Канцлер (Горчаков-7) Валерий Пылаев
        Горчаков #07
        Финальная часть серии "Горчаков". Первая книга - здесь:
        
        1967 год. Мир, которым правит магия аристократов. Где рок-н-ролл звучит даже во дворце ее Императорского величества, а отечественные «Волги» успешно сражаются на ночных улицах с американскими «Понтиаками».
        Очередная бешеная гонка по Санкт-Петербургу заканчивается трагедией. Врачи и целители, уже приговорившие юного князя Горчакова к смерти, списывают чудесное спасение на внезапно проснувшийся Дар. Но даже родовая магия не в силах объяснить, почему у парня полностью изменились привычки и вкусы… И откуда берутся странные сны о местах, в которых ему еще не приходилось бывать.
        Канцлер (Горчаков-7)
        Глава 1
        Я свернул с центральной улицы и дальше покатился уже не спеша, чтобы успеть хоть как-то рассмотреть за дождем обе стороны дороги.
        Термонт, штат Мэрилэнд. Чуть меньше шести тысяч жителей. Чуть больше полусотни миль на север от округа Колумбия. Час с небольшим на машине… ну, или полчаса - смотря как ехать. То еще захолустье прямо под боком у заповедника вокруг горы Катоктин. На весь город набрался бы от силы десяток домов выше двух этажей - если такие вообще тут были.
        Самая обычная американская глушь. Пожалуй, единственное, что отличало Термонт от десятков и сотен подобных точек на карте - это расположение: всего в нескольких милях от Кэмп-Дэвида. Загородной резиденции президента Соединенных Штатов… точнее, теперь основной и единственной - во всяком случае, в этой части страны. Мистер Джонсон досиживал остатки своего срока, можно сказать, в лесу, в окружении немногочисленной прислуги, чинуш и морпехов. И если самому ему порой приходилось выбираться в Вашингтон, то вояки буквально выли с тоски. И при первой же возможности удирали на служебных машинах сюда, в Термонт. В увольнительные, с негласного разрешения дежурных офицеров… а иногда и без него.
        Я насчитал в городе два бара и три более-менее приличных закусочных. И уже успел объехать почти все - осталась только пиццерия неподалеку от пятнадцатого шоссе. Небольшая, дешевая - но все же чистая и достаточно уютная… особенно в такую погоду: стоило мне открыть дверь, ветер тут же швырнул мне в лицо водяную пыль вперемежку с мокрым снегом. Конец осени в Мэриленде выдался почти как дома, в Петербурге - разве что чуть теплее.
        Прошлепав по лужам, я вошел в дверь под вывеской, осмотрелся - и ничего особенного, конечно же, не увидел. В глазах разве что не рябило от зелени формы: морпехи занимали если не все столики в пиццерии, то половину - уж точно. Обычно парни собирались посмотреть бейсбол в баре, но сегодня у них определенно нашлось дело… поинтереснее.
        Хельга сидела в окружении бравых вояк и, похоже, от всей души наслаждалась всеобщим вниманием. Вздумай она надеть юбку или платье с открытыми плечами, бедняги наверняка захлебнулись бы слюной, а то и словили, бы сердечный приступ на тридцать-сорок лет раньше положенного срока. Но и джинсы с блузкой исправно делали свое дело: ее высочество собрала целую толпу обожателей. Может, слегка подвыпившая, и все же вполне приличная и задорно-веселая. Настолько, что у меня на мгновение даже мелькнула мысль присоединиться.
        Но положение - как говорится - обязывало.
        - А, вот ты где. - Я протиснулся между двух плечистых молодчиков в форме и подошел к столику. - Не хочу портить вам вечер, парни, но юной леди пора домой.
        В любой другой обстановке это прозвучало бы даже забавно - в пиццерии я наверняка был чуть ли не младше всех, а некоторым из посетителей сгодился бы в сыновья, но костюм с галстуком, плащ и отросшая за пару дней щетина добавляли мне если не лет, то солидности - уж точно.
        - А ты что, ее папаша? - спросил один из морпехов.
        - Можно и так сказать. - Я пожал плечами. - И нам действительно надо ехать.
        Хельга обиженно насупилась - прямо как капризный ребенок, которому не разрешили есть сладкое вместо положенного пюре с котлетой - но вслух никаких возражений не высказала. И я даже всерьез успел подумать, что мы сейчас просто так откланяемся и пойдем на выход…
        - Так, может, это тебе лучше проваливать отсюда? - Чья-то тяжелая рука опустилась мне на плечо. - Девчонка просто хочет немного развеяться.
        - В другой день, джентльмены, - вздохнул я.
        - Ты что, оглох? Она не хочет уходить.
        Здоровяк с нашивкой капрала, сидевший напротив Хельги, поднялся с дивана - и оказался чуть ли не на голову выше меня. Низкорослых среди морпехов вообще не было, но этот выделялся даже среди товарищей. Не только габаритами, а еще и неожиданно смазливой для такого медведя физиономией. Наверняка он пользовался изрядным успехом у местных девчонок - и вряд ли привык, чтобы кто-то указывал кто-то, кроме старших по званию.
        И уж тем более не хотел пасовать перед каким-то хлыщом в галстуке - да еще и в присутствии красотки.
        - Послушай, приятель. - Я все еще отчаянно пытался изобразить миролюбие. - Нам ведь не нужны проблемы в Кэмп-Дэвиде, так? Ты знаешь, кто я такой?
        - Гребаный пижон из столицы. - Глаза капрала понемногу наливались кровью. - Но я сегодня не на службе - так что ты можешь идти в задницу!
        Кое-кто из морпехов уже успел смекнуть, в чем дело. Не то, чтобы я целыми днями сидел в резиденции, и все же мелькал у главного здания достаточно часто. А иногда даже сам дежурил в охране, которую обеспечивало президенту российское посольство. Местные офицеры и немалая часть рядовых вояк знали всех Одаренных в лицо.
        Но этот то ли поступил на службу недавно, то ли уже успел влить в себя чуть больше пива, чем следовало. А может, просто встал не с той ноги и теперь стремился выпустить пар.
        Неуклюжая оплеуха запросто уложила бы меня на пол - попади она в цель. Промазавший капрал от неожиданности чуть завалился, вперед, и я без особого труда схватил его за коротко стриженый затылок и с размаху впечатал лицом в недоеденную “маргариту”.
        А на меня тут же налетели со всех сторон. Драться морпехи умели, любили и - надо отдать им должное - всегда заступались за своих. И плевать они хотели на последствия - прямо как моя рота первокурсников во Владимирском училище для господ юнкеров.
        Вот только повезло им куда меньше.
        Кто-то сердито засопел прямо у меня над ухом, и я ударил затылком. В переносицу, в челюсть - неважно. Любитель нападать со спину отправился в нокаут прежде, чем успел сделать хоть что-то. А вот с его дружками пришлось повозиться. Одного я швырнул через стол, второго свалил пинком в живот, третьего отправил головой в стойку - под ругань хозяйки пиццерии. Рослая женщина в перепачканном кетчупом переднике выдавала весьма занимательные обороты, и при этом даже не выглядел напуганной - похоже, такие разборки в ее заведении были не редкостью.
        Морпехи вскакивали со своих мест и упрямо бросались в драку, хоть и явно уже сообразили - им не светит. Даже без боевых заклятий я оказался куда сильнее их вместе взятых и понемногу раскидал по углам всех до одного.
        - Пожалуй, достаточно, джентльмены. - Я поправил чуть распустившийся узел на галстуке. - Надеюсь, в следующий раз обойдемся без этого.
        - Катись к черту! - Капрал с кряхтением уселся на полу, вытирая рукавом разбитый нос. - Кто ты без своих суперсил, пижон?
        - Князь. Миллионер. Доверенное лицо президента. Близкий друг российского императора… В конце концов - просто славный малый. - Я шагнул вперед и положил на стойку пару сотенных купюр. - Извините за беспокойство, мэм. И прошу - обойдемся без полиции. Парни просто немного погорячились - им не нужны неприятности.
        В пиццерии нам явно были больше не рады, но уже через мгновение мне почти захотелось туда вернуться - дождь и ветер на улице заметно усилились, и дорога понемногу превращалось в озеро.
        - Вот, держи. - Я стянул уже успевший слегка намокнуть плащ и набросил Хельге на плечи. - Пойдем, пока твои друзья не решили устроить второй раунд.
        Ее высочество смерила меня суровым взглядом, но от заботы отказываться, ясное дело, не стала. Вряд ли она так уж сильно расстроилась из-за преждевременно завершившегося ужина, и все же чуть ли не половину дороги обратно в Кэмп-Дэвид мы молчали. И пока я неторопливо соображал, хочу ли сам сказать что или просто послушать музыку, Хельга сама сменила гнев на милость.
        - Ладно, прости, - тихо сказала она. - Наверное, мне не стоило…
        - Еще как не стоило, фрайин. - Я чуть подался вперед, высматривая поворот сквозь мокрое стекло. - Надеюсь, ты еще не успела назначить кому-нибудь свидание?
        - Что, ревнуешь, Горчаков? Если уж так беспокоишься - мог бы и сам пригласить меня на ужин. - Хельга улыбнулась - но вдруг снова сердито сдвинула брови. - Или хотя бы не устраивать шоу!
        - Нет, - вздохнул я. - Не мог… И, кстати, это было не шоу, фрайин. Я просто прокатился за тобой в город. Но в следующий раз, если уж тебе так хочется - непременно вызову дежурного офицера и прикажу отправить на поиски весь караул. А еще - позвоню местному шерифу и…
        - Прекрати! - Хельга вжалась в спинку сиденья и сложила руки на груди. - Я просто хотела немного развеяться, только и всего.
        - Никто тебе не запрещает. - Я нажал на тормоз и остановился перед шлагбаумом. - Ты всегда можешь попросить Бобби отвезти тебя в Вашингтон - или составить компанию мне. Единственное, чего не стоит делать - убегать одной, тайком… Ты все-таки принцесса.
        - Спасибо, что напомнил! - огрызнулась Хельга. - Когда ты успел стать таким занудой, Горчаков?
        - Не знаю… Давно. - Я махнул караульному и неторопливо покатился дальше. - Просто подумай, что случится, если о тебе узнают здешние дружки герра канцлера. Ты им не нужна… живой, во всяком случае.
        Пока что в курсе истинного происхождения Хельги - то есть, ее высочества принцессы Анны-Марии фон Габсбург - были только Суворов, сам император Павел и, возможно, еще несколько человек в Зимнем, включая Багратиона. Но я не слишком-то надеялся, что все они умеют держать язык за зубами. В конце концов, ее просто могли узнать - вряд ли по эту сторону океана я оказался единственным умником.
        - Просто потерпи немного, ладно? - Я протянул руку и легонько погладил Хельгу по колену. - Рано или поздно все это закончится. Мы с тобой вернемся в Европу…
        - И все станет еще хуже. Аристократы и монархи всех мастей начнут рвать нас на части, и я забуду, как управлять самолетом, - вздохнула Хельга. - И больше никогда не прокачусь с тобой на мотоцикле.
        - Никогда не говори “никогда”. - Я пожал плечами. - У таких, как мы, тоже бывают выходные.
        - Да? И когда же они были у тебя?
        - Ну… если не считать нашего невольного заключения на “Титании”. - Я на мгновение задумался. - То примерно в сентябре… Или в конце августа.
        - Вот и я о том же, Горчаков, - мрачно усмехнулась Хельга. - Вот и я о том же.
        - Как говорил мой дедушка - отдыхать будем на том свете, - отозвался я, останавливаясь перед вторым постом охраны. - А сейчас - пойдем поприветствуем господина будущего президента.
        - Который тут же утащит тебя на очередное суперсекретное совещание?
        - Скорее всего. - Я взялся за ручку и открыл дверь. - Если уж он вышел встречать нас в такую погоду - значит, дело действительно срочное.
        Глава 2
        - Я думал, ты уже никогда не вернешься, - проворчал Кеннеди. - Что-то случилось?
        - Да так… - Я махнул рукой. - Маленькие неприятности с десятком морпехов и одной несносной девчонкой.
        - В таком случае - можешь не рассказывать. - Кеннеди протянул мне второй зонт. - Пойдем. Нас ждут неприятности куда крупнее.
        - Даже так? - вздохнул я.
        - Вроде того. Не знаю, зачем ты так всем понадобился, но господин посол отказывался начинать без тебя. Старик Джонсон уже готов его придушить.
        Мне новости показались скорее хорошими… точнее - неожиданно-хорошими. Не то, чтобы мы с Суворовым успели разругаться в пух и прах, но в последнее время разногласий становилось все больше. Он по привычке осторожничал, а я продолжал гнуть свою линию - чем, конечно же, злил и его светлость лично, и все российское посольство - не говоря уже о суточных дежурствах в президентской охране.
        Кое-кто из стариков имел за плечами военную службу, но молодняк встретил мою затею весьма прохладно. Похоже, они попросту удрали из Петербурга в далекую Америку подальше от строгих родителей и вообще не задумывались ни о интересах короны, ни даже о собственной карьере - и на посту предочитали дрыхнуть или пялиться в телевизор. Иногда я всерьез подумывал, чтобы самому устроить налет на Кэмп-Дэвид, чтобы хоть немного разворошить это сонное болото.
        Впрочем, давно ли я сам был таким же?
        - Тогда не будем терять времени.
        Я раскрыл зонт и зашлепал по лужам к главному зданию, на ходу проверяя сторожевые чары. Внешне резиденция президент напоминала самый обычный дом в лесу - одноэтажный, куда меньше родового гнезда Кеннеди. Но охраняли его даже тщательнее, чем Капитолий… особенно теперь. Рота морпехов, Одаренные и защитные плетения в три слоя. И даже если бы кто-то из караульных задремал на посту, внутрь без моего ведома не проскочила бы даже мышь.
        Во всяком случае - хотелось надеяться.
        - Черт бы побрал эту погоду. - Кеннеди поморщился, стаскивая изрядно намокшую куртку. - Будто Небеса решили вылить весь годовой запас воды за одну неделю.
        Я молча вздохнул, пристроил плащ на вешалку и зашагал к кабинету. Часы на стене показывали без пяти девять… все-таки опоздали.
        - Прошу нас извинить, джентльмены. - Я пропустил Кеннеди вперед, закрыл дверь и на всякий случай еще раз прочертил контур защитного плетения. - Погода сегодня не располагает к быстрой езде, и…
        - Оставьте эти расшаркивания для кого-нибудь другого, князь. - Джонсон устало вздохнул и облокотился на стол. - У нас слишком мало времени, чтобы тратить его еще и на это… Вы видели сегодняшние заголовки?
        - Еще нет. - Я потянулся за лежавшей прямо передо мной газетой. - Не думал, что нас должна беспокоить пресса. Даже если это солидное издание.
        - Меня беспокоит не пресса, - буркнул Джонсон. - Посмотрите.
        ВОЙНА?
        На самом верху страницы - прямо под шапкой “Вашингтон Пост”. Пока еще с вопросительным знаком, но уже здоровенным шрифтом и со статьей на целый разворот. Вчитываться в подробности я, конечно же, не стал. Будь там что-нибудь действительно важное - мы все бы уже об этом знали.
        - Если вкратце - все катится к чертям, джентльмены. - Джонсон потянулся через стол, выхватил у меня газету и сердито швырнул в урну. - На Багамских островах американских граждан убивают чуть ли не в открытую. В газетах пишут о семи трупах на Гаити за ночь, но реальные цифры чуть ли не втрое больше.
        - А куда смотрит полиция? - спросил Кеннеди. - К черту англичашек - но неужели власти?..
        - Плевать они на нас хотели, Бобби! - Джонсон сжал кулаки. - Никто из чинуш не пошевелит и пальцем, а местным все равно, кого резать. Британский флот на островах за последний месяц увеличился чуть ли не вдвое, и это еще не самое плохое.
        - А что же тогда? - Я осторожно скосился на Суворова. - Если мне не изменяет память, тройственные переговоры в целом проходят успешно, и король Георг заверил нашего…
        - Разумеется, с императором Павлом старикашка ведет себя прилично, - ядовито отозвался Джонсон. - Но зато здесь позволяет себе… Британские корабли каждый день заходят в наши прибрежные воды, газеты пишут о чертовом Карибском кризисе, Конгресс требует обеспечить безопасность наших граждан - и мы не можем игнорировать это бесконечно!
        - Боюсь, нам придется, - вздохнул я. - Во всяком случае, пока не будут достигнуты конкретные договоренности.
        - Король требует невозможного! - Терпения у Джонсона явно оставалось все меньше и меньше. - По сути, он не оставляет нам иного выбора, кроме как объявить о полной независимости от британской короны.
        - И вы прекрасно знаете, чем это закончится, господин президент. - Я старался говорить спокойно и даже чуть растягивал слова. - Уверяю вас, мы этого не допустим. Император Павел непременно снова обратится…
        - А вы уверены, что нам стоит вмешивать его величество в это дело?
        Суворов, все это время сидевший молча, вдруг подал голос. Он явно выжидал подходящего момента, чтобы обрушиться на меня с критикой - и, наконец, дождался. Я мог только догадываться, сколько из друзей деда в Государственном совете в Петербурге уже переметнулись на другую сторону и надолго ли хватит доверия Павла - но отбиваться от таких нападок с каждым разом становилось все сложнее.
        - Мы уже вмешались. - Я пожал плечами. - И если наших с вами голосов недостаточно - придется снова просить о помощи Петербург.
        - Я понимаю ваше стремление предотвратить войну, князь, - хмуро отозвался Суворов. - И такому благородству можно только позавидовать. Но не следует забывать и об интересах собственной страны.
        - И вы хотите соблюсти их, отказавшись от участия в переговорах с Георгом? - усмехнулся я. - Вынужден вас разочаровать - мы только потеряем репутацию, не добившись ровным счетом ничего.
        - В этом мире есть вещи и поважнее репутации. - Суворов недобро сверкнул глазами. - Неважно - моей или вашей. Вы не хуже меня знаете, как идут дела на фронте - и мы отступаем. В подобном положении ссориться с Георгом - подобно смерти, князь! И если он все-таки высадит войска…
        - Мы едва ли сможем сделать хоть что-то. Согласен. - Я чуть склонил голову. - Но и у него самого пути назад уже не останется. Потому что в случае вторжения придется добиваться повиновения Соединенных Штатов силой. Не навязывать свою волю из-за океана лояльным и благоразумным политикам, - Я кивнул в сторону Джонсона и Кеннеди, - а развязать полномасштабную войну со страной населением в двести миллионов человек. На это не хватит ни флотилии на Багамах, ни еще трех таких же. Для победы Георгу придется перебросить сюда войска из Англии.
        - И оставить почти без защиты Антверпен и собственное побережье, - задумчиво проговорил Кеннеди, - в то время как Рейх обладает оружием, способным ударить прямо по Лондону.
        - Верно, - кивнул я. - Так что пока все это скорее похоже на мастерский блеф. Конечно, если что-то изменится, британцы могут начать действовать куда активнее, но, полагаю, сколько-то времени у нас еще есть.
        - Пожалуй, вы правы, друг мой. - Джонсон выдохнул и откинулся на спинку кресла. - Будь старикашка так уверен в собственных силах - британские корабли уже стояли бы в паре миль от Вирджиния-Бич.
        - Георгу не нужна война. Особенно если новый президент не собирается… пока не собирается менять текущий расклад в отношениях ваших держав, - продолжил я. - Которое, в сущности, устраивает всех.
        - А как же требование распустить Конгресс?.. Бред! - Кеннеди зажмурился и помотал головой. - Или сократить численность армии до двадцати тысяч?
        - Как разница, джентльмены? Завтра Георг может потребовать, чтобы господин президент вышел на площадь перед Капитолием в одних подштанниках. - Я усмехнулся и посмотрел на Джонсона. - Но мы все здесь понимаем, что на самом деле его интересует только оружие, которым разнесли Белый дом. Или те, кто может наделать еще таких же игрушек. И в этом наши цели, как ни странно, совпадают. А значит, сейчас мы вряд ли придумаем что-то лучше, чем заверить его величество в лояльности и добрых намерениях - и продолжить искать.
        - Да, эти штуковины сейчас нужны всем, - проворчал Джонсон. - Хотя сейчас меня куда больше интересует, что мы будем с ними делать, когда найдем… если вообще найдем.
        - Ну… что-то придется отдать Георгу… вероятно. - Я на мгновение задумался. - В конце концов, если у нас будет оружие, способное за пару секунд разрезать пополам броненосный крейсер, договориться станет заметно проще. Особенно если не забывать, что нашей главной целью являются мир и благо наших народов, а не амбиции.
        - Отлично сказано, друг мой, - кивнул Джонсон. - В таком случае, нам остается только придерживаться задуманного плана.
        Суворов явно хотел сказать что-то еще - но так и не решился. То ли побоялся спорить с президентом, то ли просто не хотел больше впустую сотрясать воздух - но я почти физически ощущал исходившие от него волны недовольства. Джонсон заметно успокоился, хоть и выглядел смертельно усталым, и только Кеннеди - наоборот - как будто взбодрился и даже пытался улыбнуться.
        - Мы можем подсунуть Георгу парочку мафиози или чинуш, - предложил он, - из тех, кто сейчас сидит за решеткой. Не крупную рыбу, конечно - но пока британцы разберутся… Если выиграем пару дней - уже неплохо.
        - Неплохая идея, Бобби. - Джонсон потер глаза. - Я займусь этим… завтра. На сегодня с нас, пожалуй, хватит. Можете быть свободны, джентльмены.
        Когда мы втроем вышли за дверь кабинета, Суворов тут же куда-то умчался. То ли срочно звонить с докладом в Петербург, то ли просто курить - обстановка явно располагала. Я и сам подумал, что после такого неплохо бы прочистить мозги… хоть как-то.
        - Проклятье… это было круто! - Кеннеди отер со лба выступивший пот. - Здорово ты отделал стариков. Я уж думал - они нас с потрохами сожрут!
        - Не ты один, - усмехнулся я. - и если твои парни не отыщут нам новые зацепки - уж поверь, так и будет.
        - Стараюсь, как могу… мы стараемся. - Кеннеди улыбнулся и покачал головой. - Хотя иногда мне кажется, что это ты станешь новым президентом Штатов, а не я.
        - Иногда мне тоже так кажется. - Я вздохнул и потянулся за плащом. - И уж поверь, я от этого вовсе не восторге. Дома осталось слишком много работы.
        - О да… - понимающе закивал Кеннеди. - Скажи… Ты скучаешь по семье?
        - Наверное. - Я поправил ворот и не торопясь зашагал к выходу. - Или, может, мне просто надоело торчать в Кэмп-Дэвиде целыми днями.
        - Правда? Тогда у тебя есть отличная возможность удрать отсюда. - Кеннеди хлопнул меня по плечу. - Прокатишь меня на своей красотке?
        Глава 3
        - Ну она же прелесть, правда? - Кеннеди нежно провел ладонью по блестящей крыше. - Проклятье… Я бы и сам купил такую же, но Этель меня убьет.
        - Хочешь за руль? - усмехнулся я.
        - Хм-м-м… Пожалуй, нет. Если сяду - тебе придется вытаскивать меня силой.
        Машина мне действительно нравилась. Еще в Барнстейбле я за ужином обмолвился, что мне случалось брать в прокат “Шевроле Импалу”, и как только мы вернулись в Вашингтон, Кеннеди сразу подарил мне такую же… почти. Тоже черную, с хромированной решеткой радиатора - но на этот раз в двухдверном кузове и с магической припиской “Супер спорт” в названии модели. Тачка из Флориды отлично держала дорогу и набирала скорость, но эта и вовсе оказалась сущим монстром. Семилитровый двигатель на четыре с лишним сотни лошадиных сил выстреливал с места так, что меня буквально вжимало в сиденье, и я пока так и не смог проверить, на что он по-настоящему способен - цифры на спидометре заканчивались раньше, чем запас мощности. Поистине титанический - пожалуй, даже Настасьино творение “Импале” все-таки чуть уступало.
        Конечно, родовитому князю и личному советнику двух президентов скорее подобало бы ездить с шофером и на чем-нибудь солидном вместо дерзкого спорт-купе, но один раз сев за руль этой машины, я уже не захотел из нее вылезать.
        - Кстати, куда мы едем? - поинтересовался я.
        До Термонт от Кэмп-Дэвида вела всего одна дорога, но уже оттуда мы могли поехать куда угодно. И на север - к границе с Пенсильванией, в сторону округа Колумбия, или вообще прямо - хоть в ту самую пиццерию, где я вчера дрался с морпехами.
        - Сворачивай направо на пятнадцатое шоссе и жми педаль в пол. - Кеннеди хитро улыбнулся. - Скоро узнаешь.
        - Надеюсь, это не еще одна сомнительная авантюра, - вздохнул я. - Судя по разговорам в посольстве, мой император и так не в восторге. Что бы я ни говорил вчера старикам в кабинете - мы ступили на скользкую дорожку. И прошли по ней так далеко, что возвращаться уже, пожалуй, поздно.
        - Это точно. - Кеннеди чуть отодвинул сиденье и вытянул ноги. - Если честно - я до сих пор не могу понять, почему ты нам помогаешь, Алекс. Рискуешь не только положением, но и головой - и ради чего? Посол уже готов сожрать нас обоих заживо, да император может не оценить твоих усилий… особенно если мы в итоге облажаемся.
        - Мы не облажаемся, Бобби, - пообещал я. - Мне просто придется стараться вдвое усерднее… Особенно теперь, когда господин президент подарил мне эту тачку.
        - Прекрати. Ты бы мог и сам купить хоть десять таких.
        Кеннеди не стал расспрашивать - но шутку, похоже, не оценил. То ли она оказалась не слишком удачной, то ли мне намекнули на разговор по душам - а я вместо нормального ответа принялся зубоскалить. И, видимо, зря - в конце концов, рядом со мной в летевшей по хайвею “Импале” сидел не просто какой-то добродушный дядечка и мой друг, а без пяти минут президент Соединенных Штатов Америки.
        Я на его месте, пожалуй, тоже бы поинтересовался.
        - На самом деле - все очень просто, Бобби. - Я чуть поднажал на педаль газа, прибавляя ход. - Я помогаю вам с Джонсоном потому, что мне просто страшно.
        - Тебе - страшно? - недоверчиво переспросил Кеннеди. - Супергерою, который останавливает пули и швыряется огнем? Я думал, тебя вообще ничем не напугать.
        - Увы, это совсем не так, - улыбнулся я. - Видимо, потому, что я не только супергерой, но и умник. И слишком хорошо представляю, чем рано или поздно закончится война Британии и Соединенных Штатов.
        - Нашей победой, - буркнул Кеннеди. - Ты сам говорил, что у Георга не хватит сил…
        - Если он не отправит в Карибское море весь свой флот. И если не объединится с Россией и Францией против германского Рейха. - Я стиснул руль. - Но именно так оно и будет, Бобби! У королей и императоров достаточно старых обид друг на друга, но когда под каждым из них зашатается трон - они все-таки соберутся вместе. Сильнейшие аристократы против твоей страны и тех, кто станет вашим союзником. Магия древних родов против самого совершенного оружия, что только смогут сделать люди. Неважно - в Бельгии, Германии или на фабрике Винчестера в Коннектикуте. Обычные люди против таких, как я… Одаренные будут убивать вас сотнями.
        - Но почему?!
        - Просто поверь, Бобби. Я слишком хорошо знаю аристократов. И большинство из них совсем не плохие люди - просто не умеют по другому, - ответил я. - И никогда не сумеют. С самого детства нас готовят служить короне - и править теми, кто родился без магического Дара. Стоять выше закона, подчиняясь лишь собственным правилам и обычаям… Нет, от такого не отказываются добровольно. Может, сам бы я и справился, но почти все, кого я знаю дома - моя семья, друзья и союзники - скорее умрут, чем потеряют власть. Да и обычные люди вряд ли остановятся, если им вдруг выпадет возможность перебить нас всех до единого.
        - Хватит… - едва слышно пробормотал Кеннеди. - Я никогда не поверю, что мы не сможем…
        - Мы не сможем, Бобби! - рявкнул я. - Потому что для Одаренных это будет драка не на жизнь, а на смерть. Ты сам видел, на что способен я один - а теперь представь, что случится, если загнать в угол хоть полсотни таких же! А там, откуда я приехал, найдутся маги куда сильнее меня!
        Кеннеди отпрянул и съежился, вжимаясь спиной в сиденье. Вряд ли по-настоящему испугался - хотя хлеставшую из меня во все стороны мощь Дара не почувствовал бы разве что покойник. И все же вдруг обнаружить себя в одной машине с разбушевавшимся Суперменом вряд ли было так уж приятно.
        Салон “Импалы” оказался слишком тесным для того, что распирало меня изнутри - по лобовому стеклу наискосок пробежала уродливая трещина.
        - Тихо, тихо, Алекс. - Кеннеди осторожно коснулся моего плеча. - Не хватало, чтобы ты еще припарковал нас в столб.
        - Прости, Бобби. Нервы ни к черту. - Я прикрыл глаза, выдохнул и чуть ослабил хватку на руле. - Пойми, дело совсем не в том, кто проиграет. Возможно, умники из оружейных компаний придумают пару новых игрушек, или наши друзья наштампуют достаточно подавителей магии, чтобы вырезать всех Одаренных под корень - вопрос только в цене. Любая война стоит тысяч жизней - а эта унесет миллионы. Американцев, русских, немцев, англичан - неважно. И победителей в ней не будет.
        - Но откуда?.. - Кеннеди зажмурился и тряхнул головой. - Черт, Алекс, ты говоришь, будто точно знаешь, что будет.
        - Может, так оно и есть.
        Я ведь действительно знал - хоть и почти не помнил. А точнее, изо всех сил пытался выкинуть из памяти, как тот, другой мир, сгорел дотла - и человеку в нем почти не осталось места. Но ко мне до сих пор иногда приходили сны о мертвых городах, которые населяли безымянные твари и металлические чудовища. Молчаливые, никогда не спящие и когда-то давно обученные только одному - убивать.
        И я снова слышал их тяжелые шаги. Раз за разом.
        Вряд ли я мог объяснить все это - Кеннеди бы точно решил, что я спятил. Но сама моя речь, похоже, оказалась достаточно красочной и убедительной. Настолько, что он отодвинулся к двери, втянул голову в плечи и чуть ли полчаса сидел молча, лишь изредка показывая рукой, куда поворачивать. В общем, в “Импале” заметно похолодало.
        Зато на улице за треснувшим стеклом - как назло - светило солнце. В отличие от вчерашнего, денек выдался на удивление приятным. Почти безветренным, теплым и каким-то немного сонным, неторопливым. В такую погоду даже не самые уютные места выглядят куда привлекательнее обычного, а уж там, куда мы приехали, все вокруг и вовсе чуть ли не сияло.
        Я не успел заметить, как мы с Кеннеди вдруг оказались то ли уже на окраине Вашингтона, то ли в одном из городков по соседству. Мне уже не раз приходилось видеть что-то подобное - частные домики в один-два этажа, выстроившиеся вдоль дорог, лужайки за невысокими оградами, гаражи… Такие кварталы отличались друг от друга разве что достатком местных жителей - и этот явно был не из бедных.
        Пусть не блистающий каким-то особенным разнообразием или дороговизной припаркованных автомобилей, но тихий, чистый и аккуратный. Даже самые скромные на вид одноэтажные домики выглядели ухоженными и, пожалуй, даже строгими - никаких вольностей вроде цветастых почтовых ящиков, буйной зелени или самодельных детских качелей на деревьях. Зато чуть ли не на каждом покачивался на ветру звездно-полосатый флаг.
        Патриотизм у местных явно был в моде.
        - Американская мечта, самая настоящая - усмехнулся я. - Чисто, аккуратно и дома по одной линии - как морпехи на параде.
        - Ты почти угадал. Бетесда - тут доживают свой век ветераны, генералы в отставке и прочие славные вояки. - Кеннеди попытался выдавить из себя улыбку. - Ну, перед тем, как отправиться на Арлингтонское кладбище.
        - Хм-м-м… - Я на мгновение задумался. - Дай угадаю - и мы здесь, чтобы навестить одного из них.
        - Вроде того. - Кеннеди прищурился, стараясь разглядеть цифры на стене дома. - Гленвуд-роуд пятьдесят пять тринадцать. Кажется, мы приехали.
        Я послушно свернул на выложенную бетонными плитами дорожку и остановился у гаража. Наверняка мы уже заехали на чью-нибудь частную собственность, но будущему президенту Соединенных Штатов такое наверняка позволялось. Во всяком случае, никто еще не орал на нас из окна, грозясь спустить собак, вызвать копов или влепить пару зарядов из ружья по колесам. Двухэтажный дом из светло-бежевого кирпича выглядел на удивление миролюбиво. Если бы не аккуратно подстриженные кусты и цветы на окнах, я бы пожалуй, подумал, что там вообще никто не живет.
        - Полковник… - Кеннеди достал откуда-то сложенную вдвое бумажку. - Полковник Лесли Гровс. Руководил какой-то суперсекретной военной лабораторией в Лос-Аламосе - двадцать с лишним лет назад, еще при Рузвельте… Не спрашивай, чего мне стоило раздобыть его адрес.
        - Круто, - кивнул я. - И он может знать что-нибудь обо всем… этом?
        - Вот и проверим… Конечно, мы могли бы привезти его в Кэмп-Дэвид и заставить дать показания, но он вряд ли скажет хоть слово без адвоката - и придется угробить кучу времени. Уверен, ты справишься быстрее.
        - Как? - усмехнулся я. - Предлагаешь устроить бедняге допрос с пристрастием?
        - Для достижения благородной цели сгодятся любые средства. - Кеннеди пожал плечами. - Но уверен, без этого обойдется. Ты умеешь быть убедительным.
        - О да… - Я еще раз оглядел дом. - Может, сам попробуешь разговорить мистера Гровса? В конце концов, это ты у нас почти президент Соединенных Штатов.
        - В том то вся и проблема… Нет, Алекс, я туда даже не сунусь. Если Гровс увидит меня - будет молчать, как рыба. - Кеннеди вздохнул и покачал головой. - Старик убежденный республиканец.
        Глава 4
        - Мистер Гровс? - осторожно спросил я. - Мистер Лесли Гровс?
        Адрес на бумажке определенно был правильный, да и Кеннеди вряд ли мог ошибиться - и все-таки на мгновение я засомневался. Хозяин дома был большой шишкой в Пентагоне еще в середине сороковых, и ему наверняка стукнуло лет семьдесят, не меньше, но выглядел он если не моложавым, то уж точно весьма бодрым и даже подтянутым - несмотря на изрядную комплекцию. Ростом Гровс оказался примерно с меня, зато шириной плеч и талии уделывал чуть ли не вдвое. Впрочем, полнота скорее добавляла ему представительности, чем портила - выправка не давала полковнику расплыться и обрюзгнуть даже на заслуженной пенсии. Конечно же, он вышел открыть дверь в самой обычной одежде - брюках и светлой рубашке с закатанными по локоть рукавами - но я почему-то сразу представил его в форме.
        Крупные черты лица, зачесанные вверх ото лба волосы - почти целиком поседевшие, но все еще густые, аккуратно подстриженные усы и суровый взгляд. Типичный вояка из высших чинов - наверняка в коридорах Генерального Штаба в Петербурге нашелся бы десяток примерно таких же, отличающихся только габаритами и количеством орденов и звезд на погонах.
        - Вообще-то полковник Гровс.
        Да уж, ждать от хозяина гостеприимства явно не приходилось. Похоже, он принял меня то ли за коммивояжера, то ли за какого-нибудь болвана с сектантскими брошюрами - и вряд ли обрадовался моему появлению.
        - Да, конечно же. Полковник, - послушно повторил я. - Можете уделить мне пару минут, сэр? Пожалуйста. Это… это очень важно.
        На этот раз Гровс молчал еще дольше. Сложил руки на груди, нахмурился и чуть ли не полминуты сверлил меня таким взглядом, что я ничуть не удивился бы, увидев перед носом захлопнутую дверь. Ценить собственный покой местные явно умели.
        - Полагаю, у меня нет выбора? - Гровс криво ухмыльнулся и покачал головой. - Я знаю, кто вы.
        Что?..
        Нет, конечно, я не ходил по Кэмп-Дэвиду или по улицам Термонта и Вашингтона с накладной бородой и в черных очках. Порой Капитолий, резиденцию и даже автомобиль президента буквально осаждали журналисты. Мое лицо даже могло раз или два мелькнуть по телевизору. Но все это время я неизменно оставался в тени первых лиц государства - и особенно блестящего сенатора Кеннеди, который в ноябре стал победителем предвыборной гонки. В конце концов, даже у тех граждан Соединенных Штатов, что активно интересовались политикой, сейчас наверняка было, за чем и за кем следить в выпусках новостей или на газетных разворотах. А может…
        - Знаю вашу породу, - вдруг продолжил Гровс. - Такой, как вы, в одиночку может уложить хоть целую роту морпехов.
        На этот раз я обалдел так, что едва не закашлялся - и уж точно не смог сохранить на лице лице невозмутимое выражение. Отвалившаяся челюсть и выпученные глаза, похожие на монеты в пятьдесят центов - Гровс с явным удовольствием наблюдал перед собой презабавнейшее зрелище, пока я суетливо пытался прощупать его магией.
        И ничего не находил - никакого Дара у полковника не было. Вообще ни капли!
        - Как?.. - пробормотал я. - Как вы?..
        - Просто опыт - и ничего больше. Уж поверьте, я давно научился отличать Одаренных от простых смертных. Глаза, походка, самоуверенность… - усмехнулся Гровс. - Но в первую очередь, конечно же, ваше умение смотреть на остальных, как на мешки с дерьмом.
        Все это не слишком-то напоминало приятную беседу, и все же Гровс так и не послал меня к черту. Более того - оставил дверь открытой, а сам отступил на пару шагов назад. В некотором смысле это можно было принять за приглашение - так что я молча кивнул и прошел внутрь, а потом и в гостиную - следом за хозяином. Тот не спешил продолжить беседу, и я решил воспользоваться моментом и хоть немного осмотреться.
        Внутри жилище отставного полковника выглядело примерно так же, как и снаружи - строго, лаконично, без претензий на роскошь - но при этом вполне респектабельно. Солидная отделка, ковер на полу, изрядных размеров телевизор и мебель явно не из дешевых - огромный кожаный диван и пара кресел.
        Но куда больше меня заинтересовали фотографии. Их в гостиной было великое множество: не только на стенах, но и полках, и на чем-то вроде комода. В основном еще черно-белые - цветных не набралось бы и полдюжины. И чуть ли не на всех Гровс был запечатлен или на фоне каких-то приборов, или в компании себе подобных - старших офицеров в парадной или обычной полевой форме. Впрочем, попадались и гражданские - особенно часто повторялся худощавый мужчина с острыми чертами лица. Явно не военный - скорее кто-то из ученых из той самой суперсекретной лаборатории. Я так и не понял, были ли они с Гровсом закадычными друзьями или просто работали вместе - однако внимания ему уделялось чуть ли не больше, чем семье.
        Сначала я подумал, что полковник вообще никогда не был женат, но потом все-таки отыскал фотографию, на которых он - тогда еще молодой и темноволосый - обнимал девушку в длинном белом платье. Снимок явно сделали лет сорок назад, если не больше. С тех у четы Гровс появились и дети, и даже внуки: вряд ли люди,которые собрались в этой самой гостиной то ли на Рождество, то ли на Хэллоуин могли быть кем-то еще.
        А через несколько мгновений миссис Гровс появилась передо нами во плоти. Невысокая женщина - состарившаяся и чуть располневшая копия самой себя с фотографии - почти неслышно вошла в гостиную и, заметив меня, тихо ойкнула и тут же спряталась обратно - кажется, на кухню.
        - Все в порядке, Грейс. - Гровс махнул жене и снова повернулся ко мне. - Это… это сын одного из моих сослуживцев. Мы немного поболтаем, окей?
        По возрасту я тянул скорее на внука - но лезть с расспросами никто явно не собирался.
        - Я напугал вашу жену, полковник? - спросил я.
        - И даже меня. - Гровс мрачно усмехнулся, опускаясь в кресло. - Такие люди не заходят в гости просто выпить чашечку чая… Черт, кто вы вообще такой - и откуда? ФБР? АНБ? ЦРУ?
        - Давайте обойдемся без жетонов, полковник. - Я старался говорить, как тот, у кого в карманах нашлось бы что-нибудь поубедительнее пропуска в Кэмп-Дэвид. - Скажем, я - человек, который желает народу Соединенных Штатов только добра, - отозвался я. - Зовите меня Алекс.
        - Что ж, Алекс. - Гровс прищурился и снова посмотрел на меня так, будто надеялся просветить взглядом насквозь. - В таком случае - может, присядете и расскажете, что именно вас интересует?
        - Конечно, полковник. Для этого я здесь. - Я устроился на диване. - Один… один мой друг - кстати, большой человек в правительстве - сказал, что в сороковых годах вы руководили сверхсекретной военной лабораторией. Которая - возможно - так или иначе причастна к созданию оружия, которым в конце октября уничтожили Белый дом.
        - Бред! - поморщился Гровс. - Лучи смерти - выдумки журналистов. Такого оружия не существует. А этот удар - работа британских боевых магов. Только идиот не заметит, что чертовы англичашки уже чуть ли полгода готовятся к вторжению.
        Уверенностью, звучавшей в голосе Гровса, можно было остановить артиллерийский снаряд. Он не выдал себя ни удивлением на лице, ни даже тем, что можно было почувствовать с помощью Дара. Ответил невозмутимо - и быстро. Так быстро, как может ответить только человек, который готовил нужные слова уже давно.
        Может, еще при президенте Рузвельте.
        - Нет, полковник. - Я покачал головой. - Я лично был там, когда этот самый луч смерти ударил с неба прямо в Белый дом. И уж поверьте - смог бы отличить боевую магию от чего-то другого. Нас атаковали оружием - возможно, тем самым, которым вы занимались двадцать лет назад в Лос-Аламосе.
        - Проклятье… У вас или стальные яйца, Алекс - или совсем нет мозгов, - проворчал Гровс. - Раз уж вы не боитесь прямо говорить о подобном.
        - Сейчас об этом говорят многие. - Я пожал плечами. - Нам просто известно чуть больше подробностей… Но - так или иначе - луч смерти существует и действует. По меньшей мере, с октября - вспомните Варшаву… Вы ведь смотрите новости, полковник?
        Гровс снова нахмурился и замолчал - видимо, пытался сообразить, что именно мне известно… и не пора ли вообще выставить меня за дверь. Но то ли мой Дар сам по себе оказался весьма убедительным аргументом, то ли отпираться было слишком поздно - прошла почти минута, а я все еще на диване в гостиной.
        - Чего вы хотите от меня, Алекс? - наконец, проговорил Гровс.
        - Всего лишь немного информации для расследования. Из первых рук, а не из пыльных архивов двадцатилетней давности. - Я осторожно подался вперед. - Чтобы я мог добраться до тех, кто завладел этой чертовой технологией - пока еще не поздно!
        - Архивы куда полезнее того, что я смог сохранить у себя в голове, - усмехнулся Гровс. - А уж пыли в ней точно не меньше. Но если это хоть немного поможет…
        - Поможет, полковник, - отозвался я. - Да, джинн уже вылетел из бутылки, и вряд ли кому-то под силу засунуть его обратно. Но мы пока еще можем хотя бы не допустить войны, которая вот-вот начнется. И для этого я доведу дело до конца - чего бы это ни стоило. И поверьте, полковник, - Я чуть возвысил голос, - что бы вы ни думали - каждое ваше слово сейчас может спасти сотни, а то и тысячи жизней!
        - Боюсь, вы меня переоцениваете, Алекс. - Гровс со вздохом откинулся на спинку кресла. - Но если уж вам так хочется - устраивайтесь поудобнее. Вряд ли разговор получится коротким.
        Я до последнего не верил, что смогу вот так запросто вытянуть из старика хоть что-нибудь, кроме пары общих фраз… или настойчивого предложения убираться подальше - и не возвращаться без официального предписания.
        Но сегодня мне, похоже, везло.
        - Господи, как же это было давно… Не знаю, с чего и начать. - Гровс на мгновение задумался - и вдруг посмотрел мне прямо в глаза. - Вам приходилось слышать о проекте “Чародей”?
        Глава 5
        - Впрочем, откуда вам знать? - Гровс махнул рукой. - Все это началось очень давно - подозреваю, задолго до того, как вы вообще появились на свет, Алекс. Дела тогда шли из рук вон плохо. Ублюдок Карденас подложил нам ту еще свинью - просто взял и ограбил нефтяные компании… Конечно, в мексиканских газетах это называли иначе: национализацией - черт бы ее побрал!
        - Признаться, я почти ничего не знаю обо всем этом - осторожно проговорил я. - И не думаю, что…
        - Конечно, история вас не интересует! Вам нужны подробности, не так ли? - Гровс посмотрел на меня едва заметным разочарованием и продолжил: - В общем, в тридцать восьмом мы были на пороге войны с Мексикой.
        - С Мексикой?
        - Не в первый раз - и, возможно, даже не в последний. - Гровс явно уселся на любимого конька и слезать, похоже, не собирался. - Политика, престиж, национальная гордость - все это чушь собачья и яйца выеденного но стоит. Нефть - вот настоящий бог двадцатого века!
        - Мексиканские месторождения? - догадался я.
        - Именно. - Гровс удовлетворенно закивал. - Толстосумы из шайки демократов с радостью наложили бы лапу на все это богатство и уж точно не стали бы считать, сколько славных американских парней за это погибнет. Но, хвала Господу, Рузвельт не был идиотом. Он уже тогда понимал, что в Мексике мы рано или поздно столкнемся с англичашками.
        - Которым вряд ли понравилось бы, что их… колония, - последнее слово я произнес чуть тише. - Де-юре - колония - заполучила такой лакомый кусочек?
        - Верно. Соединенные Штаты и для Георга, и для его папаши - как кость в горле, - ухмыльнулся Гровс. - Тогда наша армия уже насчитывала чуть ли не полмиллиона человек, а верфи в Норфолке и Чарльстауне построили изрядное количество кораблей… но много ли от них толку, если один парень вроде вас может играючи потопить игрушку стоимостью в несколько тысяч долларов?
        Насчет “играючи” я бы, пожалуй, поспорил, но в целом Гровс не ошибся - опытный Одаренный третьего магического класса смог бы прожечь даже самую толстую броню. Да я и бы, пожалуй, справился с крейсером… сейчас - справился, хоть и не без усилий.
        - И нам понадобилось оружие, способное тягаться с Одаренными? - тихо спросил я.
        - Вроде того. То, что сможет преобразовать, к примеру, электричество в то, что вы называете боевым заклинанием. - Гровс задумчиво запрокинул голову. - В конце концов, магия - это всего лишь одна из…
        - Одна из форм энергии? - Я вспомнил разговор с дедом и Багратионом в подземелье. - Верно, полковник?
        - Надо же… сообразительный. Чему-то вас, болванов, все-таки учат.
        В глазах Гровса мелькнуло что-то похожее на уважение: похоже, он до сих пор принимал меня то ли за федерального агента, то ли за военного в штатском - и разубеждать его я, понятное дело, не собирался. Старик не стеснялся отступать от темы, но вот-вот должен выдать что-то по-настоящему интересное.
        - Да, все именно так, Алекс. Тепло, движение, свет, электричество, магнитные пол, магические фокусы Одаренных - в их основе лежит одно и то же. - Гровс на мгновение задумался, подбирая слова. - Закон сохранения энергии не под силу отменить самому Господу Богу. Так что вопрос ее трансформации из одного вида в любой другой - исключительно технический.
        - И вы сделали такой… прибор? - уточнил я. - Там, в Лос-Аламосе.
        - Мы делали много чего, Алекс. - Гровс пожал плечами. - Одному Богу известно, когда именно начались эти исследования. Кто-то до сих пор верит, что Тесла смоделировал процесс еще в самом начале века: передача энергии по воздуху, Тунгусский метеорит и прочее дерьмо. И что башня Ворденклифф на самом деле была… Впрочем, это все сказки. - Гровс усмехнулся и махнул рукой. - Настоящая работа началась намного позже. Я возглавил лабораторию в сорок втором году, когда все это было дорогостоящим сборищем идиотов и кретинов… Собственно, я и придумал название - Чародей.
        - Звучит внушительно, - улыбнулся я. - Получается - вы тоже ученый?
        - Что?.. Нет, конечно же. - Гровс не смог сдержать смех. - Пожалуй, я кое-что смыслю в этих чертовых формулах, но моей работой было отыскать правильных людей - и обеспечить им все необходимое… в разумных пределах. И надо сказать - я неплохо справился. - В голосе Гровса в первый раз прорезалась гордость. - Всего за несколько лет док Оппенгеймер смог добиться стабильного направленного потока и даже создать прототип - пока все не пошло к чертям.
        - Что случилось?
        - Ничего. То есть, нас меня просто вышвырнули в сорок седьмом, - фыркнул Гровс. - А все результаты исследований отобрали у Пентагона и передали болванам из гражданского ведомства.
        - Но почему, полковник? - Мне даже не пришлось изображать удивление. - Не похоже, чтобы вы плохо делали свою работу.
        - Скорее уж делал слишком хорошо. Даже когда для этого приходилось надрать парочку задниц из финансового департаменты. - Гровс хищно оскалился. - Политика, черт бы ее побрал. Кто-то испугался давления со стороны Британии, кому-то хотелось завлечь избирателей антивоенными лозунгами… А кто-то просто потратил слишком много денег налогоплательщиков и молчал. Во всяком случае, в качестве основной причины мне назвали именно запредельные расходы. - Гровс сложил руки на груди. - Но я точно знаю, что работа продолжалась и после закрытия “Чародея”. И при Трумэне, и позже, когда президентом стал Эйзенхауэр. Айк сам был военным - и он уж точно бы не выпустил из рук такую игрушку.
        - Видимо, все-таки выпустил, - вздохнул я. - А Кеннеди… старший Кеннеди - если и знал хоть что-то - унес это с собой в могилу.
        - Или сам угробил все окончательно! - Гровс недовольно поморщился. - Чего еще ожидать от демократов?.. Впрочем, его сложно винить: установка Оппенгеймера требовала уйму энергии, а ее разработка обошлась дороже целой флотилии броненосных кораблей. В конце концов, неизвестно, были ли этих исследований хоть какие-то реальные результаты, или все так и осталось кипой бумаги и кучей железок в Лос-Аламосе.
        - Очевидно, были, полковник. - Я пожал плечами. - И я лично наблюдал их - дважды. А значит, кто-то не только нашел деньги на дальнейшую разработку, но и довел дело до конца. И теперь Соединенные Штаты не располагают этим оружием - зато оно есть у Рейха и еще черт знает кого.
        - Хотите сказать, кто-то просто взял и стащил собственность Соединенных Штатов? - Гровс недобро сверкнул глазами. - Или кто-то из высших чинов, этих идиотов, продал разработку немцам?!
        - Едва ли, полковник. - Я на всякий случай чуть отполз по дивану от разбушевавшегося вояки. - Скорее уж речь идет о заговоре, в котором замешан кое-кто из - как вы сказали - идиотов. А может, и крупных банкиров, промышленников, владельцев оружейных компаний… В общем, тех, кто мог сорвать куш на вашем “Чародее”. Уверен, таких нашлось бы немало.
        - Черт бы побрал их всех! - Гровс стукнул кулаком по подлокотнику кресла. - Я всегда говорил, что демократы угробят эту страну.
        С этим я бы, пожалуй, поспорил. Но вряд ли вышло бы доказать полковнику хоть что-нибудь - да и ни времени, ни особого желания влезать в разговоры о политике у меня не было.
        - Мне бы хотелось услышать конкретные имена, полковник. - Я чуть подался вперед, заглядывая Гровсу в глаза. - Любые. Не обязательно тех, кого вы подозреваете. Заказчиков проекта, исполнителей, финансистов… плевать - даже водителей и уборщиков. Всех, кто мог быть хоть как-то связан с “Чародеем” после вашего ухода. И кто может быть мне полезен - так или иначе.
        - Полезен? В таком случае - вы явно ошиблись адресом, Алекс. - Гровс нервно рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. - Это было двадцать лет назад, а сейчас мне семьдесят - и вряд ли хоть кто-то из тогдашнего руководства Пентагона еще жив. Всех солдат и офицеров выперли из проекта вместе со мной, и понятия не имею, что с ними случилось… Вряд ли я смогу вспомнить больше, чем вы найдете в архивах - даже если они уже давно покрылись плесенью.
        - А ученые? - Я вспомнил худощавого мужчину на фотографиях. - Вы называли имя…
        - Оппенгеймер? Умер у себя в Принстоне полтора года назад. - Гровс мрачно усмехнулся. - К тому же, с тех пор мы почти не общались - и док всегда был не из болтливых.И снова тупик. Зацепка, на которую Кеннеди потратил чуть ли не целый месяц, оказалась полной… Впрочем, нет - кое-что мне все-таки удалось выяснить. Даты, ведомство, название проекта и даже имя его идейного вдохновителя и мозгового центра. Нет так уж и плохо - во всяком случае, куда лучше, чем ничего. И если все-таки получить от Джонсона нужные документы и наведаться в Пентагон, а потом попытаться отыскать знакомых и бывших коллег покойного Оппенгеймера - что-нибудь непременно выплывет наружу.
        Хотя бы следующая подсказка, черт возьми.
        - Что ж… - вздохнул я. - Видимо, мне не стоит больше отнимать ваше время, полковник.
        - Увы. Я едва ли смогу рассказать вам что-то еще. Впрочем… - Гровс задумчиво потер подбородок. - Есть еще кое-что. Если Белый дом действительно разнесли этими лучами смерти - сама установка тоже должна быть где-то здесь. Если не прямо у нас под носом - то в Мексике или на юге Канады - по эту сторону океана, но уж точно не в Европе. И даже если вашим таинственным злодеям как-то удалось отладить процесс - он все еще крайне прожорлив. Чтобы за пару секунд спалить трехэтажное здание, понадобится колоссальная мощность. - Гровс на мгновение прикрыл глаза, будто считал что-то в уме. - Да, несколько сотен… а может, и тысяча мегаватт - а такую обычные коммуникации попросту не выдержат. Так что на вашем месте я бы проверил электростанции - и все в таком духе.
        А вот это уже теплее!
        - Спасибо, полковник, - кивнул я. - Вы даже представить не можете…
        - Рад был помочь, Алекс. - Гровс поднялся с кресла, явно намекая, что наш разговор подошел к концу. - Возвращайтесь обратно в Вашингтон и займитесь архивными записями. Знаю, это не самая интересная работа - но порой ее тоже приходится делать.
        Я тоже встал и неторопливо зашагал через гостиную к выходу. На мгновение показалось, что мужчина на большой фотографии - видимо, тот самый доктор Оппенгеймер - проводил меня взглядом. Покойный ученый смотрел то ли с сочувствием, то ли с осторожностью - но уж точно не спешил раскрывать свои тайны. Мы втроем молчали, и только у самой двери Гровс вдруг спросил:
        - Хотите совет, Алекс?
        - Конечно. - Я пожал плечами. - Почему бы и нет?
        - Знаю, мы едва знакомы - но вы похожи на порядочного человека. И если хотите прожить долгую и счастливую жизнь, - Гровс по-отечески опустил ладонь мне на плечо, - никогда не связывайтесь с политиками.
        - Отличный совет, полковник, - улыбнулся я. - Просто замечательный.
        Глава 6
        Не знаю, сколько времени мы болтали с полковником, но Кеннеди явно надоело меня дожидаться. Я бы на его месте скорее вздремнул, но он вылез из машины, уселся на капот, снял шляпу и, прикрыв глаза, подставил лицо солнцу.
        - Греешься? - поинтересовался я.
        - Почему бы и нет? - Кеннеди сонно потянулся. - Таких теплых деньков может не быть уже до самой весны. Глупо упускать возможность.
        - Ага. И какой-нибудь ушлый мафиози не упустит возможность всадить тебе пулю в затылок. - Я покачал головой. - Поверить не могу, что ты уговорил меня ехать без охраны.
        Утром затея казалась не такой уж и паршивой: кортеж из трех автомобилей не слишком-то годился для визита в тихий квартал для военных пенсионеров, моя машина еще не успела примелькаться, да и слежку я бы наверняка почувствовал. А сама по себе возможность прокатиться по шоссе и дать волю мотору, пожалуй, стоила если не риска, то уж точно… скажем так, некоторых отступлений от регламента.
        Но сейчас я уже почти готов был ругать себя за легкомысленность. Солнце все так же светило, улица все так же пустовала, если не считать проехавшего пару минут назад почтового фургона, да и тишина никуда не делась, и все же чутье Одаренного тоскливо подвывало с того самого момента, как Гровс захлопнул за мной дверь.
        А к нему определенно стоило прислушаться.
        - Кому нужны эти громилы в костюмах, когда рядом неуязвимый русский князь. К тому же ты сам говорил, что эта малышка, - Кеннеди улыбнулся и похлопал по капоту “Импалы”, - защищена от всего на свете.
        Я действительно не поленился навесить на машину все охранные чары, которые были мне под силу, а парочку особо хитрых замкнул через себя прямо на родовой Источник. И теперь стекла выдержали бы магическую атаку или пулеметную очередь, а металл корпуса, пожалуй, мог остановить и что-нибудь посерьезнее - вроде снаряда среднего калибра. Не то, чтобы это превращало “Импалу” в крепость на колесах, но в чем-то Кеннеди был прав - она действительно защитила бы нас обоих куда лучше бронированного лимузина или дюжины здоровяков в штатском.
        - Магия сработает только внутри машины - а ты сейчас снаружи, - проворчал я, открывая дверцу. - Так что полезай на сиденье, господин президент - и поедем работать. Архивы Пентагона сами себя не раздобудут.
        Чутье завопило еще громче - а до сих пор не мог понять, откуда исходить опасность. Уж точно не от почтового ящика, черт бы его побрал. И вряд ли от домов рядом. А вот на той стороне дороги… Ничего особенного в них на первый взгляд не было. Один казался чуть ли точной копией жилища Гровса, а второй, чуть дальше, выглядел не то, чтобы заброшенным - но то ли не слишком любимым хозяином, то ли опустевшим с полгода назад. Краска на крыльце кое-где облупилась, когда-то аккуратно постриженная лужайка успела зарасти, водосточная труба чуть покосилась, оторвавшись у края крыши, а небольшое окно на чердаке распахнул ветер.
        И там, в полумраке, вдруг что-то блеснуло, отражая свет солнца.
        Последние недели в Вашингтоне и Кэмп-Дэвиде, выдались на удивление спокойными, но привезенные еще из-под Страсбурга привычки никуда не делись. Разум еще только раскручивал свои шестеренки, пытаясь понять, что вообще происходит - а тело уже действовало само по себе.
        Я сгреб Кеннеди за ворот, стащил с капота “Импалы” и сам плюхнулся на бетон за мгновение до того, как раздался выстрел. Зеркало со стороны водителя разлетелось вдребезги, и на нас сверху посыпались блестящие осколки. Похоже, целились все-таки в меня: останься мы на месте, пуля угодила бы точнехонько в живот. За дорогой снова громыхнуло, и по Гленвуд-роуд прокатилось эхо. Судя по звуку, стреляли из винтовки. На наше счастье, не автоматической - снайперу явно приходилось возиться с затвором вручную.
        - Проклятье, что там? - прорычал Кеннеди. - Ты видел?!
        - Лежи смирно, черт бы тебя побрал! - Я осторожно перевернулся на бок, пытясь разглядеть хоть что-нибудь через просвет между бетоном и днищем “Импалы”. - И не вздумай высовываться!
        Снайпер явно был один - иначе нас бы уже давно или окружили, или с самого начала трамбовали из всех стволов. Но вместо этого винтовка мерно грохотала раз в три-четыре секунды, пока не закончились патроны. Пули разнесли лобовое стекло и даже проделали в двери дырку в прямо над головой у Кеннеди.
        И магическую защиту не то, что прошивали насквозь - а игнорировали полностью. Будто я и не потратил почти полдня на плетения. Нет, Дар никуда не делся, и никакой умник не накрывал “глушилкой” целый квартал… Но винтовка снова била с той стороны дороги - и снова прошивала зачарованное железо, как фольгу.
        И что-то подсказывало - в эту схватку лучше не соваться даже с самым крепким Щитом. Так что самым разумным с моей стороны было лежать за “Импалой”, уткнувшись носом в бетон, пока кто-нибудь из неравнодушных граждан - хоть тот же Гровс - не вызовет полицию. Или просто шарахнуть по дому Свечкой. Даже если снайпер обзавелся не только чудодейственными пулями, но и защитой от магии - вряд ли это спасет его от обвалившейся сверху полыхающей крыши.
        - Ты можешь его достать? - поинтересовался Кеннеди, доставая откуда-то из-под плаща револьвер. - Твоей магией, или чем-то в этом роде?
        - Убить - без проблем. - Я продолжил считать, прислушиваясь к грохоты. - Но этот парень пригодился бы нам живым!
        - Что… что ты задумал, Алекс?
        - Просто сиди здесь! - рявкнул я.
        И поднялся на ноги. Винтовка выстрелила пять раз. Пять патронов в магазине - и вряд ли снайпер мог зарядить ее мгновенно. Я бросился к дому, разогнавшись до предела, и за несколько секунд долетел до лужайки. И уже оттуда ударил магией - сначала швырнул здоровенного Горыныча в окно чердака, а потом врезал по по крыше сбоку. Чистой сила Дара - как здоровенным кулаком, в мгновение ока сминая и покрытие, и балки под ним, и даже кусок фасада. От грохота тут же заложило уши, все здание содрогнулось до основания, будто бы даже чуть просев на фундаменте, и во все стороны полетели щепки и осколки стекла.
        Кто-нибудь более опытный - вроде деда или Багратиона - наверняка сработал бы аккуратнее, не превратив уютный домик одного из местных ветеранов в развалины, но результата я определенно добился: рама сложилась, и окно попросту перестало существовать - и стрелять мой невидимый враг теперь мог разве что сквозь сломанные доски.
        Я промчался наискосок через лужайку, одним прыжком взлетел на крыльцо и выбил дверь. Она оказалась неожиданно прочной - не разлетелась на куски, а сорвалась с петель и с солидным грохотом рухнула на пол. Шум стоял такой, что я не услышал выстрел - только успел увидеть сверкнувшую в полумраке коридора вспышку.
        Меня должно было продырявить насквозь, но я уже разогнался до сверхчеловеческой скорости - и прямо на бегу успел убраться в сторону, боком скользнув вдоль стены. На мгновение показалось, что я даже увидел пулю, которая прожужжала прямо у ребер, оставив крохотную дырку в плаще.
        Не знаю, кого именно отправили за мной охотиться, но свое дело парень явно знал. Всего нескольких мгновений ему хватило не только убраться с разрушенного чердака, а еще и зарядить оружие, выстрелить - и тут же убраться подальше от моей магии. Я успел только заметить мелькнувшую впереди тень, почти наугад швырнул Булаву - но, похоже, не попал.
        - Стой! - заорал я, снова пускаясь бегом.
        Прямо по коридору и сразу налево. Несмотря на всю мою прыть, догнать снайпера оказалось не так просто - путь к отступлению он явно и продумал, и подготовил заранее. Я еще только влетел на кухню, разметав забытую на столе посуду, а юркая фигура в черном уже выскочила на задний двор через распахнутую настежь дверь. Винтовки в руках у него уже не было - видимо, вышвырнул в траву, чтобы не замедляла шаг.
        Разумная мысль. Одно дело целиться в Одаренного исподтишка, и совсем другое - схватиться с ним лицом к лицу, пусть даже имея в руках оружие, способное пробить самый крепкий Щит.
        Но и убежать от меня, конечно же, не вышло. Еще раз промазав Булавой, я разозлился и выпустил перед собой такую волну такой мощи, что она вынесла стекла и прошлась над травой, сметая и круша все, что валялось, росло… или пыталось убежать. Снайпер подбросило, пару раз крутануло в воздухе и с размаху приложило об забор. После такого удара поднялся бы разве что Одаренный - а бедняге осталось только таращиться и с хрипом ловить ртом воздух.
        - Я же говорил - стой на месте. - Я неторопливо приблизился. - Тогда хотя бы ребра были целы.
        Снайпер - невысокий темноволосый парень всего на пару-тройку лет старше меня - ничего не ответил, но смотрел так, будто собирался прожечь меня взглядом насквозь - раз уж не получилось продырявить пулями.
        - Кто ты, черт возьми, такой? - поинтересовался я, опускаясь с ним рядом на корточки. - И кто тебя послал?
        - Как будто сам не знаешь. - Недовольный голос раздался прямо за спиной. - Такие игрушки не раздают кому попало.
        Кеннеди держал в руках винтовку - вероятно, ту самую, которая едва не отправила нас обоих на тот свет. Не “Винчестер”, что-то явно посовременнее, со скользящим затвором вместо скобы снизу - но тоже самую обычную. Конечно же, если не считать трубки оптического прицела сверху.
        - Занятная штука, - кивнул я. - Но меня куда больше интересует, чем он ее заряжал.
        Я отвесил снайперу легкую оплеуху и принялся обшаривать его карманы. Поиски длились недолго: он высадил по нам с дюжину патронов, но еще несколько остались в куртке… впрочем, мне бы хватило и одного.
        Латунный цилиндрик, чуть маслянистый на ощупь и с острой вытянутой пулей на конце. Плетение я узнал сразу, хоть контур и оказался даже изящнее, чем раньше - иначе вряд ли даже машина смогла бы замкнуть его на кусочке металла весом примерно в десять грамм.
        Секретное оружие Рейха не только работало на всю катушку, но и, похоже, становилось все совершеннее.
        - Так я думал, - вздохнул я. - Пули. Такие пробьют любую магическую броню… Интересно, где он такие раздобыл?..
        - У своего босса. Черт бы побрал этих итальяшек. - Кеннеди сердито сплюнул на траву. - Этот парень работает на семью Версетти из Нью-Йорка. Контрабанда, казино, паршивый алкоголь… Только не спрашивай, откуда я все это знаю, ладно?
        - Как скажешь. - Я пожал плечами. - Если это правда - ты сэкономил нам кучу времени. Отправим этого парня в ближайший участок, а сами навестим его хозяев.
        - Не все так просто, - вздохнул Кеннеди. - Даже если получим ордер. Если слухи не врут, половина полиции штата у дона Версетти в кармане, а федералы…
        - Плевать я хотел на федералов, Бобби, - усмехнулся. - Просто раздобудь мне дюжину пушек и скажи адрес.
        Глава 7
        - Что, страшно?
        - Шутишь? - улыбнулся Гризли. - После того дерьма в Массачусетсе это почти как детская прогулка. Работы минут на двадцать - зашли и вышли.
        - Ну… тогда не отставайте, джентльмены. - Я поправил шляпу и неторопливо зашагал по улице. - И держитесь за мной. Не хочу, чтобы кого-нибудь подстрелили.
        - Прикроем тебе спину, бро. - Гризли с щелчком вогнал магазин в “кольт”. - Черт… Всю жизнь мечтал надрать задницу гребаным мафиози.
        Видимо, у байкеров были какие-то свои счеты с итальянцами. То ли с местными, то ли с семьями из южных штатов… то ли вообще со всеми сразу. Выяснять детали я, конечно, не собирался. Как и устраивать разборку с результатом в пару десятков трупов. Но шансов, что дон Версетти выложит нам все свои тайны по-хорошему было не так уж…
        В общем, не было совсем.
        - Мальтийский сокол… - вполголоса прочитал я.
        Итальянский ресторан на Фронт-стрит - буквально за углом от набережной Ист-Ривер и объездной автострады Манхэттена. Пицца, паста, более-менее приличное вино - и все в таком духе. Не самый дорогой и престижный в Финансовом квартале, но весьма приличное заведение… официально.
        Неофициально - штаб-квартира одной из самых богатых и влиятельных криминальных семей Нью-Йорка. Если Кеннеди не ошибся, офис дона Томаззо Версетти располагалась под самой крышей пятиэтажного кирпичного здания. Владелец “Сокола” вряд ли так уж беспокоился о собственной безопасности - в желтой прессе его нередко называли хозяином Манхэттана, а то и всего города целиком, и он уже давно не боялся визитов мафиози калибра поменьше, полиции и налоговой службы. Даже ФБР за полтора десятка лет не самой законной деятельности так и не смогли его прижать… А может, не очень-то и старались, получив щедрые “чаевые”.
        И все же двери ресторана и верхних этажей всегда были открыты для молодчиков с крепкими кулаками и сомнительной репутацией - так что к дону Версетти мне предстояло пробиваться через лестницы и коридоры: несколько этажей, буквально набитые итальянскими головорезами.
        - Доброго дня, парни. - Я поднялся с мостовой на тротуар перед дверью, где скучали двое громил в плащах и шляпах. - Могу я поговорить с доном Версетти?
        - Ты что, коп? - поинтересовался один - чуть пониже, и, похоже, довольно сообразительный, несмотря на внешность примата.
        - Нет, нет, конечно же. - Я примирительно выставил вперед ладони. - И мне не нужны проблемы. Я просто хотел задать дону пару вопросов - только и всего.
        - И зачем тогда тебе они? - Охранник указал мне за спину. - Где ты откопал таких обезьян?
        В Нью-Йорке уже давно похолодало, так что Гризли с парнями пришлось отказаться от мотоциклов. Впрочем, кожа, джинсы и футболки с банданами никуда не делись, и байкеры уж точно не слишком-то походили на порядочных граждан. Никто еще не успел достать оружие, но даже идиот сообразил бы, что вряд ли такие люди пожаловали в дорогой ресторан за местной карбонарой.
        - Дон сегодня не принимает, - пробасил второй охранник. - Проваливай, пока я не рассердился и не засунул шляпу тебе в…
        Я действительно надеялся обойтись без стрельбы. Но когда оба головореза одновременно полезли за пазуху - видимо, чтобы взяться за пушки - вариантов осталось немного. Я взмахнул рукой, и бедняг смело с тротуара к дому. Один впечатался в стену затылком и рухнул без движения, а второму повезло еще меньше - он высадил спиной витрину ресторана и под звон осколков улетел внутрь.
        Утро в “Мальтийском соколе” явно не задалось.
        - Пойдем, парни. - Я рванул из под полы плаща обрез дробовика. - Поздороваемся с доном.
        Мне всегда больше нравились пистолеты или что-то автоматическое, но после заварушки в Барнстейбле я оценил и помповые ружья. Особенно их укороченные варианты, которые без труда можно было спрятать под плащ или даже под куртку. В подвижном цевье определенно имелся свой колорит, а невысокая скорострельность и мизерный боезапас с лихвой компенсировались мощью двенадцатого калибра, заряженного картечью. На открытом пространстве или в лесу я, пожалуй, все-таки выбрал бы винтовку, зато в помещении дробовик не знал равных.
        Из него можно было вообще не целиться.
        Я шагнул через порог “Мальтийского сокола” и тут же влепил в обшитый деревом потолок Горыныча, разгоняя полумрак. Что-то громыхнуло, снова раздался звон разбитого стекла - и немногочисленные посетители с воплями полезли под скатерти. Здесь наверняка собиралась не самая простая публика, у кого-нибудь из солидных кавалеров и их спутниц вполне мог отыскаться револьвер в кобуре под пиджаком или даже в дамской сумочке. Но им вряд ли хотелось лезть под пули - в отличие от местных громил, которые явно не собирались сдаваться без боя.
        Я насчитал четверых - двое выскочили из-за столика в углу, один показался у двери на кухню, а здоровяк за стойкой полез куда-то вниз и через мгновение вынырнул с томми-ганом в руках. Но я оказался быстрее: вскинул обрез и один за другим выпустил два заряда дроби. Несколько бутылок со звоном разлетелись вдребезги, и бармен с криком повалился на пол. Парочку в проходе между столами пришлось отшвырнуть магией, а с четвертым разобрался байкеры, превратив дальнюю стену ресторана в решето.
        - Почти как дома у мамаши Кеннеди, правда, бро? - Гризли отшвырнул опустевший магазин. - Смотри, там еще - на лестнице!
        Главный зал мы отвоевали за несколько секунд, но подкрепление не заставило себя ждать. В полумраке слева замелькали вспышки выстрелов, и моя магическая броня застонала, принимая урон.
        - Осторожнее! - Я выставил руки вперед, расширяя Щит. - Не подставляйтесь, парни. Целитель из меня паршивый.
        Зато боевой маг - очень даже ничего. Мне даже не пришлось выпускать дробовик, чтобы бросить в проход на лестницу пару заклятий. Не самых мощных и убойных - но стрельба оттуда сразу же прекратилась. Горыныч на мгновение осветил корчившихся на ступеньках головорезов - и с сердитым рычанием умчался вверх, на второй этаж. Я без особых усилий управлял огненным змеем, заставляя его не только распугивать врагов, но и работать этакой лампочкой. Вряд ли дон Версетти экономил на электричестве, но яркий свет местные явно не любили. И наверняка уже давно привыкли к пропахшему виски и сигарным дымом полумраку.
        А нам приходилось наступать чуть ли не вслепую, паля чуть ли не по каждой тени. Я благоразумно рассудил, что порядочные граждане в такой обстановке предпочтут остаться у себя в апартаментах и забиться под кровать - и уж точно не лезть под пули. А те, кто выскакивает навстречу, как черт из табакерки, да еще и с железками в руках, следует считать мишенью.
        - Поднимаемся выше, - скомандовал я, лязгнув затвором. - И поглядывайте назад - вдруг эти парни уже вызвали кавалерию.
