Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Полищук Вадим : " Взвод Средних Танков " - читать онлайн

Сохранить .
  Вадим Полищук
        
        Взвод средних танков

        Рота противника спешно окапывалась в каменистой земле, устраивая свои позиции поперек прохода. Капитан Кондратьев опустил бинокль, стараясь не подставить линзы под капли дождя. Нет, здесь тоже не пройти, не хватило каких-нибудь двух-трех часов! Придется все имущество, с таким трудом доставленное по единственной железной дороге, сжечь вместе с повозками, а людей с лошадьми уводить в горы, авось удастся проскочить к своим. Приказ об эвакуации дивизионных складов был отдан еще четвертого марта, но долго ходил по канцеляриям и до командиров корпусов дошел только девятого. В результате обозы смешались с отступающей пехотой, что сильно затрудняло движение, а пути отхода были перехвачены начавшим преследование противником.
        Война была проиграна, это понимали все, от главнокомандующего до последнего солдата. К войне, как всегда, оказались не готовы, солдаты не понимали цели этой войны, офицеры показали слабую тактическую подготовку, а командование было слишком громоздким и безынициативным. Не хватало всего: орудий, пулеметов, шанцевого инструмента, колючей проволоки... Долго можно перечислять.
        Окончивший Николаевскую академию Генерального штаба по второму разряду в 1904 году, штабс-капитан Кондратьев был направлен в действующую армию в составе группы выпускников Академии. Сначала состоял при штабе наместника Дальнего Востока, затем при штабе главнокомандующего генерала Куропаткина. В начале 1905 года был прикомандирован к штабу 4-го Сибирского корпуса, чуть позже, его произвели в капитаны.
        Посланный в Мукден за предметами снабжения для своего корпуса, Кондратьев, неожиданно для себя, оказался во главе обоза 8-го Томского полка, состоящего из полусотни повозок. Как старший по званию он просто вынужден был принять обозных под свое командование. За ночь к ним прибилось около сотни солдат из разных частей и несколько казаков-забайкальцев. С двумя из них капитан и отправился в разведку, в надежде найти путь выхода из окружения.
        Часть солдат из-за "уничтожения запасов спиртного" была до сих пьяна, из офицеров, кроме самого капитана, в наличии был только один подпоручик Клейнбург - командир полуроты из бригады Ребиндера. Только он и три десятка его солдат сохранили подобие дисциплины, остальные были просто деморализованы. Идти с такими силами на прорыв было чистым безумием. Между тем, на позициях японцев наметилось оживление, и Кондратьев поднял к глазам бинокль, пытаясь увидеть его причины.
        - Ваше благородие...
        Казак, бывший при капитане, второй остался с лошадьми, осторожно подергал Кондратьева за рукав шинели.
        - Чего тебе? - недовольный офицер обернулся к казаку.
        - Слышите, ваше благородие.
        Кондратьев прислушался. Со стороны японцев, действительно, доносился странный грохот, как будто кто-то катил по дороге железную бочку, наполненную булыжниками. Сыпанула винтовочная трескотня, на позициях врага вырос дымный куст, за ним второй, спустя три секунды докатился грохот взрывов, застрочили пулеметы. Похоже, кто-то атаковал противника с тыла, да еще и с применением артиллерии и новомодных пулеметов. Внезапно японцы брызнули со своих позиций как тараканы от занесенного над ними тапка, а в проходе появилась странная угловатая машина, затем вторая, третья. Послышался жуткий рев, добавивший японцам резвости, но к их несчастью, машины оказались намного быстрее людей. Капитан хорошо видел как одна из них, передвигавшихся на странных блестящих лентах, догнала и подмяла под себя двоих бегущих, одного за другим. Кондратьев оторвался от бинокля, стараясь не думать об ужасной смерти, настигшей этих несчастных, а когда вновь поймал одну из машин в поле зрения своей оптики, то с удивлением увидел сидящих на ней людей. Люди эти жались к броне, стараясь укрыться от японских пуль, а машины, между тем,
быстро приближались.

        Глава 1.

        Проклятый туман! Танки осторожно, буквально со скоростью пешехода, ползли по каменистой горной дороге. Сидевшие на броне десантники закутались в плащ-палатки стараясь укрыться от всепроникающей сырости. Командир танкового взвода лейтенант Иванов взглянул на светящие стрелки часов, подобранных в разбитой витрине часового магазина еще в Вене, до рассвета к Таудятуню выйти не получится. Вообще-то данные авиаразведки должны проверять разведчики, но своего разведбата в корпусе не было. Комкор спустил задачу комбригу, тот командиру батальона, батальонный - ротному, а ротный выделил взвод лейтенанта Иванова и отделение из мотобатальона. Задача - проверить, что там за шевеление у японцев. Разведать и доложить.
        Только месяц назад на погоны младшего лейтенанта Сергея Николаевича Иванова упали вторые звезды и обращение "товарищ лейтенант" со стороны подчиненных перестало напоминать подхалимаж. А почему, собственно говоря, упали? Заслужил! И хоть в бригаде он был всего с февраля, пришел в самом конце Будапештской операции, но уже мог считаться настоящим ветераном - имел право. После Будапешта корпус месяц отдыхал и пополнялся. Тогда и получил младший лейтенант Иванов свой первый танк, пришедшую из ремонта тридцатьчетверку с башней-гайкой, и первый экипаж.
        С ним он прошел бои с танкистами из 6-й танковой армии СС, прорыв к Рабе и обход Вены. После попадания немецкого снаряда выжили только он и заряжающий. Заряжающий отправился в госпиталь, а Иванов получил новую машину, на этот раз с восьмидесятипятимиллиметровой пушкой. Прежний командир неосторожно высунулся из люка, пытаясь оценить обстановку, и получил пулю точно в переносицу. Со вторым экипажем Сергей подбил первого и пока единственного врага - противотанковую самоходку "хетцер". Через день тридцатьчетверка сгорела вместе со стрелком-радистом. Обгоревшего механика-водителя они с заряжающим успели выдернуть из люка, наводчик выбрался сам. Так что в Прагу лейтенант вошел "безлошадным".
        Восток уже явственно светлел, туман тоже, вроде, начал рассеиваться вместе с темнотой. Сначала пятидесятиградусная жара Гоби, потом горы Большого Хингана, а тут, как назло, туман. Сергей попытался вызвать батальон по рации, но тот не ответил - горы мешали прохождению волн.
        - Ерофеев, добавь газу.
        Механик-водитель, не отозвался, но танк, взревев дизелем и скрежетнув коробкой передач, пошел быстрее. Остальные тоже прибавили, но теперь колонна растянулась. Повышение в звании, должности, орден Красной Звезды и медаль "За взятие Вены" догнали его уже здесь на маньчжурской границе. Корпус получил новенькие, только с завода машины, старые оставили в Австрии. Только его взводу досталась видавшая виды тридцатьчетверка с семидесятишестимиллиметровой пушкой, хранившая на броне следы прежних боев. Танк прошел капитальный ремонт, на нем стояли новые дизель, коробка передач, главный и бортовые фрикционы, но сомнения в его надежности у лейтенанта все равно были. Хотя после семисоткилометрового марша по каменистой пустыне и горным дорогам все танки взвода нуждались в выполнении регламентных работ и мелком ремонте. Планировали быстрее выйти к Мукдену и там подремонтироваться, но горы и грязь помешали. Все равно лейтенант мог гордиться собой, людьми и техникой, они испытания горами и пустыней выдержали, хотя передовая группа корпуса сократилась до восьми десятков машин, а некоторые взводы отстали из-за
поломок в полном составе.
        До Таудятуня оставалось километров пять, и было уже почти светло, но небо продолжало быть затянутым тучами, а потом пошел дождь, такой мерзкий и холодный, как будто на дворе не конец августа, а октябрь. Сергей поднял руку, чтобы стереть капли, норовящие попасть в глаза, когда их обстреляли. Пуля ударила по броне башни, решение пришло мгновенно. Закрывая люк, он скомандовал взводу.
        - Вперед!
        И переключившись на ТПУ.
        - Васюков - осколочный!
        На всякий случай Сергей сунул под нос заряжающему растопыренную пятерню. Уловив лязг затвора, указал цель.
        - Пехота справа на склоне!
        Башня начала вращение вправо и сразу же.
        - Короткая!
        Гах! Зазвенела выброшенная затвором гильза, в нос шибануло вонью сгоревшего пороха. Не дожидаясь команды, танк начал разгоняться на пологом подъеме. На новой машине командир был лишен возможности управлять механиком-водителем с помощью ног - между ними находился наводчик, благо хорошее ТПУ, не сравнить с прежним, позволяло отдавать команды голосом. Но сержант Ерофеев, начавший воевать еще в Сталинграде, в дополнительной команде не нуждался. Рядом с первым разрывом грохнул второй - кто-то из задних тоже выстрелил из пушки. Скрежетнула повышенная передача, застучал курсовой пулемет, поливая мелькнувшие впереди фигурки противника.
        Основные позиции противника оказались за гребнем, похоже, с этой стороны японцы нападения не ожидали, взвод зашел к ним в тыл. Танк проутюжил неглубокие окопы и разбегавшихся японских пехотинцев. На спуске скорость увеличилась. Через щели командирской башенки Сергей видел, что остальные танки взвода благополучно миновали перевал, артиллерии у японцев не было. Не успел он обрадоваться этому факту, как танк дернулся, разворачиваясь на полном ходу, и замер.
        - Командир, мы, похоже, разулись!
        Сопроводив открытие люка мнением по поводу своевременности поломки, Сергей, высунувшись, оценил расстояние до противника. Полкилометра, как минимум, успели проскочить. Если снайпера у них нет, то можно работать. Рядом остановился танк младшего лейтенанта Мирошкина. Шацкий свой танк поставил более грамотно - прикрыв от японцев борт командирского танка со слетевшей гусеницей своей тридцатьчетверкой. Из троих десантников бывших на броне, осталось двое. С танка Мирошкина десантники снимали своего раненого товарища.
        Отыскав взглядом командира отделения десантников, лейтенант окликнул его.
        - Сержант! Как там тебя, - фамилию сержанта Сергей услышал только вчера, да и то один только раз и сейчас вспомнил ее не сразу. - Вощило! Какие потери?
        Отделенный оторвался от раненого и доложил.
        - Турсунбаев с танка упал. То ли ранен, то ли убит. Шумейкина, пулеметчика, тяжело, да у меня царапина, можно не считать.
        Японцы не смогли, точнее просто не успели, организовать встречу, поэтому так легко отделались. Посмотрев на раненого пулеметчика, лейтенант понял - не жилец. Кровь толчками буквально выплескивалась изо рта при каждом выдохе и тут же стекала вниз разбавленная холодной дождевой водой. Попытки остановить ее, успеха не имели, просто не могли иметь. За время участия в боях Сергей вроде бы привык к постоянным потерям, несмотря на близкий конец войны, бои с эсэсовскими танкистами были ожесточеннейшими. Но сейчас, глядя на умирающего пулеметчика, защемило сердце. Это он - лейтенант Сергей Иванов был его командиром, пусть временным, но не смог, не сумел уберечь. Причем война-то уже закончилась, японцы капитулировали, только не до всех приказ о капитуляции дошел. А может, дошел, но некоторые фанатики-самураи выполнять его не собирались. Так и резали бы себе брюхо, чего других-то губить?
        Вспомнив, что он здесь командир, Иванов оставил около раненого двоих, остальным выделил сектора для наблюдения, особенно не нравилась ему ложбинка справа. До нее всего метров сто пятьдесят, если японцы туда доберутся и начнут стрелять, то вполне могут еще кого-нибудь подстрелить. Ремонт гусеницы организовали без него. Обычно гусеницы натягивают всем экипажем. И неважно командир ты или нет, тянешь вместе со всеми, но сейчас тут был весь взвод и рабочих рук хватало. Проблема вылезла неожиданно.
        - Лейтенант, нет у нас ведомого трака!
        Очень хотелось обложить Ерофеева от души, едва сдержался. Механик здесь не причем, марш был длительный, тяжелый, по грязи и камням, траки лопались часто, причем, именно ведомые. Ведущих было в наличии пять штук, а ведомых ни одного не осталось. Пришлось отобрать трак у Шацкого. Тот не хотел отдавать, мотивируя отказ тем, что у него этот последний. Можно, конечно поставить ведущий с зубцом, но тогда танк будет периодически дергаться, не езда получится, а ерзанье. Вскоре гусеницу накинули, протащили, зазвенели удары кувалды. Но тут Сергея окликнул один из десантников.
        - Товарищ лейтенант!
        Со стороны ложбинки, пригибаясь, бежали двое. Длинные шинели, дождевые накидки, на японцев не похожи, да и бегут уверенно. У обоих на боку шашки, у одного - винтовка. Достигнув танков, один, тот, что повыше, явно офицер, сделал шаг вперед, вскинул правую руку к скрытой под накидкой фуражке и представился.
        - Капитан Кондратьев, офицер для поручений при штабе четвертого корпуса.
        Была у тридцатьчетверки такая особенность - значительная часть того, что попадало под гусеницы, оказывалась на кормовом щите. После боя танкистам приходилось, порой, счищать с брони вместе с грязью куски человеческого мяса с обрывками одежды, сизые, скользкие внутренности, смывать кровь. Вот и сейчас на кормовом щите висело то, что осталось от японцев, по которым проехал танк. Кондратьев старался не смотреть в эту сторону.
        - Лейтенант Иванов, пятый танковый.

