Хозяин Гор, №05 Власть Долга- библиотека РусЛит

Власть долга Владимир Привалов
        Хозяин Гор #5
        Горная страна выиграла битву, но братьям-близнецам суждено вновь расстаться. Такова цена перемирия…
        Олтер прибывает в имперскую школу, где все принимают наследника за его хитроумного брата. Жизнь юного горца висит на волоске - и только чудесный дар толгувских лесов поможет Олтеру уцелеть.
        Верные долгу горцы выступают на Полуденные острова. Ултер вместе с отцом возглавляет войско. Впереди немало жарких боев, но каждый воин уверен в победе, ведь дважды рожденный любимец богини рядом - и благословение Матери Предков их не покинет!
        Никто не ведает, что за наследника уже назначен богатый выкуп…
        Владимир Привалов
        Власть долга
        Пролог
        Одинокий кречет кружил в беспощадной синеве степного неба. Великий хан следил с вершины холма за полетом крылатого охотника. Он пришел сюда еще засветло. Позади его неподвижной фигуры на вытертой циновке замерли трое умудренных годами мужей. Все одеты по-походному, в добротные доспехи. Сходство лиц подсказывало - почтительные сыновья готовы внимать каждому слову своего повелителя. Однако отец молчал. Бесстрастное морщинистое лицо, задубевшее от ковыльных ветров и солнца, обращено к восходу, где парил кречет.
        Небывалая сушь пала на степь, а следом за ней пришла и крылатая беда - саранча. Сжирая все на своем пути, она прошлась по травяному морю, оставляя после себя пустошь. Чуя невзгоды, кочевые племена пали к ногам великого хана, моля избавить от голодной погибели.
        Степь оскудела. Кречет впустую нарезал круги над балкой, где шелестели на ветру мертвые ободранные листья - саранча не оставила после себя ничего живого… Вдруг вдали запылило, показались всадники. Но и это не тронуло ни птицу, ни старого степняка. Казалось, великого хана не волновало ничто земное - ни огромный лагерь, похожий на город из кибиток, навесов и походных домов у подножия холма за его спиной, ни приближающийся отряд.
        Всадники подъехали к холму и спрыгнули с коней. Рослый воин с тяжелым мешком на спине торопливо взобрался по склону, рухнул перед стариком на колени и вывалил ношу на жесткую траву. Отрубленные головы рассыпались, а одна из голов покатилась вниз, и вестник прихватил ее за волосы, водрузив поверх остальных.
        - Великий хан… - прошептал всадник, ужасаясь своей неловкости, и зарылся лицом в траву.
        Старик наконец опустил глаза и оглядел гостинцы. Задержал взгляд на голове, которая венчала страшную пирамиду. Бледная улыбка тронула тонкие губы старика.
        - Юрай и после смерти страшится меня и хочет убежать, - негромко произнес старик, и сыновья за спиной громко расхохотались.
        Черноволосый с проседью воин вышел вперед и вытолкнул носком расшитого сапога беспокойную голову из кучи других. Предсмертная гримаса исказила черты лица покойного, но и сейчас в нем без труда угадывались родственные черты всех четверых: отца и сыновей.
        - Рассказывай, - приказал старик, и вестник поднял голову.
        - Он увел нас, железносердный. Увел со своими ближниками нас к заходу, а кочевье тронулось, ушло к границе.
        - К Арзрату?! - выкрикнул один из сыновей.
        - Так, великий. Но я разделил отряд. Словили всех…
        - Хорошо, - слегка кивнул старик, и посланец вновь зарылся в траву.
        - Значит, с байстрючьим родом покончено… - Черноволосый вновь пнул голову.
        - Великий… - просипел посланец. Все взгляды обратились к нему. - Род младшей жены - он кочевал у границы… В самых захудалых землях - мы добрались и дотуда… Но они прознали о твоей воле, железносердный, и ушли.
        - Куда?! - вновь выкрикнул нетерпеливый.
        - В Арзрат… - прошептал посланец. - Они… давно вели дела с Арной… И даже сына отправили учиться…
        - Учиться? Учиться сыну степей в Империи?
        - У Юрая есть еще один сын? - Черноволосый выхватил саблю.
        - Он удалил от себя младшую жену… Уже много лет, и мы не знали… Его зовут Юркхи… - просвистела сабля, и отсеченная голова гонца с худой вестью отлетела к привезенным трофеям. Обезглавленное тело, орошая холм кровью, покатилось со склона.
        На лице старика не дрогнул ни один мускул. Он отвернулся и вновь обратил глаза к небу. Кречет вдруг прянул вниз. Из мертвой рощи, гневно стрекоча, вылетела длиннохвостая сорока. Кречет пал на нее и сбил наземь. Придавив когтистой лапой, охотник терзал добычу.
        Старик улыбнулся и хлопнул в ладоши. Удачная охота небесного хищника оживила безмолвную статую. Старик легко поднялся с циновки, словно не сидел на ней, скрестив ноги, с самого рассвета.
        - Пришло время старых легенд! Лакасы будут достойны славы предков! Как встарь, крылатая беда идет на Арну, а мы пойдем следом. Вся степь теперь здесь! Мы насытимся, а они ослабнут. Сорочье жадное племя падет под степным кречетом. Империя поляжет под копыта наших коней!
        Стоило старику вскочить, как сыновья, напротив, опустились на одно колено.
        - Сын, - промолвил великий хан, и черноволосый, любитель отрубленных голов, поднял глаза. - Юнасай! Отсеки ненужную ветвь. Кровь лакасов - не вода. Возьми с собой юргменов, возьми тагаулов, возьми ургванов - пройди сквозь Империю, но пресеки гнилой род.
        - Я найду сына Юрая и доделаю то, что не свершили мои воины. - Черноволосый застыл в глубоком поклоне.
        - Найди. Пройди северным Арзратом, затем вдоль Амарана. В топи не суйтесь. Твоя цель - Атриан.
        Сыновья внимали словам отца.
        - А мы… Мы двинемся на столицу. И пусть копыта наших коней омоет Арнское море!
        Глава 1
        - Им-пе-рия есть сла-вный креп-кий дом для ши-и… - Настырный учитель Витл застыл за спиной, дыша в затылок. В классе хохотнули, и юный горец дернул плечом: - Ши-зни…
        - Шизни?! - громко переспросил Витл и обвел учеников насмешливым взглядом. Мелкие имперские недоноски тут же послушно загоготали, а здоровяк Милиар и вовсе ткнул пальцем. - Шизни?! Мне тут рассказывали небылицы о необычайно умном наследнике горского рекса, который с малолетства сам читает книги. Теперь я вижу, что это всего лишь вранье. Пустой треп! Продолжай, ученик!
        - Жизни, - исправил свою ошибку красный от досады юный горец. - Жи-зни мно-гих на-ро-дов. За-кон для Империи - это… - Хоть слово и показалось знакомым, но никак не хотело сдаваться.
        Ученик замер, шевеля губами. Поднял голову, чтобы глянуть на умницу Фиддала, но учитель тут же склонился над мальчиком и зашептал на ухо.
        - Что же случилось? - Палец ткнул в сложное слово. - Здесь написано: «меч». Меч! - Гладкий, ровно подстриженный ноготь подчеркнул надпись. - Тебе знакомо это слово?
        Витл ухватил в пятерню затылок мальчика, чтобы прижать лицо ученика к странице. Это он зря! Наследник и так держался из последних сил. Он крутанулся на скамье, сбрасывая руку, резко пнул имперца в колено и цапнул со стола глиняную чернильницу. Треснув негодяя по макушке, горец заломил ослабевшему противнику руку и толкнул в спину.
        Витл «поплыл» от удара и не сопротивлялся, лупая глазами. Ученики повскакивали с мест и завопили во всю глотку. Распахнулась дверь, и в класс ввалились имперские стражники, дежурившие в коридоре. Однако первым подскочил здоровяк Милиар. Он подбежал сзади и взял непокорного ученика за шею в захват. Юный горец прижал подбородок к груди и только примерился половчее двинуть локтем под ребра неприятелю, как подоспели стражники и за шкирки оттащили мальчишек друг от друга, словно нашкодивших щенков.
        Горцу завернули руки и приподняли. В проеме дверей застыл комендант. Хак Стурр упер руки в пояс и уставился на хватающего ртом воздух учителя. Тот держался двумя руками за край столешницы и пошатывался. Затем комендант перевел взгляд на горца с заведенными за спину руками.
        - В комнату наказаний. В подвал. Немедленно!
        Тяжелая, окованная железными полосами дверь захлопнулась. Лязгнули запоры, протопали сандалии стражников, и все стихло. Наследник растер онемевшие руки и пнул дверь.
        «Проклятый Витл! Да как он посмел! Знаком ли мне меч?! - Мальчик забегал по тесной комнатушке. - Да что этот червяк возомнил! Что он может знать о войне! О настоящем оружии, о битвах, о врагах, жалкий учителишка!»
        Юный горец вспомнил, как он впервые забрал чужую жизнь, как ударил отцовским кинжалом раба на Заградном мосту. Потом вспомнил дикаря-северянина, которого пинком отправил в пропасть. Вспомнил, как друзья-толгувы бились и резали безумных северян на горной тропе у реки.
        «Да если бы в школу можно было приходить с оружием, этот Витл уже ползал бы с увечной рукой, которую посмел поднять на наследника дана Дорчариан!» - Мальчик вновь пнул дверь и огляделся.
        Он оказался в малюсенькой комнатушке с мутным окошком под потолком и каменным сиденьицем подле входа.
        «Брат рассказывал про это место». - Почетный ученик имперской школы Атриана вздохнул и подошел к стене из грубых блоков. Гнев понемногу стихал. Мальчик постучал по камню. Братка многое рассказывал… И долго-долго отговаривал его от поездки сюда, в Империю.
        «Да пойми ты, брат. Все верно ты говоришь, я твое имя взял… И это нечестно. Но вот поедешь ты вместо меня… Мы близнецы, никто ничего не заметит, это правда. Но тебе же там тяжело одному придется! Все мои друзья будут думать, что ты - это я. Понимаешь? Но мои друзья - это еще полбеды. Они ничего плохого не сделают. А вот враги уже давно нож точат, мечтают добраться… А ты и знать не будешь, откуда ждать удара!»
        Брат смешной: ведь он и мечтал уехать к врагам - а как же иначе свершить месть? Поэтому старший сын дана оставался непреклонным и твердил раз за разом одно и то же. Вот и сейчас мальчик уставился на глухие камни и повторил уже, наверное, в сотый раз самые важные слова:
        - Я должен вернуть свое имя! Я Олтер, Старший, Правый, наследник дана Дорчариан. - Слабый голос задрожал, потерялся среди толстых стен и мигом канул в каменном мешке.
        Брат был прав.
        Жизнь в Империи оказалась совсем другой. И люди здесь оказались другими, не похожими ни на родичей-горцев, ни на удалых толгувов, ни на суровых боларов. А друзья брата: толстый Булгуня, юркий смуглый Юркхи, немногословный Кольша, рассудительный Фиддал до сих пор оставались чужими. Они так обрадовались, когда Олтер вернулся в школу! Обступили, тормошили, хлопали по плечам, взахлеб рассказывали последние новости!.. А он топтался на месте дурак дураком и мечтал только об одном: как поскорее удрать к себе в комнату и спрятаться ото всех.
        Эх, прав оказался брат, сто раз прав!
        Вот Булгуня прицепился с вопросом: куда делся Кайхур? И как же теперь ему привезти для щенка подружек из Конутопа?.. Вот что на это толстяку ответишь?
        Конечно, брат постарался… Несколько седмиц кряду, в Старой вилле, втолковывал ему, кто есть кто в Атриане. По нескольку раз пересказывал свои приключения, и Оли был уверен, что справится. Да и братка утешил, велел первым делом открыться библиотекарю Либурху и поведать ему всё без утайки.
        «Он верный старый друг, он даже нашему дедушке Эндиру помогал! И дядька Остах за тобой приглядит, в беде не оставит», - обнадежил напоследок брат.
        Оли нахмурился и с тоской посмотрел в мутное окошко. Как же, как же… Клиббовы потроха! Вот только ни Либурха, ни Остаха нет рядом!.. Дядька пока так и не вернулся из приморского городка Арраина. Он же теперь не простой горец, а ночной хозяин целой провинции Атариан! Не баран икнул! А Либурх… Олтер опять вздохнул. Старый библиотекарь умер, не дождался возвращения наследника. А вместо него учителем поставили недоумка Витла.
        Вспомнив о противном учителишке с огромной плешивой головой, Оли опять саданул по ни в чем не повинной двери.
        «Сволочь! Подонок! Да как он посмел дотронуться до наследника дана Дорчариан!»
        Олтер сжал кулаки, а потом злорадно улыбнулся. И все-таки здорово он огрел этого имперца! Уроки чернобурочника Третьего и наставника Хоара в зимней Пайгале не прошли даром. Оли припомнил своих учителей, село канатаходцев и несносную Вилейку.
        «Эх, в горах хорошо… И небо во всю ширь, и люди простые, веселые, не то что здесь!.. Однако это все пустяки. Главное - я вернул себе имя!»
        Оли прикоснулся к золотому желудю под рубахой. В голове зазвучал тихий голос Хариса, седого жреца толгувов, который слушал волю пресветлых богов в шелесте листвы священных дубов.
        «Тебя любят боги. Носи амулет не снимая! Он поможет в бою!»
        Олтер стиснул золотой желудь в кулаке и кивнул. А Харис в его голове продолжил:
        «Ты носишь чужую одёжу, и сила не может найти тебя! Оденься в свое!»
        - Я оделся! Оделся в свое! - ответил Оли. - Я вернул себе имя!
        Олтер шлепнул ладонью в стену.
        - Я Олтер! Старший, Правый! - Теперь мальчишеский голос не прятался по углам, а звенел под невысокими сводами. - Я наследник Рокона, сына Эндира, сына Хродвига, дана Дорчариан, повелителя и защитника племен алайнов, дворча, дорча, дремнов, гверхов, гворча, квельгов, терскелов!
        Привычные, знакомые с раннего детства, торжественные слова вернули Олтеру доброе расположение духа. Хватит киснуть, хватит тоску наводить! Ведь он же нарочно пробрался в стан врагов, чтобы отомстить. А для этого нужно быть сильным!
        Он разогрел мышцы, как его учил дядюшка Вутц. Шумно подышал, разгоняя кровь, и уселся на пол, растягивая ноги и руки. После занятий старого шута он стал ловким и научился-таки ходить на канате. Не так, как Вилейка, конечно… А чтобы оставаться ловким, нужно постоянно тянуться! Дядюшка Вутц рассказывал!..
        Мальчик прилежно доделал все упражнения до конца. Немного запыхался и присел на сиденье.
        «И чего я нюни распустил? Подумаешь, в подвал запихали. Меня проклятые северяне даже в яму скинули, и ничего! Где теперь те северяне?! Ради меня целое войско толгувов вышло на войну! У меня такие друзья! И Сегмат, и Сегимий, и Джогу-Вара, и Тарх! А брат у меня и вовсе дважды рожденный, любимец Матери Предков. Что мне какой-то имперский учителишка?! Пусть только попробует еще раз!.. Тогда я ему руку сломаю, как Третий учил. Сначала одну, а потом другую. Прав был Сегимий: месть - путь воина!»
        Возбужденный юный горец вскочил и забегал вдоль стены.
        «Да мне наместник вообще не указ! Он не посмеет меня наказывать! Элса Эттик подтвердила мир между Империей и Дорчариан! Ха! Имперцы поклялись, что не станут наказывать за побег! А в ответ отец поклялся, что ни один волос не упадет с головы Наулы Эттик!
        Ничего-ничего, и здесь можно жить! Вокруг столько всего интересного, а я даже и города толком не видел!»
        Олтер остановился и приник ухом к каменным блокам, но услышал только свое шумное дыхание и стук сердца. За стеной прятались подземный ход и огромные подземелья Атриана! Здорово, дома такого нет! Скорее бы уже побывать под землей! Юный горец погладил камень, ковырнул серый раствор.
        «Когда уже дядька Остах приедет?! Так охота добраться до подземной школы, про которую рассказывал братка! Там учатся мои личные гвардейцы, а я до сих пор ничего и никого не видел!»
        Недавно в ночи приходил Йолташ, брат Барата. Оли вспомнил разговор с молчуном Йолташем и невольно хихикнул.
        После побега братки горец Йолташ остался в Атриане, присматривать за гвардейской школой. Пока в горах шла война с Империей, он с учениками сидел под землей. Только по вечерам и выбирались в лесок за городом через укромный проход. В овраге юные гвардейцы учились стрелять из небольших самострелов, найденных в тайнике замотанных.
        Последних новостей горец не знал, вот и прибежал сразу же, как наследник вернулся. Барат рассказывал брату про сражение подле Матери Предков - как дан Рокон обвалил половину горы на головы имперцев, как с верхотуры обстреливали лагерь противника. Так интересно рассказывал - Олтер и сам заслушался! А молчун Йолташ сидел рядышком, на ус мотал. Только все время косился на наследника. Стоило Барату выйти по нужде, как Йолташ спросил:
        - Что с Кайхуром? А Тумма где?
        Юный горец в ответ промямлил что-то, и Йолташ вдруг встал напротив мальчика, вперив в него пристальный взгляд. Оли даже струхнул маленько.
        - Я чую неправду, наследник. Я не понимаю… - Горец отвел глаза, и плечи его поникли. Но затем он упрямо сжал кулаки и вновь требовательно посмотрел на мальчика. - Я не знаю, что и думать, наследник.
        Вот что прикажете делать?! Ведь ни Остаха, ни обещанного добренького Либурха рядом не оказалось… На кого положиться? Вокруг накопилось столько непонятного, что Оли устал прятаться. Он взял - и все рассказал этому молчаливому твердому горцу.
        Друзья брата - его друзья!
        Олтер, торопясь и перескакивая с пятого на десятое, поведал Йолташу всю историю о том, как братья поменялись местами. Как младший упал со скалы и повредил спину, не смог ходить, а исцелить его могли только в Империи. Вот и отправили младшего вместо старшего. Теперь-то это уже не такая важная тайна, раз все встало на свои места!
        - Братка теперь ходит по-прежнему! И мы с ним поменялись обратно. Чтобы все по-честному! - закончил рассказ наследник.
        Йоли кусал губы, а потом не выдержал и рассмеялся.
        - Ну, Оли! - хохотал он. - Ну, Ули! Целую Империю обвели вокруг пальца!..
        - Это диду Гимтар придумал… - пробурчал мальчишка, но не удержался и сам развеселился. - А я только обратно все вернул, как должно быть… По-настоящему!
        Когда с заднего двора вернулся Барат, он встретил двух хохочущих горцев: большого и маленького. Йолташ вытирал слезы:
        - Расскажем ему?
        Наследник великодушно махнул рукой. Чего уж тут!
        Вспомнив тот вечер с братьями-охранниками, Олтер развеселился. Он разбежался, оттолкнулся от стены, ловко перевернулся через голову и приземлился на ноги. Даже не покачнулся! Вот как он в Пайгале научился!
        «Ага! Своим горцам открылся - и сразу жить легче стало! Нужно теперь и друзьям брата все рассказать. Друзей не обманывают! А то они же не понимают ничего, обижаются. Хватит уже эти тайны как репейник на себе таскать, надоело! Пока я по горам с прадедушкой ходил, эти тайны мне житья не давали! Довольно! Теперь и здесь, что ли, ото всех прятаться?»
        Вдруг вдалеке загомонили, послышался зычный бас охранника. Оли прислушался. Голос стражника удалялся. Тихонько скрипнула внешняя, первая дверь. Неужели враги? Олтер поднял кулаки и осмотрелся. Враги, а он совсем безоружен! Горец встал подле двери, вжался в угол, готовясь броситься на вошедшего. У порога заскреблись…
        Да кто это там?
        - Оли, Оли, ты здесь? Слышишь?
        - Юркхи? Но… как ты прошел? Там же стражник!
        - Как-как… Как в прошлый раз!.. Совсем забыл, что ли? Я тебе хлеба принес! - В щель между дверью и полом просунули кусочки разломанного хлеба. Оли плюхнулся на колени и собрал гостинцы.
        - Ты, главное, нос не вешай! Мы с тобой! Хак Стурр орал на весь плац. Грозился тебя на седмицу посадить на хлеб и воду.
        - На седмицу?!
        - Ага. А дурачка этого, учителя Витла, унесли. Шепчут, нового вместо него поставят.
        - Как унесли? - не понял Оли. Ну, пнул он его в колено и ударил чернильницей по голове. Подумаешь… Удар-то совсем слабый получился.
        - Тебя как стражники скрутили и увели, этот Витл урок продолжил. А потом замолчал и башку зачесал. А потом - бац, - брякнулся набок и лежит.
        - Вот это да… Дела!.. - протянул Оли.
        - Ага. Ну все, мне идти надо. Ты это… нос не вешай! Мы - твои друзья! Тебя не оставим! Булгуня сказал, как выйдешь - все вместе в город пойдем, гулять!
        Опять скрипнула внешняя дверь, и Олтер вновь остался один.
        - Друзья… - прошептал Оли и вдруг ни к селу ни к городу опять припомнил смешливую неугомонную Вилейку. И что она там без него делает в долине? Как поживает? Ведь он уехал и даже не попрощался.
        Внезапно сверху, из мутного окошка, послышались громкий лязг и нестройные выкрики. Звенело железо. Потом загомонили, и раздались короткие военные команды. Да что это там творится? Окошко высоко, под самым потолком - не дотянуться! Впрочем… Не зря же он зимовал в селе канатоходцев!
        Оли примерился… Разбежался, подпрыгнул, на миг коснулся стены и повис, цепляясь кончиками пальцев за узкий подоконный камень. Ухватился второй рукой, подтянулся, закидывая предплечье и опираясь на локоть. Вновь подтянулся - и вылез весь, упираясь согнутой колесом спиной на стенку, уткнув подбородок в коленки. Если бы не размялся хорошенько - ни в жизнь бы не поместился!
        Мутные зеленые стекла с пузырьками, разделенные свинцовыми перемычками, пропускали только рассеянный свет. Сквозь такие ничего не разглядишь! Однако Оли повезло. Он обнаружил дырку между рамой и стеной и исхитрился, приник к ней глазом.
        Окно выходило на плац. Напротив входа в младшую школу застыли Барат и Йолташ. О как, в полном вооружении! Даже шлемы вздели и щиты принесли! У крыльца, перегородив проход, замер отряд Внутренней стражи, ощетинился копьями. Десятник орал на горцев, потрясая коротким клинком, за его спиной переминался Хак Стурр, сложив руки на груди. Горцы не наступали, но и оружия не убирали.
        На садовой дорожке показался бегун в развевающейся тунике. Олтер пригляделся и узнал одного из помощников коменданта. Тот выметнулся на плац. Горцы, услышав топот, разошлись в стороны, приподнимая щиты… Помощник коменданта воздел безоружные руки и торопливо поклонился. Подойдя ближе, он произнес несколько фраз, и Йолташ кивнул.
        Имперец подошел к коменданту. Тот выслушал его и качнул головой. Раздалась короткая команда, и стражники тотчас подняли копья. Барат и Йолташ вдели мечи в ножны, закинули щиты за спину. Хак Стурр решительным шагом двинулся к зданию и пропал. Через пару мгновений загремел его грубый зычный голос, и Олтер понял, что слышит коменданта изнутри, из школы.
        Оли кое-как извернулся в оконной узости и спрыгнул на пол. Едва он выпрямился и принял невозмутимый вид, как дверь распахнулась. Хак Стурр смерил его внимательным взглядом.
        - Ученик! Тебя требует к себе сиятельнейший Сивен Грис, наместник провинции Атариан! - пророкотал комендант.
        «Требует, как же. - Олтер еле сдержал кривую ухмылку. - Как мои Барат с Йолташем захотели ответ за самоуправство взять…»
        Олтер выпятил челюсть и двинулся к выходу. Хак Стурр в последний миг посторонился и пропустил наследника.
        Стоило Олтеру появиться на крыльце, как Барат с Йолташем тут же пристроились за правым и левым плечом. Путь указывал дородный слуга в богатой одежде. Позади затопал отряд внутряков. Оли приметил, как шевелятся кусты по краю плаца: на него прибежала поглазеть вся школа.
        «Даже из старшей школы небось примчались», - с гордостью подумал Олтер.
        Скорым шагом они приблизились к имению. У входа поджидал еще один отряд Внутренней стражи. Учтивый десятник с поклоном передал - войти сможет только наследник. Один, без охраны. Барат заупрямился, но Олтер кивнул и вошел в небольшие ворота.
        Дородного слугу-провожатого сменил воин Внутренней стражи, здоровенный детина с ручищами-окороками. Мазнув по наследнику равнодушным взглядом, он даже и не подумал поклониться. Печатая шаг, вояка двинулся вглубь имения. Украдкой оглядываясь вокруг, Олтер зашагал следом.
        «Подумаешь! Ничего особенного… - Оли глазел на широкие и высокие оконные проемы, на красную черепицу, на брусчатку под ногами. - Такая же вилла, как у нас в горах… Только с фонтанами и побольше немного…»
        Однако стоило ступить во внутренний двор, как наследник невольно замер, пораженный. Тяжело пахло бойней, словно недавно здесь закончилась жаркая битва. Жужжали жирные черные мухи. На столбах и стенах повисли изможденные голые люди; некоторые из них были уже мертвы. Сбоку свистнуло, Оли вздрогнул всем телом и повернулся. Тоненько заскулили, по худой спине разошлась кровавая полоса, и здоровяк в набедренной повязке вновь занес кнут над привязанным к бревну рабом.
        «В битвах сражаются лицом к лицу, а здесь… Нечестивцы! Прав был прадедушка: бывших рабов не бывает. Рабов и их хозяев!»
        Олтер приметил насмешливый взгляд искоса своего провожатого и расправил плечи. Вперил в здоровяка пристальный взгляд, и тот тотчас подобрался, зашагал через двор. Вновь свистнул кнут, бедняга не выдержал и завопил во весь голос, но Олтер теперь и ухом не повел. Пусть орут чужие рабы, до этого ему дела нет!
        Сивен Грис обнаружился на берегу небольшого пруда. Одутловатый высокий мужчина в богатых одеждах восседал на низенькой скамеечке в тени повислой ивы. Не оборачиваясь на звук шагов, наместник провинции Атариан глядел на невысокий холмик, который венчала небольшая белоснежная мраморная колонна с расправившей крылья птицей наверху. Оли пригляделся и узнал чайку - недаром в детстве Остах-рыбак столько рассказывал им про этих крикливых птиц.
        «Тут могила, что ли? - невольно подумал Оли, присматриваясь к холмику. - Чаек здесь прикопали? Прямо посередь имения?»
        Краснолицый здоровяк-провожатый, пятясь задом и потупив глаза, едва не налетел на Олтера. Зыркнул исподлобья и сжал губы. Чего злится-то? Внезапно Оли вспомнил науку брата и чуть не хлопнул себя по лбу. Поклоны! Слова и поклоны!
        - Сиятельнейший наместник Сивен! - Оли подал голос и слегка склонил голову.
        - Наследник Олтер, - медленно и без всякого выражения ответил Сивен Грис. Кинул взгляд на Олтера и скривился. - Так и не научился одеваться как подобает.
        Олтер промолчал. Сивен Грис молчал в ответ. Повисла пауза, и Оли огляделся.
        У дальнего берега пруда, куда отошел провожатый, замерли истуканами воины Внутренней стражи. В полумраке коридора за рядом колонн мальчик приметил целую прорву слуг и рабов, готовых кинуться к хозяину по щелчку пальцев.
        - Двор наказаний видел? Столбов прибавилось с тех пор, как ты у меня Тумму увел, а? - Лицо Сивена исказилось.
        Олтер пожал плечами. Историю похищения Туммы он помнил прекрасно. Лучник Юсси тогда здорово помог брату!
        - Тумму украл, Наулу украл. - Наместник ткнул в мальчика толстым пальцем с огромным перстнем. Он наконец соизволил развернуться к посетителю. Присесть Олтеру никто не предложил. - Элса уехала в горы…
        Палец Сивена подрагивал, слова растягивались, глаза блестели. Наместник был сильно пьян.
        - Я бы с великой радостью вкопал во дворе наказаний новый столб и повесил тебя вниз головой! - Сивен затряс перед собой кулаком. - Повеселил бы Пагота!
        Оли вновь промолчал. Хоар, нынешний глава Круга Хранителей, учил его многим премудростям. Одна из них гласила: «Слова пьяного не стоят ответа. Слушай и запоминай!»
        - Повесил бы - и приходил посмотреть. Каждое утро… - В руке наместника появился кубок с вином. Он шумно отхлебнул, тяжело поднялся и продолжил совсем другим тоном: - Нельзя бить учителей, мальчик…
        - Я не мальчик! - не выдержал Олтер и насупился.
        - Тогда тем более! - побагровел Сивен и рявкнул: - Тем более!!! Если ты не драный козопас, то должен понимать… Нельзя ученикам бить учителей, наследник дана Дорчариан! Это против устоев! Иначе это все, - он окинул имение широким жестом, - рухнет в клиббову пропасть! Зачем наследник дана Дорчариан прилюдно избил учителя атарианской школы?
        - Он поднял на меня руку! - выкрикнул мальчик и сделал шаг вперед. Стражники подтянулись. - Мне нужно было вызвать его на Арену? Отписать отцу? Или потребовать виру за оскорбление?
        - Какая вира! - досадливо всплеснул руками наместник. - Забудь, Олтер. Я выкинул этого дурака с разбитой головой на улицу. Без единого медяка. Такое наказание устроит сына дана?
        Олтер нехотя кивнул.
        - Вот только если ты вновь позволишь себе подобное, - с угрозой в голосе продолжил Сивен, - я не потерплю этого! Я уговаривался с твоим отцом… ни один волос не упадет с твоей головы. Потому что ты будешь сидеть в подвале! Днями! Ночами! Седмицами! - брызгая слюной, заорал он. - Тебе будут приносить еду - в подвал! Выносить горшок - из подвала! К тебе даже будет приходить учитель! Со стражниками! Чтобы сын дана не поколотил его! Достойно ли наследнику Дорчариан день-деньской сидеть в подвале, словно безродному псу?
        Оли знал, куда едет: к врагам. И потому хулу от главного неприятеля пропустил мимо ушей. Зачем обижаться на того, кого собрался убить? Наследник промолчал.
        - Значит, мы поняли друг друга, - сменил гнев на милость Сивен. Он приподнял пухлую руку, чтобы отослать посетителя, но тут вспомнил что-то и прищелкнул пальцами. - Постой. Крент!
        Из-за колонн тотчас показалась высокая тучная фигура с рыжей шевелюрой. Олтер закаменел: он признал губителя Архоги. Этого имперца он тоже намеревался убить сразу же, как предоставится возможность. Его мести хватит на всех.
        - Сиятельнейший наместник, Сивен Грис. - Глава Внутренней стражи согнулся в угодливом поклоне и замер.
        - Слово наместника нерушимо. - Сивен вновь прищелкнул и указал на мальчика. - Ты должен ему.
        Здоровяк достал из-под плаща продолговатую шкатулку темного дерева. Скованной походкой приблизился к наследнику и пихнул ее в руки мальчика.
        - Между нами произошло… досадное недоразумение, - глаза Крента полыхали ненавистью, но тон оставался учтивым. - Я приношу извинения наследнику дана Дорчариан.
        - Ну вот и замечательно! - хлопнул в ладоши наместник. - Мы все решили, Олтер. Ступай, ты можешь быть свободен.
        «Я и так свободен», - подумал мальчик, но промолчал. Он слегка поклонился, развернулся, увидев изумленные глаза рабов, и удалился.
        Сивен вперил в спину мальчишки тяжелый взгляд.
        - Так и не приучился должному вежеству, дикарь. Эх, всыпать бы ему плетей… - мечтательно протянул он и повернулся к брату. - Присматривал за ним?.. Как он во двор наказаний вошел?
        Крент с шумом втянул воздух.
        - Мелкий ублюдок!.. Сперва оторопел малость. Потом набычился и дальше потопал… Проклятое козопасово племя! - Крент стиснул кулаки.
        - Только отодрали тебя козопасы, брат. И обобрали до нитки. Я столько монет им за твой выкуп отсыпал… - обманчиво спокойно протянул Сивен и покачал головой. Крент мигом взмок. - Фраксу перерезали глотку, Сплетник сгинул, Элса с Наулой теперь в горах… Кучу воинов потеряли… За пережитый позор я с удовольствием вот этими руками окунул бы тебя в кипящий котел, но… Первую соль горцы вот-вот отправят в Арну, земляное масло вновь поступает в казну, Элса расстаралась.
        Сивен наполнил кубок до краев и протянул Кренту.
        - Выпей со мной, брат! - Рыжего из жара бросило в холод. Он принял из рук наместника чашу, и она заходила ходуном в его ладони, мигом расплескав половину. Словно не замечая ужаса собеседника, Сивен налил и себе. Отхлебнул вина и жестко закончил: - Не смей даже смотреть в сторону Олтера!
        Крент Грис склонил покаянную голову.
        - От Элсы письмо пришло… - Смена настроения наместника свела бы с ума кого угодно. Сивен с нежностью посмотрел над крышами вдаль, на белоснежные горы в легкой дымке. - Пишет, нужно проследить - чтоб ни одно зернышко от купцов не перепало горцам. Одной солью сыт не будешь: как брюхо у горцев к хребтине прилипнет - тут же взвоют, на карачках приползут.
        - Ты бы отписал тестю… - осторожно заметил Крент. - Он же лучше нашего знает…
        - Элса сама, - отмахнулся Сивен. - Пишет, Элам самолично собрался в гости, проведать дочь и внучку. Так что ты наших купчишек прижми, которые в Торговый союз не входят. Чтоб ни одна сволочь и подумать не могла стакнуться с горцами!
        - Все сделаю, брат! - Крент стиснул чашу так, что побелели пальцы. С купцов он теперь сдерет три шкуры, не меньше!.. Будет что и себе в пустую мошну положить!
        - А этому щенку Олтеру я зубы еще выдерну, - закончил наместник, оглядывая опустевший дворик. - Настанет день, и долготерпенье мое вознаградит Пагот!
        Олтер вышел из ворот имения, и к нему сразу подскочили верные Барат и Йолташ.
        - Как? Как ты, Оли?
        - Что сказал наместник?
        - Пьяница он, ваш наместник, - улыбнулся Олтер, едва они отошли подальше. - И никакой седмицы в подвале мне сидеть не придется. А еще вот! - С этими словами он вручил Барату продолговатую шкатулку.
        Любопытный горец тут же приоткрыл ее, и на солнце сверкнули драгоценные камни. Барат тотчас захлопнул шкатулку и опасливо огляделся. Однако садовая дорожка, по которой они шли к дому, была пуста.
        - Наши? Из госпиталя? - подал голос Йолташ.
        Олтер кивнул и передал шкатулку молчаливому спутнику. Йолташ вскинул брови, и наследник пояснил:
        - Припрячь в подземелье. Там надежнее, а то опять сопрут.
        Горец понятливо хмыкнул.
        - А куда это мы? - удивился Олтер. - Дом-то наш прошли…
        - Так друзья твои прибегали, - ответил Барат. - В честь изволенья из плена наследника Дорчариан на пир звали. Булогичи расстарались…
        Горцы переглянулись и дружно дернули кадыками.
        - Друзья… - протянул Олтер. Он вспомнил о своем решении все рассказать ребятам. Похоже, вечерний пир - лучшее время для этого. - Значит, мы идем к Булгуне в гости?..
        - Ох, великая Мать Предков! Ты же еще не был у болотников! - Барат закатил глаза и рванул вперед. - Ты даже не представляешь, Оли! - на бегу попытался объяснить он и не смог найти нужных слов. - Там такое… Такое!..
        Барат оказался прав. Мастера-повара превзошли сами себя, расстарались в честь появления Олтера после долгого отсутствия! Горцы издалека почуяли умопомрачительные ароматы и прибавили ходу. Оли несся первым: в комнате наказаний наследник успел изрядно проголодаться! Олтер миновал крыльцо, завернул за угол, вошел в уютный задний дворик с фонтаном…
        Такого он еще не видел нигде! Хоть и успел уже побывать на пирах в разных краях!
        Между фонтаном и домом, в благословенной тени заплетенного виноградной лозой навеса, стояли столы и скамьи, устланные пушистыми шкурами. На столах разлеглись запеченные молочные поросята; высились грудами жареные до хрусткой корочки рыбешки; исходила соком верченая дичина, окруженная вареньем из кислой сливы; белела родная брынза на холмах из оливок; на длинном подносе виднелись перепела, начиненные сыром; за ними угадывался жирный гусь с ячменем, грибами и луком; куры и утки в меду с яблоками… Олтер беспомощно окинул взглядом ломящиеся от яств столы.
        Во дворике ждали его новые друзья. Победные крики пронеслись меж столов.
        - Пришел! Пришел!
        - Выбрался, Олтер!
        - Проходи, проходи, друг наш Оли! - замахал руками толстый Булгуня и шлепнул по пустующему месту рядом с собой. - Чего застыл, словно в первый раз?!
        «В первый раз?..» - Олтер нахмурился и склонил голову к плечу.
        Как бы сильно он ни хотел кушать, а дело прежде всего!.. Он глянул вокруг: помимо друзей-мальчишек, здесь столовались и слуги. Щурился у стены старичок в длинном халате, сновали с подносами толстяки Булогичи, сунули носы в кружки белоголовые родичи Кольши… Впрочем, юный горец прекрасно помнил рассказы братки. Слуги у приятелей - вовсе не слуги, а верные люди, испытанные в бою. Этим можно доверять.
        Наследник бросил взгляд на охранников, и те поняли его без слов. Барат двинулся назад за угол, присмотреть за входом, а Йолташ подошел к скрытой задней калитке. Приоткрыл и выскользнул наружу. Вдруг подслушает кто? Лишние уши сейчас ни к чему.
        Ребята заинтересованно проследили за горцами и примолкли. Даже Булогичи оставили в покое свои разносолы.
        - Я должен сказать… Я должен кое-что рассказать вам, друзья! - решился наследник и начал свой рассказ.
        - Ну, йок! - послышался старческий надтреснутый голос. Оли закончил, и степняк разлепил узкие глазки. - Ну, Ули-Оли! Ну, хитрецы, йок!
        После слов Юсси поднялся шум, все засмеялись, загалдели.
        - А что с Бареаном?
        - А как Тумма, спасся?
        - А с Олтером… ну… с Ултером, твоим братом, все хорошо?
        - А он и вправду Наулу Эттик выкрал?
        - А в войне кто победил? Фраксу Хмутру и впрямь голову отрезали?
        Вопросы посыпались на Олтера, словно сухой горох с верхней полки чулана. Его спас старший Булогич. Гостеприимный хозяин хлопнул в ладоши, пригасив гомон, и усадил наследника рядом с Булгуней, пододвинув тарелку.
        - Гость в дом - радость в дом. Пока наследник не насытится - не приставать! - Он грозно оглядел присутствующих.
        Все тотчас вспомнили о еде и заработали челюстями, изредка переговариваясь.
        - А я, наследник дана Дорчариан, - Булгуня подмигнул соседу, - после победы в Паготовых состязаниях… - Он нахмурился и спросил: - Ты хоть слышал о моих боях на Арене? Тебе брат рассказывал?
        Олтер кивнул с набитым ртом, и болотник продолжил:
        - Меня после всех почестей наместник спросил: чего хочешь, славный победитель, услада очей Пагота? Знаешь, чего я попросил?
        Оли добрался до мелких птичек, начиненных чем-то безумно вкусным. Вытаскивая изо рта косточку, он вопросительно промычал.
        - Свободный выход в город! Когда захочу и с кем захочу! - потряс указательным пальцем довольный сын ксена. - Так что мы теперь в город когда хочешь ходим! Ну… после занятий, конечно. Все вместе! И на рынок, и на Арену, и в оружейные ряды! Так что теперь и ты с нами! - хлопнул по столу болотник.
        Олтер хлебнул взвара и спросил:
        - Так я ж провинился… А меня выпустят?
        - Хак завтра же хвост прижмет, вот увидишь… - заметил один из Булогичей, проходя мимо с казаном печеных овощей. Увидев недоумевающий взгляд мальчика, он пояснил: - Ты ж от наместника к нам пришел, а не обратно в подвал. Значит, Сивен твою сторону взял.
        - Да утрется, утрется Стурр…
        - Говорят, коменданту этот Витл, учителишка новый, и самому не нравился, - раздалось справа. - Так что Хак только доволен будет.
        - Ага. Сейчас кто Сивену слово поперек скажет? Дурных нет; все дурные на столбах висят.
        - Да. Что он, что брат его - последние мозги пропили. Такое творят…
        - Тихо ты, бестолочь…
        - Слыхал? - Булгуня поддел локтем приятеля. - А я чего говорю?! Так что завтра же в город пойдем! Мне дядьки рассказали… они такое место нашли!.. Там настоящий заморский двор!
        - Чего? - Оли отодвинул тарелку. - Заморский двор? Это еще что?
        - Дядьки услышали, пришли туда за пряностями из-за моря. Ну и новую еду испробовать. А там… - Булгуня нагнулся над столом и понизил голос. - Там девки заморские с голым пузом пляшут! Дядьки весь вечер не могли успокоиться, только о них и говорили!
        Новость о голых девках не сильно заинтересовала Олтера. Дались ему голые девичьи животы, ха! А вот возможность выбраться в Атриан, поглазеть вокруг… Это здорово!!
        Наследник наконец насытился, и вопросы посыпались по-новому. Оли до позднего вечера пересказывал о странствиях братки, Туммы и Бареана. Просил передать ксену Конутопа, что брат о договоренностях помнит. Пусть шлет нужных людей в Дорчариан: и дан их ждет, и мелкий Кайхур тоже. Краснощекие повара выслушали радостную новость и заторопились в дом, писать послание великому ксену Булгару, отцу Булгуни.
        - И мастеров-рыбоводов с мальками пусть отправят! - крикнул юный болотник им вслед. - Я обещал!
        Олтер еле досидел до конца ужина. Едва начало темнеть и все распрощались, как юный горец наконец отправился в подземелье.
        - Уверен, наследник? - спросил Йолташ.
        - Уверен, - нахмурился Олтер и потеребил амулет под рубахой. - Это же мои гвардейцы, так ведь? Негоже оставлять своих воинов ждать.
        Братья переглянулись. Будь их воля - сидеть бы сегодня юному горцу дома! Вот только без Остаха они ничего не могли возразить неуступчивому наследнику. Прежний Оли был мягче, а этот не просил - приказывал. Пожав плечами, Йолташ потопал в сумрак. Барат и Олтер двинулись следом.
        Едва они скользнули под громаду Атрианского архива, голос Барата построжел.
        - Под землей - никаких игр, никаких шалостей, наследник. - Он запалил факел и осветил нишу в стене. - Здесь всегда хранятся запасы масла и светильники. Закон подземелий прост: сжег масло - пополни запасы, разбил светильник - замени!
        Олтер кивнул.
        - Раньше с нами были дважды рожденный и Тумма, которые умели видеть в темноте. Был Кайхур. Теперь заплутаешь - никто не найдет, не спасет, - пояснил Барат.
        Йолташ одобрительно покачал головой и первым отправился в путь. Следом шел Олтер с лампой, а позади с факелом в руке сопел Барат.
        Йолташ осветил белые черточки на каменном боку у очередного поворота.
        - Твой брат сделал. Подновляю их иногда.
        Оли оглядел пометки. У каждого нового поворота белело по отметине. Хитро братка придумал: стрелка указывала нужное направление. Захочешь, а не заблудишься!
        - Замотанных больше нигде не встречали? - пробасил со спины Барат.
        - Нет, хвала Матери.
        Под землей было неуютно. Метались по стенам отблески огней, каменные своды давили на макушку, по сторонам то и дело возникали многочисленные ходы и отвороты.
        - Твой брат тут целыми днями гулял, - шепнул Барат. - Во тьме-тьмущей без самого маленького огонечка! Мать Предков и ходы потайные научила его искать, и каменные стены двигать.
        Йолташа слова про каменные стены заинтересовали. Он вдруг обернулся и озорно подмигнул наследнику. Олтер приободрился: к Барату за время совместного пути в Атриан он успел привыкнуть, а вот рядом с молчуном Йолташем порой чувствовал себя неуютно.
        «А каково братке в горах? - внезапно задумался Олтер. Его вдруг осенила простецкая мысль, которая раньше не приходила в голову. Он даже чуть не споткнулся на ровном месте. - Ведь ему тоже несладко приходится! Мы же никому ничего не сказали… А там же и Вутц, и Вилейка, и Хоар!.. Они же будут думать, что он - это я! И отец… - Олтер вдруг вспомнил пронзительный взгляд отцовских серых глаз и передернул плечами. - Мы же обманули дана Дорчариан!.. Я так сильно хотел вернуть свое настоящее имя… Больше всего на свете! А отец этого не понял… Теперь он не сразу обнаружит подмену, но уж диду Гимтар-то сразу все поймет!..»
        - Осторожно! - Оли очнулся от резкого голоса Йолташа. - Мы подходим. Впереди ловушка-колодец!
        Олтер закрутил головой и обнаружил большую дырку в полу. Они обошли ее по краю, и наследник заглянул вниз. Массивный кусок скалы торчал на дне. Все как брат рассказывал! Оли воочию представил, как братка раздевал замотанного преследователя в глубине ловушки, и поежился.
        Впереди послышались говор и смех. А вот и подземная школа! Олтер подпоясался, поправил кинжал на боку и расправил плечи. Стены разбежались в стороны, огни многочисленных ламп осветили громадную пещеру. Справа высились высоченные многоярусные кровати - чудн?е, Оли никогда таких раньше не видел. Вдоль кроватей расхаживали мальчишки. Кое-кто уже укладывался спать.
        - Стой, кто здесь?! - вдруг раздалось из темноты, и Олтер резко развернулся, поднимая над головой лампу.
        Барат широко шагнул вперед, заслоняя наследника и хватаясь за меч.
        - Молодец, - негромко произнес Йолташ. - Давно нас приметили?
        - Как только ты из-за поворота вышел, учитель… - Над скальным обломком появился мальчишка. Вырос разом, словно из ниоткуда! В руках зажат снаряженный небольшой самострел, предупредительно отведенный в сторону. Подле него возник еще один помощник. Докладчик, увидев наследника, выкатил глаза и захлопал удивительно длинными, пушистыми, словно у девчонки, ресницами. - Олтер! Наследник! Не может быть!
        Эхо подхватило радостные слова, заскакало меж кроватей, растревожив детвору. Вся школа поднялась на ноги и ринулась ко входу в подземный зал.
        - Это что такое? - встретил их строгий окрик Йолташа. Эхо резким хлыстом осадило подбегавшую толпу. Оглядев взглядом исподлобья встрепанную ребятню, горец презрительно выплюнул. - Гвардейцы…
        Смущенные ученики мигом пригладили вихры и выстроились плечом к плечу. Олтер прошелся вдоль строя, отмечая про себя, что не такие они и худые, как рассказывал братка. Половина, никак не меньше, выше его самого и шире в плечах… Хорошо их кормил Йолташ, значит. Не морил голодом… Наследник остановился напротив плотно сбитого парня. Тот радостно улыбнулся и подскочил к нему.
        - Олтер! Здорово! Я так рад, что ты пришел! Задали вы там взбучку имперским воякам?!
        Оли беспомощно глянул на Йолташа.
        - Это Пелеп. Повар. Готовит хорошо. - Йолташ оттер плечом паренька и встал подле наследника. Пелеп недоуменно захлопал глазами, с обидой переводя взгляд с наследника на главу школы.
        - Пелеп! О как отъелся, а был заморыш заморышем! Ули его лично спас, когда этот чумазей мне на голову с дерева свалился!.. Чуть не придушил его тогда… - Барат легонько треснул паренька по затылку. - Потом Булогичам в учебу его отдали. Теперь вот важным человеком себя почуял. Даже голос подает вперед старших!..
        Гвардейцы, ничего не понимая, переглянулись. Пелеп сморщил нос. Дальше тянуть некуда - Олтер кивнул Йолташу. Глава школы сжато и внятно объяснил всё. Ребятня не выдержала, загомонила. Про брата-близнеца в горах они раньше если и слышали, то успели подзабыть. А тут!.. История о приключениях дважды рожденного Ули звучала как сказка. Если бы сами не видели, как горец гуляет во тьме, - ни за что бы не поверили!
        - А как там сейчас Оли… ну, то есть Ули? - первым опять очнулся Пелеп.
        Наследник внимательно посмотрел на паренька. Да, прав братка: для него поваренок был совсем чужим. Однако в голосе незнакомца звучало столько искреннего беспокойства, что Олтер разлепил губы.
        - У него все хорошо. Он дома, с отцом, в горах.
        - Не след наследнику держать ответ перед вами, - раздался негромкий голос Йолташа, и гомон отрезало. - Скоро устроим смотр. Покажете, чему научились. Борьба, кинжал, меч и самострелы!..
        Йолташ глянул на Оли, и тот кивнул. Глава гвардейцев хлопнул в ладоши:
        - А теперь спать!
        Путь назад оказался намного короче. Почетным караулом топали впереди Пелеп и Арат - так звали дозорного с пушистыми ресницами. На прощанье Йолташ придержал наследника за локоть и шепнул:
        - Меня дважды рожденный научил, как в подземелье стены двигать. - Оли вскинул брови, и довольный Йолташ вновь озорно подмигнул. - Придешь на смотр - покажу.
        Глава 2
        Нынче посторонних в «Морском окуне» не было. Нечего им здесь ловить - разве что нож в брюхо… Мрачный Остах глянул из верхнего окна прибрежной таверны на гладь бухты. Эх, не здесь ему нужно быть, не в приморском Арраине! Долг звал его в Атриан, а вместо этого…
        «Отец Глубин… Вон оно как вышло, - мысленно обратился к ленивым волнам Рыбак. - В первую голову я наставник наследника, - так уж я Эндиру поклялся, чего уж там… Во вторую - бывший танас бывшего дана. И только в третью - ночной хозяин провинции Атариан. Бросить бы все к клиббовой тетке, да и рвануть к Олтеру, а я торчу в этой дыре уже…»
        - Слышь, Рыбак! Эй, слышишь меня?! О чем задумался-то? - донесся издалека хмельной голос Комра.
        Остах смерил «сильного» из столичных тяжелым взглядом и не удостоил ответом. Своей тупостью за эти дни Комр достал его уже до самой печенки. Прирезать бы недоноска… Впрочем, с Арной ссориться не след: со дня на день ожидалось долгожданное прибытие именитых столичных воров. И чего им здесь понадобилось? Задумали, паскудники, устроить толковище именно в Арраине!..
        - Чего молчишь, Рыбак? Чего молчишь как рыба? - противно захихикал Комр и потянулся к очередному кувшину.
        - Рыбак молчит как рыба! - угодливо задребезжал плешивый Змарик, щерясь гнилыми зубами и подставляя Комру свою пустую кружку. - Как рыба!
        Остах с презрением оглядел плешивца. Бывший помощник уже седмицу вовсю гудел с арнскими. Только в десны не целовался! Рыбак перегнулся через стол и смачно харкнул тягучей слюной под лавку Змарику. Тот побледнел и поджал ноги. Столичные грохнули хохотом, а громогласный Комр хлопнул старого вора меж лопаток.
        - Да не бзди ты, дед! Под нами теперь ходить будешь…
        Арнские гости загутарили о своем, а Остах вновь глянул на безмятежные волны.
        Барат ругался под нос на дорча, а добродушные Булогичи с усмешкой поглядывали на рассерженного горца. Громогласная толпа почетных учеников со слугами вывалила на площадь. Стражники на воротах уже привыкли к шумному выходу в город юного болотника, любимца публики, победителя Паготовых состязаний. Вот только в этот раз они заметили меч на поясе Барата и прицепились…
        - Я же говорил тебе, дружище, - пробасил моложавый Булогич, розовощекий крепыш. - Не пускают нынче в город с оружием. Приказ наместника!
        Барат зло зыркнул по сторонам и поправил перевязь с кинжалом. Клинок стражники тоже приметили, но к кинжалу даже не подступались, лишь махнули рукой.
        Попробовать забрать кинжал у горца? Ха! Дурных нет…
        - Раньше ходили спокойно - никто не приставал… - буркнул Барат.
        - Так т? раньше, - прогудел собеседник. - Сейчас все по-другому…
        Булогичи уверенно зашагали через площадь, направляясь к торговым рядам: поварам требовалось набрать свежего мяса и зелени. Встречные горожане расступались перед внушительной процессией и радостно приветствовали Булгуню. Тот склонял голову в ответ. Улыбчивый сын ксена пришелся атрианцам по душе.
        - Нынче в Атриане клибб знает что творится, - понизив голос, поведал болотник. Он перевесил большую продолговатую корзину на другую руку. - Ворье посередь дня разбой учиняет. Стражники шныряют, обирают добрых граждан…
        - А Совет? А наместник? - не понял Барат. - Куда смотрят-то?
        - А-а, пустое. - Молодой болотник махнул рукой, а умница Фиддал негромко добавил:
        - Смута грядет. - Оли бросил на него вопросительный взгляд, и купеческий сын пояснил: - Отец так говорит.
        Впереди послышался возмущенный бас старшего Булогича. Бойкий торговец затараторил, всплескивая руками. Схватив розовый кусок мяса, он поворачивал его из стороны в сторону и цокал языком. Соседи лавочника оживились: остальные Булогичи двинулись по рядам. Начался оживленный торг.
        - А цены? Цены-то как выросли! - заметил младший из Булогичей. - Это ж страсть! Мясо втрое против прежнего. Хлеб каждый день дорожает…
        - Говорят - озимого урожая не будет, - вставил всезнайка Фиддал. - Не уродилось зерно…
        Булгуня подмигнул приятелям и двинулся к торговцу выпечкой. Тот уже давно с надеждой косился на юного болотника и мигом расплылся широченной улыбкой, низко кланяясь и прижимая руки к груди.
        - А ворье, значит, лютует? - Барат продолжил разговор о своем. Будто поправляя голенище, он нагнулся и шепнул Оли на ухо: - Остах-то в Арраине… Нет ночного хозяина, вот и расшалились.
        - Говорю же: и посреди дня иной раз лезут! - подтвердил болотник и качнул подбородком на торговые ряды. - Люди говорят…
        - Так, может, и не пойдем тогда к Старой крепости? - словно невзначай заметил Барат, но Оли тут же вскинулся.
        - Налетай! - пригласил Булгуня, протягивая поднос, полный румяных пирожков.
        Юркхи, Кольша и Фиддал тут же обступили друга. Раздосадованный Олтер не двинулся с места и жег Барата рассерженным взглядом.
        - Угощайся, друг Оли! - пихнул его в бок добродушный Булгуня. - Чего сопишь?
        - Барат боится к дому у Старой крепости идти… - тут же влез словоохотливый Булогич и цапнул сразу два пирожка. - Отговаривает…
        - И ничего я не боюсь! - возмутился Барат.
        - Брось! - подытожил любимец Пагота, раздав выпечку и возвращаясь с пустым подносом. - Кто на нас полезет? Вон какая орава!
        Барат окинул шумную компанию. Да уж… Вдоль торговых рядов расхаживали дородные Булогичи, жевала пирожки троица белоголовых куршей, щурил глаза старый Юсси. Фиддал, Юркхи и Кольша что-то негромко обсуждали у стены, рядышком насупился Олтер.
        - Идем, дружище Оли, сходим пока в оружейные ряды… - позвал Булгуня.
        - Идем! - Услышав об оружии, Олтер тотчас оживился и двинулся за приятелем.
        Барат пристроился за плечом, а рядом вышагивал розовощекий Булогич с корзиной наперевес.
        Имперское оружие Олтеру не понравилось. Грубое, простенькое, одинаковое. На что тут смотреть?! То ли дело искусные клинки толгувов: один только меч Сегимия чего стоит! Сказка, а не меч! А вот кинжал самого Олтера пришелся долговязому оружейнику по нраву. Углядев богатые позолоченные ножны на боку юного горца, имперец выскочил из-за прилавка. Увязался и упросил полюбоваться клинком - даже грозного Барата не испугался. Огладив лезвие и оценив баланс, мастер едва не брякнулся на колени.
        - Продай, господин! - с поклоном возвращая кинжал, обратился он к мальчику.
        Олтер помотал головой. Торгаш окинул быстрым взглядом неприглядный горский наряд наследника.
        - Две меры серебра по весу дам! - бухнул торговец.
        Юный горец вновь не согласился. Продавать отцовский подарок, который после битвы с северянами ему вручил Тарх? Вот уж дудки!
        - Три меры серебра! - возопил торговец, заламывая руки.
        Оборвыши в рванье, что крутились подле лавки, услышав завывания мастера, приблизились. Барат развернулся им навстречу и положил ладонь на рукоять кинжала. Мастер замахал руками, как курица крыльями.
        - А ну брысь, брысь от моей почтенной лавки, босота! Сейчас стражу кликну! - Оборванцы тотчас исчезли, а тот принялся за свое: - Три меры серебра и любой меч в придачу! Любой! Какой захочешь!
        Олтер начать терять терпение. Барат склонился над приставучим оружейником и выпятил челюсть:
        - Клынок нэ продаец-ца! - нарочито коверкая имперскую речь, с угрозой произнес он.
        - Развлекаетесь? - раздался над ухом зычный голос старшего Булогича, и вокруг рассмеялись. Подле предводителя столпились болотники и вся остальная компания. Покупки окончены - к воротам имения через площадь спешили груженные снедью рабы. - Не раздумал, наследник? Пойдем к Старой крепости, к месту боя?
        Юные приятели навострили уши, и Оли горделиво улыбнулся. Они-то думали, что выбрались на обычную прогулку, а он уговорил Булогичей проведать дом на холме, полюбоваться на место схватки болотников, боларов и горцев с ворами и наемниками у Старой крепости.
        - Нет, не раздумал! - тряхнул вихрами Олтер.
        - А что за место боя? - тотчас окружили наследника друзья. - А кто сражался-то? Когда? С кем?
        Неужели Юсси и болотники ничего не рассказали своим подопечным? Олтер с усмешкой глянул на своего взволнованного охранника и ответил:
        - Вот придем - Барат нам все и расскажет!
        Все вместе они покинули площадь и не заметили, как от стены отлип скучающий оборванец. Совсем недавно он крутился у прилавка оружейника и слушал завывания о прекрасном клинке превосходной работы. Босяк двинулся следом, затем перешел на другую сторону улицы и неторопливо зашагал по своим делам. Впрочем, не теряя из виду говорливых чужеземцев.
        Вскоре навстречу оборванцу попалась шумная компашка. Такие же заморыши, как и он сам, кучковались подле игроков в кости. Преследователь оттащил крайнего зеваку, увернулся от оплеухи и забубнил ему на ухо, тыча грязным пальцем в массивные спины болотников. Ротозеи вокруг мигом подняли уши торчком. Лица посерьезнели.
        Толстяки с большими странными корзинками в руках - такие в Атриане отродясь не водились - свернули за угол, и первый оборванец едва не кинулся следом. Уйдет же добыча! Однако косматый мужичок с двуцветной спутанной бородой шевельнул бровями - и торопыга тут же зарылся носом в пыль.
        - Куда лезешь? - Голодранца пинком откатили в полумрак переулка. - Теперь ужо их не потеряем. Ты толком говори: точно слышал, толгувский клинок?
        - И ножны из позолоты! - зыркнул из-под кустистых бровей оборвыш, поднимаясь с земли. - Мастер Вальрик как увидел, аж затрясло его. А эта сволочь цену знает! И за лишний медяк удавится…
        - Да и толстяки эти… - сплюнул наземь колченогий чумазый дылда. - Гладенькие, словно хозяйские хрюшки. Будто на лужок вышли… Травки пощипать…
        - Ага, а мы их самим пощиплем!
        - Сальцо-то им попортим, - хихикнули сбоку.
        Било, хитрый вожак уличной ватажки, задумался. Ему самому толстые отчего-то не показались легкой добычей. Здоровенные, сытые, падлы! Однако и случай, что подкинул Пагот-Хохотун, упускать нельзя. Удачно сложилось… Времена нынче неспокойные: и стража вразнос пошла, и Сивого порешили. Теперь голытьба с улиц Старой крепости режет друг дружку почем зря, да на чужое пасть разевает. А хуже всего - Рыбак застрял в Арраине. Било сплюнул и поскреб затылок. Впрочем: кому плохо - а кому и хорошо.
        Било понял: рискнуть стоит. Раньше-то за нападение посреди белого дня ему по приказу ночного хозяина мигом бы кишки выпустили. А теперь… Било вывесил из рукава свинцовый грузик на бечевке, коротко свистнул им - и глиняная черепица разлетелась на куски. Било решился.
        - На развилке их возьмем. У Гончарного и Горшечного, с двух сторон. Стража потом на недоумков с улиц Старой крепости подумает…
        - Может, позовем кого? - подал голос молчаливый Веник.
        Тоже чует подвох… Било задумался:
        «Пятеро толстых. Трое белых и горец. Старый пень в халате и мелкие недоноски не в счет… Справимся? Нет? Придется делиться добычей… Впрочем - толстяки одеты богато; одной только ткани вокруг них столько намотано…»
        Осторожность взяла свое. Било решительно рубанул воздух.
        - Веник! Дуй за братом, берите своих - и живо к Горшечному.
        Веник осклабился и рванул в переулок.
        - Костыль! - Оборванец, что принес наколку на богатеньких ротозеев, радостно вскинулся. - Как заголосят - подскакивай к мелкому козопасу. Рви ему глотку, хватай кинжал.
        «Мало ли как пойдет… Так хоть с прибытком останемся».
        Костыль сплюнул наземь, соглашаясь.
        - Крышка, Мешок - режьте горца, он самый опасный. Я самого толстого осажу - остальные сразу обделаются.
        - Обделаются! Хвала Паготу - стража нынче всех без оружия оставила!
        - Ну а мы-то завсегда с ножами!
        - Куда им с голыми руками супротив нас?
        Ворье возбужденно загомонило, глазки заблестели, чуя поживу. А вот Било не покидали сомнения. Он рыкнул на своих, и те мигом растворились в узких переулках. Местные трущобы они знали как свои пять пальцев.
        Олтеру не терпелось побывать на месте давнишнего боя, поглядеть все своими глазами. Он сам уже повидал немало схваток: и в горах, и на равнине… Но тут - совсем другое дело! Оли огляделся вокруг. Дома стиснули переулок, над головой нависли балконы и козырьки крыш. Воняло прогорклым жиром, нечистотами и дымом. И как здесь люди живут?
        «Месть - путь воина». - Слова Сегимия наследник затвердил накрепко. За смерть дана Эндира, за войну и разорение Архоги горцам д?лжно взять ответ… Империя - это города; и наследник Дорчариан должен научиться сражаться не только в горах, но и посреди домов, на тесных улицах. Наука войны нравилась Олтеру куда больше, чем скучная грамота… Зачем знать, как пишется по-имперски слово «меч», если настоящим мечом можно добыть себе почет, славу и месть?
        «Кстати…»
        - Барат, - окликнул охранника наследник. - А как бы мне меч прикупить?
        - Зачем покупать? - чуть слышно ответил горец на дорча. - На смотр пойдем под землю - подберем тебе клинок. Из темной бронзы, Старой Империи еще… Наши с такими сражались у Скошенной горы.
        Олтер припомнил рассказ брата о битве подле Матери Предков и загрустил. Вот где справедливость? Братка везде дрался: и в подземельях, и на городских улицах, и в битве у Скошенной горы побывал!.. А он? Оли встряхнулся. Глупости! Зависть не пристала наследнику дана! Не след думать о подобном, ведь зловредная Йотль только и ждет своего, чтобы проучить завистника…
        Сразу пятеро выскочили из-за угла, и Оли понял: поздно. Вредная Йотль уже подслушала малодушного горца и тут же приготовила наказание.
        - Назад! - скомандовал старший Булогич, забрасывая корзину на сгиб локтя.
        Толстые Булогичи с удивительной сноровкой перекрыли улицу и умело разошлись, выставив перед собой корзины и пряча за широкими спинами своих спутников.
        Позади раздались лязг и брань на дорча. Оли крутнулся на месте. Барата, который шел последним, атаковали сразу трое, прижав к облупленной стене дома. Один из нападавших уже шипел от боли в располосованной руке.
        - К Булогичам! - приказал Барат и качнулся влево, уклоняясь от выпада, и вновь коротко резанул по вражеской руке. Попал!
        Мимо бойцов проскочили трое оборванцев и устремились прямиком к Олтеру. Юный горец стиснул зубы и выставил клинок. Согнул ноги… и тут его вдруг подняло в воздух и откинуло назад. Розовощекий Булогич отшвырнул его за спину, словно котенка! Молодой болотник выставил перед собой дурацкую корзинку, удерживая ее левой рукой, и выдернул изнутри небольшой поварской топорик.
        Набегающие воры разделились, обходя толстяка. Босяк в темных обносках напрыгнул на корзину, выставив нож и метя болотнику в пузо. Булогич коротким движением зарядил донцем корзинки по роже врагу, и тот вскинул руки, зажимая разбитые губы. Второй замахнулся коротким копьецом, но болотник ловким движением корзины увел удар.
        Вот это да! Вот это чудо-корзинка!
        А потом Олтеру стало не до шуток. Третий нападающий метнулся понизу и катнулся мимо Булогича. Заорал Барат, зазвенел железом Булогич - но они не успевали. Ловкий хромоножка с длинным острым ножом подскочил к Олтеру, увернулся от выпада наследника и умело полоснул по ладони, сжимающей отцовский клинок. Кожа разошлась, упали кровавые капли. Вдоль хребта Олтера вдруг прокатилась горячая волна, желудь раскалился, ожег грудь, а в ушах на миг послышался шелест листвы.
        Колченогий прищурился, подсел и снизу вверх попытался пырнуть Олтера ножом в живот. Наследник подставил предплечье, отбил удар, и противника развернуло. Завершая движение, Оли засадил клинок под ребра врагу. Оборванца отбросило назад, он жутко захрипел и сполз по стене.
        Тут же, разом, вернулись звуки.
        - Наследник! Олтер! Наследник Олтер! - причитали вокруг Булогичи.
        Олтер обнаружил себя в окружении широких спин, рядом с друзьями. Болотники хоть и причитали будто бабы, но дело свое знали крепко. Уже знакомым движением ухватив корзины и выставив их наружу, они мигом притиснули спутников к стене и окружили несокрушимой стеной. Из корзинок они достали оружие: короткие дубинки, ножи и топорики.
        - Ты ранен, наследник? - подобрался Булгуня.
        Не глядя, Оли отмахнулся и вытянулся на носочках. Как там Барат?
        Младший Булогич взмахнул своей корзиной - и худосочный оборванец полетел над переулком с залитой кровью головой. Болотник метнулся вперед, подсобить горцу, - но и Барат не подвел. Единственный оставшийся на ногах противник задергался, и горец поймал его на противоходе. Воткнул кинжал в шею и тут же отпрыгнул. Не издав ни звука, враг рухнул в пыль.
        - Ты ранен? - послышался треск ткани, и Оли наконец повернулся.
        Булгуня рвал на себе тунику. Глаза шальные, но сам решительный, собранный. Друг замер с широкой полосой ткани в руках и распахнул рот, глядя на Олтера.
        - Пустяки! - пискнул Оли и сам оторопел от удивления. Края глубокого пореза затянулись на глазах, и рана перестала кровоточить. И желудь-амулет на груди уже не обжигал грудь.
        - Ну, йок! - залопотал по-своему Юсси. - Ну, Оли!
        Курши вскинули белесые брови, задумчиво разглядывая кровавую дорожку под ногами наследника.
        - Из тебя же кровь ручьем хлестала! - пояснил Фиддал, осматривая руку друга и вертя ее во все стороны. - Пока тебя Булогичи из драки не выдернули. А сейчас даже шрама нет!
        - Потом! - крикнул нетерпеливый Оли и вновь вытянулся на цыпочках, выглядывая из-за спин защитников. Теперь он глядел в другую сторону. Бой-то еще не окончен. Что там со старшим Булогичем, который шел впереди?