        Патроны закончились, и я просто вышвырнул опустевший дробовик и взялся за пистолеты. На четвертом этаже мафиози уже не прыгали навстречу, как сумасшедшие, а предпочитали отсидеться за дверями, но этом им не слишком-то помогало. Тупоносые пули сорок пятого калибра прошивали тонкое дерево, как бумагу, и за каждым выстрелом слышался или стук падающего тело, или болезненный вопль.
        - Эй, оставь нам хоть кого-нибудь! - Гризли вжался в стену и принялся перезаряжать “кольт”. - Ты вообще промахиваешься?
        - Все промахиваются. - Я выщелкнул на пол опустевшие магазины и полез в карман за следующими. - И в том коридоре мишеней хватит на всех.
        На предпоследнем этаже нас все-таки зажали. Снизу так никто и не пришел, но зато из коридора прямо напротив лестницы мафиози лезли, как тараканы. То ли где-то здесь здание было напрямую связано с соседним, то ли местные головорезы устроили тут казарму - их оказалось раза в полтора больше.
        На полу уже лежало около десятка тел, весь этаж понемногу затягивало серым дымом от выстрелов - но мутный полумрак продолжал огрызаться беспорядочной пальбой из всех калибров. И даже заклятья почти не помогала - целиться было, по сути, не в кого, а крушить стены родовым Даром я пока еще не собирался - дом над “Соколом” построили еще чуть ли не в самом начала столетия, и избыток боевой магии вполне мог обрушить крышу и верхний этаж прямо нам на головы.
        - Мы их задержим. - Гризли осторожны высунулся из-за угла. - Поднимайся дальше, пока мистер Версетти не удрал.
        Мне не очень-то хотелось оставлять парней без Щита, но особого выбора, похоже, уже не осталось: штурм мафиозного логова занял куда больше времени, чем я рассчитывал. И если дону уже успели доложить, что по его душу пожаловал сильный Одаренный, ему вполне могло хватить ума не дожидаться, пока мы пробьемся на самый верхний этаж - и сделать ноги.
        Значит, с личной охраной Версетти мне предстояло разбираться чуть ли не в одиночку. Впрочем, я не слишком-то переживал: резерв уже успел полностью восстановиться после вчерашней охоты за снайпером. Источник до сих пор не мог толком настроиться на меня из-за океана, зато личная сила Дара как будто даже чуть подросла. Если раньше я едва дотягивал до третьего магического класса, то теперь, пожалуй, смог бы выдать что-то около второго. Конечно, пока еще нестабильно и только в моменты наивысшего напряжения.
        Такого, как сейчас.
        Магия привычно наполняла мое тело, заставляя двигаться еще быстрее, чем позволяло плетение Хода. А спускавшиеся мне навстречу головорезы наоборот - будто с каждым мгновением только замедлялись, превращаясь из противников то ли в боксерские груши, то ли в мишени.
        Почти застывшие на месте.
        Двоих я срезал из пистолетов, а третьего уложил голыми руками - просто поднырнул под ствол винтовки и ударил локтем, ломая ребра и отбрасывая тело, как тряпичную куклу. Их дружки смекнули, что дело плохо, но удрать уже не успели. Я одним прыжком махнул через целый пролет и выскочил с лестницы в коридор, стреляя на ходу. Кусочки раскаленного свинца догоняли неторопливые фигуры и врезались в одежду, оставляя аккуратные круглые отверстия и выплевывая фонтанчики крови. Головорезы еще не успели упасть - а я уже высаживал остатки патронов в уцелевших.
        Затворы дернулись в последний раз, выплевывая гильзы - и застыли. Оба “кольта” опустели, но и сражаться оказалось уже не с кем. Темно-красный ковер коридор передо мной чуть ли не целиком устилали бездыханные тела итальянских мафиози. Снизу еще гремели выстрелы, но путь вперед теперь был открыт.
        Между мною и хозяином “Мальтийского сокола” больше никто не стоял.
        - Доброго дня, дон Версетти. - Я ногой выбил дверь кабинета и вошел внутрь. - У вас гости.
        Глава 8
        - Проклятье… Да кто ты вообще такой?
        Когда дверь с грохотом слетела с петель, я подумал было, что уже опоздал, и дон Версетти уже успел убраться, оставив в кабинете кого-то из своих громил. После разговора с Кеннеди я представлял себе этакого стареющего гангстера из фильмов тридцатых-сороковых годов, еще черно-белых: невысокого, с изрядным брюшком, которое уже не мог скрыть даже дорогой костюм. Поседевшего, с тоненькими усиками, залысинами и громадным перстнем на пальце.
        Реальность же оказалась куда занятнее. Перстень действительно имелся, а вот все остальное… Дон Версетти выглядел лет на тридцать пять-сорок. Не самого высокого роста и могучего сложения, но поджарый и, похоже, весьма крепкий. Шевелюра на его макушке уже успела поредеть, зато среди волос не было ни одного седого.
        Но больше всего меня удивила одежда. Все до единого головорезы в “Мальтийском соколе” носили костюмы - черные, темно-коричневые или всех на свете оттенков серого. А их босс почему-то предпочел самые обычные джинсы и цветастую рубашку с коротким рукавом, да еще и расстегнутую чуть ли не до пупа. Массивный золотой крест на заросшей черным волосом груди делал его похожим то ли на цыганского барона откуда-нибудь из Псковской губернии, то ли вообще черт знает на кого.
        И все же это определенного был именно дон Версетти - вряд ли кто-то другой стал бы так хозяйничать в кабинете. Он уже успел открыть сейф и наполнить пачками долларов здоровенную сумку на столе. Изрядный ворох зеленоватых купюр он держал в руках - а вот на безопасность почему-то наплевал: здоровенный хромированный револьвер валялся в кресле в нескольких шагах, и никакого другого оружия вокруг, похоже, не было. Дон то ли надеялся, что его головорезы продержатся чуть дольше…
        То ли рассчитывал на собственную силу.
        Версетти оказался Одаренным. Причем не стихийным, как бабуся-Кеннеди, а очень даже полноценным. Или еще на родине, или уже здесь, в Штатах, кто-то потратил немало времени на его обучение - да и врожденный талант оказался не из чахлых. Конечно, для Петербурга девятый или даже восьмой магический класс не представляли ничего особенно, и в схватке один на один дон наверняка проиграл бы и самому бестолковому выпускнику юнкерского училища, но в Нью-Йорке подобного хватало с лихвой. Дар поднял предприимчивого выходца с Сицилии над простыми смертными - и вознес на самую вершину криминальной империи.
        - Бросай свои бумажки. - Я на всякий случай огляделся по сторонам. - Надо поговорить.
        - Вот как? А не пойти бы тебе к черту, сопляк?
        На кончиках пальцев Версетти зажглось пламя. Даже не полноценный Горыныч, а что-то послабее и попроще, явно рассчитанное запугивать людей, а не поджаривать их до хрустящей корочки. Дон сообразил, что до верхнего этажа и кабинета добрался всего один человек - и ничуть меня не боялся.
        Зря.
        - Прекрати. - Я шевельнул рукой, и колдовской огонь с негромким щелчком погас. - На меня твои фокусы не подействуют.
        Выражение лица Версетти тянуло на миллион долларов. Он явно почуял исходящую от меня мощь Дара, понял, откуда и зачем я пожаловал - и теперь отчаянно пытался сообразить, что делать дальше. Я бы на его месте, пожалуй, или начал заговаривать зубы, или попытался добраться до револьвера.
        Но дон явно перенервничал: завопил, как бешеный, швырнул мне в лицо мятые купюры и бросился к окну. И там не стал возиться с задвижками, а просто вышиб своим телом стекло вместе с рамой - и исчез.
        - Чертов псих! - выругался я, запоздало метнувшись следом.
        И тут же мысленно прибавил Версетти пару очков: его поспешное бегство лишь выглядело нелепым, но деле оказалось весьма хитрым - а то и продуманным заранее. С этой стороны окна здания выходили не на улицу, а прямо к соседнему - на этаж или два ниже. И вместо того, чтобы переломать все кости об асфальт, дон с грохотом приземлился на крышу, кувыркнулся вперед, вскочил на ноги - и помчался прочь.
        А мне оставалось только следовать за ним - и не без труда. Я уже изрядно выложился во время штурма, а Версетти драпал, как испуганный олень. Может, боевой маг из него и был так себе, но плетение Хода - или что-то вроде него - вышло на славу. Видимо, им дон пользовался особенно часто, чтобы ускорить себя в перестрелке… или для побега. Я едва не упустил его, пока спускался по пожарной лестнице - и только чудом успел заметить шмыгнувшую за угол цветастую рубашку. Версетти выскочил на соседнюю улицу и помчался в сторону Ист-Ривер. Видимо, рассчитывал оторваться, вливая всю силу Дара в скорость.
        Пожалуй, могло бы получится - реши он петлять между кирпичными домами по обеим сторонам дороги. Но вместо этого дон ломился по прямой - через дорогу, под автострадой мимо разрисованных всякой похабщиной железных опор и дальше - прямо на набережную. Махнул через шлагбаум, отпихнул плечом охранника и загрохотал ботинками по деревянному настилу, будто собирался то ли забраться на одно из пришвартованных к пирсу суденышек, то ли вовсе с разбегу нырнуть в воду и дальше спасаться уже вплавь.
        А потом у него села “батарейка”.
        Версетти сбавил ход - резко, в одно мгновение превратившись из проворного сверхчеловека в самого обычного смертного. Медлительного, неуклюжего и к тому же еще и успевшего выдохнуться. Мне даже не пришлось лупить его магией - дон сам свалился, подвернув ногу, кое-как встал - и заковылял дальше. Похоже, уже из страха или чистого упрямства: впереди осталась только небольшая прямоугольная площадка с лавочками для любителей отдохнуть у воды и ограда, за которой плескалась Ист-Ривер.
        Погоня подошла к финалу закономерно: Версетти снова свалился с воем схватился за изувеченную ногу. А я замедлился и дальше пошел уже шагом, давая себе отдохнуть, а незадачливому дону - испугаться как следует.
        - Стой! - захныкал он, отползая. - Не подходи, слышишь… Ты знаешь, кто я?!
        - Головорез, торгаш, аферист и еще черт знает кто. - Я пожал плечами. - Но в первую очередь - идиот, который подослал ко мне наемного убийцу.
        - Что?.. Да пошел ты к черту!!!
        Вместо ответа я вытянул руку - и Версетти протащило боком по доскам, подбросило в воздух - и через мгновение я крепко схватил его за ворот рубашки и тряхнул так, что лязгнули зубы.
        - Кто тебя нанял?!
        - Отвали! - прохрипел полузадушенный Версетти. - Я понятия не имею, что ты…
        - Так подумай хорошенько, Томми. Твой парень промахнулся - и теперь я очень, очень тобой недоволен.
        Я без особых усилий приподнял трепыхавшееся тело и с размаху швырнул вперед, на ограждение и прежде, чем оно успело сползти вниз, снова схватил так, что голова и плечи повисли прямо над водой.
        - Ты же не хочешь искупаться? - поинтересовался я. - Ист-Ривер в это время года чертовски холодная.
        Версетти к своим годам был матерым мафиози и успел повидать всякое. Ему наверняка не раз угрожали - и полиция, и ФБР, и уже тем более - “коллеги” по непростому криминальному бизнесу. Вряд ли такого человека могли всерьез запугать мои кулаки и даже оружие - и я уж точно не ожидал, что вид самой обычной серо-мутной воды буквально сорвет ему крышу. Эффект превзошел все мои ожидания: Версетти побледнел, вытаращился и вцепился в ограду так, что я едва мог сдвинуть его с места.
        - Пусти, ублюдок! - завопил он. - Я не умею плавать!!!
        - В таком случае - сейчас самое время начать говорить. - Я свободной рукой залез в карман плаща и вытащил патрон от винтовки. - Откуда ты взял эту штуковину?
        Версетти закашлялся, и я швырнул его на доски - не хватало еще, чтобы болван задохнулся. Или словил сердечный приступ - похоже, перспектива купания в Ист-Ривер нагоняла на него дикий ужас. Такой, что бедняга скорее бы умер, чем начал рассказывать что-то полезное.
        - Давай подумаем вместе. - Я сложил руки на груди. - Кто-то приказал тебе следить за домом одного старика. И велел прикончить любого, кто будет ошиваться рядом. Но не обычной пулей, верно?
        Версетти втянул голову в плечи, но не сказал ни слова. Впрочем, взгляда было вполне достаточно - и патрон от винтовки, и, возможно, даже контур плетения он явно видел не в первый раз.
        - Тебя отправили охотиться за Одаренным - и наверняка заплатили за это целую кучу денег. - Я шагнул вперед. - Расскажешь, кто это был - или все-таки пойдем искупаемся?
        - Нет! Стой! Я расскажу… Фон Браун! - Версетти поспешно отполз назад. - Отто фон Браун. Парень в очках - похоже, головастый… Ученый или что-то в этом роде.
        - Фон Браун? - переспросил я. - Немец?
        - Откуда мне знать? - Версетти опасливо покосился на реку за оградой. - Я не задавал вопросов. Очкарик платил деньги, а мои парни делали работу - все честно.
        - Боюсь, у тебя весьма спорные представления о честном труде, Томми, - вздохнул я. - Но я все-таки спрошу: какую именно работу?..
        - А ты сам как думаешь, умник? Я что, похож на прачку или кондитера? Слежка, шантаж или… - Версетти указал на патрон в моих пальцах. - Иногда мы перевозили для него грузы - не совсем легальные… В последние недели парень как с цепи сорвался. Кажется, решил вывезти пол-Америки.
        - Что именно? - спросил я. - И куда?
        - Гребаные ящики. Тяжелые, большие и заколоченные. Я не сую нос не в свое дело.
        Версетти отполз еще чуть дальше от края пирс, и гонор понемногу к нему возвращался. К счастью, не настолько, чтобы дон перестал болтать.
        - И куда их отправляли? В Антверпен?
        - В Антверпен, в Гамбург, в Пуэрто-Рико, в Египет… Какая разница? - усмехнулся Версетти. - Эти парни умеют заметать следы - половина документов на грузы наверняка фальшивые.
        Что ж, уже неплохо. Даже если уже слишком поздно ловить грузовики с секретным оружием Рейха, даже если все бумажки из сейфа Версетти окажутся мусором, и вытянуть за эти ниточки хоть что-то полезное не получится - у меня хотя бы есть имя. И человек, который его носит. Какой-то немецкий очкарик из плоти и крови.
        А значит, его можно поймать.
        - Эй… постой, парень! - В голосе Версетти снова послышались панические нотки. - Куда ты меня тащишь?!
        - В одно укромное местечко. На тот случай, если мне захочется перекинуться парой слов… Или если ты вспомнишь еще что-нибудь полезное. - Я рывком поднял многострадального дона на ноги и достал из кармана наручники. - За решеткой времени у тебя будет предостаточно.
        Глава 9
        - Проклятье… Я окончательно запутался! - Джонсон зажмурился и потер виски. - Можете повторить еще раз? И - умоляю - чуть помедленнее!
        Пожалуй, мы с Кеннеди действительно слишком увлеклись: тараторили, перебивали друг друга, дергались - а перед этим еще и вломились в кабинет без стука. Хотя оба прекрасно знали, что господин президент терпеть не может, когда его беспокоят до завтрака.
        Впрочем - ничего удивительного: в нас плескалось почти три литра кофе на двоих - и это не считая магических способов взбодриться и целой ночи по уши в архивных документах. Телефон в гостиной резиденции не трещал чуть ли не каждые пятнадцать минут, и мы по очереди вскакивали и бежали ответить на звонок из Пентагона, из налоговой службы, из Капитолия и еще черт знает откуда. Где-то около шести утра Кеннеди отключился прямо на ковре у камина, и мне пришлось продолжить в одиночку до самого рассвета. И когда крепкий орешек головоломки с немцами, мафиози, фальшивыми транспортными накладными и документами подставных фирм, наконец, с треском раскололся - нам обоим уже было плевать на чей-то там завтрак.
        - Повторить? Да, разумеется, господин президент. - Я выдохнул и заставил себя говорить чуть помедленнее. - Отто фон Браун. Его семья перебралась в Штаты в двадцать четвертом, а сам он родился здесь. Пару лет назад закончил Вустерский Политехнический в Массачусетсе. Учился неплохо, но какими-то особыми дарованиями не блистал… В общем, самый обычный парень. - Я усмехнулся и покачал головой. - Конечно, если не считать его увлечения историей Священной Римской Империи и идеями о германском превосходстве.
        - Не удивлюсь, если у парня на стене висит портрет Бисмарка… У нас в Гарварде была парочка таких же клоунов, - пояснил Кеннеди. - Те еще придурки - но в целом безобидные… По крайней мере, если не говорить лишнего про мамочку кайзера.
        - Избавь меня от подробностей, Бобби. - Джонсон поморщился и с явным раздражением посмотрел на меня. - Зачем вы вообще рассказываете мне про этого недоделанного наци? Сколько ему вообще лет? Двадцать пять?.. Не очень-то он похож на важную шишку!
        - Ну… Мне, к примеру - чуть меньше восемнадцати, господин президент, - улыбнулся я. - Но в случае с Отто фон Брауном вы абсолютно правы. И мы бы вовсе решили, что Версетти подсунул нам козла отпущения - если бы не одна крохотная деталь. - Я торжествующе опустил на стол пачку бумаг из налоговой службы. - Последние четыре года наш парень проработал личным ассистентом у своего родного дяди - Германа фон Брауна. А вот он, надо сказать, фигура весьма… занимательная.
        - Крупный ученый. Физик, инженер-конструктор и еще черт знает кто, - продолжил за меня Кеннеди. - Докторская степень, публикации в самых крутых журналах, лекции чуть ли не по всему миру… В общем - светило.
        - Серьезный человек, хоть его разработки и не слишком-то известный в широких кругах. Главным образом потому, что люди даже вроде нас с вами ни черта не понимают в фундаментальной науке. - Я на мгновение задумался, вспоминая прошедшую ночь. Нет, конечно же, я пробовал почитать кое-какие статьи фон Брауна и…
        - Хватит! - простонал Джонсон. - Не сомневаюсь, что он действительно умный человек и талантливый ученый. Но какое это вообще имеет отношение к нашим делам?
        - Самое прямое, господин президент. Конечно, раздобыть нужные списки у Пентагона непросто. Я бы даже сказал, почти невозможно… Даже для того, кто вот-вот займет ваше кресло. - Я покосился на Кеннеди. - Но мы почти уверены, что в середине пятидесятых доктор фон Браун участвовал в работе над проектом “Чародей”. Тогда военные пытались разработать…
        - Я уже читал отчет - так что хватит лекций. - Джонсон раздраженно махнул рукой. - Переходите сразу к делу, джентльмены.
        - Прямых доказательств у нас нет - но вряд ли фон Браун просто так перебрался из своего уютного уютного дома в Берлине в штат Нью-Мексико. - Кеннеди бросил взгляд на лежавший перед ним лист бумаги. - Если парни из миграционной службы не врут - с пятьдесят четвертого по пятьдесят шестой фон Браун жил в Альбукерке… Совсем рядом с Лос-Аламосом, не правда ли?
        - И еще кое-что, господин президент. Последние пару недель уже известный вам дон Версетти активно занимался кое-какими перевозками. Электротехническое оборудование и все в таком духе. - Я постучал пальцем по одной из папок на столе. - Младшему фон Брауну зачем-то понадобилось, чтобы железки проехали через всю страну, не привлекая внимания федералов и транспортной полиции. Формально они поступали на плановое техническое обслуживание в одну компанию, но…
        - Но какому идиоту понадобится в тайне перевозить трансформаторы и прочее дерьмо? - проворчал Кеннеди. - И кстати, обладателем изрядного пакета акций этих самых “Бостонских силовых машин” оказался наш доктор… Вы верите в такие совпадения, господин президент? Я - нет.
        - Фон Браун?.. - Джонсон потер подбородок. - То есть, вы хотите сказать?..
        - Подумайте сами, джентльмены. - Я пожал плечами. - Плотина Гувера на реке Колорадо - одна из самых мощных электростанций в Соединенных Штатах, если не самая мощная. Несколько сотен мегаватт - вполне достаточно, чтобы разнести Белый дом. И когда генеральный прокурор устроил в Вашингтоне охоту на ведьм, одному фон Брауну срочно понадобилось вывезти оттуда целую кучу железок на склад фирмы, которая принадлежит второму.
        - Я уже отправил парочку парней в Бостон - проверить контору. И заодно тех, кто занимался перевозками… - Кеннеди кровожадно ухмыльнулся. - Кажется, скоро кто-то загремит за решетку.
        - Но нам это едва ли поможет, - вздохнул я. - Мы слишком долго возились со столичной шушерой. Скорее всего, игрушка Рейха уже на пути в Европу - если только каким-нибудь чудом не застряла в порту или на каком-нибудь складе, до которого еще не добрались федералы… На вашем месте я бы не рассчитывал на такую удачу. - Я покачал головой и улыбнулся. - В каком-то смысле мы сами себе навредили: прищемили нашим “друзьям” хвост так, что они решили поскорее удрать.
        - Во всем есть свои плюсы, - мрачно ухмыльнулся Кеннеди. - Крысы бегут с корабля. Но минус в том, что достать их за океаном будет сложнее.
        - А сам фон Браун? - Джонсон подался вперед и облокотился на стол. - Вы знаете, где он… оба они?
        - Младший не появлялся дома с конца октября, - отозвался я. - А его дядюшка сегодня ночью купил билет на круизный лайнер “Олимпик”, который отплыл из Нью-Йорка в семь утра.
        - Старикашка явно спешил. Видимо, узнал, что мы взяли Версетти, - Кеннеди скомкал какую-то бумажку, будто хватая беднягу-дона прямо за горло. - И сообразил, что рано или поздно придем и за ним.
        - Вряд ли ему так уж хочется попасть в Ливерпуль - скорее всего, фон Браун просто сел на первый попавшийся корабль, который идет в Европу, - уточнил я. - Несмотря на сложности в Антверпене, Британия не воюет с Рейхом, так что риск пока еще невелик… Но мы, конечно же, можем передать данные британским властям.
        - И самим принести вашего ученого Георгу на блюдце? Ну уж нет. - Джонсон устало потер глаза. - Проклятье… И тут опоздали.
        - Ну… пожалуй, не совсем. - Я вытащил из вороха листов телеграмму из Нью-Йорка. - По пути в Ливерпуль “Олимпик” на день останавливается еще в нескольких городах: в ирландском Квинстауне, в Шербуре на севере Франции, а перед этим - в Сан-Хуане на Карибах.
        - И там можно попробовать его догнать… теоретически, - закончил Кеннеди. - “Олимпик” будет стоять на якоре почти сутки. Вполне достаточно, чтобы найти там одного человека.
        - В Пуэрто-Рико, Бобби? - Джонсон поморщился так, будто у него вдруг заболели все зубы сразу. - Ты же сам знаешь, что там сейчас творится - чертов Риос! Его герильясы не дадут нашим ребятам сделать и шагу.
        - Этот сброд? - фыркнул Кеннеди. - Дайте мне дирижабль и роту морпехов - и к завтрашнему утру мы…
        - А Георг? - сердито огрызнулся Джонсон. - На острове наверняка полно англичашек. И не удивлюсь, если они уже спелись с местными социалистами. Король таких терпеть не может всю эту шушеру, но нас они оба не любят одинаково… Нет, Бобби. - Джонсон покачал головой. - Если мы отправим в Пуэрто-Рико солдат - и уж тем более, если хоть одного из них поймают на корабле под флагом Британии - это тут же объявят поводом к войне… Мы и так ходим по чертовски тонкому льду, джентльмены!
        - Знаю, - усмехнулся я. - Собственно, поэтому я придумал план получше. Иными словами, у меня есть предложение, от которого вы оба едва ли сможете отказаться?
        - И какое же? - осторожно поинтересовался Кеннеди.
        - Все очень просто. Вы не можете отправить в Сан-Хуан своих людей - значит, их там и не будет. Работы для федералов или даже морской пехоты хватит и дома. Вы с господином президентом займетесь мафиози, транспортной компанией, “Бостонскими силовыми машинами”... и плотиной Гувера в Неваде, конечно же. Постарайтесь отыскать хоть какие-то железки, если еще не поздно. - Я откинулся на спинку кресла. - А я поймаю вам этого злобного дока фон Брауна.
        Глава 10
        - Какая же скукотища. - Хельга зевнула, прикрыв рот рукой. - Помнишь, я говорила про выходные?.. Кажется, кто-то нас подслушал - и отсыпал их столько, что я скоро сойду с ума.
        Действительно - круиз занял меньше недели, но почему-то казался бесконечным. Гигантский “Олимпик” развивал изрядную для своих габаритов скорость в двадцать восемь узлов, но для пути через океан этого было совсем немного. Воздух с каждым километром на север от широты Карибов становился заметно холоднее, и все же в целом Атлантика радовала погодой - спокойной и солнечной. Все дни после выхода из Сан-Хуана облака на небе почти не показывались. Пожалуй, я бы даже обрадовался небольшому шторму - он вряд ли смог бы навредить огромному кораблю, зато наверняка хоть немного расшевелил это сонное общество богатеев из кают первого класса.
        Но никакого шторма не намечалось, танцы, а музыка и даже кино надоели уже на второй день. Дни тянулись, неторопливо прокатываясь мимо волнами вдоль бортов “Олимпика”, и блаженный отдых понемногу превращался из удовольствия чуть ли не в каторгу. Видимо, для деятельных натур вроде нас с Хельгой пути назад уже не было, и простые радости жизнь вроде роскошного стола, уютных гостиных и джаза давно потеряли всякую ценность. Не знаю, как ее, но меня никак не отпускало ощущение, что пока мы прохлаждаемся в круизе - пусть и вынужденно - или в Европе, или где-нибудь на Карибах случится что-то смертельно важное и неприятное.
        А меня не будет рядом, чтобы все исправить.
        Впрочем, у нас еще оставалась работа - проследить за фон Брауном, выкрасть его, когда “Олимпик” встанет на якорь в Шербуре - и поскорее убраться под крылышко к Оболенскому в российское посольство в Париже. И герр ученый явно не собирался облегчать мне задачу: выкупил целую каюту во втором классе и, можно сказать, не показывался на людях. Сам я толком не смог ничего разведать, но небольшая беседа со стюардами и десяток купюр сделали свое дело: я узнал о таинственном пассажире с палубы D если не все, то вполне достаточно.
        Фон Браун отсиживался за запертой дверью - за весь путь от Нью-Йорка его видели снаружи раз или два. Все необходимое заказывал прямо в каюту и всегда давал щедрые чаевые - но приятными манерами не отличался: сразу же выпихивал приносивших еду стюардов, а от уборки отказывался, моментально выходя из себя. Был подозрителен, хмур и, похоже, толком не высыпался, хотя наверняка лежал на койке целыми днями.
        Что-то определенно перепугало старикашку до чертиков.
        Поэтому он и заперся у себя в каюте, а нам Хельгой оставалось только изображать счастливых молодоженов, отправившихся в Старый Свет прокутить изрядный кусок отцовского состояния. Джозеф Грант-младший с юной супругой поднялся на борт “Олимпика” в Пуэрто-Рико, успев буквально перед отплытием купить билет в двухместную каюту-люкс. Я бы предпочел второй класс или даже третий - чтобы лишний раз не мелькать среди богатой публики, где кто-нибудь мог ненароком узнать в лицо сиятельного князя Горчакова или ее высочество принцессу Священной Римской Империи. Риск был минимальным - в списке пассажиров из Нью-Йорка не нашлось ни одной знакомой фамилии, и все же осторожность едва ли стала бы лишней… но Хельга потребовала путешествия на широкую ногу.
        И, похоже, сама успела об этом пожалеть.
        - Бойся своих желаний, фрайин, - усмехнулся я. - Иногда они сбываются.
        - Что-то не припомню, чтобы я хотела оказаться на неделю запертой на одной палубе с целым полчищем престарелых снобов. - Хельга понизила голос и огляделась по сторонам. - Половина из них то ли дело раздевает меня взглядом.
        - Видимо, потому что вторая половина - их почтенные женушки, сестры или дети. - Я пожал плечами. - Думаешь, во втором классе было бы лучше?
        - Ну… Там ты смог бы врезать кому-нибудь, - усмехнулась Хельга. - И защитить мою честь… Впрочем, нет - лучше уж я сама - ни за что не упустила бы возможность развлечься.
        - Держите себя в руках, ваше высочество. - Я подцепил вилкой кусочек стейка. - Мы все-таки в высшем обществе.
        - Черт бы побрал их всех. И черт бы побрал это платье. - Хельга поправила декольте. - Кажется, у меня сейчас сиськи вывалятся!
        Даже среди пышно и порой весьма маняще одетых дам вокруг ее высочество действительно смотрелась в высшей степени… соблазнительно. Линия ткани цвета шампанского проходила по коже идеально - на грани между великосветской модой и вульгарщиной, открывая ровно столько, сколько нужно. Когда Хельга двигалась, порой действительно казалось, что еще немного и… но ничего такого, конечно же, не происходило.
        Портной из Майами знал свое дело.
        - Вывалятся? - переспросил я. - Собираешься порадовать местных старичков и вогнать в тоску старушек?
        - Собираюсь хоть немного расшевелить тебя, чурбан. - Хельга высунула кончик языка. - Но, судя по всему - бесполезно. Почему ты… такой?
        - Ну… Видимо, я слишком хорошо знаю, что означают твои имя и титул. - Я пожал плечами. - Даже твои, как ты выразилась, сиськи - кстати, весьма аппетитные - достояние Священной Римской Империи и всего германского народа.
        - Звучит отвратительно.
        - Зато честно, фрайин. - Я отодвинул тарелку. - В конце концов, положение и меня обязывает…
        - К чему, Горчаков? Я видел, как ты пялишься на ту рыжую ирландскую девчонку с нижней палубы. - В голосе Хельги вдруг появилось столько яда, что еще немного - и он бы капнул прямо в недоеденный ужин. - Кстати, если тебе интересно - я тоже могу напиться в стельку и горланить похабные песни.
        - Не сомневаюсь. - Я на всякий случай огляделся по сторонам. - Но давай пока обойдемся без…
        - А почему нет? - Хельга вдруг заговорщицки заулыбалась. - Стащим у повара пару бутылок шампанского, вернемся в каюту и будем прыгать на кровати, пока она не сломается… Пусть хоть кто-то поверит, что у супругов Грант брак вовсе не по расчету!
        - Проклятье, фрайин, ты можешь хотя бы болтаться потише? - простонал я. - Напомни - зачем я вообще взял тебя с собой?
        - Потому, что нам все равно нужно было поскорее попасть в Европу. Потому, что тебе может пригодиться моя помощь. Потому, что если что-то пойдет не так - мой титул выручит нас из любой передряги, - начала перечислять Хельга - и вдруг состроила ангельское личико. - Ну и, конечно же, потому что ты на самом деле ты меня любишь, Горчаков.
        - Действительно, - усмехнулся я. - Кстати, если тебе так уж скучно - можешь обратить внимание на джентльмена за соседним столом. У меня за спиной…
        На лице Хельги на мгновение мелькнуло недоумение, потом обида - но она все-таки посмотрела, куда я сказал. Вглядывались где-то с полминуты, хмурилась - даже прищурилась, будто ее вдруг подвело зрение…
        И, наконец, сообразила.
        - Это Коннери! - прошипела она. - Британский капитан!
        - В точку, фрайин. - Я отсалютовал Хельге бокалом с вином. - Такого видного мужчину сложно не узнать даже с усами. А если ты присмотришься повнимательнее - узнаешь еще двух старших офицеров с “Титании”. И с ними Одаренный - наверняка какой-нибудь лондонский чинуша из адмиралтейства. Или из британской разведки - понятия не имею, кто именно руководит операцией.
        - Операцией?.. - Хельга нахмурилась. - Хочешь сказать, они здесь не?..
        - Офицеры королевского флота - самые крепкие и сообразительные из всей команды. Еще несколько человек на палубах второго класса и, подозреваю, где-то дюжина - в третьем. Подумай сама, фрайин, - вздохнул я. - Вряд ли они здесь просто так.
        - И давно ты их заметил?
        - Позже, чем стоило бы. Подозреваю, они все это время прохлаждались на Нассау и сели на корабль в Сан-Хуане вместе с нами… Но не из-за нас. - Я на мгновение задумался. - О том, что мы с тобой будем на борту, в Штатах знали всего два человека.
        - Но они… Проклятье! - Хельга недовольно поморщилась и села чуть левее - так, чтобы спрятаться от взглядов с соседнего столика за моей спиной. - Коннери наверняка заметил и тебя, и меня!
        - Скорее всего, - кивнул я. - В конце концов, мы тут с теми самыми британскими паспортами. Но какая разница? Готов поспорить, их отправили сюда по душу твоего драгоценного земляка.
        - Фон Брауна? - Хельга осторожно выглянула из-за моего плеча. - Он ведь и так сходит на берег в Ливерпуле.
        - И эти парни убедятся, что после этого старикашка отправится именно туда, куда следует. Прямо из порта.
        Все-таки британская разведка не зря ела свой хлеб. Вряд ли фон Браун рассказывал всем подряд, что собирается удрать в Европу на “Олимпике”. А значит, Коннери со своими дружками шел со мной ноздря в ноздрю - а то и опережал на пару шагов. На мгновение у меня даже возникла мысль пересесть за его столик и перекинуться парой слов - но делать этого я, конечно же, не стал: пусть думает, что я так ничего и не заметил.
        У меня слишком мало козырей, чтобы раньше времени выкидывать даже самый паршивый.
        - И что ты… что мы собираемся делать? - тоскливо поинтересовалась Хельга.
        - То же, что и раньше. - Я на всякий случай чуть понизил голос. - Выкрасть герра фон Брауна, когда “Олимпик” встанет на якорь в Шербуре.
        План у нас, конечно же был - пусть не самый безупречный, зато простой и надежный. В крайнем случае я мог рассчитывать на поддержку не только Оболенского и всего посольства, но и местных французский властей. Какая-нибудь полицейская проверка судна, суета, внезапный визит таможенной службы или даже комиссии врачей, заподозривших на лайнере чуму или оспу… Да, что нибудь такое вполне непременно отвлекло бы и капитана “Олимпика”, и все семь с лишним сотен человек экипажа.
        Но уж точно не британских служак, которых отправили пасти фон Брауна - а теперь, похоже, заодно и меня.
        - Думаешь, Коннери не станет тебе мешать? - проворчала Хельга. - Даже не попытается?
        - Уверен, что попытается. - Я пожал плечами. - И с этим уже ничего не сделаешь. Наверняка за каютой фон Брауна следят сутки напролет.
        - И сколько у него человек? - Хельга протянула руку и осторожно коснулась моих пальцев. - Как думаешь - если придется, ты сможешь их?.. Ну…
        - Что - убить? - рассмеялся я. - Оставить дюжину трупов на корабле под флагом Великобритании? Старикашка Георг наверняка будет в восторге… Нет, фрайин. Боюсь, нам нужен план поизящнее.
        - И он у тебя, конечно же, есть.
        - Нет, - честно признался я. - К сожалению - нет… Но непременно будет, если дашь подумать и раздобудешь мне стаканчик виски.
        - Я что, похожа на стюарда? - фыркнула Хельга.
        - Нет. Ты похожа не самую отважную в мире принцессу. Которой я непременно расскажу, что задумал. Но чуть позже. А пока… - Я подмигнул и указал рукой в дальний конец зала. - Бар во-о-он в той стороне.
        Глава 11
        Конечно, у меня и в мыслях не было обидеть Хельгу. Да и в виски я уж точно не нуждался: алкоголь замедлял реакцию и притуплял разум, а как раз они-то сейчас и требовались больше всего. Но зато теперь я остался за столиком один и мог как следует пораскинуть мозгами. Зачатки плана появились еще пару дней назад, а вот продвинуться дальше наброска так и не получилось. Все мудреные затеи неизменно разбивались об очевидное численное преимущество британцев: Коннери и его усатый дружок из Лондона притащили с собой на “Олимпик” с десяток тренированных и наверняка вооруженных военных моряков - а может, и втрое больше. Не говоря уже о том, что на их сторону тут же стала бы вся команда лайнера. Около семи сотен англичан, шотландцев, валлийцев, ирландцев и прочих разномастных подданных короля Георга. Задача выкрасть фон Брауна под носом у такой толпы казалась невыполнимой… почти.
        Но действовать я уже начал. Пока Хельга неторопливо шагала в сторону бара, у меня была возможность незаметно приглядеться к Коннери и его товарищам. Несколько человек повернули головы, уделив тазобедренной конструкции ее высочества положенное внимание - а через несколько мгновений двое поднялись из-за стола и направились следом. Один остался подпирать спиной дальнюю стену обеденного зала, а второй будто бы невзначай прогулялся дальше, в сторону выхода на палубу.
        Значит, следили за нами обоими. Расклад несколько усложнился… но при этом стал куда понятнее: отвести глаза, заставить британцев разбежаться по всему кораблю и нагнать столько тумана, чтобы мозги съехали набекрень не только у вояк-моряков, а заодно и у того усатого старпера. Наверняка его прислали из разведки или какого-нибудь министерства - вряд ли король Георг доверил такую операцию одному только адмиралтейству.
        А такие люди обычно знают толк и в слежке, и в коварных планах.
        Так что я отыгрывал спектакль с таким старанием, что мне, пожалуй, поверила бы даже куда более искушенная публика, чем дюжина моряков и похожий на щекастого моржа лондонский агент.
        Перекинулся парой слов с Хельгой и спровадил ее из зала. Долго и вдумчиво цедил виски, а потом оставил перевернутый стакан на сложенной втрое салфетке. Прогулялся до бара, заказал два бокала шампанского и оставил один на стойке. Выловил по пути на палубу стюарда и с заговорщицким выражением лица сунул ему в карман передника десятку американских долларов.
        Похоже, сработало. Оборачиваться я не стал, но с помощью Дара без труда почувствовал чужое смятение. И к выходу на палубу за мной тащился уже только один из моряков. Второй, скорее всего, или остался следить за стюардом, или тут же помчался докладывать начальству.
        Которое, вероятно, до сих пор ломало голову, что могли означать мои тайные знаки - и для кого я их оставлял. Усатый явно заглотил наживку и начал действовать: моя неспешная прогулка вдоль борта “Олимпика” длилась от силы пару минут, а за спиной в паре десятков шагов уже снова маячила парочка здоровяков в штатском. Но даже в гражданской одежде шпики из моряков были так себе: они то сопели прямо над ухом, то отставали черт знает на сколько - и сразу же пускались чуть ли не бегом, чтобы догнать. Впору было ругать себя, что не заметил их прямо на пирсе в Сан-Хуане. Тогда у меня точно осталось бы побольше времени придумать коварный план.
        Впрочем, и этот как будто работал неплохо. Может, сам усатый и смекнул бы, что я ломаю комедию, но с этой парочкой я мог вытворять все, что хотел. Сначала пару раз прошел весь “Олимпик” от носа до кормы, потом четверть часа болтал обо всем подряд с каким-то промышленником из Гамбурга. Вряд ли нас подслушивали, и все же слова “война”, “кайзер”, “связной” и “наши люди во Франции” звучали достаточно громко.
        На мгновение мне даже стыдно - после такого беднягу если и не арестуют прямо в порту Ливерпуля, то уж точно допросят.
        Солнце уже закатилось за горизонт, но времени до ночи, и уж тем более до прибытия в Шербур оставалось предостаточно - так что я ни в чем не отказывал ни себе, ни своим соглядатаям. Шатался по всему “Олимпику”, царапал перочинным ножом тайные послания на стенах коридоров, шептал что-то людям, не сбавляя хода, и один раз даже пытался подобраться поближе к рубке - пока кто-то офицеров деликатно не послал меня прочь. В общем, развлекался, как мог, и только старательно избегал палубы D, на которой находилась каюта фон Брауна. Не знаю, сколькими именно людьми на борту располагали Коннери с Усатым, но моряки понемногу заканчивались. Когда я все-таки спустился вниз, к машинному отделению, за мной уже шагал только один - и тот выглядел настолько измученным и ошалевшим, что едва не потерялся за очередным поворотом. Такое в мои планы не входило - так что беднягу пришлось подождать. Я подпустил его поближе и, наконец, неторопливо выдвинулся в гости к герру фон Брауну - на этот раз напрямую, через ближайшую лестницу к палубе D. Хотелось надеяться, что все фигуры - от пешек до усатого ферзя в гостиной первого
класса - заняли свои поля.
        И осталось только разыграть… нет, до эндшпиля оставалось еще чуть ли не половина суток и не одна сотня километров - но самая сложная часть партии против британцев ожидала меня прямо сейчас. Изящный, смелый и одновременно отчаянно-сомнительный и ненадежный ход, который мог стать следующим шагом к блестящей победе… Или наоборот - разрушить все, свести на нет усилия, лишить даже самого крохотного шанса доставить фон Брауна в Париж - и к тому же еще и выставить меня полным идиотом. На мгновение я даже засомневался - настолько сомнительной вдруг показалась собственная затея.
        Но отступать уже в любом случае было слишком поздно.
        - Прости, приятель. - Я развернулся на пятках. - Ничего личного.
        Моряк, похоже, даже не успел понять, что случилось - я едва успел подхватить обмякшее тело у самого пола и осторожно опустить на ковер. Кому-нибудь более хлипкому такой удар, пожалуй, мог бы свернуть шею, но этому здоровяку ничего подобного уж точно не грозило. Он отключился и тут же задышал так глубоко и шумно, будто просто лег вздремнуть.
        Значит, вряд ли проваляется долго - и лучше поспешить.
        Я быстрым шагом прошел по коридору и постучал в каюту фон Брауна. Подождал немного - и врезал по двери кулаком так, что она с жалобным хрустом дернулась на петлях. И только после этого раздались негромкие шаркающие шаги, которые тут же сменила ругань.
        - Я еще ничего не заказывал, - проскрипел сердитый немолодой голос. - Какого черта вам нужно?
        - Я пришел, чтобы помочь, герр фон Браун, - отозвался я на немецком. - Меня послал ваш племянник!
        Ответом мне было молчание, но сквозь тонкое дерево на меня хлынуло столько эмоций, что от неожиданности зашумело в ушах. Удивление, страх, надежда - все и сразу. Но в первую очередь, конечно же, недоверие - старик явно оказался не из наивных.
        И все же успех определенно стоило развивать.
        - Умоляю вас, послушайте! - продолжил я. - Мы оба в смертельной опасности! За вами охотится британская разведка, и они будут здесь с минуты на минуту… Нужно бежать!
        Кажется, сработало: фон Браун снова хлестнул меня волной паники, но все-таки отпер замок и приоткрыл дверь. Я тут же рванул на себя ручку и втиснулся в каюту.
        Без особых усилий - старик был повыше меня ростом, но богатырским сложением не отличался, похоже, даже в молодости, а к своим неполным семидесяти и вовсе превратился в высохший бледный скелет, облаченный в брючный костюм невнятного цвета - то ли серого, то ли грязновато-бежевого. Он и на фотографиях изрядно напоминал сумасшедшего ученого из фильмов двадцатилетней давности, но вживую оказался еще более колоритным.
        Огромная лысина поблескивала капельками выступившего от волнения пота, а по обеим ее сторонам торчали клочья седых волос. Не слишком густых - зато достаточно длинных, чтобы фон Браун казался слегка похожим на перезрелый одуванчик, растерявший половину пуха. Зрелище было бы даже забавным, если бы не глаза за очками в роговой оправе - голубые и холодные, как лед. В них плескалось столько испуга и недоверия, что мне на мгновение стало не по себе.
        - Хвала небесам, доктор. - Я защелкнул замок и подпер дверь спиной. - Собирайтесь скорее! И бросайте все лишнее - возможно, нам придется удирать.
        - Но куда?.. Проклятье! - снова выругался фон Браун. - Куда вы собираетесь бежать с корабля?!
        - Мы сойдем на берег в Шербуре. - Я понизил голос, переходя на шепот. - Там нас встретят наши…
        - Во Франции?! - Глаза за стеклами очков вдруг стали еще больше прежнего. - Вы сошли с ума!
        - В Ливерпуле вас будут ждать прямо у сходней, доктор, - ответил я. - Но в Шербуре у Отто есть свои люди. Мы переправим вас в Бельгию и уже оттуда…
        - Ваше лицо кажется знакомым. - Фон Браун вдруг прищурился и отступил на шаг. - Клянусь Богом, мы уже виделись раньше!
        - Мой отец работал в Альбукерке около десяти лет назад… Прошу вас, доктор - у нас нет времени на разговоры!
        Я соврал почти не задумываясь - и тут же изо всех сил придавил не в меру сообразительного старикашку Даром. Справиться с могучим умом ученого наверняка было куда сложнее, чем с кочегаром швейцарского поезда - но кое-что у меня, похоже, получилось: Фон Браун едва ли проникся ко мне каким-то особенным доверием, и все же хотя бы перестал шарахаться, как от прокаженного.
        - Но как же?.. - пробормотал он.
        - Если не верите - можете убедиться сами! - Я рывком распахнул дверь. - Сюда, доктор! Я прошу у вас всего пару минут!
        Каюта напротив была не заперта - я пару часов назад раздобыл ключ у стюарда. Это стоило двух сотен долларов, но тот не задавал лишних вопросов. Похоже, что-то подобное на “Олимпике” случалось не так уж редко: наверняка толстосумы из первого класса были не против уединиться с молоденькими, смешливыми и падкими на богатство девчонкамми с нижних палуб. И, конечно же, предпочитали делать это подальше от женушек и детей.
        Видимо, меня приняли за одного из таких - хоть Хельга и давала сто очков вперед любой красотке на этом корабле.
        - Только тихо! - Я впихнул фон Брауна в каюту. - Слышите - ни звука!
        Дверь тихонько щелкнула, закрываясь - и вовремя. Не прошло и полминуты, как со стороны лестницы раздались торопливые тяжелые шаги. Кто-то явно спешил сюда… И явно был не один. Похоже, к побитому мной моряку прибыло подкрепление - и через мгновение в коридоре прямо у опустевшей каюты фон Брауна послышались голоса.
        - Ты упустил их. Идиот! - прошипел первый.
        - Я не виноват, сэр! Парень накинулся на меня неожиданно, и я…
        - Что ты? Не смог справиться с сопляком?
        - Этот сопляк даже без своей чертовой магии выбил все дерьмо из самого кэпа, - огрызнулся моряк. - Врезал, как кувалдой…
        - Черт бы его побрал. - Офицер в бессильной злобе громыхнул кулаком по стене. - И где теперь искать старикашку? Ты видел хотя бы?..
        Дальше слов я не разобрал. Фон Браун, только что вжимавшийся ухом в дверь, резко отскочил в сторону, будто дерево вдруг превратилось в раскаленный металл.
        - Молчите! - прошептал я одними губами. - Они нас услышат!
        Мне не пришлось просить дважды: фон Браун и так перепугался настолько, что пятился, пока не уперся спиной в дальную стену каюты - и заговорил, только когда торопливые шаги затихли где-то в коридоре.
        - Господь милосердный.. Что же мы будем?..
        - Спокойно, доктор, - улыбнулся я. - У меня есть отличный план. И вот как мы поступим…
        Глава 12
        Все шло по плану. Нас так и не нашли - ни в каюте, ни позже, когда мы с фон Брауном убрались в относительно безопасное место на палубе с общественными помещениями - хоть повсюду и рыскали моряки в штатском, а Коннери со своим усатым начальником наверняка подняли на уши чуть ли не всю команду. Но на гигантском лайнере оказалось не так уж просто отыскать двух человек… точнее - трех. Вряд ли британцам хватило бы наглости арестовать Хельгу, но я на всякий случай велел ей сидеть тихо, пока “Олимпик” не встал на якорь в Шербуре.
        Все шло по плану - вот только сам план куда больше, чем наполовину состоял из счастливых случайностей, импровизации, чужих ошибок и моих собственных надежд. А сейчас, когда двигатели в глубине машинного отделения, наконец, смолкли, и пассажиры о всех палуб дружно повалили к сходням, я рисковал особенно сильно. Титул, положение и дипломатический статус имели немалый вес - но защитить от всех неприятностей не могла даже воля императора Павла. А я продолжал упорно на них нарываться.
        Впрочем, как и всегда.
        - Осторожнее, прошу вас! - Я чуть ускорил шаг. - Там внутри фарфор - семейная ценность. Вы даже представить себе не можете, сколько это стоит!
        - Не беспокойтесь, сэр, - отозвался носильщик. - Мы знаем, как обращаться с хрупким грузом.
        Говорил парень с явным акцентом - да и выглядел не слишком-то похожим на англичанина. Невысокий, поджарый и смуглый - то ли местный, из Шербура, то ли вообще араб. Чемоданы и прочий скарб пассажиров первого класса стюарды с “Олимпика” носили сами - кто в своем уме станет лишаться чаевых? - но для работы на нижних палубах нанимали французов. Им же доставалась возня с блоками, огромными ящиками из трюма - а заодно и с прочими тяжестями.
        Вроде здоровенного сундука, который я… то есть, Джозеф Грант-младший решил прихватить с собой на берег. Одному Богу известно, чего мне стоило в весьма сжатые сроки раздобыть этот уродливый обшитый медью гроб. Который выглядел так, будто в нем может поместиться половина пассажиров с “Олимпика” - а весил и того больше. Его даже пришлось погрузить на тележку - и мы с грузчиками двинулись по палубе к сходням, раздвигая толпу. Сундук из-за своих габаритов торчал во все стороны и то и дело задевал острыми металлическими углами то чьи-то ноги, то нежные бедра под шелком и велюром платьев. Леди из первого класса охали и возмущались, джентльмены вполголоса ругались, пыхтели и неодобрительно фыркали в усы, дети вопили и принимались сердито колошматить бездушного обидчика - а мне оставалось только бегать вокруг, хвататься за голову и вопить про фамильный фарфор… или хрусталь - я то и дело путался в словах.
        В общем, подобное шоу вряд ли могло остаться незамеченным. Пожалуй, даже на нижних палубах - а уж вокруг все наверняка смотрели только на богатенького сопляка с сундуком… Впрочем, меня интересовал весьма скромный список персон.
        Где-то впереди мелькнула изящная фигурка в сером пальто. Хельга подхватила под локоть какого-то толстяка из соседней каюты и теперь с его помощью двигалась в сторону сходней. За ней наверняка тоже приглядывали, но куда больше Коннери, усатого и их бравую команду интересовала моя персона.
        Я насчитал троих уже внизу, на пирсе, еще двоих и еще двоих, затесавшихся между старших офицеров экипажа. Даже капитан лично вышел на палубу попрощаться с “дорогими” пассажирами - и, вполне возможно, сделал это вовсе не случайно. Парочка громил в штатском скучали у борта в паре десятков шагов друг от друга и еще один наблюдал из ближайшей двери. На лице у бедняги красовался здоровенный синяк, и взгляд у него был такой, будто он готов наброситься на меня с кулаками прямо здесь и сейчас, не дожидаясь даже команды от усатого.
        Сам главарь моряков шел где-то сзади - не вплотную, конечно же, а чуть отстав - но так, чтобы уж точно не потерять меня в толпе. Коннери я так и не увидел, хотя его рослая фигура наверняка должна была изрядно возвышаться над всеми. Впрочем, крутить головой и вглядываться в лица все равно уже не осталось никакого смысла.
        До самого Шербура я отсиживался в укромном местечке, но стоило выйти на палубу - британцы тут же “срисовали” меня. Выследили, отрезали все мыслимые и немыслимые пути к отступлению - и теперь понемногу сжимали кольцо вокруг тележки с сундуком. Наверняка пузатый медно-деревянный уродец уже давно и намертво приковал к себе их внимание… впрочем, как и внимание вообще всех вокруг.
        Хоть и по несколько другой причине.
        - Осторожнее, черт бы вас побрал! - снова запричитал я. - Если разобьете хоть чашку - дядюшка спустит с меня шкуру. А если…
        - Доброго дня, князь. Вот так встреча!
        Коннери появился рядом неожиданно: несмотря на рост и ширину плеч, здоровяк умел перемещаться быстро и почти незаметно. Он шагнул ко мне откуда-то сбоку - и тут же подхватил под локоть. Осторожно, исключительно вежливо - но так, что без помощи Дара я не смог бы и дернутся.
        - Коммандер?! - Я старательно изобразил удивление - и тут же ловко вывернулся и сам бросился обниматься. - Рад видеть вас! Какими судьбами?..
        - По долгу службы, друг мой… Как и вы, подозреваю.
        Коннери поморщился и отступил на шаг, не выдержав моих попыток сдавить его ребра. Как и полагаается чопорному британцу, он определенно не был в восторге от такого проявления дружеских чувств - да и вряд ли ожидал чего-то подобного. Тем более от меня и тем более сейчас.
        - Что? Нет, конечно же. - Я изобразил самую очаровательную улыбку из своего арсенала. - Просто путешествуем вдвоем с моей… спутницей. Всем порой нужен отдых, коммандер.
        - Хватит ломать комедию, джентльмены!
        Усатый оттолкнул Коннери и тут же возник передо мной сердитой краснощекой громадиной. Роста мы были примерно одинакового, но разворот плеч и изрядный объем талии добавляли ему габаритов и - чего уж там - делали весьма внушительным.
        - Доброго дня, сэр, - кивнул я. - С кем имею честь?..
        - Роберт Стэнли Бинг, виконт Торрингтон, майор Разведывательного управления комитета обороны его величества короля Георга к вашим услугам, сэр!
        Усатый представился куда более развернуто, чем того потребовал бы этикет - похоже, рассчитывал, что его чин произведет на меня какое-то особенное впечатление. То ли пытался добавить веса не самому звучному титулу виконта, то ли намекал, что набросился на меня по служебному делу - а может, просто пытался запугать.
        Безуспешно.
        - Майор британской разведки? - Я отшатнулся, изображая удивление. - Вот уж не думал, что у вас найдется работа на этом судне.
        - И все же она есть, ваше сиятельство. - Усатый с торжествующим видом опустил пухлую ладонь на крышку сундука. - У вас есть… кое-что. То, что по праву должно принадлежать британской короне.
        - Не понимаю ваших намеков, майор. - Я пожал плечами. - Но у меня нет обыкновения брать чужое. Особенно у короля Георга.
        Грузчики куда-то испарились - кажется, даже чуть раньше, чем начался разговор. А моряки в штатском, напротив - обступили меня со всех сторон. До спасительных сходней осталось не больше пары десятков шагов, но путь был отрезан со всех сторон. Чтобы удрать, мне пришлось бы одолеть около дюжины человек, не считая офицеров “Олимпика” - и даже это едва ли помогло бы спасти сундук.
        - А что же там внутри? - ехидно поинтересовался усатый, поглаживая крышку. - Я ведь могу попросить вас открыть?
        - Нет, не можете, майор! - Я возмущенно нахмурился. - Я - дипломат и подданный российского императора. Даю слово джентльмена - у меня тут нет ничего, что могло бы вас заинтересовать.
        - Боюсь, мы будем вынуждены настаивать, ваше сиятельство.
        - Нет! - Я топнул ботинком по палубе. - Не имеете права! Я требую…
        - Боюсь, ты сейчас не в том положении, чтобы требовать, парень. И мы заберем то, что ты прячешь в этом чертовом гробу. С твоей помощью - или без.
        Усатый уселся на сундук и будто бы невзначай чуть приподнял полу пиджака, демонстрируя пистолет в кобуре под мышкой. Крупнокалиберный шестизарядный револьвер Вебли-Скотта - таким обычно вооружалась британская полиция. Вряд ли даже такая игрушка могла бы всерьез навредить Одаренному моего класса - но кто-нибудь из моряков наверняка сжимал в кармане еще и “глушилку”. И я определенно должен был сообразить, что ими не постесняются воспользоваться.
        - Что ж… похоже, вы правы, майор, - вздохнул я. - Но мы можем хотя бы отойти в сторону? Не хочу выглядеть глупо… пожалуйста.
        - Да, конечно же, ваше сиятельство. Шум нам всем ни к чему. - Усатый с готовностью соскочил с сундука и указал рукой. - Вот сюда, парни. Хватайте тележку.
        Толпа вокруг почти рассосалась, и все же лишних глаз вокруг было предостаточно - и свидетелей моего позора набралось бы пара десятков, не меньше. Усатому явно не терпелось поскорее забрать свой драгоценный трофей, а заодно и выставить меня посмешищем, так что шли мы недолго - только до ближайшего борта.
        Но я не возражал. В конце концов, отсюда мне отлично было видно пирс - и шагавших по нему людей. Я без труда отыскал глазами и Хельгу, и Оболенского рядом с ней, и еще пару человек из посольства, и…
        Отлично!
        Спектакль подходил к концу - и мне оставалось только доигрывать свою роль.
        - Сейчас, один момент джентльмены… - Я дрожащими руками пытался вставить в замочную скважину здоровенный латунный ключ. - Подождите…
        - Дайте сюда, черт бы вас побрал! - выругался усатый, отталкивая меня.
        В его похожих на сосиски пальцах ключ сразу попал, куда нужно - и через мгновение крышка сундука распахнулась. Моряки дружно вытянули шеи и, затаив дыхание, следили, как господин майор роется в моих вещах. На палубу летели рубашки, платья Хельги, несколько пар ботинок…
        И только Коннери стоял в стороне с печально-насмешливым выражением лица. Похоже, он уже успел сообразить, что мне все-таки удалось провести и его, и майора из разведки - и уж тем более всех остальных.
        - Проклятье… Где он? Где, я спрашиваю?!
        Усатый схватил меня за грудки и принялся трясти… Точнее - попытался. Никто так и не удосужился воспользоваться “глушилкой”, так что силы определенно были неравны.
        - Где - кто? - невозмутимо спросил я. - Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите, майор.
        - Фон Браун! Где чертов немец?!
        Лицо усатого раскраснелось, а пышные усы-подкова заколыхались, и он вдруг напомнил мне взбесившегося толстого моржа. Зрелище оказалось настолько забавным, что не смог сдержать смех.
        - Хватит морочить мне голову! - взревел усатый. - Куда ты дел фон Брауна?!
        - Коммандер, прошу - успокойте вашего друга. - Я без особых усилий избавился от хватки. - Или я буду вынужден защищаться.
        - Ну же, хватит, сэр… Хватит! - Коннери осторожно взял разбушевавшегося начальника под локоть. - Боюсь, мы уже ничего не можем сделать.
        - Еще чего! - рявкнул усатый, указывая на меня пальцем. - Арестуйте его, парни!
        - На каком основании? - усмехнулся я.
        - Вы похитили фон Брауна!
        - Понятия не имею, о чем вы. - Я пожал плечами. - И у вас нет никаких доказательств.
        - Ты чуть не искалечил моего человека! - Усатый, похоже, уже готов был лично надеть на меня наручники, засунуть в трюм и везти прямо в Лондон. - Вы…
        - Принял его за карманника. И мне очень, очень, стыдно… сэр. - Я виновато опустил голову. - Конечно же, я готов лично принести свои извинения и…
        - Послушай, сопляк… - прошипел усатый.
        - Нет, это вы послушайте, майор. - Я чуть возвысил голос и нахмурился. - Конечно, вы можете арестовать меня. Но я бы настоятельно не советовал этого делать: наши державы сейчас и так не в лучших отношениях, и если ваши люди хоть пальцем меня тронут - император Павел будет в ярости. Да и королю Георгу едва ли понравится, что вы схватили русского дворянина вместо того, чтобы делать свою работу… Его величество едва ли одобрит подобное.
        - Не могу не согласиться, сэр, - вздохнул Коннери. - Одно дело - изловить фон Брауна, и совсем другое… Пожалуй, вы должны признать, что нас всех попросту облапошили.
        - Кто? Этот мальчишка?! Ему это с рук не сойдет!
        - Уже сошло. И вот еще что, майор: я дал вам слово джентльмена, что моем сундуке нет совершенно ничего интересного. - Я улыбнулся и потрепал усатого по плечу. - А слову Александра Горчакова стоит верить.
        Глава 13
        - Доброго дня, доктор. - Я осторожно прикрыл за собой дверь. - Как спалось?
        - Отвратительно!
        Похоже, хоть в этом фон Браун не врал - выглядел он действительно так себе. Старик и до этого выглядел уж точно не моложе своих шестидесяти восьми, а последние две недели добавили ему еще лет десять. Никто не мучил его, не морил голодом и уж тем более не отбирал мыло и расческу с бритвой, и все же он успел превратиться в обтянутый бледной кожей скелет. Косматый, заросший уродливой похожей на серую плесень щетиной - и вдобавок весьма… ароматный.
        Прислуга в посольстве регулярно убирала и проветривала комнату, но этого явно оказывалось недостаточно: после нескольких дней заключения здесь изрядно попахивало самим фон Брауном, и никто не засовывал его в ванну силой.
        Во всяком случае - пока.
        - Отвратительно? Ничуть не удивлен. Вам определенно не хватает свежего воздуха, доктор.
        Я неторопливо прошагал к окну, распахнул его настежь - и в комнату тут же ворвался морозный воздух со снежинками. Мне такая погода скорее нравилась, но для местных парижан декабрь оказался неожиданно холодным.
        И фон Браун скорее поддержал бы их.
        - Закройте сейчас же! - проворчал он, кутаясь в одеяло. - Собираетесь пытать меня холодом?
        - И в мыслях не было. - Я пожал плечами. - Вы и так мне все расскажете - рано или поздно.
        - Нет! Не скажу и единого слова! - Фон Браун сердито сверкнул глазами. - Вы - бесчестный человек, герр Горчаков. Только подлец станет пользоваться именем племянника, чтобы обмануть старика!
        - Да? А как насчет измены своей стране и законной наследнице короны Габсбургов? - усмехнулся я. - Или это не считается?
        - Благая цель оправдывает любые средства. А величие нации порой требует жертв.
        Фон Браун не удосужился подняться, но выпрямил спину и задрал голову, пытаясь придать себе горделивый вид. В любой другой обстановке это, пожалуй, выглядело бы забавно, но я чувствовал только нарастающее раздражение.
        - Благая цель, доктор? - Я с усилием захлопнул ни в чем не повинное окно. - Расскажите о величии нации солдатам, которые сейчас замерзают в окопах под Люблином. Или матерям тех, кто вернулся из-под Варшавы в гробу!
        Все-таки в чем-то фон Браун меня переиграл - сам того, возможно, не желая. Вывел из себя, заставил влезть в бессмысленный спор… почти. Вместо того, чтобы занятся делом. На мгновение я почувствовал желание сомкнуть пальцы на тощей шее и держать, пока представитель величественной нации не перестанет дрыгать ногами.
        - Впрочем, меня мало интересуют ваши политические предпочтения или бредовые идеи о германском превосходстве. - Я не без труда взял себя в руки. - Вы знаете, зачем я здесь.
        Фон Браун еще сильнее зарылся в наброшенное на плечи одеяло, втянув голову в плечи - но промолчал. Не то, чтобы я только этим и занимался - но за две недели плена разговорить его так и не вышло. Время понемногу начинало поджимать, и определенно следовало переходить к аргументам поубедительнее. Не к пыткам, конечно - старикашка был нужен мне в добром здравии и, что куда важнее - в светлом уме.
        - Итак, доктор, начнем с простого. Меня интересует ваши заказчики. - Я прошагал через комнату и опустился в кресло напротив фон Брауна. - Я сам назову герра канцлера Каприви и парочку американских промышленников - но ведь наверняка были и другие: монархи, военные, оружейные компании… Ну же, напрягите память, доктор!
        - Я ничего вам не скажу!
        - Скажете, доктор. Непременно скажете. - Я подался вперед и заглянул фон Брауну в глаза. - Или я сам все узнаю. Прямо сейчас выпотрошу ваше сознание и достану оттуда все, что посчитаю нужным. Как вам такое?
        - Я знаю ваши магические штучки, герр Горчаков. - Фон Браун еще больше съежился на диване, но взгляд все-таки не отвел. - Это не так уж просто сделать.
        Пожалуй. Тогда, на “Олимпике” я не без усилий, но все-таки отвел старику глаз, чтобы он меня не узнал. Паника и растерянность сделали свое дело, и семена моих умений упали на благодатную почву. Но сейчас фон Браун был готов дать отпор, а ментальной магией я владел не так уж и хорошо… Да и задачка стояла та еще - все-таки вскрыть сейф чужого разума куда сложнее, чем заставить на мгновение забыть знакомое лицо.
        - Вы правы, доктор, - кивнул я. - У вас незаурядная воля, а я - не такой уж умелый менталист. Нет, силы Дара у меня как раз предостаточно - третий магический класс, а может, уже даже второй. Но это не так важно - в работе с чужим сознанием куда важнее мастерство - а его мне отчаянно не хватает. - Я покачал головой, изображая сожаление. - Можно сказать, это скорее похоже на ковыряние отмычками в сложном и хрупком замке, чем на удар кувалдой… А мне придется бить кувалдой.
        Кажется, проняло. Фон Браун молчал, но на его лице отчетливо проступил страх, и с каждым моим словом этот страх становился все сильнее. При всем своем упрямстве дураком старикашка явно не был - и наверняка уже сообразил, чем все может закончится.
        А я щедро подливал масло в огонь.
        - Нам обоим не хотелось бы этого - разве не так, доктор? Но если вы не оставите мне выбора, я буду вынужден попробовать. Вломиться прямо в вашу голову, пробиться грубой силой, а не умением. Не подбирать ключики, а просто сносить все на своем пути, пока не доберусь, куда нужно. Как думаете, насколько велик шанс, что я что-нибудь сломаю? Так что будет уже не починить? - Я понизил голос и снова заглянул фон Брауну в глаза. - Вас не испугать пытками. Может, вы даже не боитесь смерти, доктор… Но чем для человека вроде вас станет потеря разума? Что, если я попросту уничтожу ваш совершенный инструмент ученого? - Я заговорил еще тише, почти перейдя на шепот. - Вы, один из величайших умов современности - превратитесь в безвольный овощ и будете доживать свои дни пускающим слюни и гадящим под себя живым трупом?
        Мне явно удалось нащупать слабое место фон Брауна. Старик действительно оказался крепким орешком, но перспектива превратиться в идиота напугала его буквально до чертиков.
        - Если вскроете мою голову - будете разочарованы, - пробормотал он. - Я всего лишь ученый и патриот своей страны.
        - Так это вашими усилиям канцлер получил свою игрушку? - наугад бросил я. - Вы ведь работали над проектом “Чародей”... точнее, над тем, что от него осталось в пятидесятых. Лос-Аламос, Альбукерке…
        - Меня пригласили в Штаты в пятьдесят третьем. - Фон Браун зыркнул на меня исподлобья, но все-таки продолжил: - незадолго до того, как у ведомства начались проблемы с финансированием.
        - И когда денег на исследования стало не хватать, вы предложили свои услуги, верно? - догадался я. - Понемногу перетянули проект от правительства в какую-нибудь частную контору…
        - Все было честно, герр Горчаков, - буркнул фон Браун. - Канцлер получил чертежи и образцы, а мы - деньги.
        - Вы?
        - Доктор Оппенгеймер. Его интересовала только наука. Знание ради знания.
        На лице фон Брауна мелькнуло что-то одинаково похожее и на восхищение, и на полное пренебрежение. Похоже, он ценил своего американского коллегу за ум и талант ученого, но едва ли мог назвать способным руководителем - или хотя бы дальновидным человеком.
        - Он не считал денег и даже не пытался узнать, откуда они берутся. - Фон Браун усмехнулся и покачал головой. - Вряд ли Оппенгеймер вообще задумывался, что именно из всего этого получится.
        - Зато вы задумывались, верно, доктор?.. Впрочем, хватит истории. - Я легонько хлопнул себя по колену. - Вы можете построить машину вроде тех, что ударила по Варшаве и уничтожила Белый дом?
        - Построить машину может любой болван с чертежами и парой сотен тысяч марок в кармане. - Фон Браун хитро усмехнулся. - Но для работы блоку управления установкой требуется…
        - Магнитная лента с программой, - кивнул я, - припоминаю.
        - Верно. И у подобного сочетания есть одна весьма интересная особенность: программа, та самая последовательность операций всегда отстраивается вручную, под конкретный прибор. - Фон Браун явно заметил на моем лице недоумение - и почему-то даже не поленился объяснить: - Подозреваю, это связано с несовершенством элементов - ламп, транзисторов… Даже поставщики компаний вроде IBM пока еще не силах добиться абсолютной воспроизводимости свойств - а машина Оппенгеймера намного сложнее любого табулятора. Иными словами, одно устройство - одна лента, и никак иначе.
        - Одна копия ленты, - уточнил я. - Вряд ли так уж сложно размножить запись.
        - Я уничтожил все копии до единой. - Фон Браун радостно оскалился. - Так что вашим дружкам из Соединенных Штатов досталась груда мертвого металла.
        - Ну… подозреваю, они что-нибудь придумают, доктор. - Я пожал плечами. - А если нет - вы ведь подскажете, где раздобыть новую ленту?
        - Нигде, - усмехнулся фон Браун. - Сейчас это уже невозможно.
        - В каком смысле? - Я понемногу начинал терпение. - Вы не…
        - В прямом! Для создания кода нужен разум, способный превратить цифры в симфонию чистой энергии. Над проектом за долгие годы работали в общей сложности сотни людей - лучших умов эпохи. Но одного таланта, даже самого выдающегося, здесь недостаточно… Только попробуйте представить себе, герр Горчаков:мне иметь врожденного Дара, но при этом суметь смоделировать и изобразить потоки сложнейшей в мире структуры. - На лице фон Брауна на мгновение мелькнуло что-то почти одухотворенное. - Это все равно, что слепому нарисовать картину совершеннее холстов Рафаэля или Леонардо да Винчи. На это был способен только гений. Один-единственный человек во всем мире.
        - Доктор Оппенгеймер… - пробормотал я.
        - Да! Неужели вы так и не поняли, что гоняетесь за призраком, герр Горчаков? - Глаза фон Брауна торжествующе засверкали. - Во всем мире существует всего две машины большой мощности - и одна из них принадлежит моей стране, а вторая - больше никогда не заработает!
        Закончив говорить, фон Браун рассмеялся - громко, в голос, запрокинув голову и едва не потяряв очки. Будто то ли несказанно обрадовался моей неудаче, то ли вовсе спятил… А может, и то, и другое сразу - я действительно ощущал себя не то, чтобы обманутым, но разочарованным - уж точно. Долгий забег, погоня за призраками прошлого, можно сказать, закончилась ничем. Последний рывок - и на этот раз награда не выскользнула из пальцев, а вовсе исчезла, растаяв туманной дымкой.
        Тайну я разгадал - но легче от этого определенно не стало.
        Фон Браун водил меня за нос две недели, дразнил, а рассказанная им правда на деле не стоила и выеденного яйца. Секрет чудо-оружия умер вместе с создателем, и владельцем единственной рабочей установки оказался чертов рейхсканцлер Каприви. Не то, чтобы я вернулся к самому началу, но сердцевина у орешка, который я раскалывал весь последний год, определенно оказалась с гнильцой.
        И мне еще предстояло рассказать об этом Кеннеди, Павлу и остальным.
        От злости на мгновение захотелось как следует приложить хохочущего фон Брауна - или кулаком в челюсть, или Даром - так, чтобы выложил мне все, что осталось в его плешивой черепушке. Впрочем, там едва ли нашлось хоть что-то по-настоящему ценное… теперь. Так что мне оставалось только вздохнуть, подняться из кресла, собрать все мрачные мысли в охапку и уже с ней направиться к двери.
        За которой меня поджидали - и, похоже, уже давно.
        - Наконец-то, князь. Вижу, беседа с мсье доктором не закончилась ничем хорошим… снова.
        - Даже не представляете - насколько, ваше величество, - вздохнул я.
        Жозеф Бонапарт и раньше не отличался благодушием и добрым нравом, а теперь и вовсе выглядел так, будто готов был сожрать меня живьем. Кто-то или что-то изрядно рассердило французского монарха.
        И я, кажется, уже догадывался - что именно.
        - Оставьте подробности при себе, князь. - Жозеф махнул рукой. - Видимо, мне уже пора привыкнуть, что вы всякий раз приносите с собой проблемы. Сначала войну в Эльзасе и Лотарингии, а теперь - Герберта фон Брауна, на которого охотятся британцы.
        - Плевать, - отозвался я. - У них нет никаких доказательств, что…
        - Уже есть. Или они уже никому и вовсе не требуются. Может, вы и не в курсе, князь, но сегодня утром его величество король Георг официально заявил, что Франция укрывает опасного преступника, который при невыясненных обстоятельствах, - Жозеф сделал многозначительную паузу и посмотрел на меня, - сбежал с туристического лайнера “Олимпик”. Который следовал в порт приписки под флагом Великобритании, а значит…
        - Вот как? - поморщился я. - И что же вы ответили его величеству.
        - А какой у меня был выбор, князь? - Жозеф пожал плечами. - Я заявил, что мсье доктор на данный момент прохлаждается на территории российского посольства. А значит, все подобные обвинения впредь следует предъявлять вашему императору.
        - Разумное решение, - улыбнулся я.
        - И у вас даже будет время его обсудить… Завтра его величество Павел прибудет в Версаль. - Жозеф мрачно усмехнулся. - Признаться, я вам не завидую, князь.
        Глава 14
        