        Лейтенант! Ну конечно же, как только сам не догадался - моряки соорудили какие-то сухопутные канонерки и прибыли на помощь армейцам. Отсюда и длиннющие пушки, которым на суше делать нечего. На вращающейся надстройке корпусов, кажется, моряки называют их башнями, Кондратьев увидел неровно нарисованные крупные цифры 5 и 1, а дальше шел более мелкий трехзначный номер, различающийся только последней цифрой. Отличные машины, похоже, японские пули им вовсе нипочем, только прибыли поздновато, да и немного их, иначе слух о такой помощи давно бы разнесся по войскам.
        Но предстояло решить еще одну проблему. Как старший по званию, Кондратьев мог бы приказать лейтенанту обеспечить выход обоза к своим позициям, но вряд ли морской лейтенант добровольно подчинится сухопутному капитану без письменного приказа. Скажет, что у него другая задача и свое командование, причем медленно эдак процедит, через губу, как все флотские. Знает, что начальство ни за что не выдаст его на расправу сухопутным. Поэтому капитан решил пустить в ход дипломатию.
        - Лейтенант, как вас по имени отчеству?
        - Сергей Николаевич.
        - Сергей Николаевич, у меня обоз в полсотни повозок, а солдат всего...
        Пуля дзинькнула по броне танка и с визгом ушла в рикошет. За первой прилетела вторая.
        - Шацкий!
        Дополнить фразу матом лейтенант не успел, Семен среагировал раньше. Гах! Трассер пересек дорогу под острым углом и превратился огненно-дымный выброс камней и земли. Никто не успел открыть рот и все оглохли. Гах! Двух снарядов японцам хватило, и дальше геройствовать они не рискнули. Кондратьев потряс указательным пальцем в правом ухе, пытаясь восстановить слух и продолжил.
        - Помогите вывести обоз через этот проклятый проход.
        Сергей задумался. Вообще-то у него своя задача, но отказать в просьбе капитану тоже не дело. Решение пришло быстро.
        - У меня приказ: разведать обстановку в районе Таудятуня. Тут всего ничего осталось. Посмотрим, что там твориться и вернемся обратно. На обратной дороге и вытащим вас отсюда.
        Такое положение дел капитана не устраивало, обоз и так еле тащился, любая задержка могла стать роковой. К счастью, обстановку в указанном месте он знал. По крайней мере, на вчерашний вечер, и вряд ли за ночь она могла измениться радикально.
        - В Тяудатуне японцы. Силой до пехотного полка с артиллерией. Предположительно из девятой дивизии генерала Ошима. На месте не стоят, вместе с резервной бригадой движутся в обход Мукдена.
        - Вот это да!
        Ситуация осложнялась, соваться одним взводом против целого полка с артиллерией, да еще под конец войны, Сергею расхотелось.
        - Сведения точные?
        - Не сомневайтесь. И эти, - капитан кивнул в сторону недостроенных окопов, - пришли оттуда же.
        - Я сейчас.
        Лейтенант буквально взлетел на башню своего танка, сунул фишку в разъем и попытался связаться с батальоном. Бесполезно, только шорох, да свист помех, и на основной частоте, и на запасной. Проклятые горы! Придется вытаскивать обоз и капитана, а информацию о японцах пусть он же и подтвердит. Самому стать источником непроверенной информации было чревато самыми серьезными последствиями.
        - Ладно, где ваш обоз?
        Капитан подозвал своего казака.
        - Пулей скачи к Клейнбургу, пусть ведет обоз сюда.
        - Слушаюсь!
        Казак заспешил к укрытым в ложбинке лошадям, а капитан остался. Когда странные машины замерли у сломавшейся, он не торопился выказать свое присутствие. И только когда вместе со звонкими ударами металла по металлу донеслись сопровождающие их слова, Кондратьев окончательно убедился - свои. Сейчас же, наблюдая за ремонтом и людьми, заметил несколько странностей. Лейтенант был слишком молод для такого звания. Его возраст больше подходил для только что выпущенного из корпуса мичмана. Кроме нескольких трехлинейных винтовок, у сопровождавших машины пехотинцев было ружье-пулемет, ничем не походящее на ружье Мадсена, которое капитан уже видел. А у одного и вовсе было какое-то странное оружие с дырчатым кожухом ствола. Судя по круглому диску, примкнутому снизу, оружие автоматическое.

        Сергею было не до капитана, быстрее бы закончить ремонт и попытаться предупредить командование о неожиданном обходном маневре японцев. Поэтому он и не обратил внимания на резанувшее поначалу слух старорежимное "Слушаюсь!". Еще бы добавил "ваше благородие"! Не обратил внимания и на то, что казак, бывший при капитане, носил бороду и желтые лампасы на штанах. И фамилию явно немецкого происхождения тоже пропустил мимо ушей. А тут и раненый пулеметчик перестал дышать, успокоился навсегда.
        Минут через десять, ремонт уже был закончен, на дороге появились пехотинцы из полуроты подпоручика, а за ними первые повозки.
        - Товарищ капитан, танки готовы! Мы сейчас разворачиваемся и идем впереди, а вы - за нами. И подгоните ваших обозников, чтобы сильно не отставали. Артиллерии у японцев нет, но может оказаться какой-нибудь смертник с миной на шесте, нас об этом специально предупреждали.
        - Хорошо, - согласился Кондратьев, - действуйте. Я проинструктирую солдат.
        - Убитого нашего возьмите на повозку, потом похороним по-человечески.
        - Возьмем.

        Капитан был очень удивлен необычным обращением лейтенанта, хотя, может, у них на флоте так принято, и тем, что тот нырнул в свою неприятно воняющую машину, именуемую танком, не отдав чести старшему по званию. Однако о субординации думать было некогда, те, кто был в черных комбинезонах, уже скрылись внутри машин, захлопнув люки. Взревел, выплюнув с кормы черное, душное облако первый дизель, второй, третий. Близко подошедшие лошади казаков дернулись в сторону, испуганно заржав.
        - Подпоручик!
        Заскрежетали по камням гусеницы, пришлось буквально кричать в ухо Клейнбургу.
        - Разворачивайте полуроту в цепь и бегом в атаку за этими машинами, они прикроют вас от огня японцев. Я в хвост обоза, надо подогнать отставших.
        Подпоручик хотел что-то спросить, но обстановка для беседы была самая неподходящая, да и времени не было.
        - Выполняйте!
        Клейнбург козырнул и, придерживая шашку, побежал к своим солдатам. Слова команды пришлось дополнять жестами, но люди поняли и, когда танки двинулись вперед, побежали за ними, выставив перед собой тускло поблескивающие штыки. До позиций противника было не более полуверсты, пехотинцы невольно сбивались в кучки за танками, инстинктивно понимая, что лучшей защиты от пуль у них нет. Подпоручик пытался развернуть их в нормальную цепь, но солдаты снова жались к броне.
        Сопротивление японцев оказалось слабее, чем ожидал Сергей. Первая стычка была неожиданной для обеих сторон, но уж к повторной атаке японцы вполне могли подготовиться. Однако из их окопов не прозвучало ни одной пулеметной очереди, напрасно командиры танков и наводчики выискивали среди камней позиции пулеметов. Винтовочную трескотню подавили несколькими выстрелами из пушек и спаренными пулеметами, а когда танки приблизились на пару сотен метров, японцы быстро очистили проход, растворившись в пересеченной местности. Поняли, сволочи, с кем связались!
        Кондратьев, тем временем, приказал положить убитого на одну из повозок и, кликнув казаков, верхом отправился в хвост обозной колонны, где по грязи и под дождем брели потерявшие присутствие духа, а частично и оружие, русские солдаты.

