Сохранить .
Пепел удачи Дмитрий Валерьевич Политов

        Капитан-лейтенант Егор Звонарев хорошо знал свой долг и исправно нес службу на борту космического крейсера «Московит». Командир крейсера, каперанг Надежин, был доволен службой каплея Звонарева. И все бы ничего, если бы отец Егора не попал в лапы имперской службы безопасности. Обвинение было сфабрикованным, но кому от этого легче? Только не каплею Звонареву. Ведь он был офицером космического флота Российской Империи, который сражался с превосходно вооруженным флотом Демсоюза. И в самый разгар битвы появились гигантские звездолеты чужаков. И не ясно было, сохранят ли они нейтралитет или примут сторону одного из противников. Капитан-лейтенант не задавался такими вопросами, хотя от ответа на них зависела его судьба. И судьба Империи…

        Дмитрий Политов
        Пепел удачи

        Пролог

        А ведь вроде и поступить собирался так, как положено, но тягостное ощущение, что он все больше и больше становится подонком, почему-то не проходило. После мучительной внутренней борьбы старший смены, степенный немолодой прапорщик, все же вызвал на экран терминала адресную книгу и негромко - так, чтобы никто из подчиненных не услышал, - выругался в сердцах. Но сержант, расположившийся за столом по соседству, похоже, обратил внимание на его эмоции, ехидно улыбнулся и предложил с фальшивым дружелюбием:
        - Если хотите, шеф, могу и я сообщить.
        Прапорщик ответил ненавидящим взглядом, но промолчал. Он давно подозревал, что его подчиненный получает жалованье не только в их финчасти.
        Грузовик, стоявший у ворот КПП, тем временем уже начал трогаться с места, негромко урча мощным движком. Дежурный проводил его тоскливым взглядом. Надо было определяться, поскольку в случае задержки доклада ему не миновать служебного разбирательства. Это в лучшем случае!
        Офицер в потрепанном рабочем комбинезоне, сидевший рядом с водителем, поднял руку, салютуя часовому, и широко улыбнулся, не в силах сдержать свою радость. Его чувства легко объяснялись: выбраться в родной город на побывку после долгих месяцев, проведенных в стальной утробе крейсера, было великой удачей. Собственно, все уперлось в тот факт, что вдруг срочно понадобилось получить с флотского окружного склада снабжения кое-какие детали для текущего ремонта, отсутствующие в запасниках порта, а иначе куковать бы сейчас каплею вместе со всем экипажем на орбите, вылизывая корабль до зеркального блеска. И никого не волнует, что за время похода бесчисленные тренировки и занудные профилактики уже засели в печенках, лица соседей по кубрику обрыдли, а от нежного голоса корабельного компа тошнит. Таков порядок: сначала требовалось привести крейсер в норму, а уж потом… Потом для одних: «Здравствуй, родимый дом!» - а для других: «Трепещите кабаки и бордели - космофлот гуляет!»
        Зная это, сладко замирали в предвкушении обильной выручки хозяева увеселительных заведений, наводили последний марафет шлюхи и… готовили для будущих постояльцев камеры в военной комендатуре полицейские. А то, что они обязательно понадобятся, не сомневались ни стражи порядка, ни сами потенциальные «клиенты».
        Дежурный горько улыбнулся. Хоть и жаль было этого парня, но, как говорится, своя рубаха ближе к телу! Он решительно набрал номер и, дождавшись ответа, негромко проговорил:
        - Прапорщик Исаков, второй пост. Разрешите доложить - только что от нас проследовала на окружной склад машина за номером 4-101-01. В ней вместе с водителем - ефрейтором Сазоновым - следует капитан-лейтенант Звонарев. Да-да, Звонарев… Тот самый, из ориентировки… Нет, у него оформлена служебная командировка на получение ремонтного оборудования… Так точно. Понял вас! - Он свернул экран коммуникатора и вновь тихонько выругался себе под нос. Сержант хотел было сказать ему что-то, но прапорщик глянул на него так, что тот буквально поперхнулся готовыми слететь с языка словами, покраснел и быстро отвернулся к своему экрану, делая вид, что график движения грузовых челноков с партией зерна за прошлый месяц является сейчас для него самым важным делом на свете.
        Дежурный еще немного побуравил стриженый затылок подчиненного недобрым взглядом, в котором злость смешалась с бессилием, шумно выдохнул, отвернулся и, рассматривая бездумно взлетающие и опускающиеся на поле космопорта шаттлы, внезапно подумал о том, что уже давным-давно выслужил пенсию и, если бы не война, вполне мог бы уйти в отставку и уехать в одну богом забытую деревеньку со смешным названием Малая Дятловка, где вроде бы ждет его одна веселая вдовушка и никто пока слыхом не слыхивал о том, что творится на планете…
        Часть I
        Звонарев

1

        Кондиционер грузовика был исправен, но Егор открыл полностью окно со своей стороны и с наслаждением вдыхал такой настоящий, такой живой воздух. Водитель, сухощавый ефрейтор, только весело хмыкнул в ответ на его поведение, но ничего не сказал. Он служил уже не первый день и навидался, как ведут себя на земле космолетчики после долгого похода.
        А что вы хотите от людей, которые месяцами дышали мертвым, безвкусным воздухом, прошедшим не один цикл регенерации? Да для них обычный, даже слегка пахнущий промышленной гарью ветерок в это время слаще самого чистейшего горного! И смеяться над ними может только полный идиот. А таких на Лазарусе было немного. Практически в каждой семье кто-нибудь да связан так или иначе с космофлотом - служил нынче или раньше, непосредственно «на железе» или рядом с ним - и имел представление о специфике этой службы.
        - Не продует вас, господин капитан-лейтенант?
        - Что? - Звонарев с трудом выплыл из бездумного, расслабленного состояния. Боже, как же хорошо было снова оказаться дома и спокойно ехать вот так, никуда не торопясь, просто глазея на родные до боли пейзажи, по которым он, оказывается, неимоверно соскучился! И плевать, что через пару недель он будет точно так же безумно скучать по своему «Московиту» и рваться на борт, - сейчас Егор твердо намеревался использовать каждую секунду нечаянного отдыха на полную катушку.
        - Я говорю, не продует вас? - деликатно улыбнулся водитель. - Вы же только-только после пустоты.
        - А, понял. Нет, все хорошо - я перед поездкой от нашего дока полный пакет всех необходимых прививок получил.
        Ефрейтор понятливо кивнул и вновь сосредоточился на вождении, не желая больше попусту докучать офицеру. Видно же, что человек бог знает сколько времени в рейде был - вон какой бледный, - пусть себе отдыхает да греется на солнышке. И хотя водителя так и подмывало расспросить, как там нынче, узнать правду, а не ту фигню, которую крутят день и ночь по официальным каналам, ефрейтор решил, что вполне можно попробовать подкатиться с этим вопросом на обратной дороге, когда они поедут с грузом в порт.
        Грузовик свернул с трассы, миновал блокпост - Егор пережил несколько весьма неприятных мгновений под прицелом тяжелых пулеметов мобильной платформы поддержки пехоты, пока система «свой - чужой» не опознала их, - и аккуратно покатил по улочкам столицы. В ответ на недоуменный вопрос Звонарева ефрейтор торопливо пояснил, что, когда он утром ехал в космопорт, то видел, как чуть дальше перекрывали трассу для ремонта, а тут, дескать, он знает одну хитрую объездную дорожку, которая выведет их прямо к складам. В общем, все будет в лучшем виде - не извольте сомневаться, господин капитан-лейтенант! Егор рассеянно улыбнулся и согласно кивнул.
        Они проехали пару километров, когда впереди нарисовалась небольшая пробка, и грузовик притормозил. Водитель, чертыхаясь, начал вслух клясть свою неосторожность за то, что решил проехать именно этой дорогой. Звонарев почти не прислушивался к его стенаниям, жадно рассматривая людей на тротуарах. Особенный интерес каплея вызывали, естественно, представительницы прекрасного пола - а как иначе? Тем более что по случаю теплой погоды многие из них были одеты довольно легко.
        Вдруг офицер негромко вскрикнул. Водитель покосился, чтобы посмотреть, что это его так удивило, но тут же отвернулся и сделал вид, будто ничего не заметил. По улице, прямо по середине проезжей части, в окружении жандармов им навстречу шел невысокий человек в изодранной одежде, в которой с большим трудом угадывался некогда богатый мундир старшего офицера. Серое, изможденное лицо с отчетливыми следами побоев, усталые, пустые глаза, печально опущенные уголки губ - но привлекло Егора совсем не это. Он хорошо знал этого человека! Да и сложно, наверное, было найти кого-то в Империи, кто не знал бы его!
        - Это же…
        - Молчите, господин капитан-лейтенант! Молчите и делайте вид, что вам неинтересно! - негромко посоветовал ефрейтор краешком рта, старательно рассматривая витрину с садово-хозяйственным инвентарем на противоположной стороне улицы.
        Звонарев очумело потряс головой. Ему казалось, что он смотрит какой-то дурацкий сон или же и вовсе является участником не менее дурацкого розыгрыша. Нет, ну не могло же быть на самом деле так, чтобы посреди бела дня вели под конвоем, словно базарного воришку, не кого-нибудь, а каперанга Фомина - героя сражения у Южного Креста! Офицера, бросившегося на изувеченном неприятельским огнем эсминце
«Грозящий» в самоубийственную атаку на авианосец противника и сумевшего повредить его двигатели, сорвав таким образом высадку вражеского десанта на Церебрус - столицу Империи. Правда, затем спохватившееся охранение перемололо корабль Фомина в пыль, и никто и не думал, что кому-нибудь из экипажа эсминца удалось уцелеть. Спасательную капсулу с несколькими выжившими нашли вовсе уж чудом - в той страшной мясорубке, что творилась тогда, даже поврежденным кораблям не успевали оказывать помощь, и они сгорали в атмосфере, будто рождественские свечи, а здесь ничтожная, по меркам космоса, песчинка со слабосильным маячком.
        Больше всего Егора добил тот факт, что прохожие шли по своим делам так, будто не происходило ничего экстраординарного. Люди скользили по конвою и арестанту равнодушными взглядами, в которых не отражались никакие эмоции. Звонарев ошеломленно дернулся было к клавише замка, собираясь выйти, но вдруг натолкнулся на чей-то пристальный взгляд и завертел головой, пытаясь определиться. С тротуара за ним пристально наблюдал невысокий черноволосый мужчина в штатском костюме, сидевшем на нем так, что сразу становилось понятно - военная форма для него куда как более привычна.
        Встретившись глазами с Егором, он едва заметно отрицательно покачал головой, явно намекая, что капитан-лейтенанту лучше бы поумерить свой пыл и не совершать резких телодвижений. Темные глаза незнакомца смотрели с такой пронзительной и строгой властностью, что Звонарев против своего желания остался на месте.
        Страшная процессия тем временем миновала их грузовик, и водитель резко рванул с места, словно желая поскорее убраться подальше. Егор успел выглянуть, но незнакомец пропал, будто его и не было. Капитан-лейтенант откинулся на высокую спинку и крепко задумался.
        Увиденное сильно потрясло молодого офицера. Нет, до него доходили смутные слухи, что на Лазарусе происходит нечто странное, но полной картины событий ни у кого на
«Московите» не было. Военная цензура бдительно отслеживала все сообщения, идущие по системе дальней связи, а особист на самом крейсере тщательно просматривал весточки от родных и близких, которые изредка доставлял почтовый курьер.
        Пожалуй, и сейчас Егор не был готов сказать, что видит нечто совсем уж необычное. Да, Новограев изменился, но для города, находящегося на планете Империи, ведущей боевые действия, все эти изменения укладывались в рамки допустимого. Естественно, на улицах прибавилось людей в форме, появились блокпосты на въезде-выезде, вооруженные патрули придирчиво проверяли документы, на дорогах то и дело встречались колонны боевой техники, а в небе раз за разом проносились хищные тени атмосферных истребителей. Ну, так на то она и война. Но вот водить по улицам, словно напоказ или для устрашения, вчерашних героев этой самой войны… нет, это никак не укладывалось в сознании каплея. Виноват? Судите! А глумиться над офицерами нельзя!
        Флот вообще всегда очень ревниво относился к попыткам других государственных структур замахнуться на его права и готов был отстаивать их всеми доступными средствами, предпочитая наказывать виновных космолетчиков через систему собственных военных судов и трибуналов. А если учесть, что каждый корабль в силу особых условий постройки и комплектования и так фактически являлся своеобразным
«государством в государстве», то вмешательство посторонних в его внутреннюю жизнь было практически исключено. Звонарев даже не мог себе представить, какие обвинения должны были выдвинуть в адрес Фомина, чтобы его передали в руки жандармского управления Лазаруса.
        Все то время, пока они ехали до склада, Егор размышлял над этим вопросом, но так и не смог внятно сформулировать для себя приемлемую версию, хоть как-то объяснившую бы увиденное. Не в заговоре же против царствующей фамилии оказался замешан бравый каперанг?! Да и тогда вряд ли бы его так свободно водили по улицам - упекли бы в особую дворцовую тюрьму и допрашивали бы там с пристрастием, бывали прецеденты… Ерунда какая-то, в общем!
        Можно было, конечно, попробовать спросить у водителя, но Звонарев почему-то сильно подозревал, что ефрейтор вряд ли станет откровенничать с ним на эту тему. Да и сам факт беседы офицера с нижним чином о судьбе представителя высшего командного состава флота не вызывал у Егора положительного отклика. Поэтому он решил как можно скорее пересечься с кем-нибудь из служивших на планете приятелей и попытаться выяснить для себя все нюансы творившегося.
        На склад они попали в самый разгар трудового дня. От обилия грузовых транспортов, тучи снующих туда-сюда каров, уходящих за облака штабелей ящиков и паллет со снаряжением, надсадной ругани кладовщиков, грузчиков и водителей могла пойти кругом голова. Немудрено, что Звонарев, отвыкший за время похода от наземных реалий, растерялся и потерянно крутил головой, пытаясь понять, куда ему обратиться со своей заявкой. Выручил его водитель: сжалившись над каплеем, он взял у него бумаги и ужом ввинтился в плотную очередь, раскинувшуюся от дверей небольшого двухэтажного офиса, помогая себе, где надо, то шуткой, то веселым матерком. Вскоре он вышел на улицу вместе с полноватой, но чрезвычайно миленькой девушкой в полевой форме с погонами мичмана. Она весело смеялась над тем, что нашептывал ей на ухо ефрейтор, демонстрируя окружающим задорные ямочки на щеках.
        - Это вы с «Московита»? - обратилась она к Егору, подойдя к машине. - Я посмотрела заявку, мы подготовим все необходимое примерно минут через сорок, максимум час, так что можете пока отдохнуть в кафешке, - она махнула рукой в сторону небольшого павильона с террасой, где расположились под навесом ожидающие своей очереди. - А потом вас вызовут и укажут, к какому отгрузочному пандусу подгонять машину. - Она ловко провела сканером по бляхе пропуска, выданного Звонареву на въезде, и сделала какую-то пометку в своем ручном терминале.
        - Да я все господину офицеру расскажу, Зиночка! - умильно заголосил водила, фамильярно приобнимая ее за талию. - Лучше скажи, когда же ты наконец перестанешь меня мучить и ответишь согласием на приглашение отужинать?
        - Иди, Сазонов, не безобразничай и не мешай работать, - со смехом шлепнула его по руке девушка. - Много вас здесь таких - с каждым не встретишься! А вы, господин капитан-лейтенант…
        - Звонарев. Егор Звонарев, - учтиво поклонился ей офицер.
        - Да-да, Звонарев. Заполните, пока будете ждать, вот эти документы, - мичман протянула Егору прозрачную папочку с небольшой стопкой каких-то бумаг. - Таков порядок, - с извиняющейся улыбкой сказала она, видя поскучневшее лицо собеседника, повернулась и направилась в сторону склада, негромко наговаривая что-то на ходу в усик микрофона.
        - Богиня! - восхищенно причмокнул ей вслед ефрейтор. - Честное слово, если бы уже не был женат, то я бы с ней… ух!
        - Ладно, хватит травить, - улыбнулся Егор, - у тебя небось на каждом складе по такой богине?
        - Ну вот, и вы туда же, господин капитан-лейтенант! - притворно обиделся водитель, но не выдержал и тоже засмеялся. - На всех, не на всех, но на тех, где надо, - обязательно! А как же - представляете, сколько бы я иначе в очередях торчал? Да с меня завгар мигом шкуру бы спустил, а помпотылу ему бы еще и помог.
        - Да шучу я, шучу! Скажи-ка мне, братец, лучше вот что - мы никак не успеем сейчас ко мне домой на минутку заскочить? А документы я бы по дороге заполнил.
        - Домой, - задумался ефрейтор. - А куда именно?
        - Здесь рядом, по Владимирскому тракту пара километров от города. Я бы только своим вживую показался и сразу назад?
        - Угу, - начал что-то прикидывать в уме водитель, - отсюда мы туда минут за пятнадцать должны добраться, кладем еще двадцать на ваши дела, и после обратно… В принципе, успеваем, господин капитан-лейтенант. Вот только… что патрулю скажем, если остановят - путевка-то у меня только сюда и в порт оформлена? Они ж по базе в момент проверят.
        Звонарев ухмыльнулся.
        - Ну, это не проблема - мне начальник по такому случаю дополнительную командировку выписал. Не придерешься, все чин по чину - краткосрочное посещение объекта по адресу такому-то в силу служебной необходимости! И адрес моего дома.
        - Что, прям так и написал? - недоверчиво спросил Сазонов. - Эх, повезло вам с командиром! - Он завистливо вздохнул. - От нашего и простой увольнительной не допросишься!
        - А то! - Егор нетерпеливо глянул на часы. - Так что, рванули?
        До усадьбы Звонаревых долетели даже быстрее, чем предполагал водитель, - всего минут за десять. Просто трасса в ту сторону была на удивление свободной.
        Егор, быстренько разобравшись со складскими документами, возбужденно постукивал ладонью по металлу двери, словно желая подхлестнуть грузовик, чтобы он мчался побыстрее. Сазонов посматривал на него искоса с необидной усмешкой.
        Когда среди зелени большого сада показались белые, под красной крышей, стены родного дома, Егор почувствовал, как спазмом перехватило горло, а глаза как-то подозрительно защипало.
        - Слава богу, добрался! - с чувством произнес он, сняв фуражку, и истово перекрестился, повернувшись лицом к небольшой церквушке, скромно расположившейся в тени высоченных акаций, неподалеку от распахнутых настежь ворот.
        Но уже в следующее мгновение он вдруг понял: здесь что-то не так. Ворота! Как же он сразу-то не сообразил - с каких это пор они раскрыты, будто хозяева приглашают всех встречных в гости? Насколько он помнил, никаких семейных праздников или памятных дат сегодня не было. Он родных о своем визите не предупреждал, решив устроить сюрприз, значит… значит, он совершенно не понимает, что происходит!
        - Притормози! - приказал он внезапно охрипшим голосом и полез в бардачок, куда забросил ремень с кобурой. Ефрейтор ошалело взглянул на него, но послушно остановился.
        - А что случилось, господин капитан-лейтенант?
        - Пока не знаю, - напряженно ответил Егор, щелкая предохранителем офицерского лучевика, - но сейчас выясним. У тебя оружие есть?
        - Конечно! - Водитель откинул декоративную панель на внутренней стороне двери и извлек из появившейся ниши десантный вариант штурмового автомата. - Думаете, засада? - Он напряженно озирался по сторонам, механически, не глядя, проверяя готовность оружия к стрельбе. - Может, бандиты какие? Мне недавно свояк - он в городской полиции служит - рассказывал, что в окрестностях города мародеры появились. Из числа дезертиров, значит.
        - Помолчи. Давай потихоньку к дому, а там разберемся… И окно закрой - мало ли что.
        Сам Звонарев уже поднял толстое стекло, отгораживаясь от внешнего мира, из которого так неожиданно повеяло скрытой угрозой. Егор набрал домашний номер на ручном коммуникаторе, но ответа не было.
        Машина не спеша подкатилась прямо к высокому крыльцу и остановилась. Звонарев со все нарастающим беспокойством смотрел на входную дверь, которая была слегка приоткрыта. Не услышать шум подъехавшего тяжелого армейского грузовика домашние и прислуга не могли, но почему же тогда никто не выходит его встречать? По спине пробежал легкий холодок. Все чувства буквально вопили, что впереди его ждет опасность. Егор еще раз попробовал вызвать родных. Безуспешно. Дом будто вымер.
        - Сейчас я выйду и попробую зайти внутрь, а ты меня, если что, прикроешь. Понял? - Ефрейтор пару раз сморгнул и быстро-быстро закивал. Было видно, что водитель отчаянно трусит, и Звонарев постарался его успокоить, чтобы солдат не натворил какой-нибудь глупости: - Да не дрожи ты так, пехота! Все будет нормально. Если бы тут кто чужой похозяйничал, мы бы уже следы какие-нибудь заметили, верно? - В принципе, отмазочка была так себе, но ничего более умного Егору в голову не пришло. Однако ефрейтор несмело улыбнулся.
        - И то верно!.. Так что не извольте сомневаться, господин капитан, все понял!
        Звонарев усмехнулся ошибке солдата в своем чине, глубоко вздохнул и решительно распахнул дверь.
        Снаружи было тихо. То есть, конечно, пели птицы, шумели листвой деревья, тоненько посвистывал в кровле ветерок - не было только шума от деятельности человека или каких-нибудь механизмов. Разве что где-то вдалеке был слышен далекий гул с трассы да в вышине промчался вертолет.
        Звонарев осторожно, чуть пригнувшись, подошел к крыльцу, старательно оглядываясь по сторонам. Лучевик он держал на изготовку, чтобы пустить его в ход при малейшей опасности. Конечно, Егор не был крутым десантником, который в одиночку может разнести в пух и прах небольшой городишко, но все же командир БЧ-2 тяжелого крейсера «Московит» знал, как следует себя вести в бою - ситуации на войне бывали разные, и случалось так, что за оружие приходилось браться буквально всему экипажу.
        Вдруг ему показалось, что за стеклом входной двери мелькнула чья-то тень… И вроде бы женская.
        - Мама? - негромко позвал Егор.
        Невидимый луч парализатора обрушился на него настолько внезапно, что Звонарев даже не успел вздохнуть как следует. Последнее, что он увидел, прежде чем потерял сознание, были солдаты в боевой броне с эмблемами полицейского спецназа, выскакивающие из дома и бегущие к нему.

* * *

…Мощный фонарь, закрепленный между двух булыжников, упирался широким лучом в низкий потолок пещеры. Свет как будто струился по стенам. Их геометрически правильная и ровная поверхность сразу же выдавала вмешательство горнопроходческих машин.
        Но мужчине, который задумчиво курил, удобно устроившись на здоровенном плоском камне неподалеку от берега круглого подземного озера-колодца, было абсолютно наплевать на данное обстоятельство. Он и так прекрасно знал, что и эта, и несколько соседних пещер, и все, что было в них, появились не в результате труда матушки-природы, а стали плодом деятельности разумной расы.

…Правда, не человеческой…

…В толще воды, насыщенно-изумрудной - такой она выглядела сейчас, - но при этом удивительно прозрачной, вдруг появилось светлое пятно. Сначала оно было совсем маленьким, но постепенно стало увеличиваться в размерах, и мужчина, заметив это, неловко поднялся, отбросил окурок в сторону, сделал несколько энергичных движений, чтобы разогнать кровь в затекших от долгого сидения мышцах, и подошел к берегу.
        Он слегка наклонился вперед, цепко отслеживая каждое движение медленно поднимающегося к поверхности водолаза. Теперь это можно было определить совершенно точно - силуэт человеческой фигуры, облаченной в скафандр, отлично просматривался даже при не слишком хорошем внешнем освещении. Наверное, потому, что в шлеме водолаза имелся свой собственный фонарь.
        Вода практически без всплеска разошлась, и над мгновенно покрывшейся рябью побежавших кругов поверхностью показался сферический шлем с зеркальным лицевым щитком. Мужчина на берегу недовольно прикрылся рукой, когда световой луч полоснул его по лицу. Водолаз, заметив это, поспешно отключил свой фонарь и неторопливо поплыл к нему, лениво шевеля огромными, похожими на хвосты диковинных рыб ластами. Небольшие волны сразу же разошлись во все стороны, с тихим плеском ударяясь о стенки колодца. Подплыв вплотную, водолаз поочередно снял с ног ставшие ненужными ласты и положил их на самый край берега.
        - Руку! - мужчина, ничуть не боясь испачкаться или промокнуть, опустился на одно колено и протянул ладонь водолазу. Тот, замешкавшись на мгновение, крепко ухватился за нее, подтянулся и выбрался на землю. Мужчина помог ему встать и тут же принялся стягивать с него многочисленное снаряжение - ранец с дыхательной смесью, громоздкий пояс с несколькими подсумками, кобуру подводного пистолета.
        Водолаз немного повозился с застежками у горла и устало потянул шлем вверх, открывая лицо.
        - Как ты? - с сочувствием спросил мужчина. - Сильно устала?
        - Нормально, - еле слышно отозвалась молодая женщина, сбрасывая с головы капюшон водолазного костюма и встряхивая короткими, слипшимися от пота русыми волосами. - Вроде бы все удалось. Пришлось, правда, в самом конце немного повозиться - никак эта проклятая система не хотела меня идентифицировать как свою, но я ее все же уломала. Самое смешное, разберись я с ней чуток пораньше, так не надо было бы тратить столько времени на спуск груза - у них там, оказывается, имеется что-то вроде небольшой подъемной платформы. Она где-то, - женщина повернула голову и, прищурившись, оглядела пещеру, - во-он там находится, где выступ небольшой, видишь?
        - Да, обидно, - отозвался мужчина. Он наконец-то отстегнул последнюю из деталей внешней экипировки, бросил ее к остальному снаряжению и вопросительно взглянул в лицо собеседнице. - То есть ты включила охрану?
        - Ну да. - Женщина, неловко косолапя, подошла к тому самому камню, где до этого ждал ее возвращения мужчина, и села, с наслаждением вытянув ноги. - Занесла все внутрь, разобралась, что к чему, и включила. Течение у дна очень сильное, постоянно сносило вбок, - пожаловалась она, - того и гляди, напоролась бы прямо на их капсулу… Бр-ррр, какая же гадость! - женщина зябко повела плечами. - Вот сколько, казалось бы, их видела, а все равно каждый раз до одури пугалась! Особенно того, который возле иллюминатора лежит - все время думала, что он вот-вот глаза откроет!
        - Серьезно? Неужели настолько живой? - засмеялся мужчина.
        - Не веришь?! - обидчиво вскинулась женщина. - Я же тебе показывала запись! Они, в самом деле, словно только вчера погибли.
        - Верю, верю! - ухмыльнулся мужчина, подходя ближе. - Но ты же понимаешь, запись - это одно, а личное присутствие - совсем другое.
        - Это точно, - женщина успокоилась так же быстро, как вспыхнула, и опустила взгляд. - Там все время кажется, что рядом с тобой находится кто-то. Постоянно это давящее ощущение чужого взгляда в спину, а повернешься - никого!
        - Ладно, это уже в прошлом, - мужчина успокаивающе провел рукой по ее щеке. - Все уже закончилось. - Он немного помолчал, а затем небрежно спросил: - Скажи, а какой код ты ввела?
        - Код? - женщина непонимающе посмотрела на него. - Ах да, код. Давай покажу. - Она взяла в руки небольшой электронный планшет, вывела на экран длинную строчку замысловатых рисунков-иероглифов, внимательно просмотрела их и отметила несколько световым пером. Мужчина внимательно наблюдал за каждым ее движением.
        - Последовательность именно такая? - уточнил он.
        - Да, - вздохнула женщина, передавая ему планшет. - А где Сергей, почему его здесь нет?
        - Я отправил его за тележкой, - рассеянно отозвался мужчина, изучая запись. - Сейчас придет, должно быть.
        - Хорошо, пойду тогда все соберу и уложу.
        - Давай.
        Женщина с тяжелым вздохом поднялась и направилась к своему снаряжению. Мужчина еще какое-то время смотрел на экран, затем аккуратно погасил изображение, закрыл планшет, убрал его во внутренний карман своей короткой куртки офицерского образца и тщательно застегнул клапан. Повернувшись, он бросил короткий взгляд на женщину, собирающую разбросанную на полу водолазную амуницию, и медленно подошел к ней.
        - Я уже почти готова. - Она подняла на него глаза. - Помоги мне уложить ранец, пожа… Что ты делаешь?! Не надо!!! - Ее лицо исказила гримаса дикого ужаса. В следующую секунду голова женщины взорвалась и разлетелась на куски. Тело медленно покачнулось и с шумным плеском упало в воду. Вокруг того места, где раньше была голова, сразу же расползлось тяжелое облако мутной кровавой взвеси. Труп очень медленно стал опускаться на дно.
        Мужчина чертыхнулся, достал из кармана платок и тщательно стер кровь, попавшую ему на лицо. Чуть-чуть подумал, а затем быстро перекидал все собранное женщиной снаряжение в воду, совершенно не обращая внимания на то, что он, собственно, выбрасывает. После этого энергичной походкой двинулся к выходу из пещеры, скрылся в темном проходе, но уже через несколько минут вернулся, тяжело волоча за ноги тело крупного парня в камуфляжной форме, за которым тянулся темный след.
        С пыхтением он подтащил убитого к берегу и, поднатужившись, спихнул в воду. Покончив с этим, мужчина немного посидел, отдыхая, а затем не торопясь обошел с фонарем всю пещеру, придирчиво заглядывая в каждый уголок. Все, что обнаружилось, - запасные патроны с дыхательной смесью, бухта тонкого троса, несколько магнитных креплений и кое-какие иные мелочи - тут же отправлялось на дно безо всяких раздумий.
        На озерцо мужчина взглянул только перед уходом. Тело женщины опустилось уже довольно глубоко и просматривалось в помутневшей воде не слишком хорошо, а вот труп парня плавал у поверхности, словно и не желая тонуть. Мертвец лежал в воде лицом вверх, разбросав руки в стороны, а его широко открытые, навсегда замершие глаза слепо уставились в темный камень потолка.
        Мужчина вздрогнул. На мгновение ему показалось, что убитый смотрит прямо на него. Смотрит так, будто следит, и почему-то пришло осознание того, что этот неживой взгляд теперь будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Мужчина негнущимися пальцами достал пистолет и несколько раз торопливо выстрелил в застывшее лицо парня, словно стараясь прогнать, стереть наваждение, убрать навсегда страшный взгляд, хотя и знал, что вряд ли это поможет.
        - Я знаю, вы меня никогда не простите, - дрогнувшим голосом произнес он. - Что ж, наверное, так мне и надо! - Он размашисто перекрестился, повернулся и ушел, ни разу больше не оглянувшись…

2

        Наиболее часто встречающейся реакцией организма на антидот, нейтрализующий действие парализатора, была сильнейшая рвота. По крайней мере, так гласило одно из примечаний, набранное мелким шрифтом в секретной инструкции по его применению.
        Впрочем, даже если бы Егор читал это наставление и знал о столь неприятном факте, вряд ли ему сейчас стало бы от этого легче. Тело, завязанное судорогой в тугой узел; дикая резь в желудке; красная пелена перед глазами; тупая боль, пронзившая ржавыми гвоздями виски и затылок… и противный, резкий запах желчи, которая через силу выплескивается изо рта - завтрак давно уже проследовал в направлении «на выход», и чего-нибудь посущественней просто нет, - все это способствовало тому, что в голове настойчиво билась о черепушку одна-единственная мысль: скорей бы сдохнуть!
        А тут еще какие-то два идиота встали прямо над ним и о чем-то спорят. Неужели трудно было найти для своей беседы другое место? И как же противно несет обувной мазью от их ботинок! Эх, жаль, что невозможно повернуться к ним и высказать все, что он думает по этому поводу!
        Очередной спазм вновь скрутил его, и в сознание проникали только обрывки чужого разговора, прерывающегося то и дело хекающими звуками. Звонарев не сразу понял, что издает их он сам.
        - …лучше вызвать представителя из военной комендатуры? Офицер все же… епархия?..
        - …перестаньте… видели его документы, сержант?.. С виду бродяга бродягой!..
        - …наш сканер считал данные с его чипа. Капитан-лейтенант… «Московит»…
        - …поручиться, что чип не поддельный или он не снял его с трупа настоящего Зво…
        - …водитель и грузовик?..
        - …удивляете, сержант! Сообщник, разумеется!..
        - …похоже, очухался!..
        Уф, наконец-то полегчало! Егор с радостью понял, что организм перестал бунтовать и он вполне способен разогнуться. Он сплюнул последний сгусток желчи и глубоко вздохнул, собираясь с силами. Сейчас посмотрим, кто это тут такой деловой - каждый младенец знает, что использовать чужой идентификационный чип просто невозможно, настолько он завязан на своего владельца, отслеживая практически все биометрические параметры его организма и даже метаболизм!
        Капитан-лейтенант со стоном перевернулся, помогая себе дрожащими руками, и сел. Перед глазами плавали разноцветные мошки, и он потратил какое-то время на то, чтобы сфокусировать взгляд. Спустя пару минут это удалось. Хорошо еще, что люди, разговаривавшие рядом, наконец-то заткнулись и не отвлекали его своей пустопорожней болтовней.
        Он по-прежнему находился возле крыльца родительского дома, примерно в паре метров от чужой машины. Повернувшись, Звонарев с нехорошим удивлением обнаружил, что находится под присмотром вооруженных до зубов полицейских в боевой броне, общим числом около десятка. Целое отделение.
        Бойцы расположились перед ним полукругом. Большая их часть присматривала за окрестностями, но двое или трое контролировали Звонарева. Лицевые пластины их массивных защитных шлемов были опущены и затемнены, но каплей буквально кожей чувствовал, что они внимательно отслеживают все его вялые телодвижения и готовы вмешаться, если того вдруг потребует ситуация. Чуть поодаль, у передней левой дверцы грузовика, насколько мог видеть Егор со своего места, валялся водитель-ефрейтор. Парень, в отличие от него, еще не пришел в себя, и капитан-лейтенант от души посочувствовал бедняге, зная на собственном горьком опыте, что его ждет впереди.
        Где же эти болтуны? А, вот они - чуть правее. Хмурый верзила - его шлем был открыт - со знаками различия сержанта полиции на защитных доспехах, баюкающий в руках тяжелый излучатель, и - еще один «радостный» сюрприз! - светловолосый старлей в мундире с васильково-синими, жандармскими петлицами, лениво постукивающий тонким прутиком по высокому голенищу начищенного до зеркального блеска сапога.
        Они внимательно рассматривали его, но с совершенно разными чувствами. Если сержант явно был недоволен тем, что происходит, то серые глаза жандарма светились настолько искренним и радостным любопытством, что Звонарева чуть было снова не замутило - настолько сильно повеяло на него фальшью.
        - Вы в состоянии говорить? - угрюмо поинтересовался сержант.
        - Д-да, - хрипло выдохнул Егор. - Что здесь происходит?
        Полицейский замешкался с ответом и вопросительно глянул на старлея. Но тот продолжал молча рассматривать Звонарева и говорить что-либо пока, похоже, не собирался.
        - К нам поступило сообщение о том, что на территорию усадьбы проникли посторонние, - нехотя сообщил сержант. - А поскольку речь шла о том, что нарушители, возможно, вооружены, то мы были вынуждены применить парализатор. Не могли бы вы назвать себя?
        Егор закашлялся.
        - Дайте воды. - Полицейский секунду помедлил, но все же кивнул кому-то из своих подчиненных. Один из бойцов подошел к капитан-лейтенанту и сунул ему в руки плоскую солдатскую флягу. Сначала Егор тщательно прополоскал рот, сплюнул ставшую мгновенно темной воду, а затем надолго припал к узкому горлышку. Звонарев жадно пил теплую безвкусную жидкость, с наслаждением ощущая, как с каждым глотком прибавляются силы и перестает противно саднить в желудке, словно во фляге был целебный отвар, а не простая вода.
        Он и не заметил, как выпил все. Звонарев с сожалением потряс опустевшую фляжку и вернул ее спецназовцу. Тот молча забрал ее и отошел на прежнее место.
        - Капитан-лейтенант Звонарев. Тяжелый ударный крейсер «Московит», вторая эскадра космофлота. Личный номер 85188 дробь 173… Что здесь происходит, черт возьми?! Эти данные вы могли получить напрямую с моего чипа, а если вдруг засомневались в его подлинности, - Егор постарался, насколько это было возможно в его теперешнем состоянии, добавить в голос язвительности, - то запросили бы флотскую систему идентификации. Да, и не надо вешать мне лапшу на уши насчет сигнала - как вы оказались в доме раньше, чем мы въехали на территорию усадьбы? И где мои родители?
        - Ну-ну, не надо так нервничать, - вступил в разговор жандарм. - Вам сейчас это не пойдет на пользу - опять может скрутить. Так что расслабьтесь и говорите спокойно, хорошо?.. Вот и славно! Так вот, отвечаю на ваш вопрос, господин капитан-лейтенант. Все очень просто - мы уже были здесь, поэтому сообщение о том, что некие подозрительные личности находятся на территории, застало нас не в управлении, а в доме. Понятно?
        - Не очень! - с вызовом ответил Егор, поднимаясь на ноги и начиная отряхиваться. В конце концов, он не собирался лебезить перед этим держимордой из охранки. - Я так и не услышал, где мои родные и что вы тут вообще забыли?
        - Помилуйте, - удивленно захлопал ресницами старлей, - а как же иначе? Я же должен обязательно присутствовать при описи имущества, отходящего в распоряжение короны, - таков порядок.
        - Что за чушь, какая еще опись? Вы можете наконец объяснить все более внятно, господин старший лейтенант! - Последние слова Егор протянул с чувством великолепнейшего презрения к обладателю этого звания. Жандарм, естественно, уловил это, но не подал и виду, что обиделся.
        - Опись? Да самая обычная - опись имущества, - он чуть помедлил, явно наслаждаясь моментом, - государственных преступников!
        Звонарев так и застыл с открытым ртом. Егору показалось, что он ослышался, что это все последствия действия парализатора, что вот сейчас все разъяснится… но жандарм, сбросив маску дружелюбия, смотрел на него с такой откровенной издевкой и превосходством, что капитан-лейтенант с тоскливой обреченностью понял - правда!
        Только что он услышал правду! Но… как это может быть?!
        - Погодите-ка, - Егор потер лоб, стараясь собраться с мыслями. - Но ведь отец, он… он…
        - Что - «он»? - глумливо ухмыльнулся жандарм. - Дворянин, кавалер, депутат и прочая, прочая, прочая? Так это теперь все в прошлом! А нынче он всего лишь арестант с казенным номером, и больше ничего! Равно как и мамаша твоя… летун!
        - Ах ты, мразь! - задохнулся Егор и, не отдавая себе отчета, бросился на старлея. Но добраться до улыбающегося мерзавца Звонареву не удалось - один из спецназовцев молниеносно шагнул ему наперерез и коротко двинул прикладом автомата в плечо. Удар, пусть даже и не усиленный экзоскелетными мышцами брони, все равно был настолько силен, что капитан-лейтенанта отбросило далеко назад, и он со всего размаха врезался в радиатор грузовика. Другой бы мог запросто получить перелом позвоночника, но видоизмененные - для лучшего перенесения полетных перегрузок - кости выдержали. Хотя все равно боль была адской. Боец подскочил к упавшему на землю Звонареву и наступил ему на горло, не позволяя сдвинуться с места. Черный зрачок автомата уставился Егору в лицо, недвусмысленно давая понять, что дальнейшие попытки сопротивления будут пресечены еще более жестким образом.
        - Да успокойся ты, Федотов, так недолго и приклад расшибить! - досадливо бросил сержант. - А вы, господин старший лейтенант, - он повернулся к жандарму, - не провоцировали бы парня. Все же он-то преступником не объявлен.
        - Пока не объявлен! - многозначительно уточнил жандарм. - Но в любую минуту все может измениться.
        - Ну, вот когда изменится, тогда и поговорим с ним по-другому! - решительно подытожил полицейский. - Федотов, подыми каплея, отведи в дом - умыться, а после вместе с Джубановым проводите его до космопорта. Да, кто-нибудь, водителю кольните антидот - пускай тоже просыпается.
        Егор оттолкнул протянутую ему руку и поднялся самостоятельно. В голове шумело, а перед глазами снова - давненько не было! - плавали разноцветные круги. Он твердо решил держать себя в руках и не давать больше этому ублюдку повода для продолжения расправы. Ничего, только бы до «Московита» добраться, а там можно будет обратиться к командиру и попытаться разобраться в этом кошмаре.
        Уже поднимаясь по ступенькам, Звонарев вспомнил кое-что.
        - Я могу забрать из дома свои вещи? - холодно осведомился он, глядя поверх ненавистной физиономии старлея. Тот отвлекся от разговора с сержантом и косо глянул в его сторону.
        - Свои вещи? Ах да, документы, парадный мундир, комплекты обмундирования, наградное оружие, ордена… Сколько там у нас всего по описи? - он сверился с данными по ручному терминалу. - Вот, нашел! Двести пятьдесят семь единиц… Богато живем, каплей! Можно бы и поскромнее. Ну да ничего, скоро вам всем такой окончательный расчет сделаем, что мало не покажется… элита! - Глаза жандарма вспыхнули фанатичной ненавистью, а лицо перекосила злобная гримаса. Егор невольно вздрогнул - настолько поразили его эти слова. Но старлей уже справился со своей вспышкой ярости и вновь натянул маску дружелюбия. - Все ваши вещи будут отправлены в космопорт, в военную комендатуру. Завтра можете получить их там. Честь имею!
        Да, не так, совсем не так представлял себе Егор возвращение домой! Во время изнурительных вахт он мечтал, как нагрянет неожиданно, приведя родителей в смятение, как станет притворно сердиться из-за этого отец, подозрительно заблестев глазами, как всплеснет руками плачущая от радости мама…
        А после будет богатый стол, шумная компания родных и друзей, длинные тосты, смех, песни под гитару, бесконечные - до самого утра - разговоры на веранде. Душистые клубы дыма в курительной комнате - он отвык от сигар, и голова теперь так сладко кружится! Черный крепчайший чай с маленькой долькой лимона в любимой пузатой кружке; шутливое ворчание матери и требование: «Да дайте вы наконец мальчику отдохнуть!»… и ее смазанный в темноте силуэт, когда она тихо зайдет к нему в комнату, чтобы поправить одеяло, и будет долго стоять в дверях…
        Но вместо этого он идет по родному дому, оскверненному бесцеремонным чужим присутствием, и то и дело натыкается на следы деятельности новых «хозяев». Распахнутые настежь двери шкафов; выдвинутые ящики столов; бумаги на полу со следами чьих-то ног; монотонно наговаривающий что-то в диктофон следователь в казенном мундире; испуганные лица прислуги, записанной, судя по всему, в понятые; он сам, идущий в сопровождении полицейского, точно под конвоем. Отличное получилось возвращение, что и говорить. Радостное!
        Неловко ссутулившись, Звонарев торопливо прошел по широкой лестнице наверх, в свою комнату. Хотя какая она теперь, к черту, своя!
        Здесь тоже все было перевернуто вверх дном. Звонарев словно со всего размаха врезался в невидимую стену, когда увидел на полу безжалостно растоптанную модель родного крейсера, преподнесенную ему пару лет назад на день рождения совместно комендорами и «пускачами». Но больше всего Егора добила почему-то длинная трещина, уродливой змеей проползшая по всей ширине зеркала в ванной комнате.
        - Это-то зачем? - угрюмо спросил он у безликого полицейского, застывшего огромным черным истуканом в распахнутых дверях. Тот едва заметно дернул плечом, но промолчал. Звонарев немного подождал, но понял, что ответа не будет, длинно выругался и отвернулся. Безумно захотелось побыстрее уйти, покинуть это место, которое в одно мгновение стало для него чужим.
        Пересиливая внезапно нахлынувшую брезгливость, Егор все же тщательно умылся, наспех почистил комбез, долго отмывал ладони едким гелем, причесал волосы, рассматривая свое изломанное отражение в разбитом зеркале, и некстати подумал о том, что это плохая примета. Рассердился на себя - куда уж еще хуже! Хотя лучше не зарекаться и не кликать понапрасну беду…
        В холле первого этажа его окликнул неслышно зашедший со спины жандарм:
        - Куда торопитесь, господин капитан-лейтенант?
        Егор демонстративно уставился в угол.
        - Я нахожусь в служебной командировке, и мне нужно еще побывать на окружном складе, чтобы получить оборудование.
        Старший лейтенант благосклонно покивал.
        - Да-да, ваш водитель - ефрейтор Сазонов показал то же самое.
        - «Показал»?! - непритворно изумился Звонарев. - Вы что, его задержали? А на каком, позвольте спросить, основании?
        - Ну-ну, не надо перегибать! - поморщился жандарм. - Нас совершенно не интересует ваш водитель, это всего лишь оборот речи и не более того. Дело в том, что после воздействия парализатора ефрейтор, гм, несколько не в форме и вряд ли сможет продолжить выполнение своих обязанностей. Но поскольку мы вовсе не собираемся срывать ремонт вашего крейсера, то я взял на себя смелость, связался с начальником склада и попросил его организовать доставку запрошенных деталей силами их транспортного отдела. Поэтому вам нет необходимости ехать туда, можете отправляться сразу в порт.
        - Но я должен отдать на складе документы.
        Старший лейтенант лениво отмахнулся:
        - Передадите их с экспедитором или отправите с курьером.
        Звонарев не нашел, что возразить на это, молча повернулся и пошел к выходу. Жандарм за его спиной насмешливо фыркнул и произнес, будто плюнул:
        - А говорили, что флот - это прежде всего воспитанность! - Егор вскинулся было, чтобы достойно ответить наглецу, но в это время старлей, подобравшись, словно хищник перед прыжком, быстро задал ему еще один вопрос, не давая вспыхнуть перепалке:
        - Кстати, не подскажете, сейф в доме только один был, тот, что в кабинете вашего батюшки за картиной спрятан? Ну, быстро!
        - Сейф? - Звонарев растерялся, неожиданный переход на другую тему несколько сбил его с мысли. - Один. А что?
        - Да так, ничего, - разом потерял к нему интерес жандарм, отводя взгляд, мгновение назад буквально прожигавший Егора. - Вот уж не думал, что вы в родном доме, как в гостях, жили, не знаете, оказывается, ни черта! - Он скучающе отвернулся к окну.
        Егор сгорбился и буквально выбежал на улицу. Его трясло от злости, но он из последних сил сдерживал себя. «Спокойно, каплей, спокойно! - уговаривал он сам себя. - Ему ведь только того и нужно, чтобы я сорвался, а мы ему этой радости не доставим. Сейчас самое главное - добраться до корабля, а там… там поглядим!»
        Бледный до синевы водитель переминался у грузовика, кидая затравленные взгляды на пару полицейских, лениво покуривающих неподалеку. У одного из них через плечо был небрежно перекинут, стволом книзу, автомат Сазонова, и Егор запоздало вспомнил, что его собственное оружие тоже находится в чужих руках. Он поискал глазами полицейского сержанта, но тут один из бойцов окликнул его:
        - Господин капитан-лейтенант, вы не это ищете? - Он с легкой усмешкой показал ему лучевик. - Сержант велел вам оружие по приезде в порт отдать, так что не переживайте. Вы, если готовы, полезайте в кузов - я вам компанию составлю, а Федотов, - верзила, сопровождавший каплея в доме, вышел из-за спины Егора и вразвалку направился к кабине, - с водителем поедет.
        Звонарев молча пошел к заднему борту транспорта, в который уже раз за последнее время скрипнув зубами от бессильной злости.
        Сидя на узкой лавке, Егор снова и снова прокручивал в уме картины происшедшего, стараясь понять, что за чудовищная напасть обрушилась на его семью и почему? В голове не укладывалось, как его родители в одночасье стали государственными преступниками. Разум просто отказывался принимать эту мысль. Все в душе молодого офицера буквально кричало о нелепости, вопиющей абсурдности такого обвинения. Ведь его отец был одним из славной когорты, вставшей плечом к плечу вместе с будущим Императором на впоследствии знаменитом заседании парламента и потребовавшей немедленного проведения всеобщего референдума о возрождении монархии! Как же можно допустить, будто сейчас он вдруг стал ее врагом?! Это противоречило всему, что с детства видел и слышал Егор в кругу близких, и выглядело сущим бредом. Он прекрасно помнил, насколько трепетно отец всегда отзывался и о старом Императоре, и о его сыне, сменившем того на престоле, насколько рьяно спорил с любым, кто пытался усомниться в необходимости восстановления монархического способа правления. Некоторые из друзей даже слегка посмеивались над такой фанатичной верой в
величие монарха.
        Да что говорить, фактически все состояние семьи Звонаревых было результатом честной и преданной службы на благо Империи - так неужели кто-то мог решить, будто его родители вдруг пойдут наперекор своим прежним убеждениям и решат порвать с прошлой жизнью? Вот так, ни с того ни с сего? Чушь какая-то, право слово!
        Значит… провокация?! Или чья-то подлая клевета? Да-да, скорее всего так оно и есть: кто-то решил опорочить честное имя верного слуги короны и смешать его с грязью, обвинив в мифическом преступлении! Но кому это могло быть выгодно, да и зачем - ведь отец уже давно не играл какой-то значительной роли в государственном аппарате, удалившись на покой и ведя достаточно замкнутый образ жизни в своей загородной усадьбе. Сам Егор всего лишь один из многих офицеров космофлота, старший брат… Сашка погиб в самом начале войны, обратившись в облако раскаленного газа вместе с несчастным «Севастополем». Арина? Сестра замужем за бригадным инженером и благополучно растит троих детей на Фарскэйпе. Мама? Это вообще смешно! .
        Да уж, обхохочешься! Егор устало потер переносицу. События развивались настолько неожиданным образом и столь стремительно, что Звонарев никак не мог тщательно проанализировать создавшееся положение.
        Грузовик замедлил ход. Сидевший напротив Егора полицейский тихо сказал что-то в комм, дождался ответа и посмотрел на него.
        - Приехали, господин капитан-лейтенант, - равнодушно сообщил он, глядя пустыми глазами. - Космопорт. Вот, возьмите, - спецназовец протянул ему лучевик, предварительно ловко выщелкнув батарею. Звонарев невесело усмехнулся. Даже теперь ему демонстрировали, что он потенциально опасен для представителей закона. Закона! Егор подавил желание врезать от души по смутно белеющей в полумраке физиономии и заторопился к выходу, пряча оружие в кобуру. В конце концов, его еще пожалели и не стали позорить перед сослуживцами, вернув лучевик без посторонних свидетелей.
        Патруль космодесантников у въездного терминала с откровенным недоумением наблюдал за тем, как из кабины армейского транспорта и из его кузова вылезают полицейские, облаченные в боевую броню, словно бы конвоирующие офицера флота.
        - Э-э, у вас все в порядке, господин капитан-лейтенант? - осторожно осведомился усатый мичман, как бы невзначай перемещаясь таким образом, чтобы с одной стороны прикрыть Егора, а с другой - контролировать полицейских. - Может быть, вызвать дежурного офицера из комендатуры?
        - Да нет, не надо, все нормально! - решительно ответил Звонарев. - Открывайте ворота, - он торопливо, стремясь как можно скорее покончить с этим унижением, подставил жетон под луч сканера и полез в кабину.

3

        Конечно, хорошо было бы сразу броситься к командиру, но только кто ж это позволит сделать? За тобой закреплен определенный фронт работ? Будь любезен, сначала исполни свои прямые должностные обязанности, а уж личные проблемы подождут! Поэтому, как бы ни желал сейчас Звонарев оказаться на борту крейсера, он пахал до позднего вечера, как проклятый, обеспечивая приемку оборудования, его первоначальную проверку (бывали, к сожалению, случаи, когда тыловики норовили подсунуть негодные блоки или детали. Даже парочка показательных военно-полевых судов не смогла в полной мере охладить их пыл. Вот уж воистину кому война, а кому мать родна!), а затем погрузку в челноки и отправку их на орбиту.
        Зато работа несколько притушила огонь, сжигавший Звонарева изнутри, и каплей смог немного остыть. Включившись в отлаженный до мельчайших деталей процесс, он отодвинул терзавшие его вопросы на задний план, поддаваясь гипнотическому влиянию монотонных и однообразных операций. А когда сумерки стремительно, как всегда в это время года, упали на космопорт, зажглись мощные фонари прожекторов и длинные тени пролегли по стояночным и погрузочным площадкам, Егор мог с чувством выполненного долга сказать, что да, он сделал все, как надо, и больше его здесь ничего не держит. Последний челнок, отправляющийся с грузом для крейсера, принял капитан-лейтенанта на борт и, словно присев на мгновение, стремительно рванулся ввысь, полыхая дюзами. Егор, целиком погруженный в свои мрачные мысли, даже не обратил внимания на внезапно поднявшуюся в космопорте суматоху. А зря…
        Первым, кого встретил Звонарев, миновав стыковочный шлюз, был старший офицер корабля, капитан второго ранга Романовский. Исполнительнейший и сверхнадежный Александр Юрьевич был профи высочайшего класса, и никто на «Московите» не сомневался, что он вполне достоин того, чтобы принять под командование свой собственный корабль. Тем более что на войне, в отличие от мирного времени, вакансии появляются очень и очень быстро. Но, ко всеобщему удивлению, шло время, а кавторанг все так же тянул лямку в качестве заместителя каперанга Надежина. Вначале офицеры откровенно недоумевали по этому поводу, а затем привыкли и просто приняли как данность тот факт, что в этом суетном и переменчивом мире есть как минимум одна постоянная. Самое интересное, что сам Александр Юрьевич, похоже, ничуть не был опечален этим обстоятельством.
        Звонарев торопливо одернул комбинезон - старший офицер вполне мог устроить хорошую выволочку за небрежность в форме одежды, а наскоро застиранные следы тошноты на груди вполне тянули на таковую - и доложил о прибытии и о выполнении задания.
        Романовский внимательно осмотрел его с головы до ног - Егор мог бы поклясться, что от этого цепкого взгляда не укрылось ничего, - но неожиданно милостиво кивнул, принимая доклад, и величаво отвернулся, наблюдая за тем, как матросы укладывают на гравитележки доставленные ящики.
        Егор даже слегка растерялся. Он-то уже всерьез приготовился к тому, что старший офицер прочтет сейчас ему внушительную лекцию о недопустимом поведении, обыграв попутно самым незаурядным образом - на что Александр Юрьевич был большой мастак - не только родословную доставшегося ему разгильдяя, позорящего самым наглым образом офицерские погоны, но и умственные способности ротозеев, пропустивших вышеупомянутое безмозглое существо через сито строгого отбора в военно-космическое училище. Впрочем, даже несмотря на традиционное ворчание экипажа, на «злющего цепного пса» при командире, Романовского уважали и никогда всерьез не обижались на его грозные выговоры, признавая их всегдашнюю справедливость и обоснованность.
        Но сейчас кавторанг отрешенно наблюдал за слаженной работой матросов, словно бы и позабыв о присутствии нерадивого подчиненного. Звонарев растерянно потоптался, а затем осторожно кашлянул. Романовский отвлекся и посмотрел на него так, будто вспоминал, что это здесь делает капитан-лейтенант.
        - Что-то еще? - недовольно пробурчал он.
        - Да я, собственно, хотел только узнать, могу ли быть свободным, Александр Юрьевич? - Одна из неписаных традиций флота гласила, что офицеры одного экипажа могли обращаться друг к другу по имени-отчеству.
        - Конечно, давно пора, - рассеянно ответил старший офицер, вновь погружаясь в свои невеселые, судя по выражению лица, раздумья.
        Звонарев торопливо козырнул и ринулся по коридору к своей каюте, справедливо предположив, что судьбу не следует лишний раз искушать понапрасну. Он никак не мог взять в толк, что же происходит - корабль был на удивление безлюден, а сигнальные огоньки на информационных панелях свидетельствовали о том, что экипаж занял свои места по боевому расписанию, готовясь, по всем признакам, к отражению атаки. Это на орбите родной планеты-то! Ну не мог же командир объявить очередное учение? Да и его зам тогда вряд ли слонялся бы возле приемного отсека без дела.
        Звонарев на бегу запросил через чип главный комп, но бездушная железяка холодно посоветовала ему не терять времени зря и прибыть по возможности скорее на свое место для получения детальных инструкций. А сейчас-де он еще не подключен в общую систему и не может быть проинформирован в полной мере.
        - Зануда! - проворчал себе под нос Егор, но шаг прибавил.
        В небольшом, примерно в девять квадратных метров, отсеке он неожиданно - тревога ведь? - застал соседа, старшего лейтенанта Темнова. Мишка, облаченный в скафандр по полной программе, за исключением шлема, копался в своих вещах, что-то разыскивая, и на появление Егора отреагировал на удивление вяло, кивнув ему мимоходом и не прекращая своего занятия.
        - Слушай, что за дела? - Звонарев скинул комбез и полез в шкафчик за другим комплектом формы. - Романовский встретил как неродного - даже ни разу не приласкал
«незлым тихим словом», БИЦ[БИЦ - Боевой информационный центр, аналог боевой рубки былых времен. Это находящееся глубоко под палубой помещение с усиленной защитой и автономной системой жизнеобеспечения, где во время боя находятся операторы БЧ и командир корабля.] молчит вглухую, ты делаешь вид, что занят по самое не могу. Я что-то пропустил, пока внизу корячился?.. Да оторвись ты!
        - Ах да, ты же был на Лазарусе, - спохватился Темнов, поворачиваясь к нему и чуть виновато улыбаясь, - и, должно быть, не в курсе. Минут пять назад сообщение пришло с постов дальнего обнаружения: в систему вошли «незабудки».
        Звонарев негромко присвистнул. Это все объясняло - и причину объявленной тревоги, и странное поведение Романовского. Что ж, видать, опять не судьба ему заняться своими проблемами!
        Когда люди несколько сотен лет назад столкнулись с первым чужим кораблем, какой-то безвестный остряк в шутку назвал его «незабудкой». Прозвище неожиданно прижилось - забыть этого монстра было действительно очень сложно. Огромный, длиной в несколько километров звездолет поражал своей поистине нечеловеческой мощью. Из исторических хроник было известно, что вначале люди откровенно запаниковали, решив, будто столкнулись с врагом, который стоит на голову выше всего того, что готово было выставить человечество для своей защиты. Самый мощный по тем временам линкор класса «Слава» выглядел рядом с этим гигантом словно такса возле дога.
        Попытки связаться с представителями инопланетных захватчиков - а именно так сразу же, не разбираясь, окрестила чужаков перепуганная пресса, - закончились безрезультатно. Сверхлинкор, по классификации военных, двигался своим маршрутом, не обращая на людей ровным счетом никакого внимания. Флотские связисты перепробовали все, но он оставался глух и нем ко всем призывам. Впрочем, когда какой-то идиот, явно сбрендив, отдал приказ прощупать защиту чужака и выпустить по нему пару ракет, вместо того чтобы попробовать, скажем, высадить на него абордажную команду, все тотчас изменилось. За несколько секунд инопланетный корабль превратил в пыль добрую половину увязавшейся за ним земной эскадры. Причем классифицировать неприятельское вооружение, а также определить принципы его действия не удалось. Да, собственно, этого никто особо и не пытался сделать - оставшиеся в живых сыпанули во все стороны, словно испуганные воробьи, желая лишь одного: оказаться как можно дальше от взбесившегося чудовища.
        На Земле и в немногих освоенных к тому времени колониях воцарилась паника. Люди решили, что Апокалипсис настал. Обо всех событиях того времени хроники стыдливо умалчивали, но по косвенным данным можно было сделать вывод, что хаос был колоссальным, а число жертв так и не смогли подсчитать ни тогда, ни потом. Во многом именно этим объяснялся тот факт, что на открытые, но еще не заселенные планеты рванули огромные транспорты, увозящие людей, надеющихся пережить грядущий конец света. О Земле же, как полагали эмигранты первой космической волны, можно было навсегда забыть.
        Но дальше началось самое интересное. Чужак прошел через Солнечную систему примерно в районе орбиты Юпитера и, не выказав никакого интереса к родине человечества, ушел в глубины космоса, словно его никогда и не было. Преследовать «незабудку», естественно, никто не решился. Да и такой возможности ни у одного из государств, занимавших ведущее положение в земной политике, тогда просто не было. Население земного шара, готовившееся к последнему, заведомо безнадежному и обреченному на поражение бою, облегченно вздохнуло и судорожно перекрестилось, вознося хвалу Иегове, Аллаху, Будде и всем остальным известным богам.
        В дальнейшем люди, расселившиеся по Вселенной, сталкивались с чужаками регулярно. Огромные звездолеты - первый из встреченных не был, как оказалось, самым большим, - появлялись в самых неожиданных уголках космоса. Они все так же игнорировали любые попытки вступить с ними в какие-либо отношения, беспощадно пресекая все, даже самые незначительные акции агрессии или излишнее любопытство. С каждым разом таковых становилось все меньше и меньше - как и идиотов, решившихся на столь изощренный способ самоубийства.
        Одно время, правда, была очень популярной религия, почитавшая загадочных чужаков как новых богов. Адепты этого учения пытались отыскать свои способы войти в контакт с ними, но все они оказались напрасными. А после гибели преподобного Самуила, вознамерившегося причалить к одной из «незабудок» на небольшой яхте, чтобы изъявить повелителям свое почтение, и закономерно перешедшего при этом в состояние небытия, все эти секты как-то быстро и тихо захирели.
        С тех пор установился своего рода нейтралитет. Люди старательно обходили, когда это возможно, чужаков самой дальней дорогой, тем же, как и раньше, похоже, не было до этого никакого дела.
        Правда, лет двести назад интерес к этой теме вспыхнул с новой силой. Однажды на орбиту Утренней Росы, планеты из Азиатского сектора, подошла «незабудка» и зависла на ней на очень длительное время. Вот тогда-то индийский астроном Сувик Калам и сумел принять сигналы, идущие с корабля. Они оказались… музыкой! Ну, или очень походили на таковую. В средствах информации эти записи были мгновенно растиражированы и стали хитом. Заунывная, плачущая мелодия словно бы звала кого-то неведомого, о чем-то просила, жаловалась на бесконечное одиночество, страдала и надеялась. Никаких слов - только музыка, но и она поразила людей накалом поистине нечеловеческих эмоций. Некоторые ученые высказали гипотезу, что «незабудка» таким странным способом обращалась к представителям своего народа, который, очевидно, обитал на Утренней Росе задолго до появления там людей. Экспедиции по розыску наземных поселений чужаков, проводившиеся под эгидой военных, были засекречены, и их результаты не получили широкой огласки. Хотя чуть позже в обращении стали появляться кое-какие инструменты, приборы, измерительная и вычислительная
техника, свидетельствующие о том, что их происхождение носит явно нечеловеческий характер…
        Кстати, профессор Янчик с Новой Познани, изучив материалы наблюдений за
«незабудкой» с Утренней Росы, пришел к выводу, что это, скорее всего, корабль-автомат, не имеющий живого экипажа и действующий на основании когда-то заложенной в него программы. В принципе, это была вполне правдоподобная гипотеза, прекрасно объяснявшая поведение встреченных людьми колоссов. Впоследствии события, подобные тому, что случились на Утренней Росе, были отмечены еще у четырнадцати освоенных людьми планет и у девяти пустынных. Сколько же всего насчитывалось миров, в которых ранее, возможно, обитали создатели «незабудок», по понятным причинам никто точно сказать не мог.
        Все это пронеслось в голове у Егора, пока он быстро переодевался. Закончив с формой, каплей подошел к нише, где дожидался хозяина закрепленный в специальных держателях скафандр. По правилам, при объявлении боевой тревоги весь экипаж обязательно облачался в скафандры на случай разгерметизации.
        - Одного не пойму, к чему вся эта спешка? Тревога, аврал! Ну, зашел себе их корабль в систему и зашел. Что тут такого? Поплачет небось над какой-нибудь планетой и уйдет восвояси, - неожиданно Звонарев уцепился за одну мысль, нарушавшую все его рассуждения. - Погоди-ка, ты сказал «незабудки»? - Он вопросительно взглянул на Темнова. Мишка злорадно ухмыльнулся.
        - А я все ждал, когда же ты наконец сообразишь! Именно! «Незабудки»!
        - Блин!.. - Звонарев в который раз за сегодняшний день, оказавшийся на диво богатым на события, ошалел.
        Всем было известно, что чужаки никогда (!!!) не передвигались числом более одного. Кое-кто из исследователей полагал, что программа, заложенная в них, четко разграничивает пространство и устанавливает такие маршруты, чтобы корабли-гиганты не встречались друг с другом. Являлось ли это частью некоего плана или было простым совпадением, никто не мог сказать точно, но факт этот был давно признанным и не требующим уточнений.
        - И сколько же их? - поинтересовался Егор у Мишки.
        - Три! И наблюдатели фиксируют подход к нашей системе еще двух. Представляешь?! Командование на ушах стоит, на всех каналах такое творится! Объявлена боевая тревога по всему флоту, но ты же понимаешь - это вряд ли чем-то поможет, если сии
«милые крошки» решили на нас почему-то обидеться. Я, правда, слышал призывы начать эвакуацию жителей с планет нашего сектора, но только как это сделать, ведь две трети флота на позициях, а оставшаяся часть или на ремонте, или в стадии обучения. Да ты и сам знаешь.
        - Так, может, обратиться с предложением о перемирии и запросить помощи у кого-нибудь постороннего? - задумался Егор. - Нет, никто на это ни за что не пойдет. Пока угроза только потенциальна, ни один из наших «ястребов» и слушать не будет о том, чтобы сдаться, - тут же ответил он сам себе.
        Темнов только усмехнулся и умчался на свой пост, радостно потрясая найденным наконец инфокристаллом.
        Капитан-лейтенант застегнул скафандр и вышел из каюты. Теперь следовало попасть на свое рабочее место, за консоль управления огнем. Можно было надеяться, что, когда он подключится к общекорабельной сети, информации добавится и ситуация прояснится в большей степени.
        В командном боевом посту его боевой части царила атмосфера деловитой сосредоточенности. Операторы находились на своих местах, устроившись на откинутых ложементах. Разноцветные кабели опутывали их скафандры, словно диковинная паутина. Егор устроился за своим пультом, вывел на экран проверочные таблицы и окинул их внимательным взглядом. Перед тем как он возьмет управление на себя, следовало убедиться, что все в норме.
        - Здесь Двадцать первый[Первая цифра в позывном обозначает номер БЧ (Боевой части), вторая - статус офицера.] , - негромко шепнул он в усик микрофона, прекрасно зная, что БИЦ донесет его слова до каждого из подчиненных, - принимаю командование на себя. Всем постам доложить о готовности.
        - Двадцать второй. Принял. Передаю управление, - тут же откликнулся его заместитель. Несколько огоньков на обзорном экране моргнули, показывая, что и другие операторы его услышали и приняли информацию к сведению. Егор быстро проглядел короткие строчки полученных докладов, выведенных для удобства на тактический экран гермошлема, и удовлетворенно хмыкнул. Ребята в его отсутствие не подвели, все было в норме, боевая часть готова к бою. Правда, имели ли все эти приготовления хоть малейший смысл, учитывая, какие цели скоро появятся на экранах корабельных радаров? Но это уже было вне компетенции Звонарева. Все, что следовало сейчас ему сделать, он выполнил «на автомате»: отрапортовал о готовности БЧ к бою и приготовился ознакомиться с задачами операции, которые вот-вот должен был объявить командир, как только им будет получен итоговый доклад от заместителя.

«Московит», подрабатывая маневровыми двигателями, медленно уходил с парковочной орбиты, чтобы занять свое место в боевом ордере эскадры. Конечно, это не было его собственное подразделение - штаб наскоро свел все находившиеся возле Лазаруса корабли во временное соединение, назначил командиром одного из адмиралов, находившегося на планете, и выдал ему спешно разработанное задание на занятие оборонительных позиций.
        Звонарев пробежался по отметкам, обозначавшим другие корабли. Увиденное не порадовало. На самом деле назвать эскадрой это разношерстное сборище мог только человек либо некомпетентный, либо находящийся в безвыходном положении. В данном случае предпочтительнее выглядел именно второй вариант. Вместо полноценных бригад, укомплектованных согласно задачам, сведенных в дивизии, а уж затем, соответственно, в эскадру, командование свалило в одну кучу все, что болталось в данную минуту у планеты.
        И если присутствие мощных ударных линкоров - одного наиновейшего класса «Зевс» и трех класса «Наполеон», разных, правда, модификаций и поколений, - было вполне понятным, то идущий вместе с ними неповоротливый «Экзекутор», служивший всегда гигантской мобильной базой и транспортом, вызывал недоумение. На кой он сдался-то? Его дело - участвовать в захвате планет, а не обмениваться ударами в маневренном скоротечном бою.

«Московит» вместе с однотипными «Пермяком» и «Рязанцем» шли сразу за основными кораблями, готовые поддержать их в любую секунду всей своей огневой мощью. Чуть поодаль расположился «Мурманск», призванный прикрыть эскадру непроницаемым для средств обнаружения колпаком. Его медленно догонял «Торос». Егор даже не мог припомнить, когда видел в последний раз крейсер ранее грозного, но нынче ставшего совсем уж раритетным семейства «Айсберг». А тут, поди ж ты, раскопали где-то.
        Так, а кто там у нас на флангах? Ага, два эскортных авианосца, несущих в своих ангарах почти три сотни истребителей; штук восемь легких крейсеров типа «Строгий» и «Злой» и два десятка фрегатов и эсминцев серий «Пика» и «Алебарда».
        Прямо скажем, не густо! Но, с другой стороны, никто и не обещал, что возле Лазаруса будет постоянно находиться мощный ударный флот во главе с новейшими суперлинкорами типа «Миротворец». Насколько был в курсе Егор, на орбите сейчас болтался только один такой корабль, да и тот был настолько здорово потрепан в одном из недавних сражений, что представлял собой весьма плачевное зрелище. Хорошо еще, хоть это нашли, а так… Кстати, очень любопытно, кто остался у планеты в качестве последней линии обороны? Неужели штаб решил оголить сектор и понадеялся на орбитальные платформы и крепости? Впрочем, зачем себя обманывать - если
«незабудки» решат поразвлечься, то их не остановит и десяток таких эскадр.
        В наушнике тихо пискнуло, и Егор поспешно развернул поступивший файл с заданием. Что ж, вполне ожидаемый вариант, признал он через несколько секунд, внимательнейшим образом изучив его. Никто не собирался бросаться в лихую самоубийственную атаку. Командование предлагало встретить идущие полным ходом
«незабудки», пристроиться к ним и попытаться определить их дальнейшие действия. В принципе, эту задачу уже отправились выполнять несколько дальних разведчиков, но, случись что, чужаки их вряд ли бы заметили, а вот совместный залп всей сводной эскадры вполне мог… Да ничего он не мог, если честно! Просто кто-то из штабных чинуш решил прикрыть свою задницу и отрапортовать в столицу, что все меры, дескать, приняты, флот стоит на страже Империи и т. д. и т. п.
        Ну и ладно, как там говорится: «За веру, царя и Отечество»? Наше дело - исполнять приказы, а не обсуждать их. Вдруг чужаки свернут куда-нибудь или вовсе пройдут мимо? И такое бывало неоднократно. Главное, чтобы ни у кого рука не дрогнула, не пальнула бы в сторону «незабудок» раньше времени. Звонарев почувствовал, как струйка соленого пота пробежала по лицу, досадливо встряхнулся, жалея, что не может вытереть мокрый лоб - спустя секунду встроенная система терморегуляции среагировала и высушила его, - и снова внимательно всмотрелся в бегущие по экрану значки. Привычным усилием воли он отбросил прочь посторонние мысли, отрешаясь от всего второстепенного, ненужного в данное мгновение, и стал тем, кем и должен был быть, - старшим офицером по вооружению, ответственным за все, что стреляет, взрывает, разносит в клочья, перемалывает в труху любого, на кого укажет властная рука командира.

