Тафгай. Том 8 Влад Порошин
        Тафгай #8
        Май 1973 года. Иван Тафгаев первый советский хоккеист в НХЛ рвётся к выигрышу Кубка Стэнли, а большой любитель хоккея Леонид Брежнев уже планирует десантировать за океан целую ледовую дружину, чтобы показать всему Миру советскую хоккейную "кузькину мать". Правда, товарищам чиновникам на местах весь этот организационный "геморрой" и даром не сдался. Не для того они бумажки передают из кабинета в кабинет, чтобы хоть за что-то нести ответственность. Так что как всегда - ты Ваня не перечь, а пойди и обеспечь.
        Тафгай. Том 8.
        Глава 1
        Сегодняшний день воскресенье 6-е мая 1973 года вряд ли войдёт в историю НХЛ, а жаль. Подумаешь, на третий хоккейный матч финальной серии в Монреале у бортика не появились ни старший тренер «Чикаго Блэкхокс» Билли Рэй, ни генменеджер-скупердяй Томми Айвен. Мелочи жизни, пустяки. В былые годы вообще, что хоккейные команды, что футбольные такой должностью как старший тренер часто пренебрегали. И ничего - никто не помер.
        Зато в будущем, к примеру, дойдёт до того, что на лавке будут сидеть двадцать хоккеистов, а за их спинами будут стоять одиннадцать человек представляющих тренерский штаб. Причём идиотизм ситуации достигнет такого уровня, что самый старший тренер, даже в самом хоккее не будет разбираться. А зачем? Ведь у него целых десять помощников под рукой. Поэтому основными функциями такого специалиста станут - песня «Комбат-батяня» в раздевалке, и интервью центральной прессе. А все эти скучные игровые схемы, выход из своей зоны, игра на синей линии или на пятачке перед воротами, графики функциональной готовности спортсменов - да гори они все синим пламенем.
        И если вы спросите, почему я, Иван Тафгаев, 27-летний хоккеист из 1973 года, выступающий за НХЛовский клуб «Чикаго Блэкхокс», слишком много знаю о будущем, то в двух словах ответить будет сложно. Как вообще такое можно объяснить, если первый человек погиб после автоаварии в 2021 году, а второй окочурился, выпив отравы в 1971, но очнулся уже с мозгами и самосознанием первого человека? Не знаете? Вот и я недоумеваю.
        Да и некогда сейчас этим голову забивать, потому что легендарный монреальский «Форум», который задумывался в 1908 году, как площадка для мирного катания на роликовых коньках, сейчас требовал моей немедленной смерти. Абсолютно все 18 тысяч человек, будто безумцы из психбольницы свистели, орали и рычали, после того, как я воткнул в борт Пита Маховлича, не поделив с ним шайбу.
        - Бух! - Затрещал деревянный хоккейный борт и Маховлич, не устояв на ногах, грохнулся на спину.
        И тут же мстить за товарища полетели два монреальских защитника Ги Лапуэнт и Серж Савар, по прозвищу «Сенатор». Но мою здоровенную под 190 сантиметров тушу с мощными и длинными руками не так-то было просто достать. И длинноволосый крепыш Лапуэнт первым почувствовал как хорош мой правый прямой точно в шнобель. Товарищ Ги моментально прилёг к товарищу Питу. Однако затем не уступающий мне в габаритах Савар, смог вскользь достать меня по скуле и засветить в глаз, прежде чем я воткнул размашистый хук в его великолепную фотогеничную боксёрскую челюсть.
        - Сюс ма бит, Таф! Сюс ма бит! - Орали разгорячённые болельщики, раскачивая ограждение из толстого оргстекла, как раз в левом закруглении, где я махался с хоккеистами «Монреаль Канадиенс».
        «Весёленький первый период», - подумал я, приветливо помахав франкоговорящим канадцам, когда два арбитра в полосатых свитерах, схватив меня под руки, повезли на скамейку штрафников. Я же для пущего веселья специально чуть-чуть подогнул ноги и весь свой вес переместил на бедных стражей хоккейного закона и порядка. И вдруг перед самой калиткой в деревянном борту, вся наша нелепая «птица-тройка» грохнулась на лёд, вызвав на трибунах взрыв гомерического хохота.
        Повоевали, посмеялись и будет. Счёт-то совсем грустный - 0: 0, да и игра у команды пока плохо клеится. Поэтому присев в бокс для штрафников, я получил возможность немного поразмышлять о том как жить и играть дальше. Итак, первая пара наших защитников - Билл Уайт и Пэт Стэплтон действуют на своём высоком профессиональном уровне. Голкипер Тони Эспозито в рамке стоит вообще как стена. Вторая тройка нападения - Деннис Халл, Пит Мартин и Джим Паппин так же не выпадает из игры.
        А что же моя первая ударная тройка игроков атаки - два «крайка» Стэн Микита, Ваня Болдырев и я центрфорвард таранно-убойного типа? Прошлую игру провалили и сейчас пока не блещем. И особенно не блещет мой хороший друг из солнечной Югославии Болдырев. После победы в полуфинале над «Нью-Йорк Рейнджерс» парня как подменили. А ведь Иван четвёртый снайпер нашей ледовой дружины, человек от которого многое что зависит.
        На скамейке для штрафников я дождался сирены на перерыв и, резво перескочив через борт, рванул к своим парням. Точнее я решил перехватить Ваню Болдырева в подтрибунном помещении и объясниться без посторонних глаз и ушей с товарищем, с которым почти весь сезон снимал один дом на двоих.
        - Притормози, матросик, - сказал я по-русски, схватив Ивана за руку. - Ты в курсе, что на этой арене в хрен знает каком древнем году скончался легендарный хоккеист Хоуи Моренц?
        - Отвали, Таф, - пробурчал он.
        - Моренц случайно угодил коньком в щель в деревянном полу и сломал ногу, а когда ему врачи сообщили, что он больше в хоккей не игрок, тот помер от разрыва сердца. - Я схватил друга за грудки, чтобы Болдырев осознал серьезность разговора. - Хоуи в момент получения травмы думал не о том. А у тебя, Иван, что в голове?
        - Нормально всё, - Болдырев попытался вырваться, но держал так, что было бессмысленно дёргаться.
        - Да как нормально? - Затараторил я. - Первый матч против Монреаля на домашнем льду, наша победа - 8: 3. У Микиты - хет-трик у меня - дубль, а ты по нулям. Вторая домашняя игра - 4: 1 пять в нашу пользу, у меня и Микиты по шайбе, а тебя как будто на льду и не было! Третий матч в этом «Форуме» - 7: 4 победа Монреаля. У всей нашей тройки полезность - минус 3 и все «привозы» на твоей совести. Тренер Билли Рэй по этому поводу от стресса забухал вместе с генменеджером. Короче, в чём твоя проблема?
        Вдруг в коридоре послышался топот зачехлённых коньков о деревянный пол и в том месте, где мы вели «милую» беседу, нарисовался третий мушкетёр - капитан «Ястребов» Стэн Микита.
        - Вы чё, одурели? Тут что ли драться собрались? Здесь же вокруг репортёры с фотоаппаратами рыщут, ха-ха-ха! - Загоготал наш неунывающий словак.
        - Меня Джессика бросила, - наконец признался Иван Болдырев.
        - Эпическая сила! - Вскрикнул я, отпустив друга. - Взял бы бутылку, приехал бы ко мне, сели, вздрогнули, делов-то на копейку! Мы финал можем просрать, а у тебя шуры-муры на уме!
        - Что есть шуры-муры? - Спросил Стэн, который русским языком владел слабо.
        - Это, Стасян, когда в место головы, в которой скопилась одна мура, - я постучал костяшками пальцев по деревянному косяку. - Включается в работу другой орган тела, с небольшой такой головкой на конце.
        - Ха-ха-ха! - Заражал словно конь Микита и, ткнув пальцем в Болдырева, произнёс. - Есть идея! Ваня, а давай когда мы Кубок Стэнли выиграем, ты купишь целую кучу цветов и подаришь своей Джессике прямо в этом кубке. Она тебе сразу всё простит.
        - Правильно, - поддакнул я. - Ты слушай, что тебе подсказывает опытный охмуритель женского пола, у которого уже четверо по лавкам сидят. И давайте мужики соберёмся, нам до вершины осталось всего два последних шага.
        - А правда, - еле-еле выдавил из себя улыбку Иван Болдырев. - Если цветы в кубке подарить, то может быть и получится?
        - Обязательно получится! - Я хлопнул тёзку по плечу. - Выше нос, Ромэо! Джульетта кубок ждёт!

* * *
        И хоть мы с мужиками хорошо поговорили в перерыве, вторые двадцать минут четвёртого финального матча «Монреаль Канадиенс» - «Чикаго Блэкхокс» всё равно начались с ураганных атак хозяев льда. Старший тренер монреальцев великий Скотти Боумен так раззадорил своих парней, что они продемонстрировали самые худшие образцы прямолинейного канадского хоккея. Это когда один игрок хватает шайбу в своей зоне, тащит её до чужой синей линии, от которого сильно и мощно лепит по воротам, где у нас пока всё что летело в створ, уверенно отбивал Тон Эспозито.
        Зачем Боумен предложил парням такой стартовый навал? Лично я причину этого видел в двух факторах. Во-первых, в прошлом матче такая тактика прокатила и мы дали слабину, а во-вторых, Скотти во время каждой хоккейной паузы таращился на нашу скамейку запасных огромными удивлёнными глазами, ведь там не было ни мистера Айвена, ни мистера Рэя, а сменой игроков командовал запасной вратарь команды Гэри Смит.
        - Тафи, шит, смена, шит, покажите, шит, парни настоящий хоккей, булшит! - Заорал громадных размеров малообразованный парень на всю скамейку запасных, чтобы на лёд вышла моя тройка нападения.
        - Гэри, ты можешь материться чуть меньше? - Спросил приехавший со смены взмыленный Деннис Халл.
        - Кис май эс! - Ещё громче выкрикнул Гэри Смит и, повернувшись в сторону чужой скамейки запасных, и осклабившись в зловещей с выбитыми зубами улыбке, гаркнул, - как дела мистер Боумен?
        - Заводной парень, наш Смити, - хохотнул я выкатившись на площадку.
        - Да это ещё ерунда! - Загоготал Микита. - Один раз он рванул с ворот, чтобы забросить шайбу сопернику. Еле успокоили. Выиграй вбрасывание, Тафи, нужно переламывать игру.
        - Хорошая идея, - криво усмехнулся я и въехал в правый круг вбрасывания в нашей зоне, где напротив меня тут же вырос Жак Лемер, рядом с которым появились и другие легенды Монреаля - Фрэнк Маховлич, Иван Курнуайе, а так же битые мной в первом периоде Ги Лапуэнт и Серж Савар.
        Шайба из ладони судьи полетела вниз, трибуны взревели, словно были не на хоккее, а на испанской корриде, где в бедное тело быка уже вонзились короткие копья и пролилась густая красная кровь. Первое малозаметное движение клюшки - блок крюком, второе движение - этим же крюком шайба резко выгребается на нашего лучшего защитника Билли Уайта. А дальше как бы случайно я врезал плечом в плечо Лемера, чтобы тот на льду не расслаблялся.
        Уайт через левый борт тут же выбросил жёсткую словно камень шайбу в среднюю зону, ведь наш хитрец Стэн Микита нёсся уже туда, а Ваня Болдырев параллельным курсом полетел в атаку правым флангом.
        - Рви, Болди! Рви, сука! - Заорал я по-русски, так же старясь не отстать от друзей.
        Микитос владея великолепным катанием, только за счёт быстрых ног первым добрался до шайбы и обыграл на противоходе Ивана Курнуайе. А затем, чтобы не попасть под сокрушительный силовой приём Савара, сделал пас чуть назад на меня, и ускользнул от местного громилы через левый борт.
        И так как Серж Лемер отстал, а Серж Савар на пару мгновений растерялся, я легко влетел в зону атаки, где мы очень давно не были в гостях. Если бы не зануда Лапуэнт, то я допёр бы до самых ворот монреальского любимца Кена Драйдена. Однако товарищ Ги так ловко подсел под мою грозную несущуюся на высокой скорости фигуру, что я за пол секунды успел представить как взлечу в воздух, где крутану мельницу. «Б…!» - выругался мысленно я, но шайбу успел двинуть дальше на совершенно открытого Стэна Микиту.
        - Еееее! - Заорала местная публика, когда я, ненавидимый ими хоккеист, рухнул на лёд, однако через секунду она же и заткнулась!
        Ведь Микита вылетел один на один, обыграл Драйдена и под очень острым углом к воротам сделал пас на накатывающего от правого борта Ваню Болдырева. Бросок моего тёзки по пустым воротам, который я увидел вверх тормашками, и шайба влетела в сетку! Куда же ей родимой было деваться? Трибуны замолкли, как во время траурной церемонии, а мы заорали:
        - Еееее! Даааа! Гоооол!
        Впрочем слова «да» и «гол» кричал лишь я один.
        - Джессика, кубок едет к тебе, - пробормотал наш влюблённый хоккеист, когда мы его поздравляли с успехом.

* * *
        В перерыве после второго периода вся команда в раздевалке весело и громка пела:
        - Кис май эс, Гэри! Кис май эс, Гэри!
        Тем самым парни решили отыграться на нашем же втором голкипере Гэри Смите, который уже два периода, войдя в роль старшего тренера, поливал матерными словами всех хоккеистов на скамейке запасных. Кстати, настроение перед решающими 20-ю минутами игры было замечательным, так счёт на табло - 0: 2 в нашу пользу, да и соперник как-то подсдулся.
        - Фак ю, парни, - отмахнулся Смит от шуточной песни и с чувством выполненного долга, взяв с общего стола в руку бутылку пепси и гамбургер уселся в свой вратарский угол.
        - Классно забил, - похлопал я по плечу хоккеиста второй тройки нападения Денниса Халла. - Вторая шайба нам нужна была как воздух. Молодцы мужики, - обратился я уже к его партнёрам.
        - Жаль, что ты уходишь из команды, - ответил младший брат легендарного Бобби Халла, который в этом сезоне стал самым ценными игроком в ВХА. - Бобби говорит, что в следующем году ты будешь играть в его лиге. Правда?
        - Да, хрен его знает, - отмахнулся я, так как из СССР мне ничего внятного пока не сообщили.
        И вдруг такую умиротворённо-весёлую обстановку в раздевалке нарушили старший тренер Билли Рэй и менеджер команды Томми Айвен. Эти два типчика, пошатываясь и поддерживая друг друга, ввалились в незапертую дверь и мутными глазами уставились на общий стол, наверное в поисках спиртного. Неприятный перегарный дух медленно расползся по помещению.
        - Тафи! - Заорал мистер Айвен и, глядя сквозь меня, внезапно спросил. - Где Большой Таф?
        - В Москву улетел, - хмыкнул друг Микита и вся команда разом загоготала. - На этот, на симпозиум к мистеру Брежневу.
        - Как улетел? - Вскрикнул словно раненый зверь тренер Рэй. - У нас через двадцать минут главная игра моей жизни! Когда он вернётся?
        - Через двадцать минут и вернусь, - пробурчал я, стоя в пяти метрах от пьяной парочки руководителей нашей команды.
        - Таф! - Снова гаркнул Томми Айвен на меня. - Ты - проклятый капиталист, мало я тебе платил денег? Нет, ты посмотри мне в глаза и ответь - мало я тебе платил?
        - Томми, Томми, - начал его дёргать за руку тренер Билли Рэй.
        - Да подожди, - прошипел Айвен. - Я этому мироеду всё скажу, как на духу!
        И неизвестно чем бы закончилась наша перепалка, так как я начинал внутренне закипать, ибо не люблю когда мне по пьяни качают права, но тут вмешался Джерри Кораб 100-килограмовый игрок обороны, который выходил на лёд лишь в те секунды, когда нужно было подраться.
        - Мистер Айвен, мистер Рэй, - хрипловатым голоском пробормотал он, - у меня случайно завалялась бутылка хорошего бурбона «Jim Beam», мне его вылить или как?
        - Я тебе вылью, капиталист проклятый, ценный энергетический продукт! - Переключил своё внимание на другой объект наш генменеджер. - Доставай, мы сейчас с тренером Рэем проверим, что это за бурбон.
        - Тогда мы пошли на раскатку, - соврал я и, кивнув головой, повёл команду на третий заключительный период матча, думая только об одном: «лишь бы эти гаврики не вылезли на лёд, ведь опозоримся на всю Северную Америку».

* * *
        Кстати, в этом третьем периоде матча, в котором мы успешно обороняли добытое преимущество в две шайбы, ближе к концу игры случился презабавный эпизод. Около скамейки запасных «Монреаль Канадиенс», вылетев на высокой скорости из своей зоны защиты в среднюю зону, неожиданно под мой силовой приём попал Фрэнк Маховлич. Я подумал, если одного брата сокрушил в первой 20-минутке, то второму наверное обидно. Поэтому после молниеносного соприкосновения наших тел Фрэнк, сделав высокий кульбит в воздухе приземлился аккуратно к своим парням на колени, на скамейку запасных.
        - Какого чёрта ты творишь Таф? - Рявкнул старший тренер хозяев льда Скотти Боумен и, со скоростью нехарактерной для 40-летнего человека, ухватил меня руками за хоккейный свитер.
        Я от неожиданности со всей силы отринул от борта и перетащил легендарного тренера за собой на скользкий монреальский лёд, где он благополучно рухнул, уронив меня следом.
        - Какого чёрта Таф? - Зашипел он прямо в моё лицо.
        - Ведите себя прилично, товарищ Боумен, вам ещё в 90-х годах с Детройтом Кубки Стэнли выигрывать придётся. Что ж вы раньше времени-то на пенсию напрашиваетесь?
        Я попытался отцепить его руки от моей экипировки, но не смог, и тут на помощь подлетели парни в полосатых свитерах и уже вдвоём стали нас растаскивать под смех, гогот, свист и улюлюканье огромной толпы, которая принялась бросать разные предметы на лёд.
        - Какой к чёрту Детройт? - Ревел, цепляясь за меня до последнего Боумен. - Где ваш проклятый Билли Рэй, я ему сейчас морду набью! Одни на один! Где он, я спрашиваю?
        - Всё парни! Брейк! - Горланили арбитры. - Брейк!
        - Газеты читать надо, товарищ Скотти! - Ответил я с трудом перекрикивая рёв обезумевшей публики. - Тренер Рэй сегодня из горящей избы вынес кота! Ему сейчас в больнице кровь чужую переливают!
        - Какого кота? - Заинтересовался один из арбитров.
        - Монреальского, какого ещё? - Буркнул я и будущий наставник Детройта, вывалив на меня несколько неприличных ругательств, подостыл и оставил в покое мой хоккейный свитер.
        Уже на скамейке запасных, когда возобновилась игра, после минутной паузы, во время которой чистили лёд от набросанных зрителями шапок, перчаток и одного ботика, Стэн Микита шепнул:
        - Всё, спёкся Монреаль, не отыграются. Ну и концерт сегодня, ха-ха!
        - Погоди, дружище, последние две минуты самые важные, - пробормотал я и оказался прав.
        При счёте 0: 2 в нашу пользу Скотти Боумен снял вратаря и шестёрку полевых игроков бросил на последний штурм. Жак Лемер, Иван Курнуайе, Ги Лафлер, Марк Тардиф и сладкая парочка игроков обороны Ги Лапуэнт и Серж Савар заперли нас в зоне защиты. Но голкипер Тони Эспозито, проводивший лучший матч в этом сезоне, стоял буквально насмерть. Дальние броски четко отбивал в углы, а если шайба вдруг отлетала на пятак, то там в драку вступал я, Билли Уайт и Пэт Стэплтон. Короче говоря «пятак» на сегодня был зачищен под ноль.
        Но эти в две финальные минуты, хитрые монреальцы сменили тактику и перестали лупить со всех точек. Лемер, Курнуайе, Лафлер передавали шайбу, что называется до верного, периодически заигрывая защитников на синей линии. Я уже дважды попался на ложный замах Савара, бросаясь под шайбу, чтобы своим израненным в хоккейных баталиях телом перекрыть ворота.
        - Не дай бросить, парни! Не дай бросить! - Орал через прорезь во вратарской маски Эспозито.
        Однако спустя 40 секунд Иван Курнуайе, получив отличный пас от партнёра, мощно выстрелил из точки в левом кругу вбрасывания, которую позже назовут офисом Александра Овечкина. Шайба зацепила в полёте конёк нашего оборонца рыжеволосого Стэплтона и с громким звуком вонзилась в штангу.
        - Ееее! - Заорали раньше времени болельщики на трибунах.
        Но непослушная шайба, вместо того чтобы влететь в сетку, отрикошетила в плечо голкипера и выпорхнула на центр нашей зоны защиты, где я только что успел и полежать, и вскочить на ноги. На противный чёрный резиновый диск словно коршуны налетели сразу трое - Жак Лемер, Марк Тардиф и ваш покорный слуга, которому вся эта котовасия порядком поднадоела. Удар локтем от Тардифа в бок и случайный хук по касательной от Лемера стали для меня дополнительным стимулом, чтобы шайбу вырвать с мясом!
        - Куда прёте, суки! - Заревел я по-русски и каким-то чудом, получая оплеухи, выцарапал этот чёрный диск первым и шлёпнул в сторону чужих ворот полагаясь наудачу.
        18-ти тысячная толпа разом смолкла и вперилась в полёт маленькой чёрной шайбы, которая подпрыгивая по льду, словно лягушка, упрямо летела точно в рамку!
        - Давааай! - Рявкнул я и красный фонарь тут же вспыхнул за воротами «Монреаль Канадиенс».
        - Ееееее! - Загорланил все наши парни, выскочив на лёд и устроив там кучу малу, ведь на табло вспыхнул окончательны счёт - 0: 3 в пользу нас, «Чёрных Ястребов» из города Чикаго.
        Глава 2
        На следующий день, в понедельник 7-го мая, я позволил себе поваляться в кровати как можно дольше. Даже моя подруга Лиза Савьер, рано утром собираясь на работу, старалась не шуметь, ведь домой из аэропорта я вернулся ближе к пяти часам утра, без сил, без каких-либо эмоций и с красивым живописным фингалом под левым глазом.
        Вообще шишки и синяки в команде давно уже никто не считал, хуже приходилось тем, кто играл на уколах, буквально выживая в конце сезона. К примеру: Стэн Микита, получив травму плеча перед Рождеством лишь каким-то чудом выкладывался каждый матч кубка на все сто процентов. Так же и первый вратарь команды Тонни Эспозито страдал весь плей-офф из-за травмы колена и скорее всего дострадался. Ещё в самолёте врач сказал, что 8-го мая лучше поставить в рамку Гэри Смита, если не хотим доломать старину Тонни окончательно.
        В общем мыслей и приятых, и неприятных в голове в эти утренние часы хватало, поэтому я ворочался с боку на бок, забываясь во сне короткими отрезками. Но затем прибежал кот Фокс, сунул мне под нос свой чёрный пушистый хвост, дескать нюхай хозяин воздух Родины, и вынудил открыть глаза. Этого черного котищу я подобрал ещё выступая в чемпионате СССР за горьковское «Торпедо», когда проживал на местной хоккейной базе. А имя Фокс дал из-за банды «Чёрная кошка» из «Места встречи изменить нельзя», потому что он бандит.
        - Всё, встаю, обжора, - пробурчал я и протёр глаза.
        Последние дни доживаю в этом уютном домике на Норт-авеню. Куда дальше занесёт меня кривая изменчивой хоккейной карьеры, к сожалению, спросить было не у кого. Поэтому выйдя из спальни и спустившись в большую и просторную гостиную объединённую с кухней, я открыл холодильник. В дверцах пепси-кола, в сковороде парочка стейков из свинины, которые требовалось лишь подогреть, дальше яйца, колбаса, молоко, мёд и кошачий корм.
        - Жить можно, - улыбнулся я своему питомцу, который тут же нарезал восьмёрки у моих ног, и выдавил ему в миску свеженького кошачьего деликатеса. - А ведь с тобой брат тоже надо что-то решать. Теперь тебя разбойника либо в Союз везти, либо оставить семейству Микиты, чтоб ты у него в пруду всю рыбу выловил? Чего молчишь?
        Вдруг в мою дверь кто-то отчаянно забарабанил, словно за ним гнался Фредди Крюгер, размахивая когтистой перчаткой. Естественно пришлось впустить бедолагу, которым совсем неожиданно оказался товарищ Даниил Смирнов, рыжеволосый 35-летний плюгавый мужичок, сотрудник советского консульства и агент КГБ по совместительству.
        - Я вчера к тебе целый день ломился! - Выкрикнул он и прямо с порога ломанулся в мою уборную комнату.
        - А расписание Кубка Стэнли посмотреть была не судьба? - Гаркнул я ему в спину и подумал: «Ну, кто сказал этому остолопу, что он мой непосредственный начальник? Сейчас как только облегчится, будто терпел со вчерашнего дня, и начнёт сыпать распоряжениями. Лучше кофе приготовлю, иначе психану и удавлю этого горе специалиста-консультанта».
        - Слушай приказ! - Заорал Смирной, умывая руки.
        - Если требуется убить Ричарда Никсона, то увольте! Никаких претензий к 37-ому президенту США не имею.
        - Шутишь всё? - Показался в гостиной КГБэшник и тут же ринулся к моему холодильнику.
        Судя по покрасневшим глазам мужчины вчерашний вечер в мотеле специалист-консультант провёл в приятной компании под виски и колу. И теперь душа работника консульства горела, требуя продолжения банкета.
        - А чё, пива-то нет что ли?
        - Могу таблетку дать от головы, - буркнул я, разлив кофе по кружкам.
        - Давай таблетку, - Смирнов схватил холодную бутылку пепси и прижал её к своему лбу. - Значит слушай приказ. Получено срочное распоряжение из самого ЦК, в котором тебя обязуют передать поздравительную телеграмму этому… как его чёрт побери! Ну, к этому! Камбале какой-то. Есть такой в НХЛ? Ну, самый главный кто у вас?
        - Есть только президент НХЛ Кларенс Кэмпбелл, - ответил я, потешаясь про себя на эти чудиком.
        - Я и говорю Камбала, - захихикал КГБэшник. - Передашь этому президенту телеграмму, где сам товарищ Брежнев предлагает создать целую нашу команду в НХЛ. Опыт твой выступления здесь, на загнивающем западе, признали положительным, теперь пора остальных запускать! Ха-ха-ха! Деньги, валюта стране нужна как никогда. Это понимать надо.
        «Вот это поворот, - подумал я. - Разговаривали с ВХА, подписывали предварительные соглашения, почти договорись, затем сдали назад, а теперь вынь да положь саму НХЛ! Блеск».
        - Ты хоть, Даниил Денисович, соображаешь где я, простой хоккеист, и где президент всей лиги? - Я постучал себя костяшками кулака по лбу. - Такие вопросы решаются минимум год на совершенно ином уровне.
        - Ты давай не рассуждай! - Взвизгнул Смирнов. - Иначе я быстро напомню как ты сбежал из СССР, как погнался за красивой жизнью! Сказано передать телеграмму и переговорить, значит надо переговорить и передать. А потом дорогой Леонид Ильич сам сюда в США в июне приедет с государственным визитом и подпишет все нужные бумаги. Ты же завтра на кубок играешь, правильно? Значит твоя Камбала там на стадионе будет сидеть, коньяк трескать под икорку. Соображать надо.
        КГБэшник снова приложил холодную бутылку пепси ко лбу, поморщился и простонал.

* * *
        Кстати, спустя пару часов от сотни раздумий разболелась и моя светлая голова. Поэтому я взял велосипед, на Фокса накинул шлейку и посадив его в корзину, закреплённую на переднем крыле, покатил в сторону чикагского Гранд-парка. Майское солнце светило и припекало вполне по-летнему и многие встречные мужчины уже вовсю переоделись в шорты, в футболки, в лёгкие рубашки светлых тонов, а барышни в милые мини-юбки и озорные мини-платья.
        Почему-то именно сейчас, когда нужно было принять судьбоносное решение, в голову лезли всякие пустяковые воспоминания. Я улыбнулся, припомнив как в первый раз взял на велосипедную прогулку кота, которому так быстро понравилась скорость, что он всякий раз во время остановки громко и недовольно мяукал. Затем перед моим взором будто бы проплыли дни, когда вся НХЛ меня откровенно ненавидела, когда какие-то гады с угрозами обрывали мой телефон и даже местные болельщики свистели, перед моим выходом на лёд. А спустя пару недель всё резко переменилось. Достаточно было появиться на улице и я уже слышал: «Привет, Большой Таф! Как дела?».
        - Хелло, Тафи! - Помахали мне несколько старичков сидящих в уличном кафе.
        - Хелло, - кивнул я головой.
        - Мама смотри - это Большой Таф поехал! - Крикнул какой-то мальчишка, когда я остановился на светофоре. - Я тоже хочу стать хоккеистом! - Добавил он высоким голосом.
        - Чтоб тебе на хоккее отбили все мозги? - Резко возразила серьезная мамаша, а затем она же улыбнулась мне и спросила. - Как дела мистер Таф?
        - Хорошо, мозги пока целы, - хохотнул я и тронулся строго на восток, туда где находилась набережная гигантского озера Мичиган и большой городской парк.
        - Только попробуйте завтра проиграть бездельники! - Проворчал незнакомый дед, когда я всё дальше отдалялся от дома.
        Наконец, в Гранд-парке, где были дорожки для бега, поля для большого тенниса и бейсбола, а так же зелёные лужайки, на которых можно было спокойно полежать под тенью деревьев и подумать о будущем, я закончил свою велосипедную прогулку. Двухколёсного верного друга я прислонил к стволу раскидистого вяза, кота отпустил порезвиться, а сам уставился на бейсбольную игру каких-то звонкоголосых детских команд. Среди болельщиков можно было разглядеть бабушек, дедушек и очень эмоциональных мамаш юных спортсменов. Главы семейств надо полагать в эти часы зарабатывали зелёные американские рубли, чтобы их отпрыски в будущем могли ни в чём себе не отказывать.
        Итак, что я имею? Товарищ Брежнев, как большой любитель хоккея разродился идеей покорения НХЛ. Ибо хоккеистов первоклассных в Союзе хватает, то почему бы и нет? Однако есть одна загвоздка - если ВХА сами обратились к руководству спорткомитета, то НХЛ такой заинтересованности не выказал. Вообще есть ли у НХЛ выгода сотрудничать с русскими? Учитывая экономическую войну с ВХА - однозначно есть, русские звёзды на льду лиги - это прекрасная реклама, а значит шанс привезти сюда советскую команду имеется. Только это такой геморр, который может плохо и бесславно закончится. Ведь наши мастера клюшки и конька получив вольницу неизвестно как себя поведут дальше и никакие агенты КГБ, прикреплённые к команде им не помешают, гулять, кутить и нарушать безобразия. И самое важное - это финансы, если спорткомитет выгребет у спортсменов всё до копейки, то станет совсем не до хоккея. Одним словом такой проект - авантюра.
        - Ладно, телеграмму от товарища Брежнева товарищу Кэмпбеллу передам, - пробубнил я себе под нос. - Тем более завтра президент НХЛ обязательно будет на матче.
        Я покрутил головой в поисках кота Фокса и нигде его не обнаружил, ведь только что этот разбойник грыз в метре от меня какую-то вкусную травинку.
        - Фокс! Фокс! - Закричал я, чем моментально привлёк болельщиков детского бейсбольного матча, которые тут же загомонили:
        - Большой Таф! Это же Большой Таф!
        И из-за общей суматохи даже остановилась игра.
        - Спокойно, спокойно! - Гаркнул я, когда меня стали обступать с разных сторон. - Мадам и месье, кто видел большого черного кота на шлейке?
        - Это случайно не он? - Моего обжору, который прямо сейчас индифферентно жевал сосиску, вынесла на руках какая-то полноватая сердобольная мамаша и у меня моментально отлегло от сердца.
        - Он самый, - усмехнулся я и добавил по-русски, - кто ещё за сосиску Родину предаст?
        - Можно фото мистер Таф? - Спросил какой-то дедушка, показав фотоаппарат.
        - Окей! Подходи по одному! - Улыбнулся я.

* * *
        Домой с прогулки я приехал ближе к шести часам вечера. Сначала фотографировался с детьми, их родителями, бабушками и дедушками, затем нанёс несколько символических ударов битой по бейсбольному мячу, потом ещё с час просидел в кафе, постоянно прокручивая в голове, как можно выполнить пожелание товарища Брежнева.
        Как не крути, а с ВХА всё получалась гораздо проще. Во-первых, конкуренция ниже, во-вторых, многие оргпроблемы можно было бы свалить на менеджмент этой хоккейной лиги. И в-третьих, если бы что-то пошло не так, то собрали манатки и уехали бы в Союз доигрывать сезон за свои клубы. Из НХЛ же так просто без скандала, без выплаты неустойки, соскочить не получится. Так как НХЛ - это лига с большой историей, которая в юридических вопросах собаку съела.
        К моему удивлению около дома, который я снял вместе с Ваней Болдыревым ещё в начале хоккейного сезона, рядом с моей «тарантайкой» стояло ещё два дорогущих автомобиля: «Линкольн Континенталь» и «Крайслер Нью-Йоркер».
        - Красиво жить не запретишь, Фокси, - пробурчал я назидательно коту, и поднявшись по ступенькам, открыл дверь в простенький двухэтажный дом своими ключами.
        - Лиза! - Гаркнул я с порога своей верной подруге. - Это что за мироеды устроили стоянку у моего дома? Я ведь им сейчас гвоздиком нехорошее русское слово нацарапаю. В следующий раз будут знать…
        Что будут знать эти мироеды я не договорил, так как в моей гостиной сидел президент НХЛ Кларенс Кэмпбелл с кучей своих помощников, а так же наш хулиганистый генеральный менеджер Томми Айвен, который стыдливо отвёл глаза. За тот пьяный концерт, что они устроили в самолёте с тренером Рэйем, их обоих следовало бы выпороть. Еле-еле уговорил бортпроводников не высаживать руководство нашей команды из «Боинга».
        - К тебе гости, - сказала Лиза, спустившись со второго этажа в своём лучшем выходном платье.
        Пятнадцать минут я пытался вникнуть в суть того, что рассказывали за моим столом шустрые юристы и экономисты Национальной Хоккейной лиги. Они показывали какие-то графики, тыкали пальцем в какие-то финансовые схемы. Обещали золотые горы, правда, не уточняя кому.
        - Тафи, дружище, надо чтобы ты остался в НХЛ, - закончил презентацию своим хрипловатым голоском Томми Айвен. - Ты уже сейчас выиграл кучу индивидуальных хоккейных призов, и в тот момент когда напирают эти проклятые капиталисты из ВХА, ты нам нужен. Не хочешь играть в Чикаго? Выбирай любую команду.
        - Любую, - пробормотал я. И тут у меня возникла гениальная идея. Раз сам президент приехал в гости, значит его и всю лигу можно брать тепленькими прямо сейчас!
        - Значит хотите, чтобы я остался в НХЛ? - Спросил я глядя на Кларенса Кэмпбелла, который за все пятнадцать минут произнёс не больше пяти слов.
        - Это будет выгодно для всех, - наконец выдавил из себя президент НХЛ. - И даже для вашей очаровательной избранницы Лизы Савьер.
        - Хорошо. - Я встал из-за стола и, подумав: «что не сделаешь ради Лизы», ответил. - Сейчас в лиге всего шесть команд, которые способны показывать высокие спортивные результаты и бороться за главный трофей - Кубок Стэнли. А что если появится ещё одна мощная ледовая дружина? Дайте мне карт-бланш и я к вам сюда в Штаты привезу целую команду из Советского союза, за которую естественно сыграю сам.
        - Это невозможно, - буркнул Кэмпбелл.
        Я прошёл к книжному шкафу, открыл один из ящиков и вытащил письмо с телеграммой от товарища Брежнева.
        - Вот. - Я показал конверт. - Здесь сам генеральный секретарь ЦК КПСС, первый человек в СССР, даёт мне такие полномочия.
        - И как это будет выглядеть в общих словах? - Спросил уже не так уверенно президент НХЛ.
        - К 16-и командам лиги добавим 17-ю, - я пожал плечами, предложив самый очевидный вариант. - «Moscow Red Stars». Часть игр, к примеру - 12, мы проведём дома в Москве. Скажем так - 4 матча подряд в ноябре, 4 в январе и 4 в марте. А остальные 66 здесь - в Канаде и в США. Вы представьте как на нас валом пойдёт народ. Вспомните Суперсерию 72-го года. Правда, для лучшего финансового эффекта мы должны базироваться где-то в Нью-Йорке, чтобы домашние игры проводить на «Мэдисон Сквер Гарден».
        - Кто из советских звёзд войдёт в эту команду? - Заёрзав на месте от нетерпения опять спросил Кэмпбелл.
        - Я гарантирую Виктора Коноваленко, Валерия Харламова и Валерия Васильева. По крайней мере мне обещали этих мастеров отпустить, чтобы советский хоккейный клуб мог претендовать на самые высокие места.
        - Им же надо будет что-то платить, - пробормотал поморщившись президент НХЛ.
        - Финансовые вопросы давайте обсудим после финала Кубка. - Я плюхнулся на стул. - А сейчас мне нужно отдохнуть перед завтрашней игрой.
        - Да! - Хлопнул в ладоши мистер Томми Айвен. - Завтра финал, всем нужно отдохнуть.
        А когда гости потянулись на выход Томми шепнул мне, что идея с коммерческой точки зрения замечательная.
        - Мы ещё «Зимнюю классику» проведём, - потёр он азартно загребущие руки. - Денег заработаем - просто бомба.

* * *
        Уже перед сном в кровати моя подруга Лиза снова завела разговор о будущем, которое её с каждым днём все больше пугало:
        - Что будет, когда закончится финал Кубка Стэнли?
        - Я поеду в Москву, а ты приедешь ко мне, - буркнул я уже закрыв глаза. - Погуляем по музеям и театрам.
        - А потом?
        - Потом мы переедем в Нью-Йорк.
        - А потом?
        - Ты лучше скажи, что твоя подруга Джессика с нашим Ваней Болдыревым не поделила? Он ведь чуть всю команду не угрохал со своими страданиями.
        Я быстро перевёл стрелки разговора, ибо что будет дальше и сам не знал. Ещё не факт, что в Москве принятое решение снова не переиграют. Допустим, возьмут товарищи из ЦК и убедят Леонида Брежнева, что нам такое заигрывание с западом не к лицу. Тогда останусь я в СССР, а Лиза здесь в Штатах. И полетят тут телеграммы родных и близких известить…
        - Джессика? - Хмыкнула моя подруга. - Да просто поссорились как дети, вот и всё.
        - Очень вовремя, - пробурчал я и провалился в сон.
        Глава 3
        Во вторник 8-го мая 1973 года чикагский «сумасшедший дом» на Мэдисон стрит открыл свои двери для 18-тысячной толпы, в которой не было ни единого человека сомневающегося в нашей победе в этом матче и в Кубке Стэнли в целом. Органист «Чикаго стэдиум» пока команды раскатывались перед стартовой сиреной безостановочно играл: «И снится нам не рокот космодрома, не эта ледяная синева…». Кстати, многие парни моей команды под конец сезона могли этот припев сбацать почти без акцента, так что я уже оставил след в истории «Блэкхокс». А у борта напряжённо вглядывались в хоккеистов наставники играющих команд - Скотти Боумэн в свой «Монреаль», а Билли Рэй в наш «Чикаго». Тренер Рэй сегодня был собран, трезв и необычайно взволнован, ведь так близко к самому главному трофею НХЛ его команда никогда ещё не подбиралась.
        - Тафи, - шепнул он мне, когда главный судья попросил остаться на льду только играющие пятёрки игроков. - Сегодняшняя игра - важнейшая для меня. Ты прости, если я что не так тебе сказал, на эмоциях всякое бывает.
        - Билли, ты первый тренер в моей жизни, который ни разу не наорал на команду. И в этом твоя проблема. Нельзя быть добрым всегда. - Ответил я и покатил в центральный круг вбрасывания.
        - Давай Таф, сделай это! - Гаркнул мне в спину защитник Билли Уайт, намекая на то, чтобы я выиграл вбрасывание и мы с первых же минут бросились долбить защиту «Монреаль Канадиенс», так как вся команда сегодня горела желанием выпить шампанского из кубка Стэнли.
        Прозвучала традиционная стартовая сирена, народ на трибунах разом взревел и главный судья матча бросил шайбу на лёд. А дальше ноги сами понесли меня на редуты монреальских канадцев. По левую руку дружище Стэн Микита, по правую несчастный влюблённый Ваня Болдырев, тылы прикрывали супернадёжные Билли Уайт и Пэт Стэплтон. Правда на воротах сегодня матерщинник Гэри Смит, так что нужно быть готовым ко всему. Ибо Гэри может всё - и напарить, и начудить и сыграть в режиме Бога.
        - Дай Микитос! - Выкрикнул я, набрав хорошую скорость в средней зоне.
        И Стэн моментально от левого борта сделал передачу точно в крюк. После чего я словно вагонетка, несущаяся под откос, влетел в зону атаки. Ни висящий на плечах Жак Лемер, ни встречающие меня защитники соперника Лапуэнт и Савар поделать ничего не смогли. Правда всё же к воротам меня не пустили. Здоровяк Серж Савар удачно приклеился и оттеснил меня к левому борту, где я благополучно откинул шайбу чуть назад, на ворвавшегося следом в зону атаки Стэна Микиту. Микитос же почти без раздумий перевёл шайбу на правый борт нашему югославу Болдыреву, который с ней укатился в правое закругление.
        - Грабли убрал, сука, - прошипел я по-русски, обменявшись парочкой тычков с Саваром. - Сенатор хренов!
        - Сюс ма бит, Таф, - рыкнул в ответ товарищ Серж.
        - Чтоб ты лягушками подавился, - добавил я по-русски и заорал на чистом английском языке своим партнёрам по команде. - Расставились, мать твою!
        На этих словах я с боем выкатился на пятачок в пяти метрах от ворот Кена Драйдена, который бессменно в нашей финальной серии защищал ворота «Монреаля». Ваня Болдырев вернул шайбу на синюю линию Стэплтону, тот перевёл левее на Уайта. А Билли решил, что хватит сиськи мять, и кистевым броском отправил эту шайбу в сторону меня и моей загребущей клюшки. И хоть Савар, сыпля французскими ругательствами упрямо мешался и навязывал мне приёмы вольной борьбы, вёрткую черную шайбу мне удалось чуть-чуть подправить. Она ударилась об лёд, подпрыгнула вверх и Драйден лишь каким-то чудом смог среагировать, при этом вовремя упав на колени и перекрыв низ хоккейных ворот. Но хитрец Стэн Микита выскочил у левой штанги как чёртик из табакерки и то, что не удалось мне, сделал сам, шлёпнув повторно по шайбе, отправил её в сетку ворот Монреаля - 1: 0.
        - Ееееее! - Заревела переполненная чаша главного чикагского стадиона и тревожная пожарная сирена взвыла под потолком «сумасшедшего дома» на Мэдисон.
        - Сюс ма бит, Саварчик, - ответил я Сержу Савару, который меня всё ещё держал двумя руками за хоккейный свитер.
        На что огромный защитник «Монреаль Канадиенс» с ужасным русским акцентом произнёс:
        - Хут, писита, пилат.
        - Окей! Сюс ма хут, Серж, - загоготал я и покатил на смену.
        Однако это было только начало. Ведь Монреаль приехал сюда биться из последних сил, а не сдаваться на милость победителя. Поэтому как только моя задница прикоснулась к скамейке запасных, парни в белых хоккейных свитерах с большой буквой «С» на груди ринулись на наши ворота. Вторая тройка нападения монреальских канадцев - Марк Тардиф, Пит Маховлич и Ги Лафлер была не хуже первой и они легко заперли нашу пятёрку в зоне защиты. Несколько точнейших передач, опаснейший бросок Маховлича и шайба лишь чудом не влетела в сетку, угодив в перекладину и улетев в заградительное стекло. Весь стадион разом принялся скандировать: «Блэкхокс! Блэкхокс!», чтобы поддержать обороняющихся хоккеистов.
        - Хорошо, что выиграли чемпионат, - сказал я Стэну Миките. - Иначе сейчас бы играли на выезде.
        - Да, - криво усмехнулся капитан команды, - сейчас бы с трибун нас поливали последними словами и требовали бы твоей крови, ха-ха!
        - Я с Джессикой померился, - похвастался Ваня Болдырев.
        - Балда, - рыкнул я. - Сказал бы раньше, я бы через свою Лизку всё бы порешал.
        - Куда даешь? - Вскрикнул Микита и вся наша скамейка запасных вскочила на ноги, ведь Ги Лафлер перехватил пас нашего защитника в средней зоне, резко ускорился и пересёк нашу синюю линию.
        Щелчок Лафлера с пятнадцати метров не стал неожиданностью ни для кого. Но Гэри Смит в воротах как-то неуверенно дёрнулся, сказался недостаток игрового опыта, попытался отбить стремительно летящую шайбу клюшкой и все 18 тысяч человек разочарованно вскрикнули. Ведь шайба, пущенная монреальцем, после контакта с клюшкой опустилась в сетку ворот.
        - Б…! - Громко крикнул я и саданул кулаком по краю деревянного борта.

* * *
        На первый перерыв мы ушли в смешанных чувствах. С одной стороны наше игровое преимущество, особенно под конец первого периода было тотальным, но цифры на табло - 2: 2, были не те которые доставляют радость. Кстати, у нас отметился метким выстрелом Деннис Халл, а гости отыгрались в редкой контратаке, дубль на свой счёт записал Ги Лафлер.
        - Парни, может я выйду на ворота? - Робко предложил, оставшийся в запасе Тони Эспозито.
        - Хочешь остаться на всю жизнь калекой? - Рявкнул я, ведь злость кипела в каждой клеточке моего могучего организма из-за двух загубленных собственных моментов. - Валяй! Только хрен ты у меня выйдешь! Ясно?
        - Пусть парни сами поговорят, - пробурчал всегда активный и горластый генменеджер Томми Айвен нашему старшему тренеру Билли Рэю.
        - Да, пойдем, выпьем кофе, - согласился тот и парочка главных людей «Блэкхокс» разумно покинула раздевалку.
        - Гэри, какого хрена ты творишь в рамке? - Гаркнул на второго нашего кипера Билли Уайт, потому что вторая шайба тоже была на его совести.
        - Простите, больше не повторится, - пробасил здоровяк Гэри Смит.
        - Ладно, все хороши, - уже успокоившись добавил я и откупорил бутылку пепси, но неожиданно на меня с претензиями обрушился всё тот же Уайт:
        - Тафи, а ты какого чёрта не принёс сегодня своего кота?
        - Да, - заголосили другие хоккеисты. - Он нам всегда приносил удачу! Какого чёрта, Тафи?
        - Прикалываетесь что ли? - Развёл я руки в стороны, но судя по вполне серьёзным лицам хоккеистов это было совсем не так. - Окей! Вот ключ от дома. - Я вытащил связку ключей из спортивной сумки, лежавшей под лавкой, и протянул её Ральфу Бэкстрему, ветерану команды, который сегодня оказался вне заявки на матч. - Бэкс, выручай команду, а то я вижу без кота, мы тут не туда и не сюда. Хоккеисты, ёкарный бабай.
        Хотя, справедливости ради стоит признать, что в спорте и в хоккее частности приметы играют не последнюю роль в конечном успехе, ибо слишком мала грань отделяющая удачу и неудачу. Так я читал, что некоторые хоккеисты перед выходом на лёд свои клюшки макали в унитаз, а кто-то посыпал крюк детской присыпкой. Были и такие кто клеил на шкафчик крест из чёрной изоленты. Кстати, наш Стэн Микита наудачу любил покурить и выбросить окурок в подтрибунку через левое плечо. Именно этот ритуал Микитос, который уже несколько месяцев не брал в рот сигарет, и сделал перед выходом на второй период.

* * *
        - Что же вы парни творите? - Проорал генменеджер Томми Айвен, когда на табло к 30-ой минуте высветился счёт - 3: 4 в пользу гостей.
        К слову сказать, начали вторую 20-минутку мы весело. На 23-ей минуте Микита промчался по левому флангу, вывел меня хитрым пасом один на один, а я в свою очередь в последний момент вывел Болдырева один в ноль, то есть на пустые ворота, и счёт стал 3: 2. Однако затем Серж Савар броском от синей линии реализовал большинство, сравняв счёт - 3: 3. И вот сейчас, опять издалека, застал врасплох нашего голкипера Гэри Смита монреалец Иван Курнуайе.
        - Мать твою, - выругался по-русски Стэн Микита, когда мы выехали на лёд, чтобы разыграть шайбу в центральном круге вбрасывания. - Гэри сегодня нулевой. Даже я бы такой бросок отбил.
        - Хочешь сказать, что Тони с больным коленом нам поможет больше? - Буркнул я. - Если Гэри продолжить косячить, то вон кого поставим в рамку. - Я кивнул на нашего огромного защитника Джерри Кораба, который так здорово с бурбоном выручил команду в прошлой игре. - Сегодня нам его кулаки больше не понадобятся.
        - Вбрасывание выиграй, - шикнул он на меня.
        - Поучи свою женю Джилл варить борщ, - хмыкнул я и мы оба захохотали.
        Ведь времени впереди было вагон, отставание в одну шайбу не было критическим, да и в серии до четырёх побед мы вели - 3: 1, а не наоборот. Поэтому немного потолкавшись с монреальцами в борьбе за шайбу в средней зоне, мы быстро переместили игру к воротам Кена Драйдена. И пока защитники гостей Савар и Лапуэнт с большим удовольствием кинулись меня мордовать на пятачке, Микитос и Болдырев, получив много свободного льда, разыграли небольшую двоечку.
        Иван резко сместился с правого края в центр, увел за собой опекающего его игрока, а шайбу хитро откинул обратно к правому борту, куда выскочил из-за ворот Стэн, в свою очередь убежав от своего опекуна. И Ги Лапуэнту ничего не оставалось как ринуться блокировать Микиту, бросив меня на одного Сержа Савара. И именно в эту секунду, сделав ложный замах и уложив на лёд Лапуэна, уроженец Словакии прострелил вдоль ворот Драйдена в надежде, что шайбу переправлю либо я, либо накатывающий на левую штангу Болдырев.
        Однако надеждам не суждено было сбыться. Здоровяк Савар, «танцуя» со мной неуклюжий хоккейный вальс, первым сунул под прострел свою неповоротливую толстую задницу. Голкипер «Монреаля» даже не успел испугаться как красный фонарь за воротами вспыхнул и проревела тревожная пожарная сирена, извещающая что счёт стал - 4: 4.
        - Мерси, Саварчик, - улыбнулся я товарищу Сержу беззаботной дружелюбной улыбкой.

* * *
        - Извините парни, - бубнил Гэри Смит, когда команда при счёте 4: 6 в пользу гостей топала по подтрибунному помещению на второй перерыв.
        «Убить бы тебя, да посадят! Это же надо умудриться перед перерывом за одну минуту пропустить два простейших дальних броска», - думал я, как и многие игроки нашей команды. И быть бы безобразной расправе над горе вратарём прямо в раздевалке, но когда разгорячённые парни ввалились внутрь святая святых каждой хоккейной команды злость мигом улетучилась. Потому что на общем столе, где лежали бутерброды и стояли бутылки с пепси-колой беззаботно что-то хрумкал мой чёрный кот Фокс.
        - Фокси, иди ко мне красавчик! - Обрадовался защитник Билли Уайт, у которого кулаки чесались больше всех, и первым схватил удивительно спокойного кота, привыкшего уже к хоккейной обстановке, к здоровым и потным спортсменам.
        - Джерри переодевайся, встанешь на ворота, - скомандовал капитан команды Стэн Микита нашему защитнику громиле. - У тебя как раз такой же размер, как у Гэри.
        - Вы чё парни? Я в последний раз только в школе стоял, - растерялся Джерри Кораб.
        - Вот и вспомнишь школьные годы золотые, - хохотнул я и хлопнул парня по плечу. - Первую школьную любовь и учительницу с огромными буферами. Была такая? - Спросил я под гогот всей команды.
        - Миссис Стейси, - мечтательно пробурчал Кораб и, тяжело вздохнув, стал стаскивать с себя амуницию полевого игрока. - Только я за результат не отвечаю.
        - Давай, давай, пошевеливайся! - Прикрикнул Микита. - Теперь удача будет на нашей стороне! Ведь с нами Фокси!
        - Еееее! - Взревела вся раздевалка.

* * *
        Последние двадцать минут игры, которые в принципе могли бы растянуться на долгие овертаймы, мы опять начали с места в карьер. Потому что трибуны неистового гнали нас только в атаку, только вперёд. А примерно на 43-ой минуте, когда мы заперли в зоне атаке монреальских канадцев случился первый удивительный эпизод. Серж Савар, с которым я за всю серию игр буквально сроднился, затолкал меня, владеющего шайбой, в левой закругление. И пытаясь либо выбить шайбу, либо прижать её вместе с моим телом к борту, принялся окучивать меня в спину.
        - Как дела, Таф? Как дела, чёртов Таф? - Каждый раз спрашивал он, отвешивая очередной тычок.
        Я же старясь развернуться и дать хоть какой-то отпор Савару, с силой запустил шайбу вдоль борта, чтобы она, просвистев за воротами, перешла на правый фланг атаки. Но неожиданно в единоборство вмешался ещё один игрок «Монреаля». И шайба чиркнув его по коньку взлетела и устремилась к воротам гостей. Конечно из-за ворот под отрицательным углом шайбы в сетку не залетают, но на беду канадцев чуть-чуть вперёд выставил корпус Кен Драйден. И чёрный резиновый диск плюхнувшись в плечо Драйдена, отрикошетил в рамку. Даже судья, включающий красный фонарь, не сразу сообразил, что шайба уже в сетке, в сеточке, в сеткулечке.
        - Еееее! - С секундным запозданием взорвались трибуны и мощнейший орган «Чикаго Стэдиума» издал звук пожарной тревоги.
        - Ёкарный бабай, - пробормотал по-русски Микита, поздравляя меня с голом. - Как же она туда проскочила?
        - Кому повезёт, у того и петух снесёт, - захохотал я.
        А через минуту вторая наша тройка нападения, где главной ударной силой был Деннис Халлл, соорудила что-то подобное. Его партнёры по звену Джим Паппин и Пит Мартин вдвоём привезли шайбу в зону атаки, сделали по паре передач и отпасовали Деннису на синюю линию. Щелчок у нашего нападающего вышел на зависть многим профессиональным хоккеистам, если учитывать его силу, но по точности разминулся с воротами метра на три. Зато шайба с громким звуком врезавшись в борт отлетела точно на пятачок перед воротами, где ударившись в конёк защитника монреальской команды, юркнула между щитков Кена Драйдена.
        - Еееее! - Опять обрадовались трибуны и на табло высветились новые цифры - 6: 6.
        - Ты смотри, что твой Фокси вытворяет, - пробормотал защитник Билли Уайт. - Мы ещё в створ ни разу не попали, а счёт уже равный. Уедешь в Союз, продай кота мне.
        - Я друзей не продаю, - улыбнулся я, выскакивая на лёд. - Но ты Билли можешь найти такого же.
        - Где? - Выскочил следом Уайт.
        - На улице, где же ещё? - Хохотнул я и прикрикнул на своих парней. - Собрались! Пока игра идёт надо Монреаль дожимать! Хвати с них кубков Стэнли. Сегодня в нашем городе праздник!

* * *
        К сожалению чудеса внезапно начавшись, так же внезапно и закончились. К 59-ой минуте матча счёт всё так же оставался равным - 6: 6. Хотя чудом вполне можно было считать уверенную игру в рамке нашего защитника Джерри Кораба. В упор расстреливать мы его конечно не давали, а с дальних дистанций Джерри отбивал шайбы, как заправский вратарь.
        И я уже в принципе морально был готов, что придётся играть дополнительное время, чтобы выявить победителя, когда выехал на вбрасывание в средней зоне со своей пятёркой игроков. На табло - всего 30 секунд до сирены, над нашей скамейкой запасных большая группа болельщиц, среди которых жёны и подруги хоккеистов, замерли в тревожном ожидании. Я даже заметил как моя подруга Лиза нашёптывает себе под нос, скорее всего какую-нибудь молитву.
        «Бросай же шайбу, мать твою», - мысленно шепнул я главному судье матча. Но тот словно издеваясь, затягивал паузу так долго, что в нужный момент я оказался медленнее, чем центрфорвард Монреаля Жак Лемер. Хуже того, полной неожиданностью и для моих парней стал тот факт, что с шайбой оказался наш соперник, который молниеносно разыграл убийственную комбинацию. Серж Савар, получив шайбу от Лемера, одним касанием под нашу синюю линию сделал точную передачу на Ивана Курнуайе. Иван же на высокой скорости проскочил между Билли Уайтом и Пэтом Степлтоном и вылетел один на один.
        Джерри Кораб естественно такой подлянки от лучшей пятёрки Чикаго не ожидал и тоже растерялся, и вместо того чтобы выехать навстречу монреальцу просто беспомощно рухнул на щитки. Лицо Ивана Курнуайе я конечно не видел, но предполагал, что тот сейчас криво улыбается и уже мысленно празднует победу.
        - Бэмц! - Вдруг в наступившей тишине громко звякнула шайба о штангу наших ворот и отлетела в поле.
        Билли Уайт её тут же вышвырнул подальше из нашей зоны в направлении центрального круга, где застрял я и защитник гостей Серж Савар. Мы оба бросились в борьбу, но чуть хитрее и удачливее на сей раз оказался я. Мне удалось сунуть длиннющую клюшку так, что шайба подлетела и перепорхнула клюшку защитника «Монреаль Канадиенс», и устремилась к воротам Кена Драйдена. Само собой я рванул следом, ведь секунд на табло вполне хватало, чтобы не откладывать дегустацию шампанского из кубка Стэнли на неопределённый срок.
        - Ееееее! - Заорали обезумившие от переживаний зрители на трибунах.
        Я же усиленно заработал ногами, позабыв про усталость, синяки и болячки, и уже представлял в какой угол буду бросать. «Качну вправо, резко уйду влево и брошу в левый же угол», - подумал я накатывая на ворота соперника. И тут кто-то со спины двинул клюшкой прямо по конькам, сбив меня с ног. Я плюхнулся на бок, по инерции проскользил ещё метров пять и со всей злости шибанул по шайбе из положения лёжа! Драйден толи этого не ожидал, толи на мгновение растерялся, но шайбу пущенную точно под перекладину взять не смог.
        - Ееееее! - Всколыхнулись словно волны трибуны «Чикаго Стэдиум», когда вспыхнул красный фонарь за воротами «Монреаль Канадиенс».
        - Подайте шампанского из кубка Стэнли, сэр, - пробормотал я, разлёгшись на хоккейном льду.
        Глава 4
        Победа в Кубке Стэнли на своём стадионе я вам скажу - это что-то с чем-то. Весь зал поёт: «Блэкхокс! Блэкхокс!», мы нарезаем круги по льду, где теми же словами вторим 18-тысячному залу, передавая сам кубок друг другу. Кто целует эту огромную серебряную чашу, кто откровенно плачет, кто гогочет как ненормальный. Все эмоции разом выплёскиваются наружу, когда приходит понимание, что самая высокая хоккейная вершина взята, что весь год ты упрямо шёл к этой цели и вот «аллилуйя всем хоккейным Богам».
        После кругов почёта десятки фоторепортёров высыпали на ледовую арену и я, чтобы кот Фокс случайно не спрыгнул с моего плеча, чтобы его не затоптали в толчее, взял его на руки и прижал к груди.
        - Всё Фоксец влип ты в историю хоккея, теперь на всех фотографиях будет светить твоя черная мордаха.
        - Парни! - Закричал генменеджер Томми Айвен. - Сейчас поедем кататься по городу - на одном грузовике оркестр, а следом поедет команда на автомобилях с открытым верхом! Весь Чикаго сегодня не спит, ееее! Тафи! Стэн! После общего фото у вас пресс-конференция, не позорьте меня старика, не ляпните там лишнего.
        - То есть про вашу пьянку с тренером Рэйем в Монреале не рассказывать? - Заржал Стэн Микита.
        - Вам показалось, я был абсолютно трезв, - пробубнил мистер Айвен.
        - А в салоне самолёта, когда вы орали: «Дайте мне парашют, я спрыгну!», тоже были в порядке? - Задал вопрос на уточнение я.
        - А это… а это… иди к чёрту Таф! - Махнул рукой наш героический менеджер и убежал решать ещё какие-то вопросы.
        - Что, последний матч сыграли вместе? - Спросил Микита.
        - Насколько я помню, ты доиграешь до 40 лет, - пробормотал я, складывая про себя годы и сезоны, - значит шанс, что мы ещё вместе тряхнём стариной есть.
        - Вы чё откалываетесь? Пошли фотографироваться! - Подбежал к нам и дёрнул за руку Билли Уайт. - Устал бедненький, - потрепал он по голове задремавшего у меня на руках кота и добавил, - жаль, что его имя нельзя будет нанести на кубок Стэнли. Жаль. Фокси больше пользы принёс, чем Гэри Смит, чтоб ему пусто было.

* * *
        А спустя 20 минут в пресс-центре «Чикаго Стэдиум» была точно такая же толкучка как и на льду спортивной арены. Я уже успел из кубка отхлебнуть чуть-чуть шампанского и сидел перед журналистами и корреспондентами в несколько расслабленной позе, с непривычки, стыдно признаться, зашумело в голове. Фоксика же я усадил рядом с микрофоном, так как не успел отдать его Лизе, которая вместе с другими жёнами и подругами в это самое время в нашей раздевалке пила шампанское и ела бутерброды.
        - Мистер Тафгаев, как вы оцениваете проведённый сезон в НХЛ? - Именно мне задали первый вопрос журналисты, проигнорировав сидящих рядом старшего тренера Билли Рэя и капитана «Ястребов» Стэна Микиту.
        - Сезон был сложнейший, оцениваю его как бесценный опыт, - быстро ответил я.
        - Можете ли вы сравнить уровень хоккея в Америке и СССР?
        - Не скажу, что выиграть чемпионат Советского союза было проще. - Я погладил Фокса, который почему-то занервничал. - В высшей лиге, так называется турнир сильнейших команд у меня дома, есть несколько очень сильных клубов - ЦСКА, «Спартак», «Динамо» и уровень хоккея между ними сопоставим с уровнем НХЛ.
        - Кому вы хотите посвятить сегодняшнюю победу?
        - Хороший вопрос, - улыбнулся я. - Я рос в детском доме, поэтому победу могу посвятить только своим друзьям, товарищам по обе стороны океана и любимой девушке, а так же своей Родине - Советскому союзу и своему второму дому, которым стал для меня гостеприимный Чикаго.
        При упоминании Чикаго собравшиеся журналисты захлопали в ладоши.
        - Нас тут многих интересует, какова ваша дальнейшая судьба? - Задал вопрос один из корреспондентов и многие ему одобрительно закивали.
        - Моя судьба решится в конце июня, когда товарищ Леонид Брежнев приедет в США на встречу с президентом Ричардом Никсоном, - ответил я. - Пока большего сообщить не могу. И прощу вас не забывайте, что не я один выиграл кубок Стэнли. Вашему вниманию - капитан Стэн Микита и человек который несколько лет подряд создавал эту команду Билли Рэй.
        Я захлопал в ладоши и моему примеру последовали журналисты и корреспонденты. Однако какая-то мадам всё равно следующий вопрос переадресовала именно мне:
        - А что умеет делать ваш кот?
        - Он умеет разговаривать, - брякнул я, чем вызвал смех в аудитории. - Фокси, скажи мяу.
        Я пододвинул микрофон к кошачьей наглой мордочке и Фоксец, лениво посмотрев на чудаковатых людей, произнёс: «мяу», чем вызвал взрыв аплодисментов.

