Мятежники Андрей Анатольевич Посняков
        Гладиатор #3
        Тевтонский Лев - великий боец, и мало кто знает, что на самом деле этот неукротимый гладиатор носит галльское имя Беторикс… но и это - тоже прозвище.
        Тевтонский Лев - никакой не галл, не германец, не римлянин, он русский, наш современник, рожденный в конце двадцатого века и оказавшийся в этой страшной и смутной эпохе лишь по глупой случайности… или - по чьей-то злой воле…
        В Римскую Галлию его привели римляне, привели как пленника, как раба, и тут же продали владельцу захудалой гладиаторской школы, который дал новому бойцу звучное имя - Тевтонский Лев - и выпустил его на арену, где Беторикс снискал славу, деньги… и любовь девушки со странным именем Алезия, прозвавшей его «человек ниоткуда».
        И теперь самое главное - сражаться с судьбой, бежать, обрести свободу… самое главное для двоих, но у Беторикса-Виталия есть еще одно важное дело - вернуться обратно, в свое время. И, конечно же, любимую нужно взять с собой.
        Удастся ли задуманное? Кто знает, ведь на пути героя встали легионы Великого Рима и кровавые кельтские жрецы-друиды.
        Андрей Посняков
        Мятежники
        

* * *
        Глава 1. Наши дни. Заброшенная ферма
        Старые, старые знакомцы
        Джип все тарахтел, завывал двигателем, выбрасывая из-под колес темные жирные комья, все пытался выбраться из грязи, - старый темный «Чероки», судя по потрепанному виду выпуска этак середины девяностых. Машина казалась знакомой, Виталий наверняка знал ее владельца, вот только сейчас никак не мог вспомнить, не до того было, не тем голова занята.
        Выбрался! Неужели наконец выбрался?! Выскользнул из цепких лап далекого прошлого, вернулся в свою эпоху, да не один, а…
        А, кстати, где Алезия? Что она там, в люке, сидит, не вылезает? Боится? Ну, нет, уж, в чем-чем, а в страхе Виталий женушку свою любимую не замечал никогда. Чего тогда ждет? Чтоб муж скомандовал? Ага, как же, попробуй ей покомандуй, не обрадуешься, эта красавица-аристократка сама привыкла командовать с детства, и даже время, проведенное в рабстве, не смогло в ней эту привычку убить, что молодой супруг иногда ощущал на себе, и довольно-таки часто.
        - Эй, милая! - Виталий обернулся, позвал.
        Виталий… Там, в том мире, где он очутился, его звали - Беторикс, а еще - Галльский Вепрь… или Лев - молодой человек давно уж запутался в своих «тамошних» прозвищах. Да, при дворе великого галльского вождя Верцингеторикса его еще знали как таинственного друида из Британии, бескорыстно явившегося на помощь сражающимся с непобедимыми легионами Цезаря галлам. Галлам… каких только народов среди них не было! Самые сильные - арверны (к которым относился и Верцингеторикс), эдуи, секваны, сеговии. На юге, ближе к границам завоеванной римлянами Нарбонской Галлии (и на ее территории тоже) проживали аллоброги, кадурки, вольки, на западе, по океанскому побережью - сактоны, пиктоны, намнеты, по берегам Ла-Манша - лексовии, белловаки, нервии… Кого только не было! Все считались галлы, кельты, но каждый ощущал себя особым народом со своей историей, со своей землей, со своими богами. Виталий-Беторикс знал это сейчас, как никто другой - еще бы…
        Он провалился в прошлое именно с этой вот фермы, неподалеку от которой, в лесу, некий местный олигарх по фамилии Васюкин организовал «игрища» или, лучше сказать - историческую реконструкцию, отображавшую один из самых печальных для восставших кельтов эпизод Галльской войны - взятие войсками Цезаря Алезии, неприступной крепости мандубиев, древнего народа, к тому времени почти полностью поглощенного эдуями. Алезия же - не крепость, а красавица-дева, дочь убитого при странных обстоятельствах верховного друида мандубиев - стала законной супругой Беторикса-Виталия, закрепив за ним достойное место среди галльской знати. Именно так - закрепив, ибо места этого молодой человек добился сам, изо всех сил помогая восставшим справиться с римлянами. Помог. Не столько с помощью современного оружия, присланного Васюкиным, сколько благодаря собственному уму, знаниям и верным друзьям - как же без них-то? Правда, надо сказать, действовал Виталий не в силу собственных предпочтений, а, говоря словами классиков, - «не корысти ради, а волею пославшей мя жены». Ну, не жены, конечно, а все того же гражданина Васюкина,
Геннадия Игоревича. И еще была одна девушка, звали ее Веста. Как римскую богиню - так она сама себя прозвала, настоящего же имени сей хитрой, себе на уме, девицы Виталий не знал. Как-то спрашивал, да Веста не сказала - ну и черт с ней.
        Так вот, благодаря этим двоим - Васюкину и Весте - двадцатишестилетний аспирант-социолог Виталий Аркадьевич Замятин и оказался в первом веке до Рождества Христова, в месте, презрительно именуемом римлянами - Косматая Галлия, или просто - Кельтика. Там шла война. Трудно было. Приходили римляне - грабили и жгли, являлись восставшие галлы - жгли и грабили. По мысли Замятина Верцингеторикс и его люди были ничем не лучше римлян, однако Васюкин с Вестой, похоже, считали иначе. Зачем-то им было надо изменить вектор истории, сделать так, чтоб Верцингеторикс победил. Зачем? А черт их… Я это выставлялось как главное и единственное условие возвращения Виталия в свой привычный мир, в котором, кроме науки, у молодого человека имелось еще одно не менее захватывающее дело, и даже не дело - жизнь! И касалась эта жизнь исторических реконструкций. Реконструкторов, «реконов», как они сами себя называли, если конкретно - «ранятников», «позднятники» занимались поздним Средневековьем. А началось-то все с диссертации о социальных отношениях внутри экстремальных групп.
        В реконской среде Виталий Замятин быстро стал своим, даже занялся историческим фехтованием и сшил себе костюм галльского аристократа, плащ, кстати, красил крапивой с квасцами - так уж среди реконструкторов было заведено, чтоб все «по-настоящему», ну, разве что мечи тупые, и на каждый - справка о том, что «холодным оружием не является». А так - все, как тогда. Ну, или почти все.
        Если б не это, Виталий никогда б «там» не выжил. В первом веке до Рождества Христова - страшно подумать!
        Алезия, Господи…
        - Милая, ты где есть-то?
        Никакого ответа. Тишина. Только джип на склоне холма ревет, заливается. А здесь… здесь - как в гробу!
        Молодой человек наклонился к люку, снова позвал, затем спрыгнул… Никакого перехода не было! Обычный люк, а под ним… бывшая силосная яма, что ли?
        Черт! А где же… Где Алезия, где друзья? Куда все подевались? Остались там, в прошлом? Ну, а где же еще-то? Выходит, туннель, пропустив его, Виталия, за ним же и закрылся, схлопнулся.
        Молодой человек еще раз обшарил вокруг со всем тщанием, снова позвал, покричал - ни-че-го!
        О, боги!
        Виталий вдруг неожиданно ощутил, что подумал по-галльски. На том наречии, что разговаривал с женой и друзьями. А как по другому-то? Привык.
        - А-ле-зия!!!
        Тщетно!
        Темнота. Сырость. Что-то чавкает под ногами… Холодная какая-то жижа. Что же, выходит, обратно - никак? Отсюда, похоже, да. Но ведь есть еще эргастул… как здесь называется это строение с подведенными кабелями? Специально предназначенное для темпоральных перемещений, именно через него и ушел тогда Виталий, вернее, его «ушли». Ах, Веста, Веста, коварная женщина! Заманила, завлекла, дверцу закрыла… Так, может, и сейчас - вот так же? Включить генератор - или что там у них? - вернуться, забрать Алезию, и… Забрать! Забрать обязательно - слишком уж много врагов «там» у мандубийской девы, слишком многим она поперек горла, слишком… С Виталием-Беториксом ее не трогали, боялись, а вот одну… Тем более - все же - жена! И - Виталий остро чувствовал, что еще никого и никогда так не любил. Эмоции? Нет, вряд ли. Жизнь!
        Супругу нужно забрать с собой - однозначно. Иначе… Иначе что же получается - он сбежал, бросил?
        А так и выходит. О, нет!
        Еще раз осмотревшись, молодой человек выбрался наружу, разочарованно глядя на только что подъехавший джип. Ишь ты, выбрался, значит, из грязи.
        Въехав в распахнутые ворота, машина остановилась рядом с Виталием. Распахнулась дверь.
        - Беторикс! Виталь, ты, что ли? Вот уж не ожидал встретить.
        Замятин тоже не ожидал увидеть здесь сейчас этого крепенького белобрысого парня… как его? Клодий? Или он из «германцев»? Нет, «римлянин»… Рашкин. Михаил, кажется. Да-да - Миша.
        - Здорово, Миша, - молодой человек улыбнулся, не то чтобы просто вежливо, а даже и приветливо - он и в самом деле был рад видеть хоть кого-то знакомого… от которого, кстати, ожидал получить ответы на кое-какие вопросы. Судя по всему, Рашкин был как-то связан с Васюкиным - не зря же на его «ферму» приехал.
        - А у нас тут, вишь, перестройка, - Рашкин по-хозяйски обвел руками двор. - Босс с ЛЭП ветку тянет, еще пару десятков столбов осталось. Ну и деньжищ же вложил! Зато электричество будет, а то что этот генератор. Так, смех один.
        - Так-та-ак, - задумчиво покивал Виталий. - Электричество - это хорошо.
        Сказал и непроизвольно поежился:
        - Брр! Ну и холодина же.
        - Да уж, не май месяц, - расхохотался Рашкин. - Босс в городе, а я тут, видишь, за прораба остался. За линейцами этими, знаешь, глаз да глаз. То напьются, то стащить чего норовят по мелочи. Вот ведь люди! А ты чего в прикиде-то? - новоявленный прораб наконец обратил внимание на галльскую одежку Замятина и на его длинный меч в красных разукрашенных ножнах. - Вроде у нас до весны никаких реконструкций не намечалось… Слушай! А ты не с лета тут завис, а? Что-то изменился слишком, я б даже сказал - возмужал.
        - С лета и завис, - не стал возражать гость. - Тут, недалеко, у одной дачницы в деревеньке. Молоко, свежий воздух, рыбалка… Чем не жизнь? А вчера вот каких-то людей издалека увидал, показалось - наши, «ранятники». Дай, думаю, на ферму к Мастеру загляну - мало ли тут что намечается?
        - Да нет, не намечается.
        - Жаль, - Виталий еще раз осмотрелся. - Так ты, значит, один тут? Ребра-то как не болят, после той катапульты?
        - То баллиста была, - снова хохотнул Рашкин. - Не, не болят. Правда, на дождь - ноют. Не до конца срослись еще.
        Именно в эту «реконструкцию», как раз перед «штурмом Алезии», Рашкина случайно угвоздили бревном из баллисты. Тупым, конечно, и издалека, но все равно - неприятно. Особенно, когда по ребрам…
        А он, похоже, не при делах. Не знает - не все знает - про своего босса Васюкина. Так, на «шестых» ролях здесь - «прорабом». Или все ж - при делах? Да нет, вряд ли.
        Гость снова поежился:
        - Холодновато что-то стало. Пожалуй, пойду… Или - тут посидеть, погреться? Васюкин-то скоро будет?
        - Не скоро, - Рашкин покачал головой, как показалось Виталию - хмуро.
        Видать, босс предупредил, чтоб не пускал на «ферму» кого ни попадя. А про его «отправку» в прошлое «прораб» точно не знает. Или - просто не говорит, таится?
        Замятин тут же и хмыкнул, посмеялся собственным своим мыслям - ну да, как же, таится! Да на физиономию эту круглую посмотреть - все до одной мысли на лице написаны. Если они там вообще есть, эти мысли.
        Ладно… Сейчас главное - пробраться в бывший коровник - там генератор. Включить, оттуда - в пристройку, а там… А там - что? Но ведь все равно надо что-то делать! Или… или - сначала в город, к работе, к друзьям, ко всему тому, отчего так давно отвык и что, несмотря ни на что, являлось во снах и звало, звало, звало…
        Как бы там ни было, но он, Виталий Замятин, Беторикс, аспирант-социолог, председатель клуба «Галльский вепрь» - здесь, в своей эпохе! Дома! Наконец-то - дома! Сколько времени-то прошло, о, боги! Впрочем, здесь - немного - месяц, от силы полтора. А там - годы. И какие годы! На сто жизней хватит. Раб, гладиатор, воин, вельможа… И даже - друид, правда - бриттский.
        Господи-и-и-и…
        Дома!
        Да… но как же Алезия? Что же, он - здесь, а она - там? Так получается? Так уж вышло - да, но вовсе не значит, что нельзя ничего изменить, хотя бы попытаться. Или… или - сначала домой, а потом уж - сюда? Все равно, когда еще Васюкин появится, а без него… без него вряд ли тут во всем разберешься. Что куда включать, на что нажимать. Нет, вряд ли. Васюкин нужен… или - и даже лучше - Веста.
        - Слышь, Бет, а ты че такой грустный? - искоса взглянув на гостя, промолвил Рашкин.
        - Да просто устал.
        - Устал… Может, выпить хочешь?
        - Выпить?! А, пожалуй. У тебя есть?
        Виталий едва скрыл радость - вот под водочку (или что там у него есть) и выспросить обо всем этого «прораба». И про Васюкина, и про Весту, и вообще про все, что здесь делается. Если Рашкин, конечно, в курсе. Ну, всего, конечно, этот парень не знает - не того полета птица, но хоть кое-что…
        - Конечно есть, обижаешь! - обрадованно вскинулся «прораб». - Не было бы, не предлагал. Только это… В машине у меня сядем, ага?
        - В машине, так в машине, - покладисто согласился гость.
        - Понимаешь, тут такое дело, - распахнув дверцу джипа, Рашкин смущенно прищурился. - Босс никого на виллу - так он ферму эту обзывает - пускать не велел. Только он сам, я - так, на подхвате, и еще женщина одна, Веста, стервозная, между нами говоря, баба. Я понимаю, ты не чужой, но…
        - Делай как знаешь, не оправдывайся. Я б и сам так же поступил, коли уж сказали, - улыбнувшись, Виталий зябко потер руки. - Стаканы-то у тебя, я надеюсь, есть?
        - Есть, вона! - усевшись на водительское сиденье, Рашкин полез в бардачок. - И стаканы… держи… Ничего, что пластиковые?
        - Ничего. Сойдут.
        - И выпивка…
        - Ого! Граппа! Откуда?
        - Босс презентовал. В Италию недавно летал. А вот и закусочка - яблочко! На двоих счас поделим, ага…
        Выпили. Закусили.
        - Между первой и второй - перерывчик небольшой.
        Накатили еще…
        И…
        - Поздно выпитая третья - это пропущенная вторая, - набулькав по полстакана, со знанием дела пояснил «прораб». Будем!
        …и еще.
        Пользуясь моментом, Виталий, быстро сообразил, попросил у Рашкина мобильник - «срочненько позвонить».
        - А то свой в деревне забыл.
        - Позвонить… - Парень задумался, наморщил низкий, почти полностью закрытый щегольской, падающей на глаза, челкой лоб.
        На вмиг ставшем озабоченным лице проявилась какая-то работа мысли - то ли дать позвонить, то ли не давать, похоже, на то указания хозяина не имелось.
        - О! - Примерно через минуту тяжких раздумий тонкие губы Рашкина искривились в радостной улыбке. - Так тут же связи-то нету! Так что не позвонить тебе, нет.
        Покивав, гость задумчиво посмотрел вдаль:
        - Знаю я, что здесь не берет. А во-он с той горушки… Съездим?
        - Да я б… Да я жду тут кое-кого, - наконец проговорился Рашкин.
        Виталий не замедлил этим воспользоваться, тут же переспросил, снова - как бы между прочим:
        - Весту, что ль, ждешь? И скоро она пожалует?
        - Да вот-вот должна… ой…
        - Ну, наливай тогда, а то ведь приедет - наверняка бутылку отнимет!
        - Уж это точно!
        Выпив, «прораб» вытер губы рукавом черной джинсовой куртки, надетой поверх теплого свитера, и, закусив остатками яблочка, тоже посмотрел на горушку:
        - Вообще-то она с утра еще явиться должна, да вот что-то нету. Я-то думал - сам опоздал, а тут…
        Замятин ухмыльнулся:
        - Так грязь на дорогах-то. Могла и засеть, у нее по-прежнему красный «Рено», да?
        - Да, красный, - согласно кивнул собеседник. - Только не «Рено», а внедорожник, «Паджеро». Уж должна приехать, у меня-то передок барахлит, вот и забуксовал, а уж ей-то…
        - Глянь-ка! - сузив глаза, Виталий показал на вьющуюся за столбами ЛЭП грязную лесную дорожку. - Вроде краснеет что-то.
        - Где? - всмотревшись, Рашкин обрадованно хлопнул Замятина по плечу. - А ведь точно - Веста! Ее внедорожник, ее, больше тут и некому.
        Показавшийся на повороте красный джип двигался довольно уверенно, нигде не буксуя, и минут через пять уже въехал в распахнутые ворота фермы, едва не обдав грязью кинувшегося встречать «прораба». Или - «мажордома», наверное, так вернее было бы называть?
        Виталий тоже вышел из джипа:
        - Привет.
        - Ого!
        О, как хлопнула глазами выбравшаяся из салона навороченного внедорожника молодая женщина. Красавица с великолепной фигурой и по-прежнему - крашеная блондинка. Чем-то похоже на Алезию, только у той волосы - настоящие, не крашеные - золотистые, словно б напоенные медом. И - темно-голубые глаза, как два океана. А вот у Весты глаза обычные - просто голубые с неким мертвенно-сероватым оттенком.
        - Какие люди, надо же! - видно было, что Веста растеряна дальше некуда и совершенно не представляет, что ей сейчас делать и как себя вести со столь неожиданно явившимся гостем. Вот уж, поистине - нежданным. И этим ее состоянием нужно было воспользоваться!
        - Рад тебя видеть, - как можно шире улыбнулся Беторикс. - Нам бы поговорить.
        - Да-да, поговорить, - вытащив из кармана пачку сигарет, женщина нервно щелкнула зажигалкой. - Ты что же… прямо оттуда?
        - Оттуда, оттуда…
        - Вот что, - приняв решение, Веста быстро успокоилась и обернулась к Рашкину. - Миша, там, в поселке, в лесничестве, две канистры солярки забрать бы надо.
        - Заберем! - парень вытянулся, словно бравый рекрут, только что каблуками не щелкнул. - Какие проблемы? Может, в магазин заглянуть?
        - Да-да, и в магазин тоже. Как раз хлеб должны привезти, я не покупала.
        - Возьмем.
        - Ну, и сигарет, каких - ты знаешь. Остальное Геннадий Игоревич привезет, он через три дня будет.
        Выслушав указания, Рашкин бросился к джипу и, запустив двигатель, с ревом выехал со двора, обдав оставшихся сизым вонючим дымом.
        - Ну, пойдем, - вытаскивая на ходу ключи, Веста быстро зашагала к главному зданию фермы - к бывшему коровнику, точнее сказать - к железной, выкрашенной черной краскою, двери.
        Виталий молча шел сзади, надеясь вскорости услышать ответы на давно волновавшие его вопросы. Хотя бы - на некоторые.
        - Ой, - звякнув ключами, женщина растерянно обернулась. - Забыла ведь Мишке про сахар сказать. Чтоб взял мешок, наш-то уже кончился. Слушай, ты не добежишь до горушки, а? Вот мобильник, там связь берет, ты знаешь.
        - До горушки? - молодой человек взъерошил затылок.
        - Ну, пожалуйста, а? Не посылать же Рашкина второй раз. Я его номер наберу сейчас…
        - Да сбегаю, - покладисто кивнув, Виталий забрал у Весты мобильник и быстро зашагал к горке.
        Не так уж и далеко было идти - метров триста-четыреста, только вот все кочками, кустами да меж деревьями.
        Выбрался. Огляделся вокруг - далеко-о видать, только вот тучи кругом низкие, серые, обложили все небо, истекали мелким промозглым дождиком.
        Позвонив Рашкину насчет сахара, пролистнул телефон… никого толком и не обнаружив. Пусто! Никаких записей ни в каких папках, только одни цифры - принятые и сделанные вызовы. Что ж, Виталий с первой их встречи знал, что Веста - девушка себе на уме, хитрая, коварная даже. Как она тогда его… Вот уж подстава, так подстава!
        Позвонить друзьям? Ну, и что? Что им сказать-то? Здрасьте, мол, я только что от Верцингеторикса? Разговаривал, можно сказать, глаза в глаза - за одним столом сидели. О чем говорить-то? Чего просить? Пока вроде нечего. Или все же «маякнуть», чтоб, если что - знали. А чего ж?
        Виталий так бы и сделал… если б помнил наизусть хоть один номер. Никто, как назло, не вспоминался. Как всегда. Память человеческая избирательна, только самые дорогие номера помнишь - «услуга любимый номер», вот так примерно. А из дорогих людей, из самых дорогих… родители умерли, правда, была когда-то одна девушка… вот именно, что «когда-то». А сейчас, сейчас - Алезия, так ей же не позвонишь. Эх, вытащить бы ее, вытащить! Весту и попросить, пока Васюкина нет… Не откажет? Черт ее знает, как пойдет.
        Господи, да кому ж позвонить-то?
        А на кафедру! Почему бы и нет? Уж этот-то телефон Замятин наизусть помнил. Его и набрал, услышал длинные гудки… Ну, возьмите трубку хоть кто-нибудь! Возьмите…
        Ага! Откликнулись. Знакомый такой старческий голос. Профессор Васнецов, вечный оппонент и придира, но и ему Виталий был сейчас рад, словно отцу родному.
        - Алексей Григорьевич, здравствуйте. Это Замятин. По голосу узнали? Надо же. Ну и память у вас. На кафедре когда появлюсь? Думаю, что скоро. Я тут сейчас… - Виталий торопливо назвал место и даже хотел упомянуть фамилию Васюкина, да не успел - связь вдруг резко прервалась. Словно бы заглушил кто-то. Наверное, что-то на местной вышке не законтачило.
        Пожав плечами, молодой человек сунул мобильник за пазуху и, ускоряя шаг, направился обратно на ферму. Моросил мелкий дождь, но кое-где из-за плотной пелены облаков уже пробивались золотистые лучики солнца. Над крышей коровника что-то блестело. Антенна? Похоже на то. Ну да, насколько помнил Виталий, здесь была какая связь, радиопередатчик, что ли.
        Веста встретила молодого человека на пороге, вполне гостеприимно кивнув в сторону обычного, застеленного дешевой клеенкою, кухонного стола, на котором уже закипал чайник. Конечно - электрический, рядом на улице тарахтел уже запушенный генератор.
        - Сейчас, заварю. Тебе какой, с бергамотом?
        - Пусть будет с бергамотом, - Виталий уселся на старый, с облупившейся краскою, табурет, по всей видимости, оставшийся еще от старой обстановки фермы, и, внимательно взглянув Весте в глаза, негромко спросил:
        - Вижу, не ждали?
        - Не ждали, - разливая чай, согласно кивнула женщина, выглядевшая сейчас гораздо спокойнее, нежели сразу после встречи. Связалась с Васюкиным по рации? Получила ценные указания? Все может быть, все.
        - Понимаешь, мы поначалу хотели Мишку Рашкина, ну, как эксперимент, в прошлое, да он, дурак, грудной клеткой бревно словил, ну, ты помнишь.
        Гость хохотнул:
        - Да уж, занятное было дело. Хорошо еще - обошлось все.
        - Ну, вот, и с тобой обошлось вроде, - смешно вытянув губы, Веста подула в чашку. - Честное слово, лично я - рада.
        - А Васюкин? - быстро переспросил молодой человек. - Вы, как я понял, с ним в паре работаете?
        - Да-а, - Веста отозвалась с некоторой задержкой, словно раздумывая. - Именно так - работаем. Проводим эксперимент.
        Виталий покачал головой и скептически усмехнулся:
        - Ага, ага, эксперимент, как же. Понимаю. И кто из вас крупный ученый - ты или Васюкин?
        - Знаешь, не все так просто, - собеседница, похоже, обиделась, сверкнула глазами. - Откровенно скажу - был ученый, начинал, ставил это дело - Васюкин деньги давал немеряные, так, интереса ради, он же тоже из наших, реконов.
        - Да знаю я, - гость нетерпеливо тряхнул шевелюрой. - И куда же этот ученый делся? Не отправился ли лично проверить эксперимент? К Цезарю в гости, а?
        Веста вновь занервничала, отмахнулась:
        - Умер он, увы. Стар уже был, болен, Васюкин деньги на лекарства давал… Теперь вот с тобой в одной команде работать будем.
        - Да неужели?
        - Ладно, не ерничай, уже ведь работали и, поверь, не наша вина, что… Ты лучше про себя расскажи, вот что интересно послушать!
        - Расскажу, - допив чай, молодой человек аккуратно поставил чашку на стол и потянулся. - Время, думаю, будет еще. Слушай, а генератор… дверцу в прошлое можно еще раз немножечко так приоткрыть? Вот прямо сейчас, ненадолго. Понимаешь, есть у меня там одно важное дело…
        Веста опустила ресницы:
        - Отчего же нельзя, раз важное? Сейчас и попробуем, день как раз подходящий…
        - Вот прямо так, без Васюкина? - удивился Виталий. - Взяли и открыли… темпоральный туннель, так это, кажется, называется?
        - Да, примерно так и называется, - женщина уже вышла из-за стола и, скользнув за неприметную дверцу, принялась щелкать тумблерами.
        Замятин хотел было заглянуть, полюбопытствовать, но…
        - Ты что, еще здесь? А ну, в бойлерную, живо!
        - Куда?
        - Ну в тот… в эргастул, откуда и в прошлый раз…
        Что ж. Яснее ясного. Вот так вот запросто.
        - У меня еще торт есть - вернешься, чай вместе допьем. Только предупреждаю - недолго! Туда-сюда, на все про все минут пять, много - десять. На большее энергии просто не хватит - генератор-то дохленький. Уж ты постарайся управиться, ладно?
        - Управлюсь, - махнув на прощание рукой, молодой человек зашагал к бойлерной - тому самому амбару, с которого все и началось когда-то. Здесь, месяца полтора прошло, а для него - целая жизнь, в которую так много вместилось. Беспросветное рабство, кровавые гладиаторские бои, побег, Алезия - и жена, и крепость… И железные легионы Цезаря, и Рим, вовсе не похожий на тот Вечный город, каким его обычно представляли. Грязнее все было, неухоженнее, гнуснее и… веселее, что ли. Молодой человек усмехнулся: да уж, действительно, скучной его эпопею не назовешь, на десяток жизней хватит. Та-ак… что ж теперь… работать на Васюкина? А есть еще варианты? Ладно, сейчас главное - вырвать Алезию, а там посмотрим. В конце концов, здешнего «босса» можно и не дожидаться, а просто прямо сейчас взять и уйти - вдвоем с любимой супругой. Веста? А что она сделает? Может, даже еще и до поселка на своем красном авто подбросит, почему бы и нет?
        - Черт!
        Задумавшись, молодой человек едва не полетел наземь, спотыкаясь о толстый, ведущий к бойлерной, кабель.
        Ага… вот и дверь. Закрыть… Интересно, как все происходит? Можно ли угадать момент перехода? Наверное, как-то можно. У Весты спросить? Или потом?
        Молодой человек подергал дверь, показалось, будто не слишком плотно прикрыта. Подергал, распахнул… и отпрянул от ударившего по глазам жаркого южного солнца!
        Глава 2. 50 г. до Р. Х. Галлия
        Сирень цветет
        Ах, как жарило солнце, как слепило глаза, пылало средь ярко-синего глубокого неба ядерным взрывом, так, что, отпрянув внутрь эргастула, Виталий едва не упал, споткнулся. Немного выждав, попривык к свету, снова выглянул наружу, озадаченно щурясь - чего ж так жарко-то? И - самое главное - где все-то? Где любимая супруга, где верные друзья, слуги? Ага…
        Покачав головой, молодой человек сообразил, что, наверное, здесь прошло уже несколько дней, и тогда все могли просто разойтись, даже, может быть, рыскали сейчас по лесам - искали пропавшего господина. Если так - то все сразу же не могли уйти, кто-то - пусть слуги - на вилле остался.
        - Эй, кто-нибудь! - поправив меч, Беторикс зашагал по широкой дорожке к приземистому господскому дому, у которого копошились несколько грязных оборванцев-рабов - что-то месили, глину или бетон. Алезия явно затеяла ремонт, да уж, женушка времени даром не теряла.
        Подумав так, Виталий почему-то вдруг ощутил какую-то горечь - мол, родной супруг пропал, а жена, как ни в чем не бывало, дом обустраивает! С другой стороны - жизнь-то не останавливается, идет, ну, исчез супруг, что ж теперь - предаваться безутешному горю, рыдать, хлопать себя ушами по щекам? Нет, Алезия подобными странностями отнюдь не страдала. Кстати, она бы должна следить за работниками, если уж на то пошло. Кому и последить, как не хозяйке?
        Подойдя к дому, выстроенному в типично римском стиле - с перистилем и просторной прихожей-атриумом (бывшего его владельца вовсе не зря прозвали Думнокаром Римлянином), молодой человек поправил висевший на богато расшитой перевязи меч и, выпятив нижнюю губу (не забыл еще, как должно разговаривать со слугами и рабами), бросил сквозь зубы:
        - Эй!
        - Да, господин? - работники, как один, повернули головы и, увидев перед собой столь представительного господина в явно недешевом платье, поспешно принялись кланяться. - Что угодно благороднейшему?
        - Позовите госпожу, - махнул рукой Беторикс. И тут же передумал: - Нет, лучше доложите… Впрочем - я сам к ней зайду, надеюсь, ваша госпожа дома?
        - О, благороднейший, - оборванцы недоуменно переглянулись. - У нас нет никакой госпожи. Есть господин.
        Молодой человек усмехнулся:
        - Я понимаю. Но ведь наняла-то вас - госпожа. Или - купила. Ну! Где ж она есть-то?
        Работники снова переглянулись, явно не понимая, о чем идет речь. Виталию уже надоело на них любоваться, пора было показать гнев - как и принято в обращении благороднейших людей с низшими.
        - Ах вы, злодеи! Я смотрю, распустились тут без меня! Что, уже лень исполнять приказание? Подождите…
        С угрозой сверкнув глазами, Беторикс положил руку на меч.
        Оборванцы испуганно попятились, один из них, выглядевший понаглее и помоложе других, бросился на колени:
        - О, благороднейший господин! Может, лучше нам позвать управляющего? Ага… - парень обернулся и с видимым облегчением выдохнул. - А вот как раз и сам он идет. Видать, услыхал шум.
        Управляющий? Молодой человек почесал бородку - однако, молодец супружница. Как много уже успела - и ремонт и, вон, управляющий - низкорослый, с карими масляными глазами, толстяк в длинной синей тунике поверх узких штанов-браков и в круглой, надвинутой на лоб, шапке, отороченной потертым беличьим мехом. Шею управителя украшала толстая серебряная цепь, вовсе не отличавшаяся особым изяществом - собак на такую сажать.
        - Что угодно благороднейшему господину? - поклонившись, вежливо поинтересовался толстяк.
        - Хозяйка где? - Беторикс нелюбезно зыркнул глазами.
        - Э… - управитель ненадолго задумался и, натянув на лицо самую приветливую улыбку, осведомился: - Осмелюсь спросить - о какой именно хозяйке ты спрашиваешь, о, благороднейший? И кто ты таков?
        - Не твое дело, пес! - как и положено, вспылил «благороднейший господин» - этот простолюдин-управляющий, похоже, совсем зарвался, ишь ты - осмелился что-то там спрашивать!
        - О, господин, - толстяк испуганно склонился в поклоне. - Поверь, я просто не знаю, о чем сейчас идет речь. Ты говоришь о хозяйке, но… она с господином в городе, в Бибракте.
        - В Бибракте? - удивленно переспросил аспирант. - А что они там делают?
        - Живут, о, благороднейший. А эта усадьба у них не так уж и давно. Впрочем, господин, верно, должен явиться на днях, проконтролировать, как идет ремонт.
        Беторикс язвительно скривился:
        - Похоже, ваш господин уже явился. Что, - молодой человек окинул взглядом усадьбу. - Больше вообще никого из благородных нету? А воины?
        - Только военные слуги, амбакты, мой господин, во главе с десятником Кадруматом. Но он подчиняется мне.
        - Значит, пока ты тут за главного?
        - Так, мой господин.
        Приложив руку к сердцу, толстяк снова поклонился и наконец-то представился:
        - Меня зовут Тимар, господин.
        Беторикс задумчиво посмотрел в небо - его уже начала утомлять сия странная и беспредметная беседа. Хозяева виллы живут в Бибракте? Оч-чень интересно, это с каких же пор? Всегда в Алезии жили, при дворе Верцингеторикса. А теперь что ж, супруга перебралась в Бибракте, священную крепость эдуев? Зачем? И - главное - когда только успела? Когда…
        Запах… Молодой человек повел носом. Какой странный запах! И не сказать, чтоб неприятный, наоборот даже… такой знакомый-знакомый… Да что же так пахнет-то? Господи! Да ведь сирень! Во-он, рядом - кусты. И нежно-лиловые соцветия, и запах. Сирень цветет.
        Постойте! Какая же сирень осенью?
        Виталий обескураженно осмотрелся: а кто вообще сказал, что сейчас - осень? Сирень, еще что-то - черемуха! - белая, в цвету. И нежно-зеленая листва на деревьях, и радостный щебет птиц, разноцветные бабочки, майский жук… шмель! Весна, весна, Господи! Сирень цветет.
        Это что же получается - полгода прошло? Вот так вот, незаметно - выбрался в свой мир, поболтал кое с кем, вернулся обратно - а тут месяцев шесть как корова языком слизнула! И что теперь? То-то управитель какой-то бред несет. Хозяин, хозяйка, Бибракте. За полгода много чего могло произойти. А ну-ка…
        - Забыл спросить имя твоего славного господина.
        - Благороднейший Амикарт, сын Гайдаула, волею нашего великого вождя, славного Верцингеторикса, этой усадьбы хозяин с недавних пор.
        - Так-та-ак, - Виталий покачал головой. - А прежние хозяева где?
        - Не могу знать, благороднейший, я тут недавно. Не желаешь ли пройти в дом, отдохнуть с дороги? - Тимар вдруг залебезил, приторно щурясь. - Вот, сюда проходи, вот по этой дорожке. Осмелюсь спросить - где твой конь, твои амбакты-слуги? Сыты ли? Не заплутали в болотах?
        - Здесь хорошая дорога - негде плутать, - усмехнулся Виталий.
        Похоже, на своей же собственной вилле он ныне стал не хозяином, а гостем. Что же здесь все-таки произошло? Этот управитель… в самом деле не знает? Или врет? А зачем ему врать, какой смысл? По всему - хитрован еще тот, с такими поосторожнее надо.
        - Слуги мои неподалеку разбили лагерь, там же и кони, - неспешно шагая вслед за толстяком управляющим по посыпанной речным песком дорожке, с ленцой пояснил Беторикс. - А я вот слыхал про эту усадьбу, дай, думаю, загляну, может, хозяин дома? Что, из прежних слуг совсем никого не осталось?
        - Совсем никого, господин. Пустая усадебка благороднейшему Амикарту досталась. Прошу, поднимайся в дом, отдохни с дороги. А я пока распоряжусь насчет угощения. Предпочитаешь ли ты пиво или вино, благородный господин? И… позволь все же узнать твой род и имя. А то как-то неловко получается.
        - Меня зовут Карнак, - схитрил молодой человек. - Карнак из рода Каризиев.
        - Каризии? - толстяк удивленно моргнул.
        - Это очень известный род у карнутов.
        - А-а-а… Карнуты живут далеко… Ой, - управитель тут же опомнился. - Не гневайся, благороднейший господин, за мое дурацкое любопытство. Просто, наш благородный хозяин, господин Амикарт, велел расспрашивать каждого, кто приходит.
        - Ладно, - благосклонно махнул рукой гость. - Как всякий галл, я предпочту наше славное пиво. Вино же - напиток врагов, римлян, оно делает людей вялыми и слабоумными.
        - Вот так и наш господин всегда говорит! - умильно прищурился Тимар. - Так я распоряжусь, а ты пока…
        - В доме что - совсем никого нет?
        - Совсем никого, благороднейший. Челядь приедет с хозяином.
        - Тогда, в ожидании твоего угощения, я лучше погуляю по саду.
        - Как желаешь, мой господин, как желаешь.
        Управитель говорил, беспрестанно кланяясь и моргая, пока наконец не отправился к летней кухне, где, судя по дыму, уже принялись разжигать очаг. Виталий же, немного пройдясь по аллейке, свернул к эргастулу. Заглянул, потрогал стенку руками… Вышел, поискал люк - нашел, открытый и порядком таки захламленный. И что? Что из этого? Ничего не происходило, и вернуться обратно вряд ли представлялось возможным. Да и не хотелось - сначала нужно было выяснить, что тут вообще произошло? И где Алезия? Где братец Кариоликс? Где Летагон Капустник, где смешной мальчишка Веснушка, где все верные слуги, друзья? Верцингеторикс, похоже, передарил виллу. За что? Что за дела творятся там, при дворе?
        Недобрые предчувствия терзали душу Виталия, пока он бродил по саду, внимательно осматривая высокую, как видно, недавно отремонтированную стену, с мощными воротами из дубовых плашек. Ворота, кстати, пока еще валялись на земле - в кузнице, рядом ковали петли. Да-а… и кузнец здесь другой. Ну, конечно, новый хозяин привел своих людей, а старые… Старые, как видно, разбежались. Или - последовали вслед за своей госпожой. Интересно было бы узнать - куда именно?
        И еще одна нехорошая мысль, но уже личного свойства, ворочалась в голове аспиранта. Веста! Веста сказала - минут пять, десять - туда и обратно. Сколько Виталий беседовал с управителем? Вряд ли больше пяти минут. А дверца в будущее уже не открылась! Опоздал или… Или Веста вовсе и не собиралась его обратно пускать? Теперь уж что скажешь, раньше надо было думать.
        Ай, Веста… Ирина… фамилии молодой человек не знал, а звали, кажется, именно так - Ирина. Впрочем, Веста не любила, когда ее так называли. Тоже еще - богиня семейного очага - ну и псевдоним же взяла!
        И черт с ней! Сейчас не о возвращении - о супруге надо думать, о друзьях. Может, они в какую беду попали - так ведь тогда надобно выручать. А для начала - вызнать хоть что-нибудь. Здешние слуги - да, новые. Но ведь вокруг есть деревни, а там, может, кто что и помнит, кто-то что-то и слышал. Хотя… Сколько Беторикс и Алезия владели этой усадьбой? Месяц? Или недели две? Да какая разница, сколько - не может же быть, чтоб вообще никто ничего.
        Стоявшие у ворот воины - молодые, с короткими копьями и овальными щитами, парни в браках и зеленых, застегнутых на груди фибулами плащах-сагумах, накинутых прямо на голые плечи - при виде подошедшего гостя почтительно поклонились, ни о чем не спросив. То ли не осмелились, увидев перед собой столь важного и благородного господина в дорогом синем плаще и расшитой узорочьем тунике (встречали здесь истинно - по одежке), то ли ушлый толстяк управитель уже провел с ними пояснительную беседу.
        Молча кивнув в ответ, Виталий вышел за ограду, прошелся по желтому от купальниц и одуванчиков лугу, присел на широкий пень, задумчиво глядя на проселочную дорогу с комьями светло-коричневой высохшей грязи. Такие дороги тут и дорогами-то не назывались, просто - «путь». Дорога - это уже подсыпанная, окультуренная, типа - шоссе, а уж дорога римская по здешним понятиям вообще - автобан.
        По небу бежали облака, пока еще маленькие, полупрозрачные, робкие, но вот уже и закрыли солнце, видно, все шло к дождику - весеннему, радостно чистому, благодатному. Это нудной осенью надоедают дожди, а по весне дождикам самое время.
        Пройдя по лесной тропинке, Беторикс вышел на опушку, умылся в лесном озерке, небольшом, напоминавшем просто большую лужу. Хлынул наконец дождь, ненадолго, минут на пять, но лил от души, как следует, взбаламутил воду, прибил на дороге пыль, принес весеннюю свежесть. И тут же, прогнав облака, вновь радостно ощерилось солнце, ободряюще подмигнуло деревьям, мокрой зеленой травке, одуванчикам, василькам, клеверу, трехцветным лесным фиалкам. Снова затрепетали крыльями бабочки, залетали синими вертолетиками стрекозы, деловито зажужжал мохнатый бомбовоз-шмель.
        Прошагав по мокрой траве, молодой человек вышел на дорогу, направляясь обратно в усадьбу, и, не пройдя и десятка шагов, услыхал за спиной скрип тележных колес. Кто-то ехал. Беторикс обернулся, посмотрел на запряженный медлительными волами воз, доверху груженный глиной. Не простая это была телега, с бортиками - именно для перевозки глины, галлы вообще славились своими плотницкими умениями. Дома, правда, строили кое-как, мазанками, зато лодки да телеги ладили - любо-дорого посмотреть. Римляне здесь много чего заимствовали, и все названия повозок у них были галльские.
        Волов вел под уздцы голый по пояс подросток со спутанными волосами, смуглый и худющий до невозможности - можно было пересчитать ребра. Завидев перед собой благородного господина, парень тут же бросил поводья и поклонился почти до земли:
        - Здоровья тебе да пошлют боги, о, благороднейший.
        Обычная, ничего не значащая фраза - просто вежливо поздоровался.
        Беторикс тоже отозвался вежливо, только так, как благородному мужу полагалось разговаривать с простолюдином:
        - И ты раньше времени не помри, парень. Откуда будешь?
        Подняв голову, подросток неожиданно вздрогнул… но ничего не спросил, просто пояснил, из какой он деревни.
        - Та, что за старым дубом, о, благороднейший господин.
        Деревеньку ту Беторикс помнил - как-то даже пару раз заезжал, точнее - проезжал мимо. Естественно, проезжал не один - с супругой, со свитою. И этот тощий парнишка, по идее, должен был бы их всех запомнить - древние люди всегда отличались крайней наблюдательностью, а как же, ведь от этого часто зависела жизнь.
        Так-то оно так, и этот тощий парень, скорее всего, что-то мог бы поведать, но… Но не расспрашивать же его на виду у чужих амбактов, сделать такое для благородного - значит потерять лицо. Поговорить, конечно, с возчиком надо… но позже и где-нибудь в безлюдном месте, скажем - на той же лесной дорожке. Пока парень разгрузится, пока то да се - пройдет час или даже больше, слуги во все времена поспешать в делах не любили. Часа полтора, а то и два с этой глиной провозятся, за это время можно и голод, и жажду утолить, а потом неспешно отправиться на опушку, препятствий в этом гостю никто чинить не собирался - только попробовали бы!
        Повернувшись, Беторикс быстро зашагал к усадьбе и, миновав все еще лежащие на земле ворота, встретил на своем пути управителя.
        - Вернулся, о, благороднейший? Прошу отведать наших яств - что послали боги.
        Копченое вымя косули, оленья голова, студень из какой-то жирной рыбины, по густоте напоминавший свинину, маленькие, запеченные в тесте, птички, куропатки с шафраном - все, кроме мяса священного животного - кабана, а также и журавля - священной птицы. Трехрогий журавль - знак принадлежности к древнему роду - был вытатуирован на животе у Алезии, чуть повыше пупка, такой же журавлик синел между лопатками названого братца Кариоликса, Кари.
        - Вот тебе наше пиво, благороднейший господин. Прошу, не побрезгуй, - толстый Тимар самолично обслуживал гостя, пусть и незваного, да зато - сразу видно - человека весьма влиятельного и, ясное дело, благородного.
        Виталий даже улыбнулся, представив, а чтоб, если он там, на ферме, переоделся бы, скажем, в свитер и джинсы. Как бы тогда его здесь встретили? Скорее всего, навалились бы всем скопом да скрутили, как безродного бродягу, которого можно потом использовать как раба или - лучше всего - принести в жертву. Да, насколько молодой человек знал галлов - те именно так бы и поступили. Если б не одежка, если б не висевший на роскошной перевязи меч, не манера поведения и разговора, однозначно свидетельствующие о высоком положении гостя.
        Виталию очень хотелось пригласить управителя за стол, выпить с ним пару объемистых деревянных кружек восхитительного пенного напитка, сваренного, как видно, из последнего в этом году зерна - остальное ушло на посадку. Выпить, посидеть, глядишь, хитрый толстяк и разговорился бы. Если б на дворе стояли иные времена, гость так бы и сделал, однако здесь был не тот случай. Усадить рядом с собой простолюдина - да еще на глазах у всех - значит сделаться с ним наравне, унизиться, для благородного человека это такой позор, что смывается только кровью.
        Потому и сидел Беторикс в одиночестве, пил, уминал яства - никого, равного ему, на усадьбе не имелось, ничего не поделаешь, приходилось вкушать угощение в одиночестве. Впрочем, управитель никуда не уходил - подливал пиво, перехватывал у подбегавших с кухни слуг блюда, самолично ставил на стол, улыбался. Ну и поддерживал беседу, то есть покорно и вежливо отвечал на вопросы благородного гостя.
        - Глину, я видел, везли. Издалека?
        - О, нет, господин. Тут неподалеку, в трех левках, есть подходящий овражек.
        В трех левках… Семь с половиной километров. Волам - как минимум часа два тащиться. Два часа - туда, два - обратно.
        - А этот парень, возчик, он вам один глину возит?
        - Сегодня - один, остальные ушли на охоту, в честь скорого приезда нашего господина.
        Так-так…
        - И что, до вечера этот парень еще один воз привезти успеет?
        - Успеет, о, благороднейший. Обычно всегда успевал.
        В этот момент один из слуг, явившийся с очередным блюдом - кажется, с жаренными на вертеле жаворонками, наклонился, что-то шепнул управителю на ухо.
        - Какой еще мальчишка? - фыркнул было толстяк. - Ах, глиновоз… И что говорит? Может, просто языком своим мелет? Ладно, схожу… О, благороднейший! - прогнав слугу, управитель вновь повернулся к гостю и, низко поклоняясь, испросил разрешение его ненадолго оставить по каким-то важным хозяйственным делам. - Думаю, господин, хорошую ли глину привез нам этот деревенский дурень. Всяко может быть, за ними ведь глаз да глаз. А чтоб ты, благороднейший, не скучал, позволь прислать тебе кое-кого для развлечения и услады.
        Молодой человек с сомнением покачал головой и хмыкнул:
        - Для развлечений и услады, говоришь? Что ж, присылай.
        Может, этот неведомый «развлекатель» (или, скорей, развлекательница) хоть что-нибудь знает? Попытка не пытка, чего зря время терять.
        Еще раз поклонясь, управитель скрылся за дверью, на некоторое время оставив благородного гостя скучать в одиночестве. Стол был накрыт в триклиниуме, правда, вместо традиционных римских лож в виде буквы «П» вокруг стола стояли приземистые галльские скамейки с подлокотниками в виде птичьих крыльев и резными спинками. Двухстворчатые римские двери - новые! - были покрыты бронзовыми пластинками с изящной чеканкой, изображавшей все тех же журавлей, кабана и петуха с гордо поднятой головою. Вообще, судя по всему, новый владелец виллы намеревался устроиться здесь всерьез и надолго, к чему, вероятно, имел веские основания. И эти основания явно не настраивали Виталия на мажорный лад. Вызнать хоть что-нибудь! Узнать бы! Хотя бы для начала - год. По идее, если прошло полгода, то сейчас на дворе ровно пятидесятый год до Рождества Христова. А если не полгода прошло? Если полтора? Четыре с половиной? Десять? Все может быть, все…
        Прогоняя нехорошие мысли, молодой человек тряхнул головой и тут же услышал за дверьми чей-то голос:
        - Можно мне войти, благороднейший господин?
        Женщина. Ну, конечно - кто ж еще может «развлечь»!
        Опустив на стол тяжелую кружку, Беторикс махнул рукой:
        - Заходи, чего уж!
        Створки распахнулись, и в триклиниум буквально впорхнула темноволосая девчушка лет пятнадцати - смуглая, худенькая, с черными сверкающими глазами. Серебряный обруч на шее, пестрое платьице, босые, с браслетами, ноги.
        - Меня прислал управитель Тимар, господин, - впорхнув, низко поклонилась девушка. - Я буду тебя развлекать и исполню любое твое желание.
        Вообще-то, он была симпатичная, можно сказать, красивая даже. Только - маленькая, совсем еще девчонка. «Исполню любое твое желание» - ишь ты. Иди, по алгебре задачки решай или выучи стишок Маяковского, или… Чего они там, классе в восьмом-девятом в школе проходят? Соплюшка еще совсем… впрочем, для здешней эпохи - вполне самостоятельная и зрелая дама.
        - Тебя как зовут-то?
        - Лита, мой господин.
        - И что ты умеешь?
        - Все.
        Да-а, что и говорить - без комплексов девочка. Да и откуда им тут взяться, комплексам.
        - Хочешь, господин, я тебе покажу?
        - Ну-у-у…
        Не дожидаясь ответа, девчонка деловито сбросила с себя платье и, оставшись голенькой, припала к ногам Беторикса.
        - Эй, эй, - замахал руками тот. - А ну-ка, оденься. Кому я сказал? Живо!
        Не то чтоб девчонка ему не понравилась, наоборот - очень даже. Просто стыдно было вот так вот пользоваться. Жену б поскорее найти!
        - Одевайся, говорю!
        Испуганно вскочив, Лита проворно оделась и, снова бросившись на колени, горько, навзрыд, заплакала, да так, что слезы градом полились на пол.
        - А ну-ка, перестань реветь! - вконец разозлился гость. - Тебе что, приказано - меня развлекать, да?
        - Так, мой господин.
        - Так развлекай, а не разводи тут сырость!
        - Но… - девчонка явно не понимала, в чем дело. - Ты же, господин, сам только что приказал…
        Сдерживая внезапно навалившийся хохот, Виталий скорбно покачал головой - ох уж эти тинейджерки. Кто о чем, а у этих один секс на уме. Какая уж тут литература, какая алгебра, разве что член на многочлен перемножить.
        - Вот что, чудо. Ты стихи какие-нибудь знаешь? Ну, песни там, поэмы?
        - Песни? - обрадованно переспросила девушка. - Конечно, знаю. Сколько угодно. Какую ты хочешь услышать - о богах, о богатырях, о славных битвах?
        - Ни то, ни другое, ни третье, - подмигнув, молодой человек протянул Лите кружку. - На-ко вот, хлебни, чтоб все слезы высохли… Ага… Ну, как? Вкусно?
        - Вкусно, мой господин, - вытерев с губ пену, девчонка наконец улыбнулась. - Только я никак не пойму - чего же ты хочешь?
        - Просто поговорить, - подавил улыбку Беторикс. - По собеседникам страсть как соскучился. Скажи-ка, а ты тоже из Бибракте сюда приехала?
        Лита поморгала:
        - Из Бибракте? Нет. Я здешняя, и род мой издавна жил на плоскогорье, за лесом.
        - Где римская дорога? - уточнил гость.
        - Да, где римская. Римляне ее совсем недавно построили.
        Виталий фыркнул:
        - На моих, между прочим, глазах. А вот эта адифиция, вилла… тут кто раньше жил, помнишь?
        - Конечно, помню, - не задумываясь, отозвалась собеседница. - Эдуй Думнокар, всадник, по прозвищу - Римлянин. Он все делал на римский манер, потому его и не очень любили, хотя эдуи вообще-то всегда были благосклонны к римлянам. Наверное, это потому, что Думнокар жил не как все, слишком уж выделялся, а люди таких не очень-то жалуют.
        - Иди ты! - Виталий до глубины души изумился подобным мыслям - вот уж от кого не ожидал!
        Вот вам и тинейджерка - философ!
        - Куда мне пойти, господин?
        - Я сказал - очень верно ты рассуждаешь.
        Девчонка довольно зарделась:
        - Люди говорят, что я умная. Иначе не пошла бы в жрицы. Так и осталась бы простой служанкой, с которой каждый может все, что… ой!
        Лита вновь повалилась на пол:
        - Не гневайся, мой господин, прости за дерзкие речи!
        - Ничего-ничего, - Беторикс взлохматил девушке волосы. - Так ты, стало быть, жрица? И кому из великих божеств решила посвятить свою жизнь? Тевтату? Эпоне? Везуцию?
        - У нас свои боги, мой господин, - покачала головой собеседница. - Боги горных кряжей и боги узких долин. Я служу горным кряжам.
        - Хорошее дело, - одобрил молодой человек. - Лучше гор могут быть только горы - так еще Высоцкий пел. А… а после Думнокара Римлянина кому досталась его вилла?
        - Не знаю, мой господин, - Лита отвечала, похоже, что честно. - Я ведь из дальней деревни, а святилище наше еще дальше, за римской дорогой, ближе к Алезии. Думаю, что после Думнокара никто этой усадьбой не владел - совсем она заброшенная стояла. А нынче вот, благороднейший Амикарт, новый хозяин, ее обустроить надумал. Говорят, сам Верцингеторикс ему подарил и усадьбу, и все те земли, что рядом.
        - Поня-атно, - молодой человек задумчиво почесал затылок. - А ты сама-то к этой усадьбе - каким боком?
        - Не поняла, господин?
        - Что здесь делаешь, спрашиваю!
        - А-а-а. Послушничаю… ну, отрабатываю завет горным кряжам. Почти три месяца уже, еще шесть осталось.
        Вот уж тут Виталий по-настоящему удивился - ну, надо же! Завет, оказывается, у нее - отрабатывает. А он-то, дурень, думал - девка тут по-легкому проституцией промышляет, ублажает тут всех. Оказывается, не все так просто.
        Ну, раз говорит, что умная… Умную и спросить.
        - А скажи-ка, милая, на дворе какой сейчас год? - ляпнув, аспирант быстро поправился: - Скажем… м-м-м… с тех пор, как разбили под Алезией римлян?
        Лита недоуменно моргнула:
        - Два лета с тех пор минуло. Это вот будет - третье.
        Беторикс с облечением выдохнул: ага… значит, все ж таки - пятидесятый год на дворе. Всего-то пять месяцев минуло… или чуть-чуть побольше. Ну, хоть так!
        Молодой человек пододвинул девчонке кружку:
        - Скажи-ка еще, часто ли в ваших места видят доверенных людей верховного вождя, славного Верцингеторикса? Может быть, сборщиков податей, воевод и тому подобных.
        - Нечасто, - не раздумывая, отозвалась Лита. - У нас ведь тут не город - деревни, да и те большей частью сожженные, которые - римлянами, а которые и…
        Не докончив фразы, девушка опустила глаза и вздохнула. Вид у нее был при этом такой, что Беторикс сразу сообразил, какого мнения придерживается его юная собеседница в отношении представителей власти… и даже, наверное, - в отношении самого вождя. И в самом деле - какая ей разница, кто деревни жжет - свои или римляне? Свои-то как раз подчас и похуже врагов бывают.
        - Так какую же песнь ты хочешь услышать, мой господин? Что-нибудь старое, из древних песнопений друидов, или, может быть, новое?
        - А что, есть и новое? - удивленно переспросил молодой человек.
        Лита улыбнулась:
        - Конечно же есть! Песнь о славной победе при Алезии, например.
        - Ого! - озадаченно моргнув, Виталий потер руки. - Вот ее и спой!
        - Как скажешь, благороднейший господин.
        Встав, девушка поклонилась и, подняв глаза к потолку, принялась нараспев декламировать, повествуя о славных подвигах великого вождя Верцингеторикса, «сильного и красивого, как солнце», и о его верных соратниках, скрупулезно перечисленных поименно: благороднейший вождь Коммиус - глаза римлян, благороднейший вождь Кассивелаун, «стремительный, как февральский дождь», благородный всадник Камунолис, «с руками, крепкими, словно скалы», благородный всадник Эльхар, «внушающий врагам ужас», благородный…
        - Постой, постой, - не дослушав, Беторикс замахал руками. - А что же ты про благородного вельможу Камунорига не поешь? Про славного гм… друида из далекой земли бриттов? Про красавицу-фею Алезию? Про…
        - Тс-с!!! - испуганно округлив глаза, Лита приложила палец к губам. - Молчи, господин, молчи! Ты разве не знаешь, что всеми песнями в нашей земле ведает благородный друид Ампреникс? Время от времени он собирает оватов и бардов, и даже нас, по своему положению куда более младших, собирает и говорит - что и как нужно петь!
        Молодой человек покачал головой - однако раньше о подобной цензуре он что-то ничего не слышал. Поди ж ты - кое-кого, совсем как в сталинские времена, из истории вычеркивали и здесь, и весьма быстро. Был Камунориг - так сказать, начальник местной разведки и контрразведки - и вот нате, пожалуйста, нет его! Сгинул, пропал - будто и никогда и не жил. И Алезия так же, и… А вот явные и откровенные предатели - те же Камунолис с Эльхаром, надо же - в героях ходят - и это сильно не нравилось Беториксу, уже подсознательно чуявшему какую-то пока не объяснимую опасность, которую, наверное, еще можно было бы избежать… или уже нельзя?
        - Так, значит, раньше в этой песне другие слова были? - вскинув глаза, быстро уточнил гость. - И другие герои?
        - Великий друид Ампреникс, «ведающий песнями», запретил многих упоминать, так бывает, если те люди вдруг опорочили себя чем-то недостойным. Зачем же их славить в веках?
        - Вот именно, - Виталий покивал головой. - Зачем…
        Встав, он прошелся по комнате, выглянул в дверь, прислушался к раздавшимся где-то поблизости, во дворе, голосам…
        Что-то лязгнуло. Оружие? Ну да - кто-то, проверяя, вытащил из ножен меч… вложил обратно. Снова вытащил…
        Молодой человек скривил губы - а не за ним ли идут? Очень даже может быть - судя по песне.
        - Что-то душно, - быстро запахнув створки, Беторикс задвинул засов и подошел к противоположной двери, ведущей в анфилады расположенных друг за другом комнат и зал. - Там можно пройти в сад?
        - Да… но, через эту дверь ближе, - девушка недоуменно моргнула. - Зачем ты задвинул засов, мой господин? Опасаешься, что нам могут помешать? Так нет же, уверяю тебя, никто не осмелится тревожить покой благородного, тем более - уединившегося со жрицей. Быть может, хватит песен? Давай же! Я покажу тебе все, что я умею в любви. Тебе понравится, благородный…
        - Тсс!!!
        Кто-то дернулся в запертую дверь, и Беторикс, схватив девушку за руку, поспешно выскользнул в полутемную анфиладу.
        - Господин… - несмело спросила Лита. - Мы предадимся усладам в саду?
        - В саду, в саду.
        Молодой человек просто не хотел оставлять девчонку - та бы конечно же открыла двери управителю и воинам… если все это гостю не показалось, не почудилось. Ну, подумаешь - из песни слова выкинули? И что? Может, ее и сочинили-то по приказу того же Эльхара… Тогда все понятно. Тогда сейчас - зря все, хватит горячку пороть…
        Э нет, не зря!
        Беторикс вздрогнул, услышав, как позади, в дверь ударили чем-то тяжелым, и, ускорив шаг, потащил за собой Литу:
        - Быстрей, милая, быстрей. Где тут выход?
        - Вон там, за сундуком… - девчонка, похоже, была здесь далеко не впервые. - Но, благороднейший… Это же вход для слуг! Неужели же ты…
        - Какая дверь, говоришь? Эта? - обернувшись, молодой человек сдвинул брови и грозно кивнул на сундук. - Сиди здесь и жди меня. А я… я нарву сирени и скоро вернусь.
        - Но, господин… и я могу нарвать.
        - Сиди, кому сказано!
        - Хорошо, господин. Я пока приготовлю ложе…
        Уходя, Беторикс оглянулся, краем глаза заметив, как девушка вновь стаскивает с себя платье… Увы, сейчас было не до любви.
        Выбравшись на задний двор, гость пробежал по саду и, свернув за амбар, нос к носу столкнулся с юным возницей, тем самым, что привез глину. Увидев «благородного воина», мальчишка неожиданно попятился, округлив от страха глаза, словно увидел перед собой внезапно возникшего из-под земли демона. По испуганным глазам парня, по его искаженной физиономии, Виталий догадался - возчик его и выдал, вспомнил, гад! И теперь… И теперь нужно было как-то выбираться, проще говоря - уносить ноги.
        Беглец непроизвольно положил руку на меч, и возница упал на колени:
        - Не убивай, господин…
        Беторикс зло ухмыльнулся:
        - Ж-живи… А ну-ка, живо подгони повозку к стенке.
        - Слушаюсь, господин.
        Подросток проворно схватил волов за упряжь, подогнал:
        - Эп, эп! Пошли, пошли, родные.
        Скрипнув несмазанными ступицами, воз подкатился к дальней стене, через которую недолго думая и перемахнул Беторикс, и дальше уже, забыв обо всех приличиях, стремглав, словно заяц, помчался к дальнему лесу.
        Почти сразу же за стеной усадьбы послышались крики и ругань. Взбежав на поросший синим вереском пригорок, беглец ненадолго остановился перевести дух, обернулся, высматривая погоню.
        Ну да, конечно, за ним гнались, а как же! С десяток вооруженных копьями воинов из числа местной охраны. Дурни! Зачем вам копья-то? Лишь бы не было ни пращей, ни луков… что вполне может статься, а потому следует держаться подальше от открытых мест. Бежать, скажем, не васильковым лугом, не желтой от одуванчиков пустошью, а кусточками, кусточками - орешник там, ветла, верба.
        Ударили по щекам ветки, ноги провалились в какую-то яму - Виталий едва не упал, но, все же устоял, выбрался, побежал дальше, стараясь не попадаться преследователям на глаза.
        Да как же не попадешься-то?! Они тоже не полные дурни - сообразили уже давно, что к чему и где нужно искать беглеца. Хорошо хоть, эти амбакты не были благородными людьми, следовательно, у них не имелось и лошадей, неизменного атрибута «всадников» - местной знати. А без лошадей-то погоне трудновато! И еще хорошо - собак с собой не взяли, видать, оставили для углубленных поисков - со стороны усадьбы и сюда, на луга и пустоши, доносился приглушенный собачий лай.
        Бежать, бежать! Быстрее.
        - Вон он! - неожиданно закричал за спиною один из воинов. - Там, за орешником.
        - Гони его, гони! - тотчас же загомонили, заулюлюкали остальные.
        В громких криках преследователей явно слышалась радость, быть может, оттого, что они столь быстро выполнили - ну, почти выполнили - поручение своего управителя, или же… или же дело тут было в другом - все же довольно редко простолюдины преследовали благородного господина, классовую ненависть никто и никогда не отменял, Маркс все же неглупый был мужик, вот хоть сейчас спросить где-нибудь в российской глубинке, что ее жители думают о Москве и москвичах… такого наслушаться можно, уши в трубочку сворачиваются!
        Так и эти, амбакты, военные слуги - ух, как хотелось им загнать благородного, затравить, словно зверя. А бегали эти парни быстро! Правда, местность знали плохо - да и откуда, раз хозяин переселил их сюда совсем недавно.
        Увы, и Виталий помнил округу лишь в общих чертах. Знал, что на севере, впереди, по всему плоскогорью тянулся смешанный лес, перемежающийся поросшими колючим кустарником кряжами и расколотый новой римской дорогой, ведущей в глубину эдуйских земель. На юге, за речкой, в трех днях пути, лежали земли арвернов, будущая французская провинция Овернь - все те же горы, перевалы, потухшие, заросшие почти непроходимыми зарослями, вулканы. Может быть, туда сейчас и свернуть - к югу? Эти воины - из Бибракте, откуда и их господин, а Бибракте - это город эдуев, земли арвернов же - вечных соперников - вряд ли так уж хорошо известны амбактам.
        Так-то оно так…
        Ускорив ход, молодой человек ловко перепрыгнул через неширокий овражек…
        Так-то оно так, однако, для того, чтобы что-то узнать о своих, нужно добраться в Алезию - там Верцингеторикс и его двор. Туда и тянутся все нити… Кто знает, может, удастся не только всех отыскать, но еще и усадьбу отспорить? Вернуть обратно, нечего кому ни попадя на чужой кусок разевать роток!
        Взбежав на крутой кряж, молодой человек остановился и, ухватившись рукой за коричневый ствол сосны, посмотрел вниз, с удовлетворением отметив, что преследователи отстали метров на двести - кто-то из них явно угодил в овраг. Запросто можно ноги переломать, если со всей дури.
        Это все хорошо - появилась фора. Однако что же дальше?
        Виталий внимательно осмотрел местность. Положим, доберется он до леса - не так и далеко осталось - а дальше что? Что бы он сам-то сделал на месте преследователей? Даже не так… не на месте преследователей, а на месте их непосредственного начальника - управителя, типа, несомненно, хитрого, коварного, умного… тем более - хорошо осведомленного, кто такой на самом деле есть их неожиданный гость. Беторикс - опальный вельможа! Похоже, что так. Мало того, этот опальный вельможа - бывший владелец виллы, который, при изменившихся обстоятельствах, вполне может попробовать изменить статус кво, и от того - для нового хозяина усадьбы человек очень опасный. Лучше такого убить, однако не самому, а, скажем, по приказу своего господина… который, вообще-то, должен вот-вот объявиться, приехать: конно, людно и оружно. И тогда беглецу - если его поймают - мало не покажется. Самое простое - кинут в какую-нибудь земляную яму или - скорее всего - принесут в жертву богам. Благороднейшего-то человека да в жертву - милое дело! И богам приятно - все же благородная кровь, не какая-нибудь, и самой жертве - на тот свет с большим
почетом отправиться, с благородными иначе нельзя, убить - одно дело, а вот оскорбить ни один простолюдин не посмеет.
        Однако!!!
        Перебравшись через овраг, молодой человек вдруг услыхал позади весьма неприятные для себя звуки - быстро приближающийся лай. Ага… спустили все же собачек, сообразили быстро. Теперь в лес бежать бесполезно - не скроешься, воду бы отыскать, какое-нибудь болотце, ручей или речку. Ручей…
        А что, в овраге-то ничего не течет? Он ведь, овражек-то, длинный, глубокий, кустарником густо поросший - всяким там красноталом, черноталом, вербою. По нему и пойти! Только вот, ведет он обратно к вилле… Зато и ручей - во-он, широкий, почти как речка…
        Больше не раздумывая, беглец спустился обратно в овраг и, скрываясь в зарослях, зашагал по дну неглубокого ручья обратно к усадьбе. Новый путь оказался вполне надежным - Беторикс даже ненадолго остановился, не отказывая себе в удовольствии послушать озадаченные голоса сбитых с толку преследователей. И собачки лаяли этак неуверенно, огорченно, даже повизгивали от обиды.
        Потеряли след. Что ж - бывает. И куда теперь направятся амбакты? Ясно куда, как и всякие здравомыслящие люди - либо к лесу, либо к римской дороге. Ага, ага - вот уже удаляются - лай собак слышится все дальше, все глуше…
        Славно! Молодой человек с облегчением перевел дух. Вот уж поистине - славно. И даже не пришлось никого убивать, а это тоже много значило для Виталия, все же он был человеком будущего, а не местным уроженцем, для которого человека убить - раз плюнуть. Нет, убивал, конечно - да, но, только по необходимости - врагов, когда, если не ты, так тебя. Такие уж были времена, такие нравы.
        И все же - если есть хоть малейшая возможность, лучше обойтись без крови, пусть даже и вражеской.
        Не обращая ни малейшего внимания на мокрые ноги - в конце концов, это было даже приятно в жару, - Виталий, деловито обходя крупные, то и дело встречавшиеся на пути, камни, шагал по дну ручья с видом бывалого рыбака или туриста. Для полного антуража еще не хватало рюкзака за спиной и пары удочек. Шагал, шагал… куда вот только? Обратно на виллу? А зачем? Пересчитать ребра сволочуге управляющему? Или тому парню, возчику? Хм… Правильно - не стоит возиться, о другом сейчас следует думать. Да, первый тайм, похоже, остался за беглецом, но ведь игра еще не кончена. Еще надо где-то передохнуть, чем-то подкрепиться, поспать, и подумать - как пробраться к Алезии? Просто тупо идти по римской дороге что-то не очень хотелось, да и наверняка хитрый управитель давно уже ее перекрыл, послав остаток людей или приказав местным крестьянам. На его месте Виталий именно так бы и сделал, значит, и управитель поступит точно так же, чай, не глупей.
        И значит, остается один путь - на юг, в горы. Только там дорог нет - та, что ведет к арвенам, проходит далеко стороною. Есть тропинки, которые никуда не ведут, вернее, ведут - в племена, в деревни, где - ввиду труднодоступности - никакой власти, где каждый чужак - враг и потенциальная жертва. Гиблое дело, однако никакой другой альтернативы у Виталия, увы, не имелось, приходилось выбирать меньше зло - идти в обход. Трудно, муторно, но есть хороший шанс добраться до нужного места - в Алезию. По дороге туда дня два-три - как идти, как ехать, в обход же - по лесам да кряжам - можно шастать и неделю. Так ведь особо-то торопиться некуда, молодой человек четко осознавал, что никто его нигде не ждет. Что же Ирина… Веста - специально его сюда, обратно, спровадила, или просто так вышло? Всяко могло быть, да и разницы, по сути, сейчас никакой - сначала надо главное дело решить, отыскать супругу, друзей… может, им даже нужна помощь! А уж потом, потом можно будет о всем другом подумать. Если чего придумается.
        Выбравшись из оврага далеко за усадьбой, Беторикс осмотрелся вокруг и, насвистывая что-то веселое, направился к видневшемуся впереди кряжу, густо поросшему невысокими радостно желтыми сосенками и кустами. Желтый дрок, барбарис, тягучие сплетения жимолости, даже олеандр - на да, да - и этот южный гость тут тоже прижился, как и вот этот - самшит. А еще рос и орешник, и папоротник, и высокие светлые липы, и слышно было, как щебетали кругом лесные пичуги, как на опушке заливался в густой траве жаворонок, кузнечик стрекотал в сухостое, а чуть подальше, в лесу, гулко куковала кукушка. И солнышко, солнышко - так светило ласково, так умиротворенно и нежно, что Виталий не выдержал, разулся, развесил на кусточках обмотки, да и уснул, улегшись в высокой траве. Устал, чего уж.
        Спал крепко, но чутко, пару раз даже проснулся - показалось, что кто-то на него смотрит. Действительно - смотрел. Косуля! Беглец только глаз приоткрыл, как она уж - оп! - только и видели. Значит - пуганая, значит, люди близко, охотники. Охотники… Самому бы хоть что-нибудь на зуб, перекусить. До вечера, конечно, можно перетерпеть, да и ночь - а потом, завтра? Между прочим, огнива с собою нет, отвязалось от пояса, потерлось еще там, на ферме, или - в люке, а из оружия - только длинный галльский меч, вещь, конечно, хорошая, но для охоты малопригодная.
        Отдохнув, Беторикс наскоро обследовал местность и решил на ночь глядя никуда не идти, переночевать здесь же, неподалеку, близ неширокой горной речушки с чистейшей холодной водою. Отыскал живописную полянку, окруженную порослью молодых дубков и высокими темно-зелеными папоротниками, устроил бивуак - нарвал травы, наломал лапника, стиснув зубы, выкупался все же в речушке, хоть и холодной. Обсох на мягком вечернем солнышке, да, как стемнело, снова уснул, так же крепко, как и только что - днем, видимо, сказывалось нервное переутомление.
        А утром уже был на ногах с первыми лучами солнца. По нему и сориентировался - восток, запад - забрался на ближайшую кручу, осмотрелся - далеко было видно вокруг: и узкая долина - где вилла - как на ладони, и темнеющий за нею лес, и невысокие горы.
        Сейчас следовало идти строго на запад и примерно через день пути резко повернуть к северу. Прикинув дорогу, молодой человек выбрал подходящую вершину - пологую, чем-то похожую на спящего медведя - этого направления и нужно было держаться, стараясь никуда ни сворачивать, ибо заблудиться в этих диких краях легче легкого.
        И еще следовало конечно же подумать о пище, что автоматически означало - вступить в контакт с местными жителями, ибо еще как раздобыть еду? Не красть же?
        Виталий рассудил, что ближе к полудню можно будет высматривать повнимательнее какую-нибудь деревеньку или - еще лучше - одиноко стоящую хижину, каких в Галлии тоже имелось немало. Что-то типа хуторов, ферм. Как предположил беглец, за полдня он уж всяко пройдет километров десять, а то и больше - по здешним меркам, расстояние вполне достаточное, чтобы тех, кто живет на вилле, тоже считали чужими. Для местных и те - чужаки и он, Беторикс, - чужак. Баш на баш.
        Поднималось в небо солнышко, светило ласково, приятно, дул легкий ветерок, гнал по синему небу легкие белые облака, вокруг порхали какие-то птицы и разноцветные бабочки, а вот появились и стрекозы - синие, лупоглазые - из чего молодой человек сразу же сделал вывод о том, что приближается к какому-нибудь водоему - тихой речной заводи или лесному озерку.
        Последнее предположение оказалось верным - путник не прошел и пару десятком шагов, когда перед ним довольно неожиданно отрылась водная гладь - круглое маленькое озерцо, окруженное невысокими соснами, ивой и красноталом. Перед соснами, средь камышей узеньким пляжем белел песочек. Виталий с удовольствием присел, разулся, походил по теплой водичке, а потом решил и выкупаться - коль уж так пристатилось. Недобрых чужих глаз не опасался, местечко казалось открытым, светлым и запредельно мирным. Мирно светило в небесах солнышко, мирно проплывали над головой облака, мирно летали стрекозы.
        На всякий случай стараясь не шуметь, молодой человек осторожно вошел в воду, поплыл, перевернулся на спину… Ах, до чего ж тут было хорошо! И сосенки эти, и камыши, и даже… ну да - и здесь, как и на вилле, пахло сиренью. Да во-он он, за соснами, сиреневый куст. Красота!
        Набрав в грудь побольше воздуха, беглец нырнул - показалось, будто на дне что-то белело… что-то круглое… камни. Груда белых камней… впрочем - нет! Никакие это не камни!
        Виталия словно током ударило, едва он только прикоснулся рукой… нет не к камню. Это был выбеленный водою до блеска скалящийся человеческий череп! И лежал он на дне вовсе не в одиночестве, а в компании таких же мертвых голов, целой груды!
        Ну, надо же - вот вам и мирное озерко. Капище! Гнусное языческое капище - вот что это такое. Именно здесь и приносят жертвы жестоким местным богам. Убираться, убираться подобру-поздорову из этого проклятого места!
        Вынырнув, Виталий быстро поплыл к берегу… Да, черепа, да, кровавые боги. И все же, все же как здесь было хорошо! И как здорово цвела сирень!
        Глава 3. 50 г. до Р. Х. Галлия
        Эмалью по золоту
        О, когда надо, Лита умела бегать очень быстро! Еще бы, ее покойный отец Гарнад Ноги-Крылья славился в роду как самый стремительный охотник, недаром ведь так прозвали! Старейшины-вергобреты всегда посылали его с какой-нибудь вестью на дальние пастбища или в ближайший город, к своим, и, когда часть деревень спалили арверны Верцингеторикса, а оставшуюся часть - римляне, когда совсем не стало еды и наступили тяжелые времена, вот тогда-то друиды племени решили просить о помощи богов, послать к ним вестника, самого быстроногого, конечно же - выбор пал на отца Литы, и он - тогда еще совсем молодой человек - принял наказ с радостью и гордостью, как и положено воину. Отправиться к богам и просить их за свой народ - что может быть лучше и благороднее? Тем более, что и юная супруга Гарнада - мать Литы - решилась последовать вслед за любимым мужем. Что же касаемо ребенка - за ней обещали присмотреть друиды, а этим людям можно было верить, еще бы, они ведь запросто общались с богами, с самыми сильными божествами здешних мест - богами горных кряжей. Им служили друиды, им стала служить и Лита, служить истово,
помня о славной судьбе матери и отца. И хотя девчонке все ж было жалко родителей, она гордилась ими. А еще - бегала быстрее всех на всех состязаниях, что проводились в священной роще, близ озера Мертвых Голов.
        Небольшой народ Литы относился к дальним родичам битуригов, что проживали на севере, где плоскогорье переходило в долину, тянущуюся до самого моря, точнее сказать, до пролива, за которым лежала Британия. Жители островов называли пролив Муйр-Ихт, галлы же просто - Проливом, и нынче его бороздили хищные римские либурны. О, эти римляне… Лита с детства ненавидела их, хотя и жила вместе со своим племенем на соседних с эдуями землях, а эдуи - один из самых больших и могучих народов Галлии - издавна называли себя римскими братьями и даже помогали Цезарю… до тех пор, пока переменчивое воинское счастье не перескочило на сторону Верцингеторикса, молодого вождя арвернов и всей восставшей Галлии. А тогда уж пришлось и эдуям выступить против римлян, ибо зачем же уступать каким-то арвернам пальму первенства в освободительной и справедливой войне. Не прошло и года, как Цезарь увел из Галлии легионы - отправился наводить порядок домой, в Риме, а построенные римлянами дороги уже зарастали по обочинам сорной травой, какие-то ушлые людишки разбирали на кирпичи акведуки и здания, никто ничего не ремонтировал и не
строил - никому было не надо. Дорога? Хорошо, что она есть, но… Свой-то участок мы будем поддерживать, от реки во-он до того поля, да и то, если захотим, что же касаемо всего остального пути - пусть за ним следят эдуи, сеноны, карнауты… Кто угодно, у каждого ведь - свое. Горным охотникам и земледельцам вполне хватало тропинок, Лита знала их хорошо, куда лучше, нежели многие другие, еще бы - многие тропы считались священными, и непосвященным вовсе не надлежало их знать.
        Такой вот тайной тропой она прибежала к озеру Мертвых Голов и сейчас, едва только в бывшей усадьбе Думнокара Римлянина началась заварушка. Все стали кого-то ловить… хм… кого-то? Того самого гостя, человека сильного, красивого и, несомненно, благородных кровей - Лите это было ясно с первого взгляда. Зачем его ловили? Почему он сбежал? Юная жрица не зря считалась умной девушкой, сообразила, что к чему, сразу: этот красивый благороднейший муж явился из прошлого! Он явно был из прежних хозяев виллы, либо из их близких друзей, иначе б так подробно не расспрашивал, даже не дослушав исправленную друидом Ампрениксом песнь. О, друид Ампреникс вовсе не зря посылал младшую жрицу на виллу, ему нужно было докладывать обо всем. Слишком уж близко соседство и - кто знает? - быть может - слишком опасно. Вообще, много чего нехорошего говорили про друида, не в глаза конечно же, так, шептались, переговаривались за спиной. Мол, слишком уж сребролюбив жрец, да слишком падок на юных дев, таких, как вот Лита, он же ее и превратил в женщину, он и использовал - подсылал, заставлял подсматривать, подслушивать, узнавать
сведения… Положа руку на сердце, Лите друид давно опротивел - костлявый, с длинными нечесаными космами и узкой сальной бородкой, с огромным, словно у хищной птицы, носом и водянистыми немигающими глазами, он больше напоминал вестника смерти, нежели заступника в мире богов. И все же люди почему-то ему верили - уж какой бы ни был друид, а с богами он связь имеет наверняка! Да и по внешности: взглянешь на такого, сразу и скажешь - уж этот - да, уж этот-то точно потустороннего мира жилец.
