Принцесса Виктор Поповичев
Виктор Поповичев
Принцесса
Ранней весной, когда на деревьях лишь начали проклевываться почки, Сергей попал в автомобильную катастрофу. Мотоцикл, на котором он ехал, пострадал мало, а вот Сергей… Руль вошел в живот и повредил печень. Первые недели после сложнейшей операции его преследовал один и тот же сон: мотоциклист подъезжает к перекрестку и, спасаясь от пьяного водителя самосвала, прущего на своей машине не разбирая дороги, делает левый поворот, не замечая мчащегося бензовоза… Удар!.. И вновь: мотоциклист, самосвал, перекресток, бензовоз - до умопомрачения.
Как же радовался Сергей после выписки из больницы, что жив остался. Каждого встречного был готов расцеловать, чтоб только увидеть ответную улыбку.
- Вы ничего не понимаете, - говорил он всем своим знакомым. - Просто идти по улице и на небо смотреть. Деревья зеленые, птички, бабка редиску продает - и ничего больше не надо. И ничего больше не надо, понимаете? Ты - живой!
- А с башкой у тебя все нормально? Не сдвинулась там у тебя какая-нибудь шестеренка? - смеялись приятели.
- Не понимаете, - огорчался Сергей. - Надо радоваться, что живете. Такое ведь не навсегда. Всякое случается.
А тут еще кучу денег получил по больничному листку. Гуляй - не хочу. Правда, как гулять-то? Драная печенка - дело нешуточное; врач категорически запретил употреблять спиртное. Холостяковавшему Сергею вскоре такой запрет оказался тяжким. В самом деле: больше десятка лет алканить, а тут вдруг стой, Зорька, коль утроба не в порядке.
Сергей стоял в сторонке, глядя с тоской на «соображающих» приятелей. До глухого уголка сквера, в котором они расположились, доносились звуки машин и трамваев. Сергей поднял с земли букашку, положил ее на ладонь.
- Вот, гляньте, - сказал он, подойдя к приятелям. - У нее под крылышками кисея… Тонюсенькая… И голова с рогами. Интересно, она ведь, наверное, сейчас о чем-то думает…
- Серый, может, глотнешь граммульку? - Один из выпивавших щелчком сбил букашку с ладони Сергея.
- Доктор сказал, концы могу отдать, - вздохнул Сергей. - Запретил накрепко. Забудь, говорит.
- От граммульки-то?.. Ха-ха. Брешет твой доктор.
- Чего брехать?.. Это ж печенка. Я в газете читал… Дай я лучше курнуть попробую. - Сергей улыбнулся. - Про курево доктор ничего не говорил.
И выкурил сигарету. Ничегошеньки не случилось. Голова, правда, малость закружилась с непривычки.
- Ты б хоть лизнул. - Приятель встряхнул бутылку с портвейном. - Сладенький. Чего будет от граммульки? А то неудобняк - пятерку кладешь, а мы за тебя. Не по-людски получается.
- Да я хоть постою с вами, - промямлил Сергей. - «А чего со мной станется, если и в самом деле лизнуть?» - И слюна во рту скопилась. Вытянул перед собой ладонь ковшиком, как клиент перед хироманткой: - Плесни маленько - понюхаю.
Поднес ладонь с портвейном к носу - благодать! Лизнул языком… И еще разок… Взял и сглотнул. На всякий пожарный несколько минут вслушивался в свой еще не окрепший организм.
А у дружков уже язык развязался. Гомонят. Наперебой рассказывают Сергею истории. И в каждой - пьяница, получивший нутряное увечье: легкое отрезали, селезенку удалили, почку, а пить не бросил. Мало того, еще хлеще употреблять стал.
- Это сразу нельзя. Вот ты, Серега, сегодня лизнул, а завтра - ма-аленький глоточек. Потом - стакашок. И лучше чего-нибудь сладенького, некрепкого. Печенка любит сахарок.
Серега с нетерпением ждал следующего дня. Даже с работы отпросился, чтоб очередь в винный магазин занять. А что делать, если не пить? Букашек разглядывать? Может, женщины? Какие женщины без горячительных напитков! Да у Сергея все знакомые бабы - поддавохи первого класса. Одна такая и стояла сейчас в очереди.
- Что-то тебя давно видно не было, - сказала она, забыв поздороваться. - Женился?
- Жилка, потом побазарим. Бери и на мою долю два пузыря.
Он выбрался из очереди, опасаясь за свое нутро, - правый бок, если на него надавить, побаливал. Не станешь же объяснять людям, увидевшим открывающиеся двери магазина, что у тебя полтора месяца назад печенка была разорвана.
Минут через сорок Сергей сидел в вагончике, в котором обитала Жилка, являясь сторожихой строящегося уже больше семи лет объекта, очень нужного городу.
Сергей взял наполненный вином стакан, понюхал, отпил маленький глоточек и закрыл глаза, сконцентрировав внимание на работе внутренних органов. Ему казалось, что он сможет услышать нужный сигнал, сообщающий о неприятии даже маленького глотка вина.
- Ты чего? - удивилась Жилка, пожав плечами, и сама отпила ма-аленький глоточек. - Нормальная бормотуха.
Сергей поставил стакан на стол и рассказал о своей беде.
- Вот теперь и приучаю организм, - сказал он, выйдя из-за стола. - А ты пей… Тебе-то чего бояться? Только оставь мне немного на завтра. Я с работы заскочу. Чего пялишься?
Жилка неуверенно улыбнулась, глядя Сергею в лицо.
- Треплешься, - сказала она, поймав его за рукав. - Садись. Разыгрываешь?
- Да я сам читал, что окочуриваются люди. Но я-то живым остался.
- В сам деле так было? - Она посерьезнела. Сергей расстегнул рубашку, задрал майку и показал живот, обезображенный рубцами.
Жилка отодвинула свой стакан к середине стола, потрогала дрожащими пальцами шрам на животе Сергея и зябко повела плечами.
- Наверно, больно было? - спросила шепотом. Сергей кивнул и, заправив рубашку и майку в брюки, сел за стол.
- Тогда ты правильно, что по глоточку. Мой отец, когда ему кусок желудка отрезали, - по чайной ложечке… А еще, говорят, лимоном надо закусывать. Пробовал - лимоном?.. - Жилка вновь поежилась. - Кислятина, но витаминов много.
- Пойду я. - Сергей привстал.
- Куда ты торопишься? - Жилка дернула его за рукав. - Чего дергаешься? Что я - не человек? Могу и не пить сегодня. Чтоб за компанию… Это ж надо, руль прямо в брюхо вошел!.. А кишки целы? Не порвались?
- Сутки не жрал перед аварией. Может, потому и не порвались - пустые были. У меня в тот день как раз деньги кончились.
- Слушай, - перебила его Жилка. - Ты ведь с работы?.. У меня немного супа есть… пакетного. Сейчас я соображу горячего.
Она суетливо забегала по вагончику. Стала рыться в картонных коробках, шарить по пустым полкам. Супа не нашла, но из-под топчана извлекла войлочный стоптанный сапог, до половины заполненный сморщенным бледно-зеленым горохом. Сбегала куда-то за водой с маленькой кастрюлькой.
Пока она хлопотала, Сергей разглядывал вагончик: оклеенные газетами стены, сбитый из крепких досок топчан, служивший, видимо, и кроватью и шифоньером - из-под прикрытого куском парусины матраца, свесившегося в изножье до самого пола, торчали пестрые сатиновые рукава, рыжий воротник темно-коричневого пальто, часть фиолетового платья с множеством металлических пуговиц. Как контраст ко всему на окнах висели белоснежные занавески с фирменным знаком скорого поезда «Москва - Орел».