4

        Они висели в самом сердце вражеской системы, укрытые, помимо сверхудачного месторасположения у самого дальнего спутника Лазаруса, маскирующими полями и потому практически недоступные для обнаружения. Нет, конечно, при условии вдумчивого и целенаправленного поиска в данном районе их рано или поздно обнаружили бы, но только кому придет в голову прочесывать здесь космическое пространство? Ведь практически рядом пролегают самые оживленные космические трассы, глубокий тыл - кого бояться-то?
        Строго говоря, на этом и был выстроен план, предусматривающий проникновение ударной эскадры в Русский сектор. По возможности скрытно миновать приграничный район активных боестолкновений, разделиться, пройти по своим маршрутам, подобраться к основным планетам Империи, затаиться и ждать сигнала к атаке.
        С одной стороны, вполне изощренное самоубийство, учитывая количество снующих туда-сюда боевых патрульных кораблей, судов снабжения, курьеров и прочей шушеры, но с другой… война со всей отчетливостью выявила сильные и слабые качества противоборствующих сторон. И если флот русских славился своими системами вооружения, которым практически не имелось равных, то всевозможные устройства, призванные маскировать, обнаруживать, передавать информацию, были у них весьма и весьма среднего уровня. Образно говоря, увидеть и разорвать врага в клочья русские корабли могли значительно позже того момента, когда противник уже вовсю любовался ими на экранах радаров. Правда, дотянуться до них при этом и нанести хоть какой-нибудь вред мало кто мог.
        Так что, на самом деле, разыскать соединение было довольно сложно - передач корабли не вели, каких-либо маневров старались избегать. А недостаток огневой мощи, по задумке штаба, с лихвой компенсировался бы внезапностью нападения. Собственно, командующий группировкой должен был сам определить наиболее предпочтительный для этого момент - ему разрешалось действовать в режиме
«свободного охотника», и он не собирался размениваться по мелочам. Пожалуй, наиболее достойной целью являлся караван транспортов обеспечения, но они-то как раз шли исключительно в сопровождении мощного охранения, не спускающего глаз со своих подопечных. Вторым по предпочтительности стоял вариант с атакой подраненного линкора, авианосца или другого корабля рангом не ниже первого, но они, как правило, следовали к Фарскэйпу, где размещались основные орбитальные верфи Империи и где пострадавшим в сражении производили необходимый ремонт. А находившийся сейчас возле Лазаруса гигант-суперлинкор, идеально подходивший по своему нынешнему состоянию на роль жертвы, добрел туда чуть раньше, чем они просочились через боевые порядки русских.
        Вообще, стоит заметить, что не все прошло так гладко, как хотелось бы, - все же само понятие войны трудноотделимо от всевозможных случайностей и самых невероятных совпадений. Ну кто мог заранее предугадать, что сбившийся с курса пилот-кадет на полной скорости влетит на учебном истребителе в самую гущу маскирующихся кораблей неподалеку от столичного Церебруса? То, что он сгорел, попав под удар одного из линкоров, было слабым утешением по сравнению с тем, что отслеживающие пространство у центральной планеты станции наблюдения моментально просканировали мнимую пустоту и дали целеуказание силам обороны. А уж для них лишенные подвижности и отражающих щитов корабли стали просто неподвижными мишенями, и потренировались изнывающие от скуки комендоры и «пускачи» орбитальных крепостей на славу! Когда к месту бойни подоспели патрульные крейсера, также желающие поучаствовать в потехе, то там только разлетался во все стороны мелкий мусор.
        Или вторая часть рейдерской эскадры, что должна была подкрасться к Фарскэйпу и напасть на верфи. Она натолкнулась на караван десантных судов, перевозивших несколько пехотных дивизий, успешно разгромила его и на пике своего триумфа была атакована сразу тремя «Миротворцами» - остальные корабли свиты меркли на их фоне, - поймавшими сигнал бедствия. Распаленные жаждой мести за погибших товарищей, экипажи линкоров оказали врагам единственную милость, сделав их смерть быстрой и не слишком мучительной. Они прошли сквозь боевые порядки противника разъяренными демонами, щедро расплескивающими вокруг себя содержимое многочисленных ракетных пеналов, орудийных погребов ионных и плазменных пушек и энергетических батарей лазерных скорострелок ближнего боя.
        Таким образом, группировка у Лазаруса осталась в гордом одиночестве, но ее командир, контр-адмирал Гарольд Марш, ничего уже не мог изменить. И хотя в душе он немного пожалел, когда чуткие сенсоры поймали донесения победителей, о столь скором завершении карьеры и жизненного пути своих сослуживцев, менять разработанные заранее планы он не собирался. Имелось для этого одно очень весомое обстоятельство, выгодно отличавшее его от ситуации с другими командирами: секретная частота, известная только ему, которую отслеживал - в числе многих других, разумеется, - особо доверенный офицер-связист. Марш не знал, да, в общем-то, и не хотел знать о том, каким образом разведке флота удалось заполучить этот источник поистине бесценной информации, но адмирал искренне надеялся, что он не подведет. Адмирала заверили, что в нужное время он получит данные, которые позволят ему не только с честью выполнить задание, но и благополучно убраться после этого восвояси.
        Пока что от неведомого союзника на Лазарусе поступил только один зашифрованный информпакет, где были подробно указаны орбиты охранявших планету крепостей и платформ, схемы их радиусов боевого поражения, график патрулей и многое-многое другое. Офицеры-аналитики набросились на эту информацию, точно стая голодных волков, изучали ее почти два дня, но вынуждены были отступиться - все варианты, которые моделировал центральный мозг, однозначно свидетельствовали, что пробраться на расстояние прямого, ставшего бы смертельным для планеты и ее обитателей залпа к Лазарусу не удастся.
        Но все равно Марш не один раз восхищенно присвистнул, когда изучал эти материалы, отметив, правда, что в них отсутствовало самое главное - не было даже косвенных указаний на то, когда от Лазаруса или к нему пойдут суда со стратегически важными грузами. Впрочем, источник обещал постараться обязательно добыть эту информацию. И теперь оставалось только ждать…

        Фрегаты и эсминцы русского флота стартовали стремительно и неожиданно, настолько резко поменяв досконально изученные за эти несколько дней маршруты патрулирования, что наблюдатели флотилии-рейдера едва не прозевали этот маневр. В первое мгновение БИЦ флагмана едва не отдал общий сигнал тревоги, заподозрив, что противник их обнаружил и теперь пытается выйти на расстояние ракетной атаки.
        Но уже в следующую секунду мощный компьютерный мозг обработал данные, собранные чуткими сенсорами дальнего и ближнего действия, и с девяноста пятипроцентной точностью выдал прогноз: русские просто-напросто выступают в поход и выполняют рутинную процедуру, принятую во всех флотах. Сначала малые корабли проверяют сектор, где должны пройти основные силы, на предмет скрытых ловушек, засад и тому подобных «подарков», затем корабли ракетной и артиллерийской поддержки выдвигаются на позиции охранения, а уж за ними важно шествуют гиганты: линкоры, авианосцы, ударные крейсера и прочие тяжеловесы.
        Контр-адмирал так же, как и другие офицеры, подключенные к сети, облегченно перевел дух и быстро проглядел варианты действий, услужливо выведенные на экран главным корабельным мозгом БИЦ. В принципе, даже несмотря на имплантаты, которые устанавливались людям для увеличения быстродействия при работе с новейшими компьютерами, человек все равно не мог сравниться быстротой реакции с машиной, и та вполне могла обойтись и без операторов, но тяжкое бремя принятия последнего решения всегда оставалось за офицерами космофлота. Являлось ли это отголоском подспудного страха перед вышедшим из-под контроля искусственным интеллектом, данью традициям или просто желанием маленькой букашки, засевшей в железном чреве корабля, лишний раз насладиться подчиненной ему мощью, адмиралу было глубоко наплевать. Он не забивал себе голову этими философскими проблемами, а просто выполнял работу, составлявшую смысл его жизни. И точка!
        Вот и сейчас он привычно отдал мысленный приказ, подтверждая выбор одного из вариантов, и командиры подчиненных ему кораблей увидели на своих терминалах уже соответствующим образом оформленные распоряжения. Требовалось усилить наблюдение и быть готовым перейти к атакующим действиям - Марш твердо решил, что выползшего из берлоги русского медведя следует примерно проучить, отомстив попутно за недавнюю гибель других частей их эскадры.
        Реакторы кораблей, дремавшие до этого времени, стали быстро разогреваться, набирая, согласно заложенной в искусственном интеллекте программе, необходимую мощность, по направляющим побежали к пусковым площадкам гравитележки с хищными рыбинами протонных ракет, провернулись элеваторы подачи снарядов, операторы групп управления занесли последние данные по намеченным целям… в общем, русских ждал неприятный сюрприз! На руку играло и то обстоятельство, что противник производил проверку очень торопливо, наспех, его эскадра - если только этот сброд можно было назвать эскадрой! - явно куда-то торопилась. Марш моментально ухватил главное: у него появлялся отличный шанс ударить неожиданно, подпустив неприятеля вплотную. А если учесть, что суммарный залп его кораблей на данную минуту практически равнялся тому, чем могли ответить русские, то становилось ясно, что при условии уничтожения хотя бы нескольких вражеских единиц дивизия Демократического Союза в один миг получит значительный перевес. Просто следовало сосредоточиться на наиболее мощных кораблях - линкорах и тяжелых крейсерах, использовав по максимуму
фактор внезапности, оставив более слабые на десерт.
        Ну и самое приятное должно произойти далее - разбив русских в космосе, можно будет заняться оставленным практически без защиты Лазарусом. Конечно, там еще крутились орбитальные крепости, но адмирал предполагал, что особых осложнений с ними не предвидится - полученные от агента сведения вполне позволяли нейтрализовать эту угрозу без особых проблем. Сначала Марш решил позволить эскадре противника уйти как можно дальше, а уж затем напасть на планету, но по здравому размышлению пришел к выводу, что неожиданный удар в спину - это не самый приятный подарок во время атаки. Кто его знает, куда торопятся эти «медведи»? Может быть, у них просто очередные идиотские учения и они скоро вернутся обратно? Нет, пусть уж лучше на обреченной планете узнают о присутствии противника - все равно они ничего не смогут противопоставить удару с орбиты. Несколько эскадрилий истребителей наземного базирования, пяток батарей ПКО да небольшой флот, бороздящий просторы единственного на Лазарусе океана, не в счет - это сущая чепуха! Его линкоры просто разомнутся на них. Хотя нет, лучше отправить на подавление планетарной
обороны те две бригады эсминцев, что пришли в последнюю минуту перед походом, и пусть новички понюхают пороха. В конце концов, солидные «боевые» на личный счет надо еще заслужить!..

        Егор как раз завершал внесение поправок в таблицу огня плазменной батареи главного калибра, когда слух резанул сигнал системы наблюдения по общему каналу с одного из прикрывавших эскадру эсминцев «Наблюдаю противника по вектору 25-4-7!», а следом страшное «Подвергся нападению, вступил в бой!» и, спустя пару секунд, последнее
«Погибаю, но не сда…».
        Звонарев еще только осмысливал происходящее, вслушиваясь в рев тревожных сирен, а пальцы, повинуясь натренированным бесчисленными учениями рефлексам, уже вовсю порхали над консолью, перенацеливая управляющие системы орудий и ракет. Умные машины отреагировали как надо, и крейсер после едва уловимой заминки открыл ответный огонь по врагу, сумевшему подобраться так непростительно близко!
        Краем глаза Егор глянул на экран, показывающий состояние и местонахождение кораблей эскадры, и содрогнулся: минимум треть значков исчезла, как будто их никогда и не было. За эти несколько секунд они лишились трех из четырех линкоров, одного авианосца, двух тяжелых крейсеров и десятка эсминцев и фрегатов!
«Московиту» в этом смысле откровенно повезло - в момент нападения он оказался случайно прикрыт мощными отражающими полями мобильной базы и отделался легкими царапинами.
        Да, «демократы» знали свое дело - в первую очередь они постарались лишить противника основной ударной силы, и это им вполне удалось. Оставшиеся в строю и получившие многочисленные повреждения русские корабли не представляли в данную минуту серьезной опасности для вынырнувших из-за полей отражения трех с лишним десятков боевых единиц неприятеля.
        - Наблюдаю корабли Демсоюза, - равнодушно сообщил БИЦ, - головным «Аризона», за ним «Оклахома», «Калифорния» и «Бретань». - Звонарев скрипнул зубами - это были линкоры новейших модификаций, вполне сопоставимые с последним из оставшихся у них. Нет, по отдельности они были значительно слабее, но вот сворой… - А также
«Силезия» и «Пруссия»… Тяжелые крейсера - две бригады. Класса «Гнев». - Час от часу не легче - это ж близнецы-братья «Московита», только под другим флагом!.. - Четыре крейсера спецназначения, - понятно, нас сейчас накрыли таким колпаком, что никто и не услышит, как мы здесь погибнем, - и две бригады эсминцев, предположительно серии «Окинава», - ну, эти нанесут нам coup de grace, «удар милосердия»[«Удар милосердия» - по-другому «coup de grace» (фр.) - термин, обозначающий смертельный, финальный удар, прерывающий мучения раненого.] , когда их более тяжелые дружки спустят с нас шкуру!
        - Егор Владимирович, - услышал Звонарев спокойный, будто вокруг не кипело тяжелейшее сражение, а они всего лишь обсуждали просмотренный в Доме офицеров фильм, голос командира, каперанга Надежина, - а почему я еще наблюдаю этих
«засланцев» в целости и сохранности? По моим ощущениям, как минимум два из них уже находятся в нашем боевом радиусе, так что извольте соответствовать должности и продемонстрируйте нам наконец свои навыки… А то я уже просто заждался! - В последних словах сквозила столь откровенная насмешка, что Егор почувствовал, как загорелись у него от стыда уши.
        - Принято! - прохрипел он, желая очутиться сейчас где-нибудь далеко-далеко и чтобы рядом не оказалось никого из свидетелей его нынешнего позора.
        Пальцы забегали по клавишам с еще большей, просто немыслимой скоростью. Крейсер, механически обстреливающий до этой минуты цели, согласно заложенной программе - то есть практически не учитывая специфики развернувшейся схватки, - словно бы подобрался и начал действовать, как и полагается прошедшему круговерть отчаянных пограничных сражений ветерану-гвардейцу, - дерзко, расчетливо и по-хорошему нагло. Это послужило отличным примером и для остальных кораблей русской эскадры - они будто вышли из состояния растерянности и вспомнили о том, что тоже кое-что умеют. В конце концов, даже понеся серьезнейшие потери, имперцы оставались весьма грозной силой. И «демократы» сразу почувствовали это на своей шкуре.
        - Шалишь, братец, - приговаривал Звонарев себе под нос, загоняя выполняющий маневр уклонения крейсер противника в перекрестье прицела. Тот, исходя из общего количества всех калибров, числился в справочниках как более мощный по классу, но у
«Московита» на вооружении были десять плазменных орудий, да еще десяток тяжелых турболазерных, да еще… - Ага, получил!
        Вражеская отметка мигнула и исчезла с экрана. Почти сразу же взорвались и три эсминца «демократов» - это поработали опомнившиеся фрегаты прикрытия. Правда, при этом и они сами потеряли двоих.
        Противник активно маневрировал, стараясь занять наиболее выигрышную позицию для атаки. Сражающихся разделяли сотни и тысячи километров, но по меркам космических просторов это было как на расстоянии вытянутой руки. Ситуация менялась каждое мгновение, электронные мозги управляющих компьютеров разве что не дымились от напряжения, старательно учитывая множество факторов. Ведь, собственно, само время обмена ударами занимало доли секунды, а все остальное уходило на анализ интересных разве что специалисту параметров.
        Экраны радаров и голопроекции тактических информационных центров не могли передать картину развернувшегося сражения во всей ее страшной и завораживающей красоте, но кто сказал, что, глядя в иллюминатор обзорной галереи - которой на боевых кораблях, естественно, отродясь не было, - заинтересованный наблюдатель смог бы рассмотреть вообще хоть что-нибудь среди сверкающей россыпи звезд? Так, отметил бы, что какие-то из них вспыхивают на мгновение чуть ярче других, чтобы сразу же исчезнуть, и все. Но и то, что было доступно для человеческих органов чувств, могло вогнать неподготовленного в состояние шока. Трехмерные компьютерные модели разлетались в клочья, реагируя на фактические повреждения, эфир был заполнен многоголосьем, где торжествующий вопль победителя сочетался с предсмертным хрипом побежденного, а равнодушный механический голос машины пытался перекрыть надсадный крик человека.

«Московит», стараясь развить успех, выпустил все имеющиеся у него на борту двенадцать истребителей, подавая пример остальным авианесущим кораблям своей эскадры. Сунувшиеся было им наперерез эсминцы одной из двух вражеских бригад попали под стремительную атаку отчаянных пилотов (которые ни в грош не ставили ни бога, ни черта), поддержанную всеми огневыми средствами «Московита», и тут же драпанули под прикрытие отражающих полей линкоров, оставив позади три облака раскаленного газа вместо своих самых неудачливых коллег.
        Спохватившись, начал раскрывать шлюзы своих летных палуб уцелевший авианосец русских, решив опустошить их полностью, и «демократы», оценив угрозу, тут же сосредоточили на нем весь огонь. Еще бы - ведь полторы сотни юрких машин могли переломить ход боя в одно мгновение.

«Торос», на которого никто в начале схватки не обратил особого внимания, бросился на выручку авиаматке, стараясь прикрыть ее своими защитными полями и дать возможность завершить маневр, но - увы! Это несколько десятков лет назад он был красой и гордостью русского флота, недостижимой мечтой всех соседей. А сейчас в его направлении ринулись всего три протонные торпеды, в эфире еще успело плеснуться напоследок наивно-задорное «Иду на выручку!» - и… все…
        Крейсера «демократов», пусть и не такие грозные, как противостоящие им корабли русских, брали свое в этом сражении за счет превосходства в количестве. Их тактика не отличалась особой оригинальностью - они просто сосредотачивали огонь на одной цели, наносили ей «несовместимые с жизнью» повреждения и переносили свое внимание на следующего противника.
        Вот и сейчас они охватили полукольцом авианосец имперцев и методично принялись громить его всем имеющимся у них на борту арсеналом. Понятное дело, продержаться достаточное для запуска истребителей время тот при таком раскладе не смог. Два десятка машин вылетели наружу, но все остальные превратились в оплавленные, бесформенные обломки вместе со своим несчастным кораблем. «Вот работенки для мусорщиков подвалило, - некстати подумалось Егору. - Это ж сколько кораблей им придется потом задействовать, чтобы очистить этот район? Стоп! Об этом ли сейчас нужно думать?!»
        Звонарев, контролирующий работу подчиненных ему постов, обменивающийся через нейроимплантат десятками импульсов разнообразных сообщений с офицерами своей боевой части, коротко чертыхнулся - на так и просившуюся с языка длиннющую нецензурную тираду сейчас попросту не было времени. Положение остатков русской эскадры представлялось теперь совсем уж безрадостным: ну, потрепыхаются они еще маленько, ну, выпустят кишки нескольким «демократам»… А дальше-то что? Вражеские крейсера РЭБ закрыли все диапазоны помехами настолько плотно, что отправить сигнал о помощи через дальнюю связь невозможно. Да и кто, собственно, на него откликнется: ближайшие части русского флота находятся на расстоянии нескольких дней лета на сверхсветовой и в лучшем случае - это если допустить фантастическую мысль, что они уже стартовали к Лазарусу, - успеют разве что отомстить за них, но уж никак не спасти.
        Вот и получается, что для русских кораблей впереди маячит только один наиболее вероятный вариант развития событий… с места - и в вечность…
        - Внимание по экипажу, - Надежин был по-прежнему невозмутим и спокоен, - сейчас мы и «мухачи»[«Мухачи» - принятое на флоте название легких крейсеров (жарг.).] выдвигаемся вперед. Нас будут прикрывать все боеспособные истребители. Наша задача - прикрыть отход линкора, базы и уцелевших эсминцев. Энергию, снаряды и ракеты не экономить…
        Егор с холодком понял, что командующий эскадры решил пожертвовать крейсерами и попытаться уйти к Лазарусу. Что ж, не самый лучший, но и не самый худший из вариантов - в конце концов, эсминцы и фрегаты на орбите планеты, при поддержке дальнобойных систем орбитальных крепостей и платформ, вкупе с мощными полями отражения линкора, гораздо полезнее, чем обреченные корабли прикрытия, и могут попытаться сорвать атаку на Лазарус.

…Жаль только, что остающиеся вряд ли узнают, вышло из этого что-нибудь или нет…

5

        Неожиданное выдвижение «Московита», окруженного уцелевшими истребителями,
«демократы» откровенно прозевали. Скорее всего, они уже твердо уверовали в то, что уничтожение русских кораблей является лишь делом времени. А здесь вдруг лишь огрызающийся до этой секунды и явно пытающийся ретироваться крейсер резко изменил курс и пошел им навстречу, забыв, казалось, о собственном спасении.
        Правда, это и в самом деле только казалось. Просто Надежин решил выставить в качестве активной сферы обороны «ястребки» сопровождения. По его замыслу, они должны были перехватывать прорвавшиеся к «Московиту» ракеты, а комендоры малокалиберных орудий крейсера активно помогали бы им. Легкие крейсера держались чуть сзади, играя роль последнего резерва и поддерживая, по мере возможности, своего новоявленного флагмана.
        Конечно, было бы хорошо, если бы истребителей сопровождения оказалось побольше, но тут уж, как говорится, чем богаты! Отчаянные пилоты и так творили настоящие чудеса, умудряясь перехватывать почти все адресованные «Московиту» гостинцы
«демократов». Их собственный ракетный арсенал, к сожалению, давным-давно иссяк, и огрызнуться в ответ они не могли. Так, по мелочи, саданули несколькими
«Василисками» - без особого успеха - и все. Финиш.
        Но, в принципе, первые минуты отвлекающего маневра крейсера оказались весьма удачными. Скажи кто Звонареву раньше, что можно пусть и тяжелым, но все равно крейсером заставить отступить линкор, он, вероятнее всего, лишь покрутил бы пальцем у виска. Не та, мол, весовая категория у противников. И был бы, разумеется, прав.
        Вот только здесь и сейчас в дело вступили такие расплывчатые, ненадежные и весьма переменчивые факторы, как случайность, удача, доброе расположение звезд - называйте, как хотите. Приготовившимся достойно умереть людям в мундирах императорского флота на всю эту казуистику было, в сущности, наплевать. Разлетающийся вдребезги противник - вот что их интересовало в первую очередь! Ведь каждая секунда, каждое мгновение позволяли их товарищам еще немного уйти подальше от места засады, приблизиться к планете, под защиту орбитальных крепостей и их мощных дальнобойных орудий и излучателей.
        На руку русским играл и тот факт, что, увлекшись погоней, «демократы» растянули свои боевые порядки, перекрыли друг другу огневые сектора и не могли обрушиться на наглецов, осмелившихся бросить им вызов, всей совокупной мощью. Надежин заранее просчитал этот момент и принялся искусно маневрировать, буквально проскальзывая громадиной крейсера между разрывами посланных ему навстречу снарядов и мягко огибая потоки плазмы. «Московит», словно обретя душу и поняв, что это его последний бой, чутко отзывался на любую команду своего командира.
        Да что корабль - все находившиеся на его борту люди стали в эту минуту каким-то одним невиданным доселе организмом. Их воля, устремления, желания обрели, казалось, материальное воплощение, став еще одним дополнительным и весьма грозным оружием.
        Первый попавшийся им на пути эсминец «Московит» перемолол, что называется, не поморщившись. Просто отметка на экранах электронных планшетов вдруг бесследно исчезла - и все. Никто толком не понял, что произошло, не успел ни удивиться, ни обрадоваться. И лишь Звонарев начал насвистывать себе под нос легкомысленный мотивчик, довольный своим изящным решением: он заставил орудия крейсера выдать совмещенный залп.
        Следом отправился к темным богам преисподней линкор со звучным названием
«Оклахома». С ним впавший в священный воинский экстаз берсерка крейсер провозился чуть дольше. Чуть дольше по внутреннему мироощущению его экипажа, разумеется. Для опешивших же «демократов» все случилось достаточно быстро. Просто две пусковые установки протонных торпед выплюнули свое содержимое, и хищные рыбины поистине с дьявольским коварством преодолели защиту могучего корабля, вонзившись в его самое уязвимое место. Да-да, имелась у линкоров этого типа своя ахиллесова пята. Реактор. На этапе проектирования его вроде бы и прикрыли усиленной броней, а вот как-то сошлись воедино всякие разные мелочи, и при удачном попадании в определенную точку колосс гарантированно разлетался вдребезги от серии внутренних взрывов пошедшего вразнос двигателя. Даже аварийная защита, призванная отключить реактор, не успевала сработать.
        Чудеса, да и только, скажете - попробуй попади в крохотный, всего-то в пять-шесть метров «пятачок» в условиях, когда лидера прикрывает многочисленная свита, да и сам он активно маневрирует.
        А вот сейчас, поди ж ты, попали!!
        Рвануло знатно. Досталось и еще нескольким идущим рядом кораблям. Их здорово потрепало разлетевшимися во все стороны обломками. А «Московит», словно начхав на любую предосторожность и уверовав в собственную неуязвимость, ворвался тем временем в самый центр боевых порядков противника, будто лиса в курятник, и принялся с упоением громить всех попавших в прицельные рамки своих многочисленных огневых точек и ракетных установок. Орудийные погреба опустошались с лихорадочной быстротой, элеваторы подачи буквально визжали от внутреннего напряжения, а пусковые команды едва-едва успевали проводить все необходимые процедуры, прежде чем ракеты устремлялись к цели.
        От лидера не отставали и легкие крейсера. Уничтожить вражеский корабль им было не под силу, но вот снести с его обшивки все комплексы связи, сенсоры, прицельные системы и прочую небесполезную в бою электронную начинку им удавалось весьма успешно. Знаменитые ионные и плазменные орудия, созданные военным гением русских оружейников в знаменитых лабораториях Фарскэйпа, уверенно доказывали свое превосходство над многослойной броней кораблей противника. Для полного уничтожения цели хватало трех-четырехтактовой очереди, а затем боевой компьютер исправно фиксировал накрытие и переносил свой виртуальный маркер на следующую по значимости мишень.
        Но… сказка имеет одно весьма неприятное свойство. Она быстро заканчивается, причем, как правило, в самый неподходящий момент.
        Вот и сейчас контр-адмирал Марш сумел стряхнуть с себя странное оцепенение, охватившее его, когда обезумевший крейсер русских начал свою фантастическую атаку. Несколько быстрых команд, столь же быстрое подтверждение об их получении, и вот уже подвластные ему корабли делают свой ход.
        Выучка и высокий профессионализм их экипажей позволили произвести перегруппировку в самые сжатые сроки. Более мощные корабли прикрыли менее крепких собратьев своими защитными полями, закрываясь от болезненных выпадов «Московита», их комендоры наметили собственные цели, получили добро и методично принялись давить врага.
        Легкие крейсера имперцев, весьма удачно дополнявшие лидера, сразу же начали гибнуть. Один за другим. Их защита не могла выстоять против мощных ударов, которые обрушились на них отовсюду.
        Один… второй… третий…
        Сгоравшие одновременно с ними в бутонах атомных разрывов истребители никто не считал. Русские знали, что все они - оставшиеся прикрывать отход своих основных сил - покойники, а «демократов» занимали более важные цели, чем путающаяся под ногами мелюзга.
        Звонарев, на которого вдруг обрушилась страшная, всепоглощающая усталость, казалось, разом утратил тот яростный задор, который вел его и других членов команды в бой, позволяя совершать поистине невозможное. Мелодичный голос компьютера, сообщавший о каждой очередной потере, словно вонзал ему прямо в сердце раскаленный гвоздь, чтобы тут же забить рядом следующий. Пальцы еще продолжали порхать над клавиатурой, упрямо заставляя отправляться к цели все новые и новые снаряды и ракеты, а мозг уже бесстрастно обдумывал последние мысли.
        А в том, что они являются действительно последними, сомнений, пожалуй, не оставалось. Он и его соратники сделали все, что могли, и им не в чем было себя упрекнуть. Остатки русской эскадры ушли от страшного места пусть и не совсем окончательно, но все же довольно далеко, получив внушительную фору. Теперь все зависело только от них самих.
        Тревожные алые огни, сигнализирующие о повреждениях, стали вспыхивать все чаще и чаще. Но Егор знал - это лишь первые предвестники их скорой гибели, с каждой последующей секундой положение смельчаков будет становиться еще хуже.
        Вот только у ветреной проказницы Судьбы на этот счет, похоже, было собственное, отличное от звонаревского мнение!
        Сначала рядом с сектором, где кипела кровопролитная схватка, возникла одна громадина. Следом, через сравнительно небольшой промежуток времени, другая. И, наконец, третья.
        Три «незабудки». Три огромных корабля неведомой расы, затаившейся в ледяном безмолвии Вселенной. Три исполинских чудовища.
        Люди никогда не вступали с ними в открытое противостояние с тех пор, как первый из встреченных ими монстров преподнес смельчакам страшный урок. Урок, за который человечество заплатило огромным множеством жизней и парализующим, сводящим с ума страхом перед невиданной мощью.
        Корабли «демократов» поневоле снизили темп стрельбы. Их командиры прекрасно знали:
«незабудки» терпеть не могут, если рядом с ними кто-то пробует баловаться игрой в лихих ковбоев.
        Гарольд Марш с досадой скрипнул зубами на своем месте, когда досадная помеха вдруг возникла у него на пути, грозя испортить столь удачно складывающийся рисунок боя. Но на самом деле он не мог и представить, насколько неудачно все пойдет с этой секунды для него и его флота!
        Впрочем, он и ничего не узнал. Флагман «демократов», на котором пребывал незадачливый контр-адмирал, окунулся в странное облако нежно-лазоревого цвета, возникшее вдруг на пути линкора.
        Без малого три сотни метров гигантского корпуса просто-напросто растворились в безобидной на первый взгляд дымке, не оставив после себя и следа. Словно никогда и не было на свете ни самого корабля, ни населявших чрево линкора таких крохотных по масштабам космоса человечков.
        На других кораблях Демсоюза, если и успели понять, что ситуация резко изменилась и вышла из-под контроля, изменить что-либо все равно не могли. Часть из них продолжала добивать «Московит» и его товарищей, часть начала менять курс, в напрасной попытке избежать внимания «незабудок», когда исполинские корпуса инопланетных гигантов расцвели густой россыпью выстрелов и стартовавших ракет. Хотя назвать ракетами то, что в изобилии устремилось сейчас к цели, можно было с изрядной натяжкой. Принципы, по которым создавалось оружие «незабудок», людям были неведомы. А значит, и создать защиту, призванную спасти свои корабли, никто в ареале расселения человечества покамест не смог.
        Белые, розовые, зеленые светлячки, выпущенные «незабудками», стремительно преодолели отделявшее их от «демократов» расстояние. Мощные взрывы, остающиеся после безошибочно находивших цель ракет инопланетян, начали крушить корабли людей. Нет, иногда кому-то везло, и тогда на пути неведомого оружия успевали возвести непроходимую огневую завесу. Да только следом за ракетами, а иногда и опережая их, неслись не менее смертоносные снаряды. Порой случалось так, что экипажи батарей ближнего боя еще радовались своей мимолетной удаче, когда огромная пробоина в борту их корабля уже черпала вовсю мертвящий холод космоса, отмеряя последние секунды их жизни.
        Хаос воцарился в боевых порядках демсоюзовцев. Некоторые командиры в растерянности слали запросы командующему, не успев определить, что он уже погиб, некоторые отдали приказ «Убираться отсюда куда угодно, лишь бы подальше!», а кто-то, видимо, обезумев, пробовал атаковать «незабудки». Эффект наблюдался примерно одинаковый: старуха с косой без промедления прибирала безрассудных.
        Но было одно обстоятельство, объединявшее всех «демократов». Они и думать забыли о
«Московите»! И русские, застывшие на своих боевых постах, тоже не могли и помыслить о том, чтобы как-то вмешаться в развернувшееся на их глазах побоище. Сказать по правде, их сейчас гораздо больше занимал вопрос: «Как долго продлится этот неожиданный фарт?» Все прекрасно понимали, что «незабудки», вмешавшиеся вдруг в ход боя, в любую секунду могут бросить все и убраться восвояси, по ведомым лишь им делам, и тогда крейсер имперцев снова окажется один на один с остервеневшим флотом Демсоюза.
        Пробивший обшивку «Московита» случайный снаряд вызвал пожар всего в паре отсеков от БЧ Звонарева. Автоматика мгновенно среагировала и опустила аварийные створки, отрезая поврежденную часть. Егор, замерший над заблокированным наглухо пультом огня, вздрогнул. Последние несколько минут он, повинуясь приказу Надежина, провел в абсолютном ничегонеделании. Командир сумел сориентироваться в непростой ситуации, и теперь изрядно пострадавший от вражеского обстрела «Московит» всеми возможными способами демонстрировал «незабудкам» свой нейтралитет, прикидываясь мертвым куском металла. Никто не мог бы сказать, поможет ли это им выжить или нет, но пренебрегать даже малюсенькой возможностью пережить этот ад было нельзя.
        Палец, замерший у тревожно пульсирующего значка на тактическом экране, побелел от напряжения. Климат-система скафандра благополучно сдохла, и едкий пот вовсю заливал лицо и глаза. Звонарев держался из последних сил. Мертвая тишина, повисшая в посту, осязаемо давила на превратившихся в изваяния людей.
        Они ждали…
        И победа пришла на их улицу! Полностью деморализованные остатки вражеской эскадры порскнули во все стороны, точно напуганные тараканы. Никто из уцелевшего командования «демократов» больше не помышлял ни о каком сопротивлении. Все, о чем они сейчас мечтали, - это оказаться как можно дальше от взбесившихся порождений чужого разума.

«Незабудки» не преследовали их. Как раз в это время к трем первым звездолетам подошли еще два. Все вместе они перестроились, окружив израненный «Московит», те жалкие пару-тройку десятков истребителей и единственный легкий крейсер, которым посчастливилось уцелеть.
        Долгие несколько минут русские напряженно ждали, что инопланетные корабли вот-вот атакуют их. Но… время шло, а орудийные башни «незабудок» молчали. Ни один выстрел так и не прозвучал, ни одна ракета не сорвалась со своих пусковых установок в сторону имперцев.
        И тогда Надежин решился.
        Его севший усталый голос разнесся по всем отсекам:
        - Отбой… Всем отбой… Курс на базу…
        Мощный взрыв ликования был ему ответом.

6

        Звонарев быстро огляделся по сторонам, убедился, что за ним никто не подсматривает, торопливо перекрестился и решительно приложил ладонь к сканеру. Спустя пару секунд красный огонек на идентификационной панели сменил цвет на зеленый, и дверь поползла в сторону.
        Егор перешагнул высокий комингс и очутился в святая святых: личной каюте командира. Точнее, в рабочем кабинете - спальня находилась в соседнем отсеке.
        Капитан первого ранга, - правда, никто на флоте не сомневался, что вскоре его погоны засияют адмиральским золотом, - Александр Макарович Надежин сидел вполоборота ко входу за небольшим рабочим столом и сосредоточенно наговаривал что-то в микрофон, внимательно наблюдая за тем, как его слова преобразовываются в ровные шеренги аккуратных строчек на развернутом экране компьютера.
        - Проходите, Егор Владимирович, - приглашающе указал он Звонареву на гостевое кресло, - я уже заканчиваю.
        Капитан-лейтенант прошелся по мягкому ворсу ковра, изготовленного, судя по орнаменту, где-то в Азиатском секторе - скорее всего, на Дарджилинге, - и присел, чинно положив ладони на колени. Смотрел Егор строго перед собой, хотя безумно хотелось заглянуть через плечо командира и узнать, что за важная тема увлекла его. Звонарев пытался записаться на прием еще позавчера, но получил вежливый отказ «в связи с крайней занятостью».
        Надежин тем временем перечитал последний абзац, удовлетворенно хмыкнул и прищелкнул пальцами, сворачивая монитор. Каперанг упруго поднялся с места, довольно потянулся, словно огромный пес, смешно встряхнулся, ожесточенно потер лицо и весело глянул на Егора.
        - Уф, все-таки я ее добил!.. Ох, и занудное же это дело - отчеты писать!.. Никогда не рвитесь в начальники, капитан-лейтенант, а то бюрократия сведет вас с ума!.. - поучающе произнес он, прошелся по каюте, энергично размахивая руками и разминая затекшие мышцы. Наконец командир подошел поближе, повернул свое кресло к Егору и вальяжно развалился в нем, вытянув ноги. - Слушаю вас.
        Звонарев собрался с духом.
        - Александр Макарович, я хотел бы попросить вас перед началом разговора включить
«глушилку». Поверьте, это действительно необходимо!
        Каперанг удивленно взглянул на него. Естественно, личные покои командира практически на всех кораблях флота - за исключением разве что самых малых, - были оборудованы аппаратурой защиты от прослушивания. Но на практике она применялась весьма редко - безумцев, решившихся на столь отчаянный поступок, как шпионаж за
«первым после бога», в случае разоблачения гарантированно ждал или военный трибунал с неизбежным смертным приговором, или «несчастный случай», если излишне любопытный принадлежал к СБ и пытался прикрыться служебным положением - флот рьяно стоял на защите своих прав, дарованных еще первым Императором. По крайней мере, так было до недавнего времени…
        - Хм. - Надежин вгляделся в сосредоточенное лицо Звонарева, его лихорадочно блестевшие глаза, немного подумал и нехотя протянул руку к консоли. Несколько мягких прикосновений к клавишам, и Егор почувствовал, как защипало кожу - первый признак того, что он находится в радиусе действия поля «белого шума». - Слушаю, - сухо повторил командир.
        - Как вы помните, господин капитан первого ранга, незадолго до выхода на перехват
«незабудок» меня направили на Лазарус с целью получения необходимого для ремонта оборудования, - начал Егор.
        - Издеваетесь, Звонарев? - с хищным интересом перебил его Надежин. - С каких это пор я должен помнить о таких мелочах? Этим у нас занимается милейший Александр Юрьевич! Или мне следует разъяснить вам функции командира?
        Егор покраснел. Каперанг, разумеется, был стопроцентно прав - как гласила старинная флотская мудрость: «Командир живет для боя, а для всего остального есть старший офицер!»
        - Простите, Александр Макарович! Конечно, вы правы. Просто… дело, которое заставило меня добиваться приема, непосредственно связано именно с этой командировкой, и я… Я хотел… - смешался Егор.
        - Хватит соплей! Отставить! - бесцеремонно оборвал его жалкий лепет командир. - Вы боевой офицер или кисейная барышня? Извольте излагать свои мысли четко и по существу!.. Господи, а я еще подписал на него представление на кап-три и на
«Владимира»… Куда только мы катимся? - Надежин сокрушенно покачал головой и обратил вверх мученический взгляд.
        - Есть отставить! - встрепенулся Звонарев. Властный, уверенный тон каперанга заставил его встряхнуться. - Разрешить доложить? - Надежин благодушно кивнул. - Дело в том, Александр Макарович, что на Лазарусе произошло следующее…
        Егор, окончательно собравшись с мыслями, изложил недавние события на планете, постаравшись не упустить ни одной важной детали. Это не заняло у него много времени - Звонарев нарочно не стал сбиваться на свои мысли по поводу произошедшего, решив ограничиться простой констатацией фактов. Ведь он, собственно, и пришел сюда затем, чтобы получить совет и поддержку человека, обладающего колоссальным опытом и знаниями всех потаенных, закулисных течений внутри самых влиятельных кругов Империи. Фамилия Надежиных являлась одной из первых при дворе, ее представителей можно было встретить и в главных штабах армии и флота, и в важных кабинетах наиболее значимых министерств. По сути, это был целый клан, ревностно следивший за тем, чтобы его виртуальные акции могущества котировались на негласной бирже власти очень и очень высоко. Но, самое главное, любой из представителей этой фамилии всегда стоял горой за людей, которых он считал принадлежащими к его «команде». Это был, если хотите, один из основополагающих принципов рода. И Егор сейчас отчаянно надеялся на то, что и он является для каперанга как раз таким
«своим».
        - Та-ак! - протянул командир, когда Звонарев окончил свой невеселый рассказ. Голос каперанга был обманчиво ласков и тих, но Егор с восторженным ужасом отметил, что Александр Маркович едва сдерживается. - Та-ак! Вот оно, значит, куда дело повернулось! А я-то, старый дурак, решил, что дядюшка мне об обычной мышиной подковерной возне толкует!.. Говоришь, твоих родителей в государственные преступники записали?! - Звонарев отчаянно закивал, решив не заострять внимания на том факте, что командир перешел в общении с ним на «ты». - Чудесно! Просто роскошно! Это Владимира Петровича-то!.. Нет, это уже переходит все границы - я сейчас же, слышишь, сейчас же свяжусь с губернатором и узнаю, что за хрень творится на Лазарусе! Это ж надо такое придумать!.. Да я сейчас Императору такую петицию отправлю! Да я… Хотя погоди, сделаем так, - спохватился Надежин. Вспышка гнева, вызванная неожиданной новостью, угасла в нем так же стремительно, как началась, и каперанг вновь превратился в прежнего холодного, просчитывающего все до самых мельчайших деталей офицера, политика и вельможу. - Ты сейчас иди к себе в каюту и
обожди там… или погуляй где-нибудь в пределах корабля - в своем посту поскучай, что ли, а я пока сделаю пару звоночков… - Александр Макарович задумчиво прищурился, напряженно размышляя о чем-то, и Егору очень захотелось поверить, что командир вытащит его родных из беды…
        Сигнал вызова прозвучал, когда Егор без сил упал на койку, устав метаться по каюте загнанным зверем. Нет, сначала-то он, как и велел командир, отправился на свое рабочее место, но быстро понял, что в теперешнем состоянии только мешает дежурной вахте, и предпочел уйти. При звуках негромкой трели коммуникатора он резко сел и торопливо нажал на кнопку. Трехмерный экранчик развернулся, открывая взгляду нахмуренное лицо командира. Звонарев с холодной обреченностью, разорвавшей, казалось, душу напополам, мгновенно понял, что новости будут неутешительными.
        - Зайдите, - коротко бросил Надежин и тут же отключился, не вдаваясь в подробности. Егор, застегнув непослушными пальцами верхние пуговицы кителя, торопливо шагнул за порог.
        Каперанг ждал его стоя. Он настойчиво избегал встречаться с ним взглядом, и Звонарев, устав от тяжелого молчания, сам попросил:
        - Да вы говорите, как есть, Александр Макарович, лучше уж сразу…
        Надежин поднял голову и глухо произнес:
        - Да, наверное, ты прав. Что ж, не буду тянуть кота за одно место, все равно не поможет. Крепись, сынок, твой отец, Владимир Петрович Звонарев казнен два дня назад по приговору военного трибунала!
        Егор даже не сразу понял, о чем говорит командир. Слова его были настолько нелепы и бессмысленны, что просто не укладывались в голове - ну что за блажь, право, нести такую чушь? Ведь речь идет не о ком-нибудь, а об отце! Его родном отце! Какой еще военный трибунал?! Какая казнь?.. КАЗНЬ?!!
        Очнулся Звонарев от резкого, противного запаха нашатыря - слабо оттолкнул чью-то руку, настойчиво совавшую ему под нос ватку, и постарался сфокусировать взгляд. Он полулежал в кресле, а роль медбрата при нем исполнял не кто-нибудь, а сам командир крейсера!
        - Ну, слава богу, очнулся! Ну и напугал же ты меня, сынок, - стоял-стоял, и вдруг на пол бух, и готов - лежит и не дышит почти! - неловко проговорил Надежин. - Ты уж прости меня, Егор, за дурную весть…
        И Звонарев с ужасом вспомнил все, что он услышал, прежде чем потерял сознание. Все, что хотел бы забыть как дурной сон! Глаза предательски защипало, а очертания предметов вдруг стали расплывчатыми. Он отвернулся, уткнулся лицом в мягкую обивку кресла и тяжело заплакал.
        Надежин стоял возле него и грустно смотрел на то, как вздрагивают под форменным кителем острые, мальчишеские лопатки. «Совсем ведь пацан еще. Ему же вроде двадцать два или двадцать три только недавно минуло?.. А уже столько довелось хлебнуть - один из ветеранов! - с тоской думал он. - Эх, война! Как же быстро она добирается до ребятишек… Погоди-ка, а сам-то - мне ж недавно только тридцать семь стукнуло - а для всех уже словно глубокий старик!..»
        - Прости, Егор, - глухо проронил каперанг, отворачиваясь, - прости, что принес тебе дурную весть. Но лучше уж от меня тебе это было услышать, чем от кого-нибудь чужого - кто не преминул бы твоим шоком воспользоваться. А таких сейчас, судя по всему, много найдется. Постарайся меня услышать, хорошо? - Надежин дождался, когда юноша перестанет всхлипывать и повернется к нему покрасневшим и слегка опухшим лицом, и продолжил: - Дело в том, что история с твоими родителями нынче событие не единичное. Пока мы сражались на передовой, в Империи стали завязываться в очень дурно пахнущий клубок такие дела, что с наскоку и не поймешь, откуда они берутся и кто за всем этим стоит. Можно только догадываться, что без поддержки в самых высших эшелонах власти не обошлось. Я не могу рассказать тебе подробности - уж извини! - но скажу только, что на всех, кто при старом Императоре имел хоть какой-нибудь, даже самый небольшой политический вес, развернута настоящая охота. Причем в ход идут самые грязные средства - провокации, доносы, сфальсифицированные улики. Метода одна: обвинение, арест, отправка на Церебрус - в
какой-то сверхсекретный следственный изолятор, - а дальше… дальше тишина! Пока еще ни одного суда не было - ни открытого, ни закрытого, - это я совершенно точно знаю. И журналюгам кто-то очень влиятельный внушительный такой замок на роток повесил - молчат, словно ничего особенного и не происходит. Будто все в порядке, словно так и должно быть, представляешь?! Нет, в самом начале кто-то попытался в новостях репортажик выпустить, так этот информканал жандармы совместно с полицией так быстро и качественно буквально в блин раскатали, что теперь никто и пикнуть на сей счет не смеет!
        - Но… Император… - несмело прошептал потрясенный услышанным Егор.
        - Император! - хмыкнул Надежин. - Император мило улыбается дамам на приемах, торжественно прикалывает ордена на грудь отличившимся в боях офицерам и солдатам, гневно обличает в регулярных межпланетных обращениях к нации проклятых
«демократов», погрязших во всех мыслимых и немыслимых грехах, разбивает бутылки с шампанским о борт новеньких кораблей, сходящих со стапелей… в общем, ведет тот образ жизни, который всем давно знаком и привычен. А что он думает о происходящих репрессиях - сие тайна великая есть! Мне при всей моей информированности так и не удалось выяснить, насколько он вообще в курсе этих трагических событий… - Каперанг замолчал, подошел к столу, плеснул в небольшие серебряные стопки темно-рубинового, остро пахнувшего дорогим ароматом вина из высокой узкой бутыли и протянул одну из стопок Звонареву.
        - Погодите, - встрепенулся Егор, проглотив махом содержимое своего стаканчика, совершенно не почувствовав при этом вкуса выпитого, - но вы сказали, что всех обвиняемых перевозят на Церебрус - почему же моих… - его горло вновь перехватил спазм.
        - Ты хочешь спросить, почему в таком случае твоего отца расстреляли? - грустно усмехнулся Надежин. - Объясняю: когда стало известно, что в систему вошли сразу несколько «незабудок» и на Лазарусе началась, чего уж там скрывать, откровенная паника, кто-то отдал приказ о немедленной казни всех проходящих по делам о государственной измене. То ли решили не заморачиваться с эвакуацией подследственных, то ли испугались, что они могут оказаться на свободе… в общем, темная история…
        Звонарев ошеломленно молчал. У него в голове никак не укладывался тот факт, что, пока он летел на перехват чужакам, а после сражался с кораблями-диверсантами Демократического Союза, не жалея себя и защищая всех обитателей Лазаруса, какая-то мразь, засевшая на планете, решила покончить с его близкими! Выходит, что он сам и все его товарищи, сражаясь и умирая, дали палачам время хладнокровно уничтожить невинных людей - Егор упрямо отказывался даже в мыслях считать их виновными. Воистину жизнь выкидывает порой такие коленца, что в них даже при всем старании просто невозможно поверить!
        - Другое дело, - негромко проговорил Александр Макарович, задумчиво разглядывая тонкий узор на своем стаканчике, - что, насколько я знаю, казнить успели не всех. - Звонарев вскинулся и с надеждой уставился на командира. - И вроде бы в числе уцелевших твоя мама, Егор! Я, естественно, направил соответствующий запрос нескольким знающим людям, чтобы они все проверили и перепроверили еще раз, и, надеюсь, скоро мы будем знать это совершенно точно. Причем я попросил не пересылать мне сообщение сюда - после разговора я обнаружил, что «Московит» находится под, гм, присмотром!.. Взгляни, - Надежин подошел к выносному терминалу и развернул перед капитан-лейтенантом голоэкран. Умная техника со всей возможной четкостью представила им картинку парящего над планетой крейсера в сопровождении корабля-наблюдателя. Венчики его антенн лениво вращались с кажущейся небрежностью, но Звонарев примерно представлял - все же это был не совсем его профиль, - что сейчас все их линии связи находятся под самым пристальным контролем, и мощнейшие компьютеры готовы взломать даже закрытые сообщения, которые могут быть отправлены с
борта крейсера по каналам как ближней, так и дальней связи.
        А чтобы ни у кого на борту «Московита» не возникло искушение шугануть назойливого попутчика, рядом с серым шаром наблюдателя грозно ощетинились открытыми и изготовленными к бою орудийными и ракетными портами два фрегата ПКО.
        - Они, видимо, засекли мою передачу и решили продемонстрировать свою силу, - невесело улыбнулся Надежин. - Так что рисковать мы не будем. Сделаем так: я выпишу тебе командировочные документы - основание придумай поубедительнее, - а на Лазарусе встретишься с нужным человечком, и он обрисует тебе ситуацию в деталях. Разумеется, когда он сообщит мне о том, что располагает необходимыми сведениями.
        - Но ведь его засекут? - удивился Егор.
        Каперанг в ответ хищно усмехнулся.
        - Ты же не думаешь, что я настолько глуп, чтобы обсуждать такие вопросы в открытую? А с моим личным кодом им придется повозиться долго! Да и если они его взломают, я всегда привык говорить иносказательно, и за внешне невинными фразами только понимающий, о чем идет речь, человек сможет разобрать двойное дно. Подумаешь, богатый офицер обменивается информацией со своими биржевыми маклерами - что здесь такого? Имею я, в конце концов, право на конфиденциальность своих финансовых дел или нет, как ты считаешь? - Дождавшись согласного кивка Егора, Надежин довольно осклабился. - То-то! Так что сейчас отправляйся к себе, отдыхай и готовься помаленьку - я думаю, что к завтрашнему утру дело сдвинется с мертвой точки. Ни с кем пока не откровенничай, держи рот на замке. Вполне может такое случиться, что у нас на корабле пара-тройка «крыс» работает на жандармов - я сейчас предпочитаю перебдеть, чем наоборот… Да, и не вздумай раскисать, капитан-лейтенант! Все понимаю, но ты сейчас должен быть в форме - чего бы это ни стоило! Договорились? - В голосе командира громыхнул металл, и Звонарев торопливо вскочил,
вытянулся по стойке «смирно» и преданно выдохнул:
        - Есть не раскисать, господин капитан первого ранга!.. В принципе, особого повода для командировки искать не нужно: я все равно собирался вниз, чтобы навестить семьи моих подчиненных - тех, что погибли в последнем бою. Вы же знаете, это традиция.
        Александр Макарович рассеяно кивнул, размышляя о чем-то. Каждый член экипажа точно знал, что в случае его гибели непосредственный начальник, разумеется, если он сам будет жив, обязательно придет к его семье или родственникам, чтобы рассказать о том, как пал их близкий, передать им личные вещи и небольшой стяг - точную копию боевого знамени «Московита». Формула «Корабль - одна семья» соблюдалась на флоте неукоснительно.
        - Да-да, у тебя, кажется, пятеро? - хмуро спросил каперанг и с неприкрытой горечью добавил: - И это еще нам повезло: на других кораблях, из тех, что уцелели, потери до семидесяти процентов доходят… Давненько мы так не огребали! Черт, я бы лучше поставил к стенке тех ублюдков, которые «демократов» прошляпили! Это ж надо такому случиться - три десятка чужих кораблей почти к самой планете подобрались! Чем, позвольте спросить, наши «слухачи» и патрульные были так заняты - онанировали на выступление стриптизерш?! Эх, да что там говорить! - Александр Макарович рубанул ладонью воздух и нервно прошелся по отсеку взад-вперед. - Значит, так, - он остановился и повернулся к Егору, - навестишь семьи - это, кстати, нам на руку: заставит возможных филеров попотеть, - постараешься побывать как можно в большем количестве самых разных мест и в одном из них, словно случайно, пересечешься с моим информатором. Я тебе перед вылетом сообщу, где именно и как он будет выглядеть. Ну, а после решим, что делать дальше, - найдешь меня в нашем всегдашнем заведении. Все, свободен!
        Звонарев четко козырнул и стремительно вышел.
        Каперанг проводил его взглядом, снова прошелся по каюте и, подойдя к терминалу, небрежно пробежался длинными гибкими пальцами музыканта по россыпи иконок, переключая картинку обзорных сенсоров. Миг - и перед ним предстали пять огромных кораблей, резко царапающих взгляд чужеродными обводами исполинских корпусов. Чужаки кружили над Лазарусом по самым причудливым траекториям и совершенно не обращали внимания на опасливо сопровождающие их на почтительном расстоянии патрульные корабли имперского флота.
        Надежин понаблюдал за «незабудками» некоторое время, задумчиво хмурясь, а затем тихонько прошептал себе под нос:
        - Знать бы еще, что вам здесь понадобилось, «милые крошки», и можно ли вас как-то использовать?.. Ну почему же вы не отвечаете, что я делаю не так, а?..

7

        У стыковочного шлюза Егор столкнулся с Лехой Вихровым. Долговязый лейтенант-истребитель курил возле утилизатора и с тоской наблюдал за тем, как старший офицер придирчиво осматривает собравшихся вниз, в увольнительную, матросов. По унылому выражению на лице пилота Звонареву сразу стало понятно, что Романовский сегодня не в духе и процедура выпуска продолжается уже довольно давно. Вахтенный офицер из штурманов, который, по логике вещей, должен был заниматься этим делом, стоял чуть поодаль, также получив, судя по мрачной гримасе, свою порцию люлей.
        - Долбоклювы! Вы что же это себе позволяете, а? - обманчиво ласково вопрошал Александр Юрьевич, неспешно переводя прицельный взор с одного матроса на другого. - Разве непонятно, что именно сейчас вы должны быть просто-таки образцом военнослужащего, его светлым и высоким идеалом, ожившим на глазах у потрясенных сим чудесным фактом обывателей… А что я вижу? Стадо баранов, не заслуживающих даже того, чтобы принимать сходни на самом распоследнем прогулочном катере!.. Обделавшихся детишек, где-то укравших славные мундиры нашего доблестного флота!..
        - Привет, давно ждешь? - поинтересовался Егор, здороваясь с Вихровым. Не то чтобы они дружили - все же авиагруппы на всех кораблях были отделены от экипажа и являлись независимым подразделением, - но пару раз сталкивались в офицерской кают-компании. И как-то так получилось, что случайно разговорились, обнаружили сходство взглядов по некоторым вопросам, отметили это дело «рюмкой чая» и с тех пор при встречах весьма мило раскланивались.
        - Здорово! Да уже минут двадцать! - длинно сплюнул Вихров. - Что-то ваш цербер сегодня разошелся - троих матросиков уже восвояси за нарушение формы одежды отправил, а остальных драит с песочком так, что у них, того и гляди, мозги через уши полезут.
        - На взводе он, - наметанным взглядом определил Егор. - Как бы вообще не сорвался, тогда точно всем чертям тошно станет!.. А что ты хочешь, после боя он за эти двое суток, по-моему, и не ложился еще - сам знаешь, как нам досталось. А отвечает за все кто? Правильно, заместитель командира корабля! Так что стой себе, Леша, и не высовывайся, а то и нам в момент полную корзину люлей подарит!
        - Да уж, - посерьезнел истребитель, - огребли мы и в самом деле не по-детски. У нас в эскадрилье всего шесть машин в строю, а остальные в пыль… - Вихров скрипнул зубами. - Какие ребята были! - Он в две затяжки добил сигарету и тут же потянул из пачки новую. - А ты чего такой расфуфыренный? - поинтересовался он спустя пару минут, щелкнув ногтем по мелодично звякнувшим орденам на парадном мундире Егора. Звонарев удивился было столь резкой смене настроения у своего собеседника, но, принюхавшись, безошибочно определил по густому «выхлопу», что Лешка изрядно подшофе.
        - К семьям погибших иду, - нехотя ответил Звонарев. - Сейчас вот еще вестовой посмертные флаги принесет, и можно будет трогаться помаленьку.
        Пилот понимающе кивнул.
        - Знаешь, - неожиданно предложил он, - мне сейчас все равно делать нечего, а идти надираться в одиночку почему-то не хочется. Как ты смотришь, если я тебе компанию составлю? А потом можно вместе где-нибудь посидеть, помянуть и твоих, и моих…
        Егор замялся. С одной стороны, присутствие Вихрова делало посещение убитых горем родственников не таким тягостным, но с другой… с другой, на ум почему-то пришли слова Надежина о том, что в экипаже вполне могут оказаться «засланные казачки» из жандармского управления. Но вот только поверить в то, что кто-то из этих отчаянных ребят, идущих в бой на своих маленьких, вертких машинах, является стукачом… Да нет, это уже попахивало паранойей! На флоте была хорошо известна история, как однажды некий не в меру ретивый контрразведчик попытался «пришить дело» о шпионаже командиру сбитого над пограничной планеткой бомбардировщика. На вопрос о том, как же так получилось, что он остался жив, и не свидетельствует ли этот факт о том, что имелся предварительный сговор с врагом, пилот, успевший, по статистике, сделать под огнем планетарных средств обороны немногим более полутора десятков боевых вылетов, пришел в бешенство и пристрелил идиота на месте.
        Что характерно, военный суд счел его поступок защитой собственной чести и достоинства и полностью оправдал подсудимого.
        - Ладно, - решился Егор, - давай вместе. Только ты переоделся бы, что ли, а то неудобно получается - я в «парадке», а ты в повседневном. И ордена надеть неплохо было бы?
        - Добро! - обрадовался Вихров. - Я мигом! Ты в случае чего меня обожди и прикажи пилоту челнока задержаться - пускай с наземным диспетчером свяжется и попросит посадочный коридор для нас придержать.
        - Беги, беги, сам знаю, - подтолкнул истребителя Звонарев.
        В ожидании приятеля Егор от нечего делать еще раз прокрутил в голове разговор с Надежиным. И неожиданно понял, что за мысль не давала ему все время покоя, ускользая от осознания. Фрегаты, внаглую присматривающие за крейсером! Ведь это вовсе не демонстрация силы, как сказал ему командир, - в конце концов, «Московит» даже при самом неудачном стечении обстоятельств способен перемолоть их за пару минут в салат, - а примитивная провокация! Вдруг-де у Надежина взыграют амбиции, и он прикажет отогнать настырных наблюдателей? А вот тогда у неведомого противника появится реальный шанс обвинить командира корабля в мятеже, что в условиях военного времени попахивало безусловной и скорой веревкой!
        Значит, Александр Макарович говорил о том, что их недоброжелатели чувствуют свою силу, демонстрируя желание и возможность пободаться с представителем достаточно известной и могущественной фамилии. Да-а… Но как быстро их враги отреагировали! Выходит, все это время крейсер находился под наблюдением, просто не столь явным. Егор почувствовал, что от этих мыслей начинает неприятно давить в области затылка и в висках.
        От начинающейся мигрени его избавил Вихров. Леха появился настолько эффектно, что даже отнюдь не впечатлительный Егор малость пришалел. Из лифта, не торопясь, вышел офицер в синем парадном пилотском мундире с просто-таки ошеломляюще внушительным
«иконостасом» боевых наград. Звонарев и не подозревал, что этот раздолбаистый выпивоха является георгиевским кавалером! И это помимо еще доброй дюжины боевых орденов, медалей и всевозможных знаков и нашивок. Среди них особо выделялся с виду вроде бы простенький, но ценившийся у пилотов ВКС неимоверно высоко знак «Красного круга», означавший, что в сфере досягаемости его обладателя противник будет гарантированно уничтожен. Разумеется, противник, равный по классу - смешно было бы думать, что истребитель-перехватчик способен завалить, к примеру, линкор. Но об этом-то отличии приятеля Егор, конечно, знал - об этом все знали!
        Вихров, довольный произведенным эффектом - матросики так и замерли с отвисшими челюстями, а битый волк Романовский поперхнулся соленым словцом и уважительно цокнул языком, - вразвалочку прошелся перед строем, подошел к Егору и только тогда засмеялся, встряхнулся и вновь стал прежним балагуром и пофигистом.
        - Ну как, мы едем или нет? - ухмыляясь, осведомился он и нахально расстегнул форменный галстук и сразу две верхние пуговицы. - Ненавижу эту удавку! - пожаловался Лешка, озабоченно растирая шею ажурным шелковым платком.
        Звонарев встретился взглядом с наблюдающим за ними с явным неодобрением кавторангом и, в свою очередь, чуть приподнял брови. Александр Юрьевич, поняв его безмолвный вопрос, нахмурился, но все же негромко рыкнул, разрешая матросам занять места в ожидающем челноке, и пошел по коридору, независимо заложив руки за спину. Егор благодарно улыбнулся ему вслед и, ухватив за руку потянувшегося было за очередной сигаретой Вихрова, направился к шлюзу. Тем более что шлявшийся невесть где вестовой - засек, поди, мерзавец, буйствующего Романовского и спрятался от греха подальше! - соизволил наконец появиться и передать пакет с аккуратно сложенными флагами.
        Оказавшись на базе, приятели быстро миновали КПП по офицерскому коридору - Лешка, получив замечание, нехотя привел форму в порядок, - вышли на улицу, где и остановили такси. Звонарев назвал водителю первый из адресов, куда им предстояло попасть, и откинулся на кожаном сиденье, задумчиво разглядывая пейзажи за стеклом. Вихров, устроившийся рядышком, также перестал нести всякую легкомысленную чушь и жадно прилип к окну.
        Егору было грустно. Он печально вспоминал, как несколько дней назад ехал этой же дорогой, но с совершенно другим настроением и мыслями. И вдруг все так резко перевернулось с ног на голову!
        Рядом завозился Алексей. Из внутреннего кармана мундира он извлек небольшую, граммов на двести, плоскую фляжку в красивом чехле с рельефной и многоцветной эмблемой ВКС, отвинтил крышку - по салону поплыл запах дорогого коньяка - и протянул ее Звонареву. Егор отказался - приходить в дом, где царит атмосфера траура, в неподобающем виде он не хотел.
        - Была бы честь предложена, - равнодушно обронил Вихров и приложился к фляге. Сделал пару больших глотков, с сожалением потряс опустевшую емкость, приладил крышку и убрал фляжку на место. - Знаешь, - произнес он неожиданно трезвым голосом, глядя строго перед собой, - мне однажды нагадали, что я погибну не в небе, а на земле. Я сначала смеялся над этим, а потом как-то свыкся. В бой иду - и все мне до лампочки, вроде как заговоренный я, бессмертный!
        А в последний раз, когда нам приказали прикрыть крейсер и мы вывалились навстречу
«демократам», я вдруг почему-то решил, что все… хана! Жуткая рубка была, настоящий ад! Я такого еще не видел, хотя воюю, кажется, целую вечность и прошел вроде через огонь и воду. Ведомый мой, Сашка Крусске, из чистокровных прусских баронов, между прочим, вояка в черт знает каком поколении, настоящий ас, нарвался на заградительный огонь с линкоров, но погиб не сразу - его «ястребок» потерял ход и кувыркался к планете, пока не сгорел в атмосфере. А катапульту, видать, у него заклинило. И он все это время в эфир хрипел - ранен, наверное, здорово был, кибер его наркотой по самые брови накачал, и он нам стихи на немецком читал… - Глаза Вихрова лихорадочно заблестели. - Что я его матери скажу?! Как объясню, что не уберег, не сохранил?!
        - А ну успокойся! - прикрикнул на разошедшегося пилота Звонарев. - Что ты воешь, как баба, думаешь, только тебе хреново было?
        - Да не в этом дело, - горячо зашептал Вихров, наваливаясь на его плечо. - Понимаешь, я едва не отвернул, когда нас эсминцы гонять начали. Чуть своих не бросил и не сбежал! Представляешь?!! И это после Даркана, Экстола, Райджа! Я ведь ни разу - слышишь! - ни разу не струсил, а тут… - Лешка обмяк. - Лечу и понимаю, что уже в прицеле нахожусь, комп орет, требует маневр уклонения выполнить, а у меня внутри все будто закаменело - ни пошевелиться, ни дернуться… И тут Валька Рогов - он к нам только-только пришел, зеленый совсем! - наперерез кинулся и меня своей машиной прикрыл… Я ведь лидера группы исполнял!
        Звонарев с оторопью слушал приятеля. Раньше ему казалось, что пилоты - это существа без нервов, привыкшие к тому, что постоянно ходят по лезвию косы одной малосимпатичной костлявой старухи, и потому не боящиеся ни черта, ни бога. А на поверку выходило, что и их перетирает страшная мясорубка войны, выпивая душу и иссушая чувства. И все бахвальство, задиристость и взгляды свысока «суперменов» с серебряными значками-крылышками на рукавах - это только защитная маска, призванная скрыть нечеловеческую усталость и пустоту внутри.
        - Ты просто устал, - успокаивающе сжал он плечо Алексея. - Просто устал!.. Мы все устали - не успели из похода прийти, а тут снова все завертелось - вот ты и поплыл малость. Тебе сейчас надо еще вмазать, а после к девкам завалиться, и все будет нормально. Слышишь?
        - Да херня все это, - безжизненно проронил Вихров и закрыл глаза, откидываясь на мгновенно принявший удобную форму подголовник. - Просто хер!.. ня!.. Толкни меня, как приедем, - попросил он после небольшой паузы и тут же захрапел.
        Дальнейшие события вряд ли могли порадовать разнообразием. Офицеры приходили в семьи черными вестниками, принося с собой горе и слезы, крики и проклятия, отчаяние и ужас. Обоим было не по себе, и каждый из них с радостью избежал бы этой страшной церемонии, но долг требовал отдать последние почести павшим воинам. И они, сцепив зубы, вновь стучались в двери, и смотрели в мгновенно бледнеющие лица, вновь произносили казенное «ваш муж!.. ваш сын!.. ваш брат!..», вновь набирали номер ближайшей больницы и вновь тяжело курили на улице…
        Правда, в одном из домов они столкнулись с совсем другим приемом. Еще в коридоре, у распахнутых настежь дверей квартиры, где проживала семья мичмана Толубеева, их неприятно поразила разухабистая, плещущая весельем и неимоверной громкостью музыка и устойчивое, застарелое амбре дешевого наркотика, вина и сигарет.
        На пороге торчали какие-то субъекты, загораживающие проход, но Звонарев, стиснув зубы, попер прямо на них, твердо решив узнать, что здесь происходит. Вихров, брезгливо озиравший загаженный коридор, правда, засомневался, по тому ли адресу они прибыли, и Егору пришлось притормозить.
        С трудом добившись от двух обдолбанных вусмерть существ непонятного пола подтверждения, что он попал правильно, Егор брезгливо отшвырнул нарков с дороги и вошел внутрь. Сзади его прикрывал разом насупившийся Лешка. Приятели миновали гостиную, наполненную уже знакомыми клубами вонючего дыма, приторными запахами дешевой выпивки, потными телами, извивающимися под рваный ритм гитар и грохот барабанов в мятущихся лучах музыкального голопроектора. Спрашивать что-либо у потерявших чувство реальности «зомби» офицеры не стали и просто отправились методично обыскивать всю квартиру.
        Хозяйка обнаружилась в спальне в объятиях совсем еще зеленого юнца с разноцветными волосами и многочисленными татуировками-хамелеонами по всему телу - последним писком молодежной моды. Звонарев, весьма уважавший и ценивший скромного и очень ответственного покойного мичмана, мгновенно пришел в ярость и с бранью набросился на опешившую женщину. Лешка с веселым восторгом смотрел на то, как его доселе невозмутимый приятель кроет трехэтажным матом глупо хлопающую глазами куклу, стыдливо натягивающую на себя заляпанную несвежую простынку, попутно гоняя пинками по комнате отчаянно визжащего сопляка.
        Сунувшихся было на шум двух аборигенов - Вихров еще успел искренне удивиться, как эти уроды смогли что-либо расслышать в таком бедламе, - Звонарев встретил угрюмым зрачком офицерского лучевика и, запаленно дыша, посоветовал не лезть не в свое дело. Незнакомцы оказались непонятливыми - а может, просто под кайфом, - и полезли защищать приободрившуюся при их появлении и визгливо заголосившую хозяйку.
        Пришлось вразумить дурачков.
        А потом еще нескольких их приятелей.
        И еще!..
        В общем, вырвались они из притона не то чтобы побитыми, - все же подготовленный офицер мог вполне постоять за себя в драке даже с несколькими штатскими и без помощи оружия, - но пара-тройка ссадин имелась, да и разбитые в кровь кулаки противно саднили.
        - Нет, ты видел! - продолжал возмущаться и в лифте Звонарев. - Пока муж честно воевал, эта сука здесь веселый дом устроила, с наркотой, хахалями, песнями и танцами! И вот ей я должен был сейчас соболезнования приносить, успокаивать, флаг на прощание торжественно вручить!.. Тьфу, мразь!.. Жаль, я ее не пристрелил!
        - Зато пар выпустили! - невпопад его словам, радостно осклабился Вихров, но тут же зашипел, будто рассерженный кот, и принялся осторожно промокать разбитую губу. - А я этой жабе успел пару раз по харе съездить! - похвастался он.
        Егор ожег его возмущенным взглядом, но промолчал и отвернулся. На улице он спросил у тревожно озирающегося водителя такси аптечку и воды и постарался привести себя в порядок. Лешке было проще - на его темно-синем мундире кровь была не так заметна, как на белой флотской парадке Звонарева.
        - Ты не волнуйся, - успокоил настороженно наблюдающего за их действиями водителя пилот, - мы никого не убили. Просто дали по ушам одной ублюдочной шлеп-компании, и только. Сейчас по последнему адресу сгоняем, отвезешь нас в кабак, и все, можешь быть свободен… Да не криви ты рожу, не обидим!
        - Ага, только мне потом машину от крови отмывать, - угрюмо пробурчал таксист, тяжело вздохнул и сел за руль.
        Вовремя, потому что именно в этот момент из дверей подъезда вылетели несколько взъерошенных и орущих что-то бессвязно угрожающее личностей, весьма нетвердо стоявших на ногах. Завидев офицеров, они бросились к ним с явным намерением продолжить выяснение отношений.
        - Второй раунд, - нехорошо ухмыльнулся Звонарев. - Только вот сейчас мне уже не хочется руками-ногами махать! - Капитан-лейтенант решительно цапнул кобуру и вытащил лучевик.
        - Егор! - предостерегающе крикнул истребитель. - Только без трупов, а то замучаемся отмазываться.
        Звонарев нетерпеливо отмахнулся.
        - Итак, господа, кто первый? - с иронией осведомился он у нерешительно замерших при виде оружия скандалистов. - Не стесняйтесь, прошу вас! - Он приглашающе повел стволом.
        - Да врежьте ему кто-нить, он Сеньку, гад, покалечил! - раздался вдруг откуда-то сверху визгливый женский вопль. Вихров задрал голову. Из окна далеко высунулась полуголая «вдова». Она яростно размахивала руками и злобно выкрикивала всевозможные грязные ругательства. Ее защитники «чести и достоинства», получив неожиданную моральную поддержку, приободрились и угрожающе заворчали. Один из них нашарил на земле обломок кирпича и под шумок запустил его в сторону офицеров, целясь в отвлекшегося Звонарева, а остальные тем временем бросились вперед. Егор чудом увернулся, мгновенно вызверился и, уже не раздумывая, полоснул короткой очередью под ноги дебоширам. Судя по пронзительному, какому-то поросячьему визгу, одному из них все же перепало! Его товарищи мгновенно шарахнулись назад, в подъезд, бросив раненого на произвол судьбы.
        - И это правильно, - презрительно улыбнулся Егор им вслед, пальнув вверх пару раз для острастки. - Ну, кому там еще хочется получить?! - заорал он с вызовом. В ответ с шумом захлопнулось окно, крики прекратились, и дом замер, будто вымер. Только неудачливый мститель тихонько и жалобно скулил, держась за обожженную лодыжку и глядя на офицеров расширенными, испуганными глазами. Похоже, он в один миг протрезвел и осознал, в какой заднице очутился.
        - Давай, налетай, - зло хохотал каплей, - куда ж вы все подевались?! У меня тут каждому подарок найдется - подходите, не пожалеете!
        Вихров прислушался. Где-то неподалеку завывали сирены полицейской машины.
        - Садись, Егор, - подтолкнул он Звонарева, - надо сматываться - похоже, кто-то из соседей легавых вызвал. А нам с тобой только и радости сейчас, что объяснять, почему мы тут стрельбу затеяли. Все равно никто правду не скажет, а наоборот, нас же еще и виноватыми сделают!
        - Вот уроды, - матернулся каплей, забираясь в салон, - пока мы этих клоунов гоняли, ни одна тварь рыла своего не показала, а теперь, смотри-ка, осмелели! Они б лучше на этот притон наряд навели - сто к одному, что не первый день гульба здесь идет.
        - Да будет тебе, неужели не видишь - райончик-то еще тот, - заметил Вихров. - Не удивлюсь, если половина обитателей этого шалмана как раз и является теми самыми соседями. Поражаюсь, как твой мичман здесь оказался. Неужто вам, флотским, настолько убогое жалованье платят, что ничего поприличнее из жилья нельзя было подобрать?
        Звонарев поморщился. Лешка был прав на все сто процентов - его и самого неприятно поразила убогость квартала, неопрятные кучи мусора возле грязных домов, стайки оборванных детей, настороженно провожавших их из подворотен подозрительными, злыми взглядами, ржавые остовы машин по обочинам. Егор и сам уже задавал себе вопрос, как его подчиненного занесло в эту клоаку, но вразумительного ответа он для себя не нашел и потому постарался просто выкинуть из головы этот неприятный инцидент. Тем более что мичману Толубееву, попавшему под удар протонной торпеды, уже было, в общем-то, все равно…
        Побывав в последнем доме, приятели вновь забрались в такси и облегченно перевели дух. Самая тяжелая часть их программы закончилась, и теперь можно было подумать о том, куда направиться, чтобы промочить горло.
        Лешка предложил на выбор несколько заведений, но Егор, получивший от Надежина точные указания, для вида подумал и решительно отверг все его предложения.
        - Поехали к «Жеке», - категорично заявил он. - Не хватало еще, чтобы мы своих друзей по низкопробным рыгаловкам поминали!
        - Гусар, - одобрительно-насмешливо сказал Вихров. - Ты хоть представляешь, какие там цены?
        - Плевать! - Звонарев насупился. - Наши ребята того стоят. - Пилот согласно крякнул и молча полез в карман за сигаретами.

