Коммуникабельный гуманоид Михаил Георгиевич Пухов
        Рассказы Михаил Пухов, фантаст, а по образованию физик (счастливое сочетание!), родился в
1944 году, первый фантастический рассказ опубликовал в 1968 году, в 1977 году выпустил первый авторский сборник. Большинство его произведений переведено на языки народов СССР и социалистических стран.
        МИХАИЛ ПУХОВ
        Коммуникабельный гуманоид
        Клева не было в принципе. Солнце отражалось в озере уже часа полтора, а я сидел без улова. Впрочем, в рыбалке важен процесс. Чтобы, что-то поймать, надо забираться куда-нибудь в глухомань, где неподвижно стоят под корягами метровые щуки, а на дне шевелят усами сомы. Но до таких мест можно доехать лишь в отпуск.
        Внезапно какая-то тень заслонила восходящее солнце. Прищурившись, я посмотрел в ту сторону и увидал дисковидный летательный аппарат, с какими встречались, по-моему, многие. Диск быстро приближался. По его гладкой поверхности струилась тонкая пленка тумана.
        Что ж, это справедливо. Если обитатели какого-то провинциального городишки, чуть ли не ежедневно встречая пришельцев, каждый раз приходят к полному пониманию, то чем мы хуже? Я лично всегда верил в летающие тарелки и прочие НЛО.
        Диск висел уже прямо над моей головой. Струистый туман растекался по его обтекаемому днищу, как пар вдоль бортов готовой к старту ракеты. Потом это струение прекратилось, и диск мягко рухнул в кусты в каких-нибудь тридцати метрах от меня.
        Разумеется, я уже стоял на ногах, забыв про удочку. Из-за диска появился гуманоид, действительно очень похожий на человека, и направился ко мне.
        - Здравствуйте, - произнес он на вполне правильном русском языке и оглянулся на свой летательный аппарат. В борту диска имелась большая вмятина, которую я только теперь заметил. - Вы случайно не помните, где я покалечил свое магадо? И почему я один?
        Естественно, от неожиданности я слегка опешил. Но лицом в грязь падать не стал. Я ответил как можно спокойнее:
        - Не знаю.
        - Следовательно, раньше мы не встречались, - заключил гуманоид. - Так я и предполагал. Значит, вы не сможете мне сообщить, давно ли я нахожусь на этой планете.
        Отвечать на это было нечего. Да и вопрос-то отсутствовал. Я молчал, собираясь с мыслями.
        Гуманоид стоял рядом со мной и смотрел на неподвижный поплавок.
        - Совсем не клюет?
        - Откуда вы знаете? - удивился я.
        - Сейчас вы скажете мне об этом, - спокойно объяснил гуманоид.
        Логики в этом высказывании я не нашел. Однако по существу он был, разумеется, прав.
        - Да, - сказал я. - Совсем не клюет. Обычное дело.
        И взялся за удочку, вытащить ее из воды. Чтобы не отвлекала.
        - Погодите, - сказал гуманоид. - Сейчас вы поймаете рыбу.
        Я подсек. Удилище согнулось. Такого не было у меня все лето.
        - Рыба!..
        - Вот теперь можно сматывать, - сказал гуманоид. - Больше никого вы сегодня не подцепите.
        Я повиновался. Я верил гуманоиду. Он не помнил, сколько времени провел на Земле, но будущее предсказывал профессионально.
        - Вероятно, вы живете у нас довольно долго, - предположил я.
        - Почему вы так думаете?
        - Вы хорошо говорите по-русски, а наш язык сложен для изучения. Логично?
        Гуманоид усмехнулся. Мимика у него тоже была совсем человеческая.
        - Нет. Если я неплохо говорю по-вашему, то не потому, что когда-то учил язык. В этом случае я бы его, конечно, забыл.
        - Не понимаю.
        - Для вас это звучит необычно, - согласился гуманоид. - Но любое существо живет не только в пространстве, но и во времени. Для того чтобы определять свое место в мире, мы располагаем специальными органами чувств. Органы пространственной ориентации - это глаза, уши и так далее. Чувств ориентации во времени два - это память и интуиция, то есть способность предвидеть будущее. Если бы их у нас не было, мы были бы подобны мертвой материи, для которой понятие времени практически лишено смысла.