- Слышь, а ты куда в сортир ходишь?
- Так стройка ж рядом… А можно и к бабушке в соседний дом. Заодно и воды набираю. - Жилка, поглядывая в зеркальце, висящее на стене над электроплиткой, помешивала в кастрюльке алюминиевой ложкой. - Сводить?
- Не надо. Это я так. - Сергей пнул носком ботинка полиэтиленовую пробку. Великое множество валялось их под ногами. - Что-то не очень-то мне есть хочется.
- Тебе надо горячего. - Жилка зачерпнула из кастрюльки, подула, попробовала. - Если б знала, вместо бутылки килек бы банку купила, - сказала она, вздохнув.
- Я консервы не очень… Грибочков бы баночку.
- Чуть не забыла. - Жилка бросила ложку в кастрюльку и метнулась к двери, закрылась на замок, задернула занавески. - Скоро хмырь должен притащиться. Надоедливый, гад.
К супу, больше, правда, похожему на кашу, отыскалось несколько засохших кусков батона. Хлебнув из кастрюльки, Сергей сморщился - ощущался запах несвежих носков и плесени. Однако пересилил себя и, чтобы не обижать хозяйку вагончика, вновь зачерпнул ложкой.
- Ты хвати стакашок, - предложил Сергей, кивнув на бутылку. - Тебе-то чего поститься. Налить? - потянулся к бутылке.
- Налито давно. - Жилка кивнула на полные стаканы. - Ослеп? Да и обойдусь сегодня, - отмахнулась она. - Вот даже интересно: смогу удержаться?
- Чего терпеть, если можно. Вот если б мне… Кто-то стукнул в дверь. Жилка, прижав к губам указательный палец, соскочила с табурета на пол.
- Иди ко мне, - прошептала, махнув Сергею рукой. Дверь содрогнулась от сильного удара, и послышался пьяный голос:
- Кончай ночевать. Слышь?.. Жилка. - И еще удар в дверь.
- Дома нет. Чего барабанить? - Звонкий голос подростка.
- Я же ей, паскуде, пятерку дал на пузырь. - Грубый голос.
- Значит, выжрала и пошла добавлять.
- Стерва. - За дверью сплюнули, долбанули так, что качнулся вагончик и что-то упало с крыши, тенью скользнув по занавескам. - Ведь сказал же, приду. Жилка!..
- Может, отдашь ему бутылку? - прошептал Сергей. - Дверь сломает. Мне, сама знаешь, не до драки сейчас.
- Обойдется… Если отворю, приставать начнет. Еще несколько минут слышался из-за двери грубый голос, костерящий хозяйку вагончика… Удаляющиеся шаги.
Жилка крадучись подошла к окошку, глянула в щель между занавесками и облегченно вздохнула:
- Ушел, гад. Опять сопляка приводил. Хочет, чтоб я за его вшивую пятерку… Кто я ему, чтоб под молокососа ложиться?
Сергей перевел дух. Очень ему не хотелось принимать участие в могущем произойти скандале.
Жилка скинула с топчана парусину, расправила скомканную простыню, аккуратно сложила в изголовье ватник. Повернулась к Сергею, глянула вопросительно:
- А тебе с бабой можно? Что доктор говорит?
- Да ты че, тетка! - Сергей притворно нахмурился. - Доктор напрочь запретил пока. - И отвернулся, пряча улыбку.
- Ну и хорошо, - обрадовалась Жилка. - Это хорошо, что пока нельзя. А то я немытая сегодня.
- Пора мне отчаливать. - Сергей встал. Вытянул из кармана пачку денег, отложил пятерку: - Тебе. Отдашь своему хмырю. А хочешь, себе оставь.
- Может, побудешь со мной? - равнодушно глядя на пятерку, спросила Жилка. - Или бутылки забери - не утерплю.
- Ничего не случится, если и выпьешь. Маленько мне оставь на завтра. Зайду после работы.
И ушел. Всю дорогу посмеивался над Жилкиной готовностью завалиться на топчан. Да и над собой - тоже. Ведь до катастрофы он не однажды поддавал в вагончике и даже несколько раз оставался спать с Жилкой. Но сегодня как-то дико все показалось, словно впервые увидел несвежую простыню, торчащие из-под матраца тряпки, бутылочные пробки под ногами. «А ведь она сегодня была совершенно трезвая, - подумал ОН о хозяйке вагончика, - даже не с похмелья. И занавески выстирала… Не погорячился ли я, что бутылки ей оставил? Надо было хоть одну с собой забрать. Придет хмырь и выжрет».
На следующий день Сергей зашел к Жилке. Увидев под ее глазом фингал, догадался: вчерашний хмырь приходил и, видимо, крепко поговорил с хозяйкой вагончика.
- Здорово тебя отоварили, - сказал Сергей сочувственно.
- Я ему морду всю исцарапала, - хохотнула Жилка.
- Винца мне не оставила? - с сомнением в голосе спросил Сергей. - Выжрали?
Но вчерашние бутылки остались нетронутыми, о чем Жилка сообщила с гордостью, словно не бутылки с бормотухой уберегла от алкашей, а взвод раненых от немецкого плена.
- А я кашки сготовила, - похвасталась она, вытирая граненые стаканы занавеской «Москва - Орел» и ставя их на стол. Затем достала из-под топчана телогрейку, в которой оказалась кастрюлька с гороховым пюре. - Пятерку я ему отдала. Пусть подавится своими деньгами.
- Может, тебе дать деньжат? - предложил Сергей, глядя на дрожащие Жилкины руки, наливающие из бутылки в стаканы.
- Не откажусь. У меня получка через два дня - отдам. Завтра устроим королевский ужин: куплю пельменей, банку кабачковой икры. Любишь кабачковую?
Сергей положил на стол десять рублей и отдернул руку, которую Жилка хотела поцеловать.
- Нет, я просто… - сконфузилась Жилка, берясь за стакан. - Рада, что ты пришел.
«Хоть бы помылась», - подумал Сергей, брезгливо разглядывая грязные полоски под ногтями собеседницы.
Сегодня он выпил не два глотка, как запланировал, а половину стакана. И ничего не почувствовал, кроме приятного головокружения. Минут через пятнадцать допил оставшееся в стакане и выкурил сигарету из Жилкиной пачки.
- А ты ничего, приятная бабенка… И носик у тебя аккуратненький, и стройная, - вытирая фирменной занавеской выступившую на лбу испарину, сказал он, разглядывая Жилку.
- Ты кушай, кушай. - Она пододвинула кастрюльку с гороховым пюре ближе к Сергею. - Тебе хорошенько закусить надо.
И он ел, совершенно перестав чувствовать запах несвежих носков, исходивший от варева. Главное, как ему сейчас казалось, организм принял спиртное. Вспомнились чьи-то слова - мол, у тебя печень не больная, а раненая. Рана зажила: чего бояться? И он налил себе еще немного… Хорошо пошла и эта порция вина.
- Ты дверь закрой, - сказал он Жилке, закуривая, - Я сегодня у тебя ночевать останусь. Не прогонишь?
- Оставайся. Только доктор тебе не велел с бабой спать. - Она потрогала пальцем синяк под глазом и нахмурилась.
- Он мне пить и курить запретил. Хоть ложись и помирай. Живой ведь я пока. Может, не нравлюсь тебе?
- Не могу сегодня. - Жилка вздохнула. - Немытая я.
