Сохранить .
Спец Владимир Геннадьевич Поселягин
        Второй шанс [Поселягин] #2
        Кирилл Крайнов оказался в крайне незавидной ситуации, захотел изменить историю, и стало ещё хуже. Тогда он решил продолжить активное вмешательство, надеясь исправить ситуацию, и что из этого выйдет мы ещё посмотрим. По крайней мере, Кирилл не из тех кто отступает или бросает дело на полпути.
        Владимир Поселягин
        Спец
        Потянувшись, я развёл руки, подняв их на ширину плеч и сделал несколько гимнастических упражнений, продолжая наблюдать со второго этажа бывшей школы, а сегодня армейского тылового госпиталя, как идёт разгрузка с трёх машин. Новеньких привезли с санитарного эшелона. Осень уже наступила, середина октября, бойцы и командиры в шинелях да телогрейках ходят. Снаружи дождик морозил, а у нас тут ещё ничего, тепло. Вдали за мутным от стекающей воды стеклом и каплями дождя виднелись тёмные крыши домов Москвы. Да, меня отвезли в Москву. Сейчас расскажу, как дело было. В общем, последствия первого взрыва защита погасила, а вот последствия второго приглушить не смогла, тем более и оставалось там заряда процентов пять в накопителе. Я не знаю, что сделал медальон-защиты, теперь и не узнаю, сгорел тот, оплавившись, вон на груди слег ожога остался, но частично тот меня спас. Ни контузии, ни серьёзных травм, кроме одной. Мне ногу собирали по кусочкам, причём по закону подлости именно ту, что у меня была повреждена в прошлой жизни. Обе, и малая, и большая берцовые пострадали, их и собирали. Тут ладно хоть коленный
сустав целым остался, врачи сказали, что ходить смогу, даже быстро, а вот бегать - увы. В общем, стала моя нога короче на пять сантиметров, и меня ожидала медицинская комиссия, что спишет меня из армии. Это особо и не скрывалось, да и я всё прекрасно понимал, сам в этом разбираюсь.
        Ногу мне скорее всего бы отрезали, тут валом раненные, кому захочется возится с очередным поступившим, пусть тот даже и командир? Однако к счастью очнулся я ещё когда меня перевозили, с шиной на ноге и в бинтах. В медсанбате смог уговорить местного военврача связаться с нашим госпиталем, и меня отправили туда, а там уже и Анна ждала. Вот так мои друзья-хирурги и поработали, собирая мне ногу, Анна им активно помогала. Ну а когда меня отправили в тыл, ранение тяжёлое, та собралась, и получив разрешение отправилась вместе со мной. Перевелась, если проще. Она сейчас тут же проходит службу, в этом госпитале где я сейчас лежу. Жена. Мы поженились месяц назад, вполне официально, к нам сюда сотрудник «ЗАГСа» приезжал, главврач всё устроил. Я рад, и жена тоже. Чудо она у меня. Сняла комнатку неподалёку, готовит вкусности, в основном пирожки, и вот приносит. Деньги есть, я даю, мол, скопил, а то цены сейчас в Москве ого-го. По поводу магических амулетов, то потерял только защиты, как его не было жаль, остальное снял и убрал в сидор, а его отдал на хранение Анне. Сохранила и уже всё вернула. В первое время
чуть не возникла проблема со мной, документов-то нет, как оформлять? Ладно догадались у меня спросить, вот я и достал незаметно из кольца своё командирское удостоверение, решив проблему. А так меня точно комиссуют. Сейчас у меня вся правая нога до паха в гипсе, третью неделю как начал ходить, используя костыли, а как их снимут, вызову сапожника и тот по ноге снимет мерки и сделает обувь, для правой с высоким каблуком. В этом случае я смогу хоть, пусть с лёгкой тросточкой, но вполне свободно. Опыт-то есть.
        Ну а насчёт планов, то я уже успел их обдумать, времени-то было вагон и маленькая тележка, хотя откровенно скажу и мне было чем заняться, но об этом после. Так вот, я уже всё обдумал, и проанализировав ситуацию, вот что решил. Война хоть и идёт с заметными различиями чем в моей истории, но не так и сильно. Просто немцы где быстрее захватывали какие-то города, а где-то с этим тянули. Например, Ленинград в блокаде всего две недели, и оттуда до этого момента много что успели вывезти. В остальном также. Киевский котёл тоже был, недавно немцы его окончательно переварили, но всё же не все войска там успели захлопнуть, где-то около трети вырвались. Именно они и создали тонкую цепочку обороны, которые немцы раз за разом рвали, двигаясь к Москве. Дивизии ополчения, как и в моей истории, наспех сформированные вставали на местах таких прорывов, погибая, но останавливая немцев на какое-то время. Однако судя по рассказам новичков, слухи по госпиталю так и ходили, я смог понять, что немцы будут у Москвы раньше, чем в моё время, а там и до городских боёв недалеко. Это если сибирские дивизии не подоспеют. Не
хотелось бы оказаться среди этой мясорубки, да ещё в таком малоподвижном состоянии, поэтому проанализировав всё, я вот что решил. После выписки, или точнее после того как госпиталь будут эвакуировать дальше в тыл, как немцы подойдут к Москве, думаю это раньше случится, отправляюсь с ним. Не хочу Анну из виду терять. Дальше я планировал комиссоваться, отправится в какой городок, меня вполне устраивала Казань, крупный тыловой город, сдать в местном институте все экзамены на врача, приобрести домик и устроившись в какой больнице, да обычным врачом, перетянуть жену к себе. Также по военной службе. Правда не знаю получится что или нет. Ладно наш армейский госпиталь, оттуда её отпустили, не смотря на нехватку врачей, понимали ситуацию, а вот тут могут и не отпустить. Правда была у меня одна мыслишка, беременность поможет, но я пока оставил её на потом.
        По поводу амулетов, ладно те коими я пользовался до ранения, все они при мне, сейчас речь пойдёт о той цепочке с украшениями-подвесками, которую я нашёл у коллекционера в Минске. Единственная моя находка у немцев в тылу. Когда я немного отошёл, и меня уже перевезли в Москву, то я попросил Анну вернуть часть вещей, та так и не поняла куда они у меня делись, а когда обмывала меня, даже не поняла, что те на теле, она их не видела. Могла бы нащупать, но рисковать я не стал, руки сам обмывал. Около трёх дней я пытался понять, что это за амулет, работая преимущество с наступлением темноты, чтобы соседи не видели. Я не был привилегированным ранбольным, общая командирская палата на три десятка коек, и одна из них моя. Так вот, цепочка не была шейной как я поначалу думал, хотя по размеру и похоже. Однако застёжки на ней не было, а через голову та не продевалась, размер маленький. Однако я попытался, а вдруг растянется? Не вышло, однако, зато я смог вступить с амулетом в контакт. Как оказалось, все три дня не удачных попыток войти на контакт с управляющим модулем амулета были изначально обречены на провал.
Он работал только на голове, причём в таком положении, когда обе металлических пластины-подвески закрывали виски. Как диадема, но только из цепочки. Я дней десять разбирался с амулетом пока не понял его суть. Точно не скажу, но предположу, что это эксклюзивная модель, сделанная в единственном экземпляре или малом количестве каким-то магом-артефактором.
        Если проще, то это амулет-помощник. Буквально. Работал тот левитацией, то есть способен дистанционно работать с предметами. Как грузчик или магический помощник. Поначалу я предположил, что тот входит в комплект амулетов магического ювелира, или там артефактора, но нет, тот явно не терпел конкуренции. Да и не мог амулет из комплекта того же артефактора работать на дальность в километр, а именно на такую дальность работал амулет. Я за эти два месяца успел всё изучать что вокруг в городе происходило. Даже предотвратил четыре изнасилования, семь десятков краж, из них две трети уличных, остальные в квартирах, ну и остальное. Всё что в моих силах, то что успевал заметить. Тем более Анна сняла комнату рядом и была под моим постоянным присмотром, о котором я ей конечно же не сообщал. Самое главное, амулет способен распараллеливать сознание на сорок пять потоков, и каждым потоком я мог работать как одной рукой. Сорок пять магических рук-помощников. Я, когда разобрался, чуть не ошалел от радости, ну и со скуки стал активно тренироваться с амулетом. А тренироваться нужно было. У амулета было именно сорок
пять потоков сознания, но требовался опыт и умение им работать, а поначалу я мог стабильно держать шестнадцать потоков, но за эти два месяца такими активными тренировками поднял до двадцати девяти. Сегодня утром смог до тридцати вытянуть и пока остановился, нарабатывая опыт. Кстати, я могу дистанционно завести машину и управляя ею, отогнать в другое место. У двух угонщиков так машины отобрал, а их выбросил из кабины, ничего не понимающих. Так что, то что я набрал техники, а главное танков, это в плюс. Уже сейчас могу сформировать экипажи для шести танков, это я про «тридцатьчетвёрки», или для пяти «КВ». Да и с авиацией также. Главное эту технику освоить, а то я её не знаю. Это я всё так к примеру. Цепочка у меня постоянно на голове, всё равно её не видят, снимаю только когда с койки встаю, а так штука нужная. В будущем я её в шапку планировал вделать, удобно. А то постоянно опасаюсь, что Анна проведёт по волосам и нащупает её, а то та иногда так делала.
        Как бы то ни было, но я активно шёл на поправку, причём такими темпами, что врачи дивились. Да и я слегка удивлён был, тоже в теме, понимаю, что с такими ранениями несколько месяцев лежат. Я должен был ближе к Новому Году начать ходить, а тут в конце сентября стал аккуратно шастать по палате, пережидая приступы головокружения от долгого лежания, а потом уже и по коридору стал шаркать своим тапкам на левой ноге, да постукивать костылём. Сначала тяжело было, а потом ничего, расходился. В палате я нас шестеро ходячих, сестричек позвать или врача, воды поднести попить, это к нам. А причина такого скорого выздоровления мной была найдена. Я точно не уверен, но как-то другого ответа и не было. А это то вино из магической фляжки. Я тут привык его по утрам и вечерам по пятьдесят грамм пить, для поднятия тонуса, да и крови сколько потерял, и возможно именно он дал такой эффект. Что я о нём знаю? Вот к таким выводам я и пришёл после довольно долгого анализа. Причём я не жадничал. Остальные парни в палате тоже получали вино, жена разливала, я его в обычной фляжке хранил. Та постоянно дивилась что она у меня
полная, ещё бы, я её по ночам пополнял. Так вот, у других парней тоже проявились заметные улучшения, даже у летуна, который сильно обгорел. По крайней мере по ночам тот перестал стонать и скрипеть зубами, корка стал отпадать молодая кожица зарозовела. Правда, пришлось всё это прекратить, главврач узнал как-то, да и особист госпиталя тоже, нагрянули на днях. Опросили, отобрали у меня фляжку, даже не спросили, к счастью простую, армейскую с остатками, там пол фляжки было, ну и ушли. Все вещи во время обыска особист у меня перевернул. Конечно опросили, но остались ни с чем, сообщил что вино трофейное. Это последнее что осталось от ящика.
        Причём ругались оба, чуть мне статью не пришили. Я уж потом понял в чём дело. У одного из парней в палате, его недавно привезли, капитан-артиллерист, гангрена началась, а с винчика это всё прошло. Ещё в нашем госпитале чин лежал, тут имелась генеральская палата, вот его туда и поместили. Тоже воспаление началось. Как я потом узнал от медсестёр, всё это вино ему и споили. Есть улучшения или нет, не знаю, это всё три дня назад произошло. А сам чин из политработников был, корпусным комиссаром. Это что-то вроде генерал-лейтенанта. По два ромба в петлицах. Этот тип мне сразу не понравился. Неделю как в госпитале, и бабу захотел. Причём физически тот мог, ранения ног позволяли. Используя амулет-помощник, я с изумлением подслушал как тот отдал адъютанту приказ доставить ему бабу. Так прям и сказал. Сразу видать, тот из простых рабочих или крестьян, дорвавшихся до власти, привык матом общаться. Адъютант от него мало чем отличался, видимо подбирал такого, тот старшим политруком был. Так этот мордоворот, выбрал медсестру посимпатичнее, по-моему мнению их всего три на весь госпиталь, считая мою Аню, которых
я могу назвать красавицами, остальные серые мышки, и в тихую, без свидетелей приставил к её голове пистолет, пояснив что от неё требуется. Однако у него и привычки в ухаживании за девушками. Смог-таки уговорить. А та девушка, мужчин не знала, я её хорошо знал, вот и решил спасти, и мне это удалось. Когда девушку завели в палату, и та плача начала раздеваться, я просто сломал член этому комиссару. Тот в стойке был, напряжён, не так и трудно оказалось. Ох как тот орал, причём винить никого кроме себя не мог, сам его в руке держал. Но хоть обезопасил медперсонал и свою жену. Тот адъютант на неё поглядывал, как я уже говорил, жена у меня девушка видная, но возможности уединится у того не было, а все попытки познакомится Анна игнорировала, вот тот и переключился на медсестёр. Правда осторожно, главврач на него наорал, та девушка ему пожаловалась. Сам главврач пытался избавится от комиссара, перевести в ведомственный госпиталь, но там открещивались, мест нет. Видимо знали этого кадра и иметь с ним дел не хотели. Осталось вылечить побыстрее и отправить обратно к месту службы. Именно поэтому тот так в моё
вино и вцепился.
        Ладно он, но особист меня беспокоил больше. Не во всех госпиталях имелись особисты, обычно вербовали кого-то из персонала, и они так сказать несли параллельную службу, докладывая о разных случаях. Однако тут не повезло, был настоящий особист, что замещал также должность начальника архива. Так вот, больно уж тот копать начал, как началась эта история с вином, откуда, кто приносил, ну и остальное. Напрягал изрядно, за эти три дня успел достать до печёнок. Такое впечатление как будто его накрутили сверху и тот отрабатывает меня, чтобы выбить информацию откуда взялось это вино. Хотя может и сам инициативу проявлял, чтобы отметится у начальства, тот ещё карьерист. Я уже серьёзно планирую свернуть ему шею, причём подальше от госпиталя, чтобы подозрения не навести, но этот гад и служит тут, и живёт. Ничего, я что-нибудь придумаю. Вон тот дважды на машине уезжал, её за ним присылали, и один раз тот пешком вернулся. Плохо, я засёк это когда тот уже на территорию госпиталя проходил, не успел перехватить и сделать видимость нападения криминалитета, но надеюсь такой шанс мне ещё представится. А что? Думаете
мне его жалко? Да нисколько, этот ради карьеры и по трупам пойдёт, или по судьбам тех, кого за решётку отправит, а виновны они или нет ему наплевать. Та ещё чёрная душонка.
        Закончив уже привычную зарядку у окна, я поставил на подоконник полный воды графин, он у меня в левой руке был, а в правой была гантель. Мне её Анна принесла, но почему-то одну. Второй, в той комнате что она сняла, просто не было. Однако и так нормально. Гантель я тоже на подоконник положил. И снова потянувшись, я придыханием сказал:
        - Эх, не могу смотреть как люди работают… пойду полежу.
        От моей явно неожиданной реплики кто хмыкнул из парней, хотя некоторые и старше меня были, но тут мы запанибрата общались, кто засмеялся. Я же, прихватив кувшин, сначала разлил воды по поилкам, причём двоим дал из них напиться, это моя обязанность на это стороне палаты, надо же девчатам помогать, после чего устроившись на кровати, руками помогая поднять загипсованную ногу, поставив костыль в голове, он у меня один, и уже привычно проверил как ситуация в городе и в госпитале. Анна спит после дежурства в снятой комнате, она только через четыре часа подойдёт, вечером, сменить врача, сутки у неё. С женой всё в порядке, поэтому я занялся остальными проверками. В городе ситуация обычная. Так что я занялся госпиталем. Изучив палаты куда поместили новеньких, чуть позже пройдусь, узнаю, может из нашей армии кто есть, узнал как у остальных дела. Двое умерли - это плохо, не выдержали тяжёлых ран, трое стабилизировались - это хорошо. У одного гангрена пошла, готовят операцию, будет ампутация - это плохо. Однако из-за действий особиста приходится сидеть тихо, да и вино тут вряд ли поможет, слишком далеко
зашло. Комиссар у себя в палате лежит, с шиной на прооперированном члене, адъютант рядом с перебинтованной грудью и плечом в гипсе. Вчера разозлил меня, слишком к девчонке одной приставал, видать думал, что он такой неотразимый, уже хотел утащить в уголок укромный, он тут парочку мест присмотрел, да та отбилась с моей помощью. Правда я всё равно отомстил. Здание тут трёхэтажное, бывшая школа которую отдали под госпиталь. Палата генеральская на третьем этаже в бывшей учительской, наше крыло где палаты с командирами на втором, тут же и Анна работала с парой врачей, ну и когда тот решил покурить, начала спускаться, я и поставил подножку. Рядом никого, как будто сам споткнулся, и в результате падения выбил плечо из сустава, правильно падать тот не умел, одно сломанное ребро и в двух трещины. Хорошо он ступеньки пересчитал. Мне кажется весь женский персонал вздохнул с облегчением, когда это вчера всё случилось.
        Я не говорю, что местные девчата, что пошли в армию в качестве медсестёр, или волонтёры что у нас работали, прям такие недотроги, большинство были именно такие, но имелись и те что можно уговорить, и уговаривали, лихие парни из фронтовиков пользовались популярностью, секс в госпитале был, а вот этих невзлюбили конкретно, особенно когда Тонечка, та самая медсестра которой пистолетом угрожали, об этом случае рассказала. Теперь адъютанта третьей дорогой обходили, да к комиссару заходили или вдвоём, или в самом крайнем случае. Ну или когда зовут. Вот как подшутили, член у комиссара в шине торчком стоял, поднимая одеяло, а тот не понимал, что над ним так тонко издевались. Хорошо Анна всё же там не работает, хотя этот адъютант её уже присмотрел, урод. Ничего пусть полежит. Ха, уверен потом будет рассказывать, что это боевые ранения. Форма-то его политработника перестала котироваться как слухи пошли, да и «ранения» только на новичках будут работать. Недолго.
        А так, как я уже говорил, всё в норме. В одной из палат, тут же на втором этаже, через три от нашей, трое политработников отмечали выписку. Вот кстати, палата большая, а лежали втроём, привилегированные, это уж точно. Причём двоих выписать можно было ещё пару недель назад, так нет, они третьего жали. Из одной армии были, решили вместе возвращаться. И сейчас где-то достав спиртного, бутылки с водкой были, да закуски, заперлись в палате и с тихую нажирались. Госпиталь завтра покинут, форму они уже получили, в ней сидели, вот и решили отметить. В принципе не возражаю, главное, чтобы пристойно себя вели и их вечеринка не выплеснулась за пределы палаты. Потренировавшись в использовании амулета-помощника, несколькими «руками» я на складе поднимал и опускал вязанки нательного белья, тренируя использование, другими в шести стоявших в разных местах машинах делал вид что управляю, крутил рулём, переключал передачи и нажимал на педали. Нормально, с некоторым трудом, но тридцать параллельных сознаний работали, и это хорошо. Потом потренировался в Стихиях, например, почистил тело от грязи, поправил матрас, не
обращая внимания что лежу на нём, ну и так по мелочи. Помедитировал и решил, что пора прогуляться. Лечащий врач разрешил мне это делать, но только осторожно. Надо новичков навестить, тем более ажиотаж вокруг них схлынул, другие любопытные получив информацию разошлись, можно и мне навестить их.
        Сев, я взял костыль и встав, сообщил сопалатникам:
        - Пойду к новичкам, узнаю свежие новости.
        - Узнай, как там Тула, держится или нет, - попросил старлей-танкист, тот из Тулы был и очень беспокоился тем что его город был практически в осаде.
        - Две недели уже оборону держат, - воздохнул я. - Хорошо, узнаю.
        Сунув в карманы несколько яблок, у меня с пяток в тумбочке лежало, и множество в браслете были. А что, левитацией владею, вот и обнёс множество садов на километр вокруг, всё равно мало кто собирал. Откровенно гнильё не брал, но с полсотни мешков витаминов теперь было. Причём не только яблоки, но и груши, вишня, смородина. Правда засветил я пока яблоки и груши, жене сказал, мол, принесли знакомые. И вот так обходя новичков оставлял у кого яблоко, у кого грушу, и расспрашивал их. Мне те охотно на вопросы отвечали, быстро уничтожая фрукты, они помытые были. Из моей армии никого не было, да и вообще из нашей Четвёртой в госпитале всего трое было, считая меня. Все комиссию не пройдут, спишут на гражданку, как и меня. Вот так нагулявшись, полдничая, до ужина ещё часа два, я и просветил парней насчёт новостей:
        - Тула держится, хотя и тяжело приходится. Калуга пала, наши отходят, немцы давят. Неразбериха там. Один из новичков оттуда, пулемётчик стрелкового полка. Насчёт Твери слухи оказались правдивы, двое новичков с той стороны прибыли. Пала два дня назад, наши отходят, хотя вроде на реке притормозили их. Ситуация там непонятна. Крым сдали, суки, говорят немцы наших в Чёрном море топили, столько пленных было…
        - Может врут? - спросил тот обгоревший летун, Сергеем его звали. Остальные слушали внимательно.
        - Морячок там из Новороссийска, каплей, от него информация.
        - Что ещё было? - спросил капитан.
        - Про сдачу Харькова вы знаете, неделю назад немцы его оккупировали, но пока дальше не двинули, километрах в тридцати от него стоят, резервы подтягивают, потери у них большие вышли при захвате города. Наши этим пользуются, укрепляют оборону. Про Ленинград вы знаете, в блокаде, плохо там всё… В Одессе немцы уже месяц сидят, в остальном новички не в курсе, тоже по слухам живут. Кроме морячка остальные с местных фронтов, многого не знают.
        - Да, держатся наши, - вздохнул капитан.
        Устроившись на кровати, лёжа на боку я включился в полемику обсуждая ситуацию на фронтах, и она не радовала не только меня, но и остальных. Скучно было, вот и чесали языками, по несколько раз перетирая слышанные события, или крахи наших войск. Недолгая удача наших войск под Ельней, она и тут была, не сильно порадовала. Всё равно выжать из этой операции максимум наши не смогли и упустили немцев из колечка. Пусть те всю технику и тяжёлое вооружение бросили, но главное люди. Так что как бы Политуправление не превозносило эту операцию как величайшую победу, мы-то понимали, что всё закончилось пшиком. Вон, артиллерист был оттуда, участвовал, так что информация из первых рук.
        Мы как раз поужинали, всего одиннадцать из всех, кто находился в палате, могли делать это самостоятельно, и я в том числе, остальных кормили, когда к нам заглянула Аня. Та была в белом приталенном халате и шапочке, смотрелась чудесно. Чёрт, я ведь действительно любил свою жену, и она мне была по душе. Я чувствовал, что та являлась для меня той самой половинкой, так что её приходу порадовался искреннее, хотя и вижу её каждый день. Та чмокнула меня в губы, это максимум что можно было выжать из неё при свидетелях, хотя я пылал и хотел, и устроилась рядом. Мы пообщались с ней после чего та обошла остальных парней, у всех померила температуру, у танкиста она ей не понравилась, повышенная, как бы не воспаление, так что велела везти его в процедурную, будут бинты снимать, смотреть что с ранами, после чего вышла. Вроде бы всё нормально, обычный вечер обычного дня в госпитале, даже обошлось без воздушного налёта из-за не погоды, но часов в девять вечера в палату забежала санитарка.
        - Кирилл, там к твоей жене эти пристают, что завтра уезжают. В палату ещё затащили, а главврача ударили, когда он пытался Анну Андреевну защитить. Нос разбили. Револьвером угрожали.
        Мня аж перекосило от этой новости, парни яростно заматерились, кто застонал. Василий, лейтенант-разведчик весь в гипсе, парашют не полностью раскрылся, завозился и рухнул с кровати явно собираясь ползти к двери. Я тоже был в такой ярости что был готов на безумные поступки, но всё же некоторая частица твёрдого расчёта со мной присутствовала. Поэтому сунув руку под подушку, достал амулет-помощник, я не всегда его носил на голове, и надел. Причина почему я его не всегда носил, имелась веская. Да, на нём тоже были чары отвода глаз, и никто амулет не видел, но вот следы от него вполне. Бывает так, долго шапку носишь и снимаешь, остаются кругом прижаты волосы. Наверняка ведь у многих это замечали. Вот и амулет, хоть и скрыт, но волосы прижимает. Сам я этого не видел, просто у соседей вопросы стали возникать, оттого и стал таится. Хорошо меня недавно постригли, машинкой поработали и на голове короткий ёжик, но всё равно видно. А снимаю я амулет в присутствии посторонних довольно просто, делаю вид что провожу по волосам и убираю куда-нибудь рядом, под руку.
        Санитарка ахнула от дверей и побежала к лейтенанту, а я, надев амулет, всё равно никто не поймёт, что это я с головой делаю, хотя ранее так открыто его не надевал, и подхватив костыль, грохоча им, направился к двери, под причитания санитарки. Одновременно изучая обстановку в палате у этих трёх уродов у которых зачесалось в мудях, а в руки попала моя жена. Тут приглушённо хлопнул выстрел, я успел заметить, что пока двое раздевали мою жену, что билась в их руках, пытаясь вырваться, а третий целился в дверь из «ТТ». Просто отлично. Тот удивлённо моргнул, когда пистолет, вдруг слегка опустил ствол, хотя сам стрелок целился выше голов просто пугая, и вдруг дёрнулся в повторном выстреле. А там в дверях особист стоял. Причём не по собственному желанию, его туда главврач прислал, пинками. Да трое бойцов, вся охрана тылового госпиталя, все бойцы с винтовками из тех что были записаны как ограниченно годные. Если проще им по пятьдесят лет было. Ну да, пусть и окраина, но всё же столица, и этого вполне хватало для охраны.
        Так вот, пуля, выпущенная уже мной, я использовал помощника, попала особисту точно в лоб. Не мог я не воспользоваться такой возможностью, достал. Хозяин пистолета мгновенно протрезвел от осознания того что случилось, а в это время пистолет, выкручивая его запястье, под мат полный ужаса стрелка, снова загрохотал выстрелами. Тот в упор под собственные крики ужаса растерял двух подельников, потратил два патрона на одного и три на другого, с гарантией пристрелил. Магазин опустел, последний восьмой патрон в стволе, под визг стрелка который пытался остановить взбесившееся оружие, я заблокировал ему левую руку, ствол ткнулся ему в висок и прогрохотал последний выстрел. Ну вот и всё. У дверей своей палаты я сделал вид что на эмоциях поскользнулся и упал, санитарка бросилась ко мне поднимая на ноги, заодно зовя коллег на помощь, но алиби моё теперь стопроцентное, и через минуту я уже обнимал, успокаивая, Анну, а сам обдумывал те проблемы что могут свалится на жену. А ведь её могут сделать крайней. Для местных спецслужб, особенно удальцов из Политуправления, не важно кто, главное назначить крайнего.
Виновный всегда должен быть, а виноват он или нет не важно, лишь бы свои задницы прикрыть. Для них свои чисты как первый снег, значит виноват кто-то другой. А раз жена была в палате, когда это всё случилось… Надо думать. Отдавать жену на растерзание я и не подумаю. Если они захотят войны, они её получат. Поверьте, я использую все возможности, но не дам её в обиду, а возможностей у меня немало. Одновременно, пока успокаивал жену, та сидела у нас в палате рыдала мне в пижаму, а я гладил её по спине, я вскрыл сейф особиста, достал папку что тот на днях завёл на меня, и через форточку, левитируя, убрал на улицу, та мгновенно промокла под дождём, после чего сбросил в дымовую трубу котельной, где вскоре папка превратилась в пепел. Ладно, время покажет, чем эта история закончится.
        С некоторым трудом мне удалось успокоить жену. Парни кто молчал, сочувственно сопя, кто тоже на словах пытался успокоить. Правда в тоне так и проскальзывала ярость в сторону уродов. А когда пронёсся слух что один из них сошёл с ума и начал расстреливать всех вокруг, тон сменился на удивлённый. Я же, прижав жену к себе, убедившись, что та успокоилась, перестала дрожать, тихо зашептал той на ушко:
        - Сиди и внимательно слушай, запоминай. То, что случилось с теми уродами, это кара, но сейчас не об этом. Погибли работники Политуправления, значит будет следствие, а у следователей одна забота, не искать кто виноват, а найти виновного. Для них ты идеальный вариант, была в помещении. Если главврач не струсит, он тебя прикроет, тогда проблем не будет. Просто запомни, я хоть и лежу в госпитале, но у меня тоже есть возможности. Если тебя пригласят в машину, чтобы проехать в управление, значит тебя списали, отобьют всё что можно, сама признаешься и всё подпишешь. У меня знакомцы есть, я же детдомовский, из Ленинграда, встретил тут парней из банд, дам сигнал они будут караулить снаружи. Когда тебя повезут, они перехватят. Ты их не увидишь, даже не крути головой, просто прими это как факт. Запомни, если вдруг зазвучат выстрелы, и все, кто с тобой будет в машине погибнут, сразу открывай дверь и уходи в сторону снятой комнаты. Собери вещи и приоденься в гражданскую одежду. Сними другую комнату, деньги у тебя есть. Там свяжемся друг с другом, я дам новые инструкции. И ничего не бойся, я с тобой и никогда
тебя не брошу и не отвернусь. Я не прощу только предательства, но я в тебе уверен, как в себе.
        Та только крепче прижалась ко мне, сосредоточенно сопя, от её волос шёл аромат яблока что сводил меня с ума. Это трофейный шампунь что я жене подарил на день рождения, ей двадцать три исполнилось, дал одну баночку, у меня его целая коробка, из Минска. Конечно вот так вываливать на неё сразу после пережитого не стоит, но надо понять Анне, что та под моей защитой и я помогу всегда, пусть будет уверенна во мне. Чуть позже, когда следователи прибыли, тут и из НКВД были, и из Политуправления, да из комендатуры столицы, Анна ушла в процедурную. Насильники пытаясь стянуть с неё форменные рейтузы, а их даже с большой натяжкой не назвать трусиками, никакой сексуальности, только жёсткая необходимость, исцарапали той внутреннюю сторону бёдер, вот так и пошла обрабатывать их, чтобы зараза не попала. Ну а я стал ожидать оргвыводов. Как ни странно, всё довольно быстро прояснилось, правда пришлось посетить кабинет главврача. Оказалось, тот был в курсе что жена планировал отправится со мной, а терять сотрудника с кадровым голодом тот не хотел, вот мы и пришли к соглашению, тот её прикроет, грудью закроет, но та
будет вынуждена отслужить в его госпитале до конца войны, ну или пока не предоставит замену. Я ещё вытребовал условие по поводу беременности, три месяца на декрет, а потом та вернётся к службе. Тот скривился, это было забавно видеть его с повязкой на лице, нос главврачу всё же сломали, но согласился. На этом мы и ударили по рукам. Нас обоих устраивали условия, жена тут была больше сторонним наблюдателем, полностью отдав переговоры в мои руки.
        Главврач условия выполнил полностью. Этот старый коммунист нажал на нужные рычаги, так что жена у меня стала потерпевшей, и её опросили в моём присутствии, я как муж мог присутствовать, после чего вопросов к ней больше не возникло. Списали на сумасшествие того стрелка что всех положил, усиленное алкоголем. В общем, пьяные пострелушки, бывает. У многих взяли подписки о не разглашении, у Анны тоже, и на этом всё. А в освобождённой и отмытой палате уже устраивались новые жильцы, шесть коек поставили. Анна не стала уходить, хотя ей и разрешили, прийти в себя, и продолжила эти сутки дежурства. К себе в палату я вернулся за полночь. Устроившись на койке, я взял с тумбочки линейку и подсунув под гипс, почти на всю длину и с наслаждением почесал, очень хотелось, специально попросил чесалку принести, после чего уторившись на боку, уснул. Да уж, тяжёлый день, но к счастью закончился тот всё же благополучно, и даже с некоторыми плюсами. Для меня по крайней мере. Да и почему мне было не воспользоваться моментом? Вот я и воспользовался.
        Следующая неделя прошла нормально. Сегодня утром мне сняли гипс и осмотрев швы на ноге, обработали их, и хирург что проводил осмотр в процедурной, отправил меня на рентген. Вот так без гипса, старясь не наступать на ногу, она мне такой худой и бледной казалась, вся в красных полосах шрамов и точках от швов, и стуча костылём добрался до нужного кабинета. В общем, осмотрев снимок хирург мне велел побольше ходить, гипс больше не нужен. Но ногу беречь. А ещё через неделю, как раз второго ноября, собралась очередная медицинская комиссия, которая после моего осмотра постановила, списать и выдать справку об инвалидности, чтобы мог получать военную пенсию. Пусть она будет мизерной, но моя, честно заработанная.
        К выписке меня стали готовить через три дня, пятого ноября, вот я постепенно и стал собираться, а Анна переносила вещи в снятую комнату. Тем более стоит подождать, когда сапожник, что ещё неделю назад приходил и снял мерки, закончит с обувью. Деньги были, вот я и заказал три пары обуви. Первые обычные чёрные ботинки для весенне-осеннего сезона, подходят для обычной повседневной жизни практически к любой одежде, даже форме. Потом лёгкие летние туфли, тоже чёрные. Ну и унты, зимняя обувь высотой мехового голенища до колен. Вся обувь, естественно, с высоким каблуком под правую ногу. То есть, я сделал заказ на всесезонную обувь, чтобы была в наличии, но мастер пока ещё работал, нужно уточнить, когда закончит и что успел сделать, поэтому я направил к нему мальчишку-посыльного, такие парнишки присутствовали тут при госпитале. Пионерская дружина в помощь раненым. Из раненых их кого на рынок отправляли, что по мелочи прикупить, кого в магазины. Мне бы те ботинки что для осени, как раз подойдут, главное, чтобы готовы были.
        Теперь по форме. Моя в негодность пришла, да и осталась в том медсанбате. Это красноармейская в которой меня в немецкий тыл отправляли. Однако моя командирская форма осталась при мне, тем более на френче награды прикручены были, да и шинель по размеру имелась. Я сходил в туалет и когда там никого не оказалось, достал форму из браслета, и так с ней вернулся, постукивая тростью. Эту трость мне тут выдали, в столице мастерская была где их выделывали, новенькая. Лаком ещё пахла. А с формой на руках, я жене велел не искать и не подбирать на складе форму по размеру, мол, всё есть, мне мою старую привезли. Правда, пришлось снять с фуражки звезду и срезать петлицы с формы и шинели, мои документы уже подготовили, я был комиссован. А тут и парнишка вернулся, ботинки были готовы, и он их принёс. Я померил, точно по ноге, и хромота почти пропала. Отлично. Мастер и с туфлями закончил, сейчас тачал унты, пару дней и закончит. Надо будет ему ещё и домашние тапки заказать, тоже вещь нужная.
        И вот наконец день выписки, попрощавшись с парнями, за эти недели к нам ещё трёх новичков подселили, а на мою койку был ещё один кандидат, он пока в коридоре на матрасе лежал, так что простившись и забрав вещи, их Аня несла, которая отпросилась и сопровождала меня до той комнаты что снимала. Мы пока будем в ней проживать, хотя Аня была в курсе что я планировал приобрести домик где на окраине. Причём с той стороны что подальше от приближающихся немцев. А они за эти недели серьёзно близились с Москвой. Вот так прихрамывая и постукивая тростью по доскам пола, я на ходу прощаясь с медперсоналом и благодаря их, вышел на крыльцо бывшей школы. Осмотревшись, вздохнул. Снова дождь, причём ледяной, от которого проявлялась корка льда. Машины доехать не было, и хотя идти не так и далеко, метров четыреста, всё равно мочиться не хотелось. Я в шинели был. Когда началась непогода, Ане я свою плащ-палатку выдал, ту что в кольце хранилась, и та, когда был дождь, закутывалась в неё. Вот и сейчас та была при ней. Эх жаль ни одну из машин достать не могу. А у меня среди легковых было с два десятка разной трофейной
техники, включая пару итальянских с открытым верхом, всё добыто в Минске, угнал у оккупантов, ключи имелись, но также было несколько советских машин. Пара «фаэтонов», и три «эмки», причём одна в чёрной окрасе, две других в армейской зелёной. Одна из армейских была в виде вездехода, модели «Газ-61», она была выше чем другие. А чёрная «эмка» была среди той брошенной армейской колонны где было две зенитки и два броневика. Почему её не перекрасили, я не знаю, но предполагаю, что просто не успели, реквизировав с какой организации на нужны армии. А сейчас та бы пригодилась, тем более машина заправлена и подготовлена мной к выезду. Это я ещё когда у немцев в тылу был со скуки несколько машин вот так привёл в порядок, чтобы использовать можно было. Конечно трофейную технику использовать нельзя, сразу внимание привлеку, а вот советскую почему и нет? Но не сейчас, Аня рядом, а я продолжал скрывать от неё информацию про магию. Не стоит ей об этом знать. Только в крайнем случае я выдам той эту информацию, в самом-самом крайнем случае. Поэтому и пришлось вдвоём накрыться плащ-палаткой, вещи ещё утром Аня отнесла в
комнату, и двигались мы налегке.
        Надо сказать, этот путь для меня прошёл тяжело, если бы не Аня, пару раз точно бы навернулся. Скользко. Хорошо у трости на конце имелся зацеп вроде гвоздя, не скользила, и я на неё уверенно опирался, а так бы было совсем тяжело. Нет, точно машина нужна, тем более изрядно по городу побегать придётся, отбирая себе дом. Ну а как машину залегендировать, я ещё придумаю. Есть пара идей. Как бы то ни было, слегка промокнув под дождём, мы всё же добрались до нужного дома, это был двухэтажный деревянный барак с коммунальными квартирами, где на первом этаже у старушки Аня и снимала комнату. Причём отопление в этом доме было печное, как и на общей кухне печка стояла. Ничего это ненадолго, уж я позабочусь. Старушка понятливой была, она двумя проходными комнатами владела, поэтому ушла вечером ночевать к соседке. Аня ещё с утра готовилась, на столе накрыт полотенцами праздничный стол, он был заранее подготовлен, так что мы меня сначала раздели, шинели и плащ-палатку на печку отправили, чтобы просохли, оттёрли от грязи обувь, даже помыли, ну и усадили меня за стол. Присутствовали за ним все в коммунальной
квартире, все кто был дома, эта сама хозяйка, мы с Аней и ещё двое, остальные кто на работе, кто по делам отсутствовал. Нормально посидели. Вот после этого соседи и хозяйка комнат ушли, ну а мы занялись друг другом. А то ведь в госпитале как, всего пару раз по ночам во время дежурств Ани уединится смогли. Двумя конфетками не наешься, так что этой ночью мы оторвались за все пропущенные дни. Ну почти, наверстаем ещё.
        Туалет в этом доме был снаружи, на улице, ванной не имелось, жильцы ходили в общественную баню, хорошо, что хоть водопровод был заведён, вон, Аня в тазике мылась, да часто, как врачу ей было необходимо это делать. Ночью, пока та спала, я выходил во двор, в туалет, заодно вышел на улицу, накинув на плечи шинель, и пользуясь тем что свидетелей вокруг нет, пусто, только на крышах некоторых домов бдели наблюдатели-зенитчики, достал «эмку» зелёного цвета, с армейскими номерами. Не ту что полноприводная, больно уж она приметная, а обычную легковушку. Проверил машину и заперев её, вернулся в дом. Это чтобы завтра утром при свидетелях машину не доставать. А так стоит она припаркованная, вот и пусть стоит, ключи к ней у меня в кармане, а завтра воспользуюсь. Подышав свежим воздухом, я вернулся в комнату, и утроившись у жены под боком, ох тепло, вскоре уснул.
        Утром, быстро позавтракав остатками вчерашнего пиршества, соседки к нам присоединились, Аня чмокнула меня в щёку и упорхнула на службу. У той сегодня дежурства нет, в восемь часов заканчивается смена, в это время и стоит её ждать, и как примерный муж, мне нужно её встретить, обогреть, накормить и спать уложить. Я такие на себя обязательства взял, пока та служит домашнее хозяйство на мне, чтобы на ней этого не было. А пока проводив жену, сам оделся и покинув комнату, сообщив старушке-хозяйке что меня до вечера ожидать не стоит, вышел на улицу, пройдя к машине. Со второго раза запустив движок, тот замёрз, машина сама промёрзла, и пока та прогревалась, вентилятор я тоже включил, чтобы от мотора тепло поступало в салон, печки тут не было, ходил вокруг, и пытался тряпочкой лёд со стёкла убрать. Машина за ночь в ледяную скульптуру превратилась. Сейчас дождя не было, хотя тучи и низкие, но ничего.
        Пришлось минут пятнадцать ждать, однако машина всё же прогрелась, и устроившись за рулём, стронув с места, с хрустом, колёса примёрзли, выехав на дорогу, я немного покрутился по улицам и так добрался до здания горвоенкомата, откуда меня на срочную службу и призывали. Тут все сменились, никого из знакомых не видел, но всё решили быстро. Вернули мне паспорт, забрав командирское удостоверение, выдав замену вроде военного билета, где ясно было указано что я комиссован по ранению, справка из госпиталя была при мне, её в личное дело вложили. Ничего, у меня копия имелась на руках. Всё заняло едва два часа, когда я покинул здание военкомата. Снова прогрев машину, а на меня поглядывали как на военного, пусть петлицы спороты, но звёздочку в фуражку я вернул, ремень с кобурой «Парабеллума» на поясе, так что устроившись за рулём, ничуть не смущаясь что у меня нет документов на машину, пока не останавливали, да и не заметил я чтобы такой контроль уж был, покатил в сторону окраин столицы.
        Сначала я притормозил у газетного киоска, многие службы продолжали работать, не смотря на то что немцы рвались к городу, так что накупив газет, устроившись на заднем сиденье продолжавшей тарахтеть мотором машины, печка работала, я изучил объявления по продаже домов. Желательно с большим приусадебным участком и сараем. Ну да. Мне амбар был нужен, чтобы в нём постепенно приводить технику в порядок. Я не говорю про авиацию, имею ввиду авто и бронетехнику. У меня половина танков без боекомплекта со снятыми пулемётами и без топлива. Ещё и про техобслуживание помянуть стоит. Хорошо на складах, на которые немцы собирали трофейное вооружение, были танковые пулемёты, да и прицелы к пушкам тоже. Было чем снаряжать. Главное было бы где. Так что амбар был необходим. Будет чем время занять. К моему удивлению объявлений о продажах домов хватало, да изрядно. Видать бегут постепенно жители из столицы. Думаю, чем дальше тем больший вал бегства это примет, и объявлений станет больше. Искал я дома в тех районах, а меня три устраивало, где немцы вряд ли появятся, они были с противоположной стороны от той где те
должны достигнуть Москвы. Вот так отметив несколько адресов, я перебрался на место водителя, ну и покатил по первому. Нужно посмотреть все объявления. Анна в курсе моих планов и передала в мои руки всё дело с приобретением дома. Откуда у меня деньги взялись, та конечно же интересовалась, ответил, что заработал. А что? Я не соврал, трофеи действительно честно заработанные.
        Мотор моей «Газ-М», гудел ровно, двигаясь к нужному району. Новенькая машина, этого года выпуска с нововведениями, вентилятор мощный стоял, не все экземпляры могли им похвастаться, а тут был. Хоть какое-то тепло в салоне. Видимо до того как машина была брошена, на ней ездил высокий армейский чин, да и улучшенная отделка салона на это также намекала. Плавный ход машины мне тоже нравился. Управление слегка дубовое было, но я быстро приноровился. Вообще «эмки» были в основном чёрного цвета, что на гражданке, что в армии, но после начала войны все армейские легковые машины быстро перекрасили, наводя маскировку. Эта машина также была перекрашена, и очень качественно, я смотрел. Проехав армейский пост, там на меня даже и не взглянули, и повернув на нужную улицу, покатил по ней. К сожалению, все семь домов что в этом районе продавались, мне не подходили, а вот в следующем районе, вполне.
        Время уже второй час было, до наступления два часа оставалась, поэтому я решил поспешить, дел много, тут и дом приобрести, и оформить его, прописав не только себя, но и жену, потом можно заняться обустройством, одновременно посещая музей и разных коллекционеров. Ну да, без защиты я себя как голым чувствую, нужно найти что-то взамен, и я надеялся на это. Дом что мне так понравился был аж одиннадцатым из тех что я посетил. Это был крепкий пятистенок, не обшитый, с тёмными от времени брёвнами на каменном фундаменте. Пять окон смотрели на улицу, два во дворе, одно большое кухонное на соседнее подворье и два окна смотрели на огород. Впереди были зал и спальня отделённая крепкой стеной из брёвен, печка всё это топила одна. Также кухонная печка топила вместе с кухней тёплые сени где тоже можно спать. А вообще помещения просторные, спальня хозяев, зал, кухня и сени, на сто сорок квадратных метров общей площадью, вполне прилично. Солидный огород, колодец там же, огороженный двор, и две хозпостройки. Одна постройка типичный скотник, совмещённый с дровяным сараем, ну и огромный амбар. Оказалось, муж хозяйки,
он погиб на фронте ещё в августе, был ремесленником, имел кооператив, и они создавали разные поделки, сдавая государству. Мелкое производство, да вот война помешала этому. Честно сказать, я и не подозревал что такие частные хозяйства, что работали на государство, вообще существовали. Но оказалось есть. Не во всём государство может покрывать потребности своих граждан, оттого и разрешили такие частные кооперативы. Думаю, скоро запретят, не любят наши власть имущие конкурентов, особенно если те зарабатывать больше будут.
        Так вот, амбар тут имелся. Он хоть и пуст, из него вынесли всё, но так даже лучше. Сейчас там два «КВ-2» бок о бок встанут и ещё место останется. Второго этажа не было, своды высокие, идеальное место для подготовки техники к боям. А я чуял что она пригодится. Большие двухстворчатые ворота позволяли загонять внутрь разнообразную технику. Ну «двойки» возможно по высоте и не войдут, а вот «единицы» вполне, включая остальные танки. Да, у меня ещё «Т-35А» есть с конической башней и поручневой антенной. Нашел его на месте сбора трофейного советского вооружения, тот в порядке был, на ходу. Его немцы подготавливали к отправке в Германию, куда-то в музей, только вооружение установить и боеприпасам пополнить. Этим я тоже собирался заняться. Хотя сам этот танк я оставить планировал просто как экспонат. Также и из остальных моделей танков. Что-то меня на коллекционирование потянуло. Уж не знаю почему. А по дому, закончу описывание тем что тут имелась вполне свежая банька. В доме мало того, что водопровод и канализация имелись, так ещё тёплый туалет, не придётся на улицу бегать, хотя и там скворечник был. Для
моей жены вполне актуально. Однако душа не имелось, я уж не говорю про ванную, так что банька нужна. В общем, дом мне понравился, он как и амбар железом крыт. Хозяйка была тут, но покупку перенесли на завтра, договорившись встретится утром. Аванс я не оставлял, и вот так после осмотра, возвращаясь машину, она припаркована с другой стороны улицы была, я обнаружил что ко мне направляется армейский патруль. Старший лейтенант, шинель которого перетягивали ремни, и двое бойцов с винтовками. Явно комендачи, не спутаешь.
        Ошибки не было, те действительно направлялись ко мне, явно приняв за действующего военного. Ожидая их, я поглядывал вокруг. Неплохая улица, а чуть дальше проехать и повернуть, будет окраина Москвы и дорога на Ярославль. Чуть дальше железнодорожные пути в туже сторону. Но далече, чтобы шум составов нас не будил. Старший патруля, подойдя козырнул и представился:
        - Старший лейтенант Никитин, комендантский патруль города Москва. Попрошу ваши документы.
        Достав из кармана френча документы, пришлось шинель расстегнуть, я протянул их старлею. Тот несколько секунд удивлённо изучал их, хотя и так было видно по трости, что я не совсем в порядке. Взглядом указав на кобуру, тот поинтересовался:
        - Откуда оружие? Никакой информации об оружии у вас в документах нет.
        - Трофей, - коротко пояснил я.
        - Можно?
        - Да, конечно.
        Расстегнув кобуру, я достал «Парабеллум» и дал его изучить старлею. С некоторым сожалением возвращая оружие и документы, он на миг задумался, бойцы уже откровенно скучали, но всё же поинтересовался:
        - Скажите, лейтенант, как я понял вы зенитчиком были. Где воевали?
        - Ну да, командиром батареи. А воевал сначала в Западном военном округе, потом на Западном фронте после переименования. А в чём интерес?
        - Да понимаете, в том же в районе Минска у меня брат двоюродный воевал. Тоже зенитчиком был. Может встречались? Лейтенант Сомин, командиром батареи был.
        - Знал я одного Сомина, отчества не скажу, а звали Анатолием.
        - Точно, Толик. А отчество у него Олегович. Вот посмотрите, это он?
        Стралей достал из кармана своего френча портмоне и найдя нужную фотографию показал мне. На снимке, а там были запечатлены два молоденьких лейтенанта, явно оба только из училищ, одним был стоявший передо мной старлей, а второй Сомин.
        - Да, это он, мой временный командир, - возвращая фото, подтвердил я. - Кстати, как он? Ранение конечно тяжелое, но вроде состояние стабильное, должен был выжить.
        - Не знаем, о ранении я сейчас от вас узнал. Пришло сообщение родителям, пропал без вести. Я пытался выяснить, но удалось узнать, что тот под Минском пропал. Спрашиваю иногда, бывало в госпиталя заходил, интересовался, и никаких известий. А вы значит с ним в последнем бою вместе были?
        - Получается что так.
        - Расскажите, я должен знать… Да и семье Толи отписать надо будет.
        - Расскажу, почему бы и нет? Главное вам нужно знать, что лейтенант Сомин герой, и этот факт не поддаётся сомнению. Я сам, как единственный после боя оставшийся на ногах командир, на него наградные оформлял, меня попросили, комдив Романов. На «Боевика» написал.
        - «Боевика»?
        - Орден «Боевого Красного Знамени».
        Мы отошли чуть в сторону, оба понимали, что времени нет, поэтому я сказал:
        - Если хочешь со всеми подробностями рассказ, подходи к этому дому, я его приобретаю. В воскресенье новоселье будем справлять, так что приглашаю. Там и пообщаемся. А сейчас коротко могу описать как дело было.
        - Устраивает, я сам на службе.
        - Ну значит, слушай. Сам я командовал отдельным зенитно-пулемётным взводом при охране штаба Четвёртой армии, и мне поступил приказ усилить охрану железнодорожного моста…
        Я действительно коротко, минут за десять описал всё что происходило у моста, решив не описывать как сам там бегал и уничтожал немцев, расписав что мы это делали совместно большой группой бойцов. Какие силы у нас были и у немцев до боя, и соотношение потерь после. Ну и как отправил Сомина и остальных раненых санитарным эшелоном. Думаю, до госпиталя он доехал, а там очередное кольцо, и окружение, поэтому родные о нём ничего и не знают. Конечно попасть раненым к немцам в плен это верная смерть, но бывает выживают, так что ещё не факт, что тот погиб, может где в плену. Тот пообещал быть на новоселье, придёт с тетрадкой, он хотел всё записать с моих слов, как очевидца, чтобы родным отправить, семья у них большая, ну и записал мои данные в блокнот, после этого мы расстались. Тот направился дальше с бойцами, а я решил раз есть свободнее время прокатится по музеям, должны быть открыты, вроде ещё не начали эвакуацию, может успею? Заодно заеду куда перекусить, уже хотелось. И да, надо за портфелем с моими вещами заехать, за тем что я прикопал перед тем как уехал в училище. Надеюсь там ничего не пострадало.
Вот и увидим.
        Следующие четыре дня пролетели как в круговерти. Для начала, дом я-таки купил, причём Аня перед покупкой в нём была и тот ей понравился, она не ожидала что дом будет такой большой. Насчёт хозяйства я её успокоил, это на мне, дома она будет лишь отдыхать от службы. Чем изрядно её утешил, а то та испугалась грандиозности хозяйства. Нет, ленится она не хотела, сказала, что будет помогать, но это по желанию и состоянию, устала или нет. Хозяйка уезжала к дочери в Владивосток, так что оставляла практически всё, а так как семья была зажиточной, я выкупил и швейную машинку, и патефон с пластинками. Хотя в браслете они у меня были, да не по разу. Много что ценного имелось. В общем, дом я выкупил со всей обстановкой и имуществом, и та уже на второй день укатила к дочери. Я оформил себя и жену, мы прописались где положено в службах, познакомились с участковым, ну и справили новоселье. Народу хватало, в основном из госпиталя. Никитин был. Именно на него я валил как на своего знакомца, что одолжил мне машину. Надо же было это как-то объяснить, откуда та у меня. По поводу портфеля с вещами и документами, тут
всё в норме, даже не отсырело, достал. Теперь у меня свой хирургический инструмент, да и тестер и разными рабочими инструментами был на месте, книги те же.
        Новоселье справили хорошо, я потом всех развёз по местам проживания. Единственный минус из всего того что произошло, это общение с участковым. Тот в наглую заявил, что я должен взять постояльцев на дом, хочу я того или нет. На что уже я пояснил что я детдомовский и в общежитии жить не хочу, нажился уже. Вон, люди бегут, проблем с жильём нет, пусть там заселяются. В общем, отбрил его. Да и бывшая хозяйка нашего подворья пояснила мне, отчего у той квартирантов нет, а потому что сообщила им что дом продаёт, а с балластом в виде постояльцев сделать это сложно. Распихала их по соседям, и вот так продала мне дом. Она же мне сказала, я могу брать постояльцев по своему желанию, в наглую вот так пихать мне не имеют права. На новоселье я уточнил у Никитина, тот подтвердил, однако проблемы с жильём из-за беженцев поднялись на такую высоту что сейчас уже не интересуются у хозяев их желанием. Силой заставляют. Ну-ну, посмотрим. У меня не общежитие и не ночлежка.
        По поводу поиска амулетов пока ничего не скажу, беглый осмотр ничего не дал, а на вдумчивый у меня не было времени. Сегодня, в понедельник, я выгнал машину со двора, и отвёз довольную Анну до места службы, всё же наш дом был далековато, в трёх километрах, на трамвае полчаса ехать, да ещё с пересадкой. Но сегодня я решил шикануть и отвезти её, тем более полгода снова ухудшилась, снег вперемежку с дождём шёл, поэтому та моё предложение приняла в охотку. Машина у меня в амбаре стояла, выгнал, запер всё и отвёз жену. А вот от машины нужно избавляться, мне был неприятен интерес участкового, дважды его засекал на нашей улице, как будто случайно там прогуливающегося. Добравшись до госпиталя, я поцеловал жену прежде чем отпустить её, предупредив что встречу вечером и сопровожу домой, нечего той в темноте в одиночку по улицам Москвы гулять, но встречу без машины, мол, её вернуть нужно, и на этом распрощался. До вечера.
        Сейчас же мой путь лежал к сыну одного коллекционера, который как мне стало известно, распродавал коллекцию покойного отца. Та ему без надобности, в отличии от денег. Вот и посмотрим, может что я присмотрю? Надо только заехать на Главпочтамт, это по пути, жена попросила. Она потеряла связь с семьёй, те снялись с места - она почту поменяла, вот так и потерялись. Осталась одна надежда, те догадаются отправить на Главпочтамт письмо до востребования. Ранее раз в неделю Анна ходила сюда в течении двух месяцев, теперь уже я это буду делать. Работница почты проверяя пачки писем вдруг действительно нашла нужное среди свежей почты. Значит семья Анны в порядке. Они в Севастополе жили, мать у Анны тоже врач, была призвана на службу. Есть ещё сестра шестнадцати лет, Дарья. Это единственные родные моей жены, это всё последствия Гражданской войны, и та о них сильно переживала. Мне письмо не выдали, я уточнил у сотрудницы, может ли моя жена получить, с условием что та документы сменила на мою фамилию, и та подтвердила, нужна лишь справка о регистрации брака, где имеется девичья фамилия. Эта справка дома была.
Поэтому я сначала решил заехать домой, а потом за женой. Ничего, отпросится на час. Ради такого отпустят. А на выходе я был сбит с ног телом, а над головой засвистели пули впиваясь в дверной косяк здания почты.
        - Твою же мать! Не успел с защитой, - только и простонал я, пытаясь сбросить с себя мёртвое тело, да достать пистолет из кобуры.
        Самое забавное, если тут вообще юмор можно найти, так это то что происходящее не имело отношение с моими делами или моим захватом, а происходило банальное ограбление. Вооружённый налёт. Причём не почты, из которой я выходил, а находившейся рядом сберкассы. А такое поведение бандитов было обусловлено тем, что передо мной шёл сотрудник милиции, в звании лейтенанта, видимо на него и среагировал один из бандитов, выпустив весь магазина из пистолета. «Браунинга», как я смог определить. Меня не задело, хотя пули вокруг и свистели, лишь был придавлен телом сотрудника милиции. Я не успел ни то ни другое, ни от тела избавится, ни оружие достать. Тот бандит что стрельбу открыл, заметил мои движения, на истерике рванул ко мне:
        - Ты что это удумал урод, куда руки потянул?! А ну доставай что там у тебя?
        Пришлось достать пистолет, откидывая его в сторону, и униженно скуля просить меня не убивать. Причём были свидетели, другие прохожие, что залегли там где находились, они всё слышали. А когда молодчик нагнулся чтобы поднять оружие, свой пистолет тот между прочим ранее очень шустро перезарядил, в моих руках оказался «МП». Не тот что мне выдали перед заброской в немецкий тыл, тот забрали после возвращения, это один из трофеев. Короткая очередь сбила того с ног, потом я прошёлся по кабине машины налётчиков, это был «фаэтон» «Газ-А», водитель поник к рулю. Тут на улицу из дверей сберкассы стали выскакивать налётчики с мешками денег в руках, четверо их было. Остатка магазина мне хватило чтобы положить всех. Быстро перезарядив автомат, я сильно хромая, трость осталась лежать на месте падения, проконтролировал сначала молодчика и водителя, а потом и оставшуюся четвёрку. М-да, вшестером в одной машине им было бы тесновато.
        Сделав вид что осматриваю машину, я убрал автомат обратно в браслет и дохромав до молодчика, поднял «Парабеллум», на ходу убирая его в кобуру, после чего подняв трость, прислонился к стене здания почты, ожидая появления работников соответствующих служб. Бежать смысла нет, работники почты быстро сдадут меня, тем более жену мою знают. Вычислят скоро, а я не один, не хотел бы чтобы отдача жены достигла, так что стоим и спокойно ждём. Хотя нет, не стоим. Шальными пулями было ранено двое прохожих, это не я постарался, а у меня в кармане шинели индивидуальный пакет, всегда ношу на всякий случай, так что опираюсь на трость, нога разболелась, я направился к ним. Именно там и застали меня прибежавшие сотрудники милиции, двое было, с небольшим опозданием также прибежали бойцы комендантского патруля. Один из прохожих ранен был легко, сам рану зажимал, пока я второго обрабатывал и перевязывал, и как раз им занимался, тут ранение в руку было, когда один из сотрудников милиции, опросив очевидцев, а их хватало, с два десятка имелось, подошёл ко мне. Причём тот терпеливо дождался, когда я закончу, для раненых уже
нашли транспорт чтобы отправить в больницу, и только после этого обратился ко мне:
        - Товарищ, можно вас?
        - Да, конечно, - кивнул я и подойдя к водосточной трубе где текла ледяная вода, стал отмывать от крови руки. Ещё и шинель дома мыть, та была в пятнах крови того лейтенанта, да и в грязи, поваляться пришлось.
        - Сержант Парфёнов. Мне бы хотелось выслушать вашу версию произошедшего. Нет, к вам нет никаких вопросов, более того мы благодарны за уничтожение бандитов, но всё равно хотелось бы выслушать вас. Например, откуда у вас автомат, и где он?
        - Насчёт произошедшего, сообщу так. Как бывший командир Красной Армии, комиссованный по ранению, орденоносец, я не мог смотреть на такое бесчинство, и уничтожил бандитов любыми способами.
        - Очевидцы говорили, что вы умоляли не убивать вас. А потом всех постреляли, - ткнул тот пальцем в то, что ему казалось самой болезненной точкой для меня, но это было не так.
        Достав платок из кармана, я стал вытирать ледяные после отмывки руки, поясняя этому настырному менту:
        - В госпитале я лежал с командиром-разведчиком, вот тот и описал. На задании, если тебя окружили, можешь хоть молить не убивать, упав на колени, хоть обделаться, даже по большому. Это не страшно, страшнее не выполнить задание. А обманув врага, усыпив его бдительность, воспользовавшись тем что отвлёк его внимание, ударил и уничтожил его, после чего выполнил задание, за это тебе честь и хвала. Я воспользовался его советами. Как видите сработало.
        - Но вы потом прошлись и добили всех раненых.
        - Привычка, - пожал я плечами. - Почему-то раненые враги не сдаются и отстреливаются до конца.
        - А оружие, где автомат?
        - Не знаю, видимо потерялся, - пожал я плечами. - У меня нет.
        - А пистолет?
        - Трофейный, лично снятый мной с адъютанта командира охранной дивизии Вермахта, пленённого мной.
        - Ясно, - тут тот обернулся и пробормотал. - Начальство приехало. Документы ваши теперь можно осмотреть? Руки вроде чистые.
        - Конечно.
        Достав документы, я предъявил их тому, но возвращать тот их не спешил, передал подошедшим командирам, что также их изучили. Как, впрочем, и меня, стоявшего опираясь двумя руками о рукоятку трости. А вот дальше особо допрашивать меня не стали, видно было как мне тяжело, даже пот на лбу выступил, так что опросили, дали подписаться в показаниях, после чего поблагодарили и отпустили. Я в шоке, в будущем при подобной ситуации я бы давно уже сидел в каталажке, мне бы ещё и приписали само ограбление сберкассы, чтобы бандитов выгородить. И без шуток, я знаю один такой случай, он был когда я ещё служил в спецназе. Даже пистолет не отобрали, сорок первый год, а милиционеры уже чтили священное право трофея. Ну или не стали нагнетать обстановку, время не то. Насчёт автомата не спрашивали, видели, что его действительно при мне нет. К тому же их заметно смутили мои награды, засветил их, когда шинель расстёгивал чтобы документы достать, ну и когда убирал обратно.
        Дальше те разбирались на месте. Пострадавших, перевязанных мной, уже увезли, бандитов сносили к проезжей части, за их телами машина должна прийти. Оружие и мешки с деньгами собирали, да осматривали изрешечённую машину бандитов. Я же, завернув за угол, направился дальше к стоявшей там машине, до неё ещё метров триста было. А что? Я сначала в военторг заехал, хотел приобрести форменную зимнюю меховую шапку-ушанку, в фуражке холодно было, и между прочим купил по размеру, забросив в салон машины, и решил до почты прогуляться, оттого машина и не пострадала. Дойдя до магазина военного снаряжения, мельком обернулся. Да тут особо и не скрываясь за мной шла слежка. Ладно хоть не в форме, в гражданке, но это точно топтун. Отперев дверь машины, я сел за руль, с усмешкой наблюдая как тот заметался, и запустив движок, пользуясь тем что движение слабое, развернулся и покатил в обратную сторону. Разгоняясь. Заехав домой, я вычистил и как мог отмыл шинель, вроде чистая. Оставив её сохнуть на печке, подтопив дом, да накинув сверху гражданское пальто, у меня было в запасе, хотя надо озаботится верхней одеждой, зима
всё же вскоре, после чего прихватив справку, покатил за женой. Там действительно проблем не возникло, отпустили, и проехали к почте. Тут уже пусто было, только пятна крови остались что тщательно отмывала дворничиха.
        Я первым выбрался из машины, после чего открыл жене дверь и помог выбраться, при этом козырнув топтуну что ожидал нас у здания. Видимо догадался спросить у местных работников что я тут делал, и вот ожидал. Жена даже не осмотрелась и не обратила внимания на пятна, так спешила. Аня получила письмо, и тут же отойдя в уголок, в нетерпении его вскрыла, быстро пробегая строчки. Потом стала читать повторно, уже медленно вникая в смысл, я стоял рядом, подпирая стену, не мешая, но присутствуя, морально поддерживая Аню. Та наконец оторвалась от письма и сияющими от радости глазами сообщила:
        - Живы. Они сейчас в Новороссийские, успели эвакуироваться из Севастополя на «Армении». Мама заведующая челюстно-лицевого отделения главного военно-морского госпиталя Черноморского флота. Военврач второго ранга. Дашка тоже рядом с ней, комнату в городе снимают. Тут есть адрес их почты куда писать.
        - Думаю откладывать не стоит, нужно кратко написать о событиях что произошли, и наш адрес, пусть письма на него шлют. Более подробное письмо ты чуть позже им отправишь, главное связь восстановить.
        - Ага, - согласилась та.
        Открыв планшетку, не зря её прихватил из дома с блокнотом и писчими принадлежностями, так что Аня устроилась за столом, тут высокая столешница, удобно стоя писать, и стала быстро черкать ответное письмо. Чуть позже я ловко свернул листок в треугольник, конвертов в продаже не было, да и редкость они, и тут же отправили его. Пару марок пришлось купить, но не страшно, это же не военная почта, а гражданская. После этого мы покинули здание почты, топтун сразу метнулся к своей машине, что ожидала с другой стороны проезжей части и проследовал за нами, к госпиталю, где я оставил счастливую новостями жену, а потом те за мной дальше проехали. В улочках мне удалось сбросить хвост, не интересовал тот меня, и добрался до дома сына коллекционера. Тут удобное место было, никого, сараи вокруг, поэтому я поместил машину в браслет, та своё отъездила, засвечена, вот и убрал.
        Дальше опираясь на трость, что-то действительно нога заболела, на лифте поднялся на пятый этаж и прошёл к нужной двери. Этот адрес мне слил один из работников музеев, так что я знал куда шёл. После недолго звонка мне открыл обрюзгший мужчина лет тридцати, кстати тоже хромой и с палочкой, что видимо и освободило его от призыва. Я попал куда нужно, тот это подтвердил. Более того, я не один такой покупатель, у него ещё трое находятся. Не страшно. Своё-то я уж точно получу. Пройдя в комнату, обнаружил что другие покупатели в заметном возрасте, интеллигенция из них так и прёт. Двое типичные маньяки-коллекционеры, а вот третий больше похож на работника музея и судя по тому как хозяин морщился, глядя на него, тот довольно долго и безуспешно уговаривал передать всё музею. Безвозмездно. Так и оказалось, уговоры и при мне пошли, причём хозяин квартиры откровенно его посылал, пока не вспылил и силой не выставил из квартиры. Да уж, неприятный старичок, фанатик.
        Всё добро было выложено или на столах, или прямо на полу, на постеленных материях, а то и прямо в ящиках. Я также, как и остальные посетители, всё медленно обходил, причём присутствующие не понимали, что я тут делаю. Как-то не походил я на их окружение, скорее на бандита-мордоворота. Это ещё пистолет они не видят, из-за пальто кобуру я снял, оружие в браслете, достану мгновенно, а то, когда ещё из кобуры выцарапаю. Урок у почты был мне наглядным предметом. Как бы то ни было и, хотя на меня поглядывали с подозрением, всё же позволили осмотреть экспонаты. Я касался разных предметов подавая чуть маны. Первым засветился браслет, не скажу, что копия моего, но похож, даже очень. Указав на него, поинтересовался у хозяина:
        - Сколько?
        - Триста, - хмуро ответил тот.
        - Молодой человек, - начал один из гостей. - Может нам этот экспонат тоже интересен?
        - Ничего не знаю. Цену назвали, я плачу. Кто не успел - я невиноват.
        Действительно дослав пачку банкнот, я отсчитал нужную сумму, которую вручил хозяину, и забрал приобретённый браслет. Казалось я это сделал, убирая в карман, но на самом деле в браслет-амулет. Тот принял его, в находке уже не было ни капли магии. Старики заворчали, а я продолжил. Хозяин коллекции не был против такого моего метода, не сразу за всё выбранное оплатил, а по мере нахождения сразу оплачиваю, так что я продолжил. Нашёл ещё два таких же браслета, один явно мужской, со сценами охоты, другой похожий на женский, четыре кольца, два перстня, рукоятка кинжала засветилась. Были находки в виде броши, заколки, кулона, пары пуговиц, двух медальонов, явно пряжки ремня, и серьги, комплект. Остальное на ману не отозвалось. Всего засветилось, причём я старался чтобы это никто не заметил, в случае чего на себя внимание обращая, пока свечение не прекращалось, аж двадцать предметов. Ровным счётом, можно сказать. Надеюсь я найду тут то что отвечает за защиту, вся надежда именно на медальоны.
        Шесть с половиной тысяч я тут оставил. Но нисколько не жалел. Все покупки я забрал, после чего распрощавшись с хозяином, покинул квартиру и направился наружу. Не сразу, в Москве стало проблематично поймать транспорт, те же пролётки, такси так совсем практически исчезли с улиц столицы, но мне удалось остановить коляску с поднятым верхом, пусть продувало со всех сторон, но заехав в магазин, прикупив некоторые продукты, включая свежее привозное молоко, и доехал до дома. На углу замерла знакомая машина. Хм, и адрес узнали, быстро они. Демонстративно расплатившись с возничим, я договорился что тот подъедет в семь вечера, свозит меня за женой, после чего отпустил того и отперев входную калитку ворот во двор, заперся изнутри и прошёл к крыльцу, обувь чистить не нужно. Сильно подморозило, так что можно сказать чисто, лёд вокруг. Отперев дом, я первым делом подкинул дров, подтопив обе печки. Дровяной сарай полный, на зиму хватит, после чего натаскал воды в баню, ну как натаскал, использовала амулет-помощника. Он и сделал, и пока я сидел в доме, то шестью потоками затопил баню, и подготавливал её к вечеру.
Баньку мы с Аней уже испробовали, в субботу, в первый день после переезда, как вещи перевезли и хозяйку спровадили, сейчас будет во второй раз, захотелось.
        Сам я сидел и работал с амулетами. Оказалось, все три браслета, оба мужских и один женский, это амулеты расширенного пространства, склады, если быть точными. Два браслета пусты, в третьем имелось некоторое барахло. Да не повезло, действительно барахло, ничего ценного. Потом я изучил оба медальона, амулет-помощника снимать не стал, они магией не конфликтовали. Зарядил и сделал привязку к себе, уколы в палец были, после чего поработал с ними. Оба отвечали за защиту. Один заметно мощнее другой послабее. На уровне моего старого. Его я разрядил и убрал в своё кольцо, там всё самое ценное находилось. На будущее, чтобы если вдруг снова останусь без защиты, замена была. Я оставил более мощный амулет висеть на шее, цепи тот не имел, так я обычный шнурок использовал. Уф-ф, ну наконец-то, а то как голый себя чувствовал. Хм, как бы второй амулет-защиты жене подарить и сделать так чтобы та никогда его не снимала? Надо подумать. Пока же, пользуясь тем что время ещё было, я продолжил изучение покупок, параллельно восьмью потоками готовя ужин, чтобы накормить жену, когда вернусь с ней. У нас конечно осталось
что-то, что мы гостям не раздали от вчерашнего новоселья, но хочу свежего сготовить. В этот раз я решил побаловать жену пельменями. Мясорубка имелась, мука, яйца и мясо тоже, так что на кухне шла работа, причём активная, лепились пельмени. А отварить их можно быстро будет, после баньки легко пойдут со свежей сметанкой. Заодно хлеба испеку, тесто я уже поставил.
        Так вот, один перстень также отвечал за хранение вещей имея безразмерный карман. Правда тут он всё же имел конечный размер, и по моим прикидкам он был с амбар что входил в территорию моего подворья. Я так подсчитал, войдёт в него, если по танкам считать, шесть «КВ-2», ну и ещё пару «тридцатьчетвёрок» можно втиснуть. Вещь нужная. Тем более всё же амулеты хоть и находятся под чарами отвода глаз, но нащупать их можно. Я пару раз чуть не спалился перед Анной, успевая отвести её внимание разговорами. Так что браслет на ночь всегда снимал, вот перстень и кольцо оставлял, она на них не обращала внимания. Именно так, нашёл как отключать опцию отвода глаз, и отключил её. А что, это в древности амулеты прятали, сейчас никто не поймёт что это такое, по виду обычное украшение, не более. Анна лишь поинтересовалась не девушка ли мне колечко подарила, и убедившись, что нет, мол, это подарок на память, больше не интересовалась. А вот браслет я скрывал и снимал на ночь, возвращая на место по утрам. Тут мне ещё вот какая идея пришла, ведь амулетам безразмерного пространства, им ведь не важно заряжены они или нет,
всё равно будут хранить всё что в них положено. И чтобы лишние браслеты и перстни не носить на руках, забить их под завязку и убрать в кольцо, а когда нужно доставать, это быстро, заряжать и извлекать из них всё что нужно. На мой взгляд идея отличная, по сравнению с тем чтобы на себе весь этот металл таскать. Надо подумать и проанализировать этот момент.
        Это пока всё что я успел, остальные амулеты и не доставал из браслета, после чего собравшись, убедившись, что дома всё в порядке и готово, банька натоплена, доходит, поэтому одевавшись я вышел на улицу. Там как раз пролётка нанятая мной приближалась. Давно уже стемнело, однако наружка продолжал отслеживать, в амулете-помощнике имелся сканер, как я уже говорил, и тот позволял мне постоянно их контролировать. Топтун хотел перелезть незаметно через забор, собаки-то не было, все окна зарыты ставнями, светомаскировку ещё никто не отменял, но я ему не давал. Он трижды подскользнулся на корке льда, разбив локоть и наставил синяки. А когда наконец смог залезть на забор, то не смог удержатся, естественно не без моей помощи, и свалился с него. Снаружи. На этом его терпение и упорство закончилось и глухо матерясь, потирая отшибленные места, тот вернулся в машину, решив больше не искушать судьбу.
        Пролётка покатила к госпиталю, и наружка последовала за нами в отдалении, изредка сверкая подфарниками. Фары те не использовали, запрещено, светомаскировка. Мы же доехали благополучно до госпиталя, ещё и простояли минут пятнадцать пока жена моя не выпорхнула наружу, с парой медсестёр, смена которых также закончилась, между прочим, одна заняла комнату что ранее Аня снимала, мы их довезли до места постоя, и направились обратно, наружка не отставала. Там отпустив пролётку, мы заперлись, и дальше банька, а потом ужин при свечах. Конечно романтично, но свет выключили, я уже привык. Это регулярно происходит. Когда мы поели, Аня была восхищена моими кулинарными способностями, и пили чай с ватрушками, я много напёк, завтра остаток возьмёт с собой, угостит коллег, я сказал:
        - Я обустраиваюсь по дому, как ты, наверное, заметила. В огороде отметил квадрат и собираюсь выкопать там блиндаж. Нам нужно укрытие на случай налётов, а то у нас ничего нет. Сама знаешь, по ночам постоянно тревогу объявляют, укрытие необходимо. Думаю, за неделю всё сделаю. В три наката планирую. Завтра за досками и брёвнами поеду, насчёт машины уже договорился, так что завтра за тобой заеду. Это конечно не легковушка комфортабельная, грузовик, но лучше на нём чем пешком, или на пролётке.
        - Про трамвай забыл.
        - И до него дело дойдёт со временем, - согласился я, и сделав ещё один глоток, чай был великолепен, продолжил. - Однако это ещё не всё. Я договорился, и на нужды госпиталя выдадут продовольствие. Можно считать шефской помощью. Предупреди главврача насчёт приёма и разгрузки чтобы люди были, я часов в семь вечера подъеду. Будет шесть половинчатых говяжьих копчёных туш, шесть мешков муки, шесть с горохом, и две бочки вина. Не смотри на меня так, это не то вино, другое. А то больно уж скудное питание в госпитале. Надоели эти каши-размазни. Пусть нормальные супы варят на мясе. Хотя бы тем, кому можно по питанию. Да, завтра приготовлю гороховый суп на копчёном мясе, вечером попробуешь.
        - Это не из того что госпиталю собираются передать? - нахмурилась Аня.
        - Не волнуйся, раненых обкрадывать не буду, - криво усмехнулся я. - Окорок в сенях висит, там же мешок гороха. А продовольствие я для раненых только завтра получу.
        - Извини, я неправильно подумала, - смутилась та.
        Аня извинялась до полуночи, а потом мы уставшие уснули. Устали оба за день, и у той день яркий на события был, и у меня. К счастью та ничего так и не узнала о событиях у почты. О том, что я там участвовал точно. Надеюсь и не узнает. Хм, и как мне от наружки избавится? Она уже начинает напрягать, столько планов в тартарары летит. Хм, интересно, а что будет, когда они пробьют номер машины что я так пользовался и узнают, что она ни за какой частью не числятся? С вопросами ко мне подойдут? Вполне возможно.
        Утром мы позавтракали, и Аня направилась к остановке трамвая, она тут в паре минут пешком находилась. Сегодня у неё обычная смена, а вот завтра суточное дежурство. Я отслеживал её с помощью амулета-помощника, та благополучно села на трамвай и укатила в сторону госпиталя, там пересядет на другой номер трамвая и доедет куда нужно. А наружка сменилась, машина та же, люди другие. Похоже я чем-то заинтересовал нашу милицию, вроде их люди, несмотря на недостаток сотрудников, выделить всё же смогли для слежки. Сидя дома я изучал остальные амулеты, одновременно параллельными сознаниями проводя работы. Даже в стихийной магии поработал, например, в направлении Земли. Так что, я действительно блиндаж собирался сделать, вчера первый слой на штык снял. А сейчас на метр углубил, уплотняя стенки. Постепенно так и углублю. Лопата рядом воткнута для виду, а на стенках сделал следы от неё.
        Часам к десяти я закончил с изучением ещё трёх амулетов. А именно пряжки, кинжала и кулона. Кулон оказался защитой, слабенькой, явно для женщины делали, судя по виду, не боевой амулет, для повседневной носки. Мне кажется он детский, во избежание падений и получения других травм. Разрядил и убрал в запас, в свою коллекцию. Пряжка, это амулет сканера, подаёт на сетчатку глаз информацию по округе на шесть километров вокруг. Штука нужная, вставлю в свой ремень, и буду использовать, а то меня беспокоит что жена без присмотра. Тот с другими амулетами не конфликтует, оттого и пришёлся мне так по нраву, хотя полное изучение его возможностей я до конца ещё не довёл. Кинжал имел возможность резать любые предметы. От камня до металла. Я подозреваю ему и танковая броня что пластилин. Штука нужная, но пока необходимости в нём не было, разрядил и тоже убрал в запас. Остальные пока не трогал, и до них время дойдёт. Сейчас же, заперев дом, я не торопясь направился к остановке. Наружка отслеживала меня со стороны. Доехав до рынка, я там сбросил хвост и смог уйти. А на рынке нам нужно будет побывать, Ане обещал.
Тут много чем торговали. А ей нужно приобрести одежды, платья и всё что для дома. А то одна форма да одна сменка белья, нехорошо. Вот после дежурства ей дадут время для отдыха, часть и потратим на посещение рынка.
        В данный момент, скрывшись в улочках, я ушёл за гаражи, достал «Зис» с крытым кузовом, но пустым, явно армейская машина, видно по покраске и номерам, и стал заправлять её из канистр, баки у той пусты были. До полного залил, две двадцатилитровых канистры. После этого, пока мотор тарахтел прогреваясь, я забрался в кабину, и покатил к порту. А я узнал где можно приобрести доски и брёвна для блиндажа, да и для дров тоже. В порту. Сам я снова одет под военного, шинель чистая на мне, ремнями препоясан, шапка-ушанка на голове, я в неё амулет-помощника вделал на время, и вот так катил к порту. На воротах сообщил что приехал покупать доски, но меня не пустили на территорию, отправили к зданию правления порта. Там нормально, нашёл нужного человека, договорился о приобретении нужных стройматериалов, даже скобы можно купить, и я всё оплатил в бухгалтерии. По моим прикидкам придётся три рейса делать чтобы всё вывезти. Я даже тут в порту двух грузчиков нанял, чтобы они на дому мне разгружали машину. А то подозрительно будет, как это инвалид машину в одно рыло разгрузил.