        Перевалив гребень, танк Иванова остановился, подогнал отставших японцев пулеметной очередью и те окончательно скрылись с глаз, оставив в недокопанных окопах и около них несколько трупов. Остальные танки тоже притормозили рядом. Открыв люк, Сергей огляделся, убедился, что путь свободен и выбрался из танка. Первыми подошли пехотинцы из отделения Вощило.
        - Сержант, найди своего убитого, здесь его, пожалуй, и похороним.
        Сопротивление японцев было слабеньким, да и стреляли они, в основном, по танкам, тщетно пытаясь остановить бронированные машины. Поэтому, солдаты подпоручика Клейнбурга отделались тремя ранеными, один был тяжелый. Вощило вернулся минуты через три.
        - Нашли Турсунбаева! Винтовки и вещмешка нет, видимо, японцы успели забрать, а документы на месте.
        - Оставь у себя. Вернемся - передашь по команде.
        К ним верхом подъехал Кондратьев с несколькими казаками. Спешился.
        - Здорово у вас получилась атака, Сергей Николаевич! За считаные минуты разогнали целую роту! Нам бы таких машин побольше, мы бы японцев за месяц в океан скинули!
        Удивление шевельнулось в голове Иванова, странный какой-то этот капитан, ну да с ним детей не крестить.
        - Товарищ капитан, мы сейчас убитых похороним и двинем к своим, надо предупредить о японцах.
        - Жаль, конечно, что вы не с нами, но понимаю - наш обоз у вас на ногах будет гирей висеть. Счастливо оставаться, лейтенант!
        Капитан подчеркнуто лихо отдал честь, Сергей задержался буквально на полсекунды. Капитан забрался в седло невысокой казачьей лошадки и тронул поводья. Мимо танков, порыкивающих дизелями на холостом ходу, скрипели колеса конных повозок.
        - Малышев, что со связью?
        Стрелок-радист командирского танка Юра Малышев - тихий, незаметный юноша, пришедший в бригаду с последним военным пополнением и практически не успевший понюхать пороху, ответил.
        - Нет связи, товарищ лейтенант.
        - Так, может, у тебя рация неисправна? Ты проверь.
        - Проверял. Исправна рация, с другими машинами связь есть, а с батальоном - нет. Товарищ лейтенант, - радист понизил голос, - товарищ лейтенант, я на всех волнах искал, везде тишина, только помехи. Никогда такого не было.
        - Горы кругом, вот и нет связи.
        - Ни при чем тут горы, везде тишина, даже морзянки нет, странно все это
        - Не бзди, сказал, прорвемся. Часа через два выйдем к своим - там разберемся, что за чертовщина со связью твориться.
        Убитых похоронили рядом с дорогой, чуть углубили японский окоп на склоне, торопливо забросали погибших красноармейцев землей, насыпали сверху каменистый холм и положили сверху пилотку с красной звездочкой. Над могилой треснул жидкий залп.
        - Плохая им досталась земля, - заметил Ерофеев, - тяжелая.
        - По машинам!
        Пряча в кобуру ТТ, Сергей вдруг ощутил желание как можно скорее покинуть это место, как будто этот холмик укорял его в гибели подчиненных ему людей. Около командирского танка топтались двое Ерофеев и Малышев. Люк у них на двоих один. Сначала в танк залазит стрелок-радист, его место справа, у курсового пулемета, потом свое место за рычагами занимает механик-водитель.
        - Лезь в танк, - бросил радисту механик.
        - Мне с товарищем лейтенантом надо переговорить.
        Сержант аж охренел от такой борзости, даже не сразу нашел что сказать. Зато когда нашел... Но тут появился лейтенант.
        - В чем дело? Почему не в танке, команду не слышали?
        - Товарищ лейтенант, это - белоэмигранты!
        - Кто? - не понял Сергей.
        - Они, - радист ткнул пальцем в концевые повозки и заторопился, выкладывая свои аргументы, опасаясь, что командир ему не поверит. - У них цифры на погонах и кокарды не наши, казаки все бородатые, а главное, когда их сержант к офицеру обращался, то благородием его называл. Я сам слышал!
        Сергей задумался, стараясь вспомнить детали. Цифры на погонах? Может и были, не обратил внимания, не до того было. Казаки с бородами? И что? В конно-механизированной группе Плиева некоторые казаки тоже носили бороды, но белоэмигрантами от этого не стали. Единственный действительно серьёзный аргумент - обращение к офицеру. Но откуда тут белоэмигранты в таком количестве, да еще и воюющие с японцами? Ведь это явно тыловой обоз. Эх, жаль не увидел под накидкой кокарду и погоны этого капитана, тогда бы все стало на свои места. Но на обращение "товарищ" капитан никак не прореагировал. Может, все-таки свой?
        - Ладно, - принял решение лейтенант, - доберемся до батальона - разберемся со всем, и со связью, и с белоэмигрантами этими. Давай в танк.
        - Есть!
        Недовольный Ерофеев пропустил радиста вперед и полез в люк сам. Сергей взобрался на башню, но спуститься вниз не спешил Что за день-то сегодня такой?! Вроде, и не пятница, и не тринадцатое, а только поставили самостоятельную задачу, как все сразу посыпалось: связь, японцы, теперь еще эти беляки проклятые!
        Танки обходили обоз по краю дороги. Возницы приняли к правому краю, придерживали лошадей. Лошади, непривычные к грохоту и лязгу, проходящих буквально в метре танков, испуганно ржали и рвались в сторону. Сергей присмотрелся к погонам возниц. Действительно номера на погонах, но не понять какие именно, кокарды на такой скорости не разглядеть. Неужели радист прав? В голове обоза группа всадников во главе с уже знакомым капитаном. Капитан приветственно помахал рукой, Сергей ответил и танки, швыряясь вывернутой из под гусениц грязью, проскочили вперед.
        Кондратьев проводил удаляющиеся машины взглядом и тяжело вздохнул. Ушли, верст двадцать в час выжимают, а то и больше. Для его же обоза четыре версты в час - предел, а по такой дороге и три едва набираются. Вот бы залезть в люк такой машины, как этот лихой лейтенант, и вперед, в атаку на цепи, нет, на колонны японской пехоты! Огнем и этими... гусеницами. Невольно представилось, как в страхе бегут и падают японцы, как танк подминает под себя вражеские орудия и... Нет, рылом не вышел, пехотного капитана, пусть и "академика" к такой технике никто и не подпустит.
        А у лейтенанта Иванова проблемы начались буквально сразу же, как только голова обоза скрылась из виду за складками местности. Идущий вторым танк младшего лейтенанта Мирошкина вдруг начал удаляться. Сергей заметил это не сразу, их танк успел проскочить метров триста, прежде, чем крикнув Ерофееву "Стой!", он скомандовал.
        - Сдавай назад!
        Танк Шацкого уже стоял рядом.
        - Ну, что там?
        - Похоже, коробка накрылась!
        Коробка - это хреново, просто хуже некуда. Быстро ее не сменить, потребуется несколько часов. Да и нет запасной. А разбирать-перебирать, опять же время нужно и, наверняка, запасные части, которых тоже нет. Приехали, называется. Иванов в сердцах плюнул, даже дождь, казавшийся утром таким мерзким, сейчас не вызывал никаких эмоций, не до него было.
        - Чеботаев, разберись, установи причину поломки. Ерофеев, Аббасов, помогите ему.
        Все три механика-водителя нырнули в моторный отсек. Сергей еще раз приказал проверить связь и, не сдержавшись, наорал на радиста, как будто именно он был причиной всех бед. Малышев, испугавшись гнева начальства, нырнул обратно в люк и сделал вид, что усиленно пытается наладить связь, хотя полная бесплодность попыток уже стала ясна.
        - Коробка, - вынес вердикт Ерофеев.
        - Починить можно? - поинтересовался Сергей.
        Механик, отрицательно покачал головой.
        - Похоже, выкрошились подшипники ведущего вала, точнее сказать не могу, надо разбирать.
        - На буксире утащим?
        - По такой дороге? Утащим, конечно, но скорость будет...
        Решение Сергей принял мгновенно.
        - Семен, давай сюда! Бери свой танк и дуй обратно. Дорогу найдешь?
        - Найду, лейтенант.
        - Я напишу комбату записку, остальное дополнишь своими словами.
        Старший сержант Шацкий кивнул, все понятно, не в первый раз.
        - Выпроси у зампотеха ремлетучку с запасной коробкой и возвращайся.
        - Есть, лейтенант.
        Дождавшись, пока командир закончит писать, сержант направился к своей машине. Танк объехал замершие на дороге машины, стрельнул из выхлопных труб черной копотью и рванул дальше на север. А лейтенанту предстояло решить еще одну проблему.
        - Мирошкин, Вощило, предупредите людей: сейчас мимо нас пройдет обоз, возможно, белоэмигрантский. В разговоры не вступать, люки закрыть, оружие держать наготове, но первыми огня не открывать.
        - Товарищ лейтенант, а может...
        - Я же сказал, первыми огня не открывать!
        Предложение младшего лейтенанта Мирошкина не прошло. А вскоре на дороге появилась уже знакомая группа всадников. Увидев замершие танки, от группы отделились трое. По тяжелой грязной дороге кони рысью шли неохотно, тем не менее, через несколько минут капитан Кондратьев и два сопровождавших его казака были рядом с танками.
        - Что случилось, господин лейтенант?
        - Поломка.
        Рука Сергея невольно дернулась к кобуре, но он сдержался и не открыл ее. Капитан этого движения не заметил.
        - Я уже послал один танк за помощью, скоро починимся и опять вас перегоним.
        - Мы можем чем-нибудь помочь?
        - Нет, спасибо. Мы справимся сами.
        - Хорошо, на всякий случай я вам оставлю двух казаков для связи.
        Сергей хотел отказаться, но подумал, что отказ может вызвать подозрение, да и языки могут пригодиться. По крайней мере, с одной проблемой можно будет разобраться. Отдав приказ сопровождавшим его казакам, Кондратьев козырнул и, повернув лошадь, поскакал обратно. Сергей нырнул в люк.
        - Капитан двух казаков оставил для связи, - сообщил он экипажу.
        - Что будем делать, командир? - поинтересовался Ерофеев.
        - Ничего. Сидим, ждем, пока пройдет обоз, потом будем решать.
        Выглянув наружу, лейтенант внимательнее пригляделся к уже спешившимся казакам. Один, постарше с бородой и усами, на плечах погоны с тремя лычками, второй - совсем еще пацан с едва пробивающимися над верхней губой усиками. Оба невысокие, но, чувствуется, жилистые и, видимо, ловкие ребята. Лампасы желтые, фуражки - зеленые, как у пограничников, но с желтым околышем и царской кокардой. У обоих винтовки и шашки.
        Старший уже успел разжиться у кого-то из сидевших на броне пехотинцев табачком и бумагой, сейчас крутил самокрутку, укрываясь от дождя. Сергей вздрогнул, увидев, что казак крутил козью ножку из обрывка "Хабаровской правды", крупный заголовок был различим даже с такого расстояния. То ли он был неграмотный, то ли просто не обратил внимания на содержимое клочка бумаги, но, закончив процесс скручивания, высек огонь и с удовольствием затянулся. Пустив изо рта дым рассудил.
        - А дрянной у вас табачок, не чета нашему.
        Лейтенант незаметно показал кулак пехотному сержанту. Вощило сделал зверское лицо и отшил любителя курения.
        - Вот и кури свой, а раз дареный не нравится - ступай своей дорогой.
        Обиженный казак хотел что-то сказать в ответ, но покосившись на торчащего из башни танка офицера, отошел молча. Оба казака, старший и молодой, направились к своим лошадям, всем видом своим показывая, что не очень-то и хотелось связываться со всякими, да начальство приказало. Этого, собственно, Сергей и добивался. Между тем, авангард обоза с всадниками во главе опять приблизился к танкам.
        - Как вы думаете, через какое время здесь могут появиться японцы? - поинтересовался Сергей у проезжавшего мимо Кондратьева.
        - Часа через два-три, - остановив лошадь, ответил капитан. - Скорость у них не больше нашей, так что раньше вряд ли. Успеете?
        - Успеем, спасибо капитан.
        - Счастливо оставаться.
        Ни хрена не успеем. Шацкому два часа туда, час, как минимум, там, два - обратно. Итого пять, а японцы могут быть здесь через два. Видимо, все-таки придется брать поврежденный танк на буксир. Когда последние повозки обоза скрылись с глаз, Сергей подозвал к себе сержанта.
        - Значит, сделаем так...
        Сержант Вощило обошел танк и позвал старшего из казаков.
        - Слышь, казак, да ты, ты, подь сюда, лейтенант зовет.
        Не заподозрив подвоха, казак подошел к Сергею и, вскинув правую руку к козырьку своей фуражки, начал докладывать.
        - Ваше благородие, урядник...
        Договорить ему не дали, Ерофеев и здоровенный Васюков навалились на него сзади, повалили на землю и начали крутить руки. Не ожидавший нападения казак, сопротивлялся, тем не менее, отчаянно. Ухитрился двинуть локтем Васюкову в глаз и уже почти освободился, но тут Сергей приложил его по затылку рукояткой своего ТТ. Казак обмяк и был, наконец, скручен. С него сняли винтовку и шашку, вывернули карманы. Вскоре Вощило со своими пехотинцами притащил второго. Этот тоже оказал сопротивление и был изрядно помят, но в сознании.
        - Нет у него никаких документов, - доложил сержант.
        - У нашего тоже пусто.
        - Лучше сюда взгляни, командир.
        Сергей обернулся к наводчику младшему сержанту Рябову. Тот держал в руках винтовку одного из казаков с открытым затвором. Лейтенант взял оружие из рук наводчика, заглянул в магазин и сильно удивился, вроде, обычный трехлинейный патрон, но пуля оживальная, покрытая каким-то серым сплавом. На граненом казеннике винтовки значилось "Императорский тульский оружейный завод 1901". Вот только никак не выглядела эта винтовка сорокалетней. И тут в голове у Сергея будто щелкнуло, картина сложилась полностью. Почти полностью. И японцы, и капитан этот странный с обозом, и казаки с древними винтарями, только очень странная это была картина.
        Лейтенант нагнулся, схватил за грудки младшего из казаков, приподнял и прохрипел, глядя ему прямо в глаза.
        - Год? Какой сейчас год?
        Казак ожидал чего угодно, только не этого вопроса.
        - Девятьсот пятый, - не в силах оторвать глаза от взгляда этого сумасшедшего офицера прошептал он, и шепотом добавил, - от рождества Христова.
        - Месяц?
        - М-март.
        Сергей отпустил парня и тот шлепнулся на землю, но лейтенанту было уже не до него.
        - Васюков! Принеси книгу, ту, что у меня в сумке лежит.
        Книгу эту Иванов выпросил в гарнизонной библиотеке под честное слово, что вернет, как только прочитает. Но батальон неожиданно подняли по тревоге и двинули к границе, а книга о Русско-японской войне 1904-1905 г. так и осталась лежать в лейтенантской сумке, но он не терял надежды вернуть ее на обратном пути. Схватив книгу, он лихорадочно начал искать нужно место, перелистывая страницы. Вот оно "Утром 11 марта 3-я и 1-я японские армии сомкнулись у Пухэ, отрезав некоторые части русских войск и обозы, которые не успели пройти, однако основная часть русских армий была уже вне опасности". И схема имеется, а вот и она - стрелка с надписью 9-я дивизия, ведущая к Тяудятуню. Что у нас было дальше? Слабое преследование японцев вследствие общей усталости войск, вечером 11-го русские отошли к Телину, 13-го расположились на позициях у реки Чайхэ. Короче, некоторое время еще есть.
        - Командир, ты думаешь что... - Ерофеев тоже прочитал страницу из-за плеча Сергея.
        - А есть другой вариант, который все объяснит?
        - Нет. Но как?
        - Откуда я знаю. Не падай духом, Иваныч, может, это не мы к ним, а они к нам.
        Хотя, если учитывать отсутствие радиосвязи, то скорее все-таки мы к ним, но говорить об этом подчиненным Сергей не стал. Он метнулся к танку и крикнул в лобовой люк.
        - Дай связь с Шацким!
        Радист что-то забубнил в ларингофоны, потом подождал, еще побубнил и, высунувшись из люка доложил.
        - Товарищ лейтенант, он меня послал. Похоже, у них там бой идет.
