Вольный стрелок Александр Дмитриевич Прозоров
        Планета белой расы #1
        Что может объединить в современной России талантливого, но скромного ученого и богатого бизнесмена? Только великая идея! Идея грандиозная и безумная - колонизация Венеры. Эта далекая планета скоро станет новой родиной человечества. Но поселятся там только избранные - лишь представителям белой расы будет открыт путь в рай на Венере. Эта планета станет прибежищем для всех, кто устал от жизни в городах, переполненных мигрантами, где царят этническая преступность и на глазах разрушается привычная культурная среда. Эти люди станут первопроходцами нового мира.
        Однако осуществить небывалый в истории научно-социальный проект не так-то просто. Старушка Земля с ее специфическими проблемами борьбы Востока и Запада, Севера и Юга не спешит выпускать отважных беглецов из своих цепких объятий.
        Александр Прозоров
        Вольный стрелок
        Вместо эпиграфа:
        В октябре 2010 года «Journal of Cosmology» опубликовал возможный план колонизации Марса, реализация которого требовала выдачи билета только в один конец.
        Всего за месяц журнал засыпали сотни писем от людей, желающих стать безвозвратными марсонавтами…
        Глава первая
        Последняя воля
        Получив сигнал о пробуждении, зонд подал питание на оптический датчик и всего за семь оборотов определил самый яркий объект на окружающем небосклоне. После этого на протяжении нескольких часов аппарат тестировал исправность датчиков, доступных исполняющих механизмов и соответствие своих возможных действий заложенной программе - и наконец-то выбрал к исполнению наиболее оптимальный из алгоритмов: основной.
        Спустя семнадцать миллисекунд ионные двигатели, испустив восемь коротких выстрелов, стабилизировали положение датчиков в пространстве. Еще через три миллисекунды центральный процессор принял решение о том, что положение аппарата полностью соответствует заданному и никаких дополнительных корректировок не требуется.
        Зеркально отполированная капсула, сияющая в ярких звездных лучах, еще почти три часа неслась в пространстве мертвым метеоритом, пока, наконец, не врезалась в атмосферу стремительной сверкающей искрой. Вторая планета от Солнца отказалась принимать незваного гостя, отбросив его далеко в сторону - однако скорость аппарата после первого вхождения оказалась слишком мала, чтобы остаться на орбите, и теперь он уже не вошел, а упал в верхние слои «утренней звезды». Венера попыталась отшвырнуть гостя еще раз - но безуспешно. Зонд летел уже так медленно, что лишь окрасился плазменным облаком и начал падение круто и решительно, раз и навсегда забыв о величии и безграничности космоса.
        Невероятная скорость почти мгновенно превратила аппарат в раскаленную каплю - но уже через семьдесят две секунды замедлившийся зонд скинул обгоревшую оболочку, клюнул тупым носом и развалился надвое. Одна его часть, особенно увесистая из-за двигателей, термозащиты и термоплавких лап, ухнулась вниз, стремительно разматывая жгут из пяти моноуглеродных нитей; вторая, почти полностью состоящая из пустого топливного бака стартовой ступени, подпрыгнула на встречном воздушном потоке, развернула крылья и медленно опустила под брюхо сразу четыре широколопастных вентилятора, мгновенно превратившихся в серые размытые диски.
        Еще через секунду семнадцать основных и тридцать четыре вспомогательных аккумулятора передали на центральный процессор сигнал о том, что на них поступил ток зарядки. Отсчитав контрольное время, процессор запустил программу стабилизации. Именно в этот миг, не без труда пробив атмосферу, по своей плотности почти в сто раз превышающую земную, якорный блок глубоко вошел в твердую и горячую венерианскую почву, автоматически освободив четыре подпружиненные лапы, которые тут же разошлись, намертво заклинив якорь в чужой земле. Технология, разработанная для океанов чужого мира, наглядно доказала свою эффективность на планете, воздух которой мало уступал своими свойствами бездонным водам Земли.
        Подруливая аэродинамическими рулями, зонд, имеющий положительную плавучесть и прочно зацепившийся за поверхность, легко уравновесился в потоке непрерывного венерианского шторма и продолжил выполнение программы. Укрытая от сокрушающего ветра в композитной утробе пустого бака, антенна развернулась в сторону далекой Земли и выстрелила коротким, но весьма насыщенным информационным импульсом.
        Спустя шесть с половиной минут сигнал был принят Зеленоградским центром управления, расшифрован и выведен на экран.
        - Все системы работают как часы, Семен Александрович, - с трудом скрывая радостное удивление, бодро доложил заказчику Денис Тумарин. - Зонд достиг Венеры, вошел в атмосферу, успешно заякорился и готов к выполнению задачи. Питание на внутренние системы идет, аккумуляторы заряжаются, датчики и приборы - в рабочем состоянии. Какие будут распоряжения? В глубине души Денис опасался, что спускаемый аппарат сможет запустить от силы половину своих автономных систем. Все ж таки коммерческий спутник: минимум макетных испытаний, никакого тестирования узлов на разрушения, никакой диагностики прототипов. Только компьютерное моделирование и теоретический прогноз усталостных нагрузок. Именно поэтому конструкция была многократно дублирована по схемам управления, а все секции - по возможности разделены и могли функционировать полностью автономно. Но вот поди же ты - работает! Работает все, до самого последнего позолоченного разъемчика!
        - Что, вот так прямо идеально и запустился? - вскинул брови заказчик.
        Семен Александрович Топорков не был бы в свои сорок семь полнокровных лет обладателем пятьдесят первой позиции списка «Форбс», если бы не умел разбираться в людях, в их способностях и не угадывал допустимого уровня отдачи от вложенного капитала. Он понимал, что, получив финансирование на двадцать процентов ниже изначально запрошенного, исполнители станут экономить на всем возможном, что второстепенные функции зонда пришиты к нему буквально на живую нитку. А значит - часть систем почти наверняка должны отказать. Так что столь бравурный отчет вызвал у него вполне естественное подозрение в обмане.
        Миллионер недоверчиво хмыкнул, прошелся по залу за спинами операторов, напряженно следящих за показаниями мониторов, индикаторов и лентами самописцев, повернулся к Тумарину:
        - Что же, Денис… Пожалуй, вы превзошли мои ожидания. Не ожидал, что современные технологии дошли до такого уровня развития.
        Лицо олигарха, с его длинным носом, острым тонким подбородком и узкими бровями удивительно совпадали с фамилией, демонстрируя стремительный клин от кудрей вниз, к узлу галстука, - и Денис в который раз с трудом сдержал усмешку, преданно глядя в светло-серые, словно выцветшие глаза.
        - Работает все, до последней заклепки, - еще раз похвастался он. - В смысле, пирозаклепки. Ни единого отказа! Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить…
        От богача пахло чем-то медицинским и слабо-цветочным, напоминающим дешевую китайскую водку. Но наверняка это был дорогой французский парфюм. Мультимиллионер не изображал скромнягу: на его пальцах сияли дорогие перстни, ткань костюма поблескивала серебряной нитью, галстук придерживала платиновая заколка с рубиновой пятиконечной звездой, а золотой телефон имел полностью голосовой интерфейс. Для полноты картины карикатурного буржуина ему не хватало только толстой дымящейся сигары. Ну, и пухлого живота. В начале двадцать первого века солидное брюшко стало признаком катастрофической нищеты, а вовсе не предельного достатка.
        - Зонд достиг орбиты Венеры?
        - Да, Семен Александрович.
        - И сейчас вошел в ее атмосферу?
        - Да, Семен Александрович, - кивнул Денис. - Вы это легко можете проверить в любой независимой обсерватории. На аппарате смонтирован уголковый отражатель. Для уточнения его местоположения. Так что контрольный отраженный сигнал способен получить любой желающий. В природе подобных излучений не существует, ошибиться невозможно.
        - Да верю, верю, не обманул, - потер шею Топорков. - И носитель, и зонд - все всерьез делалось, без махинаций. Тысячи людей и сотни лабораторий задействовать пришлось. Это не считая самого пуска, разумеется. Но ведь и груз, сам понимаешь, не твистор-резистор какой-нибудь, все куда серьезнее. Знаешь, что… Давай-ка мы с тобой выпьем!
        - Н-но… Я-а… - в первый миг даже растерялся Денис. - Я за рулем. К тому же, Венера через сорок минут уйдет в тень, и если вы не отдадите команды…
        - Перестань! - отмахнулся Топорков, доставая из внутреннего кармана плоскую бутылку, причем весьма объемистую. - Если зонд в венерианской атмосфере - воля отца выполнена в любом случае. Даже если твоя железка прямо сейчас войдет в штопор, его прах все равно будет покоиться именно на Венере, а не где-то еще.
        - Программа зонда предполагает его развеивание, - после короткой заминки напомнил Денис, - а не просто падение вниз.
        - Я помню, - согласился олигарх, разливая напиток в стопочки, оперативно поднесенные незнакомой Тумарину молодой девушкой. - Но главным была именно Венера, а не «развеивание». И главное из его последнего желания я исполнил.
        Топорков опрокинул в себя стопарик, вопросительно посмотрел на Дениса. Тот вздохнул и тоже выпил. Трудно сохранить характер, когда коньяк - не что-нибудь, а «Деламен Экстра» - наливает клиент, выложивший за свой заказ восемьсот семьдесят три миллиона рублей, причем четыре с небольшим из них осели в казне ИЧП «Агентство межпланетных перелетов». Или, проще говоря - достались индивидуальному предпринимателю Денису Тумарину. За вычетом шестипроцентного государственного налога, разумеется.
        - Забыл сказать тост, - спохватился олигарх, наливая снова. - За отца. За славного пионера в душе, созидателя в реальности, прагматика и мечтателя. За настоящего секретаря райкома, за устремленного ввысь, в будущее коммуниста! Хотя нет, постой… Кто из них, коммуняг сраных, хотел хоть чего-то, кроме тряпья и бабла? Нет, отец был другим. Давай выпьем, Денис, за самого обычного, наивного советского мечтателя! Кто еще, кроме советского мечтателя, мог пожелать, чтобы его прах был развеян над планетой Венера? Кто еще, кроме этих наивных диких орков, мог искренне верить в освоение человечеством Солнечной системы? Все, не чокаясь… Пей!
        Тумарин выпил вместе с заказчиком, после чего предложил еще раз:
        - Может, отдадим команду, пока аппаратура в исправности?
        - Ты чего, боишься, что твои яйцеголовые дружки без диссертаций останутся? - криво усмехнулся Топорков. - Не дрейфь, они уже воруют все, что только могут, и нашего разрешения не спрашивают. Раз канал связи работает - то сосет с него каждый, кто дотянуться способен. Все данные, какие только поддаются фиксации. Или ты думал, я не догадываюсь?
        Денис замялся, обдумывая ответ, но его клиент только небрежно отмахнулся:
        - Ладно, не парься, - подмигнул ему заказчик. - Все-таки долевое госфинансирование тоже нужно как-то оправдывать. Как говорил отец: «Никогда не упускай возможности сделать доброе дело, если оно не будет тебе ничего стоить». Пускай наслаждаются. А мы с тобой просто выпьем. Не чокаясь.
        За отца.
        - Значит, он был коммунистом? - опрокинув рюмку, спросил Денис.
        - Вторым секретарем верховного совета республики, - поправил Топорков. - Мои первые комбинаты именно он приватизировал. Сразу на мое имя. Решил, что оформлять на себя будет аморально. Так и ушел из жизни бессребреником, с чистыми руками. Себе из казны ни копейки не перечислил, побрезговал.
        Тумарин промолчал, пытаясь понять - шутит его клиент или говорит всерьез?
        - Когда Ельцин разогнал бывших дружбанов, надеясь захапать все в одиночку, батюшка спокойно отошел от дел и доживал последние годы тихим пенсионером на нашей даче, - мечтательно вспомнил олигарх. - Тоже, кстати, бывшей райкомовской. Он тогда часто рассказывал, как в детстве мечтал стать космонавтом. Все пугал, что, осуществи он мечту, вместо молибденовых рудников и обогатительных комбинатов я бы получил от «перестройки» только старую орбитальную станцию, которую Ельцин в отместку еще и утопил бы на пять лет раньше. - Семен Александрович снова разлил коньяк. - А я, помнится, в ответ обещал построить старику персональную пилотируемую станцию, если папе до сих пор так хочется забраться на орбиту.
        - Сколько ему было лет? - поинтересовался Денис.
        - Правильный вопрос, - задумчиво ответил богач. - Здоровье уже не позволяло. Однако отец как-то обмолвился, что, раз уж он не в силах добраться до Венеры сам, то, может быть, туда получится отправить хотя бы его прах. Легкую, почти невесомую горсть пепла. Я ему это пообещал. И, как видишь, исполнил.
        - Восемь минут до ухода зонда в «тень», - негромко сообщил один из операторов.
        - Мы надолго потеряем связь? - уточнил Топорков.
        - Сейчас зонд уйдет на обратную сторону Венеры, потом повернется Земля, а когда наши антенны снова обратятся к ней, станция опять окажется на той стороне. Пятьдесят три часа. Зато потом длительность сеанса получится целых шестнадцать часов, - не оборачиваясь, ответил оператор. - Жаль, у нас нет постов в Южной Америке.
        - Давай, - приподнял рюмку олигарх. - Да, пятьдесят три часа - это долго. Зонд так долго может просто не протянуть.
        - Мы проектировали его с расчетом как минимум на двадцать лет службы, Семен Александрович, - с показной небрежностью после оглушительного успеха пожал плечами Денис. - Если только на Венере не обнаружатся непредвиденные факторы.
        В настоящий момент аппарат успешно запустил все системы и развернулся в атмосфере. Теперь возможных причин для отказа осталось совсем мало. Самое сложное и опасное позади.
        - Три минуты, - негромко напомнил оператор.
        - Пятьдесят три часа? - Топорков почему-то все еще колебался. - Еще два дня… Хотя, что изменится за лишние двое суток? В конце концов, мы летели туда именно за этим…
        Он покрутил полупустую бутылку перед глазами, завинтил крышку.
        - Сколько там еще?
        - Две минуты.
        - Тяни, не тяни - а рано или поздно это все равно придется сказать, - кивнул Семен Александрович. - Сказать: «Прощай, папа. Настала пора расстаться». Отдавайте команду на исполнение.
        - Сигнал к работе отправлен, - сухо ответил оператор.
        - Успели?
        - Окно связи закрывается. Получить ответ в этом сеансе уже не успеем. Результат будет только через пятьдесят три часа.
        - Ну да, я помню, - взглянул на часы заказчик. - Шесть с половиной минут в один конец. Триста девяносто секунд.
        Спустя триста девяносто секунд дрожащий под напором ветра венерианский зонд обработал последние из полученных сигналов и запустил сервопривод бортовой задвижки. Она сместилась всего на четыре миллиметра, приоткрывая четыре тонких длинных щели, - но плотный воздушный поток, несущийся со скоростью ста километров в час, тут же воспользовался такой возможностью и ворвался в полость, кружась по ней и радостно свистя, подхватывая тонкую серую пыль и выхлестывая ее наружу. Ненадолго за танцующим на ветру аппаратом вытянулся еле заметный шлейф и тут же исчез - в считанные секунды полость оказалась начисто вычищена. На миг она осветилась яркой вспышкой, и зонд вписал в файл отчета строку о готовности к работе оптического газоанализатора. Правда, вместо обычного номера команды данная отметка звучала патетично и несколько пугающе: «Миссия завершена».
        Однако, даже при всем своем технологическом совершенстве, зонд все равно не был способен оценить подобных лингвистических тонкостей.
        - Все, конец связи, - подвел итог старший оператор смены. - Аппарат перешел в режим накопления данных. Замечаний нет.
        Остальные участники сеанса, отвлекаясь от работы, наконец-то смогли оценить, какой великий прорыв свершился на их глазах. Кто-то в дальнем краю зала даже несмело захлопал - и тут же аплодисменты были подхвачены всеми присутствующими.
        Однако главный заказчик проекта всеобщего восторга ничуть не разделял. Не то у него было настроение для праздника.
        - Ладно, Денис, не будем им мешать, - предложил он своему консультанту. - Ребята потрудились на славу. Пошли, в машине еще немного посидим. Ты ведь, как я понял, без руля теперь остался? Ну, давай хотя бы до Москвы тогда подброшу.
        Не дожидаясь ответа, олигарх направился к дверям. Тумарин с тоской оглянулся на рабочую смену управления зондом - почти половина операторов ЦУПа уже успели стать его хорошими друзьями, - вздохнул и поспешил за Топорковым. Клиент есть клиент. В его специализации - зверь редкостный и очень ценный. Да уж чего кривить душой - на сегодня просто единственный! Других денежных знакомых, готовых вложиться в освоение космоса, у «Агентства межпланетных перелетов» не то что не было, о них даже не мечталось!
        - Забирайся! - В конце дорожки перед трехэтажным кирпичным зданием ЦУПа мультимиллионер самолично открыл перед молодым человеком заднюю дверцу «Понтиака», сел следом и приказал в пустоту: - На дачу едем. Через город. Нужно товарища высадить где-нибудь возле метро.
        Машина дрогнула и медленно покатилась с парковки, громко шурша покрышками. Во всяком случае, никаких других звуков Денис не услышал.
        - Грустно все это… - Топорков что-то нажал, и часть сиденья уползла вниз, открывая взору Тумарина сверкающий зеркалами и стеклом бар. - У моего отца наконец-то исполнилась самая заветная мечта. А он об этом никогда не узнает. Нет его, не вернуть. И даже весточки никакой туда не передать… Давай еще по чуть-чуть? Чтоб Венера была ему пухом.
        Тумарин послушно выпил и осторожно предложил:
        - Так, может, и остальные мечты вашего отца осуществить? Этот зонд, он ведь, по большому счету, всего лишь разведчик, маленькая игрушка, которая может проложить путь настоящим обитаемым станциям. Если вместо этого аппарата сделать аналогичный, но на несколько порядков больше, то внутри можно будет спокойно жить, изучать планету, отдыхать. Света сколько угодно, электричества тоже. Атмосфера Венеры - это ведь сплошной углекислый газ. В таких условиях теплицы будут давать урожайность сам-сто каждый месяц. Обитаемая станция получится абсолютно самодостаточная, независимая, люди будут сыты, довольны и жить смогут в полном комфорте. Разве это не здорово?
        - Экий ты, Денис, увлеченный, - улыбнулся олигарх. - Только об одном и думаешь. Наверное, мой отец в твоем возрасте был точно таким же. Но, увы, его время ушло. Советского Союза больше нет. Мальчишек, верящих в светлое будущее, в прогресс, космос и комсомол, тоже не осталось. Нынешнее поколение - это «Дом два», ночные клубы, пиво и порносайты без каких-либо ограничений. Кто в наше время смотрит вверх, на звезды? Кому это интересно? Да никому, мой юный друг. Ни-ко-му. Советская молодежь, воспитанная на Гагарине, луноходе и «Траве у дома», вымерла, не оставив после себя ничего похожего. Твои станции современному человечеству и нафиг не нужны. На сэкономленные деньги нынешние «сапиенсы» лучше по три банки пива на нос купят.
        - А вы, Семен Александрович? - обиделся за свое поколение Денис. - Вам светлое будущее, космос и прогресс нужны?
        - Я бизнесмен, дружище, а не мечтатель, - развел руками богач. - Я всегда готов бороться за «светлое будущее», но при условии, что на него найдется покупатель. Беда не в том, чего я хочу или думаю. Я служу платежеспособному спросу. Это мой владыка и господин. Нет спроса - нет космоса. Вот и вся правда. И если честно, - он снова стал скручивать пробку с бутылки, - если честно, то я иногда даже радуюсь тому, что отец не видит того, во что превратился наш мир. Что не видит катастрофы, в которую мы рушимся. А нам с тобой, приятель, в ней умирать. Давай по чутку, мир его праху.
        - Какой катастрофы? - вполне естественно заинтересовался Денис.
        - Мы пришли к полной и окончательной глобализации. Свободных рынков на планете больше нет.
        Топорков многозначительно замолчал.
        - А это так плохо? - переспросил Тумарин.
        - Ох уж эти яйцеголовые! - презрительно рассмеялся олигарх. - Как Луну с неба достать - они в три секунды придумают, а самых элементарных вещей не понимают. Ладно, попробую объяснить. Ты в деревне Гадюкино когда-нибудь бывал?
        - Нет, - честно мотнул головой Денис, чем развеселил собеседника еще больше.
        - Еще бы ты в нее поехал! Ох, не могу! Уморил! Деревня Гадюкино, друг мой, это такое вымышленное место, на котором экономисты всякие свои модели в красках и в лицах расписывают. Вот и ты представь себе такую деревню из ста человек. Живут себе в землянках, рыбу ловят, землю пашут, лес валят. И однажды придумал вдруг плотник дом себе большой построить. Пошел он к кузнецу, попросил в долг скоб всяких, топоров, гвоздей и построил себе дом. Теперь нужно долг отдавать. Идет он к кузнецу и строит ему такой же классный дом. И оба довольны сверх всякой меры. Тут является к ним рыбак и тоже просит себе дом. В долг. Строят кузнец с плотником ему дом, долг рыбой получают. А потом строят дом ткачихе, пахарю, лодочнику, ягоднику… И так год за годом. Всем хорошо, все при деле, все сыты и счастливы. И вдруг бац: всё! Сотый дом построен! И что теперь? Делать плотнику с кузнецом нечего, купить рыбу, хлеб, рубаху они не могут - а значит, и остальным делать нечего. В долг давать смысла больше нет, прежние долги тоже идут прахом. Полный всеобщий швах. Вот это, Денис, в нашем мире и случилось. Пятьсот лет с небольшим
западная цивилизация жила и богатела на расширении рынка продаж. Каждый год несколько процентов прироста в производстве, в кредитовании, в освоении. Последний рывок к ихнему счастью случился с гибелью СССР, когда на наши рынки хлынули забугорные товары несчитанным числом. На этом всё - «бобик сдох». Новых рынков нет, развиваться некуда, экономика загибается от голодухи. Она сейчас, как лось в кроличьем загоне. Ей для жизни расти нужно - ан некуда. Или ты думаешь, почему весь мир последние пятнадцать лет из кризиса в кризис кувыркается? А вот оно самое и есть! Праздник завершения глобализации, тудыть ее в качель. Наливай!
        - Нам в школе говорили, что империализм находит выход из таких кризисов в мировых войнах, - внял просьбе Денис. - Сжечь в деревне Гадюкино все дома, а потом строить снова. И опять все при деле, все довольны.
        - А про ядерное оружие вам в школе ничего не говорили? - прищурился Топорков. - В современной войне Гадюкино пыхнет за секунду вместе со всеми жителями. Коллективное самоубийство, друг мой, не самый лучший выход из экономического тупика. Мелкие домики вроде Ливии, Сирии или Афганистана для современных триллионных финансовых потоков - это как банка пива для твоего кошелька. Было, не было - никакой разницы. А подпалить буржуя вроде США - себе дороже получится. Сдохнем все. И лично к тебе, как к физическому телу, равно как и ко мне, это тоже относится. - Олигарх уже заметно закосел и расслабился.
        Впрочем, Тумарин - тоже.
        - Нужно направить освободившиеся силы на новую важную цель, - предложил он. - Чтобы все опять оказались заняты. Затеять всеобщую замену крыш с деревянных на шиферные!
        - Это ты, полагаю, опять на свои венерианские дирижопли намекаешь? - откинулся на спинку кожаного дивана олигарх. - Увы, мой юный друг, эпоха рабов, фараонов и пирамид прошла. Кнутом и палкой на работу ныне никого не гоняют. А вкалывать добровольно за чечевичную похлебку только ради того, чтобы кто-то где-то как-то смог порхать над облаками Венеры, в нашем мире никто не станет. Не те нынче людишки пошли, Денис. ДнепроГЭСа с ними не построишь. Давай лучше выпьем. За тех, кто ушел…
        - Вы же сами говорите, Семен Александрович, что экономика в тупике, - все же сделал еще попытку Денис. - Разве освоение новой планеты - это не новый рынок? И на нем, кстати, у вас уже есть преимущество!
        - Рынок - это место, где есть покупатели, - опять рассмеялся миллионер и хлопнул его по плечу. - А у тебя на Венере даже микробов наверняка еще не завелось! Эх, случись это лет семьдесят назад… Дед вспоминал, тогда, после победы над Гитлером, все так в себе уверены были, что горы рвались сворачивать, города строить, новые земли открывать. Только разреши! Вот тогда бы точно острова над Венерой уже плавали. Но тридцать лет спустя, увы, деду уже не о том приходилось думать, что осваивать, - а кем уже освоенное заселить. Рождаемость упала, народ обленился. А ныне, когда уже третье поколение в среднем с одним ребенком на семью живет, новые земли больше никому и нафиг не нужны! Со старыми никак не управиться. Целые города пустеют, деревни бурьяном зарастают, области безлюдеют. Куда уж тут теперь в космос рваться? Зачем? Лет через сто и на Земле-то жить будет некому. Вот уж когда цены упадут так упадут! Все, что угодно - и совершенно даром. Чистый и незамутненный коммунизм! И только дух божий будет носиться над долами.
        Семен Александрович, похоже, уже окончательно утратил связь мыслей и убеждений, смешав воедино Библию с коммунизмом, а вымирание - с деревнями. Что, впрочем, не помешало ему наполнить рюмки еще раз.
        От дальнейшего спаивания пополам с философией и восхвалением СССР Тумарина спасло метро. Отделенный стеклом водитель, исполняя полученный сорок пять километров назад приказ, затормозил у автобусной остановки перед метро «Улица Академика Янгеля». Пассажиры этого не заметили, но тут открылась правая дверь, и внутрь заглянул лысый плечистый паренек из охраны Топоркова, привычно сунув руку под борт излишне свободного пиджака.
        - Вы просили остановить у метро, Семен Александрович, - напомнил он.
        - О, прошу прощения, это меня! - Денис быстренько выбрался наружу, забыв попрощаться с клиентом. Вместо него пожал руку охраннику: - Спасибо, брат! Извини, но мне пора.
        - К закрытию не опоздайте, - посоветовал ему охранник и захлопнул дверцу «Понтиака».
        Совет оказался весьма кстати - к Москве, давно забывшей в свете ярких уличных магистралей о существовании темноты, подкрадывалась полночь. Денис пробежался до входа, наскреб по карманам мелочь, купил жетон, кинул в прорезь турникета, встал на эскалатор, с трудом пытаясь понять, как по паутине подземных магистралей добраться поближе к своему дому.
        Последние пять лет оказались для него удачными. Удачными настолько, что он позволил себе не только новый «Уаз-Патриот» для поездок в дождливую погоду и зимний сезон, но и мечту любого нормального мальчишки - «Хонду Блэкберд»[1 - Honda CBR Blackbird. Класс: туризм. Масса: 250 кг. Максимальная скорость: 303 км/ч.] с ее практически неограниченной мощью, скоростью и красотой. Веселая шутка - регистрация в налоговой инспекции «Агентства межпланетных перелетов» как наименования своего ИЧП, - дала совершенно неожиданный результат, когда в две тысячи десятом году ему позвонила секретарша Семена Топоркова, обнаружив его контору самым банальным образом: через интернет. Олигарху захотелось отправить прах отца на Венеру - и поисковик тут же выдал организацию нужного профиля.
        Все остальное везением уже не было. И то, что Денис три года занимался программированием, хватаясь за любые заказы, от установки серверного «Пингвина» до раскрутки сайтов, и то, что он закончил «Политех» по специализации ионизированных газовых потоков, и то, что не потерял связь с друзьями, каковых судьба и распределение раскидали по самым разным конторам, четверть которых так или иначе оказалась завязана на космос. Возможно, лично он венерианский зонд не проектировал и не строил - но именно он смог понять, что конкретно понадобится сделать для воплощения заказа в жизнь, сформулировал техническое задание, сумел найти нужные лаборатории и толковых, увлеченных специалистов, смог согласовать технологии, сроки, проекты и работы так, чтобы шальная идея мультимиллионера в конце концов претворилась в жизнь. И было это совсем не просто: сначала убедить Топоркова в том, что его каприз реализуем и что есть смысл выделить на это деньги, потом уговорить вчерашних студентов под халявное пиво сверхурочно корпеть над схемами, потом носиться с чертежами, один за другим воплощая их в карбон, металл и графен…
        Ему начали верить только на третий год, когда зонд нежданно для всех стал-таки обретать реальные очертания. После этого дело пошло легче. Бывшие однокурсники и члены студенческого пивного клуба «Освоение Солнечной системы» подписали договора и стали работать всерьез - из-за чего зонд в итоге пришлось перекроить почти полностью; Топорков резко увеличил инвестиции, ухитрившись добавить в них три государственных гранта, а Тумарин смог-таки купить себе вместо развалившейся «десятки» нормальный мотоцикл, без которого пробиться сквозь столичные пробки совершенно не реально. А потом и новую машину.
        Сегодня Денис пожинал первые плоды своего успешного труда: он начисто забыл, как пользоваться метрополитеном.
        Пройдя по почти пустой платформе, он остановился возле впечатанной в стену схемы, пытаясь разобраться, на какой ветке находится, какая нужна и как перебраться с одной на другую. Однако даже после полулитра коньяка вникнуть в сокровенный смысл развешанных вдоль длинной стрелы табличек и списков у Тумарина не получилось.
        - Космическая навигация и то проще, - зевнув, понял он. - Там хоть какие-то ориентиры обозначаются. Ладно, двинем в ту сторону, которая длиннее. Вроде, в вагонах более подробные схемы висеть должны.
        В подкрепление своего решения он не спеша направился к началу платформы, постоял у зеркала под электронными часами и от нечего делать двинулся в обратную сторону. Наконец из черного зева тоннеля выскочил длинный грохочущий червяк, затормозил, с пшиканьем открыл двери. Денис шагнул в вагон, нашел глазами под стеклом коричневого паука с отметками станций и повернул к нему.
        Как раз под самой схемой играла с телефоном девушка лет двадцати с длинными гладкими волосами невероятного черного цвета. Не бархатного космического ничего, пустоты, бесконечности - а глянцевого черного цвета загустевшей битумной смолы, цвета тщательно отполированного катафалка, цвета вороньего зрачка, цвета ограненного для музейной витрины антрацита, цвета насаженного на макушку копья остро отточенного обсидиана. Денис даже не подозревал, что в природе может существовать такой цвет: по всем законам физики обязанный впитывать, поглощать, убивать любой свет - но почему-то его отражающий.
        - Аффанареть! - не удержавшись, высказался Тумарин, но его восклицание, к счастью, утонуло в грохоте ныряющего в тоннель поезда.
        Незнакомка и в целом была очень даже симпатичной: миниатюрная, в светлой замшевой курточке и черных обтягивающих джинсах, со смуглым, чуть вытянутым лицом, густыми бровями и длинными ресницами такого же, невероятно черного цвета. Похоже, ее волосы были вовсе не крашеными, а такими от природы.
        А еще Денису понравилось в девушке то, что играла она на точно таком же телефоне, каким пользовался и он сам. Тумарин даже стукнул себя сбоку по животу - туда, где под плотной мотоциклетной курткой лежал его сотовый. Убедился, что на месте, в чужие руки не перебежал. Вздохнул… и решился - сел рядом, дружелюбно улыбнулся:
        - Привет! Классный аппарат, правда? У меня точно такой же.
        Незнакомка посмотрела на него с некоторым недоумением, что-то ответила, закрыла игрушку, уронила мобильник в небольшую матерчатую сумку, расшитую какими-то иероглифами, и поднялась, встала к двери, демонстративно глядя в другую сторону. То ли собралась выходить, то ли наглядно показывала, что молодому человеку ничего не светит.
        А глаза у нее были, что у кошки: огромные и яркие. Прямо зверь, а не человек! Или это на фоне черных ресниц так померещилось?
        Денис глянул на себя в отражении окна напротив: короткая стрижка, легкая небритость, прочная куртка в медных заклепках. Не Леонардо ди Каприо, конечно, но выглядит прилично. Обидного тоже ничего не сказал. Да и вряд ли она вообще хоть что-то услышала в здешнем грохоте.
        Или за скинхеда-металлиста приняла?
        Поезд сбросил скорость, явно подкатываясь к следующей станции…
        А может, она просто собирается выходить?
        В любом случае, у него оставался последний шанс, последние считанные секунды. Денис встал, подступил к незнакомке сзади и, чуть наклонившись, зашептал в самое ухо:
        - Ты самая прекрасная из всех, кого я только видел в своей жизни. Твои глаза ослепляют подобно взрыву сверхновой, твой запах чарует, как рассвет над лесным озером, твоя фигура вызывает зависть у эллинских богинь, твоя кожа похожа на балтийский янтарь, твои губы сводят с ума, а твои волосы разрывают формулы Кирхгофа. Позволь увидеть тебя еще раз - и я соглашусь продать душу дьяволу, если это он создал тебя такой неотразимой.
        В отражении стало видно, что губы незнакомки тронула слабая улыбка, а губы что-то прошептали.
        - Ты сказала, что будешь забирать душу сама? - переспросил молодой человек.
        - Я спросила, что это за формула Кирхгофа? - повернула к нему голову девушка.
        - Согласно закону излучения Кирхгофа, отношение испускательной и поглощательной способностей материального объекта является универсальной функцией частоты и температуры, - пробормотал заученную еще в институте формулу Тумарин.
        - Универсальной функцией чего?
        Поезд уже вылетал к перрону, когда незнакомка все же полуразвернулась к нему. Денис ощутил, как из-за торможения теряет равновесие, ухватился за поручень, но все-таки резко качнулся, ощутимо зацепившись за что-то курткой. Девушка опустила глаза - и возмущенно вскрикнула:
        - Ах ты, урод! - Дернула его за куртку еще сильнее, со всего размаха влепила звонкую пощечину: - Подонок! - и с силой отпихнула назад.
        Зашипели, открываясь, двери. Незнакомка выскочила наружу, обернулась и закричала снова:
        - Гаденыш! Пес поганый! Урод! Тварь!
        Двери захлопнулись, отделяя ее от Тумарина, однако девушке этого показалось мало, и, подскочив к стеклу, она, сложив свой смуглый кулачок, старательно показала ему средний палец.
        Поезд тронулся и унес совершенно ошалевшего от такой выходки Тумарина дальше к центру Москвы.
        Глава вторая
        Ранняя пташка
        Григорианский хорал был вовсе не тем наслаждением, которое должно было выманить Дениса Тумарина из постели, а потому молодой человек довольно долго не мог понять, что это за звук и откуда он взялся? Однако музыка оказалась настырной и въедливой, вынудив его отпихнуть одеяло и приподнять голову в поисках источника звука. В глаза бросилась мигающая на блоке радиотелефона лампочка. Молодой человек наконец вспомнил, что сам когда-то выбрал этот ужас в качестве звонка, чисто ради принципа поменяв прошивку купленной вместо старого агрегата игрушки. Квартирным стационарным телефоном он пользовался так редко, что теперь даже и не помнил, когда это было в последний раз.
        Тумарин встал, выдернул трубку из гнезда и недовольно поинтересовался:
        - Кто и чего в такую рань?!
        - От такого слышу! - не менее бодро ответил ему Топорков. - Это что, была твоя мстя, Денис Федорович?
        - Какая мстя? - не понял Тумарин.
        - Позвонить мне в девять утра и спросить, не знаю ли я, как тебя можно найти?
        - В девять? - Денис вернулся к постели и стал ощупывать одежду. - А сейчас сколько?
        - Девять пятнадцать! Или ты думал, после этого я стану ждать полудня? Как здоровье, Денис? Ты вчера еще добавил - или сразу в койку упал?
        - В койку, - честно признался Тумарин.
        - Это плохо. Значит, тебя проняло не так, как меня. Я токмо в четыре, сказывают, угомонился. Вечером жена шкуру снимет, это к бабке не ходи… Чего хмыкаешь?
        - Трудно себе представить, как кто-то рискнет снимать с вас шкуру, Семен Александрович.
        - Богатые тоже плачут, Денис. И не одну снимет, а целых три, перцем посыплет и обратно натянет. И никакая охрана не спасет. Вот говорили мне умные люди: женись на фотомодели! Выбери поглупее да подлинноножистей, и купи за разумные деньги. Так ведь нет - по любви сочетался! Теперь приходится терпеть. Не вздумай повторить моей ошибки. Только за деньги супругу покупай!
        - Чего же не разведетесь, коли так плохо, Семен Александрович?
        - Сказал же тебе, балбесина, что люблю! Потому и мучаюсь. Так, в шкуре с перцем, по две недели и хожу, пока остынет. Наверняка уже на дачу уехала и иглотерапевта позвала. Чтобы жилы сподручнее тянуть. Так что смотри, на мое место не попади. Выбирай самую грудастую, бедрастую и глупую, и чтобы от разговоров сразу напрочь воротило. В общем, подруга твоя сказала, что телефон может сразу после лекций отдать, в три часа. В Академии углерода она учится. Или туда поезжай, или сам звони, договаривайся. Я вам что, почтовый ящик?
        - Какая подруга, Семен Александрович? Вы о ком?
        - Аривжа какая-то… - В трубке было слышно, как Топорков зевает. - У тебя их чего, целый гарем, что ли? Не помнишь, с кем вчера догуливал?
        - Да ни с кем я вчера не гулял! Домой приехал и спать лег… - Обхлопав одежду, Тумарин отодвинул стул, но и под ним было пусто. - Черт, где же мой телефон?
        - Ты совсем дурак, Денис? Говорю же, твоя подруга мне среди ночи с твоего сотового звонила! И сказала, чтобы ты его около института сегодня в половину четвертого забирал. Все, иди на фиг, я сплю. Дальше сами разбирайтесь.
        Трубка бодро запищала короткими гудками. Тумарин вернул ее на место и снова встряхнул жилетку, которую надевал под кожаную куртку, поднял борт с внутренней петлей, на которую всегда пристегивал «мобилу». Она оказалась вырвана. И не просто - а с мясом, жестоко и качественно.
        - Ничего не понимаю… - зачесал в затылке молодой человек. - Ладно, потом разберемся. Вот зараза, даже времени теперь не узнать!
        Тумарин бросил жилетку на постель и отправился в душ. Коньяк у мультимиллионера был хороший - у Дениса не то что голова не болела, но и даже какая-то бодрость в теле прибавилась. И раз уж его все равно подняли - нужно заканчивать брошенные вчера дела.
        До ЦУПа он доехал на такси. Все по той же причине - маршрутов здешнего общественного транспорта Тумарин просто не знал. Осмотрев благополучно переночевавший на парковке мотоцикл, Денис заглянул в здание, поднялся в операторскую. Дежурная смена старательно несла службу, играя в настольный теннис на выбывание: операторов было трое, а ракеток - две. По мониторам бежали какие-то данные, не имеющие на самом деле никакого смысла - сигнала от ушедшего на противоположную сторону Венеры зонда сейчас поступить никак не могло, и программисты скорее сторожили аппаратуру, нежели приносили реальную пользу.
        - Привет, Дениска, - помахал ему из кресла единственный из всей смены бородач. - Зря ты вчера не остался. Было весело.
        - Это у вас был праздник, Виталя. А у Топоркова - похороны. - Тумарин пошел по залу, издалека оглядывая столы. Если все чисто, бутылки и закуску убрали, крошки вытерли, мусор унесли - значит, вчера не перебрали, можно не беспокоиться.
        - Ну, так проводил бы его да вернулся.
        - Зарплату получать тебе нравится? - поинтересовался у него Денис. - И остальным, наверняка, тоже. Вот ради ваших премиальных я и пью не с вами, а с ним. Чем больше я из него вытяну, тем дольше вы тут и просидите.
        - А путинский грант на наш проект?
        - Так ведь его тоже не ты и не я выбивал, а товарищ Топорков, - напомнил Денис. - Через его пальчики денежки текут. Так что лучше не дразнить. И так наверняка руки чешутся. Такие суммы - да на сторону отдавать!
        - Почему «товарищ»? - поинтересовался один из теннисистов.
        - Коммунист он, похоже, по убеждениям. Вчера весь вечер по социализму тосковал. И дед у него был секретарь райкома. Не понял только, какого?
        - Откуда заводы, оттуда и райком, - легко догадался теннисист. - Моему деду от завода тоже кое-что досталось… Переходящее знамя! Может, подарить?
        - Ты хочешь, чтобы наш зонд и дальше работал, Сверин? - моментально окрысился Денис. - Говорю же вам: не дразните! Топорков свое от аппарата уже получил. Вас теперь может и кинуть.
        - Вот, блин! - Сверин промахнулся шариком мимо стола и бросил ракетку на стол. - Ладно, Дениска, не сердись! Все понимают, что миллионерскую задницу тебе лизать не по кайфу. Но уж такой твой буржуйский удел - за копейки давиться. В смысле, за наши копейки. Мы бы без тебя сейчас как последние дураки по плазме импульсы разгоняли. А теперича круты: разгоняем импульсы по плазме.
        Операторы откровенно заржали.
        - Да пошли вы… - отмахнулся Тумарин и вышел из зала.
        Больше всего Денис опасался, что без него смена на радостях перегуляет и что-нибудь напортачит, но бог миловал, обошлось. Теперь, после главного успеха, работа потянется нудно и размеренно, буднично. А на трезвую голову глупости совершают намного реже. К тому же, до следующего сеанса связи еще двое суток. Даже самые загулявшие выпивохи успеют привести свои мозги к адекватному состоянию.
        Время потихоньку перевалило половину второго, и Тумарин, наконец-то оседлав двухколесного скакуна, помчался в город, задав координаты Академии встроенному навигатору. В котором, к счастью, имелись еще и часы.
        Возле института Денис затормозил аккурат за десять минут до назначенного времени, пристегнул шлем к рулю, прошел через сквер к центральному входу. Это заведение он знал - ему тут осаждали графитовое напыление на шторки камеры оптического газоанализатора. Обычная смазка для них не годилась - в вакууме неизбежно бы высохла.
        Вскоре из дверей хлынула изрядная толпа: лекции закончились. Денис, озираясь, ждал, еще не очень уверенный в том, что делает, - но вдруг его взгляд выхватил в общем потоке голову со стянутыми в два хвостика, невероятно черными волосами.
        - Аривжа! - крикнул он, отрываясь от дерева.
        Девушка повернула голову, испуганно вскинула к лицу ладони - но тут же их опустила, распрощалась с подругами, такими же смуглыми и остролицыми. Наверное, все четыре были с Кавказа - именно там чаще всего встречаются такие тонкие и резкие черты.
        Вчерашняя незнакомка подошла поближе, остановилась в двух шагах, покачивая сумочкой, бросила на него ехидный взгляд:
        - Ну, и как это было, Денис?
        - Что? - осторожно уточнил он.
        - Ну, когда девушка в ответ на комплимент дает оплеуху, обрывает телефон, обзывает нехорошими словами, выскакивает наружу, да еще и неприличный жест вдогонку показывает? - Она уже с трудом сдерживала смех. - Что ты почувствовал?
        - Мы знакомы?
        - Нет, - мотнула она головой. - Это твой приятель тебя так назвал, когда я позвонила. Ты меня извини, я только утром все поняла, когда конспекты стала складывать. Тут и заметила, что телефон одновременно и в сумке лежит, да еще и на столе. Они настолько похожи, что не отличить. Поэтому я вчера, в метро, и подумала, что ты его у меня украл, из сумки вытянул. Когда увидела, что он наполовину из-под твоей куртки выглядывает. Я так разозлилась! Решила, ты подобрался только для того, чтобы обокрасть, а я и уши развесила. На себя, правда, больше разозлилась. Ты ведь мне в первый момент понравился. Потому и накричала, и оплеуху дала, и… И вообще. Со стороны это, наверное, выглядело, как полный идиотизм… Ты меня простишь?
        Она, с трудом сдерживая смех, прикусила губу.
        Теперь, когда все наконец-то прояснилось, молодой человек тоже смог оценить ситуацию в полной мере и вскинул кулак ко рту, пытаясь не расхохотаться.
        - Ты даже не представляешь, как я обалдел!
        - Почему? Прекрасно представляю!
        И они покатились со смеху, заставив оглянуться идущих невдалеке студентов.
        - Значит, мир? - предложила она.
        - Мир, - согласился он. - Я могу тебя подвезти?
        - Наверное, учитывая случившееся, мне следует согласиться.
        - А я могу пригласить тебя на ужин?
        - Я, конечно, виновата, Денис, - улыбаясь, ответила она. - Однако ужин - это уже перебор.
        - Я бы пригласил тебя в театр, в музей, на рыбалку или в кино, Аривжа. Но ведь я пока совершенно не представляю, что тебе нравится, а чего ты терпеть не можешь?
        - Ну, - медленно кивнула она, - тогда могу признаться, что я еще не обедала.
        - А-а! - мысленно стукнул себя кулаком по лбу Тумарин. - Именно это я и хотел предложить. Пообедать вместе. Прости, я совершенно дикий человек. Много работы, мало общения. Плохо улавливаю тонкости.
        - Ну, - пожала она плечами. - Ты же меня простил? Теперь и я должна ответить тебе тем же.
        - Здесь неподалеку есть китайский ресторан…
        - Где? - удивилась она.
        - На проспекте Вернадского.
        - Где это? - не поняла Аривжа.
        - Десять минут езды на мотоцикле.
        - На мотоцикле? - Она сразу посерьезнела.
        - Самый быстрый вид транспорта! - встревоженно напомнил Денис. - Я дам тебе свой шлем.
        Она опять прикусила губу, размышляя, пригладила левой ладонью волосы:
        - Ты расскажешь, что за формула тебя вчера так поразила?
        - И расскажу, и покажу, и запишу с собой для памяти.
        - С собой? - В ее ярких, янтарно-солнечных глазах запрыгали веселые огоньки. - Надеюсь, их не очень много? Никогда в жизни не ездила на мотоцикле!