* * *
        Тёплая майская чикагская ночь приняла в свои объятья целое шествие, во главе которого полз грузовик с оркестром, беспрерывно играющим популярные мелодии, а следом ехала наша клубная кавалькада. В каждой автомашине с открытым верхом, нарушая правила дорожного движения, мимо торжествующих людей на улице проезжало по шесть, семь человек, представителей «Чёрных ястребов». Само собой наши жёны, подруги и даже дети ехали рядом в обнимку с хоккеистами. А ещё дальше, куда доставало моё зрение катили автомобили самых преданных команде болельщиков, которые не давали спать двухмиллионному городу, периодически сигналя и выкрикивая: «Блэкхокс - чемпион!».
        Мой так называемый кабриолет находился одним из первых в колонне, и рядом со мной стояли и махали благодарной публике мои друзья. Стэн Микита с женой Джилл, Иван Болдырев с подругой Джессикой, я же одной рукой обнимал Лизу, а другой старшего тренера Рэя. Что характерно оба чуть ли не беспрерывно рыдали. Лиза от того, что нам предстояла неизбежная долгая разлука, а Билли Рэй так долго пробивался к кубку Стэнли, что дотянувшись до него, у 55-летнего специалиста элементарно сдали нервы.
        - Ты мне Тафи, как сын, - повторял Рэй. - Видит Бог, если бы тебя не занесло в Чикаго, то не видать бы нам этой победы.
        - Билли, родной! - Отвечал я, перекрикивая оркестр. - А ты мне как второй отец.
        - Почему второй? - Обиженно спросил он.
        - Первый батя у меня остался в союзе! Это Всеволод Бобров - мой первый старший тренер.
        - О! Мистер Бобров. Окей, я согласен. - Закивал невысокий и потешный мужчина в клубной бейсболке с головой индейца на лбу. - Видит Бог, если бы тебя не занесло в Чикаго…
        И тут оркестр грянул «Траву у дома», а мы русскоговорящая часть американской команды заорали без слуха, без голоса, на одних нервах:
        И снится нам не рокот космодрома!
        Не эта ледяная синева!
        А снится нам трава, трава у дома!
        Зелёная, зелёная трава!
        - Не уезжай в Союз, - начала нашёптывать моя ненаглядная подруга. - У меня плохие предчувствия. Я боюсь, что тебя там убьют. Мне недавно приснился плохой сон.
        - Если бы я верил плохим снам, то сейчас бы водку пил с заводскими работягами в городе Горьком, а не играл бы в НХЛ в хоккей. Всё будет отлично! Эй-е-е-е-ей! - Крикнул я народу на тротуаре. - А снится нам трава, трава у дома! Зелёная, зелёная трава…

* * *
        На следующий день незамысловатый мотив ансамбля «Земляне» так и крутился в моей голове, что не удивительно, ибо уснул я только под утро. И напевая про себя по кругу одну и ту же строчку «И снится нам не рокот космодрома», я пришёл в лучшие апартаменты отеля «Блэкстон» на встречу с президентом НХЛ Кларенсом Кэмпбеллом. Кроме Кэмпбелла в гостиной шикарного номера меня встретил ещё один человек, секретарь главы Национальной Хоккейной лиги. В таком формате мы приступили ко второй части переговоров, а именно к финансовой.
        - Давайте посчитаем, - буркнул я, вынув из внутреннего кармана листки с примерными прикидками, которые сделал заранее. - В регулярном чемпионате НХЛ - 78 игр, из них 39 - это домашние матчи. Вычитаем те 12, которые наша советская команда проведёт в Москве, мы получим - 27. Каждая игра только за счёт продажи билетов принесёт в кассу - 126 тысяч долларов. Умножаем, получаем - 3,4 миллиона долларов.
        - Мы это всё прекрасно знаем и без вас, - усмехнулся секретарь Кэмпбелла, худой мужчина лет 36 в дорогом костюме.
        - Замечательно, что вы так умны, - хмыкнул я и продолжил. - Поэтому в договоре, который вы подпишете с советским спорткомитетом должна будет стоять цифра - 3,4 миллиона долларов. Наших чиновников такая сумма впечатлит. Именно из неё будет оплачен труд хоккеистов команды за 8 месяцев, с октября по май.
        - Это очень большие деньги, - запривередничал президент НХЛ. - Ну допустим. Я надеюсь, что аренду спортивной арены, аренду жилья и трансфер, так же из этой суммы оплатит ваш спорткомитет.
        - 3,4 миллиона долларов на 20 человек за 8 месяцев - это слёзы. - Ответил я, а сам подумал, что из этих денег хоккеисты не увидят и половины, всё себе загребёт неуёмный чиновничий аппарат. - Поэтому аренду спортивной арены, жилья и трансфер оплатите вы сами. Не забывайте, что ваша НХЛ заберёт деньги за стоянку автомобилей, за продажу напитков и бутербродов во время матча, а так же в ваш кошелёк капнет доход от продажи атрибутики, телевизионных прав и рекламы на хоккейных бортах. И ещё если наша советская ледовая дружина пробьётся в плей-офф, то вы заработаете дополнительные деньги, поэтому за каждый домашний матч финального раунда будете платить бонус в 100 тысяч долларов на всю команду.
        - Это очень много, - заёрзал в мягком уютном кожаном кресле Кларенс Кэмпбелл.
        - Советские звёзды не дешёвки, - упрямо произнёс я. - Напомнить - чем закончилась Суперсерия 72? А кто вчера выиграл кучу индивидуальных призов? И как вы хотите воевать с ВХА, если будет жадничать?
        - А как быть с теми 12-ю матчами в Москве? - Напомнил дотошный секретарь.
        - Отдайте их на откуп спорткомитету, пусть они хоть немного оторвут свои жирны задницы и поработают. - Махнул я рукой. - И вот ещё что, вы должны предоставить четверых специалистов-волонтёров нашей советской команде, и указать хорошую неустойку, если начальник команды потребует этих людей уволить.
        - Ничего не понимаю - что за волонтёры? - Заинтересовался секретарь Кэмпбелла, который стенографировал всю беседу.
        - С командой хоккеистов сюда в Штаты приедет человек, который будет командовать всеми спортсменами и их семьями. - Начал я терпеливо объяснять прописные истины американцу. - Этот товарищ будет из КГБ, и к хоккею он будет иметь лишь косвенное отношение. Одним словом - дуб. А мне нужно, даже не так, команде нужно, чтобы у неё был тренер, генеральный менеджер, врач и пресс-секретарь, отвечающий за промоушен. Эти люди не должны подчиняться товарищу из КГБ, они должны работать спокойно. Подсуньте нашим чиновникам этих специалистов-волонтёров в виде жеста доброй воли, как бесплатный бонус.
        - Кто им будет платить, если они волонтёры? - Спросил Кэмпбелл.
        - Я их найду, и я им заплачу. - Усмехнулся я, вспомнив о своих американских банковских счетах.
        - Я не понимаю, а почему вам не привезти сюда своего советского тренера? - Вновь поинтересовался президент НХЛ. - Например Анатолия Тарасова?
        - У вас специфика другая, - ответил я. - У нас в СССР много тренируются, сидят на базах и мало играют. А у вас мало тренировок, спортивных баз нет вообще, а матчей столько, что голова кругом идёт. Ни один наш специалист за год не перестроится. А товарищ Тарасов всю команду загоняет, посыплются травмы, и кто тогда выйдет на лёд?
        - Когда должны быть готовы документы? - Посмотрел на меня шибко исполнительный секретарь.
        - Визит товарища Брежнева в США начнётся 18-го июня. Документы должны быть готовы к этому числу. Кстати, покажите их моему доверенному лицу. Возможно кое-что ещё придётся дописать. Например: число хоккеистов, которых мы в течение сезона сможем отправить в Союз, а взамен привезти новых. И конечно обмены игроками, которые проводят команды НХЛ по ход регулярки, с нашей советской командой должны быть исключены. - Я очень тяжело вздохнул, представляя сколько проблем скоро свалится на мою бедную голову вместе с пока неизвестным товарищем из КГБ.

* * *
        В воскресенье 13-го мая я собрал свои вещи, чтобы отправится в долгий путь, с двумя перелётами в Москву. Моя Лиза Савьер миловидная барышня с голубыми глазами, вновь сидела вся зарёванная. Она наглаживала кота Фокса, оставленного мной тут за грозного сторожа и охранника, и молчала. Я же в ожидании такси не знал куда себя деть и повторял последние наставления по второму разу:
        - Аренду дома я оплатил до 1-го сентября. Мою колымагу продай. Звонить постараюсь как можно чаще. Чековая книжка на один из моих счетов на столе. Кота не закорми, а то Фокс у меня без тормозов.
        - Мне сегодня приснилось, что ты попал в тюрьму, - пробормотала подруга.
        - Лиза! Я же тебе уже рассказывал, что Берию расстреляли 20 лет назад. ГУЛАГ закрыли в 1956 году. Вот если бы тебе приснилась психбольница, то это было бы серьёзным предостережением. С психушками в Союзе сейчас шутки плохи.
        - Не уезжай, - захныкала она.
        - Всё, всё, - я приобнял девушку, чмокнул её в зарёванную щечку и заметил как перед домом остановилось чикагское такси. - Не могу не ехать. Но если что-то пойдёт не так, то я обязательно вернусь. Нету у них методов против Вани Тафгаева.
        - У кого у них? - Ещё громче заревела Лиза.
        - У врагов мирового пролетариата, - буркнул я, затем поцеловал подругу, поднял баул с вещами и вышел за порог.
        Глава 5
        Во вторник 15-го мая повалявшись в гостинице «Юность» всего пару часов я, собрав кучу документов направился в Спортивный комитет СССР. Кстати, эта гостиница на Фрунзенском валу мной для проживания была выбрана не случайно. Прямо пойдёшь - в Лужники попадёшь, и на каток «Кристалл», где сейчас проводили заключительной сбор московские динамовцы во главе со Всеволодом Бобровым. Повернёшь налево - тут тебе Лужнецкая набережная и здание Спорткомитета, где принимаются важнейшие решения для всего советского спора. Ну а если двинуться налево, то для общего культурного развития можно было посмотреть фрески «Новодевичьего монастыря». Но пока в монастырь меня совсем не тянуло.
        - Здравствуй, Иван! - Обрадовался моему появлению в своём кабинет председатель Федерации хоккея Андрей Васильевич Старовойтов. - Ого каким важным стал за прошедший год! Похорошел, возмужал! Настоящий американец. Ха-ха!
        - Андрей Васильевич, я вам хочу напомнить, что мы недавно виделись, - пробурчал я смущённо. - Вы в Нью-Йорк прилетали на встречу с руководством ВХА - это раз, а в апреле я сам сюда приходил перед началом чемпионата Мира - это два.
        - Да, да, да, - захихикал глава Федерации. - Кофе будешь или что-то покрепче?
        - Буду кофе покрепче. - Я поставил спортивную сумку на стул, достал из неё объёмный документ и вывалил на стол Старовойтова предварительный договор от президента НХЛ толщиной с томик Толстого «Война и Мир». - Передали бумаги прямо в аэропорту. Покажите их своим юристам и переадресуйте в ЦК. Пусть тоже изучают.
        - Заинтересованы значит в нас капиталисты! - Обрадовался Андрей Васильевич и скорее для профилактики, что не туфту подсовываю, пролистал несколько страниц с красивыми графиками. - Не могут без нашего русского хоккея!
        Я же всё это дело проштудировал ещё в самолёте, который из Нью-Йорка летел в Москву целых 8 часов, и даже выписал в блокнот будущий хоккейный календарь.
        - В том смысле канадского, то есть с шайбой, - поправил я чиновника. - Смотрите что нам предлагаю товарищи буржуи, - сказал я и протянул блокнот Старовойтову. - График игр для НХЛ самый обычный: начинает команда сезон 11 октября на домашней арене «Мэдисон Сквер Гарден» в Нью-Йорке матчем против «Сент-Луис Блюз», затем 12-го там же играем с «Чикаго Блэкхокс» и 17-го принимаем Филадельфию. Потом идут выезды в Питтсбург и Детройт, затем дома принимаем тот же Детройт и команду из Атланты.
        - Я и сам всё вижу, - хмыкнул глава Федерации. - 78 игр до 5-го апреля - ого! Не многовато ли?
        - После 5-го апреля начинается плей-офф, а это ещё игр 15 - 20. Зато хоккеистам некогда бегать по кабакам и бабам, - буркнул я. - НХЛ - это прежде всего бизнес. Если бы у них был чемпионат наподобие нашего - 34 матча, то они бы в два счёта разорились и пошли бы на паперть милостыню просить. Кстати, я пометил встречи которые можно привезти сюда в Москву. По договору мы имеем право сделать до 12-и таких выездных игр.
        - Кто за перелёты и проживание иностранцев у нас в Москве будет платить? НХЛ? - Спросил не отрываясь от календаря Старовойтов.
        - Принимающая сторона, естественно. Вы сами посчитайте какая получится выгода от продажи билетов.
        - Кхе! - Громко кашлянул глава Федерации. - Знаешь, Ваня, я тебе скажу так - сюда везти этих хоккеистов - это же целая морока. Мы вас туда посылаем для чего? Чтобы вы для страны валюту зарабатывали, а не наоборот. - Чиновник замолчал, поводил пальцем по игровому календарю и наконец разродился. - Поэтому 28 декабря эту вот команду Нью-Йорк ёкарный бабай.
        - «Нью-Йорк Айлендерс».
        - Вот её, - ткнул пальцем в список Андрей Васильевич, - можно привезти, не обеднеем. Затем 30-го декабря Бостон и 2-го января Лос-Анджелес. А остальные матчи наш советский человек по телевизору посмотрит. Мы с телевидением этот вопрос порешаем.
        - Если мы себе берём всего три матча, то можем наш гонорар в контракте с НХЛ увеличить до 4,5 миллионов долларов.
        - Сколько! - Вскрикнул Старовойтов, который пока на главную цифру не смотрел, ради которой всё и затевалось. - Твою мать! Вот это мы с тобой Ванечка молодцы!
        Тут секретарша принесла кофе, а сам глава Федерации, открыв резной шкафчик, накапал себе несколько капель дорого коньяка. И прежде чем мы продолжили беседу выпил для успокоения.
        - Кто будет оплачивать проживание, перелёты, и зарплаты хоккеистам нашей будущей команды? - Спросил он удовлетворительно крякнув, когда жидкость, бодрящая кровь попала внутрь.
        - Аренда жилья, трансфер, то есть перелёты и переезды, а так же аренду хоккейной арены оплачивает американская сторона. - Я отхлебнул кофе. - Кстати, НХЛ нам бесплатно предоставит старшего тренера, знакомого с особенностями тамошней лиги, врача, пресс-секретаря, чтобы мы во время интервью не опозорились и генерального менеджера для решения мелких оргвопросов по-ихнему законодательству.
        - Добре, - заметно оживился чиновник. - А то наши тренеры тут передерутся за место в американской команде. Пусть Штаты платят. Молодец! - Он вновь пожал мою здоровенную ладонь. - А зарплаты хоккеистам пойдут из каких денег? Из этих 4,5 миллионов?
        - Само собой. - Я пожал плечами и добавил. - Если оплачивать труд 20 спортсменов за 8 месяцев, скажем так по 15 тысяч долларов на брата, то это получится всего 2,4 миллиона.
        - Ну это не нам с тобой решать. - Криво усмехнулся глава советского хоккея, у которого можно было прочесть на лбу, что парням предложат играть исключительно за Родину. - Сначала я это всё отвезу в ЦК, а ты жди вызова в Кремль. Это всё дело будет решаться там, на самом верху. Кстати, как команду предлагаешь назвать?
        - Название сделаем стандартное - «Москва Ред Старз». То есть «Красные звёзды» из Москвы.
        - Замечательно! - Обрадовался Андрей Васильевич и посмотрев на часы, протянул мне руку, что означало окончание моей аудиенции.
        - А когда и с кем мы будем обсуждать состав будущей ледовой дружины? - Я встал и пожал крепкую ладонь бывшего хоккеиста ЦДКА. - Там в контракте прописаны обязательные члены нашей команды - Харламов, Коноваленко, Васильев, Боря Александров и я конечно же.
        - Тебя вызовут в ЦК, там ты и всё и обсудишь. Ух и задаст тебе Тарасов за Харламова, ха-ха! - Загоготал товарищ Старовойтов. - Главное чтоб он тебя какой-нибудь железякой по голове не хряпнул, ха-ха.
        - Разберёмся, - буркнул я.

* * *
        «Сколько ждать мне этого вызова? - думал я по дороге в Лужники. - Неделю? Две? Месяц? Учитывая, что на Вашингтонский саммит Брежнев летит 18-го июня, то месяц - это крайний срок. В конце концов не я это предложил - покорять НХЛ. Да и получится ли? Большой вопрос. Для всех парней такой режим игр станет сложным испытанием».
        В маленьком тренировочном катке «Кристалл» за прошедший сезон ничего не изменилось. Здесь был всё такой же грязный лёд, почерневшие обшарпанные борта, неудобные деревянные кресла на крошечных трибунах. Зато в этом месте царил самый настоящий дух хоккейного творчества, именно на этом катке наигрывались новые комбинации и создавались новые хоккейные сочетания. Всеволод Михайлович Бобров сегодня по традиции вёл тренировочное занятие в коньках и с клюшкой в руках. Кончено, за скоростями молодых здоровых парней он не успевал, зато некоторые элементы демонстрировал сам. Особенно нюансы касающиеся тактической грамотности - вход в зону атаки, выход из-под прессинга, игра в средней зоне.
        - Привет, чемпионы! - Крикнул я хоккеистам, которые чего уж греха таить, работали сегодня без огонька, так как длинный сезон закончился и всем уже хотелось отдохнуть от наскучившего хоккея.
        - Иван! - Заорали парни и, побросав свои занятия, тут же покатили к борту.
        - Честно признаюсь, не ожидал, что вы выиграете чемпионат СССР! - Голосил я пожимая парням руки. - Составчик-то пока сыроват!
        - Сам ты пока сыроват! - Захохотал Валера Васильев, признанный советской прессой лучшим защитником прошедшего чемпионата. - И вообще, ты за кубок Стэнли проставиться должен. А то как-то не по-русски получается.
        - Вечером в «Юность» приходите! - Кивнул я. - И Валерке Харламову звякните, у меня к нему разговор.
        - Ну-ка, что тут устроили! - Гаркнул Бобров. - Живо на лёд! Отрабатываем в ход зону. Первая тройка пошла! Здоров, - пожал мне руку Всеволод Михайлович, когда парни вернулись к своей хоккейной работе. - У Старовойтова был?
        - Только что от него.
        - Значит в следующем сезоне ты у меня забираешь Васильева и Александрова? - Старший тренер кивнул на молодого и перспективного форварда. - А я с кем останусь за чемпионство биться?
        - Братья Голиковы и Саша Мальцев - это первая ударная тройка, Капустин, Жлуктов и Балдерис - вторая. - Невозмутимо ответил я. - Пару защитников, в качестве компенсации, Фёдорова и Куликова забери у «Спартака», из которого я никого с собой не увожу.
        - Ладно, разберёмся, - пробормотал Всеволод Михалыч. - Меня один вопрос мучает - а нужно ли нам всё это дело? У нас свой хороший чемпионат. Суперсерию мы выиграли, что ещё для счастья надо?
        - Счастье не заключается в сиденье на попе ровно. Счастье - это когда жизнь открывается новыми гранями и возможностями. Кстати, Суперсерию выиграли на-тоненького, и ты помнишь, чего нам это стоило. - Я нагнулся к уху Боброва и шепнул. - Вспомни, как я с матча сбежал, чтобы меня не посадили. Многое нам Михалыч нужно менять, - сказал я уже вслух. - Лига нужна своя как за океаном. Наша Советская Хоккейная лига, которая будет деньги зарабатывать для крайне недешёвого вида спорта. Арены нужны по 15 - 20 тысяч человек. Календарь на 80 матчей с плей-офф.
        - Да кто играть-то будет? - Усмехнулся старший тренер. - В стране всего четыре команды хорошего уровня.
        - Да подрастёт уровень, молодёжь подтянется. Кстати, практика показывает - самый большой прогресс хоккеисты достигают именно через игры на выбывание, когда организм максимально концентрируется. В СССР 240 миллионов, если верить последней переписи населения. Мы слишком много молодых талантов теряем, так как им негде себя проявить. Представь какую лигу можно забабахать: восточный дивизион - Свердловск, Челябинск, Усть-Каменогорск, Пермь, Казань, Уфа, Омск, Новосибирск. Центральный дивизион - Горький, ЦСКА, «Спартак», «Динамо», «Крылья Советов», «Химик», Ленинград. И западный - Рига, Минск, Киев, Варшава, Братислава, Прага, Берлин, Белград. У меня кстати в Чикаго играл Ваня Болдырев - уроженец Югославии, отличный хоккеист. И эту лигу надо сейчас создавать, дворцы большие строить, а не в 90-е годы, когда ворьё…
        На этих словах я резко заткнулся, так как Бобров глянул на меня словно работник КГБ.
        - Мечтаешь всё, ну-ну, мечтай. Куда пас даёшь? Вон игрок открыт! - Крикнул Всеволод Михалыч одному из хоккеистов и сказал. - А если вот так хорошо подумать, то почему бы и нет? С чехами было бы интересно в лиге поиграть. Между прочим Рига в «Вышку» пробилась. Ты сейчас куда? Где остановился? Может в гости заглянешь? Поговорим в спокойной обстановке.
        - Посмотрим, - пожал я плечами. - Сейчас съезжу в редакцию «Футбола-Хоккея», мне там обещали гонорар выплатить за несколько месяцев. Вечером подходите с женой в ресторан «Юность». А завтра можно я с твоими бандитами побегаю?
        - Не можно, а нужно! - Улыбнулся старший тренер и дунул в свисток. - Когда твои американские гастроли накроются «медным тазом», тебе кроме «Динамо» идти-то некуда, ха-ха. Внимание! - Крикнул Бобров хоккеистам на льду. - Сейчас проведём двухсторонку и на сегодня закончили. - Затем Всеволод Михайлович протянул руку и сказал. - Ладно, давай до вечера.

* * *
        Редакция еженедельника «Футбол-Хоккей», куда я кроме «Советского спорта» несколько материалов отправил из-за океана, находилась в исторической части Москвы на улице имени художника Архипова, которую в 90-е переименуют на какой-то церковный переулок. Газетчики, занимавшие весь первый этаж здания встретили меня примерно так же как и товарищ Старовойтов: «Смотрите кто пришёл? Иван Тафгаев из НХЛ!» и так далее.
        - Принёс небольшую статью про примерное экономическое устройство Национальной Хоккейной лиги. Если это вам конечно интересно, - сказал я в кабинете главного редактора Ивана Гавриловича Филатова, 54-летнего мужчины с породистым интеллигентным лицом. - А то у нас иногда в прессе такое пишут, что как будто там миллионеры бегают по льду. Это же полная ерунда. Я провёл 90 игр за сезон, у меня до сих пор всё тело болит, особенно по утрам.
        - Ну скажем так, получают там хоккеисты деньги не маленькие, - возразил мне редактор еженедельника, который зенитчиком прошёл всю войну и был известным борцом с договорными матчами, из-за чего в 80-е будет уволен из редакции.
        - Не получают, а зарабатывают своим потом и кровью. Мой друг, капитан «Блэкхокс» Стэн Микита жил с приёмными родителями в семье среднего достатка, а теперь богатый и уважаемый человек в Чикаго. Он сам себя сделал. Разве не в этом заключается высшая человеческая гордость?
        - Высшая гордость советского человека - это служение делу построения коммунизма, - буркнул недовольно Филатов, просматривая мой материал.
        - А это как? Ты значит всю жизнь вкалываешь за копейки, почти все результаты своего труда отдавая в какие-то фонды, где сидят люди, которые якобы знают как построить коммунизм, а потом на старость лет, ты нищий и больной смотришь, что ни хрена не построено, а деньги тупо украдены, так? В этом гордость?
        - Вы рассуждаете Иван, как враг народа, - опешил от моей тирады редактор еженедельника. - Испортила вас Америка.
        - Ясно, - я резко вырвал из рук Филатова свои листки с материалом и встал. - Да, вот ещё что. Передайте журналисту, некому Юрьеву, который написал про НХЛ вот эту чушь. - Я вытащил из внутреннего кармана пиджака свежий номер «Футбол-Хоккея» и показал на статью под названием «Простой сюжет сезона», начинающуюся строчками: «Истекший сезон НХЛ не отнесёшь к числу особо увлекательных». - Скажите ему, что он дурак и пишет о том, о чём не имеет никакого понятия и представления.
        Я решительно пошёл на выход, однако в дверях был остановлен вопросом Ивана Гавриловича:
        - Постойте, вы же ещё не получили гонорара за свои статьи.
        - Передайте их в фонд построения коммунизма, - криво усмехнулся я. - Пусть на эти деньги дочка, какого-нибудь высокопоставленного чиновника погуляет в ресторане с подругами, коньяк дорогой попьёт, вино и даст взятку гаишнику, если попадётся пьяная за рулём. Всего наилучшего.
        Я махнул рукой и покинул кабинет главного редактора.

* * *
        Вечером в ресторане гостиницы «Юность» было как всегда многолюдно и весело. Бравые парни в простеньких самопальных концертных костюмах зажигали со сцены советским музыкальным суперхитом:
        Всё, что в жизни есть у меня,
        Всё, в чем радость каждого дня,
        Всё, о чем тревоги и мечты, -
        Это всё, это всё ты…
        Я заранее заказал четыре столика и, оплатив закуски, сок и шампанское, предупредил парней, пришедших с жёнами и подругами, что прочие сверх бюджетные траты исключительно за их собственный счёт. Всё-таки я пока не долларовый миллионер.
        - А что будет, если меня из ЦСКА не отпустят? - Спросил Валерий Харламов, который в ресторан привёл некую Марину Баженову, переводчика с французского языка.
        - Скажу по секрету, - я нагнулся к уху армейского форварда, - только об этом молчок. За нарушение каждого пункта контракта американскими юристами прописана выплата неустойки. Если твой Тарасов встанет на дыбы, то ему из ЦК быстро мозги на место вправят. Наш десант в НХЛ - это дело государственной важности.
        - Так, а сколько нам в этой Америке будут платить? - Уже немного расслабившись спросил Валера Васильев.
        - Достаточно чтобы купить губозакаточную машинку! - Хохотнул я. - Ты Васильев учти, особенно в Канаде тебя будут бить почти в каждой смене. Поэтому настоятельно рекомендую за лето поменьше нажимать на спиртное и побольше на штангу с гантелями.
        - Мы ещё посмотрим, кто б… кого, - насупился лучший защитник СССР.
        - Правда, а что по деньгам нам светит? - Спросил Боря Александров, который так же был сегодня с девушкой, с какой-то стюардессой Ириной.
        - Если отбросить сказочные фантазии, - ответил я, - то сумму в 5 тысяч долларов в месяц можно будет смело выбить из спорткомитета. В переводе на рубли по курсу чёрного рынка - это 20 тысяч. Это конечно не много, но жить можно.
        - Ничего себе немного? - Вскрикнула стюардесса Ирина. - У меня в месяц зарплата всего 200 рэ.
        - По этому поводу хочу сказать пару слов. - Я налил себе чуть-чуть шампанского и встал. - Обращаюсь персонально к тебе Валера Харламов, и к тебе Боря.
        - А ко мне? - Обиженно спросил Валера Васильев, рядом с которым сидела его жена Татьяна.
        - Васильев, едрён батон! - Засмеялся я. - Мы ещё в НХЛ не уехали, а ты мне уже надоел. Дай сказать. Деньги - это замечательно, но главное это благополучие в личной семейной жизни. Выпьем за то, чтобы вы оба женились в ближайшие месяцы. Иначе вас в Америку из страны не выпустят.
        - Так бы сразу и сказал! - Загоготал Васильев и, первым звякнув свой фужер об остальные, опрокинул наше советское полусладкое шампанское в себя.
        Постепенно в ресторан стали подходить другие мои гости. Всеволод Бобров с супругой Еленой, Саша Мальцев с Сусанной. И с каждым, перекрикивая ансамбль, я переговорил, посидел, выпил кофе. А когда уже начались танцы я вдруг остался один. Моя-то ненаглядная Лиза сейчас в Чикаго. Кстати, зря она переживала, ибо Родина встретила меня с распростёртыми объятьями.
        - Можно вас пригласить на танец? - Неожиданно услышал я мелодичный женский голос.
        Как раз заиграла какая-то красивая мелодия, и я, старый дурак, не смог отказать красивой пышногрудой блондинке.

* * *
        «Знают женщины, чем можно охмурить временно свободного мужика», - подумал я, когда эта блондинка уговорила её проводить до дома после нескольких медленных танцев, когда её шикарный бюст протёр мозоль на моей груди.
        - А правда, что вы только что из Америки прилетели? - Спросила она, когда мы шли дворами мимо станции метро «Спортивная» к каким-то пятиэтажкам.
        В это время уже было темно, прохладно и довольно таки пустынно. Ведь по негласному правилу советский строитель коммунизма к 11-и часам вечера должен был сидеть дома, а не по кабак шляться. Поэтому к этому часу все увеселительные заведения закрывались на клюшку, возможно на хоккейную.
        - Ага, из Нью-Йорка, - буркнул я, поёжившись в летнем плаще, накинутым на обычную рубашку из американского супермаркета.
        - А чем вы там занимались?
        - Отечественными спорттоварами торговал от «Внешторга», - соврал я. - Там за океаном очень любят наши хоккейные клюшки из дуба.
        - Почему? Ха-ха, - хихикнула женщина.
        - Потому что им сносу нет, не ломаются. Ну, где вы живёте? Вы же сказали недалеко.
        - Да вот мы почти пришли, - сказала она, когда мы оказались в каком-то дворике. - Может, зайдёте на чай? Я живу одна.
        - Завтра рано утром в министерство новые клюшки привезут из липы, поеду проверять товар. Извините, некогда.
        - Опа, какие люди! - Из подъезда словно по заказу вышли четверо пареньков расслабленной вихляющей походкой.
        Были ли эти парни любителями хоккея? Возможно да, а возможно и нет. Однако в полутьме моё лицо, как впрочем и их наглые хари, были неразличимы.
        - С кем ты у нас тут Танюха загуляла? Чё за дядя? - Спросил другой молодой человек.
        - Прекратите у вас будут проблемы, это работник «Внешторга», он только сегодня прилетел из Америки. Его будут искать! - Пропищала как в плохом театре моя случайная знакомая, она бы ещё сообщила этим мудакам мой банковский счёт.
        - Если из «Внешторга», то гони «пятихатку» и проваливай, а то покалечим, - опять сказал первый хулиган.
        Мой резкий прыжок навстречу к этому первому гопнику вышел сверх неожиданным для всех. За полсекунды правый кулак описал короткую дугообразную траекторию и челюсть хулигана щелкнула. Противник где стоял, там и рухнул как подкошенный. «Перелом в воспитательных целях», - отметил я про себя, и тут же левой рукой пробил ещё одному хулиганистому молодцу в печень.
        - Б…! - Заорал тот согнувшись пополам и присел попой на асфальт.
        Моя знакомая, кстати, быстро сообразила, что надо бежать. А те двое «орлов», стоявших чуть поодаль, оказались либо дураками, либо дебилами. Поэтому вместо того чтобы делать ноги и спасать здоровье, ринулись на меня под огонь жёстких стремительных кулаков, которыми я навёл ужас на всю НХЛ. Само сбой короткая рубка закончилась в два счёта. У первого «орла» хрустнул клюв, то есть нос. А вот второму куда прилетело я не заметил. Он просто рухнул рядом с товарищем, у которого уже не работала челюсть, и притих. Скорее всего притворившись потерявшим сознание. Не так сильно я его и зацепил.
        - Кому ещё нужна «пятихатка»? - Спросил я хулигана с печенью.
        - Я сейчас милицию позову, - промямлил тот.
        - Ну здравствуй родная страна, - улыбнулся я, потерев больной правый кулак, после чего пошагал обратно в гостиницу.
        Глава 6
        «Суровый бой ведёт ледовая дружина, - напевал я про себя, когда на тренировочном катке „Кристалл“ своими фирменными американскими конёчками нарезал лёд. - Мы верим мужеству отчаянных парней».
        - Пас «Малыш»! - Постучал я клюшкой по льду, разогнавшись в средней зоне.
        И Боря Александров от левого борта тут же выкатил мне шайбу прямо в крюк, вот что значит советская культура игры в пас. «В хоккей играют настоящие мужчины», - продолжил я напевать про себя, ворвавшись в зону атаки и продавив двух защитников «Динамо». А когда в рамке передо мной остался лишь голкипер Володя Минеев, который выкатился навстречу, я резко прострелил на правую штангу, ведь туда на всех парах влетел Саша Мальцев.
        «Трус не играет в хоккей, трус не играет в хоккей!» - допел я про себя, когда Мальцев воткнул очередную шайбу в ворота наших условных соперников.
        - Не плохо, не плохо! - Дунув в свисток, сказал Всеволод Бобров. - Ну и закабанел ты, Иван.
        - А в НХЛ с бараньим весом делать нечего, - хохотнул я, покатив на центр площадки. - И потом, я же не вингер, не краёк.
        - Ладно, на сегодня закончили, - пробормотал Всеволод Михайлович и остолбенел, ведь через калитку в борту на тренировочный лёд выбежал Анатолий Владимирович Тарасов.
        Коньков на ногах старшего тренера ЦСКА не было, однако опытный наставник армейцев уверенно держал равновесие, перебирая крепкими хоккейными ногами в обыкновенных штатских ботинках. В руке товарищ Тарасов держал клюшку, на губах легендарного специалиста играла знакомая садистская улыбка.
        - Я тебе, сукин сын, покажу Харламова! - Заорал он и, словно вождь доисторического племени, принялся размахивать клюшкой будто копьём. - Я сейчас всю твою заокеанскую дурь из головы вышибу! Сука!
        Естественно все ругательства адресовались исключительно моей скромной персоне, к которой и устремился Анатолий Владимирович.
        - Давайте поговорим, как интеллигентные люди, - сказал я и тут же клюшка, направленная уверенной рукой Тарасова, полетела в мою голову.
        Однако и я кое-что видел в кино из псевдоисторических картин о жизни индейцев, викингов и прочих рыцарей круглого стола. Поэтому хоккейное копьё, легко отбил своим хоккейным «томагавком». Но на этом наставник ЦСКА не остановился. Он выхватил ещё одну клюшку из рук Валерия Васильева, который оказался поблизости и с новыми силами ринулся в бой.
        - Убью, мерзавец! - Заревел мастодонт отечественного тренерского цеха. - Хрен ты получишь, а не Харламова!
        - Это моё, отдайте! - Крикнул Васильев.
        - Убью! - Рыкнул Тарасов и отмахнулся от динамовского защитника как от назойливой мухи.
        - Толя, ты с ума сошёл? - Попытался вмешаться Всеволод Бобров.
        - Не лезь Севка и тебя зашибу! - Выпалил старший тренер ЦСКА. - Ты знаешь, что этот мерзавец удумал? Он же самого Харламова из страны в свою сраную Америку увозит! Ты хоть это понимаешь?
        - Валере давно пора проявить себя на самом высоком уровне, - спокойно ответил Бобров. - Засиделся парень на одном месте, закис. Год поиграет там и вернётся, в чём проблема?
        - Если вы без одного, пусть очень хорошего хоккеиста, не сможете биться за чемпионство в следующем сезоне, то какая вы нахрен команда? - Спросил и я, видя что Анатолий Владимирович немного успокоился. - Кстати из «Динамо» я увожу двоих - Васильева и Александрова. Всеволод Михайлович не бьётся же в истерике.
        - Это его личное дело, - пробормотал Тарасов и, схватившись за бок, простонал и сморщился от боли.
        - Взяли, взяли, - скомандовал я и первым подхватил грузного наставника ЦСКА по руку, чтобы тот не рухнул и не ударился головой об лёд.

* * *
        А примерно через пятнадцать минут в буфете этого тренировочного катка я, Бобров и Тарасов продолжили беседу уже в более конструктивном русле.
        - Ну допустим мы должны доказать всей НХЛ, что тоже можем выиграть этот ихний кубок, - пробурчал Анатолий Владимирович. - Зачем же кидать в пекло самого Харламова? Возьми моего Блинова или Волчкова.
        - Харламов - это звезда, - ответил я. - на него пойдёт публика. А публика - это деньги, валюта, которая вольётся в бюджет нашего родного Спорткомитета. Клюшки, наконец, нормальные в стране появятся, коньки.
        Мне тут же захотелось ляпнуть про неустойку, но я вовремя заткнулся. Про этот неприятный сюрприз наши функционеры должны были узнать лишь в самый последний момент, когда надумают взбрыкнуть и похерить хорошую идею.
        - Почему тогда ты никого не призвал из «Спартака»? - Посмотрел на меня исподлобья Тарасов.
        - Из «Спартака» заокеанскому зрителю интересен только Саша Якушев, - хмыкнул я. - А Якушев - это лидер спартаковской команды. У «Динамо» остаётся Мальцев, у вас - Володя Петров, лучший бомбардир сборной СССР и всего прошлого чемпионата, а кто останется в «Спартаке»? Вообще, если вся эта затея сработает и выстрелит, то через год мы в Америку совсем других хоккеистов повезём, чтобы те так же понабрались нового опыта, заматерели и возмужали. А Валера Харламов вернётся в ЦСКА.
        - Знать ничего не хочу. Я до министра обороны дойду, но Харламова не отдам, - упрямо пробубнил Анатолий Владимирович и, встав из-за стола, своей грузной тяжёлой походкой потопал на выход.
        - Что сейчас будешь делать? - Усмехнулся Бобров.
        - Ничего. - Пожал я плечами. - Когда на моей стороне товарищ Брежнев, то министр обороны не помеха. Завтра в то же время, в тот же час?
        - Ага, здесь же. - Засмеялся Всеволод Михайлович и спросил. - Я понять не могу, а зачем ты тренируешься? Тебя же никто на каток палкой не гонит.
        - Это называется - профессиональное отношение к делу, которое тебя кормит, поит и открывает новые перспективы в будущем. Кстати, про будущее. В сентябре следующего года состоится Суперсерия против сборной ВХА. И ещё будь аккуратен на следующем чемпионате Мира в Хельсинки. Не побей там никого из работников советского посольства. Скандал может иметь для тебя серьёзные последствия.
        - Не каркай, - опять засмеялся Бобров и прощаясь пожал мою руку.

* * *
        После хоккейной тренировки и сытного обеда в ресторане гостиницы «Юность» я опять поймал себя на мысли, что совершенно не представляю, чем заняться. Валятся на кровати в номере гостиницы - было глупо, затея, бесцельно бродить по улицам Москвы, казалась ещё более нелепым времяпрепровождением. Однако я решил именно побродить.
        Стояла замечательная весенняя солнечная погода, столбик термометра показывал около 15-ти градусов тепла, поэтому, дополнив джинсы и рубашку лёгким летним плащом, я чувствовал себя более чем комфортно. «Скорее бы выступить перед членами ЦК и укатить обратно в Америку, - думал я, вышагивая по направлению к Фрунзенской набережной. - В штатах любимая женщина, кот Фокс, сейчас бы там крутил педали на велосипеде, а вечером съездил бы к Миките на шашлык и барбекю. Или пошёл бы в кино вместе с Лизой. Кстати, может быть пойти в кино?».
        Я остановился на набережной, посмотрел на проезжающий мимо речной трамвайчик, в котором о чём-то в мегафон вещал экскурсовод, и вдруг рядом притормозила чёрная «Волга». «По мою душу», - догадался я, когда из автомобиля вылез паренёк в штатском, с очевидной армейской выправкой.
        - Товарищ Тафгаев будьте добры следовать за мной, - буркнул он, показав мне раскрытые красные корочки.
        - Я бы с удовольствием, но у меня билеты в кинотеатр пропадают, - соврал я. - Не порядок, если «Всадник без головы» сегодня останется ещё и без меня в кинозале.
        - Не смешно, - сказал, как отрезал, сотрудник КГБ. - Следуйте за мной.
        - А ничего, что у меня на потом запланировано посещение дантиста? - Продолжал врать я. - «Зуб мудрости» от мудрости так распирает, что спасу нет.
        - Если вы отказываетесь ехать, то я буду вынужден применить силу.
        «Если ты, родной, применишь силу, то я буду вынужден тебя искупать в холодных водах реки Москвы, посмотрим как учат плавать в комитете госбезопасности», - подумал я и, криво усмехнувшись, пошагал в чёрную «Волгу» с государственными номерами «СССР». Присел я, само собой, на заднее сиденье, ведь подобных пассажиров принято было транспортировать именно там.
        - Стой! - Крикнул я водителю, заставив вздрогнуть и товарища из КГБ. - Поворачивай, я утюг забыл в гостинице выключить. Хотя нет, не забыл. - Добавил я после небольшой паузы. - Трогай шеф, но попрошу не нарушать правила дорожного движения.
        «Что ж вы все такие нервные?» - захохотал я про себя, когда «Волга» полетела на запад Москвы, скорее всего куда-то за город.

* * *
        В человеке, который мирно кормил уточек в пруду, я сразу же узнал Юрия Владимировича Андропова, члена ЦК КПСС и председателя КГБ СССР. В принципе, большого волнения, что меня доставят в менее приятное местечко, и не было, всё же на берег Москвы десантировалась не целая группа захвата. А вот чувство, что рано или поздно со мной пожелает пообщаться товарищ Андропов присутствовало. Кстати, Юрию Владимировичу я теперь был обязан многим. Если бы не его хлопоты, то был бы я государственным преступником и самым банальным перебежчиком, предавшим Родину.
        - Здравствуйте, Иван, - кивнул мне высокий мужчина, одетый в пальто, с профессорскими очками на носу.
        - Добрый день, Юрий Владимирович. Вот пошёл в кино, но странным образом оказался здесь. Свернул что ли не там?
        - Бывает, - не то серьезно, не то с улыбкой ответил Андропов и спросил, - как вам понравилась жизнь в США и в Канаде?
        - В бытовом плане проблем не было. И вообще, что-то я не заметил, что Америка загнивает, как у нас рассказывают в «Международной панораме». - Честно ответил я. - Наоборот динамика развития США и Канады такова, что к 80-му году мы отстанем от этих стран лет на 10, а может и на все 15.
        - Да? - Удивился шеф КГБ, перестав бросать уточкам хлеб. - Почему вы так решили?
        - Локомотивом американской экономики служит творческая инициатива широких народных масс. То есть двигают прогресс идеи умных и изобретательных людей, которые и сами хотят обогатиться и желают сделать свою страну лучше. А у нас, если допустим человек соберёт электросамокат и пойдёт продавать его на рынок, то его посадят за спекуляцию, а самокат разберут на запчасти.
        - Неудачный пример, - поморщился Юрий Андропов.
        - Хорошо, поехали дальше. - Я пожал плечами, очень уж мне захотелось раззадорить этого непроницаемого словно памятник человека. - К примеру английская группа «Led Zeppelin». Эти пацаны несколько лет назад репетировали в маленьком вонючем подвале, сочиняли свою музыку и свои тексты. А сейчас концерты этих волосатых ребят собирают огромные стадионы по всему миру и приносят огромные прибыли старушке Англии, а так же и США, и Канаде в виде отчислений и налогов. Рассказать вам, что сделали бы с такими волосатыми хлопцами у нас в Москве? За преклонение перед западом они улетели бы лет на пять в солнечный Магадан.
        - Дешёвая популярность, - буркнул председатель КГБ и вновь стал подбрасывать хлеб заскучавшим уткам.
        - Хорошо, тогда вернёмся к хоккею. - Усмехнулся я. - Примерный доход каждой команды НХЛ - 10 миллионов долларов в год чистой прибыли, после уплаты немаленьких налогов в казну штата, где базируется конкретный клуб. Вопрос - сколько за прошлый сезон заработал ЦСКА и заплатил денег в виде налогов?
        - У нас спорт любительский, - стал постепенно раздражаться Юрий Владимирович.
        - Любительский спорт - это когда работяги после смены в охотку в волейбол или в футбол гоняют, - продолжил давить я. - Мастера спорта к любителям отношение имеют лишь формальное, юридическое. Пора честно признать - в нашей стране процветает экономический бардак, бесхозяйственность, показуха и очковтирательство. Главное дать план по валу, а дальше хоть трава не расти. И живёт страна, которая теперь вынуждена закупать на западе хлеб, за счёт продажи ресурсов.
        - Н-да, - совершенно спокойно сказал Андропов. - Недооценил я вас, молодой человек. Ладно, я почитал контракт, который вы привезли из НХЛ. Ответьте на такой вопрос - сможет ли наша команда побороться за кубок Стэнли?
        - Я могу точно гарантировать выход в финал кубка, если не произойдёт чего-нибудь экстраординарного.
        - Хорошо. - Юрий Владимирович бросил остаток хлеба в воду. - Сегодня у нас среда 16-е мая. В Кремль вас вызовут 23-го числа. Представят вам начальника нашей советской команды, сами понимаете, что вас одних в Америку никто не отпустит. Выступите перед членами ЦК с докладом, как планируете побиться за кубок Стэнли. А про экономику мы с вами как-нибудь потом поговорим. Сейчас, извините, время вышло.

* * *
        В гостиницу «Юность» я вернулся уже ближе к восьми часам вечера. Всё же после визита к Андропову я заглянул в кинотеатр, посмотрел какую-то муру и немного поспал, успокоив нервы, которые были как натянутая струна. «Странный человек, - думал я про председателя КГБ. - Ведь чувствуется, что Юрия Владимировича многое не устраивает в жизни государства. Но все его реформы в будущем будут просто смешны. Все эти поиски взяточников, охота за тунеядцами и казнокрадами окончится ничем. Ибо все они есть порождение бессмысленной и беспощадной административно-командной системы. Вместо того, чтобы взять лучшее от капитализма и внедрить, вечно ищем некий никем не пройденный маршрут, который лежит точнёхонько по раскиданным граблям».
        - Товарищ Тафгаев, - окликнула меня администратор гостиницы на ресепшене. - Вас товарищ поджидает.
        Я обернулся в сторону диванчика в холе на первом этаже и обомлел. В самом углу его, опустив голову на колени, сидел один из лучших хоккеистов мира Валерий Харламов. По крайней мере причёска была точно его. Благо милиция отсутствовала поблизости и я, приподняв Харламова под руки, повёл в свой номер.
        - Не положено, - заволновалась администраторша.
        - Вы разве не понимаете? - Зашептал я. - Человеку сегодня на тренировке шайбой в лоб попали. Ему срочно надо прилечь. Я сейчас его осмотрю и вызову врача.
        - Да, ноги что-то не держат, - пробурчал пьяный Валерий Борисович.
        - Напоминаю, что у нас посещение гостей разрешено строго до одиннадцати, - немного обиделась женщина, которая естественно не поверила, что Харламов травмирован.
        - Ясно, - буркнул я и потащил армейского нападающего в лифт.
        У себя в номере первым делом я заставил Валеру принять холодный душ. Затем влил в него настоящий бразильский горький кофе и надавал несколько освежающих пощёчин. В общем взмок как на тренировке. Зато добился определённого позитивного эффекта. Харламов, наконец-то, посмотрел на меня боле-менее осмысленными глазами и сказал:
        - Я заявление написал на увольнение по собственному желанию из ЦСКА. Ухожу из советской армии.
        - Тогда понятно, почему Тарасов сегодня хотел проломить мою голову клюшкой, - усмехнулся я, развалившись в кресле. - Кстати, а чё ты увольняешься-то?
        - Я взрослый мужик, мне 25 лет, так какого х… меня гоняют как салагу по казарме? Надоело, - отмахнулся Валерий. - Уеду как ты в Штаты. Скажешь там не заиграю?
        - Если я буду рядом, то заиграешь. Давай честно - тебя ведь охранять надо. В НХЛ церемониться не будут, бить начнут, чтобы тебя остановить. Вот парочку твоих обидчиков изувечу, так забияки сразу же и отвяжутся. Ладно, ты давай отсыпайся, завтра с «Динамо» продолжим тренировки. - Я встал, чтобы спустится к администратору и оплатить за эту ночь койко-место для Харламова. - Кстати, ты когда женишься?
        - Никогда, - криво усмехнулся Валерий Борисович. - Давай выпьем, а? Мерзко как-то на душе. Не идёт Маринка за меня, вот такие дела!
        Харламов тоже вскочил, чтобы продолжить кутёж в ресторане гостинцы. Но я его резко тормознул, усадив обратно на вторую свободную кровать:
        - Вот значит в чём собака порыта. Слушай мою команду! Сейчас ложишься спать, а завтра после тренировки едем свататься. Обручальные кольца я куплю, гитару достанем, и твоей зазнобе такой концерт забабахаем под конами, выйдет за тебя как миленькая. Пулей выскочит.
        - Кто это мы?
        - Я, Васильев, Мальцев, Борька Александров. Соберём команду, не боись. Ты же вроде играешь на гитаре?
        - Чуть-чуть, - уже закрыв глаза, пробормотал армейский форвард.
        - Вот и замечательно.

* * *
        Вечером следующего дня в скромный московский дворик въехало три автомашины Волжского автозавода, три «Волги». В белой сидел будущий жених - Валерий Харламов, в остальных группа поддержки. Кроме меня, Валеры Васильева и Валерия Харламова, Боря Александров привёл с собой соседей, Витю Жлуктова и Хельмута Балдериса, а Саша Мальцев взял своего брата Сергея. В довершении всего Мальцев старший где-то откопал ковбойские шляпы, и вид у нас был, как у ковбоев вышедших на тропу войны, то есть любви. Все молодые, здоровые, красивые и в американских джинсах.
        - Вино привёз! - Гаркнул радостно Васильев. - Шашлык тоже!
        - Может не надо мужики, - внезапно дал заднюю сам виновник сватовства.
        - Куда назад? - Зарычал я. - Трус, мать твою, не играет в хоккей! Кольца держи. - Я вытащил футляр бордового цвета. - Как твоя голуба из подъезда выскочит сразу ей на палец надень то, что поменьше, второе для тебя.
        - Сколько отдал? - Пробормотал смущённо Харламов, раскрыв бархатную коробочку.
        - Сколько отдал, все мои, это подарок. - Отмахнулся я. - Хельмут бери гитару, а то несчастный влюблённый по струнам сейчас не попадёт. Борис раздай слова, командовать парадом буду я!
        - Сынки вы чё тут удумали? - Приковылял какой-то пенсионер в оттянутых трениках.
        - Спокойно отец, кино снимаем. Называется «Покровские ворота». Не загораживай кадр. - Я отодвинул товарища рукой, чтобы больше не отвечать на глупые вопросы.
        - Может хряпнем для храбрости, - предложил Валера Васильев, достав бутылку шампанского.
        - Сначала этих гавриков поженим, а затем уже и хряпнем, не писюгань раньше времени. Спокойно! - Крикнул я, словно по мановению волшебной палочки собравшейся толпе зевак. - Акция согласована в московском Горисполкоме. Хельмут играй!
        И как только наш латышский друг ударил по струнам, я громче всех заорал:
        Каждый сантиметр, каждый край
        Души и тела,
        Все, что пожелаешь - выбирай,
        Все, что ты хотела:
        Поцелуи под луной
        Или в платье белом.
        Почему же не со мной?
        Не знаю, слышал ли когда-нибудь скромный московский дворик серенаду громкоголосых, но полностью лишённых слуха, хоккеистов, коих собралось восемь человек, но судя по тому, как разом открылись десятки окон, такого спектакля здесь ещё не было. И мы во всю мощь хоккейных легких рубанули припев:
        Ты так красива, невыносимо
        Рядом с тобою быть нелюбимым.
        Останови же это насилие,
        Прямо скажи мне и тему закрыли!
        - Марина я тебя люблю! - Валерий Харламов, наконец-то, включился в процесс охмурения своей голубки, которая выглянула во двор.
        - Второй куплет пошёл! - Скомандовал я и мы продолжили жуткое музицирование, оглашая окрестности истошными воплями.
        Зато спустя двадцать минут все кто был во дворе уже пили шампанское за здоровье молодых.
        - Словно целый период по льду отбегал, - буркнул я устало Боре Александрову. - Надеюсь ты-то хоть сам женишься?
        - Женюсь-то сам, но петь эту вещь вам всё равно придётся, - захохотал мой юный друг.
        Глава 7
        На следующий день в пятницу 18-го числа на тренировке «Динамо» Всеволод Бобров только пощёлкал языком, ведь к его парням присоединились, поссорившийся с Тарасовым, Валерий Харламов, приехавший из Горького на собственной «Волге», Виктор Коноваленко и защитник «Крыльев Советов» Юрий Тюрин. Что касается последнего, то по моей просьбе Бобров сам позвонил Кулагину, чтобы тот отпустил защитника покататься с новыми партнёрами. Правда наставник «Крыльев» был мягко говоря недоволен.
        «Наживаешь ты, Иван, себе врагов, - сказал мне тогда Всеволод Михайлович - Все эти дела должны решаться официальными телеграммами, тогда вопросов к тебе не будет». Я же напомнил, что это не моя идея - отправить целую команду за океан, и что меня винить теперь будут в любом случае. Увёз хоккеистов - враг, сыграл там не важно - вражина в двойне, а если удастся победить, то завидовать начнут, дескать прославился за чужой счёт.
        - Закончили упражнение, переходим к двухстороночке! - Скомандовал Всеволод Бобров. - Пятёрка Тафгаева против пятёрки Жлуктова. Витя Коноваленко, ты стоишь за своих, Саша Пашков, ты за моих. Через две минуты смена.
        Всеволод Михайлович въехал в центральный круг вбрасывания и протянул руку с шайбой в кулаке над толстой красной точкой. Витя Жлуктов первым поставил клюшку на лёд. А уже через секунду наша пятёрка полетела в атаку, так как Виктор пока на точке играл слабенько. Васильев отпасовал на правый фланг Валерию Харламову и тот, не став обыгрывать опекающего его Капустина, прочертил диагональ на противоположный левый борт Боре Александрову. Против Бориса действовал Хельмут Балдерис, более скоростной и маневренный хоккеист. Однако «Малыш» заложив резкую улитку, улетел от опекуна по левому борту и лишь на синей линии отпасовал в центр на меня, набравшего хорошую скорость.
        Не сказать бы, что в зону атаки я вонзился как нож в кусок сливочного масла, но уверенно контролируя шайбу, мне удалось продвинуться в левый круг вбрасывания, где естественно ко мне приклеился Саша Филиппов. Можно было с этой позиции и проверить Пашкова на прочность, в НХЛ я бы так и поступил, но тут мне захотелось изобразить что-нибудь не банальное. Поэтому с отскоком через левый борт я вернул шайбу на синюю линию Боре Александрову, который тут же в касание сделал кинжальный пас в правый круг вбрасывания Валерию Харламову. «Делай, Харлам!» - выкрикнул я про себя, ведь правый угол ворот был ещё открыт.
        Однако Валерий Борисович, приняв шайбу, сделал ложный замах, уложил голкипера Пашкова на лёд. И когда ворота перекрыл своим телом второй игрок обороны соперника Валера Назаров, Харламов вернул шайбу на синюю линию под бросок нашему защитнику Юрию Тюрину. Юра ударил сильно, но очень неточно. В дополнение ко всему шайба чиркнула кого-то по клюшке и улетела в заградительную сетку.

* * *
        Спустя двадцать минут, когда Бобров объявил тренировку законченной я решил поговорить с парнями, которые по моим представлениям должны были составить первую ударную пятёрку будущей заокеанской команды.
        - Мужики, притормози, - сказал я и, встав около калитки в борту, обвёл взглядом Васильева, Тюрина, Александрова и Харламова. Голкипера Витю Коноваленко я задерживать не стал, к нему претензий не было.
        - По пиву предлагаешь? - Мгновенно спросил Валерий Васильев.
        - Ага, по коньячку, - буркнул я. - Это чего парни на льду такое было?
        - Выиграли же свои микроматчи, - недовольно пробухтел «Малыш», - что ещё тебе надо?
        - Я хочу, чтобы мы все выиграли что-то посерьёзней. Например: кубок Стэнли, - прошипел я. - Итак, по каждому. Валерий Борисович, тебя трижды вывели на хорошую бросковую позицию и ты ни разу не шлёпнул в касание по воротам. Далее, Борис Викторович, ты бежишь в контратаку перед тобой один защитник, так какого хрена ты не идешь в обводку, а ждешь подмоги? Юрий Георгиевич, ты почему ни разу не сыграл самостоятельно? Как только шайба у тебя сразу же переводишь её Васильеву.
        - Валерию Иванычу, - подсказал мне своё имя отчество защитник «Динамо».
        - А у тебя, Валерий Иванович, бросочек с кистей слабоват, - отмахнулся я. - Завтра у нас выходной, суббота, поэтому прежде чем повести своих барышень в ресторан, в кино или в театр, собираемся здесь же и работаем целый час над бросковой техникой. Валера, - обратился я к Харламову, - финты, хитрые неожиданные ходы, за которые тебя быстро полюбит вся Северная Америка - это замечательно, но если ты видишь пустой угол, бросать надо без раздумий и сомнений.
        - Исправлюсь, коуч, - засмеялся Валерий Харламов.
        - Слышь, Тафгай, а ты нас и в Штатах тренировать собрался? - Хитро прищурившись спросил Васильев.
        - Нет, там это будет делать американский специалист. - Улыбнулся я. - Но я вас уверяю, он вам скажет то же самое. Ну что, в «Юность» на обед?
        - Правильно. И по кружечки пивка, - удовлетворённо крякнул Валерий Иванович, после чего мы двинулись в раздевалку.
        - А как мы летом будем готовиться к сезону? - Спросил Харламов.
        - Июнь отдыхаем, залечиваем травмы, - ответил я. - В июле всей командой соберёмся дней на десять в Москве, поработаем, каждому пропишем план индивидуальной подготовки. Затем, в конце августа, повторим такой же сбор, проведём несколько товарищеских матчей с московскими командами. А в сентябре мы уже должны будем переехать в Америку и готовится по-настоящему. Кстати, там тоже отыграем серию выставочных игр.
        - А когда всё станет окончательно ясно, что мы переезжаем? - Поинтересовался Юрий Тюрин.
        - В конце июня, когда товарищ Брежнев съездить в Штаты на встречу с Ричардом Никсоном. Там наши документы и буду подписаны. - Сказал я уже на автомате, так как отвечал на подобный вопрос несколько десятков раз.

* * *
        В ресторане гостиницы «Юность», оплатив обед для шести здоровенных мужиков, я подумал, что к июлю нужно будет чётко определиться с бюджетом будущей летней подготовки. Если Спорткомитет не выделит бабки, то эти деньжата денежки можно будет заработать самим, устроив во Дворце Спорта серию показательных матчей для москвичей и гостей столицы. Из своего кармана кормить целую хоккейную команду мне почему-то не улыбалось.
        - Иван, я тут тебе весточку из Горького протаранил. - Протянул мне за столом Виктор Коноваленко какой-то неопрятно сложенный конверт. - Это от одного человека, который занимается нехорошими делами, - шепнул мне голкипер.
        «От Зарана! - сразу догадался я. - А это значит известие о судьбе моего хорошего друга Миши Волкова, то бишь шаманидзе». Я сразу же отодвинул тарелку с супом и, вытащив долгожданную записку, вперился в неё глазами. Короткое сообщение гласило, что Михаил Ефремович Волков в данный момент содержится в колонии-поселении посёлка Безгодово, в 60-ти километрах от станции Углеуральской. «Углеуральский? Посёлок что ли?» - подумал я и спросил Сергеича:
        - Вить, не знаешь как до этой станции Углеуральской добраться?
        - Хочешь на свиданку сгонять? - Усмехнулся Коноваленко. - Ну тогда тебе нужно в «Домодедово», оттуда летишь в Пермь, а из Перми уже на поезде едешь в свой Углеуральский. Ну а потом на попутке. Это же лесной посёлок, значит лес должны как-то вывозить, а продукты завозить.
        - Логично, - буркнул я и решение пуститься в долгий путь моментально овладело моим разумом. - Мужики! - Обратился я ко всем хоккеистам. - Мне на пару дней надо сгонять в Сочи, передать бандероль хорошему человеку. Поэтому пока поработайте без меня. К понедельнику постараюсь вернуться.
        - Так может и нам тоже рвануть в Сочи? - Засмеялся Валера Васильев.
        - Сначала кистевой бросочек подтяни, с таким бросочком на югах делать нечего, - буркнул я и шепнул Коноваленко. - Сергеич, а ты пока поживи вместо меня в гостинице, за вещичками присмотри. Что-то не хочется мне баул с формой и прочими ценными вещами тащить в такую глушь.
        - Сделаю, - кивнул голкипер сборной СССР.

* * *
        Субботу 19-е мая я встретил уже сидя в лесовозе по дороге в затерянный в уральских лесах посёлок Безгодово. Кстати, до Углеуральской мне ползти на поезде не пришлось. Знающие люди подсказали, что лучше выйти пораньше в маленьком рабочем посёлке Усьва, из которого за рубль любой частник довезёт до посёлка Шумихинского. А уже из него и ходит транспорт до нужного мне места.
        - Как тебе наш посёлочек? - Улыбнулся, сверкнув золотым зубом, водитель «УралЗиСа» Фёдор, широкоплечий мужчина с небольшим животиком лет примерно 30-и. - Видел какой ДК отгрохали?
        - Это на площади, где Ленин указывает путь к коммунизму? - Хмыкнул я. - Извини, не рассмотрел. Ночью толком не спал, боялся мимо проехать.
        - Зря. К нам даже Кобзон на День шахтёра приезжал.
        В этот момент машину как следует тряхнуло. Я посмотрел на дорогу, которая представляла собой накатанную огромными колёсами колею, и удивился тому как люди из дальних посёлков добираются до цивилизации, хотя бы до новенького дома культуры в Шумихинском посёлке.
        - А «Битлз» к вам не приезжал? - Подколол я водителя.
        - Да на хрена нам нужён твой «Битлз», - зло усмехнулся, сбросив скорость, водитель лесовоза. - Нам бы сюда Аркашу Северного. Вот тогда народ сказал бы спасибо. Слышь, а ты где так приоделся козырно?
        Фёдор, одетый в телогрейку, уже полчаса искоса рассматривал мои джинсы, кроссовки и джинсовую курточку, купленную за гроши на распродаже в Чикаго. К сожалению, ничего похуже в моём гардеробе не нашлось, не в костюме же из дорого американского сукна было ехать в уральские чащобы.
        - Знакомый из Индии шмотьё привёз, - соврал я. - Это подделка, не настоящий деним. Сколько ещё трястись?
        - По таким колдобинам - час. Кстати, если не секрет ты к кому едешь? Я там, в Безгодово, всех знаю.
        - Не секрет, - пожал я плечами. - К Волкову.
        - Это к шаману что ли? Ну как же, он у нас личность известная. Держись! - Гаркнул Фёдор, надавив на газ, и его лесовоз резво взлетел на пригорок, с которого вновь открылась бескрайняя дорога вдаль между елей, сосен, берёз и осин. - Знаю я твоего шамана, лечит мужиков от этого дела. - Водила хлопнул себя по горлу. - И бабы даже говорят, что помогает. Ха-ха-ха! Ой, дуры! А обратно когда собираешься?
        - Хотелось бы вечером, чтобы на ночной поезд успеть в Пермь, - ответил я и подумал, что неплохо бы уже в воскресенье вечером в гостинице смыть с себя всю дорожную пыль и грязь.
        - Ну так это другой разговор! - Обрадовался водитель лесовоза. - В восемь вечера за тобой заеду. Для меня лишний червонец тоже деньги. У меня ведь товарищей в Индии нет, ха-ха! Мне чтоб на такие брючки заработать месяц надо баранку крутить.
        «Ой, надоел, - подумал я, сделав вид что уснул. - Крути Федя баранку, крути родной, пока я не разнервничался».

* * *
        Колония-поселение предстала передо мной почерневшим от времени деревянным трёхметровым забором, по краю которого тянулась от колышка к колышку колючая проволока. Я сразу же вспомнил причитания своей Лизы, которая утверждала, что мне грозит на Родине тюрьма. «Значит сон был в руку», - усмехнулся и смело двинулся к КПП. Ведь право свиданий в таких заведениях, по идее, должно было быть без ограничений.
        - К кому идёте? - Нудным скучным голосом спросил боец на проходной, рассматривая мой паспорт. - Что несёте? Раскройте рюкзак. На сколько часов хотите свиданку?
        - Приехал к Волкову Михаилу Ефремовичу. Хотелось бы пять часов пообщаться с товарищем. - Я раскрыл рюкзак доверху забитый пачками простого грузинского чая, единственное, что успел купить в Москве до отлёта, кроме копченой колбасы, булки хлеба, сахара рафинада и пары банок тушёнки.
        - Глянь Никита! - Хохотнул охранник, показав мой паспорт своему напарнику. - Иван Тафгаев. Зовут так же как и хоккеиста, который в НХЛ уехал.
        - Да пое…ать, - недовольно буркнул второй боец и, выйдя на осмотр моей поклажи, без зазрения совести, пару пачек чая тут же забрал себе.
        Затем пошарил рукой в глубине однотипных бумажных упаковок и вытащил на свет Божий палку копчёной колбасы. Ровно две секунды вохровец потратил на борьбу с собственной совестью, после чего половина моего деликатеса было безжалостно отсечено и отправлено на стол бравым охранникам.
        - Курево и алкоголь есть? - Спросил он.
        - Нет, - рапортнул я.
        - Плохо. Свидание у вас до семи часов. Пошли за мной. - Кивнул он и повёл меня за периметр охраняемой территории, где даже воздух был другой, он весь был пропитан невидимыми флюидами какой-то беспросветной и беспробудной тоски.
        Под ногами чавкала грязь, и везде куда дотягивался взгляд валялись древесные опилки. И хоть одноэтажный барак для свиданий находился в двадцати метрах прямо напротив КПП, и плутать долго не пришлось, новенькие американские кроссовки я извазюкал основательно.
        - Откуда кроссовочки? - Спросил вохровец, впервые улыбнувшись, когда увидел, как я перед входом в барак принялся очищать их от глины.
        - Знакомый привёз из дружественной Монголии, - соврал я. - Фирма «Сухе-Батор». Только-только в союз завезли. Скоро все магазины завалят. Мы им атомную электростанцию строим, а они нам кроссовки, кожаные куртки и тушёнку из баранины. Между прочим в газете «Правда» по этому поводу был большой материал.
        - Сам знаю, - смачно сплюнул на землю охранник и вошёл в барак.

* * *
        В комнате для свиданий, куда в любой момент мог заглянуть боец ВОХРа мы с шаманидзе, обменявшись дружескими жаркими рукопожатиями, долго не могли найти нужных слов, чтобы поговорить о самом главном. Мне хотелось спросить похудевшего и осунувшегося на местных щах друга о том, знают ли теперь в КГБ о нашем секретном проходе в Финляндию или нет? Поэтому заварив крепкого чая, я поинтересовался:
        - Миша, а ты когда-нибудь читал про путешествие Колумба? Правда, что он плыл по каким-то старым картам с учётом розы ветров или нет?
        - Ты, Ваня, выпивать что ли начал? - В ответ спросил шаман нарезая бутерброды с колбасой. - Какой Колумб?
        - Христофор, твою так, - прошипел я и из открытой пачки чая, высыпав маленькие чаинки на стол, пальцем поверх них написал: «Проход в Финляндию?».
        Шаманидзе обратно смешал рассыпанный чай и в ответ накарябал: «Тебе зачем?».
        - А ещё поговаривают, что Колумб этот думал, что попал в Азию, - сказал я и снова на чае написал: «Не твоё дело!». - Так и помер в неведении, что это был другой материк.
        Затем я вытащил из внутреннего кармана джинсовой крутки паспорт гражданина США на имя Кристофера Джона Смита и протянул его Волкову. И снова начертал на рассыпанных чаинках: «Мне нужен врач команды НХЛ».
        - В октябре снова начну готовиться к празднику Великой революции, - весело сообщил я другу, видя как изменился хитрый шаманский взгляд. - А вы тут как будете отмечать торжество пролетариев всех стран?
        - Да не знаю пока, - Шаманидзе, быстро осмотрев документ, резко спрятал его, куда-то в трусы. - Обещали в сентябре выпустить за хорошее поведение. Я дочку начальника лагеря вылечил. Да и похлопотал за меня кто-то в самой Москве.
        - Жаль, что тебя не оставляют здесь на подольше, - засмеялся я, когда в кружке закипела вода. - Воздух у вас здесь замечательный. А какая вокруг красота - ёлки, осины и сосны. А в этих больших городах, среди небоскрёбов и дышать-то нечем.
        Я подал одну кружку с очень крепким чаем Волкову, а вторую взял себе, после чего сделал ещё две записи на рассыпанных чаинках: «Жду тебя в НХЛ» и «Деньги на билет у Зарана».
        - А может мне и в самом деле здесь остаться ещё на один год? - Посмотрел на меня исподлобья шаман Волков.
        - Если ты не перевоспитался, то конечно. - Улыбнулся я. - Представляешь, Колумб четыре раза в Америку путешествовал. Я, правда, пока дочитал до второй экспедиции, но какие мои годы?
        - То есть во втором путешествии врача нормального на кораблях твоего Колумба не было? - Очень удачно разгадал игру моих слов Волков.
        - Да сунули ему какого-то коновала, он потом с ним горя натерпелся. - Я отхлебнул чая и заел его бутербродом. - А между тем сам король, правитель огромной державы, потребовал от него привезти ко двору золото индейцев майя.
        - Даже так? - Удивился шаман и, тяжело вздохнув, сказал. - Ладно, уговорил, почитаю про твоего Колумба когда время придёт.