- Что я, грязных баб не видел? - усмехнулся Сергей, чувствуя, как немеет нутро, сладкая истома расслабляет руки, ноги. Развязывается язык. Налил себе еще и вдруг заметил нетронутый Жилкин стакан. - А ты чего не пьешь?
- А если с тобой что-то случится? Мало ли…
- Брось каркать, - раздухарился Сергей. - Одному мужику, говорят, селезенку отрезали, а он на третий день бутылку водяры заглотил, и хоть бы хны. Да я уже целый месяц на работу хожу. И легкий труд сняли неделю назад.
Жилка отрицательно покачала головой:
- Боюсь сегодня пить… Мне вчера по почкам досталось. - Она встала, задрала свитер и повернулась к Сергею черным от кровоподтеков боком. - Сегодня утром кровью мочилась. Бабуля, у которой воду беру, травы обещала на ночь заварить для меня. Потерпеть надо с вином… Нет, если ты сильно хочешь, то оставайся. Потихоньку только… Когда я его ногтями по морде, он велел сопляку за руки меня держать, а сам пинать… Два раза в пах ударил, гад. Я даже отключилась.
- Погоди, оклемаюсь маленько, поговорю с твоим хмырем. Покажу ему, как с бабами воевать. - Сергей затушил сигарету, бросив ее на пол и затоптав ботинком.
- Он нормальный мужик, когда не перепьет. И не жадный. Вчера затмение на него нашло. Ведь он раньше никогда на меня руку не поднимал. Ну, там, подзатыльник шутя отвесит. Ты с ним не связывайся. Лупанет по печени сдуру.
- Я ему лупану, - сказал Сергей, немного плеснув в стакан. - Взял, гад, моду - баб обижать! Ну, дал по морде раза два. Зачем почки опускать? Где он живет? - И выпил.
- Уехал он, - соврала Жилка, отвернувшись к окну. Сергею было хорошо. Немного поворчав, костеря Жилкиного обидчика, он вылил оставшееся в бутылке вино в свой стакан - выпил, придвинул к себе Жилкин стакан - хлобыстнул и его. И ушел.
Уже в автобусе ощутил теплую, пульсирующую мелкими брызгами боль под лопаткой. Ничего, успокаивал сам себя, это по первому разу так, видать. Привыкну.
Ну, сколько я там выпил? Грамм пятьсот?.. Это же мелочь. Сейчас схожу в гальюн, и можно еще столько же залудить.
Однако, сойдя с автобуса и пройдя шагов двадцать, вдруг почувствовал слабость в ногах, и словно кто-то сильно толкнул в спину…
Очнулся он от приятной прохлады: поток воды лился на его распластавшееся по кафельному полу тело. Сергей повернулся так, чтобы вода омывала полыхающий огнем правый бок.
- Очухался, - услышал он и увидел стоящего в проеме двери милиционера, брякающего ключами, и двух парней в гражданской одежде. - Тащите его в камеру, пока не окочурился.
- Я сам, - сказал Сергей, пытаясь подняться. Неудобно повернулся и вновь потерял сознание.
Утром ему вернули одежду и пачку денег.
- Пересчитай и распишись. - Дежурный милиционер протянул Сергею ручку. - С такими деньгами на дороге валяешься. Миллионер, видать.
- Вы же видели, какой у меня живот… Я и выпил-то всего ничего. - Сергей расписался и, не пересчитывая, сунул деньги в карман вместе с квитанцией об уплате за посещение вытрезвителя.
- «Живот»… - передразнил дежурный. - Иди, на работу опоздаешь. Скажи спасибо, что не обчистили тебя, когда в грязи пьяный валялся.
Под лопаткой побаливало, но терпеть было можно. Чертовски неприятный привкус во рту провоцировал рвотные спазмы. Однако страшнее всего казалась въевшаяся в мозг мысль: «Завязывать придется с пьянкой. Загнуться можно».
За работой время летит быстро. Не успел оглянуться - конец смены. Вышел из проходной и… Что делать? К кому спешить? Один Сергей в городе Листенце: ни родственников, ни хорошего, понятливого и непьющего друга. С завистью глянул вслед бывшим собутыльникам, веселой толпой двинувшимся к винному магазину. Шагнул было за ними, но остановился, вспомнив Жилку.
- Ну как ты? - Она смотрела на него весело.
- В вытрезвитель залетел. - Сергей принюхался, уловив в воздухе запах жареного картофеля.
- А печенка?.. Как с нутром-то? - Жилка высыпала из кастрюльки песок, разровняла его подошвой спецовочного ботинка и присела на нижнюю ступеньку лесенки, ведущей в вагончик.
- Приступ был. Упал посреди улицы мордой в грязь. Менты решили, что пьяный. От меня же фонило после вина.
- Надо было постепенно, а ты сразу бутылку высадил, - вздохнула Жилка. - Торопишься… Мой отец почти целый месяц по чайной ложечке. И только перед едой… А я помылась сегодня!
Она скинула с головы выцветшую хлопчатобумажную косынку.
Глядя на веселую хозяйку вагончика, которой день назад подбили глаз и опустили почку, Сергей улыбнулся, подумав: «Бабы - живучий народ. Да и не так плохо все в жизни, как казалось всего несколько минут назад. Живут же люди без спиртного: книги читают, на рыбалку таскаются, в театр шастают. Заведу себе бабенку, и забота появится. Вот она, Жилка: и волосы у нее густые, и веснушки - к лицу, фигурка ладная. Белесые ресницы черной тушью помазать - не стыдно с такой по улице прошвырнуться. А если еще и приодеть, вообще за первый сорт сойдет».
- Ты пока в вагончик ступай, а я кастрюльку сполосну и водички принесу.
Стол был заставлен пол-литровыми банками: картошка жареная, пельмени, бульон, капуста с зеленым луком, а в одной из банок - грибочки.
Вместо воды Жилка принесла в кастрюльке золотистого компота.
- Бабушка налила. Она все равно его не пьет, - пояснила она, придвинув все банки с яствами ближе к Сергею: - Кушай.
Он отхлебнул теплого бульона, сжевал пельмень, но аппетита не было: после вчерашнего приступа во рту остался дурной привкус. Бутылки с вином на столе не стояло.
- Вино еще вроде оставалось, - сказал Сергей, покосившись на пачку сигарет. Просто так сказал, ведь надо же хоть о чем-то говорить.
- Понимаешь, должна я была одной крысе… Пришла сегодня утром и говорит: с похмелья, мол, помираю, полечи… Но я тебе верну. Вот получу получку и отдам. Завтра обещали нашей организации деньги привезти.
- Да ладно, - отмахнулся Сергей, закуривая, чтоб хоть никотином перебить во рту вкус тухлого яйца. - Тяжко мне, - сказал он, выпуская дым. - И чего я такой невезучий?
- По чайной ложке надо было. Помаленьку. Мой отец…
- Брось стрекотать. Заладила в одну калитку. Жить скучно. Понимаешь? Чего я, спрашивается, к тебе притащился? Чего мне тут надо?
- Так я разве отказывалась? - Жилка отвернулась к окошку и всхлипнула. - Честное слово, не притворяюсь. - Она натянула горлышко свитера на лицо, вытерла слезы. - Думаешь, мне не больно?.. Я уже второй день крошки в рот взять не могу!..
Такого поворота Сергей не ожидал. С чего это вдруг заплакала хозяйка вагончика?
- Ты чего, тетка? - удивился он. - Разве я запрещаю тебе есть? Или, думаешь, за бутылку осерчал? Отдала и отдала, хрен с ней. И денег мне от тебя не надо. Зачем мне деньги?