* * *
        К дому на проезде от Кривогородской улицы к Чертановской Денис подвез ее только в девять часов вечера, опустил подножку, помог сойти на тротуар.
        - А это было здорово! - Она сняла шлем и тряхнула головой. - Страшно, но быстро.
        - В наших пробках страшнее на четырех колесах оказаться, а не на двух. Через пару часов стояния на стену от бессилия начинаешь лезть.
        Он попытался ее обнять, но Аривжа мигом отодвинулась, помотала головой:
        - Нет, так нельзя!
        - А как можно? - опустил руки молодой человек.
        - С тобой было очень интересно, - вежливо сказала она. - Спасибо.
        Девушка резко приблизилась, коснулась его щеки сухими и горячими губами, развернулась и кинулась прочь…
        И на рассвете, в восемь утра, Тумарин опять стоял на том же самом месте, где они расстались. Только теперь предусмотрительно прихватил второй шлем.
        Девушка появилась почти сразу, подбежала и опять остановилась в двух шагах, опустив глаза:
        - Прости, Денис. Я случайно. Совсем забыла. С тобой было так интересно, что я и не вспомнила.
        - Я тоже, - ответил он и протянул шлем: - Едем?
        Только высадив Аривжу возле Академии углерода и осторожно сняв с нее шлем, Денис развел руками:
        - Хотелось бы забыть снова, но сегодня он мне может понадобиться. Работа. Вскоре наверняка начнут звонить.
        Девушка кивнула, открыла сумку, наклонила перед молодым человеком:
        - Выбирай сам. Который твой?
        Тумарин вытянул первый попавшийся, снял блокировку, открыл адресную книгу. Увидев незнакомые имена, вбил свой номер, нажал кнопку вызова. В сумке заиграла финская полька. Аривжа заглянула внутрь с удивлением:
        - А почему не куранты?
        - Это мой. - Денис поменял аппараты местами. - Чтобы тебя в памяти сохранить.
        - Не меня, а номер, - поправила она, до упора вытягивая закрывающий сумку шнурок, и вполне серьезно закончила: - Меня нужно хранить иначе.
        Прежде чем молодой человек догадался, что ответить, она быстро коснулась губами его щеки и заспешила ко входу. Тумарин, сев на седло, провожал ее взглядом, пока Аривжа не скрылась в дверях.
        - Ей, русский, ты зачем к нашим женщинам пристаешь? - остановился рядом парень в выпущенной поверх свободных джинсов рубахе из толстой фланели, своей смуглостью и острым лицом чем-то похожий на Аривжу. - Не ходи здесь больше! Не то плохо тебе совсем будет!
        - Посмотри на меня, чмо, - лениво ответил Тумарин. - Посмотри на мой мотоцикл. У него одно колесо стоит больше, нежели ты со своим аулом вместе взятые. Будешь бухтеть - позову обученных людей, заплачу сотку баксов, они тебе ноги выдернут и в пасть засунут.
        - Ты мой род обидеть хочешь?! - выпятил грудь студент, бросив на асфальт рюкзак. - Ты поганая собака! Я тебя резать стану! Совсем резать, как баран паршивый.
        - Раз хочешь сдохнуть - сам напросился. Пришлю цепных псов, - согласно кивнул ему Денис, перекинул ногу, надел шлем, прицепив второй на зеркало заднего вида, и завел мотор.
        - Куда бежишь, трус паршивый?! - толкнул его в плечо парень. - Сюда иди, тебя резать стану!
        Молодой человек убрал подножку и дал газу, выскакивая на проезжую часть.
        Времени еще было в достатке, а потому он вернулся домой, поднялся к себе, разбудил компьютер и сразу попытался войти в базу данных Академии углерода. С него, разумеется, потребовали пароль - но Тумарин, не отвечая, просто скопировал маску запроса в буфер обмена, нашел на винчестере «червя», скопировал его в систему вуза, ничем от такой наглости не защищенную, и открыл пакет сока, дожидаясь результата.
        Вскоре экран мигнул и побелел - это там, в институте, перезагрузился компьютер. Неведомые ему тамошние педагоги и секретари, ругаясь из-за потерянных данных, увидели перед собой знакомые маски запроса и ввели логины и пароли. У каждого после этого экран мигнул и обновился, запрашивая пароль еще раз. А «червь», старательно затирая следы своего пребывания на чужих «винтах», уже вернулся к хозяину, принеся в клювике сразу пятнадцать пар из логинов и паролей.
        Чем только не приходилось заниматься индивидуальному предприятию «Агентство межпланетных перелетов», прежде чем на него вышла секретарша Семена Александровича, - стыдно признаться!
        Уже легально войдя в базу данных, Тумарин стал листать карточки студентов и через пару минут нашел нужное лицо. Чертыхнулся: приставший к нему парень был сирийцем! Абас Инал Будай, третий курс, металлург-технолог. Разумеется, в карточке был и телефон.
        Выписав все нужное на лист бумаги, Денис не удержался от соблазна и пролистал картотеку дальше. Очень скоро он узнал прелестное личико, обрамленное темным хиджабом: Аривжа Гюмиш Карча, четвертый курс, материаловедение. Платная студентка. Место постоянного проживания - Тунис.
        - Вот тебе и япона душу елка, - ошарашенно потер лоб молодой человек. - Сюрприз.
        Он вышел из системы, задумчиво подключил свою «мобилу» к порту USB, запустил программу «граббера», активировал номер, который должен высветиться у вызываемого абонента, набрал хулигана на клавиатуре, поднес сотовый к уху. На той стороне ответили почти сразу, и Тумарин сухо произнес:
        - Абас Инал Будай? Слушайте меня внимательно. Нам стало известно, что сегодня вы угрожали охраняемому лицу. Если это повторится еще раз, вам придется немедленно покинуть нашу страну, не только не закончив учебу, но и с запретом повторного посещения России. Если с охраняемым лицом или его знакомой случится какая-нибудь неприятность, то домой вы отправитесь в ящиках по кускам. С этого момента вы являетесь главным подозреваемым, и если что, то тратить времени на следствие мы не станем… - Денис опустил палец на клавишу «энтер», завершая разговор, тут же отключил «граббер» и перезагрузил систему, чтобы затереть последние, ведущие к его компьютеру, следы.
        Посмотрел на часы, выдернул из трубки ненужный теперь провод и позвонил на пультовую ЦУПа:
        - Это Тумарин. Как там обстановка?
        - Сверин у телефона. Какая может быть обстановка, Денис? До связи еще почти полсуток. Сидим, ждем. На посту пока только дежурная смена. Твой притащится?
        - Не знаю. Сейчас перезвоню.
        Он отключился, тут же вызвал абонента из главного списка:
        - Семен Александрович? Тумарин беспокоит. Вы желаете присутствовать на втором сеансе связи? До контакта осталось тринадцать с небольшим часов.
        - Да чего мне там делать, Денис? Стоять и с умным видом технарям вашим в затылки дышать? Я в этом все равно ничего не понимаю. Приезжай утром ко мне и все доложишь. Утро - это когда после одиннадцати, Денис! Не перепутай!
        - Хорошо, Семен Александрович, сделаем, - пообещал Тумарин и, отключившись, облегченно вздохнул: - Так оно и проще. Марафета в операторской наводить не понадобится.
        За окном что-то вкрадчиво зашептало, зашелестело. Тумарин выглянул наружу. Там начинался дождь. И, судя по серому от края и до края небу - надолго. Он улыбнулся, снова взялся за сотовый:
        - Аривжа? Извини, что беспокою. Я заметил, ты сегодня вышла без зонтика. Можно, я его тебе принесу?
        - Зачем?
        - Так ведь дождь на улице!
        - Правда? Я в холле, отсюда не видно.
        - Поливает - просто жуть! Пока до метро доберешься, вымокнешь до нитки.
        - Не знаю… Неудобно тревожить малознакомого человека.
        - Да какая тревога? Я недалеко, мне нетрудно. Мне будет только приятно оказать тебе маленькую услугу.
        - Даже не знаю… Если только зонтик… - Она заметно колебалась. - Если просто зонт - то, наверное, можно.
        - Спасибо! Я знаю, где ждать!
        Поговорив, он переоделся у вешалки, переложил права из одной куртки в другую, проверил, на месте ли ключи, и, весело насвистывая, выскочил из квартиры. Спустя сорок минут он уже открывал перед девушкой дверцу.
        - Ты же обещал зонт, Денис! - Перед сверкающим в каплях дождя «Патриотом» Аривжа остановилась и притопнула каблуком. - Так нечестно!
        - А чем тебе не нравится мой зонтик? - не понял Тумарин. - Широкий, чтобы на всех хватило, закрытый, чтобы не поддувало, на колесах, потому что тяжелый получился. Ну, и мотор, чтобы двигать было можно. Забирайся, пока снова капать не начало.
        - Не знаю… Он большой, как дом. Там… Там что угодно можно делать!
        - И в этом его главное достоинство, - согласился Тумарин. - Ты чего, Аривжа? Это же просто машина! Ладно, когда мотоцикла опасаются. А с этим-то чего?
        - Если меня в ней кто-нибудь увидит… - покачала головой девушка, но оперлась на его руку и поднялась в высокое кресло. - Поехали скорей!
        - Ну, увидят. И что? - так и не понял Денис. Захлопнул за спутницей дверцу, огляделся. Поодаль, возле ворот в сквер, стоял в своей длинной мокрой рубахе Абас Будай и сверлил его ненавидящим взглядом.
        Однако молодого человека эта новая встреча только порадовала. Вряд ли сириец способен понять, чем «УАЗ» отличается от «Паджеро» или «Акуры». А коли так, то теперь лишний раз убедится, что связался с соперником себе не по зубам. Не дурак, наверное, раз в Россию учиться приехал. Будет держаться подальше.
        Черноволосую красавицу Денис отвез в арткафе «У мостка», где как раз в этот день планировался вечер джаза. Правда, играющая группа оказалась, к сожалению, слишком известной, в небольшой зал набилась куча ее поклонников, и потанцевать с Аривжой, как он очень рассчитывал, у Тумарина не получилось. Но девушка, вроде, осталась довольна и, прощаясь возле дома, с минуту мялась, удерживая его руки в своих.
        Вероятно, Тумарину удалось бы напроситься к ней на кофе - но в ста двадцати миллионах километров на восток «утренняя звезда» уже завершала оборот, и Денису требовалось немедленно мчаться в ЦУП. А потому молодой человек изобразил скромного паиньку, расцеловал спутнице руки - и быстро отступил к машине.
        Глава третья
        Бизнесплан
        К Топоркову Денис приехал еще ночью - отправился к «Молибдену» сразу после того, как зонд отчитался о проведенных за двое суток исследованиях и о готовности к дальнейшей работе. В подземном гараже небоскреба разложил сидушки «Патриота», укрылся дежурным спальным мешком и блаженно проспал почти до полудня, благо здешняя охрана его знала и не беспокоила.
        Аривжа была права: когда в этом возникала необходимость, «УАЗ» с легкостью заменял походный дом со всеми удобствами. Даже компактная электробритва у молодого человека здесь имелась. В начале двенадцатого, ополоснув лицо и прыснув на подбородок немного одеколона, Денис Тумарин свежим и опрятным поднялся на восемьдесят третий этаж, вышел из лифта напротив кабинки с зеркальным пуленепробиваемым стеклом, миновал бойницы, грубо замаскированные под вензеля французской короны, и ступил в приемную. Секретарша на месте отсутствовала, а вот обе двери в кабинет были открыты нараспашку.
        - О-о, кто к нам пришел! - обрадовался миллионер, развалившийся на кожаном диване рядом с худощавым морщинистым стариком, одетым в дешевый клетчатый костюм поверх вытертой водолазки. - Ну, благодарю, Денис, за уважение. А то я уж опасался, как бы в семь или в шесть на этот раз порадовать не захотел.
        - Она боялась, что я заявлю в полицию, - ответил молодой человек, хорошо понимая, на что намекает олигарх. - Спешила сказать, что телефон не крала и вернет как можно быстрее.
        - Я полагаю, вернула с вдохновенным чувством, - ухмыльнулся Топорков. - Поскольку звонок ее бывшему приятелю с обратной кодировкой следственного отдела ФСБ привел всех причастных в бешеный восторг. Если парень вздумал перезвонить, то впечатлений ему хватит на полтора года вперед.
        - Вы что, за мной следили? - возмутился Тумарин.
        - А ты как думал? - легко пожал плечами миллионер. - Моя служба охраны съедает в месяц годовой бюджет среднего областного города. И когда в неурочный час с чужого телефона мне вдруг звонит неизвестная девица… Они делают все, чтобы оправдать вложенные средства. Аривжа Гюмиш Карча из солнечного Туниса, если не ошибаюсь? Мать русская, Анастасия Ильинишна Филиппова, врач по образованию, вышла замуж за Халеда Карчу, когда он проходил в Москве обучение по системам электроснабжения высокой мощности. Кстати, сейчас он, по-моему, министр. И его супруга тоже какой-то высокий пост в правительстве занимает. По своей, медицинской тематике. Остальное досье, уж прости, в памяти не отложилось. Других забот хватает. Поскольку твой телефон попал в чужие руки, за ним тоже пришлось немножко присмотреть. Мало ли кто вдруг захочет чего в него добавить, убавить, где-то засветить или еще как-то поиграться?
        - Это мой телефон, - скрипнул зубами Денис. - Мой!
        - Да, - согласился, поднимаясь, Топорков. - Поэтому отдай его, пожалуйста, моим ребятам. Пусть его обнюхают в техническом отделе. Проверят, отладят. Вынут чужие жучки, вставят свои.
        - Это мой телефон, Семен Александрович, - твердо повторил Тумарин. - И совать в него свой нос я никому не позволю!
        - Ты, наверное, чего-то недопонимаешь, Денис. - Обогнув его, миллионер подошел к своему письменному столу из толстого стекла.
        Впрочем, письменный - с большой натяжкой сказано. Стол был девственно чист и совершенно пуст. Виртуальная клавиатура и экран над ним, как однажды видел Тумарин, проецировались сюда откуда-то со стороны.
        - Вспомни, во сколько мне обошелся зонд, над которым ты работал? - присел на край столешницы Топорков. - Так, хотя бы примерно? Ты понимаешь, какие финансовые потоки зависели от твоих решений, во сколько могли обойтись организации их задержки или простои заказов? Ты понимаешь, какие убытки мы понесем, если кто-то из ответственных специалистов вдруг не сможет отдавать приказы и принимать решения просто потому, что кто-то ткнул его из ревности ножом, перерезал оптоволокно перед его квартирой или сунул в какую-нибудь схему холодильника вредоносную программу? Или пронюхал номера счетов, пароли доступа, имена инкассаторов? Так что, мой юный друг, если хочешь играть в серьезные игры, привыкай жить под колпаком. Про тебя будут знать всё! Все адреса, телефоны, связи и ссоры, всех жен, любовниц и случайных знакомых, все приключения и все глупости, все контакты и медицинские анализы - будут проверять все, от анализов до свежести продуктов, будут совать везде нос и топтаться рядом независимо от твоего желания.
        - Я здесь, Семен Александрович, - вошла в кабинет миловидная упитанная женщина лет сорока в строгом деловом костюме бордовых тонов.
        - Одну минуту, Ирина Владимировна. Молодой человек все еще размышляет. То ли ему отчитаться о связи со спутником и уйти, то ли накрыться колпаком и подумать о новых проектах. Так как сработал зонд, Денис?
        - На пятерку, - вздохнул Тумарин. - Основная задача выполнена успешно от начала и до конца.
        - И?..
        Денис с силой потер подбородок, вздохнул, сунул руку в карман и достал свой телефон.
        - Я так и думал, - довольно рассмеялся олигарх. - Искус запустить лапу поглубже в космос оказался слишком силен. Наверное, ты бы согласился работать над этой темой даже за бесплатно? А, Тумарин?
        - У меня работа завсегда найдется, не пропаду, - пожал плечами Денис, пока еще не зная, о чем пойдет речь.
        - Лада, - позвал он. - Передай его игрушку в службу безопасности и закрой двери.
        - Да, Семен Александрович, - ответил миллионеру тихий голос. Мимо лица Дениса мелькнула девичья рука и забрала сотовый Тумарина.
        - Спасибо, Лада. А ты садись, приятель, - указал молодому человеку на диван Топорков. - Я так надеюсь, нам найдется о чем поговорить?
        Денис опустился на мягкую теплую кожу возле старика. Женщина, к удивлению Тумарина, заняла место в кресле за письменным столом. Впрочем, владелец кабинета - а также небоскреба, венерианского зонда, рудников, обогатительных фабрик и еще многого, несчитанного имущества во всех концах света - все равно предпочел кружить по помещению, то подходя к высоким окнам, то шарахаясь от них.
        - Ты занимался когда-нибудь геологией, Денис? - спросил Топорков.
        - Нет, - мотнул головой Тумарин.
        - Тогда введу в курс дела. Лет этак триста миллионов назад наш земной шар имел диаметр в полтора раза меньше, чем сейчас. Двести пятьдесят миллионов лет назад из-за нагрева из него вдруг попер во все стороны водород, «шарик» начал изрыгать вулканы, траппы, а потом и вовсе лопнул, как переспелый кочан и стал расширяться во все стороны. Старая, древняя и толстая гранитная кора - это нынешние континенты, а молодая, тощая базальтовая - это теперешние океаны. Но нам важна не география. Важно то, что эта геологическая катастрофа привела к Великому Пермскому вымиранию, когда скопытилось девяносто девять процентов всех живых существ и девяносто процентов животных видов.
        - А какое это имеет отношение ко мне?
        - Самое прямое, Денис, - усмехнулся Топорков. - Али ты новости не смотришь? Вулканы же везде и всюду просыпаются, земля во всех концах света трясется, газы подземные ядовитые тут и там снова наружу прут, отчего рыбы, птицы и всякие твари морские уже сейчас дохнут миллионами. Грядет, похоже, новая катастрофа с новым девяностодевятипроцентным вымиранием. Я достаточно ясно выразил свою мысль?
        - Пока не очень, - виноватым тоном ответил Тумарин.
        - Странно. Ведь началось все именно с тебя. Я ведь как раз над твоими давешними словами думал. Все думал и думал. Космические технологии, новый рынок… И вдруг меня осенило: а что, если мы всяким разным богатеям, ценящим свою жизнь превыше всего на свете, предложим пересидеть эту новейшую катастрофу в безопасной гавани, на соседней планете? Сделаем серию научно-популярных передач о расширении Земли и Пермском вымирании, о близости нового апокалипсиса. Профессорам-геологам циклы лекций организуем, каналу «Дискавери» проплатимся за новый сериал. Ведь побегут к нам, как вы думаете? Побегут, как миленькие! Вон, в середине прошлого века бомбоубежища от атомной войны чуть не в каждом дворе строили. Мексиканцы только бетон успевали заливать! И нынешние «эльфы» захотят шкуру спасти. Вот только от вулканов и землетрясений бомбоубежища не помогают. Что скажешь, Ирина Владимировна?
        - Заказы появятся наверняка, - пожала плечами женщина. - Но вот их объем так сразу спрогнозировать трудно. Даже сам порядок портфеля заказов.
        - Сергей Иммануилович?
        - Все зависит от того, Сема, сколько это будет стоить и что мы сможем за эти деньги предложить?
        - Денис, это уже вопрос к тебе, - крутанулся на пятках Топорков. - Излагай! Что вероятные клиенты получат на Венере, и каково им там будет жить?
        - Сейчас попробую посчитать… - задумчиво потер подбородок Тумарин. - Начнем с того, что куб воздуха на Земле весит один килограмм триста граммов. Давление у поверхности Венеры составляет девяносто восемь атмосфер. А это уже сто тридцать килограммов на куб. Чтобы было понятнее, то обычный цинковый гроб с покойником, заполненный воздухом при земном давлении, на Венере будет порхать, как детский воздушный шарик с гелием внутри.
        - Боюсь, перспектива цинковых гробов наших клиентов не воодушевит, - мило улыбнулась Ирина Владимировна.
        - Нам не нужны нижние слои, - пожал плечами Тумарин. - Там жарко, темно и мало ветра. Чтобы занять среднюю высоту, удвоим объем при том же весе. Это будет два куба.
        - Склеп, - хмыкнул старик.
        - Человеку в день нужно не меньше пятидесяти литров воды, - продолжил Денис. - Пятьдесят - в работе, пятьдесят - в системе регенерации. Для сохранения прежней плавучести объем придется удвоить еще раз. Теперь питание. Если продукты использовать привозные, то они новых объемов не потребуют. Но если свои, то нужна площадь, оборотная зеленая масса и вода для гидропоники. При венерианском свете и обилии углекислого газа хватит одной сотки площади. Удваиваем объем еще раз. Но это чисто вегетарианский вариант. Если экипажу дать в рацион натуральное мясо, то расходы на его производство вырастут вчетверо. Округленно на каждого человека требуется сорок кубов воздуха чисто для плавучести.
        - Двадцатиметровая комната при потолке в два метра, - тут же прикинул старик. - Не густо.
        - Для комфортной жизни понадобится система жизнеобеспечения, развлечения: компьютеры, фены, ЖК-панели, микроволновки и прочая радость. Ток идет только по проводам, электродвигателей без обмоток и сердечников не существует. Все эти игрушки тяжелые, поэтому сразу удваиваем объем еще раз, - считал дальше Денис. - Это расходная часть. К ней прилагается система генерации. Те самые ветрогенераторы, ради которых мы высоту набираем. Еще раз на два. Итого, минимум восемьдесят, а скорее всего - сто, сто пятьдесят кубов воздуха на каждого обитателя дирижабля.
        - Четверть моего загородного коттеджа, - подвела итог Ирина Владимировна. - Но мы в нем обитаем втроем. Будем считать, оценку «хорошо» обеспечить реально.
        - Это еще не все, - воздел палец Тумарин. - Я ведь не просто так говорил о венерианских дирижаблях. Я предполагаю, что обитаемыми следует сделать только нижние уровни, примерно на треть, а сверху оставить обширную полость. Тогда внутри обитаемой станции можно будет посадить рощи, сделать горки, дорожки для прогулок, озерца с декоративными рыбками. Или создать полную имитацию любого произвольного уголка Земли. Я, правда, ожидал, что мы станем строить научный комплекс… Но буржуям, наверное, тоже должно понравиться. В «сигаре» диаметром около трехсот метров будет и где погулять, и где искупаться и даже где покататься на велосипеде.
        - Этим уже можно торговать, Сема, - кивнул старик. - Твой мальчик молодец.
        - Не совсем, - покачал головой миллионер. - Он ни словом не обмолвился о том, что на Венере, в отличие от Земли, нет магнитного поля. А оно, как известно, защищает нас от солнечной радиации.
        - Простите, Семен Александрович, - вскинул брови Денис, - а термин «озоновый слой» вам о чем-нибудь говорит?
        - Продолжай, - остановился Топорков.
        - Магнитное поле - это вовсе не единственное средство защиты от проникающей радиации, - объяснил Тумарин. - Его можно просто заэкранировать. Так, уровень радиации снижается вдвое при прохождении сантиметра свинца, шести сантиметров стали, восемнадцати сантиметров воды или ста пятидесяти метров воздуха. Десять сантиметров свинца или полтора километра земной атмосферы уменьшают уровень радиации в тысячу двадцать четыре раза. Практически в ноль. Напомню, что давление на Венере превышает земное в сто раз, и ее слой над обитаемыми станциями будет составлять многие километры…
        - Достаточно, я все понял, - поднял руки миллионер. - Но в рекламных проспектах этот вопрос все же следует отразить особо - для излишне образованных клиентов. Теперь вопрос цены. Во сколько обойдется корпорации подобный «Ноев ковчег»?
        - Точных цифр я так сходу, опять же, назвать не смогу, - пожал плечами Тумарин, - но общий порядок прикинуть можно. Предположим, что станция рассчитана на десять человек. Получится аэростат как минимум в тысячу кубов объемом, то есть метров двенадцать-тринадцать в диаметре, и массой в пятьдесят тонн. Это шесть стартов ракеты «Протон». Три старта для вывода составляющих станции, плюс ракета, которая доставит груз на Венеру. В сумме аэростат обойдется вам раз в пятнадцать дороже, нежели запуск нынешнего венерианского зонда.
        - А люди? Их перевозку ты учитываешь? - спросил Топорков.
        - Пока нет, - покачал головой Денис. - Вначале о железе. Если станцию строить на сто человек, то для доставки грузов будет смысл реанимировать систему «Энергия». В комплектации «Вулкан» у нее грузоподъемность в десять раз выше «Протона». И вместо разовой химической ракеты заказать для полета к Венере возвращаемую систему с ионными двигателями Холла. Институт машиностроения в Калининграде уже полвека такие производит, со времен запуска первого «Метеора» в девятьсот шестьдесят четвертом году. Штучный аппарат, конечно, обойдется дороже химического ускорителя, но благодаря удельной тяге, которая у «Холла» в семьдесят раз выше, вы на одном топливе половину пусков сократите. И тогда стоимость доставки каждого килограмма снизится раза в три. Кстати, при более длинном разгонном тракте, который возможен на большой ракете, импульс получится разогнать еще на порядок. Тогда доставка выйдет дешевле вообще раз пять.
        - Интересно, Денис, - подошел ближе олигарх, - у тебя есть еще какие-то полезные для проекта заначки?
        - Есть. Если планировать не одну станцию на сто человек, а три по триста пассажиров каждая, возникает прямой смысл реанимировать проект «Орион» шестидесятых годов прошлого века. Космический корабль с атомным двигателем взрывного типа и расчетной скоростью полета в одну десятую от световой. На нем время полета к Венере сократится до нескольких дней вместо месяцев. Экономичность самого движка в несколько раз ниже, чем у ионного, но люди, в отличие от железа, потребляют воздух и пищу. Так что, чем короче полет, тем меньше затраты на снаряжение. А его - каждый килограмм - на орбиту забрасывать придется.
        - Атомный двигатель в середине двадцатого века, молодой человек? - подал голос старик. - Почему я о нем ничего не знаю?
        - Программа была закрыта еще в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году после подписания договора о запрете атомных взрывов в космосе, Сергей Иммануилович. Но я подозреваю, что Кипр в этих соглашениях не участвовал, - широко улыбнулся Тумарин. - Полагаю, у вас на Кипре зарегистрировано достаточно контор, чтобы работать от их имени?
        - У нас есть дочерняя компания в Никарагуа, Денис, - ответил миллионер. - Но я никогда не поверю, что СССР и США отказались от столь перспективной темы из-за какой-то бумажки. Имея интерес, вполне могли согласиться и на ограничения к договору.
        - У атомного двигателя есть один неискоренимый недостаток: электромагнитный импульс толкающих взрывов. При старте такой ракеты с предполагаемого космодрома на Камчатке вся Якутия, Аляска и половина Японии по несколько часов сидели бы в темноте, поскольку все электроприборы выходили бы от импульсов из строя. Но ведь мы не собираемся взлетать на этих монстрах с Земли! Мы намерены использовать их в межпланетном пространстве, для поездок к Венере и обратно. А там этот недостаток опасности не представляет.
        - А как мы собираемся взлетать с Земли, молодой человек? - поймал его на слове старик.
        - Идеальным вариантом была бы электромагнитная катапульта, работающая от собственного реактора и выстреливающая капсулы с грузом на скорости пятнадцать километров в секунду. Этого достаточно, чтобы пробить атмосферу и выйти на высокую орбиту, - повернулся к Сергею Иммануиловичу Денис. - Никакого химического топлива, никаких носителей, ускорителей, одноразовых реактивных двигателей ценою в миллионы. Только самая дешевая и самая экологически чистая электроэнергия из всех существующих. Это снизило бы расходы на доставку груза к Венере сразу раз в сто! Но такая катапульта требует гигантских капитальных вложений и окажется рентабельной только при условиях стабильного грузопотока с поверхности на орбиту где-то хотя бы по тонне в минуту. Это, кстати, никакая не фантастика. Обычный грузооборот средненького морского причала. Но на сегодня потребности человечества в пусках ограничены максимум одной тонной в сутки. Чтобы серьезно снизить расходы, речь должна идти уже не о сотнях, а о тысячах переселенцев и о десятках обитаемых венерианских островов.
        В кабинете ненадолго воцарилась полная тишина. Наконец Ирина Владимировна кашлянула, поправила волосы. Спросила:
        - Вы хотите сказать, Денис, что все технологии, необходимые для успешного освоения Солнечной системы, существовали еще в двадцатом веке? Но почему тогда мы все еще сидим на Земле?
        - Как позавчера правильно сказал Семен Александрович, это просто никому не нужно, - пожал плечами Тумарин. - Когда в шестидесятые ученым дали достаточно денег, они всего через несколько лет высадили человека на Луну. Но никто не стал ее осваивать или строить обитаемых научных станций. Люди оставили флажок в море Спокойствия, вернулись обратно и облегченно спустили все новейшие технологии в утиль. Для удовлетворения мелкого любопытства цивилизации хватает зондов, отдельные из которых уже выбрались за границы Солнечной системы. Расширяться за пределы Земли человечество просто не собирается. Работ в этом направлении никто и не ведет.
        - Позавчера, Денис, ты был другого мнения, - заметил Топорков.
        - У меня было время подумать. Теперь я признаю: у человечества есть все необходимое для экспансии в космос. Все, кроме желания.
        - Да, желание покупателя есть главная проблема любого торговца, - отошел к окну Семен Александрович. - Можно сказать, хроническая. Тысячи переселенцев… Среди саудитовских миллионеров столько нам точно не набрать. Даже если самые трусливые и жизнелюбивые из них поедут на Венеру вместе со всеми гаремами, детьми, охраной, дворниками и садовниками.
        - Садовники еще туда-сюда, - ответил Тумарин, - но вот охрана и дворники на плавучих островах потребуются вряд ли. Кого опасаться обитателям дирижабля? Чужакам на них не пробраться, воришкам никуда не сбежать. В таких условиях совершать преступления весьма проблематично. Что до дворников, мойщиков, уборщиков, то их функции наверняка будут исполнять автоматические устройства. Сами подумайте: человека нужно поднять в космос, перевезти с планеты на планету, обеспечить воздухом, водой, едой, местом. Недешевое удовольствие. Ладно, когда речь идет о специалисте - но дворник? Робота включил, выключил - и вся забота. А содержать человека только ради уборки грязи?! Это глупо и непрактично. В космосе нет места для гастарбайтеров.
        - Тут ты не прав. Работа для гастров находится всегда… - покачал было головой олигарх и вдруг резко вскинулся: - Стоп, Денис! Что ты сказал?!
        - При нехватке людей работы по уборке дорог, мойке лестниц, окон, чистке пыли компьютерные устройства были способны делать еще вчера, Семен Александрович, - пояснил свою мысль Тумарин. - Точно так же, как простенькие автоматы уже давно моют посуду или стирают белье. Только вместо покупки десятка программируемых аппаратов - каждый ценой в автомобиль, - которые контролируются одним мастером высокой категории, сегодня всем проще нанять сотню эмигрантов по пять рублей штука. В космосе этот фокус уже не пройдет. Каждый человек на орбите - слишком большая ценность, чтобы использовать его для работы метлой и тряпкой.
        - К черту орбиту! - отмахнулся миллионер. - Этот жупел интересен сам по себе. Чужаков рядом с собой ненавидят столько народу, что тут миллионы клиентов можно наскрести, не то что тысячи! Повесим растяжки красным цветом: «Планета белой расы» - моментально очередь за билетами выстроится. Что скажете, Сергей Иммануилович?
        - Ну, учитывая эмиграцию из старых, коренных европейских стран объемом до трех миллионов человек в год и такое же ежегодное бегство среднего класса из США… - пожал плечами старик, - то некоторый кусочек от этого пирога, наверное, отхватить вполне возможно. Наверняка очень многие из эмигрантов предпочтут Венеру Китаю или Индии. Все-таки жить по своим обычаям людям куда легче и приятнее, нежели приспосабливаться к чужим. Легкой на подъем молодежи космос можно продать в ореоле романтики и прогресса, пожилым пообещать покой, богатых пугнуть катаклизмами геологической катастрофы. Да, Сема, в этом что-то есть.
        - Я ушам своим не верю, Семен Александрович! - поднялась из кресла женщина. - Вы намерены потакать фашизму и вывозить на Венеру националистов?
        - Разве есть что-то плохое в том, чтобы отправить всех нациков Земли в космос, Ирина Владимировна? - подмигнул женщине олигарх. - Разве это не есть сокровенная мечта каждого либерала? Боюсь только, увы, они с нами не поедут. Им всем ведь бороться с кем-то надо. А с кем бороться на острове, где все вокруг свои?
        - Не вижу предмета для шуток, Семен Александрович! Ваш дед, кстати, тоже с фашизмом воевал и этих лозунгов никогда бы не принял!
        - Шантрапа с лозунгами, Ирина Владимировна, вряд ли сможет заплатить пять-десять миллионов евро за право жить в покое и безопасности на другой планете, - отмахнулся Топорков. - Так что это не наши клиенты. Нам интересен средний класс и выше. А это - люди серьезные, спокойные и образованные. Витрины на улицах не бьют, урны в парках не переворачивают.
        - Тогда к чему этот ваш лозунг: «Планета белой расы»?
        - Спокойные и образованные люди не орут на улицах. Они голосуют ногами, - ответил миллионер. - Хотим выманить их заначку себе на счет - нужно пообещать людям надежную тихую гавань. Твердо пообещать, без кривотолков и словоблудия. Наш товар и без того будет рискованным вложением.
        - Это игра с огнем, Семен Александрович!
        - Без огня каши не сваришь. К тому же, Ирина Владимировна, сегодня мы обсуждаем всего лишь первый пробный шар. Предположительно, для оценки предварительных рисков и расходов, изучения платежеспособного спроса и вероятных вложений нам придется затратить около ста миллионов рублей. Правление согласно утвердить эти расходы?
        - Я «за»! - поднял руку старик. - Идея безумная, но может оказаться перспективной. Упустим шанс - нагонять потом будет поздно.
        - Мне не нравится расистский лозунг, - еще раз повторила женщина. - Если уж собирать на обитаемых островах единомышленников, то лучше заинтересовать ими религиозные объединения. Пусть строят там свои монастыри, Афоны и прочие уединенные обители. Но в целом идея достойна проработки. - Она подняла руку: - «За!»
        - Тогда сразу хочу представить предполагаемого технического куратора проекта Дениса Тумарина, владельца «Агентства межпланетных перелетов». У правления возражения есть?
        - Мальчик знающий, это мы уже поняли, - поднялся с дивана старик. - Пусть начинает, а там посмотрим. Дальше ты уже сам, Сема, хорошо? Как бы доктор не заругался. Режим.
        - Конечно, Сергей Иммануилович. Спасибо, что пришли.
        - Нас, кстати, забыли представить, - подошла к вскочившему Денису женщина. - Хотя… Теперь все равно уже поздно. Будет приятно поработать.
        Она кивнула, нагнала у дверей старика и взяла его под локоть, одновременно открывая дверь.
        - Это кто был, Семен Александрович? - тихо спросил Тумарин.
        - Ты про кого, Денис? Если про дядю Сережу, то с ним отец в одном президиуме в свое время сидел. Очень хороший человек. Сейчас у него двадцать шесть процентов акций. И еще двадцать два процента представляет Ирина Владимировна. То есть, по сути, я в корпорации полный и однозначный хозяин. Но чисто юридически, для чистоты документации, в серьезных решениях мне желательно иметь поддержку хотя бы одного из этих двоих. Лучше, разумеется, обоих.
        - Тогда все ясно.
        - Очень хорошо. Теперь давай решим вопрос наших отношений. С тебя как с куратора в кратчайшие сроки потребуется техническое обоснование и эскизы плавучих станций, катапульт, ракет ионных и атомных… В общем, всего того, что ты тут так красочно расписал. Предположительные размеры этих штуковин и их ориентировочная стоимость. Чтобы было, от чего отталкиваться в оценке окупаемости нашей авантюры, необходимого спроса и сроков работ. Тут вариантов два. Либо ты садишься ко мне на зарплату и работаешь от имени корпорации, либо заключаешь договор на исполнение. Тогда все сложности становятся лишь твоей головной болью, нам достается только результат.
        - Договор, - сразу выбрал Тумарин.
        - Сильно рискуешь, Денис. Поблажек не будет.
        - Я вольный стрелок, Семен Александрович. Не люблю сидеть на поводке.
        - Дело твое. Мне выйдет только проще.
        Глава четвертая
        Обычай рода
        На первых же шагах эскизного проекта Денис напоролся на серьезную проблему: при заявленной плавучести его венерианские дирижабли получались слишком маленькими. Не больше двадцати метров в диаметре при соотношении длины один к трем. Верхняя, прогулочная палуба при этом казалась бы пассажирам слишком тесной - меньше футбольного поля. И это - для станции на триста человек. Об аппаратах с меньшим населением уже и речи не шло: цинковый гроб повышенной комфортности нарисуется.
        Поколдовав с конфигурацией, Тумарин волюнтаристски решил увеличить плавучесть сразу вчетверо - и после этого дело наконец-то пошло. Формы стали более обтекаемы, внутренняя полость визуально уже казалась безграничной, поскольку далекие стены скрадывались зеленью оранжерей, необходимых для поглощения лучей слишком яркого солнца.
        Второй затык возник при поисках места для посадочной площадки авиации - связь между островами, как ни крути, должна существовать. Пассажиров с Земли и грузы получать опять же необходимо. Между тем, внизу, под аппаратом, располагались лопасти четырех ветрогенераторов, обеспечивающих полуторное резервирование мощностей, и убрать их оттуда было никуда нельзя - они, помимо всего прочего, отвечали за устойчивость. Сажать на верх баллона тоже нежелательно - тогда придется усиливать конструкцию и монтировать системы погрузки-разгрузки, которые испортят всю эстетику.
        Покумекав, Тумарин пририсовал посадочную площадку сзади, решив, что дисбаланс масс легко получится компенсировать аэродинамическими рулями, а корпус плавучего острова заодно прикроет прибывающие аппараты от ветра.
        На столе нервно пикнул телефон, сразу замолкнув. Денис подтянул его к себе, глянул на экран. Сброшенный вызов был от Аривжи.
        - Вот, ч-черт! - Он стрельнул взглядом в окно, на часы и ткнул пальцем в ее «иконку».
        - Я нажала вызов совершенно случайно, - не здороваясь, сообщила она. - Коснулась экрана, когда клала мобильник на стол.
        - Прости, пожалуйста, Аривжа. Свалилось много работы. Два дня голова кругом.
        - Говорю же тебе, Денис, коснулась экрана совершенно случайно. Я ни на что не обижалась и ни разу о тебе не вспоминала. Я вообще про тебя забыла. Так что можешь не беспокоиться. Все хорошо.
        - Прости, Аривжа, я очень виноват, - не поддался на уговоры молодой человек. - Очень сильно прижали на работе. Может, пообедаем вместе?
        - Какой обед, Денис, семь часов на дворе!
        - Я не ел два дня, Аривжа! Мне уже не до часов. Встретимся хотя бы ненадолго… Я не видел тебя целую вечность!
        - Нет, я очень занята. Как-нибудь в другой раз.
        - Аривжа… Между прочим, я знаю, как записать закон Бойля-Мариотта на китайском языке.
        - Причем тут газовая динамика, Денис?
        - Ни при чем. Но ведь Кирхгоф в прошлый раз меня выручил? А Бойль с Мариоттом всегда на голову круче немца числились!
        Девушка засмеялась:
        - Хорошо. На чашку кофе я, пожалуй, соглашусь.
        - Ты дома? Буду внизу через двадцать минут! - Он торопливо отключился, пока Аривжа не передумала, и кинулся вниз к машине.
        На улице, как назло, опять моросил квеленький редкий дождик. Да и погода стояла холодная. Впрочем, в такой сезон и снег, бывало, выпадал. Как-никак, октябрь. Денис даже подумал вернуться и одеться теплее, но потом решил не заниматься ерундой. Все равно в машине печка греет.
        На проезд Тумарин свернул, как и обещал, уже через четверть часа, вскоре заехал правыми колесами на тротуар возле знакомой мусорки. И, как и в прошлый раз, почти сразу из парадной вышла его красавица - на этот раз в длинном темном платье, сливающемся с широким шарфом на голове.
        - Привет, - улыбнулась она, дружелюбно пожав руку. - Ты и правда какой-то бледный. Неужели действительно на улицу эти дни не выходил?
        - Просто спал урывками, - ответил Денис. - Едем?
        Он пригласил студентку в «Кофейню» - вечерами здесь было куда спокойнее, нежели в заведениях, где разливали алкоголь и разрешали курить. Аривжа выбрала имбирное мороженое с миндалем, а он - «американо» со сливками и сразу три порции разных пирогов.
        - Смотри, и правда голодный, - признала она. - Я думала, ты из «золотой молодежи». Мотоцикл, машина, всегда свободен в рабочее время. А оказывается, и над тобой начальник есть?
        - Начальника нет, - гордо похвастался Тумарин. - Но есть заказчик. Так что на «золотую молодежь» не тяну. Уж прости за разочарование.
        - Какое же это разочарование? Каждый человек должен уметь трудиться. Ты знаешь, что, по древнему исламскому обычаю, османских султанов обязательно обучали какой-нибудь нужной профессии? Потому что знатность и трон приходят и уходят, а профессия остается навсегда. Чаще всего правители были лучными мастерами. Самые лучшие и мощные луки средневековья сделаны именно руками султанов.
        - Можешь быть спокойна, Аривжа, - уверил он девушку, - если мои советники учинят дворцовый переворот, я наверняка смогу куда-нибудь устроиться.
        Она рассмеялась и положила руки на столик. Он тут же воспользовался возможностью и накрыл ее ладони своими:
        - Как давно я тебя не видел, Аривжа! - покачал он головой. - Каждый раз поражаюсь твоей редкой красоте. Кстати, здесь тепло, так что ты можешь снять хиджаб.
        - Что ты сказал? - Она посерьезнела и медленно вытянула ладони из-под его рук.
        - Что мне хочется увидеть твои волосы.
        Девушка прикусила губу, напряженно о чем-то размышляя и поглядывая в сторону двери, потом вздохнула:
        - Денис… Хиджаб - это не платок. Это вся одежда от головы до пят. Здесь, знаешь ли, не настолько жарко.
        - Ой… - прикрыл рот ладонью молодой человек. - А я почему-то считал…
        - Я не сержусь только потому, что так считают многие. Все вы, европейцы, отчего-то думаете, что разбираетесь в наших обычаях, правилах, одеждах лучше нас самих, что можете учить нас, как правильно жить, кому молиться, чем заниматься. Учите нас, что такое джихад, уверяете, что исламские женщины нуждаются в защите и освобождении. Между тем, в наших, мусульманских, странах, у женщин куда больше прав и возможностей, чем у вашего «слабого пола» при всем вашем хваленом равноправии.
        По понятным причинам спорить с разгневанной спутницей Денис не стал, однако она все равно осталась недовольна:
        - Вот чего ты улыбаешься? Опять думаешь, что лучше меня все знаешь? Да? Тогда смотри. В самых религиозных странах исламского мира женщины постоянно выбираются в руководители государства. Беназир Бхутто в Пакистане, Мегавати Сукарнопутри в Индонезии, Тансу Чиллер в Турции, Халеда Зиа и Шейх Хасина в Бангладеш. А как часто женщины становятся правителями у вас?
        - Наши женщины совершенно не умеют изготавливать луков, Аривжа, - виновато вздохнул Тумарин. - Чего уж теперь поделать?
        Девушка удивленно вскинула подбородок, но уже через миг поняла, на что он намекает, и рассмеялась:
        - Ну тебя! Вот не буду платка снимать. Обойдешься. И что скажешь тогда?
        - Тогда тебя все примут за убежденную православную христианку. Им тоже не положено ходить простоволосыми. Из церкви без платка могут и погнать.
        - Так нечестно, - покачала она головой, поправила края платка, посмотрела по сторонам, вздохнула и откинула ткань назад: - Радуйся, переспорил. Но впредь не думай даже заикаться на эту тему!
        - Когда я тебя вижу, у меня от восторга все мысли из головы вылетают. Как тут не заикаться?
        - Кем ты работаешь? - Девушка предпочла сменить тему.
        - Куратором межпланетных перевозок.
        - Я серьезно спрашиваю, Денис! - возмутилась она.
        - Сейчас визитку найду, - зашарил по карманам Тумарин.
        - На визитке что угодно можно напечатать.
        - Ну, тогда… Тогда остается только один способ проверить, - развел руками молодой человек. - Поехать ко мне и посмотреть работу. И ту, которая закончена, и которую сейчас веду.
        - Денис… - нахмурилась она. - Если ты еще хоть раз попытаешься заманить меня к себе, мы поссоримся. Нет, ты мне нравишься. Но я приличная девушка из достойной семьи. Я мусульманка. Мы себя так не ведем.
        - Новости смотришь? - Тумарин решил не обострять отношений. - Про спускаемый аппарат, зондирующий атмосферу Венеры, слышала? А день, когда мы повстречались, помнишь? Я тогда был слегка выпивши именно потому, что мы праздновали завершение проекта. Доставку груза на соседнюю планету.
        - Ты? - прищурилась она. - Венерианский зонд? Хорошо… - Девушка вытащила телефон. - Если ты действительно причастен ко всему этому, тогда… Тогда я исполню любое твое желание! Но если нет - ты будешь выполнять любое мое… - Она заработала пальчиками, погружаясь в глубины интернета. - Тебя зовут Денис… А фамилия?
        - Тумарин, - с готовностью подсказал молодой человек. Ведь никто его спутницу за язык не тянул.
        Наконец до их столика добралась официантка, переставила с подноса заказ, убежала дальше. Денис взялся за пирог, запивая его приторно-сладким кофе. Съел кусок, второй и уже взялся было за третий, когда Аривжа вдруг испуганно вскрикнула и закрыла ладонью рот, переводя взгляд с экранчика телефона на него и обратно:
        - О Аллах! Что теперь будет?
        - Случилась какая-то катастрофа? - полюбопытствовал Тумарин. - Где, когда?
        - Это получается… Я проиграла? - Глаза ее округлились, превратившись из миндалевидных в круглые, со спелым янтарным ядрышком. - Это нечестно! Ты знал!
        - Не только знал, но и предупреждал, - с готовностью подтвердил Денис.
        - Ты меня прости, - буркнула девушка, придвинув вазочку и торопливо взявшись за мороженое. - Но у меня совсем мало времени. Нужно делать курсовую.
        - А это честно? - поинтересовался он. - Так вот сразу и бежать?
        - Я не обманываю, - закачала она головой. - Всего неделя осталась, а я еще почти ничего не успела.
        - Какая тема?
        - «Обоснование применения и нанесение графитовых пленок».
        - Осаждение или напыление?
        - Какая разница?
        - Ну, здрасьте, - только руками развел Тумарин. - Ты на каком курсе?
        - А ты в этом разбираешься?
        - Пришлось недавно заниматься. Понадобилось молекулярную графитовую пленку наносить на один агрегат. С целью обеспечения скольжения деталей работающего в глубоком вакууме узла.
        Наверное, еще никогда в истории техники столь сухая терминология не вызывала в янтарных девичьих глазах такого жадного блеска.
        - И у тебя сохранились все документы?
        - Да.
        - Дашь?
        - Конечно. Могу даже вместе с договором и переводным чеком. Мне они больше не нужны.
        - А где они сейчас?
        Молодой человек многозначительно промолчал.
        - Понятно… - Она прикусила губу и мелко-мелко ее пожевала. - Поклянись!
        - В чем?
        - В том, что у тебя правда есть спецификации на напыление графитовой пленки. И ты не придумал все это прямо сейчас, чтобы заманить меня к себе.
        - Не напыление, а электрохимическое осаждение. При напылении пленка получается слишком толстой и неравномерной. А нам требовалась герметичность. В полости находились чувствительные датчики и груз.
        - Если ты меня обманываешь… Я не прощу этого никогда в жизни!
        - А если нет?
        Аривжа колебалась не меньше минуты.
        - Если нет, тогда не знаю… - задумчиво ответила она.
        - Хорошо, едем. - Он спешно доел пирог и поднялся.

* * *
        Квартира технического куратора нового проекта особым богатством не блистала. Вписавшись с родительской помощью в ипотеку самого дешевого варианта акции «квартира по цене комнаты», Тумарин особой нужды в смене жилья не ощущал. Места спать, работать и готовить еду хватало - а остальное Дениса не беспокоило. Правда, чаще всего вокруг аппаратуры царил беспорядок, но как раз перед новым заказом, пользуясь свободными днями, он успел все прибрать, а потому без опасения пропустил девушку вперед.
        - Вот здесь я и живу, - щелкнул он выключателем. - Входи, располагайся. Большая часть спецификации, разумеется, в электронном виде, но часть на «синьке» - при утверждении договора потребовалась. Если представишь в качестве курсовой реальный реализованный проект - зачет обеспечен.
        Он включил компьютер, повесил куртку на вешалку и пошел к шкафу за документами.
        - Да ты, похоже, девственник! - засмеялась гостья, оглядываясь по сторонам.
        - Почему? - остановился он у шкафа.
        - Денис, у тебя вместо монитора четыре широкоформатных жидкокристаллических телевизора во всю стену, серверный шкаф вместо компьютера, модный рабочий стол с десятком внешних винчестеров и стопками дисков, автоматизированная кофеварка с микроволновкой и акустические колонки размером со средний сейф. Но при всем при том ты спишь на надувном матрасе, а под древний шкаф вместо ножки запихнут блок питания и какой-то справочник. Если бы сюда хотя бы раз зашла любая женщина, твоя мебель не ограничивалась бы столом и стулом.
        - Не знаю, - пожал плечами Тумарин. - Я обычно сплю, когда уже падаю, и собираюсь купить кровать, только пока сплю. Когда встаю, тут же об этом забываю. Но если хочешь, можно и обставиться.
        Аривжа скрипнула зубами, влепила ему звонкую оплеуху и резко направилась к дверям.
        - Теперь-то за что?! - взмолился Денис.
        - За что? - Она крутанулась и вернулась назад, буквально нацеливаясь ладонью еще раз. - Ты предложил мне купить сюда кровать! Как я должна это понимать?! Как должна реагировать на такие слова нормальная девушка?!
        - Но я… - растерялся он. - Ты ведь первая заговорила! Я вообще ничего подобного и в мыслях не имел! Просто на твои слова ответил…
        - Ты, Денис, постоянно говоришь то, о чем не думаешь! Ты вообще никак не следишь за своими словами! - резко ответила она, порозовев от горячности. - То на ужин сразу зовешь, то хиджаб советуешь снять, то кровать предлагаешь купить. Ты что, не понимаешь, что за произнесенные слова всегда отвечать приходится? И иногда всю жизнь, до могилы расплачиваться?
        - Я просто не совсем точно сформулировал. Чего ты так злишься-то?
        - «Не совсем точно сформулировал», - дергая плечами, передразнила его Аривжа. - А вот в нашем народе, между прочим, есть такой обычай: если мужчина похвалил девушку, он обязан на ней жениться. Вот что означает сказанное настоящим мужчиной слово! Если произнес - это все, на всю жизнь, навсегда. И никаких «точно» или «неточно», о том думал или о другом. Ты же, Денис, вечно сперва ляпнешь, потом думаешь! У нас дома тебя за такие слова уже зарезали бы давно! Ты бы за один день пол страны кровников себе нажил!
        - Подожди! - вскинув руки, потребовал Денис.
        - Что? Ты хочешь сказать что-то еще?
        - Похвалил… Обязан… - начал загибать пальцы он. - Подожди, подожди… Это, значит, так получается, что при нашей самой первой встрече своими первыми словами я как бы предложил тебе выйти за меня замуж?
        - Ты говорил про формулу Кирхгофа! - чуть поостыв, мотнула она головой.
        - Я говорил, что ты самая прекрасная из всех женщин, которых я только видел в своей жизни, что ты само совершенство, что я схожу с ума от твоих губ и глаз, - продолжая загибать пальцы, припомнил он.
        - Ты говорил про отражение света, - уже не так уверенно парировала гостья.
        - Я говорил, что хочу утонуть в твоих волосах, дышать твоим дыханием, касаться твоей кожи. Что твой взгляд завораживает, твой голос околдовывает и манит, тянет за собой в бездну.
        - Тогда ты еще не слышал моего голоса, - тихо произнесла она.
        - Какая теперь разница? Расскажи мне о другом. Если мужчина похвалит девушку, он обязан на ней жениться. А девушка? Она обязана выходить замуж, если ее похвалили?
        - Нет, - отступила Аривжа. - Это наш обычай, а не ваш.
        - Подожди, - теперь уже молодой человек поймал гостью за плечи. - Ты не ответила.
        - Нет, - мотнула она головой. - Нет, нельзя. Меня отец убьет. И меня, и тебя. Этого нельзя делать. Никак нельзя. Нет, нет, нет…
        Ее глаза были широко распахнуты, и в каждом из них светилось по маленькому солнцу. Когда девушка перестала мотать головой, Денис наклонился и наконец-то крепко поцеловал ее в алые горячие губы. Она положила руки ему на бока, все еще колеблясь, а потом завела дальше и крепко обняла.

* * *
        Это был счастливый день для планеты Земля.
        В этот день Аривжа Карча и Денис Тумарин честно исполнили заветы предков - так пламенно и страстно, как только смогли, и лишь рассвет убаюкал их в объятиях друг друга.
        В этот день Муллае Салех благополучно сошел на причал Марселя и без проблем вышел в город по купленному в Нуакшоте за полторы тысячи долларов поддельному паспорту моряка.
        В этот день Мария Ардо закончила свой первый рабочий день в собственной парикмахерской на окраине Лаваля и, к ее удивлению - сделала аж девять дамских стрижек!
        В этот день Филипп Дюпре с помощью синего баллончика успешно размалевал свастикой пять машин в арабском пригороде, ни разу никому не попавшись на глаза, и теперь распивал пиво вместе с друзьями из ячейки «Честь и свобода», принимая поздравления с посвящением в братство.
        В этот день Махмуд и Мустафа Валлем, вовремя заметив краску на соседских машинах, успели смыть ее растворителем еще до того, как эмаль засохла, и получили неплохие чаевые с владельцев. На радостях братья купили в соседней лавке пиво - по иронии судьбы, той же марки, что и друзья Филиппа.
        В этот день Луи Пусильон смог вернуть долг за прошлый проигрыш, и теперь ему снова разрешили сесть за игровой стол подпольного казино на улице Лепек.
        В этот день Ирина Савельева выиграла туристическую путевку в Париж, всего лишь купив обычную бутылку лимонада на открытии нового супермаркета.
        В этот день почувствовали себя счастливыми очень многие люди. И почти все с немалой ностальгией вспоминали его всю оставшуюся жизнь.
        Глава пятая
        Ставка на чудо
        Свои оценки Денис начал с Калининградского института машиностроения. Предложение сделать ионные двигатели с тягой в несколько тонн, а не граммов, и длиной в полста метров там встретили здоровым хохотом и распрощались. Однако Тумарина это ничуть не обескуражило. С ним тамошние конструкторы уже работали и знали: если у реального платежеспособного заказчика возник вопрос, то появился шанс на осуществление даже самого фантастического проекта. Для Тумарина сегодня главное - уронить семя интереса в подготовленную почву. Не думать над вопросом двигателисты уже не смогут. Через несколько дней наверняка измыслят что-то интересное, через неделю - начнут перезванивать сами, а получат аванс - к середине месяца и эскизный проект набросают.
        В институт Курчатова пришлось пробиваться окольными путями: понятно ведь, что к академику Вяхиреву человека с улицы не пустят, даже если этот человек успел перебросить на соседнюю планету спускаемый аппарат и обещает принести в клювике хорошую денежку. Но Тумарин особо не переживал - он привык работать на уровне завлабов и начотделов.
        Если они готовы работать, то уже сами пробьют у начальства разрешение на исследования и договора на гранты. Либо - выведут на людей, способных нужную проблему одолеть. Руководители институтов в этом отношении даже опаснее - эти норовят денежного клиента охмурить и захапать, даже если чувствуют, что заказ не по их профилю и может быть сорван.
        Как раз среди простых научных сотрудников знакомые у Дениса нашлись - двое когда-то работали с ним на халтуре в «стройотряде», на Саяно-Шушенской ГЭС, где они числились методистами по технике безопасности и заливали фундамент для какой-то обширной хозпристройки.
        Пообщавшись с каждым и пообещав хорошо проставиться, Тумарин отправил приятелей на поиски толковых атомщиков, а сам стал нащупывать выходы на «Точмаш»…
        Часы пролетали пулями - не успеешь и заметить. Ведь человек - не поисковая система, одними запросами с друзьями и коллегами общаться нельзя. Нужно узнать, как дела, как семья и настроение, что-то записать для памяти, за что-то похвалить, поинтересоваться планами и интересами, спросить совета по своей теме… Глядишь, четверть часа, а то и полчаса уже и улетело.
        Через третьи руки на филиал «Точмаша» в Новосибирске Тумарин все-таки вышел. Вот только там была уже глубокая ночь - и пришлось переключиться на рязанских кулибиных, о которых Денис знал только то, что они состряпали какой-то крутой дирижабль. Слышал как-то краем уха, отложилось в памяти.
        С помощью инета, телефонного справочника и паучьей сети «Вконтате» к полуночи студенты-рукодельники нашлись. Их аппарат оказался мягким, и для атмосферы с обратным давлением не пригодным - но зато у ребят было просто невероятное количество знакомых, связанных с воздухоплаванием - только успевай контакты записывать. Больше того, организатор малого предприятия из Санкт-Петербурга, построивший вполне рабочие баллонные беспилотники для питерского и московского ГАИ, сам вышел на него через скайп, и они долго обсуждали параметры крупнотоннажного дирижабля, способного плавать за счет перепада внутреннего давления с внешним.
        Когда стало ясно, что общий язык найден - уже можно было звонить в Новосибирск. Там Денису дали жесточайший отлуп, который пришлось переваривать больше получаса, - а затем Тумарин перезвонил и предложил сделать эскизный проект в более щадящем варианте. Потом были переговоры с ЦКБ Хруничева, в котором к знакомому заказчику отнеслись более чем серьезно, потом скайп из Мурманского аэроклуба, «Пермские моторы», Ленинградский институт атомной промышленности, снова энтузиасты дирижаблестроения…
        Он даже не понял, в какой момент заснул - просто провалился в небытие в промежутке между «электротехниками» и «полимерщиками», но проснулся опять же от требовательного звонка.
        - Привет, алкоголик! - поприветствовал его незнакомый голос с незнакомого номера.
        - Это кто?
        - Забыл уже, кому на форуме «Астропоиск» реальную морду набить обещал за газовые экзопланеты?
        - Не газовые, а жидкие. - В памяти Тумарина почти сразу всплыла древняя история с дуэлью, которая вместо драки закончилась в общаге грандиозной студенческой попойкой: факультет на факультет.
        - Что, ты опять за свое, алкоголик?
        - Какими судьбами? - засмеялся Денис, не в силах вспомнить имя того давнишнего оппонента.
        - Дошли до меня слухи, что какой-то странный тип ищет безумного профессора, способного собрать атомный двигатель для межпланетного взрыволета.
        - А ты что, уже профессор?
        - Нет, не профессор. И атомного двигателя сделать не могу. Но есть термоядерный, причем уже готовый.
        - Врешь!!! - невольно сорвалось у Дениса с языка.
        - Ящик виски - и он твой. - Собеседника его реакция явно развеселила.
        - Ящик текилы, - ответил Тумарин. - Если не шутишь, тебе лучше привыкать именно к ней.
        - Тут рядом трутся двое земноводных и спрашивают о своей доле.
        Запищал компьютер, и Денис заторопился:
        - Извини, скайп вызывает. Считай, договорились. Я перезвоню.
        Он отключил телефон, стукнул пальцем по клавиатуре:
        - Добрый день, Семен Александрович!
        - Вообще-то, вечер уже, Денис. - На экране крутанулся в кресле его заказчик. - Как дела? Что-нибудь вырисовывается?
        - В общих чертах. Но с катапультой беда. При комфортном ускорении в два «жэ» длина разгонного тракта должна составлять почти пять тысяч километров. Почитай, на всю страну длиной! Даже не знаю, хватит ли на такого монстра меди у нашей цивилизации? Но есть и хорошая новость. При ускорении в восемьдесят «жэ» катапульте хватит ста километров в длину. Человека расплющит, но обычный груз метать - без проблем. К «большому мальчику» можно будет вернуться потом, если понадобится. А поначалу забрасывать людей по старинке, на «жиже».
        - Восемьдесят «же» электронику не изуродуют?
        - В орудийном стволе ускорение десятками тысяч измеряется, но управляемые снаряды и ракеты после выстрела надежно работают и не мурмулят.
        - Положим, в них стоит адаптированная для…
        Не к месту зазвонил телефон. Денис хотел сбросить вызов, но увидел абонента и делать этого не рискнул:
        - Да?
        - Похоже, ты добился всего, чего хотел… - сухо констатировала девушка.
        - Аривжа! - Он сунулся курсором мыши в угол экрана, увидел дату и время и поморщился, как от боли. - Аривжа, все не так! Аривжа… Аривжа, если ты думаешь, что я тебе изменяю или думаю о другой, можешь приехать и убедиться сама. Можешь находиться здесь хоть все время, и днем и ночью! Тогда ты мне поверишь?
        - Ты мне грубишь, Денис, - вздохнула девушка.
        - Нет, нет, Аривжа, милая! - Он вскочил со стула. - Аривжа, господи, ты же знаешь, я же готов носить тебя на руках все время, пока вижу, я хочу целовать твои глаза днем и ночью с первой нашей встречи и до конца дней, я хочу всегда слышать твой голос, видеть твою улыбку, я положу к твоим ногам весь мир, разорву вселенную, я буду купать тебя в семи водах и убаюкивать сказками, буду расправлять твои ресницы и считать волосы. Я разобьюсь в лепешку, лишь бы сделать тебя счастливой, лишь бы ты встречала каждый рассвет с улыбкой, а каждый вечер - в удовольствии. Но, Аривжа, пожалуйста, ты тоже должна мне хоть немного помочь!
        - Разумеется, все кончается этим… - вздохнула она и после небольшой паузы все же спросила: - Вот просто интересно, чего… Чего, сколько ты от меня хочешь?
        - Чтобы я смог все это исполнять… Не хватает самого главного… Будь со мною рядом, Аривжа! - выдохнул он.
        - Аллах карает меня за доверчивость… - отключилась девушка.
        - Ч-черт! - Денис тут же нажал на вызов, но ему ответили короткие гудки. Потом снова и снова.
        - Ну, не знаю… Лично мне твоя речь понравилась, - сообщил с экрана миллионер.
        - Извините, Семен Александрович. Мне нужно бежать, - вскинул голову молодой человек. - Срочно нужно отъехать.
        - Даже и не думай! - предупредил Топорков. - Посмотри на себя в зеркало. Ты выглядишь так, словно тобой самим из пушки выстрелили. В пыльный шкаф со старой одеждой. Хотя бы душ прими!
        - Да, Семен Александрович! Спасибо, Семен Александрович, - метался по комнате Денис.
        - Ладно, Тумарин, - безнадежно махнул рукой миллионер. - Мы твой отчет запланировали на восьмое. Ты меня слышишь?
        - Да!
        - На восьмое! И смотри, не влюбись. Работать не сможешь.
        Экран погас, и Тумарин, пока скайп не запиликал снова, поспешил компьютер отключить. Телефон, чтобы не слышать, сунул под подушку, побежал в ванную, быстро умылся, выскочил влажным и голым, не сразу нашел в шкафу приличные брюки и свежую футболку, опять перебежал в ванную, облился дезодорантом, оделся, зашарил по комнате в поисках ключей от машины.
        В дверь позвонили.
        - Кого там еще несет?! - Не посмотрев в глазок, он распахнул дверь и замер: - Аривжа?
        Она была в той же замшевой курточке, в какой он увидел ее в первый раз, и в «вареных» джинсах. Голова на сей раз скрывалась под темным, с алыми розами, павло-посадским платком.
        - Согласись, Денис, ты ведешь себя… - Она укоризненно покачала головой, тяжело вздохнула, неуверенно переступила порог. - Тебя очень тяжело воспринимать. Никогда не знаешь, что ты выкинешь в следующий момент и какую глупость ляпнешь…
        Она опять вздохнула, сделала пару шагов, бросила взгляд на комнату, на черные экраны и разбросанные второпях вещи.
        - Вечно ты не думаешь, что говоришь и чего обещаешь…
        - Я… - Денис постучал себя пальцами в грудь. - Я все понимаю… И слежу… Аривжа, ну, поверь, пожалуйста, поверь хоть один раз… Я понял твой урок, я его усвоил. Я слежу за каждым словом, и если его произнес, то можешь быть уверена… Аривжа, поверь, я уже другой! Пожалуйста!
        - Ну да, конечно… Каждое слово как высечено в граните…
        - Я клянусь тебе, Аривжа! Я ручаюсь за каждый звук, который сорвался с моих губ! - Держась всего в нескольких сантиметрах, молодой человек крался за пугающей, но невероятно желанной гостьей.
        - Так уж и за каждый звук? - развернувшись, вопросительно вскинула она брови.
        Денис, округлив глаза, сам себя крепко схватил за горло, демонстрируя полную и однозначную решимость.
        - Верится с трудом. Но я тут немного подумала, и вот… - Девушка пошарила по карманам, нашла сложенную вдвое бумажку и показала ему, зажав между пальцами: - Я записала все, что ты мне обещал.
        - Аривжа! - Тумарин подхватил ее на руки, закружил по комнате.
        Девушка взвизгнула, по ламинату с веселым звоном посыпалась мелочь. Денис испугался, опустил гостью на пол, стал собирать. Аривжа, скинув на плечи платок, легонько ткнула кончиком сапога надувной матрас:
        - Да-а… - разочарованно вздохнула она. - Ты хотя бы помнишь, о чем мы говорили при прошлой встрече?
        - Помню. Я слил тебе материалы для курсовой. Кстати, как сдала?
        - Виталий Михайлович сказал, что впервые в жизни ему принесли в качестве курсовой его же собственную работу.
        - Виталька читает у вас лекции?! Во дает! - рассмеялся Тумарин. - Что поставил?
        - Не мог же он оценить себя на неуд, - отошла к подоконнику гостья. - Поставил отлично и просил передать тебе привет.
        - Я ему позвоню.
        Девушка открыла шкаф, заглянула внутрь, тяжко вздохнула:
        - Аллах карает меня за доверчивость. Неужели я останусь тут навсегда?
        - Ты останешься навсегда со мной.
        Высыпав собранную мелочь на стол, Денис подступил было к ней, но гостья предупреждающе вскинула палец, заглянула в бумажку, что все еще оставалась между пальцами, и стала расстегивать куртку:
        - Семь вод будут сразу - или по одному купанию в день?
        - По одному. - В этот раз Тумарин был осторожен в своих обещаниях: - Кстати, ты забыла. Я обещал постоянно целовать твои глаза.
        - Я помню. - Она положила куртку на подоконник, опустила платок сверху, скользнула ближе и закинула вытянутые руки ему за шею. - Но с глазами у тебя облом. Днем их целовать нельзя, тушь потечет. Только ночью. Сейчас у нас что?
        - С тушью мне не повезло, - шепотом согласился Денис. - Но я знаю, где ее нет.
        И поцеловал девушку в губы.