* * *
        Вечером обратно в Усьву я ехал с лёгким сердцем. Идея, привлечь в хоккейную команду человека, который может заживлять ушибы и растяжения в кратчайшие сроки и без использования всевозможной химии, мне пришло ещё когда Стэн Микита пропускал матчи из-за травмы плеча. Ведь когда поедем за океан, то в ростере будет всего-навсего двадцать человек, то есть каждый хоккеист на вес золота. Да и от пьянства, хотя бы временно, некоторых особо рьяных ребят хотелось бы закодировать.
        - Слышь, у меня тут свояк лесничит, давай заглянем минут на десять? - Предложил мне водитель Фёдор. - На поезд успеем, даже не сомневайся, довезу до самой станции.
        - Давай, - буркнул я, посмотрев на часы, которые показывали, что до ночного поезда в Пермь было ещё около семи часов.
        - Может тебе мёду надо? Свояк пчёл держит. Бери, отдаст за дёшево, - опять сверкнул золотым зубом Фёдор и свернул в малозаметный отворот среди елей.
        «В Америке этого мёда, причём отменного качества, хоть заешься», - подумал я и промолчал, так как меня этот водила уже конкретно подбешивал тем, что трещал без умолку. А лесовоз тем временем вынырнул на небольшую полянку, где стояла избушка, в которой горел свет и топили печь, ведь из трубы шёл дым.
        - Перекусим чутка? - Предложил Фёдор, заглушив двигатель. - А то я за целый день проглотил всего пару бутербродов.
        - Можно, - кивнул я и выпрыгнул из кабины.
        В избе было более чем скромно. Ни скатерти на столе, ни половиков на полу, под потолком горела одна единственная тусклая лампочка, на печи валялся какой-то неопртный тулуп. Хозяин хижины к нашему приходу уже пожарил картошку и нарезал солёных огурцов. В центр же длинного стола была водружена здоровая бутылка с мутной жидкостью, и в ней легко узнавался самогон. Сам же лесник с длинной бородой и длинными волосами больше походил на Распутина, чем на человека вынужденного днями бродить по лесу, но меня это мало волновало. Может быть он из старообрядцев - мне до звезды.
        - О! Картошечка! - Вскрикнул Фёдор прямо с порога и, не снимая сапог, прошёл к столу. - Я тебе, Демид, аккумулятор обещал, он там в кабине. Давайте мужики по маленькой.
        - Здравствуйте, - поздоровался я с хозяином и тоже прошёл к столу, где уже вовсю орудовал вилкой водитель лесовоза.
        - Угощайся мил человек, - кивнул Демид, разлив по стопочкам мутную жидкость.
        - Я не пью, - буркнул я и, зацепив со сковороды маленькую картофелину, отправил её целиком себе в рот, а затем нацепил на вилку ломтик солёного огурца, которым сам просился в мой пустой желудок, и откусил его.
        Мужики тем временем чокнулось и выпили, а у меня вдруг из-за остроты от солёного огурца просто полыхнуло во рту и я, прослезившись, стал хватать этим ртом воздух.
        - Ядрёный, - похвастался Демид. - По моему личному рецепту. Могу дать списать, если интересуетесь.
        - Мировой закусон! - Загоготал Фёдор. - Да дай ты ему запить! - Шикнул он на свояка, и тот, сбегав за печку, притащил двухлитровую банку с клюквенным морсом.
        Естественно я моментально присосался к банке, выпив почти литр. И вот тут до меня дошло, почему у свояка Демида волосы и борода длинные? Это парик и накладная борода. И я догадался - зачем мне подсунули такой ядрёный огурец? Чтобы я выпил этой гадости, от которой у меня закружилась голова и всё поплыло перед глазами.
        - Я же говорил, дело плёвое, - усмехнулся водитель Фёдор, видя как моё тело медленно опускается на лавку. - Смотри какие шмоточки козырные, да и денег у этого столичного куркуля полный кошелёк.
        - Тебя видели на КП, как ты посадил его к себе в кабину? - Расслышал я голос Демида, уже видя перед глазами одну лишь кромешную темноту.
        - Чё я - дурак? Ха-ха! - Хохотнул Фёдор. - Всё будет шито-крыто. Кроссовки, чур, мои!
        «Из-за кроссовок меня траванули, сволочи», - подумал я и полностью погрузился в чёрный, чёрный сон.
        Глава 8
        Второй раз в жизни я наблюдал собственное распростёртое на земле тело со стороны, паря в воздухе точно над ним. «Значит, не решились разбойники прикончить меня в своей сторожке лесника, - подумал я, рассматривая собственный голый торс и какие-то драные штаны, оставленные взамен американской одежды. - Всё сняли, сволочи! Вывезли, значит, в лесок, чтобы я здесь сам и окочурился от переохлаждения. И вот что теперь делать? Как жить дальше?».
        - Эй, Творец Небесный! - Закричал я, посмотрев куда-то в тёмное звёздное небо. - Как дальше жить?
        Однако звёзды безмолвно созерцали на творящееся на земле беззаконие и Творец Небесный, под стать им, тоже не произнёс ни слова. Но зато мою бестелесную душу, словно притянутую магнитом внезапно понесло в неизвестном направлении вверх. Весь окружающий мир моментально превратился в размазанные в пространстве линии, словно какой-то неведомый художник-импрессионист погрузил моё сознание в свою нелепую картину.
        И вдруг полёт в неизвестность так же быстро и прекратился. Я обнаружил себя на берегу странной чёрной реки. В этом необычном месте не светило солнце, зато сам воздух был пронизан серым тусклым свечением. С одной стороны росли берёзки, под ногами хрустел влажный песок, а за рекой темнела пугающая неразличимая даль. А ещё еле заметный сребристый отсвет шёл от берёзовых листьев, от камней, которые выглядывали кое-где из песка, и даже от самой реки.
        «Значит, отлетался, - решил я и лёг прямо на песочек, который оказался на ощупь неприятно прохладным. - Надоело всё. Жаль только с друзьями не поиграл в НХЛ, не побился за кубок Стэнли. А могли бы пошуметь. Простите, мужики, дальше без меня».
        Я закрыл глаза и принялся ждать не то новой жизни, не то новой смерти. И сразу стало так легко, хорошо и спокойно, как никогда не было в прежнем суетном существовании.
        - Иван! - Внезапно окликнул меня знакомый голос шамана Волкова. - Погоди, не засыпай.
        Я открыл один глаз и увидел, стоящего рядом в зэковской робе шаманидзе, сжимающего в руках американский паспорт в зелёной обложке.
        - Ты-то откуда здесь взялся? - Недовольно пробурчал я.
        - Я давеча спросить забыл - паспорт-то настоящий?
        - Настоящий, - ответил я, закрыв глаза. - Это я у частного детектива купил, у Кшиштофа Бачурски. А он у какого-то наркомана приобрёл за несколько долларов, на всякий случай. Увидел, что фотография в паспорте на тебя чем-то похожая, вот и выпросил документик себе.
        - То-то я и смотрю, вроде я, а вроде и не я. Ладно, ты пока отдыхай, потом как-нибудь поговорим, - сказал Волков и я услышал его удаляющиеся шаги.
        «Поговорим, поговорим, - подумалось мне. - На том свете повстречаемся, там и поговорим. Как же я так по-глупому вляпался? Обидно. Эх, прощай земля».
        - Иван! - Опять раздался около уха голос шамана Волкова. - Так мне переезжать в Америку или не переезжать?
        - Слушай, Хвосто Лаппонен! - Подскочил я с песка. - Ты мне помереть спокойно дашь или нет? Чё ты бродишь туда и обратно? Не видишь, человеку сосредоточиться надо в последние секунды жизни?
        - Нервный ты какой-то стал, Ваня. Питаешься что ли плохо? - Михаил Ефремович посмотрел на меня словно доктор на больного человека. - Ну, так как?
        - Я бы на твоём месте уехал. - Я подошел к медленной ленивой реке и смочил холодной водой лицо. - Боюсь, что тут, в Союзе, затянет тебя кривая криминальная дорожка. А в Штатах ты всё начнёшь с нуля.
        - Сам уже об этом подумал, - закивал головой Волков. - Хорошо, не буду тебя больше отвлекать. Отдыхай, набирайся сил.
        Шаманидзе вновь потопал в противоположную от реки сторону и затерялся в густом берёзовом лесу. А я опять лёг и закрыл глаза, однако помирать почему-то расхотелось. Весь настрой окончательно сбился из-за неспокойного шамана, гуляющего между мирами. И вдруг мне прямо в лоб прилетело что-то твёрдое, похожее на хоккейную шайбу.
        - Что за ёкарный бабай? - Взревел я и, вскочив на ноги, увидел перед собой мальчишку с хоккейной клюшкой в руках, примерно лет двенадцати, чем-то неуловимо похожего на меня самого в детстве. - Ты почему не в школе, обалдуй? - Спросил я, потерев свой лоб, в который действительно прилетела шайба.
        - Сыграем? - Звонко засмеялся паренёк, проигнорировав мой вопрос.
        «Сначала шаманы бегали, теперь какие-то пацаны. Дело ясное - схожу с ума, деменция, ёк макарёк, - подумал я и, покрутив головой, увидел хоккейную клюшку, прислонённую к стволу толстой берёзы. - Что ж, сыграем в последний раз».
        - Давай так, я на ворота встану, вон там, между двух больших камней, а ты попробуешь мне забить, - сказал я, взяв в руки толстую неуклюжую деревянную клюшку. - Если из трёх раз у тебя ничего не получится, то ты идёшь своей дорогой, а я своей. Тебя, кстати, как зовут? Меня - Иван.
        Я носком ноги подкинул шайбу пареньку, а сам пошёл на так называемые ворота из двух больших валунов.
        - А я пока не знаю как меня зовут, - загадочно усмехнулся мальчишка и, взяв шайбу в кулак, пошагал следом. - Мне родители ещё имя не придумали.
        - Странные у тебя предки, - хохотнул я. - Имя не придумали, зато отпускают бегать чёрте знает куда.
        Я, наконец, встал на импровизированные ворота и приготовился отражать броски необычного мальчугана.
        - Родители как родители. - Пожал плечами парень и, положив шайбу на песок, поставил рядом с ней крюк своей клюшки. - Я ведь только через семь месяцев на свет появлюсь. Поэтому у меня к тебе, папа, большая просьба - не называйте меня с мамой Джоном, Биллом или Томасом.
        - Что ты сейчас сказал? - Опешил я и в этот момент мальчишка бросил шайбу, которая без помех бабочкой влетела в ворота. - Это не считается, - буркнул я. - Кто твой папа? Я?
        - Тебе мама Лиза просто побоялась признаться, когда ты в Союз улетал, что она уже на втором месяце. Один - ноль! - Захохотал сорванец. - И кстати, тебе умирать нельзя. Поэтому ты обязательно должен сейчас проснуться, так как я без отца расти не согласен.
        - Знал бы как - давно проснулся. - Тяжело вздохнул я.
        - А ты сам на себя разозлись, словно во время хоккейного матча! - Пискнул пацан. - Да, а имя мне дайте - Валера, в честь Валерия Харламова. Извини, мне пора.
        «Валерий Иванович Тафгаев, в принципе звучит, - подумал я, а паренёк, закинув клюшку на плечо и помахав рукой, пошёл вдоль реки в противоположную от меня сторону. - Значит и мне пора. Нечего тут киснуть и ждать у этой чёрной реки погоды. Разозлиться надо, тогда получай!».
        - Ааааа! - Заорал я и со всей силы шибанул по здоровому валуну своей клюшкой, расколов её на щепки. - Подъём, мать втоюююю! Подъёёёём!

* * *
        Пробуждение в реальном мире получилось таким внезапным, словно на меня вылили ушат холодной воды и тысячи мелких иголочек моментально стали покалывать весь организм начиная от макушки головы и заканчивая пальцами занемевших ног.
        - Аааа! - Просипел я и рывком поднял с холодной земли своё полуголое тело в драных штанах.
        Солнце на горизонте уже окрасило небо в серый цвет и я чётко различил место, куда меня бросили, жадные до американских шмоток, разбойники. Рядом журчал небольшой ручей, по правую руку росла раскидистая ель, а по левую стояла берёза, с маленькими почками на ветках вместо листвы. И вообще куда бы не упирался взгляд был малоприятный смешанный лес. А ещё меня стало трясти от холода, ведь майский воздух на Урале ещё не прогрелся до комфортных двадцати и более градусов тепла.
        - Вопрос первый, - произнёс я вслух, растирая себя руками, - куда идти, и как? Босиком по этим буеракам далеко не утопаешь.
        И тут само собой пришло решение - оторвать несколько кусков берёзовой коры для подошвы, а часть драных брюк пустить на обмотки. Не лапти конечно получатся, но передвигаться можно будет вполне уверенно.
        - Легким движением руки брюки превращаются в элегантные шорты, - пробурчал я и резким рывком укоротил одну штанину до середины бедра, а затем и со второй поступил точно так же.
        Примерно пятнадцать минут я колдовал над обувью и пока рвал мощными пальцами кору и вязал узлы на месте сгиба стопы, незаметно для себя, разогрелся. А показавшееся на горизонте солнышко указало верный путь на запад. Ибо насколько я помнил карту, на востоке Пермской области шла одна глухая тайга.
        - Вперёд, на запад к цивилизации, - скомандовал я сам себе и, сначала неуверенно, короткими шажочками начал выбираться из той задницы, куда занесла меня судьба.
        И через полчаса, вспотевший и поцарапанный во многих местах ветками елей, осин и берёз, был вознаграждён, так как неожиданно для себя вышел на вполне крепкую, немного горбатую, но покрытую булыжниками дорогу. Правда она, судя по тени деревьев, вела либо на северо-запад, либо на юго-восток. Поэтому я пять минут топтался на месте. Ведь когда мы с подлецом Фёдором ехали из Усьвы в посёлок Безгодово, дорога шла с юго-запада на северо-восток, а эта получалась перпендикулярной. Я почесал свою взмокшую шевелюру и всё же решил от западного направления не отказываться, в конце концов, должен же здесь хоть иногда ходить общественный транспорт. И хоть видок у меня был как у Тарзана, но по крайней мере в моих руках точно не было никакого оружия. Поэтому издалека каждый встречный мог увидеть, что я жертва непредвиденных обстоятельств.

* * *
        Примерно час я топал по крепкому булыжному покрытию, когда за моей спиной заурчал малогабаритный грязно-жёлтый ПАЗик, автобус, который всегда отличался повышенной шумностью, загазованностью и слабым, постоянно выходящим из строя, двигателем. Но теперь эта авто рухлядь была моим единственным спасением. Я отошёл на обочину дороги и, словно Робинзон Крузо на необитаемом острове, принялся активно размахивать сразу двумя руками над головой. Естественно водитель, завидев такого необычного полуголого путешественника притормозил. А когда раскрылась передняя пассажирская дверь, я увидел, что автобус забит под завязку исключительно крепкими мужиками в спортивных костюмах.
        - Ты откуда такой красивый? - Загоготал седовласый невысокий и широкоплечий мужик.
        «Тренер, наверное, - подумал я. - А остальные, скорее всего, спортсмены. В этом деле у меня глаз намётанный».
        - Смотрите мужики - чувак пропил всё до трусов? - Кто-то выкрикнул из салона и от смеха грохнули остальные парни.
        - Не пропил, а ограбили, - с небольшой обидой произнёс я. - Между прочим с каждым может такое случится. Подкиньте до ближайшего отделения милиции.
        - Давай залазь, бедолага, - вновь усмехнулся седовласый тренер и, внимательно рассмотрев мои бугристые мускулы, спросил, - спортсмен? Каким видом спорта увлекаешься?
        Если скажу про хоккей, то как бы не признали в моём лице Олимпийского чемпиона и чемпиона Мира Ивана Тафгаева. А мне это надо? Нет уж, будем играть в несознанку.
        - Было дело, занимался одно время, - соврал я. - Десятиборец, боролся с десятью разом.
        - Да, здоров бродяга, - присвистнул ещё один парень, который с переднего сиденья убрал сумки и предложил мне сесть, когда автобус тронулся в дальнейший путь. - Кстати, на нашего маркшейдера Тимоньку чем-то похож. Только Тимонька жирный и неповоротливый.
        - Точно, - хитро заулыбался седовласый. - Слушай друг, а ты в футбол играешь? А то у нас один центр, мать твою, форвард чуть тёпленький, пил всю ночь, сволочь такая, хотя его и предупреждали.
        - Всё нормально, Михалыч! - Раздался возглас с заднего сиденья от какого-то лохматого мужика. - У меня всё под контролем, б…!
        - Понимаешь, какое дело, - зашептал мне седовласый тренер Михалыч. - Начало сезона и у нас по календарю сразу две игры на центральном кизеловском стадионе. Сначала против «Динамо», затем через три часа против Ленинки. Ленинка - это прошлогодний чемпион, хрен с ней, а вот местному «Динамо» проигрывать западло. Я вижу парень ты спортивный, ноги как столбы, плечи мощные, давай за нас в центре нападения побегай. А в милицию потом сходишь, всё равно твоих грабителей в лучшем случае через год найдут. Тут же зоны кругом, лихого народа полно.
        - Футбол значит, - задумался я и примерно минуту молчал, ведь играл в последний раз в детстве, но так как должен был уже в понедельник оказаться в Москве, то, кивнув головой, сказал. - Давайте поступим так. Я против вашего «Динамо» отыграю, но вы мне дадите 45 рублей в долг и адрес, куда мне потом выслать эти деньги из Москвы. Да, и ещё чего-нибудь из одежды выделите.
        - Так ты москвич? - Заинтересовался парень, с которым мы сидели рядом.
        - Я же говорю, приехал друга проведать в колонию-поселение, и вот попал, - ответил я. - Денег - нет, паспорта - нет, из одежды - одни трусы остались.
        - 45 рублей? - Задумался седовласый тренер. - Нехило. Ладно, будут тебе деньги. Значит запоминай, если тебя спросят - кто такой? Ответишь, что маркшейдер шахты «Широковская» Иван Тимофеев. А парни в игре тебя будут кликать Тимоня, им так проще. Всё же с «Динамо» играем, эти потом привяжутся, ещё и игру опротестуют.

* * *
        «Сюрреализм, - подумал я, выбегая под звуки футбольного марша на поле с лысым газоном. - Ещё несколько дней назад играл в Чикаго для 18-ти тысячной толпы в финале Кубка Стэнли, а сейчас буду гонять мяч против какого-то уездного „Динамо“ для трёхсот человек на единственной деревянной трибуне. Прямо какое-то зазеркалье, блеск и нищета».
        - Тимоня, - обратился ко мне капитан команды шахты «Широковская», невысокий мужик лет 30-ти, к которому все уважительно обращались Дмитрич. - Ты парень здоровый, поэтому мы тебе будем в штрафную площадь грузить с флангов, а ты уже постарайся хотя бы штуку головой затолкать. И в центре поля, когда вратарь выносит мяч, так же активней борись на втором этаже. Ну, и пожалуй всё, не робей, здесь тебе не Высшая лига.
        - И не киевское «Динамо», - буркнул я себе под нос, искоса глянув на будущего соперника.
        У команды в белых футболках с буквой «Д» на левой груди и в голубых трусах, к моему облегчению, не было ни одного парня моих габаритов. Самый высокий защитник бело-голубых был максимум метр восемьдесят пять. «Значит сейчас будет весело», - усмехнулся я, когда главный судья дал стартовый свисток и динамовцы разыграли мяч с центра поля. И я по хоккейной привычке рванул сначала прессинговать одного, затем другого, а после, не рассчитав качества сцепления бутсы с футбольным газоном, рухнул прямо в пыль под гогот немногочисленных зрителей.
        - Сила есть, ума не надо, - услышал я за спиной, как выразился по поводу меня капитан команды Дмитрич, который расположился в центре полузащиты.
        «Посмотрел бы я на вас, если бы мы тут все стояли на коньках», - начиная заводиться, подумал я и, вскочив, посеменил в сторону своей штрафной площади, ведь местное «Динамо» уже переместило игру к нашим воротам.
        Вообще, первые пятнадцать минут я отбегал вхолостую, коснувшись мяча на доли секунды всего три раза. «Идиотская игра, бей-беги, толи дело хоккей, бегаешь в разы меньше, зато играешь в разы больше», - думал я, пытаясь хоть как-то помочь свой команде зацепиться за мяч и организовать первую вылазку к чужим воротам. Местные динамовцы неожиданно оказались соперником более умелым и организованным, чем мои временные одноклубники. Они чаще и точнее передавали мяч друг другу и уже дважды били по воротам с опасных позиций.
        Но когда соперник физически подсел, показала зубы и моя шахтёрская команда. Дмитрич из центра поля сделал длинную точную передачу на левый фланг, где мяч с третьей попытки укротил наш крайний полузащитник, и с криком: «Тимоня, держи!», сделал пас на меня. Естественно кроме моей мощной фигуры на мяч рванули сразу двое динамовцев. Однако почувствовав себя в знакомой стихии, я без труда этих игроков в бело-голубой форме буквально опрокинул, распихав широкими плечами, и первым вцепился в мяч, прижав его стопой к земле.
        - Давааай! - Заорали на трибунах, воочию увидев, что такое настоящий мужской контактный футбол.
        Я же, пропихнув футбольный снаряд вперёд к воротам соперника, попёр в чужую штрафную словно танк. Один из защитников «Динамо» тут же попытался с боку этот мяч отнять, но, воткнувшись в мой корпус, отлетел метра на три, растянувшись на плохо проросшей травке.
        - Пасуй! Пасуй, дубина! - Потребовал, выскочивший справа от меня, капитан Дмитрич.
        «Я тебе сейчас покажу свою дубину!» - зло прошипел я себе под нос и, сделав богатырский замах, шарахнул по мячу. Однако ожидаемого эффекта мой удар не произвёл.
        - Б…! - Выругался я, когда мяч, подпрыгнув на кочке, срезался и полетел метров на двадцать мимо ворот соперника, после чего выкатился за лицевую линию.
        - Мазила, - пробурчал Дмитрич и лёгкой трусцой побежал к центру поля, чтобы там встретить новую атаку соперника.
        Кончено, можно было бы после этих обидных эпитетов, дубина и мазила, психануть, и оставшееся время первого тайма просто повалять дурака, но лично я отступать не привык, тем более когда заключил деловое соглашение. «Я в отличие от некоторых политических проституток, слова на ветер не бросаю», - подумал я и с удвоенной энергией бросился в борьбу за мяч, которая пока получалась у меня гораздо лучше, чем созидательный и красивый футбол.
        Возможно поэтому к сороковой минуте матча на механическом табло всё ещё висели нули. Толку от меня в атаке не было, зато в отборе я так приноровился, что динамовские футболисты стали побаиваться вести игру через центр. А на 42-ой минуте наша шахтёрская команда получила право на подачу углового. Дмитрич, который пробивал все стандарты, пошёл на угол поля.
        - Шайбу! Шайбу! - Вдруг вспомнили хоккейную кричалку малочисленный футбольные болельщики.
        И я буквально кожей почувствовал, что этот розыгрыш - мой шанс, поэтому не обращая внимания на персональную опеку, встал на одиннадцатиметровую отметку и поднял руку вверх, дескать - навешивай сюда. Дмитрич дождался свистка главного судьи, разбежался и навесил точнёхонько на мою буйную головушку, ведь она возвышалась над всеми. И я, что было силы, выпрыгнул и махнул башкой по мячу. Но это вышло так коряво, что мячик сначала ударился в землю, затем подскочил и угодил в грудь защитника «Динамо», который замешкался и не смог его вовремя вынести из штрафной.
        Но это уже были его проблемы, ведь я, словно раненый медведь, попёр на добивания не замечая как два футболиста в бело-голубой форме пытаются руками свалить меня на газон. Судья на доли секунды растерялся, вроде нарушение есть, а вроде его и нет. И за то время я добрался до мяча и шибанул по нему пыром, то есть носком бутсы. Голкипер «Динамо» лишь обречённо всплеснул руками, когда кожаный снаряд стремительно вонзился в сетку футбольных ворот.
        - Гол! - Выкрикнули болельщики и раздались жиденькие аплодисменты.
        - Годик тебя потренировать и толк будет, - поздравил меня с успехом капитан команды Дмитрич.
        - Извини, что я не Рональдо, - пробурчал я.
        - Кто?
        - То есть я хотел сказать не Марадона, то есть не Пеле. - Отмахнулся я. - В общем, внимательней в обороне. Сейчас ваше «Динамо» в атаку полезет.

* * *
        После финального свистка, как и предупреждал меня тренер шахтёрской команды Михалыч, к нам в раздевалку пожаловал представитель команды соперника. Дело в том, что окончательный счёт 4: 1 в нашу пользу несколько смутил динамовских футболистов, так как город маленький и все местные футболисты друг друга знают. А тут какой-то неизвестный парень делает хет-трик, да ещё как кабан носится 90 минут по полю, словно действующий профессиональный спортсмен.
        - Извини, Михалыч, у нас народ интересуется, как зовут вашего нового форварда? Кто такой, где работает? - Спросил динамовец, подозрительно посмотрев на меня.
        - А что такое, командир? - Криво усмехнулся я. - По мне разве не видно, что я по мячу лет десть не пинал. Вон, коллегу попросили заменить. - Я кивнул на лавку, где дремал пьяненький настоящий форвард шахтёрской команды.
        - Ну всё же, имя и фамилия у тебя есть? - Упрямо спросил работник милиции.
        - Зовут Иван, фамилия Тимофеев, я мерчандайзером работаю на шахте. - Брякнул я, взяв бутерброд с общего стола. - Сами можете потом проверить.
        - Кем работаешь? - Опешил милиционер.
        - Маркшейдером он работает, - ответил за меня Михалыч. - Это у Тимони такие шуточки. Он у нас весельчак. Правда, какие проблемы? Парень просто от природы здоровый. Видно же, что не футболист.
        - Ничего себе не футболист, три штуки с мясом затолкал, как в хоккее, - пробубнил представитель «Динамо». - Кстати, ты в хоккей случайно не играешь? А то нам такие здоровые в сборную города нужны.
        - На коньках стоять не умею, - соврал я. - Я больше по шашкам специалист. В шашки не нужны кандидаты в сборную города?
        - Не знаю, - ещё раз посмотрел на меня внимательно товарищ милиционер и покинул нашу раздевалку.
        - Скажешь тоже - мерчандайзер, - пробормотал Михалыч, отсчитав мне 45 рублей. - Может с Ленинкой ещё сыграешь? А что, давай вздрючим чемпиона?
        - Как гласит народная мудрость: «Жадность фраера сгубила». - Я встал и пожал руку тренеру. - Не дай Бог вашего чемпиона ещё обуем, тогда точно приедут на шахту и проверят - маркшейдер я или мерчандайзер. Давайте парни, спортивных успехов!

* * *
        Этот маленький уральский городок я покидал на дневном поезде со странными чувствами. Одни нехорошие товарищи, купившись на яркие шмотки, меня раздели и чуть было не погубили. Другие совершенно незнакомые люди выручили деньгами и подарили спортивный костюм, в котором я трясся на боковой полке. Сама судьба меня проучила за самонадеянность и она же спасла, послав какое-то странное видение. И теперь мне оставалось узнать, что приготовит «мистер случай» в Москве, где я должен был выступить перед членами ЦК и самим товарищем Брежневым.
        Глава 9
        Во вторник 22-го мая в московском здании на Старой площади, дом 4, где после 1920 года прописался центральный комитет ВКП(б), а позднее и ЦК КПСС, протекала обычная рутинная работа. Спектр вопросов, решавшихся в главной канцелярии Советского союза, начинался от распределения новых дачных участков среди своих людей и заканчивался мировыми проблемами разоружения, о которых должна была пойти речь на ближайшей встрече Леонида Брежнева и Ричарда Никсона. А на пятом этаже, в одном из кабинетов секретарей ЦК, Михаил Суслов, считавшийся «серым кардиналом» и вторым человеком в партии, принимал своего выдвиженца Михаила Зимянина. Несколько лет назад с лёгкой руки патрона Михаил Васильевич из полномочного посла в Чехословакии за год взлетел до главного редактора «Правды» и председателя правления Союза журналистов СССР и курировал, ни много ни мало, идеологические вопросы в культуре, в науке и в спорте. И теперь Зимянин был обязан своему благодетелю многим.
        - Как считаешь, Миша, хорошая ли это идея - послать наших советских хоккеистов за океан? - Спросил Суслов своего протеже, который, сидя в кресле напротив, уже обливался потом, так как постоянную тридцатиградусную жару, стоявшую в кабинете шефа, переносил плохо.
        - Если выиграем этот, ихний кубок, то почему бы и нет, - уклончиво ответил Зимянин. - Тем более сам Леонид Ильич настоял.
        - Н-да, любит Лёня хоккей, - криво усмехнулся Михаил Андреевич. - А если посмотреть на сближение нашего советского хоккея с американским буржуазным хоккеем с марксисткой точки зрения, то картина получается неприглядная. Драки, провокации, огромные деньги, которые получают заокеанские спортсмены и наши того же захотели. Понимаешь к чему я клоню?
        - Примерно догадываюсь, - опять заюлил Михаил Зимянин. - Но решение товарища Брежнева теперь отменить уже невозможно. Да и другие члены ЦК - за. Например: товарищ Андропов.
        - То, что бумаги подписаны - это ещё ни о чём не говорит, - поморщился, словно от зубной боли, Суслов. - Для нашей хоккейной команды нужен будет начальник. И я предложил твою кандидатуру. Если сделаешь всё как надо, то я тебе обещаю, что через пару лет ты станешь секретарём ЦК КПСС.
        - А как же «Правда», как же Союз журналистов? - Робко засомневался Зимянин.
        - Сейчас хоккей гораздо важнее, чем твои журналисты, сейчас там главный фронт, - буквально рыкнул товарищ Суслов. - Всю эту идею с хоккеистами надо удушить в зародыше. Создай им такие условия, чтобы команда разбежалась к новому году. Денег они захотели. Вот им деньги, - Михаил Суслов показал свою тощую дулю собеседнику. - И вот тогда всё вернётся на круги своя, и будет спокойствие и порядок. Не слышу твоего ответа?
        - Если Партия от меня потребует, то я всегда готов, - выдавил из себя робкую улыбку Михаил Зимянин. - А может их поселить в каком-нибудь бараке и несколько товарищей из КГБ по периметру выставить, чтобы шагу не могли свободно ступить. Всё как на зоне.
        - По контракту жильё нашим хоккеистам арендует само руководство НХЛ. А так с бараком, а ещё лучше с тюрьмой, огороженной колючей проволокой, идея хорошая. Поэтому будем действовать по-другому - никаких ограничений, никаких сотрудников из КГБ.
        - Так разбегутся же? - Опешил от неожиданного предложения шефа Зимянин.
        - А пущай, - заулыбался Михаил Андреевич. - Если хотя бы один в бега подастся, то мы весь эксперимент махом прикроем. Так что принимай руководство хоккейной командой Михаил Васильевич и действуй на своё усмотрение, а я здесь сделаю всё от меня возможное. И к новому году мы этот балаган ликвидируем к едреней фене. Вот такая перед нами стоит партийная задача.

* * *
        На мою удачу выступление перед членами ЦК, назначенное на среду 23-е мая, перенесли на пятницу. Ведь после бомбической поездочки на Урал нужно было срочно восстанавливать паспорт. Да ещё председатель Федерации хоккея Андрей Старовойтов подкинул несколько вопросов, которые я должен был осветить в своём выступлении. К примеру - где будет проживать будущая команда, где тренироваться, как передвигаться по США и Канаде? Я конечно возразил, что такие вопросы сидя в Москве решить невозможно. Но Андрей Васильевич категорически заявил: «Вынь да положь. Звони в Америку, решай вопросы по телефону, поднимай все свои связи. Делай что хочешь, но 25-го мая полный проект должен быть представлен руководству страны».
        Поэтому в четверг днём из-за ночных звонков в Чикаго Лизе моя бедная голова раскалывалась на части. Я сидел в гостинице «Юность» и, обложившись бумагами, переписывал на чистовую тезисы для выступления перед товарищами из ЦК. Моя боевая подруга нашла несколько вариантов аренды жилья для всей команды, но всё упиралось в один из пунктов контракта, который я не предусмотрел. НХЛ оплачивал аренду хоккейной арены в день матча, а о тренировочном катке мы должны были позаботиться сами.
        - Как не крути, а лучше Принстона места в мире нет, - пробурчал я себе под нос, выписывая на чистом листе пункт номер три, первыми два являлись название и состав ледовой дружины. - Двенадцать прекрасных домиков на берегу озера Карнеги, отличное место для утренних пробежек. А тренировочный каток - это университетская арена имени Хоби Бейкера на 2 тысячи человек. Замечательно! - Пропел я по слогам и, оторвавшись от письменного стола, сделал несколько спортивных упражнений, чтобы размять затёкшую спину.
        - Две тысячи человек, - продолжал напевать я, приняв позу для отжиманий от пола. - Пару каких-нибудь весёлых акций по 3 доллара за вход и аренду мы отработаем не напрягаясь.
        Я сделал двадцать резких жимов и, вспомнив, как недавно поплатился за самонадеянность, пробормотал:
        - Только бы не назначали начальником команды какого-нибудь козла, который всю малину обосрёт.
        И на этих словах, кто-то тревожно постучал в дверь моего номера. «Неужели это он - козёл?» - подумал я, направляясь в мини-прихожую. К счастью на пороге оказался Валерий Харламов со своей невестой Мариной. Форма одежды моих друзей говорила о том, что они собрались или в театр, или на концерт.
        - Диссертацию что ли пишешь? - Усмехнулся Валера, кивнув на разбросанную по помещению бумагу.
        - Хуже, - отмахнулся я. - Сочиняю майские тезисы для товарища Брежнева и других членов советского руководства. Голова сейчас взорвётся.
        - Тогда у тебя ровно десять минут, - засмеялся Харламов. - Есть лишний билетик на Высоцкого. Он сегодня в НИИ имени Герсеванова выступает. И тогда сразу прояснится в голове.
        - Высоцкий? - Заколебался я. - Если только одним глазком посмотреть. Проходите, я быстро.
        После чего я впустил влюблённую пару к себе в номер, а сам, взяв костюм и рубашку, заперся в санузле. «Что ещё могут спросить завтра? - подумал я, переодеваясь. - Кто тренер? Так эта кандидатура появится, лишь когда будут подписаны всё бумаги окончательно. Сейчас просто нет смысла кого-то баламутить».
        - А почему для базирования ты выбрал Принстон? - Послышался голос Валерия Харламова из-за двери.
        - Потому что 60 километров до Нью-Йорка и 70 до Филадельфии. Мы на часть матчей сможем добираться на автобусе. Это менее затратно, чем самолётом, да и комфортней. Ведь после перелётов ноги часов шесть не слушаются. Кстати, в Бостон и в Питтсбург так же можно ездить автобусом.
        - А дома там какие?
        - Двухэтажные с мансардой. Дом будем делить на две семьи. На первых порах так веселее и проще вести хозяйство. Дальше посмотрим - кто не уживётся, расселим. Сезон-то большой.
        - А кто у нас будет начальником команды? - Снова спросил Валера.
        - Надеюсь, завтра познакомят, - буркнул я, выйдя из ванной комнаты. - Всё, я готов.

* * *
        В харламовской «Волге» с именным номером «00 - 17», на которой мы поехали на Рязанский проспект, где находился нужный нам НИИ, разговор опять коснулся будущей команды.
        - С первой пятёркой всё ясно, - произнёс Валерий, нажимая педаль газа. - А во второй пятёрке будут играть одни чехи, Фарда, Кохта, Недомански, Махач и Поспишил, так получается?
        - Если вторую ударную пятёрку набрать из наших лучших игроков, то во что тогда превратится чемпионат СССР? - Уже не в первый раз ответил я на каверзный вопрос. - Вот представь первенство высшей лиги без Якушева, Петрова и Мальцева, а ещё пары защитников - Ляпкина и Паладьева. Да меня старшие тренеры всех клубов страны на маленькие кусочки разорвут.
        - А правда, что на вас уже Анатолий Тарасов с клюшкой кидался? - Спросила скромная и молчаливая Марина.
        - Чуть голову не пробил, - хохотнул я.
        - Да, это тебе ещё повезло, - захохотал Харламов. - Ладно, сыграемся как-нибудь с чехами. Франтишек Поспишил вообще мировой парень. Но у меня есть вопросы по третьей пятёрке - братья Солодухины и Коля Свистухин, а в защите пара - Александр Палыч Рагулин и Виктор Хатулёв из рижского «Динамо». Лично я, кто такой Хатулёв, извини, не знаю. А наш Палыч - весь больной, у него колени и спина не держат.
        - Палыча подлечим, для третьей пары защитников он вполне сгодится. Есть у меня хороший врач на примете, - ответил я, сразу же подумав про шамана Волкова. - Хатулёв же большой и сильный парень с огромным хоккейным потенциалом. Ему только мозги нужно будет на место поставить, чтобы не бухал. Об этом я тоже позабочусь.
        - От пьянки что ли вылечишь? - Валерий прыснул от смеха.
        - Перевоспитаю, - пробурчал я. - Меня сейчас больше молодёжная тройка из Горького волнует, Ковин, Доброхотов и Скворцов.
        - По этим парням как раз нет вопросов, - сказал Харламов. - Они за год в НХЛ так заматереют, что Горький и сборная получат отличных мастеров.
        - Верно, - кивнул я. - Только старший тренер «Торпедо» Игорь Борисович Чистовский меня вчера на коленях умолял не трогать пацанов. Говорил, что без них команда из «Вышки» вылетит. И я сейчас даже не знаю, что делать. Горьковское «Торпедо» для меня не чужой клуб.
        - Неужели их некем заменить? - Всплеснула руками Марина. - Из другой команды возьмите молодёжь.
        - Да легко, - засмеялся Валера. - Давай из «Динамо» молодёжную тройку заберём - Капустина, Жлуктова и Балдериса.
        - Не смешно, - пробурчал я. - Во-первых, Бобров меня проклянёт. А во-вторых, эти парни уже одни из лидеров сборной СССР. Чемпионат Мира, между прочим, никто не отменял. Можно конечно привлечь тройку - Лебедев, Анисин и Бодунов из «Крыльев», тогда Кулагин проклянёт. И они так же лидеры сборной. Горьковским хоккеистам поездка в НХЛ нужнее, ведь им в чемпионате медали не светят. Я вот что думаю, до нового года Ковина, Доброхотова и Скворцова не выдёргивать из «Торпедо». Половину регулярного сезона НХЛ в три пятёрки мы и так отыграем.
        - Почему бы и нет, - согласился Валерий Харламов. - Больше игрового времени - больше набранных очков, я правильно понимаю? Вот сколько ты набрал в прошлом сезоне?
        - 175 по системе гол плюс пас, 82-е шайбы забросил, 93-и передачи отдал. Рекорд лиги за всю историю, хотя и есть куда стремиться. - Улыбнулся я. - Смотри на дорогу! - Потребовал я у Харламова, который, сидя за рулём, тут же удивлённо уставился на меня. - Я ещё жить хочу.

* * *
        Кстати, перед актовым залом НИИ имени Герсеванова удивлённых взглядов так же хватало. Младшие, средние, старшие и ведущие научные сотрудники в ожидании концерта разглядывали нашу троицу с нескрываемым научным интересом. И первой решилась заговорить с нами какая-то молоденькая барышня:
        - Здравствуйте, простите, а вы случайно не Валерий Харламов? - Обратилась она к армейскому нападающему.
        - Да, - смутившись ответил мой друг.
        - А вы, наверное, Владимир Петров? - Спросила она меня.
        - Да, - соврал я и представил невесту Харламова Марину. - А это вторая женщина космонавт Светлана Савицкая.
        - Ой, а можно автограф! - Пискнула девушка.
        - После концерта, - пробормотал Валера, - видите, уже в зал запускают.
        Однако и в актовом зале многие перешёптывались и косились в нашу сторону. Возможно спор между сотрудниками НИИ разгорелся по поводу моей персоны. Всё же на Владимира Петрова я совсем не походил, хоть лицо моё и было до боли знакомо. А когда на сцену вышел Владимир Высоцкий и в приветственном слове сказал, что писал свои песни для друзей, вот и сейчас ему хотелось бы чтобы в зале была дружеская атмосфера, спорщики на соседних рядах дошли до рукоприкладства. Один бородатый парень в свитере толкнул другого отчаянного бородача в пиджаке, за что тут же получил смачный удар в грудную клетку.
        - Товарищи, я вам не мешаю? - Спросил Высоцкий, обратившись через микрофон к двум бузотёрам.
        - Извините, Владимир Семёнович! - Пошёл на принцип бородатый парень в пиджаке. - А можно спросить у Валерия Харламова, кто рядом с ним сейчас сидит?
        - Зачем же беспокоить лучшего хоккеиста СССР, товарища Харламова? - Грустно улыбнулся поэт. - Рядом с ним находится мой хороший друг, лучший хоккеист НХЛ и обладатель кубка Стэнли, Иван Тафгаев. Давайте похлопаем нашим замечательным советским хоккеистам.
        Взрыв аплодисментов мгновенно раздался в камерном актовом зале НИИ. Мы с Валерием Харламовым естественно встали и приветственно помахали зрителям. И раз Владимир Семёнович назвал меня своим хорошим другом, то я решил воспользоваться удачным стечением обстоятельств. Поэтому когда народ немного успокоился, обратился на сцену прямо к Высоцкому:
        - Уважаемый Владимир Семёнович, будьте добры, исполните песню, с которой вы провожали нашу сборную СССР на Суперсерию в Канаду! Спасибо!
        - Раз у нас тут дружеская встреча, - немного замялся поэт, - то почему бы и нет. Хотя я сразу должен оговориться, что эта песня не принадлежит моему перу. Музыка народная, слова так же народные «Что такое осень?» - Произнёс Высоцкий название первой незапланированной композиции и, ударив по струнам, с надрывом захрипел:
        Что такое осень? Это небо.
        Плачущее небо под ногами.
        В лужах разлетаются птицы с облаками,
        Осень, я давно с тобою не был.
        В лужах разлетаются птицы с облаками,
        Осень, я давно с тобою не был…

* * *
        После часового концерта, пролетевшего на одном дыхании, нам с Валерием Харламовым пришлось пятнадцать минут подписывать надорванные концертные билеты. Для коллекционеров получался прелюбопытнейший экземпляр - с одной стороны отпечатанная в типографии надпись «Для вас поёт Владимир Высоцкий», а с другой две подписи ручкой - Харламов и Тафгаев. И неизвестно сколько бы мы просидели ещё, если бы сам Владимир Семёнович не вытащил нас из рук фанатов музыки и спорта, сказав по-простому, что пора ехать, после чего пригласил в гости.
        На Матвеевскую улицу 6, где в данный момент проживал поэт, пришлось ползти через половину Москвы. И хоть я всю дорогу ворчал, что мне завтра идти в Кремль и надо бы выспаться, всё равно любопытство сделало своё дело. Поэтому примерно через 40 минут, большая разношёрстная компания из двенадцати человек расселась на стульях и диване в просторной трёхкомнатной квартире Владимира Высоцкого.
        Среди гостей был его импресарио Валерий Янклович, его друг из театра на «Таганке» Всеволод Абдулов и даже актриса того же театра Татьяна Иваненко, которая поедала хозяина квартиры влюблёнными глазами. А поэт, буквально на днях вернувшийся из своей первой зарубежной поездки, не переставая рассказывал об открытии Каннского кинофестиваля, где он побывал с Мариной Влади, и о путешествии на автомобиле по дорогам Польши, ГДР, ФРГ и Франции.
        - Остановились мы с Мариной в Кёльне. Заселились в гостиницу, вышли погулять. И тут, я вам скажу, остолбенел, когда увидел забитые прилавки магазинов. Я понимаю вещи всякие, шмотки там, аппаратура, но когда в простеньком продуктовом магазинчике любые фрукты, овощи, сыры и мясо лежат спокойно и нет никакой очереди - это бьёт по мозгам. Я спрашиваю Марину - кто выиграл в войне, мы или они? Почему всё не так?
        - Потому что, Володя, у нас свой собственный духовный путь, - ответил Всеволод Абдулов. - Нам этого ничего не надо. Была бы водочка на столе, да закусочка.
        - Правильно, Сева, наливай! - Обрадовался Янклович.
        - Да всё гораздо проще и элементарней, - сказал я. - У немецкого фермера есть мотивация работать хорошо. Ведь чем лучше он пашет, тем больше заработает. А правительство ФРГ поощряет своих фермеров разными скидками на оборудование, на электроэнергию, помогает низкопроцентными кредитами. А у нас в Союзе колхознику ничего не надо. Ему на общественное поле плевать, ему там копейки платят. Ему надо своих поросят кормить, коров доить, свой участок возделывать, ведь он со всего этого кормит всю семью.
        - Ну, так ведь продолжаться не может? - Развёл руки в стороны Высоцкий. - Надо же что-то делать.
        - Есть одно предложение, которое даст стопроцентный результат, - загадочно произнёс я, а когда весь народ навострил уши, выпалил:
        Товарищи ученые! Доценты с кандидатами!
        Замучились вы с иксами, запутались в нулях!
        Сидите, разлагаете молекулы на атомы,
        Забыв, что разлагается картофель на полях!
        Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь
        И корни извлекаете по десять раз на дню…
        Ох, вы там добалуетесь, ох, вы доизвлекаетесь,
        Пока сгниёт-заплесневеет картофель на корню!
        - Ха-ха-ха! - Раздался гогот в квартире поэта, только сам Высоцкий недоуменно произнёс:
        - Что-то я не понял? Я эту песню написал под новый год и ещё никому кроме своих не презентовал.
        - Земля слухами полнится, - буркнул я. - Кстати, есть прекрасный тост и великолепная идея - в сентябре наша советская команда по хоккею начнёт выступать в чемпионате НХЛ.
        - Оооо! - Вскрикнули гости.
        - Поэтому предлагаю, приехать с концертами к нам в Нью-Йорк. За это и предлагаю выпить! - Поднял я стакан с минералкой.
        - А что там по деньгам получается? - Тут же засуетился Валерий Янклович.
        - Примерно 6 тысяч заработать можно, - кивнул я. - В Нью-Йорке много живёт наших русскоговорящих эмигрантов. Но нужна реклама, с которой в принципе мы сможем помочь.
        - Шесть тысяч чего? - Заинтересовался поэт.
        - Долларов, там других денег нет, - ответил Валера Харламов.
        - Оооо! - Опять вскрикнули гости, подняв и опрокинув бокалы.

* * *
        На следующий день в пятницу 25-го мая, после часового ожидания в шикарных коридорах Сенатского Дворца московского Кремля, меня наконец вызвали в кабинет товарища Брежнева. Испытывал ли я какую-то робость или пиетет перед первым лицом в государстве? Скорее я чувствовал себя путешественником, который заскочил в историческое здание, чтобы посмотреть на антураж рабочего кабинета и восковую фигуру генерального секретаря ЦК КПСС. «Вся жизнь игра, - вот что крутилось в моей буйной голове. - А к членам ЦК меня выступить не пригласили, значит что-то пошло не так».
        - Здравствуйте, товарищ Тафгаев, - произнёс раскатистым голосом Леонид Ильич, сидящий за длинным столом. - Проходите, садитесь.
        - Спасибо, Леонид Ильич, - громко по военному ответил я и, пройдя по красной ковровой дорожке метров семь, присел напротив секретаря, который молчаливо конспектировал беседу.
        - Поздравляю вас с выигрышем кубка Стэнли, - сказал Брежнев. - Теперь перед вами стоит более серьёзная задача, привести к победе нашу советскую команду. А то тут некоторые считают, что нам слишком рано играть в чемпионате НХЛ. Как вы думаете - кто прав?
        - Прав тот, кто меньше говорит и больше делает. Даже ошибаясь, мы всё равно движемся вперёд, развиваемся. Кубок Стэнли - это цель амбициозная и достойная, но хочу сразу предупредить с первого раза эту вершину можем не взять, опыта у хоккеистов мало. Ответственно обещать могу только одно - выход в финал кубка Стэнли.
        - Да? - Пророкотал Леонид Ильич. - Хорошо, финал - тоже достойный результат. Я посмотрел ваши предложения по поводу состава команды и мне понравилось, что вы привлекли в неё чехословацких хоккеистов. Но тогда мы должны пригласить так же спортсменов из Польши и ГДР. Чтобы, так сказать, объединить этим хоккейным проектом все страны социалистического лагеря.
        - Отличная идея, - обрадовался я и подумал, что если трёх толковых ребят из Польши и ГДР можно будет заявить, то горьковская молодёжь останется на радость старшего тренера Чистовского в чемпионате СССР. - Только нужно устроить товарищеский матч между этими сборными, чтобы выявить достойных. Признаюсь честно, я не знаток польского и восточно-немецкого хоккея.
        - По этому поводу обратитесь в Спортивный комитет, - кивнул головой Брежнев, который производил впечатление человека не глупого и пока очень даже дееспособного, без заметных проблем с речью.
        - Сегодня же буду в Спорткомитете. Время - деньги, - выпалил я.
        - Замечательно. Скоро вам представят вашего начальника команды и он многие организационные вопросы возьмёт на себя. Так что вы пока, товарищ Тафгаева, поработайте самостоятельно. Кстати, рад был нашему знакомству. - Товарищ Брежнев привстал и протянул мне свою руку.
        - Спасибо от всего советского хоккея, что не даёте ему вариться в собственном соку. - Я резво вскочил и аккуратно пожал ладонь генерального секретаря.
        «Не так прост, товарищ Брежнев, - подумал я, покидая просторный, но довольно аскетичный кабинет первого лица в государстве. - Захотел наш хоккей привезти в НХЛ, продавил своё решение. Наверняка многие члены ЦК были против этой затеи. Однако на рожон никто не полез. Значит понимают - кто хозяин в Кремле».
        Глава 10
        В последний день весны, в четверг 31-го мая, я и Валерий Харламов посетили с дружественным визитом город Берлин, точнее ту его часть, которая являлась столицей ГДР и пряталась от западной части за каменной стеной. На легендарной крытой арене Вернер-Зееленбиндер-Галле, где ещё в 1953 году готовилась сборная СССР к своему дебюту на чемпионатах Мира, мы присутствовали на товарищеском матче сборных Польши и хозяев льда, восточных немцев. Этот смотр хоккейных талантов организовал председатель нашей Федерации Андрей Старовойтов, а вот загадочный начальник будущей команды так и не проявился на горизонте.
        Что же касается самой игры, то поляки ползали по льду в красной форме, гедеэровцы ковырялись у бортов в белых хоккейных свитерах. И если бы игроки во время очередной паузы случайно поменялись свитерами, то на площадке ничего бы не изменилось - унылая игра, очей в кавычках очарованье.
        - Зря ты согласился на поляков и немцев, - недовольно заворчал Валерий Борисович, когда мы смотрели на весь этот цирк, стоя около борта. - Это же уровень первой лиги. Ну, куда они пасуют? Защита, точнее передавай шайбу нападающим! - Гаркнул армейский нападающий на русском языке парням, которые этот язык не понимали.
        - По-твоему я должен был сказать Брежневу, что вы товарищ в хоккее ни хрена не смыслите, поэтому не суйтесь, куда вас не просят? Так? - Хмыкнул я. - Ничего, лиха беда начало. Вэхзель! Змина! - Скомандовал я, дунув в свисток.
        И поляки с немцами уразумели, что от них требуется. Поэтому покатили на скамейку запасных, чтобы дать шанс следующим ребятам. Кстати, сам матч судил наставник сборной ГДР Йоахим Цише, здоровый мужик под метр девяносто пять ростом и под сотню килограмм весом, который закончил хоккейную карьеру всего три года назад.
        - Валер, смотри какой экземпляр, - кивнул я на 34-летнего тренера берлинского «Динамо» и сборной Восточной Германии. - Вот кто нам в команду нужен, чтобы его в НХЛ боялись, как огня. Он даже здоровее меня будет.
        - Не знаю, не знаю. Может он и большой, а скорость у него маленькая. Давай сами переоденемся и проверим парней в игре три в два, зря что ли баулы везли, - предложил Харламов.
        - Хорошая идея, - кивнул я и, снова дунув в свисток, крикнул. - Пауза, мужики! Пауза! Йоахим, комм цу мир!
        Товарищ Цише, немного странно улыбнулся, так как не знал чего ожидать от странных русских, но, остановив игру, подъехал к нам. Затем Йоахим что-то затараторил по-немецки, показывая рукой на невысокого маневренного игрока обороны своей команды. Из всей тирады я лишь разобрал имя - Дитер Френцель. Что-то в парне и в самом деле было, но с такими габаритами мне бы пришлось этого защитника самого защищать от агрессивных северо-американцев.
        - Фюнф минут, Йоахим, - буркнул я. - Кляйде дишь ин униформ. Ты надевать хоккейную форму.
        Повторил я фразу по-русски и, не надеясь на свои скромные познания в немецком языке, сопроводил моё пожелание кивком головы в сторону Валерия Харламова, который уже переодевался. Цише опять о чём-то затараторил, отрицательно качая головой. «Что ты, родной, раньше времени отказываешься? - подумал я, с безразличием глядя на здоровенного мужика. - Что значит закончил игроцкую карьеру? На тебе пахать надо! И потом сама партия сказала волшебное слово - надо».
        - ШТАЗИ лассен шпилен, - ответил я коротко бывшему защитнику сборной ГДР, намекнув на плохом немецком, что приказ «играть в хоккей» поступил от министерства государственной безопасности ГДР.
        Йоахим как-то обречённо вздохнул и покатил к скамейке запасных, чтобы надеть на себя хоккейную амуницию.
        А через десять минут на льду началась настоящая потеха. Мы с Харламовым вдвоём просто разрывали разные пары защитников из Польши и ГДР, запутывая их хитроумными финтами и неожиданными передачами. Здесь были и пасы с разворота, и сольные проходы к воротам, и «слепые» передачи под бросок в касание. Немногочисленные зрители, пришедшие поболеть за своих родных и знакомых, каждое удачное действие нашей парочки встречали аплодисментами. Сами же хоккеисты, которые в данный момент наблюдали хоккейные кружева со стороны, громко гоготали над очередными своими товарищами, попавшими впросак. Лишь одна пара защитников - ветеран Йоахим Цише и юниор Дитер Френцель смогла дважды остановить наши атаки. Правда в третий раз, когда мы с Валерием Харламовым разыграли скрест, парни так запутались, что здоровяк Цише воткнулся в своего подопечного Френцеля. Дитер отлетел метра на три, но к счастью не пострадал и, лёжа на льду, даже пытался улыбаться.
        - Фюнф минут, пауза! - Скомандовал я, немного запыхавшись. - Штюрмер берйат! Напастники пржиготовац! Тройки нападения приготовились!
        - А мне что делать? - Спросил Харламов. - Я только разогрелся.
        - Правильно, что разогрелся, сейчас будем изображать пару защитников. - Кивнул я. - Старайся всех особо шустрых пареньков загонять на мою сторону, не давай им лезть через борт.
        - Будешь делать отбивную? - Хитро улыбнулся Валера.
        - Да упаси Бог. - Отмахнулся я. - Просто покажу, что их ждёт в НХЛ, если они туда конечно попадут. Войско Польское, комм цу мир! Первая тройка пошла! - Скомандовал я парням в красных хоккейных свитерах.
        И первая тройка из сборной Польши, передавая шайбу друг другу, двинулась от центра поля на наши ворота. Мы же с Харламовым синхронно покатили спиной к своему голкиперу, готовые в любую секунду броситься в отбор или пойти на перехват шайбы. Естественно, польские хоккеисты решились атаковать через наш левый фланг, который защищал Валера. Пас последовал именно туда и крайний нападающий в красном свитере попытался проскочить вдоль борта, однако Харламов здорово доработал ногами и через борт его не пустил. Поэтому тот резко рванул в центр и воткнулся в бетонную стену, которой временно стал мой мощный торс.
        - Ух! - Вскрикнули в зале и зрители и хоккеисты, так как бедный польский игрок потерял не только шайбу, но и потерялся сам.
        - Настепни! Нэхст! Следующий - кричит заведующий! - Гаркнул я.
        Немного потрясённого хоккеиста сменил другой игрок сборной Польши. И на этот раз поляки попытались пройти в зону нашей защиты через пас. Но тут вступила в игру моя длиннющая клюшка, которой я уверенно прервал передачу с фланга на фланг. Затем были попытки проникнут к воротам через банальный заброс в зону, но более скоростной Валерий Харламов первым успевал к шайбе отскочившей от борта.
        Наконец, последняя тройка польской команды поступила более продуманно. Невысокий крепенький, но юркий нападающий в красном свитере, здорово разогнался в средней зоне и пролетел вдоль борта по моему правому флангу. Я даже присвистнул про себя, не ожидая такой дерзости и наглости. Но это было ещё не всё. Польский хитрец выкатился на ворота под острым углом, выманил на себя голкипера и перед тем как я сбил его с ног, поляк успел сделать передачу в центр своему партнёру, который расстрелял пустую рамку ворот. В зале моментально раздались аплодисменты.
        - Ты живой? Живий? - Спросил я паренька, который улыбаясь лежал на льду.
        - Вынимай, - захохотал он.
        - Как фамилия боец? Як твоя называ? - Я подал руку этому мелкому наглецу и помог подняться.
        - Веслав Ежи Йобчик! - По-военному гаркнул польский хоккеист и отдал мне честь.
        «Ну конечно! - вспомнил я. - Как можно было забыть сенсационную победу сборной Польши над сборной СССР в 1976 году со счётом - 6: 4, где хет-трик нарисовал этот самый шустрый Веслав Йобчик. Значит второй хоккеист для команды есть».
        - Шустрый паренёк, - шепнул мне Харламов, когда на лёд вышла тройка нападения сборной Германии.
        - Йобчик, - хохотнул я. - Ты представь, как будет ломать голову Николай Озеров, комментируя наши матчи.
        - А нас будут показывать? Твой Чикаго что-то ни разу по телику не передали.
        - Товарищ Брежнев пообещал, что трансляции будут, - сказал я, смахнув пот со лба. - Ещё одного хоккеиста отбираем и сворачиваемся, есть уже охота.
        К сожалению, найти среди местных мастеров шайбы и клюшки хотя бы ещё одного способного парня, оказалось делом не лёгким. Со всеми игроками атаки сборной ГДР мы справились, можно сказать, играючи. А парочка моих силовых приёмов нагнала тоску не только на действующих хоккеистов, но и на их болельщиков. Но внезапно я обратил внимание на одного странного спортсмена, который скромно сидел отдельно ото всех и одет был в нехарактерный синий свитер.
        - Вер бис ду? - Спросил я необычного хоккеиста. - Ты кто?
        - Меня звать Руди Хити, - ответил кудрявый черноволосый паренёк. - Я приехать на просмотр из Любляны, Югославия.
        - Югославов нам ещё в команду не хватало, - зашептал Харламов. - Может для полного набора поискать кого-нибудь в социалистической Монголии?
        - У меня в Чикаго Ваня Болдырев то же родился в Югославии, - возразил я. - Четвёртый бомбардир «Блэкхокс», отличный хоккеист. А есть ещё в НХЛ и братья Маховличи, которые из семьи югославских эмигрантов.
        - Руди, давай на лёд, - махнул я рукой. - Веслав Йобчик и Йоахим Цише комм цу мир! Йоахим - ты центрфорвард. Руди - правый край, Веслав - левый.
        Я бросил шайбу тройке разношёрстных хоккеистов, которые представляли Югославию, ГДР и Польшу и одеты были в разные свитера, но некое внутреннее чутьё подсказывало, что толк от них будет. Затем мы с Харламовым, играя пару защитников, покатили спиной к воротам, а соперник передавая шайбу пошёл в атаку.
        Сначала Йобчик попытался пролететь мимо меня через борт, но я уже знал чего ожидать от рыжеволосого хитреца и путь ему вовремя перекрыл. Тогда Веслав, застряв на синей линии, сделал неплохой пас в центр, где разогнался здоровенный немецкий защитник, временно переквалифицированный в центрального нападающего. На огромного Цише выдвинулся Харламов, и тот просто вынужден был скинуть шайбу ещё правее, на югослава Хити. И Руди отлично эту шайбу поймал на крюк, пролетел семь метров и метко вбросил с кистей в дальний от себя верхний угол ворот. В рамке в данный момент играл вратарь сборной Польши, который отлично до этого справлялся с атаками немецких хоккеистов, однако бросок югослава отразить оказался не в состоянии.
        - Гооол! - Закричали разом поляк, югослав и гедеэровец.
        - Всё ясно, просмотр окончен, - сказал я Харламову и громко объявил всем. - Дас Шпиль ишь ворбай! Игра закончена! Всем пиво в ресторане за мой счёт!

* * *
        Вечером того же дня в 41-этажной гостинице на площади Александрплац, которая принадлежала государственной гедеэровской организации «Интерхотель», я и Валерий Харламов подвели небольшие итоги нашей короткой заграничной поездке.
        - Да, - разочарованно протянул Харламов, когда мы разместились в ресторане этой гостиницы, - это не тебе не Западная Германия. Здесь всё так же как и в СССР, только везде чистенько и в магазинах шмотки поинтереснее.
        - Ты Валера слишком в Москве расслабился, - хмыкнул я, попивая вкусный местный кофе, - вспомни Чебаркуль и сравни. Страна у нас огромная и одна её центральная часть живёт почти как в цивилизованном мире, а другая до сих пор как при царе Горохе с деревянными тротуарами поверх грязи и такими же деревянными клозетами на улицах. Давай не будем про политику и экономику. Что скажешь по новичкам?
        - Из Йобчика толк будет, - пожал плечами армейский форвард, закусывая пиво солёными орешками. - Уровень остальных постепенно подтянем. Ты лучше мне ответь - кто у нас будет старшим тренером?
        - А ты мне лучше ответь, где у нас легендарный неуловимый начальник команды? Почему на поездку я трачу свои деньги? Почему переговоры с другими федерациями хоккея ведёт Старовойтов? Где график летней подготовки? Нам нужен сбор в июне и в августе. Опять я буду делать всё сам, тратя свои же средства? А что касается тренера, то поверь и в США, и в Канаде многие согласятся один сезон поработать с коллективом, в котором полно звёзд и который будет биться за Кубок Стэнли.
        - Такая видно у тебя судьба, - усмехнулся Валера. - Слушай, я всё спросить хочу - почему в НХЛ было 16 команд, добавилась наша дружина и всё равно этих команд осталось 16?
        - Всё просто. - Я потянулся разминая затёкшую спину. - В прошлом сезоне в лиге была одна проблемная франшиза - «Калифорния Голден Силз». Результаты у команды были слабые, перелёты в Калифорнию дорогие, на играх домашняя арена зияла дырами. И если с нами контракт подпишут, то на один сезон Калифорнию прикроют. Владельцам заплатят неустойку, хоккеистов раскидают по арендам.
        - А если не подпишут, то всё останется по-прежнему, - догадался Харламов.
        - Так точно, - кивнул я и предложил. - Давай будем закругляться, завтра вылетаем рано утром в Москву, где я этого начальника из-под земли достану. И хрен я свои деньги буду дальше за всё платить!
        - Ну-ну, - хохотнул Валерий Борисович.

