Точки для прямой Михаил Пухов
        Пухов Михаил Точки для прямой
        Михаил Пухов
        Точки для прямой
        1.
        Кресло под Рыбкиным качнулось; руки вцепились в подлокотники. Пейзаж за спиной Васильева дернулся и повис криво. И висячие светильники покачивались, как маятники, только медленнее.
        - Вы у нас впервые? - хладнокровно произнес Васильев. - Не бойтесь, ничего страшного не произошло. Луна сейсмически мертва. Значит, рядом упал метеорит. Но... Извините. Дежурный по Системе, - сказал он другим тоном, включая приемник.
        Из глубины кресла Рыбкин смотрел, как Васильев, приставив к уху наушник, слушает донесение. "Ничего страшного"... Рыбкин-то действительно испугался. Кресло под собой тут и так почти не ощущаешь, а при толчке его из-под Рыбкина будто выдернули, от этого и испуг. Здорово, когда можешь все объяснить. Да, виновата гравитация.
        Они сидели в центральном зале Лунного метеоритного поста. Светильники, ковры; стены увешаны картинами, теперь покосившимися. Наверняка подлинники. Осо бенно эта вещь за спиной Васильева: метеоритный дождь в тысяча каком-то году. Падающие звезды, испуганные лица, шпили церквей... Средневековье. Удивительно - еще полвека назад думали, что в лунных домах будет тесно, как в колодцах.
        Рыбкин не видел, что происходит на экране гиперсвязи. Текст донесения пос тупал только в наушники Васильева, но все было понятно, потому что он слушал не молча.
        - Да, - говорил он. - Рад приветствовать. Понял, что вспышка. Спасибо, при нял. Понял, что семь баллов. Ладно, привет.
        Он положил наушники на стол и оторвал глаза от экрана.
        - Вот так. Когда вспышка на Солнце, тебе докладывают. Но если что-то сып лется тебе на голову... Главное, других бы предупредили, Иначе скандал. Но вер немся к звездным цивилизациям. Я не понимаю, почему метеоритная служба должна чуть ли не сегодня начинать слежку за вашими неопознанными объектами.
        - Не путайте нас с уфологами, - усмехнулся Рыбкин. - Ксенология - учение о чужом разуме, серьезная дисциплина со своим математическим и экспериментальным обеспечением.
        - Которого вдруг стало мало, - подхватил Васильев, - и понадобились наши радары. Но единственное достояние чужих цивилизаций, за которым есть смысл охо титься, - это информация. Нужны не локаторы, а радиотелескопы. И вы их строите - все больше и лучше. На Земле, на Луне, теперь в космосе. Разве это не так?
        - Кажется, они не понадобятся. Мы искали сигналы от сверхцивилизаций, нахо дящихся чрезвычайно далеко. Похоже, мы не там искали. Весьма вероятно, что сверх цивилизаций просто нет. "Молчание Вселенной" - вам знаком этот термин?
        - Читал. Если есть цивилизации, должны быть сигналы. Нет? Значит, сверхциви лизации отсутствуют. Вывод ясен, но основание ненадежно. Через одну эксперимен тальную точку можно провести сколько угодно прямых.
        - Есть и другие точки, - объяснил Рыбкин. - Наблюдаемая частота мутаций не может объяснить темпы эволюции. Следовательно, иногда количество мутаций скачком увеличивается.
        - Тоже читал, - кивнул Васильев. - Раз в миллионы лет вблизи от нас взрыва ется Сверхновая звезда. В результате появляется разум. Или динозавры. Или они вымирают, не помню точно. Вы об этом?
        - Да. Но есть два вида излучения Сверхновой. Во-первых, жесткое электромаг нитное излучение. Это кратковременный, но мощный мутагенный фактор, действующий на расстояниях вплоть до десятков парсеков от места взрыва. Он вызывает в биос ферах мутации, которые могут привести к появлению динозавров. Или к возникновению разума.
        - А во-вторых?