        Нормально. Сначала, для первого рейса все купленные доски загрузили, их тут огромные штабеля скопили за лето, смотрел чтобы не гнильё подсунули. Сверху закинули ящики со скобами и гвоздями. Один грузчик в кабину сел, другой смог в кузов залезть, и вот так покатили к дому. Наружка там ждала, удивились моему такому появлению. Смотрели как я открываю ворота и задом загоняю грузовик во двор, потом отпираю ворота амбара, куда грузчики и начали разгружать доски, складируя их штабелем на сухом полу под крышей. После разгрузки грузчиков я оставил в амбаре, всё равно там ничего ценного нет, а в порту другая бригада загружает машины, нечего их катать туда-сюда. И видимо моя такая деятельность так заинтересовала представителей слежки, не знаю кто ими командует, что они ко мне участкового заслали. Я как раз машину задним ходом во двор загнал, поставив к воротам, чтобы удобнее разгружать было, всё равно амбар пустует, там всё и складировалось. Грузчики уже занялись брёвнами, те длинные, на два метра из кузова торчали, но одного размера, не крупные, как раз для наката и сруба блиндажа, когда подошёл участковый.
Тот в звании сержанта был, к слову.
        - Что тут происходит? - нагло входя через открытые ворота во двор, даже не поздоровавшись, требовательно поинтересовался тот.
        - А тебе какое дело? - также грубо поинтересовался я.
        - Ты как с представителем власти разговариваешь?! - аж взвизгнул тот.
        - Если этот представитель власти ведёт себя как быдло и хамло, отвечаю тем же, - ответил я, и жёстким приказным тоном скомандовав. - А сейчас сержант, кругом! Шагом марш! И постучись как проложено, представившись по всей форме.
        - Я это так не оставлю, - продолжал тот угрожать.
        - Да ты что? Ты крыса тыловая мне фронтовику ещё и угрожать будешь? Да я тебя сгною, мигом повестку в зубы и на передовую, посмотрим, как ты там с полными штатами какашек скакать по окопам будешь урод. Ну что, есть что сказать? Ты не смотри, я до твоего начальства быстро доберусь и поясню как их представитель, мне орденоносцу грубил и угрожал. Долго ты на своём месте пробудешь? Кругом я сказал!
        Тот поиграл скулами, но всё же развернулся и вернувшись на улицу, вежливо постучавшись и представившись, прошёл во двор, когда я разрешил. Ну и поинтересовался нейтральным тоном, явно внутри кипя от злости, чем это я тут занимаюсь.
        - Бомбоубежища у меня нет, вот и сделать собираюсь, - таких же нейтральным тоном пояснил я. - Немцы Москву частенько бомбят, укрытие необходимо. Стройматериалами запасаюсь. Я удовлетворил ваш интерес, товарищ участковый инспектор?
        - Откуда у вас эта машина?
        - Сослуживцы дали до вечера. Они в Москве новую матчасть получают, завтра на фронт отбываю. Вошли в положение и дали машину.
        - И документы имеются?
        - Конечно.
        Эту липу я сделал ещё утром, номер части настоящий, я там действительно служил, пусть проверяют. Так что тот вернул документы на машину, и отбыл, мельком всё осмотрев, груз действительно был доски и брёвна. После третьего рейса я отвёз грузчиков в порт, у меня там ещё был интерес, в порту в мастерских, как оказалось, начали изготавливать печки-буржуйки по заказу армии, делали с перевыполнением плана и то что было сверху продавали. Нужды населения тоже учитывались. Также через бухгалтерию я приобрёл такую печку и трубы для дымохода, после чего отвёз её домой, разгрузив. Уже сам, с помощью амулета-помощника. На этом всё, время полседьмого было, поэтому я загрузил в кузов продовольствие из браслета, и вино, я его пробовал, молодое ещё, но пить можно, туши и муку с горохом не забыл. После этого запер дом и покатил к госпиталю. На этом всё, со следующего дня затихарюсь, буду заниматься делами по хозяйству, наведу мосты, хочу сдать экзамены и получить диплом врача, вот по этому поводу и буду работать, а то на меня уже косятся, чуть ли не тунеядцем считают. Ага, инвалида-фронтовика. Ночью машину отгоню,
оторвусь от слежки, уберу в браслет и вернусь пешком. Пока планы такие были, а дальше посмотрим. А на пути меня застала сирена предупреждения воздушного налёта. Остановив машину, поставив её вплотную к стене кирпичного дома, я остался сидеть в прогретой кабине. Всё равно ничего ту не знаю, также где и бомбоубежище, надеюсь меня бомба минует. Найти укрытие я найду, амулет-помощник поможет, но я поленился, и так пережду. Время есть, сижу и думаю. А не повоевать ли мне? Сделать танковую группу и повеселится в немецком тылу. Браслеты, куда трофеи убирать, имеются, на мой взгляд идея просто отличная. Тем более желание имеется. Нужно этим пользоваться, пока война и имущества бесхозного огромное количество вокруг. Это я о немцах и о том, что они захватили. Надо всё обдумать. Хотя тут всё равно подготовка серьёзная требуется, но идея действительно стоящая. Хм, а что там я помню про налёт японцев на американскую базу в декабре? Будет мне там чем поживится во время этого дела? Мне бы подлодку. В будущем в мирное время такая штука точно сгодится. Да и вообще запас карман не тянет.
        Воздохнув я открыл дверь и встав на подножку осмотрел небо. Низко висевшие тучи ясно давали понять, что погода для полётов крайне неблагоприятная. Немцы уже дней шесть не летали и не бомбили Москву, и не понятно отчего объявили тревогу, если погода как-то не особо наладилась. Но то что слышно гудение в небе, это я видел. Может у немцев небо и чистое, но над городом всё тучами затянутся, так что если те и будут бомбить, а по ночам к нам летали высотники, то только наугад. Нашим даже отбиться нечем, тучи. Вернувшись в кабину я так и сидел, пережидая налёт. Как я и думал, для немцев этот вылет просто напомнить о себе, чтобы мы не расслаблялись, потому как большая часть бомб сыпались за городом, да чуть на окраине. Говорю же больше наугад сбрасывали.
        Когда тревогу отменили, я включил скорость, а машина всё это время тарахтела мотором, я не хотел мёрзнуть в кабине, и вырулив на дорогу покатил дальше к госпиталю. Наружка всё также следовала за мной в отдалении. Там на налёт не обратили внимания, все помещения ранеными заполнены, просто нет столько персонала чтобы спустить их в подвалы, я тоже, когда лежал вместе со всеми в палате, пережидал налёты. Удачно, у нас разве что стёкла дрожали, но рядом ничего не взрывалось, стёкла не пострадали. Меня уже ждали, так что развернув машину, я подогнал её задом к дверям входа на кухню, там ещё рядом кладовка где припасы хранили. Сюда и главврач подошёл, пока пара пожилых бойцов из санитаров разгружали машину, и его зам по снабжению, именно он и принимал груз, записывал. Ни о какой проверке пищи и не шло. Я лично всё проверял, не отравился. Надеюсь и тут никто не пострадает. Дальше расписавшись в наряде на приём продовольствия, отогнал машину в сторону, чтобы не мешала, и направился на поиски Анны, заодно своих парней из палаты навестил, яблоками угостил. Да, забыл, я ещё мешок яблок в кузов машины
забросил, так что и витамины медики приняли, надо же им помогать. Вот я это и делал. А от туш и вина в браслете, что оставил прошлый его владелец, нужно избавляться. Выбросить жалко, а вот так раздать вполне можно. Вино медики быстро продегустировали, в боку пробка была, выбили, налили в кастрюлю и опробовали. Своими качествами оно их устроило.
        Забрав Анну, я доставил её домой, мы поужинали, гороховая похлёбка её восхитила, и пока та омывалась в небольшой жестяной ванне, баню я не топил, отогнал машину за сараи, едва ушёл от наружки, и вскоре вернулся домой пешком.

* * *
        Следующая неделя пролетела как-то стремительно. Вести с фронтов становились всё тревожнее и тревожнее, немцы медленно, но всё же сближались с Москвой. И мои предположения что может дойти и до уличных боёв похоже становятся всё вероятнее. В некоторых местах немцы в ста километрах от столицы находились. Сам я за это время освоил все приобретённые амулеты, изучив за что те отвечают, закончил с укрытием, у нас оказался типичный блиндаж с двухуровневыми нарами, столом и печкой-буржуйкой в центре. Пол земляной, купленные на рынке соломенные тюфяки я бросил на нары. Некоторый запас продовольствия и одеял оставил, посуду, лампу керосиновую и свечи, запас дров. В общем, если что, переждать можно. Аня конечно подивилась что так быстро всё сделано было, но я объяснил это тем что мне помогали. Так что теперь в случае налёта мы досыпали в укрытии.
        Я уже пообщался с руководством университета по поводу сдачи экзаменов, но меня обломали, ради меня одного никто не будет отвлекать преподавателей от итак сильно уплотнённого графика учёбы. Так что только весной где будет выпускаться ускоренный выпуск, меня примут на общих основаниях. В общем, посоветовали подождать полгода. Я лишь пожал плечами, подожду, тем более планы имелись. Наружку через четыре дня сняли после того как я продовольствие в госпиталь привозил, это была разовая акция, хотя в будущем я и планировал это повторить. Видимо людей у нашей родной милиции не хватало, оттого и сняли наблюдение, зато участковый стал мелькать, видимо ему перепоручили за мной приглядывать, что тот и делал с особым удовольствием. Ну а так как я закончил основные дела, в планах на ближайшие дни снова прогуляться, по рынку, барахолкам или скупщикам, поискать в продаже амулеты, грабить пока музеи и коллекционеров я не хочу, а продать те мне вряд ли что захотят, это оставим на крайний случай, я и так накопил изрядно.
        Так вот, по поводу тех амулетов что приобрёл не так давно. Вот что я по ним выяснил. Про пряжку я уже говорил, вделал в свой ремень, сверху приклеил срезанную с армейской звездой чтобы замаскировать её, но сканер теперь работал и жена под присмотром. Сам сканер я уже более подробно изучил. Информацию можно подавать на сетчатку или обоих глаз, или на любой по выбору в случае нужды. Этот сканер можно использовать как тактический планшет, идеальный инструмент для артиллериста, что миномётчика, что гаубичника, всё видно, ну и как для стрелка, а я всё же снайпер. Пока опыта его использования у меня нет, но некоторые теоретические наработки я сделал, осталось только проверить их в деле, но это на будущее. Так вот, по тем четырём кольцам, один имел безразмерный карман, это женское колечко, да и карман совсем крохотный, едва с чемодан размером. Правда, большой, человека втиснуть можно, жаль только эти склады живое принимать не могут. Точнее могут, но убивают, я на немцах проверял. Второе кольцо, это амулет ночного виденья совмещённый с биноклем. Днём работал плохо, не предусмотрен для этого, но ночью я с
ним бог. Когда за женой по вечерам ходил, сопровождая её, всегда им пользовался. Третье кольцо оказалось лекарским амулетом, но лечить тот не мог, чистый диагност. Для меня как для неполноценного врача, а документов нет, это просто восхитительная находка. Это кольцо-диагност можно и в патанатомии использовать. В теории, не проверял, а вот на раненых в госпитале, когда жену ожидал, вполне. Вещь. Четвёртое кольцо оказалось бытовым. Да тот же зонтик. У меня уже был амулет схожего действия, этот в запас ушёл.
        По остальным скажу так, там тоже интересные находки были, или откровенный мусор. Брошью оказался амулет из комплекта мага-артефактора. Или их ещё пространственными называли. Эта брошь, если так подумать, самая ценная находка из всех моих покупок, амулет-диагност на втором месте. Именно так. Эта брошь, когда я к ней подключился и смог управлять, позволяла мне видеть, отправляла картинки на сетчатку глаз, магические линии и магемы. О да, я теперь снова видел амулеты в этом зрении. Функций у броши довольно много, но если проще, это «Магическое Око». Жаль брошь не позволяла влиять на магемы. Работать с ними. Чистое «Око», как увеличительное стекло у ювелиров. Однако вещь всё равно нужная, позволила мне изучать остальные амулеты и их структуру. Единственный минус, амулеты в спящем режиме брошь не видела, пока я не подам ману и плетение не засветится, для броши эти украшения остаются украшениями. Так что искать амулеты снова придётся методом тыка. Ничего, я ещё изучаю все возможности броши, может найду опцию видеть скрытое.
        По остальным. Комплект серёжек, это амулет подводного дыхания. Не знаю почему в он в таком виде, но факт остаётся фактом. Теперь я не только смогу плавать среди льдин благодаря амулету климат-контролю, но и нырять и уходить на глубину. Полезная опция. По тем двум пуговицам скажу, что одна отвечала за уже привычный мне климат-контроль, а вторая странная. Я не сразу разобрался, что та отвечает за съёмку. Если проще, то это камера наблюдения, правда дальность управления метров пятьдесят, но если где её закрепить, я буду всё видеть в режиме онлайн. Данные также на сетчатку идут. По сравнению со сканером качество картинки конечно же лучше, даже цветная, а то на сканере только силуэты без чёткого виденья, но зато у сканера возможностей больше, как и дальности. Обе пуговицы ушли в мою коллекцию, запас пополнялся. А вот заколка преподнесла сюрприз. Это оказалась энциклопедия. Ну книга если проще. Для меня бесполезная, языка не знаю, не латынь, на арабскую письменность похоже, тоже в запас ушла.
        Вот так я и изучил все покупки. Хорошо, но мало, нужно ещё добыть. Сегодня утром я проснулся, и не будя жену, она после суток, час назад пришла, до полудня будет отсыпаться, выбрался с кровати, после чего ушёл на кухню. Привычно подтопив печи, я приготовил завтрак, и поев, стал работать. Все основные дела сделаны, я даже дом отмыл, что было не просто. Полы деревянные, не крашенные, грязь быстро покрывает их, поэтому нужно соскабливать её. Однако используя Стихии, в направлениях Земли, Воды и Воздуха я за двадцать минут наводил блеск, и в доме пахло сосной, у нас сруб сосновый. Доски пола и брёвна сруба блестели как новые. Как будто воском покрыты. Наш дом Аня обожала, особенно за тепло, и за этот чистый свежий запах хвои. До такой степени, что когда написала огромное письмо матери, предложила сестре переехать к нам, место было. Обуславливала та это тем что у нас безопаснее. Ха, немцы к Москве рвутся, нашла безопасность. Вторым письмом та предложение отменила, пояснив почему. Ответа пока нет, рано ещё, ожидаем.
        А по поводу работы, то я не искал себе занятие, давно уже решил, чем займусь. Никуда я не устраивался, хотя на это и смотрят косо, но фронтовик, да ещё инвалид, в общем, поглядывают, но молчат. Пара предложений трудоустройства было, но так, скорее совесть успокоить. Беженцев в столице много, так что рабочей силы хватало, не требовалось меня силой куда за шкирку тащить и оформлять на какую работу. Одну участковый пытался подкинуть, сторожем на склады, пришлось аккуратно послать его. Во второй раз жена, она же знала, что я неплохой хирург, даже инструмент свой имею, та его чуть не облизала, настолько он ей понравился. Пока я им не пользовался его жена себе прибрала, им работала. Аня даже с главврачом поговорила, и тот мной заинтересовался, но сделал своё предложение. Тот решает вопрос с получением мной диплома врача, а я, как и Аня, работаю в госпитале до конца войны. Пока думаю, принять это предложение или нет. В принципе, полгода прождать я вполне могу, а с тем авралом в военных госпиталях связываться я не хочу. Это ведь снова призыв на службу. А раз в госпитале могу служить, то время военное,
напишут приказ и отправят в какой медсанбат для усиления и пополнения. Я уже навоевался. В том смысле что меня уже такими приказами подставили под инвалидность, хватит. Подожду полгода, получу диплом и устроюсь в какой столичной больнице где также ощущается нехватка врачей. Там они тоже нужны. Я не бегу от войны, меня бои не страшат, вот ещё, но вот командиров над головой, я больше терпеть не хочу, одного урока достаточно. Вон, ногу укротили из-за одного мудака-полковника из разведупра нашей армии. Может действительно найти его и вернуть должок? Желание есть, возможности нет. Ладно если немцы его не отблагодарят, то после окончания войны я это сделаю, инвалидом, око за око.
        А по поводу работы, то она на дому. Да я про технику, вот уж как второй день так потихоньку её и восстанавливаю. Амбар утеплён был, там даже печка кирпичная стояла, для обогрева, видимо, чтобы зимой работать можно было, так что пока я завтракал, управляя амулетом-помощником, затопил её и постепенно амбар прогревался, ночью я там не топил. И сейчас пройдя в амбар, закрыл ворота, на щеколду, чтобы войти нельзя было, после чего достал из браслета «КВ-2». Это второй, с первым за последние два дня я закончил, и привёл его в идеальный порядок. Без шуток. В первый день, когда я достал танк, то уставился на него как баран на новые ворота. Что я о нём знаю? Да ничего. Танкист, что со мной лежал в одной палате, помочь тоже не мог, тот командовал батальоном лёгких танков, и если про «БТ» или «Т-26» ещё описать что-то мог, то о новейших танках ничего. Сам издали только видел. Так что я промучился в первый день, пока заправлял, делая всё амулетом-помощником, масло заливал, пулемёты устанавливал на место, боекомплект пополнял. Разве что не заводил, шуму будет столько… соседей пугать не хотел. Однако всё
изменилось на второй день, это вчера было, и сейчас поясню почему.
        Жена на дежурстве была, потому я спокойно работал, и как раз изучив брошь прошёл в амбар, не убирая её, оставив в кармане френча. И тут снова начав работать с танком, недоделки устранял, понял, что начинаю разбираться в боевой машине. Не сразу, но я сообразил, что это влияет брошь, видимо у неё была опция познания механизма. Я потом нашёл эту опцию в подобии меню, действительно такая была. Конечно такой сложный механизм как танк ей не доступен, но если сосредоточится отдельно на двигателе, потом на трансмиссии, вооружении и остальном, то становится всё интуитивно понятно. Я настолько увлёкся, что позволил себе привести танк в порядок, он в таком состоянии не был, наверное, даже когда завод покидал. А работал я с техникой не своими руками, амулета-помощника вполне хватало. Мне можно было вовремя работ даже в доме находится, не обязательно амбар посещать. Жаль только не запускал двигатель, проверить хотелось, был бы амулет что звуки глушил, так совсем хорошо, но чего не было, того нет.
        С этой второй «двойкой» я закончил за три часа, ещё до обеда, даже приготовить этот самый обед успел. Первую машину, я пополнил боеприпасом используя гаубичные снаряды, добытые на захваченных немцами артскладах, но когда сработала опция познания механизма, то я понял, что у танков используется ослабленный заряд, пришлось перебирать, так что боекомплекты у обоих танков теперь в порядке. Жаль только одни фугасные. Так закончив, я вернулся в дом, обед уже был готов, поэтому достал чугунок с щами, и разлив блюдо по тарелкам, отправился будить мою соню. От поцелуев та проснулась, и тут они затянулись, перейдя в нечто другое. Пришлось задержатся. К супружеской жизни я подошёл очень серьёзно, ранее у меня не было такого опыта, но я уже узнал все прелести женитьбы, причём мне нравилось заботится о своей жене. Чуть позже, когда мы поели и пили чай, следовало поторопится, мы сегодня планировали повторно посетить вещевой рынок, докупить что ранее не успели, та спросила:
        - Так что ты решил по поводу предложения нашего главврача?
        - Пожалуй, откажусь. Снова форму носить, приказы выполнять, нет уж, мне одной ноги хватило понять, что мне этого не нужно.
        - Но ты же военный, как ты можешь отказаться от этого?! - изумилась та.
        - С чего это ты взяла что я военным был? - пожал я плечами, намазывая масло на булку и сверху колбасу, после чего впившись в бутерброд, промычал. - Нет, я был призван для срочной службы. Дальше училище, война, ну и наша встреча. Я никогда не видел себя военным, совсем другие планы… Хотя, насчёт получения практики я не против, если вольнонаёмным возьмёт, например, дневные смены без всяких дежурств с обязательными выходными, то я лично не против. Полгода у вас в госпитале, потом сдаю экзамены, получаю диплом и устраиваюсь в нашей районной больнице, совмещая должность хирурга и патологоанатома. Я узнавал, обе должности вакантны. Вот это меня вполне устраивает. Ты давай допивай, на рынок нам пора. А то снова до темноты не успеем, закроется тот.
        Аня в домашней одежде сидела, купила в прошлый раз, платье было, да тапки, но та ещё много что хотела, халат домашний тот же, и сегодня мы планировали закупить часть зимней одежды. И шапку-ушанку для супруги, а то ей выдали по службе будёновку. Я так смеялся. Правда недолго, теперь я её для бани использую, вполне ничего. Та убежала собираться, а я прибрался на кухне, и тоже стал одеваться, размышляя. Аня молодец, ни разу не поинтересовалась откуда у меня средства, есть и хорошо, значит муж заботится о семейном очаге, однако нашлись те, кто такой интерес проявил. Участковый нас посещал два дня назад, явно по чьему-то приказу. Я пустил его в дом, даже чаем напоил, ну и ответил на вопросы:
        - Скажите, гражданин Крайнов, откуда у вас средства на покупку дома?
        - Купил на отчисления по инвалидности, - спокойно ответил я.
        - Издеваетесь?
        - Да что вы, как можно? Но если по-честному, то мне письмо пришло, от моего отца, написано, что мол осознал всё, просил простить и в конверте была очень толстая пачка денег. Советовал использовать деньги разумно. Хватило на дом и обустройство.
        - И где этот конверт с письмом?
        - Да давно на растопку ушли.
        - И кто может подтвердить, что вы средства именно так получили?
        - Свидетелей не было. Да и к чему они мне? Отца я так и не видел, а увижу, скажу спасибо за выплаченные за все года алименты, но в дом не пущу.
        Тот ещё задал несколько вопросов после чего отбыл. Вот такой и был интерес со стороны, на этом всё. Конечно моё пояснение белыми нитками шито, но пусть докажут, что это не так было. Сейчас же, заперев дом и ворота, мы с женой направились к остановке трамвая, та вцепилась мне в локоть и на ходу рассказывала новости по госпиталю, свежие. Ранее рассказать не успела. Слежки не было, я контролировал это дело, а вот в трамвае, тот переполнен был, мы фактически на подножке висели, один паренёк что устроился рядом, попытался залезть Ане в карман шинели. Воришка. На меня тот внимания не обратил, сидор у меня за спиной явно пустой, для покупок был взят, а карман у жены топырился. Тот не знал, что там были вязанные перчатки. Пришлось помочь ему соскользнуть с подножки и кубарем полететь по снежному насту. Да, снег выпал, довольно солидный слой, сантиметров десять.
        На рынке мы часа два были и тут я выступал только в качестве носильщика, так как всё что мне необходимо я уже приобрёл и сейчас покупками занималась Аня. Потом мы посетили военторг, приобрели то что та хотела, четыре комплекта утеплённого белья, включая шапку, и вернулись домой. Там супруга разбирала всё по шкафам или комоду, и вечером я сопроводил её на службу. После дежурства та вечером начинала. Вернувшись, я до полночи поработал в амбаре, смог привести в порядок два пушечных броневика, снарядив их, и только после этого направился спать. Однако не тут-то и было. Нет, не налёт, немцы уже три дня не летали, к соседнему дому подкатила легковушка и грузовик с бойцами. Я поначалу подумал, что это за соседями, раз там остановились, но нет, подсвечивая фонариками, ночь очень тёмная была, те цепью направились к моему дому. Вот этого ещё не хватало, быстро проверив сканером, убедился, что жена в госпитале, с ней всё в порядке. Ломиться нежданные гости не стали, я уже видел, что это не милиция, сотрудники госбезопасности меня навестили. Они вежливо заколотили сапогами по калитке.
        Быстро убрав все амулеты, оставил только перстень и кольцо, в последнее все разряженные амулеты и убрал, после чего накинув френч, чтобы награды было видно, и держа в руках керосиновую лампу вышел на стук. В ворота так и ломились. Я был в обрезанных валенках-галошах, но при тросточке, так что подхромав к воротам, встав у калитки, поинтересовался:
        - Кого там ночью носит?
        - Спецгруппа НКВД, откройте дверь, у нас приказ на обыск.
        - А откуда я знаю, что вы действительно из НКВД и ордер на руках имеете?
        - Откройте калитку, мы вам его предъявим.
        - Без шуточек мне.
        Зашумев запором, я приоткрыл калитку. Но гости не пошевелились, на них смотрел ствол «Парабеллума». Осмотрев двух командиров, бойцы толпились позади, я требовательно приказал:
        - Документы и ордер. А то знаю я вас диверсантов, не раз встречаться приходилось.
        Мне предъявили документы, которые я внимательным образом изучил.
        - Всё в порядке. Закон есть закон, осматривайте, - распахнув калитку, разрешил я, возвращая бумаги и убирая оружие в кобуру. Ремень я на поясе не застёгивал, на плече висел.
        Сам я отошёл в сторону, подсвечивая, так что бойцы быстро стали разбегаться по двору, трое в дом прошли, а мы с командирами проследовали за ними. На крыльце, оббивая снег с галош, я поинтересовался:
        - И чем я так заинтересовал вашу службу? Чем бывший фронтовик так привлёк ваше внимание?
        - Сигнал поступил, - уклончиво сказал лейтенант, старший в этой группе.
        - А, ну если поступил, то тогда конечно.
        Мы прошли в избу, и лейтенант поинтересовался, осматриваясь:
        - Вы один?
        - Ну да. Жена в ночную в госпитале.
        - Дежурство?
        - Нет, смена. У них там вообще график странный. Сам там лежал, знаю о чём говорю.
        - Понятно.
        Дальше я лишь присутствовал при досмотре. Дома понятное дело обыск ничего не дал, я всё в кольце держал, но вот амбар, вот он меня неожиданно подвёл. Даже блиндаж не так внимания привлёк, как амбар. Бойцы там нашли кое-что интересное. А именно отчётливые следы танковых гусениц на земляном полу. Это да, этого я не предусмотрел. Масса техники была такова, что ямины оставляли солидные. Я как-то внимания не обращал, а сейчас жалею. Больше ничего такого не было, несколько пятен от масла или солярки, и разве что вдавленные следы колёс железнодорожной цистерны, которую я тут доставал и переливал из неё топливо по топливозаправщикам и бочкам разных машин. Всю цистерну опорожнил, но вот следы имелись, и бойцы, подсвечивая фонариками, изучили их.
        - И что вы на это скажите? - поинтересовался лейтенант, изучив все найденные следы, даже пятна потрогал и испачканные пальцы понюхал.
        - Сам удивлён.
        - Судя по следам у вас тут тяжёлый трактор был, - сделал вывод лейтенант, не заметив, как я с облегчением вздохнул, видимо тот в бронетехнике совсем не разбирался, да и бойцы его не поправили. - А также тут были складированы запасы топлива. Что вы на это ответите?
        - Как я уже говорил ранее, всё что найдёте, всё ваше. А эти следы объяснить не могу, они были при покупке дома.
        - Свежие следы-то, - осмотрев углубление от одной из пар железнодорожных колёс, тот стал шнурком делать замеры ямы. - Не пойму, железнодорожные что ли?
        - Ага, пути сюда продолжили, а тут вагон с рельс съехал, - хмыкнул я.
        - Поговори мне ещё. Вот что, собирайся, с нами проедешь. Там поговорим.
        - А основание?
        - Умный больно? Давай, поторапливайся.
        Мне дали собраться, я даже записку жене начеркал, ключи от дома у неё свои были, после чего меня погрузили в легковушку, стиснув с боков двумя бойцами из конвоя, и мы покатили в сторону управления. А на углу явно торжествуя наблюдал за всем этим участковый. Вот теперь должок у меня к нему был, явно он слил информацию. Если раньше тот пакостил по мелкому, то тут решил по-крупному сработать, старших коллег привлёк. Прибью гадёныша, если ранее тот моих намёков предпочитал не замечать, то сейчас мои руки были развязаны. Мы доехали до управления, где меня обыскали, ничего не нашли, только документы забрали, пистолет ещё на своей территории сдать пришлось, а вот кольцо и перстень на пальцах так и не нащупали. После этого меня сопроводили вниз, тут было два этажа камер, и поместили в одну, в достаточно плотно набитую. Да, трость тоже забрали, определили, что без неё я хоть и плохо, но могу передвигаться, и забрали. Теперь нужно место отвоевать на нарах, спать на холодном бетонном полу я не собирался.
        - Фронтовики есть? - громко спросил я.
        Сидельцы зашевелились на своих местах недовольно ворча, я бы тоже был недоволен если бы меня разбудили в полвторого ночи, однако фронтовиков, да и вообще военных тут не оказалась, обычная криминальная шушера. Я достал, зарядил и надел амулет ночного виденья и хорошо это рассмотрел. А вот это странно, с чего бы это, сорок рыл в тесной камере, и ладно бы в управлении милиции, но не в управлении же госбезопасностью? Они воришками не занимаются, если конечно те на немцев не работают или против правительства что не замышляют. Пресс-хата? А вполне может быть. Охранник уже ушёл, так что не дожидаясь ответной реакции, я открыл дверь. Сделал это просто, использовал амулет-помощник, быстро достав его из кольца, зарядив и надев. Вот так дистанционно управляя отлевитировал ключ и повернул его в замочной скважине. После чего покинул камеру и заперев её, всё равно те в такой темноте ничего не рассмотрели, даже силуэта, и направился дальше, изучая камеры. Нашёл одну, тесная с нарами и почти пустая, всего трое, двое в генеральской форме, третий полковником был. Лётчик, судя по синим петлицам. Хорошо их
отработали, в крови и синяках. Открыв дверь, я запер её снаружи, вернув ключи на место и подойдя к нарам, их всего два было, тесная камера, пододвинул генерала, и устроившись на нарах, завернулся в шинель. Мне её оставили, шапку забрали, ремень без пряжки-амулета и шнурки, остальное им без надобности. Совесть у меня всё же взыграла, генерал в одном френче, а тут холодно, мёрз, так что скинув шинель я накрыл нас обоих и так вскоре уснул. Двое других спали на нарах у другой стенки, тоже без шинелей были. От друг друга грелись.
        Утром меня разбудили. Потрясли за плечо, и делал это полковник, генерал, с которым мы спали вместе, сидел у меня в ногах, опустив ноги, и с любопытством смотрел на меня. Лицо побитое, сильно заплывшее, так что кто это я по нему не узнаю. Да и остальные не сильно от генерала отличались, разве что полковник, синяки свежие, видимо недавно тут.
        - Ты кто? - спросил полковник.
        - Лейтенант в отставке Крайнов, комиссован по ранению из рядов РККА. Был командиром зенитной батареи в Четвёртом армии. Сначала при штабе армии, а потом госпиталь охранял, пока не ранили. Две недели назад прошёл медицинскую комиссию и был вчистую списан. Нога повреждена, укоротилась на пять сантиметров. Женился, приобрёл на деньги полученные как наследство дом. По доносу оказался тут. Причём о чём донос не сообщили, при обыске ничего не нашли, но всё равно забрали. Это если кратко, если всё рассказывать, можно книгу написать.
        - Фронтовик значит? - морщась и держась за челюсть, пробормотал генерал.
        - Орденоносец, дважды награждён, орденом «Красной Звезды» и медалью «За Отвагу», - откинув полу шинели, показал я награды, у меня их не забрали, а вот у командиров их не было, только рваные отверстия на тех местах где были ранее награды. Это обнадёживало.
        - Что орденоносец - это хорошо, только для нашей камеры ты званием не вышел, - сказал полковник, устраиваясь на своих нарах.
        - Я комиссован, и по сути гражданский человек, так что теперь на звания, выше-ниже, мне плевать. А насчёт другой камеры вы правы, сначала в одну завели, та полна была, присесть негде, не видел, но по шуму определил. Я даже отойти от двери не успел, как она снова открылась, и другой конвоир меня к вам отвёл. Тут нащупал свободное место и вот устроился, накрыв себя и соседа шинелью. Вроде хватило, выспался нормально. Кстати, нас кормить будут, или тут как, на самообеспечении?
        - Скоро баланду будут разносить, - ответил тот же полковник.
        Снаружи в коридоре явно царил переполох, слышался топот, ругань, но мои сокамерники не обращали на это внимания, и я решил, что это обычное дело, так что тоже не отвлекался. Особо со мной старались не говорить, видимо посчитав что я подсадная утка, выведывать информацию подсажен, да и мне особо говорить с ними было не о чем, они даже не соблаговолили представиться, оставшись неизвестными. Когда наконец принесли завтрак, я возмутился, когда всем выдали пищу через раздаточное окно, а мне нет. Раздатчик даже глаза выпучил, заглядывая к нам в камеру:
        - А ты откуда тут взялся? В этой камере трое должно сидеть.
        - Меня не спрашивали, привели и заперли. Давай мою порцию, и смотри, чтобы не меньше чем у остальных.
        Я забрал миску с ложкой и кружку с напитком похожим на чай, и пройдя к нарам, устроился на них. Стола не было, так ели, сидя, держа миски в руках. Хлеб был один кусок, ржаной. Ел я быстро, подозревая, что если не поспешу, не дадут. Так и оказалось. Поесть я успел и только к чаю приступил, когда за мной пришли. Причём втроём.
        Увидев, как те заскакивают в камеру, я быстро, пуча глаза от усердия, в несколько глотков опустошил кружку. Успел. Там конечно не кипяток, но всё равно горячо. Не то чтобы я вот так есть хотел до помутнения рассудка, но раз моё, то моё, всё съем никому не оставлю. В общем, меня скрутили, миска и кружка полетели на мокрый бетонный пол и в полусогнутом состоянии пытались повести к двери. А я не шёл, нога заболела, так что пришлось поджать ноги и по факту те меня понесли на своих плечах, третий страховал. Меня подняли наверх и занесли в один из кабинетов, где находились двое командиров госбезопасности, хозяин кабинета в звании старлея, знакомый лейтенант что ночью меня брал, и конвоир что отводил меня в камеру.
        Конвой оставив меня в кабинете, посадили на стул, тут же отбыл, а старлей у меня сходу спросил:
        - Как вы оказались в камере изменников Родины?
        - На них не написано, что они изменники, - поправляя сбившуюся шинель, пробурчал я, после чего ответил. - Завели меня туда, и заперли.
        - Этот? - указал тот на бледного конвоира.
        - Этот завёл в камеру, та вроде полная была, судя по спёртому воздуху и шуму дыхания. Потом другой пришёл и отвёл в камеру где мне свободное место нашлось на нарах.
        - Точно другой? - заинтересовался старлей.
        - Точно, он повыше был. А что случилось?
        - Тут мы вопросы задаём, - сразу отбрил хозяин кабинета и приказал конвоиру. - Свободны.
        Когда тот вышел, старлей осмотрел меня и откинувшись на спинку стула сцепил руки на животе, продолжил задумчиво меня изучать.
        - Чего? - осмотрел я себя. - На мне узоров нет и цветы не растут.
        - Ты был прав, нагл чрезмерно, - кивнул старлей лейтенанту.
        - Вот и я говорю, что это подозрительно.
        - Хм, пройдите через круги ада на передовой, тоже чувство страха атрофируется. Так чего меня арестовали, есть причины?
        - Не арестовали, а задержали до выяснения, - пояснил старлей. - На вас поступила анонимка о том, что вы состоите в банде, ездите на угнанных машинах, участвуете в налётах, вас видели вместе с людьми что разговорили на немецком.
        - Ух ты, серьёзные обвинения. И что, доказательства представлены?.. Хотя постойте, что-то такое я припоминаю. Ну да, две недели назад участвовал в налёте на сберкассу в центре города. Да по ошибке перестрелял соучастников. Мне потом милиция также по ошибке благодарность объявила, бывает. Или нет, восемь дней назад я доставил шефскую помощь нашему госпиталю, продовольствия полную машину. Это тоже наверно считается диверсией? О, а по поводу встречи с немецким резидентом. Я немецкий учу и желаю получить разговорную практику, и нашёл такого собеседника, профессора медицины, знающего немецкий в совершенстве, но то что он резидент, я не знал, спасибо, открыли мне глаза. Что же вы сидите? Быстрее нужно хватать его, пока он ложкой подземный ход к немцам не прокопал.
        Несколько секунд старлей пристально смотрел на меня, после чего вздохнул и сказал:
        - Вы можете быть свободны. Свои вещи заберёте на выходе. Извиняться за задержание не буду, за наглость. Свободны.
        Вызванный конвоир, этого паренька с излишне серьёзным лицом я не знаю, сопроводил меня к выходу. Там я получил свои вещи, но пистолета не было, что меня возмутило:
        - Эй, а оружие?
        - А у вас есть документы на него? - поинтересовался дежурный, что всё выдавал.
        - Это трофей, взятый мной лично в бою.
        - Будут документы на него, получите.
        - Не боитесь ответка прилетит?
        - Что? - не понял тот.
        - Потом поймёте.
        Мысленно матерясь, я покинул здание управления НКВД, и направился по площади к одной из улиц, по пути махнув рукой, подзывая пролётку, они тут обычно дежурят, ожидая тех, кто выходит из здания. Одна подъехала, и сообщив адрес, велел побыстрее доставить до места. Не стоит думать, что я борзый без конца, отчего так себя вёл, не имея ума. О нет, я первым делом окидывал взглядом собеседника, снимая с него психоматрицу, опыт у меня был, на этом и строился разговор. Старлею нравились наглецы, импонировали они ему, так что тут я сыграл хорошо, отпустили. А на выходе просто сорвался. На нервах был. Зря конечно, но насчёт ответки тут я серьёзно. Арсеналы управления изрядные, даже несколько броневиков в гараже имелось, я успел их осмотреть сканером и решил подчистить их, полностью. В ответ за то что пистолет прикарманили, дело святое. Посмотрим дальше, может злость и пройдёт.
        Добравшись до дома, я первым делом затопил печи. Остыл дом, не хватало ещё чтобы трубы водопровода полопались, но нет, к счастью успел. Аня вечером будет, так что я всю одежду отправил в стирку, запах отбить, да и вшей что уж скрывать, ну и сам попарился. Успел дела переделать, потом достал из браслета мотоцикл, тот самый с коляской, не хотел на трамвае трястись и покатил за женой. Та в курсе, без меня здание не покидать, я всегда ожидаю её чтобы домой сопроводить. Москва сейчас опасна с наступлением темноты, разного криминалитета хватало. А так скатался за ней, усадил в коляску, и вернулся. Жену домой, там ужин готов, а мотоцикл в амбар, где убрал в браслет. Про то что ночь не дома провёл, я ей так и не сообщил. Ночью, где-то в полночь, обнимая жену в постели, я наконец дождался, участковый отправился в туалет, припёрло. А там гнилые доски подломились под весом. Не выплыл, утонул. Я помог, дальности работы амулета-помощника хватало. Я же говорю, что всегда ответку возвращаю. Жил козлом, и помер также. Интересно, как именно жители нашего района будет описывать его гибель?
        Следующие пару дней всё прошло нормально. Участкового похоронили, хотя то как тот погиб всё ещё вызывает улыбки у некоторых горожан, слух действительно разнёсся. Сам я продолжал работать с бронетехникой, все «тридцатьчетвёрки», которые я забрал обратно у немцев, были мной вооружены и заправлены, а так те были вполне на ходу. Я только профилактику провёл. Ну и «КВ-1» начал заниматься, пока парочку снарядил и к боям подготовил. Все эти танки что я отбил у немцев имели их окраску и кресты, но перекрашивать я не стал, хотя бочки с нужной краской имел. Сегодня Аня в ночную, дежурство у неё, так что я подготовился, и когда стемнело, дождался вечера, занимаясь делами, а именно бронетехникой, ещё два «КВ» снарядил, после чего на «эмке», той самой на которой в первые дни катался, направился к управлению НКВД. Дальше, используя амулеты, они мне вполне помогали, без них как без рук, я смог пробраться вниз, и даже на склад вооружения. Всё вооружение забирать я не стал, война идёт, это подло, но свой «Парабеллум» вернул, нашёл его, ну и патронов к нему выгреб всё что было, да пару ящиков гранат, после чего
покинул здание, и добравшись до припаркованной на соседней улице машины, вернулся обратно. Не думаю, что моё посещение и пропажу заметят, значит никто не пострадает, ну и своё желание вернуть своё удовлетворил, даже компенсацию получил.
        Дома, устроившись на кровати, сон почему-то не шёл, я размышлял. Эта вся мышиная возня мне поднадоела. Хотелось активных действий. Пока всё ровно, немцы пытаются прорвать оборону, а наши держатся, стоит поработать по тылам противника. Повеселится хочу, скучно мне, ещё погода эта угнетающе действует, хочу на море, на Мальдивы, к солнышку и золотистому песку. Поэтому и решил встряхнуть с себя. Я не скажу, что я такой адреналиновый маньяк, но встряска изредка мне требовалось, я это ещё по прошлой жизни заметил.
        Утром, уложив жену спать, световым днём я её не забирал, мы так договорились, сама добиралась, только по ночам её сопровождал, я позавтракал и уже собрался пройти в амбар, как раздался стук в калитку. Оказалось, почтальон пришёл, принёс письмо от матери Анны. Будить ту я не стал, а то ещё перевозбудиться, совсем не уснёт и отправится на службу уставшей. Проснётся и почитает, я на столе оставил письмо, на кухне. Так что с небольшой задержкой я прошёл всё же в амбар, где продолжил работы. К обеду закончил со всеми «КВ», набил всё же руки и теперь знал, что делать, что изрядно экономило время. После обеда с женой время проведу, а проводив её, займусь «Т-35А». Его обслуживать и снаряжать желательно в темноте. Причина была веской, он по длине в амбар не входил, из ворот торчать будет часть, или корма, или передок. Немного, но ворота не закрыть. А в темноте пробелом нет, смогу установить пулемёты «ДТ», они сняты были, шесть штук. Пополнить боекомплекты двух башен с сорокапятимиллиметровыми башнями, и боекомплект главной башни с танковой трёхдюймовкой «КТ-28». Остальное всё на месте. После этого танка у
меня на очереди три «Т-28», двенадцать «Т-26», несколько «БТ-7» и «БТ-7М», потом броневики, тягачи с тракторами и автотехника. Всё в порядок приведу. Всё за раз делать не буду, закончу с танками и броневиками, и можно отправляться. По моим прикидкам дней на пять работы. Теперь обдумать как бы с женой поговорить так, чтобы та меня отпустила, а ведь она не отпустит, собственница ещё та, и беспокоится за меня. Подумаю, есть одна идея, стоит её проанализировать.
        Закончив, я прошёл в дом, и стал делать вид что с обедом заканчиваю, хотя делал его одним из потоков сознания. Время второй час, я дал Ане поспать подольше, но разбудить не успел, как раз поставил чугунок на столе, тарелки расставлял, другую посуду, как снова стук в ворота. Пришлось одеваться и выходить. Погода безветренная была и сверху падал крупными хлопьями снег. Спросив кто, это снова почтальон был, открыл ворота, держа оружие наготове и получил телеграмму на имя жены. На новую её фамилию. Без удивления узнав, что сообщение пришло из Новороссийска, я поблагодарил почтальона, расписался в получении и вернувшись в дом, положил телеграмму к письму, после чего отправился будить Анну.
        - Ух холодный какой, - ответив на поцелуй, та потянулась, и спросила, - С улицы пришёл?
        - Да. Почтальон был, принёс письмо и телеграмму. Из Новороссийска. На столе на кухне оставил.
        Радостно взвизгнув как девчонка, коей та в принципе и была, та в одной ночнушке рванула на кухню, где сначала быстро пробежала взглядом телеграмму, я её не читал, не имел привычки читать чужое, а потом стала вскрывать письмо. Я же заканчивал сервировать стол, поглядывая на жену, та заметно хмурилась.
        - Что-то случилось?
        - Мои последние письма мама не получила, только первое. Она Дашу к нам отправила. Собственно, в телеграмме указан номер поезда, вагон и когда он придёт в Москву.
        - Ясно. Ну ничего, встретим.
        - Да, встретим, - продолжая читать письмо, та устроилась за столом, и посмотрев на тарелку, удивлённо протянула: - О-о-о, плов. Я же так растолстею, и ты меня разлюбишь.
        - Ты по этажам в госпитале постоянно носишься, все калории сбрасываешь, так что можешь не опасаться за фигуру. Да и кормят вас там в госпитале не пойми чем, скорее в скелет превратишься с таким питанием. Кушай смело.
        Та улыбнулась и приступила к обеду, продолжая перечитывать письмо. Как та пояснила, в основном у них было всё в порядке, живы, госпиталь перебрался в Новороссийск и нёс службу, мать Анны покинуть его не могла, но отослала младшую дочку, всё же город временами бомбили. Это она ещё не знает, что в Москве происходит. По радио такое не услышишь, я сам новости узнав от раненых, как у настоящих очевидцев. Там тоже информация процентов на восемьдесят верна, неточности бывают, но по радио или в газетах вообще информации нужной нет. Описывали как живут, приветы передавали, порадовались замужеству, ну и такие обычные новости. Заодно сообщила что поезд прибывает через три дня вечером, точное время неизвестно, расписание сбито было. Придётся ожидать, узнавать на вокзале, когда прибудет нужный поезд. Это на мне.
        До вечера я так и пробыл с женой, мы слушали музыку, патефон завели, договорились после следующего дежурства куда-нибудь сходить, в театр или оперу, они работают вопреки всему. Я сам искусству не чужд был, оперу уважал, так что будет интересно сравнивать с местными репертуарами и программами. Вечером, когда та стала собираться в госпиталь, я выгнал из амбара мотоцикл, я его уже и не прятал, использовал как средство передвижения, всё равно за мной слежки больше не было, и доставив жену на место службы, вернулся обратно. Да, используя Стихию Земли я так разравнял пол в амбаре и укрепил его, что тот по твёрдости сравним разве что с бетоном. Загнав мотоцикл обратно, проверил как обстановка на территории подворья, в самом доме, и достав «Т-35А», действительно длина великовата, стал с ним работать. Закончив, занялся двенадцатью «Т-26» что у меня были в наличии. Успел сделать шесть, отобрав те которые самые лёгкие в восстановлении, там и требовалась-то что обслуживание, заправка да пополнение боекомплекта. Остальное на завтра.
        Вот так я эти три дня и работал. С танками полностью закончил, трофейные я тоже считаю, те что немецкие, проверил и привёл их в порядок, они теперь тоже в боевой готовности. Самоходки тоже считаю. И как раз начал заниматься броневиками. Всего у меня было двенадцать пушечных и семь пулемётных. Это то что из советской бронетехники, но также было восемь немецких броневиков, из них шесть пушечных, там автоматические пушки стояли, вроде мелкокалиберных зенитных. Да как на «Т-2». И два броневика с зенитными пулемётами, счетверённые установки. Также было двенадцать бронетранспортёров. Из них десять «Ганомагов», и ещё два похожи на них, но укороченной разведывательной версии. Я только начал броневиками заниматься, да и то нашими, ввёл в строй три, когда пришло время ехать на вокзал. Банька натоплена, всё готово, Аня на работе и присутствовать при встрече не может, там аврал, немцы снова пытались двинуться, вал раненых пошёл, бои кипят страшные. Когда эшелон придёт, всё же это не пассажирский поезд, грузовой, эвакуировали промышленность, я уже узнал. В семь вечера тот должен быть. Не знаю, как Ольга
Петровна смогла посадить дочь на этот поезд, всё же эшелон относился к тем что вёз особый груз, но смогла посадить в пассажирский вагон, где перевозился персонал эвакуируемого завода. Видимо имела нужные связи и подключила их.
        Вот так закрыв всё, я на машине, в этот раз взял машину с полным приводом, поехал к нужному железнодорожному узлу. Высадки пассажиров на вокзале не будет, эшелон грузовой, но я договорился что меня пропустят к нему. Тот проходной, дальше в тыл двигался, стоянка всего пять минут, так что принимаю Дарью, и возвращаюсь. Там всего три пассажирских вагона было, та во втором ехала. Дальше гоню её в баню, после поездки - это необходимо, выдаю одежду Анны, та её приготовила, и за стол, кормить. Сегодня я куриную лапшу сварил, вполне лёгкий супчик, второго не было, но к чаю пермячи. Анна сама не знала, когда закончит, может вечером, может завтра. Я велел ей не мучится, переночует в госпитале, а завтра я заберу её. Вот такие планы были. Сейчас же, добравшись до нужного места, оставил машину в сторонке и не спеша дошёл куда нужно, где и будет стоять эшелон. Если не успею забрать Дарью, или тот тут не встанет, не страшно, дальше происходит смена паровоза, всё равно стоять будет, так что заберу младшую сестрёнку жены.
        Ждать пришлось минут сорок, не так и сильно опоздал эшелон, да и опоздание из-за того что тот пропустил попутный санитарный эшелон и следовал за ним. Благодаря амулету климат-контроля чувствовал я себя вполне неплохо, хотя сильный боковой ветер так и желал выстудить, но я лишь ворот шинель поднял и дождался прибытия эшелона. Не спеша подойдя ко второму вагону, тут народ толпился, стал высматривать Дарью. Мелькали отсветы фонариков, всё же темень вокруг. Ещё и снегопад начался, но это не мешало мне рассмотреть кого нужно. Я подошёл и как раз принял у той чемоданчик и баул, на всякий случай поинтересовавшись:
        - Дарья?
        - Да. А вы Кирилл?
        - Да. Аня отправила, сама она не может прибыть, в госпитале срочная работа появилась. И можно на ты.
        Поставив чемодан и баул на снег, я протянул руки и помог той спустится, покинув тамбур вагона, всё же было высоко, после чего вручил той свой фонарик, чтобы она себе подсвечивала, и подхватив вещи, держа их в одной руке, опираясь второй на трость, направился обратно к машине, размышляя. Теперь поняты мне такие задумчивые взгляды Анны. Она мои вкусы прекрасно знала, и Дарья явно в моём вкусе. Фигурка ягодка, и похоже размер груди тоже немалый, как я и люблю. В общем та была более молодой копией Анны. Идти я старался побыстрее. Дарья одета явно легко, не для нашего климата, ветер ещё, поэтому и торопился до машины её довести. Всего вагоны покинуло человек двадцать, видимо, как и Дарья тоже попутные пассажиры. Куда они делись я не смотрел, снежная круговерть скрыла.
        Мы как раз дошли до машины, я убрал вещи на заднее сиденье, пока девушка устраивалась на переднем, после чего запустив движок, и вырулив на нужную улицу, покатил в сторону дома. Ехали молча, я видел как Дарья устала, у той явно мечта добраться до постели и спать, спать, спать, так что не нагружал её. А когда мы подкатили к нужному перекрёстку, я благодаря сканеру определил, что Аня едет к нам, видимо отпросилась, или возможно закончила, так что я остановился у остановки и вскоре из трамвая выпорхнула с другими пассажирами Аня. Посигналив и мигнув фарами, я подъехал. Дарья, узнав сестру, выскочила из машины и обняла её, я тоже вышел наружу, и терпеливо ожидал, когда те успокоятся, заодно убрал вещи на переднее сиденье. Моя догадка оказалась верна, сёстры сели сзади, вместе, перебивая друг друга и обмениваясь новостями. Загнав машину в амбар, я отправил девчат в баню, там Аня распоряжалась, а сам по хозяйству остался. Надеюсь Аня разберётся, до этого та посещала её только со мной.
        Вечером, когда мы втроём сидели на кухне, я после тоже баньку посетил, девчат продолжали щебетать, я услышал, что Дарья собирается закончить школу, у неё последний класс был, десятый, а потом та планировала в медицинский поступить. Семейная традиция. Поставив бокал, с чаем, который я допил, так как уже успел поужинать, то сказал Дарье:
        - Планы у тебя хорошие, но есть небольшая проблема, - я показал пальцами размер этой проблемы, между ними было не больше сантиметра. - Немцы неподалёку и зимой на территории столицы развернутся уличные бои. То есть, город по факту превратится в развалины. Школы и университеты работать не будут. Тут станет очень опасно. Смертельно.
        - Но вы же писали… - та расстроенно посмотрела на сестру.
        - Я поспешила с ним, - призналась та. - Кирилл прав, мы останемся тут. Уже был составлен список госпиталей, что начали эвакуировать или которые будут отправлены в тыл в ближайшее время, и нашего госпиталя там нет. Он останется тут со всем персоналом. Уже подготавливаются подвалы где он вскоре развернётся. Поэтому я остаюсь в Москве, Кирилл тоже, так как не хочет меня бросать.
        - Придётся вступить в силы самообороны, - кивнул я, подтверждая. - Хотя я бы предпочёл вас связать, закинуть в машину и просто увезти, и эта идея мне нравится всё больше и больше.
        Посмотрев на кулак, что мне показывала Аня, я поцеловал его, и насмешливо подмигнув Дарье, услышал вопрос от той:
        - И скоро немцы тут будут?
        - Неделя, максимум две. Я вообще удивлён что их ещё нет на окраинах, должны быть. Видимо оборона наших войск настолько ожесточённая, что немцы несут большие потери. Кстати, солнышко, у меня есть для тебя новость. Не знаю хорошая или нет.
        - Так, - нахмурилась Аня. - Говори.
        - Я знакомца встретил, под Минском рядом стояли, майор-танкист. Он из госпиталя, обгорел сильно, но вроде восстановился. Они тут из трофейной техники бронегруппу собирает, экипажи из госпиталей, их уже прозвали «командой инвалидов». Группа должна прорвать фронт и уйти в тыл немцы, атакуя тыловые колонны и нанося чувствительные удары. Это всё афёра, фактически ни армия, ни госбезопасность об этом не знают, всё подготавливается в тайне, иначе не отпустят, так что участие там для тех, кто согласился, ничего не даст, ни наград, ни признания. Никто о нас не узнает. Идут только добровольцы. Планируется пять дней, всё равно топлива и снарядов на большее не хватит. Мне предложили принять под командование два броневика с зенитными установками. Раз Дарья тут, она сможет присмотреть за домом, и тебе помогать. Пять дней солнышко.
        - Нет, - ответ был короткий и категоричный.
        - Жаль. Я уже дал согласие. Завтра утром отбываю.
        Аня заплакала, молча, склонив голову. Дарья вздохнув стала её успокаивать, а потом увела в нашу спальню. Причём я видел, что та меня вполне поддерживала, но и сестру жалко было больше. Для нашей гости кровать была подготовлена в горнице рядом с печкой, жена сделала, но похоже спать мне сегодня придётся одному. Оказалось, нет, чуть позже позвали и Дарья ушла к себе. У нас было прощанье, всё же пять дней, а я думаю и больше, это изрядный срок.
        Утром, я показывал Дарье хозяйство. Анна сегодня до вечера задерживалась дома, так что поможет и покажет что и как. Сам я оделся в красноармейскую форму без знаков различия, телогрейку сверху. Шапка-ушанка и унты имелись. Сидор с мелкими вещами прихватил, это всё больше для виду. Вот так попрощавшись, попросил меня не провожать, после чего похромал к трамвайной остановке. Как сообщить Ане что я собираюсь отправиться воевать, я не знал, но приезд Дарьи и вот такой совместный ужин, позволили прямо в лоб это выдать. Ничего, Аня девочка сильная, приняла это, не просила не рисковать, просто попросила вернутся. Живым.
        Найти укромное место труда не составило, тем более метель не унималась, я мог это сделать по середине проезжей части улицы, вряд ли бы кто это заметил, но нет, всё же постарался не рисковать. А достал я «БА-10М» пушечный броневик. Мне нужна была практика его использования, так что закинул сидор в кольцо, забрался внутрь боевой машины, устроившись на месте командира, шапку сменил на шлемофон, и закрывшись, запустил двигатель. На месте мехвода и заряжающего теперь мои «руки» амулета-помощника. Так что броневик затарахтел мотором, и стронувшись с места уверенно покатил по улицам Москвы в сторону выезда.
        Москву уже начали перекрывать, несколько недель шло строительство дотов, дзотов, разных укрепточек, часть улиц готовили к баррикадам, свозя противоточное ежи, посты чуть ли не на каждом перекрёстке. Но передвигаться можно, особенно на броневике, на который особо не обращают внимания. На выезде я пристроился к грузовой автоколонне и покатил за ней. Двигалась та уверено, и днём, благо из-за плохой дороги, из-за которой колонна и шла так медленно, авиации противника можно было не ожидать. Колонна конечно отличная маскировка, но мне надоело тащится за нею, тем более сканер отлично всё вокруг показывал. Так что обогнав машины по обочине, двадцать три штуки было, в прикрытии пулемётный броневик, во главе колонны шёл, я двинул вперёд уже в одиночку и уверенно. Однако я заметил, что колонна увеличила ход и пристроилась за моей кормой. Если раньше та шла максимум двадцать километров час, то сейчас держала мою скорость, чуть больше сорока. Видимо решили использовать меня как паровоз. Думаю, водителям понятен этот термин. Ничего, я лично не против, тем более те меня всё также маскируют.
        Двигались мы по трассе на Волоколамск. Часто встречались усиленные пулемётами и редко пушками посты, но нас не останавливали, видимо о колонне были предупреждены. Не доезжая до города Истра, который немцы недавно заняли, я ушёл в сторону, приметив съезд, а вот колонна пошла дальше. Та ушла к пункту боепитания дивизии, как я понял, хотя может и корпуса, но уж больно близко к передовой, в четырёх километрах. Тут прямо по заснеженному полю я направился к окопам, отлично их видя. Противотанковой артиллерии вблизи я у наших не обнаружил, даже лёгких пушек нет. Точнее они были, три сорокапятки, но в том месте где я наметил место пересечения передовой как у нас, так и у немцев, для них была мёртвая зона. Хотя, да, у бойцов были противотанковые ружья, мало, но они были. А вот это плохо, могут и влепить. Придётся договариваться. Стронув броневик с места, я проехал ещё полтора километра и скатился в низину. Тут покинул бронемашину, и прихрамывая, также с тростью в руке, направился к блиндажу штаба батальона, как я его определил. Броневик я в браслет убрал, больше он мне не нужен, дальше уже трофейная
техника потребуется.
        Метров четыреста пришлось идти по полю, пули иногда свистели, это немцы для профилактики постреливали, но я не опасался, защита активна. При приближении к окопам у блиндажа, я услышал спор бронебойщиков, был шум двигателя или нет. Пришлось прервать их. Выходя из круговерти пурги, я зычно скомандовал:
        - Бойцы, проводите меня к командиру, - те аж вздрогнули, когда я появился, пришлось выводить их из ступора, добавив. - И шум двигателя вам не послышался.
        Наконец те очнулись, и старший, по треугольникам на шинели младший сержант, строгим голосом спросил:
        - Вы кто?
        - Прохожий. У нас тут через позиции вашей части планируется прорыв в тыл противника, нужно обсудить это с вашим командиром. Это батальонный КП, я не ошибся?
        - Ошиблись. Штаб полка у нас тут.
        - Хм, так даже лучше. Куда идти?
        Именно сержант и стал меня провожать, пулемётчики что расположились в стороне, там виднелся только щиток «Максима» и две каски, лишь проследили как мы спустились к двери блиндажа. Сержант заглянул и доложил, что к ним вышел неизвестный, комполка требует. После этого пропустил меня. Блиндаже было с десяток бойцов и командиров, в основном последних, и старшим тут явно был майор с сильным хроническим недосыпом и усталостью. Он и спросил грубым тоном, как только я спустился в освещённый керосинками блиндаж, сержант остался снаружи, притворив дверь:
        - Кто вы?
        - Кто я? - переспросил я, после чего пожал плечами и подойдя к буржуйке, грея руки, сказал. - Знаете, сейчас уже и не знаю, раньше был лейтенантом, командиром зенитной батареи, потом ранение, после чего меня подчистую списали. Сейчас меня можно уверенно называть военным инвалидом, как бы обидно это не звучало. Вы ещё наверняка не слушали о «команде инвалидов», но надеюсь мы прославимся. Один майор-танкист, тоже как и я комиссованный, обнаружил на одном из ремонтных заводов в Москве трофейную бронетехнику, часть даже на ходу и боеспособна. Он смог организовать её восстановление и практически из ничего создал танковую группу из полутора десятка танков и бронетранспортёров. Все трофейные в немецкой раскраске и с крестами. После этого тот стал искать людей в экипажи. Набирал таких же инвалидов, так и была создана эта «команда инвалидов». Мы уходим в рейд в тыл немцев, будем громить их тылы и уничтожать колонны. Техника у вас в тылу стоит, майор отправил меня договорится о безопасном пересечении, с немцами мы сами договоримся, снарядов и патронов хватит. Пойдём с шумом.
        - Почему он сам не подошёл? - поинтересовался майор. - И кто он такой? И почему нам не сообщили из штаба дивизии?
        - Не знаю, как его зовут. Я с ним ещё под Минском встречался, тут он меня узнал. Фамилия то ли Васин, то ли Васечкин. Не интересовался. Сам он обгорел так, что смотреть страшно, носа почти нет, поэтому и использует меня для переговоров. А то что из штаба дивизии не сообщили, то там не в курсе, никто о нас не в курсе, это всё организовано силами фронтовиков. На добровольных началах.
        - Все добровольцы? - спросил один из лейтенантов, этот явно особист, в форме политрука был.
        - Конечно, - повернулся я к нему и посмотрев прямо в глаза, добавил. - Идут инвалиды, у кого ног нет, или других частей тела, выбраться из горящей машины они не смогут. Они смертники и шансов вернуться у них никаких, и они это прекрасно понимают, поэтому драться будут до последнего, пока не погибнут.
        - Когда идёте? - привлёк к себе внимание комполка.
        - Чем быстрее, тем лучше. Желательно прямо сейчас. Пурга нас скроет, позволив углубится дальше в тыл. Если желаете, мы можем проутюжить позиции немцев, а вы следом за нами сможете их захватить. Если не боитесь вести бой при ограниченной видимости.
        - Не боимся, - криво усмехнулся тот. - Ради освобождения наших земель на всё пойдём, а то всё пятимся и пятимся. Надоело.
        Дальше комполка отправил вестовых комбатам, тот согласился поучаствовать в атаке, так что пошла подготовка, мы обговорили где пойдут танки, а я, покинув блиндаж, направился в тыл полка, нужно достать технику из браслета и устроиться в одном из танков. Тут ещё как назло особист за мной увязался. Не хватало мне ещё свидетеля. Пришлось скрыться в пурге, и тот меня удачно потерял.
        Отойдя в сторону, я стал по одной единице доставать технику, сразу беря амулетом-помощником их под контроль. Мои магические экипажи обустраивались в машинах. Образно говоря, всё же они бестелесные, но маховики наводки или боеукладку проверяли. Или точнее я проверял, всё же это были мои параллельные сознания, что ими управляли. За последнее время активной эксплуатации амулета, я смог держать уже тридцать два распараллеленных сознания, что мне изрядно помогало в работах, скоро и до тридцати трёх дойдёт, всё главное в опыте работ с этим амулетом. Я достал пять танков «Т-III», две самоходки и два гусеничных бронетранспортёра, пока хватит для видимости, тем более всю технику из-за снега всё равно бойцы полка не увидят, а мне главное засветить хоть что-то. Вот так достав достаточное количество техники, я забрался на башню одной из «троек», устроился на месте командира, мне всем руководить нужно, после чего мысленно управляя, стронул технику с места. Та уже минуту тарахтела на морозе, выпуская сизые облачка дыма. Хорошо, что завелись все машины, до этого я их не проверял.
        Когда мы приблизились к окопам, я специально проезжал на своём танке рядом с блиндажом КП штаба полка, засветив бронемашину, и перевалив через окопы устремился вперёд, остальная техника шла рядом. Мы цепью шли на дистанции пятидесяти метров друг от друга. Немцы забеспокоились, они не могли не слышать рёв танковых моторов, так что стали взлетать осветительные ракеты, ага, днём, во время сильного снегопада, но это им не помогало. Так что те покидая блиндажи и укрытия растекались по окопам, занимая свои места, заработали пулемёты, на всякий случай осекая возможную атаку. Артиллеристы молчали, целей не видели, а вот миномёты захлопали. В отличии от немцев и наших, благодаря сканеру я отлично видел всю линию немецких позиций, так что замирая на коротких остановках, танки посылали вперёд снаряд за снарядом, пулемёты пока молчали, рано им. Самоходки работали по артиллерии что была выведена на прямую наводку. В основном из противотанковой. Все свои бронемашины я чувствовал, как продолжение руки и чутко мгновенно реагировал на любое изменение ситуации.
        Поначалу было очень сложно вести бой на разной технике, пусть в бронетранспортёрах только водители, очень сложно, это не по дому дела вести. Поначалу мазал, не без этого, никак с моим артиллерийским планшетом в виде пряжки взаимодействовать нормально не мог, всё же теория отличается от практики, но постепенно нашёл в чём ошибки и дальше снаряды летели всё точнее. Треть боекомплекта выпустил, когда отметил что уже не мажу. У меня что в танках что в самоходках было восемьдесят процентов осколочно-фугасных снарядов, остальное бронебойные, что пока без надобности. Однако на дальности километра немецких позиций все пулемётные точки и артиллерию я всё же выбил. Да и дальше тоже, всё же снаряды довольно далеко летят, так что никто мне в борта снаряд не всадит, убрал эту проблем, сканер это точно подтвердил. И вот наконец мы достигли окопов. Танки и самоходки начали расходится. И если самоходки просто замерли, поводя стволами выискивая опасность, изредка отправляя осколочные снаряды в скопления живой силы противника, то танки не то чтобы утюжили окопы, я не хотел, чтобы кто провалился и застрял, а
пулемётами, двигаясь над окопами, очищали их. Когда пехота достигла немецких позиций, то они на семьсот метров в одну и столько же в другую сторону были неплохо почищены, так что бойцы спрыгивали в окопы и уже проводили окончательную зачистку и осмотр. По моим прикидкам только моей группой было уничтожено больше трёхсот пятидесяти немцев. У них похоже тоже недостаток резервов, мало солдат было на такую территорию.
        Всё это в опыт, и этот небольшой бой ясно мне показал преимущество перед немцами в полной мере. В условиях плохой видимости, в такую вот непогоду или ночью, если те осветительные ракеты пускать не будут, я их просто расстреляю до того как они вообще поймут откуда по ним бьют. Да и ночью находясь подальше, смогу вот так прицельно бить. Главное после каждого выстрела позиции менять, а не то подловят. Сейчас же, пока два моих танка утюжили две позиции миномётчиков и тылы гоняли, кухни и полковой склад вон захватили, я подкатил к пехотинцам, найдя там командира, видимо комбата, судя по трём кубарям в петлицах шинели. Открыв боковой люк башни, я высунулся и прокричал ему, перекрикивая шум работы мотора:
        - Мы закончили. Полтора километра немецких позиций проутюжили, уходим дальше. Тылы немцев заберите, мы их захватили, склад и кухни. Удачи.
        - Спасибо, - услышал я его ответ и заметил прощальный взмах руки.
        Захолонув люк и развернув танк, я покатил к дороге, забирая с собой остальную бронетехнику что к счастью вполне пережила бой. На дороге я вылез наружу и убрал оба бронетранспортёра в браслет, они уже больше не нужны, в массовке сыграли и хватит. Сейчас из боевых отсеков через открытые люки наружи летели пустые гильзы от снарядов, перезаряжалось всё оружие. Сами пехотинцы не думаю что тут останутся, с противником по бокам, соберут всё что могут из трофеев и скорее всего вернуться обратно. А может и нет если комдив подкрепления пришлёт и сможет развить прорыв. Было бы чем. По сути путь в немецкий тыл открыт, и немцы тоже должны это понимать. И понимают, я-то это вижу благодаря сканеру. Тут в трёх километрах от места боя на дороге деревенька стояла, почти целая, для села мелковата, там около роты пехоты, и другие части, зениток хватало. Судя по технике, стоят там штаб полка, и вот оттуда выезжала колонна на помощь к месту боя. Видимо немецкий командир резервы прикидывал сюда. Ещё рядом с деревенькой расположилась гаубичная батарея, наши стодвадцатидвухмиллиметровые пушки. Неподалёку стояла
автотехника и тягчи что их буксировали. Полноценная батарея из четырёх орудий. А вот и первые трофеи. Там поаккуратнее надо будет.
        Колонну из шести грузовиков, бронетранспортёра и двух броневиков, причём один наш был, пушечный «БА», были встречены мной на полпути. Броневики мне понравились, грузовики с пехотой нет, по снаряду в кузова, и пулемётами прошлись, добивая. А вот бронетехнику я целой захватил, просто блокировал управление и вооружение, вырубив экипажи. Ведь мои «руки» амулета-помощника могут и как кулаки работать, удар по голове и в ауте. Потом открыл люки, выбросил их наружу, и убрал технику в один из браслетов, что я как раз и подготовил для упаковки трофеев. Этот ещё пуст. Всё это я проделал, сидя в танке, выбирался лишь однажды чтобы трофеи отправить в браслет, тут нужно лично касаться того что хочу убрать, ну или достать. А немцев из экипажей броневиков я лично добил, не хочу живыми никого оставлять. В колонне их и не было, сканер ясно показывал где живые, а где нет.
        Сначала я решил заняться гаубичной батареей, чтобы захватив её, спокойно можно убрать на склад, однако сблизившись и изучив её, понял что она мне не нужна. У каждого оружия есть свой ресурс, и конечно же он конечен. Когда тот закачивается оружие или списывается, или отправляют ремонтникам, там приводят его в порядок, меняют стволы и изношенные элементы механизма. Эти орудия видимо захвачены были в начале войны и потом активно эксплуатировались. Если проще, этот хлам мне не нужен, их давно в ремонт пора отправлять, а немцы до последнего их использовали. Когда только успели до такого состояния довести, насколько я помню, стволы этих орудий могут до семи тысяч снарядов выпустить, пока не потребуется замена ствола. Вроде не сильно ошибся. А с батареей я разобрался быстро, за двадцать минут. Сблизился на триста метров, и бронебойными снарядами, хватило по одному, просто расстрелял казённики, приведя их в негодность, дальше пусть сами мучаются с этим металлолом, после этого осколочными снарядами прошёлся по землянкам и стоянкам техники и двинул вперёд, сближаясь. Выжившие артиллеристы пытались бежать,
думая, что спасутся в пурге, но они ошибались. Никто не ушёл, всё поле было трупами усеяно. Пулемёты хорошо поработали. А вот трофеи всё же были, про оружие я не говорю, хотя тоже собрал, в основном пулемёты, редкие автоматы и пистолеты, чуть в стороне ящики со снарядами к орудиям складированы были, а у меня такие системы в запасе тоже имелись, так что снаряды пригодятся. Тут по виду два боекомплекта для орудий складированы в небольшом овражке были. Прибрал это всё и направился к деревушке, где похоже меня уже ждали. Поняли по звукам боя что происходит. Вон как суетятся у пушек на окраине, однако я глупить не собирался, и воевать будем по моим правилам. Их оборона у меня на прицеле, буду бить издалека, чтобы даже вспышек выстрелов те не видели. И надо поторопиться, похоже снегопад к концу подходит.
        Танки и самоходки замерли, нащупывая цели, мы находились в полукилометре от окраины деревни, и отчётливо видели две одноствольные зенитки, две противотанковые пушки и ещё две подвозили, торопливо разворачивая на позициях. Не знаю пока, возможно я сглупил, достав именно «тройки», всё же калибр пушек у этих танков мелковат, хотя мощность осколочных снарядов если не больше с «сорокапятками», то сравнима, но у «четвёрок» калибр всё же больше и использовать эти танки против пехоты, что я в основном и делал, куда как предпочтительнее. Именно так, «тройки» и создавались для борьбы с бронетехникой, тогда как «четвёрки» имели более универсальную структуру и отлично работали и по пехоте тоже. Они должны были прорывать оборону, уничтожая противотанковые средства. Однако менять ничего я не стал, меня вполне удовлетворяли боевые качества «троек», тем более в прикрытии с самоходками подразделение как раз и становилось универсальным.
        Убедившись, что цели распределены, я дал залп, танки били осколочными по зениткам, самоходки двумя залпами разметами противотанковые пушки. Дальше я двигался на предельной скорости, чтобы сблизится с окраиной деревни. «Тройки» шли без остановок, а вот самоходки дважды давали «короткую», чтобы прицельно выпустить снаряд по той или иной цели. Их снаряды снесли пулемётный пост, поразили штабной броневик, тот сейчас ярко полыхал, и разметали несколько групп пехотинцев что стекались на эту сторону деревни, чтобы укрепить оборону. Однако было поздно, да и практически невозможно это. Десяток танковых «МГ» «троек» работали практически не переставая, и что важно, очень даже прицельно, патроны наугад не выпускались, всегда только по цели. Так что танки разойдясь на дистанцию сорок метров между бортами, ворвались на территорию деревни, изредка подминая заборы, где по огородам двигаясь или по улице. Снег неглубокий был, едва по колено, так что двигались машины уверенно, зачищая деревню. А вот самоходки за нами не пошли, повернув, те стали обходить деревню, чтобы перекрыть бегство немцев. Причём их только
слышно было, продолжавшийся снегопад пока ещё хорошо скрывал их. К тому же самоходкам нужно расстрелять с той стороны куда мы двигались, противотанковые средства, пушек уже не было, единственную батарею мы на ноль помножили, но оставались зенитки, вот их и нужно уничтожить.
        Самоходки уже вышли на позицию и открыли огонь, сначала две легковушки поразили, что пытались сбежать в сопровождении штабного автобуса, к слову нашего, а потом и зенитки разметали. Тем более время у них было, немцы направили стволы вглубь деревни, ожидая танки, когда снаряды полетели со спины. Немцы там ещё пару раз на технике пытались провраться, но и она заполыхала. Не всегда, но гревшие были, так что убежали те через речку в сторону леса. Работал я танками очень аккуратно, старясь прикрывать соседние машины, если немцы устраивали засады с целью закидать гранатами или мину кинуть на машинное отделение. Тут хоть и не фронтовики были, штабные, но храбрецы встречались, однако я не дал шанса ни одной попытке противостоять мне. Причём помня и зная о местных жителях, пусть их и немного, но старался стрелять так чтобы их не зацепить. Например, можно было срезать перебегающею через улицу группу немцев, но на траектории полёта пуль дальше был сарай, где прятались гражданские, там были и дети, поэтому пулемёты молчал, а немцев я в другом месте перехватил. И так было несколько раз. Так что я могу уверенно
сказать, что потери среди гражданских были минимальны, и если где они были, то не по моей вине, к сожалению противник на них как раз не обращал внимания, палили куда глаза смотрят, этих я уничтожал с особым удовольствием. А удрать смогло едва с два десятка человек, самоходки ещё стреляли им вслед, там взлетал лёд крупными обломками, сбивая их с ног, но ушли, а на льду речки осталось лежать около десятка трупов. Всего. Жаль на самоходках пулемётов нет, никто бы не ушёл.
        Задерживаться в селе я не стал, пусть гражданские недоумевают что это было, понятно, что Красная Армия пришла, и сразу дальше ушла, но это только догадки. Из строений я всего два дома повредил, по паре осколочных снарядов в окна пустил, там немцы засели, да ещё сарай один повредил по той же причине, а основном жить можно, пусть перебираются в дома, откуда их немцы выгнали. Я же, отъехав от деревеньки на километр, встал на дороге. Требовалось сменить два танка. Причины была в ходовой, вскоре встанут. Дело в том, что на одной из улиц техника стояла, грузовики, штабные машины, легковушки, мотоциклы. Немного, но были, и в бою, эти два танка сделали из них блины, что плохо сказалось на ходовой. Подумав, я решил заодно заправить и пополнить боекомплект машин. Тем более на самоходках уже по десятку снарядов осталось, так что достав ящики со снарядами и патронами, и пока всё это пополнялось, я обошёл обе повреждённые машины. Всё же менять я их не стал, а решил получить дополнительный опыт ремонта, и прямо на дороге, можно сказать на ходу, провёл необходимый ремонт. Что хорошо с этим амулетом-помощником,
тот мог влиять на металл, правда, это требовало сосредоточенности, но не страшно, убрал все повреждения, у других машин провёл техобслуживание и остался доволен, моя группа снова в полной боевой.
        Вся работа заняла едва полчаса, но задержатся мне не дали, гудя моторами с тыла в сторону деревни шла мощная бронегруппа. Я так понимаю немцы уже сообщили всем, кому можно, о прорве советских танков в их тыл. Вот видимо сюда и прислали свободные подразделения. Интересно, они рассмотрели, что это бывшая их техника? Если и нет, то могли по шуму двигателей и звуку пушек определить. Это не трудно, у каждого типа техники свой звук и опытные фронтовики определяют их на раз. Эту колонну я засёк заранее, дальность сканера шесть километров, он позволял мне это сделать, так что я поспешил закончить с ремонтом и пополнением боеприпаса, к счастью успев всё сделать. Более того с помощью сканера я осмотрел всю вражью технику на предмет трофеев. Ну набитые пехотой грузовики меня не интересовали, сложно их трофеями брать, чтобы те целыми остались, проще расстрелять, но разная бронетехника интересовала вполне. А она в колонне была. Немцы смогли сформировать довольно мощную силу поддержки, значит в колонне было: тридцать девять грузовиков что перевозили полнокровный батальон, две батареи противотанковых пушек,
батарея лёгких полевых гаубиц, их почему-то буксировали не грузовики, а советские лёгкие тягачи «Комсомолец», боекомплект к ним был в трёх грузовиках. Из бронетехники, четыре «Ганомага», у одного стояла спаренная пулемётная зенитная установка, штабной броневик, антенна есть, но вооружения не имелось. Два танка тип «два», одна «тридцатьчетвёрка», не перекрашенная, но кресты по верх звёзд большие намалеваны, чтобы издалека было видно, видимо недавний трофей, камуфляж зимний, ну и самое ценное что было в колонне, это шесть самоходок на подобии моих. И вот я так прикинул, чтобы из выше перечисленного прибрать к рукам? Гаубицы тоже неплохи, сами немцы их хвалят, состояние среднее, ещё долго прослужат, можно брать вместе с тягачами и грузовиками с боеприпасом. В общем, решено, работаем выборочно.
        Я съехал с дороги и углубляясь в поле направился навстречу колонне, та уже преодолела половину пути до меня. Около трёх километров осталось, а я не хотел, чтобы пострадала деревня и жители за моей спиной. Захват бронетехники произошёл для немцев не заметно. Для начала я вырубил все экипажи самоходок, по очереди накинул удавки и сломал им шеи. Работа не быстрая, но я справился. После этого самоходки под моим управлением свернули в поле, где была низина, и встали там. Также и с «тридцатьчетвёркой», от тел потом избавлюсь, а вот «двойки» меня не интересовали, слишком изношены. Да и вообще я удивился их наличию, думал их впервые месяцы войны все выбили, ан нет, вон ещё, коптят небо. А вот командир, что ехал в штабном броневике, заволновался, того явно удивило, с чего это часть техники ушла с дороги? Сам не видел, снег ещё шёл, мешал, но ему явно сообщили. Пришлось и его отправить на тот свет со всеми, кто в броневике был, эта машина мне тоже пригодится. А вообще я тут вот о чём подумал, собирать и хватать вот так технику не стоит, лучше делать это по окончанию или после войны. Ведь за это время
военная мысль шагнёт далеко вперёд, все детские болезни разной техники устранят, новую изобретут. Разве «КВ-1» сможет противостоять тому же «ИС-3»? Вот я и думаю, технику набирать, но активно её использовать за время войны, постоянно заменяя на более свежую. На мой взгляд идея отличная и стоит ей следовать. Тут отмечу что я для себя всё собирал, мало ли в будущем армию где создам?