        В переулке ярилась ожившая гора. Болотник уже успел стоптать троих, и теперь вокруг него крутились двое.
        - Надо бы помочь… - Олтер толкнулся в мягкую, широченную как кровать спину, но его тут же отбросили движением плеча:
        - Куда? Старш?му под руку лезть? Не дури!..
        «Не дури?» - Оли присмотрелся… И вскинул брови. Да враги и не думают нападать; обороняются из последних сил и только и помышляют, как дать деру! Старший Булогич ловко подставлял корзину под клинок и свистящую гирьку. Сухая лоза давно слетела, и чудной щит из железных полос позвякивал под ударами.
        Вот один из противников резко подшагнул вправо, опасно качнулся, крутнул гирькой… и свинцовое било, описав дугу, тюкнуло подельника по затылку. Последний нападающий с силой толкнул незадачливого товарища под ноги Булогичу и задал стрекача. Красный после боя болотник швырнул корзину вслед, и она выбила крошево из массивной ограды. Шустрый вражина шмыгнул в дыру над мостовой.
        - Э-эх! Упустил!.. - с широкой улыбкой протянул старший Булогич, утирая пот со лба. Дошел до дыры в заборе и подобрал хитроумно сделанную решетку из железных пластин. Болотник вогнал широченный короткий нож в неприметные ножны внутри. - Корзинку мне попортили, жабьи дети…
        - Жив?! - Олтера схватили за плечи и развернули.
        - Ни царапины, - успокоил горца наследник и присмотрелся. - Булгуня! Давай-ка Барата перевяжем…
        Порезы казались неопасными, но Барата стоило чем-то занять: уж больно странно он поглядывал на Олтера. Вот и младший Булогич озадачился. Он припрятал топорик в корзинку, возвышался над недвижным противником Олтера в луже крови и чесал затылок. Дырища в груди мертвеца напоминала скорее рану от копья, чем след от кинжала в детской ладони.
        - А чего это они?.. - спросил Кольша, оглядывая разбросанные тела.
        Родичи-курши не теряли время даром и разбрелись по полю боя, собирая трофеи.
        - Так ворье же… - пояснил Юркхи.
        - Ворье-то ворьем, - наставительно произнес один из Булогичей, - вот только шепчутся на рынке - мол, они совсем нынче распоясались. - Он выразительно глянул на Олтера, и тот потупил взгляд.
        А что тут скажешь?
        - Вот-вот, - поддакнул другой толстяк. - Ночного-то хозяина нынче нет в городе.
        - Кот из дома - мыши в пляс.
        - А поскольку его нет, - прогудел старший Булогич, приводя себя в порядок, - то и дальше в это осиное гнездо не полезем. Так, наследник Олтер?
        Олтер посмотрел на обшарпанные путаные улицы впереди и руины на холме неподалеку. Эх, не видать ему сегодня дома на скале! Придется ждать приезда дядьки Остаха!
        - Так, - кивнул наследник, и Барат тут же выдохнул, не скрывая радости.
        Протопали сандалии по мостовой, и Било перевел дух. Ф-фух! Чуть не спровадили к праотцам! Проклятые толстяки! Ведь чуял! Печенкой же чуял… Било затаился в двух шагах от проулка. Хвала Паготу, безумный жирдяй не стал заглядывать в дыру: ненадежный проход перекрыло рухнувшей стеной. Измотанный Било забился испуганной мышью в щель и невольно подслушал разговор жертв, которые обернулись охотниками.
        Наконец речь нежданных для этих мест гостей затихла, и тонкие губы Било растянулись в ехидной улыбке. Пагот-злословец, Хохотун, слава тебе! Припас-таки и для меня подарок! Хорошая шутка, Забавник!
        Било вылез из дыры, ободрав колени, и посмотрел на тела товарищей. Даже последние дрянные ножи у них забрали! Ну ничего, Пагот-свидетель! Посмотрим, кто будет смеяться последним!
        - Олтер-наследник… - Било негромко повторил услышанное имя и ощерил гнилые зубы.
        Слыхал он кое-что про важного козопаса с таким имечком… «Олтер-наследник, как же, как же!..» Било харкнул на мостовую. Значит, этот горский мальчишка с дорогущим клинком - ближник-родимчик самого Рыбака, нынешнего ночного хозяина!..
        Стягивая с мертвых тел тряпье, Било размышлял. Косоротый Заяц про горские дела перед смертью успел кой-чего шепнуть Било… Про те дела немногие ведали - не тот человек был Заяц, чтоб с каждым болтать.
        - Олтер-наследник! - на сей раз победно произнес Било. На такой знатный товар всегда найдется купец. И он, Било, похоже, уже знает тех купцов!
        Новый учитель Малех бубнил неподалеку, а Олтер, сидя позади всех, глядел в окно. Скучно! Учитель, который раньше работал в архиве, к нему не цеплялся. Когда раздавал учебные листы, так и не произнес ни слова. Лишь зыркнул исподлобья.
        «Еще один подонок. И как братка жил в этом гадючьем гнезде?»
        Малех ему не понравился. Неприятный голос шелестел, словно осенний дождь, наводил тоску и дремоту.
        «Ага, а как комната библиотекаря и тепленькое местечко освободились - небось сломя голову примчался. Еще и мзду кому-нибудь приплатил, чтоб учителем стать. Все у этих имперцев не как у добрых людей!»
        Намедни Булогичи пересказали последние сплетни про нового учителя. А заодно Оли узнал наконец, что же случилось со старым Либурхом… Жалко! Так братка хорошо о нем отзывался! Так на него надеялся!
        «Нельзя бить учителей? Как же! - Оли вспомнил ненавистного Сивена Гриса и содрогнулся от омерзения. - Сам бедного Либурха кулаками забил! Сволочь! А этот Малех и рад стараться - дождался своего: и комнатку Либурха занял, и работу учителя».
        Оли стиснул край школьного стола. У него прибавился еще один счет к наместнику за смерть славного Либурха. На плацу за окном ученики старшей школы отрабатывали удары мечом, и Олтер невольно вернулся в мыслях к прошедшему бою. Как он с такой легкостью насадил на клинок неприятеля? Раз - и тот уже валяется под стеной. И шрам затянулся у всех на глазах… Чудн?… Олтер невольно потрогал свой амулет, подарок толгувского жреца Хариса.
        Барат после того выхода в город ходил задумчивый и бросал на подопечного странные взгляды. С утра даже затеял тренировку - и без оружия, и с учебными клинками. Но ничего неожиданного не произошло: Барат легко одолел наследника, даже не запыхался.
        «Ты не расстраивайся! - утешил его горец перед выходом в школу. - Мне и Йолташ из пяти боев четыре проигрывает. Вот на подземный смотр пойдем - глядишь, там и проверишь ученичков. И себя покажешь!»
        Вдруг послышался уверенный голос Фиддала. Друг отвечал на вопросы учителя, и Олтер прислушался. Эх! Зря он в Пайгале на Арратоя злился, когда тот лез к нему со своей цифирью и грамотой! Да он в сто раз интереснее рассказывал, чем этот червяк!
        Вспомнив своих горских наставников и советы Хоара, наследник пододвинул к себе учебные листы. Вытащил свинцовый карандаш. Уж если он так рвался в эту школу, то нужно учиться, а не штаны протирать!
        Долгие дни тянулись один за другим, словно тяжелые медлительные телеги в караване. Оли еле дождался Паготова дня в конце седмицы, когда ученики отдыхали от занятий. Ему так надоела эта школьная тягомотина - только вечерние посиделки у болотников с друзьями и спасали! Отныне на уроках он добросовестно выполнял все упражнения, однако боязливый учитель Малех так его ни разу ни о чем не спросил. И Хака Стурра словно подменили: обычно на мелкие потасовки младших учеников он смотрел сквозь пальцы, но теперь, стоило здоровяку Милиару или рыжим Гвинду с Диргом оказаться неподалеку от наследника, как рядом словно невзначай появлялся один из помощников коменданта.
        Бережет, бережет наследника Хак Стурр!
        Милиар открыто ненавидел Олтера. После гибели Фракса в горах семья Хмутров потеряла право на дом тысячника, в котором они жили. Доучивался Милиар последний год: теперь некому было платить за учебу. Если бы взглядом можно было убивать - Олтер давным-давно пал бы бездыханным.
        Гвинд и Дирг тоже постоянно крутились рядом, мечтая свернуть Оли шею. Удерживало их лишь слово, данное отцу, Кренту Грису: не поднимать руку на юного горца. Те смирились, но лишь на время. Поражение отца, позорный плен и выкуп сделали их кровными врагами Олтера. Они поклялись отомстить и только ждали удобного случая.
        Ничего! Злобы врагов Олтер не боялся. Его собственной мести хватит на всех! Олтер улыбнулся и вновь потрогал золотой желудь. Он кое-что придумал и обязательно проверит свою догадку в подземной школе!
        С этими мыслями Олтер скользнул в лаз под архивом. Барат уже запалил факел и ждал внизу. Сунул в руки наследнику трехрожковую лампу и повернулся к проходу. Оли рассмотрел в дальнем углу странные рогожные мешки, стоящие рядком.
        - Что там? - шепнул он Барату.
        - Помет! - захохотал горец. - Голубиный помет от чокнутого Колума. Ох и учудил твой братишка!
        Ступая по извилистым коридорам, верный охранник пересказал забавную историю о чудаке-голубятнике, который потащился с дурной ношей через весь архив на рынок. Торговать пометом…
        - Это Ули его надоумил! Вот такой мешок он и прихватил! - пояснил Барат. - А твой брат с друзьями их потом полдня с верхотуры спускали…
        Оли покивал. Он уже давно припомнил наставления брата про эти мешки. Зря Барат так развеселился! Ули просил удобрить пометом заброшенный сад у дома на скале и наполнить пруды водой. Олтер вздохнул. Вот только как теперь туда попасть? После памятного боя на узких улочках внутрь бедняцких кварталов решили не соваться. За прошедшие дни дальше рынка они так никуда, не сходили… Булгуня грезил походом в заморский двор, мечтал отведать новых лакомств и посмотреть на чудн?х танцовщиц с голыми животами, но на это никак не находилось времени. Да и Олтер не хотел. Чего ему там делать? На бабьи пляски смотреть?!
        Наконец впереди показался освещенный зал, и Олтер расправил плечи. Его уже ждали. Ребятня выстроилась в одну большую шеренгу на набережной подземной реки. Одежда вычищена, оружие ладно сидит на детских фигурах: меч на поясе слева, кинжал справа. Доспехов юным гвардейцам не досталось, и все облачены в домотканые рубахи до колен, деревянные сандалии и короткие темные плащи из ухоронки замотанных.
        Оли оглядел одинаковые мечи из тусклой бронзы. В самый раз! Наверное, у воинов Старой Империи они служили длинными кинжалами… Оли не терпелось заполучить и себе такой же клинок, но вместо этого он в молчании прошелся вдоль строя, оглядывая мальчишек придирчивым взглядом. Рослый повар Пелеп задорно посмотрел блестящими глазами, и наследник слегка ему улыбнулся.
        Особо Олтеру глянулись самострелы. Таких он никогда раньше не видел! Парни придерживали рогатые штуковины, уложив на плечо. На спине болтались меховые тулы со стрелами-болтами. Оли припомнил наставления своего дважды рожденного брата. О стрелках тот рассказывал ему с жаром, пару вечеров кряду. Ну вот сейчас и проверим! Оли еще раз оглядел строй.
        - И что, все хорошо стреляют?
        - Желаешь посмотреть, наследник? - раздался негромкий уверенный голос Йолташа.
        Оли кивнул, и все вместе они отправились вдоль набережной к приземистым странным сооружениям.
        - Там земляное масло?.. - вполголоса спросил Олтер, и Барат согласно качнул головой. Охранник искоса глянул на наследника, ускорил шаг и зашептался с братом.
        Оли во все глаза смотрел на широкие световые колодцы высоко в потолке, из которых лился дневной свет. Хитро придумано! Неужели и впрямь это Наулка их открыла? Под ногами показались парные желобки-выемки и железные открытые повозки. Олтер заглянул внутрь.
        Пусто! Все выгребли, все отправили в родные горы!
        Неужели ни одного меча не осталось?
        Оли расстроился, но не показал виду. Впереди темнел широкий тоннель, и каждый пятый ученик подземной школы поднимал над головой зажженный факел, ступая во мрак. Огонь им сноровисто подавал Пелеп, поджидающий у входа. Толково тут все у Йолташа придумано! И мальчишки не веселятся, не носятся наперегонки: ступают друг за другом, внимательно глядя по сторонам и чутко прислушиваясь. Однако!
        Вскоре пришлось сбавить ход: впереди показалась не до конца поднятая стена, которая зависла невысоко над полом. Из рассказов братки Олтер помнил это место. Здесь было жилище огромной хищной кошки, которая напала на путников. Тумма сражался с ней и победил. Выделал шкуру и скроил из нее плащ!
        Невольно Оли припомнил утреннюю Пайгалу, бездонный обрыв под ногами и горную сосну, на которой он с Вилейкой уселся верхом. Желтые кошачьи глаза с черными поперечными зрачками вдруг возникли непрошенно перед его внутренним взором, а над ухом свистнули острые когти. Оли передернул плечами и вскинул подбородок.
        «Зато я свою кошку сам убил! В одиночку! Никакой Тумма мне не помогал. Вилейка из-за спины только шишками кидалась!»
        Зря он про Вилейку вспомнил… Только разозлился. Вредная все-таки девчонка, и здесь от нее покоя нет! Не мог же он ей все рассказать о своем уходе. И попрощаться не мог. А то болтунья мигом бы всем растрещала - и дядюшке Вутцу в первую голову… А там и диду Гимтар прознал, и отец - и никто бы его не отпустил!
        Кошачий лаз, увитый вечнозеленым плющом, не стали расширять, оставили прежнюю неприметную лазейку. Немного возни и толкотни - и наконец они снаружи, под открытым небом!
        Юные гвардейцы привычно построились напротив высокой стены оврага. Оли приметил впереди высокие плетеные щиты. Напротив мишеней встали на изготовку десяток стрелков, остальные замерли в сторонке.
        - Начинаем? - спросил Йолташ.
        Оли кивнул.
        Стреляли мальчишки неплохо. Кто-то получше, кто-то похуже. Ну-ка, ну-ка! Олтер отодвинул плечом крайнего стрелка и забрал стреломет. Покрутил в руках - вроде все понятно. Вложил стрелку в желобок, потянул на себя рычажок - тугой, зараза! Дуги скрипнули, и тетива зацепилась за стопор. Олтер прицелился…
        - В плечо… Плотнее в плечо упирай… - послышался негромкий голос Барата.
        Оли сделал, как подсказывали, прицелился и спустил стопор. Щелкнула тетива, его качнуло - и болт впился в земляную стену, слегка оцарапав край мишени.
        Промазал?!
        - Первый выстрел из незнакомого оружия? - зацокал языком Йолташ. - Хорошо, наследник. Хорошо!
        - У нас в стену оврага не все с первого раза попали! - раздался веселый голос Пелепа, и вокруг рассмеялись.
        У Олтера отлегло от сердца.
        - Братка мой… волей Матери - придумал. - Наследник отвел Йолташа в сторону. - Говорит, нужно попробовать. Самых-самых лучших стрелков вперед поставить. А другие сзади, за их спинами, уже ждут с натянутыми тетивами. Лучшие стрелки мечут болты - и назад самострелы отдают, а принимают взведенные.
        - Стрелк? - стреляют, помощники - снаряжают стрелами и взводят, - тотчас ухватил задумку Йолташ.
        - Ну, Ули! - покрутил головой Барат.
        - Ага! И цели нужно научиться делить между стрелк?ми. Чтобы всей толпой в одного не стрелять, - заторопился Оли. - А еще братка сказал… осторожней там, чтоб не поранили друг дружку!
        - Сладим! - решительно кивнул Йолташ и отправился к ученикам.
        Он мигом выбрал пятерку мальчишек, выстроил за каждым из них троих товарищей. М-да-а!.. Стреляли-то парни быстро, а вот сноровисто передать взведенный самострел не так-то и просто! Как бы не сорвать тетиву раньше времени!
        Однако глаза у довольного Йолташа блестели:
        - Научимся! Сделаем! Хвала Матери!
        - Ага! Ули говорил - надо засады отрабатывать. И на лесных дорогах, с двух сторон - но чтобы не попасть в своих. И на узких улочках особенно. Брат говорит… бой должны вести стрелки, а все остальные воины - им помогать.
        Йолташ покивал, и Олтер воодушевился. Они с дважды рожденным еще много придумали! Найдется время - все Йолташу перескажет. Как же здорово, что в тайнике нашлись такие славные самострелы!
        А потом пришел черед ножевого боя. Мальчишки расхватали учебные клинки и разбились на пары. Завязались схватки. И вновь никто не кричал, не оспаривал решений Йолташа. Двигались парни толково, хорошо. Дядьке Остаху понравилось бы: удар - отскок. Проигравшие отходили на край поляны, а победители сходились друг с другом.
        - Победил Арат! - коротко объявил Йолташ, и ученики негромко загомонили.
        Никто не удивился: обычно брали верх или Арат, или Маха.
        - Ну а со мной сойдешься? - выкрикнул Олтер.
        Пришло время проверить задумку.
        - Но наследник… - засуетился Барат.
        Арат не ответил, лишь глянул на главу школы.
        - Ты уверен, наследник? - спросил Йолташ. - Он старше на несколько лет. Выше. Длинные руки…
        - Уверен! - Олтер надавил голосом, унял наседку-Барата. - До первой крови!
        - Никакой крови, - нахмурился Йолташ. - По моей команде тотчас расходимся. Понятно?
        «Спорить с главой школы на глазах у всех?» - Оли кивнул.
        Для его задумки непременно нужна кровь, вот он и брякнул сдуру. Чтобы тупыми учебными ножами порезаться - это еще постараться надо! Однако Олтеру постараться придется - потому что без крови задумка не сработает. Кровь очень нужна. Вот только не противника - своя!
        Арат застыл напротив. Знакомые повадки! Стойку дядьки-наставника Олтер мигом признал: ноги чуть согнуты, левая выставлена вперед. Тело наклонено, кончик ножа в правой руке слегка подрагивает, чертит линии. Хорошо учит Йолташ!
        - Не поддаваться! - велел Оли, и Арат кивнул.
        Противник попытался ложным движением увести его влево, но Олтер не повелся. Он ждал настоящего удара, однако Арат оказался слишком быстр. Округлый наконечник ножа ткнул наследника в живот.
        - Закончили! - хлестнул строгий голос Йолташа.
        Вот так сразу? Одним махом? Оли нахмурился.
        - Еще раз! - приказал он и незаметно для окружающих провел тупым лезвием по мякоти большого пальца.
        Железяка процарапала кожу. Выступила капля крови. Следом вдоль хребта пробежала горячая волна, в голове зашумели могучие дубы. Золотой желудь на груди припекал живым угольком.
        - Раз! - кивнул Йолташ. - Еще одна схватка!
        Ну, посмотрим… Наставник Остах учил братьев-близнецов не только звенеть железом, но и работать ногами, плечом, свободной рукой. Подлые увертки в учебном бою? Да сколько угодно - дядька за это никогда не ругал. Лишь бы голова оставалась ясной.
        Противник обозначил удар сверху, но затем в последний миг перевел его вниз. Опять в живот целит! Ну уж нет! Оли отлично знал этот удар - дядька звал его «арраинским». Он резко сместился, уходя с линии удара. Арат успел уловить движение, начал отскакивать. Олтер зацепил его, саданул ступней сбоку в сгиб колена и примерился полоснуть вооруженную руку… Но Арата вдруг приподняло, взметнулись руки и ноги, и парень со всего маху рухнул на землю. Из него выбило дух, и он ошалело затряс головой. Над поляной повисла тишина.
        Олтер испугался. Не покалечил он Арата? Вложив кинжал в ножны, наследник подскочил к парню и повернул его, вздел на ноги. Ощупал…
        - Арат… Не расшибся?
        - Все хорошо… Хорошо, наследник. А… а как это ты меня? Мне по ногам словно бревном заехали.
        Оли не ответил, уставился на свой большой палец. Ни следа от царапины, только кровь слегка размазалась. И амулет на груди остыл… Получилось?
        - Ну, наследник! Удивил! - хлопнул в ладоши Йолташ. Он достал из-за спины короткий меч и протянул его перед собой. - Прими в дар от нашей школы!
        Оли и думать забыл обо всем. Меч! Наконец-то! Подскочив, он принял оружие и качнул клинком. Зд?рово! То что надо! Барат помог приладить ножны с мечом к перевязи. Ученики негромко переговаривались, обсуждая странный бой и собираясь в обратный путь. Из листвы вынырнули дозорные, оберегавшие поляну от чужих глаз. Мальчишки тотчас принялись пересказывать последние события. Многие украдкой кивали в сторону наследника. Олтер ловил на себе уважительные взгляды.
        - Наследник!.. - приладив новое оружие, шепнул Барат. - Ничего не хочешь поведать?
        Олтер с недоумением посмотрел на горца.
        - О-о-ли-и! - протянул верный охранник. - Ты же и сам не заметил… Ты Арата с земли одной рукой поднял. Как младенца!
        - Дома расскажу, - буркнул Олтер.
        А что? Не здесь же шептаться.
        Обратно дошли ходко. Олтер поел вместе со всеми в подземной столовой, воздав должное заслугам Пелепа. Паренек аж засиял от похвалы. Олтеру понравились состязания в лесном овраге. Вот это жизнь! Это не в каменной комнатухе сидеть под бубнежку учителя Малеха!
        Но самым довольным выглядел Йолташ. За время ужина он наскоро вытянул из наследника все придумки дважды рожденного про самострелы. Теперь глава школы прикидывал, как ловчее применить их в учебе.
        На этом приятные открытия для Олтера не закончились. Перед самым выходом из подземелий Йолташ вдруг завернул в темный проход, позвав Оли за собой. Затем они вышли на тропу «добрых». В середине тропы в желобе тек ленивый ручеек, и они двинулись вдоль него. Вскоре показался дневной свет из круглой шахты наверху.
        - Я знаю! Помню! - воодушевился Олтер. - Там дом на скале!
        Йолташ скупо улыбнулся, а Барат насупился. Они прошли еще немного. Ручей с шумом падал в дыру. Впереди их ждала глухая гладкая стена. Йолташ обернулся, задорно подмигнул и нажал на неприметный выступец. В толще камня зажурчала вода, и стена вдруг взлетела наверх!
        - Вот это да! - прошептал Оли и вошел в покинутую тюрьму, где замотанные раньше держали мальчишек и самого Йолташа. Оли прошагал мимо толстых ржавых решеток и оказался снаружи. Миновал ветхую стену и вышел на округлую площадку, очищенную от обломков. Вокруг громадными кучами каменного крошева высились руины, а в центре виднелся жертвенник замотанных. Скулы Йолташа и Барата отвердели.
        - Ничего! - Олтер сплюнул наземь. - Мы этим замотанным еще устроим… Отец пойдет с боларами на Полуденные острова. Поможет Бареану! Если там еще остались слуги Безносого - Коска Череп со своими рабами выжжет осиное гнездо!
        С этими словами он поднялся по широким ступеням на плоский уступ. Под ним лежал несчастный Атриан. Узкие кривые улочки, дома поставлены друг на друга. Красота только на площади, где сиял позолотой храм Пагота и высился архив с Голубиной башней. На остальное и смотреть нечего! Больной городишко! Олтер скривился. Толгава с белоснежной стеной и чертогами Сегмата Громкого во много раз краше!
        - А дом на скале чего? - поинтересовался Барат. - Не захотел туда школу вернуть?
        - Неспокойно там… - ответил Йолташ. - Я посматриваю иногда. Появляются людишки. Бражничают.
        - Ночной люд?
        Йолташ кивнул:
        - Под землей спокойнее.
        Олтер слушал разговор братьев вполуха. Он не отрываясь смотрел на горы вдали. В туманной дымке они казались ненастоящими, будто вылепленными детской рукой.
        «Эх. Как же там братка? А отец? Собрался уже выступать в поход?.. И Вилейка где-то там. - Он окинул взглядом темный частокол горных вершин. - Небось злится на меня…»
        Обратный путь они проделали молча. Каждый думал о своем. Перед самым входом в дом на Олтера накатила страшная усталость. Он еле-еле переставлял ноги. Неужели это ответ на чудесную силу амулета? И в прошлый раз, после боя с ворьем, он едва добрался до кровати.
        Значит, так оно и есть… Барат зашел в дом, а Олтер поплелся на задний двор, освежиться в фонтане. Ему же еще Барату рассказывать о толгувском подарке! Наследник стащил с себя перевязь с мечом, скинул пыльную одежду и плюхнулся в теплую водицу.
        Уфф! Вынырнув, он вдруг увидел темную фигуру неподалеку. Вода заливала глаза, Оли подскочил к середине фонтана и отгородился массивной каменной чашей. Проморгался. В десяти шагах застыл имперский мальчишка. Безоружный? Уже хорошо.
        - Ты чего приперся, Тьор? - буркнул Олтер, выбираясь из воды.
        Отерся рубахой, не поворачиваясь к незваному гостю спиной, влез в штаны и подтянул перевязь с оружием. Тьор, Тьор… Братка что-то рассказывал про него, но Оли слишком устал, его застали врасплох - и он не смог ничего вспомнить про одноклассника.
        - Я… - Бледный паренек замялся, но затем вскинул подбородок. - Я пришел извиниться!
        - За что? - оторопел Олтер.
        Его вновь стало клонить в сон, в голове зашумело.
        - На Паготовых состязаниях… когда мы боролись - я вел себя недостойно. Кинул в тебя песком и ударил. - Голос мальчишки дрожал.
        - Бывает… - Оли присел на бортик.
        Ноги его совсем не держали. Только бы опять в фонтан не рухнуть… А то этот Тьор ишь как глазами зыркает. Притопит с радостью - не с добром он пришел.
        - Ты сказал мне тогда, на Арене, что не враг мне! - Чернявый мальчишка вновь вздернул подбородок. - Я, Тьор Кней, говорю тебе не прячась, в лицо: ты мой враг, Олтер, сын Рокона!
        «Сколько слов… Еще один имперский выскочка… И что же все-таки Ули про него рассказывал?..»
        - Я даю тебе слово, что не буду, как некоторые, бросаться из-за угла, словно бешеный пес! - продолжал вещать паренек. - Честь рода Кнеев превыше всего. Я возьму верх в открытом бою!
        - Вот как… - нахмурился Оли и потянулся к кинжалу. Неужели вновь придется резать себе пальцы? - Ты хочешь сразиться?
        - Нет! - отшатнулся темноволосый и с возмущением глянул на наследника. - Я же сказал… В открытом бою, чтобы все видели!
        Олтер перестал понимать, что происходит, и разозлился.
        - Подумаешь… У меня столько врагов. - Он смерил паренька презрительным взглядом. - Одним больше…
        - А у тебя много врагов? - заинтересовался парень.
        - Много. Ты, Милиар, Гвинд, Дирг… - Паренек вздрогнул, и Оли решил его добить. - Крент Грис и Сивен Грис. Я вас всех убью!
        Оли ожидал чего угодно - но только не этого. Паренек порывисто шагнул вперед, и лицо его пошло красными пятнами.
        - Наместник Сивен Грис? - переспросил он и сжал кулаки.
        - Ты что здесь делаешь? - Из-за угла выметнулся Барат и встал перед наследником. Ладонь стиснула рукоять меча.
        - Я ухожу, - сдержанно поклонился Тьор и выскользнул через заднюю калитку.
        Барат распахнул дверцу и огляделся. Затворил за собой и закрыл калитку на засов.
        - Кто это?
        - Это? Еще один враг, Тьор из рода Кнеев каких-то… - Язык у Оли заплетался, так он хотел спать. - Только он малахольный немного. Хочет открытого боя, чтобы все смотрели… Дурачок!
        Барат наконец углядел, что подопечный почти не стоит на ногах, и подхватил наследника под мышки, увлекая за собой в дом.
        - Эх, Оли, Оли… - раздосадовался он. - Что ты, что брат твой дважды рожденный… Вечно впутаетесь во что-то.
        «Да как он смеет так говорить с наследником?» - Оли невнятно пробормотал себе под нос, а Барат вдруг подхватил его на руки и понес. Как маленького! Сил для сопротивления у Олтера не нашлось.
        - Из какого-то рода Кнеев… - передразнил Барат. - Хорошо же тебя Ули наставлял! Даже я кое-что знаю про всемогущего Векса Кнея, учителя Эндира Законника, бывшего наместника. Будет тебе сказочка на ночь, слушай…
        Глава 3
        - А вот здесь, уважаемый Аскод Гворф, мы и будем ставить новую крепостную стену! - Дважды рожденный огляделся и уверенно притопнул по земле.
        - Но… наследник Ултер! - заторопился имперский инженер. - Рекс Рокон велел восстановить прежнюю стену. Ты же и сам видел остовы старых башен, мы только что прошли мимо. На них и обопремся, быстрее стены поднимем. А здесь длиннее, дольше путь, больше материала, больше работы, - принялся загибать пальцы имперец. - Так?
        Со стороны ученый имперец и юный недоросль, ведущие на равных умный разговор, смотрелись потешно. Собеседники взмахивали руками, крутились, вздорили по пустякам. Впрочем, разговор у них выходил серьезный, толковый, поэтому улыбкой щерился лишь беленький песик с поломанным ухом. Но и то - Кайхур всего-навсего радовался теплу и солнцу.
        - Нет, не так. А с отцом я договорюсь. Вон эти отроги, справа и слева, выдаются вперед. Видишь? Вот и крепость у нас получится рогатой, на страх врагам. Уступы наверху почти ровные, слегка расчистим площадки, навес поставим. В скале сделаем упоры, лестницу сколотим. Соединим крепостную стену и уступы… Это, считай, две башни нам даром достанутся. С них и врагов, которые к стенам подойдут, обстреливать удобно. А на такую верхотуру по гладкой стене ни в жизнь не забраться.
        Аскод задрал голову и почесал макушку.
        - А если сможем туда стрелометы с камнеметами затащить, - добил наследник, - то неприятелю и вовсе несдобровать!
        - Затащить-то дело нехитрое… По частям поднять на веревках, а собрать на месте, - задумчиво ответил Гворф, разглядывая скальные выступы. - Вот только если я примусь еще и за постройку метателей…
        - Так мы их в имперском лагере возьмем! Там только дерево подпалило, а все бронзовые детали целехоньки, я видел! Вояки как драпанули - про все на свете забыли, так горских духов испугались! - Ули рассмеялся во все горло и подмигнул сидящему неподалеку Тумме.
        Кайхур подхватил и завыл от восторга. Горцы зашептались, глядя на чудн?ю лопоухую собаку с гладкой шерстью и глазами навыкате, так не похожую на лохматых пастушьих защитников. Лютые волкодавы бросались на мелкого чужака и замирали в паре шагов, недоуменно вертя головой и прижав уши. А щенок как ни в чем не бывало делал свои дела, словно не замечая огромных псов.
        - Ну, если металлические узлы принести, тогда недолго сконструировать заново, - кивнул Гворф. - Пропорции я и наизусть помню. Главное - выдержанную древесину найти. Но такого добра у танаса найдется.
        - Найдется, - подтвердил Ули, вспоминая влюбленную улыбку диду и статную Столхед.
        Непреклонный танас и гордая Дева Алайны навели в горах шороху! Не успели заключить мирный договор с Империей, как Гимтар во всеуслышание заявил, что берет вдовую жену брата за себя и уходит в ее род! Что тут началось! Б?льшая часть войска встала постоем в Архоге. В истерзанное село набилась едва ли не половина всех долинных жителей Дорчариан. Воины и воительницы из алайнов сперва притихли, не веря своим ушам, а потом грянули здравицами молодым! Поговаривали, из Новой и Старой вилл выгребли все запасы пива и вина. А вот сама свадьба имела неожиданное продолжение… Если раньше гордые алайнские воительницы на долинных и смотреть не желали, с неприступным видом проходя мимо, то теперь благосклонно улыбались горячим речам. Эх, быть, быть веселым свадьбам этой осенью!
        Ултер двинулся к дальнему отрогу горы, у подножия которой гремел яростный поток Джуры, стиснутый высокими берегами.
        - Землю выберем, - вновь притопнул по травянистому дерну наследник, - до скалы доберемся. Она тут близко. На нее первый ряд и положим. Только вот не могу сообразить, как стену над рекой возводить. Понимаю, что арку нужно класть, - мальчик начертил перед собой полукруг, - а вот как делать, не знаю.
        - Пустяки, - махнул рукой Аскод, всматриваясь в пенную Джуру. - Сначала деревянный мосток перекинем, потом из бревен строительные леса наколотим. На леса обопремся, свод выстроим, а потом подпорки уберем.
        - Точно! - хлопнул по лбу мальчишка и опять рассмеялся. - Деревянные подпорки! И как я раньше не догадался?
        - Да, наследник, пожалуй, твое предложение лучше, - рубанул ладонью воздух инженер. - Так рексу и передай.
        - Ворота сделаем там, где дорога проходит? - негромко спросил Арратой, бывший купец и бывший раб-лазутчик.
        Рокон воздал должное за обучение наследника и за оборону Декуриона, наградил имперца должностью. Арратой вновь стал учетчиком, помощником инженера Гворфа. Неслышно ступая за Аскодом, он внимательно прислушивался к разговору и делал пометки. Вечером начерно прикидывал предстоящие работы и обсуждал их с инженером.
        - Ага. Чего зря мудрить? - пожал плечами мальчик. - А каменоломни тут неподалеку. Мы с братом здесь все облазили, все увидели. Там наши предки - или Старая Империя, не знаю, кто точно, - рубили камень. Пойдем покажу! - Мальчишка вприпрыжку двинулся к лошадям, но издалека вдруг послышался конский топот и вскоре показался всадник.
        Тумма придвинулся к наследнику вплотную. Горцы сгрудились рядом и выставили копья. Война отгремела совсем недавно, и время нынче было неспокойное. Кое-где в горах еще скитались недобитые имперцы и одичавшие рабы.
        Ултер обратился к дару дважды рожденного и всмотрелся в даль. Лицо всадника показалось смутно знакомым… Ули припомнил одного из воров - он плыл вместе с ними на корабле из Арраина, а потом шел с караваном к Лону Матери. И в боях у Скошенной горы тоже сражался…
        - Это гонец от Остаха! - громко произнес наследник.
        Воины вокруг немного расслабились, но Ули из-за спин не выпустили.
        Это и впрямь оказался вестник от ночного главы Атариана. Любопытный Ули вызвался сопровождать посланника. Неужели в письме есть новости о брате? И что еще интересного пишет дядька?! Вот только… как же поступить с каменоломнями? Без него ведь не отыщут…
        - Мы найдем старые выработки, наследник, - подал голос Арратой. - Мне известно место, о котором ты говоришь.
        Строители двинулись к заброшенным каменоломням, а обрадованный Ули запрыгнул в седло и заторопился к Старой вилле. По пути наследник вытянул из словоохотливого «доброго» последние новости. Остах по-прежнему сидел в Арраине; важные потаенные дела не отпускали ночного главу из портового городка.
        «Значит, дядька так и не добрался до Атриана. Жаль!.. Эх, как же там братка? Как его там Либурх встретил? Как друзья приняли? Комендант-то не лютует?»
        - Муж мой! - Из-за конюшни раздавался звон мечей. - Рана в ноге зовет тебя к теплому очагу и мягкой кошме.
        На Старой вилле дана Дорчариан не оказалось - Рокон вновь гостил у нового Голоса Империи, и потому пришлось искать танаса. Гимтар нашелся на дальнем дворе, где гоняли новиков. Сейчас они жались вдоль ограды и не отрываясь глядели, как разгоряченные Столхед и Гимтар сошлись в учебном бою.
        - Береги ногу, муж мой! - вновь рассмеялась Столхед и прянула вперед, нанося рубящий удар.
        Краем глаза Ултер увидел улыбку Туммы. Гимтар ловко качнулся в сторону, приседая на больной ноге и уходя от удара. Поймав жену на противоходе, он взмахнул мечом и остановил клинок у бедра воительницы. Отличный удар! Новики загомонили, переглядываясь.
        - Ты лечил, Тумма? Добрался и до танаса? - шепнул наследник - и великан слегка качнул головой. Многие, многие израненные воины-горцы встали на ноги благодаря черному колдуну.
        - Теплый очаг подождет, жена моя. А вот мягкая кошма…
        Столхед увидела вошедших и на миг нахмурилась, со стуком вложив меч в ножны. Однако разглядела внука, и лицо тотчас разгладилось. Гимтар повернулся, и гонец с поклоном вручил послание. Гимтар приоткрыл свиток и поджал губы, увидев мешанину букв. Зашифровано! Опять идти в рабочую горницу, возиться с решеткой…
        - Диду! Я помогу с письмом. И отцу отвезу! - словно невзначай предложил Ули.
        Гимтар свирепо посмотрел на шалопая и сунул ему под нос кулак. Столхед потрепала внука по макушке и двинулась в имение. Танас молча сунул свиток в руки мальчишки, соглашаясь с наследником, и потащил гостя в трапезную.
        В первые дни, едва обман Олтера и Ултера раскрылся, диду еще пытался лютовать. Но… рядом с любимой женой ему это плохо удавалось. Куда больше Ули побаивался гнева отца: сыновья непокорность в горах каралась строго… Однако дан Дорчариан удивил. Рокон вперил в наследника пронзительный взгляд серых глаз, но Ултер встретил его открыто, не таясь. И тут произошло небывалое - властитель обронил скупую улыбку и промолчал.
        «Слух о подавлении рабьего мятежа уже пошел, так что скоро и цены на масло могут ниже стать. Тянуть не стоит. Жду новостей, мой дан». - Наследник закончил кропотливую работу, начисто переписал послание и откинулся от стола.
        Да уж, не зря вор мчался вихрем через всю провинцию! Остах по старой привычке писал обо всем подряд: танас разберется… Ночной глава поведал о строительстве маленького укромного порта в тихой бухточке посреди высоченных скал, невидимой с моря. Ули прекрасно помнил этот воровской уголок, схрон «добрых» и отправную точку тайных караванов из Империи в Дорчариан. Вдоль гладкой стены дядька выстроил небольшой причал на бревнах-сваях, и теперь в бухточке помещалось одновременно целых четыре купеческих корабля! Вот что значит по-хозяйственному, с умом распорядиться! Раньше-то места находилось только одному «купцу»! Установили и грузовые стрелы на треногах, это здорово упростило выгрузку и загрузку!
        Ули глянул в окно. Пожалуй, эти новшества помогут как следует подготовиться к войне на Полуденных островах. Сейчас-то болары и вчерашние рабы под присмотром Коски Копона наверху, в бывшем имперском лагере. И Бареан с ними, и Тарх. И Мерех, и Наум. Тренируются и собирают брошенный хабар.
        Череп не дурак - вручил Рокону казну из Старого Поста, а дан Дорчариан поделился долей с трофеев из покинутого лагеря. Теперь Бареан вооружит всех своих людей на загляденье! А заодно рабы помогают дорча разбирать завал у Скошенной горы.
        Слово Рокона крепко - горцы готовились выступить на Полуденные острова, дабы вернуть трон Бареану, сыну Барривана, истинному болу островов! Вот только слишком много нерешенных дел скопилось в горах. Да и пока озимые не уберут - горцы с места не тронутся… Не пропадать же зерну! Из-за удивительно мягкой зимы урожай обещал быть богатым.
        Вдали по тракту в сторону Империи удалялся одинокий всадник, и Ули скрипнул зубами. Очередной посыльный от Элсы Эттик! Такая же неугомонная, как и ее дочурка. Нарочные целыми днями сновали туда-сюда: то везут имперские лакомства, то прибывают нужные слуги, то доставляют новые наряды… Клибб знает что творится! Проходной двор! А ведь от внимания этой пронырливой женщины решили как можно дольше скрывать приготовления к войне с островами! Чтобы Империя не влезла!
        Ули побарабанил по столу. А отец словно не понимает этого - лезет в осиное гнездо! Целыми днями торчит на Новой вилле. Эх, как хорошо, когда Голосом Империи был Алиас Фугг! От того хоть понятно, чего ждать… Ултер разгладил свиток и глянул на ровные строчки. Дядька задавал вопросы о найме кораблей для морского перехода, интересовался сроками, количеством воинов и прочими необходимыми для успешного выступления мелочами.
        Впрочем, речь шла не только о войне. Плохая новость: Торговый союз издал негласный запрет на продажу зерна Дорчариан. Хотят, умники клиббовы, задушить дорча, уморить голодом! Надеются на уступки, ради этого и нового Голоса Империи прислали! Передумаем, захотим купить хлеба, а Элса Эттик - вот она, рядышком, под боком!..
        «От Империи зерна не ждите. Я малость скупаю, до чего могу дотянуться. А еще беру рыбу и солонину. Солью-то расторговался маленько, монеты есть. Однако, поговаривают, озимые нынче не уродились. Не только у нас - по всей Арне. Цены все выше и выше ползут. На земляное масло цена как взлетела, так и не отступает! Ты, мой дан, отпишись да отправь мне караван с маслом по тропе. Слух о подавлении рабьего мятежа уже пошел, так что скоро и цены на масло могут ниже стать. Тянуть не стоит. Жду новостей, мой дан».
        «Ничего, вот я привезу отцу послание - пусть почитает да делом займется… И про Элсу свою… А я заодно и с Наулкой увижусь. А что? Дан Дорчариан гостит у старшей Эттик, а наследник - у младшей!» - хихикнул Ули.
        Выезжая из имения и болтая с Туммой, он кивнул Вилее, внучке Вутца. Девчонка замерла у ворот и тискала в руках платок. Она подалась вперед, открыла рот… но Ули так увлекся беседой, что не заметил этого и проехал мимо.
        Под цокот копыт они преодолели половину пути. Впереди послышался мерный шум, и показалось водяное колесо, привезенное Аскодом из Декуриона. Имперский инженер выбрал порожистое место и деревянным коробом отвел воду из реки. Поток разгонялся по желобу и падал сверху. Вода раскручивала лопасти-ковшички и по наспех обозначенному руслу устремлялась обратно в реку.
        Ули залюбовался работой колеса:
        «Эх, только поток зря обратно в речку бежит! Ведь хотел же прудов накопать и здоровенных карпов завести! И Булгуня мастеров-рыбоводов мигом пришлет, стоит брату весточку отписать! Э-эх, вот только где время взять, чтобы выкопать пруды и протоки между ними? И людей свободных?» - Ултер задумался. Лишних рук в ближайшее время не жди: стену возводить начнем, воины на острова пойдут…
        Рядом уже пристроили мельницу, но сейчас колесо молотило впустую - зимние запасы зерна подъели, а до урожая озимых еще ждать и ждать. Остатки ржи новые жернова смололи за пару дней. Глядя на работу чудо-мельницы и муку тонкого помола, горцы только ахали да качали головами.
        Наблюдая за бесконечным кружением лопастей, наследник вдруг вскинулся. Потянул поводья и остановился на мостике через Джуру. Рядом замер молчаливый Тумма, Кайхур наклонил голову, свесив поломанное ухо.
        А перед глазами Ултера видения крутящихся жерновов вдруг сменились движением огромных зубчатых пил… Опилки летели во все стороны… А потом в голове раздался звон железа, надулись и опали меха у жаркой печи, поднялся и грохнул о наковальню огромный молот…
        - Мать Предков, Всеблагая, Утренняя надежда. - Наследник поклонился родовой горе, вознося хвалу Матери за чудесные знания. Он заерзал в седле от нетерпения и едва не бросился обратно к ученому инженеру. Визг гигантских пил и удары молота не давали покоя. Лишь усилием воли дважды рожденный смирил себя и продолжил путь к Новой вилле.
        «Стена!.. Крепостная стена сейчас важнее всего! Нынче даже священный Декурион стоит обгорелый, без ворот! Хлопот у Аскода и так полон рот…»
        Всю дорогу к Новой вилле Ули ломал голову, как приладить колесо и заставить работать пилы, молот и меха для надува воздуха, но так ничего и не придумал. Только разозлился. Аскод Гворф, конечно, умник!.. Он-то мигом все придумает. А может, в Империи давным-давно такие лесопилки на каждом углу стоят… Но хотелось же самому все придумать!
        Отец сидел рядом с новым Голосом Империи на открытом воздухе, за низким столом во внутреннем дворике. Ули украдкой глянул на женщину и скривился. И как только Сивен Грис ее отпустил? Сидит - умная, красивая, - попивает горячий горный чай и смеется, что твой колокольчик. А отец с нее глаз не сводит! Он же не знает, какая она на самом деле… Ули бросил поводья слуге и двинулся по дорожке.
        «Улыбайся! Она думает, что я - это Оли!»
        Наследник натянул глупую улыбку и ступил под навес. Элса тотчас улыбнулась в ответ. Легкая туника подчеркивала стройную фигуру с высокой грудью и длинными ногами. Голос Империи отщипнула виноград и защебетала, обращаясь к немногословному собеседнику. Дан Дорчариан с прямой спиной и невозмутимым лицом односложно ответил, а Элса вновь заливисто рассмеялась, запрокидывая голову. Засияли ямочки на щеках, непослушный локон выбился из сложной прически и упал на лоб.
        «Чего тут обсуждать-то можно целыми днями? Отец ведь каждый день сюда ездит…» - Ули обратился к дару дважды рожденного и отшатнулся. Он едва не ослеп.
        Невысокий костерок Элсы танцевал, красуясь яркими всполохами, а огонь дана Дорчариан бушевал и гудел, завиваясь языками пламени. Ултер тряхнул головой, зажмурился и вернулся к обычному зрению. Он вновь посмотрел на спокойное лицо отца и его вежливую полуулыбку.
        «Да что здесь происходит?»
        - О, наследник! - всплеснула руками Элса. - Тумма! Пагот-насмешник, когда вижу вас вместе… Словно и не уезжала никуда! Как же ты похож на Олтера, своего старшего брата!
        «Ты даже не представляешь насколько… Хорошо хоть Кайхура за оградой оставили… - Ултер спрятал глаза и вновь поклонился хозяйке, зыркая по сторонам. - Где же Наулка? Куда спряталась?»
        - Госпожа… - прогудел над ухом Тумма.
        - Волей Хохотуна теперь я не твоя госпожа, Тумма, - вновь рассмеялась Элса. - Как ни печально признавать это… Уж я бы тебя никогда не отпустила! - Она шутливо погрозила пальчиком.
        Тумма пожал широченными плечами и промолчал.
        - Пагот-свидетель - я рада, что ты не слепой! И мои подарки ты сохранил… - Ярко-алая повязка наискось пересекала лицо Туммы, пряча изувеченную глазницу. - Я готова платить, если ты опять займешься моей спиной.
        - Теперь я охраняю Ултера.
        - Ничего, Тумма… Будем приходить в гости, - буркнул наследник и сел подле отца.
        Элса с усмешкой глянула на юного горца и звякнула серебряным колокольчиком. Из-за колонны тотчас показался склоненный слуга.
        - У нас гости… Приведи-ка Наулу, - коротко бросила госпожа, и понятливый раб тотчас умчался.
        Ултер оживился, и от внимательной Элсы не ускользнул блеск его глаз. Она со значением посмотрела на дана Дорчариан. «Я же говорила», - было написано у нее на лице. Рокон глянул на сына.
        - Отец. Тебе тут весточка пришла, - вспомнил Ули.
        - От кого? - словно невзначай поинтересовалась Элса.
        - От Тагаура, старосты Паграбы, - не моргнув глазом соврал Ултер.
        «Знаю я тебя. С тобой ухо держи востро».
        К счастью наследника, подбежал давешний слуга. Он согнулся в глубоком поклоне и горячо зашептал на ухо встревоженной Элсе.
        - Как «нет в комнате»? - вырвалось у Элсы. - Опять убежала?
        - Что-то случилось, госпожа? - привстал Рокон. - Поднять воинов?
        Элса на миг досадливо дернула уголком губ, но тут же мило улыбнулась.
        - Моя дочь… скучает по дому, капризничает. Убегает на целый день, прячется. Потом ввечеру все слуги ищут ее по имению. Это уже стало чем-то вроде игры…
        Рокон сел обратно. Наула - почетный пленник Дорчариан, от ее здоровья зависит благополучие Олтера… Так что за имением постоянно приглядывали, не мозоля гостям глаза.
        - Это пройдет, - кивнул Рокон.
        - Ой, а можно я сам ее поищу? - обрадовался Ули. - Прямо сейчас?
        Элса лукаво посмотрела на мальчишку и пожала плечами.
        - Почему бы и нет, наследник.
        «Вон как обрадовалась. Лишь бы меня отправить подальше. Отцу в уши мед лить…» - Ули двинулся через двор.
        - На днях ко мне в гости прибудет мой отец. Надеюсь, дан Дорчариан ничего не имеет против? - Только слух дважды рожденного помог Ули расслышать продолжение разговора.
        «Отец Элсы Эттик… Какой-нибудь важный сановник из Арны… И чего он забыл в наших горах?» - Ултер огляделся.
        Вредной девчонки нигде не было. Слуги в доме сбились с ног. Ултер с Туммой побродил по саду, прошелся вдоль ограды, обратился к дару дважды рожденного, но знакомый желтый огонек нигде не увидел. М-да, если девчонка спряталась - и зрение дважды рожденного не поможет…
        Ултер подошел к дальнему углу ограды. Где-то за массивным каменным забором неподалеку шумела Джура. Мальчик оглянулся. Никого.
        - Кайхур! - негромко позвал наследник. - Кайхур!
        Маленький негодник не захотел появляться, и Ули возвысил голос:
        - Кайхур, зараза!
        Внизу завозились, и в лазе под оградой показалась белая голова. Появляться вместе с приметным щенком Ултер поостерегся. Вряд ли супруга наместника знала о Кайхуре - но вдруг? Да и не пристало приходить в гости с собакой. Вот и оставили Кайхура у потайного места, которое близнецы знали еще с раннего детства. Все знают - вишни в соседском саду завсегда слаще!
        - Слушай, Кайхур. - Ули потрепал щенка по голове. Ух как вымахал за последнее время! - Наулка пропала, все с ног сбились… Поможешь?
        Кайхур смешно оттопырил ухо, развернулся и потопал прочь. Ултер двинулся следом. Стоило им скрыться, как через лаз протиснулась юркая фигурка. Присела у ограды, замерла.
        - «Наулка пропала…» - передразнила она и отряхнула штаны от земли и собачей шерсти.
        «Вот новый щенок у наследника замечательный, ласковый… А сам Ули совсем того… Как к отцу-дану вернулся, так задрал хвост. Теперь и совсем знать не хочет! - Глаза девчонки подозрительно заблестели, и она шмыгнула носом. - Ничего, я ему еще устрою!» - Крадущейся походкой она двинулась по тропинке, где еще качались ветки кустарника.
        - Здесь? - хмыкнул Ули перед неказистой дверцей, входом в Голубиную башню. - Точно?
        Кайхур обиженно фыркнул и улегся около теплой стены. Ули вошел внутрь. Наверх уходили деревянные ступени.
        Наула горько плакала, сидя на полу и спрятав мокрое лицо в коленях. Встревоженные голуби в клетках гулили, с недоумением поглядывая на незнакомку.
        - Оли! Оли! Оли! - Увидев вошедшего, Наула бросилась к нему на шею и зарыдала на груди.
        - Ты чего? - погладил девчонку по спине наследник. - Договорились же: Ултер. Теперь я Ултер. Так вот брякнешь при Элсе…
        Ултеру так стало жалко Наулу, когда ей повелели остаться в горах! Она же никого здесь не знает. Вот он и не стал скрываться от взбалмошной девчонки, все ей рассказал. Только, похоже, зря. Совсем она за языком не следит…
        - Либурх умер! - с отчаяньем вскрикнула Наула и вцепилась Ултеру в плечи, трясясь от рыданий.
        - Как умер?.. - Ули отстранил девочку и заглянул в заплаканные глаза.
        «Либурх? Добрый старый Либурх!.. Как же так?»
        Торопясь и захлебываясь, Наула пересказала наследнику последние новости, которые случайно узнала от слуг. Девочка вскочила и забегала по маленькой комнатушке. Остановилась подле большой ветхой корзины и принялась пинать ее.
        - Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! - Наула порывисто обернулась, схватила Ули за запястья и встряхнула. Заглянула в глаза. - Поклянись мне, что убьешь его. Поклянись! А я твоей женой стану!
        От этих слов Ули едва не брякнулся на пол.
        - Но… это же твой отец. Так нельзя!
        - Он мне не отец! - топнула ногой разъяренная Наула. - От него уже и мама сбежала! Пагот украл у него разум!
        - Ладно-ладно… - гладя девочку по спине, пробормотал Ултер. - Торопиться не будем.
        Девочка вскинулась, и он прижал палец к ее губам.
        - Не будем. Я же не отказываюсь - подумать надо… - Он благоразумно не стал говорить, о чем именно ему нужно думать. - Пойдем лучше я тебе водяное колесо покажу, которое Аскод сладил. И прогуляемся заодно…
        Они взялись за руки и спустились с башни, двинулись к конюшне. Ултер сел верхом и посадил дочку наместника перед собой. Наследник и дочь наместника выехали со двора, негромко переговариваясь и совсем не замечая, как их провожают три пары внимательных глаз. Элса ликовала, Рокон выглядел задумчивым, а взгляд Вилеи в тени ограды горел ненавистью.
        «Вот имперская пигалица! Змея подколодная! И как быстро подобраться успела! - Вилея мчалась по дороге. Ветерок освежал горящие щеки. - Одна туника с оборками и заколки с ожерельями сколько стоят… - Вилея оглядела свои потертые суконные шаровары и домотканую рубаху. - Ну ничего, как подол ей на голову надену и макну пару раз в ручей…»
        Вилейка присела и спряталась за невысоким парапетом мостика над Джурой. Парочка остановилась подле мельницы и вошла внутрь. За ними следом скрылся здоровенный черный человек. Вилея подбежала к деревянному колесу и подкралась к прикрытой двери.
        Ничего не слышно! Вода шумела так, что… Клиббовы волосатые ляжки!
        Вилея огляделась и ощупала каменную кладку мельницы. Скинула кожаные чувяки и ловко поползла наверх, к слуховому окну под крышей.
        - Так что, не видела нигде в Империи таких лесопилок? Нигде? Чтобы пилы сами собой ездили туда-сюда, туда-сюда! - Ули запрыгал около жерновов.
        - Нет, не видела. - Девчонка тряхнула косичками.
        - А ты только в Атриане была? - допытывался наследник. - А в Арне? В столицу ездила?
        - Да сто раз! К дедушке Эламу! - закричала Элса. Шум стоял такой, что не докричишься. - Он богатый! У него и дома, и земли, и сады, и корабли! Мельницы видела, а про бревна и пилы ничего не слыхала!
        - Смотри! - Ули обнял девочку, и они осторожно наклонились над широким окном в полу. - Колесо крутит вот эту жердь, а потом жердина раскручивает…
        Сверху на них вдруг прыгнула тень, и Ули прикрыл Наулу собой. Девчонка ойкнула и вжалась в наследника. От резкого движения он зашатался, потерял равновесие и вместе они стали заваливаться в клокочущий меж острых камней ручей.
        Вилейка забралась на самый верх и вытянула себя на подоконный камень. Внизу было темно, после яркого солнечного света ничего не видать. Где они? Наконец перед глазами развиднелось, и Вилейка всмотрелась… Чего это они там делают?
        Ултер зажал имперскую пигалицу в уголке и обнимал за пояс! Ее Ултер! Вилея прикусила губу.
        «Да я ради него… Старухи-северянки мне чуть глаза не выцарапали, когда я его защищала! А черноухие?!» - От ярости Вилее вдруг стало нечем дышать. Она выдернула из ножен свой маленький верный ножик и бросилась вниз.
        Двери мельницы распахнулись от мощного пинка, в проеме показался Тумма. Гигант прижимал к себе одной рукой Наулу и Ултера, а другой - Вилею. Горская девчонка висела смирно и не брыкалась, лишь зло зыркала из-под насупленных бровей. Стоило темнокожему великану поставить ее на землю, как она тотчас отскочила к дальнему углу мельницы и принялась торопливо обуваться. Тумма бережно усадил Наулу на лавку и легонько погладил. От испуга у нее зуб на зуб не попадал.
        Ултер подбоченился и зашагал к сумасшедшей горской девчонке. Приблизился, громко и требовательно спросил, уперев руки в бока. Вилейка буркнула под нос, не оборачиваясь… Ули наседал, и юная горянка вдруг развернулась к нему и затараторила, сжимая кулаки и бросая в лицо злые слова.
        Ули в ответ произнес короткую фразу, и из девчонки словно разом выпустили весь воздух. Она поникла и растерянно посмотрела вокруг. Глянула на Тумму, на чудн?го щенка. Ули вдруг обнял ее, погладил по затылку, и Вилейка тотчас отшатнулась. Сердясь, подошла к Науле. Уставилась в землю, ковыряя носком.
        - Теперь вижу, что это не мой - сразу обниматься лезет, - проворчала она. - И шрам у этого на руке… А морщины на лбу нет, и золотого желудя тоже.
        Наула захлопала ресницами, с опаской косясь на безумную горянку, но тут подбежал Ултер и зашептал на ухо. Вилея зло посмотрела на них, но потом с шумом выдохнула.
        - Ты прости меня, госпожа. Чуть до беды не дошло, - выдавила она и побрела по дороге к имению. - Я же не знала…
        Наследник затоптался на месте.
        - Ты что!.. - Наула подтолкнула его между лопаток. - Быстрее за ней! Ей же сейчас плохо! А меня Тумма отвезет.
        Ули послушно вскочил на коня и догнал Вилею. Посадил перед собой и слегка приобнял. Та не сопротивлялась, только вот эти объятия совсем ее не грели… Вполуха она слушала бесконечную болтовню наследника, который выгораживал брата.
        «И ведь даже ни словечка на прощанье! Даже не подошел!»
        - Когда увижу этого гадкого наследника, - наконец разлепила губы Вилея, - свяжу его и отволоку за Ветряной мост, в деревню черноухих. Скину в круглую яму-тюрьму, откуда я его вытащила. И уеду. Будет знать!
        С этими словами она спрыгнула с седла и направилась к дому, где жила вместе с дедушкой. Ули бросил слуге поводья и поспешил следом. Толкнул дверь и увидел носатого Вутца.
        - Деда! Деда! Он!.. - Внучка уткнулась ему в грудь, а плечи тряслись от рыданий.
        Старик гудел в бороду и поглаживал ее по голове.
        - Прознала все-таки? - тяжело вздохнув, спросил он наследника.
        - Прознала, - кивнул Ултер.
        Вутц был один из немногих, кто знал всю подноготную строптивых сыновей Рокона.
        - Как это «прознала»? - отпрянула девочка и уставилась на деда, уперев руки в бока. Слезы ее мигом высохли.
        Вутц отвел взгляд.
        - Так ты все знал! - догадалась она и задохнулась от возмущения. Она закрутилась на месте, не находя слов, и выскочила наружу, с такой силой толкнув дверь, что едва не снесла с петель.
        - Ничего… - успокоил сам себя носатый Вутц и вернулся к широкому столу, заваленному свитками и листами. Опустился на лавку. - Горячая она у меня… Как девичьи слезы: горячие, да короткие…
        Вутц зашуршал бумагами. Теперь б?льшую часть дел танаса тащил на себе бывший старейшина Пайгалы. Вместо него в селе остался Морх.
        - Там от Остаха послание пришло, - припомнил Ули. - Потом занесу.
        - Что пишет?
        Ули присел напротив и наскоро пересказал дядькины новости.
        - О-хо-хо… - закряхтел старик. - Хочет караван с земляным маслом получить?.. А с зерном вон оно как, значит…
        - Неужели без имперского зерна не сдюжим? - удивился Ули.
        - Да зерно что!.. - махнул рукой Вутц. - Закупились уже. Да и у нас урожай добрый будет, хвала Матери… Людей! Работных людей где мне взять на все эти придумки?
        Ули уже собирался выходить. Совсем недавно он думал над тем же…
        - Так у толгувов, - на ходу бросил наследник. - Они ж победили, имперский обоз захватили, а там этих рабов… Брат рассказывал. Дубовичи уже небось их резать принялись - столько ртов-то кормить!
        Глаза у старого шута округлились, рот распахнулся. Матерь Предков, Всеблагая! Он уже пару седмиц спать не мог! А тут… так просто…
        Ули толкнул дверь.
        - А кого! Кого послать к толгувам-то? - крикнул пайгал в спину наследника.
        Тот замер на пороге.
        - Так Тарха. Кого же еще? Сегмат Громкий и Сегимий знают - он ближник отца. Почет такого посланца принять. - Наследник вышел вон, а помощник танаса так и застыл, глядя на закрытую дверь.
        Вилея, ничего не видя перед собой, кинулась к навесу, где осенью хранили сено. Вспорхнула наверх и затаилась под крышей, где ее никто не увидит.
        «И деда! Деда все знал и ничегошеньки не сказал! - Вилейка смотрела с верхотуры, как дедушка на своих кривых ногах бежит через двор. - Как он мог!»
        Вилейка придумывала наказания для противного наследника. Олтер! И к имени новому теперь привыкать… Ну ничего, она ему еще покажет!
        Вдруг между постройками показался Гафр, и Вилея скрипнула зубами. Зубоскал и весельчак, громогласный бахвал, гроза девичьих сердец Гафр - исчез. По двору еле-еле пробирался страшный кособокий клибб, подволакивая ногу.
        От нового Гафра никто больше не видел ни единой улыбки. Все эти дни Вилея выхаживала тяжелораненого горского воина. Она помнила, как он выбежал в ночном лесу навстречу проклятым северянам, которые тащили ее и наследника! Помнила, как они били его мечами и кололи копьями. Помнила и дала себе зарок, что выходит защитника. А Ули… тьфу ты - Оли - уехал и даже Гафру не поклонился, не воздал за подмогу!
        Выздоравливал Гафр тяжело. От увечий одно плечо стало выше другого, правую ладонь скрючило и пальцы так и не разгибались до конца. Глазницу порвали, рот разворотили, зубы выбили. Пока не появился черный колдун, никто и не верил, что весельчак Гафр выкарабкается. Никто, кроме Вилеи! Она дневала и ночевала подле раненого. Обтирала горячее тело, меняла пачканые подстилки.
        Вилея всмотрелась. Гафр волочился к конюшне. Куда это он собрался? Ему же на коне не усидеть. В левой, здоровой руке он прятал… Кинжал?! Зачем ему? Горец скрылся, и Вилейка спрыгнула наземь, помчалась через двор.
        Неслышно забежав внутрь, она закрутила головой. В дальнем углу послышалось шуршание сена, и она поспешила туда. Гафр стянул рубаху и сидел в одних штанах. Весь в жутких шрамах, он заклинил рукоять кинжала меж бревен и собирался броситься грудью на острие.
        - Ты что?! - завизжала Вилейка и кинулась вперед. Налетев, она сбила, повалила Гафра наземь. Замолотила по перевитой рубцами груди. - Не смей! Не смей! Я столько ночей не спала! Не смей!
        Немощный Гафр замычал, заворочался под ней и кое-как сел. Согнулся в три погибели.
        - Кому я такой?.. Я воин. А теперь? Зачем всё? - Он провел скрученной рукой перед лицом. Щеки впали, глаз косит, изорванные губы трясутся.
        - Дурак! Дурак, гадкий дурак! - вновь накинулась на него Вилейка. - Один в Империю удрал, а другой режет себя!
        Не выдержав, она разревелась, и слезы полились ручьем. Гафр ласково заскулил, словно побитый пес, и усадил девочку на колени. Чуть подвывая, он укачивал Вилею, как младенца. Предательская влага повисла на ресницах, и он шмыгнул носом.
        - А он… - всхлипывала Вилея. - А я… Со мной даже Сегмат Громкий породниться хотел, младшего сына сватал…
        - А ну как?.. - удивился Гафр. Он уже и забыл о кинжале; в лепешку готов был расшибиться, лишь бы Вилейка не горевала. - Чего не пошла? Какая честь!
        - А я… А я… сказала - у меня нареченный есть! А он теперь сбежал - даже не попрощался. - Она вновь затряслась всем телом, и у Гафра сдавило сердце. Кривыми пальцами он неловко отер ее мокрые щеки.
        - Ну не плачь, не плачь, красавица… Ну хочешь, я стану твоим мужем? - В глазах Гафра заплясали смешинки.
        - Ты? - отпрыгнула Вилея и возмутилась. - Но ты старый!
        - Ага. Старый и переломанный… - прошамкал Гафр. Он с кряхтеньем поднялся, подтянул деревянную лопату и оперся на нее как на костыль. - Отпущу бороду, буду ходить за тобой по пятам. - Он затряс подбородком, словно на нем и впрямь выросла борода, застучал костылем. - И кричать на все горы: «Ну где же ты, моя козочка? Иди же ко мне!»
        Он смешно засеменил к неподвижной Вилее, отклячив зад и постукивая клюкой. Вилея прижала ладони к красным щекам и переливчато рассмеялась.
        - Неплохо, - вдруг послышалось от входа. В проеме застыл старый шут Вутц. - А ведь неплохо, раздери клятые клиббы мои потроха.
        Старик дернул себя за бороду и решительно ткнул в растерянного Гафра пальцем:
        - А ну-ка, парень, шуруй за мной!
        Глава 4
        - Дианадохус калас, бол Босаад. - Высокий и сухой как жердь, весь замотанный в широкие полотнища, Тень Безносого низко поклонился. Он только что прибыл с Большой земли и тотчас пожаловал в Срединный дворец.
        - Дианадохус калас, бол Босаад, - повторил поклон гвардеец Борон, широкоскулый, приземистый, верткий с мечом воин, опоясанный грубой веревкой.
        Верховный жрец Безносого и глава гвардейцев терпеть не могли друг друга, и болу это было по нраву. Он изогнул тонкие губы в подобии улыбки… но тут вдруг из оконного проема раздался громкий требовательный плач младенца - и правитель скривился, будто задергал больной зуб. Во дворе испуганно зашикали, послышалась тихая бесхитростная песенка, и дочь унялась.
        «Дочь… - сморщился бол. - Дочь. Шестая по счету…»
        - Тень Безносого! - набросился он на жреца. - Я отдал тебе Северный остров со всеми пещерами, как встарь? Я кормлю ваши ненасытные утробы? Покупаю рабов? Закрываю глаза на ваши проделки? И где же благодарность?! Я сменил уже трех жен… Когда же мне родят сына?
        - Но, дианадох… Я всего лишь скромный слуга Безносого…
        - Вот именно! Вот именно! Сварите нужное зелье! Поройтесь в древних свитках, в книгах - ведь я выгреб из дворца все сундуки с бумагами! Все отдал! Помолитесь Безносому, в конце концов! - вспылил Босаад.
        - Безносый служит Смерти, дианадох… - прошелестело из-под полотнищ. - Радость деторождения - неподвластна…
        - Хватит! - отмахнулся бол. - Что там с проклятым сосунком? Какие новости с Большой земли?
        - Дан в горах Дорчариан…
        - Знаю, знаю… - Нетерпеливый бол пристукнул по подлокотнику. - Дан Рокон надрал имперцам задницы. Что дальше? Они готовятся выступать против нас? Горцы и проклятый щенок Бареан снюхались?
        - В горах чужак виден сразу, мой господин, - спрятал глаза Тень. - У нас нет своих людей в Дорчариан, и мы подбираем слухи на Перекрестке, у самой границы…
        - Дан Рокон готовит войско. Но горцы не выступят, пока не соберут озимые, - кратко ответил Борон и с превосходством глянул на жреца. Сидючи на островах, глава гвардейцев узнал больше, чем жрец. И стоило торчать в Арне столько времени?..
        Раздраженный повелитель откинулся на троне, вжимаясь в деревянную высокую спинку. Катнул желваками. Проклятье!
        - Отныне у дорча новый Голос Империи, - вновь вступил жрец. - Элса Эттик…
        - Элса? Не может быть! - привстал бол. - Супруга Гриса?