        - Второй тип излучения - космические лучи. Радиоактивная оболочка вспых нувшей заезды разлетается гораздо медленнее. Это излучение отстает от электромаг нитного и достигает уже облученных первой волной планет только через многие тысячи лет. Вот вам вторая мутагенная волна. На сотни веков планеты погружаются в радиоактивную туманность.
        - И эволюция делает новый скачок, - предположил Васильев.
        - Нет. Высокий уровень мутаций на протяжении длительного времени приводит к деградации. Именно поэтому погибли динозавры. Именно поэтому от могучей древней цивилизации насекомых остались одни муравейники.
        - А человечество? Тоже лишь островок чего-то?
        - Мы живем между волнами, - сказал Рыбкин. - Первая волна прокатилась мил лион лет назад. До прихода второй остались считанные столетия.
        Они помолчали. Потом Васильев сказал:
        - Я все-таки надеюсь, что вы шутите. Но ладно. Какое отношение эта печальная перспектива имеет к проблемам внеземных цивилизаций?
        - Целиком меняется все. Если развитые культуры существуют краткое время, то они не успевают подняться до уровня сверхцивилизации. Молчание Вселенной полу чает логичное объяснение.
        - А вы остаетесь без работы.
        - Нет, - возразил Рыбкин. - Есть одна любопытная возможность. Близкие звезды, как и Солнце, уже пережили первую волну, а вторая до них не докатилась. Понимаете? Только там есть смысл искать разумную жизнь, причем примерно нашего уровня.
        - И для этого нужны радары? Но они ничего не увидят. Такие расстояния только вам кажутся небольшими.
        - Цивилизация, способная понять опасность, будет искать выход, - сказал Рыб кин. - В частности, запускать автоматические зонды в ближайшие планетные системы, в том числе в Солнечную. Поэтому шансы обнаружить чей-нибудь зонд повышаются. Вот для чего нам нужны ваши люди и ваша совершенная техника.
        Рыбкин вытер лоб. В помещении было прохладно, но пот лил ручьем.
        - Я понял, - сказал Васильев. - Но если что-то такое было, мы бы заметили. Правда, наши локаторы работают в диапазоне, соответствующем скоростям небесных тел и космических кораблей. Земных кораблей, разумеется... Извините. Дежурный по Системе. Фобос? Рад приветствовать. Записываю. Время известно? Отлично. Значит, десять часов. Берем скорость ракеты, умножаем на время, результат откладываем на циркуле и рисуем сферу с планеткой в центре. Внутри сферы и должна находиться похищенная ракета. Ничего нет? Не может быть. Обшарьте все астероиды, каждый обломок. Должна быть. Ищите. Ладно, привет... Вот что такое наши локаторы. Вы все поняли?
        - Кое-что, - сказал Рыбкин. - По-моему, у кого-то украли ракету. Где-то в поясе астероидов.
        - Да, - сказал Васильев. - И это абсурд, такого никогда не было. Геолог оставляет ракету в космосе, садится на модуле. Вдруг смотрит - ракеты нет. Угнали. Понимаете? На что они рассчитывают? В поясе все просматривается из конца в конец. Локаторы у них отличные, лучше наших. И что они находят с помощью этих локаторов? Извините. Дежурный по Системе. Главная? Рад приветствовать. У Алексея угон, слышал? А у тебя? Магнитная буря? Знаю. Дежурный знает все. Когда на Солнце вспышка, на Земле всегда буря. Ладно, привет. Теперь понимаете, какая у нас работа? Все эти вспышки, магнитные бури, метеоритные дожди. Информация идет на компьютеры. Они все делают сами и сами предупреждают кого надо. Возьмем этот метеорит. Наши локаторы его, конечно, сопровождали. Компьютеры известили всех, кого сочли нужным. Меня - нет. Значит, я программой не предусмотрен. А вы - искать чужие зонды! Как же я смогу их искать?..
        - Собственно, я имел в виду другое. Иногда происходят странные вещи. Никто ими толком не занимается. Таинственные радиоэхо, эфирные голоса... Словом, зага дочные события.
        - Насколько я знаю, в основном это байки. Я работаю десять лет, но никаких событий за это время...
        Он замолчал и вскочил, вытянув руки по швам. Взгляд был устремлен мимо Рыб кина, к входной двери.