8

        Они сидели уже второй час, и Лешка медленно, но верно стал доходить до кондиции, когда море становится по колено и тянет на подвиги. Он оглядывал зал мутным взором и нес какую-то ахинею, а Егор старательно ему поддакивал и не менее старательно удерживал на месте, не желая скандала. Сам Звонарев пил мало, справедливо полагая, что во время важной встречи лучше иметь ясную - относительно, конечно же! - голову.
        Звонка все не было и не было, и Егор уже начал волноваться, не случилось ли чего, когда коммуникатор негромко мурлыкнул, привлекая внимание хозяина. Стараясь не торопиться, чтобы не выдать эмоций, Звонарев словно бы нехотя нажал на кнопку ответа.
        - Да?
        - А где же Зося? - с развернувшегося экрана удивленно хлопало ресницами неимоверной длины очаровательнейшее юное создание в легком, почти ничего не скрывающем платьице. Вихров при виде маленькой прелестницы едва не поперхнулся водкой, протрезвел в одно мгновение, торопливо поставил рюмку на стол и радостно заулыбался в тридцать два зуба.
        - А зачем нам какая-то Зося? Неужели бравые офицеры доблестных ВКС не заслуживают минутки внимания со стороны столь прекрасной девушки? - торопливо зачастил он, придвигаясь к Егору так, чтобы оказаться в поле зрения незнакомки. При этом он будто бы ненароком продемонстрировал все свои многочисленные регалии и заслонил капитан-лейтенанта. - Кстати, меня зовут Алексей, а этого потерявшего дар речи от вашей неземной красоты истукана можно называть Егором. Могу ли я поинтересоваться вашим именем, о, королева красоты Лазаруса?
        - Ольга, - немного растерянно улыбнулась девушка. - Но, вы извините, у меня совсем нет времени.
        - Не пропадайте, молю! - взвыл Лешка, всерьез, как показалось Егору, собираясь упасть на колени. - Я не переживу этого! Погоди… - Экран свернулся с легким щелчком.
        Вихров замер, превратившись в статую, не в силах поверить в столь вопиющую несправедливость. Звонарев сочувственно толкнул приятеля в плечо, но бравый пилот продолжал смотреть в ту точку, где мгновением раньше была юная красавица, не обращая на него ровным счетом никакого внимания.
        - Да ладно тебе, Казанова, - засмеялся капитан-лейтенант, - не переживай - у тебя таких Оль, Наташ и Марин пруд пруди. Вспомни, как перед прошлым походом ты от них в порту прятался в дежурке…
        - Ничего-то ты не понимаешь, - тяжело вздохнул Лешка, понурившись. - Это же богиня была! Понимаешь, богиня! А все остальные… это так, для того чтобы квалификацию не потерять. Эх, везет же кому-то на красивых женщин - не то что нам, военлетам, одни отбросы! - Вихров с чувством произнес последнюю фразу в полный голос, широко взмахнув руками.
        Как оказалось, зря. Чернявый майор, ведущий в это время мимо их столика свою даму, с трудом избежал соприкосновения с Лешкиными конечностями, резко затормозил, повернулся к нему и тихим, но полным ярости голоса произнес:
        - Господин лейтенант, потрудитесь извиниться!
        Вихров, продолжающий целиком и полностью пребывать во власти впечатления от чудесного мимолетного видения, с огромным трудом сфокусировал на нем свой мечтательный взгляд.
        - В чем дело? За что это я должен извиняться? - недовольно спросил он, поднимаясь во весь свой немаленький рост. Майор напрягся, но отступать, похоже, не собирался. Да и кем бы он выглядел в глазах своей спутницы, позорно сбежав с места конфликта?
        Звонарев мысленно застонал. На самом деле якобы случайный звонок был тем самым сигналом, которого он так долго ждал. И сейчас ему было необходимо как можно скорее выйти в курительную комнату, где его встретит неведомый информатор, а здесь этот назревающий скандал! Нет, ну как не вовремя!
        - Господин майор, - торопливо заговорил Егор, также поднимаясь из-за стола, - поверьте, мой друг вовсе не желал оскорбить вас или вашу спутницу - это чистой воды недоразумение!
        - Нет, ты погоди! - встрял в беседу Вихров. - Чего это ты оправдываешься?! Мы там жизней своих не жалеем, воюем во славу Императора, а не успеешь на землю попасть, как нам замечания все, кому не лень, делают?! - Пилот слегка покачнулся, но уцепился за стол.
        Звонареву захотелось придушить приятеля. Если до этого он видел, что майор понял: произошла нелепая ошибка - и сам, в общем-то, не прочь замять эту историю и ищет лишь повода уйти, не потеряв при этом лицо, то теперь все пошло кувырком! Дело было в том, что на щегольском, явно сшитом на заказ мундире офицера «красовалась» всего лишь пара колодок от юбилейных медалек да несколько значков, свидетельствующих о том, что их обладатель причислен к штабному подразделению. А тут Лешка, увешанный боевыми наградами с головы до пят! Да еще выпивший и явно нарывающийся! Ну, скажите на милость, разве можно пройти мимо такого просто так?
        Майор, покрывшийся красными пятнами гнева, тут же сделал стойку и начал лихорадочно набирать номер на своем комме, а Звонарев с тоской понял, что им не избежать появления представителей военной полиции и комендатуры. Ах, как же не вовремя!
        Лешка насмешливо комментировал действия майора, нахально развалившись на диванчике, и небрежно наполнял из запотевшего графинчика очередную рюмку. Красный как рак метрдотель стоял рядом, с бессильной ненавистью глядя на веселящегося пилота. Ему ведь тоже весь этот скандал был совершенно ни к чему, поскольку серьезно портил репутацию заведения. Посетители, а это преимущественно были военные, уже вовсю оглядывались на их столик, привлеченные шумом, - кто с сочувствием, кто с насмешкой, а кто и с неприкрытой враждебностью.
        Звонарев, мысленно наплевав на приличия и пресловутое чувство товарищества, решительно направился к выходу из зала. Ему было крайне важно все-таки успеть встретиться с информатором. И сделать это было желательно до приезда представителей правопорядка.
        - Ты куда? - недоуменно вопросил ему вслед Вихров. Егор, с трудом подавив так и вертевшийся на языке неприличный ответ, повернулся к нему и скорчил выразительную физиономию. Лешка ехидно заулыбался. - Эх, слабаки вы, флотские!..
        - Надеюсь, вы не сбежите, господин капитан-лейтенант! - язвительно произнес майор, нелепо замерший в ожидании подмоги у столика под руку со своей спутницей. Егор одарил его злобным взглядом, но промолчал и вышел из зала.
        В холле Звонарев быстро сориентировался и торопливо направился в курительную комнату, где негромко работала мощная вентиляция. На небольших диванчиках, разбросанных по помещению с живописной небрежностью, расположились несколько человек. Егор, замерев на секунду на пороге, безошибочно определил нужную ему персону - приметы, переданные Надежиным, были точны - и направился в дальний угол, доставая на ходу портсигар.
        - Вы позволите?
        Cедоватый господин в небрежно расстегнутом темно-синем дорогом пиджаке, ослепительно белой сорочке и ярком галстуке с массивной бриллиантовой заколкой, задумчиво разглядывающий слегка дымящуюся изящную трубку вишневого дерева, молча повел рукой, не глядя на Звонарева. Капитан-лейтенант сел рядом с ним и, достав сигарету, закурил.
        - Я вас жду непозволительно долго, - скучным, лишенным каких-либо эмоций голосом произнес обладатель трубки, упорно продолжая смотреть в сторону, - а времени у меня немного, поэтому перейду сразу к делу. Постарайтесь не перебивать. Все вопросы потом.
        Так вот, по существу проблемы могу сообщить следующее: ваша мать находится в следственном изоляторе жандармского управления здесь, на Лазарусе. Но в самое ближайшее время ее планируют перевезти на Церебрус и передать в ведение центрального управления. Насколько мне известно, все дела этой категории подлежат расследованию именно там. Вызволить ее оттуда будет практически невозможно, поэтому вопрос нужно решать здесь и, по возможности, быстрее. Я связался кое с кем, и мне сообщили, что ситуация пока не безнадежна, вопрос только в цене, которую вы готовы заплатить. Поясню: речь не о деньгах. В руках у вашего отца находился… ну, скажем так, некий предмет, и он очень, я подчеркиваю - очень! - важен для определенных людей. Но, к сожалению, после смерти Владимира Петровича, - седой недовольно покривился, - его местонахождение неизвестно. Самое неприятное, что наши, гм, оппоненты также в курсе этого и готовы пойти на все, чтобы опередить нас и завладеть им раньше. Боюсь, они могут посчитать, что эту информацию можно получить от вашей матушки… Глупцы!.. Другое дело, что и они, и мы не можем афишировать
свой интерес к этому делу открыто и потому не в состоянии задействовать все средства поисков. И в этой связи ваша роль, Егор Владимирович, становится необычайно важной! Помогите нам, и ваша матушка будет освобождена, я готов обещать это со всей ответственностью, равно как и возврат всего имущества вашей семьи, которое сейчас находится под арестом. Вот теперь можете спрашивать.
        Звонарев очумело покрутил головой. Услышанное привело его в состояние искреннего недоумения: какой таинственный предмет, за обладание которым ведут борьбу некие могущественные силы, закулисные интриги… все это отдавало третьесортным детективом, если бы не одно «но» - речь шла о самом дорогом для Егора человеке! А ради освобождения матери капитан-лейтенант был готов пойти на все. И ему было глубоко наплевать, что для этого нужно сделать!
        - А нельзя ли чуть поподробнее об этом предмете, - сосредоточенно уточнил Звонарев.
        - Предмете? - чуточку рассеянно переспросил седой, прислушиваясь к чему-то. - Вообще-то я назвал бы это скорее… что за черт?! - он буквально подскочил на диванчике. - Вы что, притащили за собой жандармов?! - Судя по всему, у седого господина либо была в ухе горошина передатчика, либо он был обладателем импланта - звонков на комм не поступало, а значит, ему передали информацию другим способом. Егор непонимающе уставился на него.
        - Жандармов?
        - Именно! В здание несколько минут тому назад вошел военный патруль в сопровождении двух жандармов. И разыскивают они в данную минуту именно вас, представьте себе!
        Егор чертыхнулся. Сказать по правде, он, под градом обрушившихся на него удивительных сведений, и думать забыл об инциденте, случившемся у Лешки с бравым майором, а вот, поди ж ты! Но при чем здесь жандармы? Хотя, с другой стороны, кто сейчас точно очертит границы их полномочий?
        - Значит так, - седой торопливо встал, - с вами свяжутся, а сейчас я вынужден откланяться - попадать в протокол вместе с вами мне никак нельзя!
        Он быстрым шагом двинулся в сторону выхода. Звонарев, наблюдавший за ним, машинально отметил, что следом за седым направились сразу четверо молодых, крепких ребят, сидевших до этого поодаль и весело травивших анекдоты. Охрана? Кто же тогда этот человек - до этого момента Звонарев думал, что имеет дело с высокооплачиваемым осведомителем Надежина. А тут столь неожиданный поворот: нехилый эскорт, невидимые наблюдатели - скорее всего, именно они и предупредили своего босса о появлении патруля, серьезнейшие обещания, выдаваемые с такой легкостью… Да и лицо - Звонарев мог бы поклясться, что раньше где-то видел этого почтенного джентльмена. Но вот где? Да, над всем этим нужно хорошенько подумать. Только чуть позже, потому что сейчас следовало срочно придумать, как разобраться с патрулем.
        Капитан-лейтенант затушил сигарету, бросил окурок в щель урны-утилизатора, поднялся, одернул на себе мундир и решительным шагом двинулся в зал. Что ни говори, а флот своих не бросает, и пусть Вихров его здорово подвел, но все же непутевого лейтенанта следовало выручать.
        Однако все разрешилось вполне мирно. Начальник патруля, немолодой уже капитан с двумя золотыми полосками за тяжелые ранения, отнесся к проступку пилота вполне снисходительно. Нет, на публике он, конечно, клятвенно заверил разошедшегося майора, что виновный будет наказан самым строжайшим образом, и порычал на опешившего от такого обращения Лешку весьма качественно, но на улице он волшебным образом переменился, вполне благодушно улыбнулся и мирно спросил:
        - Сами-то до космопорта доберетесь или подбросить? - Приятели ошарашенно вытаращились на него, а капитан довольно засмеялся, очевидно, вполне удовлетворенный произведенным эффектом. - Что, не ожидали, хлопчики? Думали небось, что я вас сейчас в кутузку поволоку, а?
        - Ну, примерно так, - осторожно признал Звонарев, искоса наблюдая за тем, как запрыгивают в патрульную машину бойцы военной полиции, а двое жандармов равнодушно покуривают в сторонке.
        - Да вы не удивляйтесь, я в полицию недавно попал, когда с флота комиссовали по ранению. А до этого на «Челябинске» ротой десанта командовал… В общем, мы своих не подставляем! Знаете, как говорят у нас? Увидел на вызове своего брата, флотского, не торопись наручниками греметь, а подойди и поинтересуйся его самочувствием. Если человек себя контролирует, помнит, кто он и куда ему нужно дойти, то и не хрена к нему приставать. Но вот если он немножко - ха! - устал - помоги ему добраться до пункта назначения, вызови машину, дай сопровождение. Ну и все в таком роде. Это ж не наземник какой!
        - А бойцы ваши? Не сдадут?.. Да и жандармы, опять же, - понизил голос Егор.
        - За моих не волнуйся, - спокойно ответил капитан, - они тоже из десанта. Нынче же ограниченно годных в запас не списывают, а куда-нибудь приспособить стараются. А жандармов мы еще в первый раз предупредили, чтобы они к нам не лезли и стучать не вздумали, иначе на одном из задержаний можно ненароком под выстрел излучателя угодить. Что удивительно, оказались понятливыми! Так что теперь мы с ними, можно сказать, душа в душу живем! Ладно, если наша помощь не нужна, то мы дальше двинем - тут на соседней улице в баре вроде драчка какая-то, говорят, военные махач устроили - надо бы взглянуть!.. Бывайте, хлопцы, чистого неба! - Капитан на прощание вскинул ладонь к виску и упруго запрыгнул в кабину.
        - Свой, ик, человек! - икнул Вихров, провожая глазами удаляющуюся машину.
        Егор едва сдержался, чтобы не наорать на него. По вине этого чудилы практически сорвалась такая важная встреча - что теперь подумает Надежин? Он-то сделал все необходимое, чтобы дать ему информацию и помочь, а «благодаря» Лешке все пошло насмарку! Остается надеяться, что седой сдержит свое обещание и еще свяжется с ним…
        - Пошли уже… человек! - подтолкнул Звонарев лейтенанта. - И смотри у меня, чтоб без приключений!
        - Да ладно! - громко возмутился Лешка. - Можно подумать, ты сам будто ангел во плоти! А кто по окнам мирных граждан из лучевика палил?
        - Тихо ты! - зашипел на него капитан-лейтенант, настороженно оглядываясь. - Чего разорался? Вот ведь, навязался на мою голову! Сейчас такси поймаю и отправлю тебя обратно.
        - А сам что, здесь останешься? - удивился Вихров. - Тогда я тоже никуда не поеду! Ишь, чего удумал, я обратно в «железо», а он по бабам шляться, водку пить да безобразия разные учинять. Я тоже хочу!
        - Какие бабы?! - взвыл Звонарев. - Мне еще по делам надо съездить. Понимаешь? По делам!!
        - Вот вместе и поедем, - радостно заулыбался Леха.
        - Ладно, черт с тобой, - обреченно согласился Егор. - Но учти, будешь опять буянить - брошу и уеду!
        - Заметано! - обрадовался истребитель и выбежал прямо на дорогу, тормозя проезжавшее мимо такси. Звонарев мрачно сплюнул и двинулся вслед за ним.
        Самое странное, что Лешка сдержал свое обещание и больше не привлекал к ним ненужного внимания. Когда они добрались до одного хитрого кабачка, спрятавшегося от посторонних глаз в маленьком, но очень уютном полуподвальчике, пилот мирно устроился в кресле с большущей кружкой пива и тихо задремал.
        Егору же было не до этого. Он незаметно проскользнул в кабинет, отделенный голографической завесой от общего зала, и теперь пересказывал содержание разговора, состоявшегося в предыдущем заведении, хмуро цедящему коньяк Надежину. По понятным обоим причинам каперанг не желал афишировать свое присутствие и сам факт их встречи.
        - Глупо вышло, - резюмировал он, когда Звонарев окончил свое повествование. - Самое обидное, что тебе не успели объяснить, что это за предмет такой и где его нужно искать. Вот это по-настоящему плохо! Сам-то ты, насколько я понимаю, не в курсе? - Егор отрицательно помотал головой. - Жаль, - Александр Макарович вздохнул. - Я, грешным делом, думал, что ты мне сейчас сам расскажешь, что за тайны у твоего отца имелись… Да, странные дела закручиваются. Ладно, иди пока.
        Звонарев уже подходил к выходу, когда его догнал вроде бы небрежный, заданный вскользь вопрос:
        - Скажи, а о том, что случилось у Омниса, тебя нигде случайно не расспрашивали? - Егор обернулся, чтобы ответить, и замер. Нехороший был взгляд у его командира, тяжелый, давящий! Каперанг смотрел на него так, словно принимал в данную секунду непростое решение - стоит жить капитан-лейтенанту Звонареву на белом свете или нет.
        - Нет, - медленно ответил Егор. По спине пробежал холодок - он очень боялся, что его слова окажутся совсем не теми, которых ждет сейчас Надежин. Каким-то шестым чувством он почуял, что находится под прицелом не просто еще чьих-то глаз, но глаз прицеливающихся. И мишенью являлся именно он.
        Невидимый стрелок притаился где-то рядом, скорее всего, в какой-то замаскированной нише, и, похоже, ждал условного знака от каперанга. Пару томительных мгновений Александр Макарович испытующе буравил Егора жестким взглядом, а потом расслабленно откинулся назад и снова принялся меланхолично цедить коньяк.
        Звонарев сжался, судорожно ожидая выстрела, броска ножа, удара в спину, но… секунды неспешно текли одна за одной, а ничего не происходило.
        - Так я… пойду? - несмело проронил Егор.
        Надежин недоуменно посмотрел на него, будто на круглого идиота.
        - Конечно, иди. Летуна своего не забудь забрать и с полицией больше не связывайся.
        Только оказавшись в общем зале, под высверками разноцветных лучей, мечущихся в такт гремящей музыке, Звонарев облегченно перевел дух. Егор не ожидал такого финала в разговоре с командиром, да и с какой «радости» ему было ожидать чего-то подобного? Ведь Надежин вроде бы признал его членом своей команды, дал зацепку для помощи семье, и вдруг… Чертовщина, право слово!
        А Омнис… да, было дело. Правда, путаное какое-то, темное.
…Во время недавнего рейда по поиску возможных баз подскока «демократов» они забрались довольно далеко, в одну отдаленную систему - комплексный анализ, проведенный корабельным мозгом, по целому ряду параметров: энергетическая активность, орбита, альбедо, топология поверхности, материалы, пошедшие на строительство, и т. д. и т. п. - определил наличие в ней какого-то огромного искусственного объекта. Точнее сказать было невозможно - комп почему-то не смог классифицировать его, и это навевало нехорошие мысли: то ли противник выпустил со своих стапелей нечто новенькое, то ли им довелось встретиться с братьями по разуму. Если честно, то Егор предпочел бы, чтобы правильной оказалась первая догадка - при всей своей хитромудрости «демократы» все же оставались такими же людьми, как и они сами, и любая их «бяка», в принципе, поддавалась воздействию оружейных систем крейсера, а вот с «изделием» иной цивилизации дело могло обернуться самым неожиданным образом. И это не способствовало уверенному взгляду в будущее.
        Действительность превзошла все их ожидания. В самом центре системы, у безжизненного планетоида, болтался изувеченный неведомым противником допотопный линкор со звездочками Китайской Народной Республики, едва различимыми иероглифами названия и его английским дубляжом «Wuhan» под ними. Звонарев тихо офигел, когда сенсоры показали ему эту картинку: все знали из курса истории, что таких кораблей было построено в свое время штук десять, и все они благополучно сгинули в необозримых просторах космоса, разыскивая подходящие для обитания миры. В этом смысле они здорово походили на дальние разведчики русских - те также любили забираться к черту на рога и не всегда возвращались обратно. Но этих безбашенных ухарей гнала вперед жажда приключений и только потом служебная необходимость - все же Русский сектор изначально был в состоянии вместить своих обитателей. А вот китайцы, слишком поздно переборовшие вековые традиции, опоздавшие к дележу неосвоенных систем и потому запертые всего на трех пригодных для проживания человека планетах, переживали серьезный дефицит территорий и были вынуждены бросать значительные
силы на разведку.
        История почти каждого из линкоров, выстроенных с огромными усилиями и отправившихся в дальний путь сотни лет назад, была покрыта мраком неизвестности, отрывочных слухов и многочисленных легенд. Говорили, что вроде бы три из них были случайно найдены патрулями Демсоюза. Еще пару якобы встретили разведчики то ли русских, то ли Халифата, но поручиться за точность этих сведений никто не мог, ведь все державы ревниво оберегали самый ценный товар во Вселенной: информацию.
        И вот теперь перед «Московитом» дрейфовал линкор, который по праву мог бы называться кораблем-призраком. Сканеры совершенно четко определили, что ничего и никого живого на борту линкора нет. Да и странно было бы на это рассчитывать - корпус, укрытый изначально мощной броней, был сейчас разворочен во многих местах яростными ударами вражеского оружия, пилоны с двигателями выглядели так, словно их долго мял и скручивал неведомый великан, а секторы, где располагались десантные и жилые отсеки, как будто бы взрезала гигантская пила. Очевидно, именно из-за многочисленных повреждений, существенно изменивших первоначальный облик линкора, комп и не смог «узнать» в этом многокилометровом оплавленном и изуродованном куске металла изделие рук человеческих.
        Катер с досмотровой группой морпехов умчался на разведку, а «Московит» завис неподалеку, настороженно ощупывая неожиданную находку лучами и полями всевозможных сканирующих устройств. Командир также отдал, на всякий случай, приказ держать линкор на прицеле, и поэтому комендоры и «пускачи» застыли в ожидании на своих боевых постах, готовые выплеснуть на обнаруженного противника смертоносный шквал из орудийных и ракетных портов.
        Но морпехи вернулись в целости и сохранности. Их командир еще на подлете к крейсеру потребовал немедленной встречи с капитаном «Московита» и сразу же по прибытии скрылся в его апартаментах, оставив экипаж сгорать от любопытства и нестерпимого желания узнать, что же нашли на борту древней громадины. А в том, что морпехи обнаружили нечто интересное, никто не сомневался - четверо дюжих пехотинцев осторожно извлекли из катера и аккуратно занесли в каюту Надежина какой-то здоровенный ящик с полустершимися трафаретными иероглифами на облупившихся металлопластиковых боках.
        Но что там было внутри, командир не сказал никому, кроме зама и особиста, а морпехи из досмотровой группы лишь хмуро отмалчивались и на все попытки разговорить их просто и незатейливо посылали всех любопытствующих на три буквы… - …Ваш счет, господин капитан-лейтенант, - миленькая официантка кокетливо улыбалась задумавшемуся Егору, невольно отвлекая его от воспоминаний. Звонарев пару секунд непонимающе смотрел на нее, а затем чуть нервно рассмеялся, решительно выбросил из головы «дела давно минувших дней» и взял с подноса небольшую папочку в сафьяновом переплете.

9

        Машину преследователей заметил водитель такси. Егор в этот момент как раз усадил в очередной раз обратно на кресло горланившего в открытое окно что-то невразумительное и рисковавшего вывалиться на повороте Вихрова и устало вытирал пот со лба.
        - Господин капитан-лейтенант, - окликнул его шофер, - скажите, а за нами не могут ехать какие-то ваши друзья? Дело в том, что вон тот темно-синий фургончик позади - видите? - катит за нами практически от самого ресторана. По крайней мере, я на него внимание обратил чуть ли не на следующем перекрестке, после того как мы отъехали, - он почему-то обгонять нас не стал, хотя и мог. Ему еще кто-то посигналил, а он ноль эмоций!
        До сознания Звонарева, умотавшегося с постоянно буянящим пилотом, не сразу дошли эти слова. Он несколько секунд переваривал полученную информацию, а затем осторожно оглянулся. Действительно, немного отставая от них - на пару-тройку машин, - позади неспешно двигался невзрачный «Соболь-2050». Его водителя на таком удалении рассмотреть было невозможно, и Егор остро пожалел, что у него под рукой нет сейчас хотя бы простенького бинокля.
        - Да нет вроде, - неуверенно ответил он. - Я, честно говоря, не знаю, кто это. - А сам лихорадочно перебирал в голове возможные варианты. Жандармы? Военная полиция? Надежин? В принципе, правильным мог оказаться любой из этих вариантов, но Егор почему-то склонялся к первому.
        - Отрываться даже пробовать не буду, - честно предупредил водитель, - у меня в этом месяце и так штрафных баллов почти по максимуму! Если хотите, могу высадить где-нибудь возле военного поста - свяжитесь со своими и попросите помощи.
        Звонарев обдумал это предложение. Мысль вообще-то была довольно здравая, и капитан-лейтенант согласно кивнул:
        - Лады, так и сделаем!
        Водитель облегченно, как показалось Звонареву, выдохнул и энергично заколотил по клавиатуре терминала бортового компа, выводя на экран месторасположение ближайшего от них блокпоста. Найдя нужную информацию, он пару секунд прикидывал новый маршрут, а затем решительно начал перестраиваться в соседний ряд, не обращая внимания на возмущенные сигналы других машин.
        Такси ужом проскользнуло мимо огромного и неуклюжего топливозаправщика, нахально подрезало остроносый спортивный «Клипер» и решительно свернуло на ближайшем перекрестке, натужно завывая турбиной.
        - Сейчас мы тут дворами быстренько пролетим и выскочим прямо на место, - сообщил водитель, вдавливая педаль в пол.
        Егор пожал плечами, дескать, тебе виднее, и заботливо придержал валящегося набок Лешку. Бравый пилот мирно дрыхнул, распространяя вокруг себя стойкий аромат невообразимого коктейля из разных горячительных напитков, сигарет и закуски.
        - Вот ведь навязался на мою голову, - беззлобно ругнулся Егор, глянув на безмятежно-глуповатое лицо спящего со слегка открытым ртом приятеля.
        - Да уж, летун этот здесь явно лишний! - неожиданно согласился с ним таксист, резко ударяя по тормозам. Звонарева слегка бросило вперед, и не успел он еще понять, что происходит, как двери с обеих сторон распахнулись, и какие-то здоровенные парни в темных костюмах резво потащили и его, и Вихрова наружу.
        - Что вы творите?! - успел выкрикнуть Егор, но вместо ответа в плечо, прямо через мундир, больно ужалила игла инъектора. В голове сразу закружилась разноцветная метель, изображение перед глазами дрогнуло и стало слегка расплывчатым, а все окружающее теперь воспринималось как-то отстраненно: ну, тащат куда-то, и пусть тащат. Захотят бросить? И ладно, неважно это все…
        Когда Звонарев немного пришел в себя, он лежал на мокром и грязном дорожном покрытии, лицом вниз, придавленный сверху чьей-то ногой. Когда Егор сумел повернуть голову, то первое, что он увидел, был заляпанный грязью ботинок. Чуть позже стало понятно, что лежит он возле колес какого-то автомобиля, а вокруг развернулась настоящая схватка. Над головой характерно посвистывал лучевик, слышались хлопки плазменных гранат, резкие выкрики команд и матерная ругань. Туда-сюда перебегали, пригнувшись, меняя позицию и стреляя на ходу из излучателей, затянутые в черные костюмы люди. Совсем рядом беззвучно сверкнули сразу две молнии лазерных разрядов, и на землю повалился, истошно вопя, раненый человек. Личность его была Звонареву совершенно незнакома.
        - Шеф, надо валить отсюда, - раздался откуда-то сбоку чей-то напряженный голос, - а не то нас здесь всех, как крыс, поджарят! У них там стволов десять, а то и поболе.
        - Меньше болтай! - рявкнул стоявший над Звонаревым. - Смотри, тебя слева обходят - врежь-ка туда плазмой!.. Остальным! Внимание: начинаем отход. Дрозд и Чепель прикрывают, я и Финт замыкаем. Шахтер, Сохатый, близняшки - на вас клиенты. И смотрите мне, головой за них отвечаете! Чтоб ни один волос!.. - Давление на спину исчезло, чьи-то сильные руки бесцеремонно подняли Егора и быстро поволокли в темноту воняющего застарелой мочой переулка, возле которого, оказывается, они находились. За спиной слышалось чье-то шумное дыхание, хриплый мат и слабые стоны Вихрова. Егор, с натугой перебиравший ватными ногами, вяло отметил для себя, что Лешка жив.
        Они проскочили через трубу низкой арки и оказались в небольшом колодце дворика, окруженного скалящимися черными провалами выбитых окон и дверей. Жильцы, если они и имелись, предпочли за благо затаиться и не подавать никаких признаков жизни. Неизвестные похитители, - а капитан-лейтенант уже совершенно был уверен в том, что их именно похитили, ведь если бы просто хотели убить, то могли это сделать уже не один раз, - на мгновение замерли, оценивая ситуацию, а затем решительно двинулись к одному из подъездов.
        Но дойти до него им было не суждено: с ночного неба, чуть ли не на головы, упала черная тень десантного катера, мгновенно заполнившая колодец двора низким, больно бьющим по ушам гулом, а из его люков горохом посыпались облаченные в боевые скафандры морпехи. Бравые вояки не церемонились - уже в момент высадки катер накрыл дворик нейтрализующим куполом, а солдаты мгновенно уложили плашмя всех, кто оказался у них перед глазами. При этом они не делали никаких различий между жертвами и их обидчиками. Попытки - даже не сопротивления, нет, всего лишь намерения хоть как-то отреагировать на появление на сцене новых действующих лиц, - были подавлены в несколько секунд. Только один из тех, кто вел Звонарева, успел оттолкнуть его и выхватить нож. Но вот сделать хотя бы один выпад ему уже не дали - сразу двое морпехов невероятно быстро, учитывая вес их боевого снаряжения, метнулись к нему, в прыжке безжалостно ломая руки и опрокидывая на землю. Человек упал, как подкошенный, без единого вскрика, потеряв, судя по всему, сознание от болевого шока.
        Все это Егор наблюдал, благоразумно замерев на месте и демонстрируя набегавшим солдатам пустые руки. Тем более что второй его сопровождающий счел за лучшее сразу же упасть на землю и прикинуться ветошью. Но все равно и капитан-лейтенант, и его неизвестный похититель получили дежурный «расслабляющий» удар - так, на всякий случай. Морщась от боли, Егор подумал, что с ним обошлись еще не слишком грубо, все же наличие мундира сыграло определенную роль, а вот здоровяк рядом с ним орал, будто резаный. Впрочем, он достаточно быстро заткнулся, получив, по всей видимости, еще один удар - на этот раз лишающий сознания.
        После короткой процедуры окончательной зачистки и экспресс-идентификации всех присутствующих морпехи сноровисто закинули Егора и пребывающего без сознания Вихрова в катер. Уже забираясь в люк, Звонарев бросил короткий взгляд назад. И тут же пожалел об этом, содрогнувшись от увиденного: пара бравых молодцев черными, едва различимыми призраками скользила по дворику, деловито склоняясь над телами поверженных людей, чтобы тут же подняться и двинуться дальше. Но вовсе не это ошеломило Звонарева - в приглушенном свете катерного прожектора он отчетливо рассмотрел ярко-красное лезвие ножа в руке одного из «проверяющих» и мгновенно понял, чем они заняты.
        В принципе, капитан-лейтенант, как и всякий боевой офицер, повидал немало и не был кисейной барышней, но загвоздка была в том, что по роду службы он очень редко сталкивался со смертью вот так - лицом к лицу. Его противники обычно были отделены от него многими тысячами километров и не бились в предсмертных конвульсиях на расстоянии вытянутой руки, получив смертельный удар после нажатия клавиши или отданного приказа. Поэтому сейчас Звонареву было немного не по себе, и он постарался как можно быстрее нырнуть внутрь катера, чтобы не видеть страшную картину.
        Сидя в десантном отсеке, Егор напряженно размышлял о происшедшем. События неслись не просто быстро, а сверхстремительно, не оставляя времени на их вдумчивый анализ. Да и навыков для проведения такого анализа у обычного флотского офицера, к сожалению, было не слишком много - здесь скорее бы пригодился опыт работы аналитика или оперативного сотрудника спецслужб, чем умения командира боевой части крейсера.
        Решив в конце концов не забивать себе понапрасну голову, Звонарев переключил свое внимание на Лешку. Пилота уже привели в чувство, и сейчас он, мрачно насупившись, дымил сигаретой, с тоской разглядывая покореженный темно-вишневый крестик
«Владимира».
        - Меч один обломили, и эмаль ободрали, уроды, - пожаловался пилот, заметив внимание Егора. - Придется теперь к ювелиру нести, а это, знаешь, в какую копеечку встанет?! Поубивал бы идиотов!
        - Уже! - мрачно ответил ему Звонарев.
        - Что «уже»? - не понял пилот.
        - Говорю, что их уже поубивали… Всех!
        - Да ладно! - не поверил Лешка и повернулся к сидящему рядом морпеху, ожидая услышать от него подтверждение словам приятеля. Но громила равнодушно смотрел прямо перед собой, с успехом делая вид, что не слышит разговор господ офицеров. Очевидно, именно это доказало Вихрову истинность Егоровых слов, потому что пилот лишь помотал головой, от души выматерился и угрюмо стал привинчивать орден обратно на мундир, не выказывая больше ни малейшего желания продолжать обсуждение этой темы.
        Звонарева же сейчас больше занимало совсем другое. В то время, когда их вызволяли из рук неизвестных похитителей, ему было не до пристального разглядывания солдат и их снаряжения - вполне достаточно было того, что они облачены в стандартные боевые костюмы морской пехоты, а их катер являлся не менее стандартным и до боли привычным «Атласом». Но вот сейчас, когда появилась возможность немного перевести дух, что-то в облике сидящих на лавках солдат не давало капитан-лейтенанту покоя, что-то с ними было не так. Но вот что?
        Черт! И у Лешки не спросишь - вряд ли летун, относящийся к ВКС, в курсе нюансов экипировки подразделений морской пехоты Флота. Да и сама обстановка, гм, не способствует обмену такими мыслями. В самом деле, не спросишь же у лейтенанта: «Не кажется ли вам, разлюбезный мой друг Алексей, что окружающие нас бойцы какие-то не такие?!» - а тот ему в ответ: «Ну как же, как же! Вы тоже заметили лишний хвост?» Егор невесело усмехнулся.
        Пара, осуществлявшая зачистку, бесшумно влетела в отсек, и офицер - на его броне тускло светились под маскировочным покрытием звездочки капитана, - видимо, сразу же отдал команду на взлет, потому что люк-пандус с негромким шуршанием встал на свое место, одновременно с этим взвыли двигатели, и катер стремительно рванулся вверх.
        - Господин капитан, - окликнул Вихров проходившего к своему месту командира морпехов, - позвольте вопрос? Что за чертовщина с нами приключилась и откуда вы-то здесь взялись? Неужто теперь «Ярославичи» приняли на себя функции военной полиции?
        Звонарев мысленно чертыхнулся. Вот ведь, а он еще думал, что пилот не обращает внимания на происходящее! И на тебе, именно Лешка разглядел, оказывается, эмблему на доспехах у бойцов. Вот что смутило Егора - вставший на дыбы медведь в алом круге - знак отдельной бригады спецназа. Подразделение, о котором было известно настолько мало, что любой рассказ о якобы его операциях проходил скорее по разделу фантастики, нежели являлся чем-то достоверным. То, чем занимались эти ребята, было настолько засекреченным, что даже высшие офицеры лишь недоуменно пожимали плечами, когда кто-нибудь из дотошных журналюг спрашивал их о бригаде «Ярославль».
        Ходили смутные слухи о том, что на счету у спецназовцев было успешное освобождение пленных из лагеря на Нораксе, дерзкий угон новейшего фрегата прямо со стапелей Нового Орлеана, захват орбитальной крепости возле одной из спорных планет Приграничья. Да много чего болтали, поди реши, что из всего сказанного правда, а что лишь досужие сплетни.
        Но вот встретить этих «суперменов» сейчас и в самом деле было очень странно, в этом Вихров оказался прав на все сто. С какого перепуга элита спецназа должна освобождать двух рядовых офицеров Флота? Для этого вполне хватило бы и обычной военной полиции и ее отряда быстрого реагирования.
        - Вам все объяснят, но позже, - сказал, как отрезал, капитан и спокойно прошел в голову отсека, не обращая больше никакого внимания на протестующие Лешкины возгласы.
        - Сиди уж, - устало посоветовал ему Егор, решив отложить разгадку всех многочисленных последних странностей на потом. - Как тебе не лень только?
        - Да ну вас всех! - надулся Вихров и отвернулся.
        Катер несся в ночном небе Лазаруса, стремительно покрывая километр за километром. Направлялся он в сторону океана, как машинально отметил для себя Звонарев, глянув на экранчик своих не совсем обычных командирских часов. Егор припомнил, что вроде бы где-то там, в районе россыпи больших - и не очень, - островов, по слухам, была спрятана наземная база «ярославичей».
        Внезапно убаюкивающий, монотонный гул двигателей изменился. Катер заложил вираж и пошел по большой дуге. Сначала Егор решил, что они возвращаются, но тут же понял свою ошибку - катер заходил в атаку! По всей видимости, пилоты обнаружили за собой погоню и решили стряхнуть ее с хвоста самым радикальным способом. Звонарев искренне восхитился: воевать в небе Лазаруса мог позволить себе только очень уверенный в своих силах офицер, обладающий наивысшей степенью допуска, - любого другого практически мгновенно превратили бы в пылающий шар бдительно сторожившие планету орбитальные боевые платформы. Но «ярославичи», конечно, пресловутыми
«любыми другими» не являлись, и сейчас их преследователям, забывшим об осторожности, предстояло ощутить это на своей шкуре в полной мере.
        Бортстрелок поймал в перекрестье прицела горбатый силуэт коптера, отчаянно пытавшегося развернуться и броситься наутек, и, слегка усмехнувшись, нажал на гашетку. Невидимые молнии вспороли бок наглеца, коптер немного подбросило вверх, а в следующую секунду он с грохотом взорвался. Прапорщик проводил глазами красиво смотрящийся в темноте водопад горящих обломков и привычно отрапортовал: «Цель уничтожена. Горизонт чист», попутно искренне пожалев тех бедолаг, на чьи поля сейчас сыпались остатки неизвестной машины, - вот уж им теперь предстоят долгие судебные разборки с военным ведомством за достойную компенсацию материальных и моральных издержек! Хорошо еще, что «ярославичи» уже давно покинули городскую черту, там бы командир катера вряд ли решился на применение оружия - слишком велик был риск зацепить гражданские здания.
        Катер вновь лег на прежний курс. Повинуясь неслышному для посторонних приказу, пилоты врубили режим «стеллс», и грозная машина мгновенно превратилась в размазанное, едва заметное в темноте пятно, которое можно было отличить от облака только из-за гигантской скорости, с которой оно двигалось по небу. Но кому сейчас было разглядывать здесь облака? Разве что дернулись операторы-наблюдатели орбитальной крепости, среагировавшие на вспышку в небе, но, получив снизу успокаивающий сигнал, вновь переключили свое внимание на наблюдение за другими объектами.
        Звонарев, измученный последними событиями до крайней степени, и сам не заметил, как задремал. Очнулся он от того, что рослый спецназовец осторожно потрепал его за плечо. Капитан-лейтенант огляделся. В отсеке, кроме них, никого не было, все остальные «ярославичи» и Лешка уже покинули катер, и их голоса были слышны где-то в отдалении. Егор поднялся со своего места и направился к выходу, сопровождаемый безмолвным десантником. Воздух, проникающий в открытый настежь люк, был на удивление сухим и прохладным. Таким, словно они находились глубоко под землей.
        Когда они оказались снаружи, Звонарев слегка зажмурился, настолько ярок был свет прожекторов после скудного внутреннего освещения катера. Спецназовец, поняв его состояние, ухватил офицера за локоть и повел за собой. Но в конце концов разноцветные круги перед глазами исчезли, и Егор решительно высвободился, не желая больше чувствовать себя беспомощным.
        Они и в самом деле находились под землей - это Звонарев мог сказать теперь точно, - под сводами огромной пещеры. «Ярославичи» то ли отрыли ее сами, то ли приспособили уже существовавшую подземную полость под свои нужды. В любом случае, следы работы горнопроходческих машин Звонарев разглядел на стенах совершенно точно.
        Егор на ходу обернулся. «Атлас», на котором они прилетели, стоял на просторной посадочной площадке в ряду еще нескольких летательных аппаратов: пара челноков, несколько коптеров, пяток пассажирских флаеров. Возле них копошились техники, сновали топливозаправщики и другие вспомогательные машины.
        Самым внушительным среди всего этого парка выглядел, пожалуй, «МиГ-117М» «Ястреб» - Звонарев и думать не мог, что широко разрекламированный истребитель-перехватчик последнего поколения уже запущен в серийное производство. Хотя… спецназ на то и спецназ, чтобы идти впереди всех и раньше других осваивать новейшее вооружение.
        Боец слегка подтолкнул Звонарева, предлагая не задерживаться, и Егор послушно двинулся в указанном направлении, к уже ожидавшему их открытому электромобилю. Вихров, вполне освоившийся в обществе отчаянных сорвиголов, вовсю травил анекдоты, сыпал разнообразными шуточками-прибауточками, вызывая взрывы хохота у сидящих вокруг спецназовцев. Даже суровый капитан снисходительно улыбался, поглядывая на своих бойцов с кресла рядом с водителем.
        А вот водитель… Когда он повернул свое улыбающееся лицо к подошедшим, Егор с удивлением обнаружил, что он знает его! Да-да, это тот самый человек, который был в Новограеве тогда - во время столь ошеломившей Звонарева сцены с арестованным каперангом Фоминым. Слишком уж запомнилось ему это властное лицо, эти темные, строго глядевшие на него глаза…

«Значит, он тоже «ярославич»?.. Интересно, а в том месте он оказался по делу или это было какое-то странное совпадение?.. И стоит ли показывать, что я его знаю?» - Все эти мысли вихрем пронеслись в голове капитан-лейтенанта, но к определенному решению он прийти не успел, потому что загадочный незнакомец опередил его. Он испытующе глянул на Звонарева и негромко произнес:
        - Вашему другу я уже представился, теперь очередь за вами, Егор Владимирович. Я полковник Гарутин, командир бригады «Ярославль».

10

«…А ты небось думал, что вступление Императора на престол было торжественным, величественным и насквозь мирным: «кричали женщины «ура» и в воздух чепчики бросали»? Ха, как бы не так! Кровушка людская сначала ручеечками, а потом - это когда в раж вошли - реками текла! Ох, и наработались тогда все - и следователи, и исполнители, и опера, и армейцы… Страшно вспомнить! Списки тех, кого нужно брать, заранее ведь составлены были - мы ж не анархисты какие-нибудь, действовали строго по плану. Это со стороны могло показаться, что все шло как бы случайно, а на самом-то деле все интересующие нас личности еще на стадии подготовки были разделены на несколько групп, и методы воздействия для каждой из этих групп также были разными. Одних в камеру и на допрос, других без лишней огласки ножичком по горлышку в подворотне, ну а самым нетерпеливым и горячим кое-какую информацию подкинули и спровоцировали на вооруженное выступление. А уж когда они пальбу открыли, то армию с цепи спустили - многие командиры ведь и без этого спали и видели, как бы перед Императором в лучшем свете себя показать, так что в атаку шли не за
страх, а за совесть - от мятежников только клочья летели! Слышал, наверное, что некоторые районы и здесь, и на Церебрусе, и на Фарскэйпе до сих пор для посещений закрыты? Думаешь, просто так? То-то! Их - вояк в смысле - еще и осаживать пришлось, а иначе они бы и до орбитальных бомбардировок дошли, им только волю дай!
        И самое смешное, что в глазах Демсоюза и прочей шатии-братии мы выступали как бы ревнителями порядка и стабильности, представляешь? Они-то ведь думали, что мы из-за всех этих передряг настолько ослабеем, что они из нас легко и просто сделают сырьевой придаток и послушных сателлитов. Ручки в предвкушении довольно потирали… Дебилы! Слава богу, мы хорошо изучали историю, и лавры несчастной земной России нас абсолютно не прельщали! Мы нашим «друзьям» только морковку, которую они так желали видеть, перед носом повесили, голову маленько задурили, и все: когда они прочухались, было поздно - армия и Флот присягнули Императору и отмобилизовались по полной программе, промышленники новую власть кредитовали и рублем поддерживали так, что чужие деньги нам попросту были неинтересны. Новые корабли со стапелей, словно горячие пирожки, выскакивали, в военные училища конкурс до небес взлетел, по всем каналам такую информационную завесу поставили, что вся Вселенная при этом нам разве что не рукоплескала.
        А уж когда основные очаги недовольства мы каленым железом выжгли, то совсем хорошо стало. Для нас, естественно. «Демократы»-то искренне верили, что у нас будет затяжная гражданская война, и они в этой мутной воде рыбку станут ловить. Разогнались! До сих пор без смеха не могу вспоминать, как нам их послы на одной из встреч попытались было настойчиво намекнуть-предложить, что неплохо бы, мол, подписать договор о дружбе и сотрудничестве между Российской империей и их шарашкиной конторой. А мы им в ответ компроматик в рыло сунули и пригрозили так ославить на всю Вселенную, что все союзники от них отшатнутся. Ты бы их лица в тот момент видел! Я тогда врачей едва не вызвал - думал, удар их хватит! Да… это уже после они осмелели и нас в эту бойню потихоньку втянули… В этом смысле, может, и полезно было бы то соглашение подписать - выйти из него Императору всегда несложно - это ж не парламент.
        Помню еще, как простые люди нас поддерживали: во многом это стало неожиданностью для наших аналитиков. Мы себе и представить не могли, что этот бардак - прежняя власть - всех до такой точки кипения довел. Императору особых усилий для обоснования своей новой политики и прилагать толком не пришлось: почти все его указы на ура принимались. Порыв, желание все наконец-то изменить к лучшему во всех слоях общества такими были… эх, даже передать точно не сумею - это надо было видеть! Вот об этом времени смело можно говорить, как о триумфе новой власти. Но ведь до этого еще требовалось дожить, перетерпеть, переломить ситуацию в свою пользу, заставить всех - и, прежде всего, самих себя, - поверить, что мы сможем это сделать, выстоим, сдюжим! И без крови, к сожалению, здесь никак не могло обойтись. Конечно, и перегибы были, кто спорит? И за них мне до сих пор стыдно и тяжко, только разве ж можно что-то переиграть? Да и многое только сейчас стало видно - где не правы мы были, где чуток помягче быть следовало, а тогда-то все по-другому виделось… Вопрос ведь стоял просто: или мы сможем вырваться из
«ласковых объятий» и станем независимым, самостоятельным и сильным государством, или так и сдохнем, чужой зад вылизывая! Поэтому иногда и принималось не самое правильное, быть может, но самое действенное решение - обстановка порой менялась настолько быстро, что мощнейшие компьютеры выходили из строя, когда пробовали все проанализировать. Все одно до конца всего не просчитаешь: хорошо еще, что до военной диктатуры не дошли и Империю в один огромный концлагерь не превратили - вот что радует…
        Сумбурно, поди, говорю, да? Ну, извини, на самом деле до сих пор не могу спокойно то время вспоминать…» - Отец виновато улыбнулся такой до боли родной и знакомой улыбкой, что у Егора защемило сердце. Он и так последние полтора часа сидел, судорожно ухватившись за подлокотник кресла побелевшими пальцами, боясь пошевелиться, а сейчас… сейчас вдруг отчетливо понял, что больше не может, потому что видеть отца - живого и невредимого, зная при этом о его гибели, - было просто невыносимо! Егор торопливо остановил рекордер и нервно поднялся. Прошелся по комнате, переводя дух и стараясь осмыслить услышанное. В принципе, для него не было новостью или каким-то шокирующим откровением многое из того, о чем рассказывал отец, - все же он с детства был рядом с ним и волей-неволей оказался в курсе его бесед с друзьями, родственниками, сослуживцами, а когда повзрослел, то и сам стал принимать в них участие. Но сейчас Егор неожиданно увидел всю картину целиком, а не разрозненными кусочками хитроумной мозаики, которую исподволь открывали перед ним! Боже, каким же наивным он был! Капитан-лейтенант с удивлением
почувствовал, что у него отчаянно горят уши - словно у юнца, застигнутого за просмотром неприличных журналов. Но одновременно он не мог не восхититься отцом, который, оказывается, незаметно воспитывал его и давал огромный массив информации, лукаво дробя сведения на отдельные, с виду малозначащие и не такие уж важные фрагменты.
        - Уже закончили? - Полковник Гарутин, неслышно вошедший в кабинет, заставил Егора вздрогнуть от неожиданности. - Ох, простите, никак не привыкну, что для вас наша манера поведения в диковинку. - Командир «ярославичей» покаянно улыбнулся.
        - Да нет, все в порядке. - Звонарев взял себя в руки и постарался успокоиться. - Просто я немного задумался. Понимаете, господин полковник, все же очень нелегко вдруг согласиться с тем, что ты смотрел на мир через розовые очки, а теперь они разлетелись на мелкие части. Самое странное, никак не могу понять: то ли отец не был уверен, что я смогу правильно все осознать и принять, и потому не рассказывал мне все раньше, то ли считал, что я проболтаюсь и как-то выдам его секреты?
        Гарутин задумчиво посмотрел на него:
        - А может, все проще? По-моему, Владимир Петрович просто не хотел забивать вам голову раньше времени. Понимаете, Егор, до всего надо дорасти - не вздумайте только обижаться на мои слова, я совсем не желаю вас обидеть! - дорасти, чтобы соответствовать новым знаниям. Знаете, как говорят: «Учитель приходит, когда готов ученик». А какой смысл шокировать и сводить с ума, уж простите, зеленого юнца?
        - Да, наверное, вы правы, - неохотно признал Звонарев. - Значит, отец думал, что я буду готов только тогда, когда его, - спазм перехватил ему на мгновение горло, - не станет?
        - Снова здоро?во! - раздраженно поморщился Гарутин. - Да не об этом сейчас надо думать! Поймите наконец, что Владимир Петрович переправил мне этот информкристалл не потому, что хотел признать ваше состоявшееся взросление столь экзотическим способом, а в силу чрезвычайной необходимости! Сейчас, когда его уже нет с нами, на первый план выходят интересы дела, а не чьи-либо эмоции. Скажите мне лучше, вы поняли, как добраться до хранилища?
        - Хранилища? - Егор удивленно посмотрел на полковника. - Судя по всему, я еще не досмотрел запись до конца, поскольку не понимаю, о чем вы?
        Гарутин всплеснул руками.
        - Милый вы мой! Да что ж вы тогда голову мне морочите?! У нас ведь каждая секунда на вес золота, а вы тут сомнениями а-ля юный Вертер мучаетесь! Смотрите быстрее диск - это сейчас самое главное. А нравственные терзания давайте оставим на потом!
        - Да, конечно, - вяло кивнул Егор. - Сейчас я продолжу, - внезапно до него дошел смысл сказанных полковником слов. - Погодите-ка, а с чего вдруг такая спешка, Олег Витальевич?
        Комбриг ожег его злым взглядом.
        - Не хотел говорить, - нехотя процедил он, - но пару минут назад наши операторы засекли приближение к базе нескольких десятков воздушных целей. Их идентифицировали как армейские транспорты с охранением, несущие, предположительно, на борту как минимум одну десантную дивизию. Направляются они именно сюда. И проблема вовсе не в том, что мы не в состоянии отбиться от них, наоборот, наш арсенал вкупе с оборонительными сооружениями самой базы способен перемолоть десяток таких атакующих групп - боеприпасов вполне хватит, - но это будет означать открытый мятеж, и на нас мгновенно обрушится вся мощь императорской армии и Флота. Тем более что со мной уже связались и предложили допустить «группу досмотра», не оказывая ни малейшего сопротивления! И, угадайте с трех раз, что или, точнее, кто им нужен в первую очередь? То-то!
        Звонарев похолодел. В свете того, что он узнал за последние несколько часов, это могло означать лишь одно: за них решили взяться всерьез! А ведь все вроде бы только-только стало налаживаться…
        Лешку должны были отправить с дежурным катером, следующим в город. Пилот, малость пришедший в себя после ночки, оказавшейся столь богатой на самые разнообразные события, хорохорился и говорил, что останется со Звонаревым, но полковник Гарутин был непреклонен. «Мне не нужна здесь лишняя обуза! - категорично заявил он. - Господин лейтенант, кругом марш! Следуйте на свой корабль! Исполнение доложить». Вихров скорчил кислую физиономию, но подчинился. Конечно, Звонарев прекрасно понимал, что на самом деле аса вряд ли так уж сильно грела мысль сменить простор неба и космоса на пусть и элитную, но все же пехоту, но в душе он был ему благодарен за участие. Сам каплей, немного введенный в курс дела Гарутиным, на крейсер не торопился.
        Сначала Егор не понял, отчего вдруг комбриг взъелся на Лешку, но вскоре все встало на свои места. В просторном кабинете Гарутина, спрятанном глубоко-глубоко под землей, у них с Олегом Витальевичем состоялся весьма откровенный разговор. Звонарев и представить себе не мог, что его отец, оказывается, входил в состав тщательно скрытой от постороннего внимания небольшой группы, сосредоточившей в своих руках подлинную власть над Империей. Да-да - ни много ни мало! За внешностью заслуженного, но вполне заурядного, судя по занимаемому месту, чиновника захолустной планетной администрации таился один из высших имперских вельмож, обладавший такими полномочиями, знаниями и допусками к высшим государственным секретам, что просто дух захватывало!
        Владимир Петрович был, как объяснил Егору Гарутин, одним из тех людей, которых специально убрали с открытой политической сцены Империи под различными, тщательно залегендированными предлогами в самом конце правления старого Императора. Далекий от понимания внутренних механизмов таких интриг, Егор вначале никак не мог взять в толк, зачем это было сделано. Но Олег Витальевич вполне доступно разъяснил ему: в условиях войны любой мало-мальски здравомыслящий государственный руководитель должен заранее позаботиться о том, чтобы создать тайный аппарат управления, который бы дублировал существующий; надежно укрыть основных секретоносителей и сокровенные базы данных; продумать возможные варианты ухода в подполье и прочие подобные нюансы. А уж если вспомнить о том, что в то время не только разгорелась война между Империей и Демократическим Союзом, но и в острой форме встал вопрос о смене Императора, то становилось понятным стремление пока еще работающего Кабинета подготовить для себя запасные позиции. Ну, а на кого еще можно было опереться в этой ситуации, как не на тех, кто, собственно, и поспособствовал в
немалой степени восшествию Императора на престол?
        В общем, Звонарева-старшего тихо отправили в отставку, как якобы несогласного с грядущим неизбежным изменением в высших эшелонах власти, и он гордо отправился в почетную ссылку на Лазарус, где и поселился со всем своим семейством. Для вида, чтобы не создавать из него икону для всевозможных оппозиционных движений, его ввели в состав всепланетной администрации, где он занял вполне достойный, но не первостепенный пост.
        А основным делом Владимира Петровича явилось создание секретного хранилища. Что предполагалось в нем спрятать и где оно размещено - это Егор как раз и не успел узнать до прихода Гарутина. Одно было понятно и так: отец стал хранителем чего-то неимоверно важного, раз уж Император согласился на удаление вернейшего слуги в острейший момент своего правления. Егор попробовал представить себе, каково это - бросить навсегда привычный, выстраданный, завоеванный потом и кровью мир, добровольно расстаться с привычным кругом, смириться с мыслью, что теперь ты не один из могущественнейших вельмож, а скромный чиновник на захолустной планетке… Представил - и понял, насколько он мелок по сравнению с отцом! Нет, все же люди, строившие Империю, действительно были страшно далеки от простых обывателей, озабоченных лишь тем, чтобы у них была уютная квартира, непыльная работенка и приличный счет в банке, - они мыслили поистине государственными категориями и строили свою жизнь именно по этим лекалам!
        - Эх, надо было в космос уходить! - в сердцах бросил Гарутин, нервно прохаживаясь по кабинету за спиной вновь устроившегося в кресле перед рекордером капитан-лейтенанта. - Да все ведь указывало на то, что схрон ваш батюшка где-то здесь устроил - не случайно же и нас в свое время именно на этих островах разместили. Двойная страховка, так сказать, - и Владимир Петрович, и моя бригада. Кто ж мог предположить, что дойдет до такого - самого Звонарева к стенке рискнут поставить! Знали бы, уроды, на кого руку подняли! До сих пор не могу понять - неужто они не понимали, кого арестовали? А все, поди, наша обычная расхлябанность и неразбериха: с Церебруса, видимо, не успели предупредить местных держиморд, что с вашего отца пылинки надо сдувать и беречь как зеницу ока, вот эти дебилы его как обычного неугодного Императору старого вельможу и восприняли. Решили, что, дескать, нечего с ним церемониться: встал вопрос о возможной эвакуации тюрем и следственных изоляторов? Так проще всего расстрелять, да и дело с концом! Сейчас, поди, локти себе кусают, козлы!
        Капитан-лейтенант слушал комбрига, чувствуя, как снова противно заныло сердце. Конечно, Гарутин думал прежде всего о деле, о своем задании, обязанностях и поручениях. Для него Владимир Петрович Звонарев являлся лишь ключевым объектом операции, и потому он не обращал внимания на то, как отреагирует на его слова Егор. Но от понимания этого становилось вдвойне больнее. Егор с трудом заставил себя сосредоточиться на том, о чем говорил ему с экрана отец.
        - Ничего не понял! - с досадой ударил кулаком по столу Гарутин, когда они досмотрели запись до конца. - Что Владимир Петрович имел в виду? Почему ничего не сказал прямо о том, где следует искать хранилище, как в него попасть и каков код доступа?
        - Я думаю, что отец не исключал возможность того, что этот кристалл попадет не в те руки, - задумчиво произнес Егор. - Сказать по правде, мне вообще не очень понятно, как он решился замкнуть эти секреты именно на меня: а если бы «Московит» сгинул где-нибудь в Приграничье или, что еще вероятнее, находился бы сейчас в походе?
        - Вздор! - решительно заявил полковник, вскакивая с места. - На этот случай у нас были предусмотрены и другие варианты. Не забивайте себе голову ненужными пустяками - не время! Ответьте лучше, вы поняли, где нужно искать? Ну же, Егор! Вполне вероятно, что нас скоро начнут прижимать к ногтю, а надо еще озаботиться эвакуацией хранилища и его содержимого!
        - Да-да, - рассеянно отозвался капитан-лейтенант. Он задумчиво чертил что-то на листе бумаги, который взял со стола комбрига. Гарутин нетерпеливо заглянул ему через плечо. Какие-то закорючки, стрелочки, кружочки. Полковник с трудом сдерживал рвущееся наружу раздражение. Он буквально каждой клеточкой чувствовал, как утекает драгоценное время, как сжимается кольцо вокруг базы «ярославичей», но вынужден был усмирять свои эмоции, поскольку прекрасно понимал, как важно сейчас, чтобы этот парень разобрался во всем правильно, ведь иначе они неизбежно нарвутся на какую-нибудь ловушку, и все пойдет прахом. А в том, что Звонарев-старший оборудовал хранилище всевозможными смертоносными секретами, полковник был твердо уверен на всю тысячу процентов.
        Мягко стукнул в виски сигнал вызова, и Гарутин отошел в угол кабинета, где стояла система защиты переговоров. По въевшейся за долгие годы службы привычке он не хотел давать возможным шпионам и враждебно настроенным наблюдателям даже малюсенького шанса перехватить служебную информацию, не предназначенную для чужих ушей.
        - Господин полковник, - голос ведущего оператора наблюдения был сух и деловит, - базу накрыли «колпаком». Пока еще не совсем плотно и можно попробовать прорваться по зеленому и красному векторам, - на развернувшемся экране появилась электронная карта-схема окружающей местности с указанием направлений. - Транспорты с десантом пока вне радиуса поражения. Судя по их поведению, они представляют себе, чем мы вооружены, и пока не форсируют события.
        - Ну, еще бы, - ворчливо отозвался Гарутин, - в одной конюшне ведь выросли. Продолжайте.
        - Да, конечно. Противодесантные комплексы развернуты и готовы к бою. Два звена атмосферных истребителей также заняли свои стартовые площадки. Личный состав базы на своих постах, согласно боевому расписанию.
        - Что там на орбите?
        - Они попытались подвесить прямо над нами пару фрегатов огневой поддержки, но там же время от времени появляются «незабудки» - приходится то и дело освобождать им дорогу, - так что пока небо над нами периодически дырявое - вполне можно осуществить попытку прорыва.
        - Ах да, «незабудки»! - Комбриг повернулся к погруженному в размышления капитан-лейтенанту. - Егор! Эй, Егор, отвлекитесь ненадолго! Скажите, вы ведь были там, наверху, когда эти «веселые бегемотики» вмешались в бой между нами и
«демократами»?
        - Что? А, вы о «незабудках», - Звонарев попытался переключиться и вникнуть в смысл нового вопроса. - Да, мы как раз уже готовились прикрыть отход остатков эскадры к планете, когда они появились. Надо признать, что очень вовремя: шансов сделать это у нас, в сущности, было совсем немного. Мы, правда, не рассчитывали, что они нам чем-то помогут, но надеялись хотя бы на временное прекращение огня - все же в курсе, что «незабудки» терпеть не могут, когда рядом с ними кто-нибудь пытается стрелять. И вдруг, представьте наше изумление, они с ходу начинают выносить один корабль «демократов» за другим! Те и пикнуть не успели, как от всего их флота осталось «полторы калеки»! Да, драпанули они в момент! Мы не рискнули их преследовать - черт его знает, как «незабудки» на это отреагировали бы, - и предпочли за благо потихоньку отойти к Лазарусу. А эти, как вы их назвали,
«бегемотики» за нами пристроились и сопровождали всю дорогу, будто овчарки отару овец. Самое смешное, что по-прежнему ни одна попытка связаться с ними ничего не дала. То есть двигаются рядом, защищают, но делают вид, что незнакомы, представляете? Наши аналитики чуть с ума не сошли, всю обратную дорогу головы ломали и компы мучили, чтобы разгадать этот парадокс, да куда там! В итоге плюнули и просто решили принять этот факт как данность. Было еще опасение, что
«незабудки», как говорится, у нас на плечах к Лазарусу вплотную подойдут, пояс обороны проскочат и разнесут на планете все и вся, но нет, тоже обошлось - кружатся неподалеку, рыдают себе на разных диапазонах и только.
        - Занятно, - протянул Гарутин, внимательно выслушав космолетчика. - Весьма занятно. - Он прошелся взад-вперед по кабинету. - Дежурный! Последние данные по вражеской группировке… А вы работайте, Егор, работайте - сейчас от результатов расшифровки послания Владимира Петровича зависит очень и очень многое. И ребята мои, которые, возможно, скоро в бой вступят, будут защищать именно вас! Да, если нужен доступ к терминалу или помощь моих аналитиков, то не стесняйтесь - просто скажите, в чем нужда, хорошо?
        - Да нет, ничего не нужно - я, похоже, обнаружил ключик к этой загадке, - капитан-лейтенант возбужденно потер ладони, впившись глазами в экран. - Смотрите, здесь есть указание на пикник, когда мы всей семьей праздновали Сашкин выпуск. Это мой брат, он погиб в самом начале войны, - пояснил Егор нехотя, заметив недоуменное выражение на лице полковника. - Так вот, я припоминаю, что отец тогда предложил слетать на острова, поплавать с аквалангом, поохотиться на акул. И мы были как раз неподалеку от того места, где сейчас расположена ваша база. А на второй день папа и брат уплыли куда-то на батискафе и вернулись только под вечер. Самое интересное, что Сашка был весь белый - я еще вышучивать его, помню, начал, а отец очень резко меня оборвал и велел замолчать. Да… как будто в другой жизни все было…
        - Не отвлекайтесь, - нетерпеливо попросил слушающий его с хищным интересом Гарутин. - Что было дальше?
        - Да, простите. Дальше? Собственно, ничего особенного, но вот вечером, когда мы с братом болтали перед сном - обо всем подряд и одновременно ни о чем, - Сашка произнес одну странную фразу: «Ни в жизнь бы не подумал, что когда-нибудь окажусь на настоящем «Острове сокровищ», совсем как у Стивенсона. Зато теперь я хорошо понимаю пиратов, которые увидели скелет-указатель…» Я начал было расспрашивать его, что он имеет в виду, а брат отшутился, перевел разговор на другую тему, и мы как-то забыли об этом.
        - Отлично! Сможете показать тот остров?
        - Конечно. - Звонарев вывел на экран карту окрестностей, слегка приблизил изображение, внимательно его изучил и наконец уверенно показал на один из островков, живописно разбросанных по океану в этом районе.
        Гарутин нетерпеливо пробежался по виртуальной панели.
        - Ага, понятно, здесь есть небольшая впадина, практически у острова. Как раз для батискафа работенка. Надо же, под самым нашим носом. Ладно! - Полковник решительно крутанулся в кресле. - Сделаем так…
        Трель вызова совпала с ревом тревожного сигнала, резко загорланившего под потолком. Включился огромный настенный экран, до этого с успехом выполнявший роль обычной деревянной панели. Он разделился на несколько секторов, показывающих разнообразные виды местности, тактическую карту и многочисленные схемы и графики. В нижнем углу виднелось встревоженное лицо молодого парня с узкими полевыми погончиками старлея.
        - Господин полковник, они пошли в атаку! - четко доложил старлей, найдя глазами комбрига. - Задействован план «Еж». Будут другие распоряжения?
        - Ах, как не вовремя, - поморщился Гарутин. - Вот что, подключите еще третью и пятую группы по схеме «Пегас». Старший - подполковник Ковалев. Мою команду в грот, к восьмому пирсу. И подготовьте «Дельфина». Все, исполняйте! - Пол под ногами слегка вздрогнул. Егор удивленно посмотрел на полковника, но тот, уже погасив взмахом ладони экран, прошел к столу, с привычной быстротой отпер массивный сейф и сноровисто принялся вынимать из него и прятать в карманы комбинезона инфодиски. - Собирайтесь, Егор, мы уходим! Там, за дверью, комната со снаряжением. Надевайте боевой скафандр, запасайтесь оружием по своему вкусу и ждите меня в предбаннике. А я тут должен кое-что закончить.
        Часть II
        Каланин

1

        Антон шел по коридору управления, насвистывая какой-то легкомысленный мотивчик. Настроение было отличным: недавно он вернулся из недельного отпуска, сил после великолепного отдыха в кругу семьи хоть отбавляй, первое полученное дельце оказалось несложным, с блеском завершено и передано в суд…
        - Эй, Каланин! Антон! - Голос начальника отдела, Андрюхи Хварькова, догнал его у самых дверей лифта. - Задержись на минуточку, тебя шеф срочно вызывает.
        - Не могу, я в архив. Меня уже нет. А то, что ты сейчас видишь, мираж. Фантом. Призрак. Галлюцинация! - невозмутимо отозвался Антон, не оборачиваясь и продолжая двигаться к заветной цели.
        - Капитан Каланин! - В Андрюхином голосе проявились металлические нотки.
        Антон мысленно чертыхнулся. Шутки, судя по всему, закончились, а возможность уйти со службы пораньше и маленько побездельничать в кругу семьи, похоже, накрылась медным тазом. Капитан обреченно повернулся и с неохотой поплелся обратно.
        Шеф, полковник Соболев, суетливо перекладывал с места на место какие-то бумаги на своем столе и прятал глаза. Данное обстоятельство сразу же категорически не понравилось Антону, подтверждая самые худшие предположения.
        - Гадость, поди, сейчас какую скажете? - полуутвердительно спросил Каланин, решив не тянуть кота за хвост.
        - Антон, честное слово, я был против! - с видимым облегчением сразу же отозвался Соболев, впервые прямо взглянув на подчиненного. - Но жандармы потребовали прислать именно тебя, без каких-либо вариантов с заменой. Извини, но сам виноват: не хрена было проявлять свои чудо-способности в том деле с передатчиком!
        Капитан досадливо поморщился. Та малозначащая на первый взгляд история с поиском пропавшего с военного склада передатчика дальней связи обернулась в итоге обнаружением настоящего гнезда шпионской резидентуры и запомнилась ему потрясающей неразберихой и бестолковщиной. На беду Антона угораздило первым сообразить, что к чему в происходившем бардаке, и предложить мало-мальски вразумительный план действий. Операция завершилась грандиозным успехом, а Каланин прослыл авторитетом в делах, связанных с чужой агентурой, и следователем с великолепными аналитическими способностями. Правда, сам Антон придерживался совершенно иного мнения, но его, к сожалению, никто не спрашивал. Да и лестно это было, сказать по правде. Вот сейчас все и аукнулось.
        - Эля меня убьет, если я сегодня задержусь, она билеты в оперу взяла, - мрачно проинформировал начальство капитан. - И вы будете повинны в моей смерти. Вот пришлют вам завтра с утречка посылку с моим изуродованным трупом, его и отправите жандармам!
        - Думаешь, поможет? - заинтересовался Соболев. - Я как-то сомневаюсь. У этих ребятишек, говорят, даже мертвецы делают то, что требуется. Ладно, пошутили и будет! Вот тебе информация по делу, - полковник протянул Антону информкристалл. - Ознакомишься, и через два часа изволь прибыть в штаб-квартиру наших «коллег». Пропуск на тебя там уже заказан, обратишься в отдел майора Ковригина.
        Каланин мученически вздохнул, привычно вставил на мгновение в полковничий терминал свой личный жетон, подтверждая получение дела, и взял в руки информ, забитый, судя по цвету, почти под завязку.
        - А вы Эле пока обо всем сами сообщите, - мстительно предложил он Соболеву, перед тем как покинуть кабинет, и быстренько выскочил в приемную, не слушая негодующих криков шефа. - Пустячок, а приятно! - невесело пошутил Антон, глядя на обалдевшего секретаря.
«Большой дом» встретил его поначалу совсем не ласково. Сидевший за стойкой на входе хмурого вида прапорщик долго искал его фамилию в своем терминале, недоверчиво посматривая на переминающегося с ноги на ногу Антона. В конце концов Каланин, потеряв терпение, громко предложил отметить в документах, что его никто здесь не ждет, и тогда он преспокойно отправится восвояси. Прапорщик зыркнул на него исподлобья, скривился, но промолчал и всего через пару секунд вручил капитану гостевой пропуск.
        - Лифт номер семь. Третий уровень. Дальше вас проводят, - нехотя пробурчал он и повернулся к следующему посетителю. Антон с иронической усмешкой слегка поклонился суровому стражу и неторопливо прошествовал через рамку охранно-идентификационной системы в указанном направлении.
        - Антон Александрович, ну наконец-то! - Двери скоростного лифта еще не успели полностью открыться, а невысокий полненький старлей уже разве что не приплясывал в нетерпении в небольшом круглом холле. - Что ж вы так долго-то, господин майор уже два раза интересовался: «Где Каланин?» Пойдемте скорее, я провожу. - Он подхватил опешившего следователя под руку и быстро потащил его за собой по длинному пустому коридору с огромным множеством безликих дверей, различавшихся между собой только цифрами и условными обозначениями на табличках. Миновав, по меньшей мере, два десятка кабинетов, толстячок резво подскочил к двери под номером 318 и быстро приложил к пульту замка большой палец правой руки.
        Каланин осторожно шагнул вслед за прошмыгнувшим в открывшийся проем старлеем. Его взору предстала светлая просторная приемная с недлинным рядом кресел для ожидания по правой стороне - сейчас пустым; столом с разнообразнейшей техникой, за которым уютно устроилась круглолицая миловидная шатенка с погонами лейтенанта; высоченными дверцами утопленных в стенах шкафов и трогательным чахлым фикусом в темно-коричневом глиняном горшке в углу. Напротив кресел располагалась еще одна дверь - по всей видимости, в кабинет майора Ковригина. Туда-то и рванулся было старлей, но тут же был остановлен грозным окриком секретарши:
        - Павленко!
        Старший лейтенант остановился так резко, словно налетел на невидимую стену. Антон, не успев затормозить, врезался в него, но толстячок стоически выдержал неожиданный удар, даже не шелохнувшись. Разве что шумно втянул в себя воздух так, будто изо всех сил пытался сдержать рвущееся наружу ругательство.
        - Уф!.. А что такое, Анна? Сергей Петрович сам лично отдал распоряжение незамедлительно доставить к нему следователя, как только тот приедет.
        - А кто тебе сказал, что это именно тот следователь? Ты его документы небось опять не проверил? Но при этом тащишь незнакомого человека, как к себе домой!
        Старлей с плохо скрываемым испугом обернулся к Антону.
        - Разве вы не капитан Каланин, следователь из военной прокуратуры?!
        Антон с трудом подавил желание немного попугать незадачливого порученца, но решил не доводить его до инфаркта, который, судя по разом побелевшему лицу, мог приключиться с толстяком в любую секунду.
        - Совершенно верно. Каланин. Вот мой жетон. Он подошел поближе к столу и протянул тонкую пластинку идентификатора суровой секретарше. За спиной шумно выдохнул его незадачливый провожатый. Девушка взяла жетон, ловко воткнула пластину в приемник терминала и откинулась в кресле. По экрану перед ней побежала невидимая Каланину с этого места информация, хотя о ее содержании он, разумеется, был хорошо осведомлен. Поэтому Антон от нечего делать принялся разглядывать сосредоточенно изучавшую его личные данные девушку.
        С виду ничего особенного: секретарша как секретарша. В меру смазливенькая, в меру строгая - особенно, если вспомнить, в каком «милом» заведении она работает. На аккуратном мундирчике… Стоп! Это что, шутка такая?!! Каланин нервно сглотнул. Чуть ниже правого нагрудного клапана виднелся скромный такой значок: полярная лисица в обрамлении лаврового венка, накрытого императорской короной. Эмблема «Локи»! Понятно, откуда в ее речи этот легкий, почти незаметный акцент, показавшийся Антону странным. Но с каких таких пирогов в следственном отделе жандармского Корпуса мог оказаться на службе - да еще в качестве обычного секретаря! - офицер из разведуправления «северян»? Или… официальное название отдела, становившегося все более загадочным для Антона, «майора Ковригина» - всего лишь легенда прикрытия? Черт, от этих мыслей голова могла пойти кругом. Каланин с тоской подумал, насколько комфортно было заниматься своими привычными делами, ведя следствие по дезертирам, расхитителям армейского имущества и прочим нарушителям строгого военного порядка. Угораздило же его, на свою голову, ввязаться в эту историю!
        - Встаньте, пожалуйста, прямо. - Каланин привычно подставил грудь под невидимый глазу луч сканера, проверивший подлинность вживленного в грудную клетку чипа. Принцип работы чипа составлял государственную тайну, но одно было известно абсолютно точно: извлечь его вне секретных лабораторий не удавалось еще никому. - Все в порядке, можете проходить, господин капитан. - Секретарша - или кто там она на самом деле? - протянула Антону его жетон и кивнула в сторону двери, ведущей в кабинет «майора». - А ты, Павленко, ступай к себе! - это уже старшему лейтенанту. Тот скорчил кислую мину, но спорить не решился.
        В кабинете, не сильно превышающем по своим размерам приемную, Антона довольно радушно встретил плечистый светловолосый крепыш, примерно одних лет с ним. Холодное, словно замороженное, выражение лица, светло-голубые, почти серые глаза, чересчур правильное произношение слов и ряд других весьма характерных признаков неизбежно выдавали в нем выходца со Скандии. В каком-то смысле становилось понятным присутствие в его приемной секретарши-«локи», но не до конца. В принципе, Каланин был в курсе того, что за последние годы уроженцы этого некогда обособленного и враждебного мира все активнее входили в политическую, военную и административную жизнь Империи, но здесь их пока еще можно было встретить нечасто. Гордые потомки легендарных земных викингов, в силу одной из дарованных им Императором привилегий могли выбирать место будущей службы, и находившийся в удалении от центральных миров приграничный Лазарус не пользовался среди них большой популярностью.
        Вообще Скандия представляла собой довольно любопытное явление. В суматохе и неразберихе первых лет расселения, когда границы секторов не были еще строго и четко закреплены за тем или иным государством или содружеством, частенько случались всевозможные казусы, становившиеся впоследствии источником головной боли для политиков и дипломатов. Планета, заселенная преимущественно выходцами из Норвегии, Швеции, Финляндии, Дании и Исландии, переселявшихся с Земли в рамках единого проекта, была как раз одним из таковых недоразумений. Получилось, что Скандия - так на первом общепланетном референдуме решили назвать приспособленную для жизни переселенцев планету, хотя климат на ней был вполне умеренным и не отличался какой-то особенной суровостью, - попала под юрисдикцию тогда еще Русской Конфедерации. Сказать, что северян не обрадовало такое положение дел, значит не сказать ничего - все немногочисленное, но весьма решительно настроенное население буквально встало на дыбы, пытаясь всеми правдами и неправдами перекинуться в лагерь более привычных союзников. С одной стороны, на такое настроение серьезно влияли
воспоминания о земной истории России и том бардаке, что творился в ней в последние годы, с другой - за спинами горлопанов, громче всего вопивших о недопустимости такого положения дел, маячили шустрые ребята из спецслужб новоявленного Демократического Союза. В принципе, для говорунов из правительства Конфедерации, задобренных щедрыми иностранными подачками, было вполне приемлемо и даже удобно избавиться от этой головной боли, но неожиданно их демагогично миролюбивый порыв натолкнулся на жесткий отпор со стороны военных. Генералы и адмиралы космических сил категорично утверждали, что вывод целой планетной системы из-под контроля РК будет означать развал построенной с огромным трудом системы звездной обороны всего Русского сектора. А перевод в места новой дислокации орбитальных крепостей, баз Флота, систем дальней связи и т. п. ляжет и на без того не шибко мощную экономику таким бременем, что она попросту развалится.
        Конечно, лебезящие перед Демократическим Союзом политиканы с удовольствием наплевали бы на все эти доводы и поступили как обычно - в полном пренебрежении к интересам собственного государства подписав какой-нибудь очередной позорный договор. Но этому помешало одно обстоятельство. Справедливо опасаясь возможного предательства национальных интересов, некие хитроумные головы из недр военной разведки сумели предать широкой огласке факт ведущихся закулисных переговоров о сдаче Скандии, а также весьма нечистоплотное поведение ратующих за мирное сосуществование депутатов и членов правительства. Разразился страшный скандал. Кто-то с треском вылетел в отставку, кто-то тихо пустил себе импульс в лоб,
«демократы» под шквалом разоблачений вынуждены были показушно сыграть в отказ, а Скандия осталась под русским контролем.
        Правда, отношения между официальными представителями администрации Конфедерации и преобладающим - в плане принадлежности к нации - населением на данной планете не стали от всего этого лучше. По-прежнему гарантом порядка, спокойствия, а главное, вхождения Скандии в состав Русского сектора были штыки размещенного здесь воинского контингента и крупная орбитальная группировка. Слава богу, дело не доходило до кровавых столкновений, что с удовольствием смаковали бы все информационные агентства Демсоюза. В общем, правительство вяло отбивало любые нападки и пыталось разными уступками хоть как-то снизить волну недовольства потомков гордых викингов. Получалось это не слишком хорошо. Впрочем, разброд и шатания внутри руководства Конфедерации не добавляли оптимизма не только северянам - и другие народы страстно жаждали перемен, задыхаясь в прогнившем болоте, созданном правящим режимом.
        Вялотекущий конфликт длился вплоть до вступления на престол Императора. Не сказать, чтобы сразу, но по прошествии примерно года ситуация потихоньку стала выправляться. Было очевидно, что руководители многочисленных национальных движений и организаций, присмотревшись и оценив действия нового правителя Империи и его команды, пришли к выводу, что они вполне соответствуют их чаяниям о крепком и мощном государстве. Образно говоря, эти люди почувствовали твердую руку и увидели пока еще совсем слабый, но вполне отчетливый лучик света в прежде темном тоннеле. Нет, оставались, естественно, и те, кто категорически не желал идти на сотрудничество с имперской властью, но вот только их беспощадно вырезали - часто в буквальном смысле слова - получившие достаточные полномочия спецслужбы.
        А простой народ… да почему, собственно, он должен был поддерживать сепаратистов, если новая власть не только обеспечила ему условия для хорошего, стабильного заработка, но и решительно заявила - и продемонстрировала это на практике! - что всеми силами будет защищать его интересы, чего бы ей это ни стоило? Плюс ко всему прочему были выказаны определенные знаки внимания и уважения к национальным чувствам обитателей Скандии: они получили небольшой, но весьма вкусный «пряник» в виде возможности формирования воинских частей из собственных уроженцев, местного самоуправления и ряда других привилегий, что тоже добавило им положительных эмоций. С тех пор Скандия стала одним из кирпичиков, составляющих прочный фундамент новой Империи…
        Кое-какие догадки Антона получили подтверждение. Начальник жандармского следственного отдела был майором Ковригиным лишь для посторонних. На самом деле его звали Фредрик Бремберг. Полковник Фредрик Бремберг. Каланин, узнав об этом, даже слегка взревновал - надо же, одногодки, но он все еще капитан, а этот…
«викинг» уже в столь высоких чинах! Но Антон прекрасно понимал, что раз уж Империя сочла Бремберга достойным столь высокого звания, значит, он этого вполне заслуживает. Война быстро отсеивала неспособных к службе, и красоваться пышными чинами, не имея для этого реальных оснований, теперь было практически невозможно. Своего рода парадокс - в мирное время вверх по карьерной лестнице семимильными шагами поднимались одни люди, а в войну им на смену быстро приходили совсем другие - более решительные, смелые, инициативные, с гибким и острым мышлением.
        - С делом ознакомились? Ваши соображения? - не стал тянуть кота за хвост Бремберг, жестом предложивший кресло Каланину и сам усевшийся напротив. Антон постарался собраться с мыслями и ответить как можно более четко.
        - Чтобы ознакомить вас с моими окончательными выводами, я хотел бы получить кое-какую информацию в придачу к уже имеющейся. Не ошибусь, если предположу, что в кристалле было не все? - Каланин метнул вопросительный взгляд на северянина. Полковник коротко улыбнулся, кивком подтверждая последние слова Антона.
        - Вы правы. Я решил, что чем меньше людей будет в курсе происходящего, тем лучше. К тому же, - Бремберг замялся, подбирая правильные слова, - та часть информации, что не предоставлена вашему руководству, как бы это лучше сказать?.. выглядит несколько шокирующе. Впрочем, вы сейчас сами все поймете! - Полковник включил экран настольного голопроектора.
        С первых же кадров Каланину натурально поплохело. Нет, он, конечно, и до этого подозревал, что влип в нехорошую историю, но чтобы настолько!
        Человек, прикованный силовыми наручниками к широким поручням кресла, напоминающего врачебное, был сильно изуродован. Багрово-черная маска вместо лица, многочисленные ссадины и кровоподтеки на обнаженном до пояса туловище, обширные гематомы - все это однозначно свидетельствовало о том, что к несчастному применили все средства дознания. Но вовсе не это заставило взгрустнуть Антона - наметанным взглядом он сразу же определил, что перед ним не просто какой-то бедолага, сильно прогневивший чем-то жандармов, а офицер ВКС. Точнее, пилот-ас - татуировка в виде крылатого дракона на правом плече наносилась исключительно в подразделениях, приписанных к боевым частям, тем, кто имел на личном счету просто-таки заоблачное количество личных побед. Эти люди составляли элиту ВКС, каждый из них был лично представлен Императору и получил от него не только именное оружие, но и специальный подарок. Их подвиги широко освещались средствами массовой информации, ими восхищались, их боготворили, им завидовали! Представить, что их можно не только арестовать, но и подвергнуть самым жесточайшим пыткам, было просто невозможно!
Конечно, за время войны многое изменилось, но не до такой же степени!
        Вот теперь Каланин отчетливо понимал, что имел в виду Бремберг, когда говорил о шокирующей информации - просочись хоть малая часть того, что довелось нынче увидеть Антону, наружу, за пределы спецхранилищ жандармского управления, и попади она, к примеру, в руки ушлых журналюг… капитан, даже если бы очень-очень сильно захотел, не смог бы точно спрогнозировать последствия скандала такого уровня. В принципе, могло произойти все, что угодно, вплоть до воинского мятежа. И не помогли бы никакие обвинительные материалы - один из негласных законов, на котором держался порядок в армии и Флоте, гласил, что таких людей можно расстрелять, если они того заслужат и их вина будет точно доказана, но не пытать!
        - Кто это? - хрипло спросил Антон внезапно севшим голосом.
        - Лейтенант Вихров. Командир эскадрильи истребителей с «Московита».
        - Бл…ь!!! - Каланин выругался, будучи не в силах сдержаться, но тут же опомнился. - Прошу меня простить, господин полковник, виноват. Я так понимаю, что подписка о неразглашении уже не освободит от этого дела? - Бремберг отрицательно качнул головой. - Черт! А у меня ведь только недавно сын родился…
        - Поздравляю, - равнодушно откликнулся полковник. - Но все же придется нам с вами работать над этим делом вместе. Обратной дороги нет.
        Антон угрюмо глянул на него исподлобья. Достаточно темная история уничтожения прославленного крейсера на орбите Лазаруса до сих пор широко обсуждалась в кулуарах почти всех спецслужб Империи. Многие гадали о причинах столь, гм, радикального решения проблемы, ставшей прелюдией к не менее кровавым событиям, но так и не пришли к определенному выводу.
        - За что хоть его… так? - мрачно спросил он, кивнув в сторону экрана, на котором два дюжих молодца невозмутимо приглядывали за выгнувшимся дугой от невыносимой боли пилотом, а невысокий старичок в белом халате деловито снимал показания с какого-то прибора, закрепленного на голове арестованного.
        - Вообще-то это еще более закрытая информация. - Бремберг потер кончик носа, но прикоснулся к пульту управления. Картинка мигнула, и изображение тотчас сменилось. Теперь на экране неторопливо вращался гигантский шар планеты. Снимали из космоса. Антон моментально узнал Лазарус. В левом верхнем углу экрана бежали ровные шеренги символов. Хоть и с трудом, все же он служил по другому ведомству, но Антон смог уловить их смысл - это были данные с военного компьютера орбитальной крепости, выведенные специально для удобства оператора наблюдения. Повинуясь неслышному приказу, они то и дело изменялись - очевидно, офицер запрашивал различные параметры, нужные ему, и комп послушно отзывался.
        Вот камеры остановились на одном из участков планеты и стремительно приблизили его. Чуткая электроника пробилась сквозь облачный покров, пару секунд порыскала, определяя нужный объект, наконец захватила его и уже не отпускала. Взору Каланина предстала россыпь разнокалиберных островков в безбрежной сини океана. Антон с некоторым недоумением следил за картинкой, не вполне понимая, что же могло заинтересовать наблюдателя в этом районе - насколько он знал, здесь располагались лишь исследовательские научные станции, занимающиеся проблемами обитателей океана, их реакцией на терраформирование и прочими заумными делами из той же оперы. А сейчас сюда неслись на устрашающе малой высоте - почти над самой водой, едва не касаясь гребешков волн, - две пары штурмовиков «Су-111» «Грач». Компьютер оконтурил их силуэты зеленым, указывая на дружественное происхождение, и Каланин с некоторым холодком подумал: «А кто же в таком случае у нас здесь враг?»
        Спустя несколько секунд он получил ответ на свой незаданный вопрос…