        - Истинно так! - Тень зашуршал своими тряпками. - Мои люди перехватили разговор обозников - те везли Элсе в горы провизию и изысканные…
        - Дальше! - рявкнул нетерпеливый Босаад.
        - Слуги распустили языки… - продолжил жрец. - Элса положила глаз на рекса, а тот уже ест с ее руки, слушает бабьи речи и пьет вино.
        - Славно! Славно! - У бола отлегло от сердца.
        Раз рекс так увлекся Элсой - то до боев ли ему? Схватка с имперцами без потерь не обошлась; не могла обойтись… Второй войны Дорчариан не потянуть. Да и Элса своего не упустит, раз взялась за дана. Уж сколько лет рекс проходил вдовым?..
        - Не то! - рубанул Борон. Он все норовил сбить спесь со жреца. - Коскахас Копеан объявился!
        - Что-о-о?! - Бол вскочил с трона, одним прыжком перемахнул ступени и заб?гал подле замотанного.
        Тень Безносого по-настоящему служил только своему богу и гнев правителя встретил достойно. Он вытянулся взведенной тетивой и уставился красными глазами без век в стену напротив.
        - Отец Глубин и все подводное воинство! Копеан!!! Неужели крабы еще не гадят в его обглоданный череп? Я же отдал Коскахаса тебе! Прямо в руки! Слуги Безносого на моих глазах уволокли его в подземелья! - Костяшкой согнутого пальца бол вколачивал обвинения во впалую грудь Тени. - Почему же я вновь слышу это проклятое имя?
        - Он вырвался… Обманул охрану. Бросился со скалы, - прошелестело из-под одеяний. - Был шторм. Я решил, он утонул.
        - Решил? - Бол выхватил кинжал. Острие клинка затанцевало у смотровой щели в тряпках. - Ты многое пожертвовал Безносому: нос, губы, веки, уши… Тогда зачем тебе глазенки? Язык?
        - На все воля Безносого, - едва заметно пожал плечами Тень и выкатил больные, в красных прожилках, глаза на правителя.
        Бол сплюнул и отошел. Убрал клинок и двинулся к окну.
        - Слуги Безносого любят ночь, а ночь любит нас и прячет, - зашелестел жрец в спину. - Люди пьют в темноте, как безумцы, и совокупляются, как собаки… И болтают. Болтают в Арне, болтают в Арраине. Много пьют и много болтают, дианадох.
        Босаад выглянул в окно. Служанка кормила большой грудью его дочь. Остальные дочери, постарше, возились в песке, а жены разлеглись в тени и щебетали. Бол вздохнул.
        - О чем же болтают в сердце Империи?
        - Со страхом смотрят в степь… Но нам ведь интересно иное?
        Бол невольно кивнул в ответ. Кормилица потянула младенца, отрывая от груди, но вдруг вскрикнула. Девчонка укусила ее за сосок и зашлепала по груди малюсенькой ладошкой. Служанка увидела бола и замерла, побелев от испуга. Довольная кроха пристроилась к груди по новой.
        «Проклятье! Какой характер! Боевитый, упрямый! Если бы парень… Проклятье!» - Бол треснул по подоконному камню и повернулся.
        - Столичные воры недовольны выскочкой из Атриана, Рыбаком, нынешним ночным хозяином. Хотят свернуть ему шею…
        «Какое мне дело до воровских дрязг в Империи?» - Бол заломил бровь, но промолчал.
        - Этот Рыбак, по имени Остах, - бывший танас Эндира Законника… - Пораженные Босаад и Борон переглянулись. - В Арраине Рыбак заводил разговоры о найме кораблей на короткий срок… До Полуденных островов - и обратно.
        - Сученыш воровской! Жабья слизь!.. - прошипел бол.
        Ночной глава подыскивал корабли для ублюдка Бареана и горцев!
        - Мы кинули подметные письма главным столичным ворам. Не может ночной глава печься о чужой мошне. Намекнули - для нового ночного хозяина товары с островов могут и подешеветь…
        - Не то все, - буркнул Борон. Хитрости жреца ему пришлись не по нраву. - Рексова последыша, ученичка имперского, нужно прибить! И всего делов! Наследника убьют в Империи - Рокон вмиг на дыбы подымется. Про нас забудет.
        Босаад затаил дыхание. А что?.. Дельная мысль!
        - Безносый забрал всех слуг, что были в Атриане. - Жрец потер ладони. - Отныне этот город проклят…
        Гвардеец повеселел. Резня замотанных в Атриане до сих пор радовала ему сердце.
        - К тому же у рекса есть еще один сын, - добавил Тень.
        - Тогда дочку наместника прирезать. В горах, у Рокона под носом! - опять рубанул Борон.
        - Дочь Элсы и Сивена? - удивился бол. - В горах?
        - Она заложница у дана… - склонил голову Тень. В его голосе послышался интерес.
        - Дочка погибает… Сивен сгоряча разбираться не будет. Порешит в ответ горского мальчишку - и война завертится по новой, - торопливо, подгоняя себя, зачастил бол и пристукнул по подлокотнику. - Такое Безносому по нраву! Только убейте девчонку чисто, без яда, ножом! Чтоб на Полуденные острова не упала даже тень подозрений. Даже Тень! - Босаад развеселился и взмахом руки отослал жреца прочь.
        Борон проводил долговязую фигуру презрительным взглядом. Ночные убийства, резня детей, кровавые жертвы в подземельях… Открытый бой с врагом, лицом к лицу - вот путь мужчины, путь воина!
        - Что думаешь? - Бол подошел к карте. - Если они соберутся - где будем встречать? На море? На берегу?
        - На берегу. - Борон встал рядом и склонился над картой. - Они пойдут сразу к Срединному острову, к дворцу. Времени у них нет, захотят одним ударом все решить. Мест для высадки на Срединном не много… Встретим их как надо. Там всех и положим.
        Элса Эттик с замиранием сердца следила за рексом Роконом. Таким она его еще не видела! Весь словно из камня, лицо неподвижно, серые глаза неотрывно смотрят на собеседника. Она перевела взгляд на отца. Элам Эттик, завсегдатай высокого арнского двора, один из глав всемогущего Торгового союза, приближенный императора, подобрался и вцепился в подлокотники кресла. Напуганным Элам не выглядел - уж слишком много лет он отдавал приказы и вершил чужие судьбы. Однако Элса хорошо знала своего отца - не такого приема он ждал в горах, совсем не такого.
        Когда огромный обоз пересек старую-новую границу, брод через Джуру, долина всполошилась. Решили, что ополоумевший наместник вновь двинул войско на Дорчариан: так велик был отцовский выезд. Да и сама Элса изумилась: отец, несмотря на все свое богатство, всегда ценил скромность.
        Она порядком побаивалась этой встречи, с тревогой ожидая серьезного разговора о своем самовольном уходе в горы, о пошедшем вразнос Сивене… Но отец затеял совсем иную игру - и она даже не успела понять какую. В имение нагрянул дан Дорчариан с помолодевшим танасом, и теперь во внутреннем дворике, скрытом от чужих глаз и ушей, пахло грозой.
        - Торговый союз повелел не продавать мне зерно, - чеканил слова Рокон.
        Рядом в плетеном кресле развалился Гимтар. Танас благодушно улыбался, и оттого опытный Элам чувствовал себя еще более неуютно.
        - Но мне неизвестно… - начал отец, однако Рокон не дал ему продолжить.
        - Это ложь. Тебе известно. Это придумал ты… Или твоя дочь? - Рокон глянул на Элсу, и она вздрогнула всем телом. Глаза дана на миг потеплели, а губы тронула легкая улыбка.
        Элса не узнавала его. По ночам Рокон был жаден и горяч, они до рассвета не могли выпустить друг друга из объятий, а с приходом солнца дан Дорчариан снова становился немногословным и отстраненным. Когда все только закрутилось, она с радостью предалась волнующей охоте за сердцем неприступного горца, а через пару седмиц вдруг поняла, что охотятся уже за ней! Она увлеклась, загорелась и совсем позабыла, ради чего начала эту игру. Пока не прибыл отец.
        - Мне известно… Тебе известно… Слова, слова… - покачал гладко выбритой головой, умащенной розовым маслом, отец. - Горцы славны своим гостеприимством. Я думал…
        - Не те времена, - оборвал его дан. - Ты видел Архогу? Гостеприимное село, там всегда любили принимать имперцев. За это всех сельчан приколотили к воротам, а в живых остался лишь один парень. Ты хочешь говорить со мной о гостеприимстве?
        - Войны случаются между соседями. Вслед за войной приходит мир, - заметил Элам.
        Могущественный вельможа забеспокоился. Ему не дали возможности оглядеться. Как назло, перестали приходить весточки от Сплетника, на чьи сведения он так привык полагаться. Теперь Эттик-старший не понимал, как строить неожиданный разговор, который все более походил на допрос.
        - Власть долг? только там, где властитель не верит словам, - добродушно прогудел Гимтар, жмурясь на солнышке. - Вот и Сивен не захотел подписывать мир; все соглашения между нами остались лишь на словах.
        - Чего ты хочешь услышать от меня? - рассердился отец. - Что нужно Дорчариан?
        - Зерна и рабочих рук, конечно, - бесхитростно ответил Гимтар.
        - Понять, что нужно главе Торгового союза в горах Дорчариан, - негромко добавил рекс, и Элам подался вперед. Рокон поднял руку и добавил: - Копье имперского метателя пронзило мою грудь, однако Мать Предков уберегла меня. И одарила. Я слышу ложь, Элам. Так что знай цену своим словам. Что тебе нужно в моих горах?
        Элса затаила дыхание и уставилась в стену перед собой. Дан слышит ложь? Она совсем недавно гладила рубцы на его сильном теле… Неужели Рокон говорил правду?
        Элам задумчиво пожевал губами и кивнул.
        - Арна гуляет по-прежнему. Все привыкли к сладкой жизни, и поражения на границах ничему не научили престол. Толгава, Дорчариан, Арзрат - все впустую… Гремят пиры, вино льется рекой, люди совокупляются на улицах, словно безродные псы… - Элам дернул щекой. - Арна оглохла и ослепла. Крылатая беда идет из степи, а за ней идут лакасы.
        Гимтар перестал улыбаться и переглянулся с Роконом. Тот вновь поднял руку и прервал отца. Дан Дорчариан выдернул меч и положил на низенький столик. Элам побледнел.
        - Эндир Законник, дан Дорчариан. По твоему слову отравили моего отца?
        Элам дернулся, словно от удара. Выпрямился, положил руки на колени и медленно ответил, не отводя взора от пронзительных серых глаз:
        - Нет. Я знал об этом решении глав Торгового союза, но не согласился и голосовал против. Более того - я отговаривал других от этого неразумного поступка.
        - Сивен Грис. Это наместник приговорил отца и исполнил все тоже он?
        - Отравили слуги Безносого… А Сивен… - Элам мельком посмотрел на дочь, и она едва заметно склонила голову. - Да, это он написал в Торговый союз, он нашел замотанных.
        Во дворике повисла тяжкая тишина, грозя оборваться лавиной. Дан Рокон поднялся и вложил меч в ножны. Прошагал к выходу и махнул рукой. Вернулся вместе со смешливым носатым стариком. Тот переваливался на кривых ногах и прижимал к груди ворох свитков с походной чернильницей. Рокон усадил старого горца на свое место и повел рукой перед собой, приглашая Элама продолжать.
        Отец вновь повел свой рассказ, но Элса уже не слушала. Она глядела только на бесстрастное лицо Рокона.
        «Неужели все это время он видел во мне? Читал мысли? И все это было нужно только…»
        Рокон и вправду словно услышал ее немые вопросы. Правитель горцев повернулся и вновь слегка улыбнулся. Невозмутимый, он прошел сквозь изумленные, растерянные взгляды и поманил ее за собой. Стоило им скрыться за углом, как дан подхватил Элсу на руки. Едва они ввалились на женскую половину, как рекс набросился на нее. Впервые Элса увидела его при ярком солнечном свете, а Рокон обвел ее обнаженное тело таким восхищенным взором, что она зарделась, будто юная девушка. И все это время, пока он брал ее, дан не отрывал взгляд от ее лица.
        - Так ты не гневаешься? - спросила Элса, когда они откинулись на подушки. - Не таишь злобу?
        - Мы еще поторгуемся с твоим отцом… - Он провел ладонью по ее мокрой спине. - Власть Дорчариан только окрепнет - чего же злиться? Но когда мы выстоим и все закончится - я удалю Элама из долины. Он слишком опасен.
        Рокон облачился в одежды, опоясался мечом и двинулся к выходу. Застыл на пороге.
        - Вот только, Элса… Я вскоре уеду… Еще есть время, но…
        - На Полуденные острова, - фыркнула Элса. - Воитель рвется на войну…
        Рокон порывисто обернулся, вскинул брови, и Элса с облегчением рассмеялась.
        - Думал, я не знаю? Хвала Паготу, значит, ты не все видишь в моей голове!
        - Я не вижу в головах, - обронил легкую улыбку Рокон. - А твой живой ручей звенит так радостно…
        С этими странными словами он вышел и притворил за собой дверь.
        Рокон, сын Эндира, повелитель и защитник алайнов, дворча, дорча, дремнов, гверхов, гворча, квельгов, терскелов, смотрел на горы перед собой. За каменными пиками возвышалась благословенная Мать Предков, невидимая отсюда, высился завал подле Скошенной горы и раскинулся брошенный имперский лагерь, где теперь стояли болары и беглые рабы Коски Черепа. И где-то там сейчас находится его младший сын. Пора бы ему уже возвращаться!
        «Мать Предков, Всеблагая, Утро Надежды, слава тебе! - обратился к богине правитель. - Эндир Законник был прав: пришли лакасы. Еще не запахло паленым - а торговец Эттик уже прибежал. Теперь имперские товары ничего не стоят - все сожгут и растопчут луноликие. В живых бы остаться… Сколько у нас времени, пока кочевники подойдут к горам? Год? Меньше? Больше?»
        За спиной послышался шорох. Рокон догадывался, кто это. Он хмуро посмотрел на дочь Элсы.
        - Подслушивала? В Империи все такие? - Во дворике, где шли переговоры с Эламом, девчонка пряталась в дальнем углу, за бочкой с дождевой водой. Рокон не сразу ее приметил - а потом уже не показал виду.
        - Дан Рокон! - зачастила Наула как ни в чем не бывало. - А ты и вправду видишь, когда человек врет? А дедушка врал или нет? Неужели лакасы нападут на Арну?
        - Я не вижу ложь, - мотнул головой Рокон. Девчонка его забавляла. - Слышу.
        - Как это?
        - Слышу журчание ручья… Вдалеке, тихонько. Когда лгут - ручей шумит меж камней. Чем сильнее врут, тем громче шумит, - пояснил Рокон.
        - Здорово! А когда Ултер приедет?
        - Ты ведь знаешь всю правду о моем дважды рожденном сыне? - Рокон наконец посмотрел девочке прямо в глаза. - Твоя мать желает выдать тебя за него. А ты?
        - И я хочу! Он мне обещал!
        Плеснула быстрая вода между камней, и дан улыбнулся.
        - Ручей шумит, Наула. Шумит. Мой сын не обещал тебе этого… - Девчонка насупилась, а Рокон посерьезнел. - Элса догадывается, что я подменил сына. Она видит перед собой прежнего наследника, знакомого ей по Атриану. Элса решила - мы припрятали истинного наследника, а в школу отправили его младшего брата… Твоя мать мечтает выдать тебя за будущего дана Дорчариан. Но Ултер не…
        - Я знаю! Мне все равно! - тряхнула локонами дочь наместника. - Зато Ули дважды рожденный! Так он скоро приедет?
        Рокон пожал плечами и вновь посмотрел на белоснежные вершины. Он послал сына забрать имперские метатели и вернуть Тарха, а заодно проверить разбор завала. Скоро праздник середины лета, и проход к родовой горе должен быть расчищен. С той поры прошла уже седмица, и наследник, должно быть, держит путь назад.
        Ултер был нужен и самому Рокону. Вместе с огромным обозом торговца Элама прибыли и посланцы из далекого Амарана, болотного края. Мастера-рыбоводы уже разметили будущие пруды и только и ждали приказа начинать, но дан Дорчариан сперва хотел дождаться сына.
        - Едут! Пагот Превеселейший, какая шутка! - вдруг подпрыгнула девчонка и захлопала в ладоши! - Едут!
        Далеко-далеко на горной дороге показался отряд. Это мог быть кто угодно - однако несносная девчонка мигом помчалась к конюшне. Рокон не двинулся с места. Вскоре по Долинному тракту двинулась одинокая фигурка всадника, но к ней тотчас примкнул десяток ближников и поскакал рядом. С дорогой гостьи глаз не сводили - мало ли что…
        Рокон вновь перевел взор на появившийся отряд. Он не сказал девочке главного: вскоре Ултер уедет на войну. Недавно дану вновь снились видения, которые уже посещали его в Лоне Матери. Теперь Ултер и юный бол Бареан в окружении зажженных факелов склонялись над неподвижным телом замотанного, а неподалеку шумело море. Воля Матери для дана Дорчариан была очевидна: сын отправлялся вместе с ним в поход на Полуденные острова.
        Летний зной придавливал плечи тяжелой потной буркой. Изредка из глубокого ущелья прилетал прохладный ветерок, остужая разгоряченное лицо. Горы поросли травой, и только дальний склон словно укрылся снегом - так много там паслось овец. Меж горами скакал грозный лай пастушьих волкодавов. Кайхур презрительно фыркнул в ответ и потрусил рядом со смирной кобылкой наследника. На горских харчах щенок подрос и в холке уже поравнялся с коленом хозяина.
        «Удачно съездил. - Взгляд Ули бездумно скользил по острым пикам. - Завал почти разобрали. Бареан доволен - вооружил всех своих на загляденье. И нам сколько добра перепало: и снаряжение, и шатры, и палатки. Щиты, мечи, стрелы, копья. Повозки, бочки, ткани, железо… Да и стрелометы с камнеметами от огня почти не пострадали. Подкоптились немного… Аскоду восстановить - раз плюнуть». - Детали от имперских метателей заняли пять телег, которые поскрипывали позади.
        Вдруг дважды рожденный увидел посреди голых скал невиданный сине-алый костер и натянул поводья. Кайхур задрал хвост и сипло тявкнул. Тумма глядел в том же направлении и скреб щеку под повязкой.
        Миновать подобное чудо Ули никак не мог. Чей же огонь жизни горит так странно? Ули никогда не видел ничего подобного. Он приказал становиться на привал и готовиться к ночлегу, а сам вместе с Туммой и Кайхуром отправился наверх. Следом увязался Тарх, и избавиться от упрямого ближника отца не было ни малейшей возможности.
        - Да что там такое, Ули? - ворчал великан.
        Никакого огня он, само собой, не видел. А открыться перед Тархом, что он и есть дважды рожденный, Ули не мог.
        - Тумма углядел что-то… - беспечно ответил наследник.
        Кто-то неподвижно застыл за валунами и ждал приближающихся гостей. Едва они вывернули из-за скалы, как Тарх охнул и рванул меч из ножен. Широко шагнул вперед, заслоняя наследника… Тумма замер у гладкой скалы и не шевелился. Послышалось глухое басовитое ворчание. Уши у Кайхура поднялись торчком, и пес кинулся к россыпи здоровенных валунов.
        - Кайхур! - закричал Ули и метнулся мимо Тарха.
        На небольшой площадке скопом набросаны кости и черепа животных, валялись клочья гниющих шкур. Страшноватое местечко!
        Умный пес застыл прямо напротив проема и уставился в сумрак. Ули приблизился, за ним топал здоровяк Тарх, не выпуская из рук меча, и неслышно ступал задумчивый Тумма.
        - Милостивая Туомилманаква послала нас, - обратился черный лекарь ко тьме меж камней.
        Тьма настороженно зыркнула огромными глазами, шумно втянула воздух.
        - Спрячь меч… ты его пугаешь… - одними губами прошептал наследник.
        - Еще чего… - Бык насупился. - Да кто там?..
        - Тарх… - попросил Ултер.
        Гигант со стуком вогнал меч в ножны, и из-за камня вывернул огромный Джогу-Вара. Шерсть спуталась и побурела от крови. К шкуре горного быка, накинутой на плечо и бедра, прилипли сор и мелкие камушки. На боку виднелась перевязь и торчала деревянная рукоять простенького кинжала. Тарх отшатнулся и вновь схватился за оружие.
        - Перестань! Это друг! - одернул Ултер и бесстрашно шагнул вперед.
        Тарх дернулся за ним, но его вдруг удержала сильная рука. Тумма тотчас отпустил Быка, и тот посмотрел на черного лекаря. Клиббовы потроха! Верный пес и одноглазый колдун замерли в сторонке и спокойно смотрели, как наследник приближается к Старому Хозяину!
        Джогу-Вара слегка рычал, нюхал воздух и с подозрением смотрел на юного горца.
        - Не веришь глазам своим? - ласково спросил Ули, подошел вплотную и протянул ладошку. Коснулся толстенного как бревно предплечья и легонько погладил. - Верно-верно, это не я, а мой брат подарил тебе кинжал. Мой брат!
        Тихий голос наследника успокоил Джогу-Вара. Он зашел назад в сумрак прохода и просительно заворчал, жалобно подвывая. Первым опомнился Кайхур. Щенок прянул с места и бросился в темноту. Промчался мимо огромной косматой фигуры и скрылся за валунами. Ултер заторопился следом, а Джогу-Вара шел впереди наследника, указывая путь. Тарх и Тумма двинулись за ними.
        Мертвая Джогу-Вара лежала в луже подсохшей крови на каменистой площадке. Невидящие глаза уставились в небо. Новорожденный малыш часто-часто дышал, тиская пустую материнскую грудь. Он дрожал всем телом, глаза его блестели, щеки впали. Рядом лежали куски мяса, добытые Джогу-Вара, жужжали мухи…
        Кайхур легонько боднул малыша в живот, усаживая наземь, и принялся вылизывать волосатую мордочку. Ултер выхватил кинжал, подскочил к грудничку… Косматая гора за спиной вдруг взревела, качнулась…
        - А ну, цыц, - топнул ногой дважды рожденный. - Сына напугаешь!
        Джогу-Вара застыл и жалобно заскулил.
        - Пуповину! Пуповину-то чего не перерезал? Зачем тебе брат кинжал дал? - выговаривал дважды рожденный Старому Хозяину. Наследник приблизился к детенышу. Оунманастри помог, раздул слабенькое пламя: малыш креп на глазах, и наследник перемахнул пуповину. Тумма длинными ловкими пальцами сноровисто завязал огрызок хитрым узелком. - Вот видишь? - обратился к Джогу-Вара Ули.
        Он забрал малыша на руки. Тяжеленный! Да и размером с трехлетнего ребенка, не меньше! Волосатые ручки с твердыми коготками потянулись к нему, мокрый нос ткнулся в шею. Ули засмеялся и немного плеснул живительного огня. Они напоили новорожденного сырыми яйцами из походной сумы Тарха, которые тот цапнул из гнезда лесной курочки, и вышли наружу, подальше от мертвого тела.
        - Видел? - спросил наследник, заглядывая в глубоко посаженные черные глаза Джогу-Вара, с преданностью смотрящие на него. - Яйцами нужно кормить, молоком. Уже потом мясо, только разжевать… Эх, как же объяснить тебе?..
        Однако Джогу-Вара все понял. Вот только… Хозяин Гор склонился над Ултером, слегка приобнял его за плечи и ласково проворчал. Дунул новорожденному в лицо… И подтолкнул наследника к спутникам.
        - Забрать? Забрать его? - пробормотал Ули.
        - Чего тут думать… - шепнул Тарх. - Боится, не сдюжит. Погубит мальца.
        Старый Хозяин согласно загудел и повернулся спиной.
        - Подожди! Подожди! - заторопился Ултер и осторожно передал Тумме слабое тельце.
        Наследник подбежал к Джогу-Вара и низко ему поклонился. Отцепил с пояса ножны с мечом и подошел к великану. Приладил оружие к перевязи.
        - Спасибо за брата… - пояснил Ули. - Там, на Заградном мосту. Братка обещал подарить тебе меч, он рассказывал…
        Ули вновь поклонился, и они удалились вместе с нежданным пополнением. Всю обратную дорогу наследник отбивался от любопытных горцев, желающих поглазеть на маленького Джогу-Вара, и ломал голову - что же ему делать с детенышем?
        А вот на следующем привале на Ултера насел Тарх. До него дошли наконец слова юного горца про Заградной мост, и он запутался - кто же из братьев кто. Пришлось посвятить в тайны наследников и его, поведать о подмене и приключениях сыновей дана. Бык покачивался на Сильном - своем здоровущем жеребце, - раздувая щеки и краснея. Потом грянул таким гоготом, что горцы испугались схода лавины.
        - Ну, Оли! - басил Бык. - Ну, Ули!
        Чтобы Тарх не задавался, наследник озадачил его будущей поездкой к толгувам. Бык тотчас посерьезнел: поход к Сегмату Громкому - великая честь для ближника дана!
        - Ты там бери всех рабов подряд, кого дадут. Соли тебе для обмена отец много отсыплет… - наставлял Ултер. - Но больше всех нам каменотесы нужны, строители…
        С этими разговорами они и не заметили, как дорога повернула, и путники оказались в долине. Дома! Ултер глянул с верхотуры на две виллы-поместья друг против друга и нахмурился. Подле Новой виллы раскинулся небольшой походный лагерь и стояли рядами приметные имперские повозки. Неужели отец Элсы пожаловал?
        Вдруг из ворот выметнулся одинокий всадник и заскакал по Долинному тракту. Его тотчас окружили конные воины, и все вместе они двинулись дальше. Кто это там? Ули обратился к дару дважды рожденного и всмотрелся.
        - Наулка… - глупо заулыбался наследник.
        Тарх услышал его, скосил глаза, выразительно хмыкнул и промолчал. Наследник толкнул бока кобылки пятками и поскакал навстречу. Тарх и Тумма не отставали.
        Наула налетела на него смерчем. Сердито поглядывая на своих непрошеных провожатых-горцев, она оттащила наследника в сторону и горячо зашептала на ухо последние новости. Услышав начало рассказа, Ули вскинул брови и покачал головой. Подслушивать секретный разговор дана Дорчариан с главой Торгового союза! Ну кому такое в голову придет? Только несносной Науле Эттик!
        - Так что это Сивен Грис твоего дедушку убил, - закончила она.
        После страшной новости о гибели библиотекаря Либурха от руки наместника Наула никогда больше не именовала Сивена своим отцом. Жила бы она в имении - подсыпала ему в чашу яду… С горячей Наулы станется!
        - А мой дедушка про лакасов рассказывал. А еще он как про новый путь к толгувам услышал - сразу приехал!..
        Ули вновь посмотрел на имперские повозки внизу и криво ухмыльнулся. Так вот в чем дело! Новый торговый путь к толгувам сквозь горы, мимо бывших земель северян, которые отныне принадлежат Дорчариан!.. За такое купцы себе левую руку отгрызут…
        - Постой! - вскинулся Ули. - Лакасы? Ты сказала - лакасы?
        - Тумма! - обрадовалась Наула. - Здравствуй, Тумма!
        - Желтый Огонечек… - пробасили за спиной.
        - Ой, а кто это у тебя? Кто это такой красивенький? У кого это такие большие глазки… - вдруг засюсюкала Наула, смешно складывая губки. Схватив за предплечье Ули, который все не мог прийти в себя, она затрясла его. - Ули, Ули! А кто это? Он такой… такой…
        - Это мой для тебя подарок, Наула Эттик. Возьми его под свою руку и не делай зла. Оберегай и…
        Громкий визг был ему ответом. Наула спрыгнула с лошади и бросилась к Тумме. Охнув от тяжести, она приняла мохнатого детеныша - и он тотчас обнял ее за шею и защекотал губами за ухом. Наула засмеялась и счастливыми глазами посмотрела на Ултера.
        После этих горячих вестей наследника закрутил вихрь событий. Вставал он с рассветом, а вечером приползал, обессиленный, уже затемно. Тарх отправился к толгувам вместе с немаленьким обозом и Эламом Эттиком в придачу. Глава Торгового союза не смог отсидеться в имении, прознав о походе Тарха. Теперь он вез богатые подарки Сегмату Громкому и старейшинам толгувских родов. Новый торговый путь через земли Дорчариан сулил большой прибыток. Вот только… Только если будет кому торговать после нашествия луноликих лакасов!
        Вместе с Эламом Эттиком в Дорчариан прибыло и посольство от ксена Конутопа, Булгара, потомственного бродника из рода великих Булогов. Толстощекие болотники привезли дары от отца Булгуни, пятерых подружек для Кайхура и мастеров-рыбоводов с огромными чанами. Под крышками в воде плескались и взрослые рыбы, и мальки. Мастера-болотники спрятали чаны в тени, подливали воду и кормили рыб по-особому перетертым зерном с травяной мукой.
        Ули тотчас приступил к выкопке прудов. С подачи хитроумного наследника выбранную землю отвозили на строительство крепости, смешивали с булыжниками и речной галькой и плотно забивали пространство между двумя рядами массивных каменных блоков. Каждый слой проливали водой и трамбовали бревнами стоймя.
        Горцам будущие пруды сразу пришлись не по нраву. Пахотная земля в горах ценилась на вес золота - а здесь ее выбирали лопатами и увозили… Впрочем, копали общинные поля Архоги, где отныне не осталось хозяев, и родовые земли самого дана - и только это смиряло гнев горцев. Дважды рожденный только хмыкал в ответ. Потаенные знания, дарованные Матерью Предков, говорили ему - он все делал верно. В мельничном ручье будут оседать зерновые отходы от жерновов, а поток вынесет все съедобное в ближайший пруд. Осенью наследник намеревался еще высадить и деревья: оливки и орехи! А в пруды запустить уток с гусями!
        Однако сейчас Ултеру было не до живности. Болотники отлично справлялись с работой, и всем вниманием наследника завладела стена. Угроза вторжения лакасов - не шутка! Вслед за пустой Архогой может обезлюдеть и вся долина!
        Крепость росла - но очень медленно. Элам, отец Элсы, перед отъездом не поскупился, отправил на стройку всех своих рабов и нанял строителей из провинции Атариан. Дабы не возбуждать ненужный интерес далекой Арны, имперских строителей набирали осторожно, без лишней огласки. Ултер с нетерпением ожидал Быка с выкупленными пленными-рабами. Вот только когда он вернется?
        В один из вечеров измотанный Ули возвращался со стройки. Вечерело. Рядом ворчала беспокойная Джура: горная речка жаловалась наследнику на воришек. Ултер ухмыльнулся. Кто бы мог подумать, что в горах перестанет хватать камня?
        Все гладкие речные окатыши подле будущей крепостной стены выгребли, оголив русло. Таскаться выше по течению и вытаскивать из песка камни? Долго, муторно. Но дважды рожденный и здесь нашел решение. Сперва раскурочили все старинные развалины родовых крепостей, а потом пришел черед общинных полей Архоги.
        Долинные горцы веками возделывали скудные поля, и с каждым годом соха выворачивала новые камни. Их складывали по меже, возводя ограды. Высокие - в человеческий рост, не меньше. И вот эти-то ограды теперь разбирали и возами доставляли к стене, а потом забивали внутренности стены меж двумя рядами вырубленных блоков.
        Два больших пруда уже выкопали. Опытные болотники мигом нашли выход глины и замазали жидкой кашицей дно пруда, перетряхивали ее чудными граблями несколько дней. Дали подсохнуть на жарком солнце, схватиться корочкой и наконец пустили воду.
        А в одну из ночей Ултеру приснился Либурх. Радостный Ули ворвался в библиотеку. Тренькнул колокольчик где-то в глубине коридора, пахнуло древними свитками, книжной пылью и знаниями. Наследник протопал по узкому проходу, толкнул дверь. Старый библиотекарь сидел над своей раскрытой книгой. Вокруг горели свечи, лежало очиненное перо, стояла чернильница. Ули, задыхаясь от восторга, промчал мимо Либурха и плюхнулся в кресло.
        - Как здорово я все придумал, Либурх! Мы такую крепость с Аскодом строим!.. Такую! - болтая ногами, вещал Ули. - Там две скалы по краям выдаются вперед, как рога. Вот мы и прозвали крепость Рогатой. А на этих рогах мы башни обустроим! Как стену поднимем - в скалу вобьем упоры с держателями, бревна настелем. И будет у нас деревянная тропинка с крепостной стены на самый верх, на башни-уступы. А там мы метатели поставим!
        Старик улыбался, молчал и слушал. Он потянулся к перу и принялся записывать рассказ Ули.
        - Даже если враги камень из стены вышибут - то внутри-то все землей и булыжниками забито, представляешь! А толщина стены - на телеге можно проехать! С такой стеной нам ни лакасы, ни Империя не страшны. Только бы успеть!
        Либурх скрипел пером. Вдруг строчки смирили свой бег, буквы поплелись друг за дружкой… Библиотекарь писал все медленнее и медленнее, с трудом процарапывая каждое слово. Лицо старика скривилось, плечо вздернулось, скрюченная рука не слушалась. Либурх сердито дернул уголком губ… И так и остался с перекошенным лицом. Он искоса глянул на юного гостя, завозился в кресле и еле поднялся. Застыл над Ултером. Тот со страхом смотрел на страшного старика.
        - Обещай, что не обидишь Наулу! - вдруг просипел старик. Ули быстро-быстро закивал головой, соглашаясь. - Обещай, что прочитаешь мою книгу! - Ули опять закивал, и старик отвернулся.
        Тяжело припадая и подволакивая ногу, он подошел к двери и скрылся в кромешной темноте. Дверь захлопнулась, поднялся сквозняк. Горящие свечи упали на раскрытую книгу. Огонь тотчас охватил бумагу и заплясал над столом. А Ули будто примерз к стулу и не мог пошевелиться, беспомощно глядя, как на его глазах погибает труд всей жизни доброго Либурха.
        Ули всхлипнул и проснулся. Лицо пылало, словно опаленное жаром сгораемой книги из сна. Ултер сел на кровати.
        «Обещай, что прочитаешь мою книгу!» - звучал голос Либурха в голове.
        - Я же обещал, я сам пообещал ему тогда… - прошептал мальчик и вспомнил свою последнюю встречу с учителем. - Либурх же тогда уже умирал, он все знал! Он попросил забрать книгу - а я и не понял!
        Ули спрыгнул с кровати и забегал по комнате. Нужно, нужно отписать брату! Оли сразу все поймет - ведь брат дал слово наследника! Вдруг со двора послышался звонкий смех Вилеи, и Ули невольно улыбнулся. Успокоился.
        «Да. Отпишу братке, он найдет книгу».
        Ултер приблизился к оконному проему. Вилейка с Гафром вставали даже раньше него, засветло. Ого! А сегодня и Вутц пожаловал! И Тумма, который обычно спал подле входа в комнатушку наследника. Ули потянулся, зевнул и уселся на подоконный камень, свесив ноги. Наблюдая за разминкой юной пайгалки и изувеченного Гафра, Ули мысленно набросал текст послания для Олтера. Оставалось добраться до комнаты танаса и зашифровать письмо.
        - Падай! - вдруг раздалась команда Вутца, и Ули очнулся. Посмотрел во двор.
        Недавно в горах Дорчариан случилось небывалое. Пожалуй, для многих это событие затмило и постройку стены, и возможное нападение лакасов. Старый шут, о выступлении которого слагали легенды, кому бросил под ноги золотой наруч сам император, наконец взял себе ученика. Принес ему свою старую бороду-мочало, принес разрисованную маску-личину с деревянной челюстью… Кто бы мог подумать! Учеником стал не родственник, и даже не пайгал! Выбор Вутца пал на угрюмого Гафра - и на бывшего увечного воина тотчас стали смотреть с молчаливым уважением. Вутц кого попало не выберет!
        - Падай! - скомандовал Вутц. - Ну же!
        Гафр, оберегая раненую ногу, осторожно опустился на землю и растянулся во весь рост. Ули нахмурился… Чего он придуривается? Вот и Тумма остановил свою разминку и уставился на Гафра. Лекарь совсем недавно избавил увечного воина от боли. Пусть хромота и осталось, но…
        - Не так! - пристукнул посохом Вутц. - Что ты разлегся, как кот на солнцепеке?
        Вилейка весело рассмеялась и показала Тумме язык.
        - Таммата-нуи… - проворчал великан и внезапно вывалил свой огромный язычище в ответ.
        Девчонка присела от неожиданности, а Тумма вдруг легко вспрыгнул на канат и легко пробежался по нему, закрыв глаз и сражаясь тесаками с воображаемым противником. Вилейка восторженно запищала, но неумолимый Вутц все испортил.
        - Гафр, - строгим голосом напомнил он о себе. - Падай!
        - Да как нужно-то, дядюшка Вутц? - проворчал Гафр, потирая по привычке раненую ногу.
        - Нужно падать! Падать! - Старик вдруг брякнулся на зад, да так неудачно, что посох вылетел из стариковской руки и тюкнул по седой макушке. Вутц громко ойкнул и потер ушибленное мягкое место, тряся сопливым носом.
        Гафр прыснул смехом, и Ули тоже растянул губы в улыбке. Вилейка вспрыгнула на туго натянутую веревку и прошлась колесом, прогнулась назад и встала на руки. Умничка! Каждую седмицу пайгалка выступала перед строителями крепости, веселила работников.
        - Видишь! - воздел палец к небу пайгал. - Люди всегда смеются, когда другие падают. Если выступление пошло не так, если не знаешь, что делать, - падай! Вались ничком, опрокидывайся в таз с водой, поскальзывайся на гнилых яблоках, набросанных с трибун. Наступай на пятки, борозди носом пыль, проедься на заднице и порви штаны! Публика уписается со смеху. Понял?
        - Понял, дядюшка Вутц, - поднимаясь и отряхиваясь, сказал Гафр.
        - Куда! - возопил старый шут, тряся кулаком. - Куда?! Больше падения люди любят только подъем! Вставание с колен… Ведь тот, кто упал, - непременно должен подняться!
        Вутц встал на карачки, уперся руками в землю, потряс головой, приходя в себя. Отклячил зад, неловко поднялся и утер пот со лба, размазав грязь по лицу. Заковылял к откинутому посоху… постоял над ним, зачем-то пнул - и нога незадачливого бедолаги вновь поехала. Он взмахнул руками, пытаясь удержаться. Схватился за натянутую веревку с развешенным бельем, та лопнула - и старик вновь растянулся в пыли в ворохе тряпок.
        - Понял? Падай и вставай. Вставай и падай. Встаешь - ухвати проходящего товарища, стащи с него штаны. Ущипни девицу за мягкое место. Дерни медведя за хвост. Пни собаку. Урони деревянную челюсть. Наступи себе на бороду. Усек?
        - Да, дядюшка Вутц.
        - Тогда помоги подняться, ученичок.
        Гафр двинулся через двор, отбросил ногой проходящую мимо курицу, и безумно орущая квочка влетела старику прямиком в грудь, захлопав крыльями по лицу.
        - Неплохо, неплохо, - отплевывая птичий пух, одобрительно произнес Вутц. - Верный глаз. Будет с тебя толк.
        Гафр, раздуваясь от похвалы, приблизился, протянул руку… и тут же получил посохом по хребту, а Вутц одним движением ловко вскочил на ноги. Старый шут посмотрел на вскинувшего руки в притворном ужасе Гафра и повторил, теперь уже без тени улыбки:
        - Толк будет.
        Тяжелый труд дотемна и пробуждение на рассвете под шутки Вутца, смех Вилеи и добродушное ворчание Туммы за окном продолжались уже месяц. Темнокожий великан всерьез взялся за Гафра, и тот теперь мог орудовать и увечной рукой. Наконец-то вернулся Тарх и пригнал прорву рабов. Стройка сразу пошла веселей. С этими заботами Ултер и не заметил, как убрали озимые. Близился День середины лета. После священного праздника избранное горское войско выступало с Коленей Матери к потайной гавани, и он отправлялся вместе с ними. Бола Бареана, сына Барривана, ждал трон Полуденных островов.
        За пару дней до выхода горцев к родовой горе произошли события, изрядно всполошившие долину. Вилея вместе с Гафром сбежали в Империю, а Наулу ночью подстерегли неведомые убийцы.
        Глава 5
        Остаха обкладывали со всех сторон. Знакомый до последней деревяшки, до крайней верхней скрипучей ступеньки «Морской окунь» превратился в западню.
        - Что скажешь на это, Рыбак, ночной хозяин провинции Атариан?! - зычно, на всю таверну выкрикнул Шнурок. - Что молчишь? Неужели…
        «О как выламывается, столичный подпевала, глист помоечный…»
        - Дальше, - коротко велел Остах.
        Позади зашумели, хватая друг друга за локти и перешептываясь. Остах спиной чувствовал взгляды своих ближников - настороженные, задумчивые, возмущенные. Столичные еще не переманили их на свою сторону, однако смуту уже навели изрядную.
        - Да что ты им не ответишь-то, Рыбак?! - выкрикнул кто-то.
        - Чего молчишь, глава?
        - Вбить этой селедке зубы в глотку!
        - Ишь, нагородил тут!
        Однако Остах и ухом не повел: он смотрел только на тощего Зуавара, главного из столичных, который и заварил эту кашу.
        «Кто же меня осадить хочет? Чего ради этот Зуавар приперся - не ближний же свет ехать? Откуда гнильцой-то несет?» - разглядывая рябое лицо Зуавара, размышлял Остах.
        Именитый столичный вор в окружении свиты прищелкнул пальцами - и из толпы тотчас выкатился Змарик. За спиной Рыбака вновь заворчали - теперь уже с неприкрытой угрозой. Предателей нигде не любят… Остах недобро осклабился, и плешивец, угодливо изгибаясь, посеменил еще шустрее. Он перекинулся парой негромких фраз со столичным вором и быстро-быстро закивал, принимая поручение. Метнулся к выходу. Зуавар хлопнул по столешнице, и горлопан-обвинитель тотчас продолжил.
        - А вот перед нами славные корабельщики. - Шнурок обвел широким жестом вошедших.
        Остах окинул их беглым взглядом. Все верно, знакомые лица: их он и нанял для перевозки войска до островов.
        «Толково работают, уродцы…»
        Корабельщики, выслушав расспросы горлодера, виновато покосились на заказчика-Рыбака и поведали, куда и за сколько монет подрядились идти.
        - Горцев на острова! - довольно взвыл столичный прихвостень. - За горскую мошну печется! Для дружков-козопасов отрабатывает!
        Сторонников у арнских после этого прибавилось. Корабельщиков все знали - эти просто так базлать не станут. Остах терял поддержку.
        «А это кто еще?.. Зачем он тут?» - Остах прищурился.
        Змарик тащил за собой Рыжего. Да он же пьет уже полгода! Как из похода вернулся - ни дня не просыхает… Пьянчужку колотило с перепоя, он со страхом оглядывался кругом. Змарик вытащил его в центр таверны и поставил подле Шнурка, столичного горлопана.
        Остах начал понимать, что затеял Зуавар. Опасный противник, хитрый. Столичный именитый вор, поймав взгляд Остаха, мило улыбнулся. Паскудник… И не объедешь такого - сунешь ему нож под ребра, так вся воровская Арна на дыбы встанет, мигом примчится!
        - Так, значит, твой ночной глава тебя на чужую войну привел?.. А честных воров под имперские метатели подставил? И много там дружков твоих посекло?
        Рыжий весь затрясся, со страхом глядя на Рыбака. Он только сейчас понял, во что ввязался… Эх, зря он столько трепался за кружкой пойла!
        - Так это… Не помню я… Чегой-то… Ну, сгинуло несколько. Ить, судьба такая…
        Ближники Остаха совсем сникли. А кое-кто уже поглядывал на ночного главу с презрением. Как бы не кинулись… А вот столичные совсем охамели, почуяли силу.
        «Пора начинать».
        - Ты бы пасть прикрыл, Шнурок. Воняет, - заткнул Остах горлопана и поднялся.
        - Что, голосок прорезался?! - закричал столичный. Охлопал себя по ляжкам и обернулся за поддержкой. Арнские засвистели.
        - О как! Что-то вы больно громкие, ребятки… Это покамест мой город. Не нарывались бы вы здесь, - с ленцой протянул Остах. Он не отводил глаз от Зуавара. Тот удивленно вскинул брови.
        - Твой город? Ничего, ничего, мы это поправим!
        - Ты перед людьми ответ держи!
        - Ночной хозяин, как же! О горской мошне печется!
        - Да о своей, о своей! На кой клибб ему чужая мошна нужна?
        - А ну, цыц! - гаркнул на них Остах и положил ладонь на рукоять тесака. - Верно сказали: я хозяин. Вы гости.
        Зуавар поджал губы и переглянулся со свитой. В глазах мелькнула растерянность. А вот свои, арнские воры, тотчас воспряли, услышав властный тон прежнего Рыбака.
        - Ну-ка, голуба, - Остах ткнул пальцем в ближайшего корабельщика. - Монет-то я тебе за наем отсыпал? За провоз горцев на острова?
        - Не-е, ничего не давал. Горцы же должны расплатиться, - мотнул головой краснолицый моряк. - Ты, Рыбак, сказал - без обмана будет. Я тебе верю…
        Рыбак прошел вдоль строя - и каждый ответил одно и то же. Остах посокрушался манерами пришлых невеж: вот же рвань столичная, отвлекли таких занятых людей от их несомненно важных дел! Ночной глава извинился и отослал моряков.
        - Рыжий! Печеного краба тебе в мошонку! - рявкнул Рыбак, и пьянчуга закашлялся. Сивуха, которой он похмелялся, пошла не в то горло. - Подь-ка сюды, баклан.
        Рыжий суетливо подскочил к Рыбаку.
        - Ты припомни-ка, пьянь подзаборная, что там горский правитель сказал на прощанье?
        «Не пропил последние мозги? Вспоминай!..»
        - Так этось… Соли он мне дал… За службу-то. Всем дал. Ох, и сколько мне за нее монет отвалили…
        Арраинские завистливо загудели, а Остах дернул щекой.
        «Не то!»
        - Я помню, - послышался уверенный бас из толпы своих. - Я помню! «Ночной глава, храни нашу тайную дружбу и торговлю для общей пользы»!
        Вперед выбрался Весло - здоровенный мужичина из «добрых». До приезда нового ночного хозяина он присматривал за Арраином и признал главенство Рыбака одним из первых. Весло ходил зимой в горы Дорчариан и вернулся с прибытком. Про то все знали, а слово «доброго» весило немало.
        - Для общей пользы! - ткнул пальцем в потолок Остах.
        Зуавар скривился - он понял, что проиграл. Рыбак поманил пальцем Змарика, и плешивец будто нехотя выбрался из толпы столичных и приблизился.
        - Чегось эти бакланы про меня гутарили? Чегось приперлись? - не таясь, громко спросил Остах.
        В таверне тотчас примолкли. Змарик громко высморкался в два пальца и с весельем глянул на бывших дружков. Арнцы вытаращили глазенки.
        - Так островные тебя приговорили, Рыбак. Замотанные слуги Безносого нашли воров в Арне. Пожаловались на тебя, монет дали…
        - О как!.. - протянул Остах, прошагал к своим и запрыгнул на стол. Сложил руки на груди. Его тотчас обступили местные, недобро зыркая на чужаков. - Что же это получается? Покамест я островным спуску не даю, каждый медяк из боларов выжимаю и в общую мошну кладу - вы весь Арраин за пару золотых сдать решили, а? Ты, Зуавар, монетки-то боларские хоть в общак положил? Или к себе в мошну упрятал?
        Именитый вор уже пришел в себя. Зуавар умел держать удар. Он сдержанно поклонился и махнул своим людям на выход. Ночной глава провинции Атариан взял верх над столичными и удержал свою власть.
        Остах спрыгнул со стола. Вокруг радостно орали, хлопали по спинам, требовали вина и пива. Остаха вдруг потянули за рукав. Верный Змарик прижал палец к губам и потащил Остаха в угол.
        - Чего хмуришься, старый пес? - Повеселевший Рыбак пихнул плешивца под ребра, и тот охнул. - Пошумим еще, а? Пошумим?
        - Тихо ты, Рыбак, зашибешь… - зашипел Змарик и притянул Остаха. - Эти, мерзавцы арнские, шептались. Прознали они про Олтера в школе, оставили в Атриане своих людишек. Гутарили, коли ты выкрутишься - Оли на нож поставить, тебя за жабры взять!..
        «Олтер?! До Оли решили добраться, сучье племя?»
        - Меня? За жабры?! - захрипел Остах и глянул на посрамленных столичных, под улюлюканье покидавших таверну.
        Ненавистный Зуавар бросил на Рыбака прощальный взгляд, подмигнул и провел большим пальцем себе по шее. Побежденным вор совсем не выглядел.
        Тьор сидел высоко над землей, в развилке старой сосны. Он удобно улегся, задрав ноги, и прикусил зеленую хвоинку. Это место Тьор считал своим личным убежищем - друзей у него в школе так и не появилось, а подстраиваться под кого-то не дозволяла родовая гордость и честь Кнеев.
        Тьор скрипнул зубами. Честь, как же! Отцу пришлось так унижаться, вымаливая местечко для сына в атрианской школе. И у кого! У спесивого Сивена, проклятого убийцы! Тьор сжал кулаки и покосился сквозь просвет веток на библиотечное крыльцо вдали. Вздохнул.
        Новость о смерти Либурха ошеломила его. Выбила землю из-под ног. Либурх сам пришел к Тьору в первый же день появления в школе. Пригласил в гости, поил горячим отваром с кизиловым вареньем, вспоминал былые дни и службу великому Вексу Кнею… Либурх так и говорил про прадедушку - «великий Векс Кней!». Славный библиотекарь рассказывал и про Эндира Законника, пытался примирить Тьора с ненавистным Олтером.
        «Не Дорчариан виной гибели твоего славного прадеда, Тьор, - мягко увещевал библиотекарь. - Горцы всего лишь защищали свою землю. Великого Векса Кнея сгубили интриги подле арнского престола…»
        У Тьора было время обдумать слова учителя Либурха. Он поспрашивал старых слуг в имении у моря, где прадед провел последние тихие годы, и понял, кого на самом деле стоит винить в падении семьи Кнеев! Выскочка Сивен Грис при поддержке Торгового союза! Однако поделиться своим открытием Тьор не успел - проклятый Сивен Грис убил и доброго библиотекаря! Забил старика кулаками! На могиле Либурха ученик из рода Кнеев поклялся отомстить. Поклялся убить Сивена Гриса - и за прадеда, и за Либурха!
        Вот тогда-то он и услышал слова мести из уст горского наследника… О мести Сивену Грису! Тьор невольно задумался:
        «А что, если…» - Тут мальчик вдруг увидел тех, кого давно поджидал, и ловко скользнул вниз. Скрываясь в густом кустарнике, он неприметно последовал за Гвиндом и Диргом, сыночками Крента. Те громко бранились и обсуждали казнь очередного раба во дворе наказаний. Выродки!
        Намедни на уроке Тьор приметил, как переглядывались Дирг, Гвинд и здоровяк Милиар. Троица кидала странные взгляды на юного горца и перемигивалась. Тогда-то Тьор и решил за ними приглядеть: подонки явно задумали какую-то пакость! С Олтером у него, конечно, свои счеты… Но Олтер - благородный враг, достойный противник, и Тьор решит с ним все в открытом бою. А эти…
        Рыжие братья резко остановились и оглянулись. Тьор замер в тени кипариса. Грисы шли по садовой дорожке вдоль ограды имения и свернули на неприметную тропинку. Тьор, затаив дыхание, крался следом. Братцы, подначивая друг друга, юркнули в лаз у корней самшита и исчезли за непроницаемой вечнозеленой стеной. Куда это они? Тьор ускорился, бросился наземь и закатился в густой кустарник. От прохода, куда полезли рыжие Грисы, осторожный преследователь держался подальше.
        И не зря!
        На полянке, окруженной непроглядной зеленой оградой, собрались Милиар с дружками и Гвинд с Диргом.
        - Ну, узнал чего? - спросил здоровяк Милиар.
        - Узнал! - Старший из Грисов сплюнул наземь. - Толстяки уломали козопаса! Назавтра собрались они в заморский двор идти…
        - Ха! - Милиар подскочил от счастья. - Наконец-то! А то уже пару седмиц дальше рынка не суются!
        - Шакалье трусливое…
        - Жабы болотные, - поддержали вожака.
        - Заморский двор, заморский двор… - пробормотал Милиар. - А где это?
        - Так они недавно приехали…
        - Ага, темнокожие, из-за моря… Дом у них за госпиталем, у ремесленных улиц.
        - Ну, значит, нужно и мне весточку своим передать. Пусть готовятся… - Милиар потер ладони. - Недолго отцу осталось быть неотмщенным!
        - Они там большим отрядом ходят. Толстяки, горец-охранник, дикари эти белоголовые, - нахмурясь, предупредил Дирг. - Сдюжат твои?
        - Людей хватит! Ближников у отца много - и каждый захочет всадить кинжал в рексова сынка… А остальные и не пикнут, - махнул рукой Милиар. - А точно завтра пойдут?
        - Булгуня хвастался предателю этому, купеческому сынку.
        - А…
        Вдруг на Тьора набросились сзади, выволокли из-под укрытия и уселись сверху, заломив руки.
        - Сюда! Сюда! - заголосил противный голос. - Тут лазутчик!
        Тьор кое-как извернулся и бросил взгляд через плечо.
        «Прилипала, сволочь! И брат его, недоумок!»
        - Тьор? - Мальчика вздернули на ноги. - Ты чего тут?
        Прибежали все. Они смотрели на пойманного и переглядывались.
        - Бесчестные подонки… - процедил Тьор, горделиво выпрямляясь. - Напасть из-за угла, как безродные…
        Страшный удар в лицо опрокинул его наземь. Здоровяк Милиар потирал кулак. Гвинд подбежал к противнику и пнул с размаху. Дирг подпрыгнул и с хеканьем двумя ногами опустился на голову Тьора, но тот успел отклониться. Хрустнул локоть, рука повисла, обожженная резкой болью. Удары посыпались отовсюду. Из глаз брызнули искры…
        - Нож? Нож есть у кого? - послышалось рычание Милиара. - Он не должен никому…
        - Эй, эй, кто там?!
        - Внутряки! Стража! - послышался испуганный шепот.
        - Уходим!
        Избитого Тьора пинками закатили под раскидистые ветки самшита, откуда только что вытащили. Кровь бухала в ушах, земля качалась. Он попробовал раскрыть глаза, но окружающее виделось лишь сквозь узенькие щелочки. Мимо него - руку протяни - протопали тяжелые сандалии стражника. Тьор разлепил избитые в кровь губы, но из горла раздался лишь жалкий сип. Стражники постояли рядом и двинулись на звук удаляющихся шагов.
        Тьор остался один. Ноги не слушались, перебитой руки он не чувствовал - будто не живая. Нужно бы полежать, набраться сил… Но честь Кнеев превыше всего. Подонки задумали убить Олтера. Этому не бывать! Это его враг и только его! Тьор стиснул зубы и ухватился левой рукой за траву. Подтянулся. Ухватил. Подтянулся. Ничего, не заплутает - где находится дом наследника, он помнил отлично.
        Ясное утро обещало жаркий денек.
        - Да чего я там не видел… - бурчал Олтер, выбираясь из имения. - Девок с голыми животами?
        «Лучше бы к Йолташу сходил. Ловко там у него со стрелк?ми выходит!» - Недавно Йолташ показал, как юные гвардейцы научились нападать из лесных засад. Вначале давали залп с одной стороны дороги, по передним противникам, а когда неприятель разворачивался навстречу угрозе - вступали в бой и остальные стрелки с другой стороны, меча болты в спины. Здорово получалось! Теперь Йолташ поглядывал на руины крепости - там предстояло отрабатывать городской бой.
        «Эх! Вот у гвардейцев по-настоящему интересно… А здесь что?» - Оли оглядел широкие улицы, по которым пробирался их шумный отряд. Горожане, торопясь к торговым рядам, завидев громогласную компанию, жались к стенам. Атрианцы нынче все как один напряженные, испуганные. Больше всего они боялись стражников - завидев воинов в кольчугах, горожане норовили убраться как можно дальше подобру-поздорову.
        В одном из переулков Олтер вдруг приметил трех статных плечистых имперцев, затянутых в легкие кожаные доспехи.
        «Порубежники?.. А эти-то что здесь делают, посреди города?» - Вояка поймал взгляд наследника, и глаза незнакомца вдруг полыхнули ненавистью. Он сплюнул на мостовую, и троица скрылась между домами.
        Когда полусотник первой атрианской сотни Наггат Тум увидел козопасова сынка - чуть не бросился. Еле совладал с собой. Даром что побывал в стольких битвах. Впереди показалась знакомая глухая ограда из дикого камня, и воины прибавили шаг. Юркнули в калитку.
        - Идут? - кинулся навстречу Милиар, младший из Хмутров. За ним поспевали рыжие Гвинды. - Верно все? Идут?
        - Чего здесь забыли? Чего глаза мозолите? Увидят вас тут… - Тум покосился и на двух старших сыновей тысячника. Тоже пришли, отомстить за отца, не усидели… - Если кто признает - устроит вам Пагот похохотать!
        - Не узнают! - проворчал старший из сыновей Хмутров, натягивая на лицо сплошную бронзовую личину времен Старой Империи. - И ты не встанешь на пути моей мести, Наггат Тум!
        Воины-порубежники, отдыхая перед потехой в густой тени, согласно загудели. Достойный человек был тысячник Фракс Хмутр! Достойный и щедрый! Полусотник Тум потер шею, вновь сплюнул и вышел прочь, на проулок. Вниз уходил заросший скат каменистого холма, и площадка перед входом в заморский двор была видна как на ладони. Рядом тотчас плюхнулся Миллиар и уселись рыжие Грисы. Костяшки кулаков у всех троих сбиты. Наггат скривился: сосунки…
        - Чтоб не совались, сидели тихо! - приказал он. - И не зыркай мне! А то свяжем.
        - Ух, ить, П-паготовы чресла! - послышалось вдруг от угла ограды. В проходе показались трое пьянчуг, одетых в вонючие обноски. Они держались друг за дружку и мутными глазами уставились на полусотника. - Ы-и-их…
        Один из пьянчуг примерился отлить на стену, другой дергал его за рукав. Проулок кончался тупиком - здесь босяки оказались только с одной дурной целью.
        - А ну, пошли отсюда! - Из приоткрытых ворот тотчас выскочили порубежники, замахиваясь дротиками. - Свинячьи рыла! Нашли, где гадить.
        Икая от испуга и подталкивая друг друга, пьяницы убрались прочь.
        - Идут! Идут! - подпрыгнул Милиар и тут же охнул, хватая воздух от резкого тычка под ребра.
        - Не мельтеши, - осадил его десятник. - Скажи нашим: они пришли. Теперь ждем вечера. Толстяки пока брюха не набьют, обратно не двинутся. А мы их уже сытеньких и возьмем.
        Пьяницы, завернув за угол, вдруг выпрямились, перестали шататься и мигом протрезвели.
        - Сколько их? Успел во двор глянуть?
        - Порядком… Уж десяток - точно…
        Било покачал головой.
        - Много… Нам с ними не совладать.
        - Хорошо хоть не проглядели их… - Негромко переговариваясь, оборванцы скользнули в соседний переулок и ловко вспорхнули на чердак покосившегося домишки. Наверху уже ждали.
        - Что там? - встретил их вопросом важный заезжий гость подле слухового окна.
        Било торопливо приблизился и глянул наружу. Отменное местечко столичный себе подобрал: и заморский двор, и берлога вояк угадывались в мельтешении веток.
        - Порубежники, чтоб клиббы живьем им потроха рвали, тоже нашего горенка пасут… Их не переломить - больно много. Так что я ить покумекал - мелкий козопас живьем нужон… Тогда можно их прихватить во-он там…
        Било, тыкая грязным пальцем в окошко, принялся знакомить столичного со своими раскладами. Монет ему за новость о гореныше уже перепало немало, но коль они спеленают мелкого козопаса - отсыплют еще втрое сверх прежнего.
        Олтер вдруг увидел впереди проем распахнутых ворот и вскинул брови. Вот это да! Глянул на Булгуню… Довольный сын ксена рассмеялся и подмигнул.
        - «Нечего смотреть, нечего смотреть», - передразнил он. - Я же говорил тебе, пойдем…
        По обе стороны ворот, опираясь на длинные копья, возвышались черные охранники. Точь-в-точь как Тумма! Курчавая шапка волос, набедренные повязки до колен, высокая шнуровка сандалий. Мускулистые поджарые тела разрисованы хитрой росписью белой вязи. Воины застыли истуканами: напротив собралась изрядная толпа зевак, глазея на невиданное чудо, но внутрь никто не совался.
        - А чего они не заходят-то? - шепнул Олтер.
        - Дорого, - пожал широкими плечами сын ксена.
        Булогичи ввалились внутрь гурьбой, громко приветствуя хозяйку и прижимая руки к груди.
        - Марика, хозяюшка! - басил старший Булогич. - А мы в гости… Вон нас сколько сегодня.
        Марика - смуглая голубоглазая женщина, сохранившая красоту несмотря на годы, - переливчато рассмеялась и слегка поклонилась, вытягивая руку.
        - Проходите, проходите! Горячий пхаш только поспел… - Булогичи загомонили еще громче и заторопились к грубым деревянным столам под навесом.
        Марика уже принимала гостей - во дворе угощалась компания имперцев в богатых одеждах. Рядом с ними уселись высокие стройные красавицы с такой же смуглой кожей, как у хозяйки. Гости подливали одетым в легкие туники девушкам вино и вели непринужденную беседу. Имперцы ревниво оглядели вошедших и подняли чаши в знак приветствия.
        Наконец все расселись за длинным столом возле невысокого помоста. Пхаш, густая сытная похлебка, оказался таким горячим и острым… Оли шумно задышал, высунув язык. Из глаз хлынули слезы. Наследник схватил глиняную кружку с водой и с жадностью выхлебал. Только Олтер собрался накинуться на Булгуню - толстяк без передыха махал ложкой, посыпав кушанье зеленью и отхватив ломоть душистой лепешки, - как зазвучала музыка и на помост выплыли танцовщицы. Имперцы застучали кубками по столам, а Булогичи захлопали в ладоши.
        Лица у заморских плясуний искусно скрыты тканью, лиф из яркого шелка переливался на солнце, длинные босые ноги в шароварах из той же дорогой ткани. Невидимые барабаны отбивали ритм, звенел бубен, дребезжали мониста из серебряных монет с красными каменьями и толстые браслеты на запястьях и щиколотках. Танцовщицы, притопывая, пошли по кругу на помосте.
        Некоторые девушки такие же смуглые, как Марика, а другие - совсем черные, как стражники на входе. Вдруг барабаны застучали быстрее, обнаженные животы и бедра заходили ходуном, большая капля-сережка в пупках закачалась… Лица у довольных Булогичей замаслились, имперцы потянулись к своим спутницам… Одна из танцовщиц запрокинулась назад, ловко изогнулась… и ладони ее опустились на помост за спиной.
        Олтер чуть не фыркнул во всеуслышанье. Подумаешь! Вилейка бы еще на руки встала и ногами подрыгала в воздухе! Танцовщица, словно подслушав мысли Оли, оперлась на руки, махнула ногами в шароварах - и вновь заколыхалась в ритме со всеми.
        Имперцы, игриво смеясь и обнимая за талии своих спутниц, шептали им что-то на ухо. Те захихикали в ответ, а затем увлекли мужчин за собой.
        - Дорогие гости, - низким грудным голосом спросила Марика у Булогичей, - не желаете удалиться с прелестными дочерями Тинаа-тиквы?
        Булогичи заулыбались в ответ, переглянулись. Старший Булогич, виновато сопя и отводя глаза от насмешливого Булгуни, пробасил:
        - Нет, Марика… С этим делом мы потом зайдем… Как-нибудь. А сейчас позови нам Вуго.
        Оли не поверил своим ушам.
        - Так мы что, в дом утех пришли? - пихнул он локтем Булгуню. - Ты куда меня привел?
        - Нет же, - рассмеялся Булгуня. - Разве в доме утех так кормят? Здесь кушают и танцуют. Но у Марики живут и жрицы какой-то их богини. Вот они и славят ее на ложе с мужчинами…
        От этих слов Олтеру стало совсем не по себе, а Барат и вовсе схватился за кинжал. Тем временем появился Вуго, местный повар - большой черный мужчина, тяжелый в талии, с большими губами, приплюснутым носом и добрыми глазами навыкате. Он запросто опустился на лавку рядом с Булогичами. Вуго макал кусочек лепешки в огненно-красный соус и, отправляя в рот, без утайки отвечал на бесчисленные вопросы болотников. О специях, о разделке мяса, о рыбе - морской и речной, о молоке и сырах… Оли тоскливо глянул на ворота. Наследник чуял: разговор у поваров долгий.
        Левая рука совсем не слушалась. И ноги помогали лишь самую малость, отталкиваясь от земли. Тьор упрямо полз сквозь кустарник к дому Олтера. Он должен упредить о засаде. Должен. Ухватился правой рукой. Подтянулся. Ухватил, подтянулся.
        Это все Грисы. Бесчестные подонки Грисы. Ухватил, подтянулся. Гвинд, Дирг. Ухватил. Их папаша Крент, глава Внутренней стражи, казнокрад и разбойник. Подтянулся. Сивен Грис, погубивший великого прадеда, Векса Кнея.
        Он, Тьор из славного рода Кнеев, непременно отомстит!
        Стиснув зубы, черноволосый паренек полз через ставший вдруг невозможно огромным парк к чужому крыльцу. Его мутило, сквозь узенькие заплывшие щелки глаз было видно совсем плохо, но Тьор все равно полз. Иногда он немного отдыхал, проваливаясь в короткое забытье, а потом снова полз вперед. Вперед, дабы упредить своего благородного врага о нападении других врагов, бесчестных подонков.
        Вот наконец показалась белая калитка. Тьор ткнул ее лбом и забрался во двор. Силы покинули измученное тело окончательно - ни крикнуть, ни взобраться на крыльцо уже не получилось…
        «Ничего. - Мальчик свернулся клубком подле первой ступеньки. - Ничего. Теперь, как пойдут в город, мимо меня не пройдут. Разбудят».
        Бесконечный разговор болотников с заморским поваром окончился вином. Оказывается, его и в суп подливают! И в мясо!.. Оли спрыгнул с лавки и двинулся через двор. Рядом тотчас вырос Барат, и заторопились ребята. Уж этим-то выступление танцовщиц пришлось по нраву. Такое не каждый день увидишь!
        По обе стороны проема по-прежнему застыли черные истуканы с копьями. И не устали стоять… Жарко ведь. Оли оглядел улицу перед собой. Странно. И все зеваки куда-то подевались, только вороватая сорока прыгает по мостовой.
        - Оу! Оу-инна! - вдруг разрезал вечернюю тишину предупредительный окрик стражника.
        Над ухом свистнуло, Барат рванулся вперед, но поздно!
        Короткий дротик впился в плечо наследника и швырнул его внутрь двора. Из-за полуразрушенной ограды выпрыгнули воины с мечами и дротиками и кинулись вперед. Барат, не показывая спины, откинул идущих следом учеников и выдернул кинжал. Рядом с ним встали и родичи Кольши: один из них перехватил звякнувший об ограду дротик и выставил перед собой на манер копьеца. Булогичи с неожиданной прытью подскочили к проему и выставили корзины, вытряхнув в пыль под ногами купленные только что заморские специи и травы.
        Древко дротика уставилось в небо, и Олтер ощупал плечо. Мокро - ладонь тут же испачкалась кровью. Странно… В голове громко шелестела листва дубов, и боли совсем не было. Вот только и сил… Силы не прибавилось! Оли кое-как уселся на брусчатке, придерживая дротик, чей наконечник пронзил его насквозь. Горячая волна расходилась из плеча по всему телу.