* * *
        Пятницу 31-ое августа 1973 года можно было смело включать в новую историю Советского хоккея. На лёд центральной лужниковской арены, забитой до отказа болельщиками, на товарищеский матч вышли две замечательные команды: сборная Москвы, которую составили хоккеисты московского «Динамо» и «Крыльев Советов», а так же первая отечественная энхаэловская команда «Москва Ред Старз».
        Сначала под сводами дворца спорта прозвучали гимны нескольких стран: Чехословакии, Польши, Югославии, ГДР и Советского союза. А затем хоккеисты у своих ворот устроили небольшую раскатку. На скамейке запасных сборной Москвы с любопытством взирали на соперника Всеволод Бобров и Борис Кулагин, а на скамейке моей команды что-то записывал себе в блокнот Эл Арбор, проработавший с нами всего одну неделю.
        Этот канадский специалист после прошлого сезона был уволен из клуба «Сент-Луис Блюз» и с большой радостью согласился потренировать лучших советских и европейских хоккеистов. Лично мне Эл или «Радар», как его в бытность игроком прозвали партнёры по команде за то, что тот выходил на лёд в очках, был известен уникальным достижением - четыре подряд выигранных кубка Стэнли с «Нью-Йорк Айлендерс». Правда это произойдёт ещё не скоро - в 1980 году. Однако и сейчас очкарик Эл Арбор вполне подходил для руководства нашей юной энхаэловской дружиной.
        - Тафи, задай им с первых минут! Покажи кто в доме хозяин! - Скомандовал Арбор, поправив на носу огромные очки, в которых он напоминал хоккеистов братьев Хэнсон из американского фильма «Щелчок».
        - Окей, Эл! - Козырнул я и покосился ещё на одного человека, стоявшего около нашей скамейки запасных, на начальника Чукотки, то есть на начальника команды Михаила Зимянина, понимавшего в хоккее не больше товарища чукчи из дикой тундры.
        В отличие от канадского специалиста, который за пару дней нашёл общий язык со всеми парнями, Зимянин, впервые появившись на тренировочном катке «Кристалл» только вчера, уже успел поругаться с чехословацкой диаспорой, потребовав от них выучить русский язык к празднику великого октября. Фарда, Недомански, Кохта, Махач, Поспишил и голкипер Иржи Холечек тут же прибежали ко мне жаловаться на деспотизм и самоуправство неизвестного начальника. Поэтому я при всех в раздевалке Михаилу Зимянину, невысокому 58-летнему мужчине с хитрым лицом, заявил, что к октябрю вы все мне будете сдавать курс разговорного английского языка, а русский язык до нового года подождёт. А так же добавил, что не дело накручивать спортсменов перед сложнейшим сезоном. «Поговорим в другом месте», - огрызнулся тогда Михаил Васильевич.
        Наконец, главный судья товарищеского матча в центральном круге вбрасывания бросил шайбу на лёд, и я про товарища Зимянина мгновенно позабыл. Против моих парней, Александрова, Харламова, Васильева и Тюрина, тренерский дуэт Кулагина и Боброва выпустил тройку нападения: Капустин, Жлуктов и Балдерис, а так же пару защитников Фёдоров и Куликов. Кстати, последних Всеволод Михалыч с боем перетащил из «Спартака» в своё московское «Динамо». Однако, когда шайба от крюка моей клюшки улетела к Валере Васильеву, все эти склоки и сплетни так же стали абсолютно не важны.
        - Вася не спи, двигай шайбу! - Гаркнул я и хорошенько дал плечом в плечо Виктора Жлуктова, чтобы тот немного потерялся и чуть-чуть заблудился.
        - Шайбу! Шайбу! - Загудел в ту же секунду переполненный стадион.
        И послушавшись болельщиков, Васильева отпасовал на левый край юркому и резкому Боре Александрову. Борис завладел шайбой, рванул вперёд, затем резко затормозил, чтобы сбросить с себя такого же реактивного Хельмута Балдериса и нарисовал великолепную передачу мне на ход. «Красавчик „Малыш“», - подумал я, разогнавшись в средней зоне, и получив пас, ворвался в зону атаки. Куликов и Фёдоров разом ринулись гасить мой прорыв, причём Кулик так прихватил клюшкой за корпус, что я чётко осознал - к воротам не пустят.
        Зато пока защитники сборной Москвы пытались мою тушу повалить на лёд, я ловко спрятал шайбу под себя и коньками исполнил скрытую передачу за спину. И Валерий Борисович, подхватив бесхозный чёрный резиновый диск и на высоченной скорости объехав нашу сладкую троицу, вылетел к воротам Александра Сидельникова. Бросок Харламова с кистей с убойной позиции стал неприятным сюрпризом для голкипера «Крыльев Советов», который успел лишь грохнуться на щитки, чтобы перекрыть весь низ ворот. А капризная шайба влетела под самую перекладину.
        - Беем! - Раздался неприятный звук за воротами и там же вспыхнул красный фонарь.
        - Гоооол! - Взревели зрители на трибунах, которые ещё не определились за кого болеть сердцем.
        «Нормальное начало, 22-е секунды и клиент готов», - усмехнулся я, посмотрев на табло.
        - Тафи! Остались на льду! - Вновь скомандовал старший тренер Эл Арбор.
        А вот Кулагин и Бобров быстро спрятали на скамейке проштрафившуюся тройку Вити Жлуктова и бросили в бой Лебедева, Анисина и Бодунова.
        - Повторенье - мать ученья, - хохотнул Валера Харламов, когда я въехал в центральный круг вбрасывания.
        Главный судья удостоверился, что все готовы и, бросив шайбу на точку, возобновил игру. Центральный нападающий «Крыльев» Слава Анисин - славный игрок, но на вбрасывании я даже не заметил куда подевался невысокий и миниатюрный хоккеист. С высоченным Жлуктов пришлось пару секунд повозиться, а Слава просто куда исчез, когда я махнул клюшкой по шайбе.
        Поэтому наша новая атака развивались примерно так же - Васильев сделал пас на Александрова, Борис на синей линии переадресовал шайбу мне на ход. Вот только дальше я решил не лезть к воротам через центр. Прикрыв шайбу корпусом в зоне атаки, я поехал огибать пару защитников Фёдоров - Куликов через левый край. Саша Куликов мгновенно вцепился в меня словно клещ. Но за счёт большей скорости и массы тела игрока сборной Москвы я продавил и вывалился под острым углом один на один.
        Голкипер Сидельников рванул на меня, перекрывая своим телом все ворота, и в этот момент я, подцепив шайбу крюком, перекинул её на противоположный правый борт. Второй игрок обороны Юра Фёдоров отчаянно махнул клюшкой, однако передачу на полуметровой высоте не перехватил, зато накативший по этому правому борту Валерий Харламов одним мощным щелчком воткнул в сетку вторую шайбу в матче.
        - Гооол! - Вновь взревели переполненные трибуны.
        - Окей, мальчики, окей! - Похлопал нам на скамейке запасных канадский наставник, выпуская на лёд пятёрку из хоккеистов сборной Чехословакии. - Я вижу, Тафи, в новом сезоне в НХЛ будет новый лучший бомбардир.
        - Что он сказал? - Спросил меня Харламов, когда мы уселись на лавку.
        - Говорит, что на диком западе скоро появится новый меткий стрелок, - улыбнулся я, но ко мне со спины тут же подбежал начальник команды и зашептал:
        - Тафгаев, о чём лепечет этот американский стиляга? Он негативно высказывается о нашем Советском союзе? Его срочно нужно уволить и нанять нового тренера из социалистического лагеря. И вообще, он мне не нравится.
        - А мне знаете что не нравиться? - Так же шёпотом спросил я. - В июне все десять дней команда тренировалась и жила в Москве за мой счёт - это раз. В августе те же десть дней подготовку и тренировки опять оплачивал я - это два. А ещё через Спорткомитет я согласовывал перелёты шести чехов, немца из ГДР, югослава из Любляны и поляка из Варшавы, которым оплатил из своего кошелька билеты, гостиницу и суточные. Кто мне вернёт деньги? Где были вы в это время?
        - Это, Тафгаев, тебя не касается, - прошипел Михаил Зимянин. - Если тебе что-то не нравится - скатертью дорога. Я других хоккеистов найду, их у нас везде полно. А этого американца надо срочно уволить.
        - Во-первых, Эл Арбор - канадец, а во-вторых, вы сначала контракт почитайте, а затем уже командуйте. - Я на автомате сжал кулаки и мне захотелось кого-то срочно убить. - Или у вас запрятан миллион долларов под матрасом, чтобы заплатить неустойку руководству НХЛ?
        - Какой миллион? - Вдруг вспотел «начальник Чукотки».
        - Зелёненьких американских рублей, - буркнул я.
        - Тафи! Выйди на лёд с Йобчиком и Хити, пусть парни тоже разомнутся, - обратился ко мне старший тренер Арбор. - Что говорит этот странный мужчина в шляпе?
        - «Чукотка» говорит, что очень любит Канаду, - соврал я и, покосившись на Зимянина, встал с лавки.

* * *
        «Ёкарный бабай, вот я попал, - думал я, когда после финального свистка вся команда „Москва Ред Старз“ делала круг почёта, ведь на табло горел счёт - 9: 4 в нашу пользу. - Знал бы раньше, что поставят начальником такого деятеля, то заранее от всего отказался. Играл бы за „Динамо“ и в ус не дул. Лизу бы сюда перевёз из Штатов, пусть в Москве рожает. Ну как этот гад умудрился полаяться с каждым во время двух перерывов? Это надо же уметь! Хорошо хоть Арбор по-русски ни бум-бум, а ведь его Зимянин дважды назвал проклятым америкашкой. Ну что за враг, твою мать».
        - Молодцы! Молодцы! - Скандировали зрители на трибунах, а мы в это время катили подняв клюшки вверх.
        И вдруг я всё ясно и чётко понял, что этого «Чукотку» назначили к нам специально, чтобы он команду разогнал и закрыл. Значит товарищ Брежнев хоть и хозяин в Кремле, однако кто-то втихаря повёл свою нехорошую игру. А кто будет во всём крайним? Ясное дело кто - Ваня Тафгаев, дай Бог мне терпенья.
        Глава 11
        С начала сентября в Принстоне, в маленьком городке между Нью-Йорком и Филадельфией, двенадцать чудных домиков среди раскидистых буков и ясеней на берегу озера Карнеги наполнились, непривычной для местных жителей, русской и чехословацкой речью. Хотя для Принстона со своей оживлённой студенческой жизнью, эта новость продержалась в топе упоминаний не больше недели. Подумаешь, тренируются какие-то русские мужики на катке Хоби Бейкера, тут много кто тренируется: баскетболисты, гребцы, команда по американскому футболу. К тому же по контракту наша ледовая дружина «Москва Ред Старз» не сидела на месте, до конца сентября она была обязана провести шесть выставочных матчей, три на выезде и три игры в «Мэдисон Сквер-Гарден». Поэтому у студентов протекала своя насыщенная жизнь, а у нас своя.
        И вообще, как только мы пересекли границу с США, теперь каждый чих производился исключительно по контракту. Ведь за сентябрьские три домашние игры руководство НХЛ переводило Спорткомитету круглую сумму в 375 тысяч долларов. В октябре, как и в ноябре, за 5 домашних матчей уже отчислялось по 625 тысяч зелёных американских рублей. Далее декабрьские 4 игры приносили государственной казне 500 тысяч, кроме того в декабре Спорткомитет получал два матча в Москве, доход от которых полностью забирал в свой кошелёк.
        «Так что, парни, деньги для государства мы добываем серьезные, поэтому шуточный любительский хоккей закончился», - сказал я перед первой американской тренировкой. Однако всю серьезность затеи товарища Брежнева оценили далеко не все. Например первые две недели в Принстоне, некоторые хоккеисты каждый вечер расслаблялись пивом и вином. Поэтому я буквально молился на скорейший приезд шамана Волкова - большого специалиста по излечению от алкогольной зависимости.
        Но больше всех не проникся значимостью нашего хоккейного проекта начальник команды Михаил Зимянин, которого за глаза с моей подачи все прозвали «Чукотка». Дело в том, что по контракту каждый хоккеист в начале сентября должен был получить на руки оклад в 4 тысячи гринов. Однако Зимянин заявил, что НХЛ якобы не все деньги перевела, что было ложью, и выдал всего по 500 баксов. Кстати, в октябре, после старта регулярного сезона, зарплата всех игроков команды возрастала уже до 8 тысяч. И что-то мне подсказывало, что в октябре опять никто из спортсменов больше 500-а «бакинских» не увидит. А это означало, что Зимянину кто-то сильной рукой помогал глушить нашу команду из Москвы, из руководства Спорткомитета.
        «Всё понятно, - думал я, задержавшись на тренировочном катке, чтобы дополнительно побросать по воротам. - Зимянин и его покровитель ждут, когда хоккеисты взбунтуются и сами попросятся домой. Ибо по странному пункту в контракте, который внесли дополнительно в июне месяце, если большинство хоккеистов, заскучав по Родине до января, напишет заявление, то команда может быть распущена без выплаты компенсации. А вот после 31 декабря „дать заднюю“ без выплаты в 1 миллион долларов уже не получится. Ничего, ничего, у меня есть свои козыри в рукаве».
        - Иван, ты чего застрял? - Окликнул меня, вернувшийся на каток, переодетый в пиджак и деловые брюки Валерий Харламов. - Через два часа автобус отходит в Нью-Йорк. И там «Чукотка» опять какую-то политинформацию затеял. У меня от него зубы уже болят. Тлидцать тли, япона мать.
        - А у нас сегодня 29-е сентября что ли? - Удивился я, так как крутился этот месяц, словно уж на сковородке, ведь нужно было срочно придумать, где заработать для команды дополнительные деньги. - Сегодня что ли с «Рейнджерами» последний выставочный матч?
        - Ну а когда ещё? - Всплеснул руками Харламов. - Давай, давай, через пять минут девчонки ждут на обед.
        - Иду, - буркнул я и со всей силы зарядил по шайбе, которая от синей линии пулей просвистела в пустую рамку ворот и со звонким ударом от перекладины отрикошетила в сетку.
        - Отличный выстрел, - усмехнулся Валера, с которым мы здесь поделили один дом на двоих.
        Если быть точнее, то одна большая комната на втором этаже сейчас принадлежала Харламову и его жене Марине, а вторая большая комната, на том же этаже, мне и Лизе. Внизу же просторная гостиная, совмещённая с кухней была общая, и там, поближе к холодильнику, обитал кот Фокс. Кстати, что касается моей невесты Лизы Савьер, то она являлась пресс-атташе нашей команды, и в её обязанность входила организация интервью, а так же перевод слов хоккеистов во время беседы с журналистами. И она свои 2 тысячи долларов за сентябрь месяц получила своевременно и в полном объёме, так как подписала соглашение с руководством НХЛ, а не со Спорткомитетом.
        Так же своевременно чек на 4 тысячи получил и старший тренер Эл Арбор, который жил со своими домочадцами в персональном домике. И я был очень рад и горд собой, что мне удалось отделить от Спорткомитета контракты старшего тренера, пресс-атташе, врача, которого пока не было, и менеджера команды. Именно на менеджера возлагалась моя основная надежда в получении дополнительной прибыли.
        По моей задумке этот сотрудник должен был организовать производство и продажу спортивных карточек, сувенирных хоккейных свитеров, сувенирных шарфиков и вязаных шапочек, а так же футболок с большим логотипом «Москвы Ред Старз». Всю эту сувенирную продукцию мы могли производить и реализовывать начиная с октября в любых количествах в течение 8-и месяцев, забирая всю прибыль себе. Правда за подобную льготу я перевёл в НХЛ 100 тысяч долларов собственных денежных средств. И хоть это были мои не последние баксы, очень хотелось надеяться, что «сувенирка» принесёт в три, а может быть и в четыре раза больший доход.

* * *
        «Если по каким-то причинам команда начнёт проигрывать, а не побеждать, и зритель разочаруется, - думал я, на автомате поедая спагетти и жареную индейку на кухне общего дома, - то прощай мои 100 тысяч долларов, прощай доходы от сувенирной продукции, прощай команда. И гуд бай Америка, где я не был никогда. Прощай навсегда, возьми банджо, сыграй мне на прощанье».
        - Иван, ты где всё время летаешь? - Спросил меня Валерий Харламов, сидящий напротив со своей женой Мариной.
        - Не обращай внимание, Валера, - ответила по-русски с сильным акцентом моя Лиза, которая сидела рядом. - Он уже неделю так смотрит в пустоту.
        - Подскажите мне, мои хорошие, а куда мне смотреть? - Вопросом на вопрос ответил я. - Чехи в трёх своих домиках каждый день джазят. Радуются свободе и пиво льют рекой. Йобчик и Хити, которые тут единственные без жён, четыре дня назад поехали знакомиться с местными студентками, где Йобчику поставили фингал, а я ездил с полицией разбирался. Два дня назад Рагулин и Хотулёв ночью вышли на улицу и давай песни матерные орать. И опять мне с полицией вопросы пришлось закрывать. А начальнику Чукотки всё до одного места. Живёт с семьёй в отдельном доме на самой окраине, только и делает, что перед игрой на мозги капает.
        Я от накопившегося раздражения взял на руки, лежащего под столом кота Фокса, и посадил его себе на колени. Урчание этого котяры меня обычно успокаивало и настраивало на конструктивный лад.
        - Да ладно, начнётся сезон не до того будет, - пробурчал Харламов, - игры, перелёты. И потом на утренних тренировках все пашут нормально. Тренер Эл, по крайней мере, доволен.
        - Тренер Эл пока молодой, не обстрелянный. - Возразил я. - А результаты товарищеских матчей у нас какие? Бостону на выезде проиграли - 5: 3, дома еле-еле у них выгрызли ничью - 6: 6. Хорошо хоть «Айлендерс» два раза одолели - 4: 2 и 3: 2, но «островитяне» - это слабейшая команда лиги. С «Рейнджерс» первую игру сыграли так же плохо - 5: 5. Если сегодня увижу халатное отношение к делу, я не знаю, что и кому прямо в раздевалке сделаю.
        - Зато Васильев не пьёт, - буркнул Валерий Харламов. - А Вася у нас основной защитник.
        - Согласен, Вася с «Малышом» работают серьёзно, - кивнул я. - Кстати, немец Цише хорошо прибавил, ответственный оказался ветеран ШТАЗИ, не прогадали. Давай сегодня вторую пару защитников сделаем Поспишил и Цише. А Махач, Хатулёв и Рагулин пусть на лавке посидят, протрезвеют немного.
        - Да я бы и тройку Недомански придержал, в воспитательных целях, - поддакнул Валерий Харламов. - Пока от них толку совсем мало. Из 21-ой шайбы, они организовали лишь 2-е.
        - Правильно, - согласился я. - У нас один Йобчик уже две штук положил и 4-е на счету тройки Свистухина.
        - А на вашем счету сколько? - Поинтересовалась Марина.
        - Одиннадцать, - гордо ответила Лиза, ездившая по работе почти на каждый матч.
        - Если ещё прибавить шайбы защитников Тюрина и Васильева, которые забрасывали с наших передач, то 13, - уточнил Валерий Харламов.

* * *
        В автобус марки «Mercedes-Benz O321H», выполненный в красивых серебристых красно-белых тонах, именно эту модель нам выделила для дальних поездок лига, команда на удивление собралась без опозданий. Настроение, несмотря на недоплаченные деньги было хорошее, и поэтому начальник команды Михаил Зимянин смотрел на хоккеистов с нескрываемым раздражением.
        - Клюшки, коньки, форму никто не забыл? - Рявкнул я, встав рядом с водителем. - Учтите, этот выставочный матч заключительный и его для хороших отзывов в прессе, мы должны выиграть.
        - А зачем нам хорошие отзывы в прессе? - Спросил Валерий Васильев. - Пусть все думают, что мы к сезону не готовы, а мы как выстрелим, всем мало не покажется.
        - Чем ты предлагаешь стрелять? - Захохотал Харламов.
        - Правильно Васька говорит, нужно всем пудрить мозги! - Загудел из середины салона Александр Рагулин.
        - Никому ничего пудрить не надо! - Крикнул я и попросил водителя трогать. - Сейчас за окном осень 1973 года, а не осень 1972. Североамериканские специалисты всё прекрасно понимают. Сегодня мы должны показать красивый хоккей и победить, чтобы привлечь на трибуны как можно больше зрителей в будущем. Это в Москве не важно сколько придёт народу на стадион. Здесь всё для людей, всё для болельщиков.
        - Это потому что здесь всё крутится вокруг этих чёртовых денег! - Пискнул начальник Чукотки. - Мы с вами представляем строителей коммунизма, и должны быть выше таких частнособственнических предрассудков. Спорт - это занятие для сильных и смелых, а не для того чтобы деньги зарабатывать.
        «Началось, - подумал я, присев на своё место. - Вот ведь энергии у человека, чтобы безостановочно пороть всякую чушь».
        - Итак, послушайте о чём пишет советская пресса! - Заголосил Зимянин, вытащив из портфеля какую-то газетку. - Центральный комитет КПСС рассмотрел вопрос о работе Министерства лёгкой промышленности СССР по выполнению указаний ЦК об улучшении качества и ассортимента обуви, швейных и трикотажных изделия…
        - Скажи, Тафи, - шепнул мне старший тренер Эл Арбор, который сидел на один ряд впереди меня, - «Чукотка» сумасшедший? Почему он перед каждым матчем портит настроение всем хоккеистам? Зачем он читает эти газеты, от которых у парней кислые лица?
        - Давай потом поговорим, - пробурчал я и закрыл глаза, чтобы в очередной раз не заводится и настроится на хоккей.
        И хоть я старался уснуть изо всех сил, до меня всё равно долетали бесконечные сводки с полей, которые читал монотонным голосом Зимянин: «Несмотря на пасмурную погоду, с каждым днём расширяется фронт работ на селе. Многие хозяйства усиленно ведут уборку ценного продукта - картофеля…».
        - Б…! - Вдруг вскрикнул я и вскочил на ноги.
        Затем двумя большими шагами долетел до Михаила Васильевича, выхватил у него газету и на глазах у всей команды порвал в клочья. В автобусе, который почти бесшумно катил по великолепной американской дороге, моментально настала абсолютная тишина.
        - Есть ещё? - Спросил я у начальника Чукотки, готовый в любую секунду врывать портфель.
        - Вы за это ответите, товарищ Тафгаев, - испугано прошептал ошарашенный Михаил Зимянин.
        - Отвечу, если конечно доживу, - зло прошипел я. - Только и вы мне ответьте - разве нельзя собирать картошку без трепотни из каждого утюга, как это делает весь нормальный мир?
        - Поговорим об этом инциденте в Москве! - Погрозил мне кулаком в спину начальник Чукотки, когда я проследовал на своё место.
        - Держи пять, - шепнул Харламов и пожал мою огромную ладонь.

* * *
        Первый период выставочного матча в «Мэдисон Сквер-Гарден», за все игры проведённые в США, был пока лучшим в нашем исполнении. С первых же минут Боря Александров и Валера Харламов закрутили такой хоровод в зоне «рейнджеров», что у голкипера номинальных гостей Эда Джакомина голова закружилась. И мне, повоевав немного с защитником Бредом Парком, не составила труда пропихнуть шайбу в пустой угол ворот.
        Затем на четвёртой минуте отличились ленинградцы Сергей и Вячеслав Солодухины. Почти минуту они вместе с Колей Свистухиным, а так же с защитниками Йоахимом Цише и Франтишеком Поспишилым отбивались в защите, а потом ловко поймали команду номинальных гостей на контратаке. Сергей Солодухин вывел своего младшего брата Вячеслава практически на пустые ворота.
        Далее в небольшой нокдаун старшего тренера нью-йоркской команды 43-летнего Ларри Попейна отправил наш шустрый поляк Веслав Йобчик. Центральным нападающим в паре Йобчик и Хити весь первый период выходил я и в принципе мы сопернику давали не только прикурить, но и почувствовать почём фунт лиха. Я словно слон врывался по центру в зону атаки и скидывал шайбы на своих интернациональных партнёров. И на десятой минуте Веслав, сверкая живописным фингалом под левым глазом, красиво бросил с острого угла точно в ближнюю девятку, сделав счёт - 3: 0.
        Народ на трибунах, который в массе своей пришёл, чтобы поддержать своих любимцев, моментально стал освистывать действия зажравшихся хоккейных миллионеров. И тут моя первая пятёрка нанесла сопернику самый настоящий нокаутирующий удар.
        Боря Александров лихо пролетел половину поля по левому борту, привёз шайбу в зону атаки и, напугав защиту, уехал с ней за ворота. Я и Валера Харламов моментально открылись для передачи с разных флангов. Борис же за воротами сделал пару обманных движений и, заметив, что голкипер неловко растянулся у правой штанги, сам же попытался завести эту шайбу в правый угол.
        Естественно, защитник «Рейнджерс» Бред Парк сделал всё, чтобы заблокировать «Малыша», однако шайба всё же выскользнула на пятачок. А что должен делать с шайбой на пятаке любой уважающий себя центрфорвард? Да запихивать её вместе с вратарём и защитниками в сетку. Именно это через доли секунды я и совершил, доведя разницу в счёте до 4: 0.
        - Еееее! - Закричал народ на трибунах «Мэдисон Сквер-Гарден» и неожиданно начал скандировать, - Большой Таф! Большой Таф!
        Само собой я счёл разумным, подняв клюшку вверх, поприветствовать достопочтимую публику, которая нашей молодой энхаэловской команде нужна была как воздух. Тем временем у борта на скамейке запасных радостно потирал руки старший тренер «Красных звёзд» Эл Арбор, и скрипел зубами начальник Чукотки Михаил Зимянин.
        Кстати, кроме Зимянина нашлись и ещё недовольные. В перерыве сначала обиженно высказался на ломанном русском Вацлав Недомански:
        - Почему мы не играть? - Вопрос этот адресовался мне, так как старший тренер Эл пока ни на русском, ни на чешском вообще ничего не понимал.
        - Что за глупый вопрос Вацлав? - Криво усмехнулся я. - За пять матчей ваша тройка забросила всего две шайбы, зато вы выпили всё пиво из ближайшего супермаркета. И сейчас я и мои партнёры с согласия тренера Эла вам показали, как надо играть.
        - Е, е, - закивал головой Эл Арбор, как всегда что-то записывая в блокнот.
        - Нам не платить деньги, - буркнул Недомански.
        - Покажите товар лицом, чтобы было за что платить, - ответил я и тут же возмутился несправедливостью Александр Палыч Рагулин:
        - А мы почему не играем? - Палыч показал рукой на Виктора Хатулёва.
        - Да вот тренер Эл, - я опять указал на мистера Арбора, - подумал, что может быть вам лучше пойти учится на солистов Большого театра? В Москве по ночам будет выступать с матерными частушками. Как видите, можем сыграть и без вас.
        - Ошиблись чуть-чуть с крепостью, с кем не бывает, - пробасил виновато Рагулин.
        - Со второго периода все играть будут, - буркнул я и устало уселся на лавку около своего шкафчика. - Хатулёв выйдешь с Йобчиком и Хити в центре нападения. Палыч, а ты встанешь в пару к Йоахиму Цише. Чехословаки, играете своей пятёркой.
        «Ё-моё, - подумал я, - разговариваю прямо как с детьми в „Пионерском лагере“. К сожалению без денег дисциплина долго не продержится. Если продажи „сувенирки“ до конца октября не пойдут, то можно будет сливать воду. Кина не будет».

* * *
        Спустя полтора часа, когда закончился матч со счётом - 7: 3 в нашу пользу, к нам в раздевалку заглянул ещё один презабавный товарищ. В стареньком пиджаке, который не застёгивался на животе из-за объёмистой талии на меня хитрыми маленькими глазами смотрел менеджер нашей команды Ричард Адамс, 30-летный мужчина, проработавший всю сознательную жизнь коммивояжёром. Разговаривать о финансах даже на английском языке в присутствии начальника Чукотки я не рискнул, поэтому, накинув на голое тело олимпийку, вышел в коридор.
        - Со спортивными карточками вопрос решил в лучшем виде, - затараторил Адамс, вытащив из внутреннего кармана пиджака какие-то записи. - 20 центов за набор из 20 штук. 5 центов наша наценка. Потом сувенирные футболки с логотипом команды - 3 доллара за штуку, наша наценка доллар. То же самое и по шарфикам. Пока не могу найти тех, кто нам изготовит сувенирные хоккейные свитера с номерами и фамилиями. Либо слишком дорого просят, либо слишком плохо делают.
        - Окей, - кивнул я. - Первый матч у нас здесь же 11-го октября. Вези всё, что сможешь к этому числу подготовить. Поставим торговую тумбу прямо в фойе. Только продавцов найми посимпатичней.
        - Иван, а что вы тут от коллектива отрываетесь? - Выбежал через десять секунд из раздевалки Михаил Зимянин. - Кто этот товарищ?
        - Ричард Адамс из коммунистической партии Чикаго, помогает в кое-каких юридических вопросах, - соврал я лишь отчасти, так как Ричард на самом дел был из Чикаго и являлся дальним родственником генменджеру «Блэкхокс» Томми Айвену, который его и порекомендовал.
        - Е, е, - заулыбался тайный коммерческий сотрудник нашей команды.
        - А чего же он с нами не живёт в Принстоне, - немного растерялся «Чукотка».
        - Он в Нью-Йорке снимает квартиру, чтобы создать здесь коммунистическую ячейку, - опять приврал я и сказал Ричарду по-английски. - Работай дальше. Ничего, мы ещё побарахтаемся.
        - Пролетарии всех стан соединяйтесь! - Выпалил по-русски Зимянин.
        - Рот фронт! - Гаркнул я.
        Глава 12
        В понедельник 8-го октября на принстонский каток имени Хоби Бейкера после интенсивного тренировочного занятия пришёл товарищ Зимянин. В руках начальник Чукотки держал набитый бумагами портфель, а загадочная улыбка играющая на губах Михаила Васильевича, сама собой намекала, что бумажки в поклаже не простые, а зелёненькие с портретами президентов США.
        - Неужто деньги, б… привезли? - Буркнул Васильев, когда вся команда не спеша покидала лёд.
        - Да пора бы, - пробухтел Харламов. - Ещё неделя и есть не на что будет. Тлидцать тли.
        Валерий Борисович в детстве не выговаривал букву эр, поэтому постоянно повторял «тридцать три». С годами непослушная буква прорезалась, а привычка, когда он сердится или волнуется, приговаривать «тлидцать тли» осталась.
        - Интересно, по сколько выплатят? - Добавил Боря Александров, помахав рукой нескольким студенткам из Принстонского университета, сидящим на зрительских местах. - Неужто опять по 500?
        Вообще, начиная с октября месяца на наши тренировки стали заглядывать местные студенты. В большинстве своём это были барышни, которые удачные действия на льду приглянувшихся им хоккеистов встречали аплодисментами. Сегодня, к примеру, на двухтысячных трибунах разместилось навскидку - человек триста.
        Девушки листали свои лекции, о чём-то перешёптывались и, поедая чизбургеры с пепси-колой, дружно стреляли глазками. Кстати, громче всех во время товарищеской двухсторонки аплодировали - «Малышу», Валере Харламову, Веславу Йобчику, высокому и симпатичному Виктору Хатулёву, а так же бурно встречали и мою удачную игру. «Лиза увидит - устроит скандал», - подумал я, с опущенной головой скромно устремляясь в подтрибунное помещение.
        А в раздевалке тем временем, разложив на общем столе бухгалтерские бумаги и американские зелёные рубли, командовал парадом товарищ Зимянин:
        - Подходи, расписывайся, получай причитающуюся зарплату!
        Первым к заветному месту, где раздавали доллары, протиснулся самый авторитетный наш хоккеист Александр Рагулин.
        - Пропусти ветерана советского спорта! - Прогудел он, оттеснив всех желающих своей мощной фигурой.
        Однако склонившись над ведомостью, Палыч ненадолго застыл и возмущённо выкрикнул:
        - Какого х…я? Это что за х…йня? Вы мне даёте 500 долларов, а расписываюсь я за то, что за месяц сентябрь получил все 4 тысячи?
        - Попрошу вас товарищ Рагулин вести себя прилично! - Пискнул начальник Чукотки. - В ведомости написано всё верно! Вот! - Ткнул Зимянин пальцем в бумагу. - Остальные 3 тысячи ушли в фонд мира. Что вы имеете против фонда мира?
        - Это же грабёж, - пробормотал Рагулин и хотел уже было поставить свою подпись, но тут гаркнул я:
        - Всем стоять! Никто ничего не подписывает! Посмотрите внимательно свои контракты. Есть там пункт, в котором мы обязаны добровольно передавать часть собственной зарплаты в фонд мира? Нет? Тогда сейчас поступим следующим образом! Расступись!
        Я словно разъярённый медведь протиснулся к общему столу и корпусом легонько оттолкнул начальника Чукотки, который после истории с порванной газетой меня явно побаивался и на какое-то время застыл как столб.
        - Пиши, Палыч. - Я сунул ведомость Рагулину и скомандовал. - Получил 500 долларов США, остаток за месяц август 3 тысячи. Строчку про фонд мира перечёркиваешь и пишешь в скобках: «Не соответствует контракту». Ставь подпись. Молодец. Следующий!
        - Ты, Тафгаев, за это ответишь перед нашим советским судом, - зашипел Зимянин, очнувшись примерно через пять минут.
        - Жалуйтесь, это ваше законное право, - кивнул я головой, на автомате протягивая ведомость и отсчитывая деньги хоккеистам. - Я вам советую сразу обратиться к председателю КГБ Юрию Андропову и генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу.
        - Я пожалуюсь кому надо, - чуть не плача запричитал начальник Чукотки. - Вы у меня сядете на десять лет, когда вернётесь в СССР. Вы против мира во всём мире.
        - Сяду, сяду, - хмыкнул я. - Мемуары я писать сяду. Мужики, не расходитесь! Сейчас составим отдельную ведомость и каждый сдаст в неё по 10 долларов в фон мира во всем мире! И это будет справедливо.

* * *
        Вечером того же дня в наш с Харламовым дом пришли в гости: Александров, Васильев, Коноваленко и Юрий Тюрин, естественно каждый со своей второй половинкой. Мы на заднем дворе организовали шашлычок и барбекю, и устроили небольшое производственное совещание.
        - «Чукотка» сегодняшнего самоуправление не простит, - высказался Валера Харламов. - Вдруг, мы вообще больше денег не увидим?
        - Да куда они, б… денутся? - Откупорив бутылочку пива, возразил Валера Васильев. - Мы с нашими контрактами к руководству НХЛ пойдём, скандал такой раздуем, что мало никому не покажется.
        - В верном направлении мыслишь, Вася, - кивнул я. - Нам бы до января дотянуть, а потом начальник Чукотки на коленях станет умолять, чтобы мы доиграли чемпионат НХЛ. Ведь после 31-го декабря светит неустойка в 1 миллион долларов. Всё до копеечки в январе выплатят.
        - Ну, допустим, - пробубнил Виктор Коноваленко. - Я узнавал - тут средняя зарплата 300 - 400 долларов. В принципе за 500 баксов месяц мы спокойно с семьями проживём. А что будем есть в ноябре и в декабре?
        - Спокойно, Сергеич, к этому времени пойдут продажи сувенирной продукции, с которой я сам всем парням выдам премиальные. - Ответил я. - Но чтобы «сувенирка» наша хорошо продавалась мы обязаны показать лучший хоккей в лиге.
        - «Рейнджерс» знатно размазали, и остальным наваляем! - Борзо заявил Боря Александров.
        - Ещё бы кое-кто поменьше мазал, - усмехнулся Валера Харламов.
        - Да, ладно, - отмахнулся «Малыш».
        - В этом сезоне «рейнджеры» гораздо слабее, чем в прошлом. - Покачал я головой. - Лидеры постарели, тренер малоопытный. Бостон - вот настоящий показатель. А Бостону мы как раз и проиграли.
        И тут на веранду, установленную на заднем дворе дома пришли наши женщины и принесли нарезанные фрукты и овощи. Юра Тюрин и Валера Васильев с гриля сняли поджаренные свиные рёбрышки и шашлык, а я самолично разлил пиво по бокалам, ибо появился походящий повод.
        - Товарищи хоккеисты, - объявил я, встав и подняв бокал. - Хочу вас всех с семьями пригласить на торжественное событие - на первую в мире свадьбу гражданки США Лизы Савьер и гражданина Советского союза Ивана Тафгаева, то есть вашего покорного слуги. В воскресенье 14-го сентября вот здесь, на берегу озера Карнеги установим шатёр и устроим зажигательную вечеринку.
        - Правильно! - Обрадовался Валера Васильев и, привстав, чокнулся со мной. - Только что тебе подарить? Денег, сам видишь, у народа впритык.
        - Странный вопрос, корнет, - хохотнул я. - Лучший подарок - это победа 11-го над «Сент-Луис Блюз», а 12-го над «Чикаго Блэкхокс».
        - Урааа! - Захохотал Харламов и тоже чокнулся.
        Жёны моих друзей тут же кинулись поздравлять Лизу, которая уже вполне сносно понимала русский язык. И вдруг до наших ушей донёсся женский крик: «Помогите!».
        - Хатулёв, мать твою, опят хулиганит, - прошипел Васильев, догадавшись, что голос принадлежит Наташе, жене рижского хоккеиста. - Привёз ты, Иван, на нашу голову алконафта.
        Моментально вся мужская часть нашей компании бросилась на помощь. Дом, где поселились семьи Хатулёва и Рагулина, находился в метрах двадцати через дорогу от того места, где мы сейчас готовили шашлык. Движение на этом участке проезжей части было нулевым, поэтому Наталья стояла посреди дороги, а Виктор Хатулёв надвигался на супругу, сжимая хоккейную клюшку в руке. «Идиот пьяный, - подумал я и первым выскочил наперерез. - Когда же уже шамандидзе приедет? Тут половину команды пора кодировать до потери пульса».
        - Витя, брось клюшечку, - криво усмехнулся я, глядя в мутные глаза хоккеиста. - Завтра протрезвеешь, и мы с тобой по душам поговорим.
        - Всё нормально, - пролепетал заплетающимся языком Хатулёв.
        Я отлично помнил, что Виктор в будущем из-за злоупотребления спиртным закончит с хоккеем в 26 лет, после чего лихо покатится по наклонной плоскости жизненных неурядиц вниз. Поэтому и умрёт в 39 с небольшим. А тело Хатулёва найдут в какой-то канаве, при всём при том, что природа наделила его мощным телосложением, прекрасным катанием и великолепным пониманием хоккея. Лично я надеялся здесь, в Штатах, перевоспитать талантливого спортсмена, но пока руки до него не доходили, да и шаман Волков где-то задерживался.
        - Смотри, кто едет? - Показал я рукой за спину хоккеисту.
        Витя, немного пошатываясь, оглянулся. И в эту секунду я одним длинный прыжком оказался на дистанции удара. Далее стремительный левый хук просвистел, разрезая воздух, и мой здоровый кулачище опустил точно в скулу Виктора Хатулёва. Клюшка из его руки взлетела куда-то в воздух, а тело спортсмена рухнуло в пожухлую осеннюю траву. Ибо я рассчитал всё чётко - ударил больно, но аккуратно с нерабочей левой руки, к тому же предусмотрительно отправил Витю с асфальтовой дороги на мягкий газон, чтобы молодой человек не покалечился и успокоился хотя бы до утра.
        - Я больше так не могу! - Заревела Наталья. - Я хочу уехать домой, в СССР!
        - Если ты, Наташа, уедешь в СССР, то уедет и он, - я кивнул на поверженное тело горе-алкоголика. - Я всё понимаю, у нас многие поженились быстрей-быстрей, чтобы выпустили заграницу. Поэтому прошу тебя, потерпи до Нового года. В конце декабря мы сможем дозаявить кого-нибудь другого. Обещаю, что хулиганить он больше не будет. И в скорости от алкогольной зависимости я его излечу.
        - Пойдём к нам Наташа, - к девушке подошла моя Лиза Савьер. - У нас небольшой торжеств, а этот крези ребята сейчас отнести спать.
        - Взяли мужики. - Махнул я рукой. - Не хватало, чтобы Витя простудился. Нам через три дня в настоящий хоккей играть.
        - Давно пора было дать ему по щам, - пробурчал Валерий Васильев. - Даже я тут не пью, а он, салага, вообще берега попутал. Ну чё смотрите? Взяли!

* * *
        В четверг 11-го октября за час до матча против команды из Сент-Луиса я решил прогуляться вокруг одной из лучших хоккейных арен США - «Мэдисон Сквер-Гардена». Кстати, если посмотреть на неё с высоты птичьего полёта то этот нью-йоркский многофункциональный стадион поминал именно хоккейную шайбу. Меня же больше интересовало другое - пойдут ли на матч местные любители спорта? Не знаю почему я сомневался, наверное, из-за сегодняшнего неспокойного сна, который не отпечатался в памяти, но неприятные мысли сами собой роились в голове. Благо волнения оказались напрасны, жители американского мегаполиса и его гости выстроились в огромную очередь к кассам.
        - Хелло, Таф! - Кричали из толпы, узнавшие меня люди. - Задайте этим проклятым «блюзменам»!
        - Окей! - Смеялся я. - Сколько шайб забить?
        - Пять! Нет, шесть шайб! - Ответил кто-то.
        - А я поставил на семь! - Выкрикнул ещё один любитель хоккей.
        - Окей, окей, забросим восемь, чтобы наверняка, - улыбнулся я и проследовал дальше.
        «Куда же всё-таки подевался шаманидзе? - думал я, топая обратно к служебному ходу. - По моим расчётам Волков ещё неделю назад должен был прибыть из мест не столь отдалённых. И это не нормально, что я на каждую игру нанимаю местного принстонского травматолога. Старший тренер Эл Арбор уже несколько раз указывал, что без врача играть нельзя. Хоккей - это всё же не покер. Тут так иногда прилетает, что мама не горюй. Но есть и хорошая новость - хоккеисты после инцидента с Хатулёвым перепугались и на время притихли. Даже чехословаки два последних дня пивом в супермаркете не затаривались, значит уважают грубую физическую силу. Вот и начальник Чукотки, тоже что-то затихарился, даже на матч не поехал. Наверняка послал телеграмму в Москву и ждёт новых указаний, к гадалке не ходи».
        - Как настроение мужики? - Спросил я, войдя в раздевалку, где все уже натягивали хоккейную амуницию.
        - Первый раз что ли против профессионалов играем? - Пробурчал по-деловому Валера Васильев, аккуратно фиксируя щитки на ноге изолентой.
        - Ты только, Вася, на льду никого не убей, - засмеялся я и обратился к Хатулёву. - Скула не болит?
        - Самое то, - буркнул Виктор.
        - Обращайся ещё, - хохотнул я и уселся рядом с Харламовым. - Ты как Валер, готов?
        - Много у Сент-Луиса костоломов?
        - Есть один с отбитыми мозгами - Стив Дубрано. - Кивнул я. - В прошлом сезоне я его дважды колотил, но там всё плохо, бесполезно. Капитан гостей, Барклай Плэгер, тоже не подарок. Скорее всего он и его брат Боб будут выходить против нас. Главное голову не опускай и всё будет окей.
        - Тлидцать тли, - сквозь зубы прошипел Валерий Харламов.

* * *
        Второй период матча против «блюзменов» из города Сент-Луиса мы начали при замечательном счёте 0: 0. К сожалению вся первая двадцатиминутка ушла на бесконечные стыки, зацепы и толкотню у бортов. А так же пару минут улетело на мою драку со Стивом Дубрано. Я решил: «А чего тянуть, чего ждать? Не дй Бог покалечит Харламова или Александрова, или ещё кого из парней». Из-за чего в первом периоде было не до хоккея. Иногда, когда нам удавалось выбраться на «чистый» лёд и атаковать ворота гостей, которые защищал перспективный молодой голкипер Джон Дэвидсон, то шайбы как назло летели либо мимо, либо точно в пузо высокому и габаритному парню. Наш старший тренер Эл Арбор после каждой неудачи только приговаривал: «Окей, парни, окей».
        - Даже Бобров нас бы уже давно обматерил, а этот всё окей, да окей, - хмыкнул Валера Васильев, когда наша первая пятёрка выехала на стартовое вбрасывание.
        - Спокойно, Вася, первый период можно считать разведкой боем, - пробурчал я и вкатился в центральный круг, где меня на точке уже поджидал старый знакомый Гарри Унгер, по прозвищу «Айрон мэн» или «Железный человек».
        - Хелло, Таф, - поздоровался он в десятый раз за эту игру, при этом криво усмехнувшись.
        - Бонжюр, - ответил я с улыбочкой, давая понять, что у меня всё под контролем.
        «Хотя какой тут к чёрту контроль, - подумал я и за какие-то доли секунды выбил себе за спину шайбу, брошенную арбитром на лёд. - Ворота расколдуем, вот тогда и будет самый настоящий контроль».
        Юра Тюрин моментально передал чёрный диск своему напарнику по защите Васильеву, который почти в касание отпасовал на левый край Боре Александрове. «Малыш» шайбу принял и попытался было разогнаться и убежать от опекающего его Пьера Плата, неплохого крепкого нападающего НХЛ, но канадец словно кочергой зацепил Бориса своей клюшкой. Зато на чистый лёд удалось вырваться мне, поэтому Александров тут же наградил меня отличной передачей на ход.
        Правда у чужой синей линии Барклай и Боб Плэгеры, игроки обороны «Блюз», дальнейший путь к своим воротам перекрыли. Но по правому борту уже летел в атаку Валерий Харламов. И хоть по пятам преследовал нашего нападающего Глен Сатер, тот самый, который в 80-е годы в качестве тренера четыре раза выиграет кубок Стэнли с «Эдмонтон Ойлерз», пас в направлении легенды №17 я сделал почти на автомате.
        Однако Сатер в последний момент клюшечкой прихватил Валеру, заставив его уже в зоне атаки притормозить и заложить крутой разворот на месте. «Жаль, что лига не скоро объявит войну зацепам», - подумалось мне, когда я пролетел ещё дальше на правый край, отрываясь от Барклая Плэгера.
        - Харлам, дай по борту! - Гаркнул я и постучал клюшкой по льду.
        Но Харламов придумал лучше. Когда, через секунду, синюю линию по центру пересёк Боря Александров он двинул шайбу на него, а Борис, показав, что будет бросать с пятнадцати метров сам, выманил из ворот голкипера гостей, а затем прострелил на правую штангу, где я уже пять секунд стоял как памятник нерукотворный. «Красавчики», - улыбнулся я и пустой угол ворот с трёх метров расстрелял без сомнений и сожалений.
        - Беем! - Раздался приятный слуху звук, когда шайба забилась в сетке, и за воротами вспыхнул красный фонарь.
        - Скоооор! - Взревели нью-йоркские переполненные трибуны, которые после драки с Дубрано буквально кипели нерастраченной болельщицкой энергией.
        - Гооол! - Заголосили мы и принялся обниматься, так как случилась первая шайба нашей советской команды в НХЛ.
        - Стэй! Стэй! - Заорал, махая руками, от скамейки запасных Эл Арбор.
        - Вася, ты куда? - Спросил я защитника Васильева, который единственный из пятёрки покатил на смену.
        - Туда, б… - махнул он в сторону калитки. - А чё?
        - Тренер Эл попросил, чтоб мы остались на льду, - пояснил защитнику слова нашего канадского наставника Харламов.
        - По-русски слабо что ли сказать? - Недовольно пробухтел Валерий Васильев и вернулся на своё место правого защитника.
        А уже через тридцать секунд мы снова прижали неуступчивого соперника к воротам. Кстати, старший тренер «блюзменов» Жан-Ги Тальбот свою тройку нападения поменял на свежую, оставив в обороне лишь братьев Плэгеров. Но наш напор было уже не остановить.
        Боря Александров и Валерий Харламов по разу за этот короткий промежуток времени успели поменяться флангами. Сначала за воротами Джона Дэвидсона слева направо прокатился, угрожая опасной передачей на пятак «Малыш», а затем точно так же проследовал, но уже справа налево Харламов. Я же всё это время толкался с братьями защитниками и ждал хоть какой-нибудь завалящей передачки. И вдруг наш №17-ый выкатил шайбу под убойный щелчок на синюю линию Валерию Васильеву. Вася так замахнулся, словно задумал хоккейный борт пробить насквозь, однако щелчок вышел неточным и слабым. Зато шайба полетев в сторону правого закругления нашла клюшку Бори Александрова, который одним касанием швырнул её под острым углом в ближнюю девятку.
        - Скоооор! - Вновь запрыгали люди на трибунах «Мэдисон Сквер-Гарден», словно болели за нас уже не первый год.
        - Даааа! - Заорал я понимая, что лёд тронулся и первая победа в лиге сегодня от нас никуда не денется.

* * *
        После второго периода в раздевалке было весело. Парни чокались бутылками с пепси-колой и с чистой совестью лопали хот-доги с общего стола. Ведь за вторую двадцатиминутку отличился Вацлав Недомански с передачи Франтишека Поспишила, вот что значит два проведённых дня без алкогольных напитков, а так же метким выстрелом отметился Веслав Йобчик, которому ассистировал Виктор Хатулёв, временно переведённый из защитников в центральные форварды. Кстати, тройку нападения - Йобчик, Хатулёв и Хити, наш старший тренер на скамейке запасных прозвал так: «Йоб, Хат энд Хит».
        - Парни! - Громко по-английски объявил Эл Арбор. - Я горд, что работаю с такой талантливой командой! Этот сезон у нас будет выдающийся!
        - Чё он опять лопочет? - Спросил меня Васильев и остальные хоккеисты посмотрели в мою сторону.
        - Мистер Эл сказал, что нужно забросить ещё четыре шайбы и тогда будет порядок, - дал я очень вольный перевод зажигательной речи коуча.
        - Переведи ему, что, б… сделаем, окей, Эл! - Высказался от всех парней Вася и показал тренеру большой палец.
        - Парни говорят, что им тоже приятно работать с таким хоккейным специалистом, - перевёл я Элу Арбору зажигательную речь защитника Васильева.
        - Окей, - пробубнил Арбор.

* * *
        К сожалению третий период матча начался с двух пропущенных шайб от нападающих команды «Сент-Луис Блюз». В двойне было обидно, что пропустили мы оба раза, обрезавшись во время затяжных штурмов ворот соперника. «Иногда слишком большое желание может и навредить, - подумал я, выкатываясь на 45-ой минуте матча на точку вбрасывания. - Зря насвистел мужикам про ещё четыре шайбы. Сейчас доиграли бы спокойно и домой, отдыхать, ёкарный бабай».
        И как только главный судья бросил шайбу на лёд, я со всей злости на себя самого так по ней шлёпнул, что клюшка центрфорварда Гарри Унгера вылетела из его рук. Я моментально ринулся на свободный лёд, чтобы получить обратную передачу от защитников. И Юра Тюрин, наконец-то сыграв самостоятельно, сделал пас на меня.
        Резкий разворот и вот я уже лечу к чужой синей линии. Меня тут же попробовал поймать на бедро защитник гостей Барклай Плэгер, но лучше бы он этого не делал. Так как я в последний момент ловко увернулся, и капитан «блюзменов» сбил своего же нападающего Глена Сатера, который к сожалению, падая, повалил Валеру Харламова. Но всё равно, против одного защитника «Блюз» выскочили я и Боря Александров. Выход два в одного все болельщики встретили дружным криком: «Гоооу!».
        Поэтому я активно доработал ногами, посмотрел как накатывает слева параллельным ходом «Малыш» и с небольшим навесом через клюшку Боба Плэгера посла шайбу своему юному другу. Ровно одну секунду летела эта шайба на крюк Борису и ровно за ту же секунду голкипер гостей Джон Дэвидсон прыгнул, чтобы закрыть левый угол. Но всё что успел сделать Дэвидсон - это красиво растянутся на льду, когда чёрный резиновый диск весело запрыгал за линией ворот.
        - Скоооор! - Взорвались, доведённые до экстаза, переполненные трибуны нью-йоркской арены.
        - Гооол! - Закричали парни на нашей скамейке запасных.
        «Всё, сейчас дожмём», - подумал я и кинул взгляд на видео-куб, где уже высветился новый счёт матча - 5: 2 в нашу пользу.

* * *
        - Мистер, Тафгаев, скажите несколько слов о прошедшем матче? Всё ли задуманное получилось? Как вам играется со своими соотечественниками? - Сразу три вопроса задал мне журналист какой-то американской телекомпании, когда вся команда уставшая, но счастливая от добытой победы, пошагала в раздевалку.
        - Спасибо за вопрос! - Улыбаясь в телекамеру до ушей, произнёс я. - Сегодня был сыгран замечательный стартовый матч. Финальный счёт на табло - 8: 2 сам за себя говорит, что многое в игре получилось. Хет-трик на счету юного нападающего Бориса Александрова. Дубль положил польский хоккеист Веслав Йобчик. Очень хорошо сыграли чехословацкие мастера, организовав две шайбы в ворота Сент-Луиса. Три замечательные передачи отдал Валерий Харламов, настоящая звезда советского хоккея. И мне так же за себя не стыдно - гол плюс два ассиста, скромненько, но со вкусом.
        - Мне кажется вы себя недооценивает, - заулыбался журналист. - Вы включились в переломные моменты встречи, это дорогого стоит.
        - Впереди ещё очень большой путь, чтобы восторгаться своей игрой. Поэтому хочу обратиться к жителям Нью-Йорка и его пригородам: «Добро пожаловать на настоящий советский хоккей! Обещаю, скучно не будет!».
        Глава 13
        Утром в пятницу 12-го октября в наших тихий и скромный уголок в Принстоне прикатили сразу два автомобиля, борта которых были разукрашены логотипами нью-йоркских телекомпаний, и устроили небольшой переполох среди хоккеистов. По этому поводу в мой дом вломился Валера Васильев и с порога загудел, оторвав меня от приготовления завтрака:
        - Иван, к «Малышатине» кино снимать приехали!
        - Спасайся кто может? - Хохотнул я и первым делом две нарезанные сосиски положил в любимую миску кота Фокса, которого вся эта суета с иностранной прессой ни на йоту не волновала.
        - Так он же по-американски ни в зуб ногой! - Всплеснул руками Вася. - Они ему хэло, а он в комнате заперся и не выходит. А я им мерси, мадам, попейте пока пивка, и сразу ноги в руки и к тебе. Ну чё ты ржёшь?
        - Запомни, Валера, и передай своим будущим детям, что американского языка в природе не существует, - сказал я и поверх футболки накинул спортивную куртку. - В США говорят почти на 300-ах языках, а может и более. Кстати, могли бы для интервью захватить и переводчика с собой, в Нью-Йорке большая русскоговорящая община.
        - Слушай, а чё они к Борьке-то прицепились? - Спросил защитник, когда мы вышли из дома и пошагали на противоположную сторону Принстон-Кингстон роуд, магистральную дорогу соединявшие эти два городка.
        - В этом как раз и нет никакой загадки, - буркнул я и рассмотрел логотипы телекомпаний, один принадлежал 4-му каналу NBC, официальному партнёру НХЛ, а на втором автомобиле приехали журналисты из 2-го телеканала CBS. - Вчера, Вася, если ты помнишь, Боря забросил три шайбы и сделал одну результативную передачу, на данный момент - он лучший бомбардир. Плюс ко всему наш «Малыш» самый молодой хоккеист НХЛ, ему через месяц только 18 исполнится. Ты целуй меня везде, 18 мне уже.
        - Окей, окей! - Выкрикнул Васильев, когда к нам наперерез бросились два телевизионщика. - Сейчас мы всё разрулим!
        - Первым записывает интервью 4-ый телеканал и это не обсуждается! - Уже по-английски ответил я двум продюсерам, которые спорили друг с другом, выясняя кто раньше приехал. - Затем вы, 2-ой телеканал, поменяйте локацию, вон вокруг какая красота, и с вами Борис Александров так же пообщается, но не больше 20-и минут, у нас сегодня матч.
        - Мы первые приехали, - уперся товарищ из CBS.
        - У вас был контракт с НХЛ до 72-го года, - ответил я и хлопнул наглого мужичка по плечу, чтобы у того пропало желание спорить. - Теперь на календаре какое число?
        - Чё он лезет? - Заинтересовался Валера.
        - Работа такая. Мы ребята удалые, лазим в щели половые, - загоготал я и спросил мужичка. - Ес? Окей?
        - Окей, - закивал головой товарищ из CBS.
        Однако пока в гостиной дома Валеры Васильева и Бори Александрова выставляли свет и телекамеры, сам юный гений прорыва из своей комнаты выходить отказывался. Своё нежелание беседовать с телевизионщиками он оправдывал просто: «А чё я-то?».
        - Боря, - тяжело вздохнул я, проклиная тот день, когда влез в это хлопотное дело. - Мы сейчас не в Москве, не в СССР. Если в Союзе на матч между «Динамо» и «Химиком» придёт всего 2 тысячи человек, то по большому счёту всем будет до фонаря. Так как в нашем хоккее крутятся государственные деньги, динамовцам платит министерство МВД, химчанам госпредприятие химкомбинат. В Штатах всё по-другому. Если здесь зритель не пойдёт на трибуны, то хоккейную команду придётся закрывать, поэтому здесь всё для болельщика, который всегда прав. Народ хочет видеть и знать как живут его любимые хоккеисты, поэтому ты обязан давать интервью. Этим самым ты раскручиваешь своё имя и помогаешь всей нашей советской команде стать более интересной для широкой публики. Догоняешь?
        - Так нам же платит Спорткомитет, - промямлил «Малыш».
        - А ты знаешь, что после матча с Сент-Луисом мы на продаже сувенирной продукции заработали 6 тысяч долларов? И эти деньги я постепенно буду доплачивать каждому хоккеисту в виде бонусов за хорошую игру. Если Спорткомитет намутит что-то с финансами, то мы всё равно своё получим, но для этого надо сейчас идти и общаться с журналистами.
        - Так бы сразу и сказал, - пробурчал Александров.
        Когда началось интервью, то волнение, которое испытывал Борис, моментально улетучилось, тем более, переводил слова юного хоккеиста всё равно я. И если что-то «Малыш» ляпал невпопад, мной до уха звукорежиссёра информация доносилась в более приглаженном и приемлемом виде.
        - Кто мне подарил путёвку в большой хоккей? - Повторил заданный вопрос Боря Александров. - Ну, ясное дело кто - Михалыч, то есть Бобров. Я у него в 15 лет за «Торпедо» Горький вышел на лёд против ЦСКА. С той стороны Михайлов, Петров и Харламов, а мы, молодые пацаны, по другую сторону. Даже сейчас, как вспомню, мурашки по телу идут. Если бы не Михалыч, то хрен знает, где бы я сейчас был. Ты про хрен не переводи, - буркнул «Малыш» персонально для меня.
        - О, мистер Бобров, - закивал журналист NBC, после моего перевода. - Скажите, Борис, как вы проводите здесь свой досуг, есть ли у вас какое-то хобби?
        - Спрашиваю, чем ты занимаешься кроме хоккея и есть ли у тебя хобби? - Спросил я по-русски «Малыша».
        - Что, б… за хобби? - Почесал затылок юный гений прорыва. - Это что-то навроде хот-дога? Переводи: со жратвой всё окей, полный порядок, холодильник забит от и до - фрукты, овощи, мясо, пепси-кола.
        - Боря говорит, что любимым его занятием является кулинария, - ответил я журналистам. - Он любит в свободное от хоккея время готовить блинчики и оладушки, а так же жарить шашлык из свинины, который затем употребляет в кругу семьи и друзей, запивая его пепси-колой.
        - А можно его попросить на камеру приготовить эти самые «ола-душ-ки»? - Спросил телевизионщик.
        - Хотят, что бы ты им оладья испек, - буркнул я Борису.
        - Какие, б… оладья? Мы так не договаривались, я забыл уже когда и сковородку-то в руках держал. Пошли их куда подальше, им этого интервью итак выше крыши. Чё за дела? - Затараторил Александров.
        - Борис говорит, что нет сегодня подходящих ингредиентов, - стал я переводить поток слов своего юного друга. - Приглашайте его на утреннее кулинарное шоу, и тогда он всей Америке продемонстрирует, как жарятся русские оладья. Окей?
        - Окей! - Обрадовался журналист. - Передайте мистеру Александрову, что его обязательно пригласят на шоу в студию.
        - Спасибо за беседу, - встал я и пожал руку телевизионщику и предупредил Борю. - Готовься, пойдёшь на утреннее шоу, будешь на нём блины с оладьями жарить. Сейчас двинули на второе интервью, время и так уже впритык.
        - А ты всё правильно перевёл? - С сомнением произнёс «Малыш», шмыгнув носом. - Чует моё сердце что-то ты назвездел?
        - Пришлось соврать, что ты прекрасный кулинар, - признался я. - Пойми, Боря, нам на матчи нужно привлечь как можно больше семейной аудитории. Потерпи, родной, ради команды, ради коллектива, а я потом тебе премию выпишу.
        - Ладно, пошли, - буркнул мой юный друг.

* * *
        На сегодняшний вечерний домашний матч против «Чикаго Блэкхокс» команда приехала немного в разобранном моральном состоянии. Ведь в Принстоне перед отходом автобуса в Нью-Йорк появился начальник Чукотки и устроил скандал. Он орал, что денег теперь из нас никто не увидит, пока не подпишет новое соглашение, по которому большая часть зарплаты пойдёт в фонд мира. Ещё Зимянин, обозвав всех хоккеистов рвачами, заявил, что мы вообще должны играть бесплатно и радоваться тому факту, что Родина доверила именно нам высокую честь - выступать на спортивных площадках Америки.
        «А ещё, страна вас бесплатно учила и лечила, поэтому вы в неоплатном долгу перед родным государством!» - верещал как резаный Михаил Васильевич. «Хватит орать! - рявкнул я в ответ. - Вы сначала определитесь - бесплатно нас в школе учили или за неоплатный долг. И потом, вот, что мы с вами подпишем». Я показал дулю начальнику Чукотки и скомандовал водителю, чтобы тот трогал, пока здесь кое-кто не угодил в платную американскую клинику и сравнил её с бесплатными советскими больницами, где двадцать лет не было ремонта.
        Поэтому во время раскатки на льду «Мэдисон Сквер Гарден» я и многие ребята ездили с тяжёлым сердцем. Даже капитан команды гостей, мой неунывающий друг Стэн Микита, спросил:
        - Что случилось, Иван? Вид у тебя как у утопленника, ха-ха.
        - Враньё, дружище, я ещё барахтаюсь. Как сам?
        - Лучше всех, ха-ха! - Загоготал Микита, перед тем как мы разъехались на разные стороны ледяной площадки, чтобы через минуту скрестить клюшки в битве друг против друга.
        Таков уж профессиональный хоккей, в котором случается и братья рубятся друг с другом и друзья, которых ты уважаешь и ценишь, колошматят тебя, словно вора ворвавшегося в его квартиру. Тут главное обойтись без серьёзных травм и увечий, чтобы не корить себя всю оставшуюся жизнь.

* * *
        - Зашибу Микитос! - Прогудел я в одном из игровых эпизодов в середине первого периода, встретив Стэна жестким силовым приёмом.
        Ибо нужно было как-то охладить разбушевавшегося соперника, который обрушивал на наши ворота атаку за атакой и уже вёл в счёте - 0: 2. Однако Микита, проводивший 15-ый сезон в НХЛ, и без моей подсказки вовремя ударил по тормозам, поэтому после столкновения всего-навсего присел на пятую точку. И более того успел выкрикнуть по-русски: «Б…! Сука!». Я же, перехватив шайбу, моментально запустил в контратаку Борю Александрова.
        «Малыш», за которым сегодня пристально из-за ворот следили несколько фоторепортёров, сместился с левого края в центр, запутал обманными движениями двух встречавших его защитников «Блэкхокс» и на чужой синей линии, юркнув между ними, выскочил один на один.
        - Давай, «Малышатина»! - Заорал Валера Васильев из-за моей спины.
        И в эту секунду Борис, переложив шайбу с неудобной стороны крюка на лицевую сторону, бросил над плечом голкипера гостей Тони Эспозито. «Бемц!» - звякнула шайба об перекладину ворот и улетела к зрителям на перепиленные трибуны ледовой арены.
        - Б…! - Хором с Васильевым коротко высказался я и добавил. - Чукотка весь настрой сбил, сука.
        - Да, хреново дело, - согласился защитник, с которым мы покатили на смену. - Он ведь, мать твою, специально перед автобусом этот концерт устроил. Может, согласимся на понижение зарплаты, чтобы Чукотка от нас отвязался?
        - Знаешь когда он отвяжется? - Пробурчал я. - Когда команда с чемпионата снимется. Я это ещё в Москве понял. Ничего, нам бы до января дотянуть, тогда мы ему устроим весёлую жизнь.
        - Это точно, - хохотнул Валерий Васильев.

* * *
        К сожалению, после сирены на перерыв неприемлемый для нас счёт - 0: 2, всё так же и горел на видеокубе. Зато все мысли о товарище Зимянине полностью улетучились из моей головы, да и остальные парни особенно в последние четыре минуты первого периода вновь показали тот хоккей, за который было не стыдно.
        - Таф, притормози, - обратился ко мне тренер Эл Арбор, когда хоккеисты проследовали в раздевалку. - Скажи, Рагу, что пока он не сбросит ещё пять килограммов, на лёд в матчах лиги не выйдет. Скорости нет, две шайбы из-под него сегодня получили. Во втором и в третьем периоде продолжим играть в две пары защитников. И вообще, встряхни парней, ползаете как тряпки.
        - Сделаю, коуч, - буркнул я, а сам подумал, что Александру Палычу Рагулину уже несколько раз намекал на лишний вес и низкую скорость, вот и полыхнуло.
        - Мужики! - Громко сказал я, появившись в раздевалке. - Концовочку периода провели хорошо, но нужно ещё поднажать. В зоне атаки пока действуем прямолинейно. Хатулёв, Недомански и Свистухин смотрите сюда! - Я вытащил на центр хоккейную доску с магнитиками и сделал стандартную расстановку в позиционном нападении с двумя защитниками на синей линии и центрфорвардом на пятаке перед воротами. - Когда шайба в очередной раз прейдёт к защитникам, потолкайтесь чуть-чуть для вида перед воротами и резко открывайтесь на ближнюю штангу. Далее, защитник делает ложный замах и выполняет сильный пас низом на открытого форварда, которому нужно лишь подставить клюшку, чтобы шайба влетела в пустой угол.
        - А нам на флангах, что делать в этот момент? - Спросил Валерий Харламов.
        - Вам в этот момент нужно много и полезно перемещаться, - засмеялся я. - Действуйте по ситуации. Нам, мужики, отступать некуда! Начнём сезон с уверенных побед - это уже половина дела, без денег не останемся - это раз, и все неурядицы по контрактам решим в январе - это два. А начнём паниковать, то без и денег останемся, и без побед и без самоуважения.
        - Да, ладно, не сгущай краски, разберёмся, ха-ха! - Загоготал Валера Васильев. - Правда мужик?
        - Дааа! - Дружно выкрикнула команда.