- При чем тут деньги, когда ты…
- А-а-а… - догадался Сергей. - Ты решила, что я к тебе трахаться пришел.
- А что - нет? Все вы одинаковые - одно на уме. Если б хоть один догадался пожалеть бабу. - Жилка подошла к зеркальцу над электроплиткой, причесалась пятерней, потрогала пальцем подбитый глаз. - О себе только думаете.
«В самом деле, зачем я сюда приперся? - подумал Сергей. Чего мне надо? Кто она, эта всхлипывающая женщина? Ведь она совершенно чужая и непонятная. О чем думает, когда остается одна, когда за окошком ночь и голова трезвая и совсем не хочется спать? А мечты? О чем она мечтает в долгие дни перед получкой и авансом, когда нет денег на вино и поневоле начинаешь вглядываться, вслушиваться в текущую мимо тебя жизнь?»
- Если обидела тебя - прости, - сказала Жилка.
- Как тебя зовут? - спросил Сергей. - У тебя ведь есть настоящее имя.
- Я давно привыкла откликаться на собачью кличку - Жилка. Так что можешь звать меня так. Зачем тебе мое настоящее имя?
- И все-таки? - настаивал Сергей. - Какое имя тебе родители дали?
- Джульетта… Странно, правда? А тебя?
- Сергеем зовут, - усмехнулся он. - Вот и познакомились. А тебя в самом деле Джульеттой зовут?
Она встала на колени, пошарила рукой под топчаном и вытащила коробку из-под обуви. Разворошила содержимое и протянула Сергею паспорт:
- Убедись, если не веришь.
- Джуль-ет-та, - сказал Сергей, смакуя каждую буковку красивого имени. Перелистнул страницы в паспорте. - Так тебе еще и… Постой, а какое сегодня число?
- Восьмое сентября с утра было. - Джульетта грустно улыбнулась и села за стол. Облокотилась, заслонив подбитый глаз ладонью. - Зима скоро.
- Так у тебя день рождения через неделю. Исполняется двадцать три года. А я думал, тебе лет тридцать.
- Спасибо за комплимент, - вздохнула она. - Хоть бы в кино кто сводил в честь дня рождения. Говорят, индийский фильм в «Космосе» идет. Наверное, про любовь. Они про любовь здорово могут.
Сергей поскреб затылок, критически оглядев Джульетту:
- У тебя кроме шаровар есть что надеть?
- Что я, совсем, что ли? - Хозяйка вагончика вытащила из-под матраца фиолетовое платье с металлическими пуговицами, приложила к себе: - Нормально?.. Только погладить надо. Сейчас я к бабушке сбегаю за утюгом.
«Какое там нормально», - подумал Сергей, разглядывая рыжее пятно на подоле платья. Да и размер… С чужого плеча, видать.
- Вот что, - сказал он. - Спрячь это барахло и пошли со мной.
- И верно, - согласилась Джульетта, сунув платье под парусину покрывала. - Страсть как не люблю наряжаться. Нормальные у меня шаровары. И кто на нас смотреть будет? Кому мы нужны? Может, мы прямо с работы. Верно?
Однако Сергей повел ее не в кинотеатр на индийский фильм, а в парикмахерскую.
- Сейчас посмотрим, что из тебя получится, если отмыть.
- Да не хочу я, - засопротивлялась она. - Людей фингалом пугать? Если тебе деньги девать некуда, мне отдай. Я себе шапку мохеровую куплю.
- Успокойся. - Сергей решительно взял Джульетту под руку. - Вперед, к бабскому мастеру. Мне просто интересно, как ты выглядеть будешь, если тебя помыть. И чтоб все по высшему классу: маникюр, кудри белого цвета, штукатурка на морду.
В холле «Салона красоты», куда Сергей привел Джульетту, сидело несколько женщин. Заняли очередь за дамой в красной косынке.
- Долго ждать? - спросил он у Джульетты, стремящейся схорониться от посетителей салона за спиной Сергея. - И кончай ломаться… Как малый ребенок, честное слово.
- Торопитесь? - улыбнулась дама в красной косынке, с любопытством оглядывая Джульетту. - Наберитесь терпения часа на два. Может, и больше потребуется ждать.
- Так долго? - удивился Сергей. - Тогда… Тогда, если кто-то придет, скажите, что мы скоро вернемся.
Проехав одну остановку на автобусе, они вышли у магазина «Одежда». Джульетта, перестав сопротивляться, послушно двигалась за Сергеем.
- Выбирай не торопясь, - сказал он, подтолкнув ее к отделу с нижним бельем. - И не смотри на цену. У меня денег много. Юбку и теплую кофту возьмем.
- Там нижнее продают, - прошептала Джульетта. - Юбки в другом отделе.
- Сначала трусы с лифчиком купи. - Он вновь ее толкнул. - Ну? Чего внимание людей привлекать? Быстро покупай.
- Да у меня плавки чистые. Только вчера надела. А лифчик я не ношу. Чего в него ложить-то? - Она хихикнула и схватила Сергея за руку: - Пойдем со мной. Вдруг тебе не понравится мой выбор? Пошли? А то я боюсь, меня еще за воровку примут.
- Иди, не бойся. Мерь все подряд. Старайся… Чтоб к лицу цвет был.
Вкус у Джульетты оказался нормальным: она выбрала простенький голубой свитер из искусственной голубой шерсти и такого же цвета юбку с разрезом на боку.
- Ну?.. Подходит? - Она стояла в обновке, смотрясь в зеркало примерочной кабинки. - Вроде нормально. Как тебе?
- Волосья в белый цвет выкрасишь - ничего будет. Только и пэтэушные ботинки поменять надо. А чего это у тебя колени окорябаны?
Джульетта глянула на свою обувку, перевела взгляд на Сергея и всхлипнула:
- Зря ты затеял… Жила без тряпок…
- Ну, ну, захлюпала. Скидывай барахло и дуй в кассу. Нам надо еще башмаки тебе приглядеть.
Выбор обуви в магазине маленький, но Сергею все ж понравились одни туфельки: голубенькие, на средней высоты каблучке и недорогие. А главное - в тон к свитеру и юбке. Съездили на вокзал, где Джульетта переоделась в туалете, оставив в урне старую одежду. Со слезами расставалась с шароварами, свитером и пэтэушными ботинками. Пока ездили, подошла очередь в парикмахерской.
На беду оказалось, что, кроме стрижки и маникюра, здесь больше ничего не делают - нет белой краски, чтоб волосы покрасить, нет и того, отчего кудри долго держатся.
- Нам жениться завтра, - солгал Сергей парикмахерше. - Свадьба у нас. Может, поищете в загашниках? - И шепотом: - Я заплачу сколько надо.
Уж так ему захотелось увидеть Джульетту блондинкой. Только блондинкой, и никаких гвоздей.
- Десятку сверху кладешь? - так же шепотом спросила парикмахерша.
- Постарайтесь, - сказал он, отсчитав шесть пятерок и сунув их в руку мастера. - Штукатурки не жалейте.
- Сделаю, не учи. Погуляй часа полтора, жених. Если ты с первых дней ее так любишь, то что после свадьбы будет? - Она многозначительно посмотрела на подбитый глаз Джульетты.