        Черные охранники в чужую драку не полезли - они оттащили замерших от неожиданности учеников под надежную защиту высокой ограды и замерли у проема, стиснув копья и готовясь встретить неприятеля, если они прорвутся во двор. А противники - все в кожаных доспехах и оскаленных бронзовых личинах - старались вовсю, наскакивая на болотников. Бронзовые хари хотели добраться до Олтера, хотели добить наследника. Однако толстяки встали в воротах несокрушимой стеной. Таких не сдвинешь! Булогичи ловко орудовали своими корзинками. Старший Булогич вновь достал любимую короткую дубинку и уже успел сбить самого нахрапистого врага. Стояли толстяки крепко и совсем не мешали друг другу в сутолоке боя.
        Вдруг вновь просвистел дротик и забряцал подле Олтера, царапнув брусчатку неподалеку.
        «Барат! Где же Барат?» - Олтер вытянул шею, пытаясь разглядеть верного горца, который остался в проулке, однако вместо него увидел Юсси. Старик шикнул на Юркхи подле ограды, сунул ему под нос сухонький кулачок - и засеменил к раненому Оли.
        Узкие темные глазки беспокойно оглядывали мальчишечью фигурку посередь двора, халат развевался… Вдруг в воздухе мелькнул еще один снаряд - и острие вырвало клок в боку степняка. Юсси крутанулся и зашипел рассерженной рысью.
        - Ну-ка… - прогудело за спиной, и Олтера легонько приподняли за подмышки и поволокли к дому. Юсси, подобрав дротик и скособочившись, семенил следом.
        - Сейчас, сейчас, маленький гость… - вновь загудели в ухо, и Олтер узнал бас Вуго, заморского повара.
        Здоровяк спиной распахнул дверцы, втаскивая Олтера в просторную кухню. Юсси бросил прощальный взгляд во двор, ухватил толстенный закопченный вертел и заклинил дверцу. Звуки боя отрезало.
        - Но куда!.. - трепыхнулся наследник, однако руки черного повара держали крепко. - Там же Барат! И ребята!
        - Ну-ка, йок! - неожиданно властно прикрикнул обычно улыбчивый Юсси. - Не трепыхайся! Ребят, йок, не тронут. Бронзовым людям только ты нужен!
        После окрика Юсси распахнувшие рот поварята бросились от очагов прочь, забились в угол. Вуго проволок Оли мимо крутобоких котлов и длинных каменных столешниц, затем открыл спиной следующую дверь. Они вывалились на задний двор, окруженный увитым вечнозеленым плющом невысоким заборчиком.
        - Ну-ка, йок. - Озабоченный старик вытащил ножик и ловко вспорол наследнику рубаху. Распустил ее на полосы. - Нужно вытащить, йок. Стерпишь?
        Олтеру было совсем не больно, только силы у него совсем кончились. Листва по-прежнему шелестела в голове, а золотой желудь вдруг напомнил о себе, начал наливаться жаром. Внезапно Олтер припомнил, как жрец Харис вручил ему амулет. А что, если…
        - Подожди, - шевельнул губами Оли, останавливая старого степняка, ухватившегося за древко. Вуго держал наследника, придавливая к лавке. - Подожди…
        Олтер сжал желудь в кулаке, прикусил губу и кивнул. Юсси резко выдернул дротик, а Олтер тотчас, скосив глаза, вложил в глубокую рану амулет. Боли не было - от раны словно разбежались сотни муравьев, щекоча лапками; огромные дубы закачались, будто перед грозой… Края раны сошлись на глазах, перестала течь кровь, кожа забугрилась шрамами, рубцами, а затем и они сошли на нет - и вскоре золотой желудь покоился на чистом, неповрежденном плече. Словно и не было этой жуткой раны.
        - Итиж ты!.. Паготова бородавка! - вдруг раздались изумленные возгласы вокруг. Кто-то присвистнул.
        - И мне такой желудек пригодится!
        - Закройся! - зло хохотнули в ответ. - Такого я даже в нашей Арне не видал!
        Все обернулись, а Оли вскочил с лавки. Задний двор полнился людьми. Многие одеты в потасканные рубахи и порты. Однако троица впереди разодета получше многих горожан.
        - Да. Теперь понимаю, Зуавар! - весело ответил напарник здоровяка. - За такого славного мальчугана Рыбак из штанов выпрыгнет…
        - А ну-ка, парень, - обратился к нему последний из троицы, тощий и лысый дылда с внимательным взглядом. - А мне твоя цацка в бою поможет?
        Вместо ответа Олтер вытащил клинок. Юсси выставил короткий дротик на манер копьеца. Только сейчас Оли заметил, что весь бок старика окрасился бурым. Вуго замер в низкой стойке с мясницким топориком.
        Троица переглянулась и захохотала, а ворье позади них с готовностью подхватило веселье, перекидывая ножи из руки в руку. Мужичонка, со спутанной бородкой, крутившийся подле троицы, свистнул гирькой, и Олтер признал его. Да это же он сбежал от драки со старшим Булогичем! Там, в узком переулке!
        А ворье продолжало реготать. Было с чего веселиться: на задний двор набилась пара десятков бойцов, никак не меньше.
        - Что случилось, мальчики? - Из неприметной дверцы показалась Марика, хозяйка заморского двора. - Девочки перепугались, дрожат в своих комнатах. У ворот кто-то сражается… Здесь грозят кинжалами… Может быть, вы, любезные, оставите моих гостей и успокоите девочек?.. - Хозяйка лукаво улыбнулась предводителям.
        Однако игра Марики троицу не тронула.
        - Закройся, - велел тощий, даже не взглянув на хозяйку. - К девкам позже придем. Ты. - Он ткнул в Олтера пальцем и поманил к себе.
        Остах чуял, что не поспевает. Поганый Зуавар, как вышел из таверны - так плюхнулся в лодку со своими столичными подпевалами - и как не бывало… Остах сразу почуял: Зуавар игру не закончил, погнал в Атриан, за наследником.
        Надвое Остаху было не разорваться: морской поход дана Дорчариан вместе с Бареаном, истинным болом Полуденных островов на носу… Рыбак отдал последние распоряжения, накрутил хвост верному Змарику и отправил того в потайную гавань, ждать Рокона с войском. А сам наконец вспрыгнул в седло и помчал с ближниками в Атариан, мечтая встретиться на лесной дорожке с подонком Зуаваром. Однако столичного вора они так и не нагнали, а вот лошадей едва не запалили.
        Когда дорога сделала поворот, а вдали у окоема заблестел позолотой храм Пагота на площади, Остах вывалился из седла, велев Веслу с ближниками рвать до «Четырех палок» и поднимать людей. «Добрый» из Арраина недоуменно вскинул брови и огляделся кругом: везде стеной стоял лес.
        - Но, Рыбак… - протянул он. - А ты ить куда?..
        Вместо ответа Остах нахмурился и положил ладонь на рукоять тесака. Весло пожал плечами и тряхнул поводьями. Когда последний ближник скрылся, Остах бегом вломился в придорожный кустарник. Вдалеке маячила над лесочком вершина здоровенного кедра, и Рыбак правил на нее. Рассказы наследника он помнил крепко: где-то подле высокого дерева прячется овраг и вход в кошачье логово. А уж там…
        Ветви впереди вдруг опасно качнулись. Остах рухнул лицом в сухую листву. Вовремя! В кустах щелкнуло, воздух загудел, и в ствол впился короткий толстый болт.
        - Свои! - заорал на весь лес Остах. Еще прибьют, мелкие недоумки! - Семь каракатиц и восьмихвостая мамаша! Где Йолташ?
        Когда он с юными провожатыми продрался к заросшему оврагу, на опушке их встречал Йолташ. Встречал как надо: с мечом и щитом. Увидев наставника, он опустил оружие и бросил через плечо:
        - Свои!
        Из кустов тотчас полезли малолетние оборвыши, отводя взведенные самострелы и спуская тетивы. Оглядев их, Остах довольно хмыкнул. На оборванцев серьезные, собранные пареньки с клинками на поясе и с самострелами в руках походили менее всего.
        - Стрелять умеют? - спросил Остах.
        - Посмотришь, учитель? - махнул рукой за спину Йолташ.
        - Потом, - дернул уголком губ Остах. Времени с каждым произнесенным словом становилось все меньше. - Худо дело. Рвем к дому на скале.
        Йолташ отдал короткую команду, и ученики заторопились прочь.
        - Этих с собой возьмем, - рубанул ладонью Остах. - Не подведут?
        Йолташ на миг задумался, а потом посмотрел наставнику прямо в глаза. Пришел черед главе гвардейской школы держать ответ.
        - Не подведут, - твердо сказал он.
        Остах хлопнул его по спине, и подземными коридорами они поспешили к выходу в Старой крепости. Немногословный Йолташ на бегу поведал Остаху последние новости.
        - Значит, дом на скале не пустует, - кивнул довольный Рыбак.
        «Значит, не ошибся старый пес Змарик. Все верно спрознал: столичные разместились в доме на скале. Там их и прищучим!»
        Им повезло. Ротозеев в тайном пристанище они прихватили со спущенными штанами: ворье бражничало и совсем не обрадовалось нежданным гостям. Никого из недоносков Остах не признал - все были пришлыми, якорь им в глотку.
        - С утра они ушли, - отхаркиваясь юшкой, поведал разъяренному ночному главе неказистый мужичок. - К заморскому дому.
        - Заморскому дому? - повторил Остах, недоуменно озираясь по сторонам. Столько лет он прожил в Атриане, но это название слышал впервые. - Где это?
        Избитые арнцы пожали плечами.
        - Это у ремесленных улиц, - раздался ломкий басок из-за спины. - Чужеземцы заняли. Недавно объявились.
        Остах порывисто обернулся.
        - Пелеп! Вот ряшку-то наел. Вытянулся! - Остах ткнул паренька пальцем в живот. - Сведешь?
        Обрадованный Пелеп закачал головой, и странный отряд помчался по узким улочкам, которые местный сирота знал как свои пять пальцев. Им повезло - тесный переулочек вывел их прямиком к заднему двору заморского дома. На крыльце застыла одинокая фигура красивой смуглой женщины, прижимающей руки к груди. Напротив нее изгалялись вооруженные воры. Толпа на миг разошлась, и Остах приметил юную знакомую фигурку. Вся грудь в крови! Остах зарычал, выдернул клинок, попер буром… но вдруг его ухватила за плечо сильная рука. Рыбак стряхнул чужую ладонь, качнулся влево… Йолташ прижал палец к губам и махнул ученикам.
        Те сноровисто разбежались и замерли вдоль невысокого заборчика, нацелив в спины нападающим хищные наконечники болтов. Хитро встали - позади каждого стрелка выстроилось по два помощника с взведенными самострелами.
        - Бей! - выкрикнул Йолташ, и тетивы басовито тренькнули.
        Воры рухнули как подкошенные, а стрелки тотчас приняли следующие самострелы. Не дожидаясь приказа, болты полетели в оставшихся на ногах воров. Затем раздался еще один залп - и все было кончено.
        Остах рванул вперед - по двору разбегались гвардейцы. Многих мутило, но они справно добивали поверженных противников.
        - Оли! - закричал Остах и остановился, словно влетев в стену. На парне не было ни царапины, хотя вся обнаженная грудь и живот покрыты запекшейся кровью. Однако остановило Остаха совсем не это. - Оли? Жабья икра, брюхатый кальмар, Ули! Ултер, ты что здесь делаешь?
        - Ну, йок! - мелко задребезжал старый Юсси, откинув дротик и прижимая ладонь к порванному на боку халате. - Ну, Оли-Ули, йок!
        - Потом, дядька! - нахмурился Оли. - Там наши. Барат, ребята…
        Йолташ закрутил головой, и понятливый Вуго распахнул дверцу в кухню. Оли тотчас рванул вперед - показывать путь, но его вдруг откинуло назад, а перед глазами оказался внушительных размеров кулак ночного главы. Остаха трясло от ярости, и он еле сдерживался.
        Йолташ махнул рукой - и стрелки, мигом взведя тетивы, один за другим забежали в кухню.
        - Мои господа! Пройдемте в дом, - позвала их Марика. Когда началась заварушка, она спряталась за колонной, но своих гостей так и не покинула. - Мы позаботимся о раненых… - она кивнула на мальчика и Юсси, который по-прежнему прижимал ладонь к боку.
        Олтер не сдвинулся с места, набычился и глядел на распахнутую дверь в кухню. Там сражаются друзья, а он?!
        - Мне отволочь тебя за ухо, наследник? - проворчал дядька.
        Оли вздрогнул: тон Остаха не сулил ничего хорошего.
        - Из окна можно увидеть двор, - пришла на помощь Марика, и Олтер тотчас сорвался с места.
        К Юсси мигом подскочили слева и справа две темнокожие высокие девушки, стягивая со старика халат. Еще одна девушка направилась к Олтеру, но тот досадливо махнул рукой: с ним все хорошо! Наследник подскочил к окну и увидел, как черные охранники ловко подкидывают юных гвардейцев на высокую ограду. О как! А черных копейщиков-то прибавилось! Булогичи так и стояли в проходе. Перед ними виднелось несколько поверженных тел. Где же… Барат и курши нашлись уже внутри двора, под защитой стены - видать, смогли пробиться! Двое родичей Кольши сидели, прислоняясь к ограде, и Барат разрезал на одном из них рубаху. Ранены!
        - Бу-бу-у - Булог!!! - вдруг ударило со двора.
        Толстяки неожиданно резво шагнули вперед, откидывая противников далеко от себя. Тотчас дружно тренькнули самострелы… Булогичи рванули в переулок, Барат, подхватив копье, метнулся следом. Да и черные охранники теперь не избегали боя и исчезли за оградой.
        Олтер весь извелся: бой на улице отсюда ему было не углядеть. Стрелки более не метали стрелы, боясь промахнуться и попасть в своих. Однако вскоре все было окончено. Марика за спиной распоряжалась на незнакомом певучем языке - и смуглые девушки, оставив перевязанного Юсси, побежали во двор.
        - Они помогут. Обиходят раненых, - пояснила Марика Остаху.
        Тот кивнул в ответ. Хозяйка слегка поклонилась, собираясь оставить гостей.
        - Подожди, - велел Остах. - Знаешь, кто я?
        Марика со страхом оглядела властного незнакомца и покачала головой.
        - Она за нас заступилась… - влез Олтер. - Марика хорошая…
        - А ну цыц! - рявкнул дядька. - С тобой я еще дома поговорю.
        Остах вновь развернулся к напуганной Марике и успокаивающе погладил ее по руке.
        - Я ночной глава. Ты кому платишь?
        - Главе Внутренней стражи. Брату наместника.
        - Ублюдку Кренту, ясно… - кивнул Рыбак. - Если кто из ночного люда полезет, скажи: отдаю, мол, Рыбаку десятую часть.
        Марика охнула, плечи ее поникли.
        - Я поняла, господин… - пробормотала она.
        - Ничего ты не поняла, - хмыкнул Остах, неожиданно чмокнул Марику в щеку и со значением повторил: - Если полезут - скажешь…
        - Так платить не нужно? - обрадовалась смуглянка, прижимая ладонь к щеке.
        - Тсс… А вот болтать об этом не стоит. И раненых к себе возьми, пригляди.
        День закончился совсем неожиданно. Легкораненых куршей оставили в заморском доме, Юсси отделался глубоким порезом - но и его, невзирая на ругань, оставили там же. Ни Булогичи, ни Барат не пострадали. Йолташ с учениками, гордыми победой, ободрали поверженных противников и двинулись обратно. Ночной глава велел им, как и прежде, обживать дом на скале. Уж теперь-то, когда Рыбак вновь в Атриане, к парням никто не посмеет лезть!
        Путь обратно до имения завершился без происшествий. Друзья распрощались, и Олтер двинулся к своему дому. Скрипнула калитка перед входом, и Барат тотчас потянулся к кинжалу. У крыльца лицом вниз лежал жутко избитый парнишка с распухшей рукой. Олтер с трудом узнал одноклассника. Наследник присел на корточки и осторожно растолкал Тьора. Тот разлепил заплывшие от побоев мутные глаза. Узнав наследника, мальчишка слабо улыбнулся.
        - Мой враг! Я успел, хвала Паготу! На тебя хотят напасть! Враг моего врага… Я успел. Хотят напасть - днем… У заморского дома. Не выходи никуда сегодня…
        Остах отодвинул наследника и склонился над мальчишкой. Положил руку на лоб.
        - Честь рода Кнеев. Ты обещаешь мне открытый бой, мой благородный враг?! - Тьор вдруг рванулся к Олтеру и вцепился в запястье.
        - Обещаю. Моя честь тому порукой, - успокоил Оли.
        Обессиленный парень откинулся наземь и вновь погрузился в беспамятство.
        Глава 6
        Наула мирно сопела в своей огромной кровати. Служанки забылись крепким сном неподалеку - хорошо спится летом в горах! Зыбкий лунный свет пробирался сквозь приоткрытые ставни, и на каменный пол упала живая тень. Тень замерла, прислушалась, но услышала лишь спокойное дыхание спящих. Тень перекинула ноги, спустилась с подоконного камня и очутилась в комнате. Тотчас убралась с освещенного проема и пропала.
        Однако в комнатке спали не все. Чуткие маленькие ушки тотчас уловили неладное, а глаза маленького Джогу-Вара из-под кровати наблюдали за странным пришельцем.
        «Плохой! Чужой!» - решил малыш.
        Зачем тень крадется к доброй хозяйке, которая поит его вкусным молоком? В неровном свете блеснул приметный клык в руке тени, и маленький Джогу-Вара подобрался.
        «Опасность! Враг!»
        Когда до кровати Наулы оставалось всего каких-то пару шагов, рычащий комок шерсти выметнулся из-под кровати и впился в бедро убийцы. От неожиданности тот взмахнул руками, потерял равновесие, но удержался, шагнув назад, и всадил клинок в урчащее ночное чудовище. Однако острые зубы по-прежнему терзали плоть врага. Мелкие зубы порвали жилу, и захлестала кровь.
        Наула проснулась от шума борьбы, тотчас отпрыгнула в угол и громко закричала. Подхватив серебряный светильник, она со всего маху швырнула его в голову нападавшего, но промазала. Закудахтали глупые служанки, прижимая руки к щекам, и бросились к Науле, окружили ее, запрятали за спинами.
        Когда ворвались вооруженные слуги, все было кончено. Нападающий раскинулся в огромной луже крови, а в его ногу намертво вцепился маленький Джогу-Вара.
        - А ну, прочь, прочь! - Наула, вся в слезах, растолкала ротозеев.
        - Куда, куда ж ты, миленькая!.. - всполошились служанки. - Кровушки-то сколько!
        Наула отмахнулась, зашлепала по кровавой луже и подхватила сомкнувшего челюсти Джогу-Вара.
        - Ну всё-всё, Джогаш… - зашептала она ему на ушко. Имя Джогаш - на имперский манер - Наула придумала сама. - Отпусти его, ты победил.
        Маленькие черные глазки посмотрели на хозяйку, и Джогаш неохотно разомкнул челюсти, оставив в покое истерзанную в клочья ногу.
        - Нож бы вынуть из звереныша… - заметил кто-то.
        - Все одно помрет…
        - Он не умрет! - взвилась Наула. - Быстро скачите за Туммой! Живее!
        Новость о покушении поставила на ноги всю Новую виллу: Элса Эттик успокаивала дочь, которая не отпускала из рук тяжело дышащего мохнатого малыша с кинжалом в спине, Элам Эттик расставил вооруженных людей у каждой двери и окна и прочесывал с другими все помещения виллы - а вдруг убийца не один?
        Вскоре из имения за рекой примчался вооруженный отряд дана Рокона с ближниками. Тумма тотчас подхватил детеныша Джогу-Вара на руки, дунул ему в мордочку и негромко запел. Джогаш тут же погрузился в беспробудный сон. Наследник бросил на мохнатый комочек беглый взгляд - и заверил Наулу, что с ним все будет хорошо. На этом наследник не успокоился и еще раз оббежал все имение. Убийца оказался один, а провожатые, если они и были, бесследно растворились в ночи.
        Осмотр тела неудачливого убийцы ничего не дал, а врагов у всех хватало: и у Элама, и у Элсы, и у дана Рокона, на чьей земле гостила почетная пленница. Кому же из них уготовили месть?
        Спать уже никто не ложился: горцы собрали богатый урожай озимых и с рассветом отправлялись к родовой горе, праздновать День середины лета и славить Мать Предков. После песен и веселья объединенное войско горцев, боларов и вчерашних рабов выступало на острова. Долг звал дана Дорчариан на войну.
        Взошедшее солнце принесло неожиданные новости. Пользуясь ночным переполохом, из Старой виллы улизнули Вилея и Гафр. Носатый Вутц ходил мрачнее грозовой тучи, но поделать ничего не мог - предпраздничные хлопоты и последние распоряжения перед походом не могли обойтись без него.
        - Ничего, Гафр за ней присмотрит, - попытался утешить старика наследник.
        Зря.
        - Я этого Гафра споймаю, кишки выпущу и ими же и удавлю мерзавца! - с неожиданной жестокостью выпалил обычно смешливый Вутц. - И ведь мой старый шутовской наряд прихватил, сволочуга!
        Ултер промямлил что-то и пошел к Науле. Прощаться. Та печалилась и нянчилась с сонным Джогашем.
        - Уезжаешь?.. - прошипела она. - А мне не мог раньше сказать?
        Ули пожал плечами.
        - У тебя такой защитник… - Он легонько коснулся спящего малыша. - Не страшно теперь тебя одну оставлять.
        - А мне?.. А мне тебя оставлять с кем? - вдруг выпалила Наула. - На войну ведь идешь!
        Из долины на горную дорогу выходили вооруженные горцы. Кто-то затянул походную песню, слышались шутки и громкий смех.
        - Так Тумма, - пожал плечами Ултер. - Тумма со мной.
        Неподалеку спешился дан Рокон, одетый в простую кольчугу. Позади застыли ближники и Тарх на своем огромном черном жеребце. Рокон прошагал к Элсе Эттик с отцом и слегка поклонился обоим. Элам Эттик тотчас ответил на поклон, сверкнул глазами - и удалился, громко крича на слуг.
        - Возвращайся победителем, мой дан, - шепнула Элса одними губами.
        - Ты будешь ждать? - сухо улыбнулся Рокон.
        - Буду, - кивнула она. - Буду ждать, мой дан.
        С недавних пор Элсе нравилось называть его наедине именно так: «мой дан». В обычной речи она по-прежнему довольствовалась привычным «рекс Рокон».
        - Странно… - Правитель нахмурился и глянул на войско, пылящее по дороге. - Я совсем не слышу журчания твоего ручья.
        - Можешь спросить совета у своей богини, там, наверху, - лукаво улыбнулась Элса и на миг коснулась его руки. - Возвращайся!
        Дан Дорчариан запрыгнул на коня. Подле него седлал свою смирную кобылку наследник. Вместе они ступили на дорогу, где уже поджидал глава Хранителей. Хоар собственноручно надел на голову правителя и наследника праздничные венки, и вместе они двинулись наверх. Хранитель взмахом руки отослал чернобурочников-охранников вперед, а понятливый Рокон одним движением бровей заставил отстать ближников.
        - Я не узнаю твоего младшего сына, дан Рокон, - начал Хоар и улыбнулся наследнику.
        - Я Ултер! - нахмурился Ули.
        - Это не тебя, мальчик, я обучал в зимней Пайгале, - возразил глава Хранителей.
        - Я не мальчик! - набычился наследник.
        Хоар вдруг громко рассмеялся, запрокинув голову. Это было столь не похоже на обычно невозмутимого и собранного Хоара, что отец и сын недоуменно переглянулись.
        - Ты так похож на своего брата! - пояснил Хоар и повторил: - «Я не мальчик!» Наследник, которого я знал ранее, даже не испугался грозной славы своего прадеда и ответил Хродвигу Упрямому этими же словами. «Я не мальчик!» - вновь захохотал он.
        - Олтер может, - серьезно ответил Ули. - Старший брат - он у меня такой…
        Хоар вмиг посерьезнел, словно и не было этого скоротечного веселья, и внимательно оглядел юного горца.
        - Дважды рожденный… - утвердительно произнес он и кивнул своим мыслям. - Черный колдун, белый щенок. Так я и думал.
        - Так думает весь Круг Хранителей? - поинтересовался Рокон.
        - Круг Хранителей заботит иное. - Хоар мельком глянул на правителя. - Имперское семейство Эттиков, что вьет гнездо в наших горах.
        Рокон выпрямил спину.
        - Новый Голос Империи приехала присматривать за дочерью…
        - Пусть так, - легко согласился Хоар. - А ее отец? Элам Эттик вихрем помчал в земли толгувов, едва разузнал о новом пути. Теперь он прознал и о тайной тропе на острова… Не посчитает ли глава Торгового союза нашу долину слишком лакомым куском? Не захочет ли припрятать в свою мошну?
        - Пришли лакасы, - вымолвил дан Рокон. - Скоро все переменится. Горцам не помешает такой союзник, как Элам… Но ты прав, Хоар, сын Хоарда. Если чужак затеет распрю в моих землях, пока я в походе, - у Круга Хранителей хватит власти, чтобы дать Эламу укорот.
        - Власти хватит, - сдержанно кивнул Хоар. - Долг правителя - держать слово, а долг Хранителей - сберечь мир. Мы справимся, дан.
        С этими словами глава Хранителей натянул поводья и отправился вперед, к поющим женщинам, оставив Рокона возглавлять войско. Все верно: Хранители охраняют мир, пока дан Дорчариан идет на войну.
        - Я тебя к деду отволоку. - Гафр перестал считать монеты и пересыпал их в кожаный кошель, спрятал за пазуху.
        - Не посмеешь, раньше нужно было, - подбоченилась юная нахалка. - Деда глазом моргнет - и тебя сразу прирежут!
        Внизу оглушительно громко заорал осел, саданул копытом в стенку. Махонькое окошко под самым коньком кровли выходило на задний двор, где постояльцы оставляли скакунов. Запахи оттуда иной раз прилетали такие… Да еще и жара… Но другой комнатушки для хромого шута и юной пайгалки не нашлось.
        «Вчера не нашлось. - Гафр огладил тугой мешочек. - А сегодня, пожалуй, и лучшую комнату можем здесь снять».
        Однако девчонке спуску давать нельзя: Гафр подошел вплотную и молча уставился на взбалмошную пайгалку. Та вздернула нос, но тут же потупилась. Порванная губа Гафра чуть подрагивала, обнажая обломки зубов, глаз немного косил…
        - Да поняла, я поняла… - Вилейка скомкала край рубахи.
        - Повтори, - приказал Гафр.
        - Следить за языком, - забубнила Вилея. - Не сметь упоминать имя дана Рокона и его семьи…
        - И всех наб?льших людей в горах Дорчариан, - добавил Гафр.
        - Ага, и их тоже, - не стала упрямиться Вилея.
        - Дальше, - не отступился Гафр.
        Вилейке в рот палец не клади!
        - Мы отец и дочь. Из Пайгалы. Тебя медун по весне поломал, еле выходили, - зыркнула девчонка исподлобья. - Вот и пришлось нам из гор податься, вспоминать родовое ремесло.
        Каждый, кто знал горскую жизнь, в такую историю ни за что бы не поверил. Виданное ли дело - родичей на голодную смерть оставлять! Но имперцев обычаи чужеземцев мало заботили, так что незатейливая жалостливая история сгодится для утоления любопытства нечаянных доброхотов.
        - Ну и чего тогда? - проворчал Гафр, разминая изувеченные пальцы. - Язык у тебя - помело. Доберемся до твоего наследничка - он тебя на второй же день выгонит. И на порог больше не пустит.
        - Да помню я! Помню наш уговор! - заканючила вредная девчонка.
        Вилея и Гафр уже выступали вдвоем, веселили работников на постройке стены. Но это - там, в долине. Д?ма не считается: и строгий Вутц рядом, и зрители люди простые, рады любой потехе. Не то что здесь, на Перекрестке. Народ тут бывалый, тертый, не один год колесивший по дорогам Империи. Эти всякого насмотрелись.
        Однако выступление в постоялом дворе удалось на славу. Хохотали и стучали по лавкам так, что люд из соседних харчевен прибежал. Пришлось еще раз повторять. А потом еще. Но и медяков щедро отсыпали, а владелец двора кормил их без оплаты, от пуза. Все хорошо - вот только нашелся выжига, старый пень, убеленный сединами. После прохода Гафра с курчавой шапкой, куда щедро бросали медь, старик зашамкал беззубым ртом:
        - Это что… Я вот раньше самого Вутца в Арраине видал. Вот это была потеха! Сам сиятельнейший Векс Кней хохотал так, что и Пагот-Забавник небось услыхал.
        Вилейка, услыхав имя деда, подскочила к старичку и распахнула рот… Чуть все не испортила! Однако Гафр не сплоховал. Выламываясь, он подскочил к Вилее, подхватил ойкнувшую девчонку под мышку и уволок с собой под гогот зевак.
        - Помнишь, значит, - кивнул Гафр и сел, вытянув больную ногу. - Вот и слова мои запомни, говорить больше не стану. Еще раз дашь волю языку - намотаю косы на руку и через всю Империю к Вутцу притащу.
        Хитрюга Вилейка, повесив голову, плюхнулась на колени Гафру и уткнулась в грудь. Горец тяжело вздохнул и погладил ее по голове.
        Вилейка задумала побег давным-давно. Сразу как узнала, что этот Ули - не ее нареченный. А ее Олтер (вот зараза, и имя теперь привыкать говорить по-иному!) уехал в Империю, учиться. Уехал - и даже полсловечка не сказал!
        Когда начался переполох и все ускакали на Новую виллу, Вилейка смекнула, что лучшего времени не будет!.. Она прихватила загодя снаряженную котомку и кинулась на конюшню. А уж там-то ее и поймал Гафр. Пришлось Вилее рассказать горцу все без утайки. Гафр рубанул ребром ладони: или Вилейка идет с ним, или он отволочет ее к деду. Уж Вутц-то мигом вразумит, всыплет внученьке горячих!
        - А неплохо у нас получается-то, доченька! - внезапно хихикнул Гафр, и Вилейка с готовностью прыснула. - Я, когда наемничал, за месячишко столько не получал. Ладно, давай на покой устраиваться. Завтра в дорогу.
        Ночью к ним полезли лихие люди, которые тоже, видать, умели неплохо считать. Один, мелкий и верткий, запрыгнул с крыши в окно, а еще двое ломанулись в дверь. Вилея располосовала бок любителю лазать в окна, а Гафр мигом упокоил остальных, пока те топтались в проеме. По темноте они двинулись дальше, не дожидаясь появления дорожников и избегая ненужных расспросов.
        На следующем постоялом дворе они вновь устроили веселье - и растроганный хозяин таверны не взял с них за ночлег ни медяка. А вот потом-то они и влипли. Наутро к ним пристали слуги из ближайшей виллы. Важный имперец прослышал о пайгалах и зазвал умельцев в гости. Вилея плясала на канате, подкидывала кинжалы, падала, подпрыгивала, крутила колесо. Хозяин виллы с толстыми короткими пальцами и пухлыми щеками, похожий на пушистого кота хозяйки, пригласил Вилею стать его личной служанкой в опочивальне. Вилейка приняла приглашение за шутку, глядя на большой живот старика. Однако охрана из вооруженных слуг на входе нехорошо осклабилась, похлопывая тяжелыми дубинками по ладони. Тогда Гафр неожиданно резво для хромоножки скакнул к хозяину и шепнул на ухо пару фраз. Тот побледнел, отсыпал неприлично много денег и даже выделил провожатых до тракта.
        Им повезло. Зимой соседнюю виллу разорил Сплетник со своими людьми, прикидываясь беспощадными горцами. События недавней войны не прошли мимо внимания владельцев вилл в предгорьях: имперцы ездили друг к другу в гости и смаковали жутковатые новости. Гафру стоило только намекнуть, что за ними неприметно приглядывают страшные горцы-сородичи. Если, мол, священный обычай гостеприимства будет нарушен… Толстяк мигом припомнил участь бедолаги-соседа и всей его семьи и испугался до мокрых ляжек.
        Более они не заходили на виллы и не выступали в придорожных тавернах. Заработанных монет хватило с лихвой, чтобы не только добраться до Атриана, но и начать подыскивать там не самую плохую гостиницу.
        Вот тогда-то это и случилось. Вилейка в очередной раз не уследила за своим быстрым языком. Шагая по широкой улочке, она вдруг увидела распахнутые ворота и необычных даже для этих многолюдных мест чернокожих плечистых стражников. А за ними… Девчонка ойкнула и не раздумывая кинулась во двор. Черные истуканы ожили, бросились наперерез, но опытный Гафр бросил серебруху, и те тотчас вновь заняли покинутый пост. Толпа в проулке загудела, обсуждая странных чужеземцев, одетых как обычные оборванцы, но сорящих серебром, словно не зная цену монетам.
        На помосте танцевали девушки с укутанной головой и голыми животами. За столами сидели имперцы и весело болтали с другими девушками, обнимая их за плечи. Срамота! Вилея не пошла дальше; оперлась плечом на дверь и засмотрелась на грациозные движения плясуний. Уж она-то сразу поняла, сколько надо пота пролить, чтобы так ловко двигаться!
        - И чего сюда поперлись… - проворчал Гафр. - Тут только за посмотреть столько дерут…
        - Да ты посмотри, какая красота! - с жаром возразила Вилея. - А…
        Тут дверь вдруг дернули на себя, и Вилейка растянулась под ногами выходившего. Вот недотепа! Юная пайгалка развеселилась собственной неуклюжести. С каната не падает, а здесь…
        - Ты не ушиблась? - послышался мелодичный голос, и над ней склонилась встревоженная чернокожая девушка. Настоящая красавица: большие глаза, точеный вздернутый носик, чуть припухлые алые губы…
        - Таммата-нуи… - вдруг произнесла Вилея, сама не ведая, что говорит. Этими словами ее всегда встречал добрый великан Тумма, который тренировался с ними весь последний месяц. А что? Тумма темнокожий, и незнакомая красавица - тоже… Вот и слетело с губ…
        - Что ты сказала, девочка? - послышалось из глубины дома.
        С лестницы сбежала немолодая смуглая женщина с удивительно яркими голубыми глазами.
        - Да ить метет она у меня языком, точно метлой, хозяюшка, - зачастил Гафр. Он мигом понял, кто перед ним. - Как где чего услышит, так и повторяет потом целыми днями.
        Вилея поняла, что брякнула лишнего, и испугалась. А ну как Гафр и вправду ее обратно поволочет? Тумма, конечно, не горец и не родич дана Рокона - но и простым человеком его не назовешь… Вот незадача! Только-только до Атриана добрались! Олтер ведь где-то совсем рядом!
        - Можете звать меня Марикой, - представилась хозяйка. - А тебя?
        - Меня Вилеей. А это Гафр, мой отец.
        - Так где же ты слышала слова моего народа?
        - Да… где-то на постоялом дворе от черного человека. Большой такой…
        - Где это было? Давно? - воскликнула красивая девушка, но Марика глянула на нее так, что та мигом исчезла.
        - Мы много ездим, хозяюшка. Много где бываем, Марика, - вновь влез Гафр. - Ить уж и не упомнишь всего. Правда, Вилейка?
        Горец выразительно посмотрел на пайгалку. Та кивнула в ответ, держа рот на замке.
        - У вас деньгу за проход дерут, - взял дело в свои руки Гафр. - А в рот-то можно чего положить?
        Марика неожиданно рассмеялась и увлекла горцев за собой. Они прошли мимо столов, где веселились имперцы. Гафр с неодобрением глянул, как девушек хватают за плечи, но Марика и бровью не повела. Они подошли почти к самому помосту, и Марика усадила их за небольшой столик, стоящий отдельно от всех.
        - Сейчас вам принесут, - успокоила она гостей и двинулась на кухню.
        Марика наконец-то почувствовала вкус удачи. После стольких лет! Стоило войти на кухню, как облачка душистых ароматов закрутились над ней.
        - Вуго, - попросила она. - Накорми дорогих гостей. Девочку и мужчину.
        Вуго услышал слово «дорогих» и понятливо кивнул. А Марика прошла сквозь кухню и выбралась на задний двор. Присела в тенечке.
        «Неужели капризная Тинаа-тиква услышала молитвы, что возносили жрицы на любовном ложе? Неужели пророчество старой Туомалы наконец-то сбудется?»
        Девчонка непроста. И отец ее непрост. Они явно скрытничали и не хотели говорить правду. Нужно всего лишь время и…
        «Как же их разговорить-то? Ведь не расскажешь чужакам всей правды?..»
        Однако Тинаа-тиква сегодня расщедрилась. Скрипнула дверь, рядом на скамью уселся Вуго.
        - Хорошая девчонка, - пробасил здоровяк, утирая пот. - Хочет научиться танцевать.
        Марика вскинула брови и округлила рот.
        - Отец ее как услышал, чуть ложку не проглотил! - заколыхался Вуго, утирая слезы. - Я уж ей - это же с малолетства нужно учиться! А она - за две седмицы управлюсь! - продолжал веселиться повар.
        Во двор девушки вывели раненых, которых Марике подкинул ночной глава. Вспомнив о властном Остахе, Марика невольно дотронулась до щеки. Старик в халате выглядел совсем плохим. Нужно бы послать к нему Леа…
        - А чего Гафр с Вилеей к нам явились-то? - наблюдая за ранеными, которых с бережностью усаживали в тенечке, спросила Марика.
        Этим чудесным утром богиня любви, не иначе, явила им свою милость:
        - Так комнаты ищут. Где на постой встать, - пожал плечами Вуго.
        Олтер крался в тени густого кустарника. Впереди него по дорожке шел беспечный учитель Малех. Уроки только закончились, и учителишка спешил в город.
        «Бражничать небось собрался…» - подумал Оли и совсем некстати вспомнил бедолагу Тьора - тот ведь тоже следил за подонками Милиаром и рыжими Грисами, вот только совсем неудачно!.. Когда Тьор пришел в себя, он кое-как рассказал обо всем распухшими губами, и Олтер понял, кто напал на них у заморского дома.
        Сволочи!
        Милиар после того вечера пропал, хоть дядька и не стал поднимать шума. Гвинд и Дирг ходили на занятия как ни в чем не бывало, а вот Тьор так и не поднялся. Безутешные старые слуги увезли мальчика куда-то к морю, в родовое имение.
        Малех подошел к караулке, и Олтер кинулся бегом через лужайку к ограде. Уж заросли-то вокруг дома, архива и выхода из имения он все облазал! Олтер подпрыгнул, ухватился и залез на невысокое раскидистое дерево, которое только-только выглядывало над толстенной каменной оградой. Но Оли выше и не нужно! И так хорошо: ты всех видишь на площади, а тебя среди листвы никто не замечает!
        Все верно: Малех прошел сквозь ворота, перекинулся со стражниками парой фразой и поспешил через площадь к торговым рядам.
        «Ну точно, бражничать собрался! Все они здесь, в этой Империи, только и бражничают целыми днями!» - Оли спрыгнул на землю и вдоль ограды заторопился к библиотеке.
        Недавно его вновь призвал к себе Сивен Грис. Дядька Остах не на шутку перепугался - он решил, что имперцы прознали о нападении в переулке у заморского двора. Они-то решили это дело замять… Однако вызвали Оли совсем по другому делу.
        Наместник вновь был пьян. Наследнику сообщили, что в горы он не поедет. Остальные ученики с нетерпением ожидали середины лета, когда учеба оканчивалась. По традиции, которую заложил Эндир Законник, всех почетных учеников отпускали домой. Булогичи сборы уже за две седмицы начали!..
        «Раз Наула в горах - то и я тебя не отпущу», - сильно растягивая слова, произнес Сивен.
        Наместник долго смотрел на юного горца, словно хотел высмотреть что-то. Но Олтер стоял спокойно. Подумаешь!.. Братка сразу сказал, что летом его никуда не отпустят. Взмахом руки почетного пленника отправили восвояси и вновь повели через жуткий двор, перепачканный кровью и заполненный болью выше крыш. Оли даже подумал, что только ради этой прогулки его и позвали. Но он же бывал в громких жарких сечах - что ему этот тесный дворик?!
        Громада Атрианского архива показалась разом, словно выпрыгнула из кустов. Олтер подобрался. Ну сейчас-то он слова братки и проверит! Наследник прокрался к крайнему окошку и ловко уцепился за виноградную лозу. Подтянулся и очутился на подоконном камне. Потянул створку… и она открылась! Все как братка рассказывал!..
        Олтер перевалился через край и очутился в небольшом закутке, огороженном высоченными стеллажами с книгами. Юный горец растянулся на узеньком топчане и уставился в потолок. А вон и знаменитый гамак, на котором еще дедушка Эндир и Остах спали!
        Вспомнив о наставнике, Оли нахмурился. Взбаламутил всех дядька… Накрутил хвост бедному Барату, скрепя сердце похвалил Йолташа - подземные стрелки здорово всех выручили! А потом накинулся на Олтера! Ох и наслушался он от дядьки за самоуправство! Уж Остах-то с первого взгляда понял, какой из двух близнецов перед ним!..
        - Чего уж там! - махнул напоследок наставник. - Как были вы сорванцами, так и остались… Раньше надо было пороть, раньше… как поперек лавки лежали. Сейчас уж поздно.
        А затем пришел черед истории наследника о чудесной силе и толгувском амулете. Барат слушал затаив дыхание, а Остах покрутил перед глазами золотой желудь, покумекал - и вытащил из потайной прорези на поясе монетку с дыркой посередине. Продел шнурок-бечевку и приладил на запястье.
        «Монета с острым краем. Если что - сможешь себе по пальцу черкануть, - пояснил Остах. Олтер обрадовался: вон как наставник все ловко придумал! Однако Остах тотчас сунул под нос кулак. - Это на крайний случай! Не балуй с чудесной силой…»
        Пришлось соглашаться. Дядька приказал тренироваться с Баратом каждое утро перед учебой, взял с наследника слово без его ведома не соваться под землю - и был таков! Воровские дела ночного главы - они такие… Темные.
        Хорошо хоть Остах передал весточку от братки, которая в «Четыре палки» пришла. Как Олтер обрадовался! Хоть и изрядно намаялся, пока возился с решеткой, расшифровывая братцевы каракули.
        В библиотеке было тихо, и Олтер поднялся с топчана, на цыпочках двинулся в читальный зал. Встал за крайним стеллажом и снова прислушался. Тихо… Никого… Оли последние два дня следил за учителишкой Малехом - тот даже не ночевал в своей новой комнатке в архиве, где раньше жил Либурх!
        Брат дал слово старому библиотекарю. Дал слово наследника дана Дорчариан, что спасет бесценную книгу! И вот потому-то Олтер сегодня здесь. Юный горец прокрался сквозь пустынный читальный зал и двинулся по коридору. За плотно прикрытыми дверями слышались негромкие разговоры. А ну как кто-нибудь выйдет? Эх, нужно было дождаться вечера! Но тогда придется Барату все рассказывать…
        Однако обошлось. Череда дверей, ведущих в архив, закончилась, и Олтер свернул за поворот. Здесь было совсем тихо. Он прошагал вперед и увидел лесенку, которая завивалась наверх, в Голубиную башню. А рядом виднелась небольшая дверка.
        Вот она! Бывшая комната Либурха! Олтер подскочил и потянул на себя. Дверь не открывалась. Он потянул сильнее, затряс ручку. Напрасно! Дверь была заперта. И как он не подумал?.. Оли затоптался на месте.
        - И это все? - раздался вдруг насмешливый голос. - Я разочарован, наследник…
        Оли вздрогнул всем телом, сжал кулаки и развернулся.
        Поздним вечером на уютном заднем дворе заморского дома хватало народу: посетители ушли, входные ворота заперли… На лавках в тени расселись чернокожие охранники, девушки-плясуньи и молоденькие жрицы. У стола нашлось место и раненым, за которыми ухаживали Леа с подругами.
        Бубен в руках одного из черных охранников жил своей жизнью, пятки Вилеи сами отбивали ритм. Танцевать с закрытым лицом было малость непривычно, но… Подружки-плясуньи шагнули назад, и Вилейка оказалась в одиночестве перед зрителями. Юная танцовщица не растерялась, прошлась по краю помоста, колыхаясь бедрами и животом. Музыка стихла и вокруг захлопали. Раненые стучали по лавкам от восторга, и красная от натуги Вилейка стянула шелковую мокрую косынку с головы. Первый пробный танец!
        - Вилейка! - крикнул один из белоголовых с перебитой рукой. - А теперь станцуй на канате!
        Другие раненые поддержали товарища согласным гулом.
        Вилейка раздосадовалась: опять канат?! Значит, не так уж она и хорошо выступила…
        - Не станцевать, а поиграть, - проворчала она. - На канате играют, а не танцуют.
        Однако Марика словно услышала ее невеселые мысли.
        - Отлично получилось, Вилея! Я не верю своим глазам: ты и вправду сотворила чудо и научилась нашему танцу за две седмицы! Я о таком и помыслить не могла!.. Не хочешь показаться теперь и перед гостями?
        Девчонка радостно завизжала и прыгнула спиной назад, извернулась, встала на руки и прошлась по помосту, дрыгая ногами. Танцовщицы всплеснули руками, перевязанные белоголовые курши весело рассмеялись, одобрительно вскрикивая. Даже ворчун Юсси улыбнулся сухими губами. А Вилейка разошлась не на шутку: с разбега оттолкнулась от стены и вспорхнула на канат, который натянули для утренних тренировок в дальнем конце дворика, подальше от чужих глаз. Прошлась колесом, высоко подпрыгнула и перевернулась через голову, вновь качаясь на канате.
        Марика, с улыбкой глядя на девичью игру, двинулась в свои покои. Удивительная девчонка быстро стала в заморском дворе своей. И с Леа подружилась… Совсем скоро можно будет затеять непростой, но такой важный разговор. О черном незнакомце, который прозвал ее Таммата-нуи. Вилейке такое прозвище подходит, но вот первый встречный такое не скажет…
        Скрипнула дверь, и удивленная Марика вскинула глаза. На пороге стоял Гафр, отец Вилейки. Кособокий чужак помогал с очагами, таскал лавки перед выступлениями, мел двор, ходил с Вуго на рынок. Марика пригляделась. Увечный мужчина преобразился: двигался плавно, но быстро; прикрыл дверь и одним махом оказался подле хозяйки, навис над ней.
        - Слышал, Вилейка выступать будет? - обманчиво-спокойным голосом спросил он.
        Марика кивнула.
        - Стража у тебя на воротах справная. Добрые воины, - некстати заметил Гафр, бросая взгляд в окно.
        Хозяйка заморского двора припомнила, как Гафр поглядывал за разминкой быстрых воинов тионатил-кавай-йя с копьем. Восемь верных воинов-охранников послала за море старая Туомала, оберегать и хранить странников. Гафр с одобрением глядел на схватки воинов тионатил-кавай-йя друг с другом и кивал своим мыслям.
        Ох и непрост этот Гафр! Ох непрост.
        - Имперцы, клиббовы дети, всякие бывают, - вновь подал голос кособокий. - На Вилейку пялиться будут. Кому-то и такие нравятся… Мелкие.
        Он хотел сплюнуть на пол, но сдержался. Марика привстала с лавки.
        - С гор мы, хозяйка. Поняла уж, чего ить. Токмо пайгалы могут на канате играть.
        Марика кивнула. Уж что-что, а вызнавать новости они за годы странствий научились. Как иначе исполнить пророчество Туомалы? Вот и в этот город на краю Империи их привели слухи о странном юном горце. И Марика своими глазами убедилась - слухи не врали. Наследник и вправду был одарен. Она вспомнила жуткую рану, золотой желудь на окровавленном плече…
        - Ты ить хорошая хозяйка, Марика. Но токмо Вилея моя - не для утех. - Голос Гафра построжел. Марика собралась ответить, но кособокий выставил перед собой раскрытую ладонь. - Ночной глава. Шептали, платишь ты ему. Рыбак тоже из наших, а горцы друг за дружку горой стоят… - Гафр хмыкнул удачной шутке: горцы стоят горой. - Я не грожу, Марика. Вилейка… пусть пляшет, егоза. Но только танцы! Никаких утех!
        Не слушая возражений, чужак вновь скособочился и захромал к двери.
        «Опять ночной глава… - задумалась Марика над угрозой горца и невольно коснулась щеки, куда ее поцеловал жесткий, властный Рыбак. - Неужели проверяет меня? Кругами ходит?..»
        Хозяйка заморского двора приложила немало усилий, чтобы заманить к себе горского наследника - ведь это его имя привело ее в этот город… Однако внезапное нападение все переменило, и Олтер больше не появлялся. Милые толстяки Булогичи ходили к жрицам Тинаа-тиквы каждую седмицу, а в ответ на осторожные расспросы о юных господах только пожимали могучими плечами: неспокойно нынче на улицах… С тревогой Марика узнала, что вскоре все почетные ученики разъедутся.
        «Если бы не Вилея - пришлось бы начинать поиски по новой… Однако теперь у меня есть смешливая Таммата-нуи, и уж она-то никуда уезжать не собирается, - отмела беспокойные мысли Марика. - Только бы первое выступление для Вилеи прошло удачно…»
        - А я-то думал, хитроумный горский наследник и с закрытой дверью совладает… Я разочарован.
        Из темноты прохода вышел учитель Малех. Он встал напротив наследника, и лицо его расплылось в глумливой улыбке.
        И как только здесь оказался?
        - Из тебя плохой следопыт, ученик. Я заметил тебя еще вчера. Заинтересовался… Я ведь давно за тобой присматриваю - еще до твоего побега из Атриана.
        Ули навострил уши. Так этот червяк еще и за браткой следил?
        - Так что тебе понадобилось в моей комнате, ученик?
        - Книга. Большая книга Либурха. - Имперец изумленно посмотрел на юного горца, и Оли добавил: - Я Либурху обещал, что заберу ее. Ну, если с ним что случится…
        Малех закрутил головой, пожевал губами. Вздохнул:
        - Сплетника-то теперь нет… Самому приходится крутиться. Я вот подумал намедни: как же юный наследник смог сбежать из имения? Из-под носа стражников. Да еще и вместе с Туммой. И дочь наместника с собой прихватил!.. Ходил я, ходил, думал я, думал… А как ты обратно вернулся - решил за тобой присмотреть. Тихохонько: вдруг разгадаю загадку. Гляжу - а вечером-то мой ученичок берет охранника и крадется к архиву. Я за ним…
        Оли затаил дыхание, аж дышать перестал.
        - А они раз - и исчезли. Я покрутился - нет никого. Полез в кусты, нашел подземный ход. Тогда-то я все и понял.
        Олтер нащупал заточенную монетку, подарок Остаха.
        «Полосну по пальцу, а как сил прибавится. - запрыгну на этого гада и шмякну башкой об угол. А потом придушу, - примерился Олтер. - Нельзя бить учителей, говорите?.. Ну-ну».
        Оли набычился и двинулся к Малеху. Тот в страхе отпрыгнул и вытянул руки перед собой.
        - Меня нельзя трогать! Я письмо написал и спрятал! Там все написано! Если я пропаду - то письмо найдут и все про тебя прочитают!
        Олтер не остановился. Подумаешь! Значит, и он тоже убежит, поминай как звали! Совсем как братка…
        - Наследник Олтер! - Малех вдруг рассердился. - Сыну рекса не пристало так поступать!
        Олтер от таких неожиданных слов остановился. Чего это он?
        - Ты что, всех своих неприятелей будешь убивать? Какой же из тебя правитель? Так не делается! У меня есть товар: тайна про подземелье и книга старого Либурха. У твоего отца есть деньги. Купи мой товар за десять золотых - и всем будет хорошо.
        Оли остановился и с презрением посмотрел на жалкого учителишку.
        - Неспокойно нынче… И Сплетник у вас в горах сгинул, - пожаловался Малех. - Приходится самому крутиться… По рукам?
        Олтер задумался. Если он сейчас раздавит этого червяка - то книги все равно не получит! Но десять золотых - это же такие деньжищи!
        - Я напишу отцу, - соврал Оли, оттер плечом Малеха и двинулся к выходу.
        Просить у отца деньги он не собирался. Дану Дорчариан сейчас не до этого! И к дядьке Остаху тоже лучше не подходить… Всю дорогу до дома Олтер ломал голову, где бы достать десять золотых, но так ничего и не придумал.
        Вилейка меняла капризному старику в халате повязки, а позади сопели его толстые дружки. Вилея сердилась. Остальные раненые, белоголовые курши, - послушные; радуются, когда она подходит. Как же - ведь каждое утро смотрят, как она на канате играет… С местных-то, жильцов заморского двора, никто денег не берет! А этот несносный старик все время ворчит. А сейчас никак не хочет снимать свой вонючий халат! Только самый-самый толстый дружок кое-как и уговорил!
        - Тихо, йок! - зашипел луноликий старик, когда Вилея дернула присохший край повязки.
        Рана выглядела совсем плохо, отвратительно пахла, и Вилея не стала ругаться, пожалела старика. Толстяки позади озабоченно зашептались. Вроде и порез неглубокий, но края припухли, загноились.
        - Оу! Оу-инна оу! - запричитали смуглые девушки, увидев жутковатую рану.
        Воздев руки над головой, они побежали в дом.
        - Плохо, йок? - упавшим голосом спросил старик.
        Вилейка промолчала, толстяки отвели взгляд. Что тут скажешь?
        - Старый я стал, йок… - покачал головой старик.
        - Таммата-нуи! - послышался над ухом встревоженный мелодичный голос. - Что здесь?
        Подбежала Леа, и Вилея подвинулась. Леа охнула и уселась на коленки, примостив зад на пятки. Положила ладони по обе стороны от раны, прикрыла глаза и тихонько запела высоким-высоким голоском на незнакомом языке. Вилейка чуть колесом не прошлась от радости: и Тумма так же пел! Теперь все будет хорошо!
        Вилейка засмотрелась на поющую чернокожую Леа. Локон прилип к щеке, глаза зажмурены… Какая же она красивая… Вилейка не один раз замечала, как имперские гости, завидев красавицу Леа, теряли дар речи и совали Марике пузатые кошели, прижимая руки к груди и пуская слюни. Даже золото сулили за встречу с Леа! Марика только качала головой в ответ и отшучивалась, а стоило имперцам начать горячиться, броситься за Леа вслед, как из ниоткуда тотчас появлялись крепкие охранники с разрисованными белой краской телами.
        Старик округлил глаза. Румянец вернулся на серые щеки, он глубоко задышал.
        - Благодарю, йок, стук моего сердца! - Старик прижал руки к груди и поклонился. Толстяки радостно загомонили, хлопая по ляжкам.
        - Ну что, Юсси? Помирать теперь не будешь?
        Леа тяжело поднялась, улыбнулась одними губами и пошатнулась. Толстяки тотчас подхватили ее под руки, отправились в дом.
        - Ты не беспокойся! Мы за Юркхи присматриваем! Все хорошо будет! - крикнул напоследок самый толстый.
        Вилейка залюбовалась: рана зарубцевалась, молоденькая розовая кожица покрыла страшный порез! Она ловко повязала рану чистой тряпицей.
        Вилейку так и подмывало догнать красавицу Леа и рассказать про чудесного лекаря Тумму. Но вредина Гафр крутился неподалеку у распахнутой кухонной двери, а она обещала ему держать язык за зубами.
        - Хорошая ты девочка, йок. Веселая, йок, сильная, - звонким голосом произнес старик, натягивая на плечи халат. - Пойдешь в наложницы, йок?
        Вилейка чуть не присела. Прижала ладонь к губам и фыркнула:
        - За тебя?
        Старик рассмеялся в ответ.
        - За ханича. Он такой же юный. У него табуны кобылиц, много земли.
        Вилейка, не переставая смеяться, тряхнула косичками. Старик превратно понял ее сомнения.
        - Женой нельзя, йок, - пояснил старик. - У ханича глубокая кровь, знатный род. Наложницей можно…
        Вилейка прошлась по двору колесом, вспорхнула на канат и легко пробежала по нему.
        - У меня нареченный есть! - гордо заключила она, но старик продолжал бубнить и расхваливать неведомого ханича.
        И только ночью, ложась спать, Вилея поняла, про какую школу говорил луноликий Юсси! Ведь и Олтер наверняка там же учится! И как же она сразу не догадалась?! А уже совсем засыпая, она заново услышала голос Леа, склонившейся над ней и Юсси:
        «Таммата-нуи! Что здесь?»
        «И чего они все заладили: Таммата-нуи, Таммата-нуи?.. Совсем как Тумма! Он ведь точно так же меня называл! Хоть бы объяснили, что все-таки эти слова значат?..»
        Глава 7
        Горцы, даром что привычные к горным кручам, сторожко спускались по высеченным в обрывистой стене ступенькам. Грузовые стрелы с пропущенными канатами работали без устали, погружая в корабли походную утварь.
        В укромной бухточке, на спокойной воде, корабль едва-едва покачивался в затишке, а вот шуму вокруг хватало. Перекрикивались грузчики, орали ишаки, гомонили воины, ругались моряки. Чайки похохатывали как безумные, сидя на белых камнях, и шумело прибоем близкое, но невидимое из-за скал море.
        «Худо будет без лошадей, - подумал Рокон, запрокинув голову. На верхотуре, на краю обрыва, побратим Тарх прощался со своим любимчиком. Черный жеребец бил копытом и норовил пуститься следом за хозяином. Конюх Найвах еле-еле удерживал Сильного. - Коли у противника хоть один конный отряд найдется - чем отвечать станем?..»
        Рокон встряхнулся и прислушался. Коска Копон уже давненько ругался с Грубым Деаном, старым крепким боларом. Из уважения к союзникам спорщики говорили на имперском. По второму кругу пошли…
        - Да на кой клибб нам этот Северный остров сдался? - горячился Деан. - Сидят там слуги Безносого, и пусть сидят. Ужо потом им под хвост сыпанем углей… На Срединный нужно идти!..
        - Я Борона получше тебя знаю! Он море нам отдаст…
        - Да уж, конечно, отдаст, - сплюнул Деан. - Откуда у Босаада корабли? Все, все сдал Империи, паскудник!
        Горцы с опаской забирались в пузатые бвочи, поглядывая на деревянные борта и мачты. Усаживаясь на лавки, они чувствовали близкую глубокую воду и невольно робели. Многие молились Матери Предков. Да уж, непривычны горцы к морским походам…
        - Вот я и говорю: море нам отдаст. Босааду, как он ни похвалялся, Империя не дозволила свои корабли иметь… Всех боларов он на Срединный пригонит… Поставит сторожей на Дальнем мысу да в Восходной бухте - и будет ждать. Смотреть, куда мы пойдем. Туда войско и двинет…
        - Да и двинет, что с того!.. - заорал Деан. - С нашими-то доспехами нам все нипочем!
        Вооружились болары и вчерашние рабы знатно, покинутый имперский лагерь обобрали до нитки. Рокон глянул на приземистого мощного Плака, похожего на пень столетнего дуба: добрая кольчуга до колен, поножи, наручи, шлем. Меч, щит, кинжал. Юный бол Бареан поставил над войском прежнего отцовского воеводу, Коску Черепа. Ну а тот сделал дружка Плака старшим над бывшими рабами.
        - Мы с этим Северным сколько проваландаемся? Где столько времени взять? Думаешь, у дана Дорчариан дел других нет? Будем лазать меж скал, вылавливать слуг Безносого… Ты свою месть потешить хочешь, Коскахас! Слуги Безносого тебя пленили, вот и задумал теперь свое взять!
        «Времени нет, - мысленно согласился Рокон. - Постройка стены, лакасы… Старый лис Элам и Элса. Элса Эттик…» - Прощаясь с имперской красавицей, он совсем не расслышал журчание ее ручья. Неужели благословение Матери не властно над Элсой? Но ведь раньше…
        Череп побагровел и ухватился за борт. Приподнялся…
        - Нохвас, - негромко произнес Бареан, и воины вмиг успокоились. - Хватит.
        Рокон поглядел на Ули и юного бола. Весь поход приятели провели вместе, шептались каждый вечер. Рокон пристально посмотрел на своего дважды рожденного сына, и тот отвел глаза.
        «Ну точно. Как есть что-то удумали…»
        - Ночной глава Рыбак - да продлятся его дни - приготовил нам пять кораблей, - начал Бареан, и плешивый Змарик, посланец Остаха, тяжело вздохнул. Случилась незадача: в последний миг влезли арнские воры, перекупили часть корабелов. - За один раз мы и трети войска не перевезем. Так?
        Спорщики невольно кивнули.
        - Северный остров - самый крайний к большой земле. И берег там пологий, удобный для высадки…
        - Так замотанные просто смотреть не будут! - влез Деан. - Уж отравленных стрел да кинжалов у них хватает.
        - Но у нас ведь крепкие доспехи - так, дядька Деан? - с улыбкой спросил юный бол, и старый болар увял. Бареан обратился к Рокону: - Но это и вправду затягивает войну, дан Дорчариан. Если время не терпит, то мы…
        - Это твои острова, твоя земля, - подал голос Рокон. - Союзники-болары помогли дорча в битве у Скошенной горы, пришел наш черед вернуть долг.
        «Не зря, значит, мальчишки секретничали, раз решили взять сторону Черепа. Глаза у Ултера блестят… Что же они там еще придумали?..»
        Раздались зычные команды корабелов, на воду опустили весла. Первый тяжело груженный корабль разворачивался в узости, направив нос на выход из тесной бухты в открытое море.
        Бамилкар, старшой над всеми «добрыми» на островах, робел. Ему еще не доводилось бывать в Срединном дворце.
        «Подальше от царей - голова будет целей». - Он с опаской покосился на разъяренного бола Босаада.
        - Точно видели? Не напутали твои? - вновь насел на «доброго» гвардеец Борон.
        - Не напутали. Мои лодки их у выхода из бухты караулили. Мы и не прятались даже. Чего уж там… Верно говорю - на Северный они пошли! - «Добрый» глянул на солнце, поскреб затылок. - Уже высаживаются, поди!
        - И какого пьяного кальмара, потопи их Отец Глубин, они там забыли? - заорал, брызгая слюной, дианадох. - Ты ж говорил, на Срединный они курс возьмут! - напустился он на главу гвардейцев.
        Бола можно понять - он согнал людей со всех островов, до кого дотянулся. А ведь эту ораву кормить надо… Да и болары зароптать могут: у всех же огороды, сенокос, скотина, промысел. Одно дело пращой поработать да по домам разойтись - а здесь…
        - Не знаю я… - засопел съежившийся Борон. - Должны, должны на Срединный были идти…
        Бамилкар решил выручить дружка по детским играм, односельчанина, который при новой власти резко пошел в гору.
        - Так я ить поручение-то твое сполнил, - тихо заметил «добрый». Все резко развернулись, и он пояснил: - Весточку передал арнским, и те корабелов перекупили. Кого смогли… Вот у… - Бамилкар едва не ляпнул про «бола Бареана», но вовремя прикусил язык, - них кораблей и не хватает. До ближайшего острова идут, разгружают людей - и обратно. Так пару-тройку дней и будут мотаться между берегом и Северным туда-сюда.
        Бол треснул кулаком по столешнице, лязгнув дорогущим пластинчатым доспехом.
        - Вина! - гаркнул он. - И помогите снять с меня железо!
        Бамилкар попятился к выходу, отвешивая поклоны. Наконец он вывалился в полутемный коридор и перевел дух. Ффу-ух!.. Ну уж нет! Это не для него… Уж лучше под носом у имперской портовой стражи без огней пройти, чем еще раз…
        - Постой… - нагнал его бывший дружочек, что и втравил «доброго» в эту историю. - На, чтоб локти не грыз…
        Бамилкар поймал звякнувший мешочек и тотчас повеселел. А Борон вдруг притиснул его к стене и зашептал на ухо:
        - Мне тут сорока на хвосте принесла, тебе арнские воры за горского наследника хороший куш дадут?
        Бамилкар скривился. Это какой пескарь малахольный Борону в уши льет? Гвардеец надавил, выпустив из «доброго» воздух, и тот неохотно кивнул.
        - Много посулили? - Глаза Борона сузились.
        - Немало… Золотом.
        - За живого? За мертвого?
        - За живого. Мертвяк ни к чему. Им наследник для торга с ночным главой нужен…
        - Плохо. - Борон наконец отпустил прежнего дружка. - Плохо. С мертвяком после битвы проще бы было… Коли я пленю мальца - половина мне!
        Бамилкар кивнул, и Борон вразвалочку двинулся обратно. Пускай!.. Дружба с гвардейцем стоила и большего.
        - Погодь! - Борон хлопнул себя по лбу. - Так ты своих людишек и на Северном небось оставил? Чтоб наследничка-то сцапать?
        Бамилкар подмигнул приятелю и зашагал к выходу. Миновал стражу у ворот и выбрался наконец на волю. Покосился на огромное поле. Многие встали на постой у родичей в окрестных селах, но остались и те, кто устроились в шалашах и палатках. Горели костры, болары сновали у возов, таскали бадейки от колодца. Чадили походные кузни: лили расплавленный свинец, готовили снаряды для пращей. Рядом обихаживали крепких мохноногих лошадок, которых бол завел для гвардейцев в первый же год как пришел к власти.
        «У-ух! Против такой силищи не совладать!»
        Болары до женитьбы ходили наниматься в Империю, в застрельные сотни. Имперцы платили пращникам с островов справно. Уж потом, понаемничав и подкопив деньгу, матерые мужи возвращались домой. А кто единожды пращой похлопал - тот уже родного ремесла до конца дней не забудет…
        Дианадох свинца не жалел. Бамилкар представил, какая туча снарядов подымется в небо, и покачал головой. Горцы даже не добегут до строя боларов. Да и лошадей у них нет…
        Тут «добрый» увидел, как в «Старый мельник» на обочине села ввалилась громкая компания, и сплюнул от досады. Теперь в таверне небось не протолкнуться. Он запрыгнул в седло и запылил по дороге.
        В «Старом мельнике» народу и впрямь хватало - но не битком. Его узнали, потеснились, освободили место. Бамилкар омочил усы белой пеной и одним махом опустошил половину кружки.
        Хорошо!
        - Долгохонько стоять-то? - Острый слух «доброго» уловил тихий разговор в углу.
        - Чегось, боишься, жинка не дождется, с другим спутается?
        - Я тебе сейчас сам спутаю. Меж рогов…
        - Так чего… Как самозванец придет - насыплем ему из пращи полную коробочку - да и по домам пойдем…
        - Так я от Бляхи слышал - не самозванец он…
        - Чего?.. Чего городишь-то?!
        - Да тихо вы, тихо, дурни!
        - Гутарил - и верно это Бареан, сынок нашего Барривана…
        - Отец Глубин, чтоб краб тебе язык отчекрыжил… Прежнего бола поминать! Ты у себя в селе, что ли? Чего мелешь?
        - Услышат!
        Бамилкар покачал головой. В один присест умял жареного судака, заглотил еще одну кружку и направился к выходу. Надо идти на Северный, ловить наследника да и валить в Арраин. Получить монеты, да там и отсидеться…
        Война будет совсем не такой, как надеялись в Срединном дворце. Чутье «доброго» никогда еще не подводило Бамилкара. Он запрыгнул в лодку, махнул своим людям - и они заскользили в зарослях тростника к протоке.
        Горцы посыпались в воду и заторопились по колено в воде к близкому берегу. Вдруг из-за прибрежных валунов густо посыпались короткие стрелы. Однако первой волной шли воины в крепких бронзовых доспехах Старой Империи. Защита держала удар: воины поднажали и выбежали на сушу. Внезапно повалился на песок один воин… за ним другой, третий. Они поджимали колени к животу, скрючивались…
        - Вздеть щиты! - гаркнул Тарх. - Не зевать! За мной!
        Великан прыгнул за борт и в туче брызг бросился к берегу. Ултер неприметно дернул Бареана за рукав.
        - Коскахас, - подал голос бол. - Пращи…
        Череп вскинулся, заломил бровь и тут же согласно кивнул.
        - Болары! По камням. Бьем! - Он первым спрыгнул на мелководье, рванул пояс и вложил из поясной сумы свинцовый снаряд.
        Верные болары изготовились… Хлоп-хлоп-хлоп - подали голос пращи.
        Стрелы перестали лететь. Воины Тарха рассыпались в проходах между валунами, прикрывая друг друга. Враг отступил: Тарх расставил постовых и махнул рукой. Высадка продолжилась.