* * *
        - А-а-а-а! Там кто-то ползает!
        Денис едва не подпрыгнул от крика девушки, закрутил головой:
        - Где?!
        - Под подушкой!!!
        Молодой человек сунул руку туда, куда она указывала, и тут же нащупал вибрирующий мобильник, что пытался докричаться до него через толстый слой холлофайбера.
        - Вот, проклятье! - Денис, зевнув, приложил трубку к уху: - Да?
        - Новосибирск беспокоит. Я не очень рано? В Москве, вроде как, уже десять быть должно.
        - Девять, - поправил собеседника Тумарин, посмотрев на часы.
        - То есть, уже работаете, - обрадовался сибиряк. - Я вам четыре варианта катапульты на электронную почту заслал. Ответьте, какой вариант устраивает больше, и начинаем работать.
        - Да, сейчас посмотрю, - сонно ответил Денис, добрел до стола и включил компьютер. Оглянулся на гостью, толкнул пальцем вэбкамеру, отворачивая к стене, вернулся к девушке, забрался под одеяло и стал целовать ее шею, плечи, грудь…
        Но тут, как назло, громко запищал автоматически запустившийся скайп. Аривжа поскорее запахнула одеяло, посмотрев через плечо Дениса на экран. Там, на огромных панелях, заменяющих монитор, маячила загорелая рожа какого-то усача.
        - Ну его, - отмахнулся Тумарин. - Потом поговорю.
        - Но он же на нас таращится, - шепнула девушка.
        - Это аватара. Я даже не ответил.
        - А я не могу! Не могу у всех на глазах! Зачем ты включил эту штуку?
        - Ладно, сейчас я его отошлю и все выключу, - отполз от нее молодой человек, ткнул в «энтер»: - Привет! Давай чуть попозже свяжемся.
        - Ты даже не представляешь, чего мы тут ночью придумали! - ответил ему парень, судя по адресу, из Мурманского клуба воздухоплавания. - Наддув! Нужно сделать полимерную пленку и наддув!
        - Какой наддув, если снаружи полета атмосфер?
        - Но ведь по дороге вакуум! Чувствуешь мою мысль? Выбрасываем на орбиту плотную упаковку пленки, там она раздувается, принимает форму дирижабля и отвердевает. И все! Если правильно подобрать состав отвердителя, то жесткость наберется как раз к концу перелета. А за это время можно монтировать внутренние и навесные конструкции.
        - Во время полета?
        - А какая разница там, наверху? Встречным ветром никого из работников не сдует. К тому же, учитывая массу некоторых узлов, нигде, кроме как в невесомости, их вообще никак не прицепить. Ветрогенераторы массой по двадцать пять тонн ты подъемным краном под баллон цеплять собираешься? В сборе, сам понимаешь, такую штуку наверх запустить не получится.
        - Да, понимаю… - Тумарин подтянул блокнот и сделал пометку. - Я чуть позже перезвоню, хорошо?
        Отключившись, Денис повернулся к девушке - и тут снова проснулся телефон:
        - Москва? Как почта, дошла? Я адрес не перепутал?
        Тумарин, зарычав, открыл свой ящик, пролистал письма:
        - Да, есть посылка, получил.
        - Жду ответа! - Новосибирск отключился, однако телефон тут же осветился новым вызовом:
        - Денис Тумарин? Вы меня не знаете, мне дал ваш телефон Алексей Шилов. Он говорил, вы интересовались готовыми ПТС?
        - Пилотируемой транспортной системой? - автоматически расшифровал аббревиатуру Денис.
        - Я работаю в НПО «Молния». У нас в рамках конкурса две тысячи пятого года было подготовлено два опытных образца, но в шестом году, как вы, наверно, знаете, Роскосмос конкурс закрыл. А образцы остались. Вам это интересно?
        - Еще как!
        - Тогда запишите мои координаты…
        - Ага… - Эту драгоценную информацию Тумарин, разумеется, вбил в электронную книгу. - Простите, вы не в курсе, еще образцы существуют?
        - У Центра Хруничева два экземпляра были построены, и в ОАО Королева… Что, нашему НПО вы не доверяете?
        - Боюсь, нам не то что двух, даже шести аппаратов будет мало.
        - Приятное известие. Вопрос ведь не только в деньгах. Просто по жизни обидно.
        - Ничего не обещаю, но шанс есть.
        - Жду звонка. - Абонент отключился.
        - Ты бы хоть трусы натянул, маклер, - посоветовала Аривжа.
        Она уже почти полностью оделась. Денис понял, что свой шанс на сегодня он упустил. Молодой человек набрал в легкие воздуха - но сказать ничего не успел. Скайп опять запищал, выбросив на экран алую эмблему «ГРЦ-М». Не ответить «макеевцам» он не мог - слишком ценное знакомство, хотя пока и бесполезное. Но - кто знает, учитывая новый проект?
        Денис достаточно быстро уяснил, что обитаемых аппаратов у них нет даже в проекте, пообещал помнить про «воздушный старт», который ракетный центр не мог никуда пристроить уже двадцать лет. Одновременно Тумарин торопливо одевался, то и дело оглядываясь на укоризненно качающую головой Аривжу. Он еще не успел закончить разговор с «ГРЦ-М», когда телефон завибрировал, высвечивая телефон «стройотрядовцев» из «Курчатова», а следом внимания потребовал Новосибирск. И когда он оглянулся снова - гостья уже исчезла.
        Вскоре пискнул принявший смс-ку телефон. Аривжа выразилась кратко:
        «С тобой все ясно:(»
        - Вот, черт, - только и выдохнул он.
        Телефон, словно в ответ, пискнул снова:
        «Но в два встречай меня у института!»
        - А-аск! - Настроение молодого человека мгновенно переменилось, но вызов он все-таки нажал: - Аривжа! Аривжа, прости меня, пожалуйста. Просто сейчас идет самая раскрутка, все на ушах. Я не могу просто отослать все и всех подальше, люди работают.
        - Мне все это обидно, Денис, - спокойно ответила она. - Но лучше так, чем если бы ты все время только курил кальян, дожидаясь меня у порога. Извини, я в автобусе, говорить не могу. В час позвоню. Иначе ты наверняка опоздаешь.
        Но Денис не опоздал! Он примчался вовремя, и не просто на машине, но и с огромной охапкой астр, смешанных в магазине с какими-то мелкими голубоватыми цветочками.
        - Спасибо, - зарылась она носом в букет, улыбнулась. - Обожаю цветы.
        - А я обожаю тебя. - Он распахнул перед девушкой дверцу. - Ты не откажешься пообедать? В смысле - пообедать?
        - Разумеется, милый. - Опершись на его руку, Аривжа забралась в кресло.
        На этом свобода Тумарина закончилась: зазвонил телефон, и, садясь в машину, он сунул в ухо гарнитуру. Сбросить звонок было нельзя: архаровцы из «Курчатова» требовали ответа по поводу опорной плиты. Вариантов было несколько, но основных два: микропористая, с подачей расходного охлаждающего вещества на поверхность - невероятно сложная в изготовлении и дорогая, однако практически вечная, и монолитная - относительно дешевая, но быстро выгораемая и работающая при хроническом перегреве. От решения зависела вся дальнейшая проработка проекта, а выбрать было не так-то просто.
        - Я знаю, знаю, что придется менять через каждые несколько часов, - раз за разом отвечал недовольным ученым Денис, под локоть ведя девушку к дверям ресторана. - Но ее можно будет изготовить за пару месяцев! А микропористую придется года два только разрабатывать.
        Тумарин довел Аривжу до столика, усадил, опустился напротив. Официант подал меню. Денис тут же ткнул наугад пальцем в какой-то салат и горячее блюдо, постучал кулаком по столу:
        - Да, да! На микропористой можно лететь хоть в соседнюю галактику, а монолита может даже на межпланетный перелет не хватить. Но мне не нужен журавль в небе. Мне нужна синица, причем уже вчера!
        - Милый, ты пришел сюда со мной или с кем-то другим? - с жесткой ласковостью поинтересовалась девушка.
        - Секунду, - просительно шепнул он и закончил: - Значит, так, ребята. Вы можете разрабатывать пористую плиту сколько угодно. Но платить я за нее не стану. Только за монолит! Получите за эскизную разработку к пятому числу трехмесячную тарифную ставку. Шестого уже не надо. Ясно выражаюсь? Останется свободное время - мастерите звездолет, буду только рад.
        Он отключился, дотянулся пальцами до ее лежащей на столе ладони, но телефон ожил снова. Теперь внимания требовал Новосибирск:
        - Катушки делаем сухие, с масляным охлаждением, или сверхпроводимые? Сам понимаешь, в последнем варианте выигрыш по массе будет раз в пять. По цене - не знаю. Вместо медных катушек понадобятся азотные охладители. А совсем без охлаждения периоды между пусками вырисовываются не меньше трех часов…
        Если бы не гарнитура - Тумарин остался бы голодным. Так он мог хотя бы между фразами забрасывать в рот салат и кусочки картофельной запеканки.
        Из ресторана они отправились в мебельный магазин на Варшавском шоссе, пошли по просторным залам, заполненным раздвижными, складными и разборными диванами, уголками и кроватями разных форм и размеров. Здесь было что выбирать - но сотовый Тумарина опять заставил его отступить в сторону от остальных покупателей:
        - Нет, наиболее вероятный вес - шестьдесят - семьдесят тонн. Не сто, а шестьдесят. Но для отправки людей старт-автомат слишком рискован. Мы хотим производить контроль и запуск двигателей на рабочей платформе!
        Он набросал общие требования «Клипера», разъединился, поднял глаза, увидел перед собой Аривжу - и от ее взгляда телефон в ужасе затрясся, играя «Марсельезу».
        - Скажи, Денис, - холодно спросила она, - зачем ты просил, чтобы я была рядом с тобой?
        - Потому что я без тебя, как без сердца, - спрятал мобильник за спину молодой человек.
        - А я с тобой, как в пустыне, - пожала она плечами. - Зачем мне оставаться рядом? Почему?
        - Потому что я люблю тебя, Аривжа! - выдохнул Денис, и сердце его застучало, как сумасшедшее.
        - С каждой минутой я верю в это все меньше и меньше, - покачала головой девушка. - Ты не со мной. Тебя нет. Даже когда ты рядом, ты все равно не существуешь.
        - Я люблю тебя больше жизни, Аривжа! - уже всерьез испугался Тумарин. - Клянусь, этот мир без тебя не имеет смысла! Не уходи, не передумай. Ты для меня как солнце, как воздух. Я согласен на все, лишь бы ты была рядом.
        - Слова, просто слова.
        Денис колебался всего секунду. Потом вынул из-за спины телефон, стянул заднюю крышку, выковырял аккумулятор и распихал все три детали по разным карманам. Аривжа прикусила губу и наконец-то слабо улыбнулась:
        - Верю. Это был подвиг. Прыгнуть в пропасть тебе было бы легче. И что теперь? Ты бросишь все и станешь курить кальян от рассвета до заката? Ну же, Денис, посмотри мне в глаза. Ты согласишься на это, если я останусь с тобой?
        Тумарин зажмурился, скрипнул зубами. Сглотнул:
        - Давай так, любимая. Каждый вечер, в десять часов я буду разбирать телефон, выключать все компьютеры, становиться перед тобой на колени и рассказывать о том, как я счастлив видеть тебя рядом со мной. И пусть весь мир рухнет, но до того, как рассвет коснется твоих губ, я не буду отвлекаться ни на что, кроме тебя.
        - Ты честен, Денис. - Она коснулась его плеча, провела пальцем вниз до локтя, сжала ладошку. - И больше не бросаешься словами. Это радует мое сердце. Такому мужчине можно довериться. Собери свой телефон обратно. В твоих глазах такой страх, словно ты вот-вот упадешь-таки на дно пропасти. Коран велит женщинам проявлять смирение. Я подожду десяти. Нам нужна кровать, угловой шкаф и ширма с нейтральным рисунком. Ведь ты рано или поздно забудешь отвернуть вэбкамеру от нашей постели.
        - Аривжа, - поймал ее руку молодой человек. - Ты что, все еще сердишься? Подожди, повернись ко мне! Ты обижаешься?
        - Я? Нет, - сухо пожала она плечами и чуть отстранилась, не давая себя обнять.
        - Тогда почему шарахаешься?
        - Коран велит женщинам вести себя на людях целомудренно, сдержанно и достойно. Если я стану попискивать от восторга, вешаться тебе на шею и целовать, это будет выглядеть нескромно.
        - Коран, Коран! Аривжа, мы же не в средневековье!
        - А еще Коран запрещает женщине отказывать своему мужчине в любых ласках и наслаждениях, какие тот только пожелает, когда они остаются наедине, - тем же заунывным тоном добавила девушка.
        - Правда? - несколько опешил Денис.
        - Правда, - кивнула Аривжа и чуть приподняла бровь, от чего ее лицо тут же приобрело знакомое ехидно-веселое выражение. - Так мы идем покупать ширму?
        - Идем, - немедленно кивнул Тумарин. - Коран… Черт возьми, мне нравится эта книга!
        - Она нравится половине человечества, Денис, - пошла по рядам между диванами девушка. - Наверное, не просто так.
        Глава шестая
        Небесный шар
        До восьмого числа Тумарин уложился только-только - и в немалой степени благодаря Аривже, которая помогала с поиском информации, пока он общался со специалистами из институтов и лабораторий, разбросанных по всей стране. Да и в новых материалах и технологиях девушка тоже немного разбиралась - три с лишним года отучилась не зря. Заслушивало отчет Тумарина правление все из тех же трех человек, удобно расположившихся на диване за столом с двумя бутылками красного вина и чашей фруктов.
        - Начну издалека. - Встав перед заказчиками, Денис вынул из кармана складную указку. - Вы знаете, господа, в чем главная проблема атомного оружия? Она в том, что, как только начинается цепная реакция, энергия, выделившаяся в первой волне деления, мгновенно раскидывает заряд в стороны, снижая критическую массу. Таким образом, во время взрыва принять участие в реакции успевает от одного до трех процентов боезаряда в зависимости от поколения. КПД атомной бомбы в несколько раз ниже, чем у паровоза. С другой стороны, взрыв в Хиросиме или в Нагасаки обеспечили всего примерно сорок граммов урана, успевшего расщепиться до падения критического уровня. И это наглядно показывает, с какими энергиями нам предстоит иметь дело.
        - Как я понимаю, речь идет об атомном двигателе? - уточнил Топорков.
        - Да. У конструкторов середины прошлого века была серьезная проблема: в качестве топлива они могли использовать только боезаряды. Но нам повезло. В шестидесятых годах была высказана идея термоядерных реакторов на основе лазерного обжатия. То есть, стреляем по капсуле с водородом лазерами со всех сторон - она сжимается, нагревается, происходит крохотный термоядерный взрыв. В энергию превращается практически сто процентов топлива. Капсула в один грамм обеспечивает выделение энергии, равное подрыву пяти тонн тротила. Первая экспериментальная установка «Дельфин» построена еще в девятьсот шестьдесят восьмом году, отладка технологий длится до сегодняшнего дня, и сейчас специалисты гарантируют надежность на уровне ноль-девяносто три. Это на шесть пунктов выше надежности инжекторного автомобильного двигателя. Снижение разовой мощности взрыва позволило снизить вес всей установки до семи тонн, причем шесть из них придется на радиаторы генератора, питающего лазеры. Увы, основной проблемой космоса является отвод лишнего тепла, а вовсе не получение энергии.
        - Приятное известие, - кивнул миллионер.
        - А еще после закрытия Роскосмосом конкурса на перспективную систему у нас в стране остались сразу шесть аппаратов, пригодных для полета на орбиту. На их испытание просто не выделили денег. Масса «Клипера», например, составляет восемнадцать тонн включая вес старого двигателя. После установки «Касатки» она увеличится до двадцати, двадцати двух. В принципе, можно поднять на орбиту даже «Протоном», хотя как раз сейчас я прорабатываю альтернативный вариант. Благодаря готовности практически всех узлов, срок технической осуществимости проекта - полгода. Включая наземные испытания двигателя и летные - «Клипера» с массогабаритным макетом двигателя.
        - А что за «Касатка»? - поинтересовался старик.
        - Мы так подумали, Сергей Иммануилович, если первая установка звалась «Дельфином», почему бы ее потомку не стать «Касаткой»?
        - Прекрасно. Сколько стоит?
        - Ориентировочно опытная система обойдется в пятнадцать миллиардов рублей, включая проектные работы. Чистая компоновка. Все уже сделано до нас - только пользуйся. В массовом производстве будет дешевле. Но это без стоимости пуска. В «Протоне» одного керосина на три миллиарда заливается. Поэтому ищу варианты схитрить. Теперь тема номер два: дирижабль. Предположительно мы выводим шлюзовые блоки и генераторные установки высокой заводской готовности и отдельно - грузовики с полимером и арматурой. На высокой орбите в закрепленную в шлюзе пленку подается газ, она раздувается и принимает форму нужного аэростата. Затем внутри собирается жесткий каркас из арматуры, и на пленку распыляется отвердевающий полимер. В зависимости от числа слоев толщину стенок можно сделать от сантиметра до десяти. Просто и надежно.
        - Цена?
        - Материалы обойдутся где-то в тридцать миллиардов. Стоимость сборки и доставки сильно зависят от системы вывода груза на орбиту Венеры. А что касается последней, то из вариантов универсальной катапульты длиной пять тысяч километров и чисто грузовой длиною в сто - я заказал вторую. К ней необходима стамегаваттная электростанция. Стоимость таковой оценена в пятнадцать миллиардов рублей, срок строительства - в пять лет. Однако мы всегда можем арендовать у «Атоммаша» плавучую АЭС - это решит все проблемы. Тогда срок технической реализации проекта составит не больше года. Катапульту строить проще: это просто линия из медных катушек, в которой грузовой модуль будет сердечником.
        - Вы не назвали стоимость самой катапульты, молодой человек, - напомнила Ирина Владимировна.
        - Семь тонн медной обмотки на метр пути, - вздохнул Тумарин. - По сравнению с этим стоимость прочих систем пренебрежительно мала.
        - Семьсот тысяч тонн! - присвистнул миллионер. - Да уж, на длинную катапульту страшно и пересчитывать.
        - Семьсот тысяч тонн - это примерно пять процентов мирового производства, - прищурился Сергей Иммануилович. - И это производство, как и все прочее, ныне в упадке. Если по-тихому, через подставные фирмы затариться акциями нужных предприятий, загрузить их заказами через другие фирмы, то цена рудников и заводов значительно вырастет. Пять процентов - это очень много. На волне ажиотажа акции могут подняться в разы. Если в этот момент пакеты акций сбросить… Ну, я не скажу, что затраты реально свести к нулю, но они окажутся не так уж и катастрофичны. Наши потребности оплатят «хомячки», спекулирующие на бирже.
        - То есть… Мы начинаем проект? - повернулся к нему Топорков.
        - В худшем случае, Сема, мы останемся с рекордными запасами меди в катушках. В наше время реальная медь куда надежнее фантиков в сейфах. Опять же, жить без авантюр скучно. А здесь есть шанс на изрядный куш. Прямой смысл сыграть выпавшую комбинацию.
        - А вот мне неясен вопрос обжатия, молодой человек, - подняла руку женщина. - Вы же говорили, водород нужно сжимать со всех сторон? Как вы окружите его лазерами в открытом космосе?
        - Помещаем полграмма трития в смеси с дейтерием в двадцатиграммовую капсулу в виде трубки, - сжал кулак Тумарин, - стреляем в нее лазером с двух сторон, с краев плиты. Поскольку процессы теплопередачи конечны, заряд успевает взорваться еще до того, как трубка разрушится или даже нагреется. Потом, конечно, она станет высокотемпературной плазмой - но это нам только на пользу. Послужит рабочим телом: в процессе расширения ударит в рабочую плиту и толкнет ее вперед. В вакууме так просто взрывной волны организовать не получается. Излучаемую массу нужно возить с собой. Расчетный КПД составляет около тридцати процентов. Это уже не паровоз, а автомобиль. Качественный рывок возможностей.
        - Есть еще один важный вопрос, молодой человек… - Старик прокашлялся в кулак и продолжил: - Как я понял, обитаемый плавучий остров предполагается строить на триста человек и на другой планете. В такой большой и сложной системе неизбежны поломки механизмов. Доставка же запасных деталей… Не знаю, как бы это выразиться?
        - Я вас понял, Сергей Иммануилович, - с готовностью кивнул Тумарин. - Эту опасность мы осознавали, и с молодыми учеными Академии углерода нашли простой выход. В наше время для работы с различными деталями практически из любых материалов широко используются технологии осаждения, напыления и спекания из порошковых материалов. Разумеется, простая железная штанга, полностью созданная методом плазменного напыления, будет раз в десять дороже точно такой же, только выточенной на токарном станке из литой болванки, но… Но зато из порошка можно в условиях компактной лаборатории изготовить любую деталь любой, абсолютно произвольной формы без ограничений. При условии, что шириной она не превосходит размеры установки, разумеется. Длину можно тянуть, сколько хочешь. Скажу больше. Такая технология позволяет выращивать даже изделия переменного состава. Например, стальную шестерню с медной сердцевиной, оплетенной керамической трубкой с резиновым наполнителем. При этом контроль качества производится послойно, микрон за микроном, и брак невозможен в принципе.
        - Я могу купить такой себе на дачу? - живо заинтересовался старик.
        - Ничего сложного, - развел руками Тумарин. - Но советую брать сразу с настройщиком, материаловедом и оператором. Иначе каждой из этих специальностей придется учиться не меньше полугода, и очень плотно.
        - Но ведь вы поможете хорошему знакомому?
        - Разумеется, Сергей Иммануилович, - улыбнулся Тумарин. - Я отлично знаю, кому нужно позвонить и кого вызвать.
        - Маленький хитрец, - рассмеялся старик, укоризненно качая пальцем. - На чужие плечи скидываешь.
        - Я знаю принцип работы, Сергей Иммануилович, знаю потребности таких систем, их вес и размеры… Но какие кнопки нажимать, какой порошок и куда сыпать и с какой температурой их выдерживать, подавать магнитное поле или нет, в инертной среде держать, кислой, восстановительной или вовсе в вакууме… Простите бога ради, но запомнить каждую мелочь я не в состоянии. Нужен узкий специалист.
        - Вы уверены, что ваших оранжерей хватит на всех пассажиров? - поинтересовалась Ирина Владимировна.
        - У нас на Земле, - тут же повернулся к ней Денис, - урожайность можно повысить в несколько раз, увеличив процентное содержание углекислого газа в воздухе парника с четырех сотых процента до десятых долей. Атмосфера Венеры позволит без труда поместить растения в чистый це-о-два и обеспечить пятикратную освещенность по сравнению с земной. Поверьте мне, существует реальная опасность, что в таких условиях урожайность квадратного метра венерианского парничка будет равна урожайности гектара чернозема здесь.
        - Вы истощите свою землю за месяц!
        - Половина зелени, которую вы покупаете зимой в магазинах, Ирина Владимировна, выращена на гидропонике. Этой технологии больше ста лет, и она отработана до мельчайших деталей. Земля нужна только для парковой зоны дирижабля.
        - Так, - взглянул на часы миллионер. - Денис рассказывает очень интересно, но мы, увы, выходим за рамки регламента. Вот, посмотри сюда, мой юный друг… - Он выложил на стол небольшую коробочку. - Забирай вместе с упаковкой и имей в виду, что стоимость будет полностью вычеркнута из перечислений на твою фирму.
        Денис удивленно хмыкнул, поднял коробочку, открыл. Внутри лежали изящные золотые серьги, украшенные крупными рубинами в обрамлении бриллиантов.
        - Эт-то что? - не понял молодой человек.
        - Сейчас у тебя зазвонит телефон, - театральным жестом указал на его карман Топорков, - и ты ответишь, что чуть задержался, но сейчас придешь прямо в ресторан.
        Денис достал сотовый, посмотрел на него. Тот молчал.
        - Может, вы все-таки объясните, что происходит, Семен Александрович? - поинтересовался он.
        - Н-ну! - с надеждой глянул тот на трубку Тумарина, еще немного выждал и вздохнул: - Ну вот, зря репетировал. Или замешкалась где-то, или упрямится.
        - А более доходчиво нельзя?
        - Можно, - пожал плечами миллионер, - когда-то я был таким же, как ты. Увлеченным и безалаберным. Вот и решил избавить тебя от пробежки по моим граблям. Угадай, у кого сегодня день рождения?
        - Не может быть… - покраснев, крякнул Тумарин.
        - Я знал! - обрадовался олигарх. - Был уверен, что ты этого у нее даже не спросил!
        - Вот, черт! - Денис кинулся было к дверям, но вовремя спохватился, метнулся назад, схватил подарочную коробку с серьгами. Притормозил: - А вы-то откуда знаете?
        - У тебя склероз? Звонок мне на сотовый, паника охраны… Понимаешь? Да куда же ты помчался, стой! Столик ресторана в «Самсоне» заказан на твое имя. Ее туда привезут на праздничной раритетной «Чайке». Тут идти пятнадцать минут, считая лифт.
        У Тумарина наконец-то запел телефон, и он мигом принял вызов:
        - Да, милая! Да, они от меня, должны встретить и довезти. Просто я чуть задержался и прибегу прямо в ресторан… А вот догадался! - расплылся в широкой улыбке Денис. - До встречи!
        - Ну, хоть это получилось, - перевел дух Топорков. - И в ресторане шибко не гуляй, я этот заказ тоже у тебя из зарплаты вычту.
        - Спасибо, Семен Александрович! - выскочил за дверь Тумарин.
        - Смотреть мексиканские сериалы интересно, а принимать в них участие еще забавней, - подвел итог миллионер. - Вот, поди же ты, какой шельмец! Любит ее куда больше, чем всех нас вместе взятых, что понятно, - а про день рождения девушки спросить не догадался! Почему так, Сергей Иммануилович?
        - Меня, Сема, больше беспокоит, не слишком ли глубоко участвует в наших планах человек со стороны? Он, конечно, парень толковый, хваткий и активный. Но не слишком ли много знает?
        - Не беспокойтесь, Сергей Иммануилович. Я его с самого начала предупредил, что жить придется под плотным присмотром. Он согласился. Ну, и поводок в любом случае крепкий организуем, а не просто премиальными станем интересовать. Он увлечен и в теме разбирается. Глупо от него отказываться.
        - Смотри, Сема, под твою ответственность соглашусь.
        - Да, молодой человек в теме разбирается хорошо, говорит убедительно, - согласно кивнула женщина. - Думаю, экзотик-отель на Венере он сможет построить точно. Вот только туры будут зашкаливать ценою весьма и весьма.
        - Отеля нам мало, Ирина Владимировна, - покачал головой олигарх. - Корпорации, чтобы развиваться, нужно найти проект для очень крупных инвестиций. Причем проект окупаемый. Предлагаю реализацию варианта «Шар».
        - Мне этот план не нравится, Семен Александрович, - покачала головой женщина. - Я голосую только за начальный этап.
        - По мелочи, Иришка, мы только пыль поднимем, потом сами же не прочихаемся, - поморщился старик. - Вкладываться нужно так, чтобы все сливки снимать самим, без прихлебателей. Я за «Шар», с начальными инвестициями в размере пятисот миллиардов. План утверждаю. Или у тебя, Сема, будут возражения?
        - Не будет, Сергей Иммануилович, - покачал головой миллионер. - Встряхнем болото так, чтобы закипело! Или же останется только купить в тропиках остров и ждать на пляже дряхлости.
        - Хорошо, если на пляже, - многозначительно подмигнул старик. - Но мальчик меня завел, прям шипучка вместо крови по жилам заструилась. Сыграю еще раз полным оркестром на старости лет. Чтобы было о чем на твоем песочке вспомнить.

* * *
        «Самсон» находился в новом квартале совсем рядом с небоскребом «Молибден». Трехэтажное, сверкающее, словно ограненное под бриллиант, стеклянное здание окружало буйный зимний сад с копией центральной скульптуры Петергофского фонтана. Заказанный на имя Тумарина столик находился на втором ярусе, возле самого окна, за которым опадали радужные водяные струи.
        Аривжа была уже здесь. Она нервно озиралась по сторонам, закутанная в шелковый трехцветный платок, в серой блузке и будничных потертых джинсах. Денис направился к столу и опустился на колено, протягивая букет из красно-белых георгинов.
        - Спасибо… - Она улыбнулась, глядя на него счастливыми глазами, но от попытки поцеловать уклонилась, зарывшись лицом в цветы. - Как ты узнал? Откуда?
        - Повезло, - честно признался он. - Ты что-нибудь заказывала? Очень есть хочется. И пить. От долгой болтовни аж зубы ноют.
        - Ну, если ты встанешь с колен, официант наверняка решится приблизиться и подать тебе меню, - склонила голову набок девушка. - Ты бы хоть намекнул, Денис! А то я одета, как для огорода. Все оборачиваются.
        - Конечно, оборачиваются! Ты самая прекрасная женщина в мире. Трудно не обратить внимания… - Он смолк, поскольку им подали меню, а подтянутый халдей стал зажигать свечи двух канделябров. Дождавшись заказа, он убежал, а молодой человек достал из кармана подарочную коробочку, протянул Аривже: - С днем рождения, сокровище мое!
        Она, прикусив губу, подняла крышку и охнула, округлив глаза:
        - Какая красота! Это мне?
        - Конечно, тебе, кому же еще?!
        Аривжа достала серьги, полюбовалась, потом ее улыбка потускнела, она вернула подарок в коробку, закрыла крышку и подвинула к Денису:
        - Это слишком дорогая вещь. Я не могу ее принять. Не хочу.
        - Но почему? - не понял он.
        - Мужчины дарят такие подарки женщинам или когда хотят их бросить и гасят драгоценностями обиду, или…
        - Или? - переспросил Тумарин.
        Девушка в ответ только вздохнула:
        - Денис, ты не можешь сообщить мне о беременности, про которую я не знаю!
        - Первый вариант тоже не подходит, Аривжа, - улыбнулся он. - Тебе придется придумать что-нибудь еще.
        Она и правда задумалась. Потом протянула руку, коснулась его пальцев, кивнула:
        - Пойдем! - И сцапала коробочку со стола.
        Они спустились на этаж ниже, где возле гардероба стена была собрана из плотно подогнанных зеркал. Девушка сбросила платок на плечи, вынула из ушей небольшие золотые трилистники, вдела новые сережки, закрутила головой:
        - Невероятная красота! Изумительные серьги… - Она опустила руку, нащупала его ладонь, вплела свои пальцы между его и тихо сказала: - Прости меня, пожалуйста.
        - За что?
        - «И одно из его знамений в том, что он создал жен для вас из плоти вашей, чтобы вы жили с ними, и устроил любовь и нежность между вами», - нараспев процитировала девушка. - Аллах разделил всех людей надвое, дабы они могли наслаждаться нежностью, и одарил их любовью, чтобы разобщенным половинкам удалось найти друг друга. Прости меня, Денис. Иногда я забываю, что уже нашла вторую часть самой себя, и теперь навсегда останусь с ней вместе. Ты не сердишься?
        - Нет. - Денис опять попытался ее поцеловать, и она снова ускользнула.
        Но молодой человек уже научился читать ее чувства и желания по касанию пальцев, легкому пожатию, по солнечным глазам и улыбке. И он знал, что сегодня, когда в их доме закроется дверь, она выпустит из плена волны своих длинных и мягких антрацитовых волос, позволит свету коснуться кожи плеч и ног, обнажит руки и бедра - и он утонет в огненном океане вырвавшейся на свободу страсти.
        Глава седьмая
        Бакалавр
        Квартира Дениса Тумарина, когда-то напоминавшая рабочий кабинет с простеньким аскетическим лежаком, за несколько дней превратилась в роскошную опочивальню, имеющую к тому же все необходимое для научно-маркетинговой деятельности. Но даже после этого преображения она осталась совершенно непригодной для деловых переговоров. А потому встречаться с нужными людьми или старыми друзьями куратор проекта предпочитал в кафе. Впрочем, в кругу его общения большинство людей были одновременно и теми, и другими.
        Ресторанный Виталька Шустов, вежливо именуемый Аривжой Виталием Михайловичем, отличался от пронырливого, остроносого и чуть раскосого паренька, с которым Денис когда-то рубился в «Дум», как небо от земли. И лабораторного озабоченного растеряху в засаженном сером халате - тоже ничуть не напоминал. В кафе за столиком он сидел в безупречно отпаренном сером костюме, в рубашке точно такого же цвета, белоснежном галстуке и пах чем-то пряно-розовым. В точности, как вино, которое пил. За минувшие годы Шустик несколько раздался лицом, и остроносость прошла. Как ни странно, вместе с косоглазием. Как и полагалось обеспеченному современному человеку, он носил обручальное кольцо с «брюликом», в мочке левого уха болталась золотая капля, а на столе рядом с полупустой тарелкой постоянно менял завлекательные картинки его новенький «айпод».
        - Как ленту новостей на экране откроешь, так прямо хоть топись, чтобы не мучиться, - промокнув губы матерчатой салфеткой, откинулся на спинку стула преподаватель и принялся зачитывать: - «Стая дроздов в парке Нью-Йорка умерла на глазах прохожих». «Полеты запрещены из-за извержения вулкана на Канарских островах». «Землетрясение в Турции унесло жизни семидесяти человек». «Восемь гастарбайтеров изнасиловали и убили мальчика и его мать». «Землетрясения в Иране, Киргизии и Пакистане обошлись без человеческих жертв». «Мусульмане Европы протестуют против запрета на ношение хиджабов». «Лесбийская пара планирует сменить пол усыновленному ребенку». «Мать повесилась после конфискации органами опеки трех ее детей». «Исламские террористы готовили взрыв в лондонском метро». «Массовый мор рыбы в озерах Канады и Аляски». «В Иране повешен мальчик, укравший кошелек». «Уничтожена группа ваххабитского подполья». «Наводнение в Таиланде унесло жизни семи человек». «Протесты белого населения Австралии против исламского „пляжного“ террора набирают силу». Ни единого доброго сообщения! Иногда, глядя на это, хочется бросить
все и удрать на другую планету.
        - Не вопрос, запросто могу устроить, - предложил Тумарин.
        - Наверное, Денис, я даже подумаю над этим вопросом, - опустил «айпод» на стол Шустов. - Если ты пообещаешь мне кафедру и толковых студентов.
        - Наверное, Витя, я даже подумаю над этим вопросом, - улыбнулся в ответ Тумарин. - Ведь будет же молодое поколение и на моих станциях! И ему тоже понадобится хорошее техническое образование. Кстати, о закошмаривании новостей: это давно так - или только в последнее время чернуха появилась?
        - А вот сколько себя помню, столько эта помойка и льется. Еще примерно раз в два года рассказывают об очень скорой и неминуемой гибели человечества. Причем мучительной и научно обоснованной. От глобального потепления, похолодания, от падения астероида или разрыва магнитного поля на мелкие сверхзвуковые кусочки. Ты чего, новости совсем не читаешь?
        - Нет, не читаю. Времени не хватает. Особенно, когда работаю. - Тумарин отпил немного терпкого вишневого сока из высокого тонкостенного бокала и мысленно пожалел Топоркова, который надеялся запугать клиентов грядущей мировой катастрофой. К этим страшилкам у думающей части населения уже давным-давно должен выработаться стойкий, неистребимый иммунитет.
        - Счастливчик! - Виталик согласно кивнул, потянулся за рюмкой. - Я вот, знаешь ли, тоже не раз пробовал от этой помойки отказаться. Даже ссылки на новостные сайты давно постирал! Но все равно удержаться от соблазна не получается. Постоянно хочется глянуть туда хоть глазком, наскоро… И готово - опять утонул! Наверное, я информационный наркоман.
        - Зачем смотришь, если потом ругаешься?
        - Ну, смотрю-то я с надеждой узнать об окончании экономического кризиса или о запуске нового орбитального телескопа. А огребаю по полной про всеобщий разбой, конец света и изнасилования. О, наконец-то! Моя Танечка…
        От дверей кафе к столику подошла яркая блондинка, упитанная, широкобедрая и большегрудая, поцеловала в щеку вскочившего преподавателя, позволила ему снять с себя пальто, оставшись в платье сочного цвета полуденного неба, привычным жестом проверила прическу, присела к столу:
        - Денис, ты знаком с моей женой? Или свадьбу тоже прогулял? - поинтересовался Шустов.
        - Очень приятно, - привстал с места Тумарин.
        - Да, я вас помню. Вы совсем не изменились.
        - А это моя половина, Аривжа, - представил свою спутницу Денис, решив не уточнять, что видит блондинку впервые в жизни.
        - И про вас муж тоже много рассказывал, - кивнула Татьяна и протянула Виталию бокал: - Налей мне чего-нибудь скорее, в горле совсем пересохло.
        - Тут такой вопрос возник, милая. - Шустов взялся за бутылку с вином. - Тумарин предлагает нам переехать жить в Никарагуа. Там есть очень интересная работа за не менее интересные деньги.
        - Видела я эту страну на тур-сайте, - мгновенно отреагировала она. - Там за богача владельца хижины из папье-маше считают. Так что «интересные деньги» в их понимании - понятие очень сомнительное. Но даже если там московские зарплаты выписывать начнут, на них в Никарагуа все равно только попугаев и ракушки купить можно. Были слухи, там даже ведьм до сих пор сжигают. На роль ведьмы я, конечно, не претендую. Но все равно: что там делать образованному человеку? Ну, неделя - на осмотр достопримечательностей, еще месяц - на океанские пляжи. Но даже на них невозможно лежать вечно! От скуки или сопьешься, или отупеешь.
        - Действительно, Денис. Откуда такой странный выбор? Страна с нулевой промышленностью и энергетикой, населения меньше, чем в Питере, чуть ли не последнее место по уровню жизни. Там же ничего нет! Почему?!
        - Экваториальная зона, безвизовый режим, почти полностью христианское население, - начал загибать пальцы Тумарин. - В озеро Никарагуа легко завести плавучую электростанцию. Строить новое производство с нуля намного проще, чем вписываться в существующую инфраструктуру. Нищета только на руку. Когда пойдут инвестиции, уровень жизни вырастет в разы, и население будет стоять горой за нас и наши проекты - никакие «зеленые» или либералы их на протесты не подобьют. Когда налогоплательщик почти в одиночку формирует бюджет, местные власти не рискнут с ним спорить ни в чем, никакие суды и прокуратуры слова поперек не скажут. Все местные и зарубежные иски идут лесом. К тому же, у заказчика там уже есть очень хорошая зацепка в виде свинцово-цинковых рудников. Я понимаю, мы приедем практически в пустыню, из которой придется делать пуп планеты. Научный и технический. Но цель того стоит! И еще Никарагуа не подписывала никаких ограничений на разработку любых мирных атомных технологий.
        - Ну вот, Денис, вы признали это сами: там пустыня, - подвела итог Татьяна. - Я не согласна жить в пустыне. А у Виталика там нет шансов на преподавательскую карьеру. Между тем, сейчас у него открылись очень хорошие перспективы.
        - Со мной у него есть шанс на участие в самой передовой разработке. Это тоже карьера, имя в научном мире и хорошие деньги, - предупредил Тумарин.
        - Не бойся, я своего не упущу, - улыбнулся ему старый знакомый. - Ты помнишь, я обещал познакомить тебя с молодым перспективным специалистом? Так вот, прошу любить и жаловать: бакалавр технических наук, отличный материаловед и технолог Аривжа Гюмиш Карча, собственной персоной.
        Девушка, которая за весь вечер не произнесла ни слова, так и замерла, не донеся вилки до рта.
        - Аривжа, я обещал тебе в качестве научной работы очень интересную и перспективную тему. Так вот: это она. Разработка универсальной установки для изготовления деталей путем послойного нанесения материалов. Финансирование темы и производство опытных образцов гарантируется заказчиком. Насчет серии зарекаться не стану.
        - Я не смогу, - опустила вилку Аривжа, глядя прямо перед собой.
        - Сможешь. Чему я тебя четыре года учил? Почему взял в магистратуру? К тому же, я остаюсь твоим научным руководителем. Ты в любой момент можешь обращаться ко мне за советами и консультациями. Одна голова хороша, а две лучше.
        Девушка промолчала.
        - Ты хочешь подумать, или готова ответить сразу?
        - Кто мы, чтобы спорить с волей Всевышнего? - тихо ответила Аривжа. - Мы половинки целого. Он позаботился, чтобы мы не расставались.
        - Не уверен, что Всевышний смог бы закончить бакалавриат с такими отлич… Ой! - неожиданно вздрогнул Шустов. - Таня, ты чего? Больно же!
        Самодовольная блондинка сразу показалась Денису намного симпатичнее, нежели поначалу. Тумарин подвинул руку, ощутил горячее пожатие Аривжи и понял, что она безумно рада такой невероятной удаче. И больше всего боится ее спугнуть.
        - Если она отправится со мной, - рассудил Денис, - то не сможет посещать лекций, так?
        - Только ради тебя, дружище, - подмигнув, ткнул в его сторону пальцем Виталий Михайлович. - Слыхал про интерактивное обучение?
        - Ты поставишь в аудитории вэбкамеру и будешь транслировать лекции через инет?
        - С добрым утром, Дениска! Такие камеры стоят уже везде и давно, лекции можно писать на винт и смотреть в удобное время. Так что проблем восприятия не существует. Но в данной ситуации я согласен индивидуально отвечать на возникающие вопросы и давать дополнительные пояснения, принимать зачеты… При наличии обоюдного согласия преподавателя и студента никаких сложностей возникнуть не должно. К тому же, вам придется часто бывать в Москве, а я согласен иногда навещать вашу будущую лабораторию. Если возникнут какие-то вопросы, разумеется. Должен заметить, Денис, общий успех твоего проекта сам по себе заменит любые курсовики. Так что ее диплом будет иметь гарантированный знак качества.
        - Индивидуальное интерактивное обучение… - прищурился Тумарин. - Уверен, где-то в твоих папках есть такое заманчивое предложение для деканата. Успешный студент будет хорошим подспорьем в продвижении новой темы?
        - Мы же друзья, Денис, - с улыбкой вскинул руки Шустов. - Должны помогать друг другу.
        - Хорошо, договорились.
        - О чем вы договорились, мужи? - прихлебывая вино, поинтересовалась Татьяна. - Для начала вы забыли спросить мнение виновницы торжества.
        - Я спросил, - покачал головой Денис. - Мы понимаем друг друга с полувзгляда.
        - Правда? - спросила у Аривжи женщина. Девушка еле заметно улыбнулась и кивнула. Таня вздохнула: - Вот живут же люди! Не то, что некоторые… Виталя, посмотри на меня. Внимательнее смотри, внимательней. О чем я думаю?
        - Об отпуске во Флоренции?
        - Вообще-то, я хочу есть. Однако твоя идея мне тоже понравилась.
        Все засмеялись, и за столом сразу стало намного душевнее.
        - Как это тебе удалось, Дениска? - поинтересовался преподаватель, наполняя вином бокалы супруге и себе. - Так вот сходу завоевать лучшую студентку курса, которая никогда и ни в чем, кроме учебы, замечена не была? Ты ведь слабым полом никогда не интересовался?
        - Божья воля, - пожал плечами Тумарин.
        Аривжа чуть поджала пальцы на его руке, предупреждая, что такими вещами шутить не стоит. Он в ответ коснулся ее ладони мизинцем, скользнул им чуть вверх, отвечая, что после их встречи невольно поверил в высшее провидение. Она, разумеется, поняла и расслабила пальцы, прижав их еще плотнее.
        - Как у вас все легко получается, - поморщился технарь. - Боженька помог, боженька позаботился. Только молись вовремя - он все и организует.
        - Открою тебе страшную тайну, дружище, - покачал головой Денис. - Без личного трудолюбия и активности этот способ не прокатит.
        - Ну вот, - вздохнул Шустов. - Так и знал, что обнаружится какой-нибудь подвох! И чего теперь делать?
        - Две графитовые опорные плиты для двигателя, - вскинул Денис растопыренные «викторией» пальцы. - Тебе Сизарь схему на мыло скинул?
        - Скинул, скинул… Почему ты все время именно меня мучаешь? У нас контор, штампующих изделия из графита, за последние десять лет сотен восемь развелось!
        - Тигли, втулки, ролики, лопатки? У них стандартная номенклатура и работяги средней квалификации. А мне нужно качество!
        - Вот они, мужики! Все о работе, да о работе, - взмолилась Таня. - Такие соблазнительные женщины рядом с ними, а они только о графите да шестеренках рассуждают! Аривжа… Может, сбежим в какой-нибудь ночной клуб от этих сухарей?
        - Углеродные лямели были первой моей специализацией в бакалавриате, - скромно потупила взгляд девушка. - Очень интересная тема.
        - Боже мой, куда я попала? - схватилась за голову блондинка. - Остается только толстеть. Виталик, найди, наконец, официанта и закажи мне хотя бы сырных гренок! Аривжа, милая… Как ты - такая красивая, молодая, соблазнительная - можешь тратить свое драгоценное время на ковыряние в этой угольной науке?
        Девушка пожала плечами, вскинула руку, слегка отодвинув волосы назад. В лучах белой кафешной подсветки остро блеснули бриллианты оправы.
        - Да? - вскинула брови Татьяна. - Об этом я как-то не подумала. Виталик! Ах, убежал… Ничего, вернется, я его заставлю и себе такие же отрастить. И пусть попробует сказать, что это не углерод! Угольный специалист, елки-палки…
        Уже вечером, подъезжая к дому, Аривжа опять улыбнулась, вспоминая пытку, устроенную блондинкой супругу:
        - Какие они забавные. И Таня куда умнее, чем прикидывается. Зачем она это делает?
        - Пытается выглядеть светской львицей. Но не получается, пять лет Московского архитектурного все равно наружу так и прут.
        - Откуда ты знаешь? - Ее рука вытянулась и крепко впилась пальцами в колено Тумарина.
        - Мир тесен. Особенно у тех, кто увлечен космонавтикой и готов убивать личное свободное время на создание гениальных, но нереализуемых проектов. В смысле, ходили разговоры, кто именно Витальку захомутал.
        - Давай пригласим их в гости? - Хватка девушки ослабла. - Интересные люди, с ними легко и приятно общаться.
        - Давай, - согласился Денис. - Только куда? У нас теперь одна судьба: чемодан, аэропорт, Манагуа бизнес-классом. Три дня на сборы.
        - Так быстро?
        - Первые работники уже там, через месяц начнет прибывать основной коллектив. К их прибытию нужно подготовить фронт работ и место жительства. Такова моя судьба - вечно быть первым. - Он подрулил на парковку. - Ты выйдешь за меня замуж?
        - Почему ты спросил? - отдернула она руку.
        - То, что наш невероятный проект начал воплощаться в жизнь, меня радовало очень сильно. Но только когда я понял, что ты полетишь со мной, то ощутил себя действительно счастливым. Я не могу жить человеком отдельно от тебя. А ты?
        Аривжа стянула с шеи платок, аккуратно его расправила, накрыла волосы, потом вытянула один из краев, наклонилась к Денису и, под прикрытием шелковой завесы, крепко поцеловала в губы. Отпрянула, выскочила из машины.
        - Это было «да»? - Денис выпрыгнул наружу, нажал кнопку сигнализации.
        - Это было «нет»! - отступая, мотнула головой девушка.
        - Но почему?!
        - Я не могу, - остановилась она. - Отец меня убьет.
        - Жить со мной под одной крышей ты можешь, а выйти замуж - нет?
        - То, что я с тобой, это предосудительный поступок, - быстро отступая, склонила она голову набок. - Даже плохой. Даже очень плохой! Но если я самовольно выйду замуж, отец меня и вовсе убьет. И тебя тоже зарежет!
        - Что же, мы так и будем вечно просто друзьями?
        - Почему? - Она остановилась, позволив себя догнать, и вдруг придвинулась так близко, что едва опять не коснулась его губ своими: - Всевышний соединил нас и наградил общей для двоих любовью. Такова его воля, и он наверняка что-нибудь придумает. Нам нужно лишь проявить терпение…
        Аривжа схватила его за руку и отпрянула, потянула за собой:
        - Идем же! Идем. У меня сегодня такое хорошее настроение, что хочется танцевать!
        - Что же мы не потанцевали в кафе?
        - Ты желал, чтобы я станцевала для тебя при всех? - удивленно вскинула брови Аривжа. - Ты уверен, что это хорошая идея?
        - Нет! Только дома! - немедленно поменял точку зрения Денис и закончил мысль себе под нос: - Черт возьми, мне достался самый лучший технолог в мире! Однако надеюсь, мне не придется знакомиться с его папой…