        Час от часу не легче! Еще и Семен вляпался. Но буквально через две минуты Шацкий сам вышел на связь.
        - Здесь японцев, как грязи. Не прорваться, - хрипели наушники радиостанции. - Что дальше делать, лейтенант?
        - Возвращайся. Как понял? Возвращайся.
        - Понял, понял, возвращаюсь.
        - Конец связи.
        Обернувшись, Сергей увидел, что все молча смотрят на него, извечный русский вопрос повис в посеченном каплями холодного дождя воздухе. Надо было занять чем-то людей, отвлечь от возникающих мыслей.
        - Семен вернется - будем решать, что делать дальше. А пока делом займитесь. Вощило, организуй охранение.
        - Есть!
        - И за казаками, - язык не повернулся назвать их пленными, - присмотри.
        - Я присмотрю, - Васюков с подбитым глазом, поправил на плече свой ППС и злобно зыркнул в направлении пленников.
        - Отставить! Пехотинцы сами справятся. А мы - готовим танк к буксировке.
        Убедившись, что все заняты, Сергей забрался в танк, включил подсветку и развернул карту. Уходить. Уходить отсюда надо в любом случае, и уходить лучше на север. Вот дорога, ведущая к Телину. До него всего полсотни километров, даже с учетом горной местности, часа четыре хода. Но на этой дороге Семен напоролся на японцев. Есть другой путь, по нему и двинулся обоз капитана. Сергей измерил предполагаемый путь курвиметром, получилось что-то около семидесяти километров, на плоской карте, а идти придется по горам. Поэтому кладем все восемьдесят, и скорость с неисправным танком на буксире в среднем будет километров пять в час. Итого шестнадцать часов. Плюс часов шесть на отдых, иначе механики за рычагами просто не выдержат, и устранение мелких неисправностей, которые также неизбежно возникнут. В лучшем случае завтра утром выйдем к своим. Хотя, где они сейчас эти свои?
        Пока подогнали машину к сломанной, завели и зацепили тросы, появился танк Шацкого. Еще не остывший от боя Семен скатился с башни.
        - Сначала мы с их кавалерией столкнулись!
        Судя по кормовому листу, не только столкнулись, но и по ней проехались.
        - Думали казаки, а ближе подъехали - японцы! Леха по ним из пулемета, они - врассыпную. Мы - газу, выскакиваем к железке, а там японцы лагерь ставят!
        - Сколько их было? - перебил рассказчика Сергей.
        - Много. Полк, как минимум, а может, бригада. Ох, как они забегали, когда мы их из пушки гвоздить начали! Но у нас боекомплект не резиновый, а тут еще артиллерия по нам откуда-то бить начала, ну мы и отошли.
        - А тебя не удивило, что вместо родного корпуса, движущегося к Мукдену, ты встретил японский лагерь?
        - Да поначалу не до того было! Хотя, конечно, странно. Может, наши не успели подойти? Грязь задержала?
        - В самом худшем случае, должны уже были, и подойти, и пройти. А еще вот на это взгляни.
        Сергей протянул сержанту казачью винтовку. Семен взглянул на клеймо, на патрон и поднял на лейтенанта удивленный взгляд.
        - И откуда это?
        Иванов кивнул на связанных казаков, охраняемых пехотинцем с СВТ.
        - А чего вы казачков-то связали?
        - Того, что они считают, будто сейчас март девятьсот пятого года.
        - Так, может, они того?
        Семен покрутил у виска пальцем.
        - Это был бы самый лучший выход для всех, но на сумасшедших они как-то не похожи.
        Следующие слова Семена Шацкого наглядно продемонстрировали результат длительного негативного воздействия службы в танковых войсках на неокрепший ум интеллигентного еврейского мальчика из глубинки. В армию он попал осенью тридцать девятого прямиком со студенческой скамьи. Через полгода, проведенных в танковой школе на Дальнем востоке, бывший студент второго курса получил по треугольнику в петлицу и должность командира танка БТ. На фронт он попал уже старшим сержантом летом сорок четвертого. После того, как в часть пришло известие, что из всей большой семьи Шацких остался он один, начальство вошло в положение и удовлетворило рапорт комсорга батальона.
        Словно в качестве компенсации за погибшую семью, судьба провела его от Ясс до Праги без единой царапины. Шесть раз он выбирался из подбитого танка, один раз дрался с венграми в рукопашную, пережил бессчетное количество артобстрелов и авианалетов. От предложения поехать в училище отказался, да и вообще с командованием не слишком ладил, проявляя излишнюю самостоятельность и не боясь высказывать собственное мнение, в том числе и о собственном начальстве. Вот и был сослан к самому молодому взводному, остальным просто надоело с ним возиться.
        Закончив матерную тираду, Семен задал более осмысленный вопрос.
        - Лейтенант, ты в этом уверен? Или, может, мы все бредим?
        Остальные танкисты, бросив работу, понемногу собрались вокруг и развесили уши.
        - Да ни в чем я не уверен. Мне все эти странности тоже поперек горла встали. Но я здесь командир, - Сергей повысил голос, - и я за всех вас отвечаю! И действовать буду исходя из сложившейся обстановки. Позади у нас японцы, слева, как выяснилось, тоже. На востоке нам делать нечего. Поэтому, начинаем марш на север по обходной дороге к Телину. Расстояние - восемьдесят километров, расчетное время - шестнадцать часов. Ерофеев, горючего хватит?
        - Если с неисправного танка слить - хватит. С запасом.
        - Семен, что с боекомплектом?
        - Осколочных - двадцать один, бронебойные и подкалиберные все на месте, к пулеметам израсходовали меньше трех дисков.
        Но тут в разговор неожиданно вмешался Ерофеев.
        - К белякам приедем.
        Механик-водитель Николай Иванович Ерофеев был вдвое старше лейтенанта. А еще он был потомственным пролетарием, чем очень гордился. Воевать начал еще в Сталинграде. Когда немецкие снаряды начали крушить цеха Сталинградского тракторного завода, слесарь-сборщик Ерофеев сел за рычаги, вывел танк из цеха и повел его к передовой. Как он потом шутил "Сам себе сделал танк и поехал на нем воевать". Точнее, танк был из ремонта и уже на следующий день он был подбит буквально в трех километрах от завода. Слесарь Николай Иваныч выбрался, а те, кто был в башне - погибли. Он уже хотел было вернуться обратно в цех, но тут из ремонта пришла другая тридцатьчетверка без экипажа, и Ерофеев окончательно остался механиком-водителем.
        Военная судьба его была далеко не гладкой. И второй танк сгорел в Сталинграде, а его механик-водитель попал в госпиталь. До Орла Ерофеев не дошел каких-то десять километров и потом долго лечил обожженные руки. В следующий раз на фронт он попал только летом сорок четвертого, чтобы через две недели опять отправиться в госпиталь. Пятый гвардейский танковый он догнал уже в Будапеште и дошел с ним до Праги. Был сержант невысокого роста, скорее даже низкого, но поперек себя шире. У любого, кто видел, Ерофеева возле водительского люка, возникал вопрос - как он в него пролазит? Да нормально. А когда требовалось покинуть горящую машину, так и совсем легко.
        Однако сказанная фраза требовала ответа.
        - А ты, Иваныч, предлагаешь здесь японцев дождаться? Или, может, к китайцам податься?
        - Нет, но...
        - Никаких "но"! Выбора у нас нет, и дойти мы обязаны, нельзя японцам нашу технику оставлять. Тем более, если мы действительно в прошлом оказались. К тому же, нет здесь сейчас, ни белых, ни красных. И еще двенадцать лет не будет.
        - Значит, танки царским генералам сдадим, - вмешался Семен, - а сами царю-батюшке служить будем?
        - У нас нет другого выхода.
        - Да-а, быстро же ты перекрасился! Про присягу забыл? Советская власть тебя вырастила, выкормила, образование дала, а ты за всех решил царю, вон какой подарочек преподнести?
        - Во-первых, товарищ старший сержант, я не уличная девка, чтобы краситься по десять раз на дню! Во-вторых, растили и кормили меня родители, а советской власти я безмерно благодарен за бесплатную учебу в средней школе и танковом училище. В-третьих, мне кажется, что кто-то здесь устав забыл? Так я могу напомнить!
        Рука Сергея легла на кобуру ТТ. Семен тоже было дернулся к оружию, но был перехвачен Ерофеевым.
        - С ума посходили, товарищи командиры?! Семен остынь, лейтенант прав - нет у нас пока другой дороги. Да и неясно еще ничего.
        - Хорош базар разводить, - поддержал водителя Рябов, - уходить надо.
        - В крайнем случае, танки можно сжечь, - сделал предложение Мирошкин.
        - Не получится, - отрицательно покачал головой Сергей. - Чтобы сжечь, нужно горючее, а мы его при буксировке спалим.
        - Тогда взорвать.
        - Как? Твою - еще можно, а в новых тридцатьчетверках боезапас почти никогда не детонирует. Да и танк не деревянная изба, даже после взрыва еще много чего интересного останется, умный - поймет.
        - Ладно, чего зря базарить - поехали, - подвел итог дискуссии Ерофеев.
        - Поехали. Порядок следования: первым - Шацкий...
        - Есть.
        - За ним мы с танком Мирошкина на буксире. Частоты для связи - прежние. Вопросы?
        - Пока нет.
        Это пока показало, что вопросы у Семена еще будут, а возможно и не только у него одного. Если взвод действительно провалился в прошлое, то от царского режима ему ничего хорошего ждать не приходилось. А у сержанта Вощило вопрос был.
        - С казаками что делать?
        - Развязать, оружие вернуть. И приведите их сюда.
        Оба казака настороженно зыркали по сторонам, не зная еще как реагировать на очередную внезапную смену их положения. Оружие им вернули, но Вощило и его десантники держались настороженно, затвор сержантского ППШ был взведен, палец лежал на спуске, а ствол как бы невзначай смотрел на гостей, причем так, чтобы в случае стрельбы не задеть танкистов.
        - Извините, казаки, ошибка вышла - не за тех мы вас приняли. Поэтому прошу у вас прощение.
        - Да ладно, чего там ваш бродь, - старший казак потер шишку на затылке, - на войне всяко бывает, мы не в обиде.
        - Вот и ладно. Тогда скачите вперед, догоняйте обоз.
        Казаки направились к своим низкорослым лошадкам, а Сергей обвел взглядом собравшихся.
        - Ну что замерли? По машинам!
        Убедившись, что танки к маршу готовы, Сергей дал команду к началу движения. Первым тронулась тридцатьчетверка Шацкого, Ерофеев осторожно выбрал слабину буксировочных тросов, поддал газу и сдвинул неисправный танк с места. Скорость набирал плавно, если это понятие как-то применимо к грохочущей и лязгающей гусеницами машине. Но километров семь-восемь в час получалось. Для такой дороги весьма прилично.
        - Командир, может, добьем энзэ? - раздался в наушниках голос наводчика.
        - Ага, а то с ночи не жравши, - поддержал Рябова Васюков, радист промолчал.
        - Мне оставьте, - напомнил механик-водитель, занятый управлением танком.
        Вообще-то НЗ съедали сразу после выхода на исходную - вдруг танк подобьют и продукты сгорят вместе с ним. А если и сам не успеешь выбраться из танка - то чего добру зря пропадать? В этот раз значительных боев не было и наличие НЗ в танках строго контролировалось начальством. Но раз уж экипаж решил, что пришло время...
        - Добивайте.
        На ходу это делать неудобно, но кто его знает, когда будет привал.
        - А ты? - поинтересовался наводчик.
        - Я не буду.
        Ему действительно было сейчас не до еды. Двигались медленно, танк Шацкого ушел вперед и скрылся за поворотом. Казаки и те ускакали вперед. С неба по-прежнему сыпались холодные капли, но уже не так часто, как с утра. Сидевшие на броне десантники закутались в плащ-палатки стараясь укрыться от небесной влаги. Если сейчас март девятьсот пятого, то одеты они явно не по сезону. Подходя к повороту, танк сбросил скорость, довернул влево, вытащил буксируемый танк на поворот, еще раз довернул и поддал газу, устремляясь за ушедшим вперед собратом. На душе у лейтенанта Иванова было муторно, все ли он правильно делает? И есть ли у взвода другой путь?
        До ночи прошли большую часть - около пятидесяти километров. Больше никто им на дороге не попался, ни наступающие японцы, ни русские войска, ни местные китайцы. Только следы поспешного отступления русских частей. Пора бы устроить привал, устали механики-водители. И машины.
        - Семен, ответь. Семен, прием.
        - Слушаю, Шацкий.
        Вообще-то положено пользоваться позывными, да чего уж там, никого, кроме них в эфире нет. Чего зря секретность разводить?
        - Как там Аббасов?
        - Пока держится, но уже на пределе.
        Ерофееву еще тяжелее с другим танком на буксире, да и не мальчик уже. Сменить бы его, но Чеботаеву доверия нет - молод слишком, может не справиться.
        - Выбери место, где можно встать до утра.
        - Понял, будет что-нибудь подходящее - сообщу. Конец связи.
        Сергей переключился на ТПУ.
        - Держись, Иваныч, скоро привал.
        - Хорошо бы, откликнулся механик.
        Танк Шацкого шел метрах в ста впереди и угадывался только по пламени из выхлопных труб, да по тусклому свету фар, плывущему по дороге. Вот он исчез за поворотом, дизель взревел на небольшом подъеме, включилась пониженная передача, и танк потащил за собой неисправного собрата. Поворот оказался довольно крутым. Иваныч доворачивал свой танк на точно выверенный угол, поддергивал тридцатьчетверку Мирошкина чуть вперед, опять доворачивал, и опять поддергивал. Так в несколько приемов и прошли коварный изгиб дороги.
        За поворотом Сергей вновь увидел отсвет фар переднего танка, тот стоял метрах в трехстах, точнее в темноте было не определить. Поначалу лейтенант решил, что Семен просто их ждет, но расстояние сокращалось, а танк с места не двигался. В душу закрались нехорошие предчувствия, но действительность оказалась еще хуже. С пятидесяти метров стали видны стоящие возле танка солдаты. Длинные шинели, длинные винтовки со штыками. Спрыгнув с брони Сергей поправил кобуру ТТ и решительно направился к собравшимся.
        - В чем дело?
        Навстречу шагнул высокий солдат в папахе с многодневной щетиной на лице, на погонах по три лычки - сержант, точнее по местному, унтер-офицер.
        - Простите, ваше благородие, не хотели мы, ей богу не хотели. Думали япошки желтомордые, а тут такое...
        Не дослушав, Сергей бросился к танку. Пуля попала Семену в лоб, и умер он мгновенно. Подбежали десантники, Васюков, Мирошкин. Тело Шацкого осторожно, стараясь не зацепить за края люка, вытащили из танка и опустили у гусеницы. Высокий унтер первым стянул свою папаху, подав пример другим, размашисто перекрестился.
        - Упокой, господи, душу раба твоего...
        Нелепо. Выжить в такой бойне, практически дойти до победы над Японией и погибнуть от русской пули за пятнадцать лет до своего рождения. И солдат этих винить нельзя, когда со стороны противника, на тебя гремя железом, ползет невиданное чудище, а в руках у тебя винтовка, то реакция их была вполне естественной. Это еще хорошо, что танкисты обстановку быстро оценили и ответного огня не открыли, а то наваляли бы трупов.
        - Васюков, принеси лопату.
        Вторая была на танке Семена. Сергей протянул лопату высокому унтеру.
        - Копайте.
        - Чего копать, ваше благородие?
        - Могилу копайте.
        Третья могила за неполные сутки. Унтер подхватил лопату с огромным облегчением - ни фамилии, ни части офицер не спросил, а за такое дело и на каторгу могут упечь. Над еще одним холмиком у дороги треснул жидкий залп.
        - Мирошкин, займешь мое место, я буду в танке Семена.
        - Есть!
        - По машинам!
        Забираясь в люк, Сергей влез рукой во что-то липкое. Кровь Семена, много натекло. К горечи потери примазалась гадливая мысль "Может, и хорошо, что так получилось? Не ужился бы Сеня Шацкий с нынешним царским режимом. Нет, не ужился".
        Глава 2