        Из коридора повеяло ветерком, Рыбкин обернулся. В проеме стоял знаменитый в прошлом космонавт, а ныне начальник Лунного комплекса Озерский.
        - Здравствуйте, Виктор, - ласково сказал он Васильеву. - Хорошо проводите рабочее время, за приятной беседой...
        - Мы по работе, Николай Львович, - виновато сказал Васильев. - Это товарищ Рыбкин. Он мне совершенно не мешает.
        - Вы так считаете? - ласково поинтересовался Озерский. - Действительно не мешает?
        - Что случилось? - тревожно спросил Васильев.
        - Вам лучше знать. Это вы дежурите по Системе.
        Последовала пауза.
        - Неужели этот метеорит? Что-нибудь случилось?
        - На сей раз ничего, - холодно произнес Озерский. - Но предупреждения я не получал. К счастью, он упал на той стороне.
        - Правда? - сказал Васильев с облегчением. - Тогда понятно. Но как же так? Почему тогда был толчок?..
        - Да вы знаете, что там упало? - вдруг закричал Озерский, побагровев. Гора! Да! Самая настоящая гора! Тысячи тонн! Тысячи! Просто счастье, что на обратную сторону! Счастье! А если бы сюда?..
        Озерский обвел рукой зал и тихо повторил:
        - А если бы сюда?..
        Он замолчал. Потом махнул рукой и вышел.
        2.
        Зал обработки информации располагался рядом по коридору. Если в центральном зале было нежарко, то здесь - почти холодно. Машина - не человек, тепло ей про тивопоказано. Два оператора в цветных куртках играли в шахматы перед огромным дисплеем. Телетайпы безмолвствовали.
        - Привет, ребята, - сказал Васильев. - Хорошо проводите рабочее время.
        Игроки вскочили, остановив часы. Васильев, следом Рыбкин приблизились. Рыбкин поздоровался с обоими за руку.
        - Рыбкин. Александр Петрович.
        - Губенко, Саша.
        - Вадим.
        - Есть работа, - сказал Васильев.- Только что приходил Озерский. С претензи ями. Мы пропустили что-то вроде астероида.
        - Если шел мимо, то могли, - сказал Губенко.
        - Если бы мимо, - сказал Васильев. - Толчок почувствовали?
        - А где он упал?
        - На обратную сторону, - сказал Васильев.
        Губенко свистнул.
        - Так говорит Озерский. А предупреждения от нас не было.
        - Невозможно, - сказал Губенко. Вадим сел за машинку, застучал клавишами. - Конечно, если он падал на ту сторону, причин для тревоги не было. Но если это действительно астероид...
        - Несколько тысяч тонн, - объяснил Васильев. - Так они определили по силе взрыва.
        - Невозможно, - повторил Губенко. - Где-то ошибка.
        Наступило молчание. Только стучали клавиши.
        - Скажите, - Рыбкин потянул Васильева за рукав, - у вас всегда такие дежурс тва? Я здесь всего полчаса, а так много произошло, И вспышка на Солнце, и маг нитная буря, и этот метеорит, и где-то украли ракету...
        - По-разному, - сказал Васильев. - Обычно спокойно. Но когда метеорный поток, бывает хуже. Тревога, тревога, тревога...
        На черном экране дисплея возник белый круг. Рядом по экрану были разбросаны светящиеся точки разной яркости.
        - Луна, - сказал Вадим. - А это спутники. Все снесено в плоскость экватора. Долгота истинна, широтой пренебрегаем. Время полчаса назад, за две минуты до взрыва. Начинать?
        - Погодите, - попросил Рыбкин. - Это что за яркий объект?
        - Сейчас посмотрим. - Вадим тронул указкой огонек на экране. В нижней части дисплея появились слова и цифры.
        - О, так это новый радиотелескоп! - обрадовался Васильев. - Диаметр двадцать метров, масса тысяча тонн.
        - Надо же, - сказал Губенко. - Двадцать метров, а как отражает.
        - Это линза Люнеберга, - объяснил Рыбкин. - Поэтому поперечник рассеяния велик со всех направлений.