        - Ваше величество.
        Я чуть склонил голову. Полноценных расшаркиваний никто не требовал - Павел скорее удивился бы, вздумай я отплясывать придворные танцы. И все же правила приличия никто не отменял: даже если когда-то (меньше года назад) мы с его величеством лопали из одного котла пропахшую дымом кашу - сейчас передо мной стоял не “красный” юнкер по прозвищу Чингачгук, а мой император. И вести себя следовало подобающее, даже если мы были только вдвоем.
        А если кто-то все-таки подглядывал - тем более.
        - Князь, - отозвался Павел - и вдруг заулыбался во всю ширь. - А ну иди сюда, старый ты…
        Его величество ловко нырнул мне под руку, обхватил за пояс и попытался приподнять, но силы все-таки оказались неравны, и после чуть ли не минуты пыхтений мне удалось выкрутиться из монарших объятий и отступить на пару шагов.
        - Старый… На себя посмотри. - Я поправил пиджак. - Краше в гроб кладут.
        Мы не виделись всего месяц - и за это время Павел успел изрядно возмужать - и, пожалуй, не в самом лучшем смысле слова. Он был одет с иголочки, идеально выбрит, держал спину ровно, по-солдатски и будто бы даже сохранил какие-то остатки жизнерадостности - но я не хотел и спрашивать, чего это стоило.
        Павел уж точно не стал бы жаловаться, и все же от моего внимания не ускользнули ли тени под глазами, ни заострившиеся скулы, ни чуть опущенные плечи. Да и само выражение лица явно намекало, что его императорское величество спал от силы три-четыре часа в сутки - и уже давно.
        Может, с самого начала войны.
        На мгновение я даже почувствовал что-то вроде стыда. С того самого дня, как ее высочество принцесса Анна-Мария фон Габсбург сбила “Петра Великого” со своего чертова красного “Фоккера” мне частенько приходилось действовать в одиночку - и мысль, что весь мир буквально крутится вокруг моей нескромной персоны понемногу стала чуть ли не привычной. А на деле все было совсем иначе - да, я носился по всему миру, выполняя монаршую волю, то ли дело рисковал головой, заключал немыслимые союзы - но каждая моя маленькая победа наверняка оборачивалась серьезной схваткой и в Государственном совете, и за закрытыми дверями кабинетов первых лиц европейских держав и еще черт знает где. И сколько бы битв не удалось выиграть или не пришлось проиграть - Павел сражался на своей войне.
        И я бы уж точно не хотел поменяться с ним местами.
        - Оба хороши. Чего уж там.
        Павел указал на огромное зеркало, откуда на нас смотрели… нет, уже не вчерашние мальчишки, а двое молодых мужчин. Один заметно повыше, плечистый, с уже пробившейся на щеках и подбородке щетиной и изрядно отросшими темными волосами. Второй - худощавый, даже тонкий, но уже давно утративший все детское, что еще могло бы остаться в его годы.
        Мне оставалось еще около месяца до восемнадцати - из из нас двоих я был старшим.
        - Ну… зато обстановка какая. - Я протянул руку и осторожно коснулся здоровенной золоченой рамы. - Почти как у нас в Петергофе.
        В свое время Романовы действительно строили свою загородную резиденцию с оглядкой на французский Версаль. Куда Жозеф, собственно, и пригласил Павла. А меня вытянули сюда уже без всяких расшаркиваний - высочайшим монаршим повелением. За утро я не успел обойти и трети громадного дворца - а он уже успел мне надоесть. Позолота, картины, фрески на потолке, белизна колонн, лепнина, огромные лестницы, блеск паркета… видимо, я уже давно отвык от такой роскоши, и теперь она почему-то казалась до безобразного избыточной и показушной.
        И пустота Версаля только усиливала странное впечатление. В громадных залах и даже на выложенной брусчаткой заснеженной площади перед дворцом я насчитал от силы человек двадцать. Жозеф будто специально удалил отовсюду и охрану, и прислугу, и придворных - вообще всех. Но тишина и безлюдье наверняка были обманчивыми - я не сомневался, что за нами следят.
        Или хотя бы пытаются.
        - Как Петродворец? Да брось, княже - этот даже рядом не стоял. - Павел улыбнулся и картинно заозирался по сторонам, будто испугавшись обиды невидимого хозяина Версаля. - Скучаешь по Питеру?
        - Честно - с ума сойти! - признался я. - Как там дела… ну и вообще - все?
        - В целом - не очень. Но бывает и хуже. - Павел пожал плечами. - Война мало кого делает счастливым. Зато порой изрядно набивает кошельки.
        - Дед?..
        - Поговаривают, что за последние месяцы сиятельный князь Александр Горчаков… старший, - многозначительно уточнил Павел. - Увеличил свое и без того немалое состояние чуть ли не вдвое. И также поговаривают, что дело не только в миллионных заказах от императорской армии.
        - Продолжает скупать фабрики? - догадался я. - И заодно прижимает всех, кто путается под ногами?
        - Твой старик слаб здоровьем и уже не так крут, как раньше, но хватку пока не потерял. - Павел нахмурился и покачал головой. - И все, кто не с ним, рано или поздно…
        - Можешь не продолжать. - Я развернулся на каблуках ботинок и зашагал к выходу из зала. - Вряд ли вам с Багратионом это нравится.
        - Ну… Петр Александрович упирается, как может. А мне приходится следить, чтобы они ненароком друг друга не сожрали, - мрачно усмехнулся Павел. - Как бы то ни было, они оба работают на благо страны - как умеют. Автоматическая винтовка Судаева под укороченный трехлинейный патрон поступила в войска на испытания. И, если доклады с фронта не врут, показывает себя отлично. А в январе мы ждем первую партию панцеров третьей модели.
        - Так быстро? - удивился я. - А предварительные испытания, обкатка?..
        - Все прошло на ура. Без замечаний. Но проблема в другом княже. - Павел чуть ускорил шаг, чтобы не отстать. - Наши быстрее и надежнее немецких, броня толще и крепче - но их всего один против десяти… в лучшем случае. Твои заводы работают в три смены, однако этого пока…
        - Недостаточно. Понимаю… И поэтому армия пока вынуждена отступать.
        - Да. Увы. - Павел покачал головой. - Впрочем, есть и хорошие новости. Кое-кто сделал на всем этом не только капитал, но и имя. Прямо перед отъездом я подписал указ о пожаловании небезызвестной тебе Настасье Архиповне Семеновой ордена Святого Станислава третьей степени. Такой маленький золотой крестик под петлицу. Вот здесь, у самого сердца. - Павел коснулся левой стороны груди. - Красная орденская лента, девяносто три рубля государственной пенсии каждый год и…
        - Знаю, - буркнул я. - Так, значит, она теперь?..
        - Полноправная представительница дворянского сословия. А также молода, хороша собой, знаменита - да еще и при деньгах… В общем, от женихов нет отбоя. - Павел ухмыльнулся и похлопал меня по плечу. - Так что я бы на твоем месте бы не медлил с возвращением на родину.
        - Делаю все, что от меня зависит. Но, подозреваю, мне не светит.
        - Тебе не светит, - кивнул Павел. - У британского монарха накопилось слишком много претензий. В том числе и адресованных лично. Некий князь Горчаков сначала сорвал секретную операцию королевского флота. Затем обманом проник на территорию Соединенных Штатов Америки и своими действиями вызвал небывалый раскол между странами Британского Содружества и фактически вынудил российского императора… - то есть, меня, - ехидно пояснил Павел, - вмешаться во внутреннюю политику державы.
        - Прямо-таки вынудил? - поинтересовался я.
        - Ну… Здесь старик Георг действительно прав - как ни крути. А вот остальное - навязывание политической воли, притязания на владения британской короны, сговор с опасным преступником. - Павел протяжно вздохнул и махнул рукой, будто отгоняя назойливых мух. - И так далее.
        Похоже, я не ошибся - мои выкрутасы за океаном изрядно разозлили британцев - и российскому посольству в Лондоне пришлось отбиваться от нападок и парламента, и самого короля. И пусть Павел сохранил и приумножил достижения в Штатах, Эльзасе и Лотарингии - не хотелось даже думать, какую цену ему пришлось заплатить за все это.
        - К счастью, его величество достаточно благоразумен - и ничуть не сомневается в благоразумии своих венценосных братьев. И понимает, что важнейшей целью для всех нас является сохранение мира. - Павел явно наизусть цитировал то ли письмо, то ли какое-то обращение британского монарха. - И поэтому он настаивает на немедленном проведении четырехсторонних переговоров с европейскими монархами. То есть - я, сам Георг, Жозеф Бонапарт и наследная принцесса Священной Римской Империи Анна-Мария фон Габсбург.
        - Значит, он уже… - Я тут же навострил уши. - И готов признать ее законным правителем Рейха?
        - Это может значить что угодно. Старикашка Георг играет словами, как хочет, - поморщился Павел. - Но - да, именно так он и назвал твою новую подружку-принцессу.
        - Хитрый жук. - Я расстегнул пиджак - в зале определенно становилось слишком жарко. - И переговоры, конечно же, должны пройти в Лондоне.
        - Именно так он и сказал. - Павел довольно закивал, явно оценив мою сообразительность. - Жозеф тут же потребовал провести встречу здесь, в Версале. Анне по вполне понятным причинам сказать пока нечего. Я предпочел воздержался от заявлений, и мы едва ли вообще пришли бы хоть как какому-то соглашению - если бы не получили предложение, от которого глупо отказываться. Особенно в нынешних обстоятельствах.
        - Вот как? Вашингтон? - попытался угадать я. - Антверпен? Или вообще Стамбул, или?..
        - Нет. Все мимо. - Павел с явным удовольствием наблюдал за моими потугами, но тянуть кота за хвост все-таки не стал. - Ватикан. В роли миротворца решил выступить сам Папа Римский. Жозеф тут же согласился, и я тоже. Подтверждения от Георга пока еще нет, но теперь старикашка никуда не денется. Его святейшеству не отказывают - будь ты хоть сто раз протестантом.
        - Разумно, - кивнул я. - Пожалуй, в Ватикане у вас может даже получиться…
        - И это еще не все новости, княже. Папа предложил нам место встречи - но не горит желанием участвовать лично. Что, опять-таки, вполне объяснимо. - Павел сделал мгнозначительную паузу. - В конце концов, чем бы ни закончились переговоры, кто-то из монархов непременно окажется недовольным результатом… И, вероятно, рано или поздно станет винить в этом СВятой Престол и лично понтифика.
        - Нельзя угодить всем, - отозвался я.
        - Верно. Но кое-кому придется попробовать. В сущности, на роль председателя на грядущих переговорах есть всего одна кандидатура. Весьма сомнительная, как ты можешь догадаться - и все же та, что в конечном итоге устроила и меня, и Георга, и Жозефа… Да и принцесса Анна едва ли станет возражать. - Павел хитро улыбнулся. - В конце концов, этот человек не только лично знаком с большинством участников встречи, но и оказывал чуть ли не каждому немалые услуги. И пусть он еще молод и едва ли обладает нужным опытом - его происхождение и таланты вполне позволяют…
        - Нет, - простонал я. - Ты же не хочешь сказать?..
        - Увы, княже. Увы. - Павел со вздохом похлопал меня по плечу. - Так что - крепись.
        