2

        - Вы не могли бы включить аудиоряд? - спросил Антон у Бремберга.
        - Да-да, конечно, - спохватился полковник, немедленно отдал команду, и комната наполнилась людской и машинной разноголосицей. Вообще-то при подключении в боевую сеть компьютер сам определял и уровень полномочий интегрированного в систему человека и, соответственно, степень допуска его к тому или иному каналу, фильтруя информационные пакеты. Но сейчас Каланин и Бремберг слушали так называемую полную запись. Неспециалист быстро бы плюнул на все и отключился от этой, бессмысленной на первый взгляд какофонии, но здесь неспециалистов не было. Антон привычно скользнул в режим обработки информации - имплантат в левом виске кольнул мозг мимолетным импульсом, подтверждавшим начало работы, - и стал еще более внимательно следить за экраном.
        - «…стрый-10», прошу базу дать подсветку цели, - это был ведущий штурмовиков.
        Один из операторов группы наведения мгновенно откликнулся подтверждающим сигналом, и на экранах пилотов возникли проекции самого большого из островов с указанием нескольких объектов, окрашенных красным. Самое интересное, что почти все они располагались значительно ниже уровня воды, соединяясь с поверхностью длиннющими жерлами шахт. Отдельно были обозначены пока еще дремлющие комплексы ПВО, и Антон мимолетно успел посочувствовать заходящим на цель штурмовикам, настолько велико и разнообразно было число оборонительных систем. Но для атакующих, несомненно изучивших перед началом операции все ее детали, данное обстоятельство не явилось сюрпризом. Пара команд, и грозные боевые машины разделились, выполняя заранее разработанный план атаки. Теперь они заходили на цель двумя парами с разных сторон. Их план действий в общем-то угадывался: первая пара должна была послужить приманкой для обороняющихся и вызвать огонь на себя, а вторая в это время нанесла бы основной удар. Одно Каланин никак не мог взять в толк: почему нельзя было сначала нанести удар с орбиты? Шандарахнули бы пару-тройку раз чем-нибудь вроде
главного калибра «Экзекутора», разнесли бы силовой щит обороняющихся - вряд ли в подземельях находился крепостной генератор, - и все дела, высаживай преспокойно десант, что маячил сейчас где-то за горизонтом, укрытый в нескольких «Атласах», да и проводи окончательную зачистку? Или же было необходимо взять кого-то из обитателей подземной базы живьем? Но, один хрен, после атаки «Грачей» на острове должен был воцариться настоящий ад: каждый из них нес на борту по четыре ракеты, предназначенных для уничтожения высокозащищенных подземных сооружений противника - так называемые бункер-бастеры с милым названием «Ф-9» «Крот». А если еще прибавить к этому содержимое других, весьма многочисленных, между прочим, оружейных контейнеров, то…
        - Атака!.. Атака!!! - Первые «гостинцы» уже отправились к цели, когда обитатели острова наконец-то проснулись и стали всерьез реагировать на угрозу. К их несчастью, дежурные батареи ПВО превратились в обломки, попав под мощный удар пары десятков ракет «воздух - земля», выпущенных с иезуитским коварством из-за горизонта и подобравшихся к цели над самыми гребнями волн.
        На компьютерной схеме было хорошо видно, как пришли в движение сразу несколько укрытых до этой минуты под землей резервных орудийных башен. Они выдвигались в боевое положение, чтобы открыть заградительный огонь, но… поздно! Первая пара штурмовиков уже появилась над островом, сноровисто вывалила содержимое своих бомболюков на любезно указанные компом цели и заложила широкий круг, словно провоцируя уцелевшие системы ПВО на бессмысленную стрельбу им вдогонку.
        Несколько легкомысленных курортных домиков, живописно расположившихся в густых джунглях, были сметены огненным валом в долю секунды, впрочем, как и сами джунгли. Огромное багрово-черное облако вспухло над водой уродливым гигантским грибом, стремительно распространяясь во все стороны.
        - Они что, ядерный боезапас применили? - ужаснулся Каланин. - На Лазарусе?!
        - Нет, - скупо отозвался Бремберг, явно недовольный излишне эмоциональной, по его мнению, реакцией Антона. - Давайте посмотрим дальше!
        Каланин сконфуженно отвернулся, мысленно кляня себя за несдержанность. Хорош, ничего не скажешь, не суметь определить тип использующихся боеприпасов! Тем временем над островом изящно, будто живые, танцевали в воздухе две грозные боевые машины, совершая то и дело головокружительные каскады фигур высшего пилотажа и не забывая при этом поливать обнаруженные цели огнем изо всех стволов. А то, что не вся оборонительная система подавлена первой атакой, было очень хорошо видно из данных компьютера, выводившего на экран сведения о полученных штурмовиками повреждениях. И хотя они не стали пока еще фатальными, но все же второй паре, подкрадывающейся с северо-востока, не мешало бы чуток поторопиться.
        Но в это время на сцене появилось новое действующее лицо, разом изменившее всю картину боя. Даже всевидящее око главного компьютера прозевало, когда и, самое интересное, откуда возле атакующих штурмовиков проявился силуэт вражеского истребителя. Точнее сказать, понимание, что он является вражеским, стало данностью тогда, когда снаряды двух электромагнитных пушек уже разорвали первого «Грача» буквально напополам.
        Пилот второго штурмовика, увидев это, бросил машину в отчаянное пике, стремясь уйти над водой под защиту приближающегося каравана с пехотой. Эфир огласился паническими криками и призывами о помощи, а в воздух полетели всевозможные ловушки и ложные мишени, щедро отстреливаемые компом штурмовика в соответствии с программой.
        Кто-то из операторов торопливой скороговоркой выкрикивал, что нужно идти на северо-северо-восток. Туда, получив тревожный сигнал, уже спешили на помощь товарищу истребители сопровождения десанта, но им требовалось на выполнение этого маневра несколько минут.
        Долго! Непозволительно долго! Истребитель-перехватчик играючи догнал удирающего
«Грача» и издевательски небрежно всадил в его гравитационные двигатели выверенно короткую, но все равно ставшую смертельной очередь.
        Взрыв - и вот уже град пылающих обломков посыпался в неспешно бегущие сине-зеленые океанские волны, а «Ястреб» взвился ввысь, закручивая победную бочку.
        - Позер! - недовольно проворчал Бремберг. - Попробовал бы он так повоевать в Приграничье!
        - А что, разве Вихров там не был? - непритворно удивился Антон. Полковник скривился, но промолчал, осознав, что только что ляпнул очевидную глупость - вряд ли суперас, каковым являлся захваченный его службой пилот, не участвовал в сражениях близ фронтира.
        Стремительно набрав высоту, истребитель завис на месте. Пару секунд потратил на выбор новой цели и тут же рванулся на перехват второй пары штурмовиков, подошедшей к острову, на свою беду, как раз в это время.
        Скорее всего, злую шутку с атакующими сыграло то обстоятельство, что главный вычислитель никак не мог определить статус чужого «Ястреба». В отличие от объектов на острове, разведанных заранее и заранее же определенных как неприятельские, наличие у обороняющейся стороны новейшего истребителя-перехватчика разработчики операции, похоже, попросту проспали. А с учетом того, что он был произведен на тех же самых заводах, что и вся боевая техника атакующей стороны, имел ту же систему опознавания и исправно отвечал сейчас на запрос «свой-чужой», в компьютерных мозгах на краткий миг воцарился некоторый хаос.
        Пожалуй, только этим и можно было объяснить тот факт, что центральный компьютер не дал команду на прекращение атаки второй паре «Грачей» и не завернул обратно приближающийся караван с десантом. А может быть, машина не смогла правильно оценить ту степень угрозы, которую таил в себе одинокий истребитель.
        Да и в самом деле, ну, удалось ему завалить пару штурмовиков, и что? Сполна воспользовался фактором внезапности, и только! В стремительно приближающихся к месту боя машинах сопровождения сидели тоже не приготовишки. И пускай эти пилоты не принадлежали к тем подразделениям ВКФ и ВКС, что непосредственно участвовали в боевых действиях, но натренированы они были на славу, ведь на их долю выпала пусть и не столь громкая в плане известности, но не менее трудная задача по прикрытию планеты от возможного вражеского нападения.
        Но неизвестный истребитель вовсе не собирался их дожидаться. Сполна оправдывая название своей машины, он камнем упал на прижавшихся к воде штурмовиков, щедро одарив их содержимым своих зарядных ящиков. Краткий миг, и на экране тревожно замигал сигнал полной потери связи и с этой парой.
        В вихре обмена сообщениями, разразившемся сразу же после этого, Каланин поймал чью-то краткую, но весьма эмоциональную реплику по поводу того, как «замечательно» и «строго по плану» идет операция. Да уж, богат и могуч русский язык!..
        Повинуясь неслышной команде Бремберга, изображение отключилось. Антон вопросительно посмотрел на полковника.
        - Дальше было еще веселее, - нехотя процедил тот. - Вихров - да-да, конечно же, это он был в кабине того «Ястреба» - умудрился прорваться к каравану с десантом. С базы ему на помощь подняли еще два звена истребителей, и те связали эскорт боем. А Вихрову тем временем удалось уничтожить три транспорта, и только когда у него практически закончились боезапас и топливо, спешно вызванные с орбиты перехватчики смогли сбить его. Ну а потом работавшие на месте боя спасатели подобрали из воды лейтенанта ВКС, который не числился в составе ни одной из тех частей, что были задействованы в операции по уничтожению базы «Ярославля». Но все это уже не относится к нашему нынешнему делу.
        - Так, значит, это была та самая операция, - задумчиво протянул Каланин. - Вот оно что! А я-то все сидел и гадал, что за сражение происходило у нас на Лазарусе?
        - Что вам известно об этом? - тут же воткнул в Антона пронзительный взгляд Бремберг.
        - Да, собственно, немного, - медленно ответил капитан, с опозданием сообразив, что ляпнул сдуру лишнего. - Вы же понимаете, уничтожение такой части, как «Ярославль», замолчать полностью невозможно. Этот фокус можно провернуть только с обывателями, а среди профессионалов по-любому что-то да проскочит. Тем более что события эти имели совсем не маленький размах, а значит, и круг посвященных был довольно большим, пусть и не все из участников операции до конца понимали, что они делают…
        - Ну-ну, продолжайте, - поощрительно улыбнулся Бремберг.
        - Мне известно, что командование бригады специального назначения «Ярославль» готовило вооруженное антиправительственное выступление, - медленно проговорил Каланин. - Также мне известно, что данное выступление было приурочено к началу атаки планет Империи диверсионными эскадрами Демсоюза, а это неопровержимо свидетельствует о сговоре мятежников с врагом, и лишь бдительность контрразведки позволила предотвратить этот поистине гибельный и…
        - Достаточно, - нетерпеливо прервал его полковник, - можете не продолжать. Я сам запускал эту версию в массы и прекрасно осведомлен обо всем, что вы собираетесь мне поведать. Так вот, капитан, - Бремберг испытующе поглядел на Антона, словно раздумывая, можно ли ему доверить столь важную информацию или нет, - все обстояло, хм, немного иначе. Загвоздка в том, что, как оказалось, ряд властных структур, разделявших взгляды старого Императора, придерживались по ряду вопросов мнения, во многом не совпадавшего с точкой зрения Императора нового. До поры до времени ему, конечно, приходилось мириться с таким положением дел, ибо затевать в условиях войны решительный слом отжившего свое аппарата и заниматься строительством новой вертикали власти - это, согласитесь, форменное самоубийство. Но работа по замещению руководителей ведущих отраслей и ведомств исподволь все же велась. И в какой-то момент вопрос встал настолько остро, что пришлось-таки решать окончательно: принимать бразды правления в свои руки в полной мере или пробовать и дальше усидеть одновременно на двух стульях.
        - А кое-кому из прежней команды все это, разумеется, не понравилось? - догадался Антон. Не то чтобы слова Бремберга стали для него таким уж откровением, но все же, все же…
        - Правильно понимаете! Ну да ладно, данный вопрос мы пока оставим. Я позволил себе вкратце упомянуть об этом лишь для того, чтобы вы поняли - дело, которым вам предстоит заниматься, является не только совершенно секретным, но и проходит по самому высокому уровню государственной важности! Отсюда следуют два момента. Первый: в случае успешного завершения поисков вас ждет не только внушительный карьерный рост - два просвета на погонах, «Владимир», должность замначальника управления и прочая внешняя мишура, но и благосклонность весьма влиятельных персон, о чем многие лишь несбыточно мечтают на протяжении всей жизни.
        - Кажется, я догадываюсь о характере второго момента, - угрюмо произнес Антон, не спеша впадать в эйфорию от далекого и совершенно пока не очевидного поощрения. Да и слишком многословное описание возможных благодеяний как-то настораживало.
        - Приятно убедиться, что я не ошибся в выборе кандидатуры, - усмехнулся полковник. - Да, вы правы, капитан, в случае неудачи нам не погрозят пальчиком и не скажут
«ай-ай-ай». Нас попросту уничтожат. И вас, и меня. Поверьте, на кону стоит слишком уж многое!
        Каланина бросило в жар. Он, естественно, понимал, что чины и ордена даются не абы как, но такая плата за провал! Черт, чем же так ценен этот сгинувший в неизвестности каплей?
        - Если я правильно понял, то из Вихрова удалось что-то вытянуть по интересующему нас делу? - Антон решительно отбросил все сомнения и ринулся вперед, словно в омут со всего разбега. В конце концов, Бремберг прав - обратной дороги для него уже не было. Так стоит ли попусту терять время, оплакивая свою нелегкую судьбу?
        - Вихров на допросе показал, что они со Звонаревым очутились на базе «Ярославля» незадолго до начала штурма. Там их дороги разошлись: его собирались отправить обратно в Новограев, а капитан-лейтенанта забрал с собою полковник Гарутин, командир бригады. Больше они не виделись.
        - С телами погибших хорошо работали? Идентификация всех останков была произведена? Я могу увидеть данные экспертизы?
        - Да, конечно, - полковник протянул Каланину несколько информкристаллов. - Здесь вы найдете все необходимое, плюс результаты допросов нескольких уцелевших сотрудников техперсонала базы. Что-нибудь по-настоящему важное от них узнать не удалось, но кое-какие детали, возможно, окажутся для вас полезными. К сожалению, никого из офицеров бригады, находившихся тогда на Лазарусе, взять живым не получилось. Там вообще мало кого мы смогли захватить.
        - А что, на других планетах тоже никто из высших чинов «ярославичей» не попал к вам в руки?
        - Так, мелочовка! - пренебрежительно отмахнулся Бремберг. - Да к тому же план операции, на нашу с вами беду, не предусматривал каких-то особых усилий по захвату спецназовцев живьем. Их просто уничтожали везде, где это возможно было сделать. Слыхали, поди, как на астероиде у Фарскэйпа их базу разносили? Целая эскадра два часа главным калибром долбила без передышки, а любой камешек крупнее кошки истребители неделю по всему сектору уничтожали.
        - Да, не поленились, - нейтральным тоном отозвался Каланин. - А нам теперь предстоит серьезно поломать голову. Скажите, а возможные связи Гарутина на Лазарусе здесь прослежены? - Антон вопросительно глянул на врученные ему кристаллы. Бремберг поморщился, будто раскусил лимон.
        - Кто их знал, связи эти! «Ярославль» всегда оставался государством в государстве и подчинялся чуть ли не самому Императору. Напрямую. Ну, может, не самому, конечно, но уж начальнику Генерального штаба точно. А он, как вы, наверное, догадываетесь, в такие мелочи, как агентурная работа своего подчиненного, лезть и не собирался. В документах же никто о таких вещах ничего не пишет - в лучшем случае приводится какое-нибудь вымышленное имя, и все. Поди догадайся, что это за
«Кир» или какой-нибудь «Ц-12»?
        Правда, по характеру деятельности бригады и полученным нами оперативным планам можно с большой долей вероятности определить источники информации, благодаря которым велись все эти разработки. Сейчас, к слову, наши лучшие аналитики вовсю работают над этим вопросом, и я обязательно ознакомлю вас с результатами их труда, как только они появятся.
        Словом, начинайте работать, капитан! Комнату для вас здесь неподалеку уже подготовили, вся необходимая аппаратура там имеется. Знакомьтесь со всеми материалами, готовьте свои соображения по плану работы - и сразу ко мне!
        - А мое руководство…
        - Оно в курсе! Вы временно откомандированы в наше распоряжение, все формальности улажены. Так что на этот счет не беспокойтесь. Да, если что-то понадобится, то обращайтесь к моему секретарю - она поможет.
        Что ж, Каланину оставалось лишь подчиниться сложившимся обстоятельствам.
        Выделенный кабинет Антону понравился. Небольшой, уютный, на столе из светлого пластика внушительный ряд всевозможной техники - от компьютера до голопроектора, возле стены кожаный диванчик, рядом подставка с кофейным аппаратом.
        Каланин положил кристаллы на стол, снял китель, небрежно бросил его на спинку стула и с наслаждением потянулся. Несмотря на всю эргономичность кресла в кабинете полковника, спина все равно немного затекла.
        Прошелся по комнате, сделал себе кофе, не спеша выпил и, подойдя к окну, наконец-то закурил. В кабинете Бремберга Антон не заметил ни одной пепельницы, а спрашивать не решился.
        Работать не хотелось совершенно, но капитан был твердо уверен - раз уж оказался втянутым в интригу могущественных сил, то валять ваньку не удастся - все одно придется пахать по-черному. И потому, мученически вздохнув, он вооружился электронным планшетом, сел поближе к экрану рекордера и решительно запустил воспроизведение первого информа.
        На экране вновь возникли кадры того самого боя, когда Вихров гонял транспорты. Ну не смог Антон удержаться и, несмотря на объяснения Бремберга, решил сам увидеть все собственными глазами. Может, настрой какой-то дополнительный ему вдруг потребовался, чтобы включиться в работу по-настоящему? Бог его знает!
        Вновь перед ним предстали уже знакомые пейзажи, вновь закладывал немыслимые финты
«ястребок», выходя на дистанцию атаки. Неповоротливые туши транспортов метались под прицельным огнем, пытаясь спастись, но пушечные очереди снова и снова рвали их борта, и тогда вниз, в голубую воду, летели маленькие черные точки - те самые пехотинцы, которые должны были штурмовать базу «ярославичей». И было их много. Очень.
        Вихров действительно был асом. Он выжимал из своего истребителя все, что только можно, и еще чуточку. Любой его маневр был выверен, а каждый выстрел точен. На этом фоне истребители сопровождения, ввязавшиеся с ним в воздушный бой, выглядели бледно. Они постоянно опаздывали. Причем безнадежно. Даже самые элементарные приемы длились и длились, в то время как «ястребок» Вихрова, казалось, прыгал из одной точки пространства в другую, опережая соперника. Стрелки сходили с ума, пытаясь зацепить его машину, но всякий раз промахивались и с ужасом обнаруживали висящий у себя на хвосте перехватчик, выходящий в атаку.
        Особенно поразил Каланина один эпизод. Два истребителя решили взять Вихрова в клещи, но тот немыслимым финтом вырвался, промчавшись над самой водой и, взмыв вверх, тут же располосовал брюхо транспорта. А его преследователи, отважившиеся проделать тот же трюк, столкнулись друг с другом и превратились в облако огня.
        Антон пытался представить себе, что чувствовал сидящий в кабине истребителя лейтенант Вихров. Пытался - и не мог. В голове просто не укладывалось, как можно было с такой небрежной простотой уничтожать своих товарищей?! Тех, кого он еще буквально вчера прикрывал, рискуя собственной жизнью.
        Ну да! Да! Они тоже шли не на прогулку! Ну и что?! Кто сказал, что пилоту и его друзьям грозила смертельная опасность?
        Каланин вздохнул. Нет, накрутить себя и вызвать настоящую, ничем не замутненную ненависть к Вихрову не получалось. Наверное, потому, что перед глазами неизбежно вставала фигура, обезображенная чудовищными пытками. А еще память услужливо подбрасывала картинки из экстренных выпусков новостей: несколько кораблей имперского Флота вероломно атакуют своего собрата. Сначала долго-долго подкрадываются, словно и не замышляют ничего дурного, а потом неожиданно разворачивают орудийные башни, распахивают ракетные пеналы и открывают огонь. Бьют слаженными ракетными залпами, стегают плетьми энергетических разрядов, щедро поливают потоками смертоносного излучения. И там тоже плавают в вакууме маленькие черные точечки. Много точечек.
        Разумеется, задним числом всем жителям Империи объяснили, что, дескать, в последнюю секунду была пресечена попытка мятежа. Что экипаж крейсера «Московит» на самом деле уже давно находился на подозрении, но лишь сейчас доблестному жандармскому управлению удалось получить неопровержимые свидетельства готовящейся измены. «И в тот же миг доблестные сотрудники…» Далее по тексту.
        Но те, кто был «в теме», отнеслись к официальным пресс-релизам с изрядной долей недоверия. Как-то сомнительно выглядела вся эта история. И весьма дурно пахла. Особенно странно выглядел тот факт, что «подлые враги» не успели сделать ни единого выстрела в ответ!
        Спустя три часа капитан позволил себе перерыв. Позвонил домой, повинился перед Элей за то, что опять задерживается, с удовольствием выслушал обещание получить чем-нибудь увесистым по голове и затем связался с Анной, секретаршей полковника, чтобы заказать себе ужин.
        Кормили жандармов отлично. Отдав должное всем блюдам местной кухни, капитан, к собственному удивлению, быстро добил намеченный на этот день фронт работ, сбросил все в память компьютера, распечатал краткую выжимку со своими мыслями и предложениями и отправился к Брембергу. Втайне Антон очень надеялся на то, что северянин впечатлится его рвением, смилостивится и отпустит домой. Но жизнь, как это частенько бывает, внесла свои коррективы в эти планы.
        Не успели они перекинуться с Брембергом и парой слов по поводу служебной записки Антона, как полковнику позвонили. Информация поступила, судя по его вытянувшемуся лицу, настолько важная, что Каланин в который раз за сегодняшний день понял: недавний столь чудесно проведенный отпуск отольется ему нынче такой нервотрепкой, что впору будет проситься в новый, когда все закончится.
        Если только отдых этот не предоставят ему за казенный счет. Где-нибудь за высокими оградами со злющей охраной. Или на кладбище…
        - Работаем, капитан! - азартно вскочил с места Бремберг. - Кажется, он все-таки проявил себя!..

3

…Гуляли хорошо!..
        Третий день компания меняла кабак за кабаком. Сашка давно потерял им счет и не смог бы сейчас вспомнить, пожалуй, ни одной особенной детали, присущей какому-то из них. Везде было одно и то же: стол, обильно заставленный закусками и бутылками, шумное многоголосье, в котором никто и не старался услышать собеседника, а тылдычил что-то свое, размалеванные девицы, появлявшиеся, как правило, после второй перемены блюд, ну и - как венец всего - вежливая, но твердая просьба хозяев
«выметаться подобру-поздорову». А что вы хотите, восемь рыл, по которым явно каторга плачет, гужебанятся так, что другие посетители, словно ошпаренные, разбегаются!
        Первому такому «недовольному» Сашка едва не набил морду, но Джонни почему-то удержал его. Это было настолько удивительно, что все замолчали и вытаращили на него глаза, а затем, не сговариваясь, потребовали объяснений. И вправду, с чего бы это вдруг самый резкий, самый заводной из их компании вдруг проявил такое странное миролюбие? Оно, конечно, понятно - не на привычной хазе сегодня праздник, но все же?!
        Но Джон в ответ цыкнул зубом, по-волчьи оскалился и обманчиво тихим голосом посоветовал всем заткнуться и топать на выход. При этом он так выразительно сунул руку во внутренний карман, что все как-то сразу поскучнели и спорить больше не стали: получить импульс между глаз - оно кому надо?
        Тем более что платил-то за всех именно Джонни, так почему бы не закрыть глаза на некоторые странности в его поведении? Глядя на всех, и Сашка решил плюнуть на это недоразумение.
        Правда, в третьем - или в четвертом?.. а, не суть важно, - заведении он все-таки подсел к приятелю поближе и, для начала чокнувшись, задал-таки мучавший его вопрос:
        - Слушай, а хрен ли ты тому лосю не дал рога обломать?
        Митяй - Джонни было только прозвищем, о чем знали лишь близкие друзья да дотошные следователи полиции, - мутно поглядел на него, неожиданно благодушно улыбнулся и задушевно ответил:
        - Дурень ты, Сашок! Ох, какой дурень! Ну, вот скажи мне - кто при полных карманах лавэ на скандал в первом же кабаке нарывается? Вот посидим еще здесь, потом там - он неопределенно махнул рукой, - потом еще вон там… дно кармана увидим, вот тогда и развернемся во всю ширь - это я тебе обещаю! А сейчас гуляй, душа!.. Эй, человек, а ну вели-ка музыкантам мою любимую еще разок сбацать!..
        Что ж, это здорово меняло дело. Сашка решил, что он и сам, поймай подобный фарт, не захотел бы оказаться в участке в самом начале веселья.
        А то, что Джонни улыбнулась нешуточная удача, было видно невооруженным глазом - один только его прикид чего стоил! Вылитый граф! Ну, или барон, на крайний случай! И не скажешь, что за плечами этого расфуфыренного щеголя три ходки по очень серьезным статьям и нехилое уважение весьма авторитетных людей. (Правда, поговаривали еще, что Митяй в свое время учился в университете на некогда популярном факультете ксеноархеологии - отсюда, мол, его интеллигентские замашки, но толком никто ничего не знал.)
        А чаевые, которыми щедро одаривались все официанты, шлюхи и музыканты?! Да Сашке, по нынешнему «неурожаю», полгода за такие бабки пахать, как проклятому! А Митяй лишь посмеивается да знай себе карточкой по кассовому сканеру - вжик-вжик! И про дело, которое ему такой куш принесло, ни словечка! А ведь раньше всегда в одной команде работали…
        Только вот ночью второго дня довелось Сашке кореша совсем в другом виде наблюдать. Стоял тогда Митяй на улице - вроде как проветриться вышел, - смолил сигарету за сигаретой и пялился в одну точку остановившимся взглядом. Нехорошим таким взглядом!
        А когда Сашка, не разобравшись в ситуации, сунулся к нему и попросил огоньку, Митяй вдруг ухватил его за плечо, придвинулся вплотную - так, что глаза в глаза! - и жарко зашептал срывающимся голосом:
        - Ты представляешь, я их, вот как тебя сейчас, видел! Лежат вроде как мертвые, а все одно по спине холодок - будто смотрят они на тебя и ждут, когда ты к ним спиной повернешься, чтобы, значит, наверняка броситься!.. А пить-то нельзя! И ширнуться тоже: ни-ни! Там у них с этим строго - одного сразу грохнули, как только под кайфом застукали. Им это вообще было раз плюнуть - звери еще те… Куда там нашим беспредельщикам!.. Эх, и зачем я только на это подписался!
        Митяй аж всхлипнул от жалости к самому себе. А потом вдруг обмяк, отпустил Сашкин пиджак и, вяло сплюнув на тротуар, поплелся обратно в кабак. Но на пороге он встряхнулся, вновь превращаясь в прежнего Джонни - лихого и удачливого бортника, - и весело подмигнул застывшему столбом другу:
        - Не боись, Сашок! Мы еще повоюем! С золота есть-пить будем! Я ж ведь тоже не пальцем деланный - страховочку себе на всякий случай, знаешь, какую придумал? Ни одна сука меня даже тронуть не посмеет, иначе такой тарарам поднимется - всем чертям жарко станет! - Митяй продемонстрировал ночным небесам неприличный жест и заразительно рассмеялся. - Пойдем лучше еще по одной врежем - и по бабам!..

…Оператор, сидевший в обычном с виду фургоне с сине-белой эмблемой крупнейшей межпланетной IT-корпорации «Ай-Би-эС» на борту, привычно обработал поступившую к нему на терминал информацию, быстро сформировал пакет данных, пропустил его через кодирующий контур и переправил соответствующему адресату… - Есть один нотариус, - объяснял Антону Бремберг в машине. - Раньше он вел все дела Звонаревых и поэтому сразу же попал в нашу разработку. Ничего серьезного за ним не обнаружили, но, на всякий случай, велели ребятам из местного полицейского участка сообщить нам, если вдруг что интересное проклюнется.
        Так вот сейчас стало известно, что нотариус этот обратился в полицию с заявлением - кто-то, дескать, влез к нему домой и взломал личную базу данных. Сказать с полной уверенностью, что интересовали неизвестных злоумышленников именно Звонаревы, невозможно, но то, что данные по ним скачивались - в числе прочих, разумеется, - это сомнению не подлежит.
        - А с чего он вообще вдруг решил, что в его базу кто-то проник. Откуда такая уверенность?
        - Ну, вы же знаете, как ревностно относятся нотариусы к сохранению конфиденциальности полученной от своих клиентов информации. И потому на системах безопасности они обычно не экономят. Так вот, новейшая программа, установленная на домашнем терминале господина Динеева, факт постороннего проникновения зафиксировала четко. Другое дело, что помешать хакерам она не смогла - квалификация у них, судя по результатам, была высочайшей.
        И это, как вы понимаете, вполне может сыграть нам на руку, поскольку спецов такого уровня немного. Хотя, если они из военного ведомства… - Бремберг нахмурился, - тогда, капитан, придется вам поработать. Надеюсь, доступ к этим сведениям у вас есть?
        - Да как сказать, - осторожно начал Антон. - Можно, конечно, попробовать что-нибудь разузнать. Но почему вы думаете, что к этому делу причастны военные программеры?
        - Потому что я привык просчитывать все варианты! - Бремберг жестко посмотрел на Каланина. - Не забывайте, что к исчезновению Звонарева причастны люди из военного спецназа, так почему бы не предположить, что именно они и рылись в базе нотариуса?
        - Ага, значит, поэтому вы сказали, что Звонарев проявил себя? - дошло наконец до Антона.
        Полковник ничего не ответил, а лишь снисходительно усмехнулся. Каланин покраснел. В самом деле, можно было бы чуток пораньше и самому догадаться! А так получается, что предстал перед полковником этаким тугодумом. Хотя, с другой стороны, он ведь вовсе не напрашивался на участие в этом замороченном деле!
        До нужного места в ближайшем пригороде Новограева доехали быстро. Сначала их мини-колонна - автомобиль полковника, микроавтобус экспертов и две машины с охраной - еще тормозила на светофорах, но Брембергу это достаточно быстро надоело, он приказал врубить спецсигналы и затребовать от дорожной полиции «зеленую волну» по всему маршруту.
        Район был из престижных. Невысокие, максимум три-четыре этажа, усадьбы утопали в зелени опрятных, ухоженных садов, улочки сверкали чистотой, повсюду царили тишина и спокойствие.
        Возле дома нотариуса - первый этаж являлся офисом, второй и третий были жилыми - стояли две полицейские машины. У приоткрытых входных дверей дежурил пожилой сержант с усталым лицом. Он поспешно вытянулся, когда жандармы резво высыпали из своих экипажей и потянулись к дому.
        - Простите, господа офицеры? - Сержант был вежлив, но дорогу заступил твердо и пропускать незнакомцев не собирался, даже несмотря на всю внушительность их внешнего вида.
        - Все в порядке, пропусти! - высунулся на мгновение из дому некто в штатском, мазнув по жандармам быстрым сканирующим взглядом.
        Сержант нехотя взял под козырек и посторонился.
        Войдя внутрь, Каланин обнаружил там до боли знакомую картину работы следственной бригады на месте происшествия. Задумчивые эксперты, шустрые опера, перепуганные слуги, любопытные понятые. Ничего необычного, сам неоднократно принимал участие в таких же мероприятиях - вся разница только в том, что его контингент так или иначе был связан с вооруженными силами, а здесь в качестве потерпевшего выступал штатский.
        Так, а вот, похоже, и он. Неожиданно молодой, лет тридцати - тридцати пяти, невысокий мужчина в дорогом, стильном костюме горячо доказывал что-то безучастно слушавшему его крепышу с погонами старшего лейтенанта.
        Завидев вошедших, старлей оживился, сделал знак нотариусу и заторопился им навстречу.
        - Старший лейтенант Шишкин, сто сорок восьмое отделение. А вы, должно быть, майор Ковригин? - он безошибочно определил в Бремберге старшего.
        - Сергей Петрович. - Мнимый майор сухо поздоровался со следователем, предъявляя служебный жетон. - Введите нас в курс дела. Что удалось установить?
        Шишкин неопределенно хмыкнул, однако ситуацию обрисовал хоть и сжато, но очень толково, по существу.
        Владелец дома, он же глава нотариальной конторы, вернулся несколько часов назад от одного из своих клиентов, чье здоровье не позволяло самому прибыть сюда. Внешних признаков чужого вторжения он не замечал до того самого момента, пока не решил поработать с документами. Вот здесь-то недавно установленная хитрая программа и оповестила хозяина, что кто-то копался в его виртуальных папках. Динеев бросился разбираться с прислугой - в доме оставались горничная, дворецкий, повар и секретарь, но те клялись и божились, что в кабинет хозяина даже не заходили.
        Да и в самом деле, датчики на дверях и окнах кабинета показывали, что в комнату никто не входил. Но Динеев не поленился, созвонился с представительством фирмы, занимавшейся установкой софта, и те категорически заявили, что вероятность сбоя и, соответственно, ошибки их программы стремится к нулю. Проще говоря, или прислуга врет, или его навестил кто-то слишком хорошо подготовленный и способный обмануть внимание домочадцев.
        Вот тогда нотариус и обратился в полицию. Шутки шутками, но допустить, чтобы доверенная ему информация ушла на сторону, он не мог - это означало бы не только подмоченную репутацию, но и колоссальные финансовые издержки и, вполне вероятно, кое-что похуже. Среди его клиентов встречались разные люди. Кто мог с уверенностью сказать, каким образом они отреагируют на известие о том, что их секреты перестали быть таковыми?
        К нему тотчас примчалась следственная бригада из райотдела - человек-то известный, солидный, уважаемый. Естественно, что нотариус умолял держать все дело в тайне и готов был даже приплатить полицейским за это, но… откуда ж ему было знать, что за ним установлено тайное наблюдение жандармерии?
        - Так что сейчас эксперты заканчивают осмотр помещения, а мои оперативники беседуют с прислугой. Все протоколы, материалы и заключения мы готовы передать вам в течение часа, ведь, как я понял, это дело у нас заберут? - закончил вопросом свой рассказ Шишкин, лукаво глянув на полковника.
        Бремберг, внимательно его слушавший, одобрительно хмыкнул, но промолчал, обдумывая, по всей видимости, полученную информацию. Антон, стоявший рядом, закончил делать пометки в своем электронном планшете и также ждал, что ответит его новый начальник.
        Но услышать его мнение по этому поводу не довелось ни старлею, ни Каланину.
        Сначала с улицы донеслись несколько глухих ударов. Таких, словно кто-то бил большим молотком по деревянной доске.
        Бам… Бам… Бам…
        А следом взрыв - и сразу второй!
        Антон кубарем покатился по полу. Он даже не успел ничего понять, намертво вколоченные в него еще с училища рефлексы сами отдали мышцам приказ. Над головой что-то сочно ударило снаружи в стену, раздался грохот рушащихся перегородок, капитана мгновенно накрыло облаком пыли, а волосы и спину опалило близким жаром пламени. Кто-то пронзительно заорал - не то от неожиданности, не то от боли.
        Каланин в два стремительных броска по полу преодолел расстояние до входа в соседнюю комнату и молниеносно юркнул за дверь, не обращая никакого внимания на все, что происходило вокруг. Там он сразу же принялся обшаривать взглядом помещение, определяя путь к спасению.
        Собственно, ему было от чего паниковать. До боли знакомые звуки являлись не чем иным, как свидетельством работы «Схимника». Автоматического снайперского комплекса то бишь. Подобный «подарочек» меньше всего хотелось бы получить Антону в своей жизни!
        Эта чертова штука представляла собой сравнительно небольшую по размерам - метра полтора в диаметре, сантиметров восемьдесят в высоту, - отлично защищенную высококачественной броней огневую точку, оснащенную малокалиберной автоматической пушкой, маскировочным нанопокрытием типа «хамелеон» и ну очень продвинутым искусственным интеллектом.

«До десяти одновременно сопровождаемых целей с гарантированным девяностопроцентным их поражением в течение 3-4 секунд», - всплыли в голове капитана строчки из пособия. И это было несколько лет назад, когда Антон еще носил курсантские погоны, - на что же «Схимник» способен теперь!
        Каланин прислушался. Как ни странно, но кто-то еще пытался сопротивляться роботу. На улице и внутри дома раздавались выстрелы из лучевиков, перекрываемые увесистыми ответными ударами-оплеухами «Схимника».

«Или полицейские, или охрана Бремберга, - машинально отметил для себя капитан. - Весь вопрос только в том, насколько их хватит. По-любому лучшим вариантом будет убраться куда-нибудь подальше, и желательно побыстрее, пока эта тварь всех не прикончила и не принялась за меня».
        Мысль о том, что возле дома нотариуса может вдруг оказаться не один АСК, Антон старательно гнал прочь.
        В этот момент в комнату ужом проскользнул Бремберг. Выглядел полковник неважно - аккуратный костюм изгваздан грязью, прическа сбилась, на лице свежая кровоточащая ссадина. В руке у него был зажат лучевик с тревожно помаргивающим индикатором разряженной в ноль батареи.
        - Живой? Молодец! - отрывисто бросил он, заметив капитана. - А мои почти все уже полегли. Это ж надо, какая-то сволочь оставила у дома грузовичок, а в кузове у него «Схимник» оказался, и, похоже, как только мы подъехали, его активировали! Надо же, как вляпались!!!
        Над головой дважды громыхнуло. Офицеры дружно вскинули головы. По потолку стремительно бежали уродливые трещины.
        - Бежим! - отчаянно заорал Антон и сломя голову бросился к окну. Бремберг если и замешкался, то буквально на одну секунду.
        Они почти одновременно вылетели через широкий - хвала неведомым архитекторам! - проем. На их счастье, стеклопакет по случаю теплой погоды был открыт настежь, и путь к спасению преграждала лишь хлипкая противомоскитная сетка.
        Безжалостно уродуя роскошную клумбу, они прокатились через любовно высаженные цветы и оказались на аккуратно подстриженном «английском» газоне. Нужды оглядываться назад не было - шум разваливающегося под прицельными ударами пушки горящего дома гнал их вперед, подсказывая без слов, что помогать там, позади, уже некому.
        Не сговариваясь, помчались к калитке, видневшейся в живописной арке, сооруженной посреди высоченной живой изгороди. Бремберг попытался было на ходу вызвать через комм подкрепление, но Антон безо всякого почтения - не до условностей - врезал ему по руке:
        - Не сметь!.. Он передачу враз засечет, костей не соберем!.. После, все после!..
        Запаленно дыша, выскочили на улицу и на мгновение остановились, чтобы оглядеться. Пусто. Все обитатели соседних домов благоразумно попрятались и сидели, не высовываясь…
        Нет, не все!
        Красивый особняк слева от дома ныне наверняка покойного нотариуса вдруг скрылся в черно-красном облаке целой серии разрывов. «Небось попытался полицию вызвать», - отстраненно подумал Каланин.
        - Min Gud![Min Gud - мой бог (шведск.).] - потрясенно выдохнул полковник. До него, наверное, тоже дошло, какой опасности он избежал благодаря вмешательству Антона.
        - Точно! - согласился с ним Каланин и махнул рукой. - Туда!
        Они побежали к проулку между двух домов, который, по всей видимости, вел на соседнюю улицу. Лучшим вариантом в их положении было проскочить пару-тройку кварталов, а затем выйти на связь и запросить помощи.
        Так и поступили. Пришлось, правда, сидеть почти десять минут на окраине поселка, пока не прибыл вызванный Брембергом полицейский спецназ.
        Соваться под огонь «Схимника» бойцы, оценив обстановку с помощью пары беспилотников, благоразумно не стали. Проблему решили проще: на улицу, где по-прежнему господствовал АСК, выкатили бронированную машину артиллерийской поддержки. Она-то, воспользовавшись превосходством в своей защите, и расстреляла в упор грузовик, из которого по-прежнему яростно плевался прицельным огнем мобильный дот. Естественно, хотелось бы захватить огневую точку неповрежденной, чтобы эксперты попытались выжать из нее и из машины что-нибудь полезное, но в АСК на этот случай был предусмотрен мощный заряд-самоликвидатор, и подобная задача представлялась невыполнимой.
        Все это Бремберг и Каланин наблюдали из командно-штабного транспортера полицейских. Угрюмый полковник, невзирая на просьбы командира спецназа немного обождать, пока электронная «мошкара» не проверит округу, пошел к руинам дома почти тотчас после того, как «Схимника» уничтожили.
        Антон держался рядом. Он прекрасно понимал, что чувствует сейчас жандарм. Чудовищная бойня унесла с собой жизни не только местных полицейских, но и сотрудников отдела Бремберга. Вполне очевидно, что АСК появился у дома нотариуса не просто так. И, скорее всего, это было связано со взломом компьютерной базы - некто самым что ни на есть радикальным образом уничтожил возможные улики, которые могли обнаружиться в ходе расследования.
        А вот дальше начинались сплошные догадки. Пресловутый «некто» связан со Звонаревым? Возможно. Но стали бы профи из «Ярославля», которые, по данным Бремберга, опекают каплея, работать так топорно? Они, скорее, по-тихому уложили бы всех, кто находился в доме и поблизости от него, так что никто из соседей и ухом бы не повел.
        Конкуренты Бремберга из спецслужб? А ведь полковник ясно дал понять - на кону стоит очень ценный приз, так отчего бы не предположить, что в гонке за ним участвуют не только жандармы? Но откуда такая жестокость и бесцеремонность методов - неужели им выписали карт-бланш на уничтожение мирных граждан, никоим образом не причастных ко всей этой истории полицейских?
        Тайная агентура Демсоюза? Все, в принципе, может быть - полной информацией о том, каким именно секретом владеет Звонарев, капитан не располагал. Впрочем, как и данными о том, насколько далеко могли разлететься слухи об этом самом секрете.
        Размышления Каланина прервались. И прервались не самым приятным образом - они приблизились к руинам дома.

4

        После похорон Бремберг выглядел неважно. Нельзя сказать, что он оказался полностью раздавлен случившимся и окончательно сломался, но все же такой удар не мог не оставить своего следа.
        Каланин сочувственно наблюдал за тем, как полковник, явно делая над собой значительное усилие, вот уже в третий раз перечитывает его записку. В ней Антон изложил свои соображения по поводу нападения у дома нотариуса.
        В принципе, капитан не сомневался, что его нынешний начальник и сам в состоянии дойти до таких же выводов и наверняка продвинуться значительно дальше, ведь в его распоряжении находился несоизмеримо больший объем информации, чем у Каланина. Но сидеть в бездействии, ожидая, пока жандармы придут в себя после столь увесистой оплеухи, было настолько тяжело, что капитан решил таким незамысловатым способом немного встряхнуть Бремберга, переключить его внимание на что-то более полезное для дела, чем попытки найти себе оправдание за неудачу.
        Тем более что, насколько был в курсе Антон, на полковника в эти дни свалилось, помимо всего прочего, такое малоприятное дело, как многочисленные «беседы по душам» с дотошными ребятками из службы внутренних расследований. Каланин и сам вынужденно провел в их обществе не один час, давая подробные показания буквально обо всех, даже самых незначительных обстоятельствах происшедшего. А что тогда говорить о непосредственном руководителе операции?
        - Вы молодец, Каланин. - Бремберг оторвался от записки. - Очень недурно. Очень. Думаю, будет правильным, если я дам вам еще немного фактического материала по этому делу. Собственно, - он криво усмехнулся, - особого выбора у меня все равно нет - из тех, кто был в курсе, никого и не осталось!
        Полковник тяжело поднялся из-за стола, подошел к сейфу, вмурованному в стену за его креслом, повозился с минуту-другую над многочисленными запорами, сканерами, введениями кодов, их подтверждениями и, порывшись в объемистом чреве вместилища тайн, достал тонкую папочку ярко-красного цвета.
        Если быть более точным, то цвет и многочисленные грифы высочайших степеней секретности на обложке Каланин разглядел, когда Бремберг запер сейф, вернулся на свое место и положил папку перед ним. Рядом лег электронный планшет, где требовалось оставить свой автограф в подтверждение того, что «ознакомлен… предупрежден…» и так далее.
        - Работать придется здесь. Делать пометки или какие-то записи запрещено, - строго предупредил полковник.
        - Перед прочтением съесть, - пошутил было капитан, но, натолкнувшись на тяжелый взгляд Бремберга, счел за благо замолчать и принялся заполнять необходимые формы допуска к работе с секретными документами.
        Наконец, покончив с формальностями, Антон открыл первую страницу.

«№ 58/6
        Совершенно секретно.
        Спецсообщение о результатах исследования объекта 825 ГТС…»
        Каланин и не заметил, как пролетели почти два часа. В себя его привело деликатное покашливание полковника и вежливое: «Предлагаю прерваться и немного перекусить?»
        - Да-да. - Антон никак не мог оторваться от бумаг. - Я вот эту страницу добью, и все!
        Только проглотив третий бутерброд, Каланин понял, как же он, оказывается, проголодался. Но это отступало на второй план по сравнению с тем, что он узнал из документов красной папки.
        Когда-то Антон, равно как и другие интересовавшиеся этим вопросом люди, много читал и следил за тем, как шли поиски городов, баз или каких-то других материальных следов присутствия чужих цивилизаций на освоенных людьми планетах.
        Сначала, после открытия Сувика Калама, во всех секторах, где были замечены
«плачущие» над планетами «незабудки», эти работы велись при широком освещении всех деталей средствами массовой информации, маститые ученые давали пространные интервью, толпы энтузиастов, любопытных и прочего люда, валом валили к местам работ, норовя хоть краешком прикоснуться к тайнам других миров.
        А потом вдруг вся эта шумиха постепенно пошла на убыль. Быстрых результатов, способных потянуть на сенсацию и гарантирующих щедрые ассигнования спонсоров, никому достичь не удалось, походные городки восторженных любителей постепенно исчезли, а на первый план в новостях вышли другие события.
        Разрабатывать эту тему продолжали лишь экспедиции нескольких самых крупных университетов, которые могли себе позволить такую роскошь, как содержание факультетов ксеноархеологии.
        Правда, когда Антон поступил в училище, на одной из лекций, посвященных вопросам потенциальных правовых отношений с другими цивилизациями, курсантам полунамеками дали понять - кое-что тогда все-таки обнаружили. Но что именно, толком не говорили. Да, собственно, и не таким уж важным казалось тогда это будущим военным юристам. То ли дело преодолеть - хотя бы с третьего раза - экзамен по
«Вспомогательным юридическим дисциплинам» у доктора Вина!
        И вот теперь капитан пребывал в состоянии, весьма близком к полному офигению. Оказалось, что исследователи нашли ни много ни мало несколько баз, построенных отнюдь не людьми. Ну, или, если хотите, объектов, которые договорились, за неимением более весомых объяснений, считать базами. Главное - они изобиловали многочисленными артефактами! Перечень основных находок приводился в столь же секретном, как и спецсообщение, приложении, но его в папке не оказалось - этот факт горящий любопытством Антон обнаружил с изрядным разочарованием.
        Естественно, что все правительства, на чьих планетах были сделаны находки, мгновенно засекретили полученные данные по самому высокому уровню и передали их в ведение своих военных министерств и ведомств, имеющих приставку «спец».
        Это было вполне объяснимо, ведь каждый прежде всего думал о том, можно ли применить что-либо из чужих технологий для прорыва в области создания новейших вооружений. Слабые за счет этого мечтали встать вровень с сильными, сильные - стать первыми среди всех остальных. А как иначе, ведь ситуация в освоенном людьми ничтожном уголке Вселенной складывалась таким образом, что все хоть в чем-то, да нуждались. Одни задыхались от нехватки территорий, другим до зарезу были необходимы ресурсы, третьи просто-напросто спали и видели за счет «маленькой, но победоносной войны» улучшить свое внутреннее и внешнее положение.
        Но для нынешнего положения дел вся предыстория поисков материальных следов нечеловеческих рас была не так уж важна. Главное заключалось в том, что в соответствии с данными разработанных методик выяснили: на Лазарусе, с большой долей вероятности, должна находиться база тсиан - так ученые сумели расшифровать самоназвание пришельцев. Расположение их родной планеты, состав ее атмосферы, почвы, воды и множество других факторов с большой долей вероятности указывали на то, что пропустить такой лакомый кусочек тсиане не могли.
        Однако найти колонию или хотя бы ее остатки не удалось. Более того, во время поисков, шедших примерно три десятилетия назад, бесследно исчезла вся экспедиция во главе с одним из известнейших ксеноархеологов того времени, доктором Ольгой Смирновой. Во всяком случае, ни военные, ни жандармы не располагали никакими сведениями о том, что же тогда произошло. Несколько отрядов спасателей, отправленных на помощь ученым, вернулись ни с чем. А вскоре началась война, и всем стало не до этого.
        И только недавно, после уничтожения штаб-квартиры «Ярославля» на Лазарусе, что-то забрезжило в мрачной пелене безвестности, покрывавшей то происшествие. При осмотре других островов архипелага, на котором базировались мятежники-спецназовцы, был найден подводный вход, ведущий к объекту чужаков!
        Его, скорее всего, никто бы и не заметил - замаскирован он был великолепно, но вмешался Его Величество Случай: кто-то из планировавших операцию штабистов решил подстраховаться и привлек к участию в ней несколько субмарин. В соответствии с поставленной задачей они должны были вести скрытое патрулирование вокруг архипелага и при попытке кого-нибудь из «ярославичей» скрыться подводным путем самым решительным образом пресечь эти действия любыми способами.
        Повезло экипажу ракетного крейсера «К-416». Его акустики запеленговали малоразмерную подводную цель, стремительно удалявшуюся от острова, где располагалась база «Ярославля». Опознали в цели небольшую лодку типа «Дельфин», состоявшую на вооружении у подразделений специального назначения. На основании этого тут же сделали вполне логичный вывод, что это как раз те, ради кого субмарина и болталась в океане все это время.
        Руководители операции, получив доклад командира корабля, немедленно приказали
«догнать и уничтожить», и крейсер бросился в погоню. Настигли беглецов довольно быстро: в скорости ракетоносец значительно превосходил малютку, предназначенную преимущественно для «тихих» операций.
        А вот дальше везение подводников кончилось. Когда командир лодки уже предвкушал скорую победу, загнав умелыми маневрами «Дельфин» в узкий лабиринт межостровного мелководья, его противник неожиданно применил неизвестное оружие, с небывалой легкостью пробившее все системы защиты лодки, и ракетоносец отправился в последний путь на дно океана с громадной пробоиной в боку.

«Дельфин» же благополучно скрылся.
        Флотские спасатели сделали все возможное, но вытащить удалось лишь нескольких членов экипажа. Вот тогда-то, при обследовании района гибели «К-416», и был обнаружен подводный грот, оказавшийся одновременно скрытым входом на базу чужаков.
        На место в строгом соответствии с инструкцией, принятой как раз для таких случаев, немедленно вызвали представителей военной разведки и жандармерии. Сводная группа специалистов непрерывно работала на протяжении двух недель, производя тщательный осмотр «объекта 825 ГТС» - такое наименование ему было присвоено в документах. Вывод был однозначным - перед ними дело рук тсиан.
        Вот только одно оставалось непонятным: по всем признакам выходило, что это уже не первое посещение людьми инопланетного убежища. Следы четко указывали на то, что кто-то неоднократно использовал для своих нужд гигантские залы, скрытые под водой и отгороженные от любопытных глаз довольно специфическими и весьма действенными охранными системами. Как выяснил из прилагавшегося отчета Антон, при попытке вскрыть чужую сторожевую программу погибли несколько военных инженеров.
        Логично было бы предположить, что ушедший от погони «Дельфин» двигался как раз отсюда. И на борту его находилось нечто настолько важное, что «ярославичи» без колебания пустили в ход новейшее секретное оружие, чтобы прорвать кольцо окружения.
        Естественно, следующим шагом в рассуждениях Каланина стало предположение, что розыск капитан-лейтенанта Звонарева связан как раз с этим таинственным грузом. Но каким образом оказался замешан во всю эту историю, за версту мерзко пахнущую самой что ни на есть высокой политикой, рядовой офицер космофлота? Ах да, его семья! Стоп!
        - Скажите, - обратился Антон к полковнику, - а что с матерью Звонарева? Насколько я понял из материалов дела, незадолго до начала событий ее арестовали вместе с мужем. Владимир Звонарев был расстрелян, а его супругу недавно освободили.
        - Пустой номер, - равнодушно отозвался Бремберг. - Мы, конечно, приглядываем за ней, но вряд ли сынок решится навестить ее сейчас - он же не самоубийца. Одно дело - влезть в дом нотариуса в поисках какой-то позарез необходимой для дела информации, и совсем другое - проявить непростительную слабость и пойти на смертельный риск ради мимолетной встречи с мамашей.
        - Ну, не знаю, - задумчиво протянул капитан. - А вот еще вопрос: зачем Звонареву, при допущении, что это был он, лезть к нотариусу, если ему и его сообщникам удалось вывезти все ценное с базы тсиан?
        - Ключ доступа, - уверенно заявил Бремберг. - Это первое, что сразу приходит в голову. Вывезти-то вывезли, а вот воспользоваться, судя по всему, не могут.
        - Да, возможно, - согласился Антон, задумчиво разглядывая висящий на стене портрет Императора. - Если только «Дельфин» и его пассажиры действительно были теми самыми людьми, которые посещали базу тсиан, а не оказались в том районе случайно. Кстати, а экспертизу по «Схимнику» уже провели? Удалось проследить его движение от завода до последнего владельца?
        Полковник недовольно поморщился.
        - Там полная ерунда, - нехотя проговорил он, - этот АСК числился в списке безвозвратно утраченного в результате исчезновения транспорта «Амелия» военного имущества. Случилось это в сентябре позапрошлого года. То дело давно закрыли, списав на банальную катастрофу, которые происходят время от времени, а тут на тебе - всплыл этот проклятый комплекс!
        Каланин присвистнул. Странности наслаивались одна на другую буквально на глазах, все больше и больше запутывая это и без того непростое дело.
        - Кстати, очень хорошо, что наш разговор затронул эту тему. - Бремберг покопался в своих записях, проверил что-то. - Отправляйтесь сейчас в порт, найдите там начальника службы безопасности компании «Интертранс», - именно ей принадлежал пропавший транспорт, - и попробуйте покопаться в той истории. Люди уже предупреждены, вас ждут. Заберитесь в их базы данных, расспросите операторов - ну, не мне вас учить. Шансов отыскать что-то стоящее, конечно, немного, но… чем черт не шутит?
        К сожалению, пресловутый черт сегодня явно не был настроен на шутки. Антон посетил с десяток разнообразных кабинетов, два часа просидел в архивах компании, пообщался со всеми людьми, которые хоть краешком оказались причастны к той давнишней истории и не находились на данный момент в рейсах, отпусках, госпиталях и кладбищах. Но все безрезультатно.
        Выяснилось, правда, одно странное обстоятельство: незадолго до рейса у компании возникли серьезные проблемы с профсоюзом, и по его требованию руководству
«Интертранса» пришлось заменить часть экипажа «Амелии». Но делать из этого какие-то выводы пока было сложно - не хватало более подробной информации. В частности, никто из опрошенных Антоном так и не смог вразумительно объяснить, с чего вдруг так разошелся тогда профсоюз. Сами же лидеры тред-юнионов с ответами на эти вопросы не спешили, ссылаясь на профилактические работы на серверах и обещая предоставить все затребованные данные позднее.
        Уставший и изрядно проголодавшийся Каланин сбросил все более-менее интересные данные на адрес полковника и направился в один из многочисленных ресторанчиков, приютившихся тут и там по всей огромной территории порта. Он справедливо рассудил, что на голодный желудок много не наработаешь, и решил немедленно исправить ситуацию. Оккупировав уютный столик в самом дальнем углу зала, капитан едва дождался, когда принесут его заказ, и жадно набросился на еду.
        Всецело увлеченный тушенной в пиве говядиной, Антон заметил незнакомца, только когда тот по-хозяйски расположился на стуле напротив него.
        - А что, другого места не нашлось? - Каланин даже не пытался скрыть неприязнь и хоть как-то замаскировать раздражение. В самом деле, какого хрена нужно лезть за чужой столик, если в зале полным-полно свободных.
        Мужчина, столь бесцеремонно нарушивший его одиночество, едва заметно усмехнулся и отрицательно покачал головой.
        - Увы! За другими столиками нет капитана Каланина.
        Антон мигом насторожился, отложил вилку и быстро окинул взглядом зал, оценивая обстановку.
        Два молоденьких флотских лейтенанта торжественно чокаются высокими пивными бокалами; изваянием застыл за стойкой усатый бармен; разудалая компания каких-то работяг, по виду, должно быть брокеры невысокого ранга, весело отмечают удачную сделку; медленно бредет по проходу между столиками старик в потрепанном мундире без погон; трое крепких ребят в строгих серых костюмах вроде бы скучают, но на самом деле настороженно зыркают по сторонам… Ага, вот оно!
        - С каких это пор Картель стали интересовать следователи военной прокуратуры? - как можно более небрежно осведомился капитан, откидываясь на спинку стула и чуть-чуть отодвигаясь при этом от стола. Ровно настолько, чтобы в случае заварухи можно было бы без помех прыгнуть в сторону. При этом свое единственное оружие - нож - Каланин, словно невзначай, перехватил поудобнее. Разумеется, Антон не надеялся, что в случае чего ему удастся продемонстрировать умения и навыки крутого космического рейнджера - все же специфика его службы не предполагала каких-то особых, выдающихся знаний в области умерщвления людей с помощью подручных средств, но и изображать из себя жертвенного барашка он также не собирался.
        - Ну вот, - искренне расстроился незнакомец, - так я и знал. Стоит обратиться к кому-нибудь даже по самому пустяковому вопросу, и тебя сразу же начинают подозревать в чем-то незаконном! Да успокойтесь вы, Антон Александрович, положите ножик на место - я не собираюсь нападать на вас!
        - Ваши ребятки придерживаются той же точки зрения? - Каланин показал взглядом на троицу за соседним столом. Незнакомец с недоумением оглянулся на них так, будто только что заметил их присутствие, и вполне правдоподобно рассмеялся:
        - Рассмешили, право слово! Откуда у них своя точка зрения? В данном случае они являются моим приложением, а я, как уже сказал ранее, настроен к вам вполне лояльно… По крайней мере пока!.. Так вот, о чем мы? Ах, да! Вы удивились, с чего вдруг упомянутая выше структура заинтересовалась вами. Отвечаю. Это может показаться обидным, но вы совсем не та фигура, которая способна вызвать хоть малейшее любопытство серьезных людей, уж простите великодушно!.. Но вот то, чем вы сейчас занимаетесь…
        - И чем же я таким «занимаюсь»? - Каланин поймал себя на мысли, что ему стало по-настоящему интересно. Но посланник Картеля со скукой разглядывал какую-то незначительную деталь интерьера за его спиной и не спешил с пояснениями. - Понятно. Боитесь, что я могу записать наш разговор и привлечь вас к ответственности? - сообразил капитан. - Что ж, ваше право. Позвольте тогда в качестве ответа посоветовать «серьезным людям», - Антон старательно подчеркнул голосом и язвительно улыбнулся, - не совать свой нос в те дела, которыми я сейчас занимаюсь. Раздавят, как клопов!
        - Правда?! Я потрясен! - Незнакомец скорчил испуганную физиономию, но тут же мелко-мелко рассмеялся. - Вы опять меня развеселили, капитан! В цирке выступать не пробовали? Могу походатайствовать. Ну да ладно, отставим шутки в сторону! Просто возьмите себе на заметку: необдуманные телодвижения могут привести к самым разным, хм, неожиданностям! А у вас ведь семья, ребенок - как я слышал - недавно родился… Не подумайте только, что я вас пытаюсь напугать! Боже упаси! Просто… ваши новые друзья далеко не столь надежны, как это может показаться. Слышали, наверное, как неудачно они съездили недавно за город? Ах, простите! Вы же с ними были. Так вот подумайте над этим хорошенько!
        - Спасибо за предупреждение. Обязательно учту. - Каланин не спеша прокрутил между пальцев узкое лезвие. Сейчас ему ужасно хотелось лишь одного - вогнать нож в глаз этому ублюдку. Причем желательно по самую рукоятку! С неимоверным трудом капитан сумел подавить сжигавшее его чувство ненависти и решительно взялся за вилку. - У вас все? Я, знаете ли, хотел бы доесть. Пока не остыло окончательно!
        Посланник Картеля молча поднялся, небрежно отсалютовал на прощание, повернулся и не спеша направился к выходу. «Шестерки» тут же с шумом поднялись, небрежно бросили на стол несколько мятых купюр и двинулись следом за ним.
        Капитан проводил их задумчивым взглядом. Вот так сюрприз! С чего это вдруг одной из самых могущественных преступных группировок Лазаруса приспичило лезть в его работу? Какой у них здесь может быть интерес? Вроде бы Картель никогда не совал свой нос в дела армии и Флота, подчеркнуто не переступая за границу, незримо очерченную государством.
        Антон знал, что в свое время лидеры всех мало-мальски значимых группировок были негласно предупреждены: «Империя ведет войну и не потерпит никого, кто попробует ей в этом помешать. Даже невольно. А всех непонятливых уничтожать будут на месте по законам военного времени - без суда и следствия». И предупреждение это было подкреплено целой серией показательных казней. Конечно, в последнее время ситуация несколько изменилась, но все же…

…А этот намек на бойню у дома нотариуса… Неужели это их рук дело? Да ну, ерунда! Вряд ли Картель решится на войну ни с кем-нибудь, а с самим Третьим отделением Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Не самоубийцы же они - ведь и задремавший лев может проснуться!
        - Простите, господа! Я бывший штурман ВКС… разрешите допить ваше пиво? - негромкий голос давешнего старика отвлек Антона от тягостных размышлений. Каланин машинально повернулся. Молоденькие лейтенантики, густо покраснев, ошарашенно смотрели на обратившегося к ним бродягу, явно будучи не в силах вымолвить ни слова. Спроси он у них немного мелочи как-то по-другому, они, наверное, не задумываясь послали бы его подальше, но сейчас… Ребятки откровенно растерялись и не знали, как же себя вести в такой ситуации.
        - Садись за мой столик, отец, - выручил юнцов Каланин. При другом раскладе он бы не стал вмешиваться, но скромный рубиновый крестик «Владимира» с мечами на затертом мундире старика снял все вопросы. - Я все равно ухожу. Эй, официант, принесите еще пару пива и что-нибудь закусить. За мой счет, разумеется.
        - Благодарю вас, сударь, - с достоинством поклонился ему старик, усаживаясь на стул.
        А Каланин двинулся прочь, чувствуя, как этот не слишком, в общем-то, выдающийся поступок неожиданно заставил разжаться тугую пружину гнева, корежившую его после тяжелого разговора.

