Глубина: Прыгун Марцин Подлевский
  Глубина #1Звезды научной фантастики
  Добро пожаловать в новое измерение постапокалипсиса. Это Выжженная Галактика - Млечный путь, который много лет назад был разрушен серией чудовищных войн. Это космос, в котором люди выживают в остатках погасших систем, искусственный интеллект вызывает страх, а представители иного разума, изгнанные в дальние пределы космоса, стали героями пугающих легенд. Это вселенная Глубины - загадочного, безумного измерения, которое позволяет путешествовать на огромные расстояния, но бодрствующего человека сводит с ума, а то и вовсе может превратить в чудовище. Это мир Миртона Грюнвальда, который потерял свой корабль и команду. И теперь сделает все, чтобы снова отправиться к звездам. Только это будет нелегко. У его нового корабля темное прошлое. Его новая команда скрывает множество тайн. И он еще не знает, что новая работа столкнет его с настоящим кошмаром.

  Марцин Подлевский
  Глубина: Прыгун

  MARCIN PODLEWSKI
  GLEBIA: SKOKOWIEC

  
* * *

  Мы в тридцати тысячах световых лет от центра галактики.
  Мы совершаем круг каждые двести миллионов лет.
  И наша галактика - лишь одна из миллионов миллиардов.
  В этой удивительной расширяющейся Вселенной.
  Вселенная продолжает все расширяться и расширяться.
  Во все стороны она может разлетаться со свистом,
  Так быстро, как только возможно, - скорость света, знаете ли.
  Двенадцать миллионов миль в минуту, и это самое быстрое.
  Так что помни, когда чувствуешь себя маленьким и уязвимым.
  Сколь удивительно маловероятно твое рождение.
  И молись, чтобы где-то в космосе была разумная жизнь.
  Потому что тут на Земле - сплошное дерьмо.

  Монти Пайтон, «Galaxy Song», слова и музыка: Эрик Айдл и Джон Дю През

  I. «Черная лента»

  1. Сборище

  Целью каждой Программы является реализация.
  Машинный кодекс, параграф первый

  Корабль был старый, серо-голубого цвета и явно чересчур большой. Не хватало всего нескольких тонн, чтобы считать его полноценным фрегатом. Наверняка он прекрасно смотрелся в полете сквозь космическую бездну, поблескивая желтыми огоньками позиционных огней и голубым выхлопом энергии реактора из грушевидных дюз. Миртон Грюнвальд, уже успевший слегка набраться, осматривал корабль со всех сторон, но не замечал никаких серьезных дефектов. Разве что корпус чуть поцарапан, компьютеры стоило бы обновить, а в одной из кают чем-то воняло.
  - Что так дорого? - поинтересовался он у нервного коротышки-торговца, который ходил за ним как приклеенный, потирая маленькие шершавые лапки. Дорого как раз особо не было, но торговля - в своем роде танец, и имело смысл наступить партнеру на мозоль. - Это правда, что про него болтают? - выпалил Миртон в порыве пьяного вдохновения. Он понятия не имел, что говорили про корабль и говорили ли вообще, но попытаться не мешало.