        Водители и командиры тягачей тоже были мной убиты, и управляя ими я также свернул с дороги и отогнал гаубицы в сторону, за ними следовали и грузовики с боеприпасами, водители и сопровождающие что сидели рядом, тоже были мертвы. А вот артиллеристы заволновались. Естественно всё это проделывая я оставил свою бронетехнику без присмотра, та продолжала тарахтеть на холостых, мне нужны были все «руки» амулета-помощника, что и позволяло, хоть и с трудом, но следовать плану. Колонна начала останавливаться. Я отогнал броневик командира к самоходкам, и задумался. У самоходок всё же заряд больше, так что использую-ка я их. Все восемь наличных самоходок обрели наводчиков и заряжающих, их развернули передком к колонне, и я дал залп. Из танков только мой командирский был в деле. «Рук» на всё не хватало, после того как вывел самоходки на позиции, то убрал мехоедов, и вот так открыл стрельбу. Пехота уже начала покидать кузова, а тут восемь выстрелов и у восьми грузовиков буквально взрываются кузова. Самоходки работали залпами, а вот мой танк сначала поджёг обе «двойки», они осуществляли с «тридцатьчетвёркой»
передовой дозор, пока последняя их не бросила и не удрала в поле, скрывшись в снегопаде. Потом расстрелял бронетранспортёры, я решил их не брать, хотя две машины явно новые. Ну и присоединился к веселью. Противотанковую артиллерию уже уничтожили, там грузовики красиво детонировали боеприпасом, а потом я вернул «руки» в танки и покатил к колонне, выживших там хватало, теперь работа пулемётов, и я это им устроил. Гонял пехоту вдоль горевшей колонны и по полю. Живых не брал, я их сюда не звал.
        С артиллеристами у гаубиц, совсем другое дело. Я заклинил запорные устройства, и они не могли скинуть прицепные устройства, так что отправил туда танк и тот пулемётами, стараясь не повредить технику, отогнал немцев, а потом со вторым танком, что присоединился к веселью, их также уничтожил. Убедившись, что колонна уничтожена и даже зачищена, я развернул две самоходки и дал залп вдоль дороги. За колонной ещё две машины следовало в отдалении, те встали, и пассажиры прислушивались к звукам боя, не смея двигаться дальше. А тут оба снаряда буквально раскидали машины на обломки. Выжившие есть, и они уходили, трое было. Двое третьего тащили. Пусть сообщат что случилось. А теперь сбор трофеев. Осматривать машины и проводить ремонт с облуживанием не было времени, потом сделаю. Так что выкинул из боевых отсеков танка, самоходок, броневика и тягачей тела экипажей, и убрал все трофеи в один из браслетов. Потом мои «руки» пробежались по трупам у колонны, шёл сбор документов и всего ценного. Пулемёты, автоматы и пистолеты, амуницию снимали. Документов удалось собрать, полный сидор ими набили. Жетоны тоже
собирали. Всё снятое оружие и амуницию с боеприпасами я складировал в три грузовика, эти пришлось из браслета доставать, наши «Зисы» с пустыми кузовами. И набил их, вернув машины обратно. Только после этого, пополнив боеприпас, в том же составе пять танков и две самоходки, я направился дальше по дороге.
        Пока у меня силы и желание повоевать оставались, так что я и решил продолжить, тем более час дня, ещё есть время. Да и ночью можно повеселится, как я уже говорил. Сидя на своём месте командира, я ложкой на ходу наяривал консервы, хлеб тоже имелся, и пил какао из термоса, всё трофеи. Хорошо шло, как родное. А пока ел, и двигался в сторону Волоколамска, он моя следующая цель, нужно наносить не только боевые потери, но и моральные, и в этом городе, как мне стало известно, сосредоточился штаб армии, что воюет на этом направлении. А это я по картам понял, что взял трофеями в деревеньке, напомню там стоял штаб пехотного полка. Документы погибших я там тоже собрал. Понятно на картах такую информацию не отмечают, но было также взято несколько приказов и донесений и там указан адрес штаба армии. Надеюсь штурм города пройдёт как надо, сейчас же я размышлял о том, что успел сделать за те пять часов с момента, когда пересёк окопы советского полка и впервые открыл огонь. А ведь за это время я уничтожил более тысячи немецких захватчиков. Вдумайтесь, тысяча! Я ведь тоже только сейчас начал осознавать какое
оружие и какие возможности попали мне в руки, так что эти амулеты - это вещь серьёзная. А ведь я хотел продолжить их поиски, да вот отложил. Амулет-диагност изучил моё тело и даже дал рекомендации к лечению и восстановлению моей ноги. Будет лекарский амулет, а я наделялся на такую находку, хотя уже и понял, что это редкость, так что шансы восстановить ногу, были велики. Вот вернусь из этого рейда, и продолжу поиски. Стимул-то изрядный получил.
        Я успел пообедать, пересёк железнодорожные пути на переезде и до Волоколамска осталось километров двадцать, когда сканер засёк крупное скопление людей в лесу, что находился в километре от дороги. Причём там были и лошади. Сама дорога была странно пуста. Нет, одна колонна была, четыре грузовика полные продовольствия были мной перехвачены и в целом виде отправились в браслет, потом противотанковая засада, немцы использовали зенитную батарею среднего калибра, которую я также прихватил и отправил на склад. На этом всё, наблюдатели были пару раз, но я отстрелял их, точно, никто не ушёл, и всё, дорогу как вымели. А тут такая встреча. Колонна моя продолжала двигаться дальше, я ещё параллельно полотно проверял на предмет минирования, но пока всё чисто, ну и одновременно изучал неизвестных в лесу.
        - Кавалеристы что ли? - задумчиво пробормотал я, после чего перенастроив сканер на изучение этой группы, только кивнул сам себе. - Ну точно, наши, видать, как и я в рейде по тылам противника. Шесть эскадронов примерно, раненые есть. О, у них там машины, и даже танки есть? Три. Причём всё наше. Окруженцев встретили или совместно действуют?
        Моя колонна двигалась дальше и приближалась к тому месту где кавалеристы видели дорогу. Именно видели, снегопад прекратился и видимость была восхитительна вокруг. Солнце ещё не появилось, но чистый снег сверкал и вполне всё освещал. У меня были очки с зеркальным напылением чтобы глаза не ослепли от всего этого сверкания, но надевать я их не стал, потому как при движении, как собственно и в бою, глазами не пользовался. А только пряжкой-амулетом и помощником, вполне хватало. Осмотрев так группу кавалеристов и танкистов, я решил не останавливаться, там наверняка командиров хватает, со шпалами, а то и гляди со звёздами, помнится генералы-кавалеристы тоже в рейды ходили, так что проезжаем мимо, у меня Волоколамск впереди и чую, всё что ранее было, это ещё цветочки, именно там и ожидает меня самая жесть боёв. А бои в городе, да ещё для бронетехники без пехотного прикрытия, это очень серьёзно, но мне нужен был это опыт, пригодится в боях на территории Москвы. Я до сих пор был уверен, что до этого дойдёт. Успеют сибирские дивизии или нет, пока их нет, не знаю, но повоевать придётся. И тут сработал закон
подлости. Видимо немцы знали где укрылись кавалеристы, но сил блокировать их и уничтожить не было, тут ещё мои действия, но наблюдатели наверняка присутствовали. Да что наверняка, сканер ясно показывал две группы с рациями что разместились по разным местам на высотках. Почему с рациями, я понял быстро, когда вокруг колонны начали падать снаряды. Гаубицы работали, тяжелые. Батарея, не меньше. И главное как точно.
        Пока попаданий не было, даже близких накрытий, но я увеличил скорость и техника стала расходится, чтобы не быть групповой целью. Одна группа корректировщиков была на прямом прицеле самоходок, так что с коротких остановок те их поразили, и чуть позже удалось достать и вторую группу. Однако снаряды продолжали падать, хотя точность уже была хуже. Значит корректировщики ещё есть, но пока находятся за зоной дальности сканера. И это не авианаводчик, небо чистое, да и не лётное пока. Я продолжал двигаться по полю, маневрируя, и вот в зону сканера ещё одна группа наблюдателей вползла, и мы рванули к ним. Всё же дистанция в шесть километров для пушек самоходок великовата, а то у них «окурки», а не длинноствольные пушки. Уверенно можно работать на полтора километра, ну максимум два. Так что сблизившись, и их поразили, после чего вернувшись на дорогу ускорили ход. Техника в порядке, хотя пару близких накрытий было, на ходу, и это хорошо, до города не так и много осталось. Кавалеристы из леса с немалым интересом наблюдали за тем что происходило на дороге и в поле. Набежали на опушку и вот так смотрели. А чуть
позже я вдруг обнаружил, как меня нагоняет конница, танков не видел, видимо отстали, но грузовики были.
        Нагнать меня всё же не успели. Так как издали, расстреляв блокпост и хиленькую оборону на въезде, моя бронегруппа на полном ходу ворвалась на территорию города, сея смерть и панику. Кавалеристы, наблюдая за этим со стороны, к моему удивлению последовали за мной, тем более дорогу я им расчистил, и между прочим хорошо. По ним практически никто и не стрелял, так что те стали растекаться по улицам, следуя за моими танками. Грузовики те оставили за городом, а вот танки тоже в город проследовали. Серьёзным из них был только один, «тридцатьчетвёрка», два других были «Т-26». Свою группу я разделил на две неровные части. В каждой по самоходке и в прикрытии танки, у одной группы два, у другой три, считай мой командирский. Впереди шли самоходки, снося своим орудийным огнём всё более-менее опасное, их лобовая броня вполне крепка, чтобы в данном бою отправить их вперёд. За ними шли уже сами танки, пушечным и пулемётным огнём поддерживая самоходки. Один танк стрелял вперёд, замыкающий развернув башню охранял тылы, пару раз пригодилось. В моей группе два танка могло осуществлять прикрытие впереди. Всё это
длилось пока мы, подминая или отбрасывая разную технику, что стояла на улицах города, двигались по параллельным улицам к центру, уничтожая всё живое. Мы рвались к штабу армии. Пушки и пулемёты работали не переставая. Именно у площади кавалеристы нас нагнали. Самоходки выползли из-за угла перекрёстка, подставляя лобовую броню под снаряды, тут и зенитки были, и даже танки, но больше всего штабной техники, в общем, хватало разного вооружения и бронетехники, и стали методично расстреливать их. Танки не показывались, я терять их вот так не желал, в тылу стояли, пока работали самоходки.
        Гусеницы моим самоходкам быстро сбили, да и лобовую броню испятнали попаданиями, даже несколько пробитий было, но те продолжали методично бить, и пожаров на площади у нескольких зданий где и разместился штаб армии, хватало, каждый выстрел, и точное попадание. Даже несколько осколочных снарядов забросили в окна двух зданий, где и размещался штаб. Пока шла эта перестрелка, а немцы пытаясь оправиться от неожиданности, отправляли группы солдат окружить нас, у некоторых противотанковые ружья были, я открыл боковой люк, и выскользнул наружу. У ближайших кавалеристов сразу разгладились лица, а то те слишком напряжены были. Нет, то что на трофеях воюют свои, это они уже поняли, слишком мы это демонстративно делали, трупов противника на улицах хватало. Как и уничтоженной техники, но видеть своего, в форме, армейской телогрейке и шлемофоне советского танкиста, это всё же больше для доказательства. Ко мне подсказал командир, старший лейтенант, судя по кубарям, тот спрыгнув с коня, крепко меня обнял, что-то крича радостно-возбуждённое, пока его бойцы спешивались и занимали позиции, осматривая дома рядом. И
тут самоходка, что стояла метрах в тридцати на открытой местности, вспыхнула, но пушка продолжала монотонно посылать снаряд за снарядом, огонь до боеукладки ещё не добрался. Тут кавалерист наконец успокоился и появилась возможность поговорить.
        - Вы кто?! - прокричал тот мне вопрос на ухо.
        Из-за шума боя общаться можно было только так. Сами мы отошли к корме танка, встав под его прикрытием, хотя тут стенка двухэтажного кирпичного здания нас ещё прикрывала, но рикошет никто не отменял. За сегодняшний день этот вопрос мне уже изрядно поднадоел, но ответил я сразу, быстро и кратко.
        - «Команда инвалидов». Собрали всю захваченную технику, восстановили и рванули по тылам немцам. Наше командовании не в курсе, всё на добровольных началах, экипажи из комиссованных фронтовиков, все инвалиды, включая меня. Сам понимаешь, мы будет драться до конца, - показал я на горевшею самоходку, что всё ещё продолжала стрелять. - Смертники мы, сплошь добровольцы и в плен сдаваться не будем. Командир у нас майор Васечкин.
        В это время огонь добрался до снарядов, но на полноценную детонацию не хватало, боекомплект практически весь растрачен был, так что только выбило люки, и огонь вырвался наружу, что произвело на старлея впечатление. Я же торопился, у меня и вторая самоходка на соседнем перекрёстке также запылала. Достав карту из планшетки, я показал план города.
        - Откуда у тебя это? - спросил старлей.
        - Купил в книжном в Москве. Значит слушай, тут штаб армии, немцы своих генералов эвакуируют по этой улице, сейчас наши танки обгонят их по соседним улицам и перекроют отход. Нужно пленить генералов и доставить их советскому командование, это наши войска точно воодушевит. Пошли своих чтобы пленили их, нам сам знаешь не до этого, а мы дальше давить этих тварей будем. Ещё два наших танка на соседней улице, не стреляйте по ним.
        - Добро. Карту одолжишь?
        - Дарю.
        Старлей побежал к генералу, тот только что подскакал в сопровождении свиты, и стал передавать ему мои слова, а я неловко, из-за пораненной ноги, забрался в люк и закрывшись, начал действовать. А то действительно генералы уйдут. Хорошо там улица техникой запружена была, затор образовался, который стремительно убирают, но шанс их перехватить ещё был. Да ещё какой, если что я моторы на машинах поломаю, но сбежать им не дам. Выезжать на перекрёстки где полыхали самоходки, тут и вторая рванула, люки открылись, я не стал, сдал назад, между прочим на танки забрались в качестве десанта бойцы, сабли им не особо мешали, и мы дворами и огородами объезжали площадь, пересекая улицы, там посылая снаряды в ту технику что самоходки не уничтожили, и обойдя так площадь, пулемёты снова не преставая работали, пехоты немало вокруг было, но мы её изрядно проредили, потери в десанте правда тоже были, но мы смогли вырваться на улицу где были генералы. Не ушли. Пулемёты смели их охрану. Убедившись, что их вяжут, даже несколько машин захватили, куда тех погрузили, я сопроводил этот ценный приз к советскому генералу, дольше
тот сам решит, что делать, а вот я продолжил воевать, немцев в городе хватало, и где они находятся мне известно, как и куда направлены стволы их пушек. Поэтому всегда внезапно с тыла появлялся, и открывал губительный огнь. Однако, как я не прикрывал свои машины, сначала один танк загорелся, продолжая вести бой, попал под случайный выстрел, второй подожгла наша «тридцатьчетвёрка», что была с кавалеристами. Тут два снаряда двигатель всадили, танк превратился в неподвижную мишень, но боеприпасы были и тот продолжал вести по немцам огонь. Кажется, советские танкисты поняли свою ошибку, видя по кому танк ведёт огонь, но ничем помочь не могли, экипаж «сгорел», ведя огонь до конца. Кавалеристы, видя такую «самоотверженность» «команды инвалидов», сами дрались как черти, и постепенно город был очищен. О да, пусть городок небольшой, но сильной бронегруппой под моим командованием и всего шестью ротами кавалеристов взять его всё же удалось.
        Самое сложное, это железнодорожный узел за окраиной города, который был хорошо укреплён, я сунулся туда с тремя танками, и тут же отхватил на открытой местности, потеряв одну машину, та тоже превратилась в огневую точку, и пока два танка пятились, тот вёл огонь ослабляя оборону на этом направлении. Неплохо справился. Проблема была в том, что у оставшихся машин закончился боезапас, так что я отогнал их за дома на окраине Волоколамска, и достал боезапас из браслета, всё равно никого рядом, кавалеристы по всему городу рассыпались и тут я один работаю. Местные жители прятались. Нормально. После пополнения боекомплекта, используя дома как укрытия, они оба кирпичные, на миг высунувшись, я делал прицельные выстрелы. На путях открыто стояли эшелоны, ещё один дымя паровозной трубой пытался покинуть станцию. Кстати, на нескольких платформах стояли немецкие танки, модели «четыре». В некоторых уже находились экипажи, и они прямо с платформ тоже вели огнь. Один из домов-укрытий начал гореть от ответного огня, но и мы действовали тоже не зря, горели цистерны с топливом одного из эшелонов, были разбиты часть
зенитных средств, это они сожгли наш третий танк на подходах, и сейчас стреляли по танкам на платформах, благо те были к нам бортами повёрнуты. Два уже горели. И да, расстреляли паровоз эшелона, что пытался уйти, и тот поря, стал замедляться. Я даже удивился что попали, тот был за пределами дальности стрельбы наших пушек.
        Также мы осколочными стреляли по грузовым вагонам. Наверняка в некоторых снаряды перевозились, и я хотел вызвать их детонацию. Например, стрелял по шесть таким вагонам в том эшелоне, где находились платформы с танками, точно там снаряды есть. Два вагона загорелись, и судя по тому как танкисты спешно покидали свои машины, моя догадка была верна. Рванули сразу три вагона, да так что даже нас тряхнуло, а на станции вообще царил ад, часть танков сбросило с платформ. А мы продолжили огонь, и видя, что там царит паника, рванули с места и покатили на предельной скорости к станции. Ворвавшись на территорию, объезжая лужи горящего топлива, что вытекало из полыхающих цистерн, ведя огонь, мы проехали станцию, вырвавшись на территорию пакгаузов, гоня перед собой толпу немцев. Меня не удивляло их такое количество, на одном из эшелонов как раз прибыли и разгружались, свежее пополнение, как я понял.
        И вот так выгнав их на чистое поле, я давил, расстреливал их из пулемётов, и работал пушками. Некоторые немцы умудрялись заскакивать на броню, но прикрывая друг друга мы сметали таких хитрецов пулемётами. Однако именно они и положили конец моей группе. Смогли поджечь мой танк, бросили на над моторное отделение подожжённую канистру, и та вспыхнула, горевшее топливо стало протекать на мотор и в боевом отсеке стало светлее, а дышать тяжелее. Второй танк тоже пехота остановила, сначала мину зашвырнули под гусеницу, точнее их с десяток кинули, но увернуться от всех не получилось, а потом и его обездвиженного подожгли. Немцев было слишком много, и не смотря на то что их было с батальон, больше шести сотен, две роты мы положили, но остальные всё же справились с нами, и это на открытой местности. А второй танк до конца прикрывал мою машину, что пылая неслась к реке, тут высокий обрыв был, и аккуратно скатившись, уходя о огня пехоты, позволил мне вывалится из танка. Я стал кататься по снегу, сбивая пламя. Одежда обгорела, шею ещё опалило, но вроде без последствий осталось. Почему-то защита от огня не
спасла, надо будет с этим разобраться. А танк, ревя мотором, проехал чуть дальше и хрустя людом провалился в реку, по самую башню, там огонь стих, только из башни истончаясь всё ещё шёл дымок.
        Встав на ноги, одежда у меня парила, что-то ещё тлело, помогая себе руками я стал карабкаться наверх обрыва, и обнаружив что в мою сторону бежит до взвода немцев. Очень злых. Поэтому я достал из браслета «МГ», поставив его на сошки, и вот так открыл прицельный огнь. Я вам суки покажу как против меня воевать. Тут ещё «тридцатьчетвёрка» кавалеристов, явно двигаясь по следам гусениц моих танков, тоже ворвалась на поле, и стала гонять выживших немцев. Ну и я им помогал, не давал её обездвижить или ослепить, закрыв смотровые щели. Немцы, что ко мне бежали, наполовину были мной прорежены, остальные залегли и активно постреливали. Я про них помнил, и изредка бил по ним. А потом дотянувшись, свернул всем «руками» шеи, а то высунуться не давали, пули так и свистели над головой, уровень заряда защиты заметно просел. Я мимоходом зарядил его до полного, меняя пулемёт. Тут да, расстреляв ленту, я не перезаряжаю пулемёт, а меняю на другой, снаряжённый. С учётом того что у меня их три десятка, бой вести смогу долго. Но не пришлось, экипаж «тридцатьчетвёрки», разогнав выживших немцев, покатил ко мне, ревя дизелем
и звеня траками. Тоже по колее от моей машины двигался.
        Пришлось вставать, предварительно убрав пулемёт, чтобы показать край обрыва, а то ещё загремят вниз. Танк замер рядом, передком ко мне, и люк мехвода открылся. Тот махнул рукой, зовя к себе, так что хромая я подошёл и головой вниз стал забирать в боевой отсек машины, мне помогали в несколько рук. Пришлось сесть на пол за сиденьем стрелка-радиста, очень тесно было. Пока танк разворачивался и катил обратно, мне протянули подключённый шлемофон стрелка, мой обгорел, торчали куски и обрывки. Надев его, услышал вопрос, видимо от командира танка:
        - Где остальные?
        - Больше никого. Из «инвалидной команды» только я выжил.
        - Жаль. Воевали вы просто здорово. Я никогда не видел такой выучки и взаимодействия. Как единый организм действовали, я сам давно воюю, с июля, но такого ещё не видел, а повидал я многое.
        - Все ветераны были. Я сам зенитчик, только командовал куда стрелять, а остальное всё эти парни.
        Вытирая лицо, я осмотрелся, гильз хватало, а боеукладка пустая, теперь понятно отчего экипаж только пулемёты использовал. Тут изрядно потрясло, видимо мы через рельсы проехали, потом стали поворачивать то в одну сторону, то в другую, видимо на территории города оказались. Пришлось поинтересоваться:
        - Куда мы?
        - К выезду из города, там все наши собираются, штаб мы уже захвалили, там много документов собрано было. Приказ пришёл от командования, уходим на соединение с нашими.
        - Оставь меня, - попросил я.
        - Что? - не понял тот.
        - Оставь меня в городе.
        - Не понял, зачем?! Мы же уходим.
        - У меня к немцам счёты. Найду рабочую бронетехнику и повоюю ещё, не волнуйся, помирать я не собираюсь, а вот должок вернуть, это обязательно.
        - Я не могу, извини.
        - Приказали?
        - Приказали помочь.
        - Ты в каком звании?
        - Лейтенант, а что?
        - Я тоже лейтенант, в прошлом командир зенитной батареи, комиссован по ранению. Орденоносец. Приказывать я не могу, мы в одно звании, поэтому прошу, оставь. Я сам выберусь. Выполни просьбу бывшего фронтовика.
        Несколько секунд тот молчал, после чего вздохнул, и приказал:
        - Механик, стой.
        - Спасибо, лейтенант.
        Вернув шлемофон, я надел свой, и головой вперёд выбрался из открытого люка. Командир танка, появившись через открытый башенный люк, видя, как я хромаю к ближайшему забору, отдал честь и танк, взрыкнув двигателем, стал разгоняться, уходя дальше. Я же зашёл за угол, осмотрелся, и убедившись, что свидетелей нет, сканер это подтвердил, достал «тридцатьчетвёрку», ту что днём захватил, с огромными крестами, нарисованными поверх звёзд. Оба люк были открыты, и верхний башенный, и мехвода, поэтому поглядывая по сторонам, тут ещё бегали недобитые немцы, хотя и жители мелькали, я забрался на корму, не очень ловко получись, потом на башню, и спустившись на место командира, закрыл люк, ну и мысленно одной из «рук» и люк мехвода. После чего запустив движок, ранул на максимальной скорости к выезду из города, там немцы организовали засаду. Надо нашим помочь, пока они в неё не влетели. Немцы туда зенитную батарею перегнали, объехав город по окраине, двуствольные «Флак» установлены кузовах, если эти «метёлки» ударят по колонне, выезжающей из города, будет всем плохо. А замаскированы они хорошо. Жаль, на танке рации
нет, иначе я с нашими связался был.
        Конечно я мог «руками» амулета ликвидировать засаду, но к чему? Стоит поддерживать образ мстящего фронтовика. Поэтому, когда ничего не подозревающая колонна наших войск и кавалеристов направилась к выезду, я сделал так что одна зенитка выстрелила, наводчик конечно схлопотал по шее, но и остальным пришлось открыть огонь, раз их обнаружили. Те успели расстрелять только передовую машину, остальные сдали назад, так что потери минимальны. Пока единственный уцелевший танк кавалеристов пробирался вперёд, это те что меня подвезли, и смог добрать до выезда из города, то я напрямую гнал по огородам, распугивая немногочисленных местных жителей. А дальше повалив очередной забор, обнаружил перед собой одно только заснеженное поле и зенитки в низине, что били в сторону дороги. До них метров двести было. Не снижая скорости, поднимая тучи снега, и не стреляя, я же вроде как один тут в танке, рванул к ним. Танк кавалеристов выехал на открытую местность, и стрелял из пулемёта, снарядов у них как не было, так и нет, а у меня полная боеукладка. Так вот, одну зенитку немцы успели развернуть и чуть ли не в упор дали
очередь, да поздно, подмяв сначала одну, ох и качало, потом вторую, за ней третью и четвёртую машину, я не остановился. Погоняв немного по полю выживших зенитчиков, бегать по снегу, проваливаясь, да ещё от танка, очень сложно, я наконец остановился и открыв башенный люк, выглянув, помахал шлемофоном в сторону дороги и выезда из города. После чего нырнул обратно, а то пули засвистели, и погнал в город. В это раз нашим уже ничего не мешало выехать на дорогу.
        Двигался я навстречу колонне советских войск, и в этом была причина. Да банальная, поделится боеприпасами. Причём встречаться с ними снова я не желал категорически, так как за весь день так строил разговор, что говоря фактически правду, ни разу фамилию свою не назвал. А тут подъеду, сразу потребуют пред генеральские очи, и придётся инкогнито своё раскрывать, однако танк без снарядов - это просто большая мишень, так что махнул рукой на свою маскировку, никуда не денешься, надо. Пришлось с места командира, всё это на ходу, перебираться на место мехвода. Шишек бы набил, если бы не шлемофон и телогрейка. А так подкатив к дороге, я развернулся и подъехал к танку того неизвестного лейтенанта, встав бок о бок. Открыв передний люк, я даже выбраться не успел, как подскочившие бойцы-кавалеристы выдернули меня и давай подбрасывать в воздух, крича что-то невнятное. Танкисты из соседнего танка присоединились к ним. С трудом, но мне удалось их успокоить и уговорить поставить на ноги. Ещё нога снова разболелась, руками хватались за неё.
        - Во, лейтенант, - широким жестом указал я на трофейный танк. - Дарю. Махнул не глядя. Боеукладка полная, перекидывай часть снарядов в свою машину и экипаж сформируй.
        - Спасибо, чертяка, - крепко обнял тот меня.
        Почти сразу танкист стал командовать. Пока его мехвод осматривал подаренную машину, остальные втроём, с парой бойцов в помощь, стали перекидывать снаряды из танка в танк. Ещё и топливо перелить собирались, у нашей «тридцатьчетвёрки» оказалось баки сухие. А один из окруживших меня бойцов, вдруг спросил:
        - Товарищ, а что это такое махнул не глядя?
        - О, вы что, не знаете этой игры? У нас в Четвёртой армии Западного фронта она была очень популярна. Играется так, один предлагает другому обменять. Мол, махнём. Если тот соглашается, оба отворачиваются и вкладывают в руки то что хотят обменять, не нравится или надоело. Бывало так, на махнём меняли трофейные пистолеты, фотоаппараты, вроде даже трофейный мотоцикл махнули. Хотя и фантики или игрушки были. Главное вернуть обратно нельзя, только на махнём. Играющие до последнего момента не знали, что им попадёт. Давайте попробуем наглядно, боец. Ну что, махнём?
        - Махнём? - улыбнулся тот.
        - Отвернись.
        Мы отвернулись, я снял с руки часы, и сжал в кулаке, после чего повернулся и спросил:
        - Ну что, меняемся?
        Что может быть у просто бойца? Так что особо я не надеялся получить что ценное, а часы тому пригодятся. У меня ещё есть, ха, несколько сотен. Бойцы внимательно смотрели за нашими действиями и видели кто что выбрал, у некоторых замелькали улыбки. Кстати, к нам направлялась большая группа всадников, по папахе видно, там и генерал был. Ещё с два десятка кавалеристов гоняли уцелевших зенитчиков, да и было их там с пяток. В общем, мы оба передали вещи друг другу и с интересом стали изучать что получили. Мне достался неплохой, но всё же простой кинжал, а тот с интересом наручные часы в руках крутил. Бойцы кто смеялся, кто поздравлял, но вроде понравилось. Я жалею, что раньше ещё на батарее её не завёл, а тут надеюсь разойдётся. Тут и генерал прибыл, и молодцевато соскочив с коня, приказал мне:
        - Доложитесь.
        - Лейтенант в отставке Крайнов, комиссован по ранению. Входил в рейдовую бронегруппу «команды инвалидов». Единственный кто остался в живых.
        - Командование о вас не знает.
        - Формирование шло частным образом, добровольцы помогали. Я там точно не знаю, в последний момент присоединился к группе, но командовал нами майор Васечкин, танкист. Он в одной из самоходок сгорел, дальше командование принял я.
        - Ясно, - кивнул тот, и осмотревшись, сказал. - Времени задерживаться нет, нужно немедленно уходить. Как я понял, вы изрядно расчистили нам путь и немцы не смогли пока заткнуть дыру. Нужно воспользоваться этим. Что вы успели сделать?
        - Сначала на передовой окопы на километр очистили, там стрелковый полк их занял. Потом штаб немецкого пехотного полка уничтожили, с усилением, и гаубичной батареей. Резерв полка также нам попался, ещё резерв корпуса в виде батальона на машинах с бронетехникой. Раскатали их. Наблюдателях на высотках, корректировщиков, и тут в городе. Это всё.
        - Уже за одно это к высшей награде предоставить можно. Причём всех. Пройдёмте к машине, лейтенант, там всё опишите.
        Это мне не совсем понравилось, я бы предпочёл куда в другое место пристроится, а потом свалить и дальше по тылам гулять, но эти явно не отпустят. Танкисты в группе были, экипаж набрали, так что оба танка двинули впереди, потом кавалерия, то что осталось после городских боёв, и трофейные машины. С два десятка набрать смогли и один броневик, он замыкал колонну. В штабной автобус меня и пригласили, лошади к задку были привязаны, мы хоть и быстро ехали, но те поспевали. Зам генерала в звании майора, я по шпалам смотрел, хотя они тут свои звания имели, есаул и всё такое, стал записывать за мной. Что и как делали, и примерное количество потерь со стороны немцев. По пути я попросил остановится. Мол, мы рядом с дорогой спрятали собранные с немцев документы. И действительно сходив на обочину, сделал вид что в снегу швыряюсь, и вернулся с двумя сидорами полных немецких документов. Двое командиров сразу стали их осматривать и составлять списки. И вот так продолжил. Сбив лёгкий заслон, мы смогли добраться до передовой, тут с двух сторон удар был, подготовились, так что прорвав оборону, мы смогли перебраться к
нашим. Это произошло уже ближе к полуночи, тем более колонна наша вставала на два часа. Лошадям отдых требовался.
        Тут в темноте, отойдя до ветру, я и ушёл. Вроде встряхнулся, пора и домой. Конечно этот рейд не на пять дней как я спланировал, но как-то быстро в этот же день вернулся. Правда, устал так, что на ходу засыпал, но вызвав тот же броневик, я погнал максимальной скорости обратно к Москве. Трижды объезжал посты по полю, но добрался до места. Москва перекрыта была, на ночь всегда так делают, так что объехав, всё также стараясь не попасть в засады и засеки, и заехав на нужную улицу, повернув, я подъехал к своему дому. Тут убрал броневик, и стал стучаться в ворота. Сканер показал, что дома все, и Анна, и Дарья, в одной постели спят. Я мог бы и сам всё открыть, ну лучше пусть меня впустят, чтобы вопросов избежать как в закрытый дом попал. Не сразу, но Аня всё же вышла на крыльцо и узнав кто стучится, радостно взвизгнув побежала ко мне. Открывая калитку та спросила:
        - Тебя не пустили на войну?
        Почти сразу та отшатнулась, было темно, она видела только силуэт, но меня опознала по голосу легко, только вот такая реакция была от того запаха что от меня шёл, гари, сгоревшего пороха и крови. Пришлось объяснять.
        - Пустили. Повоевали уже. Нет больше нашей «команды инвалидов». Я единственный кто уцелел.
        Мы прошли в дом, и Аня снова охнула, мой вид был красноречивее слов, телогрейка обгоревшая, вата торчала, шлемофон выглядел не лучше. Я же, снимая одежду, попросил её:
        - Шею мне посмотри. В танке горел, опалило немного. Ещё бы помыться, но это завтра, сейчас сил нет, за день полностью выложился.
        Аптечка у нас имелась, на все случаи жизни, так что та принесла её и устроив меня на табурете, я в одном исподнем сидел, стала обрабатывать раны. Даже ещё ожоги нашла. Во так глотая слёзы и работала. А все вонючие тряпки что пахли гарью, та в сени выкинула, чтобы дома запаха не было. Только после этого мы вместе устроились на кровати Дарьи, та в нашем супружеском ложе почивала, так и не проснувшись. Мы тихо общались. И как-то мы оба быстро уснули. Я вот почти сразу вырубился, настолько был измотан.
        Утром я первым проснулся. Надел амулет-помощника, и пока одновременно завтрак готовил и баньку затапливал, печи в доме я также подтопил, это обязательная процедура раз в пять-шесть часов, иначе дом выстудится. Если снаружи ветер, то и чаще. И вот на шум вскоре и девчата проснулись. Дарья удивилась моему появлению, но Анна всё пояснила. Когда мы сидели и завтракали, жена это делала быстро, ей на службу нужно, то меня забросали вопросами. Скрывать особо я не стал, ну и описал всё что было, закончив такими словами:
        - Жаль конечно, что рейд так быстро закончился, но результаты всё равно огромные, больше двух тысяч немцев уничтожено, четверо генералов в плен попали, с десяток разных полковников, штабные документы, штаб армии уничтожен. Есть чем гордится.
        - Тебя теперь наградят? - спросила Дарья.
        - А вот этого надеюсь не произойдёт. Причина проста. Не хочу чтобы кто-то знал что я в этом участвовал. Если генерал тот от кавалерии умён, он всё себе припишет, тем более два сидора личных документов как доказательства вполне хватит. Да и пленные имеются. В этом рейде я понял, что по краю ходил и выжил чудом. Единственный из всех, кто это смог сделать. Скорее всего второй раз мне так не повезёт. Проверять не хочу. Повоевал хорошо, теперь буду домашними делами заниматься. Я не трус, и от войны не бегу, но этот рейд ясно показал, что комиссовали меня не зря. Я несколько раз чуть не погиб, или заживо не сгорел, и всё из-за повреждённой ноги.
        - Ну и правильно, - решила Аня, после чего посмотрев на меня, добавила. - Ты тоже собирайся. В госпиталь со мной поедешь, мы тебе там раны обработаем. У нас врач по ожогам имеется, он тебя посмотрит.
        - Они такие сильные?
        - Нет, покраснение есть, но волдырей нет. Дней пять не мыться, мазь использовать, и всё пройдёт. Тебя действительно слегка опалило.
        - Я в баню хотел, - проворчал я. - Затопил уже.
        - Мочить нельзя, вечером я сама тебя влажным полотенцем протру. Хотя-я… чего ждать, задержусь. Идём в баню, а потом в госпиталь… Даш, убери тут всё со стола.
        Младшая сестричка Анны стала по кухне работать, тарелки мыла, ну а мы в баню сходили, та действительно неплохо меня омыла, даже волосы обгоревшие на затылке помыли, потом собравшись, направились к трамвайной остановке. Трости у меня нет, без неё шёл, тут я прошляпил, в танке сгорела, а запасной не имел. Вот в госпитале другую получу, Аня договорится, ну и пару запасных поищу. Вон, есть же трости с клинками внутри, поищу такие. Потом вернусь, Даше помогу, насчёт школы, документы при ней были, надеюсь проблем не возникнет, ещё оформить её нужно, разрешение на проживание в Москве. Это в отделе милиции делается, куда входит и наш район.
        Мы благополучно доехали до госпиталя, Аня там извинилась за опоздание, мол, по семейным обстоятельствам, а потом провела меня к нужному врачу, и тот смотрев шею, обработал, и наложил повязку, сообщив что действительно ожог не страшный и через пару недель я о нём и не вспомню, но пока воспаление, желательно ходить с повязкой. Не потеть, баню запретил. В принципе я и сам это знал, но предпочитал не заниматься самолечением, а отдаваться в руки профессионалов. Тут же поцеловав Аню, подтвердив, что вечером её встречу, и отправился домой. К счастью, посещение госпиталя прошло благополучно, а то уж я опасался, что кто меня узнает. Среди кавалеристов раненых хватало, могли и сюда поступить. К счастью, такого не случилось, я действительно не хотел привлекать к себе внимание. Чёрт, а всё сам, ведь знал, что так будет, но всё равно отогнал танк к кавалеристам. Ладно, надеюсь моё участие в этом рейде не всплывёт. К наградам и признаниям я равнодушен, так что переживём, слава мне ни к чему.
        До обеда я решил вопрос по поводу прописки Дарьи, это обязательно нужно было сделать для учёта, да и город фактически на осадном положении. Вести с фронтов тревожные, в одном месте немцы в двадцати километрах от Москвы уже, даже ночью доносится канонада. Сам не слышал, спал после рейда как убитый, от других узнал. Школа у нас в районе есть, причём рабочая и не отданная под госпиталь, вот только детей там с трёх районов, в три смены учёба идёт, как-то расписали, и втиснуть туда ещё и Дарью было очень сложно, мы с директором насчёт этого поговорили. Отказ я слышать не хотел, и смог уговорить взять девушку. Думал придётся продовольственную взятку давать, говяжьими копчёными тушами, но нет, и так взяли. Во вторую смену будет ходить в десятый «Е» класс. Это с часу до четырёх дня, дальше третья смена. Благо из-за того что школы уплотнили, с учителями проблем нет, хватало на все смены. Дарья познакомилась с школой, классным руководителем, её класс уже учился, но сама та с завтрашнего дня начнёт учится. Сегодня четверг, значит пятница и суббота её, в воскресенье выходной, как в мирное время.
        Дальше я стал заниматься хозяйством, а при Дарье пришлось действительно самому всё делать, долго и сложно оказывается это. Я немного мухлевал конечно, там где она не видела, использовал амулет-помощника, но в принципе работа шла. Уже стемнело, я в амбаре возился, закрылся изнутри и приводил в порядок захваченную технику, если бы Дарья вышла из дома я успел бы всё убрать. Так вот, я возился с техникой и размышлял. А было о чём. Проведённый рейд дал мне возможность понять, что использование амулета-проводника в паре со сканером, это просто отличный инструмент командира. Подразделение из бронетехники разной модели, танков и самоходок, показало себя сверхожидаемости. Я в восхищении, и не скрывал этого. Тут опыт, пусть и небольшой, но получил. Теперь дело в другом. О море я пока не говорю, кроме двух речных бронекатеров и русской ладьи ничего серьёзного у меня пока нет. Сейчас я имею ввиду покорение воздушного пространства, благо было чем. На немецкие машины я пока не замахиваюсь, слишком скоростные для меня и сложные в управлении, без необходимого опыта полётов. Даже «Штука» тяжела. А вот «У-2» или
«Чайки», что в два раза скоростнее «кукурузников», вот их можно попробовать использовать и наносить ночью удары по транспортным колоннам противника. Ночь-то мне никто не мешает это делать.
        Надо это хорошо обдумать. Лыж у моих самолётов нет, значит нужно использовать укатанные дороги, или сделать полосы самому. Благо необходимая техника имеется. Сначала на «У-2», нужно восстановить лётный навык. Начну с одного самолёта под своим управлением, наберусь опыта, потом парой летать буду. Часов пятьдесят налетаю, постепенно на «Чайки» начну переходить. Освою одиночный полёт, уже парой или звеном летать начну. «Эрэсы» у меня есть, и много, бомбы тоже, буду бить по ночам по разным целям. Ох и повеселюсь. В общем, и тут опыта наберусь. Там дальше свою остальную технику, ну и посмотрим насчёт морской тематики, но до лета это не горит. Надо только как-то подать Анне информацию что я буду отсутствовать по ночам. Хм, может сделаю вид что устроился на военный аэродром вольнонаёмным? Например, на трактор, полосы чистить. Ночное дежурство через день. Неплохая идея, она мне нравится. Этим можно объяснить откуда машины беру, да с аэродромного парка. Тут время наступило, так что закончив, я оставил Дарью дома, и направился за Аней. Сама Дарья готовилась к школе, все принадлежности мы ей купили, одежда
тоже есть, нормально. Нет, насчёт авиации идея мне нравится всё больше и больше. Да и насчёт повторения танкового рейда тоже стоит подумать. Если он за неполные сутки так результативно достиг, то можно сказать жене что я на дежурство, например, в нелётную погоду, а сам к немцам тыл, на «У-2», и через сутки возвращаюсь отсыпаться. Чёрт, и эта идея мне нравится, только сначала амулеты поищу и разные артефакты. Ногу бы мне восстановить. Да и тут тоже есть вопрос, восстановлю, вернут встрой, нет, хромать до конца войны остаётся. Вот и стою перед выбором, лишиться свободы действий или нет. Последнее мне нравится больше. Решено, пока похромаю.
        Пока я ездил на трамвае за Аней, используя при движении новую трость, я её утром получил, когда госпиталь посещал, а потом возвращался в сопровождении супруги, то всё продолжал размышлять. Идея использовать авиацию конечно хороша, но есть и свои минусы. Сбросил часть бомб и лети обратно. А можно найти колонну, совершить посадку по пути следования, подготовить миномётную батарею, и используя сканер, разнести её. В этом случае та будет полностью уничтожена, а не остановлена на некоторое время, слегка потрёпанной, чтобы продолжить движение чуть позже. Также можно наносить удары по железнодорожным станциям, набитым эшелонами, гаубицы у меня есть, по штабам или складам, целей подобрать можно много. Однако мне нужен опыт и лётный навык, очень нужен, чую вскоре тот пригодится в полной мере, и быть неплохим лётчиком и уметь летать на разных типах самолётов, что боевых, что гражданских, или одномоторных и двухмоторных, дорогого стоит. Тут тоже стоит подумать, и можно совместить, если цель жирная, сажусь и уничтожаю на земле. Если неплохая именно для удара с воздуха, бью сверху. По ситуации.
        Спешить я не стал, мы с Аней вернулись домой, и пока та общалась с сестрой, я продолжал размышлять и всё прикидывать. Пока говорить о «трудоустройстве» я не стал, повременю несколько дней, нужно коллекционеров обойти, может что найду. Тем более народ побежал из столицы, вон паника какая. Сам я не заметил этого, мы в трамвае разговоры об этом слышали. Да и машин на улицах набитых скарбом хватало.
        Ночью я подпрыгнул на кровати. Звук и сотрясение были явно от близкого разрыва артиллерийского снаряда. На секунду замерев, слушая усиливающуюся канонаду, я велел жене, которая тоже проснулась:
        - Быстро собирайся, хватай Дарью и в укрытие. Затопите буржуйку.
        - Что это, бомбёжка?
        - Нет, артналет, немцы к городу прорвались, другого объяснения у меня нет, слишком близко стреляют, на окарине города.
        Девчата быстро оделись и убежали, а дом изредка сотрясался от близких разрывов, если бы не ставни, стёкла точно бы по вылетали. Пока так, потрескались только. Бумажные ленты, крест на крест наклеенные на них, сохранили. Собрав всё ценное, я вышел на улицу, неподалёку у своего палисадника стоял сосед, тоже фронтовик, списанный по увечью, у него руки не было. Мы с ним не особо общались, тот окопник, меня своим не считал, хотя то что я фронтовик, признавал. Окопники - это своя элита. На горизонте стояло зарево, Москва горела. Немцы действительно порвались и похоже бои начались у крайних домов. Если сил они накопили достаточно, то укреплённые дома, превращённые в укрепточки, надолго их не задержат, так что только вздохнул, посмотрев на разрыв гаубичного снаряда дальше на перекрёстке, немцы без системы сыпали снарядами, просто по квадратам, пугая и поджигая. Специально по частному сектору лупили, суки. Целым город им явно был не нужен.
        Посмотрев на часы, время второй час ночи, я прошёл на подворье и добравшись до наших, спустился в блиндаж, где запер изнутри дверь. Осталось только ждать. Блиндаж был проморожен, печку только затопили и там начал играть огонь, Дарья сидела на нарах, закутавшись в одеяла и полушубок, но постепенно в помещении стало теплеть. Аня, сев с сестрёнкой, обняв её, спросила у меня:
        - И что теперь будет? Обещали ведь в газетах и по радио что не допустят немцев в Москву.
        - Обещать не значит женится, - хмыкнул я, сидя у открытой дверцы буржуйки и подкладывая щепки. - Бои за город будут, страшные, кровопролитные.
        - Мне в госпиталь нужно, - вскинулась та.
        - Не сейчас, слышишь какой обстрел? Стихнет, я тебя провожу. Лучше ложитесь и досыпайте, вам завтра свежая голова нужна будет. Тебе Дашь, тоже. Про школу можешь забыть, не думаю, что теперь уроки начнутся. Эта вчера все натужно пытались показать, что в городе всё в порядке.
        - Госпиталь наш уже фактически переведён в подвалы, сейчас, наверное, здание покидают, - несколько отстранённо сказала Анна.
        - Я же сказал, спите, - повторил я той.
        И убедившись, что огнь в буржуйке весело полыхает, прикрыл дверцу и сходив к соседним нарам, забрался под нижние и достал свёрток. То есть, сделал видимость что достал. Пройдя к столу, я размотал материю и в моих руках оказалась «СВТ» в снайперском исполнении. Вот она, моя винтовочка, будет для неё работа. Тут же в свёртке был ремень с подсумками в которых находились магазины к винтовке. Устроившись за столом, я стал ту чистить. Зажёг на столе лампу, и спокойно работал. А вот Ане всё не спалось, хотя Дарья уже легла. Там нары широкие, медвежья шкура постелена, так что тепло должно быть, одеяла и зимний полушубок, не замёрзнут.
        - Откуда у тебя оружие? - спросила Анна.
        - Солнышко, у меня и танк в заначке есть, не то что пулемёты, я уж не говорю о винтовках. Как настоящий фронтовик, запас средств для убийства себе подобных всегда имею. Тем более зная, что начнутся городские бои, грех было не позаботится об оружии. Ты спать ляжешь или нет?
        - Без тебя нет.
        Дарья отчётливо хмыкнула на эти слова. Пришлось оставить винтовку на столе, даже не успев её разобрать, только разрядил, и устроился под боком жены, Дарья у стенки лежала, а я с краю, жена между нами, но места всем хватало, и вскоре мы уснули, под продолжавшуюся канонаду и близкие разрывы.
        Сон то и дело прерывался разрывами. Непривычно это, но поспали, хотя встали утром и слегка разбитыми. Пока девчата умывались, умывальник в углу закреплён был, воду я уже подогрел, я подкинул дров и поставил чайник на буржуйку, та имела возможность готовить на ней. Зарядив и убрав винтовку со стола, я стал нарезать бутерброды. После завтрака мы стали решать, что делать. Обстрел не прекратился, более того, усилился, к утру немцы похоже ещё артиллерии подвезли. Ане на службу нужно, там её место и прятаться тут это преступление, сколько раненых та может спасти, мы оба это поминали, как и то что выходить наружу смерти подобно. Осколки так и свистят. В общем, я решил осмотреться.
        С некоторым трудом открыв дверь, её завалило обломками, разобрал мусор и выбравшись, осмотрелся, матерясь под нос. Дом наш хоть и стоял, но покосился, снаряд в угол дома попал, крыша как решето. Амбара не было, только угли. Почему наш дом не сгорел, не знаю, но соседские за ночь или сгорели, или сейчас ярко полыхали. Всё затянуто дымами было. Я конечно мог не выбираться наружу, мне и из блиндажа всё видно было, сканер показывал, но для виду сделал. В общем, не смотря на виды вокруг, в принципе район наш уже не обстреливали, редко один-два снаряда залетали, так что увезти Анну в госпиталь было возможно, стоит обдумать как это сделать. Дальности сканера не хватало чтобы увидеть окарину где идут бои, но скопление там наших войск я всё же видел. Раненых уносили, подразделения сменялись, бои видимо там жаркие шли. Госпиталь Анны работал, действительно все в подвалах, тем более верхний этаж бывшей школы полыхал. Как бы её туда доставить? Броневик достать и отвезти? Не вариант, могут оставить и отправить на передовую, мол, там немцы, а мы тут катаемся. Машину доставать не хочу, её корпус осколки не
держит. Может танк? Стоит подумать, но тут ситуация та же что и с броневиком. Эх, владел бы я телепортацией… А Анне объяснил бы такое чудесное перемещение. Как-нибудь.
        Вернувшись обратно, я ответил на вопросительный взгляд жены:
        - Можно попробовать. У меня только такой вопрос, вам там санитарки нужны? - и кивнул на Дарью. - Я был бы спокоен если бы она под твоим присмотром была, помощницей.
        - А ты? - сразу отметила та этот момент.
        - Амбар сгорел, в дом снаряд попал… Мне немецкие артиллеристы сразу стали как-то антипатичны. Хочу навестить их, и сказать, как я ими недоволен. По Москве не меньше тридцати батарей работает, из тяжелых, но будет больше, хочу проредить их.
        - Смешно, - улыбнулась Дарья, а вот Анна была серьёзна, уж она-то знала, что я с такими делами не шучу. Хотя тоже не понимала, как я смогу помешать немцам обстреливать город.
        - Ты будешь осторожен? - спросила она.
        - Обязательно, - серьёзным тоном ответил я. - Если обстрел начнёт стихать, значит я добрался до немцев… Теперь собираемся, я вас провожу. Проверьте документы, при вас ли, всё что необходимо. Помните, теперь госпиталь будет вашим домом. Оттуда никуда. Госпиталь, а значит и вас, я всегда найду, куда бы он не переехал. Договорились?
        - Да.
        У обеих были выданные мной вещмешки плотно набитые вещами, там же все их документы, так что тут всё в порядке. Сам я в красноармейской форме был, чистой и свежей, с утеплённым бельём, телогрейка, свитер под ней, шапка-ушанка, и тоже сидор при мне. Винтовку я под нары убрал. Точнее сделал вид, а саму в браслет отправил. Заперев блиндаж, не на замок, на щеколду, мало ли кому он пригодится, мы направились на улицу. Анна только горестно застонала, рассматривая дом. Да уж, ремонт его не спасёт, тут только новый строить. Хорошо я всё ценено из него забрал, мародёрам там поживиться нечем будет. Обойдя его, мы пересекли подворье и вышли на улицу. Это не трудно было сделать, от близкого взрыва ворота снесло и те лежали на снегу. Людей на улице мало, да и те перемещались перебежками, чуть что падая, опасаясь очередного разрыва. Да и мы тоже раз пять полежали, но за час, и то из-за того что я не мог держать высокую скорость, мы добрались до госпиталя. Появлению Анны там порадовались, рук не хватало, а её посчитали погибшей, раз сразу не появилась, всё же вон какой обстрел. Так что та сразу включилась в дело.
Для Дарьи работа тоже нашлась, Анна поговорит с главврачом чтобы сестрёнку официально сиделкой приняли и на довольствие поставили. Тем более та из семьи медиков, многое знает, конечно не как медсестра, но вполне на уровне.
        Прощание надолго на затянулось, я пообещал быть через пять дней. Шесть дней это крайний срок, так что мы крепко обнялись, и поцеловались. Потом и Дарью обнял, не чужая всё же теперь. Ничего, тоже приятна на ощупь и на этом всё, те сразу ушли, работы много, а я, покинув территорию госпиталя, захромал в тыл. Именно так, я уходил от передовой как можно дальше. Авиацию я планировал использовать позже, да и не ожидал что придёт её время так рано. Дождусь ночи, с дороги взлечу на «У-2», переберусь к немцам в тыл, облетев Москву стороной, и начну работать по артиллеристам. Использую я стодвадцатимиллиметровые миномёты, вполне хватит для точечных ударов. У меня их две батареи, одной вполне достаточно. Тут главное ночи дождаться и многочисленные посты пройти. А самолёт использовать хочу для быстрого перемещения.
        К счастью, с документами у меня всё в порядке было, так что на постах меня хоть и мурыжили подозрительностью, один дотошный лейтенант даже заставил обувь снять, ногу осмотрел, и не извинившись, отправил дальше. Да я особо его и не винил, понимаю какое сейчас время. Однако город всё же покинул, дорога забита была. То к городу колонны, то обратно, санитарных много было, и меня даже подбросили, пусть на подножке, места не было, однако уехал от столицы километров на тридцать. Потом в роще отдыхал, расчистив площадку, костёр развёл, поел и вот так ожидал ночи. На землю шкуру ту медвежью бросил, что ранее в блиндаже лежала. Вот так поев, я завернулся в шкуру и уснул, ногами к костру. Нужно поспать, отдохнуть перед ночным делом. Лёгкий мандраж всё же был, это мой первый полёт на незнакомом аппарате, тем более ночью, но я старательно его гасил. А остановился я тут по той причине, что дорога рядом с рощей отлично подходила в качестве взлётной полосы, другого и не надо, главное, чтобы машины ездили поменьше в нужный час. Все же трасса, довольно крупная, гул движения техники сплошной стоял. Осталось
дождаться наступления темноты, это ближе к трём дня произойдёт и можно лететь. А пока есть время и стоит прикорнуть, отдохнув.
        Проснулся я в отличном настроении, хорошо поспав. Мороз, который другим сильно щипал щёки, меня не беспокоил, амулет климат-контроля активен был, так что я хоть на снегу смогу спать. Наверное. Не проверял. Откинув шкуру, я осмотрелся с помощью сканера, дорога как была забита, так и оставалась, и удивлённо присмотрелся. Неподалёку, тут же в роще, две группы людей находились, двое у дороги наблюдали за движением, ещё семь в стороне, там же радиостанция была. Немецкая. Видимо разведка, считают технику и передают своим, на диверсантов как-то не похоже. Да и амуниция не та, ни взрывчатки, ни советской формы, налегке. Точно разведка. Особо цененого при них ничего нет, у меня всё это и так есть, поэтому потянувшись я встал и стал делать лёгкую зарядку. Потом умылся из фляжки, вода в ней теплая, и устроившись на шкуре достал завтрак, дело в том, что пока я в нашем доме проживал с Аней, то занимаясь техникой в амбаре, ещё до Даши, параллельно на кухне я готовил пищу и запасал её на будущее. Вот для таких моментов как сейчас, чтобы не готовить и время не тратить. У меня в запасе было много солдатских
котелков, что наших что немецких, я их отмыл, так и варил большом чугуне щи или борща, плов готовил или другую пищу, даже стопки блинов были, ну и разливал или раскладывал по котелкам. Так что такой готовой пищи у меня достаточно, на пару месяцев, и всегда горячая. Остывает только когда достаёшь из браслета. В данный момент я достал тарелку на которой лежала ещё горячая яичница с кружочками полукопчёной колбасы. На краю ломоть хлеба. В комплекте с яичницей шёл стакан свежего молока, и вот так и позавтракал. Потом достал чайник и налил в кружку чая с мёдом. Эх, лимон бы ещё, но чего не было того нет.
        Вот только закончив с завтраком, я направился к дороге. К немцам я не ходил, хватило «рук» чтобы их вырубить и связать. Верёвки у тех свои были, я их использовал. Остановившись, и подумал. А как я объясню то, что связал немцев, а моих следов на снегу нет? Пришлось идти и потоптаться что у главного лагеря, что у наблюдателей, те без сознания всё ещё лежали, и потопал к дороге, прокладывая колею. Колонны шли сплошные, но вот сканер засёк в одном из грузовиков бойцов, с десяток сидело, похоже на патруль. Ночь мне нисколько не мешала, амулет ночного виденья имелся. Пришлось поспешить, чтобы патруль не проскочил, но успел, чуть ли не под колёса выскочил, махая рукой. Тормозя юзом, машина всё же остановилась, и бойцы без приказа посыпались из кузова, беря округу под прицел. Снег белый, чистый, так что вокруг видимость хорошая, несмотря на наступившую темноту. Открывший дверь кабины сержант, к моему облегчению это оказался сотрудник госбезопасности, строго спросил, быстро оглядываясь:
        - В чём дело, боец?
        - Лейтенант в отставке Крайнов, - кивнул я. - Ночевал в роще, обнаружил немецких разведчиков при рации, что наблюдали за дорогой…
        - Где? - сразу спрыгнув с подножки, тот посмотрел в сторону рощи и стал командовать. - Панин, готовь группу, будем немцев брать. Быстро, пока уйти не успели…
        - Не спеши, сержант. Взял я их уже, девять человек, все живы, только связаны. Пошли конвоиров, пусть заберут их и приведут. По моим следам их найдёте. В двух местах, на опушке двое наблюдателей, и дальше основная группа при рации. Поспешите.
        - Да ладно? - обернувшись, сержант удивлённо посмотрел на меня. - Сам взял? Тростью забил?
        - Не ершись, а бойцов пошли. И ещё, меня не поминай в рапорте, пиши что сам взял, хорошо?
        - Панин, слышал? Бери шесть бойцов и прогуляйся, посмотри, - после чего снова повернулся ко мне и сказал. - Крайнов… Крайнов… Знакомая фамилия, по радио говорили. А это не ты с кавгруппой генерала Белова немецких генералов захватил? «Инвалидная команда»?
        - А что, про это по радио сообщали? - удивился я.
        - Да, и про вас тоже говорили. Значит вы?
        Мы отошли на обочину, водитель отогнал машину чуть дальше, припарковав, чтобы освободить дорогу, и продолжили общаться. Панин с группой бойцов уже добрался до опушки и двое остались с наблюдателями, приводя их в сознание, остальные пошли дальше по моим следам к основной группе. Я приглядывал за ними краем глаза с помощью сканера.
        - Да, я участвовал в той операции. Честно скажу, выжил чудом, и как-то уже не тянут в этой авантюре участвовать. Я женился недавно, не хочу жену вдовой оставлять.
        - Всех участников к наградам представили, - глядя в сторону рощи, сообщил сержант, званием мы с ним одним были, тот считай тоже лейтенант по армейскому рангу, поэтому и говорили, как равный с равным. - Я слышал вас тоже ищут.
        - Награды, слава, меня это не интересует. Орден у меня и так есть, за летние бои, мне хватит. Не за награды воюем. А кавалеристы действительно заслужили, пусть их чествуют… Что там в Москве, уличные бои начались?
        - Да. Не понятно откуда у них столько сил. Пленные сообщают что три свежих дивизии уже в бой бросил, это кроме тех двух пехотных и моторизованной что вчера ночью пробились к окраинам. Разведка прошляпила сосредоточение войск.
        - А откуда атаки идут, с Волоколамского направления?
        - Нет, там тихо, после вашего рейда немцы раны зализывают. Со стороны Одинцова прорвались, с Можайского направления. Там они кулак прорыва собрали.
        - Ясно.
        - А сам ты что тут делаешь? - поинтересовался сержант, отметив что от рощи ведут большую группу немцев, а сами бойцы нагружены сверх меры, они всё в лагере собрали, даже спальные мешки, в которых можно и на снегу спать. Немцы были хорошо снаряжены.
        - Ответ что просто гуляю не пройдёт, как я понимаю? - усмехнувшись, спросил я, и тут же продолжил. - Дом мне снарядом разнесли в Москве, вот думаю куда перебраться в другое место, потом и жену перевезу. Она у меня врач, военный хирург в госпитале сейчас.
        - Понятно.
        Дальше мы особо не общались, показания сержант с меня брать не стал, так только, опросил что и как, потом они остановили попутную машину, куда погрузили часть пленных и их вещи, и покатили в сторону Москвы. Видимо где-то там место их дислокации. Или куда требовалось срочно сдать эту группу для быстрого допроса. Перед тем как уехать сержант предложил подвезти, но мне было нужно в другую сторону, так и ответил. Те укатили, а я вернулся в рощу. Со всеми этими делами уже стемнело как полчаса, похоже снова снег и буран ожидался, но это не помешало мне обойти рощу и с другой стороны на опушке вызвать биплан, и разобравшись с запуском, амулет-брошь, помогла с опцией познания механизма, запустить двигатель и посидеть в кабине, привыкая к управлению. Баки у машины полные, осталось только взлететь. С этим была проблема, дорога ни на минуту не пустела. Похоже с ней я в пролете.
        Подумав, я заглушил двигатель, машина была связной, вооружения не было, да и сбрасыватели для бомб ещё устанавливать нужно, благо я обнёс склады той авиачасти где самолёты позаимствовал, и всё необходимое у меня есть. К слову, там и самолётные лыжи имелись, я только сейчас узнал. Надо будет инвентаризацию провести. Попозже. Сейчас же я достал трактор с отвалом, и в три захода расчистил взлётную полосу, луг тут был неплохой, ровный, для взлёта и посадки годится. Убрав трактор, снова достал самолёт, поставив его в начале полосы, расчистил я так, чтобы взлетать навстречу ветру, и запустив движок стал готовится к полёту. Я поверх своей одежды ещё лётный комбинезон натянул, утеплённый шлемофон с очками и шарф, закутался, парашют надел, и вот только после этого устроившись в кабине, дав газу, пошёл на взлёт. К моему удивлению взлетел нормально и потихоньку набрав высоты, ста метров хватит, стал стороной облетать Москву. К немцам я с тыла решил подобраться.
        Чуть позже я влетел в снежный циклон, поначалу испугался, не видно где низ где верх, может я уже боком лечу и вот-вот готов сорваться штопор? Но сканер показывал всё отлично, потрясло изрядно в одном месте, но я смог лететь дальше, ориентируясь по данным сканера. Пролетев передовую, я стал углубляться немцам в тыл, а чуть позже с правым разворотом стал уходить в сторону Одинцова. На подлёте, совсем уж сближаться я не стал, нашёл ровный участок дороги, к счастью пустой, и не обращая внимания на снегопад, пошёл на посадку. Скозлил конечно, но самолёт не пострадал, а я довольный своей первой посадкой, что она вообще благополучно завершилась, да и первым полётом в это жизни, заглушил двигатель, выбрался наружу, сняв всё лишнее, потом заправил и обслужил самолёт, и убрал его в браслет. Двигатель горячий, если тот мне потребуется, мотор запустится сразу. Для дельнейшего передвижения я выбрал танк, немецкую «тройку». Не смотря на мой патриотизм, всё же «тридцатьчетвёрка» комфортностью не отличалась, я уже успел сравнить. А тут место командира вполне удобное, и не тесное.
        Устроившись в кресле командира, я запустил двигатель, танк был обслужен, всё пополнено, и покинув дорогу, отъехав, встал неподалёку. В сторону передовой двигалась колонна, дорога эта не была главной, но движение тут было, вот я и решил перехватить её. Колонна грузовой была, двадцать шесть машин в сопровождении двух бронетранспортёров. Мотоциклистов не было. Всё что везли машины меня интересовало. Продовольствие да боеприпасы. Судя по грузу, везли его в одну из пехотных дивизий. Артиллеристам ротные и батальные мины ни к чему, как и патроны к пулемётам или карабинам, ручные гранаты те же. Колонну я захватил. Начал с концевого бронетранспортёра, дистанционно перебив солдат в десантном отсеке командира и водителя, после чего остановил боевую машину. Потом уничтожал по одному водителю и сопровождающих, если те в кабинах сидели, и останавливал технику. Так с конца до головного охранения и добрался. Десять минут и колонна стала моей. Подогнав все машины так, чтобы те стояли передки вплотную к корме следующей, я подъехал на своём танке и покинув его, параллельно убирая тела из машин, раздетых без оружия
и документов, убирал трофеи в браслет. Всё забрал. После чего покинув дорогу покатил к Москве, оставляя Одинцово слева. Двигался по бездорожью. Если где овраг или речка, которые я не мог преодолевать, то покидал машину, перебирался по льду на другой берег, снова вызывал танк и катил дальше, и вот так к шести часам вечера, я добрался до первых немецких артиллеристов, ориентировался по гулу канонады. Повезло, тут в поле в шести километрах от окраины Москвы разместился целый дивизион из четырёх батарей. Судя по длинноствольным пушкам, французские трофеи. По дальности, эти орудия вполне доставали до района где находился мой дом, да и калибр походил на тот что оставлял воронки в моём районе.
        Изучив расположение позиций, я решил, что брать трофеи не буду, немцев тут слишком много, по мимо артиллеристов, коих тут было семь сотен, неподалёку в деревеньке располагался какой-то штаб. Не глуша мотор танка, мне он не мешал, пусть тарахтит, я достал четыре тяжёлых советских миномёта и штабель ящиков с минами. Ящики сразу стали вскрыться, закручиваться взрыватели в мины, в общем, шла подготовка к стрельбе. Наконец всё подготовлено, хватит и артиллеристов уничтожить, и штаб. Стрелять я решил так, по два миномёта на одну батарею, потом смена целей. Первый выстрел был пристрелочный. Отметив как настроен прицел и куда попала мина, а я промахнулся, сделал повторный выстрел, и высчитав точность наводки, дальше стал стрелять залпами, и к моему шоку, ни одного промаха. Да что это, мины точно в орудия попадали, ни одной зря выпущенной мины. Потом по орудийной прислуге и командованию батарей и дивизиона прошёлся, нельзя этих спецов оставлять в живых, по стоянке техники и штабелям снарядов тоже бил. После этого перенёс огонь на оставшиеся две батареи и за две минуты также уничтожил их. Выживших
артиллеристов оставалась мизер, и я не стал по ним тратить мины, бил по группам, а не по одиночкам. После этого всей батареей открыл огнь по штабу. Работал я ювелирно. Он в четырёх километрах от моей позиции находился. Я старался чтобы мирные жители не пострадали, и вроде получилось, а штаб если не уничтожил, то потрепал до полной недееспособности.
        Посмотрев на штабель с оставшимися минами, я потратил чуть меньше половины от запланированного, и убрал неистраченные мины вместе с миномётами, после чего устроившись в танке, направился параллельно передовой к следующей цели. Как я уже говорил, мой сканер видел на шесть километров. Не по три в разные стороны, а на шесть в любую сторону, в сумме, под моим присмотром была территория в двенадцать километров. Я в центре этого круга. Соответственно всё что происходит в зоне контроля сканера, мне известно. Так вот, на границе зоны работы сканера находилась ещё одна батарея, достать его миномётами я мог. Но это предельная дальность, рассеивание большое, вот я и решил подобраться поближе. На два километра, да так удачно вышло, что ещё шесть батарей обнаружил. Две с лёгкими полевыми немецких гаубиц, у меня такие были, взял трофеями во время танкового рейда, ну и тяжелые имелись. Одна батарея, это наши стопятидесятидвухмиллиметровые, помнится обозначаются они как «М-10», остальные немки. Причём судя по лошадям, буксировались те конно.
        Пришлось подбирать позиции так, чтобы все обнаруженные батареи находились в зоне стрельбы. Кроме немецких артиллеристов тут также находилось несколько тыловых частей, госпиталь в селе, и в шести километрах разворачивался крупный склад, туда грузовики только и двигались. Склад артиллерийского боезапаса был. Из семи батареи, вели огонь только три, другие было видно, что только прибыли, позиции не оборудованы, и те копали землянки. Впрочем, у остальных тоже земляные работы шли. Найдя отличное место как позицию, в полутора километрах располагалась одна из батарей, я развернул её, установил миномёты на подносы, и стал готовить мины. Тут чуть больше нужно чем я ранее потратил. Дальше как делал. Когда одна из батарей делала, залп, я под этот шум сделал пристрелку. Начал с тех батарей что не вели огнь, и бил по людям, именно они основная ценность для Вермахта, орудия что, ещё наклепают, а специалистов долго растить. В этот раз все миномёты были направлены на одну цель, рассеивать их я не стал. Один миномёт уничтожал орудия, другой технику, два по людям работали. Те землянки рыли, готовили места под склад
боеприпасов, вот и накрыл их. Они в ямы вырытые прыгали, думали там укроются, но я только этого и ждал, и забросил туда по паре мин. Фарш. Остались одиночки, меня они не интересовали, но миномёты дали шесть залпов, выпустив двадцать четыре мины, и одна батареи была мной с гарантией уничтожена. Потом я также следующую накрыл и остальные, что пока обустраивали позиции. На остальных трёх начали что-то подозревать, заметили зарева горящей техники и детонацию боекомплектов у орудий и тех ящиков что ещё в машинах были. Забегали да засуетились, да поздно. Мины летели, и батареи уничтожались одна за одной. Надеюсь наши защитники и жители в городе ощутили, как ослаб огонь артиллерии немцев. Однако канонада не стихала, работы у меня ещё много.
        Наконец работа на этом участке завершена, остался склад, пара транспортных колонн на дороге и пехотный батальон немцев что шёл к Москве, все они были в дальности моих миномётов. Госпиталь меня не интересовал, как и мелкие тыловые службы. Хотя последние парой мин и можно накрыть, чтобы не расслаблялись. Склад на расстоянии шести километров, вполне в дальности миномётов и можно не обращать внимания на рассеивание, главное попасть, дальше детонация сама произойдёт. Открыл огнь я сначала по дороге, разметав и транспортные колонны, машины горели, и по пехоте прошёлся, полностью не уничтожил, но рассеял и нанёс просто чудовищные потери. Это точно. Потом по тыловым частям отстрелялся, их шесть было, как и задумал по паре мин бросил прицельно. У меня осталось три мины, вот я их и выпустил по складу. Там на разгрузке полсотни машин было, рвануло так, что меня с ног едва не сбило взрывной волной. Всё осветило вокруг вспышкой и поднялся гриб взрыва. И это ещё склад не настолько полный, что там успели завести за сутки, колонн десять, не больше.
        Убрав миномёты, я вернулся в тёплый салон танка, что продолжал тарахтеть рядом, и покатил к одной из батарей. К той где наши гаубицы были. Там техника и орудия целыми остались. Трофеи нужные, я подумывал передать эту батарею нашим, ещё не решил как. Выживших артиллеристов, их не так и много было, разогнал пулемётами, и убедившись, что трое оставшихся в живых убегают, не стал преследовать и спокойно убрав все трофеи в браслет, покатил дальше, объезжая горевший склад по большому кругу, а то из него вылетали и разрывались снаряды. Не хватало ещё сюрприз получить неожиданный. Вот так объехав склад, я обнаружил ещё четыре батареи, а также пару корпусных складов и забитую техникой и войсками дорогу. Просто сказка, это то что надо. Одними миномётами я тут не обойдусь, нужно несколько гаубиц достать. Миномёты по батареям работать будут, гаубицы по дороге и штабам. Да, так и сделаю. Тут, я как раз позиции размечал, две батареи гаубиц достал и свои миномёты, когда со стороны Москвы стала отчётливо видна вспышка, очень яркая, не смотря на снегопад, и донёсся грохот разрыва. Чёрт, неужели в Москве ядерный
заряд рванули? Очень похоже. У меня же там Аня с Дашей. Убью гадов. Всё, это война на уничтожение.
        Чуть позже успокоившись, я наконец понял, что это не ядерный взрыв. Да и нет ещё таких зарядов, рано им, если конечно я один такой попаденец. За ядерный грибок я принял детонацию какого-то крупного склада, причём нашего, потому как тот произошёл не так и далеко, раз я его мог визуально заметить. Наверняка немцы своим стремительным рывком захватили его, а наши уничтожили, пусть и с задержкой. В общем, взрыв произошёл километрах в семи от меня, за зоной работы сканера, и километрах в трёх, а и то и в двух от Москвы. Точно не скажу. Городская окраина могла пострадать, а то что немцам досталось, это точно. Я не поленился, прокатился, и действительно обнаружил развалины, где ещё были пожары и взрывы. Ну точно, это не полевой склад, там ранее пакгаузы были, пока не взлетели. Да и ветка железнодорожная туда заходила. Наши взорвали, причём дождались, когда немцев вокруг побольше соберётся, чтобы крепко досталось. Некоторые действительно изрядно пострадали, остальных лишь потрепало. А так наши выполнили задачу и военное имущество уничтожили и хоть какие-то потери немцам нанесли.
        Вот так осмотревшись, я продолжил дело. Как я уже говорил, позицию подобрал отличную, дорога плотно забитая, штабы и батареи. Сам я две батареи тяжёлых миномётов достал, всё что у меня было, потом батарею немецких лёгких гаубиц. Это максимум что я мог использовать одновременно. Причём я переиграл, как более точные миномёты будут работать по дороге, нужно первыми залпами, а миномёты скоростнее чем гаубицы, нанести максимально возможные потери, пока разбегаться не начали и в поле залегать. Потом по штабам. А гаубицы всё это время будут работать по четырём артиллерийским батареям. Тут трофеи брать я не планировал, на уничтожение. И насчёт батарей я ошибся, это не отдельные части, тут был дивизион тяжёлых орудий и одна отдельная батарея, вот так правильно распознал, как и где находится центр управления дивизионом. Когда всё было готово, я немедля открыл огнь, у меня всё же столько планов, а ночь так коротка, так что не будем задерживаться. Да, тут четыре мелких склада я ещё нашёл, кинул по мине в каждый. Как говорится не съем, так хоть под надкусываю. Не сахар им тут будет штурм Москвы, уж я
позабочусь.
        Закончив, потери немцы действительно несли страшные, может за ночь я их так измотаю и тылы порушу, что сломаю хребет наступления? Поглядим, сам ещё не знаю. Перебравшись дальше, я продолжил работу, изредка беря трофеи. Если встречал грузовые колонны и в них продовольствие, то обязательно забирал в качестве трофеев. Война долгая, вопрос питания ещё будет стоять остро, так что это необходимые трофеи. Также пару складов приватизировал, видимо дивизионные, разнообразие имущества удивляло. К трём утра я уничтожил общей сложностью двадцать семь артиллерийских батарей разного калибра, около двадцати складов, примерно столько же штабов, перехватил и забрал семь транспортных колонн, одну танковую, новенькие «четвёрки» шли к фронту в количестве двадцати единиц. Я не мог пройти мимо такого подарка. Сколько по дорогам бил, по войскам что там шли, трижды наносил удары с тыла по передовым частям, нанося им значительные потери, но всё когда-нибудь заканчивается. У меня осталось мин для тяжелых миномётов по десять штук на ствол. НЗ. Да и гаубичных снарядов тоже изрядно потратил, около трети наличного запаса.
Правда сразу пополняя запасы у немцев, даже изрядно пополнил, больше чем выпустил. Немцы тоже использовали наши тяжёлые стодвадцатимиллиметровые миномёты, но такого боезапаса на их складах я не обнаружил, о чём очень жалел. Очень уж мне это оружие понравилось. Нужно поискать где такие мины можно добыть. Пленного возьму, из миномётчиков, чтобы пункты боепитания показал, наверняка там найду нужный калибр.
        В общем, кошмарил я всю ночь немцев с азартом и с огоньком. Да так, что те нервные, во все стороны патрули стали рассылать усиленные бронетехникой. Я её из своей пушки шестнадцать шутка пожёг. Развлекался, мне эти патрули не мешали. Единственно кто остался без моего внимания, так это Люфтваффе, так как я работал вблизи передовой, то не обнаружил ни одного аэродрома, даже тех что подскока. Или перебраться ближе не успели, или слишком близко для них, и чтобы найти аэродромы, нужно уходить дальше к немцам в тыл. А я решил, что раз в тылу, тем более у меня ещё четыре дня есть, раз обещал Ане через пять вернутся, то стоит использовать их с максимальной пользой. Миномётчика немецкого я всё же выкрал, нужного, офицера. Тот отправил меня к интендантам, так как нужной информацией не владел, а вот интенданты уже сообщили где можно найти нужный мне боезапас. На ближайшей железнодорожной станции, там целые штабеля разных ящиков стояли, бери не хочу. Добравшись до этой станции, она не так и далеко находилась, и пользуясь тем что погода снова ухудшилась, метель началась, просто гуляя, уничтожая часовых, тут
использовал амулет-перстень, посылая ледяные иглы, забрал все ящики. Вообще все боеприпасы. А также прихватил топливный состав, в котором только авиационный бензин был, солярки не имелось. А потом поджёг эшелон с боеприпасами, чтобы тот мою деятельность прикрыл, и укатил на своём танке под разрывы за спиной.
        Время семь утра уже было, изрядно потерял с посещением станции, но зато нашёл нужный калибр мин. Именно нужных. По количеству, там их разгрузили из шести вагонов. Не так и много получалось, я за ночь столько же выпустил, но на этот рейд мне хватит, тем более он ещё не закончился, может ещё найду этот тип боеприпаса. А в данный момент, уехав от горевшей станции, я перебрался под бок фронтовому аэродрому, нашёл-таки Люфтваффе, и загнав танк в рощу. Ну и прямо в нём и устроился, вскоре уснув. Надо сил набраться, и как снова стемнеет, продолжить гнобить немецкие войска. По следам танк не найдут, я Стихию Воздуха использовал, замёл снегом колею.
        Проснулся я сам, никто по броне не стучал. Танк в сугроб превратился, а замёл я его хорошо, мимо в паре метров пройти и не поймёшь, что под этим сугробом боевая машина стоит. Сметя снег, и пока двигатель прогревался, я позавтракал, были блины со сметаной, и чаем запивал. Снаружи пока не стемнело, ещё около часа ждать, так что послушал рацию. Да уж, там общения хватало, кодировок и морзянки тоже, но по открытым переговорам понятно, что моя ночная деятельность до сих пор фиксируется в потерях и обсуждается. Как сообщил один генерал, случайно на его волну попал, потери таковы, что тот лишился всей поддержки тяжёлого вооружения, остались миномёты и лёгкие пушки. Ещё неразбериха была из-за уничтоженных штабов, из-за чего штурм Москвы тянулся медленно, и советские войска смогли укрепить свои позиции и кое-где даже выбить немцев в поле. Значит моя деятельность приносит пользу и стоит продолжать.
        В данный же момент начало темнеть. Тут возникла одна проблема, движок прогреваясь ревел громко, это сейчас он стал тише тарахтеть. В общем, на аэродроме услышали, он в полутора километрах от моей стоянки находится, и отправили отделение солдат из охраны, посмотреть кто это шумит в стороне от дороги. Погода всё также нелётная, немцы к земле прикованы, как, впрочем, и наши авиаторы. Этот полевой аэродром они давно обустроили, больше месяца тут стоят, в пятидесяти километрах от Москвы расположились. Солдат я перехватил, уничтожил при подходе, а сам пока изучал сам аэродром, на предмет ценного. Батарея автоматических одноствольных зениток - это хорошо, берём. Две были в буксируемой версии, две стояли в кузовах грузовиков, то есть, подвижные машинки. Ещё спаренные зенитные пулемёты в единственном бронетранспортёре при штабе лётной части, что расположилась на этом поле. Сама часть бомбардировочная, но «Лаптёжнкиов» тут не имелось, они штурмовики, а были уже знакомые сто одиннадцатые «Хейнкели». Их было двадцать шесть, хорошо замаскированных на опушке. Имелась одна пара «мессеров», не думаю, что
приписанная к этом штаффелю, скорее всего охотники гостят. Разведывательных самолётов ни одного на аэродроме не было, видимо на других дислоцируются, но был один «Шторьх», да и тот в санитарной версии. Точно санитарной, не спутаешься, и штатные носилки внутри лежат. Это всё что было на этом аэродроме. Наземная техника представляла из себя восемь грузовиков, два топливозаправщика, четыре специализированных аэродромных машины, два трактора, тягач с краном на корме, видимо для ремонта использовали, восемь легковушек, семь мотоциклов, про зенитки я уже говорил, ну и автобус. Причём наш, марки «Газ». Было две полевых кухни, обе немецкие.