        Так все считали. И Лита - более чем кто-либо, хотя, как человек, ей не очень-то нравился Ампреникс… больше сказать - в последнее время она его едва терпела. Тем более, еще с лета появились у нее некоторые сомнения насчет всемогущества жреца - и пытливый ум девушки не мог с ними мириться. С тем, например, как боги общались с друидом, выражая свою волю - это просто в умело закрепленных в кроне священного дуба кувшинах выл ветер. Лита не поленилась, слазила, хорошо - друид не заметил, заметил бы - давно со свету сжил. Впрочем, того света девушка вовсе не боялась - там ведь родители, отец и мать. Они, верно, в почете, еще бы - посланцы к богам. Боги горных кряжей - небесные заступники и покровители, иногда грозные, иногда добрее самых добрых казались Лите живыми. Как и любой человек в племени, богов девушка боялась и уважала безмерно, но… боги богами, а друид - это всего лишь смертный, не бог. Чего же тогда он…
        - Я ждал тебя, Лита.
        Тьфу ты! Стоило только подумать и вот нате вам, пожалуйста! Ждал он.
        Девушка едва только подошла к озеру, едва, наклонившись, омыла руки и вознесла молитвы богам, как жрец - тут как тут. Горбоносый морщинистый старик - говорят, ему уже целых сорок лет, ужас!
        - Я ждал тебя, - выйдя из можжевельника, снова произнес Ампреникс. - Знал, что ты сегодня придешь, боги сказали мне это.
        Ага, боги, - скривившись, неприязненно подумала Лита, - небось, как всегда, осматривал тропки-дорожки с вершины старого дуба - не зря же ременную лестницу приспособил, и думает, будто никто об этом не знает. Никто, в общем-то, и не знал… кроме любопытной и недоверчивой Литы, она ж сама по этой лестнице не так уж давно и лазила - на кувшины для ветра смотрела. Голос богов - х-ха!
        - Ну, что новенького в усадьбе, дщерь? - приблизившись, жрец похотливо ухватил девушку за грудь и гнусно расхохотался. - Хотя не спеши с докладом, помолись, омойся в священном озере и… и пойдем со мной под дуб…
        О, как он надоел! Не дуб, друид этот… Ну, до чего противно отдаваться сорокалетнему старцу! Лучше б тому благородному красавцу на вилле…
        - Там сегодня переполох, - посмотрев в воду, негромко доложила жрица. - Кого-то ловят.
        Ее собеседник тут же насторожился, даже о похоти думать забыл:
        - Ловят? Кого?
        - Какого-то заезжего гостя.
        - И ты не разузнала - кого? Забыла, зачем я тебя туда посылаю? Да не я - боги!
        Развернувшись, Ампреникс резким движение ударил жрицу ладонью по лицу, так сильно, что девчонка упала, а на разбитых губах ее выступила алая кровь.
        - Вставай! - усевшись на лежавшую у самой воды колоду, как ни в чем ни бывало приказал друид. - Так, говоришь, ничего про беглеца не узнала? Тогда зачем же пришла? Или ты не уважаешь богов!
        - Как ты можешь такое говорить, о, мой друид! - обиделась Лита.
        И в самом деле, теперь было на что обижаться - ладно, пощечина, но подозревать вот в таком! Уж кого-кого, а родных богов девушка уважала, это, может, чужих - нет, а уж своих-то…
        По щекам юной жрицы потекли слезы. Не от боли, от обиды - ну, надо же, такое подумать. Да как он мог!
        - Я… я вовсе не собиралась обманывать богов, - тихо произнесла девушка. - И кое-что вызнала.
        - Ну, так не томи, докладывай!
        - Так я и хотела… Этот гость, он из прежних хозяев, вообще - из прежних.
        - Так-та-ак!
        Всем своим видом друид выказал крайнюю заинтересованность: черты лица его заострились, огромный нос, трепеща, с шумом втягивал воздух, да и сам жрец подался вперед, привстал со своего сидения:
        - Говори, дщерь, говори!
        - Я расспросила Вирда, парнишку из эдуйской деревни, он… он узнал гостя. Это некий благородный вельможа по имени Беторикс.
        - Беторикс. Та-ак…
        Искоса взглянув на девушку, друид поднялся на ноги и задумчиво посмотрел в прозрачную гладь озера. А потом, минуты через две, негромко спросил:
        - Ты зачем лазила на священный дуб, дщерь?
        - Я не… я…
        - Молчи! - друид произнес это громко, но, казалось, без всякого гнева. - Боги сказали мне. Впрочем, для тебя уже все равно.
        - Почему для меня все равно, мой друид?
        - Потому, - жрец скривился. - Сейчас и узнаешь. Только прежде расскажи поподробней, что ты еще слышала? Может быть, ты даже и с гостем, с Беториксом этим, общалась.
        - Общалась, о, мой друид, - послушно кивнула девушка. - Правда, недолго.
        Лита послушно рассказал все - не особо-то и много было рассказывать, но Ампреникс оказался удовлетворенным и этими сведениями, даже хохотнул, а потом вдруг задумчиво посмотрел на юную жрицу и улыбнулся улыбкой доброй и кроткой настолько, что собеседницу пронизал лютый холод.
        - Ты спрашивала меня кое-что, дщерь… Так вот - пришла пора тебе навестить своих родителей. И кое-что попросить у богов. Готова ли ты последовать на тот свет прямо сейчас?
        - Прямо сейчас? - лишь на одно мгновение девчонка растерялась, но быстро взяла себя в руки. - Да, конечно, готова. А потом… я вернусь обратно сюда?
        - Как ты захочешь, - пожал плечами друид. - Вернее - как захотят боги. Уж сама с ними договаривайся, да и твои покойные родители - отпустят ли они тебя обратно?
        - Не знаю, - Лита с сомнением качнула головой.
        - Вот и я не знаю, - снова ухмыльнулся жрец.
        Лита задумчиво посмотрела по сторонам и поежилась. Нет, смерти она не боялась - ведь тот, потусторонний, мир гораздо лучше этого, тем более, там родители - просто чувствовала себя как-то не в своей тарелке, слишком уж неожиданным было только что прозвучавшее предложение. Предложение… Или - приказ?
        Девушка перевела взгляд на друида:
        - Что я должна спросить у богов? За каким делом ты меня посылаешь?
        Ампреникс злобно сверкнул глазами:
        - Ты забыла добавить - «о, мой друид», дщерь!
        - О, мой друид, - послушно промолвила Лита.
        И снова вскинула голову:
        - Так все же - зачем?
        - Я… я должен кое-что кое-кому передать… Твоему отцу, да!
        Друид говорил как-то неуверенно, словно бы вот только сейчас, прямо на ходу, все и придумывал, иногда даже теряя нить беседы. Лита поспешно спрятала невежливую - и прямо-таки оскорбительную в данной ситуации - усмешку. Ишь ты: сначала Ампреникс говорил о богах, теперь - об отце.
        - Так я и не поняла - к богам ты меня посылаешь или к отцу?… О, мой друид.
        - Ко всем сразу, о, трепетная дщерь моя, - на этот раз без раздумий отозвался жрец. - Грозных богов горных кряжей ты попросишь о том, чтобы они отвели от наших селений беду - римлян!
        - А что, разве римляне возвращаются? - снова удивилась девушка. - Что-то не слыхала.
        Ампреникс ухмыльнулся, кивнув головой так, будто бы собирался клюнуть собеседницу в темечко своим огромным носом:
        - Римляне вернутся обязательно, дщерь моя, и куда раньше, чем ты думаешь. А мы приготовимся, заранее попросим у богов помощь. Разве это не разумно, скажи?
        - Разумно, - машинально кивнула жрица. - А что ты говорил про отца?
        - Я давно ему хотел передать… вернуть долг. Все никак было не собраться с оказией. Двадцать золотых монет, вот, возьми-ка, пересчитай.
        Вытащив из привешенной к поясу сумы монеты, друид шумно потянул носом воздух - показалось, что у того берега, в камышах, кто-то прятался, чем-то таким нехорошим тянуло оттуда, непонятно даже и чем. Но пахло неприятно! Впрочем, мало ли чем пахнет в лесу? Может, медведь свернул шею косуле да бросил, забросал ветками - гнить. Медведи, они мясо с душком любят.
        - Тринадцать, четырнадцать, - старательно пересчитывала Лита, выполняя указания друида. - Двадцать. Все правильно. Интересные какие монеты - верно, римские?
        - Полновесные массилийские статеры, - довольно пояснил жрец. - Не у каждого благородного вельможи такие сыщутся. Теперь они у отца твоего будут. Пригодятся!
        Девушка в задумчивости накрутила на палец локон:
        - Пригодятся? А разве в загробном мире деньги нужны?
        - Конечно, нужны! - потеребив бороду, Ампреникс громко расхохотался, словно бы его юная собеседница произнесла сейчас какую-то забавную чушь, и, наставительно подняв вверх указательный палец, продолжил: - Деньги везде нужны, дщерь. Уж не беспокойся, отец твой этим статерам обрадуется.
        - Что-то ты их долго не отдавал… о, мой друид.
        - Говорю ж, некогда было. Да и разве ж кому можно доверить ценности? В нынешние-то смутные времена. Вспомни сама - кого мы на тот свет отправляли? Всяких разбойников да воров, ну, чужаков на крайний случай. Так разве ж таким людям можно дать денежки? Взять-то они возьмут, а вот передадут ли? Очень и очень сомневаюсь, дщерь. Или ты со мной не согласна?
        - Согласна, - Лита кротко кивнула и, чуть помолчав, спросила: - Как я должна буду покинуть этот мир?
        - А как ты сама захочешь! - гордо тряхнув головой, Ампреникс приосанился. - Ты же служительница богов, вот и выбирай! Хочешь - утопление, хочешь - повешение, хочешь - удушение, сожжение, отрубание головы… Очень советую последний способ, даже не поленюсь вытащить из тайника золотую секиру - подарок богов. Ну, ты знаешь.
        - Золотую секиру? - девчонка вздрогнула, недоверчиво посмотрев на жреца. - Я не ослышалась, о, мой друид?
        - Не ослышалась, - Ампреникс довольно кивнул. - Понимаю - это великая честь. И ты будешь ее достойна, разве нет? Разве ты не исполняла в точности все веления богов?
        - И… исполняла.
        - Ну, вот! Что же тогда сомневаешься? Отвернись… и можешь пока раздеться.
        Махнув рукой, друид шмыгнул в кусты, откуда почти сразу и выскочил с секирой в руках. С позолоченною секирой на длинном, украшенном затейливой резьбою, древке.
        - Ну, дщерь моя… что же ты не разделась-то?
        Лита потупилась:
        - А зачем раздеваться, о, мой друид? Разве прилично будет предстать перед богами и родителями голой? И… можно я еще кое-что спрошу, а, друид?
        - Ну, спроси, - поиграв секирой, Ампреникс нехорошо скривился.
        - Только прошу, не считай это святотатством, о, мой друид…
        - Да спрашивай же! - жрец явно проявлял нетерпение.
        - Как же я буду там… на том свете… без головы? - несмело поинтересовалась девушка. - Как же я смогу попросить богов горных кряжей о помощи?
        В ответ Ампреникс лишь расхохотался, не сдерживаясь, громко и с некоторым оттенком презрения к умственному развитию своей подопечной:
        - Ты что же, совсем у меня дура, дщерь? Я же вложу твою голову в твои же руки! Иль боишься собственную башку потерять?
        Лита ничего не ответила, лишь пристыженно опустила голову: действительно - сморозила какую-то чушь! Друид говорил правильно.
        И все же… Все же как-то было неловко, нехорошо, хотя, казалось - с чего бы? Ведь не к чужакам же ее посылают - к своим же родным богам, к родителям! Что там случиться может? Конечно же, ничего плохого. Так что ж зря тревожиться, чего бояться?
        - Только я все же раздеваться не буду!
        - Как знаешь, как знаешь, - Ампреникс покладисто махнул рукой и, отведя в сторону свои мертвенно-водянистые глаза, вдруг вспыхнувшие лютой злобой, сказал:
        - Ты пока молись, дщерь, а я пойду посмотрю, остался ли еще волшебный напиток.
        - Волшебный напиток? - не выдержав, ахнула девушка. - Неужели, о, мой друид, ты…
        - Да, - подойдя ближе, жрец напыщенно возложил руки на плечи Литы. - Я готов потратить его на тебя. Ты его достойна, тем более - отправляешься по столь важному делу. Нет, нет, не надо, не благодари. Просто чуть обожди, недолго.
        Друид снова исчез за кустами, на всякий случай прихватив с собой золотую секиру - а вдруг, украдут, хотя, конечно, кому тут было ее красть? Не Лите же?
        Проводив жреца взглядом, девушка повернулась лицом к озеру и, встав на колени, принялась громко молиться, благодаря богов за оказанную честь и отрекаясь от всего земного. О, это была очень древняя песнь!
        Мир до неба,
        Небо до тверди,
        Земля под небом,
        Сила в каждом.
        Не увижу я света, что мил мне.
        Весна без цветов,
        Скотина без молока,
        Женщины без стыда,
        Мужи без отваги,
        Пленники без вождя.
        Леса без желудей,
        Море бесплодное.[1 - «Битва при Маг Туиред», Песнь Бадб - «Предания и мифы средневековой Ирландии», пер. Т. А. Михайлова, С. В. Шкунлева.]
        Хорошая была песня, Виталию понравилась. Ритмичная, сильная, правда - несколько пафосная, как песни группы «Ария» на стихи Маргариты Пушкиной. А по мотиву, даже и на бардов похоже, на Визбора.
        Интересно, этот костлявый черт насовсем убрался? Молодой человек осторожно выглянул из камышей, куда, едва услыхав чьи-то быстро приближающиеся голоса, тут же и спрятался, как был - голым, одежка-то осталась чуть дальше - в ельнике. Теперь вот сидел, дожидался, выбирал удобный момент поскорее скрыться, а для начала - одеться бы, иначе комары загрызут, и так-то вон, сволочи, пищали. Правда, не кусали - почему-то брезговали, да и не так-то уж их тут много было, хотя, казалось бы - озеро, сырость. Климат, верно, не тот. Да и вообще, интересно - почему не кусают-то? Что он, Виталий Замятин, не вкусный? Или кровь у него не та? Или запах? Запах… Молодой человек понюхал ладони - ну, точно, соляркой и пахнут, хотя вроде бы и не помогал в дизелек заливать, но, наверное, все же где-то испачкался… Ага - вроде канистру в угол переставлял. Или в машине у Рашкина. Тогда это не солярка - бензин высокооктановый. Как бы там ни было, все равно, по здешним меркам воняло жутко, вот и не кусали комары - вились только, ныли.
        Девчонка песню поет, костлявый черт (судя по белым развевающимся одеждам - друид) тоже где-то рыщет. Момент вроде удобный - одеться да убираться побыстрее отсюда. Ой…
        Виталий внимательно присмотрелся, наконец узнав девушку. Лита! Та самая, что… Однако быстро она сюда добралась, что и не мудрено в общем-то - юная жрица наверняка знала короткий путь, это беглец плутал по лесам да урочищам.
        Ельник, как назло, оказался реденьким, светлым, незамеченным не пробежишь, да и жрица все пялилась в озеро, нет, чтоб обернуться - у нее за спиной как раз костлявый возник. Ой, ну до чего же неприятная рожа! Самодовольная, страшная, даже похабная в чем-то. А как похотливо друид обнял девчонку! Бросил секиру, поставил наземь, в траву, принесенную чашу, что-то сказал. Беглец не расслышал - жрица с друидом говорили не очень-то громко, до прятавшегося в камышах Виталия долетали лишь отдельные слова и обрывки фраз.
        Вот девушка встала; поклонясь, покорно взяла чашу и долго пила. Потом пошатнулась, и друид тут же поддержал ее за талию… а потом и поцеловал - вот мерзкий тип! Опоил черт-те чем девку, и теперь… Впрочем - их дела! Воспользовавшись удобным моментом, Виталий выбрался из камыша и, прошмыгнув к ельнику, проворно натянул на себя одежду. Обулся, опоясался, а, перебросив через левое плечо перевязь с мечом, и вообще почувствовал себя гораздо увереннее. Богато одетый человек, да еще с оружием - это вам не голый в камышинках!
        Теперь можно спокойно уйти… Оп-па!
        Виталий оглянулся на странную парочку: как он и предполагал, мерзкий жрец, опоив девчонку каким-то снадобьем, уже сделал с ней то, что хотел, и теперь, довольно ухмыляясь, натягивал браки. Черт похотливый, ну, надо же! Что же он, жрицу тут так и бросит - в траве, нагую. А чего? Попользовал, и ладно - дальше уж пусть, как хочет, сама.
        Молодой человек совсем собрался было уйти, да нездоровое любопытство пересилило, все ж, сделав пару шагов, снова обернулся, бросил заинтересованный взгляд…
        Чу!
        В руках жреца золотом блеснула поднятая кверху секира! Это что же он…
        Беторикс дальше не думал. Просто выхватил меч и побежал. И заорал на бегу:
        - Эге-гей, стой!
        Ну, не мог Виталий оставить девчонку без помощи! Тем более - когда вполне по силам было ей эту помощь оказать.
        - Стой! Кому говорю?
        Друид - от неожиданности, видно - замешкался со своим черным делом. В том, что он задумал, у молодого человека не возникало никакого сомнения: головенку несчастной жрице оттяпать - что тут и думать-то? Все ясно, как божий день. Использовал и грохнул. Вот гад!
        Ввуххх!!!
        Едва Беторикс достиг друида, как тот, не говоря ни слова, махнул секирой, да так ловко, что едва не угодил беглецу в лоб. Резко уклонившись, Виталий сделал выпад мечом, вовсе не желая пока убивать похотливца - просто выбить секиру, ранить. Хотя бы вот так - в руку.
        Ай, не тут-то было! Носатый друид неожиданно оказался очень хорошим бойцом, пусть костлявым, но жилистым, сильным, а уж секирой действовал - загляденье, верно, именно к этому оружию и привык.
        Ввух! Ввух!!!
        Беторикс едва успел отпрыгнуть.
        Привык. Привык… Не только рубить головы безоружным жертвам, но и сражаться.
        Отбив выпад беглеца, жрец перебросил секиру в левую руку и стал наносить удары так же ловко, что и правой. А вот защищаться от них стало гораздо труднее, и это не говоря уже о том, что тяжелый топор - оружие заведомо более убойное, нежели меч, пусть даже и выкованный умелым галльским кузнецом на совесть. Если парировать удары не вскользь, а тупо - в лоб, клинок вполне мог и не выдержать.
        Эх, если бы удалось перебить рукоять! Жаль только вот соперник такой возможности не давал, и Виталий не раз пожалел уже, что раньше, в той, прежней своей, жизни, занимаясь в клубе исторического фехтования, делал упор на меч, копье, дротик, на секиру же - меньше. Не так уж и характерна она была для римлян и сражавшихся с ними варваров. Да и в гладиаторах секирой как-то мало пришлось помахать.
        Ввух!!!
        Подлая собака жрец особо коварным и хитрым ударом достал-таки чужой клинок, да так, что тот вылетел из руки Беторикса, упав в озеро.
        Беглец осторожно попятился, явственно прочитав в торжествующем взгляде друида свою близкую смерть. Вот уже, вот сейчас…
        - Была у меня одна голова, стало - две, - ухмыляясь, загадочно произнес похотливец. Размахнулся, явно любуясь собой, крутанул секиру в воздухе, завращал над головой. Вообще-то, в этом вращении был смысл - соперник не мог догадаться, когда и куда именно будет нанесен удар. В любой момент. Куда угодно. Вот хотя бы…
        Резко упав взад себя, Беторикс откатился в сторону, используя свой последний шанс - словно на желтом песке арены под рев трибун. Такой шанс него был. Чаша! Тяжелая бронзовая чаша, из которой пила несчастная жрица.
        Да и меч не так уж и далеко улетел. Вон он блестит, на мелководье.
        Ввахх!!!
        Секира сердито воткнулась в землю. Осклабившись, друид вытащил ее тут же, почти не мешкая. Почти…
        Этой пары секунд Виталию оказалось достаточно, чтобы сделать все, что он только что - и очень быстро - продумал.
        Упасть. Рвануться. Протянуть руку. Швырнуть тяжелую чашу в наглую рожу жреца!
        Тот уклонился конечно же, но в руках соперника уже был меч, и теперь Беторикс вовсе не собирался щадить друида.
        Всего пара секунд. Чаша, меч… выпад. Длинный, снизу…
        И удар - снизу вверх, от живота, разрывает кишки и желудок - к сердцу.
        Резко запахло дерьмом и кровью, жрец охнул, осел, роняя секиру в траву, уже обагренной темно-красной дымящейся жижей. Туда он и упал, в эту лужу, рядом с нагой красавицей - юной жрицей Литой. Девчонка, кстати, так и не пришла в себя.
        Быстро оглянувшись по сторонам, Беторикс убедился в том, что происшедшее не привлекло больше ничьего внимания, никто у берегов озера не объявился, на помощь жрецу не бежал, не кричал. Да и не могло тут никого появиться: если это священное озеро (а, судя по черепам, это именно так и есть), то обычные люди не должны тут просто так шастать, нарушая покой богов. Только по праздникам, только испрося соизволения друида.
        Так…
        Отбросив всякую брезгливость, Беторикс действовал цинично, расчетливо и быстро - как и должен был вести себя ожидавший погоню беглец. Нагнулся к убитому, осмотрел, прихватизировал широкий кинжал с бронзовой, покрытой красной галльской эмалью, рукояткой, порылся в суме и довольно крякнул, вытащив полдюжины золотых монет. Маловато, конечно, но на безрыбье и хлорка - творог. Хорошо!
        В траве, рядом с обнаженной девушкой, тоже что-то блестело… Что-то? Монеты! Тоже золотые, и куда больше, чем у жреца. Около двух десятков… Неплохо, конечно, но вот только забрать их себе у Виталия рука не поднялась, дрогнула - надо ведь что-то и девчонке оставить, так сказать - за моральный ущерб. А, с другой стороны, ничего себе - моральный ущерб - едва головенку не оттяпали! Хотя здесь, в Галлии (да и вообще - в древности), к таким вещам относились проще - смерть представлялась лишь переселением в иной мир, который располагался пусть и далеко, но вполне досягаемо, географически - почти рядом, при нужде до того света можно было бы запросто дойти пешком или доплыть на корабле, в лодке.
        - М-м-м… - жрица неожиданно застонала, дернулась… и резко открыла глаза:
        - Кто ты?!
        - Мимо проходил, - честно отозвался Виталий. - Ты меня не узнала, что ль?
        - А-а-а! - девушка села на траву и тряхнула головой. - Ты - беглец. Тебя ищут. Ой!
        Тут еще довольно туманный взгляд ее наконец упал на мертвое тело жреца. Лита застонала, обхватив руками голову:
        - Ты… ты! Ты зачем убил друида, святотатец?!
        - Я его не убивал, - как ни в чем не бывало оправдался молодой человек. - Зачем? Я его даже не знал.
        - Кто же его тогда…
        - Ты, - Беторикс с циничной улыбкой пожал плечами. - А кто же еще-то? Сама, что ли, не помнишь? Он тебя опоил какой-то гадостью, скорее всего - портвейном по тридцать два рубля, а потом стал приставать, одежку с тебя стаскивать… Короче, сделал с тобой все, что хотел, да вот только ты вдруг неожиданно проснулась да кинжал - вот этот вот - хвать! И нет друида. Да не переживай, было б из-за кого - так этой похотливой собаке и надо.
        - Я… я убила?
        - Ты, ты. Да не бери в голову, лучше вон, умойся, выкупайся.
        - Да-да, так и сделаю… Помоги подняться.
        Все же, красивая была девка! Жаль - маленькая, а в душе Беторикса еще оставались кое-какие моральные правила, нарушить которые он не мог и не хотел, ибо нарушить значило вконец оскотиниться, превратиться из человека в животное. В такую же похотливую образину, как этот жрец.
        - Я убила жреца! - омыв лицо, девушка осторожно вошла воду…
        - А что - не могла?
        - Да могла уж, - неожиданно согласилась жрица. - Особенно, если приставал. Я ведь с ним не хотела - опротивел давно. Могла, да… Только вот - совсем ничего не помню. Помню, я на тот свет собралась по важному делу, друид должен был отправить… Священное снадобье - помню, а дальше…
        Молодой человек хмыкнул:
        - Ага, не помнишь… И как он тебя щупал да раздевал, не помнишь?
        - Это помню, - девушка покраснела. - Значит, и в самом деле - я…
        Омыв лицо, Лита с подозрением взглянула на своего спасителя:
        - А ты-то, благороднейший, откуда тут взялся?
        - Говорю же - мимо шел, - поправив висевший на перевязи меч, Беторикс скрестил на груди руки. - Гляжу, тут этот, в белом, тебя ерепенит, ничего вокруг не видя. Хотел уж было мимо пройти, да вдруг слышу - крик. Дай, думаю, погляжу - может, кому помощь нужна? Мы, благородные люди, никого без помощи не бросаем… Или ты иначе думаешь?
        - Нет-нет, благороднейший, - Лита поспешно покачала головой. - О, боги, боги! Что ж я наделала! Теперь нет мне прощения ни на этом свете, ни - тем более - на том.
        - Так ты на тот свет-то не торопись! Успеешь еще.
        - Ага успеешь… Теперь уж долго придется прощение вымаливать. Надо же - друида убила. На том свете меня муки вечные ждут, если здесь ничего не исправлю…
        Странно, но юная жрица вовсе не казалось подавленной, говорила вовсе не с надрывом, а, скорее, задумчиво, так, словно бы просто проговаривала вслух свои планы. Быстро в себя пришла, чего уж!
        Молодой человек улыбнулся и помахал рукой:
        - Ну, прощай, милая, купайся себе, а я, пожалуй, пойду. Сама знаешь, мне тут время терять некогда. Ловят - неизвестно, за что! Прощай…
        Девушка ничего не ответила - нырнула, и это как-то покоробило беглеца. Вот и спасай таких от лютой смертушки - никакой благодарности вовек не дождешься!
        Отойдя от воды, Беторикс подошел к окровавленному трупу жреца, вокруг которого, плотоядно жужжа, вились уже зеленые навозные мухи. Денежки-то - примерно двадцать золотых монет - уж придется, как благородному человеку и положено, девчонке оставить. Так сказать, в утешение за все тревоги. Немного жаль - деньги бы и самому пригодились, не в том положении находился сейчас молодой человек, чтобы разбрасываться средствами. А на шее жреца - Виталий давно обратил внимание - сверкало шикарное ожерелье. Забрать? А почему бы и нет? В качестве военного трофея. Что тут у него? Беглец нагнулся, рванул… Золото! Золотые подвески с геометрическим орнаментом - кружки, треугольники, спирали… и… и цветок. Эмалью по золоту - алый лотос!!!
        Глава 4. 50 г. до Р. Х. Галлия
        Земля скорби
        Алый лотос! Знак! Знак друзей, тех, кто как раз и был сейчас нужен Виталию, очень нужен. Именно этот цветок горел на шкатулке, в которой когда-то лежал ключ, тот самый, благодаря которому Замятину удалось выбраться в свою эпоху… и вот так бездарно провалиться обратно. Бездарно? Может быть, но ведь - было из-за чего. Есть из-за чего, из-за кого - так вернее. Любимая Алезия, побратим Кари, друзья - все, без кого жизнь любого человека - глупа, пуста и бездарно, как и всякая жизнь ради себя самого. Не жизнь - существование, пусть у кого-то бедное, а у кого-то, наоборот - пресыщенное, все равно. Жить надо для любимой, для родных, для друзей… для всех хороших людей, только тогда жизнь полна и играет всеми красками, словно сверкающая в небе радуга, только тогда!
        Было, было зачем Виталию вернуться в это страшное время, и вернулся он не зря.
        Алый лотос! Вот он, след. И - так получается - Беторикс сам же и оборвал эту ниточку, убив жреца! Убил за дело - тут и говорить нечего, поступил правильно… для людей (в данном конкретном случае - для девчонки Литы) правильно. А для себя?
        А для себя - плохо, так вот часто и получается, и ничего тут не поделать, надобно выбирать. Вряд ли убитый друид стал бы Виталию хорошим другом, но… судя по знаку - наверняка помог бы хоть чем-нибудь. Разглядеть бы этот цветок раньше! Однако, увы… Черт с ним, с друидом, в конце концов не Беторикс первым полез в драку, просто подошел… и… Все дальнейшее получилось само собой. А что? Нужно было позволить жрецу обезглавить одурманенную девчонку, даже если та сама того хотела?
        Кстати, она может что-то знать.
        - Эй, благороднейший! - уже успевшая одеться Лита подала голос первой, Беторикс даже не успел обернуться. - Позволь спросить - и куда ж ты теперь пойдешь?
        - Куда глаза глядят, - честно признался беглец. - Куда-нибудь подальше.
        - Тебя быстро схватят.
        - Да ну!
        - Правда, правда, - девчонка уже совсем оправилась от пережитого… правда - что она и помнила-то? Только то, в чем уверил ее Беторикс?
        - Тебя схватят, подвергнут пыткам, а затем принесут в жертву богам, - Лита в трех словах обрисовала дальнейшую судьбу «благороднейшего». Что ж, он и сам все это прекрасно знал.
        - Схватят. Если поймают.
        - Поймают, - упрямо кивнула девушка. - Они ведь местные, а ты - нет.
        Тут молодой человек хохотнул, заметив в словах собеседницы некоторую несуразность:
        - Это те, кто на вилле-то - местные? Ага, как бы не так!
        - Те? Ах, да… - юная жрица задумалась, смешно наморщив лоб.
        Прядь волос - тоненькая и темная - упала на смуглый лоб, еще больше отразив сверкающе-антрацитовую черноту глаз. Красивая девочка… И очень скоро превратится в шикарную женщину, расцветет…
        Черт! Виталий поспешно сплюнул, укорил себя - не о том сейчас думать надобно.
        - Да, на вилле - чужие, - подумав, согласно кивнула Лита. - Но их господин и управитель Тевкат хорошо знает здесь всех. Попросят у вергобретов помощи - и получат. Уже получили, не сомневайся.
        Беторикс и не сомневался вообще-то. И так прекрасно все себе представлял, без этой девчонки.
        - Ты что заладила - поймают, поймают… - сунув в поясной мешок ожерелье друида, Виталий махнул рукой. - Пущай сначала попробуют, а я погляжу! Ну, прощай, милая, не кашляй. Рад был с тобой познакомиться.
        - Прощай?! - Лита сверкнула глазами. - Ну уж, нет! Напрасно ты пытаешься от меня отделаться, благороднейший господин. Я пойду с тобой!
        - Этого еще не хватало! - с неподдельной яростью воскликнул беглец. - Я и сам прекрасно дойду… не знаю еще пока куда.
        - Вот именно! - девчонка тут же сменила тон, изогнулась, просяще заглядывая в глаза Беториксу.
        Так дети выпрашивают у родителей купить им дорогую игрушку:
        - Возьми меня с собой, благороднейший, ну, пожалуйста, возьми, а!
        Ой… Виталий только сейчас заметил, что эта юная жрица сильно похожа на… на кого-то, на героиню какого-то старинного и всеми любимого детского фильма. На кого же? Сейчас не вспомнить. Да и нужно ли вспоминать?
        - А я тебе обузой не буду, клянусь! И места… я все места здесь знаю, все плоскогорье, до арвернских земель и даже еще дальше. Клянусь богами горных кряжей, там есть где скрыться! То есть, я знаю, где скрыться, а ты, благороднейший - нет!
        - А… - беглец открыл было рот, да так и замер, едва только девушка улыбнулась.
        Алиса! Почти вылитая Алиса - «Гостья из будущего»! Конечно, постарше, повыше, посмуглее - но глаза, губы, черты лица. Очень похожа, очень! И как это он сразу-то не заметил. Не о том думал? Не тем занят был? Да уж, да уж - как бы ни старался человек двадцать первого века стать своим в далеком прошлом, а не совсем получалось, даже в мелочах - вот, как здесь: не очень-то господин аспирант наблюдательным оказался, не как местный житель, да и вообще любой древний человек. Уж те-то увидят кого хоть раз - потом через годы могли вспомнить, запросто!
        Еще бы - от наблюдательности, от памяти здесь частенько зависела жизнь, не только своя, но и - что куда важнее - жизнь всего рода.
        - Ты ведь никак не сможешь меня прогнать, благороднейший, - с лукавой улыбкой сообщила жрица. - Я все равно пойду за тобой, так уж лучше идти вместе, нежели порознь, правда-правда. Так ведь легче, верно?
        - Ну и хитра же ты, девица! - искренне восхитился молодой человек. - Ладно, уж будь по-твоему, идем. Только прежде скажи - почему ты вообще намерена отсюда уйти? Ведь здесь твой народ, твои боги!
        - Для народа я - никто, - со вздохом отозвалась Лита. - Правда-правда.
        Ох, любила она это словечко повторять - «правда-правда».
        - Я - сама по себе - жрица. Был у меня покровитель - друид Ампреникс, да и тот сбежал на тот свет… по моей воле, - девушка ненадолго задумалась и продолжила: - Нет, все же не по моей - я ведь убивать его не хотела, правда-правда. Только вот боги посчитают иначе. Да ты и сам все хорошо понимаешь, благороднейший: после смерти друида мне здесь не жить. Убийство друида - преступление, а преступников либо изгонят, либо принесут в жертву - что куда как страшней. Представляю, как меня на том свете встретят! Тот же друид… Э, благороднейший! Ты, кажется, забрал его ожерелье?
        - И еще кинжал и шесть золотых монет. А ты заберешь остальное, и позолоченный топорик не забудь - может, куда и сгодится.
        - Похитить священную секиру?! - Лита в ужасе округлила глаза, от чего еще больше стала напоминать героиню детского фильма. - Ты пошутил, благороднейший? Ты хочешь, чтоб за нами гнались вообще все!
        - Пошутил, пошутил, - понимая, что сморозил глупость, Беторикс замахал руками. - Кстати, тебя и без нее искать будут.
        - Будут, - снова вздохнула девушка. - Они же догадаются, кто убийца. Раз меня нет… к тому же многие видели, как я иногда ссорилась с друидом. Ну, когда он… когда он приставал. Увы, в селениях у меня только самые дальние родичи, можно сказать - и нет никого.
        - Потому ты и в жрицы подалась?
        - Кто б меня спрашивал! Правда-правда.
        - Значит, и тебя еще искать будут, - искоса поглядывая на неожиданную свою спутницу, негромко произнес беглец. - Меня описали, думаю, в точности, тебя и так каждая собака знает…
        - Это здесь - каждая собака, а пройдем сто левок…
        - Их еще пройти надобно, чудо, все эти левки. Вот что! - Виталия вдруг осенило. - Я знаю, странствующие друиды здесь - частые гости. Паломники. Кто-то идет из земель арвернов в Бибракте, кто-то наоборот, ведь так?
        - Так, - согласно кивнула Лита. - Но обычно они в наши селенья не заворачивают, идут южнее.
        - Ну, и мы заворачивать не будем. Правда-правда!
        - Ой, благороднейший, - девушка обидчиво скривилась. - А давай договоримся - ты дразниться не будешь, а я…
        - А ты - не будешь называть меня благороднейшим, а будешь делать то, что прикажу. Согласна? Плохого не попрошу… правда-правда!
        - У-у-у… Ладно. Согласна, - юная жрица засияла улыбкой. - Все равно мы с тобой теперь - как брат и сестра! Ой… ты не думай, я ведь не простолюдинка, просто нашему роду не повезло, вот и… Понимаешь меня, благороднейший?
        - Ты ведь обещала меня так не называть.
        - Ой. Хорошо, исправлюсь. Буду звать тебя - «мой друид».
        Молодой человек закашлялся, но, подумав, согласно махнул рукой:
        - Ладно, называй друидом. Хрен редьки не слаще. А пока скажи мне - куда мы сейчас пойдем?
        - Не знаю, о, бла… о, мой друид!
        - В жилище друида… вот этого самого, - Беторикс кивнул на труп. - Должна же у него быть в этом священном месте хоть какая-то хижина - от непогоды укрыться, суп из омелы сварить…
        - Есть, есть. Я знаю где, покажу, идем!
        - Остынь! - задумчиво глядя на мертвое тело, охолонил молодой человек. - Знаешь, о чем я сейчас подумал?
        - О чем, мой друид?
        - О том, что неплохо бы мертвяка в озере притопить, чтоб тут не отсвечивал. А?
        - Хорошая мысль, - одобрила жрица. - Только сперва лучше живот побольше распороть да набить камнями - так тело быстрей утонет.
        - Вот! - Виталий снова закашлялся. - Вот этим сейчас и займись, камней тут, на мели - много.
        - Только ты, мой друид, мне кинжал дай, ладно?
        Беглец протянул руку:
        - На.
        С трупом девчонка управилась споро - распорола живот, набила камнями, перетянула потуже поясом. Чтобы камни не вывалились… Любой патологоанатом позавидовал бы подобной сноровке! Что и говорить - девчонка-то молодец, старалась. Может, и впрямь - не будет обузой? И местность знает, да и о погибшем жреце ее можно разговорить. Может, знает тех, с кем ее бывший хозяин общался?
        Вдвоем новые сотоварищи оттащили труп в озеро, да там и бросили - только булькнуло! Улыбнулись друг другу, словно люди, выполнившие очень важную и ответственную работу, смыли с рук кровь да пошли прочь, точнее говоря - к хижине, дорожку девчонка знала.
        - Вообще-то, никому не положено заходить в жилище друида, - рассказывала на ходу Лита. - Но я пару раз была… так… друид Ампреникс зазывал, приказывал.
        Беторикс кривил губы - видать, тот еще козел был друид Ампреникс. Хотя, судя по лотосу, человек, без сомнения, нужный. Так, кстати, не очень-то и редко случается, когда нужные и верные люди - подонки конченые.
        Хижина друида, куда чуть погодя привела Беторикса его юная спутница, оказалась обычной крестьянской мазанкой, тесной, курной и темной, вросшей в землю по самую крышу, обложенную зеленоватым мхом так, что не только издали, но даже и вблизи сложно было приметить человеческое жилище. Холмик и холмик - дверь-то не сразу найдешь.
        - Только ты, бла… мой друид, входи один, - несмело обернулась девушка. - Понимаешь, меня ведь прежний хозяин туда сейчас не звал. Вдруг обидится?
        Молодой человек быстро подавил усмешку, едва не сморозив глупость. Хотел подколоть девчонку, спросить, как это убитый жрец мог ее позвать в свою хижину? Мог! Конечно же - мог. Любым доступным способом, например - подать какой-нибудь знак или явиться во сне.
        Отворив сколоченную из крепких дубовых досок дверь, Виталий все же не удержался, хмыкнул. Инерция человеческого мышления хорошо проявлялась и здесь, в древности - дверища такая, что топором не вырубишь, разве что тараном, засов изнутри железный, кованый… а вот стенки-то - из обмазанного глиной тростника - пальцем проткнуть можно.
        Распахнув дверь пошире, молодой человек, пригнувшись, вошел, стараясь не удариться головой о притолочину, к которой были прибиты несколько человеческих черепов - ну, как же в Галлии, да без подобного украшения, тем более - друиду. Прогнав от двери любопытную жрицу, чтоб не загораживала свет, Беторикс тщательно осмотрел полукруглое в плане жилище, ничего особенно интересного не обнаружив. Ножи, деревянная кухонная посуда, какие-то большие глиняные амфоры с широким горлом, висящие по стенам вперемешку с сушеными ящерицами желтоватые клубки омелы - священного растения кельтов. Да, еще пара сундуков, в которых, кроме одежки, тоже ничего интересного не оказалось. Впрочем, а что там хотел обнаружить беглец? Украшенный изображением алого лотоса блокнот с шифрами? Рацию? Или подробную карту партизанских баз?
        Ничего, конечно же. Друиды вообще никогда ничего не записывали, все запоминали, ибо память у кельтских жрецов развита была отлично, к примеру, чтоб стать бардом - друидом второй степени посвящения, следовало выучить наизусть двадцать тысяч стихов священной поэзии. Мало того - выучить, но и держать в памяти, и рассказывать с любой строчки.
        Знак алого лотоса больше нигде в хижине не встречался, при поверхностном осмотре - а следовало все ж таки торопиться - не обнаружилось там ни оружия, ни сокровищ, как видно, хитрый друид хранил все это вне дома. Где-нибудь прикопал под елкой - поди, сыщи.
        М-да-а-а… Прогнав разочарование, молодой человек тут же утешил себя английской пословицей: «Используй то, что под рукою, и не ищи себе другое». А что было под рукой? А много чего! Те же домашние причиндалы… Неужели соли не найдется? Рыболовных снастей, огнива?
        Подойдя к очагу, Виталий пошарил руками на глиняной полке. Обнаружил и кресало, и металлическую пластинку, и даже пучки высушенной травы, готовой вспыхнуть, как порох, от малейшей искры. Огниво - это было славно! Это костер - это тепло, это пища. Пища! После всех треволнений молодой человек только сейчас почувствовал, как подступивший голод перехватил горло безжалостной костлявой рукой. Еще бы - столько времени не есть. Кстати, насчет еды… Это что тут у него - блин, что ли? Похоже - лепешка! И вот еще, в котелке, кусок вареного мяса… вроде не пахнет. И соль! Вот она - соль, серая, в маленькой бронзовой ступочке - великая по тем временам драгоценность.
        Прожевав, Беторикс оглянулся на дверь:
        - Эй, Лита. Кушать хочешь?
        - Да чего-нибудь бы и съела, - тут же нарисовалась девчонка.
        Подойдя к выходу, молодой человек протянул ей полкуска мяса с лепешкой:
        - Кушай. Вроде не тухлое.
        - Не, не тухлое, - девушка жадно впилась в мясо зубами. - Вкусно как…
        - Лосятина.
        - Нет. Оленина.
        - Ну, ешь, а я еще гляну.
        Тщательно осмотрев сундуки, Виталий извлек на свет всю одежду - отложил для себя белый плащ и, задумчиво почесав бородку, позвал жрицу:
        - Зайди-ка, милая.
        - Не, не пойду, - с опаской отозвалась та. - Я ж предупреждала.
        Молодой человек махнул рукой:
        - Ладно, сам вынесу…
        Прихватил висевший на стене заплечный мешок, кинул туда огниво с солью - жаль, рыболовецких снастей не нашлось. То ли покойный друид был не рыбак, то ли хранил все в другом месте.
        - Вот, - закрыв за собой дверь, Беторикс кинул найденную в сундуках друида одежду на траву рядом со своей спутницей:
        - А ну, примерь-ка.
        - Вот это? - девчонка удивленно моргнула. - Зачем? Моя одежда еще крепкая и хорошая.
        - Вот от нее-то мы и избавимся!
        - Избавимся?
        Молодой человек нетерпеливо тряхнул головой:
        - Слушай, кого будут искать? Благородного господина и девчонку, так?
        - Так, - согласно кивнула жрица.
        - А странствующий друид со своим учеником, думаю, никаких подозрений ни у кого здесь не вызовет.
        - Да, паломников тут много… Ой! - Лита всплеснула руками и засмеялась. - Понимаю, о, мой друид, к чему ты клонишь. Правда-правда! Мне надо переодеться, да?
        - Не только переодеться, но и подстричься, - Беторикс попробовал пальцем остроту прихваченного из хижины ножа.
        Хороший оказался нож, недешевый, выкованный умелым кузнецом с любовью и нежностью, словно боевой клинок. Сердцевина - стальная, а сбоку к лезвию приварены железные щечки, которые по ходу дел стачивались, обнажая сердцевину - таким образом нож самозатачивался и всегда был острым.
        - Боюсь только цирюльник из меня неважный. Ну да, не замуж тебе и выходить!
        - Так я, значит, мальчиком буду, слугой? Получится ли? У охотников глаз востер.
        - Ты переоденься сначала, а там поглядим. Да поторапливайся, не тяни время!
        Беторикс махнул рукой, и Лита, ничуть не стесняясь, сбросила с себя платье - длинную женскую тунику, вмиг натянув на себя довольно-таки просторные для нее штаны-браки и тунику короткую, узенькую - мужскую. Подпоясалась, обернулась, бросив лукавый взгляд на Виталия.
        - Ну, как, мой друид?
        - Сейчас еще тебя подстрижем… иди-ка…
        Кое-как обкарнав ножом девичьи локоны, молодой человек отступил на три шага, оглядел произведение своих рук и, неожиданно для себя, остался весьма доволен. Экий гарный хлопец получился! Мальчишка и мальчишка - обычный подросток лет четырнадцати-пятнадцати - смуглый, глазастенький, темноволосый. Не такие уж и широкие бедра жрицы надежно скрывали браки, небольшая, еще совсем девичья, грудь, тоже не выделялась. Хорошо! Вот, только походка…
        - А ну, пройдись-ка!
        - Не беспокойся, господин. Я умею ходить, как мальчик - с мальчишками выросла.
        - Ну и славненько, - Беторикс облегченно потер руки. - Вот теперь можно идти дальше.
        - О, нет, мой друид, - неожиданно возразила девушка. - Не совсем.
        - Как это - не совсем? - не понял Виталий.
        Лита подбоченилась:
        - А так! Не только слуги друидов, но и сами друиды длинных волос не носят. Так что и твои волосы, господин мой, нужно бы немного подрезать.
        - Подрезай, - усевшись в траву, Беторикс согласно махнул рукою. - И вот что: волосы-то нужно бы спрятать или сжечь.
        - Конечно, я их закопаю! Не оставлять же для колдовства. По волосам-то много вреда причинить можно.
        Кто б сомневался… Виталий качнул головой.
        - Не дергайся, господин мой.
        Так вот они и пошли дальше - паломник-друид и его слуга, смешной смуглый мальчишка. Первая же встреча с двумя парнями-охотниками оказалась удачной - те даже испросили благословения и долго расспрашивали про священную землю Бибракте и про Илексов - двух святых источника, родника - «Братцев», как их называли. Под конец - у видневшегося на пути ручья охотникам нужно было сворачивать - парни даже угостили «паломников» дичью, что пришлось как нельзя более кстати вновь изголодавшимся беглецам, которые, немного подумав, решили заночевать здесь же, у ручья. Тем более, что уже вечерело, а место казалось удобным. Деревья, густые заросли дрока, свежая вода и - возможно - рыба.
        - Ой, холодная какая! - скинув башмаки и подвернув браки, Лита пробежалась босиком по воде. - А рыбы-то! Прямо хоть руками лови, правда-правда!
        - Ну, руками-то мы, пожалуй, не будем, - хмыкнув, молодой человек вырезал в кустах подходящую палку, привязал к ней нож узеньким поясом жрицы и сей импровизированной острогой с ходу добыл две весьма приличные рыбины.
        - Ой, славно как! - совсем по-детски радовалась девушка. - Сейчас мы так много рыбы наловим! Мне дашь попробовать, мой друид?
        - Нет, - резко оборвал Виталий. - И ловить больше не будем - двух этих рыбин нам вполне хватит на ужин, еще и на завтрак останется. А лишняя - куда? С собой тащить, чтоб протухла?
        Поведя плечом, Лита вздохнула, однако спорить не посмела - раз уж господин сказал…
        - На-ко, вот, рыбку почисти да потом на углях пожарь.
        - Ой, уж это-то можешь и не говорить, мой друид, - обиделась девушка. - Сделаю все, как надо.
        - Надеюсь. Смотри только, не пересоли, соль беречь надо.
        - Что же я - совсем уж дура?
        Пока девушка возилась с рыбой, молодой человек разжег костерок, походил по бережку, пособирал еще хворосту, полюбовался закатом - оранжевым, с синим глубоким небом и золотисто-лиловыми трепетными облачками.
        Весна. Ночи стояли теплые, звездные, так что можно было спать прямо в траве, подстелив плащ и краем плаща укрывшись. Ночевали поодаль, в ивняке, который Беторикс приметил еще загодя.
        - Ой, какие тут кочки, - недовольно ворочалась Лита. - Мой друид, а что ж мы возле костра не остались? Там и трава мягче, да и веселей с огоньком-то.
        - И заметить нас там несложно, - в тон ей отозвался молодой человек. - Не забывай о погоне! Да и так, мало ли, что за люди тут по ночам шастают?
        Девушка ничего не сказала, лишь поплотнее закуталась в плащ да засопела, уснула. Хотя… нет.
        - Господин… Я, правда, такая страшная?
        - Что-что? - спросонья не понял Виталий.
        - Ты ведь брезгуешь мной, мой друид, я вижу, - с обидой прошептала жрица. - И там, на вилле, не хотел и здесь… Ну, обними же меня, поцелуй, ласкай мое тело и…
        Лита подалась ближе к Беториксу, прижалась.
        - Тихо, тихо, - аспирант шутливо щелкнул девчонку по носу. - Ты очень красивая, да…
        - Так что же ты…
        - Потому что я дал обет, клятву!
        - А-а-а!!! - догадливо протянула жрица. - Так сказал бы сразу, о, мой друид, я б и не… А вообще - жаль. Правда-правда. Ты такой красивый, сильный и… добрый!
        Молодой человек улыбнулся невидимой в сгустившейся тьме улыбкою:
        - Вот уж добрым меня мало кто называл.
        - Нет, ты добрый! Правда-правда. Я чувствую. И еще чувствую, ты - истинно благородный… и чужой.
        - Чужой?
        - Из далекого далека. Хотела б я жить в тех землях, где все люди такие, как ты, мой друид.
        У Виталия вдруг пропал весь сон - интересно стало, с чего б эта жрица столь прозорлива?
        - Ты говоришь - чужой.
        - Не такой, как все.
        - Чем же я отличаюсь?
        - Я же сказала, мой господин! Добротою и благородством. Нашим людям нельзя быть добрыми - сожрут. А ты… ты, видно, из тех краев, где быть добрым - можно.
        - Не только можно, но и нужно, - глядя на звезды, негромко промолвил беглец. - А что мы все обо мне? Ты о себе расскажи - мне очень интересно.
        Девчонка при этих словах встрепенулась:
        - Интересно, мой друид? Правда?!
        - Правда-правда.
        - Ой! Опять ты… Что ж, расскажу. Но не все, - Лита закусила губу. - Есть такое, о чем и говорить не хочется, тем более - вспоминать.
        Жрица начала свой рассказ издалека, с раннего детства, вспоминала, как могла, отца, мать. Да уж, горя, судя по всему, эта девчонка хватанула немало, впрочем, были и радости, о чем она и рассказывала, тихонько смеясь.
        - А Бренд говорит - дай-ка, я острогу кину… А я ему… А он…
        - А вот этот друид… Амперметр, - пользуясь моментом, Беторикс потихоньку выспрашивал свое.
        - Ампреникс, господин мой!
        - Да, Ампреникс. Ты, значит, при нем жила… Что он за человек-то?
        - Страшный человек! - убежденно откликнулась девушка. - Урод редкостный, что снаружи, что внутри. А люди-то его уважали, ну, как же - друид! И только я знала, сколько зла он им причинил.
        - И что же ты про него такого знала?
        - Да все! - девушка встрепенулась, уселась, завернувшись в плащ - Он многим пакостил, иногда даже просто так, из зависти. Правда-правда, поверь, господин мой, я знаю, о чем говорю. Он и черным колдовством занимался, у старого дуба, в который не так давно молния угодила, вот он и сгорел, дуб-то. А молнию-то ведь просто так не пошлют боги!
        - А с кем он встречался там, у дуба, да и вообще, - словно бы невзначай поинтересовался молодой человек. - Может, с какими-нибудь чужими людьми, откуда-нибудь из леса?
        Лита замолчала, задумалась:
        - Может, и так - встречался. Скорее всего - только я не знаю, с кем. Ампреникс-друид очень подозрительный был, осторожный, никогда никому ничего не доверял.
        - А доверенного слуги у него не было? Или там, помощника? Как там у друидов принято - оват, бард, - в зеленом плаще, в голубом.
        - Нет, не было у него помощников, сам со всем управлялся, - покачала головой жрица. - Были только слуги, да вот - я. О, если б ты знал, мой друид, скольких людей я вот этими вот руками… Ой, что-то я не то говорю?
        - Не то… Правда-правда.
        Напрягшаяся было девчонка рассмеялась.
        - Ты ж о друиде рассказывала, - Беторикс вновь направил беседу в нужное русло. - О нем и продолжай. Говоришь, никаких помощников у него не имелось?
        - Только слуги, мой господин. Да и те постоянно менялись - Ампреникс-друид их обычно на тот свет отправлял с каким-нибудь поручением. Как вот меня хотел отправить. Ой… а я - его… Ой…
        Виталию даже стало немножко стыдно:
        - Ладно, хватит причитать! Значит, я так понимаю - с кем твой прежний хозяин встречался, с кем разговоры вел - ты ни сном, ни духом не ведаешь.
        - Не ведаю, мой друид, - тихо согласилась Лита. - А что он тебя так интересует?
        - Ничуть, - молодой человек поежился. - Просто прикидываю, как нам с тобой быть дальше. Вообще-то, мне в город надо, в Алезию.
        - И я с тобой пойду, господин. Куда ты - туда и я. Служанкой тебе буду, раз ты благородный… или даже - жрицей. Лично твоей жрицей, как только у правителей-рэксов бывает. А? Что скажешь? Славно я придумала, мой друид?
        - Славно, пусть так, - Беторикс лениво отмахнулся. - Ладно, поговорили, теперь уж давай спать.
        В темном небе ярко горели звезды. Их свет, далекий и золотисто-желтый, казался отблесками чьих-то волшебных небесных костров, разожженных прямо посреди темно-лилового небосклона. Чуть левее и ближе к земле зацепился за ветки высокой сосны дивный рогатый месяц - тоненький, растущий, серебряный, такой, что, кажется, щелкни пальцем - и зазвенит, зазвенит весело и звонко, словно медный школьный звонок, возвещающий страждущим отрокам перемену. Тихо было кругом, спокойно - ветер не дул, не раскачивал, не скрипел ветвями, и хищные ночные птицы не били крыльями, высматривая в темноте жертву, даже кукушки не куковали… Впрочем, нет - вот, где-то вдалеке послышалось - ку-ку, ку-ку, ку-ку… И, словно в ответ, раздалось тягучее ворчание, а затем - короткий надрывный крик. Кто это был? Коростель? Вальдшнеп? Один бог знает, кто.
        Утро выдалось славным, свежим, светлым и солнечным. На ветках деревьев и в кустах щебетали, радуясь погожему весеннему деньку, птицы, на заливном лугу перепархивали с цветка на цветок разноцветные бабочки, сразу за лугом задорно звенел ручей. А как пахло шиповником! Виталий даже потянул носом воздух, принюхался:
        - М-м-м!
        - Будем доедать рыбу, мой друид?
        Вздрогнув, молодой человек оглянулся: его юная спутница, оказывается, уже давно проснулась и - судя по дымку - разожгла костер, да успела и выкупаться, ишь, волосы-то мокрые, смешные. Ах, все же, как похожа на Алису - особенно сейчас, стриженая!
        - Ты что так щуришься, господин?
        - Солнце.
        - Солнце с другой стороны. Так рыбу-то…
        - Будем! Вот только умоюсь.
        Девушка недоуменно плеснула ресницами:
        - Что сделаешь?
        - Выкупаюсь.
        - А я - уже! Водичка прохладная, славная. Хотела тебя разбудить, да подумала - устал ведь, так спи, - Лита пригладила ладонью волосы. - Поздно уже, второй час дня - если по солнышку.
        Второй час дня, - Виталий поежился - примерно полшестого, семь. Да уж - поздно!
        - А я уже много чего переделала, мой друид, правда-правда, - хвасталась девчонка. - И костер развела, и рыбу на угольках подогрела, даже на луг сбегала - хотела цветов нарвать да сплести венок. А потом опомнилась - какой венок, я же теперь - мальчик! Ты, мой господин, говорил - мы в Алезию сегодня пойдем? Так нам тогда в другую строну надо. На север, не через ручей, а вдоль.
        - Вдоль, говоришь? - прыжком поднявшись на ноги, молодой человек потянулся. - Ты точно путь знаешь?
        Девушка сверкнула глазами:
        - Ну, конечно же, мой друид! Ты же не зря меня с собой взял.
        Беторикс не сдержал улыбки:
        - Теперь вижу, что не зря. А не рано нам на север сворачивать? Погоня-то…
        - Да не пойдут они в эти места, правда-правда, - отмахнулась девушка. - Что тут погоне делать-то? Там, за ручьем да во-он за той синей горою - уже земли арвернов, на севере - битуриги. Ни к тем, ни к другим наши не сунутся - это война!
        Молодой человек покивал: юная его спутница рассуждала абсолютно правильно. Появление в чужих землях вооруженного отряда означало войну, или, говоря точнее - межплеменное столкновение, конфликт интересов. Ведь сразу ясно, зачем вооруженные чужаки заявились… Погоня? Ага, как же! Чужая дичь им нужна, охотничьи угодья или даже - рабы, пленники, чтобы было, кого принести в жертву, вымаливая у богов будущий урожай.
        Хорошая все-таки удалась рыбка - жирная, вкусная и прожарилась на угольках - в самый раз. К ней бы еще картошечки - вот без чего Виталий в этой эпохе страдал, прям вот только сейчас понял! Нажарить на сковородке с хрустящей корочкой или с пахучим подсолнечным маслом намять, да просто отварить - рассыпчатую, с укропом, с луком… Объедение! Не то что эта дурацкая рыба. Тьфу!
        Молодой человек с отвращением выплюнул кость. Картошечки бы! Да и вообще, лучшая рыба - колбаса.
        Положившись на юную жрицу - и в самом деле, паломники-друиды здесь не были редкостью - молодой человек и вовсе перестал думать о дороге, полностью сосредоточившись мыслями на дальнейшем. Вот, придут они в Алезию… а там - что? Какого-то конкретного плана у Виталия, увы, не имелось, да и не могло иметься - откуда знать, как там встретят? Судя по всему, кое-кто уже успел нашептать Верцингеториксу что-то весьма неприятное в отношении самого Беторикса и его приятелей.
        Камунориг - вот с кем нужно встретиться в первую очередь. Если, конечно, дома - в той полукрепости-полудворце, что лично верховным вождем была выделена для жительства «друиду из Британии» и его супруге - никого уже не было, а такое вполне может случиться. Виллу отняли, могли отнять и дом. И все же, все же верилось, что именно в Алезии все прояснится, должно, ибо где еще, как не там?! Там Верцингеторикс, вельможи, интриги, враги, завистники и друзья. Скорей бы добраться, о, боги, скорее б!
        Солнце уже припекало, палило плечи, впрочем, дующий навстречу путникам ветерок оказался вполне свежим, приятным, пахнущим сладким клевером и сеном. А здесь ведь, верно, уже и первую травку косили, заготавливали корма для коров, вон, на лугу и стога, копны…
        Там-то беглецов и окликнули, едва те вышли к лугу. Вдруг, откуда ни возьмись, выскочили из лесу всадники, помчались наметом, низко склоняясь к гривам коней. Всадники… Благородный люди. Либо - разбойники, одно другому не мешает.
        Беторикс неспешно положил руку на меч, развернулся, готовый дать отпор любому, кто толок сунется, не так-то уж много их и было, всадников, всего-то полдюжины. Четверо - на неказистых лошаденках, с одинаковыми, с закругленными углами, щитами с большими, сверкающими на солнце, умбонами - явно военные слуги, амбакты, или зависимые люди, нечто вроде позднейших вассалов, пятый - седой - точно - слуга, а вот шестой… точнее говоря - первый… Плечистый, длинноусый, со светлыми, зачесанными назад волосами, целой гривой, он чем-то напоминал самого Верцингеторикса - такой же неудержимый, грозный воитель, вождь.
        Осадив коня, он окинул путников подозрительным взглядом, неожиданно смягчившимся при виде белого плаща.
        - Я вижу, ты - друид? - скривив губы, произнес вождь.
        Именно так - вождь, ибо кем еще мог быть этот столь уверенный в себе вельможа?
        Беторикс важно кивнул:
        - Ты не ошибся, благороднейший. Меня зовут Бетрайк из рода Мангиба, а это мой слуга, уже почти посвященный в овата, Лит.
        - Идете в Бибракте? - сразу смекнул вельможа. - Ведь, тс… так?
        - Ты весьма проницателен, о…
        - Меня зовут Даган, сын Вальдирена, цм… - благородный незнакомец наконец соизволил представиться. Говорил он интересно, в конце фразы будто причмокивал - «цм», «тс».
        Остальные всадники - точно, слуги - гарцуя поодаль, почтительно молчали.
        - Даган, сын Вальдирена, - задумчиво повторил Беторикс.
        Вождь ухмыльнулся:
        - Не пытайся вспомнить мое имя, друид, я ведь не здешний, из белловаков.
        - Белловаки?! Это ж почти на краю света! - неподдельно ахнул молодой человек. - Далеко ж ты добрался, благороднейший господин!
        Насколько помнил Беторикс - белловаки жили далеко на севере, у самого моря, точнее - у будущего Па-Де-Кале. Действительно, путь неблизкий.
        - Был в Бибракте, спрашивал у Илексов совета, - поправив на плечах красный римский плащ, заколотый золотой фибулой, пояснил благородный Даган. - А ты, уважаемый друид, тоже идешь туда?
        - Именно так, благороднейший.
        - Один? Только лишь со слугою?
        - Остальные слуги и воины нас скоро нагонят, - на всякий случай соврал молодой человек.
        - А, так они задержались, цм-м?
        - Задержались, именно так, благороднейший.
        Какой-то странный выходил разговор, только вот, в чем его странность, Виталий еще до конца не понимал, хотя и чувствовал, вернее - предчувствовал.
        - О, мой друид, - подойдя ближе, почтительно поклонилась Лита. - Предлагаю сейчас повернуть налево и пройти во-он той рощицей, так будет короче.
        - Хорошо, - пожал плечами молодой человек. - Раз короче - свернем. Не вижу причин, почему бы нам там не пойти? Счастливого пути, благороднейший!
        - И вас да не оставят своими милостями боги, тс-с, - скупо ухмыльнулся вождь.
        Повернув, как предложила жрица, налево, беглецы быстро зашагали к кленовой рощице, тянувшейся по склону пологого холма и на его вершине переходившей в широколиственный лес из дубов, платанов и буков. Даже издали лес казался настолько густым, что Беторикс начал было всерьез опасаться заблудиться.
        - Ты точно знаешь все эти места, Лита?
        - Я точно знаю, что те шестеро - разбойники, - встревоженно откликнулась девушка. - Никакой он не благородный, этот Даган, благородные так себя не ведут… даже не спешился, разговаривая с друидом, а ведь перед ним не простой бард! К тому же его речь - мужицкая, все эти «тс» и «цм» в конце фразы - так говорят простолюдины в южных лесах, а никакие не белловаки!
        - Что ж, - Беторикс согласно кивнул. - Я тоже заметил, что что-то с ними не то. Слуги не спешились, не подошли, не окружили своего господина почтительно… Нет, так настоящие амбакты не поступают! И римский плащ… Откуда у белловаков римский плащ? Ни один уважающий себя вождь его не наденет.
        - Вот именно, мой друид! Хорошо, что ты упомянул о воинах, иначе б не быть нам в живых.
        Молодой человек пожал плечами:
        - Еще б! Честно признаюсь, я это просто так, на всякий случай, сказал.
        - Я вот думаю, - жрица озабоченно почмокала губами, - что эти гнусные разбойники все равно не оставят нас в покое. Потому и предложила свернуть к рощице - здесь им нас гораздо труднее найти.
        - В лесу - да, - нахмурясь, бросил Беторикс. - А вот в рощице - не укрыться, слишком редки там деревья.
        Обернувшись назад, Лита мрачно кивнула:
        - Да, нам от них не уйти. Остается только убить их, о, мой друид.
        - Убить? - молодой человек недоверчиво хмыкнул. - Ну, ты, мать, даешь!
        Юная жрица упрямо сжала губы:
        - Вот именно - убить. А что? Иначе они убьют нас, заберут нашу одежду, башмаки, твой меч. Ты, мой друид, видел, как тот мерзкий вожак на него посматривал? Небось, примеривал на себя. Нет-нет, правда-правда!
        - Один против шестерых, - прикинул расклад Беторикс. - Не шибко!
        - Почему же один, мой друид? Я тоже кое-что умею. Нам, главное, убить вожака и того седого старца. Вожак - их сердце, старик - мозг. Не будет ни того, ни другого - не будет и шайки. Разбегутся!
        Виталий все никак не мог решиться, и вовсе не потому, что ему претило пролитие крови. Может быть, и он, и Лита, ошиблись? Может, это честные и благородные люди, а вовсе никакие не разбойники. Впрочем…
        - Ладно, - оказавшись в рощице, отрывисто кивнул молодой человек. - Поживем - увидим. Я встану за тем кленом, ты - здесь. Без нужды не высовывайся, да, вот насчет оружия…
        - У меня же есть твой нож, мой друид. Ну, тот, которым я чистила рыбу.
        - Славно, - Беторикс прижался к стволу и прислушался. - Вроде спокойно все. Может, и не приедут? Выждем чуть-чуть да пойдем себе дальше.
        - Не пойдем, - резко повернув голову, Лита прижала палец к губам. - Слышишь, о, мой друид? Птицы… Их кто-то спугнул. Тс-с! А вот и кони!
        Притаившиеся между кленами беглецы явственно услышали отдаленное конское ржание.
        - Уезжают, - облегченно прошептал Беторикс. - А ты говорила!
        - Уезжают?! А птицы? - девушка все не унималась. - Чего ж они так голосят? Не-ет, разбойники идут за нами, а коней оставили, чтобы внимание не привлекать.
        - Ладно… посматривай и будь наготове. Если что, не бойся - я рядом.
        - А я и не боюсь, мой друид.
        Беглец осторожно обнажил клинок и всмотрелся в заросли. Ага! Жрица оказалась права! Вот, встревоженно крича, перепорхнули с ветка на ветку птицы, вот вскинулась, унеслась прочь косуля, а вот и прошмыгнули средь кленовых стволов темные тени. И кто-то радостно вскрикнул:
        - Вон мальчишка, вон!
        - Помните - мальчишку в плен, друида - убить. Вы двое - слева, вы - справа… Да где же друид-то? Ладно, хватайте пока мальчишку.
        Сразу двое кинулись к Лите, да она и не таилась особенно, просто шла себе по тропинке, словно ни в чем не бывало.
        - Эй, парень! - послышался крик. - А ну, погоди! Стой. Стой, кому говорю… уй-й-й-й…
        Лита метнула нож - Беторикс это четко видел. Вот дуреха-то! Ну, поразила одного, а другой? А от другого она - в бега! Не-ет, эта девчонка не промах. Ишь, ловко как перемахнула через овражек, теперь пора и самому выступать, пора…
        - Ну и кто тут благородный Даган?
        Выскочив наперерез разбойникам, Беторикс сходу поразил мечом первого, кто угодил под клинок, воткнул лезвие под ребро без всякой жалости, словно бы придавил вошь.
        Враг повалился без крика, второй же - вожак! - обернулся, нехорошо скалясь и поигрывая мечом, точно таким же длинным, как и у Виталия, да и откуда здесь было взяться другим? Короткие римские гладиусы у галлов не котировались.
        Удар! Резкий, почти без замаха, Беторикс нанес его первым, с разбега, и удовлетворенно кивнул, почувствовав, что встретил достойное сопротивление. Ему в этот раз что-то «везло» на соперников. То друид Ампреникс, то вот этот…
        Удар! Искры… Скрежет. И тяжкое, с глубоким запахом чесночной похлебки, дыхание, и яростный взгляд…
        Удар!
        Беторикс отпрыгнул, стараясь обогнуть ствол, за которым спрятался ушлый разбойник, достать мечом… достал… почти - ловким, гад, оказался, лишь подставил левую руку. Как гладиатор на арене - чтоб раззадорить толпу малой кровью.
        Ага, там, похоже, полянка… загонять гада туда, загонять… Вот - выпад… отбивка… Удар! Ну, теперь уж лицом к лицу… глаза в глаза… нос в нос…
        Удар! Скрежет! Искры… И злобный взгляд. Таким взглядом и ошпарить можно, словно кипятком, смолой кипящей, что льют осажденные на лезущих в крепость врагов. Ох, и взгляд! Яростный, жгучий… И что-то просвистело над левым ухом, Беторикс едва успел уклониться. Кинжал! Метнул ведь, собака… Ого, а у него ведь еще один! Да-а, с таким, с позволения сказать, «благороднейшим мужем» надобно держать ухо востро! Ага… вот снова сверкнули лютой злобой глаза! Сверкнули… и погасли. А разбойничий вожак, схватившись за бок, со стоном повалился в валежник да там и застыл в самой нелепой позе - в позе трупа.
        Вот так-то! Это кто ж его… Ха! Ясно, кто… больше некому.
        Из-за деревьев выбралась торжествующая Лита, едва на бросившись Беториксу на шею.
        - Это ты - его? - прохладно отстранился тот.
        Девчонка довольно кивнула:
        - Я! Я очень хорошо кидаю ножи, правда-правда. Теперь у них осталось двое… думаю, нам их не догнать, мой друид.
        - Зря ты вмешалась, - убирая меч в ножны, недовольно буркнул молодой человек. - Справился б я с ним и сам. А так, так не по-благородному как-то.
        - Это ты благородный, о, мой друид, - насмешливо скривилась Лита. - А я - просто жрица. И мне нужна жертва для богов горных кряжей. Почему б не эта? - девушка пнула ногой еще не успевший остыть труп. - Я возьму его голову, ладно? Не себе - богам.
        - Да пес с тобой, забирай! - в сердцах выругался Виталий. - Тем более, раз уж богам горных кряжей. Надеюсь, они нам помогут.
        - Конечно, помогут! Спасибо, что разрешил, мой друид. Не думай, я быстро управлюсь, правда-правда.
        Управилась она и впрямь быстро - так лихо оттяпала главарю разбойников голову, любой хирург позавидует! Оттяпала, утащила к ручью… там и принесла в жертву. И долго молилась. Беторикс ее не торопил - пусть. Да и разбойников этих не было жалко нисколько. В конце концов - за что боролись, на то и напоролись, как скажут позже далекие потомки всех этих галлов французы - се ля ви - такова жизнь.
        Лита наконец закончила все свои жреческие дела, и, тщательно отмыв от крови руки, подошла к Беториксу:
        - Вот я и готова, мой друид. Идем?
        А довольная-то была! Прям, сияла. Много ли надо человеку для счастья? Лишь угодить богам.
        Обогнув рощицу по наезженному телегами пути, путники поднялись на холм и, уже спускаясь, нагнали груженный свежим сеном воз, запряженный парой медлительных мулов. На возу, прямо на сене, вольготно расположился селянин - вислоусый дядечка средних лет, в браках, вышитой красными петухами тунике и в козьей шапке-кервезии.
        - Ох ты, - не удержавшись, пошутил сам с собой аспирант. - Вылитый колхозник их артели «Светлый путь». - Далеко ль путь держишь, мил человек?
        - В деревню, - охотно откликнулся дядечка, как видно, его и вовсе не заботили никакие разбойники - да кому нужно это сено?
        - А далеко ль твоя деревня?
        - С Алезией почти рядом, с крепостью. В пяти левках левей.
        Ого! Путники обрадованно переглянулись.
        - Дядечка, миленький, - тут же взмолилась Лита. - Нам ведь тоже туда, так ты б нас подвез, а? А то все ноги уже сбили.
        - Небось, из Бибракте идете? Паломники? - ухмыльнулся в усы дядек.
        - Именно так и есть.
        - Ну, залезайте, раз по пути. Помнится, у нас в деревне тоже был друид… был, да потом сгинул, говорят - волки загрызли. Так с тех пор мы без друида… А ты, уважаемый, - селянин искоса посмотрел на Виталия. - Зачем в Алезию собрался. Или секрет?
        - Почему же секрет? К самому Верцингеториксу, ко двору!
        При этих словах селянин неожиданно расхохотался и смеялся долго, со смаком, даже слезу рукавом утер.
        - В Алезию, говорите? К Верцингеториксу? Напрасно на моей телеге прокатитесь!
        Беглецы вновь переглянулись:
        - Это почему ж так?
        - Да вот так! - сказал, как пригвоздил, дядечка. - С полгода как славного Верцингеторикса в Алезии нету. Ни его, ни вельмож его.
        - Так где ж они все? Куда делись?
        - В Герговии - вот где. У арвернов своих.
        - В Герговии?! - Беторикс не поверил ушам своим. - Это ж… это ж совсем в другой стороне!
        - Ну а я о чем вам толкую? - пожал плечами возница. - Так дальше поедете, или как?
        «Или как» - дружно решили путники и, поблагодарив словоохотливого крестьянина, понуро зашагали обратно.
        - Герговия, - тихо промолвила Лита. - Это ж сколько туда идти?!
        - С полмесяца, а то больше, - любезно «утешил» девчоночку Беторикс. - Впрочем, ты как раз можешь и не ходить.
        - Ну, уж нет, мой друид. Мы с тобой теперь одной веревкой связаны - куда ты, туда и я. Ты ведь меня не прогонишь, правда?
        - Правда-правда, - язвительно скривился молодой человек.
        Юная жрица в ответ весело рассмеялась.
        Глава 5. 50 г. до Р. Х. Галлия
        Встать! Сесть!
        Полуденное жаркое солнце отражалось в круглых озерах, глубоких, с чистой прозрачной водой, в незапамятные времена образовавшихся в жерлах древних вулканов, которых в землях арвернов насчитывалось множество. Вулканы вытянулись цепью, словно вросшие в землю великаны, обросли высокой травой, покрылись лесами, а некоторые все еще дымились, словно грозили, напоминали: а вот, погодите-ка, придет время и мы… Ух! Мало не покажется никому!
        В узких долинах и на покатых склонах-террасах располагались небольшие - в три-пять домов - деревеньки - вики, не столь уж и редкие, чего можно было бы ожидать, если вспомнить недавно проходившие здесь легионы. Два года назад - всего-то два года! - войска мятежников отступали на север, к Алезии, по приказу Верцингеторикса оставляя за собой лишь выжженную землю, дабы легионеры Цезаря не смогли найти в здешних местах ни фуража, ни пищи, ни приюта. Много деревень спалили мятежные галлы, но все же не все, многие селения в труднодоступных местах уцелели, некоторые даже разрослись, за счет тех людей, кто сбежал из подожженных виков, вручив свою жизнь новым старостам, новому покровителю-аристократу, адифиции - виллы - которых также не были редкостью на этой древней земле.
        Одиноко стоящие виллы, по большей части - укрепленные частоколом и башнями, настоящие замки - беглецы благоразумно обходили стороной. Виталий, конечно, понимал, что здесь, в чужедальней земле, их не найдет никакая погоня, однако хорошо знал нрав местной знати, особенно ее необузданное желание брать все, что пристало к рукам. Одинокие путники (те, за кого некому замолвить слово) - слишком уж лакомый кусок, их можно легко захватить, а потом принести в жертву богам или - если уж на то пошло - использовать в хозяйстве, продать. Правда - рабов в адифициях оставляли лишь продвинутые хозяева, все остальные предпочитали приносить пленников в жертву. А почему бы и нет, если сделать приятное грозным богам не столь уж и трудно. Разве трудно схватить на дороге бродяг? Ах, это могут быть друиды… А кто это слышал, что друиды? Кто может подтвердить?
        - Нас могут принести в жертву, мой друид, - поднимаясь на ноги после длительного отдыха на склоне вулкана, сочла нужным предупредить юная жрица. - В наших местах тоже так делали. Иногда, если нужно было срочно угодить богам. Не думаю, чтоб арверны поступали иначе. Правда-правда!
        - Ты права, - коротко отозвался молодой человек. - Нужно быть осторожнее. Конечно, в Герговии у нас есть покровители, но до нее нужно еще добраться.
        Девушка задорно вскинула голову:
        - Уж куда осторожнее! И так идем, словно мыши, всякого шума чураемся. Может, зайдем наконец в деревню, о, мой друид, да спросим дорогу? Правда-правда, надоело уже кругами плутать.
        - Зато места здесь красивые! - мечтательно прикрыв глаза, протянул Виталий. - Зелень кругом, ручьи, луга, пастбища.
        - У нас, мой друид, все равно, лучше. Нет, правда-правда, лучше!
        - Всяк кулик свое болото… Ладно!
        Взобравшись по склону на холм, Беторикс приложил ладонь ко лбу и осмотрелся. Конечно, дорогу надо бы спросить, да и продуктов купить не мешало б - молоко, творог, лепешки, кувшинчик пива - надоело уже почти одной рыбой да дичью питаться. Лучше б повстречать какого-нибудь пастуха, у него и дорогу спросили бы, и, может быть, кое-чем разжились. Впрочем, небольшая деревенька тоже подошла бы для этой цели, но только именно что небольшая, в три-пять домов, если больше - там обязательно и вергобрет-староста, и друид местный, - расспросы начнутся: кто, куда да зачем? Это в маленькой деревеньке крестьянам что угодно соврать можно, они и поверят, а тут… Власть - даже сельская власть - все поточнее знать хочет, особенно о всяких там подозрительных незнакомцах, которых - если уж на то пошло - при собой надобности можно и для собственных нужд приспособить.
        - Вон, похоже, деревня, - встав рядышком, показала рукой Лита. - Там и поле… смотри-ка, пахоту только начали, вот лентяи! У нас так давно уже все посеяли, правда-правда.
        - А здесь горы выше, значит - и весна позже пришла, - обернувшись, наставительно заметил молодой человек. - Вот и пашут. Да и… - он присмотрелся. - Всего-то два пахаря, и впрямь - ни шибко-то людная деревушка где-то совсем рядом.
        Девушка снова махнула рукою:
        - Думаю, мой друид, во-он за той рощей деревня. Туда и дорога ведет.
        - Ишь ты, рассмотрела, - завистливо протянул Беторикс. - Я так и не заметил. Дорога, говоришь?
        - Правда-правда, дорога, у меня глаз острый! Хочешь, мой друид, сбегаю, посмотрю? Я быстро бегать умею.
        - Не сомневаюсь, - молодой человек придержал готовую рвануться девчонку за локоть. - Никуда бегать не надо. Вместе подойдем, спросим.
        Путники - Беторикс в белом плаще друида и Лита в одежде слуги - быстро зашагали вниз по склону холма, покрытого голубоватым кустарником, изумрудно-зеленой травою и желтыми россыпями одуванчиков. Кое-где под ногами выступала скальная порода, а иногда - просто песок. Вскоре появилась и тропинка - видать, ею пользовались пастухи с горных пастбищ. Проскользнув меж раскидистых буков, тропка резко расширилась и вывела молодых людей на дорогу - хорошую грунтовую дорогу с накатанной тележною колеею. Дорога шла мимо поля, которое как раз и пахали крестьяне. Две упряжки быков, запряженные в мощные плуги с большими колесами - все по-взрослому, не абы как! Идущие за плугами по пояс голые мужики налегали на ручки, впереди же упряжку тянули под уздцы подростки. Гордые порученным важным делом, они высовывали от усердия языки и старались не скривить борозды.