Сергей бродил по улице. Тужился вспомнить что-либо хорошее из прожитой жизни, но в голову лезла всякая гадость: то он, напившись в дым, на спор выпил целый флакон жидкости для борьбы с домашними паразитами, то свистнул в заводской столовой чью-то телогрейку. Припомнились некстати и шесть мешков цемента, которые он помог приятелю украсть с завода. Получалось, что сейчас, покупая Джульетте обновки, он совершал единственный в своей жизни поступок, который потом можно будет вспоминать с радостью. Ему почему-то казалось, Джульетта с самого своего дня рождения не имела приличной одежды.
- А я тебя ищу. - Джульетта, распространяя запах дешевого одеколона, взяла Сергея под руку и потащила в ближайшую подворотню.
Не давая опомниться, притиснула к стене и крепко поцеловала в губы. Все произошло так стремительно, что Сергей прикусил язык и теперь ощущал во рту привкус губной помады и крови. Вдобавок от неловкого движения стало больно в правом подреберье. Джульетта ослабила объятия, отступила на шаг.
- На валютную проститутку похожа! Верно? - сказала она.
Перед Сергеем стояла, восторженно блестя глазами, миловидная блондинка. В угасающем свете дня ее лицо, оглупленное смущенной улыбкой, казалось таинственным и чужим. Нет, Сергею до сегодняшнего дня еще не приходилось общаться с такой симпатичной женщиной. Именно такие блондинки привлекали его взгляды на улице, именно такую всегда мечтал попробовать, непременно сняв для этой цели роскошный номер в самой дорогой гостинице.
- А… А фингал где? - спросил Сергей, не увидев синяка под глазом Джульетты.
- Нету. - Она улыбнулась, разведя руками. - Такой беленький порошочек есть, как мука… Ну? Чего ты рот раскрыл?
- Понятно… Может, рванем в кабак? А потом снимем номер в гостинице и…
- Ты обещал в кино сводить, - напомнила Джульетта.
- Значит, двигаем в кино, - согласился Сергей.
- Только пешком. Ладно?.. Мне парикмахерша брюки предложила: голубые и цветочки красные вышиты на карманах. Импортные. Говорит, мне пошли бы. А я отказалась. Веришь, сто пятьдесят рябчиков за них просила. Спекулянтка. Но красивые… И как раз мой размер.
Сергей остановился. Достал деньги:
- Сразу надо было сказать, ворона, - отсчитал сто пятьдесят рублей и сунул в руку Джульетте. - Дуй за штанами, пока другой кто не перехватил.
- Может, не надо? И так столько потратил на меня сегодня. Чем рассчитываться буду?
- Натурой, - пошутил Сергей и подтолкнул Джульетту: - Ступай за брюками. Потом разберемся с расчетом.
Поздно ночью, когда они пешком возвращались из кинотеатра, Джульетта, одной рукой прижимая сверток с брюками, другой обнимая за талию своего кавалера, сказала тихо-тихо, так тихо, что Сергей скорее догадался, чем расслышал ее слова:
- Кошатушко мой, - и потерлась щекой о его плечо.
- Ты че, тетка? Что за слово такое? - удивился он.
- Так в нашем селе девушки любимых парней называют. - Джульетта вновь ткнулась носом в Сергеево плечо: - Если бы сейчас молодость вернуть! - и вздохнула.
- Ну ты даешь! Тебе сколько лет? Старуха, что ль?
Он остановился и поцеловал ее в губы. Нежно поцеловал, осторожно обнимая, помня об ушибленной почке. Ему было хорошо. Почему бы и не жениться ему на Джульетте? Ведь недаром, видать, говорят, что из послушных баб хорошие жены получаются. Наплевать, что Жилку каждая собака знает в Ново-Листенецком районе, что каждый второй ханурик переспал с ней, - можно же уехать в другой город, завербоваться куда-нибудь на стройку. Да мало ли куда можно спрятаться, чтоб начать новую жизнь. «А на какую жену я могу рассчитывать, - думал Сергей, - если и росточком не вышел, и лопоух, а сейчас еще и калека…»
Года два тому назад ходил Сергей к вдовушке: баба на десять лет старше него, имевшая двух взрослых дочерей-старшеклассниц. Как-то принес он с получки гостинец - три шоколадки. Десятиклассница-дочь возьми и поцелуй Сергея на глазах у матери. И не просто так чмокнула в щеку, а с долгим объятием и в губы. Затем всхлипнула и убежала на улицу. Вечером, как обычно бывало в такие дни, выпили с вдовушкой бутылку водки, закусили. Захмелевшая хозяйка нервным движением вытерла жирные от подливы губы газетой и спросила: «Спишь с моей старшенькой?» - «Ты о чем?» - удивился Сергей, еще не понимая причин злости, которую разглядел в сморщенном лице женщины. «Султаном решил заделаться?» - «Дак она пацанка еще, - догадался он. - Что я - долбанутый?» - «А я тебя в дом пускаю, - запричитала она. - Тряпье твое вонючее стираю, носки штопаю. Доверила козлу капусту!» И выскочила из-за стола. Рыдая и матерясь, вытащила сонную дочь из-под одеяла и за волосы приволокла на кухню… Сергей, проклиная свою несчастную звезду, ушел. И никогда больше не заходил в эту квартиру. Никогда.
- А ты согласилась бы рвануть насовсем из паршивого, провонявшего бензином Листенца? - спросил Сергей у Джульетты, прижавшейся к нему и затихшей. - Например, на стройку, в Сибирь?
- Да хоть сейчас. Чего я тут не видела? Ждать, пока вторую почку отшибут?.. Решать должен мужчина.
Даже голос у Джульетты изменился. Всего несколько часов назад он был с легкой хрипотцой, а сейчас - мелодичность появилась, нежность.
- Завтра понесем заявление в загс, - сказал Сергей. - А пока суть да дело, надо разузнать о хорошем местечке. Объявления в газетах почитаем, поспрашиваем. Авось и отыщем подходящую нору. Сантехники везде требуются. У тебя какая специальность? Кончала какое-нибудь заведение?
- Токарем работала два года после училища, потом - на бетономешалке. Сторожем сейчас… Зря мы брюки купили, - вздохнула она. - Если ты действительно хочешь уехать. Обошлась бы и без обновок. Денег на переезд, наверное, много надо.
- Да у меня еще на десяток таких штанов деньги найдутся, - прихвастнул Сергей, прижимая Джульетту.
- Ты тихонько руками, - прошептала она. - Больно… Напрасно мы мою старую одежду выкинули и ботинки. Они еще крепкие. Пригодились бы на стройке. Завтра утром смотаюсь на вокзал. Может, не сопрут за ночь. Бутылку вина отдала за ботинки. Совсем новые…
- Нашла чего жалеть. На стройке спецуру выдают. - Он бережно взял Джульетту за локоток. - Ты правда согласна ехать со мной? Я не шучу.
- Хорошо, что не шутишь. Надо мной всю жизнь подшучивали. Согласна, конечно. Чего мне терять-то?
Он проводил Джульетту. На ночь оставаться не собирался, но вошел в вагончик, чтобы не торопясь полюбоваться похорошевшей неожиданно приобретенной подругой. А подруга отчего-то застеснялась. Все старалась отворотиться. Суетливо поправляя кусок парусины на топчане, переставляя стоящие на столе банки с пищей, что-то напевала тоненьким голоском. Однако то и дело поглядывала на стенку, где висело маленькое зеркальце, и улыбалась загадочно.
- Домой пора. - Сергей встал.
- Домой?.. Может… У меня уже ничего не болит, честное слово. И простыня есть совсем чистая. Останься, а?