5

        Над рапортом Антон работал долго, почти полтора часа. И все это время заняло только непосредственное изложение событий! К этому стоило еще добавить полночи, потраченной на тщательное обдумывание всех деталей и попытку передать даже мельчайшие нюансы состоявшейся встречи с посланником Картеля.
        Правда, благодаря басовитому ору наследника Каланин все равно не спал, а расхаживал по комнате, машинально напевая Севке колыбельную. В отличие от множества молодых родителей, они с Элей с самого начала - еще когда только ожидали появления на свет Надежды - договорились, что не будут использовать всевозможные новомодные гипновнушения для малышей, а попробуют обойтись проверенными дедовскими методами.
        На Мишке, своем среднем, Каланин выучил назубок весь необходимый для укачивания ребенка репертуар. А с младшим все уже шло на автомате, и капитан во время ночного
«общения» с отпрыском преспокойно мог думать о чем угодно…
        Труды Антона явно не прошли даром и были оценены полковником весьма высоко. На протяжении всего времени, что он знакомился с поданным документом, по его тонким губам то и дело скользила довольная полуулыбка. Каланин даже усмехнулся про себя - все-таки не зря ему еще при первой встрече с Брембергом почудилось, что северянин малость помешан на порядке и канцелярщине.
        Вот только когда до полковника дошел смысл изложенного, от его благодушного настроения не осталось ровным счетом ничего.
        - Издеваетесь, господин капитан?! Может, еще что-то придумали - столь же оригинальное и своевременное, как это! - полковник с ожесточением потряс зажатыми в руке листами. По странной иронии документы такого рода было принято оформлять исключительно в бумажном виде, хотя многие сотрудники спецслужб откровенно недоумевали при виде столь явного анахронизма. - Нет, я вас спрашиваю, Каланин! Чему вы улыбаетесь?! Это ж надо было додуматься вляпаться в такое дерьмо в тот момент, когда на кону стоит практически судьба всей Империи! Вы отдаете себе отчет в том, что теперь я вынужден передать эти сведения в Службу собственной безопасности? Несанкционированный контакт с представителем ОПГ[ОПГ - организованная преступная группа.] ! Возможная утечка секретной информации высшего уровня! Черт знает что такое! Положили бы эту шваль на месте, да и дело с концом. Неужто трудно было сообразить?!
        Антон благоразумно молчал, терпеливо ожидая, когда Бремберг выплеснет наружу все свое раздражение и можно будет поговорить спокойно. Вот только последнее замечание несколько ошарашило своей «простотой», но капитан решил списать его на повышенную нервозность Бремберга из-за неожиданной и не самой приятной новости. Полковник бушевал еще примерно минут пятнадцать, но затем столь же неожиданно, как и взорвался, успокоился, молча сел за стол и перечитал рапорт еще раз.
        Подумав немного, Бремберг поднял на Антона холодный взгляд и решительно заявил:
        - Сделаем так: сейчас же отправляйтесь на 825-й объект. Займетесь там… в общем, найдите себе какое-нибудь занятие. Я предупрежу тамошнего особиста, он вам поможет. Сейчас просто нужно убрать вас подальше и немного переждать. Ну а я здесь постараюсь придумать, как выбраться из этого дерьма. Есть у меня на этот счет кое-какие идейки. Может, в конце концов, все и не так страшно? Как там у вас говорится: «Не так страшен черт, как его малышка?»
        - «Малютка»[На самом деле ошибаются оба - правильно пословица звучит так: «Не так страшен черт, как его малюют».] , - поправил начальника капитан.
        - Да-да, - рассеянно согласился с ним Бремберг. Чувствовалось, что в голове у него идет напряженная работа мысли. - Переждем немного. Хотя, видит бог, как раз сейчас у нас нет ни секунды лишнего времени! Эх, если бы знать точно, что документы еще на Лазарусе и информация по ним не ушла с планеты!
        - Документы тсиан? - осторожно поинтересовался Каланин.
        - Да нет, - раздраженно отмахнулся от него Бремберг. - При чем здесь эти уродцы? Я говорю о документах Звонарева. Никто даже не в состоянии себе представить, что произойдет, если хоть малая часть их содержимого вырвется наружу! А какой из этого вывод? Правильно! Мы должны добраться до них первыми! Знать бы еще, что мы двигаемся в правильном направлении… Кстати, а не является ли этот якобы представитель Картеля элементарной подставой, призванной затормозить наше расследование и вывести из игры всех боеспособных сотрудников? Начали с физического устранения, продолжили устранением моральным. Интересная цепочка вырисовывается… - задумался полковник.
        - Но кто в состоянии так нагло идти на конфликт с вами? - искренне удивился Антон.
        - Слухи о нашем всемогуществе изрядно преувеличены, - сухо ответил Бремберг. - Мы вынуждены учитывать возросшее влияние на Императора со стороны, гм, некоторых финансово-промышленных структур, играющих заметную роль в жизни государства. Естественно, материалы на них нами собираются и при первом же удачном случае будут пущены в ход, но это пока только перспектива. К сожалению!
        Антон понимающе кивнул. Ясное дело: в условиях напряжения всех сил для ведения изнурительной войны власть просто вынуждена пойти на определенные уступки гигантам экономики. Орбитальные верфи Орлова, Ай-Би-эС, галактические добывающие заводы Горошкова - все они уже давно попали в разряд почти неприкасаемых. Нет, спрашивали-то с них, учитывая предоставленные льготы, разумеется, по полной программе - выполнение госзаказов было делом святым, но вот разгуляться всерьез на территории этих и ряда других корпораций спецслужбы не могли.
        Далеко не всем профессионалам пришлось по нраву такое положение дел, и в недрах защищенных от чужого внимания сейфов силовых ведомств потихоньку-полегоньку, без особого шума, накапливалась информация, позволяющая здорово прищемить хвост обнаглевшим акулам бизнеса. Не хватало только команды «Фас!».
        И вот теперь, по словам Бремберга, выходило, что короли экономики решили сделать ответный ход. Да-с, хреново! Меньше всего Антону хотелось влезать в междоусобные разборки «сильных мира сего» - масштабом, знаете ли, для этого не вышел! - в этом капитан отдавал себе полный отчет. Вот только, как обычно, никто не собирался спрашивать его мнение. - …деньте… ем!.. Шле… еньте! - Второй пилот, вышедший в пассажирский отсек, пытался перекричать свист турбин, активно при этом жестикулируя. Со второго раза Каланин, не подключенный к внутренней связи коптера, угадал смысл обращенных к нему слов и послушно выполнил команду. На инструктаже, еще в Новограеве, ему объяснили, что зачистка островов идет полным ходом. «Ярославичи» настолько густо усеяли свою резиденцию и подходы к ней всевозможными «сюрпризами» для непрошеных гостей, что даже воздушная атака с применением мощнейших боеприпасов не смогла уничтожить все эти линии обороны полностью. И теперь бойцы, осматривающие базу, то напарывались на огонь внезапно проявившегося автоматического пулемета, то подрывались на минных полях в местах, осмотренных,
казалось, уже неоднократно, а то и попросту бесследно исчезали. Поэтому передвигаться здесь можно было только в полном комплекте боевой брони - так хоть немного снижался риск погибнуть от шального осколка или разряда.
        Неожиданно легкая для своих размеров сфера с едва заметным щелчком встала на свое место, и сразу же стало тихо. Комп самостоятельно принял решение и убрал лишний шум, просто отключив внешние динамики. «Надо было сразу так сделать, тогда бы и не мучился весь полет!» - с запоздалым сожалением подумал Антон.
        На внутренней стороне забрала появилась полупрозрачная электронная проекция экрана. Капитан привычно окинул взглядом параметры всех систем. Норма. Готов, как говорится, к труду и обороне!
        Коптер тем временем мягко приземлился на расчищенной площадке на берегу острова. Дрожь корпуса понемногу затихала - командир выключил двигатели. Каланин в ожидании команды выходить с интересом смотрел в иллюминатор на открывшийся взору пейзаж.
        Сказать по правде, Антону не часто приходилось бывать в зоне непосредственных боевых действий. А уж наземных тем более. Именно поэтому картина подвергшегося воздушной бомбардировке острова произвела на него весьма сильное впечатление.
        Огромные воронки, густо усеявшие все видимое пространство, запекшаяся под воздействием высоких температур до состояния стекла земля. БМДэшки и легкие танки, замершие по периметру посадочной площадки, настороженно осматривают каждую складку местности, поводя приплюснутыми орудийными башнями из стороны в сторону. В отдалении стремительно проносятся в разных направлениях многочисленные транспорты в сопровождении различной боевой техники. В воздухе барражируют несколько беспилотников, на их пилонах тесно от оружейных контейнеров.
        Пилот распахнул люк и, повернувшись к Антону, взмахнул рукой: «Давай!» Капитан подхватил свой небольшой чемоданчик и рванул наружу. Пригнувшись, он шмыгнул в сторону командно-штабного бронетранспортера, подползшего вплотную к коптеру. В его кормовой части уже призывно чернело распахнутое отверстие люка.
        Начальник особого отдела дивизии, подполковник Макеев, плотный багроволицый крепыш, не стал тянуть резину и сразу же после короткой процедуры знакомства ввел Антона в курс дела. Вход на базу тсиан находился на одном из соседних островков. Доставить капитана на место должен был катер, который уже ожидал его. Удивленный Антон поинтересовался, отчего коптер сразу не приземлился там, но подполковник лишь криво усмехнулся, нервно дернув щекой, и следователь решил не развивать эту явно неприятную для особиста тему. На объекте Каланина должны были встретить двое сотрудников Макеева - один из них в данный момент находился на базе, другой наверху. В их обязанности входила как охрана следователя, так и обеспечение выполнения всех его распоряжений. «Надо будет, только мигни - они и наизнанку кого надо вывернут, и перед строем расстреляют!» - то ли пошутил, то ли всерьез бросил подполковник.
        Вообще он произвел на Каланина приятное впечатление. Вся необходимая Антону информация была предоставлена без проволочек, объяснения даны четко и по существу. Каланин только успевал делать пометки в своем терминале. Да, в принципе, ничего сверхординарного ему и не предстояло. Всего и делов-то, что следить за тем, правильно ли составлена опись поднимаемых с базы предметов, цела ли упаковка ящиков и пломб, правильно ли проведена погрузка. Ну а потом досмотреть смену, отработавшую внизу, застращать ее до потери сознания, и все! По-хорошему, работа для самого младшего опера, но нынче Антону было как-то не до проявлений оскорбленного самолюбия.
        Если подумать, то Бремберг и так пошел ради него на изрядный риск. Вот начнется сейчас внутреннее расследование, возопят эсбэшники: «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!» - а его и нет. И поди объясни им, где, что да как!..
        Попрощались с Макеевым почти дружески. Подполковник был настолько любезен, что даже предложил в случае чего обращаться к нему напрямую без всяких церемоний.
        Переход на катере был недолог. На этом островке, похожем на узкий вытянутый полумесяц, не нужно было придерживаться столь жестких мер безопасности, как на предыдущем, и Антон еще на подходе поднял забрало. Все-таки свежий морской ветерок, приятно холодящий кожу лица, - это большое наслаждение!
        Молчаливый сержант-десантник встретил капитана на маленьком понтонном причале, помог сойти на берег и проводил к месту нового назначения. Идти было недалеко, примерно метров двести, однако вымотался при этом Антон здорово - ноги почти по щиколотку утопали в мелком сыпучем песке ярко-красного цвета, а кабинетная работа совсем не способствовала поддержанию хорошей физической формы. Нет, прогулочным шагом он, разумеется, дошел бы до места спокойно, но сейчас приходилось поспевать за проводником. А вот это уже было сложнее - сержант пер вперед, словно маленький танк, совершенно не обращая внимания на такие мелочи, как не совсем удобная для движения поверхность под ногами.
        Прорубленный направленными взрывами в склоне небольшой горы тоннель, возле входа в который спешно возводили небольшой городок для охраны, несколько складов и взлетно-посадочную полосу, уже был прикрыт мощными створками ворот. Чтобы пройти внутрь, капитану пришлось на разных постах трижды предъявлять свои документы суровым бойцам, зорко следящим за обстановкой. На последнем из них, возле самого входа, Каланина проверили совсем уж основательно - пришлось пройти аж через три мудреных аппарата сканирования и идентификации.
        Внутри тоннеля было сухо и немного прохладно. Они прошли по широкому, явно предназначенному для движения больших грузовиков коридору, держась правой стены, миновали еще два рубежа охраны и наконец оказались в подземном гроте, ярко освещенном мощными переносными лампами. В центре его располагалось небольшое озерцо, чьи воды сейчас были изрядно взбаламучены. На берегу, возле грузовых тележек над чем-то весело смеялись несколько людей в рабочих комбинезонах. Чуть поодаль от них расположился за небольшим столиком черноволосый офицер, целиком погруженный в общение с компьютером.
        С негромким всплеском вынырнула довольно большая, метров пять в длину и метра четыре в ширину, странного вида платформа грязно-зеленого цвета. На ее рабочей площадке громоздился штабель здоровенных армейских ящиков. Сначала капитан решил, что сверху платформа накрыта прозрачным колпаком-кабиной - по крайней мере, вода стекала с нее именно таким образом, но рабочие двинулись вперед, не дожидаясь, пока она поднимется или, наоборот, уберется в днище.

«Ага, это какой-то силовой кокон, - догадался капитан. - Очевидно, отключается автоматически, когда кто-нибудь поднимается на платформу. А если она в этот момент будет на глубине, скажем, в километр? Интересно! Но что-то я не припомню, когда это у нас успели внедрить такие забавные штуки?»
        - Гадаете, наверное, что это за диковинка? - Офицер, сидевший до этого за компом, неслышно подошел к Антону и внимательно разглядывал его. - Это одно из изделий тсиан, оно, так сказать, прилагалось к их базе. Свободен! - Это уже было адресовано десантнику. Сержант козырнул и торопливо умчался. - Да, позвольте представиться, лейтенант Карпухин, особый отдел. Нам уже сообщили о вашем приезде. Позвольте, я покажу вам, что здесь к чему, господин капитан?
        Каланин согласно кивнул, пожимая протянутую лейтенантом руку.
        Сначала Антону все было безумно интересно. Еще бы, оказаться не где-нибудь, а на базе пришельцев! Но вскоре его восторги в значительной степени поутихли. Вниз его не пустили, сославшись на отсутствие приказа, а наверху увидеть что-нибудь по-настоящему интересное оказалось довольно проблематично: весь груз, поднимаемый на поверхность, был запакован в тщательно опечатанные ящики-сейфы. Ну а составить хоть какое-то представление об их содержимом по описи…

«…324. Шар темно-красного цвета. Диаметр 15,8 см. Температура +4 °C. Вес 1376 граммов. Назначение неизвестно.

325. Сложносоставная конструкция. По внешнему виду отдаленно напоминает три соединенные между собой случайным образом теннисные ракетки. Вес 21 килограммов
175 граммов. Температура +2 °C. Назначение неизвестно…»
        Ну что, скажите на милость, можно из этого понять?! А ни одного изображения нет, хоть убейся! Карпухин сказал, что все графические файлы перегоняются непосредственно в лаборатории, где изучают найденные артефакты.
        В общем, скукота! За целый день с ума можно сойти от вызывающих тошноту своей однообразностью действий. А вечером бесцельно сидишь в отведенной тебе комнатушке, тупо пялясь в экран визора. Даже домой нельзя позвонить!
        Сначала Каланина не очень расстроило такое положение дел. Ну, подумаешь, особые меры секретности, в первый раз, что ли? Зато можно вдоволь нагуляться, поплавать в океане, порыбачить. Но все оказалось гораздо хуже - покидать расположение категорически запрещалось: говорили, что на острове периодически происходят не до конца изученные явления, чрезвычайно опасные для жизни.
        Внешне все выглядело так, будто ты имеешь дело с установками вроде армейских
«Кикимор»: всевозможные странные видения, беспричинная паника, сменяющаяся глубокой депрессией, и прочие тому подобные гадости. Но присутствовало и одно существенное отличие от техники, разработанной в закрытых лабораториях Империи - вся эта чертовщина начиналась только с наступлением заката, продолжалась до рассвета и накрывала любого, кто пытался покинуть пределы временного городка. То есть по одну сторону ограды все нормально, по другую - хоть сразу ложись и помирай! И еще - создать такое оборудование люди пока не могли.
        Правда, на третьи сутки стало гораздо интереснее. Водолазы, обшаривающие базу тсиан по всему ее периметру, случайно обнаружили и немедленно подняли со дна фрагменты человеческих скелетов и несколько предметов водолазного снаряжения. Вот тут Каланин решительно вмешался в процесс и занялся осмотром. Благо в арсенале особистов была походная мини-лаборатория.
        Результаты экспресс-анализа заставили Антона задуматься. Компьютер бесстрастно поведал, что перед ним находятся останки профессора Ольги Дмитриевны Смирновой и ее ассистента, Сергея Нестеренко. Оба числились в базе данных пропавшими без вести.
        Где-то Антон уже встречал недавно эти фамилии. Ну конечно! Это же руководительница и один из участников той самой экспедиции, что пропала во время поисков следов тсиан на Лазарусе много лет назад. Надо же, только-только узнал о них, и на тебе!
        - А больше там ничего нет? - поинтересовался капитан у водолазов. Те помялись и, бросая косые взгляды на Карпухина, дружно помотали головами. - Странно, а куда же тогда подевались остальные участники экспедиции? - задумался Антон и в поисках ответа перевел взгляд на Карпухина.
        - Все остальное не входит в сферу вашей компетенции, - мягко пояснил лейтенант, отвечая на немой вопрос Каланина.
        Что ж, и на том, как говорится, спасибо.
        - Обеспечьте мне, пожалуйста, закрытый канал с полко… майором Ковригиным, - попросил Антон, чертыхаясь про себя на едва не допущенную оговорку.
        Бремберг встретил известие вяло.
        - Причины смерти удалось установить?
        - Нет, - вынужден был сознаться Каланин. - Там и материала для изучения-то кот наплакал. А тем более они столько лет в воде пролежали.
        - Значит, вполне можно допустить, что они погибли при попытке проникнуть на базу тсиан, напоровшись на тамошнюю защиту, - резюмировал полковник. - Впрочем, забирайте все с собой и возвращайтесь. Обсудим это здесь.
        - Как?! - поразился капитан. - А ССБ? Или у них ко мне больше нет претензий?
        - Считайте, что мне удалось с ними договориться, - туманно ответил Бремберг.
        Каланин решил больше не лезть к полковнику с расспросами. Сказать по правде, ему просто до безумия хотелось вернуться в город с опостылевшей базы.
        Но пришлось задержаться еще на день. Пока провел беседы со всеми водолазами, пока тщательно запротоколировал их показания, пока переругался вдрызг с особистами из-за их категорического отказа предоставить ему запись с места обнаружения останков… В общем, провел время нескучно!
        Новограев встретил его мелким дождичком. Зябко поеживаясь, Антон стоял возле коптера, делая вид, что присматривает за тем, как грузят в присланный за ним фургончик ящик с останками. Можно было залезть в кабину, но капитану не хотелось, чтобы водитель стал свидетелем того, как гневно распекает мужа прямо через ручной коммуникатор Эля. Вот и приходилось мокнуть на улице.
        - Севка-то как? - робко вклинился в обвинительный монолог жены Каланин. Эля, задохнувшись от возмущения, тут же многозначительно пообещала еще поговорить с ним дома и показать и Севку, и Кузьку, и их общую мать и демонстративно отключилась.
«Вот так всегда», - печально вздохнул капитан и полез в машину. - А знаете, капитан, получается занятная история, - задумчиво произнес Бремберг, когда Каланин закончил свой доклад. - Мы тут вчера, после вашего сообщения, покопались во всем, что было так или иначе связано с экспедицией Смирновой, и выяснили одну любопытную деталь: на Лазарусе одним из тех, кто обеспечивал ее деятельность, был не кто иной, как Владимир Петрович Звонарев! Более того, нам удалось разыскать родную сестру Смирновой, и она показала, что незадолго до своего исчезновения Ольга обмолвилась, что, дескать, закрутила здесь роман с одним очень влиятельным человеком и горько сожалела, что он женат.
        - Ну и что? Вы думаете, что Звонарев-старший каким-то макаром причастен к исчезновению археологов? А смысл?
        - Первое, что приходит на ум, - это желание стать единственным обладателем знания о месторасположении базы пришельцев. Вопрос только в том, стало ли это его собственной инициативой или приказ поступил извне? Жаль, но боюсь, что это мы уже никогда не узнаем.
        - А база-то ему зачем? - изумился Каланин. - Да еще такой ценой!
        Бремберг с сожалением посмотрел на капитана, словно на идиота:
        - Нижний ярус этого подводного сооружения представляет гигантский лифт. Нечто похожее есть во всех базах тсиан - это удалось обнаружить, еще когда обследовались первые найденные объекты пришельцев. В случае необходимости этот сектор проваливается черт знает на какую глубину и преспокойно плавает там, защищенный своего рода оболочкой излучения или волн, природа которых нам неизвестна.
        - Точно, я там грузовую платформу видел, так над нею тоже какой-то силовой купол был, - припомнил Антон.
        Полковник согласно кивнул.
        - Вот именно! Представляете, что это такое?
        - Ну, зачем это было нужно тсианам, я предположить не берусь, - осторожно заметил капитан, - но для кое-кого из людей это могло стать отличным хранилищем чего-то очень важного.
        - В точку! Браво! А теперь припомните, что я вам говорил о документах, находившихся в ведении Звонарева-старшего?
        - То есть вы думаете…
        - Смелее, капитан! - поощрил замявшегося Антона Бремберг. - Договаривайте!
        - Мерзко как-то, - с отвращением произнес Каланин.
        - Это вы просто далеки от политики, господин капитан, - полковник самодовольно улыбнулся. - Ради достижения больших целей необходимо и цену заплатить, хм, соответствующую!
        - Да уж, - вздохнул Антон. - Жаль только, что Звонарева-старшего допросить по этому поводу невозможно.
        - Это верно, - согласился с ним Бремберг. - Но есть ведь еще младший?

6

        К сожалению, несколько последующих недель напряженной работы не принесли видимого результата. Бремберг смотрел на всех волком и рычал на посетителей и сотрудников уже вполне натурально - многие пугались всерьез.
        Антон наравне с остальными старался не попадаться полковнику на глаза без крайней необходимости. В принципе, он не считал себя в чем-то виноватым - пахал капитан на совесть, - но положение начальника ему было вполне понятно. На того - к гадалке не ходи - мощно давили сверху, требуя немедленно предоставить результат, а с этим-то как раз было очень плохо. Точнее, просто никак, хоть застрелись!
        Жандармы перетряхнули все известные связи Егора Звонарева, включая друзей детства, случайных знакомых, мимолетных пассий и давнишних сослуживцев.
        Ничего.
        Опросили сотни свидетелей, сделали тысячи запросов, обработали великое множество ответов.
        Пусто.
        Бремберг осатанел, но изменить что-либо ни он, ни кто-нибудь другой пока не мог.
        Очередной вызов коммуникатора, мягкой трелью промурлыкавший в кабинете Каланина, не сулил поначалу ничего путного. Антон, слегка отупевший от хронического недосыпа, вообще никак не мог врубиться, зачем на него перевели этого майора. Смысл произнесенных им слов все время ускользал от понимания.
        Вчера ночью, во время проведения облавы на окраине города, патрульных обстреляли при осмотре очередного притона. Неизвестные, пустив в ход излучатели, попытались прорваться через кольцо оцепления и скрыться. Полицейские, естественно, открыли ответный огонь.
        В итоге: шестеро убитых и пятеро раненых с обеих сторон. Банальное происшествие. И что?
        - Мы-то здесь с какого боку? - попытался отвязаться от полицейского Каланин, мстительно прикидывая, какому наказанию он подвергнет дежурного, посчитавшего, что эта информация заслуживает внимания.
        - Ну как же? - удивленно вытаращился на него полицейский. - У нас же ваша ориентировка висит: немедленно сообщать обо всем, что так или иначе связано с капитан-лейтенантом Звонаревым. Или меня неправильно соединили?
        - Стоп! - очумело потряс головой Антон. - Еще раз и по порядку, если можно, господин майор. При чем здесь во всей этой истории Звонарев?
        - Так я же говорю, у одного из задержанных при обыске были обнаружены два ордена, принадлежащие, как удалось установить позднее, капитан-лейтенанту Звонареву. Мы его начали было колоть на предмет ограбления или убийства какого-нибудь офицера, но в это время подоспели результаты запроса по определению принадлежности наград, и в системе сразу же возникло распоряжение немедленно связаться с вами.
        Кое-что стало проясняться. Антон, боясь спугнуть возможную удачу, внимательно слушал майора, лихорадочно отмечая для себя все мало-мальски значимые детали в его докладе. Полицейский немного покривил душой - связались они с их отделом не сразу. За то время, что потребовалось на прохождение приказа сверху вниз, районные оперативники успели смотаться по указанному раненым адресу и обнаружили там целый склад вещей, числившихся в розыске по множеству уголовных дел.
        Задержанный, некий Александр Мизин, рецидивист со стажем, признался, что входит в состав группировки Джонни, а ордена тайком позаимствовал у своего босса. Так взял, для понта, пофорсить.
        Прозвище, названное захваченным бандитом, мало что говорило Каланину, но майор просто лучился счастьем, подробно рассказывая обо всех обстоятельствах проведенного блиц-расследования. По его словам выходило, что им несказанно повезло - удалось накрыть логово широко известного в криминальном мире Империи авторитета. Основной его специализацией были преступления в области компьютерного взлома, но при этом банда не брезговала и грабежом, если так можно выразиться, материальным, нападая на банки, ювелирные магазины и т. д. и т. п.
        В последнее время, правда, Джонни куда-то пропал, и о нем долгое время не было ни слуху ни духу. Говорили, что он то ли решил перебраться в Демсоюз, спасаясь от преследования Имперской полиции, то ли заныкался под крылом какой-то мощной структуры и с криминалом больше не связывается - доподлинно установить не удалось. И вдруг такая удача!
        - Подождите, а этого Джонни взяли? - уточнил Каланин у радостного полицейского.
        Майор слегка скис.
        - Увы! Осторожный, гад. Судя по всему, скрылся совсем незадолго до того, как мои ребята прибыли на место. Мы объявили его в общепланетный розыск и уже предупредили космопорты. Надеюсь, ему еще не удалось покинуть Лазарус.
        - Перекиньте мне, пожалуйста, все материалы по этому делу, - попросил Каланин, диктуя майору свой электронный адрес. - Мы изучим все подробности и непременно свяжемся с вами, чтобы определить наши дальнейшие совместные шаги. Надеюсь, вы не против?
        Сказать по правде, особого энтузиазма по этому поводу майор не выказал. И капитан прекрасно его понимал: полицейские работали, добились определенных успехов, а тут - на тебе - появляются умники из жандармского управления вместе с непонятно что делающим в такой компании военным следователем и накладывают свои загребущие лапы на перспективную разработку! Вряд ли кому такое понравится, но открыто возражать, естественно, полицейский не стал.
        А дальше события понеслись вскачь. Не успел Каланин доложить Брембергу о вновь открывшихся обстоятельствах, как поступило сообщение с одного из дорожных постов, расположенного близ Новограева: там инспекторы движения остановили три грузовика, перевозящих, судя по документам, сельскохозяйственное оборудование для ферм области.
        Сейчас уже никто не смог бы сказать, что же насторожило одного из патрульных, но он потребовал показать содержимое грузовых отсеков. Водители послушно отправились выполнять его распоряжение, но вдруг выхватили спрятанное под одеждой оружие и открыли огонь.
        Бдительный инспектор был убит сразу. Его товарищи вступили в схватку, но из грузовиков выскочили около десятка вооруженных людей - это впоследствии определили по видеозаписи, - они стремительно уничтожили патрульных и скрылись.
        Все произошло настолько быстро, что никто из водителей и пассажиров проезжавших в тот момент по трассе машин не успел толком ничего понять. Да и здоровенные туши грузовиков весьма удачно прикрыли место событий. Это уже чуть позже кто-то обратил внимание на безлюдный пост, остановился разузнать, в чем дело, и обнаружил на обочине трупы.
        Анализ приемов и манеры боя нападавших позволяли с высокой долей вероятности утверждать - это были «ярославичи». Оставалось, правда, неясным - имели ли они отношение к той группе, что ушла незадолго до начала штурма с базы, прихватив с собой капитан-лейтенанта Звонарева, или же патрульные, на свою беду, столкнулись с другими выжившими после бойни.
        Произвести более точную идентификацию не удалось - как только началась сшибка, место столкновения накрыл мобильный постановщик помех, находившийся, по всей видимости, в кузове одной из машин. Записи со шлемов патрульных и их имплантатов были уничтожены полностью. Хорошо еще, что МПП не смог так же эффективно помешать камерам наблюдения поста зафиксировать происходящее, но все равно качество изображения оставляло желать лучшего. Эксперты жандармского управления делали все возможное, чтобы восстановить картинку, но пока без особого успеха.
        Имелась, правда, небольшая зацепка. Выстрел кого-то из патрульных повредил двигатель одного грузовика, и «ярославичам» пришлось бросить неисправную машину. Сейчас над ней вовсю трудились криминалисты: одни снимали все следы ехавших людей и перевозимого ими снаряжения, другие раскручивали историю того, как грузовик попал к спецназовцам. Особых надежд на более-менее приемлемый результат, правда, никто не питал - было ясно, что профи такого уровня, как бойцы «Ярославля», наверняка постарались зачистить за собой все, что только можно.
        Повезло Каланину. На первый взгляд это могло показаться странным, но при ближайшем рассмотрении все вставало на свои места - именно Антон работал в космопорте, проверяя ту давнишнюю историю с «Амелией». Поэтому кое-какие цифры и названия бросились ему в глаза сразу же, как только капитан просмотрел отчет, присланный экспертами.
        Боясь спугнуть забрезжившую удачу, Антон еще раз все тщательнейшим образом перепроверил. Ошибки не было. Грузовик действительно в свое время был продан военному ведомству компанией «Интертранс». Той самой компанией, которой принадлежал и исчезнувший при невыясненных обстоятельствах транспорт с оружием!
        Стало интересно. Это ж какое поле для постройки версий появлялось!
        Вот, к примеру, сразу, навскидку: спецназовцы похитили «Амелию», чтобы тайком пополнить свои арсеналы, или решили заработать на незаконной торговле оружием - отсюда и интерес Картеля к делам давно минувших дней.
        А что, звучало вполне правдоподобно. Кто его знает, какие планы роились в голове у командования «Ярославля» и какие приказы оно получало от своих вышестоящих кураторов - это, пожалуй, теперь только Господу Богу ведомо.
        Бремберг длинно выругался на родном языке, когда Антон ознакомил его со своими выкладками.
        - Да уж, - тоскливо протянул он, - умеете вы, капитан, найти дерьмо где угодно. Мало того что у нас гигантская проблема с исчезнувшими документами Звонарева, так теперь еще и это! И, главное, как не вовремя - эти бы данные, да когда я компромат на «Ярославль» подбирал - цены бы им не было, честное слово! А теперь они нужны, как рыбе зонтик, - только лишнюю головную боль добавили. Есть, правда, в этом деле один интересный моментик: возможная связь спецназа с Картелем, глядишь, и приведет нас эта ниточка к документам… - Полковник задумчиво покрутил в руках коммуникатор. - Ладно, я подумаю над этим вопросом. Идите работайте!
        Капитан немедленно исполнил это распоряжение. Если честно, то ему совершенно не улыбалось помогать представителям конкурирующей организации накапливать разного рода грязные факты в отношении армии и Флота. Все-таки Антон принадлежал именно к военному ведомству, а значит, старался по мере возможности соблюдать корпоративную солидарность. Доложить - доложил, а дальше уж как-нибудь без него! Поэтому распоряжение полковника как нельзя лучше подходило для него в этой непростой ситуации.
        Хотя мысль Бремберг высказал действительно интересную - вдруг и в самом деле уцелевшие «ярославичи» пытаются уйти с Лазаруса через каналы мафиозных структур? Пожалуй, стоило поработать над этой версией особенно тщательно. И в этой связи капитан припомнил свой разговор с полицейским майором. Не то чтобы упомянутый тем Джонни тянул на главаря клана - специалисты такого профиля обычно предпочитали работать со своей маленькой слаженной командой профессионалов, но то, что авторитет у него наверняка был в этих кругах достаточно высоким - сомнению не подлежало. Да и о том, каким образом у него оказались на руках награды Звонарева-младшего, поговорить бы стоило. Приняв решение, Каланин потянулся к коммуникатору.
        Потратив немного времени на то, чтобы выяснить имя своего абонента, - во время разговора Антон был, гм, не в форме, - капитану все же удалось связаться с майором Денисовым - так звали полицейского. Тот как раз направлялся сейчас вместе с подразделением полицейского спецназа «в адрес», где, по сообщению информатора, скрывался Джонни-Митяй.
        Каланин тут же поспешил напроситься в попутчики, справедливо решив для себя, что надо ковать железо, пока оно горячо. Майор, охваченный азартом преследования, немного поартачился, но все-таки согласился заехать за ним. В принципе, ему это было даже на руку - присутствие военного следователя, подвязанного под расследование, где фигурирует разыскиваемый бортник, снимало массу процедурных заморочек.
        - Броню наденьте. И чтобы под огонь не лезли, угу? - проворчал Денисов скорее для порядка, нежели и в самом деле недовольный. - Не хватало еще мне за вас отвечать, если что!
        Антон немедленно согласился и, предупредив Бремберга о том, что отъедет, кинулся переодеваться. После недавних событий всем сотрудникам Бремберга без исключения выдали боевую броню и полный комплект прилагающейся к ней экипировки и оружия.
        Хранилась вся эта нехилая куча добра в специальной комнате на одном из подземных этажей здания, по соседству с ремонтной мастерской, где техники занимались профилактикой, тестированием, подзарядкой и ремонтом. Конечно, было довольно утомительно носиться туда-сюда, надевая-снимая достаточно громоздкие «доспехи» в случае «выхода в поле», но что поделать - война…
        Когда Антон выскочил из дверей управления, бронированный вездеход уже ждал его. Денисов, разве что не подпрыгивая от нетерпения, нервно курил у распахнутого люка в компании невысокого широкоплечего майора, с жестким, прокаленным солнцем до цвета меди лицом.
        - Ну, наконец-то! - воскликнул он, завидев бегущего Каланина. - Долго копаетесь, господин капитан! Прыгайте быстренько внутрь, и погнали!
        Антон не стал демонстрировать обиду на несправедливое замечание, а просто молча нырнул в десантный отсек, где сидели на скамьях вдоль обоих бортов два отделения солдат в полной боевой выкладке. Майор-спецназовец заскочил туда следом за ним и устроился на сиденье рядом.
        - Вы Каланин? - негромко спросил он у Антона, когда тяжелая машина плавно тронулась с места. - Будем знакомы, майор Прудников, командир четвертого отряда ОПОН![ОПОН - Отряд полиции особого назначения.] Терпеть не могу неясностей, поэтому давайте лучше определимся сейчас: боевой опыт имеется? Только честно!
        Антон кивнул. Вдаваться в подробности и рассказывать, как он вместе с ротой пехотинцев почти четверо суток дрался в окружении на Токсокаре, встретив долгожданную подмогу с неполным взводом, не хотелось. Каланин вообще не любил вспоминать ту историю - вполне достаточно и того, что под изменение погоды у него всегда противно ныло раненное тогда плечо. Но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что командующему операцией офицеру необходимо быть уверенным в квалификации участвующих в ней людей.
        - «Станислав»[«Станислав» - орден Св. Станислава.] за Токсокару.
        - Внушает! - Прудников уважительно качнул головой. - Восьмая пехотная? Тем лучше - не буду останавливаться на прописных истинах. На месте просто держитесь моих ребят и не геройствуйте, договорились?
        Каланин поморщился.
        - Вы уже второй, кто предупреждает меня об этом. Сначала был Денисов. Не волнуйтесь, я не враг самому себе, да и из возраста, когда мечтают о вселенской славе, давно вышел. Укажите бойца, который будет моей «нянькой», и закроем эту тему.
        - Не вопрос, - опоновец на секунду задумался, а затем перекинул Антону данные о его будущем опекуне. Капитан мельком глянул на экран ручного терминала и подтвердил получение.
        Прудников больше не приставал к нему, занятый уточнениями деталей предстоящего захвата, и Каланин все оставшееся время спокойно обдумывал различные нюансы дела.
        Как-то все сумбурно происходило, нескладно. Выделить хотя бы одну, главную версию никак не получалось, постоянно вмешивались все новые и новые обстоятельства, запутывающие прежние выкладки, а зачастую и вовсе перечеркивающие их.
        Мятежные спецназовцы, сгинувшие давным-давно археологи, тсиане, мафиози… Теперь вот еще компьютерные робин гуды подоспели! Черт-те что и с боку бантик! Нет, все же насколько проще было в родном управлении - все просто, знакомо и понятно, не то что у жандармов. Хотя, как подозревал Антон, нынешнее расследование и для Бремберга со товарищи являлось не таким уж и обыденным. Поди, не каждый день в качестве наказания за неудачу обещают размазать по стенке. И, что характерно, далеко не шутейно!
        - Приехали! - прервал его размышления Прудников, несильно хлопнув по плечу. - Сейчас остановимся, запустим вперед разведчиков и стрелков, проясним обстановку, а уж дальше и сами… поучаствуем в шоу!
        На развернутом посередине отсека экране появилась первая картинка, переданная одним из вышедших на позицию снайперов, и Антон сориентировался по месту. Они находились в одном из «спальных районов» Новограева - Вахино. Если быть точным, то неподалеку от известного автомагазина «Лард». Но предметом интереса являлся не он, а стоявший неподалеку ангар, высотой с трехэтажный дом, выкрашенный в темно-серый цвет. Под самой его крышей виднелись несколько узких окошек, подозрительно смахивающих на бойницы. Большие раздвижные ворота сейчас были закрыты, многочисленные посетители пользовались калиткой.
        Здесь, как явствовало из материалов, полученных опоновцами, находилась мастерская по ремонту автомобильных бортовых компьютеров. Владельцем ее оказался один из людей Джонни. Каланин не мог не отдать должное находчивости преступников - «крышу» для своих делишек они заполучили превосходную. В самом деле, попробуй угляди что-нибудь незаконное в постоянном мельтешении подъезжающих-отъезжающих машин, в которые то что-нибудь грузят, то, наоборот, выгружают, и в толчее снующих туда-сюда клиентов. Опять же, на вполне легальных основаниях можно работать с базами данных и разнообразными железками.
        Между тем операция шла своим чередом. Антон искренне восхитился профессионализмом, с которым была обложена берлога Джонни. Особенно его порадовало, как грамотно специально переодетые для этого в штатское бойцы сумели убрать от ангара всех посторонних. Неизвестно, что уж они там придумали, но только все потоки машин и людей потихоньку-полегоньку стали огибать мастерскую.

«А ведь это может насторожить наших фигурантов, - с беспокойством подумал вдруг Антон, наблюдая за тем, как опоновцы аккуратно пробираются вдоль стены ангара к воротам, а две боевые пары, используя спецснаряжение, сноровисто карабкаются прямо по стене, словно гигантские пауки, подбираясь к окнам. - Достаточно кому-нибудь из них выглянуть и обратить внимание на странное… Вот черт! Накаркал!»
        Стекло одного из окошек вдруг разлетелось вдребезги, и оттуда заполошно, пока еще не прицельно ударил автомат. Ему мгновенно ответили выстрелы снайперов ОПОНа, расположившихся на крыше соседнего дома, но видимого эффекта это не произвело. Наоборот, из других окон «берлоги» также началась пальба. Ровный гул улицы прорезал чей-то истошный крик, посетители автомагазина и случайные прохожие кинулись врассыпную.
        План операции, как это часто бывает, полетел кувырком, и полицейским пришлось теперь действовать совсем не так, как это задумывалось изначально. Вместо одномоментного штурма окон и входа атакующие группы вступили в бой в разное время.
        Глухо рванули вышибные заряды, но практически сразу же по каналам связи прошелестели несколько гневных матерных тирад: ворота оказались с секретом. За проломленной калиткой обнаружился небольшой тамбур с наглухо задраенными внутренними створками, а рванувшихся было вперед опоновцев встретил прежде отлично замаскированный пулемет, и они вынуждены были отойти, потеряв одного убитым и двоих ранеными.
        Бойцы, находящиеся на стене, застыли на несколько секунд, оценивая ситуацию, а затем стали осторожно продвигаться дальше наверх. Снайперы изо всех сил прикрывали их, не давая преступникам возможности высунуться наружу. Те, впрочем, не слишком усердствовали, и это особенно не нравилось командовавшему операцией Прудникову. Он хмуро следил за происходящим, изредка отдавал негромкие распоряжения, координируя действия своих бойцов. Антону пока заняться было нечем, и он тихонько сидел в углу десантного отсека вездехода рядом с Денисовым, оказавшимся сейчас в схожем положении.
        К сожалению, недобрые предчувствия не обманули многоопытного майора. Кто-то из преступников, по всей видимости, оказался знаком с тактикой действий полицейских спецподразделений, потому что в тот момент, когда опоновцы на стене почти добрались до плюющихся огнем окон и уже собирались закинуть внутрь гранаты, из распахнувшегося под самой крышей люка по ним в упор хлестнула длинная очередь.
        Поразить всех бойцов она, конечно, не могла - тактика применения боевых двоек не подразумевала кучи-малы в одном месте: одна пара находилась справа и чуть ниже от окон, другая расположилась левее. Но одного из опоновцев неизвестный стрелок все же достал: спецназовец сорвался и полетел вниз. Другие поспешно, насколько это было возможно в их положении, рванули врассыпную, стремясь уйти из-под обстрела, а эфир взорвался суматошной разноголосицей торопливых команд и выкриков.
        Снайперы, обнаружив новый источник опасности, мгновенно перенесли огонь, стремясь подавить противника и прикрыть товарищей. Но, как оказалось, это была очередная хитроумная уловка бандитов. На чердаке ангара, как выяснилось впоследствии, они поместили автоматическую турель, настроенную на срабатывание при пересечении кем-нибудь крупнее птицы невидимых лучей датчиков, установленных заранее. А в придачу к этому запускались в действие несколько десятков настенных интеллектуальных мин-ловушек.
        Три тела, оказавшиеся в зоне поражения и получившие свое с небольшим интервалом, полетели вниз дымящимися изломанными куклами. Каланин, в первое мгновение остолбенев, почувствовал, как скулы сводит от ненависти. Какая-то шваль походя убивает его коллег!
        - Что происходит?! - заорал он, обращаясь к Прудникову. - Почему этот чертов ангар просто не накроют силовым куполом и не пройдутся парализатором?!
        - Не ори, капитан, и без тебя тошно! - Опоновец смотрел на него сузившимися, белыми от бешенства глазами. - Один из погибших был моим лучшим другом!.. А берлогу эту хрен накроешь - в ней какая-то хитрая аппаратура установлена - сама, как силовым куполом, наглухо прикрыта. И ни один наш вирус ее отключить пока не в состоянии.
        - Что ты несешь? Откуда у них защитные установки, да еще такого уровня?
        - А я знаю?! Сходи к ним сам, если такой умный, и поинтересуйся! - Майор резко отвернулся от Антона.
        Капитан, медленно остывая, подумал с запоздалым раскаянием, что зря наорал на него. В самом деле, откуда ему знать, что за техника находится в распоряжении бандитов. Вообще-то, учитывая «специальность» Джонни, Денисову явно стоило предусмотреть нечто подобное!
        Стрельба тем временем затихала. Командир опоновцев, поняв, что атака с ходу не прошла, решил перегруппировать свои силы и выработать новый план атаки. По окнам мастерской активно работали лишь несколько стрелков, прикрывая отход своих товарищей, а также эвакуацию убитых и раненых. Им в ответ лениво огрызались два тяжелых излучателя. Бандиты тоже, по всей видимости, решали - как быть дальше.

7

        - Что там у вас за ерунда? - с экрана комма на Каланина смотрел хмурый Бремберг. - На всех полицейских каналах творится нечто невообразимое. Какой-то Денисов требует чуть ли не войсковой операции!
        Антон сжато, несколькими фразами сообщил начальнику обо всем, что происходило сейчас неподалеку.
        - Ну, так в чем дело, почему до сих пор не взяли этого урку и его прихлебателей? - раздраженно осведомился полковник.
        - Этот парень откуда-то раздобыл непонятную аппаратуру - она закрывает его убежище щитом, который полицейская техника взломать не в силах. Ко всему прочему, у них на руках несколько единиц тяжелого вооружения. Так что сами понимаете…
        - Неизвестная аппаратура, говоришь? - задумался Бремберг. - Награды Звонарева? Любопытно… Вот что, капитан, свяжи-ка меня с этим Денисовым - я сам с ним поговорю! Да, и передай там всем: до моего особого распоряжения ничего не предпринимать, иначе головы поотрываю!
        После разговора майора Денисова с жандармом все поменялось разительным образом. Ангар взяли в плотное кольцо, но бросаться на штурм больше никто не спешил. Даже снайперы, получив соответствующий приказ, перестали стрелять, ограничившись наблюдением.
        Каланин откровенно недоумевал. Ему было непонятно, на что рассчитывает его нынешний начальник. В самом деле, не собирается же он взять бандитов измором? По-любому придется идти в атаку, так почему не предоставить эту возможность опоновцам, ведь они на таких делах собаку съели? Нет, вместо этого от них потребовали предоставить всю имеющуюся информацию по указанному полковником адресу и «сидеть тихо».
        Разъяснилось все примерно через полчаса. К вездеходу, где находились Прудников, Денисов и Каланин, подъехали три микроавтобуса с зеркальными стеклами. Из них горохом посыпались солдаты в необычном, матово-черном защитном снаряжении. На головах у них были массивные каски-сферы с забралами такого же цвета, полностью скрывавшими лица. Вооружение оказалось тоже вполне под стать экипировке - диковинные стволы хорошо смотрелись бы в какой-нибудь фантастической постановке. По крайней мере, судя по удивленным взглядам опоновцев, с любопытством рассматривающих неожиданных гостей, стало ясно, что уж они-то точно не видели ничего подобного. А ведь бойцы полицейского спецназа тоже являлись отнюдь не новичками в своем деле.
        Самым же большим потрясением лично для Каланина стал тот факт, что командовала странными солдатами личная секретарша Бремберга, та самая лейтенант-«локи» по имени Анна. Узнал же ее Антон потому, что у нее, единственной из вновь прибывших, забрало шлема было поднято. Впрочем, держалась девушка очень уверенно, и по ее повадкам становилось предельно ясно, что боевая броня для нее предмет вполне привычный. Наверное, такой же, как и секретарские причиндалы. Хотя, если вспомнить, что за «милое» военное заведение она окончила, все возможные вопросы отпадали сами собой…
        - С этой минуты операция переходит в наше ведение. Подтверждающий мои слова приказ должен быть уже вами получен, не так ли? - бесстрастно осведомилась девушка у Денисова и Прудникова. Кислые лица обоих майоров, очевидно, послужили исчерпывающим ответом, поскольку больше ничем она интересоваться не стала. - Обеспечьте внешний круг оцепления и дайте команду своим людям ни во что не вмешиваться!
        - У меня снайперы на позициях, - угрюмо заметил Прудников.
        - Отлично, пускай и дальше продолжают наблюдение и докладывают вам обо всех изменениях в обстановке, но без особого распоряжения не проявляют никакой собственной инициативы. Я подчеркиваю: никакой!
        - Есть! - мрачно отозвался опоновец, сухо козырнул и отошел в сторону, к своим бойцам. Денисов еще немного потоптался возле Анны, но, поняв, что больше никаких распоряжений не будет, также ушел.
        Каланин, оказавшийся в совершенно идиотском положении - ни тем вроде как не нужен, ни этим, - решил плюнуть на межведомственные заморочки и просто понаблюдать за развитием операции. А поскольку это было возможно лишь при условии, что он будет находиться возле спецкоманды жандармов - ну да, а кем еще могли быть эти диковинные солдаты? - капитан остался рядом с лейтенантом-«локи».
        Анна тем временем удобно облокотилась на крыло одного из микроавтобусов, опустила забрало шлема и преспокойно рассматривала высившийся перед ней ангар. Каланин понял, что она задействовала свое снаряжение, и искренне пожалел, что лишен возможности подключиться к ее системе. Северянка ему этого не предложила, а напрашиваться Антон из гордости не стал.
        Какое-то время ничего не происходило, а затем… Каланин не услышал команды на атаку, просто бойцы в черных доспехах вдруг превратились в смазанные тени, рванувшиеся вперед, подобно маленьким смерчам, - не иначе, их бронекомплекты были снабжены чем-то вроде ранцевых двигателей, настолько высока была скорость. При этом они вовсе не пытались маневрировать, а напротив - мчались по прямой, словно бы бравируя, предлагая бандитам попробовать успеть за их перемещениями.
        Оборонявшиеся проспали их выступление - пулемет под крышей запоздало стрекотнул, когда жандармы уже были возле самых стен ангара. Но в ответ тотчас ударили два плазменных гранатомета, и амбразура утонула в огненном облаке, а черные силуэты молниеносно исчезли за покосившимися после первого штурма воротами ангара. Стрельба переместилась вслед за ними.
        Антон судорожно втянул в себя воздух. Вот это да! Оказывается, он все это время стоял, затаив дыхание, боясь упустить хоть одну деталь проходящего на его глазах захвата.
        - Скажите, Анна, - обратился он к лейтенанту, вспомнив вдруг важный момент, - а ваши ребята ненароком не прихлопнут нужного человечка?

«Локи» с интересом взглянула на него.
        - Не беспокойтесь, наше оружие настроено таким образом, что при появлении объекта исключен даже случайный выстрел.
        - А как же тогда они его захватят? - искренне удивился Каланин. - Этому парню ведь терять нечего, пожизненное заключение - как минимум! - за вооруженное сопротивление и убийство полицейских ему уже обеспечено!
        Анна лишь снисходительно улыбнулась в ответ.
        Капитан, поняв, что ответа ему не дождаться, повернулся к ангару. И сделал он это весьма кстати - в дверях как раз появились две черные фигуры. Они тащили под руки чье-то безвольно обмякшее тело, и Антона в первый момент кольнуло острое чувство жалости к пострадавшему коллеге. Но в следующий миг он понял, что неизвестный был в обычном бронежилете, вовсе не черного цвета, как те, что у его конвоиров.
        - Что и требовалось доказать! - с удовлетворением произнесла Анна. - Можете встречать своего подопечного, господин капитан. - В голосе девушки, несмотря на напускную бесстрастность, угадывалось торжество и гордость за великолепно проделанную работу.
        - А остальные? - жадно спросил следователь. - Там внутри наверняка еще кто-то остался.

«Локи» ухмыльнулась и вывела на экран Антонова шлема небольшую картинку. Каланин тут же прилип к ней.
        Камера, судя по всему, была у кого-то из бойцов Анны. Жандармы неслись по коридорам мастерской, практически не задерживаясь. Иногда им попадался кто-то из защитников, но все заканчивалось со скучным постоянством: спецназовцы опережали своего противника на какую-то долю секунды, успевая всадить в него пару-тройку выстрелов, прежде чем тот успевал нажать на гашетку. При этом умная броня успевала еще вывести на тактический дисплей шлема массу информации, подсказывая своему владельцу, каким боеприпасом лучше воспользоваться, в какую часть тела направить выстрел, куда двигаться дальше. Каланин и не знал, что на вооружении императорской армии имеются такие штурмовые комплексы.
        Лишь однажды спецназовцы все же немного замешкались и угодили под длиннющую очередь крупнокалиберного пулемета. Да и тот при ближайшем рассмотрении оказался автоматическим. Впрочем, диковинная черная броня с успехом выдержала испытание, а вражеская огневая точка мгновенно поймала две миниатюрные плазменные ракеты из подствольников. Антон лишь восхищенно выдохнул, настолько грамотно и умело работали бойцы. А ведь сравнительно недавно следователь, что называется, вживую смог посмотреть и убедиться на собственной шкуре, насколько опасен робот-стрелок.
        И снова коридоры, перекошенные белые лица-пятна оказавшихся на мушке людей, выстрел, контрольный, дальше! Зачистка мастерской прошла быстро и четко. Спецназовцы достигли небольшой комнатушки, забитой самой разнообразной аппаратурой, беспощадно расправились со всеми, кто находился там, и замерли, ожидая дальнейших распоряжений.
        - Довольны? - Анна небрежно улыбнулась Каланину и убрала видеоряд. - Теперь ваш черед, господин капитан, задержанный будет доставлен в управление через… - девушка на секунду запнулась, сверяясь, очевидно, со своим компьютером, - пятнадцать-двадцать минут.
        Приняв окончательное решение, Антон решил не останавливаться и идти до конца. Напоследок, перед тем как отправиться на ковер, он еще раз тщательно просмотрел протокол допроса захваченного бандита, задерживаясь на ключевых моментах его признаний.
        База тсиан была взломана не «ярославичами». Нет, они-то как раз побывали там - этот факт нынче не требовал дополнительных подтверждений. Но зашли и вышли спецназовцы аккуратно и оставили после себя ничтожно малое количество следов своего пребывания. Собственно, если бы не случайность, то и этих-то следов никто посторонний никогда бы не обнаружил.
        А вот спешно собранная группа умельцев весьма специфической направленности ломала защиту убежища пришельцев предельно грубо, абсолютно не заморачиваясь соблюдением режима секретности. Джонни-Митяй как раз и входил в эту группу.
        Нанимателей он, разумеется, не знал и общался только с посредниками, разыскавшими его через Сеть и предложившими солидный гонорар. Причем в самом деле солидный - Антон, когда в первый раз услышал цифру, поперхнулся и, вопреки обыкновению, прикинул, что его семье этой суммы хватило бы надолго. И это при совсем немаленьком жалованье, многочисленных надбавках, доплатах и прочих бонусах!
        На первый взгляд, некоторое удивление вызывал тот факт, что к работе привлекли не единую команду, а разношерстных одиночек. Но, поразмыслив, Каланин пришел к выводу, что, в какой-то степени пожертвовав скоростью, руководители операции добились иного - люди, ничего не зная друг о друге, предпочитали выполнять работу на своем участке и не лезть с расспросами к соседу, справедливо опасаясь подставы и, как следствие, жестокого наказания вместо щедрого гонорара. А показательная расправа молчаливых ребятишек, обеспечивающих силовое прикрытие, с одним не в меру любопытным и болтливым спецом напрочь отбила охоту к лишним телодвижениям у всех остальных.
        Правда, в случае с Джонни эффект получился несколько иной - «бортник» решил на всякий случай подстраховаться и постарался запастись каким-нибудь компроматом на своих работодателей. Он втихаря записал кое-какие разговоры, пейзажи, интерьеры - в общем, все, до чего смог добраться, не привлекая к себе внимания, и сумел перекинуть эти материалы на свой сервер в Новограев, умело преодолев все контрольные барьеры. Капитан лишь мысленно поаплодировал находчивости и изобретательности бандита и отдал должное его предусмотрительности.
        Ордена же попались Джонни на глаза совершенно случайно. Когда он в числе первых проник на базу - привлеченных со стороны хозяева пускали вперед, словно проверяя на них безопасность пути, то при осмотре одного помещения случайно нашел весьма хитроумный тайник, располагавшийся наподобие матрешки внутри другого, устроенного так, что вот его-то как раз обнаружить было делом плевым. Помимо внушительного комплекта самых разнообразных наград, Джонни увидел там еще несколько единиц оружия, но брать его не стал. Как он сам объяснял: «Этого добра у меня и так всегда навалом, а вот к орденам и медалям с детства слабость питаю…» Человек несведущий мог бы, наверное, усомниться в правдивости слов допрашиваемого, но Антон принадлежал к не слишком широкому кругу людей, знающих, каким было воздействие на бандита. Ложь просто исключалась. Вообще.
        Для Каланина оставалось загадкой, почему Звонарев и ушедшие вместе с ним
«ярославичи» приняли решение бросить свои честно заработанные награды на базе тсиан. Своеобразный демарш, призванный показать, что с прошлым навсегда покончено? Хотя… может быть, они понадеялись на то, что ее не смогут найти, а уж тем более узнать код доступа? Кто знает… Тем не менее факт оставался фактом: люди, которых он искал, впервые за время расследования оставили после себя вполне реальный, осязаемый след. Вот только радости от этого у Антона не наблюдалось ну ни капельки! Скорее, он был раздражен из-за очередной порции вопросов, ответа на которые у него пока не имелось. Впрочем, к этому состоянию он уже стал помаленьку привыкать.
        Нет, конечно, теперь с большой долей уверенности можно было сказать, что ракетоносец утопили именно бравые «ярославичи». Дальше-то что?! Поди догадайся, куда спецназовцы и примкнувший к ним космофлотец отправились после этого.
        И эти таинственные наниматели Джонни… Вот кто никак не выходил из головы капитана. Это ж какими возможностями в плане допуска к сверхсекретной информации и наличия финансовых и материальных ресурсов они должны были обладать, если так быстро не только узнали о месторасположении базы пришельцев, но и организовали под самым носом у армии успешную экспедицию по проникновению в эту самую базу? А главное, зачем им это понадобилось? Здесь можно было гадать бесконечно - вариантов имелось великое множество.
        Нет, как хотите, но без присутствия «сильных мира сего» здесь явно не обошлось! И играли они явно не на той стороне, где располагался нынче Антон. Хотя, опять же, кто его знает - может, капитана разыгрывают втемную, как того китайского болванчика, а на самом деле все находится под контролем Бремберга и его покровителей?
        Что ж, в этом случае реакция на доклад будет весьма показательной и, не исключено, даст Каланину пищу для размышлений. Тем паче что один кончик ниточки, которая могла привести к работодателям Джонни, у капитана все же имелся: многоопытный хакер опознал, несмотря на все попытки скрыть данное обстоятельство, в программном обеспечении, которое предоставили ему во время работы с системами защиты тсиан, новейшие разработки компании Ай-Би-эС. Само по себе это, естественно, не могло служить доказательством чего-либо, но позволяло сделать вполне логичные предположения.
        Гигантская межпланетная корпорация с ее по-настоящему космическими капиталами, мини-армией и флотом службы охраны вполне подходила на роль той силы, что могла решиться на соперничество не только с жандармами, но и самим Императором. Собственно, она ведь входила в тот перечень, что прозвучал из уст полковника, когда он сетовал на излишнюю «крутизну» и независимость отдельных производителей, занимающих ключевые позиции в экономике всего государства.
        - То есть этот - как его? - Джонни… он эту мастерскую превратил в крепость из-за боязни возможного преследования со стороны прежних хозяев? - Бремберг смотрел на Каланина с легким интересом.
        - Ну да. Говорит, что в последнее время почувствовал за собой слежку и решил подстраховаться, немного переждать в безопасном, как он надеялся, месте. Засел там, словно крыса в норе, наружу и носа не высовывал. Но, на его беду, подручные у него оказались того… недалекими!
        Полковник слегка улыбнулся.
        - Ладно, с этим понятно. Его несчастье - наша удача!.. Теперь о более серьезных вещах. Ваши догадки насчет Ай-Би-эС лучше оставить при себе и не болтать о них кому-нибудь еще, кроме меня. Разумеется, до тех пор, пока у нас не появятся веские улики для предъявления официального обвинения. Протокол допроса немедленно засекретить по высшему уровню. Все данные ко мне на стол, я лично проверю эту информацию! Аппаратуру, захваченную у бортника, немедленно к нам на экспертизу. Конечно, вряд ли он стащил ее с базы тсиан, но, очевидно, смог подглядеть там кое-что интересное и после реализовал самостоятельно.
        И запомните, капитан, мы вступили сейчас на настоящее минное поле, где любой неосторожный шаг приведет к самым трагическим последствиям. Я уже говорил об этом, но повторю вновь - сражаться в открытую с таким противником, не имея за душой серьезных козырей, мы, к сожалению, пока не в состоянии. Все ясно? Отлично! Далее. Линия Ай-Би-эС, при всей ее несомненной значимости, все же, на мой взгляд, является второстепенной. Не стоит зацикливаться на этом моменте и заниматься его разработкой. Логика поведения сотрудников компании вполне понятна - они, если, конечно, это в самом деле так, охотятся за документами Звонарева. Неприятно, конечно, но что поделать. Вам же сейчас необходимо попытаться сосредоточиться исключительно на розыске младшего Звонарева. Найдем его - найдем и документы, надо только опередить наших конкурентов!
        - Всего лишь? - саркастически усмехнулся Антон. - Знать бы еще, где искать - зацепок-то толковых у нас фактически нет. Разве что Картель на уши поставить и потребовать у них ответа на вопрос: «А не помогали ли вы, господа хорошие, беглым врагам Империи скрыться от властей?»
        - Я оценил вашу иронию, господин капитан, - сухо произнес Бремберг. - Но, позволю себе заметить, что просто сидеть, трагически заламывая руки и расписываясь в собственном бессилии, у нас с вами не получится. Не дадут! Так что идите и работайте. Жду от вас план оперативных мероприятий по дальнейшему розыску к завтрашнему утру.
        Каланин позволил себе улыбнуться. Нет, все же он молодец - просчитал-таки шефа!
        - Разрешите ознакомить вас с планом сейчас, ваше высокопревосходительство?
        Удивление на лице Бремберга стало для следователя самой лучшей наградой.
        - Где это вы так наловчились? - с интересом осведомился полковник, когда ознакомился с представленным ему документом. - Вроде бы розыск беглых преступников не совсем по вашей части, а, господин капитан?
        - Дезертиры, - коротко ответил Антон.
        Бремберг досадливо хлопнул себя по лбу.
        - Верно! Как же это я упустил из виду этот момент? Что ж, - он решительно завизировал предложения Каланина, - согласен! Начинайте реализацию!.. Что-то еще?
        Капитан замялся.
        - Исключительно личный вопрос, господин полковник, разрешите? - Бремберг глянул с некоторым удивлением, но, чуть помедлив, согласно кивнул. - Ваша секретарша и те странные ребята в черной броне…
        - А, вот оно что! - полковник негромко рассмеялся. - А я-то все гадал, когда же наконец вы спросите. Даже недоумевать начал - а ну как ошибся в своих предположениях? В принципе, секрета здесь особого нет. То, что Анна не совсем или, точнее, не только секретарша, - это вы и так уже поняли, правда? Пять орденов и три личные благодарности Императора за два года службы… Так вот! Иногда Анне удается меня убедить, и я разрешаю ей отвлечься от офисных дел. Тем более что в данном конкретном случае дело не терпело отлагательств и нужно было получить стопроцентно гарантированный результат, которого опоновцы могли и не добиться.
        Что же касается тех ребят в броне… Это подразделение перебросили сюда по моей просьбе недавно, поэтому раньше с ним мало кто на Лазарусе сталкивался. Прежде они подчинялись разведуправлению Скандии. Анна тоже служила в нем. До ранения.
        - До ранения?
        - Именно так, - полковник нервно дернул щекой. Было видно, что эта тема ему очень неприятна. - Она не любит о нем вспоминать, считает, что все в прошлом, но врачи не смогли помочь до конца, и военно-врачебная комиссия рекомендовала ей оставить оперативную работу. Только вот приказать забыть прежние навыки они оказались не в силах.
        - Но как сочетаются между собой офицеры-«локи» и жандармское управление? - все же не удержался и задал давно мучивший его вопрос Каланин.
        - Анна - моя родная сестра, - спокойно ответил Бремберг. - Впрочем, это уже совсем другая история, господин капитан. И к нашему нынешнему расследованию она не имеет никакого отношения. - Недвусмысленный намек, прозвучавший в последних словах полковника, Антон уловил и потому решил, не мешкая более ни секунды, попрощаться.

8

        - И все-таки попробуй еще раз вспомнить все хорошенько, Крест. - Антон вполне искренне улыбнулся и пустил в ход все красноречие, на какое только был способен. На самом деле его так и подмывало впечатать кулак в жирную рожу сидящего напротив него «жучка». Еще бы - встреча с типами наподобие этого являлась уже четвертой за день, и Каланин элементарно устал изображать благожелательность и добродушие, как предписывала инструкция по работе с агентами. Уже после третьей беседы Антон всерьез задумался о том, что укол «сывороткой правды» дал бы гораздо больший результат, нежели «разговор по душам». К глубочайшему сожалению капитана, делать это было категорически нельзя.
        Крест, в прошлом офицер тыловой службы Флота, в свое время умудрился избежать вполне заслуженного наказания, потихоньку уйдя в отставку «по состоянию здоровья» непосредственно перед намечавшейся генеральной инвентаризацией окружных армейских складов. То ли предупредил кто, то ли сам почуял, что запахло жареным, - это осталось невыясненным.
        Судя по представленным им тогда документам, непонятно было, как он вообще до сих пор ухитрялся ходить на собственных ногах - диагнозы звучали один страшнее другого. Собственно, именно это обстоятельство и натолкнуло одного из следователей военной прокуратуры на мысль познакомиться поближе с новоиспеченным отставником. В самом деле, как на службе оказался практически инвалид, который до поры до времени преспокойно исполнял свои служебные обязанности, но вдруг, в одночасье, стал таким немощным?!
        И следователь не прогадал - в ходе проверки на свет божий выплыл такой букет нарушений должностных инструкций, злоупотреблений служебным положением, взяток и прочих подобных неблаговидных поступков, что по итогам расследования под суд пошли несколько десятков человек.
        Ну а Андрей Крестовский - для своих просто Крест - попал на крючок к органам, дал подписку о сотрудничестве и с тех пор оказал немало услуг. Их ценность постоянно росла, попутно с продвижением Креста по иерархической лестнице теневого бизнеса. Нетрудно догадаться, что этому немало поспособствовала негласная поддержка, которую оказывала своему агенту прокуратура, заинтересованная в том, чтобы среди авторитетов преступного сообщества находились подконтрольные ей человечки.
        В ходе нынешнего расследования Антон очень кстати вспомнил о бывшем тыловике. В голову капитану пришла вполне логичная мысль: скрывающимся где-то «ярославичам» неизбежно понадобятся инструменты и приборы для профилактики, заправки и, возможно, мелкого текущего ремонта того весьма многочисленного и еще более специфичного вооружения и экипировки, что они вывезли со своей базы. Нет, конечно, в их тайных схронах - а они наверняка имелись на Лазарусе, кто ж складывает все яйца в одну корзину? - кое-что было явно припрятано заранее. Так, на всякий случай. По крайней мере, такой вариант представлялся весьма правдоподобным.
        Но до секретов нужно еще добраться, а сделать это в условиях практически тотальной проверки всей планеты представлялось делом весьма затруднительным. Обеспечить же нормальную работоспособность целого ряда устройств требовалось немедленно - слишком капризными подчас были те уникальные, существующие чуть ли не в единичном экземпляре чудо-машинки, состоящие на вооружении спецназа.
        И уж кто, как не один из самых известных и влиятельных игроков на черном рынке оружия - Крест то есть, - должен был если и не участвовать в сделках по тайному обороту снаряжения, интересующего беглых «ярославичей», так в обязательном порядке знать о фактах операций этого рода. Но вот поди ж ты, уже целый час как барыга усердно надувал щеки, исправно пучил глаза, невразумительно хекал, но никак не мог удовлетворить интерес Каланина. То ли прикидывался, чуя, что дело откровенно тухлое, то ли и в самом деле был ни при чем - Антон не мог ответить для себя на этот вопрос однозначно, уж больно скользок был Крест!
        - …Значит, еще раз. По пунктам. Меня интересуют: контрольно-измерительные системы и электронные диагносты для брони и штурмовых скафандров, блоки питания и зарядные устройства батарей от излучателей последних моделей, плазменные…
        - Постойте-ка! - неожиданно перебил капитана просветлевший лицом Крест. - А ведь и в самом деле, недавно слышал я от кого-то о чем-то подобном. Интересоваться было вроде бы ни к чему - я в последнее время все больше устаревшими боеприпасами занимался… Ну, вы в курсе, наверное?
        Антон нетерпеливо кивнул, стремясь побыстрее вернуться к интересующему его вопросу. Он действительно знал со слов Бремберга о том, что имперская разведка совместно с жандармским управлением проводят сейчас весьма рискованную, но сулящую в будущем немало удач операцию. Через сложную и запутанную цепочку подставных фирм и лиц - Крест входил в их число - в Халифат сбывали давно устаревшее, превысившее все сроки хранения вооружение и боеприпасы.
        В свое время, когда продажная верхушка Конфедерации всеми силами пыталась выслужиться перед иностранными хозяевами и продемонстрировать свою лояльность и покладистость, для русской армии и флота, без излишнего шума, но весьма активно, стали закупать продукцию оружейных концернов Демсоюза. Таким образом хотели ни много ни мало провести всестороннее перевооружение и подготовиться ко вступлению в единый с «демократами» военный блок. Главы Демсоюза только посмеивались, наблюдая, как рьяно уничтожается собственными руками потенциальных противников военное производство, уходящее своими корнями еще к легендарному земному ВПК Советского Союза, как безбожно выбрасываются за ворота великолепнейшие ученые, заслуженно стяжавшие себе международную славу, как бездумно транжирятся немалые средства.
        И лишь с приходом к власти Императора и его команды этот поистине самоубийственный процесс удалось остановить. Хорошо еще, успели вовремя, пока он не стал необратимым. Закупленное же сдуру оружие военные стыдливо задвинули в самые дальние углы складов, стремясь побыстрее забыть об этом постыдном эпизоде. Там оно и пылилось себе благополучно, пока в чью-то светлую голову не пришла дерзкая мысль убить двух зайцев сразу: избавиться от ненужного хлама, хорошо заработав на нем, да еще и поссорить «демократов» с Халифатом. Официально мусульмане держали пока нейтралитет, но обе воюющие стороны активно пытались заполучить себе мощного союзника, не брезгуя при этом никакими методами.
        Якобы от лица командования флота Демсоюза с министерством обороны Халифата установили через посредников тайные контакты и предложили «гуманитарную помощь» - огромную партию ультрасовременного оружия и боеприпасов. Мусульмане, зачарованные красочными рекламными роликами, эффектными демонстрациями на засекреченных полигонах и более чем приемлемыми ценами, клюнули и, убедившись, что одна из нейтральных стран взяла на себя обязательства по транспортировке груза, выложили кругленькую сумму, предвкушая грядущий резкий скачок повышения боевой эффективности своих вооруженных сил.

…В Империи тоже с нетерпением ждали реакции Халифата на поставленное якобы спецслужбами Демсоюза - русской разведке пришлось создать целую фиктивную резидентуру, но дело того стоило! - «новейшее» вооружение. Причастные к операции злорадно посмеивались, предвкушая грядущие неслабые разборки между разыгранными втемную и ничего пока не подозревающими «демократами» и разъяренными обманом мусульманами…
        - В курсе, в курсе! Давай, не тяни, говори по делу!
        - Так я и говорю, - ничуть не обиделся Крест. - Хмырь один недавно при мне договаривался о покупке пяти комплектов «Тотал мастер» и трех «МАРК-400». Я мельком, правда, слышал и не понял, для кого все это предназначается. А лишние вопросы у нас задавать не принято, сами понимаете.
        - Ага. - Капитан мгновенно сообразил - это как раз то, что ему нужно. Оба названных Крестом прибора идеально подходили для нужд «ярославичей», но совершенно не были востребованы широким кругом потребителей военного снаряжения. - Что за хмырь? Ну же, не тяни кота за одно место, начал говорить, так выкладывай все до конца!
        Делец глубоко задумался. Каланин внимательно наблюдал за ним, стараясь не пропустить момент вспоминания и отслеживая параллельно мельчайшие детали поведения
«жучка», его мимику, жесты. Проглотить «дезу» было нельзя. Никак.
        - Вроде бы Чалый, - с сомнением протянул наконец Крест. - То есть на самом-то деле Хлевнюк его фамилия. Сергей Хлевнюк. Он у нас недавно стал крутиться, до этого все больше под крылышком у Бовы ходил.
        Теперь пришла очередь задуматься следователю. Агент, похоже, не врал. Кто такой Бова, Каланин знал хорошо - один из лидеров Картеля, входящий как минимум в первую десятку бандитских главарей. Черт, неужели повезло? Ах, как складно выходит! Версия о связи сильнейшего мафиозного клана с «ярославичами» получает недвусмысленное подтверждение: доверенное лицо Бовы хлопочет о покупке совсекретного снаряжения космодесантников именно того типа, который может понадобиться скрывающимся беглецам. Ну не для себя же, в конце концов, Картель пытается приобрести оборудование, о котором преступникам и знать-то не положено?
        - Где живет этот Чалый, знаешь? Показать сможешь?
        Лицо Креста стремительно вытянулось и на глазах начало приобретать синюшный оттенок.
        - Издеваетесь? - затравленно поинтересовался он дрожащим голосом. - Оно мне надо - с Картелем шутки шутить? Нет, я на такие дела подписываться не желаю! Наколочку на адрес дать могу, а сам туда не поеду! - Делец, судя по его виду пребывающий в состоянии, близком к истерике, решил твердо стоять на своем.
        - Вот и чудненько, - легко согласился с ним Антон, - напишешь все подробно, и разбежимся. - Крест обиженно засопел, явно удивленный такой покладистостью Каланина, но не понимающий, в чем подвох, и нехотя потянулся за планшетом. «А ведь меня надули! Только вот… где?!» - ясно читалось на его физиономии. Антон усмехнулся про себя и потянулся к коммуникатору - доложить обо всем, что удалось выяснить, Брембергу.
        Полковник, вникнув в материал, колебался недолго. Нет, он, естественно, немного поворчал по поводу несвоевременности возможной открытой конфронтации с Картелем, но согласие на установление всестороннего наблюдения за Бовой дал. Уже через каких-то полчаса мафиози, естественно, сам того не подозревая, был взят под плотный контроль. Четыре группы оперативников караулили каждый его вздох, каждый шаг, и Антон, с чувством хорошо выполненного долга, позволил себе отпроситься у шефа. Он направился домой немного отдохнуть, договорившись, что в случае каких-либо непредвиденных осложнений или неожиданно появившейся «горячей» информации с ним немедленно свяжутся.
        Служебная машина довезла его почти к самому дому. Антон попросил водителя остановиться чуть раньше, решив немного пройтись перед сном. Его путь лежал через небольшой парк, и капитан, идя по аккуратным дорожкам тенистой аллеи, с наслаждением вслушивался в тихий шелест листьев, причудливые трели птиц, шорох травы, с тихим восторгом ощущая, как прочь уходят накопившиеся усталость, раздражение и тяжелые мысли.
        Скорее всего, именно чувство глубокого умиротворения едва не сыграло с ним злую шутку. Компания подростков, по-хозяйски расположившаяся на одной из скамеек, установленных вдоль дороги, не нашла ничего более лучшего, как прицепиться к одинокому офицеру, мирно бредущему по вечернему парку. Началось все со стандартного захода: «Закурить не найдется?», а переросло в не менее стандартное предложение вывернуть карманы.
        Каланин, рассеянно пропустивший мимо ушей все словесные выпады в свой адрес, вдруг с удивлением обнаружил, что находится в кольце возбужденных, агрессивно настроенных юнцов. Дело осложнялось еще и тем, что «дитятки», судя по запаху, были изрядно подогреты каким-то дешевым пойлом и на все его увещевания разойтись по-хорошему отвечали лишь глумливым хохотом и нецензурной бранью.
        Поняв, что прелестный тихий вечер безнадежно испорчен, Каланин искренне опечалился.
        - Ребятки, - грустно обратился он к юным хулиганам, вспомнив к месту одного своего бывшего подчиненного, неимоверно миролюбивого из-за осознания собственной огромной физической силы, двухметрового гиганта Мыколу Черепаху, который в подобных ситуациях наливался краской гнева и угрюмо басил, нервно сжимая и разжимая пудовые кулачища: «Я ведь вам сейчас лицо бить буду!.. В кровь!»
        Прибывшим спустя некоторое время по его вызову полицейским из ближайшего отделения оставалось лишь составить протокол и загрузить в транспортное отделение своего автобуса бесчувственные тела горе-разбойников. Правда, для Антона инцидент также не прошел бесследно - в награду за свое геройство он получил разбитые в кровь кулаки, пару-тройку ссадин, порванный рукав мундира и один довольно болезненный удар по ребрам, грозящий в недалеком будущем обернуться синяком. Впрочем, капитан жалел вовсе не о том, что ввязался в заваруху, а скорее, о чудесном состоянии покоя, так безжалостно разрушенном малолетними идиотами.
        А тут еще подлил масла в огонь один из полицейских. Он только-только закончил проверять задержанных подростков и теперь нетерпеливо мялся возле капитана, разглядывающего отобранный у одного из хулиганов самодельный нож. С виду ерунда полная, а сложись все немного иначе, валяться бы сейчас Каланину на земле с перерезанной глоткой.
        - Тут такое дело, господин капитан, - нерешительно начал он, заметив, что Антон обратил на него внимание, - один из этих гавриков - сынок крупного чиновника районной управы…
        - И что? - саркастически усмехнулся Каланин, выразительно поигрывая трофеем. - Для него у нас другие законы писаны? Пусть спасибо скажет, что я его дитятке мозги не вышиб, - помните, что в статье о правах военнослужащих, подвергшихся нападению, сказано? То-то. А если вдруг окажется непонятливым, ко мне отправьте - я его быстро в надлежащее чувство приведу. Честь имею!
        Пожалуй, единственным положительным моментом в этом происшествии явилось то, что капитан собрался и снова включился в активный режим. Мимолетное подозрение, что нападение на него как-то связано с текущим расследованием, Каланин отверг сразу. Не тот уровень исполнения - хотели бы серьезные дяди убить или покалечить чересчур ретивого следователя, так сделали бы это - иллюзий о собственной крутизне Антон не питал. А так… шантрапа - она и есть шантрапа!
        Гораздо больше занимала его сейчас мысль о том, как будет развиваться дальше дело Звонарева. Интуитивно Каланин чувствовал: они вот-вот получат ответы если и не на все, то уж на большую часть вопросов. В самом деле, после метаний из стороны в сторону следствию наконец-то удалось нащупать ниточку, которая вроде бы привела их к разыскиваемым документам. Конечно, надо было еще получить окончательное подтверждение, но следователь буквально на уровне подсознания был уверен - на этот раз они не ошиблись! Да и Бремберг дал ему понять, что вполне согласен практически со всеми высказанными капитаном предположениями. Полковник вообще выглядел во время последней встречи на редкость довольным. Это особенно бросалось в глаза после ставшего уже для всех его сотрудников привычным состояния мрачной озлобленности и повышенной раздражительности.
        Антон уже давно подозревал, что у Бремберга есть еще несколько источников информации об этом деле и что полковник осведомлен обо всем в значительно большей степени, чем он показывал. Скорее всего, параллельно с капитаном расследование вели еще несколько групп, находящихся под непосредственным началом «викинга». В принципе, ничего особо удивительного в данном обстоятельстве не было - вполне обыденная практика работы спецслужб. Единственное, что несколько задевало Каланина, - это смутное ощущение: его держат за болвана. Пускают вперед, точно штрафника в разведку боем на вражеские позиции, предоставляя минимальную защиту, а сами наблюдают за ним издали, фиксируют реакцию противника, делают выводы и свой ход совершают уже вполне осознанно и взвешенно.
        В самом деле, очень удобно выставить в качестве живого щита сотрудника сопредельного ведомства - случись что, так жандармы окажутся ни при делах, всегда можно сослаться на непрофессионализм военных. Разве что бойня у дома нотариуса несколько выбивалась из этой схемы, но и ее, если подумать, можно было легко объяснить - недооценили возможность появления на игровом поле дополнительных фигур. А в дальнейшем-то никто уже не торопился совать голову в пекло, верно?
        Что ж, проанализировав ситуацию, капитан вполне обоснованно сделал для себя вывод: работать следует на совесть, но лезть при этом вон из кожи совсем не обязательно. А ну как в голову кому-нибудь придет мысль, что он знает слишком много и является ненужным свидетелем тайн самого высокого уровня? И так уже допусков к разного рода секретам набралось выше крыши. Вот тогда вместо сегодняшних незадачливых хулиганов его подстерегут возле дома совсем другие люди.
        Итак, в активе: место нахождения архива Звонарева-старшего (или людей, которые приведут к нему) вот-вот установят, и можно будет готовить захват. В пассиве: оказывающий беглым «ярославичам» поддержку Картель, нехилый конкурент в охоте за бумагами в лице Ай-Би-эС и веселенькая перспектива схлопотать торжественные похороны в качестве награды за успешно проделанную работу. Да-с, положеньице… Впору на манер того же Джонни запасаться компроматом на своих нынешних работодателей!
        А не обратиться ли за помощью к родной конторе? В конце концов, именно она втравила его в это не шибко приятно пахнущее дело, так пускай теперь помогает выпутываться из него! Каланин остановился и задумчиво посмотрел в густо усеянное яркими искорками звезд ночное небо. Мысль была неплоха. Пожалуй, стоит обдумать ее хорошенько! Придя к такому выводу, Антон отбросил прочь сомнения и, весело насвистывая, направился к дому.