        Помощники споро оттаскивали замершие в прибое скрюченные тела. Ултер с отцом и бол Бареан с охраной приблизились. Вперед вышел Тумма и склонился над крайним воином. Стянул шлем, приложил ладонь к шее. Прислушался, понюхал рот, лизнул щеку.
        - Яд, - прогудел гигант и выпрямился. - Ни мертвы ни живы.
        - Можно поднять? Вылечить? - спросил Бареан.
        Тумма пожал плечами:
        - Снадобье. Особая трава, водоросли. У меня нет, - пояснил он.
        Ултер беспомощно оглядел безмолвные валуны. Множество узких проходов разбегалось между ними лабиринтом вглубь острова. Внезапно взгляд дважды рожденного заметил у самого берега в темном проходе множество огней-жизней.
        - Опасность! Там! - Он вытянул руку.
        Кайхур звонко залаял, топорща загривок.
        Дан Дорчариан и Тарх мигом подняли щиты, спрятали юнцов за спинами. Коска отскочил в сторону, крутнул пращой.
        - Бей! - заорал он.
        В щиты простучали, впиваясь, короткие стрелки. Болары метали по проходу следом за Черепом. Неугомонный Тарх, словно огромный барс, скакал по камням. Следом за ним не отставал Тумма. Упрямый лекарь так и не стал вздевать доспех, хоть кузнецы расстарались, построили и на него кольчугу из двух обычных.
        Воины-великаны скрылись за валунами, послышались звуки боя. Горцы сомкнули щиты и плотным строем двинулись вперед. Однако вскоре все было кончено. Показался улыбчивый Тарх и швырнул перед собой на песок замотанное тело.
        - Навахус, - сплюнул Коска. - Предатели.
        - Слуги Безносого, - качнул головой Бареан.
        - Из самострелов лупили, собачье племя, - весело прогудел Тарх. - Взвести по новой не успели…
        - А Тумма-то где? - заволновался Ули.
        - Ох и дикий у тебя друг, Ули… - покачал головой Тарх и зябко повел плечами. Он доверительно понизил голос. - Мне и драться-то толком не довелось. Только тесаки прогудели - раз, раз! - и эти, в тряпках, повалились. Я только одного и прихватил…
        Тарх кивнул на безжизненное тело.
        - Так где Тумма?
        - Повязку содрал с лица, запел негромко по-своему - и вперед бросился. - Бык опасливо покосился в проход. - Ох и не хотел бы я против него на узенькой дорожке становиться, Ули.
        - Не успели взвести самострелы, говоришь? - задумчиво ответил дан Рокон, уперев край щита в землю и поглядывая на торчащие отравленные стрелы.
        Высадка продолжалась. Для наследника мигом соорудили помост, подле которого застыли пращники-болары, готовые ко всему. Рядом ждали рывка люди Тарха - ладно вооруженные, с крепкими щитами. Стоило Ултеру взглядом дважды рожденного приметить движение - как тотчас следовала команда.
        Мигом в указанное место метали снаряды пращники, и мчались горские мечники, сжимаясь за щитами и принимая стрелы ладной бронзовой защитой. Повторно взводить самострелы замотанные не успевали. Бездоспешные слуги Безносого валились под ноги разгоряченных горцев.
        Пару раз выручил Кайхур: упрямый противник хотел сорвать высадку во что бы то ни стало и задумал напасть разом с двух сторон. Пока закрутился бой по правую руку, замотанные готовились к удару слева. Однако Кайхур громко залаял и помчался к дальнему проходу, где притаились проклятые убийцы. Тут уже не сплоховал Плак, оказавшийся со своими рабами ближе всех. Здоровяк прикрылся дубовой бочкой, которую только что сгрузили на берег, заорал «Амаран!» и помчал вперед. Рабы повалили следом. Подбежав к темному проему, Плак катнул тяжеленную бочку перед собой и вломился в гущу замотанных как кабан в хрупкий тростник.
        Стоило сборному войску понять, как противостоять необычной угрозе, как высадка пошла живее. Воины занимали проходы, отгораживались стеной щитов. На берегу росли палатки, выкладывались очаги. Корабли, высадив людей, разворачивались обратно: утром должны были доставить следующих воинов, поджидающих на берегу.
        Помощь Ултера теперь не требовалась, и он отправился к раненым. Их число росло: то одна, то другая отравленная стрелка находила-таки свою цель. Скрюченные тела положили под навесом. Ултер обратился к дару Матери. Огни жизни людей на земле горели по-прежнему, как у живых, ровным спокойным огнем. Вот только цвет костров - темно-красный, кровавый. Беда… Ули положил на грудь раненого ладонь, плеснул толику своего дара… Ничего не вышло: все то же хищно-кровавое безмятежное пламя.
        - Порозовел! - прошептал Мерех.
        - Лучше ему стало, - вторил Наум.
        Архогский сирота и атрианский беспризорник из гвардейской школы тоже отправились в поход. Стоило им ступить на берег, как они по пятам ходили за наследником.
        Ултер глянул на лицо раненого: и вправду, маска боли исчезла, щеки слегка зарумянились.
        - Айда! - велел он. - Утирайте им лица водой с уксусом. А я… я буду лечить.
        Травники-дорча, беспомощно отступившие перед неведомой хворью, только качали головами: наследник двинулся между телами - и те распрямлялись, лежали теперь хоть и бездвижными, но не скрюченными.
        - Все одно без противоядия не сдюжить… - прошептал Ули, смахивая пот.
        Он изрядно устал, его мутило, но осталось совсем чуть-чуть… Наконец он приблизился к краю навеса, склонился над последним раненым.
        - Ули! - вдруг раздался предупредительный крик, и его сбили с ног. Наум бросился на Ултера сверху и прижал к земле, прикрыв своим телом.
        Ули поднял голову. Из-за камня вывернули незнакомцы и кинулись вперед, низко пригибаясь и стелясь над землей. Наследник бросил взгляд назад: горцы далеко, не успеют! Ближайшие воины и не поняли еще ничего толком…
        Мерех метнулся навстречу нежданным гостям и ловко катнулся под ноги передним, сбив с ног сразу троих. Однако остальные перепрыгнули мальчонку - кто-то нарочно опустился прямо на голову - и продолжили бег. Пинком откинули Наума, ткнули в рот наследника вонючую тряпку, рывком завели руки за спину, затянули петлю и вздернули. Поволокли по песку. Ултер попытался упасть, однако его треснули по затылку и кинули на плечо.
        Наследник поднял голову - и увидел перед собой похитителя, который пыхтел последним. Обычный человек, нос на месте, никакой не замотанный… Вдруг свистнуло, мужик вздрогнул всем телом, споткнулся, глаза сошлись к переносице, и он рухнул плашмя лицом вперед. Вокруг засвистело, и похитители начали валиться среди камней. Внезапно чавкнуло над самым ухом, щеку окропило мокрым… и земля стремительно приблизилась. Ули извернулся, выставил плечо. Удар… Наследник подтянул колени и приподнялся.
        Все неведомые похитители валялись неподвижно, с разбитыми затылками. Ули посмотрел вдаль: на верхотуре помоста, где он недавно высматривал замотанных, стоял Коска Копон. Воевода махнул рукой с зажатой пращой и спрыгнул на песок.
        К Ули подбежал Наум, потирая отбитый бок, и перемахнул кинжалом путы. Мерех приходил в себя, тряся головой. Вокруг затопали. Ултер размял руки, поднялся и встретил встревоженного отца, Тарха и Бареана.
        - Пустое, - махнул наследник. - Обошлось.
        Грубый Деан и Череп ворочали тела.
        - Хоть одного подранка не мог оставить? - по привычке ворчал Деан. Заглянув в лицо мертвяку, он спросил: - На лодочника Микаша похож, с Дальнего, не?
        - Перепугался я малость за наследника дорча, вот и бил наверняка, - признался Коска и подошел к ворчуну. Наклонился, присматриваясь. - Похож. Сынок или племянник.
        - Это «добрые»? С Дальнего? - подал голос Бареан.
        Ближники бола переглянулись и кивнули.
        - Чего это они против меня встали? И Ули-то им зачем?
        - Человек Остаха, плешивый Змарик, говорил про арнских воров, - подал голос Рокон.
        Грубый Деан грязно выругался.
        - Крапивное воровское семя… Зря мы к берегу все корабли отправили. Один оставили, да на нем бы и заночевали. На воде всяко спокойней. А здесь и «добрые», и слуги Безносого, проклятые ночные убийцы!..
        Коскахас Копеан задумчиво протянул:
        - Бареан, Ултер… Спать будем в шатре, посреди лагеря. За тройной охраной.
        Дан Дорчариан согласно кивнул.
        Поздним вечером, ворочаясь без сна на кошме, Ултер думал только об одном: Тумма как исчез, так больше и не появился.
        Бамилкар трясся от страха и полз по камням. Когда вражеский лагерь на берегу скрылся за скалами, он поднялся и припустил к лодке что есть духу.
        «Отец Глубин и все его рачье воинство! Хрен китовый! Самозванец, как же!»
        «Доброго» колотило от ужаса. На его глазах всю шайку ближников перебили, словно стаю уток по весне. Когда упали Кривой и Щитень, он глазам не поверил. Кто ж так ловко мечет-то? Так издалека? До сих пор такой меткостью славился только один болар на всех островах. Давнехонько это было. Когда-то воевода брал верх на всех ярмарках, и равных ему не находилось…
        Бамилкар вспомнил беспощадного пращника на помосте и вновь вздрогнул. Это он! Он, Коскахас Копеан, бывший воевода бывшего дана! Когда к мальчишкам подошли взрослые, «добрый» срисовал и Грубого Деана, известного на все острова балагура и матерщинника, приятеля бола Барривана, пусть будет легок его путь.
        Вдали показались лодки, и Косой с Угрем вскинулись, вставляя весла. Мальчишку-бола Бамилкар не признал - не так уж часто он видел правителя Барривана, его отца. Но в то, что ближники прежнего бола пойдут за самозванцем, - ни в жизнь не поверит!
        - А где? Где парни-то? - залопотал Косой, упираясь багром.
        Бамилкар бросился грудью на нос лодки, поднажал… оттолкнул лодчонку и перевалился через борт. Растянулся на лавке.
        - Живей, живей! Сваливаем, бакланы глуподырые!.. - зашипел он.
        Испуганные «добрые» заткнулись и ходко заработали веслами. Лодка наконец влетела в тростники, и Бамилкар перевел дух. Ффух… Теперь не найдут. Косой и Угорь взялись за шесты, отталкиваясь от дна. Они косились на старшого, но рот держали на замке.
        - Посекли наших, - не стал томить приятелей Бамилкар. - Коскахас Копеан прибил. Из пращи.
        Угорь попал шестом в промоину и чуть не рухнул. Лодка опасно закачалась, заплясала на волнах.
        - Иди ж ты!.. - прошипел Косой.
        - И Грубый Деан, - кивнул «добрый».
        Косой и Угорь переглянулись. В глазах плеснул страх. Ни Коскахас, ни Деан добряками не были: эти придут и возьмут ответ.
        - Рвать отсюда надо, - выдавил из себя Угорь. - Придут за нами на Дальний. Жизни не будет…
        Первый ужас покинул Бамилкара. Он с показным весельем посмотрел на дружков. Из всей ватаги остались только эти двое, кто знал про уговор со столичным Зуаваром… но ведь тогда и плату за живого наследника делить нужно натрое. Бамилкар попытался подсчитать, сколько это - выходила такая прорва деньжищ, что голова пошла кругом.
        - Да не дрищите вы! - хохотнул он над испугом приятелей. - На Срединный правьте!
        Угорь и Косой вновь переглянулись.
        - Ты… рехнулся, старшой?.. - брякнул Угорь. - На Срединный?!
        - Может, дианадох верх возьмет: чего ради мы тогда в Арраин попремся? - спросил болар. - А на Срединном народу сейчас столько - затеряемся. Посмотрим, как оно дело-то пойдет. Глядишь, еще и споймаем горского мальца. Вы уж лучше прикиньте, сколько золотых на нос выйдет!
        Угорь и Косой так и замерли с шестами в руках, лупая глазами и беззвучно шевеля губами.
        - То-то и оно! - подытожил Бамилкар. - С такими деньгами нам каждому дом в Империи купить можно, лавку свою открыть!
        Обрадованные болары плюхнулись на лавки и заработали веслами. Да за такие деньжищи они из-под носа Отца Глубин восьмихвостую дочку упрут, не то что мальчонку!
        Ултер раскрыл глаза. Его разбудил знакомый звук - мягкий удар тела о землю. В шатре горели тусклые лампы, стояла глубокая ночь. Тарх нагнулся над наследником, готовый ко всему. Отец стоял на одном колене, вытащив меч из ножен и глядя на вход. Подле него застыл Коскахас Копеан, обнажив кинжал. Грубый Деан положил ладонь на рот и нос Бареана. Как только юный бол открыл глаза, старый болар тотчас прижал палец к губам.
        За тонкой стенкой шатра вновь повалились тела стражников. Лампы моргнули, огонь пригас, и свет потускнел. Происки слуг Безносого? Кайхур наклонил голову, свесил поломанное ухо и посмотрел на входную занавеску. Одним движением ее откинули. Мелькнула огромная тень, и радостный Кайхур бросился вперед. Обнюхал вошедшего темнокожего великана и фыркнул.
        - Тумма, - облегченно произнес Ули и тотчас подался вперед. - Тумма?!
        - Оу-инна, таманастри оу. Ауинна-дикка… - словно в горячечном бреду прошептал великан.
        Черный лекарь был весь с головы до ног заляпан кровью. Беспощадно сверкал на лице, покрытом запекшейся кровавой коркой, бездонный глаз-сапфир. Ули углядел в тусклом свете, как потеки крови на теле завиваются сложным рисунком. Неужели это сам Тумма рисовал на себе кровью?
        Дважды рожденный по-особому посмотрел на Тумму и охнул. Десятки, многие десятки жизней роились в нем и рвались наружу. Огромный гудящий ком из сотканных огненных нитей распирал Тумму изнутри. Однако гигант держал отнятую мощь в себе, не давал выйти наружу.
        - Оу - инна таманас… - вновь позвал Тумма.
        - Мы не понимаем, Тумма, - мягко ответил наследник.
        Тумма встряхнулся. Взгляд приобрел осмысленность.
        - Нужно иди. Смотреть. Простым людям - нельзя. Долг правителя - решать. - Лекарь посмотрел на Бареана. - Власть долга…
        Тот поднялся и решительно кивнул.
        - Идем.
        Они выбрались из шатра. Сторожа лежали вповалку. Дважды рожденный увидел тусклое сияние огненно-золотых нитей. Знакомая волшба, Тумма уже проделывал такое с имперцами…
        - Они просто спят, - успокоил он всех.
        Тумма пошатывался, словно пьяный, двигался смазанными скачками. Глазу трудно было следить за ожившей тенью, и Ултер прихватил лампу, пошел следом. Рядом тотчас выросла огромная фигура Быка. Остальные затопали следом, стиснув мечи и кинжалы.
        Тумма исчез в проходе меж высоких камней. Рядом лежали безмолвные часовые. От дальних постов бежали воины с огнем. Сейчас поднимут переполох, всех перебудят!
        - Распорядись, - велел Грубому Деану юный бол.
        Тот заворчал себе под нос, однако сорвался с места и кинулся навстречу встревоженным воинам.
        Ултер без труда шел за Туммой, хоть тот и вырвался далеко вперед. На окрестных камнях еще дышал жаром его внутренний огонь, и Ултер не боялся заблудиться. Коска Череп забормотал на боларском: ночной путь был устлан телами замотанных.
        Иногда они ныряли в узкие пещеры, иногда ступали по тесным извилистым проходам под открытым небом, под светом звезд. Близился рассвет. А впереди вдруг показался огонь. Живой, настоящий огонь. Чадили факелы, освещая круглую площадку, укрытую сверху нависающим скальным выступом.
        Стоило воинам ступить в потаенное укрывище, как все зашептали охранные молитвы. Каждый своим богам. Вдоль стен одинаковыми пирамидами расставлены гладкие черепа, перед ними белели дорожки-тропинки, выложенные костями. В центре виднелся жертвенник, на котором грудой навалены тела. Ули присмотрелся…
        - Дети… - безжизненным голосом произнес Бареан.
        Вдруг раздалось шуршание, Ули со страхом повернулся… и распахнул рот. Среди костей и разбросанных внутренностей, среди поверженных тел замотанных расхаживали грациозные птицы с удивительно ярким, переливающимся в неровном свете опереньем. Огромные хвосты, раскинутые гигантскими веерами, слегка трепыхались в предутреннем ветерке.
        - Мавуа-линн! Птица Безносого! - растянул губы в улыбке Бареан.
        Ултер ошалелыми глазами посмотрел на друга: пирамиды из черепов, распотрошенные дети, трупы замотанных кругом - и нарядные, привольно разгуливающие птицы?.. У наследника задергало левое веко.
        - У отца во дворце было много мавуа-линнов. О них в сказках про Безносого рассказывается. Эта птица - знак бессмертия. - Бареан поднял руку и указал на гладкую скалу, на которой раскинулся внушительного размера рисунок.
        Видно плохо… Ули шагнул вперед, однако Тумма подоспел раньше.
        - Безносый - хороший бог, сильный, - прогудел гигант, уважительно склоняя голову. - Безносый радовался, когда я резал жрецов…
        Внезапно Тумма пошатнулся… Ули увидел, как огонь отнятых жизней заметался внутри великана. Огненные нити тянулись к рисунку на скале, словно змеиные беспокойные языки… Тумма порывисто повернулся к Бареану, произнес длинную речь на родном языке. Внутренний огонь полыхал в нем, гигант качался из стороны в сторону, его мотало, крутило. Тумма просил, умолял - но так и не перешел на имперский. Когда Ултеру показалось, что Тумму разорвет изнутри, - он вдруг бухнулся на колени, положил ладони на колени и замер с прямой спиной. Грудь его часто вздымалась, но прошло два удара сердца, три… и Тумма застыл коленопреклоненной статуей перед странным наскальным рисунком.
        Все переглянулись. Черный лекарь изрядно всех напугал.
        «Что же там за рисунок…» - Ули двинулся к скале, но увидел краем глаза, как камень за спиной Бареана зашевелился. Наследник предупредительно вскрикнул, бросился вперед и рванул Бареана на себя. Кайхур прянул вперед. Высокая замотанная фигура с кривым ножом в руке закрутилась: в ногу вцепился Кайхур. Свистнул кинжал и затрепетал в груди нападающего. Враг упал замертво.
        Кайхур отпустил мертвое тело, и Ултер приблизился. Опустил глаза. Тощий и длинный замотанный застыл открытым лицом вверх. Ултера замутило от отвращения: мертвые бельма уставились в потолок. Век нет, губ нет, ушей, носа - не лицо, а обрубок. Вдруг внимание наследника привлек амулет, вывалившийся на грудь…
        Странный рисунок из толстой проволоки: большой круг, внизу круг поменьше. Из круга поменьше выходят пять лепестков… Будто ромашку пополам разрезали… Да точно такой же амулет Ултер снял с замотанного, который преследовал его в подземельях Атриана!
        - Никак сам Тень Безносого пожаловал, - проворчал Коска, выдирая из груди тощего свой кинжал. Отер клинок о мертвое тело и пояснил горцам: - Главный жрец.
        Ули всмотрелся наконец в скалу, освещаемую неровным светом пляшущих факелов, и нисколько не удивился, когда увидел все тот же рисунок.
        - Это и есть бессмертие, мавуа-линн, - пояснил Бареан и обвел перед собой очертания проходящей мимо царственной птицы.
        Ултер едва не рассмеялся и не хлопнул себя по лбу. Вот разгадка странного амулета: птица с хвостом. А они-то с Либурхом голову ломали! Большой круг - птичье тулово, маленький круг - птичья голова, а пять лепестков сверху - это невиданный роскошный хвост!
        Дан Рокон подошел к странной каменной дверце, откуда показался враг. Внутри оказалось нечто вроде узкой кладовки. Сейчас она была пуста. Дан Дорчариан прикрыл дверцу, глянул на мальчишек и вознес хвалу Матери: его дважды рожденный сын и юный правитель островов склонились над телом замотанного. Именно это видение послала ему Мать Предков совсем недавно, в ночь Праздника середины лета подле священного Лона Матери. Не зря, не зря он взял сына с собой в поход!
        «Слава тебе, Всеблагая, Утренняя Надежда!»
        - Светает. Что делать будем, Бареан? - подал голос Коскахас, обводя взглядом страшное укрывище замотанных.
        Бареан метнул взгляд на Ултера, и тот еле заметно кивнул.
        - Рассылай наших на острова. Грен пусть домой сходит, на Восходный остров. Грубый Деан пускай подымает Овчинный. Пусть возьмут старост, глав родов, - твердо ответил Бареан. - Пусть приведут ко мне всех уважаемых боларов, кого смогут найти.
        Пораженный Коскахас переглянулся с невозмутимым даном Дорчариан и стянул шлем. Почесал макушку.
        - Когда слать людей, бол? - глухо спросил воевода.
        - Немедля. С рассветом.
        Ултер посмотрел на коленопреклоненного Тумму. Лекарь пугал его: он превратился в статую, сквозь толщу камня которой угадывался испепеляющий жар.
        «Безносый радовался, когда я резал жрецов» - послышались слова Туммы.
        Неужели его друг и охранник говорил с местным божеством?
        Поспать никому больше не удалось. С рассветом показались корабли, и вскоре продолжилась высадка. Верные болары на найденных лодчонках замотанных разлетелись по протокам к родным островкам и селам.
        Ултеру надоело сидеть без дела. Он уговорил отца и забрал Тарха с его головорезами и отрядом самых крепких бойцов, одетых в лучшие доспехи.
        Победа же над замотанными была? Была. Значит, пришло время собирать добычу. Заодно найти и всех остальных слуг Безносого, выжечь осиное гнездо. Бареан порывался пойти вместе с ним, однако воевода не пустил: вскоре к болу Бареану начнут прибывать люди.
        Ултер двинулся по проходу, окруженный верными людьми с Тархом во главе. Кайхура пришлось пустить вперед - иначе упрямый Бык грозился запрятать наследника за стену щитов. Прогулка выходила невеселой: повсюду они находили только порубанные тесаками Туммы тела замотанных.
        - От ить страсть какая… - не выдержал один из горцев. - Черный колдун тут ночью всех упокоил?
        Бык зло цыкнул, и болтун заткнулся. Однако, выйдя на противоположный берег острова, пришлось признать - Тумма и впрямь упокоил всех. Если кто и остался - дали деру вплавь.
        - Отходят… - послышалось на дорча.
        Пустой корабль отваливал от берега, ставил паруса.
        - Завтра терскелов привезут - и айда. Все войско здесь.
        - Как воевать будем? Как отсюда пойдем?
        - Язык длинный?.. - ласково спросил Бык. - В рот не влазит, так я укорочу.
        Вдруг Кайхур навострил уши, принюхался… и потрусил вдоль пенного прибоя к дальним скалам.
        - Тарх, - негромко позвал наследник и качнул подбородком вслед умнице Кайхуру.
        - Щиты! - скомандовал Бык.
        Горцы ловко сомкнули щиты и двинулись вперед. Ултеру из-за спин было ничего не разглядеть, и он разозлился.
        - Не сопи ты… - пробасил Тарх. - Пес твой у скалы покрутился и сел. Нас ждет.
        Живых противников не нашлось. Одна гладкая стена. Воины замерли, цепко поглядывая по сторонам, а Ули с Тархом подошли к стене.
        - Чего там? - спросил Ултер.
        Кайхур свесил ухо и тявкнул.
        - Зря перлись… Скала как скала… - сплюнул раздосадованный Тарх.
        Кайхур презрительно фыркнул.
        - На песок посмотри, - бросил Ултер и шагнул вперед. Внимательно оглядел поверхность особым взглядом дважды рожденного и едва не подпрыгнул от восторга. Есть!
        Нижний камень слегка переливался знакомым по подземельям Атриана приглушенным зеленоватым светом. Рядом стоял Бык и чесал щеку: песок рядом со скалой был истоптан множеством ног. Ули приблизился к камешку, нажал ногой… Ничего не произошло, и Ултер подпрыгнул, опустился двумя ногами. В толще камня хрустнуло, раздался гулкий удар - и поверхность треснула, половины разошлись в стороны.
        - Пьяный клибб! - Ули приподняло в воздух и шваркнуло о стену. Навалился Тарх и накрыл огромным телом: - Щиты! - заорал он.
        - Да пусти ты… - пискнул полузадушенный Ултер. Он совсем забыл, что Тарх никогда не был под землей в Атриане и не видел ничего подобного! Ишь, как перепугался! - Нет там никого! Кайхур бы почуял…
        - Пусто, Тарх! - раздался зычный голос.
        - Нету гадов тряпочных…
        - Пусто логово.
        Тарх опустил наследника на землю и сунул под нос здоровенный кулак в половину головы мальчика.
        - Тебя кто так учил стоять, Ули? За такое Рокон мне голову открутит. Ладно дверь эта каменная хитрая… Но ты-то чего напротив входа встал? Стрелу получить? А ну там самострел снаряженный?..
        Оли потупил глаза. Виноват, чего уж!..
        Кайхур тем временем скрылся в проходе, и Ултер заглянул внутрь. В глубине скалы оказалась небольшая пещера, логово замотанных. Вдоль стен расставлены корзины и высокие глиняные кувшины с запечатанными воском горлышками. Висели под сводом связки трав и веток. На грубых столах валялись большие куски разноцветных камней, сушеные тела зверьков.
        Кто-то любопытный сунул нос в ближайший горшок, открыв крышку, и тут же отбежал в сторону, исторгнув из себя завтрак. Ули глянул: горшок доверху наполнен выдранными человеческими глазами.
        - На кувшины не зарьтесь! - предупредил он горцев. - Потравитесь!
        В глубине пещеры над потухшим очагом висел пузатый закопченный котел с густым застывшим варевом. Рядом, у стены высились охапки знакомых коротких стрелок.
        - Вот здесь они отраву на стрелы и наносили, - потер ладони довольный наследник.
        - Сжечь проклятущее гнездо, - проворчали из-за спины.
        - Ага, и стрелы эти потравленные…
        - А вон кости грудой в углу…
        - Еще чего! - возмутился Ултер. - Да нам и самим эти стрелы сгодятся. А Тумма, как очнется, все здесь осмотрит!..
        Ули походил без толку, открыл ближайший сундук. Свитки, книги… Ули вытащил верхний лист и вчитался. «Возьми три части истолченного водного камня и две части горной слезы…» - Наследник положил лист обратно и захлопнул крышку.
        «Тумма очнется… А он точно очнется?» - Мысль о застывшем статуей черном лекаре не отпускала. В очередной раз вспомнив Тумму, Ултер рассердился еще сильнее: он закрыл пещеру, вновь подпрыгнув на неприметном камне, и заторопился к центру острова, к укрывищу замотанных.
        Ничего не изменилось: окаменевший Тумма так и сидел, смежив веки, перед наскальным рисунком. Огонь отнятых жизней так и ярился внутри огромного темнокожего тела. Горцы смотрели на черепа с костями вокруг и истово молились Матери Предков. Ули отдал команду собирать все целые самострелы с тел замотанных, что найдутся, и поплелся под охраной Тарха в свой шатер.
        Глава 8
        - Похож, - закряхтел седой Одеан, щуря глаза под кустистыми бровями.
        Бол Бареан, сидя в походном кресле внутри шатра-ставки дана Дорчариан, слегка улыбнулся недоверчивому старику и оглядел старост и глав родов за его спиной. Болары косились на Коскахаса Копеана рядом с юным болом: мало кто помнил в лицо малолетнего сына Барривана, а вот знаменитого воеводу знали все Полуденные острова.
        - Конечно, похож, старый мерин, язви тебя в печень. Ты что, рыбий глаз, слову моему не веришь? - загорячился Грубый Деан.
        Бареан взмахом руки оборвал верного ближника, и он тотчас замолчал.
        - Твой брат, старый Стеан, верно служил мне. - Шепотки тотчас прекратились. Стеан тоже был не последним человеком на островах. - Он погиб в бою, прикрывая меня. Я помню… я храню его последние слова.
        Бареан коснулся груди, а Одеан, староста Овчинного острова, подался вперед и впился глазами в лицо мальчишки.
        - Убийцы, нанятые навахусом Босаадом, подстерегли нас в переулке. Один из них пробился сквозь строй и почти добрался до меня. Однако старый дядька Стеан успел его ранить, но и ему самому крепко досталось. «Ты все помнишь?» - спросил он меня перед смертью. «Хорошая драка, - сказал старый Стеан. - Болары как овцы не умирают!»
        Одеан горделиво распрямился. Славная смерть!
        - Боларус инморта канвас! - разнеслось под сводами шатра.
        Старик Одеан глянул мельком на пришедших с ним, а затем преклонил колено, склонил голову:
        - Дианадохус калас, бол Бареан!
        Другие болары - с Восходного, с соседних островов - следом за упрямцем Одеаном встали на колено. Но не все, не все… Многие топтались, неуверенно переглядывались: уж больно большую силу собрал дианадох Босаад. Такая смута начнется…
        Бареан посмотрел на воеводу. Коскахас Копеан решительно кивнул в ответ, и многие прибывшие на Северный болары побледнели.
        Да что они так боятся?
        - Пойдемте, покажем вам кое-что, островной люд, - разлепил губы Череп. - Мой господин, бол Барриван, не жаловал слуг Безносого, изгнал с островов. А нынешний навахус, под которого вы легли, приветил ублюдков.
        В шатре поднялся угрожающий гул.
        - Да много ты знаешь! - выкрикнул кто-то, но безумца тотчас зашикали.
        - Будет, будет, - проворчал старик Одеан. - Куда идти-то?
        Тела замотанных по приказу Копеана нарочно не убирали с дороги. Еще и с соседних закутков и проходов натащили. Уважаемые болары пробирались сквозь груды мертвяков, переступая через трупы, и мрачнели с каждым шагом. Никто и подумать не мог, что при нынешнем боле развелось столько слуг Безносого! Это кто ж кормил этих дармоедов? Ведь не жнут, не пашут, в море на промысел не ходят…
        Идущие впереди красавцы-горцы в начищенных бронзовых доспехах вышли на широкую площадку и разошлись вдоль стен. Застыли, пристукнув пятками копий. Бол Бареан и дан Рокон с наследником замерли напротив жуткого жертвенника в центре.
        Посмурневшие старосты и главы родов с ужасом огляделись по сторонам. Черепа, кости, порубленные тела… А потом такое началось! Болары дали выход своей ярости! Мигом припомнили, сколько деток пропало в протоках. В островных селах оплакивали потери и судили о гневе Отца Глубин: ведь все мальчонки и девчонки потопли, слишком далеко заплыв от берега… А тут вон оно как! Грузный краснолицый староста Восходного, потерявший недавно внука, покачивался как пьяный подле груды маленьких тел и грыз седой ус.
        - Как мой отец изгнал слуг Безносого с островов, так и я прикажу казнить всякого замотанного, кто попадется!.. - звонко выкрикнул Бареан. Юный голос дрожал от ярости.
        Гомон как отрезало. Нынешние-то его слуги, конечно, перестарались… Но ведь Безносый - свой бог. И как же можно казнить жрецов… Ведь разгневается…
        Коскахас украдкой поморщился, точно от зубной боли: горяч, ох и горяч бывает Бареан! Разве можно правителю говорить такое?..
        - А это еще кто?.. - со страхом прошептали в толпе.
        Все тотчас обернулись и увидели Тумму.
        - Ох и страх какой…
        - Он весь в крови никак?
        Бареан выступил вперед, обогнул жертвенник и подошел вплотную к коленопреклоненной статуе. Перед глазами дважды рожденного вдруг вспыхнул сноп света: взметнулось жаркое пламя, и Тумма ожил. Он внезапно подскочил на ноги, подхватил Бареана и притиснул к скале. Болары охнули, взялись за кинжалы… Тумма придерживал Бареана за плечи, а детские ладони покоились на гладкой поверхности камня. Ултер увидел, как из Туммы вырвался плененный огонь.
        Укрывище объяла тишина; только орала высоко в небе глупая чайка. Первым на колени опустился Коскахас Копеан, оглушительно громко лязгнув доспехом. Следом за ним, бормоча молитвы, брякнулся Грубый Деан, а потом уже повалились и все болары. Лишь дорча остались стоять на ногах, но побелевшие костяшки пальцев, сжимающих копья, и вытаращенные глаза горцев выдавали, чего им это стоило.
        Из ладоней Бареана по ложбинкам выдолбленного рисунка разбегался яркий свет: закрутился малый круг, вспыхнул большой, а затем засветились поверху и пять лепестков… Тумма одним движением убрался в сумрак, и потрясенный Бареан медленно повернулся. Гигантский рисунок за его спиной слегка пульсировал, наливался мощью. Юный бол распахнутыми глазами посмотрел на свои ладони, затем перевел глаза на скалу…
        - Мавуа-линн мортен боларус… - прошептали склоненные болары.
        - Дианадохус калас, бол Бареан! - каркнул Грубый Деан.
        - Дианадохус калас!
        - Бол Бареан!
        - Дианадохус!..
        - Мавуа-линн мортен!
        - Бол Бареан!!! - возликовали болары, вскакивая с колен, обнимаясь и кланяясь мальчику в пояс.
        Все их сомнения явленное чудо сбросило в море. Многие старики не скрывали слез. На скале медленно гас знак бессмертия. Даже невозмутимый Коскахас выглядел ошарашенным. Недоуменным союзникам-дорча он торжественно, во всеуслышание, пояснил на имперском:
        - Легенды гласят: когда распря нависнет над Полуденными островами и настанет конец дней, Безносый явит милость и наградит своим знаком избранного болара!
        - Так гласят легенды!
        - Болар, который отведет беду!
        - Восстановит мир на островах!
        Старый Одеан, пряча влагу в глазах, громко высморкался:
        - Так ить куда гнать-то всех наших? Где высаживаться-то будешь, бол Бареан?
        - Да и лодки, плоты нужны, - загомонили сметливые болары.
        - Лошади, телеги… - главы родов не первый год жили на островах, тотчас прикинули, что почем…
        Как же одним махом столько добра достать?
        Дан Рокон кивнул своим людям - и двое плечистых горцев подтащили небольшой окованный железом сундучок. Откинули крышку, и на солнце тускло блеснула груда потертых серебряных монет.
        Брови Бареана взметнулись, а Коскахас бросил взгляд на Плака: бывшие колодезные рабы мигом признали сундучок из Старого Поста, который они волочили сквозь зиму и земли скайдов, чтобы отдариться перед даном Дорчариан. И вот теперь Рокон возвратил дар!
        - Берите монет, сколько нужно, - негромко произнес Рокон. - Берите для плотов и лодок, для телег и лошадей. Коли найдутся справные кони под седло - платите не скупясь. Сыпьте серебро в мошну сомнений. Истинный бол Полуденных островов должен утвердиться на троне Срединного дворца!
        - Того хочет Безносый! - зычно припечатал грозный воевода.
        - Идут, идут, дианадох! - Борон ворвался в пиршественную залу.
        Бол Босаад порывисто обернулся. Выглядел он плохо: глаза в красных прожилках, синева под глазами. Тень Безносого пропал, и от жреца теперь не приходило никаких новостей; «добрые» тоже затаились. Правитель весь извелся - неприятель бездействовал, засел на Северном… Бол почти не спал две ночи. И вот наконец долгожданные вести!
        - Где? Где, драный клибб тебя задери?
        - Восходная бухта! Туда идут! - проревел Борон.
        - Подымай войско. Хватит уже бражничать под моими окнами и жрать мой хлеб. Доспех! - рявкнул Босаад слугам в открытые двери.
        Кровь забурлила по жилам, правитель расправил плечи. К Восходной бухте, слава Безносому! Так он и думал! Берег в бухте широкий, спуск удобный, вот Коскахас и задумал бегать корабликами именно там: от Северного до бухты, высаживать горцев. Босаад треснул кулаком по столу. А вот он встанет поверху, да и начнет лить свинцовый дождь, как только горцы стронутся, пойдут по склону.
        Скорым шагом болары запылили по дороге, перекидываясь шуточками. Идти было совсем недалеко. Бол Босаад в приметном пластинчатом доспехе ехал впереди на превосходном жеребце. За ним покачивались на мохноногих лошадках гвардейцы. Настроение у ближников веселое: пращники вдосталь накормят горцев свинцом, а они ужо помашут с седел мечами!
        Вдали показались паруса. Бол Босаад застыл на утесе, вглядываясь в морскую даль. Борон срывал голос, расставлял боларов двумя большими отрядами: одних на утесе, других чуть подальше, на всхолмье. Конных ставил посередке, дабы врубиться с разгона в расстроенные горские ряды.
        У Босаада мелькнула тревожная мысль. Никак за эти два дня боларов в его войске стало меньше?.. Сбежали по домам? Но это ничего, ничего. Уж после боя ему притащат за шкирку всех бездельников! А за измену он возьмет с них ответ!
        Пять кораблей приближались. Уж больно ходко идут. Глаза слезились на ветру, бол Босаад прищурился… Не может быть! Корабли прошли вдоль берега, заложили дугу, показали пустые брюха и развернулись кормой к островам, правя к Большой земле! Проклятье!..
        - Борон! Разворачивай! Гоним к Дальнему! - заорал Босаад, но глава гвардейцев уже и сам все понял.
        Он дал затрещину десятнику, разогнал остальных… Войско неспешно разворачивалось. Медленно, медленно! Как же медленно! Бол рыкнул, и конный отряд вырвался вперед. Позади выползали на тракт раздосадованные болары. Теперь уж никто не напевал веселые песенки.
        Стоило показаться Срединному дворцу и полю перед ним, как Босаад осадил коня. Проклятье! Щенок Бареан вместе с Коскахасом провели его, как мальчишку! На противоположном краю выстраивалось вражеское войско. С Дальнего мыса они бы не смогли прибыть так быстро! Неприятель высадился на Срединный вчера… или и того раньше. Выставленные сторожа не упредили, а это значит… Босаад вгляделся и сжал кулаки. И вправду: среди вражеского построения угадывались простенькие боларские кожаные доспехи. Навахусы! Предатели!
        Вдруг порядки вражеского войска пришли в движение. Вперед выбрался внушительный отряд горцев в начищенных тяжелых бронзовых доспехах, с ростовыми щитами. Печатая шаг, они прошли половину поля и застыли. Перед строем щитов показалась маленькая фигурка на неказистой лошадке, одетая в простенькую одежу, и застыла.
        «Щенок Бареан! Теперь уж не уйдет!»
        - Бей! - рыкнул Босаад. - Боларус!
        Болары встали вдоль кромки поля, закрутили пращами… Однако вместо смертоносного ливня на неприятеля просыпалась лишь жалкая кучка снарядов. Босаад не верил своим глазам: болары поплелись к ближнему селу, оставив войско. Кое-кто и вовсе через все поле отправился к неприятелю!
        Босаад захрипел, ударил кулаком в грудь. Ну уж нет! Слишком далеко выбрался из строя проклятый сосунок! И воевода Копеан проглядел: подставились чужаки!
        - Конные! Бьем! - указав на сверкающие доспехи, заорал Босаад и толкнул пятками коня. - Бьем, бьем!
        Кони взяли разбег, дрогнула земля. Воины отвели руки для броска дротиков. Сбить первых, со щитами, а там уже ворваться… Босаад хищно осклабился. Это вам не в горах воевать…
        Внезапно несколько воинов на полном скаку рухнули с седел. Свинцовые снаряды простучали по спинам, гневно заржали кони - пращники ударили сзади! Проклятые навахусы! Все, все ответят - только бы добраться до щенка… осталось совсем немного - уже виднелись черные испуганные глаза горцев над кромками щитов! Вдруг враги разошлись. Показались воины с приметными самострелами. Залп! Короткие стрелки хищно прожужжали железными оводами, сбивая воинов с седел. Некоторые рухнули наземь вместе с лошадьми.
        Проклятье! Но ничего, времени на перезарядку больше нет… Босаад прижался к шее коня, стиснул меч покрепче. Однако в руках стрелков вдруг появились новые взведенные самострелы. Залп! Залп!
        Вокруг валились всадники и ржали кони.
        - Уходим! Уходим! - прорычал Борон. Глава гвардейцев появился из ниоткуда, ухватил повод, уводя бола из-под обстрела.
        Десяток верных ближников, самых преданных, рвался к дворцу. Этим есть что терять… Босаада мутило от бешенства, в висках гулко стучала кровь. Боларское войско таяло на глазах. Ничего. Сражение проиграно… но Империя вновь поддержит его, преданного союзника, - он им нужен… Мало ли он уступил? Отказался от кораблей, от пошлин…
        Беглецы ввалились во двор, и вооруженные слуги тотчас заперли ворота, накинули запорный брус.
        «Добраться до ухоронки, забрать каменья - и в Атриан. Там Сивен, он поможет. Вернусь с имперской армией - и повешу каждого десятого… Во славу Безносого и бола Босаада!.. Милостивого и беспощадного!»
        Босаад ворвался в тронный зал и бросился к подножию. Откинул ступеньку, под которой пряталась ухоронка. Позади уже слышались звон мечей и яростные крики боя. Быстро они! Почему, как? Босаад подхватил тяжелый ларец и оглянулся.
        Проклятье! В дверном проеме уже сражались. Внезапно верных гвардейцев подбросило и разбросало, словно из прохода вырвался бык. В зал выметнулись два огромных воина. Босаад невольно помянул Безносого - настолько те были смертоносны. Великан в доспехе и шлеме пнул поднимающегося гвардейца - и того подняло над полом. Гигант, хохоча, бросился в драку. Борон, лучший мечник островов, качнулся вправо, поймал врага на ложном движении, опустил меч на выставленную ногу… Гигант играючи ушел от удара и ткнул Борона в лицо. Тот отшатнулся, и чужак одним ударом свалил болара. Второй воин был страшен: обнаженный до пояса, с двумя уродливыми тесаками в руках, весь покрытый запекшейся кровью. Он пел высоким голосом на незнакомом языке и стелился шагом опытного убийцы. Чернокожий ускорился, врубился в гвардейцев, взмахнул тесаками - и вскоре все было кончено.
        Босаад увидел входящих следом и выпустил ларец из безвольной руки. Сундучок упал, крышка брякнула. Черный и белый жемчуг, яркие кораллы и драгоценные каменья со стуком посыпались со ступеней. В зал входил юный бол Бареан. Рядом ступал мальчишка в коротком плаще и бородатый горец с пронзительным взглядом. Босаад сплюнул. Рекс Рокон с наследничком, не иначе.
        «Вышло девчонку Сивена-то в горах прирезать?» - мелькнула глупая мысль.
        Рядом подволакивал ногу залитый кровью, скособоченный Грубый Деан. Старый болар прижимал ладонь к животу, и Босаад скривился. Не жилец… Ну хоть кого-то удалось спровадить вместе с собой.
        Босаад выдернул меч и шагнул вперед. Входящие остановились, и перед Босаадом оказался Коскахас Копеан.
        - Именем бола Барривана! Моего друга и господина! Я приговариваю тебя, братоубийцу и предателя, проклятого навахуса, к смерти, - четко выговаривая слова, произнес воевода.
        Эхо понесло грозную речь по чертогам, и Босаад сплюнул под ноги противнику. Качнул мечом и двинулся навстречу.
        «Коли повезет, и этого заберу…»
        Босаад, опытный мечник, внимательно следил за приближающимся врагом. Мальчишка-горец вдруг достал из-за спины взведенный самострел, однако щенок Бареан удержал его. Внезапно левая рука воеводы метнулась вперед, и он швырнул в лицо противника горсть монет. Босаад уклонился, однако пара кругляшков больно ударила по бровям. Он скакнул назад, отмахнулся сослепу - и страшный удар по левой ноге сбил его наземь. Он вяло крутнул мечом, но клинок выбили из обессиленной руки. Послышалось гудение воздуха. Удар по горлу - и бол Босаад перестал быть.
        - Все торопишься, воевода, верный пес… - харкнул кровью себе на грудь Грубый Деан и, пошатываясь, добрался до поверженного врага. Постоял, посмотрел.
        Раскинутое тело валялось посреди серебряных монет, жемчуга, кораллов и драгоценных камней. Бареан пристально смотрел на смертельно раненного дядьку, глаза юного правителя блестели.
        - Хочу увидеть тебя на троне Полуденных островов, мой бол… - прохрипел Грубый Деан. - Напоследок.
        Бледный Бареан, прикусив губу, кивнул и двинулся вперед. Он замешкался перед мертвым телом в темной луже, шагнул в сторону, намереваясь обойти его…
        - Не так! Наступи… - прорычал Грубый Деан, с ненавистью глядя на мертвеца. Кровавый плевок выплеснулся изо рта и повис в седой бороде. - Наступи!..
        Бареан послушно возложил стопу на страшную ступеньку. Мертвое тело самозваного бола оказалось мягким, податливым, и Бареан торопливо перенес вес на другую ногу. В полной тишине, пачкая подножие трона багряными слякотными последышами, Бареан взошел и опустился в кресло с высокой резной спинкой.
        - Дианадохус калас, бол Бареан! - прокаркал Деан и выдернул клинок из ножен. Со всего маха он рухнул на тело под ногами и вонзил кинжал в грудь мертвеца. - Боларус инморта канвас!
        Страшный вид мертвого Деана и прежнего бола преследовал Ултера, не давал уснуть. Ох и упрям Грубый Деан! Даже после смерти врага решил еще разок поквитаться. А какую славную по нему устроили тризну!
        Дядя-узурпатор у Бареана оказался прижимистым: в подвалах нашлись и бочки с пивом, и бочонки с имперским вином, и копченые окорока, соленая и сушеная рыба, разносолы.
        Бареан повелел вытаскивать все из ворот и поить боларов вечер, ночь и день напролет. Острова загудели, все потянулись на Срединный, славить нового правителя.
        Коскахас поворчал, но бол Полуденных островов ответил просто: «Дядьке Деану такая тризна понравится». Воевода тотчас отступился.
        «И все-таки зря не разрешил мне Бареан подстрелить этого Босаада, - лениво подумал Ултер и вытер мокрый лоб. Жарко… За окном пели песни пьяные болары. Юный бол растрогался и положил дорогого гостя в своей детской спальне. Она оказалась совсем тесной, но спасительно-прохладной в одуряющий летний зной. Открытое окно выходило в сад, откуда изредка прилетало дуновение с моря. Рядом в темноте мерно дышал Мерех, архогский сирота, и сопел в ногах Кайхур. За дверью на кошме дрых Наум. - Ядом замотанных бы его обездвижили, а потом столько всего нужного узнали! Все бы вытрясли из мерзавца!.. Сам Бареан потом бы спасибо сказал».
        Воспоминание о яде замотанных привело мысли наследника к Тумме. Черный лекарь, как только прознал о схроне замотанных со снадобьями, не мешкая отправился на Северный остров. Стоило поторопиться - раненые так и не пришли в себя, и тянуть с поиском противоядия не стоило.
        Вдруг среди заунывной песни в саду за окном почудилось движение. Дважды рожденный навострил уши, но чуть не оглох: уж слишком много народу пировало на улице, и дар Матери пришлось заглушить. Но вот кто-то ругнулся в сердцах вполголоса, и встревоженный Ултер поднялся на локте. Тут уж и обычным слухом услышишь! Кайхур спрыгнул с лежанки на пол и замер напротив окна. Шерсть на загривке встала дыбом.
        Лунный свет моргнул, и через проем переметнулась тень. Кайхур рыкнул, бросился на чужака, и пса поймали на блеснувший клинок. Стряхнули белое тело под ноги. Ули, не помня себя, бросился на чужака, однако первым подоспел Мерех и полоснул врага по вооруженной руке. В комнату через подоконный камень перепорхнул еще один чужак и резким ударом отшвырнул Мереха. Тот отлетел, ударился спиной и сполз по стене. Больше он не двигался.
        Ултера саданули по затылку, в голове замутилось. Рядом шипел неприятель с располосованной рукой. Наследнику всунули в рот кляп, накинули мешок и впихнули в окно. С той стороны уже ждали и приняли безвольное тело. Руки завели за спину, связали. Затем закинули на плечо и понесли в ночь.
        «Кайхур, Кайхур!.. Как же так…» - замычал Ули и провалился в забытье.
        Очнулся Ултер от удара плечом о борт лодки. Легкое суденышко закачалось на воде. На мелководье зашлепали. Стронулись, лодка набрала ход. Тяжело засопели, затем послышался глухой стук вставляемых в уключины весел. Плеснуло, и ход ускорился. Ултер в вонючем мешке на голове дышал часто-часто, чтоб не задохнуться. Его запихнули под лавку лицом вниз. Живот и грудь тотчас намокли, воздуха не хватало.
        «Кайхур, Кайхур, - крутилось в голове. Перед глазами стояло недвижное тело верного пса на полу. - Не жить вам, гадам!»
        Над Ултером негромко загомонили. Раньше наследнику казалось, что он стал немного понимать этот торопливый язык, но сейчас не разобрал ничего. Его вздернули и стянули мешок.
        Луна серебрила морские волны, ветерок прошелся по спутанным волосам. Высокий темный берег отдалялся в ночи. Двое посреди длинной лодки ставили мачту с привязанным парусом, другой сидел на руле. Еще двое ощупывали Ултера. Лиц в ночи не разглядеть - одни черные пятна кругом, а не лица. Оружия похитители не обнаружили: перевязь с кинжалом Ули как положил перед сном на край кровати, так она там и осталась… Эх, а как бедолага Мерех? Очухался?
        Болары потянулись к вонючему мешку… Опять на голову?.. Ули выпучил глаза и шумно задышал, раздувая ноздри и показывая, как задыхается. Незнакомцы переглянулись, буркнули себе под нос. Мешковина полетела на лавку, а наследника вновь пинком бросили на самое дно.
        Ули ударился грудью о доски и сжал кляп зубами. Сволочи! Затхлая вода плескала на щеку, через распростертое тело то и дело кто-то перешагивал. Хлопнул парус, лодку накренило и понесло над неспящим морем. Похитители радостно загомонили.
        Ултера мутило, качало, подбрасывало на волнах и обдавало солеными брызгами с носа суденышка. Болары опустились неподалеку, уселись плотнее. Запахло вином, хлебом и мясом. Послышалось чавканье.
        В животе Ултера поселился страх. Кто эти враги? Они не боятся ни гнева бола Полуденных островов, ни мести дана Дорчариан. Чего же им нужно?
        Вокруг раскинулось бескрайнее море, внизу, под скрипящими досками, простерлись неведомые водные глубины, полные хищных тварей. Руки связаны: вывалишься из лодки - и мигом пойдешь ко дну. Помощи ждать неоткуда… Горький ком встал в горле, во рту пересохло, глаза застили слезы… Ули скорчился, вжался лбом в колени. Вдруг некто невидимый, незнакомый, но родной, склонился над Ултером. Плечи обняли теплые ладони:
        «Не бойся, дважды рожденный. Не бойся, парень. Я с тобой. Ты сильный, ты справишься».
        Наследник воспрял. Не иначе сама Мать Предков пришла ему на помощь! Но вот интересно - почему она шепчет мужским голосом?
        «Потом, все потом…»
        Ултер собрался с духом и обратился к дару дважды рожденного. И как только раньше не догадался?! Пусть кинжала и нет с собой, но уж его-то дар, его оружие, никто у него не отнимет!
        Ули по-новому огляделся кругом. Далекий берег угадывался у самого окоема - это Срединный остров, откуда его похитили. Ходко идут! Правят разбойники уверенно; кормчий то и дело поглядывает на луну и звезды, стоит им только появиться в разрыве туч. Ули припомнил карты, развешенные в имперской библиотеке.
        «К Большой земле, к Арраину идем, больше некуда…»
        Наследник немного приободрился: если удастся выбраться, то в портовом городке можно будет заявиться в «Морской окунь», поискать там Змарика, дядькиного помощника.
        Рядом с кормчим у руля сидел еще один болар. Эти двое держались особняком. Ули присмотрелся: сидящий рядом с рулевым баюкал правую руку.
        «Ага! Приложил тебя все-таки, паскудника, Мерех! Вот молодец!»
        Трое других боларов так и сидели сгрудившись, передавая мех с вином и заедая хлебом. Лица обычные, ничем не примечательные… Да и чего тут разглядишь, в этой серости? Болары негромко переговаривались по-своему, склонив головы поближе друг к другу. Стоило лунному свету заплясать среди волн, как они бросали алчные взгляды на Ултера. А иногда украдкой поглядывали и на двоицу подле руля.
        Алчность - это уже хорошо. Значит, не душегубствовать собрались и не мстить, а продать подороже. Никто наследника с камнем на шее сбрасывать в море не собирается, везут за выкуп. И с этими двумя делиться сообщники никак не хотят…
        Что же делать? Сидеть как покорный барашек, которого везут на ярмарку? Ну уж нет… Не только болары как овцы не умирают! Коли Мать Предков столь щедро одарила Ултера, то эту темную ночь на лодке должен пережить лишь он один!
        Как только ветерок надолго отогнал от луны рваные тучи, Ули тихонько захныкал и заскулил сквозь кляп. Троица похитителей тотчас обернулась, один из них рассмеялся и затряс указательным пальцем, другой вытянул ногу и легонько пнул скрюченное тельце. Ну уж нет! Ули вдохнул поглубже и принялся выть. Он мычал сквозь кляп не переставая, пока хватило воздуха. Потом вновь отдышался и начал выть по новой. Теперь над лавкой уже приподнялись двое и приложились к его бокам основательней. Но упрямства наследнику было не занимать. Он ухватился связанными руками за лавку и принялся колотиться лбом об обшивку лодки. Лопнула кожа, проступила кровь.
        Болары переполошились. Прозвучала короткая команда от приземистого плечистого похитителя - и над Ули захлопотали. Высекли огонь, зажгли лампу. Кое-как перевязали разбитую голову грязной тряпицей, развязали руки и выдернули кляп.
        - Море вокруг. Не дури, наследник, - глухо предупредил приземистый. Его имперский звучал странно: будто камни простучали по скале.
        Ули закивал как припадочный и натянул на лицо глупую счастливую улыбку. Приземистый взмахом руки поменял рулевого, послав на корму своего человека. Двоица, опасливо поглядывая на крутящихся вокруг наследника похитителей, пробралась на нос. Болар с короткой бородкой болезненно кривился и придерживал правую руку здоровой рукой.
        Приземистый недоверчиво оглядел заплаканного Ултера:
        - Гаси фонарь, - раздался приказ, и ночная мгла вновь наполнила лодку.
        Угорь злился. Он привычно перехватил руль, прижал к боку. Отец Глубин спал, не гневался: ветерок ночной, попутный, волнишка слабенькая. Иди себе и иди. Главное, с рассветом заложить правее, чтоб к Арраину выйти. И на кой клибб мохнатый нужно было еще и этих брать, дворцовых?
        Сцапать мальчишку так просто не получилось. Во всех тавернах гутарили, праздновали победу и радовались за нового дана. Судили-рядили о чудесном знамении Безносого и об избавлении от его слуг. С ужасом пересказывали сплетни о логове детоубийц на Северном.
        Пару раз «добрых» крепко взяли за жабры: а вы-то где, мол, были, когда за нового бола все кровушку-то проливали? Небось навахусу Босааду зад подтирали?
        «Нынче все горазды, все за нового бола, милостивого Бареана сражались, как же…» - Угорь хмыкнул. Еле удалось отговориться, однако Бамилкар всполошился: времечко утекало. Дружка его, Борона-гвардейца, упокоили, однако знакомцы во дворце все одно нашлись. Согласились подсобить. Угорь скривился: мысль о том, что из-за этих ушлозадых его доля уменьшилась, не давала покоя. Впрочем, и Бамилкар злился, а значит… Угорь глянул на безмятежные волны вокруг и хищно осклабился.
        «Пятеро. Пятеро - это много», - размышлял Ултер. Половина похитителей разлеглись на лавках, умостив ладонь под щеку. Спали они вполглаза. Другие бдели, таращили зенки во тьму. А что тут таращить - у них же нет дара видеть во мраке: темень - она темень и есть. Впрочем, луна по-прежнему выглядывала из-за туч, и Ули не забывал раскачиваться и улыбаться словно придурочный.
        Вдруг один из спящих тихонько застонал в забытьи. Рука его свесилась, и дважды рожденный разглядел, как с нее капает на дно лодки.
        «Кровь, - догадался Ултер. - Сейчас достанется подранку!»
        Болары на соседних лавках перекинулись взглядами: луна вновь показалась, и они увидели, как порезанный слабеет, не приходит в себя. Рана у него открылась, закровоточила, пачкая все кругом. Всклокоченный болар переглянулся с приземистым. Вожак глянул на дружка раненого: тот лежал, повернувшись спиной. Всклокоченный понятливо кивнул и улыбнулся одними губами. Он осторожно вытянул из сапога длинный узкий нож и привстал. Потянулся к спящему…
        Ули, блаженно улыбаясь и раскачиваясь, радостно замычал под нос. Раненый, услышав посторонний звук, разлепил глаза, увидел убийцу и вскинулся. Всклокоченный бросился на противника и воткнул нож в грудину. Однако и раненый в последний миг засадил клинок в бочину всклокоченному. Тот откинул захрипевшего врага. Раненый поколотился на лавке, посучил ногами и испустил дух. Его нож отлетел из обессиленной руки и воткнулся в доски под носом у наследника.
        «Одного долой. Теперь будет полегче. Спасибо, Мерех! Спасибо, архогский сирота! Мать предков, помоги ему! Пусть Мерех не истечет кровью, пусть Тумма успеет его исцелить!»
        Ултер затаил дыхание. Нож дрожал, впившись в обшивку… Так хотелось рвануть вперед, укрыть, припрятать нежданный подарок под своим телом! Однако он даже не шевельнулся в сторону клинка, по-прежнему раскачиваясь и мыча под нос.
        Над Ултером нависла тень. Наследник боковым зрением видел: рядом застыл приземистый, внимательно разглядывая Ултера. Тот все так же безмятежно раскачивался туда-сюда. Приземистый нагнулся и резким движением выдернул клинок из досок… а потом вдруг резко вогнал нож в шею всклокоченного, который ощупывал ободранный бок.
        «Теперь долой двоих, хвала Матери…»
        Спящий наконец проснулся. Подпрыгнул, вытаращил глаза, увидев два мертвых тела, и схватился за широкий тесак на поясе. Приземистый резким властным голосом оборвал его, тыча окровавленным ножом то в одного убитого, то в другого. Болар потер сонные глаза, поджал губы и нехотя кивнул. Вместе они подхватили мертвые тела за руки за ноги и побросали за борт. Плюхнуло, плеснуло, лодчонка закачалась на воде - и приземистый хлопнул болара по плечу. Тот весело ответил и махнул рукой на Ултера.
        «Выкуп делят, паскудники, - догадался Ули. - Ничего, я с вами и сам расплачусь… С лихвой».
        Собеседник покачал головой. Болары вновь опустились на лавку, но совсем скоро вновь поднялись и оживленно загутарили. Чуть обниматься не полезли. Раньше родная речь друга нравилась Ултеру, нравилось слушать, как горячо ругается непонятными словами Грубый Деан, но сейчас…
        «Чего они так обрадовались-то?»
        Словно подслушав мысли Ултера, кормчий громко вскрикнул и вытянул руку. Наследник скосил глаза и увидел далеко впереди махонький огонек в темноте. Дважды рожденный всмотрелся - и перед ночным зрением возникли расплывчатые очертания берега. Приземистый отдал короткую команду - и кормчий отпустил якорь в воду, а с носа в море полетел второй. Лодчонку чуть развернуло, болар ловко спустил обвисший парус с перекладиной.
        С далекого берега повеяло теплом. Вода в лодке пахла кровью. Ули сладко засопел, зевнул, почмокал губами и свился клубочком на парусе. Рулевой ругнулся, но приземистый махнул рукой, и все успокоились. Лодчонка мерно поднималась и опускалась на спокойной долгой волне.
        «Осталось трое… Трое - это уже полегче…»
        Ултер смотрел на длинную узкую щепу, которую отколол вылетевший из руки раненого нож. Наследник поднял глаза к небу и увидел, как на круглую луну наползают тяжелые низкие тучи. Хвала Матери! Болары достали тяжелые плащи, натянули капюшоны, и двоица на лавках тотчас заклевала носами. Кормчий поглядывал вокруг и чутко прислушивался. Вот луна наконец скрылась, и вокруг стало темно, хоть глаз коли.
        Дважды рожденный протянул руку и одним движением выломал щепку. Рулевой услышал посторонний звук, капюшон шевельнулся, темное пятно уставилось в сторону наследника, и Ули замер. Даже дышать боялся лишний раз.
        Волны плескали о борт, и дозорный успокоился, отвернулся. Ултер сжал щепу в ладони. Простенькое оружие удобно легло в ладонь, подарило уверенность. Дважды рожденный осторожно приподнял голову над лавкой и посмотрел на спящих. Неподалеку сидел дружок раненого, а приземистый расположился подальше, ближе к корме.
        «Не спят - дремлют. Не доверяют друг другу - даже ложиться не стали…»
        Ули оперся на лавку - начали затекать ноги. Дважды рожденный весь превратился в слух и замер. Вскоре дыхание похитителей выровнялось. Дозорный окинул темноту кругом, не углядел ни портовой стражи, ни других «добрых» - и тоже закемарил.
        Ули медленно-медленно крался вперед. Подстроился под волну, чтобы не споткнуться. Подлез под первую лавку. Вторую. Тяжелые тучи плотно обложили луну - темень стояла кромешная… Но не для дважды рожденного… Спина спящего с накинутым капюшоном приближалась. Ултер сжал щепу покрепче и подкрался совсем близко. Пахнуло п?том и вином.
        Ултер резко распрямился, запрыгнул на лавку и размашистым движением засадил щепой в темноту капюшона, целя чуть ниже, в кадык. Щепку вывернуло из руки. Наследник так же ловко спрыгнул спиной назад, забрался под лавку.
        Противник в последний миг почуял неладное, выхватил клинок: не доверял он своим подельникам, не доверял… вот и подался навстречу приземистому. Однако от этого только сильнее напоролся на деревянное оружие Ултера.
        Жутко хрипя и размахивая ножом, он пластал ночной мрак перед собой. Пару раз он задел и приземистого, однако тот отскочил к корме. Рулевой вскинулся, выставил клинок, ткнув в направлении шума схватки. Болар с торчащей из шеи щепой, заливая лодку брызгами крови, пошатнулся и рухнул на дно. Дрогнул пару раз и затих. Приземистый густо заругался, и рулевой испуганно ответил. Тот в ответ забранился пуще прежнего, и кормчий потянулся к лампе, охлопывая пояс в поиске кресала.
        «А вот огонь мне сейчас совсем ни к чему…»
        Ули выбрался из своего убежища и скользнул вперед. Приземистый гневно бубнил, не останавливаясь. Прошипел, скидывая плащ и ощупывая грудь и плечо. Досталось и ему…
        Запахло кровью - наследник добрался до поверженного болара и вытащил кинжал из мертвых пальцев. Впереди застучали кресалом, длинная волна мягко подняла лодку… Ултер прыгнул на борт и побежал по нему. Приземистый возился на дне лодки, и Ули с разбега пнул рулевого в голову, едва не свалившись в воду.
        Кормчий, не выпуская из рук кресало с фонарем, повалился на приземистого. Ули ухватился за длинный деревянный рычаг и плюхнулся на место рулевого. Лодку закачало на волне, но якоря держали надежно. Внизу, сопя и рыча, боролись похитители, коротко тыкая друг друга ножами в бок. Ули, тиская в ладони кинжал, сверху вниз наблюдал за схваткой. Огни их жизней пылали в ночи, все никак не хотели сдаваться, гаснуть. Однако вскоре все было кончено. Пламя пригасло, угли подернулись пеплом, а мертвецы застыли, так и держа друг друга за ворот, даже перед смертью не выпустив кинжалов из рук.
        Ули рассеянно посмотрел вокруг. Махонький огонек на берегу по-прежнему светил в ночи одиноким маяком.
        «А что, если выкуп должны привезти сюда? Для обмена на рассвете? - вдруг подумал наследник. Лодку качнуло, и деревянный рычаг больно ударил его по плечу. Ули отодвинулся. - Опытным морякам ничего не стоит друг дружку в море найти. Вот для этого напротив маяка и встали… А может, это вовсе не маяк, а мои враги в ночи нарочно подсвечивают…»
        Ултер решительно поднялся и пробрался на нос суденышка. Рубанул широким ножом по борту, перерезая якорную веревку, удерживающую лодку. Потом вернулся и освободился от пут второго якоря.
        Обрадованная волна тотчас поддала по корме, подкинула лодчонку, и берег чуть приблизился. А затем наследник понял, что его тащит прямиком на свет маяка! Ну уж нет! Ули развернул рычаг, лодка опасно накренилась, волна плеснула о борт, и наследник подал чуть назад. Берег по-прежнему приближался, однако лодка теперь двигалась - пусть и медленно - вдоль темных очертаний, видневшихся у самого окоема. Опасный огонек отдалялся.
        «Получилось, получилось, хвала Матери Предков!»
        Далеко-далеко на самом краю моря вынырнуло огромное румяное солнце. Ярко-алый рассвет озарил скалистые берега и одинокую лодчонку. На дне рыбацкого суденышка плескались в кровавой мути три тела. Подле поднятого носа забился под лавку мальчишка, укрытый тяжелым плащом. Солнечный луч скользнул за край, и Ули открыл глаза. Зажмурился, потянулся… и тотчас вскочил на ноги. Огляделся. Впереди виднелся мыс, и белели среди зелени постройки на возвышении. Угадывались ровно посаженные оливки, мощеная дорога… Имение?
        Дважды рожденный порадовался - попасть к людям всяко лучше, чем блуждать с пустым брюхом среди скал. Ули всмотрелся… А вот скалы он помянул зря: из воды торчали темные подводные клыки. Наследник успел привыкнуть к качке, долгие волны убаюкивали, перестали пугать. Но сейчас… Тяжелые валы разбивались пенными брызгами об острые камни. М-да-а… А вот как теперь выбраться из морского плена целым и невредимым?.. Со склона спускались встревоженные люди, размахивая руками над головой и подгоняя друг дружку.
        Одна из фигур показалась дважды рожденному смутно знакомой… Вдруг деревянный корпус сотряс удар: лодка со всего маху налетела на подводный хищный клык. Дерево заскрежетало, лодка закрутилась, накренилась. Мертвяки повалились в пучину, а следом булькнул и Ултер. Его потянуло вниз, приложило боком о скалу. Наследник изо всех сил оттолкнулся ногами от камня, выскочил на поверхность, хлебнул воздуха.
        Рядом кружило труп приземистого, и Ули схватился за него. Наследника вновь приложило, теперь уже другим боком и головой. Берег оказался совсем рядом - руку протяни. Высокая волна подхватила Ултера, подняла, перемахнула через камни и выкинула на берег. Ули закашлялся, выплевывая соленую воду, и кое-как отполз от мертвяка.
        Вокруг загомонили, его повернули на бок и застучали меж лопаток.
        - Наследник Олтер? Пагот Превеселейший! - раздался изумленный голос. - Не может быть! А ты что здесь делаешь?!
        Жив! Выбрался!! Голос показался знакомым. Очень знакомым… Посмотреть бы, кто это, - вот только глаза не открыть. Крепко все-таки его приложило… Произнесенные слова закружились, затанцевали осенними листьями, и наследник провалился в спасительное забытье.
        Глава 9
        - Привязать к хвосту кобылицы, - бранился старый Юсси, провожая глазами пышнобедрую фигуру хозяйки Марики, - и протащить ее по земле!
        Вилейка подождала, пока степняк перестанет размахивать руками, и протерла настоем трав розоватый след от раны на боку. Юсси злился: его не выпускали из заморского дома! Марика твердила, что лечение еще не окончено. Упрямый старик вознамерился уйти на своих двоих, но хозяйка взмолилась: ей-то за раненых держать ответ перед самим ночным главой! Вот что она ему скажет?! Неужели Юсси ее совсем не жалко?