        Заночевали в каких-то разрушенных китайских фанзах. Места под крышей уже были заняты, но отказать в ночлеге товарищам, приехавшим на таких грозных машинах, не посмели. Какой-то пехотный поручик пытался расспросить Сергея, откуда они тут взялись, но лейтенант от него отмахнулся - все смертельно устали после тяжелейшего марша, особенно механики-водители. Казалось, что пройти весь путь пешком и то было бы легче.
        Утром, когда танкисты продрав глаза добивали остатки НЗ, Мирошников принес еще оду плохую весть.
        - Васюков пропал!
        Быстро прочесали, насколько могли окружающую местность, но заряжающего не нашли. Царские солдаты дружно отнекивались "Не видали, ваше благородие". Это "благородие" начало Сергея здорово раздражать. Уже выяснили, что вместе с Васюковым пропал его вещмешок и ППС.
        - Сбежал, кулацкая морда, - подвел итог поисков Ерофеев.
        - Почему кулацкая? - удивился лейтенант.
        - Так кулацкая и есть! Из раскулаченных он.
        Во взводе заряжающего командирского танка называли исключительно по фамилии, мало кто знал его имя. Васюков - туда, Васюков - сюда. Считали его парнем здоровым, что было, действительно, так, но туповатым. А вот это действительности не соответствовало. Необразованный - да, малость медлительный, но не дурак. Он едва ли не быстрее всех оценил открывшиеся перспективы и возможности, ведь в Сибирь его семья попала совсем не по своей воле. А так, и хозяйство батино в Тамбовской губернии можно сохранить, и сестренка младшая, как и он, еще не рожденная, не умрет от воспаления легких в первую сибирскую зиму. Правда самого Кольку Васюкова родственники могут и не признать, ну да уж как-нибудь, все-таки родная кровь. Вот и рванул.
        - Ладно, - махнул рукой взводный, - черт с ним. Приготовиться к маршу! Иваныч, что у нас с горючим?
        В конце концов, он и сам понимал, что долго скрывать свое появление здесь не удастся, а вывезти танки без приказа местных верхов не получится. Только до этих верхов нужно еще добраться. Как и до железной дороги.
        - На полсотни кэмэ хватит, а дальше - все.
        - По машинам!