* * *
        На второй период матча мы вылетели на лёд словно из катапульты. В первой же атаке наша пятёрка прижала Чикагскую команду к воротам, но предложенная мной комбинация не сработала. На синей линии защитники заковырялись, Юра Тюрин немного испугался прессингующего игрока соперника и сделал пас на Валеру Васильева небрежно. Поэтому вместо передачи мне в крюк, Васильев вынужден был просто щелкнуть в сторону ворот. Шайба угодила в клюшку игрока «Блэкхокс» и улетела за пределы поля.
        - Собрались, мать твою! - Рявкнул я на защитников и встал на точку в левом кругу вбрасывания в зоне атаки, где напротив меня появился Стэн Микита.
        Старший тренер гостей Билли Рэй, словацкого крайнего нападающего вернул в центрфорварды, хотя я Рэю постоянно повторял, что не дело Миките центрить, его стихия резкая маневренная фланговая игра. Но сегодня мы были по разные стороны баррикады и вмешиваться в чужую тренерскую кухню мне было не с руки.
        - Как дела, Таф? - Подколол меня друг Стэн.
        - Хорошо, - буркнул я, - но сейчас будет ещё лучше.
        Главный судья матча занёс руку с шайбой в кулаке над точкой, куда уже Микита поставил крюк клюшки и, выдержав паузу в две секунды, бросил эту шайбу вниз. И вдруг в доли мгновения в моей голове родилась дерзкая и наглая идея. Вместо того чтобы выполнить привычное отработанное до автоматизма движение, позволявшее практически всегда выигрывать вбрасывание, я почти без замаха прямо с точки швырнул шайбу в ворота Тони Эспозито. И хоть я бросал на авось, но черный резиновый диск так удачно лёг на крюк, что, просвистев пулей, влетел дальний верхний угол ворот, сделав счёт - 1: 2.
        - Скооооор! - Наконец-то вскрикнули наши болельщики.
        - Гооол! - Заорали мы, подняв клюшки вверх.
        - Я же сказал, что будет ещё лучше, - подколол я своего друга-соперника Стэна Микиту. - И это только начало.
        Кстати, говоря, я оказался прав, так как в следующей смене, предложенную мной комбинацию, разыграли чехословаки. Вацлав Недомански потолкался перед воротами, вовремя открылся около левой штанги, и прострел от синей линии, сделанный Франтишеком Поспишилым, переправил в стеку ворот образцово-показательно, 2: 2.
        А затем началась игра на встречных курсах. Чикагские хоккеисты после двух оплеух быстро пришли в себя и вновь осадили наши ворота. Примерно на 30-ой минуте матча Деннис Халл с трёх метров расстреливал ворота Виктора Коноваленко, но переменчивая удача уже была на нашей стороне, а мёртвую шайбу Сергеич взял намертво в ловушку.
        - Срочно отодвиньте игру от ворот! Активней двигайте шайбу в среднюю зону! - По-английски потребовал от хоккеистов Эл Арбор, забыв, что его почти никто не понимает.
        - Чё он орёт-то? - Спросил Васильев, когда мы выехали на очередную свою смену.
        - Требует третью шайбу затолкать, - немного соврал я. - Мужики давайте сыграем скрест на входе в зону атаки, как на последней тренировке наигрывали.
        - Это когда ты разгоняешься через центр? - Уточнил Харламов.
        - Ес, - кивнул я.
        - Так и скажи, что дублем хочешь отметиться, - пробурчал Боря Александров.
        - Не бухти «Малышатина», - шикнул на юного форварда Валерий Василев. - Тренер Эл сказал нужно забросить ещё, значит надо сделать. Видишь как мужик надрывается. Ему бы несколько русских слов показать что ли?
        Скрест через центр во время одного из последних тренировочных занятий мы разыграли случайно. Комбинация так сильно понравилась тренеру Элу Арбору, что он заставил нас повторить её раз пять для закрепляющего эффекта. Вот и сейчас, как тогда, я разогнался в средней зоне, получил шайбу от левого борта, где накручивал своего оппонента Боря Александров и влетел словно электричка в зону атаки. Само собой меня тут же встретил Билли Уайт, ещё один мой хороший чикагский друг. Но на это и был расчёт.
        Шайбу я аккуратненько катнул себе за спину и, оттолкнув Уайта, полетел к воротам сместившись на правый фланг. А следом за мной в зону атаки вклинился Валерий Харламов, который оставленную шайбу подобрал, и мог теперь делать всё, что угодно - бросить сам, отдать её налево на рвущегося к воротам Борю Александрова или переадресовать её мне, уже готовому к расстрелу рамки ворот Тони Эспозито.
        Кстати, последний вариант легенде №17 понравился больше, поэтому через секунду я мощным кистевым броском в касание шмальнул по воротам гостей. И вновь шайба на крюк легла практически идеально, взлетев под перекладину. Тони из последних сил прыгнул в правый угол, но чёрная шайба уже трепетала в сетке, и зрители на трибунах торжествовали, дружно выкрикивая: «Скоооор!».
        - Ладно, не грусти, выведем и тебя на завершающий бросок, - сказал я, похлопав грустного «Малыша» по шлему, когда на табло счёт изменился в нашу пользу - 3: 2. - Правда, Валерий Борисович?
        - Аха, - захохотал Харламов, - тлидцать тли раза выведем. Да шучу я, шучу!
        - Идите вы лесом, - пробурчал Боря Александров.

* * *
        После матча в автобусе, который из шумного Нью-Йорка увозил нас в захолустный и спокойный Принстон, стояла самая настоящая праздничная атмосфера. Так как в третьем периоде скользкий счёт - 3: 2 мы превратили в уверенную победу - 5: 2. Мне повезло оформить хет-трик, после того, как наша первая тройка нападения убежала в контратаку на одного защитника гостей, который так старался помешать, что сбил собственного вратаря. А жирную финальную точку в игре поставил Виктор Хатулёв. Он тоже улетел в контратаку вместе с поляком Веславом Йобчиком, где уверенно положил 5-ю шайбу.
        Ещё я подтвердил своё приглашения на свадьбу в это воскресенье, и по случаю предстоящего торжественного события прикупил в автобус на дорожку три ящика американского пива «Лаки Лагер». Но, естественно, радость от победы разделяли не все. Александр Рагулин, просидевший два периода на банке, потребовал от меня объяснений.
        - Палыч, не хотел тебе после первого периода говорить, но тренер Эл в данный момент не доволен твоей физической формой, - без всяких выкрутасов ответил я. - Сбрось 8 кг и скорость вернётся.
        - Да, какая скорость, мне уже 32 года, - отмахнулся Рагулин, - я не мальчик.
        - Немцу Цише - 34, а он сегодня несколько раз достойно вышел вместо Юры Тюрина и вместо Махача. А Стэну Миките из Чикаго, который дважды из-под тебя забил, целых 33. Сезон только начался, возьми себя в руки - банька, диета, утренние пробежки и всё наладится. Для НХЛ 32 года - это вообще не возраст. У нас следующая игра с Филадельфией, я тебе гарантирую, что ты будешь играть. И скажу прямо, придётся на льду помахать кулаками и не раз. У «лётчиков» полкоманды безбашенных.
        - Ладно, поздравляю со свадьбой, - тяжело вздохнул Палыч, наверное уже представляя, как придётся не легко против «Бандитов с Брод-стрит».
        Глава 14
        Воскресенье 14-го октября на берегу озера Карнеги специально для моей с Лизой свадьбы был сооружён деревянный настил. И так как дожди осенью в штате Нью-Джерси не такое уж редкое явление, организаторы торжества предусмотрительно натянули тент над столиками, тацполом и невысокой сценой с музыкантами. Естественно я во все эти приготовления не вникал. Достаточно было того, что мной была перечислена круглая сумма местному принстонскому агентству по организации праздников.
        А вот с музыкантами вызвались мне помочь два Валерия, Харламов и Васильев. Эти два весёлых друга даже не пришли на вчерашнюю субботою тренировку, мотивируя тем, что они готовят музыкальный сюрприз и вообще составляют всю музыкальную и танцевальную программу, ведь местные лабухи ничего в советских свадьбах не секут. Кстати, тренер Эл немного поворчал во время непродолжительного тренировочного занятия, что отсутствуют лидеры команды, но в бутылку не полез.
        Зато сегодня музыка действительно радовала мой слух. Это в Москве хочется какого-нибудь Мика Джаггера, а в Штатах наоборот - наступает тоска по моему адресу, который Советский союз. И сейчас местная музыкальная бригада, состоявшая из мужичков возрастом далеко за соракет, на ужасном русском языке с листочка пела:
        Заботится сердце, сердце волнуется,
        Почтовый пакуется груз.
        Мой адрес - не дом и не улица,
        Мой адрес - Советский Союз…
        Правда, гостям на свадьбе, делившихся на два больших лагеря, на хоккеистов с жёнами и на родителей и родственников Лизы, кажется было всё равно подо что отплясывать, выпивать и веселиться. Но стоит признаться - одного человека я на свадьбу не пригласил. Не хотел видеть в такой торжественный день товарища Зимянина. И хоть мужики намекали, дескать не стоит усугублять конфликт, я был не преклонен, тем более всё, что делал начальник команды походило на настоящую войну, а не на банальную ссору.
        - А теперь музыкальный сюрприз! - Гаркнул, дорвавшись до микрофона, Валера Васильев, на котором пиджак уже отсутствовал, а рубаха предательски вылезла из брюк. - Мужики давай на сцену!
        На сцену конечно никто не полез, так как там элементарно отсутствовало место, зато почти вся русскоговорящая ледовая дружина сгрудилась словно хор имени Пятницкого перед музыкантами.
        - Три, четыре! - Проорал Вася и музыканты грянули «Осень» группы ДДТ:
        Что такое осень? Это небо! - Заголосили парни, словно стадо растревоженных бизонов:
        Плачущее небо под ногами!
        В лужах разлетаются птицы с облаками!
        Осень, я давно с тобою не был…
        - Про что песня? - Заинтересовался, подсевший рядом, старший тренер Эл Арбор. - Чего они так надрываются?
        - Если коротко, то перевод такой, - шепнул я. - Осень, доползем ли, долетим ли до ответа, что же будет с Родиной и с нами? Почти как у Шекспира: «Быть или не быть».
        - Очень странная русская песня, - пожал плечами канадец. - Осень - это же всего-навсего время года. Я вот что скажу, Тафи, тренироваться надо лучше и не забивать голову глупыми вопросами.
        И вдруг Васильев, которому надоело горланить, выкрикнул: «Танцуют все!», и сам первый выскочил на танцпол, где тут же показал настоящий дикий и необузданный танец буги-вуги. За ним перестали петь и остальные хоккеисты, и так же бросились отплясывать кто во что горазд. Затем к дёргающимся парням присоединились их жёны, и наконец в общий безумный танцевальный круговорот влились родственники со стороны моей суженой-ряженой. А хитрые лабухи постепенно мотив «Осени» сменили на еврейский танец «7 - 40».
        «Вот и дошло веселие до точки», - подумал я и спросил я Лизу, которая на седьмом месяце беременности уже ничего не могла ни есть, ни смотреть на еду, ни веселиться:
        - Ты как? Может быть домой пойдём? Тут и без нас разберутся, что делать со спиртным, с закусками и с музыкантами.
        - Когда всё это закончится? - Выдавив из себя улыбку, произнесла Лиза.
        - Долго, пока полиция не приедет, - буркнул я.
        И в этот момент среди разгулявшихся гостей появилась фигура начальника Чукотки, Михаила Зимянина. «Тоже, наверное, решил сделать подарочек в огромных кавычках», - подумал я и чисто автоматически встал из-за стола.
        - Веселитесь, веселитесь, - криво усмехнувшись, замахал руками Зимянин, после чего музыка постепенно заглохла. - Извините, что без приглашения, ха-ха, но только сейчас принесли ценное письмо. Не удержался, хи-хи.
        - Неужто вас обратно отзывают в Москву? - Съязвил я. - Неужели газета «Правда» без вашего руководства стала более читабельной, а в союзе журналистов появились новые интересные журналисты?
        - Зря шутишь, Тафгаев! - Михаил Васильевич поморщился, вмиг потеряв хорошее расположение духа. - Это официальный приказ за подписью председателя Спорткомитета Сергея Павловича Павлова. С этого дня вы обязаны 80% своей зарплаты переводить в фонд мира! Кому не нравится, можете хоть сейчас поковать чемоданы и ехать домой. Ха-ха!
        - А чё в фонде мира совсем денег нет что ли? - Спросил Валерий Васильев, смахнув со лба пот. - И сколько нам тогда на житьё-бытьё останется?
        - Одна тысяча шестьсот долларов, - буркнул я и, протянув руку, потребовал. - Можно удостовериться в приказе?
        - Можешь зачитать вслух. - Радостно отдал мне бумагу начальник Чукотки.
        «Хренотень обыкновенная, - мысленно усмехнулся я, прочитав содержимое приказа с печатью и подписью. - Этой бумажкой можно смело подтереться и выкинуть».
        - Что сказать? - Улыбнулся я как можно шире. - Приказ товарища Павлова противоречит контрактным обязательствам взятым на себя Спортивным комитетом. Нет таких пунктов в контракте, что гонорар хоккеистов может быть пересмотрен из-за чрезвычайных обстоятельств. И дабы товарищ Павлов не выглядел дураком в глазах спортивной мировой общественности, его репутацию надо спасать.
        Я за секунду скомкал в кулаке приказ и на глазах изумлённого Зимянина швырнул бумажный шарик себе за спину.
        - Куда? - Взревел начальник Чукотки и бросился вылавливать павловский приказ, осквернённый моей рукой.
        Однако из-под стола вылетел кот Фокс и, опередив чиновника, схватил бумажный шарик зубами и полетел в сторону нашего дома. У Фокса вообще был пунктик по поводу бумажных шариков. Он любил их ловить, пинать лапами и запихивать под диван, устраивая своего рода кошачий футбол. Вот и сейчас я не сомневался, что коту захотелось немного поиграть.
        - Куда? - Опять взвыл Зимянин и, смешно перебирая короткими ножками, попытался настигнуть моего кота, но это было бесполезно, ибо скорость бывшего уличного кота-проныры была гораздо выше, чем у настоящего члена партии.
        Поэтому когда Фоксец затерялся среди кустов, начальник Чукотки обречённо всплеснул руками, вернулся к нашему столу и, грозя пальцем, прошипел:
        - Вы у меня пойдёте под суд, товарищ Тафгаев.
        - Танцуют всё! - Опять крикнул Валерий Васильев и грянула праздничная музыка.

* * *
        Уже далеко за полночь, когда одни гости разошлись по домам, а другие разахались по гостиницам, на нашей кухне под чашечку крепкого кофе состоялось короткое совещание.
        - Чё теперь будем делать? - Спросил Васильев, задав вопрос мучивший, сидящих рядом Харламова и Александрова.
        - Чукотка этого так не оставит. - Тяжело вздохнул Валерий Харламов. - И зря ты выкинул приказ.
        - Да здесь он, - хохотнул я.
        После чего встал, прошёлся к дивану, который стоял в гостиной, и на котором сейчас сном праведника спал кот Фокс. Затем медленно и аккуратно сдвинул этот предмет мебели и поднял с пола свеженький бумажный шарик.
        - Вот эта бумаженция. - Расправил я драгоценное письмо из СССР и прокомментировал его содержимое. - Вот печать, вот подпись.
        - Ясное дело, берут нас на испуг, - высказался Боря Александров. - Не имеют право зарплаты срезать!
        - Да, ладно мы и за тысячу шестьсот в месяц сыграем, в Союзе и таких денег не видели. - Махнул рукой Васильев и, подмигнув мне, спросил, - а сколько у нас за продажу «сувенирки» уже набежало?
        - По примерным прикидкам, - задумался я, вспоминая отчёт нашего менеджера, - по тысяче на человека можно в месяц доплатить, как бонус за хорошую игру. Когда наладим продажу сувенирных свитеров с номерами и фамилиями, поболее получится. Зимой устроим зимнюю классику и ещё несколько акций проведём, поэтому деньги будут, не в этом дело. Дело в принципе, подписали договор - плати.
        - Тлидцать тли, - пробормотал Валера Харламов. - Кстати, когда подписывал контракт, меня сразу насторожила очень большая сумма - 56 тысяч долларов за сезон. Как так вышло? Как так Спорткомитет расщедрился?
        - Всё проще простого, - ответил я. - Все главные вопросы с НХЛ согласовывал председатель Совета министров Алексей Косыгин, который уверил Кларенса Кэмпбелла, что советские хоккеисты получат гонорары не ниже средней зарплаты по лиге. Сейчас в НХЛ минимальная зарплата - 54 тысячи долларов в год, звёзды зарабатывают по 200 тысяч и более. Как видите, нам прописали в контракт цифру, чуть выше минималки.
        - И ту её хотят срезать, суки, - несильно грохнул кулаком по столу Боря Александров. - Что будем делать?
        - План простой, - сказал я, допив кофе. - Первое - Чукотку игнорируем. Второе - никаких бумаг не подписываем. Третье - терпим до января и уже тогда выставляем свои условия. Четвёртое - тайно переговорим со всеми парнями, успокоим их и настроим на рабочий лад.
        - А деньги? - Спросил Васильев.
        - Не суетись, Вася. Спокойно проживём, получая процент от продажи сувенирной продукции, - закончил я очередное производственное совещание.

* * *
        Первая брачная ночь с моей законной женой Лизой с самого «стартового свистка» пошла не по плану. Сначала Лизавета, находящаяся на седьмом месяце беременности, захотела чего-нибудь кисленького, затем солёненького, после принесённых мной консервированных огурцов и свежих апельсинов, супруга потребовала срочно чего-нибудь сладкого.
        - Давай я сразу принесу кофе с сахаром, чтобы за чем-нибудь горьким в четвёртый раз не бегать? - Буркнул я, держась за голову.
        - Ты меня не любить, - обиженно шмыгнула носом Лиза.
        - Любить, - пробормотал я, - но, на всякий случай, кроме тростникового сахара захвачу - кофе, чеснок, пепси-колу и кусок льда из морозилки.
        - Да, я хотеть лёд! - Обрадовалась супруга.
        Однако, спустившись со второго этажа на кухню, я решил первым делом пять минут поспать, для чего скрытно прихватил из спальни будильник. «В конце концов, пять минут покоя после сумасшедшего дня я заслужил», - подумалось мне, когда я прилёг на диван рядом с котом Фоксом.
        Что характерно - провал в сон произошёл буквально за секунду. Только что перед глазами был выключенный цветной телевизор фирмы «Motorola» с диагональю в 21 дюйм, и вот я уже созерцаю бесконечные полки с древними книгами. «Библиотека с ненормальным библиотекарем», - догадался я. И тут же из маленькой незаметной двери вышел невысокий мужчина в кожаной жилетке, с лысой головой и бородой, похожей на штыковую лопату.
        - Приветствую, пан, - торжественно произнёс он, - поздравляю с днём свадьбы. Или это не у вас свадьба, а у Ивана Четвёртого?
        - Аха, Иван Грозный женился на княжне Марии Темрюковне, - кивнул я. - Буквально на днях. И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.
        - Всё шутите, товарищ Тафгаев, - мгновенно посерьёзнел библиотекарь. - Ну и заварили вы кашу с вашей НХЛ. Мы же первоначально договаривались на ВХА, я уже и телевизоре настроил на нужную волну. Будущее теперь вообще в тартарары покатится, если вы всё бросите на половине пути.
        - Хватит нотации читать, - разозлился я. - У меня и без вас проблем до потолка. Начальник Чукотки нервы треплет, шаман Волков где-то запропастился, а мужики в команде бухают втихаря!
        - Ах да, шаманидзе, - пробубнил мужчина и, почесав свой лысый затылок, вытащил из-под прилавка книжку в потёртой и почерневшей обложке. - Вот книга «Потерь». Открывайте её на любой странице, может быть зацепка какая-то и появится.
        - С этого и надо было начинать, - буркнул я и схватил книгу, словно спасительный круг. - Забавная у вас здесь литература.
        Нервно хохотнул я и открыл книженцию точно посередине. Но вместо оживающих волшебных картинок и обычных внятных человеческих надписей, на развороте из двух листов перед моим взором предстали какие-то хаотичные буквы и цифры.
        - Ткни пальцем, дубина! - Скомандовал библиотекарь.
        - Ку куда? - Пролепетал я.
        - Да вот же! - Не выдержал лысый мужик и сам ткнул пальцем в раскрытую страницу, а затем прочитал. - Сорок с половиной градусов северной широты и семьдесят четыре с половиной градуса западной долготы. Поганое место, скажу я вам. Сейчас адрес напишу. - Библиотекарь беспардонно начеркал шариковой ручкой адресок на моей руке и добавил. - Сидит твой шаман в подвале у одного фермера. Ну, всё, прощаться не будет, а то я этого не люблю. Зря ты в НХЛ полез, Иван, ой зря.
        Затем кто-то сунул мне под нос пушистый хвост и я громко чихнул. Само собой, библиотека тут же растворилась в воздухе, зато адресок заветный на руке остался.
        - Мяу, - сказал кот Фокс, потребовав чего-то мясного.
        - Вы что сегодня с Лизой сговорились? - Проворчал я и пошёл к холодильнику.

* * *
        Утром в понедельник на своей колымаге «Ford Falcon» 1963 года, приобретённой ещё год назад, и не проданной Лизой, я буквально летел на север от нашего Принстона. Где-то там, недалеко от маленького городка Клайд, находилась ферма нехорошего человека, практикующего киднеппинг или, проще говоря, похищение людей. С собой для компании я прихватил Валеру Васильева, однако следом к Васе с вопросом: «А вы куда?», прицепился Боря Александров. А когда мы уже прыгнули в машину, то четвёртым на заднее сиденье уселся Валерий Харламов, заявив, что это не по-товарищески квасить без него где-то на троих. В общем, вся банда вновь оказалась в сборе.
        - Куда едем-то? - Спросил Васильев.
        - Вот, ночью кто-то под дверь подкинул. Шамана едем выручать.
        Я сунул другу записку, в которой шаман Волков умолял о помощи и указывал адрес, где его удерживают против воли нехорошие люди. Естественно, этот документ был написан моей собственной левой рукой. Ведь если рассказать парням о странной библиотеке и таком же странном библиотекаре, явившемся во сне, то меня как минимум подняли бы на смех.
        - Слушайте, мужики, может лучше обратиться в полицию? - Немного растерялся Харламов.
        - Ну конечно, сейчас всё бросим и пойдём к ментам. - Криво усмехнулся храбрец Александров. - А вдруг Волков, пока мы по полициям будем бегать, там в плену окочурится, ласты склеит? Я, между прочим, должник Михаила Ефремовича. Сейчас кому надо в рыло сунем, и нам без протокола шамана выпустят.
        - А если у них оружие? - Засомневался Валера Васильев.
        - Ничего, у меня бейсбольная бита в багажнике, - пробурчал я и мысленно обозвал себя дураком, так как про огнестрельное оружие даже не подумал, отвык в Союзе от местных американских реалий.
        Что же касается дороги, то до нужного мне фермерского хозяйства наша хоккейная банда долетела за 15 минут, рядом оказался этот дом. Я остановил машину, спрятав её в придорожных кустах, и целых десять секунд не решался что-либо предпринять. «А вдруг сон был обманом? - думал я. - Сейчас ведь невиновного человека отправлю на больничную койку. Хотя этот библиотекарь меня пока не обманывал. Суперсерию 72 мы выиграли, хоть и проиграли последний матч».
        - Чё ждём? - Заёрзал от нетерпения на заднем пассажирском кресле Боря Александров.
        - Злость накапливаю, система йогов, - буркнул я и вышел из машины.
        Затем открыл багажник, бейсбольную биту отдал Валере Васильеву, а сам взял коробку из-под телевизора, набитую старыми вещами.
        - Пока не высовывайтесь, но будьте наготове, - шепнул я парням и двинулся к жилому дому фермера, держа коробку перед собой.
        «Ничего себе хозяйство! - присвистнул я про себя. - Вон коровник, вон курятник, а вот и трактор под навесом. Богатый куркуль. Что ж я не спросил у библиотекаря - сколько здесь всего проживает человек? Эх, всё на авось, всё на соплях».
        Подойдя к двери, я ещё раз тяжело вздохнул и несколько раз кулачищем постучал по не самой крепкой дверной конструкции. Примерно десять долгих секунд в доме не слышались ни шаги, ни скрипы, ни какие-либо иные звуки. Поэтому я ещё более настойчиво повторил барабанную дробь и крикнул:
        - Эй, хозяин, открывай! Фирма «Веник» вам сегодня дарит специальный подарок!
        Слово «Веник» я произнёс по-русски, так как это было единственное фирменное название, пришедшее на ум. И это сработало. Услышав о подарке, в доме кто-то большой зашевелился и звуки тяжёлых шагов стали медленно приближаться.
        - Кто? - Произнёс неприятный гнусавый голос.
        - Вам подарок, откройте!
        - Какой к чёрту подарок? - Дверь немного приоткрылась и на меня посмотрел тучный мужик с давно не мытыми волосами, одетый в засаленную потную майку и в старые джинсы, вняло от этого типа преотвратно.
        - Кухонный комбайн! - Улыбнулся я. - Если вы его возьмёте бесплатно, поработаете на нём и расскажите о комбайне соседям, то наша компания выплатит вам 100 долларов.
        - Что за комбайн? Что он делает? - Чуть-чуть шире приоткрыл дверь странный фермер.
        - Куда я могу его поставить, чтобы продемонстрировать его достоинтсва?
        - Заходи, - нехотя крякнул мужик, который навскидку весил килограммов 150, и, полностью распахнув двери, показал мне ружьё, зажатое в левой руке.
        Прямой в челюсть я нанёс быстрее, чем успел придумать - куда бить? Коробка со старыми шмотками отлетела в сторону, ружьё грохнулось на пол, но мужик выстоял. Поэтому серию мощнейших ударов я выбросил с молниеносной скоростью. Обычно так молотят, когда идёт борьба не на жизнь, а на смерть. И лишь спустя пять секунд фермер, нахватав лицом, полную авоську убийственных хуков, прямых и один апперкот, сполз по стенке.
        - Где держишь пленника, сука? - Прорычал я, быстро подняв винтовку, и, передёрнув затвор, наставил её на причинное место потного толстяка. - Пленник где? Пристрелю ведь, баран! И американский суд меня оправдает! - Заорал я так, чтобы от одного голоса этот враг рода человеческого наделал в штаны.
        Однако мужик лишь криво усмехнулся, наверное подумал, что я полицейский. Тогда палец сам собой нажал на спусковой крючок и после громкого оглушающего выстрела образовалась дыра в полу между ног, моментально обделавшегося фермера.
        - Значит, жить хочешь? - Тихо спросил я у мелко трясущегося существа. - Где спрятан пленник?
        - Всё скажу, - наконец промямлил мужик. - С левого торца дома, дверь в подвал, за баком с дождевой водой.
        - Лечь на живот, руки за спину! - Скомандовал я и вытащил из кармана изоленту, которой обычно фиксировал хоккейные щитки.
        Измождённый вид Волкова меня, мягко говоря, потряс. Харламов с Васильевым помогли шаману, похожему на бродягу с необитаемого острова, выйти из подвала, где оказывается, содержались ещё четыре человека - три женщины разного возраста и один мужчина лет пятидесяти. Эта толстомордая сволочь, выгоняла по ночам на работу своих, так называемых, рабов, а утром загоняла обратно. А шаманидзе ему приглянулся, когда вылечил бычка и помог отелиться одной корове.
        - Хотел немного подзаработать, не люблю быть в долгу за билеты, за паспорт, - просипел Михаил Ефремович, когда мы его усадили в машину. - Вот и попал как кур в ощип. Это чего же такое на белом свете делается? Я ведь живой человек.
        - Сволочней везде полно, - авторитетно высказался Васильев. - Ты паспорт нашел? - Спросил он уже меня.
        - Нашёл, нашёл, - я похлопал себя по выпирающему внутреннему карману. - Сейчас эту ферму на семью этих бедных людей перепишем и поедем. Осталось только мироеда немного попинать, чтобы он свою закорючку на дарственную бумагу поставил. Отказывается, просит, чтобы срончо вызвали полицию.
        - А может его на место пленников засунуть? - Предложил «Малыш».
        - Было бы замечательно, но это лишнее, - махнул рукой я. - Сначала ферму перепишем, затем новые хозяева вызовут стражей порядка. Он ведь, собака, их так и заманил, продажей своего немаленького хозяйства. Ну, вот сделка и состоялась. А это наши комиссионные. - Я показал толстую пачку долларов. - Здесь ровно 4 тысячи, призовые на матч против «Филадельфии Флайерз».
        - Всё зло из-за денег, - прохрипел, выглянув из машины, шаман Волков. - Как вы меня вообще нашли? Это же просто чудо какое-то.
        - Да, ерунда, - усмехнулся Харламов. - Кто-то записку к нам под дверь подкинул.
        Глава 15
        Календарь НХЛ, я вам скажу, такая малоприятная загогулина, что некогда перевести дух. В воскресенье - свадьба, в понедельник - встреча с шаманом, а в среду уже новый матч. Поэтому во вторник 16-го октября я буквально потребовал от товарища Волкова, чтобы тот подтёр сопли, привёл себя в порядок и приступил к исцелению переданных в моё ведение хоккеистов. Кстати, шаманидзе временно был размещён в нашем с Харламовым доме, мы ему выделили диван в гостиной, который, правда, ему пришлось разделить с котом Фоксом.
        - Что это за мутная личность объявилась в вашем доме? - Взвизгнул начальник Чукотки, товарищ Зимянин, ворвавшись во вторник вечером в мой дом, в мою крепость. - Иностранным гражданам рядом с хоккеистами из СССР я проживать запрещаю!
        - Это новый врач нашей хоккейной команды, - буркнул я, не предложив начальнику ни присесть, ни выпить кофе, ни хлебнуть чая. - Товарищ Джон Смит, между прочим, член чикагской рабочей и коммунистической партии. И я ему уже подыскиваю съёмную квартиру.
        Я кивнул на сидевшего за столом шаманидзе, который усиленно прятал глаза. Подозреваю, что грозный вид нашего субтильного начальника наводил на коренного советского человека, коим являлся Волков, страх, неприязнь и тоску. Из-за чего шаман волей-неволей выглядел нашкодившим подростком. Однако чтобы не проколоться в первый же день, Волков на ужасном английском языке произнёс:
        - Я с отличием закончил Чикагский медицинский колледж. Я есть специалист по травматологии.
        - Он что, по-нашему не бельмеса? - Уже не так категорично спросил Михаил Зимянин.
        - Да он по-русски щебечет не хуже Тургенева с Тютчевым, - махнул я рукой. - Просто стесняется из-за сильного акцента.
        - Мой бабушка бежать из царской России от преследований Николая Второго, - нехотя пробурчал шаман Волков.
        - Да, бабуля у него была с приветом, - еле сдерживая серьёзный вид, добавил я. - Бросила бомбу в псковского генерал-губернатора. Кстати, покалечила лошадь.
        - А губернатор? - Заинтересовался Зимянин.
        - Губернатор получил на всю оставшуюся жизнь нервный тик, который сам собой излечился в 1918 году. - Тут же ответил я и своей широкой грудью стал медленно подталкивать товарища Зимянина на выход.
        - В каком смысле излечился? - Удивился начальник Чукотки, попытавшись всё же протиснуться в гостиную.
        - В самом прямом. - Я открыл уличную входную дверь. - Губернатора расстреляла группа революционных товарищей при экспроприации ценных картин, которые с большим успехом позже обменивались на самогон и сало. «Се ля ви», - примерно так сказал бывший король Франции Людовик 16-ый, стоя на эшафоте перед гильотиной.
        - Но, но! Это был вполне законный «красный террор»! - Возмутился Зимянин уже оказавшись на улице.
        - У нас завтра сложнейшая игра, поэтому давайте дискуссию о законе и порядке перенесём на более поздний срок, - ответил я, закрывая дверь.
        «Шлёпнуть человека без суда и следствия, что может быть законней?» - подумал я, пересекая гостиную и усаживаясь за стол. На шум со второго этажа спустились Валерий Харламов и его супруга Марина.
        - Видишь? Живу как на пороховой бочке, - пожаловался я шаману.
        - Что опять Чукотка прибегал? - Усмехнулся Харламов. - Кстати, он в последние два дня стал часто захаживать к братьям Солодухиным. Я со старшим Сергеем сегодня после тренировки перекинулся парой слов по поводу Зимянина. Так Серёжа «включил дурака», дескать Чукотка им просто один раз письмо из Ленинграда занёс и всё. Темнят что-то братья.
        - Завтра после Филадельфии я сам к ним зайду, тоже телеграммочку из Питера притараню, - буркнул я.
        - А правда, что завтра вы с какими-то хулиганами играете? - Спросила Марина.
        - С «бандитами с Брод-стрит», - кивнул я. - Так что товарищ Волков, то есть теперь уже Джон Смит, сутра поедем по аптекам. Пиши список, что нам потребуется для лечения синяков, шишек, рассечений, вывихов и переломов?
        - Ты, Иван, сейчас пошутил? - Опешила жена Валеры Харламова. - Это твой очередной розыгрыш?
        - В прошлом году в первой же встрече моего Чикаго с Филадельфией весь лёд был залит кровью. Зато потом регулярный чемпионат эти «хоккейные бандиты» были как шёлковые. Но в «Чёрных ястребах» кроме меня имелось ещё три вышибалы. Так что завтра будет не до шуток.
        - Не пугай, - хмыкнул Валера. - Мы тоже кое-что могём.
        Эх, посмотрел бы ты матч ЦСКА - «Филадельфия Флайерз» 1976 года, когда новый старший тренер Константин Локтев увёл команду со льда, тогда бы так не храбрился.

* * *
        В среду 17-го октября маленький американский городок, где очень нравилось селиться разным лауреатам Нобелевской премии, где доживал последние дни Альберт Эйнштейн и начинал свои приключения вымышленный археолог Индиана Джонс, я и шаман Волков исколесили вдоль и поперёк. Из-за чего пришлось пропустить традиционную утреннюю раскатку. Ведь новоиспечённый врач хоккейной команды Джон шаманидзе Смит в буквальном смысле слова озверел. В каждой аптеке он перенюхал сотни корешков, листиков и порошков, не доверяя местным английским надписям. Что-то шаман нахваливал и приговаривал, что такие экземпляры в окрестностях Нижнего Новгорода не водятся. Что-то Волков беззастенчиво отметал, как вредное или бесполезное снадобье. Так же по его настоятельному требованию мной были приобретены: полсотни килограмм гипса, с десяток медицинских шин, пластыри, бинты, зелёнка и медицинский спирт.
        - Маэстро Джон Смит, я конечно не специалист, но чем вы собираетесь зашивать рассечения на лице? Где нитки и иголки? - Поинтересовался я, укладывая множественные покупки в багажник машины и на заднее сиденье. - Шайба, к вашему сведению, летит со скоростью превышающей 100 км в час. А если ей со всего размаха и по мардасам? Я уже молчу про хулиганские удары клюшкой в область головы.
        - Ты, Ваня, всю жизнь занимался хоккеем, - недовольно заворчал Волков Смит, - а я всю жизнь нетрадиционной медициной. И первое чему меня обучил мой дед, царствие ему небесное, это как заживлять рваные раны без нитки и иголки. Швы - это же не эстетично.
        - Зато дёшево, надёжно и практично, - пожал я плечами. - Ладно, тебе видней. Готовься, работы сегодня предстоит более чем. «Лётчики» из Филадельфии меня, конечно, побаиваются, но остальных ребят жалеть не будут.
        - Что значит жалеть не будут? - Возмутился шаман. - А судьи кто? То есть, а судьи что?
        - Судьи? - Хмыкнул я, усаживаясь в машину. - НХЛ - это же коммерческая лига, в которой драки - часть шоу. Поэтому судьи вмешаются лишь тогда, когда один из противников будет лежать на льду и пускать кровавые пузыри. Шутка, но в каждой шутке есть доля сам знаешь чего. Поехали уже! До автобуса в Нью-Йорк час остался. Пообедаем и на матч.
        - Да уж, - задумчиво пробормотал Волков и, плюхнувшись на переднее пассажирское сиденье, заметил, - а городок-то ничего. Чистенький, уютненький, архитектура красивая, народ везде интеллигентный, студенты, не то что твой Чикаго с этническими бандами на южных окраинах. Вот ты мне ответь, почему все люди не могут жить по-умному в мире? Неужели заниматься разбоем и грабежом выгодней, чем честно трудиться на благо себя и общества?
        - Хрен его разберёт, - буркнул я, поехав по узкой улочке с двух и трёхэтажными домами из красного кирпича с белыми оконными рамами, из-за чего возникало невольное ощущение, что автомобиль катится по большому игрушечному городу. - Ты знаешь, мне как-то раз попался на глаза фантастический рассказ, где автор писал про галактику со множеством обитаемых миров. На одних планетах галактики процветали воровство, бандитизм, тирания, бесчисленные войны и прочая неразумная «дичь». На других, скажем так, планетах высокого уровня народ занимался исключительно наукой, культурой, духовным и физическим развитием. Но кроме планет зла и добра в галактике имелись и серединные миры, где света и тьмы было примерно поровну.
        - Зачем? - Заинтересовался шаманидзе.
        - А затем, брат мой Волков, чтобы отделить зёрна от плевел. Рождается на такой серединной планете человек, живёт, взрослеет, раскрывается во всей красе. Если чернота берёт вверх над его бессмертной душой, то следующее воплощение будет в мирах тьмы. Если внутри человека побеждает свет, то и следующее рождение произойдёт на планете более высокого уровня.
        - Хочешь сказать, что наша Земля - это серединный мир, где у каждого есть свобода выбора? - Догадался новоиспечённый Джон Смит.
        - Не знаю, - пожал я плечами, - но очень похоже на то. Мы ведь с тобой легко могли бы влиться в бандитское сообщество. У тебя, кстати, одна ходка уже имеется, ха-ха. Сначала таскали бы шмотки через границу, затем организовали бы свою ОПГ. Но мне и тебе такая жизнь противна, поэтому мы честно пашем на благо себя и общества.
        - Интересная мысль, - задумчиво пробурчал шаман Волоков.

* * *
        Во время небольшой раскатки перед стартовым свистком на «Мэдисон-Сквер-Гарден» я постоянно ловил себя на мысли, что именно сейчас на этом льду состоится самый настоящий отбор «зёрен от плевел». «Хулиганы с Брод Стрит» живо отфильтруют моих парней на тех, которые в НХЛ заиграют и приживутся, и на тех, которые дадут заднюю. Жаль, что испытание Филадельфией выпало всего-навсего на третий матч. Но так уж распорядилась судьба и хоккейный календарь.
        Не скрою, за кое-кого из ребят было тревожно. Однако чехословацкие друзья, не осознавая предстоящего испытания, постоянно перешучивались и хохотали. Валерий Харламов с Борей Александровым то же над чем-то потешались. А вот братья Солодухины и Коля Свистухин напротив были максимально сосредоточены. Но самое отрешённое лицо было у Вити Коноваленко, который разминался в маленькой вратарской площади.
        - Ха-ха, - подкатил ко мне Борька Александров и, показав рукой на нашу новую эмблему на лицевой стороне свитера, где в большом белом квадрате была начерчена огромная красная буква «М», а под ней латинским мелким красным шрифтом было написано «RED STARS», спросил, - а чё не ромбик? Ха-ха! Вся форма красно-белая, так чё у нас на животе квадрат, а не ромбик? Ха-ха!
        Надо оговориться, что к этому третьему матчу менеджер команды Ричард Адамс смог найти фирму, которая нам пошила оригинальную хоккейную форму. До этого мы провели две календарные игры в тренировочных свитерах с одними безымянными номерами на спине. И новенький домашний вариант формы вышел такой - основа красная с белыми полосками, выездной комплект - белая основа с красными линиями. Кроме всего прочего дизайнеры фирмы разработали простенький логотип, над которым и посмеивались некоторые парни.
        - Ты лучше Малевича спроси, почему он нарисовал квадрат, а не ромб? - Проворчал я. - Не тем у тебя, «Малышатина», голова забита.
        - Какой Малевич? Который из киевского «Сокола»? - Усмехнулся Борис.
        - Аха, из киевского «Динамо», - отмахнулся я и тут раздался свисток судьи, потребовавшего чтобы лишние хоккеисты покинули площадку.
        Наш старший тренер Эл Арбор в отличие от дизайнеров ничего выдумывать не стал, поэтому на льду осталась пара защитников Васильев и Тюрин, а так же моя первая тройка нападения: Александров - Тафгаев - Харламов. Наставник гостей из Филадельфии Фрэд Шеро поступил более осторожно. Он придержал на лавке Бобби Кларка с партнёрами, и бросил в бой своё второе звено, у которого центрфорвардом являлся Рик Маклиш, широкоплечий, усатый и длинноволосый мужик с широким боксёрским лицом.
        - Хелло, Таф, - пробурчал Маклиш, поставив на точке вбрасывания клюшку на лёд, - какого чёрта ты не убрался в свою чёртову Сибирь?
        - Хелло, Рик, рад тебя видеть в добром здравии, - улыбнулся я. - Только захлопни хлеборезку, пока зубы целы.
        - Фак, - выругался Рик Маклиш, как только судья бросил шайбу вниз.

* * *
        Оставшись дома без мужчин Марина Харламова и Лиза Савьер-Тафгаева в собственной гостиной напротив цветной «Моторолы» с диагональю в 21 дюйм устроили небольшой хоккейный кинозал. В качестве угощений были приготовлены барбекю, а в качестве гостей были приглашены: Татьяна, жена защитника Валерия Васильева, и Ирина, законная супруга юного нападающего Бори Александрова. И гости пожаловали на просмотр хоккейного матча не с пустыми руками, а с бутылочкой сухого вина.
        - Давайте, девочки, за победу, - предложила первый тост Марина, когда из экрана телевизора послышался крик перевозбуждённой толпы и стремительно забегали маленькие фигурки хоккеистов под эмоциональный комментарий диктора.
        - Чтобы всем быть здоровый! - Высказалась Лиза. - «Флайерз» есть очень плохой ребята. В прошлый год с ним был большой драка.
        - Тогда выпьем за здоровье, - кивнула головой Ирина, заметив, что её ненаглядного Бориса в первые же секунды игры кто-то толкнул на борт и моментально началась большая заваруха.
        - Врежь им как следует, Валера! - Выкрикнула Таня Васильева. - Ничего, девочки, сейчас мой разберётся.
        Однако, когда оператор крупным планом выхватил потасовку между Васильевым и каким-то здоровенным хоккеистом из Филадельфии, то Валере максимум что удавалось - это оставаться на ногах, пока более опытный канадец его молотил свободной правой рукой.
        - Судья, ты свисток что ли проглотил? - Взвизгнула Татьяна. - За это в Советском союзе дают 15 суток!
        - Это просто какое-то варварство, - пролепетала Марина Харламова, вглядываюсь в телевизионный экран в поисках своего Валеры.
        Но операторы упорно показывали поединок защитника Васильева, которому удалось исхитриться и уронить соперника на лёд, где драка перешла в более безобидную борьбу в партере. А затем другая камера выхватила Ивана Тафгаева. Иван к облегчённому вздоху Лизы в данный момент сидел верхом на каком-то бедном хоккеисте из команды гостей и, успевая что-то приговаривать, отвешивал ему увесистые затрещины. Затем на Ваню прыгнули сразу двое судей в полосатых свитерах и драка прекратилась.
        - Ужас, - произнесла Ирина Александрова, выпив для успокоения целый бокал вина.
        - Я же говорить, «Флайерз» - очень плохой ребята, - сказала Лиза, лишь пригубив вино в отличие от остальных девчонок.

* * *
        «Нормальное начало, - подумал я, сидя на скамейке штрафников вместе с Валеркой Васильевым. - Можно сказать, что разошлись вничью, один один».
        - Ты мне зуб выбил, проклятый Таф! - Заорал Рик Маклиш, который так же сидел в штрафном боксе через две перегородки от нас вместе с защитником Томом Бладоном.
        - Я же сразу тебя предупредил, чтобы ты захлопнул хлеборезку! - Гаркнул я по-английски, на котором хлеборезка прозвучала мелодично, как «пайхол».
        - Чё он говорит? - Спросил Васильев, прижимая пакет со льдом к правому глазу, где уже начала образовываться приличная гематома.
        - Прощение говорит, просим, попутали сгоряча, больше не повториться, - буркнул я, уже уставившись на площадку.
        - Суки, - коротко, но ёмко выразился Валера.
        А на льду тройка «лётчиков»: Кларк - Барбер - Дюпон прижала нашу тройку: Фарда - Недомански - Поспишил к воротам Виктора Коноваленко. Несколько стремительных передач филадельфийцев и Билл Барбер выкатился на ударную позицию из правого круга вбрасывания и щелкнул со всей силы. Коноваленко чисто интуитивно сел на колени в позу баттерфляй, чтобы перекрыть весь низ ворот, и выстрел соперника отбил плечом. Шайба под вздох трибун отрикошетила в заградительное стекло.
        Но и тут быстрее на подборе оказались наши гости. Бобби Кларк продавил у борта за воротами Рихарда Фарду и скинул шайбу на синюю линию под клюшку Андре Дюпона. И Андре Дюпон по прозвищу «Лось» вновь шарахнул по рамке ворот. Виктор Коноваленко каким-то чудом подставил блин, такую специальную перчатку, которая защищает кисть руки, держащей клюшку, и шайба, отскочив к нашему правому борту, выскользнула из зоны защиты.
        Вацлав Недомански первым рванул к ничейной шайбе. Сначала он увернулся от силового приёма, который хотел провести Билл Барбер, затем ушёл от зацепа, который попытался организовать Дюпон и выскочил на свободный лёд. За какие-то секунды перед чехословацким нападающим кроме вратаря гостей Берни Парента не оказалось больше никого и ничего.
        - Гоуууу! - Заорали болельщики, подгоняя нашего хоккеиста в атаку.
        Я то же вместе с Васильевым вскочил на ноги, чтобы собственными глазами лицезреть, чем закончится дуэль Недомански и Парента. Секунда, другая и Вацлав не сближаясь с голкипером гостей по-простому кистевым броском выстрелил в левый от себя угол, но шайба звякнула о штангу. Однако уже в следующее мгновенье капризный чёрный диск рикошетом от ноги Берни Парента проскользнул в сетку ворот!
        - Скоооор! - Обрадовались наши нью-йоркские фанаты и вся наша команда бросилась обниматься.
        - Заполучите, гады! - Проревел Валерка Васильев, погрозив кулаком филадельфийским парням, сидящим в соседнем боксе для штрафников.

* * *
        - Урааа! - Закричали перед телевизором жёны хоккеистов: Марина, Ирина, Татьяна и Лиза Савьер-Тафгаева.
        - За это надо выпить! - Торжественно объявила Таня Васильева.
        - Мы не возражаем, - ответила Марина Харламова.
        - Я возражать, - вдруг сказала Лиза. - Игра большой, надо дождаться конец первый период.
        Остальные девушки переглянулись, улыбнулись и обратно вернулись к перипетиям матча. Ведь по ту сторону экрана «лётчики» из Филадельфии опять принялись штурмовать ворота Виктора Коноваленко.

* * *
        - Силён, Сергеич! - Восторженно крякнул Васильев, когда Коноваленко, растянувшись на льду, щитком ноги отбил вернейшую шайбу, которую должен был заталкивать в нашу сетку 30-летний ветеран Гэри Дорнхефер.
        И тут ассистент судьи открыл для нас калитку штрафников, так как две минуты штрафа истекли. Я молниеносно пулей рванул к своим воротам, следом выскочил Валера Васильев, а из соседнего бокса на лёд высыпалми Рик Маклиш и Том Бладон. Однако после сэйва Виктора Коноваленко шайбой завладел, находящийся на льду Коля Свистухин.
        - Свист, дай! - Рявкнул я, оставшись в средней зоне.
        И Николай моментально пульнул шайбу в моём направлении. Само собой наперерез кинулся Маклиш, который один зуб уже потерял, но не утратил жажды борьбы и жажды мести. Я вовремя поставил филадельфийцу корпус и одним касанием отпасовал на Валеру Васильева, которого Том Бладно накрыть не успел. Рик воткнулся в моё плечо, но за счёт большего веса на ногах устоять удалось именно мне, а соперник неловко хряпнулся на лёд и громко сматерился.
        - Васька не спи! - Заорал я, разгоняясь в атаку.
        Но Валера Васильев и без моего окрика прекрасно разобрался в быстроменяющейся ситуации и, ведя шайбу, полетел в зону атаки параллельным курсом. Защитник гостей Том Бладон сделал единственное, что должно, он покатил спиной к воротам Берни Парента, пытаясь перехватить предполагаемый пас от Васильева. Я зло постучал клюшкой по льду, категорически требуя эту передачу. Зрители на трибунах заволновались, засвистели и закричали. Однако Васька решил, что прекрасно умеет бросать и сам, и через две секунды самолично шлёпнул по воротам гостей.
        А дальше я стал свидетелем великолепной реакции голкипера Парента, который ловушкой отбил шайбу, несущуюся в дальнюю девятку. Но черный резиновый диск отлетев на три метра, великолепно лёг уже на крюк моей клюшки. И повторным броском я добил шайбу в сетку ворот «Филадельфии Флайерз».

* * *
        После первого периода в раздевалке царила праздничная приподнятая атмосфера. Шаман Волков накладывал на множественные синяки и шишки какую-то вонючую коричневую субстанцию. Старший тренер Эл Арбор тараторил на английском языке о том, какие мы молодцы, и что он нами гордится. На что Валерка Васильев сказал:
        - Что ж ты, друг, так надрываешься? Мы же тебя нихрена не понимаем. Держи пепси, охладись.
        - Нихрена, - закивал головой тренер Арбор, взяв бутылку популярного американского напитка, которую ему протянул наш защитник.
        - Коуч Эл сей: «Нихрена ты, Васька, играть не умеешь», - решил подшутить Валерка Харламов.
        - Е, е, - опять обрадовался наш наставник, наладившейся коммуникации, и произнёс, - нихрена Васька не умнеешь.
        После чего вся команда разом согнулась пополам от гомерического хохота.
        - Иди ты в пень, Харлам, каким словам тренера учишь? - Обиделся Васильев, что опять вызвало ещё один приступ истерического смеха.
        В принципе было чему радоваться. После первой же драки, задиристые хоккеисты гостей немного поумерили свой боевой пыл и стали играть в более чистый хоккей. Они отчаянно лезли на наши ворота, обстреливали Виктора Коноваленко с разных дистанций и получали в ответ разящие контратаки. И ещё до перерыва отличился второй раз Вацлав Недомански, разыграв выход два в одного с Рихардом Фардой. И примерно так же забросил свою шайбу Валерий Харламов, когда в контратаку он убежал с Борей Александровым. Кстати, щепетильные статистики записали второй пас на меня. За что им отдельное мерси. Счёт - 4: 0 после первого перерыва выглядел замечательно и даже превосходно, если бы не одно большое «НО», хоккейный матч длится не 20 минут, а все 60.
        Глава 16
        Первые десять минут второго периода матча против «лётчиков» из Филадельфии в нашем исполнении можно было смело заносить в учебник по хоккею с шайбой, если конечно такой когда-нибудь напишут. Мы великолепно душили соперника в средней зоне и сами довольно опасно атаковали. Вацлав Недомански должен был оформлять хет-трик, а Валера Харламов имел великолепную возможность сделать дубль, но где-то вмешался его величество случай, где-то здорово сыграл голкипер гостей Берни Парент.
        И когда мы уже сбавили обороты и стали садится глубже в оборону, а Филадельфия напротив ринулась в атаку, выстрелили братья Солодухины. Сначала Коля Свистухин выиграл вбрасывание в нашей зоне защиты, а затем старший из братьев Сергей протащил шайбу через всю площадку и выкатил великолепный пас Вячеславу на пустой угол. И Слава в касание вколотил эту шайбу прямо под перекладину, сделав счёт просто неприличным - 5: 0.
        - Скооор! - Дружно загудела толпа в «Мэдисон-Сквер-Гарден».
        - Отлично! Пошла мазута из города Сургута! - Рявкнул я, радуясь за парней, которые записали свои первые баллы за результативность в НХЛ.
        - Если так дело пойдёт и дальше, то нам придётся жениться на этих «лётчиках», - хохотнул Харламов, когда на лёд выехало наше четвёртое звено, защитники: Рагулин и Цише, а так же тройка нападения: Йобчик - Хатулёв - Хити.
        - Если, Валера, после каждого разгрома в НХЛ подавать документы в ЗАГС, то тут свободных команд не останется к середине сезона, - хмыкнул я и интуитивно напрягся, так как соперник бросил в бой всех своих забияк: Боба Келли, Андре Дюпона и Дона Салески. - Коуч? - Окликнул я тренера Эла Арбора.
        - Ничего, - усмехнулся Арбор. - Большой Раг всех быстро успокоит.
        Большого Рага или Александра Палыча Рагулина природа действительно наделила изрядной физической мощью и силой. Но во-первых, Палыч давно ни с кем не разбирался на кулаках, а во-вторых, нрав у бывшего игрока ЦСКА был слишком миролюбивый. «Чёрт», - выругался я про себя, предчувствую заваруху, ведь Филадельфии больше ничего не оставалось, чтобы переломить ужасающий ход матча.
        И после вбрасывания в нашей зоне защиты раскрылась самая неприглядная сторона профессионального хоккея. Нападающий Дон Салески по прозвищу «Большая птица», проиграв шайбу на точке, сделал два стремительных шага и со всей силы бортанул миниатюрного форварда Веслава Йобчика, который даже не владел шайбой. И Веслав упал на лёд, получив серьёзнейший ушиб. Народ на трибунах моментально взвыл от восторга и возмущения. А судья вдруг сделал вид, что ничего не видел и ничего не слышал.
        Естественно, чтобы отомстить за товарища на Салески набросился Виктор Хатулёв, высокий и крепкий парень, правда которому ещё не стукнуло и 19-и лет и опыта в хоккейных драках элементарно не хватало. Поэтому пропустив два резки и мощных удара от «Большой птицы» Виктор беспомощно рухнул в ледяную крошку, окропив её красненьким. Зато здоровяк Йоахим Цише одним ударом сбил с ног Андре Дюпона и ухватил бандита Салески борцовских захватом со спины и принялся совершенно по-варварски душить.
        - Судья! - Заорали почти все хоккеисты с нашей скамейки запасных, требуя прекратить побоище.
        И судьи, все втроём, опомнившись набросились на нашего немецкого друга, чтобы тот случайно не укокошил «Большую птицу». А тем временем прямо перед воротами Коноваленко на Рагулина, который явно растерялся, налетел Боб Келли и уступая хоккеисту-богатырю в росте, мгновенно отвесил несколько обидных ударов в голову.
        - Палыч, хватай за свитер гадину! - Заголосил я и полез на площадку, но старший тренер Эл Арбор вовремя прыгнул мне на плечи и гаркнул в ухо:
        - Куда, удалят до конца игры?
        - Суууука! - Взвыл я от беспомощности.
        К счастью, Александр Палыч, у которого из разбитого носа брызнула кровища устоял на ногах и ухватил соперника за свитер. А дальше Рагулин прижал наглеца к себе, сжал, приподнял и, сделав ему подножку, полетел вместе с ним вниз.
        - Б…ять! - Взревела вся наша скамейка, так как Палыч уронил этого Боа Келли точнёхонько на Виктора Коноваленко, который, не ввязываясь в потасовку, просто застыл в рамке ворот.
        - Суууука! - Выкрикнул я и вырвавшись от старшего тренера, перелетел через борт, бросив клюшку на лавке.
        Затем я разогнался и на подъезде к нашим воротам всем филадельфийцам, попавшимся на пути, кулаками стал вдалбливать прямо в головы правила хорошего тона. И «лётчики», прозрев, что шутки закончились, шустро ломанулись к своей скамейке запасных. Даже Боб Келли вскочил на ноги и сам устремиться в бокс для штрафников, куда уже отвезли недодушеннго Андре Дюпона.
        - Сергеич, ты как? - Первым делом спросил я, склонившись над голкипером, лицо которого было искажено гримасой боли.
        - Нормально, - прохрипел Коноваленко. - Только колену похоже хана.
        - Мужики! Взяли Сергеича! - Заголосил я и, бросив короткий взгляд на шамана Волкова, рявкнул. - Везём его в раздевалку! Нежно! Нежненько!
        На удачу, судейская бригада мой праведный гнев оставила без внимания и пока обслуживающий персонал приводил лёд в порядок, соскребая с него кровь, судьи объявили небольшую паузу. Тем более им самим требовалось разобраться - кого и на сколько минут удалять? И в эти минуты, когда на лёд вышел второй страж наших ворот, 29-летний чехословацкий голкипер Иржи Холечек, я в раздевалке с надеждой смотрел на новоявленного врача команды Джона Волкова Смита. Шаманидзе молча обследовал повреждённое колено Виктора Коноваленко, поцокал языком и многозначительно произнёс:
        - Дело дрянь, но кое-что поправить можно. Сейчас важно определиться - какой из двух методов исцеления применить?
        - Ефремыч, делай что хочешь, главное чтобы побыстрее на лёд, - простонал Коноваленко.
        - Не томи, - рыкнул я.
        - Могу сделать заморозку, - задумчиво пробормотал шаман Волков, - кое-что из личного обезболивающего раствора вколоть в ногу и наложить укрепляющую повязку из эластичного бинта. И ты, Сергеич, десять минут отыграешь без проблем, но потом - обязательная операция и минимум год на восстановление. Извини, Виктор Сергеевич, ты уже не мальчик.
        - Делай, - тут же ответил героический голкипер.
        - Подожди, - возразил я, - а что у нас на второе?
        - Есть один способ, - хитро улыбнулся шаман. - Прямо сейчас закатываем всю ногу в гипс. Потом четыре дня я колю в пятую точку своё уникальное средство и колено будет как новенькое.
        - Это другой разговор! - Обрадовался я, хлопнув в ладоши. - Два выездных матча с Питтсбургом и Детройтом отыграет в рамке Холечек, а ты, Сергеич, выздоравливай. Сезон большой, ему видней.

* * *
        Третий период драматичного матча жёны хоккеистов: Марина Харламова, Ирина Александрова, Татьяна Васильева и Лиза Савьер-Тафгаева смотрели перед телевизором с замиранием сердца. После безобразной драки, развязанной гостями, когда площадку покинул Виктор Коноваленко - единственный человек, который не принимал участие в потасовке, удача полностью отвернулась от их ненаглядных мужчин. Разгромное преимущество в пять шайб, под конец игры скукожилось всего до одного меткого выстрела, то есть было 5: 0, а стало 5: 4. Ведь вышедший на замену Коноваленко Иржи Холечек пропустил несколько дальних и не очень опасных бросков, а наши хоккеисты напротив стали транжирить голевые моменты.
        - Сколько осталось играть? - Почти без акцента спросила американка Лиза.
        - Две минуты кажется, - ответила Таня Васильева. - Ну, Холечек, вратарь называется, совсем мышей не ловит! Витька стоял как стена, а этот целых три плюхи пустил!
        - Две, - заступилась за чехословацкого голкипера Марина Харламова. - Переволновался человек, для него это первый матч.
        - Это он-то переволновался? - Разгорячилась Татьяна. - Да это я переволновалась! Если он сейчас ещё шайбу пропустит, то я вместо Лизки рожу!
        - Я же говорила, что нужно было брать две бутылки вина, - примирительно заметила Ирина Александрова.
        - Не надо устраивать паника, - пробормотала Лиза Савьер-Тафгаева, поглаживая себя по животу. - Чемпионат только начаться. Впереди ещё очень много играть.
        - А этот куда побежал? - Подскочила на месте Таня Васильева, когда по телевизору показали, как голкипер Филадельфии рванул из рамки ворот и устремился к своей скамейке запасных.
        - «Флайерз» снимать вратарь и выпускать шестой игрок на поле, - ответила Лиза. - Сейчас быть финал.
        - Я сейчас точно рожу, - проворчала Татьяна.

* * *
        «Отдавать такие матчи на старте сезона - очень плохая примета, - думал я, выкатываясь на последнюю минуту матча со своей первой пятёркой. - Сейчас не дотерпим, хоккеисты потеряет уверенность и неприятности на весь героический коллектив посыплются одна за другой. Конечно, наш второй кипер немного начудил, но и мы хороши - могли ещё парочку затолкать. Жаль, не свезло».
        - Иван, умоляю тебя, возьми вбрасывание! - Пробурчал из-за спины в моё ухо Валера Васильев. - На Холечека надежды никакой. Эти сейчас без вратаря, завалим им шестую штуку и писец.
        - Точно, писец - делу венец, - хмыкнул я, въезжая в левый круг вбрасывания в нашей зоне защиты.
        Кстати, тренер гостей Фреэд Шеро, как и наш наставник бросил в последний бой свои лучшие силы. Нападающие: Бобби Кларк, Билл Барбер, Гэри Дорнхефер, защитники: Том Бладон и Андре Дюпон, плюс шестой полевой игрок - Рик Маклиш. И именно Маклиш после небольшого совещания выдвинулся на точку вбрасывания.
        - Хелло, Таф, как дела? - По борзому усмехнулся он.
        - Я же тебе, Рик, зуб выбил, а не глаз. Смотри счёт на табло, - рыкнул я.
        - Фак, - зло выругался Рик Маклиш, и неожиданно для меня, шайбу брошенную судьей на лёд выиграл и откинул её защитнику Дюпону.
        - Разобрали своих, мать вашу! - Заголосил Васильев заняв пятак перед воротами Иржи Холечека, чтобы в случае чего самому броситься под дальний выстрел от синей линии.
        Однако гости спешить не стали. Андре Дюпон перевёл шайбу на Тома Бладона, Бладон дал на наш правый край Дорнхеферу, который мгновенно перекинул на левый борт Биллу Барберу. И в этот же момент Бобби Кларк и Рик Маклиш ринулись на наш пятачок, где с ними вступили в неравный бой защитники Васильев и Тюрин. Барбер попытался пропихнуть шайбу в эту сутолоку перед воротами, но Боря Александров сыграл очень цепко. Во-первых, он не дал сделать опасную передачу, во-вторых, заставил филадельфийца вернуть шайбу обратно на синюю линию.
        Я тут же рванул на защитника гостей Дюпона, который ложным замахом решил меня удивить и уложить на лёд. Но не на того напал, я чуть-чуть присел, подставляя под предполагаемый ураганный выстрел свой корпус, однако не упал. Поэтому Андре Дюпон немного заковырялся, запутался в собственных мыслях и уже не успевая как следует щёлкнуть, не менее мощно бросил с кистей. После чего шайба повела себя крайне недружелюбно. Она зацепила крюк моей клюшки, подлетела и со всего размаху устремилась в мой бедный левый глаз.
        Как я успел среагировать и под твёрдую словно камень шайбу подставить бровь? Лично для меня осталось загадкой. Ведь в голове что-то громко бухнуло и сознание погрузилось в непроглядную тьму. На душе моментально стало так спокойно и легко, что обратно просыпаться уже как-то не хотелось. Где-то вдалеке прозвучал странная сирена, похожая на гудок паровоза. Затем раздались какие-то встревоженные голоса, наверное опоздавших к отбытию поезда пассажиров. И вдруг кто-то сунул под нос жуткую и вонючую дрянь и я, громко вскрикнув: «что за херня?», очнулся. Электрический свет больно ударил в мой открывшийся правый глаз, а сгусток боли около левой брови моментально вернул память на место.
        - Живой, - усмехнулся Валерка Харламов и, показав два пальца правой руки, спросил, - сколько пальцев?
        - Не больше пяти, - буркнул я, всё так же лёжа на льду. - Счёт какой? Отбились?
        - Нормалёк - 6: 4, - ответил Боря Александров. - На тебя, кстати, записали ещё одну голевую передачу. Харлам забросил в пустые, а ты выходит глазом отдал голевой пас, ха-ха.
        - Да уж, вот что значит - пруха, - крякнул Валера Васильев.
        - Не тошнит? - Поинтересовался Джон Волков Смит, который и совал мне ватку с нашатырным спиртом или ещё с какой его лично изобретённой гадостью.
        - Как твою бородёнку вижу, так сразу воротит, - заворчал я на шамана. - Лучше встать помогите. Простыну же на льду, ёкарный бабай.
        - Если ругается, значит жить будет, - авторитетно высказался Харламов и парни дружно заржали.

* * *
        В родной Принстон команда вернулась уже за полночь. Но к удивлению хоккеистов на небольшую автостоянку нас сегодня пришли встречать абсолютно все жёны. Выглядели женщины встревоженно, а мы, покидая салон автобуса, напоминали самую настоящую инвалидную команду. С фирменными примочками от шамана Волкова, которые он крепил не жалея бинтов к синякам и шишкам, наши героические физиономии смотрелись со стороны более чем комично. У кого-то, как у меня, была замотана половина лица, у кого-то повязка ограничивалась одним лбом, а у кого-то была перемотана челюсть, словно на щеке вскочил злокачественный флюс. Но когда из дверей вынесли Виктора Коноваленко с загипсованной ногой, некоторые женщины, дав волю чувствам, зарыдали.
        - Спокойствие, товарищи девушки! - Крикнул я. - Это всё, что вы видите на наших лицах нужно, чтобы синяки и гематомы рассосались к завтрашнему утру. А гипс с ноги Виктора Сергеевича будет снят через четыре дня и уложен он в профилактических целях. То есть на всякий пожарный случай.
        - Если матчи продолжаться в таком же духе, мы будем жаловаться в Москву! - Выкрикнула супруга Сергея Солодухина.
        - Правильно, позвоним самому товарищу Брежневу! - Поддакнула ей жена Славы Солодухина. - Зарплаты задерживают, а на хоккее сплошные драки. Мы так не договаривались!
        - Наверное трансляцию посмотрели, - шепнул Валера Харламов. - Может быть, на время запретить телевизор?
        - Точно, перед выездом нужно пройти по хатам и все лампы выкрутить из теликов, - подсказал выход из щекотливого положения Валерий Васильев.
        - Товарищи девушки! - Вновь крикнул я. - Ещё раз официально заявляю, что такого больше не повторится. Я когда год назад начинал играть в НХЛ, мне в каждом матче приходилось сбрасывать краги, чтобы решать проблемы на кулаках. Здесь всех новичков проверяют таким образом. Раз сломаешься, потом заклюют. А мы сегодня и матч выиграли, и дали отпор самой грубой команде лиги. Завтра вся Америка напишет про нашу отчаянную смелость и другие соперники быстро присмиреют.
        - А деньги когда выплатят? - Спросила меня супруга Александра Рогулина.
        - Хороший вопрос! - Гаркнул я, зааплодировав, и меня аплодисментами поддержали другие хоккеисты. - Только его правильные бы было адресовать начальнику Чу… кхе, начальнику команды товарищу Зимянину. Со своей стороны я обещаю выплачивать коммерческие премии за хорошие спортивные результаты. У нас уже три матча и три победы и это великолепно. Поэтому завтра, после обеда, готов каждому выписать по 200 настоящих американских долларов. А сейчас давайте расходится по домам. Давайте все успокоимся и отдохнём.
        - Ответь честно, что у тебя с глазом? - Тихо спросила по-английски Лиза, приобняв меня, когда народ с автостоянки стал понемногу рассасываться. - Только давай без твоих вечных шуточек.
        - Не поверишь, ячмень вскочил. Наверное кусочек грязного льда залетел за веко, вот глаз в перерыве и воспалился, - пробурчал я и, взяв баул с клюшками, пошагал к дому. - Шаманидзе в истерике орёт: «Иван, нужна срочная пересадка глаза! Нужно резать к чёртовой матери не дожидаясь перитонита».
        - Ну хватит, - уже более суровым тоном произнесла она, - куда шайба угодила? Я всё по телевизору видела.
        - Ерунда, бровь немного поцарапалась, - усмехнулся я, - завтра буду бегать как новорожденный.