        - Да помогут вам боги в вашем труде, - поравнявшись с пахарями, вежливо поздоровался Беторикс.
        Крестьяне разом оторвались от своего занятия, с любопытством глядя на чужаков:
        - И тебя да благословят боги, друид. Издалека в наши места?
        - Из Бибракте. Теперь вот, в Герговию идем. Правильно ли?
        - А-а-а! К Илексам ходили. Славно, славно… А идете вы правильно, но не совсем. Зашли б в нашу деревню, отдохнули б, заночевали, а утром мы и дали вам проводника. Да вот хоть сына моего, Вирида, - говоривший крестьянин кивнул на щуплого подростка с узким большеглазым лицом, - Он парень неглупый и все пути здесь знает. Куда скажете - проведет.
        - Вот и славно, - довольно улыбнулся молодой человек. - А где ваша деревня?
        - А сразу за буковой рощей, идите все по дороге - увидите. Крайний дом - мой, заходите, я - Катуманд, а жена моя - Сегмия. Заходите, как к себе.
        - Вот, спасибо. Зайдем обязательно.
        - Что ж, - крестьянин приветливо усмехнулся. - Друид в дом - счастье в дом. А пиво у меня, кстати, очень даже вкусное! Свеженькое, вчера варил, сегодня ведь у нас праздник.
        На слугу он не обратил внимание - вот еще! Слуга ведь не сам по себе, а при своем господине. А друид, конечно же, важный гость. И зла не причинит - сан не позволяет, и что-нибудь любопытное расскажет о чужих землях, подобные новости любому интересно послушать, тем более - в глухой-то деревне.
        Гостей и в самом деле встретили как родных, и это притом, что в древние времена к чужакам относились с опаской. Но, одно дело - обычные чужаки, незнакомцы, и совсем другое - паломники, почтенный друид с верным своим слугою.
        Едва Беторикс, остановившись у плетня крайней хижины, позвал Сегмию, как со двора выбежала совсем не старая еще женщина, на вид лет тридцати с небольшим. Живенькая, востроносенькая, кареглазая, в пестром - по кельтской моде - тюрбане и длинном вышитом платье, подпоясанном узорчатым поясом. Все, естественно, свое, домотканое, дешевенькое, но - добротное, красивое, даже можно сказать, с неким изысканно восточным дизайном.
        - Катуманд, да - то муж мой, а Вирид - сын. Еще дочери есть, две маленькие, во дворе играют, а одна, старшая, замуж отдана за хорошего человека, он из наших, только не в нашей деревне живет, а в соседней, той, что за перевалом, а там вчера такой туман был, такой туман, что боги одни знают, откуда он там взялся, а я вот думаю…
        - Нам бы перекусить чего-нибудь, тетушка Сегмия, - улучив момент, Беторикс прервал излияния словоохотливой крестьянки. - И вот, возьмите-ка в подарок…
        Он протянул тетушке золотую монету, от чего бедная крестьянка впала в самый настоящий ступор - а чем отдариваться-то?
        - Пиво твое Катуманд нахваливал, вкусное, говорит.
        - Ась? Ах, да, да, вкусное, конечно, вкусное…
        - Вот мы и приняли б в подарок бочонок. Ну, такой, маленький… чтоб мой слуга мог нести.
        Услыхав про пиво, женщина явно обрадовалась - вот и подарок, да такой, за который не стыдно!
        - Есть, есть у меня бочоночек, уж такой хороший, крепенький… Ой, мой друид, а слуга-то твой уж больно тщедушный! Сможет ли унести?
        - Ничего, унесет, - со смехом заверил молодой человек. - Думаю, шибко далеко ему нести не придется.
        - Да вы заходите, заходите, - опомнилась вдруг тетушка Сегмия, гостеприимно отворяя калитку. - Чего на улице-то стоять?
        - Ничего, мы и постояли бы. Посидели бы вон, во дворе, на бревнышке, хозяин-то, чай, скоро придет?
        Женщина махнула рукой:
        - Да придет, сегодня даже и пораньше, чем всегда. Праздник у нас севечер! Божество буковой рощи - его день празднуем.
        А вот это было не очень хорошо - праздник. Под это дело, увлекшись, местные жители вполне могли принести в жертву и гостей, не посмотрят, что друид, да буковому божеству это еще и приятнее!
        И все же пришлось остаться на праздник. Раз уж пришли, раз уж - так можно сказать - напросились. Начиналось все довольно весело - ближе к вечеру вернулись с поля Катуманд с сыном Виридом, помылись, причесались, накинули на плечи праздничные плащи с вышивкой и вместе с гостями пошли на околицу, где уже собиралась праздничная процессия - мужчины и женщины, дети, молодые парни и девушки в венках - желтых, из одуванчиков, и голубых - васильковых.
        - Красиво как, - с некоторым оттенком зависти негромко промолвила Лита. - И весело.
        Да уж, этого было здесь не отнять - веселья. Народу на околице собралось много, как понял Беторикс, сюда пришли не только жители этой деревни, но и соседи, всюду слышались шутки, смех, а на длинном, сколоченном из толстых досок, столе рекой лилось пиво. На праздник наварили много, несколько больших - дубовых, в рост человека - бочек. Дичь, печеная и вареная рыба, жаркое из оленя - всего этого хватало с избытком, а вот насчет хлеба - вкуснейшего галльского пшеничного хлеба - дела обстояли хуже, что и понятно - весна, чай, не осень, до урожая яровых еще далеко, а вот озимой клин… что с ним сделалось, представить нетрудно. Сожгли, конечно же. Либо - римляне, либо свои - чтоб урожай врагам не достался.
        Странствующего друида усадили на почетное место, рядом со старостами, слуга же его - Лита - скромно встал позади, прислуживать, как и положено подневольному человеку. Наполнив большие деревянные кружки, выпили во славу богов, потом - тут же, на околице, у старого, украшенного разноцветными ленточками дуба, торжественно принесли в жертву заранее припасенного молодого бычка, коего тут же расчленили на части и принялись жарить на разложенном рядом костре.
        Потом начались пляски и воинские игрища: юноши-подростки, встав в выложенный из мелких камней круг, старались вытолкнуть друг друга за его пределы. Собравшиеся вокруг зрители, азартно крича, тут же делали ставки, кто-то уже проиграл плащ, а кое-кто - и браки. Над недотепой посмеивались, но не зло, весело.
        Солнце садилось, на западе, за чередой давно потухших вулканов, вспыхнули, заиграли оранжево-золотистые сполохи, бледно-бирюзовое небо на глазах становилось темно-голубым, синим, лиловым. Вспыхнули первые звезды, сначала - серебряные, потом - золотые, и полная луна повисла над околицей, зацепившись за ветки дуба.
        Стащили с телеги еще одну бочку, девушки завели песню, веселье, похоже, только еще начиналось.
        - Скоро будут состязания багаудов - борцов, - пояснял гостю сосед по столу - староста соседней деревни, седенький, с длинной бородой и тщательно зачесанными назад волосами, звали его Награуд, и на этот год - как он уже успел между делом похвастать - его выбрали вергобретом - старостой местной общины, включавшей в себя несколько соседних деревень и два хутора.
        - Наш бог, наш покровитель - Цернунн, с ветвистыми, как у оленя, рогами, будет сегодня доволен!
        - Доволен? - не допив до конца кружку, быстро переспросил гость. - А что, вы еще будете приносить жертвы?
        - Конечно, будем! - староста-вергобрет рассмеялся. - Ведь ночь еще только началась! Еще не принесли своей жертвы молодые парни, девушки, дети. Не толок Цернунну, но и каждый - своему личному покровителю, богу.
        - Понятно, понятно, - молодой человек покивал.
        Галлы всегда отличались крайней религиозностью, с детства вручая свою жизнь под покровительство какого-нибудь местного бога. Именно так - местного, ибо общих божеств, единых для всей Галлии, не было, они появились гораздо позже, уже в римское время, и обычно соединяли в себе черты множества более мелких божков плюс к ним еще и римских. Таранис, Езус, Тевтат, Эпона - не очень-то разбираясь, римляне почему-то считали их главными богами галлов, последние же имели на этот счет свое - отличное от римского - мнение. Главный бог был свой в данной конкретной деревне. В этой он звался Цернунн, а может, это просто было общее имя, название для целой группы божеств.
        Кроме костров еще зажгли факелы, стало заметно светлее, да еще и луна сияла над головами, словно начищенный медный таз. Иллюминация, как по заказу - для-ради праздника.
        Спать, естественно, никому не хотелось - праздновать, так праздновать! Все вокруг заполнилось веселым гомоном, радостными криками, песнями. Тощие волосатые парни - музыканты - расположившись под самым дубом, яростно терзали свои инструменты - барабаны, бубны, флейту, пляски были те еще - акробатический рок-н-ролл отдыхает! Лита - зараза! - и та не выдержала, побежала плясать, впрочем, почти все слуги давно уже именно так и сделали - праздник.
        Веселье лилось через край, как и пиво, и, хотя участников празднества, по большому-то счету насчитывалось не так уж и много, всего-то человек шестьдесят, включая детишек, шума они производили столько, что обзавидовался бы любой ди-джей.
        Орали, пели, били в барабаны и бубны, кто-то даже колокольчики притащил - дзинь-дзинь! - веселись душа!
        И вдруг - резко - все оборвалось.
        Дзинь-дзинь… дзинь…
        Не закончив трапезы, старосты поспешно выскочили из-за стола. Что-то - или кого-то - увидели?
        Вот именно - кого-то!
        Повернув голову, Беторикс окинул внимательным взглядом выехавших из леса всадников - небольшой, в пару десятков человек, отряд во главе с длинным, словно жердь, типом, ноги которого едва не волочились по земле, хотя лошадь под сей жердиной вовсе не выглядела низкорослой. Увесистая шейная гривна - золотая, судя по блеску - ярко-зеленый плащ, заколотый на груди украшенной самоцветами фибулой, узорчатый пояс, перевязь с длинным мечом, грива зачесанных назад волос, - все говорило об аристократическом происхождении длинноногого. Ну, а кто иной мог вдруг объявиться здесь в сопровождении верной дружины?
        - Приветствуем тебя, о, благороднейший Нетубад из славного рода Рыжей Лисицы! - подбежав ближе, разом поклонились старосты. - Будь нашим гостем - высокая для нас честь.
        - А вот для меня нет никакой чести сидеть за одним столом с простонародьем! - сплюнул через губу незваный гость. - Наоборот - только урон.
        Благороднейший Нетубад явно насмехался, видно было, что его здесь боялись - веселье сразу же прекратилось, мужчины хмуро посматривали на ощетинившихся копьями воинов, женщины и дети попятились к хижинам.
        - Не надо, не прячьтесь, - натянув поводья, аристократ громко захохотал. - Эй, вергобрет, а ну, выстрой-ка мне на этой полянке всех ваших девок, да покрасивей, помоложе! Ну, что глаза выпятил? А ну, живо давай!
        Старосты растерянно переглянулись.
        - А вы что смотрите, мужичье? - продолжал издеваться Нетубад. - Поворотите-ка ваши косматые головы, видите - что там за заря?
        Крестьяне подняли головы, как по команде, и тревожный шепот зашелестел в толпе, словно загипнотизированной удавом.
        - Что-то горит, благороднейший? - пригладив седую бороду, озабоченно спросил вергобрет.
        - Это горит ваше пшеничное поле, - под смех своих воинов, любезно пояснил аристократ.
        - Так надо бежать, тушить!
        Благороднейший Нетубад лениво поднял руку:
        - Не надо никуда бежать, только попробуйте! Это я его поджег, вернее - мои люди. Чтоб вы были сговорчивей и знали, кто истинный хозяин всех этих мест. Вовсе не ваш благородный господин Кельгиор! Где он сейчас, а? Где его воины? Мои - вот они, кто-то здесь, со мной, а кое-кто в лесу, ждут сигнала… У вас ведь не одно поле, верно? Стоит мне затрубить в рог, и вспыхнут все ваши поля, а скот на пастбищах будет вырезан! Затрубить? - всадник угрожающе приставил к губам оправленный в серебро рог.
        Вергобрет упал на колени, целуя копыта вельможного коня:
        - О, нет, нет, благороднейший! Только не это.
        - Тогда будьте сговорчивей, мужичье! Я просил выстроить девок… где они?
        Старосты и простые общинники опустили головы… Седенький вергобрет, поднявшись на ноги, тихонько распорядился…
        Обреченно опустив головы, девчонки выстроились шеренгою у костров, вдоль растущих на опушке деревьев.
        Беторикс покачал головой - ну до чего ж запуганы все эти люди! Никто даже не дернулся - а ведь могли бы! Их же больше, ну и что, что воины Нетубада хорошо вооружены. Не автоматами же! Тем более - ночь. Налететь, сбить с седел - да нечего делать!
        Если б здесь были воины, а не простолюдины-крестьяне - запуганный, забитый народ. То есть как это - подняться против благородного? Это же бунт против порядка вещей, установленного самими богами! Тем более, к страху божественному примешивались еще и материальные опасения - никто из присутствующих ни на секунду не усомнился, что «благороднейший Нетубад» и его амбакты запросто могут оставить их без будущего урожая.
        - Что всего десять? - незваный гость ухмыльнулся в седле.
        Ох, и лицо у него было! Нет, вовсе не сказать, чтоб демоническое или какое-нибудь особо неприятное - обычное, ничем не примечательное лицо, даже нос не выступающий, горбатый, а вздернутый, картошкой. Обычное лицо, даже чем-то симпатичное - этакий колхозный д'Артаньян. Но выражение! Надменно искривленные губы, вздернутый подбородок и глаза… Глаза человек, ощущающего себя полным господином собравшегося пред его ногами быдла. Да так оно, собственно, и было.
        - Я спрашиваю, почему так мало? - нахмурился Нетубад.
        Седенький вергобрет и все остальные старосты поклонились:
        - Остальные уж слишком юны.
        - Давай сюда и их! Кто юн, а кто нет - это уж мне решать! А ну, живо!
        Беторикс подумал, что, наверное, настала пора вмешаться… И вмешался бы, если б не поведение всех этих людей - крестьян, старост. Как-то они слишком уж быстро повиновались, и даже не то, что быстро, а… обыденно, что ли. Словно бы так все и должно было быть, словно бы этот надменный аристократ был сейчас в своем праве. Хотя «благороднейший Нетубад», как понял молодой человек, вовсе не являлся их господином.
        - Благородный друид, - тихо позвали сзади.
        Повернув голову, Виталий встретился глазами с Катумандом.
        - Прошу тебя, вступи в разговор - потяни время, - свистящим шепотом попросил крестьянин. - Я послал сына за помощью к нашему господину. Если он на своей усадьбе - нам повезло, если же в Герговии - увы… остается надеяться лишь на милость богов.
        - На богов? - так же тихо переспросил молодой человек. - А на себя не пробовали?
        - На себя? - Катуманд удивился, вполне искренне не понимая, что имеет в виду друид.
        Ведь ясно же, что с благородным может соперничать только благородный, а не простолюдины, с которыми любой благороднейший господин может сделать все, ибо так уж устроили боги и не простым смертным менять существующий порядок вещей.
        - Так поможешь нам, о, друид?
        - Уж помогу, вижу, сами-то вы… Ладно.
        - Только не торопись, уважаемый. Я дам тебе знак, когда будет пора вмешаться. Мой сын Вирид, хоть и быстроног, но пока добежит…
        - Все теперь? - Нетубад и его воинство тем временем подъехали ближе к выстроившимся у костров девушкам.
        - Все-все, - кланяясь, наперебой заверили старосты. - Все до одной.
        Аристократ с неожиданной покладистостью махнул рукой:
        - Хорошо. Пусть разденутся. Ну же! Скажи им… Или мне прикажешь говорить? Я это быстро устрою, боюсь только, девчонкам от этого не поздоровится - слишком уж горячие у меня парни!
        - Да-да, господин, как скажешь…
        Старосты побежали к девушкам, что-то зашептали - уговаривали или - скорее - приказывали… И вот уже обнажилась одна, вторая… все.
        Да уж, да уж… наро-од! Делали все, что прикажут. И ладно бы - свой господин, а то - не пойми кто - чужой!
        Нагие юные девушки, стыдливо потупив взор, застыли в свете костров бронзовыми недвижными статуями. Народ боязливо безмолвствовал. Точно так же, как россияне перед властью… хотя, к чести последних, надо сказать, кое-кто еще способен на Манеж…
        «Благороднейший Нетубад» наконец-то соизволил спешиться и неторопливо зашагал вдоль живых статуй в сопровождении верных воинов. Около некоторых дев останавливался, рассматривал, отпуская глумливые шуточки, щупал грудь.
        Селяне покорно терпели унижение. Впрочем, не все - Катуманд ведь пытался хоть что-то предпринять. Уже предпринял!
        - Ты! Ты… и ты! - Нетубад ткнул плетью выбранных девушек.
        Лишних не брал - как и обещал - трех, держал благородное слово, даже перед этим гнусным сиволапым мужичьем.
        Зачем незваным гостям понадобились юные девы - только ли для похоти, или еще для жертвы богам - можно было сейчас лишь догадываться, хотя особых иллюзий в отношении их судьбы здесь, похоже, никто не строил. Многие даже с явным облегчением перешептывались - легко отделались, ну, подумаешь, какие-то три девки! Бабы новых нарожают, эко делов! Зато поля не сожгут, уж в этом-то благороднейшему можно было верить.
        Позади Беторикса пахнуло чесноком:
        - Пора, о, друид, - склонившись, шепнул на ухо Катуманд. - Говори с ним, о чем хочешь, лишь бы подольше.
        Молча кивнув, молодой человек вышел из-за стола и неспешно зашагал к кострам:
        - Беторикс Дарт Вейдер, друид из Британии приветствует тебя, благороднейший Нетубад из рода Рыжей Лисицы!
        Виталий кивнул аристократу как равный равному, и тому это явно не понравилось: откуда взялся этот непонятный человек? Загадка. А загадка - это всегда плохо.
        - Ты сказал - ты друид? - «благороднейший Нетубад» недоуменно обернулся. - Я не слыхал твоего имени.
        - Зато его хорошо знает славный Верцингеторикс, наш вождь!
        - Он-то, может, и знает, - в голосе Нетубада вовсе не слышалось особого почтения к мятежному вождю. - Только вот я такого имени не слыхал. Что тебе от меня нужно, друид?
        - Просто поговорить, - Беторикс не успел придумать ничего другого - брякнул как есть, что собеседник воспринял как само собой разумеющееся.
        Даже улыбнулся:
        - Почему б не поговорить? Запросто! Собирайся, поедешь со мною, друид.
        А вот это в планы Беторикса ну никак не входило! И вовсе не собирался он куда-то ехать, тем более - ночью да еще в компании столь одиозного типа!
        - А что же, нам нельзя поговорить и здесь?
        - Здесь меня ничто больше не задерживает, друид, - невежливо отмахнулся благороднейший. - Заберу этих дев и уеду. А ты, верно, хочешь о чем-то меня попросить? Меня многие просят… есть средь них и друиды. Оват по крайней мере точно есть. Просил помочь со святилищем. Ты тоже того же попросишь? Но имей в виду, того овата я знаю, а тебя так вообще вижу в первый раз. Уж не скажу заранее, друид, смогу ли помочь тебе в твоей просьбе. Ты ведь чужеземец, так?
        - Я давно живу здесь, - Виталий мучительно придумывал тему для разговора. - А тебя хотел спросить о Герговии. Многих ли ты там знаешь? Можешь ли кому-нибудь меня рекомендовать?
        - Герговия? Никого я там не знаю, друид, - прыгнув в седло, с неожиданным раздражением отозвался благородный всадник. - Не знаю и знать не хочу.
        - Ну, как же! Там славные и великие господа…
        - В этих местах - я сам себе господин! - Нетубад со строгостью оглянулся на старост. - И не советую кое-кому об этом забывать! Мой род, род Рыжей Лисицы, жил здесь издавна, а вот род вашего господина - пришельцы. Так! Берем с собой дев, и…
        - Постой! А почему ты выбрал именно этих?
        - Не слишком ли ты любопытен, друид?
        - Знать если не все, так многое - такова моя доля, - выпятив грудь, напыщенно произнес Беторикс. - Как и любого друида, неважно, какой степени посвящения - барда, овата… Кстати, кто тот оват, про которого ты только что говорил, благороднейший? Может, я его знаю?
        Благороднейший Нетубад покачал головой:
        - Навряд ли. Откуда ты можешь его знать, если никогда не был в наших краях? Сам же сказал - из Британии. Сказать честно, очень хочется услышать о твоей земле, друид. Не будем же терять времени, едем!
        Махнув рукой своим воинам, благородный всадник взвил коня на дыбы… Но ускакать никуда не успел - где-то совсем рядом, за деревьями, послышались стук копыт и лошадиное ржание. Еще миг, и из лесу, освещая себе путь факелами, наметом вынеслись всадники в высоких, украшенных петушиными перьями, шлемах. Вирид, сын Катуманда, все же успел.
        - К бою! - выхватив меч, прокричал Нетубад. - Клянусь всеми богами, славная у нас нынче вышла прогулка!
        Они сшиблись при полном бездействии селян - две дружины, две группы воинов - благороднейшего Нетубада и не менее благороднейшего Кельгиора - мрачного толстогубого толстяка в длинной кольчуге. Сражались здесь же, на околице - светло, хоть что-то видно. И даже не пытались договориться, впрочем, среди галлов это было не принято: сначала, уж, как водится, мечом помахать всласть, а уж опосля… опосля и поговорить можно, может, даже и под пиво.
        Зазвенели мечи, запели трубы, кто с уханьем махнул секирой… что-то мокро чавкнуло… покатилась срубленная с плеч голова. Сражались яростно, сердито, всячески друг друга понося, слова - «болотный гад», «похотливый козел» и «гнусная лягушатина» были сами приличными из всего используемого лексикона.
        Надо сказать, ситуация сразу же стала клониться отнюдь не в пользу истинного господина здешней общины. Супостат Нетубад оказался весьма боек, а его воины вполне заслуживали самых лестных похвал, в отличие от их соперников. Те, хоть их и было больше, сражались как-то вяло, словно бы отбывали скучную и давно надоевшую всем повинность, как футболисты на плохом матче. Правда, кровь-то лилась по-настоящему - щедро! Галльские воины никогда не щадили жизнь - ни свою, ни вражескую.
        Удар! Удары! Градом. Звонкие, а иногда - глухие - словно ударился рельс об рельс. Сладко запахло кровью, кто-то уже стонал, а кто-то, валяясь на земле, выл, держась руками за вспоротый живот. Зря держался: сизые, с бело-кровавыми осклизьем, кишки выпали на траву, засунуть их назад был уже проблематично, что хорошо понимал и сам несчастный, с видимой охотою подставив голову под вражеский меч. Срубленная с плеч голова так и покатилась, словно кочан капусты… Кто был этот воин? Свой? Чужой? Бог весть. Да какая разница?
        А времени-то с начала битвы прошло… вряд ли больше минуты! А благороднейший Кельгиор уже выпал из седла, точнее говоря - вылетел, выбитый смачным ударом секиры. Бьющий - благороднейший Нетубад - и сам не удержался в седле от такого удара, а попробуй-ка, удержись без стремян! Не было еще стремян, не изобрели, а Виталий этим как-то не озаботился, как-то не придавал значения, хотя и мог бы. Стремена для всадников куда большее значение имели бы, нежели даже давешний пресловутый гранатомет, который, положа руку на сердце, и решил исход битвы под Алезией в пользу мятежных галлов.
        Нетубад быстро вскочил на ноги, а вот его соперник так и лежал, безумно вращая глазами. То ли ногу сломал, то ли башкой о корягу ударился, точнее говоря - шлемом. Лежал да махал руками селянам - помогите, мол!
        Ага, вот они чего все ждали - приказа! Мигом взялись за колья, однако, не дожидаясь того, благороднейший Нетубад уже подскочил к поверженному сопернику, схватив вместо потерянной секиры меч и целя его острием в толстую шею благородного Кельгиора.
        Вот тебе и примчался на помощь! Спасибо, не отказал. Самому теперь кто б помог. А, кроме Беторикса, похоже, некому - молодой человек оказался к этой сцене ближе всех, так сказать - в партере. И, уже не думая, выхватил меч…
        - А-а-а! - узрев нового соперника, громко воскликнул Нетубад. - Друид! Теперь я понял, зачем ты затягивал нашу беседу! Так умри же, подлое отродье! Умри!
        - Сам ты - подлое отродье! - отбивая удар, обидчиво вскричал молодой человек. - Немытый смердящий козел!
        - Ах, козел?!
        Удар! Отбив - звон - удар!
        - Я тебе за козла уши отрежу, гнусный друид!
        Целый град ударов, россыпь!
        - Смотри, как бы твои уши на месте остались!
        Выкрикнув, Беторикс перешел в яростную атаку - ну, благородный козел, посмотрим, что ты за тип? Одно дело, обижать безропотных селян и совсем другое…
        Ах ты, сволочь! Как ловко увернулся, ну, надо же… А мы - так! Повернув меч плашмя, Беторикс вспорол клинком воздух, а затем, по-гладиаторски быстро, повернул лезвие, целя противнику под ребро, в сердце, благо враг оказался без кольчуги. Не очень-то предусмотрительно с его стороны… хотя в старину знатные галльские воины частенько сражались не то что без кольчуг, а и вообще - голыми, тем самым демонстрируя полнейшее презрение к врагу и к смерти. Вот и этот вот дылда - «благороднейший Нетубад» - демонстрировал. Но как хорошо бился, собака! Тяжелый и длинный меч в его руке порхал, словно птица. Вот снова удар…
        Ой йо!!! Вспорол все ж таки тунику, зацепил вскользь - до крови - ах, ты, оглоблина! А вот тебе, вот!
        Разъяренный молодой человек обрушил на врага целый град ударов, совсем забыв о защите… и о том, что ярость в бою - плохой помощник.
        Ввух!!! Не заметил, как так исхитрился ударить Нетубад… Словно рельсом! Едва успел подставить клинок… тут же и треснувший!
        Ну вот… собственно говоря - и все. Против такого соперника с обломком меча - никаких шансов. Однако…
        Подставлять свою грудь просто так Виталий вовсе не собирался. Присел… отскочил в сторону, метнув сломанный клинок… тут же и отбитый. Осмотрелся… приметил подходящий, валявшийся за деревом сук… Если таким треснуть…
        Впрочем, схватить его не успел, не успел треснуть, а то б обязательно стеганул по башке благородного гада! - но, не успел, не успел, ибо тут произошло нечто весьма неожиданное: благороднейший Нетубад вдруг воткнул свой меч в землю и, запрокинув голову, захохотал, громко и издевательски весело. Мог себе позволить, зараза!
        - Плохой у тебя меч, друид. Возьми мой - в подарок. А бьешься ты неплохо - давно не встречал такого соперника. Думаю, мы с тобой еще как-нибудь встретимся, перемахнемся!
        Сражение-то, между тем, уже закончилось, только было пока не очень понятно, кто победил. Вроде и благороднейший Кельгиор с земелюшки, бедолага, поднялся, и воины вкруг него сплотились - стеной. А вроде бы и «оглоблюшка» Нетубад был вполне себе весел и жизнерадостен. Как такое может быть? Оказывается - может.
        - Не жги моих полей, Нетубад, - скривившись, громко сказал благородный толстяк Кельгиор. - А я не буду трогать твоих.
        - Хорошо, не буду, - покладисто согласился его долговязый соперник. - Только и ты отзови своих факельщиков… которых уже, верно, послал?
        - Отзову, - кивнув, Кельгиор обернулся к своим амбактам и что-то повелительно бросил.
        Тут же затрубил рог.
        - Даю своим отбой, - на всякий случай пояснил толстяк. - И ты…
        - И я своим дам, - благороднейший Нетубад неожиданно улыбнулся. - Славная схватка! Радостно было разогнать кровь. Верно, благородный Кельгиор? Ладно, мы, пожалуй, поедем.
        - Там, в кустах, стонут твои раненые, - Кельгиор скривился и пошевелил бровями. - Ты не заберешь их с собой?
        Долговязый всадник равнодушно пожал плечами:
        - На что мне раненые простолюдины? Наберу новых. С этими же делай, что хочешь. Хочешь - добей, хочешь - вылечи, и они станут повиноваться тебе.
        - Ладно. Я найду, что с ними сделать.
        - Тогда прощай, благороднейший Кельгиор, может, еще и свидимся.
        Нетубад взмахнул рукою и вместе со своими воинами унесся в звездную ночь. Стук копыт вскоре затих за холмом, наступила тишина, казавшаяся звенящей после только что прошедшего скоротечного боя.
        А выбранных девушек, кстати, Нетубад оставил. То ли решил не провоцировать больше своего врага, то ли просто про них забыл, последнее - вернее.
        - Разложите большой костер, - усевшись за стол, хмуро приказал благороднейший Кельгиор. - Очень большой, очень. Всех раненых - отправьте богам.
        - И наших, господин?
        - Я сказал - всех! Да… что это тут за девки? Вон те, три!
        - Это, мой господин, те самые, что…
        Староста не успел закончить.
        - Их тоже - богам! - злобно прищурился толстяк. - Я сказал - вы исполнили. Та-ак… А ты откуда здесь взялся, друид?! - Кельгиор перевел взгляд на Виталия. - Впрочем, не важно. Я попрошу тебя исполнить нынче - вот, сейчас - прямое свое дело - принести жертвы богам. Увы, мой друид остался в Герговии.
        - Господи-ин! - бросившись к ногам толстяка, упал на колени Катуманд. - Умоляю, позволь заменить одну из жертв - ту девушку, что слева - статуэткой, красивой серебряной статуэткой, ее сделал хороший кузнец, и…
        - Какую девушку? - благороднейший причмокнул губами. - Она что же, твоя дочь?
        - Именно так, мой господин.
        - Тогда ты должен быть за нее доволен, ибо предстать перед богами - великая честь. Разве не так, о, друид?
        Беторикс промолчал, думая, как обуздать самодура. Как помочь всем этим селянам, тому же Катуманду с Сегмией, готовых вот-вот потерять дочь. Да, конечно, отправиться к богам - это честь великая, только вот, судя по заплаканному виду тетушки, она что-то никак не хотела подобной чести для своей малолетней дочери.
        А благороднейший Кельгиор явно отрывался на своих. Отыгрывался за все! За свое позорное падение, за свой страх, за то, что его унизили на глазах у его же селян. Пусть теперь они за это заплатят, заплатят кровью своих детей! Теперь он унизит их, и унизит так, чтоб запомнили на всю жизнь, чтоб потом, ежели доведется, внукам своим рассказали. Господин обязан быть жестоким, иначе он не господин. Если вдруг исчезнет страх, не будет и повиновения, а это - прямой путь к хаосу и войне.
        Виталий прикрыл глаза: о, сколь безвольными, сколь страшными в своей униженной робости казались ему сейчас эти глупые крестьяне. Да-да, глупые, ибо, если б хотели, то вполне могли бы придумать для облегчения своей участи хоть что-нибудь. Могли бы, но не хотели… не хотели идти против воли богов, против заведенного порядка, доставшегося в наследство от мудрых предков и заведенного опять же самими богами… или все же теми, кто от их имени говорил?
        И кто в данном случае страшнее - зарвавшийся господинчик Кельгиор или эти холопствующие селяне? Виталий помнил свою первую практику в школе, в обычной средней школе-новостройке. Он был просто поражен, когда однажды к нему на урок в целях установления дисциплины заглянула опытная учительница… О, детишки - класс, наверное, девятый или десятый, кто-то из старших - восприняли ее появление точно так же, как пресловутые бандерлоги из мультфильма про Маугли восприняли удава Каа. «Вы слышите меня, бандерлоги?» Вы слышите? А ну встать!
        До того буйствующие, враз притихшие подростки послушно поднялись, глядя на свою мучительницу по тут же, как бандерлоги на Каа, послушные, тихие-тихие, вовсе даже не понимающие своего унижения, не воспринимающие, как сейчас не воспринимали своего унижения все эти крестьяне.
        Встать! Сесть… Встать! Сесть… - дрессировала опытная учительница вмиг ставших послушными старшеклассников, ни один их которых не смел раскрыть и рта. Страх! Страх сковал сердце каждого подростка, как сковал он сейчас сердца крестьян. А, может быть, то был вовсе не страх, а просто привычка… «Да, мы такие» - потом говорили дети (не маленькие не разумные детишки, а вполне половозрелые особи - юноши и девушки), «с нами так и надо - в строгости». И в самом деле? Чего еще надобно, когда можно - Встать! Сесть! Встать! Сесть! Встать… Никакого права. Впрочем, нет, все-таки право имелось - право привычки и страха. И уже иных-то учителей, иное к себе отношение эти «дети» не воспринимали никак. Но то - подростки, вырастут и, может быть, поумнеют. А здесь? Взрослые мужики, отцы семейств, убеленные сединами старосты… Оказывается, их тоже можно вот так - Сесть! Встать! И они - простые крестьяне и старосты - точно так же, как и глупые в силу своего возраста подростки, точно так же не будут воспринимать своего господина, если он не будет их унижать и гнуть в бараний рог. А как же! Любая власть должна - обязана
быть - жестокой! А если она не жестокая, это не власть - так в те древние времена считали все!
        Впрочем, нет, не все. Были еще римляне. И греки. Эти жили иначе. Завелись там среди них какие-то права… И эти люди - имеющие права люди - стали вдруг называться не подданными, а гражданами, и оказалось, что даже самому богатому и сильному многое нельзя было позволить по отношению к беднейшим, и даже правителю - далеко не все!
        Но это в Афинах, в Риме… А тут, в Косматой Галлии, или, как ее называл Цезарь - Кельтике, тут пока торжествовал один принцип «Встать! Сесть!» И никакого другого не было.
        - О, мой друид, может, мы вообще уберемся отсюда? - неожиданно возникнув непонятно, откуда Лита дернула Виталия за рукав. - Тем более, уже скоро начнет светать, а Катуманд обещал нам проводника - своего сына.
        - Катуманд? - обернувшись, тихо переспросил «друид». - Похоже, ему сейчас не до нас.
        И действительно, по-прежнему стоя на коленях, бедолага-селянин все еще пытался вымолить у непреклонного господина свою дочь. Все еще надеялся. Зря. И зря старался - своими мольбами еще более разозлив благороднейшего Кельгиора.
        - Да перестанешь ты наконец ныть, сиволапое рыло! - всерьез осерчал тот. - Сказано - радуйся!
        - Но… - Катуманд все же не сдавался, верно, во многом благодаря рыдающей тут же жене. - Ведь мой сын Вирид… это же он прибежал, предупредил, позвал…
        - Вирид? - задумчиво протянул толстяк. - А-а-а! Тот самый мальчишка, который… - тут глаза его округлись - вот оно наконец, нашел!!! Вот он, самый главный виновник сегодняшнего позора!
        - …Который привел нас прямо под вражьи мечи! Сколько ему заплатили за предательство? Схватить! Немедленно схватить! Пытать… Нет, сперва приведите сюда, а мы поглядим в его бесстыжие очи!
        - О, господин, смилуйся!
        - И в бесстыжие очи породивших его людей!
        В тот же миг воины приволокли парня, тощего, растрепанного, с кровавыми царапинами на груди и плечах.
        - Смерть предателю, смерть! - живенько закричали остальные крестьяне.
        Особенно старался сивобородый староста. Хоть так - криками - загладить вину. В чем он был виноват? Если честно, ни в чем, но… но господин-то вполне мог считать его виноватым, а раз так - надо было кричать, требовать немедленной и самой ужасной казни!
        - Пытайте его раскаленными углями! - немедленно приказал благородный Кельгиор. - Пусть возьмет их в руки… если не будет ожогов, значит - не виноват. Если же будут - предатель заслуживает самой суровой казни!
        - Пусть возьмет! - заорали селяне. - Пусть!
        Амбакты подтащили мальчишку к костру, бросили на колени, кто-то из них с силой пнул мальчишку в живот… А к другому костру уже тащили несчастных девчонок. Кроме несчастного Катуманда и его супруги, всем вокруг было хорошо - толпа жаждала зрелища, его и собирался устроить благороднейший Кельгиор, таким образом реабилитируясь в собственных глазах и в глазах зависимых от него людишек. Хотя последнее было не так уж и важно.
        - Друид?! Ты где там? Чего ждешь?
        Не говоря ни слова, Беторикс подошел к Кельгиору и на глазах у всех наотмашь ударил его ладонью по щеке. Затем - еще раз, посильнее.
        Потом обернулся ко всем, важно выставив вперед левую ногу и величаво воскликнул:
        - А теперь слушайте меня все!
        Все тут же притихли, даже благороднейший Кельгиор, ибо никто не мог взять сейчас в толк - что тут вообще происходит? Почему этот странный друид вдруг ни с того, ни с сего бьет их господина, словно последнюю бродячую собаку? И при этом никуда не бежит, даже не достает меч… Значит - имеет право? Так! И как иначе-то? Что же он - самоубийца, сам себе враг? По-иному здешние люди и помыслить не могли, и Виталий, как практикующий социолог, это хорошо знал. Чем и воспользовался.
        - Не я говорю сейчас с вами, а Верцингеторикс, славный вождь!
        Вот после этой фразы кое-кто уже кое-что начал смекать. И первым - побитый только что Кельгиор, выражение лица которого сразу же помягчело. Ах, вот оно в чем дело-то! Теперь ясно. Не толок ему - всем! Не безродный друид его ударил, а сам великий вождь! Который потом, позже может и извиниться за свой удар, и даже заплатить золотом. Да и вообще, тумаки от вышестоящих оскорблением не считались. Ясно! Теперь ясно, кто этот друид!
        - Этот человек - друид - мои глаза и уши, - так сказал вождь, - покачиваясь, нараспев произнес Беторикс. - То что он слышит - слышу я, то что он видит - вижу я… Я вижу - благороднейший Кельгиор, славный воин…
        Бедолага толстяк при этих словах приосанился.
        - Благородный Нетубад - тоже славный воин… - не меняя темпа, продолжал молодой человек.
        А вот тут все еще больше притихли.
        - Оба благородных господина - мои верные люди, так бы сказал Верцингеторикс. И еще б он спросил: а почему тогда они друг другу - враги?! Какая лошадь их вдруг укусила? Какой ястреб пролетел? Что они не поделили? Женщину? Воинскую славу? Земли? Если земли - пусть немедленно доложат моим ушам или явятся сами.
        - Земли, земли! - благороднейший Кельгиор яростно затряс двойным подбородком. - Этот прощелы… благородный господин Нетубад давно на мои земли зарится. Те, что за ручьем. Говорит - его. Но ведь это же не так! И то все знают. И я сейчас же доложу тебе, благороднейший друид - уши правителя.
        Видно было, что толстяк по-настоящему обрадовался и решил не упускать столь удобного случая решить все свои проблемы и поквитаться со старым врагом.
        - Я скажу… я скажу все! Слушай, о, благороднейший друид!
        Беторикс резко взмахнул рукой:
        - Постой, славный господин Кельгиор. Мы разве будем говорит здесь, а не в доме?
        - О нет! Нет, конечно же, о бла…
        - И я не понял - что делают здесь все эти люди? Путь идут по домам, праздник уже закончился. А жертвы богам принесете осенью, на празднике урожая. Не людьми, а тем, что уродится.
        - Так и сделаем, о, благородный друид. И эти все… да-да, пусть идут. Эй, старосты, слышали?! Так что стоите, любезные мои? А ну, пошли все прочь!
        Толстощекий аристократ аж завизжал - околица тотчас же опустела.
        - Там сын этого крестьянина, Катуманда… он мне понадобится с утра.
        - Нужен - приведут! Не изволь беспокоиться, о, мой друид.
        - Живым и здоровым!
        - Живым и здоровым. Мы же не успели его пытать? Ну что, пойдем, поговорим, наконец о землях? О, у меня есть, что сказать!
        Сколь подобострастно, с какой нешуточною надеждою смотрел сейчас на друида благороднейший Кельгиор! Беторикс опустил голову, поспешно пряча усмешку. Принцип «Встать! Сесть!» - основной принцип российской школы - прекрасно сработал и здесь. Еще б не сработал, еще не знавшие государственности галлы по сути были народом-подростком. Таких дрессировать - милое дело: Сесть - Встать… Встать - Сесть!
        Глава 6. Весна 50 г. до Р. Х. Галлия
        Паломники
        Гряда давно потухших вулканов становилась все ближе, на глазах превращаясь из дымчатой и туманно-синей в нежно-зеленую, такую, что, казалось, можно вот-вот дотянуться рукой, потрогать, ощутив прикосновение высокой травы, аромат барбариса и жимолости, пряную сладость клевера и иван-чая. Голубые озера, протоки с прозрачной водою, небольшие болотца, тянувшиеся иногда по всей узкой низменности, со всех сторон обступали покрытые лесами горы, на склонах которых лишь иногда виднелись поля и пастбища. Впрочем, и того, и другого вполне могло быть и больше - просто было не разглядеть, так же, как и укрывшиеся в лесах селения - по утрам поднимались над деревьями дрожащие светло-фиолетовые дымки, а ни хижин, никаких других строений видно не было, все скрывал плотный покров листвы. Тянулись ветвями к небу раскидистые богатыри-платаны, расправляли плечи кряжистые дубы, буки, грабы, гнулись к ручьям и озерам плакучие красавицы ивы, а празднично-нарядные липы приманивали солнечные лучи, хватали кронами, доили солнышко, словно корову, проливая в густой подлесок тоненькие зеленовато-зеленые струйки.
        На ветвях деревьев и кустов щебетали птицы, где-то деловито долбил кору дятел - тук-тук, тук-тук, а чуть выше - слышно было - облюбовало толстую ветку семейство черных дроздов. Вот закуковала кукушка - как же без нее-то, к ней тут же присоединилась еще одна, словно бы отвечала - ку-ку, ку-ку…
        Виталий хотел было загадать - кукушка, кукушка, сколько мне жить? Да тут же и плюнул - всерьез побоялся сглазить. Путники шли втроем, друг за другом, первым - проводник, большеглазый, гибкий, словно тростинка, Вирид сын Катуманда, за ним - переодетая мальчиком Лита. Беторикс замыкал шествие, иногда останавливался, прислушиваясь - нет ли погони? Хотя кто тут мог за ним гнаться-то? Просто давно въелась в подкорку привычка быть готовым ко всему: к любой неожиданности, к любой пакости.
        - Передохнем? - останавливаясь, Вирид подождал остальных, бросив вопросительный взгляд на «друида», в величии и могуществе которого не сомневался.
        Виталий пожал плечами:
        - Как скажешь. Ты же проводник, тебе видней. Долго еще идти?
        - Сегодня к вечеру пройдем перевал, - мальчишка показал рукой. - Вон он меж тех гор, синий.
        - Ага, вижу.
        - А от него до Герговии - дорога. Там уж не заплутаете.
        - Ну, вот и славно.
        Кивнув, молодой человек спустился к ручью, наклонился, зачерпнул ладонями воду и долго, с наслаждением, пил. То ли действительно почувствовал жажду, то ли вода оказалась больно уж вкусной.
        - Я искупаюсь? - раздвинув кусты, подошла сзади Лита.
        - Купаться? - Беторикс удивленно моргнул. С чего б это такая любовь к чистоте? Нет, дело, конечно, хорошее, но не сейчас же. Можно и потерпеть хотя бы до вечера, ведь будут еще на пути и ручьи, и озера.
        - Мой друид… - девчонка замялась и неожиданно покраснела. - Понимаешь, мне помыться надо… Ну, бывает такое у женщин.
        Ага. Молодой человек хлопнул себя по лбу - ну, конечно же!
        Затем, махнув рукой, поднялся на ноги:
        - Мойся. А за Виридом я послежу. Чтоб не приперся.
        Поднявшись к порядком захламленной сухими ветками и упавшими стволами опушке, на которой путники и устроили небольшой привал, Беторикс подозвал проводника и снова поинтересовался дорогой, специально затягивая разговор. Вирид послушно пояснял, что-то рассказывал…
        - А откуда ты вообще этот путь знаешь? - неожиданно спросил молодой человек, памятуя, что древние люди - а в особенности, крестьяне - обычно не шибко-то далеко уходили от своего родного селения. Самое дальнее - сенокос, пастбище, охотничьи угодья. Ну, еще ближайший город, святилище - там, впрочем, бывали нечасто, раз в год - в лучшем случае.
        - Моя матушка родом из этих мест, - немного замявшись, пояснил подросток. - Нет, она не из арвернов, но ее род - эдуи - жил в той долине, что мы недавно прошли.
        - Что-то я не заметил там деревень! - Виталий покачал головой.
        - Их нет, великий друид. Сожгли… Мальчишка внезапно опустил глаза и замкнулся - как видно, не очень-то хотел разговаривать на эту тему.
        Ну да - не хотел. Вот оглянулся:
        - Великий друид, я выкупаюсь в ручье? Я быстро!
        Молодой человек озадаченно кашлянул: ну, вот, и этот туда же! Ладно… раз уж так хочет.
        - Выкупайся. Вон там, чуть ниже по течению - удобное место.
        - Но… там же мелко, великий друид!
        - Вот и хорошо, что мелко - не утонешь.
        - Но я же хорошо…
        - Не спорь с друидом, мальчик!
        Вот так. Достаточно было просто немного повысить голос, чтобы Вирид беспрекословно - да еще с поклоном - повиновался и, скинув сагум, быстро зашагал в указанное место. Впрочем, по пути обернулся:
        - А где твой слуга Лит, великий друид? Вместе б нам веселей было.
        - Живот у него прихватило - мучается, бедолага, - не моргнув глазом, соврал Беторикс. - Так что купайся уж один.
        - Живот? Так надо заварить траву… я знаю - какую.
        - Ладно, ладно, успеешь еще, заваришь.
        Молодой человек отмахнулся и, проводив мальчишку взглядом, оглянулся на дальние кусты: ну, скоро она там со своими делами справится? Кстати, а не быстро ли они идут? Девушке в такой ситуации, верно, приходится не очень-то легко. Хотя Лита не ныла, не жаловалась, шла ходко. Может, просто не смела жаловаться? Или стеснялась?
        Ага, вот выбралась…
        - Ну все, - виновато улыбнувшись, Лита уселась рядом, обняв руками колени. Скосила глаза:
        - Прости, мой друид, что обременяю тебя такими…
        Виталий махнул рукой:
        - Не стоит.
        Снизу, от ручья, вдруг прибежал Вирид, прибежал с поспешностью, голым, словно бы узрел нечто важное, о чем нужно было срочно доложить. Лита быстро отвернулась.
        - Великий друид, выше по течению - раненый или убитый, - взволнованно произнес подросток. - Я видел в воде кровь!
        - Я знаю, - Беторикс спокойно поднялся на ноги. - Там, чуть выше, в кустах - туша косули. Видать, медведь завалил да оставил.
        - Да, - согласно кивнул Вирид. - Медведь тухлятину любит. Как бы он на нас не напал, вдруг решит, будто мы на его мясо позарились?!
        Молодой человек расхохотался, искоса поглядывая на необычно притихшую девушку:
        - Так одевайся скорей, дружище Вирид, да в путь! Что нам тут зря терять время?
        - Да-да.
        Вновь спустившись к ручью, подросток живо натянул браки и башмаки, набросил на плечи короткий галльский плащ - сагум. Собственно, это и составляло весь его костюм, весьма удобный, особенно здесь, в лесах. Ноги закрывали браки, застегивающийся на груди сагум надежно прикрывал от колючек плечи и спину, вот только живот оставался голым, но на эти царапины проводник внимание не обращал. А вот на медведя - так очень!
        - Теперь надобно осторожно идти, великий друид, вдруг та зверина за нами пойдет? Медведь - зверь хитрый, опасный, в лесу от него не спасешься, не скроешься. Везде догонит, везде найдет. Его только напугать или убить можно.
        При этих словах Беторикс поправил висевший на перевязи меч - добрый клинок, подарок врага - благородного Нетубада. А ведь и в самом деле - благородный поступок. Нетубад ведь мог бы и…
        - Эй, эй, - увидев, куда свернул проводник, Виталий тут же окликнул его, как мог, громко. - Зачем мы пойдем по ручью?
        - Как зачем, великий друид? - Вирид тут же подбежал ближе и поклонился. - А медведь? Мы запутаем следы, и он нас не почует - ветер-то от нас, потому и запаха тухлого мяса не чувствуется.
        Дался ему этот медведь! Да еще и эта хороша - Лита. Прямо давится от смеха, только что рожи не корчит, еще немного и расхохочется.
        - Ой, Лит, друже, - вдруг озаботился проводник. - Я смотрю - ты кривишься от боли! Как твой живот? Прости, я еще не нарвал травы… но по пути нарву обязательно! Великий друид, твой слуга может идти?
        - Может, - молодой человек посмотрел в небо, на парящего где-то в голубой вышине ястреба, и, пряча усмешку, жестом показал путь. - Идем. Не по ручью - рядом. Ты сказал - нам во-он к тому перевалу, так?
        - Так, великий друид, - снова поклонился мальчишка.
        - Тогда вперед! Нечего тут стоять. Иначе не дойдем и к ночи.
        После полудня путники устроили еще один привал, на этот раз - у озера, где наловили рыбы и сварили ушицы, точнее сказать - рыбной похлебки, понятие «ухи» галлы не знали. Но все равно, на взгляд Виталия, это была именно уха - наваристая, из вкуснейшей форели! Слава богам, имелся и хлеб - Катуманд дал в дорогу и даже - в большой плетенке - пиво, впрочем, очень быстро закончившееся.
        С наслаждением и некоторой долей жалости сделав последний глоток, Беторикс кинул баклажку Вириду:
        - Вымой и набери воды.
        Потом, подумав, тут же переиначил приказ:
        - Нет, лучше не мой, пусть хоть запах останется - так вкуснее.
        Лита снова исчезла - мылась, укрывшись в ракитнике, Вирид же, наполнив баклагу водой, бросился искать нужную травку на ближайшей поляне. Нашел! Принес, кинул в котелок - опять же, выданный в путь хозяйственным Катумандом. Хоть и тащить нужно, а все-таки насколько удобно - бросил дичь или рыбку, добавил кореньев, мучицы - вот тебе и суп, похлебка, знай, хлебай деревянными ложками.
        - Великий друид! - проводник вдруг снова встревожился, привстал, принюхался, всмотрелся… насколько в этой чащобе вообще можно было всмотреться. - Медведь все же пошел за нами! Слышишь, благороднейший господин, как раскричались птицы?
        - Они всегда кричат.
        - Не так, мой друид! По-другому. Сейчас - гомонят, эвон, как недовольно, опасливо. Предупреждают других - будьте настороже! Почуяли медведя, он их и потревожил.
        Беторикс покачал головой: а вдруг и вправду - медведь? Здесь, в лесу, может быть всякое. Правда, сейчас, по весне, медведи вроде бы, сытые… Вот именно, что вроде бы! А вдруг это его, медведя, охотничья территория? И тут вдруг - какие-то подозрительные двуногие конкуренты!
        - Так, - подумав, молодой человек обвел многозначительным взглядом мальчика и прибежавшую из ракитника Литу. - Всем быть начеку! Иметь под рукой оружие.
        Про оружие мог бы и не говорить, оно и так всегда было под рукою. У самого Виталия - подаренный меч на перевязи, Лите он отдал широкий нож друида Ампреникса, Вирид тоже был вооружен кинжалом. Да без ножа древние люди из дому не выходили - всегда за поясом, в любой момент пригодится, если и не по прямому назначению, так в качестве обеденного прибора.
        Медведь, медведь… Накаркали!
        Проводник все же заставил Литу выпить горький отвар. Та сначала отнекивалась, но, глянув на Виталия, покорно выпила и даже ничуть не поморщилась, только сказала:
        - Горько.
        Горько ей… Блин, как на свадьбе!
        Теперь шли с опаской, с оглядкою, все посматривали назад, в любой момент ожидая утробного звериного рыка! Вот-вот подаст голос хозяин здешних лесов, выскочит из бурелома стремительной шерстистой бомбой, от которой не убежать и не спрятаться. И тогда… Тогда лучше всем вместе заорать так, чтоб перепонки лопнули - тогда медведь, может быть, испугается. А если не испугается? Если, наоборот, разозлится? Тогда - меч, кинжалы… Против огромного и ловкого зверя - оружие, честно говоря, так себе. Эх, рогатину бы! Уж тогда, верно, отведали б медвежатинки!
        Хорошо хоть шли ходко, даже Лита, перед угрозой явной опасности, похоже, забыла про все свои недуги, или, скорей, просто не обращала внимание, терпела женское недомогание молча. Скорей бы прийти! На перевал медведюга уж точно не полезет - не его территория. Прогнал чужаков - и ладно, и славненько, вот теперь можно полакомиться…
        Полакомиться. Виталий и сам почти поверил в медвежью гурманскую захоронку. А почему бы и нет? Что, зверья в лесу мало? Да полным полно. Пичуги какие-то прямо под ногами шныряют, прыгают лягушки, змеюки мелкие ползают - того и гляди наступишь, а вот из папоротников, шумно замахав крыльями, поднялся краснобровый рябчик. Или - тетерев, Виталий в боровой дичи не очень-то разбирался.
        Ввухх!!! Что-то вылетело, ударило… И рябчик - или тетерев - мешком свалился в траву.
        - Удачно попал, клянусь всеми богами! - сунув за пояс пращу, Вирид довольно потер руки и бросился за добычей.
        Лита одобрительно фыркнула:
        - Ух, и наедимся же мы сегодня за перевалом! Такой пир устроим - ум-м!
        - А ты умеешь готовить рябчика?
        - Спрашиваешь, мой друид! Так приготовлю - не подавились бы слюной.
        - Ладно, ладно, - усмехнулся в усы Беторикс. - Уж как-нибудь не подавимся.
        А юный проводник уже убирал дичь в заплечный мешок, щурился, пряча улыбку - не к лицу охотнику открыто радоваться своей удаче, пусть все выглядит как само собой разумеющееся.
        - Боги будут довольны, - ступая за Виридом след в след, тихо сказала Лита. - Ведь мы же угостим их, верно?
        - Конечно же, угостим, - недоуменно оглянулся мальчишка. - Неужто, пожадничаем?
        Далекий в начале пути перевал уже казался таким близким! Он и в самом деле был близок - сколько еще осталось? Наверное, километра три или чуть больше. Нет, даже меньше. Совсем чуть-чуть!
        Лесная тропинка, по которой шагали путники, вдруг стала забирать круто вверх, так, что идти стало намного труднее. Особенно - Лите, девчонка уже выбивалась из сил, и Беторикс подумывал о внеочередном привале, однако…
        Однако в дело неожиданно вмешалась погода! Именно, что неожиданно - поглощенные возможной опасностью путники совсем позабыли посматривать в небо. Да и зачем им было туда смотреть, ведь, слава богам, медведи еще не научились летать!
        А надо было посмотреть, надо было! Подул холодный порывистый ветер, и ясное еще с утра небо после полудня покрылось плотными облачками, за которыми появились и тучи - низкие, противные, сизые, как протухшая куриная гузка.
        Путники между тем как раз поднялись к перевалу - осталось немного, совсем чуть-чуть. Лес остался внизу, позади, впереди же виднелась узкая, сжатая с обеих сторон горами, каменистая пустошь, обрывающаяся в долину крутым обрывом, вдоль которого и проходила тропа.
        - Да-а-а, - с опаской поглядывая на тучи, протянул Виталий. - Одно успокаивает - за этим обрывом нам никакой медведь не страшен!
        - Тем более - у нас есть дичь! - радостно напомнила Лита. - Ух, и наедимся.
        - Ну, так пошли, чего встали?
        Прикрикнув на ребят, Беторикс пошел на перевал первым, не обращая никакого внимания на резкий, бьющий прямо в лицо, ветер и на громкий, вдруг раздавшийся позади, крик.
        Впрочем, нет - крик он все же услышал, обернулся, замедлив шаг.
        Кричали наперебой оба - и Вирид, и Лита.
        - А как же боги? Мы что же, не попросим их об удаче?
        Ну да, вот только богов сейчас и просить. Время, время! А ну, как ураган ударит? И так-то стемнело уже, и впереди, между прочим - ночь. А позади - медведюга, рычание его молодой человек уже слышал… Или это просто казалось? Тем не менее, нужно было сейчас поторапливаться, а не устраивать религиозное мракобесие…
        Которое все же устроить пришлось. А как же? Перед столь опасным местом да не задобрить богов? Лита с Виридом переглянулись - самоубийцы они, что ли? Да и Виталий - он друид или что? Раз друид, так должен соответствовать столь высокому званию.
        - Принесем в жертву голову рябчика… тьфу - тетерева, - с тревогой взглянув в небо, отрывисто бросил молодой человек. - И не только голову, но и его кровь.
        - Да-да, - ребята разом кивнули. - Это будет славно.
        - Доверяю сию важную миссию тебе, дружище Вирид! - торжественно провозгласил Беторикс. - Я же будут молиться.
        - Спасибо за честь, великий друид!
        Буря мглою небо кроет,
        Вихри снежные крутя…
        Пока «друид» громко, с завываниями, «молился», проводник и помогавшая ему Лита живенько сделали все свое дело, без лишней суетливости, но и не слишком уж медленно. Оттяпали рябчику голову, вылили под большой камень кровь… Постояли…
        То, как зверь, она завоет,
        То заплачет, как дитя!
        Все! Видя, что жертва принесена, Виталий тут же умолк, так и не дочитав Пушкина до конца. Замолк, постоял чуть-чуть, а потом негромко сказал:
        - Вот теперь - идем. Боги будут довольны.
        Подростки согласились - ну, конечно, а как же?! Еще б не довольны - такой-то вкусной дичью?
        Путники вступили на перевал, защищая лица плащами от крупных дождевых капель, летящих, словно пули. Ветер завывал диким зверем, сбивал с ног, вдобавок пошел и град, и мало уже что было видно в этом аду! Только бы не улететь в пропасть, не свалиться бы, не сделать неверный шаг. Всего один, даже - полшага, этого будет достаточно. Вполне! И, главное, пропасти-то не видно - одна хмурь кругом, одна хмарь…
        - Эй, эй, - быстро повернувшись, молодой человек ухватил за руку Литу.
        Показалось, будто девчонка идет не туда - прямиком к обрыву. И точно - к обрыву! Вон он, под ногами, совсем рядом.
        Порыв ветра… И в лицо, в глаза - очередная порция града! Хорошо хоть, не с голубиное яйцо, но все равно приятного мало.
        Удержал! Удержал девчонку! Помогли боги, значит, не зря поделились с ними дичиной. Не зря…
        Вот уже и пропасть осталась позади, вот уже пошла, заскользила вниз мокрая глинистая тропинка. Не упасть бы, не покатиться кувырком - все возможно. Угробиться - это вряд ли, а руки-ноги-ребра переломать можно вполне.
        Не свалились… Нет, вот Лита… Эх ты ж, девчонка! Нет… молодец! На ногах не удержалась, так хоть сообразила сесть на пятую точку. Так вот на ней и съехала вниз - пропадай браки!
        А внизу, в ельнике, уже дожидался Вирид, подхватил. Тут и Беторикс пожаловал, улыбнулся всем - ну, неужели, все?
        А ведь все! Прошли перевал, миновали, взяли - сделали! Теперь уже и не важно - с помощью богов или сами. Теперь можно и отдохнуть - пускай льет дождь, пусть ревет ветер, здесь, в ельничке - тихо, спокойно. Лапника можно наломать, сухостоя, вон и ручей журчит. Сейчас - и птичку… Красота! Славно!
        Чу!!!
        Вирид вдруг встрепенулся, поднял голову, оглянувшись на перевал. Беторикс с тревогой перехватил взгляд парня:
        - Что такое? Медведь?
        - Н-нет… Кажется, кричал кто-то.
        - Так кажется или…
        Крик! Тут и Виталий, и все вновь услыхали крик. Там, на перевале, у пропасти, кто-то звал на помощь! Да, так и есть… вот снова:
        - По-мо-гите-е-е!!! Боги-и-и-и!!!
        Уж, придется помочь - Беторикс ни капли в этом не сомневался, иначе потом просто не сможет себя уважать. Да уж, ситуация… На богов надейся, а сам не плошай.
        - Лита… Лит - остаешься здесь, разводишь костер. Я с Виридом - наверх. Вирид, держись позади, можешь в любой момент пригодиться… Жаль, веревки нет… Лит, снимай пояс!
        И снова перевал, и узкая скользкая тропа, только ветер теперь не в лицо - в спину.
        - Мой друид, они там, слева!
        - Вижу!
        Да, теперь уже было и видно - одна женская фигура у края обрыва, и - чуть в отдалении - три фигурки поменьше - дети. Маленькие - лет десять и младше. Что тут произошло - тоже было видно прекрасно, достаточно заглянуть в пропасть, что путники, подойдя, и проделали.
        - М-да-а, - обозревая открывшуюся картину, задумчиво покачал головой Беторикс. - Однако что ж делать-то? Ладно, ничего, поможем… - Он вновь склонился над пропастью: - Эй, мужик! Держись!
        Внизу, метрах в трех от тропинки, на узком карнизе-выступе, ухватившись руками за куст, повис длинноволосый мужчина в короткой тунике и браках. Слетевший с его плеч плащ-сагум синел далеко внизу, на острых камнях, куда, вне всяких сомнений, рано или поздно отправился бы и сам его владелец, ежели б не вовремя подоспевшая помощь.
        Не говоря больше ни слова, Беторикс осторожно положил на тропу вытащенный из ножен меч, после чего быстро снял с себя пояс и перевязь, то же самое без лишних слов проделал и Вирид, сын Катуманда. Связав пояса меж собой, не забыв и прихваченный поясок Литы, молодой человек опустил конец полученной веревки вниз… и выругался. Чуть-чуть не доставало, совсем чуть-чуть!
        - Эй, женщина…
        Еще один пояс. И детские…
        Оп! Вот уже висевший над пропастью мужик ухватился… И Беторикс тут же почувствовал, как на мокрой тропе предательски заскользили ноги. Вирид тут же ухватил его за руку… Подключилась и женщина. Надо сказать - вовремя, еще б немного и…
        Хлестнул по лицу тяжелыми каплями ветер. Хорошо хоть град кончился.
        - А ну, потянем… Навались! Эй, там, внизу, держись крепче!
        Пошло. Потихоньку, по сантиметрику, пошло, поехало. Оп…
        Молодой человек невольно улыбнулся - все, как в сказке: бабка за дедку, дедка за репку… А за бабку кто? Жучка? Или внучка?
        Тянем, потянем… Лишь бы связка не подвела.
        Не подвела! Вытащили мужичка, Виталий даже по плечу бедолагу похлопал. Это ж надо - в такую непогодь в горы сунуться! Впрочем, а сами-то? Да уж, кто бы говорил? А эта то… тоже, небось, от медведя убегали?
        - Медведь? - быстро пришедший в себя спасенный повел плечом. - Нет, никаких медведей мы за собой не видали.
        - Отчего ж спешили так? Не перевал в дождь поперлись?
        Мужчина виновато отвел глаза:
        - Хотели до ночи успеть.
        До ночи…
        Виталий досадливо хмыкнул: хорошо, еще так все обошлось, а то бы… Валялся бы сейчас на камнях, а семья… семья… Что потом с семьей - вообще непонятно. Как не очень понятно и другое - откуда эти горе-скалолазы здесь взялись?
        - Ну, что стоять-мокнуть? Забирайте свой скарб, да пошли вниз, что ли?
        Послав вперед Вирида, Беторикс зашагал рядом со спасенным.
        - Это жена моя, Амилия, - пояснял на ходу тот. - А это - дети, трое сыновей, погодки. Старшему - одиннадцать, младшему - семь. Меня самого Мердоем зовут, Мердой, сын Традиула. Мы - свободные люди, там, за перевалом, усадьба у нас, хозяйство справное - дойные коровы, слуги, управитель.
        Врет… - искоса оглядывая потрепанную одежонку спасенного, ухмыльнулся про себя Виталий. Точнее даже не врет, а, по галльскому обычаю, хвастает. Усадебка у него, поди, самая убогая, едва-едва прокормиться, слуг никаких нет… ну, может, пара-тройка таких же бедолаг затесалась, а вот насчет управителя - точно, неправда, одна пустая похвальба. Ну, а как же! Кому же хочется совсем уж пустым человечишком показаться? А идут они… куда, интересно?
        - В Бибракте идем, спросить у Илексов совета.
        - Иди ты! - неподдельно изумился Беторикс. - В этакую-то даль переться!
        - Все знают - святые источники эдуев говорят только правду, - невозмутимо отозвался Мердой.
        А вот в этом он прав, святые Илексы - два родника, два «брата» - только правду и говорят, исключительно правду. Правда, толкуют ее - друиды, ну, это уж, как водится. Скорее всего, Мердой богатства к источникам просить отправился, зажиточности, то, чего так не хватает его семейству, и, ежели не врет, ежели у него действительно усадьба, так и семья - большая, а эта жена, Амилия, скорее всего - младшая из жен, а дети… дети Илексам и предназначены - в жертву.
        Спустившись с перевала вниз, к ельнику, семейство Мердоя и его спасители принялись устраиваться на ночлег вместе - темнело уже, не гнать же детей да женщину по лесу в поисках пристанища, тем более что к тому времени проворная Лита уже натаскала хворосту да разложила костер.
        Костер… Распространяя живительное тепло, уютно потрескивали в огне дровишки, в котелке начинала дымиться похлебка, кругом пахло чем-то давно обжитым и домашним, может, то и вправду был запах домашнего очага, по крайней мере осмелевшие дети - мал-мала меньше - кажется, воспринимали его именно так. Несмотря на шиканье родителей, стали толкаться, смеяться, шуметь. Вот и славно, хорошо, когда дети смеются - значит, все спокойно, все хорошо, все так, как и должно быть.
        К ночи ветер утих, дождь перестал, и в прорехах плотных темно-лиловых облаков то здесь, то там маленькими желтыми факелами вспыхивали звезды. Похлебка давно уже сварилась, поспело и восхитительное жаркое из рябчика, запеченного Литой в глине. Беторикс, на правах старшего, пригласил гостей к столу… точнее - к костру, еще точнее - поужинать, ибо у костра те давно уже сидели.
        Мердой заставил жену и детей встать и долго кланяться, после чего неожиданно засобирался прочь, и Виталию стоило больших трудов его удержать.
        - Ну, и куда ты на ночь глядя, а? И что тебе с нами не сидится?
        - Не та компания, уважаемый, - потупившись, тихо признался мужчина. - Не та - для меня и для всех моих. Ты - судя по мечу - благородный, а, если посмотреть на твой плащ - друид. Как смеем мы, низшие, сидеть с тобой за одним столом… за одним костром.
        Ах, вот оно в чем дело! Молодой человек хмыкнул - о субординации он мог бы догадаться и раньше. Что ж…
        Встав, Виталий сделал серьезное лицо и громко сказал, обращаясь неведомо к кому - в темноту:
        - Я, благородный друид Беторикс, перед всеми лесными богами и покровителями звезд, перед богом этого перевала приглашаю всех этих людей разделить со мной кров и пищу и клянусь, что моей чести не будет от того никакого урона. Теперь достаточно? - сдвинув брови, молодой человек сурово посмотрел на Мердоя.
        - О, да, - низко поклонился тот. - Коль уж ты так решил, о, благороднейший, я не смею прекословить, прошу только принять к общему столу и нашу трапезу.
        - А вот это другое дело! - потер руки друид. - Вашу трапезу мы с удовольствием примем, верно, Вирид? А ну, показывайте, чем богаты?
        Семейство Мердоя оказалось богатым хлебным караваем, двумя десятками вареных яиц, половиной копченого оленьего окорока и изрядной баклагой браги, по вкусу напоминавшей домашний квас из хорошо просушенных ржаных корок. Бражка эта - весьма, между прочим, хмельная - пришлась как раз кстати пережившим многие волнения и непогоду путникам, уставшим и вымокшим.
        Дымясь, сушилась у костра одежда, под изумительно вкусную дичь и бражку незаметно тек разговор. Так, ни о том, ни о сем: Мердой конечно же отнюдь не был вхож в круги местной знати, а потому и не мог толком ничего пояснить о том, что происходит в Герговии.
        - Герговия? О, благороднейший господин, я там уже несколько лет не был. Да и что мне там делать? Все дела, хозяйство…
        Увы, спасенный оказался плохим рассказчиком, да беседа и не затянулась надолго, все - и «хозяева» костра и, так сказать, «гости» - оказались настолько утомлены, что вскорости повалились спать в устроенные на скорую руку шалаши, а кое-кто - и просто под елкой.
        Мердой со своим семейством расположился чуть поодаль, почти в самой чаще - там было значительно суше, а ставить шалаш он, видать, не хотел - просто укрыл все семейство плащами, как сделал и Вирид, позвав к себе и Литу:
        - Эй, дружище, давай ко мне, вместе теплее.
        - О… нет-нет, - переодетая мальчиком девушка тут же замахала руками. - Я не могу, я… я буду согревать ноги своему господину!
        И согревала ведь! Улеглась в шалаше в ногах, словно верная собака, засопела. Виталий поначалу смущался такого соседства, а потом привык - да и ладно, путь себе спит, жалко, что ли?
        Молодой человек уснул быстро - умаялся, а вот Лите, несмотря на усталость, не шибко-то спалось. В силу физиологических причин жутко разболелся низ живота, так, что девчонка едва сдерживалась и, чтобы не застонать, кусала себе руку… Потом не выдержала, тихонько, дабы не разбудить друида, выползла наружу… а вскоре так же тихонько заползла.
        И ткнула Виталия кулаком под ребра, тут же зашептав на ухо:
        - Скорей просыпайся, благородный друид. Ну же!
        Всегда спавший чутко - а по-иному здесь и не почивали - молодой человек приоткрыл глаза:
        - Что, уже утро?
        - Почти. Тс-с! Кто-то пробирается сюда из-за деревьев. Я слышала шаги.
        - Так, может, Мердой или его домочадцы. Что-нибудь у костра забыли, либо замерзли. Вот и решили разжечь, погреться…
        Беторикс произнес это шепотом, невольно подстраивалясь под Литу - та тоже шептала, словно боялась, что кто-то услышит. Да кому тут было подслушивать-то? И зачем?
        - Вот… слышишь? Веточка хрустнула. А вот - сучок.
        - Слышу… с той стороны, где Мердой… Так, говорю же - забыл что-нибудь.
        - Нет, - упрямо прошептала Лита. - За чем ни попадя так вот, украдкой, не ходят. Уж, не задумал ли этот Мердой всех нас убить?
        - Да зачем ему нас убивать?! - Виталий едва не расхохотался - ну, ничего ж себе, предположение!
        О, упрямую девчонку было не переспорить! Сверкания глаз в темноте не было видно, но зубами скрипела - слышно. Ах, у нее же ведь…
        - Господин, давай, вылезем из шалаша и затаимся рядом! Пока еще не поздно… Давай!
        Девушка говорила очень убедительно, с самой неподдельной тревогой, тут же передавшейся и друиду. И Беторикс поддался влиянию, ибо находился сейчас вовсе не в туристской палатке и даже не в шатре реконов - полной копии римской военной палатки, а в шалаше, выстроенном в пятидесятом году до Рождества Христова, в лесу, в дикой Косматой Галлии, где каждый мог оказаться врагом, где нельзя было вот просто так, наплевательски, отнестись к интуиции, тем более к интуиции жителей этой эпохи.
        Не зря Лита так волновалась, не зря!
        Расположившись близ шалаша, за старой елью, молодой человек не то чтоб увидел - все же еще было темно, лишь небо на востоке белело, а, скорее, почувствовал чье-то присутствие. Да, кто-то явно пробирался к шалашу, осторожно ступая… Ага! Вот чья-то черная тень на миг загородила звезды… и затаилась, затихла. Если этот человек что-то задумал, то действовал наверняка - загодя подобрался и теперь терпеливо дожидался рассвета. В первом часу - едва начнет светать - самый сон. Тогда и развиднеется, тогда и…
        Беторикс покривил губы - ладно, подождем, посмотрим, что из всего этого выйдет? Рядом тревожно дышала Лита. Молодой человек поднял глаза - уже не только край, уже все небо светлело, начинало отливать бирюзой, лишь по краям все еще лиловело. И все же, наверное, достаточно уже света, пусть и такого - тусклого.
        Так решил и тот, кто прятался. Скользнул к шалашу змеей… И, чуть погодя, обескураженно высунул голову.
        Тут его Виталий и встретил. Вполне доброжелательно - сильным ударом в челюсть.
        Х-хэк! И ночной гость влетел обратно в шалаш, из правой руки его что-то упало в траву… Лита ринулась кошкой, подобрала, деловито показав «друиду»… изрядных размеров нож!
        Недолго думая молодой человек схватил врага за ноги, вытащил…
        Мердой застонал…
        - У-у-у-у!
        Видать, больно. Ну да, Беторикс бил от души - едва челюсть не выставил. Вот ведь, сволочь! Это вместо благодарности-то. Вот и спасай таких.
        - Вирид! - негромко напомнила Лита. - Я пойду, предупрежу?
        - Тогда уж кричи, - Виталий невесело усмехнулся. - Чего уж теперь.
        Девушка громко закричала… И, пока молодой человек сноровисто связывал подлеца Мердоя, юный проводник не заставил себя ждать. Левая рука его была обагрена кровью.
        - Что такое? - скосил глаза Беторикс.
        - Женщина, - кратко пояснил подросток. - Подползала ко мне с ножом. Пришлось ее ударить. Лит вовремя крикнул, я услышал.
        - Ну, слава богам, - расправив плечи, молодой человек смачно сплюнул в траву и приказал: - А ну-ка, давайте, соберите мне вместе всю эту семейку.
        Семейство убийц собрать вместе не удалось, дети уже успели скрыться, да Беторикс и не собирался их ловить - больно надо? Малы, что они еще могут-то? Это ж не змеи, которые даже маленькие ядовиты, пусть и не в такой степени, что взрослые особи.
        Кстати о взрослых… Оба супруга - если они были супругами - связанные спина к спине сидели у разожженного костра и зябко ежились. Естественно, не от холода.
        - Зачем? - доедая вчерашнюю похлебку, негромко спросил Виталий.
        Оба молчали.
        - Господин, - не выдержала Лита. - Дозволь мне их пытать!
        Молодой человек пожал плечами:
        - Не хотят говорить, не надо. Собирайтесь, нам предстоит еще долгий путь. Вирид, дружище, ты проводишь нас до дороги?
        - Конечно, - улыбнувшись, мальчишка кивнул. - Провожу и пойду в обратный путь, домой. Только… а с этими что?
        - С этими? - Беторикс скользнул по неудачливым киллерам безразличным взглядом. - А с этими - ничего. Мы уйдем, детишки их найдут, развяжут. Не думаю, чтоб они нас преследовали.
        - Нам в другую сторону, - наконец подал голос Мердой.
        - Собирайтесь, - не обращая на него никакого внимания, молодой человек накинул на плечи плащ, белый плащ друида. - Не будем терять времени, уходим сейчас. Ну? Что вы встали?
        - О, мой друид, - несмело произнесла Лита. - Ты так и оставишь их безнаказанными?
        - Боги накажут их, в том нет сомнения! - несколько пафосно провозгласил друид. - Собрались? Ну все, идем… А эти разбойники…
        - Постойте! - Мердой мотнул головой. - Я хочу кое-что сказать.
        - А я не хочу слушать! Просто некогда тратить на вас время. Перерезать горло - так мы не убийцы, - губы Беторикса искривила злая усмешка. - В отличие от некоторых.
        Несостоявшийся убийца дернул головой:
        - Мы не убийцы… Но могли ими стать. Не по злобе и не по воле богов - из страха.
        - Из страха? - обернувшись, переспросил молодой человек.
        - О, да, благородный друид, из страха. Из-за этого же змея кусает человека, тратя драгоценный яд. Мы боялись, боялись, что вы можете про нас рассказать, там… впереди… мы оттуда.
        - А! - догадался Виталий. - Так вы с той стороны. Просто попались навстречу. И решили отрезать нам голову - неплохая жертва Илексам, даже очень хорошая. Все верно, не с пустыми же руками в Бибракте идти.
        - О, нет, - мужчина дернулся и неожиданно заплакал, а следом зарыдала и его жена. - Нет, нет, мы вовсе не в Бибракте идем… Теперь уж все равно, теперь я могу сказать - мы идем в Римскую Галлию, в Нарбонну.
        - В Нарбонну? - молодой человек удивился. - У вас там родичи? А-а-а, вы - чьи-то люди, беглецы! Бежали от своего господина, так?
        - Нет, не так, благородный друид, - немного успокоившись, Мердой заговорил тихо, но твердо: - У нас не было господина, я сказал правду - мы жили в усадьбе, в своей собственной усадьбе. До тех пор, пока кое-кто из благородных не положил на нее глаз, предложив моей жене стать его наложницей, а мне и детям - рабами. И что было делать? У нас ведь нет закона, вернее - закон всегда у сильного. Кто сильнее, у кого воины - тот и закон, тот и власть. Ночью я поджег усадьбу и ушел. Думал пробраться в Нарбонну, к римлянам, слыхал от купцов, что у них не так, что у римлян закон - один для всех. И моя собственность - это моя собственность, и никто не может ее просто так отобрать, а меня и моих близких сделать рабами! Как поступил благородный Эльхар.
        - Эльхар - ты сказал? - услыхав знакомое имя предателя-вельможи, заволновался молодой человек.
        Мердой кивнул:
        - Да, так его звали. О, это очень важный человек, о-очень важный. А мне плевать теперь на его важность, я уйду!
        - А где располагалась твоя усадьба? - на всякий случай уточнил Беторикс. - И что - она вся сгорела дотла?
        - Думаю, что так. Но земли там очень хорошие, и благородный Эльхар вряд ли оттуда уйдет. Выстроит новый дом, обнесет частоколом… Богатым и благородным - чем не жизнь? Это простым людям в Галлии жизни нет, а уж им-то…
        Мужчина с горечью сплюнул в траву и вздохнул:
        - Эти благородные… они делают с нами все, что захотят. Нет, нет закона!
        О, какими глазами смотрел сейчас на него юный проводник Вирид, сын Катуманда! Даже хотел что-то спросить… вроде бы… Но побоялся друида.
        - Знаешь что, дружище, - поднявшись на ноги, обратился к нему Виталий. - Ты нас далеко-то не провожай, просто укажи путь и возвращайся домой.
        Мальчишка вздохнул и опустил голову:
        - Если есть, куда возвращаться. Благороднейший господин Кельгиор - человек мстительный и злопамятный.
        Виталий ничего не сказал, лишь махнул рукой - поскорее в путь. В путь… Тем более, уже совсем рассвело, и наступающий день обещал быть куда более благоприятным, нежели вчерашний.
        Как и говорил проводник, долго идти не пришлось - километра через полтора тропинка вывела путников на широкую наезженную дорогу, грунтовую, но обихоженную, подсыпанную песком и щебнем.
        - Вам туда, - подросток показал рукой. - А я пойду, рад был услужить, великий друид. И с тобой, Лит, был рад познакомиться. Вы оба хорошие люди, знайте.
        - И ты, парень, неплохой человек, - Беторикс с улыбкой вытащил из поясной сумы золотой статер… тот самый, из общей с Литой доли. - Вот, возьми за труды.
        Мальчик хлопнул ресницами:
        - Я… я не могу. Это слишком дорого. И мне… мне никогда не сделать вам такого же подарка.