        Приблизительно в это же время, еще не отошедший ото сна капитан Кондратьев пытался понять какого черта от него хочет этот детина в черном комбинезоне с подбитым глазом. И зачем он сует ему эту книгу. Заряжающего признали казачки из обоза, которых вчера капитан оставил для связи. Поначалу они хотели в отместку намять бока танкисту, но автоматная очередь поверх голов быстро охладила их пыл. Сообразив, что их офицер из штабных, возможно, и есть самый короткий путь к местному начальству, Васюков потребовал отвести себя к капитану. А тут и сам Кондратьев нарисовался, разбуженный пулеметной, как он считал, очередью.
        - Смирно!
        Васюков, наконец, заткнулся и замер.
        - Воды!
        Плеснув на слипающиеся от многодневного недосыпа глаза, капитан начал приходить в себя, голова заработала. Книжка в невзрачной серой обложке. "Левицкий. Русско-японская война 1904-1905 г". Без привычных ятей и еров, но вполне понятно. Кондратьев перевернул страницу. Там то же самое, а ниже "Государственное военное издательство наркомата обороны Союза ССР Москва - 1938".
        - Это что? Что это такое?
        - Книга, тов..., господин капитан.
        - Ваше благородие, - автоматически поправил Кондратьев, - сам вижу, что книга. Что это за наркомат союза сэсэр? И почему год издания такой?
        - Так я же вам и говорю, това..., ваше благородие, господин капитан...
        Капитанского терпения хватило всего на полминуты этого бреда.
        - Молча-ать! Пьян, скотина?!
        - Никак нет! Правду говорю, святой истинный, - Николай торопливо осенил себя крестным знамением. - У меня и документы есть! И на автомате год гляньте, товарищ капитан!
        Из содержимого книжки, именуемой красноармейской, явствовало, что перед Кондратьевым стоит Васюков Николай Агафонович, одна тысяча девятьсот двадцать шестого года рождения??? Красноармеец. Что это? Чья-то мистификация? Но чья? И кому могло потребоваться мистифицировать его, капитана Кондратьева? Невелика птица. А вдруг, действительно, весь рассказ, правда? Ведь вчера эти странные машины, которые Васюков называл танками, он видел сам, своими собственными глазами.
        Капитанские мысли понеслись галопом. Итак, что мы имеем? Книга? Ерунда. В типографии можно отпечатать все, что угодно. Красноармейская книжка с годом рождения? То же самое. Необычное оружие с годом выпуска? Это уже кое-что, но мало, катастрофически мало. А вот сами танки... И люди. Но где они сейчас?
        - Километров десять отсюда!
        Про километры Кондратьев представление имел, недаром академию окончил.
        - Дорогу показать сможешь?
        - Никак нет, темно было.
        - Болван!
        На самом деле, невелика беда. С неисправным танком на буксире далеко не уйдут, а дорог тут мало, никуда не денутся. Значит, найти и доложить. Нет, не так. Отправить казаков на поиски, а самому с докладом к генералу. Во-первых, кто-нибудь может опередить, а упускать такой момент для стремительного взлета своей карьеры Кондратьев не собирался. Ведь перспективы открывались широчайшие, техника из будущего, оружие, люди. Дух захватывало. И он, капитан Кондратьев, нашел их первым. Во-вторых, неисправную машину потребуется эвакуировать по железной дороге, без письменного приказа командира корпуса никто вагоны не выделит. Русские войска отступают, страшно подумать, что хоть один танк достанется японцам. Капитан выглянул из фанзы.
        - Клейнбурга ко мне, бегом! На лошади ездить умеешь?
        - Так точно!
        Одной проблемой меньше. Подпоручик явился быстро, будто возле двери ждал.
        - Александр Вильгельмович, принимайте командование над обозом и ведите его к Телину, здесь уже недалеко.
        - Есть! А, вы, куда же?
        - Обстоятельства изменились, я в Телин, срочно. Да, казачков я у вас заберу.
        Подпоручик бросил взгляд на Васюкова, но догадки оставил при себе.
        - Разрешите идти?
        - Идите. И урядника пришлите ко мне.
        Капитанский приказ бородатому уряднику не понравился. Люди и лошади устали, а тут гнать их неведомо куда. И зачем? Машины железные, мерзко воняющие, искать. Однако возразить решительно настроенному офицеру не осмелился, три парных дозора направились в обратный путь. Остальные с Кондратьевым и Васюковым поспешили в Телин, где по предположению капитана, должен был находиться штаб корпуса. Ноги заряжающего, сидящего на низкорослой казачьей лошадке едва не задевали землю, но никто над ним не смеялся, не до того было. А лошадь все-таки жалко.

        Мать, мать, мать! Твою перемать! Неудачи продолжали преследовать взвод. Едва тронулись в путь, как заглох двигатель командирского танка. Ерофеев нырнул в дизельные потроха и вынес вердикт.
        - Тээнвэдэ.
        - Починить можно?
        Иваныч только покачал головой. Приехали. И что теперь? Взрывать одну из машин и оставлять ее японцам? Думай, лейтенант, думай, доказывай, что не зря офицерские погоны на плечах носишь. А если последний танк сломается? Он ведь те же семь с лишним сотен километров на гусеницы намотал, что и остальные, а нагрузки на двигатель и трансмиссию при буксировке двойные.
        Карта. Лист обычной бумаги, толстые линии, тонкие, пунктирные, значки условные, цифирки, буковки. Километры гор, спрессованные в сантиметры гладкой бумаги. Помоги карта, подскажи выход. Молчит разрисованный лист, не дает ответа. Ищи сам, лейтенант. А он уже нашел тонкую пунктирную линию, упирающуюся в прямоугольник полустанка, для названия которого не нашлось даже места. Но, что скрывается за этой едва заметной линией? Узкая тропа, по которой только на ишаке можно проехать? Или дорога вполне проходимая даже для средних танков? Или карта врет, нет там никакого прохода? Пока сам не увидишь, не узнаешь что это - путь к спасению или дорога в ловушку.
        - Иваныч, бери на буксир семерку.
        Семена уже нет, и Сергей назвал его машину по последней цифре номера.
        - Есть!
        - Мирошкин, остаешься со своей машиной. Десантники остаются с тобой. Мы дотащим семерку до железки и вернемся за тобой. Рацию держи постоянно включенной на прием. Появятся японцы, взрывай машину и уходи вслед за нами.
        - Есть!
        По прикидке Сергея время еще было. За вчерашний день они прилично оторвались от передовых частей японцев. А, как он вычитал в книге, дневной переход нынешней пехоты не превышал двадцати-тридцати километров в день, даже при отсутствии сопротивления противника. Это не сорок пятый год с его прорывами механизированных частей и выходом на оперативный простор.
        Пока перецепляли буксир, пока искали поворот к железной дороге, время шло. Дорога оказалась неожиданно приличной, узкой, но без крутых коварных поворотов. К полудню впереди показалась железнодорожная насыпь, а чуть правее какие-то постройки. Действительность разочаровала - то, что на карте лейтенанта было обозначено как станция, за сорок лет до этого было всего лишь разъездом. Здесь жили только стрелочники и путевые обходчики. На путях стояли несколько брошенных вагонов.
        - Ну что, лейтенант, приехали? Что дальше делать будем?
        - То же, что и планировали, возвращайся, бери на буксир Мирошкина и тащи сюда.
        - А ты?
        - А я тут осмотрюсь, может, чего и придумаю. Малышев, возьми автомат, пойдем посмотрим что здесь и как.
        Жилища железнодорожных служащих были пусты и носили следы поспешного бегства. В Германии и Польше Сергей многократно наблюдал такие же картины, но каждый раз душе становилось муторно. Жили люди, работали, детей растили, а потом все бросили и ушли. Даже телеграфные провода, идущие вдоль дороги, не обрезали. Насыпь высокая. Была мысль разобрать вагоны, погрузить на них два танка и отбуксировать третьим, но не получится. Остается на исправном танке идти в Телин, где попытаться добыть паровоз, платформы и саперную роту. Вдруг получится?
        - Глянь, что в вагонах.
        Радист закинул автомат за спину, добрался до запора и откатил дверь.
        - Ящики какие-то.
        В ящиках оказались унитарные патроны, те самые, семидесятишестимиллиметровые. Будет теперь чем японцев встретить, жаль только, что одна шрапнель. Во втором оказалось солдатское обмундирование и белье. "Заодно и в чистое переоденемся", - подумал лейтенант, но озвучивать свои мысли не стал. Уже хотели осмотреть третий вагон, но тут Юра заметил казаков.
        - Товарищ лейтенант, казаки!
        Радист взял автомат наизготовку.
        - Отставить, - остановил не в меру ретивого подчиненного Сергей. - Где они?
        Со стороны Телина вдоль насыпи скакали двое. Заметили танк, трудно не заметить, остановились, посовещались. Один остался, второй рысью двинул обратно. Ну, вот все и решилось, осталось только дождаться гостей.