        Сигнал общей тревоги прозвучал через два дня. Наблюдатели отследили-таки Бову, хотя он и старался как можно более тщательно скрыть от постороннего глаза все свои контакты и перемещения. Надо сказать, что до поры до времени ему удавалось это вполне успешно, но в конце концов жандармам надоело гоняться за мафиози, высунув язык, и они подключили к своей разработке военных. Против глобальной системы слежения, накрывавшей всю планету через комплекс спутников, орбитальных платформ и прочих чудес инженерной мысли, даже спецтехника Картеля, отнюдь не самая плохая, спасовала. Жандармы получили доступ к файлам и переговорам лидера клана. Результат ошеломлял.
        Оказывается, все это время в недрах преступного сообщества Лазаруса кипела бурная деятельность, скрытая от глаз непосвященных. К Новограеву незаметно стягивались боевики организации, на тайные склады спешно перебрасывалось оружие и штурмовая экипировка. Резонно было бы предположить, что Картель намеревается затеять очередную разборку с кем-то из своих извечных соперников по криминальному бизнесу, но аналитики дали однозначный ответ: война кланов здесь ни при чем! Более того, все мало-мальски значимые группировки получили от лидеров Картеля предложение о временном перемирии. Причем, и это оказалось самым интересным, для достижения положительного результата на прошедших сходках лидеры сообщества пошли на неслыханные уступки, пожертвовав весьма многим. Нетрудно было понять, что Картель, судя по всему, планирует провести некую операцию, по итогам которой рассчитывает получить нечто такое, что перекроет все нынешние потери.
        И причастные к делу Звонарева жандармы догадывались, о чем может идти речь. По всем прикидкам выходило, что мафиози решили наложить лапу на компромат, хранившийся ранее на подводной базе тсиан. Естественно, что допустить это было нельзя ни при каких обстоятельствах, о чем Бремберг в категоричной форме поведал срочно собравшимся у него в кабинете офицерам.
        По тревоге спешно поднимались отряды спецназначения жандармского Корпуса и армии. Три загруженных под завязку транспорта барражировали над планетой, готовые выбросить в случае необходимости роту космодесантников в тяжелых штурмовых скафандрах. При этом, по указанию Бремберга, явно подкрепленному недвусмысленными приказами его высоких покровителей, информация о целях и задачах проводимых мероприятий была сведена к минимуму. Официальной версией стала «зачистка укрывшихся на планете мятежников». После резни, которую учинили верные молодому Императору войска в прошлый раз, желающих совать нос слишком глубоко и любопытствовать по поводу истинного положения дел не нашлось. Командиры привлеченных к операции подразделений предпочитали замкнуться в глухую скорлупу беспрекословного подчинения и не привлекать к себе внимания ненужной активностью. А то ведь катившаяся по Империи волна чисток и без этого весьма способствовала тому, чтобы в одну секунду получить клеймо неблагонадежного. Схлестнувшиеся между собой представители «старой» и «новой» элит самозабвенно выясняли, кто из них круче, кто больше достоин
стоять за плечом нового Императора, проводя в жизнь его приказы. Правда, с каждым днем становилось все более и более очевидно: сын достаточно сильно отличался от отца и старался проводить свою собственную политику, опираясь при этом на своих собственных сторонников. Ну а те, в свою очередь, изо всех сил старались сбросить со своих постов проигравших и занять их место у кормушек.
        Присутствовал, правда, один момент, который вызывал у полковника и его команды справедливые опасения. Северянин с мучительной тоской ждал, когда и как проявит себя находящаяся доселе в тени мегакорпорация. В то, что Ай-Би-эС, обладающая высокопрофессиональной, великолепно оснащенной по последнему слову техники мини-армией численностью почти в пять тысяч человек - и это только на Лазарусе! - позволит жандармам беспрепятственно довести дело до конца, верилось с трудом. Но какие шаги они предпримут? Ответа на этот вопрос никто дать не мог.
        Точно так же не имелось пока ответа и на вопрос: знают ли беглые «ярославичи» о том, что их собираются пустить в расход? Иллюзий, что спецназовцы будут отпущены Картелем подобру-поздорову после того, как мафиози получат желаемое, ни у кого из группы Бремберга не было. А ведь при кажущейся малочисленности - ну сколько там человек сумели выбраться с базы? Несколько десятков? Сотня? - недооценивать их не следовало. Прошедшие через горнило многолетней войны, лишенные всяческих сантиментов матерые диверсанты, загнанные в угол, могли залить кровью все вокруг себя. Причем щедро! К тому же полный перечень находившегося в их распоряжении оружия и прочего смертоносного снаряжения оставался загадкой.
        Тревожное ожидание неизбежного начала схватки витало в воздухе…

9

        Старший сержант Черняков с интересом наблюдал за тем, что творилось на улице. В двигателе заглохшего прямо посреди дороги огромного «Хамруса» с суетливой бестолковостью копался худенький белобрысый парнишка в форменном полицейском комбинезоне. Из автомобилей, скопившихся впереди и сзади перекрывшего движение грузовика, то и дело слышались протяжные гудки и раздраженные выкрики опаздывающих по своим делам водителей.
        Паренек чуть не плакал, но проклятая машина не желала заводиться ни в какую. Кое-кто из наиболее нетерпеливых горожан сунулся помочь, но куривший с небрежной ленцой чуть поодаль офицер, выбравшийся из кабины почти сразу после поломки, грозным окриком осадил их, заставив разойтись.
        Черняков напрягся, заподозрив неладное, но, внимательно оглядев экраны, передающие картинки прилегающей территории, расслабился - угроза нападения на охраняемый им объект отсутствовала. Сержант, естественно, отправил сообщение о происшествии, неукоснительно соблюдая инструкцию. Но сделал он это скорее из вдолбленного многими годами тренировок чувства долга, нежели и в самом деле опасаясь чего-то серьезного. Его интуиция сейчас безмятежно молчала, а ее сигналам Черняков привык доверять.

«Ярославич» с комфортом расположился на втором этаже домика охраны небольшого завода по сборке компьютеров. Его смена протекала весьма скучно, и спецназовец искренне обрадовался неожиданному развлечению. Он оживленно спорил со своим напарником о том, как будут развиваться события дальше, не забывая при этом бдительно отслеживать картинку с камер слежения. Пока что сержант склонялся к мысли, что полицейские дождутся техпомощи и все рассосется само собой, в то время как Арманд Краулиньш, долговязый старшина-латыш, с несвойственной его нации горячностью доказывал, что еще немного - и возмущенные водители столкнут грузовик на обочину, наплевав на запрет сопровождавшего его офицера.
        Мелодично звякнул сигнал вызова. По ту сторону двери стоял человек в строгом черном костюме клерка средней руки. Он поприветствовал мгновенно подобравшихся
«ярославичей» небрежным взмахом руки и лениво поинтересовался, чего, мол, им неймется, раз они так расшумелись. Черняков начал было рассказывать, но быстро сообразил, что это выглядит довольно глупо. Переглянувшись с напарником («Пускаем?
        - «Как знаешь!»), он нажал на клавишу, открывая дверь. Вошедший остановился у порога. Он без особого интереса выслушал «ярославичей», подошел к экранам и рассеянно оглядел копошащихся у сломанного грузовика людей.
        - Может, ребят наших послать, чтобы поинтересовались, в чем там дело?
        - Да нет, ни к чему, я думаю, - ответил Черняков. - Ваши гориллы только вызовут подозрение.
        - Ну, как знаете! - «Клерк» с обидой повернулся, чтобы уйти, но неловко запнулся и едва удержался на ногах, ухватившись за спинку кресла, в котором сидел Краулиньш.
        - Ты пьян, что ли? - презрительно осведомился латыш, мягко отодвигаясь в сторону.
        Небольшой шарик, выскользнувший из рукава вошедшего и мягко упавший на пол под кресло, не заметил ни он, ни Черняков. Тем более что тот почти мгновенно изменил свой цвет и слился с поверхностью.
        - Да нет, кабель вот, зараза, под ноги попался!
        - Ну-ну! Иди… отдохни, бедолага!

«Клерк», смущенно улыбаясь, вышел. «Ярославичи» весело поухмылялись ему вслед и вернулись к наблюдению. Если бы они понаблюдали за ушедшим, то их, скорее всего, насторожил бы тот факт, что он, покинув пост охраны, остановился в коридоре неподалеку и проделал какие-то манипуляции с наручным браслетом.
        А может, и не насторожило бы! В любом случае, когда через пару секунд внутри валявшегося на полу шарика произошла реакция и он с тихим шорохом лопнул, выбросив порцию бесцветного газа, спецназовцы уже ничего не смогли изменить.
        Короткая агония, стук упавших тел, и на экране коммуникатора «клерка» появился нужный ему знак. Человек удовлетворенно хмыкнул и негромко произнес в пространство, вроде бы ни к кому не обращаясь: «Чисто!»
        Однако его слова хорошо услышали те, кому они были адресованы. Суета на дороге прекратилась точно по мановению волшебной палочки. И фальшивые полицейские, и подставные водители быстро направили свои транспортные средства в гостеприимно распахнувшиеся настежь широкие ворота. Из кузовов и салонов машин горохом посыпались многочисленные вооруженные люди. Они сноровисто занимали все ключевые позиции и готовились к бою.
        Ударная группа боевиков в усиленных штурмовых бронекомплектах, вооруженная исключительно парализаторами, целеустремленно рванула по широкой площади прямо к главному входу, уже взятому под контроль. Группа зачистки держалась чуть позади.
        Именно здесь на них и обрушилась смерть.
        Два десантных модуля огневой поддержки типа «Синоп» камнем упали вниз, поливая округу изо всех своих многочисленных стволов. Атаковавшие завод боевики сразу же попали в весьма неприятное положение - их оружие не позволяло вести на равных бой с воздушными целями, да еще такого класса. Те, кому повезло не умереть в первые секунды, бросились врассыпную, пытаясь найти укрытие. Тщетно! Гашетки пушек находились в руках настоящих профессионалов. Они четко накрывали мечущихся по двору людей, не давая им опомниться и оказать сопротивление. Разрозненные попытки командиров сорганизовать своих боевиков пресекались самым беспощадным образом.
        Но, как это часто бывает, в ход боя вмешался случай. Вряд ли кто-нибудь смог бы внятно объяснить, на кой черт в одну из машин, на которых мафиози въехали на территорию завода, запихнули пусть и старенький, но не ставший от этого менее действенным четырехствольный ПЗРК «Бамбук». Водитель, оставшийся в салоне, вышел из состояния ступора, овладевшего им, когда все пошло наперекосяк, и добрался-таки до грузового отсека.
        Две выпущенные ракеты на столь близком расстоянии произвели поистине ужасающий эффект. Один из «Синопов», напоровшись на раскаленные добела струи, протянувшиеся снизу вверх, вздрогнул всем своим многотонным телом, подпрыгнув на месте от удара и, заваливаясь набок, с надсадным воем начал падать, разматывая за собой багрово-черное полотнище огня и дыма. Обезумевшие люди, потеряв последние крохи рассудка, бросились куда глаза глядят, мечтая лишь об одном - вырваться из этого ада, не попасть под удар падающей машины.
        Второй модуль резко, на пределе возможности двигателей, прыгнул в сторону и вверх, уходя из зоны поражения. Его бортстрелок, не прекращая стрелять, попытался уничтожить врага. Для этого он совместил прицел всех имеющихся в его распоряжении стволов, превратив разрозненные строчки выстрелов в одну широкую огненную ленту. Косая черта вскипевшей и поднявшейся на дыбы земли стремительно побежала к автомобилю, выписывая зигзаги, но боевик, перед тем как исчезнуть во вспышке разрыва, успел все-таки произвести повторный запуск.
        Эта пара ракет не сумела нанести неприятелю такой урон, как ее предшественница. Можно сказать, что второму «Синопу» повезло - он «всего лишь» потерял в один миг четверть носового отсека с расположенными там лазерными скорострелками. Модуль тяжело развернулся на месте. Его командир благоразумно решил не продолжать бой, а уйти в безопасную зону. Тем более что несколько пришедшие в себя боевики Картеля открыли по нему бешеную стрельбу.
        Но в этот момент в дело вступил жандармский спецназ. Для начала по выжившим после воздушного налета командирам и расчетам тяжелого вооружения отработали снайперы, а следом под прикрытием пулеметного огня вперед рванули закованные в броню солдаты. Они молниеносно рассекли значительно поредевшую толпу бандитов и, не вступая с ними в перестрелку и оставляя окончательное решение вопроса по ним на совести армейских частей, подпирающих жандармов сзади, ворвались в главный корпус завода.
        А вот там их встретили «ярославичи». За время сшибки Картеля с жандармами спецназовцы сумели прийти в себя и подготовиться к отражению атаки.
        Внешне они не слишком отличались друг от друга. Питомцы одной воинской системы, и те и другие были словно близнецы-братья. Почти одинаковая броня со знаками различия одной и той же армии, стандартный набор оружия: как ручного, так и интегрированного в доспехи, смертоносные приемы боя, отточенные одними и теми же инструкторами… Казалось бы, ну что им делить? Но вот, поди ж ты, сошлись, будто злейшие враги, в смертельном поединке!
        При этом одни со спокойным хладнокровием профессионалов намеревались подороже продать свои жизни, зная, что отступать больше некуда. Другие изо всех сил стремились выполнить полученный приказ.
        Первоначально незначительное преимущество оказалось на стороне «ярославичей». За то время, что они провели на заводе, его цеха превратились в хорошо укрепленные линии обороны. Коварные мины-ловушки, терпеливо ждущие своих будущих жертв; размещенные тут и там автоматические огневые точки; несколько мобильных оружейных платформ, уже раскрутивших роторы своих пулеметов; а ко всему прочему, элитные бойцы, прекрасно осведомленные, как извлечь из всего этого «хозяйства» максимальную пользу.
        И жандармы, проскочив с наскока первый цех, вынужденно откатились назад, с лихвой умывшись кровью. Но, быстро перегруппировавшись, они двинули вперед послушные механизмы, призванные помогать своим хозяевам. Тяжеловооруженные комплексы поддержки сметали шквальным огнем все на своем пути. «Ярославичи» отчаянно огрызались, но отходили под их натиском, то и дело теряя кого-то из своих товарищей. Они предприняли несколько контратак, но все, чего им удалось добиться, - это вывести из строя несколько платформ, заманив их на мины. Правда, командиры жандармов решили не рисковать и отвели неповоротливые машины, справедливо опасаясь, что от многочисленных взрывов может обрушиться все здание завода. А поскольку цель операции заключалась не в уничтожении, а захвате груза, находившегося у «ярославичей», получить груду обломков им вовсе не улыбалось. В бой бросили спешно подтянутых армейских десантников.
        В этой странной, фантастической битве людей и машин в просторных заводских цехах, превратившихся по странной прихоти судьбы в поле битвы, сплелись в причудливый кровавый клубок не просто две вооруженные группы, отличающиеся друг от друга лишь цветом эмблем. Нет, сейчас здесь окончательно решали свой извечный, старый как мир спор две власти - прежняя и новая. И этот момент, может быть, не до конца осознаваемый сражающимися людьми, незримо витал над ними, вызывая дополнительный накал страстей. Поэтому все чаще и чаще противники сходились врукопашную, с презрением отбрасывая прочь ставшее ненужным оружие.
        Мощная техника позволяла разглядеть все в мельчайших деталях, и Антон, наблюдавший за ходом операции из штабного автобуса, с оторопью взирал на то, как посреди горящих задымленных цехов кружились в завораживающем, смертельном танце затянутые в броню защитных доспехов гибкие фигуры. Настоящий, не показушный бой стремителен. Один-два удара, и все: победитель несется дальше, побежденный оседает бесформенной грудой на пол. Но от этого не становилось легче - наблюдать за тем, как судорожно скребет землю стремительно холодеющими пальцами мгновение назад живой, а сейчас уже мертвый, но сам еще не вполне осознавший этого (!) человек, было страшновато.
        Каланин даже поймал себя на мысли, что когда дерешься сам, то все воспринимается совсем иначе, чем когда наблюдаешь за боем со стороны. Любая незначительная деталь, на которую в пылу схватки не обращаешь никакого внимания, вдруг начинает выглядеть по-другому - гораздо значительнее, объемнее, страшнее.
        То ли дело Бремберг - полковник буквально прилип к экрану и взирал на происходящее с хищным удовлетворением победителя, наслаждающегося процессом уже практически выигранного сражения. Он сухо и деловито отдавал короткие приказы, и, повинуясь его распоряжениям, бойцы убивали и… умирали - тут уж как кому повезет!
        С места, где сидел Антон, было хорошо видно, как похожи, оказывается, своей внутренней, истинной сущностью брат и сестра. Анна, закованная в броню, только каска-сфера небрежно брошена на стол, замерла неподалеку от полковника, и на лице ее отражались точно такие же чувства. Трое «черных гусар» - так окрестил про себя скандийских грушников Каланин - застыли по углам автобуса молчаливыми истуканами. Остальные находились на улице где-то неподалеку, играя роль резерва «ставки». Но вряд ли их помощь должна была понадобиться - компьютер с холодной беспристрастностью показывал, что завод почти полностью перешел под контроль атакующих, а отметки, обозначавшие защищающихся, стали гаснуть все быстрее и быстрее.
        Как-то слишком быстро…
        - Ну вот, - не скрывая радостного удовлетворения, хлопнул себя по колену Бремберг, - сейчас команда зачистки отработает - и все!.. Полста четвертый, - это уже командиру одной из групп, - завязывайте там с дуэлями. Хватит! Пройдитесь ошеломителями, да получше - мне нужны «языки»!.. Анна, через пять минут возьми отделение своих ребят и выдвигайтесь. Ищите кого-нибудь из верхушки «Ярославля». Лучше живыми, но в крайнем случае можно и раненых с убитыми брать - только, чтобы обязательно с неповрежденным мозгом. Данные по ним вы получили? - Девушка утвердительно кивнула. - Вот и отлично. Теперь вы, господин капитан… Что там такое? - Каланину так и не суждено было узнать, что же хотел поручить ему Бремберг, - автобусная дверь исчезла в ослепительной вспышке, и все, кто находился внутри, полетели наземь, сбитые с ног стремительно прокатившейся по салону взрывной волной.
        Как это ни странно, но сознание Антон не потерял. За долю секунды до взрыва Анна, похоже, почувствовавшая что-то, двинулась к выходу и невольно стала живым щитом, прикрывшим следователя. Да, его чувствительно приложило о стену, вышибая прочь дыхание, но ясность мышления, насколько это было возможно, учитывая обстоятельства, он сохранил. Разве что перед глазами плавали разноцветные круги, да в уши будто ваты напихали, а так ничего - живой!
        Чужие руки подхватили его с пола, подняли и безжалостно поволокли куда-то, крепко придерживая с двух сторон. Капитан попробовал было спросить, что происходит, но язык отказывался ему повиноваться, и вместо членораздельных слов получилось лишь невнятное мычание.
        Свежий ветерок ласково погладил его по лицу, и Антон понял, что они выбрались из автобуса на улицу. Каланин несколько раз крепко закрыл-открыл глаза, пытаясь восстановить зрение, и наконец-то ему это удалось. Сразу стало легче.
        Подняв тяжелую, будто с перепоя, голову, капитан собрался с силами и глянул по сторонам. Его волокли под руки или, если хотите, быстро-быстро несли два бойца в стандартной армейской экипировке. Определить их принадлежность к тому или иному подразделению возможности не было, но Антон уверенно предположил, что эти ребятки играют за другую сторону - так равнодушно наступить тяжелым ботинком на корчащегося на земле от боли жандарма с кровавой кашей вместо лица собрат по оружию явно не мог!
        Значит… Да нет, этого просто не могло быть - ну откуда здесь, возле штаба жандармов, могли взяться беглые спецназовцы?! И как им удалось преодолеть все заслоны и части охраны?
        Рядом глухо рванули, один за другим, несколько мощных взрывов. Земля под ногами ощутимо вздрогнула, а следом, практически сразу, басовито заговорили тяжелые пулеметы и заухали минометы. Антон с трудом повернул голову. Гигантская воронка на том месте, где раньше располагался завод, весело полыхала. Кое-где метались обезумевшие люди, которых спокойно, точно на стрельбище, расстреливали невидимые Каланину «ярославичи». В том, что это были именно они, капитан уже нисколько не сомневался.

«Носильщики» резко остановились, а появившийся перед ними, словно черт из табакерки, человек в таком же обмундировании бесцеремонно дернул Антона за волосы, задирая его голову кверху и мазнув лучом сканера по глазам, прочитал вслух полученные данные: - Капитан Каланин, военная прокуратура… Что за диво? Какого хрена ты здесь забыл, капитан?
        - А… грыв… к ным… ван, - с трудом вытолкнул из себя Антон.
        - Не понял, - искренне удивился человек. Солнце било из-за его спины, и Каланин никак не мог рассмотреть лицо допрашивающего. - Кольните-ка его, а то ни черта не понимаю, что он там лопочет!
        Антона легонько ужалила в шею игла инъектора из аптечки первой помощи. Через несколько секунд в голове ощутимо прояснилось, и капитан почувствовал себя значительно лучше. Особых поводов для того, чтобы скрывать причины своего нахождения в обществе жандармов, у него не было, и поэтому он спокойно ответил:
        - Я веду дело о розыске капитан-лейтенанта Звонарева.
        - О, как! - насмешливо произнес незнакомец. - Забавно! Ладно, поможем тебе выполнить задание, капитан. - И уже к державшим следователя бойцам: - Закиньте его пока к остальным. А после разберемся!
        Сильные руки мигом поволокли Каланина куда-то в сторону небольшого домика, стоящего несколько на отшибе от основного комплекса зданий завода - с виду типичная подсобная энергостанция. Насколько запомнилось Антону, перед началом атаки на завод спецы Бремберга проверили всю округу - насколько это было возможно, чтобы случайно не спугнуть «дичь», - и не обнаружили ничего подозрительного.
        Ларчик открывался просто. Маскирующее поле плюс работа специалистов высочайшего уровня - и, вуаля, на выходе получаем спрятанный под самым носом у противника сорокатонный БМК[БМК - боевая машина космодесанта.] «Носорог-6Е», огромная туша которого сейчас выползала из укрытия с ленивой грациозностью могучего зверя. Точнее, на подъемнике появлялась из-под земли - здание фальшивой энергостанции отъехало в сторону, на манер крышки ракетной шахты.
        Потрясенный Антон с досадой выругался - да уж, поохотились, называется! Пробовали взять зверя в его собственной берлоге!!! А они-то по наивности решили, что это Картель предоставил беглым «ярославичам» заводские цеха для укрытия. Нет, судя по всему, мафиози лишь обеспечили переброску спецназовцев и их экипировки на один из секретных армейских объектов, и только. Но тогда получается… Догадка, молнией пронзившая наконец-то прозревшего следователя, ошеломляла!
        Выходит, все это время не они гонялись за Гарутиным и его людьми, а наоборот, - это «ярославичи» устроили все таким образом, что преследователи оказались в роли жертвы! Разбросали приманку, заманили жандармов в любовно приготовленную ловушку и спокойно перебили всех, захватив живьем командовавших операцией офицеров! Или же они с самого начала знали, что Картель попытается их прикончить, специально вывели на мафиози жандармов, дождались, пока они схлестнутся в борьбе за ценный «приз», и спокойно реализовали какой-то свой план? Вопрос…
        Можно было завыть от бессильной досады, можно было поаплодировать, признавая превосходство соперника, но Антон решил покамест повременить и с тем, и с другим. Сейчас гораздо более важным представлялось понять, что же с ним будет дальше. В конце концов, он не являлся какой-то совсем уж из ряда вон выходящей шишкой, и
«ярославичи» вполне могли решить, что возиться с ним не имеет никакого смысла. А вот тогда жить Каланину останется ровно столько времени, сколько потребуется на то, чтобы свернуть ему шею. То есть ничтожно мало!
        Но чем он может их заинтересовать? Каланин мучительно размышлял над этим вопросом, но в голову, как назло, ничего не приходило. Оставалось лишь смириться с зигзагами судьбы и терпеливо ждать, надеясь на лучшее.
        Пахнуло разогретым металлом. Антон огляделся. Как говорится, карета подана. Конвоиры ожидали, пока опустится десантная рампа, чтобы подняться внутрь замершего
«Носорога». Его орудийная башня плавно вращалась, тихо подвывая сервоприводами, настороженно ощупывая окрестности девяностомиллиметровым зрачком орудия. Каланин невольно обратил внимание на то, что, в отличие от всех ранее виденных им модификаций этой машины, здесь были установлены помимо лазерных зенитных автоматов еще и две пусковые ракетные установки.
        - Шевелись! - Спецназовец, находившийся справа от Антона, слегка подтолкнул его по направлению к опустившейся рампе. Каланин глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и решительно шагнул вперед.

10

        - …Времени на раздумье вам до подъезда к космопорту. Ну а после… не обессудьте! - Гарутин невозмутимо щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся и отвернулся, начав что-то вполголоса обсуждать с одним из своих спецназовцев.
        Пленники, сидевшие прямо на полу десантного отсека БМК, подавленно молчали. Антон, которого, несмотря на всю плавность хода «Носорога», все-таки довольно прилично растрясло, с трудом сдерживал позывы к тошноте. При этом жутко болела голова, а мышцы живота то и дело стягивались в тугой узел.
        Расположившийся совсем рядом с ним Бремберг негромко ругнулся сквозь зубы. Полковник выглядел на удивление сносно, если не считать нескольких ссадин на лице. Как он рассказал Антону, его также оглушило взрывом, когда спецназовцы атаковали штабной автобус, а очнулся уже внутри бээмка. Рядом с ними сидели еще три жандармских офицера, также захваченные «ярославичами». Анны среди них не было, и о судьбе ее никто из присутствующих ничего не знал. Бремберг старался не показывать вида, но Каланин чувствовал - у полковника внутри все горит.
        Поначалу никто не понимал, куда они едут. Спецназовцы, сидящие на двух длинных скамьях вдоль бортов отсека, молчали, а никто из их командиров не спешил просветить пленников. Бремберг предположил, что их могут везти в какое-то убежище
«ярославичей», но, после того как окончательно пришедший в себя Антон поделился с ним своими догадками относительно последних событий, надолго замолчал, погрузившись в тягостные раздумья, а после с тяжелым вздохом сказал: «В свете изменившейся обстановки резонно предположить, что из нас, очевидно, будут делать
«отмычку».
        Капитан похолодел. Эта мысль не приходила ему в голову, а ведь это представлялось вполне очевидным - беглецам, преследуемым всем немаленьким аппаратом государственной репрессивной машины, места на Лазарусе просто не было. Им позарез требовалось убраться куда-нибудь в космос, чтобы затем отыскать себе новое пристанище. Но как это сделать? Пойти на штурм космопорта? Ерунда! Расположенные там и приведенные в полную боевую готовность правительственные войска не позволят им прорваться к какому-нибудь кораблю. Элементарно задавят численностью и превосходством в технике.
        Значит, нужно действовать тоньше. Что, собственно, спецназовцы с успехом и сделали - подманили к себе жандармов, подбросив тем несколько ниточек, и заполучили в свои руки офицеров, которым вполне было по силам провести их без излишнего шума на территорию космопорта. Нехитрая, если разобраться, комбинация, но разыграли они ее безукоризненно. Пожалуй, единственным темным местом для Каланина оставался вопрос - как часть «ярославичей» согласилась исполнить роль наживки, оставаясь на заводе до последнего? Но это были уже детали. Теперь для победителей дело оставалось за малым: получить согласие кого-нибудь из пленников выступить в качестве «живой отмычки».
        И, самое скверное для Каланина и его товарищей по несчастью заключалось в том, что отступиться от своих замыслов «ярославичи» уже не могли - механизм эксфильтрации[Эксфильтрация - здесь: уход из охраняемой зоны подразделения спецназа.] был запущен, и остановить его не представлялось возможным. Слишком многое они поставили на карту, слишком многим рискнули. Да и времени, на самом деле, для реализации этого рискованного плана оставалось не так уж и много - пока коллеги Бремберга не разберутся в том, что же на самом деле произошло на заводе. Поэтому, как легко угадывалось, нужного им результата спецназовцы будут добиваться любыми способами.
        Предчувствия его не обманули! Примерно через двадцать минут в отсеке появился Гарутин. Антон мгновенно узнал бывшего командира самого прославленного и элитного подразделения Императорской армии. В принципе, следователь не должен был знать командира одного из самых засекреченных спецподразделений Империи, но Бремберг перед началом штурма завода ознакомил его, как и всех остальных сотрудников штаба, с персоналиями наиболее значимых фигурантов дела. Полковник приблизился к пленникам и уселся на скамью прямо напротив них.
        - Насколько я могу судить по вашим ненавидящим взглядам, представляться мне не нужно? - полуутвердительно спросил он, слегка наклонив голову набок и рассматривая сидящих на полу людей. - Вот и отлично! Перейдем сразу к делу. Не знаю, догадались ли вы, что нам нужно, но это и неважно - я и так введу вас в курс дела. Я и мои бойцы желаем убраться отсюда. И сделать это мы намерены с вашей непосредственной помощью, господа. Нам необходимы коды доступа на территорию космопорта, к челноку и разрешение на экстренный взлет. Правда, так уж немного? - Гарутин насмешливо улыбнулся, но при слабом освещении его улыбка показалась Каланину зловещей. - Времени на раздумья вам до подъезда к космопорту. Ну а после… не обессудьте!..
        - Что будем делать, господин полковник? - тихо спросил у Бремберга один из жандармов, худощавый майор с рассеченной бровью. - Они ведь и в самом деле не отступятся.
        Полковник испытующе взглянул на него, но промолчал. Вообще-то Каланин прекрасно его понимал - придумать нечто по-настоящему дельное в их ситуации было задачей архисложной, практически невыполнимой. Любая попытка физического сопротивления заранее была обречена на неудачу, ведь справиться с матерыми диверсантами нескольким кабинетным работникам - это все равно, что перворазряднику взять верх над чемпионом мира по боксу. Пытаться играть в несгибаемого борца и молчать? Ерунда - у настоящего профессионала заговорит кто угодно. В принципе, при другом раскладе «ярославичам» не потребовалось бы даже особо утруждать себя уговорами: вколол соответствующий препарат - и все. Другое дело теперь: при входе на территорию космопорта человек, находящийся под воздействием спецхимии, мог быть задержан электронной системой охраны - в ее программе как раз для таких случаев имелись определенные алгоритмы действия.
        Но легче от осознания данного факта почему-то не становилось. Никто из пленников не сомневался, что в арсенале спецназа есть множество способов добиться желаемого результата.
        - Сказать по правде, господа, - нарушил наконец тяжелое молчание Бремберг, - я все это время ломаю голову над данным вопросом, но пока, к сожалению, безуспешно. Вот разве что? - Полковник странно изогнулся, и в руке у него появилось длинное, узкое жало ножа. Никто даже ахнуть не успел, как с выражением бесконечной решимости Бремберг с размаху вонзил себе клинок прямо в сердце.
        Точнее, попытался вонзить! Сразу трое или четверо «ярославичей» с нечеловеческой быстротой бросились к нему с обеих сторон и повисли на полковнике, точно охотничьи собаки на загнанном звере. Несколько мгновений напряженной борьбы, глухие удары, напряженное сопение, сдавленный мат… Нож, слабо звякнув, улетел под скамью, а Бремберг, живой и невредимый, оказался придавленным к полу лицом вниз. Держали его так, что полковник не мог даже шевельнуться. Опешивших жандармов и Антона бесцеремонно отогнали в сторону и направили на них оружие.
        - Айя-яй! Как нехорошо! - Гарутин, вновь материализовавшийся в отсеке, словно привидение, сокрушенно качал головой. - Это ж надо, просмотрели! Позор на мою седую голову. Надеюсь, вы простите меня, господин полковник, - «ярославич» отвесил лежащему ниц жандарму шутовской полупоклон, - за этот прискорбный инцидент? Вы же могли пострадать из-за нашей невнимательности!
        - Иди к черту! - прохрипел в ответ Бремберг.
        - Чуть позже, - неожиданно серьезно ответил Гарутин. - Вот закончу тут ерундой заниматься и обязательно навещу упомянутого вами персонажа. И, раз уж наше общение свернуло в столь неудачную сторону, давайте отбросим сантименты. Я тут прокачал базы данных, воспользовавшись вашими служебными жетонами, и выяснил, что нужный допуск имеется у каждого из вас. Поэтому предлагаю решить, не откладывая дела в долгий ящик, кто готов к плодотворному сотрудничеству. Может быть, уже есть добровольцы?.. Ну же, господа, не будем задерживать друг друга! Вот, к примеру, вы, - колючий взгляд «ярославича» уперся в смуглого подполковника, баюкавшего простреленную кисть. Первую помощь ему спецназовцы оказали, но обезболивающих, судя по не покидавшему его лица страдальческому выражению, не дали.
        Услышав адресованный к нему вопрос, подполковник вздрогнул всем телом. Инстинктивно попытался подняться на ноги, но один из спецназовцев бесцеремонно придавил его плечо и жестом показал - «Сиди, не рыпайся!». Жандарм покорно вернулся на место, обреченно посмотрел на Гарутина.
        - Простите, но я не могу вам помочь.
        - Неужели? - удивленно спросил спецназовец, подходя к нему поближе. - А мне почему-то кажется, что вы себя просто недооцениваете. Поверьте, никто не собирается требовать от вас невозможного - просто небольшая дружеская услуга - и все. Ну же, решайтесь! В конце концов, разве не в ваших же интересах сделать так, чтобы мы убрались с этой планеты куда-нибудь подальше?
        - В наших интересах сделать так, чтобы вы все здесь сдохли! - с неожиданной твердостью произнес подполковник. - Не надо пудрить мне мозги - я знаю, чем стал
«Ярославль» в последнее время. Одно то, что вы решили поэкспериментировать с методиками…
        Каланин не успел даже зажмуриться. Голова подполковника вдруг разлетелась вдребезги, щедро окатив Антона и его товарищей по несчастью кровью, кусочками мозга и костей. На какую-то секунду капитан замер, но тут же запоздало дернулся в сторону, мгновенно заработав чувствительный удар в бок от одного из охранников.
        - Я понял вас, - звенящим от злобы голосом произнес Гарутин, обращаясь к убитому.
        Каланин, суматошно вытирая лицо рукавом кителя, незаметно глянул на него и поразился, насколько изменился сейчас командир спецназовцев. На смену прежнему выражению спокойного радушия пришла гримаса дикой ненависти.
        - Не смею неволить!.. Как насчет вас, господин капитан? Мне доложили, что вы следователь военной прокуратуры и ведете дело по розыску Егора Звонарева? Полагаю, что вы не разделяете столь предвзятое отношение, которое почему-то испытывают к нам господа жандармы? - «Ярославич» быстро успокоился и вновь смотрел на своего собеседника с искренним дружелюбием. Разве что лучевик в его руке, сейчас небрежно опущенный вниз, красноречивее любых слов говорил о том, что пару секунд назад он беспощадно расправился с человеком.
        Холодок недоброго предчувствия, гнездившийся до этого момента где-то под ложечкой, вдруг превратился в огромную ледяную глыбу, сводящую противной судорогой все мышцы. Антон, даже перестав на какое-то время дышать, с отчаянной надеждой ждал, что сейчас… нет, сейчас!.. ну, вот сейчас же!!! полковник потеряет к нему интерес и переключит свое внимание на кого-нибудь другого. Но тот продолжал смотреть прямо на него, и Каланин обреченно поднялся. Один из охранников положил было ему на плечо руку и легонько надавил, вынуждая капитана сесть на место, но Гарутин, едва заметно, отрицательно качнул головой, и давление мигом исчезло. Правда, руку с плеча Антона спецназовец так и не убрал.
        Впрочем, Каланин не обратил на это никакого внимания. В голове у него стало пусто, и лишь одна мысль билась внутри черепушки случайно залетевшим мотыльком: «Вот и все!.. Все!.. Все!..»
        Гарутин, судя по всему, быстро понял, в каком состоянии находится капитан. Он подал знак, и охранявший Антона боец вновь сжал на его плече пальцы и с силой встряхнул раз, затем еще.
        - Не будьте тряпкой, - брезгливо процедил полковник, заметив, что следователь немного пришел в себя. - В конце концов, вы офицер! Извольте вести себя как подобает!
        - Да-да, конечно, - торопливо проговорил Антон. В самом деле, что это на него нашло - никто ведь никогда и не обещал, что он будет жить вечно? Каланин торопливо выпрямился и машинально принял положение по стойке «смирно».
        - Вот это уже другое дело, - одобрительно произнес Гарутин. - Теперь вижу, что передо мною капитан Императорской армии, а не какая-то размазня! Итак, вернемся к моему вопросу, если не возражаете. Соблаговолите сообщить мне о вашем решении?

«Сейчас меня убьют, - отстраненно подумал Антон. Множество самых разных мыслей вихрем проносились в его сознании. - Я откажусь, и меня убьют. Застрелят, как того бедолагу-подполковника… Интересно, когда раздался выстрел, он понял, что его убили или нет?.. Черт, что за хрень лезет в голову?.. А может… я тоже уже… того?! Стоп! Надо собраться! Собраться, и ответить достойно!.. Да, Элечке будет тяжело одной ребят воспитывать…» - при мысли о жене и детях глаза Каланина вопреки воле предательски защипало. Память услужливо подбросила ему ворох картинок-образов:
«Бери ребеночка, папаша! Не бойся!» - смеющаяся медсестра протягивает ему белоснежный сверток, перевитый широкой розовой лентой… Мишка отчаянно машет игрушечным мечом, наступая на него… Растерянные глазища Надюхи, скрывшейся почти целиком за огромным букетом во дворе школы… Севка, радостно агукающий что-то свое, понятное только ему одному, крепко уцепился за большой палец Антона… Эля запахнулась в красивое шелковое кимоно - он привез его жене из командировки в Азиатский сектор - и аккуратно наливает в чашку густой ароматный кофе… Пам. Та-та-та-ти-там - красивая мелодия, она звучала на их свадьбе - тогда, в парке…
        - Господин капитан! - Резкий, неприятный голос командира «ярославичей» стеганул его, точно хлыстом. - Вернитесь, пожалуйста, в реальность! Я по-прежнему жду вашего ответа. - Лучевик в руке полковника дрогнул и начал медленно подниматься. Каланин, будто завороженный, следил за тем, как смертоносная машинка движется вверх. Еще немного, и она глянет на него, и тогда… все!
        - Они все равно убьют тебя, Антон, - глухо произнес в пол лежащий ничком Бремберг, не делая попытки повернуться к Каланину. - Даже если поможешь им. Ты ведь нужен лишь как отмычка, не более того. - Каланин встрепенулся и с надеждой зыркнул на жандарма. Один из удерживающих того спецназовцев коротко, без замаха, ударил полковника в шею. Бремберг со свистом вздохнул и обмяк. Другие пленники сидели на полу молча, не глядя в сторону капитана.
        Гарутин наблюдал за внутренней борьбой Антона с заметным интересом, разглядывая капитана, точно диковинное заморское животное. Каланин внутренне ждал, что спецназовец начнет опровергать слова жандарма, обещая сохранить жизнь в обмен на пароль, но «ярославич» лишь тихонько улыбался и продолжал буравить следователя прицельным взглядом холодных глаз.
        Лучевик в его руке продолжал подниматься.
        - Какие у меня гарантии? - тихо спросил Антон, отчаянно ненавидя в эту секунду самого себя…

«Носорог» плавно затормозил у ворот КПП космопорта. Несколько секунд по бээмка бегали лишь юркие лучики сканеров, посылая невидимые глазом импульсы запросов и внимательно изучая полученные ответы. Проверка завершилась, центральный компьютер признал машину дружественной, сияние защитного поля погасло, и броневые плиты ворот дрогнули, открывая проход на территорию.
        - Предъявите документы! - На втором уровне досмотра к делу подключились люди. В тамбуре-колодце перед вторыми воротами к «Носорогу» подошли двое морпехов. Антон, высунувшийся наполовину из люка, протянул им свой служебный жетон. Старший патрульный забрал его и ушел в караулку, второй остался стоять возле бээмка, настороженно глядя на капитана.
        Томительные секунды ожидания завершились пожеланием счастливого пути. «Носорог», тихо урча движком, аккуратно проехал между раздвинувшимися надолбами заграждений и неспешно покатил по параллельной ВПП дороге. Путь его лежал к грузовому челноку, неподвижно замершему в одном из дальних капониров. В базе данных космопорта значилось, что он приписан к тяжелому войсковому транспорту «Сигма» и ожидает группу инструкторов для отправки на учебно-тренировочную базу космодесанта.
        Крепкие ребята в полной боевой выкладке, высыпавшие наружу из бээмка и начавшие быструю погрузку в челнок своего снаряжения и амуниции, подходили под это описание как нельзя лучше. Жандармский офицер, прикрепленный с недавнего времени к службе безопасности космопорта, некоторое время бдительно понаблюдал за их действиями, выборочно проверил нескольких и удивленно присвистнул. Капитан, стоявший возле
«Носорога» и о чем-то весьма оживленно разговаривавший с рослым лейтенантом, оказался сотрудником военной прокуратуры, временно прикрепленным к группе самого полковника Бремберга, и предъявил на въезде коды допуска высшего уровня!
        Жандарм понятливо усмехнулся - скорее всего, суетящиеся возле челнока ребята не имели к десанту никакого отношения, а являлись его коллегами, выполняющими задание, прикрытое легендой. Что ж, время нынче такое, что даже самым проверенным слугам Императора приходилось подчас маскировать свои действия буквально ото всех. Офицер не удержался и, повинуясь духу корпоративной солидарности, пробежался по виртуальной панели, отдав несколько распоряжений.
        Центральный компьютер послушно принял их к сведению и, когда через полчаса в диспетчерскую с челнока поступил запрос о разрешении взлета, дал его в обход всех остальных.
        Проследив траекторию полета, жандарм не удержался и тихонько засмеялся. Все-таки его предположения сбылись в точности - челнок направился вовсе не к лениво парящему над планетой транспорту, а выйдя на орбиту, двинулся к одной из лун Лазаруса. «Удачи, коллеги!» - мысленно пожелал неизвестным ему людям жандарм и, насвистывая, вернулся к работе.

…Он и представить себе не мог, насколько нужна была удача тем, кто сейчас стремительно удалялся от планеты…
        Часть III
        Два капитана

1

        Следак крепко спал, вольготно разметавшись на кровати. Егор даже позавидовал столь крепким нервам - сам он после всего, что случилось за последнее время, заснуть так и не смог, как ни старался. Не помогли ни снотворные, ни несколько рюмок «чая», адреналин все равно яростно бурлил в крови, требуя немедленного выброса энергии.
        Поняв, что сна ему так и не дождаться, Звонарев решительно поднялся, натянул комбинезон и вышел из каюты. Куда пойти? Вообще-то странный вопрос, учитывая все обстоятельства дела, - пока что люди приспособили под свои нужды лишь малую толику помещений гигантского корабля. Так что выбор был вполне очевиден - разумеется, кают-компания! Точнее, на скорую руку оборудованный для времяпрепровождения господ офицеров большущий зал с растущим по центру прямо из пола не то кристаллом, не то еще чем-то, похожим на таковой.
        Егор сверился на всякий случай с данными наручного компа - человеческое сознание, к сожалению, иногда давало здесь сбои, - определил исходную и конечную точки маршрута и пошел в выбранном направлении. Двигаясь через казавшиеся бесконечными анфилады отсеков, чьи высокие потолки терялись в полумраке, капитан-лейтенант остро пожалел, что им не удалось пока наладить полноценное освещение. Временные линии, протянутые на скорую руку, отбрасывали вереницы теней, бликов, размытых силуэтов, из-за которых постоянно казалось, что рядом с тобою есть кто-то еще, чужой и опасный.
        Да и система перемещения внутри корабля оставалась неизученной. Тот факт, что она имелась, инженеры не подвергали ни малейшему сомнению, но вот сориентироваться и задействовать ее под свои нужды никак не получалось. Вот и приходилось отмерять приличные расстояния на своих двоих. Впрочем, это, наверное, было даже хорошо - люди постепенно привыкали к своему новому месту обитания.
        В кают-компании, на удивление, не наблюдалось обилия желающих снять стресс чаркой-другой. Большинство расставленных в живописном беспорядке столиков пустовало, а занята была всего примерно треть. Звонарев остановился на пороге, высматривая знакомых, но таковых не нашлось, и Егор, мрачно вздохнув, удрученно плюхнулся за ближайший стол.
        Сделав заказ подошедшему к нему дежурному, каплей довольно быстро получил в свое безраздельное пользование бутылку вполне приличной водки и немудрящую закуску к ней. Опрокинув одну за другой пару стопок, Егор перевел дух. Напряжение понемножку отпустило, и теперь можно было посидеть «с чувством, с толком, с расстановкой».
        Сумасшедшее бегство с Лазаруса увенчалось успехом. Признаться честно, Звонарев не слишком верил в то, что план, предложенный Гарутиным, сработает, но, за исключением всего лишь нескольких малозначащих шероховатостей, все прошло без сучка, без задоринки. «Победители» клюнули на подброшенную им приманку и азартно бросились по ложному следу, подставившись в итоге под разящий удар «ярославичей». Нельзя, правда, не признать: Гарутин здорово рисковал, изображая живца, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет. Вообще!
        Им, кровь из носу, требовалось не только получить в свое распоряжение грузовой челнок, но и суметь беспрепятственно добраться до ожидающего их возле одной из лун БДК[БДК - большой десантный корабль. Предназначен для переброски и высадки подразделений космодесанта на удерживаемые противником планеты. Оснащен первоклассным защитным полем и мощным вооружением.] . И не только самим, но обязательно с грузом! Последнее обстоятельство имело ключевое значение, без него все их телодвижения не имели никакого смысла - проще было самим пустить себе импульс в лоб и не мучить ни себя, ни других.
        А получить этот самый пресловутый груз, как оказалось, можно было лишь при помощи с виду совершенно заурядного капитан-лейтенанта ВКС.
        Звонарев долго размышлял над тем, как причудливы и непредсказуемы порой дороги судьбы. Ну кто бы мог представить, что на Лазарусе сойдутся в одной точке интересы молодого Императора, воротил экономики и политики, яростно грызущихся между собой в борьбе за власть, и горстки опальных вояк, которых все уже списали со счетов?
        Помнится, Егор натурально обалдел, когда узнал, что именно является самым ценным в хранилище его отца, столь нужном для враждующих сторон. Он-то по наивности думал, что речь идет только о компромате на «сильных мира сего». Святая простота. Нет, понятно - иметь в своих руках документы, позволяющие припереть соперника к стенке, тоже весьма полезно, но вот подняться на абсолютно недосягаемую для любого противника высоту… Ключ доступа к «незабудкам» - вот что, оказывается, стояло на кону жестокой кровавой интриги!
        Разумеется, знали об этом немногие. Данные о том, что спрятано в загадочных хранилищах иной расы, являлись высшей государственной тайной Империи. Своеобразная
«опись» находилась в ведении непосредственно Императора и нескольких особо приближенных к нему сановников. Причем у каждого допущенного к этим секретам на руках была лишь небольшая часть единой мозаики, а не вся информация целиком. Неоднократно закодированная, она лежала себе тихонечко, пополняясь время от времени новыми сведениями, являя собою, как говорится, «последний довод королей».
        Так уж получилось, но полковник Гарутин оказался одним из посвященных. В частности, ему был поручен контроль над режимом секретности хранилищ. Опосредованно, разумеется, без полного введения в курс дела. Собственно, его бригада просто размещалась в определенном районе, даже не подозревая, что именно находится неподалеку. Кто ж знал, что командиру элитного отряда спецназа придется в спешном порядке восстанавливать системы доступа в святая святых Империи, да еще в условиях, когда он сам будет объявлен вне закона и на него откроют сезон охоты?!
        Но вот поди ж ты, Гарутин блестяще справился с этой задачей, вник в курс дела и сумел не только попасть в закрытую зону, но и эвакуировать оттуда все наиболее ценное. Матерый профи очень верно просчитал возможные варианты действий своих многочисленных соперников и оставил их с носом. Звонарева откровенно поразило, что, оказывается, две трети бригады «Ярославль» и обслуживающих ее специалистов были тайно переправлены на БДК в космос незадолго до начала правительственной операции по «уничтожению мятежников и их пособников». Можно было только восхищаться мужеством бойцов, остававшихся на своих постах до последнего, изображая неведение, и ставших жертвами «внезапной» атаки на их базы, тренировочные лагеря, полигоны и станции. Как принято говорить, вечная им память…
        Все остальные высадились на «незабудке». Да, сейчас как-то уже попривыкли к этому, а тогда, помнится, сама мысль приблизиться к гигантским кораблям, лениво вращающимся над Лазарусом, вызывала натуральную оторопь - о судьбе предыдущих контактеров с «братьями по разуму» все были наслышаны. Но Гарутин отдал приказ, и БДК с беглецами потихоньку-полегоньку пошел на сближение с «незабудками», закрывшись маскировочным полем от имперских кораблей, наблюдающих за маневрами так и не понятых никем до конца звездолетов иной расы. Единственное, что внушало людям некоторую смутную надежду на успех, заключалось в том, что полковник притащил на мостик некую загадочную штуковину, подсоединил ее к главному процессору и велел радистам транслировать узконаправленным лучом зашифрованное сообщение, предназначавшееся исключительно для инопланетных кораблей.
        Долгое время не происходило ровным счетом ничего. Егор, которому разрешили занять привычное место в посту управления огнем, со все усиливающимся беспокойством наблюдал с помощью зорких сенсоров за тем, как вырастающая на экране громадина - Гарутин почему-то приказал начать сближение с определенной «незабудкой» - начинает проявлять к их скорлупке явно нездоровый интерес: несколько приплюснутых наростов на ее боках плавно трансформировались в орудийные башни, а непривычного вида пушки и излучатели стали хищно выцеливать нарушителя спокойствия.
        Звонарев мысленно попрощался с жизнью, когда неожиданно по всему корпусу огромного корабля пришельцев словно пробежала судорога. Его пушки недоуменно застыли, затем быстро спрятались, а в боку гиганта медленно стал открываться шлюз, гостеприимно подсвеченный сигнальными огнями, готовый принять БДК «ярославичей». Хриплый рев, непроизвольно вырвавшийся из груди людей, пронесся по всем отсекам их корабля, перерастая в крик торжества.
        У них все-таки получилось!
        Эти маневры не остались незамеченными. Сразу три эсминца императорских ВКС рванулись к «незабудке», играя на грани фола и рискуя превратиться в облачка раскаленного газа, но не желая пропустить из ряда вон выходящее событие. Однако помешать «ярославичам» они уже не могли.
        Ну а дальше… Звонарев не был посвящен в планы «отцов-командиров», ему поручили попробовать установить контроль над оружейными системами, и эта нелегкая, но безумно интересная задача захватила молодого человека с головой. Из отрывочных бесед с другими офицерами и штатскими спецами, во время нечастых посиделок в кают-компании, он уяснил для себя, что управление «незабудкой» перешло в руки людей и нынче махина движется в направлении, известном только Гарутину и нескольким его доверенным помощникам.
        Куда именно? Вроде бы поближе к линии фронта, а точнее… Сие тайна великая есть! Разве что наводил на определенные размышления тот факт, что Гарутин несколько раз справлялся у Егора о том, как идут работы, и проявлял явное недовольство их низкими темпами. Но, с другой стороны, это можно было списать на то, что полковник просто-напросто не хотел столкнуться с противниками, не имея возможности ответить им всей мощью своего корабля. Хотя кто мог решиться бросить вызов «незабудке», оставалось для каплея загадкой. Да еще, ко всему прочему, и не одной - товарки их громадины следовали за нею от Лазаруса, точно привязанные. Правда, Гарутин почему-то не проявлял к ним никакого интереса и попыток высадиться на них, насколько было известно Егору, не предпринимал.
        Кстати, однажды Звонареву пришла в голову забавная мысль. Что, если инопланетные корабли впервые «сбились в стаю» как раз из-за того, что людям удалось заполучить в свои руки некий артефакт? В этом смысле сразу вспоминалась их давнишняя находка на борту погибшего китайского линкора. Нашли, доставили на Лазарус, потом поместили в хранилище, а вот там… там и сработал некий механизм, заставивший путешествующих в глубинах космоса «незабудок» кинуться на зов сломя голову? Почему бы и нет, вполне правдоподобная версия. Другое дело, что нынче было не до решения чужих загадок. Имелись гораздо более насущные проблемы.
        А тут еще и этот следователь! Нет, когда полковник только-только представил их друг другу и молчаливо поручил Звонареву опекать не то пленника, не то вынужденного союзника, капитан-лейтенант даже обрадовался. Все же, как ни крути, для сплоченной команды «ярославичей» он оставался чужим. Не помогло даже его непосредственное и весьма значительное участие в их последней операции. Явного недружелюбия ему, разумеется, никто не выказывал, общались вполне ровно, но и особой душевной близости, каковая обычно возникает между товарищами по оружию, прошедшими вместе огонь и воду, также не наблюдалось. Примешивалось к этому еще кое-что, но вот что именно, Егор понять пока не мог.
        Каланин первое время был немного не в себе. По крайней мере, так определил его состояние Егор. Хотя, учитывая историю появления здесь капитана, это не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Скорее, наоборот, следователь еще, можно сказать, держался молодцом. Звонарев как-то попробовал поставить себя на его место и представить, как бы он поступил, окажись в шкуре Антона. Попробовал… и не смог ответить даже самому себе!
        Так что поначалу Звонарев относился к новому товарищу вполне дружелюбно. Общался с ним как с напарником, старался растормошить, не дать закиснуть под гнетом явно не очень веселых мыслей, доверял выполнение каких-то не особо важных и секретных поручений, благо что на осваиваемом вовсю людьми гигантском звездолете дел всегда имелось в избытке.
        Но вот потом, как-то совершенно незаметно, Егор стал ловить себя на мысли, что Антон ему неприятен. Началось это после того, как сосед по каюте обмолвился о трагической судьбе Вихрова. Сказать, что Звонарев взъярился, значит не сказать ничего - каплей просто впал в неистовство и едва не пристрелил следователя, опешившего от такой реакции собеседника на его слова. Хорошо еще, что рядом случайно оказался какой-то спецназовец. Он тогда, не мудрствуя лукаво, просто вырубил размахивающего лучевиком Егора.
        Придя в себя и успокоившись, Звонарев понял, насколько глупо он себя вел - Каланин-то был явно ни при чем, но вот только осадочек нехороший в душе все равно остался, и поделать с этим Егор ничего не мог, как ни старался. И ведь не сказать, что они с Лешкой являлись такими уж близкими друзьями, вовсе нет! Скорее всего, здесь сыграло свою роль то обстоятельство, что Вихров был последней тоненькой ниточкой, связывавшей Звонарева с кораблем, который стал для него родным. С
«Московитом».
        С тем самым «Московитом», что плавал сейчас где-то в невообразимом далеке космоса, превращенный в мелкие обломки, медленно, но безостановочно сгорающие в атмосфере Лазаруса. А ведь вместе с ними сгорала и та, прошлая жизнь Егора, в которой осталось так много трагичного, жестокого, но и одновременно светлого и чистого: дом, семья, боевые товарищи, друзья. Все то, что составляло смысл его существования, наполняло каждый день, каждый миг, заставляло мириться с трудностями и верить в лучшее.
        Жизнь, которую уже нельзя было вернуть никогда…
        Звонарев, конечно, извинился перед следователем, но прежнего расположения к нему больше не испытывал. Вроде бы жили рядом, да врозь. О чем-то разговаривали, что-то вместе делали - ели, пили, работали, но и только. У Егора даже появилось желание попросить Гарутина отселить куда-нибудь подальше ставшего неприятным соседа, но затем, подумав, каплей все же не стал доводить ситуацию до этого - кто знает, как решил бы возникшую проблему спецназовец. Может, просто приказал бы выбросить Каланина в космос или попросту свернул бы ему шею - за ненадобностью? Нет уж, пусть себе живет. Как сможет! Впрочем, Антон особо и не лез к нему, судя по всему, понимая, что думает о нем Звонарев.
        А потом им удалось запустить системы наблюдения и обнаружения. Не Егору с Антоном, разумеется, а специалистам, что трудились с ними бок о бок. До этого они использовали оборудование, снятое с БДК, а теперь получили в свое распоряжение мощную аппаратуру, построенную пусть и не людьми, но имевшую, как оказалось, довольно много общего с известной им ключевыми принципами действия. Синтез двух совершенно разных, казалось бы, видов техники дал неожиданно интересный эффект - теперь экипаж «незабудки» был как бы интегрирован в интерфейс управления чужим кораблем транзитом через свой БИЦ.
        И вот тут, «прозрев», Гарутин и его офицеры с нехорошим удивлением обнаружили, что по пятам за ними следуют два десятка имперских кораблей разных типов. Особенно
«радовало» присутствие среди них сразу трех суперлинкоров. Причем как минимум у одного из них в башнях главного калибра стояли новейшие орудия повышенной дальности и мощности. Как доходчиво объяснили Звонареву знающие люди из числа технических специалистов, их разрабатывали, исходя из принципов, на которых были построены системы вооружения «незабудок». И в силу этого они могли создать гигантским кораблям вполне определенные проблемы.
        Совсем уж по большому секрету - Егор, правда, объяснил для себя эту попытку сохранить тайну скорее въевшейся за долгие годы службы привычкой своих коллег, нежели действительно необходимостью - ему поведали, что незадолго до вступления на престол молодого Императора в одном из окраинных миров русский линкор успешно атаковал «незабудку». То есть нанес той такие повреждения, что они заставили ее спешно ретироваться в весьма плачевном состоянии!
        Только неразбериха нового правления, выразившаяся в начавшемся закулисном переделе сфер влияния и рычагов власти новой аристократией, не позволила довести исследования до логического конца и запустить программу перевооружения Флота в действие, как это предполагалось сделать изначально. Звонарев только глухо выматерился, узнав об этом. Сколько жизней можно было бы сохранить, имей они у себя в распоряжении новую технику! В одной лишь кампании по высадке на Тавааре русский Флот понес тяжелейшие потери, пострадав, в частности, от убийственного огня орбитальных платформ и мобильных крепостей. А если бы они могли накрыть их издалека? Вопрос…
        Ну да ладно, чего уж сейчас-то сожалеть об утраченных возможностях. Перед Звонаревым стояла более насущная проблема: подчинить себе боевую часть
«незабудки». А с учетом вновь открывшихся обстоятельств эта задача получала, пожалуй, ранг первоочередной - возможный противник приобрел конкретные, а не гипотетические черты. Это капитан-лейтенанту и объявили, предложив усилить старания и пообещав предоставить любую возможную в их положении помощь.
        Определенные подвижки появились лишь на второй неделе круглосуточной изматывающей работы на пределе сил. Специалистам удалось добиться некоторого взаимопонимания между искусственными интеллектами двух рас. Впрочем, по поводу компьютеров тсиан никто до конца не мог знать точно, как же они устроены на самом деле. Но, по большому счету, Звонарева этот момент волновал не слишком сильно. Самое главное, что он мог теперь отдавать приказы «незабудке» и получать от нее вполне приемлемую обратную связь.
        Капитан-лейтенант, окунувшийся в привычную атмосферу, сразу ощутил себя в родной стихии. Теперь, когда по его приказу чудовищные орудия и ракетные установки были готовы обрушить на врага настоящий шквал огня, Егор разом стряхнул с себя все прежние сомнения и страхи. «Поглядим, кто кого! - думал он, лежа в управляющем кресле-ложементе, созерцая милую глазу картину огромного арсенала «незабудки» и прогоняя через тестовые режимы все доступные системы вооружения. - Нынче мы не беззащитные овечки, а скорее, волки в овечьих шкурах. Ну да ничего, придет черед - сбросим эти шкурки, и вот тогда…» Дальше, правда, четкого плана у него не имелось, но, собственно, каплей никогда и не стремился забивать себе голову такими проблемами. Для этого имеется начальство.
        Испытать в действии, насколько «незабудка» - ее назвали «Палладой» - готова слушаться новых хозяев, решили завтра. Гарутин приказал шугануть назойливых преследователей. Полковник дал ясно понять, что для выполнения их будущих планов лишние свидетели совсем ни к чему. И хотя механики клятвенно обещали ему вывести двигатели «незабудки» на полную мощность и тогда можно было бы просто удрать, воспользовавшись своим превосходством в скорости, Гарутин жаждал вернуть кое-какие должки своим врагам уже сейчас.
        Звонарев волновался только за ракетные установки - катастрофически не хватало специалистов для пусковых команд. «Незабудка», судя по всему, вполне обходилась и без них, а вот людям нынче понадобился весь ее богатейший арсенал. Пришлось даже спешно обучать слонявшихся по кораблю без дела «ярославичей», но насколько они восприняли эту науку, мог показать только настоящий боеконтакт. Удалось, правда, провести несколько пробных стрельб, замаскировав достигнутый контроль над боевой частью под автоматический расстрел «незабудкой» весьма кстати подвернувшегося на ее пути старого транспорта. Его, по-видимому, бросили из-за какой-то серьезной неисправности, а мусорщики не успели прибрать. Но, в принципе, каплей надеялся, что все неизбежные в их положении шероховатости удастся сгладить за счет поистине фантастической мощности искусственного мозга «Паллады», дополненной энтузиазмом экипажа.

…И все же Егору отчего-то не спалось… Точно такие же чувства обуревали его давным-давно, когда совсем зеленым лейтенантиком он ступил на борт «Московита» и готовился к своему первому боевому походу. Боже, словно все это было в другой жизни! А может… так оно и есть?!
        - В компанию примешь? - неожиданно возникший возле его стола Каланин отвлек Звонарева от тягостных размышлений.
        - Ты-то чего не спишь? - ворчливо спросил Егор. - Когда я уходил, храпел вовсю.
        Следователь негромко рассмеялся и без приглашения уселся на стуле напротив. Он велел дежурному принести еще один стакан и вскоре деловито плеснул в него из бутылки Егора, налив примерно на треть.
        - Выпьем?
        - Давай! - Капитан-лейтенант решительно опустошил содержимое своего стакана. Хорошо! На душе заметно потеплело. В голове приятно зашумело, а мир вокруг уже не казался столь непонятным и оттого немного враждебным. Даже интерьер зала, созданный неизвестно когда руками представителей иной расы, не вызывал теперь чувства инородности. Наоборот, крохотные огоньки, пробегавшие время от времени по растущему из пола кристаллу, оказывали гипнотически расслабляющее действие.
        - Скажи, Егор, - Каланин чуть наклонился к нему и говорил тихо и доверительно, - мы что, собираемся с кем-то немножко подраться? Нет, если это секрет, то отвечать не надо!
        Звонарев весело ухмыльнулся.
        - Вот именно, немножко! Но не волнуйся, это будет недолго. «Паллада» размолотит любого противника. А там, глядишь, и другие бегемотики подмогнут.
        - Бегемотики?!
        - Ну да, это Гарутин в свое время так «незабудки» назвал. А что, прикольно, по-моему! Ладно, что-то я разболтался, лучше спать пойду. - Звонарев тяжело поднялся из-за стола. - А ты, если хочешь, приходи ко мне завтра - увидишь все собственными глазами.
        - Это было бы здорово. - Каланин благодарно улыбнулся.
        - Да что там здоровского-то? - Егор помрачнел. - Если бы «демократов» надо было мочить, а так… - Капитан-лейтенант покачнулся, но удержался на ногах и, чуть заметно покачиваясь, пошел к выходу. Думать о предстоящем бое не хотелось. Все, что зависело лично от него, он уже сделал, так зачем забивать себе голову ненужными мыслями? «Делай, что должно, и пусть будет, что будет» - так гласила старая народная мудрость[На самом деле это слова Марка Аврелия, ну да каплею из далекого будущего простительно…] , и Звонарев вполне разделял эту точку зрения.

2

        По роду своей предыдущей деятельности Антону не часто доводилось наблюдать жизнь огромного корабля изнутри, с точки зрения члена команды. Обычно следователь выступал в роли пассажира, довольствующегося созерцанием грузовых отсеков и только, а сейчас… Звонарев не обманул - Каланина действительно допустили в боевой пост и подключили к внутренней сети «Паллады». Правда, с возможностью только наблюдать, ни во что не вмешиваясь, но и это поразило следователя до глубины души.
        Черная громада открытого космоса, расцвеченная близкими и далекими звездами, обнимавшая несущуюся по ее невообразимым просторам ничтожную пылинку корабля, повергала в священный трепет. Благодаря сенсорам, услужливо транслирующим полученную ими информацию напрямую в мозг, Антон словно бы сам мчался через пространство, сливаясь с «Палладой» в единое целое. Он и был сейчас «Палладой»! Каланин, словно свое, ощущал биение сердца-двигателя, обрабатывал бесчисленное множество операций мозгом-компьютером, жадно обшаривал окружающее пространство глазами-сканерами. Внутреннее «я» маленького человечка растворялось среди бурных потоков энергии, клокочущих внутри исполинского корпуса корабля.
        Тихий, еле различимый шепоток пробился в сознание Антона, вырывая его из сладкого плена. Каланин едва не застонал от разочарования, досадуя на неожиданную помеху, мешающую созерцанию мира. С большим трудом ему удалось сконцентрироваться на послании. Кто-то неведомый, кого он воспринимал «органами чувств» корабля как одного из главных хозяев, имеющих право командовать, приказывал готовиться к бою.
        Враги! Как же он мог забыть о них?! Россыпь едва заметных звездочек далеко позади, вспыхнувших вдруг тревожным багровым светом. Зоркие «глаза» мгновенно приближают их, дают возможность познакомиться поближе, оценить степень их опасности.

«Миротворец», «Зевс», снова «Миротворец»… Перечисление про себя названий, которые тут же оформляются в более привычные, раскрывающие их подлинную суть данные: количество орудий, пусковых установок, наличие на борту истребителей, дальность поражения и прочая, прочая…

«Мозг» тщательно анализирует полученные сведения, вырабатывает единственно верный план действия, доводя его до совершенства. Долгие, томительные минуты-часы-годы раздумий, сжатые в доли мгновений для операторов БИЦа, и вот уже «Паллада» решительно начинает первый маневр, выходя на боевой курс. Подобно хорошо обученному жеребцу, рванувшемуся в гущу сражения, она повинуется едва заметным движениям руки умелого наездника.
        Легкий толчок корпуса: к целям, определенным как представляющие наибольшую опасность, устремились хищные тела ракет. Они несутся вперед стремительно, безошибочно выбирая оптимальную траекторию движения, старательно обходя появившиеся помехи в виде спешно выброшенных им навстречу потоков смертоносного излучения и обманчиво безобидных трасс заградительного огня.
        Некоторым ракетам не везет - их уничтожают на подлете. Другие, преодолев все препятствия, вонзаются в корабли противников, точно разъяренный пес, рвущий глотку врага. Лазеры их боевой части пробивают броню, обращают в прах все, что встречается им на пути. Конечно, они не могут уничтожить всех преследователей, но две цели - крейсера огневой поддержки типа «Гнев», идентифицирует их всеведущий компьютер - получают серьезнейшие повреждения и спешно выходят из боя, а один из
«Зевсов» начинает долгое беспорядочное падение в горнило ближайшей звезды оплавленным, бесформенным сгустком металла и плоти. Что ж, вполне неплохо для дебюта!

«Паллада» внимательно наблюдает за происходящим. Она фиксирует возможности своих противников, отмечает их уязвимые места, планирует новую атаку. Вслед за первой партией ракет стартует вторая. Она значительно более многочисленна и опасна.
        Но и враги не дремлют. В свою очередь они тоже начинают осыпать «Палладу» градом ракет и снарядов. Правда, подлинную опасность представляет лишь ничтожно малая их часть - ее-то и встречает на дальних подступах стая противоракет, ворох ловушек, ложных мишеней и жадные щупальца скорострелок ближнего боя. Остальные «незабудка» игнорирует с поистине царским безразличием, всецело уверенная в своей защите.
        Гаснут несколько десятков сенсоров, уничтоженных прямыми попаданиями, и картинка немного смазывается. К местам повреждений спешно направляются роботы-ремонтники.
        Звездолет получает несколько запросов от дрейфующих в отдалении собратьев. Они в растерянности, просят объяснить, что происходит, ответить - нужна ли помощь. Недавно появившаяся в сознании «незабудки» часть, отождествляющая себя с
«Палладой», недоумевает, не понимая их, более древняя пытается ответить, но отступает, признавая свое подчиненное положение.
        Враги тем временем перестраиваются. Они уже оправились от растерянности и сами пытаются перейти в контрнаступление. Вперед выступают более верткие эсминцы и фрегаты. Тяжеловесы-линкоры держатся чуть позади них, предпочитая наносить удары издали. «Паллада» ликует, ее план удался!
        Надежно укрытые маскирующим полем мины, щедро разбросанные недавно в том месте, где маневрируют сейчас корабли противника, внезапно проявляются, повинуясь полученному от звездолета сигналу. «Паллада» знает - их никто не смог бы обнаружить, техника соперников не обладает достаточными для этого возможностями, они попросту не умеют работать с полями данного вида! Нет, не зря БИЦ учел это обстоятельство, планируя атаку.
        Интеллект небольших, но смертельно опасных бестий вполне достаточен, чтобы выбрать себе жертву, обмануть ее защиту и нанести удар. Взрывы следуют один за другим, безостановочно. Имперские корабли мечутся из стороны в сторону, судорожно пытаясь уйти в безопасное место, но все новые и новые мины вываливаются в пространство из укрытий, безошибочно находя свои жертвы. Паника и неразбериха усиливаются, когда в борт одного из «Миротворцев» на полном ходу врезается ракетный фрегат, неудачно выполнивший маневр.

«Паллада» неспешно подходит к месту удачной засады, точно от назойливых мух отмахиваясь от бросившихся ей навстречу кораблей охранения, пытающихся защитить свои главные силы. Чудовищные орудия главного калибра высматривают достойные внимания цели, пока их младшие собратья свирепо крушат эсминцы и фрегаты.
        Первые пристрелочные выстрелы быстро сменяются сериями, уверенно накрывающими противника. Огромные туши линкоров и крейсеров вздрагивают снова и снова, получая сокрушительные удары. И вот наконец у кого-то из командиров, похоже, не выдерживают нервы - один из тяжелых крейсеров начинает медленно отступать. Несколько томительных мгновений - «Паллада» улавливает оживленный обмен сообщениями между кораблями вражеской эскадры - и следом за ним потянулись остальные. Совсем небольшой отряд идет в отчаянную атаку на «незабудку», прикрывая их отход.