        - А и не надо! Мы ж с тобой больше не увидимся… никогда.
        - Ты славный парень, Вирид, - покосясь на «друида», подала голос девушка. - Да-да, правда-правда.
        Видно было, как нравилась подростку монета. Но он не мог ее взять просто так! Подумал… сбросил с плеч плащ:
        - Вот. Он очень хороший, крепкий. Берите. Или я его выброшу!
        А ведь и вправду - выбросит. Подумав так, Беторикс важно кивнул:
        - Спасибо за подарок, Вирид, сын славного Катуманда. Передай всему своему роду наш низкий поклон.
        - Передам. Прощайте.
        Низко поклонившись, мальчишка исчез в придорожных зарослях. Потом, чуть погодя, неожиданно вынырнул - снова поклонился «друиду», Литу же - Литу - обнял, как брата.
        И вот тогда, снова простившись, исчез, на этот раз - уже окончательно.
        - Неплохой паренек… - задумчиво промолвил Виталий. - Добрый, открытый, честный… Думаю, он сейчас развяжет наших несостоявшихся убийц.
        - Что?
        - И хорошенько расспросит у них дорогу в Нарбонскую Галлию. Для всей своей семьи, - молодой человек задумчиво посмотрел вдаль. - Да, у римлян тоже много несправедливости. Но закон там есть. Один. Для всех. А маленьким людям лучше жить по закону.
        - О, мой друид, - испуганно моргнула Лита. - Откуда ты знаешь, что…
        - От верблюда - далеко на юге, в пустынях, водится такой зверь. Ну, что сникла? Грустно?
        - Угу… правда-правда.
        - Тогда подними голову, вот так! Оп!!!
        - Ой… господин, можно тебя попросить? Больше не щелкай меня, пожалуйста, по носу.
        - Не буду. Если не выведешь. Правда-правда!
        И снова их осталось двое, господин и слуга. Точнее - служанка, еще точнее - просто попутчица. Или все же - не просто?
        Глава 7. Весна - лето 50 г. до Р. Х. Галлия
        Маленький оборвыш
        Цернунн, Камул, Рудиан - эта тройка богов особо почиталась арвернами, как паризии почитали Тараниса, Езуса, Тевтата, а эдуи - Сегомо, Эпону, Везуция. В каждом племени, у каждого народа имелись свои боги, каких-то общих, для всей Галлии, божеств не существовало, как долгое время не существовало и храмов - молились и приносили жертвы в священных местах: у источников, озер, рек, в рощах и среди горных кряжей. Почитались камни, священные растения, в первую очередь - дуб и омела, все те же родники, озера, реки - Граннос и Сирона, Бриксия и Луксовия. И, конечно же, поклонялись солнцу, его знаки - круг, свастика, колесо - изображались повсюду. А вот изображений богов не было, правда, все хорошо представляли себе, что Цернунн - сидящий со скрещенными ногами бог с ветвистыми, как у оленя, рогами, а Эпона - богиня-лошадь, а еще было божество в виде змеи с головой барана, Сегомо же представлялся эдуям не иначе, как с деревянным молотком и в паре с богиней-матерью.
        - Много у наших народов богов, хороших и разных, - сворачивая к главной площади, пошутил про себя Беторикс, на всякий случай сменивший белый плащ друида на якобы трофейный римский, красный, с белым подбоем, что более пристало облику бедного, но гордого искателя приключений, благородного воина из давно разорившегося рода, в образе которого молодой человек и явился в грозную столицу арвернов.
        Герговия представляла собой типичную галльскую крепость - оппидум - с торчащими среди каменной кладки концами каркасных балок, такую стену не мог пробить ни один таран. Крепость располагалась на возвышении, сам же город, если так можно выразиться - посад - растянулся вокруг кремля почти правильным кругом, в большинстве своем состоявшим из овальных в плане хижин - мазанок, с соломенными крышами, в которых ютились ремесленники, крестьяне и прочий люд. Ремесленные кварталы огородили себя бревенчатым частоколом, крестьянские же домишки располагались еще дальше, не защищенные уже ничем, да и кто бы смог огородить поля, луга, пастбища…
        В городе чувствовалось приближение праздника - завтра, точнее - уже сегодня ночью - все жители и целая куча приезжих отмечали День трех богов, что примерно соответствовало календарной дате начала лета. По этой причине в Герговии скопилась чертова уйма народу, гости приехали из другой большой крепости - Аварика, из дальних хуторов и деревень. Все радовались, еще бы - за-ради праздника сам великий вождь славный Верцингеторикс обещал всем дармовое угощения и пиво, которое с утра уже варили во всех заезжих домах, во всех корчмах и харчевнях, от чего на кривых улочках города стоял такой запах, что Виталий не раз и не два уже сглотнул слюну. Впрочем, не только он один, многие - считалось, что до ночи пить хмельное нельзя, никто и не пил, опасаясь оскорбить богов, в честь которых на рыночной площади уже громоздилась целая гора свеженьких, только что отрубленных голов - друиды начинали праздник заранее.
        Никто на эти головы особенно-то и не смотрел - привыкли. Все занимались своими делами: продавцы продавали, покупатели приценивались и громко, с азартом, торговались, оглашая округу шутками, клятвами и руганью.
        Беторикс неспешно прошелся меж торговыми рядами, иногда оборачиваясь - где там Лита, не отстала ли, не потерялась? Тревожился, хотя, казалось, что ему теперь до этой девчонки? Отделаться бы от нее, отвязаться - что, кстати, и в ее интересах тоже, ибо находиться с друидом и дальше было просто опасно. Все так, однако, прогнать девчонку у Виталия не поворачивался язык. Все ж, сколько вместе пережили за долгий путь. Да и прогонишь - и куда бывшая жрица пойдет? Разве что прибьется к какому-нибудь благородному - в челядь. Так этого «благородного» для начала еще нужно найти. Который бы взял.
        Молодой человек и сам изображал из себя потенциального клиента, умелого воина, ищущего хозяина и покровителя. Конечно, была бы лошадь - стало бы легче, тогда сразу ясно - раз верхом, значит, благородный человек, «всадник». Увы, на коня банально не хватало денег, дай бог купить Лите меч или секиру, что-нибудь, чтоб походила на воинского слугу.
        Завидев наконец кузнечный ряд, Беторикс обернулся:
        - Ты хоть мечом-то владеть умеешь?
        - Никогда не пробовала, мой друид, - честно призналась девушка. - Но я научусь, правда-правда.
        Молодой человек хмыкнул:
        - Кто б сомневался!
        - Вай, вай, благороднейший господин! - давно уже заприметивший потенциального покупателя торговец - толстый, в три обхвата, вислоусый дядька с широким, закрывающим почти половину жирного брюха, поясом и накинутым на плечи сагуме - наконец подал голос.
        - Тебе нужен меч, уважаемый? О, нет, я вижу, меч у тебя уже есть. Значит - секира! Вот, смотри, о, благороднейший, это замечательный топор, не пожалеешь!
        Искоса посмотрев на свою спутницу, Беторикс покачал головой - тяжелая секира ей явно не подходила.
        - Мне бы чего-нибудь такого… для мальчика.
        - Для твоего воинского слуги, господин? Понимаю, понимаю, - торговец (скорее все же это был подмастерье, а может, и сам кузнец, выставивший свои изделия к празднику) задумчиво оглядел тускло блестевшее на солнце оружие. - Вот! Вот это копье - то, что надо!
        Он протянул увесистую рогатину, от одного взгляда на которую было уже ясно, что Лита не сможет не только овладеть им, но даже и таскать умается.
        - Я оч-чень ловко кидаю ножи, ты забыл? - улучив момент, прошептала девчонка на ухо.
        - А, ну да, ножи… - молодой человек склонился, выбирая кинжалы. - Мне вон тот… и тот… и вот этот.
        Обычные были ножики, видно, что выкованные не то что бы сикось-накось, но… не для себя и не на заказ, а именно что для праздника - авось, кто и прельстится, купит, те же крестьяне с окрестных селений. Обычные, из мягкого железа, клинки… Метать-то, что нужно - не жалко!
        - И еще вот этот, - потрогав пальцем понравившийся кинжал, Лита заплатила за него лично.
        Впрочем, деньги у них считались общими, как-то так само собой получилось, и девушка не протестовала, хотя золотых массилийских статеров у нее лично оказалось больше. Наследница убитого друида. Ею же и убитого… Ею? Беторикс поспешно прогнал нехорошие мысли. Вот еще одна причина того, почему он не мог просто так взять и прогнать девчонку - получается, сам же ее подставил, использовал (использовал без всяких там глупостей, исключительно в качестве проводника), а теперь вот - бросает на произвол судьбы. Нехорошо это было бы, не по-мужски как-то и уж вовсе не по-благородному. Ладно, пусть пока в оруженосцах походит.
        Подумав, молодой человек купил еще и дротик - короткое метательное копье, галльскую копию обычного римского пилума. Не очень-то он и тяжел, вполне на плече таскать можно, чтоб не приставали с вопросами, чтоб сразу было ясно, кто есть кто.
        Экипировавшись таким образом, молодые люди еще пошатались по рынку, прицениваясь к красивым разноцветным тканям, деревянной и глиняной посуде, фибулам. Ничего покупать больше не собирались, просто бродили, прислушиваясь к разговорам, иногда и сами вставляя реплики. Бродили с определенной целью - отыскать пристанище хотя бы на ближайшие дни, что оказалось не так-то и просто - праздник, народцу пришло-приехало уйма. Даже на улицах, не говоря уже о заезжих домах, было тесновато - не протолкнуться. И все же хоть что-то нужно было найти, не ночевать же на улице! На крайний случай, пойти на окраину да попроситься в какую-нибудь деревенскую хижину, всяко уж не откажут. Но это именно что на крайний случай…
        - Корчма? - торговец тканями озадаченно подергал ус. - Не знаю даже… Сейчас же праздник, все переполнены. Не знаю, найдете ли вы пристанище хоть где-нибудь. Хотя… есть один постоялый двор, но далеко, за частоколом, близ Нарбонской дороги.
        - Близ Нарбонской дороги? - путники переглянулись. - А далеко - это сколько?
        - Две левки, может, и все три, кто их там считал-мерял?
        Километров пять, как минимум, действительно, не близко. Но, ничего другого, похоже, не оставалось, туда вот, по указанному адресу, и отправились благородный воин и его верный слуга - к Нарбонской дороге.
        В прозрачном голубом небе ярко светило солнышко, с гор, принося приятную прохладу, дул легкий ветерок, в лугах за частоколом беззаботно порхали разноцветные бабочки и птицы. Прилегающая к Герговии местность оказалась весьма населенной - тут и там виднелись многочисленные деревни, по дороге то и дело попадались запряженные мулами возы, груженные свежим сеном и глиной для всяких строительных нужд.
        Постоялый двор, как и говорил торговец, располагался возле самой дороги, на просторной поляне, окруженной платанами и пышным орешником. К большим деревянным воротам от дороги вела широкая липовая аллея, с наезженной телегами колеей. Окружавший «гостиницу» невысокий частокол, скорее, предназначался для защиты от зверей и мелких воришек, нежели от врагов - слишком уж он был хлипким. Тем не менее, постоялый двор произвел на путников вполне благоприятное впечатление - чисто выметенный двор, выбеленные строения, даже крыша на длинном приземистом доме не соломенная, а деревянная, из липовой дранки.
        Возы на дворе, конечно, имелись, а вот коновязь была пуста - верный признак, что никого из благородного сословия в сем «мотеле» нет, раз уж лошадей не видно. Что, вообще-то, было и к лучшему: нет благородных - нет и пьяных драк, глумливого хвастовства, неистовой гульбы до утра и всяких прочих «разборок».
        По двору деловито сновали слуги: таскали дрова в летнюю кухню, месили ногами глину, как видно, для затеянного хозяином ремонта, сгружали с возов сено в длинный сарай.
        Владелец двора, вышедший навстречу гостям из дома (ну, а как же - о путниках уже доложили слуги), оказался крепким кряжистым мужчиной на вид лет сорока или что-то около того, с огромными ладоням и красным курносым лицом, наверное, более уместным где-нибудь под Рязанью, нежели здесь. Поправив для пущей важности накинутый на плечи плащ с вышитым в виде желтых свастик узором, хозяин поклонился гостям и представился, назвавшись Сегумом Кровопийцей.
        Да-да, вот именно так! Виталий даже закашлялся - ну, ничего же себе, прозвище для хозяина придорожной корчмы! Кровопийца - это ж надо же!
        - Я скот обычно по осени забиваю, - с самой доброжелательной улыбкой пояснил хозяин «мотеля». - И крови бычьей выпить люблю - вот так и прозвали.
        - Ага, - покивал молодой человек. - Понятно. А я - благородный Бет… Альфонс сын Додина из древнего, но, увы, пришедшего в полное разорение рода.
        Корчемщик понятливо кивнул:
        - Ко мне много таких заходит. Всяко бывает - война, мор. Был могучий род - и нету, как корова языком слизнула.
        - Так-так, - Беторикс многозначительно вздохнул. - Вот и мой род захирел, даже коня пришлось отдать за долги. Один вот слуга и остался. Слишком юн, зато верен.
        - Так частенько и случается, - пропуская гостей в дом, заметил Сегум Кровопийца. - Времена такие, даже благородным иногда приходится выбирать - кого оставить, коня или слугу. Обычно коня предпочитают.
        - Но ведь и без слуги благородному господину невместно!
        - И это верно. Прошу, прошу, проходите. Что желаешь на ужин, благородный господин Альфонс? Выбирай, я велю приготовить.
        Пригнувшись, чтоб не удариться лбом о низкую притолоку, Виталий какое-то время не мог ничего разглядеть, попав в полутьму сразу после яркого солнца. Хозяин пошире распахнул дверные створки - окон в доме не имелось, свет, кроме дверей, проникал внутрь лишь через дымовое отверстие в крыше. Вообще, внутреннее устройство «мотеля» больше напоминало «длинный дом» германцев, нежели типично галльское строение, и удивление гостей вовсе не укрылось от проницательных глаз Сегума.
        - Что, никогда такого не видели? Многие удивляются. А секрет простой - когда-то я выкупил у римлян рабов - крепких парней, не для жертвы, а себе в работники, старые-то мой двор к этому времени сожгли, так, кое-что уцелело. А рыбы - парни эти - называли себя тевтонами, говорили промеж собой непонятно, а со мной - как римляне, на латыни.
        - Так ты и латынь знаешь, господин Кровопийца?
        Корчемщик почмокал губами:
        - Называйте меня лучше - дядюшка Сегум. Знаю латынь, как не знать? Много где побывал, много с кем общался. Как не знать… Вот, выбирайте себе местечко для ночлега. Хотите - слева, хотите - справа.
        М-да-а… Беторикс сдержал эмоции - не хотелось обижать столь гостеприимного хозяина, но, право слово, лучше бы его рабы оказались римлянами - выстроили бы обычную римскую гостиницу, двухэтажную, с расположенной на первом этаже таверной. А тут… Тут - типичный барак и по обеим стенкам - широкие помосты-нары, застеленные свежей соломой и кое-где задвинутые плотными занавесками.
        - Вот, там где завешено, там занято, - любезно пояснил хозяин. - А все остальное - свободно. Целых два места! Повезло вам, могло бы и этого не быть - праздник! Выбирайте любое.
        - А два сразу можно взять? - подумав, поинтересовался Беторикс. - Одно для меня, другое - для слуги.
        Сегум Кровопийца задумчиво почесал затылок:
        - Ну, если других постояльцев не будет… Вообще-то слуги обычно ночуют у господ в ногах. Тут просторно - сами видите.
        - Мы хорошо заплатим, дядюшка Сегум! - молодой человек вытащил деньги. - Просто я привык спать один.
        - Ладно, - углядев монеты, покладисто согласился корчемщик. - Но, сам понимаешь, доблестный господин Альфонс, тогда все это будет стоить ровно в два раза дороже.
        - Конечно, конечно, я сразу и заплачу. Сколько нужно?
        - А что за монеты у вас? Может, выйдем во двор, под навес? Там, кстати, и трапезная.
        Устроенная под тенистым навесом трапезная - просто длинные скамейки и столь же длинный стол - понравилась гостям куда больше, нежели, собственно говоря, «номера». Кусты шиповника, сирень, смородина - пахло так, что дух захватывало, да и вообще, верно, отбивало запах пищи.
        - Хорошо здесь у тебя, дядюшка Сегум, - одобрительно кивнул молодой человек. - Уютненько!
        Хозяин постоялого двора внимательно разглядывал монеты. Этакий алчный ростовщик-сребролюбец, очков только для пущего антуража не хватает.
        - Массилийские статеры! - приглядевшись, взволнованно произнес корчемщик. - Даже на зуб пробовать не буду, знаю - золото в них отличное. Такие - с таким вот рисунком - года два назад чеканил благороднейший Каркант, властелин Синего ущелья. Но он ими конечно же не расплачивался, так, для себя начеканил - золота было в избытке. Для похвалы, для подарков… - дядюшка Сегум немного помолчал, а потом процедил, на этот раз даже с каким-то осуждением: - И еще такие монетки благородный Эльхар, сын Гартумета чеканил. Только золото, пес худой, бодяжил, не боясь всех богов. Вот я и смотрю - не его ли изделия, уж извини. Вижу теперь - не его.
        - Ага, ага, - Беторикс оживился, услыхав знакомое имя - имя интригана и предателя, имевшего при дворе Верцингеторикса весьма большое влияние.
        - Эльхар, говоришь, того благородного всадника зовут?
        - Да, так, - пожевал губами Сегум. - Не встречаться бы никогда ни с ним, ни с его денежками.
        Вообще-то, по большому счету финансовую деятельность благороднейшего Эльхара нельзя было назвать изготовлением фальшивых денег, ибо деньгами в подлинном смысле слова (то есть средствами обмена и платежа) чеканенные многими вельможами монеты, собственно говоря, не являлись, служа лишь материальным воплощением гордости и спеси, как, скажем, какой-нибудь пошлый «Лексус» или «Роллс-Ройс» у разжиревших до безобразия российских нуворишей.
        - Дядюшка Сегум, - расплатившись, Беторикс неспешно убрал лишние монетки. - А благородный Эльхар… он где живет? Я слыхал, он тут виллу себе выстроил где-то неподалеку? Говорят, отобрал у какого-то бедолаги усадьбу.
        - Верно говорят! - светлые глаза хозяина постоялого двора вспыхнули гневом, впрочем, тут же унявшимся. - Знал я этого бедолагу, про которого ты говоришь, благородный Альфонс, и семью его знал. Ободрал его Эльхар, как липку, в раба превратил, в слугу! А потом этот бедолага вдруг сгинул, пропал. Со всей своей семьей и сгинул. Так уж устроили боги - у сильного всегда бессильный виноват.
        Кто это сказал про сильного и бессильного? - вдруг подумал Виталий. Крылов? Или Лафонтен? В общем, в какой-то басне написано.
        - Ты вот рассказывал про Эльхара, дядюшка Сегум, - словно бы что-то припоминая, протянул молодой человек. - А мне вспомнился другой вельможа, некий благороднейший всадник по имени Камунориг. Ты про такого не слыхал?
        При одном только упоминании Камунорига хозяин постоялого двора изменился в лице! Даже монетки, которые вертел в руках, едва не выронил в траву.
        Беторикс даже забеспокоился:
        - Что, что с тобой, уважаемый? Я что-то не то спросил?
        - Тс-с!!! - оглядевшись вокруг - кого, интересно, ему здесь было опасаться? - Сегум Кровопийца резко понизил голос почти до шепота. - Не надо так громко!
        - А что? Почему не надо? Я ведь просто спросил… о знакомом моего знакомого.
        Корчемщик закашлялся:
        - Вижу, ты хороший человек, благородный Альфонс. Не как другие, ничем не кичишься… заплатил вот достойно. Хочу предупредить - у нас тут, в Герговии, за некоторые вопросы могут язык отрезать или сделать еще чего похуже! Ну, ты и спросил… Камунориг! Нашел знакомого. А сам-то знаешь, что этот Камунориг - подлый предатель и враг?!
        Молодой человек хлопнул ресницами:
        - Камунориг - предатель?! Не может быть!
        - Может, может, поверь, - дядюшка Сегум невесело усмехнулся. - Не знаю, что уж у них там, при дворе, произошло, может, дело и темное, однако Камунориг бежал и был объявлен предателем. И каждый, кто знает, где он скрывается, обязан донести кому-нибудь из благородных вельмож!
        - Ах, вон оно что, - протянул Виталий.
        Его собеседник покивал:
        - Вот то-то и оно! Смекаешь, о чем я тебе толкую? Сам меньше болтай и слуге своему скажи. Да что там говорить, хорошо, что ты на меня нарвался, а спросил бы кого-нибудь в городе? Уж давно пытали бы в крепости… и тебя, и твоего слугу.
        - Понял тебя, дядюшка Сегум, - молодой человек озабоченно осмотрелся вокруг и тихо спросил: - Позволь еще вопрос… тоже, может быть, не очень приятный.
        Хозяин постоялого двора махнул рукой:
        - Спрашивай, благородный Альфонс, спрашивай, коль уж начал. Это только в Герговии спрос дороже жизни стоит, а у нас здесь - можно. Не со всеми, правда. Со мной - да.
        - Алезия! - тут же выпалил Беторикс. - О ней что-нибудь слышал? Имя запоминающееся, такое же, как зовется и славная крепость эдуев.
        - Алезия? - нахмурившись, переспросил Кровопийца. - О-ой, паре-е-ень… Уж не о колдунье ли ты говоришь?
        Виталий подскочил на скамейке:
        - О колдунье?! Вот как! Ее тоже оговорили? Что с ней? Где она?
        - А нигде! - снова усмехнулся корчемщик. - Вернее, никто не знает - где. Я так думаю - с Камуноригом бежала, а куда - одни боги знают. К слову сказать, славная была женщина, у нас, в Герговии, ее многие знали - открыто жила. Муж ее где-то пропал, не ясно было - то ли вдовой ее считать, то ли нет.
        Молодой человек взволнованно потеребил бородку:
        - А ты откуда про нее знаешь, дядюшка Сегум?
        - Откуда и про Камунорига твоего - слухи! Городок у нас небольшой, почти все друг друга знают, я говорю о старых жителях, а ведь с Верцингеториксом из Алезии приехали многие. Вот и женщина та, о которой ты спрашивал, - она тоже приехала.
        - И где же она жила?
        - Как все вельможи - в крепости. Слуги потом, после ее бегства, исчезли. То ли запытали их до смерти, а, скорей - они сразу к ней приставлены были. Так, для пригляда.
        - И что же, никто ничего не знает?
        - Знал бы кто - давно б их нашли. Не-ет, куда-то далеко они убрались, я вот думаю - может, в Британию даже!
        В Британию! Хорошо хоть не в Америку… за неоткрытием последней. Действительно - только слухи? Или правду говорят?
        - Что, точно - в Британию?
        - Сказал же - знал бы кто!
        Что ж, понятно. Беторикс покачал головой и, заказав ужин, отправился со слугой прогуляться - привести мысли в порядок. Ну, хоть что-то узнал. Самую малость, да и то - бабушка надвое сказала. Та-ак… Дядюшка Сегум сказал, что Алезия в крепости жила, в доме… И что многие ее знали, так что выяснить адрес не составит труда… Ха - адрес! По-современному думать начал! Ладно, пусть так. Выяснить, где жила, установить дом, а там… если слуг нет, так осторожненько расспросить соседей. Уж всяко, хоть какая-то информация да всплывет, и будет она куда достовернее, нежели та, которую поведал корчемщик. Значит, нужно идти в крепость! Ага… идти. В самое логово! Эльхар, Камунолис, все прочие вельможи. А еще их рабы, амбакты, военные слуги. При дворе мятежного вождя его, Беторикса, каждая собака знает! Выходит, никак нельзя самому идти… Послать Литу? Кстати, а не пора ей перестать в мальчишечьем платье ходить? Нет, не пора. Девушка, женщина в древнем обществе - никто и звать ее никак. Только царицы да вдовы хоть какие-то права имеют и, даже можно сказать, - свободу. Остальные же полностью зависят если не от мужа, так
от отца, от всех прочих родичей. Верный, странствующий со своим господином, слуга никаких подозрений не вызовет, а вот служанка… верная спутница… Самому смешно!
        Молодой человек повернул голову и тихо позвал:
        - Лита!
        Собиравшая цветы девушка встрепенулась и, бросив свое занятие, подбежала ближе. Поклонилась:
        - Я здесь, мой дру… благороднейший господин!
        - Завтра с утра ты отправишься в крепость. Если начнут спрашивать, ответишь, как есть - мол безродный слуга, потерявший всех и ищущий себе нового господина, - Беторикс скептически осмотрел девчонку и хмыкнул: - Оденешься погрязней, это платье слишком шикарно. Надеюсь, у нашего доброго дядюшки Сегума сыщется какое-нибудь подходящее тряпье. Да! И испачкай чем-нибудь лицо… сажей, что ли… слишком уж ты завлекательно выглядишь. А вот прическа - да, замечательная, еще больше ее разлохмать.
        Понятливо кивнув, Лита лукаво прищурилась:
        - Можно мне сказать, господин?
        - Говори.
        - Это насчет твоих волос, господин… Все равно можно?
        - Сказал же уже! Чего кота за хвост тянешь?
        На розовых губках девушки заиграла ехидная улыбочка:
        - Осмелюсь сказать, твои волосы - не волосы благородного человека! Слишком короткие.
        - Да уж… обкарнала ты меня, постаралась, - отмахнувшись, вынужден был согласиться Виталий. - То-то я и смотрю, наш корчемщик обращается ко мне запросто. Небось, не видит во мне благородного.
        Бывшая жрица хихикнула:
        - Да уж, подкачали твои волосы, мой господин. Правда-правда! Так что мне там, в крепости, делать?
        - Ах, да, - молодой человек перестал приглаживать волосы и дальше уже инструктировал подопечную очень серьезно, ведь от этого зависела ее жизнь. И - его.
        - Будешь ходить, выспрашивать чего покушать - как все попрошайки делают, а главное - узнай, где не так-то давно жила некая молодая особа по имени Алезия, ее еще могут называть колдуньей.
        - Та самая, о которой ты расспрашивал дядюшку Сегума? - склонив голову набок, словно бы между прочим поинтересовалась Лита. - Ой! Ой! Только не надо щелкать меня по носу, мой благороднейший господин! Ты ж обещал, правда-правда.
        - Ла-адно, не буду… - Беторикс хмыкнул в кулак и откашлялся. - Уши бы тебе оборвать - слишком уж они у тебя длинные, то что не надо слышат.
        - Я так понимаю - мои уши завтра в крепости очень даже кстати будут!
        А ведь уела девчонка, уела! Молодой человек, не зная, что на это ответить, лишь мотнул головой да продолжал инструктаж дальше:
        - В общем, расспросишь про эту Алезию, все запомнишь, выяснишь, где жила. Сама в тот дом не ходи, загляни в соседние - на жизнь пожалуйся, попроси чего-нибудь покушать. Заодно - потихоньку, только у слуг, выясни, что они про своих соседей - Алезию - знают. Напрямую ничего не спрашивай, все, как бы невзначай, к слову… вот, как меня сейчас про прическу спросила. Все поняла?
        - Все, мой господин, - вмиг перестав улыбаться, девушка со всей серьезностью поклонилась. - Не переживай, я все исполню в точности, и даже более того.
        - Вот я и боюсь, что - «более того»! Ничего лишнего не делай, поняла?!
        Лита молча поклонилась.
        Ненужную одежку для слуги молодой человек спросил у трактирщика еще вечером, сразу же после обильного ужина. Дядюшка Сегум не отказал, велел слугам дать «мальчишке» какое-нибудь тряпье.
        Спалось Виталию не очень-то хорошо, во-первых, в постланном на помост сене, похоже, оказались блохи, а во-вторых, все постояльцы - а было их немало - хором храпели, переругивались, кричали во сне. Вот так «мотель», попробуй тут выспись.
        Лита, впрочем, спала хорошо и крепко и, встав на рассвете вместе со всеми, выглядела свежо и мило. Вот это и плохо, что мило.
        - Сажи из очага принеси.
        Девчонка проворно исполнила приказание, после чего, вместе со своим господином покинула постоялый двор, прихватив выданное дядюшкой Сегумом тряпье.
        Там же, на цветочном лугу, Беторикс велел «слуге» переодеться и тщательно осмотрел костюм, состоящий из коротких, едва прикрывавших коленки, брак, рваной туники и драного, крашенного черникой, плаща, давно выгоревшего на солнце.
        - Башмаки тоже снимай. Снимай, я говорю! Ноги сажей вы-мажь… и лицо - погуще… Эх, горе ты мое, дай-ка, я сам. Ну вот, вроде ничего… Эн, нет! А ну-ка, переодень тунику.
        - Зачем, мой господин?
        - Одень, говорю, задом наперед.
        - Но…
        - Видишь, прорехи тут какие… пусть уж лучше через них лопатки твои просвечивают, нежели грудь. Тем более, сзади-то дырки можно и плащиком прикрыть.
        - Так плащик тоже дырявый.
        Последним штрихом к костюму Гавроша оказалась козья шапка - кервезия, с утра выпрошенная Виталием у какого-то хозяйского раба, настолько старая и грязная, что страшно было взять в руки.
        - Вот теперь - хорошо! - нахлобучив кервезию девушке на голову, Беторикс довольно потер руки. - Вот теперь - славно. Экий Давид Копперфильд получился. Оливер Твист! У Курского вокзала стою я ма-а-алодой, поада-айте, Христа ради, червонец за-а-ала-атой.
        Внезапно пришедшую на ум песенку молодой человек пропел, естественно, по-русски. Что отнюдь не вызвало удивления у жрицы - она давно знала, что Беторикс - чужак. Только очень-очень хороший чужак, куда лучше многих своих… правда-правда!
        Виталий лично проводил Литу до перекидного мостика через глубокий ров, не под руку, конечно, проводил - шагал в отдалении, незаметно. И также лично убедился, что переодевание свое дело сделало - никто к «убогому сорванцу» не вязался, а проходившие мимо женщины с большими, полные всякой снеди, корзинами, плетенными из старого лыка, даже опасливо ускоряли шаг да постоянно оглядывались. Ышш, шантрапа! Как бы што не украл! С этакого-то оборванца станется.
        Лита и в крепость проникла точно так же - правда, один из воротных стражей все же хотел шугануть оборвыша, да махнул рукой - пес с ним. Пущай побирается, беднякам да нищим тоже как-то жить надо.
        Убедившись, что девчонка дошла куда надо, молодой человек поспешно вернулся обратно на постоялый двор, где и принялся ждать. А ждать да догонять, как известно - хуже нет! Вот и Виталий маялся, ходил по двору из угла в угол, потом ушел все на тот же луг, завалился в траву, гадая - правильно ли поступил? Не зря ли послал Литу? С другой стороны, а кого ему еще было послать? Более преданного, и даже, наверное, можно уже сказать - родного - человечка у Беторикса сейчас не было. Вообще никого не было, кроме Литы. В конце концов, эта несколько взбалмошная девчонка сама за ним увязалась, да Виталий ее и берег как мог. Ладно, черт с ней, если мало что узнает - вернулась бы по-хорошему обратно. Нет, лучше бы хоть что-то вызнала - не зря б тогда посылал, волновался. А так…
        Виталий уже и посидел, и повалялся, и даже, сорвав ромашку, принялся было гадать - «придет - не придет», да испугался сглазить - бросил. Должна, должна вернуться - не столь уж и сложное задание. Шушеру разную мелкую порасспросить - экое дело.
        А солнце-то уже на полдень… а вот и к вечеру поклонилось, скоро смеркаться начнет… Не увидеть бы девчушкину голову в общей куче! Головы… отрубленные головы. Это что же у галлов за страсть такая?! Жуткая первобытная страсть, да и сами они первобытны - род, племя - вот это главное. А вот у римлян уже сейчас - иначе. Там и личность, и патрия - Отечество! Отечество! А тут… одни родо-племенные разборки!
        Виталий невольно прикрыл глаза, представив, каким цветущим краем была Римская Галлия! Каким она стала бы, если б тогда, при Алезии, победил Цезарь. Как, в общем-то, и было бы, не вмешайся некий господин Замятин. Как и должно быть на самом деле. Ведь в настоящей истории победили римляне, Верцингеторикс был пленен и вскоре казнен в Риме. Друидов прижали к ногтю, знать, а за ней и простолюдины постепенно романизировались, и все зажили, в общем-то, не так уж и плохо, особенно после знаменитого эдикта Каракаллы, дарующего всем жителям провинций права римских граждан. Конечно, идеализировать не надо, все было - и эксплуатация никуда не делась, и классовая борьба - движение багаудов достаточно вспомнить. Но ведь все это и в Риме было, а в провинциях стало - как в Риме. Быть частью великой империи, находиться под стражей ее законов, ее солдат - это и есть то, что вот сейчас уже так нужно было здесь, в Галлии, многим. Тому же незадачливому убийце Мердою и его семье. Даже Вириду и Катуманду.
        И это ведь он, Виталий Замятин, своими собственными руками устроил… можно сказать - задержал развитие Галлии! По настойчивой просьбе некоего господина Васюкина, которому это зачем-то надо. Зачем? Социальный эксперимент решил провести, эмпирик хренов! А еще интересно, все то, что получилось, это вот страшненькое галльское общество - с человеческими жертвоприношениями, культом мертвых голов и - самое главное - с гнусным олигархическим мироустройством и кулачным правом.
        Алезия, Алезия… найти бы тебя побыстрей, а уж потом… потом разбираться со всем прочим.
        Пока молодой человек размышлял, уже стало смеркаться, небо поблекло и начинало становиться лиловым. Загорелись первые звезды, и молодой месяц закачался над старым платаном, словно бы говоря - пора ей вернуться, пора бы!
        Покинув луг, Беторикс, не сворачивая к постоялому двору, зашагал по аллее, помахал едущим мимо возам. Возчики отозвались, дружелюбно улыбаясь. Славные люди, славные…
        Одиноко бредущую фигурку он заметил еще издали - как раз на фоне заката. Черная, маленькая, в смешной шапке… Лита? Или какой-нибудь пастушонок?
        Не на шутку волнуясь - не робот все же - Виталий быстро зашагал навстречу… Действительно - пастушонок. Шапка-то не та! Та была из козьей шкуры - кервезия - а эта круглая, кожаная…
        - Не меня ль ты встречаешь, мой господин?
        Господи! Что это? Не показалось?
        - Лита? Клянусь всеми богами, я тебя не узнал!
        Не скрывая радости, молодой человек обнял девчонку, похлопал по плечу… и даже от избытка чувств поцеловал в лоб.
        - Ах, мой господин… Лучше б ты поцеловал меня в губы. Я б и сама… да не решаюсь.
        - Правильно делаешь, что не решаешься. Мала еще! Да и вообще, ты мне - как младшая сестра. Глаз да глаз - присмотр всегда нужен.
        Они так и пошли по дороге - вернувшаяся наконец Лита и ее молодой господин.
        - О, благороднейший господин мой, давай присядем там, между липами, - повернув голову, негромко предложила девушка. - Там я тебе все и расскажу, а ты уж решишь - зря или не зря сходила.
        Виталий рассеянно кивнул:
        - Давай.
        Он все еще не мог прийти в себя от радости - вернулась девочка, вернулась! Да еще и узнала что-то… Ну, совсем молодец!
        Где-то на самом краю неба еще голубели остатки дня, все же остальное было затянуто синим, лиловым, сиреневым, а на западе - золотисто-алым. Мигали звезды, и месяц сверкал серебром, и где-то рядом пел свою песню сверчок. И так было хорошо сидеть, слушать…
        - В том доме, где жила вельможная дама Алезия, полно каких-то людей, я так полагаю - чужих, может быть, там даже засада. Поначалу-то я именно так и подумала, правда-правда, но потом от Париска, раба в одном богатом доме, узнала таки… ой, он такой смешной, этот Париск и все время улыбается… так вот, узнала, что Алезия и брат ее, именем Кариоликс…
        Беторикс закусил губу - Господи… Кари! Вот и этот нашелся, вернее - появилась и о нем весточка. Хоть что-то.
        - …они все покинули свое жилище давно, еще зимою, а там облава была, но, никого не нашли, а искали, а люди до сих пор считают, что какой-то важный вельможа даму Алезию предупредил, как того вельможу зовут, я так и не узнала…
        Камунориг! Больше некому.
        - А потом он и сам бежал!
        Точно. Он!
        - Все - из-за связи с римлянами.
        А вот это - враки. Интриги, интриги - больше-то тут что?
        - Еще у того смешного Париска, раба, есть приятель - тоже смешной, круглоголовый, так он меня спросил - чего это я тут выспрашиваю? Я и ответила - мол, из любопытства. Просто интересно все про людей знать, он и отстал, сказал только, что если кому интересно, то у колдуньи… они все госпожу Алезию почему-то колдуньей считают… так и этот смешной… забыла, как его… он-то и сказал, мол, у колдуньи один верный слуга остался, зовут - Амбринум…
        - Как-как? - услыхав почти знакомое имя, быстро переспросил Беторикс: - Может, Амбриконум?
        - Вот именно так и есть! Так вот, этого Амбриконума завтра вечером можно будет увидеть на празднике трех богов, в Священной роще. Круглоголовый сказал, что знает, где его искать. Мол, он и сам там будет, слева от жертвенника. Так и сказал, но… попросил денег. Если, мол, я вдруг туда приду - ни за что просто так не покажет.
        - Та-ак… - переваривая полученную информацию, молодой человек задумчиво посмотрел на луну. - Ну, а ты что?
        - А я, как ты учил, ни «да», ни «нет» не сказала. Просто сбежала тихонечко. А бегаю я быстро!
        Порывисто обняв девушку, Беторикс крепко поцеловал ее в губы:
        - Какая же ты все-таки умница, милая Лита! Эй-эй… только вот наглеть не надо… Всего один поцелуй, братский… Ум-м…
        Позади, на дороге, словно прикрикивая на затаившуюся за деревьями парочку, утробно замычал мул.
        Глава 8. Весна - лето 50 г. до Р. Х. Галлия
        Праздник трех богов
        - Ты только покажешь его - и домой! - со всей строгостью предупредив Литу, Беторикс с подозрением огляделся вокруг.
        Все происходящее ему активно не нравилось. Во-первых, не нравилась сама Священная роща, по сути своей - густой и почти непроходимый лес, чаща, лишь кое-где были прорублены узенькие аллейки, ведущие к большой центральной поляне, на которой и происходила мистерия - языческие пляски и завывания перед золотым идолом рогатого бога. Этот бог не нравился - во-вторых, в-третьих - не нравились друиды с серебряными серпами, плотоядно посматривавшие в сторону своих будущих жертв, в большинстве своем - безродных пленников, впрочем, судя по одеждам, имелись среди них и особы благородных кровей. Что ж, тем приятнее будет богам.
        В-четвертых, Виталию не нравились все собравшиеся здесь люди - слишком уж они были возбуждены, слишком жаждали крови.
        В-пятых, не нравился Верцингеторикс. Во-он он как раз показался верхом на белом коне в окружении вельмож, в числе которых молодой человек тут же узнал своих главных врагов - предателей, завистников и интриганов. По левую руку от вождя, чуть придерживая коня, восседал в седле высокий светловолосый мужчина лет тридцати пяти - сорока, бледное надменное лицо его, казалось, сейчас проткнет острым подбородком грудь. Благороднейший Камунолис, светлейший князь по здешним меркам. По правую руку от повелителя другой вельможа - тучный толстяк Эльхар. Лицо недоброе, губы тонкие, змеиный взгляд. Ах, какие у него холеные ногти! Небось, не одна рабыня старалась, несколько - стригли, полировали, подтачивали…
        Богатые плащи играли на солнце драгоценностями и золотой вышивкой: у Верцингеторикса - желтый, как пыльца священной омелы, у самых важных его вельмож - травянисто-зеленые, у остальной свиты - синие, небесно-голубые, лиловые. Все, все тут собрались, сволочи… Угнетатели трудового народа! Эксплуататоры чертовы.
        А Камунорига не видно! Конечно, Беторикс и не ожидал его здесь встретить, но… но все же где-то в глубине души надеялся - а вдруг? А вдруг сей мрачный - и верный! - деятель, глава мятежной разведки, здесь и все еще не потерял свое былое влияние. Увы, увы… А Верцингеторикс тоже - хорош гусь, от такого человека избавиться! Забронзовел, как Брежнев или поздний Ельцин, сидит в седле неподвижной статуей, внимая благоговейному людскому гулу. Ни один мускул на лице не дрогнет! Однако быстро же мятежный вождь привык к всеобщему поклонению… Как бы не пришлось отвыкать!
        Еще было светло, день только начинал клониться к вечеру, но здесь, в Священной роще, царил полумрак. Осязаемо-гнетуще падали наземь черные тени деревьев, а солнечные лучи, казалось, не смели тревожить покой богов - всей троицы во главе с рогатым Цернунном. Ишь, как блестит, зараза! Неужто и вправду, золотой?
        - Неужто, из чистого золота? - завистливо ахнула Лита. - Нам бы таких богов. Мы б не знали поражений.
        - Кто это - «мы»? - не удержавшись, тихо хмыкнул молодой человек. - Ты нас с тобой имеешь в виду или - того друида, которого ты… Как его? Амперметр?
        - Ампреникс, - девчонка поникла взглядом, но почти сразу вновь сверкнула глазами. - Нет, золотой же!
        - Думаю, позолоченный, - покачал головой Беторикс. - Станут они зря столько золота тратить? Хотя… конечно, и могут. Дуракам закон не писан. Что с вас, с язычников, взять-то? Еще и Иисус Христос не родился.
        Лита обиженно шмыгнула носом:
        - Опять ты, мой друид, непонятными словами выражаешься… Нет, он все же - золотой, правда-правда!
        - А ты поди, проверь, - пошутил «друид». - Отколупни от рогов кусочек.
        - Думаешь, стоит? - серьезно озаботилась бывшая жрица. - А я бы и попробовала отколупнуть, да, боюсь, не дадут - вон там народищу сколько.
        - Ты мне, главное, покажи того круглоголового, - глядя на спешившегося вождя и его приближенных, напомнил молодой человек. Смотри, смотри… Что это там делать собрались с той красивой девушкой… и юношей? Ой, не говори, боюсь, я догадываюсь - что. Отправят к праотцам каким-нибудь изуверско-садистским способом, друиды - они такие. И не жалко же - ведь почти дети.
        Судя по восторженно-туповатому выражению лица, какое бывает у сельских ребятишек, привезенных на школьном автобусе в райцентр по каким-то учебным надобностям, Лита вообще не понимала сути охватившего ее благородного спутника отвращения. Для этой девушки, жрицы, как и для всех, собравшихся в Священной роще людей, все происходящее было в порядке вещей и, мало того, что ничуть не шокировало своей кровожадностью, но и наоборот - вызывало к жизни чувство неподдельного ликования, некой причастности к жизни великих богов. Ну, подумаешь - принесут в жертву не только пленников, но и детей аристократов, так это ж какая честь для их семейств! Это ж понимать надо, завидовать белой завистью, радоваться, а не жалеть.
        Девять седобородых старцев в белых плащах - девять друидов - с поклонами встали перед вождем, позади них выстроились девять жрецов рангом пониже - бардов в небесно-голубых одеяниях, а уже за ними, в зеленом, стояли оваты, друиды третьей степени посвящения.
        Один из старцев, что-то торжественно сказав, протянул Верцингеториксу серебряный серп. Толпа затихла, застыла в немом ожидании - вот-вот сейчас, вот-вот…
        Подвели юношу-подростка. Того самого, из благородной семьи. В браках, в красном, заколотом на груди, плаще… который тут же сорвали друиды, бросив несчастного на колени… Несчастного? О, нет, парнишка вовсе не выглядел таковым! Широко распахнутые глаза его призывно глядели в небо - душою юноша давно уже был там, далеко-далеко, в краю вечной жизни, здесь, на земле, осталось уладить лишь мелкие формальности - умереть. Не то, чтобы красиво, а - как нужно, как полагается, как принято по традиции.
        Зловеще сверкнул серп. Широкая улыбка озарило лицо будущей жертвы…
        Да он же пьян! - догадался наконец Виталий. Хитрые многоопытные друиды, небось, опоили парня каким-то зельем, да хоть той же брагою или вином. Много ли подростку надо? Чтобы не пугался, чтобы не зря дергался, не плакал, не кричал. Он и не кричал… Да и девчонка тоже. Ишь улыбается…
        Вжжик!!!
        Что-то чмокнуло… Послышался еле слышный крик, тут же, впрочем, и прекратившийся.
        Виталий поспешно опустил глаза: хоть он когда-то и был гладиатором, но все же сцена была слишком шокирующая… шокирующая до отвращения. Молодой человек прекрасно знал, что будет дальше - голову жертвы уже отделили от тела, сейчас друиды вспорют серпами живот - станут гадать на внутренностях. Ага… вот поплыл над толпой гнусный запах свежей человеческой требухи и крови. Вспороли… Гадают теперь… Ишь, как все внимательно смотрят! И не противно же! Привыкли. Человек ко всему привыкает, даже к такому вот, тем более, когда вся эта жуть - обычная часть жизни, впитанная с молоком матери. От этого-то постороннему человеку еще более жутко! Как вот сейчас - Виталию, хоть и не такой уж он и посторонний. Просто оказался не там.
        Ага! Вот подвели девчонку… содрали одежду… Бедная девочка. Ха! Она и на коленях уже сама не стояла - до того упилась. Мало того - жертву откровенно вырвало, прямо на белый плащ стоявшего рядом жреца!
        А ее иначе казнили. Просто два подбежавших овата накинули на горло петельку, бард в голубом плаще ударил обухом по затылку… а друид в это же самое время чиркнул серпом по горлу…
        Снова кровь. Гнусный запах крови!
        И зависть! И радость. И ликование толпы!
        - Какие молодцы! - совершенно искренне и громко восхитилась Лита. - Как здорово справились!
        Беторикс удивленно скосил глаза:
        - Кого ты так хвалишь, дитя мое?
        Повернув голову, девушка («мальчишка-слуга») хлопнула ресницами:
        - Как - кого? Конечно же - здешних жрецов. Не так-то это просто - вот так умертвить, почти без боли. Правда-правда! Чтоб сразу одновременно - удушить, оглушить, перерезать горло. Молодцы!
        Молодой человек лишь головой покачал - что тут скажешь? Да уж, молодцы, специалисты, по всему видать - настоящие профессионалы своего кровавого дела.
        - Ну, где же твой круглоголовый знакомец?
        - Сейчас, мой господин, он сказал - будет слева от жертвенника. Сейчас я посмотрю… - Лита прищурилась, тут как раз - словно бы в помощь ей - ярко вспыхнули факелы.
        - Да вот же он! - обернувшись, радостно возопила девушка. - Вон там, слева, разжигает костер. Зеленый плащ на нем… Оват!
        - Тот, что тащит длинную хворостину? - подавшись вперед, быстро уточнил молодой человек.
        - Угу.
        - Понял. А вот теперь, давай, дуй отсюда!
        Лита ошарашенно моргнула:
        - Не поняла. На кого дуть?
        - Беги, говорю, на постоялый двор, там меня и дожидайся, - строго приказал Беторикс. - Все, пошла! Впрочем, постой-ка. Что надо сказать?
        - Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.
        - Вот так-то лучше будет! Жди. Вернусь - прикинем, как нам дальше быть, что делать.
        Проводив взглядом несколько погрустневшую девушку, молодой человек направился к жертвеннику, пробиться к которому, однако, оказалось не столь уж и простым делом - желающих приобщиться к божественной благодати нашлось предостаточно, тем более что, так сказать, официальная часть церемонии явно подошла к концу - Верцингеторикс и его свита уже взгромоздились на своих скакунов и покидали поляну под восторженные крики зрителей. Мистерия для благородных закончилась, теперь начиналась другая - для простолюдинов. Тут и жертвы имелись другие - замухрышистые: пленники, рабы - один грязнее другого. И как только не стыдно приносить в жертву таких оборванцев? На месте богов Виталий бы точно обиделся. Ах, какой идол - золоченый рогатый, высотой метра три - любо-дорого посмотреть. Идол… вообще-то изображения богов для Галлии - большая редкость. Обычно их представляли чисто виртуально. А тут вот - такое сверкающее чудо! И рядом с ним - гнусные оборвыши… типа переодетой Литы, ну, может, чуть старше. Этих казнили по-другому - всем скопом загнали в привезенную на телеге деревянную, украшенную омелой и цветами сирени
клетку, которую тут же и подожгли ко всеобщему ликованию.
        Бедные жертвы… Их-то никто ничем не поил. Им-то было страшно и больно - трещали от жара кости, лопаясь, вытекали глаза… мерзко запахло жареным мясом… И крики, какие жуткие слышались крики. На весь лес, да, верно, их хорошо было слышно и в крепости.
        Пробившись наконец к костерку, Виталий потянул за рукав указанного Литой овата:
        - Эй, уважаемый! Отойдем на пару слов.
        Парень с явным раздражением обернулся:
        - Милостивый господин, ты разве не видишь, что я… А-а-а! - тут до него наконец кое-что дошло, и на круглом крестьянском лице с широким носом заиграла улыбка, казавшаяся демонической в ярком пламени факелов и костров.
        - Так ты, верно…
        - Да, - подхватывая овата под руку, быстро кивнул молодой человек. - Я именно тот. Тот, кто интересовался неким Амбриконумом. А может, ты сведешь меня и с его покровителем? Я в долгу не останусь, поверь.
        - Сейчас… - круглолицый как-то растерянно моргнул, словно бы вспомнил вдруг что-то очень и очень важное. - Сейчас я вот тут… чуть-чуть… А ты, господин, подожди пока во-он там, за ракитником.
        Беторикс усмехнулся - ишь ты, тоже еще, строит из себя занятого. Однако ж ладно, придется чуть обождать. А заодно - наметить пути отхода. Народ здесь такой - всякое может случиться. А вдруг? Хорошо - девчонку отправил, а уж сам… самому-то в подобных переделках не впервой. Да и меч… Хороший клинок, просто отличный! Закаленное сварное лезвие, как пирожное «Наполеон» - слоями: слой железа - слой стали, слой железа - слой стали. Такой клинок легок и крепок, гнется почти в колесо, но никогда не сломается. И не тупится вообще, только острее становится, разрубая кости врагов!
        Пробираясь к ракитнику, Виталий посмеивался над собой, над этими вот только что пришедшими в голову мыслями. Ну, надо же - едва положил руку на меч, как тут же «кости врагов»! Мало тут крови?
        В кустах ракитника было темно, куда темнее, нежели на освещенной кострами поляне, и молодой человек, рассеянно дожидаясь овата, чуть было не свалился в какой-то овраг. И свалился бы, да в последний момент удержался, ухватившись руками за куст. А потом, чуть подумав, осторожно спустился в этот самый овражек - узенький, длинный… Куда ведет? Судя, по журчащему под ногами ручью, вероятно, к речке. Узко, сыро, но вполне можно идти и даже довольно быстро. А наверху, между прочим - кусты. Густые - звезд не видно.
        - Эй, эй, - неподалеку послышался крик. - Где ты, господи-ин?
        Конечно же это кричал оват - больше некому.
        Незаметно выбравшись из оврага, молодой человек зашел кричащему за спину:
        - Я здесь, уважаемый. Давно жду.
        - Ох… - оборачиваясь, вздрогнул тот. - Я уж думал ты, господин, где-то заплутал, заблудился. Ну, идем же, покажу тебе Амбриконума… Уж ты его, верно, узнаешь.
        Виталий пожал плечами:
        - Чего бы это мне его не узнать? Чай, знакомы немало.
        Оват вел себя как-то странно: то останавливался, нетерпеливо оглядываясь, то всматривался вперед, словно бы ожидал там что-то увидеть. Да что было видно в темноте? Впрочем, круглолицый шагал довольно уверенно, и через пару минут оба - и проводник, и следовавший за ним по пятам Беторикс - уже вышли на широкую тропу, ведущую к пылающему костру - вовсе не жертвенному, обычному, устроенному, как видно, для освещения небольшой полянки. Вокруг которой маячили чьи-то тени…
        Молодой жрец споткнулся и громко выругался. Тени тут же исчезли. Растворились в воздухе? Как бы не так! Затаились. Зачем? Круглолицый подал им знак своей громкой руганью, предупредил? Или… все не так, все кажется… Хотя нет, не кажется! Кто-то явно пробирается сзади, пробирается осторожно, стараясь не потерять Виталия и его спутника из виду и в то же время не слишком к ним приближаться…
        Хм… тоже показалось? Да нет - вот, снова ветка хрустнула. Судя по звуку - не очень-то и толстая, значит, человечек там - легкий. Лучник, пращник? Ага… попадешь тут, в этакой тьме!
        Эти крадущиеся шаги позади насторожили Беторикса куда больше смутных теней, неизвестно куда девшихся. Молодой человек даже пару раз оглянулся, чувствуя на себе чей-то взгляд. Но, конечно же, никого не увидел. Однако вздрогнул - где-то неподалеку, быть может, в полсотне шагов, послышались вдруг чьи-то грубые голоса и раскатистый хохот. А вот и грянула залихватская песня! Орали от всей души, неудержимо и пьяно, совершенно не попадая в тон, вразнобой, но с чувством, как обычно поют старые приятели, собравшись на кухне, либо выйдя из бара, выхлебавши изрядно водочки и пивка. Душа-то веселится, песен просит а вот слух и голос за нею не поспевают, если они вообще и на трезвую-то голову есть.
        Как ни странно, но эта пьяная песнь несколько успокоила Виталия, а вот его спутника, наоборот - насторожила. Оват остановился, прислушался… выждал непонятно чего. Потом обернулся и махнул рукой - мол, пошли. Пьяные певцы вроде как удалились, забрели куда-то в сторону, так, что их стало неслышно. А может, просто песня закончилась и выпивохи сейчас советовались - какую б затянуть еще, другую?
        А небольшая поляна… нет, все же это была опушка - за деревьями угадывалась какая-то пустошь… или озеро… или широкая река.
        - Пришли, господин, - с каким-то непонятный торжеством сообщил круглолицый. - Иди вперед, во-он к тому камню. Там и увидишь того, кого искал.
        Молча кивнув, молодой человек на ходу передвинул ножны, так, чтоб удобнее было выхватить меч. Опушка казалась пустою; близ черного, в человеческий рост, камня - явно объекта поклонения - уютно потрескивал небольшой костерок, рядом с которым…
        Рядом с которым виднелась пирамида, сложенная из мертвых голов. На ее вершине, словно бы узнав путника, скалилась голова Амбриконума! Да, это был точно - он! Первый помощник Камунорига: светлые волосы, приятное задумчивое лицо… Трудно было не узнать.
        Однако…
        Почувствовав сбоку какое-то движение, Беторикс, не задумываясь, бросился от костра прочь… Да там и замер, выхватил меч и сразу нанес удар ринувшимся за ним людям. Кто-то тотчас же заорал от боли, вспыхнули зажженные от костра факелы…
        Молодой человек нехорошо ухмыльнулся. О! Да этих поганцев тут с пару дюжин! Ничего… Отбить первый натиск, затем - в лес, к тропе… к тому примеченному на всякий случай овражку!
        Черт! Факелы вспыхнули со всех сторон, словно иллюминация Эйфелевой башни: вот только что была темнота, словно ничего и нет, и вдруг - р-раз! - зажглись огни, нарисовался во тьме огромный контур. Так же и здесь - не было никого, потом появилось вражин пару дюжин, а вот сейчас уже - человек пятьдесят, и, самое главное - лучники, метатели дротиков… Четверо, встав чуть в отделении, уже выцеливали замешкавшуюся - а куда бежать-то? - жертву и, похоже, вовсе не собирались брать Беторикса живым.
        Чу! Молодой человек едва успел уклониться, как над левым ухом просвистела стрела, а над самой головой - дротик.
        Поведя мечом, Виталий огляделся по сторонам, словно затравленный дверь. Факелы! И слева, и справа, и впереди, и сзади - везде! Окружили, обложили, словно волка - не уйти! И это огненное кольцо быстро сжималось. Что же, выходит, они все же решили брать в плен? Беторикс покусал губу - тогда еще ничего, тогда поборемся!
        Пригнувшись, молодой человек бросился вперед, на факельщиков, среди которых затаились лучники… Взмахнул мечом… но удар нанести не успел, еще не подбежал даже, а кто-то из врагов вдруг, закричав, повалился наземь, выронил из руки факел… Вспыхнула, загорелась трава. И почти сразу упал еще один… И еще!
        Что такое? Виталий был обескуражен не меньше врагов - он же их не трогал! Правда, думать-гадать сейчас не было времени - петляя, словно заяц, молодой человек ринулся в образовавшуюся прореху, чувствуя за своей спиной азартные крики погони.
        Ладно! Побегаем! Черт… не споткнуться бы! Где же аллейка?
        - Сюда, мой друид! Скорее, сюда!
        А это еще кто? Показалось? Да нет… Юркая фигурка выскочила из-за кустов и, указывая путь, махнула рукою.
        - Лита! - сворачивая к кустам, Виталий схватил девчонку за руку. - Ты как здесь? Я же сказал…
        - Бежим, мой господин, - девушка вовсе не выглядела слишком взволнованной, скорее - радостной, азартной, будто в детском лагере играли в войнушку. - Там есть один овражек…
        - Я знаю…
        Бегом! Хлестали по лицу ветки. Под ногами что-то хрустнуло… вот - чавкнуло. Не упасть бы! Прыжок… Скорей, скорей… Черт! А где Лита? Вроде бежала сзади… И вот уже лежит, стонет! Упала…
        - Уходи, мой господин. Меня они не тронут.
        Ага, не тронут. Много ты знаешь.
        - А ну-ка, давай, держись…
        Беторикс схватил девчонку в охапку - немного уже и осталось до спасительного овражка. Совсем чуть-чуть…
        Они не успели - со всех сторон снова запылали факелы, к тому же начало уже и светать.
        - Ничего, - прижав к себе Литу, молодой человек выхватил меч. - Прорвемся.
        Виталий произнес эти слова не очень-то громко, но вполне уверенно - не в первый раз прорываться с боем. Вот если бы не девчонка. Что-то у нее с ногой - подвернула, скорее всего, перелом - вряд ли, так бы не улыбалась. Ишь довольная вся - с чего, спрашивается?
        Беторикс осторожно опустил девчонку в траву:
        - Ползи к оврагу, там укройся и жди!
        - Но, мой господин…
        - Я кому сказал? Ползи!
        Лита едва успел скрыться за кустами дрока, как уже налетели враги, окружили, навалились со всех сторон. Длинный меч Виталия порхал над головой ласточкой, разил, словно бы налившись гневом. Вот один враг упал, второй - отпрянул, третий завыл, повалившись в кусты…
        Место упавших тут же заняли другие, и Беторикс действовал, как машина, отлично отлаженная машина смерти - ну как еще назовешь бывшего гладиатора?
        Удар! Удар! Удар!
        Да сколько же вас здесь?
        И вдруг…
        - А тут весело, парни!
        Насмешливый голос из тьмы. И громкий пьяный хохот. Не те ли это люди, что только что орали песни?
        - Всей кучей на одного? Ай-ай-ай, не очень-то это честно. Прямо сказать - не по-благородному.
        - Шли бы вы лучше отсюда!
        - Э! Ты это кому сказал, чучело?
        Звякнул клинок. Еще один! Еще! И вот уже все вокруг зазвенело, захохотало, захрипело, завыло…
        Вот это началось месиво, вот это мясорубка! Летели вокруг кровавые ошметья, меч Беторикса стал красным от крови, и темный азарт убийства охватил его душу. Он бил, машинально, не думая. Сжимающая разящий клинок рука действовала сама собою, безжалостно и жестко - как учили в гладиаторской школе, как бьются на арене под хохот и гвалт сидящей на трибунах толпы.
        Враги не выдержали, дрогнули и - кто уж успел - бежали.
        А те, кто остался, эти выпивохи… выходит, они теперь стали - друзья?
        Первый луч восходящего солнца, пронзив черные кроны, разогнал тьму… впрочем, особой-то тьмы не было давно уже…
        - Я вижу, мой меч не скучает без дела! - обернувшись, заметил предводитель «друзей».
        Нетубад!!! Конечно, Виталий тут же узнал своего спасителя… и бывшего недруга, врага.
        - Благороднейший Нетубад! Кого я вижу?!
        - И ты здравствуй, извини, имя твое запамятовал… да и выпил сегодня немало.
        - Меня зовут Беторикс, - молодой человек вежливо наклонил голову. - Беторикс из рода мандубиев.
        - Слыхал про славных мандубиев! - благороднейший Нетубад улыбался так, словно неожиданно повстречал самого близкого родственника.
        Виталий даже хмыкнул - можно подумать, это не с ним он не так уж и давно бился не на жизнь, а на смерть. Впрочем, среди «благородных» такое поведение следовало признать обычным, и кодекс поведения средневекового рыцаря, как видно, много чего заимствовал не только от германцев, но и от галлов.
        Что и говорить, благороднейший Нетубад поступил сейчас очень благородно… как и положено благородному - такая вот тавтология выходит.
        - Однако мы зря тут стоим, - вытирая с клинка кровь, заметил неожиданный спаситель. - Местные жрецы - народишко по большей части гнусный, жадный и подлый - сейчас приведут воинов. Наши лошади… м-да… вряд ли мы тут их сейчас найдем. Или… - Светлые глаза Нетубада сверкнули. - Или сразимся со всем войском славного Верцингеторикса и погибнем весело и с честью?! Ты как, благородный Беторикс?
        - Нет уж, - оглядывая выпивох (не так-то их оказалось и много, всего-то полтора десятка человек), цинично ухмыльнулся Виталий. - Помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела.
        - Угу, - Нетубад согласился легко - сражаться, так сражаться, уйти - так уйти. - Только как мы отсюда выберемся? Все дороги уже перекрыты.
        Беторикс пригладил волосы:
        - Знаю тут одну тропку… Давайте за мной.
        Ближе к полудню аспирант-социолог Виталий Замятин и его новые друзья - воины-отморозки благороднейшего галльского аристократа Нетубада из рода Рыжей Лисицы - мирно сидели во дворе отдаленного заезжего дома некоего господина Фердонга, человека с виду угрюмого и нелюбопытного, но, как пояснил Нетубад, - «доброго и верного парня».
        «Добрый и верный парень» - тучный, самого подозрительного вида верзила лет сорока, с руками-оглоблями и черной, как смоль, бородищей, первым делом поинтересовался: а осталось ли у благороднейших чем заплатить?
        В ответ на эти слова Нетубад с хохотом швырнул монеты, как успел разглядеть Беторикс - римские серебряные сестерции. Целую пригоршню. Откуда у этого черта сестерции? А откуда угодно, скорее всего - просто ограбил кого-нибудь.
        - Нет, никого я не грабил, - благороднейший предводитель бродячей шайки словно бы подслушал мысли и, посмотрев на Виталия, с гордостью выпятил грудь. - Я их сам чеканил… Мой кузнец. О, он такой великий мастер… Вот этот меч… мой и тот, что я тебе подарил - его рук дело! Его молота, его наковальни! Вот взгляни-ка…
        Нетубад катнул монетку по столу. Поймав денежку, Виталий с любопытством всмотрелся в чеканный профиль… своего благороднейшего собеседника, даже надпись шла, правда не по-латыни, по-гречески - «Нетубад». Это чтоб с кем другим не спутали - внешность-то у главаря шайки была обычная, ничем особым не примечательная: приятное такое лицо, каких много, волосики светлые, усы… ну, разве что - рост, это - да, но ведь рост на монете не изобразишь.
        - Вот тебе еще, уважаемый, - подумав, молодой человек бросил трактирщику золотой статер. - Давай на всех выпивки и за куски. Да! Не найдется ли среди твоих людей сведующего лекаря? Мой слуга подвернул ногу, теперь, бедолага, мучается.
        Угрюмый детинушка кабатчик при этих словах просиял лицом, заявив с нарочитой скромностью выпускника первого меда:
        - Тебе и твоему слуге крупно повезло, благороднейший. Я сам - лекарь. И, смею думать, не из плохих.
        - Лекарь? - молодой человек с сомнением посмотрел на Фердонга.
        - Лекарь, лекарь, - с хохотом заверил благороднейший Нетубад. - Давай своего слугу.
        Виталий посмотрел на лежащую у дальней стены на лавке Литу, которую пришлось всю дорогу тащить… ну так ведь и вес-то в ней - бараний.
        - Счас! - велев слугам тащить для начала пива и браги, хозяин заезжего дома, потирая руки направился к девушке. - А ну, давай сюда свою ногу.
        Лита дернулась, словно затравленный зверек, даже попыталась привстать, да вот не успела - кабатчик придавил ее своей тяжелой ручищей, ощупал ногу и резко дернул…
        - Ай!
        - Ну и слуга у тебя, - презрительно усмехнулся благороднейший Нетубад. - Орет, как девка. Я б такого выгнал.
        - Зато я кое-что умею делать, - обиженно буркнула Лита. - О, мой господин, кинь-ка сюда нож…
        - Зачем тебе? - Виталий ухмыльнулся, однако нож все-таки бросил, уже хорошо себе представляя, что дальше будет.
        Лита усмехнулась, уселась на лавке - кабатчик все же оказался неплохим лекарем, вправив ногу качественно и быстро!
        - О, благородный Нетубад из славного рода Рыжей Лисицы, - девчонка сделала попытку поклониться. - Пусть кто-нибудь из твоих людей поставит себе на голову… ну, хоть вон ту кружку.
        - Кармак! - разбойничий вожак тут же азартно щелкнул пальцами. - Поставь себе на голову кружку и встань… во-он за очагом.
        Надо сказать, члены бродячей шайки пострадали в ночной схватке не особенно сильно, потеряв лишь пару человек, ну и трое оказались легко ранеными - их тоже пользовал угрюмый лекарь Фердонг. Кармак - молодой толстогубый парень с перевязанной тряпицей рукою - как раз принадлежал к последним. Усмехнувшись, он взял со стола кружку и отошел за очаг - как прикинул Виталий - метров на восемь.
        - Кружка - слишком уж большая мишень, - Нетубад ухмыльнулся. - Этак и любой попасть может.
        - Взгляни на ручку, благороднейший, - подкинув на ладони нож, спокойно посоветовала Лита.
        - На какую еще ручку?
        - У кружки, о, благороднейший, имеется ручка, за которую обычно кружку и держат…
        Разбойничий вождь гневно хлопнул ладонью по столу и искоса посмотрел на Беторикса:
        - Твой раб что, надо мной издевается?
        - Подожди, благороднейший друг мой, - не сдержал смех молодой человек. - Это еще только начало.
        - Начало чего?
        - Позволь еще раз спросить, благороднейший Нетубад из рода Рыжей Лисицы, - снова подала голос Лита.
        Главарь шайки недобро прищурился:
        - Ну, спроси.
        - Видишь, ручка на кружке вырезана в виде змеи…
        - Та-ак!!! Друг мой, Беторикс… может, мне твоего слугу побить? Не сильно, так, чтоб знал свое место.
        - Не надо меня бить, благороднейший, - скромно поклонилась девушка. - Просто хочу кое-что уточнить - куда б ты хотел, чтоб я попала… попал… В голову змеи, в туловище или, может быть, в хвост?
        - В глаз, разрази тебя Цернунн!!! - раздраженно выкрикнул Нетубад.
        И тотчас же в воздухе просвистел нож.
        - А ну, Карнак…
        Молодой разбойник поставил на стол кружку… с воткнувшимся в глаз резной ручки-змеи лезвием.
        - Однако… - весь гнев главаря шайки враз улетучился.
        - Видишь вон те цветки, благороднейший? - Лита уже вошла в раж, большие темные глаза ее сверкали недюжинным азартом.
        На дальней стене, за очагом, были развешаны разные засушенные травы, этакий гербарий, точнее сказать - лекарства. Хозяин заезжего дома все же был практикующим лекарем и, как выяснилось, неплохим. Беладонна, иван-чай, колокольчики, ромашки…
        - Какие цветки тебе больше нравятся, благороднейший Нетубад? - невинным тоном осведомилась Лита. - Васильки или, может, ромашки?
        Беторикс недовольно покачал головой - а не заигралась ли девочка? Ведь явно же… говоря подростковым языком - прикалывалась, с огнем играла. И ведь, самое главное, отлично понимала - что с огнем, и все равно - продолжала свое. Ох, уж эти галлы, ну, до чего ж азартный народ! Попала вожжа под хвост - все, прямо по-русски: коль пошла такая пьянка - режь последний огурец!
        - Ну, так что же, благороднейший Нетубад?
        Вот, зараза!
        Виталий незаметно показал девчонке кулак, что, впрочем, раззадорило ее еще больше. Вот вам и скромница Алиса в стране чудес. Оторва! Как есть оторва.
        - Так какой цветочек?
        - Василек, - с неожиданной покладистостью отозвался разбойничий вождь.
        Легкое неуловимое движение… Что-то прошелестело - бум! Широкий, с красной эмалевой ручкою кинжал задрожал, впившись в небольшой голубой цветочек.
        - Одна-ако!
        - А может, в ромашку поиграем? - продолжала прикалываться девчонка. - По лепесточку? Спорим, что попаду?
        - Не пристало благороднейшему спорить с простолюдином!
        - Хо! Боишься проиграть, благородный Нетубад?
        - Что?! - Нетубад разъяренно вскочил, но тут же успокоился. - Если и спорить - так только с твоим господином. А, дружище Беторикс? Заспоримся на пару монет? Ставлю на то, что твой слуга попадет во-он в тот черный сучок на притолочине, а ты поставь - что не попадет.
        Молодой человек подавился пивом:
        - Экий ты хитрец, как я погляжу!
        Нетубад довольно захохотал, его шайка тут же поддержала своего предводителя - во всем поддерживали, и в бою, и в пьянстве, и в смехе. Славные, верные люди. С такими бы…
        - Так что - спорим?
        Виталий махнул рукой:
        - А легко! Лит, а ну-ка принеси мои монеты, те, что еще остались. Они там, в почивальне, в суме… Хотя, постой, я сам с тобой пойду. А вы пока тут расслабьтесь, выпейте.
        - Давай-давай, дружище Беторикс, тащи все свои сокровища… Уж мы с тобой поспорим!
        Вслед за прихрамывающей Литой Виталий вошел в полутемную опочивальню… где уже кто-то громко, с явным удовольствием и шармом, храпел, отравляя воздух парами алкоголя.
        - Господин… это же мои монеты! И я вовсе не…
        - Цыц! - молодой человек схватил девушку за руку и зашипел, словно раздраженный затянувшимися дождями змей. - Ты че творишь, чучело? Не понимаешь, с кем шутишь? Совсем краев не видишь?
        Лита неожиданно всхлипнула:
        - Не ругай меня, мой друид. Просто… может же мне вдруг понравиться мужчина? Ведь я же женщина!
        - Дура ты, а не женщина! - заругался Виталий. - Нечего сказать - нашла себе объект страсти. Смотри, как бы головенку не потерять!
        Ответом был лишь тяжелый вздох:
        - Но ты же, господин, меня за женщину не считаешь!
        - Ты мне, как сестра. Младшая. И во всем должна меня слушаться, поняла?!
        - Я и так слушаюсь… Только… Он такой красивый, этот благороднейший Нетубад, такой… А ты, мой друид, для меня - как солнце! И - сам сказал - мой брат…
        Черт с ней, - пересчитывая монеты, цинично подумал Беторикс. - В конце концов надо как-то избавиться от этой девчонки, не за собой же все время таскать, что для нее же и небезопасно, как со всей отчетливостью продемонстрировали последние события. Так почему б не оставить с разбойничьим вожаком. Тем более, он ей нравится.
        А разбойников можно приобщить для дела… кстати - да!!! Как там в пословице? Используй то, что под рукою…
        Молодой человек проиграл Нетубаду шесть золотых монет, после чего и затеял важный разговор под новую порцию принесенной лично хозяином заезжего дома бражки.
        - Я вижу, ребята у тебя верные, благороднейший друг мой…
        - Конечно, верные! Верные и преданные, других не держу, а как же?! Что твой слуга так на меня смотрит, словно бы я у него что-нибудь украл?
        - Он всегда так смотрит, когда выпить хочет.
        - Так налей ему! Эй, ты… мальчишка… иди сюда. Пей! Есть ведь за что.
        - Так я хотел тебе кое-что предложить, дружище, - косясь на припавшую к большой кружке Литу, негромко произнес Беторикс. - Помнишь, как мы с тобой встретились впервые? Так вот, здесь можно сварганить подобное дело… только куда более выгодное - потрясти за вымя одного богатейшего вельможу! Потрясем, вытрясем - и ищи ветра в поле. Ты не из этих мест, я - тем более.
        Поставив на стол кружку, главарь бродячей шайки посмотрел на своего собеседника внимательным и неожиданно трезвым взглядом… ну, не совсем, конечно, трезвым, однако не пьяным - точно!
        - О каком вельможе ты говоришь, благороднейший друг мой?
        - Благородный всадник Эльхар! - тихо пояснил Виталий. - Сокровищ у него - немеряно!
        - Благородный Эльхар? - Нетубад задумчиво поковырялся ножом в зубах. - Он богач, да. И сволочь, каких мало. Однако как же мы его достанем в крепости?
        - А зачем в крепости? - мягко улыбнулся молодой человек. - Здесь, неподалеку, в лесах, у него есть усадьба…
        Глава 9. Лето 50 г. до Р. Х. Галлия
        Чихать на вас всех!
        Угрюмый кабатчик Фердонг и в самом деле оказался неплохим лекарем - подвернутая нога Литы уже почти не давала себя знать, так, лишь иногда, по вечерам, ныла, но и это должно было вскоре пройти. Уже на второй день девчонка бродила по двору и ближайшим окрестностям, а еще через денек напросилась в разведку.
        - Тебя еще там не хватало, - удивленно моргнул Беторикс. - Не доверяешь нашим друзьям? Сам благороднейший Нетубад сегодня отправится посмотреть на усадьбу гнусной сволочуги Эльхара, а завтра я туда же наведаюсь - ведь когда-то эта сволочь должна появиться, не все же сидеть в крепости! Хочешь, пошли со мной завтра.
        Лита упрямо набычилась:
        - Нет, господин. Думаю, не стоит вам всем столь часто навещать пустующее жилище. Уж куда лучше просто поточнее вызнать, когда там объявится благородный Эльхар. Ведь так, правда-правда!
        - Пытались уже узнать, - недовольно буркнул Виталий. - Ничего не вышло.
        - Это потому, - прищурилась девушка, - что и ты, господин, и твой благороднейший друг Нетубад здесь чужие. Кто ж вам скажет-то?
        Молодой человек уязвлено скривился:
        - Ага! А тебе, так, можно подумать, скажут! Ты-то тут своя, что ли?
        Бывшая жрица томно, совсем по-кошачьему, потянулась, от чего сквозь мужскую тунику явно обозначилась грудь, пусть небольшая, девичья, но в такой вот позе - весьма заметная. О, эта хитрая девчонка того сейчас и хотела - чтоб ее собеседник вспомнил, что она все-таки вовсе не смазливый мальчишка-слуга, а обворожительная юная женщина.
        - Ну, что ты все тянешься? - помотал головой Беторикс. - Сбегала бы лучше в погреб, за пивом. Фердонг лично разрешил брать, сколько надо.
        - Пиво ты без меня попей, мой господин, - Лита довольно настойчиво продолжала затеянную беседу. - Я же сейчас говорю дело! Сам подумай - любой мужчина всегда вызовет подозрение, другое дело - молодая и, смею думать, красивая женщина… паломница… ах…
        Девчонка снова потянулась, прикрыв черные, сверкнувшие азартом глаза длинными густыми ресницами.
        - Ага, - отвернувшись, тихо протянул молодой человек. - Понимаю, к чему ты клонишь. Задумка твоя неплоха, это верно.
        - Ну так?!
        - Но, слишком опасная. Одинокая женщина… юная девушка… да - красивая. Мало ли что? Нет! Завтра, со мной - пожалуйста. И то - под приглядом.
        - И тогда ничего у нас не выйдет, - Лита презрительно скривилась. - Женщина под приглядом… кто ж к ней сунется? Кто ж с ней разговаривать будет? Ну, господин, ну, позволь мне, я справлюсь, вот увидишь, правда-правда. Тем более, к усадьбе я пойду, как слуга, а там, уже ближе, в лесу, переоденусь в женское платье… а потом снова переоденусь - и вернусь уже вместе с нашими, с людьми благородного Нетубада… только надо условиться, где мы встретимся.
        Ой, до чего же упрямая девка! Виталий уже устал с ней спорить, к тому же, честно говоря, Лита ведь предлагала дело. Действительно, юной девушке расскажут больше - те же самые крестьянки, торговки, служанки… Так отпустить? Пожалуй, под присмотром благородного Нетубада в том не будет никакого риска. Кстати, разбойники сильно зауважали «Лита-слугу» после того случая с ножами.
        Рассудив так, молодой человек наконец сдался и махнул рукой:
        - Ладно, иди. Только, смотри у меня - быстро. Одна нога здесь, другая - там. Да! Как нога-то?
        Лита подпрыгнула:
        - Смотри, господин - я на ней пляшу!
        - Ну, хватит, хватит, еще заново подвернешь - возись тут с тобой.
        - Господин… - девчонка умоляюще сложила руки. - Ты бы не мог попросить кабатчика… ну, какое-нибудь старое женское платье… скажешь - для дела.
        - А ты сама не могла бы спросить?
        Девушка пожала плечами:
        - Но я же - слуга!
        - Хорошо, - поднявшись с лавки, молодой человек отрывисто кивнул. - Сделаю! Где сейчас достопочтенный хозяин сего заведения?
        - Во дворе, господин. Следит, как слуги складывают хворост.
        С платьем дело уладилось быстро - ветоши на постоялом дворе хватало. Фердонг даже не удивился - раз спрашивают, почему бы не дать? А уж - зачем, то не его дело, вмешиваться в задумки благородных людей - себе дороже.
        Лита и Беторикс вышли со двора первыми и до развилки в небольшой буковой рощице шагали вместе. А уж там, в рощице, расстались - девушка повернула на север, к вилле благороднейшего Эльхара, а молодой человек направился на юг, на окраину Герговии - на постоялый двор добрейшего Сегума Кровопийцы, от которого надеялся получить кое-какие сведения все о том же Эльхаре. Кое-что уточнить, насколько Беторикс помнил - Сегум что-то такое о благородном пройдохе говорил… упоминал, правда - вскользь. Вот и нужно было выяснить, а заодно - по просьбе благородного Нетубада - осторожненько разузнать о судьбе лошадей, брошенных разбойниками в Священной роще во время праздника и лесной заварушки. Ну, некогда тогда было идти за конями, там вполне могла быть засада! А лошадок было жалко, еще бы - стоили-то они немало, да еще попробуй, купи.
        Шел второй час дня, если считать, как тут было принято, от восхода солнца. Утро выдалось ясным, прозрачным, с птичьими веселыми трелями и чистым голубым небом, нетронутым даже небольшой облачностью. И это было не очень хорошо - денек ожидался жаркий, а Виталий жару не любил. Чего хорошего-то - ходишь целый день потный, кондиционеров нет!