        - Ладно, начинай, - сказал Васильев. - Где место падения?
        Вадим тронул указкой точку на круге.
        - Как видите, поблизости ничего.
        Все молчали, вглядываясь в экран. Внезапно из только что указанной точки полетел сноп искр.
        - Осколки, - сказал Васильев. - Но я не заметил ничего, напоминающего асте роид. Неужели все-таки извержение? Кстати, это совпало со вспышкой на Солнце.
        - Простите, - сказал Рыбкин. - Возможно, я ничего не понимаю, но куда дева лась антенна?..
        Все посмотрели, куда он показывал. В том месте дисплея, где только что горел яркий огонек радиотелескопа, сейчас не было ничего. Только черная гладь экрана.
        3.
        Разбег был коротким, но чувствительным. Перегрузки - большие даже по земным меркам. Место пилота занимал Васильев, Рыбкин сидел рядом. Лунолет ничем не напоминал аэроплан, хотя выполнял сходные функции. Даже шасси у него не было. Магнитный монорельс разогнал его до нужной скорости, под четыре тысячи кило метров в час. При разгоне молчал даже двигатель аппарата единственное, что у него осталось от самолета.
        Траектория уводила лунолет вдаль. Надземные постройки города провалились за горизонт, и внизу, под прозрачным днищем, простиралась пустыня, не тронутая деятельностью человека. Сплошные кратеры разных калибров. Парадокс Луны - с какого расстояния на нее ни смотри, она выглядит одинаково.
        Рыбкин пошевелился, устраиваясь удобнее. В тесной кабине даже легкий ска фандр казался громоздким, как рыцарские доспехи. Ощущение восхитительное. Невесо мость, безмолвие, высота небольшая, и вот-вот во что-нибудь врежешься.
        - Нет, это невероятно, - сказал Васильев. - Пусть радиотелескоп падает на Луну. Пусть он движется так быстро, что выходит из скоростного диапазона локато ров. Я не говорю о причинах всего этого. Но несоответствие моментов! Почему сна чала взрыв на Луне, а телескоп исчезает только потом?..
        - Это вообще не гипотеза, - сказал Рыбкин. Вас подталкивает к ней одно: тело, упавшее на Луну, весило около тысячи тонн, и телескоп столько же. Но это не совпадение, а недоразумение. Откуда известна масса упавшего объекта?
        - Ее определили селенологи по силе взрыва. Такие оценки обычно довольно точны.
        - Конечно, - сказал Рыбкин. - При этом они считали скорость объекта обычной для метеорита. Что-то около двадцати километров в секунду. Они не знали, что локаторы его пропустили. Мы-то это знаем. Насколько я понял, ваши радары фикси руют все цели, скорость которых не превышает тысячи километров в секунду. Если они чего-то не увидели, это "что-то" летело с большей скоростью. Значит, его масса была не тысяча тонн, а на несколько порядков меньше.
        Лунолет достиг вершины траектории, приближаясь к границе дня и ночи. Внизу от стен кратеров тянулись длинные тени. Далеко впереди они становились гуще, сливались вместе. Обратная сторона Луны была залита тьмой. Громадное огненное кольцо Земли и маленький рядом с ним диск Солнца быстро опускались к горизонту. Потом воцарился мрак.
        - Скоро прилетим? - спросил Рыбкин.
        - Минут пятнадцать, - откликнулся Васильев. - Нас встретят селенологи. Неве роятно, но им нет дела до наших забот. Падение метеорита всегда для них праздник.
        - Наука требует жертв, - сказал Рыбкин. - Возьмем этот радиотелескоп. Допус тим, он начал бы работать, и с его помощью вы наткнулись бы на некую важную тайну. При этом считалось бы, что инструмент оправдал возложенные надежды и вло женный средства. Так?
        - Да. Но этого никогда не будет. Ведь он погиб.
        - Не будет? Телескоп исчез; мы столкнулись с тайной. Почему бы не считать, что прибор оправдал надежды и средства?..
        - У вас какая-то извращенная логика, - сказал Васильев.