«Паллада» презрительно игнорирует эту попытку. Она дает вдогонку отступающим еще три увесистых залпа и закладывает широкий разворот. Ее цель достигнута: враг бежит, больше не помышляя о преследовании, а значит, можно сосредоточиться на своих первоначальных замыслах. Мимолетное сожаление проскальзывает в ее «мозгу» лишь оттого, что не удалось привлечь на свою сторону ждущих чего-то чуть поодаль товарок. Вместе бы они разобрались с этой проблемой гораздо быстрее и эффективнее…
        - …Да-а! - потрясенно выдавил из себя Антон, когда его отключили от сети. Более подходящих слов он просто не смог найти. То, что ему довелось пережить, не поддавалось более-менее внятному описанию. Несомненно, когда-нибудь ему удастся разобраться в своих чувствах и сформулировать - прежде всего для самого себя, - что он испытал за эти… а сколько, кстати, прошло с начала боя? Четырнадцать минут? ! Однако! По внутренним ощущениям Каланин прожил несколько часов - это как минимум!
        - Да-а-а-а! - снова протянул он под необидный смех всех находившихся в боевом посту.
        - С крещением тебя! - хлопнул его по плечу улыбающийся Звонарев. - Надеюсь, проставиться не забудешь?
        Каланин лишь ошалело покрутил в ответ головой. Перед глазами у него до сих пор мелькали картины сражения. А ведь он был всего лишь зрителем - каково же пришлось непосредственно участвовавшему в бою экипажу? Даже учитывая немалую роль искусственного разума? Насколько, оказывается, проще отвечать за самого себя!
        Стоя под тугими струями душа в своей каюте, Антон запоздало подумал о том, что теперь, как ни крути, он еще больше отдалился от той, прошлой жизни, сделав огромный шаг в совершенно противоположном направлении. Нет, естественно, можно было утешать себя тем, что, мол, лично он не стрелял по своим прежним товарищам, никого не убивал и т. д. и т. п., но капитан отчетливо осознавал - это всего лишь отговорки. Трещина, пробежавшая между ним и всем тем, что было дорого раньше, медленно, но неуклонно увеличивалась. И проблема заключалась совсем не в том, что он изменил присяге - точнее, не только в этом, - а в том, что он уже начал думать как человек, который перешел на другую сторону!
        Впервые поймав себя на этой мысли, Каланин откровенно испугался. Неужели он настолько слабохарактерный и безвольный тип, что при первой же мало-мальски серьезной угрозе отпраздновал труса?! Но ведь прежде он никогда не страдал подобным недостатком? Что же с ним случилось такого, что в корне поменяло всю его жизнь?
        Нет ответа… Оставалось лишь тихо и безнадежно ненавидеть себя, вспоминая тот ключевой момент своей жизни, когда он сидел на грязном от крови полу БМК и слушал обращенный к нему вопрос полковника Гарутина. Да, наверное, именно тогда, в ту секунду, и сломалось что-то у него внутри. Окончательно и бесповоротно. И теперь надо жить, учитывая это.
        В кают-компании было не протолкнуться. Разгоряченные, еще не отошедшие до конца от горячки схватки офицеры, освободившиеся от вахты, возбужденно гомонили, оживленно обсуждая детали боя. Каланин, войдя в помещение, в первую минуту растерялся, но быстро сориентировался и направился к столу, где весело гуляли коллеги Звонарева. Сам каплей тоже сидел за столом, но активного участия в гульбе не принимал. Офицеры, находясь уже в легком подпитии, встретили появление следователя радостным гулом и тут же потребовали обещанную ранее проставу.
        Хлопнув несколько рюмок отличнейшей водки, Антон с удовольствием почувствовал, как медленно распускается тугой узел, свернувшийся где-то внутри. «Да пропади оно все пропадом - гулять так гулять!» - мысль тупо нажраться и хоть на время позабыть обо всем плохом показалась весьма привлекательной.
        - И куда мы теперь? - спросил он Звонарева, когда господа офицеры вовсю горланили залихватскую песню.
        - В смысле? - не сразу врубился в вопрос захмелевший, красный от обильной выпивки каплей. - А, куда теперь двинемся? Знаешь, если я все правильно понял, то мы идем к Каледонии. Хотя, если честно, не очень понимаю зачем. Только тс-с - это закрытая информация!
        Антон задумался, вспоминая. Каледония - маленькая планетка неподалеку от линии фронта. До войны на ней организовали небольшую научную станцию для изучениям проблем терраформирования. С началом боевых действий ученых эвакуировали, а их базу использовали в качестве второстепенного перевалочного пункта оружия, боеприпасов и горючего. Каланин даже бывал там однажды, расследуя дело о хищениях на армейских складах. Серый, ничем не примечательный мирок. В самом деле, что там могло оказаться такого интересного для Гарутина и К°?
        Хотя если подумать хорошенько, то можно предположить, что командир «ярославичей» получил на базе тсиан информацию, заставившую его обратить на Каледонию самое пристальное внимание. Но тогда не исключен вариант, что на месте их будет ожидать
«торжественный комитет по встрече» из числа тех, кто не заинтересован в том, чтобы беглые спецназовцы получили в свои руки дополнительные козыри. Да уж, веселенькая перспективка! Жаль, что поделиться своими мыслями не с кем.

«Паллада» достигла орбиты Каледонии через восемь суток. Осторожничая, Гарутин приказал выслать вперед несколько разведывательных зондов. Они, как ни старались, не обнаружили ничего подозрительного. Впрочем, это еще ни о чем не говорило - враг вполне мог затаиться под маскирующим полем. Антон, занявший уже ставшее привычным место в боевом посту Звонарева, так же, как и все остальные члены команды, напряженно ждал, что же решит в итоге командир.
        Звездолет осторожно продвигался вперед, буквально вползая в систему. Все его средства наблюдения и обнаружения работали в авральном режиме, сканируя каждый подозрительный участок пространства. Оружейные системы находились в полной боевой готовности, ожидая лишь команды обрушить всю свою мощь на обнаруженного противника. Но время шло, а ничего не происходило. Напряжение, владевшее людьми, потихоньку стало отступать.
        Серые цилиндры двух комплексов ПКО, висящие в точках Лагранжа[Точки Лагранжа - также известные как точки либрации (от лат. libratio - качание, колебание) или L-точки - это такие точки в системе из двух массивных тел, в которых третье тело с пренебрежимо малой массой, на которое не действуют никакие другие силы, кроме гравитационных сил со стороны этих двух массивных тел, может оставаться неподвижным относительно них.] над Каледонией, вызвали у офицеров Звонарева лишь насмешливые улыбки. «Лира» - откровенное барахло! Ладно бы еще восьмая или девятая серия, но третья! Егор начал вспоминать вслух, когда он в последний раз видел такой анахронизм, но так и не сумел это сделать.
        Тем неожиданнее прозвучал сигнал тревоги. Компьютер засек массовый запуск ракет в их направлении. «Паллада» тут же начала выполнять маневр уклонения. Звонарев, не дожидаясь команды, открыл заградительный огонь, одновременно стараясь подавить врага, уничтожить проявившие себя пусковые установки. К ним, правда, подключились и наземные лазерные батареи, но для «незабудки» все это стало лишь досадной помехой, не более. Вопрос заключался исключительно во времени, требующемся для уничтожения противника.
        Наблюдая за слаженной работой офицеров БЧ, Антон невольно заразился их настроением. Вместе с ними он переживал за каждый промах и радовался, будто ребенок, любому удачному попаданию. Он и не заметил, когда Звонарев, поистине с иезуитским коварством, подключил его к управлению артиллерийской батареей. Поглощенный целиком и полностью новыми впечатлениями, Каланин поливал засеченные сенсорами цели градом снарядов, мечтая лишь об одном - разнести их в клочья!

«Черт возьми, а ведь это я стреляю! - пронзила его в какой-то момент острая, точно наконечник копья, мысль. - Неужели?!» Это открытие настолько ошеломило капитана, что он впал в ступор, отключившись на некоторое время от окружающей его действительности.
        В чувство его привел резкий укол в висок. Это Звонарев, заметив нарушение работоспособности одного из участков подконтрольного ему общего механизма,
«подбодрил» Каланина коротким разрядом. Спохватившись, капитан включился в процесс, но вот беда, прежний запал уже прошел. Впрочем, это никак не повлияло на общий ход событий - «Паллада», обладающая поистине чудовищным превосходством в вооружении, быстро расправилась с комплексами ПКО и подавила наземное сопротивление. Напоследок «незабудка» дала по Каледонии несколько залпов главным калибром по наиболее подозрительным районам, где могли размещаться наземные войска.
        Сам же корабль в результате столкновения с планетарной обороной получил всего несколько малозначащих повреждений и лишился дюжины огневых точек.
        Гарутин, развивая успех, немедленно приказал готовить высадку десантной партии. Звонарев получил приказ поддержать ее в случае чего всеми средствами. Истосковавшиеся по привычной «работе» спецназовцы разве что не передрались, оспаривая друг у друга право оказаться в числе тех, кому предстояло спуститься на планету.
        Тем неожиданнее для Каланина прозвучал приказ занять место в десантном модуле. Следователь, равно как и Звонарев, передавший ему это распоряжение полковника Гарутина, откровенно недоумевал - ну какой от него мог быть толк в предстоящей операции? Хотя, с другой стороны, что он знал о ее целях? Задумавшись над этим вопросом всерьез, Антон обнаружил, что его точит червячок нехорошего предчувствия. Но протестовать он, разумеется, не стал. Да и какой смысл? Изменить что-либо он все равно не мог.
        Состав подразделения, грузившегося в «Атлас», заставил капитана задуматься еще больше. Сравнительно немного бойцов, но зато сразу три МППП[МППП - мобильная платформа поддержки пехоты.] «Ланцелот». Да еще с ракетными установками в оружейных блоках. То есть или их ждет встреча с бронетехникой, или предстоит пробиваться в какое-то хорошо укрепленное место. Мысль о бронетехнике Каланин, пораскинув хорошенько мозгами, в итоге отверг. Вряд ли командование ВКС решило сосредоточить какие-то серьезные силы на второстепенной планетке. В лучшем случае у пехотинцев из дивизий, охранявших комплексы ПКО, имелись положенные по штату легкие танки и БМП. Да и те, скорее всего, благополучно сгинули в той мясорубке, что устроила «Паллада», пройдясь несколько раз на низких орбитах.
        Нет, конечно, исключать случайную встречу с уцелевшими подразделениями наземных сил обороны не следовало, но у Антона сложилось стойкое впечатление, что Гарутин ясно представляет себе то место, куда нужно попасть «ярославичам», и им не придется плутать по всей Каледонии. Да и количество идущих на задание бойцов - всего-то офицерский взвод - явно не предполагало участие в затяжных боях. Нормальная рядовая операция для РДГ[РДГ - разведывательно-диверсионная группа.] : скрытно высадиться на территории противника, по-тихому добраться до точки назначения, сделать все, что требовалось, и так же скрытно уйти восвояси.
        Значит, остается некий схрон… Интересно. Но все равно непонятно - он-то им зачем?!
        Машинально настраивая под себя комплект композитной брони, Антон обратил внимание на то, что рослый майор, командир десантной партии, о чем-то ожесточенно спорит с полковником, бросая при этом на Каланина недружелюбные взгляды. Гарутин, с плавающей на лице иронической усмешкой, что-то ему втолковывал вполголоса. Надо было оказаться идиотом, чтобы не понять - речь у двух бравых вояк идет о нем. Майор, судя по всему, так же как и сам Каланин, не понимал, зачем ему, собственно, навязывают эту обузу, а полковник объяснял. Или просто приказывал.
        В итоге красный как рак майор пошел к «Атласу», хмуро глядя перед собой и старательно не замечая стоявшего у аппарели капитана. Лишь начав подниматься, он на секунду притормозил и бросил, не разжимая губ: «Чего ждем? Давай быстро на борт!»
        Каланин поспешил исполнить приказание, здраво рассудив, что злить «ярославича» еще больше, чем сейчас, совершенно ни к чему. Несколько минут - и челнок, несущий на борту десантный катер, оторвался от «Паллады», взяв курс на Каледонию.
        Приземлились невдалеке от небольшого городка, причем, судя по типу строений, научного. Он не слишком сильно пострадал от обстрела «Паллады», но пара-тройка столбов огня и дыма все же наблюдались - скорее всего, в тех местах раньше располагались зенитные точки. На улицах было безлюдно. То ли все жители сбежали, то ли попрятались.
        Челнок, выпустив катер наружу, стремительно ушел в небо. Он, как понял Антон из услышанных им переговоров «ярославичей», должен был вернуться за ними лишь после получения сигнала о выполнении задания. «Атлас» неторопливо двинулся в сторону города. Операторы наблюдения и бортстрелки во время полета внимательно следили за окрестностями.
        Майор, немного оттаяв за время полета, представился следователю как Николай Куприянов и посетовал на отсутствие на борту «незабудки» модулей огневой поддержки - с ними, дескать, все бы прошло гораздо проще. Каланин не мог с ним не согласиться - пара «Синопов» в качестве прикрытия действительно сейчас не помешала бы. Даже знание того, что их в случае опасности прикроют огнем с «Паллады», не слишком успокаивало. Когда еще ее чудовищные орудия среагируют на опасность - это ведь не по площадям садить! Но деваться все равно было некуда, следовало отталкиваться от того, чем они располагали, и надеяться, что до прямого столкновения дело не дойдет, а маскирующее поле укроет их от ненужного внимания.
        Куприянов напряженно смотрел на экран коммуникатора, изредка шевеля губами. Чуткие микрофоны брони легко улавливали каждый звук, и говорить громко не было никакой необходимости. Антон не мог слышать его переговоров с пилотами, но примерно представлял себе, о чем может идти речь - майор, сверяясь с полученным от Гарутина маршрутом, давал им необходимые указания по направлению движения.
        - Приготовились! - «Ярославич» оторвался от карты и переключил свое внимание на подчиненных. - Готовность сорок секунд.
        Спецназовцы без лишней суеты изготовились к приземлению.

«Атлас», безжалостно сжигая дюзами встречные деревья, опустился в небольшой рощице возле комплекса некогда белоснежных зданий, расположенного неподалеку от гигантских пирамид систем дальней космической (межзвездной) связи. Стремясь не допустить того, чтобы с Каледонии ушел сигнал бедствия, «Паллада» расстреляла их одними из первых, и сейчас над землей стелился ядовитый черный дым.
        Первыми наружу выкатились «Ланцелоты». Они заняли позиции, расположившись таким образом, чтобы перекрыть все секторы обстрела. Следом за ними высыпали спецназовцы. Образовав боевой порядок, они в сопровождении мобильных платформ сноровисто двинулись к центральному зданию, стремясь побыстрее преодолеть открытое пространство большой площади перед ним. Каланин, пригибаясь, бежал рядом с майором. Перед высадкой Куприянов, слегка помявшись, вручил ему штурмовую винтовку, строго-настрого наказав не играть в героя. Антон испытал легкое чувство дежавю, но спорить не стал.
        Огромные двери приветливо раздвинулись перед ними, как только маленький отряд оказался под навесом у входа в здание. «Министерство обороны Российской империи. Научно-исследовательский институт им. профессора Осиповой», - на ходу успел прочитать красочно переливающуюся на стене табличку Каланин. А в следующее мгновение загремели выстрелы.
        - На пол! - заорал Куприянов, возникая рядом со следователем и опрокидывая его на землю. - Ложись, твою мать! Добрецов, прикрой этого идиота. Да смотри, чтоб ни один волос с его головы не упал! - Кажущийся почти квадратным из-за обилия навешанного на него снаряжения боец подскочил к следователю и присел над ним, сразу же открыв огонь по невидимой Антону цели.
        Гулко забухали орудия платформ. Им вторили излучатели и пулеметы «ярославичей». Бой с первых же секунд приобрел ожесточенный характер. Антону показалось, что обороняющиеся не слишком организованны и их огонь довольно слаб, но утверждать это точно он не мог - опыта таких вот сшибок у него было с гулькин нос.
        Правда, можно было ориентироваться на поведение спецназовцев. Каких-либо признаков волнения у них не наблюдалось. Каждый боец в совершенстве знал свой маневр и действовал очень точно и экономно, затрачивая ровно столько усилий, сколько требовалось для достижения цели. В какой-то момент следователю даже пришло в голову, что они напоминают ему не живых людей, а роботов.
        Но вскоре Каланину стало не до умствований. Неподалеку оглушительно рванула граната. Опекавший его «ярославич» повалился прямо на Антона. Из груди у него толчками вырывалась черная кровь, оказавшаяся на поверку ярко-алой. Каланин, отпихивая в сторону потяжелевшее тело, с первого взгляда понял, что парень уже не жилец - похожее ранение получил на Токсокаре Лешка Фролов, его тогдашний напарник. И прожил он после этого буквально пару минут.
        Тем удивительнее было видеть, как страшная рана начинает затягиваться, а лежащий всего долю секунды без признаков жизни человек начинает вполне осмысленно шарить вокруг себя в поисках оброненного оружия. Антона передернуло. Доходили до него сведения, что в некоторых подразделениях имперской армии якобы идут полным ходом эксперименты по вживлению в тело человека громадного числа нанороботов, позволявших своему носителю заполучить необычные возможности, но вот встречаться с этими, гм, суперменами ему прежде как-то не доводилось. Неужто сейчас настал такой момент? Или у «ярославичей» имелись свои секреты? А что, очень может быть - не случайно же против них так ополчились представители почти всех властных структур. Настоящая война на уничтожение.
        Пулеметная пуля высекла длинную искру на полу совсем рядом с ним. Каланин резво бросился в сторону. Винтовку он тащил за собой, не сделав пока из нее ни единого выстрела в ответ. Как-то коробило, несмотря на все теперешние обстоятельства.
        Антон огляделся. «Ярославичи» медленно, но верно охватывали противника, заходя ему во фланг. Мобильные платформы уверенно давили любые попытки сопротивления, накрывая цели точными выстрелами. Стелющийся дым не мешал автоматам. Скоротечный бой подходил к концу.

3

        Вляпались они по самое некуда. У Егора при виде соединения, входящего на всех парах в систему, натурально отвалилась челюсть. Итить-колотить - это же прославленная гвардейская орденоносная и легендарная Пятая эскадра! Неужели в Генштабе решили не мелочиться и выложить на стол сразу козырного туза? Похоже, очень похоже! Да, видать, содержимое отцовского хранилища не дает покоя многим, и эти люди готовы пойти на все, лишь бы оно не выскользнуло из зоны их влияния. Впрочем, разве это так уж удивительно? Гораздо более странным оказалось бы, если бы «Палладе» позволили беспрепятственно уйти.
        Непонятно только, как же они узнали о нашем местонахождении - «хвост»-то мы вроде как стряхнули? И комплексы связи на поверхности планеты разнесли в первую очередь. Разве что… Звонарев судорожно послал несколько запросов в БИЦ. Томительные секунды ожидания, негромкий сигнал полученной информации, короткий взгляд на экран и… Твою мать!!! Это ж надо было так лопухнуться! ПКО накрыли, а проверить, не прячется ли в системе еще кто-нибудь, не удосужились! Вот, как говорится, получите и распишитесь - масс-детекторы однозначно утверждают, что у второго спутника прячутся как минимум два фрегата или эсминца! Выходит, пока мы долбали оборонительные комплексы, они преспокойненько отправили сигнал бедствия.
        Но все равно остается непонятным, каким образом Пятая оказалась здесь так быстро? Разве что ее перемещали куда-то и она случайно оказалась в этом районе? Поди теперь узнай! Может, запрос на имперский флагман отправить? Кто там у них, кстати, нынче за главного? Ага, «Суворов». Знакомый кораблик. Значит, адмирал Палецкий собственной персоной пожаловал! Хороший вояка, резкий, энергичный. Егор, конечно, предпочел бы, чтобы на его месте оказался кто-нибудь не столь выдающийся, но, с другой стороны, разве у них есть выбор?
        - Смотрите! - Ликующий возглас одного из операторов отвлек каплея от размышлений.
        К «Палладе», развернувшейся навстречу врагу, приближались другие «незабудки». Развернутые в направлении имперской эскадры орудия и пусковые установки недвусмысленно свидетельствовали о том, что они готовы помочь товарке. Что ж, это очень хорошо - в одиночку «Паллада», даже при всех ее несомненных достоинствах, вряд ли выстояла бы. А так у них появляется шанс. Нет, не победить, конечно, все же пять даже столь мощных кораблей против без малого сотни экипажей закаленных в боях ветеранов - не совсем удачный расклад. Но нанести противнику такой урон, что он будет вынужден отойти и оставить их в покое, вполне может получиться. Вряд ли командование решится оголить фронт и снять с позиций еще одну эскадру. А там, глядишь, подтянутся с планеты «ярославичи» и можно будет убраться отсюда подальше. Хотя кто его знает, какие там планы роятся в голове у Гарутина?
        На кораблях Пятой также заметили изменение ситуации. Имперцы сбавили ход, но развертывание в боевой порядок не прекратили. Звонарев прекрасно представлял себе, как раскаляются сейчас у них добела все средства связи, передавая и принимая тучи сообщений, приказов, распоряжений, как дымятся от напряжения мозги БИЦов, пытаясь просчитать обстановку и выработать новое, единственно верное решение.

«Помучайтесь маленько, - злорадно подумал Егор, попутно автоматически подготавливая все системы к бою. - Скажите спасибо, что у нас нет возможности скоординировать свои действия с другими «незабудками», а не то вы у нас по-другому сейчас плясали бы!»
        Тем временем присоединившиеся к «Палладе» суперлинкоры тсиан выстроились весьма странным образом, расположившись возле нее так, что она оказалась точно в центре ордера. «Будто дите неразумное опекают, - мелькнула у Звонарева мысль. - Хотя, может, с их точки зрения, мы и в самом деле ведем себя как-то не так? А, ладно - главное, чтобы помогли! Кстати, а боезапаса-то нам еще на одну хорошую драчку хватит? В принципе, должно. И вообще, как это «незабудки» после тысячелетий блуждания в космосе его не исчерпали в ноль? Неужели у них где-то есть базы?»
        Вопрос был и в самом деле любопытным. Когда Звонарев принимал в свое ведение огромное хозяйство вооружения «Паллады», его откровенно поразили ранее никогда и нигде не виданные ракеты и снаряды в ее погребах. Сквозь их корпуса пробивалось слабое мерцание, точно изнутри кто-то подсвечивал фонариком, и от этого казалось, что они лежат в своих нишах в небольшой изумрудной дымке, слегка пульсируя, будто живые. Специалисты «ярославичей» лишь недоуменно пожимали плечами в ответ на расспросы о характере содержимого боеприпасов. Было очевидно, что они сами сбиты с толку. Один из них даже предположил, что корабль, дескать, сам выращивает все, что ему нужно для нормальной жизнедеятельности. На удивленный вопрос Гарутина о том, не означает ли это, что «незабудки» являются своего рода живыми саморегулирующимися организмами, ученый в очередной раз пожал плечами и понес такую высокомудрую ахинею, что спецназовец тихо пришалел уже через пару минут и торопливо свернул беседу.
        Доклады о готовности всех БЧ к бою, прошелестевшие в наушниках, подсказали Егору, что «Паллада» замерла в ожидании команды и готова атаковать противника. Но Гарутин и командир БДК, кавторанг Багнюк, занявший при «ярославиче» пост начштаба, почему-то медлили. Надеялись избежать драки? Или, быть может, рассчитывали, что имперцы предложат переговоры и можно будет потянуть время?
        В любом случае Звонареву представлялось, что единственно правильной в их положении тактикой будет тупо садить по всему, что окажется в зоне поражения, всеми наличными средствами и молить бога, чтобы отправленные на Каледонию десантники побыстрее отыскали то, за чем их туда послали. Других вариантов пока не наблюдалось. Соотношение сил недвусмысленно говорило: рано или поздно их попросту задавят и разнесут на атомы. Вопрос только - за какое время, не более того.
        Черт, накаркал. Началось! Тройка линкоров в окружении свиты крейсеров и эсминцев медленно двинулась вперед. Ага, Палецкий решил провести разведку боем и определиться с возможностями «незабудок» и их намерениями. Что ж, вполне понятное решение, идти в атаку на противника, сведения о котором туманны и расплывчаты, не есть признак большого ума. Интересно, как поведут себя корабли тсиан в этой ситуации? Эх, если бы можно было с ними общаться! Мечты, мечты…
        Имперские корабли открыли огонь с дальней дистанции. Активно маневрируя, они приближались к некой незримой черте, давали залп и тут же отходили назад, словно стремясь растащить «незабудки», заставить их погнаться за ними и порвать строй. Звездолеты пока высокомерно молчали, игнорируя эти выпады. Благо, явно осторожничая, имперцы не демонстрировали чудес меткости. Лишь несколько ракет приблизились на опасное расстояние, но мгновенно были уничтожены батареями ближней защиты.
        В какой-то момент один из эсминцев, осмелев, вырвался далеко вперед и нахально прошелся возле неподвижно висящих «незабудок», осыпая их градом снарядов и ракет. Звонарев собрался было попросить у Гарутина разрешения проучить наглеца, но его опередили. Правофланговый звездолет тсиан вдруг полыхнул мощным залпом. Последствия его оказались поистине ужасающими: двухсотметровый эсминец исчез в одной огромной вспышке, мгновенно разлетевшись на куски.
        Русские корабли тут же прекратили обстрел и отошли на безопасное расстояние. Судя по их поведению, Палецкий отдал приказ не рисковать и не кидаться в самоубийственную атаку. Итак, адмирал получил наглядное подтверждение того, что
«Паллада» в предстоящем сражении будет действовать не в одиночку и что другие
«незабудки» не останутся безучастными статистами, как в том случае, когда беглецы стряхивали со своего хвоста назойливых преследователей.
        Тем неожиданнее для Звонарева, вполне справедливо ожидавшего, что имперцы проведут перегруппировку, стала общая атака русской эскадры. Махины русских суперлинкоров, если и уступавших «незабудкам» в размерах, то с лихвой компенсировавших этот недостаток тотальным превосходством в численности, стронулись с места и величаво двинулись вперед шестью колоннами, выбросив в стороны руки-щупальца кораблей рангом пониже. Одновременно с этим авианосцы начали массовый запуск истребителей, штурмовиков и торпедоносцев. Рой малюсеньких отметок - почти девять сотен, - возникший на экране, моментально заполнил его на треть и неумолимо приближался к Каледонии. Процентов пятнадцать из них составляли истребители и штурмовики, а основная масса состояла из торпедоносцев. Егор знал, что в зависимости от цели атаки на них устанавливались, на выбор, тяжелые торпеды «Василиск», предназначенные для поражения линкоров и крейсеров; средние «Грифоны» - для легких крейсеров, эсминцев и кораблей РЭБ или же малые «Немезиды» - для вспомогательных кораблей и транспортов. Звонарев мог бы поспорить на что угодно - сейчас каждый
торпедоносец был снаряжен одним «Василиском».
        - Огонь по готовности! - Приказ командира, поступивший одновременно с началом вражеской атаки, привел Звонарева в состояние боевого транса, спустив какой-то невидимый предохранитель в мозгу. Все посторонние мысли словно вымыло из головы мощной струей, попутно обостряя все чувства, делая их как никогда резкими и отчетливыми. Егор, слившийся с мощным искусственным «мозгом» корабля в единое целое, буквально дрожал от нетерпения, ожидая, когда же настанет миг обрушиться на противника, разнести его в клочья. Он до крови закусил губу, совершенно не замечая этого, буквально моля про себя: «Ближе! Еще ближе! Ну, подходите же скорее!»
        В это мгновение капитан-лейтенант при всем желании не смог бы понять - какой же дьявол в него вселился и почему он, всегда такой бесстрастный и хладнокровный в бою, внезапно превратился в неистового берсерка, мечтающего лишь об одном - добраться до горла врага. Впрочем, если бы Егор мог это вспомнить, в прошлый раз с ним и всеми его подчиненными, включая Каланина, творилось то же самое! Но этого, к счастью ли, к сожалению ли, никому из экипажа «Паллады», за исключением нескольких человек, не было дано…
        Первые машины, миновавшие незримую черту, погибли почти все. Следом за «Палладой», открывшей бешеную стрельбу во все нараставшем темпе, в бой вступили другие
«незабудки». Их орудия разносили крохотные капельки «ястребков», «грачей» и
«тушек»[«МиГ-115» «Ястреб» - основной истребитель-перехватчик русских ВКС;
«Су-111» «Грач» - основной штурмовик русских ВКС; «Ту-214» - основной торпедоносец русских ВКС.] , создавая перед ними сплошную завесу заградительного огня. Зенитные ракеты взрывались в боевых порядках, поражая шрапнелью сразу по нескольку машин. Одновременно начали свою страшную работу аппараты РЭБ[РЭБ - радиоэлектронная борьба.] - посылаемые навстречу атакующим информационные бомбы обрушились на их антивирусную защиту, нарушая работу оборудования и выжигая мозги боевых компьютеров. К великому сожалению обороняющихся, таким снаряжением обладала лишь
«Паллада».
        Но, несмотря на весь ужас смертельного вала, вздыбившего пространство перед пилотами русской эскадры, многие и многие десятки из них пробились к расцвеченным огнями выстрелов «незабудкам». С дистанции в несколько сотен километров - по космическим меркам практически в упор - они нанесли свой удар. На столь близком расстоянии эффект их действия оказался весьма впечатляющим - взрывы сметали вынесенные на поверхность корпусов сенсоры, приходили в негодность орудийные башни, уничтожались пусковые установки.
        Гигантские тела суперлинкоров тсиан то и дело раскрашивали вспышки взрывов от града частых ударов, но их башни ни на секунду не прекращали ответный огонь. И пусть его результативность несколько снизилась, даже в таком виде он уничтожал машину за машиной. А когда к делу подключились молчавшие до поры до времени лазерные батареи ближнего боя, адмирал Палецкий мог начинать поминальную молитву по своим храбрецам. На борт авиаматок сегодня суждено было вернуться едва ли трети из числа стартовавших.
        Но их жертвы стали не напрасными. Уравнявшая скорость и оттого словно бы зависшая над «Палладой» со стороны рубки «незабудка» пострадала больше других товарок и содрогалась от многочисленных внутренних взрывов в носовой части. Можно было только догадываться, какой ад там сейчас творится. Остальные лишились большей части сенсоров наблюдения и связи - это, впрочем, не могло иметь серьезного значения для людей, поскольку у них связи со звездолетами тсиан и так не было, но зато здорово осложняло положение «незабудок» в плане обмена информацией друг с другом, а также в разной степени систем вооружения. На «Палладе», к примеру, вышли из строя две из пятнадцати башен главного калибра и около двадцати процентов орудий среднего и малого калибров, а также почти треть имеющихся ракетных установок. Как обстояло дело на других «незабудках», оставалось неясным, но визуально они пострадали не меньше.
        Киберы ремонтных бригад трудились не покладая всех своих многочисленных механических рук. А на дистанцию прямого огнеконтакта тем временем уже выходили основные ударные силы русской эскадры.

«Сомнут! - мелькнула у Егора паническая мысль, пробиваясь сквозь пелену боевого безумия. - Отходить! Немедленно отходить, пока не стало поздно! Черт, неужели Гарутин с Багнюком этого не видят?!» Но, как оказалось, каплей зря грешил на своих отцов-командиров. План боя, принятый ими, вовсе не ограничивался только пассивной обороной, как это представлял себе Звонарев, а предполагал преподнести имперцам несколько сюрпризов.
        Неожиданно для всех «незабудка» стронулась с места и начала стремительный разгон. Глаза Звонарева видели данные акселерометра, показывающего ускорение в 50 g, но его тело на этот факт никак не реагировало. На старых земных кораблях он без специального ложемента просто не выжил бы. Его убил бы даже не вес собственного тела, достигший примерно 4,5 тонны, хотя и это страшно, а элементарно сердечная мышца не смогла бы перекачивать кровь. Да, в плане комфортности работы экипажа звездолеты тсиан здорово превосходили все созданные человечеством корабли.

«Оттолкнувшись» от гравитационного поля Каледонии, «Паллада» резво набирала скорость, прикрываясь от нападающих планетой, словно гигантским щитом. Три линкора тсиан двинулись следом за нею с небольшой заминкой. На месте осталась только искалеченная «незабудка». Искусственный мозг корабля наверняка просчитал ситуацию и бесстрастно принял единственно правильное в его положении решение. Она нанесла по приближающимся имперцам удар всеми исправными оружейными системами, выбрав в качестве приоритетной цели тяжелые корабли и авианосцы противника. И вот здесь сполна проявилось превосходство в дальнобойности орудий тсиан. Когда четыре десятка чудовищных стволов в бешеном темпе стали молотить по русским кораблям, выдавая залп за залпом, в ответ не раздалось ни одного выстрела!
        Тяжелые корабли эскадры попробовали добавить в скорости, отчаянно пытаясь сократить дистанцию, оказаться на расстоянии, когда появится возможность ответного огня. За это время «незабудка» успела выдать четыре залпа. Сто с лишним снарядов, способных с легкостью прошить насквозь броню эсминца или фрегата и причинить тяжкие повреждения крейсеру или линкору. А еще три раза по две сотни ракет, жадно ищущих свою жертву. Да в придачу пушки вспомогательной артиллерии, вонзившие в легкие крейсера, кинувшиеся на защиту своих «тяжеловесов», смертоносные клыки многочисленных и весьма разнообразных калибров, излучений и зарядов.
        Большую часть «гостинцев» нападающим удалось нейтрализовать с помощью защитных полей, сбить с курса ложными мишенями и постановщиками помех, уничтожить заградительным огнем и противоракетами, но те, что все-таки добрались до цели, принесли с собой изрядную порцию смерти и разрушения.
        Два «Миротворца» и два линкора предыдущих серий были уничтожены. Три линкора, включая флагманский «Суворов», вышли из боя, получив критические повреждения. Еще семь или восемь резко затормозили, сбавили ход и постепенно стали перемещаться в хвост колонн, чтобы не задерживать эскадру. Все шесть авианосцев, попавшие под массированный ракетный удар, представляли собой весьма жалкое зрелище - в лучшем случае только два из них могли принять на борт возвращающиеся после атаки на
«незабудки» машины. Впрочем, учитывая те колоссальные потери, что понесли русские пилоты, и этого хватало с лихвою.
        Ну и «по мелочи» под раздачу попали несколько крейсеров и эсминцев - общим числом в пятнадцать единиц. Их накрыло близкими взрывами, обломками уничтоженных кораблей и огнем вспомогательных оружейных комплексов «незабудки». Прыснувшие в разные стороны другие легкие корабли теперь рванулись в отчаянную атаку, обуреваемые жаждой мести. На «Палладе» не могли видеть, как погибал оставшийся на месте звездолет тсиан. Нещадно избиваемый со всех сторон, он еще какое-то время огрызался, сумев уничтожить несколько эсминцев, но вскоре начал разламываться на части под воздействием внутренней детонации.
        Пока тяжелые корабли Пятой эскадры добивали «незабудку», «Паллада» и ее товарки обогнули Каледонию и начали уходить в сторону соседней планеты системы, смещаясь в плоскости эклиптики. Егор никак не мог понять, что на уме у командира - неужели он решил бросить десантников на произвол судьбы? Разве не честнее и правильнее было остаться на орбите и дать бой? Звонарев, распаленный схваткой и совсем позабывший, что чуть раньше сам думал, как бы побыстрее смыться подальше, сейчас едва не скрежетал зубами от возмущения. Но, повинуясь вдолбленному за долгие годы чувству беспрекословного выполнения приказов вышестоящих лиц, делал то, что ему было положено. То есть лупил из всех кормовых орудий и излучателей по преследовавшим их русским кораблям.
        Линкоры и тяжелые крейсера имперцев не могли при всем желании угнаться за
«Палладой», превосходящей их в скорости почти в полтора раза, но зато это с успехом получалось у эсминцев и фрегатов новейших типов. Снабженные ускорителями последних моделей, они повисли на хвосте у линкоров тсиан, словно лайки на загривке медведя, и, не уставая, кусали и кусали их своими нестройными, но частыми залпами. Не слишком удачно пока, но на нервы действовало. По крайней мере людям, находившимся на борту одной из «незабудок»…
        Резкое торможение. Гравикомпенсация на этот раз почему-то не сработала, и перед глазами у каждого на секунду возникла красная пелена. Но тут же шею несколько раз кольнуло жало кибердоктора боевого скафандра, и все пришло в норму. Преследователи тем временем проскочили далеко вперед. Да, несмотря на свои по-настоящему циклопические размеры, «незабудки» не уставали поражать поистине фантастической маневренностью. Пожалуй, по легкости управления и быстроте обратной реакции на малейшую команду их вполне можно было сравнить с легким крейсером.
        Оказавшись в более выгодной позиции, «незабудки» мгновенно накрыли эсминцы ракетным залпом и огнем среднего и малого калибра на пределе скорострельности. Весьма удачно - еще десяти-пятнадцати единиц вражеской эскадры можно было теперь не опасаться. Остальные, поменявшись ролями с преследуемыми, вовсе не спасовали, а приняли условия огневой дуэли, пусть и не на самых выгодных для себя условиях. Егор прекрасно понимал мотивы их поведения: легкие корабли пытались таким образом сковать «незабудки», удержать их на месте, подставив под удар идущих следом русских линкоров и тяжелых крейсеров.
        Что ж, вполне естественное желание. Звонарев отдавал должное храбрости неизвестных ему людей, их выучке и боевому духу. Но при всем своем уважении к ним капитан-лейтенант делал все от него зависящее, чтобы как можно больше офицеров и матросов, носящих ту же форму, что и он сам, слились навсегда с пустотой.

«Незабудки» разом набрали скорость, увеличив дистанцию, и вышли из боя. Затяжная схватка их вовсе не устраивала. И вновь начались смертельные салочки-догонялочки с переменным успехом - то загонщикам удавалось сделать удачный выстрел, то дичь умудрялась чувствительно отмахнуться. Но теперь и те и другие удвоили осторожность и старались не лезть на рожон. Так что вывести из строя корабли противника не удавалось ни тем, ни другим.
        Главные силы русской эскадры отставали все больше и больше, и в какой-то момент командование передало на эсминцы приказ прекратить преследование. Соперники находились почти на самом краю системы. «Незабудки» легли в дрейф на значительном отдалении от русских кораблей, но так, чтобы они наблюдались уцелевшими сенсорами. Обеим сторонам требовалось, образно говоря, перевести дух, взять паузу, чтобы привести себя в порядок и собраться с мыслями - впереди уже вполне отчетливо маячил неотвратимый призрак новой схватки…

4

        - Как ты? Ранен? - Куприянов косо посмотрел на Антона, но тут же перевел взгляд на свой снятый с головы шлем, вскользь задетый импульсом, и с досадой матернулся. Следователь очумело взглянул на него, еще не вполне отойдя от бедлама скоротечной сшибки и оттого не слишком понимая смысл обращенных к нему слов.
        Они находились в центре институтского вестибюля, укрывшись за высоким бортиком огромного фонтана. Рядом с ними, и у бассейна, и за другими импровизированными укрытиями, расположились остальные спецназовцы. «Ланцелоты» замерли чуть в стороне, ближе ко входу в институт, контролируя обстановку.
        Угораздило же их нарваться на местную охрану! Логично было бы предположить, что все сотрудники института разбежались по укрытиям, когда «Паллада» нанесла орбитальный удар по планете, но нет, остались еще, оказывается, исполнительные служаки! Хорошо еще, что спецназовцы, как только началась стрельба, сумели с помощью какого-то хитрого, неизвестного Антону прибора «свести с ума» институтский командный компьютер, иначе всю группу попросту выкосили бы автоматические оборонные комплексы. Правда, и так «ярославичи» потеряли четырех человек убитыми и троих ранеными, причем один находился в очень тяжелом состоянии. Сейчас его спешно потащили обратно на «Атлас». Да еще, как на грех, у одного из «Ланцелотов» метким выстрелом какого-то охранника заклинило блок с ракетной установкой. И все это в самом начале операции!
        Так что взвинченное состояние майора Куприянова было вполне объяснимо.
        - Все в порядке, - вяло отмахнулся Антон. Спецназовец кивнул, надел шлем и, пригнувшись - стопроцентной уверенности, что они положили всех охранников, пока не было, - начал пробираться к следующему бойцу.
        Каланин достал походную фляжку и сделал несколько крупных и жадных глотков. Руки ощутимо подрагивали, указывая на недавно пережитый хозяином стресс. Трассеры очередей, огненные шары от взрывов гранат, стремительно перемещающиеся под огнем спецназовцы. У кого угодно голова могла пойти кругом. Антон задумчиво посмотрел вслед ушедшему майору. Да, уж он-то точно не испытывает никаких дурацких рефлексий по поводу произошедшего столкновения. Скорее наоборот, в таких ситуациях Куприянов чувствует себя как рыба в воде. Каланин вспомнил, насколько четко, с отлаженной до автоматизма грацией майор качал маятник под выстрелами охраны, давая возможность своим бойцам рассредоточиться и занять места в укрытиях. Он словно предлагал противнику: вот же я! А ну-ка, попробуйте меня достать!
        Едва заметно вздрогнул пол - мобильные платформы не спеша поползли вперед, действуя в соответствии с заложенной в них эвристической боевой программой, нацелив оружейные блоки в направлении «наибольшей вероятности появления противника», готовые начать стрелять в ту же секунду, как только будет обнаружен неприятель. Прикрываясь их броней, следом двинулись «ярославичи». С резким шипением выстрелил реактивный гранатомет - одному из спецназовцев не понравилось что-то, и он на всякий случай решил отработать по подозрительному месту.
        - Что там у тебя? Совсем охренел, в помещении из своей бандуры садишь?! Давай двигай, не отвлекайся! - недовольно повернулся на шум Куприянов. Верзила понятливо мотнул головой и споро бросился вслед за остальными.

«Ярославичи» быстро продвигались вперед, заученно проверяя попадающиеся по дороге помещения. Удар ногой в дверь, взгляд на сенсор, фиксирующий движение, выстрел - если нужно… чисто! Дальше! В принципе, наверное, можно было обойтись простым сканированием ручными хомодетекторами, но из-за спешки при подготовке операции их, похоже, банально забыли на корабле, и по этому поводу майор несколько раз весьма цветисто высказался в адрес своего зама.
        Капитану до жути не нравилось все происходящее. Антон, естественно, не знал, за каким хреном, собственно, они лезут, но желание расспрашивать у него не возникало. Не та ситуация! Оставалось надеяться, что в итоге его не ждет импульс в затылок, ведь это можно было сделать значительно раньше, да и тащить в такую даль не требовалось. Единственное, что он мог сказать со всей определенностью, за ним ненавязчиво, но очень внимательно приглядывали. Как только следователь пытался отдалиться от группы, рядом мгновенно оказывался один, а то и двое бойцов. Впрочем, это легко можно было списать на негласную опеку самого слабого звена их отряда.
        Примерно через полчаса, миновав несколько исследовательских секторов с расположенными в них многочисленными лабораториями они вошли в корпус в виде заглубленного купола, стоящий несколько на отшибе, за дополнительным ограждением, и вскоре оказались в широком тоннеле, уходящем куда-то под землю. Низкий свод опасно нависал над головой, давил на психику, вызывая опасение, что вот-вот обрушится. Освещение толком не работало, лишь аварийные плафоны едва-едва разгоняли темноту. Практически сразу, всего-то через два витка вниз, им преградила путь мощная дверь, способная, судя по ее внешнему виду, выдержать ядерный взрыв. Приятным сюрпризом для «ярославичей» оказалось полное бездействие автоматических огневых точек возле ворот - похоже, они разделили судьбу наземных. Штатные заряды, имевшиеся на вооружении спецназа, вряд ли могли помочь в решении этой проблемы. Вот тут-то и пришел черед «Ланцелотов» показать то, на что они способны. Платформы заняли позицию и, когда люди отошли далеко назад и укрылись в безопасном месте за поворотом, ахнули по препятствию специально предназначенными как раз для таких
случаев ракетами.
        Грохот мощного взрыва в ограниченном пространстве заставил вздрогнуть стены и пол тоннеля, мягко толкнув людей пришедшим в движение от отдаленного взрыва воздухом.
«Ярославичи» не видели, что происходит у двери, но длинные, заполошные пулеметные очереди и перекрывающие их частые и уверенные хлопки пушек лучше всяких слов сказали им, что за нею расположился еще один пост охраны. И теперь «Ланцелоты», не дожидаясь команды, вступили с ней в бой.
        - Вперед! - негромко скомандовал Куприянов, и спецназовцы бросились на помощь своим мобильным платформам. Оглушенных и еще не пришедших в себя, а оттого довольно вялых охранников удалось подавить сравнительно быстро. Одного даже захватили живым, но после экспресс-допроса майор собственноручно застрелил его. Каланина от этой картины немного замутило, но он громадным усилием воли заставил себя сдержаться. «Снявши голову, по волосам не плачут», верно? Вот только на душе было мерзко и противно, да воняло так, словно они оказались в огромном чане с дерьмом…
        - Надо поторопиться, здесь введен в действие план эвакуации, Игорь, - негромко сказал, подняв забрало шлема, майор подошедшему по его знаку заместителю, худощавому старлею с невыразительным лицом и усталыми, равнодушными глазами. Антон, так уж получилось, стоял неподалеку и слышал их переговоры, делая вид, что ему они абсолютно неинтересны и он предельно занят подгонкой ремня своей винтовки.
        - Однако… тревожно это как-то, а, командир? - Легкая усмешка на долю секунды тронула узкие губы лейтенанта, также открывшего лицо. - Пожалуй, я и в самом деле пойду подгоню ребят.
        - Давай! И передай там, что мы скоро попадем под действие нейтрализующего поля, пускай приготовятся. - Куприянов повернулся к следователю. - Слышь, прокурор, сейчас придется поднажать. Ты как, сдюжишь? Учти, начнешь тормозить, я тебя лично урою! Причем с превеликим удовольствием: я ведь видел, что ты, сука, там, - спецназовец мотнул головой назад, - ни разу не выстрелил! Никак бывших дружков пожалел?! - Лицо «ярославича» на долю секунды исказилось гримасой лютой, безудержной ненависти, в нем проступили странные черты… нет, не человека, а какого-то существа, донельзя враждебного, чужого! Горящий взгляд впился в лицо следователя, буквально прожигая его, стараясь прорваться в сознание, вывернуть наизнанку.
        Чувствуя, как по спине пробежал предательский холодок, Каланин все же нашел в себе силы ничем не выдать глубинный, животный страх, на миг накрывший его с головой. Он длинно сплюнул и, не сказав в ответ ни слова, развернулся и побежал вслед тронувшейся с места цепочке «ярославичей», стараясь всеми правдами и неправдами сохранять как можно более независимый вид.
        Миновав взорванные ворота и отсек охраны, группа в быстром темпе пересекла еще несколько помещений. В одном из них им улыбнулась удача: они попали в небольшой зал, где стояли несколько длинных открытых платформ, предназначенных для перевозки габаритных и тяжелых грузов. Решение пришло мгновенно: загнать на одну из них
«Ланцелоты», самим разместиться рядом и двигаться дальше с ветерком, не теряя времени даром. Риск нарваться на еще один скрытый пост охраны, конечно, присутствовал, но Куприянов, похоже, решил пренебречь им - время было слишком дорого, а до конечной точки маршрута, судя по словам майора, предстояло еще пилить и пилить.
        Мощный удар сотряс помещение. Он был такой силы, что с потолка посыпались куски перекрытий. В воздухе повисло облако пыли.
        - Что за черт? - недовольно ругнулся спецназовец рядом с Антоном. - Такое ощущение, что там воздушный бой и с неба сбитые бомберы сыпятся. Или с орбиты кто-то по планете опять долбит!
        Его речь прервал еще один удар, на этот раз чуть слабее и дальше. Следователь огляделся. Куприянов негромко бормотал что-то в комм. Лицо его мрачнело - судя по всему, новости поступали неутешительные. Кое-кто из спецназовцев также смотрел на экранчики наручных коммов, но большинство стояло с настороженным видом, внимательно изучая окрестности.
        - Двигаемся дальше! - скомандовал Куприянов, закончив переговоры. - Наших наверху Флот зажал, - ответил он на всеобщий немой вопрос, застывший на обращенных к нему лицах «ярославичей». - Ни много ни мало сама Пятая в гости пожаловала, так что там сейчас жарко и нам надо побыстрее выбираться отсюда.
        - Пятая? - недоверчиво переспросил кто-то. - Это же ударная эскадра РГК[РГК - резерв Главного командования.] , неужто ее за нами в погоню могли отправить?
        - А ты что, себя так низко ставишь? - осклабился майор. - По мне, так это даже хорошо - значит, боятся! Видать, поняли, что обычные ВКС нам на один зубок.
        - И все же лучше бы кто-нибудь попроще попался, - с недовольством проворчал тот же спецназовец.
        - Отставить! Болтать на «Палладе» будем. А сейчас ходу, ребятки, ходу!
        Платформа быстро заполнилась людьми, ощетинилась стволами и медленно стронулась с места, постепенно наращивая скорость. Каланин вновь оказался неподалеку от Куприянова. Майор, склонившись над электронным планшетом, что-то втолковывал своему заместителю, тыча пальцем в экран. Что именно он там показывал, Антон со своего места не видел.
        Стены тоннеля мелькали, словно при ускоренной записи, стремительно уносясь назад. Пока что они двигались без всяких приключений, чему Каланин был искренне рад - наблюдать за тем, как гибнут люди в такой же форме, как и у него самого, становилось все тяжелее. Антон с мучительным раскаянием вновь и вновь прокручивал в голове тот эпизод, когда он стрелял по имперским кораблям, преследовавшим их. И хотя мерзкий внутренний голосок нашептывал, что, мол, плюнь, забудь, - сложись все чуть-чуть иначе, и «Палладу» расстреляли бы без всякого сожаления, как это проделали ранее с базами «Ярославля» на Лазарусе и других планетах, а попадись они в руки жандармов, их совершенно точно ждала бы судьба Вихрова - если не хуже! - мучительный стыд накатывал волной снова и снова. К тому же из головы никак не выходило то изменение во внешности Куприянова - следователь мог бы поручиться чем угодно: оно не случайно, его нельзя списать на плохое освещение или проблемы с его собственным зрением! А то ощущение, когда взгляд майора буквально физически давил на сознание Каланина, сминая барьеры воли? Сравнительно недавно он уже
испытывал нечто подобное. Но вот где, при каких обстоятельствах?!
        Стоп! Погодите-ка… Тогда, на Лазарусе - когда Гарутин колол его!.. Да нет, не может быть! Как это возможно? А память услужливо подсовывала картинки воспоминаний. Вот он стоит перед комбригом, вот спецназовец прижимает его к полу… Черт побери! Неужели именно тогда с ним что-то сделали?! Антон на короткое мгновение словно заново ощутил, как по телу опять пробежала легкая волна от сжимающей его плечо руки, после которой испаряется куда-то чувство долга, а ему на смену приходит жалость к самому себе и одно-единственное, заглушающее все остальные желание выжить любой ценой. И потом, на «Палладе», когда он, сам того не ведая, активно включился в бой - неужели на его сознание вновь оказали какое-то воздействие? Или… они все постоянно подвергались ему?! А что теперь?.. Один хрен, сделанного не воротишь…
        Платформа начала замедляться. Каланин, очнувшись от тяжелых раздумий, увидел, что спецназовцы готовятся к бою. Едва только платформа окончательно остановилась, два десятка бойцов бесшумно спрыгнули на землю и моментально растворились в сумраке подземелья. Оставшиеся замерли в напряженном ожидании, заняв круговую оборону.
«Ланцелоты» стояли в центре платформы, возвышаясь над людьми тяжелыми горами брони, и медленно поворачивались, тихо шелестя приводами, то в одну, то в другую сторону, угрожающе покачивая оружейными блоками.
        Полумрак неподалеку от платформы сгустился и принял очертания трех человеческих фигур. Куприянов, прекрасно видящий на тактическом экране своего комма отметки местоположения всех своих бойцов и потому ничуть не удивившийся, нетерпеливо повернулся к ним. «Ярославичи» подошли поближе, и стало видно, как двое волокут тяжело обвисшего между ними товарища. Пара спецназовцев тут же бросилась им на помощь. Вместе они затащили раненого наверх. Один из вновь прибывших, оставив пострадавшего бойца на попечение коллег, торопливо подошел к майору с докладом.
        Каланин откровенно недоумевал. Даже его не слишком большого военного опыта было вполне достаточно, чтобы понять - впереди нечто странное. Иначе почему ушедшие спецназовцы просто не связались со своим командиром по рации, чтобы сообщить о том, что у них происходит, запросить помощь для раненого? По крайней мере, у него - Антон взглянул на свой комм - все работало нормально.
        В этот момент их импровизированный транспорт опять поехал вперед. Куприянов отдал несколько коротких распоряжений, и «ярославичи» сосредоточили свое внимание на том направлении, откуда пришли. Видимо, впереди все было чисто, но существовала возможность нападения с поверхности.
        Примерно через полкилометра они увидели еще одни ворота, но, в отличие от первых, они были не взорваны, а наоборот, широко распахнуты. При этом их створки были исклеваны осколками и обожжены импульсами, а у стен валялось несколько трупов в стандартной форме имперских пехотных частей. Рядом со входом маячили несколько
«ярославичей». «Странно, почему мы не слышали никаких звуков боя?» - подумалось Антону. Ответа пока не было.
        Платформу пришлось оставить - вход для нее оказался слишком узок. Когда маленький отряд миновал ворота, люди очутились в весьма странном, на взгляд Каланина, месте. Огромный мрачный зал с неожиданно высокими, теряющимися в белесой дымке сводчатыми потолками; настоящий лес тонких серых колонн, покрытых искусной резьбой и расположенных в хаотичном беспорядке; множество кабелей, искусственными змеями протянувшихся по полу в разных направлениях; до боли знакомые армейские ящики - некоторые открыты; снующие туда-сюда спецназовцы; трупы… опять трупы! Одни в военной форме, другие в лабораторных комбинезонах.
        Взгляд выхватывал отдельные картинки, не успевая сосредоточиться на чем-то одном. При этом чувствовалось легкое головокружение, а виски слабо покалывало невидимыми иголочками. Антон почувствовал, что ему становится нехорошо. В груди не хватало воздуха, ноги подкашивались, не в силах больше поддерживать ставшее вдруг чужим тело. Голова налилась свинцом, Каланин никак не мог сосредоточиться - картинка перед глазами неожиданно стала расплываться, дробиться на отдельные бессвязные фрагменты, уплывать…
        Чьи-то крепкие руки подхватили и потащили его куда-то. В нос ударил резкий запах, в голове на мгновение прояснилось, хотя он по-прежнему ничего не видел, перед глазами стояла какая-то разноцветная муть.
        - Крепче руки держите! Сейчас его корежить будет! - Незнакомый голос кричал еще что-то, но капитан уже ничего не слышал, провалившись в спасительную темноту.

        Сознание возвращалось к Антону медленно, рывками. В какой-то момент капитан понял, что лежит на полу, привалившись спиной к стене. Рядом никого. Странное дело - он остался только в комбинезоне, броня и винтовка валялись неподалеку,

«Где это я? - возникла в сознании вялая мысль. - В подземной лаборатории? Зал вроде тот же… Но почему не видно никого из «ярославичей»? Они что, решили меня здесь бросить?»
        - Эй, кто-нибудь, - собственный голос показался Каланину на удивление слабым, похожим на невнятное хриплое карканье. - Майор… Куприянов! - Следователь попробовал приподняться, но с ужасом ощутил, что не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой.
        Вдалеке, между колоннами мелькнула чья-то тень.
        - Я здесь, сюда! - снова выкрикнул Каланин, с надеждой глядя в ту сторону.
        Тень замерла, словно прислушиваясь, а затем очень медленно, буквально по шажочку, двинулась к нему. Антон всматривался до рези в глазах, пытаясь определить, кто же идет, но почему-то ему никак не удавалось этого сделать. Силуэт все время будто тек, расплывался, очертания смазывались, дрожали. К тому же Антон вдруг почувствовал, как на лоб стало что-то давить - сначала мягко, а затем все сильнее и сильнее, заставляя отклоняться назад, до тех пор, пока затылок не уперся в стену. Голова оказалась запрокинутой вверх, и смотреть перед собой удавалось, только скосив глаза.
        Пока Антон осваивался со своим новым положением, приноравливаясь к его неудобствам, незнакомец подобрался к нему довольно близко, замерев между колоннами всего метрах в двух. Странное дело, но капитан по-прежнему не мог рассмотреть его. То есть все остальное вокруг себя он видел достаточно хорошо, а вот человека - конечно, если это был человек, - ни в какую!
        И звук, сопровождавший его: какое-то невнятное бормотание, шепот, ужасно действующий на нервы, - постоянно казалось, что уловил смысл произносимых незнакомцем слов, понял их, но… опять только белый шум!
        - Кто ты? - прохрипел Антон. - Хватит играть со мной, помоги лучше встать! Ты слышишь меня?!
        Фигура не сдвинулась с места, но ее бормотание усилилось, стало громче. Каланин с ужасом почувствовал, как ледяная волна побежала по его телу, поднимаясь от пяток вверх - к голове, сводя судорогой мышцы и заставляя корчиться от нестерпимой боли. В какой-то момент Антон не выдержал и заорал. Он кричал что было сил, выплескивая наружу весь страх, весь ужас от собственного бессилия, беспомощности, невозможности изменить хоть что-нибудь в своем незавидном положении.
        Трудно сказать, это ли помогло или что-нибудь другое, но в какой-то момент капитан понял, что его левая рука свободна от невидимых оков и он вовсю машет ею. Машет, едва не задевая существо, которое, оказывается, подошло вплотную и нависло над ним.
        - Ну, гадина, получи! - Антон извернулся и ударил в то место, где, по его прикидкам, находилось лицо неизвестной твари.
        В следующее мгновение вдобавок к той, прежней, боли - к ней он уже успел привыкнуть и немного притерпеться - пришла другая, более сильная. А еще она была совсем иной - от кулака, погрузившегося во время удара в нечто влажное, больше всего напоминающее желе, по предплечью устремился огненный поток. По крайней мере, именно так мог бы описать свои ощущения Каланин, если бы он в эту секунду не захлебнулся диким воплем, в котором не осталось почти ничего человеческого!
        Огонь и лед, столкнувшиеся в теле следователя, породили чудовищный взрыв, уничтоживший, казалось, без остатка, его внутреннее «я», развеявший личность человека, точно ураганный ветер, встретивший на своем пути карточный домик. Сознание Антона вылетело вон, окунувшись в непроглядную тьму, где не было ничего…
        Каланин не знал, сколько он находился в этом состоянии. Открыв глаза, он слабо застонал, чувствуя, как болит все тело, ощущая дрожь в каждом сосуде, в каждой мышце, до самой последней жилки. Голова раскалывалась, словно после хорошего перепоя, во рту стояла вселенская засуха, от которой зверски саднило горло, а язык вообще стал чугунной гирей.
        Капитан, совершив над собой неимоверное усилие - глаза словно заморозили, - осмотрелся. Он лежал все в том же зале. Никого из «ярославичей» рядом по-прежнему не было. Только давешнее существо замерло неподалеку - всего в паре шагов от капитана - неподвижной статуей. Оно не издавало ни звука, и это почему-то пугало особенно сильно. Антон откуда-то совершенно точно знал, что раньше существо само боялось его, сомневалось в своих силах, раздумывало - стоит ли вообще связываться с человеком или нет? - а теперь получило власть над ним и может сделать все, что захочет.
        Следователь попробовал осторожно пошевелиться. К его неописуемой радости, тело ему повиновалось. Каланин не спеша, помогая себе руками, сел. Перевел дух, аккуратно вытер рукавом мокрое от пота лицо. На темную фигуру старался не смотреть, отмечая для себя ее местоположение только боковым зрением. Тяжело перевалился набок, встал на четвереньки и пополз к куче со снаряжением. «Только не смотри на меня! Только не смотри!» - заклинал он про себя непонятное существо.
        Антон не знал, как долго он добирался до цели, по его ощущениям это продолжалось целую вечность. Комбинезон промок насквозь, лицо и глаза разъедал липкий пот, состояние здорово напоминало ощущения марафонца после завершения дистанции. Приклад винтовки уже призывно манил его, просясь в руки, когда в правом боку капитана точно разорвалась граната. Каланин покатился по земле, корчась от боли и на мгновение забыв обо всем на свете. В мозгу плененной птахой билась только одна мысль: «Больно!.. Господи, как же мне больно!!!»
        Следователь прижал ладонь к месту, куда пришелся удар, и тут же вскрикнул. Под рукой находилось нечто чужеродное! Антон изогнулся, чтобы посмотреть, и задохнулся от омерзения - на правой стороне туловища, сразу под ребрами, он увидел отливающую серебристым металлом тварь, по внешнему виду смахивающую на пиявку, только размерами превышающую ее в несколько раз. Она, пробив насквозь комбинезон, уходила своей «головой» прямо в его тело, погружаясь все глубже и глубже. Если бы Каланин сохранял трезвость мышления, то он, наверное, обратил бы внимание на то, что
«пиявка» скорее похожа на оторванный от основного прибора щуп кибердиагноста, но в этот момент у него наблюдался явный дефицит здравого смысла…
        Несомненно, капитан постарался бы выдернуть тварь из своего тела, но внезапная слабость, накатившая огромной приливной волной, накрыла его с головой, лишая способности сделать хоть что-нибудь. Антону вдруг стало совершенно наплевать на все, что с ним происходит, а последним, что он успел рассмотреть, стали узкие глаза с огромным темно-багровым зрачком посредине, наблюдавшие за его мучениями с холодным равнодушием. - …Отлично! Укладывайте его на носилки и тащите скорее к платформе!.. Всем остальным: начать отход! Повторяю, сомкнуться вокруг носилок и начать отход!..
        Каланин с вялым любопытством отметил для себя, что Куприянов почему-то орет как резаный, но открывать глаза, чтобы посмотреть на причину такого нехарактерного поведения майора, было ужасно лень, и он решил просто не обращать на это внимания…

5

        Следующая «незабудка» погибла не сразу. Получив в упор несколько десятков тяжелых ракет, успешно преодолевших ее защиту, она попыталась уйти вслед за другими линкорами, но имперские корабли, подкараулившие неприятеля в засаде под прикрытием маскирующего поля, не позволили ей это сделать. Две бригады тяжелых крейсеров окружили подранка, плотно вогнав его в самый центр своих прицелов, и с азартом завершили то, для чего они, собственно, и предназначались, - то есть разнесли врага в клочья! В этом им активно помогли очень вовремя подоспевшие эсминцы.
        Три оставшихся звездолета тсиан отступили, справедливо опасаясь попасть под обстрел тяжелых кораблей русской эскадры, выходящих на рубеж атаки. Несколько хаотичных нестройных залпов - это все, чем они могли помочь «незабудке», попавшей в беду. Звонарев, как и другие члены экипажа, хорошо слышал в наушниках скрежет зубов Багнюка, наблюдавшего в бессильной злобе за гибелью звездолета.
        Ну, а чего, собственно, он ожидал? Что гвардейцы, месяцами не вылезающие из непрерывных боев с «демократами», так и будут послушно изображать из себя мишени для инопланетных кораблей? Ха-ха три раза! Да, беглецам неимоверно повезло - они, что называется, на все три тысячи процентов использовали преимущества суперлинкоров тсиан: дальнобойность их орудий, мощную защиту, великолепную скорость и, самое главное, их количество! Но кто сказал, что русские имперские офицеры, находящиеся сейчас на командных мостиках кораблей Пятой эскадры, не извлекут из всего этого уроков для себя и не смогут выработать правильные стратегию и тактику?
        Звонарев не знал, руководит ли до сих пор действиями своих подчиненных адмирал Палецкий, или же он пострадал при атаке на флагманский линкор, но «ярославичам», один хрен, приходилось несладко! Имперские корабли, не имея возможности состязаться в скорости с «незабудками», но, очевидно, поняв, что по какой-то причине беглецы не спешат покидать систему Каледонии, перешли на тактику засад. Линкоры и эсминцы с успехом исполняли роль загонщиков, не давая передышки
«незабудкам», а ударные корабли в какой-то момент попросту исчезли для неприятеля.
        Понятное дело, они не превратились в бесплотных духов, а просто скрылись под покровом своих маскирующих полей и рассыпались по системе несколькими компактными группами, пытаясь подобраться к врагу поближе. Конечно, полностью обмануть сенсоры и детекторы суперлинкоров им было не суждено, но и того, что удавалось, хватало с лихвой - «незабудки» несколько раз оказывались в пределах досягаемости орудий и ракет гвардейских крейсеров. И вот здесь на первый план выходила отменная выучка комендоров и «пускачей», их отвага и презрение к смерти. Не считаясь со смертельным риском попасть под удар исполинских орудий, экипажи крейсеров, относительно небольших по размерам по сравнению с «незабудками» - ну что такое шестьсот с небольшим метров против почти пяти километров? - настырно рвали и рвали куски из корпусов неприятельских линкоров.
        Пожалуй, единственным успехом «Паллады» и оставшихся «незабудок» можно было считать повреждение трех «Гневов»[«Гнев» - класс тяжелого ударного крейсера русского Флота.] , но и тех не удалось добить - моментально подоспевшие товарищи горой встали на их защиту. Так что, подводя неутешительные для беглецов итоги, можно было констатировать, что шансы дождаться выполнения задания посланной на Каледонию разведывательно-диверсионной группы, снять ее с планеты и смыться стремительно таяли, неумолимо приближаясь к нулю. Неизвестным оставалось лишь время, которое должно было понадобиться русским кораблям на «окончательное решение тсианского вопроса».
        Егор, тихо дуревший от постоянного напряжения и лошадиных доз стимуляторов, иногда задавался вопросом - а почему, собственно, командование Пятой эскадры не стало даже пытаться вступить с ними в переговоры и сразу отдало приказ на атаку? Неужели у него имелось столь однозначное распоряжение вышестоящего руководства? Боялись, что «ярославичи» могут удрать, унеся с собой слишком важные сведения, и потому решили не тянуть резину? А может, испугались, что беглецам удастся поставить под свой контроль не одну, а все другие «незабудки»? Или не желали допустить возможного соединения их с флотом «демократов»?
        Как ни прискорбно, но с достаточно большой долей вероятности истинной могла оказаться любая из этих причин, равно как и другие, недоступные разумению капитан-лейтенанта. Поэтому гадать можно было хоть до второго пришествия и с тем же успехом. Но вскоре все эти размышления отошли на второй план.
        На связь наконец-то вышли десантники с Каледонии. Егор узнал об этом, когда получил срочный приказ поддержать группу всеми доступными средствами с указанием точных координат «ярославичей» и их наземных противников. Исходя из этого, можно было сделать вполне однозначный вывод: спецназовцы выполнили задание, но напоролись в момент отхода на врага. И теперь их маленькая группка вела там неравный бой, дожидаясь экстренной эвакуации. Только до нее еще предстояло дожить. И там, на планете, и здесь - в космосе!
        А ведь снова накаркал! Когда «Паллада» уже почти подобралась к планете, операторы наблюдения засекли притаившиеся на ее орбите русские корабли. «Торжественный комитет по встрече» пока выжидал, чтобы долбануть «незабудки» всеми наличными средствами, как только они подойдут поближе и, если бы не профессионализм экипажа
«Паллады», преследователям бы это вполне удалось. Скорее всего, на этом история беглецов и закончилась бы, а так звездолеты обрушились на врага сами, опередив его буквально на секунды. Но в условиях космического боя это было очень существенно.
        Несколько удачных залпов превратили в груды металлолома два крейсера, но остальные, поняв, что их секрет раскрыт, словно взорвались многочисленными залпами, поливая «незабудки» градом ракет и снарядов. Положение «ярославичей», ко всему прочему, здорово осложнялось тем, что им кровь из носу требовалось отправить на Каледонию транспорт, но выполнить этот маневр под ожесточенным обстрелом и неумолимо надвигающимися сзади тяжеловесами Пятой эскадры представлялось делом почти нереальным.
        И это наглядно продемонстрировал рванувшийся от борта «Паллады» челнок. После каскада головокружительных фигур пилотажа его все-таки настигли выпущенные вдогонку «Немезиды», сполна оправдав свое грозное имя[Немезида - от имени древнегреческой богини Nemesis. Ассоциировалась с возмездием, отмщением, неизбежной судьбой.] . Багнюк, не скрывая эмоций, разразился проклятиями, искренне переживая гибель одного из своих лучших пилотов. Гарутин, явно сгоряча, потребовал было немедленно отправить следом еще один транспорт, но тут же отменил это распоряжение - запас десантных челноков, находившихся в трюме БДК и специально предназначенных для действий в условиях неподавленного ПКО противника, был отнюдь не безграничным, равно как и число пилотов, способных ими управлять.
        Огневая дуэль тем временем перешла в затяжную фазу. Противники активно маневрировали, стараясь занять наиболее выгодную позицию, атаковали и защищались. Имперцы медленно, но верно загоняли «незабудки» под удар своих основных сил. При иных обстоятельствах Звонарев обязательно восхитился бы недюжинным мастерством гвардейцев, но сейчас ему было не до пения дифирамбов противнику - он, как и все его коллеги, напряженно работал, выполняя множество операций, призванных обратить неприятеля в ничто. Но, несмотря на все чудеса профессионализма, которые они демонстрировали, чаша весов все больше и больше склонялась на сторону имперцев.
        Багнюк совершил маленькую ошибку, но она стала фатальной. «Зевс»[«Зевс» - класс русского линкора из серии, предшествующей «Миротворцам».] , опознанный боевым компьютером, как «Академик Уткин»[Академик В. Ф. Уткин - советский конструктор, создатель легендарной ракеты «СС-18» «Сатана» и ряда других.] , ловко подловил звездолет на неудачном маневре и влепил в него добрую дюжину снарядов главного калибра. Какая ирония судьбы: «Зевс» против «Паллады»! Вот только «ярославичам», отчаянно борющимся за жизнь своего корабля, нынче было не до того, чтобы раздумывать над этим. Их «незабудка» получила серьезные повреждения двигателя и разом утратила свое преимущество в скорости. Да и с выполнением простейших маневров дело теперь обстояло не очень здорово.
        В этот драматический момент, когда казалось, что все вот-вот закончится, Гарутин решительно воспользовался своим, пожалуй, последним козырем. Егор с ужасом увидел, что все управление кораблем вдруг перешло в ведение одного человека. Все, что могла дать своему экипажу техника тсиан, сосредоточилось в руках Гарутина!.. Или Багнюка?!
        Звонарев даже в самых смелых фантазиях не смог бы себе представить, как это вообще возможно. Пройдя долгий путь от желторотого кадета до офицера императорского Флота и будучи профессионалом до мозга костей, Егор великолепно представлял, что такое боевой корабль! Один человек, даже будь он семи пядей во лбу, по определению не мог пропустить через себя и взять под свой контроль великое множество самых разнообразных процессов, составлявших внутренний «ток жизни» исполина, каким являлся звездолет тсиан!
        Многочисленные запросы, в которых сквозило недоумение, густо смешанное с пока что только зарождающейся тихой паникой, посыпавшиеся на командный мостик, свидетельствовали, что те же мысли пришли в головы очень многим офицерам. Но командирский канал оказался закрытым наглухо. Ни Гарутин, ни Багнюк не отзывались. Наблюдать за происходящим и молить всех известных богов об удаче - это все, что оставалось делать экипажу «Паллады», помимо непрекращающейся ни на секунду самоотверженной борьбы за жизнь звездолета.
        Странное поведение двух оставшихся «незабудок» привлекло внимание Егора. Оба корабля, державшиеся поблизости от «Паллады» все время, пока они вели бой с Пятой эскадрой, сейчас, похоже, пребывали в растерянности. Пожалуй, именно это определение лучше всего характеризовало их нынешнее состояние. Гиганты резко снизили темп стрельбы, огрызаясь от наседавших русских крейсеров как-то очень и очень вяло, и, судя по всему, настороженно присматривались к действиям замолчавшей
«Паллады».
        Этим не замедлили воспользоваться имперцы. Они молниеносно провели несколько выпадов, один из которых закончился тем, что в носовую часть «незабудки», прикрывавшей «Палладу» с левого борта, вонзились десятки ракет, сдобренных хорошей порцией смертоносного излучения. Звездолет вздрогнул своим немаленьким телом - видимо, удар оказался слишком чувствительным и задел какие-то жизненно важные узлы, - и, рыская из стороны в сторону, точно гуляка, ковыляющий домой после веселой пирушки, двинулся навстречу многочисленным врагам.
        Но гвардейцы не собирались сходиться с ним лоб в лоб. Слаженно отступив, они пропустили смертельно раненного противника сквозь свой строй, умело замкнув его в плотное кольцо. Избиение продлилось недолго. Завершающий «удар милосердия», нанесенный сразу несколькими экипажами, расколол исполина практически напополам.
        Самое странное, что последняя «незабудка» на это никак не отреагировала, продолжая
«коситься» на «Палладу» антеннами и сенсорами всех своих многочисленных устройств наблюдения. Более того, Звонарев с холодком отметил для себя, что она начинает понемногу отходить в сторону, словно собираясь покинуть опасный участок пространства. Да-с, оптимизма это не внушало! А тут еще на сцене появились
«долгожданные» участники - линкоры русской эскадры в сопровождении эскорта. Они величественно плыли в пустоте, готовясь покончить с неприятелем раз и навсегда.
        Говорят, что в последний миг перед тобою проносится вся твоя жизнь.
        Может быть.
        Звонарев не мог отвечать за остальных людей, но в его голове в этот момент, который, безусловно, тянул на «последний», почему-то вместо ностальгических картинок детства и юности присутствовала всего одна мысль. И ее, даже с огромной натяжкой, нельзя было считать, гм, итоговой. Наоборот, она принадлежала к миру что ни на есть живых - Егору дико хотелось курить! Пожалуй, он сам отдал бы сейчас жизнь за добрую затяжку, а там… там и помирать не страшно! Идиотское чувство, не правда ли? Ну, что ж поделать, не повезло каплею - не шли ему на ум ни пафосные предсмертные высказывания, долженствующие вышибать слезу у потомков, ни трагичные стенания по поводу до обидного короткого жизненного пути.
        И вот, когда смертельный хоровод уже должен был сомкнуться вокруг «незабудок», чтобы окончательно поглотить их, безжалостно круша и ломая, а затем отбросить прочь, развеять навсегда в безбрежной пустоте межзвездного океана, это и началось!
        Звук, больше всего напоминавший глубокий вздох незримого великана, пронесся по отсекам «Паллады». Ему сопутствовал громкий хруст, скрежет, еще больше усиливавший впечатление, что некто огромный пробуждается внутри «незабудки» от векового сна, потягивается, разминает долго пребывавшие в неподвижности мышцы. Казалось, он решил вобрать в себя все, что скрывалось под толстенным слоем брони, составляя жизненное пространство корабля. Пронесшаяся волна, мощная и осязаемая, срывала с места незакрепленные предметы, валила на пол зазевавшихся людей, сдвигала с места приборы и оборудование. Лучше всего себя чувствовали в это время офицеры, находившиеся в своих боевых постах. Им, надежно укрытым в управляющих ложементах противоперегрузочных кресел, по крайней мере, не грозила опасность шмякнуться со всего маху о переборку отсека.
        Егор машинально взглянул на экран. Последняя «незабудка» из числа тех, что последовали за «Палладой» от Лазаруса, удирала прочь на самом полном ходу! Она не обращала никакого внимания на ведущуюся по ней стрельбу, стремительно удаляясь от планеты. Корабли русской эскадры, явно не готовые к такому сумасбродному поведению неприятеля, поневоле спешно меняли курс, не желая оказаться на дороге у сумасшедшего линкора. А то, что с ним что-то не так, стало особенно ясно видно, когда он буквально протаранил какой-то нерасторопный крейсер, превратив всю его хвостовую часть в бесформенную мешанину. При этом «незабудка» сама получила значительные повреждения, но, похоже, ей не было до этого ровно никакого дела!
        Звонарев понятия не имел, что могло так напугать звездолет тсиан, но, судя по всему, для этого имелись веские основания. Правда, гораздо больше капитан-лейтенанта занимал сейчас вопрос о судьбе его собственного корабля -
«Палладу» ощутимо болтало, она то и дело вздрагивала, повсюду чувствовалась сильнейшая вибрация. Егор уже принял несколько запросов от своих подчиненных, в которых содержались одни и те же мысли, только выраженные по-разному: «Что происходит? Линкор гибнет? Почему молчит командир? Будет ли приказ на эвакуацию?» Но ему нечего было им ответить - связь с командным мостиком по-прежнему отсутствовала.
        Капитан-лейтенант совсем было решил плюнуть на все, упереться и разделить судьбу корабля до конца, когда внутри линкора все неожиданно успокоилось. Прекратилась тряска, исчезли любые посторонние звуки. Корабль вообще словно бы замер на месте. Нет, естественно, подобное никогда не могло произойти - инерция огромного тела просто не позволила бы ему вот так взять и остановиться. Но ощущение складывалось именно такое.
        А потом «Паллада» выдохнула! Да-да, вряд ли можно было бы по-другому описать то, что произошло. Звук, воздушная волна, пронесшаяся по отсекам огромного корабля, - все это соответствовало именно выдоху.
        Люди, оказавшиеся второй раз за столь короткое время под воздействием такого совершенно фантастического явления, на какой-то миг просто утратили чувство реальности, полностью лишились возможности осознавать и понимать что-либо. Причем на этот раз это коснулось всего экипажа без исключения! Человеческая составляющая
«Паллады» разом ослепла, оглохла и превратилась в одного огромного и совершенно беспомощного идиота.
        Когда к Звонареву вернулась способность соображать, первое, что он сделал, - это попытался снять всю доступную ему информацию с приборов и компьютера, чтобы определиться с тем, что же произошло и как быть дальше. Но здесь его ждало потрясение - корабль молчал, словно мертвый! Не отзывалась ни одна линия связи, не горел ни один экран, за исключением тех, что выводил на лицевой щиток шлема скафандр. Ощущения были такими, как будто вдруг ты оказался в огромном гробу. Сходство усиливалось из-за давящей, тяжелой тишины, окутавшей Егора со всех сторон плотным саваном. В панике он даже решил, что вообще остался на «Палладе» один-одинешенек, а все его товарищи эвакуировались, просто-напросто забыв о нем в суматохе! Звонарев торопливо проверил состав атмосферы вокруг себя - не плавает ли он в вакууме. Нет, все в порядке, воздух пригоден для дыхания. И тогда Егор поднял забрало шлема и что есть мочи завопил:
        - Есть кто живой?! Отзовись! - Некоторое время ничего не происходило. Капитан-лейтенант покрылся холодным потом, до рези вглядываясь в темноту отсека. Почему-то у него из головы напрочь вылетела мысль, что можно воспользоваться встроенным в скафандр фонариком.
        Когда после продолжительного молчания отозвался сначала один, а следом за ним и все остальные офицеры поста, Звонарев испытал ощущение неземного восторга. Он любил - да что там! - он обожал, боготворил своих товарищей! А уж когда без предупреждения вспыхнуло аварийное освещение, жизнь и подавно предстала перед Егором совсем в ином, положительном свете! И пускай по-прежнему главный компьютер молчал, словно рыба, и они не знали, что творится внутри и вокруг «Паллады», омерзительное чувство одиночества растворилось без остатка.
        Сигнал покинуть корабль прозвучал, когда они ломали голову над вопросом, как открыть дверь отсека? Одновременно с ним засветилось несколько экранов, и этот приказ продублировал возникший на них Гарутин. Правда, выглядел при этом полковник так, словно являлся персонажем из постановки о восставших мертвецах. Потерявший, казалось, в один миг всю свою кровь, высохший, с пергаментно желтой кожей, командир «ярославичей» говорил с трудом, делая частые паузы. Но на это никто не обратил особого внимания - повинуясь намертво вколоченным рефлексам, экипаж ринулся к спасательным ботам, благо попутно с ожившими компьютерами заработала, пусть и с некоторыми перебоями, автоматика корабля.
        Несясь к закрепленному за его постом боту, Егор на бегу изводил себя вопросом: каким образом командование планирует провести эвакуацию, если их наверняка поджидают у Каледонии корабли неприятельской эскадры? Ведь оказавшись вне
«Паллады», они все станут легкой добычей для русских истребителей! Правда, насколько Звонарев мог судить, их звездолет тоже не сулил спасение своему экипажу - «незабудка» доживала последние минуты. На информационных экранах, мимо которых бежали люди, то и дело окрашивались тревожным алым цветом целые секторы, свидетельствующие о том, что в них уже нарушена герметичность, вспыхнул пожар или вообще нет доступа. И число таких участков стремительно росло каждую секунду.
        Перед летной палубой Егор натолкнулся на Гарутина. Полковник двигался неожиданно быстрым энергичным шагом, совсем не вяжущимся с его внешним видом, в сопровождении нескольких закованных в активированную боевую броню «ярославичей». Двое из них тащили здоровенный ящик-сейф, до боли знакомый капитан-лейтенанту. Еще бы - в нем как раз и лежали все наиболее важные документы, находившиеся в отцовском хранилище. Именно его он помогал достать с подводной базы тсиан на Лазарусе. А на бронированной крышке, рядом с замком, были выгравированы орел, парящий в закатных лучах солнца, - родовой герб Звонаревых - и их девиз: «Treu auf Tod und Leben» -
«Верен в смерти и в жизни».
        - А, Егор! - обрадовался Гарутин, жутковато улыбнувшись. - Как хорошо, что ты сам добрался, а то я за тобой уже четверых ребят отправил, и ни один из них не вернулся. Впрочем, - он кинул быстрый взгляд на экранчик своего комма, - теперь уже, скорее всего, и не вернется. Ладно, все детали потом. Ты летишь со мной. Двинулись по-быстрому, пока здесь все не разлетелось ко всем чертям!
        - Но мои офицеры… - слабо запротестовал Звонарев.
        - Прекрасно доберутся сами, они не маленькие дети! - отрубил полковник.
        Егор оглянулся. Никого из его подчиненных рядом уже не было - они, скорее всего, давным-давно разместились в спасательном боте. Что ж, совесть каплея на этот раз была абсолютно чиста, и он, покоряясь обстоятельствам, присоединился к Гарутину.
        - Господин полковник, разрешите вопрос? - обратился Звонарев к командиру, когда они, разместившись не в спасботе, а в десантном челноке, уже готовились стартовать. Капитан-лейтенант занял место за консолью управления огнем, а Гарутин расположился рядом, в кресле бортинженера. Услышав вопрос, он с досадой оторвался от планшета, по которому изучал что-то, и нетерпеливо кивнул ему. - А что с кораблями Пятой эскадры? Разве они дадут нам возможность спокойно улететь?
        - Пятая эскадра? - скучным голосом переспросил полковник. - Я думаю, что им сейчас немного не до нас. - На его лице вспыхнула и тут же погасла короткая, злая и торжествующая улыбка. - Вообще-то мог бы и сам посмотреть! - Он махнул рукой в сторону маршрутного экрана и снова вернулся к изучению картинки на своем планшете.
        Звонарев повернул голову. Челнок как раз покидал взлетную палубу. Впереди, прямо над ними висел огромный шар Каледонии. К нему медленно двигался светящийся рой крохотных искорок, в них с трудом можно было узнать спасательные боты. Но вовсе не это привлекло внимание Егора. Он с тревогой наблюдал за картинкой, которую начали передавать сенсоры челнока, едва они оторвались от борта «Паллады». Звонарев, мысленно приготовившись к самому худшему, ожидал увидеть что угодно: грозную армаду имперского Флота, окружившую их, чтобы нанести последний удар, стаи вражеских истребителей, атакующие спасботы… да какая, собственно, разница - один хрен помирать! Но то, что открылось его взору, шокировало и не совпадало ни с одной из картинок, нарисованных им в своем воображении.
        Русские корабли спешно уходили из системы! И насчитывалось их от силы всего десятка полтора! Да и то в основном это были корабли обеспечения и РЭБ, Егор опознал среди них разве что один или два эсминца. И только!
        Но как?!! Как такое возможно?! Что, черт возьми, произошло?!!
        - Впечатляет, правда? - Усталый голос полковника с трудом вывел Звонарева из полушокового состояния. Егор с суеверным ужасом обернулся к нему, одновременно страшась и мучительно, до боли, мечтая услышать объяснение. Гарутин вяло улыбался, развалившись в кресле. Его изможденное лицо, с глубокими черными тенями, залегшими под блеклыми, выцветшими глазами, озаряла слабая улыбка. - А на «Палладу» посмотреть не пробовал?
        Звонарев перевел взгляд. Грозного линкора больше не было! Точнее, от него остался жалкий огрызок, напоминающий сгнивший, усохший на корню овощ. При этом, если присмотреться, все обводы узнавались, хотя и в жутко изуродованном, гротескном виде. Из «незабудки» будто выдернули костяк, представлявший собой ее основу, сохранив лишь внешнюю «кожу» брони.
        Странная мысль забрезжила в голове Егора. Некая смутная параллель, слабая-слабая ассоциация… Стоп! Нет, это же абсурд! Это попросту невозможно! Не-воз-мож-но!!!
        - Жаль Багнюка, - печально проговорил между тем Гарутин. - Я, признаться, искренне рассчитывал, что он выдержит…