        Глава 15
        - Знаешь, почему мы носим эти знаки на одежде?
        - Черные черепа? Они… они страшные.
        - Может быть. Это особый знак. Его использовали…
        - Давно? Еще до войны?
        Давно же я не слышал этого. Месяц, полтора… Может, даже больше. Странные видения то ли из прошлого, то ли вообще из какого-то другого, неведомого и мертвого мира, видимо, просто не могли меня догнать. Слишком быстро я перемещался туда-сюда по ставшему вдруг тесным и крохотным земному шарик. Но стоило вернуться в Европу - и они тут ж снова оказались тут как тут.
        Будто только меня и ждали.
        То ли таинственная сила, чьими стараниями я очнулся летом прошлого года после страшной аварии, вдруг решила о себе напомнить - то ли просто настало время. Иногда в этих снах я видел что-то новое… точнее, хорошо забытое старое - и вспоминал еще кусочек о том, кем был раньше.
        Впрочем, на этот раз все оказалось немного иначе. Обернувшись, я не увидел девчонку с небесно-голубыми глазами. От нее не осталось даже узкого следа на пыли дивана… да и самого дивана не было. Этот сон повторялся полтора года. И не то, чтобы я запомнил все детали - как раз они-то все время норовили спрятаться, расползтись тонкой пленкой небытия, обнажая суть - то самое, что я сам стремился разглядеть.
        Или - что мне хотели показать.
        Но теперь даже комната вокруг изменилась. Нет, пустые оконные рамы, неровная кромка обломанной стены и сердито-желтое небо вместо потолка никуда не делись - зато исчезла грязь, куски почерневшего камня и осколки на полу. Да и сам пол будто выцвел и как-то странно упростился - ни материала, из которого его когда-то сделали, ни текстуры, ни шероховатостей, ни даже следов времени. Поверхность под ногами как-то странно упростилась, выродившись в плоскую абстракцию.
        Пол - то, почему ходят. И все.
        Неведомый архитектор моего сна на этот раз решил не напрягаться и сэкономил на деталях. Я почему-то не сомневался: стоит подойти к окну, и снаружи окажется не пустая улица с почерневшими коробками домов напротив, то же самое, что и сверху: то ли небо, то ли просто грязно-желтое нечто вместо него.
        Пустота.
        Зато мои преследователи никуда не делись. Тяжелые шаги гремели снизу похоронным колоколом - и как будто даже понемногу становились ближе. Но вместо привычного испуга я чувствовал только раздражение. Наверное, от сочившейся из каждого стыка бытия фальши. Кто-то не слишком удачно, зато с немыслимым упорством подсовывал мне вместо видений прошлого подделку. Не то, чтобы совсем бездарную - и все же слишком грубую, чтобы обмануть меня больше, чем на минуту.
        - Картонка, - усмехнулся я. - Старайся лучше.
        - Непременно. В следующий раз попробую.
        От неожиданности я вздрогнул. Мои слова явно не подразумевали никакого ответа - и все же он вдруг прозвучал. Потянулся многоголосым жутковатым шепотом со всех сторон одновременно. Прокрался вдоль черных стен и пополз по белесой плоскости пола прямо ко мне. Невидимый - зато почти осязаемый.
        - Иди к черту, - буркнул я. - Все это - ненастоящее.
        - Может, и так. - В шепоте появились насмешливые нотки. - Ты не боишься - но будешь бояться, обещаю. И рано или поздно я откопаю в твоей голове достаточно, чтобы превратить эту лачугу в самую настоящую камеру пыток… Как они выглядят?
        Гремящие металлом шаги вдруг раздались совсем рядом. Шепот почему-то не мог наделить моих врагов полноценной внешностью - зато, судя по звукам, вырастил чуть ли не впятеро, превратив в гигантов ростом в пару-тройку этажей.
        И я на всякий случай отошел от стен, которые вдруг показались слишком хрупкими.
        - Бежишь? - снова зашелестел шепот. - Отсюда бежать некуда, парень.
        - Не дождешься. - Я сжал кулаки и принялся озираться по сторонам. - Кто ты вообще такой?
        - Ты не знаешь. Зато я знаю, кто ты… Я все про тебя знаю. Где ты, с кем, чем занимаешься. - Шепот зазвучал громче. - От меня не спрячешься.
        Я уже чувствовал что-то похожее и раньше - в тот день, когда после крушения “Петра Великого” нас с Гижицкой пытался отыскать в лесу немецкий менталист. Похоже, на этот раз он не только каким-то образом нащупал меня, но и пролез прямиком в сознание. Во сне, когда моя защита ослабла - и принялся копаться в памяти, доставая все самое жуткое, что только могло там храниться.
        К счастью, пока еще не слишком глубоко.
        - Пошел вон! - прорычал я сквозь зубы.
        Моя голова - мои правила. И когда-то давно я без особых усилий отделал Гижицкую, которая влезла в мой сон. Впрочем, ее появления нередко бывали весьма приятными - в отличие от визита бормочущего сотней голосов уродца… да и выкинуть его оказалось куда сложнее.
        - Что, силенок не хватает? - издевательски поинтересовался голос. - А ведь это только начало.
        Я дернулся - изо всех сил, потом еще раз - но невидимый враг держал крепко. Может, он пока еще не смог построить для моего рассудка правильную клетку из ошметков видений - зато в той, что имелась сейчас, оказался полноправным хозяином. И я не мог ни запереть его внутри, ни вышвырнуть наружу. Он уже просочился под броню, и теперь ковырялся, а мне приходилось огрызаться, не пуская его дальше вглубь.
        Впрочем, оставался еще один вариант: бежать. Туда, где чужая воля пока еще не имела надо мной никакой власти. Выдохнув, я собрал магию на кончиках пальцев, зажег пламя Горыныча - и с силой вцепился в собственное левое запястье. Кожа тут же вспыхнула, боль прокатилась до самого плеча и оказалась настолько сильной, что я заорал.
        И открыл глаза - уже в реальном мире.
        Сон закончился - и вместе с ним ушло и чужое сознание. Не полностью - таинственный менталист еще пытался ухватить меня, но его будто разом отбросило на сотни километров. А через несколько мгновений он и вовсе потерялся где-то там, вдалеке. Вместо фальшивого желтого неба наверху снова покачивался потолок вагона, снова мерно и убаюкивающе стучали колеса, и разум снова принадлежал только мне - целиком и полностью. Только рука еще чуть побаливала, и я разглядел чуть выше кисти алый отпечаток пальцев, похожий на свежий ожог - который, впрочем, стремительно таял. И когда через полминуты исчез и он, я даже попытался убедить себя, что мне просто почудилась какая-то гадость.
        - Ага, конечно, - проворчал я, скидывая мокрое от пота одеяло. - Держи карман шире.
        В ушах шумело, голова немного потрескивала, но я все же заставил себя подняться и накинуть халат, чтобы прогуляться до уборной. Купе, которое мне досталось, вполне тянуло на полноценные апартаменты, но умывальника внутри все-таки не было.
        Дверь негромко скрипнула, и две фигуры в темно-синем тут же повернулись в мою сторону. Синхронно, будто их соединял какой-то механизм.
        - Все в порядки, - на всякий случай сказал я. - Мне нужно умыться.
        Старший из гвардейцев коротко кивнул - и снова застыл неподвижной статуей в конце узкого прохода. Второго у себя за спиной я уже не видел, но знал - он тоже остался на месте, которое занимал уже несколько часов подряд. В вагоне всегда дежурили несколько человек: по одному у входа с каждой стороны и и еще трое или четверо - в купе между моим и тем, что занимала ее высочество принцесса.
        Когда нам рассказали, кто будет обеспечивать безопасность поезда, Хельга едва сдержала смех - но на деле солдат из личной гвардии Папы Римского мало напоминали болванчиков в цветастых полосатых костюмах, которых мы оба не раз видели на открытках или страницах путеводителей по Италии. Повседневная форма выглядела достаточно солидно, а дисциплине швейцарцев позавидовал бы любой полк в родном Петербурге - даже егеря, которые охраняли Зимний дворец и самого императора Павла.
        Крохотный Ватикан располагал крохотной же армией - всего в сотню с небольшим рядовых солдат и офицеров, но каждый из них проходил такой отбор, что случайных людей в гвардии Святого Престола не было - да и быть не могло. Да и вооружение оказалось более чем внушительным: пистолеты, автоматические винтовки производства Бельгии (ну конечно же!), ружья… Даже традиционные алебарды и протазаны вовсе не выглядели игрушками.
        И это не считая того, что мне и вовсе не полагалось видеть. Поезд, который предоставил нам Папа, не зря считался самым безопасным транспортом в Европе - а может, и во всем мире. Мощная паровая машина, четыре бронированных вагона, три десятка вооруженных до зубов гвардейцев - и все это еще и под охранными и защитными плетениями в три слоя. Не знаю, располагал ли Святой Престол Одаренными высших магических классов, или обращался за помощью к кому-то из аристократов - кое-какие чары были мне явно не зубам.
        А с парой-тройкой, пожалуй, не справились бы и дед с Багратионом.
        Но даже это не внушало уверенности - поэтому я лично настаивал, чтобы не только дата отправления, но и весь маршрут поезда держался в секрете. Даже от меня - я кое-как представлял себе только ключевые точки: Париж, Лион, тоннель через Альпы и - уже в Италии - Турин и Болонья, которая долгие годы фактически находилась под прямым управлением Ватикана. Не то, чтобы там уже можно было не опасаться покушений или чего-то подобного, но любые сомнительные на землях Святого Престола стали бы вызовом самому Римскому Папе - а ссориться с понтификом вряд ли захотел бы даже всемогущий канцлер Каприви.
        Впрочем, даже это вряд ли сможет защитить меня от любителя покопаться в чужих головах.
        Вздохнув, я плеснул себе в лицо еще пару горстей ледяной воды, вытерся и зашагал назад. До рассвета оставалось еще часа два или три - вполне достаточно хотя бы попробовать уснуть… и надеяться, что остаток ночи пройдет без сомнительных видений и чужих визитов.
        Хельга, похоже, тоже не спала - из ее купе доносился шум. Не слишком громкий и едва ли подозрительный - но все же достаточно заметный, чтобы я сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. По ногам тут же потянуло холодом из-под двери - будто там, внутри, раскрыли окно нараспашку.
        В декабре? Ночью?
        - Охрана! - рявкнул я.
        Гвардейцев не нужно было звать дважды - два силуэта в темно-синей форме тут же метнулись ко мне с двух концов вагона. Их товарищи наверняка тоже уже спешили на помощь - но я, конечно же, оказался быстрее. Выбил ногой дверь и промчался через купе, сметая все на своем пути. Дар полыхнул, разгоняя еще сонное тело так, что даже воздух вдруг показался слишком густым. Я буквально продирался сквозь него, расшвыривая в стороны хрупкую мебель. Распластался в прыжке, изо всех сил вытягивая руки…
        И все-таки успел кончиками пальцев достать Хельгу, уже свесившую одну ногу в снежную круговерть за окном.
        Глава 16
        - Черт… Ну же, фрайин, очнись!
        Я замахнулся, чтобы влепить Хельге еще одну пощечину - но она вдруг дернулась и резким движением схватила меня за руку. Похоже, тренированное тело “включилось” даже раньше, чем разум. Полузакрытые глаза все еще смотрели бестолково, нижняя губа чуть отвисла, голова болталась, как у тряпичной куклы - но пальцы уже крепко держали мое запястье.
        А за ними вернулся… в общем, вернулось и все остальное.
        - Еще раз ударишь меня - я сломаю тебе руку, Горчаков!
        Я молча обнял Хельгу и прижал к себе - так, что ребра захрустели. Она недовольно фыркнула, но вырваться даже не пыталась. То ли уже успела сообразить, что только что чуть не натворила, то ли просто оценила мое тепло. Ее собственное тело было холодным - как ледышка, и через несколько мгновений Хельгу начало потряхивать.
        Неизвестный менталист добрался и до нее - обманул, сломал волю и едва не заставил выпрыгнуть из поезда - но вряд ли это далось ему так легко. Скорее всего, прошло немало времени, прежде чем она полезла в раскрытое окно - купе успело выстудиться целиком.
        Гвардейцы - чуть ли не целая дюжина - бестолково мялись в дверях за моей спиной. Они готовы были сцепиться с любым врагом и наверняка умели оказывать первую помощь, однако вряд ли представляли, что делать сейчас, когда прямо перед ними на полу русский князь сжимал объятиях наследную принцессу германского Рейха, облаченную в одну ночную рубашку.
        - Ну же, не стойте столбами, - проворчал я. - Закройте окно, пока мы все тут не замерзли… И принесите чего-нибудь горячего!
        Такие задачи скорее подошли бы прислуге, чем воякам-телохранителям, но гвардейцы тут же бросились исполнять приказ. А я осторожно поднял Хельгу, отнес на кровать и принялся заворачивать в одеяло, чтобы хоть как-то согреть. Это оказалось не так уж просто сделать: ее высочество цеплялась за меня изо всех сил. Мы с ней не раз попадали в те еще передряги, но я никогда не видел Хельгу по-настоящему испуганной. Ей будто были нипочем все драки, магические схватки и перестрелки с безумными гонками, когда можно было запросто свернуть себе шею так, что не спасла бы даже сила Одаренного.
        Но теперь она дрожала и от одного только взгляда за окно теряла весь гонор. В самом деле - опоздай я хоть немного, Хельга бы спрыгнула прямо туда, на заснеженные скалы. И даже если бы падение не убило ее на месте, холод и снег завершили бы начатое: при всей своей безопасности и могучей броне поезд Папы Римского не умел останавливаться мгновенно.
        - Все хорошо, фрайин. - Я закутал Хельгу в одеяло еще чуть плотнее. - Все в порядке. Я здесь, рядом.
        - Что… что это было?!
        - Менталист. Очень сильный. Меня он тоже пытался… - Я осторожно погладил все еще подрагивающие плечи. - Но от таких можно спрятаться. Или выгнать из головы - если хватит сил.
        - Знаю, - едва слышно отозвалась Хельга. - Меня учили… давно, но учили. Я, наверное, спала, и он как-то смог пробраться…
        - Ничего. Главное, что мы оба целы. - Я протянул руку и взял с подноса дымящуюся чашку. - Теперь главное - согреться. Вот, попей.
        Судя по аромату и вкусу, кто-то из гвардейцев оказался достаточно смышленым, чтобы плеснуть в чай немного то ли коньяка, то ли какой-то особенной швейцарской настойки на травах. Горячий напиток прокатился по внутренностям и осел в желудке приятным кусочком тепла, и выстудившееся купе сразу же перестало казаться таким уж неуютным. Я запоздало сообразил, что неплохо было бы перенести Хельгу к себе, в соседнее, но она так куталась в одеяло и жалась в стену на кровати, что ее стало жалко даже тронуть. Вряд ли холод мог всерьез навредить Одаренному ее класса, а вот лишние телодвижения определенно сейчас были…
        Лишними.
        - Проклятье, Горчаков. - Хельга неловко стукнула зубами о край кружки. - Не могу поверить, что я сама чуть не…
        - Не сама, - вздохнул я. - Все хорошо. Тебе просто не стоит оставаться одной… ну, какое-то время.
        - Ага! Поэтому - не вздумай уходить. - В мою руку снова вцепились холодные пальцы. - Никуда я тебя не отпущу.
        - Как скажешь. - Я пожал плечами. - Все равно спать после таких приключений точно не захочется.
        - А я тебе и не дам. - Хельга попыталась выдавить из себя улыбку. - Все равно хотела поговорить. Только…
        Соображали гвардейцы быстро: хватило и одного взгляда, чтобы они тут же ретировались за дверь даже закрыли ее за собой - несмотря на сломанный мною замок. Мы с Хельгой остались одни - и в весьма интересном положении: только вдвоем в купе, да еще и одетые черт знает как, чуть ли не в неглиже. Я не сомневался, что солдаты его святейшества умели держать язык за зубам, но если вдруг хоть один из них сболтнет лишнего - через пару дней по всей Италии поползут такие слухи, что переговоры в Ватикане могут превратится в один сплошной фарс. Вряд ли Папа Римский, Георг, Жозеф или тем более Павел откажутся от моей кандидатуры.
        Но осадочек останется.
        - И о чем же ты хотела… побеседовать? - Я на всякий случай скосился на закрытую дверь. - Вряд ли кто-то станет нас подслушивать, но…
        - Да какая разница? - Хельга нахмурилась и отхлебнула из кружки. - Не думаю, что нам дадут поговорить наедине, когда мы приедем в гости к его святейшеству… Может, вообще разлучат и поселят отдельно.
        - Зачем? - отозвался я. - Кому вообще какое дело?
        - Папе - никакого… вероятно. Павел доверяет тебе больше всех на свете. Но остальные… - Хельга на мгновение задумалась. - Уверен, старики Жозеф и Георг не в восторге от того, что мы столько времени проводим вместе. Ведь скоро переговоры - и ты должен быть холоден и непредвзят.
        - Ну… постараюсь. - Я пожал плечами. - Насколько это вообще возможно.
        - Я хочу, чтобы ты представлял мои интересы, Горчаков.
        От неожиданности я едва не поперхнулся.
        - Крайне польщен, фрайин… конечно, мне приятно такое доверие, и все в таком духе. - Я на всякий случай даже отставил чашку. - Но меня выбрали проводить встречу монархов, а не участвовать в ней. А значит, я по определению не могу…
        - Ты - подданный российской короны и императора Павла, - фыркнула Хельга. - Не находишь, что это само по себе уже нарушает любой регламент, сам принцип непредвзятости и вообще что угодно?
        - Может, и так. - Я пожал плечами. - Но монархам виднее. Это не я себя назначил. Если вы - и ты в том числе, фрайин - решили, что я способен справиться - так тому и быть.
        - Ты справишься, не сомневаюсь. - Голос Хельги чуть потеплел. - Но так же я не сомневаюсь и в том, что ты русский до мозга костей, Горчаков. А значит, все равно будешь тянуть одеяло в ту сторону, которую посчитаешь нужной для твоей страны.
        - Что ты хочешь сказать, ваше высочество? - огрызнулся я. - Предлагаешь мне вместо этого позаботиться об интересах Рейха?
        - Нет… Не только, во всяком случае. - Хельга опустила чуть виноватый взгляд - но все-таки продолжила: - Ты можешь позаботиться о сохранении мира во всей Европе. Если уж старики и Павел готовы признать меня законной наследницей и принцессой в изгнании, я формально имею право собрать собственное правительство. И назначить его главой канцлера.
        - Меня? - усмехнулся я. - Подданного и князя другой страны?
        - А почему нет? - Хельга пожала плечами. - Иностранцам и у вас нередко жаловали и титулы, и даже государственные чины. Чем я хуже?
        - Ты - ничем. Но Павел вряд ли будет в восторге.
        - С его величеством я попробую договориться. - Хельга выдала самую очаровательную улыбку из своего арсенала. - Думаю, мы найдем, что предложить друг другу.
        Все интереснее и интереснее. Меня не раз пытались склонить на свою сторону, запугать, обмануть или просто использовать - но еще никогда не покупали и не продавали, как дойную корову.
        - А меня кто-нибудь вообще собирается спрашивать? - Я понемногу начинал терять терпение. - Конечно, я не могу отказаться вести ваши чертовы переговоры. Но не надо заставлять меня…
        - Я как раз про тебя и думаю! - сердито огрызнулась Хельга - и вдруг обняла меня и ткнулась лицом в плечо. - Послушай… Я понимаю, чего это будет тебе стоить. И хочу отблагодарить - хоть как-то… Просто мне больше нечего предложить, кроме этого дурацкого чина или бесполезного титула, которые пока не стоят и ломаного гроша. Но если мы победим…
        - Фрайин, мне не нужны титулы, чины, земли или еще черт знает что. - Я осторожно отстранился. - Только мир в Европе - и без ущерба для моей страны.
        - И ты получишь его, клянусь! - Хельга прижала руки к груди. - И получишь вообще что угодно - только скажи. Я действительно смогу договориться с Павлом, хоть наши державы сейчас и воюют - но вот остальные… Ты ведь догадываешься, чего они будут требовать?
        - Более или менее. - Я на мгновение смолк, вспоминая все прошлые споры и нынешнюю политическую карту Европы - надо сказать, весьма занятную. - Уверен, и у Георга, и у Жозефа Бонапарта найдется немало претензий к твоему роду.
        - Эти старые хрычи будут делить мою страну! - рявкнула Хельга - но тут же взяла себя в руки и продолжила уже тише: - Воспользуются ситуацией, продавят все мыслимые и немыслимые уступки в обмен на помощь, от которой я едва ли смогу отказаться. Прикроются исторической справедливостью и какими-нибудь пактами двухсотлетней давности. А под конец еще и попробуют распилить земли моего отца на Германию, Австрию, Венгрию…
        - Не думал об этом… Но ты скорее права, - вздохнул я. - И стариков можно понять: Рейх был грозной силой - и немалой угрозой для всей Европы, так или иначе.
        - Нет, Горчаков! Рейх - не был! - Хельга сердито сверкнула глазами. - Он пока еще есть - и будет, пока я жива.
        Да уж… Похоже, Георг и Жозеф рановато списали ее высочество принцессу со счетов. Да и мне самому, пожалуй, не стоило видеть в ней несчастную деву в беде. Вряд ли Анну-Марию всерьез готовили занять трон в Вене или учили править - недостаток опыта она с лихвой компенсировала амбициями и волей боевого офицера. И если уж начала “обрабатывать” меня заранее - то и для их величеств грядущие переговоры вряд ли станут увеселительной поездкой.
        Рубка будет знатная - такая, что клочья полетят… Знать бы только - от кого и куда именно.
        - Как скажешь, фрайин. - Я пожал плечами. - Но ты должна понимать, что все имеет свою цену. И за армию, которая вернет тебе трон, придется заплатить. И хорошо, если только уступками территорий вроде Лотарингии и Эльзаса.
        - Думаешь, дело в землях, жадности или каких-то моих капризах? Да плевать я хотела на этих… лягушатников из Эльзаса, - проворчала Хельга. - Конечно, Жозеф получит свое, и твой Павел - тоже. Белград, какой-то нибудь кусок Венгрии и еще что-нибудь южнее - если сможет отобрать у османов. Георг потребует колонии и, возможно, протекторат Британии над Антверпеном и еще парой крупных портов… Не такая уж и большая цена за мир, в конце концов.
        - Полностью согласен, фрайин, - кивнул я. - И поэтому - вообще не понимаю, чего ты так боишься.
        - Так подумай еще, Горчаков! - Хельга сбросила с плеч одеяло - похоже, от спора и чая с настойкой ей понемногу становилось жарко. - Я почти уверена, что Георг с Жозефом в один голос будут настаивать на признании независимости государств Рейха. И если я хоть на секунду прогнусь и позволю оттяпать какую-нибудь Саксонию - британские войска будут там на следующий же день после указа. В лучшем случае! - Хельга шумно выдохнула через нос и все-таки нашла в себе силы успокоиться и говорить чуть тише. - А в худшем - каждый курфюрст или князек с пустым кошельком и дюжиной пьяниц в личной гвардии решит, что ему тоже можно назвать себя королем. И ты наверняка догадываешься, чем все это закончится.
        - Войной, - вздохнул я. - На этот раз - гражданской… можно сказать.
        - Именно! Рода вспомнят былые обиды и начнут рвать друг другу глотки, а я ничего не смогу с этим сделать без дозволения Георга или Жозефа. - Хельга устало откинулась на подушки. - А им все это, конечно же, окажется только на руку - ведь можно под шумок выкачать из земель Рейха всё до последней марки и заодно досыта накормить собственные оружейные компании, ничем не рискуя.
        - Печальная перспектива, фрайин. - Я не стал спорить - да и, пожалуй, не мог. - И Павел вряд ли откажется от куска такого пирога.
        - Так пусть забирает весь пирог целиком! - с жаром отозвалась Хельга. - Если твой император хотя бы немного похож на тебя - мы сможем договориться. Торговые преференции, военный союз, вся Польша целиком - что угодно! Если надо, я даже выйду за него замуж и рожу хоть полсотни крепких и здоровых наследников, только…
        - Династический брак? - усмехнулся я. - Действительно - почему бы нет?
        - Что угодно! - повторила Хельга. - И взамен я прошу только одного: Рейх должен уцелеть. Ты сможешь выбить это из трех венценосных болванов, Горчаков?
        - Понятия не имею. - Честно признался я. - Но после того, что ты тут наобещала - попробовать определенно стоит.
        - Спасибо. О большем я не буду даже просить - клянусь!
        Хельга улыбнулась - и вдруг, наклонившись вперед, поцеловала меня в губы. И в этом не было ни страсти, ни настоящей благодарности, ни царственного превосходства сюзерена, закрепляющего ритуальным жестом вассальную клятву - да и ничего лишнего я все-таки не обещал. Не было, пожалуй, даже симпатии или дружбы.
        Но что-то - было.
        - Оу… Чего это ты? - Я чуть отстранился назад. - Вашему высочеству не следует…
        - Называй меня Хельгой. Или фрайин - если тебе так больше нравится. - На плечи мне легли горячие ладони. - Хотя бы пока мы одни.
        Глава 17
        Я старался ступать осторожно, но мои шаги все равно гулко отдавались эхом где-то в вышине под гигантскими сводами. Ботинки стучали по каменным плитам, и шум казались неуместно-громким - и все же никто не спешил возражать против моего появления. Собор вообще оказался чуть ли не пустым - только где-то со стороны алтаря мелькнула фигура в черном монашеском одеянии - и тут же исчезла. Святые и ангелы сурово взирали на меня с фресок, но, конечно же, молчали - да и вряд ли им было хоть какое-то дело до крохотного человечка где-то там, внизу.
        Поезд понтифика прибыл в Болонью еще до рассвета, и у меня нашлась пара часов прогуляться по городу. Не то, чтобы я так уж хотел любоваться местными красотами - но размяться определенно стоило. А именно сюда я свернул только для того, чтобы хоть ненадолго удрать от гвардейцев. Силуэты в темно-синей форме старались держаться позади, но не отходили от меня ни на шаг - и отстали только у огромной двери, ведущей внутрь.
        Видимо, посчитали, что в таком месте мне ничего не угрожает.
        Кафедральный собор Святого Петра снаружи казался не самым эффектным - масштабным, но слишком уж простым, почти без украшений даже на стене фасада, выложенной из самого обычного кирпича. Зато внутри… внутри он почти не уступал своему великолепному тезке из Рима. Белоснежный камень, лепнина, позолота, скамьи из темного дерева в несколько рядов - я будто прошел через волшебный портал и оказался в здании втрое больше того, что видел с улицы.
        - Buongiorno, principe.
        От неожиданности я едва не подпрыгнул. Тот, кто приветствовал меня, появился рядом незаметно. То ли умел подкрадываться получше опытного разведчика, то ли воспользовался какой-то хитрой магией. Вряд ли хоть что-то из этого смогло бы сделать человека полностью невидимым - но я мог поклясться, что только что во всем соборе кроме меня не было никого.
        - Простите, кажется, я напугал вас. - Высокий мужчина в темно-сером костюме поднялся с лавки мне навстречу. - Или вам просто так непривычен звук итальянской речи?.. В таком случае - позвольте перевести: доброе утро, князь.
        Незнакомец перешел на французский с такой легкостью, будто и сам этого не заметил. И я почему-то вдруг подумал, что мы точно так же могли бы изъясняться на английском или немецком… а то и на русском - и любой язык дался бы моему собеседнику с одинаковой легкостью.
        Важная птица.
        Чуть повыше меня, худощавый - но статный. Смуглое лицо, нос с крохотной горбинкой, внимательные темные глаза - обычный для местного типаж, но какой-то особенно-фактурный. В Петербурге такого человека непременно назвали бы странным словом “породистый”. Когда-то черные волосы уже давно поседели чуть ли не целиком - зато росли все так же густо, как в молодости и доставали чуть ли не до плеч. Впрочем, прическа несмотря на длину выглядела предельно аккуратной - как и весь облик незнакомца в целом. На вид ему было пятьдесят с небольшим, и все же я почти не сомневался, что он куда старше.
        Может, и чуть ли не вдвое.
        - Доброе утро, - пробубнил я, на всякий случай отступив на шаг. - Сеньор…
        - Монтанелли. Лоренцо Монтанелли. - Незнакомец едва заметно улыбнулся. - Кардинал-хранитель апостольской библиотеки Ватикана.
        Внешне он ничуть не походил на священнослужителя - о высоком церковном сане говорил только громадный золотой перстень с рубином. Кардинал Монтанелли был одет в костюм-тройку, явно сшитый на заказ, с темно-красным галстуком, и во всем его облике неуловимо проскальзывало то, что принято называть выправкой. Я бы не удивился, узнав, что когда-то его высокопреосвященству случалось носить военную форму или мундир служащего из министерства.
        Когда-то - но очень, очень давно.
        - Вам предстоит непростая задача, князь. Можно сказать, почти невыполнимая для столь юного человека - даже с вашими талантами. - Кардинал чуть склонил голову. - И поэтому ваша персона нам… крайне интересна.
        - Вам - это Святому Престолу? - на всякий случай уточнил я.
        - В том числе. Хотя лично его святейшеству, конечно же, не стоит встречаться с вами.
        - И почему же?
        - Это может быть понято неправильно. Если понтифик удостоит кого-либо из участников встречи в Ватикане аудиенции заранее, остальные тут же объявят нас в симпатиях. Которые сейчас недопустимы… формально, во всяком случае. - Кардинал снова улыбнулся и продолжил чуть тише: - И все же знайте, князь - вселенская Церковь с вами, целиком и полностью.
        - Я не католик, - усмехнулся я. - Да и вообще едва ли могу назвать себя человеком истинно верующим.
        - И какое это имеет значение? - Кардинал пожал плечами. - Святой Престол всегда стоял на страже мира - а сейчас едва ли найдется хоть один человек, который сделал для его сохранения больше, чем князь Горчаков. Так или иначе - мы на одной стороне.
        Для обычной встречи, этакого визита вежливости, все происходящее почему-то казалось слишком сложным. И пусть Папа не появился лично, а отправил вместо себя загадочного кардинала-библиотекаря - без таинственных появлений из ниоткуда и многозначительных взглядов уж точно можно было обойтись.
        Или нельзя - если нас действительно каким-то чудом могли подслушать даже здесь, в огромном и пустом соборе, защищенном Даром церковников не хуже крепости.
        - Что ж… В таком случае - передайте его святейшеству, что я признателен… - Я изобразил вежливый поклон. - За все - и особенно за его содействие в грядущих переговорах.
        - Непременно. Впрочем, за вашими успехами следит не только Святой Престол. - Кардинал вдруг чуть наклонился вперед и прошептал: - Василий Михайлович Дроздов передает вам наилучшие пожелания.
        Меня будто приморозило к полу. Я тут же вспомнил, как до смешного нелепый старец в очках и поношенном пиджаке буквально парой слов заставил поджать хвосты половине столичной знати. И как он же встретил меня с набитого юнкерами поезда из Пятигорска, чтобы побеседовать… черт знает о чем. Из всего разговора я вынес только одно: при всей мощи древних Одаренных треснувший по швам мир все-таки придется спасать мне.
        Своими кулаками, умом, магией, оружием, связями, капиталом - да и вообще всем, что подвернется под руку. Высшие силы то ли самоустранились от всех мировых проблем, то ли решили, что уже сделали достаточно, забросив меня сюда. И я, в общем, не имел особых возражений: привык управляться сам - да и вообще должен был сказать спасибо, что не загнулся окончательно, истекая кровью под мертвым грязно-желтым небом где-то далеко отсюда.
        И вдруг - такое.
        - Кто вы такой? - пробормотал я. - Или - что?
        - Библиотекарь и скромный Служитель Бога. - Кардинал склонил голову. - Большего вам знать, пожалуй, не следует. Пока что.
        - Тогда - сколько вам лет?
        - Много, князь. Я куда старше Василия Михайловича.
        - И, подозреваю, еще и могущественнее, - проворчал я. - До сих пор никак не пойму, кому нужен бестолковый молодой князь, если на свете живут такие вот древние старцы.
        - Можно сказать - вы сами ответили на свой вопрос, князь. - Кардинал ничуть не обиделся на мой выпад. - Лиши вас Дара прямо сейчас - и вы станете обычным юношей ваших лет. Сообразительным, пылким, упрямым - и, без сомнения, талантливым. Сохраните положение, титул и все то, что позволяет вам на равных говорить с правителями по обе стороны океана… В общем - изменится не так уж и много. Но если силу потеряет ваш дедушка - едва ли он проживет дольше нескольких дней. Василий Михайлович в таком случае скончался бы не месте. А это тело… - Кардинал коснулся лацканов своего пиджака. - Это тело без магии просто рассыпется в прах. Слишком уж много лет я взял у нее взаймы.
        - Неужели вы так боитесь подавителей родового Дара, - усмехнулся я, - что готовы сидеть сложа руки?
        - Мы не сидим без дела, князь… Пора бы вам уже, наконец, понять, что мир не вращается вокруг великолепного князя Горчакова. И кое-чего вполне можно добиться и без вашего личного участия. - Кардинал улыбнулся и покачал головой. - И все же вы будете правы, если скажете, что этот мир все-таки в вас нуждается.
        - Охотно верю. - Я пожал плечами. - Хоть и не понимаю - почему.
        - Мы живем в непростое время. Огромные дирижабли, броненосные корабли, панцеры, аэропланы с автоматическими картечницами. И, конечно же, капитал и политика - как венец всего. Магия уже давно перестала быть абсолютным инструментом власти, князь. - Кардинал чуть сдвинул брови. - Личность куда важнее… Ваша личность. Ваш талант находить нужные слова, объединять людей. И, конечно же, умение поставить что-то выше собственных интересов - или даже интересов российской короны.
        - Думаете, этого достаточно, ваше высокопреосвященство? - вздохнул я.
        - Мне хотелось бы в это верить. Вы не хуже меня видите, что мир замер на краю пропасти. - Кардинал на мгновения задумался - будто сомневался, стоит ли говорить дальше - однако все-таки продолжил: - Многие из тех, кто носит сутану, видят дурные знамения - там, где обычным людям не разглядеть ровным счетом ничего.
        - Что-то вроде мертвой саранчи? - поморщился я. - Или моря не того цвета?
        - Не стоит шутить вещами, в которых вы ничего не смыслите, князь. - Кардинал строго нахмурился. - Любому Одаренному известно, что магия - изнанка, истинная суть всего происходящего. И любые изменения в ней не пройдут без следа. Мы способны увидеть лишь следы - но мудрому достаточно и этого, чтобы понять, когда приближается…
        - Конец света? - догадался я. - Тот самый неотвратимый Судный День?
        - Хвала Господу - пока еще нет. Опасность уже близко - но и шансы велики, как никогда раньше. И именно поэтому все мы и Святой Престол с замиранием сердца следим за вашей судьбой. И именно поэтому я должен просить… нет, я должен умолять вас, князь, - Кардинал склонился передо мной, прижимая руки к груди, - не ошибитесь! Вы - наша последняя надежда.
        - Последняя? - Я тут же навострил уши. - Значит, были и другие?
        На этот раз его высокопреосвященство молчал так долго, что я уже перестал надеяться получить ответ. Хоть какой-то - на подробный рассказ о путях сильных мира сего не стоило и рассчитывать. Но то ли я особенно приглянулся кардиналу, то ли просто настало время узнать кое-что еще - он все-таки заговорил. Медленно и глухо, будто слова оказались слишком тяжелыми даже для древнего Одаренного.
        - Что ж… - Кардинал поднял голову, заглядывая мне прямо в глаза. - Вы уверены, что действительно хотите это знать, князь?
        Глава 18
        - Не стоило нам начинать этот разговор. Но теперь… - Я шумно выдохнул через нос. - Да, ваше высокопреосвященство. Я хочу знать. Все - и до конца.
        - Все известно только самому Господу Богу, князь, - с улыбкой отозвался кардинал. - Но о других… давайте назовем их гостями нашего мира - я рассказать могу.
        - В таком случае - начинайте. - Я оглянулся в сторону огромной деревянной двери, ведущей на улицу. - Пока гвардейцы не принялись меня искать.
        - Едва ли они посмеют прервать нашу беседу, - усмехнулся кардинал. - Но - как пожелаете, князь… Вы действительно не первый, на кого мы возлагали свои надежды. История уже знает подобные примеры: юноша, наделенный неимоверными для своих лет талантами - и не только магическими, конечно же. Иногда знатного рода, но порой и из простых. Будущий полководец, политик - или гений способный изменить мир. Тот, кто опережает свое время на десятки лет - а то и на целые века. Признание, слава, головокружительная карьера - и печальный финал… всегда. - Кардинал вздохнул и покачал головой. - Как будто сам этот мир сопротивляется любой попытки сыграть против правил.
        - Это я уже заметил, - буркнул я. - И давно вы занимаетесь… этим?
        - Первый гость появился около двухсот лет назад. А последний… - Кардинал отвел глаза. - Последний еще жив, князь.
        - Что?! Какого ?.. - Я скосился на святых на фресках и на всякий случай продолжил чуть тише. - Как такое вообще могло случиться? И где он?!
        - В надежном месте князь. И, к сожалению останется там до конца своих дней, - тихо ответил кардинал. - Бедняга сошел с ума. Такое порой случается. Перенос того, что вселенская Церковь называет душой, крайне сложен… И не каждый способен выдержать подобное. И обычно последствия наступают не сразу. Год, два - иногда больше… Но некоторым везет.
        Я молча сжал зубы. От грязной ругани меня удерживал только сан кардинала - на святых и ангелов было уже плевать. Даже они, пожалуй, поняли бы любого, кто загремел на мое место. Вселиться в тело подростка, отправив беднягу в небытие и сожрав его память, чтобы плясать под дудку таинственных старцев, которые куда больше болтали, чем делали, носиться под пулями, сшивая расползающийся на части мир - и при этом рисковать закончить свои дни в богадельне, пуская слюни и мочась под себя.
        Так себе перспектива.
        - Мои сны, да? - зачем-то спросил я. - Я потерял память, но она понемногу возвращается. Это тоже… признаки?
        - Думаете, это мы скрыли от вас прошлое, князь? - так же тихо отозвался кардинал. - Подозреваю, ваш собственный Дар пытается таким образом защитить сознание. Убрать все лишнее - или опасное, или просто слишком огромное. Две жизни в одном хрупком теле - кому под силу выдержать такое?.. И если вы вспомните все - возможно, это вас убьет. Я не знаю точно - у нас не так уж много… случаев.
        - Случаев? - повторил я, сжимая кулаки. - Значит, вот кто мы для вас? Случаи? Попытки - раз, два, три… Этот сломался - несите следующего?!
        - Всему есть своя цена, князь. - Кардинал выдержал мой взгляд, не мигая. - Трое из нас сменили жизнь на кое-что похуже смерти, чтобы вы появились в этом мире. В юном здоровом теле, до краев наполненном магией - вместо потасканного старого, истекающего кровью среди руин. Не такой уж и плохой обмен - и вы сами на него согласились. Или я ошибаюсь?
        Возразить оказалось, в общем, нечего. Обрывков воспоминаний из сна хватило, чтобы убедиться - никто не тащил меня сюда… во всяком случае - насильно. Может, никакого выбора на самом деле и не было, может, все тогда случилось благодаря какому-то изящному обману - решение я все-таки принимал сам. Вряд ли хоть кто-то мог запретить мне истечь кровью и испустить дух на полу под мертвым грязно-желтым небом - но я захотел жить. Черт знает когда, черт знает где и зачем - и все-таки жить.
        Второй шанс для меня. И, кажется, последний - для всемогущих древних колдунов, которые оказались не такими уж всемогущими. И для хрупкого мира, за полтора года ставшего родным. Дед, родовое гнездо в Елизаветино, далекий Петербург и целая огромная страна. Люди - сотни и тысячи рабочих с фабрик Горчаковых. Однокашники из славной пехотной школы, один из которых теперь занял российский престол. Старая аристократия - может, и не друзья, но зато вполне надежные союзники, от которых не приходилось ждать удара в спину. Багратион - хоть мы не всегда и не во всем оказывались на одной стороне. Настасья. Андрей Георгиевич, Судаев с Шестопаловым.
        И Гижицкая, навеки упокоившаяся в чужой эльзасской земле.
        Теперь все это стало моим, частью меня - и плевать, кому оно принадлежало раньше. Я - Александр Горчаков. Статский советник на службе его величества императора Павла. Одаренный, наследник рода и внук своего деда.
        Может, так было и не всегда - но всегда будет.
        - Я не забыл, ваше высокопреосвященство, - уже без всякой злобы проговорил я. - И, пожалуй, должен благодарить вас - за все.
        - Оставьте эти расшаркивания для другой публики, князь. - Кардинал снова опустил взгляд куда-то в пол. - В конце концов, вы нам ничего не должны. Но от вас зависит куда больше, чем судьба дюжины бесполезных стариков.
        - Вряд ли старики так уж бесполезны. - Я пожал плечами. - Я бы уж точно не отказался от пары советов. И вы, и Василий Михайлович наверняка знаете куда больше, чем говорите.
        - И все же куда меньше, чем хотелось бы, князь, - вздохнул кардинал. - И почти все наши знания для вас окажутся бесполезными… пока что. Мы маги и хранители мира, а не политики или полководцы.
        - Знания мне сейчас не помешают, - тоскливо отозвался я. - Не древние ритуалы, конечно же - а то, что может пригодиться здесь и сейчас. Василий Михайлович говорил, что способен увидеть будущее… в некотором смысле.
        - Будущее - это то, что еще не случилось. А значит - может и не случиться вовсе. Что бы там ни говорил даже один из нас - вашу судьбу пишете только вы сами, князь. - Кардинал невесело улыбнулся. - Просто так уж вышло, что она теперь намертво сплетена с судьбой целого мира. И любая ошибка…
        - Отправит нас всех прямо в пасть к Дьяволу. Знаю! - Я махнул рукой и выругался, уже не обращая внимания на этикет. - Но хоть что-то, ваше высокопреосвященство! Любая подсказка, любой намек на исход событий! Вы видите эти чертовы… нити, ведущие из прошлого в будущее - а я вынужден идти вслепую. Вы когда-нибудь пробовали вести огромный грузовик без фар ночью по дороге над пропастью глубиной с этот собор?!
        - Я… я не умею водить, князь. - Кардинал чуть покраснел, будто признание далось ему не без труда. - Но если уж говорить о подобных сравнениях - вы просите дать вам какой-то ориентир, маяк - но забываете, что любая дорога сложна и извилиста. И прямой путь - не всегда верный и надежный… Не подумайте, что я хочу скрыть от вас что-то важное - и все же любой совет, даже самый крохотный намек сейчас могут навредить куда больше молчания.
        - Неужели все так плохо? - буркнул я. - И у меня есть один-единственный шанс добраться куда следует?
        Вопрос был скорее риторическим - и поэтому я искренне удивился, когда его высокопреосвященство вдруг начал отвечать.
        - К счастью - пока еще нет. Помимо тысячи ужасных исходов есть и хорошие - очень немного. И те, что можно назвать приемлемыми… их несколько больше. - Кардинал на мгновение смолк, будто заглядывая туда, куда мой Дар пока еще был не в силах дотянуться. - И переговоры в Ватикане решат если не все, то многое. Именно эта встреча станет отправной точкой для грядущих событий.
        - И я должен начать и закончить их так, как следует, - фыркнул я. - А можно что-нибудь менее… очевидное?
        - Боюсь, что нет, князь. - Кардинал пожал плечами. - Ваши цели разумны, а все действительно важное вы знаете и без меня. Даже то, что ее высочество принцессу Анну-Марию следует защищать любой ценой - разве не так?
        - Конечно!
        - Если она погибнет - благоприятный исход станет почти невозможным - во всем мире сейчас не найдется фигуры, способной заменить наследницу рода Габсбургов. Только крови кайзера под силу хоть как-то объединить германскую знать - а других детей у покойного Вильгельма не было… Впрочем, и это вы тоже знаете не хуже меня. - Кардинал виновато потупился. - Как видите, от моих советов не так уж много толку.
        - Не стану спорить, - сердито отозвался я. - Но, так или иначе - благодарю, что вы хотя бы попытались.
        - И вот еще, князь… Опасайтесь британского короля. Георг уже не молод, но он куда опытнее всех остальных участников переговоров вместе взятых.
        - Даже Жозефа?
        - Даже его. Французский император умен и осторожен, но Георгу за почти тридцать лет его правления приходилось закручивать такие интриги, на которые едва ли пошел бы любой другой. - Кардинал поджал губы и отвел глаза - будто сомневался, стоит ли говорить дальше. - Не удивлюсь, если он причастен к созданию оружия Рейха… так или иначе.
        - Что?! - От удивления я едва не подпрыгнул. - Святому Престолу что-то известно об этом?
        - Никаких доказательств у меня нет - если вы об этом, князь. И не может быть. - Кардинал строго нахмурился. - Только скудные и противоречивые сведения от американских католиков, которые я могу подкрепить разве что собственными догадками. Но уже если в деле были замешаны деньги королевской семьи…
        - Георг финансировал проект? - догадался я. - И поэтому сейчас готов пойти на все, чтобы заполучить оружие в свои руки?
        - Тише, князь! Умоляю вас - тише! - Кардинал испуганно огляделся по сторонам. - Я выдал вам тайну исповеди! И если хоть кто-то узнает, если заподозрит вселенскую Церковь в симпатии к одной из сторон встречи в Ватикане…
        - Понимаю, - кивнул я. - Слово аристократа - то, что вы сказали мне, не покинет этих стен. Конечно же, я не посмею использовать это знание на самих переговорах… и все же оно едва ли будет лишним. Я в долгу перед Святым Престолом, ваше высокопреосвященство.
        - Не говорите так, князь! - прошипел кардинал. - А лучше - вообще забудьте обо всей нашей беседе! Я не должен был…
        - Но все же сделали. - Я шагнул вперед и протянул руку. - Кто знает - может, эти слова стоят куда больше многомудрых бесед о судьбах мира.
        - А может - нанесут такой вред, который мы уже не сможем исправить. - Кардинал стиснул мою ладонь холодными и липкими от пота пальцами. - Но я буду молиться, чтобы все закончилось хорошо… А теперь ступайте, князь - и да хранит вас Господь!
        Глава 19
        Стрелка часов уже давно перевалила за полночь, но сон все никак не шел. Не то, чтобы я так уж боялся снова сцепиться с загадочным менталистом - в моем арсенале было достаточно фокусов на случай его появления. Да и постель оказалась уж точно помягче и поудобнее той, в огромном купе Ватиканского поезда. Гостеприимство понтифика и на этот раз оказалось выше всяких похвал: для нас с Хельгой нашлись апартаменты на третьем этаже Апостольского дворца. Мне - в соответствии с княжеским статусом - досталась комната чуть поменьше - но тоже роскошная, просторная, с шикарным видом на купол собора Святого Петра и площадь с обелиском. Да еще и расположенная буквально за углом от личного кабинета Папы Римского. Подобным соседством, пожалуй, стоило даже гордиться.
        Но все же не настолько, чтобы ворочаться под одеялом уже битый час. Прошедший день тянулся бесконечно и оказался не из легких - уже после ужина мы с Хельгой буквально валились с ног, а после встречи с Оболенским и местным посольством и вовсе готовы были рухнуть без сил… Но стоило мне добраться до постели - как сон тут же как рукой сняло.
        Слишком уж многое я увидел и услышал за последние сутки. Измученное тело честно пыталось отдыхать, но сознание раз за разом прокручивало в памяти беседу с его высокопреосвященством кардиналом Монтанелли. Загадочные старцы, притащившие меня в этот мир, появились снова. То ли пытались предупредить, то ли посоветовать… то ли просто решили напомнить о себе - и о немыслимой важности моей миссии здесь. Но за пространными рассуждении о будущем не скрывалось почти…
        Впрочем - нет. Кое-что полезное все-таки было. И если о роли Хельги в грядущих событиях я догадывался и сам, то слова про британского монарха стали сюрпризом… И еще каким! Кардиналу оказалось нечем подкрепить свои догадки, но если за проектом двадцатилетней давности действительно стоял Георг, если лабораторию Оппенгеймера в Лос-Аламосе финансировали из Лондона - то ли с самого начала, то ли уже позже, когда “Чародея” отобрали у военного ведомства…
        Это определенно расставляло по местам если не все, то многое. И уж точно объясняло, почему Георг готов был буквально вцепиться в фон Брауна и секретное оружие Рейха - даже рискуя развязать войну с Штатами. Конечно, и Павел, и Жозеф, и вообще любой монарх желал бы получить такую игрушку, и едва ли хоть какая-то цена за нее стала бы слишком большой. Но для британского короля это, похоже, стало еще и чем-то личным. Вопросом не только государственного интереса, но и престижа, репутации. Каприви утащил “Чародея” буквально у Георга из-под носу. А его величество определенно не любил, когда кто-то брал его вещи.
        Ну - или вещи, которые, он считал своими.
        Мои размышления вдруг прервал стук в дверь. Негромкий - но все же уверенно-настойчивый. Тот, кто решил вдруг меня навестить, явно не собирался ждать до утра. Сначала я даже подумал, что это Хельге стало скучно в соседней комнате за стенкой. Побродить по коридорам Ватикана в час ночи в поисках какого-нибудь местного монастырского вина для причастий или просто так, без особой цели было вполне в духе ее высочества.
        Впрочем, она-то как раз стучать бы не стала.
        - Входите, - вздохнул я. - Дверь не заперта.
        - Вы не спите, principe?
        Петли едва слышно скрипнули, и на пороге появился один из гвардейцев - уроженец кантона Люцерн с труднопроизносимой фамилией. Я запомнил только имя - Мартин - хоть мы и провели не один день чуть ли не бок о бок в поезде. Несмотря на весьма юный возраст - всего года на три-четыре старше меня - парень уже успел дослужиться до капитанского чина и, похоже, метил еще выше - раз уж ему доверили охрану столь важных персон.
        - Не сплю. - Я откинул одеяло и сел. - Что-то случилось, капитан? - Нет… Не совсем. - Мартин на мгновение замялся - но все-таки продолжил. - Какой-то человек желает срочно увидеть ее высочество принцессу.
        - Вот как? - проворчал я. - И откуда же ему известно, что она сейчас здесь?
        Об этом должны были знать всего пара десятков человек… теоретически. Но на деле тайна Хельги уже давно превратилась в фарс. О том, что исчезнувшая принцесса снова в Европе, и в Лондоне, и в Париже и еще черт знает где проведали уже давно - возможно, с того самого момента, как мы покинули борт “Олимпика” в Шербуре.
        - Хотел бы я знать, principe. - Мартин пожал плечами. - Поэтому и решил разбудить вас… Прикажете выгнать его? Или пусть подождет до утра? Или?..
        - Проводите его сюда, капитан… - Я потянулся за рубашкой на стуле. - Только дайте мне пару минут. Не знаю, кого черти могли принести в такой час, но даже незваных гостей не стоит встречать без штанов.
        Мартин кивнул и тут же испарился. Видимо, загадочного посетителя Папского дворца заставили ожидать где-то на первом этаже: я успел не только одеться, но и на всякий случай переложить чуть поближе пистолет, проверить охранные чары вокруг - и даже чуть размяться, прощупав магией коридор и лестницу, ведущую вниз.
        Поэтому примерно представлял, кто сейчас появиться в комнате даже раньше, чем тот переступил порог.
        Одаренный. Изрядного ранга - послабее меня, но куда опытнее. Не военный, даже не боевой маг, не целитель, точно не менталист… скорее тот, кого когда-то учили всему понемногу. Обычно такой рисунок умения складывался у аристократов из знатных фамилий - а у этого был даже Источник. Не слишком впечатляющий мощью - зато древний.
        Гость явно оказался не из простых.
        Не ошибся я даже с возрастом. Рослому мужчине с седыми волосами и бородой было на деле лет семьдесят пять-восемьдесят, но выглядел он заметно моложе - как и подобало Одаренному его силы. Одежда тоже оказалась под стать: костюм из темно-синей ткани - и не из дешевых, наверняка сшитый на заказ. В меру солидный и при этом не бросающийся в глаза и без лишних роскошеств вроде запонок с бриллиантами или чего-то в этом роде.
        В самый раз для визита в резиденцию понтифика.
        - Buona notte, Signore, - поздоровался я, поднимаясь - и продолжил уже на немецком: - Должно быть, у вас были серьезные причины появиться здесь в такой час.
        -Так и есть, сеньор. - Незнакомец чуть склонил голову. - Мне необходимо срочно увидеть ее высочество принцессу Анну-Марию… Можно сказать - это вопрос жизни и смерти!
        - В таком случае - нам точно не стоит спешить, - отозвался я. - И для начала стоит представиться. Уверен, вы знаете, кто я такой - а я, между тем, еще не слышал вашего имени.
        - Д-да… Конечно же, - от волнения незнакомец чуть заикался, но все же взял себя в руки. - Я…
        - Франц-Иосиф фон Лихтенштейн. Князь Священной Римской Империи.
        От неожиданность и незваный гость, и даже видавший виды капитан гвардейцев разве что не подскочили на месте. Я бы тоже занервничал - но чуть раньше них заметил появившуюся в дверях Хельгу. То ли ее разбудил шум в коридоре, то ли она, как и я, так и не смогла уснуть - и решила выяснить, что вообще происходит.
        - Анна! - На лице фон Лихтенштейна засияла радостная улыбка. - Дитя мое… Господь милосердный, как же ты выросла!
        Старик раскинул руки и шагнул вперед, явно намереваясь заключить Хельгу в объятиях. А вот та явно оказалась не слишком-то рада подобному проявлению чувств - тут же нахмурилась и даже чуть отступила. Мартин уже поднял было руку, чтобы вмешаться, но фон Лихтенштейн сам сообразил, что перестарался.
        - Прости… Простите, ваше высочество, - вздохнул он. - Мне не следовало… Когда мы виделись в последний раз, вы были еще совсем малышкой - лет двенадцать, не больше. Но если уж вы помните мое - то непременно должны знать, что я был женат на…
        - На покойной принцессе Луизе Виктории, - кивнула Хельга. - Сестре моего отца.
        - Верно, ваше высочество. - Фон Лихтенштейн снова радостно заулыбался. - А значит, что я в каком-то смысле прихожусь вашему высочеству дядей. Наш род всегда был предан династии Габсбургов, а сам я имел честь считать покойного кайзера своим другом - пусть и не самым близким.
        - Отец говорил о вас, - осторожно отозвалась Хельга. - И мне не приходилось слышать дурного.
        - И все же я виноват перед вашим высочеством. Мне следовало отправиться в Вену сразу после смерти вашей матери. Но мы… - Фон Лихтенштейн опустил голову. - Я верил, что канцлер Каприви сделает все для защиты единственной дочери кайзера и наследницы рода.
        - Как и многие другие, князь. - Хельга скосилась на меня. - И все же - что привело вас сюда теперь, да еще и в такой спешке?
        - Долг перед короной Рейха! - выдохнул фон Лихтенштейн. - Я пришел, чтобы принести клятву верности - и предупредить, что вашему высочеству угрожает опасность!
        - Если так - боюсь, вы опоздали, князь, - усмехнулся я. - Жизнь принцессы под угрозой с того самого дня, как мы имели удовольствие познакомиться.
        - Знаю! Но я сейчас говорю не об этом! - Фон Лихтенштейн сердито зыркнул из-под седых бровей. - Не спрашивайте, откуда я это знаю - на ее высочество готовится покушение.
        - Кем? И когда именно? - спросил я. - Боюсь показаться неучтивым и даже обидеть ваше сиятельство недоверием - но если уж вы утверждаете подобное…
        - Не знаю… В ближайшие дни - может, даже сегодня или завтра. У Абвера свои люди в Риме, но приказ пришел из Вены - с самого верха. Уверен, вы едва ли поверите мне… Не думал, что когда-нибудь доживу до того дня, когда измена проникнет в Рейхстаг. И все же я… - Фон Лихтенштейн вздохнул и посмотрел исподлобья - почему-то меня. - Я убежден, что покушение готовит сам канцлер Каприви.
        Вот уж действительно - новость. Важная, занятная и, что самое главное - своевременная… Впрочем, герр канцлер водил за нос целую страну - и, надо признать, долгое время делал это весьма успешно.
        Но теперь ему, похоже, уже начинали задавать неудобные вопросы. И это заставляло суетиться, спешить - и в итоге проколоться. Может, один единственный раз - и о его намерениях узнал один-единственный лишний человек. Тот, кто выдал другому - и так пока слухи не дошли до князя, который приходился Хельге дядюшкой.
        Конечно же, если фон Лихтенштейн не врал - от начала и до конца.
        - Что вам еще известно? - с нажимом произнес я. - Любые подробности. Я должен убедиться, что вы не ошибаетесь. Сейчас Ватикан и дворец понтифика - самое безопасное место во всей Европе. И даже если кто-то посмеет напасть на принцессу прямо здесь - это будет не так уж просто сделать. У Святого Престола достаточно сильных Одаренных, а швейцарские гвардейцы - лучшая охрана, что мне когда либо приходилось видеть. Они круглые сутки дежурят у всех ворот и на стене - мы в самой настоящей крепости. И если уж кто-то решил ее штурмовать - ему понадобится целая армия прямо в центре Рима.
        - Не удивлюсь, если канцлер располагает достаточной силой и для такого. - Фон Лихтенштейн поджал губы. - Но мой человек донес, что люди из Абвера проникнут во дворец через какой-то тайных ход. Кажется, подземелье, какие-то катакомбы…
        Больше всего это напоминало какой-то посредственный шпионский боевик: загадочная дверь, о которой не знают местные вояки - зато прекрасно осведомлен то ли предатель в самом Ватикане, то ли вообще черт знает кто. Штурмовики в черном, крадущиеся по коридорам Папского дворца - непременно ночью, обходя “глушилками” охранные чары и бесшумно вырезая сонных гвардейцев, чтобы подобраться к ничего не подозревающей принцессе…
        Но если ход действительно существовал - Каприви и Абвер получили такой козырь, что затея пробраться в Ватикан из запредельной превращалась в отважную, дерзкую - но все же кое-как выполнимую.
        - Что скажете, капитан? - Я повернулся к застывшему изваянием у стены Мартину. - Такое вообще возможно?
        - Не знаю, principe. Ватикан действительно соединен тайным проходом с Замком Святого Ангела - но путь идет по стене, и его всегда охраняют. Там не пробиться даже отряду в полсотни человек. - Мартин на мгновение задумался. - Но есть еще Некрополь в самом соборе - и одному Господу известно, куда могут вести его ходы… Мне не приходилось там бывать.
        - Тогда, возможно, самое время проверить, - вздохнул я.
        - Я не стал бы так спешить. Если его сиятельство… - Мартин скосился на притихшего фон Лихтенштейна, - ошибается, нам придется прочесать все катакомбы целиком. Хотя, конечно же, мы можем обратиться в полицию - и закрыть въезд в эту часть города.
        И именно чего-то такого от нас и будут ждать - если невесть откуда взявшийся дядюшка Хельги каким-то чудом смог обмануть даже меня.
        - Нет, капитан. - Я покачал головой. - Слишком рискованно. Я бы не хотел вмешивать местные власти - ведь тогда кто-нибудь непременно посчитает, что Ватикан стал недостаточно безопасным для гостей ее высочества.
        В подробностях о грядущих переговорах во всем мире знали буквально несколько человек. Но если уж слухи каким-то чудом доползли до самой Вены - я не собирался оставлять Каприви шанс все испортить.
        - Тогда - что нам делать, principe?
        - Соберите всех, кого сможете, капитан. Без лишнего шума. - Я рывком поднялся с дивана. - И попробуйте отыскать кардинала Монтанелли.
        Глава 20
        - Осторожнее, тут ступеньки.
        Кардинал щелкнул пальцами и чуть впереди под сводом потолка вспыхнул шарик света. Небольшой - но достаточно яркий, чтобы мы без труда разглядели проход на полсотни шагов вперед. На мгновение я даже почувствовал что-то вроде зависти: настолько изящно и ловко его высокопреосвященство управлялся с магией.
        Конечно, я тоже смог бы повторить фокус - заклятье Свечи было одним из базовых, и юных Одаренных обучали ему чуть ли не раньше, чем кидать Булаву или прикрываться Щитом. И при желании у меня даже получилось бы зажечь колдовской огонек не у себя на ладони, а чуть дальше: у стены, под потолком - или вовсе дотянуться до середины лестницы. Но до умения работать с энергией Дара вот так легко, небрежно и буквально походя определенно было еще далеко.
        Впрочем, кардинал начал упражняться куда раньше меня. Лет этак на двести - а может, и больше.
        Вряд ли он пришел в восторг от того, что его подняли в такой час - но явился по моей просьбе. Примерно через четверть часа - такой же представительный, аккуратный и собранный, как и в нашу первую встречу. Разве что сменил костюм на черный - а выглядел так, будто то ли привел себя в порядок за считанные минуты, то ли вообще не ложился - да и вообще не слишком-то нуждался во сне.
        Возможно, так оно и было. Но я уж точно не собирался задавать древнему Одаренному глупые вопросы.
        - Где мы вообще? - Я огляделся по сторонам. - Все слишком запутанно… Лестница, два поворота - а я уже не понимаю, куда попал.
        - Мы под собором, князь. - Кардинал улыбнулся и указал рукой на потолок. - Можно сказать, алтарь прямо у вас над головой.
        - Да уж… - Я поежился, представив размер и вес громадины сверху. - Вот уж не думал, что тут вообще может быть такое.
        - Собору почти пять веков - и его не случайно построили на месте древнего некрополя, - отозвался кардинал. - Первая базилика стояла здесь в триста двадцать шестом году - еще при Константине Великом. Считается, что здесь похоронен сам апостол Петр.
        - Считается? - переспросил я.
        - Преданиям и летописям первых христиан почти две тысячи лет. Едва ли кто-то может утверждать однозначно… - Кардинал на мгновение задумался. - Раскопки под собором идут с тридцатых годов, почти непрерывно - и даже сейчас я едва ли могу сказать, что Святой Престол близок к истине… Впрочем - посмотрите сами.
        Я огляделся по сторонам. Магического света вокруг было достаточно - он буквально заполнял не только лестницу, ведущую вниз, но и помещение за ней. Явно древнее, построенное еще на самой заре христианской веры, неровно-квадратной формы и неожиданно просторное - несмотря на низкий свод потолка. Похоже, современники апостола Петра были заметно мельче современных людей - я пригнулся всего раз или два, а вот самым рослым из гвардейцев приходилось буквально протискиваться.
        И все же здесь явно бывали - и нередко. То тут, то там виднелись следы работы местных археологов. Здоровенные мотки электрического кабеля, какая-то аппаратура, инструменты - прямо рядом с древними плитами, обломками камней и осколками глиняной посуды. А пару раз взгляд натыкался на что-то подозрительно похожее на человеческие кости.
        - Не нравится мне здесь, - вполголоса проворчала Хельга. - Если фон Лихтенштейн нас обманул, я придушу его своими руками.
        - А что там? - Я прищурился, вглядываясь в сгущавшуюся темноту в проходе. - Еще одна лестница?.. Интересно, там может быть проход куда-то еще?
        - Вполне вероятно. - Кардинал пожал плечами. - Рим не зря называют Вечным городом. Христианские катакомбы тянутся под ним на десятки километров - а до них здесь столетиями хоронили язычников. Эти подземелья уходят вниз так глубоко, что мы едва ли хоть когда-нибудь сможем изучить их полностью.
        - Здесь целый город… - пробормотал капитан Мартин, заглядывая мне через плечо. - Еще один город - прямо под Ватиканом!
        Тесные коридоры, тупики, ненадежные хрупкие стены и потолки, готовые обвалиться и добавить к древним гробницам еще десяток свежих - некрополь явно не спешил делиться своими тайнами. И даже собери Мартин впятеро больше людей - мы едва ли смогли бы отыскать здесь хоть что-то, не зная верного пути.
        Если он вообще был.
        - Похоже, придется возвращаться, - вздохнул я. - Если только…
        Повинуясь внезапно порыву, я закинул винтовку за плечо и зажег на ладони собственное колдовское пламя. Не ровный белый свет, как у кардинала - а обычный огонь. Крохотный Горыныч заискрился на кончиках пальцев - разгорался нехотя, будто ему не хватало то ли воздуха, то ли самой силы моего Дара. Я чувствовал Источник даже сквозь толщу камня - и все же ему оказалось не так уж просто сюда пробиться.
        Слишком уж глубоко мы забрались под землю.
        - Посмотрите, сеньоры. - Я осторожно развернулся. - Огонь отклоняется в сторону.
        Тусклое пламя Горыныча действительно трепетало, отбрасывая на стены катакомб вытянутые неровные тени. Дергалось, будто на самом деле могло потухнуть - и, кажется, даже пыталось сердито плеваться искорками и черным дымом. А когда я перестал двигаться - чуть сместилось, словно перекатившись по ладони.
        - Это ветер! - догадался Мартин. - Откуда-то сквозит - значит, рядом должен быть проход!
        - Так почему бы не попытаться его отыскать? - Я осторожно двинулся вдоль стены. - Если один из этих коридоров ведет наружу, за пределы Ватикана…
        Честно говоря, я изрядно сомневался, что моя затея сгодится хоть на что-нибудь. Вряд ли кардинал ошибся насчет протяженности и глубины катакомб под улицами и площадями Рима - а значит, струя холодного и влажного воздуха могла просочиться из помещения по соседству, из какого-нибудь коридора, из трещины, выходящей на поверхность в полукилометре от собора… да вообще откуда угодно.
        И все же я упрямо шагал, одной рукой поддерживая трепыхавшийся магический огонек, а другой - скользил ладонью по влажным холодным камням, пытаясь нащупать какой-нибудь стык между плитами, скрывающими тайный проход. Очередной коридор катакомб, который местные археологи и рабочие еще не отыскали.
        Или - зачем-то спрятали.
        - Вот здесь. - Я замедлил шаг. - Кажется…
        Когда едва заметный холодок коснулся пальцев, я остановился и провел по щели сверху вниз. Да, ошибки быть не могло: сквозило действительно отсюда - прям из-под каменной плиты примерно в мой рост высотой. Выглядела она точно так же, как и дюжина виденных ранее… но стояла как-то иначе. Остальные или утопали в грязи и вековой пыли, буквально врастая в стену - или наоборот, устроились на новом месте. Обычно прямо на полу, куда их складывали рабочие, освобождая проход за проход. А эта выглядела довольно чистой - но при этом так и не покинула ниши, в которую ее поместили сотни, а может, и целую тысячу лет назад.
        Точнее, покинула - но зачем-то вернулась обратно на место.
        - Сеньоры, я могу попросить вас?.. - начал я. - А, впрочем…
        Я не стал дожидаться, пока кто-нибудь из гвардейцев подойдет помочь: собрал Дар и под удивленные и восторженные возгласы приподнял пару сотен килограмм древнего камня - и без особого усилия сдвинул в сторону.
        - Поспешность, - вздохнул кардинал. - Неизвестно, к чему она может привести.
        Но мне было уже не до многомудрых бесед - я успел понять, что не ошибся. Чутье Одаренного частенько выручало и раньше - не подвело и на этот раз. Плита больше не сдерживала поток воздуха - и влажный холод буквально хлестнул меня наотмашь, врываясь в катакомбы через прямоугольное отверстие.
        Неровное и слишком маленькое, чтобы через него можно было пройти, не пригнувшись - и все же достаточно аккуратное. Его явно расчистили - а то и увеличили вручную. Археологи Ватикана работали бережно - в конце концов, любой кусок грязи здесь, на месте древней базилики вполне мог оказаться останками какого-нибудь святого. Но те, кто проложил путь здесь, явно не церемонились: пробивались грубо, орудуя то ли кувалдой, то ли стальным ломом - в темноте на полу лежали крупные осколки камня и растоптанные сырые комья. Земля еще хранила отпечатки обуви - нескольких пар тяжелых мужских ботинок.
        Я опустился на корточки и поднес Горыныча чуть ближе - и на дне одного из следов мелькнул желтоватый металл. Осторожно ковырнув пальцами, я вытащил на свет патрон - самый обычный латунный цилиндрик с остроконечной пулей. Такими вполне могли заряжать свои винтовки и головорезы из Абвера, и кто-нибудь из швейцарских гвардейцев, и американские морпехи.
        Но уж точно не последователи апостола Петра.
        - Думаю, больше доказательств нам не потребуется. - Я через плечо показал патрон остальным. - Ее высочеству действительно угрожает опасность.
        Вместо ответа кардинал шумно вздохнул у меня над ухом - и вдруг бросил еще одну Свечу прямо в пролом. Заклятье послушно сорвалось с его пальцев и устремилось в темноту. Так быстро, что я едва успел разглядеть тесный коридор. Уходивший куда-то дальше вниз, чуть загибавшийся в сторону - но все же достаточно ровный, чтобы белое колдовское пламя не “приклеилось” к стене рядом - а пролетело десять шагов, двадцать…
        Пятьдесят, семьдесят…
        - Матерь Божья… - прошептал кто-то из гвардейцев.
        - Возвращайтесь обратно во дворец, ваше высокопреосвященство. - Я отряхнул руки и поднялся. - Нужно защитить принцессу. Переведите ее в другую комнату… А лучше в другое здание. Если уж Абвер знает катакомбы под Ватиканом лучше вас - подозревать можно кого угодно.
        - Пожалуй, - кивнул кардинал. - А что собираетесь делать вы, князь?
        - Пойду дальше. - Я пожал плечами. - Если смогу отыскать кого-то под землей - возможно, получится взять их без лишнего шума… Но мне понадобятся люди.
        - Которые пригодились бы и здесь. - Кардинал явно оказался не в восторге от моей затеи. - Сам я не могу отдать приказ гвардейцам. Нужен полковник… или личное распоряжение понтифика.
        - Нет. Не нужно. - Мартин подхватил винтовку и встал рядом со мной. - Я приму командование - как дежурный офицер. И лично буду отвечать перед Святым Престолом - если придется, ваше высокопреосвященство. Долг гвардии - защищать Ватикан и его гостей. И если для этого придется выйти за стены или даже спуститься под землю - я и мои люди готовы.
        - Благодарю вас, капитан. - Я склонил голову. - Вы отважный человек. Прошу - отправьте пятерых человек сопроводить принцессу и его высокопреосвященство обратно… и приготовьтесь - вряд ли спуск вниз будет легким.
        Кардинал явно был не в восторге, что я вдруг принялся командовать Папской гвардией как своими собственными солдатами - но спорить, на мое счастье, не стал. Я еще не успел подсчитать поредевшее швейцарское воинство, а они с Хельгой и несколькими гвардейцами уже шли обратно к выходу из некрополя. На мгновение у меня даже мелькнула мысль попросить могучего старца на всякий случай прогуляться с нами - и все же наглеть определенно не следовало.
        - Что ж, сеньоры, в путь. И да хранит нас всех Господь, - негромко произнес я.
        И шагнул в темноту.
        Глава 21
        - Проклятье… Интересно, здесь глубоко?
        Гвардеец снял с плеча винтовку и, присев на корточки, опустил ее вниз. Осторожно, дулом вниз, чтобы не намочить затвор. В мутной воде исчез сначала штык, потом ствол, потом цевье чуть ли не до середины… Дальше экспериментировать владелец оружия благоразумно не стал, но по мрачному выражению лица я понял - дно он так и не нащупал. Значит, глубина по колено, не меньше - а то и по пояс.
        Отлично. Только этого не хватало.
        Дорога и без этого была не из легких - и к тому же нам приходилось спускаться чуть ли не в полной темноте. Конечно, у гвардейцев были фонарики, но я запретил ими пользоваться - не хватало еще выдать себя раньше времени и напороться на пулемет или трещотку вроде томми-гана. В узком проходе катакомб одна такая игрушка за считанные мгновения могла уменьшить мой и без того весьма скромный отряд вдвое.
        Оставалось только полагаться на магию, и даже больше - на чутье Одаренного, позволявшее если не видеть, то хоть как-то двигаться даже в кромешной темноте. Мартин без особого труда поспевал за мной, а вот рядовым бойцам приходилось куда хуже - то и дело то один, то другой цеплял макушкой низкий свод коридора и с тихой руганью принимался потирать ушибленное место.
        Но никакой другой дороги здесь, похоже, не было.
        - Интересно, откуда взялась вода? - Я влил чуть побольше магии в Свечу и заозирался по сторонам, пытаясь отыскать хоть что-то похожее на проход. - И где мы вообще, капитан?
        - Хотел бы я знать, - отозвался Мартин. - В этих катакомбах заблудился бы сам Святой Петр. Но, кажется, последние четверть часа мы шли в сторону Тибра - и больше не сворачивали…
        - Река? - Я втянул ноздрями воздух. - Тогда понятно, откуда этот запах.
        Рим возник раньше родного Петербурга на две с лишним тысячи лет - и уж точно не уступал российской столице красотами и всякими архитектурными изысками. Местами его пейзажи, пожалуй, были даже интереснее тех, что я наблюдал почти восемнадцать лет своей жизни. Древние развалины, замки, узенькие улочки, мощеные камнем - все это определенно имело свой колорит.
        Но Тибр с Невой не стоял и рядом. Дома река безраздельно властвовала над центральной частью города - а то и над всем Петербургом целиком. Особенно весной - и разливалась так широко, что гранитные набережные едва сдерживали ее густую темно-синюю мощь, а золоченые шпили и купола будто росли прямо из воды.
        А Тибр… Тибр просто неторопливо тянул воду к морю откуда-то с севера - тихо, безмятежно и как будто даже чуть сонно. Он и в самом широком месте едва набирал сотню метров, а в этой части города и вовсе превращался во что-то весьма невыразительное. Узкое, мутное, грязное и - чего уж там - не слишком ароматное.
        - Запах? - улыбнулся Мартин. - Видимо, вам не приходилось бывать в Венеции, principe.
        - Как скажете, капитан. - Я пожал плечами. - Но что все это значит? Мы что, уже спустились ниже уровня реки?
        - Едва ли. Лестница не такая уж и крутая. Камни только поддерживают свод, но сама земля рыхлая. - Мартин для пущей убедительности легонько стукнул по стене прикладом. - Будь Тибр совсем рядом - коридор бы уже давно затопило целиком… Нужно идти дальше, principe - другого пути мы не найдем.
        - Значит, туда? - Я с изрядным сомнением посмотрел на мутную жижу под ногами. - Что ж, никто не говорил, что быть гвардейцем легко…
        Вода оказалась чуть маслянистой на ощупь - зато куда теплее, чем можно было ожидать от декабря. Видимо, она как-то попала сюда из реки и успела застояться и хотя бы немного прогреться. И все же заходить было, мягко говоря, неприятно - особенно когда нога погрузилась по самую середину бедра, а дно провала все еще уходило дальше вглубь.
        - Подтяните ремни, сеньоры. Лучше не мочить патроны. - Я закинул винтовку на плечо. - Кто знает, сколько их может понадобиться.
        К счастью, выше пояса вода все-таки не поднялась. Мартин уже успел уйти чуть вперед, но я поспешил его обогнать. Чутье Одаренного наверняка предупредило бы об опасности, и все же рисковать не хотелось: у моего Щита были хоть какие-то шансы выдержать полноценный обстрел из нескольких пулеметных стволов.
        Теоретически.
        - Вы удивительный человек, principe.
        Как и любой уроженец Люцерна, Мартин всю свою жизнь говорил по-немецки, но мой титул почему-то произносил на итальянский манер. Видимо, посчитал положенное по этикету “ваше сиятельство” слишком чопорным, а Prinz на родном языке - наоборот, чересчур фамильярным.
        - Удивительный? - переспросил я. - И почему же?
        - Идете впереди… Мартин на мгновение задумался, подбирая слова. - Да и вообще - идете. По пояс в воде - с нами, простыми солдатами.
        - Может, я и не солдат - но мне тоже приходилось носить форму, капитан.
        - Не сомневаюсь ни минуты, principe, - кивнул Мартин. - Но теперь ваше положение едва ли предполагает что-то… такое. Вы вполне могли остаться с его высокпреосвященством и не рисковать жизнью в катакомбах.
        - Моя жизнь не так уж и дорого стоит… И ее не так уж просто отнять. И если даже что-то и случится - мой император и ее высочество принцесса справятся и без меня. - Я усмехнулся и покачал головой. - В конце концов - кто-то же должен прикрыть ваших людей, если начнется заварушка.
        - Спасибо, principe, - тихо отозвался Мартин. - Я бы принес вассальную клятву роду Горчаковых - если бы уже не поклялся служить Святому Престолу.
        - Вот как? - Я поудобнее перехватил винтовку. - В таком случае - я бы и сам не отказался стать гвардейцем Ватикана… Если бы уже не был князем Горчаковым.
        Обмен любезностями завершился, и дальше мы шагали уже молча. К счастью, идти пришлось недолго: через пару минут Мартин разглядел в полумраке какой-то выступ - а за ним и проход - явно искусственного происхождения. Аккуратный, ровный и куда просторнее, чем узкие коридоры катакомб.
        - Похоже, это строили уже куда позже. - Я провел ладонью по заросшим зеленоватой плесенью камням. - Кладка совсем другая.
        - Верно, principe. - Мартин заглянул мне через плечо. - Не удивлюсь, если мы выбрались в канализацию… Или что-то в этом роде.
        Действительно - здесь все изрядно отличалось от подземелий собора Святого Петра. И не только габаритами прохода и материалом - даже самой атмосферой. Там от каждого камня веяло чем-то древним и таинственным. Любой плиты, любого глиняного черепка и даже вековой пыли на полу мог когда-то касаться сам апостол - или кто-то из его последователей.
        А это место больше напоминало техническое помещение. Заброшенное, тесное - но когда-то нужное то ли для работ под землей, то ли еще для чего-то. Пару раз я даже заметил в полумраке то ли ржавую трубу, то ли вентиль… то ли ржавую трубу с вентилем. От звука капающей воды впечатление только усиливалось - вместе с сомнительным запахом. Наверняка куда-то сюда сливали нечистоты. Возможно, прямо из Ватикана. Я успел подумать даже о покоях самого понтифика - но тут же отогнал дурацкие мысли прочь. Вряд ли призраку Святого Петра было не лень лететь за нами от самой гробницы - если она вообще была там, наверху - но такое ему бы точно не понравилось.
        - Смотрите, principe! - Мартин поймал меня за плечо. - Кажется, там свет!
        Я сжал кулак, погасив заклятье - и тут же рухнул на одно колено с винтовкой наизготовку. Гвардейцы чуть замешкались, но, судя по звукам, последовали моему примеру.
        - Идем тихо. И никаких фонариков, - шепотом скомандовал я. - Оружие - к бою!
        Мы и без того двигались не слишком быстро - а теперь пришлось и вовсе ползти, как черепахам. Я шел практически вслепую, пытаясь отыскать тот самый источник света, который чудом разглядел мартин, и при этом то и дело освобождал Дар. Осторожно, короткими вспышками, пытаясь прощупать пространство хоть на пару десятков шагов вперед.
        - Вот там, principe. - Мартин ткнулся плечом в стену, пристроил винтовку на колено и вытянул руку. - Кажется, окно или…
        Теперь я тоже разглядел. На окно это походило мало - скорее то ли трещина, то ли крохотный проем в кладке сквозь который я увидел… что-то. Ночное небо, какие-то неподвижные тени - и отсвет, который появился лишь на мгновение - и тут же пропал. Будто где-то там, вдалеке за стеной, проехал автомобиль.
        Не знаю, выходило ли это странное отверстие на улицу, но шум оттуда определенно доносился. Стоило проверить - и я двинулся вперед. Неторопливо, осторожно перекатываясь с носка на пятку - как учили в славной пехотной школе. Любой шум - даже едва слышное позвякивания оружия за спиной или шуршание гвардейской формы о камни - заставляло меня замирать, так что путь в два десятка шагов занял целую вечность.
        - Да, мы у Тибра, principe. - Мартин оттолкнул меня плечом и выглянул наружу. - Прямо под набережной!
        - Тише, капитан, нас могут услышать. - Я приложил палец к губам. - Вы знаете, где мы?
        - Дошли до Трастевере, кажется… Да, точно - вон там мост Джузеппе Мадзини. - Мартин выкрутил шею, пытаясь рассмотреть хоть чуточку больше - Вот там, principe - чуть правее.
        Я не стал даже пробовать - для меня в темноте Римской ночи все фонари, деревья и силуэты домов казались совершенно одинаковыми, да и серая линия линия набережной на той стороне Тибра едва ли подсказала бы хоть что-то.
        - Пожалуй, поверю вам, капитан, - вздохнул я. - Мы уже не на территории Ватикана, верно?
        - И куда дальше, чем мне казалось. - Мартин покачал головой. - Мост почти в километре от собора и площади.
        Почти километр… или всего километр - на который мы угробили не меньше полутора часов. Я уже начал сомневаться, что конце пути окажется хоть что-то полезное - но еще меньше мне хотелось возвращаться обратно той же дорогой и снова купаться в грязи.
        Лучше уж идти вперед. Должен же где-то там быть еще один выход - и я его непременно отыщу.
        В крайнем случае - проделаю сам.
        - Выдвигаемся, - скомандовал я, скидывая винтовку с плеча. - Будем стоять - замерзнем.
        Даже конец декабря в Риме едва ли мог смутить Одаренного - да еще и коренного петербуржца. А вот гвардейцам явно приходилось несладко - мокрая форма не только холодила кожу и натирала - но и еще и изрядно весила, а путь вниз через катакомбы уже высосал немало сил. И мне оставалось только надеяться, что их хватит еще и на бой - в случае чего.
        К счастью, дальше дорога оказалась куда проще: мы шли вдоль стены, и под ногами теперь была не древняя кладка вперемежку с землей, а крепкие каменные плиты. Может, запах в местной канализации и оставлял желать лучшего, но после катакомб она казалась чуть ли не дворцом - и я понемногу ускорял шаг. В конце концов, никакой опасности впереди как будто не было, а идти вдоль Тибра мы могли еще и час, и два, и…
        - Тихо! - Я поднял вверх сжатую в кулак руку. - Стойте!
        Дар все-таки зацепил что-то. То ли отголосок чужой родовой силы впереди, то ли просто чье-то присутствие. Почти неуловимое - я вполне мог и ошибиться - или просто зацепить на набережной случайного прохожего с искоркой магического таланта…
        Нет. Не ошибся.
        - За мной, - прошептал я. - Только медленно.
        На стене то ли дело попадались крохотные оконца - вроде того, что заметил Мартин. Да и решетки сливов наверху давали какой-никакой свет - но тот, что мерцал впереди, явно шел не от них. Желтый, насыщенный и будто бы даже чуть мерцающий. Словно где-то за поворотом канализационного туннеля горел огонь.
        Очередной пролом в стене - только с другой стороны. И на этот раз большой, в человеческий рост. Свет определенно шел оттуда, освещая неровные края и заодно небольшой кусочек вокруг - буквально пару метров.
        - Трое - со мной. - Я поманил рукой ближайших гвардейцев. - Остальные - смотрите за туннелем - в обе стороны.
        Ощущение чужого присутствия стало сильнее - но я так ничего и не слышал. Ни единого звука. Вряд ли головорезы из Абвера поджидали прямо за углом - так что я все-таки двинулся вперед, на ходу убирая винтовку за спину. Одну руку оставил, чтобы быстро поднять Щит, а второй полез под пиджак за “кольтом”: длинный ствол хорош для стрельбы на снайперских дистанциях, но в тесном туннеле я куда больше доверял карманной гаубице сорок пятого калибра.
        После темноты даже крохотный огонек в десятке шагов ослеплял, но когда глаза немного привыкли к свету, я разглядел сначала керосиновую лампу на столе - а за ней и все остальное. Помещение явно было немаленьким, но из-за низкого потолка казалось тесным. Что-то вроде винного погреба - вдоль стен выстроились здоровенные деревянные бочки, а перед ними…
        - Матерь Божья… - выдохнул Мартин. - Да тут на весь Ватикан хватит!
        Глава 22
        Взрывчатка. Очень много взрывчатки. Ящики с продолговатыми темными цилиндриками, заботливо уложенными в сено, стояли буквально повсюду. Я насчитал примерно десяток. Вряд ли этого действительно хватило бы разнести Ватикан или хотя бы Папский дворец целиком - и все же количество впечатляло. Кто бы ни прятался в этом подвале - они явно готовили что-то серьезно. Вряд ли один масштабный салют - скорее целую череду взрывов в Риме. Похоже, я не ошибся: кому-то действительно не терпелось сорвать переговоры.
        Даже если не получится отправить на тот свет ее высочество принцессу.
        Гвардейцы уже вовсю обходили помещение, тыча стволами винтовок во все темные углы, а я никак не мог оторвать взгляд от динамитных шашек. Горящих фитилей, проводов или взрывателей как будто не было видно, но само по себе количество убийственной мощи внушало уважение.
        Случись что - Щит не выдержит… даже мой.
        - Там лестница, principe. - Мартин осторожно тронул меня за локоть. - Думаю, лучше проверить.
        - Да, идем, - кивнул я. - Только тихо.
        Чужое присутствие здесь ощущалось куда сильнее, и даже стук собственного сердца в груди теперь казался слишком громким - не говоря уже о скрипе ступеней под ногами. Дерево уже давно рассохлось, и ветхие доски жалобно стонали, когда по ним шагали рослые гвардейцы.
        Но пока что никто не бил тревогу. То ли загадочные враги покинули свое логово, то ли слишком полагались на охранные чары. Я не без труда нащупал плетения на наружных стенах. Не самое изысканное, но все же достаточно сложное - явно работа Одаренного пятого класса, а то и четвертого. Он позаботился обо всем - кроме тайного выхода в канализацию через подвал. Видимо, решил, что скрытность станет куда лучшей защитой, чем магия - или просто не мог даже представить, что кому-то хватит отваги и глупости полезть в древние катакомбы, не зная дороги.
        Мне хватило.
        - Кажется, дом давно заброшен. - Мартин осторожно отодвинул меня плечом и вышел в коридор с винтовкой наперевес. - Неудивительно, что тут завелись… крысы.
        Обветшалые стены, трещины на потолке, пыль с палец толщиной - везде, где я мог разглядеть хоть что-то - и окна - то ли закрытые ставнями, то ли вообще заколоченные. Здесь действительно не жили… до недавнего времени.
        Но теперь дома снова коснулась рука человека. Новые обитатели не стали утруждать себя уборкой - зато вещей натащили изрядно. Я скорее угадывал по контурам, чем мог разглядеть оружие, коробки с патронами, портупею, одежду на диване - и гражданскую, и явно военного кроя. И спальные мешки на полу - около дюжины… Не так уж много.
        Хотя, мы еще не проверили дом целиком - а со стороны лестницы наверх шел свет. Слишком яркий, чтобы падать ночью из окон - даже если на втором этаже их открыли нараспашку.
        - Там голоса, - одними губами прошептал Мартин, указывая пальцем на потолок. - Слышите, principe?
        Я молча кивнул и махнул стволом “кольта” в сторону лестницы. Если уж обладатели всего местного убойного добра беззаботно беседовали между собой - этим определенно стоило воспользоваться.
        И взять их тепленькими.
        Лестница на второй этаж почти не скрипела - видимо, сохранилась получше той, что вела в подвал. Мы поднимались осторожно, вжимаясь спинами в пыльную стену, но мне все равно казалось, что шума слишком много - и нас непременно подкараулят прямо за углом и накроют из всех стволов. Но пользоваться Даром я уже не рискнул - если тот, кто навел всю местную защитную магию, здесь - непременно почувствует даже самую крохотную вспышку.
        Нет, ничего - немецкая речь все так же звучала на весь коридор. Головорезы из Абвера продолжали болтать, как ни в чем не бывало. Даже не делах, а о какой-то легкомысленной фроляйн из Мюнхена, которая так и не дождалась своего Хельмута с восточного фронта. Бедняге оторвало ногу под Варшавой…
        - Вперед, - шепнул я. - Заходим по команде!
        Свет в коридор шел только из одной комнаты - а скорее просторного зала, чего-то вроде гостиной. Судя по дрожащим отблескам и теням на стенах, немцы растопили камин и собрались вместе, чтобы хоть как-то согреться. Осторожно выглянув за угол, я увидел дюжину-полторы человек. Они расселись как попало - на древних диванах, стульях, каких-то ящиках - один даже занял застеленный какой-то дерюгой подоконник. Некоторые курили, кто-то пил чай из металлических кружек, кто-то передавал соседу плоскую флягу… оружие в комнате было, но винтовки стояли у стен.
        Конечно, у кого-нибудь вполне мог оказаться пистолет за поясом или в кобуре под мышкой - и все же нападения головорезы из Абвера не ждали - охранная магия работала куда надежнее часовых из плоти и крови. Никто даже не смотрел в сторону коридора.
        - Пошли! - Я хлопнул Мартина по плечу и уже во весь голос заорал: - Всем не двигаться! Именем Святого Престола - вы арестованы!!!
        Надо признать, в Абвер не набирали кого попало: вместо того, чтобы застыть в панике, немцы тут же бросились врассыпную. Половина рухнула на пол, а остальные рванули к стенам - за винтовками. Я несколькими выстрелами срезал двоих. Третьего прикончил Мартин, когда тот уже начал разворачивать ствол в мою сторону.
        - На пол! - рявкнул я - и для пущей убедительности пальнул в потолок. - Кто шелохнется - снесу голову!
        Немцы уже успели сообразить, что слова у меня едва ли разойдутся с делом - и заодно убедились, что стрелять даже по движущейся мишени незваные гости умеют неплохо. Да и отряд до зубов вооруженных швейцарских гвардейцев наверняка смотрелся более чем убедительно - больше желающих геройствовать не нашлось. Головорезы из Абвера стремительно превращались в покорных овечек - и растягивались по полу. Только трое застыли на диване, старательно задирая руки к потолку и боясь даже шелохнуться.
        - Свяжите их, капитан, - скомандовал я. - И обыщите здание. Оружие, документы… что угодно.
        Я собирался как следует прочесать весь дом - а может, и пару соседних. Расставить караульных, вызвать подкрепление - а то и попросить помощи у местной полиции. Похоже, мы с Мартином взяли основную ударную группу Абвера, но кто-нибудь наверняка мог прятаться в другом месте - возможно даже за городом. В конце концов, Одаренный, который ставил здесь магическую защиту, куда-то делся… но какая, в сущности, разница? До Ватикана ему уже не добраться. Теперь, когда мы отыскали тайный ход и взрывчатку, можно будет выдать все за самый обычный притон или…
        Задумавшись, я опустил ствол “кольта” чуть вниз, а сам отвернулся в сторону коридора - на всякий случай. Гвардейцам не нужно было указывать следить за подходами со всех сторон, и все же мне захотелось убедиться - на всякий случай. Взглянуть своими глазами, всего на мгновение.
        Но и его оказалось достаточно.
        Меня вдруг хлестнуло магией - не атакующим заклятьем, а вспыхнувшей буквально в паре шагов мощью чужого Дара. И в следующее мгновение один из немцев на диване - самый неприметный из всей троицы - вскочил на ноги и с немыслимой для обычного человека скоростью рванул к окну. Я поднял “кольт” и запоздало разрядил в смазанный силуэт остатки магазина.
        Но не попал. Мы оба двигались с проворством Одаренных, и все же даже на пределе собственных сил я никак не успевал влепить хоть одну пулю, куда следует. “Кольт” грохотал, сердито лягаясь, раскаленные кусочки металла мчались по воздуху и впивались в выцветшие от времени обои на стенах - а немец будто играючи уходил от них. Одним прыжком долетел до окна, и вторым - наружу, прямо сквозь стекло, раму и ставни.
        - Что за?.. - Мартин вскинул винтовку. - Вы видели, principe?!
        Видел - и не собирался упускать добычу. Не успели осколки и деревянная труха опуститься на пол, как я уже мчался следом за беглецом. Тело работало быстро, но Дар - еще быстрее. Магия приподняла меня и буквально швырнула в окно. Полет со второго этажа наверняка занял всего мгновение - а я успел не только заметить ускользающую по улице тень, но и швырнуть следом Булаву.
        Кажется, снова промазал: заклятье только высекло искры из мостовой, поднимая в воздух осколки камней. Кем бы ни был этот загадочный прыгун из Абвера - проворством он уделывал меня примерно вдвое. А то и вовсе смог бы потягаться даже силой Дара. Таких противников мне еще не приходилось встречать.
        Во всяком случае - вблизи.
        И гнаться за немцем в одиночку было не такой уж и хорошей затеей - скорее уж следовало проявить благоразумие и не лезть на рожон. Но тогда командир отряда Абвера - а я почти не сомневался, что гнался именно за ним - непременно удрал бы, а весь наш поход через катакомбы - оказался пустой тратой времени.
        Азарт сделал свое дело, а бурлящая в крови родовая магия только подлила масла в огонь - и я пустился бегом, как только подошвы моих ботинок коснулись мостовой. Холодный воздух хлестнул в лицо и мгновенно загустел, будто пытался хоть немного замедлить мой бег. Безуспешно - я мчался так, что потягаться со мной в скорости смогла бы разве что подаренная Кеннеди “Импала супер спорт”.
        Или чертов немец - он все еще каким-то чудом двигался еще быстрее, хоть и ненамного. Я едва разглядел, как темный силуэт скользнул в арку через пару домов по улице. Нас разделяло всего с полсотни шагов… и все же их оказалось достаточно.
        Когда я влетел во двор, там уже никого не было. Ни в затянутых тенью углах, ни в закрытых темных окнах, ни даже сверху, на крышах. Чутье Одаренного буквально лупило в набат от избытка чужой магии - но я никого не видел! Разве что воздух над камнями в самой середине двора чуть сгустился, зарябил, будто от жары.
        И вдруг метнулся прямо мне навстречу.
        Глава 23
        