        Лунолет снижался, хотя это не ощущалось. Кругом была темнота. Вверху, правда, горели звезды, внизу не было ничего. Лунолет как бы висел в центре этого асимметричного мрака.
        - У меня идея, - сказал Васильев. - Допустим, это действительно сверхбыстрый метеорит. Или чей-нибудь зонд, не принципиально. Он разрушает телескоп и вонзает в лунную поверхность.
        - А где обломки телескопа?
        - Столкновение было таким, что он распался на атомы.
        - Так. Масса телескопа тысяча тонн. Он распался на атомы. Ваш сверхбыстрый объект на атомы не распался. Следовательно, он был гораздо больше. Но мы уже пришли к выводу, что, наоборот, он был гораздо меньше. Противоречие.
        - Жаль, - вздохнул Васильев. - А вдруг их было два?..
        Лунолет развернулся кормой вперед. Аппарат затрясло - это заработал двига тель, изрыгая огненную струю, распарывающую ночь подобно прожектору. Потом внизу возникла освещенная площадка. Через секунду она скрылась из глаз, но в памяти остались надувные горбы палаток и несколько блестящих фигурок, копошащихся возле глубокой ямы диаметром в сотню метров.
        Потом лунолет стоял на корме среди громадных камней, а Рыбкин с Васильевым вглядывались в темноту. Вдали из мрака выступала высокая скала, озаренная про жекторами, Лагерь и освещенная площадка прятались в тени, но ясно было, куда идти.
        Потом они пробирались через нагромождение угловатых булыжников, светя себе фонарями. Потом дорогу им преградил человек в тяжелом скафандре высшей защиты.
        - Дальше нельзя, - сказал он. - Радиация.
        4.
        - Полагается вдвоем, - сказал селенолог. - Но поместимся. У вас такая легко мысленная одежда...
        Когда открылся внутренний люк, они прошли в палатку и сняли скафандры. Селе нолог - его звали Черешин - оказался неожиданно миниатюрным. Не верилось, что это он только что занимал больше всех места. Рыбкин и то был крупнее, не говоря о Васильеве.
        - Устал как собака, - признался Черешни. - Шесть часов в этой шкуре, без перерыва. Но интересно.
        - Я, вы знаете, тоже устал, - сообщил Васильев. - Не вахта - кошмар. Третье ЧП за час.
        - Но наше наверняка первое, - сказал Черешин. - Чрезвычайное не бывает. Неизвестно даже, кого позвать, чтобы разобрались. Ядерный взрыв, но без цепной реакции. Да. Потом вам дадут скафандры, и вы сами посмотрите на воронку.
        - Мы ее видели сверху, - сказал Рыбкин. - Вы могли заметить нас перед посад кой. Мы над вашими головами прошли.
        - Ну, вверх мы не смотрели. И не видели ничего. Вы же беззвучно летели. И пролетели очень быстро.
        - Забавно, - сказал Рыбкин. - Вы нас не видели, потому что мы пролетели очень быстро. Но хотя мы летели очень быстро, мы все прекрасно рассмотрели.
        - Что за взрыв, вы определили? - спросил Васильев.
        - Нет. Картина такова. Есть воронка, сравнительно небольшая, но глубокая. Никаких следов упавшего тела. Похоже, его и не было. Химический состав вещества в воронке радикально отличается от обычного. Сплошные остатки расколотых ядер, почему я и говорю, что взрыв был атомным. Впечатление, будто почву облучали на ускорителе. И не чем-нибудь, а тяжелыми ядрами. Физиков позвать - умрут от радости.
        - Как на ускорителе, - задумчиво повторил Рыбкин. - А не могли атомы упав шего тела разрушить атомы грунта? Не все ли равно, как эти атомы разгонять, уско рителем или так?
        - Что значит "так"? - спросил Черешин.
        - Товарищ Рыбкин считает, что в Луну на громадной скорости врезался чей-то межзвездный зонд, - пояснил Васильев. - Товарищ Рыбкин является экспертом по вопросам внеземных цивилизаций.
        - Понятно, - сказал Черешин. - Ну, в принципе... Я, конечно, не специалист..