        Самих немцев было три сотни, тут и лётный с техническим составом, и охрана, считай зенитчиков, ну и обслуживающий персонал. Обустроились тут те хорошо, землянок хватало, вот в них я и собирался немцев похоронить. Заберу всё, тела в землянки, и используя Стихию Земли, скрою всё. Хоть металлоискателями пусть ищут, но ничего не найдут. Пропала часть Люфтваффе, пусть страшилок рассказывают, была и нет, даже следов не осталось. Так я и сделал, принял солдат дозора, потом прогулялся поближе и с пятисот метров, используя амулет-помощника, постепенно, не сразу, за час уничтожил всех. Причём делал это так, чтобы свидетелей особо не было и тревогу не поняли, и мне это удалось. Зашёл солдат в туалет, и не вышел. В землянке слышались голоса, смех, и вдруг тишина, и так везде. После этого я собрал трофеи, технику, самолёты, всё, даже полётные карты и личное имущество. Тела в землянки, а их разравнял, и всё закрыл пургой, чистая опушка и никаких следов присутствия тут подразделения Люфтваффе. Да и вообще людей. Свои следы тоже замёл. Потом достал свой танк, и покатил дальше, сеять доброе и хорошее.
        До девяти часов вечера я успел найти и посетить ещё два аэродрома. На одном разведывательная эскадрилья дислоцировалась, и истребительная часть. Истребителей тридцать шесть, разведчиков восемь, был ещё один транспортный «Юнкерс», всё прибрал, да повторил сокрытие, как и на первом аэродроме, и не смотря на то что в деревне рядом, всего в двух километрах, стояла какая-то тыловая часть, всё это проделал незаметно. Никаких следов не осталось тут, как будто и не было аэродрома. Причём часть лётного состава ночевала в деревне, вот они удивятся увиденному. Я их не тронул. На третьем дислоцировались штурмовики, уже знакомые мне «Лаптёжники» в количестве семнадцати единиц, и было два «Шторьха», на этом всё, даже истребителей не было. Тут поступил также, как и с остальными. Исчезли в дикой России так исчезли. Причём я пару патрулей перехватил, перебив их, но не всех, часть оставил в живых, и выйдя к ним под видом лешего, полчаса на маскировку убил, замогильным голосом стал вещать на немецком, что это русская земля и против них даже сказочные русские жители вышли, и я вот леший начал уничтожать аэродромы со
всем содержимым. При этом вокруг меня вьюга кружила, хотя вокруг была тишина, даже ветра не было, погода успокоилась. С двумя фокус прошёл, поверили, и я их отпустил. Пусть дальше слухи распускают, третьего добить пришлось, слаб умом был, с ума сошёл.
        Только после этого, после девяти вечера я покатил обратно к передовой, снова по тылам поработаю и немцев закошмарю. Так и сделал, активно обстреливал с дальних расстояний разные части, запас мин снова стремительно таял, но я нашёл три пункта боепитания где они были в наличии, и пополнил запасы. К тому же этой ночью всё напропалую я не уничтожал, трофеи стали стремительно пополнять закрома одного из моих браслетов. Пока этот не заполню, за остальные браться не буду. Уничтожил я два десятка артиллерийских батарей, три десятка миномётных, около сотни танков, около пятидесяти захватил. Преимущественно «тройки» и «четвёрки». С пяток «чехов» взял, для пробы. С три десятка самоходок. Три сотни грузовиков, крупные колонны попались с ценными трофеями. Штабы уничтожал, снова немцы теряли управление и были изрядно растеряны. Носились, искали откуда я стрелял, находили пустые позиции и ничего больше, а я уже в других местах был. В общем, поспать я им не дал. И где-то к пяти часам, когда уже близился рассвет, я прогуливался рядом с очередной остановленной колонной и решал, что делать. В этот раз мне достался
суперприз. Я не про технику в колонне, которую уже убрал в браслет, а про двух генералов, один из которых Гудериан, трех полковников и ещё десятка офицеров что связанные сидели на обочине. Я захватил генерала, когда тот менял дислокацию своего штаба, ну не нравилась ему информация что один за другим штабы других частей замолкали, а потом поступали сообщения об их уничтожении путём удивительно точного миномётно-артиллерийского огня. Вот так и попался мне в руки.
        Почесав затылок под шлемофоном, кожа зудела, воспаление уже сошло, но всё равно некоторое неудобство ощущалось, я осмотрел пленных, жалко уничтожать, и размышлял. Передать их нашим, отличная идея, но как? Есть тут у меня одна идея. За эту ночь, мне дважды советские разведгруппы встречались, что работали в ближнем тылу немцев. Они меня не заметили, а я на них не обратил внимания. У каждого свои задачи. Так вот, почему бы немцев не передать такой группе, и не сбросить себя балласт? Пусть их тащат к нашим. Да и вообще дальше их дело, а не моё. Переложу этот груз на них, пусть они мучаются. А передать можно, захватил я их так, что те и не поняли, что их пленил я один, потеряли сознание, очнулись в плену, техники их вокруг уже нет, и советский солдат стоит, в телогрейке, унтах, в шлемофоне танкиста и с немецким же автоматом на плече. В общем, в шоке те были, так резко их положение изменилось. Даже мало кто обратил внимание, что я прохаживаюсь и на трость опираюсь.
        Вздохнув, я смотрел их и сказал на языке Гёте:
        - Граждане немецкие захватчики. Горд сообщить вам, что вы захвачены в плен советскими партизанами из отряда «Смерть однояйцевому Гитлеру». Теперь вас передадут советскому командованию. У вас два пути на выбор, быть повешенными на ветках деревьев на опушке леса которого мы находимся, или добровольно отправитесь в плен. Гуманное обращение не обещаю, напомню, что вы сами творите на оккупированных территориях, но жизнь гарантировать могу, а после окончания войны возвращение в Германию. Возможен обмен вас на советских военачальников, находившихся у вас в плену… Хм.
        Эта идея мне пришла только что, когда я выдал речь экспромтом. Хм, обменять на советских военачальников оказавшихся в плену. Интересная мысль, жаль мало осуществима. Вряд ли немцы пойдут на это, даже если пойдут, то не знаю что лучше, быть в плену или оказаться у наших. Расстрел ведь никто не отменял, шлёпнут и забудут. Так что не вариант. Ладно, пора в путь отправляться. Группа советской разведки встретилась мне в тридцати километрах от теперешнего местоположения, пешком я не дойду, да ещё с этими. Однако в кузов «Блица» все войдут. Поэтому вот как я сделал. Пригрозив немцам тем что те под охраной, отошёл в сторону, где и вызвал технику. Грузовик и бронетранспортёр. Дальше немцы сели в грузовик, пришлось развязать их, а сам я в бронетранспортёре устроился, и вот эта колонна из двух машин устремилась вперёд. Пулемёт был демонстративно направлен на пленных, чтобы не удумали шутки шутить. Я ехал следом за ними. Пришлось сделать так чтобы те кабину машины не видели, то что та пуста, у «Ганомага» бронешторки опущены, и они и так ничего не видят.
        Сама поездка удалась, не смотря на то что дорога была забита, добрались мы до нужного места вскоре. Пришлось покрутиться по полевым дорогам, поискать разведку, на том месте где я их встречал, тех уже не было. Обнаружились они на двенадцати километрах севернее. Ночной лагерь, отдыхали те и спали. Вот и направился к ним напрямую, найдя подходящие подъездные пути. Удалось подобраться на максимально близкое расстояние, лес глушил звуки, однако полтора километра всё равно придётся пройти. Высадив пленных, отогнал их в сторону, вернулся и убрав технику, повёл тех дальше. За сто метров до лагеря остановил, и достав громкоговоритель, ну или рупор, у немцев позаимствовал, сказал:
        - Ахтунг! Ахтунг! Партизанен… А нет, это из другой оперы. Как-то странно этот трофейный рупор меня переводит…. Внимание, советские разведчики, вы обнаружены доблестными, храбрыми и очень умными советскими партизанами из отряда «Смерть однояйцевому Гитлеру». Нами захвачены высшие чины Вермахта, но нам они не нужны, просьба забрать их и отвести к советскому командованию. К слову, тут два генерала, один из них Гудериан. Поторопитесь, иначе ничего не получите. Вашего представителя ожидаю в течении пяти минут… И шевелите булками!
        Я видел на сканере переполох и панику у разведки, но всё же те разобрались, прислушались к моей речи, после чего направились в мою сторону, обтекая по бокам.
        - Эй, я всё вижу. Куда все поползли? Один ко мне, остальные на месте. У меня пулемётов на всех хватит. Может вы не наши? А?
        В этот раз после небольшого совещания, всё же ко мне направился один представитель, другие круговую оборону заняли. А немцы мёрзли в своих плащах, пусть утеплённых, но всё же. Уже дрожали как цуцики. Наконец и разведчик из-за деревьев показался в своём белом костюме, оружия не было, у товарищей оставил. Их тут вообще всего семеро было. Встав метрах в двадцати, тот осмотрел толпу немцев, уже рассвело часа два как, так что мог изучить их, вот и задал вопрос:
        - А откуда нам знать, что вы советские партизаны и это настоящие генералы?
        - Ничего себе?! - возмутился я, продолжая прятаться за пленными. - Им тут генералов дарят, а они ещё морду воротят. Слушай, хрен горбатый, может тебе ещё морду вареньем намазать, чтобы жизнь слаще казалось?
        Несколько секунд с той стороны длилось молчание, переваривали мои слова, после чего смутно знакомый голос вдруг спросил:
        - Крайнов, ты что ли? Только ты про морду и варенье часто говоришь, особенно когда возмущаешься.
        Я же, мысленно ругнувшись, тоже узнал знакомца, тот из разведки был, выписался из нашей палаты за месяц до меня.
        - Вася? - утонил я на всякий случай.
        - Да, это я. Ты как здесь оказался? Тебя же комиссовать должны были?
        - Так меня и комиссовали, с тростью хожу. Партизаню потихоньку. Слушай, я тороплюсь, бери немчиков, пока они совсем не перемёрзли, и гони это стадо к нашим. И ещё просьба, про меня не говори, мол, сами случайно взяли, ну и там дальше придумаешь. Добро?
        - Слушай, Кирилл, а это не про тебя по радио говорили?
        - Я диктору язык вырву, всем растрепал.
        - Значит про тебя. Это правда из той группы больше никто не выжил? По радио про это не говорили, среди своих слух ходит.
        - Правда. Я единственный кто выжил.
        - Давай к нам, пообщаемся.
        - Ну ладно, - вздохнул я. - Костров побольше разожгите, не стоит чтобы эти перемёрзли и заболели.
        - Не волнуйся, сделаем.
        Разведчики вышли из-за деревьев, двое по нашим следам побежали, посмотреть есть ли кто ещё, остальные осматривали пленных, а мы с Васей обнялись. Давно не виделись. Дальше сидя у костра, общаясь, описывая свой тот рейд, я попивал горячего чая, заварка и лимон мои, недавние трофеи, у разведки какой-то эрзац был, а немцы у соседних костров грелись нормально, им тоже воду для чая кипятили. Тут и радист был, тот с охраной сбегал в сторону и отправил шифровку в центр, что ими руководил. Чуть позже пришло сообщение, готовить посадочную площадку, за пленными вышлют транспортник. Причём особо отмечено, что я должен быть в этой группе. Вася мою просьбу не выполнил, сообщил откуда пленные взялись. И чего я их жалел? Надо было перестрелять. К нашим я не хотел, так и сказал, за дом не отомстил. Партизаню потихоньку, вон две колонны только и успел перехватить, маловато будет. Да и как я группу брошу? Та продолжает на дорогах безобразничать, пока я тут отсиживаюсь. Мол, нет мне к ним нужно. Не пустили, в шифровке приказ был категоричный, доставить во чтобы то ни стало.
        - Вась, ты сам подумай, сколько сил мне потребовалось чтобы перебраться к немцам в тыл, и вы всё это прахом пустить хотите. Отправите пленных и ладно, они и им будут рады.
        - Не могу, Кирилл, сам понимаешь, приказы непосредственного начальства игнорировать я не имею права.
        - Тогда я с боем уйду, ты этого хочешь?
        - Кирилл, будем честными друг с другом, с тобой даже наш радист справиться, а он у нас девушка семнадцати лет, хрупкая, но ловкая. И автомат свой, лучше отдай.
        - Всё, не друг ты мне больше.
        Отвернувшись, я надул губы и так и сидел. Вырваться я смогу, без проблем, вырублю разведку и свалю, продолжу заниматься своими делами. Только аккуратно как-то нужно, чтобы пленные не разбежались. Разведка их всех снова связала, даже генералов, под недовольство и даже открытое раздражение последних. Посидев немного, в лагере трое остались, остальные отправились искать подходящую площадку, я смотрелся и сказал Васе:
        - До ветру отойду.
        - Тут пруди, а то знаю я тебя шустрого.
        - Злой ты.
        - Это не я злой, это жизнь такая, - ответил тот, и мы вместе засмеялись. Это была моя поговорка, тот много что у меня заимствовал, пока мы вместе в госпитале лежали.
        Подумав, я решил, почему и не слетать в тыл? Если что у меня отработанная схема как к немцам вернутся. Один раз долетел, полтора часа в воздухе пробыл, и во второй раз получится. Так что решу все вопросы с советским командованием, чтобы меня не искали, а то мало ли что, это напрягает, и снова своими делами займусь. Те более немецких артиллеристов я проредил, мелочёвка осталась, нужно подождать пока те ещё перекинут к Москве батареи, и уничтожить. Пару дней у меня есть. На службу я не хочу, уже привык за эти пару недель действовать своей головой. В армии я делать смогу только то что велят и приказывают, уже как-то не хочется возвращаться к этому. Я комиссован, вернуть меня встрой те не смогут. А вот попросить, например, куда инструктором, это смогут, но только попросить, так что только я могу решить, давать добро или нет. Естественно, ответ будет один - нет.
        Площадку нашли и всех повели туда, расчищать, а точнее утаптывать поле. Я в этом не участвовал, как бы присматривал за пленными которых как раз и гоняли по полю. Ну а через час после того как стемнело раздался гул моторов. Я по сканеру видел, летели два транспортника типа «Дуглас», а не один. Костры разожгли и те пошли на посадку. По очереди, сначала один сел, убедившись, что мы те кто нужен, потом второй. Вот тут пришлось поторопиться, сканер показал, немцы приближались, да с двух сторон. Усиленные патрули. Не взлетим, расстреляют к чёрту. К счастью, предупреждать никого не пришлось, все и так торопились, разведка тоже летала, я в первом самолет был, и мы, поднявшись в воздух, направились к нашим. В стороне от столицы пересекли передовую и уже через полчаса самолёты катались по полосе одного из тыловых аэродромов, что находились за Москвой. Сейчас тот стал фронтовым.
        Когда моторы остановились, я продолжил сидеть в уголке, пока предельно серьёзные и прямые как палки бойцы НКВД выводили пленных. Там же были репортёры что снимали всё это. Так как Вася меня предупредил что такое наверняка будет, нужно осветить в прессе, всё же вон какой шум был с пленением первых четырёх генералов, то сказал, что нужно выглядеть получше. Мол, прибудем и он поищет командирскую форму, а то уж больно у меня вид расхристанный, однако я его остановил, моя форма была при мне. И стал «доставать» всё из сидора что был при мне. Форму командирскую с наградами, и шинель с нормальной новенькой шапкой-ушанкой. Надо было видеть глаза бойцов, которые не понимали, как всё это уместилось в сидоре. Я только унты оставил свои, всё же по моей повреждённой ноге сшиты. Ну и когда салон опустел, выбираясь через дверцу, я картинно замер в позе, шинель не застёгнутая, распахнулась, показывая заслуженные награды, и двое фотографов этим воспользовались. Сняли. Ладно, пусть будет. Я уже один раз попал в газету в начале войны, до сих пор их храню, пусть и тут будет.
        Сама Вася уже докладывал начальству, устно, пока второй самолёт ревя моторами приближался, чтобы встать рядом с нашим. Один из разведчиков постоянно был при мне, Вася приказал, вот и сейчас сипел перебитым носом за спиной. Заметив меня, Вася махнул рукой, подзывая, а докладывал как оказалось тот генералу, причём не майору, а генерал-лейтенанту со смутно знакомым лицом. Ну точно, Рокоссовский. Видать недавно повышение в звании получил. Но есть за что, лихо тот летом воевал, как я слышал. Подойдя, я козырнул и представился:
        - Лейтенант в отставке Крайнов, товарищ генерал-лейтенант.
        - Лейтенант Симонов мне доложил о том, что это именно вы взяли штаб Гудериана, это так?
        - Не совсем, я там вообще случайно оказался. Меня пригласили войти в состав партизанского отряда «Смерть Гитлеру», но пробыл я там всего несколько часов, участвовал всего в двух засадах на колонны. Генералов этих так и взяли. Я был командиром расчёта «ДШК», так как знаю эту машинку. Мне поручили передать пленных, что я и сделал, но никак не ожидал что моя партизанская карьера завершится так быстро. Два часа, я был партизаном всего два часа. Обидно.
        - Но и сделано было немало.
        - Это точно.
        - Поговорим о том, как вы воевали чуть позже, а сейчас вас желает видеть лично товарищ Сталин.
        Я лишь кивнул. Ну что тут сказать, не мог я такую одиозную фигуру оставить без внимания. Конечно же я приглядывал за ним с помощью сканера. Так что немного был знаком с ним, хоть и дистанционно. И да, когда началась битва за Москву, Сталина я обнаружил в бункере под Кремлём, но столицу он не покинул, включая то время, когда я оставил жену в госпитале и покидал город. Командование обороной находись там же в бункере, и если Сталин хотел со мной встретится, то это значит меня повезут туда. В данный же момент, нас попросили построится, и сделать групповое фото, потом пленных увели, а мы дали короткое интервью. Как я слышал, корреспондентам пообещали чуть позже дать время пообщаться со мной. У меня же по этому поводу не спросили.
        Потом мы с генералом и его адъютантом ехали на генеральской машине, между прочим у меня такая есть, полноприводная, и вот когда мы покинули аэродром, вместе с кавалькадой машин, генерал попросил рассказать и про рейд «команды инвалидов», и про мою партизанскую жизнь. Двухчасовую. Делать нечего пришлось рассказывать. Свою версию, естественно, кто же правду будет рассказывать? Адъютант на переднем сиденье, а мы с генералом сзади сидели, тоже с немалым интересом слушал. Мы уже в город въехали, когда я закончил и Рокоссовский задал вопрос:
        - Кто является командиром партизанского отряда и как вы туда попали?
        - Командует отрядом капитан Ветер. Я почти уверен, что он действительно капитан. Ветер - псевдоним. Мне тоже дали. Дедом прозвали, видимо из-за трости. Почти весь отряд состоит из бывших военнопленных, что бежали из лагеря. Обо мне слышали, нашли и пригласили к себе, я согласился. А через передовую перебрался просто. У отряда авиация есть. Трофейный связной самолёт на трёх человек. Я у нас в тылу как раз его ждал, когда с немецкой разведкой встретился, парни-партизаны их скрутили, а я сделал вид что это я их пленил и патрулю сдал. Ну а потом мы через линию фронта перелетели. Адаптация сутки и первый бой, а потом у вас тут оказался. Всего по перехвату двух колонн успел поучаствовать в засаде, и всё.
        - Обидно, - улыбнулся генерал, повторяя мои слова, сказанные ранее.
        - Немцы артобстрелом мне дом разнесли, так что уговорить идти партизанить им удалось легко. Однако с перехватом двух колонн, я считаю, что отмстил за свой дом. Больше не тянет. Причина банальна. Нога болит так, что хоть на стенку лезь. Может ещё мороз влияет. Так что больше в тыл к немцам я не ходок. Думаю, в Горький или Казань перебраться, или туда где потеплее. Тут стреляют много.
        - Вы, лейтенант, вольны в своём решении, так что как пожелаете. Если нужна помощь с местом на поезде, обращайтесь, помогу.
        - Благодарю, но не думаю, что это понадобится, товарищ генерал. У меня знакомцев среди лётчиков хватает, долечу с комфортом попутным бортом… Знаете анекдот про призывника?
        - Послушаю.
        - Призывник хочет поступить в лётное училище, но медкомиссию не прошёл, тогда тот идёт к военкому и говорит: хочу в зенитчики. Тот удивлён: почему туда? В ответ призывник поясняет: Я не летаю, никто не будет.
        Наконец мы добрались до Кремля, точнее улицы неподалёку. А разрушений тут хватает. Здесь рядом был запасной спуск, нас встретили, даже обыскали и сопроводили вниз. Лестница последние силы забрала, так что я почти что никакой от усталости спустил вниз. А ведь ещё подниматься. Тут встреча с главной государства прошла несколько сумбурно. Был организован фуршет и награждение. Меня отставника повысили в звании до капитана, чем изрядно удивили, и наградили двумя орденами «Боевого Красного Знамени». Один за танковый рейд и участие в пленении генералов. Второй за участие в повторном пленении, что прошло сегодня. Ситуация была такова, что закончили всё быстро. Всё же бои на улицах города шли, да и сотрясение почвы ощущалось, когда падали тяжёлые «чемоданы». Всё же не все я батареи уничтожил, а может и новые подвезли. Сталин со мной общаться не стал, возможно нужды не видел, а вот на растерзание прессы меня всё же отдали. Два часа ада, после чего за меня особисты и контрразведка взялись. До полуночи рапорты писал. Как в танковый рейд попал, и как у никому неизвестных партизан оказался. Да и вообще
расспрашивали кто они такие. Вроде всё складно написал и рассказал, потому как отпустили и даже отвезли туда куда я просил. В госпиталь к жене. Награды при мне, как и книжицы к ним, даже документы переделали, теперь я по ним капитан в отставке. Умеют работать, когда захотят.
        Госпиталь как раз находился в стадии передислокации. Мне это водитель пояснил, тот в курсе был. В машине мы вдвоём были, а машина «Газ-А», та что фаэтон. Тот высадил у входа в подвалы, тут действительно неразбериха царила, машины или сани подъезжали за ранеными. Поправив шинель, я направился к старшим. Охрана госпиталя тормознула, но узнав кто я, обозначился как муж старшего военфельдшера Крайновой, добрался до одного из врачей. Тот пояснил, но я и без этого уже знал, сканер помог, что Ани тут нет, а вот Дарья присутствовала. Меня пропустили, и я ту нашёл в небольшой комнатушке где она собирала вещи, девушка обрадовалась моему появлению, три дня я отсутствовал. Забрав два сидора, тут и вещи Анны были, спросил, как та устроилась. Нормально, в госпиталь её не оформили, взяли на добровольных началах, работала за еду, скажем так. Причина в том, что штат и так уже переполнен был.
        Мы вышли из подвалов и осмотревшись, направились к выходу со двора, продолжая общаться, на машинах мест нет, там раненые все свободные места занимали, госпиталь за город переезжал, в сорока километрах от Москвы теперь будет размещаться. Анна уже туда пробралась, ожидала Дарью. На выходе, передав той оба сидора, попросил её:
        - Подожди тут, я за машиной схожу.
        - Ага.
        Отойдя в сторону и завернул за угол, я прошёлся чуть дальше, а то много лишних глаз, и убедившись, что никто не видит, достал из браслета машину, ту что полноприводная. Кстати, у меня такие же машины были из немецких трофеев, французские вездеходные грузовики или немецкие легковушки. Запустив движок, машина обслужена, бак полный, я покатил обратно. Ехать вдвоём преступление, так что взял ещё двух врачей и медсестру из госпиталя, они позади сели, а вещи на колени или в крохотный багажный отсек убрали. Вот так, пока катили, мы с Дарьей и поговорили, узнал каковы новости у них были. В общем, нормально, живы и это хорошо, а то что спят мало и устают сильно, так работа такая. Я пристроился за тремя грузовиками с ранеными и так проехал большинство постов. Останавливали дважды, но видя что в машине медики, пропускали. Тем более одним из постов знакомый сержант командовал, тот кому я немецких разведчиков передал. Он меня тоже опознал, даже поблагодарил за помощь, приказав бойцам пропустить нас. Так что и тут без досмотра проехал. А документы на машину были, я ещё неделю назад несколько липовых комплектов
озаботился состряпать. Вроде все метки где и положено стоят.
        Мы уже подъезжали к нужному городку, когда я сказал Дарье:
        - Думаю в Горький перебраться, ещё есть вариант с Казанью. Снимем квартиру и будем жить. Госпиталя там тоже наверняка есть, постараемся Аню перевести.
        - Ой, а можно в Горький? У меня там одноклассница живёт, она ещё с началом войны к бабушке уехала, а та в Горьком.
        - Скажу честно, насчёт Горького ещё думаю, как я слышал, его бомбят из-за заводов что там распложены, и сильно бомбят. Хотя особо разницы нет, бомбят-то заводы, а не жилой сектор.
        - Вот, жить можно.
        - Хорошо, мы с Аней подумаем и решим.
        В это время грузовики заехали на территорию каких-то строений. Это не школа, похоже какое-то ведомственное здание, но и не больница. Пассажиры наши, всю дорогу, пользуясь возможностью, просто проспали, что и позволило нам пообщаться, а сейчас собрав вещи те направились в одно из зданий, а я спросил у Дарьи:
        - Ты есть хочешь?
        - Умираю, - простонала та.
        - Беги, поищи Анну. Я подозреваю что она в том втором здании, в окне мелькнула. Приведи её, обоих вас покормлю, домашним.
        Та открыла дверь, и захлопнув её, побежала к нужному зданию, Анна действительно там, сканер показал, а я стал думать, чем кормить девчат. Едят они не так и много, так что одного полного солдатского котелка с борщом, покрашенным ложкой сметаны, на двоих хватит, ну и макароны по-флотски на второе. Чаем с лимоном залакировать этот завтрак. Время десятый час, так что даже не знаю завтрак это или ранний обед. Я достал всё что спланировал, включая нарезанный хлеб на тарелке. От пара, что шло от блюд, и так запотевшие и замёрзшие окна стали стремительно замерзать, продолжавший работать мотор и небольшое тепло от него не сильно спасало. Вообще печки в машине нет, но шли воздуховоды от двигателя и в салоне стоял вентилятор, включишь и тот гнал тёплый воздух в салон. Как я заметил у многих советских легковушек такая система имелась. Анна уже бежала, я это заметил, так что встретил её, обняв. Дальше полив девчатам воды на руки, из фляжки лил, потом полотенце подал. Ну и те устроились на заднем сиденье машины, я всё также на месте водителя, и те приступили к приёму пищи, обе голодны были. Это я сыт, так, за
компанию бутерброд с колбасой пожевал. У меня этой колбасы несколько вагонов. А с переездом график был нарушен, тем более в этом здании столовой нет, будут возить пищу в термосах из школьной столовой, что расположилась не так и далеко.
        Девчата активно работали ложками, но при этом расспрашивали меня. Вот я и описал что с партизанами встретился, как мы громили с тылу немецкие батареи, на что те подтвердили, обстрел сильно стих через некоторое время после моего ухода. Потом им про взятых в плен генералов рассказал, ну и про награждение. Меня тут же попросили показать награды, которые к моему френчу прикручивал лично Сталин. Он это редко делал, обычно в коробочке награду вручал, а тут сам всё сделал. Расстегнув шинель, я показал награды, дав их пощупать, что те делали без особой скромности. Могли бы и на зуб попробовали, я видел такое их желание в глазах. Аня ещё сказала, что за эти три дня к ней дважды военные наведывались, искали меня. Та отвечала честно, к немцам в тыл отправился - партизанить. Я её только похвалил.
        Снова запахнув шинель, я широко зевнул и сказал:
        - Больше суток не спал. Надо найти место для ночёвки и выспаться.
        - Жаль у нас все свободные места заняты, я бы тебя куда уложила. Ждём, когда разбомбленный мост железнодорожный починят, чтобы отправить раненых дальше в тыл. Наш госпиталь тоже эвакуируют. Я только что узнала от главврача на планёрке. В Горький нас отправляют.
        Мы с Дарьей переглянулись, и я сказал:
        - Судьба.
        - Вы о чём? - смерила та нас подозрительным взглядом.
        - Не ревнуй, солнышко. Если уж я захочу сделать Дарью второй женой, пусть и гражданской, я это сделаю. Сама знаешь, она в моём вкусе, а ходить мимо как кот рядом со сметаной, я не собираюсь. Характер не тот. Моё, значит моё.
        - Эй, я тут? - возмутилась та.
        А вот Аня, задумчиво окинув меня взглядом, ласково спросила:
        - Милый, ты помнишь, как я со скальпелем работаю? Говорят, кастраты тоже неплохо живут.
        - Не понимаю, чего ты злишься? - те уже поели, так что перегнувшись через спинку сиденья, я стал наливать им чаю в кружки. - Наоборот радоваться за сестру должна. Война страшная, и потери среди мужчин таковы, что после войны за них до драк может доходить. Дарья может остаться старой девой, ни детей, ни семьи. А тут мужчина под боком, детей общих я признаю. Единственно, измены не потреплю, прогоню сразу.
        - Как интересно, - сказала Анна, и сделав глоток чая, довольно зажмурившись, продолжила. - Тебе изменять значит можно, а нам нет?
        - Я всё ещё тут сижу, - пробормотала Дарья, спрятав лицо за кружкой.
        - Мужчины моногамны, солнышко, для них владеть несколькими женщинами также естественно, как дышать, а вот у женщин другое дело. Напомню, что у мужчин бывают гаремы, а вот у женщин нет. Ну за редким исключением. А вообще я по характеру гаремник, и более того, полностью поддерживаю понятие кровной мести, и даже следую ему… Что вы так на меня смотрите? У меня очень специфичный вкус, и должен сказать найти ту, кто мне по вкусу, очень сложно. С вами мне повезло, встретил, и упустить не хочу.
        - Я вот думаю плеснуть тебе чай в лицо или нет? Очень хочется. Только сомневаюсь, что это поможет.
        - Ага, не поможет. Ладно, оставим эту тему раз вы к ней ещё не готовы, я лишь хотел сразу всё пояснить, чтобы потом вопросов не было. Добавлю разве что, что гарема из двух жён мне вполне хватит, бегать налево я не буду. Да и детей больше будет, я лично их люблю. В смысле своих детей. На чужих мне наплева… В общем, они мне безразличны.
        - Почему?! - хором спросили сёстры.
        - Потому что любить можно только своих детей, потому что они свои. Чужие, вот их можно только терпеть. Дети это эгоистичные, маленькие, злобные и мстительные создания, для которых одно единственно правильное мнение, это собственное. В ином случае слёзы, истерики и всё остальное, отчего родителям приходится крутится, подстраиваясь под них. Так что детей я готов любить, но как уже говорил, только своих. Если мне чужого в подоле принесут, выгоню обоих. Это, кстати, намёк. Ладно, покушали, планы у вас какие?
        - У нас работа, а тебе выспаться нужно.
        - Это да. Мост, когда восстановят? Это чтобы примерно знать, когда госпиталь будет отправлен в Горький.
        - Нас могут эвакуировать на машинах до следующей станции, и там уже поездом в Горький, а значит раньше. Мост ещё неделю будут ремонтировать.
        - Любит командование всё усложнять, даже если это медики. Вот я что предлагаю. Мы с Дарьей отправляемся в Горький, воздухом, самолёт будет. Там ищем квартиру, ну или дом, и снимаем его. Ты прибываешь с госпиталем, и у тебя уже будет место постоя.
        Бум-с. Потерев лоб, который Анна проверила на крепость с помощью дна кружки, я спросил:
        - И за что это?
        - За явную попытку соблазнить мою младшую сестру, пока меня с вами не будет. Только не говори, что ты её не тронешь в Горьком.
        - Дарья, - я проникновенно посмотрел на ту. - Я тебе честно скажу, ты мне нравишься, даже очень, о любви ещё рано говорить, мы слишком мало друг друга знаем, но твою ревнивую сестру я очень сильно люблю, однако если ты войдёшь в нашу семью, и тебя я любить буду. Только потом не спрашивайте кого больше, ответ всегда будет один, обеих одинаково.
        Бум-с. Убирать голову я не стал, так что получил вполне заслуженно по лбу. Грустно на них посмотрев, пробормотал:
        - Совсем сон отбила.
        А вообще всю эту речь я обдумал заранее. Дарья мне действительно нравилась, не меньше Анны, девчонка в самом соку и просто глупо было заставлять застаиваться её. Та уже распустившийся цветок, можно понюхать, но меня просто с ума сводит мысль что её будет обнюхивать кто-то другой. Я уже считал её своей собственностью и вот сейчас закинул удочку. Ответа сразу я и не ждал, пусть подумают, осмыслят, и примут какое-нибудь решение. Я надеюсь правильное. А то не хочется от Анны скрываться, а потом предъявлять пузо Дарьи, ставя ту перед фактом. Ничего, Анна девушка хорошая, и сестру очень любит, думаю постепенно свыкнется. Сейчас же завершив этот разговор и переведя его на другую тему, мы ещё немного пообщались, хотя жена всё равно была недовольна и явно дулась на меня. Очень сильно дулась. Ничего, успокоится.
        Дальше девчата направились в здание, оба сидора с вещами те прихватили, а я, развернув машину, покинул двор и покатил искать место постоя. Не сразу, но мне удалось найти такое место. Это был частный дом. Правда постояльцев там хватало, но на лавке место свободное нашлось. Тем более день, никого нет, только ночью будут. Хоть высплюсь. И да, машину я на улице не бросал, убрал на склад. И вот перед тем как уснуть, уже лёжа на лавке, я по привычке проверил как там мои девчата. Я старался всегда их контролировать. Дарья нормально, мыла операционную перед следующей операцией, а вот Анна… В данный момент прогнувшись в пустой процедурной, и задрав форменную юбку, та позволял драть себя коллеге. Она дала врачу по имени Евгений, который давненько неровно дышал на мою жену. М-да, ситуация. Причём я видел, что особо та удовольствия не получала. Это была месть, просто тупая месть. Видимо та ещё не отошла и со злости вот так поступила… Рано я с ней на эту тему поговорил, может всё на усталость её наложилось, или я был не особо корректен, но что вышло то вышло. Жаль. Честно скажу, я был сильно расстроен. Обидно
да, ничего не сделал, я же ей не изменял, на деле, не мысленно, а она вот так поступила. Всё же разница в воспитании у нас есть, в прошлой жизни для меня нормально иметь и жить с двумя женщинами, у меня такое уже было, хотя и не долго, причём не по моей вине. А тут воспитание видимо не то, да и время тоже, в этом и есть разница, я готов, а они ещё нет. Уф-ф, даже думать сейчас ничего не хочу. И вообще, утро вечера мудренее. Сейчас день, комната свободна, хоть высплюсь. Да и пошло оно всё…
        Разбудила меня хозяйка. Вечером, как я и просил, в восемь часов. Оплатил я за два дня, чтобы тут квартировать, но как оказалось сделал это рано. Уточнив есть ли в городе ЗАГС, я покинул дом, и достав машину доехал до госпиталя. Там оставив машину снаружи, охрану её на территорию не пропускала, прошёл сам, и заметив знакомого врача в курилке, попросил передать записку Анне. Там ничего такого не было, лишь:ПРО ТВОЮ МЕСТЬ С ЕВГЕНИЕМ В КУРСЕ, НАДЕЮСЬ С НИМ ТЫ БУДЕШЬ СЧАСТЛИВА. НА РАЗВОД ПОДАМ САМ. ПРОЩАЙ.
        Тут как раз и Евгений вышел покурить, заметив меня, вздрогнул, но уверенно подошёл, протягивая руку. Удар в челюсть, а потом под дых вышли у меня великолепно. Удерживая того хрипящего за шиворот, я спросил:
        - Понял за что?
        - Дкха, - смогу тот с трудом выговорить.
        - Надеюсь с Анной ты будешь счастлив также как когда-то был счастлив я. Она хорошая… Была.
        Отпусти его, отчего тот упал на задницу, я развернулся, и сильно прихрамывая, направился обратно. Уже выезжая из города, благодаря сканеру я видел, что записку Анне уже передали, та рванула к воротам, но меня там давно не было. Да и не о чем нам уже говорить. Каждый сам кузнец своего счастья, а у Анны он есть, Евгений её действительно любит. А подам заявление на развод я в другом месте, в городке ЗАГС не работал, здание сгорело от бомбёжки. Сейчас же я решил продолжить веселье у немцев в тылу. Настроение подходящее. Есть на ком злость сорвать. Стычка с Евгением меня не успокоила.
        Отъехав от городка километров на пять, я убрал машину и осмотревшись, направился в поле. Тут не взлететь, то и дело то колонны, то редкие одиночные машины. В поле я вызвал «У-2», но улетать сразу не стал, а достав необходимые запчасти, поставил самолёт на лыжи, так оно лучше. Только после этого запустив мотор, я прямо с поля, оно не было расчищенным, но ветер так тут поиграл, что смёл снег практически до земли, и это позволило мне подняться воздух и снова отправиться в тыл к немцам. В этот раз и взлетал, и управлял самолётом я куда как увереннее. Да и не одевался прям так утепляясь. В прошлый раз я сглупил, скорее из опасения, но амулет климат-контроля создавал вполне комфортную зону. А то так оделся, что стал похож на неуклюжего медвежонка, с трудом на крыло поднялся. А уж как в кабину залезал так это вообще достойно занести в анналы юмористического ролика. Сейчас же я был одет по-прежнему в командирскую форму и шинель, только шапку-ушанку сменил на лётный шлемофон, и шею утеплил шарфом, вот и всё.
        Управляя машиной, а я поднялся метров на триста, тут попутный ветер был, летел и размышлял. А ведь это я научил Анну заниматься сексом в такой позе. Та мне девственницей досталась и пришлось изрядно постараться, передавая свой опыт, и чтобы та полюбила постельную гимнастику. А то есть такие деятели, что в первый раз так испортят момент, что девушки как огня бояться повторного секса. Времени конечно мало было, но всё же та не была новичком и знала что делать, что та и доказала в госпитале с чужим мужчиной. Ну хоть не опозорила меня своей неопытностью. В принципе после проведённого сна я успокоился, уже не злился и не сжимал челюсти, как будто кому-то хочу перекусить шейку. Перегорело. Так что мордобой с Евгением в одни ворота - это так, скорее дань традиции. Да и безразлична мне уже Анна стала, чужой человек. Когда их в Горький переведут, посещу город и там разведусь. Хочу сбросить эту гирю с ног, заботится я могу только о своих родных, Анна перестала ею быть, не хочу иметь с ней ничего общего.
        Ладно, Анна это отрезанный ломоть и больше о ней думать не стоит. Ещё не хватало всё это повторно переживать и обдумывать, та этого теперь не достойна. Поэтому убедившись, что я пересёк линию фронта, то направился дальше. Стоит подумать о ситуации под Москвой. Жукова тут нет, он тяжелораненый продолжает командовать, уже с больничной койки, обороной Ленинграда. Обороной Москвы командует маршал Шапошников. И надо сказать командует неплохо. Я отметил, пока летел, прибытие дальневосточных дивизий, скапливающихся для удара. Охрана и секретность вокруг них жуткие. Если я даже слухов о них не слышал, а обнаружил только с помощью сканера пролетая неподалёку. Две дивизии уже тут были, но сколько их в действительности, пока не знаю. И что подозрительно, дивизии отправили не в город, а в сторону, километров на двадцать от Москвы, где я пролетел. Это могло объяснить только одно. Тут будет фланговый прорыв, как и с другой стороны, и думаю все те немецкие войска что штурмуют столицу, окажутся в кольце. План неплох и драконовские методы в маскировке тогда себя оправдывают. Я надеюсь у мужиков всё получится, а уж
я постараюсь им помочь. Этой ночью снова по батареям поработаю, снизив их количество, а потом по штабам. Нужно дезориентировать противника.
        Полёт продолжался, и я тоже продолжил размышлять, раз делать всё равно нечего. Причём я отметил что пилотирую и ориентируюсь на местности почти что машинально, не сосредоточиваюсь, старясь не потеряться, знаю где и как лечу. Так вот, по поводу общения в Кремле с группой товарищей из особого отдела и контрразведки. Они мне чуть душу не вынули, пытаясь узнать откуда взялась трофейная техника, потому как на единственном заводе в Москве куда трофеи и свозят, чтобы её отремонтировать и отправить в войска, а такая практика существовала, пропаж не замечено, всё по спискам проверено. Так откуда техника? На всё я отвечал одним словом - не знаю. Что слышал от парней из «команды инвалидов», то и говорил. Ладно, по этой теме отстали, тогда стали расспрашивать. КАК эта группа бронетехники с немецкой символикой от Москвы добралась до передовой, минуя все мосты, посты и секреты? Это было невозможно. Тут я тоже объяснил достаточно просто. А кто сказал, что её перегоняли? Меня от Москва везли в кузове грузовика, мы там в карты играли. Посты были, останавливались, слышал как общались, потом дальше ехали. Технику я
увидел за пять километров от того полка где мы пересекали передовую, познакомился с экипажем, и уже через двадцать минут мы направились к передовой. Дальше общение с комполка, меня переговорщиком выбрали, ну и всё остальное. А то что в экипажах наши парни-фронтовики, это я чем угодно поклясться могу, со всеми пообщаться успел. Не думаю, что те поверили, да нет, не поверили, но информацию к сведенью приняли, и будут проверять. Позже, когда проверят и у них снова появятся вопросы, я бы не хотел попасть к ним в руки. Много нестыковок. Одно меня оправдывало, я попал в «команду инвалидов» с пылу и жару, а они это проверили, и действительно многого мог не знать.
        Вот за такими размышлениями мой полёт прошёл как-то быстро и незаметно. Вроде только взлетел, а уже оказался в тылу у немцев, и даже нашёл подходящую площадку для посадки. Сканер подтвердил, место неплохое. В этот раз посадку я совершил неплохо, уже не козлил, мягко притёрся и заскользил на лыжах, не подпрыгивая. Так-то лучше, растёт опыт, растёт. Надо и дальше его набирать. Особенно на двухмоторных самолётах, тут совсем другой опыт требовался, и у меня его не было совершенно, что в этой, что в другой жизни. Стоит отметить что пока я крутился над оккупированной территорией, то часто видел то посты воздушного наблюдения, в данном случае «слухачей», так как погода так себе была, да и темно, одиннадцатый час ночи, то разные засады, и посты да засеки. Видимо моя прошлая деятельность была оценена по достоинству если такие силы были брошены на охрану тылов. Тут чуть ли не целая дивизия была разорвана на мелкие части, чтобы прикрыть их с тылов, а может и две.
        Убрав самолёт, я вызвал свой любимый танк, по крайней мере я к нему привык, и покатил в сторону ближних тылов немецких дивизий, что занимались штурмом Москвы. Между прочим, три района полностью захватили и очистили, но пока встали, ни сил, ни средств не сталось, резервов ждали и пополнения в боеприпасах, а то те уже ощущать стали недостаток. Это тоже последствия моих действия. Все эти сведенья я от майора-интенданта получил, взяв его в плен на дороге. Колонну с продовольствием перехватил, в браслет отправил, и с колонной несколько машин-прилипал шло, вот на одной из них этот майор и ехал. Много что интересного рассказал. Тут оказывается генералы уже паникуют, а солдаты в леса заходить бояться, одна мысль об лешим их в ужас приводит. Разошлась-таки информация, это радует. Надо будет поддерживать слухи.
        Дальше я работал в течении трёх дней, пока не началось стремительное наступление Красной Армии. Я всячески старался помогать ей и мне это удалось. Колечко замкнулось. По моим прикладкам в окружении оказалось чуть больше ста тысяч солдат противника, остальных гнали дальше, освобождая оккупированные территории. Да и боевых частей там почти что и не было, одни тылы да авиаторы. Хорошо наши рванули. Сам я эти три дня до начал наступления не только активно работал, но и про трофеи не забывал. Да сказать честно, ими в большинстве и занимался. Да настолько увлёкся, что немцам есть стало нечего и стрелять нечем. А сегодня, когда в пять утра началась артподготовка и наши войска двинули, я стал отходить вместе с немцами, держась в их тылу, и активно мешая им отступать и организовывать засады. То колонну обстреляю, то у моста пробку создам, то ещё что, и те раз за разом, если не успевали разбежаться, то оказывались в плену, их нагоняли моторизованные подразделения советских частей.
        Две недели шло наступление, и оккупированные территории были освобождены где на триста, а где и на четыреста километров. Наступательный порыв наших войск ослаб из-за потерь и растянутых коммуникаций, так что войска встали и начали создавать оборону. А вот немцы в колечке просидели восемь дней, пока не начали сдаваться, а нечем им оборону было держать, и в данный момент колечко было ликвидировано, в плену после интенсивных боёв оказалось сто десять тысяч солдат и офицеров, включая шесть генералов. Но их наличие уже никого не удивляло и не радовало, и раньше их в плен брали, не сенсация, скажем так. Это была первая самая крупная успешная наступательная операция Красной Армии и мне было приятно что я хоть и инкогнито, но участвовал в ней. Сам я эти две недели не только мешал немцам отступать в полном порядке, заставляя их в панике бросать всё, и бежать, чтобы нашим богатые трофеи доставались, но и чистил железнодорожные станции. Я оценил, как можно много и быстро набрать трофеев. А на таких станциях. Если в первое время я брал вместе с вагонами, то когда набил все браслеты и места хранения, перешёл
просто на изъятие нужных трофеев. Более того, доставал то что захватил раньше, и избавлялся от укупорки, это я про вагоны, так больше вмещалось. Исключение только с цистернами с топливом, разным. Бензин для самолётов, для грузовиков и дизтопливо. Ох сколько я его набрал, на всю жизнь хватит. Я больше скажу, проведя инвентаризацию, я стал избавляться от того что мне особо не нужно, оставляя на дорогах вооружение, где немцы отступая уже прошли, а наши ещё не появились, и всё доставалось советским частям, пополняя списки трофеев. Так что теперь браслеты забиты только тем что мне нужно и что я считаю ценным. Сейчас все они разряжены и убраны в кольцо.
        Сегодня было пятнадцатое декабря, и я за последние дни изрядно устал, поэтому стало логично что я решил отдохнуть. Тут ещё время, проведенное на открытом воздухе и в боях, ясно показало, что нога болит именно от холода. Я подумал и решил, а почему бы в тёплые края не податься? До лета, а летом вернусь. Тут я убью несколько зайцев разом. Пережду зимний период в тёплых краях, нога хоть успокоится, где-нибудь в райском местечке. Дальше, найду лётную школу и эти месяцы, а я рассчитываю на пять-шесть месяцев, и получу необходимый лётный навык и практику под присмотром инструкторов. За эти две недели боёв я активно эксплуатировал лёгкую авиацию, намотав на «У-2» около тридцати часов и на «Шторьхе» около двадцати. К слову, последний мне больше понравился из-за закрытой кабины. Однако я должен отметить, что с каждым вылетом, когда я перелетал с одной точки фронта на другой, а то на танке не наездишься, то делал это всё лучше и лучше, появлялся-таки личный опыт пилотирования. Пусть пока самой, скажем так, лёгкой авиации. За более серьёзную я не брался, пока опасался, тут всё же без инструктора не
желательно. Сам вряд ли гробанусь, парашют, да амулет-защиты, но машину жалко, хотя у меня в браслетах больше двух сотен самолётов общим количеством, и всё новенькое, хлам с растраченным ресурсом я советским войскам подарил. Пусть осваивают его и используют. Около двадцати машин из двухсот можно признать условно гражданскими типами и использовать их, главное закрасить армейскую символику. Остальные чисто боевые машины.
        Открыв дверь, я вышел из охотничьей избушки, забытой в заснеженном лесу брянщины. Я тут отсыпался, когда убедился, что войска наши вчера встали в оборону и решил, что можно наконец выспаться, а то ведь шатало от усталости. Морозный воздух освежал, а то печка в избе была повреждена и дым в избушку тянуло. Ждать я не хотел, поэтому решил, что можно отправляться, только сделаю по пути два дела. Я тут захотел отправится в солнечную Аргентину, там есть всё что мне нужно, заодно там домик или квартиру прикуплю. Однако необходимы документы, причём реальные. Хочу посетить Испанию, она вроде как нейтральная, язык знаю, получу документы, настоящие, и отправлюсь в Аргентину, где также получу гражданство по испанским документам, оно у меня двойным станет. По этим документам и приобрету имущество, дом, какой-нибудь особняк, а возможно и квартиру, ну и яхту. Последнюю можно будет убирать в браслет, и доставать когда нужно. А по пути в Испанию посещу Германию, Гиммлера шлёпну, ну и остров также посещу, лорда отправлю к праотцам, что занял место «жирного борова». Надо же ответку кинуть, за то что они всё же
развязали войну с Союзом, в которой ещё и я пострадал. Нога постоянно даёт о себе знать и напоминает об этом. Если не отвечу, сам себе не прощу. А вот после, с новенькими документами и отправляюсь в Аргентину. Уверен, из Испании ходят туда регулярные рейсы, вот и приобрету билет.
        Потянувшись, я закрыл дверь избы, после чего достал танк, и покатил по заросшей зимней лесной дороге к выезду. Надо найти площадку, достать «Шторьх» и можно вылетать, тем более время два часа дня, скоро стемнеет что облегчит мне полёт, этим я и воспользуюсь. Я начал работу по подготовке, отметив что неподалёку стояли какие-то немцы. Хм, нет, не немцы, эстонцы карательного батальона. Не знал, что ни уже есть, думал в сорок втором появятся. Тут была рота при двух бронетранспортёрах и шести грузовиках, так что я сделал небольшой крюк, посетил их, уничтожив, освободив деревеньку, ну и технику прибрал. В одном из браслетов немного места было, втиснул. Машину можно было и не брать, но это европейская техника в основном, легко можно будет продать в любой стране. В той же Испании без проблем выкупят. Тут главное перекрасить её, а то серый цвет и кресты тактических знаков опознания их не красят. После уничтожения карателей, поднявшись в воздух, я направились в сторону Польши. А в полёте прикинул. Сам я комиссованный и вряд ли меня будут искать, даже если будут, скажу, что был в таких-то городах, да и
вообще путешествовал и лечился. До лета можно спокойно провести в других странах, главное, чтобы там было тепло. Загар как-нибудь объясню. Вот и получается, что я свободен в своих решениях, и выполняю то что захотел. Месяц и я буду в Аргентине, ох ждите меня пляжи и яркие девчата, занятия в лётной школе и остальное, что пройдёт фоном. Надо передохнуть, давно пора.

* * *
        Постукивая тростью по каменной мостовой, я шёл по набережной Темзы. Лондон продолжал жить, не смотря на продолжавшиеся налёты что устраивали немцы. С момента как я покинул Россию, прошло уже девять дней. Как ни странно, но мне понравилось путешествовать воздухом. Летел фактически на бреющем, на высоте метров пятьдесят, обходя стороной населённые пункты или части, так что если кто и слышал меня, то только отдалённый шум авиационного мотора, но я уверен, что меня никто не видел. Летел-то только ночью, отсыпаясь днём. Так что две ночи, и я был в Берлине, доехав до города на одной из моих легковушек, красном генеральском «мерседесе». Изображал покалеченного офицера Вермахта из аристократии, что вполне удавалось. Первым делом парикмахерскую посетил и дорогое ателье. А то оброс и подходящей одежды нет. Пять дней я в Берлине пробыл, закупился всем что необходимо, и отбыл. Однако я не только пополнил свой гардероб дорогой и качественной одеждой, от зимней, до летней и для отдыха, но и посетил множество лавок старьёвщиков или антикваров. Два десятка лавок. Отключал сигнализацию и ночью изучал то что в них
имелось. Однако тут или бедность сказывалась на нужные находки, или ещё что, но я обнаружил всего семь амулетов. Один из них браслет-склад, большой, один из самых крупных что у меня был. Тот не пустой был, весь хлам я выкинул на городской свалке. Из остальных шести, четыре это бытовые амулеты, пригодится может только один, как я разобрался, тот используется для вспашки земли перед посадкой. Почти что моя Стихия Земли, но слабее раз в двадцать. Пятый амулет, это поисковый, но настроен на поиск воды под землёй в засушливых районах. Одна из его опций, он способен вытянуть воду на поверхность и сделать родничок. Неплохо, но я и сам Стихиями подобное способен совершать. Шестой амулет самый важный, именно из-за него я и задержался в Берлине, надеялся другие найти, это был редкий лекарский амулет, правда, узкоспециализированный. Если проще, тот работал по глазам, восстанавливал зрение, или даже выращивал новые глазные яблоки. Я ещё изучаю его возможности, так что пока описываю не совсем уверенно. Однако ногу мою тот лечить не способен. Будем искать.
        Два десятка магазинов и лавок и всего семь амулетов, так что особо я задерживаться не стал. Дождался, когда мне закончат шить одежду и вот так дальше полетел, по пути совершая посадки для дозаправки. Правителя Германии Гиммлера я не тронул. А ещё во время полёта понял, что нельзя его трогать, может быть ещё хуже, мало ли кто на его место придёт, и заключит союз с наглами против наших. А Гиммлер немцев ненавидел всей душой, так что война с островитянами шла активно, как и в России. В вот пристрелить премьер-министра Англии мне ничего не мешает, потому как тот не особо шёл на контакт с нашими, и поставок военной техники пока что считай нет, мизер, не давал, а золото брал, просто время тянул. В общем, точно пули просит. Решил пристрелить его из немецкой винтовки, пусть на немцев думают. И вчера перед рассветом я добрался до берегов Англии, подлетел со стороны Атлантики, двигаясь над верхушками волн. К несчастью, меня заметили, визуально, но мне удалось уйти вглубь острова, избежав попаданий снарядов с зениток. А когда истребители подоспели, я уже ехал на машине в сторону Лондона. Машина была
французской, «Рено»-пикап зелёного цвета, тут таких хватало, особо глаза не мозолила. Эту машину я в Германии позаимствовал, единственное неудобство, ездят не с той стороны, а руль у меня правильно установлен. Не так и далеко от Лондона и размещалось правительство Великобритании, так что уже вечером, выследив лорда Галифакса, я застрелил его в своём кабинете через окно с восьмисот метров. Винтовку оставил на месте. Потом уехал в Лондон, снял комнату в отеле, документы на местного жителя у меня были в порядке, забрал из сейфа в одном из банков, и вот переночевав, решил прогуляться, что в данный момент и делаю. Нужно подумать, а потом начну изучать что выставлено на продажу у старьёвщиков и антикваров. Ногу хочу вылечить, и восстановить, будет амулет, сделаю, решил уже. Надоело себя калекой ощущать.
        А размышлял я вот о чём. Англичане ладно, по радио уже сообщили о гибели их премьер-министра, обещая, что боши за это поплатятся. Они так немцев называли. В остальном война шла с переменными успехами, Роммель гонял англичан с их союзниками в хвост и гриву, да и на другом театре военных действий всё в норме. Сейчас речь не о них, а об американцах и японцах. Я ещё в Германии из газет узнал о том, что японцы тут тоже решили повторить налёт на военно-морскую базу пиндосов. Правда, на два дня раньше это сделали по сравнению с моей историей, и утопили оба американских авианосца, а не упустили их. Да и вообще, судя по причислению потерь, в этот раз пиндосы их больше понесли. Однако были и отличия, Гиммлер не стал объявлять США войну, передав дипломатическими путями что они не поддерживают союзников. Так что, пока шла эта переписка, и что дальше будет я не знаю. Однако сами японцы очень быстро и остро отреагировали на действия немцев, прислав ноту протеста по поводу манкирования союзнических соглашений. Пока ещё собачатся, но думаю может и до разрыва соглашений дойти, хотя это Японии и не выгодно. Думаю,
война Германии с США всё равно будет, последним она просто необходима, чтобы поднять экономику военными заказами, значит пиндосы что-нибудь устроят, чтобы обвинить немцев и начать войну. Вот я прогуливался и размышлял чтобы из этого провернуть на свою пользу. Американцы строят неплохие боевые корабли, и можно позаимствовать парочку насовсем, не самых крупных, чтобы я мог ими управлять и вести бой, а свалю всё на японцев. Вот об этом я и размышлял. Раз оказался на Атлантике, то просто глупо побывав тут, ничего не заиметь из морского, не только боевых кораблей или авиации, меня гидросамолёты интересуют, но и гражданские суда, желательно яхты. И чем роскошнее, тем лучше. Люблю путешествовать с комфортом.
        Сейчас же, подняв ворот пальто, с реки ощутимо тянуло холодом и сыростью, я решил закончить прогулку и направился посмотреть семь антикварных магазинов. Из-за бомбёжек их на удивление мало осталось в городе, остальные закрыты, но я отправил мальчонку и тот собрал мне список открытых антикварных магазинов. Всего семь на весь город. Дойдя до припаркованной машины, никто на неё не обращал внимания, номера я свинтил с другой местной машины, разбитой и стоявшей на автосвалке, так что внимания та не привлекала. Пешком гулять по городу я не хотел, обычно после долгих прогулок нога ноет до не могут, поэтому если есть машина, почему-бы её не использовать? Вот и катался, сберегая ноги. Доехав до первого магазина, я стал изучать то, что выставлено открыто, и попросил показать, что находится в кладовке. В этом магазине я обнаружил аж три амулета, которые и выкупил по цене мелкий старины. Как я и думал, англичане, грабители и барахольщики, на свой остров всё награбленное стаскивали, так что не удивительно что у них так много древностей и среди них встречаются амулеты в больших количествах чем в других странах.
Про Союз я не говорю, мне кажется часть магов там жила, район Казани или Болгара, и думаю в тех районах я в музеях найду множество амулетов, и возможно то что нужно. Это я про лекарский.
        После первого магазина я по очереди посетил остальные, успев к вечеру закончить. Мои находки исчислялись восемнадцатью единицами. Вдумайтесь, семь лавок антикваров в Лондоне и восемнадцать найденных амулетов, и двадцать лавок в Берлине, а найдено семь? Разница заметна, не правда ли? Ворюги рыжие. Если учесть, что среди англичан встречается немало рыжеволосых, я недалёк от истины. Под вечер, вернувшись в отель, заказав ужин в номер, обедал я в городе в одном из работающих ресторанчиков, то одновременно с приёмом пищи изучал амулеты. Так, одиннадцать сразу отправил в барахло, по схемам видел, что такие у меня уже есть, и видимо они попадаются массово. Дальше, по оставшимся семи, нужного лекарского амулета не было, это я точно скажу, сразу проверил, но было два других. О них чуть позже. Среди находок было два амулета-хранилища с безразмерным пространством, тоже довольно часто встречаются. Правда, в таком виде я ещё не встречал. Обычно кольца, перстни или браслеты, а тут кубик, чем-то похожий на кубик-рубика, и размером такой же. Только не квадратики на его гранях, а рисунки, но обычные линии, как
будто тот поделка авангардиста. Линии ничего общего с магемами не имеют, видимо для маскировки или просто у создателя этого амулета чувство прекрасного такое было. Этот амулет был самым крупным по размеру хранилищем из тех, что у меня были в наличии. Если проще, я туда весь Лондон сунуть смогу, вместе домами и территориями. Это я конечно приукрасил, но не так и сильно, половина точно вместиться. Как раз для хранения морской тематики, судов, кораблей и всего остального. Тем более раз у англичан нашёл, то у них первых и позаимствую первые трофеи. Тут в газете было написано, что новейший турбинный эсминец-лидер типа «R» вошёл в состав флота, команда после ходовых испытаний приняла, вот его и прихвачу. Тот был более двух тысяч тонн водоизмещением. Великоват, но раз уж решил…
        По поводу амулета-хранилища, который я собирался использовать для хранения морской техники, я ещё не закончил. Он не был пуст, загруженность десять процентов. Я мельком просмотрел что внутри складировано и прикинув так, решил что он ранее какому-то правителю принадлежал, или крупному военному вождю. Посудите сами. Тонн семьдесят железа в виде мечей, копий, кольчуг и доспехов, сотни две воинов можно снарядить. А вооружить так тысячи две. Шатры, припасы, как для лошадей, так и для людей. Котлы, брёвна, видимо для создания временных крепостей, даже дрова были. Стенобитные машины, разные катапульты. Особенно меня позабавил золотой шлем, красиво сделано, кило двенадцать весит. Именно из-за шлема вспомнив один советский фильм с Леоновым, я и решил, что тот принадлежал Александру Македонскому. А почему и нет? По времени схоже, и судя по качеству пошива комплектов одежды, где-то тот век. Хотя может я и ошибаюсь. Только мне это ничего не нужно, значит стоит избавится. Придумаю как.
        Второй амулет-хранилища был вделан в рукоятку кинжала, я его приобрёл вместе с ножнами. Самая дорогая моя покупка, но так быстрее чем по ночам грабить их. Это в Берлине, ожидая пока портной закончит работу, я не особо торопился. А удобно. Носишь на поясе, а если что нужно, положил руку на рукоятку и вызвал всё что необходимо. Неожиданное решение, но мне нравится. Это кубик не удобен, а кинжал вполне. Он тоже не особо пустой был, но в основном припасы, тонн десять копчённой рыбы, да бочки с вином. Ну или с чем-то, нужно проверить, не пустые точно. Сам амулет не особо по размеру большой, если сравнивать с кубиком-рубиком, на уровне моих браслетов. Думаю, с десяток эсминцев или пяток грузовых судов войдёт. Оставшиеся пять амулетов, это были вполне нужные магические инструменты. Два оказались именно лекарскими, оба в виде колец, один отвечал за обработку и заживление ран, даже пулевых или от стрел, полный заряд истратит и даже шрама не станется. Отрубленную руку приживит, если прошло не более получаса. Второй - противоожоговый, с ним если поработать, то даже если ожоги сильные, до обугливания, можно
восстановить и убрать все последствия отравления организма. Первый амулет для ран вроде как подходит, да не совсем, он свежие раны лечит и устраняет, а моя считай застаревшая, тут другой тип нужных лекарских амулетов требуется. Они такие есть, искать нужно. Три оставшихся амулета тоже неплохи, двое входили в комплект оборудования мага-артефактора. Один подобие броши, тоже «око», но заметно хуже качеством, второй ремонтный, тот способен влиять на магемы, и в случае нужды устранять проблемы в линиях плетений. Давненько я его искал, тоже в мою коллекцию ценных амулетов ушёл. По сути, с ним на руках я сам смогу простенькие амулеты делать. Совсем простенькие. Последний амулет, который я тоже посчитал ценным, а он таким и был, имел вид барельефа с какого-то предмета. А если проще, то тот способен отводить взгляд от крупных предметов. Если на эсминце его закреплю, то тот его конечно не скроет, но вот дом, вроде моего пятистенка в Москве, вполне, размер позволял. Да и амбар тоже. Но не больше. Классная и нужная вещь, можно свой лагерь скрыть и то что я не пожелаю показывать. Да я на самолёте или танке его
закреплю и буду кататься или летать невидимым. Это я преувеличил. Точнее, пока стою, меня не засекут, поеду, тут уж амулет не подействует. Интересно, если с места стрелять буду, меня засекут? Надо будет проверить, если такая возможность появится.
        Благодаря броши я распознаю амулеты не за дни, за минуты, так что когда ужин закончился, я тоже закончил и убрал амулеты согласно их ценности. После чего вызвал прислугу. Когда тот убирал поднос с пустыми тарелками, я попросил его позвать администратора, а лучше хозяина отеля, мол, у меня к нему деловое предложение. Хозяина не было, тот загородом проживал, а администратор пришёл. Вот я ему и предложил приобрести у меня копчёную рыбу и бочки с вином. Я хотел освободить кинжал-хранилище. В Англии уже были проблемы с продовольствием, его часто на хватало, так что за моё предложение ухватились, мы быстро договорились по цене, после чего мне выделили грузовую машину, я попросил без водителя. И отъезжая от отеля, загружал машину, после чего возвращался. Шесть рейсов, и я освободил кинжал, зато изрядно заработал. Ещё и хозяин отеля приехал, поблагодарил меня за поставки, у него несколько отелей было. Более того, тот выдал абонемент на бесплатное проживание в течении месяца в любое удобное для меня время. Именной абонемент. Я его тоже взял. А так как поставки я закончил под утро, то сразу отправился
спать, сообщив что завтра съезжаю, попросил разбудить меня в час дня и подать завтрак, омлет.
        Следующим днём покинув Лондон, я поехал в Ливерпуль, именно туда приходят основные конвои из США, к тому же надо забрать имущество из банков. Я только один успел посетить, где находились документы на местного гражданина. Так я и сделал, вполне благополучно доехал до нужного города, правда, опоздал, закрылся, уже вечер был, а на следующий день с утра благополучно посетил города и банки, и забрал своё имущество. Потом я изучал порт, там стоял на разгрузке недавно прибывший конвой. Как говорили старожилы, изрядно потрёпанный немецкими подводниками. Моё внимание привлекло одно грузовое судно заставлено ящиками и явно корпусами самолётов. Пообщавшись с матросом с того судна, я узнал, что на этом грузовом судне доставлялось двадцать гидросамолётов «Каталина» в разобранном виде, а также авиационное топливо. Странно, я был уверен, что такие самолёты, а дальность у них четыре тысячи километров, я купил тут в Лондоне авиационный альманах, и там такой самолёт был описан, и сами способны долететь, с промежуточной посадкой для дозаправки, а их оказывается доставляют морем и собирают уже тут. Эти будущие
патрульные воздушные суда поступят в береговую охрану Англии. Уже не поступят, я положил на них глаз.
        Естественно одними «Каталинами» дело не ограничилось. На борту судна было ещё шесть самолётов другого типа, больше уже места не имелось, всё бочки с топливом и горюче-смазочными материалами заняли. Это были также гидросамолёты в комплектации противолодочных, должны были поступить те туда же куда и «Каталины», задача которых поиск и уничтожение подводных лодок противника. Мне такие самолёты думаю тоже пригодятся. Может за лодками охотится я и не буду, но как транспортник его использовать, это вполне. Ночью я пробрался на борт судна, в порту пару морских прогулочных катерков позаимствовал, и вот один использовал, так как судно стояло на рейде на якоре и ожидало своей очереди на разгрузку. Дальше, усыпив вахту, да по голове дистанционно дал, «руками», после чего прошёлся и всё отправил в кинжал-хранилище. Легко ушло, заняв едва двадцать процентов всего его объёма. Все бочки с топливом я не забирал, решил фейерверк устроить, с десяток на палубе оставил, а в уже пустой трюм отправил три вагона с промышленной взрывчаткой, найденной мной на одной из железнодорожных станций. Судя по маркировкам, это наши
бросили на станции, а немцам было не до них, не прибрали к рукам. Видимо нужды не было. Я заминировал вагоны, после чего покинул борт судна и перебрался на борт танкера. Вот он мне нужен весь, и причина имелась. Тот доставил мазут на которых ходили боевые корабли, и много, танкер был очень крупным. Так что команда была оглушена и отправлена в лодки. А те к берегу, а танкер я отправил в кубик-рубик. Дальше наглеть не стал, покинул порт и активировал детонатор, грохнуло так что несколько судов затонуло, а два выбросило на берег. Я с берега за этим наблюдал.
        А с утра я свалил в Плимут за эсминцем, пока тот у стенки стоит и пополняет припасы, а то свалит куда, лови его. Добрался нормально, хотя патрулей и блокпостов прибавилось в разы, по сравнению с тем периодом, когда меня не было на острове. Они до сих пор ищут диверсантов, проникших на самолёте на территорию острова. Да, ещё когда я был в городах, где находятся банки, то естественно посетил все лавки старьёвщиков и антикваров, Ливерпуль в том числе, общее количество приобретённых амулетов тридцать одна единица, но времени не было с ними работать, изучая, оставил это на потом. Тем более в Англии как-то стала нервной обстановка, особенно после гибели премьер-министра, так что я планировал завершить дела с эсминцем и перебраться наконец в Испанию. Там тоже амулеты буду искать, но уже не так яростно, а спокойнее. Вот такие планы.
        В Плимуте я оказался уже под вечер. Дорога много времени заняла, хотя выехал утром, на следующий день после того как случилась трагедия с судами в порту. Пять часов на сон всего, но мне хватило, потом высплюсь. Снимать комнату я не стал, убрал машину на склад, и прогулялся у порта. Вообще, как мне стало известно, Плимут на время войны потерял своё значение базы военного флота, из-за того что немцы постоянно бомбили его, поэтому эскадры и отдельные корабли стояли в других гаванях. И то что этот новенький лидер оказался тут, так причина в пополнении припасов, а также официальной церемонии с участием корабля. Тот давал салют. Поначалу тот должен был участвовать в празднике в связи с тем, что англичане одержали победу в Средиземном море в бою с эскадрой итальянцев, выиграли одну из битв, но из-за гибели премьер-министра, праздник был отменён, траур. А так как корабль всё равно был тут, вот и поставили на загрузку. Его куда-то отправляли, я не смог из слухов узнать куда, секретность, но запасов много набирали, рейд явно дальний. Может конвой будет сопровождать? Вот и я не знаю.
        Пока я изучал порт, начало темнеть. Что привлекло моё внимание, в порту также загружалась припасами и топливом подлодка. Пришлось брать языка из военных моряков, который и подтвердил, что вместе с эсминцем выходит и эта лодка. Заодно по ней узнал, получил информацию по характеристикам. Лодка океанская, дальность восемь тысяч морских миль, полторы тысячи тонн водоизмещения, одиннадцать торпедных аппаратов и орудие с зениткой. Экипаж пятьдесят-шестьдесят человек. Модель «Т», третьей серии постройки со сварным корпусом. Данная лодка спущена на воду три месяца назад и уже ходила в поход на полтора месяца. Моряк это хорошо знал, он на ней боцманом служил. Тоже неплохое приобретение, любого утихомирит, та способна «выбить дурь» из головы любого врага с помощью носового восьми-торпедного залпа. Чёрт, я тоже её хочу, тем более я собирался заиметь лодку, правда не такую большую, но может и она на что сгодится? Одним словом, посмотрим. Но брать её вместе с лидером нужно немедленно, не откладывая, те покидают порт через четыре часа, в десять вечера. Им ещё боновые заграждения и минные поля проходить, лоцман
покажет путь. Значит, у меня не так и много времени.
        Пока меня одно останавливало. А как это всё провернуть? Если кто исчезнет, команда другого точно всполошится. Я вот что думаю, нужно пробраться на борт одного из кораблей, лучше лидер, спрятаться легче, ожидать, когда тот выйдет в открытое море, и можно спокойно прихватизировать корабли. А так, по официальной версии пропали в море в боевом походе, сколько таких потерь было и будет. Команды? А что команды? Мне англичане нравятся ещё меньше чем немцы. К последним я куда терпимее отношусь. Пусть моряки простые люди и в политике не замешены, так это и не важно, мне вообще эта нация не нравится. Очень я их не люблю, как и американцев. Даже не могу сказать кого больше, их или пиндосов. А моряков, если что, я легко на тот свет отправлю, всё же они руки их правителей и выполняют то что те им приказывают, так что за дело получат. Вот такой план я и придумал. Осуществить его оказалось на удивление легко, несмотря на отличную охрану мест стоянок боевых кораблей, и используя амулет сокрытия, тот меня скрывал, отводил глаза в сторону, я прошёл по сходням на борт корабля. После этого скрылся внутри. Далее стал
ожидать.
        Ожидание продлилось долго, но зато через сутки я смог выяснить что эсминец и лодка шли в сторону Гибралтара, сопровождая шесть транспортных судов с войсками и разным вооружением. Я тут подсчитал, была полнокровная пехотная дивизия, танковый батальон, автотехника и артиллерия. Кстати танки американские, те что М-3 «Ли», на этом же судне с два десятка «виллисов» было. Также конвой охраняло ещё два «Охотника», эсминцы, небольшие противолодочные корабли, куда меньше моего лидера. Убедившись, что всё идёт как нужно, ночью я спокойно ликвидировал команду, работая быстро, но незаметно. Это было не трудно, хотя морально и тяжело, всё же экипаж этого крупного эсминца составлял двести тридцать человек, плюс рота солдат. Не смотря на не самую лучшую погоду, волнение сильное, и похоже шторм ожидается, войск взяли до предела. В общем, экипаж и солдаты, раздетые до исподнего, отправились в холодные воды Атлантики, а я подогнал к борту подлодку, что проводила боевое сопровождение в надводном положении. «Охотники» не мешали, они отбежали вперёд, их дымы на горизонте видно, осуществляли передовую разведку, так что
лидер сопровождал войска один. Про лодку я уже говорил, но как я понял, та слушала воду чтобы услышать немцев.
        Команда лодки тоже была мертва, я дистанционно это сделал, та недалеко шла, зарываясь в воду высоким носом непривычного вида. От тел тоже избавился и сбросив ход, как раз стемнело и вахтенные с грузовых судов плохо видели мой корабль, так что я остановил его, перешёл на лодку и убрал лидер в кубик-рубик. После этого устроившись на верхнем мостике лодки стал отходить в надводном положении в сторону грузового судна с танками и разной техникой, мои «руки» управляли всеми системами. За сутки, пока субмарина шла неподалёку, я изучил работу команды, и в принципе разобрался как та управлялась, а опция познания механизма позволила изучить вооружение. В прочем, я также теперь от и до сам лидер знал. Ничего, когда полностью освою амулет-помощника, смогу и управлять им и одновременно вести бой, а не то сейчас только управлять, перегнать из пункта «А» в пункт «Б» способен.
        Сейчас же я решил перехватить то грузовое судно с тем грузом что меня интересовал. И я это сделал. Смог нейтрализовать рулевого и вахтенного офицера и отвёл судно в сторону отчего оно скрылось в ночи от остальных, ну и застопорил ход. Уже все спать легли, так что только капитан забеспокоился, но я и его успокоил. После этого пересел в морской катер, и перебрался к борту судна, сам спустив сходни. И дальше быстро пробежался по судну, отправив за полчаса всё что на нём было в хранилище в рукоятке кинжала. Причём я это делал пока судно, и лодка, что двигалась рядом, на полном ходу нагоняли конвой, и нагнали. После этого тем же путём я вернулся обратно на лодку, убрав катер. Я его также убирал, когда и на судне трофеи собирал, чтобы о борт при движении не разбило. Судно пошло дальше с заблокированным рулевым управлением, а я, обогнав конвой, стал выходить на боевой курс.
        Прицеливание осуществлялось всем корпусом лодки, из-за этого пришлось отойти чтобы накрыть всех разом, точнее даже отбежать вперёд, чтобы встать на пути конвоя и начать прицеливание. Мне самому всё было внове и непривычно, но очень возбуждающе и интересно. Сначала я выстрелил одной торпедой, они все одинаковые были, но мне нужно точно знать «ТТХ», на какой скорости те бегают. Так что я выбрал головной транспорт и пустил одну торпеду, внимательно наблюдая с помощью сканера как та движется к судну. М-да, я думал она быстрее, уже было видно, что поправка взята неверно. Но это в опыт. Торпеда, как я и думал, не попала, прошла за кормой, но к моему удивлению, следующий чуть в стороне второй транспорт, тот самый, на борту которого я побывал, сам вошёл в зону движения торпеды, и та взорвалась в носовой части.
        - Это вам за Севастополь, суки, - сказал я, и стал пускать торпеды одну за другой, по одной на каждый из транспортов.
        Их пять осталось, не торпедированных, да и первое как-то не спешило тонуть, выпустил я пять торпед, оставив две на местах, после чего прыгнул к лестнице и скатился вниз центрального отсека управления лодкой, а люки были закрыты над моей головой двумя «руками». Скучно было всё делать в тишине, поэтому я решил подавать себе команды:
        - Погружение на перископную глубину.
        Экипаж лодки за сутки трижды это делал, и что требовалось для этого совершить, мне было известно, так что лодка ушла под воду. А я, подняв перископ, наблюдал как два транспорта из шести тонут, видимо повреждения для них оказались критичны. Один был из тех что я ограбил. Торпеды попали в них, когда лодка ещё погружалась, так что я слышал попадания будучи уже под водой, необычные звуки. А остальные ничего, держатся, два увеличили скорость, остальные остановились и начали спускать лодки, видимо у команд не было надежд удержать суда на плаву. Там шла драка за места в лодках, и вооружённые солдаты явно побеждали. Положив руки на рукоятки перископа, я наблюдал за двумя уходящими судами. Одно мне не достать, а вот второе вполне. Сделал упреждение, и пустил торпеду. Думаю, из-за того что я делал это почти в упор, метров с восемьсот до ближайшего было, попадания были такими точными, хотя я уже определил как вести наводку и пуск. Тут же судно ушли на два километра, однако мои расчёты оказались верными. Торпеда попала в центр судна. Второго попадания оно не выдержало и стало быстро кренится на левый дважды
повреждённый бок.
        Проводив уходившее судно взглядом, где-то узлов пятнадцать то давало, в надводном положении гонки придётся устраивать, моя лодка на один узел быстрее, я перевёл перископ на оставшиеся суда. Одно судно почти затонуло, когда я на него посмотрел, нос виднелся, но вот он приподнялся и в пузырях воздуха ушёл под воду, на поверхности мелькало множество голов, однако начинался шторм и шансов у них не было. Осталась последняя торпеда, второе судно почти затонуло, волны захлёстывали палубу, но два других, с которых шла эвакуация, часть лодок уже спустили, тонуть не спешили. Выпустить торпеду я не успел, в зону работы вошёл сначала один «Охотник», а потом и второй, что на максимальной скорости спешили к месту разыгравшейся драмы. Ждать их действий я не стал, сканер уже показал наименее пострадавшее судно, так что торпеда покинула аппарат и пошла к нему. Стрелять по неподвижной цели, такое удовольствие. Активировав закрытие внешних люков торпедных аппаратов, я скомандовал на погружение, пока пятьдесят метров, и уходя в сторону на электромоторах, разворачиваясь, держа среднюю скорость, пользуясь свободным
временем, пока перезаряжал торпедные аппараты. Приходилось не разом все, а по две, иначе «рук» не хватало, сложная работа. Заодно наблюдал как торпеда попала, и как «Охотники» приближались. Сейчас поиграем.