        Усадьбу благороднейшего Эльхара друзья обнаружили в первый же день - просто спросили дорого у первого же встречного, но вот дальше дело неожиданно застопорилось, место оказалось не очень-то людное, можно даже сказать - глухое. Хутор, он и есть - хутор. В относительной близости от недавно приобретенной (а, вернее - отобранной) вельможей адифиции - километрах в пяти - располагалась лишь пара деревень в три-четыре хижины, да и то, от них до усадьбы добираться приходилось лесом, самым настоящим, густым, почти непролазным лесом, а не какой-нибудь рощицей.
        В усадьбе оказались лишь рабы да оставленные для присмотра за ними воины, никуда за только что поставленный - это было видно - частокол не выходившие. Что же касаемо деревенских, то те людишками пугаными и с подозрительными незнакомцами много не разговаривали, на вопросы отвечали односложно, как двоечники на уроке - не знаю, не знаю, не знаю. Может, и впрямь не знали - хозяин то у виллы был новый, как выразился один из крестьян - «какой-то очень-очень важный вельможа». Ну, действительно, откуда местные могли хоть что-нибудь знать о планах Эльхара? И что могла вызнать Лита? Точно так же - ничего, прогулялась бы впустую.
        Однако юная жрица имела на сей счет свое представление.
        Свернув в лес, девушка вышла на небольшую полянку, заросшую папоротниками и дроком, немного постояла, прислушиваясь и, не обнаружив ничего подозрительного, быстро переоделась, нахлобучив на голову войлочную круглую шапку. Браки, короткую мужскую тунику и сагум Лита надежно спрятала в зарослях, куда, немного подумав, со вздохом положила и башмаки, и кинжал. Приметив место, повесила котомку на заранее прихваченную с собой палку, попросила о милости богов, и пошла по неширокой тропке вдоль журчащего неподалеку ручья. Там же, в двух левках к северу от ручья, располагалось лесное озеро, о чем уже рассказывали разведчики. К озеру, однако, Лита пока что не пошла - узрев у расширившегося и обмелевшего ручья деревянные мосточки, тут же и уселась, терпеливо дожидаясь… чего-то… нет - кого-то!
        Ждать ей пришлось недолго, не слишком-то много времени прошло, когда на ведущей к мосткам тропе - не на той, по которой только что пришла Лита, а на другой, по всей видимости идущей от деревни - послышались чьи-то быстро приближающиеся голоса. Женские… или детские… Ага! Точно - мальчишки. Маленькие, лет по десять - двенадцать. Двое - белоголовых, лохматых, а третий - темненький, с волосиками длинными, прилизанными. Все трое - в браках и босиком, зато за плечами - удочки. Видать, детишки надеялись на улов. А тут - Лита.
        Увидав мальчишек, девушка понуро опустила плечи и зарыдала, краем глаза увидев, как парни остановились чуть поодаль, настороженно вглядываясь.
        - Эй, привет, - подойдя ближе, несмело поздоровался темноволосый, судя по всему, он и был среди всех заводилой. - Ты что тут ревешь-то?
        - У-у-у-у, - еще горше зарыдала Лита. - У-у-у… Заблудила-а-ась… На праздник пришла из-за дальних гор и… у-у-у… Видать, плохо молила я богов, видать, не понравились мои жертвы… у-у-у-у…
        - А-а-а! - парнишка понятливо кивнул и с видимым облегчением подозвал белоголовых. - Это паломница, на праздник трех богов приходила. А теперь вот, заплутала… - Он повернул голову. - Что, совсем не знаешь, куда идти?
        - Совсем… у-у-у-у…
        - Да где деревня-то твоя, помнишь?
        - На севере… у-у-у… за большой горою.
        - За большой горою… - бросив удочки, мальчишки задумчиво переглянулись.
        Темноволосый уселся на мостки, рядом и участливо покачал головой:
        - Ну, дева… тут все горы - большие.
        - Не видал ты больших гор! У-у-у-у…
        - Я такие видел, что тебе и не снились! А кроме гор там, близ твоей деревни, город какой-нибудь есть? Ну, крепость?
        - Крепость? - вскинув глаза, девушка перестала плакать. - Да, да, есть крепость, правда-правда! Аварик называется. Большая, гордая крепость. Ты такой никогда не…
        - Аварик! - мальчишка неожиданно засмеялся. - Тю! Ну ты даешь, тетеря.
        - Сам ты…
        - Аварик не так уж и далеко, мы дорогу знаем, тебя враз выведем! Да не реви уже… - парнишка шмыгнул носом. - Конечно, можно через нашу деревню пройти, так короче выйдет, но… Хоть ты и девчонка, а все же - чужой человек. Старосте не понравится, да и всем нашим.
        Лита согласно кивнула:
        - Уж это да - чужаков нигде не жалуют.
        - Тебя б, конечно, и пожалели бы… - парнишка тряхнул длинной челкой - как он ни старался по-взрослому зачесывать волосы назад, да непокорные пряди все равно упрямо на глаза падали. - Но все же лучше деревню обойти… Тем более, за соседней горою в селеньях появилась какая-то болезнь. Уже три селения вымерло! Ты случайно не оттуда?
        - Нет, нет.
        - И не чихаешь? Не кашляешь?
        - Да что ты! - девушка округлила глаза. - Всеми богами клянусь - не чихаю я, правда-правда!
        - Постой-ка! Ты что же - одна, что ли?
        - В том-то и дело, что одна! - всхлипнула девушка. - Говорю же - отстала от своих, заплутала.
        - От своих? - ребятишки вновь насторожились. - И где ваши?
        - Знала бы… - Лита повела плечом и прищурилась. - Вообще-то, они около одной усадьбы должны ждать… уж так уговаривались. Но усадьба та - в лесу, а дороги к ней я точно не сыщу.
        Темненький при этих словах подскочил:
        - Так вы около усадьбы встретиться договаривались?!
        - Да, около усадьбы, - девчонка снова пустила слезу. - Только я забыла, около какой именно. У-у-у-у-у… вот дура-то…
        - Да не реви ж ты! Тут поблизости всего-то одна усадьба - благородного всадника Эльхара из рода… Тьфу ты… позабыл, какого он рода. Хочешь, я тебя к ней проведу? Тут не так и далеко-то.
        Девушка встрепенулась, умоляюще сложив на груди руки:
        - Ой, миленький, проведи! Век за тебя богов молить буду. Наши боги знаешь какие могучие?!
        - И наши боги ничуть не хуже ваших! - подбоченился мальчуган.
        - Да-да, не хуже. Я вовсе не…
        - Ну, так вставай, пошли, некогда тут с тобою.
        - Вот, спасибо тебе, вот спасибо, - поднявшись на ноги, Лита проворно вскинула на плечо посох с котомкой. - Проведи, проведи, миленький, а я тебя за это… поцелую!
        При этих словах белоголовые презрительно скривились, а темненький возмущенно моргнул:
        - Не надо меня целовать - вот еще! Да и вообще, я не миленький, меня Тевкот звать.
        - А я - Лита. Так что, идем?
        - Идем, идем. Только имей в виду - до самой усадьбы я тебя провожать не буду. Подведу, покажу дорожку - дальше уж ты сама.
        - И на том благодарствую, миленький Тевкот, вот спасибо-то!
        Углубившись в лес, мальчишка быстро зашагал по узкой тропинке, время от времени оборачиваясь - не отстала ли потеряшка? Лита щурилась - ишь ты, заботливый какой. Еще посмотреть, кто по лесам скорее бегает! А вообще-то - паренек этот - шустрый… чистенький. Может, его того… в жертву богам горных кряжей? Чтоб те были милостивыми, чтоб помогли во всех задуманных делах. А и правда! Шея у мальчишки тонкая, подобраться сейчас сзади, да крутануть головенку - всего и делов. И богам - радость, и…
        Эй, стой, стой, дева! - увлекшись, бывшая жрица охолонула сама себя. Что ж она делает-то, о чем думает? какая жертва? А вдруг местным богам не понравиться, что в их лесах чужим жертву приносят? Конечно же не понравится, тут и думать нечего. Вот и начнут вредить, начнут обязательно, только скрути этому Тевкоту шею. Да и… что от него Лита узнала-то? Почти ничего.
        - Эй, миленький! Притомилась я. Давай отдохнем малость.
        - Девчонка! - повернувшись, скривился Тевкот. - Толком и ходить-то не умеешь. Ладно, передохнем. Тут, недалеко, озерко - попить можно и, если хочешь, выкупаться. Только я с тобой не останусь, дорогу покажу - и обратно. Меня у ручья друзья дожидаются - рыбы к ужину наловить.
        - Наловишь, наловишь свою рыбу, - Лита улыбнулась: от того, что этого мальчишку никак нельзя было убивать, ей вдруг сделалось хорошо. Все ж - живой человек, хоть и бывшая жрица.
        Тевкот подозрительно скосил глаза:
        - Ты что смеешься-то? Надо мной?
        - Нет, миленький, что ты!
        - Сказал же - не называй меня миленьким!
        - Ой, извини, не буду. Правда-правда, - девушка склонила голову на бок и, словно бы невзначай, спросила:
        - А та усадьба… ты ее хозяина знаешь?
        - Старого - знал, - спокойно отозвался парнишка. - Хороший человек был. И жена его, и дети. А новый, благородный Эльхар - жестокий, как коршун! Рабов своих плетьми сечет, да и крестьян не жалует - а тем, бедолагам, куда податься?
        Лита задумчиво покивала:
        - Так в вашей деревне он - не господин?
        Тевкот приосанился:
        - У нас свой господин есть! Тоже, конечно, не мед, но не такой, как Эльхар этот. А вот соседняя с нашей деревня - под ним, под Эльхаром. Там у меня тоже друзья - Малгат с Кримицием - замечательные веселые парни, так они сегодня даже к ручью не пришли - всей деревней готовятся встречать своего господина.
        - Встречать? - Лита постаралась ничем не выдать своего волнения. - Так благородный Эльхар приезжает сегодня?
        - Завтра. И то - после полудня, покуда из Герговии горными тропами доберутся. А они - соседи-то - уже готовятся. Ой, недоимков он им насчитает - страсть! Не-ет, наш господин - благороднейший Камунолис, совсем не такой скряга. Хотя, конечно, тоже бывает всякое… Вот, прошлым летом осерчал да велел всех нас, ребят, высечь - просто так, чтоб не шумели, не бегали.
        - Так высек? - это уже Лита спросила чисто из вежливости - все, что было нужно, девушка уже узнала, и от того душа ее - пела. Да так, что даже юный Тевкот заметил:
        - Высек, ух и больно же было! А ты чего радуешься-то?
        - Так ведь, верно, придем скоро?
        Парнишка тут же вскочил на ноги:
        - Ну да, скоро. Если не будем тут рассиживать да языками чесать. Вставай, вставай, поднимайся - идем уже.
        Довольно быстро они вышли к круглому лесному озеру с чистой прозрачной водой и мшистыми зелеными берегами. Впрочем, кое-где узкой кромкой лежал песочек, а у противоположного берега, на круче, белела известь, пришедшаяся Лите более чем кстати. Ибо, узнав об Эльхаре, девушка выполнила намеченную задачу лишь только наполовину, а, ежели брать чисто личный интерес - так и вообще на треть и даже того меньше. Все же, все же она была девушка, к тому же - девушка умная, не какая-нибудь там безмозглая курица, а потому пыталась устроить свою жизнь не просто хоть как-то, а по возможности хорошо. Насколько они - эти возможности - имелись. Ну, а если и не имелись, так нужно было устраивать их самой. Без роду, без племени - кому же еще-то?
        - Вот та тропинка - к усадьбе, - показал рукой Тевкот. - По ней иди и никуда не сворачивай.
        - Спасибо, миленький, - порывисто обняв парнишку, Лита с благодарностью чмокнула его в губы.
        - Ну… ты это… - тот хотел было сказать грубость, да, видимо, постеснялся и покраснел. - Ну, я пойду.
        - Подожди, миленький… Тут, на берегах нигде белой глины нету?
        Тевкот усмехнулся:
        - Да как же нету-то? Есть. Во-он туда, к той сосне, проплыть…
        - К той сосне, говоришь?
        Сбросив с головы овечью шапку, Лита, ничуть не стеснясь, проворно стянула платье, нырнула… Потом вынырнула и, взлохматив волосы, подошла к обалдевшему от такой картины мальчишке. Подбоченясь, выставила вперед правую ногу, погладила себя по животику:
        - Скажи-ка, покуда не ушел, милый Тевкот… Я красивая?
        - Оч-чень! - Парнишка еще больше зарделся.
        - Нет, правда, красивая? Правда-правда?
        - Клянусь всеми богами! Тебе б еще одеться, как подобает какой-нибудь знатной даме…
        Красный, как рак, мальчишка не отводил от нагой нимфы глаз.
        - А как ты думаешь, могла б я понравиться благородному и уверенному в себе мужчине? Я не мала для него?
        - Мала? - Тевкот сглотнул слюну. - Я б сказал - скорее стара. Ты очень взрослая.
        - Я рада, - подойдя ближе, девушка щелкнула парня по носу, совсем так, как делал Беторикс. И так же, как Беторикс, сказала: - Ну, прощай, милый Тевкот, не кашляй. И да помогут тебе ваши боги.
        - И тебя… да не оставят милостями.
        С улыбкой войдя обратно в воду, Лита обернулась:
        - Так где, ты говоришь, белая глина?
        - Там… У сосны.
        Девушка нырнула и быстро поплыла, наслаждаясь и теплой водою, и прекрасным деньком, и… и тем впечатлением, которое только что произвела (явно произвела!) на смешного сельского паренька. Вот и тот, о ком она сейчас думала, тоже наверняка окажется под впечатлением. Тот, о ком думала… Нет, это был не Беторикс, увы, сей молодой и любезнейший господин уже имел жену и, похоже, вовсе не собирался заводить еще одну. А жаль! Но ладно, как сам же господин любил приговаривать - «используй то, что под рукою, и не ищи себе другое». А кто у нас под рукой? Благороднейший Нетубад, конечно же! Молод, красив, строен… Высокий, как дуб… нет, скорее - как тополь. Чего б такого на себе не женить? Сначала влюбить, затем… затем разрешить еще одну проблему, более трудную, но, наверное, все же решаемую… ведь благородный господин Беторикс - добр, к тому же - он и сам как-то раз назвал Литу своей сестрою. Шутил. Но из этой шутки можно ведь сделать и правду. Почему бы нет? Боги, боги, какое счастье - повстречать столь доброго господина! Кстати, юная жрица со всей очевидностью поняла это только сейчас, когда тщательно мыла
голову белой известковой водою. Ой, хорошо, хоть волосы уже успели отрасти, хоть немного. Уже не торчали лохмами, а этак приятно вились. Конечно, хотелось бы, чтоб они были подлиннее, но увы… Ладно! Мальчишка же сказал - красивая!
        Лита посмотрелась в воду. Ах, грудь какая, бедра стройные, и талия - тонкая-тонкая… правда-правда! Был б мужчиной - точно, влюбилась бы.
        Высветлив известковой водицею волосы, девушка намазала лицо белой глиной, осторожно, тонким-тонким слоем… немного выждала - тут главное, не переборщить - смыла. Щеки сразу посвежели, исчез на время загара и кожа стала гладкой-гладкой, такой, что словно сама просилась к поцелуям, к жарким и пылким объятиям первой любви.
        Как сказал тот смешной мальчик, Тевкот? «Еще бы приодеться»? Приоденемся… Только не в платье. Жимолость! Нужна жимолость… овиться ею… вот так… Толок не закрывать все те места, на которые обычно смотрят мужчины. Пусть смотрят! Уж пора бы им появиться… Ага…
        Усевшись в тенечке на камень, девушка вытянула длинные ноги и принялась ждать. Недолго - слышно было, как кто-то тяжело шел по лесу, явно толком не зная тропинки. Конечно же это… Некому тут было больше быть! Ну, да - так и есть! Вот выглянула из-за кустов удивленная физиономия толстогубого паренька Кармака. Вот парень закрутил головой… Что-то высматривал. Неужели не заметил, рохля? А, нет - заметил! Аж отпрянул - глазам, что ли, своим не поверил? Ну, зови же, зови своего командира… Ага! Обернулся. Позвал.
        Вознеслась над кустами высокая фигура благородного Нетубада. Лита томно потянулась, встала, повернулась - пусть получше рассмотрит, чтоб было потом что вспоминать!
        Ну, смотри, смотри же! Вот, я руки подняла… повернулась еще раз… Теперь посмотри, какая у меня спинка. Правда - красивая? Правда-правда? А я еще сейчас и нагнусь… Ага-а-а! Кто это там стонет? Кто вздыхает?
        - Эй, девушка!
        А вот это уже лишнее. Пока лишнее. Как говорит благороднейший господин Беторикс, пора сваливать. Самое время - пора!
        Спрыгнув с камня, Лита без звука ушла в воду и вынырнула уже далеко-далеко, в камышах, откуда, никем не замеченная, выбралась на бережок и была такова.
        Впрочем, она тут же очень быстро вернулась… вернее - он.
        - Эй, хэй, благороднейший Нетубад! - натянув овечью шапку поглубже, еще издали закричала переодевшаяся в платье слуги Лита. - Как я рад, что вы уже здесь.
        Нетубад недовольно обернулся:
        - Тс-с! Глупый мальчишка… И что ты тут так орешь?
        Хитрая девчонка удивленно пожала плечами:
        - А вы что, не меня здесь ждете?
        - Тебя, тебя, кого же еще-то? Вот пристал… Слушай, - резко обернувшись, разбойничий вождь неожиданно с силой схватил Литу за плечи. - Слушай, дружище Лит, ты тут, у озера, случайно никого не видел?
        - А кого я должен был видеть?
        - Прекрасную женщину! Богиню! Озерную нимфу!
        Девушка спрятала усмешку:
        - Нимфу? Нет, не видал. Но кое-что о ней слышал.
        - Слышал?! - Нетубад явно разволновался. - Так не молчи же, слуга! Что же ты слышал, говори!
        - Я и говорю, - Лита облизала языком губы. - Местные мальчишки рассказали мне. Эта озерная нимфа… она появилась здесь не так давно… совсем недавно, правда-правда.
        - Ага! Ага! И где она живет? Откуда она? Какого рода?
        - Никто не знает! - поспешно огорошила жрица. - Просто она иногда приходит сюда выкупаться. Здесь, в этом озере, очень полезная вода.
        Благороднейший вожак шайки покачал головой:
        - Та-ак… И часто она здесь купается?
        - Как когда, господин. Так сказали мальчишки. И еще они рассказали про Эльхара.
        - Про Эльхара? - Нетубад вскинул глаза. - Так ты это узнал?
        - Он приезжает завтра после полудня.
        - Завтра? Уже завтра… Ай, молодец! - разбойник радостно хлопнул Литу по плечу, едва не сбив девушку с ног. - Какой же ты молодец, парень! Видно, к тебе сильно благоволят боги. А мы зато разведали все тропинки к усадьбе! И завтра туда наведаемся… Эх, еще бы мой друг Беторикс узнал насчет лошадей. Все ж таки, жалко их…
        - Коней можно отнять у Эльхара.
        - Тоже верно. Ну, все, - Нетубад громко свистнул, видимо, созывая брошенных на поиски незнакомки своих, - Кармак, Аркаем! Нашли кого-нибудь?
        - Увы, нет, господин.
        - Жаль. Ладно, хватит тут рыскать - идем!
        - Ты, кажется, спрашивал об озерной нимфе? - напомнила Лита. - Она будет тут через день… всегда так приходит.
        - Через день? - разбойник снова хлопнул девушку по плечу. - Ай, славно! Это очень хорошо, Лит. Очень-очень!
        - Всегда рад услужить столь благородному господину. Очень и очень рад - правда-правда.
        Говоря так, Лита вовсе не кривила душою. Вовсе нет!
        Увы, вернувшийся к вечеру Беторикс не смог обрадовать своих новых друзей новостями по поводу лошадей. Конечно же, «бесхозных» коней сразу же прибрали к рукам - этакое-то богатство!
        - Друиды, - хлебнув бражки, пояснил молодой человек. - Мой знакомый сказал - это сделали друиды. Иначе б откуда у жрецов вдруг взяться коням?
        - Что ж, - вздохнув, благороднейший Нетубад неожиданно улыбнулся. - А вот у нас новости получше, дружище! Гнусный бродяга Эльхар приезжает на свою виллу завтра после полудня. Явно явится не пешком, - вожак шайки плотоядно причмокнул. - Вот мы у него лошадок и позаимствуем!
        Виталий кивнул:
        - Да помогут нам боги. Завтра же и пойдем?
        - Ну да, вечером выйдем, - благородный Нетубад азартно подергал ус. - Дорога теперь знакомая, путь сыщем и в темноте - чего ждать-то?
        Вот в этом он был прав - и действительно, чего? Пока выследят да поймают, да казнят, как святотатцев! Это ж надо - затеяли потасовку с друидами! Да еще - во время праздника. Все казнить, всех!
        - Не переживай, друже! - хлебнув браги, предводитель разбойников похлопал собеседника по плечу. - На усадьбе Эльхара есть, чем поживиться! Добра хватит на всех: и лошади, и оружие, и припасы. Все возьмем и уедем к битуригам, места там дикие, лесов непроходимых полно, век ищи - не сыщешь!
        Беторикс задумчиво посмотрел на пылавшее в очаге пламя:
        - Уехать недолго. Но прежде мне нужно Эльхара кое о чем расспросить.
        - Расспросишь, - Нетубад усмехнулся. - Понимаю, понимаю - давние интриги.
        - И ты мне в этом поможешь, благороднейший друг мой, - тихо заметил молодой человек.
        Разбойник вскинул глаза:
        - Помочь расспросить Эльхара? Если надо - будем его пытать, только… - благороднейший Нетубад неожиданно нахмурился и продолжил уже куда менее уверенным тоном. - Только, если дело касается сокровищ, боюсь, Эльхар не разговорится - этот толстяк известный скряга.
        - Вот как? И смерти он тоже не боится…
        - А кто ее боится? Разве только римляне! - громко расхохотавшись, главарь шайки приветливо махнул рукой появившемуся в дверях Литу. - Эй, парень, садись напротив нас, выпей. Ничего, что слуга - он такое дело сегодня сладил - про приезд Эльхара вызнал!
        Виталий давно заметил уже, что благороднейший Нетубад иногда - и довольно таки часто - забывал про свое «благородство», общаясь с членами шайки или вот, со слугой, не чинясь, без всякой чванливой гордости и кастовых предрассудков. Может, именно поэтому его и уважали разбойники? Или… или Нетубад вовсе не был благородным? Впрочем - его дело, как говорится - детей не крестить. Да и не крестили еще… креститель еще не родился. Вот времена! Вот яма! До Господа - еще целых полсотни лет, и мерзкое кровавое язычество цветет вокруг самым пышным цветом. Кто все эти люди? Нетубад, трактирщик Фердонг, Лита? Закоренелые язычники? Заблудшие души? Так ведь некому еще принести им истинную веру. Да ее и нет еще, этой веры, как и Иисуса Христа.
        - Я вот что, - Лита за обе щеки уминала копченый окорок. - Я вот что хочу сказать… Если этот Эльхар откажется с тобой разговаривать, мой господин, я ему… я его… я…
        Тут девушка подавилась - все ж темновато было, да и ела она слишком быстро, видать, проголодалась за день.
        - Ты пей, пей, в сухомятку-то не трескай, - благороднейший Нетубад заботливо пододвинул «слуге» кружку с недопитой брагой. - На вот, хлебни.
        - Спасибо, - благодарно кивнув, Лита скосила глаза на Виталия. - Господин мой, я хочу с тобой очень серьезно поговорить.
        - Хочешь - поговоришь, ночь впереди длинная, - молодой человек пожал плечами и поманил пальцем трактирщика. - Фердонг, дружище, а принеси-ка нам еще бражки, больно уж она у тебя вкусная, верно, Лит? Или ты больше кружки не осилишь?
        - Кто не осилит? Я - не осилю?! Ну, не-ет!
        Так они и не поговорили, ни ночью, ни даже днем, девчонка упилась всмятку, в совершеннейший ноль, так, что растолкать ее удалось только после полудня, да и то - это лично Нетубад постарался, Беторикс так и вообще бы не будил девку, пущай бы себе спала, не мечом же ей махать, а дело ночное опасное - всякое могло случиться.
        Всякое и случилось. То, чего никто не мог предположить. Нет, шайка благородного Нетубада вовсе не проиграла ночную схватку - ее, этой схватки, просто не было! Не случилось. Просто благороднейший Эльхар, заслышав от часовых о приближении неведомого воинства, вовсе не выскочил им навстречу с длинным мечом в руках, а, бросив всех своих рабов на произвол судьбы, благоразумно заперся с ближайшими слугами в недавно выстроенной башне, невысокой, однако - вполне надежной, с запасами, достаточными для того, чтобы пересидеть любую осаду.
        Еще, гад, и глумился, разглядывая нападавших сквозь узенькую бойницу. А раздосадованный Нетубад уже принялся жечь постройки… увы, не хранившие ничего ценного. Ну, разве что лошадей - тех, конечно, прихватизировали сразу же. А рабы, не будь дураки, разбежались.
        Патовая ситуация - иначе не скажешь!
        - М-да-а, - спрыгнув с реквизированной лошади, покачал головой разбойничий предводитель. - Не много же мы тут взяли. Хорошо хоть - лошади. Башню бы распотрошить, наверняка - там все самое ценное. Слушай, а давай ее подожжем!
        - А как мы ее подожжем? Она ж из камня!
        - А мы подтащим из лесу хворосту, обложим…
        - Только поторопитесь… - Наверху, в башне, как видно, хорошо слышали весь разговор. - Совсем скоро здесь будет моя верная сотня! Вряд ли вы скроетесь от этих воинов, а потому - предлагаю сдаться прямо сейчас! Обещаю вас всех отпустить… без лошадей, конечно.
        Ах, вон он о чем беспокоился - о лошадях. Ну, ясно - кому ж охота просто так терять такое богатство?
        - Клянусь Цернунном и Эпоной - отпущу! - продолжал искушать коварный Эльхар. - Идите, куда хотите. А нет - так поймают вас завтра и вздернут на самых высоких деревьях. А до прихода подмоги вы ничего со мной не сделаете, не успеете, да и у меня здесь лучники… А ну-ка, парни!
        Тотчас же с башни просвистели стрелы, кого-то из разбойников ранило, и все попятились прочь от огня, в спасительную тьму ночи.
        Благороднейший Нетубад выругался:
        - Вот ведь сволочь! Вместо того, чтоб отважно сражаться - засел в этой мерзкой башне. Гад, каких мало!
        - Поругайся, поругайся, разбойник, - в башне глумливо захихикали. - Это кто рядом с тобой? Уж не благороднейший ли Беторикс в наши края пожаловал? Уж не за справедливостью ли?
        - За твоими деньгами! - вспылил молодой человек. - И, клянусь, я у тебя их отберу. Все, до последней медяхи! Если мы с тобой не договоримся…
        - Жаль, мы тебя раньше, в рощице, не прихватили, - запоздало посетовал вельможа. - А то б лежала твоя башка рядом с головой Амбриконума. Тот тоже явился вот этак, внезапно… думал, все тут про него забыли. Ан нет, не все - узнали, схватили, принесли в жертву. И с тобой то же самое будет.
        Виталий с раздражением сплюнул - вот гад-то!
        - Господи-ин, - подойдя сзади, негромко произнесла так до конца и не оклемавшаяся после изрядной дозы бражки Лита. - Помнишь, я тебе вечером говорила… Я знаю, как мы с Эльхаром справимся - и он тебе все, что хочешь, расскажет. Не надо и башню захватывать.
        - Так что же он, сам, что ли…
        - Вот именно, сам, господин… А-а-апчхи!!!
        - Будь здорова… здоров. А ну, отойдем-ка.
        Они шептались всего-то минуть пять, не больше, после чего Беторикс вновь подошел к башне и, чуть выждав, спросил:
        - Благороднейший Эльхар, могу ли я продолжить беседу?
        Тишина. Лишь смешок из башни донесся. Довольный такой смешок, глумливый: мол, мели, Емеля, твоя неделя. Пока твоя…
        - Но ты, толстопузый, давай-ка кое-что перетрем! Не хочешь? Тогда без деревень останешься, сам будешь земельку копать, урожай взращивать! Вот, кстати, послушай-ка!
        Выкрикнув, молодой человек сделал знак рукой, и по обеим сторонам башни тотчас закашляли, зачихали - Лита и Кармак (как самый из разбойников умный).
        А-апчхе-е! А-апчхе! Кхе! Кхе! Кхай!
        - Слыхал, благороднейший Эльхар? Знаешь, кто здесь чихает и кашляет? Это твоя смерть! Ну, не смерть - разорение. Полное разорение, Эльхар, самое полное. Поверь, уж придется тебе убираться с этой земли, ничего не поделаешь!
        Беторикс говорил нарочито медленно и бесстрастно, знал - враг его внимательно слушает, поспешно просчитывая варианты.
        - Эти двое бедолаг - из соседней деревни, из той, что за высокой горой. Ты знаешь, о чем я. Сначала один там закашлял, потом - другой… один слег и не встал, второй, вся деревня… Вымерли, как и не было! Вот и этих людей мы сейчас отведем по твоим селеньям, пусть там чихают, кашляют… на всех твоих людей, а утром они и сотню твою встретят. Тоже почихают - на всех! Ты же не дурак, Эльхар, все понимаешь…
        - Хватит! - владетельный вельможа не выдержал словесной пытки. - Чего ты хочешь?
        - Ничего, - молодой человек едва сдерживал радость. - Просто кое-что спросить. Только прошу, постарайся отвечать правдиво, поверь, у меня найдется способ проверить.
        - А-а-пчихи-и!!!!
        - О, боги! Да пусть твои людишки наконец перестанут чихать! - на этот раз Эльхар взвизгнул, словно свинья, которую только что начали резать. - Что, что ты хочешь узнать?
        - Моя супруга…
        - Она жива, жива, но только где - точно не скажу. Они сбежали с Камуноригом и молодым Кариоликсом, еще эта юная гнида, Вергобрадиг - с ними, сбежали еще там, под Алезией, куда-то в леса, может, даже ближе к Бибракте. Да, признаю, мы хотели с нею расправиться, но, увы, не вышло - поздно спохватились. Что молчишь? Хочешь спросить - почему ты должен мне верить? Не хочешь, не верь, но, то, что я только что сказал - правда.
        - А-апчхи!!!!
        - Да пусть они перестанут чихать!
        Молодой человек подошел к девчонке:
        - Перестань, душа моя. И беги, скажи Кармаку - чтоб тоже не надрывался.
        - Ты уже узнал все, что тебя надобно, друг? - негромко осведомился благороднейший Нетубад.
        Беторикс повел плечом:
        - Боюсь, что да.
        - И ты веришь ему?
        - Боюсь, что нет. А, собственно, почему я должен ему верить… или - не верить? Нужно просто спросить кого-то еще.
        Глава 10. Лето 50 г. до Р. Х. Галлия
        И не друг, и не враг
        Лита снова убежала на озеро, она прекрасно знала, что делала, сама же ведь и сказала - когда… Он должен был прийти, должен! Девушка быстро переоделась, точнее сказать - разделась, сплела васильковый венок, и, услышав в лесу чьи-то уверенные шаги, вошла до пояса в воду, обернулась…
        Ну, конечно - благороднейший Нетубад уже выглядывал из-за деревьев. Улыбнувшись, Лита помахала ему рукой, и пораженный столь неожиданной приветливостью разбойник тут же зашагал к озеру… Так, в одежде, и поплыл бы, если б озерная фея не остановила.
        Лита подняла руку:
        - Стой, где стоишь, благороднейший!
        Нетубад замер:
        - О, краса озера, откуда ты знаешь, что я - благородный?
        - Я знаю, кто ты, правда-пра… ой… - девушка тихонько засмеялась. - Я знаю все.
        Главарь шайки задумчиво покрутил усы:
        - Послушай-ка, а ведь и мне твой голос почему-то кажется знакомым.
        Он сделал шаг в воду, и Лита отпрянула - переплыть полсотни шагов (а именно столько отделяло сейчас нагую озерную нимфу от того берега, где стоял благородный муж) для такого молодца не стоило ровным счетом ничего. Бросится в воду, нагонит, схватит в охапку… Ах, не плохо бы… Нет! Рано! Пока еще рано! Одно дело - стать наложницей, и совсем другое - женой.
        - Охлади свой пыл, воин, - девушка предостерегающе подняла руку. - Не торопи события, благородный муж. Поверь, боги знали, что делали, когда свели нас. Я сейчас уйду…
        - Уйдешь? Но мы даже…
        - Уйду. Но мы с тобой еще встретимся, благородный воин… - тут Лита выдержала хитрую паузу. - Если ты, конечно, захочешь.
        - Я захочу, о, краса моих очей! Скажи, ты - богиня? Ты не снишься мне?
        Нетубад казался сильно взволнованным, и это очень нравилось юной жрице. Впрочем, затягивать встречу было весьма чревато - с таким-то неудержимым молодцом!
        - Кто ты, красавица? Какого рода?
        - Узнаешь потом, - мягко улыбнувшись, Лита зашла в воду по плечи. - Мы встретимся с тобой… через несколько дней.
        Взволнованный разбойник упал на левое колено:
        - О, милая! Скажи только - где?
        - На берегу ручья, что течет близ постоялого двора некоего Сегума Кровопийцы, что у Нарбонской дороги. Там ива, ракитник, обгорелая сосна, когда-то пораженная молнией. Думаю, ты легко узнаешь место. Приходи туда утром, в тумане… каждой утро приходи, обещаешь?
        - О, краса моя! Смею ли я поверить?
        - Поверь…
        Здесь Лита едва удержалась, чтоб не добавить свое всегдашнее - «правда-правда». Нарочно закашлялась, потом томно повела плечиком, белым, атласным, сахарным.
        - Теперь закрой глаза. И не подглядывай, хорошо?
        - Как прикажешь, милая!
        - Сосчитай до двадцати семи, потом откроешь. Прощай…
        Еле уловимое движение. Плеск воды… И тишина. Глухая утренняя тишина.
        Когда Нетубад, добросовестно закончив счет, распахнул очи, на волнах покачивался васильковый венок.
        Рывок! Вплавь! Прямо в одежде… и вот он, венок, в руках! Прикрыв глаза, благородный разбойник благоговейно поцеловал каждый цветочек и тихо, себе под нос, прошептал:
        - Постоялый двор Сегума Кровопийцы… О, боги! Так мы же туда и идем!
        И в самом деле, туда вся шайка и подалась, не заходя к добрейшей души Фердонгу, ведь благороднейший Беторикс без особого труда убедил своего нового друга, что именно там, на постоялом дворе у стен неприступной Герговии, их никто не будет искать. И в голову никому не придет, что можно так вот, запросто, сунуть руки в гнездо гадюк.
        Неплохая была мысль, Нетубаду понравилось - риск, конечно, но ведь без риска жизнь воина пресна и скучна. Зато какое славное ощущение - враги тебя ищут повсюду, а ты - вот он, под самым их носом.
        Кряжистый кабатчик Сегум Кровопийца встретил гостей без всякого удивления, даже был очень рад:
        - Я так и думал, что ты вернешься, - довольно потирая руки, он поглядывал на Виталия. - И ты вернулся, да еще и не один - с друзьями. Не беспокойся, крова и пищи у меня хватит на всех.
        - Мы щедро заплатим, - гордо тряхнув головой, уверил благороднейший Нетубад. - Как ты хочешь - серебром, золотом? Да! И не забудь приказать слугам покормить наших коней… О, это славные кони!
        - Их уже кормят, - дядюшка Сегум скромно потупился.
        - Тогда держи серебро… На!
        Предводитель разбойников вытащил из сумы целую горсть блестящих монеток и со смехом высыпал их на стол:
        - Бери, все твое! Да… где у вас тут ручей, покажешь?
        - Если надо, я пошлю слугу - проводить.
        - Он знает, где обгорелая сосна?
        - Думаю, знает - ведь это не так уж и далеко.
        Нетубад вскочил с лавки:
        - Тогда зови своего раба! Мы пойдем сейчас, пока еще не стемнело.
        - А можно и мне с вами? - с нарочитой робостью попросилась Лита.
        Главарь шайки повернул голову:
        - Тебе? Впрочем, пошли. Все веселее.
        - До темноты вернитесь, - попросил кабатчик. - Как раз спроворим ужин.
        - Ужин - это славно, - благороднейший Нетубад накинул на плечи плащ, хороший добротный плащ цвета весенней травы с вышитыми цветными узорами.
        - Хороший у тебя плащик, благородный воин, - не преминула заметить переодетая слугой девушка.
        Разбойник повел плечом:
        - Если все, о чем я мечтаю, сбудется, так и быть - обещаю подарить его тебе!
        - Правда-правда подаришь?
        - Слово благородного! Только… эта твоя дурацкая шапка будет портить весь вид. Ты ее вообще снимаешь когда-нибудь?
        - Иногда… Но если ты мне подаришь плащ, я ее тут же выкину!
        - И правильно сделаешь! - расхохотался благороднейший Нетубад. - Такую и самым последним рабам носить стыдно.
        Стыдно, у кого видно, - шагая следом за воином, подумала про себя Лита. - А ты, молодец, так меня и не разглядел. Спасибо шапочке!
        Проводив странную парочку подозрительным взглядом (эта упрямая девчонка, похоже, никак не уймется, а ведь предупреждал же!), Беторикс подозвал поближе хозяина:
        - Присядь, дядюшка Сегум, хлебнем с тобой пивка.
        Кабатчик польщенно улыбнулся в усы - благородные господа не каждого позовут с собой выпить, далеко не каждого!
        - Пиво у меня нынче славное! Сейчас, благороднейший, пойду только распоряжусь насчет ужина. Сам знаешь, за этими слугами - глаз да глаз.
        - А вот это уж точно! Глаз да глаз…
        Ну, Лита, ну, девка… Связался ребенок с чертом! Правда, еще как посмотреть, кто в этой парочке черт?
        С кабатчиком молодой человек сразу же заговорил о благородном Камунолисе, расспрашивал долго, только вот дядюшка Сегум отвечал не очень уверенно - да и откуда ему было знать хоть что-нибудь о столь важном вельможе? Лишь то, о чем рассказывали постояльцы - сплетни да слухи. Впрочем, похоже, хватило и этого!
        - Говорят, они, все эти благороднейшие господа, что состоят сейчас при славном Верцингеториксе, очень полюбили борьбу - багу.
        - Что, борются, что ли? - не поверил Беторикс.
        Дядюшка Сегум махнул рукой:
        - Не, не борются. Смотрят на борцов да делают ставки - дело азартное, скажу я тебе! Мы, арверны, издавна своими борцами славились. Наши багауды на всю Галлию гремели!
        И еще прогремят, - подумал Виталий. Только уже не как просто борцы - багауда - так будут называть восставших крестьян и простолюдинов, сотрясавших Римскую Галлию на протяжении пары веков, если не больше.
        - А где они собираются, эти багауды? И всех ли пускают посмотреть на ристалища?
        - По большим праздникам - всех, - подумав, отозвался кабатчик. - Ну, а в такие дни - только благородных, со свитою.
        - То есть просто так, одному, нельзя прийти?
        - Недостойно благородного мужа ходить пешком и без свиты!
        Молодой человек спрятал усмешку: ну да, да, как же без свиты-то? Кого бы только с собой взять? Эти разбойные рожи? Ну, нет… и дело вовсе не в том, что парни из шайки явно бы вызвали подозрение (дюжие угрюмые оборванцы!) - Нетубад, вот за кого совершенно искренне беспокоился сейчас Виталий. Не хватало еще, чтобы сей благороднейший муж забросил ради ставок все, а такое вполне могло случиться, Беторикс все же рассчитывал на помощь шайки. Если толстобрюхий Эльхар сказал правду - а врать ему вроде и не с чего, разве только так, со зла - тогда, выходит, нужно возвращаться в земли эдуев, пробираться к Бибракте. А это все - родные для разбойничков места! Кстати, вот бы расспросить нового приятеля о друиде Амперме… Ампрениксе, о том его знаке в виде алого лотоса. Знак, конечно, тайный, но, может быть, благороднейший Нетубад что-то об этом знает?
        - О чем задумался, благородный Беторикс? - отлучившись, кабатчик лично принес пива. - Темнеет уже, скоро заявится твой благороднейший друг. И чего его к ручью понесло? Что там делать-то? Выкупаться - так у горелой сосны мелковато, там одни детишки и плещутся.
        Сдув с пива пену, молодой человек тряхнул головой:
        - Дядюшка Сегум, совсем забыл спросить - а где эти игры для благороднейших происходят? Ну, вся эта борьба, бага? Цирков, как у римлян, у вас вроде нет…
        - А, вон ты о чем, - кабатчик задумался. - В Священной роще они и проходят, все эти схватки, через каждые семь дней. Друиды по ним еще угадывают волю богов!
        - Через каждые семь дней? - уточнил Беторикс. - В священной роще?
        М-да-а, не хватало еще туда соваться. Однако делать было нечего - как еще иначе выйти на Камунолиса? Ох, не столкнуться бы там с Эльхаром! Толстяк, конечно, сидит сейчас на своей вилле… но все может быть. Риск! Ну, а как же без риска-то? Без риска жизнь…
        Во дворе послышался громкий раскатистый хохот Нетубада и - чуть потише - Литы. Ишь ты, спелись уже!
        - Да нет же, благороднейший, - со смехом объяснял «слуга». - Даже самый сильный борец далеко не всегда побеждает.
        Ну, надо же! Уже и о борьбе знают! - неприятно удивился Виталий. - Впрочем, понятно - слухами вся земля полнится, а уж тем более, какой-то там постоялый двор. И все же…
        - С чего это ты, благороднейший друг мой, вдруг о багаудах заговорил?
        - Да вот собираюсь сходить, посмотреть да сделать ставки, - охотно пояснил Нетубад. - Хочешь завтра вместе пойдем? Тут не так и далеко, в роще… Только не там, где мы заварушку устроили, а с другого края, что ближе к самой крепости, ко рву.
        Беторикс покачал головой:
        - Так ты что же, точно знаешь, что завтра борьба?
        - Конечно, знаю, - ухмыльнулся в усы благороднейший муж. - Шесть дней назад я выиграл там много золота! Ставил на одного парня, здоровый такой, Диким Быком зовут, такое прозвище. Завтра снова поставлю!
        Вот уж нет! Вот уже это лишнее - столь колоритного типа, как Нетубад, явно узнают! Что же он, этого не понимает, что ли? Да понимает, просто идет напролом, не обращая никакого внимания на риск - как и положено благородному воину. Одному-то спалиться запросто, а уж на пару с этим фанфароном - точно наверняка!
        - О чем задумался, дружище? Что голову повесил? Давай-ка, лучше выпьем!
        - Давай.
        Опростав с полкружки, Виталий вытер с бородки пену и, встав, извинился:
        - Пойду, дам указание слуге. Эй, Лит, хватит тут рассиживаться - почисти-ка лучше мой плащ!
        - О! - разбойничий вождь обрадованно хлопнул в ладоши. - И мой заодно пусть почистит. На!
        Вальяжно расстегнув золотую фибулу, он, не оглядываясь, бросил плащ на руки подбежавшему «слуге».
        - Пошли, пошли, - Беторикс озабоченно махнул Лите. - Растолкую тебе кое-что…
        Они вышли во двор, просторный и залитый серебристым лунным светом. Где-то мяукала кошка, в будке громыхнул цепью пес, а вот рядом, в сарае, замычали мулы новых постояльцев - купцов-лемовиков, пробиравшихся из своей лесистой страны в Нарбонскую Галлию. Везли мед, ювелирные изделия, кузнечную ковку - все то, что можно было бы очень выгодно продать.
        Взяв Литу за руку, молодой человек отвел ее к самым воротам и тихо сказал:
        - Вот что, милая. Мне благороднейший Нетубад завтра на багене нужен! Поняла?
        Девчонка пожала плечами:
        - Еще бы. Чего тут непонятного? Хорошо, мой господин, я его отвлеку.
        - Только ты это… - Виталий вдруг замялся. - Не очень-то усердствуй.
        В ответ послышался легкий смешок:
        - Так я не пойму - отвлечь или не усердствовать?
        - Ла-адно, не выделывайся! Все ты понимаешь. Так сделаешь?
        - Все исполню, не сомневайся, мой господин, - на этот раз девушка отозвалась вполне серьезно. - И за меня не переживай, все будет как надо.
        - Да, вот еще, - вспомнил молодой человек. - У тебя монеты остались? Мои-то давно уже…
        Лита хмыкнула:
        - Все мои монеты - твои!
        - И все же… Я возьму сколько надо… И не сомневайся - придет время, отдам!
        - О, господин мой, - девушка подняла глаза к небу. - О, боги…
        - Сказал же - не называй меня наедине «мой господин»! Ты же мне как сестра… младшая…
        - Сестра… Ах, как я хотела бы, чтоб это было правдой!
        Эти слова вырвались с губ девушки с такой непосредственной искренностью, с таким пылом, что Виталий ощутил укор совести. В конце концов, это же он втравил девчонку во все эти события, которые еще неизвестно, к чему приведут. И Лита во всем ему помогала, даже с Эльхаром помогла - к месту вылезла со своим чиханьем. Лита, Лита… Чтоб для тебя сделать-то такого хорошего? Замуж за Нетубада отдать? Тьфу-ты… этого еще не хватало! В данном конкретном случае как раз поговорку и вспомнить - «хорошее дело браком не назовут»!
        - Благородный Беторикс…
        - Что, душа моя?
        Девушка понизила голос почти до шепота:
        - Я давно хотела тебя попросить об… об одной вещи… такой важной… и такой несбыточной.
        - Так спроси! Что молчишь-то?
        - Я спрошу, - выдохнула юная жрица. - Я не побоюсь, я наглая, правда-правда.
        Молодой человек хмыкнул:
        - За спрос денег не берут!
        Наглая она… ишь ты. И все же - чего ж хочет-то? Секса? Непохоже - у нее теперь другой объект разработки - благороднейший Нетубад.
        - Спрошу, правда-правда… только чуть позже, ладно?
        - Как хочешь, - повел плечом Беторикс. - Ладно, оставляю тебе плащи. И это… С Нетубадом смотри, осторожнее!
        - Ты это уже говорил, благороднейший.
        Девушка негромко засмеялась, затем вздохнула и снова посмотрела в небо. В темных глазах ее, отразившись, вспыхнули звезды.
        На взятые у Литы деньги молодой человек нанял себя свиту - двух дюжих парней - приказчиков из того каравана, что остановились у дядюшки Сегума на целых три дня. Ждали попутчиков в Нарбонну, одни ехать осторожничали - лихих людишек на пути хватало.
        - Нам бы только до римской границы добраться, - почтительно отвечал на вопросы знатного нанимателя один из парней - крепкий, сероглазый и светловолосый, звали его Каим, напарника же - рыжего и вихрастого - Фелгом.
        - До границы, до лимесов, а там разбойников нет, римляне всех повывели! Порядок.
        Порядок… Приказчик произнес это слово с такой тоской, с такой завистью, что Виталий - в который раз уже - со всей отчетливостью подумал о том, что в мятежной Галлии творится что-то не то. Свобода вроде бы есть, но - какая свобода? Свобода сильным и богатым обирать бедных? Свобода делать то, что хочется? Свобода кулака? Это произвол, а не свобода, самый настоящий хаос. Наверное, было бы куда лучше, если б по всей Галлии установился римский порядок, римский закон. Да, пусть так, пусть даже чужой, римский… но это был бы закон, обязательный для всех, для каждого, а не так, как сейчас, когда у благороднейших - своя рука - владыка. Приглянулась Эльхару чужая усадьба - взял да и отобрал. Просто так, без всякого закона, по праву сильного. Ах, Верцингеторикс, какую ж ты делаешь глупость! Не хватает сил установить твердые законы, проследить, чтоб исполнялись, приструнить «благородную» шваль? Скорее всего, да что там - «скорее» - именно так и есть! Точно так же, как и в России-матушке - власть вроде как есть, а на самом деле - она только для сирых да бедных - власть, олигархи-чиновники на нее плевать хотели.
То же самое здесь, в Галлии… в Свободной Галлии… Да нет никакой свободной Галлии, вообще Галлии, как единой страны - нет! А есть арверны, эдуи, битуриги, намнеты, сеноны, паризии… Всего больше трех десятков племен. И у каждого - своя земля, свои законы, свои божества. И знать - своя же, алчная неуемная знать, для которой никакой закон не писан!
        Вот и Виталий сейчас ощущал себя такой знатью, с гордостью восседая на белом коне, с усыпанной жемчугом уздою. И конь, и жемчуг, конечно, были трофейные, уведенные у благороднейшего Эльхара. Так этому поганому толстяку и надо, лишь бы сегодня не нарисовался. Не должен бы, не должен…
        Эльхар, Камунолис - предатели… раньше они помогали римлянам, но, как только Цезарь увел легионы из Галлии, тут же перекрасились в самых рьяных патриотов. Так всегда и бывает: громче всех кричит о любви к Родине тот, у кого рыльце в пушку.
        Глянув на шедших по обеим сторонам коня «слуг», молодой человек приосанился, с достоинством отвечая на поклон встретившихся на дороге обозников. Тоже что-то куда-то везли, что именно - не было видно под рогожками. Верно, конкуренты постояльцев дядюшки Сегума…
        - Ой! - пропустив обоз, приказчики радостно переглянулись. - Так ведь их мы и ждем. Уж, если так - завтра и в путь тронемся, чего тут сидеть?
        - Удачи вам в пути.
        Беторикс качнул головой, придерживая роскошный тюрбан, какие были в моде у галлов, живущих на западном побережье. Ярко-красный, с золотой вышивкой и украшенный птичьими перьями, сей головной убор - кстати, стоивший вовсе не дешево - отвлекал любопытные взгляды, люди смотрели не на лицо, а на тюрбан да на красивый плащик, на сверкающую шейную гривну. Это как военная или полицейская форма - от физиономии отвлекает всегда. Как социолог, Виталий прекрасно понимал это, а потому оделся на выезд как можно более ярко, потратив половину оставшихся у Литы монет. Ладно, разберемся потом с «сестренкой».
        Лита… Интересно, о какой это озерной фее она, словно бы невзначай, упомянула в трапезной? Да так упомянула, что благороднейший Нетубад услышал, тут же ее подозвал, начал что-то выспрашивать… Как понял Виталий, речь о какой-то женщине шла. О какой? Лита что-то обещала своему собеседнику показать или - кого-то… Черт знает. Но цель-то достигнута - благородный атаман шайки на багу не поехал, остался на постоялом дворе, вернее - ушел со «слугой» на прогулку. Не догулялись бы до… Не, не должно бы, разбойник же не знает, что слуга Лит - девушка.
        В той части Священной рощи, что располагалась на склоне горного кряжа, ближе к крепостному рву, после полудня уже начали собираться люди - судя по одежде и свите - люди непростые, знатные. Еще бы - раз в месяц подобные мероприятия не брезговал посетить и сам Верцингеторикс, но сегодня его не ждали - день был обычный, не праздничный, а потому пришли только завсегдатаи да немногие приезжие, задержавшиеся у друзей или хороших знакомых после Дня трех богов. Ясно, что простолюдинов средь таковых не имелось, на что пристально обращали внимания вооруженные мечами и копьями стражники, выстроившиеся по обеим сторонам широкой, ведущей к роще, тропы. Позади, на скале, на круче, взмывалась к голубым небесам твердыня Герговии, неприступной крепости арвернов. Впереди же, насколько мог рассмотреть Беторикс - мешали деревья, скопилось уже немало народу, многие спешивались, оставляя лошадей под присмотр коноводов - юных отроков в праздничных разноцветных плащах.
        Точно так же, подъехав, поступил и Виталий, продолжив свое дальнейшее шествование пешком в сопровождении дюжих приказчиков - «слуг». Никаких вопросов к нему со стороны стражников не последовало, наоборот - те даже поклонились со всей возможной вежливостью, пожелав удачи. Что и говорить, как и во всех древних обществах, встречали здесь по одежке, по ней же и провожали, а вовсе не по уму. Одежда - важный показатель высокого социального статуса, а социальная мобильность в кельтском обществе, как и вообще в древности - крайне низкая, социальных лифтов мало… пожалуй, только война да образование - то, что давали друиды, опять же, далеко не каждому страждущему, а лишь детям знати.
        Молодой человек усмехнулся - вот ведь, начал мыслить социологическими терминами, почти по Питириму Сорокину. Усмехнулся… И тут же отвесил ответный поклон какому-то живенькому толстячку в ярко-желтом плаще и гламурной, расшитой стразами, тунике… Ха! Стразами? Как бы не так! Самыми настоящими самоцветами! Нет еще их, стразов-то, не изобрели.
        - Вижу, ты впервые у нас на борьбе, благороднейший, - подойдя ближе, радушно заметил толстяк.
        Виталий, кстати, его вспомнил - сей гламурный господин заведовал у Верцингеторикса то ли конюшней, то ли обозом. В общем, занимал достаточно ответственную и почетную должность. И - весьма хлебную. Звали его… м-м-м…
        - Мое имя - Виридомар, сын Каждарига, - склонив голову, представился новый знакомец.
        Ах, ну да, да, именно так - Виридомар.
        Беторикс быстро вскинул глаза:
        - Меня зовут - Массилаун из рода Белых Воронов.
        - Извини, благороднейший, - удивленно пошевелил бровями толстяк. - Никогда не слышал про твой род. Ты, видно, очень уж издалека?
        - Мой народ - лексовии.
        - Лексовии?! - Виридомар непритворно ахнул. - Это ж там, аж за эбуровиками, к северу…
        - Да-да, на побережье.
        - Ну уж, не близко! Первый раз на баге?
        - Первый. И как-то, знаешь, любезнейший, чувствуя себя не очень. Не знаю, куда идти, как делать ставки…
        Растянув толстые губы в самой обаятельнейшей улыбке, благороднейший Виридомар широко развел руками:
        - О, друг мой! Идем же за мной, я тебе все объясню, все покажу… И расскажу, пожалуй что, обо всем. Слугам своим скажи - пусть держатся сзади.
        Молодой человек так и сделал, последовав рука об руку с новым своим знакомцем. Да-да, именно с новым, ибо в бытность свою при дворе Беторикс с обозником на короткой ноге не общался. А тут вот - пришлось. И не напрасно!
        Виридомар - толстенький, с длинными черными волосами, живчик - оказался из тех типов людей, что прямо таки обожают заводить знакомства и потом оказывать своим новым друзьям покровительство, не за что-нибудь, а просто так, из любви… нет, не к ближнему, а к себе, любимому, ибо таким образом поднимались в собственных глазах на недосягаемую для всех прочих высоту, с которой и посматривали лишь иногда на грешную землю. А как такие люди любили поговорить! Вот и Виридомар обожал потрепаться, почесать языком, хитрый Виталий лишь направлял его речь в нужную строну.
        - Вот видишь, уважаемый друг мой, эту поляну? На склонах сейчас уже соберутся зрители, люди столь же благородные, как и мы с тобою… Нет-нет, властителя сегодня не будет, но будет не менее интересно, чем с ним. Вон, смотри, там, за можжевельником, разминаются борцы, видишь? Тот, что зарос, как образина - Неистовый Волк, за ним сразу, рядом, лысый - Разящий Кулак, слева, у елки, остроухий - Моркус Глазные Искры…
        - А Дикий Бык где? - вспомнив прозвище борца, спросил Беторикс.
        Его собеседник тут же задергал бровями:
        - О, да ты знаешь уже Дикого Быка? Спору нет, боец опытнейший, храбрый… Но, увы, неудачливый - третьего дня его принесли в жертву!
        Молодой человек вздрогнул:
        - Ого!
        - Да-да! Так сказали боги. Проиграть сразу троим - это уж слишком. Так что Дикий Бык уже в прошлом, советую поставить на Разящий Кулак. Я сам на него поставлю вот эту пектораль!
        - Изящная вещь, - заценив, Беторикс вытащил из сумы монеты. - Вот эти бы золотые… Кто принимает ставки?
        - А вон тот, в зеленом плаще, оват… Сейчас позовем!
        Желающих испытать судьбу оказалось так много, что образовалась даже очередь, хотя ставки принимал не один оват, а много, примерно с дюжину или того больше.
        Перед началом схваток друиды в белых одеждах, как водится, принесли жертвы, нынче по-скромному - рябчика, перепелов, овечку. А уж потом, окропив жертвенной кровью поляну, дали знак к началу боев.
        - Во славу богов бьются ныне Разящий Кулак и Моркус Глазные Искры! - громко и торжественно объявил оват и, махнув рукой, разрешил схватку.
        Собравшаяся толпа ненадолго притихла.
        Широко расставив ноги, обнаженные по пояс борцы сходились медленно, присматриваясь друг к другу и выжидая - кто предпримет маневр первым. Беторикс, как бывший гладиатор, чувствовал, что пауза слишком уж затянулась, что еще чуть-чуть, и зрители начнут разочарованно вопить, то и бросаться в борцов чем-нибудь.
        Ага! Вот Разящий Кулак, выставив вперед правую ногу, ринулся в бой, сразу же ухватив соперника за плечи, толкнул… И тот едва не упал, настолько силен оказался натиск!
        Однако выстоял, сгруппировался и неожиданно ударил противника ногой в пах! Но и Разящий Кулак оказался вполне готов к подобной выходке - тут же отпрянул, ударил Моркуса рукой в шею… не попал, но ногою достал соперника в грудь… И все… уже больше не было столь красивых ударов, бойцы сцепились, упали в траву, покатились под крики толпы в грязь, бестолково мутузя друг друга.
        Победил-таки Разящий Кулак!
        - Ну?! - радостно завопил Виридомар. - Что я говорил? Сейчас еще раз на него поставим! Эй, оват, оват, подойди-ка.
        - Кто этот человек? - кивнув на появившегося на краю поляны Камунолиса, негромко поинтересовался молодой человек. - Такой важный, богатый…
        Обозник хохотнул:
        - Еще бы, не важный! Один из самых благороднейших людей, опора и надежда великого вождя арвернов. Видишь, с ним охрана - воины с синими, как небо, щитами? Он всегда с охраной, благороднейший Камунолис, так просто к нему не подойдет никто.
        - Жаль, - искренне расстроился Виталий. - А я уж было хотел познакомиться. Потом бы хвастал перед своими. Жаль.
        Виридомар повел носом:
        - Погоди, не рвись. Может, и выпадет удобный момент, я тебя и… О, как раз сейчас! Видишь, благородный Камунолис подозвал овата? Давай-ка за ним!
        Молодой человек не заставил себя просить дважды, и вот уже оба приятеля, почтительно кланяясь, предстали перед глазами вельможи.
        - Хочу представить тебе, благороднейший, своего друга из далеких земель, - выкрикнул из-за спины овата толстяк. - Он хочет с тобой познакомиться и потом рассказать своему народу.
        Красивое лицо вельможи исказила довольная гримаса:
        - Что ж, пусть подойдет, засвидетельствует свое почтение. Эй, воины, пропустите!
        Склонив голову, Беторикс подбежал к Камунолису и негромко бросил:
        - Нам бы поговорить. Так чтоб никто не слышал.
        - Так и здесь никто не услышит… Постой-ка! Ты кто?
        Темные глаза вельможи вспыхнули подозрительностью, белые, вымытые известковой водой волосы приподнялись, словно гребень. И - самое опасное - Камунолис повернулся к воинам…
        - Не делай этого, благороднейший, - подойдя еще ближе, сверкнул глазами Беторикс.
        - Что?!
        - Не надо звать воинов, благородный Камунолис. Я ведь твой друг…
        - Друг?
        - И посланец твоих старых друзей… римлян.
        Виталий сейчас шел ва-банк, иначе просто не получалось. Рисковал, но… не слишком, хорошо себе представляя, что с умным подонком договориться куда как удобней и легче, нежели с человеком хорошим, но глупым. Камунолис был умным. Умным подонком. Предателем и - вследствие этого - трусом.
        - Что ты сказал?
        - Мне повторить громче?
        - Нет… Подойди. Чего ты хочешь? О… - вельможа наконец узнал своего собеседника, но тут же подавил готовый вырваться из груди крик. - Беторикс! Я всегда знал, что ты жив. Такие коварные пройдохи не умирают.
        - Коварный пройдоха? - молодой человек улыбнулся. - Как и ты, мой друг, как и ты.
        Со стороны казалось - мирно беседуют два старинных приятеля. Комментируют вновь начавшуюся борьбу, улыбаются. Вальяжный вельможа Камунолис не так и давно работал на римлян. Как и Эльхар. И ни тот, ни другой не забыли этого, правда - вышли сухими из воды, но… Но, на всякий случай, наверняка и тут приготовили себе пути отхода. Подонки? Или просто циничные и весьма предусмотрительные люди. Одно ясно - не дураки, ни тот, ни другой. А значит, договориться можно.
        - Ты умный человек, благородный Камунолис, - негромко продолжал Виталий. - И прекрасно понимаешь, что Верцингеторикс не продержится долго. Он всего лишь вождь арвернов, сеноны относятся к нему с прохладцей, битуриги откровенно завидуют, об эдуях я и не говорю. Рано или поздно вождя скинут и начнут делить власть. Нет, нет, пожалуйста, не перебивай, я еще не до конца все сказал. Ты, друг мой, сейчас облечен немалой властью, но власть эта - шаткая, и ты это хорошо понимаешь, а вот Эльхар - не совсем. Вы оба - богатые люди, пожалуй, богатейшие в Галлии, но одно дело - владеть собственностью и совсем другое - иметь гарантии ее защиты. Кто сможет дать их… кроме Рима? Сейчас же в Свободной Галлии все тянут одеяло на себя, нет ни закона, ни власти, есть только право сильного… которое очень не выгодно тем, у кого уже все есть. Что смотришь, иль я не прав? К тому же не забывай: вчера Цезарь увел легионы, а завтра обязательно их приведет. Эдуи и союзные им народы тут же поддержат его… или ты сомневаешься? - тут Беторикс выдержал эффектную паузу, во время которой его собеседник не проронил ни слова - думал,
соображал. - Сомневаешься в том, что римским сенатором жить хуже, чем галльским вождем?
        - Сенатором?! - наконец переспросил вельможа.
        - Именно так, ты не ослышался, ибо на кого может опереться Цезарь, как не на уважаемых и разумных людей? Не отвечай ничего, пусть тебя никто ни в чем не заподозрит. Думай! А потом и сам найдешь, как связаться… не обязательно даже со мной. Я же напоследок спрошу лишь одно…
        Камунолис усмехнулся, глянув на Беторикса с неожиданной симпатией:
        - Я всегда знал, что ты такой же, как мы. Только более хитрый… Был хитрым. Впрочем, я смотрю - выжил. И напрасно считаешь умным Эльхара, призрак власти застил его разум. Благодаря его интригам был повержен Камунориг и твоя жена Алезия вынуждена была спасться бегством. Ты ведь это хотел спросить, так?
        - Ты поразительно догадлив!
        Вельможа скривился:
        - Вот только не надо ерничать, ладно? В конце концов, я ведь оказался прав, когда говорил на совете, что ты едешь в Рим устраивать свои дела. Ведь устроил? А жена твоя и Камунориг сейчас в землях эдуев, где-то близ Бибракте, а может, уже вернулись к Алезии. Для многих мятежников - да-да, против нас уже подняли мятеж - это родные места.
        - Значит, они живы…
        - А никто об их гибели не докладывал и голов их не привозил! - Камунолис сказал это резко, как припечатал.
        А потом, чуть помолчав, вкрадчиво справился:
        - И что же ты теперь намерен делать, друг мой? Осмелюсь предположить - захочешь отыскать свою жену, коль уж про нее расспрашиваешь?
        - Да, - не стал скрывать Виталий. - Все так, как ты говоришь. Я уеду.
        - Попутного ветра! - не удержавшись, съязвил собеседник. - Сказал бы тебе - прощай, да вот у меня отчего-то такое чувство, что мы еще обязательно встретимся. И встреча эта будет весьма полезной для нас обоих.
        Беторикс посмотрел на бойцов:
        - Надеюсь, что так… Ой, йо-о! Мы с моим добрым приятелем сейчас потеряем все свои деньги.
        - Ставили на Разящий Кулак? - понятливо ухмыльнулся вельможа. - А зря! Я так на него не поставил. Да! Чуть не забыл… Счастливого пути!
        - И тебе не хворать, благороднейший.
        Чтобы не вызывать лишних подозрений, молодой человек терпеливо дождался окончания схватки и с расстроенным видом довольно много проигравшего человека вернулся к коновязи, забрав коня.
        - Ничего, - подъехав, утешил его Виридомар. - Сегодня не повезло, повезет завтра. В мире меняется все!
        - Мудрая мысль, уважаемый!
        Вскочив в седло, Беторикс простился с новым знакомцем и поспешно уехал в сопровождении слуг. И даже не оглядывался, вовсе не потому, что не ждал погони. Нет, никакой погони, конечно же быть не должно, но вот верных своих человечков Камунолис за ним наверняка отправил. Не для того, чтобы схватить - для пригляду. Чтоб владеть лишней информацией - Беторикс нынче стал полезным. Пусть не сейчас - в будущем. А умные люди всегда думают о будущем, даже здесь - в Галлии. Камунолис не стал помогать - хотя, наверное, и мог бы… - хотя бы помочь выбраться… Однако не стал и мешать. Спасибо и на этом.
        Глава 11. Лето 50 г. до Р. Х. Галлия
        Фея озерных грез
        Уставший, с полной головой не дававших покоя мыслей, Беторикс явился на постоялый двор Сегума Кровопийцы лишь к вечеру, мечтая о покое и кружке холодного пива. Кружку он выпил, и не одну, а вот что касается покоя…
        Лита, видно было сразу, что-то хотела сказать или спросить - вертелась рядом, многозначительно кивая на благородного Нетубада и его банду - мол, хотелось бы поговорить наедине, без лишних ушей. Такая возможность представилась только глубокой ночью, когда разбойники во главе со своим атаманом наконец-то отправились спать, несколько утомленные настойчивыми уговорами Беторикса немедленно уезжать. Все никак не могли взять в толк - зачем спешить-то? Если есть возможность отсидеться, так надо ею воспользоваться, а заодно и прошерстить окрестные усадьбы на предмет достойной добычи. Да! Еще не мешало бы сходить к сельским красоткам!
        С пьяными - какой разговор? Да и не с разбойничками нужно было говорить, а с их предводителем, выглядевшим непривычно задумчивым, словно попавшийся на сокрытии налогов частник или мелкий проворовавшийся чиновник перед визитом строгого ревизора. Благороднейший Нетубад почему-то весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке, даже пил меньше обычного, да и спать отправился раньше, строго-настрого наказав хозяину разбудить его раненько на рассвете. На все слова Виталия атаман реагировал вяло, будто бы вообще их не слышал… и уезжать вроде как никуда не собирался, скорее - наоборот.
        Ну и черт с ним!
        Молодой человек решительно плюнул - придется выбираться самому, первый раз, что ли? А Литу, вероятно, было бы лучше всего оставить здесь - возвращаться в змеиное гнездо слишком опасно. Эдуи - народ горных кряжей - верно, не забыли убийцу своего друида. Предполагаемого убийцу… предполагаемую. Нет, девчонке никак нельзя возвращаться: увидят - узнают - отомстят.
        Вот и поговорить с ней сейчас на эту тему, тем более, что девушка и сама жаждет беседы.
        Устало потянувшись, Беторикс вышел на двор и, кивнув идущим к сараям парням - приказчикам-«слугам», неспешно направился к воротам, чувствуя позади легкие шаги Литы.
        Бархатно-синее, усыпанное звездами небо расстилалось над головами недостижимой долиной сказочных грез. Ночь выдалась теплая, хотя дневная жара и спала, молодой месяц повис над крышею длинного дома, залив медным светом двор, уставленный купеческими возами. Может, с ними и поехать - с купцами? Правда, мягко говоря - не по пути, но… можно ведь отъехать немного к югу а затем, оставив караван, резко свернуть, чтоб сбить со следа погоню, если вдруг таковая последует. Маловероятно, но нынче такой случай, что лучше уж переесть, чем недоспать.
        Где-то за воротами защелкал сверчок. На дереве, рядом, колыхнулась ветка - какая-то ночная птица вспорхнула, забив крыльями, унеслась в темноту.
        Наплевав на условности, бывшая жрица начала разговор первой. Просто набрала в легкие побольше воздуха, словно бы собиралась нырнуть в глубокий омут, и на одном дыхании выпалила:
        - А помнишь, благороднейший Беторикс, ты как-то назвал меня своей младшей сестрою?
        - Конечно, помню.
        Если бы не усталость и не терзавшие голову мысли, молодой человек сразу догадался бы, к чему клонит девчонка, которой все же пришлось выразить свою мысль гораздо отчетливее и грубее.
        - И ты как-то обещал…
        Лита замялась, явно опасаясь сказать что-то такое, за что можно и получить по башке или даже того хуже - нож в сердце. Однако деваться-то ей было уже некуда, тем более, и Беторикс подбодрил, зевая:
        - Ну, говори, говори, коль уж начала.
        - Ты как-то обещал принять меня в свой род, правда-правда! - собравшись с духом, высказала наконец девушка. - Или это была шутка? Если так - скажи.
        Ого! Молодой человек не знал, что и думать. Так вот она о чем! Ишь, чего захотела! Простолюдинка нагло просится в благородный род. По галльским понятиям - бестактность несусветная, за такое можно и головенку срубить, запросто, чтоб другим таким же нахалкам неповадно было! Любой благородный галл на месте Виталия так бы сейчас и сделал, что прекрасно понимала Лита, не могла не понимать, ведь она же была плоть от плоти этой жуткой эпохи. Понимала… Однако напрашивалась! Значит, почему-то считала, что «благородный Беторикс» не откажет и, уж тем более, не срубит ей голову острым своим мечом - подарком славного Нетубада. О, древние люди очень наблюдательные, а уж эта девчонка даст фору любому! Что-то такое она в Виталии чувствовала, ощущала, что-то необычное… да ведь и говорила же как-то, мол, ты, мой господин, не такой, как все. Ах, хитруша… Принять ее в род… Молодой человек усмехнулся: а, собственно, почему бы и нет? Он ведь сам человек из будущего, циничный, и на все эти кельтские благоглупости насчет родовой чести плевать хотел с самой высокой башни. Не был бы уставшим, сразу б и сказал, не терзал
девушку - да, конечно же, милая Лита, пусть будет так! С удовольствием обрету такую сестренку! Тем более, он ведь чувствовал себя виноватым - сам же девчонку во все и втянул… с этим поганым друидом. А Лита - молодец, молодец - здорово помогла и на празднике, с ножами, и вот, совсем недавно - с чиханием. Славно все придумала - не зря хвалилась, что умная. Алиса в стране чудес…
        - О, мой господин, - истолковав замешательство Беторикса по-своему, девушка, всхлипнув, бросилась на колени. - Прости за то, что оскорбила тебя своей дерзостью. Прости… и делай со мной, что хочешь… Хочешь - руби голову!
        Молодой человек осторожно взъерошил девчонке волосы:
        - Милая Лита… С удовольствием приму тебя в свой род. Но имей в виду - он очень маленький… однако - древний.
        Ну, конечно - маленький. Как у Некрасова - всего-то семейка два человека - отец мой да я… Он-сам - Беторикс - да жена, благороднейшая Алезия, да братец Кари. Теперь вот еще сестренка будет. Плохо ли? Алезия наверняка не была бы против, не говоря уж о Кари… Алезия… Ярко-голубые глаза, как два океана, золотые пушистые волосы, словно напоенные солнцем и медом… Алезия… Молодой человек закусил губу - я найду тебя, найду! Чего бы это не стоило. Слава Господу, теперь хоть ясно - жива! Была жива… Не убили ее, не схватили, не принесли в жертву.
        - Господин… мне послышалось?
        Наклонившись, Виталий поднял взволнованную девчонку с колен и, крепко поцеловав в губы, тихо, но торжественно провозгласил:
        - Встань, будущая сестра мой, поднимись с колен. Как старший мужчина в древнем роду мандубиев, я заявляю - рад буду принять тебя в свой род! Вот, прямо сейчас, не откладывая.
        - О, господин… - Лита снова попыталась упасть на колени, по лицу ее - Беторикс чувствовал - текли горячие слезы.
        - О, господин… Знаешь, я когда-то врала тебе, говоря о том, что мой исчезнувший ныне род - древний и знатный. На самом-то деле - не так, все не так. Просто мой отец был очень быстрым, быстро бегал, его считали лучшим охотником, но… он из простого рода, самого простого, крестьянского, и я…
        Молодой человек успокаивающе погладил девушку по голове:
        - Ладно тебе каяться-то. Еще признайся, что замыслила покушение на основы нравственности и морали. Хочешь в мой род - приму! Ночка, слава богам, лунная, светлая - пойдем с тобою к ручью… там все и сладим.
        - О, благороднейший… а ты… ты знаешь все обычаи… как в вашем роду принимают, я слышала, что у каждого народа по-разному…
        - Молчи, несчастная! - У Виталия давно пропала сонливость, куда-то ушла, улетучилась. - Не сомневайся, все будет сделано в лучшем виде… и на высоком идейно-политическом уровне!
        Молодой человек уже знал - вот только что придумал - каким образом он будет сейчас принимать девушку в род. Точно так же, как в пионеры! И тут главное было - не засмеяться, сохранить всю присущую торжеству пафосность. Эх, жаль барабанщиков нет! И горнистов. Зато галстук… галстук найдется!
        - А сбегай-ка, душа моя, в дом, принеси мой тюрбан. Тот, красный…
        Виталий, увы, сам-то пионером не был, немного не успел - Советский Союз развалился, а вместе с ним и пионерия-комсомолия. Комсомольские вожаки олигархами стали, пионерские - в бандюки подались или еще куда похуже. Но тогда-то, в далеком детстве, как маленький Виталик пионерам завидовал! Какие они взрослые, подтянутые, в белых рубашечках, в пилотках, в галстуках алых… Любо-дорого посмотреть! Октябренком-то Виталий немного успел побывать, и в пионеры готовился, за два года клятву учил… потом думал - зря.
        А вот, как выяснилось, и вовсе не зря! Вот, пригодилась клятва-то, верней - пригодится…
        Во дворе послышались быстрые шаги Литы. Молодой человек повернулся:
        - Ну что, душа моя, нашла тюрбан-то?
        - Нашла.
        - Ну, давай, отрежем кусочек.
        Минут через десять они уже стояли на берегу ручья, на поросшей сиреневым вереском пустоши близ ракиты и ив. Виталий, подняв глаза к небу, к яркой луне, старательно вспоминал клятву, тем временем радостно-взволнованная Лита живенько скинула с себя всю одежду.
        - Эй, эй, - молодой человек наклонил голову. - Ты что это голая-то?
        - Так ведь… в род принимать… Это как бы родиться заново. А люди ведь без одежды рождаются, нагими.
        - Ишь ты, верно подметила! - Беторикс не удержался-таки, хохотнул, однако вновь напустил на себя серьезность, как комсомольский секретарь на бюро. - Это в ваших отсталых племенах - раздеваются, а в наших, передовых, - все иначе. Короче, душа моя, делай, что я тебе говорю и не прекословь… а то враз передумаю!
        - О, господин…
        - Цыц! А ну-ка, быстро оделась… Сорок пять секунд - время пошло! Вот… молодец. Встань теперь тут, под луною… Да отойди ж ты от дерева, пусть хоть месяц на тебя светит… И не на колени, не на колени, просто стой! Руки по швам опусти… Так… Р-равняйсь!
        Девушка испуганно дернулась, не понимая, что от нее хотят.
        - По команде «равняйсь» надо выровнять носочки и повернуть голову направо… - покладисто пояснил молодой человек. - Впрочем, тебе можно не поворачивать… Хотя, нет… смотри вон хоть на то дерево. А когда я скажу «Смирно», повернешь голову прямо. Поняла?
        - Поняла, господин.
        - Ну, давай теперь потренируемся… Итак… Р-равняйсь!!! Смирн-на!!! Молодец! Прекрасно все выполнила, хоть сейчас в новобранцы. Так…
        Виталий потер руки и, глянув на месяц, поспешно согнал с лица улыбку:
        - Ну, начнем, пожалуй… Репетировать не будем, я тебе по ходу действия буду подсказывать… Р-равняйсь! Смирно! Молодец, так держать… Теперь повторяй за мной… Я… Лита из рода такого-то…
        - Я, Лита из рода… - послушно повторила девушка.
        - Вступая в ряды пио… славного рода мандубиев…
        - Вступая в ряды славного рода мандубиев…
        - Перед лицом моих товарищей… торжественно обещаю!
        - Торжественно обещаю…
        - Жить, учиться и бороться как завещал великий Ле… великие боги…
        - …как завещали великие боги…
        - Как учит коммун… как учат мудрецы-друиды…
        - …как учат мудрецы друиды…
        - Так…
        Тут молодой человек замялся, дальше, честно говоря, подзабыл. Но выкрутился, в конце концов, не до утра же затягивать мероприятие!
        Взяв в руки красный обрезок тюрбана, подошел к девушке, привязал на шею, отдав пионерский салют. Того же потребовал и от Литы:
        - Так же вот руку подними… не, не левую - правую. Чуть-чуть косо… Ага!
        Молодой человек сделал пару шагов назад, снова вскидывая руку в салюте:
        - К борьбе за дело… за наше славное дело будь готова! Отвечай - всегда готова.
        - Всегда готова! - отдав салют, взволнованно отозвалась девушка.
        Виталий широко улыбнулся и торжественно, нараспев, произнес:
        - Как повяжешь галстук, береги его, он же с нашим знаменем цвета одного!.. Ну, вот, в общем-то, где-то как бы и все.
        Лита вытерла слезы и счастливо улыбнулась:
        - Теперь я, правда, твоя сестра?
        - Правда-правда!
        - Ой… и могу называть тебя братом?
        - Да можешь, сказал же!
        Слезы на щеках девушки высохли моментально:
        - О, благороднейший брат мой… Могу я тебя попросить кое о чем?
        - Ну, попроси, - глянув на отражавшуюся в темных водах ручья луну, Беторикс покладисто махнул рукой. - Об одном только не проси никогда - быть поручителем по банковскому кредиту. Остальное - можно!
        - Язык мандубиев мне не всегда понятен… О чем нельзя просить?
        - Ла-адно, проехали.
        - Куда мы поедем?
        - Ну, хватит уже тупить!
        - Нет, мои ножи всегда острые!
        - О, боги! - обхватив руками голову, молодой человек застонал. - Да говори уже, что тебе надо?
        Лита хитро прищурилась:
        - Немного. Но обещай, что исполнишь!
        - Щас! Сначала скажи.
        - Понимаешь, о, брат мой, уже совсем скоро, на рассвете, сюда… чуть подальше, за ракитник, к обгорелой сосне, придет один человек…
        Беторикс усмехнулся:
        - Благороднейший Нетубад, что ли, ни свет, ни заря припрется? За каким лядом?
        - Откуда ты…
        - То-то я не вижу, как ты вокруг него вертишься. Предупреждал же! Впрочем… твои дела. Что хотела просить-то?
        Виталий специально говорил сейчас нарочито грубо, по-простому, подделываясь под простонародную речь - видел, девчонка волнуется, и хотел хоть как-то помочь ей справиться со своим страхом.