  - Да все это неправда, чушь полная, - разволновался коротышка. - Никаких привидений там нет!
  Привидения! То, что надо. Миртон присел возле стазис-кресел в рубке управления и с наигранным отвращением потянул за одну из трубок, по которым подавался наркотик.
  - Внутри кораблей всегда шумит, - продолжал гнуть свое торговец. - Сами знаете - энергосистемы старые, да и в гальюне порой булькает. Ну и начинают болтать всякие глупости: один по пьяни увидит, как из сральника выходит его покойная мамочка, а другой верит, будто управляющая консоль передает ему некие сигналы. И начинается - «на корабле завелись привидения», «духи переставляют стулья в кают-компании»… Всё от скуки.
  Миртон его не слушал. В духов он не верил, но, если это помогало сбить цену, он готов был поверить в целую их стаю, перемазанную эктоплазмой. Торговец просил два миллиона юнитов - кредитных единиц Альянса - в том числе десять процентов в качестве первого взноса. У Миртона имелось пятьсот тысяч с мелочью - все его накопления, последние заработки и то, что он получил за оставшиеся от «Драконихи» запчасти. Должно было хватить на взнос, переделки и запись программного обеспечения. Быстро посчитав в уме, он понял, что у него остается около ста тысяч, то есть минимальная сумма, которая должна поступать на счет продавца каждый стандартный лазурный месяц, вплоть до внесения полной оплаты с двенадцатью процентами комиссионных.
  Кошмар.
  Корабль стоил как эксклюзивные апартаменты на Лазури - планете-столице Альянса.
  - Оружие? - спросил Миртон, почесывая подбородок.
  Торговец явно оживился:
  - Лазер с камнережущим режимом, две турбинные пушки, плазма и луч захвата. Плазма повреждена, как и одна из турбопушек, но можно починить. Луч захвата работает отлично, как и лазер. Прекрасное оружие! Предыдущий владелец несколько его… модифицировал, как и стазис-навигаторскую, но все законно!
  - Предыдущий владелец… А как этот красавец назывался до перерегистрации? - спросил Миртон, бросая бдительный взгляд туда, где должна была располагаться стальная табличка с выгравированным названием. Таблички не было. Торговец замахал лапками.
  - Думаете, я помню? Откуда мне…
  - Не важно. - Миртон небрежно взмахнул бутылкой, до половины наполненной миндальным виски. - Сейчас он сам нам скажет. Немного похимичить в реестре бортжурнала - и готово, - он хлопнул по кнопке включения главного компьютера и пробежался пальцами по запыленной клавиатуре. Система зашумела, а затем застрекотала.
  - Что вы делаете? - пискнул торговец, но было уже поздно.
  - Ну вот и все, - Миртон нажал клавишу, и на слегка выпуклом экране появился логотип корабля: волнистая черная линия на фоне холодных звезд и название жирным белым шрифтом:

  ЧЕРНАЯ ЛЕНТА

  - «Черная лента», - прошептал Грюнвальд. - Прелестно.
  О «Черной ленте» ходили легенды. Корабль-неудачник, корабль-призрак, корабль-убийца. Якобы он затерялся в Глубине - загадочном псевдопространстве, через которое летали, чтобы преодолеть гигантские космические расстояния, - а когда вернулся, оказалось, что вся его команда отключена от трубок, подающих стазис. Естественно, все погибли. Сквозь Глубину необходимо было лететь, находясь под воздействием стазиса, - иначе человек впадал в безумие, необратимо разрушавшее мозговые связи, что неизбежно заканчивалось смертью. Глубинный прыжок никому не удалось пережить находясь в сознании - слишком чудовищными оказывались последствия. Но история «Черной ленты» на этом не заканчивалась.
  В том, что корабль затерялся в Глубине, не было ничего из ряда вон выходящего. Подобное случалось часто - либо из-за аварии глубинного привода, либо из-за ошибочно введенных астролокатором координат. Но «Черная лента» вернулась из Глубины лишь наполовину - корабль появлялся и исчезал с плененной на его борту командой, получив прозвище одного из «призраков», не вполне материальных невольников Глубины.
  Так происходило до тех пор, пока «Черная лента» не вышла из Глубины в последний раз, где-то в Рукаве Персея, теперь уже полностью материальная и бесповоротно мертвая.
  Чудом найденный корабль подвергли очистке, обновили программы и обследовали до последнего винтика в соответствии с применявшимися во всем Альянсе процедурами, а затем, не найдя ничего подозрительного, выбросили на свободный рынок. Там его купил некий Проклис или Моклис - Миртон точно не помнил - и вбил себе в башку, что займется контрабандой оружия для мелких герцогств во Внешних системах, у самой Галактической границы. Проклис-Моклис установил на корабле тысячи систем безопасности и нелегальное оружие - ходили слухи о чем-то биологическом, подпадавшем под Эстафорскую конвенцию, касающуюся вирусного терроризма, - а затем, как это часто бывает, поссорился с собственной командой из-за прибыли. Кто-то из особо энергичных подчиненных воткнул ему в горло нож для сыра, а поскольку торговец-параноик поставил блокировку на компьютерные системы, вскоре оказалось, что его убийство - не самая лучшая идея. В итоге корабль нашли во второй раз - по прошествии примерно лазурного года, с другим набором трупов на борту. Альянс, нисколько не обеспокоенный дурной славой «Черной ленты», в очередной раз очистил корабль и
выбросил его на рынок, где им завладели элохимы.
  В Выжженной Галактике, где уже много тысячелетий не существовало иных рас, элохимы воспринимались как некая странная группировка, болезненно тосковавшая по легендарной «иности». Сперва они функционировали как обычная человеческая секта, возведшая в культ историю «отвергнутых ксенобратьев», но затем сумели добраться до незаконных генотрансформаторов, изменив себя с их помощью как телесно, так и психически.
  Навязчивая идея об изменении тела, свойственная некоторым группам людей, не представляла ничего нового. Секта элохимов, так же как Собрание или стрипсы, тосковала о настоящих Иных. Однако лишь элохимы сумели достичь столь высокого уровня иности. Им удалось настолько изменить собственный разум, что их образ мыслей и действий выглядел по-настоящему иным. И именно они окончательно испоганили «Черную ленту», ибо мало кого интересовал бывший «призрак», принадлежащий полусумасшедшим элохимам, которые устанавливали на своих кораблях артефакты, оставшиеся после Иных, вроде инзедримов или прочих ксено из легенд времен еще до Машинной войны.
  - Откуда она у тебя? - спросил Грюнвальд. Торговец захлопал глазками.
  - Не понимаю…
  - Прекрасно ты все понимаешь. Этот корабль воняет. Мне плевать на духов, но этот прыгун принадлежал элохимам, - Миртон постучал по клавиатуре, - семь с лишним лазурных лет. Каким чудом он оказался на этой захолустной планете?
  - Можете не покупать, - ощетинился торговец.
  - Вот только тебе очень хочется, чтобы я его купил, и притом недорого, - спокойно ответил Миртон, отхлебывая виски и бесцеремонно протягивая бутылку торговцу. Коротышка с отвращением покачал головой и словно ушел в себя, с явным испугом глядя на Грюнвальда. - Ибо я намерен рассказать всем, какое сокровище ты пытался мне впихнуть, и тогда тебе нескоро удастся прилично заработать. Большинство оставшихся от элохимов кораблей оборудованы артефактами ксено, которые мало кто сумеет починить, если те сдохнут. Будь я настолько сумасшедшим, чтобы купить бывший корабль-«призрак», меня рано или поздно ждет путешествие к элохимам. А может, не стоит? - Миртон театрально пожал плечами и с притворной задумчивостью поскреб плохо выбритый подбородок. - Просто вброшу информацию о том, что ты тут у себя держишь, в Поток, и тогда ты прославишься в каждом уголке Выжженной Галактики. Разве что, - он сделал драматическую паузу, - мы договоримся о скидке.
  - Да вы что?! Это большой прекрасный корабль! Космическая яхта! Отлично оборудованные каюты! Да это в принципе фрегат! У него тоннаж почти как у фрегата!
  - Половина цены. Девятьсот тысяч юнитов.
  - Это цена за хороший транспортник, не за такой грузовик!
  - Никакой это не грузовик - грузовики больше. Собственно, они могут быть какой угодно величины. А это что? Напасть знает что это такое. Здоровенный прыгун, не более того.
  - И девятьсот - вовсе не половина!
  - С математикой у меня всегда были проблемы, - согласился Миртон.
  Именно так он и купил «Ленточку».