* * *
        Закат катился и катился дальше на запад, накидывая вечерний покров над удачей бесчисленного множества людей.
        В этот день Муллае Салех отослал домой первые полторы тысячи евро, заработанные ночной работой на такси - с правами и по лицензии своего двоюродного брата Ахмеда Салеха, что отдыхал в темное время дома с обеими женами.
        В этот день Мария Ардо решилась нанять к себе в парикмахерскую двух работниц, поскольку сама обслужить всех клиенток уже не успевала.
        В этот день Филипп Дюпре благополучно удрал от полиции после того, как вместе с друзьями устроил демонстрацию с нацистскими флагами. Махмуд и Мустафа Валлем в это самое время, пользуясь отсутствием полиции, благополучно сдернули сумочку у глупой туристки, щелкающей фотоаппаратом возле Лавальского замка.
        Наступившим вечером Луи Пусильон в любимом подвальчике улицы Лепек успешно обыграл на четыре с половиной сотни евро угрюмого, заплывшего жиром Этьена Бежеваля, появившегося в городе совсем недавно и передвигающегося в сопровождении двух бугаев. По слухам, бугаи уже успели запинать насмерть какого-то клошара, испачкавшего ботинком туфли их господина, - но против ловкости умелого картежника их тупая сила оказалась бесполезной.
        В этот день на улицах десятков европейских городов появились растяжки с броской надписью на черном с блесками фоне: «Планета белой расы». Маркетологи концерна сочли, что в интересах бизнеса клиента нужно сперва заинтриговать, поманить тайной, а уже потом открывать секрет нового проекта и принимать заявки.
        В этот же день госдепартамент США выразил обеспокоенность заявками Никарагуа на закупку крупных партий вооружения, которое могло привести к дисбалансу сил в Центральной Америке. МИД Никарагуа дежурно ответил, что народ страны все еще помнит кровавые преступления засылавшихся из зарубежья банд контрас и сделает все, чтобы подобные трагедии на их свободной земле больше не повторялись.
        На этом обмене дежурными фразами дипломатический конфликт оказался исчерпан, поскольку министерство обороны России не скрывало, что все, поставляемое на чужой континент, является давно устаревшим, артиллерия, танки и легкая бронетехника изымается с баз хранения, а системы ПВО не поставляются вовсе. Опасения могли вызвать только установки залпового огня - но и они, не прикрытые авиацией, в современной войне особой роли сыграть неспособны…
        Глава восьмая
        Бумажный самолетик
        Миллионер оказался прав: с самого появления Тумарина в Никарагуа там почти мгновенно исчезла безработица, а зарплаты местного населения начали расти как на дрожжах. Корпорации «Молибден» потребовалось, причем немедленно: сотни домов, ангары, линии электропередач, дороги, водопровод, канализация и очистительные станции, столовые, места отдыха. Для пятимиллионной страны открытие сразу нескольких тысяч рабочих мест стало очень весомым прорывом, а четыреста евро зарплаты на фоне привычных ста-ста пятидесяти долларов - огромной удачей. С первыми такими получками водители, экскаваторщики, бульдозеристы и лесорубы уходили в поселки, где эти деньги тратились, переходили в другие руки, превращались в новые дома и веселые загулы, в телевизоры и стиральные машины, в костюмы и украшения. А потом шли еще дальше - растворяясь среди вырастающих как грибы всевозможных забегаловок и престижных ресторанов, оседая в магазинах и на счетах нищих электростанций.
        Прошло всего два месяца - но, чтобы удержать солдат и офицеров на службе, президент Ортега уже повысил им оклады. На сельхозплантациях и мелких заводах по переработке тростника и фруктов хозяева стали увеличивать работникам зарплаты, удерживая их от соблазна перебежать к щедрым пришлым буржуинам.
        Впрочем, и казна, и предприниматели ничуть не страдали от своих новых вынужденных расходов. Прибывшим из далекой северной страны исследователям нужно было много еды, а аренда обширных земель на сроки в полста лет разом наполнили гулкие закрома государства. Сколько же взяток раздали здешним чиновникам менеджеры здешнего свинцового рудника - Денис даже не представлял.
        Учитывая произошедшее, не было ничего удивительного в том, что машинам «Молибдена» здешние полицейские разве только честь не отдавали, подразделения армии охраняли внешний периметр арендованных участков не менее рьяно, нежели государственную границу, а президент просил всех жителей оказывать посильную помощь русским гостям в их важных научных исследованиях.
        Разумеется, сами никарагуанцы дураками тоже не были и догадывались, откуда возьмутся десятки новых больниц, обещанных им правительством, и для кого будут готовить кадры филиалы московских институтов, согласных развернуть свою работу в Манагуа, Чинандеге и Матагальпе уже со следующего года. И отчаянно молили Бога, чтобы неожиданная удача не отвернулась от их маленькой страны.
        Деньги, само собой, закапывались в горячую экваториальную землю не просто так. Уже к концу первого месяца командировочные из Института геохимии имени Виноградова вместе с калининградскими аспирантами начали рыскать по джунглям в поисках места для катапульты - стокилометровой плиты, которая не растрескается при нередких в здешних местах землетрясениях. При этом Тумарин особо нажимал на то, чтобы место находилось поближе к океану: затащить плавучую АЭС в озеро, увы, оказалось невозможно. Физики хотели иметь в конце разгонного тракта гору, а геологи норовили свернуть на плоский и рыхлый Москитовый берег.
        С опытной компактной установкой по изготовлению деталей дела шли лучше. Порошковая технология запустилась у Аривжи с первой попытки. Хотя запороть ее, на взгляд Дениса, было невозможно: вибростенд с формой, засыпаемой мелкодисперсионным порошком, плюс разряд, спекающий этот порошок в единое целое - вот и вся наука. Однако девушка воодушевилась и с прилежанием взялась за дальнейшую работу, в своем старании иногда даже забывая о существовании «половинки».
        А еще были вопросы модернизации порта Манки-Пойнт для крупнотоннажных кораблей, реконструкция аэродрома военной базы в Панчито под тяжелые транспортные самолеты, монтаж асфальтобетонного завода… Только успевай крутись!
        В начале февраля Тумарина позвал в свою лабораторию Леша Сизарь, посоветовав прихватить шампанское и чековую книжку.
        - Я тебе кое-что покажу, и мы обмоем! - пообещал он.
        - Ты же знаешь, я за рулем не пью, - напомнил Денис. - А за рулем я всегда.
        - Не дрейфь, я за тобой заеду!
        - Зачем, я и сам…
        - Ни фига ты не сам! - резко осадил его Сизарь. - У меня дизель семидесятого года выпуска, а ты на чем ездишь? Вот то-то и оно! К десяти утра жди! Завтра воскресенье, самый писк.
        И он заехал - веселый, словно после бутылки вина, тощий, но круглолицый и румяный, без единой волосинки на голове, пыльный и отчаянно загорелый, в брезентовой ветровке, драных джинсах и стоптанных ботинках, купленных, наверное, еще в Москве и ни разу не чищенных. Машина была ему под стать: морщинистый фургон, битый-перебитый, без фар и стекол.
        - Банзай, начальник! - поздоровался Алексей, заскакивая на крыльцо тумаринского бунгало. - Готов к труду и обороне? Тогда выворачивай карманы, вынимай все телефоны, флешки, плееры, наушники и вообще все, что есть электрического, лампочного или катушечного. Хрупкое металлическое тоже крайне советую оставить… О, привет, Аривжа, как настроение? Хочешь с нами?
        Денис посмотрел на машину, на товарища, на кучку скопившихся на столе вещей и покачал головой:
        - Нет, приятель! Такое начало мне что-то не нравится. Пусть она лучше переждет здесь. - Тумарин второпях поцеловал свою красавицу и спустился к машине: - Поехали, если эта колымага способна передвигаться.
        - Попрошу без оскорблений! У меня все и всегда работает, как швейцарский хронометр. А отчего все есть, как оно есть, скоро сам догадаешься.
        Он бодро забрался за руль, завел чихающий сизым дымом двигатель, дождался, когда Денис захлопнет дверь, и сорвался с места.
        - Я думал, это невозможно! - сходу начал рассказывать Сизарь. - Я думал, это не получится никогда! Но потом хряпнул поганой туземной текилы, вырубился от жары - и когда пришел в себя, понял все. И я сделал! Ты понимаешь - сделал! Ну, в общем, сам увидишь…
        Фургончик промчался по мощеным дорожкам исследовательского городка, выскочил за витые кованые столбики и устремился по пыльной грунтовке, напоминающей Денису, как много еще нужно ему сделать. Машина подпрыгивала и тряслась, но Сизарь только сильнее давил на газ, весело поясняя:
        - Машина тупая, ломаться нечему. Две пружины, две рессоры, четыре амортизатора и рама из железа в мизинец толщиной. Ей любые ямы по барабану! Не боись, тут близко. Часа через два будем на месте!
        Впрочем, Тумарин и сам отлично знал, где находится двигательная лаборатория: в двухстах километрах от озера Манагуа, на безлюдной окраине нагорья Кордильера-Исабелья недалеко от Эль-Карао.
        Незадолго до полудня, вброд проскочив две безымянные речушки с каменистыми руслами и одолев несколько пологих перевалов между горами, Алексей вдруг затормозил, развернулся, загнал машину задом на щебенчатый склон и дернул ручник:
        - Дальше пешком.
        Тумарин послушно вылез и побрел по тропе, удивляясь тому, что нигде вокруг совершенно нет пыли, хотя жара стояла неимоверная, а дождей не случалось уже недели две. Сизарь, прихватив-таки бутылку с шампанским, потрусил следом. Машину он закрывать не стал - вполне понятно, почему. Никарагуа и так считается одной из самых малозаселенных стран, обгоняя по этому показателю даже выжженную солнцем Сахару. Здесь же, неподалеку от заболоченного Москитового берега, встретить человека шансов было меньше, нежели в сибирской тайге.
        - Чисто у вас здесь, однако, - вслух удивился Денис.
        - Оросительные установки рулят! - весело пояснил Сизарь. - Техника на грани фантастики. Ты ведь помнишь основы радиационной безопасности? Перед каждым живым запуском и после поливаем долину и скалы водой с примесью полимерного коллагена. При высыхании он образует тонкую пленку. Если полить раз сто, пленка начинает походить на толстый полиэтилен. Здесь у нас пыли меньше, чем в цеху по производству микросхем. Можно открывать производство в перерывах между облучением.
        Тропинка поднялась до самого верха пологого каменистого взгорка, и вправду словно облитого чем-то влажным, вывела путников на край просторной - примерно трехсот метров в длину и в полкилометра шириной, - сухой, безжизненной долины, нырнула вниз, к черной норе. Леша бодро сбежал по склону, нырнул в дыру и, низко пригнувшись, пошел по неровной траншее, крытой в два слоя бетонными плитами.
        Как здесь появилось это строение, Денис видел сам: на выдалбливание в камне канавы извели целый «КамАЗ» саперных окопных зарядов, которые в теории должны с помощью кумулятивной струи сооружать одиночный стрелковый окоп в мерзлом грунте - но и с каменным монолитом боролись тоже неплохо. Ковырять долину отбойными молотками и экскаваторами пришлось бы, наверное, полгода - а отделение саперов справилось за сутки. Затем траншею с помощью подъемного крана накрыли плитами - и все, тоннель готов.
        Что там Сизарь со своими рабочими и лаборантами мастрячил дальше, Тумарин не знал - уехал, когда убедился, что работы идут в хорошем темпе. Но взрывали и вывозили мусор они еще долго.
        - Та-ак, сворачивай сюда, теперь чуток пригнись… Поздравляю, ты проник в главную рубку суперсовершенного звездолета!
        Рубка звездолета в исполнении Леши Сизаря выглядела как притон упыря на помойке. Это была пещера с уродливыми, никак не обработанными стенками, носящими следы многочисленных взрывов, местами закопченными и какими-то склизкими. Внизу был настелен пол из пластиковых гофрированных листов, у стены стоял обшарпанный стол, усыпанный микросхемами, среди которых возвышался солидный сейф. Над головой свисала странная конструкция, похожая на хвост авиабомбы с многолопастным стабилизатором. В центре металлического уродства находился цилиндр, украшенный одиноким проводом с цилиндрическим разъемом, и веревочка с утилитарно-деревянной рукоятью.
        - Световод, как ты сам понимаешь, - пояснил Сизарь, открывая сейф. Он извлек оттуда небольшую материнскую плату без корпуса, присоединил к разъему, что-то быстро набрал на припаянной сверху клавиатуре от телефона.
        - Почему у тебя тут так пусто? - удивился Денис. - Ни рабочих, ни оборудования…
        - Поначалу я и сам подальше убегал, - ответил Леша, выдергивая разъем световода обратно. - Но время прошло, устройство теперь работает надежно и стабильно. Однако от греха посторонних лучше все равно держать подальше. Мало ли чего? К тому же, это все-таки испытательный стенд, а не мастерская по сборке и не конструкторский кабинет. Делать здесь особо нечего. Снял-поставил - и вся недолга.
        Он спрятал плату в сейф, старательно его закрыл.
        - Ну, а теперь, когда код активации введен и схема работы обозначена, держись…
        Он поднял руку, взялся за веревочку, потянул вниз. Земля ощутимо дрогнула, затряслась, уши заложило от грохота, на голову посыпалась крошка, по свалке микросхем радостно запрыгали искры. Сизарь отпустил веревку - грохот и тряска прекратилась, потянул - стены снова заходили ходуном.
        - Ты понял? Нет, ты понял?!
        - Э-э-э… работает, - признал Тумарин.
        - Барбус ты безмозглый! - возмутился Сизарь. - Это была серия! Се-ри-я! Пять толчков примерной мощностью семь тонн каждый. Чего, опять не понял? Включи же, наконец, голову!
        - Объясни по-человечески, - попросил Денис. - Я последний месяц только про асфальт, обслугу гостиницы, бетон и стекло слушал. Мозги совершенно отсохли, в тему не включаются.
        - Хорошо, тогда напомню, - согласился Алексей, обходя Тумарина, присаживаясь и откручивая какой-то вентиль. - Первого ноября шестьдесят второго года на полигоне Джезказгана был произведен подрыв заряда мощностью триста килотонн. Магнитный импульс взрыва навел в проводах телефонной линии, удаленной на пятьсот семьдесят километров, ток силой в две с половиной тысячи ампер, что привело к расплавлению всех предохранителей на ближайших телефонных узлах, а ток, наведенный в бронированном силовом кабеле, закопанном на глубине метра, вызвал воспламенение линейных выключателей и привел к пожару на электростанции Караганды. Выход из строя радиоприемников был отмечен в радиусе шестисот километров от места взрыва, отказы радаров на удалении в тысячу километров.
        - Ты все это еще на форуме десять лет назад рассказывал.
        - Тогда включи логику, адмирал. У нас в десяти метрах над головой прошла серия термоядерных взрывов. Не килотонных, конечно, но в радиусе десятка километров от такого праздника электрические устройства не выживают. Катушки от наведенного напряжения взрываются, контакты проводов плавятся, аноды ламп выгорают начисто. На пятьдесят километров вокруг скачки напряжения убивают все микросхемы, поскольку дипольные переходы не выдерживают повышенной нагрузки, километров на сто окрест нарушена радиосвязь, а на триста - наведены сильные помехи. Ну, и для радаров на этой дистанции кранты. Сообразил?
        - Ну, чтобы заэкранироваться от магнитного импульса, много ума не надо, - покачал головой Тумарин и указал на сейф. - Достаточно спрятать электронику в толстостенный железный ящик.
        - А как она сможет из ящика работать? Любые антенны, кабели питания, просто отверстия в стенках станут дырой, через которую импульс вломится внутрь, как фугасный снаряд через пробоину. Ну, давай, умник, излагай! Тебе нужно управлять устройством, снабжать его энергией и выстреливать наружу два луча лазера. Как ты это сделаешь, скажи?
        - Как? - зачесал в затылке Тумарин. - Да, ты прав. Серьезная проблема.
        - Которую я, - вскинул палец Сизарь, - разрешил всего за месяц!
        Довольный собой, он опять нырнул вниз, закрутил вентиль. Видимо, таким нехитрым способом включалась и выключалась оросительная система, которая осаждала и склеивала коллагеном радиоактивную пыль - основную опасность, возникающую вблизи источников проникающей радиации.
        - Между прочим, при первых пусках все схемы и узлы этого паровоза становились одноразовыми. - Он красноречиво кивнул в сторону микросхемной свалки. - И две машины мы спалили, когда слишком близко от полигона припарковали. Катушки зажигания рвались, как бомбы! Это потом догадались на дизелях ездить. Они ведь чисто механические аппараты: раскрутил - и езди, пока топливо не кончится.
        - А можно ближе к теме?
        - Этап первый, - снова вскинул указательный палец Сизарь. - Всю электронику с электрикой собрать в один блок в одном месте и запаять в толстый и прочный герметичный ящик. Этап второй: заменить блоки управления на оптику. На волокно никакие магнитные импульсы не воздействуют. Этап третий: входные отверстия закрыть металлизированным стеклом, прозрачным для оптики, но непрозрачным для магнитных полей. Как раз с линзами пришлось мучиться больше всего. ЭМИ просто сжигало металлическую пленку на них, а потом убивало систему управления. Но я догадался сделать этот слой изолированным. Чем короче проводник, тем слабее наведенное напряжение. Под него вторую линзу такую же - и только третий слой выполнен единым с внутренней экранировкой. До него импульс доходит уже ослабленным, и напыление «держит». Тройная экранировка всех направлений - вот мой секрет, адмирал. Дался, между прочим, не сразу. Система выгорала целиком раз пятнадцать, не меньше.
        - Откуда поступает питание?
        - Генератор тоже в экранированном блоке. Азот греется от тепловых аккумуляторов и крутит турбину. Снаружи работает чистая химия, этому процессу ЭМИ не вредит. А медные трубки сами по себе - экран.
        - Управление?
        - Механика, - демонстративно подергал Сизарь деревянную ручку на веревочке. - Нет, в летающем прототипе все будет сделано более цивильно: сектор управления, красивые рычажки из керамики. Вперед толкнешь: число взрывов увеличится, назад оттянешь - прекратятся вовсе. Все пойдет через автоматическую систему безопасности, разумеется. Ну, сложные команды и настройки, прочая рабочая информация пойдет по оптоволокну. Системы управления «Клипером» тоже придется прятать за общий «экран», на пульте оставить только блоки управления.
        - Ага, - кивнул Тумарин. - Вот только эти блоки тоже набиты микросхемами и нуждаются в электропитании. Как с этим?
        - Никак, - пожал плечами Сизарь. - Все провода отключаются, отверстия закрываются. Это относится ко всем электросистемам. Каждый узел должен быть спрятан в железный ящик, который механически подключается и отключается, а любые отверстия всех приборов должны закрываться металлическими экранами. Никаких мониторов, лампочек, датчиков, передатчиков - ничего. Когда работает импульсный ядерный движок, в радиусе полусотни километров ничего электрического, электронного или просто намагниченного существовать не может.
        - Что? - переспросил Денис.
        - Что слышал! Сперва выключаем все, что есть снаружи, потом запускаем двигатель. Останавливаем двигатель - открываем и включаем внешние системы. И никак иначе.
        - Прокля-ятье! - Схватившись за голову, Тумарин осел на пол и привалился спиной к стене. - Черт, черт, черт! Что же ты раньше ничего не говорил?!
        - А чего такого? - не понял Сизарь. - Все же работает! Как швейцарский хронометр. Эту развалюху забудь, это просто стенд. Движок мы сделаем - новье, с иголочки, на новой опорной плите, в новом корпусе с новыми отражателями и новыми лазерами пускателей. Смонтируем на «Клипере» качественно и не торопясь. Что можно - перенесем в общий блок, остальное заэкранируем, протестируем, отладим. Управление авионикой там на гидравлике, ЭМИ не боится. Так что за месяц управимся. Главное, центровку удержать. Уж очень много лишней массы ему на корму добавится. Даже с учетом того, что поставим нашу систему вместо старого агрегатного отсека. А он железяка еще та, не маленький.
        - Плевать на центровку, Леша. И на экранировку тоже плевать… - Денис глубоко запустил пальцы себе в волосы. - Ты понимаешь, что РЦ «Макеева» под твой «Клипер» воздушный старт готовит? Что тебя должны затащить на двенадцать тысяч метров и уже оттуда пустить в дальнейший набор высоты? Ты только что мне сказал, что при включении твоего движка самолет-буксировщик превратится в неуправляемый мусор. И что вместе с ним будет угроблен весь экипаж. Ч-черт! - Тумарин с силой ударился затылком о стену: - До презентации Топоркова осталось всего два месяца, до планового старта - четыре. А у нас вся программа лопнула, как воздушный шарик. Заэкранировалась медным тазом. И что мне теперь делать?
        - Забрось нас «Протоном», - непринужденно пожал плечами Сизарь.
        - Ну да, большое счастье. «Протон» - это четыре миллиарда рублей за пуск, «Воздушный старт» - полтора миллиона за вылет. Как говорится, почувствуйте разницу. «Протон» - это штучная, разовая вещь, «Воздушный старт» - неприхотливый извозчик. «Протон» - это космодром, стартовый стол, уникальные системы, каждый взлет как маленький подвиг. «Воздушный старт» - аэропорт, поток пассажиров и билеты в кассе. Пока в полетах на орбиту не появится будничной повседневности, Леша, освоению Солнечной системы не бывать. Парой экипажей в три человека новых миров не покорить. Ты, конечно, молодец. Но ты старался зря.
        - Вот ведь елки-чижики-капуста, - вздохнул Сизарь и уселся рядом. - Все ты мне настроение испортил, адмирал. Даже шампанское пить расхотелось. И чего теперь делать?
        - Не знаю, Леша, - отчаянно потер виски Денис. - Совсем не знаю. Поехали домой…
        Обратный путь прошел в полной тишине. Тумарина уже не радовали лесовозы, что шли один за другим со стороны будущей линии электропередач, не интересовали ни новенькие асфальтоукладчики, медленно ползущие по грунтовке к воротам городка исследователей, ни аккуратные домики, что один за другим вырастали в конце гравийных дорожек в ожидании приезда новых и новых специалистов.
        Здешний климат не предполагал заморозков, утепления и фундаментов не требовалось, а потому на ассигнованные корпорацией деньги - по миллиону рублей за дом - Денис позволил себе обеспечить каждого командировочного просторным бунгало на деревянных сваях с широкой верандой, большой гостиной, кабинетами, столовой, спальнями, ванными и прочим счастьем общей площадью в полтораста квадратных метров на двух этажах. Потаенной мыслью сидело желание приучить работников к вольготной комфортной жизни - чтобы обратно в тесные квартирки не тянуло.
        И кому это теперь надо?
        - Ладно, не грусти, - затормозив возле его дорожки, посоветовал Алексей. - Чего-нибудь придумаем. Инженеры мы или нет, в конце концов?
        - Знаю, придумаем, - согласно кивнул Денис, не веря ни единому слову. - Созвонимся. Или ты сотовым не пользуешься?
        - Совсем забыл! - хлопнул себя по лбу Сизарь, открыл бардачок, вытащил из него жестяную коробку, сдвинул крышку, вытряхнул на сиденье телефон: - Вот, теперь все в порядке. Звони.
        Тумарин помахал ему вслед, поднялся на крыльцо, в тень навеса над верандой, коротко обнял Аривжу, скинул запылившуюся рубашку на спинку ближайшего стула, устало бухнулся на другой.
        - Что-нибудь случилось, Денис?
        - Нет, ничего.
        - Неправда. - Любимая подошла сзади и положила руки ему на плечи. - Я же вижу. Я чувствую.
        - Все хорошо… - Он погладил одну из ладоней девушки.
        - Я принесу тебе попить.
        Она отошла, но очень быстро вернулась и поставила перед Денисом запотевший стакан с апельсиновым соком. Обошла стол, села напротив, положив перед собой мобильник и лист писчей бумаги.
        - Пока тебя не было, телефон звонил не переставая. Я все записала, - отчиталась она и протянула бумажку: - Вот, смотри.
        - А, неважно, - безразлично отмахнулся Тумарин.
        - Нет так нет, - не стала спорить Аривжа, покрутила листок перед собой, положила на столешницу, несколько раз перегнула и сложила, расправила получившийся бумажный самолетик и небрежно запустила его с веранды в сторону ближайших пальм.
        Денис проводил самолетик взглядом - и вдруг сорвался с места, метнулся за ним, подобрал с земли, осмотрел, рассмеялся и запустил снова. Забежал обратно наверх, подхватил Аривжу на руки, закружился с ней по веранде:
        - Мое сокровище! Моя умница! Мое счастье, мое чудо! Как же это хорошо, что ты со мной! - Он поставил ее на пол и принялся покрывать лицо поцелуями.
        - Это все, конечно, правда, - с улыбкой согласилась она, когда Денис чуток успокоился. - Но все-таки: что случилось?
        - А, неважно, - отмахнулся он, взял со стола трубку и вызвал друга: - Алло, Сизарь? Ты свое шампанское еще не потерял? Тогда хватай бутылку и возвращайся сюда. Моя умница, моя прекрасная, единственная и неповторимая супруга только что походя разрешила все наши технические проблемы. Так что с тебя - цветы!
        - А еще сегодня я закончила изготовление полиамидно-медной шестерни для осевой втулки бульдозера! - похвасталась Аривжа. - Из ничего: только чертеж, вибростенд и порошок. Уже отдала ремонтникам.
        - Я же говорю, что ты гений! - упал перед ней на колено Денис и принялся целовать руки…
        Глава девятая
        Флеш-рояль
        После того, как в четырех последних играх Луи неплохо приподнялся, Тильон перестал его замечать. Не здоровался, не разговаривал, не смотрел в его сторону. Но самое главное - больше не запрещал впускать его в подсобку овощной лавки, из которой гости подпольного казино пробирались в просторный подвал: сумрачный, прокуренный и пропахший кислым вином. Здесь стояли два карточных игорных стола и рулетка - которой, впрочем, никто никогда не пользовался. Во всяком случае, на памяти Пусильона, открывшего для себя это заведение три года тому назад.
        Да оно и понятно: что за интерес надеяться на слепую удачу, если выиграть можно благодаря острому уму и наблюдательности? Хорошее знание психологии и умение быстро просчитывать варианты запросто обеспечат умному человеку сытную безбедную жизнь за счет жирных тупоголовых хомяков, решивших пощекотать себе нервы высокоинтеллектуальным покером.
        Весело посвистывая, Луи вошел в лавку, скользнул взглядом вдоль прилавка, шагнул в проход между витринами с овощами и фруктами, кивнул Гвидо, что со скучающим видом подрезал верхние, грязные и обвертевшиеся, листья капустных кочанов тесаком, пригодным для закалывания коров. Охранник и продавец по совместительству, тот лишь приподнял глаза и - как бы не заметил своевольства посетителя.
        Свернув за лавкой в неосвещенный коридор, Пусильон толкнул левую дверь, спустился вниз по неразличимым в темноте ступеням, нащупал округлую ручку, потянул на себя - и с наслаждением втянул сигарный дым, щекочущий ноздри обещанием новых выигрышей.
        Сразу за дверью стоял плоскорожий гоблин Бежеваля. Это было удачно - Луи уже успел «раздеть» толстяка на пару тысяч евро, и столь же плодотворно предполагал «доить» и впредь. Второй телохранитель сидел за столом с накрытой полотенцем рулеткой, скучающе глядя в окно. Игроков же было немного. За одним столиком сидели Фрэнк, Адриан и Артур - два бакалейщика и мясник. Игроки слабые, но и игравшие по мелочи - больше полусотни за день на них не сорвать. За вторым столом дымил сигарой Этьен Бежеваль. Рядом с ним сидели еще трое незнакомых игроков вполне денежного вида: один - в хорошо сшитом костюме, явно на заказ и у искусного портного, второй сверкал тяжелыми перстнями, у третьего из нагрудного кармана выглядывал золотой портсигар. Именно он с раздражением и сбросил карты:
        - Ты везунчик, Этьен! Кабы не знал тебя столько лет, подумал бы, что мухлюешь. Обчистил до исподнего. Ладно, как договорились. В счет долга: ужин в «Круизе» с бабами. Созвонимся как-нибудь.
        - Куда же ты спешишь, дружище? - В голосе толстяка звучало больше довольства, нежели разочарования. - Посиди еще! Может, отыграешься? Поверю в долг по старой памяти.
        - Ты меня знаешь, Этьен, я долгов не делаю. Берешь чужое и на время - отдаешь свое и навсегда. Свидимся. В следующий раз играем в шахматы.
        При словах о «везунчике Этьене» Луи чуть не расхохотался, отвернулся, вытянул из углового шкафчика бутылку красного вина, откупорил лежащим здесь же штопором, отпил из горла, чтобы не возиться с бокалами, чуть выждал, хлебнул еще. Решив, что выдержал достаточно приличное время, направился к столику богачей:
        - Вижу, у вас свободное место, мсье? - чуть поклонился он. - Позволите присоединиться?
        - Садись, малыш, садись, - величаво кивнул Бежеваль. - Это Луи, господа. С ним нужно держать ухо востро, пару раз ему удавалось меня обыграть.
        Вообще-то, Пусильон обыгрывал толстяка не «пару раз», а всегда, но Луи предпочел промолчать. На столе перед Бежевалем возвышалась изрядная стопка денег. Тысяч пять, не меньше. И ради того, чтобы переместить их к себе в карман, Луи готов был терпеть любое хвастовство толстяка. А если вдобавок получится очистить еще и карманы его приятелей, то можно и вовсе дураком прикинуться. Лишь бы играли, не испугались раньше времени.
        - Добрый вечер, Этьен, - смиренно кивнул он и выложил на стол свои четыре сотни, разбитые на полтинники. - Кто банкует?
        - Я, - взялся за колоду толстяк. - И имей в виду, мы играем по пятьдесят.
        Это означало, что его денег хватит от силы на два захода. Но Луи рискнул - и удача повернулась лицом. При первом же раскладе к нему пришла тройка, а поскольку никто из игроков серьезных ставок объявлять не решился, Пусильон понял, что приличного расклада нет ни у кого, и рискнул поставить сразу все, что есть. В итоге партнеры сбросили карты, и его сторона стола пополнилась разом семью сотнями: полтораста первоначального взноса, четыреста пятьдесят игроки добавили за обмен карт, и еще сотня ставки банкира и щеголя в костюме. Теперь можно было развернуться! Молодой человек ощутил, как от подступающего азарта вспотела и зачесалась шея чуть ниже затылка.
        Два круга он просидел с «парами» и торговли не затевал, потеряв на этом полные пять сотен, потом собрал «стрэйт» и задрал ставку до семисот евро. Бежеваль, как истинный лох, ответил - и проигрался, выложив на стол жалкую тройку. Потом Пусильон снова отсиживался, теряя по двести пятьдесят евро за кон, снова сыграл с очередным «стрэйтом» против тройки и пары, потом взял банк на тройке против двух пар. Потихонечку, не спеша, стопка банкнот возле толстяка уменьшалась, а рядом с ним - росла. Щеголь с «перстнявым» игроком то и дело, ругаясь, лезли за бумажниками.
        На некоторое время удача от Луи отвернулась, и он потерял примерно две тысячи из выигранных семи с половиной, а потом… Потом, разворачивая сданные ему карты, он увидел тройку, четверку и пятерку бубей, подпорченные парой девяток. Поскольку играть с парами Пусильон никакого смысла не видел, то девятки он скинул, добавив в банк очередную сотню, получил от щеголя две карты, мельком на них глянул… и, с огромным трудом сдержав крик восторга, сунул их в стопку к остальным. Это были двойка и туз бубей.
        Двойка и туз!
        Двойка и туз!!!
        Он собрал флеш-стрэйт!!!
        Флеш-стрэйт, стрэйт, стрэйт…
        Пусильон мгновенно вспотел, старательно сдерживая эмоции - чтобы не выпустить их на свет, наружу, не показать никому своей удачи, своей победы, успеха, бешеного восторга! Он выиграл, он снова выиграл! Теперь самое главное - развести лохов, заставить их задрать ставки как можно выше, и дело сделано. Луи будет при деньгах на добрый год вперед.
        - Пятьдесят, - предложил щеголь, кидая в кучку на середине стола сотню, и вытягивая на сдачу чей-то полтинник.
        - Несерьезно это, не по-взрослому, - поморщился толстяк и зашелестел остатками своей пачки: - Пятьдесят и тысяча сверху.
        - Пятьдесят, тысяча, и четыреста пятьдесят сверху. Для ровного счета, так сказать, - добавил со своей стороны «перстнявый».
        - Выходит, полторы? - Пусильон сделал серьезное, очень задумчивое лицо, постучал пальцами по столу, даже скрипнул зубами, всячески изображая сильное сомнение в собственных возможностях, глянул на свой расклад еще раз, мучительно простонал и выдавил: - Не оставь меня, пречистая праматерь, своей милостью… Ладно, попробуем рискнуть. Полторы и две сверху!
        Щеголь цыкнул зубом и молча сбросил карты.
        - Две с половиной и еще пятьсот, - немедленно отреагировал Бежеваль, ополовинивая остаток своей пачки.
        - Две с половиной и еще пятьсот, - пожал плечами «перстнявый».
        Внутри Пусильона все пело, взрывалось и клокотало, он готов был заорать от восторга: партнеры втянулись в торг и остановиться теперь смогут с большим трудом. А на столе, в банке уже сейчас лежало двенадцать тысяч евро! Из которых восемь - его чистый выигрыш!
        - Тысяча и еще пятьсот, - внешне невозмутимо поднял он ставку еще немного.
        - Тысяча и пятьсот, - ответил толстяк.
        - Тысяча и пятьсот, - эхом отозвался «перстнявый».
        - Тысяча и пятьсот, - невероятным усилием воли сохраняя спокойствие поддразнил их Луи.
        - Да ну, это дурдом какой-то! - зло зарычал, не выдержав Этьен Бежеваль. - Так и будем сопли жевать? И вообще, засиделись мы тут, пора и честь знать. Покончим с этим разом. Играю на все!
        Он пересчитал деньги на столе, кинул их в общую кучу, достал бумажник, вытянул из него еще заметную пачку, перелистал, положил сверху:
        - Тысяча и еще пять пятьсот!
        - Ну, смотри, Этьен… Отвечаю… - «Перстнявый» тоже полез за бумажником, пересчитал, чертыхнулся: - У меня только четыре. Полторы в долг поверишь? Или мне перстень с изумрудом снять?
        - Э-э, перестань, - отмахнулся толстяк. - Долги всегда к ссоре. Давай, как с Жаном. На нем пятьсот повисло? Значит, на тебе будет три ужина со шлюхами.
        - Я знаю, зачем ты это затеял, Этьен, - рассмеялся «перстнявый». - Чтобы пожрать на халяву!
        Луи веселья партнеров не разделял. На столе в банке лежало двадцать пять тысяч евро. Но чтобы их получить, нужно было добавить в кучу еще пять с половиной тысяч. А у него осталась только одна.
        - Мсье… - сквозь зубы выдавил он, холодея от неминуемого отказа. - Я тоже прошу поверить мне в долг. Вот тысяча, за мной еще четыре с половиной.
        - Нет, мы так не играем, - мотнул головой «перстнявый». - Только на реальный интерес. Деньги на стол!
        - Но вам же в долг поверили! - тут же напомнил Пусильон. - Я же не спорил! А рискуем мы одинаково, мой голос от голоса мсье Бежеваля ничем не отличается.
        - Вот это ты видишь? - Недовольный картежник поднес свой сверкающий золотом кулак к его лицу. - Если твоя карта перебьет мою, ты можешь забрать мою печатку, либо я оставлю ее Тильону в залог и через час привезу деньги. А чем заложишься ты? Или, может статься, за тебя кто-то поручится?
        Пусильон посмотрел по сторонам. Оказывается, вокруг их столика, забросив развлечения, собрались все мужчины, что заглянули этим вечером в подпольное, но известное всем окрестным кварталам казино. Тильон тоже был здесь и покачал головой:
        - Нет, я поручаться за него не стану. Но обламывать парня так жестоко, по-моему, тоже нехорошо. Одно дело проиграть, и совсем другое - не добрать ставки для банка.
        - Правила известны всем, - упрямо стоял на своем «перстнявый». - На ставку нужно ответить. Или не мешать играть другим.
        - Я отвечаю! - ощутив поддержку, торопливо напомнил Пусильон. - Просто у меня нет при себе всех нужных денег. Если я проиграю, то отдам. Отдам все до сантима!
        - Тебе нечем!
        - Подожди, не горячись, - неожиданно остановил приятеля Бежеваль. - Мы же по чести играем, а не просто бабки из людей вытряхиваем! Нечто тебе его фортуна не интересна?
        - Я реальным баблом рискую, а он словами пустыми раскидывается! Какой мне в этом интерес? На пустых словах я и миллион поставить могу! Интересно то, что на столе, а не в обещаниях.
        - Луи, - перевел взгляд на Пусильона толстяк. - У тебя есть эти деньги? Только не ври мне! Они у тебя есть?
        - Есть.
        - И ты их сегодня же вернешь, если проиграешь?
        - Да.
        - Хорошо, коли так. Тогда клади на кон твою руку.
        - Что? - не понял Пусильон.
        - Руку, - повторил Бежеваль. - Я оцениваю твою руку, которой ты несколько раз меня обыграл, в четыре с половиной тысячи евро. Я хочу засушить ее и повесить у себя над столом. Проиграешь - она моя. И либо ты выкупаешь ее до заката, либо… Либо ты идешь в одну сторону, а она остается в другой.
        - На кой черт мне его рука? - не понял «перстнявый».
        - Если он врет про деньги, я ее у тебя выкуплю, - пообещал толстяк. - Я могу позволить себе потратиться на маленький сувенир?
        - Ну, коли так… - Картежник пожал плечами. - Тогда все по-честному. Я при интересе. Думай, парень. Рука твоя.
        В окружающей толпе повисла мертвая тишина.
        - Ой, не делай этого, приятель, - громким шепотом попросил бакалейщик Фрэнк и опасливо перекрестился. - Не делай.
        В душе Луи Пусильона зашевелился холодный червячок ужаса, сердце дрогнуло от неприятного предчувствия…
        Но это были всего лишь предчувствия. Опыт же подсказывал, что толстяк Бежеваль при всех своих дуболомах-телохранителях - всего лишь самодовольный лох, что перебить одномастный флеш-стрэйт практически невозможно. И что на столе лежат двадцать пять тысяч евро, которые уже практически принадлежат ему - достаточно всего лишь открыть карты.
        Пусильон повел плечами, кинул в банк оставшиеся деньги и наложил сверху левую пятерню:
        - Отвечаю!
        - Беги за деньгами, пацан! - расхохотался «перстнявый» и развернул карты веером: - У меня «каре»!
        - Бывает, - громко выдохнул Луи и перевернул свой расклад: - Бубновый «флеш-стрэйт»!
        - А-а-а, проклятье!!! - в ярости вскочил «перстнявый», несколько раз пнул ножки стола, саданул по стулу, растолкал собравшихся зрителей и ринулся прочь.
        - А как же долг, дружище?! - весело крикнул ему вслед счастливый Пусильон.
        - Я за него поручусь, Луи, - сказал толстяк. - Ты мои карты посмотреть не хочешь? Нечто совсем не интересно?
        - А чего там у вас? - улыбнулся парень.
        - Да все как положено… - Бежеваль начал выкладывать карты одну за другой: - Десятка червей, валет, дама, король, туз. Эта комбинация называется «флеш-рояль».
        В глазах Пусильона заплясали радужные круги, и очнулся он уже на полу, рядом со стулом.
        - Эк тебя разморило-то, парень, - сочувственно произнес Бежеваль откуда-то из-за головы. - Первый раз вижу, чтобы из-за «флеш-рояля» сознание теряли. Будет чего послезавтра Жану рассказать, дабы впредь слишком рано не убегал. Ну, поднимайся, пойдем. Я тебя до дома подвезу, деньги отдашь и в постельку ляжешь. А лучше вина горячего выпить, чтобы гемоглобин повысился. Паш, помоги ему, а то даже не шевелится.
        Сильная рука подцепила Луи под мышку, буквально понесла к выходу, подняла наверх, вывела на воздух через заднюю дверь и через минуту забросила в просторный салон автомобиля. Вскоре туда же сели толстяк со вторым мордоворотом, машина тронулась, выкатилась со двора на улицу и стала быстро набирать ход.
        - Ну что, Луи? - обернулся к нему Бежеваль. - Оклемался? Что же ты так нервничаешь? Ты же не душу дьяволу проиграл, а всего лишь деньги. Куда едем? Где я могу их забрать?
        - Я… Мне нужно время… Собрать…
        - Ты поклялся мне, что они у тебя есть. И что ты можешь их отдать прямо сегодня вечером. Я тебе поверил, - напомнил толстяк. - Так где они?
        - Они есть, Этьен, - как можно искреннее ответил молодой игрок. - Я завтра принесу.
        - Наверное, мы друг друга не понимаем, - с горечью признал толстяк. - Жо, притормози в тихом месте.
        Тихое место нашлось уже через минуту - возле длинного забора строительно-торговой базы. Машина притерлась ближе к стене в промежутке между фонарями, Бежеваль вышел из своей дверцы, бугай вытолкал Луи через заднюю.
        - Паш, поясни, - попросил толстяк, и на спину Пусильона внезапно обрушилась такая страшная боль, что он невольно упал на колени. - Еще разик…
        И молодой игрок опять вскрикнул от боли.
        - Объясняю, - все тем же тоном продолжил Бежеваль. - Мы сейчас поедем за деньгами, но при каждой остановке Паша станет бить тебя «телескопом». И если искать ты будешь медленно, он опять тебя станет бить. И бить до тех пор, пока деньги не найдутся. Поэтому ты не думай, что скажешь: «Подождите здесь, я сейчас принесу», - и сдернешь вдаль, оставив нас с обвисшими ушами. Паша будет ходить с тобой и подгонять. Если его помощь тебе не поможет, то тебя привезут ко мне домой, и мы отрежем тебе руку. Паш…
        Луи опять вскрикнул от удара раскладным железным ломиком.
        - Поэтому подумай старательно, парень, какой вариант тебе нравится больше: отрезанная рука и сломанные ребра - или просто отрезанная рука? Подумай и ответь честно: у тебя есть деньги?
        - Я все отдам, - всхлипнул Пусильон. - Клянусь, Этьен, отдам все… Нужно просто чуть подождать… Я все отдам, это не так много!
        - Ты знаешь, что такое репутация, Луи? - присел перед ним на корточки Бежеваль. - Если завтра кто-нибудь увидит тебя с рукой, то меня сочтут человеком, не способным исполнять свои обещания. Если же ты обманешь меня и уйдешь - я и вовсе стану выглядеть идиотом. Как по-твоему, что важнее - твоя рука или моя репутация?
        - Рука… - простонал Пусильон и вскрикнул от новой боли в спине.
        - На самом деле, не такие уж большие деньги эти четыре с половиной тысячи, Луи, - погладил его по голове Бежеваль. - Зато пример однорукого должника будет очень полезен для воспитания дисциплины среди клиентов, взявших куда более существенные суммы. Но я очень честный человек и не могу просто взять и откромсать… Паш…
        Дубинка опять обрушилась на его спину, выбивая из легких воздух с кровью.
        - Ответь мне честно, Луи. У тебя есть эти деньги? Тебя придется бить до утра - или ты ответишь нам сразу?
        - Они у меня дома…
        - Посмотри мне в глаза, Луи. Ты понимаешь, что говоришь? Сейчас мы тебе поверим, поедем к тебе домой и станем бить до рассвета, чтобы ты выдал бабки, в существовании которых признался. Бить по уже сломанным ребрам, ногам, пальцам. На рассвете срок возврата будет считаться законченным, и тебе отрежут руку. И это будет честно. Это будет твой выбор. Паш… Либо мы обойдемся без промежуточных воздействий. Поэтому подумай хорошо и ответь еще раз: у тебя есть эти деньги? Паш…
        Пусильон вскрикнул и заплакал, хлюпая носом и подтирая сопли рукавом.
        - Нет-нет, так не пойдет. Я человек с понятиями, я беспределом не занимаюсь. Вместо тебя я ничего решать не стану. Ты должен ответить сам. Паш…
        Луи свалился на асфальт, скуля от боли и бессилия.
        - Видимо, это придется делать все равно, - пожал плечами толстяк. - Паша, врежь ему «телескопом» по коленям.
        - Нет! - поддернул ноги Пусильон.
        - Не ерепенься, все равно придется ломать, - чуть ли не ласково попросил его Бежеваль. - Или отвечай, наконец, внятно: у тебя есть эти деньги?
        - Нет! - всхлипнул паренек. - У меня ничего нет! Но я отдам, я соберу.
        - Не беспокойся, нет такой необходимости, - облегченно вздохнул Бежеваль. - Не в деньгах дело. Руку проиграл - ею и заплатишь. Грузи его, Паш. Поехали.
        Пусильон больше не протестовал. После признания в его душе что-то сломалось, и теперь он безвольно болтался на заднем сиденье. Из его глаз продолжали катиться слезы, но он больше не плакал. Это происходило как-то само собой, помимо его воли.
        Его привезли в загородный дом, в углу двора засучили рукав, резиновым жгутом туго перетянули руку. Толстяк вернулся от дома с секатором-сучкорезом с длинными, полутораметровыми ручками. Луи покорно стоял у газона, где приказано, и даже послушно поднял руку, чтобы палачам было удобнее ее резать.
        - Он совсем никакой, Этьен, - взяв секатор, пожал плечами Паша. - Ладно бы брыкался - там хоть как-то заставляешь. А тут и вовсе не по-людски получается.
        - Сам проиграл, вот и не брыкается.
        - Может, ты ему отыграться дашь?
        - Ему играть не на что. Режь.
        - А если… - Бугай что-то шепнул ему на ухо.
        - Это твои деньги, - предупредил толстяк.
        - Я слишком заметный, Этьен, а работать придется в городе. Он щуплый, непримечательный. Как все. Никто не опознает. Чего зря рисковать? Пусть мальчик заработает.
        - Ладно. - Бежеваль забрал секатор, опуская его вниз. - Луи, ты хочешь сохранить свою руку?
        Паренек торопливо закивал.
        - У меня есть работа. Простенькая, но рисковая. Тысяч на пять. Сделаешь - долг будет закрыт, и пять сотен получишь сверху. Будешь потом жить, как раньше, и даже приходить в наш подвальчик. Можешь даже попробовать играть со мной еще.
        - А репутация? - дернуло за язык Пусильона.
        - А чего с ней будет? Если ты не прячешься и имеешь деньги: значит, смог расплатиться. Я же не садист, Луи. Не в том уже возрасте, когда куски тел и лужи крови доставляют удовольствие. Когда можно обойтись - обхожусь.
        Луи наконец-то опустил руку - хотя все еще плохо воспринимал реальность и словно смотрел на себя со стороны.
        - На Замковой улице есть парикмахерская, хозяйка которой не желает подписывать купчую. Нужно навестить ее и тупо шлепнуть. Ее саму, клиенток, служащих… В общем, всех, кто попадется на глаза. Чтобы это заведение закрыли раз и навсегда с длинным шлейфом дурной славы. Без контрольных выстрелов можно обойтись. Главное: побольше пальбы и крови.
        - Хорошо… - произнес Пусильон, продолжая наблюдать за собой со стороны и не испытывая ни малейших эмоций.
        - Только мне светиться в этом несчастном случае никоим образом нельзя, - предупреждающе покачал пальцем Бежеваль. - Чтобы никаких подозрений! Поэтому мы нарядим тебя здешним арабом в парусиновых штанах и платке, а прежде чем стрелять, крикни погромче, что она не хочет трахаться. Пусть думают, что это ее любовник завалил. Паша это дело уже запланировал, так что привезет и увезет, и все пути укажет. Паш, отведи его в дом и дай пару бутылок вина. Какой-то он странный, пусть встряхнется.
        Для того, чтобы встряхнуться, Пусильону не хватило даже трех бутылок вина и всей ночи. Он так и не заснул, до одиннадцати часов глядя в окно.
        Утром, после подробного инструктажа, Луи оделся в свободные серые штаны и рубашку, завязал на шее белый, в черную клетку платок и послушно лег в багажник темно-синего «Бентли».
        Примерно через полчаса багажник открылся.
        - Не дергайся, - предупредил его бугай. - Сейчас вколю тебе кое-что для бодрости. Чего-то совсем ты плохо выглядишь.
        Паша вогнал шприц ему в бедро, выпустил лекарство, помог выбраться наружу, развернул платок, накинул его Луи на голову, расправил, завернул край через лицо, оставляя видимыми только глаза, и заколол булавкой.
        Между тем, Пусильон и вправду ощутил себя намного лучше, в его душе стремительно разлилось веселье, необычайная легкость и беззаботность. Он ощущал себя ясно и бодро, как никогда, чувствовал себя всесильным и всесокрушающим, ему хотелось сорваться с места, куда-нибудь ринуться, хотелось рвать и метать…
        Бугай вложил ему в руку пистолет и хлопнул по плечу:
        - Иди!
        Пусильон развернул плечи и решительно направился через проходной двор…
        Мария Ардо как раз заканчивала укладку и даже не повернулась на звоночек, предупредивший, что дверь открылась.
        - Не хочешь со мной трахаться, сука?! - крикнул кто-то за спиной.
        Стекла зазвенели от грохота, ее спину что-то резко обожгло - и только тогда она наконец-то обернулась, чтобы узнать, в чем дело. Мария увидела араба с пистолетом, судорожно палящего во все стороны, в визжащих женщин и девочек, кинулась было к нему, но не дотянулась, потеряла равновесие, рухнула плечом на банкетку, перевернулась, заметила глазок видеокамеры и подумала о том, что стрелка теперь наверняка поймают. Потом она увидела длинный светлый тоннель - но думать в этот миг больше уже ни о чем не могла…
        Когда пистолет перестал стрелять и только сухо защелкал бойком, убийца метнулся к двери, промчался по улочке до близкого проходного двора, распугивая оружием редких встречных прохожих, пробежал через пару ворот и ловко нырнул в закрытый багажник. Паша захлопнул крышку, быстро сел за руль, и машина, вывернув на соседнюю улицу, величаво покатилась прочь.
        К тому моменту, когда полицейские и «скорые» домчались до места трагедии, «Бентли» уже одолел половину пути до усадьбы, и в половину первого Луи Пусильон уже вошел обратно в комнату, на ходу избавляясь от платка.
        - Что теперь? - спросил он.
        - Сиди, смотри телевизор. Вино в шкафу. Захочешь есть - на первом этаже кухня. Одежду всю снимай, сейчас отправим в печь.
        - А ловко я это провернул, да? Ловко? - Химическое веселье и бодрость все еще гуляли по жилам наемника. - Быстро, четко: бац, бац, бац!
        - Отличная работа, - согласился бугай, помогая ему раздеться. - Сможешь получать неплохие бабки. Но зря из комнаты все же не высовывайся. Подождем дня три. Посмотрим, что флики накопают.
        - А чего они накопают?! Ничего! Никто даже понять ничего не успел! - гордо продолжал бахвалиться Пусильон. - Надо выпить. Мне надо малехо выпить. За успех!
        После первой бутылки вина Луи начал успокаиваться, меньше хвастаться и метаться по комнате. А после второй - просто отключился и проспал до вечера следующего дня.
        На третий день, уже ближе к вечеру, к нему заглянул Этьен Бежеваль, положил на стол пять купюр по сто евро и предложил переключить телевизор на новостной канал. Пусильон послушался - и вскоре смог увидеть себя со стороны, снятым камерой в парикмахерской. В записи можно было разглядеть только то, что нападавший был мужчиной, и то, что его лицо закрывал «арафатовский» палестинский платок.
        - Зверское убийство в Лавале так и остается нераскрытым, - пояснял за кадром повторяющейся записи диктор. - Напомним, что три дня назад один из арабских эмигрантов посреди рабочего дня расстрелял владелицу небольшой парикмахерской за отказ с ним переспать. Эмигрант пребывал в такой ярости, что убил еще трех присутствовавших там женщин и четырех ранил. Чудом выжившие несчастные вспоминают, что араб громко проклинал убитую за отказ вступать с ним в интимные отношения.
        - Как видишь, все получилось чисто, против нас никаких подозрений, - подмигнул ему толстяк. - Надеюсь, тебе хватит ума не хвастаться своим подвигом? Жорж отвезет тебя в город. Паша умчался на моей машине к племяннице, так что придется тебе довольствоваться огородным «Ситроеном». Завтра загляни в подвальчик. Пусть все увидят, что с тобой все в порядке. А то уже бродят всякие слухи, что я тебя хрюшкам у себя на заднем дворе скормил. Удачи. Еще увидимся.
        Толстяк протянул руку, и Луи, чуть поколебавшись, ее пожал.
        - Хорошо, когда все конечности на месте, - подмигнул ему Бежеваль и довольно расхохотался.
        «Огородным Ситроеном» был белый старенький грузовичок, местами облезлый, сильно ржавый и громыхающий на каждой неровности. Сколько было этой колымаге лет, Пусильон даже представить себе не мог, и потому ничуть не удивился, когда на окраине города тот зачихал и остановился.
        - Похоже, приятель, дальше тебе придется идти самому, - развел руками второй бугай Бежеваля после того, как на попытки заводки грузовичок ответил лишь частыми оглушительными хлопками. - Теперь придется часа два ждать, пока остынет. Контакты, наверно, где-то отходят.
        - Ну, ладно, пока, - не стал спорить с очевидным Луи, пожал охраннику руку, выскочил на проезжую часть и перешел на тротуар.
        Когда он отдалился на десяток шагов, водитель достал из-под сидушки тот самый пистолет, с которым Пусильон посещал парикмахерскую, высунулся из дверцы, трижды выстрелил убийце в спину, нырнул обратно за руль, завелся с первой попытки и покатил дальше по темной вечерней улице, на ходу запихивая пистолет в узкую щель между сиденьями.
        Этьен Бежеваль был предусмотрительным человеком. Он хотел, чтобы извлеченные из спины молодого игрока пули эксперты могли сравнить с пулями из парикмахерской и сделать однозначный вывод…