        Но если скорость была действительно громадной... Скажем, тысячи километров в секунду... Возможно, это действительно решение. Другого я не вижу.
        Он замолчал.
        - Скоро нам возвращаться, - сказал Васильев. - Подведем итог. Первый вариант - это атомный взрыв неизвестной природы. Во втором мы автоматически попадаем в ведомство товарища Рыбкина. С чем можно его и поздравить.
        - Поздравлять меня рано, - сказал Рыбкин. - Дело в том, что меня такой зонд не устраивает.
        - О, - сказал Васильев. - Это уже интересно. Почему?
        - Сейчас объясню. Из нижнего предела скорости зонда легко получаем оценку массы "сверху"; не более нескольких тонн. Это очень мало для зонда. И еще почему он врезался в Луну? Неужели он летел вслепую? Что же это за зонд просто кусок металла?..
        - Еще счастье, что он столкнулся с Луной, - сказал Черешин. - А если бы с Землей?..
        - С Землей? А что? Отличная мысль. Просто отличная.
        5.
        После возвращения в город Рыбкин освободился от скафандра с радостью. Роман тика романтикой, но работать в этой одежде круглые сутки, как селенологи...
        На месте дежурного сидел оператор Губенко из группы обработки. Когда они вошли, он встал, уступая место хозяину.
        - Как дела, Саша? - спросил Васильев. - Ракету нашли?
        - Пока нет. Ищут.
        Губенко вышел. К шахматам, компьютерам и партнеру Вадиму.
        - А вы предсказывали массу новых событий, - сказал Васильев. - Но ничего не случилось. Не так просто делать прогнозы.
        - Вы правы, - согласился Рыбкин, устраиваясь в кресле. - Подождем. Возможно, еще сообщат.
        - Каких сообщений вы ждете?
        - Например, о магнитной буре на Юпитере.
        - Почему? Правда, вспышка на Солнце. Но для бури еще рано. Бурю вызывает не вспышка, а заряженные частицы. Пока они достигнут Юпитера... До Земли и то доби раются не сразу.
        - Вот именно. Но сообщение о последней магнитной буре на Земле вы приняли сразу после вспышки, без всякого запаздывания.
        - Точно, - сказал Васильев. - Чудеса! А я не обратил внимания. Значит, вы считаете, и на Юпитере... Сейчас проверим.
        Он приставил к уху наушник.
        - Амальтея? Дежурный по Системе. Рад приветствовать. Скажите, как там Юпи тер? Принято. Мы так и думали. Ну, было такое предположение. Что вы говорите? Ладно, привет... Вы просто волшебник! Там вправду идет магнитная буря... Самое поразительное - она началась еще до вспышки!.. Что вам еще узнать?
        - Свяжитесь с Марсом. Поинтересуйтесь, не падало ли на планету за эти сутки что-нибудь крупное.
        Васильев повиновался беспрекословно.
        - Фобос? Дежурный по Системе. Как дела? Да. Принял. Слушай, есть предположе ние, что к вам на Марс кое-что рухнуло. Пять тысяч тонн? Принято. Дежурный знает все. Ладно, привет.
        Он смотрел на Рыбкина по-новому:
        - Переходите работать к нам. Я говорю серьезно. Вы же можете нам помочь! Например, с этой ракетой. Или телескоп. Куда он делся? Не похитила же его та самая террористическая группа! Впрочем, обстоятельства похожи. Ракета исчезла бесследно, и телескоп бесследно. И даже время примерно совпадает, всего десять часов разницы. Почему вы так на меня смотрите?..
        - Эврика! - крикнул Рыбкин. Он вскочил и выбежал в коридор.
        6.
        Вернулся он через полчаса, испытывая желание прыгать на одной ноге. Здорово, когда можешь все объяснить. Он нес с собой три листка бумаги. На них было все. Абсолютно все.
        Он даже не стал садиться в кресло.
        - Вы так внезапно исчезли, - сказал Васильев. - Я, честно говоря, и не наде ялся, что вернетесь. Где вы были?
        - Рядом, в зале обработки. У вас такой замечательный компьютер! Мы с ним решали одну задачку.