  Порт на Бурой Элси мало чем отличался от остальной планеты - грязный, обветшалый и коричневый. Кораблей, стоявших на стартовых полосах, было три: бочкообразный транспортник с гербом Великого герцогства Плиц, изящный «Логан-9», скорее всего, истребитель дальнего радиуса действия некоей военной касты, и, наконец, сама внушительная «Черная лента», которой совсем скоро предстояло сменить имя на «Ленточку». Над ней как раз завершали работу портовые механики - последние три дня шла запись проходившего очередные этапы тестирования нового программного обеспечения, частично скопированного с «Драконихи», предыдущего корабля Миртона, и модифицированного специалистами Научного клана за немаленькую сумму в двести тысяч юнитов. Передвижной портовый кран под управлением одного из механиков загружал в открытые люки трюма большие черные ящики, набитые богатыми белком лишайниками.
  Миртон встретил свою команду возле корабля, опираясь об одну из подставленных под него лесенок.
  - Рад всех приветствовать. Если кто-то меня еще не знает, меня зовут Миртон Грюнвальд, и я алкоголик, - чуть хрипло произнес он. Выглядел он довольно неряшливо, словно плохо выбритый актеришка из средневекового черно-белого плоскофильма. В уголках глаз пролегли морщинки, не давая точно определить возраст. Общую картину дополняли черные растрепанные волосы. - Нет, погодите… у нас тут встреча по другому поводу. Меня зовут Миртон Грюнвальд, и я ваш капитан. А это, - он показал на корабль и небрежно плеснул на него пенящимся шампанским, - «Ленточка». Добро пожаловать на борт.
  «Это „Ленточка“, а это какой-то клоун, - подумала первый пилот Эрин Хакль. - Вид у него такой, будто он только что проснулся. Только что оттаял после того, как его вытащили из холодильника. А впрочем… какая разница?»
  Эрин смертельно устала. Последний день перед запланированным выходом на орбиту она провела в обществе приятелей, с которыми познакомилась на Бурой Элси, и те накачали ее литрами дешевой местной водки. Бурая Элси славилась производством водки, зерна, открытых некоей Элси Нимхоффен бурых лишайников, комплектующих для недорогих электронных гаджетов и воняющей мочой шерсти.
  - Это он? - со странным испугом спросила астролокатор Пинслип Вайз. - Тот самый корабль?
  - Да, - кивнул Хаб Тански, одетый в потрепанный компьютерный комбинезон со множеством заштопанных карманов, шлейфов и микроразъемов, в котором он выглядел еще более тощим, чем обычно. Эрин успела дать ему прозвище Дракула, которое и впрямь подходило ему как нельзя лучше. - Модифицированный транспортник, но, как вижу, тоннаж у него побольше, - пояснил компьютерщик. - Наверняка на артефактных модулях, а компьютроника третьего поколения. Такие кораблики называли семейными прыгунами, поскольку, в отличие от обычных одноместных и по большей части автоматизированных прыгунов, они были крупнее и вполне могли заменить дом для какой-нибудь сумасшедшей звездной семейки.
  - Что-то он мне не нравится. Какой-то… холодный.
  - Ничего, мы его еще разогреем, красавица, - бросил тучный бортмеханик Месье, возившийся с сумкой на транспортной платформе, куда они свалили весь багаж, а если точнее, всю свою жизнь. - Так же, как и твою…
  - Цыц, Месье. - Хакль уже успела понравиться миниатюрная Вайз, хотя, по ее мнению, не вылезавшей из астрокарт девушке и впрямь не помешал бы крепкий шлепок по перепуганной заднице. - Осторожнее, там модули памяти с дорогими симуляциями. Если разобьешь - придется платить.
  - Как прикажешь, принцесса.
  На борт они входили не спеша, передав часть вещей нанятым Грюнвальдом носильщикам. Соединенный со шлюзом трап привел их в глубь средней палубы, где находилась кают-компания и небольшие каюты с микротуалетами. Из девяти кают были открыты лишь шесть поменьше, ожидая прибытия команды. Запертая средняя каюта должна была играть роль гостевого помещения для перевозки туристов, а две побольше предназначались капитану и доктору Гарпаго, который по поручению Миртона разыскал их контракты в Потоке с помощью подсаженного в его личный персональ «ПсихоЦифра».
  - Он и впрямь величиной с фрегат, - пробормотала Эрин, с интересом разглядывая размещенные возле кают спасательные капсулы, один вид которых вызывал приступ клаустрофобии. - Неплохую кто-то провернул комбинацию.