* * *
        «Арабские эмигранты продолжают убивать французских граждан!»
        Надпись на экране привлекла внимание Филиппа Дюпре, и он указал на нее своим друзьям.
        - Громче сделай, громче! - потребовали они от бармена, и тот, разумеется, постоянных клиентов послушался.
        «Арабские эмигранты Лаваля продолжают уничтожать коренное население Франции, - поглядывая на бумажку, прочитала диктор. - Сегодня утром в арабском квартале этого города, где три дня назад исламист расстрелял посещавших парикмахерскую женщин, найден труп двадцатидвухлетнего Луи Пусильона, убитого тремя выстрелами в спину. По сообщениям полиции, Луи Пусильон никогда не попадал в криминальные сводки, подозрений в участии в криминальных или националистических группировках никогда не вызывал. По словам соседей, он был тихим и законопослушным человеком. По всей видимости, вся его вина состояла в том, что он забрел на улицу, которую населяют выходцы из Северной Африки, в темное время суток».
        - Вот, твари, - от ненависти у Дюпре сжались кулаки. - Стрелять их всех нужно, уродов! Гнать назад в их поганую Африку!
        - Не боись, брат, - похлопал его по плечу Артур. - Мне сейчас племяш звонил, полиция как сумасшедшая на окраину только что умчалась. Там кто-то из наших арабские дома бутылками с «коктейлем Молотова» закидал. Пожаров, говорят, уйма, «скорые» одна за другой уезжают.
        - Так им и надо, - кивнул Филипп. - Нечего на нашей земле свои порядки устанавливать! Ну что, еще по пивку - и расходимся? Сегодня все равно поздно. Давайте завтра тоже чего-нибудь против уродов придумаем?
        - Надо тоже «коктейлей» понаделать!
        - Проще подловить парочку в стороне от квартала и рожи начистить! Чтобы знали, кто тут хозяин!
        Посвятив еще полчаса мечтаниям о том, как можно наказать арабов за их поведение, участники «Чести и свободы» разошлись по домам. Трое из них жили на Рыжей аллее и потому сразу за пивнушкой свернули направо. Филипп же с Артуром обитали на Старом проезде, причем даже в одном доме. Их улица, несмотря на название, была вполне современной, застроенной панельными пятиэтажками и разбитой на узкие скверики.
        Разумеется, ближе к центру такая роскошь была невозможна - друзья обитали на окраине, в рабочем квартале, отстроенном муниципалитетом еще лет сорок назад и считающемся «социальным жильем». То есть - платить за квартиры приходилось раз в пять меньше, чем за такие же в центре, или вдвое меньше, чем в соседних, но «доходных» домах.
        - А арабы, кстати, в старых, французских окраинах засели, - почему-то вспомнилось Филиппу. - Почему нас из города вышибли, а их поселили?
        - Ничего, завтра им покажем, - пообещал Артур.
        Приятели на прощанье обнялись и разошлись по своим парадным.
        После пива Дюпре отключился моментально, едва только добрел до постели, и когда отовсюду послышались крики, далеко не сразу пришел в себя и сумел выглянуть наружу. Под окнами, в слабом свете редких фонарей, с трудом различались мечущиеся фигуры, слышался звон стекол. А потом припаркованные у подъезда машины начали вспыхивать одна за другой.
        - Моя машина!!! - Филипп кинулся к двери, спохватился, метнулся назад, сгреб со стула и натянул джинсы, из ящика стола выдернул кастет, выскочил на лестницу, помчался вниз, перепрыгивая целые пролеты, и, не успев вовремя остановиться, врезался в толпу соседей.
        - Что там?! - в ярости завопил он.
        - Снаружи подперто! - не менее зло ответили спереди.
        Дюпре дернулся назад, застучал кулаками в квартиру первого этажа.
        - Решетка у меня на окнах! Десять лет от воров стоит! - Хозяин оказался здесь же, в общей толпе.
        Филипп, ругаясь, побежал выше, зазвонил в квартиры. В одной ему открыли. Он отпихнул пожилую женщину в нижнем белье, забежал на кухню, распахнул окно и, не давая себе времени на раздумья, прыгнул вниз.
        Машины уже пылали вовсю, весь ряд, запаркованный у дома - от помойки до выезда на улицу. Дюпре кинулся к парадной, выбил ногой нижний клин. Дверь заскрипела, заходила ходуном, затрещала и распахнулась, разбрасывая белые щепки. Оказывается, поджигатели не ограничились для закупоривания двери одним только клином - они еще сверху и сбоку несколько саморезов вкрутили!
        К жарко полыхающим машинам подойти было невозможно, пришлось смотреть на них издалека. «Опель» Филиппа на глазах владельца четыре раза вздрогнул и осел на лопнувших шинах. Молодой человек болезненно поморщился: седану было всего два года, а кредит выплачивать предстояло еще три. И страховая компания, разумеется, ни единого цента не даст. Ведь случай умышленного поджога в полисе никто не предусмотрел.
        У Дюпре невольно сжались кулаки. Хотелось убивать. Но, к сожалению, он не знал - кого?
        Наконец кто-то из жителей догадался вызвать пожарных: сразу три машины с мигалками промчались по улице и затормозили возле дворового выезда. Филипп отвернулся и прочитал на стене крупные буквы, намалеванные красной краской на стене дома, по обе стороны парадной двери:
        «Режь французов! Аллах акбар!».
        - Твари! - прошептал Дюпре. - Уничтожать! Всех и каждого, пока весь корень поганый из Франции не вытравим!
        В этот раз горящий местью Дюпре не рискнул говорить с друзьями в баре, где случались посторонние люди, и предложил посидеть у черного хода старой больнички. Затарившись пивом, они разместились на ступенях, обсуждая недавние события.
        - Нельзя этого так спускать, братья! Никак нельзя! - горячо убеждал Филипп товарищей. - Жестко нужно ответить, жестко! Чтоб муслимам навсегда отбить охоту в наши районы соваться. Чтобы кровью умылись!
        Артур кивал, играя желваками - в ночном пожаре сгорела машина его отца.
        - Бутылки нужно оставить, - вытряхнув в рот последние капли пива, предложил рябой Николя. - Зальем бензином.
        - Бензина мало, - мотнул бритой головой Белуха. - Туда фосфор добавлять надо, иначе не загорится. А где ты его возьмешь?
        - Можно фитилем…
        - Ага! Пока подпаливаешь, тебя десять раз повяжут. Спалить арабов мало, нужно еще и смыться. А у нас даже машины теперь нет!
        - Я могу у матери попросить… - неуверенно предложил Николя.
        - Тихо! - предупредил Белуха, увидев ковыляющего по тропе мимо крыльца жирного старикашку, тяжело опирающегося на поблескивающую лаком палку.
        Бойцы «Чести и свободы» замолчали, дожидаясь, пока неожиданный прохожий уберется, но тот остановился рядом и навалился на трость обеими руками, глядя на них исподлобья блеклыми бесцветными глазами.
        - Чего надо, старый?! - отхлебнул пива Филипп.
        - Верно подсказали, где вы посиделки сидите… - медленно прошамкал тот.
        - Кто подсказал?
        - Друзья у меня есть. Хорошие… - Старик опять пошамкал. - Я ведь во Вьетнаме три года обезьянок желтоглазых гонял, было веселье. Ныне же не тот, не тот…
        - Тебе чего, пива дать, старый? - догадался Николя.
        - А ныне… - Старик вскинул руку, вытер глаза. - Ныне дочь мою и жену какой-то подонок в парикмахерской застрелил - и плевать всем, даже не ищут. В полиции посылают подальше и смеются только. Они там повязаны все. Диаспоры их бабками подкармливают, вот фликам до простых людей и дела нету.
        Николя вздохнул, сунул руку в пакет с бутылками, но Филипп, начиная о чем-то догадываться, его остановил, спрыгнул со ступеней:
        - Говори, зачем искал?
        - Силы у меня ныне не те, и руки дрожат… - Старик закашлялся. - Но мозги еще остались. Вы, ребята, коли помочь согласны, душу мою можете успокоить. Пошли, чего покажу…
        Странный прохожий развернулся и поковылял по тропинке. Дюпре оглянулся на друзей, торопливо допил содержимое бутылки, отбросил ее к кустам и пошел следом.
        За углом на растрескавшейся асфальтовой дорожке обнаружился сверкающий синий «Бентли». Старик посмотрел по сторонам, пискнул сигнализацией, открыл багажник, в которой оказалась большая белая коробка с нарисованной на ней спутниковой антенной.
        - Силы у меня не те, мальчики, - сказал толстяк. - Но знакомых все еще в достатке…
        Он приподнял картонный край, крышку деревянного ящика под ней, и Филипп увидел четыре черные винтовки с деревянными прикладами, аккуратно уложенные в прорезиненные деревянные гнезда. Он потянулся было вперед, но старик ударил его по руке:
        - Куда?! Отпечатки оставишь!
        - Сколько ты за них хочешь? - теперь уже его голос сорвался на сип.
        - Мне не деньги нужны, мальчик. Мне молодость нужна, чтобы за жену и дочку отомстить.
        Дюпре оглянулся на друзей. Он никогда не был в их компании главным, но все еще клокочущая после ночной подлости ярость заставила ответить за всех:
        - Ты нас нашел! Что дальше?
        - У меня нет сил. Но у меня есть деньги. Я заплачу за каждого дохлого араба две тысячи евро.
        - Заметано! Давай!
        - Подожди! - опять остановил его толстяк. - Сил у меня нет, но навыки остались. Я хочу отомстить, а не отправлять вас прямиком за решетку. Поэтому слушайте внимательно и исполняйте потом до мелочей! В каждой обойме по два патрона. Два быстрых выстрела, и не больше! Иначе вас заметят. Поставьте в сотовых таймер на общее время и начинайте стрелять одновременно. Иначе поднимется тревога, люди начнут смотреть по сторонам, и последнего из вас повяжут. Руками оружие не трогать, только в перчатках. Понимаете, почему? Купите плотные спецовки и сразу после дела выкиньте. Пороховая гарь въедается в одежду, ее не отмыть. Обычное мыло от «парафинового теста» тоже не спасет, нужно хорошо распариться и несколько раз помыться. Поэтому сразу после дела езжайте в сауну. Оружие с собой не таскайте - спалитесь. Сегодня найдите и приготовьте место, куда его можно быстро спрятать. Завтра сразу после выстрела суйте в тайник и сматывайтесь. Не подставляйтесь зря, я не хочу, чтобы вас посадили! Но если повяжут, ничего не признавайте. Тогда будет проще вытащить.
        - Почему завтра? - спросил Белуха.
        - Завтра на площади Шарля Тутена, возле бульвара Монсалье арабы соберутся на митинг. Мишени лучше не бывает.
        - Я знаю это место, - впервые за утро подал голос Артур. - Там новое здание комиссариата.
        - Верно, - согласился старый толстяк. - Сегодня полицейские двух муслимских грабителей повязали. Арабы через фейсбук сговариваются идти требовать их освобождения. Но их писульки умеют читать не только муслимы. Так что, поможете? Или мне искать французов посмелее?
        - Давай свой ящик, старый, - хмуро потребовал Дюпре. - Сочтемся.
        Толстяк снова открыл багажник, позволил Филиппу и Артуру вытянуть тяжелую картонную коробку, захлопнул крышку, доковылял до водительской дверцы. Покрякивая, забрался за руль.
        - Подождите! - спохватился Белуха. - А как мы его найдем, чтобы деньги получить?
        - К черту деньги, - сплюнул Филипп. - Главное, я смогу пристрелить хотя бы пару африканских тварей!
        Советы толстяка пригодились. Съездив на бульвар Монсалье, друзья обнаружили, что ближайшие к комиссариату дома - низкие, с железными двускатными крышами. Пришлось побродить вокруг, выискивая удобное место, и в итоге друзья решили разбиться на пары. Артур с Филиппом открутили петли у люка на крышу пятиэтажки примерно в трехстах метрах в направлении к центру, а все остальные решили залечь на супермаркете, с обратной стороны которого имелась грязная, явно давно никем не пользованная, пожарная лестница. В том же маркете они купили перчатки, плотные автоспецовки и резиновые маски клоунов. А вечером на машине привезли замотанные в оберточную бумагу винтовки и подняли их к намеченным местам.
        У Дюпре просто руки чесались осуществить задуманное как можно раньше - но пришлось проявить терпение. На место они поехали только к полудню. Возле дома дождались, пока у двери не окажется местных жителей, нырнули внутрь, поднялись наверх. Уже на крыше облачились в спецовки, натянули перчатки, на головы надели маски - тоже для защиты от пороховой гари. Только после этого достали винтовки, сняли с предохранителей, передернули затворы. Подобрались к краю крыши, залегли. Филипп покосился и увидел на крыше магазина - в стороне и чуть ниже - две фигурки в коричневых куртках. Всего две. Кто-то из друзей, похоже, струхнул. Но сейчас это было не важно.
        За кварталом, в просвете между кирпичными двухэтажками, была видна густая толпа, самое меньшее, из двух сотен муслимов, возбужденно размахивающих руками. Дюпре сладострастно облизнулся и прильнул щекой к ложу, ловя самую крупную жертву в колечко диоптрического прицела.
        В кармане пискнул сотовый, и он, затаив дыхание, плавно нажал на спусковой крючок. Винтовка дернулась, он поправился, выстрелил снова, метясь в соседнего араба, тут же откатился назад, сдернул маску, перехватил ружье, отбежал к вентиляционной трубе, зацепил крючок веревки, привязанной к колпаку, за цевье, опустил оружие в шахту, кинув следом маску, вернул в обычное положение. Рядом, пыхтя, уже стягивал спецовку Артур. Одежду вместе с перчатками они туго скатали, сунули в полиэтиленовые пакеты, спрыгнули с ними на лестницу, с невозмутимым видом спустились вниз, вышли из двери и отправились к автобусной остановке. По пути - метнули пакеты в мусорный контейнер.
        - Такси! - вдруг увидел машину Артур. - Филипп, давай сюда!
        Желтенький «Пежо» затормозил. Молодые люди спешно забрались в салон и хором скомандовали смуглому сухонькому арабу за рулем:
        - Улица Боне!
        Через пятнадцать минут молодые люди уже раздевались в прихожей заказанной накануне сауны. Вскоре сюда подтянулись остальные мстители.
        - Ну что, по пивку? - предложил Белуха. - У меня есть хороший тост! Круто мы их сегодня сделали, а?
        Они чокнулись бутылками и довольно рассмеялись. Напряжение все еще не отпускало - но это было ненадолго.

* * *
        Старик появился снова через два дня - в баре «Крот». Взял у стойки стакан вина, подсел к их столику, расстелил газету. Молча указал пальцем на заметку с репортажем о трагедии у полицейского участка, в строку, где говорилось о двух погибших. Выложил небольшой сверток. Ткнул пальцем в упоминание о трех раненых, поместил рядом еще конверт. Причмокивая, выпил вино. Оставил рядом с опустевшим бокалом пакет и предупредил:
        - Только бога ради, не держите дома или при себе. И не доставайте без перчаток… - Он закашлялся в кулак, поднялся и, опираясь на палку, побрел к выходу.
        Белуха тут же подтянул свертки, заглянул сбоку и сделал большие глаза.
        - Бабки… - бесшумно произнесли его губы.
        Филипп прибрал пакет. Он, и не заглядывая, знал, что находится внутри, и его душа запела от восторга: теперь у них есть патроны!

* * *
        Взяли Дюпре утром, по пути на работу. Отвезли в хорошо знакомый теперь комиссариат, долго держали в комнате с огромным зеркалом на одной из стен. Только около полудня к нему вошли двое полицейских в штатском, сели по сторонам:
        - Мы все знаем, - сказала женщина. - Тебя видели возле того дома. Сейчас будет опознание, и тебе предъявят обвинение.
        - Ты идешь по первому сроку, поэтому есть шанс, - добавил полицейский. - Напишешь признание - пойдешь по облегченной процедуре судопроизводства, получишь вдвое меньший срок. Свидетельницу привезли, сейчас готовится помещение для опознания. После опознания пойдешь уже по сумме доказательств, признания побоку.
        - Десять лет - или двадцать пять, - продолжила женщина. - Решать тебе. Тебе дать бумагу, или ты идешь с нами?
        У Филиппа по спине пополз гаденький холодок. Попался! Его все-таки поймали.
        Двадцать пять лет! Это почти что вечность. Дюпре даже не мог себе представить, что это такое - двадцать пять лет. Целая его жизнь от начала до конца, и еще немного! Но десять лет - были столь же непостижимым кошмаром.
        «А может, не узнают?» - шелохнулась в его душе слабая надежда.
        - Ну, что решил? - Женщина стала подниматься.
        - Пошли, - пожал он плечами.
        - Теряешь шанс, - опустилась она обратно.
        - Так, я ничего не понимаю! - Распахнулась дверь, внутрь шагнул спортивного вида седовласый мужчина в твидовой паре и с кожаной папкой в руке. - Комиссар, почему мой клиент еще здесь?
        - Мсье Корпузи? - поднялся мужчина. - Вы ведь адвокат Этьена Бежеваля, если не ошибаюсь?
        - Спасибо, я помню, - кивнул адвокат. - Но сегодня по просьбе матери Филиппа Дюпре я представляю его интересы. Ему уже предъявили обвинение? Какое?
        - Мсье Дюпре подозревается в убийстве двух человек в воскресенье днем на площади перед комиссариатом.
        - Вы сделали «парафиновый тест»? Я могу увидеть отчет эксперта? На оружии есть отпечатки моего подзащитного? У вас есть основания для обвинения, господин комиссар? Хочу напомнить, что мой клиент был задержан три часа назад. Если через минуту он не будет отпущен, я обращусь с жалобой на ваши действия в надзорные органы. Это произвол!
        - Ваш подзащитный не имеет алиби на момент убийства!
        - Он был с любовницей у нее в спальне. И не обязан посвящать вас в подробности своей личной жизни. Обязанность доказательства вины лежит на вас, господин комиссар! Вы отпускаете моего подзащитного - или мы общаемся через надзорные органы?
        Комиссар Фарси тяжело поднялся из-за стола и подошел к зеркалу. Полюбовался мешками под глазами.
        Последние две недели дались ему нелегко. Сперва какой-то урод устроил пальбу в парикмахерской. Такое иногда случалось, и он надеялся, что маньяка удастся быстро найти… Но потом в арабском квартале появился вообще непонятный труп молодого игрока, и комиссар уже не удивился, когда какие-то идиоты на белом грузовом «Ситроене» проскочили на всем ходу по одной из улиц мусульманского квартала, разбрасывая по сторонам бутылки с «Молотовым». От шального набега никто не пострадал. Только краска на нескольких домах обгорела, тротуары подкоптились, и одна машина все-таки занялась. Но после этого арабы напрочь перестали общаться с полицией. Просто разучились понимать французский язык, и все!
        Комиссар уже тогда почувствовал неладное и обратился в департамент Нанта с просьбой прислать усиление из корпуса жандармерии, но ему ответили, что все силы заняты в Париже, Тулузе и Лилле, где начался очередной бунт исламских эмигрантов. Потом был поджог на Старом проезде, потом арест Мустафы Валлема, которого пришлось забирать буквально с боем, под градом камней собравшихся арабов. На Валлема, как на убийцу из парикмахерской, указал один из осведомителей. Но его не опознала ни одна пострадавшая, и парня пришлось отпустить. Однако еще до этого кто-то успел стрельнуть в толпу, собравшуюся перед комиссариатом, когда арабы требовали отпустить Валлема. Им ведь плевать на вину, они всегда защищают своих… в отличие от полицейского департамента.
        После стрельбы эмигранты поначалу разбежались, потом попытались ворваться в комиссариат. Разгонять их пришлось слезоточивым газом. Арабы побежали - но вскоре стали нападать и избивать первых попавшихся на пути местных жителей. И вместо того, чтобы искать стрелка, Фарси сперва сидел в обороне, а затем наводил в округе порядок, не имея ни одного свободного человека. Какое уж тут расследование!
        В итоге теперь его ненавидят жители за то, что он отпустил убийцу парикмахерши - ведь все уверены, что комиссар испугался арабской диаспоры. Его ненавидят арабы за то, что их убивали, а виновник неизвестен. И даже отпущенный Мустафа Валлем прямо в камеру перед участком открыто заявил, что намерен зарезать десять неверных в отместку за своего брата, оказавшегося одним из застреленных. Только за это в любой нормальной стране виновнику влепили бы лет пять. Угроза убийством - преступление. Но Валлема трогать не рискнули. Хотя все понимали - он не шутит. Этот - пойдет убивать.
        Последней надеждой были местные нацики. Кому еще может прийти в голову наугад стрелять по мусульманской толпе? Мелкие местные «фюреры» все наперечет имелись в картотеке департамента. Взять, надавить, получить признание…
        Но адвокат был прав: ни на кого из задержанных у полиции не было никаких улик. Тест на пороховую гарь - нулевой, найденная винтовка - без отпечатков. «MAS-36» стояла на вооружении тридцать лет - нашлепаны сотни тысяч штук, и поставлялись по всему свету от Вьетнама до Намибии. Никаких зацепок…
        Тут даже с чистосердечным признанием запросто в суде оправдают.
        Комиссар Фарси отлично понимал, что случится дальше. Но поделать ничего не мог. Из его тупика никаких разумных выходов не имелось.
        - Филипп Дюпре, вы можете быть свободны, - наконец выдавил он. - У полиции нет к вам больше никаких вопросов.
        - Прекрасно, - обрадовался адвокат. - Филипп, пойдем. Надеюсь, комиссар, ваши слова относятся и к остальным задержанным?
        Буквально волоча молодого человека за руку, адвокат вывел его на свет, и уже за дверьми комиссариата чуть задержался, повернувшись к подзащитным:
        - Если что, звоните. Ничего не бойтесь, закон сильнее фликов. Я поехал, у меня еще много дел.
        Быстрым шагом он направился к приземистой «БМВ», а Белуха громко выдохнул:
        - Ничего себе, приключение! А ведь я чуть не поддался! Уже и вправду думал, что проще признаться.
        - Ну и дурак, - ответил Филипп. - Руки у них коротки нас достать. Пошли. Нужно выпить. И пораскинуть мозгами над нашим главным вопросом… Кому всадить еще сорок оставшихся в коробках пуль?
        Глава десятая
        Воздух
        - Денис, ты глянь! - остановился Алексей возле огромной телевизионной панели, на которой над бегущей строкой показывали горящие на улицах машины и парней в куртках с капюшонами, мечущих куда-то камни и бутылки. - Они там все с ума посходили! Интересно, это турки в Германии или арабы во Франции?
        - Какая тебе разница? - не понял Тумарин. - Лично я уже лет десять, наверное, вообще новостей не смотрю. И ничего, жив-здоров.
        - Это потому, что ты уже давно в другом измерении живешь. На другой планете. А мне интересно! Упс, это опять Франция! В Нанте по обвинению в многочисленных убийствах арестован полицейский комиссар Лаваля Эдмон Фарси. Три дня назад, после того, как он отпустил нацистов, подозреваемых в расстреле эмигрантов на площади города, жители арабского квартала взяли комиссариат штурмом… Много пострадавших… Ну да, так я и поверил! Полицай утверждает, что выдавал подчиненным только резиновые пули. И это несмотря на то, что у мирных граждан десятки огнестрельных ранений. С неба эти пули прилетели, что ли? Во Франции, между прочим, в этом месяце полиция уже раз двадцать в разных департаментах в толпу палила, и каждый раз после этого пыталась отмазаться. Одно слово, уроды! Столкновения продолжаются, мэрия пытается вести переговоры… Многочисленные возгорания. А пожарное депо тоже сожжено. Интересно, каким местом они думают? Где они собираются жить, если разнесут всю страну на гранулы? У них там, кажись, уже возникли проблемы с электроснабжением.
        - Скажи лучше, как уговорился с «Энергией»? Спецов для сборки на нашей южной базе дадут или нет? Или мне нужно сватов засылать, чтобы с работы переманивали?
        - Жмутся. Говорят, что сборка аппаратов у них, в готовых эллингах, под контролем лучших специалистов, при наличии лучшей контрольно-диагностической аппаратуры и научного центра даст куда большую гарантию качества, нежели цех, организованный в пустых ангарах на новом месте.
        Это было правдой. Именно поэтому Тумарин согласился устанавливать новый двигатель на орбитальный аппарат здесь, в России. А потом - здесь же совершить испытательные полеты. Разумеется, без запуска «Касатки». Дай «макеевцам» волю - они бы тоже все работы провели в своих цехах. Но тут на стороне Дениса был договор о запрете ядерных испытаний. Россия использовать новую систему не имела права. Поэтому «Клипер» с установленной на нем «Касаткой» он официально покупал и вывозил за рубеж. Подняться в воздух ему суждено с опознавательными знаками Никарагуа.
        - Сизарь, на будущее. Первую серию аппаратов мы можем заказать у «королевцев», это само собой. Но серию нужно запускать возле места основного старта! Им же все равно новые цеха под это строить придется. Хотят долю - пусть отпочкуют нам филиал! Корпорация должна иметь самостоятельность. А то в России слишком много голодных монстров. Могут «Молибден» и схарчить, если слишком активно развиваться станем.
        - Не говори «гоп»… Мы еще даже таможню не прошли!
        В этот раз Тумарин летел без билета, на «попутке». Причем, на весьма впечатляющей! Высотой с трехэтажный дом и с хвостом на высоте пятиэтажки, с крыльями размером, как Красная площадь, с двумя рядами колес, каждое в рост человека, - АН-124 поражал воображение даже подготовленного человека. Трудно поверить, что эта махина размером с броненосный крейсер начала двадцатого века способна оторваться от земли и, подобно легкому аисту, перемахнуть по воздуху через половину земного шара.
        Внутри огромного салона запросто поместился не только «Клипер» целиком, но еще и разобранные крылья, какое-то специальное оборудование, мебель новых сотрудников - и еще осталось место для просторного кинозала, в котором намеревалась коротать полет бригада подготовки «Воздушного старта» к работе.
        - Смотри, Денис, канал «Франсэ-э-э» анонсирует интервью с нашим Топорковым, - неожиданно сообщил Сизарь. - Рекламу подписчикам рассылает.
        - Ты чего, еще и в телефоне на новости подписан? - удивился Денис. - Голова не пухнет?
        - Голова должна работать! - спрятал сотовый Леха. - Вот как новыми проблемами загружусь, тогда и новости заброшу. «Касатка»-то наша дрянь - тупой кирпич супротив компьютера. Ее еще дорабатывать и дорабатывать. В первую очередь, систему генерации.
        - Молодые люди!
        Сизарь и Денис оглянулись на голос, увидев крепкого и рослого, лысого загорелого мужчину возрастом под полтинник.
        - Уп-с-с… - выдохнул Леша. - Денис, ты знаком с шеф-пилотом КБ «Энергия»? Егор Антонович, очень рад вас видеть.
        - Взаимно! Очень интересно было услышать ваше личное мнение о ваших собственных двигателях. Вы их хотя бы раз обкатывали?
        - Один раз совершенно точно, - искренне ответил Сизарь.
        - То есть, всего один раз и обкатывали?
        - У нас коммерческая организация, Егор Антонович, - вместо Сизаря ответил Тумарин. - Мы не можем напрасно тратить время и устраивать кучу испытаний сверх необходимого. Механизм прошел испытания на стенде и доказал свою работоспособность. Теперь мы хотим проверить его в полете.
        - Это который «тупой кирпич»?
        - Это полностью функциональная схема, - попытался разъяснить Сизарь. - Просто в самом простейшем виде. Если она покажет себя пригодной для работы, будем расширять функциональные возможности…
        - Егор Антонович, - перебил его Тумарин. - Перед вами конструктор двигателя и куратор проекта. Мы отправимся в первый полет вместе с вами. Думаю, это достаточное доказательство нашей уверенности в двигателе?
        - Знаешь, парень, что у тебя на лбу написано? - ответил летчик-испытатель. - Там написано: «Если машина гробанется, то лучше уж и я с нею».
        - Никто не гробанется, - покачал головой Денис. - Никакого риска не будет. Мы стартуем с двенадцати тысяч, поднимаемся в стратосферу, планируем на аэродром Панхито и садимся. Все. В худшем случае, если техника откажет, то просто планируем вниз, и «Бе-200» подбирает нас из океана. Никакого риска - проверка двигателя в полете, и ничего более.
        - В наше время на регламенты и протоколы испытаний всем наплевать, - хмуро ответил летчик. - Все думают только о деньгах. Всем только давай, давай, давай…
        Пилот с недовольным видом прошел мимо, помахивая легким чемоданчиком.
        - Советская школа, - виновато развел руками Сизарь. - Зато опыт! Лучший специалист конторы…
        Самолет мелко задрожал, и его носовая часть, высоко задранная для погрузки, медленно поползла вниз. Похоже, «Руслан» уже получил разрешение на вылет и никого из опоздавших ждать более не собирался.
        - Рассаживаемся, пристегиваемся! - Один из членов экипажа вышел на мостик перед дверью в кабину. - Возможно, сейчас нас немного потрясет! Но в воздухе сразу станет легче.
        Спустя двадцать часов самолет уже приземлился на авиабазе Панчито. Заждавшиеся стропальщики ринулись в гигантский транспортный отсек, стали отстегивать крепежные ленты, загнали прямо внутрь дизельный погрузчик. Все отлично знали, что и как надлежит делать, куда везти и где складировать. Со стороны куратора проекта в этой ситуации самым разумным было не мешать.
        На краю поля он увидел маленький открытый «Судзуки-самурай», которым пользовался в Никарагуа. Денис поспешил к машине, Аривжа выпрыгнула навстречу:
        - Привет, милый! Я думала, ты останешься проследить за работой.
        - Сами управятся, не маленькие…
        Он взял ее руки в ладони, ощутил крепкое пожатие, и девушка посторонилась:
        - Сядешь за руль?
        - Нет, не удалось выспаться в полете. Глаза слипаются.
        - Ну, тогда поехали спать, - предложила она.
        Джип сорвался с места, стремительно промчался по дорожке, лоснящейся от свежего асфальта, и резко остановился возле бунгало. Молодые люди поднялись по ступеням, вошли в дом, и Аривжа, хлопнув дверью, кинулась к нему, обняла за шею и крепко прильнула:
        - Куда же ты пропал?! Как долго тебя не было!
        Вместо ответа Денис подхватил ее на руки и понес в спальню.

* * *
        Наконец-то дорвавшись до мягкой постели, Тумарин продрых полных двенадцать часов - и спал бы, наверное, и дальше, если бы ему на лицо не упали горячие солнечные лучи. Он поднялся, завернулся в простыню и выглянул на веранду. Аривжа сидела там, стремительной дробью стуча пальцами по клавишам. Денис кашлянул. Девушка еле заметно покосилась в его сторону и никак не отреагировала. Но молодой человек уже давно привык ощущать мысли и желания любимой по взгляду, легкому движению губ, бровей, по касаниям пальцев к волосам.
        На людях Аривжа всегда была спокойна и холодна. Можно даже сказать - суха и чопорна. Но чем дольше она сдерживала эмоции, чем сильнее были спрятанные под маской чувства - тем жарче они полыхали, когда она оставалась с Денисом наедине. Тумарина эта игра в снежную королеву со страстью тигра пока что полностью устраивала.
        Вот и сейчас, не прошло и двух минут, как клавиши затихли, негромко стукнула крышка ноутбука, через мгновение тихонько скрипнула дверь.
        - Ты уже встал, или мне показалось?
        - Я как раз думаю над этим вопросом, - подкравшись сзади, он коснулся губами ее шеи и стал пробираться выше, раздвигая лицом ее смолистые волосы.
        - Мне нужно сегодня еще успеть… - шепотом предупредила она.
        - Куда?
        - Какая разница?.. - прошептала в ответ она.
        Чего они никак не успели сделать за своими хлопотами - так это озаботиться обедом, а потому после двух стаканов сока отправились подкрепиться в «гранд-столовую», как в шутку прозвали здешнее заведение самообслуживания остряки. С одной стороны - официантов в нем не было, отоваривались посетители сами, загружая подносы вдоль длинного прилавка. С другой - купить здесь можно было все, от морса до французского шампанского, от серых макарон с консервированной тушенкой до кроличьих ушей, тушенных в апельсиновом соусе.
        Развлекали посетителей несколько жидкокристаллических панелей, на которых обычно распевали невесть что сочные смуглые красотки с местного музыкального канала, - однако сегодня колыхались белая, синяя и красная ленты, изображая фон для Эйфелевой башни и знака «F24» рядом с ней.
        Странный выбор начальника заведения разъяснился, когда на экране появился одетый в джинсы и свитер Семен Топорков, сидящий напротив затянутой в красное платье женщины с откровенно лошадиной физиономией.
        - Добрый день всем зрителям, переключившим свои телевизоры на наш информационный канал, - радостно оскалилась дама на экране. - Сегодня у нас в гостях русский промышленник и миллионер, владелец корпорации «Молибден», прославившейся в последнее время проектом «Планета белой расы», реклама которого в последние месяцы попалась на глаза, наверное, каждому французу. Откройте нам свою великую тайну, мсье Топорков: так какую именно услугу вы предлагаете нашим гражданам?
        - Все очень просто, мадам Женевьева, - спокойно кивнул в ответ Семен Александрович. - Мы предлагаем всем желающим переселиться в такое место, где совершенно точно и гарантированно никто не ограбит, не изнасилует, не обкрадет, где нет риска того, что кто-то вломится в их дом и отберет их детей. В такое место, где они смогут жить в полной безопасности и спокойствии привычным образом, не подвергаясь оскорблениям и унижениям.
        - Вы полагаете, жители Франции нуждаются в вашей защите? - рассмеялась журналистка.
        - Судя по тому, что каждый год вашу прекрасную страну покидает полмиллиона человек - то да. Впрочем, это относится не только к Франции. Семьсот пятьдесят тысяч коренных жителей в год бежит из Германии, четыреста тысяч - из Англии, три миллиона - из США. Людям не нравится тот мир, в котором они оказались. Европейцы все чаще продают свои дома, собирают вещи и отправляются на чужбину в надежде найти там лучшую долю. Но эта надежда напрасна. Если они бегут на американский континент, то сталкиваются с той же самой бедой, что и дома: с ювенальной юстицией, запретом на самооборону, феминистическим террором, с толерантностью и сексизмом. Спастись от этого возможно только в современных, стремительно развивающихся странах Юго-Восточной Азии. Но буддийская цивилизация, выросшая на совершенно других морально-этических принципах, чужда западному человеку и не даст ему облегчения. К тому же, не секрет, что сейчас планета входит в новую фазу своего расширения, а это геологическое явление связано с землетрясениями, извержениями вулканов, с выбросами ядовитых газов. Вы ведь наверняка знаете о частых случаях гибели
птиц, рыб, животных в разных уголках планеты? Так давайте вспомним о том, что в ходе первой волны геологического расширения двести миллионов лет назад случилось так называемое «Пермское вымирание», когда погибло девяносто девять процентов живых организмов. Практически все!
        - Какие страсти вы рассказываете, Семен! - На этот раз журналистка не хихикала.
        - Это не я, дорогая Женевьева, это сейсмологи. У меня нет последних данных, но с тысяча девятьсот девяностого года по две тысячи одиннадцатый количество землетрясений выросло с одиннадцати тысяч до тридцати четырех тысяч в год, количество извержений - с тридцати до ста сорока. Один за другим просыпаются давно потухшие вулканы, такие как Чайтен, Симмоэ, Эль-Иерро, вулкан-убийца Утрунку.[2 - В книге использована статистика 2009 года. Вулкан Чайтен находится в Чили, Симмоэ - в Японии, Эль-Иерро - на Канарских островах, Утрунку - в Боливии.] Геологические изменения приводят к изменениям климатическим, к небывалым наводнениям, ураганам, к заморозкам или засухам там, где таких явлений никогда не случалось. Увы, Женевьева, но Юго-Восточная Азия находится аккурат в местах разломов, а потому катастрофы обрушиваются в первую очередь на эти районы. Однако не все так страшно. В настоящий момент наша корпорация приступает к строительству на Венере обитаемых плавучих поселений. Мы готовы предоставить всем желающим возможность переправиться на эти базы на постоянное место жительства. За соответствующее данной
услуге вознаграждение, разумеется. Они попадут в условия полнейшей безопасности, сохранят привычный образ жизни, смогут завести, наконец, детей и растить их, не опасаясь за будущее.
        - Билеты на ваш «безопасный остров» будут стоить не менее трех миллионов евро, мсье Топорков. Вам не кажется, что, имея такие деньги, родить и вырастить детей несложно и здесь, на Земле?
        - Вы забываете, мадам Женевьева, что в современной Европе любящему отцу достаточно поцеловать сынишку на ночь, чтобы загреметь в тюрьму на остаток жизни по обвинению в педофилии. Кто же в здравом уме рискнет рожать детей в подобных условиях?
        - Но вы должны понимать, Семен, что ювенальные службы защищают детей от домашнего насилия! Вы знаете, как часто родители поднимают руку на своих детей?
        - Родных детей защищает материнский инстинкт! Инстинкт, которым природа награждает каждую женщину, зачавшую, выносившую и выпустившую на свет свое дитя. А чем руководствуются комитеты нерожавших правозащитников, кроме желания освоить побольше денег? В родной семье беда возможна в одном случае из ста - а комитет нерожавших правозащитников изуродует судьбу ребенка гарантированно. Причем, заметьте, охотятся они именно за теми родителями, с которых можно что-то получить. Так что три миллиона обычную семью не то что не спасут, а как раз переведут в группу риска. Между тем, на Венере и родители, и дети будут в полной безопасности. Липкие лапки «защитников» туда просто не дотянутся.
        - У вас пугающий взгляд на действительность, мсье Топорков. Неужели вы считаете, что ювенальная юстиция придумана только для того, чтобы терроризировать счастливые семьи?
        - Неважно, что думаю я, Женевьева. Важно, что думают европейцы и белые американцы. Я всего лишь продаю билеты на остров спасения. Выбор за покупателями.
        - Вы опять говорите именно о «белых», мсье Топорков. Почему ваш проект называется «Планета белой расы»? Вам не кажется, что это звучит несколько расистски?
        - Повторяю еще раз: я продаю билеты на остров спасения. Поскольку на Земле уничтожается именно цивилизация белых людей, то и мое обращение направлено в первую очередь к ним.
        - И снова в высшей степени провокационное заявление, мсье! Кто уничтожает, как, где?
        - Милая Женевьева, ну, посмотрите сами. Вот представьте себе, что существуют две цивилизации, каждая из которых живет по своим обычаям. Одна, счастливая и духовная, прозябает в нищете и голоде, а вторая, злобная и дикая, живет сыто и богато. Разумеется, люди бегут из мира голодного и нищего в мир сытый и богатый. На новом ухоженном месте они оседают и требуют, чтобы жители богатой цивилизации уважали их веру, правила и обычаи. Чтобы сытые начали жить так, как привыкли они, голодные, а не так, как заведено в богатой цивилизации. Скажите, Женевьева, что случится с богатой цивилизацией, если она начнет жить по законам и обычаям цивилизации нищей?
        - Вы хотите сказать, что веротерпимость и уважение прав эмигрантов уничтожает европейскую цивилизацию?!
        - Да ничего подобного! - Миллионер вытянулся в кресле и сложил руки замком на голове. - Я бизнесмен, а не политик, и не намерен учить кого бы то ни было, как следует менять мир. Но я готов предоставить каждому, купившему билет на плавучие острова Венеры, возможность жить по тем обычаям и правилам, к которым он привык. Жить в мире, где не будет горящих перевернутых автомобилей и грабежей, где на улицах не стреляют, а в окна не бросают камни, где никого не насилуют и не убивают, где детей не отнимают у родителей, а ваша религия никого не интересует. Мир без вулканов, землетрясений и наводнений.
        - Жить в дикой глуши, оторванными от человечества, не имея возможности пройтись по настоящему лесу или искупаться в реке, вдохнуть морской воздух? Вы предлагаете тюремную камеру, Семен, а вовсе не счастливый уголок!
        - На самом деле лес и возможность купаться там будут, Женевьева. А что до морского воздуха… Вы сами-то когда вдыхали его в последний раз? Вот именно - работа, работа и работа. Но вы недооцениваете возможности современной связи. Каждый житель острова на Венере сможет получить полный пакет удовольствий, доступный - и зачастую ненужный - землянину: тысячу каналов телевидения, интернет, новостные линии. Думаю даже, у нас получится сделать это качественнее, чем у земных операторов, причем намного. Что до отдыха на пляже: две недели полета - и вы на Майорке. Ничего сложного, было бы желание. Разумеется, это будет дольше, чем из Лондона или Нью-Йорка, но такова плата за безопасность. Абсолютная гарантия того, что ваш дом не зацепит случайная ядерная ракета, подорванная каким-нибудь террористом.
        - Но ведь в вашем мире тоже кому-то придется выполнять грязную работу. Убирать, прислуживать, стирать, чинить. Значит, тоже возникнет социальное расслоение.
        - Как сказал один из моих сотрудников, Женевьева: «Люди - это слишком большая ценность, чтобы мыть пол или вытирать пыль», - улыбнулся миллионер. - Мы намерены полностью автоматизировать всю нудную и грязную однообразную работу. На «Планете белой расы» не найдется места для гастарбайтеров.
        - Вот оно! - радостно встрепенулась журналистка. - Вы проболтались! Мсье Топорков, вы фашист! Вы самый махровый расист и исламофоб! Вы делите людей по национальному признаку и их религии. Вы не желаете признать, что все люди равны, а времена колониализма прошли.
        - Да, не признаю, - неожиданно согласился олигарх. - В космосе будут нужны люди с высшим техническим образованием и навыками работы со сложным оборудованием. На орбите, знаете ли, не до расовых боданий.
        - То есть, арабам, неграм, китайцам вход в ваш мир закрыт?
        - Да бога ради - если они умеют варить пластик в вакууме и способны выдерживать перегрузки до шестерки включительно!
        - Вот видите! Сразу начались увиливания и оговорки! - вскочила со своего места журналистка. - Мне противно находиться с вами в одной студии, мсье Топорков! Вы расист и негодяй! Надеюсь, следующее интервью у вас будет брать прокуратура Марселя!
        Картинка сменилась трехцветным флагом, мигнула, и перед зрителями возникло пока еще пустынное футбольное поле, по которому одиноко бегал с мячом под мышкой коротко стриженный арбитр, одетый в траурные футболку и шортики.
        - Неплохо, - громко подвел итог Сизарь, сидящий через три столика возле стены. - Если примерно из четырех миллионов европейских мигрантов где-то один из тысячи способен выложить три лимона, и хотя бы каждый десятый клюнет на удочку про безопасность - это выйдет почти четыреста пассажиров в год. Нам, даже если пупок надорвется, больше в ближайшие годы и не переварить.
        - Насчет каждого десятого ты загнул! - ответил кто-то от стойки. - Рискнет от силы каждый сотый.
        - Есть еще и обыватели, - ответил Тумарин. - Те, кто живет в своих домах или фермах и у кого под окнами эмигранты каждый вечер свои фейерверки устраивают. Есть миллионы людей, которые работают чисто с компьютерами в проектировании, программировании, экономике и прочей подобной «прикладнухе». Им все равно, где перед монитором сидеть, а перо в бок на вечерней улице получать неохота. Продать квартиру, дом, перешерстить сбережения - и на билет к нам, в безопасный мир, этим ребятам денег хватит. Будут еще просто романтики и любители приключений… В общем, несколько сотен клиентов в год мы наберем наверняка. Так что Топорков, считай, свою работу сделал. Теперь дело за нами.
        - Через неделю выкатка, - прихлебнув из горлышка пива, отчитался Сизарь, - потом еще три дня на монтаж и отладку. Максимум десять дней - и мы готовы. Через три дня прекращаю пить. А пока, Дениска, я там и нафиг не нужен. Имею право перезагрузить мозги.