- Успеем… Вся жизнь впереди, - по-доброму сказал Сергей, восторженно разглядывая стройную блондинку с красивыми голубыми глазами. Ему очень хотелось остаться с ней на ночь, но перед его мысленным взором все еще стоял кровоподтечный бок, совсем не вязавшийся со стоящей перед Сергеем женщиной. - Куда торопиться?
- Боюсь, завтра ты не придешь. Боюсь оставаться одна. Боюсь, боюсь, боюсь… Оставайся просто так: спи на кровати, а я на полу. - Она вытащила из-под матраца побитое молью пальто с цигейковым воротником, постелила на полу. - Оставайся, Сережа. Мне никогда не было так хорошо, как сегодня.
- Поздно уже. - Он притворно нахмурился. - Поцелуй меня.
Она торопливо ткнулась носом в щеку Сергея, стерла ладонью губную помаду и еще раз поцеловала.
- Твою маковину, - выдохнул Сергей и погладил Джульетту по худенькому плечу. - Стою перед тобой, как телок… Но… ты на принцессу похожа! Тебе бы только корону золотую на голову. Куда я денусь от тебя? Где такую красивую найду?
- Сережа, оставайся. Сердцем чувствую, тебе не надо уходить. Оставайся, кошатушко, - шепотом в самое ухо.
Но он ушел.
На следующее утро, в пятницу, Сергей выпил в заводском буфете два стакана кипяченого молока и с радостью ощутил: дурного вкуса во рту нет. Да и под лопаткой перестало болеть. А тут еще воспоминания о вчерашнем вечере будоражили кровь: решение уехать куда-нибудь с Джульеттой радовало. Он не передумал, а, напротив, укрепился в своем желании жениться. В обеденный перерыв отыскался приятель, давно уговаривавший Сергея продать гараж. Довольно быстро столковались о цене, в которую входил и разбитый в аварии мотоцикл. Потом заглянул в комитет комсомола, где навел справки о молодежных стройках. Жизнь закипела и наполнилась смыслом. Вновь Сергея стали интересовать букашки, зеленые деревья и голубое небо.
- Это же чудо, если разобраться, - сказал он напарнику, увидев в углу бойлерной комнаты мышь. - Поди догадайся, о чем она сейчас думает. Ведь у ней есть кусок мозгов. А?
- Крыша у тебя поехала, Серый. - Напарник швырнул в мышь рукавицу. - Лерка нужна, резьбу нарезать… Схожу я, а ты пока болты наживи на одну нитку, чтоб не искать потом.
Сергей даже отпустил комплимент вечно хмурой нормировщице из соседнего цеха.
- Первый раз тебя таким веселым вижу, - удивилась худая некрасивая нормировщица, услыхав доброе слово о своих тонких бескровных ногах. - Шесть номеров в спортлото угадал?.. Жениться тебе надо, а не на ноги чужих баб глазеть.
- Кто ж меня возьмет, лопоухого, - сказал Сергей, продолжая скалиться.
- Ду-урак. Да за тебя сейчас любая пойдет, за непьющего. А хочешь, с умной женщиной познакомлю? И симпатичная, и хозяйственная. Хочешь?
- Сам как-нибудь. Тем паче, умную хочешь подсунуть.
- Нет, в самом деле, Сережа. Ты ж и зарабатываешь хорошо. - Нормировщица глянула на Сергея заинтересованно. - Она учительницей работает. Говорит, только за непьющего пойдет.
- Хорошая из тебя сводня получится! Только за меня стараться не надо. У меня такая красотуля есть! Че мне твоя грамотная? Пусть умного себе ищет.
Как бы там ни было, а разговор с нормировщицей придал настроения. И день выдался солнечный, ясный. А тут еще и шабашка подвернулась: надо остаться на часок после работы, затащить в помещение привезенный утром санфаянс; на понедельник можно взять отгул.
С работы поехал домой. Переоделся в темный в мелкую зеленую полоску костюм, бежевую рубашку. Новых туфель не было, но старые надраил до зеркального блеска сапожным кремом. Глянул на себя в зеркало - франт франтом.
У автобусной остановки купил у бородатого мужика три красные розы. Но, сделав несколько шагов - и так цветы пристраивая, и эдак, - остановился и, матюгнувшись, бросил букет в урну и бегом к своей принцессе.
Джульетта встретила его у порога. Она отложила кастрюльку, поправила выбившийся из-под косынки белокурый локон, холодно поздоровалась, отворачивая лицо.
- А я гараж удачно продал и мотоцикл. Деньжат подсобралось. Если экономить будем, надолго хватит, - сказал он, присаживаясь рядом. Мельком глянул на испачканную песком кастрюльку и сверток из газеты, лежащий у самой двери. - А ты, значит, на вокзал ездила?.. Скинь ты эти шаровары и драный свитер. Пусть бы и лежали себе в урне. Чего кислая такая? - Он толкнул подругу локтем. Легонько толкнул, осторожно.
- Костик сегодня утром приходил прощения просить, - сказала она, глядя в белый песок под ногами.
- Какой Костик? - удивился Сергей, повернув Джульетту к себе лицом. - Что случилось? - спросил, неотрывно глядя в глаза. - Какой такой Костик?
- Он трезвый приходил. Сказал, какой-то гадостью друзья напоили и что не помнит, как бил меня, - прошептала она, отводя взгляд. - На коленях просил прощения.
- А-а-а… - Сергей удивился еще больше, когда понял, о ком речь. - Бог его простит. Забудь все, забудь… Сейчас, говорят, под Орлом кооперативы открываются, сельскохозяйственные объединения. Можно подписать договор - и сразу дом в деревне. Берут всех, у кого детей нет. И подъемных - тысячу рябчиков.
- Он на коленях передо мной стоял, - перебила Джульетта.
- Уже слышал - стоял. Ну и что? Чего расстраиваться из-за этого? Дала бы ему пинкаря в морду!.. Забудь все. Сейчас надо место искать. Зима на носу. Если не хочешь в деревню, можно другие точки найти.
Джульетта сняла руки Сергея со своих плеч и встала. Ткнула носком ботинка в кучу песка и сказала:
- Никуда я не поеду. - Глянула в небо: - Костик поклялся, пальцем меня не тронет. Сегодня вечером он поведет меня к своей матери. У них трехкомнатная квартира.
Только сейчас до Сергея дошел истинный смысл слов Джульетты. Первые секунды как-то в голове не укладывалось: отбитая почка, фингал - и совместная жизнь с Сергеем за пределами Листенца. Разве здесь есть выбор для умного человека?
- И потом, я тебя совсем не знаю. А Костик - добрый.
- Добрый?.. Он - добрый?!
«Сумасшедшая, - подумал он, - вставая с порожка. Разве может нормальная женщина переносить побои, называя остервеневшего пьянчугу добрым? Может, ей в тот злополучный день и по голове досталось? Может, в ней сдвинулось что-то?»
- Возьми. - Она сунула в руки растерявшегося Сергея газетный сверток. - Только раз надеванное. Продашь кому-нибудь. Не серчай на меня.
Он сделал несколько шагов, удаляясь от вагончика, остановился. Пальцы сами разорвали газету. Под ноги упали голубые туфельки, юбка… Автоматически повертел в руках фирменную бирку, подвязанную ниткой к пуговице на кармане брюк.
- Я заскочу через недельку? - спросил, обернувшись.
Джульетта отрицательно покачала головой.