        - И как? С ответом сошлось?
        - Конечно, - сказал Рыбкин. - По-моему, все мы с самого начала заподозрили, что сегодняшние события связаны с межзвездным зондом, появившимся в Солнечной системе. Постепенно я составил определенную схему, в которую все вписывалось. Я знал, что именно упало на Луну и какая связь между вспышкой и бурей в магнитос фере Земли. Знал, почему буря началась гораздо раньше, чем ожидалось. Представ лял, куда девался радиотелескоп. Потом я кое-что предположил, и мои предположения подтвердились. Но это все. Как вы правильно сказали, через одну эксперимен тальную точку можно провести сколько угодно прямых. Второй точки у меня не было. Но потом она появилась.
        - Мы же не получили ни одного нового донесения.
        - Правильно. Просто я ошибся, не придав значения вашим словам, что похищение ракеты абсурдно. Но когда вы сравнили исчезновение телескопа с пропажей ракеты, мне стало все ясно. Знаете, что мы с компьютером сейчас делали? Проводили прямую через две точки. Через точку, в которой исчез телескоп, и точку, в которой про пала ракета. Результат представлен на схеме.
        Рыбкин положил на стол свой первый листок бумаги. Васильев встал, и они оба склонились над столом.
        - Это план Солнечной системы. Вот прямая, которую мы провели. Как видите, она пересекает орбиты планет, но проходит вдали от всех, за исключением Земли и астероида, на котором работал геолог. Это путь межзвездного зонда, пронзившего Солнечную систему. Когда я имел одну точку, я не знал ничего. Теперь я даже вычислил скорость зонда: двадцать пять тысяч километров в секунду. Те, кто послал зонд, интересовались главным образом Землей. Но другие планеты их тоже интересовали. При подходе к Солнечной системе от зонда отделились малые суб зонды. Их было много - десять или больше. Два таких аппарата столкнулись с Луной и Марсом. Взрывы фиксировались с других субзондов: изучался химический состав планет. Еще два пролетели в атмосферах Земли и Юпитера. Отсюда - магнитные бури, полярные сияния и другие явления. Один из зондов врезался в Солнце - отсюда вспышка.
        Рыбкин положил на стол второй принесенный листок.
        - Потом компьютер выдал мне вот эту схему звездного неба. Это карта области, откуда прилетел зонд. В центре - звезда Эпсилон Эридана, спектральный класс К2. К счастью, ее склонение невелико, поэтому траектория зонда лежит почти в плос кости эклиптики. В противном случае зонд не прошел бы через пояс астероидов и у нас не было бы второй точки.
        Рыбкин передохнул и положил на стол свой третий листок.
        - Вот карта противоположного участка звездного неба. Туда ушел зонд. Сейчас он передает собранную информацию, и если направить туда антенну, мы поймаем эти сигналы. Если направить антенну в обратную сторону, мы услышим команды для зонда. Словом, космические лингвисты без работы не останутся.
        - Но что все-таки случилось с радиотелескопом? - спросил Васильев. - И с ракетой геолога?
        - Это тоже элементарно. У вас на стене висит картина. Метеоритный дождь, рой частиц, ворвавшийся в атмосферу. Как защитить межзвездные корабли от метеоритов? Еще в прошлом веке нашли остроумное решение. Впереди корабля, на расстоянии нес кольких сот километров, создается облако из мельчайших пылинок. Оно расчищает дорогу, уничтожая все, что встретится по дороге, Очевидно, эриданцы пришли к аналогичному решению. Их защитное облако уничтожило ракету геолога и сделало то же самое с телескопом. Бесспорно, были сметены сотни настоящих метеоритов, но никто этого не заметил.
        - Да, - сказал Васильев. - Возразить нечего, логика безупречная. Только жаль радиотелескоп. Он особенно пригодился бы теперь, когда известно, откуда ловить сигналы...
        - Не переживайте. Я уже говорил, наука требует жертв. Задачей этого телес копа было поймать сигналы другой цивилизации. И он задачу выполнил: принял свою порцию информации.
        Рыбкин помолчал, потом добавил:
        - Просто ее оказалось для него многовато.