* * *
        Двенадцатого апреля командировочные из РЦ «Макеева» наконец-то вылизали свой «Воздушный старт» до последнего винтика и проводочка и, не зная, что еще можно сделать, признали систему готовой к первому «горячему» старту. Аривжа попрощалась с Денисом дома, на аэродром ехать отказалась. Сказала - не желает путаться под ногами специалистов. Но скорее всего, побоялась, что в этот раз выдержка ее подведет.
        Уже в здании управления полетами Денис переоделся в термобелье, поверх него натянул тесный плавающий костюм и вслед за Егором Антоновичем полез по пожарной лестнице на самый верх девятиметрового сооружения.
        Водруженный на суперэтажерку, маленький крылатый аппарат нес никарагуанскую бело-синюю расцветку, на стабилизаторе и крыльях имел эмблему в виде желтой звезды на красно-черном фоне и размашистое название «Касатка» на борту. Во избежание юридических и дипломатических проблем всякую связь с российской родословной «взрыволета» адвокаты концерна посоветовали убрать.
        Внутреннее помещение челнока всего втрое превышало размерами салон Тумаринского «УАЗа», вместо просторных окон имело несколько слепых круглых иллюминаторов и сдвоенную панель на носу - опять же, немногим больше лобового автомобильного стекла. Спасало лишь то, что рядов кресел стояло всего два, по два в каждом, и заднее пространство примерно три на три метра оставалось свободным. При желании можно было размяться или полазить по шкафам.
        - Тесновато, - усаживаясь за спиной Сизаря, отметил Тумарин.
        - На орбите в таком ребята месяцами живут и не бухтят, - хмуро ответил шеф-пилот, щелкая тумблерами. - Питание есть, давление есть, системы жизнеобеспечения протестированы.
        - У меня все индикаторы зеленые, - со своей стороны ответил Алексей. - Аккумуляторы под завязку, в барабанах полтора кило топлива, лазеры в каналах юстировки, давление в генераторе есть. За ночь ничего не прохудилось.
        - «Богатырь», это «Касатка», - сообщил в микрофон Егор Антонович. - К взлету готовы.
        - Вас поняли, взлетаем, - ответили наушники так громко, что услышал даже Денис. Впрочем, с его места, откуда можно было различить только зеленые волны джунглей через иллюминатор, да крышу аэропорта через плечи пилота и бортмеханика, каковым в этом полете по факту числился Сизарь - с его места казалось, что они уже поднялись на изрядную высоту.
        Однако вскоре картинка в окнах зашевелилась, повернулась в одну сторону, в другую, быстро покатилась назад, чуть наклонилась и ушла вниз.
        - Странно, совсем не слышно двигателей, - отметил Тумарин.
        - Слишком далеко внизу, - отозвался пилот. - Звуки сносит.
        - Ну вот. А я только собрался похвалить звукоизоляцию.
        Егор Антонович промолчал, выжидательно поглаживая сектор газа.
        - Дениска, держи инструкцию! - протянул через плечо пачку распечаток Сизарь. - Будешь за робота, чтобы мы чего при старте и планировании не забыли. Потом, на серийных машинах мы, само собой, автоматику поставим. А пока вручную.
        - Хорошо, - согласился Тумарин, - давай.
        Он перелистал страницы, разделенные на списки «вкл» и «выкл», ничего в них не понял и снова выглянул в окно. Теперь с его места можно было разглядеть только редкие облака и бесконечную голубизну, лишь изредка подчеркиваемую темной линией далекого горизонта.
        - «Касатка», я «Богатырь». Высота десять, идем в рабочую зону.
        По понятным причинам стартовать над обжитой сушей, застроенной заводами, электростанциями и жилыми домами, орбитальный челнок не мог. Первый запуск летного экземпляра Тумарин - с одобрения доброго десятка главных конструкторов самых разных контор - назначил над океаном, в стороне от судоходных линий.
        - «Богатырь», я «Лодка». Эшелон занял, вас вижу.
        - Принято, «Лодка».
        Это был «Бе-200», готовый спасти испытателей в случае аварийной посадки на воду. Но об этом варианте Денису думать не хотелось.
        Минуты тянулись, как резиновые. Четыреста километров до безлюдного района в океане они должны были преодолеть за полчаса, но Тумарину показалось, что прошел целый день, прежде чем рация челнока снова ожила:
        - «Касатка», я «Богатырь». Набор высоты завершен. Эшелон четырнадцать тысяч метров. Мы в рабочем районе на рабочей высоте. Доложите о готовности.
        - У меня приборы указывают полную исправность, - ответил Сизарь.
        - Я «Касатка». К работе готовы, - ответил в микрофон пилот.
        - Вас поняли. Готовьтесь к сбросу… Замки отстегнуты. Повторяю, все четыре замка отстегнуты. Выпускаем закрылки! Расцепление подтверждаю. Хорошего полета, мужики!
        - Вас понял, «Богатырь». Самостоятельный полет подтверждаю, замечаний нет, - громко сглотнул Егор Антонович. - Спасибо, что подбросили.
        - Я «Лодка», ухожу в район патрулирования.
        - Понял, «Лодка». Спокойного полета!
        «Это точно, - мысленно согласился Тумарин. - Лучше бы они нам не понадобились».
        Ему показалось, что он слышит, как шелестит снаружи воздух - но это, конечно же, было иллюзией. Если он не различал в салоне рева моторов, то уж тихому шелесту в кабину было не пробиться совершенно точно.
        Сброшенный на высоте четырнадцати тысяч метров со спины «Ан-124», челнок оставался пристегнутым поверх огромного планера, выполненного по схеме «бесхвостки». Странная конструкция даже сейчас вызывала у Тумарина сильные сомнения в своей надежности, но проектанты РЦ «Макеева» дважды прогнали перед ним на компьютере схему обтекания воздушными потоками при разных углах атаки и убедили, что именно такой планер склонен к самостабилизации и надежно обеспечит старт даже при самой неблагоприятной погоде. Пришлось поверить.
        Как ни странно, инженеры в очередной раз оказались правы: в разреженном воздухе над Тихим океаном «Касатка» лишь немного задрала нос и устойчиво помчалась вперед, обгоняя мелко резанные, перистые облака.
        - «Касатка», я «Богатырь». Удаление сто пятьдесят. Начинайте предполетную подготовку.
        - Вас понял, - кивнул Егор Антонович. - Штурман, инструкцию! Эй, на галерке! Заснул, гений?
        - А, простите! - Денис схватился за распечатку: - «Порядок подготовки к старту двигателя. Первое: закрыть экранирующие заслонки дюз двигателей ориентации…»
        - Закрыты!
        - Закрыть датчики давления.
        - Закрыты!
        - Закрыть приборы аэронавигации.
        - Закрыты!
        - Закрыть панель моторного отсека.
        - Закрыты!
        - Отключить системы жизнеобеспечения.
        - Отключены!
        - Экранировать приборы системы жизнеобеспечения.
        - Закрыты!
        Список был довольно длинным, аж на трех страницах, и только в самом конце стояло:
        - Отключить радиостанцию!
        - «Богатырь», подготовка завершена. Мы отключаемся и начинаем работу.
        - Вас понял, «Касатка». Ваше удаление двести пятьдесят, ваша высота девять. Работу разрешаю.
        Пилот щелкнул последним тумблером, вытянул на себя защелку экранировки, снял гарнитуру, бросил в металлическую коробку возле кресла, захлопнул крышку и громко ухмыльнулся:
        - Ну что, гении, вы все еще верите, что ваш утюг способен летать?
        - Сейчас узнаем, - ответил Сизарь. - Денис, откинься на спинку и прижмись, особенно головой. Перегрузка должна быть серьезной.
        - Ну, - перекрестился Егор Антонович, - с Богом. Поехали!
        Он толкнул вперед рычаг управления двигателем, и уже через миг на грудь Дениса обрушилась страшная, невыносимая тяжесть, в глазах заплясали красные искорки и…
        …Он очнулся от ощущения невероятной легкости во всем теле и от странности в спине. Висеть над креслом в паре сантиметров, будучи привязанным четырехточечными ремнями, а не сидеть в нем, оказалось очень непривычно. Странным было и то, что вокруг, за всеми стеклами, царила бесконечная звездная ночь.
        - Где мы? - попытался спросить он, но грудь отозвалась такой сильной болью, что наружу вырвался только слабый хрип.
        - Дениска? Ты жив? - Где-то сбоку послышался шорох, и вскоре над Тумариным появилась голова Сизаря. - Как себя чувствуешь? Руки-ноги целы?
        - Грудь болит… - прохрипел Денис.
        - Это от перегрузки. Я тебе сейчас анаболика вколю, легче станет. Тут в аптечке есть, Госнаркоконтроль еще не добрался. Сейчас, потерпи.
        Он уплыл куда-то назад, зашуршал снова.
        - Что случилось, Леш? - спросил Тумарин.
        - Случилось то, что я оказался идиотом, а ты гением, - вернулся назад Сизарь, намотал ремень на левую руку и принялся расстегивать на своем товарище комбез. - Если бы у нас стояла плита с охлаждением, на которой я настаивал, мы были бы уже возле Юпитера. А так мы всего лишь на полпути к Марсу.
        - Врешь! Я не мог валяться без сознания так долго. На твоем агрегате до Марса не меньше месяца полета.
        - Ну, преувеличил маненько, бывает. - Оголив Денису плечо, Сизарь вогнал в него иглу и вкатал куба три какой-то жидкости.
        - Откуда знаешь, что поможет? - с подозрением спросил Тумарин.
        - Горные лыжи пополам с альпинизмом, - легко признался Алексей. - Есть грехи на совести, каюсь.
        - Лучше скажи, что случилось и где мы, черт побери, болтаемся? Судя по невесомости, в ад мы еще не провалились.
        - Я идиот, Дениска, - всплыв к потолку, постучал себе по лбу изобретатель. - Я не учел существование воздуха.
        - Поясни!
        - Предполагалось, что капсула, подрываясь у опорной плиты, обращается в плазму, что эта плазма, расширяясь, лупит ударной волной по опорной плите, та уходит вперед, сжимая пружины, через которые закреплена на корпусе челнока. Пружины сжимаются и разжимаются, превращая резкий удар взрыва в плавно нарастающий импульс ускорения. И мы имеем всего лишь семь длинных «же» вместо коротких ста.
        - Это я с самого начала знал! Дальше!
        - Мы стартовали в атмосфере. Поэтому в образовании ударной волны, помимо плазмы от капсулы, участвовал еще и воздух. Давление там, конечно, всего одна пятая от атмосферного, но при температуре, близкой к миллиону… В общем, давление на плиту получилось раза в три выше расчетного, плита выбрала пружины целиком, и мы получили жесткий толчок, без амортизации. Думаю, где-то полсотни «же» нам досталось точно. На будущее нужно будет специальные, «атмосферные» топливные капсулы делать, мощностью где-то в четверть от обычных. Ну, соответственно, мы отключились, а движок продолжил работать дальше. И заметь, ни единого сбоя не допустил!
        - А почему мы тогда еще не возле Юпитера?
        - Плита без охлаждения, - развел руками Сизарь. - Чтобы не расплавить, я ограничитель хода поставил, не больше тридцати импульсов за разовый цикл. Затем подача топлива отсекается, и система ждет полного остывания. Пока мы валялись без сознания, «Касатка» отработала программу и встала на отдых. Тридцать толчков по минуте в каждом - это по сумме производных не меньше двенадцати километров в секунду. Вторую космическую скорость мы перепрыгнули. Здравствуй, Марс!
        - Всегда мечтал смотаться к Марсу, - потянулся в кресле Денис. - Но только не таким образом! В смысле: без предупреждения.
        Боль и вправду отпустила, а потому он решительно стукнул по замку ремней и всплыл из кресла в воздух. Раз уж они оказались в таком положении - грех не испытать фантастического ощущения невесомости.
        - Мы не скопытимся, Сизарь? - вспомнил Денис. - Ведь система жизнеобеспечения отключена!
        - Ничего страшного. Патроны поглощения углекислоты на «химии» работают, а кислородные баллоны через игольчатый клапан воздух подпитывают. Тупо и механически. Просто на автоматике то же самое происходит более научно.
        - Тогда ладно… Что с Егор Антонычем?
        - Дышит. Руки-ноги на месте, что странно. Не оторвало. Видно, рычаг газа он перед стартом все-таки отпустил. За штурвал по привычке взялся.
        - Нужно его тоже в чувство привести.
        - Не нужно! - забеспокоился Сизарь. - У него видал, какие кулаки? Может, на всякий случай, связать?
        - Совсем сбрендил? У тебя что, есть другой пилот?
        - А давай пряжку скребкой заклиним? Чтобы от кресла оторваться не мог?
        - Леха, смотри! - Денис внезапно увидел за иллюминатором покрытый длинными белыми нитями, голубой шар. - Леха, это ведь Земля! Смотри, правда Земля!
        Он попытался приблизиться к окну, но только бессильно замахал в воздухе руками, не дотягиваясь ни до единого предмета. Сизарь, уже успевший немного освоиться, ухватился за спинку одного кресла, другого, за подлокотник, подплыл к самому стеклу, с минуту наслаждался видом, потом толкнулся, перелетел к другому окну, к третьему…
        - Ты чего? - Денис, подрыгавшись, дотянулся ногой до потолка, брыкнулся - и крепко вцепился в свое кресло.
        - Смотрю, где Луна. Она ведь, думаю, правил кораблевождения соблюдать не станет. Типа: «береги правый борт». Впечатается в бочину со всего хода и «здрасьте» не скажет. Мы ведь, кажись, где-то на ее орбите.
        - А сами отвернуть что, не успеем?
        - А фиг его знает… Двиглу после предельного перегрева не меньше суток нужно остывать. Система безопасности включить не позволит. Ее не обманешь, сам делал.
        - Убить тебя мало, Сизарь!
        - Да ладно тебе, Дениска. У нас пять суток автономности по воздуху и две бутылки лимонада. Так что любуйся неземной красотой - когда еще такая возможность представится? Правда, Марса обещать не стану. Топлива нам до него еще хватит, а вот кислорода - нет.
        - Сухой паек, надо понимать, вы уже слямзили? - От этого известия Тумарину сразу захотелось есть.
        - Да кто же думал, что мы больше пары часов в стратосфере проведем! Мы же хотели туда, обратно - и привет.
        - Буди Егора Антоновича, моторист!
        - Зачем, Дениска? Раньше, чем через двадцать часов, он все равно ничего сделать не сможет. Пусть отдохнет.
        Пилот застонал, шевельнулся. Протяжно и витиевато выругался.
        - Тащи аптечку с наркотиками, - посоветовал Тумарин.
        - Ага… - Сизарь оттолкнулся от иллюминатора, но не рассчитал, взлетел спиной к потолку, отрикошетировал в угол между стенкой и полом, скребнул ногтями пластиковые плиты, взлетел снова, врезался в спинку, извернулся и ухватился за подлоконник. - Етишкин кот!
        - Где мы?! - перестав стонать и ругаться, резко спросил Егор Антонович.
        - У нас… У меня случилась маленькая техническая накладка. Но я ее уже исправил! - торопливо отчитался Сизарь. - Пока еще мы идем куда-то наверх со скоростью сорок тысяч километров в час. Геостационар проскочили, пока были без сознания, лунную орбиту в нижней ее части пересечем часов через пять.
        - Чего, правда? - не поверил пилот.
        Леша втянул голову в плечи и слабо кивнул.
        - Нет, действительно правда? - Пилот отстегнулся, выбрался из кресла и довольно уверенно для землянина проплыл вперед, к лобовому окну. - Это просто очуметь… Всю жизнь считал, что для полетов в космос нужно пройти жестокий отбор, спецобучение, спецтренировки, экзамен перед комиссией. Потом спецтехника, космодром, триста тысяч тонн керосина… А у вас это достижение выскакивает так просто, из-за мелкой технической ошибки?
        - Ну, Егор Антонович, если подходить образно, то мы с вами попали в ситуацию, сходную с тем, что человек пересел с лошади на простенький мотоцикл. Я в том смысле, что сто километров в час - это скорость для бензинового мотора мелкая и вовсе не рекордная. Но после лошади любому померещится всякая чертовщина… Мы всего лишь заменили химическое топливо на термоядерное. Несколько порядков роста в энергетике - и мы имеем то, что имеем. Любой глюк настройки запросто меняет скорости от орбитальных до межзвездных, и наоборот.
        - Невероятно… Вы, буйные детки, оказывается, и вправду открываете человечеству путь в космос, - прильнул к передним панелям пилот. - Поверить себе не могу. Я - и вдруг в космосе?! Проклятье, ради такого и умереть не жалко! Кстати, дети, - одной головой, через плечо обернулся он, - мы так и останемся мертвым памятником первому прорыву - или есть шанс вернуться?
        - Да нам это раз плюнуть, Егор Антонович! - громко хмыкнул разом повеселевший Сизарь. - У нас было полтора кило топлива. На семьдесят пять вспышек. Больше брать смысла не имело, поскольку толкающая плита находится в зоне воздействия высоких температур. С одной стороны, это хорошо, поскольку верхний слой, излучаясь с поверхности, служит рабочим веществом, обеспечивающим дополнительный толчок. С другой - за каждый цикл выгорает сантиметр плиты, что, при толщине в полтора метра, дает живучесть как раз на час с четвертью. Ну, и полчаса мы отработали. Итого, у нас осталось сорок пять минут на основном двигателе, примерно десять на маневровых и пять суток живучести по жизнеобеспечению. Ну, на данный момент уже четыре с половиной. Так что паниковать, думаю, смысла нет.
        - Сизарь, ты дурак? - обалдел от такого монолога Тумарин. - У нас скорость улета сорок тысяч! Чтобы затормозиться, нужно потратить те же тридцать минут, что на ускорение. Плюс разгон в обратном направлении. И около полутора суток только на охлаждение. А время самого полета ты сосчитал?
        - Хреновый из тебя баллистик, Дениска, - широко ухмыльнулся Сизарь. - Чтобы остановиться, нам не нужно тормозиться полностью. Мы уходим от планеты на «второй космической». Если погасить ее наполовину, ниже «первой космической» скорости, то мы просто начнем падать назад. Для этого хватит пятнадцати минут работы двигателя и чуть-чуть терпения.
        - Не знаю, какой из меня баллистик, - пожал плечами Денис, - но на военной кафедре нас учили, что лучшая защита - это квадрат расстояния. Причем гравитация в данном случае идет «в общем списке».
        - Упс-с-с… - зачесал лоб Сизарь. - Признаю конструктивную критику, я и вправду полный идиот. Так, снимаем экранировку моей панели! Мне нужно срочно взломать защиту, поставленную одним ненормальным.
        - Отставить, механик! - громко рявкнул от лобового иллюминатора Егор Антонович. - Так дело не делается. Во избежание очередных ЧП при любых действиях следует соблюдать протокол. Экипажу вернуться в свои кресла! Штурман, приказываю зачитать список подключения.
        - Чича… Сейчас… - Перекувыркнувшись через голову, Тумарин поймал свой подголовник, подтянулся, толкнул тело на рабочее место, зафиксировал его ремнями, по очереди втыкая их в центральный замок, вытянул застрявшую под сидушкой планшетку с распечаткой. - Внимание, читаю! «Порядок активации систем после выключения маршевого двигателя. Первое: снять экранировку системы жизнеобеспечения…»
        - Выполнено!
        - Включить систему!
        - Включено!
        - Снять экранировку гарнитуры связи!
        - Достал!
        - Снять экранировку рации!
        - Снята!
        - Включить рацию!
        - Включено!
        - Снять экранировку систем управления!
        - Снято!
        Список активации челнока был ничуть не короче списка стартовой подготовки и занял минут десять. Зато, получив первые данные с бортового оборудования, пилот удовлетворенно заявил:
        - Гирокомпас аварийный старт выдержал! Так что развернуться на сто восемьдесят градусов труда не составит. Хоть какой-то из показателей положения в пространстве мы знаем, и то слава Богу.
        - Это какой же гад такую защиту на двигло впердолил? - хмуро ответил Сизарь. - Не обойти!
        - А ты время в компе поменяй, - посоветовал Тумарин. - Может, защита и отключится?
        - Это идея, - согласился Леша. - Но тогда вопросы перегрева придется решать на глазок. Остывали мы часов пять. Значит, в пределах прочности можно дать примерно… Ну, пять импульсов должно потянуть. Как скажешь, шеф? Работаем?
        - Как минимум, погасим скорость ухода. Давай, запускай!
        - Сперва нужно развернуться, - застучал пальцами по панели Егор Антонович. - Даю команду работы двигателям ориентации. Все готовы? Запуск!
        «Касатка» несколько раз дернулась, плавно развернулась так, что голубой шарик повис в центре лобовой панели, снова дернулась и остановилась, нацелившись носом на Землю.
        - Есть обратная ориентация! - отчитался пилот.
        - Протокол? - спросил Денис.
        - Подожди… - покачал головой Егор Антонович, продолжая регулировать настройки. - Ищу связь.
        - Какая связь? - хмыкнул Сизарь. - Мы слишком далеко. На Луну еще никто не вещает!
        - Подожди… - Егор Антонович продолжал настраивать рацию.
        - Земля «уходит»! - указал на иллюминатор Сизарь.
        - Значит, крутимся, - невозмутимо ответил пилот. - Будем ориентировать старт по гироскопу. Через виток.
        Голубой шарик медленно скрылся под носом корабля, за термостойким стеклом засверкали звезды. В салоне «Касатки» повисла долгая тишина, прерываемая лишь редким постукиванием пилота по клавишам настройки.
        - Ага, чей-то новостной передатчик, - внезапно сообщил Егор Антонович. - Но на английском. «Русский проект провалился», «Русских ученых пожрал космос», «Белая раса остается на Земле», «Катастрофа русского челнока», «Испытания провалились», «Смерть русских космонавтов». Поздравляю, ребята, мы снова стали знаменитостями. Кстати, лично я перед полетом всегда предупреждаю жену до моего возвращения новости не смотреть.
        - А я пока такой бедой не озаботился, - жизнерадостно ответил Сизарь.
        Тумарин промолчал, мысленно ругаясь: весь этот поток злопыхательств его Аривжа наверняка пропускает сейчас через себя.
        - На нашей волне тишина, - наконец пришел к выводу пилот. - Ни позывных, ни маяков. Видно, и вправду далеко. Штурман, зачитать протокол!
        Денис снова взялся за распечатку. Через десять минут орбитальный челнок отключил все системы и заэкранировал рабочие узлы. Тумарин еще раз проверил ремни своей упряжи и поинтересовался:
        - Что теперь? У нас нет даже показаний гироскопа!
        - Не боись, дети компьютера, я тридцать лет за штурвалом. По «шарику» не промахнусь.
        - Выглядите вы немножко моложе.
        - В наше время существовали аэроклубы. Первый раз я поднялся в воздух в пятнадцать. Эх, детишки, Сталина на вас нет! При нем в свои годы вы уже ругались бы про плохие поставки перловки на Альфу-Центавра.
        - Тушенка мне нравится больше, - не удержатся Денис.
        - Тушенка нравится всем, - не стал спорить пилот, глядя на ползущую по лобовому иллюминатору планету. - А жрать приходится макароны. Прижимаемся к креслам… Двигатель включен!
        Спинка жестко нажала Денису на позвоночник - причем с нарастанием усилия, - чуть ослабла, нажала снова, потом позволила сделать вдох, снова сдавила невероятной тяжестью, отпустила, нажала, отпустила…
        - Ну?! - возмущенно выкрикнул пилот. - Что опять за глюк?!
        - Перегрев плиты, - облегченно выдохнул Сизарь. - Мы хотим вернуться или угробить «Касатку»? До нового запуска ждем остывания двигла не меньше двух часов. Это я имел в виду однократный толчок. Но лучше ждем четыре для серии из трех капсул.
        - Понятно. - Егор Антонович вернул сектор газа в среднее положение. - Эй, штурман, конструктивную критику принимаешь?
        - Да! - ответил Тумарин.
        - Вам в эн-зэ колоду карт следует класть. И фишки. Чтобы в экстремальной ситуации было чем заняться.
        - Ага, - тут же подхватил Сизарь. - И экипажи формировать смешанным составом. Чтобы был смысл играть на раздевание.
        Тумарин беззаботно рассмеялся. Но идею в памяти все-таки отложил. В стрессовой ситуации думать не о жизни и смерти, а о кое-чем, более интересном… Для капсулы, летящей с людьми через мертвый космос, в этом и вправду был вполне разумный и приземленный, сермяжный смысл.
        - Ладно, предлагаю запуск систем жизнеобеспечения и связи, - высказался он. - Исполнять протокол полностью, честно говоря, просто в лом!
        - Вот отсюда и растут предпосылки к летным происшествиям, - ответил Егор Антонович. - Сперва пропускаем одну предполетную проверку, потом другую, потом игнорируем порядок запуска систем, а в завершение удивляемся падению самолета над безлюдной тундрой и не верим в «человеческий фактор».
        - Хорошо, - не стал спорить Денис. - Тогда просто ждем. Четыре часа отдыха для новой серии импульсов. Сизарь, колись, куда спрятал лимонад? А то так жрать хочется, что переночевать негде.
        - Чижик вам с Фонтанки, а не лимонад! Это наш единственный припас. Будем беречь до завтра. Тем паче, что по характеристикам двигателя меньше чем за трое суток нам с посадкой не уложиться.
        Высидев четыре часа, космонавты отработали еще одну тормозящую серию, после чего попытались покемарить. Тумарин, по собственным ощущениям, так и не заснул - но когда открыл глаза, Земля казалась уже не крохотным голубым шариком, а занимала половину иллюминатора. «Касатка» отстрелялась серией из пятнадцати импульсов, после чего попыталась выйти на связь - но ее опять никто не услышал.
        Оставалось только ждать, слушая постоянные репортажи англичан о собственной мученической смерти и одновременно - о совершенно безумных вариантах спасения капсулы, летящей неведомо где и неведомо в каком виде.
        Впрочем, идея запуска спасателей на «жиже» в любом случае не могла вызвать у Сизаря и Тумарина ничего, кроме саркастической улыбки. Каменный век!
        Пилот, привыкший к ракетам, которые пользуют химическое топливо, все же нервничал. Но одна заливка топливом баков «Протона» требовала больше времени, нежели было нужно им на возвращение. И это даже при том печальном факте, что свободных ракет и пилотируемых аппаратов в готовности не существовало вообще. Их производство, при самых ускоренных темпах, могло быть осуществлено этак года через три, не ранее.
        - Как думаешь, Дениска, место в Кремлевской стене за нами останется? Или втихаря продадут буржуям? - после очередной долгой и печальной передачи поинтересовался Сизарь.
        - Отвянь, - ответил Тумарин. - Меняю весь Кремль на один разговор с женой.
        Егор Антонович молча отвел руку назад, и Денис шлепнул по ней в знак солидарности.
        - А, совсем забыл, - хмыкнул Леша. - Ты ведь как раз «буржуй» и есть. Готовьтесь к очередной серии, мои бескорыстные господа. Время охлаждения прошло…
        Тормознув еще раз, они распили одну из бутылок. Голод подводил брюхо, живот урчал и требовал подкормки - но голубоватый свет уже совсем близкой планеты позволял путникам легко справляться с требованиями организма. Они точно знали, что от голода не умрут. Капсул и плиты оставалось еще почти на пятнадцать минут работы, Земля находилась совсем рядом, и никто из троих путешественников не сомневался в успешной и очень скорой посадке.
        Вот только связи по-прежнему установить не удавалось - и это было серьезной проблемой.
        По команде бортмеханика все трое космонавтов снова отправились спать, а отдохнув, через иллюминатор начали изучать красоты величаво крутящейся перед ними планеты.
        - Облаков многовато, - отметил Егор Антонович. - Сразу видно, что осень. Но во-о-он та кривая сопля вроде как похожа на мыс Горн. Если это так, то мы промахнулись мимо Южной Америки аккурат на сутки.
        - У нас высота до чертовой бабушки, - выдал профессиональную оценку ситуации Сизарь. - Пока тормознем и снизимся, «шарик» запросто успеет провернуться.
        Оба узких специалиста повернули голову к Денису - как всегда, в самый сложный момент вспомнив, кто именно платит за все и принимает решения.
        - Класс!!! - ответил Тумарин. - А «чертова бабушка» - это сколько?
        - Много! - честно признал пилот. - Что делаем?
        - Пристегиваемся и тормозим! - без колебаний решил Денис. - Чем дольше колеблемся, тем меньше у нас кислорода.
        - Как скажешь, начальник, - моментально расслабился Сизарь. - Значит, выпьем пива на сутки раньше. Мои системы исправны. Как ваша рация, пилот?
        - Отключена, - уже вполне привычно положил руку на сектор ускорения Егор Антонович. - Корма вперед по курсу, ускорение до нуля. Работаем!
        Денис еще успел подумать о том, что в радиусе двухсот километров все спутники связи, навигации и прочего баловства теперь подлежат списанию, как кресло уже вполне привычно толкнуло его в спину. Даже чуть сильнее, чем всегда: видимо, на этой высоте уже имелись признаки атмосферы.
        Через несколько минут работа двигателя остановилась. Тумарин отстегнулся, подплыл к иллюминатору, пытаясь понять, где они остановились теперь?
        - Гении, у меня для вас есть два известия, - прокашлявшись, сообщил Егор Антонович. - Одно хорошее и одно плохое. А если кратко, то мы падаем!
        - И что теперь?
        - Откуда я знаю? Атмосферы для планирования тут нет! Штурман, протокол запуска!
        - Да, читаю! - кинулся на свое место Денис. - Снять экранировку системы жизнеобеспечения!
        - Выполнено!
        - Включить систему!
        - Включено!
        - Снять экранировку гарнитуры связи!
        - Достал!
        - Снять экранировку рации!
        Через четверть часа челнок ожил, готовый к выполнению любых поставленных перед ним задач - но ему, стремительно падающему куда-то на мыс Горн, все еще не на что было опереться.
        - Внимание всем, говорит «Касатка»! Прошу курс для посадки! «Касатка» просит курс! - поначалу спокойно, а потом все более и более нервно заговорил в гарнитуру пилот. - Блин горелый, меня кто-нибудь слышит или нет?! Прошу помощи у всех, кто меня слышит! «Касатка» возвращается из испытательного полета и просит курс на базу! Всем, кто меня слышит! «Касатка» просит курс! Проклятье! Оглохли они там, что ли? Или тоже нас похоронили? База, я «Касатка», черт бы вас всех побрал!
        - Раз не слышат, будем работать по полетному заданию, - сказал Тумарин. - Идем в сторону Никарагуа и готовимся к посадке на базе Панчито.
        - Можно подумать, у нас есть выбор. - Егор Антонович переключил несколько тумблеров, выругался, чем-то пощелкал. - По датчикам, давления снаружи нет. Значит, мы не ниже полтинника. Что же, будем играть системой ориентации по гирокомпасу. Пристегивайтесь, гении. Можем кувыркнуться.
        Пилот включил еще что-то, набил на сенсорном экране команду, взялся за штурвал. «Касатка» дернулась, повела носом, качнулась с крыла на крыло, ушла влево, снова дрогнула - и застыла над огромным диском Земли, метясь мордой, оклеенной керамической плиткой, куда-то чуть выше мыса Фолклендских островов.
        - А на обычный аэродром мы сесть сможем? - на всякий случай уточнил Денис.
        - На любую ровную поверхность больше двух километров в длину, - ответил Егор Антонович. - Но без наведения я предпочел бы соляное озеро. Где у нас ближайшее?
        - Я знаю только одно. Баскунчак.
        - Нашел время для шуток! - Пилот чуть качнул штурвалом: - Глухо. Ладно, продолжаем разгоняться. База, я «Касатка», как слышите? База, говорит «Касатка». У тебя в ушах бананы. Повторяю: ба-на-ны! Как слышно, прием?
        Но рабочий канал продолжал молчать. Егор Антонович опять качнул штурвалом и внезапно оживился:
        - Есть контакт! Надо же, по датчику давление «ноль», а машина рулей уже слушается!
        - Так у нас скорость, небось, пять-шесть «звуков», - пожал плечами Сизарь. - Тут и стратосфера плотной станет.
        - Тогда переходим в режим планирования, - плавно подтянул штурвал на себя Егор Антонович. - Без фанатизма, на пологое снижение.
        Нос орбитального челнока приподнялся и остановился чуть ниже линии горизонта. Снаружи в салон начал пробиваться слабый-слабый свист.
        - Давление есть? - поинтересовался Денис.
        - Ноль в пределах погрешности. База, база! У кого в ушах бананы? Повторяю, у кого в ушах бананы?!
        - Кто там хулиганит? - хмуро ответили ему на чистейшем русском языке. - Немедленно покиньте частоту!
        - Я тебе покину, байбак полусонный! - взорвался пилот. - Немедленно дайте мне курс и координаты! У меня на челноке нет систем навигации, забыли, что ли? Ориентировочно снижаюсь над долиной Параны, Аргентина. Прошу сообщить мою высоту и курс выхода к точке посадки. Я «Касатка», снижаюсь курсом ноль над Аргентиной. Нуждаюсь в навигационной помощи.
        В рации что-то щелкнуло, и опять наступила тишина.
        - Надеюсь, он не потерял сознания от неожиданности, - мрачно сказал Егор Антонович. - Еще часа два, и нам никакие подсказки уже не понадобятся.
        Однако вскоре рация ожила, и уже совсем другой голос спросил:
        - Егор, ты?
        - Привет, Палладич.
        - Вы живы?! Вот черти! Вас же завтра тралами по дну искать собирались! В океане человек двадцать своими глазами видели, как вы взорвались при старте! У вас все в порядке? Все целы? Пострадавшие есть?
        - Идем на посадку в штатном режиме, Палладич. Так что не заговаривай мне зубы, а готовь глиссаду. У меня двигателей нет, ты помнишь? Так что дайте мне высоту и курс, черт вас всех дери! Я падаю вслепую!
        - Держись северного направления. Мы тебя ищем. Потерпи минут двадцать, сейчас все сделаем.
        - Через двадцать минут я буду уже в Бразилии.
        - Я все понимаю, Егор. Делаем, что можем.
        Неведомый собеседник исчез, причем очень надолго, а когда рация ожила снова, с ними заговорила уже женщина:
        - «Касатка», я база. Вас зафиксировал радар ПВО Венесуэлы. Вы идете несколько выше пятидесяти тысяч метров, удаление от них около тысячи километров, от нас примерно три. Сохраняйте прежний курс и высоту, мы просчитываем оптимальный маршрут.
        - Я «Касатка». Понял, выполняю, - ответил пилот и облегченно перевел дух. - Ну, теперь хоть что-то проясняется. Надеюсь, полосу для нас уже чистят?
        - «Касатка», я база, - послышался мужской голос. - Егор, по первым прикидкам, вашей высоты на маневрирование хватает с запасом. Идите с минимальным снижением на курсе «ноль». Над Карибским морем плавно развернетесь, и мы выведем вас на глиссаду. К тому времени будут готовы точные расчеты. Удачи.
        - Понял, выполняю. - Егор Антонович ощутимо расслабился и даже зевнул: - Теперь, гении, можете заняться основным привычным занятием. Ждать.
        Больше двух часов челнок со скоростью винтовочной пули мчался в стратосфере над американским континентом, постепенно теряя высоту, пока, наконец, центр управления не напомнил о себе нежным женским голосом:
        - «Касатка», говорит база. Ваше удаление восемьсот пятьдесят три, высота двенадцать двести. Начинайте левый разворот с креном двадцать.
        - Понял, выполняю, - послушно качнул штурвалом пилот.
        - «Касатка», завершайте разворот.
        - Выполняю.
        - «Касатка», лево три, - после долгой паузы приказала женщина.
        - Принято. - Егор Антонович легким движением поправил курс.
        - Снижайтесь до пяти.
        - У меня нет высотомера!
        - Снижайтесь, мы вас контролируем.
        - Выполняю.
        - «Касатка», ваша высота пять. Вы на глиссаде, посадка через семь минут.
        - Вас понял, полосу вижу.
        - С ума сойти! И это двадцать первый век! - вздохнул Тумарин. - Все на глазок и все плюс-минус лапоть.
        - Здесь начальник базы - жуткий жмот, - кинул ему пилот. - До сих пор систему автоматической посадки не оборудовал. Его бы сейчас на наше место!
        Денис кашлянул и решил Егора Антоновича больше не отвлекать.
        - «Касатка», ближний привод. Высоко идете. Опуститесь на двести.
        - Выполняю.
        - Достаточно. Удаление три, высота тысяча. Вы на глиссаде.
        - Вас понял.
        - «Касатка», удаление тысяча… Пятьсот… Удаление сто, высота двадцать. Есть касание! Поздравляю, «Касатка», вы на Земле.
        Денис момента посадки даже не ощутил - настолько ювелирно все было исполнено. Челнок, плавно тормозясь, промчался по ВПП и с просчитанной точностью остановился возле пяти сбившихся в кучку автомобилей: трех пожарных и двух скорых.
        - Ну что, гении? - торопливо защелкал тумблерами Егор Антонович, обесточивая рабочие системы. - Пошли на воздух. А то как бы спасатели двери высадить не вздумали.
        Он первым дошел до овальной входной двери, разблокировал замки, сдвинул внутрь створку и выбросил наружу легкую веревочную лесенку с перекладинами. До земли тут было всего метра два, так что ее вполне хватило. Местные пожарные, крепко сжимающие брандспойты и с подозрением наблюдающие за потрескивающим плитками челноком, на их появление никак не отреагировали. Пилоты спрыгнули на бетонку, отошли к густой стриженой траве.
        - Пахнет-то как, мужики! - восхитился Сизарь. - Как от стаканчика с фруктовым мороженым. Чегой-то амбре в нашей птичке было совсем другое. Нужно как-то разбираться с этой проблемой… И кузнечики трещат, как заведенные!
        Денис с наслаждением вдохнул свежий воздух, радуясь кратким минутам отдыха. От похожего на огромный пластиковый ангар здания аэропорта к «Касатке» и вернувшимся испытателям неслась изрядная толпа с цветами, камерами, плакатами и микрофонами.
        Встречающие налетели, закружили, зажужжали, заговорили сразу на нескольких языках, стали совать цветы и открытки, но Денис не обращал ни на что внимания, выискивая среди всех самого главного человека. Увидел, протолкался навстречу, и Аривжа схватила его, несколько раз поцеловала и крепко обняла, шепча в мокрую от слез шею:
        - Я тебя больше никогда не отпущу… Никуда… Ни на минуту… Не отпущу…
        Глава одиннадцатая
        За и против
        Денис Тумарин пытался привыкнуть к славе. Раздевшись донага, он валялся на широкой мягкой постели под освежающей струйкой воздуха из потолочного кондиционера, смотрел телевизор, панель которого висела на стене напротив, и привыкал. Получалось плохо. По всем каналам шли репортажи о фантастическом возвращении русских из глубокого космоса, раз за разом прокручивалась их вчерашняя посадка в сизом облаке горящих покрышек, три фигурки на фоне пожарных машин, толчея встречающих, его и Сизаря улыбки, суровое лицо пилота.
        В общем, теперь их знал весь мир. Вот она, слава!
        Денис прислушивался к себе - но никаких изменений отчего-то не ощущал. Ни гордости, ни радости, ни восторга. Когда он поднимался в кабину «Касатки», с трудом веря в то, что смог осуществить свою величайшую мечту, воплотил в реальность лучший проект середины двадцатого века, вот тогда - да, он гордился, радовался, был безмерно доволен успехом. А сейчас… Сейчас собственное лицо на каналах «Би-Би-Си», «Си-Эн-Эн», «Раша Тудэй», «Аль-Джазиры», «Евроньюс», «Франс двадцать четыре» воспринималось лишь как интересный зигзаг судьбы.
        Показали и показали - ничто на фоне самого полета!
        - Все валяешься? - зашелестев бамбуковой занавеской, скользнула в спальню Аривжа. Ее непостижимо антрацитовые волосы были как-то хитро свернуты и заколоты на затылке, причем самые кончики свисали до плеч коротким каре; плечи укрывала совершенно прозрачная накидка, на которой с трудом угадывался рисунок из роз и лилий, а в руках она держала поднос с двумя стаканами апельсинового сока и вазочкой с бисквитным печеньем. - Не надоело?
        - Трое суток в жестком анатомическом кресле кого угодно научат ценить достоинства мягкой и просторной постели… - Он перекатился ближе, скользнул рукой по ее ноге от колена вверх: - А еще там не было тебя!
        - Осторожно, прольешь! - засмеялась она. - Ты же просил сока.
        - И сока тоже… - Он добрался до коленок губами и… И как всегда не вовремя зазвонил телефон. Денис откатился назад: - Кому там не спится в разгар рабочего дня? Ой… Доброе утро, Семен Александрович!
        - Кому утро, а кому уже спать пора.
        - Тогда спокойной ночи.
        - Веселишься? Ладно, тебе можно, заслужил. Но одно служебное поручение ты мне выполнить все равно обязан. Проследи, чтобы твои напарники не напились на радостях. Завтра большая пресс-конференция вам намечена. Так что вы нужны не просто трезвыми, но и без похмелья. Отметите потом. Намекни им, что фирма планирует хорошие премиальные. Чтобы не так обидно было сидеть трезвыми. Мой самолет тоже уже готовят, утром увидимся. Или вечером? Черт… Это, значит, для вас послезавтра выходит? В общем, чтобы утром были огурцами!
        - Он нас что, совсем за алкашей считает? - хмыкнул, отключаясь, Денис. - Совсем уже «устал», наверное!
        Он откинул мобильник на подушку. Посмотрел на часы, немного подумал, резко схватился за него снова и стал искать в адресной книге нужные имена.

* * *
        Кто там, когда и на чем прибывал на базу Панчито, Тумарин не знал. Он весь оставшийся день занимался тем, чем и положено перед прибытием начальства: подметал, прятал, заделывал, заклеивал и натирал. Не сам, конечно - всех вольнонаемных туземцев отправил глянец наводить. Намарафетил базу по полной программе. Разве только траву не покрасил - благо в здешних местах и без того все само зеленело и росло, как на дрожжах.
        С одной стороны - смешно. С другой - показывать заказчику территорию, на которой половина объектов банально недостроены, тут и там кучи строительного мусора, огромное количество ценнейшего оборудования стоит в контейнерах и на поддонах прямо на земле, дороги где в асфальт закатаны, а где еще даже щебнем не отсыпаны, тоже не станешь. Как-никак - высоконаучная космическая база создается, трамплин цивилизации в будущее. Нужно соответствовать статусу: блестеть и красиво пахнуть.
        Вернулся домой он уже затемно, под прикрытием фумигатора устроился ужинать на веранде, благо ночью даже здесь, в Центральной Америке, было весьма прохладно.
        - Устал? - участливо погладила его по голове Аривжа. - А у нас сегодня все гуляли. Праздновали. Говорили, это ты выходной персоналу объявил. Ладно, отдыхай. Я сейчас принесу кускус.
        - Ух ты, здорово! - обрадовался Денис.
        Девушка часто баловала его разными домашними угощениями, совсем не похожими на те блюда, которые он пробовал в прежней, холостяцкой жизни. Больше всего ему нравились чакчука - нечто вроде перцев, фаршированных яичницей, - рыба с хариссой, тушенная в овощах, и кускус - похожий на ленивые голубцы, но сделанные из манной каши с курицей. Кашу-малашу из детсадовского счастья это ничуть не напоминало.
        - Голодный?
        - Не то слово… Постой, а это кто едет?
        Возле дорожки к дому затормозила белая аэродромовская «Акура». Из пассажирской дверцы бодро выскочил Топорков в темных очках, соломенной шляпе и в яркой рубахе-гавайке, выпущенной поверх светлых штанов, бодро пробежался до ступеней, через пролет запрыгнул наверх:
        - Привет, Кулибин! - протянул он руку Денису и громко охнул, глянув на Аривжу: - Это и есть та самая красавица, из-за которой ты голову потерял? Не удивительно! Ничуть не удивительно…
        Он стремительно наклонился, поцеловал девушке руку - Аривжа ее тут же отдернула и быстро ушла в дом.
        - Ты молодец, Тумарин! - присел к столу миллионер. - Давай, рассказывай, чем закончилось? Только не мыло для прессы, а реальный результат. Наша «Касатка» пригодна к работе? Мы сможем реально возить на ней пассажиров, или ее придется использовать как рекламную витрину?
        - Сможем. Хоть завтра, после замены опорной плиты.
        - Уверен?
        - Да.
        - Коли все так хорошо, Денис, какого черта вы наверх ушли? Почему полет не по плану прошел?
        - Тяга слишком большой при старте оказалась. Пока сообразили, что к чему, оказались уже слишком высоко. По уму, массу орбитального челнока желательно увеличить раз в пять. Тогда ход будет значительно равномернее. После взлета можно даже гравитацию, близкую к земной, на время обеспечить…
        Из дома вышла с подносом Аривжа. Ее голова теперь была прикрыта платком, волосы спрятаны под ткань. Она быстро и молчаливо выставила блюдо с кускусом, тарелки, стаканы, запотевший кувшин с соком и ушла.
        - Она чего, обиделась? - не понял олигарх.
        - Нет. Просто с гостями за стол никогда не садится. У них не принято. Только если званый ужин, или когда мы в столовой. Но и то, лишь когда в компании есть другие женщины.
        - А-а… Ну, это, наверное, и хорошо, - подмигнул миллионер. - Впрочем, давай лучше о деле. Под твое поручительство мы полагаем сотню скафандров «Орлан» заказать и обитаемые модули. Будем разворачивать космическую стройплощадку. Ты ведь говорил - год? Вот чтобы через год полный комплект был в готовности. Твоего слова ждал. Раз ты ручаешься, открываем финансирование.
        - Что, просто под честное слово?
        - Учитывая прошлый опыт, твое слово заслуживает доверия, - налил себе сока олигарх. - Ты же куратор проекта, правильно? Лицо, принимающее решение. С тебя, если что, и спрос.
        - За такие ошибки ответить трудно. Тут расходы сотнями миллиардов исчисляются.
        - Ты же не на бирже играешь, Денис. Это там чистая рулетка. С инженерными вопросами все всегда намного проще. - Гость выпил сок, налил еще. - К тому же, ты приносишь удачу. На волне известий о вашей катастрофе акции концерна позавчера так просели, что хоть веником с пола подметай. Однако некоторые люди продолжали верить в вас несмотря ни на что. А после вашего возвращения, друг мой, акции прыгнули так, что «отскок» еще не меньше двух недель будет длиться. Так что самые преданные ваши поклонники неплохо «поднялись» и испытывают к вам чувство безмерной благодарности. Число желающих ухватиться за голубой хвост твоей фортуны изрядно возросло.
        Олигарх широко улыбнулся, снова подмигнул и приглашающе приподнял пустой стакан. Спохватился, наполнил его снова, выпил:
        - Заказы на медь размещены. Часть проволоки по спецификации куплена на бирже, пока цены не проснулись. С остальным разбирайся сам, аванс переведен. Жена у тебя красавица… В смысле, я тут явно лишний. Самое главное сказал, завтра увидимся.
        Топорков поднялся, одернул гавайку:
        - Да, чуть не забыл. Контракты на «орланы» будут оформляться на тебя, так что ты нужен в Москве. Плюс договоры новые подпишешь у нас в конторе. Сам понимаешь, суммы немалые. Адвокаты, нотариусы, печати - все должно быть оформлено по правилам. Теперь точно все, до встречи. Меня сегодня обещали искупать сразу в двух океанах!
        - Без вертушки не успеете.
        - А она есть! - прощаясь, вскинул руку миллионер и, весело посвистывая, сбежал в сумерки.
        Если бы Тумарин не знал, что гость из Москвы - где сейчас утро, - подумал бы, что пьяный.
        Пресс-конференция вызвала у Дениса двойственное ощущение. С одной стороны - внимание почти двух сотен людей, собравшихся со всех уголков планеты ради встречи с ними, было, откровенно говоря, приятно. С другой - невероятно поразила тематика вопросов.
        Больше всего журналистов интересовало: что почувствовали испытатели, когда поняли, что умрут? Все трое по очереди рассказали, что умирать отнюдь не собирались, после чего Тумарин вкратце обрисовал свой план увеличить массу корабля для большей комфортности полета; Сизарь пообещал через год сделать охлаждаемую «бессмертную» плиту, а Егор Антонович вдруг признался, что желает в следующем году провести испытание межпланетного пассажирского корабля, способного достичь Венеры и вернуться назад всего за месяц. И Денис - от неожиданности - ему это даже пообещал.
        Вторым заходом корреспонденты поинтересовались наличием у пилотов семей, а также тем, о ком они подумали в тот миг, когда осознали свою неминуемую гибель.
        Третьим: что им хотелось сказать родным и близким в момент осознания смерти?
        Четвертым: куда они ходили в туалет так долго - почти четверо суток вместо нескольких часов полета?
        Егор Антонович в ответ попытался напомнить о возможностях «Клипера» и об оборудовании его всем необходимым - но тут Сизарь ляпнул, что в отсутствие еды этот вопрос путешественников сильно не беспокоил, и еще минимум полчаса журналисты пытали их о муках перенесенного голода, у кого что болело и кого космонавты намеревались съесть в первую очередь.
        Потом пошли вопросы о любимых одеколонах, бритвах, носках, книгах, вине, музыке, продуктах, способах борьбы с ожирением - и Тумарину остро захотелось плюнуть на все и сбежать.
        - Скажите, господин Тумарин, - совершенно неожиданно на общем фоне дезодорантов и пирожков спросил взлохмаченный корреспондент «Раша Тудэй», - а почему сборочная площадка венерианских обитаемых островов предполагается на орбите Луны? Зачем так далеко?
        - Учитывая новые двигатели, которые появились в распоряжении концерна, - наклонился к микрофону Денис, - особой сложности в транспортировке грузов на дальнюю орбиту у нас не ожидается. Зато возле Луны нет космического мусора, а уход от нее в межпланетное пространство требует меньших усилий.
        - Вы собираетесь разместить там почти пятьсот работников. Где они будут жить?
        - Предварительно мы используем готовые модули КБ Хруничева, а затем, с прибытием первых монтажных материалов, соберем жилой остров, аналогичный венерианским обитаемым базам.
        - Неужели вы успеете сделать это всего за год?
        Познания паренька в предварительных планах компании были столь подробны, что Денис наконец сообразил: да он просто «подставной»! Спрашивает о том, о чем сказать нужно, но на что журналистам наплевать.
        - На заводах «Ависма» уже начато производство конструкций первых плавучих островов, - кивнул Тумарин. - К тому моменту, когда будет налажена транспортировка грузовых модулей на орбиту, мы намерены приготовить к запуску целых два готовых строительных комплекта. Только успевай собирать.
        - Скажите, господин Тумарин, а это правда, что ваша организация будет отправлять в космос только лиц с арийской внешностью? - из другого конца зала громко поинтересовалась уже знакомая Денису, лошаднолицая француженка.
        - Наши требования относятся исключительно к квалификации, - пожал плечами Тумарин.
        - Господа, вы же должны понимать, - не выдержав, поднялся на сцену Топорков и встал перед столом. - Впервые в истории человеческой цивилизации мы начинаем планомерное освоение внеземного пространства. Это очень сложный технический проект, который требует сугубо технического мышления от всех специалистов. В новом, внеземном мире не будет места суевериям, колдовству, побиванию дьявола или разделению женщин и мужчин на разные сословия. Во имя безопасности наших клиентов мы обязаны исходить из требования надежности систем и медицинской службы, а не средневековых верований или законов шариата.
        - Вы хотите сказать, что запрещаете исламу покидать землю?! - обрадовалась француженка. - Аллаху вход в космос закрыт?
        - Вера - это личное дело каждого клиента… - попытался пояснить Топорков, но оживившиеся репортеры требовали другого.
        - Вы отрицаете это? Отрицаете или признаете? - радостно устремились они вперед, ловя камерами крупный план.
        - Мы не заставляем никого нарушать свои устои и жить по нашим лекалам, ломать свою веру и судьбу в угоду чужой прихоти! - вдруг разозлился миллионер. - Так какого хрена вы требуете этого от нас?! Мои клиенты будут жить так, как хочется им, и только по тем правилам, которые они установят сами! По своим обычаям, а не по вашим!
        - Вы слышали?! - выпучив глаза, громко закричала в свой микрофон француженка. - Только что у всех на глазах русский миллиардер объявил войну исламу!
        Топорков пожал плечами и вышел, прикрываясь рукой от многочисленных вспышек.
        - Думаю, на этом пресс-конференцию можно завершить, - поднялся со своего места Тумарин. - Но для желающих осмотреть нашу производственную базу, обеспечивающую запуски и работу на орбите, я могу организовать небольшую экскурсию. Остальных же приглашаю пройти в столовую и немного подкрепиться.
        Желающие, как ни странно, нашлись. Правда, не из числа «маститых-знаменитых» журналистов. С ним увязалось несколько «блоггеров», студенты из институтских малотиражек, «подставной» паренек от «Раша Тудэй» и еще трое молодых ребят, говорящих по-русски с сильным акцентом.
        - Не страшно тайны открывать? - пристраивая на плечо камеру, поинтересовался «подставной».
        - Ну, тогда начну экскурсию с того, что тайна производства чугунного утюга, фотоувеличителя или патефонов тоже известна всем на свете. Но их все равно никто не изготавливает, ибо они никому не нужны. То, что вы увидите здесь, тоже разработано десятки лет назад. Но до сегодняшнего дня было никому не нужно…
        С молодыми и въедливыми он застрял до позднего вечера - пока они, не спавшие больше суток, не заклевали носом. Да так, что вся компания, отказавшись от ужина, разошлась по номерам.
        Бунгало Тумарина тоже стояло уже темным - похоже, его половинка уже отправилась спать. Стараясь не побеспокоить Аривжу, Денис осторожно прокрался через веранду, вошел в дом - и услышал тихое отдаленное всхлипывание. Он метнулся в спальню, присел на край постели, сгреб девушку прямо вместе с одеялом и прижал к себе:
        - Милая, ты чего? Что случилось, любимая? Кто тебя обидел?
        - Никто… - всхлипнула Аривжа, тыкаясь носом то в его плечо, то в шею. - Ничего страшного… Не обращай внимания…
        - Ничего себе! - искренне возмутился Денис. - Моя любимая и единственная половинка в слезах, а я внимания обращать не должен? Рассказывай немедленно!
        - Правда ничего, Денис… Просто мысли глупые…
        - Ну, так и расскажи, что это за мысли?
        Она слабо качнула головой из стороны в сторону.
        - Подожди, - встревожился Тумарин. - А может, это из-за меня? Я опять что-то не так сделал по глупости? Я тебя обидел?
        - Нет-нет, что ты, любимый… - Она подтянулась и поцеловала его в щеку. - Ты тут совершенно ни при чем!
        - Так нельзя, Аривжа! Я же теперь весь изведусь… И вообще, моя любимая не должна плакать. Никогда в жизни! Признавайся, в чем дело? И я сделаю так, чтобы этого больше не случалось.
        - Ты не сможешь, - уже успокаиваясь, ответила она.
        - Когда дело касается твоих слез, я смогу все! - твердо ответил Денис. - Признавайся немедленно…
        - Ты все равно ничего не сможешь изменить.
        - Ты хочешь меня обидеть? Я переверну весь этот жалкий мир, но ты больше никогда не проронишь ни одной слезинки!
        - Уже поздно, - вздохнула Аривжа, обнимая молодого человека за шею. - Я хотела посмотреть твою пресс-конференцию. Даже в лабораторию специально не пошла.
        - И чего я там такого ухитрился ляпнуть?
        - Они перед началом репортажа ролики крутили. Ну, с посадкой вашей, как вы вышли, как вас встречали. Я тебя там обнимала и целовала. И они это тоже показали. - Аривжа тихонько всхлипнула. - Теперь во всем свете все это видели и все знают…
        - Пускай. Ты моя, я твой, и так будет всегда. Чего нам с тобой прятать?
        - Теперь отец наверняка узнает… Сам увидит, или расскажет кто-нибудь. Это даже хуже, чем если бы я сама рассказала. - Девушка обняла его еще крепче, прижимаясь щекой к щеке. - Он не простит меня никогда. Это огромный, несмываемый позор. Он убьет и тебя, и меня.
        - Перестань. Никто никого не убьет.
        - Ты не знаешь моего отца. Ты не знаешь нашего рода… - Она тихо всхлипнула, утерла глаза. - Ты ведь совсем голодный, Денис? Давай, я тебя покормлю?
        - Не нужно, - удержал девушку молодой человек. - Отдыхай. Спи.
        - Какой сон, Денис? - горько улыбнулась она. - Лучше я что-нибудь согрею. Забудусь немного.
        - Не нужно. Я знаю способ лучше… - Молодой человек спешно избавился от одежды и начал целовать соленые глаза своей любимой.
        Утешить и убаюкать Аривжу Денису, конечно же, удалось. Однако утром, едва открыв глаза, она немедленно включила телевизор и принялась листать новостные каналы, пока не остановилась на «Аль-Джазире». Не став с ней спорить, Тумарин сходил к холодильнику за компотом, налил два стакана. В третий плеснул воды и воткнул какой-то сине-желтый местный цветок. Вернулся назад.
        Девушка сидела посреди постели, поджав ноги под себя и вцепившись в пульт обеими руками. Увидев его, улыбнулась, дотянулась до стакана, немного отпила:
        - Спасибо, мой родной! Но если мы вдруг окажемся у нас дома, в Тунисе, никогда не делай этого при посторонних. Даже при слугах.
        - Все-таки окажемся? - порадовался возникшему оптимизму Тумарин. - Показали что-то интересное?
        - Ужасы сплошные показывают, - мотнула головой Аривжа. - Во Франции полицейские все чаще стреляют по людям, а те забрасывают их камнями. Несколько городов и районов прогнали полицию и установили шариатские законы. Их собираются штурмовать жандармерией. Обещают даже развернуть Иностранный легион. В Германии идут турецкие демонстрации тоже с требованиями установить шариат, в Англии случилось несколько взрывов в метро, и обвинить в этом собираются местных мусульман. Тех, которые свои, коренные британцы. В США кричат о голодных бунтах и гангстерской войне. Я совершенно не представляю, как можно быть такими злыми? Пророк Мухаммед, да пребудет над ним мир, учил, что даже во время войны нельзя убивать детей, женщин и стариков. Не понимаю, почему люди во время мира стреляют в слабых и безоружных?
        - Нас показывали? - подобрался ближе Денис.
        - Только посадку показали, еще самую первую, и тебя. Говорят, что неверные убегают от божьего гнева на мертвые земли. Но больше - про погибших во Франции. Они ведь там все такие молодые!
        - А что вещают сами френчи?
        Пристроив голову на ее коленях, Тумарин забрал пульт, «пролистал» каналы - и тут же наткнулся на Топоркова крупным планом, закрывающегося от объектива.
        - Огромное возмущение в исламском мире вызвали слова русского олигарха, - надрывно вещал диктор за кадром, - о запрете мусульманам на выход в космическое пространство. Глава концерна фактически объявил войну одной из трех мировых религий. Авторитетный муфтий Ахмад Мусаил уже призвал не допустить подобного богохульства: «Недопустимо, чтобы неверные осквернили девственные миры, созданные Аллахом для жизни правоверных и расширения исламского мира». Муфтий Джабраил Ибн Бабивейх призвал мусульман мира приложить все силы для недопущения такого кощунства. Известно, что целый ряд исламских стран направил требования к правительствам Евросоюза запретить всякую деятельность агентства «Планета белой расы».
        Денис не то чтобы имел что-то против своей девушки, но все же на нее покосился. Аривжа, разумеется, все почувствовала, пожала плечами, взяла пульт, вернула на «Джазиру», поймав корреспондентку на полуфразе:
        - …алайзии отрицает факт направления ноты в МИД Франции или России. Представитель посольства сообщил по телефону, что ему неизвестно о призывах физического устранения сотрудников агентства «Планеты белой расы», а также напомнил, что Малайзия последовательно выступает против применения силы для разрешения международных разногласий.
        Щелчок назад:
        - Представители виднейших правозащитных организаций поддержали требование о запрете националистической организации «Планета белой расы» после фашистских высказываний ее руководителя и призвали запретить русскому олигарху въезд в Евросоюз.
        - Топорков же ничего не говорил, - не поняла Аривжа. - Я же видела всю трансляцию от начала и до конца!
        - Журналюги, - отмахнулся Тумарин. - Им всегда плевать, кто и что говорит, им нужен скандал. Чтобы люди читали, смотрели и возмущались. Плюнь - погавкают и перестанут. На пустом месте ведь все раздуто. - Он отобрал пульт и выключил панель. - Скажи-ка лучше, что ты там про свой дом упоминала?
        - Не помню, я тебе говорила, что у меня мама русская? - откинувшись, по-кошачьи вытянулась Аривжа. - Она что-нибудь придумает. Предупредит, сама скажет отцу. А потом, когда он перестанет гневаться, я покаюсь. Он меня любит. Он не сможет сердиться вечно.
        - Ну, так позвони ей!
        - Позвоню.
        - Позвони!
        - Подожди, не торопи меня! - Она снова собралась в комочек. - Я не могу так, сразу. Мне нужно приготовиться. Я пока и слов нужных подобрать не успела. Не торопи! Когда будет пора, я позвоню сама. Скажи лучше, когда ты принесешь спецификации? Чтобы составить список необходимых на орбите порошков, я должна знать, какие материалы и в каких количествах использованы на станции, и оценить возможную статистику поломок.
        - Ты хочешь сказать, что твой формовочный станок готов? - встрепенулся Денис.
        - Наверное, - пожала она плечами. - Пока не пройдут испытания в невесомости, точно сказать нельзя. Но здесь за последние две недели не случилось ни одного сбоя в работе и не возникло ни одной жалобы на изделия. Отчет тоже готов.
        - А как с послойным напылением?
        - Не выходит, - покачала головой Аривжа. - Не могу добиться плотности в готовом материале. А без плотности нет прочности. И Виталий Михайлович тоже ничего посоветовать не может. Хочет посмотреть образцы.
        - Никаких проблем. Топорков как раз вызывает меня в Москву для бумажных формальностей. Полетели вместе? Получишь заслуженные зачеты, помучаешь Витальку вопросами.
        - Да, - коротко согласилась девушка, повертела в руках пульт, нажала одну из кнопок. Экран засветился, на нем опять появилась фотография закрывшегося от камер миллионера.
        - Итак, русские предлагают всем, кто не желает исламизации, феминизации, ювенизации и прочих классических страшилок современности, переселяться в космос, подальше от гастарбайтеров, шахидов и уголовников, - тоном матерого аналитика прокомментировал снимок невидимый мужчина. - В ответ мусульмане обещают уничтожать всех смертных, кто попытается сбежать с планеты, и любого человека, помогающего в освоении космоса. Малообещающее начало для проекта, который начинался с посулов полной безопасности каждому белому человеку. Похоже, ситуация складывается так, что желающие скрыться от общественного прогресса на Венере, наоборот, первыми окажутся под прицелом террора.
        - Выключи этот бред, - попросил Денис. - Кто из нормальных людей в такое поверит?