        Командир 4-го Сибирского корпуса генерал-лейтенант Зарубаев с утра пребывал в препаршивейшем настроении. После прорыва японцев, вверенный ему корпус отступил в совершеннейшем беспорядке. Связь со многими частями отсутствовала, и было непонятно, где они сейчас находятся. В довершение всего очень много имущества, которое с таким трудом доставили через всю страну, пришлось бросить. Многое даже не успели испортить, и все это теперь достанется японцам.
        - Ваше превосходительство, - в дверях нарисовался адъютант, - капитан Кондратьев вернулся, просит принять.
        - Пусть подождет.
        - Он настаивает на немедленном приеме. Утверждает, что у него сведения чрезвычайной важности.
        Наверняка еще одна плохая новость, ну да деваться некуда, может, действительно, что-то безотлагательное.
        - Пусть войдет.
        Капитан, небритый, помятый, видно, что прямо с дороги, не вошел, влетел. И с порога начал.
        - Ваше превосходительство...
        Через полминуты комкор подозрительно принюхался, но знакомого запаха не уловил. Опиумом никто из штабных тоже не баловался, так какого-же черта... Ощетинившись генеральскими усами, Зарубаев прервал подчиненного.
        - Вы в своем уме, капитан?! Какие еще танки из будущего? Какие потомки из сорок пятого года? Молчать! Вы сами их видели?
        - Так точно, - успел вклиниться Кондратьев, - и машины видел, и людей. Более того, один из них прибыл вместе со мной со своим оружием и документами. Желаете взглянуть, ваше превосходительство?
        Уверенный тон капитана смутил генерала, Кондратьева он знал как звезд с неба не хватающего, но грамотного, толкового офицера к мистификациям и фантазиям не склонного. И вдруг такое... Ну что же, посмотрим, кого он сюда притащил.
        - Вы в нем уверены?
        - Так точно, ваше превосходительство!
        - Давайте его сюда, посмотрим на это чудо.
        Кондратьев, торопливо полез в свою сумку.
        - Ваше превосходительство, вот еще книга с описанием боевых действий текущей войны. Издана в тридцать восьмом году.
        Посмотреть книгу генерал не успел, в комнату, оборудованную под кабинет вошел здоровенный детина в странном черном комбинезоне, комкающий в руках чудную ребристую черную шапку. Следом адъютант внес его вещмешок, необычное короткое оружие и брезентовый подсумок. Если бы не этот комбинезон, то одень эту рязанскую рожу в серую шинель, папаху на голову нахлобучь - от обычного русского солдата не отличишь, разве что ростом будет выдаваться, но и сейчас такие здоровяки иногда попадаются.
        - Здравия желаю, тов..., господин генерал.
        Первым делом, Зарубаев взял в руки автомат.
        - Вот так, ваше превосходительство.
        Уже разобравшийся, а чего там разбираться, в устройстве ППС капитан показал комкору, как заряжать и как стелять.
        - Обратите внимание на пистолетный патрон, сейчас никто ничего подобного не делает. А вот год выпуска набит, одна тысяча девятьсот сорок четвертый...
        На изучение и осознание новой информации генералу потребовалось минут двадцать. Его подчиненный, даже спросонья, справился намного быстрее. А вот что делать дальше, генерал еще не решил. Как и многие командиры корпусов и армий, Зарубаев был типичным представителем кабинетных генералов, выдвинутых на высокие должности в армии, не воевавшей почти тридцать лет. Строевая подготовка, верность царствующей династии и минимизация расходов от казны, в ней ценились намного выше, чем боевая выучка. Однако, в отличие от многих своих товарищей, командир четвертого Сибирского корпуса мелочной опекой своих подчиненных не докучал. У Куропаткина командиры корпусов роты передвинуть не смели без его приказа. Зарубаев даже инициативу у полковых командиров допускал, в разумных, конечно, пределах.
        Отослав Васюкова в приемную, генерал
        - Если все это действительно так, то попасть в японские руки они не должны.
        - Так точно, ваше превосходительство!
        - Что делать думаете, капитан?
        - Мною разосланы три парных дозора казаков. Один по дороге на Телин, и два к железной дороге. При наличии неисправной машины и малого запаса горючего деваться им некуда. С минуты на минуту жду доклада об их обнаружении.
        - Похвально, капитан. Но обнаружить - это даже не полдела. Как думаете их эвакуировать?
        - Это возможно сделать только по железной дороге. Нужен паровоз, платформы и саперная рота.
        - Саперы-то вам зачем? - удивился Зарубаев.
        - Полустанки и разъезды не оборудованы для погрузки такой техники на платформы, придется строить пандус.
        - Хорошо, я распоряжусь, но помните о важности и секретности.
        - Так точно, ваше превосходительство!
        - Поручик!
        Вышколенный офицер мгновенно возник возле дверей, почтительно склонив голову с идеально ровным пробором.
        - Подготовьте приказ. Командиру шестого саперного батальона выделить в распоряжение капитана Кондратьева роту для выполнения секретного задания...
        Закончив диктовать, Зарубаев обернулся к капитану.
        - Действуйте. А этого, Васюкова, я у вас заберу пока. И книжечку эту посмотрю. Любопытная должна быть литература. Комбриг Левицкий. Что это за звание такое или должность?
        Кондратьев счел генеральский вопрос риторическим, да и время поджимало.
        - Разрешите идти, ваше превосходительство?
        - Да, да, конечно, идите. Приказ будет готов с минуты на минуту, я его тут же подпишу.
        Шлепнув на свежую подпись корпусную печать, Кондратьев выскочил в штабной двор.
        - Урядник, вернулись разведчики?
        - Нет еще, ваше бродь!
        - Оставайся здесь. Как кто вернется, галопом на станцию.
        Несмотря на поражение в последнем сражении и проигранную вону, поручик Лунев был вполне доволен жизнью. В мирное время ему бы еще года три-четыре в субалтернах бегать, а так он уже командир саперной роты. А это немалый карьерный рост и положение в обществе соответствующее. И штабс-капитанские погоны уже не за горами. Именно его рота была выделена в распоряжение Кондратьева.
        - Машины эвакуировать? Откуда?
        Вопросы были вполне закономерные, вот только ответов на них пока не было.
        - Выдвигайтесь с ротой на станцию. По железной дороге поедем.
        - Слушаюсь!
        Поручик отправился поднимать саперов, а Кондратьеву еще предстояло добыть паровоз и вагоны. Приказ приказом, но подвижной состав из воздуха не появится, тут особый подход нужен.

        Танк Мирошкина на буксире приволокли через три часа. Все это время экипаж разгружал вагоны, царское обмундирование вывалили прямо на землю. Со вторым пришлось повозиться, снарядные ящики, так просто на землю не скинешь.
        - Сержант, двоих с пулеметом в дозор, остальных на разгрузку вагона.
        - Есть!
        Лейтенант подошел к только что вылезшему из люка механику.
        - Иваныч, а что если насос с восьмерки перекинуть, справишься?
        Водитель на пару секунд задумался.
        - Можно попробовать.
        - А регулировка?
        - Лейтенант, не обижайся, но я свой первый танк собрал, когда ты еще в коротких штанишках ходил.
        - Сколько времени тебе потребуется?
        - Если втроем, часа за четыре должны управиться.
        - Действуйте. Да, как грузить будем, с торца?
        Ерофеев отрицательно покачал головой.
        - Начнем восьмерку на буксире втаскивать, можем на бок завалить. Лучше сделать боковой пандус. Одним танком втащим, вторым довернем. Только работы много, боюсь, за сутки не управимся.
        - Управимся, думаю, предки скоро подоспеют.
        - Откуда такая уверенность? - удивился механик.
        Сергей указал на маячившего в отдалении казачка.
        - Второй куда-то ускакал, надо полагать, с донесением.
        - Дошел, таки Васюков, - предположил Ерофеев.
        - Может, оно и к лучшему. Пойду, помогу с разгрузкой.
        Сергей уже направился обратно к вагону, когда механик окликнул его.
        - Лейтенант, дальше-то что?
        - Не знаю. А пока надо вывезти танки.

        - Мне ваш генерал не указ, у меня свое начальство есть!
        Железнодорожник в фуражке с красным верхом и золотой цепью поперек живота был исполнен собственной значимости.
        - А случись что, кто за это отвечать будет? Каждый вагон на счету, я уж про паровозы и не говорю. А платформ так и вовсе нет. Даже и не уговаривайте, не дам.
        Положение сложилось патовое. Вернуться к командиру корпуса и доложить - означает расписаться в собственной беспомощности, такое не забывают. Выбить своими силами паровоз и вагоны для эвакуации этих чертовых танков, тоже решительно невозможно. Кондратьев уже начинал жалеть, что ввязался в это дело.
        А вокруг кипела и бурлила станционная жизнь, сама станция доживала последние дни, войска оставляли Телин и уходили дальше Сыпингайским позициям, рекогносцированным еще в 1903 году. Пока капитан обдумывал свои дальнейшие действия, к нему подкатился незнакомый штабс-капитан.
        - Штабс-капитан Маслов, - представился незнакомец, - служу по интендантской части при штабе первой армии.
        - Капитан Кондратьев, четвертый Сибирский корпус.
        - Я краем уха слышал, что у вас есть приказ командира корпуса на эвакуацию чего-то там с разъезда неподалеку от Мукдена.
        - А вам какое до этого дело? - насторожился Кондратьев.
        - Есть у меня..., то есть у нашего управления свой интерес. Надо вывезти застрявшие на одном разъезде вагоны с воинским имуществом.
        - Я бы и рад помочь, - развел руками капитан, - но паровоз и вагоны мне не дают.
        - А вот это я беру на себя. Давайте ваш приказ.
        Интендант Кондратьеву сразу не понравился - скользкий тип. Но, если и вправду добудет паровоз... А, была не была!
        - Вот, возьмите.
        - Подождите минуту, все будет.
        Маслов исчез за дверью кабинета начальника станции. Не было его минут пять, вышли оба: и интендант, и начальник.
        - Сколько вагонов вам потребуется?
        Кондратьев не сразу поверил своему счастью. Если по сорок нижних чинов на вагон, то...
        - Хотя бы три.
        - Идемте.
        Вся троица решительно направилась в сторону депо.
        - Капитан, черт возьми, как вам это удалось?
        - Я приложил к вашему приказу несколько своих бумаг, - ухмыльнулся интендант.
        До Кондратьева, наконец, дошло, что он банально дал железнодорожнику взятку. Сразу все нашлось, и паровоз, и вагоны. Правда, обычные теплушки, платформ, действительно, не было. Саперы поручика Петрова заполнили выделенные им вагоны. Паровоз свистнул, пыхнул дымом, пшикнул паром, с лязгом дернул вагоны и потащил короткий эшелон в направлении Мукдена.
        Кондратьев предпочел добираться на паровозе. Во-первых, впервые представилась такая возможность. Во-вторых, надо было первым увидеть танки и потомков. И принять какое-то решение. Капитан пытался проиграть в голове разные варианты, но в голову лезла всякая чушь. В конце концов, он решил дождаться встречи и дальше действовать по обстановке.

        Генерал Зарубаев тоже думал о предстоящей встрече, только не со свалившимися на его голову потомками, а с начальством. Комкор покосился на лежавшую на столе невзрачную серую книжку. Неведомый комбриг о всей деятельности русского командования отзывался весьма нелицеприятно. Ему-то легко, поморщился генерал, двадцать лет спустя, имея на руках все данные. А попробовал бы сам, да еще под таким руководством... Да черт с ней, с книжкой, четвертый Сибирский там упоминали всего пару раз и на фоне остальных он выглядел очень даже неплохо. А вот то, что касалось дальнейшей судьбы империи...
        Нет, плохие предчувствия с утра не обманули. То, что рассказал этот деревенский простак, рушило основы генеральского мировоззрения. Через двенадцать лет рухнет империя, царская семья будет казнена, какое-то быдло придет к власти... И этот Васюков думал, что его наградят и к родне в деревню отправят. Дурак! Пусть в одиночке под арестом посидит с полным запретом общения с кем бы то ни было.
        Как обо всем этом начальству доложить? Тут и голову потерять можно, не только эполеты. И не доложить нельзя, держать такую информацию у себя, все равно, что играть бомбой с подожженным фитилем. Слухи рано или поздно все равно расползутся. Значит, надо принять меры, чтобы расползлись как можно позже.
        - Поручик!
        Адъютант и его идеальный пробор мгновенно возникли в кабинете.
        - Распорядитесь вызвать ко мне командира конвойной сотни.
        - Слушаюсь, ваше превосходительство! Что-нибудь еще?
        От этой угодливости генерал поморщился.
        - Нет, это все, идите.
        Адъютант испарился. Генерал придвинул к себе лист бумаги, собрался с мыслями и макнул в чернильницу перо. Донесение в штаб 1-ой армии он решил написать собственноручно.