        И Лита справилась, сама подстроилась под грубый и насмешливый говор.
        - Знаешь, брат, я просто хочу замуж за достойного человека.
        - Да говорила ты уже об этом не раз.
        - Говорила, - девчонка кивнула. - И еще раз скажу. Ты против?
        Присев на плоский камень, Виталий махнул рукой:
        - Да не против, конечно же! По возрасту - уж давным-давно пора тебе замуж. Только вот благороднейший Нетубад… он, конечно, мне друг, но…
        - Разве он хуже многих благородных людей? - удивленно переспросила Лита. - Чем?
        Молодой человек хмыкнул:
        - Ну, вообще-то - ничем.
        - Так в чем же дело?
        А в том, что ты собралась замуж за отщепенца-разбойника, у которого, кроме малочисленной, прямо сказать, шайки, ничего больше нет… разве что знатность! Виталий уже собрался было выкрикнуть это прямо в лицо новоявленной сестрице, но в последний момент сдержался. Действительно, а что он так волнуется-то? Знатность в традиционном обществе значит очень и очень много! Даже если благороднейший Нетубад и сложит вскорости буйную свою голову, то Лита останется знатной вдовой, благородной вдовой, сестрой благородного человека - этот социальный статус у нее никто и никогда не отнимет! С ней нельзя будет - при всей отмороженности здешних нравов - поступить, как с простолюдинкой. Права девочка совершенно, на триста процентов права! В конце концов, местные нравы она знает куда лучше Виталия.
        - Хорошо, сестрица, - молодой человек ласково взглянул на девушку. - Говори, чем я могу помочь?
        Благороднейший Нетубад, разбуженный хозяйским слугой, накинув на плечи плащ, пробирался туманными берегами ручья. Было раннее утро, тот самый час, когда природа еще только начинала просыпаться, искоса посматривая на светлеющее, с бледными звездами, небо. Еще не порхали над снулыми цветами бабочки, не завели свои песни птицы, даже лягушки - и те не квакали. Только кукушка завелась было - ку-ку, ку-ку, но тут же и умолкла, словно бы устыдилась нарушать всеобщую тишину.
        Густой туман стелился вдоль русла ручья, за черноталом, за брединой, за вербою, прятался кусками в ракитнике, мерцал за обгорелой сосною. Туда, к сосне-то, и пробирался благородный вожак шайки, разбойничий атаман, чье сердце уже не было свободным, ибо в нем поселилась любовь. Да, наверное, именно так и можно было назвать это зарождавшееся светлое чувство, одно из немногих, что делают человека действительно благородным во многих его делах и поступках.
        Озерная фея… в глазах Нетубада это было чудо, готовое вот-вот растаять, обернуться мороком или видением из ночных грез. А так не хотелось, чтоб эта фея, красавица с белой кожей, исчезла, растаяла, как тают, уходя, сны.
        Чу! Показалось, будто под чьими-то крадущимися шагами хрустнула сухая ветка. Молодой человек - а благороднейшему Нетубаду не было еще и двадцати пяти, хоть и выглядел он куда старше, - насторожился, прислушался, положив руку на меч. Кто крадется за ним здесь, в тумане? Человек или, может быть, зверь? Идущий к водопою олень, косуля или дикий священный кабан, охота на которого - святотатство? Разбойничий атаман затаил дыхание… и снова услыхал звук… Только на этот раз - за своей спиною, и не треск, а плеск… Кто-то вошел в воду… вошла!
        Позабыв все, благороднейший Нетубад в сильном волнении побежал к ручью… И сразу же увидел ее - озерную фею! Нагая нимфа, окутанная туманом, стояла по пояс в воде, мерцающая и нереальная, словно видение, словно исчезающий шепот грез. Страшно было подойти ближе, позвать - вдруг пропадет, растает в тумане? Все может быть, старики говорили - такое случалось.
        И все же… Не стоять же вот так, как немой камень! Он же все-таки человек, да и сердце бьется так громко, что его, наверное, можно услышать и за пару левок.
        Решившись, молодой человек сделал шаг вперед… Плеснула вода. Нимфа обернулась:
        - Ах, благородный юноша! Я же говорила, что мы с тобой встретимся вновь.
        Нетубад упал на колени, протягивая к нимфе руки:
        - Кто же ты? Умоляю, скажи!
        Первый луч солнца, еще осторожный, но яркий, выскочив из-за кроны сосны, упал на девушку, высветив тонкую талию, грациозную шею, обворожительно манящую грудь… О, с простой крестьянкой благороднейший Нетубад не церемонился бы! Живо схватил бы в охапку, покрыв поцелуями, унес в луга… Но здесь. Эта девушка не была простолюдинкою… да и была ли она живой? Видение из мира мертвых… так тоже бывает, увы…
        - Скажу, - видение засмеялось. - Только чуть позже… когда придет время.
        - Когда же оно придет?!
        Молодой атаман рванулся было, но тут же и сник, наткнувшись на запрещающий жест.
        - А теперь… теперь закрой глаза, - твердо сказала нимфа. - Помнишь… как в прошлый раз.
        - Мы скоро встретимся? - с надеждой вопросил Нетубад.
        Фея призрачных снов засмеялась так ласково, так нежно, словно бы зажурчал ручеек. А какие она сказала слова! От этих слов у благородного вождя радостно забилось сердце.
        - Да, мы с тобой встретимся, благороднейший. И очень скоро, гораздо скорей, чем ты думаешь… Согласен ли ты взять меня в жены?
        - Да! Да! Да!
        Благородный Нетубад распахнул глаза… но было уже поздно, от светлой феи остался лишь плывущий по течению венок. На этот раз не голубой, желтый - из одуванчиков.
        - В жены! О боги, боги…
        - Утро доброе, благороднейший друг мой!
        Услышав веселый голос, атаман вздрогнул и обернулся:
        - Беторикс? Ты что здесь делаешь в такую рань, дружище?
        - Решил искупаться. Вижу - и ты тоже.
        - Да-а… - неуверенно промолвил разбойничий вождь. - Наверное, будет неплохо остудить голову. Правда, говорят, здесь мелко… Поднимемся чуть выше?
        - Я сам хотел то же самое предложить.
        Приятели не сделали и десятка шагов, как шедший впереди Нетубад резко остановился, указав рукою на плакучую иву:
        - Чья-то одежда, смотри!
        Беторикс быстро склонился:
        - Браки, туника… козья шапка!
        - Ха! Это ж одежда твоего слуги! - хохотнул атаман. - Я ее узнал, эту гнусную шапку… Вот что, пока он где-то купается, давай-ка мы ее выкинем, зашвырнем подальше в ручей.
        - Ты еще предложи браки узлом связать!
        - Ничего… сейчас мы эту шапчонку забросим! Пусть твой слуга поищет - не найдет никогда!
        - Друг мой Нетубад, - выпрямившись, громко произнес Виталий. - Давно хотел я тебе сказать нечто важное, да вот как-то не было подходящего момента.
        - И-и-и… йэх! - размахнувшись, благороднейший Нетубад ловко забросил шапку в ручей и совсем по-мальчишечьи захихикал. Потом обернулся:
        - Ты хотел мне что-то сказать?
        - Хотел… Давно уже. Мой слуга… это вовсе не слуга…
        - Не слуга?
        - Это моя сестра - благородная Лита.
        - Девчонка? - разбойник в удивлении вскинул глаза. - То-то я и смотрю, будто… Но как она метает ножи!
        - Она же благородного рода! Мы вынуждены скрываться от могущественных врагов…
        - Я заметил, - кивнув, Нетубад положил руку приятелю на плечо. - Помни, друг мой, я всегда готов помочь тебе и твоей сестре! Переодеть ее слугой - не так глупо, хотя видал я и получше хитрости. Девчонка, ну, надо же! Кстати, а где она? Что-то не видно.
        - А вот мы ее сейчас позовем! - сунув два пальца в рот, Беторикс залихватски свистнул.
        В ответ послышался всплеск:
        - Ты там один, братец?
        - Голос! - разбойничий атаман взволнованно потеребил ус. - О, великие боги! Какой знакомый голос!
        - Один… почти, - Виталий махнул рукой. - Давай, давай, вылезай. Водичка-то в ручье не особо теплая!
        - Холодная, как снег! Я уж все замерзла… ой! Правда-правда!
        Они вскрикнули разом - Лита и Нетубад. Едва только он увидел… едва только они встретились глазами.
        - Озерная фея… - Атаман, как стоял, так и сел, растерянно покачав головою. - О, боги, разве такое бывает?
        - Бывает еще не то! - натягивая тунику, девушка расхохоталась.
        - Твой брат… брат… - благороднейший Нетубад все еще не мог поверить.
        Но все же справился с волнением довольно быстро, в эту эпоху люди вообще не было склонны к излишней рефлексии:
        - Друг мой, Беторикс, ответь - кто у вас старший в роду? И где мне его искать? Я найду - пусть хоть на краю света!
        Виталий усмехнулся:
        - Пожалуй, не покривлю душой, если скажу, что старший в нашем роду - я! А что, тебя это сильно волнует?
        - Уже - нет! - обрадованно воскликнул атаман. - Теперь я знаю, у кого просить ее руки! И - прошу! Вот, прямо сейчас…
        - Гм… - задумчиво протянул Бетрикс. - Я, допустим, согласен… Но следует спросить и сестру.
        - О, я сам ее спрошу… и еще раз услышу…
        С неожиданным проворством Нетубад бросился к девушке, сгреб ее в охапку и принялся покрывать поцелуями щеки, шею, губы…
        - Да спрашивай ты наконец! - счастливо хохотала Лита. - Вот дурень-то, вот напал…
        - Ты станешь моей женой, правда?
        - Правда-правда. Только должна предупредить - я не девственна, я была жрицей…
        - В том нет стыда, - серьезно отозвался Нетубад. - Ведь твою девственность взяли боги… А даже если было бы и не так, мне все равно! Лишь бы ты была рядом, лишь бы видеть твои глаза, сжимать в объятиях твое тело! Ах, как я счастлив - пусть знают об этом боги!
        - И я… я тоже счастлива.
        Откровенно говоря, Виталий сейчас за них радовался. И тихо-тихо завидовал. А потом незаметно ушел… незачем влюбленным мешать.
        Глава 12. Лето 50 г. до Р. Х. Галлия
        Кстати, о коровах
        Суровые горные кряжи густо поросли лесом, где пониже - клены, дубы, липы, где повыше - хмурые ели, сосны. Меж деревьями стелилась густым подлеском жимолость, желтоватые кусты дрока, загораживая старую тропу, мешали всадникам. Ехали трудно: то и дело приходилось спешиваться, пробираться сквозь завалы и буреломы, пересекать овраги, форсировать многочисленные ручьи. Утешало одно - дорога была знакомой, уж для разбойничков - точно! Не так-то уж и много осталось людей в шайке благороднейшего Нетубада, едва-едва набиралась дюжина, если не считать Беторикса и его недавно обретенную сестрицу - нареченную невесту разбойничьего атамана, который, как благородный человек, конечно же счел себя обязанным во всем помогать старшему в роду будущей супруги. А уж та-то прямо светилась от счастья, не обращая особого внимания на все трудности пути, а их, трудностей, хватало с избытком.
        То загноилась внезапно открывшаяся рана одного из разбойников, пришлось оставить бедолагу в какой-то деревне, хорошо хоть, староста оказался знакомым, хорошо знал Нетубада. То вдруг подвернул ногу белый конь атамана, да так подвернул, что не знали, как и выправить; хоть и жаль было, а все ж пришлось прирезать лошадку, чтоб не мучилась. А еще Беторикс - вот растяпа - как-то позабыл на привале суму, в принципе-то и черт с ней - не так уж там и много оставалось монет (да и те, вообще-то - сестренкины), о другом болела душа - ожерелье убитого друида Ампреникса, точнее сказать - подвеска с рисунком в виде алого лотоса. Очень на эту подвеску Виталий надеялся, должна была бы она помочь в поисках, должна бы, молодой человек это чувствовал, но вот - потерял важную вещицу. Почти потерял. Вместе с будущим родственником - Нетубадом - и вернулись искать.
        Сурово вздымались к хмурому небу мрачно-зеленые ели, под копытами коней чавкало, моросил нудный, надоедливый дождь - погода в последние дни совсем испортилась, видно, плохо молили богов. Да и кого молить-то? Свои-то боги - в родных местах, дома, а какие здесь - кто их знает?
        - И все-таки, я полагаю, надо принести жертву, - озабоченно пошарив в кустах, негромко произнес атаман. - Вот, прямо сейчас: и чтоб пропажу найти. И непогодь успокоить. Надоело уже - все дождь и дождь.
        - Хорошо, - Беторикс стряхнул с плаща мелкие капли и поежился. - Кого в жертву принесем - меня или тебя?
        - Что-что? - переспросив, благороднейший Нетубад тут же и рассмеялся. - Ох и любишь же ты пошутить, друг и родич мой! А я ведь, между прочим, серьезно.
        - Согласен, - коротко отозвался Виталий.
        Ну, а что он еще мог сказать? С точки зрения древних народностей, его спутник говорил дело. Умилостивенные жертвой местные боги, несомненно, помогли б и с погодой, и с поисками сумы.
        - Ну, куда же она могла деться? - недоумевал молодой человек. - Вот, здесь мы отдыхали, там костер был, тут - шалаши… да вот они… и нету!
        - Зато следы есть! - наклонившись, тихо сказал Нетубад. - Чужие следы. Взгляни сам, дружище.
        Беторикс присмотрелся, и в самом деле заметив следы от подошвы деревянной обуви - местной, крестьянской, что-то типа позднейших сабо. След отчетливо отпечатался в глине на склоне небольшого овражка.
        - Ну? - Нетубад присел радом. - Что скажешь, друг?
        - Судя по размерам - женщина или подросток, - не задумываясь, отозвался молодой человек. - Думаю даже - подросток, что женщине одной делать в лесу? Ни ягод пока, ни грибов - рано. Значит, юноша - и не пастух, тот был бы босым. Зачем пастуху обувь, когда так удобно бегать босиком по траве? Значит - охотник, видать, проверял силки или просто бродил по лесу в поисках дичи. Думаю, вскоре мы обнаружим поблизости кровь и перья…
        - Нет, - атаман покачал головой. - Не обнаружим. Со всеми твоими словами я согласен, друг мой и, смею надеяться, родич… со всеми, кроме охотника. Ну, какой же охотник оставляет следы? Да еще такие заметные. Нет, это не охотник - беглец! Скорее всего - беглый слуга, и обувь у него не по размеру - смотри, явно спадает с ноги - стащил, что под руку подвернулось.
        Внимательно оглядевшись вокруг, главарь шайки понизил голос:
        - И сейчас он наверняка здесь, прячется где-то поблизости. Услышал наши шаги, храпение коней, да затаился… Вот, кстати, и жертва!
        - Угу, угу, - Виталий скептически помотал головой. - Осталось только поймать.
        - Поймаем, - ухмыльнулся разбойник. - Ты, друже Беторикс, возьми коней под уздцы да пройди во-он к тем елочкам, пошуми… а я тем временем тут пошарю.
        - Договорились.
        Честно сказать, затея приятеля молодому человеку не очень-то нравилась - кого-то ловить, тем более - приносить в жертву… Одно взывало к действию - суму-то с подвеской нужно было постараться отыскать!
        Отвязав лошадей, Виталий повел их по узкой тропе, добросовестно производя как можно больше шума. Даже чуть не угодил в небольшой овражек, не сразу его за можжевельником и заметил, в последний момент удержал лошадей… И тут же услышал зов.
        - Эй, друже! А я ведь его поймал.
        Мальчишка напоминал нахохлившегося ежа или маленького старичка. Узенькое, востроносое лицо его было покрыто морщинами, короткие браки лоснились от грязи, на левой ноге еще имелся деревянный башмак, правый же был потерян, спутанные волосы закрывали глаза, на руках и ногах запеклась серая корка из прибитой дождем дорожной пыли.
        - Вот и твоя сума! - деловито связывая парнишке руки, Нетубад кивнул головой.
        Виталий наклонился, развязал мешок… и с облегчением перевел дух - слава богам, подвеска оказалась на месте!
        - Ты зачем нас обокрал, чучело лесное?
        - Я-я-я… я не крал, - обреченно промолвил мальчишка. - Я просто нашел.
        Нетубад тут же отвесил беглецу подзатыльник:
        - Ишь ты, прощелыга! Нашел.
        - Клянусь всеми богами!
        - А вот с ними ты скоро встретишься! И прямо вот сейчас.
        Сказав так, разбойничий атаман деловито осмотрел местность.
        - У этого хмурого леса наверняка есть свой бог, такой же хмурый… И вот у оврага - там есть ручей… и есть божество ручья. А вон тот огромный валун за деревьями - у него просто не может не быть бога!
        Виталий лишь головой покачал, пораженный, с какой быстротой его приятель разобрался с богами. Как все у язычников просто! Действительно - какой же лес без божества, какой же камень?
        Жалко только вот парня…
        А ведь благороднейший Нетубад - из тех, кто на ветер слов не бросает.
        - Я думаю, скоро нам совсем плохо придется, - поглядывая на уже приготовившего нож разбойника, скорбно произнес молодой человек.
        - Это почему же - плохо? - отвлекся от сакральных приготовлений атаман. - Чем наша жертва плоха?
        Беторикс тяжело вздохнул:
        - Да уж плоха, и ты сам это прекрасно видишь. Этот сопливый и грязный, как свинья, парень… Я бы на месте богов обиделся и обязательно отомстил!
        - Ты думаешь? - Нетубад озадаченно почесал затылок. - Конечно, можно с тобой согласиться… но ведь ничего иного у нас нет! А ведь ты сам постоянно приговариваешь - используй то, что под рукою, и не ищи себе другое.
        - Так я не про этот случай говорил! Нет, опасно это - приносить в жертву такое страшилище. Уж лучше совсем без жертвы обойтись. Куда безопаснее!
        - Да, злить здешних богов понапрасну не стоит, - опасливо посмотрев в небо, согласился благороднейший атаман. - Однако, что же с этим чудищем делать? В ручье не утопишь - мелко, а пачкать меч…
        - Отпустили бы вы меня, а? - несмело подал голос беглец. - А я бы за вас всех богов молил, благороднейшие! Я знаю, кого молить, каждый день носил молоко друидам… Ну, пусть не совсем важным друидам - оватам, но все таки…
        Приятели переглянулись и хмыкнули.
        - Ты хочешь сказать, что можешь договориться с богами? - недоверчиво уточнил Нетубад.
        Мальчишка тряхнул челкой:
        - С местными - да, я ж их всех знаю. Скажите только, за кого и чего просить.
        - За благородных Нету…
        - Постой-ка, дружище! - резко прервал приятеля Беторикс. - Пусть сначала этот грязнуля скажет - от кого и почему он бежал!
        - А, ну это легко, - беглец совсем осмелел, даже заулыбался, отчего морщины на смуглом лице его сразу разгладились, даже щеки порозовели. - Я ж вам говорил, что носил молоко оватам. А тут в соседних землях не так давно убили друида… может, слыхали?
        - Убили друида? - громко возмутился Виталий. - Ну, надо же! Уже отыскали убийц? И кто ж эти гнусные злодеи?
        - Это злодейка - жрица, девчонка по имени…
        - Стой, стой! Дела нам нет до нее! Ты про себя говори.
        - Я и говорю, - мальчишка повел плечом. - Оваты меня захотели к Ампрениксу, тому убитому друиду, отправить. Я б и ему на тот свет молока отнес, да спросил бы, что оваты хотели.
        Виталий дернул шеей - однако, как все тут круто замешано!
        - И что же они хотели? - негромко спросил атаман.
        - А ясно чего! - юный беглец приосанился. - Узнать, кто угоняет коров из нашей деревни - вот чего! Стадо наше на дальнем пастбище… И коровушки пропадают. Наши на медведя думают, на волков - там их прорва. Но ведь собаки-то на что? А вдруг это из соседней деревни мужиков дело? Соседи, они соседи и есть - не родичи, доверять нельзя ни в чем. Вот староста наш и пришел к оватам, спрашивал. А они что ответят? Вдруг да зря на соседей покажут? Не хватало нам еще распрей… хотя б было - за что. Вот оваты меня и хотели отправить, уточнить. Уж мертвый друид наверняка знает, кто наших коров крадет.
        Выслушав сию тираду, Виталий озадаченно хмыкнул:
        - А ты, значит, на тот свет не очень-то захотел отправиться?
        - Я б отправился, - прикрыл глаза парнишка. - Может, и очень даже с радостью, да тот мертвый друид… всякое про него говорили. Правду сказать, не очень-то хороший он был человек, злой… Девчонку свою, жрицу, всячески принижал, вот она его и прибила… И правильно сделала! А мне-то какая радость с мертвым злыднем встречаться, молоком его угощать, расспрашивать?
        - Действительно, - кашлянул Нетубад. - Никакой радости. Давай, рассказывай быстренько про свою деревню да про окрестные места! Хоть какой-то толк от тебя будет!
        Про деревню мальчишка рассказал с радостью и во всех подробностях. Уже через полчаса приятели знали все и про всех. И про то, что деревня оказалась немаленькая - в сорок дворов, и про то, что пока никому конкретно не принадлежала, а управлялась вергобертом, подчинявшимуся вовсе не Верцингеториксу, а каким-то эдуйским вождям, которым деревенские и платили дань, не такую уж, в общем-то, и большую, а вполне посильную. Оттого и народу в деревне было много, оттого и ярмарки многолюдные проводились - из самой Алезии, из Бибракте люди на них приезжают! Весело!
        - Одно только плохо, - парнишка вдруг помрачнел. - Не слишком-то много времени нашему веселью осталось.
        - Что так? - участливо осведомился благороднейший Нетубад, и Беторикс сразу заметил, что бесхозная деревня - да еще богатая и большая - его приятеля сильно заинтересовала. Очень-очень сильно.
        Беглец шмыгнул носом:
        - А то вы и сами не догадались, благороднейшие? Наложить на деревню лапу желающих много! Вот хоть благороднейший Кельгиор да-а-авно присматривается.
        - Что?! - услыхав имя своего давнего врага, с яростью возопил атаман. - Эта гнусная собака и тут алчет поживы! Врешь, не возьмешь! Вашему вергобрету не нужны ли воинские люди? Умелые и на все способные. О цене б договорились.
        - Это надо вергобрета спросить, - резонно пояснил отрок. - И еще - сенат.
        - Сена-ат?!!!
        - Ну, когда все деревенские мужики собираются… мы этот так, на римский манер, называем.
        После недолгих раздумий приятели отпустили паренька восвояси - взять с него было нечего, все, что мог, отрок сказал, а приносить в жертву такого грязнулю - явное поношение богам, с этим благородный Нетубад вынужден был согласиться.
        К полудню будущие родственники уже возвратились к своим, радостно встреченные Литой, про которую все разбойники уже давно знали всю правда, и относились с большим уважением - как к нареченной невесте своего атамана. Девушка, правда, так и ходила в браках - так было куда удобнее передвигаться по лесу, но волосы уже не прятала и при каждом удобном случае мыла.
        - Ай, краса моя, - спешившись, Нетубад нежно поцеловал суженую в губы.
        Беторикс даже позавидовал - и он бы мог вот так же! - но, нахмурившись, тут же прогнал прочь нехорошие мысли.
        - А погода-то наладилась, правда-правда! - перестав лобзаться, Лита ткнула пальцем в небо.
        Виталий поднял голову: серая густая хмарь прямо на глазах растворялась, развеивалась, разгоняемая порывами теплого ветра и яркими солнечными лучами пробивавшегося сквозь плотные облака солнца. Все больше появлялось бирюзы, сияющей лазури, вот уже очистилась от сизых туч почти половина неба, а вдалеке, за горою, радостно вспыхнула радуга.
        - Смотри-ка, - удивленно покачал головой Нетубад. - Как боги-то обрадовались. Видать, и впрямь мы не зря прогнали того грязнулю.
        - Какого еще грязнулю? - насторожилась девушка. - Может, я его знаю? Ведь уже совсем скоро начнутся мои родные места.
        Беторикс дернул шеей:
        - Имя мы, извини, не спросили - к чему? А живет он в большой деревне аж в целых сорок дворов!
        - Знаю эту деревню! - весело воскликнула Лита. - Сколько раз там была!
        - Вот это и плохо, - молодой человек поспешил разрушить излишнюю девичью радость, по его мнению, в данной ситуации не очень-то и уместную - мешающую осторожности. - Тот грязный парень, и все деревенские тебя тоже знают… знают, как убийцу друида!
        Тут уж наступила очередь удивляться благородному главарю поредевшей шайки:
        - Что за друид? Милая, ты мне ничего подобного не рассказывала!
        - Я просто забыла, - прижавшись к плечу жениха щекой, девчонка лукаво улыбнулась. - Правда-правда! Ну, подумаешь - друид.
        Беторикс отвернулся и сплюнул: и в самом деле - подумаешь! Одним меньше, одним больше… Замечательное отношение к жизни… и к своей, и к чужой!
        - Все же, друзья мои, нужно быть поосторожнее! Не хватало нам еще проблем с местными, - молодой человек строго взглянул на девушку и продолжил столь же непреклонным тоном: - Ты, милая сестрица, давай-ка, перестань выпячивать грудь да накинь на плечи скромный плащик, шапку на голову надень.
        - Так выкинули же вы мою шапку! - Лита растерянно моргнула. - В ручей. Забыли, что ли?
        - Ничего, - утешил невесту разбойник. - Мы тебе новую шапку справим, куда лучше прежней!
        - Нет, нет, нет! - запротестовал Беторикс. - Лучше не надо, надо хуже. Чтоб никто ничего не заподозрил, чтоб никому и в голову не могло прийти, что этот юный парнишка на самом деле - беглая жрица. Так что давай, милая, бросай свои женские повадки и снова становись мальчиком. Слугой благороднейшего Нетубада, ха!
        - А что ты смеешься-то, благородный мой брат? - девушка явно обиделась, надула губы. - Думаешь, так легко мальчишку изображать? Вечно ходить грязным, шмыгать носом, плеваться…
        - Так делать нечего!
        - Я понимаю, - потупив взор, Лита согласно кивнула. - Не беспокойся, все будет, как надобно.
        - Кстати, в той деревне завтра большая ярмарка, праздник, - вполне к месту вспомнил вдруг благороднейший Нетубад.
        Его невестушка снова всплеснула руками:
        - Ой, как славно-то!
        - Зря радуешься, - резко осадил Беторикс. - Ты туда не пойдешь ни под каким видом! Слишком опасно, слишком многие тебя там знают.
        - Он прав. - Разбойничий атаман крепко обнял будущую жену за плечи.
        Лита вздохнула: свадьба, как ей и положено, была назначена на осень, а так хотелось бы побыстрее!
        - Что же я, тут, в лесу, сиднем сидеть буду? - обиженно протянула девушка. - Понимаю, что надо, да. Только жаль вот, толку от меня никакого. А ведь так хочется тебе, благороднейший брат мой, помочь!
        Присев рядом на пень, Виталий протянул руку, разлохматив сестренке волосы:
        - Ты и так уже помогла, милая. И поможешь еще. Во-первых, нужно подобрать место для нашей стоянки, где-нибудь ближе к селению, к озеру мертвых голов…
        - Озеро мертвых голов? - благородный Нетубад вдруг подскочил с такой резвостью, словно его ужалила змея. - Так мы туда пойдем?
        - Туда, туда, - кивнул Беторрикс. - А что такое?
        Разбойник покрутил ус:
        - Да так. Когда-то и моя голова чуть было там не очутилась. Но места те мне не очень знакомы.
        - Зато невеста твоя их хорошо знает, - поднявшись, молодой человек подошел к лошади и, поправив седло, обернулся. - Во-вторых, мне нужно знать все про всех! Понимаешь меня, Лита? Про всех местных… ты когда-то рассказывала про некоторых, ничего, повторишь еще разок.
        - И про мертвого друида рассказывать?
        - Про друида еще раз - обязательно.
        Девушка скривила губы:
        - Уж расскажу, хоть какая-то от меня сейчас польза.
        По дороге поговорить не пришлось - вьющаяся меж горными кряжами тропа оказалась такой узкой, что лошади едва протискивались меж деревьями и густыми кустами. Часто приходилось спешиваться, пробираясь через буреломы, овраги, урочища. Лес вокруг становился все гуще, ели - все выше, их сумрачные вершины уже закрывали солнце.
        - Ничего, - подбадривала путников Лита. - Скоро уже придем, скоро озеро.
        Можно было бы, конечно, взять южнее, выйти на широкую дорогу, путь не римскую, но все же достаточно неплохую. Однако по обеим сторонам ее располагались многочисленные деревеньки и хутора, а Виталий не хотел лишний раз рисковать - люди этой эпохи отличались редкостной наблюдательностью, кто-нибудь мог бы запросто узнать Литу даже в костюме мальчика-слуги. Поэтому пробирались лесами, урочищами, ущельями - как партизанский отряд в немецко-фашистском тылу. Слава богам, зверья в лесах было немерено, а в ручьях и лесных озерах - рыбы. Дичи хватало, потому что не хватало людей: именно этим путем два года назад отступал мятежный Верцингеторикс, именно этой дорожкой преследовал его Цезарь. Деревни на своем пути сжигали и те и эти. Мятежники - чтоб не оставлять после себя ничего, римляне - для собственной безопасности и устрашения будущих сателлитов.
        Пару-тройку раз путники натыкались на трупы, большей частью - обезглавленные. Черепа, естественно, служили теперь хорошим украшением какого-нибудь галльского жилища.
        Уже вечером, едва начинало смеркаться, Беторикс и верные ему разбойники Нетубада перешли через перевал, а когда спустились в долину, сделалось совсем темно и пришлось срочно думать о ночлеге, с которым помогла Лита, - места-то теперь пошли ее, знакомые с детства луга, озера, рощи.
        В буковой рощице на ночлег и устроились, даже не строили шалашей - благо тепло, просто нарубили лапника, нарвали травы и папоротника, подстелили плащи…
        Беторикс вовсе не собирался расспрашивать сейчас сестрицу - переход выдался тяжелый, утомились все. Однако девушка сама подала голос, сама и напомнила, рассказывать начала. Про деревню, про живущих там людей, про друида. Ничего нового к тому, что уже и так знали приятели от грязнули парнишки, атаманова невестушка не добавила, а вот что касается убитого друида… Правда, тут уже Виталий направлял беседу самолично:
        - Давай еще разок перечисли, милая, кто к нему приходил, зачем и как часто.
        - Я ж говорила уже - никого подозрительного. Оваты приходили, крестьяне, охотники - погадать, принести жертвы.
        - Кто не один раз захаживал, а несколько… постоянно. Найдутся такие?
        Бывшая жрица задумалась:
        - А, пожалуй, найдутся. Те же оваты…
        - Оваты - понятно. А кроме них?
        - Кроме них… Мальчишка один приходил, деревенский, приносил молоко.
        - Что за мальчишка? Такой лохматый, грязный, сопливый? Как зовут?
        - Да не знаю я, как его зовут! - Лита повысила голос. - Вот еще, запоминать всяких сопливых. Да… веснушки у него еще были.
        Веснушки… Беторикс, к стыду своему, не помнил, были ли у того парнишки веснушки, как-то не вглядывался… А вот Нетубад должен был бы запомнить - он же человек этой эпохи, ни одной мелочи не упустит!
        - Веснушки? Какие веснушки? - спросонья пробормотал атаман. - Ах, у того грязнули… Конечно же были!
        Сказал и тут же захрапел с новой силой. Ой, «повезло» сестрице с мужем! Этакий храпун.
        - А молоко он у хижины оставлял или, может быть, заходил внутрь, - так, на всякий случай уже, поинтересовался Виталий.
        - Да почти всегда заходил в хижину, - подумав, ответила девушка. - Я еще удивлялась - обычно друид туда никого не пускал.
        - А вообще, зачем друиду молоко?
        Вот тут Лита долго молчала, а потом даже приподнялась на локте:
        - Ты знаешь, брат мой - и не скажу! Пить он его не пил - я о друиде - не любил, кривился. Один раз даже видела, как он это молоко в озеро выливал, прямо из баклаги. Может, кормил богов?
        Молодой человек удивленно свистнул:
        - Богов? Молоком? Ну, уж ваших-то богов лучше - кровью!
        - А ваших, так можно подумать - нет! - огрызнулась девушка.
        - Да и наших тоже, - покладисто согласился Виталий. - Кровушку алую все боги любят. Особенно - человечью. Значит, мальчишка молоко приносил, а друид - выливал. Интересная какая ситуация!
        Вот теперь-то молодой человек пожалел, что просто так отпустил грязнулю, что не разглядел в нем второго дна! Если он приносил молоко, совершенно друиду Амперметру… Ампрениксу ненужное, то значит, не в молоке тут дело. Связной! Определенно - связной. Между друидом и отрядом мятежного Камунорига! Алый лотос - это ж не просто так, это знак тайный!
        Вытащив из-под головы заплечный мешок, молодой человек развязал узлы, сунул руку… нащупав подвеску, улыбнулся - вот она, тут!
        И тут же закралась мысль, все про того же грязнулю - если тот видел знак, то почему никак себя не выдал, даже под угрозой смерти? Ведь мог же сказать - «Я свой, я тоже знаю, что такое алый лотос, знаю людей…» Не сказал. Боялся? Или… или просто не успел проверить суму? О, вот уж это - вряд ли, уж это - первым же делом, иначе какой смысл?
        Тогда почему, почему ж не сказал? Почему не открылся единомышленникам? Загадка… Или просто парнишка не при делах. А вот это уже плохо, значит, подозрительного человечка придется искать заново. Ну, ведь должен же быть таковой в окружении связанного с мятежниками друида, увы, убитого самим же Виталием. Увы! Но человечек то должен быть! И, если не мальчишка-молочник, то кто тогда? Что гадать, нужно еще раз проверить того парня! Эх, жаль, жаль, отпустили. Однако в деревне его не так уж и трудно будет найти. Завтра - ярмарка, много народу приедет, сам же мальчишка и говорил - даже из-за дальних гор. Крестьяне-общинники, многие даже зажиточные и свободные… пока еще свободные. Простолюдины… благородным нечего делать на сельской ярмарке! Значит, нужно идти под видом простолюдина, идти одному, в крайнем случае, прихватив с собой кого-нибудь из разбойников… хотя бы того же толстогубого Кармака, он вроде как поумнее других, не только дубиной махать умеет. Что же касаемо будущего родственника - то от того за версту несет благороднейшим господином! Нет, при всем его уме и хитрости, благородному Нетубаду
простого крестьянина не сыграть. Что ж, пусть сидит здесь, в лагере, заодно и сестрице скучно не будет… Да уж!
        С раннего утра молодой человек уже начал собираться в путь, тщательно прикидывая каждую мелочь. Виталий заранее предполагал, что его могут узнать… нет, не местные - они-то его не видели - а, скажем так, приехавшие на ярмарку гости из-за дальних гор. Тот же Катуманд или его сынишка Вирид - запросто! И тогда будет довольно трудно объяснить, почему это благородный друид вдруг явился в селенье в обличье простолюдина? Все, буквально все следовало предусмотреть - надеяться на ярмарке можно было только на самого себя. Слава богам, хоть в рваной одежке недостатка не имелось… только вот пахла она… Да и одевать было не очень-то приятно, но все же - нужно.
        Во втором часу дня, когда солнышко едва только вылезло из-за синих, маячивших у самого горизонта, гор, на сельскую дорогу с разбитой телегами колеею из лесу вышли двое крестьян в засаленных браках и стоптанных башмаках, в рваненьких, небрежно заштопанных туниках, в шапках, надвинутых на глаза, в убогих и выцветших, когда-то крашенных черникой, плащах.
        Шли не спеша, поправляя за плечами котомки, от обоих путников пахло чесночной похлебкой и луком - обычной пищей простолюдинов, сваренной поутру Литой из остатков прихваченных с собою припасов. Лук, чеснок, репа - уже взошел первый урожай, уже можно было выдергивать все из земли, кушать…
        Беторикс нарочно не торопился, поджидал вполне возможных попутчиков, ведь вместе идти куда веселее, да и меньше подозрений будет у деревенских… вообще никаких подозрений не будет - явились себе людишки из-за дальних гор, так пусть веселятся, завидуют, пусть пьют на ярмарке пиво, пусть купят что-нибудь…
        Так и случилось, молодой человек верно предугадал - не прошло и получаса, как их догнало человек двадцать - молодые парни, девки - все принаряженные, с разноцветными ленточками и цветами.
        - Эй, хэй, откуда будете?
        - Из-за во-он той горушки!
        - Ого! Однако! А наша деревня недалеко, за той рощей. Но мы и из ваших мест кое-кого знаем… Правду говорят, будто б ваш Катуманд, кузнец, в римские земли подался?
        - Может и так, - задумчиво отозвался Беторикс. - Сына его, Вирида, я недавно видал… А вообще - в чужие дела не суюся.
        - Вот и правильно, любезнейший… как твое имя?
        - Бетом. Бетом из рода старого Скарадина. А это брат мой, Карак. Он вообще-то неразговорчивый.
        - Да уж мы заметили, ха-ха-ха! Слушайте, земляки, а не хотите ль прибавить шагу? Коль поспешим, так успеем на первую бражку!
        - А что еще за первая бражка?
        - Тю! Первый раз, что ль, на ярмарке?
        - Первый.
        - Ну вы и деревня! Много потеряли… Ничего, наверстаете! Прибавьте только ходу, а то ползете, словно улитки.
        - У вас там, за горами, все так ходят?
        Это спросила девушка, довольно смешливая и молодая, в длинной, расшитой красными нитками, тунике и деревянных башмаках, с браслетами и звенящим монисто на шее. Темные волосы девушки были заплетены в косы, лоб покрывала повязка, расшитая мелким бисером, большие карие глаза с озорной солнечной искоркой смотрели лукаво, с некой даже игривостью. Очень симпатичная девушка, очень…
        Беторикс чувствовал, что он ей тоже понравился, иначе с чего эта девчонка зашагала рядом? Что тут, только лишь любопытство? Или нечто большее?
        - Меня Заирой зовут. Ты и в самом деле первый раз тут?
        - Первый.
        - А я так постоянно прихожу… ну, когда ярмарка. Хочешь, тебе все там покажу?
        - Покажи.
        - Вот и славно! - девчонка неожиданно рассмеялась и довольно таки смело взяла Виталия за руку. - Вот и сладились.
        Молодой человек так пока и не понял - в чем это они сладились? - но на всякий случай кивнул. И, скосив глаза, заметил, что и его напарник, губастенкий разбойный парнишка Кармак, тоже уже шел не в одиночестве - его старательно окормляла рыженькая толстощекая хохотушка:
        - А ты мед любишь? А орехи? Я - так очень люблю! Ой, какой же ты молчун! Давай, я за тебя говорить буду.
        Эх, Кармак, Кармак, как бы ты не спалился! Хотя… в такой-то компании? Молчун и болтушка - тут, пожалуй, можно и отпустить тормоза.
        - Сперва мы мед с пивом купим, - с каким-то непонятным весельем перечисляла Заира. - А потом я тебе все покажу. Речку, дорогу, луга… ой, как там красиво, красивее даже, чем в ваших горах - вот, сам все скоро увидишь!
        Совсем скоро впереди, на излучине неширокой реки, показалась деревня. Действительно - большая, грязнуля не обманул, Беторикс с ходу насчитал около трех дюжин дворов, причем дворов хороших, если и не богатых, то зажиточных - точно. С плетеными изгородями, обоженными камнями огородами, многочисленными хозяйственными постройками и чистенькими белеными домиками, с крытыми соломою крышами. Улицы меж дворами оказались не такими уж и пыльными, а главная площадь так и вообще сильно напомнила Виталию детство. Наезжал ведь, бывало, к дальней родственнице в такую же вот точно деревню! Не хватало только сельсовета, магазина райпо и клуба, да несущихся по улицам босоногих мальчишек с криками - кино привезли! Впрочем, детишки носились… только вот про кино не кричали, а громко славили местных богов.
        - А у вас какие боги? - взяв молодого человека под руку, осведомилась Заира. - Как у нас, или другие? Как их зовут?
        - Маркс, Энгельс и Ленин, - вот наши боги! - весело расхохотался Беторикс.
        - Тоже трое главных? Как и у нас. Ой… Марс - это же бог римлян! - вдруг озаботилась девушка. - Злой бог, нехороший. Божество войны!
        - Не, - отмахнулся Виталий. - У римлян - Марс, а у нас - Маркс… Он забавный - с бородой, волосатый. А вот Ленин - лысый, но тоже с бородкою.
        - И с рогами?
        - С рогами? Гм… можно считать и так.
        - И у нас тоже с рогами!
        - Ну вот. Видишь, как мы с тобой похожи.
        На главной площади, заставленной по кругу сбитыми из свежих, вкусно пахнущих досок, столами, гостей милостиво встречал местный вергобрет и другие старосты, почтенные седовласые старцы. Впрочем, вергобрет оказался вовсе еще не старым, а довольно живеньким мужчиной лет сорока с приятным лицом и темной, тщательно зачесанной назад, шевелюрой.
        - Рад вас видеть на нашем празднике, уважаемые гости из ближних и дальних мест. Ого! Некоторых я даже вижу впервые! Откуда ты, уважаемый?
        - Из-за дальних гор, - поспешно отозвался неосторожно приблизившийся к официальным лицам Беторикс. - Имя мое - Бетом из рода славного Скруджа, мой дом - около дома Катуманда, сын которого, Вирид, недавно помог мне перекрыть крышу.
        - Катуманда с Виридом мы знаем, - приветливо покивал староста. - Теперь знаем и тебя, славный Бетом. Веселись же, славь ваших и наших богов, пей пиво и брагу! Пусть для тебя будет приятен наш праздник… и наши девы… Впрочем, я вижу, ты уже себе нашел.
        - Это я его нашла! - не преминула заявить девушка.
        Вергобрет и старосты рассмеялись:
        - А ты все так же быстра на язык, Заира. Не нашла еще себе мужа?
        - Осенью найду, - девчонка отозвалась вполне серьезно. - Но это осень, а пока же…
        Она окинула своего спутника столь ласковым и нежным взглядом, что молодой человек сглотнул слюну… впрочем, может быть, сглотнул от того, что как раз проходил мимо прилавка с медом.
        - Давай возьмем, - Заира протянула руку к разложенным на широких листьях сотам.
        Странно, но никто не потребовал от нее никаких денег, так же, как и за бражку, и за пенное пиво…
        Виталию даже стало как-то неловко.
        - Заплатить? - удивленно переспросила его девушка. - А, ты имеешь в виду - подарить им что-то. Да, подарим. Вот эти браслеты, пояс и, может быть, кому-нибудь - свою любовь. Но все это не сейчас, позже… Идем же, я покажу тебе все эти места!
        Девчонка оказалась настойчивой, упорной - вот ведь, прилипла, словно банный лист, попробуй теперь, отвяжись… Впрочем, а зачем отвязываться? Лучшего прикрытия здесь и не найти! Тем более, губастый Кармак куда-то потерялся. Главная цель сейчас - найти мальчишку-молочника. Вот и нужно искать!
        Эх, жаль, адреса не спросили… да и нет тут никакого конкретного адреса, не висят на беленых стенах таблички - скажем, какая-нибудь «Озерная, 5».
        - Слушай, Заира, ты ведь здесь часто бываешь? Знаешь одного парнишку, грязного такого, что частенько носит молоко к озеру мертвых голов?
        Девушка вздрогнула:
        - Озеро мертвых голов - не наше озеро и не здешнее - соседей. Соседи туда молоко и носят, не наши.
        - И все же, хотелось бы того парня найти. Поможешь?
        - Помогу, коли просишь. Но сначала… пойдем на луг.
        - Пойдем, - улыбнувшись, молодой человек махнул рукой. На луг, так на луг, запросто.
        За околицей пахнуло в лицо разнотравьем - сладким клевером, приторной мятой, кислым до зубовного скрежета щавелем. Бросились в глаза цветы - одуванчики, колокольчики, ромашки. Трава под ногами была высокая, мягкая, где-то неподалеку мычали коровы, а внизу, за вербами, синела река.
        Взяв своего спутника за руку, Заира подошла к липам:
        - Здесь вот, в тенечке, и отдохнем, здесь и… Садись, садись, мягко… Можем и полежать - смотри, какое глубокое небо! И - ни облачка, а ведь только вчера шел дождь, целых три дня дождило. А нынче вот, смилостивились боги. Потому что праздник. И мы - мы с тобой - здешним богам должны! Сейчас и отдадим, да будет эта земля плодородной.
        В принципе, Виталий этого и ждал… и не противился, просто не было противиться сил… и желания. Желание появилась другое, враз, едва только Заира, распустив косы, скинула с себя платье, да бросившись в траву, прильнула нагая к груди, раздевая и крепко целуя Беторикса в губы.
        Да уж, тот не был против… Все же - мужчина, инстинкты брали свое… особенно, когда тут - такое!
        Гибкое и смуглое, вернее сказать - загорелое - тело, упругая грудь… целовать ее, целовать вот сейчас, сейчас же! Погладить девчонку по спинке, прижать к себе, провести рукою по бедрам… поласкать животик… Ах, какая славная рядом с пупком родинка! Накрыть ее губами… пощекотать языком… А теперь - навалиться, почувствовать всю упругость, всю нежность и притягательность юного гибкого тела… И ощутить искры в глазах! Нежнее, нежнее… Как сладко пахнет клевер… Как сладко… Сладко… сладко! Какой томный вздох… ах, эта нежная шелковистая кожа… И трепет! И стон… А душа… кажется, она улетела.
        - Какой ты мускулистый, милый Бетом, - погладив любовника по груди, прошептала Заира. - Я никогда не видала таких мужчин. Ты, верно, кузнец, так?
        Беторикс усмехнулся:
        - Ну, как бы да. Молотобоец.
        - У Катуманда?
        - У него.
        - А Вирида ты давно видал?
        - Да не очень-то. А что ты про него спрашиваешь?
        - Так… Хочешь, я поласкаю тебя грудью?
        - Хочу…
        И снова искры в глазах… разноцветные кусочки солнца.
        - Ох, какая ты… Заира…
        - Я еще не то умею… Ах…
        Пылкие поцелуи, жаркие объятия, стон… Тяжелое дыханье… долго-долго почти что вечность… и - почти одновременно - быстрый, как пролетевшая-промелькнувшая жизнь - стон…
        - А помнишь, у Катуманда был такой слуга - лысоголовый Федр? - перевернувшись на бок, прошептала девушка.
        Высокая трава щекотала ей спину и грудь, а в карих, с лукавым прищуром, глазах отражались золотистые сполохи солнца.
        - А рыжего Катумандова пастушка - помнишь? Такой смешной, веселый. Он как-то сюда приходил, тоже на праздник.
        - Всех помню, - уклончиво отозвался Беторикс. - А ты, Заира, красивая… Рад, что ты меня выбрала… ведь выбрала, правда?
        - Врать не буду, выбрала. Как и моя подруга выбрала твоего молчаливого друга, а наши юноши - девушек этой деревни. Так уж издавна повелось - праздник.
        Молодой человек, конечно же, знал о подобных обычаях разбавлять застоявшуюся кровь, ведь браки меж близкими родственниками ведут к вырождению. Так вот было и здесь. На то и праздник, и ярмарка.
        Ладно, хватит валяться!
        - Заира, ты обещала помочь мне найти одного человечка.
        - Обещала - помогу. А пока пойдем к реке, искупаемся, - девушка потянулась довольно и грациозно, словно трепетная молодая лань.
        Виталий погладил ее по волосам и кивнул:
        - Пойдем.
        - Только ты иди первым… Я тебя догоню.
        - Как скажешь.
        Не одеваясь, лишь прихватив на всякий случай одежду, Беторикс спустился к реке, пройдя по пряным травам, по горячему сверкающему на солнце песку. Зайдя в воду, сразу же и нырнул, ощутив охватившую все тело свежесть, более чем приятную в солнечный и знойный день. Немного поплавав, молодой человек выбрался на песочек и быстро натянул браки - мало ли, кто-то сюда еще пожалует, вдруг да не только Заира, место-то славное! Узкий песчаный пляж, верба… Верба вдруг шевельнулась - ну да, вот, идут. Кто, интересно?
        - Вот он! - за спиной у Виталия, на лугу, прозвучал голос Заиры.
        Прозвучал уверенно, зло и хлестко, как, выстрел!
        Уже предчувствуя что-то недоброе, молодой человек обернулся… Девчонка стоял в окружении неведомо откуда взявшихся воинов… и еще несколько вооруженных людей пробирались кустами.
        Двое… четверо… восемь… Всего-то! Восемь человек, вовсе не профессиональных воинов, а просто вооруженных чем попало деревенских парней-ополченцев. Ну да, ну да…
        Беторикс - некогда непобедимый гладиатор по прозвищу Галльский Вепрь - действовал сейчас, как машина, грозная и неудержимая машина смерти. Даже считал про себя, чтобы не увлечься, не причинить лишнего зла… Лишь защитить себя, уйти - этого вполне бы хватило.
        Профессионально, как истинный боец, молодой человек окинул взглядом врагов, привычно оценивая вооружение.
        Два коротких копья, не рогатины, просто дротики-фрамеи, одна секира - скорее, даже обычный топор, у двоих - тех, что стоят рядом с девушкой - ах, Заира, Заира! - сверкнули в руках мечи, остальные… остальные перебивались дубинками.
        То же еще - воинство! Что ж - пора открывать счет…
        Раз!
        Молодой человек проворно бросился грудью в высокую и густую траву, совсем скрывшись из виду и, не дожидаясь, пока исчезнет произведенное в стане врагов замешательство, быстро пополз к Заире… к тем, у кого мечи, ибо меч - это оружие, все же остальное…
        Ага! Вот, просвистев, впился в землю дротик. Обиженно задрожал - промазал. Еще бы… В кого метнули-то? Наобум. Конечно же - наобум. Вряд ли кто-то учил этих парнишек всерьез, да и некогда крестьянам настоящим образом воинскому делу учиться, у них иные задачи для выживания…
        Два!
        Стремительно, словно молния, словно призрак, Беторикс вскочил на ноги и, легко увернувшись от удара меча, изо всех сил врезал юному воину кулаком по скуле. Бедняга так и полетел, кубарем…
        Три!
        Галльский Вепрь ловко, прямо в воздухе, подхватил падавший в траву меч.
        Четыре!
        Скрестил его с другим вражьим клинком… потянул на себя, закрутил… выбил!
        И тут же ударил соперника ногой в пах… А меч, конечно, забрал… И теперь у него было два меча - один в левой руке, другой в правой.
        С громким хохотом молодой человек подкинул оба клинка в воздух - ловко поймал, завращал, так, что лезвия слились в два сплошных сверкающих круга… Этот прием Виталий освоил еще в клубе исторического фехтования, а потом, в бытность свою гладиатором, довел до совершенства. Мог и дождевые капли отбить запросто, не надо и зонтика.
        - Ну, подходи, кому на тот свет надобно?! - сверкнув глазами, любезно пригласил молодой человек. - А? Что встали?
        Ополченцы озадаченно остановились. Нет, конечно же, они не были трусами - трусостью не страдал ни один галл! Но тут, в данном конкретном случае, похоже, все было предрешено.
        Сделав шаг назад, Беторикс с размаху рубанул мечом вербу… жалко было деревце, но…
        А клинок хороший, видно, что выкован для себя.
        Что-то промелькнуло сзади… кто-то…
        Отпрыгнув назад, молодой человек ударом ноги сбил какого-то совсем уж юного парня и склонился, приставив острие меча к обнаженной груди поверженного.
        - Не-ет! - истошно закричал кто-то.
        Заира изменилась в лице:
        - Нет!
        - Стоять! - остановив ополченцев взглядом, жестко предупредил Беторикс. - Я вовсе не собираюсь никого убивать. Хочу лишь знать - зачем вы напали на меня, мирного путника?
        - Ничего себе - мирный путник! - совсем по-простецки высказался один из дубинщиков. И, чуть погодя, добавил: - А зачем ты крал наших коров?
        Вот тут Виталий расхохотался, да так, что запершило в горле - до колик в животе, до икоты. Сказалось все - и нервное напряжение, и идиотский вид Заиры, и столь же идиотское обвинение.
        - Я - крал ваших коров?! Ой, не могу, ой, умора! Да на что они мне сдались-то? Молочную ферму я вовсе не собирался открыть.
        - И ничего тут смешного нет! - обиженно выкрикнула девушка. - Скот - богатство, а богатство нужно всем.
        - Подожди, Заира, - Виталий перевел взгляд. - Ты-то ведь, вроде, не из этой деревни. Тебе-то какое дело до чужих коров?
        - А такое! В кражах-то обвиняют соседей - нас!
        - Ах, вон оно что, - тут молодой человек и совсем развеселился, не забывая краем газа наблюдать за ополченцами и не убирая меч от груди валяющегося в траве бедолаги. - Так вот оно в чем дело-то. Коровы! Ну, как же, как же… коровы!
        Виталий, конечно, понимал, что ерничал абсолютно зря - скот в этом мире действительно великая и основная ценность - однако не мог с собой совладать, сеялся от души, сбрасывал напряжение.
        Тем более, веселый, смеющийся человек вовсе не кажется заклятым вражиной.
        - Слушайте, чем так стоять, может быть, мы во всем этом разберемся?
        - Да, да, - обрадовано закивали дубинщики. - Мы как раз послали за вергобретом. Да вон он идет.
        Глава местной администрации - молодой вергобрет - а сорокалетнего живенького мужичка вряд ли стоило называть старым - уже торопливо спускался по лугу к реке, к тому месту, где и происходило ристалище… точнее вот-вот могло произойти.
        - Здравствуй еще раз, уважаемый! - приветливо махнул мечом Галльский Вепрь. - Не знаешь ли, кто это под моими ногами лежит?
        Вергобрет вытер вспотевшее лицо рукавом туники:
        - Это мой сын Арпай.
        - Неужто, родной сын? Ну, надо же.
        - Прошу тебя, разреши ему подняться… - староста умоляюще сложил руки. - Клянусь всеми богами, мы не причиним тебе зла и во всем разберемся.
        - Так и я того же хочу! - еще шире улыбнулся Виталий. - Но, паренек пусть пока полежит здесь… для верности. Да! Пусть твои воины уберутся подальше…
        Вергобрет, обернувшись, махнул рукой:
        - Уйдите. И ты, Заира, уйди.
        Девчонка неожиданно встрепенулась:
        - Нет-нет, я останусь. Я же дочь старосты! И мой отец должен знать…
        Староста взглянул на Беторикса:
        - Можно и ей остаться?
        - Пущай.
        Покладисто кивнув, молодой человек воткнул мечи в землю и, наклонившись, рывком поднял на ноги незадачливого вояку - худенького, лет четырнадцати, подростка, темноволосого и светлоглазого, в самом деле, чем-то похожего на живчика-вергобрета.
        Парнишка сразу же встрепенулся, ожег ненавидящим взглядом:
        - Если б не отец, я мог бы…
        Беторикс несильно ткнул его кулаком в грудь, отчего у отрока сразу же сперло дыхание:
        - Ничего б ты не смог, потому что не умеешь. Не умеешь владеть оружием так, как надо. Не вращай так глазами - в том не твоя вина. Чтоб владеть - надо учиться… Я бы, может быть, и смог на учить…
        Лицо паренька исказилось радостью:
        - Правда, научишь?
        - Экий ты быстрый, парень! Эй-эй, ну-ка, посиди пока рядом…
        - Так что насчет коров, уважаемый? - вежливо напомнил вергобрет.
        - Клянусь всеми богами - я их не брал! И вообще, не понял - чего вы ко мне-то прицепились? Тоже еще, нашли конокрада… коровокрада, если уж на то пошло. Кстати, давно у вас коров крали?
        - Давненько уже.
        - Ну, вот. А я совсем недавно сюда прибыл. Слушай, а чего мы с тобой на сухую гутарим? - подойдя к старосте, молодой человек по-простецки хлопнул его по плечу. - Может, пивка хлебнем, а? Изаура и сбегает… ну, в смысле - Заира.
        Глава 13. Лето 50 г. до Р. Х. Галлия
        Следствие ведут «знатоки»
        Заира принесла пиво в большой плетеной баклаге, не забыла и туеса, да, разлив пенный напиток, уселась неподалеку, в траву, обиженно надув губы. Вооруженные ополченцы, подчиняясь приказу вергобрета, послушно отошли к реке, а вот сынишка старосты - Арпай - все же осмелился нарушить отцовского указание - притаился за вербою, выставил ухо, а потом и вовсе, набравшись наглости, перебрался к Заире. Любопытный, черт!
        - Ты не похож на вора, - продолжил саму собой начавшуюся беседу староста. Звали его Орданиксом, и свой пост он получил честно - выбрали всем селением, значит, было, за что. И в самом деле, вергобрет оказался человеком очень даже не глупым.
        - Нет, не похож. - Но кое-кто здесь, полагаю, считает иначе, - кивнув на Заиру, с усмешкой промолвил молодой человек. - Может, стоит ее выслушать? Мне и самому интересно, чем это я так похож на похитителя чужих коров?
        - Заира! - жестом подозвал Орданикс. - Прошу тебя, подойди ближе и расскажи, почему ты…
        - Я слышала! - девчонка вскочила на ноги и, сделав пару шагов, вежливо поклонилась. - Расскажу…
        - Ну, давай, давай, - подначил Беторикс. - Любопытно будет послушать.
        Заира построила свою речь особенно не раздумывая, говорила все то, что пришло ей в голову еще во время первой встречи с молодым человеком.
        - Он чужак, явился со своим неразговорчивым приятелем издалека, это было видно сразу. Рассказывал, что пришел из-за дальних гор, что знает Катуманда, и будто бы сын Катуманда Вирид недавно помогал ему перекрывать крышу. А ведь Вирид никак не мог этого сделать, ведь они всей семьей бежали в римские земли!
        - Так все-таки бежали? - удивленно перебил вергобрет. - А я думал - это всего лишь слухи.
        Девушка скривила губы:
        - Да нет, не слухи. В нашей деревне это знают наверняка. А вот этот вот мужчина - Бетом, якобы сосед Катуманда - почему-то не знает! И еще согласно кивал, когда я упоминала о совсем уж выдуманных людях, никогда в той деревне не живших. Значит, он не из-за дальних гор, откуда-то из другого места. Тогда почему солгал? Есть, что скрывать. А что скрывать? А то - он и его дружок и есть те самые воры, угонщики скота! И в вашу деревню они пришли не на ярмарку, а высмотреть, выспросить, вынюхать. Про мальчишку молочника выспрашивали, а тот ведь ходит по всем пастбищам, много чего знает - какая корова стельная, какая - дойная, а какая вообще - нетель. Уж, конечно, этот парень для коровьих воров - настоящий клад!
        Заира замолкла, поправляя растрепанные ветром волосы, которые так и не заплела в косы… Кстати, по мнению Виталия, с распущенными волосами ей было значительно лучше. Молодой человек даже не удержался, высказался: мол, всегда так ходи.
        - Как - так? Ой… - девчонка зарделась и бросилась было бежать, да староста остановил ее, проворно схватив за руку. - Постой-ка, милая Заира, выслушай теперь и меня.
        - Хорошо… но… мои косы…
        - Заплетешь позже… - Орданикс не смог сдержать улыбки. - Тебе и в самом деле так лучше.
        Девушка вскинула брови:
        - Правда?! Теперь так и буду ходить!
        - А в твоей деревне что скажут?
        - Пусть попробуют хоть что-нибудь сказать! - Заира тряхнула копной волос с таким видом, словно бы собралась защищать свою новую прическу с оружием в руках и до победного конца.
        Вергобрет поспешно напустил на себя самый серьезный вид, и Беторикс видел, чего ему это стоило.
        - Теперь я буду говорить, милая Заира… Да, ты абсолютно права и рассудила вполне здраво…
        Девчонка приосанилась, с гордостью вскинув подбородок… правда тут же и сникла - пряча усмешку, староста Орданикс продолжал свою речь:
        - Все так, да, но… Ты видела, как сражается наш новый знакомый? Как он владеет мечами и, несомненно, любым другим оружием. Зачем столь умелому воину воровать коров? Это, во-первых, а во-вторых - я бы знал о таком бойце, живи он хоть за дальними горами, хоть за ближними, хоть вообще - в Бибракте. Однако я о нем ничего не слышал, мои люди мне не донесли ничего, а они есть в каждой…
        В каждой деревне - мысленно продолжил Виталий замявшегося слегка старосту. Все правильно, выборное административное лицо - вергобрет - по обычаю, не имел права покидать границы сельской общины, но должен был знать все, что творится в ближайшей - и не только ближайшей - округе. А как это сделать без верных людей? Значит, в каждой деревне - секретный сотрудник, соглядатай. Кого-то взяли на испуг, кого-то, несомненно, купили - селение-то далеко не бедное, а кто-то, вполне возможно, и просто так помогает - из зависти к более удачливому соседушке, в деревнях уж издавна так повелось: зависть - хвастовство, хвастовство - зависть - эти чувства всегда рука об руку ходят. Даже не хвастовство, лучше сказать - похвальба глупая: «а у нас мафына с мигалкой», «а у моего папы - настоящий пистолет», «а я… а у меня… а я вот вам всем ка-ак сейчас дам больно!»
        Вот так примерно.
        - Скажу более, - помолчав, Орданикс искоса посмотрел на Виталия. - Ты, уважаемый, очень может быть - благородного рода, ведь так?
        - Ну, так, - молодой человек согласно махнул рукой - чего уж!
        Староста встрепенулся:
        - Я так и думал! Не может простолюдин столь умело владеть клинками! Этому нужно учиться - упорно и долго, а откуда время у крестьянина?
        Еще немного поговорив на тему благородных господ и трудолюбивых простолюдинов, хитрый староста, словно бы невзначай, выяснил, что древний и знатный род благороднейшего Бетона, ныне, увы, совсем пришел в упадок и что благороднейший господин вовсе не прочь подумать над завлекательным предложением вергобрета - защищать со своей дружиной деревню «от разного гнуса».
        - Селение наше богатое, в обиде не будешь ни ты, ни твои люди! - хитро прищурясь, уговаривал староста. - Выстроим достойное жилище, укрепления, будем, как положено, содержать, почитать и кланяться… А? Чем плохо-то, благороднейший?
        Да ничем не плохо, что и сказать - вполне достойное предложение. С материальной точки зрения. А вот с моральной - все гораздо сложнее. Как это - какие-то сиволапые мужики наймут себе на службу благородного всадника?! Да какой же он тогда благородный? Одно дело - просто эту деревню захватить, да крестьян примучить, и совсем другое вот так, наняться. Люди благородные так не поступают! С голоду помирать будут, траву жрать, но к сиволапым простолюдинам на поклон не пойдут никогда. Иное дело - к такому же благородному.
        - Я сразу заметил - ты умный человек, благороднейший, - не давая собеседнику раскрыть рта, гнул свою линию староста. - И понимаешь, что мое предложение - очень и очень выгодное. Мы же не какие-нибудь там нищие - хватает у нас и скота, и угодий, да и ярмарки у нас, сам видел, какие. Вот только с воинами… - Орданикс вздохнул. - Впрочем, ты тоже их видел. Они очень храбрые парни, но… увы - крестьяне. Хотя и ты не совсем обычный боец, благородный Бетом. А чтоб твоя гордость не пострадала, - жестом прогнав девчонку и сына, вергобрет перешел на шепот: - мы сделает так: ты просто нападешь на наше селение со всеми своим воинами. Нападешь - и захватишь. И мы будем подчиняться тебе, а не какому-нибудь толстому червяку Кельгиору!
        Услыхав знакомое имя, молодой человек вскинул левую бровь:
        - А, вот кто тут у вас в роли гнуса-то подвизается!
        - Ты знаешь Кельгиора, благороднейший?
        - Слыхал.
        - Нашему селению он немало крови попортил, - Орданикс обрадованно потер руки, словно бы все уже решил, все сладил. - Ничего, с тобой мы его враз образумим, никуда не денется. Позволь, о, благороднейший, преподнести тебе небольшой подарок… в знак нашей дружбы.
        Сняв с левой руки увесистый золотой браслет, усыпанный средней величины изумрудами, упорный в своем желании вергобрет почти насильно всучил его Беториксу. А тот взял - а что? Раз от чистого сердца.
        Сам-то Виталий, конечно же, тут селиться не собирался, но… скажем, та же Лита и ее будущий муженек… Вот для них это было б здорово, просто здорово - благородный человек, сиятельный князь - уж куда лучше, нежели какой-то лесной тать, разбойники! Маркиз Карабас - владелец угодий, селений, лугов… Владетельный князь Нетубад из славного рода Рыжей Лисицы и его не менее сиятельная супруга, из очень-очень древнего рода мандубиев. Каково?! За малым дело - уговорить благороднейшего Нетубада… а это - Беторикс предчувствовал - будет не так-то просто. Голова благородного приятеля засорена самыми дурацкими предрассудками… нелегко их будет оттуда выбить. Нелегко, но можно - с помощью Литы, она девочка умная, сразу всю выгоду для себя оценит - и правда, за каким таким чертом по лесам скитаться, когда можно спокойно - относительно спокойно - жить - кум королю, сват министру?! Да, Лита… Только вот одна загвоздка - здесь же, в окрестных местах, знают ее все как облупленную! Знают - как убийцу. Ай-ай, вот незадача-то. Только все так хорошо устроилось… ну - почти устроилось… и вот! А вообще, эту тему нужно было
обмозговать конкретно, да и еще кое о чем расспросить старосту-вергобрета.
        - Уважаемый Орданикс, - молодой человек лениво потянулся, заложив руки за голову. - А давай-ка мы с тобой еще пива выпьем!
        - Так договорились?! - светлые глаза старосты обрадованно сверкнули.
        Смачно зевнув, Беторикс махнул рукою:
        - В общих чертах - да. Осталось обговорить детали с моим… м-м-м… благороднейшим компаньоном.
        - Еще один благороднейший? - удивленно переспросил вергобрет.
        - Так, мой родич… тоже знатный боец!
        - А-а-а…
        - Кстати, все забываю спросить - как называется ваше селение?
        Староста сказал, и молодой человек едва не зашелся в смехе. В переводе на русский название звучало как - «Ромашкино». А что? Красиво и благозвучно. Ромашкино. Не какая-нибудь там Лужа, Бесовка или Волчья Пасть!
        Вся шайка во главе с благородным Нетубадом явилась в селение гораздо раньше, чем рассчитывал Виталий. Даже, можно сказать, на появление разбойников он вообще не рассчитывал… Их привел губастый Кармак, привел на выручку, ибо, быстро покончив с любовными утехами и не обнаружив в селении благородного Беторикса, столь же быстро сообразил, что дело нечисто, да помчался к своим в лес. Те и явились: на быстрых конях, крутя над головами мечами, потрясая копьями…
        Любо-дорого было посмотреть, как неслась по селению разбойничья - пусть даже и не очень многочисленная - рать. Неслась неудержимой лавою, со свистом, с воем, с гиканьем - прямо, как в песне поется: шли лихие эскадроны приамурских партизан!
        - Эскадро-он… Стой! - махнув мечом, пьяно скомандовал Виталий, уже изрядно таки поднабравшийся - пиво-то оказалось уж больно хорошим, хмеля не пожалели!
        Староста Орданикс, кстати, упав под сколоченный на площади стол, так там и валялся совместно с другими своими односельчанами. И это в данный момент было очень правильно, ибо - праздник, ибо - угодно богам. За них, за богов, ведь и пили, им и жертвовали. Да как же не упиться вдрызг? Прямое богам оскорбление!
        - Давай, давай, спешивайтесь, красная кавалерия! - пошатнувшись, молодой человек ухватился за стол. - Жаль опоздали чуть… А какая была гулянка!
        Уже утром разбодяженная праздником и повальным - в честь великих богов - пьянством жизнь деревни Ромашкино вновь вошла в свою привычную колею с ранним подъемом и всякими хозяственно-полевыми работами, без коих немыслимо ни одно сельское поселение. Глава местной администрации - чернявый вергобрет Орданикс - в этом смысле не отставал от других, у него тоже имелось поле, и даже не одно, и стадо, очень даже не маленькое, и… В общем, чего только не было.
        - А староста-то у них - кулак, - потягиваясь, сообщил Виталий возникшему позади, из дому, Нетубаду. - Но мужик неплохой и, кстати - мой друг. Так что прошу любить и жаловать. Да! Сестрицу-то мою вы где бросили?
        - Я ж вчера говорил, - благороднейший атаман посмотрел в небо. - Оставили там же, в лесу, с двумя нашими. Ну, куда же ей тут?
        - Это верно, - согласно кивнул Беторикс. - Каждая собака знает. Ах, как скверно-то, ах, как скверно…
        - Да не век же нам тут жить!
        - Кому как, друг мой, кому как… Есть у меня насчет тебя и сестрицы моей Литы кое-какие планы, очень даже неплохие.
        - Что-что? - не совсем понял разбойник.
        - Но без Литы разговора не будет, - молодой человек продолжал столь же туманно: - Вообще, надо подумать, как бы ее нам легализовать?
        - Что сделать?
        - Ну, чтоб она могла здесь показаться без всяких подозрений и всего такого прочего…
        Благороднейший Нетубад недоуменно приподнял брови:
        - Как же этот сделать-то? Ведь ты рассказывал - она здешнего друида убила!
        - Вот я и говорю - думать надо, - озабоченно вздохнув, Виталий присел на отесанное бревно, валявшееся на дворе старосты прямо напротив калитки. - И думать быстрей, наш друг Орданикс уже с обеда нас напряжет своими делами. А мы ему поможем… как думаешь, почему?
        - Он нам щедро заплатит!
        - Это само собой. Но и мы свои дела сладим… Я уж по крайней мере.
        Засмеявшись, Беторикс весело хлопнул по плечу своего благородного друга. День зачинался жаркий, и блеклое небо уже с утра прямо-таки дышало зноем. В такой день хорошо было бы выпить пива, да вот, увы, нельзя! Вчера можно было - сколько хочешь, хоть до поросячьего визга - все во славу богов. А сегодня, увы, праздник кончился…
        - Праздник кончился, - обозрев внимательным взглядом сельскую улицу, негромко произнес молодой человек. - Наступили суровые будни. Глянь-ка… там вон, за овином - не наш ли административный друг шествует?
        Благороднейший Нетубад всмотрелся:
        - Ну да, он. Ты нас вчера знакомил, он, правда, тогда еле встал… И старик с ним какой-то.
        - Друид местный, - вспомнил Беторикс. - На колхозного счетовода похож.
        - На… кого похож?
        - А, не вникай… Я с ним тоже вчера познакомился. Интересно, что им с утра-то от нас надобно?
        А надобно представителям местной власти было немного. Просто попросили - о-чень попросили - помочь отыскать тех, кто ворует скот. Всего-то делов, а что же! Не за так попросили - подарили по цветному плащу и золотому браслету, так сказать - аванс.
        Посмотрев вслед поспешно удалившемуся по каким-то административным делам вергобрету, Виталий перевел задумчивый взгляд на Нетубада:
        - Ты, благороднейший друг мой, конечно, похож на Володю Шарапова, особенно, если тебе голову перевязать белой тряпицей, но вот я на Жеглова - уж точно, нет. И на знатоков мы с тобой не тянем, даже на разбитые фонари.
        - Не понимаю, о чем ты, дружище?
        - О том, что уж придется нам опираться на логику - только и исключительно на нее, ибо закона об оперативно-розыскной деятельности мы, дорогой друг, уж точно не ведаем.
        Молодой человек произнес это со вздохом, уже больше не ерничая, ибо, будучи широко образованным - в самом полном смысле этого слова - человеком, хорошо себе представлял весь непростой труд следователя, истинного, настоящего следователя, а вовсе не того карикатурного образа в фуражке, что так любят изображать киношники, при этом совершенно по-детски (для маленьких детей все милиционеры-полицейские - дяди Степы) путая все того же следователя с опером, а опера с участковым, и ничтоже сумняшеся предполагая, что судебно-медицинский эксперт и эксперт-криминалист - одно и то же лицо. Ага - слесарь-гинеколог, мать их за ногу!
        Версию о том, что скот могут угонять те, кого он столь упорно хочет найти - мятежники во главе с Камуноригом - молодой человек, подумав, отверг еще рано утром. Ну, к чему повстанцам привлекать к себе излишнее внимание да еще вызывать ненависть местного населения? Нет уж, им с местными как раз в дружбе жить надобно, как тем же партизанам или «лесным братьям», тем более, дичи в лесу полно, а в озерах да реках - рыбы немерено. Зачем еще скот? Молочка попить захотелось?
        Кстати о молочке… о том грязнуле-молочнике…
        С большой долей вероятности предположив, что от благородного Нетубада в следственных делах не будет особого толка, Виталий отправил его обратно в лес вместе со всей шайкой - пусть пока пошарят по окрестностям, вдруг да кого интересного встретят? Так, на удачу. Сам же решил скорешиться с друидом - тем самым старичком-одуванчиком, что пришел вместе с вергобретом. Круглое добродушное лицо с румяными щеками, аккуратная прическа (друиды, по старинному обычаю, всегда коротко стриглись, конечно, не под «полубокс» или там «канадку», но что-то вроде), ему бы еще очки - ну, вылитый счетовод-бухгалтер - конторская крыса и первый жалобщик в партком.
        Звали старичка-друида Ларкесом, и, ежели отвлечься от пенсионерской внешности, впечатление он произвел на Виталия самое благоприятное. К тому же молодой человек имел на жреца кое-какие виды… в отношении реабилитации все той же Литы, новоприобретенной своей сестрицы.
        - Вот что, уважаемый, - выпроводив благородного Нетубада, Беторикс сразу взял быка за рога. - Ты по поводу всех доверенных лиц председателя… тьфу - вергобрета - в курсе? Ну, он вчера еще хвастал, будто есть у вас в каждой деревне свои глаза и уши.
        - Ах, вот ты о чем, благороднейший, - понятливо кивнул друид. - Конечно, есть, а как же без них-то! Я это нашему вергобрету и присоветовал, о, благороднейший…
        Выслушав жреца, Виталий шмыгнул носом:
        - Слушай, Ларкес, а давай с тобой по-простому, ну, чтоб время зря не терять… без этих «уважаемый», «любезнейший», «благородный»… Зови меня просто - Бет. Договорились?
        - Угу, - старик поспешно кивнул.
        Впрочем, не такой уж он был и старый, этот «колхозный» друид, лет пятьдесят, пятьдесят пять - вряд ли больше. Хотя, по здешним меркам - глубокий старик. Все так, но - крепкий, порывистый… и жесты такие резкие, словно у бывшего боксера.
        Убитого друида Ампреникса, о котором словно бы невзначай спросил Беторикс, Ларкес, конечно, знал, как знал и юную жрицу.
        - Она его и прирезала, Лита - так эту жрицу звали, - помотал головой жрец. - Хорошая была девочка, вежливая, всегда улыбалась… А вот Ампреникс-друид - тот еще хмырь! Может, и не зря она его…
        Ларкес так и сказал - «хмырь», именно это употребил слово в отношении своего покойного коллеги, видать, не очень-то когда-то они промеж собой ладили.
        - Да как же с ним сладить, коли он озеро мертвых голов своим считал?! - возмущенно махнул рукой жрец. - А оно, озеро-то, всегда общим считалось - на несколько родов, деревень. Ампреникс же, сволочь такая, народ от тех мест отвадил. Сам жил нелюдимо, злыднем, и людей не приваживал - только с подарками, с жертвами, только - по делу.
        - Так-так-так, - Виталий забарабанил пальцами по столу - разговор-то шел в доме друида, где, как Ларкес поклялся, никаких лишних ушей не имелось. - И как же он народ отвадил?
        - Известно, как - колдовством своим гнусным! - друид выбросил руку вперед так резко, словно бы хотел провести апперкот. Помолчал и, чуть подумав, добавил: - Это он так всем сказал, что колдовством, хотел, чтоб именно так и думали, чтоб боялись.
        Беторикс заинтересованно прищурился:
        - А что на самом деле?
        - На самом деле никакого колдовства-то и не было! - с торжеством воскликнул Ларкес. - Если б было, я бы его уж всяко переколдовал бы запросто, уж с Ампрениксовыми заклятьями сладил бы, не впервой… Ан, нет! Не вышло.
        - А в чем, собственно, колдовство… или «неколдовство» заключалось?
        - А ни в чем таком особенном! Просто, ежели заберет кто к озеру чужой, охотники или бабы за ягодами - тут же воины, словно из ниоткуда, выскакивали… грозили… Правда, не убили никого - так все убегали, как же.
        - Что за воины?
        - Ампреникс сразу же и пришел, разъяснил - мол, мертвых героев озеро охранять вызвал. С тех пор туда и не совался никто… так, может, забредал кто случайно.
        Даже старый друид Ларкес о непонятных лесных воинах больше ничего поведать не мог, как молодой человек не выспрашивал, и дальше беседа перекинулась в несколько иное русло, весьма далекое как от угонщиков скота, так и от скрывающихся где-то в окрестных лесах мятежников. Беторикс вновь спросил о Лите, точнее - о ее возможной судьбе. Начал, как водится, издалека:
        - Я слыхал тот мертвый, друид… как его…
        - Ампреникс.
        - Вот-вот. Будто бы Ампреникс этот сволочью был, каких мало! Доброго слова против никто не сказал.
        Собеседник радостно закивал:
        - И не скажет. Потому что Ампреникс был друид крови.
        - Друид крови?
        - Он никого не лечил, не изгонял вселившихся духов, а только приносило кровавые жертвы да передавал людям волю богов. Дело, сомнений нет, важное, но ведь кто-то и страждущих лечить должен, и обиженных утешать. Нас, друидов, в этих местах мало, из тех кто есть, старший - один я и остался. Остальные все мелочь - барды, оваты… Дети, совсем дети еще.
        - Так я о девушке, о той жрице… Может, это вовсе не она убила друида? Ведь этого же никто не видел и никто не может в точности утверждать…
        - Не видел, да, - задумчиво наморщил лоб «счетовод». - Но ведь, тогда зачем она сбежала?
        - А кто сказал, что она сбежала? Опять же, кто это видел? Может, ее забрали боги? Стоит пойти на озеро и все там осмотреть.
        - Нет!
        Жрец резко отмахнулся, словно ударил кого-то невидимого, и, чуть помолчав, пояснил, что озеро мертвых голов со дня смерти друида считается нечистым, проклятым, никто туда не ходит и уже больше никогда не пойдет.
        - Так что же, - удивился молодой человек. - Такое святое место - и вдруг простаивает без дела? Никто туда не ходит, не молит богов?
        - Именно так, уважаемый Бет, - тяжело вздохнул Ларкес. - И том давно скорблю я. Сам подумай, сколько там черепов, на дне! А ведь их обладатели, хоть они и враги, были грозными воинами, кого попало там в жертву не приносили… И вот нынче - такое неуважение! Никто не придет, не помолится. Стыдно. Стыдно и грустно, что тут говорить? И ничего с этим не поделать. Я уж подумывал было достать все мертвые головы со дна да перенести в селение… Хлопотно, конечно, на ведь должны же мы хоть что-то сделать для мертвых! Или мы не люди?