6

        Легкий разведывательный «Печенег»[«Печенег» - тип легкого разведывательного танка, состоящего на вооружении планетарных сил обороны Русской империи.] продвигался вперед медленно, часто останавливался, недоверчиво ощупывая местность хоботком пушки. Осторожность его командира была вполне объяснима - догорающие обломки двух собратьев наводили на вполне определенные размышления.
        Следом за танком шли пехотинцы, примерно около взвода. Форма, знаки различия и, самое главное, неуверенное поведение выдавали в них новобранцев. Их командир держался чуть позади. Он внимательно разглядывал местность впереди своего подразделения и постоянно говорил что-то в микрофон. Вот он получил ответ на свое сообщение и тут же отдал приказ солдатам. Они попадали на землю и стали расползаться по сторонам, неумело прячась за чем только можно - в воронках, среди остатков зданий и в прочих подобных «надежных» местах. «Печенег» также остановился и медленно начал сдавать назад.
        - По укрытиям! Сейчас будет налет! - Куприянов прекратил наблюдение и сноровисто перекатился под защиту наполовину обрушенной стены здания. Другие «ярославичи» неспешно, но расторопно, со спокойной уверенностью профессионалов выполнили его команду. «Ланцелоты» с легким жужжанием втянули внутрь бронированного корпуса оружейные блоки и окутались легкой дымкой защитного поля. Полной гарантии безопасности для них оно, естественно, не давало, но реально снижало вероятность поражения высокоточным оружием.
        Противный свист приближающихся снарядов неприятно резанул слух. Земля вздрогнула и встала на дыбы, приняв на себя мощный удар. Грязные облака разрывов поплыли среди развалин. Невидимые орудия уже давно - с тех пор, как спецназовцам повезло обнаружить и уничтожить группу артиллерийской разведки, - долбили по площадям не слишком прицельно, скорее наудачу и оттого с практически нулевым эффектом, больше для оказания психологического давления. Ко всему прочему, выучка неизвестных комендоров оставляла желать лучшего - потерь от их огня среди «ярославичей» считай, что и не было - так, пара легко раненных осколками. А ведь найдись там хоть один настоящий профессионал, и все - туши свет! - противопоставить им что-либо было нереально.
        Правда, и такое относительно благоприятное положение дел выводило из себя Куприянова - майор скрежетал зубами и грязно ругался на чем свет стоит, но изменить что-либо не мог. Послать бойцов на нейтрализацию вражеской батареи? Поди разыщи ее - сто пудов, что это работают САУ[САУ - самоходная артиллерийская установка.] , - произведут сейчас еще залп-другой и тут же смоются обратно в укрытия. Нет, если бы у спецназа имелась хоть какая-нибудь воздушная поддержка, тогда другое дело, но только откуда ж ей взяться - «Атлас» благополучно накрылся медным тазом, с орбиты, от «Паллады», сообщения не поступают уже хрен знает сколько времени…
        А ведь операция, считай, прошла без сучка, без задоринки! Группа сравнительно быстро и с минимальными потерями добралась до места назначения, выполнила задание и благополучно вышла обратно. Оставалось только загрузиться в катер, достичь точки рандеву с корабельным челноком и получить заслуженную похвалу командира.
        Как бы не так!
        На поверхности их ждала «теплая» встреча. Причем, судя по всему, специально за ними никто не охотился. Можно было предположить, что командование местных сил планетарной обороны просто отправило дозоры проверить обстановку в районе уничтоженных комплексов дальней связи, ну и заодно навестить секретный НИИ.
        А здесь такая «радость» - десантный катер с эмблемами объявленных вне закона
«ярославичей»! Тех самых, что недавно нанесли по Каледонии мощнейший орбитальный удар, унесший жизни бесчисленного множества жителей планеты. Ясное дело, что пехотинцы осатанели и яростно полезли восстанавливать справедливость. Тем более что им невероятно повезло - они застали «Атлас» на земле, а не в воздухе, сравнительно быстро уничтожили охрану и сумели повредить его двигатели. Далее все свелось исключительно ко времени, какое потребовалось командиру подразделения, чтобы связаться со штабом и попросить перебросить к институту взвод «Печенегов». Они-то и расстреляли поврежденный катер.
        Ну а дальше оставалось сложить два и два и понять, что «Атлас» появился на планете не просто так. Пехотинцы прочесали территорию и, наткнувшись на следы недавнего боя в здании института, продолжили поиски и вскоре нашли вскрытый вход в подземелье. Там они и напоролись на оставленное Куприяновым охранение. К счастью для спецназовцев, пехотинцы не имели большого военного опыта и поперлись осматривать тоннель всем гуртом.

«Ярославичи», хладнокровно подпустив неприятеля поближе, расстреляли патрульных в упор. В узком тоннеле великолепно обученные профессионалы имели неоспоримое преимущество перед солдатами обычных линейных частей. Две дюжины пехотинцев не смогли оказать им достойное сопротивление.
        После этого спецназовцы поднялись на поверхность. Внизу, в силу какой-то аномалии, связь с катером не работала, здесь же, не получив ответа на вызов, «ярославичи» незаметно добрались до места стоянки, просочившись через редкие пока посты, и нашли там только горящий остов катера да тела погибших.
        Вернувшись к куполу лаборатории, они в срочном порядке отправили связного с донесением о случившемся к Куприянову.
        Майор принял решение скрытно покинуть территорию института, не желая попусту рисковать ценным грузом в лице все еще бесчувственного Каланина. Сейчас капитан, тело которого поместили в регенерационную капсулу, был для беглецов намного важнее, чем естественное желание поквитаться за друзей.
        Но в планы спецназовцев вмешался случай. Система спутникового наблюдения над Каледонией была почти полностью уничтожена «Палладой», равно как и космопорт с находившимися на нем немногочисленными гражданскими и военными судами. Но в распоряжении планетарных сил обороны имелось несколько коптеров. Один из них, совершая облет района, и засек группу вооруженных лиц в компании с мобильными платформами, чьи данные не идентифицировались планетарной информационной базой.

«Ярославичи», поняв, что их обнаружили, мигом ссадили летуна с небес, задействовав оборудованные под мобильные зенитные комплексы «Ланцелоты». Но, к их сожалению, он успел отправить сообщение на свою базу. К месту боеконтакта стали подтягиваться пехота и бронетехника ближайших воинских частей. Спецназовцам пришлось отступить перед лицом превосходящих сил и спешно занять оборону в одном из институтских корпусов, уповая на то, что «Паллада» услышит их вызов и поможет.
        Пока что хаос, царящий на Каледонии после обстрела планеты из космоса, играл спецназовцам на руку. Связь между гарнизонами работала время от времени, координация действий штабов нарушена, и потому войска, отправляемые на уничтожение
«ярославичей», были разрозненными и немногочисленными. Но с каждой минутой положение грозило измениться в худшую для разведгруппы сторону.
        Огневой налет продолжался недолго. Земля, поднятая в воздух взрывами, еще не успела осесть, а к позициям «ярославичей» уже устремились пехотинцы. Подбадривая себя криками, они достаточно быстро преодолели небольшую площадь перед зданием института, но тут в дело вступили «Ланцелоты». Платформы метким огнем быстро прижали атакующих к земле, не давая солдатам поднять головы. Вскоре к ним присоединились «ярославичи», покинувшие укрытия. Не выдержав убийственно точного огня, пехотинцы, не обращая внимания на отчаянные призывы своих командиров, стали отползать назад.
        Куприянов оглянулся. Стена купола, скрывающего вход в подземелье, наполовину обрушилась, и, задействовав прицельную систему шлема, можно было рассмотреть край уходящего вниз тоннеля. В самом начале боя майор приказал своему заместителю отправить туда Каланина вместе с тремя бойцами и беречь его как зеницу ока. Что бы ни произошло, они были просто обязаны сохранить капитана и переправить его на
«Палладу»! Вот только где она сейчас… «Паллада»?
        Ответ пришел, когда «ярославичи» отступили почти к самому зданию. Но, к сожалению для них, вряд ли его можно было считать положительным. Сначала над ними со страшной силой заревело и загрохотало. Зарницы вспыхнули по всему небосводу, словно мириады фонарей разной степени мощности. Сотни, тысячи больших и малых болидов пронзали атмосферу Каледонии в разных направлениях, осыпая землю огненным дождем. Наверное, со стороны это зрелище смотрелось довольно красиво, но многоопытные спецназовцы медленно, но верно чернели лицами. Уж кому-кому, но им не нужно было объяснять, что происходит сейчас на орбите.
        Невидимое глазу сражение, развернувшееся в космосе, однозначно свидетельствовало о том, что «Паллада» нарвалась на неприятеля и ведет упорный бой, стремясь пробиться на орбиту, а значит, о скорой эвакуации теперь можно забыть. Куприянов то и дело ловил на себе вопрошающие взгляды своих бойцов. А он ничего не мог им ответить и лишь угрюмо отворачивался, с ожесточением ловил в прицел фигурку очередного неприятельского солдата и яростно полосовал его прицельными очередями.
        Да и что, собственно, тут можно сказать? Боеприпасы почти на исходе, индикаторы батарей давно уже мигали красным сигналом разрядки, «Ланцелоты» сбросили опустевшие пусковые установки и экономно били по врагу короткими, в два-три снаряда, очередями своих малокалиберных пушек. Спецназовцы медленно отступали, все больше сужая круг обороны. Северный зверек по имени песец неумолимо подкрадывался к «ярославичам» все ближе и ближе.
        Надежда на успешный исход операции вспыхнула ненадолго, когда по позициям противника вдруг отработали с орбиты орудия звездолета. «Паллада» нанесла короткий удар, пытаясь помочь своим бойцам. Куприянов злобно ухмылялся, наблюдая за тем, как судорожно мечутся между высокими дымными столбами и разбухающими огненными шарами разрывов вражеские пехотинцы, как взлетают в воздух их танки и бронемашины. Вот только на душе у майора было гадко и противно - незадолго до начала налета с ним наконец-то вышло на связь командование. Но вместо обнадеживающих обещаний Куприянов услышал, что дела их в общем-то хреновые! И рассчитывать на помощь не стоило, а наоборот, у майора запросили координаты, по которым можно будет направить спасботы «незабудки».
        Правда, приказ беречь следователя ему подтвердили в безапелляционной форме, не слушая никаких возражений и жалоб. «Любой ценой!» - и точка. Что ж, по крайней мере, появилась хоть какая-то определенность. Сказать по правде, на миг Куприянов решил, что все их усилия оказались напрасными. Подманить тварь на, пожалуй, единственно возможного живца, каковым стал ничего не подозревающий следователь после долгой и кропотливой подготовки, что тайно велась на борту «незабудки», и теперь лишиться возможности активировать ее… Майор слишком хорошо помнил шок, охвативший его, когда Гарутин рассказал ему правду! И теперь он готов был буквально грызть зубами землю, чтобы операция прошла так, как надо, но, оказалось, не все зависело только от них.
        Вскоре связь с линкором опять прервалась. Грохот в небесах усилился, а затем, и это стало полной неожиданностью для всех, там вдруг полыхнуло так, что надвигающийся вечер враз превратился в солнечный полдень. Автоматика шлемов едва успела отсечь избыточный поток света, затемнив забрала по максимуму, но даже в таком положении нестерпимо резало плотно зажмуренные глаза. Одна из платформ, чьи сенсоры, похоже, вышли из строя, начала описывать бестолковые круги, натыкаясь на препятствия и жалобно взревывая двигателем.
        А потом на них обрушилась тишина. Она была тяжелой, плотной и давила на людей, заставляя рефлекторно съеживаться, опускать голову к земле. Это нельзя было объяснить рационально, но и «ярославичи», и наседающие на них пехотинцы перестали стрелять, замерев в тревожном ожидании чего-то непременно ужасного, в этом ни у кого из них не было ни малейшего сомнения.
        Куприянов с усилием поднял ставшую вдруг свинцовой голову и встряхнулся, прогоняя наваждение. Облизал пересохшие губы, откашлялся и негромко бросил в микрофон:
        - Я не понял, у меня в подчинении что, кисейные барышни? А ну-ка все очнулись!
        Спецназовцы медленно стали выходить из странного оцепенения, в которое они погрузились после загадочной небесной вспышки. Бойцы вновь брались за оружие, стараясь сосредоточиться на привычном деле. Майор с удовлетворением наблюдал за этим процессом, искренне надеясь, что теперь все войдет в привычное русло. Он повернулся в сторону противника. К сожалению для солдат планетарных войск, среди их командиров пока не нашлось того, кто бы смог привести подчиненных в чувство. Пехотинцы замерли на тех позициях, где их застало непонятное явление, и не предпринимали никаких действий. Куприянов дернулся было отдать приказ об атаке, но тут же с сожалением отказался от этой затеи - будь у него побольше бойцов, это имело бы смысл, а так… два десятка спецназовцев да пара «Ланцелотов» - даже не смешно! А ведь шанс для успешного наступления был великолепный! Обидно.
        - Игорь, как там наш капитан? - обратился он к заместителю.
        - Порядок, - лаконично отозвался тот. - Вкололи ему поддерживающий коктейль, сейчас спит. Но кибердоктор показывает, что если в течение трех-четырех часов он не получит стационарную помощь, то сердечко может и не сдюжить.
        - Хреново, - устало выдохнул майор. - Ладно, я сейчас еще раз попробую запросить
«Палладу».
        Ответ на его послание пришел неожиданно быстро. Вот только его содержание откровенно ошеломило Куприянова - «Паллады» больше не было! То есть что-то произошло только с самим кораблем - весь экипаж сейчас спешно эвакуировался. Сразу вспомнилась просьба предоставить координаты удобных мест посадки для спасботов. Выходит, что уже тогда командование готовилось к чему-то подобному? А странная вспышка? А Пятая эскадра - неужели имперские корабли довольствовались уничтожением
«незабудки»? Но ответа на мучившие его вопросы майор не получил, начштаба бригады, с которым удалось связаться, раздраженно оборвал контакт, сославшись на полное отсутствие времени. Последним, что услышал Куприянов, было: «Помочь, по возможности, спасботам огнем с земли и сдувать, черт побери, даже пылинки с Каланина!»
        - «Помочь»! - угрюмо передразнил невидимого начальника майор. - Чем помочь-то? Нам самим бы кто помог… Игорь, ты слышал? - От зама у Куприянова давно не было секретов, вот и сейчас он подключил его к своему каналу.
        - Реально тревожно как-то, командир, - задумчиво выдал любимую присказку старлей. - Особенно мне непонятно, на кой ляд им теперь этот следак - раньше я думал, что
«Паллада» рванет куда-то, где чрезвычайно важна та штуковина, которая находится сейчас в теле капитана. Но сейчас-то она зачем?
        - Ты спрашиваешь меня? - невесело отозвался майор. Ему вдруг пришло в голову, что Гарутин решился применить то последнее средство, которым располагала «незабудка». Пожалуй, только этим и возможно было объяснить странную вспышку в небе и гибель самого звездолета. И потом, как отреагировали на это решение другие корабли тсиан? Использовать жизненную энергию «незабудки» и всех тех, кто находился на ее борту, чтобы выплеснуть в окружающее пространство излучение настолько странное, что никто из яйцеголовых[Яйцеголовые (жарг.) - прозвище ученых.] даже приблизительно не мог описать его природу, - это был ПОСТУПОК. В одном ученые были солидарны: любой материальный объект искусственного происхождения, оказавшийся на пути этого страшного оружия, подвергался полному уничтожению, и защиты от него не существовало. Правда, и цена, которую требовалось заплатить за использование этого
«последнего довода королей», была довольно высока - по самым оптимистичным расчетам, пережить забор энергии, потребной для «выдоха», могли не более тридцати-сорока процентов экипажа «незабудки». Только сейчас майор сообразил, что странное оцепенение его бойцов, скорее всего, являлось побочной реакцией на срабатывание неизвестного оружия, ведь все они также входили в число пассажиров суперлинкора. Знать бы еще, сработал ли этот поистине безумный вариант или нет? - Ладно, похоже, не дадут нам договорить - тут у меня пехота очнулась и лезет снова. В общем, приказ слышал - выполняй! До связи.
        Бой загремел с новой силой. «Ярославичи», демонстрируя настоящие чудеса выучки, из последних сил сдерживали яростные атаки, нанося противнику серьезные потери. Но исход боя лично у Куприянова сомнений не вызывал - рано или поздно их просто задавят. К атакующим постоянно подходили подкрепления, чего нельзя было сказать о спецназовцах. А когда между зданиями появились силуэты двух «Рыцарей», майор понял - все, хана! - противостоять тяжелым танкам им было попросту нечем.
        Именно поэтому, когда неприятельские танки с грохотом взорвались, а из вечернего полусумрака небес вынырнул десантный челнок, сразу же начавший поливать неприятеля изо всех стволов, Куприянов воспринял это как чудо. Следом, один за другим, пошли косяком спасботы, но приземлялись они чуть дальше от институтского комплекса, на берегу реки. Из них выскакивали «ярославичи» и тут же вступали в бой.
        Ситуация кардинально изменилась в одно мгновение. Теперь уже пехотинцы оказались под угрозой окружения. А в условиях, когда над головой хищными тенями ходили вражеские летательные аппараты, яростно вбивающие в землю «по самые ноздри» всех, кто пытался оказать хоть малейшее сопротивление, они достаточно скоро начали разбегаться или поднимать руки. Пленных живо погнали в сторону главного корпуса, а к радостным спецназовцам из группы Куприянова направились несколько человек в штурмовой броне, совершенно не обращая внимания на продолжающуюся перестрелку.
        Майор, не желая терять время даром, отправил пару бойцов вниз, к своему заместителю, чтобы они помогли вытащить из тоннеля на поверхность капсулу с Каланиным. Какое-то шестое чувство подсказывало - действовать нужно очень быстро, их успех в любую секунду может обернуться поражением. А проигрывать в бригаде
«Ярославль» никто не любил.
        Небольшая группка приблизилась к тому месту, где закрепились спецназовцы. Куприянов невольно присвистнул - на тактическом экране шлема высвечивалась отметка самого комбрига. Майор подтянулся и вышел из-за импровизированного укрытия навстречу начальству.
        - Господин полковник…
        - После, майор! Все после! - нетерпеливо перебил доклад подчиненного Гарутин. Его голос в наушниках - Куприянов еще успел удивиться, почему командир не поднимает лицевую пластину своего шлема, - звучал сухо и отрывисто: - Где следователь?!
        - Я отправил за ним, - обескураженно ответил майор, пораженный таким приемом. - Сейчас доставят.
        - Время, Николай! Время! Давайте его поскорее к моему челноку. Помощь нужна?
        - Никак нет, справимся! - Куприянов с видимой обидой козырнул и сорвался с места, решив лично проконтролировать действия своих бойцов. Особого желания и дальше общаться с Гарутиным у него почему-то не наблюдалось.
        Комбриг проводил его долгим взглядом. За наглухо закрытым забралом увидеть выражение лица Гарутина было невозможно, но вся его фигура, жесты, походка выражали явное нетерпение. Особенно это бросалось в глаза на фоне застывших, точно изваяния, бойцов его охранения. Никто из спецназовцев, участвовавших в рейде на Каледонию, не мог бы, наверное, объяснить это вразумительно, но все они, прошедшие, казалось бы, огонь, воду и медные трубы, выбираясь из укрытий на открытое место, старались прошмыгнуть мимо начальства как можно незаметнее и быстрее.
        Регенерационная капсула с телом Каланина, водруженная для удобства на найденную в тоннеле гравитележку, показалась на поверхности. Гарутин, заметив это, торопливо двинулся к ней. Но не прошел он и пяти метров, как совсем рядом вдруг сильно полыхнуло. Ударная волна смела людей, словно кегли, раскидав их далеко в разные стороны.
        Куприянову, случайно оказавшемуся в момент взрыва под защитой тележки, повезло больше: он отлетел всего на пару метров. И хотя его тоже приложило о землю довольно чувствительно, но сознание майор не потерял. В голове, правда, малость шумело, да в уши словно ваты натолкали, но, в целом вполне терпимо, порой бывало и хуже.

«Ярославич» огляделся. Гравитележка опрокинулась набок, но капсула из нее, слава богу, не выпала - как надо сработали замки. Спецназовцев, сопровождавших ее, разбросало, и сейчас они, в зависимости от полученных повреждений, или подавали слабые признаки жизни, пытаясь подняться, или неподвижно лежали на земле.
        Майор повернул голову и в полном смысле слова обомлел. Гарутин в сопровождении своих телохранителей целеустремленно приближался к месту падения тележки. Но как это возможно - они ведь находились почти в самом эпицентре взрыва?! Куприянов и его бойцы стояли значительно дальше, и то им досталось будь здоров, а эти словно и не заметили ничего - по крайней мере, по их внешнему виду не скажешь, что они хоть немного пострадали.
        Гарутин подошел к нему, немного наклонился и, видимо, что-то спросил. Куприянов слабо мотнул головой, показывая, что ничего не слышит, и тут же скривился - резкая боль молнией ударила в висок. Майор с трудом переборол подкатившую тошноту, машинально отметив, что, судя по симптомам, схлопотал легкую контузию. Странно, но действия лекарств он почему-то пока не ощущал, хотя автоматическая аптечка, входящая в штатный комплект снаряжения, и уколола его несколько раз.
        Комбриг разочарованно взмахнул рукой, повернулся и направился к капсуле. Сильные руки подхватили Куприянова и резким рывком подняли на ноги. Майору снова поплохело. То, что происходило дальше, он запомнил не очень хорошо. В памяти остались лишь отдельные стоп-кадры: опустившийся неподалеку челнок, яростная стрельба спецназовцев в темноту по кому-то невидимому, суматошная загрузка на борт тележки с капсулой, лицо склонившегося над Куприяновым офицера со знаками различия военного медика - что-то с ним было не так… но вот что, майор уже не успел понять - очередной укол отправил его в небытие.

7

        Сознание возвращалось к Антону медленно, рывками. Ощущения очень смахивали на те, что испытываешь, когда выныриваешь из глубины. В правом боку, в том месте, где к нему прицепилась странная «пиявка», достаточно сильно пекло. Казалось, что жар проникает глубоко в тело, доходя до самого позвоночника. Впрочем, может, так оно и было на самом деле? Каланин не мог сказать точно - в один из самых первых моментов, когда он вновь ощутил себя, капитан понял, что почти целиком находится внутри регенерационной капсулы, а открыто только его лицо.
        Пошевелиться не удавалось, и от этого было неуютно - создавалось впечатление, что руки-ноги не работают или же их вообще нет. Неприятное, мягко говоря, ощущение. И это при том, что Антон прекрасно знал, как работает капсула: поврежденный орган погружался в биологически активную жидкость, которая запускала в организме процесс восстановления. Так что ничего странного в его нынешнем положении вроде бы не было, но все равно - определенный дискомфорт присутствовал. Может быть, оттого, что раньше следователю никогда, к счастью, не доводилось окунаться в капсулу, что называется, с головой. Даже после недоброй памяти Токсокары его лечение свелось к обработке локальных участков тела. И еще, ко всему прочему, какой-то неприятный, перебивающий дыхание запах!
        - Как себя чувствуешь?
        Антон не сразу понял, что вопрос адресован ему. Да и голос не показался знакомым. Каланин, насколько это было возможно в его положении, повернул голову. Совсем рядом с ним сидел… Звонарев?! Бог ты мой, что случилось с капитаном? В первую секунду следователю показалось, что это вообще не человек, а какая-то мумия - настолько изможденным выглядел ранее пышущий здоровьем космофлотец. Просто-таки скелет, обтянутый кожей, да и только!
        - Егор?! Слушай, я что, проспал тысячу лет? Что с тобой?
        Звонарев вымученно улыбнулся, немного помолчал, а затем с видимым усилием тихо заговорил. Антону даже пришлось напрячься, чтобы разобрать его слова.
        - Тысячу лет? Пожалуй… Для меня действительно будто целая вечность прошла. А ведь на самом деле мы не виделись с тобою всего несколько дней. Да-да, не удивляйся - именно дней, я не ошибся. Просто за это время столько всего произошло… Даже и не знаю, с чего начать. Да и надо ли? Один черт, скоро все это станет никому не нужно!
        - О чем ты, Егор?
        - О чем? А ты посмотри вокруг. Ах да, тебе же, наверное, трудно. Сейчас помогу.
        Звонарев тяжело поднялся и медленно подошел к Антону шаркающей, стариковской походкой. У Каланина внутри все защемило - настолько тягостным было это зрелище. Каплей пощелкал невидимыми следователю рычажками где-то справа и внизу от него, и ложемент с капсулой слегка приподнялся в районе головы Антона, превращаясь в некое подобие кресла. Теперь следователь мог видеть все перед собой, а если чуть скосить глаза, то и по бокам.
        Они находились в достаточно большой и просторной, залитой ярким светом потолочных плафонов комнате. Каланин не видел, что находится позади него, но впереди было пространство общей площадью квадратов эдак в пятьдесят, а то и во все шестьдесят. Повсюду, куда падал взгляд, на густо заляпанном чем-то бурым полу валялись какие-то коробки, свертки, небрежно вспоротые тюки, неопрятные кучи мусора… Стоп!.
        Да нет, это же ерунда, обман зрения - он просто еще не отошел от наркоза, и все! Мозг отчаянно сопротивлялся, отказываясь верить в то, что предстало перед Антоном.
        - Этого не может быть, - потрясенно прошептал он.
        - Серьезно? - невесело усмехнулся Звонарев. - Хочешь сказать, что все это мираж? Так вот, там - он неопределенно махнул рукой, - еще похлеще этого дела творятся.
        - Но… кто это сделал? Зачем?!
        Звонарев снова усмехнулся. Только на этот раз к выражению на его лице добавились безысходность и жуткая усталость.
        - А ты догадайся! Или подсказка какая нужна?
        - Погоди, - буквально взмолился Антон, почувствовав, что ему сейчас просто необходимо взять паузу, - дай попить чего-нибудь, а то горло пересохло так, что сил нет!
        - Что? Ах да, конечно. - Звонарев отошел куда-то за спину следователя и принялся там чем-то шуршать и греметь, иногда негромко чертыхаясь. - Вот, держи.
        Каплей вернулся и неловко воткнул в рот Каланина трубку, отходящую от прозрачного флакона, с какой-то синей жидкостью. Несмотря на незнакомый вкус, она была довольно приятной, а еще хорошо освежала и придавала силы - даже боль в боку чуть приутихла. Антон с удовольствием сделал несколько глотков. В голове немного прояснилось.
        - Ты не мог бы повернуть меня… ну, в другую сторону, чтобы не видеть… это? - неуверенно попросил он Звонарева. Тот понимающе кивнул, снова пощелкал кнопками и развернул ложемент на сто восемьдесят градусов. - Ты так и не ответил, зачем все это делается? В голове просто не укладывается - разве нормальный человек способен на такое?!
        - Ну, вообще-то человек и не на такое способен, - скучным голосом произнес Егор, глядя мимо следователя, - и ты не хуже меня осведомлен, что, к примеру, творил спецназ «демократов» на Дэйсэнде, правда? Но в данном конкретном случае… Скажи, а с чего ты взял, что это сделали люди?
        - Но, постой, неужели я неправильно понял твой намек - ведь ты же говорил о… - Каланин невольно замялся и слегка понизил голос: - Гарутине?
        - Все правильно, - лицо Звонарева превратилось в неподвижную маску. - Именно о Гарутине.
        - Ну и?!
        - А ты не бойся, доведи мысль до конца.
        В другой ситуации Каланин непременно решил бы, что приятеля забавляет этот разговор, но в данном конкретном случае такая точка зрения была в корне ошибочной. Особенно учитывая обстоятельства этого самого разговора!
        Легко сказать: доведи мысль до конца! Если бы у Антона была сейчас такая возможность, то он непременно промокнул бы платком вспотевшее лицо. А так пришлось просить сделать это каплея. Немного успокоившись, собравшись с мыслями и переведя дух, следователь осторожно спросил:
        - То, что ты сказал… это как-то связано с нашим пребыванием на корабле тсиан?
        Но Звонарев, похоже, решил окончательно добить Каланина.
        - А кто тебе сказал, что мы были на корабле тсиан? Звездолет строили совсем другие, хм, существа! Да и вообще - не туда ты полез, честное слово. «Незабудка» - это уже следствие, а первопричина тех изменений, что произошли с Гарутиным и его коллегами, кроется совсем в другом. Я и сам, правда, узнал об этом сравнительно недавно… - Его слова прервал мелодичный сигнал. Звонарев нахмурился, внимательно всмотрелся в экранчик комма, а затем тяжело вздохнул: - Извини, пора тебе лекарство вводить.
        - Какое еще лекарство? - забеспокоился Антон. После всего того, что он увидел и услышал, мысль о некоем препарате, который должен попасть в его организм, нервировала следователя.
        - Брось, - правильно определил причины его беспокойства Егор. - Травить я тебя не собираюсь, превращать в монстра тоже, а все остальное, уж поверь, сущая ерунда.
        И что, собственно, оставалось Антону? Риторический, в принципе, вопрос - как-то повлиять на действия Звонарева он ведь все равно не мог. Поэтому, как в том древнющем анекдоте: нужно расслабиться и попробовать получить удовольствие.
        А вот с этим дело обстояло не очень - после манипуляций капитан-лейтенанта по всему телу прокатилась волна жара. Терпимо, конечно, но неприятно. Антон стиснул зубы и молчал, дожидаясь, пока пройдут все болезненные ощущения. Звонарев стоял чуть поодаль, разглядывая показания приборов, густо усеивавших большой стол. На его лице плясали отсветы разнообразных картинок, отчего оно приобрело какой-то нечеловеческий, поистине инфернальный вид.
        Стараясь отвлечься, Антон снова и снова размышлял над словами Звонарева. Но в голову, как назло, не шло ничего более-менее путного, что объясняло бы темные пятна всей истории, в которую он, на свою беду, оказался втянут. Более того, выходило, что прежние выводы Каланина оказались ошибочными. Получалось, что данные Бремберга по тсианам, да и по «Ярославлю», были фуфлом? Но тогда возникал резонный вопрос: знал ли об этом северянин, а его действия по ознакомлению следователя с этими материалами носили некий преднамеренный характер и являлись частью какой-то хитроумной комбинации, или же он сам был введен в заблуждение? Да-с, задачка! Вот только хватит ли времени ее решить? Антон буквально каким-то шестым чувством осознавал, как стремительно утекают отпущенные ему секунды.
        Капитан не заметил, когда рядом появился новый персонаж. Сначала Каланин даже не понял, что бесшумно выросшая возле его ложемента фигура в активированной боевой броне с задраенным наглухо забралом шлема принадлежит живому существу. Скорее она смахивала на голофантом. Но, приглядевшись, Антон понял, что перед ним не кто иной, как полковник Гарутин - знаки различия, нанесенные на доспехи, не оставляли в этом никаких сомнений. А уж когда Звонарев ответил на неслышный следователю вопрос - «ярославич» почему-то использовал встроенный в броню канал связи, - об этом догадался бы кто угодно.
        - Да, господин полковник, все в порядке.
        - …
        - Ввел только что, реакция именно такая, как вы и сказали.
        - …
        - Не знаю, вам должно быть виднее.
        Что имел в виду Звонарев, Антон узнал достаточно скоро. Гарутин взял в руки пульт управления антигравом, и следователь почувствовал, что движется. Проплывая мимо, Каланин поймал на себе взгляд каплея. Может быть, ему показалось, но смотрел тот со скрытым сочувствием.
        В помещении, куда они добрались в итоге, их уже ждали. Целая бригада специалистов - внешне они выглядели так же, как Звонарев, разве что оказались, в отличие от каплея, достаточно бодрыми и энергичными, - хлопотала возле разнообразных приборов и устройств, по большей части совершенно незнакомых Каланину. В других же он, с нехорошим предчувствием, опознал приспособления для глубокого ментосканирования личности. Насколько был в курсе Антон, такое оборудование применялось для допросов особо важных преступников с целью получения полной информации - вплоть до мельчайших подробностей, о которых человек в обычной жизни мог элементарно забыть или не счесть важными.
        Естественно, следователь счел своим долгом поинтересоваться, что его ждет - ходили смутные, но достаточно упорные слухи, будто после такой процедуры человек практически всегда переставал быть самостоятельной разумной личностью, превращаясь в форменное растение, пригодное лишь для исследований в качестве подопытной свинки. Конечно, ученые крысы всегда с возмущением опровергали эти заявления, но Антон-то был в курсе, что это только попытка сохранить хорошую мину при плохой игре.
        С нарастающим беспокойством Каланин отметил, что все его вопросы и протестующие возгласы остались незамеченными. То ли присутствующие его игнорировали, то ли вообще не слышали. Только Гарутин соизволил подойти к нему, но в разговор вступать не спешил - просто стоял рядом, и все. Антон даже не мог бы сказать, смотрит ли на него полковник или нет - лицевой щиток оставался по-прежнему непроницаемым.
        А потом Каланина вдруг накрыла вязкая густая тишина. Все звуки разом исчезли, не оставив после себя ни малейшего следа. Люди вокруг продолжали двигаться, что-то делать, но при этом они словно были отделены от следователя невидимой стеной. И командир «ярославичей» куда-то пропал - Антон снова не заметил, когда и как Гарутин ушел. Вот только что стоял рядом, а сейчас на этом месте никого. «Реально тревожно как-то!» - вспомнил Каланин присказку старлея из группы майора Куприянова.
        Самое интересное, что страх куда-то пропал, уступив место веселой злости. Будь у Антона такая возможность, он бы постарался подороже продать свою жизнь - почему-то он был твердо уверен, что меньшую ставку в этой игре у него не примут. А так, в нынешнем положении, оставалось разве что уйти красиво, как и подобает офицеру. Точил, правда, внутри червячок сомнения - имеет ли он право считать себя достойным офицером после того, что произошло на Лазарусе, но Антон решительно прикрикнул на него, прогоняя прочь. В конце концов, в жизни любого человека может найтись секунда, за которую ему после будет мучительно стыдно. Всегда, сколько бы затем ни прошло времени! И можно потом лишь стараться сделать так, чтобы всеми последующими своими поступками «сравнять счет». А удастся тебе это или нет… Будем посмотреть! Тем более если верна его догадка, то ему помогли тогда поступить именно так.
        Боль, вернувшая Каланина в привычный мир, наполненный звуками и запахами, пришла, когда его извлекли из капсулы. Яйцеголовые не церемонились с ним, обращаясь точно с куском мяса или, если говорить более корректно, с манекеном. Умелые руки крутили-вертели Антона на большом столе, мяли, щипали, втыкали в него какие-то датчики. Следователь терпел, не желая показывать свою слабость. Заорал он единственный раз, когда спецы без каких-либо предупреждений начали делать что-то в том месте, где угнездилась с недавнего - или давнего? - времени неизвестная тварь.
        На людей, обступивших капитана, его крик не произвел ровным счетом никакого впечатления. Они продолжали свою работу как ни в чем не бывало. Каланин крыл их на все лады, а они все так же спокойно и деловито перебрасывались между собой репликами, смысл которых ускользал от понимания Антона - слишком уж специфичны были использовавшиеся выражения и термины. Пожалуй, единственное, что он понял, - ту загадочную штуку из него собирались извлечь, полагая, что она «дозрела».
        Каланина мучительно вырвало. Мысль о том, что он с успехом исполнил роль инкубатора для неведомого существа, была просто омерзительна. А еще более мерзко стало то, что он на протяжении всей операции оставался в полном сознании. Объяснений ему, разумеется, никто не давал, но, как решил сам Антон, почему-то было очень важно, чтобы он все время чувствовал, что с ним происходит.
        Перед глазами плыло. Следователь не сразу сообразил, что это обычные слезы. В какой-то момент ему приказали смотреть на зеленое пятно, появившееся перед ним, и Антон, как ни странно, с радостью ухватился за эти слова - немудрящее занятие здорово отвлекало от тошнотворного запаха жженой плоти, ударившего в нос. Еще хуже было то, что он ясно понимал - это его собственную плоть сейчас кромсают и жгут. Несколько раз Каланин не выдерживал и проваливался в спасительную черноту, но его быстро приводили в себя, делали укол или давали подышать какой-то гадостью и продолжали резать дальше.

«Сдохнуть бы», - с тоской подумал Антон…
…Ему было очень хорошо. Вокруг лежал привычный мир, где каждый звук, цвет или запах несли в себе только приятные чувства. Безмятежная расслабленность наполняла… гм, если бы он был человеком, то, наверное, самым правильным было бы сказать - душу, а так… да ладно, пусть тоже будет душа!
        Благословенная тьма, блистающая бесчисленным множеством оттенков - это ведь только глупцы считают, что она однородна, - ласкала его, щедро одаривала своим расположением, тихо нашептывала что-то убаюкивающее. Он лениво нежился в ней, безмятежно ворочаясь с боку на бок. Как же хорошо!
        Вдалеке послышались странные, незнакомые звуки. Он недоуменно поднял голову и принюхался. Запахи несли в себе скрытую угрозу, и он предупреждающе зашипел, давая понять, что чужакам лучше пройти мимо. Но неведомые враги не обратили на это никакого внимания. Они медленно приближались к нему, казалось, отовсюду, и тогда он забеспокоился.
        Попробовал метнуться в одном, затем в другом направлении, но везде ему преграждали путь, и вскоре он уже затравленно метался на одном месте, ненавидяще шипя в злом бессилии. Пока еще неяркий и достаточно слабый свет маленькими огоньками все увереннее и увереннее вторгался в его убежище, разгоняя тьму, окружая со всех сторон.
        Он закричал: свет причинял ужасные страдания. Раньше ему никогда не доводилось сталкиваться с ним, и потому к боли физической присоединилось глубочайшее душевное потрясение - как вообще стало возможным существование столь омерзительного явления?! Ах, если бы можно было прорваться сквозь кольцо окружения и укрыться в привычной темноте!
        Враги тем временем остановились неподалеку. Они не предпринимали никаких активных действий, словно бы присматриваясь к нему. Вдруг он ощутил нечто знакомое, идущее от них, что-то давнишнее, почти забытое, едва уловимое. Это чувство будило какие-то далекие, неясные воспоминания, но, к сожалению, они были настолько слабыми, что в конце концов он решил пока не думать о них.
        А потом враги начали петь. Теперь он откуда-то совершенно точно знал, что они именно поют. Сначала едва слышно, но с каждой секундой все громче и громче. Грозный, торжественный ритм, осязаемые удары слов, хлещущие по нему, точно плети. Он жалобно заскулил, съежился, попытался сделаться как можно меньше, незаметнее, наивно пытаясь спрятаться.
        Тщетно! Песня звучала и звучала. Она настигала его повсюду, буквально выворачивала наизнанку, что-то требовала, угрожала, обещала - он не понимал смысла всего, что слышалось в ней, улавливая лишь отдельные фрагменты, но и это повергало его в панический ужас. Каким-то сверхъестественным чутьем он догадывался, что стоит ему хоть немного отозваться на эту песню, и прежняя вольготная и привычная жизнь тут же изменится - окончательно и бесповоротно.
        Но и противиться не удавалось: он с ужасом почувствовал, как распрямляется во весь рост и, точно зачарованный, идет на свет, к врагам, не обращая внимания на боль. Шаг за шагом, все ближе и ближе.
        И с каждым пройденным сантиметром внутри открывается что-то, оказывается все это время сидевшее в нем глубоко внутри и никогда себя никак не проявлявшее. И это
«что-то» по-хозяйски начинает вытеснять его, выгоняя, а если точнее, выбрасывая из тела, будто ненужную опостылевшую вещь. Он изо всех сил закричал, начал упираться, сопротивляясь невидимому давлению, но напрасно. Он проигрывал эту схватку, спасения не было. И, пожалуй, самое страшное для него заключалось в ясном осознании того, что теперь он знал - так и должно быть!

…Последнее, что он услышал: «Осторожно, доктор, не повредите его!»

        Антон открыл глаза. Разноцветная муть кружилась перед ним в веселом хороводе, медленно отступая, давая дорогу обычным зрительным образам и звукам. Он не помнил, когда в очередной раз лишился сознания. Прислушался к своим ощущениям, внутренне сжимаясь и готовясь к очередному прикосновению хирургических инструментов - нынешняя передышка вряд ли могла быть долгой. Противная, тянущая боль в правом боку сменила уже ставшее привычным жжение. Она здорово походила на зубную, только располагалась совсем в другом месте.
        Каланин дождался, пока зрение не придет в норму, и огляделся. Он лежал на кушетке в той самой комнате, куда привез его Гарутин. По-прежнему голый, небрежно прикрытый какой-то материей, сильно побуревшей в районе живота. Во всем теле наблюдалась неприятная слабость, его слегка мутило, а в виски точно воткнули раскаленную проволоку и с садистским наслаждением ворочали ее туда-сюда. Рядом никого не было видно, только слабо шелестели включенные приборы на стойках.
        Антон попробовал двинуться. Руки и ноги чуть отозвались, но полностью повиноваться отказались категорически. Звать кого-нибудь он побоялся, с ужасом подумав, что на его призыв откликнутся те самые мучители, которые так долго издевались над ним. Впрочем, он почему-то ни капельки не сомневался, что за ним и так вскоре придут.
        Он не ошибся. Вот только вместо прежних извергов-врачей перед ним появился Звонарев. Егор подошел к нему все той же шаркающей походкой и, кряхтя, словно древний старик, присел в кресло рядышком. В руках каплей держал офицерский лучевик. Сначала Антон почему-то решил, что бывший приятель пришел убить его, но Звонарев сидел спокойно, опустив оружие стволом в пол, и следователь немного расслабился, хотя и прекрасно понимал, что направить лучевик на цель - дело ничтожной доли секунды.
        Звонарев молчал, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Каланин, разглядывающий его с напряженным ожиданием, вдруг заметил то, на что раньше не обратил внимания. Броня космофлотца была прожжена импульсами в нескольких местах. Да что там говорить, непонятно было, как Егор вообще дошел до него - по логике вещей, с такими ранениями он должен сейчас тихо-мирно лежать где-нибудь в уголочке, дожидаясь неизбежного конца! Причем без вариантов.
        - Егор, - негромко позвал Каланин, дико боясь того, что каплей мертв и уже никогда не откликнется. - Егор, ты жив?! Ты слышишь меня?!! Немедленно очнись! - Откуда-то донесся запах дыма. Антон прислушался. Нет, ему не показалось - где-то совсем близко что-то горело. Капитану даже почудилось, что он слышит треск пламени, радостно пожирающего подвернувшиеся на пути предметы. Каланин испугался. Сгореть заживо, не имея возможности спастись, - эта ужасающая мысль пронзила его подобно разряду молнии. - Егор! - Он орал изо всех сил, понимая, что это, быть может, его последний шанс на спасение. - Егор!!!
        Через долгую-долгую минуту Звонарев шевельнулся, тяжело вздохнул и медленно открыл мутные от боли глаза.

8

        Гарутина Егор ненавидел.
        Еще в момент их первой встречи, тогда - в Новограеве, когда он чуть не выскочил из машины, чтобы потребовать у жандармов объяснений по поводу ареста кавторанга Фомина, и натолкнулся на взгляд незнакомца, стоявшего на тротуаре, внутри у Звонарева шевельнулось смутное, неосознанное чувство неприязни к этому человеку. Он и сам, наверное, не смог бы сформулировать точно, что же было не так с полковником, но в душе сразу же, точно предупредительное табло, загорелось: «Враг!
        И пусть впоследствии проказница судьба распорядилась таким образом, что их жизненные дороги не просто пересеклись, но и оказались весьма тесно связаны друг с другом, каплей постоянно боролся с искушением выстрелить в командира
«ярославичей».
        И это при всем при том, что Гарутин неоднократно спасал Егора, всячески помогал ему, опекал и заботился. Да и относился он к каплею, судя по всему, достаточно дружелюбно. Так, как более старший и опытный товарищ относится к младшему. А вот поди ж ты, не лежала у Звонарева к нему душа, и все тут! Чувствовал Егор в нем какую-то фальшь, какую-то червоточинку, нечто, хм, неправильное, что ли? Глубоко враждебное - нет, не Егору, а людям вообще!
        А уж когда Звонарев оказался, что называется, в теме и познакомился поближе с тем, чем был так истово занят «Ярославль» во главе со своим командиром в последние годы, это чувство окрепло еще больше. Картина, представшая перед каплеем, приводила в ужас. Он и представить себе не мог, до чего, оказывается, дошли определенные властные круги в своем стремлении построить новый порядок!
        И если саму идею установления могучей Империи через упорный труд каждого гражданина Звонарев принимал всем сердцем, то вот способы, которыми достигалась эта цель на самом деле… Нет, он не был ханжой и прекрасно отдавал себе отчет в том, что выстроить по-настоящему сильное государство бескровно, пожалуй, никому не под силу, но, по его разумению, даже самые жесткие меры имели рамки, за которые просто нельзя выходить.
        Никогда!
        Первый серьезный шок Звонарев испытал, когда в секретных архивах отца, извлеченных с подводной базы тсиан, встретил упоминания о некой масштабной операции по распространению среди населения особого наркотика, разработанного в военных лабораториях и облегчавшего процедуру проведения массового внушения. Случилось это незадолго до того, как будущий Император публично объявил о своих планах по восстановлению монархии. А если учесть, что стоявшие за ним влиятельные круги довольно активно финансировали исследования в области генной инженерии, микроэлектроники, психологии, биологии и в ряде других весьма специфичных, но близких по общей направленности дисциплин, то выводы напрашивались сами собой. Да и жесточайший кризис, поразивший в те годы общество и экономику Русской Конфедерации, теперь представал в несколько ином свете.
        Впрочем, для Гарутина эти сведения, похоже, являлись малоинтересными. По крайней мере, получив к ним доступ, он проглядел информкристаллы довольно бегло и пренебрежительно отбросил, словно мусор, чем, собственно, и воспользовался украдкой Звонарев. А иначе кто бы ему позволил сунуть нос в документы с грифом высшей степени секретности? Но это так, к слову.
        Как понял Егор, гораздо большее значение властные структуры придавали использованию в своих целях инопланетных технологий. Не случайно из широкого доступа исчезли материалы, освещавшие работы по изучению попавших в руки землян предметов, изготовленных тсианами. Ну а то, что осталось, оказалось залито таким густым слоем тончайшей дезинформации и откровенного вранья, что даже специалисту стало практически невозможно продраться сквозь него. Кстати, так обстояло дело не только в Российской империи, но и практически во всех остальных государствах. Власти разных народов одинаково ревниво охраняли попавшие к ним в руки сведения, могущие дать весомое превосходство над конкурентами. Собственно, и причины военного конфликта, в котором сошлась Империя с Демсоюзом, во многом лежали именно в этой области, а не только в широко всем известных политических и экономических противоречиях между двумя системами.
        И это явилось еще одним сильнейшим шоком для Звонарева. Он и в кошмарном сне не мог себе представить, что неисчислимые множества людей ожесточенно убивали друг друга, стирая в порошок целые планеты, в угоду тем, кто таким способом отстаивал свое право знать чуточку больше других. Хотя разве в богатой истории человечества не было похожих примеров?
        Судя по некоторым замечаниям, оброненным Гарутиным вскользь, бригада «Ярославль», вкупе с мощнейшим научно-исследовательским центром, приданным ей, стояла на переднем краю незримой битвы, которую вела Империя со своими противниками за наследство иной расы. Сермяжная правда жизни заключалась в том, что облеченные высочайшим доверием светила науки искали теоретическую возможность использования многочисленных артефактов, а спецназ претворял ее в области практической. И на этом извилистом пути и те и другие незаметно для себя однажды перешли границу дозволенного.
        Верные псы Императора стали смертельно опасными тварями, грозившими уничтожить не только своего хозяина, но и вообще всю державу. Строго говоря, в какой-то момент причисление научного и технического персонала, а также личного состава «Ярославля» к роду человеческому как таковому стало ошибкой. Они уже превратились в тех, чье наследство изучали с таким жаром. В тсиан! И хорошо еще, что им не удалось довести свои эксперименты до конца - не хватило буквально чуть-чуть, иначе одному богу известно, чем обернулось бы для людей «воскрешение» давным-давно всеми забытых призраков иной расы.
        Звонарев не мог сказать точно, кто именно отдал приказ об уничтожении вышедших из-под контроля существ. Но теперь это было в общем-то и не слишком важно. Главнейшим фактором являлось то обстоятельство, что государство объявило им войну! Причем войну до полного уничтожения одной из противоборствующих сторон. А другого выхода у властей, если вдуматься, и не было. Стоящие за границами привычной шкалы добра и зла «ярославичи», разве что внешне еще похожие на людей, мыслили совсем другими категориями. При этом они искренне считали, что служат на благо Империи. Ситуация вошла в горячую фазу, когда новый Император и его команда решили устроить своего рода передел властных постов и, не подозревая об этом, наступили змее на хвост. Вот тогда Гарутин и его покровители начали подготовку переворота, призванного убрать с их пути к победе досадную помеху в лице некомпетентного Императора.
        В сущности, если задуматься, то нынешняя власть оказалась всего в шаге от пропасти - подразделения спецназа уже вышли на финишную прямую и были готовы в любой момент осуществить молниеносную операцию. Причем предполагалось, что для более успешного ее проведения будут задействованы многочисленные артефакты, доставшиеся людям вместе с базами пришельцев. Речь шла ни много ни мало о тотальной переделке населения Империи в соответствии с планами, разработанными учеными «Ярославля». По задумке руководства мятежников, все люди должны были стать одним огромным не то механизмом, не то организмом - Егор не смог правильно разобраться в этих достаточно сложных понятиях. В любом случае человечество привычного вида должно было кануть в Лету…
        По сравнению с этим другие мелочи - например, то, что тсиане, оказывается, на самом деле являлись чем-то вроде опасных больных или заключенных, помещенных в своего рода тюрьмы в недрах разных планет, а огромные квазиживые звездолеты, бороздящие Вселенную, принадлежали их надсмотрщикам-охранникам, - воспринимались Егором спокойнее. В конце концов, это были дела настолько далеких эпох и столь же невообразимых существ, что человеческий мозг просто отказывался всерьез задумываться о них.
        Наверное, кто-нибудь иной на месте Звонарева в страхе отшатнулся бы от новых
«друзей», узнав об их истинном лице. Но куда было бежать оказавшемуся вдруг вне закона офицеру, чьи близкие в одночасье стали врагами народа, а сам он, вместе со своими товарищами, оказался вне закона и уцелел совершенно случайно?!
        Попытка найти себе оправдание? Что ж, может быть, и так. Но оправдываться - это последнее, что собирался делать Егор. Деятельная натура боевого офицера, не раз выходившего победителем из смертельных схваток, просто не позволяла ему сложить ручки и покорно ждать своей участи. В принципе, и те и другие противоборствующие стороны были ему неприятны - причем каждый по-своему, но жизнь, так уж получилось, сама выбрала за него. Досадно, конечно, что он узнал об истинной подоплеке этой истории так поздно, когда уже ничего нельзя было изменить для него лично - оказывается, соприкосновение с тайнами пришельцев сказывалось на организме подобно инфекции, ну да ладно - никто и не обещал, что будет легко!
        Вот и шагал Егор бок о бок с людьми - нет, черт побери! - с теми, кто нынче лишь внешне имел человеческий облик, отчаянно борясь за собственную жизнь. Разве что признание комбрига в том, что после выдоха «Паллады» весь ее экипаж гарантированно стал потенциальными покойниками, пожертвовавшими своей жизненной энергией ради спасения наиболее продвинутой верхушки, окончательно вывело каплея из себя. Тем более что их согласия на проведение этой процедуры никто, естественно, не спрашивал. Поэтому, когда волею случая Звонарев оказался неподалеку от эпицентра событий, он твердо решил разобраться по-свойски с главными виновниками своих нынешних несчастий.
        Разумеется, Егор не знал, почему Гарутин потащил его за собой - присутствовал ли в этом какой-то далеко идущий замысел или в основе лежала секундная прихоть, но для его собственных планов это оказалось как нельзя более кстати. А потом еще эта история с Каланиным…
        Бедолага-следователь, случайно подвернувшийся под руку мятежникам, конечно, и не подозревал, что его готовят к неблагодарной роли живца. Его организм, психика, само сознание тайно перекраивались так, как это требовалось для реализации планов
«ярославичей». Звонарев не знал точно, почему выбор пал именно на Каланина. Лишь однажды Гарутин как-то обмолвился, что они довольно долго искали подходящего на эту роль человека, но безуспешно, а здесь вдруг им улыбнулась такая неслыханная удача - случайный пленник по всем показателям совпал с образцом.
        Смотреть на радостную морду (назвать лицом это уже было нельзя) Гарутина, потиравшего руки в предвкушении реализации некоего хитроумного замысла, не оставалось никаких сил. И хотя внешне каплей старался выглядеть как можно более равнодушным и апатичным, в душе у него бушевал океан эмоций. Собрав в кулак всю волю, все чувства, Егор одним махом решительно поставил на кон все - до самого донышка, без остатка.
        Звонарев самым внимательнейшим образом впитывал в себя даже ничтожные крохи информации, пытаясь использовать их с наибольшей эффективностью. Он превратился в самого преданного и добросовестного исполнителя всех поручений полковника, его доверенное лицо. И хотя Егор не раз ловил на себе изучающие взгляды «ярославича», он старался никоим образом не выдать себя. Впрочем, в условиях тотального дефицита кадров Гарутину все равно особо не из кого стало выбирать - подавляющее число его сторонников полегло или сразу после эвакуации на Каледонию с борта «незабудки», прикрыв отступление командиров, или пошло под нож - в самом прямом смысле этого слова! - во имя решения таинственной «Главной Задачи».
        Что она собой представляла конкретно, каплей не знал. Все, что ему оставалось, - это наблюдать и пытаться сделать выводы самостоятельно. Он мог только догадываться, что это как-то связано с тсианами, но вот как именно? Обращаться к Гарутину с прямым вопросом было бы форменным самоубийством, а окружавшие его ученые если и отличались от своего предводителя чем-то, так разве что еще большей нечеловечностью. То, что они творили буквально в двух шагах от Егора, могло свести с ума, превратить неподготовленного человека в затравленное, боящееся даже собственной тени существо. Каждый день, каждую секунду Звонарев неимоверным напряжением сил перешагивал через новый выжженный дотла участок своего сознания, истово молясь всем известным богам дать ему силы пройти через этот ад.
        Егору поручили заботиться о следователе, помещенном в регенерационную капсулу. Звонарев должен был в строго определенное время вводить ему какие-то препараты, помещать в камеру, где Каланина окатывали дозами самого разнообразного излучения, наблюдать за тем, чтобы Антон все время находился в бессознательном состоянии, но ненароком не протянул ноги. Для этого ему скармливали лошадиные дозы питательных смесей и стимуляторов.
        Иногда Звонарев оказывался свидетелем осмотра тела Каланина и постепенно сделал для себя вывод, что внутри организма следователя присутствует некая хрень, как раз и являющаяся целью Гарутина и его приспешников. Судя по всему, они дожидались особого момента, когда ее можно будет извлечь и использовать. Для чего? Кто знает… Как-то вся эта чертовщина увязывалась с тем, что нашел Гарутин в архиве его отца. Можно было, опять же, лишь предполагать, что все нынешние действия мятежников носили характер четко спланированной акции и были великолепно проработаны заранее. А иначе откуда у беглецов, к примеру, могли взяться данные о спрятанной на Каледонии лаборатории - секретном убежище на одном из полюсов и коды доступа в него?
        Нет, явно не все «корешки» извлекла секретная императорская служба, проводя крупномасштабные чистки в армии, Флоте и обществе. С другой стороны, вряд ли это было возможно сделать максимально эффективно, ведь масштаб лиц, причастных к тайной деятельности бригады, а скорее, настоящей Корпорации под названием
«Ярославль», не позволял изловить их, точно нашкодивших пацанят. Не те это люди! Или нелюди…
        В любом случае, когда пробил «час икс», Звонарев уже имел четкое представление о своих дальнейших действиях. И в ту секунду, когда из операционной потянулись ликующие ученые во главе с Гарутиным, бережно несущим бронированный футляр, каплей решительно шагнул им навстречу, вскидывая лучевик. Как же приятно было увидеть в прорези прицела ненавистное лицо врага, искаженное ужасом! Как метался он и его дружки в тщетных попытках укрыться, пока Егор поливал их импульсами. Каплей даже не сразу обратил внимание на то, что один из «ученых» сумел вытащить оружие и открыл ответный огонь - настолько велико было чувство мести, накрывшее его в тот момент с головой. Резкая боль, пронзившая сначала руку, а следом грудь, отрезвила Звонарева. Держась из последних сил, он все же сумел найти спрятавшегося противника и поджарить его. А потом медленно обошел комнату и добил шевелящихся в предсмертных судорогах тварей. Он не мог, просто не имел права не довести это дело до конца. Нельзя было оставить им ни одного шанса на спасение.
        Потом он долго стоял над футляром с инопланетным существом. Несколько раз вскидывал лучевик… и опускал. Снова прицеливался и снова отводил оружие в сторону. Егор никак не мог понять, что творилось с ним в этот момент, какая сила заставляла его то и дело менять свое решение.
        В конце концов он просто плюнул на все и медленно вышел из залитой кровью лаборатории.

…До комнаты, где на операционном столе лежал следователь, безжалостно развороченный мясниками в белых халатах, Звонарев дошел с огромным трудом. Жизнь еще теплилась в его теле, подхлестнутая запредельной дозой лекарств и наркотиков кибераптечки, но Егор не питал по этому поводу никаких иллюзий. Он прекрасно знал, что жить ему осталось совсем недолго. Но, черт возьми, он просто не мог, не имел права, сдохнуть, не закончив все свои дела. И как же хорошо, что сейчас в списке осталось всего одно, самое последнее.

«…Надо только присесть и немножко передохнуть. Всего одну секунду, не больше. Господи, как же хорошо откинуться в кресле - вот так, никуда не спеша!..

…Если бы еще он мог бросить эту проклятую железку, оттягивающую руки. Но, вот беда, пальцы точно судорогой свело, и он никак не может заставить их разжаться. Ничего, еще минутку отдохну и брошу!..

…Кто-то зовет его. Да слышу я, слышу! Просто нет сил открыть глаза. Ну, что за ерунда, когда же он заткнется? Сейчас! Сейчас…

…Бледное, без единой кровинки лицо Каланина, искаженное мукой. Вот бедолага! Жаль, конечно, парня, вот только помочь ему, похоже, уже не сможет никто. Не бывает таких чудес. Вообще…

…Черт! Он что, снова отключился? Наверное - вон как Антон опять из последних сил пытается ему что-то сказать. Да, дружище, я не забыл о тебе. Я помню. Вот сейчас поднимусь и сделаю все, как надо! Нет, я не Господь Бог и не смогу исцелить тебя, но есть одна штука, которая мне вполне по силам».
        Егор с трудом поднялся из кресла. Постоял, собираясь с духом, и наконец сделал первый шаг. Затем второй. Медленно добрел до стола, ухватился за его край. Отдышался. Взглянул на Каланина - следователь лежал без сознания. Похоже, те усилия, что он предпринял, желая докричаться до Звонарева, окончательно доконали его.
        Каплей очень аккуратно, зная, что сил на вторую попытку у него уже не будет, дотянулся до следователя и надел на него свой шлем. С лицевой пластиной пришлось повозиться - механизм был поврежден, и его потребовалось закрывать вручную. Но в конце концов Егору это удалось. Звонарев с облегчением выдохнул. Замечательно. Он сделал все как надо! Теперь, когда их найдут, у Антона хотя бы лицо останется неповрежденным. Наверное, глупо, но для его семьи это, должно быть, будет хорошо… Правильно!..
        Капитан-лейтенант улыбнулся своим мыслям и, не удержавшись, с грохотом упал на пол. Господи, как же больно! Болело все тело - казалось, что он превратился в одну большую кровоточащую рану. А тут еще этот дурацкий лучевик! Уперся куда-то под ребра и не дает вздохнуть. Паскудная железяка!
        С огромным трудом Егор перевернулся. Сил на то, чтобы подняться, уже не осталось. Их последние капли он выплеснул, чтобы отбросить оружие в сторону. И сейчас Звонарев просто лежал и смотрел в потолок, дожидаясь близкой смерти.
        Скоро. Теперь уже скоро.
        Страха не было. Не осталось вообще никаких чувств. Кроме, разве что, одного. Было очень здорово лежать вот так, ни о чем не думая, зная, что его путь подошел к концу. Проблемы, заботы, конфликты… Боже, как же все это смешно и нелепо! Ведь правда, папка?!
        И отец, склонившись над Егором, ласково улыбнулся в ответ:
        - Правда. Ты потерпи немножко… Скоро. Теперь уже скоро, сынок!..
        Эпилог

        Невысокий кряжистый подполковник долго-долго смотрел вслед улетевшему челноку. Громадный бордоский дог, сидевший рядом с ним, уже несколько раз бодал ногу хозяина огромной головой, словно пытаясь узнать, чем же того так заинтересовала скрывшаяся в небесах железная птица. Собаке очень не нравилось это место, но она терпеливо ждала и только изредка недовольно ворчала, когда порыв ветра швырял на них хлопья пепла, обильно устилавшего землю вокруг.
        Но человек, целиком погруженный в свои мысли, всякий раз лишь небрежно гладил его и бессильно ронял ладонь, забывая обо всем. Пес тяжело вздыхал и вновь укладывался на землю.
        Адъютант, наблюдавший за этой картиной издалека, никак не решался побеспокоить своего командира. И хотя из штаба звонили уже неоднократно, лейтенант под самыми разнообразными предлогами не переводил вызов адресату, находя какие-то отговорки.
        Бойцы, проводившие разбор завала на месте взрыва, косились на эту картину, но предпочитали держаться в стороне и не лезть на рожон. Уж кому-кому, а им было хорошо известно, на что способен разозленный чем-нибудь подполковник Кирсанов. Сейчас же, судя по всему, командир пребывал в состоянии не просто гнева, а подлинного бешенства, и находиться с ним рядом осмеливался разве что его верный пес Батя.
        - Понимаешь, - обратился Кирсанов к своему единственному слушателю, прервав наконец затянувшееся молчание, - я ведь, как только мы добрались до лаборатории и увидели, что в ней находится, сразу предложил выжечь здесь все на километр в глубину! Сразу!!! А мне в ответ: «Обеспечить эвакуацию объектов и их полную сохранность». Представляешь?!! - Пес, тяжело поднявшийся с земли при первых же словах хозяина, ласково лизнул подполковника в руку, но Кирсанов раздраженно от него отмахнулся. - Неужели эти придурки не понимают, что с этими вещами нельзя играть - их можно только уничтожать! Везде, где только они встретятся, - без малейших раздумий и сожалений! А иначе… а иначе, чем, черт возьми, мы будем отличаться от тех, кто здесь лег? Кто уже заигрался со всем этим дерьмом, забыв, что он человек?!

…Господи, до чего же паскудно мне, Батя, ты даже представить себе не можешь! - Собака, точно уловив чувства человека, жалобно заскулила. - Прости, мой хороший, ты-то как раз, возможно, и понимаешь… Из-за этих сраных артефактов крошим друг дружку, творим с собою черт знает что, а зачем? Ради чего все это? Чтобы вскарабкаться на престол? Нацепить на себя мундирчик покрасивее и попышнее? Давить всех вокруг, упиваясь собственной крутизной?.. Ты не знаешь?.. Вот и эти, похоже, тоже не знают! - Кирсанов с ожесточением сплюнул. - Думают, что получат в свои лапки новую игрушку, и все сразу станет легко и просто, а удача сама прыгнет им в руки… Ка-азлы!.. Хрен они что получат! Дырку от бублика! Прах! Пепел!.. - Подполковник скривился, с ожесточением потер лицо, стряхивая прилипшую грязь, и с ожесточением повторил: - Пепел! Пепел удачи…

…Ладно, приятель, не будем тратить свои нервы попусту. Пойдем-ка лучше посмотрим, что мои ребятки там еще нарыли… - Кирсанов тяжело повернулся и нехотя двинулся по направлению к раскопу, откуда ему уже вовсю семафорили возбужденные помощники.
        Автор выражает искреннюю признательность всем постоянным участникам форума www. ahrov.4bb.ru/: Олегу Горошкову, Александру Романову, Алексею Махрову, Вадиму Мельнюшкину, Евгению Добрецову, Владимиру Дегтяреву и особенно Валерию Кирсанову.
        Без вашего благожелательного внимания, искренней помощи и справедливой критики эта книга вряд ли когда-нибудь была бы написана.
        Отдельную благодарность приношу Елене Кашириной за профессиональную вычитку текста.

        Огромное вам спасибо, друзья!

        notes

        Примечания

1

        БИЦ - Боевой информационный центр, аналог боевой рубки былых времен. Это находящееся глубоко под палубой помещение с усиленной защитой и автономной системой жизнеобеспечения, где во время боя находятся операторы БЧ и командир корабля.

2

        Первая цифра в позывном обозначает номер БЧ (Боевой части), вторая - статус офицера.

3

«Удар милосердия» - по-другому «coup de grace» (фр.) - термин, обозначающий смертельный, финальный удар, прерывающий мучения раненого.

4

«Мухачи» - принятое на флоте название легких крейсеров (жарг.).

5

        Min Gud - мой бог (шведск.).

6

        ОПГ - организованная преступная группа.

7

        На самом деле ошибаются оба - правильно пословица звучит так: «Не так страшен черт, как его малюют».

8

        ОПОН - Отряд полиции особого назначения.

9

«Станислав» - орден Св. Станислава.

10

        БМК - боевая машина космодесанта.

11

        Эксфильтрация - здесь: уход из охраняемой зоны подразделения спецназа.

12

        БДК - большой десантный корабль. Предназначен для переброски и высадки подразделений космодесанта на удерживаемые противником планеты. Оснащен первоклассным защитным полем и мощным вооружением.

13

        На самом деле это слова Марка Аврелия, ну да каплею из далекого будущего простительно…

14

        Точки Лагранжа - также известные как точки либрации (от лат. libratio - качание, колебание) или L-точки - это такие точки в системе из двух массивных тел, в которых третье тело с пренебрежимо малой массой, на которое не действуют никакие другие силы, кроме гравитационных сил со стороны этих двух массивных тел, может оставаться неподвижным относительно них.

15

        МППП - мобильная платформа поддержки пехоты.

16

        РДГ - разведывательно-диверсионная группа.

17

«МиГ-115» «Ястреб» - основной истребитель-перехватчик русских ВКС; «Су-111» «Грач» - основной штурмовик русских ВКС; «Ту-214» - основной торпедоносец русских ВКС.

18

        РЭБ - радиоэлектронная борьба.

19

        РГК - резерв Главного командования.

20

«Гнев» - класс тяжелого ударного крейсера русского Флота.

21

        Немезида - от имени древнегреческой богини Nemesis. Ассоциировалась с возмездием, отмщением, неизбежной судьбой.

22

«Зевс» - класс русского линкора из серии, предшествующей «Миротворцам».

23

        Академик В. Ф. Уткин - советский конструктор, создатель легендарной ракеты «СС-18»
«Сатана» и ряда других.

24

«Печенег» - тип легкого разведывательного танка, состоящего на вооружении планетарных сил обороны Русской империи.

25

        САУ - самоходная артиллерийская установка.

26

        Яйцеголовые (жарг.) - прозвище ученых.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к