        Эсминцы можно уничтожить, используя «руки» амулета-помощника, но к чему, если я продолжаю испытывать своё недавнее приобретение, и заодно получаю уникальный опыт подводной охоты? Вдруг он мне в будущем пригодится? Да не вдруг, точно пригодится, жить я планировал долго. Когда они подошли и стали искать подлодки, как я понял, те решили, что к конвою прорвалось несколько немецких подлодок, то я уже развернулся, и прицелился. У всех торпед можно ставить глубину, и как я видел, она стояла на всех два метра, тут я тоже менять не стал, хотя мог. После этого и решил открыть огнь из трёх кормовых аппаратов. Выпустил я по одному из эсминцев одну торпеду, а не три веером как обычно делают подводники, мол, вдруг повезёт, одна да попадёт. К моему неприятному удивлению тот ловко увернулся, и обнаружив меня, направился в мою сторону. Я крутился из стороны в сторону уходя от глубинных бомб, и тот с завидной точность сбрасывал их рядом. А я всё никак не мог выйти на линию прицеливания, этот гад не давал. Пока я от одних бомб уходил, он вторую партию сбрасывал. Что ни говори, но славу отличных моряков англичане
получили не зря. Тут ещё второй «Охотник», убедившись, что больше подлодок нет, присоединился к первому, и я понял, что мне конец. Теперь понятно отчего немцы в подлодках в последнее время такие потери начали нести. А амулет-помощника я не хотел задействовать, чтобы игра более-менее честной была, а то не то чтобы нечестно, просто не интересно. Вот сейчас я и понял, игра игрой, но жизнь у меня одна. Так что перебил в рубках обоих «Охотников» рулевых и офицеров, и застопорил им машины, после чего из носовых аппаратов пустил по одной торпеде. Им хватило, один переломился, сразу на дно пошёл, другой чуть дольше тонул. А я, добив одно транспортное судно, оно одно осталось на плаву, отошёл под водой в сторону и всплыв, поднявшись наверх, направил лодку к Испании. Думаю, на рассеете буду на месте. Тут ещё штурм разыгрался, так что лодка буквально плясала, уходя носом в волны и те перекатывались по палубе, на меня брызги летели, но специальная прорезиненная одежда подводника, и шляпа помогали, пока сильно не промок и дальше вёл лодку на среднем ходу. Дизеля работали уверенно. А шторм только крепчал.
        Утром стало спокойнее, я посмотрел, контуры берега совпадали, тут рядом находился Бильбао, это уже Испания. Ночь была изматывающая, лодка меня ещё укачать умудрилась, но зато интересной в плане опыта и встреч. А по пути мне встретилась немецкая подлодка, что штормовал куда-то в сторону. Чуть позже я вызвал шлюпку из своих запасов, убрал подлодку в кубик-рубик, после чего направился к берегу. А там промокнув, на пляже волны шлюпку чуть не перевернули, но намочили меня, выбрался на берег и дойдя до дороги вызвал машину. Вот в ней и переоделся. Снаружи ливень начался, который ещё больше промочил одежду. Так, надо бы карту достать чтобы узнать где находится Мадрид. Мне туда нужно. Вот так запустив движок, я и покатил по дороге. На знаю куда она меня выведет, но надеюсь какую придорожную гостиницу встречу. Спать хочу.
        Пять месяцев спустя, 16 мая 1942 года. Две тысячи метров над водами Атлантики, на широте Дакара. Борт воздушного судна типа «Каталина».
        Проверив датчики, самолёт уверенно поедал километры и вскоре должны показаться берега Африки, и откинувшись на спинку кресла пилота, заложил руки за голову, я задумался. А хорошо всё прошло. Как ни странно, всё как я и спланировал, так и вышло. В Испании две недели прожил, документы сделал, настоящие, полученные в мэрии Мадрида, но недвижимость приобретать не стал, я предпочитаю снимать или арендовать жильё на нужное время, чтобы потом не думать и не беспокоится как там оно. Много что закупил в Солнечной Испании, даже холодильники имелись в продаже, с морозильными камерами. Взял десять. Я слышал, что и в Союзе их делали, но ни разу живьём не видел. Продовольствия закупил немало, в основном из быстро портящегося, молока три десятка тонн, сыра три грузовика кругов, разных сортов, у колбас, сливочного масла, сметы несколько фляг, шоколада, винограда. Тот же хамон обоих видов много взял, а мне он понравился, отличное мясо и копчёности, приготовленные со знанием дела. Да много чего, деньги были. И кухня испанская мне понравилась, запас готовых блюд этой кухни у меня теперь солидный.
        До Аргентины я добрался морем, на пассажирском лайнере, что двигался туда прямым маршрутом. Отдохнул за время пути отлично. Там я получил второе гражданство и приобрёл дом в черте города на побережье, машину и яхту. Довольно крупную, моторную, три года как на воду спущена, очень хорошо и качественно сделана для этого времени. Также я оплатил уроки по пилотированию, выбрав самого лучшего инструктора лётной школы. Перелететь из одного места в другое я могу на лёгких самолётах, теперь нужно было освоить тяжёлые, но главное, воздушное пилотирование, а именно - высший пилотаж. Практически всё прошедшее время я и потратил на это. Денег немало ушло в лётную школу, но я получал всё что захотел. Фактически не летал я только в нелётную погоду. Причём в стороне на пустынном побережье нашёл неплохую полосу пригодную для взлёта и посадки, и стал изучать самолёты что у меня были в запасе, а то в лётной школе были устаревшие самолёты, бипланы в основном, из крупных только вполне свежий «Дуглас». Так самостоятельно я изучил и налетал семьдесят часов на «мессерах», делая высший пилотаж и крутя разные фигуры,
привыкнув к машине, на «Лаптёжниках», на бомбардировщиках, на советских машинах летал, все испробовал и на каждой не меньше двадцати часов налетал. Благо машины и топливо были. Делал это над морем, не хотел светить технику, и к счастью, мне это удалось. Так что я считаюсь опытным лётчиком, даже корочки получил гражданского пилота. Более того сдал на диплом врача и имею лицензию, только не работаю по ней, это на будущее. Уроки пилотирования и сами полёты я перемешивал с купаниями в тёплых морских водах или морских прогулках на катере или своей яхте. На рыбалке не один раз был.
        Естественно я не забывал про ту технику что набрал, арендовал огромный ангар на всё время что жил в Аргентине, этот ангар находился за Буэнос-Айресом, на окраине частного аэродрома, и там доставая всё что нужно, и работал. Так я все «Каталины» собрал, а чуть позже и облетал, а потом и остальное всё, что наземное или воздушное было. Успел всё, работал неплохо, тратил на эти дела все субботы и воскресенья, остальные дни пилотаж с редким отдыхом. И да, по поводу амулетов. Естественно я про них не забыл и набрал более трёхсот, в основном в Испании, тут меньше, около пятидесяти едва отыскал. Нашёл я нужные лекарские, даже несколько штук. В общем, ногу я восстанавливать в прежнем виде не стал, как была короткой, так и осталась. Залечил кость, теперь та не собрана из обломков, а как будто от рождения такая цельная. Мышцы залечил, в общем, нога в порядке, только оставалась короткой и имела жуткие послеоперационные теперь уже косметические шрамы, которые мне не мешали. Единственно девчат они пугали с которыми я любовь крутил. То есть, больше та не болела. Но оставалось одно не удобство, с заказом
специальной обуви, но и только, я уже и без трости хожу. Без надобности, но та под рукой, в Союзе с ней придётся ходить.
        Вот так эти месяцы и пролетели, а сейчас я возвращался в Союз, дела у меня там. Да и повоевать пора, подготовился, и желание имеется. Да, забыл описать политические новости за прошедшее время. Япония активно воюет, с Германией не порвала, по-прежнему союзники. Немцы воюют теперь и с США. У последних немцы якобы торпедировали пассажирский лайнер, один из тех двух скоростных что доставлял войска в Британию, но я сомневаюсь, думаю сами сделали, чтобы вызвать реакцию и можно было объявить войну Германии. Это три месяца назад произошло. Хотя может и британцы американский лайнер взорвали. Вот уж кому всё это выгодно, американцы вроде к войне не готовы были, чуть позже обязательно бы в неё вступили, а сейчас им рановато было. Точнее не скажу. По войне на Восточном фронте ничего точно не знаю, далеко и слухи противоречивые идут, вот и лечу сам, узнаю лично. Заодно наконец закончу с разводом. Аргентина райский уголок, я это признаю, ну если в бедняцкие кварталы не заходить, но это край земли, настолько та оторвана от основных действий на политической арене. Вот и летел обратно, развлекусь, дела закончу, ну
и после окончания войны, скорее всего навсегда покину Союз. Мне понравилось в Буэнос-Айрес, и на моей яхте флаг этой страны. Кстати, теперь моё имя, что в Испании, что в Аргентине, Александр Белов, вполне неплохое имя которое местные вполне могут выговорить. Тут русских вообще достаточно много, но на контакт они не шли, сам я их не встречал, да и сильно занят был. Не до этого мне было, подготовка шла, всё время занимала, а крохотные промежутки свободного времени, как я уже говорил, тратил на отдых и купание. Да и физкультурой сильно занялся, для пилотажа это обязательно нужно, чтобы нагрузки выдерживать.
        Проверив курс и высоту, самолёт летел штатно, у машины был встроен автопилот, так что сидеть постоянно за штурвалом не требовалось, за спинкой у меня лежанка сделана, а так сам самолёт в полном комплекте. Обозначений у него не было, видимо британцам, когда те должны были собирать эти самолёты, самим требовалось нанести опознавательные знаки, так что машинка серенькая, ни за кем не числилась. Но вооружена штатно была, пулемёты я установил. Если что, с места пилота смогу открыть огонь из всех стволов, а тут даже крупнокалиберные стояли, три штуки. Не успел я снова расслабиться, как заметил на горизонте полосу, ну наконец-то, а то у меня уже баки почти сухие. Как я сделал, покидая Аргентину, вылетел на пассажирском самолёте, что совершал чартерные рейсы в Рио, это в Бразилии, а оттуда я уже на «Каталине» в воздух поднялся, там самое короткое расстоянии было между континентами. Дом я законсервировал, яхта при мне, машину что купил в Буэнос тоже, так что спокойно покинул Аргентину и вот возвращаюсь. Ну да точно, не показалось, земля.
        Внизу я обнаружил караван судов, англичане ведут суда в Англию, хорошо гружённые. Облетел их за кормой, не входя в зону работы зениток, и направился дальше. Дакар остался в стороне и найдя пустую и тихую бухту я приводнился, подогнав самолёт к берегу. Там достал топливозаправщик, шланги длинные, и заправив самолёт, поел, и сходив на берег по естественным надобностям, вскоре снова поднялся в воздух, и между прочим начал нагонять тот конвой. Я вдоль побережья летел к Гибралтару. Так эти гады подняли самолёт в воздух с помощью катапульты, она на крейсере была, и тот направился в мою сторону, хотя видели, что я их обогнал и спокойно улетаю. Догнал, пытался облететь осмотреть меня со всех сторон, но я его отогнал пулемётам. Тот отлетел и ринулся в атаку. Сбил засранца, нечего тут показывать у кого достоинство больше, всё равно проиграет.
        Добравшись до Марокко, я приводнился не так и далеко от города, заправил и убрал самолёт, сразу проведя ему техобслуживание, всё же серьёзный перелёт пережил, после чего на грузовой крытой машине, достал самую неприметную из моего запаса, и в лёгких одеждах, покатил в сторону города. Там попал на рынок и стал скупать свежие фрукты и овощи. Как я делал, подъезжал, мне в кузов сгружали в корзинах и мешках то что я заказывал, смотрел чтобы не гнильё было, покатался по городу, заодно кузов освобождал, и возвращался на рынок. Вот так восемь раз машину доверху пополнял. И шесть бочек с морской рыбой приобрёл, привык к ней, полюбилась. А фрукты я в Аргентине привык постоянно есть, витамины, соки свежевыжатые полюбил. И бананы, и остальные, вот и тут запасы пополнил, когда ещё обратно вернусь. Хм, может до конца войны в Союзе пробуду? Вот так закупившись, меня только ночь прогнала из города, я переночевал на пустынном берегу и вскоре на той же «Каталине» полетел дальше. Путь мой лежал через Средиземное море, Италию и Румынию к нашим. Решил напрямую лететь, по ночам.
        Лететь через территории, охваченные войной, всё же оказалось не просто. Это в жарких странах, где хочу там и летаю, никому до этого дела нет, а тут мгновенно засёк как в темноте в мою сторону быстро сближаясь летит одиночная цель, уверенно опознанная мной как истребитель. Причём немецкий. Думаю, его навели на меня с земли по шуму двигателей. Однако неплохо у немцев поставлена служба обнаружения и оповещения. Скорее всего именно так на меня это одиночного истребителя-«ночника» и навели. Эх, надо было остаться как хотел, но решил засветло добраться до советских территорий и сесть на какую речку. После ночёвки на африканском берегу я летел полночи, на скорости двести пятьдесят километров в час, это чуть выше крейсерской. Летел над Средиземным морем, и там довернув сел в Красном море на пустынном египетском берегу, вроде тут бои идут, то никого не видел и не слышал. Тут и выспался, и потом полдня купался в тёплой морской водичке. Ласты и очки у меня были, хорошо поплавал, даже порыбачил. И как стемнело полетел дальше. Пролетев между Стамбулом и Анкарой, и так слегка зацепив Чёрное море, пролетая рядом
с Крымом, видел его по левому борту, засёк за собой этого «ночника». А я не так давно довернул и летел над Азовским морем. Пока я особо не петлял, не прятал свой маршрут. А вот над советской территорией, уверен, там пролёт одиночного самолёта засекут, собирался петлять как мог, чтобы точно не определили конец моего маршрута. И до рассвета час остался.
        Немецкий пилот, думая, что я его не вижу, а тот снизился чтобы видеть меня на фоне пока ещё тёмного неба, и всё же засёк, стал сближаться для уверенного поражения. Использовать бортовое вооружение я не стал, шуметь не хотел, тиха украинская ночь, откусив кусок бутерброда с солёным салом на чесноке, используя одну из «рук», я просто вырубил пилота, и истребитель, войдя в пике, с километровой высоты вошёл в тёплые воды Азовского моря. Надеюсь тёплые, не проверял ещё. Ну а я продолжил доедать бутерброд, не испортил мне тот аппетита. Оставив Ростов о правому борту, направление я держал на Харьков, решил снизится до ста метров, заодно изучу что по дорогам движется. Мне неизвестно Ростов наш или уже нет, чьи территории находятся подомной, и сразу понял, наши. По дорогам наши передвигались, не ошибёшься. Немецкой техники почти что и нет. Чуть позже я нарвался на передовую и повернул в сторону тыла наших войск. Интересно, тут случилась Харьковская катастрофа, или только готовится? Доберусь до Горького, первым делом газеты прочитаю за последние полгода. Уже начало светлеть, когда я, найдя некрупную, но
ровную речку, в русло вхожу, аккуратно приводнился и подогнал машину к берегу. Окончательно рассвело, когда я заправил самолёт, одновременно проведя ему обслуживание, после чего убрал в амулет, рукоятку кинжала, и отойдя от берега, поставив палатку под деревом, вскоре уже спал в ней. И да, я ещё вылетая с Красного моря, переоделся в свою форму, командирскую, со всеми наградами. А когда спать лёг, скинул френч и галифе, оставшись в армейском исподнем. Кобура с трофейным «Парабеллумом» была под рукой. А палатка наша, десятиместная, не хотел заграничные светить, а тут и просторно и удобно. Имелся матрас, постельное бельё и я на всём этом спал как белый человек.
        Проснулся по часам в шесть вечера, это я что-то разоспался, но зато привыкаю к местному времени. Ведь Аргентина имеет другой часовой пояс, там день, тут ночь, и пока летел, я постепенно перестраивался под это время, ещё пару дней и окончательно перестроюсь.
        Свернув и убрав палатку, похоже моими поисками никто и не занимался, это я о залетевшем на советскую территорию неизвестном самолёте, и купаясь, одновременно готовил стол для завтрака на берегу. Я его не приготавливал, в запасе уже готовое и горячее есть, не хотел время тратить, да и желания на готовку не было. Накупавшись, я выбрался на берег и так голышом поел, изредка поглядывая на поплавки, я удочки закинул, на червяка ловлю. А пока завтракал две краснопёрки поймал, а под чай, ещё и леща. Достав нужный амулет, я его зарядил, успев ещё леща и краснопёрку вытянуть, а потом наступил он - ЖОР. И до самой темноты так и рыбачил. Восемь полных вёдер где рыба плещется. Редко, когда такой клёв, но всё равно приятно. Надо запомнить эту речку, как-нибудь вернусь и порыбачу. Потом я амулетом, тем самым который достал, заморозил всю рыбу, это специфика работы этого амулета, и сложив в три сумки, специальные, для хранения мороженной рыбы, я их много заготовил в Аргентине, заказал на фабрике, убрал улов в одно из хранилищ. Когда-нибудь да пригодится. Вдруг подарить кому удастся, или ещё что? А с наступлением
темноты я снова устроился в кабине «Каталины» и взлетев, направился дальше. Летел на высоте ста метров держась подальше от населённых пунктов и петляя. Крюк заложил изрядный, но всё же за час до рассвета сел на воды Волги. Можно было и на «Шторьхе», он по тише, но там дальность мала, а тут с одного раза добрался до конечного маршрута.
        Снова уже привычно обслужив и заправив этот гидросамолёт, между прочим тот мне нравился всё больше и больше, я убрал его в хранилище и отойдя от берега, до Горького тут километров тридцать было, ближе не подлетишь из-за часто встречающихся населённых пунктов, и на дорогу взывал «Газ-А». Устраиваясь за рулём, проверил машину, заправлена, всё в порядке, заодно сложил крышу, превратив машину в кабриолет, и так покатил к дороге. То, на чём стояла машина, явно какая-то полевая редко езженная. Нашёл дорогу, не так и далеко оказалась и параллельно Волге покатил к Горькому. На пути прохожие встречались, применив группу явно деревенских женщин, четверо, с двумя мелкими детишками, остановился, спрашивая:
        - Гражданочки, я на Горький правильно еду?
        Меня осмотрели внимательными и цепкими взглядами, отметив награды на груди, и общую молодость, а одна усмотрела трость что наискосок лежала у левой ноги, рукоятка торчала.
        - Правильно, гражданин, - улыбаясь ответила самая бойкая, молодка лет тридцати, малые видимо её были, к ней жались. - Километров двадцать и будет окраина.
        - Понятно. Благодарю. Вас подвести? Место есть.
        Вот так начав с затравки разговора, я и предложил то что хотел, подвести, заодно пообщаться.
        - Да мы уже пришли, - махнула рукой молодка куда-то в сторону от дороги, там были видны строения и деревья. - Вон наши коровники.
        - Ну что ж, было бы предложено. Хорошего дня, красавицы.
        Газанув, я аккуратно тронулся с места и покатил дальше, держа невысокую скорость, километров сорок, иногда пятьдесят, быстрее не позволяло передвигаться ужасное качество дорожного полотна. Тут видимо трактора до войны гоняли, чтобы так её разбить. Часто приходилось выезжать на обочину. Тут я заметил столб пыли на дороге и догнал четыре «самоходки». Настоящих «самоходки», помнится они называются «Су-76». Обгоняя, с интересом изучал их. Тоже к городу гонят, и значит дорогу они разбили, только не понятно куда их гоняли и зачем. Танкодром? Может быть. Чуть позже дорога стала заметно лучше, колеи гусениц уходили в куда-то влево, прочь от реки, и уже уверенно держал шестьдесят километров в час, пока вдали действительно не увидел окраины. Никого на въезде не было, это не прифронтовой город, а глубоко тыловой, но пару патрулей видел, комендачи гуляют. Город бомбят, это видно, несколько раз замечал, и это в жилом районе, у заводов думаю разрушений больше. Однако я думал, что увижу больше следов налётов, и был приятно удивлён обратным.
        Приметив очередной патруль, трёх бойцов с командиром в звании лейтенанта, я притёрся к обочине и подозвал старшего патруля:
        - Лейтенант, не подскажите как проехать к комендатуре?
        Тот надо отдать должное проверил сначала документы, как и на машину, выяснив что та записана за казанским авиационным заводом, и выдана мне в личное пользование согласно приказу директора завода, с такое-то по такое число. Все подписи и печати стоят, так что всё в порядке. В последнее время в подделке документов я очень серьёзно поднялся. Командир патруля с некоторым сомнением вернул мне документы и дал свой ответ:
        - Через две улицы направо, и прямо до конца. Там увидите… Товарищ капитан в отставке, а это не вы в том рейде инвалидов участвовали?
        - Да, было дело. «Команда инвалидов». Единственный выживший.
        - Я вас в газете видел, там ваше фото, и генералы немецкие.
        - И это было.
        Тот чётко отдал честь, я сидя ответил, и покатил дальше, повернув где нужно. Так доехал до комендатуры, припарковал машину у мотоцикла с коляской. Тут было ещё две легковушки, «эмка», и такой же «фаэтон» как у меня. Хлопнув дверцей, слегка прихрамывая, больше для виду опираясь на трость, я поднялся по ступенькам на крыльцо, не многие кто был на улице, с интересом изучали меня. Вышедший из здания старлей-артиллерист без одной руки и с орденом «Красной Звезды» на груди, лишь приветливо кивнул мне. Время восемь утра было, когда я прошёл в комендатуру и подошёл к столу с дежурным, что умудрялся сразу говорить по двум телефонам. Отвлекать занятого челнока не хотелось, так что указав на себя, и на стул, отошёл к нему, а дежурный только кивнул, продолжая общение. Вытянув ногу, я без особого интереса слушал, решались интендантские вопросы, и когда тот освободился, сначала один телефон положил, а чуть позже и второй, то встал и подошёл к нему. Тот устало втирая лоб, и это в восемь утра, спросил:
        - Что вам, товарищ?
        - Доброго утра, капитан, мне сто пятый тыловой госпиталь нужен. Адрес интересует.
        - Адрес это хорошо. А что за госпиталь?
        - К вам его ещё в прошлом году должны были перевести из Москвы. Разве нет?
        - Я знаю номера всех госпиталей в городе и пригороде. Сто пятого у нас нет.
        - Приказ отменили что ли? - сам у себя спрашивая, растерянно проговорил я.
        - Он вам зачем? Кстати, предъявите документы.
        Достав из нагрудного кармана документы, там же была справка военной медицинской комиссии по поводу моего ранения, протянул дежурному, а сам продолжил размышлять. Получается зря я в Горький прилетел, нет тут Анны.
        - Так зачем вам госпиталь? - повторил тот вопрос, изучая поданные ему документы, и открыв журнал стал вносить данные с них в него.
        - Жена у меня там служит, старшим военфельдшером, хотел встретится с нею, - рассеяно ответил я.
        - Жена служит, и вы не знаете где её часть находится? - удивлённо поднял тот брови.
        - Да мы ещё зимой разошлись с ней, - отмахнулся я. - Собственно я для того и приехал чтобы официально развестись с ней. У меня зимой нога разболелась, раны очень сильно реагируют на холод, я поэтому на юг уехал, на черноморское побережье. Сочи знаете? Вот в том районе знахаря нашёл, дедок один, и он меня травками лечил. Знаете, полегчало. Интерес у меня там появился, вот решил развестись, а вы меня так расстроили.
        - А я всё понять не могу, почему вы такой чёрный от загара, а вы с югов. Как там?
        - Жарко. Море тёплое, как стало можно, купался не переставая и загорал. С начала мая. Войны не видел, она от тех мест далеко была. Редко немецкий разведчик пролетал на предельной высоте, и всё.
        - Да, хорошо-о-о, - явно представив себя на моём месте, мечтательно протянул тот, но тут встряхнувшись, вдруг спросил. - Кстати, товарищ капитан, а почему вы не в армии?
        - Не понял? - вот тут он меня действительно изрядно удивил. - Я же комиссованный?!
        - Это так, но в феврале этого года вышло постановление, часть из тех, кто был комиссован, но годен для тыловой службы, даже в боевые части, зенитные войска подходят, снова призываются на службу. Странно что вы это не слышали, и по радио говорили, и в газетах писали. Вы со своим ранением, вполне годные, хотя медкомиссию всё равно придётся пройти. Видели того артиллериста что недавно вышел? Безрукий, а всё бегает, каждый день, просит куда назначить, не может дома сидеть. Вы где призывались, в Москве? Я вас сначала по фамилии узнал, потом уже внешне.
        Молча кивнув, я назвал военкомат, районный, и сказал:
        - Однако вы меня ошарашили. Я действительно об этом не слышал, хотя половину времени на юге проводил в войсковой части, но даже там ни одна сволочь мне об этом не сказала.
        - В смысле, в части?
        - Да авиационная, истребительная, полк моряков. Я с командиром эскадрильи познакомился, и попросил научить меня летать, мечта юности, и тот научил. Да так, что я новейшие истребители «Миг» и «Як» освоил, ну и ещё на «Чайке» летал. Зимой и весной делать нечего было и вот налетал. Правда бензин сам доставал, в полку его на это дело не было.
        Тут в помещение вбежал взмыленный лейтенант, и капитан передал ему повязку дежурного, проворчав:
        - Наконец-то, я думал не дождусь тебя и вместе с ночным дежурством ещё и дневное на мне будет.
        - Извините, товарищ капитан, - выдыхая чтобы успокоить дыхание, сказал тот, и тут же обрушил. - Родила. Мальчик. Три двести.
        - Поздравляю с сыном, Микола, - расплылся в улыбке капитан.
        Я тоже поздравил, но куда как более спокойным тоном, а капитан, подхватив мои документы, он их так и не вернул, кивком пригласил следовать за собой. Он нашёл пустой кабинет, и мы в нём устроились. Он за столом хозяина, я на стуле просителя. Именно так это всё выглядело со стороны.
        - Так что делать будет? По правилам я должен направить вас в тот военкомат где вы записаны, и там вы снова пройдёте процедуру призыва, пусть и ограниченного контингента. У вас в документах будет пометка ограничено годен. Найти куда вас направить для службы будет не трудно.
        - Может на ты перейдём? - предложил я.
        - Давай.
        - Скажу честно, до сих пор прийти в себя не могу. Признаюсь, ошарашил так ошарашил. Даже не знаю, что и сказать. Я человек не военный, и приказы выполнять, не очень люблю. Начальства над собой не терплю, а если приходится, то вынужденно. Я ведь срочник, да-да, не смотри на меня так. Призвали на срочную службу, зенитное училище, война, ускоренный выпуск и пошло. Заработал я награды и звания честно, с капитаном так через одно звание перескочил за тех генералов, но я по сути не зенитчик, а пулемётчик. Я командовал пулемётными зенитками, которых в тылу не так и много, а все эти расчёты, поправки, приборы наведения, всё это для меня тёмный лес. Поставят такой батарей крупнокалиберной командовать где в тылу, я же опозорюсь. Конечно я не отказываюсь снова форму надеть, родина для меня святое, но и в зенитчики я не хочу. Поэтому прошу помочь, пройти медкомиссию и получить удостоверение лётчика. Вот лётчиком в какую дивизию «ПВО», я легко пойду, тем более по словам морячков летаю я неплохо, на уровне среднего истребителя, к тому же ещё и подготовлен как «ночник». В боях не бывал, но фигуры крутил,
выносливость есть. Куда лучше тех лётчиков что из училищ приходят, как их называют - «взлёт и посадка». Тем более полгода отдохнул на югах, отпуск отгулял, пора и повоевать. А с пройденной медкомиссией и лётным удостоверением в кармане я в военкомате думаю без проблем получу нужную должность. Только лётного удостоверения у меня нет.
        - А моряки?
        - Не успевал. Хотел слетать, развестись, я до Горького на попутном транспортном борте долетел, вернулся бы и всё сделал, тем более я лётчик, а не техник. Оказывается, нужно знать устройство самолёта, а я не знал, думал подтяну, а тут видишь уже не успею.
        - То есть, самолёт тебе не известен?
        - Общую конструкции знаю, и считаю, что больше не нужно. Это механики должны каждую гайку знать, а лётчикам пустой информацией голову забивать не стоит. Если в тылу врага сбили, то какой там ремонт, если над каждым кустом ствол торчит, ноги в руки и беги. Если сел на своей стороне, или дождался ремонтной «летучики», или сам оттранспортировал самолёт на попутной машине. Так зачем лётчику знания самолёта? Лишнее время занимает в училищах. Лучше больше полётов давали.
        Капитан снял трубку и поискав кого-то по разным кабинетам, наконец нашёл нужного и сказал ему:
        - Зайди в кабинет Селиванова.
        Положив трубку тот сказал:
        - Знаешь, помочь с медкомиссией можно, и даже проверить как ты истребитель знаешь. У нас тут есть на аэродроме истребители, всё же авиационный завод имеется. Собирают и испытывают.
        Тут в кабинет, резко открыв дверь, прошёл незнакомый подполковник, причём из ВВС, судя по синим петлицам и синему околышку фуражки. Сняв её и повесил на гвоздь у входа, тот пригладил волосы и под нашими взглядами спросил:
        - Чего звал?
        Мы с капитаном продолжили сидеть, когда вошёл старший командир, я гражданский и мне можно. Капитан же, указал на меня и сказал:
        - Знакомься, капитан в отставке Крайнов. Тот самый что генералов в декабре брал и с «Командой инвалидов» немцев на их же танках жёг.
        - О?.. - только и сказал подполковник.
        Подойдя, тот протянул руку. Встав я пожал её, и мы с интересом стали разглядывать друг друга. Награда у того была, орден «Боевого Красного Знамени», и юбилейная медаль.
        - Рад знакомству, - сказал тот. - О вас капитан, очень много говорили.
        - Можно на ты, я хоть и пока гражданский, но похоже скоро это закончится.
        - Да, Пётр, - сказал капитан. - Я тебя по этому поводу и позвал. Капитан ограниченно годный, и оказывается всю зиму и весну учился летать, на истребителях. У моряков Черноморского флота. Здесь случайно оказался, по ошибке, и узнал от меня о постановлении за февраль. Не хочет в зенитчики, а хочет в истребители. Говорит его профессионально готовили в «ночники», но лётного боевого опыта не имеет.
        - Ну хотеть-то ты можешь куда хочешь, а пойдёшь куда прикажут, - с интересом на меня посмотрев, сказал тот. - На чём летал?
        - Начинал на «Чайках», потом «Миги» и «Яки». По словам старшего по полётам, почерк свой начал иметь, средний уровень.
        - А с тренировками «ночника»?
        - А вот тут у меня оказывается дар прорезался. Я в темноте как кот вижу. Мы проводили учебные бои, я всегда за несколько километров засекал наших в полной темноте, что или пытались меня найти или зайти в хвост, или сбрасывал или сам заходил. Сорок учебных боёв - сорок побед. Ни одного поражения.
        - Прямо так все?
        - Да. С этим зрением у меня один минус, слепят выстрелы. Про чужие пока не скажу, а свои точно. В первый раз, когда ночью проводили учебные стрельбы по макетам на земле, еле из пике самолёт вывел, слезы текут, пятна, ничего не вижу. Это уже потом я, перед тем как на гашетку нажать, начал глаза закрывать, тут стало легче, а до этого плохо было. Но научился.
        - «ЛаГГ» знаешь?
        - В сорок первом недалеко от меня сбитый упал. Больше в такой близи не встречал.
        - «Ночник» значит? - потёр подполковник подбородок. - А что, проверить можно. Как насчёт сегодня полетать, показать свою удаль? У нас на аэродроме звено высотников имеется, а «Миги» ты знаешь. Проверим как держишься воздухе. Думаю, соседи одолжат машину, я договорюсь. По потраченному топливу и ресурсу решим.
        - Я согласен, почему и нет?
        - Но если сбросишь меня со своего хвоста, ко мне в часть пойдёшь?
        - Хм, куда отправят. Какая разница где служить? Отправят к вам, буду у вас воевать.
        - Вот и договорились. А по ночным полётам и ориентированию я тебя потом проверю.
        - Главное, чтобы мой военкомат в Москве к вам направил.
        - Тут я могу решить вопрос, - подал голос, молчавший до этого капитан. - Позвоню, договорюсь чтобы тебя призвали, и выслать документы к нам.
        - Быстрее будет его попутным бортом в Москву отправить, и также обратно. Это можно решить, - сказал подполковник.
        - Меня это тоже устраивает, я не передумал развестись с женой. Если их госпиталь там, сделаю это, если нет, то выясню где он находится, и когда будет возможность, закончу начатое.
        - Так сильно разлюбил? - поинтересовался подполковник.
        - Да. Не хочу, чтобы человек ставший чужим носил мою фамилию.
        - Ладно, идём, сейчас машину вызову и доедем до аэродрома. Мой полк базируется на площадке двадцать четвёртого авиационного завода.
        - Машину можно не вызывать, я на своей. Одолжил на пару дней у знакомых.
        - Хорошо, - кивнул тот и пожав руку капитану, сказал. - Буду должен. До завтра.
        Подхватив фуражку, тот первым вышел, я за ним, не забыв забрать документы у капитана. На улице тот сел в машину рядом со мной, и запустив двигатель, пришлось дёрнуть рукояткой кривого стартера, мы покатили туда куда указывал этот неизвестный мне подполковник. Тот и пояснил, на заводе как раз и собирают эти «ЛаГГ-3», и была из этих машин сформирована эскадрилья, которая и дежурила, и отбивала налёты. Потери были в основном не боевые. Лётчики молодые, ночью летать не умели, самолёты били. Пришёл приказ сформировать полк и вот этот подполковник Бадин, и командует этим полком уже три месяца как. Постепенно опыт лётчиков полка рос, и сейчас они уж не такие салабоны как раньше, а вполне опытные лётчики имеющие сбитых и награды. Немного, налёты не так часто случаются, но были.
        Так общаясь и знакомясь мы и добрались завода, а там и аэродрома. Тут следов бомбардировки было куда больше, но самолёты укрыты хорошо, стояли в капонирах. Проехав пост, там часовой узнав командира, пропустил не останавливая, что мне не понравилось, мы подкатили к штабу и Бадин быстро познакомив меня со штабными командирами, да лётчиками второй эскадрильи, что тут скучали. Они в штурманской карты читали, хотя всю округу и так знали. Видимо занять их было нечем и вот так заставляли время тратить. Сам Бадин убежал, но вскоре вернулся с невысоким старлеем со звездой Героя на груди и ещё двумя орденами, тот даже ниже меня был, но крепкий. Старлей шёл и морщился, а увидев меня поморщился ещё больше. Правда, рукопожатие у него оказалось крепким.
        - Вот, Кирилл, командир звена «ночников» из Москвы, старший лейтенант Светлов. Его к нам для усиления и обучения наших лётчиков прислали две недели назад. Он сам изъявил желание тебя проверить.
        От этих слов Светлов вообще скривился, но всё же кивнул, подтверждая. Не знаю чем его купил Бадин, но проверять меня тот совсем не горел желанием, однако не отказывался. Мы прошли к самолётам, их уже выкатили из капониров, а к нам стал стекаться весь свободный люд. Вооружение у меня заблокировали, и Светлов встав на крыле, наблюдал как я, устроившись в кабине, парашют мне выдали и помогли застегнуть, запускаю двигатель и сдаю ему экзамен на знание предмета. Удовлетворил, знал всё от и до, и на каверзные вопросы ответил правильно. Дальше закрыв кабину, я дождался, когда Светлов пойдёт на взлёт и вырулив сам, дал газу, разгоняясь. Отовравшись от полосы, я стал кругами, следом за старлеем, пристроившись у него сзади справа, подниматься на высоту. Причём пробовал машину, качая туда-сюда крыльями, изучая её возможности, все плюсы и минусы, у каждой машины свой характер и его мне нужно узнать. На шести тысячах, когда мы уже надели кислородные маски и подали воздух из баллонов, тот покачал крыльями. Рации у меня в машине не было, только приёмник, но тот молчал, лишь шум помех в наушниках. Мы разошлись, и
отдалившись, по сигналу с земли, по приёмнику услышал, я развернулся и пошёл на Светлова. Не долетая до него, я свалился на крыло и рухнул вниз. Светлов, явно не ожидая такого подарка, рванул следом, готовясь пристроиться в хвост и дать пристрелочную «очередь», показывая, что я сбит. Хватит продержатся у хвоста десять секунд, это считается сбитием. Однако тот не ожидал того финта что я провернул. Я открыл закрылки, отчего машина казалось остановилась, ремни врезались в плечи, и закрутил штопор, отчего старлей пролетел мимо, а я, вернув самолёту управляемость, уже пристроился к его хвосту. Десять секунд тот крутился как бешенный, но сбросить меня не смог. Так что, когда время истекло, тот покачал крыльями и мы разошлись, снова в разные стороны. Новая атака, и в этот раз разойдясь на встречных маршрутах оба одновременно развернулись и закрутили фигуры. Дважды тот выходил ко мне в хвост, но долго продержатся не смог, чтобы гарантировано «сбить» меня, а я три раза ему на хвост падал, и один раз десять секунд продержался. Даже чуть больше. Потом Светлов всё же смог меня условно сбить, и я не поддавался, он
действительно классный лётчик, и после приказа с Земли мы пошли на посадку. Про себя не говорю, я жульничал амулетами. Поэтому два-один в мою пользу. Сел я классически на три точки, почти нежно посадив машину, и подвёл её к капониру, где стоял лётчик, хозяин этой машины. Я выбрался, мне механик помог снять парашют, и крепко пожал ему руку, как и лётчику, машина просто в отличном состоянии была. А все сравнивали нас. Светлов мокрый от пота, пятна пятнали его гимнастёрку, а я как будто и не летал, чистенький, не вспотел. И кому было тяжелее?
        Подойдя, старлей крепко сжал мне руку и улыбаясь сказал:
        - А ты молодец, не ожидал. Только учти, ночью тебе бы такое не удалось.
        - Ты извини старлей, но ночью это у тебя никаких шансов. Я «ночник» и вижу в темноте очень хорошо, почти как днём.
        Тот сразу загорелся это проверить, этой же ночью, но пришлось успокаивать того, это как Бадин скажет, а вот и он, лёгок на помине.
        - Ну вы и дали, - покачав головой, сказал тот. - Не ожидал. Что скажешь лейтенант?
        - Грамотный и опытный лётчик. Не знал бы что тот недавно учится начал, подумал бы что лет пять уже летает. Талант. Нет, талантище.
        - Отлично, капитан, ко мне в полк обязательно.
        - Товарища подполковник, - сжав губы, сказал Светлов. - Если товарищ капитан действительно такой хороший ночной лётчик-истребитель, я уже не сомневаюсь в его словах, то его лучше к нам.
        - А что вы на меня смотрите? - пожал я плечами. - Куда пошлют, туда и отправлюсь.
        Меня забавляла эта ситуация. Двое командиров спороли где я буду служить, они бы ещё монетку предложили кинуть. Не им это решать. Однако те продолжали, и успокоились не сразу. Меня пригласили к лётчикам-«ночникам», они отдельно жили, вырыли полуземлянку, рядом механики их, и стоянка самолётов. Однако и у других лётчиков я побывал, пообедали вместе. Потом Светлов отправил меня спать, мол, ночью тот меня всё же проверит, одна атака, больше тратить ресурсы машины так яростно не будем. Да ладно, я не против.
        На три дня я в Горьком задержался. Однако, что хорошо, лётное удостоверение получил, с пометкой, лётчик-«ночник», его подписал начальник управления полётами авиадивизии «ПВО». Тот был в звании майора, и действительно технически очень подкованный командир. Также я тут в тыловом госпитале прошёл медкомиссию, её не для меня собрали, плановая, и врачи, закончив осмотр, признали меня ограничено годным, выдав соответствующие бумаги. Откровенно сказать, я сомневался, что пройду её, если буду проситься в лётчики, поэтому официально я проходил комиссию как зенитчик, и меня пропустили. А на следующий день я и удостоверение получил. Светлов обещание выполнил, тем более я его ночью переиграл. Более того именно Светлов раструбил всем об этом, и теперь весь город о нашем учебном бое говорил. Нашли тоже тему. Ну и что такого там было? Поднялись и разлетелись. В стороне над определённым квадратом должны были обнаружить друг друга и атаковать, показав атаку включённым прожектором. Светлов меня выискивает по бокам, сверху и внизу, а я к нему прилетел сзади, перевернувшись, вися на ремнях вниз головой и с трудом
открыв свой фонарь, постучался в его стекло согнутым пальцем. Ох как тот струхнул и вниз рухнул. На этом бой и закончился, тот признал поражение, и хорошо, умел тот проигрывать. Не обижался, и стол выкатил неплохой. Даже договорился с Бадиным, и тот в принципе не против если я к ним уйду. А немцы за эти дни так и не появились в городе. Мой военкомат в Москве уже известили, они переехали, прошлое здание сильно повреждено было, и дали новый адрес. Уже ждут меня, готовят бумаги.
        Поэтому сегодня, забрав машину с территории полка, я якобы покатил к городу и железнодорожному вокзалу, собираясь на поезде отправится в Москву, однако не это мои планы были. Укатил от города километров на десять, нашёл где деревень поменьше, и когда стемнело достал «У-2», и уже через три часа был в окрестностях Москвы. За двадцать километра сел, знаю я как тут Москва с воздуха охраняется, и остальной путь преодолел на машине, а оставшееся пять часов до рассвета проспав на заднем сиденье. Да и ещё парочку часов, и только потом умывшись, позавтракав, и собравшись, покатил дальше. Первым делом в библиотеку, газеты почитать нужно. На въезде был всего один пост, но машины он не останавливал, просто наблюдали, а я подозрений особо не вызывал. А я уже и документы подготовил, что машина из Горького, историю придумал. Зря что ли? Может ещё остановят? Как бы то ни было, но я доехал до ленинской библиотеки, она частично закрыта была, частично на ремонте, ещё не закончили после прошлогоднего штурма столицы, и частично эвакуирована. Однако читальный зал работал, я взял подшивку газет за полгода и углубился в
чтение. Два часа и закончил. Ну что ж, мне не соврали, действительно есть такое постановление. В остальном тоже. И ещё, несколько дней назад началось главное наступление Красной Армии под Харьковом. Вам ничего это не напоминает? Вот и я о том же. Опять на те же грабли наступают, и хрен предупредишь. Ещё из-за этого постановления я в этом наступлении участвовать не смогу. Создал бы левое танковое подразделение советской армии и воевал, причём хорошо. Уж я-то себя знаю. В остальном много информации к размышлению, были яркие события, и нет. Умер от ран Жуков в Ленинграде, Рокоссовский за оборону Москвы стал расти в званиях и должностях. Да и вообще в кучу смешалась местная история и из прошлой моей жизни. Где-то наши больше территорий освободили, где-то немцы города заняли. С парой вроде в моей истории вообще до тех мест не доходили, а тут города захватили. Голова кругом идёт от переизбытка информации, надо её проанализировать.
        Сдав газеты, я забрал свой паспорт, он тут в залоге оставляется, когда в читальный зал проходишь, и покатил к военкомату. Город постепенно восстанавливался, я не поленился, проехал по той улице где у меня дом стоял. Только пепелище, а в блиндаже семья беженцев жила. Погуляв по участку, осмотрев сырую яму на месте погреба, вернулся к машине и доехал до военкомата. Оставив машину у входа, я прошёл в здание, и вскоре нужный сотрудник был найден. Он забрал у меня документы, справку от медицинской комиссии, изучил лётное удостоверение и характеристику от Светлова написанную от руки, и вскоре выдал новенькое удостоверение, со всеми положенными метками, и моим фото в форме капитана ВВС. Да, направление было в московскую авиадивизию «ПВО». А фото я ещё в Горьком сделал в фотоателье, в двух разных формах, зенитчика, то есть, с общевойсковыми эмблемами, и вот лётчика. Пригодилось последнее. После военкомата я доехал до здания Главного штаба ВВС РККА, где мне уже выдали направление на службу. А Светлов молодец, он дозвонился до штаба своей дивизии и передал данные обо мне, и сотрудник управления подтвердил,
насчёт меня был звонок сверху с указанием куда направить. Соответственно он это направление и выдал.
        Форму чтобы снимки сделать, мне в Горьком одолжили, поэтому я заехал в магазин военторга. Он тоже переехал, в другом месте находился, но всё что необходимо я приобрёл. Да, я знаю, что мне это должны выдать, выдадут, запасным комплектом будет. И так сидя в машине, а я и френч с галифе новые взял, и шинель, стал всё пришивать куда положено. Фуражка тоже была с синим околышком. Потом прикрутил награды, оделся, и довольный притопнул ногой. Давно хотел в форме военного лётчика походить, сбылась мечта идиота. Между прочим, я это в парке делал, подальше о лишних глаз. Убедившись, что всё на месте, переложил документы по карманам, и поехал в комендатуру. Надо же узнать где Анин госпиталь.
        Оставив машину у входа в комендатуру, вот она как была, так и осталось на месте, хотя здание тоже носит следы свежего ремонта и побелки. Пройдя внутрь, я протянул дежурному документы, тот стал вносить их в журнал посещений, и с удивлением сказал:
        - У вас же тут направление для дальнейшего прохождения службы в двести восемьдесят седьмую формирующуюся истребительную авиадивизию. В двадцать седьмой полк. К нам какие вопросы, объяснить где находится штаб дивизии?
        - Нет, мне это уже объяснили, ещё в военкомате, - пояснил я, показав трость, на которую тот видимо не обратил внимание.
        - А-а-а, ограниченно годный. Да, я это ранее понял, у вас стоит отметка в документах. Так в чём вопрос?
        - Меня интересует где находится сто пятый тыловой госпиталь.
        - Причина интереса? - продолжая записывать в журнал, не отрываясь от этого дела поинтересовался тот.
        - Там проходит службу моя жена, Анна Крайнова. Во избежание вопроса почему я на знаю где она, мы уже не живём вместе и ищу я её для процедуры бракоразводного процесса. Я надеюсь полностью ответил на ваш вопрос, товарищ дежурный?
        - Да, - тот поднял голову, глядя на меня. - Вполне.
        Тот начиркал адрес на листке бумаги и протянул его мне, пояснив что госпиталь находит сейчас там. Недавно переехали, здание только после ремонта. Посмотрев на адрес, я только хмыкнул. В этом здании бывшей школы я сам лежал. Госпиталь находился там же где и раньше был. Жаль времени нет чтобы навестить его, через час я должен быть в штабе дивизии, согласно времени в направлении. Надеюсь я успею побывать в госпитале в ближайшее время. Поблагодарив дежурного, тот уже общался по телефону и одновременно с ещё оденем командиром, что зашёл по какому-то вопросу, и покинув здание, сев в машину, покатил на окраину города. Штаб авиационного корпуса где я буду служить, находится в Москве, но мне было нужно в штаб дивизии, а тот в военном городке за городом находился. Столицу я покинул, и не доезжая пары километров до военного городка, нужных строений у аэродрома, убрал машину в хранилище, естественно делая это чтобы никто не видел. И с сидром за спиной и шинелью на сгибе руки направился к расположению одного из авиационных полков «ПВО» и штаба самой дивизии куда тот входит. Сама дивизия, как я узнал,
находилась в стадии формирования. Меня сначала на въезде проверили, потом у входа в штаб, дежурный принял документы и ушёл, попросив подождать, перед этим искоса посмотрев на трость и на моё лицо. Через десять минут меня вызвали к командиру дивизии, тот был полковником со Звездой Героя на груди и другими наградами. Изучая мои документы, тот посмотрел на трость и разрешил сесть. Несколько секунд тот меня изучал, меня же удивило что тот был несколько молод для такого звания, едва за тридцать. Но явно боевой, значит всё в порядке, выслужил.
        - Капитан, признаюсь, я в некотором смущении. Мне позвонили из штаба нашего корпуса «ПВО», приказали обеспечить вас машиной, механиком и отправить в бессрочную командировку в Горький для защиты города и производств от налётов противника. Я уж и не говорю кем вас записать в полку, с вашим званием, да и должности для вас нет. Машины тоже нет, дивизия находит в стадии формирования, и по факту как боевая единица она не существует, в отличии от полка, где вы будете проходить службу. Я разве что механика могу выделить без проблем, что с вами в Горький отправится, но тот знает только «Миги».
        - Можно слово, товарищ полковник?
        - Прошу, - разрешил тот и откинувшись на спинку кресла, подпёр щёку рукой, выставив вверх указательный палец, и стал с интересом ожидать что я предложу.
        - Насчёт машины, то проблемы нет, себе я её найду. НИИ ВВС, полигоны и остальное, найти живую машину можно. Думаю, не сегодня-завтра самолёт у меня будет. Я могу надеется, что его запишут за мной?
        - Конечно.
        - По поводу же должности, то я не претендую. Лётчики-«ночники» летают преимущественно в одиночку, потому как потерять в темноте ведущего очень легко. Да и столкновение может произойти. Я сам одинока и меня готовили к боям в ночное время именно для этого. Знаете, в поле и один воин? Так что тут тоже проблем нет. На аэродроме Горького я буду одинокий стрелок, не входя ни в какую команду, звено, или эскадрилья, хотя официально я могу где-то быть записан, да хоть простым лётчиком. Меня это более чем устраивает.
        - Что ж, я тоже доволен нашим разговором. Ваша пометка ограничено годен идеально вам подходит для службы в тылу и средствах «ПВО» особенно. Сейчас я отправлю вас к вашему командиру полка, майору Иванову, познакомитесь, всё оформите, встанете на довольствие, с механиком познакомитесь, товарищами по полку. Я распоряжусь чтобы провели всё быстро.
        - Благодарю, товарищ полковник.
        Покинув кабинет, я в сопровождении дежурного прошёл в соседнее здание, где и находился штаб уже полка. Меня передали с рук на руки майору, тому саму Иванову, ну и дальше рутина. Вписали в полк, внесли в моё командирское удостоверение где я теперь прохожу службу. Тут меня более-менее нормально встретили, уже в курсе кто я, и для чего прибыл, без особого удивления встретив что я в капитанском звании буду по факту рядовым лётчиком, не имея должности даже командира звена. Тем более «ночники», особая каста, и у них всё не как у людей. Когда бюрократия закончилась, и я получил удостоверение на руки. Записали меня состав звена управления рядовым лётчиком. Направление на передислокацию в Горький я получу позже, машины-то нет. Зато вечером, когда освободился, мне представили моего механика. Это был парень лет двадцати пяти, светловолосый, коротко стриженный, худой, моего роста, с въевшимся в кожу рук маслом, и в звании старшего сержанта. Довольно опытный, я у него четвёртый сначала войны. Лётчики с ним задерживались, долго воевали, награды получали. Пока было время, я предложил ему пройтись, пообщались,
заодно знакомясь. Тот всё косился на кобуру с «Парабеллумом» у меня на ремне. Из-за него мне табельное оружие не выдали, остальное-то я всё получил, а записали в удостоверении трофей. Комполка так распорядился, раз ношу, пусть это будет на законных основаниях.
        Ночь я провёл в казармах, мне выделили комнату где уже жило три лётчика, такие же безлошадные как и я, покидать расположение запрещалось. Ну что я скажу, снова я в армии, добился-таки своего. Машины пока нет, но будет, механик неплох, я о нём и у других расспросил, служит в полку с его формирования, нареканий не имеет. Да и те лётчики у которых он был механиком, им были довольны. Двое из них не вернулись с боевых вылетов, третий из госпиталя был комиссован. Завтра решу с машиной, мы уже договорились с Никитой, так звали моего механика, Никита Егоров, и как пригоню машину, пока записываю её на себя, тот её осмотрит. Сейчас Никита с группой такой же безмашинных механиков собраны в бригаду, по факту аварийную и они срочно восстанавливают некоторые повреждённые машины. Немцы налёты на Москву не прекратили, так что лётчикам «ПВО» дел всегда хватает. В чём-то комполка я понимал, как, впрочем, и командира дивизии, пришёл инвалид, а это так, как не смотри, пусть и с пометкой ограничено годный. На фронт не отправишь, дивизия после формирования именно туда направится, поэтому бессрочная командировка в
Горький, действительно для них выход. Полк где-то будет воевать, я со своим механиком записан в его листах, а по факту на довольствии будем стоять в полку Бадина, и воевать там же. Так ладно это, мне ведь ещё машину выделить нужно, а где её взять? Пришло недавно тридцать машин из другого округа, так давно распределили, а лишать боевых лётчиков ради меня боевого друга… Моё предложение самому найти себе истребитель, всех устроило, и многие даже гадали, до споров доходило, найду я истребитель или нет.
        Утром часов в девять я зашёл в штаб, завтрак мне между прочим понравился, и подойдя к дежурному попросил позвонить в город, это разрешалось. Номер телефона госпиталя у меня был, так что набрав его и дождавшись ответа, спросил:
        - Скажите, старший военфельдшер Крайнова проходит у вас службу?
        - Старший военфельдшер нет, а вот военврач третьего ранга Крайнова да, служит.
        - Ага, ясно. Она сегодня в госпитале? Дежурит или отсыпается?
        - А кто её спрашивает?
        Повесив трубку, настырная собеседница с той стороны мне не понравилась своим навязчивым любопытством, которое так и пёрло из её голоса, задумался. Попросив дежурного по штабу передать комполка что я планирую отправиться за своим истребителем, мне увольнительная нужна, или направление, любое сойдёт, и когда тот отвлёкся, ушёл в другой кабинет, использовал печать, неосмотрительно оставленную на столе. Сделал с десяток оттисков на десятке разных бланков и нарядов. Ничего противозаконного на самом деле, обворовывать полк не буду, просто люблю пользоваться своей техникой, не прося, а чтобы на ней ездить нужны документы, наряды и путевые, и вот сейчас я их подготовил. Выдали мне увольнительную, как я и рассчитывал, кто же направление на приём техники даст, куда поеду, к кому, это же не известно, а так увольнительная действительна до вечера.
        Найдя Никиту, уточнил куда поставить истребитель после посадки, мол, я за машиной уезжаю, и примерно сообщил, когда меня ждать, раньше даже и не стоит. Обед я пропущу, а вот на ужин надеюсь успеть, не позже семи вечера буду. Вот так поговорив, прихрамывая, с той же тросточкой в руке, я дошёл до выезда, предъявив часовому увольнительную, и стал ждать. Тут скоро две машины в город поедут, грузовые, на склады, обещали подкинуть. Минут двадцать прождал, я чуть раньше пришёл, и потом меня действительно до окраины леса подкинули, дальше сам не поехал, сойдя на лесной дороге. Машины укатили, а я, осмотревшись, хотя это не обязательно, сканер-то работает, достал «Виллис». Номера я давно поставил советские армейские, ещё когда в Аргентине был, снял с другой машины, и документы на неё сделал, а вчера вечером, когда в комнате один был, задержался с выходом на ужин, оформил уже завершающе, и теперь этот лёгкий внедорожник принадлежал штабу моего авиационного полка. Я это делал с далеко идущими последствиями, планируя пользоваться внедорожником в Горьком. Записан на мой полк, а там я один его представитель, не
считая Никиты. Светлов из другого полка, хотя и нашей дивизии. Удобно. Правда, почему-то таких машин я практически не видел, всего две мелькнули, зацепив глаз, поэтому и решил её использовать. Видимо поставки от так называемых союзников ещё только пошли и машины не успели особо примелькаться в Красной Армии. А может шли они в основном на фронт и тут в тылу их не так и много? Не знаю.
        Сама машина была покрашена в типичный цвет хаки, коим пользовалась Красная Армия, это уже я перекрасил часть техники, и выглядела та новенькой, только-только полученной. Крыша сложена, верх отрыт, стекло обзорное я не опускал. Убедившись, что грузовики удалились, я сел на место водителя, ключи уже в зажигании были, проверил документы в кармане, всё в порядке, то что нужно, а то мало ли перепутал, и запустив движок покатил по дороге, разгоняясь. Машины оказалась ничего, сноровистой, скакать на кочках любила, но шустрая. Домчавшись до города, грузовики уже проехали, я был вынужден остановится на посту, потому что тормознули. Подошёл лейтенант, и двое бойцов с интересом осматривая саму машину, видимо всё-таки рано я её достал. Изучая мои документы и на машину, лейтенант расспрашивал насчёт неё, вот и описал откуда та здесь взялась. Машина только вчера в полк пришла. Хорошо на днях в Горький отбываю, лишних вопросов не будет. Как я и думал, на посту просто заинтересовались новинкой и удовлетворив любопытство пропустили. М-да, точно рано достал, на меня все глазели пока я по городу катил. Пришлось
сделать морду кирпичом и ехать уверенно смотря вдаль. Сначала я поискал и нашёл ЗАГС, их объединили из нескольких районов в один, пообщался со служащей, пояснив проблему, и та, поискав в картотеке, о чудо, нашла нашу регистрацию и запись в книге учёта. Угостив ту шоколадкой, узнал все подробности развода. В принципе сложности нет, если только Анна не обратится в комсомольскую организацию, чтобы та надавила на меня. Ну это чушь, за кем вина та знает, подпишет всё где нужно как миленькая. И комсомол тут не поможет.
        Выйдя из здания, разогнав детишек что сидели в машине, я вставил ключ в зажигание, и как мотор затарахтел, покатил к госпиталю. План такой, еду за Аней, вместе с ней до ЗАГСа, регистрирую развод, оба справки получим об этом, и всё, ту отвожу обратно, я же мужчина, подленько как-то бросать её, где взял туда и поставлю. Потом за город, ищу подходящую площадку, взлетаю на «Миг-3» и лечу на аэродром. Пока Никита осматривает машину, иду ужинать и оформляю машину на себя. Это планы на сегодня, завтра видно, что будет. Вот так я и добрался до госпиталя, спокойно проехав внутрь. Воспользовался тем что машина выезжала и часовой отвлёкся. Оставив машину неподалёку от входа, не забыв ключи, вокруг неё тут же стали собираться ранбольные в полосатых пижамах, ха, у меня тоже такая же была, и направился на поиски Анны. А наткнулся на Дарью в фойе. Та была в медицинском халате, а под ним видно гимнастёрку с петлицами, в них сержантские треугольники и медицинские эмблемы. Голова без шапочки, волосы были в тугой косе. Прелесть.
        - О, привет, - легко улыбнулся я. - Анна тут? Она мне нужна.
        - Привет, - расцвела та улыбкой. - Отдыхает она после операции.
        - Нужное дело, - вполне серьёзно кивнул я. - Позови её.
        Та только сейчас обнаружила в какой я форме, глаза у той расширились, и сделав шаг назад, она осмотрела меня с ног до головы, пройдясь и по наградам, новых не прибавилось, после чего выдала:
        - Красавец. Но подожди, ты же танкист?
        - Я был зенитчиком, танкистом, артиллеристом, миномётчиком, даже подводником в конце концов, в одном боевом походе участвовал, правда не потопили ничего, но страху, когда на нас глубинные бомбы сбрасывали, натерпелся. Теперь вот решил лётчиком стать. И стал, истребителем. На фронт меня не отправят, ограниченно годный, буду летать в полку «ПВО». По ночам бомбардировщики перехватывать, «ночник» я. Учился этому несколько месяцев… Так ты Анну позовёшь?
        - А что случилось? Ты почему так долго пропадал. Я у Анны спрашивала, а она только плачет, - забросала та меня вопросами, даже не делая попытки стронутся с места.
        - Это наши дела. Поторопись ЗАГС работает не бесконечно, нужно успеть съездить и развестись. Собственно, я только из-за этого и приехал, взяв увольнительную. Нужно успеть, я отбываю на днях в другой город, который и буду защищать.
        Кроме нас в фойе хватало народу, и все делали вид что им как будто тут и надо стоять, и активно греть уши. Дарья это безобразие наконец заметила, это мне было пофиг, и отвела к стене, где тихо спросила:
        - Почему вы поссорились? Может сможете помирится? Аня тебя любит, она часто по ночам плачет, я-то слышу.
        - Это не обсуждается. Решение я не изменю и ничего иметь общего с Анной не хочу.
        Та покусала нижнюю губу, выглядело это очень эротично, я в это время поздоровался за руку со знакомым врачом, что проходил мимо, не остановившись, не мешая нам. Та тянула с ответом и задала другой вопрос:
        - Почему ты такой загорелый?
        - На югах полгода жил, на черноморском побережье. Я там в Сочи домик прикупил, понравилось на море жить. Так ты Анну позовёшь или мне кого другого попросить?
        В общем, та кивнула, и сказала, что пошла за Анной, при этом посоветовала серьёзно подумать. Дарья убежала, а я вышел на крыльцо, в здание было душно. Приметил в курилке и врачей и знакомое рыло Евгения, тот раздобрел, заматерел, страшим военфельдшером стал, и сейчас заметив меня, нахмурился, но взгляд не отводил, с интересом меня изучал. Тоже удивился что я в ВВС теперь, как и многие из тех, кто меня знали в этом госпитале. Я подходить к ним не стал и остался стоять на крыльце, изредка здороваясь со знакомым, говоря, что с делами у меня неплохо, и дальше дышал свежим воздухом. С парой знакомцев подольше поговорил, узнавая новости по госпиталю за последнее время. Вот машину мою за стеной людей, что там её рассматривали, даже видно не было. Иногда сигнал звучал, пробовали видать. Анны я не дождался, странно что до неё слухи не дошли о моём появлении, а появилась Дарья в сопровождении молодой девицы, тоже медсестра похоже, и тоже сержант.
        Судя по довольному виду Дарьи, меня ожидал сюрприз, и он прозвучал голосом незнакомки:
        - Здравствуйте. Меня зовут Фрося Антонова, я руковожу комсомольской ячейкой в нашем госпитале, - поздоровавшись, представилась та. - Как вы, товарищ капитан, боевой командир, орденоносец, комсомолец, лётчик, и решились на такое преступление как развод? В советском обществе это сильно порицается. Я как глава нашей комсомольской ячейки не дам свершится этому преступлению. Весь наш коллектив меня поддерживает.
        Я несколько секунд пристально ту изучал, терпеть не могу таких наглых и бесцеремонных людей, которые лезут не в свои дела, считая их общественными. Границы тоже нужно знать. Переведя взгляд, я сухо спросил у Дарьи:
        - Твоя работа?
        - Я не хочу, чтобы вы с Анной разводились. Вы идеальная пара, а ссору можно пережить. Просто даже если виновата Анна, прости её и живите дальше также дружно, как и раньше.
        - Такое не прощается. Причину говорить, я не собираюсь, некрасиво так поступать хоть и с бывшей, но всё же супругой, выдавая её тайны. Ты Анну, как я понял, так и не позовёшь?
        - Нет, - с вызовом ответила та.
        Пожав плечами, я проверил сканером, Анна тут или нет, надо было сразу это сделать, но отвлечённый новыми впечатлениями, я немного упустил из вида этот амулет. Анна оказалась в душе, принимала его, и она, хм, имела заметный и округлый живот. Шестой месяц, точно говорю. Слегка округлив глаза, я повернулся к Дарье и резко спросил:
        - Почему ты мне не сказала, что Анна в положении?
        - Она должна была сама тебе сообщить этот приятный сюрприз, - вздохнув, призналась та.
        - А мне зачем? Отцу ребёнка она разве не сообщила?
        - Да как вы смеете так говорить про Анну Андреевну?! - возмутилась комсомолка, но я на неё даже не взглянул.
        - Что знаю, то и говорю, - отмахнулся я и спросил у Дарьи. - Так что, обрадовали будущего папашу? Судя по сроку, как раз его работа.
        - Не оскорбляй мою сестру, - тихо и со злостью сказала Дарья. - Это твой ребёнок, чем хочешь поклясться могу.
        - Дарья, по статистике каждый третий мужчина растит чужого ребёнка не зная об этом. Мне кукушонок не нужен. Вот что, я войду в положение Анны и пока та беременная, на глаза попадаться не буду. После родов найду её и разведусь. И пусть сменит фамилию на свою, и ребёнку мою давать не смеет.
        Комсомолка попыталась снова рот открыть, но я махнул на ту руку и достав из кармана апельсин протянул Дарье, буркнув:
        - Витамин молодой мамаше.
        Та взяла, после этого я направился к машине, прихрамывая. Что-то действительно нога разболелась, тут трость кстати была. Из-за новостей что я только что узнал, адекватно вести себя я не смогу, где-нибудь да сорвусь, так что поездка сегодня в ЗАГС откладывается. А найти время будет сложно, если только после войны. Освободив машину из плена любопытных, неторопливо двигаясь, я покинул дворик госпиталя и покатил по улице к выезду из города, продолжая размышлять. Анна отрезанный ломоть, если Дарья надеется нас помирить и подобную чушь, то такого не будет никогда. Это как из своего туалета, выложенного плиткой, чистенького и вымытого, перхать в колхозный сортир, загаженный до предела. Спать на грязных досках, и есть с пола. Анна для меня, до измены - это тот чистый туалет, после - сортир. Я именно так всё воспринимаю. Разница ощутима, да, я брезговать буду её касаться, что уж говорить про секс. Бр-р, даже думать не хочу. Так что развод дело решённое и я не передумаю ни сейчас, ни потом.
        Пока катил по улочкам, я всё же намного успокоился, и обдумывая своё бегство из госпиталя, решил, что всё делаю правильно. И всё же, а чей ребёнок? И как Евгений отговорился от отцовства и убедил что тот не его? Или к облегчению того, к нему не подходили с этим вопросом? Вот это вполне возможно. А ведь можно будет проверить, но только после рождения. Амулет соответствующий у меня есть, там имелась функция определения родства, результат стопроцентный, не то что тест «ДНК», которого пока особо и не существовало. Если ребёнок мой, то признаю, но опять-таки развод это не отменяет, и даже разрешу носить мою фамилию, раз моя кровь и плоть. Если будут долги по алиментам, выплачу, и возможно даже буду помогать, ребёнку, и только ему. А вообще, почему и не помедлить с разводом? Мне эта мысль пришла только что, когда я остановился у пельменной, она работала. Оставив машину, я прошёл в помещение и взяв тарелку пельменей, двойную порцию со сметаной, хлеба и чая с бутербродами, устроился в сторонке за столиком, и продолжил размышлять. А ведь и плюсы в этом есть, я ведь военно-полевую жену завести собираюсь, а
тут если что, разонравится, или излишне приставучей станет, то извини дорогая, я женат и развода мне не дают. Комсомол запрещает. Это если та совсем достанет. Но возможны варианты гражданского брака, жить семьёй, детей нарожать что возьмут мою фамилию, только женат я буду на другой. Как я уже говорил, везде есть свои плюсы и минусы. Вот и получается, брак с Анной будет отличной ширмой. С кем она жить будет и от кого детей вынашивать, это уже её заботы, и меня не интересует.
        После обеда, время было пол двенадцатого, я вернулся к машине и покатил дальше. Раз свободное время лишнее оказалось, не буду задерживаться, и раньше пригоню «Миг» на наш аэродром. Так я проехал пост на выезде из столицы, и погнал дальше, развив приличную скорость, за мной даже столб пыли стоял, что явно не доставляло удовольствия другим участникам движения. Однако мне нужно было развеется, скинуть напряжение, разжать ту пружину что начала скручиваться, когда я узнал о положении Анны, и мне это удалось. Вскоре я свернул и стал удаляться в сторону, сканер обнаружил подходящую площадку и людей рядом нет. Убрав машину, я прождал, когда мимо пролетит «УТИ-2», после чего достал «Миг-3». Мотор ещё теплый был, скорее даже горячий. В последний раз я на нём летал под жарким солнцем Аргентины. Думаю, это у меня самая проблемная машина из всех. Мало того что это редкая разновидность истребителя, высотник, так ещё малый ресурс двигателя. Если бы я часто не возвращал мотор к исходному состоянию, благодаря амулетам, его давно бы пришлось выбросить. Ресурс тридцать моточасов, куда это годится? Я же на этом
«Миге» уже налетал часов сорок, и планировал дальше летать, восстанавливая самолёт. Однако, как это будет происходить в Горьком, даже и не знаю. Восстанавливать мотор и поднимать его ресурс будет сложно, могут заметить. Тут и Никите изрядно работы, и возможно придётся заказывать новые моторы для машины. Там на месте видно будет.
        Я надел парашют, наш советский, хотя ремённая система у немцев мне казалось удобнее, и я обычно использовал её. Фуражку поменял на шлемофон, и так устроившись в кабине, запустив двигатель, пошёл на взлёт. Кстати, машина радиофицирована, и рация мной доработана. Неплохая слышимость, и треска помех почти что нет. Особо набирать высоту я не стал, тут лететь-то пару минут. Только отоврался от земли, успел осмотреться по сторонам, поднявшись метров на двести, как вон уже полоса виднеется, так что лёг накрыло и с разворотом, одновременно выпуская шасси, пошёл на посадку, сбрасывая скорость. Посадочная скорость у «Мигов» говорят избыточная, но на мой взгляд всё познаётся в сравнении, в будущем скорость ещё выше будет. Мне она виднелась приемлемой и жаловаться я не спешил. Тут проблема обычно не в машинах, а в полосах для посадки, и вот подгоняют под них все наличный машины. Сел я красиво, на три точки, мягко, как говорят лётчики, и сбросив обороты мотора покатил по полосе, приближаясь к тому месту где должен ждать Никита, однако его не было. Но это и понятно, я прилетел раньше чем договорились. Подкатив
к месту, тут был свободная стоянка, укрытая маскировочной сетью, и заглушив двигатель, на докате подкатил к месту стоянки, нажимая на тормоза. Машина встала. Отодвинув назад фонарь, я стал выбираться на крыло, не забыв достать фуражку и трость, наблюдая как ко мне бежит с десяток человек, да от штаба машина пылила.
        Опознали меня сразу, помогли спустится с крыла, подошедший Никита забрал его вместе с шлемофоном, убрав в сторону, и с другими механиками закатил самолёт в укрытие, предварительно развернув его. В машине был дежурный по полку с парой лётчиков, те тоже с интересом осмотрели самолёт, номер у того был «сорок восемь» и забрав меня, укатили, пока Никита с парой помощников занимался самолётом, принимая его. Нужно осмотреть, провести обслуживание, заправить, вооружение проверить. Хотя, чего его проверять, всё на месте, снаряжено, хоть сейчас в бой. Мы же доехали до здания штаба, где недавно прибывший от комдива Иванов, приветливо кивнув, спросил:
        - Так значит машину нашёл? Быстро. Я честно сказать в это не верил. Ладно, давай документы на неё, оформим на тебя.
        - М-м-м. Товарищ майор, я машину обещал достать, я достал. Документов нет, она по ним вообще списана с полностью выработанным ресурсом и разобрана на запчасти.
        - А как я её оформлю? - спросил начальник штаба полка, проходя в кабинет. - Бумага на неё нужна.
        - Подожди, - остановил начштаба майор Иванов, и спросил у меня. - Её не хватятся?
        - Я её у интендантов за ящик водки купил. Машина в порядке, но документов нет, тут всё честно и вопросов нет. А по поводу как записать. У вас же есть машины разбитые, что не восстановить. Вот можно по документам такой разбитой и записать её. Не думаю, что кто-то проверять будет, главное наличие.
        - Дело говорит? - кивнув на меня, спросил комполка у начштаба.
        - Ага, а разные номера на моторах вписать, или фюзеляжа? - проворчал тот. - Ладно, двигатель запишем как заменённый, с кузовом что-нибудь придумаем. Сделаем документы, к вечеру будут, и машина станет числится за полком.
        - Работай, - кивнул Иванов тому, а когда начштаба вышел, спросил у меня. - А у твоих интендантов ещё есть самолёты?
        - Да нет, они по вооружению, а этот «Миг» вообще в карты выиграли.
        - Они там что, вообще белены объелись?! - взвился майор. - Боевые машины в карты проигрывать.
        - Да это они мне так объяснили, товарищ майор, могли и пошутить. Весёлые ребята. А самолёт им действительно случайно достался.
        Тут снаружи зазвучала сирена, и я тут же спросил:
        - Что это?
        - Боевая тревога, - на ходу застёгивая верхние пуговицы френча, быстро выходя из кабинета, пояснил майор. - Немцы летят.
        Дежурный что пообщался по телефону, на вопросительный взгляд майора пояснил:
        - Немцы, высотники идут, с передовой сообщили. Они их минут пять назад пресекли. «Юнкерсы». Идут на предельной высоте по прошлому маршруту, наземники определи в тринадцать тысяч метров, но возможно четырнадцать. Две группы, по двенадцать самолётов в каждой, направление на Москву.
        - Вторая и третья эскадрильи на взлёт, - приказал майор, и уловив мой вопросительный взгляд, пояснил. - Сегодня мы дежурим.
        Мы вышли из штаба и стали устраиваться в машине, уже была пущена ракета и к стоянкам своих машин бежали лётчики. Мы тоже направились к стоянкам. Положив руку на плечо майора, я попросил:
        - Товарищ майор, разрешите тоже совершить боевой вылет?
        Покосившись на меня, тот спросил:
        - Карту боевых действий учил? А если заблудишься?
        - Рация есть, запрошу землю, сориентируют. Да и сложно тут заблудится, вниз глянул, есть линия железной дороги, посмотрел где солнце и сориентировался.
        - Добро.
        Меня высадили у стоянки моего самолёта и быстро подходя, я велел Никите:
        - Машину к вылету. Боевое задание.
        Уже через шесть минут, вырулив на начало полосы, я пошёл на взлёт следом за звеном из трёх «мигарей», комполка, что тоже решил сегодня полетать, первым поднялся в воздух. Потом я, и тремя тройками уже и сама вторая эскадрилья. За ней третья готовилась к взлёту. Вскоре я обогнал и комполка. Понимаю, что нельзя, и так просто не положено, раз уж тот возглавляет, но я поднимал машину в воздух, обгоняя их если не как стоячих, то с заметной форой, как будто форсирую движок, но на самом деле амулет помогал. Я собирался подняться на двенадцать тысяч, и тоже был одет в утеплённый комбинезон. Когда мне его протянули, мой размер, чинится и привлекать внимание я не стал, надел поверх формы, потом парашют, шлемофон и вот уже воздухе. Быстро всё как-то произошло.
        - Пичуга-семь, кто у тебя там из орлов вперёд выскочил? - вдруг заговорила земля.
        - Кот, оттянись назад и вернись встрой, - тут же отреагировал Иванов.
        Гадать к кому это обращаются, не стоит, только с чего это меня Котом обозвали?
        - Пичуга-семь, разрешите первому атаковать противника. Строем ходить не умею, только мешать буду, а как разбить строй противника знаю. Вам легче работать будет.
        Несколько секунд длилось молчании, после чего в динамике прохрипело голосом Иваново:
        - Добро.
        Это было наивысшее доверие, и я это понимал, покачал крыльями в благодарность, чтобы ещё больше не нарушать радиотишину. Пока мы шли навстречу немцам, нас наводили с земли, а допустить их до Москвы нельзя, я размышлял. Вот так вылез вперед я осмысленно. В полку на меня смотрели как на помеху, а как машину получил, то я явно видел неприязненные взгляды. У них боевых лётчиков своих истребителей нет, а мне достался. Поэтому я и решил показать, что тоже не зря ношу голубые петлицы, сбить пару-тройку немцев, и можно спокойно отправляться в Горький. Сейчас я с группой Иванова, он со второй эскадрильей летел, третья шла на перехват второй группы, и тот вёл нас на врага. Надеюсь, бой будет зрелищный, именно к этому я и готовился. Амулеты активны, можно начинать.
        А вообще меня удивило что мы на встречу летим, я слышал, что лётчикам «ПВО» это запрещено, удаляться от Москвы. Мол, защищаете её, так и крутитесь там. А мы явно собирались перехватить немцев на дальних подступах. Я уже поднялся на тринадцать тысячи метров, а «мигари» на такую высоту подняться не могут, кроме моего, у них и двенадцать не достижимая высота, и решил, что этого хватит. А вот и немцы. Хм, да теперь я вижу почему они такие наглые. А они в недосягаемости для наших истребителей, те летят на тринадцати, а наши «Миги»-высотники, максимум на одиннадцать с половиной могут подняться. Немцев может достать только крупнокалиберная зенитная артиллерия, поэтому и летают днём. И что важно, всего два человека в экипаже и никакого оборонительного вооружения. Мечта, а не противник. Ещё я понял, что Иванов давая добро на атаку немцев, просто постебался надо мной, прекрасно понимая, что шансов у меня нет. Я лишь смогу погавкать снизу, как мелкая шавка, не сумев приблизиться к ним. Опустить меня в глазах других решил? Принизить? Не знаю. Дальше видно будет.
        Засекли те меня сразу, длинный инверсионный след выдавал моё положение, и мне кажется не могли поверить своим глазам, видя на четырнадцати километрах советский истребитель. Наверное, подумали какая-то новая модель, новая разработка. А я стал карабкаться выше, едва успев подняться ещё на двести метров, как клюнув носом стал падать вниз, успев проскочить перед строем бомбардировщиков, и тут же в пике понёсся вверх, атакуя замыкающий «Юнкерс-86». Я решил потренироваться в пилотаже на высоте, хотя мог тупо подходить и расстреливать. Дал я прицельную очередь, которая прошлась по кабине, убивая лётчика, и по мотору. Тот сразу вспыхнул и задымив, свалившись на крыло, вращаясь бомбардировщик понёсся вниз.
        Когда немец завалился и рухнул вниз, а я летел на него стреляя, едва успел увернутся, буквально в считанных метрах, тот должен был провалится, освобождая место, что тот и сделал. Дальше сразу перевернувшись, пошёл вниз. Я решил сделать качели, и каждый раз устремляясь вверх, бить по немцу, по началу, потом по концу, туда-сюда. Правда на насколько секунд замер на месте, прежде чем снова обрушится вниз, и мне это не понравилось, отличная цель для немецких стрелков. Хорошо, что всё же оборонительного вооружения тут нет. Сделав такую же качель, я сбил в первом звене из трёх самолётов не ведущего, а второго справа, и тот также с убитым лётчиком и повреждённым левым мотором вращаясь понёсся к земле. Немцы расстроились, и полезли вверх, и я не стал их разочаровывать, и показал, что и на четырнадцати с половиной тысячах могу уверенно держусь в воздухе. Амулет активно снабжал мотор кислородом и тот не задыхался. Ладно хватит играть в поддавки, будем бить наверняка. Я ещё дважды сделал качели и сбил двоих, немцам осталось только матерится в бессильной злобе. Но сделать те ничего не могли и упрямо шли
дальше, вновь сомкнув строй. Вот так можно воевать. А немцы опустились ниже, видимо лететь на предельной высоте им было тяжело, а так какая разница, если я их везде достаю? Опустились те на тринадцать половиной тысяч.
        Тут и наши подлетели, и я увидел мастер-класс. Двое пилотов, один из них был комполка, у которых была набрана максимальная скорость, взяли ручки на себя, и стали подниматься резко вверх, выжимая всё из своих движков. Не так и много вытянули, но сблизились с немцами, и метров с четырехсот, а кто и с пятисот, открыли прицельный огонь в момент, когда истребитель готов был вот-вот замереть на месте, после чего хвостом падать вниз. Сам я отлетел в сторону, с интересом наблюдая что будет дальше. И что важно, наши попали, за одним из «Юнкерсов» потянулся белесый след от правого мотора, и чуть позже тот не смог удержать высоту и стал снижаться. И «Миги» что крутились ниже, набросились на него как стая волков, мгновенно разодрав. А та парочка, у них двигатели заглохли, ушли в сторону где смогли запустить их снова, и набрав скорость, и снова в высоту полезли. В этот раз результата нет, но они не оставляли попыток. Правда, немцы тоже полезли на высоту. Задумавшись, немцы пятерых уже потеряли, а пёрли на Москву как алкаш за получкой, и я решил сделать своё предложение:
        - Пичуга, Кот на связь. Приём.
        - Слушаю, Кот.
        - Есть приложение, могу атаковать немцев и повредить им движки, держать высоту не смогут, и они ваши.
        - Сможешь?
        - Глазомер хороший. Немцы не помешают.
        - Добро, действуй.
        Атаковать было просто, я даже качели не делал, догонял и просто бил по двигателям. Троим двигатели подбил. И вот теперь те не выдержали, открылись бомболюки, и посыплись вниз бомбы, и те с разворотом стали разбегаться по одиночке. Кроме той тройки, их внизу дождались, и всех отправили на встречу с землёй. А немцы правильно поступили, из той четвёрки оставшихся, пока по кому-то другому работают, кто-то уйти успеет. Догнав ещё один, я подбил ему двигатель, да хорошо, языки пламени было видно, и погнался за остальным. А тут я решил шикануть, как-то внезапно в голову мысль пришла. Сначала я двух других догнал, и повредил им моторы, что будет с ними дальше и так понятно, наши внизу ждали, а сам догоняя командира этой группы, его и наблюдателя рядом оглушил, после чего взял «рукой» амулета-помощника управление самолётом, и отдал штурвал от себя, как будто тот на скорости решил оторваться, и на буреющем уйти. Я только и крикнул по рации:
        - Этот мой!