        Вилея видела: глаза у Марики при этом улыбались, но вот степняк против мольбы красивой женщины поделать ничего не смог. Вилейка наложила сухую чистую тряпицу на рану.
        - Нам скоро выходить, йок! - вдруг сказал старик, и Вилейка навострила уши. - Из Атриана…
        «Кому это «нам»? Неужели и Оли тоже уедет?»
        - Учеба кончается, йок. К толстым в гости собираемся, - продолжил старик. - В Конутоп, на болота.
        - Все ученики поедут? - забеспокоилась Вилея.
        - Наши - все, - важно кивнул степняк. - Толстые любят гостей. Даже имперский сын купца… - Вдруг Юсси оборвал сам себя и повернулся к Вилее, щуря узенькие глазки. Морщинистое лицо расплылось в улыбке. - Боишься, ханич без тебя уедет, йок?
        Вот еще! Вилейка вскочила, набрала воздуха в грудь… Но увидела у раскрытой кухонной двери Гафра и тотчас поникла, плюхнулась на лавку обратно.
        - Я гонца пошлю. В школу, йок, - зачастил Юсси и с разочарованием посмотрел на закатное солнце. - Сейчас уже поздно, йок. Когда ханич придет - станцуешь для него?
        - А он один будет? - скрывая волнение, спросила Вилея.
        - Один? Ханич Юркхи, сын степей, йок? - возмутился Юсси и расправил плечи. - У ханича родовитые друзья, йок. И сын вождя из земель у студеного моря. И сын владыки Конутопа. И наследник горского рекса…
        Дыхание Вилейки прервалось, а пальцы, завязывающие узел на повязке, задрожали.
        - Важные люди, йок, - самодовольно улыбнулся старик и тут же озабоченно нахмурился. - Но к ним наложницей нельзя. Только к ханичу!
        Вилея покорно кивнула, закончила перевязку и отсела в сторонку, сложив руки на коленях. Старик накинул на плечи халат и затянул кушак. Вилейка сморщила нос.
        - Тебе нужно другой халат надеть, Юсси.
        - Зачем? - недоуменно вскинул брови степняк. - Хороший халат, йок. Зачем воину два халата?
        - Ну… Этот-то порвался, - Вилея кивнула на прореху в боку, - кровью заляпался.
        - Заштопаю, йок. И кровь не помеха, йок. Видишь полоски на халате, видишь цвета? Любой в степи издалека увидит, из какого славного я рода! - подбоченился старик.
        Вилея хмыкнула. Как же, как же… Славный род - а халат у Юсси всего один!
        - Так станцуешь для ханича, Вилея?
        - Станцую, - кривовато улыбнулась Вилея и отправилась к себе в комнатку.
        Стемнело. Гафр, умаявшийся за день, тотчас захрапел, а Вилейка ворочалась на соседней кровати. Неужели у нее получилось? Неужели все не зря и завтра она наконец увидит своего нареченного? И что же ему сказать? А вдруг он совсем ей не обрадуется?
        Веки смежились. Вилея вновь очутилась в деревне черноухих, а Олтер опять сидел в глубокой яме-тюрьме. Вилея положила моток веревки на землю и откинула крышку. Оли подпрыгивал внизу, на самом дне, и умолял его выпустить, а Вилейка кидала в него овечьи катышки и смеялась.
        - Вилея, - просил Оли. - Вилея…
        Она дернулась всем телом и проснулась.
        - Вилея, - скреблись у двери. - Таммата-нуи…
        Гафр застыл у окна, чутко прислушиваясь и вглядываясь в сумрак за окном. В опущенной руке девочка приметила изогнутый мясницкий тесак с кухни. Да что происходит-то?..
        - Вилея, - вновь послышалось от двери. - Это Леа…
        Девочка спрыгнула с кровати, дождалась кивка Гафра и зашлепала к двери. Откинула засов.
        - Тионатил-кавай-йя почуяли у ворот неладное…
        - Тихо! - шикнул Гафр и повел плечами. - Началось!
        Вилейка бросилась к окну.
        - Дверь запри! - рыкнул Гафр. - Из комнаты ни шагу!
        С этими словами горец перемахнул через подоконный камень и сиганул в темноту.
        - Куда?.. - просипела Вилея, всплеснув руками. Засов со стуком вошел в пазы. Вместе с Леа они приблизились к окну. - Вот куда прыгать!.. С его-то ногой?
        Леа глянула на обеспокоенную девочку и промолчала. Вилейка окинула взглядом дворик. Восемь вооруженных длинными копьями чернокожих охранников застыли напротив запертых ворот. Ночной мрак уже развиднелся - наступила самая сонная, тихая пора перед рассветом.
        Над оградой - и справа, и слева - появились головы, а затем еще и еще. Нападавшие оседлали каменный забор и разом посыпались вниз. Копейщики разошлись в стороны. Одного из противников ловкий копейщик поймал прямо в прыжке, словно глупую курицу. Пронзил длинным острым наконечником и резким движением выдернул копье. Тело скорчилось у ограды.
        Во дворе завязалось множество схваток. Темнокожие копейщики с нанесенными на тела белыми росчерками крутились волчком, ловко отражая удары и беспрестанно атакуя. Они резко и точно кололи неприятеля в живот, пах, подрезали ноги, короткими взмахами отводили вражеские выпады. Немало разбойников уже волочили изрезанные ноги, отступали, прижимая локти к бокам. Однако враги постоянно прибывали, и напротив каждого копейщика крутилось по двое-трое врагов.
        - И когда они успевают белой краской мазаться? - невпопад заметила Вилея, стиснув подоконный камень и наблюдая за смертоносными охранниками.
        - Тионатил-кавай-йя всегда готовы к бою, - спокойно ответила Леа.
        Гафр, качнув тесаком, обошел сражающихся по дуге и со спины врубился в ближайших врагов. Те замешкались - и копейщик резкими выпадами осадил их наземь. Гафр не мешкая добил подранков. Воины переглянулись - и бросились к воротам, где уже крутились неприятели.
        Поздно! Нападающие откинули запорный брус, ухватились за створки… Черный стражник засадил копье в спину противнику, тот выгнулся, заскреб по дереву и повалился в пыль. Гафр подскочил, припадая на левую ногу, и рубанул второго врага по шее.
        Однако снаружи навалились, и ворота распахнулись.
        - Йок! - предупредительный крик вспорол ночь, и Гафр с напарником бросились в стороны.
        Курши и старый степняк, изготовившиеся напротив входа в дом, метнули дротики. Троих нападающих смело обратно. Здоровенный повар Вуго, прихватив тяжеленную скамью для гостей, раскрутил ее и метнул в набегавшую толпу. Разбойники повалились, Гафр подскочил к ним, замелькал кривой тесак в его руках…
        Грозные тионатил-кавай-йя превратились из защитников в беспощадных охотников: они гоняли врагов по двору, подсекали ноги ударами древка, разили наотмашь и кололи, кололи, кололи… Силач Вуго подбежал к распахнутым воротам с занесенной скамьей - но все уже было кончено.
        Из дома выметнулась Марика в легкой накидке. Она с тревогой окинула взглядом двор, поймала за локоть проходящего мимо чернокожего стражника, спросила о чем-то… Тот крикнул товарищам.
        - Леа, Леа? - поднялось над двором.
        Леа перегнулась через окно и негромко ответила. Все тотчас обернулись к ней, а Вилейка помахала рукой. Марика облегченно выдохнула, Гафр, кособочась больше обычного, двинулся к дому, а подтянутый чернокожий защитник, отставив в сторону копье, вдруг разбежался и вспорхнул к самому окну. Он уцепился за подоконный камень и блестящими от радости глазами уставился на Леа. Девушка протянула руку и потрепала защитника по голове. Обрадованный стражник ухватил ладонь Леа, коснулся губами. Оттолкнулся от стены, спрыгнул и бросился к товарищам.
        Марика отвернулась от окна, где виднелись Леа и Вилейка, и окинула двор внимательным взглядом. Да уж… Везде валялись бездыханные тела. Если бы мудрая Туомала не приказала восьмерым тионатил-кавай-йя оставить стражу Дождевого храма и отправляться вместе с ней в далекое путешествие - кончилось бы все совсем иначе… Черные охранники появлялись на страже ворот всегда по двое - вот нападающие и подумали, что заморский двор совсем некому защищать.
        - Девок небось хотели забрать, - прохрипел Гафр. - На продажу… или самим позабавиться.
        - Или и то и другое, - тихо ответила Марика. Она потерла лоб. - Мы уже давно в пути… Не первый год - и никогда раньше я не видела такого безрассудства. Такой наглости! - Она провела рукой перед собой. - А ведь Атриан - столица провинции, не захудалый городишко!
        - На рынке гутарят - нынче везде неспокойно. Все наперекосяк пошло, - поскреб щеку Гафр.
        Черный копейщик, обходя место битвы, вдруг откинул поверженное тело. Под ним оказался еще один враг. Живой! Он вскочил и тотчас брякнулся на колени, выставив перед собой ладони. Мальчишка был совсем юн: с носа у него текло, губы дрожали. Тионатил-кавай-йя ухватил разбойника за ворот, занес кинжал.
        - Постой! - удержала Марика. - Оставь его…
        Гафр недоуменно посмотрел на хозяйку. Марика уверенно двинулась вперед. Паренек с залитым горючими слезами лицом с надеждой смотрел на приближающуюся красивую женщину. Стоило ей подойти вплотную, как парень дернулся, подался вперед - но держали его крепко.
        - Ночной глава, Рыбак, - негромко произнесла Марика, глядя пленнику прямо в глаза. - Слыхал о таком?
        Теперь пришел черед вздрагивать всем телом Гафру. Однако, хвала Матери, на горца никто не смотрел. Все глядели на пленного: тот затрепетал тополиным листом и закивал.
        - «Четыре палки», - продолжила Марика. - Знаешь, где это?
        Паренек вновь затряс головой как припадочный.
        - Ты побежишь сейчас в «Четыре палки» быстрее ветра. Ты найдешь ночного главу, поведаешь ему все. И попросишь его прийти сюда. Скажешь, Марика попросила…
        Парня вздернули на ноги. Он косился на распахнутые ворота и дрожал всем телом.
        - Но если ты задумаешь сбежать и спрятаться, - Марика склонилась над пленным, - то вот он найдет тебя, духи ему помогут. Он отрежет тебе уши, а потом выдавит глаза.
        Паренек со страхом посмотрел на чернокожего стражника, удерживающего пленного за шиворот. Тот улыбнулся перепуганному разбойнику. Сверкнули белоснежные зубы.
        Освобожденный понесся по переулку как ужаленный.
        - К чему ночной глава-то? - проворчал Гафр, потирая грудь.
        Марика проводила взглядом стремительную фигуру гонца. Словно не слыша вопроса, она двинулась обратно к дому, огибая бездвижные тела.
        - А с этим всем богатством ты мне что велишь делать? - Марика кивнула на мертвяков. - Куда тела-то девать?
        «Звать стражу? Вот еще… дурных нет». - Хозяйка заморского двора уже все решила для себя и думала совсем о другом. Она потянула дверь, но Гафр мягко удержал ее за рукав.
        - Ты это… Марика, хозяюшка, - протянул он. - Ты уж не рассказывай Остаху про нас с Вилеей. Не д?лжно нас быть тут.
        Женщина рассеянно кивнула и вошла в дом. Гафр оглядел бесцельно слоняющихся по двору стражников. В бою неистовы, а сейчас как дети, право слово…
        - Ну ить, чего ходим-то? - зашумел горец. - Ворота на засов. Тела у оградки сложим, добычу рядышком. Давай-давай, ночной глава придет - все с собой утащит.
        Гафр закатал рукава рубахи и ухватил за ноги ближайшего покойника.
        - А ты так красиво поешь, - невпопад заметила Вилея. Вдвоем с Леа они уселись на подоконном камне, свесив ноги вниз, - когда раненых лечишь…
        - Я?! - улыбнулась Леа. - Что ты! Ты не слышала, как Марика поет. От ее голоса даже камни плачут.
        - Это твой жених, да? - спросила Вилейка, следя за парнем, который поцеловал руку Леа.
        - Кто? - вздрогнула Леа и с изумлением посмотрела на девочку.
        - Ну вон тот… Который целовался…
        Леа рассмеялась, откинув голову. Вилея обиженно надула губы, и красавица тотчас обняла девочку за плечи.
        - Это же тионатил-кавай-йя… - пояснила Леа. - Они… не знаю, как сказать правильно. Стража пророчества?.. Они не могут быть с женщиной, пока не пройдут путь.
        Вилея распахнула глаза: Леа поведала ей о таинственном и запретном для чужаков Дождевом храме, куда в праздничные дни везут дары все племена бескрайних лесов за морем.
        - Значит, жениха твоего тут нет? - подытожила Вилея, всматриваясь во двор, когда рассказ подошел к концу.
        «А Гафр-то вон как быстро освоился! Уже и указания раздает, мертвяков обыскивает!..»
        - Нет, здесь нет моего жениха, - грустно улыбнулась Леа и тяжело вздохнула. - Я уже и совсем не знаю, а есть ли он на самом деле…
        - А вот мой нареченный… - понизив голос, зашептала Вилея, и подруга тотчас придвинулась ближе, вслушиваясь.
        - Открывай! - раздался из коридора голос Гафра. В дверь замолотили.
        Леа испуганно пискнула, метнулась ко входу и откинула засов.
        - Вилея! А ну, брысь от окна! - Горец проковылял через всю комнату. От него разило п?том и смертью.
        Вилейка неохотно спрыгнула с подоконного камня, медленно повернулась… Вдруг Гафр подхватил ее и мигом отволок в темный угол. Вилейка возмущенно пискнула…
        - Тихо ты!.. - шикнул Гафр и качнул подбородком на освещенный оконный проем.
        Ворота распахнули, в переулке показался немаленький отряд. Впереди остальных выступал седой мужчина. Он утвердился посреди двора, огляделся кругом.
        - Узнаёшь? - Вилейка мотнула головой, и Гафр пояснил: - Остах-рыбоед, наставник твоего Олтера ненаглядного…
        У самой двери чуть слышно охнула Леа, тотчас прижав ладонь к губам. Однако ее не услышали: парочка горцев во все глаза наблюдала из темного уголка, как ночной глава в сопровождении Вуго направляется на кухню. Леа отступила в проход и неслышно заторопилась по коридору.
        «Марика! Где же Марика?! - Леа бросилась в опочивальню старшей, однако той в комнате не было. - Где же она?»
        Вилея, озорная смешливая Вилея - нареченная Олтера, горского наследника, слухи о котором и привели их сюда! Неужели и ее мала-акай теперь близко?.. Сердце зашлось в груди, Леа оперлась о стену и вдруг услышала тихую песнь. Пели на заднем дворике. Голос Марики вплетался в рассветные лучи. Леа торопливо миновала опочивальню и приблизилась к окну.
        Марика сидела в тени, на низенькой скамье. Она неспешно расчесывала гребнем распущенные волосы и пела. Губы Леи вслед за певуньей зашептали родные слова:
        «Где-то на другом берегу оставила я свое сердце. Оставила - не найду. Где же ты, мой смелый охотник, бродишь теперь? Течет река, как ночные слезы. Сколько долгих лун ждать мне тебя?..»
        Остах затаил дыхание и замер в дверном проеме. Кроме певицы, на заднем дворе больше никого не было. Марика пела хрипловатым низким голосом протяжную песнь на родном языке. Глаза певицы закрыты, зубья гребня то прячутся в густых волосах, то вновь появляются… Незнакомая песнь взбередила душу ночного главы. Он словно вдруг очутился на знакомом до последнего камешка берегу подле родной деревушки… Позади посунулся местный повар, но Остах нетерпеливым движением отослал его прочь. Понятливый здоровяк тотчас скрылся, неслышно притворив за собой дверь.
        Маленький Остах сидел средь камней. Солнце игралось с проворными волнами, плескало в глаза. Пахло солью, водорослями и рыбой. Вдали на морской глади темным пятном виднелась лодка - отец возвращался с уловом. Издалека, со стороны деревни, послышался ласковый голос матери. Она звала маленького Остаха домой…
        В глазах защипало, и Остах шмыгнул носом. Дернул бороду, приходя в себя. «Тоже мне, ночной глава, только слезу пустить не хватало…» Остах кашлянул, и песнь тотчас прервалась. Испуганная Марика кинула взгляд на вошедшего и тотчас успокоилась. Щеки ее раскраснелись, одним движением она увязала волосы в узел и накинула косынку.
        - Нехорошо подслушивать, ночной глава, - буркнула она и поднялась навстречу гостю.
        От ее голоса с хрипотцой в груди Остаха захолонуло. Он на миг замешкался, но тотчас улыбнулся.
        - И подглядывать, - подмигнул Рыбак и подошел вплотную. - Но я же ночной глава, не дневной. Мне можно.
        Марика устало улыбнулась ему, и Остах понял, что окончательно пропал.
        - Ну и ребятки у тебя, хозяюшка! - хохотнул он. - Накромсали гостей на ломти, что твоя…
        - Остах, йок!.. - хлопнула дверь, и во дворик выметнулся старый степняк. Взметнулись полы стеганого халата.
        За ним показался пыхтящий Вуго. Он виновато глянул на ночного главу и пожал могучими плечами.
        - Здравствуй, Юсси, - склонил голову в поклоне Остах, скрывая досаду. - Как твоя рана?
        - Коня загнать могу, йок! - запальчиво начал старик, но тут же сдулся под насмешливым взглядом хозяйки заморского дома. - Только лечение, йок…
        - Еще не окончено… - обворожительно улыбнулась Марика. Остах сглотнул. - Еще пару дней, Юсси.
        - Вот, йок, - пригорюнился степняк и неожиданно спросил: - В школу пойдешь?
        Остах, думая о своем, пожал плечами:
        - Нужно чего?
        - Ханича позови. Пусть Юркхи придет. И толстые, и ребята, - закивал довольный Юсси. Степняк разглядел натянутый канат над головой Остаха, где играла юная пайгалка, и ткнул в него пальцем. - Я ханичу наложницу нашел!.. Хорошая, йок.
        Остах, хмурясь и пребывая в своих мыслях, согласно кивнул:
        - Сделаю, Юсси. Пошлю человека.
        Внезапное появление степняка отрезвило ночного главу. Весь Атриан без него пошел вразнос, на улицах творилось клибб знает что… Да и во всей Империи не лучше. Власть Рыбака уже почти перестали признавать: вот и нынешнее нападение на заморский двор оттуда же… Работала ватага с улиц подле Старой крепости: после смерти Сивого слишком много недоносков там остались без пригляда. Жаль, верных людей мало… Хорошо, Весло с арраинскими здесь, а вот старый пес Змарик так и не вернулся. Надо своевольных ублюдков поскорей прижать к ногтю, иначе…
        «Нужно бы собрать самых резвых да погутарить с ними. Вот только людей у меня нет. А что, если…» - Остах, погруженный в тяжелые думы, двинулся к выходу.
        - Уходишь, ночной глава? - прозвучало за спиной.
        Рыбак замер, точно в стену влетел. И как он мог забыть? Развернулся, скорым шагом приблизился, наклонился и чмокнул Марику в щеку. Отстранился, однако его вдруг прихватили за бороду, притянули. К устам прильнули горячие губы, ошарашенный Остах потянулся к крутым бедрам Марики… Однако его тотчас оттолкнули:
        - Возвращайся с победой, глава, - услышал он.
        - Ночной глава - он и возвращается ночью, - шепнул Остах в ответ, подмигнул и вышел.
        Оли выглянул в окно. Вечерело, длинный тоскливый школьный день подошел к концу. Дядька Остах и Барат сидели на крылечке, поставив рядом кувшин с вином, и негромко переговаривались.
        «И у этих тоже свои разговоры…» - Оли вздохнул. Вот и друзья на ужине у Булогичей только и говорили о своем скором выезде в Конутоп. Хорошо им, веселой компанией поедут: и Кольша, и Юркхи, и Фиддал. Ну и сам сын ксена, конечно. Булгуня взахлеб рассказывал о протоках с теплой прозрачной водой, где так здорово купаться и ловить раков, о спелых вишнях и об охоте. Друзья не могли дождаться, когда же закончатся занятия и можно будет отправляться в путь.
        Вспомнив об уроках, Олтер поджал губы. Учитель Малех ходил вокруг него, точно пугливая лисица. На уроках он по-прежнему напрямую не обращался к наследнику, однако Оли то и дело ловил на себе нетерпеливый взгляд. Сволочь! Все не может дождаться, когда же Олтер ему десять золотых притащит. Ага… а вот где их взять?
        Оли покосился на беседующих Остаха и Барата. Может, все-таки попросить у дядьки? Олтер подошел поближе и тихонько открыл дверь.
        - Словно с ума посходили все… Я уж всю деньгу на зерно пустил, послал в горы еще один караван, - послышался тихий голос дядьки. - А цену каждый день все больше и больше ломят.
        «Вот и ответ. Нет денег у дядьки…» - Оли собрался идти в спальню, однако наставник продолжил:
        - Ладно, пустое. У брата был? Перебрались его гвардейцы сопливые в дом на скале? Препятствий им не чинили?
        - Перебрались, - кивнул Барат. - Все ладно прошло.
        - Ладно, говоришь… - проворчал Остах. - Ладно - да не ладно. Сволота подле Старой крепости озорует, надо бы им укорот дать. Я слыхал, Йолташ теперь готовит мальцов к учебе на городских улицах?
        - Сам же рассказывал, наставник. Чисто они с ворами сработали…
        Оли припомнил, как один за другим падали со стрелами в спинах разбойники на заднем дворе заморского дома, как ловко юные гвардейцы рассыпались по двору и добивали противников, и невольно кивнул. Молодец Йолташ, и ребята молодцы! Здорово у них получается самострелами орудовать!
        - Чисто, чисто… - размышляя, протянул Остах. - Вот что, Барат. Дуй-ка ты под землю да чеши к братцу. Пусть он лучших стрелков отберет да будет готовым к рассвету выходить…
        - Куда? - вырвалось у Барата.
        - А на охоту, - внезапно повеселел Остах и зло осклабился. - Недалече, на улочки подле Старой крепости пойдем. Совсем, сволота, страх потеряли…
        - Я тоже!.. - Оли выскочил на крыльцо. - Я тоже на охоту хочу!
        - Олтер! - Дядька поднялся со ступеньки. - Негоже наследнику подслушивать…
        - И ничего я… Мне тоже нужно учиться - с Империей сражаться! - запальчиво выкрикнул он.
        - Отец Глубин, Защита в Ночи, дай мне сил… - Остах пристукнул по деревянному поручню. - Этого не будет, Олтер. Сейчас на улицах такое творится… Мы тут мертвяков полночи к Джуре таскали - на заморский двор умудрились напасть, паскудники. И ночной глава им не указ…
        Дядька не отступится - Оли сразу это понял. Друзья уезжают, ребята-гвардейцы с Йолташом в бой идут… А он что?.. Олтер насупился и спустился с крыльца. Пробрался мимо горцев и толкнул калитку.
        - Далеко? - раздался позади спокойный голос Остаха.
        - В гости схожу, - буркнул Оли. - К Фиддалу.
        Все еще сердясь, наследник дошел до соседней калитки и вошел. В окошке мелькнуло лицо слуги, а затем дверь распахнулась. Беленькая Хинда, тявкая и виляя хвостиком, бросилась навстречу Олтеру. Юный горец невольно улыбнулся и потрепал собаку по загривку.
        - Получилось? - спросил наследник, опускаясь на предложенный табурет. - Какие новости?
        Фиддал потупился. Выглядел друг потерянным, хмурым. Уже спать лег, что ли?
        - Ну, я отца попросил… - протянул он. Хинда прыгнула хозяину на колени. - Сходил он к твоему Алвину-колеснику…
        Размышляя о клятых десяти золотых для ушлого Малеха, Оли вспомнил о колеснике Алвине, который делал кресла на колесах для столичного госпиталя. Оли помнил рассказ брата, но совсем не имел представления, сколько денег ему должен колесник. Да и должен ли вообще? Может, он уже давным-давно все отдал?
        В поисках ответа на свои вопросы Оли обратился к Фиддалу. Братка перед поездкой несколько раз повторил, что все денежные вопросы поможет решить купец Буддал Нест. Ему можно верить. И вот теперь Фиддал принес ответ.
        - И еще… - Фиддал спрятал глаза и протянул письмо. Рука его мелко подрагивала.
        Да что происходит-то? Оли принял послание и открыл.
        «Приветствую тебя, Олтер, сын Рокона, рекса славных гор Дорчариан! Я рад услужить тебе! Алвин-колесник, как и было заведено меж вами, отсылал твою долю Остаху. Однако ныне все поставки прекратились - ибо Арна в смятении, и нужды в товарах колесника более нет. Алвин-колесник смиренно просил напомнить тебе, наследник Олтер, твои слова и уговоры о переезде достойного мастера вместе с семьей и всей мастерской в славные горы Дорчариан. Алвин готов выехать немедля.
        А также и я, купец Буддал Нест, твой друг и торговый сотоварищ, смиренно прошу о том же. Некогда ты, наследник, в ответ на мою скромную услугу даровал милость: быть принятым мне и моей семье в славных горах Дорчариан и получить кров и защиту рекса Рокона.
        Настали те тяжелые дни, когда я, купец Буддал Нест, молю о защите и крыше над головой.
        На том остаюсь верным другом, твой преданный слуга и торговый сотоварищ, Буддал Нест».
        Оли с трудом пробрался сквозь велеречивые словеса купца, но понял главное: дела у Буддала совсем плохи. Наследник оторвал глаза от свитка и посмотрел на Фиддала. Тот глянул в ответ и медленно кивнул.
        - Отец разорен… - прошептал мальчик и погладил Хинду. - Разом пограбили два каравана: и с горским чаем, и с земляным маслом. А кроме того, и товары с арнского склада утащили. В столице никогда не бывало подобного, а тут…
        Голос Фиддала прервался, он шмыгнул носом:
        - Поговаривают, сама городская арнская стража и ограбила…
        - Слово наследника нерушимо, - твердо ответил Олтер. - Мой отец с радостью примет столь уважаемого человека!
        - Теперь вся надежда на Хинду, - криво улыбнулся Фиддал. - Священная собака ксеноса принесет болотным жрецам приплод… За каждого щенка обещали заплатить золотом.
        - А у нас в горах теперь дорога к толгувам открылась, через Ветряной мост, - понизив голос, заговорщицки прошептал Оли. - Можно новый торговый путь открывать!
        - К толгувам!.. - потрясенно прошептал сын купца и прижал Хинду к груди. - Так это же… Так там же…
        Вся печаль мигом слетела с Фиддала.
        - Вот-вот, - развеселился Оли, размахивая посланием, и направился к выходу. - Так что дан Дорчариан твоему отцу только обрадуется! Не придется Буддалу без дела сидеть!
        Олтер распахнул дверь и увидел вбегающего во дворик Юркхи.
        - Привет, ребята! - подпрыгивая от нетерпения, крикнул юный степняк. - Айда завтра с нами в заморский двор?!
        Фиддал и Олтер переглянулись.
        - Чего мы там не видели? - пробурчал Оли.
        - Наложницу мою новую не видели! - выпалил Юркхи, приплясывая на месте.
        - Что?!
        - Какую еще наложницу?
        - Юсси весточку прислал. И красивая, и раны умеет лечить, и гибкая!.. Танцевать будет для меня завтра!
        Оли поскреб затылок. Идти не хотелось.
        - Ну идем, идем!.. - протянул Юркхи. - Булогичи всех приглашают…
        Оли кивнул: чего только не сделаешь для друга. Обрадованный степняк помчался назад, а наследник вслед за ним попрощался с Фиддалом и отправился домой. Укладываясь спать, Оли думал только об одном: «У дядьки монет нету, и у Алвина, и у купца Неста. Где же взять десять золотых для гадкого учителишки? Ведь братка библиотекарю Либурху слово дал…»
        - О как! Значит, Вислый готов теперь и со мной побалакать, так? Гонор свой в задницу спрятал, а в «Четыре палки» идти боится? - подытожил Остах услышанное.
        Шустрый часто-часто закивал:
        - Вислый говорит, Империя нынче - как та старая корова, что охромела сразу на четыре ноги. Орал, рвать нужно арнскую клячу на куски поскорее, пока другие не прибежали, - то забегая вперед, то равняясь с Рыбаком, пояснил Шустрый.
        Остах торопился к месту встречи с борзым ворьем из бедняцкого конца Атриана. Рассветное солнце только-только окрасило черепицы домов. Шустрый - соглядатай ночного главы на улицах Старой крепости - ждал подле колодца, тревожно оглядываясь. Мелкий воришка обрадовался долгожданному появлению ночного хозяина с вооруженной охраной и теперь взахлеб вываливал последние новости.
        - Сивого пришибли, Било пришибли… Вислый-то откуда взялся? С каких краев? - поинтересовался Остах и покосился на своих людей.
        Весло с арраинскими ступали напруженным шагом, цепко глядя по сторонам, а вот местные, из «Четырех палок», беспокойно озирались, сжимаясь от каждого шороха. Остах сплюнул.
        - Так он с деревни. К родичам в город приехал, огляделся… Вот и подгреб сначала одну ватажку, потом другую…
        Послышалось хлопанье крыльев, раздалось возмущенное воронье карканье.
        - Отец Глубин и все его рачьи дети! - невольно охнул Остах. - Эти-то откуда здесь?
        На перекрестке улиц напротив друг друга висели на вкопанных столбах два мертвеца, скалясь на прохожих жуткими кровавыми улыбками. На эдакой жаре бедолаги иссохлись, на изувеченном лице шевелились жирные мухи.
        - Ох как спеклись, Пагот-злословец… - прошептали позади.
        - Злой нынче смех у Пагота, жестокий…
        - Взялся за нас Забавник не на шутку, - забеспокоились местные.
        - У Вислого-то откуда такое имечко? - приглядываясь к мертвецам, спросил Остах.
        - По юности, гутарят, поймали его, на столб определили… - ткнул пальцем Шустрый и невольно бросил взгляд на мертвяков. - Но не как этих, не приведи Пагот, а так… Вниз башкой. Так дружки его сняли ночью, и в бега они ушли. От того и повелось - Вислый.
        - Это с каких пор в Атриане принялись улыбки резать? - негромко спросил подошедший вплотную Весло.
        Остах дернул подбородком:
        - Сам глазам не верю - не город, а поле битвы… Это глава внутряков Крент злобой исходит. У нас в горах ему углей за пазуху насыпали… А наместник Сивен, по слухам, без кувшина вина и с кровати не подымается. Совсем Пагот у братцев Грисов разум забрал. Э-эх, это ты еще главную площадь не видел. Там они такое учудили, скоты…
        Рыбак вспомнил ряд столбов вдоль ограды с измученными распяленными горожанами и передернул плечами. Взмахом руки ночной глава послал вперед Шустрого с помощниками - коли столкнутся по пути с городской стражей, упредят. Отряд двинулся дальше.
        - А Вислый-то придет поговорить? Сразу не кинется?
        Остах скривился. Вислый так и не захотел приходить в «Четыре палки», вот и пришлось ночному главе самому топать на встречу. Но ничего: если все пойдет как надо - Вислый утреннего свиданьица не переживет…
        - Не кинется: зачем ему?.. Я мир предложил вроде как; улицы Старой крепости отдал. По воровскому закону д?лжно нам сойтись на толковище да по рукам ударить. - Остах не стал говорить Веслу о тайных помощниках с самострелами.
        Атриан потихоньку просыпался. Протапливали очаги в пекарнях, бренчала посуда. Нужно поторопиться. По правую руку миновали заморский двор, невидимый отсюда, и Остах слегка улыбнулся. Чернокожие воины Марики хорошенько проредили ватагу Вислого, сбили спесь с деревенского недоумка. Теперь он уже не ерепенился. Прибежит на разговор с ночным главой быстрее ветра, как миленький… Остах потер ладони. А после победы можно будет и наведаться к хозяйке заморского двора…
        В конце проулка показался выход к тесной площади подле развалин и осыпавшейся ограды, где прятался Йолташ с юными гвардейцами, и Остах приободрился. Осталось совсем немного… Вдруг неказистые потемневшие от времени створки ворот, мимо которых топал отряд Рыбака, распахнулись, и со двора повалили люди. Из окон дома напротив посыпались нападающие с кинжалами в руках. Из неприметного тупичка впереди вывернула пятерка чужаков, а следом показался Шустрый с помощниками.
        - Вислый, иди ж ты… - сплюнул Остах, окинув долговязого верзилу с бритой головой и шрамом на лбу, и выдернул тесак. За спиной ругался Весло, и Остах бросил за плечо быстрый взгляд.
        В переулке уже резались. Арраинские, привычные к тесным палубам и портовым узким проходам, умело сражались широкими ножами. Ворье из «Четырех палок» прижалось спинами к стене и слаженно давало отпор. Остах стиснул зубы: не побежали - и то хлеб. Может, и отобьемся…
        Мелькнула тень, и Остах качнулся влево, уходя от взмаха ржавого кинжала. Резанул неумеху по запястью и резко сблизился, поймав на нож следующего. Пока тот оседал, сдал назад и повалил порезанного под ноги резвым преследователям.
        Вислый нетерпеливо зарычал и взмахнул рукой. Соватажники разошлись полукругом и быстрым шагом направились к схватке. На Остаха накинулись сразу двое, и он ушел влево, подловил противника на ложном движении и пропорол ему бок. Воздух вдруг прогудел над головой, и один из врагов закрутился со стрелой в боку. Нападавший за его спиной замешкался, и повеселевший Рыбак вмиг забрал жизнь у еще одного противника.
        «Не нашли, не добрались до гвардейцев сопливых. Молодчага Йолташ!» - Били сразу с двух сторон, стрелы летели с неба. Остах поднял голову и увидел на коньке крыш маленькие фигуры стрелков.
        - Это мои! - крикнул он Веслу. - Приготовиться!
        Самые ушлые противники спрятались под защиту стен, с испугом оглядываясь вокруг. Как только перестали лететь стрелы, из тесного проулка, откуда недавно появился Вислый с дружками, прыжком выскочил Йолташ. Гляди-ка - в полном облачении, с мечом и щитом. Не мешкая горец врубился в сгрудившихся врагов.
        - Бьем! - заорал Рыбак и бросился на недобитков.
        Позади пыхтел Весло; арраинские не отставали. На Йолташа бросились сразу трое - они мечтали вырваться из ловушки. Горец толкнул щитом одного, сбил наземь ударом меча второго, но третий катнулся вдоль стены и задал стрекача. Рыбак признал Шустрого.
        - Предатель, сопля, - просипел Остах, откидывая своего последнего противника под ноги арраинским. - Багор ему в печень.
        Из верхнего окна перед Йолташем спрыгнул белоголовый рослый мальчишка с самострелом в руках и меховым тулом за спиной. Он слитным движением выдернул стрелу, наложил и взвел тетиву. Шустрый бежал что есть мочи и уже поравнялся с выходом из проулка. Еще два удара сердца, и поминай как звали… Басовито тренькнула тетива - и мелкая фигурка в освещенном проеме зашаталась, взмахнула руками и рухнула. Остах довольно захохотал, а вокруг уважительно зацокали языками.
        - Ну, Рыбак, - прогудел Весло, оглядывая поверженных противников. Большинство из них раскинулось на мостовой с торчащими из тел стрелами. Взявшиеся из ниоткуда мальчишки выдергивали снаряды и деловито оттаскивали тела, укладывая вдоль стены. - С тобой шутки плохи, это я сразу понял. У тебя в каждом сапоге по запасному ножу…
        Местные в ответ на слова пришлого из Арраина согласно прогудели. Рыбак, он такой!.. Уважения в их взглядах значительно прибавилось.
        - Ладно, ребятки. Приберите здесь, возьмите, что глянется, - да и топайте обратно в «Четыре палки», - велел он Веслу. - Да поживей шуруйте, скоро стража появится, чтоб клиббы им на спину гадили…
        - А ты ж куда? - искренне удивился Весло.
        В другое время ночной глава смерил бы говорливого таким взглядом, что тот мигом припрятал язык, но сейчас… Остах ласково треснул проходящего мимо белоголового помощника Йолташа, который удачным выстрелом свалил Шустрого.
        - Так вот этих волчат нужно бы наградить, - хохотнул ночной глава.
        «А я заодно и Марику навещу, как и обещал, вернусь с победой. Ну а девки с голыми пузами для мальчишек спляшут… Они, поди, не видали такого никогда…» - Довольный удачной мыслью Рыбак хлопнул в ладоши и подозвал Йолташа.
        Казненные уставились на Олтера пустыми глазницами. Тела вытянулись вдоль столбов, запылились, пожухли на солнце. Только что весело гомонившие приятели посмурнели. Горожане торопливо пробегали по площади к торговым рядам, пряча глаза. Даже добрые толстяки Булогичи засопели, поглядывая на стражников, охраняющих мертвые тела.
        А вот Олтер смотрел открыто: и на мертвяков, и на имперцев-охранников, и на испуганных атрианцев. Это ж надо догадаться - своих мертвецов на посмещище выставлять да улыбки резать! Беспутная Империя! Столбы протянулись вдоль ограды имения, от караулки на входе до Атрианского архива, с расстоянием в пару шагов между ними. Олтер пробежался глазами. Двадцать один столб, двадцать один казненный с взрезанной во славу злого смешливого бога улыбкой.
        Вот и в Архоге… Оли споткнулся на ровном месте и едва не упал: перед глазами вновь встала истерзанная Архога с распахнутыми воротами и приколоченными к столбам мертвыми сельчанами. Всех убили, никого не пощадили… И детишек, и женщин… Олтер навсегда запомнил тот день: за спиной глухо роптало горское войско, на зубах скрипела пыль, отовсюду доносился запах мертвечины, а неподалеку как ни в чем не бывало журчала веселая Джура. Даже бывалые ближники дана Дорчариан смолкали и темнели лицом от гнева.
        Из всей Архоги остался только Мерех. Олтер припомнил бледное лицо сироты с прикушенной губой и белым шрамом на лбу, застывшего напротив отчего дома. А сколько кружило в небе жирного воронья, вспугнутого воинами-горцами?!
        «Проклятые имперцы, проклятые Грисы! Неужели Пагот лишил их разума? - Олтер против воли ухватился за подарок дядьки Остаха, заточенную монетку на поясе. - Проклятые безумцы, эти казни вам не помогут. Моя месть свершится! Мать Предков, Всеблагая, Утро Надежды! Да не ослабнет моя рука, когда настанет миг мщенья! Пусть мой клинок возьмет с Грисов сполна!»
        Олтеру нестерпимо захотелось резануть себе монеткой по пальцу, пустить кровь, услышать шум священных толгувских дубов и почуять прилив могучей силы. Ухватить меч подлиннее, ворваться во дворик к Сивену… Небось наместник так и заливается вином по-прежнему, рядом с мраморной чайкой!.. Вонзить клинок в жирное брюхо…
        Казненный на крайнем столбе вдруг шевельнулся, мучительно долго захрипел, колотя пятками, и Олтер очнулся. Ребята сбились с шага, сгрудились напротив. Бедняга с изувеченным лицом сипел, сухой язык ворочался в распяленном рту. Барат катнул желваками, положил ладонь на рукоять кинжала.
        - Пить хочет… - буркнул Булгуня, беспомощно озираясь.
        Стражник из Внутренней стражи презрительно скривился на сердобольных зевак и пристукнул копьем по брусчатке. Соседние стражники повернули головы, горожане на площади зашептались… Булогичи подтолкнули ребят, и отряд почетных учеников продолжил путь. Все молчали, подавленные.
        «А вот и библиотека. А там и комнатка поганого Малеха. Эх, прирезать бы этого недоноска, забрать книгу - да и дело с концом…»
        Наследник давным-давно так бы и сделал. Попросить Барата - верный дорча с радостью прикончил бы имперца, посмевшего угрожать Олтеру. Только паскудник оказался слишком хитер, написал все секреты в письме, а само послание запрятал…
        «А может, выкрасть ночью учителишку, да его самого на столб и прикрутить? - мелькнула кровожадная мысль. - А что? Крайний-то пленник живой еще… Его снять, а Малеха подвесить. Небось мигом тогда все свои секреты поведает».
        Стоило отряду покинуть площадь, как ребята ожили, загомонили. Вокруг только и разговоров, что о беспутстве имперцев.
        - Это все Крент Грис, - сказал Юркхи. Голос юного степняка слегка подрагивал. - Это он их… На столбы…
        - Откуда знаешь? - удивился Кольша.
        - Знаю… - неохотно протянул Юркхи. - Наше стойбище недалеко от Арзрата. Неподалеку застава имперская - Крент там командиром был.
        Все замолчали, навострили уши. Такого Юркхи раньше не рассказывал!
        - Это давно было, еще до моего рождения, - пояснил Юркхи. - Но степь помнит. На заставе в основном арзратцы служили, любители резать улыбки. Но имперцы им не дозволяли, пока Крент не появился. Он даже в походы столбы с собой таскал, на пригорках вкапывал, чтобы издалека видать. Крент лично улыбки резал.
        Юркхи замолчал, нахмурился.
        - Не грусти, друг мой Юркхи! - толкнул приятеля в плечо Булгуня. - Улыбайся! А то придешь к своей наложнице с таким лицом, будто кислых слив объелся, она тебя и видеть не захочет!
        - Ага, не то что танцевать - даже выходить не станет!.. - развеселились вокруг.
        - Да и зачем тебе вообще эта наложница? - пожал плечами рачительный Фиддал. - Это же лишний рот кормить.
        - У каждого великого хана должны быть наложницы! - запальчиво воскликнул Юркхи. - Много наложниц и много табунов!
        - А у твоего отца много всего? - поинтересовался простодушный Кольша, во все глаза глядя на друга.
        - Ну… - вильнул взглядом Юркхи. - У отца три жены, а моя мама - младшая… И дома я давно не был…
        - Первое выступление - оно самое главное, - наставляла юную танцовщицу Марика. - На всю оставшуюся жизнь запомнится!
        Вилея рассеянно кивнула в ответ. Придет все-таки ее нареченный или нет? А вдруг этот степняк и вправду один появится? И что тогда делать?
        - Да ты меня не слушаешь! - нахмурилась Марика.
        - Слушаю, - буркнула Вилейка. - Свою первую игру на канате пытаюсь вспомнить, да все никак не могу…
        Гафр фыркнул - он все утро пытался отговорить сумасбродную девчонку от ее затеи, но так ни в чем и не преуспел. Леа с тревогой посмотрела на подругу и перевела взгляд на рассерженную хозяйку. Та ожгла гневным взглядом одетую на манер танцовщиц Дождевого храма пигалицу - под сплошной шелковой маской блестели непокорные глаза - и расхохоталась:
        - Ну, Вилея! Таммата-нуи!..
        Вилея в ответ озорно улыбнулась, тряхнула бедрами, всплеснула руками, сделала маленький шажок, другой. В такт движениям забренчали ножные и ручные браслеты. По твердому животу прошла волна…
        - Тощая ты, йок, - вздохнул Юсси и взмолился: - Лучше на канате сыграй, а, йок?
        Вилейка притопнула, закачала бедрами, наступая на Юсси, и старый степняк покачал головой:
        - Ты луноликого ханича сразу призн?ешь. Как танец закончишь - ниц упади перед ним, лицо спрячь и руки протяни. Замри, пока он тебя не позовет или не похвалит…
        Гафр поджал губы, однако Вилея лишь вновь рассеянно кивнула. Леа и Марика недоуменно переглянулись. Не перегорит ли девчонка раньше времени, сможет ли танцевать? Ведь гости придут совсем скоро…
        Ребята развеселились и совсем позабыли о страшной казни на площади. Олтер вместе со всеми принялся размышлять вслух, пустят ли Юркхи вместе с наложницей в трапезную школы и разрешат ли взять ее жить в имение. Глядишь, Хак Струрр расщедрится и найдет место в самой школе для нее! Будет сидеть на уроках в дальнем уголке как мышка, ждать своего господина!
        Почетные ученики и не заметили, как впереди показались гостеприимно распахнутые ворота заморского двора. По обе их стороны застыли плечистые статные стражники в набедренных повязках, чьи черные тела разрисованы хитрой белой вязью. Наконечники длинных копий уткнулись в высокое летнее небо, сверкая на солнце.
        Булогичи расстарались: по просьбе болотников двор был пуст. Сегодня Марика закрыла вход для имперцев, принимая только дорогих гостей. Из центральных дверей появился старик Юсси, за его спиной виднелись и раненые курши, родичи Кольши. Толстяки радостно загомонили, приветствуя выздоровевших товарищей, но тотчас смолкли, стоило старому степняку выступить из толпы встречающих.
        Морщинистое загорелое лицо Юсси бесстрастно, словно высечено из дуба. Узкие глаза сощурены больше обычного - ничего в них не увидать, не прочитать. Старик в неизменном стеганом халате вышел на середину двора, на самый солнцепек, сложил ладони перед грудью и замер истуканом. Шумная компания притихла, недоуменно переглядываясь и неловко топчась у ворот. Растолкав приятелей, вперед вышел Юркхи.
        Старик тотчас ожил, угодливо изогнул спину. А вот Юркхи, напротив, расправил плечи, поднял подбородок. Лицо юного степняка отвердело, словно он взял в руки лук и выцеливал добычу. Юсси посеменил мелкими шагами через двор, пряча глаза и беспрестанно кланяясь. Он приблизился и собрался бухнуться на колени перед господином, однако Юркхи удержал за плечи верного слугу и слегка прижал к груди.
        И после этого Юсси мигом изменился, разом превратился в знакомого старого ворчуна. Отстранившись от воспитанника, Юсси оглядел ханича с ног до головы и строгим голосом спросил:
        - Хорошо кушал, йок?
        Первой переливчато засмеялась Марика, за ней грохнули басом Булогичи, поспешая навстречу хозяйке. Курши хлопали по спине смущенных родичей, которые весело рассказывали о чем-то Кольше на родном языке, закатывая рубахи и показывая розовые следы от шрамов.
        Булогичи раскланивались с хозяйкой заморского двора, прижимая пухлые ладони к груди. Из кухонной двери показался здоровяк Вуго, и болотники закричали наперебой, раскрывая объятия. По краю двора прохромал, смешно кособочась, незнакомый работник, и Олтеру его фигура на миг показалась смутно знакомой… Он повернулся ему вслед, чтобы получше разглядеть, - однако того и след простыл. Наследника позвали друзья, и Оли прошагал через двор и плюхнулся на скамью за столом напротив невысокого помоста, где раньше танцевали знаменитые заморские танцовщицы.
        Вуго хлопнул в ладоши - и из низенького кухонного проема показались расторопные помощники с деревянными подносами и ароматной снедью. Олтер сглотнул. Танцовщицы с голыми животами и неведомая наложница друга-степняка его не особо заботили. А вот покушать… покушать определенно стоило! Главное - к огненному пхашу больше не притрагиваться!
        Оживший Юсси крутился за плечом Юркхи, поглядывая на музыкантов с бубнами, рассаживающихся за помостом. Старик бубнил на торопливом степном наречии, взмахивая руками. Показывал он при этом почему-то наверх, на небо.
        - Наложницу нахваливает! - пихнул Олтера под бок веселый Фиддал.
        Юркхи нетерпеливо кивнул в ответ, поглядывая на помост, а Оли подпрыгнул на скамье, почуяв знакомый запах.
        - Булгуня! Ты как это можешь есть? - не выдержал горский наследник.
        Перед юным болотником поставили здоровенную глубокую плошку, наполненную красной густой похлебкой. Булгуня шумно сглотнул, ухватил горсть рубленой зелени и щедро сыпанул поверху жирного варева.
        - Ффу-у… - Оли скривился.
        - Тихо вы!.. - зашумели кругом.
        - То вам награда, - наставлял Остах юных гвардейцев. - Выручили ночного главу, чего уж там…
        Впереди показались прикрытые ворота заморского двора, и Остах невольно прибавил шаг. Почему заперты? Ведь нынче самое лучшее, самое доброе время для гостей. Не случилось ли чего?.. Однако из-за ограды послышалась негромкая музыка, и Остах успокоился.
        - А вот и танцы начались. Как девок увидите - рты корытом не держите, меня не позорьте. На лавки садитесь да не шумите…
        Ребятня заробела, и Остах хмыкнул. Ворье стрелять да резать на ночных улицах не боятся - а как речь о девках пошла, засмущались все…
        Тихо-тихо зарокотали гулкие барабаны, а потом застучали-забренчали бубны. Из-за угла показались танцовщицы с голыми животами. Они словно плыли над землей, подняв руки над головой и поводя бедрами. Оли придвинул блюдо с запеченными мелкими птичками, мазнул по танцовщицам рассеянным взглядом и едва не фыркнул. Впереди выступала какая-то мелкая девчонка, притопывая босыми ногами. Да что она тут делает?
        Вдруг в стороне, подле хозяйки заморского двора, Оли увидел темнокожую девушку, которая во все глаза с тревогой наблюдала за движениями танцовщиц. Руки прижаты к груди, нижняя губа прикушена, длинные пушистые ресницы дрожат, кудрявый локон повис над щекой. Девушка показалась Олтеру такой прекрасной, что наследник не мог оторвать от нее взгляд.
        Остах толкнул створки ворот и наткнулся на два острых копейных наконечника. Чернокожие стражники узнали ночного главу, и пятки копий тотчас пристукнули по брусчатке. Выглядели парни малость смущенными.
        - Не ждете гостей? Эти со мной, - махнул себе за плечо Остах и ступил во двор.
        На помосте крутили бедрами танцовщицы, а впереди всех, на самом краю помоста, извивалась мелкая девчонка, бренча браслетами. Гвардейцы от невиданного зрелища встали столбом, не смогли более сделать ни шагу, и Йолташ тычками погнал учеников к свободным лавкам. Марика углядела новых гостей, заалела щеками и двинулась навстречу ночному главе. Остах огладил бороду и шагнул вперед.
        Народу пришло много, все передние столы заняли! Однако Вилейка сквозь прорезь шелкового полотнища на голове смотрела только на Олтера. Вот сволочь: не только имя себе поменял, но даже и смотреть на нее не хочет! Сидит, гад такой, и на Леа пялится, рот раскрыл. Вилейка гневно зазвенела браслетами. Остальные мальчишки не сводили с нее глаз, а ханич с прямой спиной так вцепился в край стола, что того и гляди отломает… Один только Оли…
        Ну, держись, наследничек!..
        В такт музыке Вилейка легко спрыгнула с помоста - за спиной тихо охнули подруги - и мелкими шагами, поигрывая бедрами и переплетая в танце поднятые руки, двинулась навстречу гостям.
        Юсси зло зашипел, мальчишки пихали друг друга локтями, шептали Юркхи на ухо, но Вилейка смотрела только на Олтера, который наконец оторвался от Леа и с недоумением глядел на приближающуюся танцовщицу.
        Олтер глянул на мелкую плясунью. Решила к Юркхи поближе подобраться?.. Оли перевел взгляд на застывшее лицо друга-степняка и криво ухмыльнулся. Ухватил золотистую птичью тушку с блюда и вонзил зубы в печеное мясо.
        Танцовщица приблизилась к ханичу вплотную, бубны зазвенели быстро-быстро, и танцовщицы на помосте прогнулись назад, поводя бедрами. А вот мелкая плясунья вдруг одним движением скакнула на стол и очутилась напротив горского наследника. Вокруг охнули. Верный Барат почуял угрозу, качнулся, заслоняя наследника, но не успел. Ловкая пигалица выхватила из-под носа Булгуни полную тарелку горячего пхаша и вылила ее на Олтера, надев пустую посудину на голову.
        - Вилея!!! - закричала Марика, не дойдя пары шагов до ночного главы.
        - Вилея?.. - заморгал Остах, вглядываясь в гибкую девчоночью фигурку на столе.
        - Вилея… - простонал Гафр, оседая по стене, прячась за распахнутой кухонной дверью.
        - Вилея! - хихикнула себе под нос Леа, прижимая к губам ладошку.
        - Вилея!!! - заорал во все горло Олтер и вскочил с лавки, сбрасывая с себя тарелку. Пхаш обжег лицо, залился за шиворот. - Совсем сдурела? Горячо ведь!
        Юная пайгалка сдернула намотанный платок. Ноздри ее раздувались, глаза метали молнии. Она набрала воздуха в грудь…
        - Вилея… - Разглядев девичье лицо, Оли глупо и счастливо заулыбался. На ушах у него висела вареная капуста, ко лбу прилип кружок моркови… Все заготовленные юной пайгалкой злые слова испарились. Она посмотрела на своего нареченного и криво ухмыльнулась в ответ.
        Глава 10
        - Плевать на Арну, плевать на Арзрат, плевать на Амаран! - горячился Элам, с раздражением отбрасывая прочитанное послание. Листок покружился и опустился поверх груды свитков. - Но вместе с Империей все летит в бездну! Все, что род Эттиков строил веками! Веками!!!
        Элса стояла на краю террасы. Положив ладонь на живот, она поглядывала на долину и Старую виллу внизу. Каждую седмицу повторялось одно и то же: с новыми посланиями отцу приходили все более дурные вести. Личная торговая империя Элама Эттика разваливалась на части.
        - Плохие новости? Что там еще?
        - Арнские склады в порту… - закряхтел Элам, поднимаясь с кресла. - Где ж это видано! Я отдал приказ вывезти зерно, а моим людям не дают забрать товар! Да их даже в порт не пустили!..
        Элса изумленно подняла бровь, обернулась к отцу, не поверив своим ушам:
        - Главе Торгового союза Эламу Эттику не дозволяют забрать свое же зерно на своих же складах? У кого на такое хватило дерзости?..
        - У стражи престола… - буркнул Элам и встал подле дочери, облокотился на мраморные перила. - Нынче в чести грубая сила, вот гвардейцы и…
        Элам пристукнул по белому камню. Через двор промчалась Наула, торопясь к Голубиной башне. За ней меховым комочком катился Джогаш - живой подарок наследника. Последней блажью дочери стало истовое желание обучить детеныша горского чудовища человеческой речи. Элса проводила глазами удивительную парочку и улыбнулась.
        Тумма вылечил косматого малыша на славу, от глубокой раны не осталось ни следа. Джогаш с каждым днем рос ввысь, раздавался вширь и ни на шаг не отставал от Наулы, рыча и показывая внушительные зубы каждому, кто подходил к девочке слишком близко. Слуги с опаской косились вслед мелкому Джогу-Вара.
        - Кто же все-таки покусился на Наулу? - спросила Элса. - Твои недруги?
        Элам пожал плечами:
        - Мои недруги нынче носятся по Арне с мокрыми ляжками и думают только о наступлении лакасов. Молят Пагота, чтобы кочевники пограбили Арзрат и отвернули назад в степь. Ломают голову, куда убраться подальше, как унести свое добро и сохранить жизнь…
        - Значит, на дочь напали неприятели рекса Рокона?
        Элам не ответил, обозревая окрестности. Вдали у Долинного тракта бликовала на солнце гладь пруда, рядом молотила лопастями водяная мельница. Чуть ниже возились работники, выкапывая под руководством гостей-болотников еще один пруд. Виднелась и Архога, походившая на растревоженный муравейник: так много нынче там жило работников из самых разных краев. И нанятые имперские строители, и пленники из толгувских лесов, и личные рабы Элама Эттика. Грандиозной стройки отсюда было не видать: вход в долину заслонял отрог горы.
        - Чего уж гадать… А вот пахотную землю рекс зря разрешил уродовать. В горах ее и так мало…
        «Однако это придумка дважды рожденного. - При мысли о сыне Рокона Элса невольно вновь коснулась живота. - А все его замыслы обычно оказывались удачными».
        Отец искоса глянул на дочь и вернулся к больной теме:
        - Я как чуял, велел Эмилу вывозить зерно… Да и прочее добро со складов. Снаряжать все корабли, что можно, и уходить из столицы.
        Брата Элса не видела много лет. Она оживилась:
        - И как Эмил? Сумел уйти? Куда ты направил флот?
        - Сумел, сумел… - стиснул кулаки старший Эттик. - А уходить я велел сыну на Полуденные острова, куда ж еще. Туда лакасам не добраться, кочевники отродясь боялись моря. На островах смута, юный бол и дан Рокон бодаются с Босаадом… - Отец вильнул взглядом, и Элса, хоть и не обладала даром горской богини, поняла: отцу все равно, с кем из правителей Полуденных островов договариваться. - Флота нынче у боларов нет, вот и предложу им свой. Народу сейчас на острова побежит много, корабли болу островов ой как будут нужны!
        «Отец, верный давней привычке, не стал складывать все яйца в одну корзину, - поняла Элса. - Выбрал два самых безопасных места, разделил нажитое добро. В Дорчариан отправился сам, вроде как ко мне в гости, а на острова наладил Эмила. Хитро. Как это знакомо и как я устала от всего этого…»
        Элам Эттик развернулся и посмотрел дочери прямо в глаза:
        - Ты вынудила меня ответить правду. Теперь дан Дорчариан знает - это Сивен повинен в отравлении его отца, Эндира Законника. Зачем ты это сделала?
        - А разве это не так?.. - фыркнула Элса. - Ты бы смог соврать рексу Рокону? Соврать на прямой вопрос?..
        Элам вспомнил пронзительный взгляд серых глаз дана Дорчариан и поежился, несмотря на жару. Упрямо выпятил подбородок:
        - Пожал бы плечами, отмолчался. Свалил вину на других глав Союза… Важно не это: ты более не желаешь быть супругой Сивена Гриса!
        Глаза Элсы вспыхнули, она тряхнула густыми волосами:
        - Нет. Не желаю!..
        - А я ведь говорил… - Элам оборвал сам себя и ткнул пальцем в направлении живота дочери. - Ты непраздна?
        Элса долгим взглядом посмотрела на отца и медленно кивнула.
        - Ты понесла от рекса Рокона… - простучал пальцами по перилам Элам. Он уставился на далекий склон горы, где пастухи перегоняли огромную, словно пушистое облако на небе, отару овец. Элса, затаив дыхание, ждала слов отца.
        - Рокон знает?
        Элса мотнула головой. Для нее и самой это стало неожиданностью - не иначе сам Пагот затуманил ей разум страстью. Однако малодушную мысль скинуть плод Элса отринула тотчас.
        - Жаль упускать Атариан - ведь столько трудов вложено в провинцию, - вздохнув, продолжил Элам. - А что там нынче братцы Грисы творят, скоты?.. Уже и горожанам принялись резать улыбки! Веришь, даже думал прибить обоих - но без них все ведь только хуже станет…
        Качая головой, отец отправился обратно в комнату, к рабочему столу, однако остановился на середине пути и задумчиво глянул на дочь:
        - А может, и вправду пристукнуть твоего муженька, а тебя как вдову поставить наместником?
        - Женщину наместником? Такого отродясь не бывало… - поразилась Элса.
        - Бывало. В Старой Империи бывало и не такое. Читал я ветхие рукописи. - Эттик опустился в кресло, запустил пальцы в волосы и оглядел залежи свитков и стопки листов. - Лакасы, дочь. Главное нынче - лакасы. Древняя беда грядет из степи. Если устоим - то многое изменится, Элса. Женщина-наместник? Ха! Устоит ли сама Империя?!
        Элам невидящим взглядом пробежался по острым пикам гор, задержался на сверкающем зеркале пруда и вновь нахмурился. Элса поняла: про себя отец уже считает долину своей вотчиной.
        «Но - когда мы устоим и все закончится - я удалю Элама, он слишком опасен» - вспомнила Элса слова Рокона, но промолчала. Сейчас ее заботило совсем иное.
        Элса Эттик, женщина-наместник провинции Атариан! У Элсы перехватило дыхание. Или не провинции, а целого отдельного государства Атариан?! Ведь если отец прав и Империя не устоит…
        «Империя не устоит», - пробуя солоноватую, словно кровь из порезанного пальца, мысль на вкус, повторила Элса. О подобном она и помыслить не могла! Элса выросла в Арне, в роскошном имении неподалеку от столичной площади Пагота с видом на портовую бухту. С раннего детства она воочию лицезрела мощь Империи, ее безграничное могущество. Как-то раз, когда старый Мисей обучал младшую Эттик счету, она поспорила с учителем, что пересчитает все до единого выходящие из арнского порта в море корабли. Мисей лишь рассмеялся в ответ. Тогда девчонка убежала на край обрыва и уселась под тень стойкой изломанной зимними бурями сосны, неведомо как уцепившейся корнями среди белых камней.
        Пузатые торговые суда, хищные военные корабли, рыбацкие лодчонки сновали по водной глади. Над головой орали возмущенные чайки, ругаясь на девчонку-счетовода. Глаза разбегались, а на второй сотне стала болеть голова. Элса боялась запутаться и разозлилась. Нужно было поставить хитрому учителю условие: считать только военных! Или только «торговцев»! Корабли, расправив паруса, выскакивали из гавани, словно это птицы становились на крыло, выпархивая из огромной голубятни. Рыбацкие лодчонки нагло ломились навстречу, торопясь с уловом к причалу и отворачивая в последний миг. В глазах рябило от сутолоки. Столько кораблей - с ума можно сойти! Только хитрость с отломанными мелкими веточками и помогла ей не сплоховать. Маленькая Элса справилась тогда, как и справлялась потом всегда.
        Воспоминание из далекого детства придало сил. Даже если конные орды опрокинут Империю - то род Эттиков и здесь возьмет свое! Элса расправила плечи и опустилась на сиденье.
        - Ты видела двойной трон? - вдруг спросил отец, отрывая взор от долины. - Там, в Старой вилле?
        Элса припомнила чудн?е двойное кресло с львиными подлокотниками, глубокими выщербинами на спинке и бурыми застарелыми потеками крови, которые никто и не думал вычищать, и кивнула.
        - Двойной трон: Атариан и Дорчариан… - забормотал Элам и положил перед собой два листа грубой бумаги. - Если мы сделаем тебя женщиной-наместником Атариан, то тебе будет наследовать Наула. - Элам отодвинул один листок вправо. - А Рокону наследует дважды рожденный. - Второй листок торговец отложил влево. - Они выйдут друг за друга, а провинция и долина объединятся в одну страну. Или же твой будущий сын от дана может…
        Эттик положил листы друг на друга, придавил пятерней, а его взгляд вновь затуманился. Далеко, ох и далеко смотрит Элам Эттик! Элса вздохнула и опять украдкой положила ладонь на живот. В раскладах отца не находилось место второму сыну Рокона, который сейчас учился в атрианской школе. Конечно, у Элама не дрогнет рука устранить помеху на своем пути… Но Элса не могла лгать самой себе: ни за что на свете она не захотела бы увидеть в пронзительных серых глазах Рокона гнев.
        «Ручей шумит, Элса. Ручей шумит», - послышался в голове мягкий голос дана Дорчариан.
        Отец очнулся:
        - Впрочем, пустое. Рано еще об этом думать. - Отец решительно взял со стола колокольчик и брякнул. Дальняя дверь тотчас отворилась, и в комнате показался слуга. - Пришел? Ждет уже? - бросил глава Торгового союза.
        - Ждет. - Слуга изогнулся в глубоком поклоне. - С раннего утра ждет.
        - Ну так зови, - велел Эттик.
        В помещение вошел не старый еще имперец, одетый на горский манер в просторные штаны и меховую безрукавку. Среднего роста, подтянутый и жилистый, с загорелым лицом. Вошедший тотчас поклонился, однако Элса успела приметить цепкий взор умных глаз.
        Голос Империи узнала его - это был помощник Аскода Гворфа, беглого чудаковатого инженера. На пару они руководили строительством крепостной стены. Как там его зовут?..
        - Арратой Ритор! - распахнув руки, громко приветствовал посетителя Элам. - Проходи-проходи! Это моя дочь, Голос Империи в горах Дорчариан, Элса Эттик.
        Арратой прижал ладонь к груди и вновь поклонился:
        - Сиятельнейшие…
        «За годы невзгод в горах не растерял изысканных манер и почтительности, однако и совсем не робеет при виде властительных хозяев», - отметила Элса и приветливо улыбнулась.
        - Купец Аркоба… как же, как же, помню, помню, - указывая на кресло и разливая вино, продолжил Элам. - Хоть столько лет уж минуло…
        Гость пригубил вино и прикрыл глаза от блаженства.
        - А как хитроумный Пагот играет чужими судьбами… - покачал головой Элам. - Вот взять тебя… Успешный купец, гьерд-побратим знатного горца! Такая удача! Однако затем разорение, долговая тюрьма, должность тайного соглядатая в Колодце, в самой глубине клиббовой задницы! Затем восстание… И вот теперь ты вновь учетчик, но уже на строительстве крепостной стены. Другому такое и за десять жизней не прожить!
        Стоило прозвучать слову «гьерд», как посетитель дернулся, лицо его на миг побледнело, однако Арратой быстро совладал с собой. Окончание речи он уже встретил слабой улыбкой и вновь отдал должное превосходному вину.
        - Как продвигается строительство? Я нанял новых работников, отослал к стене своих слуг… Хватает ли людей, Арратой?
        - Рабочих рук наконец-то в достатке, хвала Паготу. В деревнях подле Перекрестка озоруют, в Империи неспокойно… Многие селяне доверились слухам и презрели страх, подались-таки к страшным горцам на заработки.
        - Слышу хохот Пагота-забавника среди туч… - хмыкнул Элам. - Значит, в людях недостачи нет.
        - Камень рубить успеваем, а вот мулов… мулов не хватает, сиятельнейший.
        - Так я могу… Могу. - Элам потянулся к колокольчику. - Сколько нужно монет?
        - Монетами заведует Гимтар, танас дана Дорчариан, - Арратой в испуге выставил ладони. - Он и выдает нам потребное…
        - Плохо выдает, - подмигнул Элам. - Раз мулов не хватает. Уж если в чем острая нужда станет - ты забегай, Арратой Ритор. Здесь всегда рады соотечественнику.
        Арратой вновь вздрогнул, однако теперь на его щеках расцвел румянец. Элса пожалела бедолагу:
        - А как все-таки загорелся Колодец, уважаемый Арратой? Ты ведь был там, работал учетчиком. Неужели ты видел все собственными глазами? Поговаривали, дым от пожарища застил половину небосклона.
        Имперец торопливо допил вино, уронив последние капли под ноги, славя Пагота, и поднялся. Откинул воображаемую полу плаща, как любили делать столичные ораторы, и начал рассказ. Язык у Арратоя оказался подвешен что надо - и как только умудрился в рабы угодить? Даже Элам заслушался.
        - Бедолага, объятый пламенем, зашатался на самом краю Колодца. Я замер от ужаса, сиятельнейшие! Череп раскрутил пращу - но не успел: живой факел рухнул вниз, и вскоре из-под земли ударила огненная волна… - закончил Арратой.
        Эттик-старший покачал головой, оценив по достоинству мастерство рассказчика, а восхищенная Элса захлопала в ладоши и кинула Арратою в награду румяное яблоко. Учетчик с признательностью поклонился. Элам поговорил еще немного о торговых делах, посетовал на засуху и неурожай. Вскоре гость откланялся, торопясь на строительство.
        - Ты забегай, забегай, Арратой! - крикнул с балкона старший Эттик, а Элса помахала севшему на коня имперцу. - Забегай немедля, коли в чем приключится нужда.
        Арратой понравился Элсе. Неглупый, находчивый, да еще и не трус…
        - И нужно было выкручивать ему руки? - возмутилась она. - И чем он тебе не угодил?
        - Я?! - искренне возмутился отец.
        Элса фыркнула:
        - Все-таки я твоя дочь. К чему лицедейство, отец? Ты ткнул ему, что знаешь про побратимство с горцем, - и он испугался. Потом ты назвал его соотечественником - а ведь в глазах Империи он проклятый беглый раб, которого ждет лишь пыточный столб! Беднягу едва удар не хватил!
        Элам перестал притворяться и коротко усмехнулся.
        - Пора обзаводиться своими людьми. Без Сплетника я как без рук… Подобраться бы еще к этому инженеру… Вот только никаких намеков тот не понимает.
        - Аскод Гворф терпеть не может вельможных имперцев, - припомнила Элса, провожая глазами маленькую фигурку всадника. - Иначе ты бы давно схарчил чудака без соли…
        Элам самодовольно улыбнулся и вдруг замер. Глаза его вновь запрокинулись внутрь.