        Андрей Георгиевич не зря потратил почти год на мое обучение боевой магии: Щит я выставил даже раньше, чем сообразил, что вообще происходит. Рефлексы сработали вовремя, и только это меня и спасло - ни дежурная Кольчуга, ни даже Латы такой удар попросту бы не выдержали. Немец не стал мудрить со сложными заклятиями и врезал то ли Булавой, то ли кулаком. Зато с такой силой, что заряженный мощью Источника полупрозрачная защита с жалобным хрустом промялась, а самого меня швырнуло на мостовую и протащило на спине чуть ли не до самой арки.
        Я едва успел откатиться в сторону прежде, чем второй удар с гулким грохотом врезался туда, где только что была моя голова. Во все стороны полетели камни - будто снаряд попал. На мое счастье, немец промахнулся, подарив мне пару лишних мгновений - их как раз хватило вскочить на ноги, метнуться в сторону и снова приготовиться отбить атаку.
        Очередной я выпад я встретил во всеоружии - насколько это вообще было возможно. На этот раз Щит принял удар вскользь, я удержался на ногах - и даже каким-то чудом успел швырнуть в ответ два заклятья разом - Булаву и Серп с одной руки. От стены дома во все стороны полетели искры вперемешку со штукатуркой и осколками кирпича, но немца даже не зацепило.
        Проклятье… Если бы я мог его нормально разглядеть!
        Нет, конечно, он не стал полностью невидимым - такое вряд ли умела даже магия самых высоких классов. Мне приходилось видеть, как Багратион прячется в тени, сливаясь с ее чернотой полностью - но тогда он скрывался, притаившись без движения. А мой нынешний противник двигался - да еще как! То ли какое-то особенно хитрое плетение, то ли врожденный Дар позволяли ему разгоняться до скоростей, не подвластных даже сильным Одаренным… Во всяком случае - мне.
        И всем, кого я знал лично.
        Магия не только ускоряла немца, но и будто каким-то образом меняла свойства самого его физического тела, превращая офицера Абвера в расплывчатый силуэт, который почти сливался с окружавшей нас темнотой. Едва ли он мог поддерживать такое состояние долго - поэтому и спешил разобраться со мной поскорее.
        А я видел его, только когда ублюдок начинал двигаться.
        Снова едва заметная тень, скользящая над мостовой - и снова удар, способный разорвать надвое автомобиль. Неудивительно, что немец не демонстрировал полноценный магический заклятий - на такой скорости самый обычный удар кулаком оказывался куда смертоноснее и эффективнее любого заклятия, и запросто раскрошил бы мне ребра даже под накачанными под завязку энергией Источника Латами - а то и сломал бы шею или превратил бы в месиво все внутренности.
        - Иди сюда. - Я выпустил из ладони метровый Кладенец. - Подойди - и отправишься в Вену по частям.
        В ответ раздался едва слышный смешок - и только он и выдал снова ринувшегося в атаку немца. На этот раз я успел не только защититься , но кое-как ударить в ответ - коряво, наотмашь и без особой силы - и все же достаточно быстро, чтобы зацепить проворную и почти бесплотную тень. Послышалась ругань, огненный клинок полыхнул искрами, вскрывая чужую броню - и на мостовую брызнула кровь.
        Совсем немного - вряд ли рана оказалась серьезной, тем более для Одаренного такого класса. Но зато теперь я хотя бы убедился, что сражаюсь с живым человеком, а не с каким-нибудь бесплотным злобным духом из катакомб Ватикана, которому взбрело в голову поохотиться за тем, кто потревожил его покой.
        Да и немец наверняка сообразил, что меня так просто не возьмешь - и больше не лез на рожон. На мгновение во дворе стало так тихо, что я даже начал переживать - не решил ли враг удрать вместо того, чтобы честно закончить драку.
        - Ну, где же ты?.. - пробормотал я, осторожно водя Кладенцом из стороны в сторону и медленно пятясь к арке, чтобы прикрыть ее спиной. - От меня не спрячешься.
        Прятаться немец и не собирался: если царапина и оказалась болезненной - сил она его точно не лишила, а злости - даже добавила. Резервом и чистой силой Дара он мне все-таки, похоже, уступал - зато преимущество в скорости разыграл по полной. Воздух вокруг снова зарябил, и удары посыпались со всех сторон одновременно. Первый я принял на Щит, второй кое-как парировал огненным клинком, но третий все-таки достиг цели: правое бедро чуть ниже пояса взорвалось болью, и меня снова швырнуло на мостовую и приложило так, что потемнело в глаза. Как грузовиком сбило - обычному человеку такое точно сломало бы таз вместе с позвоночником, но я только перестал чувствовать ногу.
        К счастью, вторая еще осталась при мне - и я успел кое-как отползти и кое-как закрыться от очередного удара. Двумя руками - на ответные выпады сил уже не было. Вздумай противник чуть схитрить и ударить заклятьем или подсунуть руку под блок - наверняка без труда вспорол бы Латы и вырвал из моего живота кишки. Но горячка боя, похоже, полностью снесла ему крышу - и вместо хитрых финтов немец принялся просто меня избивать. Едва видные в темноте под аркой кулаки-кувалды с грохотом опускались на Щит, буквально вколачивая меня в мостовую. Уши закладывало от шума, голова дергалась, каждый раз врезаясь затылком в камни, во все стороны летела пыль и мелкое крошево.
        Но Щит все-таки держался. Я намертво вцепился в родовой Источник, подчистую высасываю все, до чего мог дотянуться. Опустошенный резерв с жадным воем втягивал магию - и тут же целиком отдавал ее, сохраняя избитое тело. Поединок двух Одаренных, равных… ладно, почти равных мастеров боя превратился в банальную потасовку. Грубую, страшную и совершенно не блиставшую ни изяществом, ни даже осмысленностью: немец колошматил меня, я защищался. Это вряд ли длилось дольше нескольких мгновений - но и они показались вечностью. У кого-то непременно должны были закончиться силы.
        И у меня их все-таки оказалось чуть больше.
        Удары сначала стали чуть слабее, потом чуть реже - и когда немец окончательно скис и дал мне вдохнуть, я врезал в ответ. Почти не целясь, наотмашь, не кулаком, даже не заклятьем - чистой силой Дара, разом опустошая все остатки резерва. И промахнуться с такого расстояния было попросту невозможно: волна сырой и почти бесконтрольной мощи хлынула из моих ладоней, хлестнула из арки во двор, прокатилась над мостовой - и устремилась дальше, вверх, снося стекла в окнах и срывая черепицу с крыш.
        Немца отшвырнуло на три десятков шагов и с хрустом впечатало в стену. Он на мгновение словно прилип к ней, но когда из меня перестала лупить магия - повалился вниз. Не полупрозрачной тенью, а самым обычным человеческим телом, изломанным и похожим на то ли мешок с костями, то ли на марионетку, вдруг лишившуюся веревок.
        Даже сильного Одаренного такой удар должен был прикончить - или хотя бы вырубить на несколько часов. Но немец не только уцелел, а еще и попытался подняться. Сначала на четвереньки, потом на одно колено…
        И только потом рухнул обратно на камни: я все-таки успел чуть раньше. Проковылял через двор на подгибавшейся ноге и врезал - без всякой магии. Просто пнул под ребра и добавил кулаком в челюсть. И только потом уселся на поверженного врага сверху и зажег на ладони крохотного Горыныча. Не для острастки - вряд ли хоть кого-то из нас сейчас испугало бы заклятье, сотворенная на жалких остатках резерва - только чтобы рассмотреть того, кто только что чуть не вышиб из меня дух.
        Вблизи боец-невидимка выглядел не таким уж и грозным: невзрачным и тощим - не жилистым, а скорее даже хрупким. Сложно было поверить, что в тщедушном теле ростом на голову ниже меня могла скрываться такая силища. Да и лицо у немца оказалось под стать: совершенно никакое, обычное. Узкое, гладко выбритое, с водянистыми рыбьими глазами, недобро зыркающими из-под влохматившейся челки, в которой темных и седых волос было примерно поровну.
        Пожалуй, единственной примечательной чертой я бы назвал покрасневшие белки глаз и кровоподтеки под всей физиономии. Вряд ли ему так досталось от удара - скорее сосуды под кожей полопались еще раньше, когда немец выжимал из себя все соки, разгоняя тело до немыслимых даже для Одаренного скоростей. Магия давала силу - однако тут же требовала плату с немалыми процентами. Не проиграй он драку - пожалуй, через минуту-другую рухнул бы сам, без моей помощи .
        Но я бы этого уже не увидел.
        - Не дергайтесь, герр, прошу вас, - прокряхтел я, кое-как переворачивая обмякшего немца на живот, чтобы стянуть ему руки за спиной ремнем. - У меня на вас обширные планы… Весьма обширные!
        
        Глава 24
        - Что вас так радует, князь? - поинтересовался фон Лихтенштейн. - Выглядите так, будто… Проклятье, вы буквально сияете!
        Действительно - со стороны я наверняка напоминал кота, объевшегося сметаны: фамильярно забросил ноги на пустое кресло напротив, откинулся на спинку и прихлебывал из кружки крепкий ароматный кофе, довольно жмурясь от удовольствия. Утро в Ватикане выдался на удивление погожим, и площадь Святого Петра блестела, отражая первые лучи восходящего над крышами солнца. Это и само по себе изрядно подняло бы настроение кому угодно.
        Но я радовался, конечно же, совсем по другой причине.
        - Сияю? Вполне возможно. - Я выудил из нагрудного кармана крохотную книжечку в обложке с золотым тиснением и бросил фон Лихтенштейну. - Вот, полюбуйтесь. Мы с капитаном изловили весьма крупную рыбу.
        Хотелось спать, тело все еще побаливало после ночной драки, хоть я и вкачал в него немыслимое количество магии - но даже это не портило совершенно замечательное утро. Мне приходилось слушать, что войны порой выигрываются не на полях сражений, а в кабинетах. И если так - я, кажется, выиграл свою в тесном грязном дворике в районе Трастевере.
        Или хотя бы начал выигрывать.
        - Что?.. - Фон Лихтенштейн неловко наклонился вперед - но все-таки успел поймать удостоверение. - Вальтер Золленберг?..
        - Полковник Абвера, второе управление, - торжествующе отозвался я. - Не мелкая сошка - раз уж его назначили руководить работой группы в Риме. И более того - подозреваю, что он может быть лично причастен к смерти… К смерти родителей вашего высочества. - Я повернулся к Хельге. - Такая же грязная работа, как взрыв в Ватикане. Канцлер наверняка полностью доверяет Золленбергу - если уж отправляет обстряпать подобные делишки.
        - Охотно верю! - Хельга сердито громыхнула чашкой об стол. - Но как он нам поможет? Вряд ли герру полковнику не терпится выложить тебе все и сразу.
        - Это не так важно. - Я пожал плечами. - Само присутствие Абвера здесь, в Риме - фактически, плевок в лицо Святому Престолу. Едва ли понтифик простит такое, и последствия непременно будут. Не знаю, какие именно - но канцлер им уж точно обрадуется… К тому же теперь у нас есть прямые его доказательства измены семье покойного кайзера - покушение на ее высочество.
        - Возможно… даже если если никто из пленников не признается, - задумчиво отозвался фон Лихтенштейн. - Мы сможем выставить это в нужном свете - и это привлечет на нашу сторону и знать, и народ, и даже кого-то из армейских чинов.
        - Именно так я и подумал. - Я отставил опустевшую чашку. - Священная Римская Империя устала от войны, и канцлеру наверняка уже задают вопросы, на которые он едва ли в силах ответить… Абвер прокололся один раз - если уж слухи о покушении дошли даже до княжества Лихтенштейн. А значит, непременно проколется снова. Может, не сегодня и не завтра - но люди все равно узнают правду о преступлениях против короны и всего германского народа. И тогда…
        - Вы на удивление дальновидны для столь юного человека. - Фон Лихтенштейн улыбнулся и чуть склонил голову. - Могу только согласиться с вами: действительно - политикой канцлера довольны не все. Он обещал легкую и быструю победу, но война идет уже почти полгода, а панцеры Рейха продвинулись не так уж и далеко - и за каждый километр пути на восток им пришлось заплатить не одной сотней жизней. Еще летом весь германский народ пылал жаждой мести за смерть любимого кайзера, но теперь, когда матери хоронят детей… Настроения изрядно изменились. Людям как никогда нужен тот… та, кто остановит это безумие - и должен сказать, - Фон Лихтенштейн перевел взгляд на Хельгу. - Что многие даже из столичной знати ждут возвращения вашего высочества.
        - Всего одна по-настоящему крупная неудача на восточном фронте, - отозвался я, - и канцлер лишиться всякой поддержки. И Вена готова будет встретить законную хозяйку и наследницу рода Габсбургов.
        - Хотела бы я разделить ваш оптимизм, господа, - проворчала Хельга. - Но я слишком хорошо знаю канцлера Каприви. Он держит весь Рейх железной перчаткой - и вряд ли разожмет пальцы, если я попрошу.
        - Может, и так. И все же канцлер - всего лишь председатель имперского совета. Тот, кого монарх вправе назначить своей властью - или сместить. - Фон Лихтенштейн чуть подался вперед. - А людям нужна принцесса, ваше высочество - и, клянусь Богом - они ее получат.
        - Нет, ваше сиятельство. - Я рывком поднялся из кресла и шагнул к окну. - Они получат королеву.
        Впору было сделать театральную паузу, чтобы в полной мере насладиться произведенным эффектом. Вряд ли даже прокатившаяся по полу граната вызвала быть хоть половину эмоций, что я наблюдал. Хельга закашлялась и едва не уронила чашку. Фон Лихтенштейн держался чуть лучше - не дернулся, не издал ни звука - но глаза вытаращил так, что они стали вчетверо больше и, казалось, готовы были выскочить из орбит и покатиться по мягкому темно-красному ковру.
        - К-королеву? - зачем-то переспросил он.
        - Именно так. - Я развернулся на пятках и зашагал по комнате. - Вести о покушении и заявление ее высочества об измене канцлера и его роли в гибели кайзера непременно привлекут старые рода Рейха на нашу сторону. А значит, мы сможем собрать собственную армию, а не ждать помощи от Жозефа или Георга… И к тому же не повредит заранее усилить позицию законной наследницы германского престола на переговорах. - Я остановился и закончил: - Королева - равная среди равных. К ней придется прислушаться - нравится это кому-то, или нет.
        - Не смеши… не смешите нас, князь. - Хельга раздраженно махнула рукой. - Принцесса в изгнании - это еще не так нелепо, но коронация за пределами государства… Надо мной будут смеяться все - от крестьянских детей до курфюрстов!
        - Не посмеют, ваше высочество. Даже курфюрсты - если на вашу прелестную голову возложит венец сам Папа Римский. - Я сложил руки на груди. - Это позволит на законных правах носить древний титул Romanorum imperator augustus, вместо титула отца - electus imperator Romanorum.
        - Римский император август… - пробормотал фон Лихтенштейн - он то ли кое-что смыслил в латыни, то ли просто был изрядным знатоком истории и средневекового права. - Вместо избранного императора.
        - Именно так, ваше сиятельство - кивнул я. - Коронация Папой когда-то обладала не только сакральным смыслом, но и политическим. С монархом, которого признал Святой Престол, придется считаться всем остальным - и не только католиком.
        - В этом мире есть только одно, с чем будут считаться - сила. - Хельга сердито сверкнула глазами-льдинками. - Армия или капитал - неважно. У меня нет ни того, ни другого.
        - И все же не стоит недооценивать силу римской короны, ваше высочество. - Фон Лихтенштейн мягко улыбнулся. - И уж тем более - не стоит недооценивать влияние Святого Престола. Если Папа действительно поддержит вас - это, фактически, будет означать, что каждый, кто встанет на сторону канцлера - пойдет против воли Божьей… Знаю, в наше время вера не столь сильна в людях, как раньше - но в Европе пока еще достаточно ревностных католиков. Да и для знати слово понтифика - вовсе не пустой звук.
        Я не ожидал, что старик так быстро меня поддержит - но тот, похоже, соображал заметно быстрее, чем следовало ожидать от человека в его возрасте. И уже успел просчитать возможную выгоду от коронации. За личиной немолодого правителя крохотного княжества в составе Рейха скрывался матерый политик, закаленный десятилетиями придворных интриг. И, возможно, куда более влиятельный, чем казалось на первый взгляд.
        Отлично - как раз такой человек сейчас и нужен.
        - Но как вы представляете себе это, князь? - Фон Лихтештейн задумчиво наморщил лоб. - Коронация в Риме… Такого не было уже… целую вечность!
        - Куда меньше, ваше сиятельство, - отозвался я. - С двадцать четвертого февраля одна тысяча пятьсот тридцатого года, когда король объединенных Кастилии и Арагона Карл из рода Габсбургов, - Я отсалютовал Хельге ладонью, - был коронован Папой Римским Климентом Седьмым и получил титул императора… И хоть сие знаменательное событие и случилось в Болонье, а не здесь, в Ватикане - едва ли это имело какое-то значение.
        - Завидные познания, князь.
        - У меня была почти целая ночь, чтобы покопаться в местных архивах, - усмехнулся я. - И уж поверьте - там можно найти немало интересного.
        - Охотно верю. И поддерживаю ваш замысел - целиком и полностью. - Фон Лихтенштейн почтительно склонил голову. - Но сколько у нас времени? Переговоры наверняка должны начаться со дня на день!
        - Через неделю. И именно поэтому нам следует поторопиться, ваше сиятельство.
        - Неделя?! - Фон Лихтенштейн снова выпучил глаза. - Господь Милосердный… Разве возможно за такое время убедить Святой Престол?.. И более того - нам следует непременно пригласить тех, кто присягнет на верность будущей правительнице Рейх. Князей, курфюрстов, герцогов… всех!
        - И поэтому я благодарю Господа, что мы все собрались здесь, в Ватикане - хоть нас и свели вместе весьма прискорбные обстоятельства, если не сказать - опасные. - Я шагнул вперед и встал прямо перед фон Лихтенштейном. - Ведь едва ли кто-то сможет заручиться поддержкой знати лучше вас - достойнейшего и преданнейшего из князей Священной Римской Империи.
        Лесть вышла слишком прямой и уж точно не блистала изяществом - но дело свое сделала: фон Лихтенштейн заглотил наживку. Тут же приосанился, поправил лацканы пиджака и даже сидя на мгновение как будто бы стал чуть выше ростом.
        - Я?! Что ж… - проговорил он с плохо скрываемым восторгом. - Полагаю, мне это под силу. Даже в столь сжатые сроки.
        - Вот и славно. А об остальном не беспокойтесь, ваше высочество. - Я поклонился Хельге и опустился обратно в кресло. - Понтифика я возьму на себя.
        Глава 25
        
        - Не уходи далеко, ладно? - Хельга улучила момент, когда на нас как будто никто не смотрел, и стиснула мою руку холодными пальцами. - Или я с ума сойду. Или вообще грохнусь в обморок!
        - Ну же, ведите себя достойно, ваше величество. - Я так же незаметно освободился от хватки и на всякий случай даже отступил на шаг. - Едва ли стоит падать без чувств - да еще и на собственной коронации.
        Все прошло успешно - настолько, насколько вообще могло, хоть само действо куда больше напоминало закрытую встречу исключительно “для своих”, чем событие, которому суждено изменить курс новейшей истории Европы.
        Мне пришлось как следует прижать его высокопреосвященство кардинала Монтанелли, чтобы добиться встречи с понтификом - и потом пустить в ход все свое обаяние и навыки дипломатии. Аудиенция длилась пять часов, я несколько раз уже был готов приложить упрямого и хитрого старца чем-нибудь вроде Булавы - но все-таки вышел из схватки победителем. Папа не мог не согласиться, что канцлер Каприви перешел все мыслимые и немыслимые границы - и пришло время противопоставить сатанинской мощи его машин веру и силу человеческого духа. А всей европейской знати - объединиться вокруг римской короны на голове у достойнейшей наследницы рода Габсбургов.
        Которой еще предстояло не один год расплачиваться за благосклонность Святого Престола.
        Понтифик выполнил мою просьбу, но в мелочах, конечно же, отыгрался по-полной - и начал с самого места церемонии. Коронация прошла не в соборе Святого Петра в присутствии толпы народа - с подобающей церемонии помпезностью и размахом - а в одном из залов Папского дворца и весьма скромно… во всех смыслах. Хельга расценила это чуть ли не как оскорбление, и нам с фон Лихтенштейном пришлось приглядывать, чтобы новоиспеченная римская императрица не наговорила лишнего.
        Я бы и сам не возражал против полноценного и громкого действа - но мы явно были не в том положении, чтобы что-то требовать, топая ногами. В конце концов - корона есть корона, титул есть титул, а признание Папы - признание. А детали все забудут уже через полгода, если мы сможем выбить из венценосных стариканов нужные условия и сохранить Рейх после грядущей грызни с канцлером.
        И уж тем более забудут, если нем не повезет, и от Священной Римской Империи останутся - как говорят в России - рожки да ножки.
        Впрочем, скромность церемонии в каком-то смысле даже пошла на пользу: почетных гостей оказалось не так уж и много, и в гигантском соборе это непременно бросалось бы в глаза. Чего уж там - даже в зале Папского дворца количество верноподданных римской императрицы выглядело не слишком-то впечатляюще.
        Я бы даже сказал - жиденько.
        - Коронация? - прошипела Хельга. - Да это же издевательство какое-то! Я не знаю и половины из всего этого… сброда!
        - Полегче, ваше величество. - Фон Лихтенштейн появился у меня из-за спины и тут же изящно подхватил Хельгу под руку. - Может, эти люди и не самые влиятельные в Священной Римской Империи - но оцените хотя бы их мужество! Сейчас даже посетить Ватикан - все равно, что пойти против самого Каприви. Подумайте, чем они рискуют.
        Головой - по меньшей мере. Герр канцлер, может, уже и не располагал абсолютной поддержкой всех имперских сословий, но хватку наверняка не утратил. И определенно был не из тех, кто прощает предательство. Немногочисленные гости, явившиеся на коронацию стараниями фон Лихтенштейна ставили под удар благосостояние семей, собственное положение и даже титулы.
        Впрочем, насчет последних им едва ли стоило так уж сильно переживать. Не меньше половины из присутствующих происходили из не самых древних и могущественных родов - и явно пытались отыскать в Ватикане возможность возвыситься. Коронация собрала под крышей Папского дворца пару дюжин обнищавших герцогов, графов, мелких имперских князьков и даже кого-то из баронского сословия фрайгерров. Кто-то из них наверняка был весьма богатым человеком - но, вероятно, лишь немногие. Отказ от визита на церемонию едва ли нес в себе серьезную угрозу, а вот поддержка новоиспеченной правительницы Рейха - наоборот, могла стоить всего и сразу.
        Некоторые из гостей явно уже успели пожалеть, что вообще приехали: бестолково переминались с ноги на ногу у стен, поглядывая то на Хельгу, то друг на друга - то вообще в сторону выхода из зала. Наверняка каждый из них ожидал от коронации куда большего. Кто-то даже пытался прикрыть лицо в нелепой попытке избежать гнева канцлера.
        Но были среди них и другие. Всего несколько человек, чье слово имело на землях Рейха вес - и немалый. Особенно прозорливые и осторожные, сообразившие не складывать все яйца в одну корзину. Те, кто уже смекнул, куда дует ветер - и решили сменить сторону. И уж конечно же те, кто был всецело предан покойному кайзеру - или имел с Каприви личные счеты.
        - Доброго дня, ваше величество.
        Невысокий полный человечек появился перед Хельгой - и тут же скрючился в настолько низком поклоне, что я всерьез начал опасаться, что бедняга не сможет разогнуться.
        - Доброго дня…
        - Герцог Людвиг фон Виттельсбах к вашим услугам, - тут же пришел на помощь фон Лихтенштейн. - Верный слуга вашего отца и достойнейший из достойных сыновей Тироля, чей род по праву называют первым среди знати не только в Инсбруке, но и во всей Австрии.
        - Вы мне льстите, князь. - Коротышка лихо тряхнул закрученными кверху усами. - Но если на то будет воля ее величества… Как бы то ни было - я здесь не затем, чтобы меряться титулами и заслугами, а лишь для того, чтобы принести клятву, которую уже приносил покойному Вильгельму. Если, конечно, меня сочтут достойным…
        - Я не вправе винить тех, кто служил германскому народу. Гнусный обман коснулся светлейших умов и благороднейших сердец Рейха, - отозвалась Хельга. - И если вы желаете служить мне так же, как служили отцу - я с благодарностью приму вашу дружбу. Не как должное - а как драгоценный подарок.
        Отличная речь. Емкая, в меру учтивая, в меру пафосная - и в меру царственная. Вот только…
        Я легонько толкнул Хельгу локтем.
        - Нас ждут непростые времена, - тут же продолжила она, - но корона никогда не забудет тех, кто пришел на помощь в трудный час. Когда я по праву займу трон в Вене - вы будете щедро вознаграждены, герцог. В знак моего особого расположения все ваши потомки получат право именоваться курфюрстами Тироля и носить мантию и шляпу, подобающие титулу - равно как и участвовать в совете выбора следующего императора, когда настанет время.
        - Благодарю, ваше величество! - Фон Виттельсбах буквально засиял и с неожиданным для своей комплекции изяществом снова склонился и поцеловал Хельге руку. - Сам я бы не посмел просить о таком - но клянусь, что ни я, ни один из моих сыновей и внуков на совете курфюрстов не посмеет поднять свой голос против того, в чьих жилах течет кровь вашего отца!
        Не знаю, полагалась ли в таких случаях говорить что-то еще - но фон Виттельсбах тут же ретировался обратно в толпу. То ли получил все, что хотел, то ли опасался, что новоиспеченная императрица передумает - а может, просто не желал задерживать остальных - из желающих поприветствовать ее величество уже понемногу собиралась целая очередь.
        - Проклятье… Неужели мне придется раздавать мантии курфюрстов всем болванам, чьи владения занимают больше пары холмов? - Хельга сердито зыркнула на фон Лихтенштейна - и вдруг вытаращилась и закрыла рот ладонями. - О Господи… Простите, ваше сиятельство!
        - Нет, конечно же, ваше величество. Сам я не смею рассчитывать на подобную честь.
        Если фон Лихтенштейн - правитель крохотного имперского княжества на границе с швейцарским кантоном Санкт-Галлен - и обиделся, то виду не подал. Напротив - скорее посчитал замечание дельным и поспешил объясниться.
        - Но герцог Тироля обладает большим влиянием - даже в столице, - продолжил он. - И к тому же находится в близком родстве с курфюрстом Баварии. Если мы заручимся их поддержкой - вся юго-восточная часть Рейха быстро перейдет под знамена вашего величества.
        - И также не следует забывать о тирольских стрелках. - Я на всякий случай огляделся по сторонам. - Еще император Максимилиан Первый своей хартией закрепил право тирольцев не воевать за пределами родной земли. Конечно, кто-то из них сейчас сражается на восточном фронте - но наверняка многие и остались дома.
        - Пара сотен стариков в дурацких шляпах с допотопными ружьями? - фыркнула Хельга. - Да уж, грозная сила.
        - Не стоит недооценивать стариков, ваше величество. - Фон Лихтенштейн улыбнулся в седые усы. - Да, у них нет панцеров и орудий, и половина владеет щтуцерами и винтовками, доставшимися от отцов - зато стрелки они превосходные. Народная традиция требует от каждого Landesschutze упражняться с оружием не меньше раза в неделю.
        - Уже совсем скоро у нас будет вполне достаточно винтовок, ваше величество. - добавил я. - Мой дедушка лично позаботится, чтобы тирольцы получили лучшее из того, что смогут предоставить фабрики Горчаковых. И тогда даже несколько сотен стрелков станут армией. Пусть крохотной - зато вашей собственной, а не получающей приказы из Лондона или Парижа.
        Хельга обладала всеми талантами, необходимыми монарху - но опыта ей все же пока не хватало. А я уже успел просчитать, что самое время обзавестись войском - хоть каким-то. Пример Лотарингии и Эльзаса показал, что даже кое-как вооруженное ополчение может успешно сражаться с регулярными частями Рейха. Конечно, с полноценными армиями, оснащенными аэропланами, дирижаблями и тяжелой техникой, стрелкам не справиться - зато небольшие гарнизоны в глубине имперских земель им вполне по зубам. Не то, чтобы я сомневался, что французские или британские солдаты пойдут воевать так далеко от границ собственных стран.
        Скорее меня смущала цена, которую за это запросят Жозеф и Георг.
        А почтенная публика, меж тем, продолжала толпиться вокруг Хельги. Князьки и графы наперебой клялись ей в верности и лезли лобызать монаршью длань, и каждый получал в соответствии с рангом и заслугами. Фон Лихтенштейн явно приглядывал, чтобы ее величество не наобещала лишнего - так что большинству доставались только учтивая улыбка и благосклонный взгляд. Впрочем, наследникам родов и даже младшим сыновьям Хельга уделяла достаточно и внимания, и времени - вряд ли те прибыли в Ватикан по своей воле. Старики, конечно же, осторожничали - и отправляли на разведку сыновей и внуков. И даже если сами они пока не спешили клясться наследнице Габсбургов в вечной преданности - уже завтра это вполне могло измениться.
        А значит, мой план работал, понемногу набирая обороты.
        Впрочем, самого меня уже почти не заботила болтовня князьков - я уже четверть часа следил за одним-единственным гостем. Высокий и худой темноволосый мужчина с залысинами изрядно отличался от всей местной публики. И не только богатством костюма и нагловато-развязными манерами, но и мощью Дара. Четвертый магический класс, не меньше - да еще и с Источником. Не так уж круто по меркам родного Петербурга - зато среди собравшейся на коронацию знати долговязый определенно был сильнейшим. И самым влиятельным - толпа вокруг него оказалась едва ли не больше той, что обступала Хельгу.
        Я не сомневался, что он тоже непременно подойдет - иначе зачем он вообще сюда пожаловал? - но все равно прозевал момент. Длинная фигура в черном костюме вдруг пришла в движение, бесцеремонно раздвинула плечами князьков и графов - и через мгновение уже стояла перед нами.
        - Ваше величество.
        Ни пространных речей, ни полноценного поклона - даже титул долговязый произнес небрежно, будто здоровался со старым другом, а не с коронованной особой.
        Впрочем, Хельгу это ничуть не смутило.
        - Доброго дня, - отозвалась она, - рада вас видеть, курфюрст.
        Ого! Ничего себе - целый курфюрст… Я и подумать не мог, что на коронацию пожалует птица такого полета.
        - Фридрих Август фон Веттин.
        Я почти не сомневался, что долговязый произнес свое имя исключительно для меня одного - представляться остальным ему определенно не было никакой нужды. И даже более того - по каким-то неизвестным мне причинам даже здесь, в Ватикане, он чувствовал себя не гостем, а чуть ли не хозяином.
        - Могу я узнать - что привело сюда правителя Саксонии? - осторожно поинтересовался фон Лихтенштейн.
        - То же самое, что и всех остальных. - Фон Веттин улыбнулся, обнажив неровные желтоватые зубы. - Одно лишь желание увидеть красоту вашего величества.
        С каждым мгновением курфюрст нравился мне все меньше и меньше. Несмотря на силу Дара и происхождение, его манеры явно оставляли желать лучшего. Да и благородства фон Веттин явно не добирал - скорее наоборот, что-то в его облике напоминало хищную птицу. Только не охотника - а скорее падальщика, привыкшего лакомиться мертвечиной.
        - Приятно слышать, курфюрст. - Хельга явно через силу улыбнулась. - Хоть, признаться, я и удивлена нашей встрече… Ведь вы всегда были одним из самых преданных союзников канцлера.
        - Что ж… Никогда не поздно признать свои ошибки - разве не так ваше величество? - Фон Веттин пожал плечами, явно ничуть не смутившись. - Я давал клятву служить вашему отцу - и собираюсь выполнить ее, хоть и чуть позже, чем следовало бы.
        - Людям свойственно ошибаться. - отозвалась Хельга. - Но верность и честь всегда в цене - и особенно сейчас… И я не забуду тех, кто поможет вернуть наследие моих предков.
        - Трон ваш по праву, моя госпожа. Одно ваше слово - и Саксония тут же откажется признавать власть рейхстага и его главы. Я могу привести под ваши знамена Бранденбург, Силезию и даже Ганновер… - Фон Веттин чуть склонил голову, изображая смирение - и тут же снова выпрямился. - Но куда больше меня беспокоит не настоящее, а будущее Империи - то, что будет дальше! Стране понадобится хозяин… понадобится наследник правящего рода - рано или поздно. И когда эта чертова война, наконец, закончится, курфюрсты северных земель будут настаивать… Нет, ваше величество, - Фон Веттин с улыбкой шагнул вперед и вцепился в руку Хельги длинными тонкими пальцами, - мы будем требовать…
        Не знаю, как остальные - но я терпеть подобное уж точно не собирался.
        - При всем уважении, курфюрст - вы не в том положении, чтобы требовать чего бы то ни было. - Я сложил руки на груди. - Ни сейчас, ни когда-либо позже. Государь повелевает - а князья исполняют приказы. И не в вашей или моей власти менять подобный порядок.
        Фон Веттин вряд ли ожидал от кого-то из присутствующих такой прыти - но мое выступление его едва ли смутило. Роста мы с ним были примерно одного, и все же он каким-то образом смог посмотреть на меня сверху вниз. Не как на равного по положению или достойного соперника - скорее таким взглядом курфюрст привык одаривать мелкую прислугу - и теперь указывал мне мое место.
        По залу прокатилась волна Дара - и все вокруг тут же в ужасе притихли. Вряд ли кто-то всерьез собирался пускать в ход силу - но даже ненавязчивая ее демонстрация внушала князькам и графам оторопь. Фон Веттину уже наверняка приходилось участвовать в подобных стычках - и родовая мощь позволяла всякий раз выходить победителем.
        До этого дня.
        По силе Дара мы с ним были примерно равны - только для курфюрста магия была лишь инструментом для запугивания мягкотелых придворных болванов. А для меня - совершеннейшим оружие аристократа, которые я неоднократно пускал на полную мощь. Сбивал дирижабли, жег немецкие панцеры и обращал в пепел солдат и офицеров.
        Эта странная игра в гляделки длилась всего несколько мгновений - но и их задиристому курфюрсту хватило понять: случись нам вдруг сцепиться по-настоящему - я размазал бы его по полу торжественного зала Папского дворца ровным слоем.
        - Что ж… пожалуй, вы правы - я погорячился. - Фон Веттин попятился, натягивая на лицо неровную улыбку. - Но мы непременно вернемся к нашей беседе позже, ваше величество!
        Долговязая фигура развернулась и тут же исчезла в толпе. Курфюрст получил отпор и бежал с поля боя, но что-то подсказывало: он непременно вернется - и на этот раз подготовится куда лучше. И нам придется его терпеть… хотя бы потому, что такими союзниками не разбрасываются.
        Уж точно не сейчас.
        - Скользкий тип, - проворчал я себе под нос, когда Хельга отвернулась к очередному гостю. - Никогда не доверял тем, кто так легко меняет свои… взгляды.
        - Не могу не согласиться, князь. - Фон Лихтенштейн устало вздохнул, вытирая со лба выступивший пот. - И все же фон Веттин может быть полезен.
        - Увы, - вздохнул я. - Думаю, за ним стоит приглядывать. Одному Богу известно, что еще может выкинуть такой человек.
        - Верно… И все же в одном он прав. Империи рано или поздно понадобится наследник. И нужна крепкая рука - уже сейчас. - Фон Лихтенштейн вдруг посмотрел мне прямо в глаза. - Вы могли бы стать блестящей партией для ее величества.
        - Я?!
        - А почему нет? Подобный брак укрепит союз ваших держав и обеспечит мир на долгие годы. Ее величество молода и хороша собой, - улыбнулся фон Лихтенштейн. - А место на троне рядом с ней даст такому человеку, как вы, впятеро больше того, что может предложить даже сам император Павел.
        - Может быть. - Я пожал плечами. - Но быть консортом, то ли пугалом, то ли украшением при венценосной супруге… Нет уж, князь. Это определенно не то, к чему я стремлюсь.
        - Возможно, вы правы, князь… К сожалению, - вздохнул фон Лихтенштейн. - Но от этого мне едва ли легче. Ведь девочка любит вас.
        - Что? - Я чуть не вздрогнул от неожиданности. - Едва ли… Иногда кажется, что она меня терпеть не может.
        - О-о-о, друг мой… Вы блестящий политик и - если слухи не врут - не менее блестящий военный и полководец. Но ничего, - Фон Лихтенштейн протянул руку и по-отечески похлопал меня по плечу, - ровным счетом ничего не смыслите в женщинах.
        