Сергей осторожно положил на белый песок брюки и, не оглядываясь, пошел прочь от вагончика. Он совсем не думал о деньгах, потраченных на подарки. Чего стоят для человека деньги, когда здоровье не позволяет ему пить? Гораздо жальче Сергею было самого себя. Он никак не мог понять, чем же он хуже какого-то Костика. Почему Джульетта отдала предпочтение тому, кто без всякой жалости мог сделать ее инвалидом, если, конечно, уже не сделал?
* В теперешнем положении Сергею бы напиться до пустоты в мозгах, чтоб ни единая мысль в них не мельтешила. Однако травма, будь она неладна. Даже крамольная мысль возникла: «Уж лучше бы до смерти разбиться на мотоцикле…»
На улице было полно людей, но все они были далекими, чужими. У каждого свои проблемы, радости и печали. Вот если бы завтра надо было идти на работу, Сергею стало бы легче, покойнее. На работе время летит быстро. Там можно перекинуться словцом с коллегой: порассуждать о политике, поболтать о женщинах, о садовых участках.
Однако выходные дни пролетели. В понедельник в обеденный перерыв его окликнула тонконогая нормировщица:
- Ну как? Не надумал жениться? - спросила она.
- А пойдешь за меня? - Сергей саркастически хмыкнул, ошаривая взглядом тощую фигуру стоящей перед ним женщины.
- Я тебя в пятницу в Ново-Листенецком районе видела. Ничего, приятный такой мужичок: костюмчик, рубашечка, побритый. Только смурной… Познакомить с учительницей?
- И о чем я с ней разговаривать буду? О том, как правильно пользоваться вантузом? Или как унитаз отремонтировать?
- А ты не умничай. Знай помалкивай, когда ходить с ней станешь. Пусть она тебя разговорами развлекает. И не матерись, и не харкай куда попало - обзаведись носовым платком.
- На морду она как? - спросил Сергей. Ему вдруг интересно стало: и чего эта тонконогая нормировщица так сильно хлопочет, сватая ему женщину? Может, учительница - дева застарелая, лет под сорок? - Симпатичная, говорю, невеста-то?
- Тебе подойдет. Сам не Бог весть какой. Завтра карточку ее принесу. Принести?
- Тащи. Только предупреждаю: я поджарых люблю, вроде тебя, - баба обжигать должна.
- Где ж на всех поджарых набраться? - Она кокетливо склонила голову набок, улыбнулась.
И пошла, повиливая тощим задком. Сергей посмотрел ей вслед и направился в слесарку, рассчитывая вздремнуть до конца обеденного перерыва. Но поспать не удалось, и не потому, что мешали работяги, играющие рядом в домино, - не давала покоя мысль о безвестной одинокой учительнице, желавшей познакомиться с непьющим, кем бы он ни был - работягой, инженером. «Все ж таки учительница», - подумал он. И ему захотелось узнать о ней побольше.
На следующий день нормировщица принесла Сергею фотографию хмурой женщины с тонким аристократическим носом и пухлыми губами.
В ближайшую субботу состоялось знакомство. Сергей, как ему было велено, все время молчал, а так как процесс знакомства происходил на квартире учительницы, жившей вдвоем с матерью, то после чая с домашним пирогом плоскогубцами, отыскавшимися в хозяйстве, подтянул сальник, чтоб не капала вода из крана в ванной комнате, отрегулировал уровень воды в бачке - стало тихо в туалете.
- Пойду я, - сказала нормировщица, незаметно подмигнув Сергею. - Мне надо еще прищепок купить, пока магазин не закрылся.
И ушла, оставив Сергея с «тещей» и «невестой». Татьяна, так звали учительницу, повела Сергея в свою комнату, оставив мать мыть посуду на кухне.
- Скованный ты какой-то, - сказала Татьяна, усаживая Сергея на диван у окна, напротив книжных полок. - Молчишь все время. Расскажи, чем увлекаешься, о чем размышляешь. Есть у тебя какое-нибудь хобби?
- Книжек много. - Сергей кивнул на полки. - Интересные?
- А тебе какой писатель нравится?
- Писатель?.. Не знаю. Я приключения когда-то любил. Про индейцев, про разведчиков.
- Тогда тебе понравится Фенимор Купер…
- Тань, глупо как-то получается. Свели нас с тобой, как кобеля с сучкой… Не читаю я книг. - Сергей потянул Татьяну за руку, усаживая рядом с собой. - Сантехник я, а ты - учитель. Я, помню, всегда боялся учителей. Вряд ли у нас что-то получится. Вот если бы ты была страхолюдиной, вроде нормировщицы, что меня с тобой познакомила… А так, если разобраться, зачем тебе, приятной и культурной женщине, сантехник?
- Наконец-то ты разговорился. - Татьяна посмотрела на Сергея с любопытством. - Только… Только давай не будем делать никаких выводов после первого знакомства. Хорошо?.. Одному Богу известно, какой муж нужен той или иной женщине. Может, я всю жизнь сантехника жду, такого, как ты… Мы завтра на дачу собираемся с мамой. Поехали с нами?
На следующий день поехали на дачу, где Сергей окончательно и бесповоротно пленил мать Татьяны, всего за полтора часа сколотив и навесив дверь на туалет, вместо которой раньше был кусок рубероида. Хозяйским глазом окинув ветхий дачный домик, он сказал:
- Можно, конечно, порядок тут навести, если постараться, - и даже прикинул, сколько досок потребуется, кирпича и времени.
- Так и занялся бы, - сказала Мария Семеновна - теща будущая. - Что тебе мешает, зятек?
- Мама, о чем ты говоришь? Всего два дня знакомы, - встряла Татьяна. - Неудобно перед человеком!
- Ну и что? Можно подумать, я не понимаю в людях! Да Сережу сразу видать, что он из себя представляет. Не сравнить с твоим пентюхом.
- Мама, прекрати…
- Не мамкай… Три года с тобой спал, а гвоздя в доску заколотить не мог. - Мария Семеновна с уважением глянула на Сергея. - Он ведь только водку любил пить и дрыхнуть. Разожрался, как поросенок.
- Сережа, не слушай ты ее. - Татьяна взяла Сергея за руку. - Она у меня женщина простая: что на уме, то и на языке.
- Так что, Сережа, если тебе моя Танька нравится - веди под венец. Она у меня домашняя. Не такие ваши годы, чтоб по подъездам шататься.
Через два месяца Сергей сочетался законным браком с Татьяной. Не сказать что он влюбился в нее, но и отвращения не было. Да и заботливой жена оказалась, уважительной. И ей нравилась молчаливость Сергея. Правда, в постели Сергей оказался разговорчивым.
- Ты на принцессу похожа, - говорил он. - Да не тяни ты на себя одеяло, здесь нет любопытных… Принцесса моя…
- Молчу-ун, - шептала по утрам учительница и, сузив глаза, грозила тонким пальчиком: - Только не говори громко по ночам - мама услышит. Молчу-у-ун, хи-хи.
С рождением дочери начались скандалы. Например, мать требовала давать ребенку пустышку, а жена отказывалась. Абсолютно все ссоры, как считал Сергей, были пустячными, но он не вмешивался.
И Татьяна однажды не выдержала и предложила Сергею переехать к ее бабушке.
- Да какая разница тебе, какой грудью кормить утром Дашку (так назвали дочь) - левой или правой? - спросил Сергей, вспомнив последнюю ссору, после которой жена и решилась на переезд. - Из-за такой мелочи ругаться.
- Разве дело в груди?.. Хотя по древним русским поверьям, я слышала, девочек, чтоб красивыми выросли, надо по утрам кормить из левой груди… И вообще, чего она вмешивается в каждую мелочь? От нее и муж потому сбежал, что она его запилила. Любит, чтоб все по ее выходило.