* * *
        Наконец, дома, примерно в час ночи, я и Валерий Харламов уселись за стол ужинать. Так как после тяжелейшего матча наши организмы в обязательном порядке требовали восполнения потери ценнейших килокалорий. А вот шаман Волков от дежурного бифштекса и протеинового коктейля отказался. Он, ограничившись стаканом чая с молоком, улёгся на диван и тихо захрапел. Женщины к этому моменту то же ушли спать. Только кот Фокс, получив порцию сливочного мороженого и склонившись над своей любимой миской, мысленно составил нам компанию. А разговор с Валерой опять коснулся презренных денег.
        - Допустим, завтра ты раздашь парням те 4 тысячи долларов, которые мы получили, когда спасли шамана. А что ты будешь платить послезавтра? - Поинтересовался Харламов.
        - Сегодня после матча в раздевалку забежал Ричард Адамс, такой шустренький толстячок. Это наш менеджер. И мы с ним перекинулись парой слов. Так вот, - сказал я очень тихо, словно в доме была установлена «прослушка», - он сегодня продал почти тысячу сувенирных хоккейных свитеров с моей фамилией и номером. С вычетом всех затрат в наш карман попало по 5 баксов с каждой продажи.
        - Хочешь сказать, что у нас появилось ещё 5 тысяч долларов? - Так же тихо спросил Валерий.
        - Не совсем. Эти средства будут пущены в оборот. Кроме моих свитеров ещё закажем и твой номер 17. Плюс сейчас идут переговоры, чтобы мы снялись в рекламе «Pepsi». В общем, до нового года, каждый получит по 2 тысячи гарантированно. А дальше, с чиновниками мы поговорим совсем другим тоном.
        - Хотелось бы верить, - буркнул Харламов, - а вдруг они…
        Валерий не успел договорить, как внезапно в гостиной затарахтел телефон, прибитый к стене недалеко от прихожей.
        - Кому не спится в ночь глухую? - Проворчал я и пошёл к аппарату, а сам подумал, что неужели нас и в самом деле прослушивают? - Алло! - Гаркнул я в трубку грубым и недовольным голосом, чтобы показать собеседнику, что порядочные люди в это время уже спят.
        - Здравствуй, Ваня, - ответили с той стороны телефонного провода. - Это Старовойтов тебя беспокоит!
        - Глава Федерации хоккея СССР? - Недоверчиво переспросил я и ко мне тут же подбежал Валера Харламов.
        - Он самый! - Крикнул Андрей Васильевич в трубку, которую я развернул так чтобы разговор был слышен и Харламову. - Ты даже не представляешь, что сегодня ночью произошло! Почти все члены ЦК нашей родной партии собрались на даче у Леонида Ильича Брежнева, чтобы посмотреть вашу игру против Филадельфии. Я и сам глянул трансляцию из студии в Останкино. Её там техники записывали, чтобы лучшие моменты потом показать для телезрителей. Это же скандал! Вы чего там устроили? Ты меня слышишь? Аль нет?
        - Слышимость нормальная, Андрей Васильевич, - ответил я. - Не понимаю в чём скандал? Наша советская команда дала достойный отпор мировому хулиганствующему империализму на хоккейном льду. Я думаю, товарищ Брежнев остался доволен.
        В это момент Валера мне подмигнул и показал большой палец, а Старовойтов из Москвы снова запричитал:
        - В том-то вся и штука, что дорогой Леонид Ильич остался доволен и товарищ Юрий Владимирович Андропов остался впечатлён вашим мужеством. Но другие члены ЦК возмутились тем, что наши советские парни принимают участие в этом безобразном не относящимся к спорту мероприятии. Что я звоню-то? Я предупредить тебя, Ваня, хочу, что некоторые члены ЦК настояли, чтобы устроить проверку ваших хоккейных контрактов.
        - Не понял? - Опешил я. - Эти трудовые договоры готовили лучшие американские юристы. Там докопаться не к чему.
        - При желании можно докопаться и до телеграфного столба, - хохотнул с той стороны провода Андрей Старовойтов. - Я думаю, что проверять будут все бумаги до декабря и причитающихся зарплат вы из-за этого не получите. Так что ты, Иван, там держись, придумай чего-нибудь, у тебя голова светлая. В общем, я на тебя надеюсь. Давай, всем приветы, пока.
        - Спасибо за сигнал, - сказал я, повесив трубку, и спросил в свою очередь у Харламова, - интересно, а как мы должны были поступить по мнению членов ЦК, когда началась драка? Сбежать со льда? Выбросить белое полотенце? Опозориться на весь мир, что мы, слабые маменькины мальчики, и с грубыми дядями не играем?
        - Правильно, добро должно быть с кулаками, - кивнул мне Валерий.
        Глава 17
        В воскресенье днём 21-го октября по льду старенькой крытой арены именуемой стадионом «Олимпия», где с 1927 года базировалась главная хоккейная команда города Детройта, наша ледовая дружина ползала словно стая варёных мух. И надо отдать должное старший тренер Эл Арбор, видя, что короткая предигровая тренировка летит коту под хвост, кроме слов «окей гайс», не произнёс больше ничего. Дело в том, что такой плотный график регулярного сезона НХЛ для парней был в новинку. Вчера мы отыграли матч в Питтсбурге против местных «пингвинов», куда приехали на автобусе, затем тем же автобусом пять часов тряслись до Детройта. Далее небольшой сон и вот мы снова коньками режем лёд. Кстати, сегодня как и вчера в рамке, вместо травмированного Коноваленко, наигрывали немецкого защитника гренадёра Йоахим Цише. И получалось у Йоахима стоять на воротах в целом терпимо.
        - Даже не представляю, как мы вечером будем играть, - пожаловался Валерий Харламов, когда тренер Эл дал команду об окончании тренировочного занятия и хоккеисты потопали в раздевалку. - У меня после автобуса пол под ногами всё ещё качается.
        - Да, б…ть, всё нормально будет, только пару часиков вздремнём и окей, - высказался его тёзка Васильев. - Ты, Иван, как считаешь?
        - «Детройт Ред Уингз» клуб серьёзный, - сказал я, плюхнувшись на лавку около своего шкафчика, - семь раз брал Кубок Стэнли, но это было давно. Сейчас Детройт - это крепкий аутсайдер. При своих болельщиках детройтцы обязательно побегут в атаку, тут мы их и нахлобучим.
        - Иван, - вдруг подошёл ко мне Александр Рагулин, - тут народ интересуется…
        - Если люди чем-то интересуются, то добро пожаловать в библиотеку, ведь интернет с планшетами и смартфонами ещё не скоро изобретут, - брякнул я.
        - Ээээ, - подвис Палыч. - Да нет, книжки с планшетками как раз народ и не волнуют. Вот мы вчера обыграли Питтсбург - 5: 3. Так? А если сегодня разделаем Детройт, то коммерческая премия будет или как? А то слухи разные нехорошие про нашу зарплату ходят. Дескать раньше декабря, а то и января денег нам не видать.
        - Кто распускает паникёрские сплетни? - Спросил я, обратив внимание, что разговоры в раздевалке моментально утихли. - Хотя и так понятно - начальник Чукотки?
        - Кхе-кхе, - прокашлялся Александр Палыч. - Да какая разница - кто? Что с нашими деньгами? Мы ведь не пацаны, чтобы на интерес играть. Нам семьи кормить надо. За сентябрь нам обещали выплатить по 4 тысячи долларов. За октябрь, ноябрь и декабрь уже по 8 тысяч. А мы пока получили 1 тысячу на человека и 200 долларов твоя коммерческая премия.
        - Мужики, - сказал я, встав с лавки, чтобы лучше меня было видно и слышно. - Хочу всем напомнить один пункт контракта. Если до 1 января 1974 года команда доиграет, если большинство хоккеистов не выскажет своего желания вернуться на Родину, то после 1-го числа нового года команда будет обязана довести чемпионат до конца. Иначе наше правительство выплатит НХЛ неустойку в размере 3-х миллионов долларов.
        - А сколько это если перевести на рубли по рыночной цене? - Почесал затылок Валерка Васильев. - 12 миллионов! Мать твою.
        - Ты ещё на пол-литра пересчитай по гастрономическим ценам, по три шестьдесят за пузырь, - усмехнулся Валера Харламов, что вызвало взрыв хохота в раздевалке.
        - Что это должно для нас обозначать? - Спросил чехословацкий защитник Франтишек Поспишил.
        - А то самое, Франтик, - улыбнулся я, - мозги нам будут компостировать до 1 января. И деньги, причитающиеся по договору, выплатят лишь в новом году. Поэтому я обещаю, если сегодня громим Детройт, то 24-го октября после домашнего матча против того же Детройта, всем будет ещё одна коммерческая премия в 200 долларов в независимости от результата. И вообще до января с голоду не помрём - гарантирую.
        - Я не уразумел, что есть компостировать? - Спросил нападающий Веслав Йобчик.
        - Компостировать, Весла, это как в песне поётся, - захохотал Валера Харламов и пропел, - я пришёл тебя нема, пидманула, пидвела.
        - Ха-ха! - Дружно загоготали мужики в раздевалке и напряжение, возникшее из-за финансовых неурядиц, временно сошло на нет.

* * *
        Старший тренер Эл Арбор не сразу дал согласие поработать в этом странном предприятии, которое называлось - первая советская команда в НХЛ. Его отпугивал страх перед неизвестными парнями из далёкой северной страны, что раскинулась по ту сторону Атлантики. Конечно, после Суперсерии 72 года авторитет советских хоккеистов взлетел на невероятную высоту, но тренер Эл думал: «Кто знает, что у этих хмурых парней в голове? Вдруг они меня возненавидят, вдруг я не найду с ними общий язык?». И принять окончательное решение помог звонок генеральному менеджеру «Чикаго Блэкхокс» Томми Айвену, под руководством которого Эл в качестве игрока завоевал свой последний Кубок Стэнли. И Томми тогда сказал: «Ты что, парен, крези? Конечно нужно хвататься за такую чёртову работёнку. Ты получишь прекрасный опыт и запомнишь этот сезон на всю жизнь! А будут проблемы с русскими парнями, то Большой Таф быстро всем вставит мозги на место».
        И сейчас в третьем периоде выездного матча против «Детройт Ред Уингз» Эл Арбор полностью осознал, о чём втолковывал ему менеджер из Чикаго. После кого-то странного собрания днём, когда Большой Таф на повышенных тонах поспорил с остальными хоккеистами, московские «Красные Звёзды» летали по льду словно на крыльях. И к 55-ой минуте матча счёт на табло был уже 2: 10 в пользу его команды. Причём результативными баллами отметились абсолютно все игроки.
        Пражаки, как называл Эл пятёрку из Чехословакии, организовали 3 шайбы. Самая странная тройка нападения: Йобчик - Хатулёв - Хити, парни о которых Арбор вообще никогда прежде и слыхом не слыхивал, так же трижды огорчили вратаря хозяев льда. Одну шайбу на свой счёт записал Николай Свистухин с передачи братьев Солодухиных. И ещё 3 забросила его первая ударная пятёрка, нападающие: Александров - Тафгаев - Харламов и пара защитников: Васильев - Тюрин.
        - Коуч! - Вдруг обратился к старшему тренеру довольный до ушей Валерий Васильев. - Скажи: «Нихрена ты, Хралам-мазила, играть не умеешь». Ха-ха-ха!
        - Е, е, - покивал головой Эл Арбор, - окей, нихрена, ошень хорошо. Хат! Смена! - Скомандовал тренер самой странной тройке нападения, где играли плечом к плечу поляк, русский и югослав, причём Виктор Хатулёв в этом матче оформил хет-трик.
        «Вчера хет-трик сделал 17-летний Александров, сегодня хет-трик у 18-летнего Хатулёва, - подумал тренер Эл. - А завтра вся лига начнёт массово заявлять в основные составы талантливых юниоров. Кстати, давно пора. Если человек созрел раньше времени для мужского хоккея, зачем ему пылиться в фарм-клубе? Интересно, что же такое Большой Таф сказал своим парням? - Эл Арбор покосился на Ивана Тафгаева, который опять что-то втолковывал Валерию Харламову и решил, - наверное, говорят о своём коммунизме. О чём ещё могут думать эти странные русские?».

* * *
        - Валер, я всё думаю про тот телефонный звонок из Москвы, - шепнул я Харламову, сидя на скамейке запасных, когда на табло горел ужасающе разгромный счёт - 2: 10 в нашу пользу, ибо сегодняшняя детройтская ледовая дружина походила на легендарную команду из будущих 90-х годов, как запорожец смахивает на мерседес, треску много - толку мало.
        - Что тебя смущает? - Прошептал он.
        - Когда звонят по межгороду, то сначала в трубку представляется телефонистка и объявляет - кто с вами разговаривает: Москва, Новосибирск, Уфа и так далее, - пояснил я Валере. - А тут я сразу же услышал голос Старовойтова. А это значит что?
        - Думаешь, что звонок был сделан из Штатов? - Усмехнулся Валерий. - Нервный ты, Иван, стал и подозрительный. Тебе «летающие тарелки» случайно не мерещатся?
        - При чём здесь Штаты? Включи мыслительные процессы на полную мощность. Звонили из кабинета товарища Андропова, председателя КГБ СССР, - как можно тише сказал я, пропустив шутку про «летающие тарелки» мимо ушей. - Ведь по сути говоря, Андропов прикрыл мою задницу, когда я сбежал в Америку. И вон, нашему шаманидзе он то же помог раньше времени освободиться. - Я кивнул на шамана Джона Смита, который опять кому-то из парней заговаривал и заклеивал рваную рану на лице.
        - Тафи! Смена! - По-русски прокричал Эл Арбор, освоивший несколько слов на великом и могучем языке, и моя первая тройка нападения направилась к калитке в хоккейном борту.
        - О чём секретничаете? - Ревниво поинтересовался Боря Александров.
        - Решаем, как тебя, мазилу, вывести на пустые ворота? - Пробурчал я. - Три стопроцентных момента сегодня запорол.
        - Не три, а один, - обиделся Боря и недовольно засопел.
        - Грубо говоря, но мягко выражаясь, один пишем, два на ум пошло, - хохотнул Харламов.
        Вчера наш юный гений прорыва Питтсбургу положил три банки, а сегодня еле-еле затолкал одну, поэтому Борис был недоволен ни льдом, ни клюшкой, ни качеством наших обостряющих передач.
        - Пасовать как следует не умеете, - буркнул «Малыш», заняв своё место по левую руку от меня.
        Я же вкатился в правый круг вбрасывания, которое разыгрывалось в зоне атаки. Бросил короткий взгляд на табло, где высветилась 58-ая минута матча. И заметил как разочарованные люди массово покидают трибуны этого старенького 15-тысячного стадиона «Олимпия». «Князь печально отвечает: „Грусть-тоска меня съедает“», - вспомнились мне вдруг стихи Пушкина и через мгновенье я ловко шлёпнул по брошенной арбитром шайбе.
        Чёрный резиновый диск удачно отлетел к Борису, который сделав пару обманных движений отпасовал на правый борт Валере Харламову, а сам бросился замыкать левую штангу, тем самым оставив на нас процесс создания опасного хоккейного момента. Харламов то же немного пофинтил около борта, дождался, когда я пролезу на пятачок и подкидочкой отправил шайбу на крюк моей клюшки. И хоть защитник хозяев льда крепко обхватил меня обеими руками, я всё равно подставил клюшку таким образом, чтобы шайба выкатилась точно под бросок Бори Александрова.
        «Забивай, „Малышатина“, мне не жалко», - усмехнулся я про себя. Однако капризная шайба попала кому-то в конёк, затем юркнула под щитком голкипера Детройта, ударилась в штангу и аккуратненько вползла за линию ворот. Разгромный счёт 2: 11 и мой второй хет-трик в чемпионате был встречен более чем спокойно. Сейчас меня больше волновала общая перспектива нашей ледовой дружины. Если сам Юрий Андропов предложил руководителю Федерации хоккея товарищу Старовойтову позвонить ко мне в Принстон, значит дело приняло серьёзный оборот.
        - Зажопили голешник, а ещё друзья называетесь, - проворчал Боря Александров, проезжая мимо меня и Валерия Харламова.
        - Это чё, б…ть, сейчас такое было? - Рыкнул, подъехавший Валерка Васильев.
        - Это, Валер, по-русски называется - «звезда в шоке», - криво усмехнулся я.
        - Это называется - «звёздная, сука, болезнь» и лечится она хорошими звездюлями, - тяжело вздохнул Васильев.

* * *
        После финального свистка в раздевалке старший тренер Эл Арбор, видя наши серьёзные и суровые лица, всё никак не мог взять в толк - кого сегодня хоронят? Пять игр и пять побед, первое место в чемпионате, однако никого этот факт особо не радовал. Боря Александров сидел красный как рак, ведь ему ещё в подтрибунном помещении Васька отвесил смачного леща. И автор трёх заброшенных шайб, Виктор Хатулёв, который заступился за Борю и получил подзатыльник уже от меня, смотрел куда-то в пол и упрямо молчал.
        - Я ещё раз вам объясняю, юноши, - сказал я Виктору и Борису. - Проигрывает и выигрывает всегда команда. И какой бы ты не был гений конька и клюшки, без партнёров в хоккее ты - никто. Хочешь быть солистом - иди в фигурное катание.
        - Ещё молоко на губах не обсохло, а уже корона, б…ть, на уши давит, - прорычал Валерка Васильев. - Забросил шайбу твой партнёр, б…ть, порадуйся за него, поздравь, сука. В Принстон приедем, я ещё не так с вами поговорю.
        - Хорош, Вася, нагнетать, себя вспомни в 18 лет, - заступился за парней Валера Харламов и вдруг тренер Эл, хлопнув два раза в ладоши, крикнул:
        - Окей, гайс! Все идти ресторан буль-буль биер. Ай вил пей, окей?
        - Коуч Эл предлагает выпить пиво в ресторане за его счёт, - перевёл я слова нашего заботливого наставника.
        - Переведи ему: «Окей Эл!». Окей! - Гаркнул довольный Васильев, показав старшему тренеру большой палец и народ радостно закряхтел, оживился и принялся по-быстрому скидывать хоккейную амуницию в огромные баулы.
        И в этой суматохе меня похлопал по плечу Виктор Хатулёв и, кивнув головой, предложил выйти в коридор. Я даже немного напрягся, подумав, что парень рискнул здоровьем наш спор решить на кулаках. Но в подтрибунном помещении, по которому иногда пробегали сотрудники спортивной арены Виктор заговорил совершенно на другую тему:
        - Ещё вчера хотел сказать, что наш начальник товарищ Зимянин кое-что интересное предложил Палычу, мне, а так же братьям Солодухиным и кажется кому-то из чехов.
        - Что конкретно? - Пробормотал я, теряясь в догадках.
        - Деньги. - Кивнул головой Хатулёв. - Мы подписываем заявление, что устали от Соединённых штатов, скучаем по Родине и желаем вернуться назад в СССР. За это нам в Москве будет выплачена зарплата за сентябрь, октябрь и ноябрь. Само собой в рублях по официальному курсу - 90 копеек за доллар.
        - Что ж, 18 тысяч рублей, гораздо больше 30-ти серебряников, - задумчиво пробормотал я, - и кто, что ответил?
        - Я отказался, мне в НХЛ понравилось. Динамичная, жёсткая игра - это моё. Палыч пока думает. Остальные - не знаю. - Виктор пожал плечами и вернулся обратно в раздевалку.
        «Так вот почему Александр Палыч Рагулин кипишь сегодня такой поднял, - дошло до меня и пазл в голове окончательно сложился. - Сначала, ещё в СССР, попытались раскачать наш „Титаник“ организационным хаосом, затем стали душить невыплатой зарплат и наконец подкуп. Палыч „прощупал почву“ и теперь от меня почти ничего не зависит».

* * *
        Угрозу, напоить команду пивом, тренер Эл выполнил сразу же после ужина в небольшом детройтском ресторанчике. Впереди нас ожидало очень длинное ночное автобусное путешествие из города моторов в Принстон, и чтобы всю дорогу проспать без задних ног, парни употребляли пенный напиток не стесняясь. Естественно, на такую халяву клюнули не все. Например я пил исключительно молочный коктейль, и моему примеру последовали Валера Харламов и Боря Александров.
        А когда градус веселья поднялся до такого уровня, что некоторые парни полезли на сцену, чтобы «порадовать» простых американцев русскими, а так же чехословацкими народными песнями, я решил поговорить с Сергеем и Вячеславом Солодухинами. «Что у пьяного на языке, то у трезвого в голове», - подумал я, присев за столик наших ленинградских армейцев.
        - Отлично провели два последних матча, особенно против Питтсбурга, - похвалил я ребят. - Но ходят упорные слухи, что вы собрались отчалить в город-герой Ленинград? Или врут вражьи голоса?
        - Не решили, но думаем, - ответил старший Сергей. - Пойми, Иван, СКА в чемпионате валится, идёт на последнем месте, команду надо спасать. А здесь нет уверенности, что доиграем до конца чемпионата. Ну покуражимся ещё пару матчей, толку-то? Там уже всё решено. - Сергей показал пальцем наверх.
        - Да, мы всё всем уже доказали, развеяли миф о непобедимости американских профессионалов, - пролепетал, заплетающимся языком, более выпивший младший Вячеслав. - Скучно здесь, живём в какой-то сонной деревне.
        - Да, да, - закивал я головой. - Толи дело в Ленинграде - Невский проспект, «Аврора», Зимний дворец, Исаакий, разводные мосты. Наверное, каждый день там посещали БДТ, а здесь каждый день надо играть в хоккей, так?
        - Ну, что ты, Иван, начинаешь? - Сморщился Вячеслав Солодухин. - Сказано, что мы пока ещё ничего не решили. Вот дождёмся коммерческой премии, тогда будем думать.
        - Ясно, - рыкнул я и у меня от бессилия автоматически сжались кулаки, - если собрались в Ленинград спасать родной СКА, который всё равно не вылетит, так как со следующего сезона увеличат число команд высшей лиги, то с собой никого не тащите. А сезон в НХЛ команда доиграет, чего бы мне это не стоило. И там, выше кремлёвских звёзд, ещё ничего не решено. - Я так же показал пальцем на потолок.
        - Уважаю, - кивнул Слава Солодухин.
        Я встал из-за столика братьев и тут со сцены ресторана Васильев, Тюрин, Рагулин и чех Поспишил, добравшись до микрофона, заорали пьяными голосами акапельно:
        Из-за острова на стрежень,
        На простор речной волны
        Выплывают расписные,
        Стеньки Разина челны…
        - Двоих потеряли, - шепнул я Валере Харламову, который у барной стойки уже пил кофе. - Солодухины сейчас дождутся коммерческой премии и рванут на Родину в Питер.
        - Давай, я с ними поговорю, - ответил Валера.
        - Попробуй, - пожал я плечами. - Но сразу хочу предупредить, что наш начальник Чукотки пообещал всем кто уедет выплатить по 18 тысяч рублей. Зарплату в пересчёте на официальный курс доллара за сентябрь, октябрь и ноябрь. Решил взять деньгами, собака.
        - Поэтому мужиков надо уговаривать, чтобы они потерпели до декабря, - усмехнулся Харламов. - В декабре-то больше предложат. Логично?
        - Логично, - буркнул я. - Но ты-то со мной?
        - До победного конца, - захохотал Валерий, так как на сцену вышел, пошатываясь, тренер Эл Арбор и, выхватив микрофон у хоккеистов, сам противным голосом заревел, отбивая ритм ногой:
        There was a jolly miller once
        Liv’d on the river Dee…
        - Песенка весёлого мельника, - прокомментировал я. - Уже веселие дошло до точки, уже сам тренер брагу пьёт тайком. И вот запел про светлые денёчки, когда на мельнице работал мельникОм.

* * *
        Во вторник 23-го октября я и Боря Александров приехали на утреннюю передачу телеканала NBC. Нам ещё накануне позвонили из редакции развлекательных программ и сказали, что задержат всего на полчаса, во время которого от нас потребуется лёгкая необременительная беседа и готовка утреннего хоккейного завтрака. Боря тут же заявил, что никуда не поедет, так как за всю свою жизнь научился делать только два блюда - яичницу и магазинные пельмени, поэтому позориться на всю Америку не желает.
        - Вот и замечательно! - Принялась его уговаривать жена Ирина. - Значит сейчас потренируемся готовить омлет с ветчиной. Это быстро, вкусно и полезно для общего кулинарного развития.
        - Вам надо, вы и готовьте, - упёрся наш юный форвард.
        - Нам надо, чтобы в среду 24-го на матч пришли люди и раскупили всю нашу сувенирную продукцию, - наехал я на Борю. - Не забывай про коммерческую премию. Чтобы заплатить по 200 баксов каждому - мы за вечер должны заработать больше 4 тысяч. Будь добр, помелькай в телевизоре фейсом!
        - Вам надо, вы и мелькайте, - пошёл он в полный отказ на сотрудничество.
        - А если я с тобой сейчас тет-а-тет покалякаю, - рыкнул сосед Бориса по дому Валерка Васильев.
        - Тебе надо, ты и калякай, - «Малыш» демонстративно скрестил руки на груди и отвернулся от нашей компании.
        - Это не метод, - вмешалась Татьяна Васильева, приобняв мужа, руки которого уже потянулись к уху нашего юного мятежного хоккеиста.
        - Кстати! - Вскрикнул я. - У меня же с собой свежая спортивная пресса. - Я вынул из внутреннего кармана пиджака, сложенную вчетверо газету, где была большая статья посвящённая «Moscow Red Stars», которая нескромно называлась «Лучшая команда лиги». - Ты смотри, Валер, что про нас пишут проклятые буржуины: «Московские „Красные Звёзды“ метеором ворвались в национальную хоккейную лигу. После пяти проведённых матчей, русские забросили больше всех шайб и набрали больше всех очков, и теперь список бомбардиров с большим отрывом возглавляют сразу три хоккеиста „Звёзд“. Известный всем местным болельщикам Большой Таф №30, который набрал 15 результативных баллов, 8 раз забил и сделал 7 передач. Далее легендарный Валерий Харламов №17, у которого 14 очков, 3 шайбы и 11 ассистов. И наконец самый юный хоккеист лиги 17-летний Борис Александров №25 заработал 13 баллов, записав на свой счёт 7 заброшенных шайб и 6 передач».
        - А что ещё пишу про меня? - Тут же заинтересовался юный гений прорыва.
        - Пока ничего, - усмехнулся я. - Дальше в статье журналист вопрошает, что было бы если в НХЛ приехали Мальцев, Петров, Михайлов, Якушев и команду бы возглавил легендарный начальник советского хоккея Анатолий Тарасов, а не малоопытный коуч Эл Арбор?
        - Тарасов? - Недовольно проворчал Валера Васильев. - Нихрена эти журналисты в хоккее не понимают. Только ты к чему сейчас это прочитал?
        - А к тому, - заулыбался я. - Допустим появлюсь я завтра на телевидение один, и меня спросят: «Где же ваш юный гений хоккея? Куда же он, свет очей наших, запропастился?». А я прямо так и отвечу: «Прошу прощения, товарищи телевизоры, у гения сегодня утренний запор. Надорвался бедненький пока шайбы забрасывал и передачи раздавал, сидит сейчас дома и тужится». Нормально?
        - Так и быть, - пробубнил Боря, - показывайте как готовить ваш омлет.
        И хоть продуктов на первый Борин омлет изведено было видимо-невидимо, в студии NBC он держался вполне уверено. «Малыш» дерзко разбил яйца, лихо сбил их в миске миксером, влил в полученную субстанцию молока, добавил тертого сыра, и браво всё это перемешал. Даже ведущая утреннего шоу поинтересовалась у Бориса:
        - Сколько лет он занимается кулинарией?
        - Ну скажи ей, два, нет три года, - соврал он, поджаривая на сковородке помидоры и ветчину.
        - Боря говорит, что готовит с девства, - ещё более приврал я. - Он уже в детском саду смешивал манную кашу с котлетами, чем приводил в неописуемый восторг любимую воспитательницу тётю Машу. Вы бы видели как Боря готовит торт «Наполеон». Пальчики оближешь.
        - Какой ещё Наполеон? - Спросил Боря Александров, подозревая что я наврал что-то слишком много. - Не свисти.
        - Я им сказал, что ты в хоккее почти как Наполеон. Пришёл, увидел и забил. - Брякнул я. - Хотя это был Цезарь, но для простых американцев, это не имеет существенного значения.
        - Хорошо излагаешь, - хохотнул «Малыш».
        - Так может в следующий раз Борис приедет в студию со своим фирменным тортом? - Заинтересовалась телеведущая, пышная крашеная блондинка, у которой скорее всего пластическим хирургом был сделан аккуратный маленький носик.
        - Торт в студию мы привезём обязательно, но уже ближе к декабрю, - ответил я блондинке. - Сейчас в чемпионате очень напряжённый график игр, поэтому уважаемые телевизоры, то есть телезрители добро пожаловать на первоклассный хоккей завтра в «Мэдисон-Сквер-Гарден».
        - Какой замечательный аромат! - Обрадовалась телеведущая, а её коллега, который всю готовку просидел в отдалении за журнальным столиком добавил:
        - А я кстати, сегодня ещё не завтракал. Потому что готовил подборку самых свежих новостей, которые вы узнаете через три минуты! Не переключайтесь, ха-ха!
        - Чё сказал этот дядя? - Переспросил меня «Малыш».
        - Ясное дело что, - улыбаясь как можно шире, ответил я. - Жрать вражина желает. Давай уже закругляйся на тренировку опоздаем.
        - Айн момент! - Рявкнул Боря и выставил сковороду с великолепно пахнущим омлетом на стол. - Ещё один айн момент! В омлет нужно добавить специй по вкусу.
        Затем «Малыш» схватил перечницу и потряс ей над своим блюдом. Внезапно крышечка от перечницы отлетела и на омлет рухнула целая гора молотого чёрного перца.
        - Б…ть! - Выругался Боря. - Пардон, мадам!
        - Кажется я сегодня останусь без обеда, - скорчил скорбное лицо телеведущий.
        - Ты ничего не понимаешь, Билл, это блюдо для тех кто любит кое-что поострее, с перчиком, - съязвила крашеная блондинка, при этом как бы ненароком потрясла своими огромными «буферами».
        - Скажи им, что сейчас всё будет окончательно готово! - Покраснев словно рак, пробормотал Боря.
        - Это была русская шутка, - растерялся я, не зная, что переводить.
        И тут юный форвард выбежал из студии и через секунду вернулся под свет софитов и объективы телекамер с пылесосом в руках.
        - Спокойно! - Гаркнул он и, включив, громко ревущую машину, направил телескопическую трубу без щетки на конце к горке рассыпанного перца.
        А дальше за доли секунды адская машинка заглотила в свое жерло и перец и сам только что приготовленный омлет с помидорами и ветчиной.
        - Кулинар! - Выкрикнул я по-русски и захохотал.
        Впрочем от смеха попадали и крашеная блондинка и её коллега диктор утренних новостей. Затем на мониторе замелькала отбивка рекламы и пошли рекламные ролики, а в студию вбежал режиссёр телеэфира, который не переставая рыдать и всхлипывать от смеха принялся пожимать руку опешившему Боре Александрову.
        - Великолепное шоу! Великолепное шоу! - Орал он. - Браво!
        - Чё ему ещё надо? - Смутился «Малыш».
        - Сказал, чтоб ты больше никогда не готовил, - соврал я и, заявив телевизионщикам, что нам пора ехать на тренировку, потащил друга из телестудии.
        Глава 18
        В четверг 24 октября в нью-йоркский «Мэдисон-Сквер-Гарден» с ответным визитом к нам в гости пожаловали парни из Детройта. Три дня назад мы лихо покуражились на их старенькой арене, разгромив «Красные крылья» 2: 11, и вот снова здравствуйте - новое свидание. Правда на сей раз подопечным Теда Гарвина удалось навязать обоюдоострую результативную игру и к середине второго периода счёт был 3: 3. У гостей отметились заброшенными шайбами Марсель Дионн, Микки Редмонд и Гай Чаррон. У нас забил Вацлав Недомански с подачи Рихарда Фарды, затем дальним броском прошил вратаря гостей Валерий Васильев и ассистировал ему тезка Харламов. И наконец братья Солодухины на двоих соорудили третий гол, старший Сергей отдал, младший Вячеслав забросил. Что характерно, если мы отрывались в счёте на одну шайбу, гости тут же сравнивали. И если не кривить душой, то вернувшийся в строй Виктор Коноваленко пока не выручал.
        «Теперь наша очередь забивать», - подумалось мне, когда я выкатился в среднюю зону на точку вбрасывания недалеко от правого борта. «Малыш-кулинар» занял место по левую рук от меня, Валерка Харламов по правую, за спиной замерли Юра Тюрин и Валера Васильев.
        - Делай на точке! - Зло бросил в спину Васька.
        «Ещё бы ему не злиться, когда две шайбы из трёх забросили именно из-под него, - криво усмехнувшись, подумал я. - Странный сегодня вечер и всё как-то идёт наперекосяк».
        С этими мыслями я щёлкнул клюшкой по брошенной на лёд шайбе, и бескомпромиссный поединок вновь закрутился с прежним ожесточением. Центрфорвард Детройта Ред Беренсон, проиграв вбрасывание, выругался и двинул меня плечом. Я же в ответ двинул так, что потерявший берега соперник плюхнулся на попу. Переполненный дворец тут же радостно взревел. Народ заплатив, тяжело достающиеся кровные деньги, требовал этой самой крови и зрелищ. А тем временем Боря Александров, приняв пас от Васильева, через левый борт пролез в зону атаки.
        - Делай, кулинар! - Заголосил наш защитник.
        Бедный Боря после утреннего телевизионного эфира, отрывки которого сегодня днём крутили по всем американским каналам, теперь прочно потерял прозвище «Малыш» и получил новое погоняло - «Кулинар».
        - От…ись! - Рявкнул он в ответ и, уйдя от защитника гостей, залетел за ворота высоченного Дуга Гранта.
        Я и Валерка Харламов моментально открылись с правой и левой стороны от голкипера, однако с передачей Борис протянул буквально одну секунду и момент был упущен. Поэтому наш юный гений прорыва рванул дальше к правому борту, где заложив крутой вираж сам выкатился на ударную позицию.
        - Кулинар, пас! - Потребовал защитник Юра Тюрин, который и закрывал синюю линию как раз около правого борта.
        - От…итесь всё! - Нервно выкрикнул Боря Александров и с кистей на уровне щиколотки шмальнул по воротам.
        Дуг Грант упал на колени, перекрывая низ рамки ворот, но шайба зацепив клюшку своего же защитника полетела под перекладину. И быть бы голу, но крупный голкипер гостей плечом преградил путь к вожделенной цели. Шайба моментально отлетела на пятачок, куда, словно медведь в заросли малинника вломился я и, не обращая внимания на удары и тычки, ринулся наудачу шуровать клюшкой. «Где эта шайба, мать твою?» - свербело в моей голове. И вдруг кто-то прыгнул мне на плечи и повалил в ледяную крошку.
        - Скооооор! - Заголосили трибуны и органист заиграл «Калинку-малинку», давая понять что счёт стал снова в нашу пользу - 4: 3.
        - Окей, парни, окей, - похлопал в ладоши тренер Эл Арбор, встречая нашу тройку нападения на скамейке запасных. - Окей, шеф, - сказал он Боре Александрову.
        - Чё это он меня шефом обозвал? - Пробурчал Борис.
        - Шеф, Боря, или шеф-повар - это по-английски кулинар, - ответил я, чем вызвал несколько смешков среди остальных хоккеистов.
        - Да от…итесь вы уже все, - грустно отмахнулся наш юный гений прорыва.
        - Забей, - приобнял я паренька, - не имя красит человека, а человек имя.
        - Точно, точно, - поддакнул Валерка Харламов. - Было бы хуже, если бы обозвали пылесосом.
        На лавке опять раздались отдельные смешки, но тут настырный соперник вошёл в нашу зону защиты, сделал пару простеньких передач и кто-то из защитников Детройта дальним броском сравнял счёт в матче - 4: 4. «Мэдисон-Сквер-Гарден» разочарованно ухнул. Однако на нашей скамейке нашёлся один человек, который сейчас чуть ли не светился от радости - это начальник команды Михаил Зимянин. Какого лешего Зимянин припёрся на матч? Лично я не понимал. В моей голове просто не укладывалось - зачем человек, от которого шарахаются хоккеисты и который радуется нашим неудачам, целый час тащился с командой в автобусе, затем ещё час слонялся по раздевалке и недовольно кряхтел у борта, когда шла раскатка? Ради чего товарищ Зимянин заявился на игру?
        - Ты смотри, он ещё и радуется, куркуль, - тихо пробурчал Валера Харламов.
        - Вижу, - зло кивнул я.

* * *
        Через несколько минут, когда прозвучал свисток на перерыв и хоккеисты молча направились в свои раздевалки, на табло всё так же горел ничейный счёт 4: 4. В подтрибунном помещении я не стал торопиться к общему столу, где можно было съесть хот-дог и выпить пепси, а решил дождаться Виктора Коноваленко. Мне не терпелось один на один перекинуться парой фраз о делах наших скорбных.
        - Сергеич, признайся честно, колено всё ещё беспокоит? - Спросил я у голкипера. - Последняя шайба была совсем так себе.
        - Не болит, - хмуро рыкнул Виктор Сергеевич. - Только реакция какая-то замедленная что ли. Умом всё понимаю, всё вижу, тело не успевает. Руку поднимаю, а шайба уже в сетке.
        - Наверное, после моего лекарства организм ещё полностью не восстановился, - сказал, материализовавшись внезапно откуда-то с боку шаман Джон Смит. - Ничего, через два дня будет норма.
        - Что ж ты, лидер чикагского коммунистического движения, раньше-то молчал? - Заскрипел я зубами. - Не зря вас, шаманов, царское правительство по лесам сотни лет давило.
        - Я между прочим, батюшку царя не застал, - обиделся шаманидзе. - И потом, мой препарат на советских колхозников действовал как полагается, без побочных эффектов.
        - Так это, колхозникам особая реакция на картофельном поле и ни к чему, - ещё более посмурнел Коноваленко. - А мне-то чего сейчас делать?
        - Скажу тренеру Элу, что у тебя недомогание, - ответил я. - Выпустим на ворота Холечека. Ну, эскулап, погоди! - Погрозил я кулаком шаману Волкову, входя в раздевалку, где между хоккеистами и начальником команды Зимяниным, судя по лицам, уже вёлся какой-то неприятный разговор.
        - Аха, - натужно улыбнулся начальник Чукотки, - а вот и товарищ Тафгаев пожаловал. Раз все в сборе, то у меня для вас всех есть объявление. Раз ваши товарищи чего-то стесняются, хотя я считаю, что этого не стоит стесняться, об этом надо говорить прямо, то скажу я.
        - Короче, - небрежно бросил я, взяв с общего стола бутылку «Пепси-колы», - нам ещё игровой план на третий период обсудить надо.
        - Ладно, тогда буду краток, - Зимянин изобразил на лице полностью фальшивое выражение неописуемой радости. - Через два дня товарищи Рагулин, братья Солодухины, а так же наши чехословацкие друзья Махач и Кохта возвращаются на Родину. И сегодня у них, можно сказать, прощальный матч.
        На этих словах пауза, повисшая в раздевалке, напомнила чем-то немую сцену из бессмертной комедии «Ревизор», когда городничий и его друзья внезапно узнали, что Хлестаков - это совершенно посторонний человек и к ним едет настоящий ревизор.
        - Палыч, ты, б…ть, чего? - Первым пробормотал Валерка Васильев.
        - Александр Палыч, ну ладно братья едут спасать питерский СКА, ты-то куда спешишь? - Не выдержал я. - Огурцы с помидорами ещё не скоро на даче заколосятся. Пацанов тренировать, то же всегда успеется. У тебя супруга по местным магазинам бегает каждый день, охает и ахает, покупая сыры и колбасы, обратно в очереди за туалетной бумагой захотелось? Франтишек, скажи своим пару ласковых, а то у меня словарный запас ограничен! - Обратился я к защитнику Поспишилу.
        - Я с предатель говорить не желаю, - пролепетал бывший капитан сборной Чехословакии.
        - Ну, вот и поговорили, - удовлетворённо крякнул начальник Чукотки. - Больше не смею отвлекать. Готовьтесь на третий тайм. Хорошая игра сегодня. Пойду я, тут у вас что-то душно.
        Зимянин, которого я готов был просверлить насквозь взглядом, чтобы отыскать в глубинах его организма хотя бы капельку совести, ещё раз нелепо усмехнулся и вышел из раздевалки.
        - Иван, я что-то ничего не могу понять? Что случилось с Большим Рагом и другими парнями? - Спросил тренер Эл Арбор.
        - Извини, коуч, я и сам пока в этом не разобрался, вроде раньше достойные были мужики, - буркнул я. - Но на третий период мы сейчас сделаем несколько перестановок иначе матч не вытащим.
        - Они заболели? - Встревожился старший тренер.
        - Точно, заболели, - кивнул я. - На ворота пусть готовится Холечек, у Сергеича ещё организм не пришёл в норму. Коля Свистухин пойдёшь в тройку нападения к Фарде и Недомански, выйдешь на фланг вместо Кохты. Йоахим встанешь в пару к Франтишеку Поспишилу, вместо Махача. Третью двадцатиминутку проведём в две пары защитников и в три тройки нападения.
        - А мы? - Упрямо уставился на меня Александр Рагулин.
        - Пей пепси-колу, Палыч, рябчиков жуй, - рыкнул я. - Набирайтесь сил перед дальней дорогой.
        - Правильно, б…ть, и без вас сыграем, - высказался Валера Васильев и остальные парни одобрительно зашумели.

* * *
        Третий отрезок матча против «Детройт Ред Уингз», оставшись без целой пятёрки хоккеистов, мы летали по льду словно слопали порцию самого современного допинга. Наставник гостей Тед Гарвин первые пять минут всё никак не мог приспособиться к тому, что мы перешли на игру в три тройки нападения. И пока он «хлопал ушами», Николай Свистухин после передачи Вацлава Недомански точно бросил под перекладину и сделал счёт - 5: 4. А на 45-ой минуте отличился уже Веслав Йобчик, которого вывели на ударную позицию точные передачи Руди Хити и Виктора Хатулёва. Веслав огорчил гостей хитрющим броском между щитков голкипера Дуга Гранта - 6: 4.
        Затем на долгие десять минут наступил эмоциональный спад в игре. Мы старались не бежать большими силами в атаку и строже действовали в средней зоне. Соперник же после двух шайб, потерял уверенность в своих силах и так же сбавил обороты. Лишь ближе к финальному свистку старший тренер Детройта, который после неудачного старта команды в этом сезоне рисковал потерять своё тренерское место, заставил подопечных пойти на последний штурм наших ворот. Вообще преимущество в две шайбы за оставшиеся четыре минуты вполне можно было бы и отыграть. Но не сегодня и не против нас.
        На 57-ой минуте, побежавшего большими силами вперёд соперника, я по просьбам трудящихся города Нью-Йорка и его окрестностей решил охладить парочкой убойных силовых приёмов. Сначала в средней зоне я выследил центрфорварда «Ред Уингз» Марселя Дионна. И когда на него пошёл пас от Гайя Чаррона, резко стартанул и двинул уроженца Канады плечом в плечо. Не знаю, что вспомнил Марсель, когда летел на лёд, но время подумать о превратностях судьбы у него определённо было.
        - Еееее! - Взревела толпа на трибунах, которая стала уже немного дремать.
        Но на одном Дионне я решил уже не останавливаться раз пошёл такой хоккей. Мгновенно представив, что на коньках в форме соперника сейчас мчится на наши ворота сам товарищ начальник Чукотки, мной был атакован правый нападающий Микки Редмонд. Бедняга Микки как раз в этот момент пытался протиснуться в нашу зону защиты по левому борту. На свою беду он чуть-чуть заковырялся и вдруг что-то большое и чёрное расплющило его об этот самый борт.
        - Ба-бах! - Раздался громкий звук удара о деревянный борт.
        - Еееее! - Опять заголосили болельщики и, требуя настоящей крови, принялись яростно колотить руками в заградительное стекло.
        Я же дотянулся до шайбы и уже хотел было покатить в контратаку сам, но вдруг Редмонд, который к жёсткой силовой борьбе был привычен с детства, лёжа на льду, мстительно сунул мне клюшку между ног. Я ковырнул шайбу в направлении Бори Александрова и, подлетев на полтора метра, громко матерясь, приземлился на четвереньки.
        А тем временем Борис «Кулинар», здорово разогнавшись, улетел от преследовавшего его игрока гостей, и свободно вкатился по левому флангу в зону атаки. Я увидел перед ним защитника «Красных крыльев» и параллельным курсом справа катящего Валерия Харламова. Ситуация для хоккея с шайбой типическая и что называется классическая. Боря переложил шайбу с неудобной стороны крюка на удобную, но вместо броска резко отпасовал на легенду №17. И Валерий в касание буквально расстрелял открытый угол ворот Детройта, сделав окончательный счёт - 7: 4.
        - Скоооор! - Взорвались трибуны «Мэдисон-Сквер-Гарден» и органист тут же запиликал «Калинку-малинку».
        «Хоть бы „Землю в иллюминаторе“ разучил что ли», - подумал я, покатив, чтобы поздравить партнёров по команде и краем глаза удовлетворённо заметил, как исказилось злобой лицо начальника Чукотки. «Смотри, смотри, - мысленно обратился я к нему, - мы и в таком составе наведём шорох в НХЛ. И до января как-нибудь дотянем, не вылетев из зоны плей-офф».
        - Ты что, Иван, озверел? - Улыбнулся Харламов, когда я его похлопал крагой по каске. - Ты же чуть борт не проломил.
        - Представил, что это Чукотка, - смущённо пробурчал я. - Больше не повторится, не хватало ещё получить счёт за порчу частного имущества.
        - А чё, неплохой третий период выдали, - загоготал Борис «Кулинар», когда наши три фамилии зажглись на табло.
        - Неплохой, - согласился я.

* * *
        Не смотря на шестую победу подряд и общее первое место в регулярном чемпионате, после финальной сирены в раздевалке было словно на похоронах. Каждый старался побыстрее принять душ, сложить форму и не смотреть в глаза наших бывших одноклубников, которые променяли наше хоккейное игровое братство на денежную подачку от федерации.
        - Ну всё, мать вашу! - Вдруг взревел Александр Палыч Рагулин и со всей силы грохнул клюшкой об бетонный пол раздевалки. - Я никуда, б…ть, не еду Хрен на эти деньги! Я остаюсь в команде! Всё, вычёркивайте меня из вашего списка! - Гаркнул он на товарища Зимянина.
        - Александр Палыч, Александр Палыч, так нельзя, так не делается, - затараторил начальник Чукотки.
        - Да пое…ать, вычёркивайте, я сказал! - Как медведь зарычал он на Зимянина, напугав того не на шутку.
        - Это вам так с рук не сойдёт, - промямлил Чукотка.
        - Палыч, дай я тебя обниму! - Обрадовался я. - Я тебя снова зауважал. Вот мужики, берите пример - настоящие мастера не продаются! - Крикнул я оставшимся четверым «ренегатам» и сжал Палыча словно Леонид Брежнев Фиделя Кастро.
        - Мы то же никуда не поедем, - внезапно высказался Сергей Солодухин.
        - Правильно, - кивнул головой младший брат Вячеслав. - Отыграем до января, чтобы команду не подводить и тогда поедем спасать родной СКА.
        Товарищ Зимянин хотел было раскрыть рот, чтобы отчитать братьев, но тут взбунтовались и двое последних оставшихся чехословаков - Иржи Кохта и Олдржик Махач.
        - Мы оставаться здесь, - заявили они к радости своих соотечественников.

* * *
        Почти целый час в автобусе, который увозил нас из шумного и многолюдного Нью-Йорка в тихий и сонный Принстон, я с хоккеистами разучивал новую дорожную песню. И хоть хит группы «Земляне» «Трава у дома» лишь спустя десятилетие должен будет зазвучать из всех утюгов в СССР, сегодня она гремела из десяток лужёных глоток, словно эти десять лет пролетели как один миг:
        - И снится нам не рокот космодрома! - Горланили мужики перевирая простенький мотив.
        - Не эта ледяная синева! - Надрывался громче вех Валерка Васильев, грохнув на дорожку литр местного баночного пива.
        - А снится нам трава, трава у дома! - Дружно запевали чехословаки, поляк, немец и югослав, безбожно коверкая русские слова.
        - Зелёная, зелёная трава! - Орал я, специально встав в проходе автобуса поближе к уху начальника Чукотки, товарищу Зимянину.

* * *
        В пятницу 26-о октября к нам в «Мэдисон-Сквер-Гарден» «заглянули на чаёк» с клюшками и шайбами «Огни» из Атланты. Здоровенные парни, защиту которых цементировал «Большой Ирландец» Пэт Куинн демонстрировали традиционный канадский силовой хоккей. Кстати сказать не все команды в НХЛ действовали так примитивно. К примеру: Бостон, Рейнджерс, Чикаго и Монреаль и в эти лихие 70-е годы и в прежние 60-е и 50-е играли очень даже изобретательно, не гнушаясь разыгрывать мудрёные фирменные комбинации. Но «Атланта Флэймз» на такой интеллигентно-изобретательный хоккей чихать хотела с высокой колокольни.
        Парни с большой буквой «А» на свитерах, внутри которой полыхало маленькое пламя, заполучив шайбу тут же неслись через всю площадку и лихо щёлкали по воротам, лишь перейдя синюю линию нашей зоны защиты. С одной стороны Виктор Коноваленко в рамке не скучал, с другой никаких серьёзных проблем такие броски не вызвали. Поэтому уделывать мы должны были эту Атланту на одном коньке, но провальные пять минут заключительного третьего периода портили всю благостную картину на корню.
        Дело в том, что к 40-ой минуте матча мы уверенно вели в счёте 3: 0. У нас отличились: Франтишек Поспишил, которому ассистировали Фарда и Недомански, затем метко бросил с кистей Вячеслав Солодухин и его вывел на ударную позицию Александр Палыч Рагулин. И наконец заброшенной шайбой повеселил студенток из Принстонского университета Боря Александров, которому я и Валера Харламов чуть-чуть помогли тем, что вывели на пустые ворота, которые он расстрелял с метра.
        Кстати, что касается студенток, то на сегодняшний матч они приехали организованно на арендованном автобусе. Но почему-то явно не глупые барышни заранее не позаботились о входных билетах, коих в кассах ледовой арены к началу игры уже не было. И лично мне пришлось побегать, переговорить с администрацией и провести почти три десятка девушек, одетых в сувенирные свитера нашей команды, через служебный вход. И эта импровизированная группа поддержки, расположившись у самого заградительного стекла недалеко от нашей скамейки запасных, периодически кричала, что они нас любят.
        - Чего они хотят? - Пробурчал как-то Борис.
        - Глупый что ли? - Захохотал Валерка Харламов. - Девушки хотят айлавью.
        - Сам ты, айлавью, - почему-то обиделся наш юный «Кулинар».
        В общем такая расхолаживающая обстановка сыграла с командой злую шутку. На 41-ой минуте Том Лысяк, канадец с польскими корнями, затолкал первую ответную шайбу. Затем на 42-ой минуте счёт 3: 2 сделал Жак Ришар, звезда юношеского канадского хоккея, профессиональную карьеру которого погубят травмы и кокаин. И в довершении на 45-ой минуте ветеран гостей Боб Лейтер, подкараулив странный отскок, когда шайба после трёх рикошетов, запутав Коноваленко, выскочила точно ему на крюк клюшки, счёт сравнял - 3: 3. И самое обидное было то, что все голы в наши ворота получились какими-то корявыми и возникали в результате нелепых отскоков и рикошетов, словно старик Хоттабыч решил подшутить над нашей ледовой дружиной.
        - Комон, гайс! Комон, гайс! - Загудел за нашими спинами старший тренер Эл Арбор.
        - Собрались, мать вашу! - Рявкнул я, давая вольный перевод слов тренера Эла. - Хатулёв! - Я схватил пластиковую бутылку с водой и запустил в хоккеиста, который всё ещё перемигивался с девушками из Принстонского университета, и метательный снаряд точно шарахнул его между лопаток. - Совсем охренел? Мужики вы чё? - Гаркнул я на остальных. - Я вчера вам всем выплатил по 200 баксов, а сегодня вы посмотрите - кому мы сливаем? Не стыдно?
        - Кто, б…ть, сейчас не начнёт, сука, играть, тому, б…ть, в раздевалке хлеборезки порву! - Высказался на самых повышенных тонах Валерка Васильев.
        И не известно чем бы закончилась эта перекличка на скамейке запасных, ведь тренер Эл скомандовал смену состава и вся наша первая пятёрка полетела возвращать утерянное преимущество. Минуту мы кружили в зоне «Атланты Флэймз», нанесли по воротам Дэни Бушара, молодого и очень талантливого голкипера, три опаснейших броска, но всё пока было впустую. После нас на лёд выскочили чехословацкие парни и они, практически так же, владея тотальным преимуществом поразить ворота соперника не смогли.
        Тренер Эл Арбор, всё чаще бросая взгляд на табло, где неумолимо утекало игровое время, после 50-ой минуты перешёл на игру в три звена. Причём усадил на лавку тройку нападения Николая Свистухина и братьев Солодухиных, у которых на площадке дела разладились совсем. Если остальные звенья беспрерывно атаковали, то тройка Николая чаще всего оборонялась.
        А на 53-ей минуте матча после двух моих сокрушительных силовых приёмов, которыми я хотел окончательно запугать окопавшегося в обороне соперника, меня пригласить сбросить краги бесстрашный Пэт Куинн. Народ на трибунах просто визжал от удовольствия, когда мы сошлись в самом центре площадки и ухватили друг друга за свитера. Большой Ирландец, который в будущем проявит себя как старший тренер сборной Канады и выиграет с ней Олимпиаду, Кубок мира и два чемпионата среди молодёжи и юниоров, ни в габаритах, ни в длине рук мне не уступал. Поэтому единственное что меня спасало - это было моё преимущество в скорости. Именно за счёт неё я дважды очень чувствительно достал Пэта в подбородок, и ещё по разу дал куда-то в бровь и зацепил в нос. Кровь во всю уже капала на лёд, но ирландец с «чугунной головой» упрямо стоял на ногах и до последнего пытался контратаковать. И внезапно я почувствовал, что Пэт Куинн сильно устал и держится из последних сил и перестал его молотить, ибо бой был честный.
        - Ю окей? - Крикнул я Куинну, чтобы не добить и не поломать жизнь человеку.
        - Окей, - прохрипел ирландец.
        - Тогда ты кати к себе, а я поеду к себе, окей? - Спросил я по-английски.
        - Окей, - опят кивнул Пэт Куинн.
        И мы без помощи товарищей судей, отцепились друг от друга и поехали в разные боксы для штрафников. Неожиданно все трибуны «Мэдисон-Сквер-Граден» встали и стоя принялись аплодировать. Даже один из судей захлопал в ладоши. И это всё, кончено, было приятно и хорошо, но счёт-то на табло оставался неизменным 3: 3, что категорически было неприемлемо.
        - Иван, - сказал Валерка Васильев, подъехав к боксу для оштрафованных хоккеистов, пока ассистенты приводил лёд в порядок, - ты знаешь, что наши молодые Хити, Йобчик и Хатулёв удумали? Они после матча хотят закатить вечеринку с девочками из Принстона. Чукотка ведь куда-то уехал на несколько дней, команда вообще, сука, без присмотра осталась. Когда, б…ть, такое было? Давай я их прямо сейчас на лавке нахлабучу?
        - Весла и Руди - холостые. Виктор Хатулёв почти холостяк, я его Наталье в Принстоне квартиру подыскиваю, чтобы она в Союз не улетела. Поэтому с формальной точки зрения погулять они имеют право. - Задумался я. - Скажи им вот что, если они сейчас шайбу не забросят, то хрен им, а не вечеринка с девочками.
        - Логично, б…ть, - согласился Валера. - Только как бы после этой вечеринки проблем бы у команды не было?
        - А мы к ним туда с жёнами придём, - хохотнул я. - С нами сильно не загуляют.
        - Логично, - захохотал защитник и поехал к скамейке запасных беседовать с молодёжью.
        Не знаю какие слова подобрал он для парней. Но когда Йобчик, Хити и Хатулёв, кстати вместе с Васильевым, оказались на льду, играя в формате четыре на четыре, то в зоне атаки завертелась такая карусель, что любо дорого было посмотреть.
        Веслав Йобкич дважды обвёл всю четвёрку соперника, совершив при этом три круга вокруг ворот Дэни Бушара. Наконец, когда запал у поляка закончился, он резко скинул шайбу на югослава Руди Хити, который незаметно подкрался к правой штанге. Бушар и хоккеисты «Атланты Флэймз» тут же все разом кинулись блокировать бросок нашего югослава, а он взял и вместо броска сделал кинжальную передачу. Конечно, пас от Хити на Хатулёва, стоявшего перед пустыми воротами, чудом прошёл через частокол клюшек и коньков, но должно же было повезти и нам. Поэтому на радость переполненной арены и студенток Принстонского университета Виктор Хатулёв спокойно вогнал шайбу в точно сетку, сделав счёт - 4: 3!
        - Скоооор! - Взревели трибуны.

* * *
        - На вечеринку-то идёшь? - Спросил меня Валерий Харламов, когда мы в автобусе уже возвращались домой. - Кстати, имеем право - семь игр, семь побед и первое место в лиге. Я у нашего коуча табличку срисовал. Смотри.
        Валера показал в записной книжке нарисованную от руки таблицу Восточного дивизиона. С западными соперниками по НХЛ Валерий Борисович решил не заморачиваться:
        Восточный дивизион.
        ____________________________очки__игры___в___н___п___шайбы
        Москва Ред Старз (СССР)_________14____7____7___0___0____46 - 18
        Бостон Брюинз (США)____________10____7____5___0___2____40 - 23
        Монреаль Канадиенс (Канада)____10____7____5___0___2____24 - 18
        Баффало Сейбрз (США)__________10____8____5___0___3 ____28 - 29
        Торонто Мейпл Лифс (Канада)_____9____7____4___1___2____26 - 20
        Нью-Йорк Рейнджерс (США)_______7____6____3___1___2____21 - 10
        Нью-Йорк Айлендерс (США)_______4____7____0___4___3____12 - 20
        Детройт Ред Уингз (США)_________1____8____0___1___7____21 - 51
        - Пока особо смотреть не на что, чемпионат только начался, - сказал я, устало улыбнувшись. - А что касается вечеринки, то конечно не пойду. Дома Лиза на седьмом месяце. Да и куда с такой рукой?
        Я поднял правый, побаливающий после драки кулак, на который шаман Волков намотал бинт, фиксирующий его фирменные секретные примочки. Кулак при этом выглядел как бильярдный шар, растущий прямо из руки. И снимать эту пугающую конструкцию можно было только по истечении 12-ти часов.
        - Да, здоровый тебе сегодня канадец попался, - присвистну Харламов. - Рука, конечно, смотрится жутко. Но согласись, если бы не наш колдун, то мы все давно были бы ломанные и переломанные.
        - Даже спорить не буду, - буркнул я, уставившись в окно автобуса. - Меня, Валер, сейчас очень сильно тревожит отъезд нашего начальника товарища Зимянина. Чует сердце, что-то серьёзное готовится.
        - Ну, не знаю, всё что мог он сделал, - возразил форвард. - Одни парни уезжать отказались, другие и не собирались. Коммерческие доллары нам капают. Вон, Васька, Юрка Тюрин и Палыч хотят автомобиль подержанный вскладчину взять на три семьи. И чехи хотят взять машину. Я бы тоже обзавёлся тачкой. Дядя миллионер, одолжи денег до зарплаты, ха-ха, - Валера толкнул меня в плечо.
        - Таратайку мою, Ford Falcon 1963 года, возьми бесплатно и катайся. Работает лучше, чем отечественная новенькая «Волга». Лично мне для Принстона и велосипеда достаточно. Что же наш Чукотка задумал?
        - Да, ясно что, - к разговору подключился Валерка Васильев, сидящий в кресле перед нами. - Оставил нас одних, чтобы мы тут набезобразничали или вообще разбежались кто куда. Тогда всю команду махом по домам и отправят. Кому-то в ЦК мы очень не нравимся, я это давно понял, в отличие от вас. Кстати, по поводу тачки, что посоветуешь купить? - Спросил он меня.
        - Если ты очень умный, то бери «Запорожец», может тебе за него ещё и доплатят, - сказал я и все парни, которые слышали нашу беседу моментально покатились со смеху, однако вопрос, что придумал товарищ Зимянин, так и остался неразрешённым.
        Глава 19
        Если бы рижанину Виктору Хатулёву год назад сказали, что он будет жить в Принстоне и играть в хоккей на самых больших и современных аренах мира, то он бы просто расхохотался. Ведь сезон 1972 - 1973 года Виктор закончил выступая за команду Рижского вагоностроительного завода, которая билась в классе «Б» против таких великих хоккейных грандов, как минский СКИФ, горьковский «Полёт», березниковский «Титан» и «Апатитстрой» из Апатитов. Правда его привлекали к играм за юниорскую сборную СССР, из которой за пьянку безжалостно отцепили перед ленинградским первенством Европы. Зато как-то в апреле на тренировку РВЗ зашёл сам Виктор Васильевич Тихонов старший тренер рижского «Динамо» и, пожав руку, произнёс: «В следующем сезоне беру тебя в Высшую лигу, можешь не благодарить».
        Кстати, благодарить товарища Тихонова ему и не пришлось, ведь из Москвы прилетела телеграмма, чтобы Виктор срочно учил английский язык, срочно женился и готовился к командировке в США. К сожалению вражий язык Хатулёв так и не выучил, женился по-быстрому на симпатичной девчонке из соседнего двора, с которой был едва знаком, и теперь на чужбине с женой Натальей они терпеть друг друга не могли.
        - Ты чего грустить, Хат? - Спросил его польский друг Веслав Йобчик, дёргаясь и изгибаясь под ритм песни группы «Pink Floyd» с очень актуальным названием «Money», то есть деньги. - Смотри сколько девочек! Вон красотка Мэри Милтон, она уже давно спрашивать про тебя.
        Высокая с короткими чёрными волосами девушка с приятным, но очень строгим лицом буквально прожигала взглядом уроженца города Риги. Эту студентку Виктор видел почти на каждой тренировке. Однако желания завести с ней небольшую интрижку как-то не возникало. Скорее наоборот хотелось от неё куда-нибудь спрятаться.
        - Money, it’s a crime! - Хором запели студентки Принстонского университета, которые сразу после прошедшего матча чуть ли не всей огромной компанией набились в просторную гостиную дома Йобчика и Хити, где этой ночью пиво лилось рекой.
        - Настроение что-то нет гулять, - сказал Хатулёв.
        - Так выпей! - Заголосил Веслав. - Руди, давать пиво нашему центру!
        - Окей, парни! - Выкрикнул Руди Хити, при этом уже целуясь с какой-то подругой.
        - Да не могу я пить! - Психанул Виктор. - Мне наш чокнутый доктор дал проглотить какую-то вонючую гадость, когда мы ещё в Детройте были, и сейчас от пива тошнит, от водки тошнит, от виски, сука, то же тошнит.
        - Money, so they say! - Вновь вступил хор разгорячённых девчонок, которые продолжали изгибаться под качёвый ритм песни.
        - Погано, - сказал, посмурнев Йобчик. - Мы такой доктор называть - колдун. У нас в народ говорить, что ничего не брать из рук колдуна.
        - Кто ж знал, что это не средство для улучшения силы броска, - пробубнил Виктор Хатулёв.
        - За что выпиваем, парни? - Спросил югославский хоккеист, принеся два пластиковых стаканчика простенького разливного американского пива, коего было приобретено для праздника души и тела в бочонке объёмом в 60 литров.
        - Ни за что, - пробурчал Хатулёв. - Надо бы всё это дело сворачивать. А то как бы Васильев с Тафгаем не прибежали. Васька же предупредил, чтоб к двум часам ночи была тишина. А сейчас уже третий час. Хорошо, что живём на отшибе. Полиция давно бы приехала.
        - Окей, - крякнул Руди Хити. - Сейчас ставить Роберту Флэк «Killing Me Softly». И отрубать свет.
        - Класс! - Обрадовался идее друга поляк и тут же бросился к проигрывателю пластинок.
        - Уууу! - Раздалось множество недовольных женских голосов, когда Йобчик по-варварски оборвал хит «Пинк Флойда» на половине аккорда.
        Но затем Веслав, секунд десять поперебирав пластинки, включил новую мелодию. И красивая романтичная история любви, запечатлённая в песне, под чарующую музыку разлилась по всему дому хоккеистов. «Ты нежно убиваешь меня своей музыкой», - замурлыкала певица. После чего польский форвард вырубил в гостиной общий свет, оставив гореть всего одну лампу с абажуром.
        - Финал сонг! - Объявил Веслав Йобчик.
        И студентки быстро сообразили, что если сейчас не пойти на приступ трёх, присутствующих здесь хоккеистов, то момент может быть утерян навсегда. Вообще-то изначально здесь присутствовала практически вся хоккейная команда, однако спортсмены пожаловали на «сейшен» со своими жёнами, которые утащили их по домам спустя всего полчаса. Остались же только холостяки - Йобчик, Хити, Хатулёв и водитель клубного автобуса. Впрочем русский хоккеист был не совсем холостой, Виктор находится на грани развода, а это означало, что дорога к его сердцу открыта. Что касается воителя, то он никого не интересовал, поэтому отрубился раньше всех, смешав пиво и виски. Кстати, такая адская смесь отправила отдыхать на большой диван так же десяток самых отчаянных болельщиц.
        - Strumming my pain with her fingers… - нежным голосом запела из колонок Роберта Флэк, когда самая шустра студентка мёртвой хваткой вцепилась в Руди Хити.
        Ещё одна девушка успела ухватить польского нападающего, и самый высокий и красивый из компании Виктор Хатулёв интуитивно вжался в стену, так как минимум восемь болельщиц вперили в парня свои плотоядные взгляды.