        Глава 26
        
        - Все будет хорошо, фрайин, - прошептал я.
        Тихо-тихо, одними губами - так, чтобы никто другой не услышал. Впрочем вряд ли хоть кого-то из собравшихся здесь интересовали такие мелочи. Каждый был целиком и полностью сосредоточен на собственной задаче. И пусть внешне и Жозеф, и Павел выглядели спокойными и даже добродушными - я прекрасно знал, что сейчас нас ждет. Крупнейшие и самые опасные хищники Европы готовились вцепиться друг другу в глотки и сражаться. Не поднимаясь из роскошных кресел, не повышая голоса - и с точно такими же улыбчивыми и приятными лицами, как сейчас.
        День переговоров настал, и они должны были вот-вот начаться - хоть кто-то и приложил немало усилий, чтобы монархи так и не собрались в одном месте и в одно время. Я уже давно подозревал, что воду мутит не только канцлер Каприви - но, конечно же, оставил подобные мысли при себе. Взаимные обвинения - это уж точно не то, с чего следует начинать дружбу. Даже такую - сомнительную, построенную наполовину из страха и безысходности и наполовину - из коварства и желания урвать побольше.
        И все же способную хоть как-то сохранить уже трещащий по швам Земной шарик.
        Стол, пять кресел и четыре человека - ничего лишнего. Крохотная комнатка без окон и с единственной дверью. Честно говоря, я сам не до конца понимал, где именно мы вообще находимся - зато точно знал, что во всем мире едва ли найдется еще одно место настолько же закрытое от всего внешнего мира. Переговорную защищали гвардейцы, камень, толща земли и вся мыслимая и немыслимая магия. Пожалуй, мы бы уцелели, даже вздумай герр Канцлер ударить своим страшным оружием прямо сюда. Впрочем, о подобном исходе я почти не беспокоился. Судя по всему, каждый “выстрел” энергетической установки обходился Рейху в кругленькую сумму - и глупо было бы тратить его всего на нескольких человек.
        Пусть даже самых могущественных и влиятельных во всей Европе.
        Не хватало только Георга - и он, наконец, появился. Последним, да еще и опоздав чуть ли не на четверть часа. И если точность не просто так называют вежливостью королей, то британский монарх пренебрег и тем, и другим, когда заставил нас ждать. Вероятнее всего, специально - чтобы хоть как-то подчеркнуть собственное положение и старшинство.
        Хотя бы по возрасту - Жозеф все-таки был заметно младше, а остальные трое еще не разменяли третий десяток лет.
        - Прошу меня простить, джентльмены… и леди. - Георг аккуратно прикрыл за собой дверь. - В этих коридорах сложно не заблудиться.
        - Охотно верю, - отозвался я. - Впрочем, нам ведь некуда торопиться… вряд ли разговор будет коротким - так что устраивайтесь поудобнее, ваше величество.
        Георг недовольно нахмурился, но ничего не ответил. Как председатель на грядущей встрече, я вполне имел право на подобное высказывание - да и в целом был предельно корректен.
        Рослая фигура в темно-синем костюме с орденской планкой шагнула вперед и заняла последнее свободное кресло.
        Из всех участников переговоров, пожалуй, только Георг мог действительно называться стариком - семьдесят лет ему исполнилось еще в шестьдесят пятом. Впрочем, выглядел он куда моложе - как и подобает сильному Одаренному. В аккуратно зачесанных назад светлых волосах поблескивало не так уж много седых, а на лице почти не было морщин.
        Да и в целом его величество казался весьма крепким - и давил, беспощадно давил, даже еще не сказав ни слова по делу. Меня, Хельгу и Павла - возрастом и опытом, а невысокого и пухлого Жозефа Бонапарта - статью и породой рафинированного аристократа. Гладко выбритый, подтянутый, безупречный от носков ботинок до узла на галстуке - и спокойный, как панцер с заглушенным мотором.
        Пожалуй, самый опасный из всех.
        - И еще раз - доброго дня, леди и джентльмены. Думаю, вы позволите мне начать - на правах председателя, - проговорил я и, выдержав тактичную паузу, продолжил: - Мы все прекрасно знаем, зачем собрались здесь сегодня, двадцать восьмого декабря одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. И все же потружусь напомнить: мы решились на эту встречу потому, что у нас общая цель - сохранение мира и покоя в Европе. И общий враг… И это не германский Рейх и даже не сам канцлер Каприви, хоть и к нему лично у меня накопилось немало вопросов. - Я на мгновение смолк - и снова заговорил, чуть возвысив голос: - Нет, наш враг - те люди, которым оказалось под силу создание крупнейшего и, пожалуй, самого опасного заговора за всю человеческую историю. Болезни, которая коснулась стран по обе стороны Атлантического океана - а может, и во всем мире. Коварства, с которым вы все столкнулись в столицах, в собственных дворцах - и которое стоило одной из вас, - Я перевел взгляд на Хельгу, - не только собственного положения и блага германского народа, но и жизни царственных родителей. И именно поэтому…
        - Отличные слова! Блестящие - особенно для столь юного человека. - Георг явно не собирался давать мне договорить. - И я лично бы подписался кровью под каждым… И все же в одном вы ошибаетесь, мой друг. Ошибаетесь потому, что пока еще не в силах увидеть суть, истинную природу вещей. Да, заговор коснулся всех европейских держав, и даже мне стоило немалых усилий положить конец измене в собственном доме. Но если распутать клубок чуть дальше, если хотя бы попытаться отыскать источник всех бед, то в конце каждой нити нас непременно будет ждать одно и то же. - Георг сделал паузу - многозначительную, но слишком короткую, чтобы кто-то другой успел вставить хоть слово. - Священный германский Рейх. Держава, чьи амбиции не могли не привести…
        - Говорите прямо, ваше величество! - не выдержала Хельга. - Вы хотите обвинить моего отца в подготовке войны?!
        Георг вполне мог обидеться на столь резкий выпад - но явно ожидал чего-то подобного. И на такой случай у него уже давно был заготовлен и взгляд, полный сожаления, и уж тем более - нужные слова.
        - Нет, что вы… Конечно же, нет. У меня и в мыслях не было упрекать покойного кайзера, дитя мое. Я лично знал Вильгельма. Прекрасного человека - отважного, благородного и непоколебимого. - В голосе Георга зазвучала почти неподдельная грусть. - И лишь ему мы обязаны тем, что эта страшная война не случилась несколькими годами ранее… И именно поэтому я вижу вашего несчастного отца лишь жертвой. Того, кто пытался остановить неизбежное - и заплатил за это собственной жизнью… Нет, дело не в нем, - Георг покачал головой, - и даже не в преступной воле канцлера Каприви. Скорее я стал бы винить саму германскую Империю. Совершенную военную машину, которая набрала такую мощь, что ее уже нельзя было не пустить в ход - иначе она рухнула бы под собственной тяжестью… И ничто не ново под солнцем - история знает немало подобных примеров. Древний Рим, - Георг на мгновение смолк, делая вид, будто пытается вспомнить что-то, - величайшее государство, построенное человечеством. Внутренние противоречия, войны, и, как следствие - печальный конец, погрузивший всю Европу в пучину мрака Средних веков… Видимо, такова судьба
любой империи, которая попросту не может жить без экспансии - и всякий раз вынуждена находить себе нового врага.
        - Я без труда назову вам пример Империи, которая вот уже почти два века не ведет завоевательных войн, - усмехнулся Павел. - Хоть волею судеб врагов у нас предостаточно.
        - Не могу не согласиться, ваше величество. - Я выразительно посмотрел на Георга. - Да и к тому же - странно слышать подобное от правителя державы, которая владеет наибольшим количеством колоний по обеим сторонам океана.
        - Британское содружество - союз держав, - недовольно отозвался Георг. - И я являюсь лишь формальным главой…
        - Мы все знаем, как формальный глава относится к тому, что у кого-то из союзных держав появляются друзья помимо британской короны. - Я все-таки не удержался от колкости. - Впрочем, не будем об этом. Вернемся к делу, леди и джентльмены. И вспомним, что нашей целью является поиск не виновников, а необходимых путей для сохранения мира. И именно поэтому мы все здесь - за что я и благодарю его Святейшество Папу Римского. И, конечно же, всех вас.
        - Приятно слышать, - проворчал доселе молчавший Жозеф. - И все же позвольте поправить вас, князь. Тот, кто не осознал ошибок прошлого, обречен раз за разом их повторять. И именно поэтому я вынужден согласиться с моим венценосным братом: само существование Священной Римской Империи германской нации - анахронизм. Историческая ошибка, которую мы рано или поздно вынуждены будем исправить. - Жозеф осторожно покосился в сторону Георга. - Подумайте сами - разные языки, разные народы Европы, насильно объединенные под единой короной…
        Хельга не ошиблась - французский и британский монархи вели себя именно так, как она и предсказывала: старики явно нацелились как следует пощипать германский Рейх - и теперь вовсю готовили под это хоть какие-то законные основания. Может, за столетия у их династий и накопилось немало разногласий - но здесь и сейчас они выступали чуть ли не единым фронтом.
        - И что же именно вы хотите этим сказать? - ядовито процедила Хельга.
        - Ничего, кроме очевидного, ваше величество. - Жозеф пожал плечами. - Лотарингия и Эльзас по своей воле объявили о независимости - и это, фактически, привело к войне между нашими державами. Французы не пожелали оставаться под властью Рейха - и решили восстановить историческую справедливость. В конце концов, эти земли всегда были частью…
        - Всегда? Вот уж не думала, что человек вашего положения может так плохо помнить историю. - Хельга явна готова была взорваться - но все же изобразила на лице что-то отдаленно похожее на улыбку. - Немало моих предков происходят из владетельного дома Лотарингии. И если уж говорить о справедливости - Священная Римская Империя по праву считается преемником империи Карла Великого, в состав которой Франция входила чуть ли не целиком… Но едва ли вы поспешите вернуть мне свои земли, ведь так, ваше величество?
        Я мысленно поаплодировал Хельге. Пусть к изложенным ею фактам вполне можно было придраться - дело свое они сделали: Жозеф сердито засопел, съежился в кресле и смолк. Вряд ли сдался - но уж точно принялся придумывать новые аргументы для спора.
        Старые для такой схватки явно не годились.
        - И все же я здесь не для того, чтобы вспоминать былые обиды и высказывать претензии, - продолжила Хельга. - Жители Лотарингии и Эльзаса изъявили свою волю - и я не стану с ней спорить. Ведь высшей целью правителя является благо народа.
        - Мудрое решение, ваше величество. - Георг закивал - и вдруг торжествующе улыбнулся. - Но разве подобного права не заслуживают все народы Рейха?
        - А как насчет народа Соединенных Штатов? - невинно поинтересовался я.
        И на этот раз Георг едва сдержался. От старика заметно полыхнуло Даром - так, что я без особого труда почувствовал все его эмоции разом. Гнев, недовольство, жадность - но в первую очередь то ли презрение, то ли что-то вроде недоумения оттого, что ему, старейшему и сильнейшему из монархов Европы осмеливается бросать вызов мальчишка неполных восемнадцати лет от роду. Конечно, перед переговорами Павел пожаловал мне титул канцлера и, фактически, наделил министерскими полномочиями - однако мы все прекрасно понимали, что на деле за этим стоит лишь стечение обстоятельств - и то, что в конечном итоге моя кандидатура устроила всех… Но только Георг видел во мне пустышку, малолетнего болванчика в кресле председателя.
        И зря.
        - Этот вопрос касается исключительно держав Британского содружества, князь! Мне прекрасно известно о вашей тесной и трогательной дружбе с американским президентом. - Георг явно начинал терять терпение. - И все же позвольте нам самим решать…
        - Решать самим, - с улыбкой повторил я. - Именно так. Ее величество Анна-Мария сама справиться со своими землями и подданными - в конце концов, это неотъемлемое право монарха независимой державы. За которое нам следует бороться всем вместе… Ведь если сегодня кто-то лишит трона законного наследника - кто знает, за кем из собравшихся здесь они придут завтра.
        - Курфюрсты Рейха сами выбирает кайзера, - снова подал голос Жозеф. - И им вполне может стать кто-то не из рода Габсбургов.
        - Как и императором Франции может стать любой достойный человек - независимо от происхождения. В свое время так и поступил ваш великий предок, основавший царствующий род Бонапартов. - Я пожал плечами. - Да, порой династии меняются - но лишь ценой немалых потрясений. А их нам сейчас и без того достаточно - разве не так, ваше величество?
        - Верно. Не знаю, как вы, джентльмены, - негромко произнес Павел, - но лично я едва ли хотел бы видеть на венском престоле кого-то кроме ее величества Анны-Марии. И наш долг - помочь венценосной сестре вернуть то, что принадлежит ей по праву.
        - В таком случае - мы говорим об услуге, черт побери! - Георг с грохотом опустил ладони на стол. - А услуги такого масштаба имеют немалую цену.
        
        Глава 27
        
        - Так назовите свою, ваше величество, - улыбнулся я. - Если уж мы действительно больше не говорим о священном долге монарха перед людьми и Господом - и начинаем торговаться.
        Может, я слегка перестарался с пафосом, но укол все-таки достиг цели: Георг снова сверкнул глазами, выплескивая мощь Дара - так, что стаканы и графин с водой на столе зазвенели, а защитные чары вокруг тревожно вздрогнули, будто готовились отразить атаку. Но британский монарх определенно был не из тех, кого легко вывести из себя.
        Зато уж точно из тех, кто умеет дать сдачи - и так, что мало не покажется.
        - Да, конечно же. Если уж сам председатель настаивает - перейдем к делу, - улыбнулся Георг. - Меня интересует протекторат над Антверпеном и всей Фландрией. Также я буду настаивать на разделении Священной Римской Империи на независимые германские княжества, Австрию, Венгрию, Богемию и…
        - Этого. Не. Будет. Никогда. - Хельга говорила медленно, чуть ли не по слогам - будто забивала гвозди. - Во всяком случае, пока римскую корону носит род Габсбургов. Я не стану разделять земли, которые должна унаследовать от отца - даже в обмен на помощь британской армии.
        - Пожалуй, поддержу ее величество. - Павел едва заметно взглянул на меня. - Границы имперских земель закреплены договорами и хартиями, которые подписывали в том числе и мои предки. И не стоит трогать их… без крайней необходимости, конечно же.
        - Если мы голосуем - то я воздержусь, - проворчал Жозеф. - Вы все и так знаете мое мнение - но я не собираюсь его навязывать.
        От французского монарха я не ожидал ничего другого. Вряд ли придворные интриги прошли в Париже без ощутимых потерь - и к тому же он и так оказался связан по рукам и ногам обещаниями, которые дал и Павлу, и мне лично. Конечно, Жозеф не отказался бы под шумок зацепить кусочек побольше, но свое урвал еще осенью - и теперь, похоже, был готов довольствоваться Лотарингией, Эльзасом и прочным союзом с Россией.
        - Поймите, джентльмены, речь идет не о моих амбициях или жадности. - Георг заговорил обманчиво-тихо, будто пытаясь кого-то усыпить. - А исключительно об устранении угрозы, которая снова появится в дальнейшем - если мы не покончим с ней сейчас.
        - Это я и предлагаю вам всем. И как посредник должен заметить, - отозвался я, - что передел границ - совсем не то, с чего следует начинать совместную борьбу за существование нынешнего мирового порядка… В конце концов, цель нашей встречи именно такова, разве нет?
        - Вам ли говорить о подобном, князь? - Георг демонстративно скривился. - Я здесь не для того, чтобы осуждать ваши действия в Соединенных Штатах - но репутация Александра Горчакова прекрасно известна даже в Лондоне - и там многие называют вас либералом.
        - Значит, многие ошибаются. - Я пожал плечами. - Я - истинный сын своего рода и преданный слуга российской короны. Вы можете не одобрять мои методы укрепления власти императора Павла, но уж точно не обвинять меня в поддержке народовластия или прочих сомнительных идей.
        - И тем не менее некоторые реформы, которые называют вашим именем, направлены на что угодно - кроме интересов монархии!
        - Вам ли говорить о подобном? - Я парировал выпад Георга его же оружием. - В Великобритании парламентская система существует, фактически, с одна тысяча двести пятнадцатого года, когда Иоанн Безземельный подписал Великую хартию вольностей. Которая отчасти действует и поныне… Иными словами, мне даже не приходится придумывать ничего нового - разве что пройти чуть дальше по пути законодательного закрепления прав и свобод рабочих сословий Российской Империи. И вряд ли хоть кто-то здесь не понимает, что это не либеральная блажь, - Я на мгновение смолк, обводя взглядом всех четверых монархов, - а суровая необходимость. Те решения, без которых мы рано или поздно получим последствия такой силы, что нынешняя война в Европе покажется детской возней.
        - Выражайтесь яснее, князь, - буркнул Георг. - Я не понимаю, какое отношение это все имеет…
        - Самое прямое, ваше величество. Не сомневаюсь - вы, как и я, и мой император, - Я кивнул в сторону Павла, - приложили немало усилий, чтобы не допустить вооруженного конфликта еще и в Карибском море. Это было не так уж просто - но мы справились. Потому, что каждый прекрасно знал, чем все это может закончиться.
        - Я согласился на те переговоры не оттого, что разделяю ваши взгляды или опасения, князь! - Георг недовольно нахмурился. - А лишь из уважения к российскому монарху.
        - Пусть так, ваше величество. - Я развел руками. - В таком случае, проявите еще немного уважения - и помогите нам еще раз. Та угроза, о которой вы говорите - не сам германский Рейх, а оружие, которым владеет канцлер. И которому мы сейчас едва ли можем противопоставить хоть что-то. Я уже видел, что бывает, когда оно попадает не в те руки. - Я измерил глазами расстояние, разделяющее нас с британским королем. - Почти как же близко, как сейчас вижу вас… И - клянусь Богом! - не хотел бы увидеть подобное снова.
        Я не слишком-то рассчитывал на быстрый успех - но Георга, похоже, проняло.
        - Я тоже, - нехотя отозвался он. - Только глупец станет отрицать, что нам нужен союз… В сущности, осталось только договориться об условиях. И если уж вам так не нравятся мои - я с удовольствием выслушаю ваши.
        - Боюсь, я не в том положении, чтобы предлагать хоть что-то, - усмехнулся я. - Это во власти тех, кто носит корону - но никак не простого князя. И все же у меня есть… кое-какие мысли. Которые вполне могут удовлетворить все четыре стороны. - Я выразительно взглянул на Павла. - Конечно, если мне позволят говорить…
        - Разве я могу заставить молчать того, кого выбрали провести эту встречу трое монархов - включая меня самого? - Павел пожал плечами. - Сегодня вы служите не российской короне, а всему миру, князь.
        - Я не сомневаюсь, что вы желаете лучшего для всех. - Хельга кивнула и, улыбнувшись, добавила. - И уж тем более не сомневаюсь в вашем благоразумии.
        - Не возражаю, - вздохнул Жозеф. - Разумеется.
        - Что ж, похоже, никто не против узнать, что же мог задумать Александр Горчаков. - Георг учтиво склонил голову. - Прошу вас, продолжайте, князь.
        Ну вот. Мой звездный час - конечно же, если все пойдет так, как нужно. Я уже давно подготовился к чему-то подобному - хотя бы потому, что не сомневался: сами венценосцы вряд ли смогут договориться. Георг и Хельга скорее вцепятся друг другу в глотки, чем уступят. Жозеф в любом случае будет осторожно помалкивать и ухватит свое из любого расклада. А Павел… что ж для его краснокожего величества у меня тоже имелась пара трюков. Вряд ли он оценит все до единого - но наверняка согласится. И тогда дальше переговоры пойдут, как по маслу.
        В конце концов, для этого я и нужен здесь.
        - Что ж… - Я откашлялся, прочищая горло. - У меня есть замыслы, которые помогут нам не просто одолеть врагов, но и лишить их самой возможности снова развязать войну, подмяв под себя власть в одной из держав. Разумеется, речь пойдет о новых реформах, о международных договоренностях - в том числе и о контроле производства и вооружения армий… Не следует забывать, что мы должны не только обеспечить мир в Европе, но и сохранить его впредь. И, уверен, однажды мы точно так же соберемся, чтобы говорить именно об этом. - Я сделал крохотную паузу - и тут же круто свернул, не дав монархам опомниться. - Но сейчас не время для подобных бесед. Волею судьбы у нас есть общий враг, до победы над которым обо всем прочем придется забыть… Иными словами - нас ждет война, леди и джентльмены.
        - Вне всяких сомнений. Увы - как бы мне ни хотелось этого избежать. И ради общего блага мы действовать сообща, забыв о разногласиях - а порой даже пожертвовав интересами собственных держав. - Георг стрельнул глазами куда-то между Хельгой и Павлом. - И вряд ли хоть какая-то цена за это окажется слишком высокой.
        - И мы заплатим ее, ваше величество, - кивнул я. - Против объединенных армий трех держав и тирольского ополчения не выстоит даже военная машина Рейха… Вы ведь уже заключили договор с бельгийским монархом?
        - Возможно, - осторожно ответил Георг. - Но это едва ли касается кого-то из здесь присутствующих.
        - Разумеется. Этот вопрос интересует меня исключительно со стороны международного права. - Я нарочито-небрежно потянулся за графином с водой. - Подозреваю, никто не будет возражать, если вы зададите немцам жару на западном фронте и займете… временно займете, конечно же - не только Антверпен и Фландрию, но и всю Валлонию - до самой французской границы.
        Договорив, я украдкой взглянул на Жозефа. Тот едва ли оказался в восторге от моего предложения отдать Георгу всю Бельгию целиком, включая южные земли, где большая часть жителей не знала иного языка, кроме французского. Признаться, я бы не отказался посмотреть, как два монарха примутся бодаться за влияние на клочке земли - это просто обязано было оттянуть их внимание от всего остального…
        Но Жозеф молчал. То ли осторожничал, то ли просто выжидал нужного момента. А может, и вовсе не имел никаких видов на юг оккупированной немцами Бельгии - и уж точне не горел желанием отправлять туда французских солдат.
        Явно рассчитывал загрести жар чужими руками - впрочем, как и всегда.
        - Также Британия обладает огромным военным флотом - пожалуй, мощнейшим в Европе на данный момент, - продолжил я. - Вам вполне по силам контролировать не только Антверпен, но и все Северное море целиком. Заблокировать военные порты Рейха - Гамбург и Бремерхафен… и даже Амстердам, если голландцам вдруг взбредет в голову выступить на стороне Каприви.
        - Полагаю, вы правы, князь, - кивнул Георг. - Если мои солдаты окажут помощь бельгийцам - они без труда вышвырнут войска Рейха - и погонят до самого Дюссельдорфа.
        - Достаточно будет и победы, ваше величество. - Я откинулся на спинку кресла. - И едва ли она окажется легкой - группировка в Бельгии немногочисленна, но у них есть дирижабли, аэропланы и тяжелая техника. К тому же Каприви наверняка захочет удержать плацдарм и бросит на помощь Брюсселю силы со всего севера Германии.
        - Не бросит, - Жозеф недобро ухмыльнулся. - Если моя армия выдвинется на восток - канцлеру придется воевать сразу на три фронта.
        - Таков и мой план, ваше величество, - кивнул я. - У вас достаточно сил, чтобы наступать одновременно и из Меца в сторону Франкфурта, и из Страсбурга - через Рейн. Западные земли остались почти без защиты… И к тому же у меня есть основания полагать, - Я мельком взглянул на Хельгу, - что Лихтенштейн, Бавария и Тироль перейдут на сторону ее величества. А значит, Каприви разом потеряет чуть ли не половину Рейха.
        - С таким раскладом он не удержит восточный фронт. - Павел подался вперед и облокотился на стол. - Рано или поздно российская армия перейдет в наступление. Нам с князем предстоит самая сложная часть работы, но, полагаю, мы справимся.
        - Если я хоть что-то смыслю в военном деле - Каприви придется капитулировать раньше, чем наступит лето. Многие из аристократов Рейха уже сейчас готовы присягнуть ее величеству. - Я снова посмотрел на Хельгу. - И вряд ли я ошибусь, если скажу, что эта война будет выиграна не на поле боя, а во дворце кайзера в Вене.
        - Браво, князь. - Георг улыбнулся, обнажая крупные белые зубы, чем-то похожие на лошадиные. - С точки зрения стратегии ваш план хорош, практически безупречен… И все же я не вижу в нем одной весьма важной части.
        - И какой же, ваше величество?
        Мой вопрос, конечно же, был чисто риторическим - хотя бы потому, что ответ я знал заранее. И все-таки спросил - из учтивости. Вряд ли это могло всерьез очаровать Георга, но я уже успел заметить, что старик падок на подобные… проявления.
        - Его величество император Жозеф получит Лотарингию и Эльзас - и на этот раз уже на полностью законных основаниях, в соответствии с пактом. Ее величество Анна-Мария получит трон своего отца и поддержку сильнейших монархов Европы. Его величество император Павел… - Георг на мгновение задумался, - подозреваю, тоже не упустит своей выгоды. И даже если потери будут велики - их с лихвой компенсирует захват Вены. Канцлер капитулирует - а значит, Россия получит секретное оружие Рейха. И в конечном итоге все окажутся в выигрыше… почти все. Может, я упускаю что-то, князь, - Георг посмотрел прямо мне в глаза, - но скажите - как вы собираетесь учесть интересы Великобритании?
        - Ваше величество получит Бельгию… фактически. - Я выдержал тяжелый взгляд, не мигая. - Не говоря уже о полном контроле над Северным морем, в котором у британского флота попросту не останется конкурентов.
        - Едва ли это стоит возможных потерь, - хмуро отозвался Георг. - Каприви будет держаться за Брюссель изо всех сил. А Бельгия, в сущности, не так уж и велика.
        - Мы живем в двадцатом веке, ваше величество. - Я пожал плечами. - Может статься, что оружейные фабрики в Антверпене и Эрстале - и особенно их патенты и разработки - окажутся куда более ценными, чем все земли на севере Германии вместе взятые.
        Хельга едва слышно фыркнула, но все-таки нашла в себе силы промолчать. Павел чуть нахмурился, Жозеф даже бровью не повел - похоже, уже успел сообразить, что его карты в этой партии уже не изменятся. А вот Георг…
        Георг всерьез задумался.
        - И если ваше величество считает, что и этого окажется недостаточно… Что ж, полагаю, сейчас самое время принести мои личные извинения. - Я опустил голову. - В конце концов, в том, что эта встреча не состоялась раньше и не началась на дружеской ноте, есть немалая часть моей вины. Я не только позволил себе вмешаться в политику Соединенных Штатов без дозволения моего государя, но и имел неосторожность вступить в конфликт с британским офицером… даже ударил моряка военного флота вашего величества.
        - Мне прекрасно известны все ваши выходки до единой, - проворчал Георг. - И далеко не каждую из них я могу оправдать, хоть ваши намерения, без сомнения, и были благими… Но извинения приняты, князь.
        - Благодарю, ваше величество. - Я склонил голову еще ниже. - Знаю, что сделанного уже не исправить - да и едва ли я мог бы поступить иначе… и все же мне хотелось бы - в знак дружбы между нашими державами и в качестве жеста доброй воли… Конечно же, если мой император позволит, - Я робко посмотрел на Павла, - выдать Великобритании доктора Германа фон Брауна!
        - Что?! - Павел едва не подпрыгнул. - У вас нет подобных полномочий, князь - вы забываетесь!
        - Знаю, - вздохнул я. - И все же следует помнить, что фон Браун совершал свои преступления на территории Соединенных Штатов. А значит - виновен перед всем Британским Содружеством. И если это и есть наша цена за военный союз - я могу только просить заплатить ее, ваше величество. - Я снова скосился на Павла, втягивая голову в плечи. - Мы ведь не просто так говорили, что порой ради общего блага следует поступиться даже интересами короны.
        Я отчаянно переигрывал, и спектакль грозил свалиться в фарс - но, на мое счастье, жадность и амбиции Георга все-таки победили рассудок: его величество заглотил наживку - и тут же довольно заулыбался, как сытый кот. Я и не ожидал, что попаду в цель - и все-таки попал. Похоже, кардинал Монтанелли не ошибся, и британский монарх действительно вложил в исследования в Штатах немало денег.
        И теперь готов был пойти на все, чтобы собрать дивиденды.
        - Это… ценное предложение, - размеренно проговорил Георг. - Пожалуй, достаточно ценное, чтобы пересмотреть позицию Великобритании - хотя бы отчасти. И если все остальные не возражают - полагаю, мы можем перейти к обсуждению деталей.
        - Не возражаю. - Хельга поморщилась - но все же кивнула. - Конечно же, если ваше величество откажется от затеи разделить земли моего отца.
        - Не возражаю, - вздохнул Жозеф. - Не то, чтобы я был в восторге от грядущих событий - но едва ли хоть один из нас может предложить что-то получше.
        Все - включая меня - уставились на Павла: последнее слово оказалось за ним, и теперь нам оставалось только ждать.
        Ждать решения российского императора. Пусть не слишком долго - но все же достаточно, чтобы все остальные монархи за столом успели набрать в легкие воздуха - и приготовиться к следующей схватке. Чтобы снова ринуться в бой и успеть отхватить еще хоть самый крохотный кусочек - если уж сам пирог уплывет в чужие руки. Уступить то, что еще можно уступить - и отвоевать все, что нельзя. Вытряхнуть из рукавов последние козыри - и надеяться, что на этот раз повезет чуть больше.
        И только моя игра уже закончилась победой.
        - Что ж… мне этот союз нужен не меньше, чем вам. Поэтому - я согласен, - мрачно произнес Павел.
        И едва заметно подмигнул мне.
        
        Глава 28
        
        - О чем-то задумались, князь? - поинтересовался Оболенский.
        - Да так… - Я осторожно поставил винтовку к стене. - Обо всем и сразу… наверное.
        Грохот выстрелов на берегу Дуная за последние дни стал настолько привычным, что даже убаюкивал. И навевал то ли размышления, то ли воспоминания - и разум будто понемногу покидал измотанное и сонное тело, устремляясь куда-то вдаль - и одновременно в прошлое, пытаясь разом объять почти четыре месяца со дня переговоров в Ватикане.
        Остаток зимы, март и чуть больше половины апреля одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года - именно столько нам понадобилось, чтобы выйти к Дунаю. Изрядный срок - январский холод будто приморозил линии фронта к одному месту, зато февраль в Европе выдался сухим и неожиданно-теплым - и военные машины трех… пожалуй, даже трех с половиной держав разом заревели двигателями панцеров, лязгнули броней - и устремились вперед, набирая ход.
        И остановить их канцлер оказался не в силах. Армия Жозефа перешла Рейн и буквально за три недели заняла Штутгарт - а чуть позже и соседние города. Уже к началу марта французы контролировали всю Швабию и даже прошли чуть дальше на восток. Но в Баварию тогда еще не сунулись - вместо этого свернули и неторопливо поползли на север, стараясь не ввязываться в крупные стычки.
        Жозеф берег солдат - и явно не желал подставлять отборные гвардейские части под удар армии Рейха, отступавшей с северо-западного фронта через Франкфурт-на-Майне.
        Впрочем, та уже не представляла из себя ту грозную силу, которой была раньше - слишком уж сильно ее потрепали британцы. Георг взялся за дело основательно, согнал в Антверпен чуть ли не весь военный флот - и притащил на эту сторону Ла-Манша столько солдат и техники, что освободил всю Бельгию за неделю. Не знаю, чего ему это стоило - но немцы бежали так, что пятки сверкали. Сначала в Брюссель, потом в Намюр и Шарлеруа - а потом еще дальше, до самой границы.
        Но и там их не оставили в покое: британский монарх то ли заигрался в солдатики, то ли уже тогда сообразил, что ему не будет особой пользы ни от переданного Лондону фон Брауна, ни даже от рабочего образца силовой установки - конечно же, если тот вообще удалось выбить из Кеннеди.
        Я бы скорее поставил на второе - не случайно основная армия Георга не остановилась на границе Бельгии, а продвинулась дальше. Пока только до Кёльна - но я почему-то не сомневался, что его величество только и ждет момента, чтобы снова ринуться в бой, отхватив и кусок земли побольше, и - если повезет - секретное оружие канцлера.
        Но пока у него не нашлось даже формального повода сцепиться хоть с кем-нибудь - весь север Германии затих, и оттуда в сторону британской армии не прилетело ни одного снаряда, пули или боевого заклятья. Может, фон Веттин был и не самым приятным собеседником, но слово свое держал: Саксония, Бранденбург и Силезия присягнули на верность Хельге буквально на второй день вторжения. За ними от Каприви отвернулись вольные имперские города Бремен и Гамбург. Чуть дольше продержался курфюрст Ганновера - но, видимо, все-таки испугался поссориться с влиятельными соседями даже больше, чем боялся гнева канцлера - и где-то в начале марта отправил письмо, полное заверений в вечной верности.
        Впрочем, не уверен, что Хельга его вообще получила. Почта в Европе в эти месяцы работала так себе - да и у новоиспеченной правительницы Священной Римской Империи дел было по горло. Разумеется, она не стала отсиживаться в относительно безопасном Ватикине, лихо отклонила приглашения всех трех монархов - и поспешила вернуться домой.
        Через Швейцарию и владения фон Лихтенштейна - и оттуда сразу в Тироль. Я не сомневался, что ей хватит талантов собрать из местных ополчение, готовое пойти за истинной правительницей Рейха хоть к черту на рога - и все же даже представить не мог, что под знамена с родовым гербом Габсбургов встанет целая армия. И не только Одаренные аристократы, связанные клятвами с покойным кайзером или желающие возвыситься, но и простые люди.
        Иннсбрук встречал наследницу германского престола с цветами и флагами - и уже к концу февраля ее личная гвардия выросло с пятисот человек до почти четырех тысяч. Тирольские стрелки сами рвались идти хоть на Зальцбург, хоть до самой Вены, чтобы вытряхнуть канцлера из кабинета и поднять на штыки прямо на площади перед Хофбургом.
        Но для начала Хельге предстояло закончить дела с Баварией, которая и без нее уже вовсю полыхала. Знать во главе с курфюрстом из рода фон Виттельсбахов присягнула новой императрице, однако полиция и военные чины остались верны канцлеру - и к тому же ничуть не стеснялись действовать: они даже попытались арестовать мятежных аристократов, собравшихся в Мюнхенской резиденции. Но его сиятельство курфюрст, несмотря на весьма почтенный возраст, не растерял ни силы Дара, ни пороха в пороховницах: расшвырял солдат вместе с офицерами, убив семнадцать человек, проделал в стене дворца дыру размером с панцер - и исчез.
        И уже через сутки в столице Баварии началась резня. Одаренные каждую ночь жгли солдат десятками - и те не оставались в долгу, расставив на перекрестках орудия и пулеметы и расстреливая все, что движется. Командир гарнизона бросил военные части прямо на улицы города и изо всех сил пытался удержать власть.
        Почти весь март в Мюнхене не стихала стрельба, и только появление полка тирольских стрелков смогло принести хоть что-то похожее на порядок. Солдатам Рейха пришлось отступить сначала на окраины города, а потом еще дальше на север. Преследовать их Хельга благоразумно не стала: пехота с допотопными штуцерами и винтовками неплохо справлялась на узких улицах, но на дорогах или в поле их попросту бы смели пулеметами и пушками, которых у верных канцлеру генералов оставалось еще немало.
        И все же им приходилось пятиться - мы понемногу давили немцев со всех сторон разом, объединив силы трех армий. Гнали на восток из Бельгии, из Штутгарта и из Франкфурта-на-Майне. Из Тироля, со всего юга Баварии и из Мюнхена. В середине марта Каприви пришлось оттянуть силы с восточного фронта, чтобы хоть как-то замедлить наше наступление - но без особого результата. На асфальте дорог немногочисленные панцеры оказались почти беззащитны перед магической мощью парижских офицеров. Армия Жозефа снесла их за несколько дней и прямо с марша заняла Нюрнберг - да и к северу от Баварии дела у герра канцлера шли не лучше. Даже к концу марта Георг неукоснительно подчинялся букве подписанного соглашения и оставил основные силы британской армии под Кёльном - но отдельные легкие подразделения на грузовиках и автомобилях видели и в трех сотнях километрах дальше на восток - почти у самой границы Богемии. Большего его величество себе не позволял - вряд ли местные аристократы были бы рады видеть на своих землях солдат под флагом Великобритании.
        Я лично вел авангард - Одаренных и около тысячи отборных стрелков под знаменами Лотарингии и Эльзаса. Мы нередко вырывались чуть ли не на полсотни километров от основных сил Жозефа - и неплохо справлялись даже без поддержки артиллерии. Окрыленный успехами, я в мыслях уже пробил прямую дорогу прямо к Вене - и это едва не стоило мне поражения.
        Отступив за Дунай с севера и запада, немцы встали намертво. На окраинах Регенсбурга мой отряд прижали так, что мы едва унесли ноги - и город не удалось взять ли с наскока, ни ночным штурмом, ни даже когда французы подтянули крупнокалиберные пушки. То ли дело было в удобной позиции для обороны, то ли сюда стянулись все уцелевшие германские армии, набив старые дома оружием чуть ли по самые крыши.
        А может, дело было в самой точке на карте: имперский совет, который возглавлял Каприви, собирался в Регенсбурге с середины семнадцатого века, и потеря города стала бы ощутимым ударом по репутации герра канцлера - которая и так уже заметно расходилась по швам.
        Уступая размерами и Мюнхену, и Штутгарту с Нюрнбергом, Регенсбург уже продержался дольше всех трех вместе взятых - и сдаваться явно не собирался. Я до сих пор не знал, кто именно командовал обороной - но воевать неведомый генерал явно умел: взорвал все мосты через Дунай на полсотни километров в обе стороны - кроме тех, что мог круглыми сутками держать под прицелом пушек - и зарыл своих солдат в землю по самые каски. За почти две недели с начала апреля мы кое-как выдавили его из северной части города, но прорваться за реку так и не смогли. Все переправы простреливались с десятка огневых точек разом, а лезть в воду было бы форменным самоубийством: пулеметы превращали в фарш все живое, что имело несчастье плыть или выбираться на берег.
        На помощь с юга я не слишком-то рассчитывал - у Хельги определенно хватало собственных проблем в на четверть разрушенном Мюнхене. Да и вряд ли несколько тысяч тирольских стрелков с древними винтовками смогли бы хоть чем-то помочь против вооруженных до зубов солдат с пушками, тяжелой техникой…
        - Проклятье… - Голос Оболенского рывком выдернул меня из омута воспоминаний. - У нас уже почти пять сотен убитых и тяжелораненых. Будь я на вашем месте - уже давно отдал бы приказ поднять в воздух дирижабли - и разбомбить здесь все к чертовой матери!
        - И угробить несколько тысяч гражданских? - вздохнул я. - Не забывайте - мы воюем на одной стороне с наследницей германской короны. А значит, наш враг - только солдаты Каприви, а не народ.
        - Я понимаю. - Оболенский недовольно поморщился. - Но мы уже застряли здесь - и чем дольше топчемся на берегу Дуная, тем позже капитулирует Вена… И каждый день стоит жизней сотен русских солдат на восточном фронте!
        - Знаю. Поэтому и стараюсь делать все, что могу. - Я покачал головой. - Рано или поздно мы найдем способ перебраться через реку. Или просто отрежем город с юга, когда подойдут силы из Мюнхена… Когда-нибудь у немцев закончатся патроны - или продовольствие.
        - Боюсь, я к тому времени уже успею состариться. И так и не попробую, чего стоит эта новая игрушка Судаева. - Оболенский сердито похлопал по выкрашенному в темно-зеленый деревянному ящику. - Зачем их вообще нам прислали?
        Я молча вздохнул и откинул крышку, и вытянутые стволы приветливо блеснули в полумраке вороненым металлом. Пять винтовок - и еще столько же под фанерой внизу. Десять в одном ящике… и около двух сотен в грузовике, который приехал после обеда. Не так уж и много - и все же вполне достаточно, чтобы как следует вооружить небольшой отряд.
        - А знаете - вы правы, князь, - улыбнулся я. - Пожалуй, нам действительно пора заняться делом.
        - Боюсь, я не совсем понимаю… - Оболенский недоверчиво нахмурился. - Не хотите же вы сказать?..
        - Именно, друг мой. - Я подхватил винтовку из ящика и закинул на плечо. - Как насчет того, чтобы немного прогуляться за Дунаем?
        
        Глава 29
        
        - Это форменное безумие. - Оболенский ускорил шаг, чтобы держаться со мной наравне. - Вы же сами знаете, что творится на берегу!
        - Разумеется - поэтому и собираюсь лично вести людей. В отличие от простых солдат, у меня есть Щит - и его не так уж и просто пробить, - отозвался я. - Помнится, в Страсбурге вы не стеснялись взять в руки оружие.
        - Мне и сейчас нечего стесняться. - Оболенский поправил сползший с плеча ремень. - Но тогда у нас, по сути, не было выбора, а здесь…
        - Здесь у нас несколько полков, готовых умереть по приказу императора Жозефа? - Я покачал головой. - Может, и так. Но им не дадут даже подойти к мосту.
        Примерно с неделю назад мы все-таки смогли отбить у немцев островки на Дунае, но хоть как-то закрепиться на них так и не смогли: пушки на той стороне буквально сравняли с землей несколько кварталов, оставив от домов только изуродованные остовы - и до сих пор лупили по всему, что движется. Подобраться ближе мы могли только ночью - мелкими группами, скрываясь в тени, прячась от света прожекторов и замирая всякий раз, когда из-под ног сыпались осколки кирпича.
        В тишине даже самый тихий звук разлетался на сотни метров, а пулеметчики на той стороне Дуная отлично целились на шум.
        - И что вы предлагаете? - вздохнул Оболенский. - Рисковать собственной головой?
        - Когда-то Одаренные составляли основу любой армии. - Я пожал плечами. - Наши предки вышли под Смоленском против пушек Наполеона - и победили, хоть их и было всего несколько сотен. Глупо отсиживаться в тылу, имея силу, способную превратить панцер в груду металла.
        - Не хотелось бы принижать ваших заслуг или силу Дара. - Оболенский заговорил чуть тише. - Но по мосту через Дунай не пройти даже самому Александру Горчакову.
        - Значит, я по нему и не пойду, - усмехнулся я. - Не волнуйтесь, друг мой. У меня есть план.
        - Какой? - буркнул Оболенский. - Свернуть шею из чистого упрямства?
        - Задать немцам жару - и все необходимые приготовления уже сделаны. - Я с щелчком вогнал в винтовку Судаева длинный изогнутый магазин. - Хватит сомнений - лучше возьмем пример с эльзасцев. Видите - они уже рвутся в бой!
        Мы подошли уже достаточно близко к реке - почти на передовую, и вооруженных людей вокруг становилось все больше. К ночи стрельба понемногу стихла, и никто не хотел без надобности выдавать себя шумом, но все равно солдаты приветствовали нас с Оболенским - вскакивали, тут же вытягиваясь по струнке - и радостно улыбались.
        Видимо, уже успели сообразить - я не просто так появился в паре сотен метров от немецких пулеметов, да еще и с оружием и увешанный подсумками и гранатами.
        Здесь, среди развалин, опасно было даже после захода солнца, и на передовую выбирались только самые лучшие стрелки. Сотни полторы, не больше - зато каждого я помнил и в лицо, и по имени. Мы бок о бок прошли всю Лотарингию, от Меца до Страсбурга, вместе штурмовали дворец наместника, и вот теперь судьба снова свела нас - полгода спустя.
        - Это ты, Алекс? - прошипел Жан-Поль, осторожно высовываясь из-за кучи кирпичей. - Наконец-то!
        - Тише, черт бы тебя побрал! - Я приложил палец к губам. - Наши уже на месте?
        - Все до единого. - Жан-Поль широко улыбнулся. - Ну что - врежем этим любителем баварских колбасок?
        - Непременно, - усмехнулся я. - Только не лезь вперед меня, как в прошлый раз.
        Дальше мы шли уже молча, стараясь ступать друг за другом след в след. Не то, чтобы стрелки на той стороне Дуная сегодня были особенно любопытны, но я собирался незаметно притащить отряд в полсотни человек прямо к ним под нос - а такое непросто сделать без лишнего шума.
        - Сюда, Алекс! - Жан-Поль указал на лестницу, ведущую с улицы куда-то вниз. - Там подвал. Дом снесло чуть ли не по самый фундамент - зато нас совсем не видно снаружи!
        Разведчики отыскали отличное место - чуть в стороне от ближайшего целого моста, буквально в нескольких шагах от заросшего деревьями берега и лодочной станции. От причала и сарая остались одни воспоминания - похоже, не так давно сюда прилетело с десяток снарядов. Дом, который раньше стоял неподалеку от них, пострадал особенно сильно: верхние этажи будто срезало гигантской пилой, да и от первого уцелели только остовы стен - зато подвал почти не пострадал… разве что теперь оказался под открытым небом - прямо над нашими головами горели звезды.
        Я бы предпочел ночь потемнее - но выбирать не приходилось.
        Внутри нас ждал отряд - лучшие эльзасские стрелки и Одаренные. Русских было не больше трети, зато пара человек из них почти не уступали мне силой Дара, а уж боевого опыта имели впятеро больше - Павел отправил нам на помощь не только новые винтовки.
        Впрочем, и само оружие оказалось выше всяких похвал. Кое-кто из эльзасцев недоверчиво бубнил себе под нос, крутя в руках непривычные магазины в форме загнутых металлических “рожков”, но большинству винтовка явно понравилась.
        Удобная, хваткая и легкая - заметно изящнее и компактнее привычной “мосинки”, несмотря на поистине фантастический боезапас в двадцать пять патронов промежуточного калибра. Судаев и раньше выдавал отличные разработки, однако на этот раз превзошел даже самого себя. В конструкции он использовал не только дерево и сталь, но и легкие сплавы вместе с новомодным пластиком - видимо, это и позволило снизить вес корпус еще почти на половину килограмма. Винтовка казалась чуть ли не игрушкой - хотя убойной силы ей было не занимать - конечно же, если отзывы и отчеты с восточного фронта ничего не приукрашивали.
        Испытания опытных образцов прошли на ура - и нам в Баварию прислали уже модифицированную модель - АВС-69. Винтовку “авансом” обозначили нынешним годом, хоть первые образцы и покинули оружейную фабрику Горчаковых еще в декабре прошлого.
        Спустившись в подвал, я на всякий случай еще раз пробежался по оружию пальцами - от покрытого темным лаком приклада до дульного среза. Руки безошибочно нащупали рукоять, спусковой крючок, рычаг затвора, и чуть ниже - переключатель режима огня. Все было на своем месте - удобно, понятно… почти что знакомо.
        Будто я когда-то уже не только держал похожую винтовку, но и ходил с ней в бой.
        - Поглядите, князь, - прошептал Оболенский, выглядывая наружу через пролом, который, похоже, когда-то был узким окном в подвале. - Там все как ладони… Как вы собираетесь попасть на тот берег?
        - Изящно и незаметно. - Я приподнялся на цыпочки. - И не раньше, чем артиллерия устроит немцам фейерверк.
        Мост действительно казался неприступным: длинный и узкий, залитый светом сразу нескольких прожекторов. Даже мышь едва ли смогла бы прокрасться до его середины, не угодив в прицел винтовок и пулеметов - а то и чего посерьезнее. Оболенский был прав: только самоубийца собрался бы переть через Дунай в лобовой атаке.
        Но я не собирался.
        - Артиллерия? - переспросил Оболенский. - Боюсь, я не…
        Последние его слова потонули в грохоте. Далеко за северным рукавом Дуная - со стороны позиций французов - заговорили крупнокалиберные гаубицы. И через несколько мгновений земля под ногами задрожала, и ночь полыхнула огнем. Несколько снарядов шлепнулись в воду, а один даже угодил на этот берег - метрах в пятидесяти отсюда, как раз посередине между нами и мостом. Я даже успел испугаться, что артиллеристы облажались с расчетами и вот-вот накроют своих на острове - но уже следующий залп оказался куда удачнее: у домов на той стороне реки с ревом распустились алые цветы и во все стороны полетели доски и обломки кирпичей.
        - Точно по расписанию. - Я поправил рукав, пряча часы. - Что ж - за дело, господа!
        Шума можно было уже не бояться, но попасть под прожектор я не хотел - поэтому выбирался из подвала осторожно и неторопливо. И только махнув через остатки стены ускорил свое тело магией - и в считанные мгновение пролетел через полоску асфальта, отделявшую разрушенный дом от деревьев на берегу. Одаренные почти не отстали от меня, но остальным пришлось повозиться чуть дольше.
        К счастью, немцам явно было не до нас: они тут же развернули все фонари туда, откуда гремели пушки. У кого-то не выдержали нервы, и со стороны старого каменного моста примерно в полукилометре от нас раздался треск пулемета. Мы уже пытались прорваться там пару дней назад, и теперь единственную широкую дорогу на тот берег охраняли особенно тщательно. Впрочем, как и раньше - она вела в самую старую часть города к собору и ратуше, в которой наверняка и расположился местный штаб.
        Но зато здесь пока было куда спокойнее - несмотря на грохот взрывов на том берегу: дозорные на той стороне Дуная поморгали в нашу сторону фонариками - и тут же убрались подальше от берега, чтобы не угодить под обстрел. Только здоровенное пятно света лениво скользило по воде туда-сюда. Прожектор расположился на чердаке старого трехэтажного дома почти прямо напротив нас. Метрах в ста пятидесяти от моего укрытия - при желании я мог бы разбить его парой выстрелов или снести магией, обрушив крышу целиком - но не стал рисковать.
        Лишнее внимание сейчас ни к чему.
        - Тихо, - скомандовал я, когда огромное пылающее око снова нацелилось в нашу сторону. - Замрите!
        Похоже, дозорный все-таки заметил какое-то движение - не случайно шпарил нас светом чуть ли не полминуты. Но разглядеть с такого расстояния застывшие среди деревьев крохотные человеческие фигурки смог бы разве что Одаренный или опытный снайпер - и вскоре прожектор отвернулся в сторону мостов - видимо, атаки с той стороны немцы опасались куда больше.
        - За мной. - Я осторожно поднялся за ноги и зашагал вниз к реке. - Ну же, идем.
        Через несколько мгновений мы уже стояли у самой кромки воды, среди изувеченных взрывами лодок и обломков сарая. В этом месте Дунай основательно сужался - так, что я мог без особого труда разглядеть одинокий силуэт часового на другом берегу.
        Но и эти метры нам еще предстояло одолеть.
        - От этих уже никакого толку… разве что плот построить. - Оболенский легонько пнул валявшуюся на земле доску. - Думаете перебраться вплавь?
        - Не хочу намочить патроны. - Я покачал головой. - И слишком долго.
        - Охотно верю… Но тогда - как?
        - Увидите. Мне не помешает ваша помощь. - Я опустился на корточки и коснулся воды кончиками пальцев. - А впрочем… Сам справлюсь.
        Дар покорно слушался и работал мощно и ровно - так, будто Источник был не в нескольких тысячах километров отсюда, а где-то рядом. Поначалу работа давалась нелегко - громадина Дуная сердито сопротивлялась, но я отсек ровно столько, сколько нужно - и дальше магия потекла сквозь тело почти без усилий. Волны замедлились, а потом и вовсе застыли без движения.
        И от моей ладони во все стороны побежали ледяные узоры.
        