        - Отец? - встревоженно протянула Элса.
        - Мм?.. - промычал отец и вдруг порывисто подался вперед. - Схарчил без соли, говоришь?.. Какую меру добываемой розовой соли ты сторговала у дорча для Арны?
        - Пятнадцатую…
        - Каждую пятнадцатую меру добытой соли ты лично опечатываешь печатью Голоса Империи… И шлешь голубем отчет в Арнскую канцелярию? Так?! - продолжил допрос дрожащим от нетерпения голосом отец.
        Элса кивнула:
        - Первый выход вот-вот будет готов, и я…
        - И ты придержишь соль здесь! - потер ладони Элам и хищно осклабился. - И этот выход соляного обоза, и следующий. И каждая новая имперская мера будет оседать в наших подвалах… Они здесь сухие, хорошие. Я проверил!
        Элам заходил по балкону туда и обратно, приговаривая под нос:
        - Они думали - схватили старшего Эттика за яйца, забрались на мои склады? Запустили лапы в мою мошну… Проклятые дурни, глупцы. Я вслед за Паготом-хохотуном надорву живот со смеху! Элса! Отписывай, что вся соль уже отправлена согласно уговору! На дорогах Империи нынче такой разбой творится на каждом перепутье…
        Элам уставился на Долинный тракт, желтой пыльной стежкою жмущийся к голубой полоске Джуры. По дороге медленно ползли возы с уложенными длинными бревнами строевого леса. Элам уставился на них и подпрыгнул на месте:
        - Пагот Превеселейший! Знатную шутку ты нашептал мне!
        Элса встревоженным взглядом посмотрела, как отец подхватил кувшин и плеснул остатки во двор. Вино пролилось на плешь пробегающему внизу слуге, и отец захохотал, счастливыми глазами глядя на дочь.
        - Воистину! Сегодня сам незримый Пагот ведет меня, Элса! - Эттик обвел рукой просторные навесы и постройки вокруг, а затем ткнул пальцем в далекий обоз. - И все земляное масло, которое из Колодца повезут в Атриан, мы оставим у себя.
        Отец не сошел с ума! Элса посмотрела на взъерошенного, красного от восторга отца и рассмеялась вместе с ним. Да Сивен себе кишки от отчаянья на кулак намотает, когда земляное масло не придет в срок!
        - Соль! Розовая соль, о Превеселейший! - молитвенно сложил ладони Элам, глядя в небо. - Вот уж знатный товар! Соль всем желанна: и имперцам, и лакасам… Пусть земляное масло кочевникам и ни к чему, но розовая крупная соль…
        - В степях хватает соли, - справедливости ради возразила Элса.
        - Нет, дочь! - запальчиво возразил Элам. - Дикари плавят изысканную золотую утварь в грубые обручи и носят их на шеях, разносят искусные статуи в пыль… Но драгоценности!.. Драгоценности и украшения они увозят своим женам и наложницам. Уж за розовой солью, которая в Империи достается лишь лучшим из лучших, начнется такая охота! Соляная мера измерит глубину дикарской жадности! В степях достаточно грязной серой соли - но у нас иной товар, достойный императора… Доблестные воины и вожди привезут нам на обмен все: и статуи, и рабов, и драгоценности. Все!
        - Скорее они захотят взять соляные копи под свою руку, - возразила упрямая Элса.
        - Верно! - воздел палец Элам. - Верно, дочь! И потому я завтра же отправлюсь на строительство, ведь Арратою не хватает мулов… А я поговорю с инженером - узнаю, чего недостает ему. Затем заеду в гости к танасу Гимтару и пролью ему под ноги дождь из золотых монет. Я дам ему все, что он попросит… Все, и даже больше! Лишь бы стена устояла!
        Элса покачала головой. Отец великий человек: еще утром его торговые склады в далекой Арне оказались опустошены обнаглевшей беспутной стражей престола, а уже днем мановением руки подвалы имения наполнились драгоценной розовой солью!
        - Когда копыта коней лакасов загрохочут по дорогам Империи, немало достойных мужей прибегут, взмыленные, в горы, просить убежища. В поездке к толгувам я видел покинутые села северян высоко в горах. Отчаявшимся беглецам убогие лачуги дикарей покажутся дивными дворцами, за которые ничего не жалко отдать… Пожалуй, и об этом нужно потолковать с танасом.
        Элам Эттик поспешил к рабочему столу и положил перед собой чистый лист. Через мгновение он склонился над столешницей, размашисто черкая свинцовым карандашом.
        Элса оглядела с балкона крепкое, добротное имение. Пожалуй, ей здесь нравится… Еще бы дан Рокон вернулся поскорее… Она положила ладонь на живот, прислушалась к себе.
        «Отец прав. Стена должна выстоять. Должна. Во что бы то ни стало…»
        - Джогаш, - ласково позвала Наула, и мохнатый приятель тотчас навострил уши. - Умница, вот имя свое ты уже выучил…
        Джогаш не отводил глубоко посаженных черных глаз от котелка с густым пряным варевом. Стряпня исходила паром. Он шумно дышал, из пасти повисла ниточка слюны, но Джогаш слушался хозяйку. Нельзя - значит нельзя.
        Запросто заявиться на кухню в господском доме, где готовили изысканные яства для дедушки и мамы, Наула не могла. Вести мигом бы разлетелись по имению, добрались бы и до мамы. И потому девочка проскользнула в дальнюю пристройку, где толстый распорядитель щедро отсыпал Науле простой, но сытной еды. В ответ на просьбу ничего не сообщать Голосу Империи добряк только вздохнул и прикрыл глаза.
        - Невместно госпоже кушать стряпню для слуг, - прогудел он в спину Науле, но та даже не обернулась.
        - Еда, - медленно произнесла девочка, указывая на котелок. - Повтори…
        Лишних глаз возле Голубиной башни отродясь не водилось, а голубятник, едва завидев приметную парочку, мигом запер дверь и забрался наверх. Научился уже: ведь Наула и Джогаш ходили сюда каждый день, после того как горское войско отправилось на войну. Отгородившись от всех любопытных громадой башни, Наула воспитывала Джогаша.
        - Ее-уау-ва, - подражая интонации хозяйки, прогудел Джогаш.
        Наула поджала губы. И когда уже Джогаш говорить научится? Нет, Наула уже немного наловчилась разбирать гортанную низкую речь, но… ей так хотелось похвастаться своими успехами перед всеми… а нечем… По-прежнему сердясь и прикусив губу, Наула разлила горячее варево по двум кособоким глиняным плошкам, которые прятала здесь же. Взялась за простенькую деревянную ложку.
        «Госпоже невместно кушать стряпню для слуг… - мысленно передразнила Наула распорядителя и развеселилась. Это он еще не видел пахучую рыбную бурду, которую Наула уминала вместе с наследником и остальными воинами во время войны, в работном городке подле Матери Предков. - Да сегодняшняя похлебка по сравнению с той - пища богов!»
        Джогаш с тоской глядел, как госпожа орудует хитро выточенной деревянной палкой, и недовольно ворчал. Его собственная деревяшка лежала рядом, но… Джогаш украдкой потянулся к плошке, дабы ухватить ее двумя лапами и опрокинуть в себя вкусную еду.
        - Джогаш! - строго одернул девичий голосок. - Возьми ложку! Это же не молоко, а настоящая человеческая еда! А еду кушают ложкой!
        Продолжая урчать, Джогаш неловко ухватил деревяшку, зачерпнул - но палка выскользнула из пальцев, и все вылилось обратно.
        - На-а-у-у-у-ла-а!.. - просительно провыл он. Хозяйка распахнула глаза, вскочила, и Джогаш повторил: - На-а-у-у-у-ла-а!
        Он говорит, говорит наконец-то! Девочка спрыгнула с лавки, захлопала в ладоши, закружилась на месте… Довольный Джогаш тотчас ухватил плошку и выдул содержимое через край одним махом. Наула шутливо погрозила ему пальчиком и засмеялась.
        Вдруг Джогаш вжал голову в покатые плечи, сгорбился, напружинился. Не выпуская плошки из рук, повернулся в одну сторону, в другую. Мохнатые ушки поднялись торчком. Наула прислушалась - ничего… Лишь ветер разыгрался вдали, зашумел над ущельем.
        Джогаш отставил пустую посудину, виновато глянул на девочку и опустился на четвереньки. Обычно рядом с Наулой он всегда неуклюже шагал на задних лапах. Джогаш вывернул на неприметную тропинку подле высокой каменной ограды и заторопился по ней. Девочка оглянулась - не видит ли кто? - и поспешила следом. Тропка привела их в дальний край имения, где ограда поворачивала под углом. Неподалеку бубнили слуги, которых скрывала глухая стена постройки. Пахло дымком, а за оградой шумела невидимая отсюда речка. Джогаш нырнул в темную нору под камнями, и Наула, не мешкая ни мгновения, поползла следом. На той стороне Джогаш юркнул в кустарник - и Наула за ним. Теперь и ей пришлось встать на корточки, чтобы не попасться на глаза горским охранникам, приглядывающим за имением. Кусты ходили ходуном - парочка пробиралась от имения прочь, карабкаясь на склон. Наконец Джогаш повернул, гора прикрыла их от ненужных глаз, и Наула вскочила на ноги.
        - Джогаш! Что такое ты… - притопнула девочка и замолкла.
        Темный валун неподалеку вдруг зашевелился и шагнул навстречу. Джогаш поднялся на задние лапы и радостно заворчал.
        - Джогу-Вара… Хозяин Гор… - восхищенно прошептала Наула, во все глаза глядя на ожившую горскую легенду. - Вот это да!
        Джогу-Вара был воистину огромен. Ростом выше Туммы, а в ширине плеч с ним не мог состязаться даже Тарх по прозвищу Бык! Длинная спутанная шерсть делала его еще больше. Через плечо на Джогу-Вара болталась видавшая виды шкура, поверх нее на поясе виднелась перевязь. Сбоку висели меч и кинжал. Гигант нюхал воздух и неотрывно буровил Наулу черными глазищами.
        - Я слышала про тебя, мне дважды рожденный рассказывал! - торопясь, начала Наула. - Вот этот кинжал… - Она неосторожно махнула рукой, указывая на оружие, и сделала шаг вперед.
        Косматый великан глухо зарычал, вздернул верхнюю губу и обнажил огромные клыки. Наула испугалась, но перед ней, глухо ворча, встал Джогаш. Гигант тотчас отступил и наклонил голову к плечу. Рык его сменился ласковым подвыванием. Джогу-Вара обернулся к горам и позвал Джогаша за собой. Малыш искоса глянул на девочку, понурился и качнулся следом за отцом. Выступили слезы, перед глазами все расплылось, и младшая Эттик шмыгнула носом.
        - На-а-у-у-у-ла-а, - вдруг расслышала она и заморгала. - На-а-у-у-у-ла-а!
        Джогаш застыл ровно посередине между отцом и девочкой. Он протяжно завыл, зарычал… А затем развернулся к Науле и закосолапил навстречу. Девочка улыбнулась сквозь слезы.
        Великан глянул детенышу в спину, коротко рыкнул и двумя огромными прыжками вдруг оказался прямо перед Наулой. Она не успела испугаться, как Старый Хозяин вдруг выдернул кинжал из ножен на поясе. Джогаш потянулся к девочке, но Джогу-Вара резко нагнулся и положил клинок под ноги сыну. Качнулся назад и вновь наклонил голову к плечу, глядя на малыша.
        Наула затаила дыхание. Джогаш посмотрел на блестящую штуковину, потянул лапу к лезвию… Наула вскрикнула, Джогу-Вара подал голос, и Джогаш ухватил кинжал за рукоять и выставил перед собой. Наула захлопала в ладоши, но вдруг поймала пристальный взгляд бездонных черных глаз Старого Хозяина. Хозяин гор требовал от нее… Но чего? Джогу-Вара перевел взгляд на сына, обнюхивающего клинок, и Наула поняла.
        - Я научу его владеть клинком, клянусь! - торжественно пообещала она, склонив голову.
        Миг - и ее вдруг прижали вместе с Джогашем к твердой как скала шерстистой груди. Еще миг - и Старый Хозяин пропал, словно и не бывало. Только простенький, малость заржавелый клинок в лапе Джогаша подтверждал - произошедшее ей не причудилось.
        - Вот это да-а-а! - протянула Наула и потрепала приятеля по загривку. - Теперь уж я не отстану, никуда ты не денешься… Кинжал - это тебе не деревянная ложка…
        Девчонка еще раз оглядела ножик и почесала затылок:
        - Только мне и самой придется научиться им владеть. А мама на это ни за что не согласится!..
        Арратой миновал распахнутые ворота виллы Эндира, подъехал к коновязи и спрыгнул с седла. Аскод Гворф, подперев кулаком подбородок, пребывал в глубоких размышлениях. Он поднял глаза на стук копыт, ничего не понимающим взглядом мазнул по учетчику… Наконец узнавание проступило на лице, инженер вскочил с бревна и всплеснул руками:
        - Что ты так долго? Зачем мы оба понадобились танасу? Неужели нельзя… У меня дел полон рот… Кладку на том берегу Джуры откладываем уже какую седмицу, а тут…
        За столько дней бок о бок Арратой уже научился говорить с инженером. Он выставил перед собой ладони:
        - Танас здесь хозяин. Он велел - мы приехали.
        Гворф обиженно надул губы, и в молчании они отправились в трапезную. Их уже ждали. За длинным столом сидели Гимтар с женой, статной Столхед, носатый ворчливый Вутц и невозмутимый Хоар, отставивший в сторону пастуший посох. Позади Столхед на лавке разлеглась пятнистая горная рысь.
        - Ну что там Элам? Показал зубы? - нетерпеливым жестом подзывая гостей, спросил Гимтар.
        - Показал, - коротко кивнул Арратой, усаживаясь напротив. Учетчик покосился на запеченный бок барашка и сглотнул слюну. Изысканная беседа с Эттиками под вино с фруктами пробудила нешуточный голод. Сметливый Вутц толкнул блюдо поближе к гостям, а Гимтар плеснул имперцам из кувшина. - Показал, - повторил Арратой, прожевывая кусок душистого мяса. - Сначала ткнул меня носом в потайное побратимство с Мадллом, - Гимтар хмыкнул, и Арратой улыбнулся одними глазами, - а затем поманил прощением и имперским гражданством.
        - Силен, - шмыгнул носом Вутц, отхлебывая вино.
        Хоар глянул на старого шута и налил себе взвара:
        - Денег не сулил?
        - Не напрямую. Я пожаловался - мулов у нас мало, вот он и хотел дать…
        - А мулов и впрямь не хватает! - взвился инженер, отталкивая тарелку. - Уважаемый танас, уважаемый Вутц! Я уже столько раз просил…
        - Да не блажи ты, Аскод, - скривился пайгал. - Послал я уже вниз за животиной… Ну нет в долине столько мулов… На кой столько здесь держать - для тебя всех выгребли…
        - Монеты-то взял? - оборвал перепалку Гимтар.
        После побега внучки шутки старого пайгала жалили всех без разбору. А уж бесхитростного инженера Вутц любил трепать по малейшему поводу. Впрочем, для дорча от его въедливости был толк: многие челобитчики сторонились несносного старика и искали встречи с танасом, от которого раньше шарахались, точно от огня. Тревожные новости из имперских земель быстрее ветра разносились среди нанятых имперских строителей, и они все чаще поглядывали в сторону дома. Вутц, не будь дураком, понизил им оплату - за наем и первый месяц работникам взялся платить толстосум Элам, а дальнейшие траты возложили на казну Дорчариан. Выборные от строителей заявились к Гимтару, бухнулись в ноги. Просили милости - разрешения перевезти семьи, дать кров. Сами обещались работать от зари до зари за одну лишь еду и защиту для себя да малых деток.
        - Какие монеты? Конечно, не брал, - напоказ обиделся Арратой. - Только сунь палец - Элам руку по локоть оттяпает. Сказал ему - деньгами танас заведует.
        - Зря, - вздохнул Гимтар. - Монеты лишними не бывают. Ты бы один раз взял… А потом, глядишь, глава Торгового союза и со мной расщедрился…
        - Аскод? И ты бы съездил, пощупал бы торговца за вымя, - влез неугомонный Вутц. - Тебе-то он точно не отказал бы…
        - Я не мастак играть словами! - вскочил Аскод. Кресло за его спиной брякнуло об пол, но инженер этого даже не заметил. Носатый пайгал пихнул Хоара в бок; в глазах старика плясали злые смешинки. - Не для того я сбежал из академии, прочь от надутых вельмож, в достославные горы, чтобы…
        - Мы поняли, Аскод, - мягко прервал Хоар. - Мы поняли…
        В дверь осторожно постучали.
        - Что там?
        В трапезную протиснулся слуга:
        - Послание из Новой виллы.
        Перед танасом опустился свиток. Гимтар сломал печать и пробежал глазами по ровным строчкам.
        - Не иначе имперский Пагот и здесь устраивает свои шуточки, - хмыкнул танас. - К охотнику и олень скачет… Элам завтра пожалует в гости.
        - Паук раскидывает свои сети, - нахмурился Хоар. Упоминание за общим столом чужого бога пришлось Главе Хранителей не по сердцу.
        - А мы иного и не ждали, - пожал плечами Гимтар. - Пусть резвится под нашим приглядом. Покамест от главы Торгового союза нам один только прибыток. Передай гонцу - мы с радостью примем высокого гостя, - велел поджидающему слуге танас.
        - Меня ждет работа, - влез Аскод, так и не подняв кресло. - Из каменоломни наконец доставили камни нужного размера, и…
        - Подожди, Аскод, - попросил Гимтар и выложил перед собой пухлую дорогую пергаментную тетрадь весьма потрепанного вида.
        Инженер, увидев книжицу, подался вперед и сощурился.
        - «Как сберечь Дорчариан и победить Империю», - прочитал он вслух и удивился. - Я перечитал все знаменитые труды в Арнской библиотеке, но никогда не слышал такого удивительного названия… Или сей труд написан еще в Старой Империи?
        Руки инженера потянулись к тетради. Глядя на него, горцы невольно грохнули хохотом. Почуяв рукописную мудрость, Аскод вмиг забыл обо всем на свете!
        - Эту книгу написал мой брат, Эндир Законник. А его дважды рожденный внук, презрев вежество, немало начеркал меж строк своих заметок… - Гимтар перелистнул страницы, отыскивая разворот, и наконец нашел нужное место. - «Земляное масло дорча не стоит использовать только лишь для одной тайной торговли. Подземный дар Матери Предков нужно обратить во благо Дорчариан. Кораблей для смоления нет у дорча, но светильники…» Дальше все зачеркано, а другой рукой сбоку приписано: «Негасимый огонь!»
        - Декурион и вправду подожгли негасимым огнем? - подал голос Хоар.
        Гворф и Арратой невольно переглянулись, вспоминая скоротечную битву на стенах Декуриона, и осушили кубки, помянули павших героев.
        - Декурион… Красивейшее место из легенд; как же счастлив я был, когда впервые оказался на вершине мира, - прошептал инженер. - Камни не горят. Сплетник поджег ворота негасимым огнем, вот и…
        - Негасимый огонь и вправду делают из земляного масла?
        - Не только! Конечно, земляное масло в основе, но…
        - Ты сможешь сделать для дорча негасимый огонь?
        - Негасимый огонь!.. О, Пагот-хохотун! Негасимый огонь в глиняных горшках и деревянных бочонках, имперские метатели! - схватился за голову инженер и забегал вдоль стола. - Дважды рожденный говорил мне об этом! Как же я мог забыть! Я немедленно же займусь…
        - Нет, Аскод, нет, что ты… - успокоил возбужденного имперца танас. - Стена не ждет. Но ты расскажешь Арратою о том, что тебе потребуется. Расскажешь, что нам нужно приготовить заранее. Он запишет, а когда придет время…
        - Да, да, да. - Инженер понятливо закивал, пальцы его зашевелились. - Желтые кристаллы, оливковое масло… - шептал Аскод и то и дело косился на суму Арратоя, где тот носил учетные листы, на которых отмечались отданные на ходу распоряжения.
        - Идите, идите уже, - хмыкнул Гимтар, отсылая строителей.
        Вслед за ними трапезную покинули и Вутц с Хоаром, условившись собраться завтра, дабы совместно принять важного имперского гостя.
        Стоило хлопнуть двери, как Р?ча подняла голову и мягко спрыгнула на пол. Приблизилась к хозяйке, потерлась о кресло и забралась на колени.
        - Пора и мне собираться, - подала голос Дева Алайны, почесывая кошку. - Сердце не на месте…
        Пару седмиц назад пришла тревожная новость: на дороге за Ветряным мостом напали на обоз толгувов. Дубовичи прознали - в горах за бестолковых имперских рабов дают неплохую цену - вот дальние роды и подсуетились, сбили небольшой караван невольников. Вооруженных сопровожатых было совсем немного, а вот нападающих хватало. Они раздергали силы охраны и навалились на голову колонны, похватав рабов и съестное. Пряча глаза, вестник-алайн поведал: пошли слухи, что северяне-недобитки пухли от голода и принялись жрать человечину. Потому и напали.
        Столхед рвалась в Алайну, но Гимтар в тот раз отговорил. Вот и сейчас он нагнул голову, ухватился мозолистыми ладонями за край столешницы… Столхед нагнулась, поцеловала Гимтара в губы и мягко толкнула в грудь, усаживая обратно:
        - Не забывай, умнейший человек в горах, - это ты пошел в мой род. Признал мою власть над собой.
        Гимтар хмыкнул в бороду и пристукнул по дереву.
        - Я не отступился от тебя перед Хранителями…
        Р?ча навострила острые ушки с кисточками, спрыгнула с коленей хозяйки и застыла напротив двери. Вдруг она выгнула спину и зашипела. Столхед тотчас выхватила кинжал.
        - Что? - коротко спросил Гимтар, вытаскивая клинок.
        Столхед пожала плечами, не отрывая глаз от входа.
        - Не знаю… раньше Р?ча шипела так, когда ночью к опочивальне крался очередной ухорез.
        В дверь поскреблись. Показался давешний слуга. Вид у него был малость ошарашенный и напуганный. Увидев вооруженных танаса с женой, он прижался спиной к стене.
        - Там… Там… Там к тебе пожаловали, Дева Алайны… Вот только…
        - Кто?! - рявкнул Гимтар.
        - Так дочка… Дочка госпожи имперской с Новой виллы.
        - Наула, дочь Элсы Эттик? - ничего не понимая, уточнил Гимтар.
        Столхед вдела клинок в ножны и направилась к выходу. Поминая клиббову семейку, Гимтар заторопился следом.
        - Токмо не одна она. Там…
        Столхед распахнула дверь. Во дворе мялась Наула Эттик. Туника порвана, в потеках зелени, колени испачканы землей… Рядом с ней покачивался мелкий Джогу-Вара, неловко сжимающий в руке-лапе простенький кинжал.
        - Достойнейшая Столхед! - Голосок Наулы дрожал, но она упрямо запрокинула голову. - Дева Алайны, Воительница! Научи меня и Джогаша обращаться с клинком!
        Столхед нахмурилась, мимо нее вдруг проскользнула пушистая тень… Дева Алайны охнула, метнулась вперед:
        - Куда? Куда? Назад, Р?ча, назад!
        Горная кошка мягкими прыжками мчалась на юного Джогу-Вара. Тот неотрывно следил за приближающейся рысью. Клинок в лапе заходил ходуном… и вдруг выпал, а сам Джогаш брякнулся на четвереньки и бросился вперед. Все произошло столь стремительно! Наула только и успела пискнуть:
        - Ты что? Джогаш?
        Р?ча и Джогаш налетели друг на друга. Ударом лапы рысь повалила детеныша Джогу-Вара на бок, тот в падении прихватил Рычу за хвост, дернул. Та высоко подпрыгнула, раскинув лапы.
        Первым не выдержал Гимтар и захохотал на весь двор - вокруг уже столпилось немало зевак.
        - Да они играют, клиббово семя! Играют!
        Словно в ответ на слова Гимтара, мелкий Джогу-Вара попытался подмять рысь под себя, но та вывернулась и шлепнула противника мягким хвостом по носу.
        Изумленная Столхед не верила своим глазам.
        - К нам Старый Хозяин пришел, - чуть слышно произнесла Наула, подойдя поближе. Вместе со всеми она глядела, как играют столь непохожие друг на друга дети гор. - Подарил сыну своему нож, просил научить сражаться. А я же не умею… Вот и подумала о тебе, Воительница. Я ведь тоже хочу, как ты. А заодно и Джогаша…
        - Приходил Старый Хозяин? - переспросил танас.
        - Ага, ну тот… С мечом и кинжалом. Который второму наследнику помогал.
        - Это знак от самой Матери Предков, - решительно кивнула Столхед. - Я возьмусь обучить юного Джогу-Вара владеть клинком.
        - А меня? - возмутилась Наула.
        - И тебя, - закончила Столхед. - После того, как получу на это дозволение от Голоса Империи.
        Довольный Гимтар посмотрел на расстроенное лицо Наулы и хмыкнул в бороду.
        Глава 11
        - Леа, ну пора уже! - Вилейка заплясала под окнами от нетерпения. - Ты идешь?
        - Иду уже, иду, Таммата-нуи, - раздался из глубины дома на скале мелодичный голос темнокожей красавицы.
        Услышав свое прозвище на языке далекого племени из-за моря, Вилейка растянула губы в улыбке. Теперь-то она ведает, что означают эти слова! Девчонка ковырнула облупленную стену дома на скале и подошла к колодцу в середине двора. Колодец был хитрый - воды в нем отродясь не водилось, Арат с Махой ей все рассказали. Вилейка глянула на скобы, уходящие вниз, под землю, и швырнула небольшой камешек в темноту.
        Вилея глянула по сторонам. Скучно! Во дворе никого - просторная площадка затянута легкими навесами от палящего солнца. В тени под навесами устроены лежанки на земле вдоль ограды.
        - Тесно здесь, - послышалось от двери. В проеме показалась стройная фигура Леи.
        - Чего так долго? - подпрыгнула Вилея. - Солнце-то уже высоко! Не опоздать бы…
        - Никак не могу привыкнуть к этому новому дому, - пожаловалась Леа. - Ничего не могу найти.
        Да уж, чистая правда. Народу в доме на скале и в самом деле нынче набилось столько… Даже молчун Йолташ растерялся, когда увидел прибывших гостей. Столько красивых девушек отныне будут жить бок о бок с юными гвардейцами!.. Глава школы решил загнать учеников обратно под землю, но тут воспротивился Остах-рыбоед: не заслужили такого стрелки-помощники, никак не заслужили. Вот и ютились теперь все вместе: женщины - в доме, а мальчишки - во дворе. Но это ненадолго - Марика, Леа и все остальные чужеземцы вскоре покидают город. Осталось дождаться купца Буддала и мастера-колесника Алвина, и можно выходить. Улыбка пропала с лица Вилеи - дорога лежала в Дорчариан, потому Остах-рыбоед и ее решил отправить обратно вместе со всеми.
        Вилейка подбежала и схватила Леа за руку, потащила к воротам. На страже стояли невозмутимые тионатил-кавай-йя с острыми копьями. Стража пророчества и здесь несла свою службу! Но теперь-то Вилейка точно знала, кого на самом деле они охраняют!
        Стражники проводили выходящих строгими взглядами, но не стронулись с места.
        - И долго ты искала своего нареченного? - спросила Вилея.
        Леа вновь рассмеялась. Блеснули жемчужные ровные зубки.
        - И не надоело тебе слушать?
        - Ты что?! - возмутилась Вилея. Даже остановилась на миг. - Нет, конечно! Разве может такая красивая история надоесть? Рассказывай!
        Леа притворно вздохнула:
        - Когда я была младше тебя, у меня открылся дар. Однажды самым обычным утром я проснулась и увидела возвращающихся из леса охотников. Один из них был сильно ранен, а из окровавленной груди расползалась по телу серая хмарь. Я посмотрела на свои ладони - они слегка сияли, но никто этого не замечал! Тогда я подошла к раненому охотнику - им оказался самый великий воин нашего племени, старший сын вождя! Вокруг него стенали жены, а я прижала ладони рядом с раной, закрыла глаза и стерла серую хмарь. Когда я открыла глаза, вокруг меня столпилась вся деревня. Раны охотника затянулись… - Дорога пошла в гору, и Леа на миг замолчала, обходя разбросанные булыжники. Сверху нависли развалины Старой крепости, и они направились к руинам. - Вождь поселил меня в своем большом доме, стал хорошо кормить и послал весть в Дождевой храм. Дорога до храма была дальняя, и я жила в доме вождя, лечила хвори и недуги. Вскоре обо мне услышали в соседних деревнях и стали приводить больных. Седмица сменялась седмицей, один месяц другим. Настало время большой воды, и все укрылись в своих домах. А потом прибыли гонцы из Дождевого
храма. Меня призывала к себе старая Туомала…
        - Это бабушка Туммы, да?.. - шепотом спросила Вилея. - Она очень старая?
        - Да… Старше ее нет никого в лесах вдоль Великой реки… Старая Туомала увидела меня, выдохнула дым и закивала. Она сразу меня признала - ведь уже не раз я встречалась Туомале в ее дымных блужданиях. Жрица Дождевого храма возвестила: от Туммы у меня родится сын, который сможет уводить детей Тинаа-тиквы из-под носа у самой смерти. И станет он великим вождем, и соберет все племена Великой реки под своей рукой…
        - Вот только Тумма исчез, и никто не знал, где он… - подхватила Вилея, затаив дыхание.
        Каждый вечер она слушала эту историю и все никак не могла наслушаться. Вот это сказка, вот это красота!.. У нее с Оли все совсем по-иному…
        - Да. Старая Туомала каждый вечер скрывалась в дымных чертогах, пела и искала своего пропавшего внука. Я росла в храме, и грозные тионатил-кавай-йя охраняли меня. Они и стали моими друзьями. Слава о чудесной целительнице разнеслась по обоим берегам Великой реки, и больные потянулись отовсюду. Так и продолжалось до тех пор, пока Туомала не разглядела в дымных видениях своего внука. Он жил в богатом имперском доме и ходил с повязкой на лице, точно слепой.
        - А он не слепой, не слепой! У него один глаз горит! Голубой-голубой, как небо в горах! - Вилея затрясла подругу.
        Та вновь слабо улыбнулась, до сих пор не веря своему счастью. Все это время, проведенное в странствиях в поисках нареченного, она была уверена: ей не суждено выйти за слепца. Однако Вилейка сообщила ей радостную весть.
        - Вот Туомала и отправила нас за море, в Империю, искать большого чернокожего раба с повязкой на лице, - кивнула Леа, прикрыв ладонью глаза. - После долгих поисков в Арне и Арзрате мы прибыли в Амаран, где случайно услышали историю про странного горского наследника. Мальчик прибыл в школу обездвиженным после падения со скалы, однако личный костоправ четы наместников провинции Атариан каким-то чудом поставил наследника на ноги… Имперцы шептались, что костоправ был слеп и темен ликом. Со всех ног мы бросились сюда, однако Туммы уже не застали. Он вновь исчез…
        - И тогда Марика решила взяться за наследника, которого вылечил Тумма. Вдруг он что-нибудь знает - ведь сбежали-то они вместе! Однако расспросить Оли все никак не получалось, - подхватила Вилейка.
        Леа кивнула и ласково потрепала подружку по щеке:
        - Все верно. А потом в один чудесный день мне под ноги свалилась одна удивительная девчонка, и я вдруг услышала из ее уст слова моего народа…
        - Таммата-нуи! - громко крикнула Вилейка и проскакала на одной ноге вокруг спутницы. - Так меня прозвал Тумма! Танцующий Огонь!
        - Мы сразу поняли - вы повстречали Тумму в своих странствиях, но никак не хотели рассказать, где и когда это случилось…
        - Потому что мне Гафр запретил!
        - Но теперь все разъяснилось, Танцующий Огонь, и мы все вместе двинемся к тебе в гости, в горы Дорчариан, - подытожила Леа. - Навстречу моему нареченному… Осталось только дождаться мастеров и купца.
        Вилейка опять повесила нос. Подруге хорошо - она к Тумме поедет… А она, Вилея? Ее-то опять отсылают прочь, подальше от наследника!
        - У тебя красивая история. У нас с Оли все не так… - Вдруг лицо Вилеи прояснилось, и она заговорщицки подмигнула. - Мы, когда от северян убегали с толгувами, вымокли насквозь в речке. На ночь Толбур загнал меня с наследником под шкуру, чтоб грелись. Ну, в одном исподнем… - Вилея на миг засмущалась, но вновь прыснула. - Так он Оли говорит на толгувском: «Иди, женишок, невеста заждалась уже!» Вокруг засмеялись, а я Оли не стала переводить…
        Леа поддержала рассказ подружки переливчатым смехом.
        - А еще я его от диких старух-северянок отбила! Они Оли чуть глаза не выцарапали. А вождь толгувов Сегмат Громкий мне своего младшего сына в мужья предлагал! Но я не захотела…
        С этими разговорами они и не заметили, как добрались до крепости и прошли мимо оплывших воротных башен. Самих ворот давно не было - древняя брусчатка вела прямиком в развалины. За углом слышались гомон, резкие выкрики и щелканье спускаемых тетив. Подруги вывернули из-за груд каменного крошева и увидели учеников гвардейской школы. Многие расселись на длинных ступенях, а остальные замерли с самострелами на изготовку напротив кособокой стены. Рядом стоял Йолташ с помощниками - белоголовым Махой и Аратом. Вилейка приветливо помахала мальчишкам, и те тотчас поклонились.
        Йолташ повернулся, увидел вошедших и поклонился следом. Галдеж как рукой сняло, все тотчас замолчали. Вилейка, нисколько не стесняясь, вприпрыжку бросилась через круглую площадку с дурацким плоским камнем посередине.
        - Привет, Арат, привет, Маха! Айда с нами?! - Девчонка вытащила из рук замершего парнишки взведенный самострел и подняла его перед собой.
        Йолташ мигом очутился подле Вилеи.
        - Упри плотнее в плечо, госпожа, и целься…
        - Я не госпожа, - фыркнула Вилейка и зажмурила глаз. - Я сама…
        Мишенями гвардейцам служили простенькие щиты из плетеной лозы. Вилея на миг затаила дыхание, как делала всегда, прежде чем ступить на канат, слепила внутри живота шар равновесия. Встревоженный Йолташ с опаской глядел на девочку. Боится, что она поранится? Вилея потянула крючок, щелкнула тетива, и девочку слегка покачнуло. По толпе парней прошелся удивленный вздох.
        - Попала! - запищал кто-то. Короткий массивный болт прошил легонький щит насквозь.
        - Ага! - воскликнула Вилейка и подскочила к следующему парню, повзрослее, который стоял дальше первого. С учителем поравнялись заинтересованные Маха и Арат.
        Стоило Вилее протянуть руку, как паренек тотчас протянул ей самострел и шагнул назад. С взбалмошной горской девчонкой никто не хотел связываться. Все помнили, как сумасшедшая танцовщица выплеснула на голову наследнику горяченную похлебку и надела плошку на голову. Что тогда началось! Всесильный Остах-Рыбак, сжав кулаки, подскочил к негоднице… Однако мокрый и немного смущенный Оли преградил наставнику путь. Ночной глава глянул на Олтера: в волосах вареная капуста, лицо красное - и отмахнулся. Что тут скажешь?!
        А еще Вилейка по вечерам играла на канате, растянутом над тропой между высокими деревьями. За тренировками пайгалки, затаив дыхание, следила вся гвардейская школа. Равнодушных не было: кто-то смотрел с восхищением, кто с опаской, кто с гордостью…
        Вилейка вновь уперла самострел в плечо, как научил Йолташ, утихомирила дыхание, слепила шар - и послушный болт вновь влетел ровнехонько в середину щита!
        - Знай пайгалов! - завопила Вилейка.
        Гвардейцы переглядывались, пряча растерянность. Так уверенно стрелять получалось только у Махи и Арата.
        - Я потом еще приду, постреляю, - небрежно бросила девчонка через плечо и направилась к Леа.
        - Ха! В живых-то врагов стрелы метать - это тебе не по мишеням лупить, - вдруг раздался насмешливый голос со стороны ступенек.
        Вилейка вскинулась и увидела поваренка Пелепа. Тот не упускал возможности беззлобно подковырнуть Вилейку, и она отвечала ему тем же.
        Вилея показала Пелепу язык и двинулась дальше. Проходя мимо помощников Йолташа, она спросила:
        - Ну так что? Идете?
        Ребята с опаской и надеждой покосились на Йолташа. Горец изо всех сил скрывал веселье в глазах.
        - Учитель?..
        - Топайте. Потом расскажете…
        Все вместе они двинулись по широким ступеням наверх.
        - Подумаешь, Арат вон за пару десятков шагов стрелу в яблоко положит, - вдруг послышалось позади. Это подал голос Пелеп, увязавшийся следом. - Прямо в самую середку.
        Вилейка выпятила губу:
        - Да я и за три десятка смогу…
        Сверху восхищенно ойкнула Леа. Она первая взошла на уступ, с которого открывался превосходный вид на Атриан.
        - Думаешь, увидим? - пихнул друга в бок Маха.
        Рассудительный Арат пожал плечами:
        - Конечно, увидим, ворота-то Закатные недалече совсем. Там же такая орава пойдет…
        - Ну где вы там? - донеслось сверху, и приятели прибавили шаг.
        Они ступили на расчищенную от камней площадку, и красное черепичное море зарябило в глазах. Справа сияла начищенная медь крыши храма Пагота, темнела громада Атрианского архива и пронзала небо Голубиная башня.
        - Куда? Куда смотреть-то? - вцепилась в ребят Вилея.
        - Ох, да иди ж ты… - не выдержал Маха.
        Вслед за приятелем Арат и Пелеп круглыми глазами окинули родной город. Атриан напоминал заполошный птичник, куда ворвалась голодная лиса. Улицы в центре, площадь Пагота - пустые, словно вымерли. Только изредка виднелись пугливые фигурки. А вот местность подле ворот - совсем другая картина!.. Все улочки на подступах запружены людьми. Телеги, возы - и за городскими воротами, и в самом городе. Селяне из окрестных деревень и жители дальних городков стремились попасть в столицу провинции - очередь растянулась через поля до кромки леса вдалеке. А вот многие атрианцы, напротив, вознамерились вывезти нажитое добро и убраться из беспокойного Атриана подальше.
        Друзья пробежались взглядом по всем воротам, которые смогли отсюда разглядеть. Везде творилось одно и то же.
        - Тяжко там охране приходится… - растерянно хохотнул Маха.
        - А и пусть им… - неожиданно зло отрезал Арат.
        - Где Оли-то с ребятами искать? - подала голос нетерпеливая горская девчонка.
        - Так вот же, госпожа, площадь…
        - Я не госпожа!.. - притопнула пайгалка. - Сказала же: Вилея!
        - Смотри, Вилейка, - влез Пелеп. Он единственный из всей школы не робел перед невестой наследника. Поваренок вытянул руку и указал пальцем на прямоугольную площадь подле сияющей крыши и высокой башни. - Вот там школа наместника, оттуда они и выйдут. Потом зашагают по Арнской улице… - Палец парня заскользил по ровному как стрела просвету между домами. - Минуют госпиталь, а потом окажутся напротив Закатных ворот…
        - Вот в этой толкучке? - охнула Леа. - Они ж увязнут…
        - Выходят! Выходят! - запрыгала Вилея, взмахивая руками.
        Все присмотрелись: и вправду, на площади показался немаленький обоз из множества крытых возов.
        День расставания наступил. Олтер оглядел выезжающие из ворот одна за другой повозки. Ох и набрали же Булогичи добра! Толстяки носились подле медленно набирающих ход телег и бранились с возницами. Олтер почесал макушку. Впрочем, Булгуня с родичами ехал не один - с ним вместе покидали школу и все остальные друзья.
        «Друзья», - произнес еще раз про себя Олтер. Еще совсем недавно ребята казались ему совсем чужими, а теперь… Олтер вспомнил, как все вместе они сражались против оборванцев в узком переулке, как держали оборону в заморском дворе, и сглотнул непрошеный горький комок в горле.
        Друзья уезжали в гости к хлебосольному Булгуне, на границу Амарана. Подступал долгожданный праздник - День середины лета, - и почетные ученики покидали Атриан. Тихоне Кольше с белоголовыми родичами-куршами домой добираться слишком далеко - не успеет обернуться. Это в Конутоп дорожка наезженная, имперская, добротная, гладкая! Не то что к далекому берегу студеного моря! Юркхи тоже нынче не торопился в степь - в родных кочевьях царил беспорядок. В толкучке мелькнул стеганый халат. Старик Юсси после ранения выглядел недовольней обычного, сидя на облучке и зыркая по сторонам… Радостней всех вид у Фиддала. Купеческий сын тискал в руках Хинду, священную собаку Ксеноса.
        Оли на миг перестал хмуриться. Наконец-то друг повеселел! Его отец наконец решился, и совсем скоро все семейство Нестов во главе с купцом отправится в горы Дорчариан, налаживать торговлю дорча с толгувами и Полуденными островами. Фиддал этому был рад безмерно и мечтал помочь отцу монетами, вырученными в Конутопе за будущих щенков Хинды.
        «Вместе с купцом и заморский двор уедет, повезут свою ненаглядную Леа к Тумме. И Вилейку с собой прихватят», - царапнула Олтера колючая мысль, и он сразу же отогнал ее от себя.
        Последняя повозка выбралась на площадь и покатила мимо Паготовых столбов - так легкие на язык горожане прозвали страшное место. Казненные давным-давно испустили дух, но мертвые иссохшие тела по-прежнему висели на столбах. Братья Грисы лютовали пуще прежнего, обирая атрианцев и под страхом позорной смерти запрещая горожанам появляться на улицах оружными. Стражники вдруг превратились в заправских разбойников, а обнаглевшее ворье не знало удержу. Ватаги нападали на честных граждан уже посреди белого дня!
        Олтер покосился на посмурневшего Остаха. Наставник тоже явился из своих «Четырех палок» попрощаться с друзьями наследника. Да не один! За его спиной виднелся отряд крепко сбитых загорелых мужчин.
        «Вот ребята уедут - и дядька Остах меня вообще навсегда в имении запрёт… Совсем никуда выходить не разрешит». - Оли поплелся следом за повозкой. Барат, зыркая на немногочисленных атрианцев на площади, поспешил следом.
        «Не разрешили мне вместе с Олтером побыть? Проводить его друзей в дальний путь? Но ничего, я все равно…» - Вилейка всмотрелась в темную гусеницу повозок, пытаясь угадать, где же Олтер.
        - Вилея, а ты сегодня на канате будешь танцевать? - послышался из-за спины тихий голос Махи.
        Юная пайгалка довольно хмыкнула, но тут едва не потеряла из виду длинный караван медленно ползущих возов - ох и много же в этом беспутном городе улиц! Однако тотчас нашла потеряшку и дернула плечом:
        - Буду. Надо же тренироваться.
        Обрадованные приятели зашушукались, а Вилею вдруг потянули за рукав. Темнокожая красавица приложила ладонь ко лбу и вглядывалась в хитросплетение улочек и переулков.
        - Вон… Поверх ворот - смотри, - прошептала Леа и повела рукой.
        Вилея проследила за ее движением и невольно ахнула! Даже издалека она почуяла угрозу: маленькие фигурки разбегались по переулкам совсем неподалеку от сутолоки у ворот. Жители торопливо скрывались в домах, захлопывали двери, ворота и ставни. Впрочем, стремительные фигурки не останавливались - они подбирались к толпе переселенцев. Вилейка вгляделась. Многие тати - с темными лицами, у кого-то нет-нет да блеснет доспех либо оружие.
        - Первый раз таких вижу, - раздался над ухом голос, и Вилейка вздрогнула. Оглянулась: Пелеп растерял все свое веселье и уставился на город, прикусив губу.
        Вилейка вновь посмотрела вниз. Опасные фигурки сгрудились в тесном изогнутом переулке, затаились. Будто стая голодных волков подобралась к глупой овечьей отаре, пока волкодавы зазевались. Вилея пригляделась - и вправду, стражников толпа притиснула к воротам. Кто-то из воинов махал над головой мечом, да все без толку. Разве разгонишь такое столпотворение?
        - Олтер же с друзьями сейчас в беду угодит! - Вилейка подпрыгнула, развернулась и помчалась вниз. - Йолташ! Йолташ! Там сейчас нападут! Нападут! Бежать надо!
        Массивные фигуры братьев, укутанные в плащи - чтобы не светить раньше времени доспехом, - застыли в тени ограды. Милиар подобрался поближе и огляделся. Их отряд растянулся по Надвратному переулку, перемкнул все выходы и затаился, прячась от зноя.
        Милиар поймал нетерпеливые взгляды, которые товарищи бросали на старших братьев из-под повязок на лицах. Все ждали приказа от Дирака либо от Грубба. Милиар невольно расправил плечи: и здесь Хмутры взяли верх над остальными!
        После неудачного нападения на заморский двор пали многие ближники отца. Однако все три брата, сыновья тысячника Фракса Хмутра, вышли из боя без царапины. Милиар скрипнул зубами - выжил и проклятый горский наследник, клиббов Олтер!
        Милиар думал об Олтере каждый день. Как только открывал с утра глаза - первым делом вспоминал ненавистное лицо и сжимал кулаки. Милиар ничего не мог с этим поделать - сам злой Пагот-Насмешник издевался над ним! Несправедливость произошедшего сводила с ума.
        Стоило отцу погибнуть во славу Империи, как дом у семьи Фракса Хмутра тотчас отобрали. Матушку выставили на улицу, а Милиар доучивался в школе наместника последние деньки. У Империи не нашлось лишних монет для сына бывшего тысячника, а вот наследника вонючих горцев привечали по-прежнему!
        Матушка уехала в родительское имение, звала сыновей с собой. Но Дирак и Грубб отказались. И Милиар вслед за братьями тоже.
        - Служить Империи больше не будем, - пробасил Дирак.
        - Хватит, довольно уже Хмутры постарались для Арны, - вторил ему Грубб.
        - Теперь сами возьмем свое, - кивнул Милиар.
        Удивительно - но у братьев все получилось. За ними пошли те из ближников отца, кто не погиб в дурацкой засаде. Вместе они стали подкарауливать богатых горожан, что торопились убраться к родичам в фамильные виллы. Воинская выучка брала свое - опытные вояки резали охрану толстосумов как баранов.
        Дабы никто случайно не признал Хмутров раньше времени - на лица надевали сплошные бронзовые маски-личины, что остались от Старой Империи. На Милиара бронзы не нашлось, мал еще, и потому голову он заматывал платком. Младший брат был против - пусть все видят, кто перед ними! Пусть знают! Однако рука старшего Дирака была как у младшего брата нога, и потому спорить Милиар не посмел.
        Потом всколыхнулось местное ворье. Они подстерегли Хмутров с боевыми товарищами, когда те тащили добро в дальний двор-схрон. Бедолаги не ведали, что порубежники, привыкшие к походам в опасные земли, всегда держались начеку. В тот раз только пара воров и сумела удрать, пятная камни кровью.
        Почуяв победу - добыча сама лезла в руки, и не надо никаких дальних застав, стычек и боев, ночных бдений, - вчерашние вояки решили поквитаться с черными воинами. Ведь охранники заморского двора помешали им утолить месть! Бывшие порубежники вошли во вкус, почуяли в себе силу решать, кому жить в этом городе, а кому умирать. Да это было и немудрено, ведь наместник лишь заливался вином да самолично взрезал улыбки во славу Пагота напротив храма, пугая сытых жрецов до икоты. Городская и Внутренняя стражи давно пеклись уже только о своей мошне. Наведаться в заморский двор определенно стоило - ведь к тому же и девки у чернявых были чудо как хороши…
        В один из вечеров, в густых сумерках, воины вошли в знакомый переулок - но их встретили распахнутые ворота и пустынный двор. Рабы намывали покинутые комнаты, а в ответ на расспросы лишь вжимали голову и дергали плечами. Заморские девки и воины снялись и ушли. Куда - никто не ведал.
        Пожалуй, эта была единственная неудача братьев Хмутров. Ватага росла с каждой седмицей - об удачливых воинах разнеслась слава. На поклон являлись самые разные люди. И воры, и разбойники, и такие же бывшие воины, как и они сами, ветераны. Принимали не всех: если прибывший мог в бою с учебным оружием продержаться против Дирака или Грубба хотя бы немного либо же удивить одного из Хмутров хитрой уловкой, то его брали в отряд. Условие новеньким ставилось одно - делать то, что велят, и помалкивать.
        - Милиар! - прогудел голос старшего брата. - Не зевай. Платок подтяни!
        Милиар очнулся и посмотрел на Дирака. Тяжелый взгляд буровил его из-под бронзы. Милиар нехотя поправил сползший на грудь платок. Ну что за глупость - лица прятать! Ведь сами же решили - рвать Империю в клочья! Чего же скрываться?
        Дирак вдруг ударил себя кулаком по груди и подмигнул младшему братишке. Милиар повеселел. Он вытащил из ножен длинный кинжал и поиграл лезвием на солнце. Старшие братья вот-вот отдадут приказ. И тогда начнется потеха, которой доселе не видел Атриан!
        Остах вместе с наследником возглавил процессию. Нынешний ночной хозяин не узнавал город своей бесшабашной юности. Атриан пробирало дрожью, город отчаянно трусил, город исходил шепотками и сплетнями, истекал страхом и холодным потом.
        В отличие от всех прочих Остах не боялся - однако утром он вздел испытанный в бою нагрудник с заметной вмятиной и накинул поверх плащ. Арраинским он также велел влезть в кольчуги. Сердце неспокойно… Весло поднял бровь, но подчинился. Он и сам чуял угрозу, повисшую в тишине покинутых улиц.
        В переулке мелькнули тени, болотники потянулись к оружию… На правах имперских гостей, покидающих Атриан, им дозволили облачиться в железо. Затянутые в пластинчатый доспех Булогичи с шестоперами и булавами на боку внушали редким встречным трепет.
        - Тихо вы… - поднял руку Остах. - Мои это…
        Мимо скользнули оборванные худые мальчишки, сунули короткие мечи и тесаки под рогожу на дно телеги.
        - Не в школу же было тащить, - под насмешливым взглядом старшего Булогича пояснил Остах и потер грудь. - Неспокойно нынче…
        Впереди, у площади подле Закатных ворот показался чудовищный затор. Остах поскреб щеку: ничего подобного доселе он не видел за всю свою жизнь. Даже в дни Паготовых празднеств и то не так тесно! Над крепостными стенами повисла густая брань, на все лады орали и гомонили люди, над толпой пронесся пронзительный вопль осла. Стражники, притиснутые к крепостной стене, бессильно потрясали копьями и лупцевали толпу древками.
        Остах оглядел безумное людское море и сплюнул под ноги. Разве можно было представить в прежние добрые деньки такую кутерьму? Немудрено, что нынче в мутной воде появились новые зубастые рыбины. Ночному главе уже давно не давала покоя одна опасная ватажка. Орудовали умельцы открыто, дерзко, уже и не только ночью. Остах заслал было гонцов - потолковать о том о сем, встретиться, - но никто из посланцев не вернулся.
        Империя истончалась на глазах, вокруг уже каждый бился за свое, и Остах махнул рукой. Он и сам уже давненько занимался только одним - берег наследника да сбивал караваны для дорча. Разные караваны: и из товаров, и из нужных Рокону людей. Вот и нынче готовились к выходу в горы имперские мастера, заморские путешественники да Буддал с родней.
        «И Марика уедет. Жаль… Ведь могло что-нибудь и выйти…»
        Возы остановились. И как пробираться через эдакую сутолоку? Разворачиваться, попытать удачи у Полночных врат? Вдруг над площадью разнесся резкий посвист. Он ударил в крепостную стену и заметался меж домов. Люди охнули. Взвился коняга, заржал, замолотил копытами. Пронзительно закричала баба. Из темных переулков на толпу бросились вооруженные люди.
        Людская мешанина всколыхнулась. Первая волна несчастных с выпученными от ужаса глазами и перекошенными лицами выплеснулась из площади навстречу отряду почетных учеников.
        Остах рыкнул, и арраинские тотчас похватали оружие, оцепили телеги. Болотники помогли, встали плечом к плечу. Наследник сунулся под руку, и Остах одним движением закинул его за спину. Молчаливая людская волна наступала, грозя затоптать и снести с дороги любого.
        Однако старший Булогич не оробел. Толстяк в пластинчатом доспехе с удивительной легкостью запрыгнул на переднюю телегу и махнул тяжеленным убийственного вида шестопером.
        - А ну не замай! - зычно заорал он, хватая толпу глоткой так, что лошади присели.
        Остах невольно крякнул от восхищения. Теперь-то болотные воины Амарана вооружились по-боевому, а не тем потайным оружием, что помещалось в их чудо-корзины!
        Многоголовая толпа почуяла опасность - и заторопилась, затопала, потекла мимо крытых возов и вооруженной охраны.
        Милиар первым приметил крепкую повозку с ярко-красным пологом. Вокруг крутилась ополоумевшая от визга охрана, причитала матрона, сидя на увязанных вьюках. Милиар пихнул Грубба в спину и показал глазами на добычу. Тот проследил за взглядом брата и хищно осклабился. Повел плечами - и врезался в толпу. Хохочущие соватажники повалили следом. Неподалеку слышался бас Дирака, и младший Хмутр двинулся за своими.
        Вдруг из мешанины людских тел на Милиара вывалилась заполошная бабенка. Она неслась не разбирая дороги, прижимая к груди гогочущего гусака. Бабешка влетела в юного воина, гусь вырвался, захлопал крыльями по лицу. Милиар, ничего толком не разбирая, ткнул кинжалом - и бабешка отвалилась, осела наземь. Отплевывая птичий пух, Милиар перешагнул грузное тело. Гусак раскинул крылья, и младший Хмутр наподдал ему ногой, шагнул - шальная толпа скрыла и гуся, и хозяйку. Снизу всхлипнуло, зачавкало, гусь коротко гоготнул…
        Вдруг Милиара сжали со всех сторон так тесно, что он не смог пошевельнуться. Даже повернуть голову - и то не удавалось, не то что шугануть ополоумевших людишек кинжалом. Хмутра-младшего приподнял и понес вперед могучий людской поток, сопротивляться которому было невозможно.
        Милиар зашарил по толпе, отыскивая братьев. Пустое! Раззявленные рты, безумные вытаращенные глаза. Огромный здоровенный воин в пластинчатом доспехе, чем-то смутно знакомый, взмахивая над головой шестопером, двинулся вдоль вереницы возов. Воины, охраняющие караван, потянулись за ним.
        Людское течение развернуло Милиара, разогнало - и со всего маху приложило о каменную стену дома. Воздух выбило из груди, в глазах потемнело. Седая старуха рядом повалилась под ноги, и ее тотчас затоптали.
        «Не упасть. Только бы не упасть…» - мелькнула мысль, когда людской прибой потащил его обратно. Сейчас оттащит, а потом снова ка-а-ак шваркнет об стену… Мимо мелькнул борт телеги, и Милиар вдруг понял, что может спастись. Он напряг тренированное тело, рванулся, протиснулся мимо пыхтящего горожанина в порванном плаще… Тот щелкнул зубами, попытался оторвать Милиару ухо - однако парень боднул безумца лбом в переносицу… Красное потное лицо исчезло.
        Перед глазами возник борт телеги. Милиар вытянул руки, уцепился, подтянулся и перевалился через борт. Уфф! Дрожащей рукой Милиар отер мокрый лоб. Хвала Паготу, толпа не принесла его в жертву кровавому Хохотуну! Он не оказался на месте белого гуся! Милиар встал в полный рост, приложил ладонь от солнца и зашарил взглядом по толпе в поисках братьев. И вдруг он увидел его. Своего врага. Лицо Милиара перекосило ненавистью, сердце забухало в груди. Он стиснул окровавленный кинжал и, не помня себя от ярости, прыгнул в толпу и понесся прямо по людским головам и плечам.
        Мимо плотным строем протопали Булогичи, раздвигая толпу. Остах проводил болотников взглядом. У предпоследнего воза пала лошадь, и его арраинские держались из последних сил, противостояли накату толпы, оберегая добро и учеников. На облучке замер Юсси с луком в руке и наложенной на тетиву стрелой. Остах не сомневался - старый степняк без труда перебьет столько имперцев, на сколько у него хватит стрел. Вот только немного в этом толку - метать стрелы в обезумевшее людское море!
        «Получится, - отметил Остах. - Все у Булогича получится».
        Опытным взглядом Рыбак приметил - людской поток наконец-то стал иссякать. Остах бездумно глянул поверх толпы и вдруг увидел отсеченную от остальной толпы группу. Ребятки неплохо знали друг дружку: они не сплоховали, заняли небольшой дворик подле площади, встали стеной на входе и не пустили внутрь ни одного постороннего.
        Без дела незнакомцы не сидели: одни ломились в толстенные двери, другие курочили запертые ставни. Без толку. Мелькали бронзовые личины, темнели скрытые тканью лица. По тому, как они двигались, как понимали друг друга без слов, с полувзгляда, Остах понял - вояки.
        Ночной глава стиснул рукоять верного тесака покрепче, переглянулся с Веслом… Предчувствие его не подвело, не зря он велел своим людям вздевать доспехи. Не иначе сам Отец Глубин смилостивился, вывел на нужную ватажку.
        Остах дернул себя за бороду. И что теперь? Многовато сволочей будет. Крепкие вояки… Не лезть же на них…
        «Как же чудн? устроены люди, - думал Олтер, поглядывая сверху вниз на обезумевших горожан. - Носятся, топчут друг дружку, а сюда ни одна нога не ступила».
        Когда дядька забросил его в телегу, Оли осмотрелся и обнаружил, что толпа несется по Арнской улице, не разбирая дороги. А вот пространство между возами болотников и каменной стеной пустовало. Никого.
        Барат помогал наставнику, ребята засели в соседних повозках - и Олтер спрыгнул с телеги. В одиночку отправился вдоль ограды к высоким длинным мраморным ступеням подле входа в богатый дом. Там и к площади ближе, и повыше - удобно будет смотреть, как стражники накинутся на обнаглевшее ворье.
        Где ж это видано… Оли забрался на верхнюю ступень. У железной, наглухо запертой массивной двери никого не оказалось, и Олтер с интересом наблюдал, как воины в бронзовых личинах потрошат богатую повозку. Дородная матрона бесстрашно бросилась навстречу разбойникам, защищать нажитое добро. Дурехе зарядили кулаком в зубы и с гиканьем швырнули в толпу. Что-то уж больно бронзовые маски ему знакомы…
        «И эти в личинах… Не многовато ли? - Наследник потер плечо, куда угодил дротик напавших на заморский двор. Избитый Тьор рассказал - засаду устроили братцы Грисы и Милиар. - Неужели и эти оттуда?»
        Разбойники тем временем, умело прикрывая друг друга и прихватив из повозки пару небольших сундучков, вломились во двор неподалеку. Хлипкие ворота лежали в пыли, и вояки встали в проеме, рубя всех, кто подобрался слишком близко.
        Вдруг Олтеру словно ошпарило щеку. Он вскинулся, перевел взгляд - и увидел бегущую по толпе фигуру. Милиар Хмутр летел навстречу вдоль сплошной каменной стены, не отрывая от Олтера горящего ненавистью взгляда. В руке он сжимал длинный окровавленный кинжал.
        Враг! Имперец! Сынок тысячника Фракса Хмутра, напавшего на отчий дом! Перед глазами наследника появилось видение разоренной Архоги: мертвые горцы, прибитые к столбам, черное сытое воронье… Внутри поднялась горячая волна, плеснула в лицо, заливая шею и щеки. Олтер выдернул из ножен клинок. Из рукава вывалился дядькин подарок - монета на тонкой бечеве.
        Ха! Олтер подхватил монетку и размашисто полоснул заточенным краем по ладони. Кожа разошлась, брызнула кровь. Олтер покачнулся, в голове зашелестела листва священных толгувских дубов. Золотой желудь на груди раскалился живым угольком.
        Олтер повел плечами, глубоко вздохнул и открыто встретил ненавидящий взгляд врага. Вдруг здоровяк Милиар покачнулся, нога его провалилась между голов. Он взмахнул руками и пропал.
        Олтер зарычал и бросился вперед. Дубы шумели, людишки валились, словно тростник под копытами секача. Оли не отрывал взгляда от гладких камней, где пропал Милиар.
        Враг удержался. Дождался. Милиар вжался спиной в стену. Перед ним под ногами валялся дюжий детина, заливая кровью из вспоротой глотки брусчатку. Толпа сторонилась бьющегося тела, и Милиар уцелел.
        Олтер катнул желваками и бросился в бой. Ему наперерез кинулась воющая от ужаса старуха, и он отмахнулся пустой рукой не глядя. Помеху унесло прочь. Олтер сузил глаза, хмыкнул - собственные руки казались ему узловатыми крепкими дубовыми ветвями. Теперь ему подвернулся сухонький плешивый мужичонка с прыгающими губами. Оли ухватил его ворот в пятерню и толкнул прямиком на Милиара. Противник увернулся, имперец влетел в стену и рухнул с проломленной головой.
        Олтер бросился вперед - однако неприятель усвоил правила новой игры. Недоносок выхватил из толпы тощего юнца с безумным взглядом и швырнул Олтеру под ноги. Наследник подпрыгнул - и едва не напоролся на вражеский клинок. Ударил в ответ - однако Милиар опять на миг скрылся в толпе и вновь объявился подле стены.
        Олтер пихнул плечом толстого как боров лысого мужика с висящим брюхом - и того унесло прочь. Оли ударил - и кинжал скрежетнул по камню. Бедро ошпарило: Милиар не зевал и полоснул неприятеля. Сынок тысячника прыгнул, кинжал мелькнул слева, и Олтер подставил свой клинок, отмахнулся… От удара Милиара приподняло и закинуло в толпу. Людской поток поглотил и унес противника.
        Ну уж нет! Так просто он от своей мести не отступится!.. Листва дубов шелестела все слабее, золотой желудь пек грудь уже не так немилосердно… Однако и людей вокруг становилось меньше. Оли упрямо наклонил голову и двинулся вперед.
        Глупые людишки врез?лись в него и торопились дальше. В ушах тонко звенело, колени дрожали. За спиной раздавались команды, бряцало железо, бранились стражники. Впереди показалось лежащее тело. Что, еще одно? Оли скривился: истерзанных тел за сегодня он нагляделся предостаточно… Только не зевай, поднимай ноги.
        Однако это оказался Милиар. Враг скрючился, прижал колени к груди, сжал кулаки и страшно оскалился. Голова разбита, вывернута набок. Руки наследника опустились. Покачиваясь, Олтер встал над поверженным противником.
        Дирак переглянулся с Груббом. Младший брат как пропал, так до сих пор и не нашелся. Толпа наконец перестала нестись сплошным потоком мимо так удачно подвернувшегося дворика. Ковыляли по улице помятые горожане. Кого-то выворачивало в углу. Дирак расправил плечи и шагнул со двора.
        Площадь пятнали изломанные тела. Кровищи вокруг немерено… От ворот наступал отряд городских стражников. Подпрыгивали копья, бликовали остриями. Дирак сплюнул. Очухались, свиньи. Надо бы уходить. Мимо пронесся, громко гогоча и шлепая красными лапами, белый гусь, волоча за собой испачканное кровью крыло.
        Дирак хмыкнул и вдруг увидел посреди площади страшное. Горский ублюдок стоял над телом братишки Милиара. Кровь бросилась в лицо старшему Хмутру.
        - Арн!!! - заорал он, ударил мечом о нагрудник и вырвался со двора.
        - Арн! Арн! - загремели следом.
        Остах дождался, когда толпа поредела. Ночной глава не отрывал взгляда от ватажки разбойников, что учинила невиданное доселе непотребство. Недоноски сумели-таки совладать с входной дверью, и многие исчезли в доме. Эх, сейчас бы и ударить! В проеме показался здоровенный воин в сплошном нагруднике. Экий бычара! Пожалуй, такой и против Тарха может выйти…
        Со стороны ворот послышались резкие команды, загремело железо. Остах скосил глаза. Очухались-таки, жабья слизь! Грохоча по брусчатке, через предвратную площадь торопился отряд городской стражи.
        «Ну, сейчас-то эти забегают…» - Остах перевел взгляд обратно и оторопел.
        Здоровенный детина огромными прыжками в одиночку мчался навстречу стражникам, подняв над головой меч. Совсем страх потерял? Тут Остах пригляделся, охнул, выдернул из ножен тесак и побежал, с неизбежной ясностью понимая, что не успевает.
        Силы толгувских дубов окончательно оставили Олтера, навалилась усталость. Хотелось одного: лечь и не шевелиться… Оли еще раз посмотрел на мертвого врага и криво ухмыльнулся. Лечь и не шевелиться? Ну уж нет… Он убрал клинок в ножны, поднял голову…
        На него бежал огромный воин с занесенным мечом. Прыгала над брусчаткой бронзовая маска; черные глаза не отрываясь глядели на Олтера. Воздух вдруг стал плотным, уши заложило и все вокруг замедлилось. Вдали по площади медленно-медленно бежали стражники, безмолвно разевая рты. Из дворика неспешно вываливались один за другим воины с покрытыми бронзой лицами. От повозок, смешно раскачиваясь из стороны в сторону, еле двигался к нему, высоко поднимая колени, дядька Остах.
        Оли понял - никто его не спасет, никто не успеет. И противник тоже это понял. Здоровяк не торопясь, рисуясь, поднял левую руку и содрал с лица маску. Вот оно что… Воин здорово походил на Милиара. Брат?
        Олтер упрямо сжал губы и вытащил клинок. Губы Хмутра изогнулись, глаза полыхнули огнем… Вдруг над ухом прогудело, и все тотчас вернулось: и звуки, и привычный бег времени. Короткая стрелка ударила врага в лицо, ноги взметнулись - и гигант рухнул навзничь, раскинув руки. Меч вылетел из руки и зазвенел по мостовой. Оли перехватил кинжал, подскочил… Добивать не пришлось. Хмутр умер тотчас же. Мертвые глаза уставились в небо.
        Олтер посмотрел на площадь. Стражники разошлись полукругом, выставили копья - и встретили небольшую группу, выбежавшую со двора. Упокоив неприятелей, они развернулись, примеряясь к вооруженным болотникам. Городской страже хотелось немедля поквитаться хоть с кем-то за весь этот ужас. Но это же неправильно! Что же это…
        Тут на Олтера налетели, приподняли над землей. Испачканная кровью монетка вывалилась из рукава, застучала по ладони.
        - Цел? Олтер, немытая клиббова задница! Цел?
        - Пусти, пусти, дядька! Живой я…
        Олтер вырвался, забегал глазами, ища невидимого стрелка. Нашел! На крыше богатого дома, потрясая самострелом, плясала ладная девичья фигурка. Она расставила руки в стороны и ловко промчалась по коньку кровли, перепрыгнула на соседний дом и была такова.
        - Вилея… - прошептал Олтер.
        - А ну, хлебалом-то не хлопай! - осадил его наставник и потащил к возам.
        На подмогу к болотникам из узких переулков выбегали невысокие мальчишеские фигурки с самострелами в руках.
        - Булог! - грянул грозный клич.
        Вдруг со двора стражникам ударили в спину. Соватажники очухались… Услышав звуки схватки неподалеку, из дома выбегали все новые и новые воины. Они сбили плотный строй, дождались, пока стражники пройдут мимо…
        Городская стража не сдержала удара. Пятясь, они отступали обратно, к воротам. О сражении теперь они и не помышляли. Лакасы? Какие еще лакасы?.. На меч их насадят не пойми кто, и прямо сию минуту…
        - Вот сейчас, сейчас бить надо… - прошептал Остах и обреченно махнул рукой.
        Разбойники вырвались из ловушки и дернули в узкие проходы.
        Навстречу наследнику выбегали друзья - Булогичи выпустили их наконец-то из-под опеки.
        - Чего не ударил-то? Вбили бы лиходеев по самую макушку, - проворчал Остах, приближаясь к старшему Булогичу.
        - То не наша война, - пробасил здоровяк в ответ.