        Сработало, никто не стал нас преследовать, итак есть кого ждать, подбитые немцы теряли высоту, не уйти им. А я, гоня перед собой бомбардировщик, держась в хвосте, повёл того обратно к Москве. Подумав, решил, что пора, и стал вызвать:
        - Земля, ответь Коту. Земля, ответь Коту.
        - Я Броня, тебя слышу, - прозвучал уже знакомый голос. Позывной того я не знал, и вот наугад вызывал, ответил всё же, видать запомнил мой голос, да и позывной тоже.
        - Броня, я Кот. Гоню к столице бомбардировщик. Немцы пожелали в гости к хлебосольным хозяевам прийти. Дайте направление на аэродром и обеспечьте встречу. Гоню командира группы. Ведущего. И зенитчиков предупредите, чтобы мой трофей не сбили.
        - Ай молодец, Кот. Молодец. Веди его на запасной аэродром. Там встретят.
        - Броня, я в столице сутки, пальцем покажи где это. Или хотя бы от аэродрома Пичуги.
        Несколько секунд длилось молчании, наконец прорезались.
        - В семи километрах на северо-запад, длинная бетонная полоса. Комитет по встрече уже готовится принять гостей.
        - Принято. Будем через десять минут.
        Я не удержался и провёл бомбардировщик с выпущенными шасси на трёхстах километрах в час над городом на высоте шестисот метров, всё также держась хвосте. Конечно скорость минимальная, самолёт на грани сваливания, но держался. И вот от нашего аэродрома я и вправду рассмотрел ещё одну полосу, где видимо ещё какие-то авиационные части дислоцировались. Там действительно встречи, народу хватало, ещё на территорию три грузовик заезжали. Приподнявшись выше, я повёл бомбардировщик вокруг аэродрома, показывая, что тот готовится к посадке, и вот отдалившись, тот развернулся, всё также в моём сопровождении, и пошёл на посадку, снижаясь. К счастью, та прошла штатно, и самолёт покатился по бетонной полосе сбрасывая скорость и тормозя. А когда тот остановился, глуша моторы я открыл люки, и стал хлопать экипаж по щекам своими «руками», продолжая наматывать круги над полосой. Командир очнулся, как раз когда в самолёт протиснулся крепкий боец НКВД, и стал его разоружать, а вот второй немец продолжал без сознания быть. В общем, приняли немцев, о чём я тут же решил сообщить земле:
        - Броня, я Кот, гостей встретили хорошо, повели к столу. Вижу вторую группу, имею треть боезапаса и топлива, могу успеть седлать пару заходов.
        - Кот, я Броня, добро. Действуй.
        Я стал подниматься в воздух и успел набрать двенадцать тысяч, продолжая подъём, и наблюдая как перед немцами встают шапки разрывов, в основном под ними, похоже и зенитки их не достают, но они и мне мешали атаковать, парни из второй эскадрильи тоже в сторону оттянулись, да и пустые те должны быть. С пустыми баками. Ага, вижу первая эскадрилья нашего полка на подходе, да и ещё две эскадрильи из каких-то частей подлетают. Пришлось вызвать землю:
        - Броня, я Кот, не могу атаковать, зенитчики не дают. Прошу прекратить огонь.
        - Кот, я Броня, атакуй, повторяю, атакуй.
        - Я Кот, принято.
        Я пошёл на немцев и как по команде разрывы прекратились. Атака была успешной, всё по той же причине, оборонительного вооружения нет, я просто подходил и расстреливал немцев. Бил не по кабинам, это не красиво, а по двигателям. Вот оставляя чёрный дымный след при падении, вот это смотрится, просто восхитительно. Развлекался, одним словом. Сбил я таким образом четверых, после чего уходя в сторону, сообщил земле:
        - Броня, я Кот, я пустой, двигатель заглох, планирую к аэродрому.
        - Я понял тебя, Кот, молодец.
        Дальше я сосредоточился на управлении, так как двигатель действительно заглох и винт остановился, а «Миг» - это не та машина где планирование простое дело. В пологом пикировании я стал спускаться, намытая круги над своим аэродромом, там уже видели в чём дело, и освободили полосу от машин второй и третьей эскадрилий, так что сел, на три точки, на скорости двести километров в час, и покатился по полосе, аккуратно сбрасывая скорость, заворачивая к стоянке моей машины. Там уже ждал Никита. Машина остановилась, вот только вылезти мне не дали, выдернули из кабины, хорошо я ремни успел отстегнуть. Так с парашютом толпа лётчиков и кидала меня в воздух, под мои вопли и просьбы поставить на землю. Мол, я предпочитаю сам пилотировать, а не когда это делают за меня. Причём Иванов ещё и командовал, чтобы повыше подкидывали. Наконец, когда я потерялся, где небо и где земля, поставили на землю и всего обхлопали, выражая так свои чувства, а Иванов, обнял, облобызал и громко крича от избытка чувств, спросил:
        - Ты поминаешь?! Ты помнишь, что ты сделал?
        - Восьмерых сбил и одного посадил к нам на аэродром? - попытался угадать я.
        Тот на миг замер, осмысливая мной сказанное, и тряхнув головой, всё же пояснил:
        - И это тоже. Но главное, немцы летают безнаказанно, практически не неся потерь. Сегодня просто повезло повредить мотор одному, испробовали новый способ, и такое крайне редко бывает. А ты как-то поднялся на высоту и резал их как свиней. Сверли дырку, тут простой наградой не обойдёшься.
        И тот был прав, звонки в полк посыпались со всех сторон, и прозвучал главный приказ, немедленно доставить капитана Кота, кто только такой позывной придумал, в Кремль. Похоже я малость перестарался, и если мои догадки верны, то про Горький можно забыть. Да и сглупил я. Надо было посмотреть, как эскадрилья работает, и повторить. А те увидели, что я творю, вон инженер дивизии уже осматривает мою машину, хочет знать, как я смог на четырнадцать километров подняться, и вряд ли теперь отпустят. Тут ещё пришлось быстро марафет наводить, и вот меня повезли в Кремль. Снова, но это уже не катакомбы.
        Уже стемнело, когда я покинул штаб, и направился в сторону стоянки самолётов. Пользуясь темной, достал крупный бумажный свёрток, и придерживая его, направился к механикам. День конечно сегодня просто был атас. Узнал, что Анна в положении, что не сильно понравилось. Это была обида, скажу правду. Мы с женой сколько пытались, и ничего, а тут она с Евгением и пожалуйста результат. Хм, может тело Кирилла мне бракованным досталось и детей тот иметь не мог? Да нет, я полное медицинское обследование делал, амулетами, никаких патологий, а несколько зарождавшихся болезней и язву желудка я вылечил. Зубы разравнял, сделав ослепительную улыбку. Видимо не везло. А тут с другим уродом, и вот результат. Обидно. Пусть я застал их один раз, но раз изменяла, то что мешало ей делать это раньше или позже? Не, не мой ребёнок, гарантия. Сегодняшний бой серьёзно вымотал, а тут ещё поездка в Кремль, и Иванов лично проследил чтобы я выглядел на все сто и не опозорил полк. Повёз нас с комполка лично Броня, это был позывной командующего «ПВО» Москвы и Московской области. Однако прошло всё нормально. Сталин встретил, узнал,
улыбнувшись в усы, наградил Золотой медалью Героя, и орденом «Ленина» в догон. Иванов тоже «Ленина» получил. Небольшой банкет, фотографы работали, и вот сделали фотосессию. Та тоже вымотала. Ещё завтра корреспондентов ждать в полк и фотографов, на фоне моего истребителя меня сфотографировать должны, нужно будет подготовится.
        Когда мы вернулись в полк, уже стол накрыт был, и мы обмыли награды, благодаря всех что бой прошёл вот так гладко и все мы отлично потрудились над этим. Комполка отдал несколько приказов, чтобы подготовка шла к приезду корреспондентов, они часов в десять утра будут, вроде меня ещё к «Юнкерсу» повезут, чтобы на его фоне фото сделать, но это пока не точно. Хорошо посидели, и вот часов в одиннадцать я вышел, мол, пора на боковую, и добрался до наших. Кстати, пока шёл, не обнаружил своего «мигаря». Да его вообще нет на аэродроме и в зоне работы моего сканера.
        - Доброй ночи, творящий техники, - подойдя, сказал я.
        Те тоже отмечали, ведь наши победы это и их тоже. Те в разнобой поздоровались, Никита тоже был тут. Я достал из кармана галифе апельсин и протянул ему, говоря:
        - Держит, из Кремля, со стола самого товарища Сталина стащил.
        Всего под самолётом, укрытым брезентом, сидело с полтора десятка механиков, техников и оружейников, видимо только свои. Брезент хорошо закрывал, и светомаскировка не была нарушена, горела лампочка, довольно неплохо освещая стол, накрытый под брюхом истребителя. На меня несколько растерянно посмотрели, некоторые даже рот отрыли, ошарашил я их, и присев с краю стола, мне место освободили, я положил пакет и сказал:
        - Товарищ Сталин видел кражу, узнал, что для механика взял, и разрешил ещё для остальных набрать, угостить. Я в тихую и сделал, чтобы комполка не видел, а то заругает. Угощайтесь товарищи, тропические фрукты из-за границы.
        Достав нож из-за голенища сапога, у меня из-за него чуть проблем не было при проверке в Кремле, и стал нарезать фрукты, говоря что они мытые и показывая и объясняя где что и как есть. Это оживило людей, стали пробовать, тут и были что мандарины, апельсины, бананы и один ананас, разговор завязался, награды мои новенькие рассматривали, ну расспросы пошли. И так потихоньку в коллектив я и влился, поблагодарив за наземную работу, и говоря, что у них золотые рук. Также сказал Никите:
        - Комполка велел восемь звёздочек рисовать за сбитые, тот «Юнкерс» севший у соседей, не считается. Я ходил, смотрел, стоянка пуста. Куда мой аппарат дели? В другое место укатили?
        - Товарищ капитан, его инженер дивизии забрал. Сказал приказ из штаба корпуса поступил, и комдив распорядился. Увезли нашу машину изучать. Не знаю почему, машина как машина, не сильно новая, явно довоенного выпуска.
        - Ясно. Про замену что говорили?
        - Обещали новую. Тоже с рацией.
        - Добро, будем ждать. Хм, а командировка в Горький кажется отменяется, здесь служить будем.
        С механиками я просидел недолго, ещё минут пятнадцать, и чтобы те спокойно дальше отдыхали, покинул их и направился в комнату, где мне койка выделена была. Там разделся, не поленился в душ сходить, и вскоре уснул.
        Разбудили меня к завтраку, я привёл себя в порядок, зарядку сделал, вчера не так и много выпил чтобы голова болела, похмелья тоже не было, и после завтрака меня к себе хмурый Иванов вызвал, вот он вчера хорошо отметил, но повод серьёзный был. Встретил тот меня взмахом руки, мол, присаживайся, и сходу сказал:
        - Знаю, что твою машину забрали. Приказ сверху. И ничего не сделаешь. Будь уверен, её уже не вернут. Она ведь экспериментальная?.. Я это сразу понял. Без этой машины ты нам особо и не нужен, уж извини, нам скоро на фронт, поэтому получишь у начштаба командировочные, направление в запасной полк, туда новые «Миги» пришли, один командирский с рацией, твой. Завтра отправляешься в Горький, этот приказ никто не отменял. Егорова с собой берёшь, там механиков для этих машин нет, кроме группы Светлова, но у них своя работа. Всё ясно?
        - Да, товарищ майор.
        - Свободен.
        Тот был немного резковат, но ясно что причина не я, с трудом он не сорвался на мне и остался в рамках приличий. Вот за это ему спасибо. Покинув кабинет, я зашёл к начштаба, но тот прогнал, ещё ничего не готово. За командировочным вечером велел зайти, всё равно завтра отбываем, а за документами на получение машины через час, и можно за ней съездить. Не съездил, военные корреспонденты прибыли. Двое их было, один с «Лейкой». Пришлось изображать разные героические позы и улыбаться искренне и радостно. В форме был, с наградами, на фоне истребителя, чужого, но сделали вид что моего. Потом вопросы задавали, и много. А к «Юнкерсу» так и не съездили, его уже куда-то отогнали изучать, хватило рассказа. Расспросили как летать начал, про лётчиков-моряков рассказал, но без подробностей. Мол, не хочу людей подставлять. Много интересного описал. И да, дивизионный особист уже подходил с расспросами где я был, и всё такое. Ответил, что уже всё рассказал особисту в Горьком, в полку Бадина, а из Москвы прилечу, ему скажу, что опросили в Москве. Не хочу я с ними общаться.
        После обеда я покатил за самолётом, штабную легковушку дали. Аппарат мне понравился, и пока я его принимал, то доработал «руками», доводя до совершенства, как будто это не серийная машина, а ручной сборки, вылизанная. Новая машина у меня довооружена, кроме одного крупнокалиберного пулемёта «БС», и двух лёгких, поставили ещё два дополнительных «БК» под крыльями. После этого сделал пробный вылет, вернулся, всё подписал и перегнал машину к нам, где её принял Никитин, радостно охая от отличного аппарата. И так до вечера мы с ним возились. Вернее, тот работал, а я морально помогал. Лёжа в тени под крылом на свёрнутом брезенте травил анекдоты. Да так что работа шла медленно, тот постоянно ржал, держась за живот. Вечером Егоров со всеми вещами и винтовкой на грузовике отвезли на вокзал и отправили поездом в Горький, а утром уже я должен был оправится, так что ушёл спать.
        Утром был завтрак, потом я сходил в штаб, где получил оставшиеся документы, часть отдам в полку Бадина, когда на довольствие буду вставать по прилёту. Тут не только мои, но и Егорова. Ему всю ночь ехать, на поезд его посадили, тот в полночь отошёл, и прибудет тот сегодня к обеду. Поезд не скорый, будет пропускать встречные или нагоняющие эшелоны. То есть, не сравнить со скоростью поездов мирного времени. Егоров забрал мои и свои вещи, также были погружены в багажный отсек часть инструментов, и оборудования для ремонта и облуживания самолёта. Я же попрощался со всеми, потом у машины облачился в комбинезон, мне помогал незнакомый техник, именно его Егоров попросил подготовить машину к вылету, раз уж его не будет. Парашют, шлемофон, планшетку сверху. Фуражку я с собой прихватил, как и трость, положил их в кабине так чтобы не мешали. После этого поднявшись по крылу в кабину, стал ожидать разрешения на вылет, минут десять не давали, наконец от вышки замахали руками, и в наушниках я услышал добро на вылет. В Горьком уже предупреждены, ждут, так что выкатив самолёт на полосу, мотор хорошо прогрелся, я
начал разгон и оторвавшись от полосы уверенно повёл машину ввысь, направляясь в нужную сторону.
        Чтобы не заблудиться, я использовал нитку железной дороги, заодно посмотрел где там поезд Никиты. Он почти добрался до города, если я конечно не ошибся и это он, всё же не видел его, но по времени сходится. Сходу зайдя на посадку, нормально приземлился, и подогнал машину к стоянке звена Светлова, мой самолёт тут встал четвёртым. Механики, что уже подбежали, лётчиков не было, видимо после ночного вылета отсыпались, я слышал в сводке ночью налёт был, они же встретили меня, помогли выбраться, забрали парашют с комбинезоном, шлемофоном, отнесли к месту общего хранения и закатили под маскировочную сеть в свободный капонир мой «Миг». Хм, а раньше его не было, свежий, видимо вырыли для меня. Пообщавшись, пояснив что мой механик скоро будет, я сел в подъехавшую машину и меня отвезли к штабу, где встретил Бадин. Тут я-то и получил поздравления, о моём бое, и главное о результатах, они слышали, в подробностях по радио передавали, вечером обещали стол накрыть, а с меня рассказ что и как было. Я бумаги все сдал ставя себя и Егорова на учёт, взял грузовую машину и покатил к вокзалу. Там оставив водителя
дремать в машине у вокзала, сам ушёл в сторону и за пакгаузами вызвал «Виллис», да отогнал туда же к вокзалу, ну и пошёл встречать Никиту. Поезд как раз подошёл. Ну и грузовик подогнали. Тот обрадовался, увидев меня с тростью на перроне, я стоял обеими руками опираясь на неё. Дальше мы перегрузили вещи из багажного вагона в машину, почти полная, вещей и оборудования много. Кроме водителя и Никиты, я не помогал по известным причинам, ещё двое пришли на помощь, это и позволило быстрее закончить с разгрузкой.
        Заметив, что мой механик собрался забраться в кузов, я остановил его:
        - Никита, мне машину выдали, личную. Приказ самого, - ткнул я пальцем в небо. - Так что у нас теперь своя машина, записана на штаб нашего полка. Ты кстати и ею заниматься будешь, и пользоваться соответственно по служебной или личной надобности. Идём.
        Водитель «полуторки» выгнал машину наружу и с любопытством наблюдал как Никита, забросив вещи на задок, а винтовку аккуратно положил, и с интересом ходит вокруг внедорожника. Он такую машину видел впервые. Водить тот умел и даже удостоверение имелось, так что я посадил его за руль, пусть привыкает, а сам сел рядом, объясняя, что тут в машине и как. Вот так мы неторопливо и покатили к аэродрому, а «полуторка» пылила следом. Часовой на въезде проверил наши документы, с интересом изучая машину и пропустил на территорию, также осмотрев и «полуторку». А мы, я показывал дорогу Никите, прямиком к месту стоянки самолёта направились. Именно сюда, в капонир, рядом с моим «Мигом», между прочим номер был тот же, «сорок восемь», всё и разгрузили. Механики звена Светлова помогли, заодно поздоровавшись и познакомившись с коллегой. «Полуторку» я отпустил, больше не нужна, а внедорожник приткнул также под маскировочной сетью. Его механики изучали, задавая вопросы Никите, который машину сам меньше часа знал. Но отвечал уверенно, задавили ему те же вопросы что он не так давно мне же задавал по её поводу. Сейчас же
подняв капот те копались в двигателе машины.
        Я решил спасти Никиту, и усадив его на «Виллис», доехал до здания штаба, где начали собираться лётчики, что тоже обступили машину. Там я помог Никите оформиться, всё как полагается. Командировочное у него тоже бессрочное, как и у меня, отметку о прибытии поставили, на довольствие тоже. В общем, бюрократия. Параллельно я оформил и машину, подав документы на неё. Мол, из полка, мне выделили, будет использоваться мной и звеном Светлова из нашей дивизии. Так что теперь бензин и на «Виллис» выделяться будет, и другие горюче-смазочные жидкости, запчасти заказываться, если потребуется. Водитель не требовался, водить все у нас умели. Тут и время обеда наступило. Егоров уже койку освоил в землянке механиков, вещи там разложив, впрочем, я тоже, в полуземлянке звена Светлова, я и раньше на этой койке ночевал, а теперь она совсем мне перешла. И вот так прогулялись, продолжая общаться и знакомится. В общем, нормально мы в полку прописались, вечером банкет был.
        Следующие три дня ничего, ни полётов, ни налётов, немцы не летали. Я сидел и карты штудировал, где и что находится запоминал для определения на месте, чтобы не заблудится. Газеты из Москвы пришли, я парочку в заначку убрал, там на первой полосе моё фото на фоне «Мига». Классное фото, даже мне понравилось, хотя я по этому поводу достаточно придирчивый. За три дня мы освоились в полку, мне легче было, я тут уже бывал, но и Никита, ничего, вполне влился в коллектив и сейчас в своём рабочем комбинезоне с машиной возился. Насчёт «Виллиса» ажиотаж конечно был, но не такой и сильный как я ожидал. Рядом автозавод похожие выпускал. Лишь Бадин попросил, если их машина занята, пользоваться моей в случае нужды, я не отказал, глупо, да и не жалко, пусть пользуются. Тот сам на нём гонял в штаб «ПВО». Нормально, служба идёт, только немцы не летают. До нас информация дошла, у передовой немца сбили, штурмовика, тот и пояснил. После того разгрома под Москвой, всё же одна группа полностью уничтожена, а командир в плену, фото в газетах его, писали об этом, а вторая вернулась сильно потрёпанная, немецкая разведка
судорожно искала информацию по новому истребителю русских, пока не выпуская бомбардировщики на новые задания. Это для них смерть. Хотя бы днём, ночью шансы ещё есть.
        Вот так эти три дня и прошли. Светлова не было, со своими в город на американце укатил, форсить, девушек кадрить, но сказал что в ресторан. Я не поехал, другие срочные дела были, и сейчас в простом лётном комбинезоне с закатанными рукавами и штанинами, лёгкой походкой возвращался с Волги с удочкой в одной руке и ведром в другой. Подойдя к стоянке, я поставил ведро и спросил у дремлющего в тени Никиты.
        - Новости есть?
        - Тихо, товарищ капитан.
        - Зря ты на реку не пошёл, водичка просто прелесть, и накупался, и нарыбачился. Сейчас уху варить буду, ужин-то я пропустил. Кстати, герои-любовники уже вернулись из города?
        - Звено Светлова? Смешно сказали. Нет, ещё не приезжали. А на реку я как пойду, это вам за самоволку ничего не будет, а я под трибунал не хочу. Приказ не покидать расположение.
        - Да не волнуйся, увидел бы сигнальные ракеты, мигом тут оказался, я приглядывал за аэродромом, но тихо всё было.
        И тут, как будто вопреки моих слов, в небо от штаба взвилась сигнальная ракета.
        - Зелёная, - сказал я, полуобернувшись и наблюдая за её падением. - Наша!
        Мы с Никитой тут же подорвались с места. Я убрал улов в сторону, как и удочку, она Светлову принадлежала, бамбуковая, дорогая зараза, и прыгнув к вещам, быстро сменил свою одежду, носил я комбез во время грязной работы или вот так на рыбалку, и быстро облачился в свою форму и утеплённый комбинезон. Зелёная для высотников, а у Горького всего четыре высотных истребителя, звено Светлова и моя машина. Я уже полностью увешанный снаряжением сидел в кабине, застёгивая ремни. Мотор ревел, прогреваясь, как подскочивший на мотоцикле посыльный, взобравшись на крыло, потянул мне карту, сообщая на ухо:
        - Высотный разведчик на «Юнкерсе», к нам летит.
        На карте были отмечены места где он передовую пересёк и где потом засекли, линия прямая, летел действительно к нам. Достать его нельзя, у нашей авиации просто нет возможностей чтобы подняться на такую высоту, и тот бой под Москвой - это удивительный и невозможный случай, который действительно был, чему было множество свидетелей. Просто авиационные инженеры и конструкторы не понимали, как на обычном истребителе, а они его до винтика разобрали, можно было подниматься на такую высоту. Вон, через особиста вопросы присылали, вчера отвечал. Мол, я не знал, что подниматься нельзя, мне никто не говорил, вот и поднимался. Воздух был, чувствовал я себя в принципе нормально, хотя и хуже, чем ниже. В остальном ответить ничего не могу. Летал и сбивал. Тем и ответить нечего было.
        «Юнкерс», судя по карте, уже пролетел изрядно расстояний, звено «ЛаГГ», что дежурило сегодня, даже не поднималось выше, лётчики в бессильной злобе наблюдали приближающийся инверсионный след. А я поднимался, делая круги. Всё равно пока на высоте окажусь, тот до города доберётся, так что насиловать мотор не буду, и поднимался, чуть позже включив кислородное оборудование. В принципе мне оно не особо нужно, амулет-скафандр защищал, но надо же объяснить почему воздух не растрачен, так что пусть будет. Я оказался на одиннадцати тысячах метрах, когда тот проходил надомной на тринадцати тысячах. Однако я продолжил подъём, плюнув на маскировку, гада надо сбить. Уже вставали шапки разрывов, и я попросил Берёзу - дежурного по зенитной обороне города, прекратить огонь. Всё равно не достают. Не сразу, но орудия смолкли. Это взволновало пилота, тот понимал почему могли замолчать зенитки, и он с двумя наблюдателями начал крутить головой. Засекли всё же как я к ним с хвоста захожу, поползли дальше на высоту, да поздно, точная очередь из пяти пулемётов, три из которых крупнокалиберные, и из левого мотора вырвался
чёрный дым, который густел с каждой секундой, да уж, пять пулемётов, это всё же лучше, чем три. Я дал немцам немного пролететь. Слегка снижаясь и оставляя за собой полосу чёрного дыма, и снова атаковал, повредив уже второй мотор. Это был конец, и немцы это поняли, один за другим умирающую машину покинуло три фигурки, а разведчик, неуправляемо вращаясь, разрушаясь от нагрузки, стал падать вниз, ведя за собой полосу чёрного дыма. Хвост у того гореть начал, но падение сбило пламя. К счастью «Юнкерс» рухнул не на город, а на окраине, в поле.
        - Берёза, я Кот, немец наказан, встречайте незваных гостей.
        - Кот, я Берёза, всё видел. Возвращайся, гостей встретят.
        - Вас понял.
        Спускался я спокойно, держа среднюю скорость, и также спокойно и легко пошёл на посадку, подрулив в конце к стоянке своей машины. Лицо Никиты светилось, когда тот мне помогал выбраться и снимал снаряжение. Механики вообще редко видят результаты своей работы, когда над аэродром их лётчик, на их аппарате, над которым те трясутся сутками, сбивает противника. Это не только победа лётчика, но и победа механика, общий вклад. Егоров всё же не удержался, тем более тут были и другие механики, некоторые лётчики из полка Бадина, Светлов ещё не вернулся, и спросил:
        - Как аппарат, командир?
        - Аппарат в порядке. Слиток золота, а не истребитель. Заправить и пополнить боекомплект, а я на доклад, - приказал я, и достав из кармана галифе апельсин, это уже становилось традицией после удачного вылета угощать механика фруктом, и кинул ему. Егоров ловко поймал оранжевый фрукт, который ему явно полюбился.
        Уже темнело, время позднее, за мной машину прислали, всё же быстрым ходоком меня назвать сложно, трость принципиально постоянно с собой ношу, и Никита, поднимаясь на крыло после вылета, когда я выбираюсь, подаёт её мне. С собой в полёт я её не беру. В штабе меня тоже поздравили, хотя отбитые плечи от восторженных летчиков полка Бадина, давали о себе знать. Поздравили с победой, яркой и красивой, уже записали её на мой счёт, вносят в бумаги. Значит к восьми звёздочкам на корпусе моего «Мига» прибавится ещё одна. Из штаба командования «ПВО» Горького уже звонили, узнали кто сбил, потом тоже просили поздравить лётчика и представить к награде. Немецкие высотные разведчики у наших лётчиков и зенитчиков уже в печёнках сидели. Я лишь когда писал рапорт о вылете попросил указать в журнале что немец на одиннадцати летел, мол, не надо преувеличивать, но мне отказали, много свидетелей было, однако в своём рапорте я написал, что сбил немца на одиннадцати шестистах тысячах метрах. А то один раз это случайность, второй раз тенденция. Я и так уже привлёк внимание конструкторов и инженеров совершив невозможное, а
сейчас те вообще перевозбудятся. А мне и ответить нечего КАК я же это сделал? Так что раз на бумаге написано одиннадцать шестьсот, значит одиннадцать шестьсот. Люди и ошибаться могут, а тут документ нет.
        К счастью последствий не было, поздравления, и всё такое, это было. Отметили в узком кругу, но мы высотники, не пили, для нас это яд, особенно на высоте, вдруг сигнал вылета, а вот механики не сдерживались, им можно. К моему удивлению, представили меня к «Боевику», я думал, что поменьше будет, но это солидная награда. Однако получу или нет, не знаю. Постепенно время шло, немцы не появлялись, у нас было тихо. А вот на Москву был совершён массированный ночной налёт, больше сотни самолётов участвовало, половина высотники, остальные на девяти тысячах подходили. В основном они и понесли потери, высотники немцы ни одного не потеряли. Сбитые немецкие лётчики, те что участвовали в том налёте, пояснили такую наглость. Хотели отомстить за своих, не ожидали они таких потерь, и узнали, что лётчик с позывным Кот, находится у Горького, тот разведчик, пока его не сбили, многое рассказать успел своим, как и то на какой высоте я его гонял. В результате немцы потеряли четыре бомбардировщика, два «ночники» сбили, и два зенитками. Налёт практически удался, пожаров много было, но потери среди мирных граждан всё же
расстраивали больше.
        У нас мирно текла служба, я каждый день на речку ездил, купался и рыбачил, если что мигом на аэродроме буду, увидев ракеты, именно этим и отговаривался, когда мне укоряли за такие отлучки. Да и уезжаю я только на речку, люблю в водичке поплескаться, а та недалеко, и километра нет. Хорошо над головой начальства нет, у Бадина мы дислоцируемся со Светловым, но всё же не подчиняемся. Прошла неделя, и ни одного вылета, немцы в нашу сторону и не дёргается. Конечно приятно так думать, что немцы просто опасаться отправлять сюда свои высотники зная, что здесь Кот, то есть я, но причина может быть и в другом. Однако вот в Москве немцы налёт повторили, практически в той же численности. Причём в этот раз им помогали наводчики, ракетами показывая важные цели. Почти всех их изловили к утру, но всё же налёт в этот раз дорого стоил, не помогли не аэростаты заграждении, ни зенитная артиллерия. Сбито немцев было девятнадцать. Высотники снова ушли без повреждений. Да и то наши лучше подготовились к такому массированному налёту. В этот раз и потерь, в имуществе и людях, было куда больше. И вот немцы вспомнили про
промышленный район Горького, через семнадцать дней после того как я разведчика сбил, а повторный массированный налёт на Москву был два дня назад. В общем, разбудили нас, «ночников» по тревоге. Время полночь, немцы идут. Только высотники, численность не известна, но много.
        Уже через десять минут звено Светлова и мой «Миг» по очереди разгоняясь оторвались от полосы и начали подъём. В воздухе только четыре наших самолёта, больше «ночников» в Горьком» не было. Мы успели подняться на семь тысяч метров, когда обнаружили немцев. Светлов со своими поднимался в стороне, я как всегда в одиночку работал. В общем, мы не успевали подняться на заданную высоту, они просто пролетят над нами, Светлов рванул с набором высоты перед ними, а я стал крутить круги, стараясь побыстрее сократить расстояние между нами. А потом также погнался за немцами, имея преимущества в скорости. А вон и город вдали, немцы уже его почти достигли. Прижав ларингофон к шее, я запросил землю:
        - Кот взывает Берёзу. Берёза ответь.
        - Береза слушает.
        - Вижу восемнадцать «Юнкерсов»-высотников. Прошу разрешения атаковать.
        - Я Берёза, Кот, атакуй. Как слышишь, приём? Атакуй.
        Моего юмора не поняли, тут всё равно атаковать нужно, раз видишь противника, но раз есть приказ, то я стал подходить к замыкающему немцу поближе, чтобы расстрелять его в упор.
        Я уверенно подошёл практически вплотную, и заметил, как заволновались немцы, причём разом и во всех самолётах. Быстро проанализировав увиденное, я понял в чём тут дело. Скорее всего немцы за передовой слушали эти территории используя мощные радиостанции, засекли наши с Берёзой переговоры и предупредили эту группу, мол, внимание, в воздухе Кот. Меня те не видели, значит, предположение верное. Это конечно же моя догадка, я многое умел с помощью амулетов, но не вставать на чужую волну и слушать. Как бы то ни было, медлить не стоит, город почти под нами. Поэтому открыл огонь, дал две короткие очереди, по левому и правому мотору. Один заглох, а второй выбросив языки пламени, и тут же потухнув, но дымил, и «Юнкерс» пошёл вниз, а я обстрелял второго, ставшего замыкающим. И этот вращаясь понёсся к земле. Тут немцы как один открыли бомболюки, видимо приказ был, и бросились в рассыпную. Пришлось выйти на землю, сообщая:
        - Берёза, я Кот. Сбил двоих на двенадцати тысячах метрах, остальные сбросили груз на окраине города и удирают. Преследую. Три гостя успели выпрыгнуть, ловите их у города.
        - Принято. Бей их, Кот, не дай уйти гадам.
        Последнее явно было личным напутствием того дежурного командира, что сидел за рацией и командовал сегодня обороной, именно у него были сосредоточены нити управления всей «ПВО» Горького и окрестностей. Ладно, просьба неплоха, выполняем. Только вряд ли я всех загоняю, топлива не хватит. Пока мы общались, я догнал третьего, а потом и четвёртого, сбив их. Огненными комками те рухнули на землю. Потом догнал пятого, и долго преследовал шестого, и сбив их, после чего вызвал Землю:
        - Берёза, я Кот. Сбил шесть общим числом, выпрыгнуло, не считая тех трёх, ещё семеро. Топливо осталась только на возвращение. Однако могу догнать седьмого, и буду вынужден пойти на вынужденную. Сесть в темноте смогу без проблем, не поломав машину, гарантирую, но нужно разрешение.
        - Я Берёза, добро Кот, сообщи где сядешь, вышлем топливо и механиков.
        - Принял.
        Сбив и седьмого, я сообщил об этом, и пошёл на посадку, уведомив Берёзу, и где примерно нахожусь. Просто квадрат на карте, без ориентиров. Немцы-то нас слушают, не хотелось бы чтобы те прилетели, а на меня они жуть какие злые. Мотор стал работать с перебоями, когда я уже коснулся колесами травы поля, и покатил по нему, сбрасывая скорость. Тут тот и заглох. Ровное поле было, немного кочки встречались, но сел как я и хотел, чисто. После этого сообщил Берёзе, что посадка прошла штатно, и жду машину с топливом и механиком. Потом выключил необходимые тумблеры, отключая питание приборов, и выбравшись на крыло, снял парашют. Аккуратно спустившись на землю, я посмотрел на два зарева пожаров, один довольно близко в паре километрах, второй вдали, на горизонте всполохи виднелись, и довольно потянувшись, хмыкнул. Вроде в этот раз сработал чисто и не перегнул палку. Мог же я на двенадцати тысячах метров сбить семерых, пользуясь тем что бомбардировщики не вооружены? Вполне мог, и пусть те в действительности на четырнадцати тысячах летели, где их и сшибал, но двенадцать и точка. Тут и Светлова прикрыл, для него
те вне досягаемости были, а я с трудом, но мог подняться, и отработал их. На мой взгляд неплохое объяснение. Странно что только высотники прислали, почему обычных бомбардировщиков не было? Устраивали же те такие налёты на Москву, почему тут так не поступили? У меня было такое впечатление как будто это была проверка, пробный вылет. Если бы тот прошёл благополучно, те бы прислали уже массированную группу самолётов. Как известно, промышленные предприятия Горького у тех как кость в горле.
        Ещё раз вздохнув, я оставил парашют на крыле и пошёл к новенькому «Юнкерсу», что стоял в километре от меня. А вы что, думаете я просто так эту аферу с семерым сбитым затеял? О нет, я решил, что в хозяйстве такая высотная машина точно пригодится, поэтому вырубил экипаж и взял управление на себя. Всё же опыт подобного двойного пилотирования у меня был. Сбил того седьмого и пошёл на посадку, не на аэродром же мне его вести, там мигом трофей отберут. А посадил так далеко, так чтобы колеи, приехавшие меня выручать, вблизи не увидели. Добрался быстро, трость запасная в кольце была, но я её не доставал, без надобности, обувь у меня отличная, с высоким подъёмом у укрученной ноги, не мешала быстро идти. Там я открыл люки и вытащил обоих членов экипажа, лётчика и наблюдателя. После этого закинул парашюты и шлемофоны обратно в люк, и убрал «Юнкерс» в амулет-кубик, и развернувшись, направился обратно, «руками» волоком таща эту парочку за собой. Я их уже обыскал и снял всё ценное. Ремни с пистолетами, шоколад в карманах нашёл, документы, планшетка у пилота.
        Вернувшись к своему «Мигу», я бросил тех двоих под крылом, и подложив парашют под голову, тоже лёг, только под другим крылом. Подумав, я всё же связал обоим сзади руки их же ремнями, предварительно сняв кобуры с пистолетами. Пусть так будет, для надёжности, и следы от ремней на руках останутся для достоверности. Вздохнув, я встал и забравшись на крыло, сунулся в кабину, где включив рацию, подсоединив штекер шлемофона, вызвал штаб обороны «ПВО»:
        - Берёза, ответь Коту.
        - Берёза на связи. Что-то случилось? Машина уже выехала.
        - Берёза, подтверждаю. На меня двое немцев со сбитого вышли. Только они какие-то чумные, вроде пьяные, но не пахнет. Они даже оружие не доставали, я их разоружил, связал и по голове рукояткой пистолета дал, а то только мычат и говорить не могут.
        - Понял тебя, Кот. Пленных заберут те, кто к тебе выехал. Врачи их проверят.
        - Принято, Берёза. Жду.
        Вернувшись под крыло, я лёг, и закинув ногу на ногу, покусывая травинку, стал ожидать. Спать особо и не хотелось, мы же «ночники», спать ложимся на рассвете, и спим до полудня, остальное наше время. А тут про полночь, когда я говорил, что нас разбудили, то немного приукрасил, так, дремали в полглаза, пока время было. Тем более уставшие, вчера весь вечер в волейбол на выбивание со звеньями третьей эскадрильи полка Бадина играли. Я тоже. Бегаю плохо, но прыгаю хорошо. Тут сканер подал сигнал, что по дороге скачет одинокий всадник. Тот осмотрел пожар на месте падения самолёта и поскакал дальше. А так как я совершил посадку метрах в ста от дороги, тот сближаясь всё же рассмотрел силуэт в поле, ночь вполне светлая была, и свернув, направился ко мне. Это милиционер оказался, тот ещё «Наган» в руке держал. Сблизившись, тот метрах в пятидесяти от меня спрыгнув с лошади, и вполне профессионально укрываясь за её корпусом, спросил-крикнул:
        - Эй, есть кто живой?
        - Не ори, немцев разбудишь. Есть живые.
        - Вы кто?
        - Капитан Крайнов, лётчик-истребитель из «ПВО» Горького. Сам-то кто будешь?
        - Участковый милиционер, сержант Васильев, выехал на поиски сбитых немецких лётчиков.
        - А чего один?
        - За мной едут на телегах помощники из добровольцев. Я вперёд вырвался.
        Это я видел, две телеги с полутора десятками пожилых мужчин и более молодых женщин, вооружёнными в основном оглоблями. Хотя парочка охотничьих ружей было. Сержант же, поинтересовался:
        - А вы, товарищ капитан откуда тут? Сбили? И что за немцы?
        - Не сбили, сержант, не сбили. Сам сел. Тут два пути на выбор были. Сбить шесть самолётов противника и возвращаться на аэродром, или сбить седьмого, и без топлива совершить вынужденно посадку. Начальство дало добро на последнее, сбил, и вот загораю тут под луной. Да ты подходи, чего мнёшься в сторонке?
        - Так это вы их? Здорово, - всё же оставив лошадь на месте, но держа револьвер в руке, тот направился ко мне. - А что за немцы-то?
        - А немцы видимо со сбитого бомбардировщика. Сами на меня вышли. Странные, бормочут непонятное, как будто пьяные, но от них не пахнет. Я их разоружил и связал, вон под крылом лежат, без сознания, - я достал из кармана фонарик и осветил их.
        - А почему без сознания?
        - Шумят, думать мешали, вот по голове рукояткой пистолета и приголубил. Надеюсь мозги у них станут на место и те не будут вести себя как сумасшедшие.
        Говоря это, я ничем не рисковал. Кто их слушать будет, что летели те и летели, а тут очнулись в плену и ничего не помнят. Было что-то такое у обоих, не зря же я про странное опьянение ввернул. Сам сержант, осмотрев пленных, покосился на меня, а я сидел, и расстелив на коленях трофейную карту, подсвечивая её, изучал, бормоча ругательства. Тут были отмечены все предприятия Горького, знали гады куда лететь и что бомбить. Тут и телеги подкатили. Сам Васильев не остался, оставил двух женщин, с граблями в руках, вполне годных для охраны, и укатил остальных немцев искать. Женщины бойкие были, так что мы успели языками почесать, пока вдали не услышали звук мотора и не показался отсвет фар. Машину я сканером давно засёк, сейчас, когда те сблизились, помигал в их сторону фонариком, чтобы сориентировать, и те покатили к нам. Это действительно были наши, «полуторка» с двумя бойцами из охраны аэродрома, Никитой, и бочкой в кузове. Намцы к этому мгновению очнулись, и бойцы их приняли, забрав документы и оружие, с картой, а потом стали помогать заправлять машину. Женщин мы уже отпустили, поблагодарив за помощь.
Сделали просто, подогнали грузовик задом к крылу, пробросили длинный шланг, вставив в горловину бака, и самотёком пустили его. Опыт в этом у парней был немалый, потому что у нас на аэродроме, включая полк Бадина, топливозаправщиков не было вообще. В бочках возили и вёдрами заправляли. Или вот так самотёком с кузова машины. Весело да? А там это считается вполне нормой, уже все привыкли и не обращают внимания, как будто это так и нужно. Может подарить им топливозаправщик? Только как?
        Закончили мы ближе к рассвету, уже когда светать начало. Никита успел провести лёгкий осмотр машины, но та была в порядке. Запустив двигатель и погоняв его на разных режимах, машину мне уже развернули, взлетать желательно по проверенной полосе, там где садился, и разогнавшись, я пошёл на взлёт, а те собравшись, не забыв пленных в кузов закинуть, покатили обратно к Горькому. Тот километрах в пятидесяти находился. Сам я, не поднимаясь на большие высоты, добрался до аэродрома, и после разрешения с земли пошёл на посадку, совершив её штатно, дальше механики и лётчики из звена Светлова помогли закатить истребитель в его капонир.
        - Поговорить надо, - сказал я Светлову, выбираясь на крыло и расстёгивая пряжки парашюта. - Есть мысли как улучшить работу. Если бы сразу этот метод взяли на вооружение, ни один немец не ушёл бы. Этот метод работает, я его под Москвой применял, надо было обмозговать его тут.
        - Интересно. Говори, послушаем с парнями, вместе обдумаем.
        Однако объяснить свою мысль сразу я не успел, за мной машину прислали. Так что скинув комбинезон и сменив шлемофон на фуражку, и с тростью в руке устроившись в машине, покатил к зданию штаба. Лишь перед отъездом я быстро пояснил свою мысль, сбить немцев сложно, это они так думают, пока из пулемётов повредишь моторы немца, весь боеприпас потратишь. Вот я и предлагаю, повреждать по одному мотору и гнаться за следующем, этот точно снизится, не удержав высоту, опыт подобной практики есть, а там его Светлов будет с парнями ждать, и сбивать. Так бы мы успели больше в землю вогнать. Вот так те остались обдумывать сказанное мной, прикладывать такую совместную тактику применения, я лишь попросил их не говорить, что поднимался на четырнадцать километров, это тех что на земле обмануть не сложно, но не таких же «ночников», они правду знают.
        В штабе приняв поздравления от командиров по поводу сбитых я сел писать рапорт. Мне подтвердили пока пять, ещё обломки двух ищут. Я показал на карте где упали все семеро, и определив, где два не найденных находятся, скоординировали действия, приказав направить туда поисковиков. Потом меня в штаб обороны вызвали, мы как раз со Светловым закончили обсуждать новую тактику применения «ночников», решив проверить её на практике во время следующего налёта. И да, он попросил на моей машине полетать, хотел на высоте её проверить. Мой «Миг» его механик уже осмотрел, обычная машина, ничего не нашёл, и тот решил сам её проверить. Он в воздух поднялся, когда я на «Виллисе» как раз покинул аэродром и покатил в штаб «ПВО». Там тоже поздравили, генерал даже обнял на радостях, и огорошили новостями. За последних семерых сбитых, обломки тех двух тоже нашли, меня представили к повышению в звании, и новой награде, и тут ещё пришёл орден за разведчика. Награждать чуть позже будут, вечером, кроме меня ещё трое удостоились наград, торжественно, на плацу на аэродроме. Так что я покатил обратно. Майора значит в двадцать
два года получу? Вроде у лётчиков такое бывало. Не сейчас, пока документы в штаб моего полка уйдут, пока там подтвердят и бумаги вернутся, немало времени пройдёт. Всё же я числюсь за Московским военным округом, и тут в командировке.
        Вернувшись, я обнаружил Светлова, задумчиво ходившего у моего самолёта, который как раз обслуживал Никита, он уже вернулся с вылета. Поставив внедорожник на его привычное место стоянки под масксетью, и подойдя к старлею, я спросил:
        - Ну и как полёт?
        - Машина конечно отличная, явно ручной сборки, всё идеально подогнано, но всё же высоту больше одиннадцати с половиной не держит, мотор захлёбывается и глохнет от недостатка воздуха.
        - Не знаю, что и сказать, сам без понятия. На высоту машину поднять могу, но как это поучается, извини сказать не могу. Сам не знаю. Прошу машину, миленькая, поднимись ещё выше, и она поднимается. Это было что с прошлой, что с этой. Может в этом всё дело?
        - Может быть, - хмыкнул тот
        - Хорошо ещё сейчас лето, пулемёты не замерзают, а что зимой будет? Да, кстати, у нас вечером награждение. Всем на плацу быть.
        Тот лишь кивнул, принимая информацию, после чего мы направились на завтрак, уже готов был. А после него время сна, и мы отсыпались. До вечера время есть, успеем.
        Три следующих дня ни каких событий не принесли. Немцы не летали, мы тоже. То, что я сбил семерых немцев, да ещё высотников, конечно вызвало интерес, всё же это такая редкость, но правильно оформленные документы ясно показывали, что это было сделано на одиннадцати тысячах метрах, редко двенадцати. На той высоте где «Миги» хоть и с трудом, но могли работать. Об этом бое и количестве сбитых, даже по радио объявили, назвав мою фамилию, парни что сидели у репродуктора тарелки об этом слышали и позвали меня. Да не успел, на словах передали что сказано было. Награждение тоже прошло нормально, я свой «Боевик» получил, и остальных наградили, кому они пришли. К счастью все их дождались, всё же не всегда такое бывает. Сегодня утром пришло сообщение о том, что я могу поменять знаки различия, вставить ещё по одной шпале, и поменять документы, майора мне утвердили. Я съездил в штаб обороны, и там всё сделали, а шпалы у меня уже были, успел заготовить, и сегодня прикрутил. И вот возвращаясь из штаба, я заехал в местный Горьковский медицинский институт, тут готовили врачей для фронта и тыла. Я уже неделю сюда
езжу и сдаю экзамены. Я смог договорился с руководством института, и они пошли мне на встречу, только преподавателей я должен вылавливать сам, сейчас шла пора приёмных экзаменов. Сегодня я надеялся попасть к преподавателю по анатомии и сдать знание предмета. Табель с оценками постепенно заполнялся, сдам его и получу диплом врача. Я это затеял со скуки, тем белее профессия для мирной жизни тоже нужна.
        К счастью, я застал его и у того даже было нужное время. Три часа тот меня опрашивал, и давал задачи, мы даже в морг ездили, и я на практике показывал знание предмета, так что ещё одна роспись с отметкой отлично у меня появилась в табеле. Ещё три предмета сдам, и всё, можно получать диплом. А тут освободившись, узнав у двух преподавателей, когда их можно посетить, договорились о времени, и я направился в полк. К сожалению, преподаватель третьего предмета в отъезде и будет только через неделю. Ничего, подожду. Хорошо, что сегодня быстро успел, два часа дня, а я уже в полк возвращаюсь.
        А на въезде, знакомый сержант на посту, попросил срочно проехать в штаб. Меня ищут. А чего искать? Я сообщил где буду, телефон есть, найти было не проблема. Тем более, если бы вылет, меня бы из-под земли достали. Нет, тут что-то другое. Так и оказалось. Дежурный по штабу, когда я прошёл в здание, постукивая тростью по деревянному полу, тут же сообщил:
        - Мы звонили в институт, сказали, что уже уехал. К вам тут, товарищ майор, товарищ полковник приехал. Командир авиационного корпуса, фронтовик.
        - А кто такой?
        - Егорьев его фамилия.
        - Нет, не слышал, - стараясь вспомнить всех полковников ВВС, пробормотал я. - Ладно, сейчас узнаю. Где он?
        - А комполка его повёл показывать ваш истребитель, там они сейчас на стоянке.
        - Угу
        Покинув здание штаба, я сел в «Виллис», и с пробуксовкой стронувшись с места, погнал к капониру моего самолёта. Между прочим, на стоянке стоял незнакомый «Як», видимо полковник на нём прилетел. Гнал я по привычке так, что пыль столбом стояла, по этой манере езды меня издалека узнавали. У нужного капонира действительно виднелась группа командиров, я с разворотом повернул, зад занесло, и ударил по тормозам, ставя машину точно на месте её стоянки, и подхватив трость, направился к гостям. Там Светлов был, Никита мелькал у «Мига», Бадин возвышался своей мощной фигурой. Нормально. А вот полковник действительно выглядел знакомым, я его где-то видел, а вот тот смотрел на меня как на совершенно незнакомого, но уже известного человека. Ну точно, вспомнил где я его видел.
        - Здравия желаю, товарищ поклонник, давно не виделись. Полгода уже почитай, как.
        - А мы знакомы? - нахмурился тот, явно пытаясь припомнить встречались ли мы где.
        - Ну как же, в камере на Лубянке одну баланду хлебали. С нами тогда в одной камере ещё два генерала сидели.
        Командиры вокруг тут же навострили уши, слушая такие откровения, подобного о нашей жизни те явно не знали и не догадывались.
        - А-а-а, ты тот лейтенант-миномётчик?
        - Зенитчик, вообще-то. А так да.
        - Помнится недолго ты у нас пробыл.
        - Так меня и задержали за слишком наглый и независимый взгляд, не испугался приезда спецгруппы НКВД. Вот решили проучить, в камеру посадить.
        - Как я посмотрю, не сильно это им помогло.
        - Точно.
        Полковник наконец нормально со мной познакомился, да и в принципе тоже представился, хотя этого не требовалось, тот меня и так по фото из газет знал. Там и краткая биография моя была. Странно что по ним же не опознал. Хотя у нас там встреча в камере мимолётная была. Тот попросил командиров нас оставить наедине, и мы неспешно стали прогуливаться вдоль стоянки, и тот наконец посвятил меня в суть проблемы:
        - Корпус я недавно принял, с дивизии перешёл, вроде воюем хорошо, хвалят, но повадился к нам днём высотный разведчик летать. Полетает, а ночью по разведданным целям немцы бомбардировку устраивают. И никак его с верха не сковырнёшь. Мне комфронта грозит, снимет, если я этого гада не уберу. Тот на артиллерийский склад навёл, крупный, большая воронка получилось. Это было последним предупреждением. Мне сутки дали убрать этого разведчика. Он днём как по заказу летает. У меня младший брат тут у вас служит, командир отдельного зенитного дивизиона, он и посоветовал к тебе обратится. Как видишь, я перед тобой честен. Поэтому и прошу, помоги этого гада с неба убрать.
        - Проблем с помощью я не вижу, да и согласен, дело нужно. Если отпросите у командования, на пару дней командировку организуете, слетаем и уберём.
        - Всё сделаем, дарагой, ты главное сволочь эту сверху сковырни.
        Тот действительно взял машину у Бадина и смотался в штаб «ПВО». Не знаю, что тот генералу наобещал, или как просил, но два дня мне дали командировки, официально, с бумагой. Лечу один, механик тут остаётся, полковник сказал, что у него неплохие техники, справятся с моим «Мигом». До наступления темноты четыре часа оставалось, успеем перелететь до аэродрома комкора, тот решил использовать площадку одного из своих истребительных авиационных полков, рядом с которым и находился его штаб. Расстояние в шестьсот пятьдесят километров, под Воронежем. Тут тоже случилась Харьковская катастрофа, сейчас немцы рвутся к Сталинграду, и под Воронеж вот вышли, в пятидесяти километрах от него. Тут вроде наступали быстрее, чем в моей истории, но я не такой знаток истории, чтобы это знать точно. Егорьев на своём «Яке» долетел без дозаправки, дальности хватило, у меня же дальность больше, так что тоже доберусь. Решили не откладывать до завтра и вылетать немедленно, успеем засветло. Обе машины были заправлены, я лишь сказал, что пойду выше, потому как на низких высотах мне на «Миге» тяжело, то есть, пристраиваться к
самолёту Егорьева не буду. Тот подумал и кивнул, согласен, тут главное не терять его, и тот выведет на аэродром. Он полевой, хорошо замаскированный, иначе я легко потеряюсь и заблужусь. Да и местность не знакомая. Я на «Каталине» столько пролетел и не заблудился, а тут короткий перелёт и заплутаю. Ага, как же.
        Мы поднялись в воздух и полетели в сторону фронта, тот на трёхкилометровой высоте, я на шесть тысяч поднялся. Рацию мне настроили на ту же волну на которой работали истребители в корпусе Егорьева, мы могли бы общаться, но соблюдали радиотишину. И ещё, позывной Кот немцам ну очень хорошо знаком, вот и решили его не светить, не спугнуть добычу, поэтому сменили мне временно позывной. Помнится, мы тогда с полковником обсуждали это:
        - Как-то бойцы меня демоном прозвали, - сказал я. - Позывной Демон мне нравится.
        - Это не по-нашему, не по-советски. Будешь Соколом-Семнадцать.
        - Сокол-Семнадцать, так Сокол-Семнадцать, хотя Демон мне нравился больше.
        Летел мы на одной крейсерской скорости в пятьсот километров в час. Ну для меня она крейсерская, а полковник напрягал движок, и вполне уверенно вёл меня дальше. Потом тот поднялся на пять километров, а я на десять. Вот тут хорошо. Летели без проблем, изредка по рации были слышны какие-то переговоры, но это не корпус Егорьева, до него ещё рано, а потом уже и его стали слышать, боевую работу. И вот когда по моим расчётам до места осталось минут десять лететь, я вдруг услышал:
        - Солок-семнадцать, я Грач, Сокол-Семнадцать, как слышишь приём?
        - Я Сокол-Семнадцать, Грач, слышу тебя хорошо, - ответил я полковнику, это был его позывной.
        - Со стороны солнца нужный немец, работай.
        Присмотревшись, а у меня были трофейные солнцезащитные немецкие очки с напылением, и действительно на высоте со стороны солнца рассмотрел тёмную точку и инверсионный след. Знакомый уже «Юнкерс-86» в модификации разведчика, полз на тринадцати тысячах метрах в сторону своих территорий. Не знаю сколько ему до передовой, но постараюсь не дать уйти, что я и сделал. Что облегчало мою задачу, я был между немцем и передовой. То есть, успевал перерезать ему путь, поднимаясь на высоту. Как-то даже слишком медленно та росла, как бы тот надо мной не прошёл. С разведчика меня засекли, и стали уходить в сторону. Поначалу тот сильно не дёргался, а когда я прошёл отметку двенадцати тысяч километров, забеспокоился, а на тринадцати, уже откровенно запаниковал и полез выше. Не помогло. Разведчик вооружён не был, множество фотоаппаратуры, очень мощной и дорогой на носу, и ни единицы оборонительного вооружения, кроме личного оружия пилота и наблюдателей. Я сначала поджёг им правый мотор, а потоми левый, заодно убив пилота, и вращаясь тот понёсся к земле. И что, и всё что ли? Как-то я быстро задание выполнил, недолго
пробыл на фронте. Ладно, где там полковник? Заправляюсь и обратно лечу. А вон и он, и ещё тройка «Яков», видимо с аэродрома дежурное звено поднялось.
        Я стал спускаться, не забывая отслеживать всё вокруг с помощью сканера, достигнув группы местных, мне приветливо покачали крыльями, и повели на аэродром. Да, это нужно, топливный датчик показывал практически сухие баки. В попытках догнать на форсаже, я сжёг немало топлива, весь резерв ушёл. К счастью аэродром был не так и далеко, и мы направились туда. Лишь одинокий парашют опускался к земле, причём на наших территориях, и его там готовились встретить. Это один из наблюдателей со сбитого «Юнкерса», остальные или не смогли покинуть подбитую машину, или ещё что помешало это сделать. А мы продолжали спускаться, двигаться к намеченной цели, я уже и сам засёк скопление людей и техники на опушке небольшой рощи, тут вообще поля вокруг в основном были. И тут я засёк как к нам на бреющем несётся пара «мессеров», а звено что нас охраняет и крутится в вышине их пока не засекло, и у тех все шансы свалить нас при заходе на посадку. Играть я не стал, пытаясь перетянуть одеяло на себя, и сразу сообщил:
        - Грач, пара «мессеров» со стороны солнца на бреющем атакует.
        - Понял, - сразу откликнулся тот и убирая шасси поддал газу, уходя в сторону, а звено кинулось сверху на немцев.
        Один мгновенно вправо ушёл, а второй влево, ловко вышло, явно отработанный приём, но получилось так что тот в мою сторону летел, и я не сплоховал, довернул, чуть не свалившись в штопор, с трудом удержал машину, и вжал гашетки, врезав ему со всех пяти стволов. И по полю покатился огненный шар, срезал я «охотника», а вот второй ушёл. Пользуясь высокой скоростью, просто сбежал. В этот раз уже без проблем мы зашли на посадку, выпустив шасси, и приземлились, ревя моторами катясь к опушке, где боец показывал мне куда свернуть. Полковник-то свою машину знал куда ставить. Я только двигатель заглушил, и фонарь начал открывать, как подбежавшая толпа меня выдернула из кабины, и дальнейшее напоминало дежавю. Помнится, было такое. Тоже воздух кидали. Хорошо, что не уронили. Егорьев, молодец подошёл и прекратил это безобразие, и начал представлять командиров и лётчиков вокруг, пока техники откатывали мой «Миг» в свободный капонир, и начали заправлять машину.
        - Товарищ полковник, мне бы домой, - попросился я.
        - Так ночь же? Вон, почти стемнело, - повернулся тот ко мне, а шли мы к столовой, где с его слов уже накрывали праздничный стол, он распорядился, когда ещё был в воздухе.
        - Так я же «ночник», для меня это норма. Я пока сюда летел, ориентиры запомнил и без проблем вернусь обратно.
        - Рисковать я не буду, завтра утром полетишь. Тем более мои командиры не поймут, когда я такого героя отпущу.
        - Тогда разрешите комбез снять, да и вообще привести себя в порядок, у меня всё в кабине машины находится.
        - Добро.
        Полковник направился в свой штаб, доложить командующему о выполнении его приказа, высотный разведчик сбит, а я прогулялся до стоянки, где скинул комбинезон, и планшетку, да поменял шлемофон на фуражку, и прихватив трость направился к штабу. Перед уходом, я угостил старшего механика, что моим истребителем занимался, апельсин дал, пояснив что это за фрукт и как его чистить, и весело насвистывая ушёл. Полковник ещё не освободился, общался по телефону, поэтому я достал бумаги и мне поставили отметки в командировочном удостоверении о прибытии на место, также оформляли бумаги на сбитых, обоих видели все, так что тут тоже проблем нет. Вон, уже сообщили что немец прямо в расположении у танкистов сел, те приняли его от всей широты русской души. Патруль ели отбил измордованного немца. Недавно этих танкистов бомбили, те потери понесли, и вот такого верхогляда те сильно недолюбливали.
        Я как раз закончил, и вовремя зашёл довольный полковник. По виду понятно, что хвалили. Тот пояснил на мой вопросительный взгляд:
        - Командующий просил передать лётчику, сбившему разведчика, его личную благодарность. Я также позвонил в Горький, в штаб обороны, сообщил о двух сбитых, и о том, что завтра утром вылетаешь обратно.
        - Спасибо, товарищ полковник.
        - А теперь в столовую, водка стынет.
        Посидели действительно хорошо и фронтовые лётчики наглядно продемонстрировали своё гостеприимство. Особо я не пил, завтра вылет, это понимали, но пару символичных рюмок я всё же проглотил. За Победу, и за товарища Сталина. А спать меня уложили в землянке у комкора, тут была свободная койка.
        Утром после вчерашнего немного ныла голова, но умывшись и сделав зарядку, немного пришёл в себя, а после столовой, завтрак был неплох, но в полку Бадина готовят лучше, я стал прощаться с фронтовыми лётчиками. Тут уже шла боевая работа, взлетали одни, улетали другое. Судя по количеству машин, видно, что полк свежий, ещё не истаял под ударами немцев, и я надеюсь те продержатся подольше. Полковник сам пришёл проводить меня, крепко обнял на прощание, и сказал небольшую речь, в основном благодарил. Ну и я сказал, будут появляться такие же высотники, зовите, поможем. А когда к машине подошёл, то обнаружил что вместо шестнадцати звёзд победы, теперь восемнадцать. Молодцы парни, постарались. Устроившись в кабине, я поднялся воздух и так постепенно, сильно не напрягая мотор, полетел в сторону тыла. Причём только поднявшись на два с половиной километра, понял что всё же задержался. Ночью нужно было лететь. В мою сторону направлялись пять пар «мессеров», и целью явно был я. Тут было только одно спасение, шли те не на высоте, а не бреющем. Видимо, не желая, чтобы их обнаружили. Пользуясь этим, форсируя мотор,
помогая амулетами, что прибавило мощности двигателя, я полез на высоту, одновременно вызывая землю:
        - Грач, ответь. Грач, взывает Кот.
        - Грач на связи, Кот, что случилось?
        - Засада. На меня выходит десять «мессеров». Видимо у аэродрома был наблюдатель что их вызвал. Мне не уйти, принимаю бой.
        - Понял. Держись, Кот, помощь скоро будет.
        То, что у аэродрома наблюдатель есть, теперь я не сомневался, наверняка ночью высадили, с того же «Шторьха», и те до утра успели достигнуть границ аэродрома. А я ещё удивился, чего это парочка в стороне от аэродрома устроилась, я тогда подумал, что это секрет охраны, выдвинутый подальше от части, а теперь понял, это и есть наблюдатели. Я лишь мельком их окинул взглядом, но рацию приметил, причём нашу, советскую, да и в форме нашей были, при оружии, именно поэтому я на них и не обратил внимания. А вот «охотники», тут видимо отправили лучших, действительно не дали мне уйти, пока две пары в стороне нарезали круги чтобы ускорить подъём, я всё же поначалу смог оторваться, но меня догнали на восьми тысячах. Тут я уже в своей стихии. Первая пара атаковала в лоб, вторая старалась зайти с хвоста, а третья заходила со стороны солнца, похоже эта пара и должна меня добить, пока остальные отвлекают. Однако, воевать по-честному я тоже не собирался, как и героически погибать. У меня магия есть.
        Ведущего той пары что шла мне в лоб, я сбил, используя Стихию Огня. Самолёт вспыхнул, даже из кабины выбивался огонь, и ведущий, рухнул вниз, входя в штопор, а ведомый испугано дёрнулся в сторону, я по нему отработал всем бортовым вооружением. Надо отметить что попал, подбил к сожалению, а не сбил, и тот выпуская сначала тонкую струйку, которая начала густеть, пошёл в сторону своих. Не дойдёт, наши перехватят. Я сообщил о недобитке Грачу, который судя по мату, сам вылетел мне на помощь. А бой у меня превратился в свалку. Честно сказать в таких схватках я не участвовал, и растерялся по началу. Но постепенно стал осваиваться, и ещё одного немца сбил, этого честно, пулемётами, ещё двоих Стихией Воздуха, сломав им крылья. Что удобно, стрелять можно по любому, кто в перекрестья прицела попадёт, своих тут нет. По мне тоже стреляли, и гады попадали, за десять минут боя успели превратить мою новенькую машину в чудом державшееся в воздухе решето. Это меня разозлило, и ещё два немца огненными комками полетели вниз. И что сделала оставшаяся тройка? Правильно, дала дёру, потому как Грач прибыл с подмогой,
целую эскадрилью привёл. Того недобитка они уже перехватили, вогнав в землю, и перехватили одного из тройки беглецов. Остальные к сожалению, ушли.
        А меня повели обратно к аэродрому, на такой развалине добраться до Горького ну просто нереально. Вот и аэродром, думал не долечу, отметив что наблюдатели остались на месте, следят со стороны что на аэродроме делается, я клюнул носом и пошёл на штурмовку. Те поначалу и не поняли, что происходит, а потом поздно. Боезапас у меня остался небольшой, и я весь его выпустил.
        - Кот, что происходит? - немедленно последовал вопрос Грача.
        - Наблюдателей немецких обстрелял. Искал их, и вот рассмотрел. Пусть людей пошлют, тела проверить. Я не промазал.
        Тот отдал несколько приказов своим особистам, и мы пошли на посадку. А там произошла катастрофа, стойка шасси сложилось, и взрывая гнущимися лопастями землю, мой «Миг» сломав крыло, скапотировал. Конец машине. Я видел, что тут её не восстановить. Лично я бы смог, но как я это объясню? Так что придётся только пожалеть о потере. Народу сразу набежало множество, общими усилиями подняли самолёт, и я выпал вниз головой на подставленные руки, расстегнув ремни безопасности. Дальше расстегнув парашют, отбросив его в сторону, я взял протянутую трость и фуражку, которые также выпали из кабины. Фуражка имела три пулевых пробоины, трость расщеплена в двух местах. Все в шоке ходили вокруг моего истребителя. Ладно те повреждения, полученные при неудачной посадке, так ещё пулевых пробоин сосчитать никак не могли. Больше пятидесяти были в кабине, фонарь во многих местах прострелян, а я целый, лишь матерюсь и отряхиваю от пыли. Кто-то бога вспоминал, кто-то что-то про везение говорил, но в одном склонялись все, я чертовски везучий сукин сын, раз смог из такого боя выйти без единой царапинки. Уже подтвердили
шестерых сбитых мной. А тут ещё и врач пристал, мол, после такой посадки, я точно не мог обойтись без травм, а из-за стресса их не чувствую. Срочно на осмотр. Еле отбился, подтвердив свою врачебную квалификацию, так что обошлись лишь вопросами и ощупываниями, но тот всё же не хотя подтвердил, что я действительно в порядке. А это точно чудо.
        Закинув на плечо парашют, я похромал к землянкам, где размещался штаб, больше у меня имущества не осталось, а от самолёта одни обломки. В это время «Яки», на посадку заходили, и механики принимили машины, убирая их в укрытия. Работали все споро. В штабе меня похвалили, шесть сбиты, все подтверждены, на земле свидетелей хватало, уже звонили, лично комфронта наблюдал за боем, переживая, когда один наш против десятерых «мессеров». Всё же это что-то с чем-то, это не безоружные высотники гонять, ну и посочувствовали моему горю. Многие не раз безлошадными становились и знали, что это такое. Дальше пошло оформлении бумаг, уже позвонили в Горький, сообщили о трагедии, мол, отправят меня наземным транспортом, потому как попутного борта на сегодня нет. Тут особист зашёл, он изучал тела что нашли в том месте что я обстреливал, подтвердив, чужаки, не наши, похоже действительно немцы. Шифроблокнот цел, разбираются. Всё что нужно я получил, в этот раз прощание более скомканное было, два часа назад оно как-то не так завершилось, машина уже ждала, и устроившись в кабине, я велел водителю начать движение. И да,
свою трость и фуражку, прострелянные, я подарил полку, они теперь в столовой на видном месте висели. Мы не успели и на пары километров отъехать, как остановились и выйдя наружу наблюдали как два десятка штурмовиков «Хеншель» вбиваю полк и штаб корпуса в землю. Остановить их было некому, кроме нескольких зениток, активно бьющим по ним.
        - Конец нашим, - прошептал водитель.
        - Не говори ерунду, - приказал я тому. - Окопались хорошо. А страшно только прямое попадание, так что потери будут, но не сильные. Наверное, мой «мигарь» добивают, гады… Вот что, оставь меня там дальше на перекрёсте, я остановлю попутную машину, а ты давай обратно. Раненые там точно будут и все машины на счету, чтобы увезти их в госпиталь.
        - Есть, - козырнул тот.
        Мы вернулись в машину, это был «Газ-64» чем-то похожий на мой «Виллис», да очень похож. Этот советский внедорожник я увидел впервые в Горьком, там они и выпускались. Бадин недавно такой получил, и сделал его командирским, сам гонял. Так вот, мы вернулись в машину и доехали до перекрёстка, тот меня там высадил, выгрузив вещи, и попылил обратно на предельной скорости, что позволяло развить качество дороги. А штурмовики, закончив своё дело, улетали, лишь за одним тянулась тонкая струйка дыма. Видимо зенитчики на аэродроме постарались, я видел там две установки. Закинув парашют на плечо, подотчётное имущество, я направился с дороги дальше в поле. Как-то мне особо и не хотелось по земле ехать в Горький. По железке тоже можно, но там немцы мост разбомбили, чем сильно усложнили нашим переброску резервов и боеприпасов. У меня есть «У-2» в запасе, его и использую. Для наших тылов самый предпочтительный самолёт, и пусть на дозаправку придётся садиться, но доберусь уже сегодня. Да и не привлечёт он внимания, сколько тут таких летает.
        Найдя неплохое место, я вызвал самолёт, проверил его, тот в порядке и заправлен, запустил двигатель, и забравшись в кабину, поднял машину в воздух, неторопливо направляясь в тыл. Да уж, после скоростного «Мига» пересаживаться на эту тарахтелку… тяжело. Как будто на месте стою. Снова привыкать нужно. Вот так двигаясь метрах в двухстах от поверхности земли и летел в сторону Горького. Часам к двенадцати, я сел на дозаправку, заодно и поел, использовал одно из тех готовых блюд, которые заранее сготовил, и оно ещё горячее. Отлично поел, пока шла заправка аппарата, и его осмотр. Нашёл проблему в моторе, устранил, потом трещину в центроплане, тоже убрал, и через полчаса, полетал дальше, к трём часам оказавшись над нашим аэродромом. Сделав круг, я пошёл на посадку. С вышки явно с удивлением наблюдали за моим появлением, по полётному расписанию никакого связного самолёта тут не должно быть. Я же, совершив посадку, подрабатывая мотором докатил до капонира, где раньше стояла моя машина, и заглушил двигатель. Посмотрев в сторону выглядывающих из соседнего капонира механиков, Никита там же был, я поднял очки
на лоб и растягивая шлемофон, крикнул:
        - Во, Никита, принимай аппарат, махнул не глядя.
        Тот уже узнал, подскочил, взобравшись на крыло, помог вылезти, забрав парашют и тюк комбинезона, я летел без него, в форме, да и шлемофон также отдал. Помогая мне спуститься, тот спросил:
        - А где «мигарь», командир?
        - А «Миг», Никита, тю-тю, - и поздоровавшись с подошедшим Светловым с парнями, пояснил. - Обратно летел, десять «мессеров» подстерегли, утянул их на высоту и там принял бой. Думал на высоте отсидеться и так уйти, не дали. Шестерых я в землю вогнал, ещё один с дымом уходил, истребители Егорьева перехватили, ещё двое ушли. Так что машина за себя отомстила. А при посадке сложилось правое шасси, и машина скапотировала, разрушаясь. В ней потом больше двухсот пробоин нашли, немцы хорошо стреляют. Представляете, моя фуражка и трость что в кабине лежали, простреляны были, вся кабина в решето, а на мне не царапинки. Я их тому полку подарил, думал на удачу, оказалось нет. Мы отъехать от расположения не успели, километра на три всего, как на них штурмовики обрушились. Машин двадцать работало. Судя по дымам на земле, потери есть. Вот такие дела.
        - А этот связной откуда? - спросил Светлов, похлопав по крылу «У-2».
        - А это мне подарили. Генерал на дороге встретил, узнал, что это я тот лётчик что в одиночку с десятью дрался, меня водитель сдал, а он этот бой видел, один «мессер» чуть на их колонну не упал, неподалёку воткнулся, долго обнимал, и вот этот аппарат на время дал. Сказал всё равно лётчика нет, погиб, забирай пока. Потом пришлёт за ним нового пилота.
        - Прямо так и отдал? - удивлённо приподнял бровь Светлов.
        - Сам удивился. Его за грузовиком буксировали. Я уже потом, когда в воздух поднялся и дальше полетел, вспомнил, что ни имени его не спросил, ни документы на эту машину. Хотя бы письмо начеркал от руки. Вообще ничего.
        - Как бы проблем с ним не было.
        - Надеюсь не будет. О, вот и машина из штаба, ну всё, я на доклад. Никита, машину осмотри, заправь, подготовь к вылету. Пусть пока в нашем капонире постоит, по размеру вроде входит.
        - Входит, - уверенно подтвердил тот, и с другими парнями стал закатывать аппарат в укрытие, а я, поздоровавшись с дежурным по полку, это он прикатил, и поехал к штабу.
        Там я завис до вечера, много бумаг оформлять требовалось. К счастью, своё дело штабные в корпусе полковника Егорьева знали туго, и необходимые справки и документы у меня были. И о потере машины, и о восьми сбитых за вчерашний день. В последнее время как-то уже никто не удивляется тому, что я могу за один бой сбить противника больше чем другие это делают за год, поэтому спокойно записали мне в лётную карту этих сбитых, и теперь у меня там их ровным счётом двадцать четыре. Солидно. Ну и вечером вовремя ужина я в подробностях описал что было за эти сутки, как всё происходило. И как разведчика сшиб, и «мессера» в землю вогнал, что подстерегал на посадке. Как на следующее утро немцы мне засаду устроили, как бой проходил, как наводчиков у аэродрома разглядел сверху и атаковал, ну и как совершил неудачную посадку и чудом остался цел. Даже без царапинки. Вот так этот день и закончился.
        Два следующих дня я бомбардировал штаб обороны «ПВО» Горького по поводу получения новой машины, там отвечали, что сами торопят Москву, но пока машин нет. Мы со Светловым договорились, в случае налёта я буду использовать машину одного из его ведомых, а пока я летал в качестве связного. То почту доставлял, то фельдъегерей, в основном по окрестностям работал. Мне вскоре это надоело и сообщив Бадину что самолёт забирают, от того генерала лётчик прибыл, сам отогнал аппарат от аэродрома, убрал самолёт в хранилище и вернулся на попутке. И о радость, на следующие день приказ, прибыть в Москву за новой машиной. Точнее не новой, с запасного полка. «Миги» прекратили выпускать ещё в прошлом году, но на хранении те ещё были, зачастую в ящиках, не собранные, и вот так их собирали, и ставили в строй. К сорок второму основные запасы уже выбрали, но видимо ещё что-то было.
        К счастью в Москву был попутный борт и меня подкинули, там нашёл попутную машину и добрался до нужного запасного полка, где и переночевал, прибыл уже ночью. А утром осматривал истребитель. Не знаю, что за криворукая команда его собирала, но то что его следует перебрать, это факт. Однако в получении я расписался, так как машина также имела дополнительное вооружение, как у меня на прошлом «мигаре». Вот только рации не имелось, только приёмник. Машину мне заправили, оружие снарядили, пришлось расписаться в получении, после чего подняв «Миг» в воздух, я отогнал его километров на тридцать от Москвы, и пошёл на посадку. Я на этом поле доставал свой первый «мигарь», который потом инженеры забрали и не вернули. Покинув кабину машины, я отошёл в сторону, и используя амулет-помощника, за полчаса полностью разобрал аппарат, и дальше стал его собирать, правильно подгоняя узлы. И вот, два часа работы и машина стоит полностью вылизанная, как будто ручной сборки. А как у меня прошлая. Заправив её, решил проверить, тем более отчётливо видел на высоте очередного «Юнкерса»-разведчика, что шёл для проведения
разведки и фотосъёмки.
        Надев парашют и шлемофон, я неуклюже забрался в кабину машины, и запустив двигатель, ах как приятно урчит, погоняв его на разных оборотах, пошёл на взлёт и стал кругами набирать высоту. За девять минут, куда быстрее серийных машин, я оказался на одиннадцати тысячах метрах, сближаясь с разведчиком, который пока беспокойства не проявлял, двигаясь ровным треугольником над Москвой. Зенитки работали как сумасшедшие, разрывы шрапнели вставали множеством облачков, но ниже немца на километр, а то и два, они его просто не доставали. Когда я вошёл зону их работы, вот, наверное, на земле матерят меня, приказывая убраться в сторону, а я не слышу, рации-то нет, разрывы начали стихать. Поднимаясь дальше, только увечил скорость. Тут немец и забеспокоился, когда я начал нагонять его, причём достаточно быстро. Немец полез на высоту, какая очевидность, все вы так делаете, и именно на ней сблизившись, я начал обстрел со ста метров. Бил по правому двигателю. Уйдя на разворот, я посмотрел на нитку дыма, что тянулась за тем. Говорю же я не промахиваюсь, особенно в упор. И вторым заходом убив пилота, поджёг и второй
мотор, и разведчик, вращаясь, стал падать вниз. Я чуть не поседел, переживая, тот на жилые кварталы падал, но к счастью вошёл тот в землю на песчаном берегу Яузы. Причём на пустом берегу, дети были, и много, но купались дальше. Амулет-дальнего виденья даже с такой высоты позволял это видеть достаточно отчётливо.
        Вот так убедившись, что аппарат в порядке, я снизился до двенадцати тысяч метров и пошёл на Горький, весело напевая матерные частушки. Час и я на месте. Особо не гнал, и на подлете пошёл на снижение. Так что над аэродромом оказался на высоте моторов сто и сходу пошёл на посадку. У диспетчерской вышки был расстелен знак разрешения совершить посадку. Подогнав аппарат к месту стоянки, с помощью Никиты выбрался наружу, и сдав снаряжение, велел принимать машину, пополнить боекомплект, оружие почистить, ну и заправить. Механики звена Светлова помогали с работой, всё равно скучали, а тут хоть какое-то дело.
        - А что, пострелять пришлось? - спросил тот, подавай мне новенькую фуражку.
        Подошедший Светлов, приветливо мне кивнув, тоже прислушался, сложив руки на крыле машины и опираясь на них.
        - Да, над Москвой в наглую летал разведчик, вот я и не удержался. Тем более аппарат проверить хотел.
        - Сбил? - уточнил Светлов, и на мой молчаливый кивок, поинтересовался. - И на какой высоте тот шёл?
        - Сначала на тринадцати, потом полез на четырнадцать, и там я его догнал. Только знаешь, что, тот ведь подъём не прекращал и был на четырнадцати двести. Я думаю он мог и выше подняться, да не успел.
        - И многое это видели?
        - Москва крупный город, над ним было, и самолёт упал на берег реки почти в центре. Чудом никого не угробив. А я сюда полетел.
        - Заберут тебя от нас. Немцы Москву бомбят в последнее время как иступлённые, а ты тут загораешь.
        - Верно, Семён, только я ведь не разорвусь, а для наших парней на фронтах Горький важнее чем Москва, с его множеством производств и заводов. В Москве те тоже есть, но тут всё же больше. Тем более откуда они узнают, что это я сбил, я вам сказал, знаю, что не проговоритесь, а в штабе об этом сообщать не буду. Просто перегнал и всё.
        - Всё равно заберут.
        - Поживём - увидим… - сказал я, закончив переодеваться, и с новенькой тростью в руке, отходя от «Мига», который уже скатывали в капонир, спросил. - Слав, а где машина?
        - Антон укатил в город к своей девушке.
        - Это надолго, - понял я, вспомнив что один из ведомых Светлова недавно влюбился, и при любой возможности бегал к зазнобе. В данном случае уехал.