        Глава 30
        
        - Быстрее, черт бы вас побрал, мсье! - проворчал я, хлопнув по плечу последнего из егерей, шагнувшего на берег. - И не высовывайтесь!
        Мы переправились - за считанные мгновения, без лишнего шума - и будто бы даже незаметно. Но мне еще предстояло подчистить следы. К счастью, это оказалось куда проще - я просто перестал связывать Даром воды Дуная, и там, где только что был крепкий мост в десяток шагов шириной, снова заплескались волны. Льдины на глазах раскалывались и уплывали вниз по течению - так проворно, что через минуту от переправы остались одни воспоминания.
        Вздумай солдаты на чердаке развернуть прожектор в нашу сторону - непременно заметили бы пять десятков человек, вжавшихся во влажную землю прямо под серой линией набережной. Деревьев на этой стороне Дуная было куда меньше, и они еще не успели обзавестись полноценной весенней листвой.
        Впрочем, у немцев и так хватало работы: судя по шуму наверху, они явно готовились оборонять мост. И не ближайший, а следующий, каменный. Прожектор лупил именно туда, и прямо над моей головой раздалось сердитое ворчание моторов - грузовики ползли по дороге, спеша подвезти подкрепление. Французская артиллерия перенесла огонь чуть дальше, и теперь снаряды рвались на берегу реки примерно в километре на восток. Нам все еще давали время двигаться скрытно.
        И не стоило тратить его на валяние в грязи.
        - Выдвигаемся! - скомандовал я, поднимаясь с земли на колено. - За мной - и поглядывайте по сторонам.
        Даже с царящим вокруг шумом лезть на набережную прям под прожектор я все-таки не рискнул - прополз на корточках вдоль берега метров пятьдесят и еще столько же прошагал уже в полный рост, обходя единственный работающий фонарь. И только потом махнул через каменное ограждение и через мгновение уже вжимался лопатками в стену ближайшего дома. Одаренные и эльзасские егеря один за одним пробирались ко мне, пролетая узкую полоску асфальта едва заметными тенями. И пока никто не спешил поднять тревогу, развернуть прожектор или начать палить из всех стволов - только дома смотрели на нас пустыми глазницами окон. Неодобрительно и сурово - но все-таки без особой злобы. Уставший от двухнедельной осады Регенсбург явно не имел ничего против того, чтобы принять новых хозяев.
        Или ему вообще не было никакого дела до кучки вооруженных муравьев, ползущих по его улицам в сторону собора.
        Я не зря три дня подряд лазил по той стороне Дуная с биноклем, зарываясь в грязь и обломки кирпича по самые уши - лучшего места для переправы было попросту не найти: чуть выше по течению дома уже не подбирались к реке вплотную, и нам пришлось бы шагать по открытой местности - чуть ли не через поля. А в сторону уцелевших мостов немцы охраняли берег так, что на каждый метр приходилось по паре осатаневших от вечной пальбы солдат - не считая пушек и пулеметов.
        Конечно, и здесь на улицах наверняка разгуливали патрули, а у окон на чердаках сидели стрелки - и все же под покровом темноты нам удалось проскочить их и выйти на Ледерерграссе. Судя по карте города, которую я уже запомнил чуть ли не наизусть, улица шла параллельно набережной и должна была вывести нас чуть ли не к мосту и старой кирхе на набережной.
        И именно и туда я и собирался добраться - желательно не разворошив осиное гнездо.
        - Займитесь прожектором, князь. - Я замедлил шаг и повернулся к отряду. - Только постарайтесь разобраться по-тихому.
        Оболенский молча кивнул - и через мгновение я почувствовал крохотные вспышки магии. Одаренные ускорялись и едва заметными силуэтами исчезали в крохотном переулке слева. До наблюдательного пункта на чердаке им оставалось пройти всего пару домов и несколько этажей - и едва ли местные командиры загнали в здание достаточно солдат, чтобы остановить такого противника. Я почти не сомневался, что уже понюхавшие пороху в Лотарингии и Эльзасе атташе из посольства вырежут караульных без лишнего шума.
        А мне предстояло пройти чуть дальше.
        - Следите за дорогой… в обе стороны. - Я щелчком пальцев загасил фонарь на перекрестке. - Мост уже рядом - в каждом доме наверняка целое полчище немцев.
        - Зато повеселимся. - Жан-Поль едва слышно усмехнулся. - Погляди - кажется, там дверь. Может, получится пройти насквозь?
        Действительно - старая кирха стояла буквально прямо по курсу, но двигаться к ней в обход пришлось бы до самой Арнульфплац - и потом обратно к Дунаю по широкой улице, заставленной блокпостами с пулеметами. А дом перед нами наверняка имел выход и с другой стороны… как и все здесь - чуть ли не в каждом на первом этаже располагался какой-нибудь магазинчик, булочная или пивная.
        Я не стал рисковать и возиться с мощной магией вроде Кладенца - просто сдернул дверь с петель и аккуратно прислонил к стене. Шума это наделало изрядно, но он тут же потонул в далекой артиллерийской канонаде и сердитом треске пулеметов со стороны Дуная. За последние пару минут пальба основательно усилилась: то ли кто-то из французских офицеров перестарался и выгнал своих солдат слишком близко к берегу - то ли немцы окончательно взбесились и теперь лупили из всех стволов по каждой тени.
        В сущности, меня устраивали оба варианта.
        - Проклятье, это что - бар? - Жан-Поль нащупал в темноте что-то поблескивающие - кажется, пивной кран. - Обязательно загляну сюда, когда мы выкурим колбасников из Регенсбурга.
        - Поменьше болтай, - буркнул я. - Лучше помоги найти дверь.
        Выход на улицу отыскался почти сразу. Похоже, кто-то уже успел похозяйничать здесь - замок оказался выломан вместе с куском проема. Ударили то ли прикладом, то ли сапогом - а может, и магией, высаживая дверь внутрь. Возможно, кому-то из бравых солдат Рейха захотелось бесплатно пропустить стаканчик - и едва ли владелец стал бы жаловаться офицерам. Наверняка в этой части города уже почти не осталось гражданских - слишком уж близко старые улицы подходили к Дунаю, из-за которого били французские пушки.
        Я приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. Жан-Поль не ошибся - мы действительно вышли чуть ли к самой кирхе - ее силуэт с островерхой башенкой наверху темнел на фоне ночного неба буквально в полусотне метров от нас. Прямо за ней виднелась набережная и блокпост, охранявший выход к мосту. Еще один расположился примерно втрое дальше - у самой Арнульфплац, где дорога чуть уходила вверх, упираясь в укрепления. Там наверняка стоял или пулемет, или даже орудие - но прожектора караульным не выделили, так что мы вполне могли бы проскочить через улицу прямо у них под носом.
        Вот только…
        - Чертов колбасник, - проворчал Жан-Поль, ткнув меня подбородком в плечо. - Торчит тут, как бельмо на глазу.
        Караульный стоял у полураскрытой двери напротив и курил. Так близко, что я мог бы достать его одним прыжком - но в доме наверняка остались еще несколько человек, с которыми тоже предстояло разобраться - конечно, если я не собирался идти к набережной по широкой и не так уж и плохо освещенной улице.
        - За мной - по одному. Как только упадет вот тот парень. - Я указал на караульного. - И не путайтесь под ногами.
        Я выдохнул, собирая Дар в усиленный контур плетения и, когда пушки за Дунаем снова заговорили - прыгнул. Родовая магия подхватила меня и буквально швырнула через улицу прямо на силуэт в серой форме Рейха. Караульный не успел даже вскрикнуть, да и едва ли смог бы - мое колено наверняка переломало ему все ребра. Уже бездыханное тело отлетело и разнесло дверь в щепки, освобождая мне путь внутрь.
        Я не ошибся - в доме действительно были еще солдаты. Первого я уложил лбом в поддых, скользнув по полу. Второй попытался схватиться за кобуру на поясе, но тут же свалился кулем, когда я кулаком вбил ему переносицу во влажно хрустнувший череп. А третий…
        - С тебя шампанское, дружище. - Жан-Поль стряхнул бездыханное тело со штыка винтовки. - Тут есть еще колбасники?
        - Кажется, нет.
        Я осторожно огляделся по сторонам. Керосиновая лампа - единственная на все помещение - давала не так уж много света, но я без особого труда разглядел диван, что-то вроде широкой конторки, лестницу наверх - и еще одну дверь в дальней стене.
        - Попробуем пройти здесь.
        Я осторожно взялся за ручку, высунул вперед ствол винтовки - и через мгновение снова оказался под открытым небом. Проход вел в крохотный дворик с парой тройкой деревьев и уже успевшей отрасти травой. Сделав пару шагов по мягкой земле, я разглядел в темноте ржавую оградку и чуть дальше - несколько ветхих надгробий.
        - Это что - кладбище? - прошептал Жан-Поль. - Если так - твоя церковь уже рядом!
        - Да вот же она, болван.
        Я указал на темневшую прямо над нами покатую черепичную крышу. Кирха Святого Освальда стояла здесь уже лет пятьсот, если не больше, и наверняка была признана каким-нибудь особенно ценным памятником местной архитектуры. Но интересовала она меня вовсе не поэтому: из ее окон в упор просматривался ближайший мост и обе стороны Дуная, а шпиль колокольни поднимался над ближайшими кварталами так высоко, что буквально несколько стрелков могли накрыть оттуда ближайшие улицы - а при определенной удаче еще и выкосить все живое на набережной в обе стороны.
        Иными словами, заняв кирху, я без особого труда туда переправил бы на этот берег хоть сотню человек, хоть целую тысячу.
        - Идем, - скомандовал я. - И помните - ни звука!
        Входа со стороны двора никто не охранял, так что через несколько мгновений мы уже пробрались внутрь. После темноты снаружи даже тусклый свет от немногочисленных свечей и лампад слепил глаза, а в нос тут же ударил запах дыма, пороха и крови - похоже, днем сюда ненадолго стаскивали раненых с передовой. Я ожидал, что местное командование оставит в ближайшем здании к мосту через Дунай целый гарнизон - но в самой кирхе оказалось почти пусто. Узкие огромные окна, расположившиеся на высоте в четыре человеческих роста над землей, не слишком-то годились для стрельбы - поэтому большую часть огневых точек разместили или на чердаке, или вообще снаружи, на набережной. Или кто-то просто не захотел устраивать в святом месте казарму или лазарет… впрочем, к боеприпасам это, похоже, не относилось: судя по количеству ящиков, солдаты разложили между двух рядов скамей целый арсенал.
        - Забаррикадируйте тут все со всех сторон. - Я оттащил бездыханное тело часового чуть подальше от двери. - Нам придется держаться несколько часов. Может быть, до самого утра… И прихватите наверх патроны - они наверняка пригодятся.
        - У нас тут неплохой улов - игрушек хватит на целую армию - Жан-Поль приподнял крышку и заглянул в ближайший ящик. - Матерь Божья, Алекс… Это что - картечница?!
        
        Глава 31
        
        - Мсье, нам повезло. - Я осторожно поднял тяжелую железку. - Теперь осталось только дотащить эту штуковину на колокольню.
        Массивный угловатый корпус и толстое рыло с огрызком дула спереди: ствол охлаждался водой - как и в большинстве современных конструкций. Конечно, пулемет Шварцлозе изрядно уступал творениям Судаева чуть ли не по всем показателям - зато и появился на несколько лет раньше. И уже успел прочно занять свое место среди основных стрелковых единиц армии Рейха. Немцы ценили оружие за надежность и убойную мощь, а вот среди их противников игрушка имела весьма дурную славу.
        Французские солдаты называли пулемет “бензопилой Каприви” - и не просто так.
        - Постарайся не уронить. - Я вручил железку Жан-Полю и достал из кобуры “парабеллум”. - Или через минуту сюда сбежится весь Рейх.
        Снаружи громыхали выстрелы - так, что дрожали не только уцелевшие стекла в окнах, но и пол - однако в самой кирхе было куда тише. Вряд ли кто-то мог услышать наши перешептывания, а вот грохот железа об пол или даже тяжелые шаги наверняка заинтересовали бы стрелков на чердаке - а я все еще рассчитывал разобраться с ними до того, как нас обнаружат.
        - Стреляйте только в самом крайнем случае, - скомандовал я. - И поглядывайте на лестницы - кто-нибудь непременно постарается ударить нам в тыл.
        Я оставил внизу около четверти отряда и приказал завалить все двери, но вряд ли этого хватит надолго - особенно если мы не сможем расчистить путь на мост, а немцы быстро подтянут резервы. Магия, пулемет и винтовки Судаева - сильные козыри, и все же даже их едва ли достаточно, чтобы одолеть крохотным отрядом целую армию.
        Я ступал осторожно, и стрельба со стороны набережной полностью глушила мои шаги на лестнице - но они все равно казались слишком громкими. К счастью, у дозорных в кирхе и так хватало работы: тот, что остался караулить лестницу, увлеченно выцеливал что-то через небольшое оконце и не заметил, как мы появились рядом. Даже жалко стало убивать - я аккуратно ударил его ребром ладони в шею и едва успел подхватить винтовку, выпавшую из ослабевших рук.
        С остальными пришлось повозиться подольше - и погромче. Двоих у входа на чердак я уложил, столкнув лбами - и даже успел допрыгнуть до третьего. И все же солдат под крышей оказалось слишком много. Ближайших егеря закололи штыками, но другие уже заметили нас и взялись за винтовки. Пришлось стрелять: я разрядил “парабеллум” с десятка шагов, добил уцелевшего рукояткой в висок - и едва успел развернуться к железной лестнице, ведущей на колокольню.
        Пистолетный патрон вряд ли наделал так уж много шума - но его все же услышали, и дозорный решил спуститься и проверить, в чем дело. Я сдернул его за поясной ремень и с такой силой приложил об пол, что бедняга тут же отключился.
        Кажется, всё.
        - Свяжите этого… И всех остальных, кто еще дышит. - Я отшвырнул опустевший магазин. - Займите окна и приготовьтесь зачистить подход к мосту… Жан-Поль - хватайте картечницу и тащите на колокольню.
        - Есть!
        Чертова железка наверняка весила целую тонну, поэтому даже самые и рослые из егерей возились несколько минут, поднимая ее наверх. Я успел не только залезть первым - но и кое-как оглядеться по сторонам. Кирха ничуть не разочаровала: с колокольни открывался весьма живописный вид на Регенсбург. И особенно - на мост прямо подо мной и набережную с укреплениями вдоль берега. Мешки с песком и собранные из всего подряд заграждения неплохо защищали немцев от огня с той стороны Дуная - но отсюда фигуры в сером, собравшиеся вокруг пулеметов казались чуть ли не мишенями. Я без труда просматривал весь берег реки на полторы-две сотни метров в обе стороны - вполне достаточно, чтобы засечь огневые точки и разнести их магией - если с этим не справятся винтовки.
        - К бою, мсье. - Я осторожно придавил пальцем спуск. - Начинайте сразу после меня - и да поможет нам Господь.
        Первую пулю я влепил в офицера: тот стоял особенно удачно - рядом с керосиновой лампой. Винтовка рявкнула, лягнув меня прикладом в плечо, и рослая фигура в каске с орлом крутанулась на месте и повалилась навзничь. Солдаты вокруг тут же присели, вжимаясь в мешки с песком. Видимо, не услышали за грохотом вокруг моего выстрела и решили, что их командира достал с той стороны реки какой-то особенно ушлый снайпер с оптическим прицелом.
        И только когда заговорили винтовки эльзасских егерей, серые фигуры, наконец, развернулись к кирхе. Но было уже слишком поздно: чердак подо мной буквально взорвался огнем из полутора десятков стволов. Солдаты разбегались в стороны, падали и ныряли за ящики, пытаясь хоть как-то укрыться от смертоносного свинца. Лишь некоторые стреляли в ответ, но смерть настигала их раньше, чем они успевали поймать в прицел хоть кого-то.
        Я бы даже не назвал короткую схватку боем. Скорее уж это было истребление - особенно когда прожектор в нескольких домах отсюда развернулся, и вместо того, чтобы рыскать по тому берегу Дуная, залил ровным белым светом набережную на этом. Оболенский не спешил выдавать себя огнем раньше времени - и помогал, как мог.
        А Жан-Поль тем временем закончил отстреливать немцев прямо под нами - и принялся за тех, что засели чуть дальше. Он не жалел патронов и успел высадить целую ленту, но с задачей справился: не прошло и пары минут, а набережная стремительно пустела - конечно, если не считать застывших на асфальте тел в серой форме. Пулемет срезал чуть ли не полсотни человек за укреплениями и, похоже, удачно зацепил ящик с боеприпасами: ночь полыхнула взрывом, и обломки досок вперемешку с кусками металла полетели во все стороны, выкашивая тех, кого пощадили пули.
        - Не подпускайте их к берегу!!! - Я вышвырнул опустевший рожок магазина прямо на черепичную крышу под колокольней и потянул из подсумка следующий. - Дайте нашим хоть минуту!
        У меня не осталось даже мгновения взглянуть на ту сторону Дуная - но я и так знал, что там происходит: французы подтягивали подкрепления, готовясь перейти мост - и на этот раз остановить их было уже некому. Отдельные винтовки еще огрызались из темноты, но пулеметных гнезд уже почти не осталось - да и уцелевшие стихали одно за другим. Ближайшее я разнес магией, а второе взял на прицел Жан-Поль. Из окна под крышей в паре домов от нас торчал только ствол, а само оружие и стрелка скрывала стена.
        Впрочем, их это не спасло: игрушка конструкции Шварцлозе не справилась с камнем, но с одинаковой легкостью крошила и черепицу, и старые деревянные перекрытия. Жан-Поль стрелял сквозь крышу и вколотил на чердак столько свинца, что там едва ли осталось хоть что-то живое.
        - Смотри, Алекс! - заорал он, заправляя в пулемет очередную ленту. - Там еще, бегут!
        Эффект неожиданности взял свое, и первые пару минут боя мы выиграли - но теперь немцы, похоже, сообразили, что им противостоят всего несколько десятков егерей и Одаренных - и огрызнулись в ответ. По металлу колокольни забарабанили пули. Пока еще стреляли не слишком метко, но вокруг старой кирхи понемногу становилось жарко: я скорее чувствовал, чем слышал, как егеря внизу вступили в бой, пытаясь хоть как-то защитить проходы внутрь. Да и Оболенскому наверняка приходилось несладко: в паре кварталов за домом с прожектором старый город заканчивался, но и за его пределами в Регенсбурге осталось достаточно солдат - и офицеры сгоняли их к нам со всех сторон.
        Казалось, еще немного - и они пробьются прямо сюда. Выкурят нас с чердака гранатами и бутылками с зажигательной смесью, чтобы удержать южный берег.
        Но не удержали. В очередной раз перезаряжая винтовку, я все-таки взглянул в сторону позиций французов - и увидел в темноте сотни фигур. Первыми с моста спускались Одаренные, прикрывая остальных Щитами и снося уцелевшие огневые точки магией - а уже за ними спешила пехота. Прямо на моих глазах солдаты перекинули мешки с песком, сдернули с опустевшего укрепления немецкий пулемет, развернули его - и тут же принялись лупить по улице в сторону Арнульфплац.
        Некоторые падали, сраженные ответным огнем - и все же с каждым мгновением их становилось все больше. Фигуры в форме цвета хаки понемногу заполняли набережную и копошились, как муравьи, стаскивая в баррикады все, что попадалось под руку. В полусотне метров от нас идущая вдоль реки улица раздваивалась, немцы подступали с обеих сторон, громыхая по асфальту гусеницами панцеров - и все же им уже не хватало сил опрокинуть наступавших в реку и вышвырнуть обратно за Дунай.
        Мы справились.
        - Оставайся здесь. - Я хлопнул Жан-Поля по плечу. - И постарайся не поймать пулю, ладно?
        - А ты куда?
        - Помогу остальным. На улицах мой Щит сейчас нужнее, чем здесь.
        Французские солдаты и офицеры и так справлялись неплохо - но и мой Дар едва ли оказался бы лишним. Создание ледяного моста через Дунай изрядно подсушило резерв, и восстановился он от силы наполовину, и все же на пару панцеров меня как будто еще хватало - так что не стоило заставлять союзников драться с железками без магии. Я спустился на чердак, потом вниз в кирху - и оттуда поспешил прямо на набережную.
        Со стороны дальнего моста еще гремели выстрелы - зато здесь драться оказалось уже не с кем. Французские солдаты растаскивали тела в серой форме, освобождая путь орудиям и пулеметным расчетам, и, судя по всему, занимали дом за домом, отгрызая у немцев Регенсбург - кусочек за кусочек. Не знаю, сколько людей уже успели переправиться через Дунай - но явно достаточно, чтобы удержать и берег, и несколько кварталов старого города.
        - Вот так ночка, друг мой… Впрочем - мы справились! Его величество непременно пожалует вам еще один орден.
        Здоровенная фигура вынырнула из темноты мне навстречу. Оболенский куда-то подевал китель и ремни с подсумками. Видимо, забыл там, где его перевязывали - здоровенную ручищу чуть ниже плеча замотали в несколько слоев. Кровь уже успела просочиться сквозь бинты, но в целом князь выглядел свежим, полным сил - и сияющим, как начищенный пятак.
        - Орден? Тогда уж всем нам, - усмехнулся я. - Вряд ли я смог бы сделать хоть что-то в одиночку.
        - Пожалуй. Я не… - Оболенский заглянул куда-то мне через плечо - и вдруг заулыбался. - Нет, вы только поглядите!
        Обернувшись, я увидел, как несколько человек поднимают над баррикадой у набережной флаг. Обычно солдаты вешали на дома или ратуши в захваченных городах не французское трехцветное полотнище, а родовой герб Габсбургов. Чтобы оказать почтение вернувшейся домой императрице Рейха - и заодно напомнить местным, кто здесь настоящий хозяин.
        Но не сегодня. Я даже прищурился, вглядываясь в полумрак - но никакой ошибки быть не могло: в отсветах пламени на прохладном ветру полоскался двуглавый российский орел.
        - Как некрасиво… И совершенно недопустимо! - Оболенский картинно покачал головой. - Нарушение всех мыслимых правил и приличий.
        - Полностью согласен, ваше сиятельство, - кивнул я. - Полностью.
        - Впрочем, мы ведь не можем прямо сейчас отчитывать бойцов… У нас еще слишком много работы - боюсь, пока придется оставить так. - Оболенский едва слышно усмехнулся в отросшую бороду. - Конечно же, если у вас нет возражений.
        - Пожалуй, нет… Вы правы, друг мой - нам сейчас не до этого. - Я закинул винтовку на плечо. - Так что - пускай повисит.
        
        Глава 32
        
        - Неплохо бы закончить до приезда ее величества. - Оболенской облокотился на каменное ограждение. - Вряд ли императрице захочется слушать стрельбу.
        Пушки в Регенсбурге давно смолкли, но на востоке еще грохотали винтовки и пулеметы - даже сейчас. Той ночью мы крепко вцепились в южный берег Дуная и удержали его, хоть и немалой ценой. На следующий - продвинулись вперед и взяли ратушу, в которой еще месяц назад проводили заседания рейхстага. С собором и остатками старого города пришлось повозиться - на них ушла почти неделя.
        Не знаю, сколько я спал за эти дни - буквально по два-три часа, урывками, не выпуская из рук оружия и не снимая одежды, насквозь провонявшей порохом. Казалось, запах въелся намертво, и с ним уже не справятся ни вода, ни мыло, ни дорогой одеколон из Парижа - ни даже само время. Не будь я Одаренным - пожалуй, уже давно свалился бы намертво без всяких вражеских пуль. Но родовая магия еще кое-как поддерживала буквально разваливающееся на куски тело. Хоть Источник и капризничал временами, то и дело оставляя меня без подпитки с просевшим чуть ли не втрое личным резервом. Иногда сил не хватало даже на самое простое боевое заклятье.
        Впрочем, я неплохо справлялся и с винтовкой. Конструкция Судаева не подвела, обеспечив штурмовым отрядам преимущество, которому немцы раз за разом вынуждены были уступать. Мы вытеснили их за железную дорогу, потом из южных кварталов - а потом и вовсе вышвырнули из Регенсбурга и гнали до самого Обертраублинга. Там они снова кое-как закрепились, выставив на всех дорогах уцелевшие орудия и пулеметы - и пока что держались. Подобраться к укреплениям через поля было не намного легче, чем пересечь Дунай
        И все же осада не могла продолжаться вечно: мы захватили в Регенсбурге не один арсенал, а основные силы французской армии насчитывали чуть ли не впятеро больше солдат, чем осталось у генералов Рейха. Солдаты Жозефа и эльзасские егеря понемногу брали Обертраублинг в клещи, и рано или поздно кольцо должно было замкнуться полностью. Могучее воинство, за несколько дней захватившее Бельгию чуть ли не целиком, стремительно скукоживалось и таяло. От пуль и осколков - и куда больше от дезертирства. Немцы сдавались в плен целыми ротами, не желая сражаться - а половина из них и вовсе изъявляла готовность присягнуть на верность истинной наследнице германского престола.
        Окружение и капитуляция уже давно маячили где-то впереди, а когда мы с Оболенским и другими Одаренными разнесли магией единственную железную дорогу в сторону Вены - стали и вовсе неизбежными. У немцев понемногу заканчивались и припасы, и патроны, и снаряды для уже немногочисленных пушек. Они пока еще держались на чистом упрямстве и железной воле офицеров - но я уже не сомневался в победе.
        Западный фронт вот-вот рухнет - и тогда до Вены останется пройти всего каких-то четыре сотни километров вдоль Дуная, где на пути встретятся только крохотные городишки с крохотными же гарнизонами.
        Я даже втайне надеялся, что канцлер капитулирует в тот самый день, когда союзные войска форсируют реку Инн и пересекут границу Австрии… или его вынудят капитулировать. В конце концов, Хельга уже давно продемонстрировала и милосердие, и готовность к переговорам на тех условиях, которые вполне бы устроили и курфюрстов, и столичную знать, и военные чины. И уж тем более простых солдат - им наверняка уже давно надоело стрелять в своих же соотечественников.
        Каприви проигрывал войну. Пусть не так быстро, как мне бы хотелось - но неотвратимо. Даже по эту сторону фронта вовсю гуляли слухи о мятежах в Венгрии, Богемии, на юге Австрии - и чуть ли не в самой Вене. И никакие успехи на востоке не могли спасти положение - да и тех уже почти не наблюдалось. Русские войска все еще пятились, накапливая силы для наступления, но и это не слишком-то помогало герру канцлеру - за последний месяц армия Рейха продвинулась от силы километров на двадцать, а большая ее часть все так же топталась на подступах к Люблину.
        - Стрельбу? - усмехнулся я. - Ее величество не из тех, кто испугается шума и запаха дыма. Да и едва ли Мюнхен сейчас безопаснее, чем Регенсбург. Если донесения с юга не врут - некоторые из офицеров Рейха все еще отказываются сложить оружие.
        - Отважные люди. - Оболенский опустил голову. - Жаль, что они не на нашей стороне… Впрочем, и по эту сторону фронта хватает своих героев.
        - Не спорю. - Я расстегнул ворот кителя. - Мы все в неоплатном долгу у эльзасцев и лично ее светлости герцогини. Если бы не их отвага - французская армия так и осталась бы где-нибудь в Нюрнберге. Старик Жозеф бережет своих солдат.
        - Это верно - эльзасцы всегда шли в первых рядах. Я бы даже сказал - они куда больше преданы вам, чем собственному монарху, - задумчиво отозвался Оболенский. - Иногда мне кажется, что ваших талантов хватило бы закончить войну в одиночку, без помощи из Петербурга.
        - Вы мне льстите, друг мой, - рассмеялся я. - У эльзасцев достаточно и штыков, и тех, кто умеет стрелять - но без наших Щитов им пришлось бы несладко.
        - Может, и так. - Оболенский не стал спорить. - И все же вы не можете не согласиться: сейчас выигрывает оружие, а не солдаты и Одаренные офицеры. Автоматические винтовки, пулеметы, дирижабли, панцеры…
        - Панцеры. - Из моей груди вырвался протяжный вздох. - Будь у меня хоть три десятка исправных машин - я бы свалил весь западный фронт за неделю.
        Техники действительно отчаянно не хватало - Жозеф не спешил делиться даже пушками, а своих бронированных машин у французской армии, можно сказать, и не было. Приходилось довольствоваться подачками Георга, которые гнали прямиком из Бельгии - и тем, что удавалось раздобыть в качестве трофеев. Но от изрешеченных магией и снарядами консервных банок было немного толку, и попадались они нечасто: немцы предпочитали взрывать панцеры - лишь бы не бросать на поле боя.
        Пожалуй, Павел мог перебросить тяжелую технику морем - хоть в тот же Антверпен. Но то ли не желал делать работу за нас с Жозефом и Хельгой, то ли панцеров до сих пор не хватало даже на восточный фронт - в конце концов, там Каприви все еще располагал куда более серьезными силами, чем стояли на нашем пути.
        - Уверен, вы справитесь и так, друг мой. - Оболенский похлопал меня по плечу. И не забывайте - в наших интересах, чтобы армия его величества императора Павла успела к Вене раньше той, что поведете вы. Если эльзасцы каким-то чудом займут столицу Рейха - Жозеф может посчитать это собственной победой… И наверняка пожелает изменить условия пактов.
        - Я не верю этому старому пингвину ни на грош, - проворчал я. - И именно поэтому и настаиваю, чтобы западный фронт усиливали русскими солдатами, офицерами и оружием. Каждая винтовка, которую нам отправят из Петербурга или Тулы, рано или поздно станет козырем в любых переговорах… Не говоря уже о том, что не помешает как следует помогать тем, кто сражается на нашей стороне.
        - Мы уже получили груз от Судаева. - Оболенский развел руками. - И все ваши передовые отряды снабжены автоматическим оружием.
        - И этого в сотню раз меньше того, что нужно! - буркнул я. - Никто не говорит про самозарядные винтовки - тирольцам до сих пор приходится воевать с допотопными штуцерами… Неужели так сложно распечатать один-единственный армейский склад с “трехлинейками”?
        - Увы… Поставки оружия, подвоз боеприпасов, продовольствия - бич любой войны. - Оболенский нахмурился - и вдруг хитро улыбнулся. - Впрочем, вы сможете лично задать пару вопросов тому, кому мы обязаны винтовками для эльзасских егерей.
        - Лично? - Я приподнял бровь. - Боюсь, это случиться нескоро - едва ли я смогу вернуться в Петербург раньше, чем Каприви подпишет капитуляцию.
        - Вы не сможете, друг мой. А вот Петербург, похоже, решил навестить вас…в каком-то смысле, - отозвался Оболенский. - Видимо, кое-кому там не терпится повидаться с внуком.
        - Что?! - Я не поверил своим ушам. - Вы же не хотите сказать…
        - Думаю, вам стоит чуть меньше торчать на передовой. И чуть чаще читать телеграммы из штаба. - Оболенский залез рукой в карман на кителе и протянул мне сложенный вчетверо листок. - Сиятельный князь Александр Константинович Горчаков прибывает в Регенсбург завтра утром.
        
        Глава 33
        
        Странно, но я почему-то нервничал. Куда сильнее, чем на переговорах с четырьмя европейскими монархами. Сильнее, чем в катакомбах Ватикана. И, пожалуй, даже сильнее, чем перед ночной переправой через Дунай и штурмом Регенсбурга - хотя там я сто раз мог свернуть шею или поймать лбом пулеметную очередь. И едва ли дело было в какой-то особенной отваге, уверенности в собственных силах или даже опыте. Просто судьба уже подготовила меня чуть ли не ко всему на свете.
        Кроме встречи с собственным дедом.
        Я имел тысячу оснований гордиться собой: заключил так нужный Павлу союз с Британией и Францией, стал близким другом и деловым партнером американского президента - и доверенным лицом будущей правительницы германского Рейха. Остановил войну на Карибах и, фактически, обеспечил не только создание полноценного западного фронта в Европе - но и успешное его продвижение в сторону Вены. Переиграл на встрече в Ватикане самого короля Георга - опытнейшего в подобных закулисных схватках бойца. Продвинул интересы российской короны, везде, где это вообще было возможно - и при этом как будто нигде не облажался.
        В конце концов, это не я ехал к деду на поклон, а его везли откуда-то с севера Регенсбурга ко мне. В здоровенный роскошный кабинет, раньше принадлежавший кому-то из местных военных чинов. Мебель из темного дерева, ковры, караул из эльзасских егерей - все вокруг буквально подчеркивало мои успехи и высокий статус.
        А я все равно дергался, как юнкер-первокурсник перед экзаменом, и никак не мог окончательно успокоиться - будто даже стольких выдающихся достижений почему-то оказалось недостаточно, чтобы впечатлить одного-единственного ворчливого старика. И сколько я ни пытался читать донесения с передовой - так и не прогнал мысль, что дед прямо сейчас войдет без стука - и тут же примется отчитывать меня за провалы, сомнительные выкрутасы и бесполезный риск - но в первую очередь, конечно же, за немыслимое и постыдное для единственного наследника рода Горчаковых скудоумие.
        И дед действительно вошел. И действительно - без стука.
        - Ну у вас тут и погодка, - проворчал он, на ходу расстегивая мокрый плащ. - Будто обратно в Петербург прилетел.
        - Дед!
        Я буквально выпрохнул из кресла, махнул вокруг стола - и через мгновение уже стиснул старика в объятиях.
        И тут же осторожно отпустил - настолько хрупким вдруг показалось тело под одеждой. Ростом я уже давно обогнал деда, зато он всегда был плечистым и кряжистым… раньше был. А теперь превратился в тень себя прежнего: щеки впали, а на коже не только прибавилось морщин, но и сама она истончилась и пожелтела, как после долгой и тяжелой болезни. Мы не виделись всего полгода, и за это время дед исхудал чуть ли не до костей - и особенно это стало заметно, когда он снял плащ.
        Но самое страшное и тоскливое я видел вовсе не глазами.
        Дар деда напоминал ветхий глиняный сосуд. Еще целый, но уже давший трещину, через которую влага утекала куда быстрее, чем он успевал наполняться. Одному Богу известно, чего стоили те дни, когда я вступал в бой и нуждался во всей мощи родового Источника без остатка, а деду приходилось тянуть на личном резерве. За каждую мою победу он заплатил собой - в буквальном смысле. Здоровьем, силой… месяцами жизни.
        Которых и так вряд ли оставалось много.
        - Ну хватит уже просвечивать! - Дед сердито швырнул на диван мокрую шляпу. - Я тут как в подштанниках стою. Иди лучше обними старого… Да не сломаюсь, не бойся!
        Даже голос изменился - стал совсем хриплым, каркающим - и звучал чуть ли не вдвое тише, чем раньше. Будто одряхлел и лишился сил вместе с телом.
        Прежним остался только характер - фирменное Горчаковское упрямство, заставлявшее деда не только жить, но и действовать. Жестко и планомерно, каждый день взваливая на себя уже давно непосильную ношу столичных политических игрищ и бесконечных заседаний Государственного совета.
        Уж не от них ли он удрал сюда, почти на самую кромку западного фронта?
        - Ладно. Понежничали - и будет. - Дед отступил на пару шагов и опустился в кресло. - Давай рассказывай, что тут у вас на самом деле происходит. По радио такое рассказывают - сам понимаешь… Их послушать, так сиятельный князь Горчаков уже чуть ли не саму Вену занял.
        - Вену пока нет, - усмехнулся я. - Регенсбург - как видишь. Но и до столицы дойдем, не переживай.
        Деловой настрой деда передался и мне. И раз уж разговор пока не касался оценки моих личных действий - его вполне можно было считать приятным… Ну - или почти приятным. Я не торопясь обошел стол, устроился на свое место - и начал. Издалека, чуть ли не самых переговоров в Ватикане, о которых даже среди высших столичных чинов наверняка было известно не так уж много. Потом перешел к переправе через Рейн и маршу до Штутгарта, потом к Нюрнбергу - и в конце концов закончил там, где сейчас стояла французская армия - примерно в полусотне километров отсюда на юго-восток.
        - Да уж, задали вы немцам жару, нечего сказать, - довольно кивнул дед. - Выходит, и винтовки эти Судаевские пригодились, и ребята наши из Петербурга.
        - Еще как пригодились. - Я откинулся на спинку кресла. - Нам бы еще панцеров - а то у мсье Жозефа с этим не густо.
        - Панцеров - не жди. - Дед покачал головой. - У тебя тут и так, можно сказать, три армии. А у российской армии - наступление.
        - Планируется? - уточнил я.
        - Вовсю идет! Тебе что - вообще не докладывают? - Дед хлопнул ладонями по подлокотникам - но тут же успокоился. - Впрочем, тут как раз удивляться особо нечему - там все так резво пошло, что никакой телеграф не успеет.
        - Наши победили под Люблином?! - Я едва не подпрыгнул от нетерпения. - Идут на Варшаву?
        - Нет. - Дед мрачно нахмурился. - Люблин как раз пришлось сдать… Не дело это, конечно - зато голова у твоего Павла работает что надо. Приказал оставить город, и пока немцы там ковырялись, посадил пехоту на грузовики, прицепил пушки, выстроил панцеры клином - и в одни сутки махнул до самой венгерской границы - и оттуда прямиком на запад.
        - Ловко это он. - Я покачал головой. - Там и воевать не с кем, получается - армия-то у немцев вся в Польше, одни гарнизоны остались, из местных… Только не пожгли бы наших там этими… лучами смерти!
        - Было такое дело. По Люблину били два раза - камня на камне не оставили. - Дед сверкнул глазами - и тут же радостно оскалился. - Только колонну на марше выцеливать - это тебе не по жилым домам лупить. На новых панцерах моторы шустрые стоят - попробуй поймай.
        - Верно, да. - Я на мгновение задумался, прикидывая скорость, с которой машины Шестопалова могли идти по хорошей дороге. - Это что ж получается - они сейчас где?
        - Да чтобы я сам знал! - Дед развел руками. - Планами своими Генштаб не делится, а докладывают разное. Кто-то говорит, что Павел свернул на юг и пошел через Дунай на Буду. А кто-то - что видел наши панцеры в Трнаве под Пресбургом.
        - В Трнаве?! - вытаращился я. - Да там до Вены километров сто остается!
        - Ага. Крепко вы канцлера взяли за одно место, мальчишки. - Деде хищно заулыбался. - Калеными щипцами держите.
        - Надо дожимать. - Я скосился на висевшую на стене карту. Только еще попробуй дожми. Тяжеловато нашим будет - считай, одни в Венгрии… Земля-то чужая.
        - Чужая, не чужая - а мадьяры на австрияков уже лет сто как зубы точат, - отозвался дед. - А уж знать там горячая - сами генералов повесят и хлебом-солью наших встретят… смотря чего им пообещают.
        - Своего собственного короля. - Я пожал плечами. - Если ее величество Анна-Мария согласится отказаться от одного из титулов и венгерской короны - мадьярские рода наверняка ее поддержат. Если уже сейчас не поддерживают.
        - Меня мало интересует внутренняя политика Рейха. - Дед махнул рукой. - Впрочем, вряд ли ты думаешь, что прилетел сюда из Петербурга, чтобы обсуждать каких-то там мадьяров.
        - Определенно, - вздохнул я. - Работы хватает и в столице - и если уж ты решил проделать такой путь - наверняка нашлись причины посерьезнее.
        - Ну… Как насчет повидать единственного внука? - Дед поправил лацканы пиджака. - Привести в порядок дела с наследством… И заодно обсудить твою грядущую свадьбу.
        - Мою свадьбу? - Я едва не закашлялся от удивления. - А тебе не кажется, что сейчас не лучшее время?
        - Кажется, - каркнул дед. - И, тем не менее, в столице брак князя Александра Горчакова и наследницы германского престола считается уже чуть ли не решенным делом. И более того - сам император Павел, похоже, всячески одобряет эту… затею.
        - Вот как? - усмехнулся я. - В таком случае, мне будет крайне неловко разочаровывать его величество. Но все-таки придется.
        - Слава тебе Господи! - Дед запрокинул голову к потолку. - Приятно видеть, что мои старания не пошли прахом - и я не вырастил идиота!
        - Очень надеюсь, - осторожно отозвался я. - Хотя, признаться, я несколько удивлен твоей радости. Все-таки положение мужа царственной супруги открывает немалые перспективы.
        - К черту такие перспективы, Сашка! И дело даже не в том, что твоему ненаглядному Павлу вовсе не будет лишним убрать тебя подальше от столицы. Чтобы после моей смерти понемногу прибрать к рукам все, что останется без хозяина. - Дед сердито сдвинул брови. - Потери заводов и капитала ты вполне сможешь компенсировать новыми землями и титулом… Признаться, я даже удивлен, что германская красотка еще не пообещала тебе в придачу к собственным прелестям корону Богемии, Венгрии и какой-нибудь объединенной Югославии.
        - Звучит неплохо, - улыбнулся я. - Осталось попросить вороного коня и деревянную саблю.
        - Боишься, что тебя нарядят в парадный мундир, обвешают орденами и посадят на трон для красоты? - Дед понимающе кивнул. - Я бы тоже боялся… Но вряд ли твоя королевна настолько глупа. Ты слишком хорош, чтобы оставить тебя без полномочий. Нет, Сашка, дело не в этом… точнее - не только в этом.
        - А в чем же тогда?
        - В детях. Тебе не дадут вырастить сына русским. Знать Рейха проглотит Горчакова в качестве принца-консорта - но уж точно не в качестве наследника германского престола. Ему придется взять родовое имя матери и всю жизнь говорить исключительно на немецком. - Дед мрачно усмехнулся. - Конечно же, если ты не хочешь, чтобы эта самая жизнь оказалась прискорбно-короткой.
        - Я не хочу, чтобы мой… чтобы наш род прервался, дед. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы отказаться от самой блестящей партии.
        - И даже от короны. Пусть Павел сам женится на Анне-Марии, если ему так уж хочется укрепить союз держав - или пусть ищет другого идиота вместо моего внука. Я не…
        Договорить дед не успел - замолк буквально на полуслове. Нет, в кабинете было все так же тихо, и никто не спешил помешать нам… пока не спешил. Приближение сильного Одаренного мы оба почувствовали даже раньше, чем в коридоре послышались торопливые шаги. И когда дверь распахнулась - дед уже развернулся к ней лицом.
        - Доброго дня, князь… князья, - тут же поправился фон Лихтенштейн. - Простите, что вынужден прервать вашу беседу - но ее величество желает вас видеть.
        - Разумеется, - кивнул я. - Вам известно, что случилось?
        - Да. Впрочем, я не уверен, что могу говорить об этом при… посторонних. - Фон Лихтенштейн осторожно покосился на деда. - Но уверяю вас - это буквально вопрос жизни и смерти!
        
        Глава 34
        
        Я на всякий случай перечитал еще раз. И еще - с самого начала, внимательно, дотошно вглядываясь в каждую строчку. Будто чужой язык мог каким-то образом утаить истинный смысл послания, подсунув вместо него нечто совершенно немыслимое… Ну, или мои познания немецкого оставляли желать лучшего.
        И все же я не ошибся: познания не подвели, и на покрытом бурыми пятнами листке бумаги было написано именно то, что я прочитал в самый первый раз.
        - И давно?.. - Я отложил письмо - осторожно, будто оно могло взорваться. - Проклятье, откуда это вообще взялось?
        - Примерно полтора часа назад этот… этот текст, - Хельга явно не без труда нашла хоть как-то подходящее слово, - напечатал на машинке Жан-Люк Дюбуа, лейтенант из французского штаба. И сразу же после этого достал револьвер, взвел курок и снес себе полчерепа.
        - Что?! - выдохнул я. - Так вот откуда на бумаге кровь…
        - Именно, князь. - Фон Лихтенштейн почему-то заговорил тише, почти перейдя на шепот. - Но самое странное во всей этой истории - даже не жуткая смерть. А то, что бедняга - если верить словам сослуживцев - вообще не знал немецкого!
        Странное - но уже не удивительное. Я почти сразу сообразил, что несчастного лейтенанта угробила та же сволочь, что с завидной регулярностью пыталась пробраться в мои сны. Таинственный менталист, убивший Гижицкую в Лотарингии, явно умел кое-что посерьезнее копаний в голове - но то ли мой рассудок был ему по зубам, то ли просто везло.
        Пока что.
        - Послание от канцлера, - вздохнул фон Лихтенштейн.
        - И весьма эффектно доставленное. И все же, дорогой внук - может, потрудишься прочитать его вслух?
        Деда Хельга не звала - хотя бы потому, что понятия не имела, что он уже прибыл в Регенсбург. Но мне даже в голову не пришло оставить его в кабинете - а фон Лихтенштейн, конечно же, не возражал. Да и сам старик уж точно не пожелал бы пропустить что-то важное - поэтому сейчас сидел на диване напротив и нетерпеливо буравил меня взглядом.
        - Не имею никакого желания воспроизводить… это. - Я снова бросил взгляд на окровавленную бумажку и поморщился. - Если вкратце - канцлер фон Каприви, фактически, выдвинул ультиматум с целью принудить ее величество Анну-Марию к переговорам. Он требует приостановки военных действий на западном фронте, созыва совета курфюрстов и проведения выборов кайзера. - Я на мгновение задумался. - Разумеется, рейхстаг под его руководством не признаёт и не признает ни титул императрицы, ни саму законность ее коронации в Риме. Как и мы не признаём законными полномочия канцлера, во всеуслышание объявив его виновным в государственной измене.
        - Это было ясно и так, - проворчал дед. - Чего ради Каприви устроил весь этот цирк с несчастным французским лейтенантом? И зачем ему вообще нужны переговоры?
        - Возможно, он рассчитывает выдвинуть свою кандидатуру… или скорее своего ставленника, чтобы тот занял трон в Вене. Даже сейчас влияния Каприви может оказаться вполне достаточно, чтобы подмять под себя большую часть выборщиков и лишить ее величества титула - и законы Рейха при этом будут соблюдены. - Я осторожно взглянул на Хельгу. - Исключительно с формальной стороны, конечно же. Мы никак не можем согласиться на подобное, и канцлеру об этом прекрасно известно. Так что я скорее предположу, что он рассчитывает потянуть время.
        - Я тоже так думаю, - кивнул фон Лихтенштейн. - Переговоры с участием всех курфюрстов могут занять не один месяц, и если канцлеру удастся их навязать - армия союзников не сможет наступать чуть ли не все лето… А воевать зимой куда сложнее.
        - Не говоря уже о том, что у нас не одна армия, а целых три. - Я покачал головой. - Сейчас мы еще можем хоть как-то действовать вместе, но если наступление затянется, Жозеф наверняка посчитает, что его часть договора выполнена - и отведет войска обратно за Рейн. А Георг - наоборот, вполне может потребовать пересмотреть условия соглашения.
        - У него в Бельгии чуть ли не полторы сотни тысяч штыков, - вздохнула Хельга. - Не считая аэропланов, дирижаблей и артиллерии. При желании он сможет за две недели занять Богемию, и вряд ли хоть кто-то сможет ему помешать.
        - Георг может катиться к черту! - Дед даже не пытался подбирать слова. - Вместе с самим герром канцлером. Если мне не изменяет память, русские панцеры уже на пути к Вене - и Каприви явно не в том положении, чтобы ставить условия и торговаться.
        - И тем не менее - именно это он и делает, - отозвался я. - В том случае, если ее величество откажется от переговоров и созыва совета курфюрстов - через двое суток тридцатого апреля Каприви нанесет удар по одному из захваченных союзниками городов на территории Германии… По какому именно, конечно же, в письме не сказано.
        Мы выигрывали войну - но один козырь у Каприви еще остался. Видимо, герр канцлер уже сообразил, что смертоносный и могучий луч смерти оказался не слишком-то эффективен ни против танковых колонн, ни даже для попыток поджарить одиночную цель - вроде меня или Хельги… Впрочем, вряд ли наша смерть изменила бы хоть что-то в раскладе на фронтах.
        - Сумасшедший! - Дед шумно выдохнул через нос. - Я и раньше был не слишком высокого мнения о талантах Каприви, но и подумать не мог, что ублюдок опустится до самого обычного террора.
        - Никто не мог, князь! - Хельга сверкнула глазами. - Но теперь оружие Рейха готово ударить по собственным гражданам!
        - Но… ваше величество. - Фон Лихтенштейн склонился над столом и коснулся окровавленного послания. - Эта уродливая демонстрация… Возможно, нас просто хотят запугать - и все это самый обычный блеф.
        - Не думаю… И даже если и так - кто готов рискнуть и взять на себя ответственность за судьбу целого города? - возразил я. - Каприви в отчаянии, а загнанный зверь - всегда самый опасный. Он пойдет на все, чтобы остановить наступление.
        - И что нам делать? - Хельга сжала кулаки. - Проклятье… Я бы своими руками задушила…
        - Как солдат и офицер, которому приходилось командовать немалым количеством людей, можно сказать, целой армией - я бы сказал, что порой для победы приходится идти на немалые жертвы… Но вы - как законный наследник трона и правитель целой нации, - Я протянул руку и осторожно коснулся плеча Хельги, - конечно же, должны в первую очередь думать о безопасности и благосостоянии преданных вам граждан Рейха.
        - Тысячи людей, Горчаков. Моих людей! - В глазах-льдинках зажглись недобрые огоньки. - Я не могу принести их в жертву - даже во имя победы… Но и согласиться на переговоры я тоже не могу!
        - Зато мы можем раздавить гадину, - прокаркал дед. - Ударить так, что армия Каприви побежит до самой Вены - а потом вытащить его самого из Хофбурга и пристрелить, как бешеную собаку. Прямо на площади!
        - Да, это определенно было бы самым лучшим вариантом из всех. - Я на мгновение прикрыл глаза, вспоминая карту, разложенную на столе у меня в кабинете. - Но не стоит переоценивать наши успехи. Даже если Павел уже подтянул панцеры к самому Пресбургу - его еще нужно взять, а потом перебраться через Дунай. А у армии союзников на пути Линц, Зальцбург и несколько сотен километров до Вены. Я не сомневаюсь, что мы их пройдем - но едва ли это возможно сделать за двое суток.
        - Тогда я боюсь даже предположить, что нас ждет. - Фон Лихтенштейн мрачно вздохнул. - Все будет зависеть от выбора ее величества.
        - У нее нет выбора! - Я рывком поднялся с дивана. - Оба варианта одинаково неприемлемы - и потому невозможны - ни в каком виде… Признаться, я вообще с трудом понимаю, как Каприви удерживает власть в Вене после подобного. Даже если у него есть полномочия принимать решение и ударить по одному из городов германского Рейха - приказ должен пройти некую… цепочку. Генералы, дежурные офицеры… солдаты в конце концов. Те, кто своими руками нажмет на кнопку или дернет за рычаг. - Я развернулся на пятках и зашагал к окну. - Неужели они действительно все готовы убивать своих же сограждан?
        - Боюсь, здесь может быть только один ответ, князь - страх, - отозвался фон Лихтенштейн. - Страх позволяет Каприви держать Вену в стальном кулаке. У него все меньше и меньше сторонников - но зато и враги предпочитают помалкивать. В конце концов, канцлер уже не раз показывал, что умеет расправляться с оппонентами - и вряд ли постесняется сделать это столько раз, сколько потребуется.
        - Вероятно. Но даже если так - все держится на воле одного человека. Всего одного. - Я уселся на подоконник. - А любой человек, как известно, смертен. Стоит убрать Каприви - и его генералы скорее предпочтут сложить оружие, чем станут и дальше сражаться с наследницей рода Габсбургов.
        - Это не так уж и просто сделать. - Фон Лихтенштейн покачал головой. - Даже с вашими талантами, друг мой. Вена в четырех сотнях километров от нас, а Хофбург наверняка охраняется так, что внутрь не проскользнет даже мышь. И деже если среди наших сторонников найдется человек достаточно отважный, чтобы рисковать головой ради одной только попытки убить канцлера - его не подпустят и на пушечный выстрел.
        - Если уж я чему-то и научился за последние годы - так это тому, что для победы и успеха не всегда нужны огромные силы. Всего один человек в нужном месте стоит куда больше десяти тысяч штыков - в любом другом. - Я на мгновение задумался. - Значит, нам всего-то и нужно, что оказаться там, где Каприви не ждет - и ударить. Прямо в цель.
        - Эффект неожиданности? Отлично! - проворчала Хельга. - Но как ты собираешь за два дня оказаться у стен Хофбурга, да еще и протащить туда людей с оружием через линию фронта?
        - Это будет непросто. Но боевики из Абвера смогли подобраться к самому сердцу Ватикана, чтобы убить ее величество. И если бы не вы, князь, - Я повернулся к фон Лихтенштейну, - вполне возможно, им бы это удалось… Эффект неожиданности.
        - Вена не так стара, как Рим, - вздохнула Хельга. - И если где-то там и есть тайный ход, ведущий прямо в Хофбург - мне о нем ничего не известно.
        - Значит, пути под землей нет, - кивнул я. - И по земле, конечно же, тоже - но остается еще воздух.
        - Люди не летают, как птицы, князь. - Фон Лихтенштейн невесело улыбнулся. - И вряд ли канцлер будет ждать, пока вы посадите ему на голову военный дирижабль с десантом.
        - Это и не нужно. При захвате Брюсселя британцы сбрасывали своих солдат на… - Я на мгновение смолк, вспоминая нужное слово на немецком. - На парашютах. Этой конструкции уже лет тридцать - хоть она и не слишком популярна. Уверен, если мы сможем раздобыть несколько десятков таких штуковин…
        - Слишком рискованно, князь. - Фон Лихтенштейн нахмурился и покачал головой. - И даже если вы сможете отыскать храбрецов, которые доверят свои жизни такому устройству - дирижабль наверняка заметят куда раньше, чем он сможет оказаться над дворцом в Вене.
        - Верно. Слишком медленный - и слишком большой, чтобы его можно было целиком защитить от магии или оружия…
        Я соскочил с подоконника и неторопливо прошагал к двери - и обратно. План уже появился… почти появился - одна из тех безумных затей, которые рождались в моей голове и приводили к успеху - порой даже вопреки здравому смыслу. Но пока в нем не хватало одной-единственной детали.
        - Если бы у нас был аэроплан…
        Перед глазами тут же появилась картина алого росчерка в небе, с которого под сердитое жужжание мотора хлестал смертоносный свинец. Наше знакомство с Хельгой, едва не стоившее обоим жизни. Схватка, в которой даже магия едва смогла помочь мне одолеть цель - крохотную, быструю и верткую.
        Куда проворнее громадины дирижабля.
        - Но не из тех, что есть у французской армии или даже у Георга, - задумчиво продолжил я. - Что-нибудь побольше и помощнее, способное поднять отряд… Хотя бы пару десятков человек, а лучше…
        - Аэроплан есть у меня.
        От неожиданности я едва не подпрыгнул. Тишина в кабинете Хельги вдруг стала такой густой и плотной, что ее можно было резать ножом - и все мы дружно уставились на того, кто за последние несколько минут не произнес ни слова.
        - Что? Мне же надо было на чем-то сюда прилететь, - усмехнулся дед. - А ты ведь знаешь, что я терпеть не могу дирижабли.
        
        Глава 35
        
        - Да твою ж… - Я запрокинул голову. - А эта штука точно летает?
        - Не выражайся. - Дед ткнул меня локтем в бок. - Еще как летает. Высоко и далеко. И быстро - куда там дирижаблям.
        Не то, чтобы у меня были основания не доверять деду - в конце концов, он уже доказал все, что нужно, добравшись на своей чудо-машине в Регенсбург из России с одной-единственной остановкой в датском Копенгагене. Не самый выдающийся перелет для дирижабля - зато для аэроплана, можно сказать, запредельный: даже самые крутые британские и немецкие модели имели запас хода от силы километров на пятьсот-шестьсот - а этот мог осилить чуть ли вдвое больше.
        И все же при одном только взгляде на дедову игрушку меня начинали терзать сомнения. И дело было уж точно не в конструкции - она-то как раз выглядела весьма надежной. Дерева в ней оставалось еще предостаточно, и все же большую часть поверхности занимал металл - видимо, только алюминий и сталь могли обеспечить нужную прочность.
        Необходимую, чтобы поднять в воздух гигантское тело машины - и вдобавок выдержать вес четырех двигателей с огромными лопастями пропеллеров. Силовые машины крепились к крыльям, будто вырастая прямо из них - и я, признаться, не мог даже представить, какая сила и какой гений конструкторской мысли могли заставить их работать вместе.
        Большинство известных мне моделей были бипланами - с двумя несущими поверхностями, а дедовому великану хватало одной… Зато какой - размах крыльев выглядел метров на тридцать пять, а то и все сорок. К концу гигантская плоскость заметно сужалась, но в месте крепления занимала чуть ли не половину длины фюзеляжа. При взгляде сверху аэроплан наверняка напомнил бы что-то вроде гигантского ромба с округлым носом, где располагалась кабина пилота - и длинным тощим хвостом.
        Впрочем, тощим только по сравнению с собственными размерами. Конечно, дедова машина изрядно уступала размерами даже самому скромному из дирижаблей - зато рядом с местными сородичами на окраине Регенсбурга смотрелась самым настоящим гигантом - как орел среди бестолковых пузатых голубей - или скорее альбатрос. Да и имя ему подобрали подходящее - “Илья Муромец”. И не зря - аэроплан действительно чем-то напоминал богатыря в полном комплекте латных доспехов. Такой же спокойный, могучий, неторопливый…
        И тяжеловесный - настолько, что я никак не мог отделаться от сомнений, что он вообще сможет оторваться от земли, да еще и унести с собой в небеса сорок пять человек десанта и экипажа.
        - Взлетит-взлетит, даже не сомневайся. - Дед будто прочитал мои мысли. - Эх… Как сердцем чуял, что понадобится.
        - Да я не сомневаюсь… вроде бы, - отозвался я. - Просто удивился. Ты - и такая штуковина. Явно из новодела. Наверняка ж прототип - перспективная разработка…
        - Ну, а что я тебе - совсем уж замшелый, что ли? - Дед наиграно изобразил на лице обиду. - Если уж чему и научился - у собственного внука, кстати - так это что иногда стоит вложить капиталы в эти самые… разработки. Ей уже лет десять будет, на самом деле - просто ходу не давали.
        - Почему?
        - Да кто его знает… Дорого, Сашка. - Дед покачал головой. - Но сейчас не время экономить: через полгода казна таких на миллионы потребует. Не мы, так другие сделают… А мне этого Сикорского сам Бог послал. Вроде и старик - считай, чуть ли не мне ровесник, а голова - золотая. Вон какую махину выдумал.
        - Махина, это точно.
        Когда двигатели на крыльях зарычали, раскручивая винты, я на всякий случай даже отступил на пару шагов и принялся разглядывать поле впереди. Огромное, гладкое - любому из местных аэропланов для разгона перед взлетом хватило бы и половины.
        “Илью Муромца” пришлось загонять на самый край.
        - Успеть бы подняться… Дерево колесом зацепим - костей не соберешь.
        Рослый усатый мужчина в кожаной куртке и летном шлеме выплюнул папиросу и встал рядом со мной. Он курил уже третью или четвертую подряд - похоже, даже сам командир экипажа “Ильи Муромца” изрядно нервничал перед взлетом. То ли не так уж сильно доверял собственной машине - то ли до сих пор считал, что я жду от аэроплана чего-то совсем уж невозможного.
        - Поднимемся, - вздохнул я. - Километр на разбег почти. А по расчету - четыреста двадцать метров.
        - Так и веса по расчету в полтора раза меньше, ваше сиятельство. С вами сорок человек будет - и вон все какие здоровые.
        Командир нахмурился и кивнул в сторону уже толкавшихся под дверью за гигантским крылом десантников.
        Самые меткие из эльзасских егерей, тирольцы, добровольцы из французов - и почти половина русских. Одаренных, конечно же - и двое не уступают мне по силе… а может, даже трое. Лучшее оружие в Европе. Изрядное воинство - в самый раз, чтобы свалиться с небес прямо на столицу Рейха и добраться до канцлера прежде, чем он поджарит какой-нибудь уютный немецкий городок.
        - Резервные баки сняли, пулеметы сняли, - продолжал сетовать командир. - Топлива - кот наплакал, и то, небось, будет жрать - с таким то весом!
        - Ну уж?.. - поморщился я. - До Вены то хоть дотянем, ваше благородие?
        - До Вены - должны. А вот дальше… - Командир на мгновение задумался. - Дальше как получится. Сбросим вас - и сразу на восток уйдем, к Трнаве. Может, вообще в поле садиться будем. Или на дорогу.
        - А получится?
        - Да как… С божьей помощью, глядишь, и сядем. Не берите в голову, ваше сиятельство - у всякого своя работа, а ваша-то посложнее будет.
        Командир снова потянулся в карман за папиросами, но, похоже, передумал курить: крякнул, тоскливо вздохнул - и зашагал к аэроплану. До взлета оставалось всего несколько минут, и ему уже полагалось занять свое место за штурвалом.
        А мне - свое.
        - Стой! - Дед схватил меня за локоть. - Подожди, Сашка… Подожди.
        - Да чего ждать? - буркнул я. - Идти пора. А то без меня улетят.
        - А хоть бы и улетели! Знаю, что ты упрямый, как осел… Но все-таки спрошу - еще раз. - Нахмурившийся было дед вдруг заговорил тихо и осторожно, чуть ли не с нежностью. - Тебе обязательно… самому?
        - Ну чего ты опять начинаешь? - огрызнулся я. - Обязательно! Ни у кого другого тут нет опыта таких операций - а у меня есть. Значит, мне и командовать.
        - Командир нашелся… У Павла таких пруд пруди, а у меня - один! - Дед сердито стукнул тростью по земле. - И опыт этот твой, поди, не просто так взялся. А потому, что ты все время невесть куда лезешь… будто шею свернуть норовишь. И сейчас еще - ну будто без тебя не справятся?
        - Может, и справятся. - Я пожал плечами. - Но раз уж начал, надо дело до конца доводить. А если уж сверну шею - значит, судьба моя такая.
        - Я тебе дам - судьба! - Дед шутливо замахнулся тростью - но тут же улыбнулся и склонил голову. - Ладно уж, Сашка. Сам бы на твоем месте не остался - такая уж у нас порода Горчаковская… Так что полезай в “Муромца” - и к вечера жду от тебя вестей из Вены.
        - Так точно! - гаркнул я, подхватив винтовку, как на параде.
        Долго обнимать деда я не стал - слишком уж это все начало напоминать какую-то предсмертную беседу. Видимо, он и сам сообразил, что слегка перегнул палку с нравоучениями. Насупился, отступил на шаг, оперся на трость обеими руками - и стоял так, пока я не развернулся и не зашагал к аэроплану.
        - Добро пожаловать на борт, ваше сиятельство. - Оболенский протянул здоровенную лапищу и одним движением втащил меня через дверь. - Взлетаем.
        Я не успел сделать и двух шагов, как “Илья Муромец” задрожал, качнулся и принялся набирать ход. Сначала неторопливо, будто даже четырем моторам было едва-едва под силу сдвинуть с места такую громадину - но с каждым мгновением все быстрее. Мне даже пришлось поспешить, чтобы успеть занять свое место рядом с командиром.
        Кресла - всего три штуки - остались только в кабине - из грузового отсека их вытащили, чтобы облегчить аэроплан и взять на борт чуть больше людей. Пришлось избавиться от запасных топливных баков, вооружения, части инструмента и даже пары человек экипажа - в общем, всего, что не было смертельно необходимо для полета и весило хотя бы килограмм.
        - Хорошо идет. - Я опустился в кресло. - Взлетим?
        - Взлетим, ваше сиятельство. Не извольте беспокоиться. - Командир усмехнулся в прокуренные усы и взялся за рукоять справа от штурвала. - Ну, с Богом.
        “Илья Муромец” уже успел выровняться, подняв хвост при разбеге - а теперь снова чуть завалился назад. Скрипнул - не жалобно, а скорее сердито, будто ему не очень-то хотелось покидать уютное поле - а потом все-таки задрал нос - и в то же самое мгновение шум прямо под ногами вдруг затих. Колеса оторвались от земли, и теперь я слышал только гул двигателей.
        Поначалу мы шли совсем низко - так, что я успел даже испугаться зацепить колесом или одним из здоровенных пропеллеров верхушки деревьев за полем. Но обошлось - и над лесом “Илья Муромец” вдруг принялся набирать высоту так резво, что меня буквально вдавило в кресло. Ничего подобного я не испытывал даже за рулем самых мощных автомобилей. Пожалуй, в каком-то смысле это можно было назвать страхом - и, чтобы отвлечься, я принялся смотреть, что творится за стеклами кабины.
        Земля уже успела отдалиться настолько, что теперь напоминала клетчатое одеяло - зеленое, серое, коричневое, бежево-желтое и кое-где бурое, сшитое из неровных кусков грубыми стежками и разделенное надвое черной полосой Дуная. Регенсбург остался позади, но где-то вдалеке уже мелькали домики - то ли городишко по соседству, то ли одинокая коммуна среди полей.
        - Вроде чисто, - командир осторожно потянул штурвал в сторону, закладывая вираж. - Говорят, у немчуры на западном фронте совсем аэропланов не осталось, но мало ли…
        Небо действительно не выглядело угрожающим - и пока что все шло настолько хорошо, насколько вообще могло. И все же я никак не мог отделаться от ощущения, что мы где-то обсчитались. Напортачили, подставив под удар всю операцию еще до ее начала. К примеру - забыли на земле что-то важное…
        Или наоборот - прихватили лишнего.
        Приборная панель и даже командир “Ильи Муромца” едва ли могли подсказать хоть что-то - и я развернулся к десантникам. Каждого из которых выбирал сам и уже давно знал лично - и атташе из российского посольства, и французских солдат, и эльзасцев. И даже тирольских стрелков, успевших повоевать под Регенсбургом.
        Из новых знакомых на борту были только члены экипажа - усатый командир, механик, штурман и второй авиатор - невысокий парень в фуфайке с высоким воротом и летном шлеме с очками.
        Который каких-то пять минут назад махал взлетевшему аэроплану с земли.
        Я вскочил с кресла и одним прыжком перемахнул через половину грузового отсека. Так быстро, что никто не успел даже вскрикнуть - а мой “кольт” уже упирался дулом авиатору под гладкий подбородок.
        - Тихо, тихо, Горчаков. Убери от меня эту штуку, пожалуйста.
        - Ты?! - выдохнул я.
        - Конечно. Без меня за штурвалом вы все покойники. - Хельга подняла руку и стащила с головы шлем. - Да и к тому же - разве я могу пропустить такое веселье?
        