* * *
        - Я же говорил, мать твою, что молодых надо держать в узде! Удавлю, мерзавцев! - Ругался Валерий Васильев, когда мы с ним трусцой бежали по направлению к дому Йобчика и Хити.
        - Быстро ты забыл, как вы с Палычем матерные частушки здесь ночью орали, - пробубнил я. - Надаём поджопников и хватит с них.
        А на улице среди редких ночных фонарей и чудного чистого звёздного неба расплывалась красивая песня под названием «Killing me softly» или «Убей меня нежно». И в тот же самый момент около жилища наших молодых хоккеистов шла самая настоящая драка студенток Принстонского университет друг с другом. Скорее всего, девчата не поделили кавалеров, плюс подогретая алкоголем кровь требовала выброса негативной энергии, вот и хлестались они, оглашая округу визгом и матерными угрозами на английском языке, среди которых слова «сучка и шлюшка» были самыми невинными.
        - Разойдииись! - Заорал Васильев. - Разойдииись!
        Мы с защитником выскочили на полянку перед домом словно два огромных средневековых викинга, наводивших ужас на Туманный Альбион. А так как его потомками являлись многие местные девчонки, эта фантасмагорическая картина, всколыхнув наследственную память, произвела на студенток шоковое впечатление. К тому же в сумраке мой правый перебинтованный кулак очень сильно смахивал на большой белый камень.
        - Ааааа! - Завизжали они и, позабыв вражду, бросились врассыпную.
        - У нас полный контроль, - выбежал из дома Веслав Йобчик, прикрыв спиной дверь, где возможно то же шла драка. - Мы сейчас расходиться.
        - Я вам сейчас всем между ушей разойдусь! - Гудел Васильев, успев поймать двоих забияк.
        Я же заметил как ещё две девчонки полетели прятаться от нас, страшных «викингов», в лесополосу. А это было очень плохо, так как ночью там легко можно было сломать и ногу, и шею.
        - Валер, заталкивай всех в дом! - Гаркнул я, резво стартанув в направлении беглянок. - Эвриуан стоп!
        Однако мой призыв остановиться барышни расценили как угрозу собственной жизни и безопасности, поэтому припустили ещё быстрее. И как я и предполагал, закончилось это для одной из них плохо. Девушка взвизгнула и упала в кусты, а её подруга обречённо замерла на месте.

* * *
        Лишь к четырём часам утра при помощи клубного автобуса, за руль которого сел я, ибо водитель дрых на кухне без задних ног, студентки были доставлены по своим университетским общежитиям. Кстати, некоторых мне, Васильеву и Хатулёву пришлось разносить на руках, потому что кто-то был беспробудно пьян, а кто-то просто плохо держался на ногах, как и одна любительница ночных пробежек по лесу, растянувшая связки голеностопа.
        - Кажись, пронесло, - крякнул Валера Васильев, когда мы покатили к дому Хити и Йобчика, очень уж хотелось этим паренькам надрать уши, да и наш автобус лучше было припарковать именно там. - Главное, что полицию никто не вызвал. Девушки я, надеюсь, то же остались довольны. Не посрамили хоть державу? - Валерка подмигнул Виктору Хатулёву.
        - Не знаю, - буркнул Виктор. - Мы просто танцевали.
        - Рассказывай, б…ть, - захохотал защитник. - Эта черноволосая в тебя вцепилась словно мегера. Просто так что ли? Ха-ха!
        - Кстати, давно хотел по этому поводу поговорить, и не только с молодыми, - сказал я, одной здоровой левой рукой поворачивая автобус к конечному пункту нашего путешествия. - Местные барышни не так просты, как кажется. Чуть что не так они мигом побегут в полицию и пожалуются, что вы их либо избили, либо изнасиловали. Ведь с вас есть что содрать. А в нашем положении - это означает автоматический вылет домой.
        - Да ну, б…ть? - Опешил Васильев. - Неужели побегут в полицию даже если ничего и не было?
        - Легко, - я ударил по тормозам. - Поэтому когда партия и правительство ставили условие - ехать сюда с жёнами, они поступали более чем мудро. И вообще, Виктор, - я посмотрел на Хатулёва, - помирись с Натальей. Умная и красивая девчонка. Начните всё с нуля. Съездите в Нью-Йорк, пообедайте в ресторане. Я денег одолжу. Машину мою возьмите. А у этой твоей студентки глаза как у фанатика, словно она из религиозной секты.
        - Да не моя она, - пробубнил Хатулёв, - просто, когда драка началась, вцепилась в мою руку и всё. И на тренировках меня преследует, и на игре глаз не спускала. Запутался я что-то.
        - Дать бы тебе в ухо, - рыкнул Валера, - вмиг бы, б…ть, распутался. Значит так, предупреди своих дружков-обалдуев по поводу местных баб. И приберите там всё. Устроили в доме свинарник. Днём приду, проверю. Пошли, Иван, а то моя волнуется уже, наверное.
        - Я думаю, что твоя Татьяна уже сковородку приготовила для воспитательных мероприятий, - хохотнул я. - Пошли, обеспечу твоё алиби.
        - Не плохо бы, - смущённо пробормотал наш героический защитник.

* * *
        В воскресенье 2-го октября филадельфийская хоккейная арена «Спектрум» гудела словно жерло растревоженного вулкана. Ибо внутри неё наша ледовая дружина сражалась с местными «Хулиганами с Брод Стрит». У себя дома хоккейные задиры, подгоняемые обезумевшей толпой, требующей крови, особенно моей, готовы были грызть лёд и ловить зубами шайбы, чтобы победить. И до поры до времени «Филадельфии Флайерз» это удавалось. Запредельная самоотдача хозяев льда наложилась на эмоциональный и физический спад многих наших парней.
        Так чехословацкая пятёрка за два первых периода не создала ни одного опасного момента. Хотя упрекнуть их в не желании биться было нельзя. Ещё тройка нападения Коли Свистухина с братьями Солодухинами по краям, получив трёпку в самом начале встречи, как-то резко сникла и старший тренер Эл Арбор надолго спрятал парней на лавке запасных. В общем ворота Берни Парента, одетого в белую маску пришельца, главным образом беспокоили только два наших сочетания - моя тройка, которой сегодня пока не везло в завершении атак, и молодёжная тройка Виктора Хатулёва.
        Кстати, сам Виктор провел примерно на 30-ой минуте матча замечательный кулачный бой с главным хулиганом филадельфийцев Дэйвом Шульцев по прозвищу «Кувалда». «Кувалда» в нью-йоркском матче участия не принимал, наверно специально жрал анаболики и готовился к домашнему поединку. Но в первом периоде «Кувалду» потрепал я, слегонца разбив его и без того ломаный нос. А на 30-ой минуте Шульц, отсидевшись в запасе, по приказу Фрэда Шеро налетел на нашего молодого гренадёра, чтобы поломать игру молодёжной тройки.
        И сначала два очень чувствительных удара застали Витю врасплох, кровь из разбитой губы покапала на лёд, но вдруг наш молодой гигант пробил шикарный апперкот, то есть рубанул снизу вверх, и «Кувалда» заметно поплыл. Поэтому под стон сошедшего с ума стадиона Виктор Хатулёв буквально избил любимца местной торсиды. Он таскал по льду беднягу Дэйва словно разъярённый волк маленькую собачонку. Опешившие судьи с большим опозданием накинулись на спину Хатулёва и «Спектрум» на несколько секунд умолк, когда врачи повезли на носилках Дэйва Шульца в подтрибунное помещение.
        Однако в результате такой драки Виктора удалили до конца матча и счёт 2: 1 в пользу Филадельфии продержался на табло до начала третьего периода. Кстати, у хозяев обе шайбы забросил Бил Барбер, у нас же на 19-ой минуте отличился Руди Хити как раз после передачи Хатулёва. Стоило признать, безобразная потасовка полностью развалила рисунок конструктивной и комбинационной игры. Наш тренер Эл перевёл в центр молодёжной тройки Колю Свистухина, который за несколько смен сыграться с Хити и Йобчиком естественно не смог.
        Третий период мы начали с того, что уверенно прижали хозяев поля к их воротам. Очень опасно бросал с четырёх метров Вацлав Недомански. Валера Харламов попал в штангу, замыкая острый пас от левого борта, мастерски вырезанный Борей Александровым. Наконец на 50-ой минуте я, подставив клюшку под щелчок Валеры Васильева, угодил в перекладину. И после этого эпизода наш атакующий запал потух. Третий матч за пять заметно подточил наши силы и теперь филадельфийцы отбившись в защите сами полетели в атаку. За пять минут до конца встречи перед нами замаячила перспектива первого поражения в сезоне.
        - Коуч, - шепнул я тренеру Элу Арбору, покидая лёд после очередной смены, - давай обратно объединим братьев Солодухиных и Свистухина. Хватит им лавку греть. Пусть попашут ради коллектива.
        - Окей, - задумчиво пробормотал тренер и тут же скомандовал, чтобы Йобчик и Хити вернулись обратно на скамейку запасных, а Сергей и Вячеслав Солодухины пошли спасать команду.
        Надо было видеть с какими лицами ленинградские армейцы бросились в гущу борьбы. Тем более Колька Свистухин выиграл вбрасывание в нашей зоне и парни понеслись в атаку. У «лётчиков» ведь календарь то же был не подарок и силы и них так же были не беспредельны. Поэтому резкая комбинация в средней зоне с широким переводом шайбы с фланга на фланг, стала полной неожиданностью для хозяев льда.
        Всего три передачи и Вячеслав Солодухин под углом в сорок пять градусов выкатился на ворота Берни Парента и бросил с кистей. Голкипер в маске инопланетянина чудом отбил шайбу плечом и она отлетела на пятак, где её должен был вколачивать в пустые ворота старший Брат Сергей. И он бы это непременно сделал. Однако защитник Том Бладон, не успевая заблокировать Сергея, прыгнул и дал клюшкой нашему нападающему по ногам. Старший Солодухин рухнул, второй защитник Филадельфии Андре Дюпон выбросил шайбу из зоны, и судья встречи выписал хозяевам площадки на две законные минуты штрафа.
        Филадельфийский «Спектрум» напряжённо притих, так как зрители почувствовали, что именно сейчас решится извечный вопрос бытия: «быть или не быть?». Именно сейчас решится зря «Кувалда» Шульц рисковал своим здоровьем или нет, удержат их парни победу или вырвут ничью проклятые пришельцы из коммунистического Союза. Тем более на реализацию лишнего игрока Эл Арбор без раздумий бросил мою первую пятёрку. И сперва кто-то из зрителей в наступившей тишине выкрикнул:
        - Иди к чёрту, проклятый Таф!
        И тут же смелого в кавычках хлопца, обругавшего меня откуда-то с галёрки, поддержали тысячи филадельфийских глоток:
        - Проклятый Таф! Проклятый Таф!
        «А вот это сейчас было сделано зря», - зло усмехнулся я и вспомнил как ещё совсем недавно на советских стадионах болельщики говорили: «Не злите Эдика», то есть не злите футбольного форварда Эдуарда Стрельцова, который в запале мог разнести любого противника. И после того как судья бросил шайбу на точку, без шансов для оппонента я выиграл вбрасывание. Поэтому в зоне атаки мы легко и моментально расставились в «конверт», в котором синюю линию закрыли Тюрин и Васильев, по краям расположились слева Александров и справа Харламов, а центр «конверта» заняла моя мощная фигура.
        Первым делом парни погоняли шайбу по периметру, чтобы понервничал голкипер соперника и чтобы четвёрка обороняющихся «лётчиков» чуть-чуть подёргалась, реагируя на ложные замахи Валеры Васильева и Юры Тюрина. Надо сказать, что филадельфийцы после каждого замаха бросались под шайбу, так уж их воспитали с детского сада.
        Наконец Валерий Харламов постучал клюшкой по льду, и я понял что сейчас должно произойти, поэтому двинул плечом защитника, что цеплял меня руками и на секунду остался без опеки. И в тот же самый момент пас от Тюрина полетел вдоль правого борта на Харламова, который в центр так называемого «конверта» одним касанием выкатил шайбу точно мне под бросок. Резкий без замаха щелчок последовал быстрее, чем «инопланетянин» Берни Парент в воротах успел дёрнуться. Поэтому шайба с приятным на слух звуком через мгновенье забилась в сетке.
        - Гооооол! - Заорали мы вместе с нашей скамейкой запасных.
        И когда народ в «Спектруме» притих, а на табло высветился новый счёт - 2: 2, я что есть силы по-английски гаркнул:
        - Я люблю тебя, Филадельфия!
        Свой выкрик я сопроводил громким зловещим смехом.

* * *
        В автобусе после первой ничьи в регулярном сезоне никаких панических, тем более пораженческих настроений не было. Наоборот, почти все улыбались и понимали, что сегодня мы ещё хорошо отделались, и в драке победили и результативное очко заработали. И чтобы ещё больше поднять дух команды я сделал короткое объявление:
        - Мужики, у нас по расписанию начиная с 31-го октября по 4 ноября выездная серия: Баффало, Атланта, Монреаль и Бостон. Немного придётся потерпеть гостиницы, переезды и перелёты. Зато 7 ноября…
        - В красный день календаря! - Захохотал Валерка Харламов и народ дружно заржал.
        - Вот именно, - улыбнулся и я. - После домашней игры с «Чикаго Блэкхокс» будет выплачена очередная коммерческая премия в 500 американских долларов. Я знаю, что многие собрались покупать вскладчину машины, поэтому после 7-го за тысячу можете смело брать один вполне достойный подержанный автомобиль на две семьи. А когда сезон закончится, вы эти авто легко продадите почти без потери в деньгах.
        - Не понял, а в союз их взять нельзя что ли? - Спросил Хатулёв и парни минуту не могли нахохотаться.
        - Если бы это так было просто, то у нас все армейцы, динамовцы и спартаковцы давно бы на фордах разъезжали, - отсмеявшись ответил Харламов.
        - Ну не знаю, не знаю, - покачал головой Валера Васильев. - Я бы к примеру ездил бы на «Мерседесе». Что скажешь, Иван?
        - По нашим ухабам лучше всего перемещаться на «Волге», - буркнул я. - Если твой «Форд» или «Мерседес» сломается, как ты его в СССР починишь? Кто тебе из Америки запчасти пришлёт?
        Но со мной кроме Васильева сразу же несколько человек принялись спорить и доказывать, что там какой-то элитный мастер в Москве за деньги может починить всё, что угодно. Так как если крутить гайки в одну сторону, то ты их раскручиваешь, а если в другую, то уже закручиваешь. Я же, махнув рукой, повернулся лицом к окну и заснул.

* * *
        Около полуночи клубный автобус на маленькой автостоянке уже по традиции встречали наши любимые жёны. Но кроме любимых женщин команду пришёл поприветствовать и начальник Чукотки товарищ Зимянин. Даже в полутьме можно было разглядеть, что Михаил Васильевич просто светился от счастья.
        - Здравствуйте, товарищи! - Торжественно произнес он, когда мы по одному стали выползать из автобуса. - Общался сегодня по телефону с товарищами из ЦК и они все как один передают вам свои приветы и поздравления. Потому что вы - достойно несёте почётное звание советского хоккеиста!
        - Михаил Васильевич, мы очень устали, нам бы домой побыстрее попасть. Давайте митинг перенесём на день отдыха, - недовольно проворчал я. - И потом, несут знамя, а званием дорожат и его подтверждают.
        - Конечно, конечно, - ещё шире заулыбался чиновник. - Но это ещё не всё. Товарищ Рагулин получите повестку. И вы товарищи Сергей Солодухин и Вячеслав Солодухин. А это вам, товарищи Кохта и Махач. - Зимянин раздал подозрительные бумажки нашим парням.
        - Это я есть Махач, - пробасил чехословацкий хоккеист взяв свой листочек из рук Иржи Кохты.
        - Конечно, конечно, - пробормотал начальник Чукотки. - Есть вопросы?
        - Я, б…ть, не понял? - Проревел Александр Палыч Рагулин. - Какая, б…ть на х… повестка? Мы же отказались возвращаться! У нас контракт!
        - Всё правильно, - закивал головой чиновник, вокруг которого стали толпиться остальные хоккеисты. - Устно вы отказались, но письменные заявления не забрали. И я, как это полагается по инструкции, переслал их с дипломатической почтой. А сегодня вам пришёл приказ, как офицерам запаса находящимся во внеочередном отпуске, вернуться для дальнейшего прохождения службы на Родину. Вылет через три дня.
        - Да я тебя сейчас порву! - Зарычал Палыч и ломанулся на Чукотку, но я, Васильев и Хатулёв в шесть рук схватили Рагулина и не дали совершиться справедливой мести.
        И за эти секунды до Зимянина наконец дошло, что лучше делать ноги, пока цел. И Михаил Васильевич не хуже какого-нибудь спортсмена ветерана припустил в сторону своего дома.
        - Сууукааа! - Проорал Палыч и, ещё раз дёрнувшись, затих. - Чё теперь делать-то? - Уставился он на меня.
        - Вещи собирай, - сквозь зубы ответил я. - Что ж вы раньше-то не сказали, что уже что-то вами подписано? А я всё голову ломаю, куда уехал наш дорогой и ненаглядный товарищ Зимянин?
        - Так это, мы же отказались, прилюдно, - замялся Рагулин.
        - Что случилось? - Подошёл к нам взволнованный старший тренер Эл Арбор, который, не зная русского, пока не понял, что нам угрожает реальная катастрофа.
        - Пришла беда откуда не ждали, - прорычал я по-английски и по-русски объявил всем остальным. - Завтра в десять утра сбор в моём доме! Будем решать, как жить дальше.
        Глава 20
        - Никогда и ничего не подписывайте с лукавым! Никогда и ничего не подписывайте, не прочитав всё, что написано мелким подчерком! - Твердил я своим ночным гостям, которые собрались в моём с Валерием Харламовым доме спустя полчаса после событий на автостоянке.
        Сначала на ночной чай прибежали Валера Васильев и Боря Александров, через минуту пожаловали Виктор Коноваленко и Юра Тюрин, а шаман Джон Смит Волков и кот Фокс, которые пока делили диван в гостиной, присоединились к позднему разговору чисто автоматически. И Валерий Харламов предложил начать мозговой штурм на тему «Как жить и что делать?», не дожидаясь утра.
        - Никогда и ничего не подписывайте с лукавым! - Повторил я, почему-то ткнув пальцем в своего чёрного кота, который навострив уши лежал на спинке дивана и что-то так же недовольно урчал в ответ.
        - С каким лукавым? - Прошептал Валерка Васильев. - С товарищем Зимяниным?
        - С чёртом, с сатаной, с дьяволом, - буркнул шаман.
        - Пройдут годы, многие из вас станут очень авторитетными и уважаемыми людьми, и тогда к вам побегут хитрые покупатели вашей бессмертной славы, - сказал я и, похлопав по плечу Васильева, елейным голоском продолжил, - Валерий Иванович, а станьте лицом и представителем нашей партии. А то денег, наворованных, у нас куры не клюют, а морды лица наши народной массе неизвестны.
        - Кем стать? - Пролепетал защитник.
        - Паровозом, вот кем, - рыкнул я. - Только, мужики, запомните, что за договор, основанный на лжи, предательстве и обмане, тебя скрутят в бараний рог, наплюют тебе в душу и заставят, словно дрессированного пуделя по команде крутить хвостом и лизать языком. А потом, когда по капле выдавят из тебя человека, выбросят на помойку как использованный тюбик зубной пасты.
        - Ну ты, Иван, скажешь тоже, - усмехнулся Харламов, пока остальные переваривали мой монолог. - Какой представитель? Какая партия? У нас одна партия - коммунистическая. И хватит думать о том, что будет в далёком будущем, давайте думать о том - как жить завтра?
        - Да, официальные приказы командования - это не шутки, - высказался Юра Тюрин. - Чего греха таить, мы все здесь офицеры запаса. Ну, кроме Сергеича. - Тюрин кивнул в сторону Коноваленко.
        - А давайте Зимянина утопим, - еле слышно произнёс Валерка Васильев. - А чё, озеро у нас вполне подходящее. Привяжем камень к ногам и концы в воду.
        Предложение Василева было встречено дружным и громким хохотом, даже кот Фокс иронично зафыркал, лишь шаманидзе заметил, что убийство - это смертный грех.
        - Давайте рассуждать без подобных вредных фантазий, - произнёс я. - Итак, парней нам не спасти. Значит играть придётся в 13 полевых игроков. Это три тройки нападения и две пары защитников.
        - Не потянем, - недовольно пробурчал Валера Васильев.
        - В 60-е все так играли, - отмахнулся Харламов.
        - 8 матчей мы провели, - продолжил я. - До 1-го января нас ожидает ещё 28 поединков. Половину игр мы выиграем и в таком составе, а это 28 очков. 15 мы уже имеем, получаем 43 очка. Говорю по своему опыту, 43 очка - это уверенное место в зоне плей-офф.
        - Правильно, - легонько шлёпнул кулаком по столу Васильев. - А после Нового года мы так врежем, мать вашу, что всем сразу тошно станет. Лишь бы отбегать сил хватило, и как-нибудь отыграть бы без травм.
        На этих словах все присутствующие посмотрели на шамана Джона Смита, который повёл себя более чем странно. Шаманидзе вскочил, бросился к своей сумке, порылся в её содержимом и показал нам потёртую тетрадь.
        - Есть один рецепт, - сказал Михаил Ефремович, - добавка к чаю, которая увеличивает выносливость и силы человека. В незапамятные времена витязи перед боем принимали, чтобы тяжеленным мечом махать ни один час. Но хватит такой добавки всего на месяц.
        - Хочешь сказать, что ингредиентов нужных в Америке нет? - Усмехнулся я.
        - Ингредиенты есть, просто человеческий организм перестанет воспринимать действие добавки. Приспособится что ли, - пожал плечами шаман Джон Смит Волоков.
        - А мне идея нравится, - высказался Виктор Коноваленко. - И убивать никого не надо и команду спасём.
        - Идея замечательная, - кивнул я. - Значит так, сегодня у нас на дворе уже 29-е октября. Примем добавку к чаю 31-го числа перед матчем против «Баффало Сейбрз». А закончим принятие секретного препарата мы перед домашней игрой с «Миннесотой Норт Старз» 28 ноября. Вопрос номер один, - я ткнул пальцем в шамана, - какой побочный эффект у твоей микстуры?
        - Я же кажется, сказал, - обиделся Волков, - через месяц организм её перестанет воспринимать. Ну и это, с женщинами…
        - Короче шаманидзе? - Чуть ли не прорычал Валерка Васильев.
        - На женщин вас будет тянуть с удвоенной силой. В незапамятные времена после разных войн и эпидемий таким образом рождаемость поднимали, - пролепетал шаман.
        - Ну, это можно сказать - не считается, - загоготал Васильев. - Это можно сказать - бонус.
        Не знаю, чем рассмешило мужиков слово «бонус», но ночная гостиная вновь наполнилась громким мужским хохотом. Я же подошёл к настенному календарю, на котором знойная красотка позировала около автомобиля марки «Форд», и обвёл красной шариковой ручкой число 28-е ноября в кружок.

* * *
        В среду 28-го ноября в нашем, так называемом, «хоккейном городке» царил самый настоящий переполох. Пару дней назад на моё имя пришла телеграмма из Москвы, которая гласила, что для съёмки 25-минутного документального фильма в Принстон прилетает съемочная группа во главе с Николаем Николаевичем Озеровым. Затем мне ещё позвонил глава федерации хоккея Андрей Васильевич Старовойтов и обрадовал, что снимать киношники будут целый день, ибо в картину должны попасть - наш быть, досуг и фрагменты хоккейного матча. На мой вопрос: «Когда мы увидим наши деньги, полагающиеся команде по контракту?», Старовойтов ответил, что скоро. Какой временной промежуток закладывал Андрей Васильевич в слово «скоро», он пояснить отказался. «Ничего, - подумал я, - через месяц вы у меня так запоёте, что обзавидуются „звёзды“ советской и зарубежной эстрады. Я вас „Землю в иллюминаторе“ хором петь заставлю».
        - Иван, чё с Йобчиком и Хити делать будем? - Спросил, забежав поутру в мой с Харламовым дом, Валера Васильев.
        Дело в том, что из-за шаманского чая, дающего специфический побочный эффект, больше всех из команды пострадали два наших холостяка. После того, как я им обрисовал возможные проблемы, если они побегут снимать сексуальное напряжение к серьёзным девушкам из местного университета, парни зачастили в гости к женщинам с низкой социальной ответственностью. Более того, полторы недели назад Веслав и Руди привезли в дом двух постоянных сексуальных партнёрш, чтобы каждый раз не мотаться в бордель за 20 километров от Принстона. И всё бы ничего, но возраст этих дам перевалил далеко за третий десяток, да и внешность жриц любви тянула максимум на троечку. Поэтому сегодня перед кинокамерой выдать таких проституток за жён польского и югославского хоккеистов было неприемлемо.
        - Скажи нашим сексуальным гигантам, чтобы их пассии притворились учителями английского языка, - ответил я, драя в своей гостиной пол. - Пусть оденутся поскромнее и возьмут в руки книжки. Я потом эту новую «услугу» оплачу сам.
        - Нормально, - хохотнул защитник. - А чё делать с Хатулёвым?
        С Виктором ситуация сложилась ещё хуже. Его законная супруга Наталья, когда после отъезда пятёрки хоккеистов освободилось сразу два домика, тут же переехала в один из них, заняв там одну спальню. В другой спальне поселился шаман Джон Смит Волков. Не знаю, о чём они вечерами разговаривали, но договорились до того, что возжелали связать друг друга узами брака. А к Хатулёву, оставшемуся одному в большом двухэтажном доме, переехала студентка Принстонского университета Мэри Милтон, которая его уже не один день преследовала. В этом случае шаманский чай, помогавший команде побеждать на хоккейных площадках Северной Америки, сыграл на руку не совсем нормальной девушки.
        - Живём как на пороховой бочке, - проворчал я, окунув половую тряпку в ведро с водой. - Хорошо, хоть моя Лиза улетела к родителям в Чикаго. Сейчас комнату домою и сам поговорю с Натальей, чтобы она на камеру немного поулыбалась и посидела рядом с Хатулёвым.
        - А как же эта студентка психическая? Она ведь махом скандал закатит. Недавно Витька помог моей жене покупки до порога донести, так американка это заметила и орала словно её кто-то зарезал, дура.
        - Есть предложение! - Хохотнул Валерий Харламов, спускаясь со второго этажа, где он с женой Мариной мыл пол. - Давайте её утопим. А что? Озеро рядом подходящее имеется, привяжем камень к ногам и концы в воду, ха-ха.
        - Юмор у тебя, Харлам, не качественный, - обидевшись пробурчал Василев, пока мы от души хохотали, так как эта шутка за прошедший месяц стала традиционной.
        К примеру: вратарь соперника вытворяет в рамке чудеса, что делать? Ясно что - давайте его утопим! Или судья подсуживает другой команде, что делать? И его давайте утопим. Один раз наш водитель свернул с автострады не туда, и весь автобус ржал, обсуждая предложение водилу утопить к чёртовой матери.
        - Ерунда, - махнул рукой Харламов. - Я этих киношников знаю, попросят один раз пройтись на камеру и всё. Если американка устроит скандал, то скажем товарищу Озерову, дескать наши парни так популярны, что фанатки не дают прохода. Вот о чём надо думать, мужики.
        Валерий прошёл к стене, где висела, нарисованная от руки турнирная таблица регулярного чемпионата НХЛ и рядом же был прицеплен листок со списком проведённых матчей:
        №1 - Москва 8: 1 Сент-Луис;
        №2 - Москва 5: 2 Чикаго;
        №3 - Москва 6: 4 Филадельфия;
        №4 - Питтсбург 3: 5 Москва;
        №5 - Детройт 2: 11 Москва;
        №6 - Москва 7: 3 Детройт;
        №7 - Москва 4: 3 Атланта;
        №8 - Филадельфия 2: 2 Москва;
        №9 - Баффало 3: 3 Москва;
        №10 - Атланта 3: 2 Москва;
        №11 - Монреаль 6: 7 Москва;
        №12 - Бостон 1: 4 Москва;
        №13 - Москва 1: 1 Чикаго;
        №14 - Москва 6: 3 Баффало;
        №15 - Москва 4: 1 Торонто;
        №16 - Москва 2: 1 Филадельфия;
        №17 - Баффало 0: 2 Москва;
        №18 - Рейнджерс 0: 3 Москва;
        №19 - Миннесота 6: 6 Москва;
        №20 - Детройт 3: 3 Москва;
        Восточный дивизион
        _____________________________очки__игры___в___н___п___шайбы
        Москва Ред Старз (СССР)_________33____20___14___5___1____91 - 48
        Бостон Брюинз (США)_________ __31____21___15___1___5____99 - 58
        Монреаль Канадиенс (Канада)____24____20___11___2___7____71 - 61
        Нью-Йорк Рейнджерс (США)______23____22____9___5___8____81 - 68
        Торонто Мейпл Лифс (Канада)____21____21____8___5___8____67 - 57
        Баффало Сейбрз (США)__________18____20____8___2___10 ___66 - 72
        Детройт Ред Уингз (США)________16____21____7___2___12___62 - 104
        Нью-Йорк Айлендерс (США)______13____19____3___7___9____45 - 63
        Западный дивизион
        ____________________________очки__игры___в___н___п___шайбы
        Чикаго Блэкхокс (США)__________24___20___9____6___5____61 - 39
        Филадельфия Флайерз (США)____22___20___10___2___8____56 - 40
        Атланта Флэймз (США)__________22___20____9___4___7____53 - 53
        Сент-Луис Блюз (США)__________21____19___9___3___7____52 - 48
        Питтсбург Пингвинз (США)______15____20____6___3___11___50 - 85
        Ванкувер Кэнакс (Канада)_______13____19___5___3___11___46 - 67
        Лос-Анджелес Кингз (США)______13___20____5___3___12___55 - 72
        Миннесота Норт Старз (США)____13____20___3___7___10___57 - 73
        - Вот о чём надо думать, - повторил Валера, постучав пальцем по графе выигрышей, - побед у нас маловато. Два последних матча с аутсайдерами вничью скатали, позор. Бостон на пятки наступает, а чаёк шаманский сегодня последний день действует. Как мы с вами ещё 15 встреч в декабре протянем?
        - Как, как? Каком к верху, - проворчал Валерий Васильев.
        Вдруг дверь с улицы отварилась и в прихожую ввалился с раскрасневшимся лицом Боря Александров.
        - Мужики! - Заголосил он. - Чукотка пьяный в стельку. Вон под окнами шураё…ится.
        Мы моментально бросились к окну. И действительно вдоль дороги от своего дома в неизвестном направлении пытался важно вышагивать товарищ Зимянин. Два шага наш бравый начальник делал вполне уверенно, а три последующих он, покачнувшись выполнял с ускорением, затем тормозил, застывал на месте, приводил тело в равновесие, и опять следовали два уверенных шага.
        - Ну какой же он в стельку, - хмыкнул я. - Это называется стадия романтического опьянения, когда ноги сами собой несут на подвиги туда, куда глаза глядят.
        - Неделю уже, сука, не просыхает, - выказался Васильев. - А пусть его товарищ Озеров и заснимет в таком романтическом состоянии. Совсем, сволочь, распустился.
        Надо оговориться, что после отъезда пяти наших товарищей на Родину, начальник Чукотки пять дней ходил гоголем с видом Наполеона, разбившего под Аустерлицем армию коалиции. Но спустя две недели, когда наша ледовая дружина всё так же продолжала уверенно набирать очки и лидировать в лиге, настроение Зимянина неуклонно стало портиться. А после выволочки из Москвы в средине ноября, Чукотка вызвал на доверительную беседу вашего покорного слугу. Его предложение, прозвучавшее в тот вечер, было более чем щедрым. Зимянин клялся, что мне выплатят все деньги за сезон по контракту и оставят доигрывать чемпионат НХЛ здесь же за любой американский хоккейный коллектив. Но взамен я должен был объявить остальным парням, что эксперимент с нашей советской командой считается закрытым.
        «Значится так и запишем, - ответил я тогда, - этот сезон исторический и останется в народной памяти на долгие годы. И доведу я его до конца, чего бы мне это не стоило». И ещё я сам предложил Зимянину крупную сумму денег, чтобы он со своей стороны саботировал указы из ЦК. Вот именно тогда наш начальник сломался и запил по-чёрному.
        - Может, всё же лучше вызвать полицию, - хохотнув предложил Харламов. - Хотя уже поздно. Вон, наши киношники едут.
        По дороге соединявший Принстон и соседний городок Кингстон на наших глазах въехала кавалькада из трёх автомобилей с маленьких красным флажком на передке первой машины.

* * *
        А уже спустя примерно час, на фоне моего дома Николай Озеров, взяв микрофон в руки, перед кинокамерой произнёс следующие слова:
        - Внимание, внимание, говорит и показывает Принстон, говорит и показывает Принстон. Сегодня мы ведём свой репортаж из маленького американского городка, где базируется наша советская хоккейная команда «Московские Красные Звёзды». И первый вопрос я адресую капитану команды Ивану Тафгаеву.
        На этих словах по взмаху режиссёра я сделал два уверенных шага и, что называется, с первого дубля вошёл в кадр. Над Принстоном светило замечательное осеннее солнце, столбик термометра показывал плюс десять градусов по Цельсию и кинооператор, приехавший в тёплой дефицитной дублёнке, смахнул пот со лба.
        - Иван, расскажите как вам здесь живётся? Не одолевает ли тоска по Родине, по Москве? - Спросил Озеров.
        - Здравствуйте, - кивнул я, - привет Москва, привет Горький, привет и всем остальным городам советского союза. Как видите, живём мы в тихом и красивом месте. И честно говоря, нам скучать особенно не приходится, ведь команда проводит до 14-и матчей за месяц, совершая постоянные перелёты и переезды. Вот сегодня у нас домашняя игра против Миннесоты, а через три дня выездная серия против Торонто и Филадельфии, два дня - две игры. Прилетели - сыграли, тут же в самолёт, перелёт и новая игра…
        И вдруг откуда не возьмись, без команды режиссёра перед камерой появился товарищ Зимянин. Пиджак нараспашку, шляпа на затылке, а на лице выражение безудержного праздника жизни смешалось с презрением к нелёгкой доли хоккеистов.
        - Мы едем, едем, едем, - запел начальник Чукотки, наклонившись к микрофону, - в далёкие края. Тра-та-та, тра-та-та, мы везём с собой кота!
        - Стоп камера! - Психанул Николай Озеров. - Там есть что отрезать, пошли дальше.
        - Дальше я предлагаю поснимать наш самодельный тренажёр, где мы шлифуем бросковую технику, - сказал я и повернувшись к Зимянину добавил, - Михаил Васильевич, идите спать, пожалуйста. Вас ведь за этот спектакль в Москве по головке не погладят.
        - Ты думаешь, тебя в Москве погладят по головке? - Пьяно усмехнулся Чукотка и, показав мне свою маленькую дулю, крикнул. - Накося выкуси!
        - Пойдём за мной товарищи, - махнул я рукой киношникам, проигнорировав пьяного дурака.
        Тренажёр, который я представил съемочной группе, мы сделали три недели назад, когда стало ясно, что платить за аренду тренировочного университетского катка в полном объёме не сможем. Ведь команда жила исключительно на коммерческие премии и тех денег, что мы смогли изыскать хватило ровно на два часовых занятия в неделю. Поэтому, если на льду мы занимались тактикой, то на помосте размером 15 на 15 метров, покрытым пластиковыми плитами, где мы установили одни хоккейные ворота, теперь кипела работа над щелчками и бросками.
        - Дёшево и сердито, - прокомментировал я картину, увиденную Николаем Озеровым.
        - Н-да, - протянул он, когда стоящий на роликовых коньках и одетый в свою вратарскую амуницию Виктор Коноваленко принялся отбивать шайбы, которые клюшкой швыряли в него Боря Александров и Валерий Харламов, так же стоявшие на роликовых коньках.
        И кинооператор, не теряя драгоценного времени, тут же с плеча принялся снимать тренировку хоккеистов с разных, порой с самых неожиданных ракурсов.
        - Удобно, - буркнул я, - перед сном пришёл, пощёлкал, всё нервное напряжение как рукой снимает. Как видите, всё продумано до мелочей: за воротами заградительная сетка Рабица, чтобы шайбы не разлетались по лесу, а если зарядит дождь, то можно натянуть тент. Стемнеет, вон два фонаря. Ну, а если снег, то когда снег был помехой хоккею?
        - Голь на выдумку хитра, - улыбнулся Озеров. - Я слышал, что вам почему-то пока не выплачивают зарплату?
        - Есть такое, - кашлянул я. - Чиновники ссылаются на ошибки, допущенные при заключении контрактов.
        - Тогда откуда у каждого домика стоит по машине? - Спросил телекомментатор. - Если я не ошибаюсь, хоккеисты предпочитают «Форды»?
        - Аха, кроме двух чудаков, которые купили «Мерседес», - усмехнулся я. - Это всё благодаря деньгам, вырученным за продажу сувенирной продукции. Кстати, сейчас очень хорошо расходятся хоккейные свитера. Можете заснять наш маленький магазинчик в «Мэдисон-Сквер-Гарден», когда приедем на игру. Увидите какой там твориться ажиотаж. И ещё я, Валерий Харламов и Борис Александров недавно снялись в рекламе «Пепси», поэтому живём нормально, как бы не старались товарищ Зимянин и щепетильные чиновники из Москвы.
        - Между нами, - шепнул Озеров, - почему уехали: Рагулин, братья Солодухины, Кохта и Махач? Ты, Иван, не представляешь сколько писем идёт к нам в Останкино ежедневно. Чуть ли не весь Советский союз требует срочно послать на укрепление вашей команды Якушева, Петрова и Мальцева. Что случилось-то?
        - Вы мне за это всё ответите! - Вдруг раздался истошный крик товарища Зимянина, который появился за воротами Виктора Коноваленко, и, не обращая внимания на ответственную киносъёмку, опять запел. - Тра-та-та, тра-та-та, мы везём с собой кота!
        - Вот и ответ на ваш вопрос, - кивнул я на начальника Чукотки, которого тут же сгрёб в охапку Валерий Васильев и повёл в сторону его дома. - Парней обманули и вынудили уехать. И сделал это вон тот странный человек. Ладно, не будем о грустном, говорите, что вам ещё показать?
        - Сейчас запишем интервью с Валерием Харламовым, а дальше по ситуации, - улыбнулся Николай Николаевич.

* * *
        Спустя ещё два часа непрерывных подсъёмок и разных интервью, въедливый кинорежиссёр сказал, что ему не хватает того, как мы проводим свой досуг. Я попытался объяснить, что у нас времени на досуг особенно и нет. Как гуляют по брегу живописного озера хоккеисты со своими жёнами и смотрят друг на друга влюблёнными глазами, мы сняли. Момент как супруги спортсменов на велосипедах ездят в магазин за покупками - то же запечатлён. И обед в семейном кругу в присутствии кота Фокса для истории зафиксирован. А ехать сейчас в ресторан, где иногда отдыхают парни со своими жёнами времени просто нет, так как скоро придёт автобус и команда двинется на матч, в Нью-Йорк.
        - Ну, придумай ещё что-нибудь, - попросил за коллегу Николай Озеров. - Может кто-то играет в настольный хоккей?
        - Не увлекаемся, - буркнул я.
        - А давайте снимем, как некоторые наши хоккеисты изучают английский язык, - хитро улыбнулся Валерий Харламов.
        - Гениально! - Вскрикнул кинорежиссёр и, толкнув в бок выматывавшегося оператора, скомандовал, - подъём!
        - Ну, Харлам, попросишь ты у меня сегодня голевой передачи, - буркнул я, незаметно показав юморному нападающему кулак.
        Хотя, лично мне уже было по барабану, что наснимают московские киношники. После того, как на берегу озера Карнеги, к прогуливающимся на камеру Виктору Хатулёву и Наталье, выбежала американская студентка и чуть-чуть не устроила драку. А затем неугомонный товарищ Зимянин, отлежавшись дома, высунулся в окно и орал как оглашённый, что его удерживают в собственной спальне террористы, и что если он погибнет в неравной борьбе за идеалы коммунистической партии, то требует, чтобы ему посмертно был вручён партбилет за номером 002, так как билет номер 001 принадлежит самому товарищу Ленину. Поэтому жрицы любви в роли учителей английского языка меня уж не пугали. В конце концов, на монтаже всё ненужное будет безжалостно вырезано и выброшено в корзину, и только идеалистическая картинка нашей американской жизни навсегда сохранится для потомков. Такое документальное кино словно человеческая память сотрёт из прошлого всё самое неприглядное.
        - Хорошо, хорошо, - командовал съёмкой режиссёр, усадив Руди Хити и Веслава Йобчика в гостиной напротив двух не первой свежести «ночных бабочек», которые без кричащего макияжа и в скромной одежде вполне смахивали на учительниц английского языка. - Я сейчас махну рукой и начинаем урок. Камера готова? Поехали. Ну, говорите!
        - Что мы должны делать? - Спросила по-английски одна из «жриц», в руках которой был телефонный справочник, ибо других книг в доме не нашлось.
        - Общайтесь как всегда, - ответил я. - Спросите у парней что-нибудь самое обычное.
        - Окей, - кивнула та же «жрица» и натянув на лицо фальшивую резиновую улыбку обратилась к Руди, - эй, ковбой, отшлёпаешь сегодня ночью свою плохую мамочку? Обожаю твою сладкую задницу.
        - Посмотрим на твоё поведение, детка, - ответил на очень плохом английском югослав Хити.
        - Весла, жеребчик, - включилась в съёмочный процесс вторая «ночная бабочка», - прибереги на хоккее силы для нашего ночного марафона. Я тебе сегодня такие скачки устрою, мой сладкий, запомнишь на всю жизнь.
        - Окей, - робко выдавил из себя Йобчик и, покосившись одним глазом на оператора, на ломаном английском произнёс. - Это мы ещё посмотрим - кто кого укатает?
        - О чём они говорят? - Спросил меня шёпотом товарищ режиссёр.
        - Ясно о чём, - буркнул я, - о погоде. Говорят, что сегодня светит прекрасное осеннее солнце. Вы главное снимайте без звука и так, чтобы в кадр попали умные и интеллектуальные лица наших жадных до науки парней. Кстати, у вас осталось пять минут - вон наш автобус приехал. - Я показал пальцем за окно, где оглашая округу гудком проехал клубный автобус. - И не спорьте. Кстати, мы вам в автобусе споём нашу дорожную песню. Услышите, закачаетесь.
        - Ладно, - тяжело вздохнул кинорежиссёр, которому такой урок английского уже начинал нравиться.

* * *
        Перед отъездом на матч в Нью-Йорк по требованию киношников около автобуса собрались все наши любимые женщины. Марина Харламова принесла кота Фокса. Две очень странные учительницы английского языка, утирали глаза платочком, провожая Йобчика и Хити. А студентка Принстонского университета Мэри Милтон висела на шее у Виктора Хатулёва и рыдала так, словно тот отправляется на Северный полюс. Естественно отсутствовала моя беременная Лиза, улетевшая вчера к родителям, ведь из-за постоянных разъездов я теперь просто не мог уделять ей должного повышенного внимания.
        Вышел проводить команду и товарищ Зимянин. Одевшись в трико, майку-алкоголичку и пиджак, он не забыл нацепить на голову шляпу и натянуть на шею галстук. В руке начальник Чукотки держал пластиковую хлопушку для выбивания ковров. И вдоволь наоравшись за день, он сейчас что-то шептал себе под нос, бросая в мою сторону гневные взгляды.
        Старший тренер Эл Арбор очень долго и жарко жал руку Николаю Озерову. Тренер Эл для съёмочной группы устроил целую получасовую лекцию по теории розыгрыша лишнего игрока, и вообще был очень горд знакомством с таким всемирно известным телекомментатором. Я же мысленно перекрестился, что первая половина дня удачно миновала и в целом, съёмки прошли на должном уровне, без полиции и скандала.
        - Товарищи женщины! - Скомандовал режиссёр. - Процесс прощания с мужьями начали! Камера, мотор, поехали!
        И супруги хоккеистов тут же бросились обнимать своих мужей, напомнив мне кадры из отечественного кино, когда перед отбытием на фронт провожают любимых мужчин. Само собой, кто-то в такой нервной обстановке на эмоциях пустил слезу, а кто-то целовался как в последний раз. И только через пять минут автобус медленно тронулся в Нью-Йорк.
        Глава 21
        Вечерний матч против «Миннесоты Норт Старз» как нельзя лучше подходил для завершения документального фильма про советскую команду в НХЛ. Во-первых, четыре дня назад с Миннесотой на выезде была добыта непростая ничья - 6: 6. В той игре за первый период команда пропустила 4 безответные шайбы, сказалась накопившаяся усталость, всеобщая расслабленность и неудачные действия в воротах Иржи Холечека. Но потом героическими усилиями на последних минутах коллективу удалось уйти от поражения. Поэтому сегодня все желали самого безжалостного реванша.
        Во-вторых, при всём уважении к гостям, в классе и в понимании хоккея они заметно уступали, и в турнирной таблице заслужено плелись среди аутсайдеров. А это означало, что сегодня на радость болельщиков и киношников посыплется целый град голов в ворота кипера Миннесоты Чезаре Маньяго.
        - А это у вас самовар что ли? - Опешил Николай Озеров, когда увидел в раздевалке посередине общего стола большой медный старинный сосуд для кипячения воды, к которому прямо перед выходом на лёд потянулась очередь из хоккеистов. - Не забываете народные традиции? Это правильно, это обязательно надо снять.
        Кинооператор тут же без возражений завёл свой волшебный аппарат и принялся выхватывать из толчеи довольные лица отдельных хоккеистов с кружками.
        - Вот, Николай Николаевич, - пояснил я, - наш врач, товарищ Джон Смит утверждает, что маленькая кружечка тёплого чая перед игрой увеличивает общефизическую выносливость спортсмена. Жаль, только шайбы в ворота сами не залетают после такого напитка.
        - Чай не пил, какая сила, чай попил - совсем ослаб, - прокомментировал приём секретного препарата Валерий Васильев и, выдохнув, как при употреблении водки, залпом проглотил свою порцию тонизирующего настоя на травах.
        - Чай пить, не дрова рубить, - хохотнул Валерий Харламов на камеру.
        - Давайте и я с вами чая попью, - вдруг сказал Николай Озеров и в раздевалке моментально повисла тишина, так как странный побочный эффект от напитка, накатывающий через четыре часа, ещё никто не отменял.
        - Понимаете в чём дело… - замялся я, пытаясь сформулировать свою мысль.
        Однако Николай Николаевич в полной тишине, лихо подмигнув хоккеистам, уже успел пройти к самовару, крутануть ручку, налить и отхлебнуть пару раз фирменный шаманский чай.
        - Вкус необычный, - сказал он. - По-моему в чай добавлен чабрец?
        - Точно, - захохотал Харламов, - если хочешь стать отцом, пей чаёчек с чабрецом.
        После чего в раздевалке затряслись стены от гогота всей хоккейной команды. А я подумал, что один раз в жизни нужно попробовать всё и сказал:
        - Мужики, давайте сегодня покажем для кино, как надо играть в хоккей! Пошли!

* * *
        Валерий Харламов этот самый необычный хоккейный сезон в карьере воспринимал как занимательное путешествие. Скоропостижная женитьба, новая страна, новые и очень доброжелательные болельщики, новый странный уклад жизни, в которой не нужно было месяцами сидеть на сборах и умирать на тренировках, бегая с утяжелением или таская на плечах своего партнёра по команде. Здесь требовалось совсем иное - терпеть на льду тычки и удары, выдерживать силовое давление и уходить от столкновений с соперником, желающим тебя расплющить об борт. При этом нужно было продолжать финтить, отдавать передачи и забрасывать шайбы самому.
        Если в СССР у Тарасова игры были лишь малым продолжением бесконечных тренировок, то здесь в НХЛ тренировочные занятия были лишь малым дополнением к бесконечным играм. Один раз Валерий разговорился на эту тему с соседом по дому Иваном Тафгаевым, спросив: «не будем ли мы от этого хуже играть?».
        - Так устроена жизнь, - ответил Иван, пожав плечами, - примерно до 20-ти лет мы все очень много учимся, и часто тому, что вообще не пригодится. Затем мы много работаем, оттачивая лишь отдельные профессиональные навыки. Так и в хоккее, до 20-ти лет закладывается база, а дальше через сложнейшие матчи идёт отточка профессиональных навыков. А выйти на новый уровень можно вообще только через игры плей-офф, когда психика переключается в максимальный боевой режим. Ты вспомни, как после Суперсерии 72 года сборная вынесла всех на московском чемпионате мира? 10 побед из 10-и, 100 шайб заброшено, при этом тренировочный процесс никто не менял.
        - А зачем же тогда Тарасов нас круглый год гонял? Зачем мы с блинами на плечах кувыркались? По лестницам скакали, камни таскали, кроссы бегали, деревья колотили?
        - Я не знаю, - пробурчал тогда Иван Тафгаев. - Но могу тебе сказать точно, что на льду нет ни блинов, ни камней, ни деревьев, ни лестниц. И кроссы хоккеистам бегать нельзя, из-за них замедляется взрывная работа мышц организма. Мы, хоккеисты, больше похоже на спринтеров, а не на стайеров.
        Вот и сейчас на льду «Мэдисон-Сквер-Гарден» Валерий Харламов за счёт взрывной работы мышц рук, ног и спины, пролетел вдоль правого борта, ушёл от силового приёма и под острым углом выкатился на ворота голкипера Миннесоты Чезаре Маньяго. Переполненные трибуны как всегда дружно взвыли. Маняго в свою очередь выехал далеко навстречу, поэтому Валерий тут же решил его перехитрить и, сделав ложный замах, ринулся за ворота гостей, чтобы, исполнив «бобровский финт», уложить шайбу в пустой угол.
        Однако в последний момент шайба слетела с крюка и Харламов, тихо выругавшись, отпасовал на синюю линию, куда неожиданно прибежал защитник-домосед Юра Тюрин. Правда к этому моменту ситуация в зоне атаки разительно переменилась. Маньяго успел вернуться в рамку и на пятак приехали оба защитника и центрфорвард Иван Тафгаев. И только Валера поду мал, что момент упущен и заигран, как защитник Юрий Тюрин после огромного замаха щёлкнул по шайбе. Всё остальное случилось в доли мгновения. Шайба просвистела по воздуху, зацепила черенок клюшки Ивана Тафгаева и после, чиркнув по штанге, забилась в сетке ворот.
        - Скоооор! - Заорали болельщики на трибунах.
        - Гооол! - Закричали парни на льду и бросились обниматься.
        - Ты что, Юра, озверел? - Улыбаясь спросил Тафгаев, показав сломанную посередине клюшку. - Набрось нежно, зачем же так колотить?
        - Само как-то вышло, - буркнул Тюрин.
        - Это, мужики, всё чай виноват, - захохотал Харламов.
        - Да, как, б…ть, без него дальше-то играть будем? - Проворчал Валерий Васильев.
        - Ничего не говори, - ответил Боря Александров, перед тем как все покатили на скамейку запасных.
        Валерий посмотрел на табло, где первой фамилией был вписан Вацлав Недомански, затем горело имя нападающего гостей Билла Голдсуорси и вот теперь высветились фамилия Ивана Тафгаева и новый, пока победный счёт - 2: 1.
        «А в самом деле, как без чая дальше играть?» - подумал Харламов, плюхнувшись на лавку. Конечно, этот странный напиток не давал преимущества ни в скорости, ни в технике, ни в точности броска, но когда в конце второго периода, а тем более в концовке всего матча ноги наливались свинцом, то очень быстро открывалось, так называемое, «второе дыхание». Вот именно за счёт этого «второго дыхания» команда всё ещё держалась в лидерах чемпионата.
        - Валер, - пихнул в бок нападающего центрфорвард Тафгаев. - Ты чего сразу не бросил? А если бы Юрка зону не закрыл? Ты посмотри на Маньягу: рост метр девяносто, складывается медленно, техника устаревшая. Бросай низом, не промахнёшься.
        - Поучи учёного, - отмахнулся Валерий Харламов.
        - Аха, гражданин «Копчёный», - захихикал Иван. - Не затягивай с броском, мастер. Не елозь шайбу выискивая куда бы её закатить наверняка, смелее шлёпай в касание. Нам такая смелость команду спасёт, когда мы без шаманского чая начнём дарить очки направо и налево.
        - Смена! - По-русски скомандовал старший тренер канадец Эл Арбор и их тройка нападения: Александров, Тафгаев и Харламов снова ринулась в бой.

* * *
        Окончание первого периода мы проводили в беспрерывных атаках. За три минуты до перерыва отличный момент имел Виктор Хатулёв, которого вывел один на один хитрый пас от Веслава Йобчика. Но Виктор с двух метров умудрился попасть в штангу. Затем сразу после выигранного вбрасывания Франтишек Поспишил дальним щелчком сотряс перекладину ворот «Миннесоты Норт Старз». И наконец, когда уже истекало время первой 20-минутки Боря Александров пролез вдоль левого борта и вывел меня по центру на убойную позицию.
        Но в борьбе с защитником соперника мне не удалось бросить в касание и, заложив резкий разворот, я получил чувствительный удар в плечо от второго игрока обороны гостей. Поэтому падая, всё что мне удалось сделать - это пихнуть шайбу в сторону правого борта. Где-то там, по моим представлениям, должен был притаиться Валерий Харламов. И о чудо! На самом флажке именно наша «легенда №17» вколотила третью шайбу, без раздумий бросив по воротам за мгновенье до сирены на перерыв.
        - Скоооор! - Одобрительно взорвались трибуны.
        Я покосился на табло, где счёт сделался 3: 1 в нашу пользу и как-то непривычно тяжело покатил в раздевалку. Что-то неприятно закололо в боку и мысль, что действие волшебного чая подходит к концу, сначала мелькнула в моей голове, а затем сразу забылась, так как в подтрибуном помещении я попал в объятья Николай Озерова.
        - Отличный период, Иван! - Радостно загудел телекомментатор, тряся мою руку. - Просто ураган стремительных комбинаций перед воротами Миннесоты. Жаль, что такую игру наши зрители посмотрят только в записи и в сильно урезанном виде.
        - Рано радоваться, Николай Николаевич, ещё 40 минут чистого игрового времени. - Немного выдохнув, ответил я.
        - Я вот что хочу спросить, - Озеров отвёл меня в сторону и зашептал, - как же вы так живёте одни и без сотрудников КГБ? Этот ваш начальник не производит впечатление ответственного товарища. А вдруг политическая провокация?
        - Ерунда, НХЛ молиться на нас должна, - усмехнулся я, - мы ей такие рейтинги делаем, что спонсоры теперь в очередь выстраиваются, чтобы размещаться в телевизионной сетке во время наших матчей.
        - А если хоккеистов начнут переманивать? - Шепнул Николай Николаевич.
        - Есть такая опасность, но не раньше марта или апреля, когда регулярный чемпионат будет подходить к концу. Нам бы сперва до января дотянуть.
        - Говори прямо, что я могу сделать со своей стороны, чем могу помочь команде? Может, товарищу Брежневу написать письмо?
        Я задумался на несколько секунд, прикидывая возможную помощь от Николая Озерова, но даже чисто гипотетически на нашу сложнейшую ситуацию телекомментатор повлиять никак не мог. Однако один вопрос у меня всё же имелся.
        - Николай Николаевич, - сказал я, - после 1-го января, я надеюсь, в наш состав обратно вольются Александр Рагулин, братья Солодухины и Александр Скворцов из горьковского «Торпедо». Нужен ещё один игрок обороны, с опытом игры в сборной СССР, способный подключаться к атакам, и теперь уже имеющий ветеранский статус. Действующих защитников в преддверии чемпионата Мира дёргать не хочется. И так у нас Валерка Васильев играет. Может, подскажете кого?
        - Защитник? - Задумчиво пробормотал Озеров. - Почему бы вам не вернуть Махача?
        - Про чехословаков можно смело забыть. Там одной бумажной волокиты на месяц минимум. А мы начиная с 1-го января снова должны быть в полном боевом составе.
        - А ведь такой защитник есть! - Вскрикнул телекомментатор, словно мы забросили очередную шайбу. - Как же я забыл? Валерий Никитин - бывший игрок воскресенского «Химика». Он сейчас выступает в Австрии, не помню за какую команду. Так Валерий и защитник хороший, и в сборной СССР поиграл, и было время выступал на позиции нападающего.
        - Ну, так это другой разговор, - заулыбался я и пожал руку телекомментатору. - За это вам, Николай Николаевич, огромное человеческое спасибо.
        И я уже направился в раздевалку, как Озеров меня снова остановил и задал ещё один вопрос:
        - Слушай, Иван, мне что-то с вашего чая как-то не по себе. Жарко что ли как-то.
        - Это не из-за чая, - смущённо пробурчал я. - Это на вас воздух американской свободы так странно воздействует. С нами, как видите, всё окей.
        - Возможно, - пробормотал мэтр отечественной тележурналистики.

* * *
        Третий период матча против «Миннесоты Норт Старз», прямо скажем, выдающимся назвать было сложно. Ведь ещё во второй 20-минутке Веслав Йобчик после передачи Виктора Хатулёва сделал счёт - 4: 1. А затем дальним выстрелом отметился защитник из ГДР Йоахим Цише, которому вдоль чужой синей линии накатил шайбу под мощнейший щелчок чехословак Франтишек Поспишил. И счёт 5: 1 отправил наших гостей из Миннесоты в моральную прострацию, из которой соперник так и не выбрался.
        Мы же, решив, что нам 5: 1 достаточно, стараясь экономить драгоценные силы, докатывали матч спокойно, солидно и уверено. Однако за 30 секунд до финальной сирены случилось непредвиденное обстоятельство. Я выехал на точку вбрасывания в средней зоне и вдруг все мои мышцы сковало так, что любое движение вызывало боль, которая возникает при скоплении в мышечных волокнах молочной кислоты. «Мать твою», - подумал я.
        - Б…ть, - пискнул в ту же секунду Боря Александров.
        И в этот момент судья бросил шайбу на лёд. Естественно вбрасывание мной было безнадёжно проиграно. Ведь руки, застыв в одном положении, просто не двигались.
        - Отошли! - Закричал я, понимая, что действие чая окончательно закончилось и главное теперь дотерпеть эти проклятые 30 секунд.
        Мы, словно старые клячи, с искажёнными от боли лицами откатили к своей синей линии и стали ждать атаки соперника.
        - Ноги, б…ть, не шевелятся, - проворчал Валерка Васильев.
        - Матерь Божья, - простонал Валерий Харламов.
        - Терпим мужики, - прохрипел Юра Тюрин.
        На наше счастье хоккеисты из Миннесоты не сразу сообразили, что с нами что-то не так. И пока они раскатывались, пока передавали шайбу друг другу, боль чуть-чуть утихла. И когда один из нападающих гостей закинул эту шайбу в нашу зону и «Полярные звёзды» побежали в последнюю атаку, мы худо-бедно уже могли перемещаться.
        - Прижимай шайбу к борту! - Засипел я и сам разогнавшись просто рухнул на лёд, чтобы своим телом прижать к жёсткому деревянному ограждению и шайбу, и нападающего соперника, и своего же защитника.
        К сожалению этим неловким падением я лишь сбил с ног Юру Тюрина. И мы вдвоём, беспомощно барахтаясь, на последних секундах стали свидетелями высоченного мастерства Виктора Коноваленко. Так как он, оставшись один против двух нападающих «Миннесоты Норт Старз», отбил два подряд броска в упор. И тут раздалась спасительная финальная сирена. Соперники с матерком покатили к своей скамейке запасных, а вся моя первая пятёрка так и осталась лежать на льду и ждать, когда наши мышцы хоть сколько-нибудь перестанут ныть.

* * *
        В среду 19-го декабря 1973 года в кремлёвском кабинете генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева состоялось внеочередное заседание членов президиума политбюро. Протокол немного странного заседания не вёлся, так как вопрос стоял хоть и важный, но не совсем государственный. А именно - что делать с первой советской командой в НХЛ?
        Вообще-то эта идея дорого Леонида Ильича большинству членов президиума не нравилась изначально. Но московские «Красные звёзды» так лихо начали чемпионат НХЛ, что многие заседания по серьёзным государственным вопросам начинались как раз с обсуждения успехов нашей ледовой дружины. Товарищ Брежнев даже откровенно посмеивался над противниками замечательной идеи, которая приносила государству ценную валюту и поднимала престиж всего советского спорта.
        И до 28-го ноября советская команда уверенно лидировала в лиге, набрав 35 очков после 21-ой игры, опережая ближайшего преследователя «Бостон Брюинз» на 3 очка. Причём Бостон провёл на один матч больше. А дальше случился самый настоящий лавинообразный спад в игре нашего хоккейного коллектива.
        1-го декабря «Красные звёзды» на выезде проиграли хоккеистам из Торонто - 3: 2. Затем 2-го числа так же в гостях ненавистная «Филадельфия Флайерз» разбила нашу ледовую дружину - 5: 1. Далее 5-го декабря на домашнем льду удалось отстоять ничью против, не хватающей звёзд с неба «Атланты Флэймз» - 3: 3. А 7-го декабря дома «Красные звёзды» с превеликим трудом вырвали победу у команды из Питтсбурга - 4: 3. Но 9-го числа «Нью-Йорк Рейнджерс» обыграл советскую дружину более чем уверено - 6: 3.
        После такой серии неудачных игр товарищ Михаил Суслов в первый раз высказался, что пора хоккейный эксперимент сворачивать. Но Леонид Брежнев и поддержавший его Юрий Андропов возразили, что в турнирной таблице мы всё ещё впереди с 38-ю очками против 37-и у главных преследователей хоккеистов из Бостона, и следовательно для паники нет никаких причин.
        Однако далее случились три ничьи подряд. 11-го декабря с аутсайдером «Нью-Йорк Айлендерс» - 3: 3, 12-го декабря с «Питтсбург Пингвинз» - 4: 4 и 14-го декабря матч против «Монреаль Канадиенс», который почему-то прошёл на большом стадионе под открытым небом, закончился со счётом - 2: 2. И впервые с начала чемпионата общее первое место в лиге московские «Красные звёзды» подарили команде «Бостон Брюинз».
        Более того 16-го декабря в очной встрече на арене «Бостон Гарден» хозяева льда нанесли очень чувствительное поражение советской дружине - 5: 3. Причём ещё вначале третьего периода наша команда вела 2: 3, а за последние 10 минут, полностью развалившись, пропустили 3 безответные шайбы. Наконец, 18-го числа «Монреаль Канадиенс» в своём знаменитом «Форуме» разнёс «Москву Ред Старз» со счётом - 4: 1.
        - Я ещё раньше предупреждал, что такой вредный эксперимент пора сворачивать, - заявил Михаил Суслов, когда в кабинете товарища Брежнева все первые лица государства заняли свои места. - Чему мы учим нашу молодёжь, показывая такой безобразный хоккей? Драки, грубая игра. Это самый настоящий антисоветский спорт.
        - Не надо сгущать краски, Михаил Андреевич, драки мы как раз вырезаем после принятия сигнала в Останкино, - возразил ближайший друг Брежнева Константин Черненко. - А вот то, что мы потеряли первое место и катимся ещё ниже - это никуда не годится.
        - Я хочу заметить, что наша команда начиная с 28-го октября, почти два месяца, играет без целой пятёрки хоккеистов, - высказался Юрий Андропов. - И тот кто это допустил, совершил самое настоящее преступление. Это чудо, что наши ребята всё ещё держаться на втором месте.
        - Подумаешь, цацы какие, - усмехнулся Черненко, - пяти человек им не хватает! Мы выиграли самую страшную в истории войну. Бабы пахали, впрягаясь вместо лошадей, пацаны малолетние сутками работали на станках. Люди голодали, падали с ног от усталости, но выстояли! А тут всего пяти человек нет. Даже смешно рассуждать.
        - Тем более эти пятеро хоккеистов сами написали заявления, что устали от жизни в США, - поддакнул Михаил Суслов.
        - А у меня есть другие сведения, - вновь возразил Андропов. - Товарищи Рагулин и братья Солодухины заявления написали, будучи введёнными в заблуждение товарищем Зимяниным. Кстати, они хоть завтра готовы вернуться в расположение нашей советской команды. И я уверен, что мы снова начнём побеждать. А по товарищу Зимянину у меня есть отдельная докладная записка. И фактов по его недостойному поведению более чем достаточно, чтобы отозвать его на Родину.
        - Мы сейчас обсуждаем совсем другой вопрос, - сквозь зубы произнёс Суслов и посмотрел на других членов президиума политбюро.
        - Правильно, эксперимент пора закрывать, - тут же сказал министр обороны Андрей Гречко. - У меня без Харламова ЦСКА разваливается. «Крылья советов» к перерыву в чемпионате набрали 34 очка, а мои армейцы всего 25. Куда это годится, я спрашиваю?
        - А ты, Андрей Антонович, об этом спроси лучше у Тарасова, - отмахнулся Черненко и обратился к первому лицу государства, товарищу Брежневу, - что скажешь, Лёня?
        - Я вот что думаю, уважаемые товарищи, - медленно произнёс Леонид Ильич. - Нужно дать команде всех недостающих хоккеистов. Но и команда должна собраться и вернуть себе первое место. Так, как в последних матчах, играть просто не допустимо.
        - Правильно, - захлопал в ладоши Михаил Суслов и все остальные члены ЦК так же принялись аплодировать товарищу Брежневу, который принял соломоново решение. - Как раз 28-го и 30-го декабря у нас в Москве пройдут две заключительные международные встречи этого года. И если после 30-го числа советский хоккейный коллектив вернёт себе первое место, то эксперимент будет продолжен и команду пополнят недостающие спортсмены.
        - А 30-го декабря мы с кем играем, напомните товарищи? - Спросил Константин Черненко.
        - Против «Бостон Брюинз» и играем, - ответил Юрий Андропов.
        - Пусть только попробуют опозориться при родных трибунах! - Пригрозил неведомо кому лучший друг Брежнева товарищ Черненко.
        Глава 22
        Знаете из чего чаще всего состоит сон хоккеиста, который находится в соревновательном периоде? Его мозг беспрерывно с садистским упорством перебирает нереализованные моменты. К примеру, вчера мы проиграли Монреалю - 4: 1. И вот сейчас, во сне, я видел как выкатываюсь под острым углом на ворота Уэйна Томаса и с неудобной руки подбрасываю шайбу под перекладину, но она, к сожалению, срывает и попадает в ловушку голкипера. Затем тут же включается момент номер два - на меня идёт прострел от Бори Александрова с левого борта, и я подставляю под шайбу крюк клюшки, а она, зараза, разминувшись с воротами на миллиметр, чиркнув о штангу, улетает в угол площадки. Далее снится момент номер три. Я перехватываю шайбу в средней зоне, убегаю от защитников и сблизившись с вратарём пытаюсь припихнуть её низом между щитков голкипера. Но Уэйн Томас, вовремя упав на колени, успевает эту шайбу зафиксировать. «Реализуй ты, тупица, эти три моментища, и была бы ничья!» - кричит мой мозг и включает это грустное кино сначала.
        - Иван! - Вдруг дёрнул меня за плечо Валерий Харламов, сосед по номеру торонтовского отеля «Рояль Йорк». - Может, хватит дрыхнуть?
        - Вчера вечером мы сыграли тяжелейший матч в Монреале, - пробормотал я, открыв один глаз. - Ночью летели, рано утром заселились, позавтракали, и теперь я имею законное право - дрыхнуть до обеда.
        - Не имеешь! - Упрямо произнёс Харламов.
        - Отстать, Валерий, я в печали, - буркнул я, перевернувшись на другой бок, но тут же на мою бедную голову обрушился удар гостиничной подушкой. - Сгинь, узурпатор. - Отмахнулся я.
        - Вставай, говорю, сейчас тебе будет не до сна. - Валера по варварски содрал моё одеяло.
        Поэтому приняв сидячее положение, но всё ещё не открыв глаза, я просил:
        - Опять кто-то напился? Хатулёв? Васильев? Чехословаки выдули по нескольку литров пива? Ну правильно, у нас же сегодня вечером игра, почему бы не надраться? Или шаманидзе наколдовал себе третий глаз и теперь спотыкается на каждом шагу?
        - Хуже. Мне сейчас из Принстона позвонила Маринка.
        - Что-то с Фоксом? - Я наконец разлепил свои заспанные зенки.
        - Ещё хуже, - сказал Харламов, который был крайне серьёзен. - В Принстон час назад позвонил помощник самого Юрия Андропова и доложил, что в Креме по нашу душу прошло заседание президиума ЦК.
        - Чукотка возвращается в Москву, так? - Улыбнулся я, представив как товарищ Зимянин пакует чемоданы, а его сварливая старая жена Михаила Васильевича пилит и бьёт пластиковой выбивалкой для ковров.
        - Если бы, - усмехнулся Валера, - в ЦК постановили - если мы не вернём себе первое место до 1-го января 1974 года, то команда будет расформирована.
        - А вот это уже не смешно, - я потряс головой, чтобы окончательно проснуться и моментально вскочил с кровати.
        Первым делом мной была извлечена из сумки записная книжка с полным расписанием всех матчей чемпионата НХЛ, где красной пастой были подчёркнуты игры нашей ледовой дружины, «Филадельфии Флайерз» и «Бостон Брюинз», самых серьёзных соперников в этом сезоне. Правда Филадельфия, которая в реальной истории должна завоевать Кубок Стэнли, выступала пока не очень, а вот Бостон выглядел значительно сильнее остальных команд НХЛ. Особенно у «мишек» выделялись Фил Эспозито и Бобби Орр.
        - Так, - буркнул я, - сегодня 19-го декабря у нас матч против «Торонто Мейпл Лифс», 23-го играем с «Миннесота Норт Старз», 26-го у нас «Ванкувер Кэнакс». Затем перелёт в Москву и 28-го матч против аутсайдера «Нью-Йорк Айлендерс», и 30-го против лидера «Бостон Брюинз».
        - Что у Бостона? - Спросил Харламов.
        - 20-го матч с Питтсбургом, 22-го с Детройтом, 23-го с Торонто, 28-го они играют против Лос-Анджелеса и летят к нам в Москву на очную ставку. Сейчас у Бостона - 43 очка и 28 игр, у нас - 41 очко и 31 игра. Если мы выиграем все оставшиеся матчи, в том числе и последнею игру в году у Бостона, то всё равно останемся на втором месте. Ведь Бостон наберёт - 51 очко при 33 встречах, и мы наберём - 51 очко, но при 36-и проведённых матчах. Ё-моё, - буркнул я, легонько стукнув ладонью по хрупкому журнальному столику.
        - Не факт, что Бостон обыграет всех соперников за этот короткий срок, - успокоил меня Валерий Харламов. - Сам знаешь - перелёты, переезды и на льду может всякое случиться. Любая случайность и победа легко превращается в ничью или вообще в поражение.
        - Согласен, - пробормотал я. - Главное нам самим начать побеждать, а для этого нужно решить проблему третьего периода, на который у нас не хватает сил. Кстати, вчера хоть и проиграли, но концовку я нормально добегал. Организм сам стал что ли как-то адоптироваться к нагрузкам.
        - Я то же нормально доиграл. - Кивнул Харламов. - Ну, что? Пошли собирать команду?
        - Подожди, комсорг, а вдруг твоей Марине в Принстон позвонил совершенно посторонний человек? Вдруг это провокация? - Насторожился я, когда проснувшиеся мозги заработали с обычной интенсивностью. - И откуда она знает телефон нашей гостиницы, мы ведь только ночью прилетели?
        - Во-первых, какой смысл постороннему человеку напоминать нам, что пора взяться за ум и начать побеждать? А во-вторых, я сам вчера Маринке звонил и сказал, в какую гостиницу мы заселимся, чтобы быть на связи.
        - Всё с тобой ясно, подкаблучник, - хмыкнул я.