* * *
        За минувшие месяцы Муллае Салех в Марселе освоился, прижился и переоделся, стараясь походить на местного. К своим французы и садились охотнее, и чаевых оставляли больше. Город он уже помнил не хуже родного Наукшота. Даже лучше: ведь дома ему не приходилось ездить так часто и много с одной окраины на другую. Впервые в жизни у Салеха в кармане постоянно находились очень большие деньги, и он даже позволил себе снять небольшую комнату недалеко от брата - хотя каждый месяц не забывал отсылать хорошие суммы семье. Теперь он уже подумывал и о том, чтобы перевезти сюда обеих жен и детей. Муллае был уверен, что голодать, как в Африке, им уже не придется. Но чтобы перевезти их, все равно нужны деньги - и он старался изо всех сил, угождая каждому клиенту и ни на что не отвлекаясь в рабочие часы.
        К рассвету Салех, как обычно, подогнал такси к дому брата, набрал из крана у подвального окна воды в большую бутылку и, поливая глянцевые бока машины, быстро отер ее влажной мыльной губкой, затем полотенцем и, наконец - войлочной тряпицей с воском.
        - Хорошего тебе дня, брат, - неожиданно поздоровался с ним опрятного вида араб в хорошо отпаренных брюках и светлой рубашке. - Ты Муллае Салех, таксист? Слава Аллаху, да будет благословенно его имя, я тебя застал! Мне посоветовал найти тебя Мустафа с базарной площади. Он говорит, ты свободен целыми днями.
        - И тебе хорошего, светлого и доброго дня, друг, - поклонился незнакомцу Салех, следуя заветам пророка отвечать на каждое доброе приветствие еще более добрым.
        - Мой день уже хорош, - кивнул араб. - Я купил новую машину. Но в магазине жадные гяуры отказались принимать старую на обмен. Теперь мне нужно перегнать ее обратно в Тулон, а я не могу ехать на двух одновременно. Сделай милость, перегони мой старый автомобиль! Я заплачу пятьдесят евро и дам денег на обратный билет на автобус.
        - Поехать в Тулон стоит сто пятьдесят евро, - моментально сориентировался Муллае.
        - Но ведь ты не повезешь меня на своей машине! Ты поедешь на моей. Пусть будет шестьдесят.
        - Я работаю, друг. В этой стране все недовольны, когда кто-то понижает цену против других. Меньше ста я никак не могу согласиться.
        - Хорошо, пусть будет сто, - кивнул незнакомец. - Но тогда обратный билет ты купишь сам. Мои машины стоят у площади, два зеленых «Фиата». Ты их узнаешь.
        С трудом дождавшись брата, Муллае отдал ему ключи и побежал вниз по улице, моля Аллаха, чтобы арабу с его ста евро случайно не встретился другой, более свободный водитель. Однако удача оказалась на стороне Салеха: на площади вокруг старой часовни, на которой днем приезжие цыгане торговали свежей зеленью и овощами, он увидел две зеленые машины. Одна - совершенно новенькая, а другая - блеклая и вытертая, лет десяти.
        - Ну, наконец-то! - Дверца нового авто распахнулась, и оттуда выглянул незнакомец, бросил ключи: - Поехали! Мне еще нужно успеть на работу.
        - А задаток? - спросил Салех.
        - Я тебе машину доверяю, о чем ты спрашиваешь?! - возмущенно вскинул руки араб. - Она не сто, она тысячу евро еще стоит, даже больше. Доедешь аккуратно, поставишь в гараж - тогда и отдам.
        Муллае кивнул, спорить не стал. Можно не беспокоиться: если араб не даст денег - он не вернет ключи. Да и выглядел незнакомец вполне благопристойно.
        - За мной поезжай! - крикнул он. - Я покажу дорогу.
        А это было и вовсе хорошо.
        Салех сел за руль уже открытой машины, завел мотор, аккуратно выжал сцепление и включил первую передачу…
        Поездка по утренним, еще совершенно пустым дорогам много времени не заняла. Уже в Тулоне, повернув на одну из улиц, араб затормозил, включил аварийную сигнализацию, выскочил из машины, подбежал к Салеху:
        - В подземном гараже шлагбаум больше одной машины за раз не пропускает. Ты поезжай за мной и подожди у спуска. Я новый автомобиль запаркую, потом вернусь и открою тебе ворота.
        Муллае кивнул. Незнакомец вернулся обратно, свернул к белой многоэтажке, вкатился в подземный гараж. Как он и предупреждал, шлагбаум сразу опустился. Салех подъехал к самому столбику с прорезью для магнитных карт, остановился, дернул рычаг стояночного тормоза, заглушил мотор, чтобы не тревожить здешних обитателей, огляделся.
        Тем временем его наниматель, спустившись на два яруса, остановился на площадке, отмеченной номером его автомобиля, достал телефон и быстро набрал нужный номер. Нажал кнопку вызова.
        Салех же из своего окна еще успел увидеть совершенно новенькую вывеску с золотистым шариком и надписью «Планета белой расы». Потом в багажнике что-то пискнуло, и Муллае утонул в облаке огня.
        Взрывная волна, расширяясь горячим облаком, сдула шлагбаум и столбик с датчиками, подбросила навес, швырнула куда-то ввысь буквы и надписи, превратила в белую сверкающую пыль стекла пяти окрестных домов. Часть пламени ворвалась на подземную парковку, но быстро развеялась, повредив лишь пару ближних машин. До нижнего яруса, на котором араб закрывал новенький «Фиат», и вовсе докатился лишь слабый тревожный грохот.

* * *
        - Боже милостивый, что же там творится-то? - испуганно перекрестилась женщина, глядя на огромную проекционную панель, висящую в зале ожидания «Шереметьево». - Опять кто-то подорвался! И эти, арабы, машины жгут. Доченька, может, не поедешь?
        - Поеду, мама, поеду! - твердо ответила Ирина. - Когда еще такая возможность появится? С одним только загранпаспортом сколько возиться пришлось. Смотри, регистрацию объявили! Все, мамуль, я убегаю.
        - Куда ты так торопишься?
        - Мамуль, за таможню тебя все равно не пустят. Это же не внутренний рейс… - Девушка впопыхах расцеловала женщину, подхватила сумку. - Папу за меня обними! Все, убежала.
        Перед таможенной стойкой, спрятанной за стеклянную стену, собралась очередь из полутора десятков человек. Ира поставила сумку на пол, зевнула - и с ужасом заметила, что отражается в стеклянной стене, словно в зеркале. Вздрогнув, она быстро закрыла рот ладонью, отвернулась. Чуть выждала, повернулась к стеклу снова. Вздохнула. Лишние двадцать килограммов веса, несмотря на все ее старания, откровенно выпирали через ткань легкого сатинового сарафана с длинной юбкой.
        Войну с лишним весом девушка вела, пожалуй, все двадцать пять лет своей жизни - и вес неизменно побеждал, лишая Иру права на обтягивающие джинсы и платья, не пуская на пляжи и отбивая всякую охоту посещать ночные клубы и вечеринки. Единственным плюсом повышенной упитанности была большая грудь - но подчеркивать ее девушка как-то стеснялась, предпочитая свободную одежду.
        Ладонь, следуя ее мыслям, невольно скользнула по телу: коснулась короткой, спортивной стрижки, проверила грудь, по боку прошлась до талии и вниз… Тут Ира поймала заинтересованный взгляд какого-то мужчины, отдернула руку и отвернулась. Чуть постояла, скосила глаза. Мужчина нагло продолжал рассматривать ее отражение. Высокий, широкоплечий, скуластый. Пышущий силой и достатком. Ира ощутила себя, словно на витрине под стеклом, и невольно поежилась. К счастью, очередь двинулась вперед, и очередная стеклянная панель, матово-белая, никаких отражений не выдавала.
        У таможенника ни сама Ирина Савельева, ни ее сумка интереса не вызвали, и девушка переместилась в следующий зал - ждать еще полтора часа, оставшихся до вылета.
        - Установлено имя террориста-смертника, подорвавшего офис агентства «Планета белой расы», - вдруг громко сказали за ее спиной. - Это Муллае Салех, выходец из Марокко, нелегально прибывший во Францию. В своем предсмертном письме, направленном новостному телеканалу, исламист сообщил, что неверные не имеют права марать созданный Аллахом мир своим существованием.
        Ирина оглянулась и обнаружила прямо за собой того самого мужчину, что рассматривал ее отражение.
        - Слишком громко? - сказал он. - Извините, сейчас убавлю. Ждать нам еще долго, хотел хоть новости пока посмотреть.
        Телефон его был размером с ладонь, и яркий цветной экран занимал весь размер мобильника.
        - Мы видим, что есть силы, которым мало уничтожить цивилизацию, - говорил с него седой морщинистый старик, - они желают физически истребить все белые народы, запугивая людей и лишая их последнего шанса обрести безопасность. Но мы не отступим. Даже если «ПБР» запретят открывать представительства в Европе, любой желающий все равно сможет связаться с нами через Интернет или по почте и приобрести билет туда, где нет грабежей, террора и педофилии.
        - Они преувеличивают. - Мужчина спрятал сотовый в карман. - Все не так страшно. В Европе, конечно, немножко стреляют и немножко жгут, но в центральных районах крупных городов тихо и безопасно. Если не соваться в исламские кварталы и не выходить в темное время суток на улицу, то ничего не случится.
        - А я и не боюсь, - отвернулась Ира.
        - Это не обручальное кольцо, - сказал мужчина ей в спину. - Это печатка. Подарили друзья на день рождения. На другой палец не налезает.
        - При чем тут ваше кольцо? - не поняла девушка.
        - Вы посмотрели на мою руку и чуть не фыркнули, сразу отвернулись… - Он поднял и растопырил правую ладонь, демонстрируя золотое украшение.
        - Я и не смотрела, - покачала она головой и густо покраснела.
        - Обращаю ваше внимание, что человек без обручального кольца оное мог просто снять, - гнул свою линию незнакомец. - А если он носит на этом пальце печатку, то кольца не было совершенно точно.
        Девушка глянула на свою руку, сжала ее в пухлый кулачок:
        - Неправда!
        - Надеюсь. Меня, кстати, Толиком зовут. Раз мы на один чартер регистрировались, то, похоже, в общей туристической группе оказались. Ближайшие две недели проведем вместе.
        - Ирина. Савельева, - назвалась и она.
        - Первый раз в Париж?
        - Да, - кивнула девушка. - Выиграла путевку и решила воспользоваться. А вы?
        - Третий. После того, как у французов арабские бунты опять начались, цены на путевки упали. Вот и пользуюсь, пока буча не закончится. В смысле, пользуемся. Вон, мои друзья идут. - Он помахал рукой миновавшим таможню лысому мужчине и длинноволосой женщине лет сорока. - Это Антон, наш директор по маркетингу, и Людмила, бухгалтер. Никогда никому не говорите, что видели их вместе. Они из конкурирующих фирм.
        Антон и Людмила и вправду вели себя, как ежики, которые боятся подойти друг к другу слишком близко, чтобы не уколоться. Хотя женщина оказалась милой и доброжелательной собеседницей - после того, как их представили, Ира и Люда быстро разговорились и дальше держались вместе. Уже в Париже, расселяясь по двухместным номерам, они легко согласились остановиться вдвоем, и на экскурсии отправлялись, усаживаясь в соседние кресла автобуса.
        Лувр, Эйфелева башня, дворец Броньяр, Тампль, Жакмар-Андре, Пале-Субис, Елисейские Поля…
        А еще, как оказалось, Людмила свободно разговаривала по-французски, что было невероятной удачей при посещении мелких сувенирных лавочек и супермаркетов.
        На третий вечер раскрылась еще одна тайна ее спутницы, которая каждый вечер куда-то исчезала на час, а то и два. Спустя десять минут после того, как Людмила снова отлучилась, в дверь осторожно постучали, и на пороге возник Толик с тремя алыми розами в руке:
        - Ты позволишь? - протянул он Ирине цветы.
        - Спасибо. - Она приняла букет, посторонилась, понюхала крупные бутоны. - Это в честь чего?
        - Я подумал, что стучаться к девушке без букета цветов будет неприлично. - Он прошел в комнату. - Ты позволишь пересидеть у тебя пару часов? По отелю шляться надоело, а кое-кому хочется побыть наедине.
        - Кому? - в первый миг не сообразила Ирина, но уже в следующую секунду догадалась, что двое из ее новых знакомых, похоже, пребывают в Москве не только в конкурирующих фирмах, но и в «конкурирующих» семьях. - Что ты за спиной прячешь?
        - Я… на всякий случай… - Анатолий показал бутылку шампанского.
        - Понятно, - кивнула она. - Значит, Люда бегает к Антону, а ты, пользуясь случаем, не даешь заскучать ее подруге? Ты это с самого начала придумал?
        - Нет, не сразу. Сперва я увидел тебя в отражении, и мне стало жутко завидно тому человеку, который имеет возможность обнимать вечерами такую красавицу. Потом я понял, что ты не замужем. А уже потом придумал все остальное.
        - Людмилу от мужа отмазываешь? Нужны доказательства, что она с подружкой жила, а не с другом?
        - Нет. Просто не лезу в чужие дела… - Он покрутил в руках бутылку. - Выпьешь шампанского? Настоящего, французского? Из Парижа?
        - Я думаю, Толя, тут достаточно мест для развлечения и вне этого номера. Кафе, бары, бильярдные, спортивные залы, бассейн…
        - Хорошо, Ира. Я могу пригласить тебя в кафе, бар, бильярдную и бассейн?
        - Нет, спасибо. Я сегодня устала, - покачала она головой.
        Ирина положила букет на стол, взяла кувшин, сходила в ванную, набрала в него воды. Вернулась. Поздний гость все еще мялся в комнате, тиская влажную бутылку. Девушка прошла мимо него, поставила цветы в кувшин, расправила. Снова понюхала нежные бутоны… И что-то вдруг перевернулось в ее душе.
        Она в Париже! Она приехала за новыми впечатлениями, она надеялась на приключения, неожиданности, она мечтала вдохнуть легендарный воздух Франции и Парижа, ауру нежности, страсти и любовного безумия. И эта шальная романтичность только что скользнула рядом, смертельно испугав ее неожиданным шелковистым прикосновением. И сейчас, прямо сейчас исчезнет за дверью в застеленных коврами коридорах…
        Ира круто развернулась, чуть откинулась назад, опираясь на стол обеими руками и глядя гостю прямо в глаза. Анатолий улыбнулся, мгновенно ощутив перемену, поставил злосчастное шампанское на стол, жадно сгреб девушку в объятия…
        И она оказалась в том самом Париже, о котором мечтают многие юные девочки.

* * *
        Разумеется, завтрак и утреннюю экскурсию они прогуляли. И только бесчестное чувство голода вынудило любовников присоединиться к общей группе перед самым обедом.
        Кормили туристов за столиками на четверых в гостиничном ресторане, совершенно пустом в это время суток. Из развлечений здесь был небольшой мелководный фонтанчик, вокруг которого плавали кругами красно-белые карпы кои, и четыре телевизора, включенных на разные каналы. Говорить со ставшими вдруг посторонними друзьями Ире было не о чем, а потому она, ожидая обеда, внимательно смотрела на экран, буднично рассказывающий о попытках жандармерии навести порядок в «шариатских районах» и неудачной попытке взорвать бомбу возле агентства «Планеты белой расы» в Лионе, и делала вид, что не ощущает Толиного взгляда, обжигающего ей ухо.
        - Продолжаются убийства русских туристов во Франции, - скучающим тоном продолжил диктор. - Исламисты, протестующие против осваивания «неверными» других планет Солнечной системы, вчера вечером похитили, жестоко изнасиловали и убили Ирину Савельеву, приехавшую в Париж по путевке, изуродовав несчастную до неузнаваемости. Несколько ее спутников избиты и находятся в больнице в тяжелом состоянии. Между тем, испытания новых орбитальных аппаратов концерна «Молибден» продолжаются. Семен Топорков, основатель агентства «ПБР», сообщил о разработке нового, более тяжелого аппарата для отправки пассажиров на орбиту Луны. Он будет использовать для старта супермощный русский транспортный самолет «Мрия» грузоподъемностью двести пятьдесят тонн…
        - Как Ирину Савельеву? - не поняла девушка. - Это же я!
        - Дай пощупать, - протянул руку Антон. - Ты уверена, что ты не зомби?
        - Мне кажется, господа из «невро-ньюс» несколько преувеличили твои страдания, - усмехнулась Людмила.
        - Господи, а вдруг это мама увидела!
        Ира схватилась за сумочку, дернула телефон. Тот скользнул между пальцами, полетел вниз на мраморный пол. Спасая мобильник, девушка инстинктивно подставила ногу. Движение оказалось точным: подъем ступни четко и быстро коснулся клавиатуры. От удара трубка взлетела вверх, врезалась в потолок, отрикошетировала от него в колонну, раскололась надвое, половинки отразились влево и упали в воду по сторонам от фонтана, подняв сразу три всплеска разной высоты. В ресторане повисла восхищенная тишина.
        - Можно уточнить, какая именно марка вызывает у леди такую ненависть? - спросил кто-то из-за соседнего столика.
        Все расхохотались - но Ире, разумеется, было не до смеха. Она так и осталась сидеть в изумлении от случившегося со вздетыми руками.
        - Иришка, - первым нашелся Толик, достал из кармана свой сотовый. - Вот, звони. Только, пожалуйста… Он у меня здесь единственный.
        - Сейчас… - Она начала набирать домашний номер, но вовремя спохватилась, вернулась назад, вставила код страны и города, закончила набор. - Алло, мама? Это я, Ира… Со мной все в порядке… Ты не беспокойся, все в порядке, я цела и невредима. Тут глупости всякие в новостях говорят. Ты не смотри, у меня все хорошо!.. Все, целую. А то роуминг дорогой.
        Она отключилась и облегченно перевела дух:
        - В Москве ничего подобного еще не передавали.
        - Новость свежая, а в первопрестольной уже вечер, - прокомментировал Антон. - Ленты с утра сверстаны, их никто переделывать не станет. Вот завтра с утреца можешь в выпуск и попасть.
        - Но я ведь жива! Нужно предупредить, что все это глупости!
        - Кого? - Толик пожал плечами. - Ладно, перед сном еще раз свяжешься и скажешь родителям, чтобы на мой номер звонили, если беспокоиться начнут. Твоя симка, подозреваю, уже мертва.
        Вечером оказалось, что они позвонили очень кстати: фотография Ирины и ее трагичная история попала на экраны всех новостных выпусков. А потом родители напоминали о себе еще раза три, прежде чем окончательно успокоились и поверили, что с дочкой все в порядке. Ведь об издевательствах арабов над девушкой вспоминали несколько дней, прежде чем шумиха сошла на нет.
        И все-таки материнское сердце оставалось не на месте - родители встречали дочь прямо у таможни, а встретив, долго трогали, гладили и омывали слезами. Тем временем небольшая компания друзей, с которой Ира провела две недели в Париже, бесследно растворилась среди снующей в Шереметьево толпы. Девушка даже не заметила - встречали их тоже, или бывалые туристы отправились в город сами.
        Впрочем, так, наверное, и должно было случиться. Парижская сказка закончилась. Она была волшебной и нежной, чарующей и вдохновенной - но всего лишь сказкой. Ее нужно запомнить, как чудесный сон, а не тосковать об утрате. Сказка закончилась. Пора возвращаться в реальный мир.
        В реальном же мире, дома она обнаружила несколько открыток с соболезнованиями родителям и потому сразу взялась за телефон, пытаясь прозвониться на телестудии и в редакции газет из списка, собранного на трех первых страницах «Яндекс-поиска». Однако, задача оказалась совсем не простой. Контактные телефоны, что указывались на сайтах, постоянно были заняты, и только в середине дня Ира смогла пробиться в одну из газет.
        - Редакция слушает, - лениво ответил ей какой-то парень.
        - Добрый день! Это говорит Ирина Савельева.
        - Что за Савельева?
        - Неделю назад вы сообщили о моей смерти. А я жива!
        - Ну и что?
        - Как «что»? Я жива! Вы обязаны дать опровержение.
        - Обратитесь в отдел платных объявлений, - ответил парень и повесил трубку. И больше прозвониться по этому номеру она уже не смогла.
        В другой газете к ней отнеслись более внимательно. Правда, после угрозы обратиться в суд за клевету.
        - Очень хорошо, Ирина, - вежливо ответили девушке. - Насколько я помню, известие о вашей смерти пришло по каналу «Евро-ньюс»? Я с вами полностью согласна, клеветников вы должны наказать. Обращайтесь по месту регистрации «ньюсменов». А мы всего лишь перепечатали их информацию. Желаю успеха.
        Через час очень похожий ответ она получила в другом месте:
        - Информация о вашей смерти пришла от агентства «Рейтер». У вас есть источник, подтверждающий ваше выживание?
        - Я сама источник! Я жива!
        - То есть, ни один из авторитетных источников эту информацию подтвердить не может? До свидания, девушка.
        Вечером она все-таки пробилась на «Теленовости», где напоролась на суровую, хмурую женщину:
        - Как вам не стыдно, девушка, пиариться на чужой крови! - отчитали ее. - У людей случилась страшная трагедия, а вы хотите мелькнуть на экране, нагло пользуясь чужим горем. Неужели у вас не осталось ни капли совести? Кем же нужно уродиться, чтобы так поступать?
        После этого она больше никуда не звонила а, распечатав фото с одного из сайтов, отправилась в Останкино - и долго толкалась у бюро пропусков. Назвать имя человека, к которому она должна пройти, Ира не смогла. Ни один из корреспондентов, известных по экрану, подтвердить выписку пропуска невесть кому тоже не соизволил. Имя Ирины Савельевой уже утонуло в архивах и интереса не вызывало.
        Отчаявшись, она не придумала ничего более умного, кроме как зарегистрировать свою страницу в «Живом Журнале», поместить фотографию там и написать, что она жива, а также обновить этим сообщением страницу в «Контакте».
        В «Контакте» три подружки откликнулись поздравлениями, в «жиже» на информацию не отреагировал вообще никто.
        Отчаявшись привлечь внимание, она прошлась по лентам самых популярных блоггеров, помещая сообщения под кричащим заголовком: «Телевиденье врет!».
        Реакция последовала уже через минуту. Примерно два десятка собеседников обозвали ее «исламистской подстилкой, желающей отмазать дружков от убийства». Причем это был самый вежливый из ответов.
        Чтобы дискутировать таким образом, у Иры не хватило ни злобы, ни знания матерных выражений. Она просто заперлась у себя в комнате с бутылкой «Мадеры» и накрылась одеялом с головой. Так и заснула - заплаканная и в одежде.
        Поутру она хотела сделать еще попытку - но обнаружила, что и в «Контакте», и в «ЖЖ» ее регистрация аннулирована по причине «нарушения пользовательского соглашения». А еще по электронной почте пришло предупреждение, что за распространение материалов, разжигающих межнациональную рознь, она может быть привлечена к уголовной ответственности.
        На кухне зазвонил телефон.
        - Иришка, это тебя! - крикнула мама.
        - Что? Уже? - устало удивилась Ира, прошлепала к ней, взяла трубку. - Алло?
        - Привет! - прошептали в трубке.
        - Привет, - отозвалась она.
        - Я могу к тебе подъехать?
        - Приезжай.
        - А адрес скажешь?
        Ира послушно продиктовала и повесила трубку.
        - Кто это был? - спросила мама, вытирая у раковины тарелки.
        - Не знаю, - пожала она плечами. - Какая разница, если я все равно мертвая?
        - Доченька, - отложила мама посуду. - Ты слишком близко принимаешь это к сердцу. Цела - и слава Богу. Лучше сходи, свечку в церкви поставь, что обошлось.
        - Ну, почему так, мама? Как вранье какое - так оно со всех сторон как из ведер льется. А если правду попытаться сказать - то я и блядь, и подстилка, и на крови пиарюсь? Почему так происходит? Откуда вся эта дрянь валится, зачем? Кому это надо? - Девушка почувствовала, что глаза опять набухли слезами.
        Но тут в дверь позвонили, и мать кивнула:
        - Отец, наверное. Открой, у меня руки мокрые.
        - Хорошо.
        Вытирая запястьем глаза, Ира вышла в коридор, щелкнула замком… и попятилась от вида охапки бордовых роз. И уже по ним одним мгновенно поняла, кого впустила в квартиру. Девушка охнула, повернула голову вправо. Зеркало в прихожей охотно показало ей растрепанную, заплаканную, с кругами под глазами, синюшную толстую мымру в мятой пижаме.
        - Привет еще раз, - блеснули над букетом ярко-синие глаза.
        - Не-е-ет!!! - замахала она руками. - Нет, не смотри!
        В панике она содрала с вешалки отцовскую ветровку, закрыла ею лицо, шарахнулась в сторону, нашла на ощупь дверь в ванную, метнулась внутрь, захлопнула за собой, с силой толкнула задвижку. Опустила куртку и взмолилась:
        - Мама! Включи свет!
        - Что же ты так гостя встречаешь?
        - Ну, ма-а-ама-а! - взмолилась Ирина.
        Свет вспыхнул, и девушка еще раз смогла насладиться в зеркалах зрелищем похмельной бабы-яги в последней стадии водянки.
        - Мамочки… - охнула девушка. - Толик, наверное, уже сбежал.
        Но она все же попыталась хоть как-то спасти свою наружность: наскоро сполоснула голову и пригладила волосы, благо короткие, избавилась от остатков вчерашней косметики и освежила лицо. Запихав пижаму под ванну, Ира завернулась в халат и решилась-таки выйти наружу.
        Анатолий ждал ее в комнате, с интересом принюхиваясь к недавно опустошенной бутылке. Оглянулся, вполне серьезно спросил:
        - Что случилось?
        - Никто не верит, что я жива, - пожала она плечами. - Теперь еще и посадить за «разжигание» обещают. И за глумление над мертвецами. За то, что я, Ирина Савельева, имею наглость ходить по земле, а не лежать в могиле.
        - Тогда тебе нужно поменять фамилию, - сходу посоветовал он.
        - Как ты себе это представляешь?
        - Выходи за меня замуж.
        - Глупая шутка. - Она уселась на диван и подтянула ноги под себя.
        - Ты понимаешь, Иришка… - Он отставил бутылку и оперся на подоконник. - Когда мы расстались, я подумал, что нужно попробовать опять пожить одному. Что это было наваждение и все такое, и нужно проверить чувство. Но я не могу. У меня не получается. У меня в голове постоянно сидит мысль о том, что, пока я проверяюсь, думаю и гадаю, ты познакомишься с кем-то еще, что будешь обнимать его, что свяжешь с ним свою судьбу - а я так и останусь в стороне. Это сумасшествие какое-то, и избавиться от него я могу только одним способом: схватить тебя и больше ни на миг не отпускать. Я снова стану человеком только тогда, когда ты постоянно будешь со мной рядом. И я прошу тебя: выходи за меня замуж.
        - Нет, - покачала она головой. И тут же спохватилась, что ляпнула совсем не то, что хотела: - То есть, нет! То есть, я совсем другое хотела сказать! Не это, нет! - И, окончательно запутавшись, закончила: - Так не бывает. Так не может быть.
        - Извини, это я виноват. Вечно я все делаю неправильно… - Толик вышел на середину комнаты, преклонил колено, извлек откуда-то бархатную коробочку, открыл крышку и протянул ей: - Ирочка, ты самая милая, нежная и прекрасная женщина, которая только существует на белом свете. Я люблю тебя и не представляю без тебя своей жизни. Умоляю тебя: спаси мою душу и согласись стать моей женой!
        У Ирины екнуло сердце, голова закружилась, как от шампанского, и она опять ляпнула совсем не то, что хотела:
        - Если ты передумаешь, я тебя убью…
        Восстанавливать свои страницы в «Живом Журнале» и в «Контакте» девушка больше не стала.
        Глава двенадцатая
        Контракты
        Еще год назад Денис даже не предполагал, что будет путешествовать по делам на личном самолете - а теперь это стало таким обыденным явлением, что он воспринимал его как должное. Объемы грузов, которые перемещались между Россией и Никарагуа, за несколько месяцев выросли настолько, что для переброски только самых срочных и ценных - и то требовалось пять-шесть авиарейсов в день. И это не считая нового морского порта в Манки-Пойнте, который еще не был достроен, но уже принимал по два сухогруза в неделю, и еще несколько раз в месяц на Карибском побережье разгружался лихтеровоз.
        Разумеется, при таком потоке проще было сесть на «попутку», нежели покупать билеты на обычный пассажирский рейс. И поскольку все документы шли через «Агентство межпланетных перелетов» - то да, это были именно личные самолеты Тумарина.
        Впрочем, хотя он и являлся «владельцем заводов, газет, пароходов», как это красочно описывал дедушка Маяковский, удобства полета для него и Аривжи были такими же, как для всех: дермантиновые боковушки между шпангоутами, на которых в случае войны предполагалось размещать для выброски лихих розовощеких десантников. А может быть - самую обычную пехоту, сопровождающую свою боевую технику.
        Разумеется, нормально отдохнуть подобный комфорт не позволял, и за время почти полуторасуточного перелета они так и не поспали. Сонно хлопая глазами, молодые люди прошли таможню, на маршрутке доехали до окраины столицы, где пересели уже в нормальное такси. Вечером они были дома. Наскоро приняв душ, Денис с Аривжой упали в постель и заснули в объятиях друг друга без единой плотской мысли.
        Зато разбудили Дениса осторожные прикосновения горячих губ. Он сонно ответил на поцелуй, после чего девушка решительно его отодвинула:
        - Остынь, мой милый. Пару дней тебе придется любить меня в мечтах.
        - Вот, черт! - Он уронил голову обратно на подушку.
        - Ничего, сильнее соскучишься, больше страсти накопишь. - Она выбралась из-под одеяла, осмотрелась по сторонам: - Неужели раньше мы с тобой ютились в этой крохотной конурке? Я совсем забыла, какая она на самом деле. Помню, как была счастлива, и всегда казалось, что мы в роскошном дворце.
        - Закончим дела - вернемся назад, - пообещал Денис, выбираясь следом. Щелкнул выключателем. Плазменные панели мигнули, по ним побежали стремительные строчки загрузки. - О, работает система! Не развалилась от безделья. Ну-ка, а как у нас с интернетом? Ага, «Яндекс» грузится нормально. Значит, все в порядке. Новости, вон, свежие. Про очередное нападение на русских туристов.
        - Через день то туристов бьют, то дипломатов, то работников местных отделений. Денис, почему ваше правительство не запретит своим гражданам поездки в Европу? - не поняла Аривжа.
        - У нас свободная страна, - пожал плечами Тумарин. - Принудиловки нет. Каждый видит, что творится. Коли хочет в эту смуту отправляться - значит, сам себе злобный Буратино, и нечего на правительство кивать. Только зря эти бойцы стараются, толк у них получится обратный. Испугаются немцы и французы, что у них отнимут возможность сбежать в безопасную норку, и наоборот, еще быстрее заявки подавать начнут. Мы ведь не попкорном торгуем. Если кто захочет, сможет связаться и через границы, и через запреты, и способ для вылета в Никарагуа тоже найдет. Нам бы только успеть места для всех приготовить. Ладно, а как там с электронной почтой?
        - Ты бы хоть штаны сперва надел! - рассмеялась девушка.
        На столе тут же запел телефон.
        - Наденешь тут, как же, - буркнул Тумарин, отвечая на вызов: - Доброе утро, Семен Александрович.
        - Кому доброе, а кому нет… Ты сколько в прошлом году заработал, Денис? А в этом?
        - Не знаю, Семен Александрович, - пожал плечами Денис. - Текучка слишком большая, специально пока не отслеживал.
        - Ты офонарел совсем, Тумарин?! - зарычал в трубку олигарх. - Индивидуальный предприниматель с миллиардным оборотом! Ты чего, Налогового кодекса никогда не читал? Или хочешь варежки на пару с Ходорковским в Сибири шить? Скажи спасибо, мой адвокат вовремя этот косяк заметить успел и от ареста тебя отмазал. Да еще по липовой доверенности! Бегом сюда, Тумарин, пока до тебя кто-нибудь другой первым не домчался! Бегом!
        - Вот, проклятье! - Денис отключил телефон. - Прости, милая. Кажется, в институт тебе придется ехать одной.
        - Что, все так серьезно? - встревожилась она.
        - В бухгалтерии и крючкотворстве я не силен. Технарь. Кажется, именно за это сейчас очень сильно огребу по шапке. Раньше Топорков так не психовал. - Денис уже прыгал по комнате, торопливо одеваясь. - Нужно разбираться, пока в прокуратуре не всплыло.
        Даже не выпив кофе, он чмокнул девушку в щеку и выскочил за дверь.
        Аривжа не обиделась. Что уж тут поделать: мужчина - глава дома, и если у него возникли срочные и важные дела, их нужно уважать. Тем более - в их семье мужчина действительно работал с утра до ночи, с радостью исполняя любые ее прихоти и пожелания.
        У себя на родине она не раз видела таких хозяев дома, что курят кальян с утра до вечера, пока женщины ходят на работу, торгуют на рынке или возделывают огород - а потом еще обязаны ублажать своего властелина. И тогда, в юности, у нее возникали сомнения, что заветы пророка, да чтится его имя вечно, так уж справедливы.
        Но Аллах снизошел до ее сомнений и послал Аривже мужа, которого не стыдно любить всем сердцем, которому не страшно вручить свою судьбу и отдать всю жизнь, которому легко прощать мелкие глупости и ошибки.
        Мудрость женщины - в умении прощать. В умении ценить главное и в способности не превращать жизнь в мучение из-за пустяков.
        Аривжа налила себе крепкого кофе без сахара, выпила, ничем не закусывая, прошла в ванную. Не спеша, тщательно навела макияж, убрала волосы, накинула на голову легкий шарф, опустила ноутбук в наплечную сумку и отправилась в институт.
        В Москве, несмотря на знойный июль, ей показалось холодно. После влажной экваториальной жары - даже хотелось набросить на плечи куртку. Поэтому в метро, где летом всегда было прохладнее, она не пошла. Поймала такси, доехала до самых ворот института, где неожиданно оказалась в гуще озабоченной молодежи с тетрадями и учебниками.
        В Академии углерода, оказывается, вовсю шли приемные экзамены.
        Тем не менее, девушка поднялась на второй этаж в лабораторию кафедры материаловедения, постучалась в кабинет преподавателя:
        - Виталий Михайлович, вы здесь?
        - Аривжа?! - моментально узнал он студентку, поднялся навстречу. - Прошу любить и жаловать, господа, это один из наших самых перспективных специалистов, бакалавр, уже успевший набрать материал для кандидатской диссертации. Как степень магистра получит - так сразу писать и посажу. Эта милая девушка самостоятельно разработала и воплотила в металл универсальную установку для порошковой кристаллизации изделий в условиях невесомости!
        Преподаватель подошел, дружески обнял ее - и вывел за дверь, не дав толком рассмотреть, с кем он там общается:
        - Рад, что вы вернулись! Нужно как-нибудь вечером встретиться, посидеть в кабачке, обсудить накопившиеся вопросы… Ты поздороваться заглянула, или есть вопросы?
        - Система напыления никак не запускается, Виталий Михайлович, вы же знаете!
        - Знаю, само собой. Ты об этом чуть не каждый день по электронной почте напоминаешь! Кое-что я по этому поводу придумал… Но пока экзамены не закончатся, мы этим делом всерьез заняться не сможем. Сама понимаешь, какая сейчас запарка. Давай запланируем серьезную работу на конец месяца. Как абитуриенты схлынут, запремся на неделю в лаборатории и детально пройдем все узлы по каждому этапу, хорошо? Сейчас извини, у меня там спонсоры. Возможно, удастся на «склянки-мензурки» раскрутить. Денису привет! Пусть звякнет…
        Преподаватель пожал ее руку и исчез обратно за дверью.
        Это оказалось не самое приятное известие. Аривжа была совершенно уверена, что Шустов, если посвятит несколько дней ее проекту, обязательно найдет, в чем она ошиблась и как заставить аппарат работать в режиме объемного плоттера. Но она сомневалась, что к концу месяца не умчится вместе с Денисом обратно к экватору. А без студентки Виталий Михайлович вряд ли станет сосредоточиваться на ее работе.
        - Мир тебе, Аривжа! - услышала она родной арабский.
        Она оторвала расстроенный взгляд от пола и узнала студента-сирийца с младшего курса, который когда-то упорно оказывал ей знаки внимания.
        - Здравствуй, Абас! - улыбнулась она. - Ты тоже здесь?
        - Последний шанс сдать «хвосты», - развел он руками. - А как ты? Тебя давно не видно в институте.
        - Разрабатываю свой проект. Виталий Михайлович утверждает, что он тянет на кандидатский уровень, - не удержавшись, похвасталась девушка. - Но установка находится далеко. Приходится жить там, рядом с нею.
        - Ты с ним счастлива?
        - С кем? - не поняла Аривжа.
        - Все знают, что ты посвятила себя неверному, Аривжа, - посмотрел ей в глаза сириец. - Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Поэтому мне хочется знать: ты счастлива?
        - Да, - спокойно и уверенно ответила девушка и попыталась пройти мимо.
        - Твой отец согласен с этим?
        От такого вопроса Аривжа вздрогнула и остановилась. Она прикусила губу, крепче сжала пальцами сумку с ноутбуком, спросила:
        - Что ты хочешь сказать?
        - Коран запрещает мусульманкам выходить замуж за неверных. Вряд ли твой отец поймет твой выбор.
        - Мой отец сам женат на русской!
        - Коран разрешает мусульманам жениться на иноверках, - напомнил сириец, - но мусульманкам выходить замуж за неверных запрещено.
        - Аллах послал нам любовь! Я всего лишь следую воле Всевышнего.
        - Волю Всевышнего признаю даже я, - вскинул ладони к лицу молодой человек, - и не уговариваю тебя расстаться с неверным. Моя душа болит за тебя, и я желаю тебе счастья, хотя его принесу тебе не я, а кто-то другой. Но я вижу, как ты бежишь к пропасти, и хочу спасти тебя от нее.
        - Ты о чем?
        - Если твой отец узнает, что ты живешь в грехе с неверным, он проклянет и тебя, и ваших детей и внуков. Разве тебе этого хочется? Остановись. Сделай так, чтобы твоя семья была рада за тебя, а не призывала беды на твое имя.
        - Я ничего не понимаю, Абас! - огляделась по сторонам девушка и подступила ближе. - Чего ты добиваешься?
        - Аллах всемогущий призывал всех нас изучать созданный им мир, посвящать себя наукам и знанию. Ведь сказано Всевышним в Коране: «Разве равны те, которые знают, и те, которые не знают, и воистину внемлют наставлениям только обладатели разума?». Твой избранник учен и возвышен, на нем лежит милость Аллаха. Но в сердце его нет истинной веры. Не для того ли Всевышний соединил ваши сердца, чтобы ты открыла ему свет истины и привела к богу? Пусть он примет ислам, и тогда не останется никаких препятствий между вами, союз ваш станет священен и утвержден почтенным имамом. Я могу пообещать тебе, что сам верховный муфтий Казани и всего Татарстана даст вам свои наставления и благословения, и напишет твоему отцу письмо, в котором похвалит тебя, твоего мужа и одобрит твой выбор. Если почтенный муфтий, известный всему исламскому миру, попросит для тебя прощения - разве это не смягчит сердце твоего отца? Разве после этого твой род решится осуждать тебя за брак по своему желанию? Не бойся, Аривжа. Ты будешь входить в родной дом с гордо поднятой головой, и тебе всегда будут там рады.
        - Абас, ты знаком с муфтием Казани? - не поверила девушка.
        - Я посвящаю много сил расширению уммы, Аривжа, и знаком с очень авторитетными имамами, - ответил сириец. - Твой избранник тоже хорошо известен. Если он обратится в ислам, не только муфтий Казани, но и многие другие охотно согласятся помочь благополучию вашей семьи.
        - Он не согласится, - поколебавшись, отрицательно качнула головой девушка. - Он слишком увлечен техникой и космосом, чтобы задумываться о боге и тратить время на молитвы. Если я предложу ему принять ислам, он этого не поймет.
        - Разве он не желает вашего брака? Разве он не желает твоего счастья и мира с твоей семьей?
        Девушка прикусила губу, подумала:
        - Денису безразлична вера. Если я попрошу его исполнить нужные обряды, он это сделает. Но сделает с полным безразличием и никогда не станет исполнять заветы пророка, да благословит Аллах его семью и его сподвижников. Нужен ли умме такой мусульманин?
        - Неужели ты можешь так спокойно принимать безверие мужа?
        - Коран учит: мужчины являются попечителями женщин, потому что Аллах дал одним из них преимущество перед другими. Я женщина. Не мне учить своего мужа, что и как надлежит ему делать.
        - Во имя покоя своей семьи и ради благословения отца ты должна хотя бы попытаться, Аривжа! Вспомни о матери, вспомни о доме! Зачем разрушать то, что можно сохранить? Ты должна хотя бы попытаться! - Абас Будай снова вскинул ладони к лицу, что-то быстро пробормотал: - Послушай меня, Аривжа. Я знаю, обычному мусульманину, чья жизнь полна забот, трудно найти ясные доводы, чтобы убедить неверного обратиться к истине. Но есть школы, в которых учат именно этому! Нужным словам, понятным аргументам, желанию впустить свет в потемки души. Очень многие женщины, встретив любовь, прошли эту школу - и вскоре их избранники сами пришли в мечети и приняли слова пророка. Они приняли ислам со всей искренностью и желанием! Пусть это удалось не всем, но большинство смогли добиться счастья для своих семей.
        - Нет, Абас! - решительно мотнула головой девушка. - Какая школа? У меня проект, у меня семья, у меня много работы. Очень скоро я полечу обратно.
        - Четыре дня! - Сириец вскинул ладонь с четырьмя пальцами. - Всего четверо суток, вот и вся школа. Четырех дней вполне достаточно. Неужели это так много ради сохранения мира с родителями, радости матери, любви отца? Даже если твой избранник не станет потом внимать твоим словам - ты хотя бы попытаешься сделать это! Тебе нечего будет стыдиться перед Аллахом и людьми. Ведь ты сделаешь все возможное!
        - Не знаю, - покачала она головой. - Не уверена, что смогу.
        - Послезавтра начнутся занятия. - Абас достал перетянутый резинкой блокнот. - На них записалось пять женщин. Ты можешь стать шестой. Умма снимает за городом небольшой санаторий, обучение проходит там, в стороне от суеты. Разумеется, меня там не будет. Я стараюсь не для себя. Других мужчин тоже. Только вы и ваши учителя. Все траты берет на себя московский муфтиат. Они желают развития ислама не меньше нас. Соглашайся, и через месяц я с радостью обниму твоего Дениса как своего брата. И постараюсь завидовать ему не очень сильно.
        - Не знаю… - все еще колебалась она.
        - Я тебя запишу, чтобы место приготовили. Потом ничего изменить уже не получится, - что-то чиркнул он. - Завтра свяжусь. Аривжа, я очень хочу, чтобы в твоей семье был мир и покой. Но если ты не попытаешься изменить ее сама, то не получится ничего. Очень рад был тебя увидеть. Да пребудет с тобой милость Аллаха.
        Сириец заторопился дальше, оставив Аривжу в сильном смятении. Вот уже несколько месяцев она откладывала признание в своем грехе на потом, не решаясь даже матери сказать, что уже нашла себе избранника и живет с ним под одной крышей. Сколько раз она брала в руки телефон, собираясь покаяться - но так и не решаясь, хвастаясь в разговорах успехами учебы, новым проектом, но ни словом не упоминая о самом главном.
        Неужели и правда ее кошмар может рассеяться? Неужели вместо гнева она получит от отца только легкий укор и искреннее благословение?
        Это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой.
        Дома было пусто и пыльно - за время долгого отсутствия хозяев невесть откуда проникшая грязь осела на полу, столах, посуде, окнах. Аривжа взялась за уборку, а когда закончила - был уже вечер.
        Тумарин вернулся уже совсем поздно, хмурый, уставший и голодный.
        - Чем тебя так замучили? - поинтересовалась девушка.
        - По нормам Налогового кодекса, оказывается, индивидуальный предприниматель не должен иметь оборота больше восьмидесяти миллионов, - потер виски Денис. - А у меня только легального рублевого давно за миллиард. Это уже даже не среднее, а крупное предприятие по учету должно регистрироваться. Чтобы никто лапу на суммы сверх лимита не наложил и счета не арестовал, нужно срочно перерегистрацию проходить. Причем, похоже, задним числом. И все договора - от Калининграда до Владивостока - на новое предприятие перезаключать. Топорков дал свой «Джет» и адвокатов, чтобы успеть до конца следующей недели. Иначе кирдык всему проекту. Пару счетов налоговая закроет, пару потоков финансовых пережмет - и все планы посыплются, как костяшки домино. Извини, милая, но ближайшие дней десять мне придется носиться по стране, как угорелому, спать в самолете и питаться на ходу шоколадками. Хорошо хоть, никарагуанские счета на тамошних заводах числятся. А то ведь и к ним могут запросы послать.
        - Бедный! - только и смогла вздохнуть Аривжа.
        - Извини, так уж получилось, - только и развел руками Денис.
        - Ничего страшного. Главное, чтобы все обошлось.
        Утром Тумарин умчался из дома аж в начале седьмого, чтобы в погоне за солнцем успеть попасть в Калининград к началу рабочего дня. Аривжа, проводив его, забралась в постель. Сперва спала, потом просто валялась. Поднявшись, еще раз прошлась по крохотной комнатке, в ведомостях гордо именуемой отдельной квартирой, прибрала то, что не успела накануне. Позвонила домой, маме, в очередной раз пообещав приехать, как только справится с защитой проекта. Похвасталась, что ее работу сочли достойной ученой степени, с замиранием сердца спросила про отца: ведь к моменту получения дочерью образования он вполне мог найти для нее достойного, знатного жениха.
        Но и в этот раз тоже обошлось: отец был на работе, передавал пожелания хорошо учиться. А мама пообещала передать ему привет от дочери.
        Облегченно вздохнув, Аривжа сделала себе кофе, закусив его магазинной ватрушкой, включила компьютер, поискала какое-нибудь смешное видео для поднятия настроения - но странные аварии и глупые уличные драки веселья у нее не вызвали.
        Ожил сотовый. Девушка ответила - и сразу узнала голос Абаса:
        - Мир тебе, сестра! Микроавтобус будет ждать вас всех завтра в девять возле метро Свиблово. На нем эмблема - красный полумесяц на зеленом фоне, за рулем женщина. У нас с этим, как ты понимаешь, строго. Рад за тебя. Все у тебя будет хорошо. - Сириец отключился.
        Аривжа, прикусив губу, оставила трубку на столе, выключила компьютер и вытянулась на постели.
        Девушка еще ни на что не решилась - но наутро сама проснулась в семь часов. Собираться было недолго. Ведь они с Денисом приехали в Москву ненадолго, и большая часть вещей еще лежали в мягкой путевой сумке на колесиках. На всякий случай Аривжа написала записку, куда и почему собирается, оставила ее на столе, прижав телефоном. В восемь вышла из дома - и без десяти девять поднялась на поверхность из метро.
        Своих соратниц она узнала легко: девушки лет по двадцать-двадцать пять, с объемистыми сумками, способными вместить сменную одежду и ночную рубашку, все в длинных юбках и с платками на головах, но в одеждах светлых и красочных - не замотанные в ткань, а украшенные ею. И это было понятно. Ведь все четыре были влюблены и счастливы, собирались выйти замуж за своих избранников и пришли сюда, чтобы устранить последнее препятствие на этом пути.
        Автобус тоже нашелся сразу - он стоял в небольшом «кармане» за автобусной остановкой, совсем рядом с переходом. Девушки потянулись к машине, расселись, поздоровавшись с серолицей женщиной за рулем лет пятидесяти на вид. Где-то в половину десятого женщина решительно сказала:
        - Кажется, одна передумала, - завела мотор и выкатилась на Кольскую улицу.
        Вскоре они уже мчались по Ярославскому шоссе, часа через полтора отвернули влево на какие-то проселки и еще через час проехали через ворота на базу весьма захудалого вида, часть зданий на которой были полуразрушены, часть имели вид весьма неухоженный, людей же не было видно вообще. Девушки испуганно притихли, но водительница, ловко петляя по заросшим дорожкам, громко сказала:
        - Не пугайтесь. Мы здесь только самый край успели восстановить. Там столовая и пара домов. Остальное, милостью Аллаха, будем отстраивать потом.
        И действительно, вскоре стали видны три опрятных домика на берегу озера: два небольших, с трубами, занавесками на окнах и крылечками, и один просторный павильон с матовыми стеклянными стенами и крышей из туго выгнутого поликарбоната. Больше всего это сооружение напоминало крытый корт для игры в теннис - и тогда домики должны были быть раздевалками и душевыми комнатами. Или - баней.
        Микроавтобус остановился на гаревой площадке перед кортом, водительница кивнула:
        - Приехали.
        Из павильона вышла женщина в коричневом свободном хиджабе, слегка поклонилась, приблизилась, открыла дверь:
        - Мир вам, сестры! Меня зовут Алия. Проходите, располагайтесь. Можете чувствовать себя свободно, мужчин здесь нет. Даже готовят и смотрят за порядком женщины из местных, живем же здесь вовсе только мы. Идемте.
        Едва девушки вышли, микроавтобус укатился. Алия первая шагнула в светлый и просторный - даже слишком просторный для пяти учениц - павильон. С обстановкой внутри было скупо: несколько надувных матрацев вдоль стен, светильники, книжные полки - и все.
        - Умыться с дороги и все остальное можно сделать в углу, - указала Алия. - Освежайтесь и возвращайтесь сюда.
        Аривжа, поместив свою сумку возле одного из матрацев, оставила здесь же платок и куртку, вместе со всеми сходила к кранам, ополоснула руки, попила немного минеральной воды - упаковки пластиковых бутылок с минералкой стояли вдоль стены на четыре ряда в высоту.
        - Девочки мои, сестры, - похлопала в ладоши Алия. - У нас очень мало времени. Очень. А сделать, узнать, запомнить вам необходимо многое. Время придется беречь и использовать полностью, сберегая каждую минуту. Все вы знаете о явленном для смертных чуде, о Коране, посланном нам Аллахом через своего пророка, мир ему. Но все вы, конечно же, успели подзабыть эти священные строки. Посему начинать придется именно с этого, с самой основы истинного учения. Возьмите с полки Коран, садитесь и начинайте его вспоминать. Читайте внимательно, слово за словом, с самого первого стиха.
        Аривжа послушно взяла священную книгу, опустилась на колени, открыла истрепанную обложку и стала повторять знакомые с детства строки:
        «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
        Хвала - Аллаху, господу миров, милостивому, милосердному, царю в день суда!
        Тебе мы поклоняемся и просим помочь!
        Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых ты облагодетельствовал, не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших…»
        Девушка опасалась, что все их обучение этим и ограничится - но, к ее удивлению, сестра Алия вместо того, чтобы требовать заучивания священных стихов, их номеров и названий, примерно через три часа старательного чтения вдруг хлопнула в ладоши:
        - Поднимайтесь, девочки мои, откладывайте книгу. У вас затекли ноги и руки. А голова отяжелела. Так вы ничего не поймете и не запомните. Давайте, вставайте, пойдем за мной. Кружок по залу… Теперь на воздух, за мной… Ничего не бойтесь, здесь нет никого, кроме вас.
        Учительница вывела их из павильона, легкой трусцой совершила пробежку вокруг пруда, заставила покрутить руками, сделать наклоны в разные стороны, пошевелить плечами. Потом вернула назад в зал, посоветовала выпить воды и снова усадила читать.
        - Старайтесь, девочки, у нас мало времени. Книга большая, повторить нужно за день, и повторить хорошо!
        После пары перерывов на разминки и пробежки им дали легкий обед, больше напоминающий завтрак: пара йогуртов, салат из огурцов и помидоров с капустой. Потом снова занятия - теперь уже до глубокой темноты. У Аривжи от долгого чтения слипались глаза - но сестра Алия встряхивала их разминками и пробежками, давала выпить воды и снова усаживала читать:
        - Времени совсем мало, сделать нужно много. Старайтесь девочки, старайтесь!
        На некоторое время Алию подменила другая воспитательница. После первой же пробежки она пожалела клюющих носом девушек и вскоре позволила им прикорнуть на надувных матрацах. Но совсем ненадолго. Едва сквозь крышу стал пробиваться утренний свет, она растрясла учениц, заставила их хорошенько пробежаться и размяться, вернула в павильон и велела сесть вокруг себя полукругом:
        - Итак, девочки мои, давайте запоминать самое важное для вас в вашей семье. Вы должны помнить, что Бог - это воплощение любви. Когда вы сплетаетесь в объятиях любви, когда из вас улетучиваются все приземленные мысли, остается только душа, только частица Бога, которая хранится в наших телах. И наша чистота, наша бережность и любовь к своему избраннику - это и есть то, что чувствует Бог в отношении своих детей, в отношении всех нас, смертных. Я понятно рассказываю?
        Воспитательница обвела взглядом девушек, теперь действительно заинтригованных.
        - Но ничего подобного вы своему любимому говорить не должны. Ни в коем случае! Вы должны понимать это сами, внутри себя, а своего мужа подводить к этому исподволь, пробуждая в нем интерес и любопытство. В достижении вашей цели единственное слово «божественно», оценивающее акт любви, будет куда полезнее, чем целая лекция, пересказанная нудным тоном голодному супругу за пустым столом. Ваш избранник должен заметить, что для вас высшее наслаждение, которое он вам доставляет, сравнимо с прикосновением к Богу. И у мужчины невольно возникнет любопытство: а вдруг от молитвы тоже можно получать такое же удовольствие?
        - Можно я запишу? - приподнялась рыжая конопатая девочка.
        - Нет, нельзя! - отрезала воспитательница. - Ты что, собираешься в постель к мужу с конспектом ложиться?
        Все рассмеялись.
        - Итак, уясняем основное. Все, что вы здесь услышите, вы должны не записать или запомнить, а пропустить через себя, отложить внутри и использовать как постоянное мягкое воздействие. Не толчок - а напоминание о том, что любовь бывает не только плотской, но и божественной…
        Эта трехчасовая лекция оказалась действительно интересной и полезной. После нее Аривжа впервые поверила, что в Денисе и правда можно расшевелить глубоко спящую душу, пробудить интерес к Богу, подтолкнуть к вере. Пусть даже он не станет после этого прилежным мусульманином - но будет хотя бы искренним.
        После очередной пробежки и разминки они снова сели читать Коран, а когда глаза начали слипаться - снова разминались и опять читали. В желудке остро сосало, но завтрак, переходящий в обед, оказался таким же скудным, как и вчера.
        - У вас мало времени и много работы, - напомнила вернувшаяся Алия. - Вам нужен ясный ум, пусть кровь не отливает от головы к желудку. Вы здесь всего на четыре дня - отъедитесь дома. Здесь вы должны учиться!
        Умом Аривжа соглашалась: раз уж девушкам удалось на несколько дней вырваться из дома ради важной цели - нужно использовать время полностью, выкладываясь без остатка. Выспаться и набить живот можно будет послезавтра. Однако, несмотря на все старания преподавателей с частыми зарядками и разгрузочной диетой, Аривжа чувствовала, что постепенно дуреет и плохо воспринимает даже знакомые с детства строки Корана. А ведь их еще нужно будет обсуждать!
        Немного бодрости прибавило появление второй воспитательницы, опять рассадившей девушек полукругом:
        - Итак, сестры, у вас у всех вот-вот появится семья, - ласково учила она затаивших дыхание юных женщин. - И эту семью надлежит сохранить в крепости и надежности, и обратить мысли мужа к Богу. Что мы делаем? Прежде всего, аккуратно прощупываем тайные фантазии и мечтания супруга. Кто еще сможет сделать это, если не вы? Незаметно, как бы случайно засвечиваем их и слегка мнемся, вроде бы это: «фи, какая бяка!». Потом мимолетно вспоминаем, что Бог завещал супруге покорность и обязанность услаждать мужа - и смиряемся. Что это нам дает?
        Преподавательница сделала небольшую паузу.
        - Все! - опять проявила активность рыженькая.
        - Намного больше, - ответила опытная женщина. - Мы постепенно воспитываем в избраннике ощущение того, что все лучшее в этом мире приходит к нему благодаря Всевышнему. Вы оба получаете удовольствие, что тоже прекрасно. Муж обнаруживает, что самое интересное и приятное он находит в супруге. То, что вряд ли возможно испытать на стороне. А это делает вашу семью все крепче и крепче. Крепче с каждыми новыми объятиями.
        - Привыкнет… - засомневалась рыжая.
        - Во всем нужна разумная мера. Обычные ночи должны быть чаще, необычные - реже, праздничные - иногда. И хорошо, когда муж не сможет догадаться, что его ждет. Пусть пребывает в бодрости и напряжении. Пусть его ожидания будут направлены только на вас. Увы, по воле Аллаха все мужчины созданы блудливыми кобелями. Давайте не станем себя обманывать: они такие, какие есть, и даже самый влюбленный запросто способен соблазниться любой случайной встречной. Что это означает? Это означает, что вы должны уметь меняться, становиться неожиданными незнакомками, которых он еще не встречал, должен жаждать вас снова и снова. Вы должны иногда превращаться в скромниц, а иногда - в жадных кошек, иногда быть неприступными, иногда - похотливыми и страстными. Не бойтесь менять внешность: макияж, прически, одежду. Дайте ему шанс находить разнообразие в вас, и он не станет искать этого на стороне.
        - То есть, я должна для него настоящие представления устраивать, а он будет только хапать и лапать? - не поняла рыженькая.
        - Мне даже странно это слышать, - развела руками женщина. - Разве ты, отдаваясь своему мужчине, не избрала его на веки вечные? Разве не сочла его самым лучшим, единственным, для которого не жалко отдать всю себя, которому приятно доставлять наслаждение, для которого ты готова рожать своих детей? И теперь ты вдруг говоришь, что тебе лениво стать для него актрисой, превращающей каждую ночь в праздник наслаждения? Что ты не желаешь тратить силы на создание цепи, которая накрепко прикует к тебе мужа на ближайшие пятьдесят-шестьдесят лет? Скажи, сестра: ты уверена, что действительно любишь своего избранника? Что готова пойти за него замуж, стать с ним единым целым до конца своих дней?
        Рыжая моментально смутилась и опустила глаза.
        - Мужа мало найти и сцапать! Его нужно еще и удержать, не надеясь на одно только провидение и удачу, - подвела итог спору воспитательница. - Теперь продолжим.
        Во время этих лекций Аривже было невероятно жалко, что возможности записать их на будущее у нее нет.
        Потом была гимнастика, Коран, гимнастика с пробежкой, Коран, бег, новая лекция, во время которой воспитательница напоминала, что любовь и плотские наслаждения созданы Богом, равно как и все остальное в этом мире. А коли так - для супругов не может быть в них ничего постыдного. Что отрицать любовь и радость творения могут лишь несчастные, отрицающие Бога, проклинающие доброту и ненавидящие человечество. Ведь все светлое и радостное приходит от Всевышнего, а все беды, боль и разрушения - от отрицающих его. Приводя мужа к Богу, жена не просто спасает его душу, но и избавляет мир добра от очередного преступника. Она словно рождает человека для мира, одновременно истребляя врага веры.
        - Долг каждого правоверного - убить врага, создать человека.
        Аривжа соглашалась с простой и понятной логикой воспитательницы и мечтала о том, как войдет в отцовский дом рука об руку с Денисом. В нем действительно исчезнет неверный, и он на самом деле станет счастливым избранником Аллаха.
        После долгой пробежки по темным тропам базы они вернулись назад, прочли еще несколько сур Корана и смогли, наконец, ненадолго сомкнуть глаза, упав на надувные матрацы. Но уже очень скоро сквозь крышу пробился рассвет, торопливая и неумолимая Алия подняла девушек на ноги и погнала на пробежку:
        - Время, время, время! Вы должны успеть все!
        Вернувшись назад, они декларировали суры о любви и целомудрии, возносили молитвы Богу, прося его о милости и поддержке, вспоминая о карах, неминуемых для неверных. О необходимости джихада внутреннего, очищающего душу, и джихада внешнего - приближающего час всеобщего счастья и любви для всех жителей планеты.
        Аривжа послушно повторяла слова, совершала намаз, читала священные стихи, уже не особо вдумываясь в их содержание. От усталости и недосыпа она воспринимала происходящее так, словно смотрела кино, и очень радовалась тому, что тело и губы способны исполнять все необходимое без ее участия.
        - Чтобы в дом пришла любовь, вы должны впустить в него Бога, - учила их опытная женщина. - Чтобы вашу любовь не отняли, нельзя впускать в ваш дом неверных. Защищайте свой дом от них! На подпускайте близко! Делайте все, чтобы они не оказались рядом!
        И Аривжа согласно кивала. В первые дни она узнала, как привязать к себе Дениса на весь оставшийся век. Теперь понимала, что необходимо сделать, дабы его не потерять. Нужно, чтобы рядом не было неверных. Все так просто и легко: чем меньше неверных - тем больше счастья.
        Перелом наступил после обеда. Неожиданно сонливость прошла, отступила вместе с усталостью. Аривжа испытала необычайную легкость, веселость и удовольствие. Ведь она погружалась в мир тайны, неведомой другим смертным, она ощущала в себе присутствие Бога, его любовь, теплоту, внимание.
        Перемены произошли и в остальных ученицах. Их щеки порозовели, плечи расправились, пробежки стали куда быстрее и сопровождались смехом и даже шутками.
        - Мы можем сделать мир лучше, сестры мои, - напоминала Алия перед каждым открытием Корана. - Сделать его светлее и чище. Безоблачным для всех, а не только для ваших любимых. Вы же хотите им счастья?
        - Есть много неверных, желающих уничтожить истинную веру, погрузить наш мир во мрак, кровь и насилие, - вторила ей другая воспитательница. - Пока их не остановить, счастье невозможно.
        - Есть те, кто жертвует собой для общего счастья. Для счастья своих любимых, счастья детей, счастья родных.
        - Счастье для всех и для любимого.
        - Счастье для всех.
        - Жертва для общего счастья приносит радость всем.
        В эту ночь она отдыхала так же мало, как и раньше - часа три, не больше. Но не только хорошо выспалась, а даже проснулась сама еще до того, как в павильон пришла Алия. Вместе с остальными девушками она с удовольствием пробежалась вокруг пруда, освежилась в прозрачной, прохладной воде, снова вернулась к изучению Корана, явственно ощущая лучащуюся от него светлую, божественную энергию.
        - Чтобы вы, ваши избранники и ваши дети были счастливы, нужно избавить мир от зла и скверны, - по очереди напоминали им воспитательницы после пения сур, - не позволить неверным истребить святое учение любви и радости. Неверных не должно быть нигде, и тогда мир земной перестанет отличаться от рая. Только неверные мешают вашей любви и общему прозрению.
        - Вы чувствуете благодать Бога? Если вы решитесь на жертву - вы останетесь в этой благодати навсегда. Вы будете наслаждаться светом и радостью вечно!
        - Вечно!
        - Вечно!
        - Вы в силах остановить неверных!
        - Принести счастье всем!
        - Утонуть в счастье!
        - Слуги зла сильны - но не бессмертны. Их можно вычеркнуть из божьего мира. Убрать из него. Уничтожить.
        - Подойти к злу - и утопить в огне! Отправить его в ад и вознестись к Богу! К радости и наслаждению! К свету! Демонам - огонь, праведницам - наслаждение! Окунуться в счастье! Купаться в нем вечно!
        - Сделать счастливыми всех!
        - Всех!
        - Демоны сильны, но праведницы сильнее.
        - Есть демон в московском небоскребе! Он проклинает Бога, он несет смерть! Он проклинает ислам! Но найдутся праведницы, что сожгут его огнем и вознесутся в рай, низринув его в бездну. Они подарят счастье себе, подарят счастье миру, подарят счастье своему избраннику и соединятся с ним на небесах.
        - Это будет самый прекрасный день в нашей жизни!
        - Это будет самый прекрасный день в моей жизни! - чуть не закричала от восторга Аривжа.
        Глава тринадцатая
        День счастья
        - Дениска, ты вернулся! - метнувшись к нему, Аривжа повисла на шее молодого человека и поджала ноги, радостно целуя. - Дениска, радость моя, мое счастье!
        - Да, моя хорошая, - улыбнулся Тумарин, тоже целуя ее в губы. - Кажись, управился. Самое тяжелое позади. Теперь аз есмь ЗАО. Хорошо, хоть название удалось сохранить. Пытались отговорить. Из-за несолидности.
        - Дениска, как же я соскучилась! - Она чуть опустилась, прижалась щекой к его груди. - Теперь ты со мной. Теперь ты всегда будешь со мной.
        - Да, любимая моя, - согласился он, бросая папку с документами на стол. - Ты извини, шесть дней из самолета не вылезал. Я схожу в душ, хорошо?
        - Да, - гибким змеиным движением отстранилась она. Немного покружилась по комнате, о чем-то напевая, а когда за дверью зашелестела вода, сбросила халат, поправила перед зеркалом волосы и скользнула в полную пара комнатушку: - Совсем забыла проверить, здесь есть шампунь или нет?
        Разумеется, с ее помощью отмыть путевую пыль Тумарину удалось только через два часа, после чего он вынес девушку на руках, опустил на постель, завернул в одеяло, чтобы не простудилась, сам сходил к холодильнику за соком, налил ей и себе, принес.
        Аривжа выпростала руку, приняла напиток, осушила почти до конца…
        - Ой, кажется капнуло… - Она посмотрела под край одеяла себе на грудь.
        - Сейчас вытру… - не удержался от соблазна молодой человек и, поставив свой стакан на стул, потянулся губами в указанном направлении. И, конечно же, сразу оказался в сладком плену.
        Он выдохся только глубоко ночью, даже не заснув, а просто выключившись между подушками - но уже через несколько часов был разбужен негромким напевом. Аривжа, стройная, обнаженная, с распущенными волосами, кружилась в проникших через окно ранних утренних лучах.
        - Ты просто светишься! - восхитился он.
        - Я самая счастливая! У меня есть ты, у меня есть Бог, у меня есть свет. И все вы вместе во мне! - Она стремительно крутанулась еще пару раз, резко скользнула к нему под одеяло, стала целовать грудь, живот, бедра: - Ты ведь проснулся, да? Ты уже проснулся?
        Вскоре Тумарин уже ничуть не жалел, что ему не позволили досмотреть затяжной сладкий сон о разгрузке бесконечного вагона с недозревшими апельсинами.
        - Мне нужно отвезти всю эту макулатуру к Топоркову, поставить подписи, печати, и мы куда-нибудь сходим, хорошо? - предложил он, когда Аривжа, распустив волосы по его груди, расслабленно прижалась к любимому всем телом.
        - Я поеду с тобой, - ответила она. - Ты ведь согласен?
        - Поехали, - кивнул Денис. - Тогда сразу от него в кафешку завернем, потом поедем купаться, потом еще что-нибудь придумаем. Мы честно заслужили долгий загул. А вечером еще и на Витальку нападем, чтобы не зазнавался.
        - Я самая счастливая на свете, - шепотом ответила Аривжа. - Как же мне хорошо! Божественно хорошо.
        На выход его красавица надела свободный однотонный хиджаб светло-серого цвета, но волосы прятать не стала, заколов их золотистыми «крабами» с красными блестками. И на удивление непринужденно взяла его под локоть, прижавшись плечом. Аривжу словно подменили. Ненасытная ночью, она и сейчас, днем, прилюдно не стеснялась своей близости с молодым человеком.
        Машину Тумарина в «Молибдене» ждали и пропустили на подземную парковку сразу, не понадобилось даже притормаживать перед шлагбаумом. На входе в здание охранник, вскинув голову, только привстал:
        - Здравствуйте, Денис Федорович. Семен Александрович о вас еще вчера спрашивал.
        - Он уже здесь?
        - Да, минут десять назад прилетел.
        - Спасибо… - Денис вызвал лифт, пропустил Аривжу вперед, нажал кнопку верхнего этажа. Едва они оказались наедине, девушка тут же положила руки ему на грудь и прильнула в долгом поцелуе.
        Раскрылись двери, они вышли в уже привычный Тумарину коридор, направились к кабинету, и вдруг девушка спохватилась:
        - Прости меня, Дениска, я такая растеряха! Забыла в машине сумочку. Съезди за ней, пожалуйста, я подожду здесь.
        - Да, сейчас…
        Они пожали друг другу руки, и это заменило тысячу слов. Тумарин вернулся к лифту, отправился вниз… и только тут, начав избавляться от наваждения, вдруг сообразил, что никакой сумочки у Аривжи не было. Он подсаживал ее в машину и прекрасно помнил, как она подбирала края юбки совершенно свободными руками.
        - Значит, дома забыла…
        Он нажал кнопку «Стоп», затем снова верхний этаж, вышел напротив пустого окошка охранника и…
        - Нет, не нужно! Не делайте этого! Пожалу-у…
        Слезливый женский голос заставил его сорваться с места, кинуться в приемную, где он увидел сброшенный на пол знакомый хиджаб, отпихнул в сторону охранника с пистолетом.
        - Демоны сгорят в огне и низринутся в ад… - громко, уверенно вещала Аривжа, оставшаяся в коротком платье и замотанная, словно в бамбуковый корсет, в толовые шашки. - Праведницы вознесутся в свет, и на Землю придет счастье!
        Она решительно шагала через кабинет к Топоркову, сжимая что-то в руке.
        - Аривжа, стой! - метнулся за ней Денис.
        Она обернулась, охнула, глаза округлились:
        - Нет, назад! Уходи! Ты должен быть внизу! Наза-а-ад!
        Денис замедлил шаг, вскинул руки:
        - Что ты делаешь, любимая?! Остановись! Умоляю, не нужно!
        - Демоны низринутся в ад, в мир придет счастье, - объяснила она, показав выключатель с кнопкой. - Все будут счастливы, и ты будешь счастлив.
        - Нет, Аривжа! Без тебя я не смогу!
        - Уходи, - вытянула она свободную ладонь. - Ты не должен сгорать сейчас. Ты должен принять ислам! И тогда после смерти бы будем вместе.
        - Не стрелять!!! - вдруг истошно заорал миллионер.
        Тумарин оглянулся, увидел вбегающих охранников с пистолетами, бросился вперед, обнял девушку, закрывая своим телом.
        - Нет, только с тобой! - шепнул он ей в ухо. - Вместе навсегда. И в жизни, и в смерти.
        - Ты должен уйти! Так нельзя! Демон должен сгореть, а ты - остаться.
        - Какие демоны, любимая? Нет никаких демонов. Нет никого. Только мы, только ты и я, мы вместе, мы одно. Останься со мной, не уходи. - Он боялся не за себя, он боялся того, что девушка сейчас исчезнет, перестанет существовать. О том, что случится с ним самим, думать было некогда. - Ты обещала быть рядом всю жизнь, любимая. Не обманывай меня. Не уходи.
        - Не стрелять! - опять предупредил Топорков, уже издалека. - Не вздумайте!
        - В нашем мире не должно быть демонов, Денис, - сглотнула она, поднимая руку с выключателем. - Пока есть демоны, счастье невозможно.
        - Счастье невозможно, когда мы врозь, Аривжа. Когда мы рядом, демоны бессильны.
        - Я люблю тебя, Денис. - Она стала его целовать, поднимая руку все выше, и на него накатилась темнота, стремительно смыкаясь в яркую точку впереди…