        - Паровоз!
        Приближавшийся со стороны Телина столб дыма предупредил о приближении эшелона. Поскольку разъезд был оставлен, минимум, сутки назад, то наиболее вероятной версией было приближение спасательной экспедиции. Вагон со снарядами был почти разгружен, но после предупреждения работа остановилась, все взгляды скрестились на Сергее. Даже механики оторвались от ремонта танка. Стратегию продумывать было некогда. Стерев со лба капли пота, лейтенант приказал.
        - Продолжайте разгрузку. И не стрелять, ни в коем случае.
        Поправил ремень с кобурой, и, не оглядываясь, двинулся навстречу эшелону. Пришла запоздалая мысль, что неплохо было бы взять из танка фуражку, но не возвращаться же, так и пошел в шлеме. Заметив приближающуюся фигуру, казачок напрягся, но вскакивать в седло и делать ноги не спешил. У приближающегося паровоза отсутствовала привычная красная звезда на котле, а сверху громоздился огромный фонарь. Постепенно замедляясь, эшелон остановился в сотне метров от Сергея. Из будки на насыпь спрыгнул офицер в длинной шинели и, привычно придерживая шашку левой рукой, пошел навстречу. Из вагонов выбрались еще несколько человек, эти просто глазели, враждебности никто не проявлял. Это хорошо.
        В приближающемся офицере, Иванов узнал уже знакомого капитана, как его, Кондратьева. Послали того, кто уже имел с ними дело. К тому же, штабной офицер для поручений. Вот ему и поручили, вполне логичный шаг со стороны местного начальства.
        О выходе потомков к железной дороге, капитан Кондратьев узнал от казака, встреченного по пути сюда. Из паровозной будки он разглядел постройки разъезда, вагоны возле них и эти броневые машины, которые перебежчик называл странным словом "танк". Дав команду машинисту остановиться, на всякий случай перекрестился и спрыгнул с паровоза.
        Встретились приблизительно посередине. На этот раз Сергей и сам отметил прежде незамеченные отличия в форме: шашка, револьвер на ремешке, погоны с одним просветом без звездочек, петлицы, фуражка с черно-желтой кокардой. А лицо нормальное, без тени надменности и высокомерного присутствия десятка колен благородных предков, какими обычно показывали белогвардейских офицеров в советских фильмах.
        Со своей стороны Кондратьев тоже пристально рассмотрел офицера, которому сорок лет спустя пришлось возвращать то, что они так бездарно отдали японцам за прошедший год. Обычный парень, ничуть не похожий на былинного богатыря. Спокоен, уверен в себе. Это потому, что за ним стоят столь грозные машины или просто психология победителя? А может, напускное?
        Первым прервал затянувшуюся паузу Сергей.
        - Теперь, я полагаю, вы уже знаете, кто мы и откуда?
        - Да.
        - Дошел таки Васюков.
        - Дошел. И я прислан командиром корпуса генерал-лейтенантом Зарубаевым для эвакуации ваших машин. Надеюсь, этого решения вы не оспариваете?
        - Нет, танки надо эвакуировать любой ценой. Кого вы привезли?
        - Саперную роту.
        - Саперы - это хорошо. А платформ не было?
        - Нет, только вагоны.
        - Придется их разобрать и переделать в платформы, а также соорудить боковой пандус для погрузки. Одна машина вышла из строя окончательно, вторую механики обещали отремонтировать часа через два. Горючего хватит на погрузку и еще чуть останется.
        - Эти детали вы обсудите с командиром саперов поручиком Петровым. Задачу ему я поставлю. И вот, что лейтенант, прикажите вашим подчиненным не болтать, откуда они, особенно при нижних чинах.
        При последних словах капитана Сергей едва сдержался, чтобы не выдать своих чувств.
        - Хорошо.
        Вскинув руку к шлему, Иванов повернулся и пошел обратно к вагонам, капитан с ответным отданием чести чуть задержался.
        - Ну что? - встретили командира танкисты и десантники.
        - Работаем по прежнему плану: вагоны разбираем, делаем пандус. Да, про то, кто мы и откуда - молчок. Не хочет местное начальство солдат баламутить.
        - А мы им будем подчиняться?
        Это кто там такой горластый? Ну, конечно, стрелок-радист Малышев. Рановато у него голосок прорезался.
        - Да, будем. Все ресурсы сейчас у них, они и музыку заказывают. Или кто-то к японцам захотел?
        Желающих поближе познакомиться с японской военщиной не нашлось.
        - Тогда продолжаем работу.
        Между тем, эшелон подполз еще ближе, из вагонов хлынули солдаты в серых шинелях. Если бы не папахи и отсутствие пулеметов... Гора обмундирования, вываленного на насыпь быстро уменьшилась. Нет, живучи солдатские традиции. Она бы и полностью исчезла, но для одной роты была слишком велика. Утрата вещевого имущества не огорчила прибывшего с ротой интенданта. И на штабель ящиков со снарядами он внимания не обратил. Штабс-капитан нацелился на третий вагон, до которого танкисты еще не добрались. Убедившись, что вагон цел, интендант успокоился.
        - Что в вагоне? - поинтересовался Сергей у сержанта-десантника.
        - Ничего интересного, тряпки какие-то в тюках.
        С прибытием целой роты дело с разгрузкой пошло существенно быстрее. Часть саперов начала разбирать крыши построек. Сергей направился к капитану Кондратьеву и стоящему рядом с ним саперному офицеру с тремя звездочками на погонах.
        - Поручик Петров, - представился сапер.
        - Лейтенант Иванов, - в свою очередь назвался Сергей. - Зачем вы крыши разбираете?
        - На помост пустим, другого строевого леса в округе нет.
        - Этого не хватит, надо пандус делать из шпал и укрепить рельсами.
        - Сколько же ваши машины весят? - удивился Петров.
        - Тридцать две тонны, - ответил Сергей и, спохватившись, перевел в более массу танков в более привычные меры, - две тысячи пудов.
        - Сколько?! - ахнул поручик. - Я думал не более тысячи. Постойте, тогда и рессоры у вагонов не выдержат!
        Сергей привык к четырехосным сорокатонным платформам. Местные двухосные вагоны на такие грузы не были рассчитаны. И что делать? Решение предложил второй саперный офицер - прапорщик Шербаков, призванный из запаса. Сергей уже заметил, что Петров только общие команды отдавал, а непосредственно работой руководил именно прапорщик и унтер-офицеры.
        - Днища вагонов шпалами укрепить, сверху положить рельсы, чтобы нагрузку равномерно распределить. Танк ставим так, чтобы вес на все колесные пары равномерно распределить.
        - А не развалиться на ходу под этакой тяжестью? - усомнился поручик.
        - Если потихоньку, верст пять в час, то не должно развалиться. А начнет разваливаться, в пути подправим.
        Офицеры вопросительно уставились на Сергея, ожидая его решения.
        - Годится, - кивнул лейтенант, - так и сделаем. Но тогда нам все вагоны потребуются.
        Капитан Кондратьев исподволь продолжал рассматривать танкистов. А не просты потомки! Вроде механики возятся в железных потрохах своей машины, а оружие постоянно под рукой, один из этих, как его, танков, тот, что исправный, стоит так, что можно стрелять вдоль дороги в направлении Мукдена, а если башню развернуть, то... А вон еще двое с ружьем-пулеметом расположились так, чтобы контролировать горную дорогу и сам разъезд. Грамотно расположились, и заметишь не сразу.
        Тем временем разгрузка ящиков со снарядами подошла к концу, и поручик Петров скомандовал своим саперам.
        - Разбирайте вагоны!
        И тут возникла заминка - на пути солдат встал интендантский штабс-капитан Маслов.
        - Не дам, не дам разбирать вагон!
        Кондратьев с Петровым пытались его вразумить.
        - Капитан, нам нужен этот вагон для выполнения...
        Интендант продолжал упорствовать, не слушая ничьих доводов. Солдаты ждали, чем закончится спор офицеров, а время шло.
        - Не дам, только через мой труп!
        Зря он такое сказал, эти слова переполнили чашу терпения Сергея, слишком много он пережил за последние сутки, чтобы споткнуться на этом препятствии.
        - Можно и через труп.
        Все завороженно наблюдали, как он вытащил из кобуры ТТ, передернул затвор и вскинул пистолет. В последний момент Кондратьев успел толкнуть Сергея под руку, и пуля пробила вагонную доску рядом с интендантской головой.
        - Вы что, лейтенант?! Он же свой! Уберите его.
        Солдаты оттащили бледного, как мел штабс-капитана в сторону и усадили на штабель снарядных ящиков. Тюки с материей полетели в грязь.
        - Успокойтесь, Сергей Николаевич.
        Капитан отпустил руку Сергея, убедившись, что приступ ярости у того прошел. Лейтенант поставил ТТ на предохранительный взвод и убрал в кобуру.
        - Надоела эта интендантская сволочь! Что это за ткань?
        - Китайский шелк.
        - Дорогой?
        - Да уж не дешевый, - усмехнулся Кондратьев. - А у вас, смотрю, с интендантами не церемонятся.
        - Церемонятся, к сожалению, но не всегда. Ладно, пойду, гляну, как у механиков дела.
        Дела у механиков двигались довольно бодро.
        - Последние гайки докручиваем. Потом регулировка и можно заводить, - сообщил Ерофеев и, понизив голос, добавил, - как выстрел бахнул, я ключ бросил и за автоматом потянулся, а потом смотрю, офицерик-то тебя отпустил.
        - Нормально все, - успокоил танкистов Сергей, - у нас иной раз тоже до стрельбы доходило.
        Все-таки правильно капитан взял именно саперную роту, а не обычных пехотинцев. У саперов и инструмент есть, и работать им они умеют. Через полчаса от вагонов остался один остов. Солдаты начали укладывать на них вывороченные из полотна шпалы. Другая группа начала выкладывать у полотна пандус, скрепляя шпалы костылями, звонко стучали удары кувалд. Подошел поручик Петров.
        - Сейчас рельсы сверху положим и можно приступать к погрузке.
        Сергей обернулся к механикам.
        - Иваныч, когда заводить будем?
        - Еще пять минут, - последовал ответ из моторного отделения.
        - А вы не слишком фамильярны с нижними чинами? - удивился Кондратьев.
        - Они не нижние чины, - отрезал Сергей, - мы один экипаж.
        Рев танкового дизеля был лучшим звуком, который лейтенант Иванов услышал сегодня. Постучав на холостом ходу, дизель взревел, выплюнул из кормы две струи черного дыма. Водитель погонял его на разных режимах, потом скрежетнули гусеницы и танк с лязгом двинулся вперед, небольшой доворот, остановка, несколько метров назад и все стихло. Из люка показался Ерофеев и поднял вверх большой палец. У Сергея камень упал с души, вторая машина была на ходу. Только сейчас он заметил, что все бросили работу, увлеченные не виданным раньше зрелищем.
        Разнеслись крики офицеров и унтеров, возобновился стук кувалд, под привычное "И-и-и, взяли, еще-е-е, взяли!", саперы потащили рельсы на импровизированные платформы. Работа близилась к концу. Ерофеев, стирая рукавом пот, подошел к офицерам.
        - Ну что, лейтенант, цепляем восьмерку?
        - Давай.
        Обращение водителя к офицеру покоробило Кондратьева, но на этот раз он от комментариев воздержался.
        Наконец, все было готово к погрузке. "Восьмерку" подтащили к пандусу.
        - Командуй, лейтенант.
        Перекрикивая дизель, Сергей приказал всем отойти и, спиной вперед, вступил на дерево пандуса. Повинуясь его жестам, танк двинулся за ним. Вот его гусеницы зацепились за крайнюю шпалу. Дерево просело под чудовищной тяжестью, но выдержало. Передний танк втащил за собой второй. Сергей шагнул через щель на импровизированную платформу, передний танк как привязанный следовал за ним. Только по стекающему по лицу водителя поту, можно было понять, что такая видимая легкость дается ему недаром. Пока все шло нормально.
        Передняя "тридцатьчетверка" наползла на платформу, чуть перевалилась, качнулась на вагонных рессорах. Секунду помедлила и двинулась дальше, втягивая за собой неисправную боевую подругу. Вот правая гусеница нависла над краем платформы, все замерли. Доворот, натянулись буксировочные тросы, еще полметра, доворот, еще чуть вперед...
        - Хорош!
        Сергей поднял скрещенные над головой руки. Первый этап погрузки был закончен. С другой стороны эшелона подогнали командирский танк и зацепили "восьмерку" трос за кормовой крюк. "Тридцатьчетверка" напряглась, сдвинула корму "восьмерки", и тут с хлопком пушечного выстрела порвался трос, хлестнув по лобовому листу брони рядом с люком водителя.
        - Иваныч, жив?!
        - Да живой, живой. Цепляйте еще раз.
        Со второго раза корму "восьмерки" удалось задвинуть на место. Паровоз сдвинул состав, подогнал к пандусу пустую платформу и командирский танк занял свое место. Дело было сделано.
        - Можем начинать движение.
        Поручик Петров буквально лучился довольствием от выполненной работы.
        - Да, конечно, - согласился Кондратьев, - дайте команду машинистам.
        - А я бы еще задержался, - вмешался Сергей.
        - Зачем?
        - Стрелки подорвать, снарядов вон сколько оставляем. А еще можно рельсы испортить, шпалы. У немцев для этого поезд специальный был и подрывные заряды.
        - У немцев?!
        - Тов... Капитан, я вам потом расскажу. Давайте сначала дело сделаем.
        Разворотного круга на разъезде не было. Пятясь задом, паровоз потянул эшелон в Телин. Дважды хлопнули заряды под стрелками, вспыхнул штабель со снарядами. Задействовать своих саперов для разрушения железнодорожного полотна поручик Петров отказался. Упирал на то, что они и так устали, а им еще до Телина идти. А еще говорят, что в императорской армии солдат не жалели. Или поручик торопился быстрее от японцев убраться, которые могли появиться в любой момент.
        Эшелон полз медленно, со скоростью пешехода, поскрипывали перегруженные рессоры. Воспользовавшись малым ходом, часть солдат разместилась на платформах. Офицеры, как и экипажи танков, разместились на броне.
        - Лейтенант, вы обещали рассказать про немецкий поезд, разрушающий железную дорогу. Где вы его видели?
        - В Венгрии. Огромный плуг, выворачивает шпалы и ломает их.
        - Позвольте, немецкий поезд в Венгрии? А как вы туда попали?
        - Как и все, - усмехнулся Сергей, - на танке.
        - У вас там тоже была война?
        - Была. Четыре года. Я только последний год застал, а сержант Ерофеев, с которым я столь фамильярно общаюсь, почти три года воюет, трижды в танке горел. Васюков вам ничего не рассказал?
        - Не успел. Но если вы до Венгрии дошли, значит победили?
        - Дошли. И до Берлина и до Вены. И капитуляция была, полная и безоговорочная.
        - Не может быть, - изумился Кондратьев, - Сергей Николаевич, будьте любезны, расскажите, очень интересно.
        Интересно ему. Этот капитан, на десяток с лишним лет старше его, вдруг показался Сергею любопытным ребенком, ничего в этой жизни не ведающим. И саперный поручик ушки навострил. Вдруг расхотелось их щадить.
        - Ладно, слушайте. Начну, пожалуй, с четырнадцатого года...
        Говорил лейтенант долго, больше часа, иногда прикладываясь к фляге, чтобы промочить горло. Поначалу ему еще задавали вопросы, потом слушали молча, и опять, не выдержав, задавали вопросы. Мировая война, превратившаяся в мировую бойню, мазурские болота, снарядный голод. Частные успехи в Галиции сменились поражениями, одна революция, вторая, развал армии, гражданская война. Слова, вроде, знакомые, а что за ними стоит, разум капитана Кондратьева воспринимать отказывался. Великие княжества польское и финляндское - самостоятельные государства?! А Германия что же? Фашизм?! Как и Италия? Это что такое? Понятно не очень, но, судя по всему, ничего хорошего. А Австро-Венгрия? Распалась?! Двуединая монархия распалась? А Франция? Англия? Еще и Северо-Американские Штаты влезли.
        Опомнившись, капитан шуганул через чур приблизившихся солдатиков.
        Дальше пошли колючие незнакомые термины: разруха, НЭП, коллективизация, индустриализация, раскулачивание, электрификация. Что такое Днепрогэс? А Турксиб? Еще и вторая мировая? Господи, за что же такие напасти на Россию-матушку. Немцы за полгода прошли от западной границы до Москвы? Наполеон и Москву взял, только плохо кончил. Что еще за Сталинград? Царицын! Немцы дошли до Царицына? И до Моздока дошли! Треть миллиона немцев попала в окружение?!
        Масштабы и цифры поражали воображение, не укладывались в голове. А этот парень, на вид и двадцати нет, выкладывает все спокойно и как-то буднично, ведь для него все это уже свершившийся факт, история. Хотя, как еще на это посмотреть. Вопрос.
        "Пантера" это такой танк? И "тигр" тоже. Броня сто миллиметров? То есть четыре дюйма. Но это же... Теперь понятно, зачем вам такие пушки. За три недели от Вислы до Одера! Варшава, Будапешт, Вена, Берлин! А как же союзники? Франция капитулировала еще в сороковом! А англо-американский десант только в июне сорок четвертого. Долго тянули. Да, да, за русские интересы они умирать не торопятся. Что такое "ленд-лиз"? Ну и на этом спасибо.
        От Монголии до Мукдена за две недели. У японцев тут была Квантунская армия, миллион человек. И что? Да ничего, справились.
        - Неужели за две недели вы разгромили миллионную армию?
        - Когда мы сюда попали, микадо уже объявил о капитуляции. Японцы начали сдаваться. А в приграничье бои были серьезные, но прорвались быстро.
        Как? Танки, самолеты и солдаты только что прошедшие половину Европы. Что такое "самолет"? И сверху стреляет? Да еще из автоматических пушек! И бомбы сбрасывает! Но ведь сверху все видно, так совершенно невозможно воевать!
        - Воюем же. Точнее воевали. Когда в боеукладку или в баки попадает, то с танка башню срывает. Бывает, башня перевернется и обратно на танк падает. Хорошо, когда в моторное отделение попадут, танку хана, зато экипаж цел. Если в башню или в корпус, то тут кому как повезет, а хуже всего, когда пожар начинается. Пламя ревет, как люди кричат не слышно. Соляр на комбинезон попадает и горит, так из танка, горящими и выскакивают. Тут, главное, пламя быстро сбить. Только горящий соляр трудно потушить, бывает так и сгорают. Обгоревшие трупы маленькие, как детские...
        Сергей замолчал, вывалив на двух абсолютно не готовых к таким откровениям офицеров всю информацию. Вопросы у них еще оставались, но сначала им надо было осмыслить обрушившиеся на них сведения и факты. Впереди пыхтел паровоз, мерно постукивали на стыках колесные пары. Телин приближался с каждой минутой, и никто не мог сказать, что ожидало посланцев из будущего в ближайшее время.
        На одной, уже оставленной русскими станции, продолжали суетиться китайцы. Чумазые китайчата с корзинками, наполненными противно пахнущими лепешками и яйцами, пытались пробиться к эшелону и сбыть свой товар, но саперы, следуя приказам Кондратьева, отгоняли их.
        А через несколько часов, на подъезде к Телину, эшелон ожидала конвойная сотня, перекрывшая дорогу. Капитан Кондратьев направился к казакам. Тут же он заметил укрытую между китайских построек трехдюймовку, к встрече казачки подготовились серьезно. Командовавшего казаками офицера Кондратьев видел при штабе, но близко они знакомы не были.
        - Подъесаул Писарев, - представился казак.
        - Капитан Кондратьев. Почему остановили эшелон?
        - У меня приказ его превосходительства, - подъесаул продолжил тише, - этих - разоружить и от общения с нашими солдатами строго изолировать. В случае отказа, приказано применить силу.
        - Разоружить?! - изумился капитан. - По какой причине?
        - Не знаю, но приказ отдан четкий, и других толкований не допускающий.
        - Вы думаете, что они просто так оружие отдадут? Боюсь представить, что сейчас может начаться!
        - Вот поэтому я прошу вас уговорить их. В крайнем случае, у нас есть артиллерия...
        - Плевали они на вашу артиллерию! Хорошо, я попробую.
        Кондратьев резко развернулся и направился обратно к эшелону.
        Пока капитан туда-сюда ходил, у танка стоявшего первым по ходу эшелона состоялось импровизированное совещание. Участие приняли оба офицера, сержант Ерофеев, как самый старший и опытный, и сержант Вощило от десантников.
        - Похоже, нас тут арестовывать собрались, - высказал свое мнение Сергей.
        - А ты чего ожидал? - скептически хмыкнул механик.
        - Думал, что сначала с нами хотя бы поговорят. Только, видимо, Васюков хрен знает чего, про нас наболтал, вот и решили, не церемонится. Что делать будем? Вариантов два, или сдаемся, или прорываемся.
        - У них пушки, - заметил пехотный сержант.
        - Ерунда, - вспыхнул Мирошкин, - бронебойных у них, наверняка, нет...
        - И дальше что? - прервал запальчивого лейтенанта Ерофеев. - Горючего верст на двадцать хватит. Снарядов сколько осталось? Штук восемьдесят. Много навоюем?
        Механика поддержал Сергей.
        - А самое главное, кому и зачем будет нужна эта бойня?
        - Тогда что, лапки кверху и сдаемся? - продолжил кипятиться молодой лейтенант. Займем оборону, условия выдвинем...
        - Я бы поторговался, - прервал не в меру разошедшегося подчиненного Сергей, - но предки, похоже, настроены весьма решительно. А что, если откажутся разговаривать и сразу откроют огонь? Да чего гадать, вон капитан возвращается, сейчас все узнаем.
        Капитан Кондратьев, пока возвращался, думал с чего начать разговор, но потомки и сами догадались. Лейтенант встретил его вопросом в лоб.
        - Арестовать нас приказано?
        - Приказ генерала Зарубаева: разоружить и изолировать от общения с солдатами.
        - Боится, что спросят, почему бунтовщики все еще на свободе и при оружии? Шкуру свою спасает ваш генерал. А если откажемся?
        - Приказано применить силу.
        - А дальше что?
        - Других указаний не было.
        - Ладно, - Сергей обернулся к танкистам. - Лично я в предков стрелять не буду. Сразу не повесят, мы для них источники ценной информации, а дальше видно будет.
        - У меня отец где-то здесь, - высказался механик-водитель, - я с ним точно воевать не буду. А ты лейтенант еще зеленый и не навоевался, поэтому народ не баламуть.
        Это он заткнул рот не в меру возбудившемуся Мирошкину. Последним высказался сержант Вощило.
        - Вы под броней, может, и прорветесь, а нам точно хана. Их тут сотни три, задавят.
        - Не хочешь умирать, сержант?
        - Не хочу. Был бы хоть какой-то шанс, а так...
        - Ну вот и решили, - подвел итог Сергей. - Капитан, где сложить оружие?
        К такому быстрому исходу Кондратьев оказался не готов.
        - Тогда оставим внутри одного из танков, - предложил Сергей. - Танки закроем, ключи передадим вам. Согласны?
        - Да, это будет наилучшее решение. Только надо будет потом номера переписать.
        - Надо будет - перепишем.
        Решение отцов-командиров некоторые встретили без восторга. Больше всех возмутился стрелок-радист командирского танка Малышев, но Ерофеев просто дал ему по шее, а рука у механика была тяжелая.
        - А ну цыц!
        Винтовки, автоматы, "дегтярев" пехотинцев, ТТ и наганы танкистов. Свой пистолет Сергей отдал вместе с кобурой. С оружием расставались тяжело, привыкли к нему и даже сроднились, но так уж сложились обстоятельства. Иванов сам проверил, чтобы все люки были закрыты изнутри, запер башенные и передал ключи Кондратьеву.
        - Здесь все. И что дальше?
        - Не знаю, инструкций никаких не было, но, думаю, скоро последуют.
        - Хорошо, подождем.
        Саперы и казаки из конвойной сотни расслабились, винтовки опустили, но поглядывали настороженно. Сергей отвел Ерофеева в сторону.
        - Иваныч, твой ключ при тебе?
        - Обижаешь, командир, в надежном месте, но достать можно быстро.
        - Вот и хорошо, посмотрим, как дальше дела пойдут.

        Генерал Линевич был только что назначен главнокомандующим русской армией, Мукденского позора Куропаткину все-таки не простили. Приходилось не только принимать дела, но и одновременно организовывать сдерживание японских частей в районе Телина, размещать отходящие и вновь прибывающие войска на Сыпингайских позициях, приводить в порядок вырвавшиеся из под Мукдена части. Некоторые из них проскочили аж за Гунжулин, другие остались далеко позади. Уцелевшие полковые обозы, полевые госпиталя и артиллерийские парки оказались в чужих корпусных районах. Приходившие на назначенные им стоянки части требовали очищения захваченных квартир. Происходи ли бесконечные пререкания между начальниками, которые приходилось разбирать.
        Конверт с донесением от командира 4-го Сибирского корпуса был доставлен в ставку и вскрыт только поздним вечером. Прочитав содержимое конверта, генерал Линевич, был просто изумлен. Ранее за Зарубаевым ничего подобного не числилось, а тут... Прочитав донесение еще раз, но так ничего и не поняв, Линевич, человек по-малороссийски основательный и здравомыслящий решил с выводами не торопиться. Тем более что хватало других забот.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к