        Глава 36
        
        - А я еще раз повторяю - вы не знаете, как управлять такой машиной, ваше величество! - сердито проворчал усатый командир “Ильи Муромца”. - Даже представления не имеете!
        - Я уже почти два часа сижу с вами рядом. - Хельга улыбнулась и пожала плечами. - Вполне достаточно, чтобы разобраться с механизмами. А остальное…
        - Достаточно! Я не собираюсь и слушать такую ерунду!
        Командир снова сверкнул темными глазищами и вцепился в штурвал так, будто кто-то собирался занять кресло авиатора силой. Он явно оказался не в восторге, что девчонка - пусть даже императорских кровей - требовала уступить ей место. Я его прекрасно понимал. Но избавляться от упрямой императрицы было уже слишком поздно - с того самого момента, как “Илья Муромец” оттолкнулся колесами от земли и взял курс на Вену… Впрочем, его благородие командир уже чуть ли не готовился вышвырнуть Хельгу за борт с парашютом.
        Или даже без.
        - Вы не можете… - продолжал бушевать он. - Нет, это совершенно немыслимо! Форменное безобразие… Князь, ну скажите же хоть слово!
        - В любой другой ситуации я бы оказался всецело на вашей стороне. - Я на мгновение задумался. - Но нам предстоит провернуть то, что еще никто и никогда не делал. А ее величество действительно отличный авиатор.
        - Вот как? - Усы командира дернулись, как у рассерженного кота. - И поэтому я должен доверить ей машину стоимостью в десятки тысяч имперских рублей и наши жизни в придачу?
        - Я не могу вас обязать… конечно же, - осторожно отозвался я. - Его величество Павел доверил мне командование операцией - но не аэропланом.
        - Земля, над которой мы летим - мой дом. - Хельга указала вниз так, будто вдруг захотела пальцем пробить пол под ногами. - Я отыщу Хофбург даже с закрытыми глазами, а вам придется идти вслепую - или спускаться чуть ли к самой земле… Неужели не видите, что там творится?
        Небо за стеклом кабины “Ильи Муромца” действительно изменилось: день выдался погожим, но теперь мы летели сквозь грязно-серую хмарь. Тучи еще не накопили столько влаги, чтобы сбросить ее на землю дождем, зато сами раздулись и потемнели. Воздух вокруг сгустился, и я почти физически ощущал, как моторам тяжело сквозь него продираться - даже вчетвером. Весь корпус аэроплана то и дело вздрагивал и начинал жалобно скрипеть.
        Тучи надежно скрывали нас от чужих глаз - но и я не мог разглядеть сквозь них землю. Хельга не ошиблась: когда мы полетим над Веной, придется или спускаться ниже и подставлять брюхо “Ильи Муромца” под огонь винтовок и пулеметов, или надеяться на удачу.
        - Одна ошибка - и наши люди выпрыгнут раньше, чем следует - или чуть позже! - Хельга не собиралась сдаваться. - Промахнутся на сотню или две сотни шагов - и уже не смогут даже подойти к Хофбургу.
        - Проклятье… я действительно ничего не вижу. - Командир виновато покосился в мою сторону и ослабил хватку на штурвале. - И если уж ваше величество действительно так уверена… Но я буду рядом!
        - Займите мое место, ваше благородие. - Я поднялся из кресла. - Ее величеству может понадобиться вторая пара рук.
        В кабине было довольно тесно, так что мне пришлось чуть ли не прижаться к Хельге, пропуская ее к штурвалу. Она подмигнула, изобразила губами поцелуй - и через мгновение плюхнулась в кресло и взялась за рычаг руля высоты. Так уверенно, будто всю жизнь управляла не юркими одномоторными бипланами, а громадинами вроде “Ильи Муромца”.
        Моторы зарычали чуть громче, и машина принялась задирать нос. Корпус мелко затрясся, и на мгновение показалось, что тяги не хватит, что аэроплан сейчас завалится на хвост - и камнем рухнет вниз.
        - Что вы делаете? - прошипел командир. - Машина не может выше!
        - Может… Я чувствую.
        Выражение лица Хельги из сосредоточенного понемногу становилось расслабленным и чуть ли не мечтательным. Я чувствовал исходившие от нее волны Дара: мягкие и осторожные, мерно катившиеся от сжимающих рычаги и штурвал пальцев сначала за приборную панель - а потом еще дальше, к тягам под полом к рулям и четырем моторам “Ильи Муромца”. Хельга не пыталась укротить великана, а понемногу “приручала” - то ли уговорами, то ли лаской.
        И машина отзывалась. Хельга не просто вела аэроплан, а словно срасталась с ним и чувствовала огромное тело из дерева, алюминия и стали, как свое собственное. Не прошло и минуты, как мы поднялись еще выше над тучами - и натужный рев моторов постепенно превратился в густое могучее рычание. Четыре машины перестали надрываться и задышали глубоко и мерно - в самый раз для марафонской дистанции, которую нам оставалось пройти. “Илья Муромец” больше не боролся со стихией, а улегся на воздух гигантскими крыльями - и поплыл мягко и обманчиков-неторопливо, хоть мы и не сбрасывали скорость, а наоборот - немного набрали.
        - Восходящие потоки, - негромко пояснила Хельга. - Воздух здесь теплее - и лететь не так тяжело.
        - Обороты на четверть меньше. Так, может, и до Трнавы топлива хватит.
        В голосе командира послышалось уважение - хоть и пополам с завистью. Он и сам отлично управлялся с громадиной аэроплана и наверняка был лучшим в своем деле - раз уж дед доверил ему собственную жизнь. Но даже опытному авиатору оказалось далеко до таланта Одаренной. Хельга будто родилась за штурвалом - и я уже не сомневался, что она сможет доставить нас в Вену и сбросить точнехонько на Хофбург.
        Но кое-что другое меня все-таки интересовало.
        - Что тебе здесь нужно, фрайин? - Я склонился над креслом Хельги и осторожно опустил ладони ей на плечи. - Зачем этот… маскарад? Опять собираешься геройствовать?
        - Как и ты, Горчаков, - весело отозвалась Хельга. - Неужели ты не можешь поверить, что я здесь для того, чтобы ты не разбился в этом громадном корыте?
        - Могу. - Я на всякий случай огляделся по сторонам и чуть тише добавил: - Но не буду.
        И в кабине, и уж тем более в салоне “Ильи Муромца” было тесно - однако все же не настолько, чтобы нас услышали. Да и шума моторов наверняка хватало заткнуть даже самые любопытные уши.
        Впрочем, мы летели драться не на жизнь, а на смерть - так что вряд ли хоть кого-то рядом интересовали чужие беседы.
        - Тебя не обманешь. - Хельга слегка повернула голову в мою сторону - так, чтобы не упускать из виду штурвал и приборы. - Я хочу оказаться поближе к Вене, когда вы доберетесь до канцлера. Если хотя бы треть друзей отца выступят на моей стороне - мне хватит суток, чтобы навести порядок.
        - Думаешь обойтись без русских панцеров и французских солдат? - усмехнулся я. - Смело.
        - И обойдусь, если со мной будешь ты! - Единственный обращенный ко мне глаз Хельги сверкнул голубым льдом. - Одно слово князя Горчакова сейчас стоит немногим меньше целой армии - и даже Георг с Павлом не станут спорить, если ты потребуешь…
        - Оружие Рейха? - догадался я. - Хочешь, чтобы я раздобыл для тебя игрушку Каприви?
        - Для нас, Горчаков. - Хельга оторвала одну руку от штурвала и коснулась моих пальцев. - Мы вместе обеспечим союз наших стран - и я лишь хочу, чтобы это был союз равных. Через несколько месяцев у Павла будет сильнейшая в Европе армия. Георг получит Бельгию, а Жозеф - Лотарингию и Эльзас… Оставь мне хотя бы оружие - и клянусь, я никогда не поверну его против России!
        - Клятвы порой забывают. Если не сами отцы и матери - то их дети. - Я чуть сильнее стиснул пальцы на изящных плечах под кожаной курткой. - Неужели ты думаешь, что я предам своего императора?
        - Я думаю, что ты заслуживаешь большего, чем всю жизнь быть мальчиком на побегушках у Павла! - прошипела Хельга. - А я дам тебе то, о чем не может мечтать даже первый из князей - титул короля и венгерскую корону!
        Пожалуй, стоило почаще слушать деда: старик в очередной раз предвидел все куда лучше меня самого.
        - Даже не знаю, что возмущает меня больше, - задумчиво проговорил я. - То, что ты решила меня можно купить - или что предложила так мало.
        - Хочешь еще и корону Богемии и саму меня в придачу? Да пожалуйста! - Хельга явно не собиралась сдаваться. - На Венском престоле рядом со мной ты будешь первым - а в России тебе не позволят стать даже вторым.
        - Какая разница, фрайин? - Я пожал плечами. - Я все равно служу и буду служить только своему народу и своей стране.
        А не короне, которую - как не раз говорил дед - может примерить любой дурак. И не так уж важно, что эта самая корона мне в конце концов предложит.
        Я даже не почувствовал ни злости, ни даже какого-то особенного разочарования. Скорее наоборот - все случилось именно так, как и должно было случиться. Хельга уже успела просчитать все наперед - и не могла не предложить. Как и я - не мог не отказаться. Мы просто родились по разную сторону границы, разделяющую Россию и Священный германский Рейх - вот и все.
        Ничего больше.
        Хельга смолкла - то ли уже поняла, что от таких разговоров будет куда больше вреда, чем пользы, то ли мы уже уже подлетали к Вене, и ей следовало сосредоточиться на штурвале. Примерно через четверть часа она снова взялась за руль высоты - и “Илья Муромец” тут же клюнул носом и принялся набирать скорость.
        - Пролетим прямо над Дунаем с северо-запада - на реке наверняка почти нет укреплений. - Хельга размяла плечи и снова сжала штурвал обеими руками. - А дальше - постараюсь свалиться из туч прямо на Хофбург раньше, чем нас заметят.
        - Я в тебя верю, фрайин, - отозвался. - Уже пора готовиться?
        - Да… Нет! Подожди!
        Хельга на мгновение повернулась ко мне - и тут же снова впилась взглядом то ли в приборную доску, то ли в серую хмарь за стеклом кабины. И только когда десантники и даже командир убрались ближе к хвосту аэроплана - снова заговорила.
        - Забудь про все, Горчаков. К черту! - Хельга шумно выдохнула через нос. - К черту корону, к черту все железки Каприви вместе взятые. Плевать я хотела на Георга, Жозефа и Павла. Вместе взятых! Главное - это ты… Останься живым, ладно?
        - Постараюсь, - вздохнул я, поправляя ремень с подсумками. - Умирать в мои планы точно не входит.
        - А ну стой!
        Хельга вдруг снова повернулась, обхватила меня одной рукой за шею, притянула к себе - и поцеловала. Неуклюже, резко, не отрывая взгляда от штурвала. Так быстро, что слегка прикусила мне губу - и тут же снова склонилась над приборами, будто пыталась разглядеть сквозь тучи хоть что-то.
        И, пожалуй, даже разглядела.
        А мне оставалось только подхватить винтовку и идти к остальным. Пробираться через весь салон к двери оказалось непросто - и не только из-за тесноты: нырнув в тучи, “Илья Муромец” снова принялся дрожать и подпрыгивать, как машина на плохой дороге. Но не сбивался с курса и только набирал скорость - будто сам спешил поскорее избавиться от живого груза и вышвырнуть нас прямо на голову канцлеру Каприви.
        - Держите, друг мой. - Оболенский протянул мне парашют. - И не забудьте подтянуть ремни.
        Все остальные уже тоже вовсю облачались - помогали друг другу, передавали здоровенные ранцы, крутились на месте, проверяя, все ли в порядке. Со всех сторон слышались молитвы - на трех языках одновременно. По плану мне предстояло покинуть борт аэроплана последним - и перед этим лично проводить каждого из десантников.
        Или даже вышвырнуть силой - если у кого-то вдруг не выдержат нервы.
        - Ну, как говорится - с Богом! - выдохнул Оболенский.
        И взялся за ручку на двери.
        
        Глава 37
        
        Холода я почти не почувствовал, хотя он тут же ворвался в металлическое брюхо “Ильи Муромца”, принося с собой рев моторов и колючие влажные крошки. Куда больше впечатляло зрелище - тугая пелена, на сколько хватало глаз, и проносящиеся мимо серые клочья туч.
        Проносящиеся с немыслимой скоростью - Хельга разогнала аэроплан так, что даже самый резвый из спортивных автомобилей по сравнению с ним показался бы неторопливым. Судя по наклону пола под ногами, “Илья Муромец” стремительно шел вниз - и с каждым мгновением заваливался на нос все больше.
        - Смотрите! - заорал Оболенский мне в ухо. - Дунай! Прямо под нами!
        Я разглядел внизу широкую и темную ленту, разрезанную вдоль пополам узкой полоской земли - похоже, островом вытянутой формы. Длиной то ли в километр-полтора, то ли во все десять - оценить масштабы на такой скорости и высоте я не мог, а когда сквозь тучи показался сам город, Дунай уже остался позади: теперь мы летели над каким-то каналом. Дома по обе его стороны, только что напоминавшие аккуратно сложенные детские кубики, вырастали прямо на глазах. Рассматривать местные красоты архитектуры уже не было времени - “Илья Муромец” уходил в пике, буквально падая с затянутого тучами неба на старый город и резиденцию канцлера.
        Как орел на добычу.
        - Хофбург прямо по курсу! - Голос Хельги пробивался даже сквозь грохот моторов. - Прыгайте!!!
        Мне даже не пришлось повторять - первый десантник шагнул за дверь - и тут же свалился вниз, разом пропав из виду. За ним второй, третий, четвертый… То ли эльзасские парни оказались еще храбрее, чем я думал - то ли перспектива рухнуть на землю вместе с “Ильей Муромцем” пугала их больше полета на парашюте. Хельга бросала аэроплан под немыслим углом - и я мог только догадываться, хватит ли ее умения и мощи моторов вытащить его обратно.
        - Сумасшедшая! - завопил кто-то - кажется, усатый командир. - Ты нас всех угробишь!!!
        Слушать чужие споры времени уже не осталось: Оболенский только что прыгнул за борт. А значит, пришла моя очередь. Я встал у двери, крепко взялся за края руками и уперся ногами - как учил наспех привезенный откуда-то из-под Дортмунда британский офицер.
        Оттолкнулся и полетел.
        Меня будто подхватило чьей-то гигантской рукой и швырнуло. Не прямо вниз, а куда-то вбок, в сторону от громадины аэроплана - и закрутило. Так, что винтовку едва не оторвало вместе с ремнем, а грудь вдруг сдавило так, что я не мог даже вдохнуть. То ли от немыслимой скорости, то ли от страха - а может, и от всего сразу.
        Но это длилось лишь мгновение: расставив руки в стороны, я собрал Дар - и заставил свое тело перестать кувыркаться. Улегся животом на воздух, замедлил падение - и почти сразу же увидел прямо перед собой распускающиеся один за другим купола парашютов. Их было не так много - и все же вполне достаточно, чтобы чуть ли не целиком заслонить похожее на гигантскую серебряную подкову здание.
        Хофбург.
        Туда-то мне и было нужно: я вытянул руки по швам, склонил голову к груди, чтобы не оторвало - и помчался вперед, тараня лбом холодный воздух над Веной. Обычному человеку не стоило бы набирать скорость, но я рассчитывал на силу Одаренного - и не слишком-то хотел раньше времени подставляться под пули.
        Конечно же, нас засекли - задолго до того, как “Илья Муромец” промчался над Хофбургом. Гигантскую птицу из дерева и металла сложно было не заметить даже за тучами, да и местные Одаренные офицеры вряд ли зря ели свой хлеб. Хельга сделала для нас все, что могла, и сбросила аэроплан прямо им на голову - но теперь оторопь отступила, и солдаты схватились за оружие.
        Стреляли буквально отовсюду - из окон, с крыши, из соседних зданий - даже откуда-то с середины гигантской площади перед Хофбургом. Вряд ли кто-то ожидал нашего появления прямо здесь, но герр канцлер, похоже, уже давно опасался измены - поэтому и укрепил резиденцию со всех сторон.
        Но только не сверху.
        Вечерний полумрак расцветал крохотными яркими вспышками выстрелов и боевых заклятий. Кто-то там, внизу, наконец смог задрать ствол пулемета, и принялся кромсать купола парашютов огненной плетью. Пожалуй, это выглядело даже красиво - но любоваться было некогда. Прицелившись, я снес весь расчет Свечкой - и помчался дальше, обгоняя повисших на стропах десантников. Падение вряд ли заняло больше нескольких секунд, но под Ходом они растягивались чуть ли не вечность, давая мне увидеть чуть больше, чем успевали простые смертные.
        Я скорее почувствовал, чем разглядел Оболенского. Он тоже разогнался, раскрыв парашют чуть ли не у самой земли - и не слишком удачно. Громадный купол сдулся и повис тряпкой, зацепившись за одну из бронзовых статуй на фасаде - и незадачливого хозяина потащило вдоль стены. Впрочем, тот не растерялся: полыхнул Кладенцом, обрезая стропы - и через мгновение уже был на балконе. Двух или трех солдат Оболенский в упор расстрелял из винтовки, а последнего встретил штыком: с размаху вогнал лезвие в живот, поднял над собой уже бездыханное тело - и швырнул через ограду на лестницу перед центральными воротами.
        Засмотревшись, я едва не прозевал момент и рванул кольцо, когда асфальт площади и здоровенная конная статуя оказались чуть ли не прямо под ногами. Парашют распустился над головой - и меня будто дернули за пятки с такой силой, что позвоночник едва не разорвался пополам, а все внутренности, наоборот, подпрыгнули куда-то к горлу. Обычного человека такое вполне могло бы убить или серьезно покалечить, но я выдержал и даже не отключился - и через несколько мгновений врезался прямо в ворота Хофбурга.
        Казалось, страшный удар расплющит меня в лепешку - но заправленное под завязку магией плетение Лат все-таки выдержало. Воротам пришлось куда хуже: застонало смятое моим телом железо, хрустнуло дерево, откуда-то посыпалось разбитое стекло, и гигантские - в два человеческих роста - створки с грохотом повалились на пол.
        Я каким-то чудом даже удержался на ногах - и тут же пошел вперед, поднимая винтовку. На мое счастье, солдат и прислуги в самом дворце оказалось не так уж и много - меня встретила от силы дюжина, из которых половина оказалась вооружена лишь пистолетами. Впрочем, я без труда снес бы хоть втрое больше: их пули лишь беспомощно щелкали по магической броне - а мои били без промаха. Творение Судаева сердито толкалось прикладом в плечо, и с каждым выстрелом падала одна фигура в сером.
        Я в одиночку пробился к лестнице, и там меня догнали еще несколько десантников. Всего пять или шесть - остальные или еще не успели избавиться от парашютов, или остались позади - прикрыть нам спину от солдат, сбегавшихся к Хофбургу со стороны площади. Впрочем, кому-то наверняка повезло приземлиться прямо на сам дворец и зайти внутрь с балконов на втором этаже - судя по грохоту выстрелов, где-то наверху уже вовсю кипел бой.
        Оболенский явно делал успехи - и вполне мог прорваться к герру канцлеру раньше меня.
        - За мной! - Я отшвырнул опустевший “рожок”. - Второй этаж, левое крыло!
        Именно там и находились кабинет и личные покои самого Каприви - конечно же, если друзья фон Лихтенштейна в Хофбурге его не обманули. Туда еще предстояло пробиться, и вряд ли мне достался самый короткий путь - зато я рассчитывал пройти его быстро.
        Быстрее, чем герр канцлер успеет сообразить, в чем дело, натянуть штаны и удрать.
        Не успели мы подняться по лестнице, как вокруг снова загрохотали выстрелы. Я уже видел, как солдаты разбегаются прочь целыми отрядами - и все же у канцлера осталось еще достаточно верных офицеров, чтобы хоть как-то держать оборону. Пока мы справлялись неплохо, но появление хотя бы одного боевого мага с генеральскими погонами могло свести на нет все успехи.
        А значит - этого определенно не стоило дожидаться.
        - Вперед! - Я швырнул Булаву, раскидывая засевших за колонной стрелков. - Не давайте им даже голову поднять!
        Винтовки Судаева неплохо работали и на открытом пространстве, а в залах и коридорах дворца и вовсе превращались в ручные мясорубки, не оставляя солдатам с обычными пятизарядными карабинами ни единого шанса. Пули из десятка стволов с одинаковой легкостью крошили и хрупкие человеческие тела, и слабенькие Щиты низкоранговых Одаренных, и внутреннее убранство - белый мрамор, колонны, картины, статуи… Хофбург в своем великолепии едва ли уступал Зимнему дворцу в Петербурге, и каждый неаккуратный выстрел наверняка стоил казне Рейха сотен, а то и тысяч немецких марок.
        Но эльзасцев вряд ли волновало подобное - и они не жалели патронов. Добровольцы из Одаренных не отставали, снося боевыми заклятиями все, с чем не могли справиться винтовки. Шагали чуть ли не строем, прикрывая товарищей Щитами - и сами стреляли, пока вокруг не стало совсем тихо.
        - Оболенский занял балкон. - Кто-то осторожно потянул меня за рукав. - У них там три пулемета - сам черт не пройдет!
        - Отлично, - усмехнулся я. - Его сиятельству нужна помощь?
        - Никак нет. Они справятся. Велели передать - ступайте вперед. Победа уже почти ваша!
        - Почти. - Я с лязгом рванул затвор. - Осталось пройти еще пару этих роскошных залов - и поздороваться с герром канцлером лично.
        Я ударил ногой, и украшенные золотом тяжелые двери распахнулись, пропуская нас дальше. Стрелки за моей спиной тут же ощетинились стволами винтовок, выцеливая врага, но сражаться оказалось не с кем. В почти пустом огромном зале не было ни души - однако вместо облегчения я вдруг почувствовал тревогу.
        И не я один.
        - Не нравится мне это… - Один из эльзасцев осторожно шагнул вперед, не опуская оружия. - Слишком уж тихо.
        И слишком тускло - хоть под потолком зала и горел полный набор люстр с электрическими лампами. Даже за окном уже давно начало светать, но здесь кто-то будто нарочно нагнал густой полумрак, заполнив им все от пола до потолка - и с каждым мгновением темнота сгущалась, будто медленно подползая из дальних углов к нашим ногам.
        - Мальчишка…
        Голос раздался со всех сторон разом. Негромко, почти шепотом - но в одно мгновение заполнил не только зал, но и вообще все вокруг… Даже мою собственную голову - целиком.
        Прямо как тогда, во сне.
        - Мальчишка, наглый и самоуверенный. Давно же я хотел добраться до тебя, - вкрадчиво продолжил голос. - Вот уж и подумать не мог, что ты сделаешь мне такой подарок.
        
        Глава 38
        
        - Выходи. - Я осторожно поднял винтовку и повел стволом. - Хватит прятаться.
        - Сам князь Горчаков. Взял и пожаловал ко мне в руки, - насмешливо отозвался невидимка. - А ведь я всегда считал тебя сообразительным парнем.
        Знакомый голос и знакомый расклад: на меня будто смотрел сверху кто-то огромный и почти всемогущий, а я не мог даже представить, где он - то ли в сотне километров отсюда, то ли рядом, буквально в двух шагах. Менталист уже не раз пытался провернуть что-то подобное - и наяву, и во сне, но теперь это было…
        Черт возьми, это было очень не вовремя!
        - Сдавайся, - проговорил я. - Наша армия уже в Пресбурге, а французы - на полпути к Вене. Вы все равно проиграете.
        - Может, и так. - В тысячеголосом шелесте менталиста на мгновение прорезалась то ли тоска, то ли усталость. - Только ты этого уже не увидишь.
        Невидимка не стал затягивать прелюдию - и сразу перешел к делу. Его удары и раньше не казались легкими, но на этот раз все оказалось еще хуже. Меня будто сбил грузовик… или скорее поезд, несущийся на полном ходу. Ребра сдавило так, что я едва мог сделать вдох, но голове досталось сильнее. Лоб и затылок схватило стальным обручем, а в виски вонзились раскаленные иглы. Я пытался хоть как-то прикрыться, но противник сносил мою защиту, как картонку, вскрывая сознание слой за слоем.
        Ему почти удалось провернуть подобное раньше, когда он тянулся ко мне издалека. Дару менталиста приходилось искать меня за сотни километров, а теперь я сам явился к нему в гости - и попался. Всего моего резерва, помноженного на мощь Источника, хватало только на вялые трепыхания. Чужая сила мяла и крушила мою защиту, и выручить могла только “глушилка”. Я отшвырнул бесполезную винтовку и уже едва послушной рукой полез в сумку на ремне, чтобы отыскать заветный цилиндрик.
        И не нашел: вместо кожи и латунной защелки мои пальцы наткнулись на грубоватую ткань.
        Джинса - когда-то синяя, но уже давно выцветшая добела под палящим солнцем. И почему-то пропитанная кровью, хоть я и не был ранен. Военная куртка, свободные темные штаны с нашитой на коленях толстой кожей и огромные ботинки. Чужая одежда.
        И тело - тоже чужое. Больше, тяжелее и почти вдвое старше того, к которому я успел привыкнуть.
        Зал Хофбурга сменился черными стенами дома, потолок - сердитым грязно-желтым небом, а роскошный мрамор под ногами - покрытым пылью и осколками стекла бетоном. Я снова видел тот самый сон… Только на этот раз все было наяву.
        - Занятно… Всегда хотел посмотреть, что у тебя в голове, - задумчиво произнес голос. - Ты ведь не возражаешь?
        Я еще как возражал, но вопрос, судя по всему, оказался риторическим. Переход из Хофбурга в иллюзию был лишь крохотной передышкой, после которой менталист взялся за меня снова - с утроенной силой. Виски снова пронзило болью, и я не выдержал. Заорал, схватился за голову, рухнул на колени - а потом скрючился и завалился на бок. Чужой Дар резал мое сознание, срывая слой за слоем - и пробирался туда, куда я сам не хотел заглядывать - да и, пожалуй, не мог.
        Сама смерть ухмылялась с шеврона с черным черепом, будто желая сказать: все, попался - теперь ты от меня не убежишь. Сил уже почти не осталось - резерв высох до капли, от защиты не осталось и следа, и лишь Источник еще хоть как-то удерживал мое затухающее сознание над пропастью. Тоненькая ниточка тянулась куда-то вдаль, связывая его с расползающимся по швам бытием и не давая исчезнуть.
        Будто кто-то тащил меня с той стороны - изо всех сил, яростно, упираясь. Уступая мощи врага в сотню, в тысячу раз, но с таким звериным упрямством, которое само по себе казалось непобедимым. И продолжало огрызаться, даже когда закончились и магия, и отведенное мне время.
        Отведенное нам время - одно на двоих.
        - Прости, Сашка, - прошептал измученный родной голос. - Не могу больше… Дальше - сам.
        И боль отступила. Исчезли и обгоревшие стены вокруг, и желтое небо, и даже чужая воля, намертво вцепившаяся в мой разум. Вместо них я вдруг увидел знакомый кабинет - темную мебель, книги на полка, диван…
        Увидел, как в далеком Регенсбурге схватился за сердце и медленно осел на пол усталый старик, который не умел сдаваться.
        А потом пришла сила. Вся мощь Источника со звоном замкнулась на старшего в роду Горчаковых - и передо мной заискрился целый океан энергии, которая только и ждала, чтобы я пустил ее в ход. Я словно оказался за рулем сверхмощной машины - и не водителем в ливрее и фуражке, а полноправным владельцем. Который мог выжать из мотора все до капли, наплевав на расход топлива, безопасность и правила дорожного движения. Загнать тахометр до упора - и еще дальше, за предел оборотов.
        И мне осталось только вдавить педаль в пол.
        Я мысленно протянул руки, набирая всю мощь Дара в невидимые гигантские ладони - и выплеснул, выжигая дотла копавшиеся у меня в голове черные щупальца. Ударил в ответ и бил - изо всех сил, с размаху, раз за разом вколачивая противника в черную пустоту, которая его так манила.
        И он уже не мог ни сбежать, ни спрятаться. Я видел его - пусть не глазами, но так ясно, будто мы стояли рядом. Крохотного испуганного человечка, волей судьбы получившего могучий Дар. Тайную силу, которая возвысила сына обнищавшего барона на самую вершину власти германского Рейха.
        Силу, которая убивала мой народ, моих друзей, родных и женщину, с которой я был близок.
        Силу, которой я больше не боялся.
        - Вы хотели увидеть, что у меня в голове, герр канцлер? - усмехнулся я. - Милости прошу.
        Я скомкал чужую волю - и рывком вдавил ее туда, где под тонким слоем пустоты плескались воспоминания. Огромные, страшные - настолько жуткие, что я сам спрятал их, намертво замуровав собственный разум. И теперь пробил, снес остатки стены - и вместе со своим врагом рухнул туда.
        Прямо в Чистилище. В огонь, который когда-то давным-давно сжег дотла мой старый мир. В грязный омут крови, бензина и черной жижи, въевшейся в подошвы ботинок. В то, что я так старался забыть - но все-таки вспомнил. В конце концов, оно всегда было моим.
        Но никому другому в этом мире такое было не под силу.
        Чужак в моей голове заверещал. Уже нечеловеческим голосом - и тут же захлебнулся, исчезнув в глубине. И мне не пришлось держать его долго: всего несколько мгновений - и то, что еще недавно было канцлером Священной Римской Империи, исчезло.
        Растворилось, не оставив и крохотного следа.
        Я открыл глаза. Вместо далекого чужого мира меня снова окружал зал Хофбурга, заваленный телами. Все до одного были мертвы: похоже, Каприви не пришлось с ними долго возиться. Мне тоже здорово досталось - еще теплое влажное пятно расползлось от ворота чуть ли не до самого ремня. Тело ломило, как после долгой болезни.
        Зато сил теперь было хоть отбавляй.
        Я вытер кровь с лица рукавом, поднялся на ноги и неторопливо зашагал через зал, на ходу прощупывая пространство вокруг, на сколько хватало Дара. На всех этажах Хофбурга еще гремели выстрелы и выли боевые заклятья: эльзасские егеря и добровольцы не только держались, но и неплохо давали прикурить тем солдатам Рейха, которые еще не разбежались. А вот за стенами дворца схватка уже закончилась. Только где-то далеко, в городе, мерно пульсировала магия. То ли друзья фон Лихтенштейна спешили нам на помощь, то ли кто-то из местной аристократии решил под шумок выяснить отношения - это меня это уже не волновало: магов первого или хотя бы второго магического класса поблизости не оказалось.
        А остальные мне были уже не страшны.
        Нет, даже родовой Источник не мог подкинуть мне пару рангов - зато зарядил Дар до предела и даже чуть больше. При желании я просветил бы мрамор и камень стен взглядом насквозь - но уже и так знал, куда идти.
        Наискосок через зал, за дверь и вверх по лестнице - в кабинет. Шагая по мягкому ковру, я лишь бросил беглый взгляд на распростертое на полу тело. Маленькое, тщедушное, с плешивой круглой головенкой и лицом, на котором бледной маской застыл ужас. Каприви не успел даже толком одеться - на нем была только наспех застегнутая рубашка и светлые брюки, по которым растеклось влажное пятно.
        Самый могущественный человек германского Рейха, державший стальным кулаком половину Европы, умер с мокрыми штанами.
        Впрочем, меня уже ничуть не беспокоила его участь: я пришел сюда закончить работу. Без подсказок пришлось бы изрядно повозиться - так долго, что я рисковал не успеть… Рисковал бы, не поделись покойный хозяин кабинета со мной кусками памяти. Наши разумы касались друг друга считанные мгновения - и все же вполне достаточно, чтобы совершенно точно знать, что делать.
        На мое счастье герр канцлер не доверял никому - или просто предпочитал держать любимую игрушку прямо под рукой.
        Я не торопясь прошел к столу и опустился в кресло. Выдвинул второй ящик сверху - и перед моими глазами предстал прибор. Не такой уж и сложный - всего несколько кнопок, две небольших круглых рукоятки, как на радиоприемнике. Четыре экранчика с тускло мерцающими застывшими цифрами - и пятый, на котором цифры стремительно менялись, отсчитывая оставшееся мне время.
        Широта и долгота - тут же подсказала чужая память. Нулевые точки - и поправки. Значения, которые меняли исходные, нацеливая страшное оружие в нужную точку на карте. При желании я бы, пожалуй, даже смог подсчитать, какому из городов на западе германского Рейха вот-вот должно было крупно не повезти - но не стал: осторожно подкрутил обе рукоятки, выставляя нули на двух экранчиках справа, и взглянул на тот, что тревожно моргал снизу.
        Еще почти двадцать минут - я мог уже не торопиться. И даже попробовать насладиться моментом торжества: телом поверженного врага, его смертоносным сокровищем, всей мощью которого сейчас управляли мои пальцы, перепачканные кровью и оружейной смазкой. Победой - полной, безоговорочной - и величием. В конце концов, я завладел силой, способной в одно мгновение стереть с лица земли изрядную часть какого-нибудь городишки. Время еще позволяло хоть ненадолго почувствовать себя этаким злобным божеством.
        Но, собственно, зачем?
        Я нажал красную кнопку, обнуляя таймер, аккуратно задвинул ящик обратно, поднялся из-за стола - и вышел из кабинета на балкон.
        Почему-то мне очень хотелось посмотреть, как в темном небе над Веной вспыхнет пламя.
        
        Глава 39
        
        - Ну что ж… Теперь вы, наверное, гордитесь собой, Александр?
        Негромкий старческий голос зазвучал совсем близко - прямо за спиной. Но я не стал оборачиваться. И не потому, что узнал говорившего - просто не хотел пропустить зрелище. Накопившаяся где-то вдали мощь вот-вот должна была обрушиться на землю - но будто ждала чего-то. То ли еще работали неведомые механизмы, то ли …
        Есть. Началось.
        Огонь вспыхнул среди туч - и ударил. С небес к земле протянулся столб ослепительно-яркого света. Словно огромный клинок вонзился вертикально в крышу одного из зданий, и во все стороны полетели обломки. Совсем близко - всего в километре-полутора от Хофбурга: герр канцлер держал под рукой не только коробочку с красной кнопкой, но и саму драгоценную смертельную игрушку.
        Которой больше не было. Белое пламя пожирало все на своем пути - и в конце концов добралось и до породившей его машины. Я не мог увидеть, зато без труда представил, как хитроумный огромный механизм съеживается, будто растворяясь среди яркого света. Может, не исчезает целиком - но за считанные мгновения превращается в оплавленную груду металла, которую уже не смогут заставить работать ни какие-нибудь местные умельцы, ни Герман фон Браун, ни сам черт.
        Никогда.
        - Горжусь? - негромко проговорил я. - Не уверен. Просто не придумал ничего лучше.
        - Не могу не согласиться, Александр. Решение действительно… сомнительное.
        Дроздов подошел и встал со мной рядом, облокотившись на каменное ограждение балкона - и я вдруг почему-то подумал, что он не просто появился у меня за спиной, а уже был здесь. С того самого момента, как я выбил ворота Хофбурга… или еще раньше. Незримо шагал следом, наблюдал - а может, и не только наблюдал.
        А может, и не только он.
        У древних старцев свои пути - и свои… методы.
        Я украдкой взглянул на Дроздова - и, конечно же, не увидел ничего нового. Маленький старичок в пенсне. И, кажется, в том же самом вытертом на локтях пиджаке, что и в день нашей последней встречи… и первой тоже. Он то ли имел в гардеробе дюжину одинаковых, то ли не считал нужным переодеваться.
        То ли вовсе уже давным-давно сросся с костюмом в единое целое.
        - Сомнительные решения - это мой конек, Василий Михайлович. - Я снова повернулся к догорающей вдалеке игрушке герра канцлера. - Одним больше - одним меньше…
        - Но это может дорого вам обойтись. - Дроздов протяжно вздохнул и поправил пенсне. - Даже если вы сумеете замести следы - кто-нибудь непременно догадается… Не уверен, что ее величество Анна-Мария сможет простить подобное.
        - Да уж, плакала моя богемская корона, - усмехнулся я, - вместе с венгерской.
        - Подозреваю, вы и без них прекрасно проживете, друг мой. - Дроздов даже не улыбнулся, но иронию явно оценил. - А вот расположение императора Павла… Оружие Рейха могло сделать его сильнейшим монархом во всем мире.
        - Или втянуть в очередную войну. Слишком уж жирный кусок пирога достался бы России. - Я на мгновение задумался. - Впрочем, он и так достанется - и одному Богу известно, к чему это приведет. Зато теперь у венценосных особ хотя бы нет возможности сжигать людей сотнями за один присест.
        - Это верно, - отозвался Дроздов. - Можно сказать, вы уничтожили само яблоко раздора… с одной стороны.
        - А что, разве есть другая? - Я развернулся и зашагал обратно в кабинет. - Вы же притащили меня сюда спасать мир, ведь так?
        - Да, но…
        - Ну так откуда мне знать, к чему все это приведет? И вы, и ваш знакомый кардинал зачем-то решили оставить меня без подсказок… Видимо, чтобы я сам принял решение - и я его принял. Вот оно! - Я вытянул руку, указывая на зарево вдалеке. - Так какого, простите, черта вам еще нужно?
        - Ничего, Александр. Абсолютно ничего. - Дроздов мягко улыбнулся, явно ничуть не обидевшись на мое выступление. - Но, признаться, меня изрядно беспокоит ваша судьба.
        - Неужели? Я-то думал, вашу когорту многомудрых стариканов заботят только судьбы мира. - Я шумно выдохнул через нос - и продолжил уже тише: - Так что прекратите разыгрывать из себя доброго дядюшку, Василий Михайлович, и загляните уже в эти ваши линии судьбы - и скажите, насколько все плохо!
        Я и не ожидал, что древний старец послушается - но тот вдруг закрыл глаза. Видимо, действительно пытался увидеть. Не будущее, конечно же - такое не под силу даже ему - а то, что пока только может произойти. Сотни и тысячи вариантов развития событий, из которых примерно половина ведет к черту на рога… да и вторая едва ли превращает мир в цветущий сад, заполненный бабочками и волшебными единорогами.
        - Ну… скажем, теперь все заметно лучше, чем раньше.
        Дроздов ответил весьма расплывчато - и все же в его голосе я услышал удовлетворение. Не знаю, что он смог разглядеть там, в омуте пророческих видений - но то, чего мы оба так боялись, отступило. Вряд ли исчезло полностью - скорее лишь сдвинулось куда-то в область неопределенного и далекого.
        Не самый плохой расклад.
        - Судный день отменяется? - на всякий случай уточнил я.
        - Отменяется? Пожалуй, пока отменяется, - усмехнулся Дроздов. - Не стоит воспринимать все буквально… Но, так или иначе, Александр - ваша работа здесь закончена.
        - А вот с этим позвольте не согласиться, Василий Михайлович. - Я уселся на стол канцлера - прямо на какие-то бумаги с гербом германского Рейха. - Работа только начинается. И если уж я чему-то и научился за эти полтора года - так это тому, что спасение мира - вовсе не в подвигах, прыжках с парашютом или поисках таинственного врага… вроде этого. - Я кивком указал на распростертое на ковре тело герра канцлера. - От одного человека зависит не так уж и много. И кто знает, через сколько лет снова появится умник вроде Оппенгеймера, способный создать очередную страшную машину.
        - У людей и так достаточно страшных машин, - тихо проговорил Дроздов, - подозреваю, дело вовсе не в них.
        - Совершенно верно. Венценосным болванам вовсе не обязательно иметь какое-то волшебное оружие, чтобы гробить целые армии. Если повезет, старушку-Европу ждет лет десять-пятнадцать покоя. - Я подтянул к себе ногу, устраиваясь на столе поудобнее. - И куда меньше - если не повезет.
        - Да… Должен признать - вы действительно многому научились, Александр. - Дроздов посмотрел на меня так внимательно, будто хотел просветить взглядом насквозь. - Значит - политика?
        - Да, - вздохнул я. - Она самая. К сожалению. Работа неблагодарная, тяжелая, временами опасная и почти всегда - невыносимо скучная. Но, видимо, зачем-то все-таки нужная. Как вы сами однажды заметили - совершенно не обязательно быть могучим магом и вообще Одаренным, чтобы сделать… что-то полезное.
        - Да, это верно. Что ж… - Дроздов шагнул вперед и протянул мне руку. - В таком случае - могу только пожелать вам удачи, Александр.
        - Приятно было познакомиться. И надеюсь больше вас никогда не увидеть.
        - Взаимно, друг мой, - рассмеялся Дроздов. - Такие, как мы с вами, не встречаются, когда в этом мире все в порядке.
        Я крепко стиснул сухие стариковские пальцы, отпустил - и, развернувшись, зашагал к выходу из кабинета. Разговор закончился, и сказать нам обоим было уже нечего - и все-таки Дроздов окликнул меня - уже у самой двери.
        - Александр! Могу ли я поинтересоваться? Для себя лично… Чем вы собираетесь заняться, когда вернетесь домой, в Петербург?
        - Возьму отпуск, - буркнул я, не оборачиваясь. - Уж это я, полагаю, заслужил.
        
        Эпилог
        
        Я выбрался из такси - и едва не закашлялся от летевшего со всех сторон пуха одуванчиков. Лето пришло в Петербург раньше положенного - уже в конце мая, и принесло тепло, непривычно палящее солнце и запах горячего асфальта.
        А заодно и меня - хоть я и собирался вернуться еще в апреле. Но, конечно же, не успел: очередным переговорам снова понадобился… председатель. И на этот раз я чувствовал себя то ли самым обычным посредником, то ли этаким свадебным генералом, то ли вообще совершенно лишним человеком - их величества Павел и Анна-Мария нашли общий язык куда быстрее, чем мы все ожидали.
        Похоже, их каким-то странным образом сплотила общая обида - конечно же, на меня. Но если Хельга стала вести себя подчеркнуто-холодно, то Павел ничуть не изменил своего отношения. Лишь иногда в его взгляде проскальзывало что-то… такое. Не то, чтобы недоверие или злость - скорее разочарование. Впрочем, если у его краснокожего величества и были какие-то подозрения, он предпочел оставить их при себе. Подписал указ и лично повесил мне на шею орден Андрея Первозванного - за заслуги перед отечеством.
        Я вернулся домой полноправным канцлером - и заботы тут же дружно навалились со всех сторон. Не только политические дрязги, но и дела семейные: похороны деда, наследство, вассалы, банковские счета, акции - я несколько дней занимался только тем, что подписывал накопившиеся документы.
        Черт бы их побрал. В какой-то момент даже идея бросить все и сбежать с чужим паспортом куда-нибудь в Америку перестала казаться такой уж безумной. И в конце концов я просто отменил все встречи на неделю вперед, вызвал по телефону такси, удрал из Елизаветино через калитку за усадьбой - и исчез. Для всех: даже Андрей Георгиевич и понятия не имел, куда я собираюсь ехать. Вот так разом и закончились мои дела.
        Хотя нет - одно все-таки осталось. Самое важное.
        Последние метров сто-двести я решил пройти пешком. Выбросить из головы лишние мысли, прогуляться и вдоволь, во всю грудь надышаться запахами дыма из труб, дешевого табака и пыли. И хотя бы ненадолго и понарошку почувствовать себя своим в рабочем квартале.
        Старая кожаная куртка с чужого плеча еще прошлым летом болталась на мне мешком - а теперь пришлась как раз впору. За год я настолько раздался в плечах, что местные любители размять кулаки обходили меня стороной. Только косо поглядывали - особенно когда я свернул в сторону неприметной металлической двери на заднем дворе.
        Мастерская встретила меня приятной прохладой, полумраком и тишиной - судя по всему, у рабочих сегодня был выходной, и хозяйка решила покрутить гайки в одиночестве. Я прокрался мимо раздевалок, потом через комнату отдыха - и вышел в ремонтный зал. Старался ступать тише - впрочем, вряд ли меня мог бы кто-то услышать.
        Настасья пела. Что-то из модного, на английском - и даже почти без акцента, разве что изредка заменяя позабытые слова на мягкие ноты. И только подойдя поближе я услышал и музыку - она доносилась из салона автомобиля через раскрытые двери.
        Чтобы разглядеть саму Настасью, мне пришлось обойти машину - и моим глазам тут же предстало уже позабытое, но оттого не менее приятное зрелище: ноги, обтянутые темной тканью джинс, кусочек голой поясницы между ремнем и клетчатой рубашкой… и все - Настасья забралась под капот чуть ли не целиком, нырнув туда, где конструкцией был предусмотрен двигатель.
        Я подкрался, осторожно опустил ладони ей на бедра - и едва успел увернуться от рыжей макушки, летевший прямо мне в подбородок. Настасья визгнула, дернулась еще раз, вцепилась в мои руки… и затихла.
        Узнала.
        Черт знает как - она так и стояла ко мне спиной, да и почувствовать Дар уж точно не могла.
        Узнала - и сама себе не поверила. Чуть ли не на минуту застыла, вжимаясь лопатками мне в грудь и обхватив пальчиками мои ладони - и только потом повернулась. Не стала целовать или виснуть на шее - только чуть приподнялась на цыпочках и уткнулась лбом мне между ключиц, лицом в расстегнутый ворот рубашки. Втянула носом воздух, будто проверяя - я это, или кто-то другой, принявший облик сиятельного князя Горчакова.
        И только потом забралась руками под куртку и обняла - так, что ребра захрустели.
        - Благородие… - прошептала Настасья. - Вернулся.
        - Да уж с неделю как. - Я осторожно пригладил рыжую гриву. - Прости, что раньше не зашел. То одно, то другое…
        - Да чего ты, я понимаю, понимаю…
        Настасья всхлипнула, ткнулась мне куда-то в шею мокрым лицом - и вдруг разжала руки и отступила на шаг - почти отпрыгнула.
        - А ты надолго? - спросила она. - Или?..
        Скорее “или” - впрочем, как и всегда. В газетах уже наверняка сотню раз успели написать о возвращении в Петербург Александра Горчакова - да еще и в чине канцлера. И Настасья, конечно же, понимала, что долг перед страной и короной снова может зашвырнуть меня хоть в Европу, хоть за океан, хоть к черту на кулички. Через неделю, через месяц - а то и прямо сегодня. И снова - на полгода.
        И попробуй откажись.
        Но никакого смирения в изумрудно-зеленых глазах не было и в помине. Наоборот - Настасья смотрела сердито и даже требовательно. А значит, на самом деле хотела спросить совсем другое.
        И как раз на этот вопрос ответ у меня был.
        - Я насовсем, Настюш. - Я протянул руку и кончиками пальцев смахнул катившуюся по веснушчатой щеке слезинку. - Теперь - насовсем.
        Россия, Санкт-Петербург, 8 апреля 2023 г.
        
        Послесловие от автора
        
        ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
        ВОТ И ВСЕ. ИСТОРИЯ АЛЕКСАНДРА ГОРЧАКОВА - СИЯТЕЛЬНОГО КНЯЗЯ И НЕ СОВСЕМ ОБЫЧНОГО ПОПАДАНЦА ИЗ ДРУГОГО МИРА - ЗАКОНЧЕНА. СЕМЬ КНИГ. ТЫСЯЧИ ПРОСМОТРОВ И СОТНИ КОММЕНТАРИЕВ. ИНОГДА ПРИЯТНЫХ И ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНЫХ, А ИНОГДА - НЕ ОЧЕНЬ.
        ЗА ДВА ГОДА РАБОТЫ НАД СЕРИЕЙ ПРИХОДИЛОСЬ ВИДЕТЬ САМОЕ РАЗНОЕ, И ДАЖЕ СРЕДИ ЧИТАТЕЛЕЙ, КОТОРЫЕ ПРОДЕЛАЛИ СО МНОЙ ВЕСЬ ПУТЬ ЦЕЛИКОМ, ОТ ПЕРВОЙ КНИГИ ДО ФИНАЛЬНОЙ, НАВЕРНЯКА НАЙДУТСЯ ТЕ, КОМУ ЗАВЕРШЕНИЕ ЦИКЛА ПОКАЖЕТСЯ НЕДОСТАТОЧНО ЭПИЧНЫМ И ЯРКИМ. ИЛИ НЕДОСТАТОЧНО ИНТЕРЕСНЫМ, ИЛИ ПРОСТО ОСТАВИВШИМ СЛИШКОМ МНОГО ВОПРОСОВ… ВПРОЧЕМ, Я И НЕ СОБИРАЛСЯ ОТВЕЧАТЬ НА ВСЕ ДО ЕДИНОГО - В КОНЦЕ КОНЦОВ, КОЕ О ЧЕМ ЛУЧШЕ ПОРАЗМЫСЛИТЬ НА ДОСУГЕ САМОСТОЯТЕЛЬНО, А НЕ ПОЛУЧИТЬ ОТ АВТОРА НА БЛЮДЕЧКЕ. А НЕКОТОРЫХ ОТВЕТОВ, ПОЖАЛУЙ, И ВОВСЕ ЛУЧШЕ НЕ ЗНАТЬ.
        БУДУТ И ТЕ, КТО СКАЖЕТ - МАЛО! ДАВАЙ ЕЩЕ! И СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ НИХ УПОМЯНУ: ДА, СЕРИЯ ВПОЛНЕ МОГЛА ОКАЗАТЬСЯ ДЛИННЕЕ - КАК МИНИМУМ НА ОДНУ КНИГУ, А ТО И НА ДВЕ… НО ЧЕГО БЫ ЭТО СТОИЛО? ОЧЕРЕДНЫХ ИСПЫТАНИЙ И ПОТЕРЬ, ПРЕДАТЕЛЬСТВА СО СТОРОНЫ САМЫХ БЛИЗКИХ - А ТО И СОБЫТИЙ, КОТОРЫЕ СПОСОБНЫ ПРОЙТИСЬ КАТКОМ И ПО САМОМУ ГЕРОЮ, И ПО ЕГО ИЗМУЧЕННОЙ ВОЙНОЙ СТРАНЕ.
        И ТОГДА Я РЕШИЛ - ПУСТЬ ЭТА ИСТОРИЯ ЗАКОНЧИТСЯ ЗДЕСЬ. ДРУЗЬЯ ОСТАНУТСЯ ДРУЗЬЯМИ, ВРАГИ ПОЛУЧАТ ПО ЗАСЛУГАМ, А КНЯЗЬ ГОРЧАКОВ, НАКОНЕЦ, ВЕРНЕТСЯ ДОМОЙ. С ВЫСШИМИ НАГРАДАМИ, СЛАВОЙ ГЕРОЯ И ЗАСЛУЖЕННЫМ ЧИНОМ, ХОТЬ ЭТО И НЕ ТАК УЖ ВАЖНО.
        ВЕРНЕТСЯ ТУДА, ГДЕ ЕГО ЖДАЛИ И ЖДУТ - ЧТО КУДА ВАЖНЕЕ.
        ВПЕРЕДИ ЕГО ЖДЕТ ЕЩЕ МНОГО НЕПРОСТЫХ РЕШЕНИЙ И ДЕСЯТИЛЕТИЯ УПОРНОГО ТРУДА - НО ПУСТЬ ВСЕ ЭТО НАЧНЕТСЯ С НЕБОЛЬШОГО ОТПУСКА… В ХОРОШЕЙ КОМПАНИИ. ОТДЫХ, КОТОРЫЙ ГЕРОЙ УЖ ТОЧНО ЗАСЛУЖИЛ.
        В ОТЛИЧИЕ ОТ АВТОРА. ВЕДЬ МЫ ПРОЩАЕМСЯ ТОЛЬКО С АЛЕКСАНДРОМ ГОРЧАКОВЫМ, А НЕ ДРУГ С ДРУГОМ. ВПЕРЕДИ ЗНАКОМСТВО С НОВЫМИ ГЕРОЯМИ. И НА СТРАНИЦАХ УЖЕ ДАВНО ЗАВЕРШЕННЫХ ЦИКЛОВ - И С ТЕМИ, ЧЬИ ИСТОРИИ МНЕ ЕЩЕ ТОЛЬКО ПРЕДСТОИТ РАССКАЗАТЬ.
        НО ВСЕ ЭТО - ЧУТЬ ПОЗЖЕ. СЕЙЧАС САМОЕ ВРЕМЯ ПОДЕЛИТЬСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЯМИ - В КОММЕНТАРИЯХ, В ЛИЧНЫХ СООБЩЕНИЯХ ИЛИ В ЛЮБОЙ ИЗ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ. ВОЗНАГРАДИТЬ АВТОРА, НАЖАВ “СЕРДЕЧКО” - И, КОНЕЧНО ЖЕ, ПОДПИСАТЬСЯ, ЧТОБЫ НЕ ПРОПУСТИТЬ СВЕЖИЕ НОВИНКИ, ЗАПИСИ В БЛОГЕ, КОНКУРСЫ И НОВОСТИ О ВЫХОДЕ АУДИОКНИГ ИЛИ ПЕЧАТНЫХ ИЗДАНИЙ.
        А В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ - ПОБЛАГОДАРИТЬ ДРУГ ДРУГА ЗА ТЕ ДВА ГОДА, КОТОРЫЕ МЫ ПРОШЛИ ВМЕСТЕ. БОК О БОК С АЛЕКСАНДРОМ ГОРЧАКОВЫМ ПО УЛИЦАМ БЛЕСТЯЩЕГО САНКТ-ПЕТЕРБУРГА ДО ЗАТЯНУТЫХ ОСЕННИМ ТУМАНОМ ПОЛЕЙ ЭЛЬЗАСА И ЛОТАРИНГИИ. ЧЕРЕЗ ГРАНИЦУ В БРЮССЕЛЬ И АНТВЕРПЕН, А ОТТУДА НА ЖАРКИЕ КАРИБЫ, В СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ - И ОБРАТНО В СТАРУШКУ-ЕВРОПУ.
        ЭТИ КНИГИ - ДЛЯ ВАС.
        ВАШ АВТОР.