Не обращая внимания на протест матери и заручившись согласием бабушки, вскоре переехали на новое место жительства. Знакомое Сергею место - из окна комнаты, в которой они разместились, была видна стройка и… вагончик. Тот самый вагончик, в котором обитала Джульетта. Всякое напоминание о бедах прошлой жизни стало тяготить Сергея. Вроде и ничего особенного, а где-то внутри защемит, заноет, и портится настроение. А ночью обязательно приснится сон: мотоциклист подъезжает к перекрестку, справа - автобус, сзади - самосвал с пьяным водителем за рулем, впереди - бензовоз. Притирает самосвал к автобусу. Сергей, пробуксовывая сцеплением, врубает третью скорость и делает рывок вперед и влево, стараясь успеть перед самым носом бензовоза. И так всю ночь он вместе с мотоциклистом подъезжает к перекрестку.
- Тут, - старушка, хозяйка квартиры, показала пальцем на потолок, - товарка моя живет. Располагайтесь, а я пойду проведаю подружку. Может, и заночую. Меня не ждите.
Неделю прожили на новом месте, а Сергей лишь раза три видел хозяйку квартиры.
- Она хоть ест что-нибудь? - поинтересовался он.
Он и жена сидели на кухне и пили чай. Дашка спала. Татьяна всегда укладывала ее перед приходом Сергея с работы, чтоб посидеть с мужем за чаем, поговорить.
- Много ль ей надо?.. - улыбнулась супруга. - Придет в обед, сварит себе кашки… Хорошо жить без родительской опеки. Верно?
- Не знаю, - сказал Сергей, задумавшись. - Я с родителями не жил. - Может, я ей чем-то не понравился?
- Ну что ты выдумываешь! Выше этажом старушка живет, с которой она еще до войны была знакома.
- А я шпалы выписал. На следующий год настоящий дом на даче строить начну. Теперь где б шифером разжиться или кровельным железом. Опять же и цементу мешков десять подкупить…
В прихожей скрипнула дверь. В кухню вошла… Джульетта. Поставила кастрюльку в раковину, поздоровалась и, увидев Сергея, всхлипнула, бросилась к нему. Обхватила за плечи, прижалась носом к щеке и запричитала хриплым голосом:
- Я знала, знала, вернешься. У меня сердце… - И зарыдала, тыкаясь лицом в Сергееву шею.
- Вы… Вы чего? - Сергей попытался оторвать от себя плачущую женщину. - В самом деле, уймитесь.
Конечно, он сразу понял, Джульетта именно в эту квартиру ходила за водой со своей универсальной кастрюлькой. Но рядом сидела Татьяна, которая не должна знать о прежних связях Сергея. Он уже привык к новой жизни, к новым заботам, считая все посланное судьбой единственно нужным ему сейчас.
- Чего это вы вваливаетесь в чужую квартиру? - Он сделал вид, что никогда не был знаком с продолжающей рыдать у него на плече женщиной, которую сообразил назвать на «вы» в присутствии законной жены.
- Действительно, набирайте воды и уходите, - сказала Татьяна. - И… давайте-ка сюда ключ от квартиры. Поищите себе другой водопровод.
Джульетта выпрямилась, попятилась к двери. Она еще всхлипывала, но уже не заслоняла рукой мокрые глаза, неотрывно глядя Сергею в лицо. Остановилась:
- П-простите меня… Я… Я обозналась, наверное. Повернулась к Татьяне: - Он так сильно на Сергея похож. Правда, Сережа дохлый был на лицо… Он мне вот что купил. - Джульетта двумя пальцами оттянула свитер на животе.
Татьяна теперь уже с интересом стала поглядывать на нежданную гостью. А у Сергея язык отнялся. Ему бы оборвать, не дать сказать Джульетте ни единого слова, вытолкать ее из комнаты, а он лишь смотрел на свою супругу и нервно расстегивал и застегивал пуговицы на своей рубашке.
- И брюки купил… Он называл меня принцессой. Меня никогда такими словами…
- Вон отсюда! - вдруг вскрикнула Татьяна. - Бесстыжая! Уходи отсюда, пока милицию не вызвала.
- Он меня в кино водил! - истерично выкрикнула Джульетта. - И целовал на мосту. Я красивая была, с белыми волосами.
Теперь уже и сама Татьяна дернула носом - всхлипнула.
- Да что же это такое, - прошептала она. - Ты не ори… Ребенка разбудишь. Да что же это такое!
В глазах Джульетты мелькнула искорка безумия. Брюки, те самые брюки, купленные Сергеем Джульетте год назад, из голубых превратились в грязно-серые. И голубые туфельки стали серыми.
- Мы в Сибирь хотели уехать! Нам дом обещали дать и тысячу рублей! - как заведенная выкрикивала Джульетта.
- Ну что ты сидишь? - заплакала жена, кивая на истерично дергающуюся женщину. - У меня молоко пропадет… Посмотри, что она делает!
Брюки в нижней части живота Джульетты стали темнеть. На полу у ног растекалась лужица.
Джульетта вдруг замолчала. Тронула рукой мокрое место на брюках. Вздрогнула, как от озноба, побледнела и выскочила из кухни.
Продолжая плакать, Татьяна протерла пол. Заперла входную дверь на ключ. Что-то сполоснула в ванной. Наконец пришла на кухню.
- Странно, она была совершенно трезвой, - сказала, усаживаясь за стол. - Сумасшедшая… Ты… Ты больше никогда не называй меня принцессой. Ладно?
Сергей кивнул.
- Никогда-никогда… Я очень тебя прошу. - Она вздохнула.
- В то время я не был знаком с тобой, - как бы оправдываясь, сказал он. - Так получилось.
- Я понимаю. Она свою посудину забыла. Поди догони ее и скажи, чтоб больше не приходила сюда за водой. И ключ от квартиры забери. Ей бабушка ключ дала.
Джульетта сидела перед вагончиком на низенькой скамейке, зябко кутаясь в кусок парусины. Дул холодный ветерок. Облетевшие деревья с правой стороны стройки были похожими на выброшенных из воды застывших осьминогов. Джульетта обхватила ноги руками и положила голову на колени. Тихий ее плач нарушал тишину осеннего вечера. Пустыми глазами глянув на Сергея, она кивнула и вновь положила голову на колени.
- Не трогай меня, - повела плечами, скидывая Сергееву ладонь. - И уходи.
- Я кастрюльку принес, - сказал он. - И… жена велела ключ у тебя забрать.
Джульетта скинула с себя парусину, покопалась в кармане брюк.
- На… Ключ мне больше не потребуется, - сказала она. - И передай жене - мол, обозналась я.
- Джульетта…
- Жилка я, Жилка… Так и сдохну с собачьим именем.
- Прости меня, - сказал Сергей, пряча ключ.
И ушел, не найдя слов, чтоб успокоить Джульетту.
Под утро, проснувшись, он встал покурить. Подошел к окошку, открыл форточку. Ему показалось, на улице кто-то плачет. Но, прислушавшись внимательнее, облегченно вздохнул - это ветер шумит в водосточной трубе.
- Сережа, прикрой форточку, - голос жены. - И иди ко мне. Что-то холодно сегодня. Скорее бы отопление включили.
«А ей не холодно?» - подумал Сергей о Джульетте.
Прижавшись к теплому боку жены, Сергей закрыл глаза и, проклиная самого себя, крепко сжал руль мотоцикла, всю ночь упрямо несущегося к перекрестку, под колеса бензовоза.
|