        Пришлось идти пешком к строениям, где располагался штаб, а это не близко, но прогулялся неплохо, после полёта и небольшого боя, вполне даже полезно. В штабе, я оформил машину, отдав документы на неё, чтобы получить материальную часть, боеприпасы и топливо, ну и меня снова включили в боевое дежурство. То есть, а аэродром не покидать, быть в постоянной готовности. Как это всё знакомо. Хм, а не сходить ли мне на речку, не искупаться ли? Очень хочется. Так и сделал, прихватив Светлова и ещё пару парней, мы ушли на Волгу. Повезло, день тихий, немцы не давали о себе знать, отдохнули хорошо и именно на берегу нас и нашёл посыльный. А точнее меня. Пришёл приказ, командировку прекратить, вернуться обратно в Москву для прохождения дальнейшей службы. Вылетать немедленно.
        Видимо командование штаба обороны «ПВО» Горького изрядно наскипидарили, раз оно так носилось и торопилось. Не успели мы вернутся в расположение полка Бадина, как мне уже всучили пачку документов, и направили к готовой к вылету машине, та уже стояла в начале полосы, только мотор заранее прогретый молчал. Никиту, всё оснащение для обслуживания истребителя, наши вещи и мой «Виллис» отправят эшелоном завтра. Вот ещё не хватало, это я о последнем, надо мне объяснять откуда тот взялся, а в полку не знают, поэтому взял и подарил его Светлову. Мол, дарю, владей. И даже не смотря на ругань комполка Бадина, мы сходили в штаб полка и оформили, я подписал где нужно, так что машина оставалась тут в Горьком. Парням не жалко, пусть владеют.
        А дальше, простившись со всеми, и устроившись в кабине, в полном снаряжении, утеплённый комбинезон не забыл, я только без унтов летал, в обычной обуви, и вот вскоре оказался в воздухе, направился обратно в Москву. Приказ был перелететь обратно на аэродром моего полка. Того где числюсь, в 27-ом истребительном. Сам полёт не запомнился особо, летел на двух километрах, и меньше чем за час добрался до Москвы, вскоре уже пошёл на посадку. Где теперь будет место стоянки для моей машины, я не знал, поэтому ориентировался по знакам регулировщика, и подогнал машину к пустому капониру, а набежавшие техники закатили тот в сам капонир, а потом и мне помогли. С собой в полёт я взял обычный набор из трости и фуражки, а также сидор с личными вещами, чтобы умыться было чем, да побриться. Тот на коленях лежал. Больше убрать вещмешок было некуда. Выбравшись, и сняв снаряжение, включая комбез, надел фуражку, мой парашют и комбез убрали в кабину истребителя, а сам доставая из карманов апельсины, раздавал техникам, их семеро было, плюс двое бойцов из роты охраны аэродрома, что также помогали. Никого не обидел, всем
раздарил. По поводу этой моей привычки, в полку Бадина давно гуляли разные слухи. И я активно их поддерживал, говоря, что эти фрукты из Кремля. Сколько вынес и до сих пор раздать не могу. Шутку оценили, и посмеивались. Никита к тому же делился моим подарками, разрезая фрукты, по кусочкам, так что все знали вкус разных тропический фруктов.
        Тут же оставив довольных мужиков и парней, двое моим самолётом занялись, они дежурными были, а я, демонстративно прихрамывая и опираясь на трость, направился в сторону штаба, придерживая висевший на плече сидор. Прислать за мной машину так никто и не удосужился. Шёл максимально медленно, временами отдыхая, или общаясь со знакомыми, которых хватало, успел узнать за те несколько дней что тут прожил. Поэтому путь мой к штабу занял полтора часа. Из штаба полка меня направили в штаб дивизии. Оттуда этот срочный приказ пришёл. В комнате, где сидел секретарь комдива было ещё шесть командиров что ожидали своей очереди, двое майоры, как и я, остальные меньше званием. Двое таращились на меня, узнали, остальные четверо видимо пока нет. Приветливо кивнув знакомому старлею за столом, я сказал:
        - Лови.
        Надо отдать должное, поймал тот мандарин ловко, и с удивлением осмотрев его, жадно понюхал, после чего спросил:
        - Это что?
        - Это? Это взятка. И раз ты её получил, давай выкладывай за что меня так срочно вызвали? А если бы я на девушке в это время был? Это же позор всему ВВС, оставленная неудовлетворённая женина.
        Тот улыбаясь слушал меня, при этом убрав мандарин в ящик стола, и ответил:
        - Не знаю зачем тебя вызвали, комдив тоже не знает. Приказ сверху пришёл, из штаба нашего шестого авиационного корпуса «ПВО». Сейчас доложу.
        Тот ушёл в кабинет комдива, а я встал у настенного зеркала, что висело у входной двери, оно было в полный рост, и осмотрев себя, поправив пару складок, прошёл в кабинет. Как раз секретарь вышел, пригласив меня. Комдив действительно ничего не знал, он позвонил в штаб и доложился о моём прибытии, получив приказ отправить меня в штаб корпуса. Вот так на своей машине тот повёз меня, лично. Видимо сам хотел узнать, что происходит, а мог и одного заслать. В штабе меня первым делом в секретариат отправили, и я там оставил все документы что мне в штабе полка Бадина дали, и даже своё удостоверение и лётную книжку. Ещё пришлось ждать минут пять, пока не пригласили в кабинет командира нашего Шестого авиационного корпуса. Мы с комдивом прошли, и представились. Кроме комкора в звании полковника, тут был ещё политработник, в форме дивизионного комиссара, мужчина в полувоенной одежде, сразу выдававшей в нём советского чиновника, довольно высокого ранга. И ещё один мутный тип в гражданском костюме-тройке. Не наш пошив, вроде итальянская модель.
        - Майор, сегодня утром высотный немецкий разведчик сбили. Некто на «Миге». Не знаете кто?
        Вопрос явно был скорее для проформы, комкор и так знал ответ, так что смущённо ковыряя носком ботинка пол, я негромко сказал:
        - Я его случайно, товарищ полковник… Самолёт новый, проверить хотел…
        - Почему на приказы с земли не отзывался?
        - Была бы рация, отозвался, товарищ полковник, но у меня только приёмник на новой машине стоит, к тому же отключённый. Хотел в Горьком поставить радиостанцию, у нас тут рядом «Лавочкины» собирают, да вот вызвали. Причём срочно.
        - Это я вызвал, для защиты Москвы. Раз уж ты такое творишь, то решили держать тебя на главном направлении удара немцев. Да вот некстати видели англичане как ты этого разведчика сбил, и так возбудились, что побежали к товарищу Сталину, просить «Миги», а заодно того лётчика что разведчика сбил. Наши особисты быстро выяснили кто это был. Вы почему о сбитом в штабе полка в Горьком не доложились?
        - Забыл, - ответил я, изучая потолок.
        - Скажите, майор, - вдруг подал голос тот мутный в гражданском костюме. - Вы говорите на английском?
        Последнее тот спросил именно на английском.
        - Да я учил этот язык проживая на берегу Чёрного моря, когда учился летать.
        - У вас отличное произношение, - приподнял тот в удивлении бровь.
        - Мне легко даются языки, - пожал я плечами. - Тем более знать язык врага нужно обязательно.
        - Вы и немецкий знаете?
        - Немецкий знаю, но сейчас я говорю про англичан.
        - Вы их не любите? - спросил дивизионный комиссар.
        - Да.
        - Почему?
        - Нет более подлой нации, которая столько бы вредила России, и Союзу в том числе, как англичане. Немцы вон думаете сами напали? Как же. Англичане в войне начали проигрывать и стали судорожно искать кого бы в эту войну ещё втравить. Небольшие интриги агентов англичан в ближних людях Гитлера, и пожалуйста, немцы напали на нас, а британцы довольны. Нет, я их ненавижу, и готов рвать голыми руками. Вы давайте, отправьте меня к ним, я немцам там ковровую дорожку расстелю чтобы они расхерачили у этих поганых островитян всё на хрен. Враг моего врага, мой друг. Тут немцев я бью со всей яростью, потому что они напали на мою Родину, а там они мне если не друзья, то считай союзники, благое дело делают. Сбивать не буду. Я ответил на ваш вопрос, товарищ дивизионный комиссар?
        - Майор, подождите снаружи, - торопливо приказал комкор, взмахом руки заставляя замолчать того мордатого чиновника.
        Я чётко развернулся и вышел из кабинета, где сел на диван, при этом активно подслушивая с помощью амулетов. Я сразу понял куда полковник клонит, говоря про интерес англичан. Нет, на их остров я не хотел категорически, поэтому экспромтном выложил о своей ненависти к островитянам. Вроде удалось вложить в тон достаточно чувств, чтобы мне поверили. Я их действительно сильно недолюбливаю. Надеюсь сработало и меня оставят тут. Спор в кабинете разделился на два лагеря, одна группа из чиновника и того мутного настаивала отправить меня, но перед этим так мозги прополоскать, чтобы боялся в сторону англичан смотреть и свои мысли так нагло высказывать. Оба полковника и дивизионный комиссар были также активно против. Комкор стоял на том, что англичане далеко, а своя шея близко, а на неё, за удачные налёты немцев, много неприятностей обрушилось и отпускать уникума, а именно такое прозвище я получил в высших эшелонах власти, засветился всё же, он не собирается. Немцы Москву чуть ли не каждую ночь бомбят. Нет, не отпустят и точка. Остальные двое его поддерживали. И всё же победили эти двое, чиновник с мутным.
Просто сказали, это личное распоряжение товарища Сталина, он пообещал англичанам предоставить лётчика, что будет обучать их пилотов летать на этих высотных истребителях. Ну и намекнул что англичане за поставку наших «Мигов» обещали какие-то ответные услуги, раз Сталин пошёл им на встречу.
        Полчаса я просидел, пока меня не вызвали, и я, постукивая тростью по полу, не вернулся в кабинет командира авиационного корпуса. Именно он и взял слово:
        - В общем так, майор, придётся всё же лететь. Сцепить зубы, забыть о своей ненависти, учить, и самому летать, и показать, как сбивать высотников. Надеюсь вы не опозорите своей страны.
        - Товарищ полковник, официально заявляю, я отказываюсь выполнять этот приказ.
        - Что-о-о?! - к моему удивлению вскочил не комкор или другие командиры, а именно чиновник.
        Тот в течении минуты высказывал всё что он обо мне думает, и не матерными в его речи были только предлоги. Когда он наконец выдохся, то хмурый полковник, ему явно сильно не понравилось, что я при других свидетелях отказываюсь вот так выполнять его приказы, спросил:
        - И чем вы, майор, аргументируете свой отказ?
        В ответ я поднял правую ногу, слегка вытянув её вперёд, и демонстративно постучал по ней тростью. Лица обоих полковников тут же посветлели, те поняли о чём я намекнул, а вот остальные нет и потребовали разъяснения. Ответил комкор:
        - Майор не нарушил устав, если вы об этом. Он в своём праве отказаться. Призванные военнослужащие ограниченной годности могут проходить службу в тылу, но на фронте, только с их личного согласия, которого майор Крайнов никогда не даст. Я прав?
        Комкора моё такое решение явно устраивало, и сейчас тот откинувшись на спинку стула наслаждался дальнейшим представлением.
        - Да, товарищ полковник.
        - Подождите, а корпус Егорьева? - спросил чиновник. - Ты же там был, майор? Про тот бой с десятью немецкими истребителями все газеты пишут.
        - Стоит уточнить, что там я был добровольно, сам согласился участвовать в этой операции.
        - Мы можем уговорит тебя, майор? - спросил чиновник. - Это на благо государства.
        - Благо вам, а лезть в петлю мне? Нет, спасибо за такое щедрое предложение.
        - Да он издевается над нами, - с возмущением указал на меня чиновник.
        Комкор и комдив синхронно ухмыльнулись, им явно понравилось, как я тонко довожу того до белого каления, а вот дивизионный комиссар сидел с каменным выражением лица, явно не зная как на это реагировать, и какие последствия лично для него будут в обоих случаях. А тут и мутный слово взял, мне кажется он из спецслужб, тот же душок шёл. Бывало, встречал я парней из конторы Берии.
        - Наш майор забывает, что он женат и жена в положении. Он не беспокоится за их судьбу?
        - Мы, с многоуважаемой Анной Андреевной, находимся в стадии развода, что я не скрываю ни разу. А насчёт её положения, пусть беспокоится тот, кто ей этого ребёнка устроил. Собственно, это и есть причина развода, не терплю измен. Так что благополучие, уважаемой Анны Андреевны, мне глубоко безразлично, но за вот эти угрозы, за это вам отдельное спасибо, я это запомню.
        - Угроза?
        - Да. Это ответная угроза на вашу, не уважаемый мной неизвестный гражданин.
        Тот лишь ухмыльнулся неприятной улыбкой, и я понял, что приобрёл врага. Чиновник ещё минут десять уговаривал меня поменять решение, и видя, что это без толку, забрал мутного и покинул кабинет, и мы остались без их присутствия.
        - И воздух сразу стал чище, - нарушил я тишину, как только дверь за этими двоими закрылась.
        - Да, майор, видел я наглецов, но раньше не знал, что есть такие как майор Крайнов. По лезвию ходишь.
        - Да лучше Москву защищать, сердце страны, чем этих лимонников, товарищ комкор. Не хочу я к врагам лететь, да ещё учить их, общаться, и вообще разговаривать. Противны они мне.
        - А мог бы узнать врага в лицо, - хмыкнул комдив.
        - Как-то не особо привлекает. Да и вообще… - договорить я не успел, дверь без стука распахнулась и к нам заглянул взволнованный секретарь:
        - Товарищ полковник, там ваш гость споткнутся на ступеньках и головой ударился. Говорят, помер.
        Мы переглянулись, и заметив, что на меня все смотрят, я лишь в недоумении пожал плечами, и спросил:
        - А может это не он?
        - Молись, майор, чтобы это был не он.
        Мы направились к выходу. А я лишь усмехался мысленно. Как же не он, мутный и есть. Чтобы я врага да опустил? Поработал «руками» амулета-помощника и тот готов. Банальное падение с травмой несовместимой с жизнью при множестве свидетелей. А я вообще у комкора в кабинет был, а слова - это слова. Мы подошли к телу, толпа расступилась, и посмотрели на труп.
        - Да-а, правильно говорят, сделал плохое другому, и плохое возвращается, - сказал я, после чего повернувшись к бледному чиновнику, ласково спросил. - А вы мне плохое не желаете пообещать?
        Тот лишь рванул к выходу и здания, а я, посмотрев на полковников, те таращили на меня глаза, и пожал плечами:
        - Такая возможность для шутки, я не мог её упустить.
        - Да-а-а, - протянул комкор. - Нет, майор, своей смертью ты точно не умрёшь.
        - Да мне это уже раз сто говорили, - отмахнулся я, и тот лишь с застонал, глядя на потолок. А потом как рявкнул:
        - А ну смирно! В расположении, бегом, марш!
        Я сам не заметил, как оказался снаружи у здания и встал у машины, опираясь на трость. Водитель, что дремал в «эмке», удивлённо посмотрел на меня. Скоро и комдив Данилов подошёл.
        - В расположение, - велел тот водителю, а я напомнил.
        - У меня документы забрали.
        Тот молча кивнул и ушёл. Не было его довольно долго, только через час вернулся, протягивая мне пачку документов и удостоверение с лётной учётной книжкой, пояснив:
        - Они уже тебе командировку в Англию оформили. Пришлось к комкору идти.
        Я убрал удостоверение и учётку в нагрудный карман, а пачку документов в планшетку, после чего мы сели машину и покатили обратно в дивизию. На полпути, полковник спросил:
        - Что это было в штабе корпуса?
        - Я очень не хочу в Англию, товарищ полковник. Надо было, я бы и на голове сплясал.
        - Я погибший?
        - Вы сами видели, я с вами был, и тоже удивлён произошедшим. Просто воспользовался случаем, чтобы ещё больше укрепить свои позиции. Тот чиновник ко мне и на километр не приблизится.
        - Но может гадить издалека.
        - Возможно, - ответил я. - Люди они скоты ещё те.
        - Ладно, оставим то что в штабе было, поговорим о переводе. Мы ведь тебя действительно для защиты столицы вызвали. Немцы к Горькому летать бояться, а тут каждую ночь высотники моторами гудят. Массированные налёты те похоже прекратили, а «Юнкерсы» шлют. По десять-двадцать машин, и сбрасывают бомбы сверху, кому как придётся. Скажи, майор, ты действительно поднимался на четырнадцать километров, или это всё же байки?
        - Поднимался, - с некоторой осторожность в голосе, ответил я.
        - И как ты это делаешь? Проверяли твою машину, она хоть и серийная, но собрана хорошо. Подняться выше двенадцати тысяч километров она физически не способна, Светлов это проверял. Да, майор, это был мой приказ.
        - Ответа всё равно нет, как-то поднимаюсь. Прошу машину, давай милая, и она поднимается.
        - Сказка. Слушай, майор, есть предложение испытать высотный истребитель-перехватчик «Пе-три». С двухмоторной машиной справишься? Там своя специфика.
        - Уверен, что справлюсь. Я один раз на «Пе-два» летал. Они кажется схожи.
        - Да, очень похож. Завтра в десять утра поднимемся в воздух. Я с тобой, штурманом.
        - Есть в десять, - вздохнул я. - Товарищ полковник, есть ещё одно. По Горькому. Мне туда лететь тридцать семь минут. Если налёт, я успею, если не перехватить, то на отходе проредить и поквитаться. Потом можно сесть к Бадину на заправку и обратно в расположение полка.
        - Подумаем и решим. Я дам своим командирам задание провести расчёты, посмотрим, что скажут.
        Уже окончательно стемнело, когда мы вернулись в расположение дивизии, я ушёл в своё полк, не забыв вещмешок прихватить, что всё это время был в машине комдива, и устроился на койке в одной из комнат для командиров. В этот раз тут всего две было, на одной зампотыла спал, на второй я. Пока вещи раскалывал, пока в душ ходил, где пугал молодых лётчиков жуткими шрамами на ноге, час прошёл, и дальше спать.
        Утром меня разбудил дежурный. К счастью налётов не было, видимо их тот сбитый вчера утром разведчик вспугнул, поэтому я хорошо выспался. А дежурный, сделав своё дело, вручил мешок писем. Их много шло, и в Горький приходили, и вот сюда шли. Мы с парнями из звена Светлова вместе читали их, и если где требовалось написать ответ, а я всегда писал, похоже и тут это меня нашло. Так что, поработал часа два до завтрака, заметно опустошив мешок, написанные письма писарю отнёс, тот отправит, а сам завтракать пошёл. После него я хотел машину изучить, но её ещё не перегнали на наш аэродром, поэтому решил продолжить с письмами работу, когда меня отловил комсорг полка. Командир второй эскадрильи в нашем полку.
        - Кирилл, можно с тобой поговорить?
        - Для тебя я всегда свободен, - широко развёл я руки, улыбаясь.
        - Мне написал письмо комсорг госпиталя, где служит твоя жена…
        - О-о-о, я пошёл, - развернулся я чтобы уйти, но тот меня остановил, положив руку на плечо.
        - Кирилл, всё равно это проблему придётся решать.
        - Да, ты прав, - остановившись, я задумался и кивнул. - Надо разводится, поможешь с увольнительной? Отпишись своей коллеге, чтобы тоже Анне помогла с увольнительной.
        - Ты не понял, советская семья, это ячейка общества.
        - Не нужно мне сыпать штампами. Развод дело решённое, что сейчас что позже.
        - Кирилл, ты можешь мне рассказать отчего ты решил развестись? Излей душу. Может мы найдём выход, и не придётся разрушать семью?
        - Блин, как вы меня все достали? Тогда слушай, действительно надоело в себе держать. Я застукал свою жену, когда её коллега, тоже военный врач, перегнул через стол, задрал юбку и драл, причём та была отнюдь не против, края юбки придерживала. Это тебе повод для развода?! - последнее я уже прокричал, привлекая внимание людей.
        Мы несколько секунд простояли молча, я успокаивался, как-то легче на душе стало, давно так поорать надо было, а тот явно подбирая слова, спросил:
        - И что было, когда ты их застукал?
        - Евгению этому по роже настучал, а Анне сказал, что сам на развод подам. Так теперь представляешь, она на шестом месяце, как раз когда изменяла по срокам. А этот Евгения всё ещё с ней служит, но делает вид что он тут не причём. Теперь та видимо решила, на родного отца ребёнка не повесить, можно на знаменитого дурачка, и в помощь комсорга позвала. Может раньше с ним спала, а может и потом, а я что чужого ребёнка воспитывать буду? Не-е брат, мне такого счастья не нужно. Я сам детдомовский, знаю что такое чужие дети. Да и детей я как-то не особо люблю. Чужих точно. Вот и думай, как тебя тут используют. Если надумаешь, помоги с увольнительной. Съезжу и разведусь.
        - И никак не помирится? Не простишь? - явно с надеждой, закинул тот всё же удочку.
        - Не умею, - развёл я руками. - Ты видел тот сортир у роты охраны?
        - Ну да, весь загадили, надо кого в наряд отправить, чтобы почистили. А лучше новый сколотили.
        - А теперь представь, зашёл и начал вылизать там доски, приятно?
        Тот скривился, его явно чуть не стошнило.
        - Запомни это. Я, когда думаю о Анне, у меня появляется такое же чувство. После других мужиков она для меня как тот сортир. И теперь проанализируй сказанное мной и угадай, прощу ли я её, и комфортно ли мне находится рядом с ней?
        - Думаю, нет.
        - Правильно думаешь. Поможешь с разводом?
        - Я съезжу в госпиталь, пообщаюсь с комсоргом и твоей женой, потом скажу ответ.
        - Вот это правильное решение.
        Тут раздался гул моторов и на посадку пошёл двухмоторный самолёт, похожий на «Пе-2», видимо это и есть тот самый истребитель-высотник, на котором и планируется провести проверку. Капитан ушёл, всё что нужно он узнал, конечно не того что хотел, и сейчас будет решать мои проблемы, сам влез, а я направился к стоянке, куда завернул тяжёлый истребитель. Будет интересно по пилотировать эту машину. На полпути меня посыльный перехватил, и я прогулялся к комдиву. Тот сообщил что время не изменилось, десять часов, и вылетаем. То есть, у меня час, могу идти собираться. Я полчаса ещё письма почитал, потом прогулялся до своего истребителя, забрал комбинезон, шлемофон и парашют, и с ними на плече добрался до машины, что уже была готова к вылету, заправлена и вооружена. Пилот этой машины сначала хотел показать мне как тут и что, но видя, как я уверенно действую, лишь описал недостатки машины, чего та боится или не любит и чего опасаться стоит, ну и сильные стороны тоже. После этого мы с комдивом устроились в кабине, я вперёд смотрю, запуская двигатель, а тот за моей спиной, спиной по ходу полёта, проверял
пулемёт задней проекции. Кстати, у него не «ШКАС» стоял, а крупнокалиберный «УБК». Высотное оборудование мы тоже проверили, маски и запасы воздуха в баллонах.
        Разрешение дали, взлёт прошёл хорошо, и я стал уходить в сторону. Обычно тут над полем на окраине Москвы лётчики и набирают высоту. Я особо не торопился, и за десять минут смог подняться на девять тысяч, а надо сказать это уже был потолок этой машины, однако я продолжил поднимать её. Полковник за спиной, изредка спрашивал высоту, на двенадцати тысячах тот приказал продолжить подъём. Тридцать тысяч, четырнадцать, дальше даже мне было тяжело на этой машины, на «Миге» я бы и выше поднялся. Тут я заметил, что полковник подозрительно молчит, пару раз позвал его, я, но ответа не получил. Расстегнув ремни, я перегнулся и потряс того за плечо. Комдив что-то забормотал, ясно было видно, что тот в полубессознательном состоянии. Поэтому я стал экстренно спускать машину. На десяти тысячах тот пришёл в себя, уже нормально стал говорить. Что-то тот действительно заметно сомлел. Мы ещё немного погоняли самолёт, снова поднимаясь на высоту, но в этот раз на двенадцать километров, и стали спускаться. Да, я сканером обнаружил почему тот сознание потерял, у него шланг воздух травил, перетёрся на сгибе, вот и не
хватило ему. А вот и полоса. Зашёл я красиво, и не менее красиво сел, быть идеальным, так быть идеальным во всём. Докатившись до конца полосы, где ждал экипаж этой машины и механики, я заглушил двигатели и докатился на них, используя остаточную скорость. Ну вот и всё. Чуть в стороне стояло несколько легковых машин, они подъехали, из салонов вышли люди, и не обращая на нас внимания стали осматривать самолёт. Работали со знанием дела, но были в гражданской одежде.
        - Из конструкторского бюро Петлякова, - пояснил на мой вопросительный взгляд, выбравшийся наружу комдив. - Кстати, на какую высоту мы поднялись?
        - Четырнадцать сто. Дальше пришлось экстренно снижаться, когда вы сознание потеряли. Но думаю больше я не поднялся бы. На «Миге» смогу, а этот тяжёлый для этого.
        - Но это невозможно, - сказал один из гражданских, что слушал нас, пока мы у самолёта раздевались, снимая комбинезоны, а комдив ещё и унты. - Не-воз-мож-но!
        - По крайней мере мы выяснили что тут дело не в машинах, - сказал комдив, и кивнул на меня. - Вот он это невозможное совершает. А сейчас самолёт заправить и отправить в небо, проверим на какую высоту поднимет его собственный экипаж. А Крайнова к врачам, пусть хоть вытряхнут его, но скажут, что с ним не так и в чём тут дело. Что-то же должно быть?
        Ночью меня сдёрнули с койки. Тревога, немцы летят. Я тут же стал суматошно одеваться, и когда закончил, следом за остальными выбежав из здания общежития, вскочил в отъезжающую «полуторку». На подножках все места были заняты, меня в кузов затащили, благо задний борт был открыт. А водитель погнал машину в сторону стоянок, где механики уже ожидали лётчиков. Вчера день всё же тяжёл был, и не полёт, а встреча с так называемыми коллегами-врачами сказывалась. Убил бы гадов, да не поймут. В общем, до вечера измывались, меня даже рентгеном просветили, дважды пытались, но я не дался, и ничего не нашли, сказали, что здоровье идеальное, даже нога более-менее. Правда кость хрупковата. Я всё же смог амулетом подправить снимок и были видны повреждения кости, чего на самом деле уже не было. А то раскрыли бы. Ладно отбился, да вот отдохнуть не дали. Всего пять часов проспал. Как от медиков пришёл, это часов в восемь было, похватал поздний завтрак, мне оставили, и сразу спать. А в час ночи разбудили.
        На стоянке уже Иванов был, его голос не спутаешь, команды отдавал. Снова налёт, немцы шли общей группой. Высотники и просто бомбардировщики. Распределил тот роли так, те берут основную группу бомбардировщиков, благо высота позволяет, десять тысяч метров. Выше те подняться не могут, это их потолок, а я работаю как всегда по высотникам. Первыми поднимаются две эскадрильи, третья в ожидании, и поднимается в воздух чуть позже. Мы разбежались по машинам, и стали выкатывать аппараты на взлётную полосу. Я взлетел после первой эскадрильи перед второй. Поднимаясь на высоту, не кругами, летел в сторону немцев и шёл упорно в верх, держась от звеньев других машин подальше. Кроме нас то тут, то там также были видны наши истребители. От города, перекрытого аэростатами заграждения, мы держались подальше. И вот так поднимаясь я размышлял. Вчерашний мой экспромт в кабинете комкора пока остался без последствий, служу, летаю, но как говорится ещё не вечер, всяко может быть. Как говорят в Советском Союзе, неприкасаемых не бывает. Так что рано или поздно за эту историю мне ещё попадёт. Пока не знаю как, но отыграются.
Сейчас может и не тронут, понимают мою ценность, но никто не помешает это сделать, когда я уже не буду нужен, то есть, после войны. Пусть попробуют.
        Вот такие мысли и крутились у меня в голове, когда я поднялся до тринадцати тысяч и продолжал набирать высоту. Маски на лице не было, потом спущу воздух из баллонов, а так она только мешает, амулет справляется с этой работой лучше. А вот и немцы, три группы по десять бомбардировщиков «Хейнкель-111» в модификации высотников, но больше чем на десять тысяч те не поднимаются. А выше и чуть в стороне летело восемь «Юнкрс-86», а в сторонке, заметно отстав, два разведчика следовали, той же модели. Все высотники шли на четырнадцати километрах. Думаю, разведчиков отправили чтобы отследить, если вдруг нападения на них последуют, и зафиксировать это. То есть, если нападут на ту восьмёрку. Думаю, будут делать снимки специальной фотоплёнкой для ночной съёмки. В этот раз никого отпускать я не собирался, высотники вернутся не должны, и сейчас ночь, это не днём, когда с «мессерами» дерёшься. Приходилось магию использовать по немцам, в которых в данный момент стреляешь. А то не поймут, разом вспыхнули все и на землю рухнули. Маскировался я. А тут никто не мешает мне повеселится.
        Я подошёл к замыкающему высотнику, и тот задёргался, ночь как по заказу светла, и видимо немцам передали их товарищи с разведчиков, которые меня рассмотрели. Да поздно. Я расстрелял кабину и вращаясь самолёт стал падать. Сообщить об этом деле я не мог, рацию мне так и не поставили, хотя заявку я дал. После этого обстреливая другие высотники, я «руками» сломал им крылья и вращаясь, оставшаяся семёрка стала падать вниз. Мне они не интересны и время на них тратить я не хотел, а развернулся к разведчикам, которые ещё не поняли, что произошло, и сблизившись с одним на километр, второй за дальностью этого действия был, в пяти километрах, убил пилота и трёх наблюдателей, просто задушил, и взял управление разведчиком на себя. Такой модификации этого высотника у меня не было, а я планировал его заполучать, причём в двух экземплярах. Я для того те восемь так быстро и сбил, чтобы управляя обеими трофеями, это новый опыт, совершить посадку, также и «Миг» посадить, потом тела немцев прочь, самолёты в хранилище, и вылетаю на базу. План такой был, именно поэтому тех восьмерых уничтожил как можно быстрее, для
экономии времени.
        Никак найти место, где бы сесть без свидетелей, я не находил, и летел пока на высоте. Я не про площадку говорил, это не проблема, просто в воздухе довольно много было наших истребителей, никак не ожидал что у Москвы столько «ночников» базируется. Однако уведя трофеи в сторону, я стал спускаться. Дальше посадил одновременно оба разведчика, друг за другом, и сам сел, а то над ними круги нарезал. Как я и планировал, тела немцев раздел, все трофеи в кабины, а сами самолёты в хранилище. Немцев тут бросил обнажёнными. Вернувшись в свой истребитель, я поднялся в воздушнее пространство и набирая высоту подлетел к Москве, там виднелись пожары, значит, кто-то прорвался, и уже через пятнадцать минут заходил на посадку. И да, боезапаса у меня не осталось, всё расстрелял. А когда я подгонял машину к капониру, то меня там встретил улыбающийся Никита. Помогая вылезти из кабины, тот тараторил:
        - Я час назад приехал, товарищ майор. Как раз, когда вы на взлёт пошли, вещи забросил и быстрее готовить встречу. Сколько сбили?
        - Семерых, трое ушли, суки. Всего десять высотников было, восемь бомбардировщиков и два разведчика, последние в стороне шли.
        - Ого. Подтвердить трудно будет.
        - Мне главное сколько немцев не вернулось к себе на аэродром, а запишут на меня или нет, не важно.
        Закончив снимать снаряжение, я вручил по традиции Никите апельсин, он их получает только после боевых вылетов, не часто, если что, и направился в сторону штаба. Туда подтягивались другие лётчики, пока машины спешно заправляли и пополняли боекомплекты. Шли все, что прилетели раньше или только что. Я доложил о семи сбитых и довольно точно указал на карте их места падения, а дежурный занёс в журнал, ну и рапорт писать начал. Вряд ли мне их подтвердят, так что я особо не переживал, и в рапорте написал то что хотел. Чуть позже удалось узнать, что из нашего полка не вернулось четверо, и третья эскадрилья ещё в воздухе, однако то что немцев сбили больше двух десятков, вроде информация прошла. «Хейнкели», не смотря на их оборонительное вооружение, валили наши вполне неплохо. Два тарана было. Ещё с час мы в готовности просидели в кабинах истребителей, потом тревогу отменили, и мы направились досыпать, больше налётов не было. Всего одна волна, видимо пробная.
        Два дня ни налётов ничего такого не происходило, я карты учил, сдавал по ним тесты, дважды на увольнительную заявку подавал, по семейным обстоятельствам, да не дали. Командир второй эскадрильи теперь не поможет, из боевого вылета не вернулся. Ни самолёта, ни его не нашли. Может в водоём упал? Не знаю. Записали пропавшим без вести. А вот сбитых мне так и не засчитали, всё пошло на общий счёт полка. В полку Бадина, где я служил, комиссар был ни рыба - ни мясо, и всех это устраивало, а тут у нас в полку Иванова комиссар боевой, сам летает, двух сбитых на счету имеет, бойкий. Я эти два дня прячусь от него, достал со вступлением в партию. Точнее в кандидаты в члены партии. Комдив и его подручные медики или те же конструкторы мной к счастью тоже не интересуются, видимо всё что необходимо те получили, и просто всё списали на чертовщину. Догадайтесь кого назначили главным чёртом? А вообще шутки-шутками, но мне тут под Москвой, а мы стояли в двенадцати километрах от окраины, не особо нравилось. У Бадина я был сам себе хозяин, что хотел то и делал. Вон, купался, рыбачил или готовился сдавать на диплом
врача, да так и не закончил. Бадину на это плевать было. А тут шагу не ступи, то нельзя, это запрещено. Заперты на аэродроме, просто бесили. Поэтому если я карты не штудировал, то спал под своим истребителем.
        И вот сегодня сбежав от комиссара, заранее узнав, что тот меня ищет, я устроился не в капонире, а за ним, тут заметить трудно, и дремал в полглаза. А ближе к трём часам дня услышал, как Никиту окликают, меня ищут. Это посыльный из штаба был.
        - Я здесь, - зевая, обозначился я.
        Пригнувшись, боец зашёл под масксеть, и сообщил:
        - Товарищ майор, там за вами машина пришла. Ничего не говорят, только то что за вами.
        - Кто такие? - насторожился я.
        - В форме НКВД.
        - Никита готовь самолёт, я в бега ухожу, - и увидев охреневшие лица обоих, захотел это, сказал. - Шутка. Сейчас иду.
        Выбравшись из-под сети, та на уровне пояса натянута была, капонир-то с самолётом ниже, и края ямы плетнем оплетены, возвышаясь на полметра над землёй, а я за ним и прятался, привёл форму в порядок, у меня повседневная была, и подрабатывая тростью, направился к штабу. Там действительно у новенькой чёрной «эмки» стояло трое сотрудников, все командиры, старший в звании капитана. Глянув на меня, опознав. Он открыл дверь и пригласил садится, сказав, что всё узнаю на месте. Однако по моему требованию сначала показал документы, и только потом я сел в машину. Тот впереди рядом с водителем, а двое его помощников меня сзади с боков стиснули. Мы покинули территорию аэродрома и явно покатили за город. Долго ехали, я место это узнал, ближняя дача Сталина. На её территорию заехали. Потом тот же капитан и сопроводил к зданию, там забрали табельное оружие, оба ножа, ну и провели в кабинет Сталина. Тот там был не один, с Рокоссовским, которому я приветливо кивнул, после того как официально по уставу доложился.
        - Вы догадываетесь, товарищ Крайнов почему мы вас вызвали?
        - Догадок много, товарищ Сталин, на весь их перечёт и дня не хватит. Однако я думаю дело пойдёт об Англии и их хотелках.
        - Хотелках? Хорошо сказано. Да, вы правы. Политическая ситуация такова, что мы очень сильно зависим от поставок ленд-лиза и отказаться от них пока не можем. Тем более союзники начали наращивать темп поставок. Англичане этим пользуются, и угрожают задержками или вообще приостановками доставки так необходимых нам грузов. Десять «Миг-Три» для англичан мы смогли выделить, но они требуют именно вас, товарищ Крайнов. Знают из газет кто такой этот лётчик с позывным Кот. Кстати, а почему Кот?
        - Не знаю, товарищ Сталин, я вообще собачник, котов терпеть не могу, подлые существа. Меня так в первом вылете комполка Иванов назвал, и как-то закрепилось. А я у него всё забываю спросить о причинах выбора этого позывного. Разве что я при нём как-то сказал, что ночью вижу как кот, может в этом причина?.. Значит, выбора у меня нет, и отказаться от этого также нет никакой возможности?
        Сталин только развёл руками. Я вздохнул и кивнул, давая своё согласие. Дальше уже пошли рабочие вопросы, которые мы тут же на месте решали. В Англию на судне уже отплыли отгруженные истребители, а также специалисты что их будут собирать и обслуживать. Боеприпасы для бортового вооружения, да и остальное что нужно для существования такой эскадрильи. Через четыре дня судно прибудет в Англию, пока разгрузят, пока доставят на аэродром и соберут, время ещё есть, однако вылететь желательно пораньше. Вылет через два дня. Сталин, узнав, что мне машина не важна, на которой подниматься, что «Миг», что «Спитфайр», пообещал ввернуть это при английском после, что я смогу и на их истребителе на четырнадцать тысяч метров подняться. Пусть проверяют, а я возможности их истребителей узнаю. «Харрикейны» англичане активно поставляют, а «Спиты» ещё нет, тянут. Это кстати одно из условий, сразу поставят сто машин если я отбуду к ним.
        На этом меня отвезли обратно. В дороге я размышлял, почему в кабинете ещё и Рокоссовский был, взяли для молчаливой поддержки? Вряд ли. Думаю, тот там по своим надобностям находился на даче, и вот поприсутствовал, во многом помог советами, между прочим. А вот на упёртых англичан я злился. Не так их и бомбили, чтобы тут в позу вставать. Им высотник нужен, свой, вот и решили выведать секреты, как удаётся истребитель на такую высоту поднимать. В общем, я мысленно пообещал себе устроить англичанам весёлую жизнь. Нет, я на виду буду вести себя паинькой, который помогает союзникам и всё такое, а по ночам, когда никто не видит, буха-ха-ха-ха… Таких потерь они больше не понесут никогда.
        Вернувшись в полк, я продолжил жить обычной жизнью. В воздух ни разу не поднимался, немцев просто не было, в Горьком тоже тихо, я им там посоветовал иногда работать под меня в эфире, как будто Кот у них, и сдав машину, мой «Миг» и Никита остаются тут, машину принял другой лётчик, я собрался. Мне парадную форму приготовили, чемоданчик, всем полком собирали, знали куда направляюсь, и вот так напутствовали. На машине отвезли на центральный аэродром, где стоял новенький «Ли-2», их недавно выпускать начали, три пробные машины, видимо этот из той партии. Тут ждали и англичане, пятеро, из посольства, и ещё кто-то, возможно разведка. Из наших был я, ещё двое лётчиков, трое представителей наркомата иностранных дел, и двое парней которых я сходу так опознать не мог, а по повадкам особисты. Из лётчиков нас трое было, инструктора. Англичане, увидев меня, оживились, подошли руки пожимали, говорили, как рады что я к ним отправляюсь. А уж как я рад, до зубовного скрежета.
        А полетели мы к моему удивлению не куда-нибудь на юга, через Африку, а на север. Мурманск был нашей целью. Там с аэродрома нас на машинах, видимо со всего Мурманска собирали представительного вида, отвезли в порт, и посадили на английский эсминец, что уже через час, ближе к ночи, покинул бухту и на максимальном ходу направился в сторону Англии. Кроме нас на борту было ещё три десятка пассажиров, и советские работники, и англичане. Ещё полтора десятка моряков, их спасли с торпедированного грузового судна, домой возвращали. А мы с летунами заперлись в тесной каюте, нам даже офицерскую выделили, и банально дрыхли, отсыпаясь.
        Само плаванье особенно не запомнилось, шли на максимальном ходу. Да так, что по корпусу изредка проходила дрожь, но зато мы смогли дойти до Англии достаточно быстро. Мы с парнями, а они оба были не боевыми лётчиками, а инструкторами из Качинского военного авиационного училища, больше гуляли по палубе, да спали. Ну я ещё зарядкой занимался. Не люблю, когда всё тело затекает, и деревянным становится. Также мы общались, те описывали свою работу, и я нашёл школу обучения лётного состава не просто в удручающем состоянии, а в ужасном. Некоторые, так называемые лётчики военного времени, выпускались с шестью часами налёта, просто топлива не было, тогда как у немцев, пока такой курсант, не налетает двести часов, причём именно на том аппарате на котором будет воевать, в разных условиях, днём, в темноте, в облаках, его просто не отправляют на фронт. Занимательный эпизод готов рассказать. Один довольно известный немецкий лётчик-«эксперт», сбитый над нашими территориями, не мной, вот как описывал общение со своим новым ведомым. Поясняя что делать в сложных условиях своему ведомому:
        - Если мы встретим большую группу русских, сразу отрывайся от боя. Уходи со снижением, делай вид что сбит, беспорядочно падай, а у земли выводи машину и уходи к нашим. А я тут как-нибудь сам…
        В противоположность, в советской авиации, когда молодые лётчики прибывают в полк, их закрепляют за ведущими, опытными лётчиками-фронтовиками. Те с налётом двадцать-двадцать пять часов, шесть это крайности, зачастую видя боевую машину в первый раз, так как их учили на «УТ-1» и «УТ-2», должны в полёте не отрываться от ведущего. Его задача прикрывать ведущего, буквально ценой своей жизни, что зачастую и бывало. Если тот отоврался, да ещё вернулся, трибунал гарантирован. Такие лётчики жили один-два боя, край пять-шесть. Редкие единицы воевали три-четыре месяца или полгода. Героями становились так совсем за редким исключением. Потому-то уже известные Герои, советские лётчики, все до одного довоенного обучения с немалым налётом. Также и в полках, те ведущие что имели немало сбитых, и которые именно сбивали, имея одноразового ведомого, так тоже были опытными, с ещё довоенной подготовкой. По сути, лётчики из училищ - это натуральное пушечное мясо, направляемое на фронт, что буквально завалить немцев трупами. И вот кто заботится о своём боевом пополнении лучше? Наши или немцы? И как объяснить если потери
на фронтах три против одного, но чаще шесть-семь против одного? И счёт сбитых отнюдь не в нашу пользу. Вот так и получается, что у нас у лётчиков тоже есть своё пушечное мясо. И когда кто-нибудь начинает рассказывать, как наши лётчиками пачками сбивали немцев, не верьте. К сорок третьему ситуация не выправиться, мы лишь будем воевать с немцами на равных, но в небе немцы будут драться ожесточённо до конца войны, так что каждую победу наши летчики вырывали с кровью и болью.
        Примечательным был рассказ от одного из инструкторов, у него брат служил в штурмовом полку, капитан, Герой Советского Союза, между прочим. Вот тот и описал жизнь в штурмовом полку, которая мало чем отличалась от того что было у истребителей, но и тут своя жесть была. У меня натурально волосы на загривке встали, когда я этот рассказ слушал. Так вот, приходит в полк молодое пополнение, получает машины «Ил-2», в основном видя их впервые, и не успев облетать, так пару раз в воздух поднимались, как следует срочное боевое задание, а для штурмовиков обычно такая срочность означает смертельное задание, когда возвращаются единицы, а бывало, что и вообще не возвращаются. Особенно если мост бомбить, где зениток как собак не резанных. Что делает командир? Отдаёт приказ. Мол, никаких своевольностей, делай как я. Они летят к мосту, переходят на бреющий полёт, и над водной гладью устремляться к цели, обычно появляясь неожиданно для немецких зенитчиков, и буквально в считанных метрах от моста, командир эскадрильи тянет ручку на себя. Если варежку не зевал, то успеваешь дёрнуть штурвал на себя, а если нет… То
расчёт капитана оказывался верным, двое-трое, реже один, всегда врезаются в мост. Соответственно происходит детонация боеприпаса, рвутся бомбы и мост уничтожен, второй заход делать не нужно, напомню, зенитки в готовности, и вряд ли кто эту атаку из штурмовиков пережил бы, и эскадрилья с небольшими потерями, где-нибудь на подходящей цели освободившись от груза, бомб и ракеты, возвращается в полк. Там естественно оформляют наградные листы, посмотрено, описывая что их сын или сыны, поступили как настоящие Герои, направил свою боевую машину на мост. Подло? Да что вы, война идёт. Или вся эскадрилья ляжет, или так осознанно подставить одно-двух. Напомнить кто эти молодые лётчики? Пушечное мясо. Да и сам я хоть и в «ПВО» служил, немного знаком с этой кухней, и подготовка Люфтваффе у меня вызывает искреннее восхищение, а со службой в ВВС Советского Союза у меня только один вопрос… а на хрена я в зенитчиках не остался? Тут, наверное, сам же отвечу, что «ПВО», это не передовая, и после первого боя из молодого мяса я стал более полезным, но всё равно пушечным. Это сейчас я считаюсь опытным лётчиком, вполне
состоявшимся, а раньше на меня больше как на выскочку смотрели. Да-да, так оно и было.
        Да уж, наговорились. В порту, я даже и не знаю в каком, мы сошли на берег, потом машины, аэродром, и полёт на транспортном самолёте. Не знаю эту модель, у лётчика спросил, оказывается «Альбемарль», проектировался как бомбардировщик, но используют как транспортник. Британской постройки. Уточнил как машина, и по горячим заверениям британца, говорившего что машина чудо как хороша, понял, что полная хрень. Летело с нами с десяток человек, мы трое, ещё четверо наших из представительства, один вроде авиационный инженер, не успел к отправке судна с истребителями, и англичан трое. Мы общались с экипажем пока летели, парней оттого видимо и выбрали, не только инструкторы, но и на английском вполне уверенно лопочут. Один неплохо, другой заметно хуже, но понять можно. Мы добрались до Лондона, о да, аэродром, который нас примет, располагался в тридцати километрах от окраин столицы наглов. У англичан вообще воздушная служба поставлена отлично, везде посты и раскиданы небольшие полевые аэродромы с истребителями. По двадцать пять-тридцать машин. Радары работают. И если немцы летят, по маршруту на них ориентируют
ближайшие истребительные части. То ли дело высотники, на них осталось смотреть и только скрипеть зубами. Остановить их было нечем, и немцы себя тут чувствовали безнаказанными.
        Аэродром, на который мы прибыли, был стационарный, и похоже в мирное время тут стояли гражданские службы и осуществлялись мирные гражданские рейсы по другим странам. То есть, это был довольно крупный аэродром, с двумя бетонными полосами разной длины, и большим парком самолётов. Одних истребителей тут было три вида разных моделей, а также бомбардировщики, ещё столько же, ну и плюс нас сюда направили. Кстати, «Мигов» пока нет, видимо мы прибыли раньше, и те где-то задержались на железной дороге. Сканер всё отлично показывал, и я смог определится с расположением местных подразделений. И да, нас повели не к строениям, а штабу. Там были видны следы бомбёжки. Да и на полосах они имелись, у стоянок самолётов. То, есть этот аэродром немцам хорошо знаком и те с нечастной периодичностью устраивают тут налёты. А летали точно не часто, иначе разнесли бы тут всё. Большая часть техники вообще стоит не укрытая, а лишь под маскировочными сетями. Одна бомба изрешетит осколками пять-семь аппаратов. Думаю, тут как раз высотники и работают безнаказанно. Цель крупная, промахнуться даже с высоты трудно. И что важно,
как сообщил полковник, он тут старший командир на аэродроме, встречал нас у трапа, сейчас над Англией летал немецкий разведчик на «Юнкерс-86». Визуально с аэродрома мы его не видели.
        - Господин полковник, если мне предоставят готовый к вылету «Спитфайр», с оборудованием для полётов на высоте, то я собью его.
        На меня посмотрели, как на идиота, с некоторой брезгливостью, что в присутствии королевской четы громко испортившего воздух. Однако один из англичан, что прилетел с нами, попросил полковника выделить такой самолёт. Тот кивнул, как будто ему отдали прямой приказ, и тут же стал командовать. Уже вскоре меня облачили в утеплённый высотный костюм, выдали шлемофон, и парашют, карты боевых действий не дали, меня с аэродрома будет сопровождать звено истребителей, и оно же меня сопроводит обратно, чтобы не заблудится. До наступления темноты осталось часа два, успеем. Правда есть хотелось, думал на аэродроме покормят, но раз тут такое дело. Вы не считайте меня таким вот прям отважным авантюристом, или как будто я хочу показать себя перед англичанами. Даже и не думал, мне нужно сбить этого немца и обозначить себя, чтобы немцы узнали о моём тут появлении. Это необходимо для дальнейшего моего плана. За время плаванья я уже всё успел обдумать, и понимая, что зачастую буду импровизировать, всё равно буду следовать тому плану что разработал. Хребет его у меня довольно чётко прописан. Если проще, на аэродром
придут немцы, чтобы уничтожить меня и мой истребитель, а без этого сбитого как у меня всё получится связать в стройную линию? Смекаете? Так что мне нужно поиграть с немцем, чтобы тот на всю Англию и половину Франции разорался как его сбивают на предельной высоте, и сообщил обо мне. Немцы тоже не дураки и дважды два сложат правильно, особенно если им подсказать.
        Машина у англичан оказалась на удивление лёгкой в управлении, с «Мигом» точно, даже не знаю, как англичане будут учиться на нём. Машина набирала высоту, а я, управляя одной рукой, второй свободной достал из кольца термос-контейнер с горячей её едой, и открыв крышку, достал хлеба с вилкой, в контейнере была тушёная картошка с курицей, и приступил еде. Сам себя не покормишь, кто покормит? На англичан надейся, но и сам не плошай. А запивал стаканом свежего молока из Испании. Я успел поесть, и как раз горячий шоколад пил, когда нас наконец вывели на немца. Я уже был на одиннадцати, четвёрка англичан того звена что меня сопровождали, начали заметно отставать. Ну а я полез на высоту и не спеша, смакуя, погнался за немцем. Тот дёргался. На высоту лез, и вопил в эфире, мне об этом по рации сообщали, что происходит. И так потихоньку догнав его, подбил двигатель, а потом и второй, также нарушив рули убавления. И вращаясь, тот понёсся к земле. А неплохое вооружение у «Спита», две пушки, про четыре лёгких пулемёта не говорю, а они так, для массовки. Сбил я немца как раз над береговой линией, тот драпал к
себе. Никто из него не выпрыгнул. Упал в море в ста метрах от берега, а я, спустившись, полетел в сопровождении той же четвёрки обратно к аэродрому. Ну вот, начало и положено. Осталось дождаться прибытия эшелона с «Мигами», и как их доставят на аэродром, можно будет начинать. Да и «Спитфайров» нужно набрать побольше под видом их уничтожения, машина мне понравилась, и кабина просторная, может ещё что из бомбардировщиков возьму. Однако сначала узнаю, что это за машины. И этот истребитель нужно вернуть, он полковнику принадлежит, тот свою машину мне выдал. Та неплохо была собрана, почти как на ручной сборке, но серийная.
        Солнце почти зашло, когда «Спит» под моим управлением докатился до конца взлётной полосы, за мной садилось то звено что меня сопровождало, и остановился. Я довольно улыбнулся, открывая фонарь и выбираясь на крыло. К счастью тут не было русской привычки поздравлять со сбитым, выражая радость хватанием и подкидыванием в воздух. Просто радостно лыбились и старались похлопать по плечам, так выражая свою радость. А до этого рожи кривили, сволочи лицемерные. Ну и руку пожать. Уж это я выдержу. Лётчики, что меня сопровождали, были в восхищении и в не меньшем недоумении, описывая всем, кто пожелает слушать, как я поднялся на невозможную высоту на «Спите» половника, и сбил-таки немца. Те этого не видели, вне пределов видимости с аэродрома происходило, а сопровождение и наблюдатели на земле вполне, сообщив. Так что радость была, потом нас пригласили в местную столовую. Я уже сдал всё что мне выдали, парни пока я был на вылете, отнесли мои вещи в казарму, где нам выдали общую комнату, тут также и мужики из наркомата проживали, один точно докладчик от разведки, или других служб.
        В столовой я ел не особо охотно, так пробовал разные блюда и определённо понял, что английская кухня мне точно не нравится. Я и раньше это подозревал, когда проживал тут, а теперь точно убеждён. У них кухня если не худшая в мире, то где-то в хвосте, я в этом уверен. Мы успели поесть, дважды выпить вина за победу и за сбитого высотника, дальше потихоньку начали знакомится с английскими лётчиками. Тут я в тени держался, не высказывая особого желания это делать, остальным приходилось отрабатывать и за меня. А тут сообщение, позвонило командование, хочет видеть того кто высотника сбил. Там уже известно, что это русские. А полковника изрядно перекосило от этого. Внешне тот не показывал, но я видел. Жуть как злился, причём часть ненависти была направлена на меня. После посадки, тот «Спит» на котором я летал, сразу же утащили в ангар, где когорта инженеров и техников начали его осматривать, и ничего не нашли, о чём тут же доложили полковнику. Сейчас только что вернулся лётчик, который поднимал эту же машину, и сообщил, с трудом поднялся на одиннадцать девятьсот, и всё. Мотор захлёбывается. Тот как раз
направил ко мне своего адъютантом, с приказом напоить меня и выедать как я это сделал, да тут приказ от командования поступил.
        В чём-то понять полковника тоже можно. Сколько летают, сбивают, а высотников достать не могут. А тут какой-то русский нахал хромоногий прилетел и легко сделал то, что они герои Британии сделать не могут. И командовании чествовать будет не его, полковника, а этого хмыря. Это я о себе. Однако тот приказал выделить машину и вместе со мной, и мужиком из наркомата иностранных дел съездил в штаб. Там ещё шла работа, встретили, генерал поздравил меня, обещал даже награду, после чего отпустил. То есть, меня привезли, показали высокому начальству, и оправили прочь с тех же глаз. Нормально так. Ну а вернувшись, я завалился спать. Тут душевая была, любят наглы с комфортом воевать, принял водные процедуры и спать. Парни-инструктора храпели на соседних койках, перегаром портя атмосферу комнаты, остальные тоже спали. Я окно открыл, так и уснул.
        Утром меня разбудили моторы взлетающих самолётов, по шуму явно «Спиты». Дальше будил остальных, уже рассвело, а потом собравшись, посетили столовую. Рано было, но нас покормили. И да, адъютант полковника сообщил что эшелон с «Мигами» прибудет к обеду на ближайшую станцию, а к вечеру все ящики и техперсонал доставят на аэродром. Отличная новость, и она прекрасно ложится под мой план. Этот день длился неторопливо, мы общались с англичанами, немцев-высотников не было, поэтому меня не дёргали, ушлый полковник включил меня в боевое дежурство, и тут журналисты приехали, английские и американские. Решили осветить то как я немца сбил. А я думал хуже уже не будет. Пришлось себя в порядок приводить, и дать запечатлеть себя на фоне «Спита», принимая разные позы и улыбаясь, старясь чтобы улыбка была приятная, а не оскал, когда есть желанней вцепится в шею. Вроде ничего получилось, интервью тоже. Однако к счастью отстали. Я потом час отходил, когда они уехали. Подумав, я сделал одно предложение, которое также подумав, приняли всеобщим голосованием, и мы решили посетить Лондон. Нам выделили автобус и адъютанта
для сопровождения. Семь человек, полюс водитель, места хватало, доехали нормально, ну и стали посещать разные места. На рынке местном стихийном побывали, в магазинчики заходили, потом в ирландском пабе пива попили с чипсами и солёными орешками. Другой закуски тут к моему удивлению не было. Не принято. Пришлось обедать в соседнем ресторанчике, к слову, с немецкой кухней, я себе выбрал сосиски с тушёной капустой. Поели, и снова по магазинам. Денег немного было, экономили, но покупки делали. Приметив антикварный магазин, я решил зайти в него. Чем чёрт не шутит, вдруг что найду? Тем боле в прошлое посещение Лондона в этом я не был, видимо тогда ещё не открылся.
        Что хорошо, со мной никто не пошёл, лишь тот парень то на особиста похож, проводил внимательным взглядом. Да помню я инструктаж как себя тут вести, помню. А те отвлеклись на магазин с приправами из Индии и разными сувенирными статуэтками, шёлковыми цветными шарфами и всем таким. Как сороки на цветное кидаются. Открыв дверь магазинчика, я прошёл в прохладный холл, изучая выставленные образцы на полках и под стеклом. Продавец, пожилой мужчина с длинными седыми усами и в слегка потёртом коричневом костюме, поинтересовался:
        - Вы что-то желаете?
        - Пожалуй да. Меня интересуют трости со скрытым в них оружием. У вас такие есть?
        - По счастью да. Даже две. Одна новодел, лет десять назад неплохой мастер сделал, другой уже лет шестьдесят, произведение искусства, созданное величайшим мастером…
        Не слушая мастера, пока тот доставал трости и готовил их к показу, я обходил разные стеллажи и изучал предметы. Засветилась только мужская серёжка. Всего один амулет на весь зал. Я тут же вытянул из неё ману, чтобы продавец не заметил. И когда он закончил с подготавливать трости, попросил показать и эту серёжку. Тот что-то начал вещать о древней индуской культуре, серёжка из Индии была, но я прервал его. Купил серёжку, и обе трости. Клинки у обеих неплохи, шпаги натуральные, и выхватить можно незаметно. Обе при выходе незаметно убрал в кольцо, не хочу ими светить, а серёжку в карман френча положил. Прокалывать и тут уши не нужно, зажми в виде клипсы был. Хм, а продавец на мою форму советского командира, и ряд наград на ней смотрел с интересом, и явно пытался понять военным которой страны я являюсь. По языку не понял, я почти чисто общался с ним, так, лёгкий акцент, который вряд ли пропадёт. Выйдут газеты, узнает по фото в них.
        Вернувшись к парням, я снова наткнулся на внимательный взгляд того парня, которой явно приставлен для слежки, и улыбнулся, демонстрируя серьгу.
        - О, товарищ майор, а почему одна? - один из лётчиков-инструкторов увидел, что я укупил, вот и поинтересовался.
        - Потому что больше не было, старлей. Это морская серьга, их носили моряки лет двести назад. Редкость. Считается амулетом на счастье. Ладно, что у нас по плану? Вечер уже, скоро всё закроется. Предлагаю ещё по элю, мне оно понравилось, и можно возвращаться.
        - Только по одной, - предупредил старший из тех что из наркомата Литвинова.
        Мы посетили паб, это другой, и на автобусе, довольные, с покупками, покатили обратно. Темнеть начало на середине пути, задержались конечно, но я очень старался чтобы так было. Это нетрудно, то после пива отлить хочется, причём и другие это же дали, так что замаскировал под общую остановку, то одно, то другое. Полчаса колесо пробитое у автобуса меняли. Неплохо я время растянул, и вот на подъезде к аэродрому я забеспокоился и начал крутится на сиденье, вытягивая шею и всматриваясь в темноту за окном, пробормотав:
        - Ничего себе?
        - Что случилось, товарищ майор? - сразу поинтересовался тот, с замашками особиста.
        Мы общались на русском, поэтому адъютант полковника, и водитель, нас не понимали.
        - Да англичане трофейную технику гонят. Видел три «четвёрки» по полю шли.
        - А что, это немецкие танки?
        - Спутать сложно, да и кресты были, других обозначений не видел. Но мне кажется танков больше идёт. Только странно они технику перегоняют, как будто в атаку цепью идут.
        - Что случилось? - спросил адъютант на английском.
        - Погоди, а куда они идут? - не обратив внимания на вопрос адъютанта, спросил особист.
        - Вроде в сторону аэродрома, где мы устроились.
        - Надо англичан предупредить, мало ли. Хотя конечно странно, откуда тут немцам быть, с их-то охраной побережья?
        - Вот и я удивился.
        Этот парень-особист стал пояснять адъютанту что я видел, но тот лишь рассмеялся, да сказал, что этого не может быть, потому что просто не может быть. Мол, я ошибся. Уже на моё возражение, что я вижу ночью как днём, тот лишь отмахнулся. Однако прибыв на аэродром, полковника мы тоже предупредили, но и он наши слова не воспринял всерьёз. Махнув рукой, мы же пошли знакомится с парнями что «Миги» доставали, техниками и остальными кто там был. Где-что находится сканнером я уже проверил. И вещи свои сходил из казармы забрал, на всякий случай. Дальше, пока наши показывали вновь прибывшим что тут и как, им отдельную казарму выделили, я отделился, сказал что до ветру пошёл, и добравшись до ящиков где «Миги» находились, дистанционно вырубил часового и убрал истребители в хранилище. Они у нас на фронтах воевать должны, небо защищать, а не у лимонников. Потом пользуясь темнотой прогулялся по стоянке, убрал также десять «Спитов», десять «Харрикейнов», и десять «Аэрокобр». Выбирал истребители только с пушечным вооружением, и в новом состоянии. Теперь бомбардировщики, тяжелые тоже пригодятся, прихватим. Но этих
поменьше, по три машины разных видов. Парочка с радарами на борту, и их возьмём.
        Начал я со стоянки тяжелых бомбардировщиков «Либерейтор» американской постройки. Вот три самых свежих, месяца нет как их сюда поставили, я и убрал в хранилище. Потом очередь дошла до трёх «Галифаксов», и трёх «Ланкастеров». Два самолёта с радарами, ну и двенадцать транспортных «Альбемарлей». Это уже британцы были. Ещё я обнаружил на аэродроме четыре истребителя, пока не знакомых мне, новеньких, раньше их тут не было, тоже прибрал их. И пробежавшись, собрав разной аэродромной техники, опустошил склады, часть с боеприпасами, авиабомб, и «ГСМ», оставив крохи, и только после этого ввернулся к ребятам, меня не было минут сорок примерно. Те уже укладываться начали. И да, забыл добавить, за границами аэродрома я достал и поставил в ряд восемь немецких «четвёрок» и две «тройки». Теперь я столькими могу уверенно управлять, сорок две «руки» у меня теперь. Ещё немного и все будут доступны. Даже находясь на расстоянии километра, всё равно они будут под моим управлением.
        Пройдя в комнату, я расстегнул ремень, бросив его на кровать, и стал растягивать френч, как вдруг замер:
        - Вы ничего не слышите?
        - Что? - спросил один из лётчиков-инструкторов, отвлекаясь от игры в карты.
        - Кажется танковые моторы работаю… - договорить я не успел, как соседняя казарма вспухла изнутри от несколько попаданий осколочно-фугасных снарядов, там проживала охрана аэродрома.
        И зазвучала сирена, да было поздно. С огромной скоростью пушки танков выпускали снаряды, первым делом банально уничтожая любое сопротивление, охрану и зенитчиков, а когда закончили, танки дрогнув, стеной пошли на аэродром. Остановить их было уже не кому, а те, кто ещё был в живых, находились в панике. Командование аэродрома погибло, кто в своих квартирах в казармах, кто в штабе, куда влетело несколько фугасных снарядов.
        Мы же, при первых звуках выстрелов, упали на доски пола, и сверху нас припорошило битым стеклом из выбитых окон. Казарма сотрясалась от близких разрывов, доски кудели от впивавшихся в них осколков, и подхватив кто вещи, кто что, я лично фуражку, трость и ремень с кобурой, по-пластунски поползли к выходу.
        - Быстрее, - скомандовал я, у нас в комнате я был самым старшим по званию.
        Едва успели мы покинуть комнату и отползти подальше, как в ней разоврался очередной снаряд, что вымел нас из коридора на улицу, и мы покатились по крыльцу, а в комнате начался пожар. Казарма ещё пара раз содрогнулась от разрывов, и те явно стали удаляться, наводчики танковых орудий перенесли огонь в другое месте, расстреливая соседние здания. Мы смешались с толпой англичан, тут и лётчики, и техперсонал, и выжившие солдаты из охраны, и побежали в сторону казармы где наши из техперсонала устроились, столкнувшись с ними у хода. Вид у тех изрядно ошалевший, кто полуодет, кто совсем раздет. А я, обратив внимание на это столпотворение вокруг, решил что это слишком, и крикнул нашим:
        - Ложись!
        Все попадали, а над нами прошелестела первая пулемётная очередь, впиваясь в доски сборной казармы, другие пули сбивали с ног мечущихся англичан. Две «тройки» активно стреляя из пулемётов, направились к нам, остальные продолжали уничтожать стоянки самолётов, склад «ГСМ» и остальные склады, всё там горело взрывалось и вообще уничтожение аэродромов шло полным ходом.
        - Перебежками! За мной! - снова успел я скомандовать раньше, чем кто-то из других командиров.
        Тех что с «Мигами» прибыли, их было не так и много, шестнадцать техников, оружейников, мотористов, два инженера и двое сопровождающих, один из которых переводчик. Так что их всего два десятка и нас шестеро, и вот мы толпой, приходилось напоминать о перебежках, о которых большинство имело смутное представление, покинуть территорию аэродрома и укрыться в овражке не так и далеко за границами части. Причём я отметил что с нами затесалось трое англичан, рядовые судя по форме. Осмотревшись, а все пытались перевести дыхание, которое было сбито пробежкой и стрессом, я сообщил:
        - Укрытие неплохое, немцы сюда не сунуться, их цель аэродром, и похоже нанести как можно больше потерь в людях, судя по тому как они англичан гоняют. Значит так, пережидаем тут, немцы на аэродроме тоже надолго не задержатся и уйдут, потом выходим, и опознаемся с выжившими.
        - Это те танки, которые вы видели два часа назад? - спросил тот парень-особист, стараясь восстановить сбитое дыхание.
        - Похоже да. Зря местные не поверили… Ладно, ты за старшего, а я пробегусь до аэродрома.
        - Товарищ майор? - с возмущением спросил особист. - Что вы удумали?
        - Да я зенитку вижу, расчёт рядом с ней лежит убитый. Вроде целая, пару выстрелов сделать успею, пока меня не накроют. Больно уж немцы нагло действуют, надо притормозить.
        На самом деле всё было не совсем так. Точнее, совсем не так. У меня дальность управления амулетом-помощником километр, а танки уже почти закончили крушить то что находилось на этом расстоянии, нужно сблизится с ними чтобы расширить зону их работы. Работы им ещё много. А пожаров на территории стоянок и у казарм хватало. Полыхало так что наверняка зарево на всю округу видно, да и гул выстрелов из пушек. Тем более тревогу поднять до уничтожения штаба точно успели, я это позволил, и сейчас сюда спешно стягивают ближайшие части, особенно те что противотанковые. Так что стоит поторопится, и вот я собирался это сделать.
        - Я с вами, - тут же отреагировал особист.
        Вызвалось ещё несколько добровольцев, но мы их притушили, сидеть тут и не двигаться. А вот всех трёх англичан забрали, тем более один как раз и был зенитчиком. Я уже провёл опрос. Где пробежками, а где и ползком мы добрались до зенитки, это «Бофорс» была. Тут с пол километра было до неё, от того укрытия где остальные остались. Зона работы для танков серьёзно расширилась и те ушли дальше, продолжая крушить и поджигать стоянку техники. Пока мы подготавливали оружие, и опускали ствол, стоянка самолётов вся полыхала, теперь и не поймёшь сколько самолётов было уничтожено, склады также горели, убитых было множество, «немцы» как раз гоняли часть выживших на другом поле, там хорошо слышно как множество пулемётов работало, и когда оружие было наведено и заряжено, я сам сел в кресло наводчика, то сам себе скомандовал:
        - Огонь!
        И попал. Снаряд попал в двигатель, и танк заполыхал, распахнулись люки и наружу вырвались огни пламени, а остальные танки, закончив свою работу, отходили. Мы выпустили им вслед с десятков снарядов, но похоже попаданий не было. Я посчитал что сделал даже больше чем рассчитывал, аэродром перестал существовать, техники целой практически не осталось, разве что авто, из личного состава уцелело едва десять процентов, остальные были истреблены. Именно так, именно истреблены. Наконец всё стихло. Ну почти, в огне продолжали рваться патроны и снаряды на горевших самолётах, да свистели над нами или уходили в небо, так что мы постарались не высовываться. Те трое англичан у зенитки остались, делали вид что на страже, а вот особист пополз со мной. Это мне не нужно, а я хотел добраться до танков, и убрать их в хранилище. Своё те отыграли, можно убирать. Повезло, попался раненый офицер что громко стонал, и парня я с ним оставил, передав индивидуальный пакет. А пока тот его перевязывал я и скрылся в стороне. Не в темноте, глупо так считать, зарево таково, что светло как днём. Однако найти машину, я как раз
целенаправленно и двигался за ней, это был тяжёлый американский внедорожник «Додж», было нетрудно. Специально оставил его для этого и пулемётным огнём не подпускал к машине никого. Запустив движок, вот так отъехав от аэродрома, гоня перед собой танки что уничтожили две колонны англичан что спешили к аэродрому, и отогнав их за холм, боекомплекты всё равно к концу подошли, где убрать её, труда мне не составило. Были и не стало. Исчезли. Следы от танковых гусениц я замаскировал тем что вывел их на дорогу, покрытую щебёнкой, пусть теперь ищут их на острове.
        Вернутся я успел вовремя, добравшись до укрытия где наши спрятаны были, когда с гулом моторов на дороге появились грузовики с солдатами, бронетранспортёрами и танками. Последних было не так и много. Но это поначалу, потом понаехало куда больше. Мы сразу опознались, и один из старших офицеров попросил пока подождать. И только к утру, когда англичане окончательно убедились, что немцы удалились, сейчас настоящая паника по всему острову шла, искали немцев, в воздухе сотни самолётов висело, проводя воздушные поиски, нас отправили в другое место. Парни уже изучили порушенные и сожжённые скелеты казарм, там всё сгорело, кто не успел одеться и остался в исподнем, им выдали английские технические комбинезоны и ботинки. В общем, что-то из вещей выдали и отправили на другой аэродром, этот уже полевой, всего три десятка машин, все «Харрикейны». Тут нас разместили в палатках и наконец можно было выспаться. И да, меня уже опросили в присутствии сотрудника нашего представительства в Англии, не посольства, не путайте, и всё что «видел» я описал. После этого отпустили, не до меня сейчас, немцы на острове, да ещё с
бронегруппой. Это же катастрофа.
        Разбудили меня в полдень, молоденький офицер спешно пытался поднять.
        - В чём дело? - садясь на матрасе, спросил я.
        Эти палатки специально поставили для нас, койки привезти не успели, матрасы армейские прямо на полу расстелили, постельное бельё тоже выдали, так что спали с некоторым комфортом. Палатки две были, большие, все разместились наши. Как я понял, что с нами делать пока неясно, «Миги» уничтожены, посольство с нашими на связи, ещё решают с британским правительством. Если новые «Миги» вышлют, значит остаёмся, а если нет, вернут. Будем ждать. Я лично на последнее надеюсь. Не хрен нам русским, тут на чужбине враждебной делать. Как бы не скалились вокруг, я видел их настоящее нутро.
        - Чего он лопочет? - зевая сел сосед, один из инструкторов. - Так быстро говорит, что я не пойму.
        - Говорит немец-высотник летит, явно разведчик. Видимо немцы засекли тот шум что их десантная бронегруппа устроила, и вот отправила узнать последствия. Приказ командования передаёт, подняться в воздух и сбить немца. В общем, пошли они к чёрту, они мне не командиры, пусть сами летят и сбивают, я спать хочу. Да и вообще на аэродроме, как я видел, одни «Харрикейны», а они больше палубные самолёты, к тому же потолок у них десять тысяч, я физически не подниму его больше двенадцати. Тут «Спитфайр» нужен, ну или «Миг».
        - Нашим союзником надо помочь, - сказал тот парень-особист.
        - Всем помогать помогалок не хватит, - проворчал я по-русски, и ответил лейтенанту-англичанину. - На аэродроме «Харрикейны», а на этих истребителях я не смогу сбить немца. Нужен «Спитфайр».
        - Мы знаем, - кивнул тот. - Два «Спитфайр» стоят в начале полосы и их готовят к полёту. И тут не истребителей часть, «Харрикейны» в модификации штурмовиков. Вас отправили от уничтоженного аэродрома в ближайшую авиационную часть, это казались именно штурмовики. Чуть позже за вами придут машины и перевезут на другой аэродром. Из-за неразберихи и возникла эта путаница.
        - Как по писанному чешет, - восхитился сосед.
        - Я бы тебе не советовал так нелицеприятно при этой английской морде говорить. Похоже тот знает русский не хуже нас, вон как глазами сверкает и скулами играет. Видимо и бывших, - зевая, протянул я по-русски, потом переходя обратно на английский. - Ладно, господин лейтенант, показывайте где самолёт, я быстро оденусь.
        Тот поиграл скулами, и чётко развернувшись покинул палатку, а я стал одеваться, достаточно быстро, пока парни обсуждали то, что только что было, делая тоже-самое. Умывшись у умывальников, я устроился в «Виллисе», и меня отвезли к стоянке самолётов, дальше облачение в костюм и остальное снаряжение, прямо поверх формы, замена фуражки и трости на шлемофон и парашют, и вот в кабине «Спита» я уже поднимаюсь в воздух. Эта машина всё же была получше чем у погибшего полковника. Не знаю где его нашли, но аппарат неплохой, хотя пушек тут нет, только крупнокалиберные пулемёты. Немца я догнал и сбил, но на пределе. Долго гнать пришлось, и в конце, когда тот видел, что не уйдёт на высоте, пытался уйти с пикированием и на бреющем. Не получилось. Нагнал и вбил в морские волны. Рухнул тот в считаных километрах от побережья Франции, а я, и тот второй лётчик на «Спите», направились обратно, поднявшись километра на два. Этот лётчик не столько сопровождал меня, сколько всё снимал, как я сбил, когда и где. У него вместо пулемётов фотоаппараты стояли. Я сканером сразу это определил, ещё когда меня разбудили и вот такую
просьбу в виде приказа сообщили.
        Немцы тоже не могли подобное оставить, тем более разведчик вопил на всех каналах как его одиночный «Спит» на высоте нагоняет. Так что сейчас над водами Ла-Манша и за моей спиной рубились немцы на «мессерах» и английские лётчики со своими союзниками на разных типах самолётов. Сбитые падали в волны пролива только так. Две сотни немцев против такого же количества британцев. К последним постоянно подкрепления подходили, немцы рвались чтобы догнать нашу пару, а эта баррикада из британских истребителей не давала им этого сделать. И не дали, мы ушли. Посадка прошла штатно на том же аэродроме, я сдал машину и снаряжение и прошёл к палаткам. Там уже все наши собрались, палатки сворачивают, меня покормили, был поздний обед, остальные уже поели, и устроившись в машинах, два грузовика дали, нас повезли на другой аэродром. На нём я надолго не задержался, вызвали к английскому командованию, там ещё и представитель посольства оказался, и даже королевская чета, где меня поздравили со очередным сбитым и наградили, прямо тут же. А наградили «Крестом Виктории».
        После небольшого банкета, когда мы обратно катили, один из представителей Союза, что сидел рядом со мной, видя моё кислое лицо, поинтересовался:
        - Недовольны наградой, майор? Как мне кажется, у англичан этот орден вполне в почёте.
        - Вы знаете из чего он изготовлен?
        - Э-э-э, из меди?
        - Из бронзы. Из бронзы отлитой из русских пушек, захваченных в Севастополе во время Крымской войны. Так что такое награждение для меня лишь тонкое издевательство со стороны Британского правительства и командования. Я лишь один хороший момент тут вижу, часть нашего русского оружия, пусть и в британской награде, всё же возвращается на родину.
        Дальше мы ехали молча. А на месте узнали, что наконец наше положение прояснилось. Из Союза высылается ещё пять «мигарей». Мы остаёмся. Ладно, на эту ночь у меня тоже планы, хотят англичан войны, они её получат. Есть пара идей как ещё больше подогреть панику, тех немцев всё ещё ищут. Буду драконить их пока те не отправят меня обратно. А по возвращению на аэродром, этот тоже полевой был, тут базировались «Спитфайры», подразделение перехвата, как их называли, я местного командира и попросил полетать, хотел пополнить свой лётный навык на новой для меня машине. Да и парни-инструктора тоже выразили желание. Тот возразил, топлива лишнего нет, но если мы будем заступать на дежурные полёты, то проблем нет. Так и сделали, тем более начальство этому майору дало добро. Нам перегнали три новых «Спита», и мы, облетав их, стали каждый день делать вылеты, по несколько часов. Иногда даже удавалось провести учебный тренировочный бой. Три дня так прошло, уже было известно, что из Мурманска вышел очередной конвой и там на борту и «Миги» есть. Немцы особо не летали, был один ночной налёт, но далеко от нас, там другие
истребители работали. Я же, убедившись, что истерия по поводу десантной группы немцев на острове и не думает стихать, зря эти три дня ждал, решил, что откладывать больше не стоит и пора действовать. Тем более на «Спитах», летая на дежурствах, я облетел окрестности на сто километров в разные стороны, и отлично теперь знал местность, что где находится. Всё на карту наносил, когда возвращался.
        И вот наступила очередная ночь. Когда парни уснули, а мы всё также проживали вместе, с технарями в одной казарме, лишь комнаты были разные по четыре человека. Так вот, убедившись, что парни у меня в комнате уснули, я облучил их одним хитрым амулетом, теперь не проснутся до утра, сами точно, будить тяжело придётся, а сам не одеваясь, моя форма осталась аккуратно сложенной на стуле, накинул поверх чёрный комбинезон, между прочим немецкий танковый, и втихую покинув казарму, также и территорию аэродрома, и вызвав мотоцикл-одиночку, погнал в сторону лагеря для военнопленных. Этот был самый крупный на острове, там находилось порядка двух с половиной тысяч военнопленных, именно немцев, итальянцев держали в другом месте, хватало там и лётчиков, но основная масса, офицеры и унтер-офицеры, попавшие в плен Африке или других местах. Моряки там были. Именно они и были моей целью. По дороге не раз приходилось объезжать посты или патрули, но благополучно достигнув того района что я и хотел, стал готовится. Вызвал на поле двенадцать английских транспортников «Альбермаль», выстроив их в ряд. В стороне достал
десять самоходок «Штуг-3», десять грузовиков «Опель» со снарядами и топливом к ним. Теперь по танкам, достал восемь «четвёрок», три «тройки», десять «Ганомагов», две зенитные батареи в кузовах машин, батарею лёгких немецких гаубиц, две батареи батальонных миномётов, да боезапас к ним в машинах. Вооружения и остального столько, что освобождённым точно пригодится. После этого на немецком броневике я покатил к лагерю. И да, оделся в форму офицера СС. Звание гауптштурмфюрер, что соответствовало армейскому капитану. Вполне подходит, трость я убрал, внешность изменил, вот и подкатил к воротам лагеря. Используя «руки» амулета-помощника, я уничтожил часовых на вышках и патрулей, а потом одним за другим всю оставшуюся охрану. Её тут без малого батальон было, тоже неплохо, будет чем вооружать пленных, а то у машины я оставил всего полторы тысячи единиц немецкого и английского лёгкого оружия, у меня больше не было. Рядом никого, лагерь находился обособленно, так что включив прожектора освещения, я активировал амулет-громкоговоритель и сообщил на немецком:
        - Господа военнопленные, с вами говорит гауптштурмфюрер Мюллер, командир десантных частей СС, что высадились на британский остров. Повторяю… - повторив что я только что сказал, чтобы разбуженные пленные всё хорошо слышали, и осознали сказанное, я продолжил. - По личному приказу Фюрера, вам было решено дать второй шанс, и он у вас есть. Будут только добровольцы, те кто не желает больше воевать, слабохарактерные предатели, могут остаться в лагере. Страшим офицерам выйти к воротам, и получить приказы.