        Беторикс опустил глаза и тихонько спросил:
        - И ничего нельзя сделать, чтобы читать озеро очистившимся? Даже если, скажем… та юная жрица вернется с того света, восстанет в озерных водах…
        - Она-то, может, и вернется, - деловито отозвался жрец. - Но кто же будет знать - что с того света? Никто же не увидит, как она… в водах… из вод…
        - А если… если ты, уважаемый, попросишь об этом богов… и они дадут тебе какой-нибудь знак?
        Друид надолго задумался, а потом вдруг посветлел лицом:
        - А ты знаешь, признаюсь со стыдом - это мне как-то и в голову не приходило. Действительно - взять да и помолить богов горных кряжей, чтоб простили, чтоб подали знак! Я помолю, обязательно помолю…
        - Думаю, и с поданным богами знаком не будет проблем, - прошептал про себя Виталий. Уж об этом-то он позаботится лично, и надо поскорее придумать - как. А заодно - отыскать наконец мятежников… и с ними любимую супругу!
        Сразу после разговора с друидом молодой человек позвал сынишку вергобрета - Арпая, поручив ему искать мальчишку-«молочника». Конечно же Арпай не смог бы сделать это один, но, слава богам, хватало сподвижников, в том числе - и в других деревнях… тайных соглядатаев.
        Отдав все необходимые распоряжения, Беторикс, прихватив в лесу изнывающих от безделья Нетубада и Литу, отправился к озеру мертвых голов, где тщательно осмотрел все - и хижину друида, и лесистые берега, и само озеро. На противоположном от хижины берегу, как раз напротив известнякового утеса, нашлось вполне подходящее местечко для предстоящей реабилитационной мистерии. Дно там было твердое, без всяких коряг, ракушек и прочей дряни, к тому же у самого берега густо росли камыши.
        Виталий даже не поленился - разделся, несколько раз нырнул…
        - Что ты там ищешь, о, благороднейший друг мой? - посмеиваясь, ерничал атаман шайки. - Сокровища друида? Или черепа героев? Так они в другом месте, во-он там.
        - Знаю я, где черепа, - отмахнулся Беторикс. - Ты лучше скажи, найдется ли в твоей бан… в твоем отряде хороший плотник.
        Нетубад почесал за ухом:
        - Плотник? М-м-м… Конечно, найдется! Молодой Кармак очень неплохо управляется с секирой!
        - Кармак? Тот, губастый? - с сомнением уточнил молодой человек. - Но покрушить секирой вражьи головы вовсе не то, что мне нужно. Сможет ли он сделать нечто вроде доски-купальни, трамплина, с которого обычно детишки прыгают в воду?
        Нетубад и Лита озадаченно переглянулись, совершенно не представляя, о чем идет речь. Что ж, это вполне может быть, что не представляли, - по крайней мере сам Беторикс никаких прыгалок на берегах озер-рек не видел.
        - Ла-адно, плотнику потом и объясню. Не так-то тут много и надо - хорошая крепкая доска, бревнышки.
        Слава богам, в Галлии доски вовсе не были такой уж редкостью - имелись лучковые пилы, да и - скажем, для изготовления речных судов стволы деревьев иногда просто расщепляли на доски клиньями, причем такое делалось повсеместно - хватало в этих местах хороших плотников, хватало…
        Задумчиво поморщив лоб, Лита вдруг улыбнулась:
        - Я, кажется, знаю, где найти доски. У Орданикса-вергобрета спросить. Ты ж сам говорил, брат мой - у него во дворе много чего валяется.
        - Да, - согласно кивнул молодой человек. - Есть у него и доски. Только нам они не подойдут! И не потому что плохие, а потому, - что от вергобрета. Доску надо в дальней деревне присмотреть, обменять на пару монет да вывезти тайно… Сделаете? Управитесь без меня?
        - Спрашиваешь!
        - А с плотником я все ж поговорю… Пока доски нет, пущай бревнышки приготовит.
        Когда, уже ближе к вечеру, Беторикс вернулся обратно в деревню, юный Арпай нетерпеливо дожидался его у ворот дома старосты.
        - Господин! - едва завидев «благородного всадника», громко вскричал подросток. - Мы поймали его, поймали!
        - Кого поймали? - погруженный в собственные мысли, не сразу понял молодой человек.
        Арпай хлопнул себя руками по коленкам:
        - Ну, его же! Того, кого ты приказал, - разносчика молока!
        - Ах, вон оно что! - Виталий почувствовал нарастающее волнение - неужели наконец появится ниточка, ведущая к мятежному Камуноригу, к жене и друзьям?
        - Да, да, благороднейший - мы его таки поймали!
        - И где же он?
        - В яме сидит. Не беспокойся, господин, не убежит, мы его сторожим зорко!
        - Подожди… - достав из заплечной сумы подвеску с изображением алого лотоса (подвеску убитого друида), молодой человек махнул парнишке рукой. - Ну. Пошли, дружище Арпай. Показывай, где тут у вас яма.
        Вроде бы, мальчишка оказался тем самым грязнулей, которого благороднейший атаман шайки едва не принес в жертву. А может, и не тот - для Виталия все они были на одно лицо - все одинаково лохматые, грязные…
        На всякий случай отправив прочь Арпая и его парней, Беторикс, усевшись перед ямой на корточки, первым делом показал пойманному подвеску… на что грязнуля не прореагировал никак. Вот как сидел - волчонок волчонком - так и продолжал сидеть, не вздрогнул даже.
        - Я - друг, - тихо промолвил Виталий. - Друг. Понимаешь? Друг! Благородный Камунориг, благороднейшая Алезия, Кари, Летагон Капустник - это все мои старые сподвижники и добрые друзья. Ты ведь знаешь их… и знаешь этот цветочек, - молодой человек поиграл подвеской.
        Оранжевое вечернее солнце еще не скрылось за горными кряжами, и алый лотос загадочно сверкнул эмалью… цветок - тайный знак - нельзя было не разглядеть, не увидеть. Почему же мальчишка не реагировал? Боится? Вполне вероятно.
        - Я велю тебя выпустить… И не наказывать никак, - спрятав подвеску, пообещал Беторикс. - Клянусь богами горных кряжей!
        Пленник дернулся, в серых блестящих глазах его вдруг появилась надежда. Богами зря не клянутся - чревато!
        - Отпустишь?
        - Ты из этой деревни?
        - Да. Я помню тебя, благороднейший. Там, в лесу…
        Ага! Значит, это именно тот грязнуля…
        - Я скажу… скажу все… - мальчишку вдруг словно прорвало - смуглые плечи его затряслись, из глаз брызнули слезы, оставляя на грязных щеках розовые влажные борозды. - Только не надо меня пытать, не надо отдавать оватам… Ведь ты обещал… Поклялся самой крепкой клятвой!
        - Обещал - не трону! - веско подтвердил молодой человек. - Ничего тебе не будет, так что давай, рассказывай.
        - Я скажу… - всхлипнув, подросток собрался с мыслями. - Это все благороднейший Кельгиор, его люди.
        - Кельгиор?
        - Да-да! Это он приказал красть коров… у него же стадо. Его люди приходят из-за гор целой шайкой, я жду их в условленном месте, обычно - в урочище за старым кленом, рассказываю о том, где искать наши стада, сколько там пастухов, сколько собак…
        - Так-та-ак, - разочарованно протянул ожидавший несколько иного результата Виталий. - И что ты получаешь за свои дела?
        - Они меня не трогают, - мальчишка тупо опустил голову. - А могли бы давно убить, увести с собой, отдать друидам.
        - Что же ты не рассказал об этом старосте? Орданикс, ваш вергобрет, кажется, неплохой человек.
        Пленник вскинул глаза:
        - А что ему до меня? Я ведь безродный раб, приблуда. И сейчас… боюсь, даже твоя клятва, благороднейший господин, не удержит деревенских от расправы. Я же их враг, так уж выходит.
        - Но можешь помочь им. Устроим засаду в урочище у старого клена. Согласен?
        - Согласен, - не раздумывая, кивнул мальчишка. - Хуже мне уже все равно не будет. А бояться я устал.
        - Как зовут тебя? - поднявшись на ноги, справился Виталий.
        - Бовис… Обычно никого не интересует моя имя.
        - Ничего, парень, скоро наступят лучшие времена… если ты сам себе поможешь… Да, и вот еще что… - молодой человек оглянулся по сторонам и понизил голос: - Завтра днем тебя поведут выбирать место для засады… обязательно проведи всех мимо старого клена.
        Завтра же, днем, около урочища у старого клена ополченцы во главе с вергобретом и Беториксом внезапно обнаружили странные знаки - кто-то провел борозды, взрыхлил мох, непонятно зачем.
        О странных бороздах, подбежав, сообщил Арпай.
        - Вряд ли это дело рук человеческих, - осмотрев знаки, задумчиво произнес Беторикс. - Я видел такое и раньше… в наших местах. Вне всякого сомнения - это знамение богов.
        - Смотрите, тут еще и череп! - возбужденно воскликнул кто-то из парней.
        Вергобрет с интересом всмотрелся:
        - Мертвая голова… И нарисованный на ней круг… символ солнца.
        - Скорее - символ полной луны, - поспешно поправил молодой человек. - Знак солнца - свастика, а здесь - точка. Точка - это лунный знак. Хотя… лучше спросить друида.
        - Так мы и сделаем, - староста обрадованно кивнул и махнул рукою. - Все, место присмотрели - возвращаемся обратно домой. Да! За парнем приглядывайте.
        Вот это уж он говорил зря, грязнулю Бовиса и так держали на коротком поводке, даже рук не развязали. Зря… никуда этот парень не собирался бежать.
        Друид Ларкес не поленился самолично осмотреть знаки - естественно, Виталий тут же вызвался его сопровождать, хорошо себе представляя, какие выводы жрец сделает из увиденного.
        - Это знамение, - заявил друид на совете селения, как обычно, собравшемся в доме вергобрета. - Борозда, если посмотреть сверху, означает стрелу, острием указующую на озеро мертвых голов. О том же месте говорит нам и череп, а рисунок на нем, вне всяких сомнений означает полнолуние. В полнолуние на озере мертвых голов что-то произойдет… Боги дадут какой-то знак! И, быть сможет, снимут проклятии.
        При этих словах собравшиеся обрадованно переглянулись - не так уж и много было в ближайшей округе сакральных мест, которые бы все почитали.
        - А вот это было бы славно!
        - Нам надо молить богов. Принести к полнолунию достойные жертвы!
        - Я бы на вашем месте подождал с жертвами, - осадил Виталий. - Сначала надо дождаться знака богов. Что они хотят? Что скажут? Верно, уважаемый Ларкес?
        - Да-да, - покладисто закивал друид. - Все верно.
        Как социолог, Виталий прекрасно знал, каким образом организовывать нужные слухи, вовсе не возникающие сами собой, как многим почему-то кажется. Нет, тут приходится поработать: подготовить нужных людей - разносчиков, а, говоря по-ученому - реципиентов, выбрать каждому группу, да еще прикинуть для обычных жителей референтные группы - тот круг людей, которому бы они доверяли, на кого равнялись, с кем бы сравнивали свое поведение и даже более того - всю свою жизнь.
        Реципиентов Виталий использовал «втемную», просто как бы невзначай проговорился о знаках в одном месте, в другом… и уже через пару дней вся деревня знала - в полнолуние на озере мертвых голов произойдет нечто очень важное и, может быть, очень благоприятное для всей деревни, для всей округи.
        Беторикс тоже, как и все, волновался - лишь бы не подвел Кармак, плотник. Впрочем, Лита - девочка умная, должна бы проследить, чтоб все было сделано как надо, вон, с бороздами и черепом же постаралась - за черепом, как потом хвастала, лично ныряла, испросив на то разрешение богов.
        Да, молодой человек вовсе не напрасно надеялся на новоявленную сестрицу - у той наконец-то появилась четкая цель. И ради этой цели девчонка была готова на все, проявляя прямо-таки кипучую энергию и вкладывая в это дело весь свой недюжинный ум. Ну еще бы! Жених у нее уже был, род - благородный род - тоже. Осталось лишь закрепить свое положение, так сказать - материально. И в этом смысле предложение вергобрета Орданикса пришлось бы более чем кстати. Благороднейший Беторикс здесь не останется, он птица высокого полета, вовсе не для этого лесного селения. Что ж - благородный Нетубад в качестве защитника деревни - ничуть не хуже. Чем плохо-то, если селение наконец обретет профессионального защитника - воина и, вдобавок, женщину-друида… Местный старичок Ларкес совсем не плохой человек, можно будут работать на пару. А что жрица вдруг выйдет замуж… так ведь от друидов никто и не требовал обета безбрачия, вообще, жрецы в Галлии всегда жили как хотели. Могли жениться, могли и не жениться, могли воевать, могли и не воевать… Главное - это общение с богами.
        - Тщательней, тщательней подгоняй, - сверяясь с нарисованным на коре чертежом, наставляла Кармака Лита. - Вот эту втулку поглубже задвинь… Надеюсь, ты ее из дуба вытесал?
        - Из граба.
        - М-м-м… ладно, тоже пойдет, - задумчиво потеребив кончик носа, девушка подозвала ошивавшегося неподалеку Нетубада. - О, благороднейший жених мой! Пойдем-ка присмотрим подходящий камень…
        Задуманная Беториксом мистерия в техническом своем воплощении казалась довольно простой - крепкая пружинистая доска, валик, деревянная втулка, на одном конце - камень для противовеса, на другом - Лита… С технической стороны можно было не волноваться, оставалась - лишь артистическая, да и тут бывшая жрица считала себя вполне компетентной - еще бы, такого парня в собственную особу влюбила! А ведь тоже пришлось повозиться… как вот и здесь.
        - О, милая моя, - восхищенно качал головой Нетубад. - Насколько уж я - святотатец, но ты и в этом мне фору дашь!
        - А я никого не обманываю, - осматривая со всех сторон подходящий, по ее мнению, камень, отозвалась Лита. - С богами я уже договорилась, я же жрица, умею. И они нам помогут - все пройдет без сучка и задоринки.
        Разбойничий вождь усмехнулся:
        - А не могли бы боги сразу помочь? Без этих вот всех приготовлений, досок, камней…
        - Наивный ты, как теленок, милый! - пряча раздражение, девушка резко обернулась. - Скажу тебе, как жрица, если уж ты хочешь, чтоб боги тебе помогли, так и сам подсуетись, хоть что-нибудь для себя сделай. Как говорит мой благородный братец - под лежачий камень и вода не течет. А ты хочешь, чтобы боги наготово все для нас сделали! Сам-то подумай - оно им надо? Иное дело - чуть-чуть, этак слегка - помочь. Я уж договорилась - помогут. Но и нам поработать придется.
        - Мне бы так вот научиться с богами договариваться!
        - Э, милый! На то у тебя я есть. А этот камень вроде бы ничего… пойдем, позовем наших, утащим.
        - Пойдем, душа моя!
        И вот, наконец пришел этот день, точнее говоря - ночь, которую уже все в селении ждать устали. И, конечно же, всем селением пошли к озеру, прихватив с собою пиво, брагу, яства - все, что нужно, чтобы быть приятными богам. В деревне - тридцать дворов! - по примерным прикидкам Виталия проживало человек с полтысячи, все и явились, ну, почти все, не считая совсем уж древних стариков, малых детей и младенцев.
        Пришли еще загодя, до захода солнца, расположились близ хижины друида - яблоку негде упасть. Сразу же стали славить богов, пить, есть, потом, как стемнело, затянули песни.
        В небе зажглись первые звезды, и вот уже появилась луна - добродушная, полная, такая, какую все и ждали. Ждали и надеялись. Если великие боги вернут озеру былую святость… О, что может быть лучше? Снова потянутся паломники со всех окрестных селений, снова воссияет над деревнею благодать и боги повернутся ликом… Славно, славно!
        После выпитого у многих начинали развязываться языки - то тут, то там уже говорили о юной жрице, якобы убившей друида, - Беторикс постарался, распустил слухи и тщательно их поддерживал. Еще говорили о том, что боги забрали жрицу к себе и могут отправить обратно, и тогда уж ясно станет, что с озера снято проклятье и вместо убитого друида хранительницей озера мертвых голов станет именно эта жрица… если ее пришлют боги. Если же не пришлют - это очень плохо.
        Подняв голову, Беторикс посмотрел на луну, уже приближающуюся к вершине высокой ели… Еще чуть-чуть и…
        Все! Пора.
        Молодой человек поискал глазами старого друида:
        - Уважаемый Ларкес… Пусть девушки начинают петь.
        - Думаешь, уже надо?
        - Конечно. Луна зовет!
        - Хорошо…
        Встав, друид куда-то ушел, и уже через пару минут над озером разнеслась протяжная и грустная песня, чем-то напомнившая Виталию ранний «Аквариум» - «Се-е-еребо Господа моего…»
        Хорошо пели девушки, чистыми звонкими голосами, да и сами выглядели хоть куда - в белых одеждах, с распущенными по плечам волосами… Настоящий народный хор, а в качестве концертмейстера - старый друид Ларкес.
        - Серебро Господа моего… серебро Бога…
        Похожа, похоже была мелодия, и слова, кстати, тоже похожи, только не бога славили - богов.
        Девушки пели… а вскоре, по знаку друида, в дело вступили барабаны, поддержав хор утробным рокотом, а затем отбивая ритм:
        - Тум-тум… тум-тум-тум…
        Тут уже стало больше похоже на «Аббу» или на «Эйс оф Бэйс»… ну, точно - «Хэппи найшин»…
        Виталию нравилось. Богам, наверное, тоже…
        И вот… вот что-то ухнуло!
        На том берегу ударил в пустую бочку Кармак. Хоть Беторикс и знал это, но все же, как и все, едва не подскочил от неожиданности, настолько сильным и громким оказался звук. Как из пушки пальнули - бухх!!!
        И - чуть погодя - еще раз. И еще - третий.
        Что ж, три звонка прозвенело. Мистерия началась.
        - Вон, вон, смотрите! Там, у того берега!
        Беторикс выкрикнул это как мог, громко, индукцируя - заражая - толпу, тут же подхватившую крик.
        И тут же благоговейно затихшую…
        - Ой! Смотрите, смотрите!
        Прямо из воды, ближе к тому берегу, что-то поднималось… Не что-то, а кто-то! Нагая красавица дева восставала из волн, вытянув к полной луне руки.
        - Пойте, пойте же! - вспомнил свои обязанности друид.
        Вновь грянул хор, и под протяжную песнь дева встала на волнах, покачиваясь, серебристая в лунном свете…
        - Тише! - сделал знак Беторикс.
        Друид понял, кивнул. Песнь прекратилась, наступила полная тишина, в которой и прозвучал неожиданно громко усиленный водой и эхом голос:
        - Боги послали меня к вам, добрые люди! Послали, чтобы сказать - на озере мертвых голов нынче нет проклятия! Прежний друид сам вознесся на небо. Озеро - чистое!
        - Озеро - чистое! - пошелестело в толпе. - Чистое! Чистое! В нем нет проклятия.
        - А дева-то, дева! Я, кажется, ее узнал - это наша бывшая жрица.
        - Да, ее звали Лита… Славная девушка.
        - Выходит, она не убивала жреца… он сам…
        - Да, боги призвали его…
        - Озеро чистое, на нем нет проклятья.
        Снова ухнула бочка. Все замолчали, глядя на красавицу-деву.
        - Пейте, добрые люди, - Лита махнула рукой. - Ешьте и пейте во славу богов… и во славу озера!
        - Слава великим богам!
        - Воистину, слава!
        По знаку друида, вознеслась над водной гладью хвалебная песня… А дева исчезла в волнах, медленно, постепенно, так же, как и явилась. Исчезла, чтобы утром возникнуть вновь - уже в селении, чтобы вновь стать жрицей.
        Но это было утром, а сейчас…
        Девушки пели. Благоговейно сверкали глаза. Рекой лилась брага.
        Отплевываясь от воды, на том берегу выползала Лита…
        - Эй, где ты, любимый?
        - Я здесь, - выскочил из кустов Нетубад. - Замерзла? На-ко, накинь плащик.
        - Ну, как? - девушка чмокнула жениха в губы. - Не зря я просила богов?
        - Помогли, - моргнув, признался разбойник. - Что и сказать - помогли. Красиво было… Никогда такого не видел. И еще песни…
        - А это уж местный постарался друид… и мой благородный братец.
        На следующий день Виталия ждал сюрприз. И вовсе не в виде появления Литы - это-то как раз все было продумано, предусмотрено, отрепетировано даже. Неожиданную весть принес мальчишка Арпай, сын вергобрета. Прибежал на двор весь такой гордый, довольный, поклонился вежливо, доложил:
        - Мы поймали еще одного соглядатая. Посадили в яму.
        - Молодцы! - похвалив, Беторикс тут же собрался, оставив пока Литу и Нетубаду беседовать со старостами деревни.
        - Вы тут говорите… а я пойду, посмотрю.
        Взял с лавки суму, сунул руку…
        А подвески-то и не нашел! Не было подвески, верно, выпала - прохудилась сума-то эвон, дыра!
        И где обронил? Вспоминай теперь - не вспомнишь. Мог и в лесу, мог и в деревне… даже вот у той же ямы - мог.
        - Как поймали-то? - на ходу расспрашивал молодой человек.
        - Так, в соседней деревне… - млея от важности, пояснял подросток. - Он туда пришел, этот парень, вроде как за молоком… о том наш человек сообщил, прибежал к лугу. Вот я и подумал, а вдруг у гнусного Кельгиора не один соглядатай, а два?
        - Молодец! - Беторикс весело потрепал парнишку по плечу. - Всякое может быть, всякое. Ладно, дай-ка нам поговорить…
        Виталий подошел к яме один, наклонился над деревянной решеткой и тихонько позвал:
        - Эй!
        Пленник поднял глаза… копна спутанных русых волос, веснушки… И - неожиданно, вдруг - улыбка, знакомая такая улыбка…
        - Благороднейший Беторикс из рода мандубиев! Тебя ли вижу?!
        - Веснушка!!!
        Глава 14. Лето 50 г. до Р. Х. Галлия
        Из-за холма - красная конница
        - Веснушка! Как же я рад этой встрече, старик!
        Вообще-то, его звали Калдорис, но мало кто из хороших знакомых и друзей помнил это имя. Все так и привыкли - Веснушка, привык и сам Калдорис, а чем плохое прозвище?
        - Где Алезия, Камунориг, Кари? - взволнованно поинтересовался молодой человек. - Подожди, сейчас мы тебя отсюда вызволим. Эй, парни!
        Миг - и освобожденный пленник радостно потирал руки, искоса поглядывая на яму:
        - Не очень-то мне понравилось там сидеть, клянусь всеми богами.
        - Тебя приняли за помощника коровьих воров! - хохотнул Виталий. - Тот тоже разносил молоко.
        - Я заходил лишь к друиду… к убитому, - тут же пояснил подросток. - Что бы про него не говорили, а это были наши глаза и уши. Благородный Камунориг считает, что жреца убила не девочка жрица, а наши враги, больше некому.
        - Это я его убил, - помолчав, признался Беторикс. - Он сам виноват… так уж вышло. Эх, кабы знать!
        Да уж, если бы он только знал. Если б заранее увидал алый лотос в ожерелье друида. Тогда все, все пошло бы по-другому и, очень может быть, молодой человек давно бы уже обнял свою жену, благородную…
        - Благородная Алезия? - Веснушка виновато опустил глаза. - Увы, тут ничем тебя не обрадую.
        Виталий схватил парня за плечи, затряс:
        - Что с ней?! Ну, говори же скорее, не молчи?
        - Не нужна ль наша помощь, благороднейший? - тут же прибежал Арпай. - Прикажи - и мы будем его пытать. Не сомневайся, он тогда все скажет.
        - Он и так уже все сказал, - молодой человек обреченно махнул рукою. - И это не враг наш, а друг. К угону скота он не причастен.
        - Не причастен? - мальчишка хлопнул глазами. - Выходит, зря мы его ловили?
        Беторикс ободряюще хлопнул паренька по плечу:
        - О, нет, друг мой, не зря. Вы все хорошо поработали и очень мне помогли… идите же по своим делам.
        - А этот?
        - А с этим я уж теперь сам справлюсь.
        Сын вергобрета и его парни ушли, то и дело оглядываясь на неспешно шагавших к воротам Беторикса и выпущенного из ямы мальчишку. Пленник при этом выглядел радостным, а вот благородный господин, наоборот, - грустным.
        - Не горюй, благороднейший Беторикс, - скосив глаза, утешил Веснушка. - Твоя супруга жива и в безопасности.
        - Так где же?!
        - Она уехала в Рим.
        - В Рим?!
        - Благородный Камунориг настоял, отправил… это единственное безопасное место, ибо здесь, в лесах, за нами началась охота. Ее брат, Кари, последовал за ней.
        - Слава богам, хоть так… - покачал головой Виталий. - Благородный Камунориг… я должен с ним встретиться!
        - Встретишься, - уверил мальчишка. - Когда только скажешь.
        - Скажу - сейчас! - молодой человек упрямо тряхнул головою.
        Действительно, а чего еще было ждать?
        - Далеко добираться? Если верхом?
        - Если верхом - не очень.
        - Тогда едем. Подожди, я возьму лошадей.
        - Господин… - Веснушка замялся. - Я же не благородный, я не умею на лошади… можно, я просто побегу с тобой рядом?
        Молодой человек простился со всеми до вечера - с друидом, со старостами, с Литой, с Нетубадом - взял лошадей…
        - Пусть мой сын поедет с тобою, - все ж таки настоял вергобрет. - Он верный и смелый малый. К тому же бегает быстро, как ветер.
        - Пусть, - вскочив в седло, согласился Беторикс.
        Благороднейший Нетубад вышел во двор вместе с Литой, пожелать приятелю удачи:
        - Возьми и Кармака… если что - пригодится.
        - Что ж, пусть едет и он.
        Два всадника, взбивая копытами коней серую дорожную пыль, наметом вскочили на околицу и, промчавшись по сельской дорожке, свернули к лесу. Позади, не отставая от лошадей ни на шаг, неслись быстроногие парни - Арпай и Веснушка.
        Ехали - и бежали - долго, по прикидкам Виталия, часа три, даже останавливались у лесного ручья на короткий отдых.
        - Смотри-ка, - поглаживая по гриве коня, молодой человек посмотрел на урочище - сырую, заросшую папоротниками, балку, рядом с которой чернел узловатым стволом старый клен. - Не сюда ли явятся люди Кельгиора?
        - Именно так, господин, - охотно кивнул сын вергобрета. - Здесь мы и устроим засаду. Успеем к тому времени вернуться?
        - Вернемся, - успокоил парня Беторикс. - И, может быть, не одни. У Кельгиора - воины, амбакты, а у нас - ополчение. Людей благородного Нетубада слишком уж мало, верно, славный Кармак?
        До того всю дорогу молчавший разбойник кивнул:
        - Да, подмога не помешает.
        - Надеюсь, благородный Камунориг не откажет нам… Ну что, отдохнули?
        Арпай с Веснушкой переглянулись:
        - Мы и не уставали, нет!
        Веснушка побежал первым, кое-где срезая путь так, что кони едва пробирались, скользя копытами по скалистым склонам, кое-где приходилось и спешиваться, и брать лошадей под уздцы - путь выдался не очень-то легкий. Горные кряжи, леса, урочища, стремительные, с холоднющей водою, ручьи.
        Они взяли перевал лишь к полудню, правда, дальше дела пошли веселей - вниз, в долину, вела широкая наезженная дорога… с которой, однако же, вскоре пришлось свернуть.
        - Ничего, уже рядом, - оглядываясь, подбодрил всех Веснушка. - Ты здорово бегаешь, Арпай. Где так научился? Я так уже еле дышу, а ты - свеженький.
        Сын старосты польщенно улыбнулся:
        - В этом-то все и дело - правильно дышать. И еще - ты зря так расставляешь локти.
        - Научишь меня?
        - Если хочешь.
        - Ладно, парни, хватит болтать. Далеко еще?
        Беторикс посмотрел на Веснушку, и тот помотал головой:
        - Не очень. Вы тут подождите… я быстро.
        Сказал и исчез, словно бы провалился сквозь землю.
        - Во-он в ту расщелину проскочил, - указал глазами Кармак. - Где кусты, колючки. Не зря мы его отпустили?
        Виталий пригладил волосы:
        - Думаю, что не зря. Да не переживайте вы так, раз этот парень сказал, что скоро явится, значит - явится. О! Слышите?
        Где-то неподалеку хрипло заржала лошадь. Затрещали кусты…
        Арпай на всякий случай выхватил прихваченный с собою кинжал, Кармак с недоброй усмешкой поудобней перехватил секиру…
        Первым из расщелины появился Веснушка. За ним - верхом на белом коне, чем-то похожий на Пьеро черноволосый юноша с аристократически бледным лицом и совсем не юным взглядом законченного циника и декадента.
        - Вергобрадиг!!! - узнал юного аристократа Виталий. - Ты тоже здесь? Вот так встреча!
        - Камунориг вернется лишь к вечеру, - спешиваясь, ответствовал Вергобрадиг. - Рад видеть тебя, славный Беторикс! Поверь, искренне, искренне рад - не так уж много осталось сейчас людей, которым можно было бы доверять. Очень и очень мало. Это кто с тобой? Слуги?
        - Друзья.
        - А-а-а… ладно.
        Вергобрадиг, отпрыск знатного и очень древнего рода, юный аристократ, не верящий почти ни во что и почти никому, вечный фрондер, вечный заговорщик… Вот и сейчас, похоже, вляпался. А ведь мог бы…
        - Идемте за мной, чего ждете? - приглашающе махнув рукой, Вергобрадиг обернулся к Виталию. - Ах, друг мой, как я скучаю без твоей бестолковой супруги! Нет, нет, она вовсе не глупая женщина, но… постоянно умудряется попадать во всякие передряги!
        Беторикс хохотнул:
        - Так ведь и ты в них попадаешь, благороднейший Вергобрадиг, сын славного Энге…
        - Ой, ой, ладно тебе издеваться-то! - утонченно-изнеженный молодой человек скривился, словно от зубной боли. - Я - точно такая же бестолочь, как и твоя благороднейшая жена, которая всю жизнь считала римлян главной причиной своих несчастий и только в последнее время поняла, что была не права, не в последнюю очередь - благодаря моей помощи. Не в римлянах тут дело, не в чужаках. В нас самих - все причины и причины всего. Ах, дружище Беторикс, как я рад поговорить с тобой, ведь ты человек умный, как и твоя жена… иногда.
        - Но почему - Рим? - схватив собеседника за руку, быстро спросил Виталий.
        Юный аристократ скривился:
        - Больно-то так не хватай. Рим - это я посоветовал и оказался полностью прав. Мы в здешних горах уже больше чем полгода, и никто нас особо не трогает и не ищет… А вот когда была Алезия… Ты же знаешь, в чем тут дело.
        - Напомни-ка - в чем?
        - В супруге твоей! В ее роде. Все же знают, что она имеет все права на верховную власть в Галлии. Куда больше, чем это арвернский выскочка Верцингеторикс! Ее отец был уважаемым друидом, очень и очень уважаемым, от рутенов и вольков на юге до белловаков и нервиев на далеком севере, от восточных левков до западных немнетов. Все, все знали великого друида мандубиев. И все знают его дочь! Твою супругу. Принести ее в жертву… или просто убить - слишком большой соблазн для наших врагов. А у нас теперь все враги, все!
        - Значит - Рим…
        - Там есть наши люди.
        - Алый лотос? Харчевня?
        - Так.
        Беторикс задумчиво скривился и спросил по убитого друида.
        - Друид? - Вергобрадиг вроде бы как недоуменно вскинул глаза, но тут же признался: - Да, это был мой человек, даже не Камунорига.
        - Если тебе интересно - это я его убил, - тихо пояснил Виталий. - Увы, обстоятельства так сложились.
        Юный аристократ брезгливо пожал плечами:
        - Ну, убил и убил. Честно сказать, друид Ампреникс был та еще сволочь. Правда, очень полезная нам сволочь, нелегко будет его заменить.
        - О! Я думаю, достойные люди найдутся.
        - Хорошо б коли так… Да и вообще - поскорей бы нам хоть куда-нибудь отсюда убраться. Надоело скитаться по горам да лесам - сил нет никаких!
        - Чего ж в Рим не уехал? - насмешливо поинтересовался молодой человек.
        - А что мне там делать? - Вергобрадиг отмахнулся. - Слушать философов? Или принять участие в войне? На чьей стороне? Цезаря? Помпея? Сенаторов? Лень мне куда-то ехать. Да и не охотятся за мной так, как за твоей женой, - юноша опустил плечи и неожиданно грустно вздохнул. - Похоже, никому я уже давно не нужен, ни врагам, ни друзьям… если хоть кого-то могу назвать этим словом. Кстати, твою супругу - могу. Мог - нынче она уж слишком далеко отсюда.
        Узкая, тянущаяся тенистой расщелиной тропа, постепенно расширяясь, вывела путников на широкую лесную дорожку, вьющуюся меж горными кряжами, похожими на спящих мертвым сном великанов. Кругом росли корявые сосны, обвитые жимолостью и омелой грабы, тополя, липы, вербы. Пахло кленовым соком и - очень сильно - смородиной, целые заросли ее тянулись вдоль тропы сплошь и рядом.
        Чуть дальше, в распадке, вился слабый дымок…
        - Кто такие?! - из-за деревьев неожиданно выскочил молодой, вооруженный рогатиной, воин в шлеме, щедро украшенном перьями лесных птиц.
        - Свои, свои, - Вергобрадиг поспешно подал голос и помахал рукой. - Доблестный Камунориг, я полагаю, будет рад нашему гостю. Он вернулся уже?
        - Да, господин, - кивнув, воин повернулся и свистнул, отчего перья на его шлеме затрепетали, словно цветы в саду в ветреный день. - Благородный Камунориг не так давно явился.
        - А Летагон?
        - С ним.
        - Летагон жив? - обрадовался Беторикс, испытывавший самую искреннюю симпатию к этому молчаливому и некрасивому парню с доброй душой и верным сердцем.
        - Жив, - юный аристократ отмахнулся. - Ты ведь Капустника имеешь в виду?
        - Да, такое уж него прозвище.
        - Жив. Три дня назад спорили с ним о Цицероне… Может ли столь известный оратор защищать всяких безответственных типов, или это аморально?
        Молодой человек усмехнулся, вспомнив кое-что из своей римской жизни:
        - Часом, не Манлия ли ты называешь безответственным типом, любезнейший Вергобрадиг?
        Юноша скривил губы:
        - А что? Скажешь, что это не так?
        - Не скажу.
        Пожав плечами, Беторикс задумчиво потеребил бородку, носимую, непонятно, по какой моде - ни галлы, ни римляне подобные естественные украшения не жаловали, разве что - греки…
        Спустившись в распадок, небольшой отряд проехал (а кое-кто - просто прошагал) где-то, по прикидкам Виталия, с полкилометра, пока бегущий впереди Веснушка не обернулся да не махнул рукой:
        - Сворачивайте!
        Вергобрадиг с Беториксом быстро соскочили с коней, которых оставили тут же, в ельнике, под присмотром неведомо откуда взявшихся слуг.
        - О, нет, это не слуги, - юный аристократ обернулся и пристально посмотрел на своего спутника. - Это - наши товарищи, воины, мы все здесь - в одном котле. Что смотришь, благороднейший? Небось, удивлен моим словам? Еще бы - благородный Вергобрадиг вдруг признал простолюдинов… ну, не ровней себе, а… Даже не знаю, как и сказать.
        - Просто - людьми, - ныряя следом за Веснушкой под нависающий над самой тропой сук, улыбнулся Виталий. - Хотя, они ведь и так - просто люди. Однако многие благородные их за людей не считают.
        Вергобрадиг тихо рассмеялся:
        - О, нет, нет, я нынче не из таких! Этот Летагон Капустник, смею заверить, вовсе не глупый малый.
        - Я знаю…
        Оп!
        Лагерь мятежников (или - база повстанцев) открылся перед глазами путников настолько неожиданно, что Беторикс даже вздрогнул, хоть и не страдал никогда излишней нервозностью. Вроде бы вот, лес стоял плотной стеною - вяз, липа, орешник, и, казалось, здесь нет более ничего, одна лишь непроходимая чаща, буреломы, урочища… А вот, поди ж ты! Вновь сузившаяся тропа резко сворачивала в орешник, ныряя под кроны, словно под арку, и там, на той стороне, уже находился лагерь - только поднять глаза, и…
        Аккуратные, крытые соломой и лапником полуземлянки, коновязь с лошадьми, кострище, и - в центре поляны, перед костром, на деревянном резном постаменте - изящная золоченая статуя какого-то римского бога… похоже, что Меркурия. Судя по крылышкам на сандалиях.
        - Откуда здесь римский бог? - выхватив кинжал, Арпай пристально посмотрел на Веснушку. - Предатель! Ты завел нас! Ты умрешь!
        Мальчишка выкрикнул эти слова настолько пылко, что у Виталия не осталось сомнений, что сын вергобрета сейчас немедленно перейдет от слов к делу. Молодой человек поспешно вмешался:
        - Эй, эй, парень! Кто тебе сказал, что это римский бог?
        - Я видел такого на монетах… с крыльями на сандалиях.
        - Это Везуций, мальчик! Эдуи чтят его так же, как римляне - Меркурия.
        - Именно так, друг мой!
        Навстречу гостям поднялся сидевший у костра человек с некрасивым лицом - не первой молодости, черноволосый, смуглый, с орлиным носом. Темные, глубоко посаженные глаза смотрели пристально и с явным подозрением. Впрочем, благородный Камунориг всегда так смотрел… и на всех…
        И никогда не отличался особо приветливым нравом, скорей, наоборот… Но вот сейчас даже он распахнул объятия:
        - Тебя ли я вижу, Беторикс, друг мой? А мы уж и не думали…
        Опальный вельможа поспешно оборвал фразу, дабы не сказать бестактность.
        Беторикс улыбался, похлопывая старого приятеля по плечу:
        - Нет, нет, я не умер. Вернулся. Помочь вам… и отыскать жену!
        - А мы ее…
        - Я знаю. Благороднейший Вергобрадиг рассказал мне.
        - Они с Кари отправились с купеческим караваном, дабы не вызывать подозрений. За ней охотились… - Камунориг вздохнул. - Коварный и злобный, как тысячи болотных божков, Эльхар считает твою супругу более благородной, нежели… - здесь вельможа возвел глаза к небу… - нежели сам Верцингеторикс! И, конечно же, Эльхар и все прочие постарались, чтоб великий вождь об этом узнал… и прочувствовал всю опасность, якобы исходящую от благородной Алезии, дочери великого друида мандубиев, древнего народа, ныне оставшегося лишь в давних преданиях, служащих чести отцов!
        Молодой человек удивленно моргнул:
        - Ты стал как-то витиевато выражаться, дружище Камунориг. Что-то раньше я не замечал за тобою такого? Что-то случилось? Я чего-то не знаю?
        Вельможа хмыкнул и как-то смущенно отвел глаза в сторону, что вызвало у Виталия еще большее удивление, да что там удивление - страх, явное предчувствие чего-то нехорошего…
        - Нам надо поговорить наедине, друг мой Беторикс.
        Молодой человек огляделся:
        - Так мы и так, похоже, одни - никто подходить не осмеливается.
        И в самом деле, даже благороднейший Вергобрадиг отошел далеко в сторону, не говоря уже о простолюдинах!
        - Да, да, - рассеянно (вот уж что для него вообще не было характерно!) покивал Камунориг.
        Покивал и наконец сказал:
        - Друид, хранитель озера мертвых голов, нагадал, что у твоей жены будет ребенок. Нет. Не сейчас… но скоро. Друид Ампреникс, так его звали - был у нас тут такой помощник - сказал, что будет мальчик. Сын! Твой сын и сын - девы мандубиев… Внук великого друида! Наследник.
        - Сын… - шепотом повторил молодой человек. - Ну да, ведь когда-нибудь да будет! И, думаю, что не так уж и долго этого ждать. Вот как найду супругу, так и отсчитывайте девять месяцев. Чего уж ждать? Говорите, сына нагадали? А может, и дочка родится. Девочка ведь тоже неплохо, верно?
        - Друид сказал - сын. Об этом знаю я, - совсем тихо произнес Камунориг. - Еще знал Ампреникс, друид. И - Эльхар! Как он пронюхал… верно, через друида, впрочем, тот уже никогда никому ничего не расскажет. На этом свете, разумеется… Идем, друг мой - я утомил тебя разговорами. И рад, что ты теперь с нами. По такому случаю - пир, а как же иначе? Там кое-что обсудим.
        Обсудить было что. Положение повстанцев, если смотреть правде в глаза, день ото дня становилось все хуже и хуже. После поспешного бегства Алезии мятежников на какое-то время оставили в покое, однако ненадолго - все очень быстро вернулось на круги своя: Верцингеторикс и его вельможи сжимали кольцо, постепенно лишая повстанцев возможности свободного маневра, и вот уже загнали в нору - как лисицу, заставляя тесниться по горным кряжам и не давая вырваться на простор - в долину. Кто-то из местных «олигархов», некогда заигрывавших с римлянами, нынче сменил хозяев, присягнув не Цезарю, а Верцингеториксу, хоть испокон веков эдуи не слишком-то жаловали арвернов.
        - Крестьяне и благородные люди, некогда помогавшие нам, сейчас отвернулись, словно бы мы сделали им что-то нехорошее, - пожаловался у костра Камунориг. - Ты угощайся, друг, это славный мед.
        - Я чувствую, - задумчиво кивнул Беторикс. - И, верно, знаю, от чего у вас нелады с местными. Коровы!
        - Коровы? - Камунориг с Вергогобрадигом удивленно переглянулись.
        - Коровы, будь они неладны! - молодой человек резким жестом разрезал воздух. - Вас принимают за тех, кто крадет скот!
        - Клянусь Везуцием, мы не взяли ни одного теленка или коровы! - тряхнув длинными черными волосами, изумленно воскликнул юный аристократ. - Даже овцы, козы…
        Да что там говорить!
        - Кто-то вас подставляет, - отпив браги из протянутой вельможей баклажки, глубокомысленно промолвил Беторикс. - Сталкивает с местными. И этот «кто-то» - некий благородный Кельгиор из рода… Ай, не знаю я, из какого он там рода!
        - Из рода отъявленных негодяев и подлецов! - юный Вергобрадиг в сердцах выругался настолько гнусно, что, была б тут Алезия, она, несомненно, сделала бы ему замечание, а то и треснула бы по губам, не особо чинясь.
        - Ладно, ладно, - поспешно успокоил юношу Камунориг. - Значит - скот! Коровы всему виной! Ах, мерзавцы, верно все рассчитали… Друг мой, Беторикс, как, ты говоришь, зовут того гнусного господина?
        Нескладный парень лет двадцати с мосластым лицом и красными руками крестьянина, появившись из лесу, почтительно остановился поодаль, дабы не мешать благородной беседе… Просто бесшумно подошел сзади, склонил голову набок… всмотрелся…
        - Ох!
        Виталий тут же обернулся:
        - Летагон, друже! Рад тебя видеть. Чего там встал-то?
        - Негоже простолюдину сидеть рядом с благородными господами.
        - Да ладно тебе! - поднявшись на ноги, Беторикс подошел к Капустнику, похлопал по плечу, обнял, чем окончательно смутил парня…
        - Угу, угу, - глубокомысленно покивал Вергобрадиг. - Скоро он будет зваться - «благороднейший Летагон», однако. И пусть! Кто бы спорил? Но вот насчет Цицерона - не согласен!
        - Узнал что нового, Летагон? - подозвав Капустника, тихо поинтересовался Камунориг.
        Парень озабоченно повел плечом:
        - Плохие новости, господин. Верцингеторикс надумал послать сюда войско. Командовать назначен благородный Эльхар… Или - благородный Камунолис.
        - А, так они еще не решили? Ну и пусть перегрызутся, - Камунориг наморщил лоб. - Уж я-то эту братию знаю. Время у нас есть. По крайней мере - до осени, когда совсем нельзя будет откладывать. Сразимся! Не победим, так умрем с честью!
        - Вот это дело! - обрадованно сверкнул глазами юный Вергобрадиг. - Вот это - по мне! А то сидим тут…
        - Однако до того хорошо бы уладить дела с местными.
        Виталий вдруг рассмеялся и, подмигнув собеседникам, поднял уже наполовину пустую баклажку:
        - А вот в этом я вам, пожалуй что, помогу. Есть наметки!
        - Да и вот еще что… - Камунориг поиграл желваками. - К зиме уж точно надобно что-то придумать. Либо уходить, либо…
        - А если война? - напрямик заявил Беторикс.
        - Так она и так идет, - не понял опальный вельможа.
        - Я не о том… - молодой человек с усмешкой посмотрел в небо. - А что, если в эту войну вмешается третья сила? Если вдруг Цезарь пришлет на помощь восставшим братьям-эдуям хотя бы два легиона?
        - Не понимаю, с чего б ему их прислать?
        - А это уж моя забота, дружище!
        Благороднейший Нетубад из рода Рыжей Лисицы обещал деревенским старостам помочь в борьбе с угонщиками скота. И, конечно же, положа руку на сердце, ему было глубоко плевать и на деревню, и на скот, и на угонщиков. Все так, но… Но - Лита! Триумфальное явление юной жрицы произвело фурор - мало кто до нее возвращался с того света. Да, возвращались… по слухам… говорят - один друид из-за гор вернулся и два убитых разбойниками овата. Правда, никто из деревенских этих возвращенцев не видел и с ними не разговаривал, однако слухи такие ходили… сам же Ампреникс-друид их и распространял, пока еще жив был. И все же, после своей загадочной смерти жрец не вернулся обратно, видать, понравилось на том свете… хотя и односельчан своих не забыл - прислал жрицу, с которой - в весьма торжественной обстановке - и составила беседу администрация сельского поселения в лице вергобрета Орданикса и других старост, ну и, естественно, не забыли старичка-друида Ларкеса, в доме которого и происходило сие важное событие.
        Лита в дорогих, благоговейно преподнесенных старостами одеждах сидела на почетном месте, у очага, в высоком резном креслице, и, усмехаясь душе, ждала расспросов, кои последовали незамедлительно, едва только собравшиеся покончили с необходимейшими формальностями - вознесли молитву богам горных кряжей и принесли в жертву жареного рябчика… которого тут же и съели, разумеется, во славу все тех же богов. Ну, а уж потом пришла очередь и для беседы. Первым, как принято, начал друид:
        - Мы все хотим спросить тебя, славная девушка, что хотел передать нам хранитель святости озера мертвых голов?
        Лита важно надула щеки:
        - Он велел передать, что на озере нет больше проклятия. Это - самое главное, так сказал Ампреникс-друид, правда-правда.
        - Несомненно, это благая весть, - старосты и жрец радостно переглянулись. - Самая благая за последние годы, и мы все благодарны тебе за нее, - Ларкес даже привстал и поклонился жрице после чего и продолжил, скромно прикрыв глаза:
        - Скажи же, милая девушка, кто ж все-таки убил Ампреникса?
        - Разбойники, явившиеся откуда-то с севера, - не моргнув глазом, пояснила девчонка. - Прячась на берегу, за деревьями, я слышала, как они переговаривались между собой - думали, что на дне озера друид прячет сокровища. Увы, потом я не выдержала - чихнула. Пыталась бежать, но… они убили меня почти сразу - стрелой… вот сюда, - поднявшись на ноги, Лита без всякого стеснения задрала тунику, показав под левой лопаткой следы раны… по просьбе будущей супруги выжженной не далее как вчера благороднейшим Нетубадом.
        - Я думала, у меня разорвется сердце… Оно и разорвалось, остановилось. И я пришла в себя лишь там… Ампреникс-друид, улыбаясь, уже стоял рядом, он был ранен в живот… но рана быстро затягивалась, прямо на глазах.
        - А боги? Вы видели богов? - ахнув, спросил кто-то из старост. - Какие они?
        - Этого не знает никто из смертных, правда-правда, - вздохнув, строго сказала девушка. - Не знает и никогда не узнает. Даже там… Лишь смутные тени, прикосновения, голоса… Богов горных кряжей очень тревожило то, что озеро мертвых голов потеряло святость. Вот они и послали меня… Вы же просили их, нет?
        Старый жрец потупился, а потом вдруг приосанился:
        - Ну да, я просил. Молил часто.
        - И все мы молили, - дружно кивнули старосты.
        Лита спрятала улыбку:
        - И вот наконец дождались!
        О, эта умная и хитрая девушка вовсе не обманывала всемогущих богов - она с ними договорилась. Договорилась не сама по себе, а в присутствии и с помощью своего благородного брата - тот ведь был женат на дочери великого друида мандубиев, а жрецы этого народа испокон веков считались наиболее могущественными. Кое-чему и благороднейший Беторикс научился от своей супруги - например, говорить, когда нужно, с богами - и тут же получать ответ. Вот и ту идею с озером, с появлением из вод, боги сразу же одобрили, о чем недвусмысленно дали понять, послав целую стаю ворон на старую елку.
        Беторикс-братец - ах, как славно, что есть такой братец! - тогда много чего показывал, объяснял про божественные знаки. Мол, это не заяц сейчас за кустами пронесся, а само божество в образе зайца, тем самым давая понять, что все, что задумано ради спасения озера, высшими силами одобряется и должно немедленно исполняться.
        Да! Вот именно так! Лита сама лично видела знаки одобрения богов - всех этих зайцев, ворон и прочее, указанное благороднейшим братом. Видела! А иначе - разве б посмела?
        И, раз боги заранее одобрили всю игру, жрица продолжала играть и сейчас, ничуточки не сомневаясь. Говорила то, что сказал Беторикс, а тому - передали сами боги через явившуюся во сне жену.
        Да, озеро мертвых голов новь обрело святость, да, славный друид Ларкес должен будет его окормлять, ну и она, Лита, тоже время от времени ему помогать будет. В качестве первой помощницы-жрицы, по большим и веселым праздникам. Да-да, именно что - веселым, боги горных кряжей больше не желают терпеть то, что было раньше - угрюмый лесной сумрак и кровавые жертвы. Часть леса у озера мертвых голов нужно вырубить, расширив поляну для веселых игрищ, ибо веселье и радость - это именно то, чего так не хватает богам! И в жертву им отныне надлежит приносить не людей, а пиво и брагу в объемистых и добротных бочках! И пить, веселиться, петь и плясать во славу богов до упаду.
        - Да, - выслушав, охотно согласился Ларкес. - Веселья богам не хватает. Я и сам-то уже давно сомневался - довольны ли они всеми теми страшными и мрачными церемониями, что мы для них устраиваем? И теперь точно знаю - нет, недовольны! Славная жрица Лита поведала нам их волю. Ты сама, милая дева, останешься жить при озере, в доме Ампреникса-друида?
        - Пока да, - подумав, девчонка кивнула, но тут же добавила: - Пока не выйду замуж. Что вы так смотрите? Жрицам нельзя?
        - Ну, почему же - можно. Только вот жених…
        - А жених у меня уже есть, правда-правда. Суженый! Благороднейший Нетубад из славного рода Рыжей Лисицы, великий воин, о, он встанет отныне на страже вашей деревни и не позволит вас никому обижать!
        - Но… - старосты вновь переглянулись. - А благороднейший Бетом…
        - Благороднейший Бетори… Бетом - брат мой, уже имеет жену и уедет к ней, как только уладит свои дела с богами, - встав, звучно промолвила Лита. - Однако не сомневайтесь, мой будущий муж - умелый воин и военачальник ничуть не хуже Бетома. Он защитит вас со своей шай… со своей бан… со всеми своими храбрыми и верными людьми!
        - Жаль только, что у него их мало, - хмыкнул в усы вергобрет. - Впрочем, у благороднейшего Бетома, похоже, вообще никого с собой нет. Что ж он без слуг-то?
        - Он любит быть один. Вот такой - загадочный. Вот и сейчас - уехал и неизвестно когда вернется. А вот благородный Нетубад со своим отрядом сегодня ж поможет вам поймать коровьих воров!
        - Вот это славно! - одобрительно кивнув, вергобрет поднялся на ноги. - Ну, что ж, о самом важном мы сегодня поговорили, ответы на волнующие нас и деревню вопросы слышали. - Спасибо тебе, милая дева. Да! Если твой будущий муж действительно столь опытный и умелый воин, мы с радостью выстроим для вас дом… целую усадьбу сладим! И даже дадим слуг…
        - Не надо слуг, - отмахнулась Лита. - Рабов мы добудем в бою.
        Все же на радостях сельчане едва не нарушили волю богов, собравшись принести на брегах очищенного от скверны озера кровавую жертву, на роль которой выбрали самого подходящего - того самого грязного мальчишку, что сидел сейчас в земляной яме за помощь похитителям коров. Звали его… как отец с матерью называли - никто уж за их давней смертью не помнил, а прозвища давали разные, кто во что горазд - кто Бегунком кликал, кто Грязнулею, а кто просто - Бовис - пастушонок, коровий мальчик.
        Вытащив Бегунка из ямы, раздели, отмыли в ручье дочиста, чистые браки дали, на шею - ожерелье из красных бус, на голову девушки васильковый венок сплели… От всех этих приготовлений мальчишка встревожился и заплакал - знал, чувствовал, к чему такое внимание. Что и говорить - не очень-то ему хотелось к богам, слишком уж много всего натворил нехорошего, а покаяться, замолить не успел.
        И та заносчивая девчонка, бывшая жрица… как она на всех сейчас смотрела! Будто это не над ней старый жрец Ампреникс издевался, чуть ли не вытирал ноги! Ишь ты, теперь - словно благородная дама. На белом коне к озеру прискакала, спешилась, жемчугом на зеленом платье блестя! А пояс, пояс-то у нее какой! Золотом расшитый… сверкает на солнце… Неужели, и вправду - золотом? И браслеты - на руках и ногах, ожерелье на шее - это уж, как полагается. Волосы у жрицы пушистые, черные, не сказать, чтоб очень длинные - в косы не заплетешь, глаза тоже черные, хитрые, насмешливые, да во всем облике этакая насмешка - и даже опасность - сквозит. Люди говорят, не она, мол, старого-то друида убила, а какие-то заезжие разбойники… которых почему-то никто в лесу не видал. Не она… Ой ли? Впрочем, старый друид уж настолько гнусностью своей надоел - давно пора было убить.
        И вот с ним-то уже сейчас на том свете встретится?
        - Не хочу! - парнишка забился в рыданиях. - Не хочу-у-у-у!
        - Да не плачь ты, дурашка, - утешали идущие рядом девушки в праздничных синих платьях. - Тебя не больно на тот свет отправят, даже и не заметишь. А уж там… Уж там-то насладишься радостью!
        - Ага… сами бы пошли да насладились.
        Бовиса подвели к самой воде, заставили поклониться, омыли плечи и шею… Кто-то приготовил веревку, кто-то - топор. Уже послали и за друидом - и теперь ждали. Только вот Лита приехала первой - домик посмотреть да приказать, что там выстроить, исправить. Жить ведь!
        Только спешилась, окинула молодежь приветливым взглядом…
        - А давайте светлую жрицу попросим! Пока там старый Ларкес добредет.
        И кинулись в ноги. Все - и юноши, и девушки:
        - Помоги, благая дева! Жертву богам сотвори. Вот и нож тебе, и веревка… И пыльца священной омелы - вон тут, в кувшине - есть. И дубовые листья, и желуди.
        - Ишь ты, и желуди даже? - Лита задумчиво посмотрела в воду, потом обернулась: - А чего это вы не в полях, не на пастбищах? Что, в летний погожий день и заняться нечем?
        - Так праздник же! - нерешительно молвил светлоглазый парнишка - дружок закадычный Арпая, вергобретова сына. - Озеро-то теперь - наше! Такая-то благодать… Разве не славно?
        - Славно, славно…
        А что тут им еще скажешь-то? В другое время и Лита б идею одобрила - жертву богам принести никогда лишним не будет. Сама б и управилась - ловко, как не раз делала - удавкой или ножом по горлу. Знала, как бить… В другое бы время, но не сейчас, после бесед с Беториксом. Тот ведь верил - боги веселья хотят, радости… А кровь, страдания, смерть - какая же в них радость? Вот бочка браги - это понятно.
        - Сейчас жертву справим, а потом, к вечеру, в засаду пойдем, - не унимался Арпаев дружок. - Ну, туда, в урочище у старого клена. А? - обернувшись, подросток посмотрел на своих. - Верно, парни?
        - Пойдем, точно!
        - А как же! Уж всех коровьих воров словим!
        - Проучим, чтоб неповадно было.
        - Но сперва - жертву!
        - Угодить богам - а как же!
        - Светлая жрица поможет нам в этом благом деле!
        Лита и в самом деле помогла бы, особенно не задумываясь. Раньше. Но уж теперь, в особые отношения с богами вляпавшись… Веселья желают? Радости, а не смерти. Так брат говорил, но как же это молодежи-то объяснить, всем этим нарядно одетым парням, девчонкам?
        Юная жрица задумчиво всмотрелась в светлые воды озера. Видно было, как у самого берега, на мели, плавала, плескалась серебристая рыбья молодь. Особи покрупнее держались глубины, там, где потемней, покоряжистей. Вот проскользнула щука, вот - окунь, а вот вальяжно зашевелился сом.
        - Хорошо плаваешь? - подойдя к обреченному пареньку, шепотом поинтересовалась Лита.
        Тот встрепенулся:
        - Как рыба!
        - Что ж, если выплывешь - твое счастье. Идем! Лодку мне! - девушка оглянулась. - И камень… в доме друида поищите, там должны быть… с веревками.
        Нашелся, нашелся подходящий камень - как не найтись? В озере мертвых голов частенько жертвы утоплением приносились.
        Камень к груди Бовиса-Бегунка - или как там его, неважно сие - привязали.
        - Теперь усадите его в лодку, - приказала жрица. - И дайте мне весло.
        - Сама погребешь, почтеннейшая, или…
        - Сама! И никто мне в таком деле не нужен.
        Качнулась застрявшая на песке лодка. Лита привстала, махнула рукой - навались!
        Навалились - эх-ма! - вытолкали лодчонку на глубину, так, что и грести-то почти не надо. Пара гребков - уже и середина озера, а на дне - груда мертвых голов. Сейчас к ним еще и мертвое тело прибавится… может быть… прибавилось бы… в старые времена.
        Опираясь на плечо жертвы, Лита поднялась в лодке и махнула рукой:
        - Молитесь! Славьте великих богов!
        Оставшаяся на берегу молодежь попадала на колени.
        - О, боги!
        - О, славные боги…
        - Примите же нашу жертву…
        - Со всей искренностью…
        - С надеждой и упованием…
        Посмотрев на притихшего Бегунка, девушка скривила губы:
        - Ну? Готов, чудо?
        Парнишка угрюмо кивнул:
        - Угу… А как же я поплыву, с камнем? Или ты…
        Достав нож, Лита быстро надрезала путы:
        - Теперь сможешь… может быть - все в руках великих богов.
        И с надрывным криком столкнула паренька с лодки.
        Слабый крик. Плеск воды. Брызги. И - тишина.
        Лишь через некоторое время донеслись с берега радостные и довольные крики:
        - Славно!
        - Боги приняли жертву!
        - Приняли, приняли!
        - Слава богам, слава!
        - И нашей молодой жрице - слава! Как она ловко управилась. Я же сразу сказал - надо за нею послать.
        С триумфом, с готовностью подхваченная руками, Лита вышла из лодки. Радовалась - вот, как все хорошо вышло! И жизнь чужую не загубила, раз уж Беторикс-брат запретил, и радость людям доставила - и богам. Самое главное - богам!
        Несчастный Бовис едва не утонул, уже начинал захлебываться, когда наконец-то справился с веревками, с камнем. Да и после этого не мог себе позволить вынырнуть сразу - поплыл под водой как можно дальше, к тому берегу, в камыши. Там и вынырнул, отдышался, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце. Сплюнул, со злобою глянув на веселящуюся молодежь:
        - Ну, подождите… я вам припомню! Припомню, уж отыграюсь за все. Еще посмотрим, кто кого в жертву приносить будет! Засаду у старого клена, говорите, собрались устроить? Ну-ну!
        Нехорошо ухмыльнувшись, мальчишка, не обращая внимания на мокрые браки, скрылся за ивами и быстро побежал по узкой лесной тропке. Дрожащие уста его шептали проклятия.
        Орданикс проводил воинов до самого дальнего леса - как вергобрет, он ни при каких обстоятельствах не имел права пересекать границы общины, такие ж были обычаи, такие законы, от мудрых предков издавна так повелось.
        Благороднейший Нетубад простился со старостами кивком головы, то же самое сделала и Лита, напросившаяся в ночной рейд то ли от скуки, то ли от желания быть вместе с будущим мужем. О, тот сидел в седле, как влитой - такой воинственный и красивый! Любо-дорого было посмотреть - девушка просто млела, такого жениха себе отхватила, такого жениха! Благородный… это ж надо же! Да и она теперь - благородная, из самого, что ни на есть, благородного, рода. Эх, знали б родители, увы, умершие! Так ведь знают, поди! Смотрят сейчас с того света, за доченьку радуются.
        Махнув рукой, Нетубад обернулся:
        - Долго еще?
        - Вовсе нет, благороднейший воин, - с готовностью доложил высокий светловолосый отрок, именем Варнис.
        Именно он, за отсутствием Арпая, и вел сейчас местных парней. Дружина благородного разбойника тоже не была полной - Беторикс и сопровождавшие его люди еще не явились. Атаман усмехнулся: что ж, обойдемся без них, засада - дело нетрудное. Главное, добраться до нужного места до темноты, осмотреть все, устроиться.
        - Доберемся, благороднейший господин, - поспешно успокоил Варнис. - Успеем! Только там не везде на лошадях можно.
        - Покажешь все тропки! Все до одной, понял?
        Хоть Варнис и обещал, однако отряд добрался до старого клена впритык - солнце уже садилось, и длинные тени деревьев чернели в начинавшихся сумерках.
        - Вот здесь - тропа, благороднейший господин, - Варнис добросовестно показывал все, что мог, и все, о чем знал. - И здесь. И - там. И вон тут еще. А там - на конях можно.
        - Так, хорошо, - запоминая, кивал Нетубад. - А это что за балка?
        - Так овраг же - урочище, благоро…
        - Знаешь что, давай-ка без «благороднейших» - каждый миг дорог! Стало быть, где?
        Юноша показал рукой:
        - А во-он, на лугу, сразу за балкой. Травы там высокие, сочные. И ручей течет - водопой опять же.
        - Ручей, говоришь? - разбойничий атаман нахмурился - не нравился ему этот ручей и лужок не нравился - слишком уж трава высокая, всякая тварь незаметно подобраться может.
        - Так берега ж сырые, болото почти. Да и у пастухов - собаки! - по-простецки хлопнул себя по коленкам Варнис. - Злющие такие псы, чужих за две левки чуют!
        - Так уж и за две левки! - Нетубад с сомнением покачал головой. - Там, у ручья, тоже надо кого-нибудь выставить. На всякий случай - собак ведь и убить можно. Да! Пастухи кто?
        - А вон…
        Варнис махнул рукой, и пред очи благородного атамана тотчас же предстали два мальчугана лет по двенадцати или даже чуть меньше.
        - Да-а, - взглянув на них, недовольно скривился Нетубад. - От пастухов, если что-то пойдет не так, тоже никакого толка.
        - Да почему ж ты думаешь, что что-то пойдет не так? - воскликнула все время вертевшаяся рядом с женихом Лита.
        Будущий супруг повернулся и, прижав к себе невесту, пояснил, что хороший военачальник должен предвидеть все - даже самый плохой и кажущийся нереальным вариант.
        - Уж конечно, им проще явиться со стороны клена, на лошадях… - наверное, для будущей жены Нетубад рассуждал вслух. - Гикнуть, напасть, едва забрезжит рассвет, собак взять в копья. Да, с этой стороны и скот угонять удобно. Напали - угнали, лишнего ничего. Если по лесной тропе - так надо еще через балку перебираться… Мы и там сторожей выставим… А если по ручью - уж там-то самая неудобь. Берега топкие, мокро. Тем более - собаки. И все ж, и туда б кого-нибудь надо. Кого не жаль… ну, в смысле - кто не воин.
        - Так давай, я пойду! - с готовностью предложила Лита. - Все хоть какая-то польза.
        - Ты?! - атаман спрятал усмешку - будущая супруга предлагала дело.
        Ну, да, почему бы ей не пойти? Посидит до утра в кусточках - воинов-то мало! Всех вместе всего-то с полторы дюжины наберется. Свои, конечно, народ надежный, проверенный, а эту местную молодежь кто знает? Как они себя поведут? Может, погоней зря увлекутся - кровь-то молодая, горячая… Да и сколько их будет, угонщиков? Примерно с полдюжины - к чему больше? Только друг другу мешать да привлекать внимание. Полдюжины на полторы - расклад неплохой, даже с учетом того, что большая часть сидящих в засаде - просто деревенские отроки. А потому, там, где управился бы один опытный воин, этих мальчиков нужно ставить вдвоем. А в овраг - сразу четверых посадить, и еще парочку - во все глаза смотреть - к старому клену. И еще со стороны леса - двоих, и двоих же - на склоне. И про бурелом не забыть, там тоже кого-нибудь оставить. Так что по-любому выходит - без Литы не обойтись, невестушку-то не зря взяли!
        - Ну что? Не зря меня взяли? - искоса взглянув на задумавшегося жениха, тут же улыбнулась девчонка.
        - Ты мысли мои читаешь, милая! У ручья посидишь, ладно. Комаров не боишься?
        - Я травкой пахучей натрусь. Только б собаки не взлаяли.
        - Не взлают, мы их подальше уберем. И с тобой одного пастушонка посадим. Тебе веселей, ну а мне - спокойнее. Ночь скоро - мало ли что? Костер-то у стада жечь - и одного бездельника хватит.
        Лита молча кивнула. Хорошо все придумал благороднейший Нетубад, правильно, быть может, лишь перестраховался слегка. На склоне оврага-то зачем людей сажать, кто там пройдет-то? Да и у ручья - напрасно, пустая трата времени… но хоть какая-то от нее, Литы, польза. И то приятно, а как же!
        На пару с пастушонком, натершись от комаров пахучими травами, и расположились почти что у самого ручья, под раскидистой вербою. Солнце село уже, и последние лучи его красили редкие облака оранжево-золотистыми сполохами. Небо побледнело, сделалось из синего - блекло-голубым, затем - белым и - почти сразу же - фиолетовым, черным. Похолодало, над головой ярко вспыхнули звезды, и молодой месяц, покачиваясь, завис над вершиной старого клена.
        Гордый оказанным доверием пастушонок, желтоволосый, веснушчатый - звали его Мардан - всячески выказывал все свое почтение: притащил старую попону, расстелил да еще осмелился предложить девушке свой старый плащик.
        - Сиди уж! - отмахнулась та. - Смотри, как бы тебе самому не замерзнуть… Или комаров досыта покормить - с голыми-то плечами. Чего тунику-то не одел?
        - Нету меня, госпожа, туники, - со вздохом признался отрок. - За зиму изорвалась вся. Да сейчас ничего, тепло.
        Действительно, холод вовсе не чувствовался, вернее, чувствовался, но только по сравнению с жарким днем. Да и комары - ныли, конечно, нудно, но, сев на руку или на лоб - тут же улетали со всей возможной брезгливостью - трава-с.
        - Эвон, Каргис костер распалил, - вытянув шею, прошептал отрок. - Не жалеет хвороста.
        - А чего его в лесу-то жалеть? - Лита тихонько засмеялась. - Да и благородный Нетубад приказал, чтоб издалека ваш костерок видать было! Ты чей сын-то?
        - Сейчас ничей - матушка давно умерла, а отца убили.
        - Бывает.
        Жрица постепенно начинала испытывать какую-то симпатию к своему нищему напарнику - больно уж судьба паренька напоминала ей свою собственную.
        - Ничего, в деревне пропасть не дадут.
        - Не дадут, - Мардан согласно кивнул. - Знаю. Лишь бы только на деревню нашу никто б не напал, поля б не пожег, не угнал стада.
        - Не нападут! - сверкнув глазами, с пылом заверила жрица. - Теперь у вас - защита надежнейшая, правда-правда.
        - Этот вот… благороднейший?
        - Не только он, но и сами боги.
        - Богов мы и раньше молили, какие приносили жертвы… один раз меня чуть не принесли. А скот как воровали, так и воруют!
        - Но-но! - Лита повысила голос. - Ты тут не очень-то богохульствуй - боги сами знают, что делать. Тем более, славили мы их неправильно. И я-то, дура, тоже не сразу поняла. Что им не кровь нужна, а радость! В бочке пенного пива богам куда больше радости, чем, скажем, от тебя. Тем более - бочку-то все могут во славу великих божеств выпить, а тебя уж никак не съесть - тощий больно.
        - Не надо меня есть, госпожа! - не поняв юмора, в страхе воскликнул мальчишка. - Я еще пригожусь - вон, скот пасу, а вырасту - земледельцем, охотником стану, а может - и воином! Замысел богов - кто же знает?
        Девушка хотела сказать в ответ что-то назидательно-поучительное, да вот только так и не смогла быстро придумать - что именно, а когда придумала - тут же замолкла, услыхав донесшийся от ручья тихий подозрительный всплеск.
        - Чу! Слышал?
        - Бобры, - расслабленно отозвался Мардан. - Тут, ниже по ручью, их целое семейство с плотиной.
        Снова что-то плеснуло. Пастушонок не реагировал, да и собаки не лаяли, видать, привыкли. Оно и понятно - бобры.
        - Ладно, - уже больше не прислушиваясь, Лита потрепала напарника по плечу. - Бобры, так бобры - я ж не знала. Слушай, тебе спать хочется?
        - Вообще-то - да, - чуть помолчав, признался мальчишка. - Но я не усну, ты не думай…
        - Я тоже не усну, правда-правда, - смачно зевнув, протянула юная жрица. - Кстати, ты в слова играть умеешь?
        - В слова?
        - Ну, я тебе одно слово скажу, а ты мне - другое, на ту букву, на которую мое кончится, понял?
        - Угу.
        - Тогда начали… Жемчуг!
        - Гусь.
        - М-м-м… самоцветы!
        - Толчонка-каша.
        - Алый… Алый лотос - рисунок такой. Видел его где-нибудь? На фибуле, на плаще?
        - Не-а, не видал.
        - Жаль. Ну, что замолчал? Твоя теперь очередь - называй слово.
        Они проиграли так почти всю ночь, до того самого момента, когда уже стало светлеть небо. И вот тогда - началось! Сразу, резко и неожиданно, несмотря на то, что - ждали.
        Где-то заржал конь. Потом - другой. Тут же послышался топот копыт, крики…
        - Пора, ребята! - выхватив меч, заорал благороднейший Нетубад. - Встречай гостей непрошеных, но долгожданных!
        И гостей встретили! Дротиками - насколько могли прицелиться в предрассветной тьме - копьями, топорами. Кто-то схватился уже, сошелся с врагом лицом к лесу - послышался звон, сопение, вопли…
        Вот снова удар… И снова крик. Похоже, что предсмертный.
        Лита прислушалась, привстав и по-гусиному вытянув шею. Ага, вот снова крик - победный! Явно кричал Нетубад…
        Девушка быстро обернулась:
        - Ты тут посиди, а я сбегаю, посмотрю - что там?
        - Ага.
        Чавкнула под ногами вода, и ладная девчоночья фигурка скрылась за густыми кустами. В тот же самый миг на ручье снова послышался плеск…
        Утро скоро - бобры разыгрались. Бобры…
        И что-то зашуршало в траве… Змея, что ли?
        Нет, не змея… что-то огромное… кто-то… Здоровенный мужик с усами и устрашающе всклокоченной гривой волос ударил пастушонка копьем, пронзив насквозь. И, обернувшись, тихонько свистнул - свободно.
        В один миг выскочили из высокой травы пробиравшиеся вдоль ручья воины, вооруженные короткими копьями и мечами… недалеко, у горящего костра, вскинувшись, залаяли псы… тут же и затихшие. Нет, один еще жалобно скулил, пока не прикончили.
        - Вперед, - тихо скомандовал вислоусый, пропуская мимо себя воинов. - Где проводник?
        - Там, сзади. Регуй за ним присматривает.
        - Он больше не нужен. Хотя… пожалуй, потом может еще пригодиться. Пусть живет!
        Один из воинов обернулся:
        - Эй, парень! Ты можешь идти куда хочешь. Когда понадобишься, мы сами тебя отыщем. Пока же советую остаться здесь, пока все не кончится… А прочем - как знаешь!
        Махнув мечом, воин побежал догонять остальных, уходивших к окутанной утренним туманом балке. Быстро светлело, уже можно было начинать сражение в полную силу и, пользуясь внезапностью и численным преимуществом, разгромить наглых врагов! Ишь ты - засаду устроили! Это еще как посмотреть, на кого засада.
        - Мардан, друг! - скользнувший к вербе мальчишка только что приведший врагов, склонился над убитым и горько заплакал. - Мардан… Я не хотел… не знал, что так выйдет. Ведь ты не должен быть здесь! У костра, у костра твое место! Мардан…
        А битва уже развернулась во всю свою силу, нападавших оказалось гораздо больше, раза, по крайней мере, в три - но люди благородного Нетубада сражались отчаянно, и это касалось всех - и разбойников, и молодых ополченцев.
        Сам атаман, вдохновляя воинов, ринулся в гущу врагов, сразив одного, другого… Летели вокруг кровавые брызги, слышались крики и предсмертные стоны, у старого клена, подхватив чей-то выпавший меч, отчаянно отбивалась Лита. За нею, посмеиваясь в усы, внимательно наблюдал толстогубый толстяк в высоком, украшенном затейливыми узорами, шлеме - благороднейший Кельгиор, сын… Сукин сын - именно такими словами окликнул его разъяренный предводитель разбойников:
        - Не хочешь ли сразиться со мной, благороднейший?
        Кельгиор ничего не ответил, лишь отвернулся да сделал вид, что не слышал. А сам, скривившись, шепнул слуге:
        - Убейте того, длинного, быстро! Не жалейте ни дротиков, ни секир.
        - А девчонка у клена? С нею что делать? Тоже убить?
        Щекастую физиономию благородного Кельгиора исказила гримаса:
        - О, нет, с девчонкой мы еще позабавимся… Кажется, я где-то ее уже видел. Пленить!
        Не обращая никакого внимания на вопли Нетубада (точнее, делая вид, что не слышит), благороднейший толстяк подъехал к старому клену и спешился на безопасном расстоянии от сражавшейся сразу с двумя воинами девы.
        - Вас полторы дюжины, а нас - полсотни! - внушительно произнес Кельгиор. - Уже очень скоро все будет кончено. Я думаю, не позже, чем…
        И в этот миг, когда победа уже клонилась на сторону врагов, в золотистых лучах восходящего солнца из лесу наметом вынеслись всадники, следом за которыми, чуть поотстав, показались пешие копьеносцы.
        Впереди, припав к гриве, несся на белом коне грозный светловолосый воин без шлема. Меч в правой руке его угрожающе блестел. Благородный Кельгиор не успел ничего предпринять - слишком уж все произошло быстро, лишь вскочил в седло, развернулся, выхватывая из ножен меч…
        Удар! Скрежет… Искры… И холодный блеск глаз! Холод смерти…
        Снова удар…
        А чужие воины уже захлестнули урочище, как вода весеннего половодья захлестывает луга и долины, растеклись, обхватывая попавших в ловушку врагов, убивая…
        - Лита-а-а!!!
        К старому клену, яростно размахивая мечом, несся окровавленный Нетубад.
        - Лита, любимая!
        «Ах, вот кто это… просто жрица…» - успел подумать благороднейший Кельгиор. Еще успел. Уже через мгновение отрубленная голова его, подпрыгивая, словно кочан капусты, покатилась по склону оврага.
        - Беторикс, друже! - обнимая невесту, радостно хохотал атаман. - Ты вовремя появился, очень вовремя, Лита, скажи! Если бы не ты… Но кто эти воины рядом с тобой? Откуда?
        Наклонившись, Виталий вытер окровавленный меч об траву и пожаловался:
        - Не хотел ведь никого убивать, благороднейший Кельгиор сам напросился… не, так уж вышло. А все эти воины… ты что же, не узнал знаменитого Камунорига? Вон он, на вороном жеребце.
        - Камунориг? - не обращая внимания на обильно сочившуюся из раны на левой щеке кровь, взволнованно вскричал Нетубад. - Так вон оно в чем дело. Мятежники!!!
        - Да, они самые, - молодой человек повел плечом. - Тебя это смущает?
        - Ничуть! - выпятил грудь благородный разбойник. - Я готов прямо сейчас же предложить им свой меч… Как и любой честный человек в нашей несчастной Галлии!
        Глава 15. Август - сентябрь 50 г. до Р. Х. Рим
        ROMA metrebus
        Помощник присяжного судьи Марк Максенций Марон (однофамилец какого-то известного человека, Марк не помнил, кого именно, да и не было никогда времени вспоминать) еще с утра проснулся в дурном настроении. Вот чувствовал - целый день сегодня придется бегать, как лошадь в мыле, да если б еще только этот день!
        Поднявшись с ложа, молодой человек, а было помощнику судьи двадцать семь лет от роду, поцеловал беременную жену:
        - Спи, спи, дорогая!
        Оделся - сам, без помощи домашнего раба, в их старинной плебейской семье, несмотря на известный достаток, издавна повелось не привыкать к роскоши - натянул тунику, потянулся к тоге… потом подумал, и все же взял плащ - как-то привык доверять своим предчувствиям, ну, не в тоге же бегать! Тем более, конец лета выдался жарким… впрочем, как и всегда.
        Надев кальцеи - ладно, без тоги, но выйти в город в сандалиях считалось вовсе уж неприличным, Марк спустился вниз, перекусил наскоро пожаренным в оливковом масле хлебом и, кивком поблагодарив раба, заглянул в перистиль, помолился в ларарии домашним богам, не забыл и Юпитера, Юнону, Минерву - всем преподнес кусочек смоченного в вине пшеничного хлеба - мелочь, но богам приятно, тем более, если каждый житель Рима - ну, пусть, почти каждый - да по кусочку, это… Это ого-го сколько получится! Так и разжиреть можно…
        Молодой человек даже засмеялся, представив растолстевшую до полной невозможности парочку - Юпитера и Юнону, да тут же и поругал себя, поскорее отвергнув богохульные мысли. Родовой дом Маронов стоял на Виминале, на южном его, некогда заросшем ивами, а ныне застроенном красивыми особняками, склоне, близ Тибуртинской улицы, за городской стеной, расположенной тут же, рядом, переходившей в Тибуртинскую дорогу, которая вела…
        Куда она вела, Марк Максенций толком не знал, да и не интересовался - своих дел хватало. Особенно, в последние два года. Да, два года уже прошло, целых два года с тех самых пор, когда после ранения ему как храброму, отличившемуся в Галльской воине, воину предложили занять должность помощника судьи - первый шаг на пути гражданской карьеры - и какой шаг! Шажище! Сейчас - помощник, а еще годика через два-три - милостию богов, глядишь - и судья. Ну а потом уж - трибун! Если, конечно, выберут… да выберут - Марк свое дело исполнял честно, за что и пользовался вполне заслуженным уважением не только соседей, но и всех, знавших его людей, даже - подследственных. И всегда поддерживал Цезаря - ну, как же, он же в его легионах воевал!