        - Чужая война? А и верно!.. - вдруг расплылся в улыбке Остах и шмякнул болотника по плечу. Тут же напоказ затряс отшибленной ладонью и притиснул Булогича к себе. - Вы осторожней в пути… Уж если в Атриане такое творится - чего ж на дорогах ждать?
        Булогич оглядел Остаха и кивнул.
        - И пусть ксен крепко подумает: а стоит ли вам возвращаться?
        Булогич нахмурился, а Остах легонько оттолкнул болотника и подмигнул.
        Глава 12
        Воздух вспарывали мириады шелестящих крыл, живая туча затмила солнце. Отряд прикрылся лошадьми, люди пригнули головы, берегли лица. Алиас глянул вниз - дорожное полотно покрылось живым ковром. По сапогам поползли вверх здоровенные - в половину ладони - продолговатые желто-серые тельца, и Алиас затряс ногой.
        Проклятье!
        Стоять пришлось долго, но наконец-то крылатую нечисть унесло дальше.
        - За что караешь, Пагот! - послышалось позади.
        - Да не блажи ты! Хорошо хоть мясо они не жрут…
        - Ага! Сожрали бы и нас, и лошадей - и косточек не оставили…
        Дорожники охлопывали друг друга, гладили взбудораженных коней. Алиас Фугг огляделся. Вокруг все разительно переменилось. Невиданная продолжительная жара и без того не миловала природу, но теперь… Вечно голодная саранча объела скрученную от зноя и безводья листву, пожухлую траву обглодала до корней.
        - Вот это туча! - продолжил все тот же голос.
        - Это еще не туча, - зло бросил полусотник Гилиус. - Так, облачко. Легкоходы-разведчики, можно сказать… Вырвались впереди основного полчища.
        - Откуда знаешь? - Алиас поправил седло.
        Под ногами чавкало, скользило, и бывшего имперского чиновника передернуло от отвращения. Всякого он повидал, но такого… Стряхнув насекомых с драгоценных седельных сум, он запрыгнул на коня.
        - Так в Арзрате послужил, чего уж там. Только в степи уж попривычнее, что ли… - Полусотник оглядел отряд, кивнул своим мыслям и отдал приказ выдвигаться. Опытные вояки мигом встали в охранение, приняли походный порядок. Тронулись. - Там и полчища эти издалека видать… Вроде как подготовишься, с духом соберешься. На морду платок намотаешь, сядешь спиной да ждешь, пока пронесется мимо. Арзратцы-то и вовсе радуются.
        После шелестящего безумия полусотнику захотелось потрепать языком. Алиас был не против:
        - Чего ж им радоваться?
        - Так арзратцы - те же дикари, убереги Пагот. Вроде и в Империи живут… - Гилиус рубанул ладонью. - Жрут они саранчу эту. Собирают, жарят да жрут.
        Алиас покрутил головой.
        - Ага… Едут по степи, хрустят… - Гилиус сплюнул с седла. - Еще и впрок навялят, да набьют торбы.
        Алиас знал Гилиуса не первый год. Будучи посыльным, а потом курьером у наместника Векса Кнея, он не раз брал полусотника с собой. Вот и по этой самой дороге к родовому гнезду Кнеев столько раз хожено вместе - не перечесть…
        «Векс Кней, наставник… - мелькнула мысль. - Неужто скоро свижусь?..»
        - Болтливый ты стал, Гилиус, - заметил бывший Голос Империи. - Стареешь?
        - Так уж никто не молодеет, - хмыкнул полусотник. - Вот и ты на покой собрался…
        Гилиус выразительно покосился на тугие седельные сумы. Фугг шутливо погрозил давнему приятелю пальцем.
        - Ох. Это ж сколько мы с тобой не виделись, Алиас? Как тебя после отставки Векса в горы отправили…
        Из-за поворота вывернул разведчик-легкоход, безусый юнец:
        - К бою! - раздалась короткая команда.
        Дорожники схватились за оружие, полусотник подался вперед, однако паренек махнул рукой. Вид у легкохода был веселый, и Алиас облегченно выдохнул.
        - Шакалье орудует? - буркнул Гилиус. - Опять?
        В Империи творилось неладное. Из ниоткуда вдруг появилось множество ватажек. Они шуровали по трактам, нападали на харчевни, грабили и убивали несчастных путников. Не зря Алиас взял с собой испытанных воинов, ой не зря! Дорожники споро накинули на руку щиты, построились по-боевому.
        - Так, полусотник! - кивнул разведчик. - Обоз потрошат!
        - Тебя видели?
        - Нет, полусотник. Сильно заняты, некогда им по сторонам глазеть! - Молоденький воин радостно улыбнулся, предвкушая потеху.
        - Выдвигаемся. Бьем, бьем! Не жалеть уродцев! - подбодрил товарищей Гилиус.
        Алиас проверил, легко ли выходит меч, и двинулся следом. Из-за поворота показалась небольшая полянка. Какие-то жалкие оборванцы остановили проезжающих и ворошили поклажу. Подле задней телеги, стоя на коленях, заламывали руки немощные старики. Рядом валялся посреди давленной копытами серо-зеленой мерзости неудачливый путник с разбитой головой.
        Разбойнички не успели даже дернуться - просвистели дротики, налетели дорожники, взмахнули тесаками - и все закончилось в один миг. Алиас глянул на труп и подъехал к телеге, заглянул под легкий полог. Что же это такое до последнего вздоха защищал бедолага, раз даже собственной жизни не пожалел?..
        - Господин… - протянул руки сморщенный старик, не поднимаясь с колен.
        На тюфяке на дне повозки лежало маленькое неподвижное тельце под легкой простыней. Вот оно что… Мертвого ребеночка везут хоронить? Алиас всмотрелся - лицо в мельтешении солнечных лучей показалось ему знакомым. Он торопливо спрыгнул с коня, подбежал вплотную. Охнул:
        - Тьор! Не может быть!
        Алиас нетвердой рукой стянул простыню. Хвала Паготу, жив! Все лицо паренька - сплошной синяк. Левый глаз заплыл, губы разбиты. Черные как смоль волосы сбились в колтуны, слиплись от пота. Дыхание неглубокое, глаза дрожат под сомкнутыми веками.
        - Что? Что с ним? - Алиас затряс старика, глядящего на него с мольбой, и вздернул на ноги.
        - Грисы… - выдохнул слуга. - Грисы младшие его избили. С дружками.
        Алиас отпустил ворот старика и длинно выругался. Совсем не такую поездку он себе представлял, совсем не такую. В приморскую виллу Векса Кнея он мечтал заявиться триумфатором, а никак не черным вестником.
        - Давно? Давно лежит?
        - Так вторую седмицу, почитай, - глотая слезы и с нежностью глядя на мальчика, ответил слуга.
        - Чего в Атриане не оставили? Лекарей не позвали? Зачем парня в телеге трясти…
        - Так чем платить лекарям? - ответил старик и дернул плечами. - Домой вот везем…
        Это «домой» резануло по уху, и Алиас отошел к своему коню. Махнул рукой, чтоб продолжали путь. Грисы… И здесь влезли проклятые клиббовы Грисы, нигде от них нет покоя… И чем им бедняга Тьор не угодил? Как бедный правнук славного Векса Кнея мог помешать наместнику?
        Алиас огладил тугие седельные сумки. Под плотной тканью ощущались ребра серебряных монет. Впрочем, с ним чета наместников обошлась куда ласковей. Дабы Алиас добровольно и раньше срока отказался от сытой должности Голоса Империи в землях Дорчариан, Элса расплатилась щедро. Сколько серебра она отослала в Арну, чтобы занять его место, Алиас даже думать не хотел. К полученным монетам он прибавил свои, сбереженные за годы службы, продал неказистый домишко в Атриане, в котором почти не бывал. Кликнул Гилиуса с ближниками в провожатые - и поехал к морю, покупать память. Серебра у него теперь хватает…
        Раздалась короткая команда - и отряд двинулся дальше, пополнившись тремя телегами. В одну из них закинули мертвое тело слуги. Гилиус подъехал вплотную, покосился на хмурое лицо Фугга и не сказал ни слова. Весь путь до ночлега они проделали в молчании.
        Верный многолетней привычке, Алиас бросил кошму под телегу, затащил седельные сумы. Укрылся с головой и продрых до рассвета, изредка просыпаясь при смене караульных.
        Встали с рассветом и заторопились по дороге. В воздухе запахло солью, затрепетала листва на деревьях, вокруг ожило. Облако саранчи унесло на восход, к Арраину. Алиас обрадовался - нынче ему предстояло жить не с жалованья имперского чиновника, а с земли. Оставалась надежда, что поля и сады при имении еще дадут какой ни на есть урожай.
        Вскоре послышался плеск волн, на возвышении мелькнул белым большой дом… Сад изрядно зарос, за ним давненько уже не ухаживали, и Алиас едва не пропустил знакомую тропку. Он спрыгнул с коня, махнув остальным, взял поводья и зашагал по тропинке. Слуги вместе с дорожниками двинулись дальше.
        Тропка вывела к обрыву, сад остался позади. Внизу Алиаса приветствовало море, однако бывший Голос Империи смотрел только на кряжистый дуб впереди, вытянувшийся над землей под постоянными ветрами. Алиас завязал поводья вокруг чахлого куста и ступил под сень дуба. Посмотрел на склон, из которого вырастали поминальные камни.
        - Ну, здравствуй, Векс. - Алиас чуть поклонился массивной мраморной глыбе.
        Впервые в жизни Алиас назвал всесильного некогда наместника вот так, по-простому, по имени - Вексом. До этого всегда, даже в мыслях, он именовал его «господином», «учителем», «наместником Вексом». В конце концов, «Вексом Кнеем». Но вот так, запросто, как равный равного - никогда.
        - Ничего. Все изменилось, пора привыкать, - сказал Алиас поминальным камням и опустился на широкую скамью в пятнах мха.
        Фугг окинул рассеянным взглядом морской простор. Вдали мелькнули темные очертания лодки. Рыбаки, не иначе…
        - Воистину, Пагот - всевластный бог. С какой легкостью он вершит людскими судьбами! - горько усмехнулся Алиас, обращаясь к мраморной глыбе. - Встречался я в Арне с твоим внуком, Тьяром. Ты будешь смеяться - он нынче где-то при дворе, уже до сотника дорос!.. Подался служить Лиге меча. Давно это было… Мы славно выпили тогда, и он разоткровенничался. Рассказал, как некогда всесильный наместник одряхлел перед своим концом. Полюбил приходить под сень любимого дуба, садиться на скамеечку, - Алиас хлопнул ладонью по каменному сиденью, - и смотреть на море. А подле него, в ногах, усаживался верный архивариус и старший письмоводитель… Клай Фугг. Бывший наместник стал словоохотлив не в меру, вспоминал прожитые годы и время великой славы. А Клай поддакивал. Цепкая память не покинула письмоводителя до последних дней - и он подсказывал Вексу изданные им в те года указы и назначения… Лили друг дружке мед в уши… Старый наместник был так благодарен верному слуге, что велел похоронить его у себя в ногах.
        Алиас исподлобья посмотрел на небольшой белый камень в тени мраморного валуна. Губы искривились, лицо пробороздили резкие морщины.
        - Отец! А ведь дорча прознали о твоих проделках с Эндиром. Законник написал книгу… «Как сберечь Дорчариан и победить Империю». Танас показал мне эту клиббову книжицу, все тыкал мне в рожу твоим именем. Думали, я не знаю! - Голос Алиаса сорвался, и он закашлялся. - И ты, Векс, послушай! За малую мзду письмоводитель Клай Фугг находил для наследника Эндира старые договоры между горцами и Империей. Потом наследник стал даном Дорчариан и воспользовался силой этих бумаг. Да как воспользовался! Победил всех! Отрешил от власти Хродвига Упрямого. Свалил всемогущего наместника Векса Кнея… Пагот-Забавник, пожалуй, вовсю веселился, когда Векс перед смертью приблизил тебя, отец!
        Последнее слово Алиас выплюнул с нескрываемой ненавистью. Вдали послышались шаги, звук осыпающихся камешков - и Алиас замолчал. Выпрямил спину. Вскоре раздалось тяжелое дыхание, но Фугг так и не обернулся. На скамью подле него тяжело опустился крепкий старик. Прислонил посох. Алиас покосился. Глубокие морщины на щеке, кончик уха отсечен, из слухового прохода торчат седые волосы. Для своих лет Тьор-старший, сын Векса Кнея, выглядел на зависть.
        - Не мог войти в имение первым, Муха? Я ждал, - с неприязнью начал Кней. - Ты уж, почитай, хозяин здесь. Проявил бы вежество, не гонял меня, старика…
        В ответ на обидное детское прозвище Алиас и бровью не повел. Когда-то давным-давно для хозяйского сына мелкий Алиас Муха был всего лишь одним из челядинцев, обыкновенным «подай-принеси». Однако те времена давно миновали. Теперь бывший Голос Империи Алиас Фугг прибыл купить у разорившихся Кнеев старое имение.
        - Как Тьор? Что с внуком?
        Собеседник нахмурился пуще прежнего, морщины на солнечном свету обозначились еще резче. Тьор-старший сгорбился, поглядел на мраморную глыбу:
        - Доигрались?..
        - Кто? - не понял Алиас.
        - Прадед с правнуком. - Тьор-старший кивнул на поминальный камень. - Говорил я отцу… А он все тетешкался с правнуком, вот и задурил парню голову. Мальчишка только о былом величии рода и грезит… Ты монеты привез? Все по-старому, как условились?
        Старик всем телом развернулся к собеседнику, впился глазами. Алиас кивнул, и Тьор-старший выдохнул:
        - Я для себя все решил. Переедем в столицу, к Тьяру.
        - Не жаль родовое гнездо оставлять? Отца? - Алиас указал на могилу.
        Тьор вздохнул, размял лицо ладонями.
        - Ты же своего оставил… За все годы первый раз явился, даже на похоронах не был.
        Алиас вновь пропустил слова мимо ушей.
        - Чего нам делить, Алиас? Детские обиды? П?лно… - Голос Тьора-старшего вдруг потеплел. Старик уставился в море, на приближающуюся к берегу лодчонку. - Ты же не чужой нам. Меня-то уж Хохотун приберет скоро. А уж коли Тьор заскучает… Если приедет - примешь парня в гости?
        «Если приедет…» Вернее говорить - «если мальчишка выживет после такого». Перед внутренним взором против воли появилось бледное лицо в кровоподтеках. Впрочем, не стоит говорить такое измученному деду о родном внуке…
        Алиас кивнул, прибавил в голосе твердости:
        - Приму. Непременно. И пусть клятву мою услышит Пагот!
        - Да иди ж ты! - невпопад воскликнул старик, приподнялся со скамьи и заголосил: - Маликий! Маликий! Кого это там несет? Ведь побьются!
        Тьор-старший вытянул руку, указывая на пенные волны. На голос хозяина из-за кустов выбежали слуги. Алиас проследил за жестом собеседника и увидел, как длинную лодку несет на буруны. Слуги заторопились по тропинке вниз, к прибою. Радуясь возможности прекратить тяжелый разговор, Алиас зашагал следом.
        Лодку ударило о скалу, людей вытряхнуло. Один из несчастных замолотил по волнам и ушел под воду. Галька захрустела под ногами. Двое слуг забежали в море и подтащили небольшое тело на берег. Фугг приблизился, наклонился. Пагот Превеселейший!
        - Наследник Олтер! Не может быть! А ты что здесь делаешь?
        - Верни мне мое имя! - упрямо талдычил брат, пристукнув кулаком по подлокотнику с гривастыми львиными головами.
        «Да что же это такое? Неужели снова? Мы ведь уже обо всем договорились…» - Ултер поерзал на жестком сиденье неудобного двойного трона. Брат сидел рядом, вплотную, и не сводил с его лица злого взгляда. Набычился, кулаки сжаты… Вот-вот бросится.
        «Да это же уже было! Было уже…»
        Ултер глянул вокруг и вскрикнул от страха. Изо всех сил вцепился в проклятое кресло. В прошлый-то раз они говорили с братом во дворе Старой виллы, а теперь… Двойной имперский трон стоял на самом краю пропасти. Ули невольно поджал ноги - вниз уходила гладкая скала, и крутились любопытные облачка. Ули перевел взгляд и вдруг увидел вдали приметную скошенную вершину, а за ней и родовую гору. За Матерью Предков, подсвечивая знакомые каждому дорча очертания, зарождалась заря.
        - Мать Предков, Всеблагая, Спасительница, Утренняя Надежда… - зашептал Ули знакомые с детства слова и тотчас успокоился.
        Неспроста он здесь оказался, в этом странном сне!
        - Ты должен вернуть мне мое имя! - опять продолжил брат.
        - Да зачем тебе ехать в эту Империю? - возразил Ули.
        Точь-в-точь как в прошлый раз. Слово в слово.
        - Это несправедливо! Твои ноги теперь ходят, ты выздоровел!
        - Ты думаешь, в школе одно веселье? У меня там врагов - как блох на собаке. А ты же и знать не будешь, откуда ждать удара. Если ты о троне Дорчариан, то клянусь - когда придет срок… ты будешь наследовать отцу! Ты станешь даном, клянусь!
        - Я не боюсь твоих врагов! Я их всех…
        - Да пойми ты, брат! Тебе же здесь в сотню раз лучше, здесь твое место, ты же сам мне рассказывал: и Город мертвых увидел, и деревню молчальников, и Пайгалу… Да из-за тебя мы теперь с Сегматом Громким соседями стали!
        Зря он упомянул о дубовичах… Брат только набычился пуще прежнего.
        - Мне нужно в Империю… Месть - путь воина! Я должен одеться в свое! Вернуть имя! Стать, как прежде, первым, старшим, Правым!
        - Хорошо, Олтер, сын Рокона, наследник дана Дорчариан! - разозлился Ули. - Я возвращаю тебе твое имя! Готовься ехать в школу, где ты никого не знаешь и где никто не знает тебя!
        Ули надулся, сложил руки на груди и повернулся к брату спиной. Вдруг позади, за троном, послышались шаги. Ули перевесился через подлокотник и увидел подходящего отца. Тот был одет по-походному: в кольчуге и с мечом на поясе. Отец улыбался. Рокон встал позади трона и раскинул руки, положив их на края спинки, словно обнимая сыновей. На душе Ули вдруг стало радостно и покойно. Ултер глянул на брата и увидел, что он тоже улыбается. И тогда Ули понял, что все сделал правильно.
        Вдруг над головой послышался отчаянный стрекот. Хлопая крыльями и взмахивая хвостом, черно-белая сорока пыталась скрыться от преследующего ее орла. Куда там! Огромный хищник падал с небес камнем. Со всей силы он ударил когтями, полетели перья, и сорока закувыркалась в воздухе. Мертвая окровавленная тушка шлепнулась Ултеру прямо на колени.
        От неожиданности он вздрогнул всем телом и соскользнул с сиденья вниз, в пустоту. Воздух засвистел в ушах, Ули тоненько вскрикнул и влетел в облако. Падение тотчас замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Под ногами он почуял твердь земли. А вот вокруг по-прежнему расстилался густой плотный туман. Ничего не видать! Ули обратился к зрению дважды рожденного и осмотрелся кругом. Чудесный дар Матери не подвел! Вдали слегка развиднелось, и наследник направился туда, боязливо оглаживая ладонями пространство перед собой.
        Ултер вывалился из белесой мути и едва не ослеп от яркого солнца. Оглянулся. Позади возвышалась сплошная стена. И никакого тумана! Ули потрогал ноздреватый камень. Теплый… Наконец глаза привыкли к свету, и Ултер огляделся. Знакомое местечко! Да это же двор наказаний в имении наместника Сивена Гриса! А вот и столб, с которого они снимали Тумму! С тех пор все вокруг разительно изменилось… Столбов прибавилось, и везде висели людские тела. Мертвецы скалились ужасными кровавыми улыбками, вывалив наружу распухшие языки.
        Внезапно впереди послышались крики и звуки борьбы. Затаив дыхание, Ултер двинулся туда. В углу двора лежал высокий столб. У подножия темнела приготовленная для установки ямка-отверстие. Подле столба столпились стражники и несколько дородных мужчин в богатых одеждах. Да что они там делают? Со спины толком не разобрать. Ули приблизился, растолкал стражников… На земле вытянулся брат, примотанный к столбу, выгибаясь дугой. Встав на одно колено и сжимая острый нож, над ним склонился Сивен Грис. Красное лицо в каплях пота, глаза блестят.
        Вдруг Оли приметил его. Глаза распахнулись. «Братка…» - прошептали искусанные губы.
        - Пусть смеется железо! - вдруг заголосили кругом.
        Ултер протиснулся вперед, с ужасом понимая, что не успевает. Кончик ножа коснулся щеки брата…
        - Взрежем улыбку! - гаркнули наследнику прямо в ухо.
        Ултер саданул вбок локтем, рванулся… и повалился на пол, спросонья мотая головой. Потер ушибленное колено, нащупал невысокую лежанку, с которой только что грохнулся…
        «Хвала Матери Предков, это сон. Всего лишь сон!»
        Ули огляделся. Небольшая комнатка с крохотным окошком под потолком. Шумят невидимые отсюда деревья. Темно, прохладно… В уголке на низеньком табурете примостился старик. Свесив голову, он тихо посапывал. Судя по простенькой одежке, видавшей и лучшие дни, обыкновенный слуга.
        Ули вспомнил, как перевернулась лодка; вспомнил, как его садануло о камень. Почесал голову и наткнулся на немаленьких размеров шишку…
        «И кто-то ведь был… Знакомый. Там, на берегу…»
        Ултер осторожно поднялся, ощупал себя. Ничего не сломано. Присел, встал. Все хорошо. На цыпочках Ули прокрался к входному проему и откинул занавесь. Никого. Ултер вышел в просторный коридор. Вдали виднелась освещенная солнцем арка входа, и юный горец двинулся к свету. Через пару десятков шагов Ули приметил еще один вход. Остановился, прислушался. Снаружи, вдали, еле слышно раздавалась речь - разговор вели двое мужчин. Пожалуй, если бы не шум деревьев, дважды рожденный смог бы разобрать и слова. Голова начала побаливать, и Ули понял: не стоит так часто обращаться к дару Матери. Он еще слишком слаб.
        В комнате ничего расслышать не удалось. Пусто? Ули осмелел, осторожно отодвинул занавесь и очутился внутри. Точно такая же небольшая комнатушка, знакомое окошко наверху. Даже дедок на низеньком табурете похож на прежнего. И тоже дрыхнет!.. Словно Ули и не выходил вовсе…
        В кровати еле слышно застонали, и Ули перевел взгляд. Подошел ближе…
        «Да это же Тьор Кней, одноклассник! Как он здесь очутился? Где я?»
        Мальчик повернулся во сне, и Ултер разглядел в неровном свете лиловый кровоподтек в пол-лица, заплывший глаз и разбитые губы. Простыня распахнулась, и Ули предстало немощное тело с выпирающими ребрами и следами побоев.
        «Кто же тебя так отделал? И за что?»
        Ули не забыл полный ненависти взгляд, которым его награждал при нечаянных встречах злобный нелюдимый мальчишка. Но и Паготовы празднества тоже не прошли впустую. После памятного поединка на Арене с юным Кнеем наследник чувствовал к нему… Жалость?
        А теперь и подавно.
        Ули присел на край ложа и возложил ладони на угловатые плечи. Прикрыл глаза. Огонь жизни Тьора оказался разбросан. Пышущие жаром угли валялись поодаль друг от друга и все никак не могли заняться огнем. Силой своего чудесного дара дважды рожденный смел угли горкой, плеснул внутреннего огня. Угли замерцали, набухли багрянцем и вспорхнули высокими яркими языками пламени.
        Ули покачнулся, в глазах потемнело. Силы покинули его, и он стал заваливаться на бок.
        «Вроде и огня отдал всего ничего…»
        Внезапно его подхватили, прислонили к стене. Ултер с трудом поднял веки. Перед глазами плясали оранжевые искорки. Над ним склонился Тьор. Живой, встревоженный. Облегчение проступило на мальчишеском лице, и Тьор закричал:
        - Ты жив, Олтер! Мой благородный враг. Значит, я успел! Все не зря!
        Грохнул упавший табурет. Старый слуга вскочил, выпучил заспанные глаза, схватился за ворот рубахи. Всплеснув руками, выметнулся прочь.
        - Куда ты успел? Что не зря? - слабым голосом спросил дважды рожденный.
        Тьор принял его за брата, но Ули не стал разубеждать парня.
        - Я же говорил тебе… Или мне показалось? Гвинд и Дирг… Проклятые щенки Грисов. Ты хотел священной мести, и я…
        Голова Ули кружилась все сильнее. Высокий голос Тьора доносился словно сквозь толщу воды, будто наследника вновь накрыло морской волной.
        - А еще Милиар! Они хотели подстеречь тебя подле заморского двора и убить!
        Входная занавесь распахнулась. В проеме появились высокие фигуры.
        - Наследник Олтер! Ну, конечно, кто же еще! Узнаю твою своенравность! - раздалось от двери.
        Ули повернул голову - и эта малость забрала последние силы. Он успел узнать входящего.
        «Алиас Фугг» - завертелось в голове, и Ули погрузился в темень.
        - Тебе не стоит гулять одному, наследник, - спокойным тоном произнес Йолташ и долгим взглядом посмотрел на Олтера.
        Оли разозлился еще больше. Надоели! Столько дней сидеть сиднем одному, в имении, под присмотром Барата. Только выбрался - и здесь то же самое! Ну уж нет! Он цапнул за руку Вилею и притиснул пайгалку вплотную.
        - А я и не один! - с вызовом выкрикнул он.
        Мальчишки за спиной Йолташа отводили глаза. Наследник ругался с главой гвардейской школы, которого вчерашние беспризорники боготворили.
        Плохо!
        Вилейка погладила разгоряченного наследника по руке, совсем не смущаясь окружающих.
        - Мы недалеко, Йоли… - улыбнулась Вилейка, и строгий горец покраснел. Никто не смел называть его в глаза этим домашним прозвищем. Никто, кроме взбалмошной Вилеи.
        Вот что с ней делать?..
        - Клянусь, мы не покинем Старую крепость, - процедил Олтер, развернулся спиной и двинулся прочь.
        Вилейка вприпрыжку кинулась следом.
        - Чего ты на Йоли взъелся? Он хороший… - шепнула Вилея. - Он же не виноват…
        - Надоели! - дернул плечом Олтер. - То Барат как наседка носится. Каждый раз, как в подземелье спускаемся, - будто на войну идем… А дядька Остах вообще хотел меня в имении запереть! - Возмущению Олтера не было предела. - А ребята уехали, школу закрыли… Чего там делать? Хорошо, Барат ночному главе понадобился для своих воровских дел. А то бы они меня и здесь дальше двора никуда не пустили!..
        - Ага, и Гафра тоже твой Остах забрал… Совсем, видать, туго ему приходится.
        Они поднялись к крепости и шли мимо круглого двора с широкими ступенями. Каменное крошево затянуло колючими плетьми, чахлая зелень расцветала яркими пятнами редких цветов.
        - Да, грустно здесь, - согласилась Вилея. - Не то что у нас в горах… Дома такой простор! Куда хочешь - туда и иди!
        - Ага… «Тебе не стоит гулять одному», - передразнил Оли. Впереди подле покосившейся стены виднелся узкий проход. - Не зря мне брат рассказывал, как ему скучно было. Так он целыми днями по подземельям бродил!
        - Как это? - заинтересовалась Вилея. - Ой, ты же говорил, он в темноте видит…
        Олтер глянул на подругу, вновь схватил ее за руку и потащил за собой.
        - Это же то самое место! - Они зашли в продолговатое, скудно освещенное помещение. Изрубленная дверь валялась на полу. По обеим сторонам просторного коридора виднелись грубые решетки от пола до потолка. - Вот здесь замотанные Йолташа держали. И ребят из гвардейской школы… А вот отсюда, - Оли приблизился к тупику в конце коридора и шлепнул по гладкой стене ладонью, - брат с дядькой, Баратом и Туммой вышли. Ули их привел! - победно закончил он.
        - И как же он эту стену отодвинул? - склонила голову набок Вилея.
        - О! - подпрыгнул наследник. - У братки дар дважды рожденного! Он своим особенным зрением видит потайные камни. На них нажмешь - вода зажурчит в скале, и стена откроется. Это хитрые механизмы еще времен Старой Империи, ему библиотекарь Либурх рассказывал!
        - Здорово… - прошептала Вилея, повесила нос и поплелась к выходу.
        - Ты… ты чего? - догнал подругу Олтер.
        Вилея смахнула непрошеные слезы и со злостью глянула на юного горца.
        - Не хочу уезжать! А меня никто и не спрашивает!
        Они вновь вышли в круглый дворик. Оли растерялся - он не знал, что ответить.
        - Ты не грусти, Вилея, - попросил он. - Хочешь, я тебе вон тот цветок достану?
        На самой верхотуре, где колючие ветки разрослись особенно густо, виднелся огромный распустившийся алый цветок.
        - А и хочу! - притопнула ногой Вилейка и повеселела.
        Олтер отважно бросился по ступеням. Колючки тотчас вцепились в штанины, царапнули по предплечью. Э нет, так не получится! Олтер пригляделся - и поскакал по камням, подбираясь к цветку, красующемуся на самом краю. Наконец наследник добрался до верха, протянул руку…
        - Ого! - раздалось у него над самым ухом, и Оли едва не ухнул в колючие заросли. Вилейка незаметно подобралась со спины. - Да ты смотри! Дорога!
        О цветке тотчас позабыли. Внизу, вдоль скалы, и вправду виднелся участок древней дороги. Четко различались большие плоские камни брусчатки. Позади дорогу отрезало обвалившейся башней, на которой уже выросли чахлые деревца. С другой стороны от посторонних взглядов тракт скрывала оплывшая крепостная стена.
        - Вот это да! И куда же она ведет?.. - прошептала юная пайгалка.
        Оли с опаской покосился на подругу - глаза так и горели охотничьим азартом. Видел он уже такой взгляд…
        - Да ты посмотри! Там же скала!
        Несносная Вилейка вскочила, замерла на миг, прикрыв глаза… Раскинула руки и легкой походкой двинулась вперед по самому краю уступа. Справа виднелась пропасть со старой дорогой, а слева зеленели непролазные колючие заросли.
        - Вилея… - обреченно прошептал наследник.
        Так он и знал!
        Вилейка дошла до небольшой площадки. Вниз спускались узенькие ступени неприметной лестницы. Пайгалка обернулась к наследнику.
        - Давай, Оли! Теперь ты! Лепи и скользи!
        Она посмотрела на Олтера распахнутыми зелеными глазами, и наследник, злясь на себя, не смог устоять. Что тут поделаешь? Он медленно глубоко вдохнул, задержал вдох в животе, слепил из него шар равновесия и ступил на опасный уступ.
        «Лепи и скользи… Лепи и скользи», - раскинув руки, приговаривал про себя юный горец, не отрывая глаз от лица Вилеи. Наконец он шагнул на твердую поверхность уступа…
        - Вилея!.. - сердясь, начал он, но куда там! Девчонки уже и след простыл - она вприпрыжку бросилась по ступеням.
        Поминая безумных клиббов, Олтер двинулся следом. Вилея застыла посреди древней дороги, задумчиво разглядывая скалу перед собой.
        - Вилейка! - закричал Олтер. Эхо подхватило его вопль, запрыгало горным козликом по теснине.
        Вилея и ухом не повела.
        - Смотри, какая дорога широкая… - шепотом произнесла подруга. - Здесь, пожалуй, четыре квельгских воза могут разом проехать - и даже не зацепятся…
        Олтер остыл, огляделся. Дорога и впрямь что надо… Долинный тракт, пожалуй, куда меньше будет.
        - Вот зачем делать такую хорошую дорогу и заканчивать ее тупиком у скалы, а? - Девчонка вдруг подошла к ступеням, по которым они только что прошлись, забралась повыше и потянулась. - Подержи меня!
        Оли заинтересовался. Он мигом очутился рядом, обнял Вилею за талию и уперся в расселину. Вилея вытянула руки и изо всех сил нажала на небольшой выступец.
        Вдруг Олтер услышал, как в толще скалы зажурчала вода. Словно весенний горный ручей проснулся! Это было так неожиданно, что он едва не отпустил подругу. Впрочем, Вилейка уже крутила колесо внизу.
        - Ага! - завопила она.
        - Ага-ага-ага-ага-га-га… - Эхо заметалось, разнося девичий крик, а затем юркнуло в полумрак медленно поднимающейся стены.
        Олтер не верил своим глазам: ручей журчал над самым ухом, а перед ним величаво и неторопливо открывались ворота в подземелье…
        - Вот это да… - прошептал он, когда вода замолчала и ворота раскрылись до конца.
        - Ты как догадалась? - ревниво спросил он, спускаясь к Вилее.
        Та показала в ответ язык и счастливо рассмеялась.
        - Вспомнила про твоего брата. Камни вокруг все старые, потрескались от времени… А стена гладкая-гладкая - и только этот выступ торчит. И он тоже без трещин, гладкий. Вот я и подумала - взрослому стражнику с лестницы удобно нажимать… Идем?!
        Вилейка вновь крутанула колесо и на одной ноге запрыгала в подземелье. Солнце не успело подняться высоко, и утренние лучи высвечивали широченный проход в скале. Олтер охлопал кинжал на боку, ощупал заточенную монетку в рукаве и двинулся следом за подругой.
        - Постой… - неуверенно произнес он на границе света и сумрака. Высоченные своды нависли над ним. - Я же обещал Йолташу, что не покину Старую крепость…
        - Ха! - отмахнулась Вилея. - Подумаешь! Это ведь тоже Старая крепость - так что мы и не уходим никуда.
        Олтер поскреб затылок и двинулся за подругой.
        - Но как темно станет - сразу обратно повернем. Тут всякие ловушки хитрые, братка рассказывал, - предупредил он.
        Вилейка радостно кивнула и подбежала к нареченному. Подхватила под руку, и вместе они двинулись по широкому проходу, крутя головами.
        Стоило им исчезнуть, как над краем уступа появились Маха и Арат. Ругаясь на чем свет стоит, пареньки забросили за спины самострелы с меховыми тулами, полными стрел. Опустились на карачки и поползли по узкой ненадежной каменной кромке над дорогой. Пройтись легко, играючи, как пайгалка и наследник, они и не пытались.
        А отступиться гвардейцы не могли: Йоли велел не спускать глаз с наследника и его невесты!
        Ули чувствовал себя обманутым. По рассказам брата, атрианские подземелья представлялись хитрыми переплетениями узких проходов, низких лазов и подземных залов. А здесь все по-другому! Широченный проход тянулся и тянулся вперед. Прямой как палка: никаких развилок, никаких поворотов! И даже свет не понадобился: над головой то и дело возникали небольшие световые колодцы, освещая путь.
        Только Ули заскучал, как его ладонь сжала Вилея:
        - Ой! Смотри! Опять!
        Проход уперся в знакомую сплошную стену. Теперь уже и наследник захотел сам отыскать потайной выступ! Вот только зря… Они облазали с Вилеей все вокруг. Нажимали, стучали, пинали, висли на всех подозрительных камнях. Без толку!
        Олтер уселся и откинулся спиной на упрямую стену. Вытянул гудящие ноги. Рядом плюхнулась Вилейка. Вид у подруги был озадаченный.
        - Может быть, она с этой стороны не открывается? - спросила Вилея.
        Олтер пожал плечами, уперся затылком… И тут же вскочил. Стена оказалась… живой?! Мертвый камень словно заглянул ему в самую душу!
        - Оли?.. - недоуменно протянула Вилея.
        В тишине подземелья послышался приглушенный ток воды… Стена дрогнула…
        - Наследник Олтер! Вилея! - Из ниоткуда вдруг выпрыгнули Маха и Арат. Лица серьезные, глаза злые. Самострелы на изготовку, хищные наконечники смотрят перед собой. - Назад! Назад!
        Вилейка пискнула - стена поднялась рывком, слишком быстро, и она не успела отстраниться. Пайгалка рухнула спиной в темный зев щели. Стена теперь поднималась медленно-медленно… Олтер выхватил кинжал и бросился вперед.
        Глава 13
        - Я поклялся на могиле Либурха отомстить за его смерть! - Шепот Тьора дрожал от еле сдерживаемого гнева.
        Старенький слуга храпнул в уголке, солнечные лучи упали на край тюфяка. Ули откинулся на подушки и невольно улыбнулся про себя:
        «Мы с Тьором местами поменялись. Теперь я лежу хворый в кровати, а он надо мной хлопочет».
        Чувствовал дважды рожденный себя вполне сносно, но не хотел в этом признаваться. Чего ему ждать от этих Кнеев, кто знает? Еще и Алиас очутился здесь же… Вот Ули теперь хитростью и вызнавал все у доверчивого юного Кнея, притворяясь своим старшим братом.
        - И за смерть прадедушки Векса тоже! Поклялся воздать Сивену Грису за его злодеяния! - сжал кулаки худенький бледный паренек. - А ты…
        - А что я? - Ултер подался вперед и потер затылок. - Ничего не помню…
        Тьор жалобно посмотрел на горского наследника.
        - Грисы - бесчестные подонки, - пояснил Тьор и продолжил, вскочив с кровати: - А ты - мой благородный враг! Ты обещал мне открытый поединок, сказал - твоя честь тому порукой!..
        «Вот братка наворотил…»
        - Так я не отказываюсь, - пожал плечами Ули и слабо улыбнулся. - Прямо сейчас бой устроим? Здесь?
        - Нет, что ты!.. - Паренек выставил вперед ладони и глянул с испугом. - Нет, потом… Потом, когда выздоровеешь.
        - Так почему ты хочешь разделить со мной месть? - напомнил Ули.
        - Я поклялся отомстить, - повторил Тьор. - А ты тогда сказал: «Крент Грис и Сивен Грис. Я всех их убью!» Помнишь? На заднем дворике, у фонтана!
        Ули покачал головой, и Тьор досадливо поморщился:
        - Ты враг моего врага. Благородный враг, мне Либурх объяснил… - опять начал юный Кней, но Ули это уже порядком надоело.
        - А что там в имении?.. Что нового?
        Тьор странно покосился:
        - Я ж плохо помню… Гвинд и Дирг все новыми казнями для рабов хвастались, ублюдки. А когда меня увозили - я глаза открыл… - Голос паренька понизился до шепота. - Поговаривают, Пагот забрал разум у наместника. Там, на площади - столбы. А на них люди. Мертвые, щеки располосованы, языки висят… Ты не видел разве?..
        Ули уставился в стену напротив. Вот оно что!.. Упрямец Олтер решил-таки свершить свою месть, убить наместника, но его поймали! Перед внутренним взором дважды рожденного вырос двор наказаний из сна и примотанный к столбу Олтер.
        «Братка…» - прошептали истерзанные губы.
        Вещий сон от Матери Предков! Предупреждение Всеблагой, Спасительницы своим детям! Олтеру грозит опасность! Брата нужно выручать! Немедля!..
        - А как ты в море-то оказался, Олтер? - спросил Тьор.
        - Не помню! - рявкнул дважды рожденный, натянул порты, рубаху и зашлепал босиком по коридору.
        Позади заголосил перепуганный слуга, охнул Тьор, но Ули уже ничего не волновало. Ничего, кроме страшной участи брата. Он должен ехать в Атриан. Немедля - и тогда он успеет, спасет Оли! Не зря же Мать Предков упредила его!
        - Ты куда, Олтер? - Его схватили за рукав.
        - Я не Олтер! - развернулся дважды рожденный. - Меня зовут Ултер, я младший сын дана Дорчариан. Но я клянусь тебе, Тьор Кней, правнук великого Векса Кнея, что разделю с тобой месть! Вместе мы убьем Сивена Гриса - если твой род поможет мне!
        Паренек отшатнулся, глаза его расширились. Потом вытянулся струной, плечи расправились. Он твердым взглядом поглядел на Ултера.
        - Я помогу тебе, Ултер, сын Рокона, дана Дорчариан. Честь Кнеев тому порукой.
        Ули немигающим взором уставился на парня. Тот выдержал взгляд, и Ули кивнул. Вместе они вышли во внутренний дворик. Подле небольшого затянутого ряской пруда с пустой чашей фонтана Алиас Фугг и крепкий седой старик вели негромкую беседу.
        - Это мой дед, Тьор Кней-старший, - шепнули позади.
        - Приветствую тебя, сиятельнейший Тьор Кней, гостеприимный хозяин! - начал Ултер.
        Взрослые замолчали и обернулись.
        - Приветствую тебя, Алиас Фугг, бывший Голос Империи в землях Дорчариан!
        - Приветствую, приветствую, - чуть насмешливо ответил Алиас Фугг. Глаза имперца оставались серьезными. - Чего босой? Надел бы сандалии…
        - Потом, - дернул плечом Ули. - Я благодарю за спасение и приют, сиятельнейший Тьор Кней.
        Ултер поклонился, и старик склонил голову в ответ. Он с беспокойством поглядывал на внука за спиной гостя.
        - Мой отец, дан Рокон, вместе с Бареаном, сыном Барривана, истинным болом Полуденных островов, свергли навахуса Босаада! - звонко известил Ултер, и взрослые собеседники переглянулись. - Меня выкрали, посадили в лодку и хотели продать за выкуп, - продолжил Ултер. - Волею Матери Предков я спасся и теперь стою перед вами. Я прошу отослать весточку на острова - что я жив и невредим!
        Тьор-старший пожал плечами. Тревога не уходила из слезящихся старческих глаз.
        - Лодки есть, сын дана. Мои люди свезут тебя обратно. Оказать услугу для сына Рокона… - Старик поджал губы и с усилием закончил: - Честь для нас.
        Ули вздернул подбородок:
        - Я еду в Атриан. И мне нужна твоя помощь, Алиас Фугг!
        Бывший Голос Империи ничем не выдал своего удивления, не отводя внимательного взгляда от наследника.
        - Кого ты видишь, Тьор? - вдруг обратился он к собеседнику.
        - На редкость говорливого самонадеянного паренька, - с неприязнью буркнул старик. - Но язык у него подвешен что надо. Для его-то лет!..
        - Вот именно! «Для его лет», - поднял указательный палец Алиас. - Ведь не зря наследника называют дважды рожденным, верно? Мать Предков уберегла наследника, дала ему вторую жизнь и много чего еще… Верно, Ултер? Или все-таки Олтер?
        - Я Ултер!
        Алиас хмыкнул:
        - Допустим… И почему мы должны помогать тебе, мальчик?
        - Я не мальчик! - не сдержался Ули. - Я сын дана Дорчариан!
        Собеседники рассмеялись, и Ултер разозлился. Он прошелся по тропинке взад-вперед, окидывая взглядом просторный дом, знавший лучшие времена. Деревянные опоры покосились, колотая черепица на кровле не поменяна, сад зарос, дорожки засыпаны жухлой листвой.
        - Многие бросятся в Арраин, дабы занять место на корабле и спастись от луноликих кочевников на островах… А лакасы помчатся за ними следом по побережью. Ты думаешь отсидеться здесь, Алиас? - Мальчик обвел рукой пространство перед собой. - Здесь, в этом тихом углу? Не знаю, не знаю…
        Мальчик с сомнением покачал головой.
        - Каков наглец!.. - восхищенно протянул старик.
        - Я же тебе рассказывал, а ты не верил, - хмыкнул Алиас.
        - С тех пор как ты покинул долину, инженер Аскод Гворф уже возвел крепостную стену в человеческий рост. - Ули уставился на имперца. - В горы прибыл Элам Эттик и тряхнул мошной, помогая в строительстве. Он решил пересидеть лихолетье в Долине, и теперь в рабочих руках недостатка нет… Уж если сам глава Торгового союза выбрал Дорчариан - неужто бывший Голос Империи не примет моего приглашения? Ведь ты хорошо знаешь дорча. Мы выстоим!
        Алиас задумался.
        - Ловко! - захлопал в ладоши старик. - А что ты предложишь мне, внучок Эндира Законника? Вот только помни, дорча. - Старик повернулся боком и откинул седую прядь. Верхней части уха у него недоставало. - Вот что осталось мне на память от твоего славного деда! Неужто и меня ты поманишь тепленьким местечком в горах Дорчариан?
        - Да, - кивнул Ули. - И еще я предложу месть для твоего внука.
        Дважды рожденный повернулся к Тьору-младшему и подмигнул ему. Отправился к дому - мелкие камешки кололи ступни. И вправду, нужно бы одеться…
        - Я поклялся честью Кнеев, - послышался высокий мальчишеский голосок за спиной.
        - Что-о-о?! - проревел старик.
        Ултер улыбнулся. Дважды рожденный чувствовал - его выстрелы попали точнехонько в цель. Пора в дорогу. Его ждет Атриан.
        Слабая вымученная улыбка примотанного к столбу брата не покидала Ултера ни днем ни ночью. Будь его воля - он нахлестывал бы коня до самого Атриана. Однако в пути решал не он. Да и не те времена нынче настали, чтобы путешествовать в одиночку…
        Полусотник Гилиус, знакомец Фугга, вызвался сопроводить отряд. Шли ходко, но внимательно смотрели по сторонам, остерегаясь нападения. То и дело на обочине попадались голые ободранные тела, обугленные головешки домов. В махонькой крытой повозке трясся Тьор-старший: старик наотрез отказался отпускать внука одного. В то, что горский нахальный наследник хоть чем-то может навредить наместнику, Тьор-старший не верил ни на потертый медяк. Однако Алиас нашептал о подробностях жизни юного любимца горской богини. Поведал слухи, которые ходили о дважды рожденном меж горцев, и старик призадумался. Да и Ултер твердо заявил: безопасное убежище в Дорчариан их ждет только после посещения Атриана… Весь путь Тьор-старший не сводил с Ули пристального взгляда.
        Отряд въехал в горелый лес. До города оставалось всего ничего. Деревьям не повезло: сначала листву объела саранча, а затем подоспел и огонь. Жаркое солнце ли постаралось, или виной тому был человек - неизвестно. В воздухе вихрился пепел, пахло гарью, легкоходам приходилось спешиваться, оттаскивать с дороги обугленные стволы.
        - Хоть засады можно не опасаться, - проворчал полусотник Гилиус, оглядывая пожарище, окутанное дымком. - Словно не в Империи едем, а по вражьим землям пробираемся… За что караешь, Пагот?
        - Империя - как старое сукно, - покачал головой Фугг. - Расползается на лоскуты…
        - Вокруг только и разговоров, что о лакасах, - глухо пробурчал бывалый воин. - Кочевников-то еще никто и в глаза не видел, а уже носятся с мокрыми ляжками, режут друг дружку. Чего творят, скоты…
        - Поражение Лиги меча в Толгаве и… - Алиас вильнул взглядом, - неудача Торгового союза в Дорчариан подточили Империю…
        - Тьяр писал мне из Арны… между строк, - подал голос из повозки Тьор-старший. - Грызня у трона началась. Столичная беднота волнуется, ножи точит. Жара эта, неурожай, саранча… А еще и лакасы.
        Из-за поворота послышался цокот копыт. Показался юный легкоход-разведчик. Лицо перекошено, глаза навыкате. Горяча коня, он подскакал к полусотнику, склонился и горячо зашептал на ухо.
        Гилиус скривился, отшатнулся и коротким ударом врезал юнцу по скуле:
        - Это что, враги? Засада? Чего в наставлении для легкоходов о таком сказано?..
        - Н-н-ничего, - заикаясь от страха, ответил всадник.
        - Ну так и пошел прочь! Знай свое место, щенок! - рявкнул Гилиус.
        Спутники покосились на взбешенного полусотника, и тот рубанул ладонью:
        - Не на меня. Вперед смотрите. Сейчас и сами увидите…
        И они увидели. Тракт вновь повернул, вдали мелькнул позолотой храм Пагота, показались атрианские крепостные стены. Сидя на обгорелых деревьях, возмущенно закаркало воронье, захлопало крыльями. Легкоходы спугнули стервятников. По обе стороны дороги высились вкопанные столбы. На каждом скалился прибитый штырями мертвец.
        По левую руку, где прошел пожар, обгорели и столбы с казненными. Некоторые не перенесли огня, рухнули и темнели грудами головешек и костей. Закопченные черепа смотрели пустыми глазницами, разглядывая путников. Напротив, по другую сторону дороги, куда огонь не перекинулся, мертвяки щерились взрезанными улыбками.
        - Ох, Пагот Превеселейший… - Воины вокруг зашептали охранные молитвы.
        - Точно, видать, говорят, отнял Пагот у наместника разум…
        - Да не… Это Крент, паскудник, орудует. Как научился в Арзрате улыбки резать, так до сих пор…
        - Прекратить! - рявкнул багровый от гнева полусотник. - А то я и сам вам языки отчекрыжу! А ну вперед, к воротам, песьи дети! Взять очередь в охранение, смотреть по сторонам!
        Дорожники, пригнув головы, помчались к видневшимся вдали воротам. Бесконечная вереница возов тянулась через поля - селяне искали защиту и приют за высокими стенами.
        Ултер спрыгнул с седла и приплясывал от нетерпения, поглядывая на Фугга. Полусотник отослал воинов ровнехонько в том месте, где они и условились.
        «Братка…» - шептали губы Олтера, торопили, звали…
        - Ну идем же, идем, Алиас! - взмолился дважды рожденный.
        - Сбереги мне внука, Фугг, - велел Тьор-старший.
        Полусотник смотрел в сторону, изо всех сил делая вид, что происходящее его не касается. Гилиуса так и подмывало узнать, как же все-таки путники проберутся в город, однако тертый воин знал - нечего и пытаться. Алиас умеет хранить секреты.
        И Алиас, и Тьор дали клятву, что не расскажут никому об увиденном, и Ултер помчался по лесу. Верхушка могучего кедра возвышалась над перелеском, указывала путь. Наконец показался знакомый распадок… Где же?.. Где… Наконец Ули увидел затянутую вечнозеленым плющом стену и темное отверстие над землей. Юркнул в лаз и огляделся. Так и есть! Он на месте!
        В бывшем логове похозяйничали: вымели сор, листву, истлевшие кости. Убрали и мертвую зверюгу. Не иначе гвардейцы вместе с Йолташем постарались.
        - Ух ты! Вот это да! - раздался позади восхищенный шепот. - Что это?
        Алиас и юный Кней разглядывали темный зев лаза-прохода впереди.
        - Доставай лампу, - поторопил Ули.
        Имперец хмыкнул, достал светильник из заплечного мешка. Раздались удары кресала - и вскоре язычки пламени поднялись над рожками. Теперь можно и в путь!
        - Под ногами следы от повозок. Не заблудимся, - подбодрил спутников Ули.
        Знакомые, ставшие уже почти родными подземелья манили Ултера. Темнота звала, притягивала… Вот бы прогуляться с подружкой-темнотой рука об руку, как раньше! Пошептаться, поделиться потаенными желаниями и опасениями!..
        Однако ждать Ултер не мог. «Братка!» - раздался в ушах слабый голос, и дважды рожденный прибавил ходу. Позади метался по стенам отсвет огонька.
        - Наследник! Не торопись так…
        Вдруг Ули споткнулся на ровном месте. Ничем не приметный участок стены вдруг ожил! Ултер всем телом почуял биение жизни в толще камня, и его словно окатило ледяной водой из-за угла. Ничего подобного во время подземных странствий с ним еще не случалось! Ули особенным взглядом оглядел чудесную стену. Ничего. Самый обыкновенный грубый камень, вырубленный сотни и сотни лет назад.
        Спутники остановились, с недоумением наблюдая за странными действиями наследника. Ули, не дыша, дотронулся до стены. И тотчас отпрыгнул, тряся ладонью, точно ошпарился. Живая! Живая! Дважды рожденный вновь зашарил взглядом вокруг и наконец увидел. Неприметный выступ наверху светился еле приметным бледно-зеленым сиянием.
        - Алиас! Нужно нажать на камень. Вон тот, над самой головой. - Ултер подскочил к имперцу и потащил его за руку. Выхватил у Фугга лампу, и тот встал на мыски, уцепился за выступ и потянул.
        В подземной тишине послышалось журчание, стена дрогнула и приподнялась рывком! А в полу, напротив, вырос камень, которого раньше не было!
        Из щели хлынул солнечный свет, над каменным полом мелькнула тень, врезалась дважды рожденному в ноги и повалила наземь.
        - Ой! - пискнуло из-под Ултера, и он приподнял лампу - и как только не расплескал горящее масло?
        Ули вгляделся… Да это же…
        - Вилея! - грянул громом родной голос. В освещенном проеме с кинжалом наголо застыл братка. Хвала Матери Предков, живой! Живой!!!
        Не помня себя от радости, Ули вскочил на ноги и кинулся навстречу.
        Из темноты показалось счастливое лицо брата, и Оли в последний миг едва успел убрать кинжал. Брат подскочил и крепко обнял за плечи, прижал к себе.
        - Сдурел?.. - ошарашенно прошептал Оли. - Чуть не проткнул тебя!
        - Арат! Маха! - махнул рукой приятелям дважды рожденный.
        Однако гвардейцы и не подумали опускать самострелы. Из полумрака появилась высокая фигура Алиаса Фугга в дорожном плаще и Тьора, щурившего глаза. За ними следом выбралась и сердитая Вилейка:
        - Это ты стену поднял, наследник? Нарочно, чтобы я упала?
        Братья переглянулись… Картина вышла такой презабавной, что оба, не сговариваясь, согнулись в хохоте. Ултер, красный от смеха, вытирая слезы, подошел к Арату и хлопнул по плечу. Тот несмело улыбнулся в ответ.
        - Научились самострелами владеть? Молодцы!
        - Я все наши придумки рассказал, Ули! Мы уже столько врагов перестреляли!
        Вилейка громко фыркнула:
        - А кто лучше всех стреляет? Ха!
        Ули протянул руку, и Арат тотчас отдал свой самострел. Дважды рожденный указал на меховой тул, набитый короткими стрелками, и тотчас получил желаемое.
        - Какие ладные самострелы у замотанных… И где только взяли? - пробормотал Ултер, возвращаясь к брату и закидывая оружие за спину. - Мы же на островах всю эту безносую нечисть вырезали. Бареан теперь бол Полуденных островов! А Тумма такое побоище устроил…
        Вдруг Ултер резко развернулся и во все глаза уставился на освещенную широкую арку входа. Наклонил голову к плечу…
        - Кто там?.. - Алиас шагнул вперед, откинул полу плаща и положил ладонь на рукоять меча. Маха вскинул самострел, Арат присел…
        А Ултер вдруг подхватился, цапнул за руку брата и Тьора, втащил их в темноту. Топнул по камню над полом… Зажурчала невидимая вода, и тяжелая стена рухнула сверху, отсекла солнечный свет и погрузила спутников во тьму.
        - Ты что делаешь, Ули? С ума сошел? - завопил Олтер.
        - Что за шутки, наследник? - дрожащим голосом спросил Тьор.
        - Какие уж тут шутки… - проворчал дважды рожденный и огляделся.
        Ребята беспомощно озирались по сторонам. Ули выпустил их ладони - и те разом ослепли и потерялись в первозданной тьме. Неподалеку валялась на боку лампа в лужице вытекшего масла.
        - Эх, и лампа потухла… Плохо, - вздохнул Ули, и ребята тотчас повернулись. - Оли, у тебя нет огнива?
        - Нет, - пожал плечами брат.
        - А чего тогда без огня по подземельям шатаешься? Я же тебя предупреждал! Тут опасно!
        - А сам-то что?.. - не остался в долгу брат.
        - Да я-то в темноте вижу! А ты…
        - Ултер, - тихо позвал Тьор. - А зачем ты закрыл проход? Что ты задумал?
        - Что, что… - тотчас остыл дважды рожденный. - Обещание свое задумал выполнить, вот что… Вы же оба грезили местью - вот и пойдем!
        - Куда? - хором спросили спутники.
        - Как куда? - пожал плечами Ули. - Сивена Гриса убивать, конечно.
        - Но как?! - опять завопил Олтер.
        - А самострел я просто так взял, да? Хватит орать без толку. Идем. Доверьтесь мне… - Ули взял брата за левую руку, а Тьора - за правую.
        И они пошли. Медленно-медленно. Ребята шли на ощупь, прислушиваясь, осторожно ставя ногу и изо всех сил тараща глаза во тьму. Э нет. Эдак тащить за собой - только через седмицу доберемся…
        - Да закройте вы уже глаза, - попросил Ули. - Доверьтесь мне. Тут в полу борозды, следы от повозок…
        - Я помню… - шепнул брат. - Я видел…
        - Вот. Так что не заблудимся, не бойтесь.
        Первым опустил веки старший брат. Тьор немного поводил головой, тихонько вздохнул и зажмурился. Идти сразу стало веселей. Ребята приноровились, и все вместе они зашагали нога в ногу.
        Вскоре впереди развиднелось:
        - Открывайте, - подал голос Ули.
        - Что, уже пришли?.. - зашептал Тьор, с опаской поглядывая на освещенный выход.
        - Нет, это подземные казармы, - опередил брата Олтер.
        Вскоре юный имперец застыл на границе света и тьмы, восхищенно оглядываясь кругом. Олтер, тыча пальцем, знакомил Тьора с удивительным местом.
        Ултер прошел вперед. Осмотрелся. Йолташ с гвардейцами здесь устраивался надолго… На набережной подземной реки установили бочки для воды, на каменных полатях виднелись тюфяки, а подле крутобокой печи - закопченные котелки, горшки, груды плошек.
        - Гвардейская школа нынче в дом на скале перебралась? Все верно?
        Олтер кивнул:
        - А еще Марика и ее заморский двор… Там Леа, она ищет Тумму!.. - зачастил брат, но Ули поднял руку.
        Тумма… Дважды рожденный невольно вспомнил Кайхура и загрустил - успел ли черный лекарь спасти верного друга? А Мерех как, выжил ли?
        Ули помотал головой. Не время для сожалений, для размышлений… Не время! Ултер пересек зал и отыскал нужный проход. Подхватил ребят под руки, и вместе они ступили во тьму.
        Идти стало сложнее - путь прерывался низкими притолоками, узкими лазами. Пришлось изрядно попотеть! Однако теперь спутники уже доверились чудесному дару Ултера и спокойно ждали, пока он переведет одного спутника и вернется за вторым.
        Наконец показался нужный поворот со слабо мерцающим камнем. Ули выдохнул:
        - Пришли. Только, чур, не орать.
        Стена отъехала в сторону, показался коридор с прямыми стенами, потолком и ровным полом с ковровой дорожкой. Из-за угла лился серый свет.
        - Что это?.. - одними губами спросил Тьор.
        - Логово Сплетника, - первым ответил Олтер - брат уже рассказывал ему про это потайное местечко. Юный имперец, услышав страшное имя, дернулся от страха, но Оли зло улыбнулся. - Не бойся, Сплетник сюда уже не вернется… Отныне он в холодных объятиях старухи-Йотль.
        Вдруг за поворотом тихо и горько заплакали, давясь рыданиями. Олтер тотчас выхватил клинок.
        - Это не здесь, - успокоил Ули и двинулся вперед. Он махнул рукой на жестяной раструб, уходящий в стену, и пояснил: - Это чтобы разговоры подслушивать…
        Они прошли под узеньким световым колодцем. В соседнем помещении их ждали всхлипы, потом кто-то молился, еще дальше тихо пели грустную песню… Наконец посторонние звуки остались позади, и ребята очутились в небольшой комнатушке. Справа от входа висели хламиды с приметными капюшонами. Ултер снял со спины самострел, взвел тетиву и наложил стрелу.
        «Получится? Или нет? В опочивальне ли наместник? Или уже ушел?» - Пробираясь на цыпочках, Ули поравнялся с массивным письменным столом у стены.
        - Ничему не удивляться. Не шуметь, - велел он ребятам и решительно отодвинул бронзовый держатель. Распахнулась смотровая щель, и потайную комнату наполнил зычный голос Сивена Гриса.
        Мать Предков не оставила наследников! Проклятый наместник на месте! Распахнув глаза, мальчишки склонились над отверстием. В носы тотчас шибанул спертый винный дух.
        - Выродки! Трусливое шакалье племя! И бегут, бегут, сволота… - голосил наместник.
        Сивен Грис погрузнел еще больше. Он раскинулся на огромном ложе. Туника сползла с плеча, жирная бабья грудь залита вином. В ногах подле подноса с кувшином и кубками сидел Крент Грис, пьяно покачиваясь.
        «И этот здесь! Если получится - и его пристрелю!» - Ули достал стрелу и положил на столешницу перед собой.
        - Бегут, брат! - прогудел Крент. - И твоего слова не боятся… Я уже и столбы вкопал вдоль дорог. Приколотил уродцев… А все одно бегут…
        Крент плеснул вина и, пошатываясь, вручил чашу наместнику.
        - Вот ведь безмозглые, тупые болваны!.. Вот останови такого бегунца. Несется с поклажей из Атриана - что твой таракан в темный угол. За яйца возьмешь его, - Сивен стиснул пальцы в кулак, - спросишь: «Куда бежишь, паскуда?..»
        - Нне-е знна-а-ю, сиятельнейший господин, - проблеял Крент, явно передразнивая кого-то.
        - Не знаю, не знаю… - повторил наместник. Он поднес чашу ко рту и застыл, уставившись невидящим взглядом в потолок.
        Ултер размял плечи, сжал и разжал пальцы. Глубоко вздохнул, поставил локти на стол и упер самострел в плечо. Внезапно наместник резво привстал, облился вином, но даже не заметил этого. Скинул ноги с кровати, сел. Упер подбородок в ладони. Наконечник стрелы уставился в жирное, красное от вина брюхо, висящее между колен.
        - Они бегут, потому что не знают! - вдруг заорал Сивен и швырнул чашу в стену.
        Ултер вздрогнул и едва не спустил тетиву. Поздно! Наместник вскочил и забегал по комнатке туда-сюда, потрясая руками:
        - Они бегут, потому что не знают! Не знают завтрашнего дня! Не узна?т той Империи, в которой вдруг очутились!
        - Глупцы… - икнул Крент. - На дорогах их тут же оберут до нитки и прирежут, скинув в канаву. А баб еще попользуют напоследок.
        - Дороги! - подхватил Сивен. - Гордость Империи! Имперские тракты превратились в ловушки!
        - Дорожники нынче и есть самые что ни на есть первые душегубы… - буркнул Крент.
        Сивен подбежал к сидящему брату и пнул его в голову. Тот повалился набок и завозился среди простыней.
        - Ничтожество! Ты не слышишь? Не слышишь меня? Божественную мудрость послал мне Пагот! О Превеселейший! - возопил Сивен. Он наконец остановился, раскинул руки и поднял лицо к потолку. Хищный наконечник уставился ему прямо в лоб. - Как же одинок путь гения! Элса, милая моя, где же ты? Зачем ты оставила меня? Даже брат, мой единственный брат, - и тот тупица…
        Сивен с презрением поглядел на пьяного Крента. Тот окончательно запутался в простынях, поелозил в кровати, помычал и затих. Наместник поглядел на неподвижное тело, встал перед кроватью на колени, выпутал брата, ласково похлопал по щекам. Тот не очнулся. Тогда Сивен ухватил лицо в пятерню, надавил на щеки и насильно открыл рот. Хихикая, влил тонкой струйкой вино из кувшина. Крент закашлялся и сел.
        - Вот так! Вот так, о Пагот-хохотун! Вот так же и я оживлю мой Атариан! Я дам своим гражданам то, чего они хотят! И тогда атрианцы будут есть у меня с ладони! Ты понял, брат?
        Крент осоловелым взглядом посмотрел на Сивена и жалобно сморщился:
        - Нет…
        - Я дам им защиту! - Сивен вскочил и вновь заметался по комнате. - Пусть весь хаос и лишения останутся там, в гибнущей Империи! Отныне мы - не они! Мы не Империя! Мы - Атариан! Я закрою границы…
        Сивен запыхался и вновь уселся на край кровати. Принялся загибать пальцы:
        - Я закрою границы - пусть жалкие ублюдки дохнут в своей Арне… У трона уже началась грызня, им не до нас. Я наведу порядок на дорогах. Железной рукой! Царство Атариан… Царь Сивен Первый! У меня есть порт. У меня есть торговля.
        Наконечник вновь уставился в жирное брюхо. Пора прекратить этот пьяный треп! Ули медленно вдохнул…
        «Месть - это блюдо, которое подают холодным…» - В голове дважды рожденного из ниоткуда появились странные слова, и палец, напрягшийся на спусковой скобе, замер. Кончик стрелы заходил ходуном.
        - В царстве Атариан будет житься во сто крат лучше, чем в Империи, которая летит в клиббову пропасть!
        - Но лакасы… - пролепетал Крент.
        - Кочевники… лакасы… - закачался Сивен, хватаясь за голову. - Я прикажу Босааду - и мы укроемся на Полуденных островах. Он не посмеет отказать, примет столько людей, сколько велю. Да, укрыться, временно укрыться… Нужно придумать, как спастись от кочевников, - тогда граждане кинутся лобызать ноги. Мне, своему царю Сивену Первому…
        Ултер отстранился и осторожно закрыл держатель. Пьяный голос тотчас как отрезало. Ултер отложил самострел в сторону и уселся в пыльное кресло.
        - Ты чего?.. Ты чего, Ули? Мы же подобрались… Нужно стрелять!
        - Пусть и мало в том чести, но нужно его пристрелить! - поддержал Тьор.
        - Он должен примотать тебя к столбу и вырезать улыбку. Я видел, - невпопад ответил дважды рожденный. - Мать Предков показала мне вещий сон: наместник самолично вырезал улыбку на твоем лице.
        - Дай я!.. - Олтер протянул руку к самострелу.
        - Подожди… Мать Предков только что шепнула мне - месть подают холодной.
        - Чего? - Одинокая морщина пробороздила лоб Олтера.
        - Месть холодна, говорит Мать Предков. Мы не будем горячиться, - задумчиво произнес Ули. Он медленно поднялся и прошелся вдоль стены, огладил висящие хламиды. - Не будем торопиться…
        - Но… - задохнулся от возмущения Тьор и ухватил самострел. Однако Олтер мягко удержал юного имперца и глазами указал на брата.
        Сама Мать Предков сейчас говорит с дважды рожденным! Не след отвлекать его…
        Ултер помял губу, походил вдоль стены:
        - Какая интересная мысль! Спасти Атриан от лакасов. Наши враги дали мне чудесный подарок… - прошептал Ули. Глаза его заблестели в полумраке, голос задрожал. Он подскочил к брату и ухватил за руку.
        - Раз я здесь, то сон не сбудется! Теперь первый сон не в счет! Однако Мать Предков явила и второй сон! Двойной трон, дар толгувов. Помнишь его?
        Оли, с трудом поспевая за сбивчивой речью брата, кивнул.
        - Двойной трон! Дорчариан и Атариан! Два в одном! А когда все получится… - Дважды рожденный пожал ладонь брату, развернулся и двинулся к выходу, продолжая бормотать под нос.
        - Но как же наша месть? - остановил его твердый голос Тьора. - Я поклялся честью Кнеев. Так просто я не уйду!
        Дважды рожденный встал в проеме и долгим взглядом смерил юного имперца. Уставился на брата… Чеканя каждое слово, он произнес:
        - Мы заманим Сивена и Крента под землю. И каждый из нас всадит клинок в жирное брюхо! Мать Предков слышит мои слова!
        - А Грисы придут? - усомнился Тьор.
        - Они не просто придут - примчатся быстрее ветра.
        - А мы их встретим, - хищно улыбнулся Олтер. - Железом из темноты.
        Олтер медленно кивнул:
        - Вот только вначале мне нужна книга Либурха. Ты достал ее, брат?
        Из Оли словно выпустили воздух. Он поник плечами.
        - Этот гадкий учителишка захотел десять золотых, иначе…
        Теперь пришел черед недобро скалиться младшему брату. Он прошагал сквозь комнату, забрал самострел, разрядил его и закинул за спину.
        - Ничего, Олтер. Мы придем и возьмем. Возьмем свое.
        Тьор ударил себя кулаком в грудь:
        - И да поможет нам Пагот!
        Братья переглянулись и склонили головы:
        - Так будет! Благословит нас Мать Предков!