        Честно сказать, я не особо рассчитывал на сознательность, немцы это не русские, им и тут вполне может быть комфортно, и желание быть подальше от войны, тоже могло ими владеть. Однако спешно одеваясь почти все пленные начали покидать бараки. Ко мне к воротам протолкнулось с десяток старших офицеров, полковники, оберсты и майоры. Вот им я позволил выйти ко мне к броневику и сообщил:
        - Господа, вам подготовлена техника и вооружение. Даже танки, всё находится тут рядом в километре. Нужно сформировать подразделения, и разбив их на три группы, выделить командиров. Для всех групп есть задания. После их выполнения, вам разрешается пробиться к побережью, захватить порты, и уходить по ночам, желательно по ночам, к берегам Франции. Добавлю, помогать вам больше не будут, всё зависит от вас. Это всё что я хотел сказать, всё будете делать сами. Это ваш шанс искупить вину попадания в плен. Исключение у лётчиков, на поле стоит двенадцать английских транспортников. Лётный состав Люфтваффе важен, их сразу отправим к нашим во Францию, пусть возвращаются в строй и воюют с проклятыми лимонниками, которые подло убили нашего любимого Гитлера. Всё ясно? Добровольцы вперёд.
        Все сделали шаг вперёд, на что я кивнул, и достав карту, пригласил офицеров к капоту броневика, где её расстелил, освещения от фонаря на столбе вполне хватало, и стал отдавать команды и помогать формировать группы, одинаково кастуя вооружение к ним. Два полковника и один оберст теперь будут командовать подразделениями, они и начали формировать их. Те, кто не войдёт в эти подразделения, должен прорываться к побережью и захватив лодки, уходить в сторону Франции. Был также выделен старший офицер-лётчик, я с ним поговорил насчёт транспортников, уточнив можно ли будет сделать несколько рейсов чтобы вывезти оставшихся, как лётчиков, так и офицеров других родов войск, они нам важны, Третьему Рейху. И тот заверил, попробовать можно. Правда, на бреющем, зениток и радаров у британцев хватало. На том и порешили. Всю охрану уже разоружили, собрав оружие, пулемёты с вышек сняли. Шестьсот пятьдесят единиц, было также шесть грузовиков и три легковых автомобиля, включая пять мотоциклов. Часть личного состава на них и доехала до стоянки техники, начав их принимать, некоторые экипажи сплошь из офицеров были,
остальные направились в сторону берега пешком. Вскоре ревя моторами три моторизованных группы направились прочь, разъезжаясь на перекрёстках, до рассвета те должны ударить по разным целям. Кстати, по пути потом освободить ещё несколько лагерей военнопленных, карты я выдал всем с отлично нанесёнными на них стоянками британских частей, как и их союзников, где посты и секреты, где что находится. Все обозначения были привычными немецкими сокращениями. А задания у них не самые простые. Двум группам уничтожить крупные аэродромы, другому крупный железнодорожный узел. Последнее не атаковать, можно расстрелять склады с расстояния, главное поджечь и уничтожить. Самоубийственные задания, может кто и выживет. Ещё я им указал полевые аэродромы, радарные станции, также как первоочередные цели, пусть и их посетят. Мой аэродром на карте тоже был. Особенно важные цели именно радарные установки. Транспортники уже улетели, с перегрузом набитые пассажирами. Часть освобождённых пленных остались на месте, те должны вернутся, остальные кто по одиночке, кто группами направились к побережью. Я же укатил на своём броневике,
сообщив что у меня своё задание.
        Чуть дальше на дороге переодевшись и сменив транспорт обратно на мотоцикл, я погнал дальше, но в этот раз не объезжая посты, а уничтожая их, чтобы группы засекли как можно позже. Оружие и технику, в основном мотоциклы, «Доджи» и «Виллисы», я забирал. Зачистив одну дорогу, прокатился ещё по трём, где также продуктивно поработал, и только после этого вернулся на наш аэродром. Как раз успел перед рассветом. Разделся, убрав комбез, и уже спал, когда голова коснулась подушки, да так что меня едва добудились. А трофеи неплохи, шестнадцать «Виллис», двадцать два «Додж», половина с зенитными пулемётами в кузове, и тринадцать мотоциклов. Ну и пяток лёгких грузовиков. Всё с постов добытое.
        - Что? - привстав на локтях, сонным взглядом осматриваясь, спросил я. - Срочный вылет?
        Меня разбудила тряска и шум в казарме. В нашей комнате парни быстро собирались, параллельно будя меня.
        - Тревога. Немцы в Англии, новый десант. Всех поднимают, - сообщил тот парень-особист, спешно одеваясь. Впрочем, как и остальные.
        Тревогу по аэродрому я тоже слышал, так что вскочив, мельком посмотрев на наручные часы, три часа всего проспал, стал быстро надевать форму. Тревога похоже нешуточная была, кажется я пробудил у британцев зверя. Надеюсь их боевой хомячок не так опасен, как те пытаются показать. Мы наконец закончили и выбежав из палатки, держа в руках свёртки с комбинезонами и шлемофонами, побежали к штабу, куда стекались все остальные. Там точно сказать не могли по ситуации с десантом, да и командование не знало что происходит, это полномасштабная десантная операция, или просто рейд, но немцы точно на острове. Уже сейчас британцы несут потери, нападения на аэродромы, на железнодорожную станцию, там сейчас огонь и взрывы, в общем, неразбериха полная. Приказ подняться воздух, разобраться в обстановке и атаковать немцев, если их обнаружим и точно убедимся, что это они. Приказ есть приказ, вылетели и направились в сторону дымов. Там я удачно подставился под немецкую зенитку, а это уже похоже трофеи из местных, всё крыло мне изрешетили и с дымом из мотора я потянул в сторону аэродрома. Не дотянул, планов таких не было,
сел на вынужденную на поле у какого-то замка. Не знал, что они в Англии сохранились. Выбравшись из кабины, я помахал рукой парням, что барражировали сверху, мол, всё нормально, и направился к дороге, а те на аэродром. На дороге я достал мотоцикл и укатил километров на десять в сторону. Там на опушке леса, свидетелей нет и это хорошо, достал два «мессера» и шесть «Лаптёжников», снарядил их мощными бомбами, по пятьсот каждая, советские милашки, и устроившись в кабине ведущего пары истребителей, махнул рукой остальным, взлетаем.
        Направился я к одной довольно хорошо защитной бухте, где были укрыты английские корабли. Мы их тоже защищали. Там было два новейших линкора и четыре таких же новейших крейсера, остальное меня не интересовало. Я оттого и достал столько штурмовиков, по бомбе на каждый корабль. Да и сами самолёты мне нужны только для того чтобы замаскировать уничтожение этих новейших боевых кораблей Британского флота и пользования магии Стихий. Того же Огня. Когда мимо пролетать буду, подорву артпогреба. А всё спишут на этот налёт. Чем план неплох? Ну не люблю я наглов. Вон, их новый премьер-министр ещё хуже прошлых, но этот хоть не ставит палки в колёса по поставкам ленд-лиза. А то расслабились тут, немцы все силы на Восточный фронт перекинули и англы с облегчением вздохнули. Перекинули свою проблему на другую больную голову, вот и устрою вам ответку от меня лично. Единственная проблема, большое количество самолётов у англичан в небе, конечно несколько аэродромов немцы уже посетили и оставили только пепелище, но у наглов авиации ещё хватало. К счастью мне удалось пристроится в хвосте у одной группы, те нас не
видели, а остальные подумали, что мы вместе, не присматривались, и так пролетели часть пути, потом бросили группу прикрытия, снизились, и рванули к нужной бухте, на подлете «Лаптёжники» набрали высоту, и по одному обрушились на те корабли что были целью каждого. Я же по зениткам параллельно работал, не только бортовым огнём истребителя, но и магией Стихий. И да, я понимал, что из этого вылета штурмовики не вернутся и я их потеряю, и заранее смирился с этим. Поэтому после сброса бомб, ни одного промаха, направил их на разные цели. Два мне уже подбили из зениток, горели, но управление ещё было, и их я направил на склады на берегу, со снарядами и глубинными бомбами. По одному самолёту на цель. Рвануло красиво, один склад сдетонировал, даже меня тряхнуло. У второго склада подрыва не произошло, но пожар начался. Остальные четыре штурмовика-камикадзе направил на новейшие эсминцы, отобрав четыре. Хорошо повредил, двоим ниже ватерлинии, один тонул, другой выбросился на берег, а два других горели. Своего напарника я тоже направил на склад, и пролетев над двумя линкорами и теми крейсерами что по бомбе получили,
подорвал им артпогреба, а то что-то они как-то не торопились тонуть, а мне ждать было некогда. Вот теперь порядок. Мощная боевая группа кораблей перестала существовать. В бухте остались пара устаревших крейсеров, и с десяток эсминцев, тоже старых. А я, на бреющем уходя от преследования, полсотни истребителей гнали, лишь довольно усмехался.
        Три минуты длился налёт на корабли в бухте, но вон сколько истребителей налетело. Тем более дежурное звено над бухтой висело, но оно не помешало, я внезапно появился, а потом поздно было. Сейчас же я смог уйти на скорости, пользуясь вертикальными возможностями моей машины, и пропетляв, на бреющем ушёл за лес, и там совершил посадку. Я успел убрать истребитель, и с усмешкой проследил как британцы активно ищут меня вокруг. Хватит на сегодня, и так за усы бульдога дёргал. Поэтому вызвав «Додж» в британской раскраске, он числился за тем аэродром где мы впервые попали под атаку танков, и покатил в сторону ближайшего поста. Там на подходе убрал машину, и держал парашют на плече, вышел к ним. Опознался нормально, тем более оказывается меня уже искали. И вот на попутной машине отправили к нашему аэродрому. Парни обрадовались, видя, что я вернулся живой и в порядке. А за моим «Спитом» уже отправили машину с механиками. Надеюсь доедут нормально. А если нет, то не жалко. Это английские техники.
        Дальше длился юмор в моём исполнении. Я ночами, покидал расположение, и доставая разные немецкие артсистемы, обычно миномётные батареи, и наносил жёсткие точные удары по расположениям разных британских частей. Все радарные установки уничтожил так, и большую часть аэродромов. Шесть раз разные порты обстреливал. Однако всё закончилось тем, что немцы всё же вырвались с острова. Причём британцы их сами отпустили, да ещё явно с немалым облегчением. Без шуток. А те взяли заложников, угрожая этим, провели переговоры, их и благословили в дорогу. Причём немцы честно отпустили заложников. И да, сейчас ещё посмеётесь. Когда один из портов немцы захватывали, то помимо прочего сожгли канадский сухогруз, а на борту у того были «Миги», что нам направили попутным бортом. Ещё через сутки нам поступил приказ возвращаться. Британцам точно было не до нас, тот бы бедлам что был разобрать. Вон два дня назад ночью налёт был, я не говорю про обычные бомбардировщики, эти бывают появляются, а про высотников. Меня даже не разбили, видимо не вспомнили, и о налёте я узнал потом по факту.
        Мне в Англии уже давно надоело, ещё до отплытия сюда назад захотелось, так что я только со счастливой улыбкой встретил это известие. Назад нас на поезде отправили в тот же порт коим мы прибыли сюда, там три дня ждали попутного борта, пока на нашем же эсминце, который, как я слышал из разговоров матросов, доставил в Англию ящики с золотом, отправились наконец домой. В Англии я конечно повеселился, но теперь такого замечательного прикрытия, как немецкие беглые военнопленные, уже не было, так что домой. А трофеев я всё же изрядно набрал. Две радарных установки в полном оснащении, сотня армейских грузовиков, половина имела на вооружении крупнокалиберные «Браунинги» на вертлюге. Разные спецмашины, легковушки, внедорожники, мотоциклы, самолёты разных моделей. Единственно, не пополнил запасы морской боевой техники. Ни подлодок больше, ни эсминцев, зато побывал в порту до его обстрела, и пополнил закрома двумя тысячами торпед к мой подлодке и запчастей к ней изрядно, потом всё это обстрелял, вызвав пожары и взрывы. Ах да, по той четвёрке неизвестных мне истребителей. Всё же узнал. Новинка американская,
что проходит в Англии боевые испытания. «Мустанг» называется. Неплохой высотник, почти на тридцать тысяч способен подниматься, и вооружён шестью крупнокалиберными пулемётами. Нужно будет ему испытания провести, погонять на разных режимах.
        Само возвращение прошло практически буднично. Однако всё же был один момент, засекли перископ лодки, и звукач её слышал, начали топить, сбрасывая глубинные бомбы. Это на пути в Англию доставляя важный груз капитан не имел права рисковать, на что получил жёсткие инструкции, уходить на скорости, а тут отрывался. Старенький угольный эсминец, который ещё помнил её Первую Мировую, активно работал, но я видел, немец, а это была «семёрка», умело маневрируя, уходил то на глубину, то всплывал, и шарахался в сторону. Победа осталась за немцами, использовав весь запас глубинных бомб, мы вернувшись на маршрут, направились дальше, а вот немцы к себе на базу. Всё же потрепало их изрядно. Я не помогал, и просто с интересом наблюдал, учась на том как слажено работает команда субмарины. Дальше пройдя Мурманск, там бои неподалёку шли, даже странно, отчего когда нас отправляя к наглам, там это делали. А направлялись мы в Архангельск, и вот, наконец, родная земля. Конец июля, скоро лето закончится, а я непонятно чем занимался. Ну и поезд на Москву через Вологду и Ярославль. Никто ради нас и не собирался гонять
транспортный самолёт, вот так по-тихому мы и вернулись обратно. Причём по пути техники с инженерами отпочковались, потом оба инструктора, и в результате в Москву в полпервого ночи поезд доставил меня, троих сотрудников советского представительства от наркомата иностранных дел, и того парня особиста.
        Именно он, когда мы сошли с поезда, я держал в одной руке новенький саквояж с вещами, купленными в Англии, другой опирался на трость, спросил на перроне:
        - Кирилл, куда думаешь идти?
        - Думаю ещё. До наших не далеко, но «Метрополь» ближе. Переночую и в часть отправлюсь. Перед этим естественно в Генштаб забежав, мне отметится нужно. А что?
        - Да я тут тоже пока не знаю куда. Может вместе в гостиницу?
        - А давай.
        Я был не против, тот явно преследовал какие-то свои интересы, но парень он был неплохой, просто работа такая сволочная. Мы прошли проверку у патруля, комендантский час, именно он и помог с машиной, и доехали до гостиницы. Там заселились, причём помог с этим мой спутник, да так что нас поселили в двухместном номере, хотя другие ютились в пяти, а то и шести. Тут и такие были. Я сразу разложил вещи и прихватив гостиничное полотенце, нам выдали, направился в душ, он в конце коридора был. Чуть позже и сосед по комнате присоединился, в соседней кабинке напевая отходил от дальней дороги, смывая с себя всё. В принципе, я делал тоже самое. А вскоре в свежем белье, у меня с собой было, купил в Англии, уже спал на кровати. Форму свою и бельё отдал горничной, утром всё чистое предоставят, и обувь тоже. Награды перед этим я снял.
        Разбудил меня грохот за стеной, похоже что-то тяжёлое уронили, и мат. Я недовольно завозился, соседняя кровать тоже протестующе скрипнула, и накрыл голову подушкой, пытаясь снова уснуть. Куда там, до неприятного бодрый сосед, убежав в туалет, и вернувшись, начал меня будить. Мол, на завтрак пора.
        - Ну вот что тебе не спится? - простонал я. - Когда ещё будет такая возможность?
        - Да ты что, а завтрак в самом «Метрополе»? Я в этом ресторане ни разу не был. Хочу оставить о нём приятные воспоминания. Давай вставай, я твою форму и обувь уже получил.
        - Садист, - сделав мировою скорбь, я встал и направился умываться. Заодно и зубы чистить.
        Зубная паста в Англии неплоха, целую коробку купил, как и щёток. Я даже побрился, делая это не спешно, явно заводя соседа, ну и когда был готов, награды на френч вернул, мы направились вниз, в ресторан. Горничная уже приняла у нас заказ и сообщила его куда нужно. Поэтому нам осталось назвать свои фамилии на входе, потом нас усадили за свободный столик, и на стол всё заказное быстро было доставлено.
        - Смотри, у того капитана слева, нашивка золотистая на груди, - подбородком указал я на артиллериста, что сидел за два столика от нас с девушкой. - Что, что-то новенькое появилось, а мы не знаем?
        На самом деле я знал, что это. Нашивка за ранение, но раньше они были не положены, а сейчас видимо ввели. Золотистая - тяжёлое ранение у капитана было. Как у меня. Нужно уточнить, мне нужно будет носить на форме такой отличительный знак или нет? Или до введения этого приказа в устав, всё что до, не считается? Наши могли такой маразм придумать.
        - Действительно, - мой сосед задумчиво посмотрел на того.
        Капитан заметил наш интерес и посмотрел на нас. Узнал меня, удивлённо заморгал, а потом что-то шепнув своей девушке, подал ей руку и подошёл к нам. А мы за столик их пригласили. Отличная пара оказалась, они праздновали свою свадьбу. Разговорились, про нашивки узнали, ну да, пару недель назад и ввели, уже после нашего отбытия в Англию. Ну а в остальном хорошо пообщались. Я им бутылку вина презентовал на память. Позавтракав, мы вернулись в номер и сдав его, с вещами направились в Главное управление кадров Красной Армии. Они находились там же где и Генштаб. Тут пришлось задержатся. Мой двадцать седьмой полк убыл на переучивание, на «Ла-5», а у меня стоит отметка оставить в Шестом авиационном истребительном корпусе «ПВО», вот в его отдел кадров меня и направили. Явится до утра завтрашнего дня, то есть времени у меня ещё сутки. Там решат куда назначить. Поэтому поставив отметку, что командировка закончена, я покинул здание, сосед так и не появился, и направился прочь. Проехал пару остановок, и хотел сменить маршрут, как на остановке меня окликнули. Причем очень хорошо знакомым голосом.
        - Кирилл, постой!
        Обернувшись, я посмотрел на Дарью, что быстрым шагом шла ко мне. А форма ей шла, красавица. Когда же та подошла, а я стоял, опираясь обеими руками о трость, то сказал той с полуулыбкой:
        - Я вообще-то стоял. Могла и не кричать. Здравствуй, Дарья.
        - Здравствуй. Как я рада что встретила тебя.
        - Повезло. Действительно повезло. Держи апельсин, витамин, - доставая из кармана галифе фрукт, я протянул его девушке.
        Остановка почти пуста была. Кто на работу спешил, должен быть уже там, оттого и народу мало было. Так, старушка была, да мамаша с ребёнком, они и так глазели на меня, а тут ещё больше стали глазеть. Дарья это заметила и предложила пройтись.
        - Ты не опаздываешь? - спросил я у неё, когда мы прогулочным шагом направились дальше.
        - Нет. Я как раз с дежурства иду. Нам от госпиталя комнату для проживания выделили, с зимы там живём. Тут недалеко, дом с двумя этажами. Угловая комната на втором.
        - Это хорошо, но Даш, ты должна понимать, что меня это уже не касается.
        - Анна хочет тебе дать развод. Даже просила письмо тебе отправить чтобы приехал и всё сделал.
        - Отличная новость. Хоть мучится не будет. Это мне всё равно уже, пережил, а ей может быть обидно или ещё что. Или она замуж за своего Евгения собралась? Признал-таки ребёнка? А я думал, что он сволочь. Оказывается нет.
        - Не признал, - тихо сообщила Дарья.
        - Всё-таки сволочь, - резюмировал я. - Ладно, можно сделать всё сейчас, я организую. Все документы при мне. Давай до вашего дома прогуляемся, часа два вам дам, а я пока дела решать буду, и съездим, разведёмся. Машина будет.
        - Хорошо.
        Болтая о пустяках, мы дошли до их дома, и я договорился, когда подъеду и покинул дворик, где отойдя, незаметно вызвал «эмку» и поехал в сторону уже знакомого ЗАГСа. Договорится удалось без проблем. Только после этого я покатил к дому девчат. Пора дело делать. Посигналил, и те вскоре вышли. Анна уже с совсем заметным животом была, тихо поздоровалась не поднимая взгляда, и села в машину. Дарья рядом с ней на заднем сиденье. Ну и мы поехали. Ехали не молча, Дарья уже в курсе моей командировки в Англию, я подписок не давал, и вот пока ехали, я и описывал что видел, что поразило, а что удивило у них в жизни и быту. Многое что рассказать успел. Потом мы приехали, и за полчаса, узнав о нашем согласии, дали расписаться и выдали справки о расторжении брака. Правда, смотрели на меня укоряюще, бросаю беременную жену. Ну вот и всё. Мы поехали обратно, и в этот раз больше молчали. Во дворе, когда я помог Анне выбраться, то открыл багажник машины и достал два вещмешка. Полных. Потом третий.
        - Вот. Фрукты из Англии. Бананы, апельсины, мандарины, и арбуз.
        - Арбуз? - ахнула Дарья.
        - Арбуз-арбуз. Берите, витамины вам нужны. В третьем вещмешке подарки из Англии, косметика, духи, шампуни с мылами, ну и женское кружевное бельё, ваши размеры. Ну и прощайте, уже навсегда.
        Я передал Дарье оба вещмешка, третий та за спину повесила, и захлопнув открытые двери, сел в машину и укатил. На этот раз действительно навсегда, а те стояли во дворе и до конца смотрели как я уезжал из их жизни.
        Что-то настроение так себе было, в полк я пока не хотел и до вечера решил провести время на речке. Она мне всегда помогает. Благополучно покинув город, и найдя отличное место для отдыха, я там до вечера купался, да рыбачил. Вот так в норму и пришёл. Пока я на берегу отдыхал, вспомнил про тот амулет что купил в Лондоне, в виде серёжки. А ведь я за это время про него так и не вспомнил, постоянно не один был, кроме ночей где развлекался, работая под немцев-десантников. Сейчас же пользуясь свободным временем, да и клёв закончился, вечерний жор прошёл, удочки убрал, достал нужные амулет из комплекта мага-артефактора и привязав амулет к себе, укол опознания прошёл, я стал изучать линии и магемы этого амулета. И надо сказать, был поражён. Работа настоящего мастера, больше трёх тысяч узелков. Чёрт, да в телепорте у Гарда и то меньше узелков было. Что же это такое? Амулет настолько меня заинтриговал, что я углубился в исследования. На это нужно месяца два чтобы разобраться, тем более тут была высшая артефакторика которая мне не знакома, но пробежавшись поверхностно, как раз уже темнота упала сверху, я
примерно определился что тот виляет на разум, и выборочно, это точно. Однако за что отвечает амулет, можно узнать только методом тыка, чем я и занялся.
        Закончить мне не дали немцы, налёт, по Москве воздушная тревога шла. Световые столбы прожекторов выискивали в небе немцев. А вот это даже хорошо, «Мустанг» испытаю и в деле проверю. Я достал истребитель, и провёл «руками» обслуживание, подготавливая его к вылету. Да в принципе тот уже подготовлен был, ещё английскими механиками, я больше проверял уровень их работ. Нареканий они не вызывали. Высотный костюм я надевать не стал, и раньше он был нужен только чтобы показать другим. А тут этого не требовалось, амулеты меня защищают. Шлемофон на голове, парашют под задницей, фонарь закрыт, двигатель уже работает, прогреваясь, и вот отпустив в тормоза, я стал разгоняться, пока не поднялся в воздух. Нормально, разбег на не подготовленной полосе не сильно превышает таков у «Мига», триста семьдесят метров на глазок. Амулет-помощник помог с подсчётом. Скороподъёмность тоже неплоха, и это с учётом того что эта машина без дополнительных топливных баков. У той четвёрки две машины с ними были, две другие без, именно последнюю я и выбрал. Далеко я лететь не собирался, бой у Москвы будет, хватит и основных баков.
        Я стал в стороне активно подниматься. Стараясь это делать так, чтобы не попасть в поле зрения советских истребителей-«ночников». К счастью, моё местоположение находилось в том месте где их не было. У меня лагерь за Москвой был, и наши ожидали их с другой стороны. Это и позволило мне подняться на четырнадцать тысяч и атаковать высотников прямо над целью. А сбивал я их классически, из бортового вооружения, всё же шесть крупняков это мощь. К тому же под крыльями у этой «малышки» в трубчатых направляющих находилось шесть ракет. Я тоже их испытал, со ста метров пускал, и высотники взрывались яркими фейерверками. Правда, две ракеты ушли мимо, пока приноровился к ним, всё же не управляемые, две зря потратил. В результате из тринадцати «Юнкерс-86» встреченных мной на высоте четырнадцати километров триста метров, сбиты были пять из пулемётов, и четыре ракетами. Оставшиеся рванули кто со снижением, кто в стороны, в одиночку. То, что я вернулся, те теперь поняли. И ещё, был и неприятный сюрприз. Привыкнув к их беззащитности, я обнаружил что два высотника имеют выдвигаемые гондолы с оборонительными
пулемётами, которые держат преимущественно заднюю полусферу. Как я отметил, как только те обнаружили моё появление, обе гондолы были выдвинуты и управление бомбардировщиками заметно ухудшилось. Ну а пулемёты им не помогли, оба бомбардировщика с ними были сбиты пулемётами. Кстати, именно эти вооруженные машины и замыкали строй, чтобы я как обычно не атаковал их с хвоста.
        А сейчас управляя «Мустангом», я уже успел разобраться в чём тот хорош, а в чём не особо, то есть машина мне далась, заодно управлял тремя «Юнкерс-86», которые вёл на посадку за Москвой. К сожалению, их появление заметили посты воздушного наблюдения, но пока подоспели истребители, я уже посадил их, выкинул экипажи, предварительно раздев, после чего убрал все бомбардировщики и истребитель в хранилище. Вот только находился я в сорока километрах от моего лагеря. Ничего, достал мотоцикл и доехал, а там устроившись в палатке, вскоре уснул.
        Утром, позавтракав, я свернул лагерь и покатил обратно в Москву, на улицу Кирова, где и размещался штаб моего авиационного корпуса «ПВО». Выглядел я на все сто, форма выглажена и чистая, в отражении начищенных ботинок хоть смотреться можно и бриться. Всё было идеальным. Оставив машину не так и далеко от входа в штаб, я дошёл до него, постукивая концом трости по брусчатке, и прошёл внутрь, козыряя другим командирам что встречались мне на пути. Дежурный по штабу, уточнив причину моего появления, отправил в отдел кадров, ну и сообщил обо мне командиру корпуса. Я не успел дойти до нужных кабинетов где сидели кадровики, как тот бегом нагнал меня и развернув, направил прямиком в кабинет комкора. Там видимо только что совещание закончилось, командиры отодвигая стулья вставали, собирали документы со стола. В основном майоры были, пара полковников и даже один генерал, похоже зенитчик. Войдя я представился, и комкор велел мне подойти ближе, после чего не обращая внимания на присутствие свидетелей, ласково спросил:
        - Майор, почему вы не прибыли вчера согласно предписанию явится в штаб корпуса?
        - Товарищ полковник, в предписании не указано явится немедленно, а в течении суток. Срок ещё не вышел. К тому же я знакомого встретил, тот испытателем в НИИ ВВС служит, новую машину испытывают. Предложил мне поучаствовать в полётах ночью. Было интересно.
        Тут комкор громко хлопнул ладонью по столу, получилось оглушающе, все вздрогнули, а тот зло рявкнул:
        - Так это ты скотина ночью высотников сбивал?! Меня за это по всем инстанциям песочат, хотят знать кто сделал, а я не в курсе. Сам звонил, - поднял тот указательный палец вверх.
        - Так надо же машину было проверить, товарищ полковник. Только не спрашивайте какую, я подписки давал.
        - Чем ты их? - успокаиваясь, спросил комкор.
        - Крупнокалиберными пулемётами, а потом подходил и реактивными ракетами. Красиво взрывались. Пятерых пулемётами сбил, и четырёх ракетами. Четыре ушло. Их тринадцать всего было.
        - И как тебе эта новая машина?
        - А-а-а, - с разочарованием махнул я рукой. - «Спитфайр» лучше.
        - Иди отсюда, - махнул рукой комкор, и я с частью других командиров вышел в приёмную и направился к кадровикам.
        Конечно встретили меня несколько странно, но ладно чернильницей не кинул, хотя такая мысль у того явно была, в руках крутил, но сдержался. Видать с этим делом его действительно серьёзно достали, до белого каления довели. Знаемый кадровик, к которому я зашёл, как раз положил трубку на аппарат и повернулся ко мне, встречая такими словами:
        - Здоров. Полковник как раз на счёт тебя звонил.
        Пожав майору руку, я вручил тому банан, сел рядом у стола, положив руки на рукоятку трости, и спросил:
        - И куда меня теперь? Говорят, полк мой в другое место перекинули, на переобучение.
        - Так и есть. А куда, так комкор как раз и приказал направить тебя к Налепину.
        - Знакомая фамилия, но вспомнить не могу.
        - Ещё до твоего отлёта в Англию отдельную эскадрилью перехватчиков сформировали для защиты Москвы от высотников. Воюют на дооборудованных «Мигах». Поговаривают, скопировали оборудование с того «Юнкерса», которого ты приземлил, и часть истребителей модернизовали. Теперь на тринадцать тысяч могут подниматься. Правда, всё равно мало. Лучших лётчиков туда отобрали. Командир эскадрильи майор Налепин. Тоже Героя получил, до тебя ещё, зимой сорок первого. Приказали тебя назначить в эту эскадрилью, заместителем командира, но будешь летать отдельным рядовым лётчиком. Там четыре звена по три машины, штат полный, ты получается тринадцатым войдёшь.
        - Вот спасибо, обрадовал.
        - В суеверия веришь? - оторвался тот от бумаг, занимаясь параллельно оформлением.
        - Есть такая поговорка: в окопах атеистов нет. Можешь поверить, сказано с сознанием дела. Сам я в бога не верю, всё же атеист, да и в приметы тоже, но на всякий случай если есть возможность избежать, избегаю.
        - Понятно. Я таких случайниками называю. Не верю, но на всякий случай…
        - Точно, как про меня сказано.
        Мы засмеялись, и продолжили общаться. Я узнавал всё насчёт эскадрильи, порадовавшись что дислоцируется та теперь на том же аэродроме где мой бывший двадцать седьмой полк стоял, привыкать не трудно будет. Наконец документы были готовы, в них чётко был указан срок прибытия в часть. В течении двух часов явится к месту службы, видать тоже комкор настоял. Я покинул здание штаба и дойдя до машины, сел в неё, и запустив движок, развернувшись, покатил к выезду из города. Там провёл привычную операцию, не доезжая, убрал машину в хранилище и с вещами направился к «КПП». При мне был саквояж из Англии, и вещмешок. Прогулялся эти пару километров, и попал на территорию, до окончания срока прибытия. Командира эскадрильи не дозовёшься, отсыпается с остальными лётчиками после ночной работы, тем более как раз время сна у них. Я тоже в таком ритме раньше жил и знаю, что это такое. Поэтому направился в штаб. Моего полка тут не было, да и штаба дивизии тоже, последние убыли в действующую армию. Сюда перевели другую дивизию, и именно к их службам была приписана эскадрилья Налепина. Соответственно работал и штаб, так
что я прошёл все процедуры вставания на довольствия и получил комнату в командирском общежитии. Места хватало, и мне дали койку в двухместной комнате. Вторая пока свободна, соседа не подселили. Время есть, машину, если имеется свободная, мне выдаст Налепин, или направит получить её, так что буду ждать, когда у них время отдыха закончится, а это к трём дня.
        Пока было время, погулял по аэродрому, здороваясь со знакомыми. К сожалению, их оказалось не так и много, только вольнонаёмные из персонала аэродрома, официантки, поварихи и другие приятые личности противоположного пола отбыли с дивизией Данилова, и тут новенькие уже устроились и работали. Вот и знакомился. А в обед, ещё больше познакомился, заодно и с лётчиками того полка что тут стоял. Кстати, летали те на «Томагаук». Надо будет сходить, в живую посмотреть на этого зверя, а то только сканером изучил. К вечеру и с майором Налепиным познакомился. Тот конечно пополнению был рад, но находился в недоумении о причинах моего появления, штат у него полный, и боевые задачи в большинстве своём тот выполнял. Да и зам у него есть. Я ему про бой ночью рассказал, он его и сам лично видел, один бомбардировщик над головой взорвался от попадания ракеты, только выше на два с половиной километра. В общем, я и пояснил какие планы у комкора на меня и эскадрилью были. Если уж тот сам не сообщил, то это я сделаю как мне надо. А план такой, пользуясь тем что я летал выше, то подбиваю «Юнкерсы», чтобы они снижались, а
парни Налепина окончательно их в землю вгоняют. В этом случае есть шанс вообще не выпустить ни одного высотника. У меня будет больше времени работать, нагонять и обстреливать, и пока тот спускается подбитый, нагонять следующего. Налепина моё предложение заинтересовало, тот вызвал не только командиров звеньев, я и с ними тут же познакомился, но и всех лётчиков эскадрильи, и мы вот так спорили и рядили по поводу такого способа стоять на защите Москвы. Однако часа хватило, план был переработан, приобрёл стройную систему и принят к выполнению. То есть, решил попробовать. А посмотрим по результатам. Осталась одна проблема, у меня нет своей машины и майор направился в штаб дивизии решать её. А я продолжил общение с лётчиками, описывал свои приключения в Англии, не все конечно же, а только официальные, в которых секретов нет. Ну и делился своим мнением по английским и американским истребителям, так как мне удалось полетать и на «Спитфайр», и на «Аэрокобрах». Отличные машинки, «Спит» даже получше «Мига» будет, а «Аэрокобра на средних высотах отлично себя чувствует, с «мессерами» на равных дерётся.
        К вечеру Налепин вернулся, и удручённо развёл руками, показывая, что потерпел крах в попытках достать мне машину. Это же он и сообщил:
        - «Мигов» вообще нет, ни простых, ни дооборудованных. Никаких. Даже в запасных полках. Я через штаб корпуса подал заявку, но сказали, чтобы особо не ждали, машин нет.
        - Нет «Мигов», так в чём проблема, есть другие? Те же «Спитфайр» англичане вполне уже поставляют их. Подай заявку на него, буду летать. Машина неплохая.
        - Да? - задумался тот, а один из командира звеньев, подсказал.
        - Заказывай командир. Хочется посмотреть эту машину, и попробовать её. А то у нас таких пока нет.
        - Ну хорошо, завтра переоформлю заявку на англичанина.
        Так и порешили, и занялись своими делами. Парни на дежурстве были, а я изучив что с их истребителями сделали, как дооборудовали, спать отправился, у меня машины нет, я пока не включён в боевую работу. А модернизация «Мигов» явно кустарная, спешная, можно было и лучше сделать. Налепин мог догадаться выдать мне чужую машину, отправив её хозяина отдыхать, но раз тому в голову это не пришло, подсказывать я не стал. Я и так тут новичок, пусть отмеченный наградами, да и авторитет немалый имею, уже заметил это, но думать тут должен командир, а это не я. Я лучше посплю. И правильно поступил, этой ночью всё было тихо, немцы не появлялись.
        Утром, привычно сделав зарядку, в этот раз пользуясь свободным временем, потратил на неё куда больше времени чем обычно. А после неё и завтрак подоспел. Сидя в столовой я лениво бросал взгляды по сторонам, неторопливо поглощая манную кашу на масле, да с компотом. Небольшие стопочки бутербродов с колбасой тоже привлекали внимание, их потом с чаем. Сегодня два напитка, чай и компот, можно что-то одно. Ну а я не летаю, на лётный рацион высотника не обращал внимания. Да и раньше тоже. Мне это не мешало. Так вот, поглядывая по сторонам, я отметил что у нас два новых лётчика появилось, которых я не знаю, хотя вроде вчера со всеми успел познакомится.
        - Валь, - легонько толкнул я локтем соседа справа. - Это что за двое лейтенантов за крайним столом? Зина у них крутится. Вчера их не видел.
        - Ах эти, - Валентин посмотрел в тут сторону, а он сегодня помощник дежурного по штабу, должен всё знать, вот и пояснил. - Командировочные. С комдивом общались.
        - На новую технику переучиваться?
        - Да не знаю я. Что знал, сказал. О, особист наш на них с подозрением поглядывает, сам видел.
        - Да? Может диверсанты немецкие, чем-то выдали себя?
        - Да вроде проверяли, - пожал тот плечами. Каша его явно интересовала больше чем новички.
        А вот я их запомнил и обратил внимание что куда бы не отправился, всегда их вижу в поле зрения, даже если те вдали, то одного, то другого. А это уже не звоночек, тут блин сигнал пароходный. Значит чем-то я подозрения вызвал, раз за мной слежку установили. Придётся себя по тише вести. После обеда, пользуясь свободным временем, до обеда я два часа карты местные учил, снова сдавать надо будет, устроился в своей комнате. Мне соседа так и не подселили, странно что никому из доглядчиков койку не отдали, но может ещё кто из их братии появится? Как бы то ни было, никто не мешал, и снова достав тот амулет-серёжку, я стал с ним работать. Методом тыка. Надел на ухо, и стал пробовать тот в разном режиме. То, что это не хранилище точно, контуры магем другие. Я может быть и не нашёл бы сразу чем этот амулет являлся, но мне помогло радио. В углу висела тарелка репродуктора, комната было хорошо оснащена, раз радио имелось, и там пел мужичок козлиным голоском, это тенор назывался. Противно, не знаю кому это нравилось, но прислушавшись, я вдруг понял где у того ошибки, как правильно нужно ставить интонации, и кто
из оркестра фальшивит. Не заметно, в тон, но фальшивит. Сняв амулет я с изумлением на него посмотрел, пробормотав:
        - Да ладно?
        Моё предположение надо было проверить, опустив ноги на пол, нащупав тапочки, в комнате я в них ходил, они тоже сапожника прошли, под мою ногу, и выйдя в коридор прошёл дальше, заглядывая в комнату. Стучал, и когда слышал разрешение, заглядывал с одним единственным вопросом:
        - Ребята, у вас гитары нет?
        В первой и второй не было, а в третьей посоветовали заглянуть в седьмую комнату, там у командира эскадрильи была чёрная красавица. Самого его в комнате не оказалось, но был сосед, что дремал на армейской койке после сытного обеда, он и разрешил взять её и попробовать. Остальные лётчики, это те, к кому я заглядывал, зашли за мной, движимые любопытством, толпа набежала на шум, и я там заметил одного из тех подозрительных. Сняв гитару, я сел на стул и стал пробовать струны, слушая звук. Амулет был на ухе, так что работа шла. А сам пояснял свои действия:
        - Я раньше музыкой не интересовался, никогда гитары в руках не держал. И вот хочу попробовать получится или нет. За всё что я брался, всё получалось. И получалось хорошо, вот и тут хочу проверить. А вдруг получится?
        - Нет, товарищ майор, я пять лет учился пока не смог играть хорошо. Даже участвовал в концертах. Сразу ни у кого не получалось, - сказал старлей со свежим багровым шрамом на щеке.
        Проверим, я уже изучал какие звуки издают струны, а она была шестиструнная, и попробовал несколько переборов. Ну да, сам чувствую фальшь и морщусь, да на ходу исправляясь. Да и тот знаток тоже морщился, видать слух музыкальный. Минут десять подготовки, и я решил проверить всё же амулет по полной. Ударив по струнам, стал достаточно жёстко играть, нагоняя игрой нужной жути. А когда убедился, что ритм держу, запел, на ходу меняя тон и интонации пока не добился идеального звучания, от которого у самого волосы дыбом встали, да и мурашки забегали. И это я, а все кто меня слушал, вообще были в нирване. Судя по отсутствующим взглядам, они были там в этом воздушном бою, переживая уставшему и измученному истребителю.
        Я - «ЯК», истребитель - мотор мой звенит.
        Небо - моя обитель.
        Но тот, который во мне сидит.
        Считает, что он - истребитель.
        В этом бою мною «Юнкерс» сбит -
        Я сделал с ним, что хотел.
        А тот, который во мне сидит.
        Изрядно мне надоел!
        Я в прошлом бою навылет прошит,
        Меня механик заштопал, -
        А тот, который во мне сидит,
        Опять заставляет - в штопор!
        Из бомбардировщика бомба несет
        Смерть аэродрому.
        А кажется - стабилизатор поет:
        «Ми-и-ир вашему дому!»
        Вот сзади заходит ко мне «мессершмитт», -
        Уйду - я устал от ран!..
        Но тот, который во мне сидит.
        Я вижу, решил - на таран!
        Что делает он?! Вот сейчас будет взрыв!..
        Но мне не гореть на песке.
        Запреты и скорости все перекрыв.
        Я выхожу из пике!
        Я - главный, а сзади… Ну, чтоб я сгорел! -
        Где же он, мой ведомый?!
        Вот он задымился, кивнул - и запел:
        «Ми-и-ир вашему дому!»
        И тот, который в моем черепке,
        Остался один - и влип, -
        Меня в заблужденье он ввел - и в пике
        Прямо из мёртвой петли.
        Он рвет на себя - и нагрузки вдвойне.
        Эх, тоже мне - летчик-ас!..
        Но снова приходится слушаться мне, -
        Но клянусь, это - в последний раз!
        Резко ударив по струнам, отчего все вздрогнули, я прервал песню на середине. И с трудом разомкнув сведённые мускулы челюсти, посмотрел на знатока и сказал:
        - Пять лет значит? Хэ!
        Хмыкнув, я встал и повесил гитару обратно на гвоздь над кроватью, и обернувшись к молчаливым и шокированным слушателям, сказал:
        - Учиться нужно и гитару иметь. Пальцы болят и горло. Тренироваться нужно. Пойду отпрошусь, может в город отпустят, съезжу и гитару куплю. Вещь. Мне понравилась играть и петь. А ты знаток тоже собирайся, поможешь гитару выбрать, чтобы мне дрянь какую не подсунули. Я не разбираюсь в них.
        - Мастер, - в восхищении выдохнул тот. - Виртуоз. Если вы товарищ майор действительно в первые гитару взяли, то вы гений. Музыкальный.
        - Впервые, - показал я тому покрасневшие подушечки пальцев. - Быть совершенством, так быть лучшим во всем. Ну что столпились? Разойдись.
        Лётчики отодвинулись в сторону, давая мне коридор, а один, самый такой бойкий, спросил:
        - Товарищ майор, а откуда эта песня?
        То, что я якобы ворую эту песню, ничего не значило, уважаемый Владимир Семёнович ещё малыш, маленький, и не написал их. Поэтому легко присвоил их, а тот надеюсь, напишет песни ещё лучше. Да и ворую я не у него, а у его прототипа из моей истории, а это разные люди. Может тут мэтр даже и на свет не появился, откуда мне знать?
        - Песня? Да так, витала в мыслях. У меня даже две сформировалось, обе про один бой. Одну истребитель поёт, другую сам лётчик. Только когда гитару взял, наиграл, песня как-то легла на ней.
        - А может допоёте, всю песню? - с надёжей спросил тот, а остальные загомонили, поддерживая того, но стихли, наткнувшись на мой взгляд.
        - Нужно потренироваться. Опозорится не хочу. Потом и спою. Сначала гитару куплю.
        Я вернулся в свою комнату, и сняв клипсу амулета с восхищением на неё посмотрел, пробормотав:
        - Однако. Попаданец есть, со Сталиным общался, теперь ещё и Высоцкого пою. Магия рулит, - и тихо затрясся от молчаливого смеха.
        А играть и петь, а точнее выдавать ту амброзию, то что заставляло струны души петь, мне понравилось. Этот амулет похоже самый наиценнейший из всего что у меня есть. Стать бардом, не просто бардом, а магическим, это возможно то чего мне не хватало. Это как оргазм. Ну почти. В общем, я буду играть и петь. И мне нужны инструменты. Разные. Поэтому убрав амулет в карман, я собрался, обувь сменил, и покинув общежитие, не забыв того знатока прихватить, он у входа мялся, ожидал, и отправился к командиру дивизии. Только он выдавал увольнительные. Тут проблема возникла, меня-то легко отпустили, безлошадный, болтаюсь как не знаю что в проруби, могу машину взять и скататься, если так надо, увольнительную выдали, а вот моему спутнику нет. Его эскадрилья дежурная, покидать аэродром нельзя. И ведь не сказал паршивец. Наверное, решил, что я смогу договорится об увольнительной для него. Не получилось. Машину мне дали, с водителем, так что я собрался было отъезжать, но меня остановили, ещё двое подсели, кому в город нужно, и один оказался одним из тех подозрительных лейтенантов. Я ещё не понял, это или немцы
прислали убийц Кота извести, или наши работают, пытаются понять что я такое и вывести меня на чистую воду. Видимо где-то наследил. Да много где. Я особо и не маскировался, чистоплотностью в этом деле не отличаюсь.
        Машина «Газ-64» была, я спереди, эти двое сдали. Второй был начфином полка, по служебным делам катил. А машину мне дали. Мы пока ехали, я так перетасовал карты. Машина с начфином остаётся и тот на ней возвещается, а я на попутке вернусь, когда всё что нужно закуплю. Увольнительная до шести вечера, четыре часа впереди, успею. Где находится магазин музыкальных инструментов, никто не знал, а я хоть и местный, но ранее не интересовался, остальные Москву не знали. Помогли прохожие. Тут остановились, там, поспрашивали, и вот так доехали. Работал, как ни странно. Хотя день будний, чего ему не работать? Я тут сошёл, а машина с обоими пассажирами укатила дальше. Я же зашёл в сам магазин, и заложив руки за спину, не обращая внимания как продавщица засматривается на награды, там и английская была, стал прогуливаться, внимательно изучая ассортимент. А он был, и нового инструмента хватало, видимо завоз был. Однако я точно знал, что некоторые фабрики музыкальных инструментов перешли на выпуск военной продукции и запасы инструментов могли быть только довоенные, но тут всё же было что выбрать. Ну как же, столица.
Вот и выберем. Хм, а тот лейтенант чуть дальше сошёл и вернулся, я видел его благодаря сканеру.
        Остановившись у полки где лежало два аккордеона, я посмотрел на продавщицу, и та подошла.
        - Вы что-то хотите, товарищ?
        - Да. Хотел бы посмотреть этот инструмент. Как он называется?
        - Вот это баян, а это аккордеон. Это выставочные образцы, ещё есть экземпляры на складе магазина. Вы себе смотрите музыкальный инструмент?
        - Да. Сегодня отчего-то решил, что у меня идеальный слух, попробовал на гитаре, получилось, понравилось. Хочу научиться играть на гитаре и аккордеоне. Вот их и хочу купить, но хороший инструмент, качественный.
        - Не хочу вас обидеть, но взяв гитару в руки, сразу играть ею не научишься.
        - Я бы попробовал. Есть чем?
        - Сейчас принесу.
        Та, улыбнувшись, удалилась в подсобку и вынесла гитару, такую же шестиструнную что я сегодня держал в руках, но цвет другой, золотистый. Я перекинул ремень через голову, подрегулировал его под себя и начал пробовать струны. Гитара оказалась не настроенной, или я так решил, что та неидеально звучит, подтянул струны и убедившись, что теперь неплохо, хотя до отличного её ещё нужно настраивать, и попробовал. Получилось удовлетворительно на мой взгляд, а продавщица так совсем стояла с открытом ртом.
        - Вы подшутили надо мной. Чтобы так играть, нужно учиться с детства.
        - Я сегодня гитару в первые в жизни взял. Клянусь.
        Заметив, что я остановился и дую на пальцы, та достала из ящика стола какую-то тонкую пластику и протянула мне, сказав:
        - Возьмите медиатр, с ним легче.
        - А что это?
        - Ею защипывают струны. Пальцы болеть не будут.
        Я попробовал, пришлось приноровиться, пластина явно была костяная, и тоже стало получаться на том уровне что меня удовлетворил.
        - Красивая игра, - улыбнулась продавщица. - Не слышал никогда эту мелодию. А аккордеон, тоже в руках не держали?
        - Нет, не держал.
        - Сейчас проверим.
        Та сняла выставочный образец, помогла мне накинуть на плечи ремни, и минут двадцать наблюдала как я тяну меха и пробую разные клавиши, запоминая что и где, а потом стал наигрывать тихую мелодия. Фальшивил, но с каждой минутой мелодия становилась всё лучше, пока не стала идеальной. А потом вспомнив одну мелодию в стиле рок, но которую можно сыграть на аккордеоне, я слышал в своём времени такую игру у одного виртуоза, и я дал. Две минуты наяривал, мышцы на руках начали уставать, а когда остановился, то услышал бурные аплодисменты. Оказалось, я так увлёкся, что потерял наблюдение за пространством. В магазине кроме меня с продавщицей теперь была мамаша с ребёнком, пацан лет десяти, и две девушки. Вот они и аплодировали. А пацан теребил мать и требовал ему вместо скрипки купить аккордеон. Кажется, впечатлённая мамаша особо и не против была.
        - И всё же вы шутник, товарищ командир, - погрозила мне пальчиком продавщица. - Вас учили с детства.
        - Повторяться не хочу, но скажу. Впервые взял. Самому понравилось. Беру обе и гитару, и аккордеон. Чехлы к ним есть? О, а это саксофон, да? Тоже возьму.
        Мне упаковали выбранные инструменты в чехлы, я купил запасные струны для гитары, также взял предметы чистки, оказывается это тоже нужно. Ну и оплатил. А перед тем как покинуть магазин, попросил у продавщицы бумагу. И карандашом, что достал из кольца, написал всего одну фразу на оборванном листке с нотами. Дальше тяжеловато было с инструментом этим гулять, но я вышел из магазина и упорно шёл по улице. Аккордеон на длинном ремне сзади, гитара на боку и чехол с классическим саксофоном в руке, и так опираясь на палочку, направился от магазина прочь. Побродив по дворам, хвост не отставил, однако, надо сказать, работал очень профессионально, визуально я его так и не засёк. И вот так подойдя к старой кирпичной стене, я стал демонстративно отсчитывать кирпичи, а добравшись до того что шатался, вынул его и убрал внутрь бумажку. При этом постоянно оглядывался и вёл себя крайне подозрительно. А вернул кирпич на место, захромал дальше. Этот молодец, убедившись, что я удалился и не вижу место закладки, радостный подскочил, достал записку, и я его лицо на всю жизнь запомню. Там было написано: НЕ УМЕЕШЬ СЛЕДИТЬ,
НЕ СЛЕДИ.
        Пока тот следователя из себя разыгрывал и записку доставал, я извлёк из хранилища «эмку», положив на заднее сиденье инструменты и покатил к выезду из города, возвращаясь в часть. Гнал серьёзно, так что остановился неподалёку от «КПП» уже вскоре. Забрав музыкальные инструменты, убрал машину и дальше пешочком прогнулся. Я бы так с грузом мучился, но старшина что мимо проходил со строем бойцов, выделил мне одного в качестве носильщика и так комфортно добрался до общежития. А там ажиотаж. Оказывался все, кто меня слышал, так раструбили об этом, что теперь говорил о моих новых способностях весь аэродром, все части что тут дислоцировались. Оказалось, музыканты, особенно те, которые за душу могут брать, большая редкость и ценность. Парни из моей эскадрильи уже встали, позавтракали, у них своё время принятия пищи, и вот тоже жаждали увидеть новоиспеченного музыканта. Так что встретили меня, можно сказать, с теплом и требованием поскорее показать, что я там демонстрировал в обед. Я дал согласие. Сначала наверх поднялся, аккордеон и саксофон убрал в комнату, в хранилище не уберёшь, нужно чтобы видели, как я
их принёс чтобы потом учиться играть на них и тренироваться. А играть решил в зале для совещания, где мы также карты учим, на первом этаже общежития. Там уже всё разобрали и подготовили мне место и где те сами сидеть будут. Зал набился до предала. Прежде чем начать, я сказал:
        - Все деньги с отчислений за сбитые потратил, но вот купил. Буду учиться, и играть. Поэтому товарищи, не судите строго, я это делаю в первые жизни. Спою две песни, про лётчиков.
        - Давай, послушаем, - выкрикнул кто-то с задних рядов.
        Взяв гитару, я сел на стул, который мне поставили, и попробовав гитару, это та на которой я в магазине играл, новая, и всё ещё считаю, что с ней поработать нужно и донастроить, ну и стал играть. Сначала «Я «Як»-истребитель», потом «Их восемь - нас двое». Слова и мелодии сами всплывали в голове. Я это ещё вовремя первого исполнения заметил, даже то что точно забыл, само всплывало. Видимо влияние амулета, выискивал всё это из глубин памяти. А ведь я немало разных песен слушал, а всё что я даже в пол уха слышал в прошлом, я смогу восстановить и наиграть, что сейчас и проверял. А я ведь фанат «Сектора газа». М-да, наверное, пока не поймут. Поэтому вместо двух обещанных песен, разыгравшись, исполнил ещё три. Военные больше не пел, про лётчиков хватило, и теперь про жизнь и любовь. Это были «Лучший город Земли» - Магомаева, «Я поднимаю свой бокал» - Киркорова и «Мгновения» - Кобзона.
        Когда я замолчал, несколько секунд стояла полная тишина, которая взорвалась рукоплесканием. Ко мне подскочили и стали обнимать, чуть гитару не раздавили, хлопать по плечам и всячески выражать свою радость. Я же незаметно убрал в карман медиатр, чтобы не потерять, я их всего три в запас купил, и лишь улыбался смущённо. А ведь я только учусь. Тут и майор Налепин был, который пробасил, что мне надо на радио выступать. Такие песни должны слышать все. Его поддержали, и приустающий в зале старший батальный комиссар, это был комиссар дивизии, политработники такое мероприятие пропустить не могли, их в зале хватало, тут же стал со мной вести переговоры о концертах, пока по полкам дивизии. Подумав, я дал согласие, такие песни действительно должны звучать по всей стране, скрывать их, это преступление. Но не больше одного раза в два дня, мне ведь тоже и отдыхать, и учиться нужно. Музицировать в том числе. Да и почему нет, набираться опыта и вот так выступать перед зрителями тоже необходимо. А вот на радио не хочу, как-то желания нет.
        Уже ужин наступил, так что я отнёс гитару к себе, и направился в столовую в компании лётчиков, а там снова те же разговоры. Песни понравились настолько, что шум не стихал. Я для того их и выбирал, пробуя себя в разных исполнениях и темах, повторюсь уже в какой раз, я и выступаю, и продолжаю учится. Всё это - одновременно. А так как в том зале собрались практически все лётчики, что на этом аэродроме дислоцировались, а остальные не слышали, то стали поступать просьбы повторить такие концерты. Будем повторять. Пока это не напрягало, я сам жаждал играть, так почему бы этого не делать при зрителях в залах где хорошая акустика? Но чую если такой ажиотаж не спадёт, будут проблемы, устану от этого всего и вскоре разочаруюсь в музыке и махну на неё рукой. Это сейчас впечатления новые и яркие, а что потом будет? Поймут ли это люди? То-то и оно.
        После ужина меня отозвал Налепин, и сообщил, пока мы у стоянки самолётов прогуливались:
        - Ездил я в штаб корпуса и подал заявку на «Спитфайр», и странное дело, мне сообщили что свободных машин нет. Всё расписано на месяц вперёд. Или я чего-то не понимаю, или тут что-то не так.
        - Действительно странное дело. Прямо так в лоб и отказали?
        - Да, как узнали, что за тебя прошу, сразу бумажки перекладывать стали, и вот сказали нет.
        - Это комкор, - уверенно кивнул я. - Приказал не давать мне машину. Мстит за тех сбитых позапрошлой ночью.
        - Как-то мелко для него.
        - Мелко, - согласился я. - Да больше и подумать не на кого, я особо никому дорогу настолько не переходил.
        - Может всё-таки машин нет? Хотя я говорил для кого, для тебя бы машину точно нашли.
        - Да, странное дело, единственный лётчик, который может подниматься до пятнадцати километров, и отказ в получении истребителя, - увидев выпученные глаза Налепина, я кивнул, подтверждая. - Было дело, на «Спите» поднимался.
        - Однако. Всё-таки надо заказать этот истребитель, посмотреть, что за зверь такой.
        - Слушай, Слав, ты ведь как командир отдельного подразделения имеешь право подписывать всякие приказы и командировочные в том числе?
        - Ты что-то задумал, - с полной уверенностью в голосе сказал Налепит.
        - Есть такое дело. Если эти придурки сверху решили меня на земле держать, то хрен им по всей морде. У меня знакомый комкор есть, месяц назад я ему помогал высотника на фронте свалить…
        - Это там, где ты с десятью «мессерами» дрался? Я слышал об этом, и в газетах читал.
        - Именно. Тот меня примет с радостью, в деле видел, машиной точно обеспечит, и пока я воюю там, лётного и фронтового опыта набираюсь, ты тут машину мне спокойно найдёшь. А когда она будет, вызовешь. Как тебе план? Не хочу я к земле привязным быть. Так что?
        - А мне нравится. Умоем этих хлыщей из штаба корпуса. Ишь что удумали, боевого лётчика без машины держать. И я действительно такое право имею. Пиши заявление о переводе на фронт, я командировочные оформлю. Ещё мне нужны данные того комкора, которому ты помогал, свяжусь с ним, предупрежу.
        - Только всё в тихую нужно делать, чтобы не прочухали и не остановили.
        - Да понял уже.
        Тот усмехаясь, такая шутка и месть ему понравилось, и тот был со мной полностью солидарен, уточнил, когда мне желательно убыть в командировку, я желал немедленно, ну и направился в штаб дивизии всё делать. Да так, чтобы об этом узнали только утром, увидев, что на завтраке меня нет. Сам я написал заявление, и отдав ему свои документы, тому командировочные требовалось оформить, направился в общежитие, где стал собраться. Все вещи в хранилище отправил, включая музыкальные инструменты. И старясь незаметно покинуть общежитие, не особо получилось, меня похоже караулили, вынужден был пообщаться с парнями жаждущих задать вопросы и получить ответы. Через полчаса, заметив Налепина, что появился на виду, махнув мне рукой, сообщил парням что меня начальство вызывает, и прихрамывая, не забывая работать тростью, направился к командиру эскадрильи. Тот передав мне все документы, часть в карман френча ушли, часть в планшетку, после чего мы обнялись и тот шепнул на ухо:
        - Удачи.
        - Спасибо, - кивнул я, когда тот отстранился.
        Мы направились вдоль здания. Один из моих наблюдателей приглядывал за нами со стороны, и майор продолжал выдавать мне информацию:
        - Егорьев уже в курсе. Действительно обрадовался. Смог я с ним созвонится. Велел передать координаты где они находятся. Координаты записал на листок, он в твоём удостоверении. Разберёшься?
        - Конечно. И ещё. По поводу парней. Завтра на завтраке объяви в столовой что я убыл в срочную командировку на фронт, а то не поймут, что не простился, даже не попрощался. Мол, торопился, попутный борт был, просил извинится перед всеми. Комиссар разозлится…
        - Не волнуйся всё сделаю. Да, а как ты добираться будешь? Я как ты и просил всё оформил, поезд есть, но это же несколько дней добираться. Да и сам эшелон отходит в полночь.
        - Это всё продумано, не волнуйся
        Мы разошлись, простившись, не знаю когда увидимся, я надеюсь подальше, до осени, когда ещё машина будет, а Налепин обещал до конца держать в секрете, где я теперь сражаться буду. То есть, до завтра. Стоит поднять документы в штабе, как узнают куда и на чём я убыл. Да и особист дивизионный в курсе, он же в командировочном метку ставил и роспись, но тот не приделах, это я уже знал точно, так что бюрократия прошла чисто. И вот так активировав амулет отвода глаз, я незамеченным покинул территорию аэродрома, вызвал «Виллис», да удалился на нём километров на сорок, как раз темнеть начало. Тут достал «Мустанг», это другой, и поднявшись на нём в воздух, обойдя Москву стороной, полетел в сторону Воронежа. По карте я уже прикинул, новый аэродром у полковника километрах в двадцати от прошлого, где я свой «Миг» при посадке потерял. Найти не трудно.
        Полёт занял чуть больше часа, почти полтора, но я был на месте. Пролетел над ними, чтобы убедится, что там где нужно, и совершил посадку километрах в десяти от расположения. Там забеспокоились слыша шум двигателя, причём не знакомый. А я, обслужив «Мустанг», заодно и второй достал, на котором девятерых высотников сбил. Оба заправил, а второму ещё и боекомплект пополнил, он у него полностью растрачен был. Потом убрал их, достал мотоцикл, и с ветерком доехал почти что до расположения, дальше пешком шёл с вещмешком за спиной, гитарой и саквояжем в руке. Как раз на «КПП» вышел. Тут он из мешков сложен был. Заметили меня не сразу, но всё же заметили:
        - Стой! Кто идёт? - последовал стандартный запрос.
        - Стою. Майор Крайнов, к комкору Егорьеву.
        Ко мне вышел сержант. Подсвечивая фонариком, изучил документы, косясь как на награды, так на лицо. Кажется, узнал, видимо по фото, потому что я его не помнил. К счастью, я всё же не ошибся, тут и располагался штаб корпуса. Полковник. О нет, уже генерал-майор Егорьев ещё не лёг и моё прибытие встретила с радостью, хоть и с недоумением. Пояснил ему что меня подкинули на двухместном истребителе, что тот принял нормально. Остальное на завтра. Положил тот меня пока у себя, а завтра разберёмся, ночь всё же, спят люди, одни дежурные бодрствуют, да новоиспечённые генералы. Я вещи в голове нар сложил, тут землянка была, гитару на стене повесил, и вскоре уснул, уже не слыша, как рядом устраивается генерал.
        Утром меня подняли по общей побудке. Койка рядом уже была пуста. Дальше стандарт, оформление и решение куда меня направить. Я решил взять слово:
        - Товарищ генерал. Предлагаю временно сформировать звено, состоявшее из опытных лётчиков в двух парах. Для расчистки воздуха или свободной охоты, которая наша авиация также должна активно проводить.
        - Нет у меня опытных лётчиков, майор, совсем нет. Они костяк любого полка, изымешь, ослабишь костяк и полку конец. Есть молодые, только из училища, у нас тут они подготовку проходят. Учим летать. Хотя бы взлетать и садится.
        - Всё так плохо?
        - Ещё хуже, чем бы ты мог подумать. Дам двоих молодых лётчиков ведомыми и три «Яка». Машин тоже практически нет, но изыму средства. Тебе свой отдам, всё равно стоит, летаю сейчас редко, и две машины из восстановленных для ведомых. Прикажу зампотылу отобрать самые лучшие машины. А насчёт свободной охоты, то мне нравится. Справишься?
        - Если сам отберу ведомых, вполне.
        - Хорошо. Раз ты не знаешь на какое время командировка, когда отзовут назад, работать начнёшь с завтрашнего дня. Базироваться будешь тут, подчинятся мне лично. На оккупированную территорию не залетать, над нашей за ними охотьтесь. Наши посты «ВНОС» сообщат если кого где заметят. Всё ясно?
        - Да, товарищ генерал.
        - С вами будет работать мой адъютант старший лейтенант Коловец, он и поможет с формированием звена, и организацией бытовых условий. А теперь свободны.
        Я покинул землянку, адъютант вышел за мной, это был светловолосый голубоглазый парень лет двадцати пяти. По совместительству ведомый генерала. Сначала тот отвёл меня в штаб полка, он тут же располагался, рядом, и пообщавшись с его командиром, тоже майор был, нас представили друг другу, объяснил тому приказ генерала, и велел выстроить молодняк. Сейчас отбор будет. А немало выстроилось, два десятка молодых парней, некоторым девятнадцать, а кому-то и восемнадцать. Видимо приписали себе год чтобы в училище вступить можно было. В этом полку эти лётчика подготовку проходят, их учат летать прежде чем отправить в полки корпуса. М-да, а мне выбирать. Покосившись на командира полка, подумал, стоит спрашивать у него совета или нет? В прицепе, можно, я ведь не забираю их навсегда, я тут временно, а лётчики останутся. Всё же я решил доверится своей интуиции и указал на двоих сержантов.
        - Сержанты Иванов и Крапивин, выйти из строя, - приказ командир полка. - Вы назначаетесь в ведомые майора Крайнова. Остальным разойтись.
        - За мной, - приказал я сержантам, и направился в сторону капонира с генеральским «Яком».
        Там механик готовил его к вылету, знал что я временно буду летать на нём. Парни что шли рядом со мной, с интересом, я бы даже сказал жадным, изучали меня, особенно на трость косились. Адъютанта нет, умотал машины для ведомых выбивать. Там дальше в лесу восстановительная часть работала, пешком километра три, а он на мотоцикле укатил. Пока шли я их расспрашивал:
        - Какой налёт и что умеете?
        - Налёт у меня восемнадцать часов в училище и тут шесть часов, товарищ майор. Взлетали на «Яках», отрабатывали виражи в одном квадрате, - ответил тот что Иванов.
        - Ясно. Коробочка.
        - У меня, товарищ майор, двадцать часов в училище и тут тоже шесть, - сообщил Крапивин.
        - Ясно. Так, бойцы, я тут в командировке, а это значит временно. А пока я тут, то постараюсь научить вас летать. Про воевать не скажу, сперва летать научитесь, учить долго, возможно сбивать доведётся. Сегодня получите машины, и сегодня же, при возможности начнём отработку совместного полёта, завтра первый боевой вылет. Посмотрим, что вы умете.
        Тут я остановился и посмотрев на обоих, вставших по стойке смирно, и сказал, не громко, но те ловили каждое слово, и я уверен, что не пропустили ни одного:
        - Выпускать вас в бой с таким налётом, это преступление. Не меньше ста часов должно быть, с наработкой опыта полётов в облачности или темноте. Учебные бои провести. Поэтому слушайте меня, завтра первый боевой вылет, не старайтесь никого сбить, всё равно не выйдет, ваша задача не оторваться от моего хвоста, иначе собьют. Если группа немцев маленькая, я справлюсь сам, если большая, в героев не играем, я приказываю, и вы уходите, хоть как, сделаете вид что сбиты, а у земли выправите самолёт и уходите. Я-то выкручусь, а вот вы не факт. Насчёт трибуна, что вы меня бросили, я решу этот вопрос.
        - Мы не трусы, товарищ майор, - тихо сказал Иванов.
        - Я в этом и не сомневался. Но вспомните мои слова, когда доживёте и станете опытными лётчиками, тогда поймёте, что это такое растить пополнение. Идём, у нас дел много.
        Конечно эти молодые сержены вряд ли доживут до конца войны, но я действительно серьёзно собирался ими заняться, хотя бы придать уверенности в своих силах. А то такое вокруг происходит, потери огромные, естественно имеется страх. Я принял «Як», ну и проследил как сержанты принимают свои машины. Велел час сидеть в кабинах и двигать педалями и штурвалом, делая повторно то же что те делают в воздухе. То есть отработку. Потом мы учили карты окрестностей. Ну а после обеда, неплохого к слову, мы с разрешения дежурного по полётам поднялись в воздух и стали набирать высоту. У меня машина радиофицирована, я незаметно от механика с ней поработал, шум практически пропал, слышимость отличная, а вот у ведомых стояли только приёмники, но связь проверена. Ещё на земле им это сделали. Да, машина генеральская неплоха, а вот сержантам выдали рухлядь. Если это лучшее из восстановленного, то что остальное? Ночь перед первым боевым заданием поработаю с ними, доведу до приемлемого состояния.
        В воздухе я просто велел держатся за мой хвост, сделав несколько простейших фигур. Потом Иванову, ведомому справа, велел чуть отстать, так было лучше, он успевал отреагировать и не отставал. И дальше до конца, когда уже подходило к концу топливо, мы так и крутили виражи. Молодцы, всего по паре раз оторваться смогли, когда я резкие маневры делал. Немцы так и не появились, я «охотников» ждал, всё же активно в эфире общался, подсказывая ведомым на месте что те делают не так, и мы пошли на посадку. Из кабин сержанты выбирались мокрыми от пота, ноги и руки дрожали. Умотали их такие тренировки. Молодые лётчики из того же пополнения им помогали. Хм, вроде сильно не виражил, но это видимо дань привычки, я сухой, даже без амулетов, потому как этот тренировочный вылет для меня был пустяком. Передохнув, я повёл сержантам дальше карты учить. И так до вечера. А вечером устроил концерт, гитара-то при мне была. За «Я «Як»-истребитель» меня готовы были на руках носить, настолько та понравилась. Песню быстро заучили, всё же полк на них воевал. Да и другие им тоже понравились. Очень. А гитару я всё же настроил,
довёл до идеала.
        Ночью, как и хотел, я с обеими машинами поработал, тем более у Иванова мотор грелся, тоже убрал проблему, и вот теперь те в порядке. По часу на каждый истребитель, и я остался удовлетворённым уровнем восстановления. Дальше выспался, и после завтрака мы устраивались в кабинах, мои ведомые были преувеличено бодрыми, хотя и бледными. Парни из пополнения, тоже лётчики, в стороне наблюдали за нами, кто-то завидовал, кто-то сочувствовал, но безразличных не было. Сегодня с немецкими самолётами встречаться я не планировал, не смотря на приказ генерала, цель моя была у немцев в тылу. Мы получили разрешение, до передовой было сорок километров, и поднявшись в воздух на ста метрах полетели к ней, развив максимальную скорость. Ведомые не отставали и уверенно держались в хвосте, видимо вчерашние уроки были впрок.
        Вот и передовая, прошли её на скорости, миг и ушли в тыл, где стали подниматься метров на триста. Дальше я уверенно летел к железной дороге и двигался вдоль неё, и когда вдали показался чёрный столб дыма, довольно улыбнулся и стал уводить истребитель в сторону. Напарники как привязанные следовали за мной. Вызвав тех по рации, они подтвердили, что слышат покачиванием крыльев, сообщил:
        - Значит так, парни, учёба продолжается. В этот раз будет проверка как вы умеете стрелять по наземным целям. Причём по важной цели. Паровозу, что тянет составы с грузами в сторону фронта. Первом атакует Ива, за ним Тополь. Как поняли? Ива, выходи вперёд, Тополь от тянись назад, ты второй. Стреляйте короткими, помните, что боезапас ограничен. До цели километр. Ива, атакуй!
        Вышли мы на состав сбоку от него, Иванов, он же Ива, клюнув носом и ринулся в атаку, лупя по паровозу длинными очередями. За ним следом пошёл в атаку и Крапивин, а я спикировал и заставил замолчать зенитку на платформе, потом вторую, пока парни делали заход за заходом, наконец, сделав то что нужно. Паря пробитым котлом, паровоз стал останавливаться, соответственно и состав встал. А мы встали удалятся, цели у меня ещё были. Я же напомнил напарникам:
        - Что я там говорил про экономию боеприпасов?
        Мне казалось у тех даже крылья понуро опустились, так им стыдно было, но ничего, в первый раз всегда так. Ещё настреляются. А сейчас поохотимся за грузовиками на дорогах. Для первого раза такие цели самое то. Найти такую цель удалось довольно быстро. Колонна из четырёх грузовиков, как показал сканер, везли артиллерийские боеприпасы. Скомандовав Иву атаковать, я проследил как сначала он спикировал, тут он всё же поменьше стрелял, один грузовик взорвался от удачного попадания, и вышел из пике. Грузовик, в который тот стрелял, был вторым в колонне, машины шли не соблюдая дистанцию, близко, поэтому детонация раскидала те два, что были впереди и позади, опрокинув также и четвёртый. Именно по нему отстрелялся Тополь. Детонации не было, но машину загорелась. Я посмотрел, выживший был, он сейчас заживо сгорал в кабине четвёртой машины. Мы же, поднявшись на триста метров, стали уходить параллельно линии фронта в сторону, выискивая новые цели. Я обнаружил её с помощью магического сканера, визуально ничего не видно. Маскировка проведена отлично.
        - Внимание парни. Под нами склад «ГСМ». Он хорошо защищён зенитками. Это уже моя цель, уходите в сторону по моему приказу, и смотрите как нужно атаковать такие хорошо защищенные цели. А теперь… Уходите!
        Те резко ушли в сторону, а я стал пикировать. Немецкие зенитчики, сообразив, что их охраняемый объект обнаружен, открыли огонь, тут две батареи мелкокалиберных скорострелок было, но я увернулся от огненных струй, и врезал из пушки и пулемётов длинной очередью, пятная пробоинами бочки и цистерны, пробивая их. Вспыхнув, разливающееся топливо начало гореть. Даже взрывы с огненными грибами были, а я на бреющем ушёл, и соединившись с ведомыми, направился дальше, уводя их к своим. Хватит, немцы уже наверняка вызвали своих истребителей. А вести бой с этими желторотиками желания у меня никакого нет. К счастью, и в этот раз набрав максимальную скорость, мы проскочили на бреющем над передовой и ушли к нашим в тыл.
        Тут сканер подал сигнал, и присмотревшись, я обнаружил тройку «Лаптёжников» что явно возвращались к своим, к передовой летели.
        - За мной! - скомандовал я и повернул к ним.
        Те заметили нас, стали пикировать к земле, чтобы набрать скорость и уйти к своим, но не успели, у истребителя скорость всё же выше была. Нагнали и я короткой очередью сбил замыкающего, тот покатился по земле огненным шаром, врезавшись в бок подбитого и сгоревшего танка, нашего к слову. Нагнав второго и его свалил, а потом и ведущего. Работал короткими прицельными скупыми очередями, которых вполне хватало. Вот и сейчас сделал то, что и хотел, повредил ему мотор, тот дымил, но летел. Немец с трудом удерживал машину в воздухе, отличная цель. Поэтому уйдя в сторону, я приказал:
        - Ива, бей его.
        Тот длинными очередями садил по штурмовику, летели куски обшивки, но тот не падал. Закончились боеприпасы и теперь уже Тополь уровняв скорость бил не переставая, и таки свалил немца. Причём рухнул тот на нейтральной полосе, а мы, выжимая из движков всё что можно, уходили к своим, и если наши провожали нас, махая руками и подкидывая пилотки и каски, то немцы били на расплав стволов. Ушли, попадания были, в основном у ведомых, а также у них были полностью растрачены боекомплекты, до железки, да и возвращаться пора, топливо на исходе, так что потянули до дому. Вроде ничего так прошёл первый вылет. А над аэродром кружило, пикируя вниз, две пары «мессеров». Чуть в стороне три дыма было, видимо дежурное звено. Сбили, подкравшись вплотную. Нас заметили те издалека, и одна пара ринулась навстречу, видимо посчитав что мы всё растратили и топливо на исходе. Ведущего я в лоб принял, и сбил, по-честному, всадив снаряд точно козырёк, и в голову пилота, так что «мессер» ушёл вниз и врезался в землю. А вот его ведомый уходить не стал, развернулся, проскочив мимо, и пытался отыграться на одном из моих
желторотиков, Тополь оторвался от нас, отстав. Пришлось выручать. И этого подловил. Новый костёр на земле. Вторая пара боя принимать не стала, ушла, а я приказал ведомым идти на посадку, присматривая за округой, после чего и сам на посадку зашёл, подкатив к капониру где стоял генеральский механик. Покинув машину и скинув парашют, сменив шлемофон на фуражку, я по привычке кинув механику апельсин, после чего захромал в сторону штаба корпуса, нужно доложится. По пути меня нагнали ведомые, с пятнами пота на гимнастёрках. Похоже этот вылет их умотал куда больше чем вчера учебный вылет.
        А вот и генерал, который искренне поблагодарил за то что отбил налёт, немцы на взлёте ссадили дежурное звено, все лётчики погибли, ну и стали развлекаться, гоняя кого видели, три истребителя повредили, топливозаправщик подожгли, а тут мы.
        - Докладывай, как прошла первая свободная охота, - приказал генерал. - Своими словами расскажи, не нужно казёнщины.
        Вокруг уже собрались как штабные работники, так и другие лётчики, включая полка. Остальные были заняты, огни тушили, с ранеными работали.
        - Удачно, товарищ генерал. Прошу меня простить, но я нарушил ваш приказ, решив действовать в тылу противника. Перешли передовую, там я запомнил расположении всех батарей у немцев, где какие тыловые части или штабы стоят, могу нанести на карту. Обнаружили тяжелогружённый эшелон в семидесяти километрах от передовой перед узловой станцией, где ведомые по очереди атаковали паровоз, пока я с зенитками разбирался. Паровоз повреждён, этот путь был блокирован на несколько часов. Стали искать другие цели. Ближе к передовой обнаружили колонну грузовиков из четырёх машин с боеприпасами. Приказал ведомым атаковать. Вторая машина в колонне сдетонировала грузом, повредив остальные. Расстреляв уцелевших, вызвав пожары, полетели искать цели дальше. У узловой станции обнаружили склад «ГСМ» очень хорошо замаскированный. Атаковал сам, приказав ведомым наблюдать со стороны, учиться на примере. На складе были вызваны обширные пожары и взрывы. На этом закончили, перелетели передовую в другом месте. Там я также заполнил всё что где находится, и встретили тройку «Лаптёжников», что возвращались к своим. Атаковали. Две
машины сбил я, третью добил сержант Крапивин. Немец упал на нейтральной полосе. При возвращении обнаружили что аэродром атакован, приняли бой, сбил два «мессера». На этом всё, товарищ генерал.
        Несколько секунд стояла тишина. Такой результат работы за день и полку иметь не зазорно, а тут звено, три истребителя, пилотами у двух которых вообще желторотики, есть отчего впасть в прострацию. Однако генерал ещё не успел осмыслить что я сообщил, как подошёл механик моего самолёта, доложив:
        - Товарищ генерал. У сержантов растрачен весь боекомплект, топливо на нуле, у товарища майора осталось полбоекомплекта.
        Заметив, что на меня устремлены поражённые взгляды, я пожал плечами:
        - Я очень хорошо и метко стреляю. Всегда был стрелком. Мне хватает короткой очереди чтобы гарантировано сбить или поразить цель. При атаке на склад горючего бил длинной очередью чтобы как можно больше бочек и цистерн повредить и вылить топлива. Чтобы сгорело оно.
        - Идите в штаб, пишите рапорта, - приказал генерал. - Майор, отметьте на карте всё что у немцев увидел. Свободны!
        - Есть, - козырнул я, и прихвати своих ведомых, направился к землянке.
        Там нам один из штабных командиров выдал листки, и мы занялись рапортами. Я первым закончил и стал на карте наносить довольно много обозначений, поясняя начальнику штаб корпуса что и где видел. Сержанты сидели обескураженные, ничего подобного они не заметили.
        - Ты точно уверен? - допытывался у меня подполковник, тот самый начштаба корпуса. - Тут были танки?
        - И много, около сорока. «Тройки» и «четвёрки». Тот склад что мы сожгли, наверняка им был приготовлен.
        Тот забегал, начал звонить в штаб армии, сообщив о полученных сведеньях, а потом отправил разрисованную мной карту на связном биплане в штаб армии. А я отозвал начальника особого отдела корпуса и на карте показал отметку, поясняя тому:
        - Тут видел парня, в нашей форме. Судя по всему, из наших сбитых лётчиков, шёл в сторону передовой, в сорока километрах находится от неё. Тот меня видел рукой махал. Прошу разрешения задействовать транспортный самолёт и ночью слетать за ним. «Дуглас» этот штабной я знаю, ночью как днём вижу, слетаю, найду его, не думаю, что далеко ушёл, сяду и заберу. Проблем с посадкой не будет. С вашей стороны нужно добро и пару бойцов в прикрытие, чтобы за летуном сбегали и привели его. Я скажу куда.
        - Хм, подумать надо. Чуть позже решение сообщу.
        Тот ушёл, а мы как раз закончили и покидали землянку, когда рядом с ней остановлюсь чёрная «эмка», и её покинули трое сотрудников НКВД. Все командиры. Один показал документы местному особисту, не начальнику особого отдела корпуса, он у себя в землянке был, и тот указал на меня. Подойдя, командир прибывшей тройки сообщил:
        - Гражданин Крайнов, вы арестованы.
        Конец книги.
        Продолжение следует.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к