        В Кельтике! Там и ранение получил, под Алезией. Очень странное ранение, вроде бы как стрелой или дротиком, но, выпущенным из весьма странного оружия, прозванного мятежными галлами громом богов. О, сколько мук пришлось перетерпеть, пока эскулапы вытащили из груди острие… или, скорее - осколок.
        Пока воевал - умер отец, оставив Марку как старшему в роду - дом. Матушка умерла еще раньше, сгорела в огненной лихорадке - простудилась, промочила ноги, вот и результат. Уж как ни молили богов, какие подношения не делали, а все без толку. Что ж - судьба.
        Еще у Марка был младший брат, служивший нынче в Парфии, и сестра, удачно выданная замуж за достойного и богатого человека, правда - провинциала из Медиолана.
        Спустившись по ведущей от ворот дома тропинке на мощеную улицу, молодой человек перепрыгнул канаву, стараясь не испачкать кальцеи в грязи, и, бросив хмурый взгляд на расположенный рядом, в низинке, простонародный квартальчик Субур (или Субурра, как называли его полуграмотные варвары - выходцы из Азии), быстро поднялся по каменным ступенькам по склону другого холма - Эсквилина, сплошь утопающего в садах и с белеющими тут и там многочисленными виллами. Просто не хотелось идти на форму через Субур - настроение себе портить. Там грязные девки, сутенеры, лупанарии, какие-то подозрительные забегаловки-харчевни, смердящая клоака, запахи пригоревшей похлебки, кислого вина, пота, еще чего столь же мерзкого - брр!!!
        Конечно, через Эсквилин идти было дальше (а прямо сказать - изрядный крюк!), зато куда как приятнее! Кругом цветы, ухоженные кусточки, кладбище с мраморными белоснежными статуями. Бабочки порхают, стрекозы, в кусточках и на деревьях птички поют - заслушаешься. Так бы вот и прилег здесь, на травку, под раскидистой, с высокою кроною, пинией, лежал бы, слушал себе птиц…
        - Салве, Марк Максенций!
        Ну, вот! И вот это было тоже очень приятно - поздороваться с красивой молодой женщиной, синеглазой провинциалкой Луцией Маргоной… бывшей провинциалкой, ныне же - уважаемой римской матроной, супругой старого аристократа Маргона, дом которого находился сразу за холмом, в квартале Карен, и оттуда до рынка на форуме можно было дойти прямо по широкой Аппиевой улице, однако… Однако синеглазая улыбчивая матрона почему-то тоже выбирала окольный путь. Любила слушать пение птиц? Любоваться цветами? Или просто не хотелось тащиться по людной улице? Так могла б и на носилках, пустив впереди рабов - «А ну, посторонись! Дорогу достопочтенной матроне!»
        Все бы так в стороны и попрыгали. А кто не успел - получил бы палкой!
        Попрыгали бы, да… Только не сейчас, не в эти дни - тут-то бы и пристали: «За кого голосовать будешь матрона?» За Сенат? За Помпея? За Цезаря? С прошлого года в городе уже было очень неспокойно, с тех пор, как Помпей получил от Сената почти полную власть, а Цезарь привел легионы из Галлии. Пожар гражданской войны тлел, вот-вот готовый разразиться бурным всепоглощающим пламенем, как уже было не так уж и давно.
        Лишь бы не дошло до открытой войны, лишь бы… И так то забот хватает - то рабы своего хозяина поднимут на копья, то какой-нибудь субурский сброд разграбит соседнюю виллу, то нападут на богатый дом… Все как раз в компетенции Марка Максенция - как помощника присяжного судьи. Иди, Марк, ищи, кто убил, кто разграбил - на то и тебе людишки даны, помощники.
        - Какой вы сегодня задумчивый, Марк.
        - Ой! Салве, Луция! Как всегда - выглядите прекрасно, словно… словно… весенний цветок!
        - Не поэт вы, Марк Максенций, увы, - юная красавица рассмеялась, показав ослепительно белые зубы.
        Ах. Как она нравилась помощнику присяжного судьи! Нет, Марк свою супругу очень любил, но… Просто приятно было лишний раз встретиться с Луцией, поговорить, посмеяться. Сразу и настроение поднялось - как раз по пути на службу.
        - На форум, Марк Максенций?
        - Туда.
        - По пути.
        Ну, еще бы!
        - Ну, уж составьте компанию, извольте.
        Ай, красавица… Белое, чуть вытянутое лицо, светлые - осветленные! - локоны, длинная верхняя туника - стола - цвета лазурного неба, уложенная красивыми складками, тонкое полупрозрачное покрывало на голове, красные изящные туфли.
        - Говорят, сторонники Помпея опять устроили погром на Палатине. Разграбили несколько вилл.
        - Полноте, милая Луция, это лишь вздорные слухи, - теперь пришла очередь Марка улыбаться. - Да, виллы на Палатине разграбили, но вовсе не сторонники Помпея, с чего вы это взяли-то?
        - Да вот, сказали служанки, - матрона оглянулась на шедшую позади нее целую вереницу слуг: юных девушек с корзинками для покупок и дюжих рабов-дубинщиков - для охраны. Все правильно, без охраны нынче даже днем на улицу - никак. Такие уж времена.
        Марк, Луция и следовавшие за ней слуги целой толпой спустились на форум, где молодые люди и распрощались, чтобы снова встретиться на Эсквилине, если и не завтра, то дня через два-три - уж наверняка. Матрона со слугами свернула налево, к рынку, а господин помощник судьи - направо, к базилике, расположенной недалеко от храма Весты. Там и находилось присутствие - суд, и в тенистом портике с раннего утра уже толпились люди - просители, жалобщики, истцы, ну и юристы, конечно, да как же без них в таком месте?!
        Максенция знали все. Приветствовали, улыбались.
        - Салве, Марк! Салве!
        - Салвете.
        Молодой помощник судьи, чуть замедлив шаг, раскланивался со знакомыми. Высокий, светловолосый, с длинным худым лицом с въевшимся на долгие годы легионерским загаром, в душе он так и оставался воином - сильным и храбрым командиром второй когорты. Правда вот, мечом нынче работать не приходилось, все больше - головой, мозгами.
        - О, кто пришел! - отрывая глаза от груды разбросанных по широкому столу свитков, язвительно приветствовал Марка начальник - присяжный судья Гай Сульпиций Карр, человек умный, коварный и честолюбивый, ловко прикидывающийся веселым добродушнейший толстячком. Этакий деревенский дядюшка, всеобщий любимец.
        На самом же деле…
        - Опять с той матроной языком зацепился? Ла-адно… Вот, полюбуйся! - указав помощнику на лавку, судья небрежно швырнул по столу несколько свитков.
        Молодой человек развернул первый попавшийся:
        - Донесение о разграблении виллы сторонниками Цезаря… об учинении драки популярами… о бесчинствах оптиматов, устроенных на Велабре близ каупоны господина Романия…
        - Что, что ты там читаешь? - быстро привстав, Гай Сульпиций забрал все свитки себе. - Не то дал. Политика для тебя еще рано. Да и то… Цезарь ведь твой командир, так?
        - Бывший командир, господин Сульпиций, - осторожно отозвался Марк.
        Судья прикрыл ладонью глаза и желчно ухмыльнулся:
        - Бывших командиров не бывает, не мне тебе говорить. Потому я, Марк, и не уверен…
        - Во мне не уверены?!
        Начальник поспешно замахал руками:
        - Нет, нет, что ты! Просто… зачем тебе вся эта муть? В политике уж так - кто прав, кто виноват - никогда не доищешься, а только время зря потеряешь. Согласен со мной?
        - Пожалуй…
        - В общем, так, - поднявшись на ноги, присяжной судья окинул подчиненного зорким соколиным взглядом. - Тут странное какое-то убийство на Эсквилине…
        - На Эсквилине?
        - Не бойся, не в доме Маргона… Это ж с его женой ты по утрам прохаживаешься… - судья хмыкнул в кулак. - Ладно, ладно, не отнекивайся - почему б мне это не знать? Кстати, будь осторожен - старый сенатор человек мстительный.
        - Сенатор? - молодой человек вскинул глаза.
        - Да-да, сенатор, а ты не знал? Впрочем, не о нем сейчас речь, о кабатчике…
        - О каком кабатчике, господин? - непонимающе переспросил Марк.
        Гай Сульпиций раздраженно махнул рукой:
        - Да все о том же… Ах, да, я ж тебе суть-то не объяснил. Короче, там, на Эсвилине, близ Тибуртинской дороги, держал таверну некий Венуций Лимак…
        - Венуций Лимак… - воспользовавшись паузой, негромко повторил молодой человек. - Варвар? Вольноотпущенник?
        - Вольноотпущенник? - судья чисто по-детски хлопнул в ладоши. - Как же, бери выше! Римский гражданин!
        - Гражданин?!
        - И пожалован - лично Суллой. Что смотришь? Уже больше двадцати лет прошло. И все это время жил себе этот Венуций неприметно, но вполне зажиточно, не бедствовал - открыл таверну и даже получил определенную известность, как успешный негоциант. Много знакомств завел… в определенных кругах. Жил себе, жил, никого не трогал, и вдруг - убит. Там эдиловы стражники с вечера, доложили - ничего в таверне не взято, даже золотые монеты по полу рассыпаны. Ну и вместе с кабатчиком слуги его убиты… Кровища!
        - Стражники… и золотые монеты, - вслух усомнился Марк.
        - Так это, как ты понимаешь, тайная стража - пятая. Там десятником Деций Бельмо, ты его знаешь.
        - Деций - человек честный, - помощник судьи согласно кивнул. - И все же надо бы поспешить.
        - Конечно, поспеши, - согласился Гай Сульпиций. - Деций, хоть парень и честный, но не семи пядей во лбу. А стража, она стража и есть - хоть обычная, хоть тайная - дуболомы одни, дубинкой махать умеют, а вот что-то большее - увы! Секретаря с собой прихвати, можешь Виниция, он хоть и молодой, но толковый.
        - Обязательно прихвачу, господин судья.
        Поднявшись с лавки, Марк сдержанно поклонился и направился уже было к выходу, однако уже в дверях обернулся:
        - Забыл спросить - как таверна-то называется?
        - Таверна? - судья наморщил лоб и порылся в свитках. - «Розовый шиповник», кажется… или «Красная лилия»… Ох, нет - «Алый лотос»! Да, в точности так.
        Таверна располагалась на Эсквилине, на тенистой кривоватой улочке, выходившей к городской стене, выстроенной еще во времена Сервия Туллия. Вокруг густо росли акации, шиповник и ивы, за виллой, на вершине холма, белел портик храма, а подле него виднелись какие-то статуи или могильные памятники. Похоже, там уже начиналось кладбище.
        Десятник тайной стражи Деций Бельмо - высокий мужчина лет тридцати пяти с несколько меланхоличным лицом и невидящим правым глазом - встав, почтительно приветствовал вошедшего помощника присяжного судьи поклоном. Так же вежливо поклонились и остальные стражники, оставшиеся охранять место происшествия по приказу эдила.
        - Салве, Деций. Сальвете.
        Поприветствовав стражей, Марк обернулся к секретарю - шустрому шестнадцатилетнему парню, щуплому, темноглазому, с узким смуглым лицом и светло-русыми волосами:
        - Садись вон туда, на лавку, Виниций. Пиши, что видишь.
        - Что писать, господин? - секретарь проворно разложил на столе принадлежности для письма - каламус, чернила, папирусы.
        - Я же говорю - что видишь, - помощник судьи уже осматривал место происшествия со всей возможной тщательностью, подмечая каждую мелочь. - Ну, кое-что я задиктую.
        Прямо перед очагом, у лестницы, лицом вверх лежал окровавленный труп еще крепкого с виду старика с всклокоченной бородою. Руки его были раскинуты в стороны, на лице стыло странное выражение удивления и покоя.
        - Ага… - присев на корточки, Марк быстро оглянулся: - Пиши: на груди убитого - колотая рана, от которой, по всей видимости, и последовала смерть. Записал?
        - Угу.
        - Теперь отдельно выдели: на левом предплечье - татуировка, синяя трехрогая птица - аист или журавль.
        - Какая, господин, птица? - хлопнул глазами секретарь.
        - По слогам повторяю - трех-ро-гая! Ну, с рогами! Сам-то подойди да взгляни. Та-ак… рядом - труп светловолосого юноши на вид лет двадцати… похоже - слуга… Верх по лестнице - еще один, женский… служанка или сожительница… либо - и то, и другое вместе… Так! На обоих трупах… ого-го - следы пыток! Их сначала пытали, прижигали огнем… а потом убили - торопливо так… А старик… Нет, его не… Похоже, он сам специально нарвался на меч! Да, да, если судить по ране…
        Помощник присяжного судьи вдруг хлопнул себя по лбу:
        - Совсем забыл! Деций, сделай такую милость, прикажи своим людям не маячить у дверей, отпугивая возможных посетителей - вдруг да кто заглянет? Вот и допросим.
        - Да кто заглянет-то господин? - стражник добродушно моргнул левым глазом. - Про то, что тут убийство, уже весь квартал знает. Местные нас и вызвали.
        - Все равно. Пусть у дверей не стоят… посидят в сторонке, рядышком…
        - Типа засады?
        - Ну… пусть так, ладно. Итак… - отдав необходимые распоряжения, Марк Максенций вновь вернулся к осмотру. - Что тут еще… Пиши! По левую сторону от очага, на полу, разбросаны в беспорядке золотые монеты - ауреусы, в количестве… одна, две… четыре… в количестве двенадцати штук… Деций! Вы монеты не трогали?
        - Что ты, господин Марк! Нам жалованья своего хватает.
        - Да, действительно - странное убийство, - задумчиво покачал головой молодой человек. - Ворвались ночью… убили всех, но ничего не взяли, даже золото. Может, их спугнул кто?
        - Может, и спугнул, - перестав скрипеть каламусом, охотно согласился Виниций. - Так и запишем…
        - Эй, эй, постой, - помощник судьи замахал руками. - Ты какими чернилами пишешь - разбавленными?
        - Разбавленными, господин.
        - Тогда ладно, пиши, если что, так потом сотрем, исправим. Итак… Ауреусы… - наклонившись, Марк поднял с пола монету и, повертев в руках, удивленно хмыкнул. Потом подошел к выходящему на улицу прилавку, пошире распахнул ставни.
        - Однако!
        - Что, господин?
        - А ну-ка, взгляни, - молодой человек швырнул Виницию ауреус. - Что скажешь?
        Подросток пошевелил плечами:
        - Золотой, как золотой… Ой!
        - Ага! - радостно вскричал Марк. - Вот и я говорю - ой! Кто на монете изображен-то?
        - М-м-м… - секретарь озадаченно взъерошил затылок. - Так тут подписано… по-гречески, между прочим - Веркин… Верцин-ге-то-риг!
        - Верцингеторикс! - помощник судьи мрачно усмехнулся. - Наш старый враг! Это галльское золото, мальчик. И татуировка… синий трехрогий журавль… Теперь вспоминаю - я видел такие там, в Галлии, когда… Эх, старик Сульпиций и впрямь подсунул мне очень непростое дело. А я ведь еще с утра предчувствовал!
        В этот момент с улицы донеслись громкие возбужденные голоса, и Марк поспешно выглянул наружу, к стражникам:
        - Эй, что там еще такое?
        - Посетители, господин помощник судьи! Шли прямо в таверну, - обернувшись, браво доложил Деций. - Двое.
        - Вижу, что не когорта, - перегнувшись через прилавок, молодой человек отвесил незнакомцам шутливый поклон и сделал приглашающий жест. - Ну, прошу, прошу, заходите, коль уж пришли.
        Посетителей действительно оказалось двое, точнее сказать - один, веснушчатого мальчишку-слугу вряд ли хоть кто-нибудь посчитал бы за отдельного человека. Так, раб - говорящая вещь.
        Зато его хозяин - о, это был весьма представительный молодой человек, мускулистый, поджарый, сильный, с красивым волевым лицом и стальным взглядом профессионального воина. Длинная дорожная туника, узкие солдатские штаны, такие же военные башмаки - калиги, недешевый плащ с откинутым капюшоном, через плечо на кожаной перевязи - длинный галльский меч… Опять галлы!!!
        - Бетом из Нарбо-Марциуса, - войдя, вежливо представился незнакомец, - арматор и негоциант.
        - Ага, - следователь покивал. - Почтеннейший торговец, значит?
        - Именно так. А это мой слуга, я называю его Веснушкой… Ого! - тут еще не привыкшие к полутьме глаза провинциального негоцианта наконец разглядели трупы. - Что?! Что тут случи - лось-то?!
        - Я это и выясняю, - повел плечом Марк. - Позвольте представиться - Марк Максенций - помощник присяжного судьи. Расследую это убийство.
        - Убийство… - даже в полутемной трапезной было видно, как сильно побледнел провинциал. Буквально спал с лица!
        - Да, убийство. И как видите - не одно.
        - Не одно? - арматор неожиданно схватил помощника судьи за руку. - Кроме эти трех в таверне есть еще трупы?
        - Нет… А что, должны быть? - помощник судьи задумчиво покусал губу.
        Этот странный арматор… похоже, он мог знать нечто, что могло бы пролить хоть немного света на это непонятное дело.
        - Виниций, ты записал имя сего почтенного негоцианта?
        Марк не зря оглянулся - его секретарь, забыв про каламус, сидел с открытым ртом и во все глаза пялился на мускулистого провинциала.
        - Эй, парень, проснись!
        - Господин… - юноша наконец овладел собой. - Мне нужно сказать тебе пару слов.
        Следователь оглянулся:
        - Попрошу вас…
        - Да, мы подождем на улице.
        Кивнув, негоциант из Нарбо-Марциуса и его веснушчатый лохматый слуга вышли, и Марк требовательно взглянул на секретаря:
        - Ну?
        - Я узнал его! Ну, этого… - взволнованно произнес подросток. - Когда-то его знал весь Рим!
        - Надо же - весь Рим, - помощник судьи скептически скривился. - Наверное, исключая меня.
        - Вы, господин, были в военных походах, а я - здесь, - упрямо продолжал секретарь. - И, как и любой мальчишка, восхищался эти человеком - гладиатором по прозвищу Галльский Вепрь! Признаюсь, это был мой кумир.
        - А ты не…
        - Нет-нет! Я не мог ошибиться!
        - Хм… - Марк озадаченно почесал голову. - Значит, вон оно что - гладиатор! Бывший гладиатор… То-то я и смотрю - слишком уж он мускулист для торговца! И этот меч… О, его обладатель, несомненно, неплохо умеет им пользоваться.
        - Еще бы!
        - И он кого-то здесь ищет. Что ж, это обязательно надо использовать… Виниций, позови парня обратно!
        Незнакомец вошел, не дожидаясь приглашения, уселся, положив руку на меч:
        - Я слышал ваш разговор через распахнутые ставни, уж извините - мальчику не надо было так кричать. Да, я - Галльский Вепрь, бывший гладиатор, обретший свободу. Считайте - вольноотпущенник, а дальше все так, как и говорил, - негоциант и арматор. Поселился в Нарбонне, занялся торговлей, разбогател - у меня шесть морских судов, коли на то пошло! На моих лугах под Нарбоном триста коров машут хвостами - три сотни отличных дойных коров! Этот славный человек, - понизив голос, гладиатор кивнул на убитого. - Был моим хорошим другом, и я хотел бы знать - кто и зачем его убил? Мало того! В этой таверне, в гостях, находились моя жена и брат! Средь убитых их нет… так где же они? Где же? Прошу, господин помощник судьи, помогите мне их найти, а уж за мною дело не станет! Да - о похоронах я позабочусь, ведь несчастный Венуций - мой друг. Увы, нынче мертвый.
        - Не стоит так волноваться, - холодно отстранился Марк. - У убитого есть родственники?
        - Насколько я знаю - нет.
        - Значит, по римским законам, его таверна, как выморочное имущество, отойдет в городскую казну…
        - Да и ладно! - Галльский Вепрь все никак не мог успокоиться. - Не о таверне речь! О супруге, о брате! Эх… ненадолго же я опоздал! Проклятый штиль…
        - И все же, в отношении остального имущества постараюсь что-нибудь сделать для вас…
        - Да не надо!
        - И вашей супруги…
        - Да… так…
        - У вас есть, где остановиться в Риме? Какие-нибудь хорошие друзья? Или будете довольствоваться постоялым двором?
        - Сниму комнаты, - бывший гладиатор прикрыл глаза. - Что же касаемо друзей… были друзья… и есть… Некая матрона по имени Лесбия…
        - Ого!
        - И ее подруга - Луция Маргона. Однако я не праве обременять своей особой их дома. И надеюсь, что расследование не затянется.
        Встав, Марк Максенций наклонил голову:
        - Поверьте, я сделаю все, что смогу.
        Виталий с Веснушкой сняли недорогие апартаменты на третьем этаже инсулы - частного доходного дома, располагавшегося в торговом квартале Аргилей, неподалеку от Виминала и форума. Торговые ряды, опрятные таверны, книжные лавки - витал, витал над этим районом какой-то столь нравившийся молодому ученому интеллигентский дух! Собиравшиеся у небольших закусочных - каупон - аналоге советского общепита - люди, конечно же обсуждали политические новости, однако основу их бесед всеж-таки составляли прочитанные книги. Комедии, трагедии, исторические сочинения и речи знаменитых ораторов - все это комментировалось, обсуждалось, оспаривалось… В другое время молодой человек и сам бы с удовольствием вступил в подобный диспут. В другое время и при других обстоятельствах, ибо нынешние никаких отлагательств не терпели.
        На следующий день, уже с самого утра, Беторикс и Веснушка поджидали Марка Максенция на форуме близ храма Весты. Дневная жара еще не началась, было… ну, не сказать, чтоб особо приятно, на вполне комфортно - и римляне пользовались этим вовсю. Уже шныряли по всей площади разносчики лепешек и напитков, расхваливали свой товар зеленщики и торговцы только что доставленной из Остии рыбой, наперебой голосили цирюльники и ораторы, перемывавшие косточки всем, кто попадался им на язык - и в первую очередь, конечно, Цезарю и Помпею.
        - Не ждал вас так рано, - после взаимных приветствий удивленно промолвил помощник судьи. - Полагал, вы явитесь к вечеру.
        - Я б так и сделал, - развел руками Беторикс, - Когда б не моя жена.
        Этот молодой следователь чем-то ему импонировал, то ли своей дотошностью, то ли холодной вежливостью неподкупного блюстителя закона, а, скорее всего - Виталий чувствовал в этом светловолосом и худом человека, еще достаточно молодом, нечто такое, что ощущал и в себе. Даже взгляд у Марка Максенция был такой… как у воина, привыкшего убивать.
        - Не хотите ли пойти в термы, уважаемый господин помощник? - неожиданно предложил Беторикс, тут же отметивший, что его слова вовсе не застали собеседника врасплох.
        Марк вскинул брови:
        - В термы? Не в те ли, что на Квиринале, почти у самой стены?
        - А! Так вы их знаете.
        - Знаю. Только не могу понять - откуда узнали вы?
        - Имеете в виду банщика? - быстро продолжил беседу Виталий.
        - Сандулий?
        - Лет сорока, сириец вольноотпущенник, на левой руке не хватает двух пальцев…
        - Указательного и среднего! - помощник судьи мотнул головой. - Так оттуда вы знаете?
        Бывший гладиатор пожал плечами:
        - Откуда и вы. Или это не ваши люди расспрашивали завсегдатаев «Алого лотоса»? Не так-то их и много.
        - Вы хотите сказать, уважаемый…
        - Да! Я тоже не тратил зря время. Отдаю должное вашим людям - они недаром едят свой хлеб. Так что - в термы?
        Марк ненадолго задумался и махнул рукой:
        - А, пожалуй. Вот только секретаря прихвачу.
        От форума до Квиринала идти всего ничего, однако это если напрямик и по безлюдным улицам, которые таковыми вовсе не являлись. Не были они ни безлюдными, ни прямыми, а все больше узенькими, грязными, с обеих сторон застроенными угрюмыми коричневато-серыми инсулами либо убогими хижинами городской бедноты. Не было еще в Риме ничего - ни амфитеатра Флавиев - Колизея, ни роскошных терм - Траяна, Каракаллы, Диоклетиана, ни высокой Аврелиевой стены, ни колонны Траяна, ни… Много чего не было, лишь только форум, да храмы, да Циркус Максимум - Большой цирк. Грязь, вонь да болотные испарения вызывали эпидемии. Днем, в жару, в городе буквально нечем было дышать…
        Притулившиеся почти к самому валу термы посещали немногие, лишь только постоянные клиенты да их друзья, что и понятно - Квиринал всегда жил наособицу, со своим укладом. Издавна там селились этруски, да и сейчас проживали их потомки, весьма гордившиеся своим царственным происхождением, ведь в числе первых римских царей как раз и были представители этого древнего и во многом загадочного народа.
        Чернявый банщик Сандулий, судя по массивному золотому ожерелью на смуглой шее, и являлся если и не единственным владельцем терм, то уж совладельцем - точно. Ранних гостей он принял радушно, лишь при взгляде на Марка моргнул, видать, был прекрасно осведомлен о должности сего молодого человека.
        - Вы все же рановато пришли, господа, - кланяясь, улыбался банщик. - Мой кальдарий пока еще - тепидарий, не успели еще натопить.
        Беторикс покладисто похлопал его по плечу и протянул сестерций:
        - Вот и прекрасно, мы не очень-то любим жару.
        - Тогда я сейчас пришлю слуг, помочь вам раздеться.
        - Не надо, - дружно отмахнулись посетители. - Обойдемся и одним слугой.
        Догадавшись, что речь идет о нем, Веснушка с готовностью поклонился.
        - Еще один вопрос, - прищурился Сандулий. - Откуда вы узнали, что по утрам мои термы не посещают женщины, как принято у других?
        - Это же этрусский квартал! - глухо рассмеялся Марк. - Я знаю ваши правила.
        - Еще б вам не знать… Прошу вас, господа, проходите. Изволите принести вина? Есть молодое, дешевое, есть фалерн.
        - Дешевого не пьем! - раздеваясь, важно отмахнулся Беторикс.
        - Значит - фалерн. Ладно, сейчас пришлю слуг… Нет, лучше обслужу лично, ведь вы у меня сегодня - первые.
        Раздевшись, молодые люди сразу же миновали «холодную» комнату - фригидарий, прошли и «теплую» - тепидарий - и оказались в «горячем» кальдарии, который пока еще никаким особенно горячим не был. Так и не париться пришли - купаться, бассейн в термах оказался хоть и не особо большим, но широким, с чистой теплой водою - одно удовольствие было поплавать.
        - Плавайте, плавайте, - выбравшись из воды, промолвил Марк. - Главное, не мешайте мне говорить с банщиком.
        - Но присутствовать хотя бы можно? - задав вопрос, Беторикс не отрываясь, смотрел на странный шрам на груди помощника судьи.
        Похоже на…
        Осколочное ранение! Не «похоже», а так оно и есть!
        - Вы бывали в боях?
        - Что? Ах, да… Галлия!
        - Галлия, значит - Цезарь, - взглянув собеседнику прямо в глаза, негромко произнес бывший гладиатор. - А я - из эдуев, из римских братьев.
        - Быстро же вы предали нас! - вскинулся помощник судьи.
        Беторикс прикрыл глаза:
        - Не все предатели, поверь. Тем более, вы сами ушли… Но в Галлии у вас остались друзья, верные друзья - эдуи!
        - Присягнувшие варвару Верцингеториксу!
        - Верцингеторикс - арвернский вождь! Многие эдуи его ненавидят куда больше, чем вы! О, если б я мог говорить с самим Цезарем… Я многое б ему сказал! Не сам по себе, а от лица всех эдуйских вождей и вергобретов. Впрочем, - молодой человек деланно засмеялся. - Все это лишь мечты.
        - Мечты иногда становятся реальностью, - очень серьезно заявил Марк. - Хотя ты прав - хватит об этом. Вон, уже идет наш банщик!
        Ровесники и, по сути, люди одного круга, они и не заметили, как перешли на «ты». Оба подспудно чувствовали в другом воина. И воина - умелого, настоящего мастера своего дела.
        - А, ты принес вина… Позволь спросит тебя кое-о чем…
        - Веснушка, - выбравшись из воды, Беторикс ткнул парнишку в бок. - Беги в раздевалку, там, в поясной суме - подвеска. Принеси.
        Мальчишка не заставил себя долго упрашивать, умчался тут же, и буквально через несколько секунд подвеска из ожерелья убитого друида легла Беториксу в ладонь.
        - Нет, не знал я недавних гостей несчастного Венуция, - банщик, похоже, что явно не собирался откровенничать. - Вот его самого - да, знал, мы с ним приятельствовали. Не знаете, кто будет заниматься похоронами? У Венуция ведь не было родичей… Я бы, если что, мог бы помочь… Разреши, уважаемый, немного отвлечься - пойти распорядиться насчет вина?
        - Я буду заниматься похоронами, - Виталий наконец решил, что настала пора вмешаться в беседу, и быстро догнал банщика. - Я - родственник, хоть и дальний. И вот… - он разжал ладонь. - Не показывал ли мой родич тебе что-то подобное?
        - Алый лотос?! - черные глаза Сандулия сверкнули. - Что ж ты сразу его не показал, господин? Спрашивай, что тебе нужно, чем смогу - помогу.
        - Молодая женщина, красивая, как весеннее солнце! И с ней - юноша лет двадцати. У обоих татуировка - синий трехрогий журавль.
        - Я знаю, о ком ты говоришь, - оглянувшись, спокойно отозвался сириец. - Несчастный Венуций отправил их ко мне, как только почувствовал, что за ним кто-то следит.
        - Так они здесь?! Живы?! - в глазах молодого человека блеснула такая несказанная радость, что банщик отшатнулся.
        - Нет, не здесь. Но… я знаю, где они. И устрою встречу.
        В этот момент во фригидарий заглянул Марк:
        - Беседуете? Надо же. Интересно - о чем?
        - А все о том же, - безмятежно улыбнулся Беторикс. - И, тут же спрятав улыбку, добавил:
        - Если ты и самом деле хочешь найти убийц несчастного старика, уважаемый Марк Максенций, то поскорее приставь к дому банщика и термам верных людей. Если мы с тобой смогли найти банщика - его найдут и убийцы. Найдут, чтобы пытать и узнать.
        - Что узнать? О чем ты?
        - Спросишь их сам, Марк. Когда поймаешь.
        Беторикс встретился с банщиком ближе к вечеру, когда хоть немного спала невозможная дневная жара, настолько сильная, что даже Веснушка чувствовал, как плавились мозги. О том и сказал, утирая пот, когда вместе со своим «господином» перекусывал в небольшой харчевне.
        - Да, жарковато, - откусив изрядный кусок лепешки, согласился молодой человек. - Надеюсь, к вечеру будет получше.
        Особенно-то лучше не стало, но по крайней мере уже можно было дышать, да и клонившееся к закату солнце то и дело пряталось за высокими доходными домами, храмами, укрывалось за вершинами многочисленных холмов.
        Сандулий ждал их у храма Весты, прячась в тени портика. Впрочем, здесь, на форуме, в низинке, благодатная тень уже была почти что везде. И также везде были люди. Собирались небольшими группами, громко спорили, что-то обсуждали до хрипоты, едва ли не дрались. Особенно выделялась молодежь - наглая, заносчивая, ни во что не ставившая ни принятую в обществе вежливость, ни традиции дедов и отцов. Такие уж настали времена - смутные - когда большинство народа перестало понимать, зачем они вообще живут и что творится в государстве. Терялись связи и вера, часть людей разорялась, становясь легкой добычей нечистых на руку политиканов - откровенных рвачей. Называлось все это по-научному - аномия. Каждый был сам по себе. О сенате, о старой республике и народоправстве речь уже давно не заходила, все прекрасно понимали, что выбор-то теперь небольшой - Помпей или Цезарь, Цезарь или Помпей! Цезаря поддерживало большинство, к тому же он привел с собой легионы, обещая навести долгожданный порядок, но пока выжидал, не желая проливать лишнюю кровь. Сенаторы же, интригуя, больше склонялись к Помпею, которому не так
давно сами вручили власть.
        Виталий усмехнулся, невольно сравнив все, что творилось нынче в Риме с весной семнадцатого года в России: Цезарь, как Петроградский совет - сила без власти, Помпей - как Временное правительство - власть без силы. Не появился бы кто третий - большевики. Однако третьему не откуда было бы взяться, единственный авторитетный человек - равновеликая обоим полководцам фигура - Марк Лициний Красс давно уже был мертв. Ну, а остальные… Цицерон? Или, упаси боги, - Манлий? Даже подумать смешно.
        - Только Гней Помпей Магн - единственная надежда Республики! - витийствовал на ступеньках капитолийской лестницы лысеющий молодой человек в белой, с красной полоскою, тоге. - Только он сможет остановить неких зарвавшихся типов, презревших все законы и стремящихся захватить власть! Зачем? Поддержим же славного Помпея, братья! Да здравствует Гней Помпей Магн!
        - Да здравствует!
        - Слава великому Помпею, слава!
        Судя по одобрительным крикам, оратор собрал вокруг себя исключительно тех, кого нужно - сторонников Помпея и - немного - сената, уже давно превратившегося в некое подобие российской Государственной Думы - учреждения, неуважаемого и презираемого всеми, способными думать людьми. А те, кто думать был неспособен выбирали в Думу кого больше покажут по «ящику» плюс всяких там артистов, спортсменов и прочих лицедеев. Вот чего Виталий никак понять не мог! Взять самый простой пример - рейсовый междугородний автобус, водителю которого вдруг стало плохо, и нужно бы кого-то посадить за руль, чтобы добраться хотя бы до ближайшего поселка. Кого?
        - Давайте Ларису, она очень-очень хорошая спортсменка, чемпионка, бегает очень быстро!
        - Нет, Михаила Иваныча, он прекрасный учитель и замечательный человек!
        - А давайте лучше Костю - он песни так поет здорово!
        Все - прекрасные люди, все в своем роде выдающиеся… только вот умеют ли они автобус водить? На выборах в органы власти примерно такая же ситуация… а ведь управлять государством куда сложней, чем автобусом. И что же мы видим? А ничего хорошего. Вот и в Риме сенат уже давно никто не уважал.
        - Давайте, пойдем к вилле Помпея! Выкажем этому достойному гражданину всю свою признательность! - беспрестанно жестикулируя, призвал наконец оратор, едва не задев рукой пробиравшегося мимо Виталия.
        - Эй, осторожней, - пробурчал молодой человек.
        - Э! - оратор неожиданно зацепился за него вдруг ставшим подозрительным взглядом. - А вы кто такие?
        Его сторонники - дюжие молодые парни - уже столпились кольцом, кое у кого блеснул в руке нож, у многих имелись дубины.
        Беторикс нахмурился: вытащить из-под плаща меч было секундным делом, да вот только лишней заварушки сейчас ну никак не хотелось, очень уж она пришлась бы не в тему. Ладно…
        Бывший гладиатор все ж таки выхватил меч - чисто машинально, уж тут ничего не смог с собой поделать… Но тут же вскричал, взвив клинок к небу:
        - Да здравствует Гней Помпей Магн! Слава великому Помпею!
        - Слава! - радостно закричал лысоватый. - Так вы с нами?!
        - О, да! Идемте же скорее к вилле! И пусть только попробует хоть кто-нибудь на нас напасть!
        Молодой человек крутанул меч над головой с таким варварским неистовством, с такой силой, что немедленно вызвал всеобщее восхищение толпы. А чего ж не вызвать? Индукция - это не так уж и сложно, достаточно Ле Бона вдумчиво почитать, жаль, в России его почему-то не переиздают, не любят. А вот Владимир Ильич Ленин - любил. И читал так же, как аспирант Виталий Замятин, - вдумчиво.
        Им туда и нужно было - в не так давно посаженные сады Помпея, расположенные за стеной Сервия Туллия, близ той дороги, что вела к Марсову полю. По словам Сандулия, а банщику, кажется, можно было верить, поскольку ничего другого и не оставалось - там, на одной из вилл, и находились сейчас те, кого так давно искал Виталий. Любимая супруга и названый брат. Вот и весь его род… да еще - Лита. И он, Беторикс - старший.
        Возбужденная толпа молодежи, еще более подогретая сверкающим клинком гладиатора, миновав Капитолийский холм, убыстряя шаг, направилась в пригород, располагавшийся меж городской стеной и Марсовым полем. Портик Помпея, сады Помпея, театр Помпея… О, сторонникам Цезаря вряд ли стоило туда соваться, уж по крайней мере - в открытую.
        Лысоватый молодежный функционер - звали его Вителий - судя по торжествующему виду, тоже был воодушевлен неожиданной поддержкой и шагал, постоянно подпрыгивая и выкрикивая лозунги в поддержку своего патрона.
        По пути в собравшуюся пока еще небольшую толпу ручейками вливались люди, в большинстве своем - крайне подозрительные типы, похожие то ли на откровенных разбойников, то ли на беглых рабов. А скорее всего - и то, и другое вместе.
        Лозунги они поддерживали охотно, только вот время от времени откалывались, уходя грабить понравившиеся виллы. Вителий не обращал на это никакого внимания - что ему за дело до чужих вилл?
        Точно таким же образом - незаметно - испарился и Беторикс со своими спутниками, едва только Сандулий указал нужный поворот. Незаметно - для витийствующих политиканов, но как тут же выяснилось - кое-кто не спускал с Виталия глаз.
        Рыжий бородач, и с ним еще пять человек - целая шайка угрюмых, готовых на все, молодцов.
        - Ну? - наконец узрев нежеланных сотоварищей, остановился Беторикс. - А вы куда собрались?
        - С тобой, друг! - рыжебородый воскликнул со всей искренностью и с таким блеском в глазах, словно бы и в самом деле встретил вдруг старого друга.
        - Ты ведь - гладиатор? Галльский Вепрь! - пока Виталий раздумывал, как поступить, неожиданно огорошил бородач. - Я узнал тебя сразу! Рад, что ты выбрал свободу… и веселую жизнь. Признайся - вилла Катона - твоих рук работа? Больно уж умело там всех укокошили, по-гладиаторски. Ладно, ладно, не обижайся - излишним любопытством я не страдаю… как и мои парни… Верно, ребята?
        Остальные разбойники - кто же еще-то? - охотно закивали, и их предводитель тут же осклабился:
        - Так мы с тобой, Галльский Вепрь?
        Беторикс махнул рукой:
        - А, пошли!
        Ну, куда ж их сейчас девать-то?
        - Только уговор - во всем меня слушаться и раньше времени в дело не лезть!
        - Само собой! - тряхнув бородой, заверил разбойник. - Славно, что мы тебя встретили. Это надо же - сам Галльский Вепрь! Какую виллу будем грабить? Я тут присмотрел парочку…
        - Никакую не будем грабить, - молодой человек резко осадил незваных попутчиков. - Сначала разведаем, а уж потом…
        - Понял тебя! - рыжебородый азартно махнул рукою. - Вот это - дело. Вот это - по мне. Слыхали, ребята? Не абы как, а сначала - разведать все!
        - Тихо вы! Раскричались… - Беторикс недовольно сдвинул брови и обернулся. - Сандулий, веди!
        - Господин… - улучив момент, шепнул банщик. - Я что-то не очень-то доверяю всем этим людям.
        Виталий успокаивающе взял его под локоть:
        - Не бойся. Доверься мне во всем. Пойми - я знаю, что делаю.
        - Так-то оно так… Господин, ты не забудешь проводить меня сегодня до дома, как обещал?
        - Ну, конечно же!
        Банщик не зря волновался, несмотря ни на какие «пятые-десятые» стражи, по ночам весь город находился во власти разбойничьих шаек, а в некоторых местах - вот, как здесь - и днем-то ходили с опаской да и то - группами либо в сопровождении вооруженных дубинами слуг. Что уж говорить об одиноком путнике?
        - Вот, - пройдя узенькой, тянущейся меж высоких оград, улочке, Сандулий остановился у наглухо закрытых ворот и, оглянувшись по сторонам, несколько раз стукнул кулаком в створку: тук-тук… тук.
        Тук-тук… тук…
        - Кто там? - наконец осведомились с виллы.
        - Свои. Это я - Сандулий.
        - Что случилось, друг?
        - Венуция убили.
        - Я слышал. Жаль старика. А ты зачем пришел?
        - Твои гости еще здесь?
        - Здесь… А что ты спрашиваешь?
        - Показавший наш знак друг хочет немедленно говорить с ними.
        - Что с тобой за люди?
        - Друзья… Но мы войдем вдвоем.
        На дворе замолчали, видимо, раздумывая - пускать или не пускать. Потом попросили показать знак, и Виталий с готовностью перебросил через ограду подвеску.
        Загремел засов. Чуть приоткрылась левая створка. Вскинулся, залаял, цепной пес… да тут же умолк, успокоенный привратником… или кто там был во дворе? Может, сам хозяин?
        Похоже, что так - вполне импозантный мужчина с начисто выбритым лицом и густыми бровями, в длинной, отнюдь не дешевой домашней тунике и сандалиях, вовсе не выглядел слугою.
        - Ждите! - обернувшись, бросил Виталий разбойникам и оставшимся с ними Веснушке. Парня, конечно, не хотелось бы в подобной компании оставлять, но… раз уж хозяин пускал толок двоих, вряд ли стоило с ним торговаться.
        Едва гости вошли, бровастый тут же задвинул засов и указал на белевшую в глубине сада виллу:
        - Туда проходите.
        Широкая, посыпанная желтовато-серым песком, дорожка, акации. Тенистый портик, обширный перистиль…
        - Ждите, - указав на мраморные лавки, провожатый скрылся в покоях.
        Отсутствовал он долго… или уставшему ждать Виталию просто так казалось? Минуты тянулись часами, а сердце билось все сильнее - ну, вот сейчас… сейчас же… Когда?! Качнулась портьера… похоже, гостей пристально разглядывали… И почти сразу же послышался слабый крик… и сорванная портьера полетела на украшенный затейливой мозаикой пол, и…
        Изящная юная женщина, красавица с синими, как море, глазами, пантерой бросилась Беториксу на шею:
        - Ты!!!
        - Любимая…
        Супруги покрывали друг друга поцелуями, обнимались до тех пор, пока не закашлял тактично хозяин. И кто-то тихонько сказал:
        - Брат!
        - Кари!
        - Хорошо, что вы за ними пришли, - негромко промолвил хозяин. - Здесь оставаться опасно - начались погромы. А все знают, что я - сторонник Цезаря, помощи ждать неоткуда. Уйдемте немедленно, вряд ли мы переживем эту ночь! Да-да, я тоже с вами уйду.
        - А вилла? - удивленно спросил банщик.
        - Здесь нет никаких ценностей, а свою семью я давно отправил в Остию.
        - В Остию? - молодой человек наконец оторвался от вновь обретенной супруги. - В порт?
        - Ну да, в порт. У меня там три судна.
        - Нам нужно в Нарбонну! Или, по крайней мере - в Массилию.
        - Тогда поспешите до начала осенних штормов.
        Когда все покинули обреченную виллу, уже начинало темнеть. Здесь, на юге, ночь наступала быстро. Вот еще, казалось бы, только что таяли на вершинах холмов последние лучики солнца - глядь, а уже высыпали сверкающими брильянтами звезды, и небо сделалось бархатно-черным, и месяц повис над крышами доходных домов.
        Хозяин поспешно отвязал пса:
        - Возьму с собой. Верный друг, да и безопаснее с ним.
        - Ничего! - подмигнув супруге, тихо рассмеялся молодой человек. - У нас тоже найдутся сопровождающие.
        Конечно же, разбойники с готовностью согласились заработать с дюжину серебряных монет. Даже больше - каждому парню по сестерцию, а их предводителю - два.
        - Этот с нами, - кивая на хозяина виллы, шептал рыжему аспирант. - Привратник, раб. Украл хозяйские одежды, даже вот собаку увел. Так что, как стемнеет, можно будет…
        - Славно! - сверкая глазами, радостно потирал руки разбойник. - Хорошо, что мы тебя встретили, ах! Сам Галльский Вепрь с нами.
        - И начинайте без меня, не ждите… у меня дела еще.
        - Как скажешь, славный гладиатор, как скажешь!
        Они шли к банщику, куда же еще-то? Хозяин виллы не очень-то доверял тавернам, а Сандулия он все же более-менее знал.
        - У нас на Квиринале спокойно, - от такого количества сопровождающих банщик воспрянул духом и даже пытался шутить. - Конечно, не так, как на кладбище, но…
        Кто-то из разбойников засмеялся. Дернулся, залаял на метнувшуюся в сторону тень пес.
        - Тише, тише, Антос. Хороший, хороший… Мяса тебе дам.
        Перестав лаять, собака довольно заурчала, словно бы понимала все слова хозяина, особенно - про мясо.
        Даже рыжий разбойник хмыкнул:
        - Умный какой пес, правда?
        Беторикс ничего не ответил, он просто шел, держа за руку найденную супругу и все еще до конца не веря своему счастью. Нашел! Отыскал! О, великие боги…
        - Я ждала тебя, - шептала Алезия. - Знала, что ты жив. И молила о встрече богов!
        - Видать, неплохо молила.
        Почти потеряв голову от встречи с любимой, Виталий и думать забыл об устроенной в доме банщика засаде… той самой, о которой он просил Марка Максенция, а тот ведь все сделал как полагается. И первое, что услышали путники, уже подходя к распахнутым настежь воротам, - был шум ночной схватки!
        - Вот это дело! - обрадованно молвил разбойник. - И тут заварушка!
        Беторикс выхватил меч:
        - Кари, Веснушка - оставайтесь с Алезией, а вы…
        Он обернулся к разбойникам, но те уже были во дворе, ринулись, не дожидаясь приказа.
        Ярко горели факелы, в их жарком свете мелькали мечи и короткие копья - явившейся в дом убийцы оказывали судейским самое ожесточенное сопротивление.
        - Ворота! - яростно размахивая клинком, кричал Марк Максенций. - Скорей закрывайте ворота - уйдут!
        - Никуда они не денутся, - врываясь в гущу боя, скрипнул зубами Беторикс. - Никуда!
        Стражники различались сразу - круглые шлемы, доспехи, у некоторых даже - щиты. Убийцы выглядели иначе - дюжие фигуры в длинных плащах, у многих - зачесанные назад волосы - конской гривой. Галлы! Посланцы коварного прощелыги Эльхара! А кто же еще?
        Галльский Вепрь сражался, как гладиатор - яростно и без всякой пощады, и длинный меч в его руке пел звенящую песню смерти. Удар! Удар! Натиск! Что это там покатилось? Чья-то голова? Нет, просто слетел шлем…
        Н-на!!!
        Что-то противно хлюпнуло… Кто-то заорал, повалился…
        И кто-то крикнул:
        - Уходим!
        Крикнул по-галльски…
        Помощник судьи снова заорал со всей силой:
        - Воро-о-ота! Не дайте же им уйти!
        Увы, ворота закрыть не успели, уж больно быстро и слаженно убийцы покинули двор. Те, кто остался в живых… не так уж и много, человека три, да из них - один раненый. Остальные лежали здесь, мертвые… Хотя, кажется, кто-то еще стонал.
        Убирая окровавленный меч, Беторикс склонился над раненым:
        - Тебя послал благородный Эльхар?
        - Будь ты проклят! - с ненавистью бросил убийца. - Да покарают тебя все наши боги!
        - Тебя уже покарали…
        - Мы вылечим его, - подойдя, тихо сказал Марк. - Вылечим и допросим. А потом…
        - Казнь?
        - Нет - суд! Как решит закон.
        Галльский Вепрь язвительно ухмыльнулся:
        - Что-то нет в Риме ночью никакого закона. А в некоторых местах - и днем.
        - Потому что - политика! Почти что война, - помощник присяжного судьи гневно вскинул глаза и прищурился. - Ничего! Скоро к власти придет Цезарь. И тогда будет порядок. И всем будет хорошо.
        - Помнишь, ты обещал свести меня с ним!
        - Я?! Обещал?
        - Ну да. Там, в бане еще.
        - Гм… ну-ну… хорошо, - удивленно хмыкнув, вдруг согласился Марк. - Завтра вечером Цезарь собирает старых легионеров. Так и быть, можешь пойти со мной. Да, кстати - ты отыскал свою жену?
        - Сейчас же тебя с ней познакомлю. Вот прямо сейчас.
        Цезарь принял Беторикса на свое вилле, полной солдат. Будущий - уже осталось недолго - правитель Рима полулежал на обеденном ложе, читая какой-то свиток и лениво потягивая вино. С обеих сторон ложа ярко горели светильники на высоких треногах, у дверей с факелами в руках, стояли на часах воины в высоких, украшенных красными перьями, шлемах.
        - Беторикс из мятежной Галлии приветствует тебя, величественный!
        - Беторикс? - оторвавшись от свитка, Цезарь поднял глаза - маленькие и на диво живые, бегающие, словно букашки.
        Знаменитый военачальник и государственный деятель вовсе не отличался писаной красотой, впрочем, и уродом не был. Так, человек, как человек, обычный. Морщинистое лицо, сверкающая лысина в обрамлении редких волос, в уголках тонких губ - складки… и пронзительный взгляд, казалось, прожигавший насквозь.
        - Тот самый Беторикс, о котором говорил славный Марк Максенций… Эдуи действительно смогут поддержать нас?
        - Они подняли мятеж.
        Цезарь хмыкнул:
        - Мятежники против мятежников. Забавно! Но, я не доверяю ни тем, ни другим. И легионов не дам - они пока очень нужны здесь в Италии.
        - Жаль! - искренне огорчился молодой человек. - Как бы потом не опоздать. Как раз сейчас повстанцы нуждаются в помощи… даже в самой небольшой. Поддержать их, и…
        - Я сказал, что не дам легионы! - вспыхнув, Цезарь тут же покривил губы. - Те, что уже здесь, в Италии.
        Виталий моргнул:
        - О, великий…
        - Пятый легион, алауды - жаворонки, тот, что я набрал из галлов, - негромко продолжал полководец. - Они стоят сейчас в Галлии в Нарбоне-Марциусе. Я пошлю легата… Пусть! Пусть галлы решают свои проблемы руками галлов! Я сказал!
        Торговое судно «Три грации», кроме двух высоких мачт и вместительных трюмов, имело на корме несколько пассажирских кают, пусть не особо просторных, но вполне достаточных, чтобы уместить спальное ложе, на котором предавались утехам любви наконец-то обретшие друг друга молодые супруги - красавица Алезия и Беторикс - Виталий Замятин. О, вся ночь была такой страстной, что наутро почти не осталось сил. Впрочем - именно что «почти»…
        - Любимая… - Молодой человек ласково погладил прижавшуюся к его груди супругу по спине, стараясь дотянуться пальцами до соблазнительных ямочек чуть ниже талии. Дотянулся… пощекотал…
        Алезия вытянулась и томно вздохнула:
        - Ах…
        Светлые волосы ее, словно напоенные солнцем и медом, раскинулись по плечам, синие глаза томно сверкали, а губы приоткрылись с таким желанием, что Беторикс тут же накрыл их поцелуем… Руки его соскользнули со спины юной женщины, добрались до животика, такого пленительного, шелковистого, плоского, с волнующей ямочкой пупка… а вот уже молодой человек накрыл губами сосок… нежный, но быстро твердеющий, как и грудь, наливавшаяся томным соком любви.
        Еще лишь какой-то миг - и влюбленные супруги сплелись в объятиях, лаская друг друга и отдаваясь друг другу со вновь вспыхнувшей страстью.
        Счастье! Неужели - вот оно? Обнимать родную жену, любимую, чувствовать ее кожу, ее тело, упругую грудь, вдыхать запах волос, заглянуть в глаза - два омута, два океана… Броситься в них! Утонуть… утонуть… утонуть…
        - Ах…
        - Дверь-то что не закрыли, кхе-кхе?
        Черт!
        Вместо того чтоб томно расслабиться, молодой человек обернулся: кого еще там принесло?
        - Ах, это ты, братец…
        - Я между прочим, уже давно тут кашляю, клянусь всеми богами!
        Кариоликс, в дорогой тунике и небрежно наброшенном на плечи синем дорожном плаще, выглядел сейчас, как обычный римский юноша из хорошей семьи, разве что русые волосы не были подстрижены по городской моде, в кружок.
        Алезия, ничуть не смущаясь - а чего стесняться брата? - хмыкнула, а Беторикс приподнялся на локте:
        - Случилось что?
        - Там, у сходней, какой-то парень. Небольшой, лет пятнадцати, смуглый такой. Называет себя Виницием, говорит, что секретарь помощника судьи…
        - А! Виниций! - молодой человек хлопнул себя по лбу. - Пускай поднимается, зайдет.
        - Ты б оделся сперва, братец.
        - Оденусь, оденусь, я к нему на палубу выйду, - Виталий быстро натянул тунику и, чмокнув в щеку жену, босиком вышел на палубу.
        - Салве! - посланец помощника присяжного судьи вежливо склонил голову и вытер со лба пот. - Уф-ф! Думал, не успею. Я с попутной баркой…
        Беторикс приветливо улыбнулся:
        - Интересно, что от меня потребовалось уважаемому господину Марку Максенцию? Все показания я ему уже дал… и ты, парень, это прекрасно знаешь.
        - Да знаю, господин, - сняв с плеч дорожный мешок, юноша поставил его на палубу и развязал. - Тут кое-какое имущество, деньги… То, что осталось от несчастного трактирщика. Господин помощник судья наказал передать вам по описи. Проверяйте!
        - По описи, значит? - молодой человек искренне изумился. - Ну, что ж…
        - Резная шкатулка, в ней - десять золотых монет, - усевшись на палубу, скрестив ноги, Виниций проворно вытаскивал вещи. - Два костяных гребня с жемчужными вставками, серебряное блюдо, кубок, еще одна шкатулка с… - парнишка распахнул крышку. - Со всяким хламом… смотри сам, господин. Что-то, может, и выкинешь, а что-то и пригодится.
        - Хлам, говоришь?
        Беторикс с любопытством осмотрел шкатулку. Действительно - хлам. Обрывки свитков без записей, тупой каламус, старая чернильница, небольшая картонка с коричневой, желтой и блестящей полосками… Картонка! - с надписью - «ROMA metrebus».
        Господи! Билет. На римский общественный транспорт - автобус, метро - билет! Это что же, старик Венуций Лимак на метро ездил? Или… или кто-то другой…
        Молодой человек быстро перевернул билетик, вчитываясь в отпечатки штампов…
        Куплен за один евро… 17.09.200… Год назад! Ну да - почти год назад, если даже считать от того лета, когда Виталий оказался в прошлом… Значит… Значит, кто-то… Значит, кто-то был в Риме год назад, и… и тоже каким-то образом оказался здесь! Так… получается? Ах, жаль, жаль не удалось переговорить в несчастным кабатчиком, очень уж не вовремя его убили! Что ж… А кто еще может знать о его делах? Летагон? Да-да, он - может, ведь в прошлый раз Капустник останавливался и жил именно в таверне «Алый лотос»…
        Переведя дух, Беторикс покачал головой - вот так находка, нечего сказать! В Риме, за полсотни лет до рождения Иисуса Христа, и на тебе - «ROMA metrebus»!
        Глава 16. Осень 50 г. до Р. Х. Галлия
        Командирские
        Они сбежали с холма, ударяя длинными мечами об овальные щиты, синие, с золочеными умбонами и желтым рисунком в виде священного кабана. Неистовые арверны - амбакты благороднейшего Эльхара, едва не обгоняя всадников, неслись со всех ног навстречу малочисленному врагу, окруженному в узкой долине.
        О, на этот раз им не уйти! Будут знать, как поднимать мятеж против славного Верцингеторикса. Мятеж, который так легко оказалось подавить.
        Восседая на вороном коне, на плоской вершине горного кряжа, благороднейший Эльхар довольно щурился от бьющего в глаза солнца, силясь рассмотреть, а что же все-таки происходит там, в долине?
        Кругом расстилались земли эдуев, и арверну Эльхару доставляло огромное удовольствие ощущать себя успешным завоевателем, грозным воином и удачливым полководцем, ничуть не хуже верховного вождя или даже самого Цезаря, хоть тот и враг.
        Потрясая копьями, коршунами летели на мятежников всадники, истошно вопила копьеносная пехота, каждый из воинов - и благородные, и простые амбакты - стремился выделиться личным мужеством и полным презрением к врагам… и к смерти. Кое-кто - по старинному обычаю - сражался голым, лишь прикрыв срам щитом. Мускулистые, покрытые густой татуировкою тела и устрашающие прически должны были вызывать ужас. Однако не вызывали, ведь войску Эльхара противостояли точно такие же галлы - эдуи - пусть и испорченные уже давним римским влиянием, однако не до такой степени, чтобы пугаться вздыбленных гениталий голых арвернских бойцов!
        - Нетубад, бери бойцов - и на левый фланг! - несмотря ни на что, благороднейший Камунориг деятельно руководил боем. - Помоги деревенским.
        - Сделаю, - с усмешкой подкинув в руке окровавленный меч, атаман птицей вознесся в седло и поскакал к лесу, где ополченцы вергобрета Орданикса из последних сил отражали атаки превосходящих сил врагов. Пока еще отражали…
        Свистели над головами дротики и стрелы, звенели клинки, ломались от ударов копья, а кто-то самый хитрый, спрятавшись за шеренгою, то и дело высовывался, поражая черепа зазевавшихся острой, прикрепленной к длинной ручке секирой. Словно дрова рубил:
        - Хэк! Х-хэк!
        Укрывшаяся в кроне высокого дуба, Лита давно выцеливала поганца, да все никак не могла - мешали то свои, то чужие. Девушка затаилась, держа в руках нож, кои так успешно метала…
        Вот послышались крики - кто-то скакал. Свои! Благородный Камунориг послал на подмогу Нетубада. Ах, как лихо вынеслась конница, как с разгона врубилась в гущу врагов… да так там и застряла - слишком уж много было арвернов, битуригов, карнаутов…
        - Бей милый, руби! - не выдержав, высунулась из-за ветвей девушка. - Давай же! Осторожно там…
        Вот он снова высунулся, тот, самый хитрый - с длинной секирой. Однако на этот раз юная жрица была наготове, прицелилась и тут же метнула нож… угодив врагу в шею!
        - Ага-а-а! Вот тебе!
        Один из врагов под дубом поднял голову, посмотрел… выхватил лук…
        Просвистев, стрела угодила девчонке в плечо… хорошо еще так! Впрочем, все же не очень-то хорошо: хватка ослабла, и Лита просто не смогла удержаться на дереве. Словно раненая птица, цепляясь за ветки, девушка камнем полетела вниз… ударилась, да так и застыла.
        А никто на нее особо-то и не смотрел - сражение разгорелось с новою силой!
        Всадники Нетубада, среди которых выделялся расторопный Кармак, бились с неистовой отвагой, вселяя надежду в совсем уж было отчаявшихся селян.
        Увы, надежды оказались беспочвенны из-за численного - раз в десять - превосходства врагов. Эдуям оставалось лишь умереть, умереть с честью - это сейчас понимали все: и благородный Камунориг, и юный насмешник Вергобрадиг, посылавший меткие стрелы, и Летагон Капустник, некрасивое лицо которого светилось азартом битвы. Это понимал и разбойничий атаман Нетубад, и вся его немногочисленная шайка, и, конечно же - деревенские.
        - Что ж, погибнем! - размахивая коротким копьем, подбадривал друзей Арпай, сын вергобрета. - Погибнем со славу наших богов!
        Отбив вражеский дротик, Нетубад обернулся к нему:
        - Не спеши помирать просто так, парень! Надо послать гонца… Пусть твой отец и друид уводят людей в леса - детей, стариков, женщин…
        - Да, я пошлю… Благородную жрицу!
        - Литу?! - встревоженно переспросил атаман. - Она что, здесь?
        - Была там, на дереве, - парнишка показал рукой, но больше ничего уже не успел пояснить - истошно крича, враги ринулись в атаку.
        И опять бой закипел с новой силой, сражение обреченных, ибо если на место убитых врагов сразу вставало двое, то выбывших из строя мятежников заменить было некому. Ряды смелых эдуйских воинов таяли, словно залежавшийся в овраге снег в жаркий мартовский день.
        - Эй, Каргис, парень… - улучив момент, вскричал Арпай. - Беги в деревню тайной тропой, скажи всем - пусть уходят!
        - Скажу…
        Мальчишка бросился бежать, да, на беду, замешкался, обходя целую кучу мертвых тел… и получил меж лопатами стрелу. Ни Ар-пай, ни благороднейший Нетубад этого уже не видели - сражались! Бились из последних сил, как только могли, желая прихватить с собой на тот свет как можно больше арвернов.
        Но ясно уже было, что все кончено, что оставалось недолго - враги просто задавили массой. Это понимали все и, конечно же - радующийся скорой победе Эльхар, тучная фигура которого, возвышалась в седле над утесом.
        А враги валили стеной, и мечи обреченных эдуев уже выпадали из рук от усталости, и не было уже больше надежды… Никакой…
        И вдруг…
        И вдруг где-то недалеко, за утесом, взревели трубы! Послышался рокот барабанов, и дрогнули от гордой поступи горы!
        Раз - два, раз - два…
        Так чеканили шаг только непобедимые римские легионы!
        Пронзив врага мечом, Нетубад повернул голову: в распадке, за рощицей, золотом сверкали на солнце знаки когорт и увенчанная орлом эмблема легиона. Враги в замешательстве дрогнули…
        И вот уже можно стало рассмотреть эмблему…
        - Римляне?! - в изумлении повернул голову благородный Эльхар. - Откуда они здесь? И… как их много! Неужто - целый легион?!
        - Пятый легион, алауды - «жаворонки», - присмотревшись, с готовностью доложил слуга. - Их ведет легат…
        - Сам вижу… - вельможа прищурил глаза. - А кто это рядом? Неужели…
        Побледнев, Эльзар закусил ус и, махнув рукой верным воинам стражи, развернул коня:
        - Поехали. Нечего нам здесь больше делать!
        - Но, благороднейший…
        - Умри, недостойный слуга!
        Проткнув грудь амбакта мечом, вельможа хлестнул коня плетью. Скорей! Скорей доложить! Римляне. Снова появились римляне… Неужели… Да-да, это так, уж никак нельзя ошибиться - ведет их изменник Беторикс! Гнусный предатель.
        Спустившись в распадок и четко печатая шаг, «жаворонки» умело построились «черепахами». Большинство этих воинов были галлами - эдуи, лингоны, сеноны… Все те, кого римляне называли «братьями». Галлы… Но, как они двигались, как держали строй, ничуть не выделываясь, повиновались своим центурионам. Построились… Центурион первой когорты оглянулся на легата, готовясь отправить своих воинов в бой…
        - Господин легат, - поспешно подъехал к командующему Беторикс, одетый, как римлянин - в сверкающих на солнце доспехах лорика сегментата и шлеме. Правда, на перевязи болтался не гладиус а привычный галльский меч с длинными клинком. Подарок благородного Нетубада.
        - Что такое? - легат - римский всадник Тит Вителий Лонгин скосил глаза.
        Этот проводник… странный парень. Бывший гладиатор - фи! Но, похоже, пользуется полным благорасположением самого Цезаря, а за Цезаря полководец готов был умереть. Вот прямо сейчас - запросто.
        - Разреши мне поговорить с этими людьми, - Беторикс указал на столпившихся у склона кряжа арвернов. Тех, кто еще не сбежал, тех, кто пока еще оставался в живых.
        - Это не люди - враги, а с врагами нечего разговаривать - их нужно уничтожать!
        - И все же! Ведь попытка не пытка.
        - Попытка… не пытка? - повторив, легат неожиданно улыбнулся. - Странный каламбур. Господин Беторикс, вы что же, не только гладиатор, но и поэт?
        - Я еще и философ, - скромно признался молодой человек. - Так разрешишь?
        - Пробуй! Но имей в вид, если тебя убьют…
        Беторикс лишь улыбнулся и, коротко кивнув, погнал коня к арвернам.
        - Ого! - всмотревшись, изумился благороднейший Нетубад. - Не мой ли дружок там скачет? А, Арпай?
        - Да, - весело подтвердил подросток. - Это именно он.
        - Ха!!! Так он все-таки привел легион! А я, признаться, не верил… - атаман вдруг прислушался. - Слушай, кто там так стонет под дубом?
        - Кто-то из раненых.
        - Я понимаю, что не убитый… Пока есть время, посмотри - может, помощь нужна.
        - Сделаю, благороднейший… Прямо сейчас.
        Мальчишка рванулся к дубу, бросился в траву… И тут же закричал:
        - Здесь жрица! Ее в плечо ранили… да и похоже, ребра сломаны…
        - Жрица? Лита?! О, боги…
        Спрыгнув с коня, Нетубад бегом бросился к невесте, подхватил на руки…
        - Что сделать для тебя, милая, что?
        - Ой, как хорошо, - через силу улыбнулась девчонка. - Но больно… в груди болит, вот тут, слева…
        - Потрепи, милая, потрепи. Ларкес-друид тебя обязательно вылечит.
        - Я знаю.
        Самого-то интересного благороднейший Нетубад, поглощенный более важным делом, и не увидел. Того, за чем во все глаза наблюдали воины - и «жаворонки», и мятежники, и селяне. А ведь было на что посмотреть!
        Благороднейший Беторикс, которого конечно же узнал и Камунориг, и Летагон с Вергобрадигом, да многие, в сопровождении молодого парня, в котором так же многие тотчас признали Кариоликса - не спеша, шел в гущу врагов, на ходу выбрасывая в траву шлем, меч, пояс…
        Вот остановился:
        - Приветствую вас, славные воины арвернов. Здравствуй, сотник Мердан из славного рода Картина. Что нахмурился? Ваш благороднейший командир, Эльхар, уже уехал.
        - Это его дело, - угрюмо пробормотал сотник. - Но, мы не сдадимся!
        - А я и не собирался уговаривать вас сдаться в плен!
        - Зачем же пришел?
        - Просто предложить выпить. У нас в обозе есть изрядная амфора вина, и бочка галльского пива. Вот и будем с тобой соревноваться - кто кого перепьет? Если ты… сражение будет продолжено, если же я - вы просто уйдете к себе домой, поклявшись, что больше не причините нам зла.
        - А кто не захочет клясться?
        - Того мы убьем.
        - Хорошо, - оглянувшись на своих воинов, сотник отбросил в сторону щит и копье. - Я согласен с тобой потягаться. И выбираю - пиво. Говоришь, у вас его целый бочонок?
        Виталий выиграл. Но с какой ценою! Не так-то легко было перепить старого воина, хоть аспирант и привык к крепким напиткам, а сотник - нет. Пиво-то было, на взгляд Беторикса, слабенькое… вот толок что - слишком много. Одну кружку выпили, вторую, третью… на десятой пошли петь песни… На двенадцатой сотник, наконец, уснул, захрапел…
        С трудом поднявшись на ноги, Галльский Вепрь помахал рукою и под приветственные крики, пошатываясь, побрел к своим, опираясь на плечо Кариоликса:
        - Слушай, братец… а где тут у вас уборная… где? Не, не, к жене меня не веди, не… она ругаться будет… да и не могу я в таком виде… мне в таком виде нельзя… принять ванну, выпить… чашечку кофе…
        Проигравшие и пристыженные арверны поклялись и ушли, прихватив с собой храпящего сотника. Клятву, впрочем, принесли не все - с десяток разрисованных воинов гордо отказались. Их тут же убили.
        А все свои дела Беторикс оставил на завтра. Сегодня уже ничего делать просто не мог. Вот, даже супругу хотел поцеловать. Сделал шаг - и споткнулся, покатился в траву… Одно словно - пьяница.
        Новоявленную сестрицу Алезия с Кари восприняли можно сказать - радушно, вовсе не оспаривая право старшего принимать в род. Тем более, Лита престала перед новыми родственниками в виде всеми уважаемой жрицы, покровительницы Священного озера. Да и жених ее - совсем скоро была назначена свадьба - благороднейший Нетубад имел весьма благоприятные перспективы.
        В отличие от Виталия… Алезию он отыскал, и теперь можно было возвращаться домой. Другое дело - как? А как и всегда - на бывшей своей вилле: пробовать…
        И еще Замятину не давал покоя билет на римский общественный транспорт. Ведь кто-то же был здесь, кто-то же был… И, может быть, даже сейчас где-то скрывается… или уже вернулся. Каким-то образом. Вряд ли через виллу - там чужака, уж всяко, заметили бы. Значит, имеется какой-то другой путь?
        Проснувшись рано, Виталий поцеловал спящую жену и, натянув тунику, вышел на просторный двор вергобрета. Сам хозяин, да и слуги его тоже уже встали и теперь занимались делами - перекрывали крышу сарая, поправляли ворота, девушки выгоняли на выпас домашнюю птицу и мелкий рогатый скот.
        - Пойду к озеру, - поприветствовав старосту, улыбнулся Беторикс. - Помолюсь.
        Там, у озера мертвых голов, на дальнем его берегу, у него была назначена встреча с Летагоном Капустником - пожалуй, единственным человеком, который мог бы хоть что-то рассказать о несчастном хозяине «Алого лотоса» и - самое главное - об одном его постояльце.
        Били в глаза яркие лучи восходящего солнца, радуясь погожему осеннему дню, на ветках деревьев весело щебетали птицы.
        Как и договаривались, Летагон поджидал благородного Беторикса на берегу: сидел у самой воды, что-то выстругивал ножиком. Заслышав шум шагов, повернул голову:
        - Да будут благословенны к тебе боги, друг!
        - И ты не хворай.
        Подойдя ближе, молодой человек присел рядом и вытащил из поясной сумы билет:
        - Никогда не видал такой штуки?
        Парень с удивлением покрутил картонку в руках:
        - Нет, а что? Странная вещь… судя по надписи - римская.
        - Ну, да римская. Мне б ее хозяина отыскать. Помнишь, не так давно ты жил в Риме у несчастного Венуция Лимака? Ну, я тебе рассказывал - его убили…
        - Да, жил, - Летагон кивнул. - Когда искал тебя, благороднейший.
        - Случайно, не видел в таверне какого-нибудь необычного человека, отличающегося от всех… скажем - поведением, разговором, жестами? Может, у него какие-нибудь непонятные вещи были… типа вот этой.
        - Нет, не видал… - покачал головой собеседник. - Но о ком-то подобном слышал.
        - Слышал?! - Беторикс вскочил на ноги. - Ну, так говори, не молчи! Что ты слышал-то?!
        Летагон отбросил в сторону обструганный прут:
        - Я и говорю… Как-то спросил Венуция об алом лотосе, почему, мол, такой цветок? У нас он почти не растет, редкий… А Венуций в ответ: сей тайный знак умный человек придумал. Потому и редкий, что случайно с другим не спутать - люди ведь любят вещи свои украшать - лилии, васильки, ромашки… А тут - лотос! Правильно говоришь - редкий.
        - Ну, ну, ну!
        - Так спросил - что за человек такой? Уж больно любопытно стало.
        - И что кабатчик?
        - А жил у него с год назад - скрывался, бежал, вот как супруга твоя, из Галлии. Мятежник - из тех, что против римлян был, а нынче - против арвернов. Чужой был человек, умный, вежливый, но чужой - именно так и сказал Венуций: словно бы не от мира сего!
        - Так-так-так… А как он выглядел?
        - Ну, уж этого я не спрашивал.
        - А куда делся?
        - Исчез. Просто вышел в одно утро на улицу и больше уже не вернулся. Даже не попрощался. Кабачик сказал - последний раз видели его жильца в таверне на Тибуртинской, а уж куда он оттуда пошел - одни боги знают. Может, уехал куда, а, может, - пришибли, в тех местах это запросто. Ограбили да бросили тело в кусты - лихих людишек в Риме хватает.
        На этом, собственно, вся информация и заканчивалась. Да-а, не густо…
        Простившись с Летагоном, молодой человек обошел озеро и направился обратно в деревню. Не доходя до околицы, услыхал позади чьи-то торопливые шаги, обернулся:
        - Куда так спешишь, Арпай?
        - О, господин!
        Мальчишка был явно взволнован, браки его вымокли от росы, в волосах застряли листья и паутина. Видать, мчался, не разбирая дороги.
        - Я видел незнакомых людей! Целый отряд - три десятка! Они разбили шатры на дальнем лугу у старого пня.
        - Что за люди? - Беторикс озабоченно вскинул глаза. - Откуда взялись? Как выглядят?
        - Оттуда взялись - не знаю, а выглядят - страшно! - возбужденно замахал руками подросток. - Лохматые, в шлемах, с мечами, с секирами. Мечи - длинные, похожи на наши, секиры - широкие, не как у нас. Щиты, шлемы из толстых железных полосок - ни у нас, ни у соседей таких нет! Говорят непонятно - я подслушал, подполз…
        - Так-так, - на ходу протянул Виталий. - Придется собирать совет. Расскажешь все всем. Те воины… Они тебя не заметили?
        - Ну, конечно же, нет!
        - Так, может, это были римляне?
        - Нет, не римляне, - подросток мотнул головой. - Что я, римлян не видал? Эти - совсем не то. Не римляне и не галлы - мохнатые, в разноцветных плащах… Я фибулу одну стащил и браслетик… ну, чтоб показать.
        - Ох, ты ж… - Беторикс всплеснул руками. - И что молчал-то? Давай, давай, показывай, сейчас определим - что за люди!
        Да уж, по фибулам и браслету - манере изготовления, рисунку, материалу - в эти времена многое можно было определить: имущественное положение, народность - запросто!
        - Вот… фибула!
        Арпай вытащил из-за пазухи ярую бронзовую вещицу, довольно таки изящную, с рисунком из разноцветной эмали в виде какой-то волшебной красноглазой птицы.
        - Германцы! - с ходу определил молодой человек. - Тут и гадать нечего. Да-а… еще только их не хватало. Говоришь, всего три десятка?
        - Угу… А вот - браслет.
        - Дай сюда… Что-о?!!!
        Виталий очумело хлопнул глазами - хорошенький оказался браслет, наверняка принадлежал не простому воину, десятнику, по крайней мере. Серебристый… с зеленым циферблатом, с трехцветным российским флажком! Часы! Командирские!
        - Вот что, парень, беги, доложи отцу… А я пока сам сбегаю, гляну…
        Сколько времени он мчался со всех ног, молодой человек не помнил - волновался, да и до дальнего луга не добежал, наткнулся на одного человека… в коротком варварском плаще, крашенном крапивой с квасцами, в вендельском шлеме, при бороде…
        - Хо!!! - незнакомец вдруг распахнул объятия. - Здорово, Виталя! И ты тут? Васюкин не говорил, змей такой.
        - Макарыч! - тут же признал Беторикс. - Эх, черт старый! Дай-ка я тебя обниму! Чего летом-то не приезжал?
        - Занят был, в командировке…
        Обычно реконструкторы по фамилиям-именам-отчествам друг друга не помнят, предпочитают псевдонимы-прозвища, у Виталий вон, весь мобильник забит был всякими там Альфдангами, Рагнарами, Хальвданами и прочими. Так и у всех - не принято по фамилиям обзываться, да и стремно как-то звучит - тевтонский вождь Николай Тихомиров! Все так… Но вот с Макарычем - Ингульфом Старым - молодой аспирант всегда общался накоротке. Макарыч, - старый волк, был, кстати, бывший прокурорский следователь - ныне на пенсии.
        - Виталь, слышь, ты тут грузовик не видал? Такой старый «Урал» с кунгом.
        - «Урал»? Не, не видал.
        Беторикса не покидал странное ощущение нереальности этой случайно встречи да и всей беседы. Стоят тут двое варваров - германец и галл - военный грузовик ищут.
        - Черт, - германец с досадой покачал головой. - Вчера ведь вот на этой полянке поставил… Или не на этой. Тут дорога еще была - грунтовка, рядом ЛЭП.
        - Вы, вообще, как здесь? - еще толком не представляя всех своих дальнейших действий, справился молодой человек.
        Макарыч улыбнулся:
        - Да собрал ребятишек, ну, кто летом на игрища не успел, связались с Васюкиным - он же тогда все устраивал - сговорились… Ну. Пусть мало, да - зато люди какие! Хальвдан-сварщик, Гадаульф Пивная Бочка, Бальдр Белые Усы!
        - Ха! И Хальвдан с вами? Тоже давненько не видал.
        - Как же без него-то! Тоже где-то здесь шнырять должен - часы искать. Понимаешь, часы свои потерял, командирские - подарочек от любимой женщины.
        Виталий вытащил из-за пазухи часы:
        - Не эти случайно?
        - О! Они! Ну ты молодец, нашел. Уж как Хальвдан обрадуется. Слушай… а что мы стоим-то? Давай, пошли к нашим, посидим.
        - Пошли, - пожал плечами молодой человек.
        - Только это… - Макарыч вдруг хлопнул себя по лбу. - Кунг-то я должен найти! Давай во-он на той полянке поглядим?
        - Давай.
        Старый военный «Урал» там и стоял, на полянке, и почему-то вовсе не выглядел инородным телом, правда вот только колеи видно не было… или она просто терялась в густой желтой траве?
        Виталий покачал головой:
        - И как только ты сюда забрался? Твой, что ли?
        - Не, васюкинский… Я за водителя нынче.
        - Васюкинский? - Замятин насторожился, внимательно осматривая машину. - Ого! Тут что - генератор?
        - Он самый и есть. Васюкин, вишь, в усадьбе своей что-то мастырит. Нас просил поспособствовать. Вчера в шесть часов собрал, выстроил в круг со щитами… особые такие щиты, и не германские вовсе, от каждого к генератору - кабель. Ну, мы встали… бухнуло что-то… Васюкин, гад, куда-то исчез… Но нас просил снова ровно в шесть собраться, составить щиты, генератор включить…
        - В шесть вечера, да? - волнуясь, переспросил молодой человек.
        - Ну да, в шесть. Да скоро уже.
        - Слушай, Макарыч… друг ты мой дорогой… Я за женой сбегаю, а? И потом с вами… Я быстро!
        Ровно без пяти шесть «германцы» и их случайные гости в лице Виталия и его дражайшей супруги выстроились ровным кругом вокруг старого «Урала»… Хальвдан-сварщик подключил щиты…
        - Ишь ты, - ухмыльнулся Макарыч. - Словно электрогитары в каком-нибудь ВИА.
        - Отсталый ты человек, - поправляя висевший на перевязи меч, засмеялся седовласый Бальдр Белый Усы, по профессии - звукорежиссер, кстати. - Гитары давно уже без проводов. Да и ВИА давно нет, одна попса да рок-группы.
        - Ага, как же нет? - обернулся от генератора Хальвдан-сварщик - длинный волосатый парень с узким лицом. - А «Сливки»! Там такие девки, такие титьки, такие…
        - «Поющие трусы» называются! - под общий смех заключил Бальдр. - Ну, ты там закончил, что ли?
        - Угу… Сейчас включаю… Внимание! Ух-х-х!!!
        Ничего не произошло. Ровным счетом. Паутинка на росшей рядом с кунгом рябинке как висела себе, так и висела. И дубок был тот же самый, и поляна, и пень… и вон, рощица…
        А за ней…
        Виталий прищурился, крепко взяв за руку жену. Показалось или… Нет! Точно линия электропередач! И там, на холме - бывшая колхозная ферма. Усадьба.
        - Ну что, все, что ли?
        - Все.
        - И зачем только это все Васюкину надо?
        notes
        Примечания
        1
        «Битва при Маг Туиред», Песнь Бадб - «Предания и мифы средневековой Ирландии», пер. Т. А. Михайлова, С. В. Шкунлева.