        - Допустим, - сказал я. - Это интересная точка зрения, но…
        - Вы это поймете, - предсказал гуманоид. - Вероятно, вы замечали, что ваши временные чувства несимметричны. У вас, людей, хорошая память, но почти отсутствует способность к предвидению. Вы еще не знаете, что это универсальный закон природы: из двух временных чувств одно обязательно доминирует. Этот закон справедлив и для моих соплеменников. Но у нас это не так, как у людей. Наоборот. Наша память слаба, и мы не помним своего прошлого. Оно столь же туманно, как для вас будущее. Зато у нас развито чувство предвидения, поэтому будущее мы знаем.
        - Но это же страшно неудобно! Как вы ухитряетесь жить без памяти?
        - Зато мы помним будущее. Уверяю вас, это ничуть не менее удобно. Например, произнося длинную фразу, вы не всегда знаете, какими словами кончите, но помните ее начало и вопрос, на который отвечаете. Я же помню конец фразы и следующую реплику собеседника. Например, сейчас вы собираетесь вернуться к языковым проблемам.
        - Угадали, - согласился я. - Какое отношение эти сведения имеют к знанию языка?
        - Я пробуду у вас много дней, - объяснил гуманоид. - Несомненно, за это время я успею изучить язык, а сейчас ясно вижу весь процесс обучения и поэтому знаю язык заранее. Разумеется, потом я его забуду.
        Я представил себе, как он изучает язык. В свете его высказываний это выглядело так. Он разговаривает со мной, с другими, а говорит все хуже и хуже. Чем больше говорит, тем меньше знает язык. Потом садится за словари и учебники и забывает все окончательно. И покидает Землю.
        - Откуда вы прилетели? - полюбопытствовал я.
        - Не помню.
        - Даже так? Не помните, где и когда родились?
        - Естественно, - сказал гуманоид. - Наше прошлое подобно вашему будущему. Разве вы знаете, когда умрете?
        - А вы это знаете?
        - О вас? - Гуманоид пожал плечами. - Естественно, нет. Вы ведь тоже не знаете дату моего рождения.
        Возразить на это было нечего. Как спорить с законом природы? Все симметрично во времени. Ни он, ни я не знаем дня его рождения. И мы оба ничего не можем сказать о моей смерти.
        - Вы помните свое индивидуальное прошлое, - продолжал он. - Я знаю свое индивидуальное будущее. Но не надейтесь услышать от меня что-нибудь существенное для вас. Будущее, которое я знаю, вам неинтересно. А мне мало пользы от вашего прошлого, даже если вы о нем подробно расскажете.
        Он был прав. Допустим, я потребую от него комбинацию цифр, которая выиграет в
«Спортлото». Но он не знает выигрышной комбинации. Ему в его будущем и в голову не придет заглянуть в таблицу. А если я попрошу его сделать это, он тут же забудет о моей просьбе.
        В конце концов, я ведь тоже не помню, какие числа выиграли в прошлом тираже.
        - Минувшее укутано мраком, - сказал гуманоид. - Если бы вы знали, как это печально. Кто расскажет мне о моем прошлом? Почему я один? И откуда я прибыл?
        - Откуда-то оттуда. - Я показал вверх.
        - Спасибо за информацию, - поблагодарил он. - В обмен я сообщу вам кое-что из вашего будущего. Когда я улечу - а это вот-вот случится - вы будете стоять, задрав голову, и смотреть мне вслед. Я очень ясно вижу эту картину.
        Мы помолчали.
        - Кстати, что вы здесь делали? - внезапно спросил он.
        - Ловил рыбу, - сказал я. - Потом прилетели вы. Оттуда, со стороны солнца.
        В разговоре наметился перелом. Раньше вопросы задавал я, теперь это делал он. Естественно: моя память обогащалась, его предвидение укорачивалось. Я знал о нем все больше, он обо мне - все меньше. Теперь я лучше его понимал, что никакой пользы от нашего контакта не будет.
        Я сказал:
        - Значит, сейчас вы улетите на своем магадо.
        - Откуда вы знаете, что оно так называется?
        - Вы сами назвали его так.
        - Да, возможно. - Гуманоид, грустно улыбнувшись, посмотрел на меня со слабой надеждой. - Значит, мы не сообщили друг другу ничего интересного?
        - Нет, - сказал я.
        - К сожалению, так будет всегда, - сказал он. - Прощайте.
        - Счастливого пути.
        Он повернулся ко мне спиной и пошел, раздвигая кусты. Устремленный в свое грядущее, он уже не помнил меня. По диску заструился волокнистый туман, и аппарат беззвучно взмыл в чистое утреннее небо. Я стоял на берегу озера и, задрав голову, глядел ему вслед.
        Я и сейчас ясно вижу эту картину.