* * *
        - Вы меня слышите, Денис Федорович? - заполз в уши мужской баритон. - Вы можете не открывать глаз, но ответьте хоть как-то, чтобы я понял.
        - Где я? - спросил Тумарин, открывая глаза. Он увидел над собой белый потолок, какую-то железную дугу, и сбоку - незнакомого прокуренного дедулю в халате, с короткой седой бородкой и густой курчавой шевелюрой. Тоже короткой, от силы на два пальца. - Что со мной? Я ничего не чувствую.
        - Это нормально, Денис Федорович, - ответил ему дед. - По вам стреляли ампулами с транквилизатором, и поскольку вы закрывали шахидку собой, вам досталось девять, а ей только две. Но из комы вас уже вывели, ранений у вас никаких, все органы в порядке. Доктор говорит, вы совершенно здоровы. Печень с оставшимся лекарством за пару суток справится, и все будет хорошо. Своими ногами домой пойдете.
        - Где Аривжа? Что с ней? Где она?
        - Странные вы люди, - усмехнулся дедуля. - Террористка хотела вас убить, а вы только о ней и заботитесь. Первый раз такое встречаю. Топорков, вон, стрелять по ней запретил, а как взяли - целую свору адвокатов прислал. И вы сразу о ней спрашиваете.
        - Это моя жена.
        - Ага, - дедуля зашевелился, в его руках оказался планшет, - это многое объясняет. Жили в гражданском браке?
        - Да. Где она, что с ней?
        - Пожалуй, она выглядит лучше, чем вы. Доза ей досталась щадящая. Пока была без сознания, охранял спецназ, а когда очнулась - еще и адвокаты ни на шаг не отлучаются. Правда, предварительный опрос провести удалось. Это большая удача, что вас брали с транквилизаторами. Она выспалась и стала почти адекватным индивидом. Не рвется убивать демонов и уже понимает, что и откуда началось.
        - Я могу ее увидеть?
        - Конечно же, нет, - покачал головой дедуля. - Она террористка, а вы ей даже не дальний родственник. Ибо гражданский брак документами, увы, не подтверждается. Учтите на будущее.
        - Проклятье! - дернулся Тумарин, но все его тело ощущалось, как огромный комок неподъемной влажной ваты.
        - Очень хорошо, - порадовался за него дедуля. - Вы явно в сознании. Тогда давайте обсудим несколько вопросов… Первый: гражданин Топорков принимает в судьбе вашей жены излишне активное участие для потенциальной жертвы. В каких они были отношениях с террористкой?
        - Ни в каких. Один раз он видел ее у меня дома, и то коротко.
        - Вы уверены?
        - Да! Мы постоянно жили вместе, а Топорков в это время обычно пребывал на другом краю планеты. И не заметить его появления было бы очень трудно.
        - Это хорошо. Значит, версию покушения из ревности мы спокойно вычеркиваем. Вы только не нервничайте. Это просто рутина, мы должны проверить все вероятные и не очень мотивы преступления. Вам знаком этот человек?
        Дедуля протянул ему снимок, распечатанный на обычном машинописном листке.
        - Да, знаком. Видел с год назад в институте жены. Поначалу он попытался мне угрожать, чтобы я не общался с Аривжой, но потом больше не показывался. Это он все подстроил?
        - Вполне вероятно. И его труп наверняка уже гниет где-то в подмосковном болоте, если вас это утешит.
        - Почему вы так думаете?
        - Он, похоже, вербовщик. Засветившаяся мелкая сошка, которая способна выдать более ценных членов банды. Если его убрать до ареста, ниточки будут оборваны. Так что бедолагу наверняка приговорили сразу, как только возникло подозрение, что шахидка жива. Вам о чем-нибудь говорит название «Княжий пруд»? Санаторий, дом отдыха или что-то еще? Вы не ездили со своей женой по Ярославскому шоссе?
        - Никогда. Первый раз слышу.
        - Неизвестно… - пробормотал дедуля, записывая ответ в папку. - Спасибо за помощь, гражданин Тумарин. Если что-то вдруг вспомните, обязательно позвоните. Я вам визиточку в карман брюк засуну, не выбросьте случайно.
        - Подождите, пожалуйста! - взмолился Денис. - Объясните же мне, наконец, что произошло? Как это могло быть? Это ведь безумие какое-то!
        - Это не безумие, это работа высокопрофессиональной диверсионной группы, - почесал подбородок дедуля. - В свое время над технологией подобного воздействия не один институт поработал. Если вкратце, Денис Федорович, то мозги у нас у всех многоуровневые, слоистые, как капуста. И самый умный верхний слой - он же самый хрупкий. Если человеку не давать двое-трое суток спать, то от усталости эта часть нервной системы отключается первой. А в ней и логика, и критическое восприятие мира. Как это объяснить? Вот подойдите на улице к человеку, попросите палец в нос засунуть. Он вас сразу на три буквы пошлет, правильно? Но вот если этот прохожий три дня не спавши, то ничего особо глупого в вашей просьбе не заметит и палец в ноздрю засунет. Почему бы нет, раз попросили? Понятно?
        - Кажется…
        - Это и есть весь секрет, гражданин Тумарин. Разумеется, программирование жертвы проводит опытный психиатр, есть масса дополнительных нюансов - но суть проста. Наговорить человеку в заторможенном состоянии схему нужных действий, подпоить его наркотой, чтобы впал в эйфорию, показать какие-нибудь глюки, если легенда зомбирования это предусматривает, - и пустить на дело. На выходе получается готовая живая бомба со сроком годности дня этак в три. Таких бомб, если верить вашей супруге, в Москве сейчас гуляет целых четыре. Есть о чем управлению волноваться… - Дедуля опять почесал бороду. - Это я вам к чему рассказываю? Это я к тому, чтобы вы случайно в Джеймса Бонда поиграть не захотели. Схема зомбирования абсолютно надежна и ломает голову любому, без исключения. Поэтому если вдруг заметите что-то странное - не лезьте в капкан, звоните нам! Диверсантам ведь главное заманить человека и удерживать его трое суток. Повод может быть любым: здоровый образ жизни, лекции по тантра-йоге, клуб сатанинских обрядов. Лично вам могут даже пообещать выдать похитителей жены. Надеюсь, вы меня поняли? Это работа хорошо
подготовленных «профи»! Не дайте превратить себя в новую бомбу. При любых странностях обязательно звоните мне.
        - Подождите! - простонал. Денис. - Но если это так… То Аривжа не виновата! Ей просто «промыли мозги». Она жертва, а не террорист!
        - Я вас понимаю. - Вставший было дедуля уселся назад. - Но тут есть два серьезных нюанса. Во-первых, если преступников на таком основании начнут выпускать на волю, то у нас каждый карманник станет кричать, что он невиновен, и это соседка по дому ему мозги промыла. А второе… Второй момент более серьезен. Вам любой эксперт скажет, что табуированные поступки человек не совершает ни в каком состоянии. Вы можете гипнотизировать его сколько угодно, но он не спрыгнет с крыши и не примет яд. Внутри мозгов всегда остается какой-то предохранитель, не позволяющий делать вещи, недопустимые для данного субъекта. Человек под гипнозом может лаять, цепенеть, покрываться ожогами, но если вы ему прикажете совершить убийство, он этого не сделает. Проснется, отключится, впадет в истерику - но не убьет. Табу - это табу в любом состоянии психики.
        - Вы же сами только что говорили о «промывании мозгов»!
        - Вы невнимательно слушали. Это делают сильные профессионалы по сложной схеме, меняющей мировосприятие, закладывающей обманки, использующей слабости каждого отдельного человека. Нужно что-то нащупать, перевернуть в голове, перехитрить табуированные установки. Если это невозможно - жертву приходится направлять на другую цель, с менее высоким запретным порогом. Вы, я уверен, не согласитесь проливать кровь ни при какой «промывке мозга». Но подорвать шахты лифта наверняка согласитесь. Это ведь просто железо. Или уничтожить компьютеры. Или сделать еще что-то, вредное для «Молибдена», но не опасное для людей. Однако ваша жена решилась на убийство. Значит, внутренне она допускает для себя такую возможность. Ни один суд ее не оправдает. Мне очень жаль.
        - Она никого не взорвала! Вы забыли? Она не взорвала бомбу!
        - Это потому, что у нее тоже есть свой порог. Своя табуированная цель. Ее порог - это вы, Денис Федорович. Это вас она ценит куда выше всех богов вместе взятых, выше чужих жизней и выше своей. Она не способна причинить вам вред. Когда вы неожиданно вошли в кабинет, подрыв стал невозможен. Она взрыватель - и тот не взвела. Всем вам невероятно повезло: и тем, кто уцелел в кабинете, и вам, что не разрушилось лифтовое оборудование. Да и ей тоже. Она, конечно, проведет остаток жизни в тюрьме. Но хотя бы будет жить, а не развеется в пыль, как надеялись организаторы акции. Теперь все, выздоравливайте. Я, похоже, наговорил вам слишком много. Надеюсь, все эти кошмары про зомби, диверсантов и психиатров вам не приснятся. А банду мы поймаем, можете не беспокоиться. Мы тоже умеем делать свою работу. Выздоравливайте.
        Глава четырнадцатая
        Право на выбор
        В жизни Дениса наступила пустота. В доме, в душе, в окружающем мире, в его делах. Ему ничего не хотелось и ни о чем не думалось. Вернувшись из больницы домой - он просто упал на постель и тупо смотрел в потолок, как делал это почти двое суток в другом конце Москвы. Неизвестно, чем бы это закончилось - но мир сам вспомнил о нем в лице двух крепких молодых ребят, в середине дня позвонивших в дверь и предъявивших удостоверения ФСБ.
        - Вы не могли бы проехать с нами, Денис Федорович, для прояснения некоторых вопросов? - спросил один, и Тумарин не счел нужным спорить с его предложением.
        К зданию на Лубянке молодого человека подвезли с черного хода, вполне вежливо проводили на второй этаж и завели в небольшой, отделанный деревянными панелями кабинет, в котором сидел уже знакомый Денису дедуля, с лицом, обрамленным густыми и короткими седыми кудряшками.
        - Свидетель доставлен, товарищ майор! - отчитался посыльный.
        - Спасибо, Коля, - кивнул дед и указал на стул: - Присаживайтесь, гражданин Тумарин. Плохо выглядите, Денис Федорович. В больнице краше казались. Вы когда последний раз ели?
        Денис лишь слегка пожал плечами.
        - Не знаю, станет ли вам от этого легче, но диверсионную группу мы задержали. Пять человек, из которых один катарец, двое саудитов и две канадки польского происхождения, прошедших специальную подготовку в США и постоянно проживающих в Кувейте. Они несколько раз уже привлекали к себе внимание иранских спецслужб, и те охотно поделились информацией… Вы меня слушаете, Денис Федорович?
        - Да, конечно, - кивнул Тумарин, глядя в глаза большому портрету Владимира Путина, висящему над старым письменным столом.
        - Любой человек, как бы он ни пытался заметать следы, все равно оставляет хвост, Денис Федорович. Даже самый лучший профессионал. Чтобы успешно обрывать связи и устранять следы, этим нелегалам нужно было десятка два телефонных номеров, причем засвеченные «симки» использовать повторно очень рискованно. А у нас, в России сотовые номера оформляются только по паспорту. Вот гости и закупились «симками» на Украине, где таких сложностей нет. С одной стороны, это было умно. У нас украинских гастарбайтеров больше миллиона работает, каждого владельца тамошнего номера не проверишь. Но с другой - мало кто в здравом уме будет постоянно звонить в Москву из области через иностранный роуминг, или из Ярославля в соседнюю деревню через Киев. Когда мы узнали, что с водительницей автобуса диверсанты связывались с украинского номера, то профильтровали звонки сотовых компаний по этому показателю и нашли всего семнадцать таких странных абонентов. Дальше все было делом техники… Вы меня слушаете, Денис Федорович?
        - Да.
        - Польские гастролерши покаялись сразу и во всем. Предпочли иметь пожизненное здесь - допросам в Иране, откуда уже пришел запрос на их экстрадицию. Задержанные говорят, заказчиком теракта были вовсе не саудиты, а какой-то русофоб из Чили. Они же просто соблазнились деньгами и ради наживы отвлеклись от основной работы. В смысле, по Ирану. У них заказали разовую акцию устрашения против концерна «Молибден». Дамы хотели приехать, сделать «бум» и вернуться, став богаче на полтора миллиона долларов каждая. Жертв для зомбирования диверсантки выбирали среди мусульманок потому, что при подготовке их натаскивали чисто по этой узкой специальности: «промывка мозгов» именно исламистам. Ну, а их помощники действовали уже бескорыстно, по убеждению. Боролись с неверными… Денис Федорович!
        - Я слушаю.
        - Разумеется, это были лишь слова. Но любые поступки, как я уже упоминал, оставляют следы. У нас в стране они платили наличными. Но ввозить крупную сумму через таможню опасно, поэтому деньги снимались уже здесь, по карточке. А у карточки есть номер счета, и есть номер счета, с которого был сделан перевод, и переводы на тот номер, с которого открывали карточку, и переводы на номер номера… В общем, запутать следы в современной банковской системе трудно, ответы на запросы Интерпола приходят очень оперативно. Мы знали изначального заказчика уже через час после определения карточного счета. Знаете, кто это такой? Денис Федорович!
        - Нет, не знаю.
        - Это вы.
        - Хорошо.
        - Что хорошо? - ласково поинтересовался дедок.
        - Мне плевать. Можете арестовать.
        - Вообще-то, Денис Федорович, - сцепил пальцы на груди майор, так до сих пор ни разу и не представившийся, - в этом кабинете так принято, что я посетителя обвиняю, а он оправдывается. И ваше наплевательское отношение к моей работе меня расстраивает.
        - Мне все равно.
        - Ладно, - вздохнул дед. - Попытаемся подойти к этому вопросу с другой стороны. В мае этого года вы перевели на счет компании «Юнион Косса энд Косса» девяносто три миллиона шестьсот шестьдесят две тысячи пятьсот тридцать два доллара. После чего она перевела на счет организации «Останови Крестовый поход» в Кувейте девять миллионов триста шестьдесят шесть тысяч двести пятьдесят три доллара. Из которых пятьсот тысяч досталось нашим полячкам в качестве аванса. Вы можете как-то объяснить эту зависимость?
        - Нет.
        - Беда с вами, Денис Федорович. Задаю наводящий вопрос: у вас были какие-либо разногласия с указанной фирмой? Споры, нарушения обязательств, отказ от сотрудничества или иные мотивы для мести? Подумайте, пожалуйста: что могло побудить чилийских бизнесменов к анонимной террористической акции против концерна «Молибден»? Иначе получится, что в конечной цепочке сбора денег для покушения на Топоркова находитесь именно вы!
        - Про чилийскую компанию с этим названием я не могу сказать ничего. А раз так, разногласий не было. Иначе я бы запомнил.
        - Уже легче. Вы начинаете хоть что-то говорить. Вопрос второй: с какой целью вы перевели компании «Косса» почти сто миллионов долларов?
        - В переводе должно быть указано назначение платежа.
        - Я бы хотел получить ответ от вас.
        - У моего ЗАО слишком большой оборот, чтобы я помнил каждый платеж. Если у вас есть номер счета и номер перевода, можно поехать ко мне и сверить его по моей базе данных.
        - Может быть, проще будет перевезти базу сюда?
        - Если вы имеете в виду бумаги - то они в Никарагуа. А если винчестер - то хочу предупредить, что я посвятил программированию десять лет жизни и умею защищать информацию от взлома.
        - Вы просто на глазах пробуждаетесь к жизни, Денис Федорович, - почесал подбородок дедуля. - Полагаете, наши специалисты не справятся с вашими кодами и паролями?
        - Полагаю, все начнется с того, что они вообще не найдут базы, которую нужно вскрывать. Причем после изъятия жестких дисков из серверного шкафа даже я сам потеряю доступ к базам. Обычные меры предосторожности на случай ограбления. Забочусь о безопасности клиентов.
        Майор немного подумал и встал:
        - Ладно, не станем усложнять ситуацию. Вы у нас все-таки свидетель, а не обвиняемый. Если вы готовы оказывать помощь следствию, то следствие согласно воспользоваться вашей любезностью. Поехали.
        У себя дома Тумарин включил компьютер, залогинился через безопасное соединение, активировал библиотеку кодов и вошел в базу удаленного сервера, на котором, от греха, и хранил свои архивы. Жесткие диски, физически расположенные где-то на Филиппинах, ни украсть, ни конфисковать невозможно, тут любая грубая сила бесполезна.
        - Давайте ваш номер перевода, - предложил он, добравшись до финансовых папок.
        - Вот… - протянул бумажку майор.
        - Смотрим… Дата, номер… Сумма совпадает… Итого, деньги заплачены за двенадцать тысяч восемьсот тридцать четыре тонны медной проволоки в бухтах, которые находились на складах фирмы. По цене семь тысяч двести девяносто восемь долларов за тонну. Платеж разовый, больше у них товара не имелось. Заказ отгружен… Не указано… Но принят на склад второго июня. Все. Вот и все наши отношения с чилийцами. Это похоже на разногласия?
        - Странно…
        - Ну, почему? Сумма перевода в исламистский фонд, которую вы называли, очень напоминает «десятину». Если владельцы «Косса» мусульмане, то они могли платить некий религиозный налог. Давайте запросим банк об остальных счетах и поступлениях этой фирмы. Посмотрим, платил ли он еще когда-нибудь подобную, десятину и кому?
        - Как вы это собираетесь сделать?
        - Через Интерпол. Они же не бумажные запросы рассылают, у них просто есть доступ на просмотр банковских баз.
        - А как вы войдете в систему Интерпола?
        - Вы войдете, товарищ майор, - улыбнулся Тумарин. - Я сейчас подключусь и отвернусь, а вы запаролитесь. Вы же с ними сотрудничаете. Сами это признавали всего два часа назад.
        - Хорошо, Денис Федорович, - придвинулся к клавиатуре дедуля. - Только вы не просто отвернитесь, а отойдите к окну.
        Молодой человек пожал плечами и демонстративно отправился в туалет. А когда вернулся, на экране уже сияла надпись «Доступ разрешен».
        - Теперь позвольте мне, у меня быстрее получится. - Он отодвинул майора от стола, нажал «хоминсерт-звездочку», чтобы сохранить в памяти кэш с паролем и логином, и привычно полез в папки доступа: - Как же они тут рассортированы? Ага, по странам есть… Чили… База… Поиск по названиям… Банковские счета… Переводы… Пускаем программу поиска по образу, задаем параметры сравнения… Десять процентов плюс-минус один… Период поиска: один год. Пуск! Теперь ждем.
        На экране стремительно замелькали цифры, потом в левом углу стали появляться одна за другой пары строк, подсвеченные разными цветами. Спустя десять минут все было закончено:
        - Вот и все, готово. В этом году в базе найдено пятнадцать пар. Смотрим… Девять совпадений явно случайные, разница по датам больше месяца. Шесть проходят по всем категориям: перевод десяти процентов от приходных сумм на следующий день после получения. Смотрим адресатов… С адресатами хуже, они все разные. Но, по-моему, это все общественные организации, а не промпредприятия или финансовые конторы?
        - Минимум две в «черных списках», - повеселел дедок. - Остальные нужно проверить. Я же говорил: следы остаются всегда! Нужно просто уметь искать. Вы можете мне все это распечатать?
        - Запросто. Копию я пошлю вам на электронную почту. Она у вас на визитке есть?
        - Да, разумеется. А теперь, пожалуйста, покиньте систему Интерпола.
        - Пожалуйста! - Денис вернулся на главную страницу и нажал кнопку: «Выход».
        - Очень хорошо. Спасибо вам за помощь.
        - Постойте! Скажите, как там Аривжа? Как себя чувствует, что с ней? Я могу ее увидеть?
        - Если вы опасаетесь, что ее подвергают истязаниям, пытаясь выбить показания, то совершенно напрасно, - пожал плечами майор. - У нас, слава богу, не Гуантанамо. К тому же, все понимают, что она исполнитель и все равно ничего не знает. Да и адвокаты при допросах присутствуют.
        - И как она?
        - Как вам сказать, Денис Федорович… - замялся дедок. - Вы должны понимать, что профессиональная диверсионная группа на территории России - это серьезное ЧП, и этим занимаются очень много людей. У каждого свое направление работы, каждому поручены версии, которые следует проверить. Вот и эта контора из Чили - тоже след. Будем щупать дальше.
        - Вы ее ни разу не видели, - понял Тумарин.
        - Если честно, то основные направления поручены не мне, - вздохнул дедуля и пригладил бородку. - До пенсии мне всего два месяца досидеть осталось. Моторчик шалит, не побегаешь. Даже просто советы на совещаниях высказать, и то порой давление скачет. Память есть, а сердечка нет. Но пока и мне дело находится. Вас, Денис Федорович, это должно только успокоить. Раз вашу проверку поручили мне, то в числе основных подозреваемых вы не числитесь. Вопросы с валютными траншами закрыли, и хорошо. Подошьем к делу. Потом в суд очередной многотомник на шестьсот кило грузовиком придется перевозить.
        - С ней можно встретиться?
        Майор отрицательно покачал головой и указал на дверь:
        - Пойду я. Лейтенантики в машине на пот, небось, давно изошли.
        Тумарин закрыл за дедулей дверь, вернулся к компьютеру.
        Вопросами закупки лично он уже давно не занимался, и потому странная разовая сделка его удивила. Откуда у чилийской конторки взялось столько меди, и почему она больше не появлялась?
        Быстрый поиск по разделам финансов и производства разрешил сию загадку быстро и просто. «Юнион Косса энд Косса» оказалась в числе владельцев медного рудника Чукикамата. На пике спроса в две тысячи восьмом году карьер многократно увеличил добычу, и когда произошел обвал цен в две тысячи девятом, он еще довольно долго отпускал сырье без предоплаты, надеясь на улучшение конъюнктуры. Но вместо улучшения начался кризис, заводы затоварились и встали, денег ни у кого не появилось. Вот тогда фирма и решилась принять в качестве залога по безнадежному кредиту двенадцать тысяч тонн проволоки. Впрочем, по тем временам живая медь была куда более надежным вложением, нежели деньги, и именно ее наличие спасло «Коссу» от банкротства. Банки посмотрели на полные склады сырья и пролонгировали кредиты. Правда, курс акций фирмы на тот момент находился где-то совсем близко к «мусорным бумагам».
        Однако неожиданная закупка Тумариным всех медных запасов и появление заказов на руду возродили интерес инвесторов к активам «Коссы», курс стремительно пошел вверх, и сейчас они считаются одним из наиболее удачных вложений на рынке.
        - Забавно… - В памяти Дениса шевельнулось что-то нехорошее. Он полез в биржевые активы и обнаружил, что незадолго до фантастического контракта почти на сто миллионов связанные с «Коссой» ценные бумаги начали перемещаться из рук в руки. Спокойно, без ажиотажа, на протяжении двух месяцев кто-то собирал их в один крупный пакет. - Вот, проклятье! Быть такого не может…
        Он вернулся в поисковик, скомпоновал списки производителей меди и добытчиков сырья, затем затребовал курсы их акций, составил график.
        Сразу стало видно, как с середины мая, на фоне общего роста цен на металл, все курсы синхронно поползли вверх практически у всех. Но у очень многих предприятий, не входящих в десятку самых крупных, этот рост был не равномерным, а буквально взрывным, на сотни пунктов в месяц! Словно кто-то нашел в захолустье клад, протер самоцветы бархоткой и выставил на всеобщее обозрение.
        Хотя, конечно, значительный рост спроса на медную проволоку легко мог вернуть к жизни очень многие заводы и карьеры, до того оказавшиеся в предбанкротном состоянии.
        - Черт! - опять мотнул головой Тумарин и теперь полез в собственные архивы, проверяя договора на закупки. И ничуть не удивился, когда узнал, что все «медные фениксы» встрепенулись благодаря его, именно его заказам!
        Даты, подписи, счета. Даты, подписи, счета.
        Ну да, все правильно! Он просто физически не смог бы закупить все сотни тысяч тонн нужного металла, найти поставщиков, провести переговоры, договориться о цене. Этим занимались маклеры из «Молибдена» - у них имелись опыт и связи, они знали производителей наизусть и не промахивались с ценами ни на грош. Эти спецы и готовили бумаги. Он же, как юридический владелец агентства - подписывал. Иногда - по несколько сотен бумажек в день.
        Нет, его никто не обманул. Заводы работали, проволока каталась, груженные выше рубки сухогрузы с катушками шли к карибским и тихоокеанским причалам один за другим.
        Но одновременно с этим происходило что-то еще!
        Тумарин открыл сохраненный кэш, выписал оттуда логин и пароль доступа в систему Интерпола, влез к копам, перетряхнул базу по «черным спискам» счетов, точно принадлежащих террористическим организациям и наркокартелям, добавил просто подозрительные для сыщиков в последнее время счета и банки, затем открыл базу «медных фениксов» и запустил программу сравнения.
        На этот раз из-за обилия данных и длительности обмена с удаленными серверами работа шла долго. Он успел открыть пару банок рыбных консервов и запить их остатками сока из холодильника, поваляться в постели и даже принять душ, когда сканирование баз наконец-то было завершено. Четыре длинных столбца на всю длину экрана: как минимум треть «медных фениксов» переводили свои деньги на счета радикальным исламским террористам и неким подозрительным организациям, причастным к организации беспорядков.
        И это было только то, что известно Интерполу. А о скольких радикалах и экстремистах полиция еще не имела никакого представления?!
        - Ч-черт! - схватился за голову Тумарин. - Господи, как же это так? Почему, за что? Это невозможно, невозможно! Этого не может быть!

* * *
        В этот раз он въехал в гараж небоскреба на мотоцикле, запарковал «коня» за колонной, спрятав от глазка видеокамеры, повесил шлем на руль, быстро и решительно поднялся наверх, стараясь сохранять внешнее спокойствие, кивнул охраннику, вошел в лифт, поднялся, миновал секьюрити, чуть задержался в приемной, глядя на секретаршу. Та старательно стучала пальчиками по кнопкам черной клавиатуры, никак не реагируя на его появление. Денис Тумарин был личностью, допущенной к «особе императора». И без особой причины его у дверей кабинета не задерживали. Невольно напрягшись, молодой человек толкнул дверь.
        Внутри полулежал на диване Сергей Иммануилович в своем извечно потертом костюме, а Топорков, одетый в белоснежную сорочку и черные отпаренные брюки, прогуливался у окна, глядя вниз с огромной высоты.
        - О, Денис! - вскинул он голову. - Рад видеть. Ты как, пришел в себя? Сейчас легче?
        - Я все знаю. - Тумарин вытянул из внутреннего кармана куртки два листка распечатки и кинул на стол. - Копия есть у моего хорошего друга, и если со мной что-то случится, он немедленно передаст все в прокуратуру. Имени друга вам знать совершенно незачем.
        - Наверное, там что-то ужасное, - рассмеялся Топорков, подходя к прозрачной столешнице. - Имена, пароли, явки? О чем речь, юноша?
        - Это медные рудники и заводы по переработке, которые вы купили, чтобы нажиться на курсе акций!
        - Начало интересное. Но никак не обоснованное.
        - Это еще не все! Каждая из этих контор в той или иной мере поддерживала терроризм, отправляя часть своих средств на поддержку подрывных действий!
        - Подожди, Денис, - еще шире улыбнулся миллионер. - Я так понял, что ты нашел несколько контор, связанных со смутьянами, и на этом основании решил, что они принадлежат мне?
        - Мое агентство давало им заказы на производство.
        - Заметь, Денис, - еще больше повеселел олигарх. - Твое - а не мое. А ко мне никто из этих карапузиков отношения не имеет. Говоришь, копию отдал тайному другу? Забавно. Ты что, и вправду полагал, что из-за этой странной фантазии я попытаюсь тебя убить, и в землю закопать, и надпись написать? Перестань. В интернете полно конспирологов, которые сочиняют про меня куда более правдоподобные сказочки. И ничего страшного от этого с ними не случается. На фоне масонов, Ротшильдов, тайного правительства и замаскированных инопланетян я все равно кажусь чистым ангелом.
        - Но я не конспиролог, и я знаю точно, - сжал кулаки Тумарин. - Я был здесь, когда вы с Сергеем Иммануиловичем обсуждали, как заработать на строительстве, и я проследил все! Акции этих рудников скупались перед появлением заказов и потом росли в цене. А о распределении заказов знали только вы.
        - Иными словами, у тебя есть подозрения… Но не доказательства, - развел руками миллионер. - Осталось понять, чего ты хочешь от меня? Опровержения или покаяния?
        - Это вы! Все эти взрывы, бунты, смуты, убийства организовали не какие-то исламисты-террористы, а именно вы!
        - Землетрясение в Японии тоже я организовал? - вскинул брови миллионер и перевел взгляд на молчащего на диване старика. Тот еле заметно кивнул. - Кстати, Денис, ты помнишь наш самый первый разговор? Тот, что про деревню Гадюкино? Помнишь, что ты тогда сказал? Чтобы у людей нашлась работа, а экономика запустилась на новый виток, построенную деревню нужно сжечь. Ничто так не стимулирует новую активность, как вид пепелища на месте собственного дома.
        - Вот, значит, что это такое? - сглотнул Тумарин. - Вы подожгли старый мир, чтобы люди спасались от него в новом? Вы подлец, Семен Александрович! Бессовестный, бесчувственный подлец!
        - Спасибо, я знаю, - отступив к окну, привалился плечом к стеклу миллионер. - Понял еще лет тридцать назад.
        - И вы так спокойно об этом говорите? - даже растерялся молодой человек, ожидавший совсем другого ответа.
        - Я тот, кто увольняет хорошего, честного и прилежного работника просто потому, что тот больше не нужен. Я тот, кто разоряет конкурентов, оставляя их семьи без куска хлеба. Я тот, кто не желает тратить денег на приюты для животных и зонтики для рыб. Тот, кто перекупает, обманывает, хитрит. Этот мир слишком маленький, Денис, чтобы места хватило всем. Кошки бывают сытыми и ласковыми только там, где хозяину хватает духу каждый год топить новорожденных котят. Рабочие и инженеры получают зарплату только у того буржуя, который смог оторвать кусок рынка у менее жестокого соседа. Сытыми бывают только те дома, где нет лишних ртов. Неужели ты не понимаешь, Денис, что твой безумный проект возможен только в том случае, если миллион французов, немцев, англичан не пропьют свой честный трудовой фартинг, не потратят его на Диснейленд, не купят на него пачку сигарет - а отдадут тебе? А отказаться от вина, развлечений и барахла их заставит только страх. Сильнейший животный страх! И они этот страх получили.
        - Вы этим, что, гордитесь, Семен Александрович?
        - Я это признаю, мой юный друг, - пожал плечами олигарх. - Когда-то давно, в твоем возрасте, я понял, что могу стать или нищим идеалистом, или богатым подлецом. Тем, кто топит котят, увольняет лишние рты и разоряет соседей. Разоряет для того, чтобы иметь возможность платить тебе, твоим физикам, твоим проектантам, испытателям, изобретателям, строителям… Хочешь бросить это все и пойти гладить кошечек? Хочешь, нет? Только сперва слетай и расскажи друзьям, почему их увольняют!.. Бляха-муха, что-то мне сильно захотелось выпить! Ты как, юноша? Компанию составишь?
        - Значит, вы уничтожили Аривжу просто ради закошмаривания толпы? Ради строчки новостей? - скрипнул зубами Тумарин. - Лишнюю копейку из публики захотелось тряхануть?
        - Ох, да, тут я виноват, - болезненно поморщился миллионер. - Тут я очень сильно виноват и перед ней, и перед тобой… - Семен Александрович зашел за стол, на что-то нажал, вытащил из поднявшегося ящичка пластиковый конверт. - Тут такая беда, что со стороны смотрелось бы странно, если вокруг проекта шум и скандалы, а саму корпорацию, которая его затеяла, никто не трогает. Вот и рискнули, заказали серьезный наезд на самих себя. Никто никак не ожидал, что будет такое изощренное покушение, да еще и твою девушку используют. Думали, снайпера наймут или «стингером» по моему вертолету шарахнут. А тут вон так повернулось… На, держи.
        - Это что, деньги?! - спрятал руки за спину Денис.
        - Не все измеряется деньгами, - покачал головой Топорков. - Здесь документы. Паспорт, свидетельство о рождении, диплом, аттестат, карточка страхования… В общем, все, что надо. Подстрелить твою красотку мы не дали, дуболомов тоже близко не подпустили. Вытянем мы ее, как только следствие кончится. Сейчас внимания слишком много у скандала… Или что, Сергей Иммануилович?
        - Когда дело направят в суд, ее из изолятора ФСБ в городской переведут, - спокойно уточнил с дивана старик. - Как только в «неотложке» найдется какая-нибудь похожая жертва, в изоляторе оформят самоубийство или смерть по болезни. Опознавать все равно будет адвокат, он все подпишет. Тело похоронят, Аривжу передадут нам. В принципе, все уже обговорено, дело только за следствием.
        - В общем, заберешь девушку, отвезешь в Накарагуа, а как первые рабочие секции на орбиту пойдут, отправишь Аривжу наверх. А там уже всё - никаких полиций и служб безопасности нет. Никто не дотянется, - закончил миллионер. - Я признаю, во всем этом виноват я. Постараюсь по мере сил как-то загладить. Через несколько лет все забудется, никто ее не опознает. Тогда и слава у нее будет, и дети, и все прочее. Смену фамилии, надеюсь, сам обеспечишь?
        - Откупиться хотите?
        - Хочу исправить свою ошибку, - поправил его миллионер, бросая папку на стол. - Впрочем, давай, можешь потребовать что-то другое. Раз уж накосячил - готов отвечать. Говори.
        - Вы должны все это прекратить! Все эти грабежи, поджоги, насилия, все это безумие… Нельзя строить новый мир на крови, Семен Александрович! Так поступать нельзя.
        - Денис, - поежился миллионер, - ты, вроде, умный парень, но иногда такое ляпнешь… Ты что, и вправду думаешь, что, потратив двести миллионов долларов, можно поставить на уши половину планеты? Ты думаешь, от меня хоть что-нибудь зависит? Включи голову, парень! Честных людей старательно вколачивают в глубокую задницу уже не первый десяток лет. Это я, что ли, придумал разрешить вороватым чинушам конфисковать детей, словно табуретки? Я заменил уголовный кодекс терпимостью и толерантностью, я начал отдавать мужиков под суд за интерес к женщинам и прославлять гей-парады? Это я лишил честных граждан права на самооборону? Это я поделил людей на нации и диаспоры, чтобы стравливать друг с другом? Это я запрещаю родителям решать, кем станут их дети, и учу малышек доносить на собственных матерей? Это я требую стыдиться своей родины и каяться за славу предков? Очнись, мальчик! Любой дурак знает, что, если во дворе свалена куча пересохшего хвороста пополам с сеном и обильно полита бензином, то рано или поздно она полыхнет. Я всего лишь догадался поднести спичку именно тогда, когда нам с тобой понадобилось
согреться. Теперь все, дело сделано. Костер горит. На него можно смотреть, его можно бояться, на нем можно жарить шашлыки. Но тушить уже поздно. Всё! Справиться с подобным пожаром никому не по силам!
        - Вы говорите о людях, а не о дровах, Семен Александрович!
        - Я знаю, Денис, - согласился миллионер. - Именно люди, а не дрова, подали уже три тысячи заявок на места в венерианских островах. Причем отдел маркетинга оценивает перспективу рынка в тридцать тысяч заказов. Тридцать тысяч! Девяносто миллиардов евро! На такие деньги не то что поселок в небесах - новую цивилизацию можно построить!
        - Тридцать тысяч, - кивнул Тумарин. - А как же остальные миллиарды? Их что, отряхнем с ног, как прах старого мира? Пусть горят?
        - Слушай, парень… - Топорков, словно прося помощи, кинул взгляд в угол, на старика, но тот просто выжидал. - Денис, у тебя сегодня, похоже, в голове что-то переклинило. Сейчас как раз самое время работать, а ты в философию ударился. Я же, по-моему, извинился перед тобой за Аривжу. Исправлю я этот свой косяк, обещаю. Теперь нужно делать дело!
        - А потом всю оставшуюся жизнь я буду спокойно смотреть людям в глаза и честно, открыто говорить, что я подлец? Что да, подлец, и горжусь этим?!
        - Хороший вопрос! - Олигарх громко хмыкнул и вдруг хлопнул в ладоши. - А давай попробуем его быстренько разрешить?
        Он обошел стол, взял с него папочку и, сложив вдвое, покачал перед лицом Дениса:
        - Тут такое дело, гражданин Тумарин. Ты у нас - куратор проекта. Все планируешь, за все отвечаешь и знаешь сильно наперед обо всем том, о чем мы еще даже не догадываемся. Ты уникальный, штучный экземпляр и без тебя корпорации придется очень туго. Есть ради чего постараться. А вот это, - он вскинул папку, - Аривжа Гюмиш Карча. Материаловед. И говорят, неплохой. Но таких специалистов в Академии углерода можно вербовать по двести штук в год без единой проблемы. Понятно я излагаю свою мысль? - чуть наклонился вперед Топорков.
        В углу на диване тяжело завозился его партнер, но вслух ничего не сказал.
        - И получается расклад такой: либо ты заканчиваешь свою истерику и внятно докладываешь о темпах строительства катапульты, которую нужно опробовать не позднее Нового года, а потом радостно даешь интервью «Раше Тудэй» о закладке в производство третьего обитаемого острова - либо мы с огромным сожалением расстаемся. Но только будь так любезен… Там, у двери, вместо урны, стоит машинка для уничтожения бумаг. Когда будешь выходить с высоко поднятой головой, не забудь кинуть в шинковку папку с документами своей девушки. Потому что без тебя, Денис, нам весь этот геморрой с освобождением Аривжи, ну, просто и нафиг не нужен! Ага?
        Топорков наклонился вперед, почти коснувшись его лица своим:
        - Ты знаешь, Денис, обычно я так с людьми не поступаю. Обычно я позволяю им считать себя невинными ангелами, а меня - уродом и тварью. Мне плевать, а им легче работать. Но на этот раз ты сам поставил вопрос ребром…
        Миллионер подмигнул, сунул папку ему за пазуху и одобрительно похлопал по плечу:
        - Давай, парень. Пришло время выбирать.
        notes
        Примечания
        1
        Honda CBR Blackbird. Класс: туризм. Масса: 250 кг. Максимальная скорость: 303 км/ч.
        2
        В книге использована статистика 2009 года. Вулкан Чайтен находится в Чили, Симмоэ - в Японии, Эль-Иерро - на Канарских островах, Утрунку - в Боливии.