* * *
        «Мейпл Лифс-гарден» была одной из тех арен, где в 1972 году сборная СССР скрестила клюшки с канадскими профессионалами. Поэтому в рекламе сегодняшняя игра не нуждалась. 17-тысячныетрибуны и так буквально ломились от болельщиков «Кленовых листьев». Кстати, 1-го декабря здесь же мы уже проиграли хозяевам площадки - 3: 2. Вели по ходу матча 0: 2, а за последние 15 минут не удержали и ничью. И сегодня только ленивый житель Торонто не ставил на победу своей команды. Мы напротив, как следует поговорив друг с другом по душам, кроме как безоговорочного реванша других исходов не рассматривали. Однако на первой же минуте ветеран «Мэйпл Лифс» Дэйв Кеон удачно подставил клюшку под бросок от синей линии Пола Хендерсона и на табло зажёгся счёт - 1: 0 в пользу хозяев льда.
        - Всё, конец этим русским, - послышались разговоры болельщиков, сидящих за нашей скамейкой запасных.
        - Да, сдулись Советы, а так хорошо начинали сезон, - ответил второй голос.
        - Да, пошли они к чёрту! - Рявкнул кто-то третий. - Хоккей - это наш канадский вид спорта! И не хрен в него соваться!
        - Смена, - невозмутимо на скамейке запасных скомандовал старший тренер Эл Арбор, производивший иногда впечатление человека, которому всё до одного места.
        И странное дело, именно эта уверенность, что всё в конечном счёте закончится хорошо, ибо так предписано на небесах, внезапно передалась и хоккеистам. Моя первая пятёрка, сделав три передачи в средней зоне, уверенно вошла в зону атаки. Защитники Тюрин и Васильев намертво перекрыли синюю линию, а крайние нападающие Харламов и Александров, нарезая круги вокруг ворот Дуга Фавелла и перепасовываясь с защитниками, принялись меняться местами, путая своих оппонентов.
        Вот около правого борта, словно из пустоты, вырос левый крайний Боря Александров. Он принял шайбу от Юры Тюрина, сделал несколько обманных движений и запустил чёрный резиновый диск ещё дальше через правое закругление вдоль борта. А на другом левом краю атаки эту шайбу выловил уже Валера Харламов. Харламов так же накрутил одно соперника, изобразил ложный замах, чтобы игрок Торонто шлёпнулся на лёд и отпасовал на Валеру Васильева. Мне же всё это время приходилось воевать на пятаке, где уже изрядно нервничали и голкипер хозяев Фавелл и два защитника «Мэйпл Лифс», которые безуспешно пытались меня вытолкать из самой «горячей точки» на площадке. А тем временем Александров и Харламов опять поменялись местами.
        - Держи, Кулинар! - Гаркнул Васильев и от синей линии вырезал резкий пас в левый круг вбрасывания на Борю Александрова.
        Борис же со своей стороны исполнил всё, чтобы соперники поверили в его завершающий бросок и кинулись бы на его блокировку. На обманку купился один из нападающих Торонто и голкиперДуг Фавелл, который рухнул на колени и выкатился на три метра из ворот. И в это момент Боря сделал ещё один пас. Он с силой бабахнул шайбой в борт за воротами хозяев и эта шайба после отскока вылетела точно на клюшку Валеры Харламова. И хоть нападающий находился под очень острым углом, поразить ворота Валере никто не мешал. Поэтому бросок последовал в касание. Но непослушная шайба ударилась в ближнюю штангу и отлетела на пятак, где я её и вколотил в сетку, несмотря на двух соперников висящих на моей спине.
        - Гоооол! - Заорали мы, пока болельщики «Кленовых листьев» недовольно загудели, наверно жителям Торонто не очень понравилось, что счёт стал - 1: 1.

* * *
        После второго периода в раздевалке слышался смех, плоские шуточки и грубые мужские подколы. К примеру, находящийся в прекрасном расположении духа Валерка Васильев просил кого-нибудь посмотреть, что ему залетело со спины в шорты, намереваясь в самый интересный момент пукнуть прямо в нос наивному товарищу. И причина такому веселью была - мы снова поймали свою игру. После 40-а минут счёт на табло «Мейпл Лифс-гарден» был уже 2: 4 в нашу пользу. Кстати, заброшенными шайбами отметились - Фарда с передачи Недомански, забил Йобчик с очень хорошего паса Васильева и 4-ю шайбу забросил Хити, которому помогли Хатулёв и всё тот же Веслав Йобчик. Но самое главное - все тройки нападения прибавили в качестве взаимодействия. Теперь каждое игровой сочетание могло и подержать шайбу, и разыграть стремительную контратаку, и обменяться друг с другом слепыми передачами, которые ставили соперника в тупик.
        - Весла, ёкарный бабай, ну посмотри, что мне в шорты залетело, чешется сил нет! - Пристал Валерка Васильев к польскому нападающему.
        - Латно, давай, - заулыбался поляк и встал с лавки.
        - Васька! - Гаркнул я. - Ты вообще соображаешь, что своей тупой шуточкой можешь разжечь международный конфликт? Весла, сядь!
        - Скажите пожалуйста, уже и пёрнуть в свободной стране свободно нельзя, - обиделся Васильев. - Мы на каждой игре это дело нюхаем и ничего.
        Защитник ткнул пальцем в сторону нашего врача и по совмещению шамана Джона Волкова Смита, который накладывал фирменную вонючую примочку на руку немецкого гренадёра Йоахима Цише. Гэдэеровцу шайба угодила в незащищённое место на предплечье и теперь кисть с большим трудом сжималась и разжималась.
        - Потерпи Йоха, через фюнф минут боль уйдёт, - бухтел себе под нос шаман Волков.
        Немец конечно же с достоинством Вотана, германского бога ярлов и конунгов, терпел. И вдруг мне в голову пришла хорошая идея.
        - Товарищ, Джон Смит, - обратился я к шаманидзе. - А вот эта твоя целебная субстанция, назовём её так, регенерирует повреждённые ткани? Я правильно понимаю?
        - Ес, - недовольно пробурчал Волков.
        - Ес, ес, ОБХС, - захохотал, сидящий рядом на лавке, Валерий Харламов, - ты, Иван, на что намекаешь?
        - А ведь в перенапряжённой мышце, как раз и возникают повреждения мышечных волокон. Мужики! - Обратился я к команде. - А давайте-ка мы вот эту целебную жижу намажем на мышцы ног! В третьем периоде нас начнёт накрывать усталость, а тут уже всё к регенерации готово.
        - Я против, - пискнул шаманидзе, - нужны предварительные испытания.
        - Я тоже против, - категорически высказался защитник Васильев. - Вонять же будет.
        - Запомни, Валера - победы не пахнут! - Рыкнул я и сам первым пошёл втирать шаманскую специфическую мазь.

* * *
        Надо сказать, что так резво в третьей 20-минутке наша команда ещё никогда не бегала. Ноги буквально парили надо льдом. Голкипер Торонто Дуг Фавелл за первые пять минут отразил десять наших бросков. Народ на трибунах больше не высказывался по тому поводу, что сдулись «Советы», наоборот теперь многие болельщики свистели в адрес своей команды, которая хаотически отбивалась.
        А на 55-ой минуте матча мы с Харламовым разыграли шикарную комбинацию. «Мейпл Лифс» к этому моменту немного опомнились и побежали отыгрываться, ведь счёт на табло 2: 4 требовал от хозяев более активных действий. И в одной из таких атак соперника мне удалось перехватить шайбу в средней зоне, заложить резкий разворот, так называемую «улитку», и, сбросив с плеч центрфорварда Торонто, с отскоком от борта я отдал пас на убегающего вперёд вдоль правого борта Валерия Харламова. Валера же, сделав несколько интенсивных шагов, пулей вылетел один на один. Кстати, защитники Торонто в это момент, столкнувшись друг с другом, грохнулись на лёд, чем вызвали дополнительное недовольство на трибунах.
        Фавелл, которому ничего не оставалось, выкатился из ворот, сокращая угол обстрела. И тут Харламов объехал его через правое плечо, укатился за ворота и отпасовал на накатывающего по центру Валерия Васильева. Почему Васька прибежал в атаку раньше Бори Александрова я разобрать не успел. Но сейчас это было уже не важно. Ведь Васильев, сделав богатырский замах, убойным щелчком чуть-чуть не порвал сетку пустых ворот «Торонто Мейпл Лифс».
        - Гоооол! - Заорали мы и наша скамейка запасных, а на табло высветился счёт - 2: 5, поэтому разочарованные болельщики «Кленовых листьев» медленно стали покидать ледовую арену.

* * *
        После финальной сирены меня перехватили на экспресс интервью местные телевизионщики.
        - Как оцениваете сегодняшний матч? - Сунув мне под нос микрофон, спросил высокий и худой корреспондент.
        - По пятибалльной системе на три с плюсом, - ответил я, стирая со лба пот. - Должны были побеждать более уверенно. В самом конце пропустили необязательную шайбу, из-за чего считаю, что счёт 3: 5 не отражает нашего преимущества на площадке.
        - Да, но вы давно не побеждали, - возразил телевизионщик. - Кстати, с чем был связан спад в результатах вашей команды? И когда к вам подъедут новые хоккеисты? Нельзя же весь чемпионат играть в 13 полевых игроков.
        - Вы сами ответили на свой вопрос, - усмехнулся я, - нельзя играть в 13 полевых, отсюда и спад в игре. А новые «Красные звёзды» взойдут на небосклоне НХЛ после 1-го января 1974 года. Поэтому смотрите хоккей, приходите на хоккей всей семьей, особенно на матчи «Москоу Ред Старз». Всё! Всем мира и добра!
        Я убрал от своего носа микрофон и пошагал в раздевалку, чувствуя как ноги «наливаются свинцом». А около раздевалки меня перехватил шаман Волков и зашептал:
        - Иван, я требую срочно остановить эксперимент с мазью. У нас, у шаманов, так не принято - внедрять целебные примочки без предварительных испытаний. Вот с чаем переборщили и вспомни, какая последовала рецессия.
        - Ты же сам сказал, что твой чай можно безболезненно принимать целый месяц, - недовольно проворчал я.
        - Мало ли что я сказал, - почесал свой шаманский затылок Джон Смит Волков.
        - Давай поступим следующим образом, матч против Миннесоты играем без волшебной примочки. А далее с Ванкувером, с «островитянами» и обязательно против Бостона играем только с твоей мазью, чего бы нам это не стоило в будущем. Потом будем зализывать раны. Сейчас на повестке дня главный вопрос такой - быть команде или не быть вообще?
        А в раздевалке тем временем многие почувствовали ноющую боль в мышцах ног, поэтому сидели на лавках не шевелясь. Только защитнику Васильеву всё было нипочём. Он сегодня отметился заброшенной шайбой и отдал одну голевую передачу, поэтому по раздевалке ходил гоголем и хвастался новеньким одеколоном, который купила на распродаже его жена Татьяна.
        - Значит, мужики, делам так, - горланил он, - намазываем эту шаманскую вонючку на ноги, а сверху прыскаем моим одеколоном. То есть каждый прыскает своим одеколоном. И будет нормалёк!
        - Дай понюхать, - буркнул я и, взяв бутылёк с надписью «aramis», аккуратненько его нюхнул.
        Нос моментально ухватил приятный запах цитрусовых и ещё чего-то лесного, но мне так захотелось зазнайку Васильева урезонить, что я невольно прочитал небольшой стишок:
        Заказал духи по почте,
        В дом посылочку принёс.
        Разрезаю, открываю,
        Оказалось - дихлофос.
        - Иди ты, Иван, в пень, - обиделся защитник, когда все остальные попадали со смеху.

* * *
        Рождественский сочельник вечером 24-го декабря я встречал в Чикаго в кругу родителей и родственников Лизы Савьер-Тафгаевой. Ибо, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Это у нас в СССР главный праздник Новый год гуляется с 31-го декабря на 1-е января, а в США главный праздник в году наступает на семь дней раньше. И если не считать небольшой религиозный окрас Рождества, то по сути наши празднования идентичны. Что у нас, что здесь на столы выставляется огромное количество блюд и во время долгого ужина дарят подарки, произносят тосты, смотрят телевизор и танцуют под любимые мелодии.
        Я естественно не танцевал, так как моя ненаглядная женушка должна была со дня на день родить первенца и ей было совсем не до плясок. А вот отвечать на большое количество вопросов касающихся хоккея мне приходилось.
        - Что там думает ваш Брежнев, почему вам не присылают новых хоккеистов? - Ворчал любимый дядюшка Лизы, не то бывший пожарник, не то бывший пожарный инспектор. - Вы же уверено шли на первом месте, а теперь отстаёте от Бостона на 3 очка. И Монреаль вам на пятки наступает. Вот свежая газета.
        Лизин дядюшка сунул мне турнирную таблицу Восточного дивизиона, которую я уже знал наизусть:
        Восточный дивизион
        _____________________________очки__игры___в___н___п___шайбы
        Бостон Брюинз (США)_________ __47____31___22___3___6____143 - 88
        Москва Ред Старз (СССР)_________44____32___17___10__6____129 - 95
        Монреаль Канадиенс (Канада)____42____33___18___6___9____112 - 93
        Нью-Йорк Рейнджерс (США)______39____35___15___9___11___127 - 107
        Торонто Мейпл Лифс (Канада)____34____35___14___6___15___130 - 105
        Баффало Сейбрз (США)__________33____33___14___5___14 ___107 - 109
        Детройт Ред Уингз (США)________27____34___11___5___18____98 - 151
        Нью-Йорк Айлендерс (США)______21____33___5___11___17___72 - 101
        «Да, - подумал я, - зря мы послушали шамана и после победы над Торонто, сыграли с Миннесотой без волшебной мази. Ничья 2: 2 - это не то счёт, который нас безоговорочно устраивал. Однако и Бостон нам сделал большой подарок. Он неожиданно проиграл Детройту - 2: 4 и теперь до конца нового года у „Бостон Брюинз“ оставался один матч против Лос-Анджелеса и наша долгожданная встреча тет-а-тет. Нам же 26-го декабря предстояла игра с Ванкувером, далее 28-го матч с „Нью-Йорк Айлендерс“, и значит после очной встречи с Бостоном 30-го декабря мы, в случае всех трёх побед, набирали 50 очков и выходили на столь нужное первое место».
        - Что думает товарищ Брежнев? - Пожал я плечами. - Это знает только сам товарищ Брежнев. Но давайте посчитаем вместе. Во-первых, Леонид Ильич должен контролировать как идёт выполнение очередной пятилетки. Во-вторых, наш генеральный секретарь ежедневно мониторит состояние сельского хозяйства. И наконец, в-третьих, товарищ Брежнев должен следить, чтобы в стране не было ни коррупции, ни казнокрадства. Потому до хоккея у него элементарно не доходят руки. Хотя хоккей товарищ Брежнев любит, иначе меня бы здесь не было.
        - Если тебя, Иван, послушать, то ваш Брежнев - просто гений какой-то, как Эйнштейн, - продолжил на меня наседать любимый дядюшка жены. - Тогда почему у вас в СССР всё в дефиците, а у нас, где президент занят лишь политикой, в магазинах полное изобилие? Даже ваши спортсмены здесь пачками хватают джинсы и везут их на продажу в Союз. Неужели вам не под силу пошить самые обычные брюки из плотной хлопчатой ткани?
        - Вот поэтому давайте выпьем за дружбу народов, - предложил я, налив себе, как спортсмену, сок, а остальным красного вина. - Ведь если мы не будем покупать ваши джинсы, то у вас закроются некоторые фабрики, люди потеряют работу, перестанут платить налоги и займутся криминалом. Или я не прав? - Я хитро посмотрел на въедливого дядю своей супруги, который не нашёлся, чем возразить.
        - Ваня, что-то мне не хорошо, - вдруг закапризничала Лиза. - Проводи меня в мою комнату.
        Я, конечно же, мигом вскочил со своего места и очень нежно помог выйти Лизе из-за стола, стараясь больше ни с кем не вступать в дебаты по поводу коммунистов и товарища Брежнева. Далее мы медленными шажками двинулись на второй этаж. И когда моя жена легла на кровать, то она, словно предсказательница Ванга, спросила:
        - Ты, Ваня, мне весь вечер что-то не договариваешь. Признайся, я стала не красивая? Я толстая? Ты меня больше не любишь?
        - Ты красивая, худая и я тебя люблю, - ответил я. - Но я действительно кое-что хочу сказать. Только не надо волноваться. Это пустяки, по сравнению с мировой революцией.
        - У вас в СССР произошла революция? - Глаза моей ненаглядной стали в два раза больше.
        - Это присказка такая, - улыбнулся я. - Это касается хоккея. Если мы не выиграем три последних матча в этом году, а такое может быть, то я на время останусь в Москве. Но ты не должна волноваться.
        - Тебя сошлют в Сибирь? В эту Воркутушу? Или в эту Колымку?
        - Нет конечно, просто команду расформируют. - Я как маленькую девочку погладил Лизу по голове. - Поэтому в Москве придётся решать контрактные проблемы, заниматься разной бумажной волокитой. Но если я задержусь там на очень большой срок, тогда ты сама летом прилетишь ко мне вместе с сыном. И запомни, чтобы не случилось - всё будет хорошо.
        - И всё-таки мой дядя прав, - заворчала жена, - что-то в вашей стране не так. Ты стараешься, играешь, не жалеешь себя, ты лучший бомбардир НХЛ, «Красные звёзды» находятся в лидерах лиги, а вас хотят закрыть и не дают дозаявить новых хоккеистов. Это не нормально. Это какая-то глупость.
        - Как говорил русский писатель Владимир Гиляровский: «В России нашей две напасти: внизу - власть тьмы, вверху - тьма власти», - сказал я, криво усмехнувшись. - Ничего, мы тут с шаманом одну штуку разработали, хрен мы так просто сдадимся.

* * *
        В среду 26-го декабря на лёд ванкуверского «Пасифик Колизиум», куда с большим трудом вместилось больше 16-ти тысяч человек, на третий решающий 20-минутный отрезок матча мы выходили как на последний бой. К сожалению в первые два периода буквально всё получалось у хозяев площадки: и быстрые контратаки, и шикарные по точности броски, и сверхудачная игра в неравных составах. Пять раз удалялись наши хоккеисты, и четырежды «Ванкувер Кэнакс» реализовывал лишнего игрока.
        Если бы не шайбы заброшенные Хатулёвым и Недомански, которые немного подсластили горькую пилюлю, то третий период оказался бы просто формальностью. Но пока на табло горел счёт всего-навсего 4: 2 в пользу «касаток», шансы зацепиться за игру всё ещё были. Тем более в перерыве шаманской мазью не побрезговал никто. Кстати, Джон Смит Волков её немного доработал, избавив снадобье от запаха нестираных носков смешанных с душком птичьего помёта. И теперь, если к нам принюхаться, то можно было уловить лёгкий аромат хвойных иголок.
        Кроме того в команде произошло ещё одно изменение. Голкипер Виктор Коноваленко, честно признавшись, дескать всё плывёт перед глазами, сам попросил заменить его на Холечека.
        - Ясно, в самолёте укачало, - кивнул я тогда и сказал парням, - мужики, у нас 20 минут на то, чтобы спасти матч и самих себя. Поэтому давайте без лозунгов просто покажем свой лучший хоккей. Не тот соперник Ванкувер, чтобы перед ним пасовать.
        - Вообще что ли не пасовать? - Спросил Васильев.
        - Вася, это в переносном смысле сказано, - хохотнул Харламов и та часть команды, для которой русский язык был родным, захихикала.
        Но тут вышел на середину раздевалки старший тренер Эл Арбор и на ломанном русском произнёс более зажигательную речь:
        - Я вами гордиться! Окей?
        - Окей! - Заорали мужики и громче всех загорланил Валера Васильев.
        Вот с таким настроем команда в прямом смысле слова вылетела на лёд ванкуверской спортивной арены. Ещё органист доигрывал простенькую хоккейную мелодию, ещё зрители после перерыва не успели занять свои места, дожёвывая на ходу гамбургеры, а мы уже влетели в зону защиты «касаток».
        Точнее шайбу в правое закругление привёз Валерий Харламов, обыграв по пути одного игрока «Ванкувер Кэнакс». Далее последовал пас назад на синюю линию, которую вовремя закрыл Юра Тюрин. И он же в свою очередь перевёл шайбу на левый борт под бросок Валерия Васильева. Васька занёс клюшку чуть ли не за ухо и без колебаний махнул со всей дури по чёрному резиновому диску.
        Лично я даже на мгновение зажмурился, ожидая, что шайба просвистит со скоростью звука. Однако если замах у Валеры вышел на рубль, то бросок получился на копейку. Шайба корявенько проползла мимо двух игроков соперника и вылезла точно под крюк моей загребущей клюшки. Кистевой бросок я сделал быстрее, чем успел подумать, что надо бы бросить. А высоченный голкипер «касаток» Гэри Смит даже не успел призадуматься, как красный фонарь вспыхнул за его воротами, просигнализировав, что счёт уже - 4: 3.
        - Гоооол! - Заорали мы.
        - Коуч Эл, я эту шайбу посвящаю тебе! - Рявкнул Валерка Васильев, проезжая мимо нашей скамейки запасных.
        - Ес, Вася, - сказал Эл Арбор по-английски, - над броском надо бы ещё поработать.
        - Чё, ещё штуку забить? - Не понял Васильев язык Шекспира и Байрона. - Мужики, что-то тренеру не понравилось. Поехали ещё банку заколотим.
        Мы естественно вернулись к центральному кругу вбрасывания, так как отыграли всего двадцать секунд и приготовились вновь удивить соперника. И как по заказу, после выигранной на точке шайбы, через левый борт в зону атаки прибежал уже Боря Александров. Борис так же попытался обыграться через синюю линию, но на сей раз Васильев и Тюрин застряли в средней зоне.
        Поэтому пас пошёл на меня, который ворвался через центр с одним хоккеистом «Кэнакс» в обнимку. Это был центрфорвард Андре Будриа, невысокий, но коренастый канадец ехал следом, держа меня клюшкой словно крюком. Из-за чего я принял шайбу на конёк, и по-футбольному вторым касанием отпасовал направо. И тут справа без раздумий и сожалений щёлкнул по воротам Гэри Смита Валера Харламов. Смит вовремя среагировал ловушкой, но шайба по-предательски миновала ловушку, скользнула под мышкой и забилась в стеке.
        - Ууууу! - Разочарованно ухнула переполненная спортивная арена, которая не ожидала такой прыти от недоукомплектованной советской ледовой дружины.
        - Гооол! Дааа! - Заорали мы, радуясь тому, что счёт стал 4: 4.

* * *
        К сожалению, после стартового очень резвого начала, матч незаметно перетёк в вязкую позиционную борьбу. Соперник стал плотнее встречать нас в средней зоне, а мы, заполучив синицу в руки, стали как-то осторожничать и перестали бегать в атаку большими силами. Теперь пара наших защитников не подключалась к активным действиям на чужой синей линии, а барражировала либо около центрального круга, либо около своей зоны защиты.
        Но за четыре минуты до конца, такая тягомотина надоела уже старшему тренеру Элу Арбору. И он впервые за всё время сотрудничества на нас наорал:
        - Какого чёрта вы делаете? Какого хрена вы валяете дурака? Вам надоела НХЛ? Тогда катитесь к своим чёртовым мамочкам! Сосунки! Тупицы! Идиоты!
        Парни тут же посмотрели в мою сторону, ожидая перевода.
        - Тренер Эл сказал, что если мы сейчас не пойдём на штурм ворот «Кэнакс», то он нас перестанет уважать. Так в хоккей взрослые мужики не играют, - пересказал я в общих чертах эмоциональный всплеск тренера.
        - Правильно! - Рявкнул Васильев и, показав большой палец тренеру, добавил. - Окей Эл!
        - Смена, - хмуро произнёс Эл Арбор и моя первая пятёрка вышла на ледяное поле.
        - Хватит, всей пятёркой идём в атаку, - проворчал Валерий Васильев, когда я встал на точку вбрасывания в средней зоне около левого борта недалеко от чужой синей линии.
        - Харлам, как только, так сразу откатывайся к правому борту! - Быстро скомандовал я Валере Харламову.
        Не зная понял ли мой замысел нападающий, но после броска судьи шайбы на лёд, я шлёпнул по ней так, чтобы она полетела в зону атаки в сторону правого закругления. Вот не зря Харламов во все времена считался наиболее умным хоккеистом, так как он первым пересёк синюю линию, первым дотянулся до шайбы, но, оказавшись под острым углом к рамке ворот Гэри Смита, как всегда опять начал мудрить.
        - Бросай пооо! - Крикнул я и, столкнувшись с хоккеистом «Кэнакс», растянулся на льду.
        Однако Валера, услышав мой выкрик и не разобрав слов, не глядя отпасовал в моём направлении. И тут как тут выскочил на передачу разъярённый Валерий Иванович Васильев. Замах от уха, щелчок и его клюшка разлетелась на два отдельных куска, но и шайба словно пуля устремилась в левый верхний угол ворот соперника. Гэри Смит дёрнулся, но в следующее мгновенье увидел шайбу уже в сетке за своей широкой спиной.
        - Даааа, б…ть! - Заорал Валерий Васильев и побежал обниматься со всей нашей скамейкой запасных. - Даааа, сука! Дай я тебя обниму коуч! - Голосил он, перемахнув через борт, где смущённый тренер Эл спрятаться от поздравлений всей команды уже не мог.

* * *
        После того как отзвучала финальная сирена, и после того, как наша команда пять минут радостно отпрыгала в центре чужой спортивной арены, в гостевой раздевалке стояла почти гробовая тишина. Лично я смотрел в одну точку, не в состоянии пошевелиться. Действие шаманской мази закончилось и мышцы всего тела нестерпимо ныли и болели. Кстати сказать, в самой концовке матча я с помощью Валеры Харламова и Бори Александрова закатил ещё одну шайбу в пустые ворота «Ванкувера Кэнакс», сделав окончательный счёт - 4: 6 в нашу пользу. Но радоваться такой волевой победе не было сил. Тем более впереди команду ждал длинный перелёт в Москву и два самых важных матча в этом 1973 году.
        Глава 23
        Рано утром в пятницу 28-го декабря в международном аэропорту Шереметьево нашу ледовую дружину не встретил ни один корреспондент с кинокамерой и ни один фоторепортёр с журналистом. Да и дружной армии болельщиков тоже не наблюдалось. Разница с Северной Америкой, где любое появление московских «Красных звёзд» тут же вызывало ажиотаж, была более чем разительной.
        - Странно, очень странно, где пресса? - Пробормотал начальник команды Михаил Зимянин, который в последние дни перестал джазить и привёл себя в божий вид, чтобы его так же запечатлели для истории в каком-нибудь киножурнале. А то день приезда съёмочной группы во главе с самим Николаем Озеровым начальник Чукотки запомнил крайне смутно.
        - Время прилёта перепутали, наверное, - высказался Валера Васильев, когда команда с баулами и клюшками появилась в зале ожидания.
        Кстати, в этом помещении нас кое-кто всё же поджидал. Два лихих хлопца тут же подрулили к команде, и один пристал к старшему тренеру Элу Арбору, предлагая обменять доллары на рубли по нормальному курсу, а другой присоседился с тем же специальным предложением к Йоахиму Цише.
        - Я сейчас кому-то уши надеру! - Рявкнул я на деловых пацанят и те, мигом сообразив, что кроме оплеух никаких долларов им не светит, живо потерялись в неизвестном направлении. - Сейчас подойдёт наш персональный автобус, - обратился я уже к парням, - загружаемся и едем в гостиницу «Юность». Там у нас по расписанию завтрак, заселение и свободное время, а потом, перед обедом, все кто захочет, могут выйти на раскатку и опробовать лёд лужниковского дворца спорта. Затем обед, тихий час и выдвигаемся на матч. Кому что объяснить всё по сотому разу?
        - А суточные на кино и мороженое будут? - Под гогот мужиков спросил Валера Харламов.
        - В гостинице каждому выдам по 100 рублей, чтобы вы не бегали по Москве и не светили долларами, - ответил я. - И последнее, это касается москвичей, день отдыха будет завтра, вот завтра и поедете по своим квартирам, домам, знакомым и так далее. Для гостей столицы предлагаю экскурсию в Оружейную палату и в Третьяковскую галерею.
        - Что значит день отдыха? Какая экскурсия? - Пискнул Зимянин. - Завтра всем быть на тренировке! И только попробуйте прийти на неё в непотребном виде. В общем я ушёл, у меня дел невпроворот. И смотрите у меня! - Чукотка погрозил пальчиком в сторону защитника Юры Тюрина и посеменил на автостоянку ловить такси.
        - Что есть купить на 100 рубль? - Спросил немец Йоахим Цише.
        - Чашку кофе и плитку шоколада, - съязвил я. - Йоха, 100 рублей это месячная зарплата молодого специалиста на заводе. Мы здесь пробудем до 2-го января, гостиница и трёхразовое питание уже оплачены. Поэтому этих денег на всякую мелочуху и сувениры должно хватить.
        - А кто заплатит за новогодний банкет? - Заревел Валерий Васильев.
        - Обсудим после матча с Бостоном, - буркнул я и повёл команду на улицу, где показался автобус с большой надписью на боку «Привет участникам соревнований!».

* * *
        Московский декабрь 1973 года баловал жителей столицы вполне комфортной для зимних прогулок нулевой температурой. Однако в высоком кабинете на Старой площади, куда прямо из аэропорта буквально прибежал товарищ Зимянин, всё равно стояла 30-градусная жара. Но теперь Михаил Васильевич меньше всего обращал внимание на дискомфорт, доставляемый нестерпимой жарищей. После того как ему за четыре месяца так и не удалось развалить хоккейную команду, после нервного срыва в Принстоне, закончившегося недельным запоем, ему предстоял нелёгкий разговор с «серым кардиналом» красной империи Михаилом Сусловым. К изумлению Зимянина главный идеолог КПСС встретил нерадивого подчинённого благожелательно.
        - Садись, Миша, - снисходительно улыбнулся товарищ Суслов. - Читал ли ты книгу Томмазо Кампанеллы про Город Солнца?
        - Ес, то есть да, - соврал начальник Чукотки, так как заранее решил со всем соглашаться и во всём каяться.
        - У меня когда-то была замечательная брошюра «Города Солнца» 1906 года издания. Кстати, что ты из этой книги для себя почерпнул?
        - Ученье - это свет, поэтому к ученью надо тянуться как к солнцу, - ляпнул Зимянин.
        - Дурак, - ещё шире заулыбался Михаил Суслов. - Город Солнца - это город равных возможностей, город счастья, где каждый честно трудится и выполняет только ту работу, которую ему предписывает Метафизик, самый мудрый человек города. Он же и решает, кого возвысить, а кого отправить в деревню навоз разгребать. Я тебе так скажу, наш Советский союз - это первое в мире государство, прообраз «Города Солнца». Следовательно, любая самодеятельность, Миша, это зло. А ваша заокеанская команда - это вообще просто банда анархистов и хулиганов, которая может подорвать идеологическую целостность всей нашей державы.
        - Согласен, - кивнул головой Михаил Васильевич.
        - Вот и замечательно, - усмехнулся Суслов. - Теперь докладывай по существу - почему ваша банда не развалилась, после отъезда пяти хоккеистов?
        - Первое, - призадумался Зимянин, - первая причина - это деньги. Парни давно бы без долларов сами разбежались, но Тафгаев нашёл какие-то коммерческие премии и проблему закрыл. Второе - это сам нападающий Тафгаев. Он много забивает и является сейчас лучшим бомбардиром в НХЛ. Третье - это странный и чудаковатый врач команды. Его хоккеисты между собой называют шаманом. Лепит всем вот таких размеров примочки, - Михаил Васильевич изобразил рыбака, хвастающегося пойманной рыбой, - а на следующий день синяка как не бывало. Я недавно подслушал, как они нахваливали, сделанную им, специальную мазь для ног. Вот именно из-за неё они и бегают как угорелые.
        - Допинг, - хмыкнул товарищ Суслов, - замечательно. А у твоего Тафгаева есть какие-нибудь плохие привычки? Алкоголь, женщины, азартные игры?
        - В том-то и дело, что нет. Он даже пиво не пьёт, - прошептал товарищ Зимянин. - Иначе я бы давно его укоротил. Поймал бы на аморалке, и выслал бы из Штатов в три дня.
        - Ясно. Теперь послушай меня, Миша, очень внимательно, - медленно произнёс Михаил Суслов, помолчав несколько секунд. - Эту мазь послезавтра прямо перед игрой с Бостоном мы изымем, как нелицензионный препарат, вредный для здоровья. Я об этом позабочусь. А вот что касается Тафгаева, то тут неплохо бы ему временно заболеть.
        - Заболеет он, как же? Он же здоровый как бык, - усмехнулся Михаил Зимянин.
        - Дааа, - протянул Суслов и, вынув из стола какие-то бумаги, сказал, - это криминальная сводка за неделю по городу Москве. Гражданка такая-то после распития спиртных напитков ударила сожителя два раза сковородой по голове. Пострадавший впал в кому. Гражданин такой-то, не поделив бутылку водки, пырнул ножом своего соседа. И пострадавший умер от потери крови. Да тут много разного такого есть, возьми, полюбуйся. - Михаил Андреевич тяжело вздохнул, соболезнуя пострадавшим, и протянул листы с криминальной хроникой товарищу Зимянину. - Ты, Миша, хорошенько подумай, как может случайно заболеть здоровый словно бык спортсмен? И пойми, эта твоя хоккейная команда - угроза всему нашему государству рабочих и крестьян.
        - Понимаю, наша цель - коммунизм, - смущённо буркнул Зимянин.
        - Правильно мыслишь, - широко улыбнулся товарищ Суслов.

* * *
        Лишний билетик на вечерний матч команд «Москва Ред Старз» СССР и «Нью-Йорк Айлендерс» США начинали спрашивать за километр на подходе к Центральному стадиону имени Ленина. Ведь любителей хоккея словно на первомайской демонстрации одной широкой колонной растянулись от станции метро «Спортивная» до здания Дворца спорта. К сожалению, попасть на сегодняшнее незабываемое зрелище могли лишь 14 тысяч счастливчиков из более чем 40-а тысяч человек.
        Среди соискателей счастливого билетика мог оказаться и старший тренер ЦСКА Анатолий Тарасов, однако его любезно пропустили через служебный вход. В данный момент Анатолий Владимирович, распустив армейцев на Новогодние каникулы, находился в небольшом отпуске. Ибо первой сборной, которая сейчас гастролировала в США, командовали Всеволод Бобров и Борис Кулагин, а со второй командой Советского союза работали Виктор Тихонов и Борис Майоров.
        В общем, дело было вечером, делать было нечего, и старший тренер Тарасов решил посмотреть матч заокеанских хоккеистов вживую, воочию оценить действия разрекламированных «Красных звёзд». Работник дворца спорта мэтру отечественного тренерского цеха услужливо поставил стул прямо за стеклянным ограждением и извинился, что мест свободных больше нет.
        «Да уж, - подумал Анатолий Владимирович, - в другое бы время меня посадили там, где я указал, а теперь оставили среди фотокорреспондентов. Неужто я где-то нагрешил? И в ЦСКА сезон не заладился и в сборную не зовут. И опять меня Бобёр обскакал. Ну ничего, посмотрим надолго ли ты, Севка, в первой сборной продержишься? Посмотрим как тебе, товарищ Бобров, будет комфортно на пороховой бочке?».
        А тем временем под потолок ледовой арены подняли флаги СССР и США, потом прозвучали гимны двух стран, затем зрители встретили аплодисментами сообщение диктора, что на игре присутствует товарищ Брежнев и другие члены ЦК и начался собственно сам матч. Поэтому Анатолий Владимирович моментально встал со стула, так как привык смотреть хоккей, стоя около самого борта, чтобы постоянно чувствовать нерв игры, и чтобы знать в каком расположении духа находятся его подопечные. И намётанный взгляд старшего тренера ЦСКА мгновенно оценил высоченный темп матча.
        В первую же минуту игроки в красной форме, на лицевой стороне которой была различима большая буква «М», устроили настоящий штурм ворот хоккеистов в белых свитерах с каким-то круглым синим логотипом. «Эм - это значит Москва, - догадался Тарасов. - А вот этого молодого человека с номером 17 на спине я узнаю в любой форме. Предатель Харламов, мать твою. Неплохо вошли в зону. Грамотно закрыли синюю линию. Ну же, Харлам, прострели!»
        И действительно Валерий Харламов, улетев за ворота гостей, выкатил шайбу под щелчок здоровенному Ивану Тафгаеву. Однако на нём в прямом смысле слова повис защитник соперника и, прихватив рукой клюшку нашего хоккеиста, не дал замкнуть острейшую передачу. После чего шайба вылетела в среднюю зону. Публика моментально засвистела, требуя удаления, но судья нарушения правил на удивление не заметил.
        И тут защитник гостей, который мало того, что сыграл по-хамски, так ещё скинул краги на лёд. Наш Иван также отбросил и краги, и клюшку. Поэтому Анатолий Тарасов покосился на правительственную ложу и явственно различил улыбку на лице товарища Брежнева. Но за эту секунду наставник ЦСКА пропустил самое интересное, а именно то, как хоккеист в белом свитере упал в неожиданный обморок. И трибуны дворца спорта буквально заходили ходуном от яростного крика толпы и топота ног.
        - Такой хоккей нам не нужен, - пробормотал себе под нос старший тренер Тарасов.

* * *
        «Чё за фигня? - подумал я, сидя на скамейке для штрафников, - это чё за „мудило“ бросило мне вызов? Откуда „островитяне“ этого дурня откопали и самое главное зачем? Эх, не нравится мне первый день в Москве. Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята».
        - Товарищ, Тафгаев, время, - сказал мне ассистент судьи и открыл калитку бокса для оштрафованных хоккеистов.
        Я мгновенно рванулся в среднюю зону, а так как на площадке была вся наша первая пятёрка, то пас последовал быстрее, чем я успел постучать клюшкой по льду. Народ на трибунах отчаянно засвистел и принялся скандировать:
        - Шайбу! Шайбу!
        Меня тут же попытался заблокировать защитник гостей, но я вовремя наклонил корпус и мой противник после столкновения растянулся на ледяной площадке, открыв мне путь к своим воротам. Я пропихнул шайбу вперёд и попытался снова разогнаться, однако скорость уже была безвозвратно потеряна.
        «Б…ть, не убегу», - понял я, когда второй игрок обороны «островитян» зацепил меня клюшкой и стал оттеснять к левому борту. Мы вместе пересекли синюю линию, и я даже заметил, как напрягся в рамке голкипер гостей Билли Смит. В принципе можно было и бросить по воротам, но я интуитивно почувствовал, что уже по пятам спешат мне на помощь Боря Александров и Валера Харламов. Поэтому пас, сделанный мной за спину, стал полной неожиданностью для защитника «Айлендерс», с которым мы воткнулись в борт.
        Как я и предполагал, первым к шайбе успел юный гений прорыва, он же начинающий кулинар Борис Викторович. И уже через две секунды Боря под оглушающий рёв трибун вылетел один на один. Билли Смит упал на колени, чтобы перекрыть весь низ ворот. Но тут наш строптивый гений сделал ещё один пас вправо от себя. И уже никто в мире не мог помешать Валерию Харламову словно на тренировке расстрелять пустую рамку ворот.
        - Гооооол! - Заголосили переполненные трибуны.
        «Нормальное начало», - подумал я, поздравляя своих друзей и товарищей.

* * *
        Весь первый период интересного и занимательного матча Анатолий Тарасов, не присев ни разу, провел, словно на иголках. И хоть преимущество нашей заокеанской команды было ощутимым, и первую шайбу забросил Валерий Харламов, гости всё равно не запаниковали и быстро отыгрались. Причём ответная шайба получились на удивление элементарной - щелчок от синей линии, подставление клюшки и вынимайте товарищ Виктор Коноваленко первую шайбочку из своих ворот.
        Но потом первая тройка «Красных звёзд» Александров, Тафгаев и Харламов камня на камне не оставили от защиты гостей. Вторую шайбу забросил юный Борис Александров, которого вывели на пустой угол хитроумные передачи Харламова и Тафгаева. А третий раз, ближе к перерыву, отметился уже сам Иван Тафгаев. И эта здоровенная дылда свою шайбу затолкала с пятака вместе с крошками льда и чужими клюшками, сделав счёт - 3: 1. Поэтому народ провожал хоккеистов на первый перерыв дружным скандированием:
        - Молодцы! Молодцы!
        И тут Анатолий Владимирович вдруг решил заглянуть в раздевалку «Ред Старз». Хотелось наставнику ЦСКА сказать «пару ласковых» Харламову и посмотреть тому в глаза. «Не выгонят, не посмеют», - думал он, широко вышагивая по подтрибунному коридору, по которому ходил уже больше десяти лет. Однако перед дверью в хоккейную раздевалку старший тренер московских армейцев немного оробел и, несмело постучав, вошёл уже без прежнего боевого настроя.
        - Ооо, Анатолий Владимирович! Здрасьте! - Весело крикнул Валерий Васильев. - Как поживаете?
        - А ты разве не знаешь, что ЦСКА на втором месте колупается? - Ответил ему Боря Александров. - Тогда чё спрашиваешь?
        - Что-то ты больно умный стал, Кулинар, научись сначала щи варить, - пробурчал Васильев Александрову.
        - Сам ты - повар, - огрызнулся Борис.
        - Здравствуйте, товарищи, - пробормотал Тарасов, у которого вмиг вылетело из головы то, что он хотел высказать своему бывшему хоккеисту.
        - Добрый вечер, - прогудел и навис над Анатолием Тарасовым здоровенный Иван Тафгаев. - Познакомьтесь - это наш коуч, канадец Эл Арбор.
        Немного опешившего старшего тренера ЦСКА центрфорвард подвёл к высокому очкастому мужчине и что-то сказал тому по-английски. Очкастый мужик тут же заулыбался и что-то затараторил в ответ.
        - Тренер Эл говорит, что рад такому знакомству и приглашает вас посетить Принстон, чтобы вы посмотрели наши тренировочные занятия, а так же приглашает приехать в Нью-Йорк на одну из игр нашей команды, естественно за наш счёт. - Перевёл речь канадца Иван Тафгаев.
        - Передай ему, что в первом периоде играли хреново, - упрямо произнёс Тарасов. - Кроме первой тройки нападения отметить некого, остальные звенья в атаке не дорабатывают. Когда ответную шайбу получили, то защитник схалтурил, не лёг под бросок. В общем, за такую игру я бы поставил оценку три.
        Тафгаев, не моргнув и глазом, опять заговорил по-английски, после чего канадец, расплывшись в широченной улыбке, принялся трясти руку суровому наставнику ЦСКА.
        - Ты, что ему перевёл? - Рыкнул Анатолий Владимирович на центрфорварда, подозревая подвох.
        - Правду, которую переводить легко и приятно, - хитро заулыбался Иван Тафгаев.
        - Ладно, я с Харламовым хочу переговорить, - проворчал Тарасов.
        - Валер, тут по твою душу, выйди на две минуты! - Крикнул крупногабаритный центрфорвард бывшему хоккеисту ЦСКА.
        В коридоре, где постоянно кто-то бегал и мешал сосредоточиться, Анатолий Владимирович, плотно сжав губы, около десяти секунд молчал. Валерий Харламов то же молчал и не рвался изливать душу. И наконец, наставник московских армейцев спросил:
        - Доволен, что играешь за океаном в НХЛ?
        - В США и Канаде очень интересно. На каждой игре полные трибуны, после матча постоянные короткие интервью для газет и телевидения, на улицу выходишь - все улыбаются, здороваются, желают удачи и победы. Недавно в рекламе с парнями снялся. На январь уже есть приглашение для участия в каком-то шоу. А здесь в Москве нас даже в аэропорту никто не встретил. И гостиницы наши советские - это страх божий.
        - Ясно, за славой погнался? За популярностью? За шоу? - Моментально завёлся Анатолий Владимирович. - За долларами за этими?
        - А по-вашему в хоккей надо играть бесплатно? Чтобы, когда здоровья совсем не останется, руки, ноги и спина начнут ныть от запредельных нагрузок, нужно идти работать таксистом, так? А шоу, между прочим, делается для того, чтобы люди заполняли хоккейные арены под завязку. Или полупустые трибуны вам больше по вкусу?
        - Я смотрю, Валера, Америка тебя совсем испортила, - криво усмехнулся Тарасов. - Запомни, сопляк, в хоккей надо играть за Родину!
        - А мы там за океаном, чей авторитет поднимаем? После каждой нашей победы во всех американских газетах огромные заголовки, что советский хоккей самый сильный в мире.
        - Вижу, молодой человек, не поймём мы друг друга, - проворчал Анатолий Владимирович и пошагал проч.

* * *
        Что ни говори, а первый матч НХЛ в Москве получался на загляденье. Первый период мы выиграли 3: 1, после второй 20-минутки на табло уже горели более внушительные цифры - 5: 1. За это время на свой бомбардирский счёт меткие выстрелы записали Вацлав Недомански и Веслав Йобчик, которого диктор по стадиону объявил польским хоккеистом под номером 18. А после того, как перед третьим периодом мы намазали ноги шаманским зельем, игровое преимущество стало вообще подавляющим. Гости заметно просели по физике, перестали успевать за нашими комбинациями и перемещениями, стали больше фолить, поэтому шайбы посыпались, словно из рога изобилия.
        Так на 43-ей минуте мы реализовали большинство. Боря Александров с левого борта сделал мне пас на пятачок, где я в борьбе с двумя защитниками переправил шайбу чуть дальше на правую штангу. Замкнул же передачу Валерий Харламов, вколотив эту шайбу в пустой угол ворот. Затем на 47-ой минуте гости вновь остались вчетвером. И мы разыграли зеркальную комбинацию, где пустой левый угол ворот уже поразил наш юный кулинар Боря Александров, доведя счёт до 7: 1.
        - Во дают чертяги, - хохотали болельщики, сидящие над нашей скамейкой запасных, - лепят как по нотам! Пас, пас и в дамки!
        - Да, нормально их канадец натренировал. Вот нам бы в «Спартак» канадского тренера позвать. А то хоккеисты есть, а игры нет.
        - Ничего не говори! Нам бы в ЦСКА тоже! - Захохотали мужики на трибуне.
        Я же, сидя на скамейке запасных, подтолкнул вбок Харламова и спросил:
        - Валер, что там тебе Тарасов сказал?
        - Честно говоря, я ничего не понял, - пожал плечами бывший армеец. - Обиделся, что мне нравится играть в НХЛ. И вообще Тарас какой-то потерянный, словно не в своей тарелке.
        - Ясненько, просто Анатолий Владимирович предчувствует, что работает на высоком уровне последний сезон, - сказал я.
        - В смысле? - Удивился Харламов.
        - В самом прямом. Два года назад горьковское «Торпедо» выиграло чемпионат, год назад московское «Динамо». В этом сезоне первыми будут «Крылья Советов». И маршал Гречко отправит товарища Тарасова в 54 года на заслуженную пенсию.
        - Смена! - Скомандовал Эл Арбор и наша первая тройка пошла на лёд.
        - И что, его больше никуда не позовут? - Спросил Валерий Харламов, пока мы катились в зону атаки на вбрасывание.
        - Позовут, - кивнул я, - в футбольный ЦСКА, который Анатолий Владимирович дикими тренировками благополучно угробит и, когда команда улетит на 13-е место, будет окончательно уволен.
        - Хорошо трещать, - проворчал защитник Васильев. - Пора заканчивать это избиение и на фуршет.
        «Я тебе, Васька, сегодня пофуршечу», - подумал я, встав на точку вбрасывания. Но идея о том, что пора это хоккейное избиение прекращать - мне понравилась. Поэтому после вбрасывания шайба от моей клюшки точнёхонько отлетела к Валерию Харламову. Наш нападающий обыгрался с защитником Васильевым и, откатившись на синюю линию, сделал резкий разрезающий пас в левое закругление на Бориса Александрова. Боря в одно касание скинул мне в центр. И я также без подготовки воткнул восьмую шайбу под перекладину ворот Билли Смита.
        - Гооол! - Вскрикнули болельщики на трибунах дворца спорта и вновь стали скандировать нашей ледовой дружине:
        - Молодцы! Молодцы!

* * *
        В раздевалке, после финальной сирены и после того как вся команда поздравила Валеру Харламова с хет-триком, ведь он перед самой сиреной, исполнив хоккейный буллит, довёл счёт до 9: 1, разговор вновь коснулся фуршета. Теперь уже на «пивном десерте» настаивали чехословаки и старший тренер Эл Арбор.
        - Значит так, - прорычал я, ибо мне идея с организованной пьянкой в ресторане гостиницы «Юность» совсем не нравилась. - Франтишек, - обратился я к Поспишилу, - ты отвечаешь за свою чехословацкую банду. Васильев, твоя зона ответственности - все наши парни. Витя Хатулёв, ответишь за Веслу, Руди, за Йоахима и тренера Эла. Не дай Бог, узнаю, что наш коуч вылез на сцену и спел про весёлого мельника, то… не дай Бог.
        - Не бзди! - Обрадовался Валерка Васильев. - Мы все за тренера в ответе! Народ, скидываемся по двадцатке!
        - Я пить не буду, - буркнул Виктор Коноваленко. - Меня после суточного перелёта до сих пор тошнит, а послезавтра у нас игра с Бостоном, к которому у меня свои счёты.
        - Я есть за дисциплин! - Высказался Йоахим Цише. - Я есть лечь спать.
        - Молодец, Йоха! - Я пожал рук немцу и снова обратился ко всем, - зря вы это парни затеяли. Неужели вы не видите, что что-то не так? Команда прилетела из-за океана и не одного интервью - это нонсенс. «Островитяне» зачем-то драку устроили, как будто знали, что нас в СССР за такой проступок по головке не погладят.
        - Тогда ты зачем дрался? - Спросил Васильев.
        - Затем, Вася, - огрызнулся я, - чтобы этот амбал, непонятно откуда взявшийся, наших лидеров не покалечил. И потом он первым сбросил краги, а это всё равно, что в твою страну ввели танки. Я вынужден был защищаться.
        - Всё будет окей, Иван, - сказал Харламов, похлопав меня по плечу, - выпьем по литру и культурно разойдёмся. И так ясно, что проблемы никому не нужны.

* * *
        Ровно без пятнадцати одиннадцать в дверь моего гостиничного номера кто-то тревожно затарабанил. Я оглянулся на соседнюю кровать, где должен был уже спать Харламов, и моментально сообразил, что ребята в ресторане, по всей видимости, «очень культурно разошлись». Поэтому когда на пороге появился взволнованный Виктор Хатулёв, я сразу стал натягивать джинсы и рубашку.
        - Мужики все в мат! Кто еле пляшет, кто лицом уже в салате! - Выпалил он. - Может, в пиво что-то подмешали?
        - Почему сразу подмешали? - Криво усмехнулся я, с трудом всовывая огромные ступни в адидасовские кроссовки. - Наоборот, улучшили. Плеснули туда водочки для дополнительной заводочки. Я же говорил, что сегодняшняя вечеринка с пивом ни к чему хорошему не приведёт!
        Путь с четвёртого этажа, где находились номера всей нашей команды, до разгульного ресторана на первом этаже гостиницы мы с Виктором преодолели с крейсерской скоростью. По дороге он пожаловался, что оглянуться не успел, как парни стали отрубаться, а сам Витя давно уже не употребляет, так как наш необычный врач ему что-то нехорошее дал выпить ещё в Принстоне. И вот поэтому он теперь на ногах, а остальные мужики в отрубе. И ещё Хатулёв добавил, что коуч Эл Арбор на сцену выйти не успел, не дошёл.
        - Стой, - я резко затормозил перед стеклянной дверью ресторана, - видишь вон того мужичка с фотоаппаратом? Как считаешь, нормальный человек будет фоткать посторонних ему людей, когда они отдыхают?
        - Сука, - коротко высказался Виктор.
        - Сейчас хватаем его за шкварник и тащим на улицу, - буркнул я и, широко улыбаясь и пошатываясь, словно мне уже хорошо и море по колено, ввалился туда, где музыка гремела и играла, где люди выпивали и плясали.
        Хатулёв, надо отдать должное, то же притворился, что немного пьян. И вдруг мужичок с фотоаппаратом подбежал к нам и весь такой на позитиве предложил сделать фотографию на долгую счастливую память. И только он приготовился осуществить задуманное, как моя «телескопическая» рука ухватила мерзавца за ухо. Пискнул он или нет, в громыхающих ритмах зарубежной эстрады разобрать было невозможно, но на улицу фотокорреспондент побежал как миленький, стараясь не отрываться далеко от собственного органа слуха, находящегося в моей мозолистой ладони.
        А уже на воздухе, чтобы было меньше пустопорожней болтовни, я любителя горяченьких фотографий макнул головой в сугроб.
        - Витя, возьми аппарат, вынь плёнку и как следует станцуй на ней гопака, - рыкнул я, протянув фотик Хатулёву. - Кто таков, как зовут, на кого работаешь? - Спросил я мужичка, вынув его голову из снега.
        - Я буду жаловаться в милицию, - пискнул фотограф. - Не имеете право.
        - Ясно, что-то с памятью моей стало, всё, что было не со мной, помню, - пробурчал я, макая в сугроб непонятливого гражданина.
        А тем временем Виктор Хатулёв достал бедную фотоплёнку, развернул её, повалял в снегу и скомкал в один большой комок.
        - Кто дал задание фотографировать хоккеистов, когда они отдыхают? - Задал я второй вопрос, приподняв гражданина за шиворот.
        - Это редакционное задание, верните фотоаппарат, он на балансе, - захныкал мужичок.
        - Вот так же завтра и будешь рассказывать редактору про брак на плёнке, ясно? - Я тряхнул гада как следует. - И добавишь, что ничего такого в ресторане не было.
        - Может ему челюсть сломать? - Предложить Хатулёв. - Чё он всё молчит-то?
        - Отпустите, я всё сделаю как надо, - затрясся фотокорреспондент.
        - Держи свою камеру, - рыкнул я, сунув фотик мужичку. - Что ж ты, родной, хоккей сегодняшний не снимал? Что ты в кабаке хотел запечатлеть, как ребят пивом с водкой отравили? У тебя что: кредиты, ипотека, семеро по лавкам, поэтому на совесть можно наплевать, сука?
        - У меня долги, - заплакал мужичок.
        - У меня тоже долги, - прорычал я, дав напоследок хорошего пенделя нехорошему товарищу.

* * *
        В воскресенье 30-го декабря перед самым выходом на лёд лужниковского дворца спорта на матч против «Бостон Брюинз» в нашу раздевалку ворвались пять человек в белых халатах с огромными на половину лица ватно-марлевыми повязками, и сопровождали людей в белом два милиционера. И вся эта шобла, не говоря ни слова, каждую шаманскую баночку, каждую шаманскую примочку сгребла в один мешок и, оставив взамен справку, что лекарственные препараты буду возвращены после изучения их на наличие вредных для организма веществ, покинула помещение. Старший тренер Эл Арбор смотрел на это дикое нападение огромными выпученными глазами.
        - Совсем наши власти ёб…лись, - буркнул Валера Васильев.
        - Чья бы корова мычала, Валерий Иванович, - усмехнулся я. - Рассказать, как ты по гостинице в ночь с пятницы на субботу бегал и кричал, что наш теплоход идёт ко дну и всем срочно нужно подняться на палубу?
        - Враньё, - потупился защитник и под гогот всей команды, добавил крайне спорное утверждение. - Если я ничего не помню, значит, этого не было.
        - Таф, что сейчас такое произошло? - Пролепетал по-английски коуч Эл, которому единственному был совсем не смешно.
        - Всё окей, тренер, - ответил я, - это называется учения по химзащите. Как говорится, на то и учения, чтобы карась в пруду не дремал.
        - Я не понимаю, как мы будем сегодня играть, особенно в третьем периоде? - Всё никак не мог успокоиться канадский тренер.
        - Сергеич, покажи, - обратился я к вратарю Виктору Коноваленко.
        И наш голкипер, вытащив из-под лавки большой баул, расстегнул его, и там все шаманские ноу-хау остались нетронутыми в полном комплекте. Так как ещё вчера вечером в мой гостиничный номер постучался сантехник и, показав корочки сотрудника КГБ, передал любопытное письмо от товарища Андропова с подписью и с печатью, которое, правда, пришлось после прочтения сжечь. Много в нём занятного было написано, и про изъятие шаманских препаратов тоже.
        - Спокойно коуч то, что вынесли химзащитники не представляет угрозы для жизни, - хохотнул я. - Там вазелин, пластилин, зубная паста и зубной порошок. Пусть изучают.
        - Сумасшедший дом, - сказал по-английски тренер Эл и скомандовал на ломаном русском, - мужики, давай на лёд!
        «Смех смехом, а ведь два часа назад я чуть-чуть не попрощался с жизнью», - подумалось мне, шагая по резиновому коврику к гудящей чаше главной спортивной арены страны.

* * *
        Два часа назад все пятнадцать хоккеистов нашей команды, спортивный врач-шаман Джон Смит Волков и старший тренер Эл Арбор вышли из гостиницы «Юность» и пешком направились в сторону лужниковского Дворца спорта. Погода стояла замечательная, редкий снег медленно кружился в воздухе, поэтому настроение было рабочим.
        Да, команда «Бостон Брюинз» являлась соперником совершенно другого более высокого уровня нежели «Нью-Йорк Айлендерс», но ни Фила Эспозито, ни Бобби Орра мы совершенно не боялись. Кстати, бостонцы вчерашней ночью неожиданно на выезде уступили «Лос-Анджелес Кингз» - 4: 1 и отдали нам первую строчку в турнирной таблице.
        Однако, как гласило письмо товарища Андропова: играть на ничью нам категорически не рекомендовалось. Более того председатель КГБ настаивал, что мы должны непременно победить Бостон на глазах товарища Брежнева и товарища Черненко, который имеет самое большое влияние на Леонида Ильича и в данный момент идею существования «Москвы Ред Старз» не поддерживает. Об этом я с парнями проговорил почти час, после обеда.
        И внезапно на подходе к пешеходному переходу через более чем оживлённую улицу Фрунзенский Вал меня окликнул писатель и драматург Александр Вампилов:
        - Здравствуйте, Иван, как узнал, что вы сегодня в Лужниках играет, так сразу всё в театре бросил и сюда. Здорово, что я вас встретил, правда?
        - Ну, ещё бы, - усмехнулся я, - билетов-то на хоккей не достать. Пойдём, Александр Валентинович, проведу тебя через служебку.
        - Это кто? - Заинтересовался странным человеком Валера Васильев.
        - Писатель, ты такого не знаешь, - буркнул я, - в общем, не Пушкин и не Тургенев. Давай топай, дай с человеком покалякать. - Я подтолкнул защитника в спину, а сам с Вампиловым немного подотстал от остальной группы, ведь мне хотелось без свидетелей поинтересоваться, как продвигается роман про Чернобыльскую АЭС.
        - Грубо вы с товарищем, - кивнул драматург.
        - Мы с Васильевым свои люди сочтёмся, он меня тоже как-нибудь потом пошлёт, - хмыкнул я, - как пишется про АЭС?
        - Плохо, - признался Вампилов. - Сейчас несколько московских театров ставят мои пьесы, кручусь, верчусь, некогда подумать о вечном. Кстати, хочу вам подарить книгу «Прощание в июне».
        Писатель протянул мне свеженький экземпляр в твёрдой обложке неброского серого цвета, который я автоматически засунул во внутренний карман спортивной куртки.
        - О вечном надо не думать, о вечном надо писать, - съязвил я. - Слушай, вот интересная тема: хоккеист, восходящая звезда мирового уровня, любимец женщин после полученной травмы начинает спиваться. Разводится с женой, страдает, ищет новую цель в жизни. Как сюжетец?
        - Интересно, - заулыбался Вампилов, - про хоккей я ещё не писал.
        И вдруг на подходе ко Дворцу спорта, где уже толпились люди, кто-то крикнул:
        - Смотрите, это Тафгаев! Шайбу! Шайбу! Молодцы!
        - Привет, Тафгай! - Закричали с другой стороны.
        - Иван, подпишите программку, - подбежал какой-то дедушка.
        Я, конечно, остановился, мне для болельщиков ничего не жалко, поставил одному размашистую фамильную закорючку, затем другому, потом желающие получить автограф стали скапливаться как снежный ком. Вампилова разом куда-то отпихнули, послышались споры, ругань и крики: «больше одной подписи в одни руки не давать!». Меня стали подталкивать в спину. И вдруг, я даже не успел разглядеть откуда, вылезла рука, потянулась к моей груди, и из кулака выскочило лезвие ножа. Удар вышел резким и сильным. В глазах моментально потемнело. Кто-то рядом закричал:
        - Тафгая убили!
        И люди разом отхлынули от моего пошатывающегося тела. Но в следующую секунду, я понял, что жив и цел, а нож застрял в подаренной Вампиловым книге и ни до рёбер, ни до сердца просто не дошёл.
        - Спокойно! - Прохрипел я и, вытащив нож и проткнутую книгу, громко сказал, - всё нормально, граждане! Вот доказательство, что книга - лучший подарок!
        А когда рядом опять появился сам автор произведения, я ему подмигнул и тихо прошептал:
        - В расчёте, Александр Валентинович. В расчёте.

* * *
        - Внимание, - торжественно произнёс голос диктора Дворца спорта, когда мы и хоккеисты Бостона выстроились друг против друга на своих синих линиях, - звучит гимн Советского союза.
        Грянул мощный аккорд духовых инструментов, и весь народ на трибунах и члены ЦК КПСС дружно встали. А затем хор мужских и женских голосов вдохновенно запел:
        Союз нерушимый республик свободных
        Сплотила навеки Великая Русь.
        Да здравствует созданный волей народов
        Единый, могучий Советский Союз!
        А я ещё раз прокрутил в голове недавнее происшествие и подумал, что теперь просто не имею права проиграть или сыграть вничью этот судьбоносный матч. Ведь там, выше кремлёвских звёзд, уже сделали свой выбор.