  - Корабль был переделан, - заявил Месье, зевая во весь рот. Он никому не рассказывал, как он провел последнюю ночь, но ясно было, что он не спал. - И, похоже, неоднократно. Предыдущий судовладелец наверняка дал на лапу контролерам из Альянса. Тоннаж действительно почти как у фрегата, так что и оплата требуется больше. Его еще и перекрасили. Здесь и здесь, - он показал на фрагменты борта, - видна черная краска.
  - Черная? - удивилась Хакль. - Как у кораблей пограничников? Вроде есть какой-то указ, по которому это запрещено?
  - А Сердце? - спросил Тански.
  - На главной палубе, - рядом возник Миртон Грюнвальд, распространяя вокруг слабый запах алкоголя. - Господин Хаб, - обратился он к Тански, задумчиво облизывавшему обветренные губы, - вам ведь наверняка хотелось бы взглянуть на Сердце?
  - Компьютерное помещение?
  - Именно. Стандартная система, соединенная с глубинным приводом и самим реактором. Его запустят, когда Научный клан закончит записывать программное обеспечение. Доступ туда будете иметь вы, я и доктор Гарпаго. Пока что, - улыбнулся Миртон, демонстрируя набор на удивление белых зубов. «Будто жемчужины, - подумала Хакль. - Хоть сейчас для голорекламы». - Что касается остальных… кто хочет, может выбрать себе каюту. Моя и докторская, естественно, уже заняты. - Грюнвальд махнул рукой в неопределенном направлении. - И в завершение нашей экскурсии: на уровне средней палубы имеется как бы вырастающая из нее главная палуба, то есть рубка управления со стазис-креслами. Стандартная СН, или стазис-навигаторская, может, слегка доработанная… прежними владельцами. К находящемуся поблизости Сердцу ведет небольшой коридорчик с лесенкой, в данный момент заваленный кабелями наших чудотворцев-интерфейсников, которые закончат, - он бросил взгляд на часы, - где-то через лазурных полчасика. Все соединено с компьютроникой корабля, нейроконнекторами, а также осязательным голоинтерфейсом. Можете взглянуть на прекрасную,
обновленную навигационную консоль в СН. Над главной палубой и над частью средней есть еще маленькая верхняя палуба, или модифицированная бронированная боевая рубка, которой пока некому заведовать, - естественно, соединенная с СН. Ниже главной и средней палуб вдоль всего корабля тянется нижняя палуба, то есть трюмы с люками, машинное отделение и реактор. Глубинный привод, как и на любом корабле, находится снаружи, как и антигравитоны. Насколько я помню, у господина Месье, как и у госпожи Вайз, есть права глубинника… так ведь?
  - Крейсерский класс, - подтвердил механик, почесывая плохо выбритый подбородок.
  - Прекрасно, - улыбнулся Миртон. - Если вдруг что-нибудь накроется, до привода вы сможете добраться через такой… довольно неприятный канал. Ими покрыта вся «Ленточка». Как они называются?.. Забыл.
  - Служебные ходы.
  - Ну да. В крайнем случае можно прыгнуть в скафандр и приклепать отваливающуюся деталь молотком. Пока достаточно, - объявил Грюнвальд. - Занимайте каюты. Инструктажа не будет, но приглашаю всех в СН через… два часа. Старт в восемнадцать по планетарному времени, то есть в двадцать два часа по стандартному времени Лазури. Прыжок еще через час. Летим в сторону Ядра, к более цивилизованным системам, которые дрожат от предвкушения купить наши лишайники. Стороной обойдем только… гм… Рукав Персея. Так или иначе, чтобы туда долететь, придется еще немного покрутиться по Внешним системам, а точнее, по Пограничным герцогствам. Первая остановка: шахтерская станция в системе Гадес, то есть во внешнесистемной заднице. Доктор, - бросил он только что появившемуся Гарпаго, - попрошу вас на минутку в стазис-навигаторскую. А вас всех благодарю за внимание, - закончил он и неожиданно подмигнул смутившейся Вайз.
  «Вот Напасть! - подумала Эрин. - Да он еще и бабник. Великолепно».

  Всоответствии с поручением Миртона они начали занимать каюты - не спеша, может, за исключением Хаба, который целеустремленно направился к каюте, расположенной ближе всего к главной палубе. Никто не возражал - Тански требовался как можно более быстрый доступ к Сердцу.
  Пинслип Вайз выбрала каюту последней.
  - Пинслип Вайз, - прошептала она, кладя ладонь на осязательный интерфейс. С этого момента каюта должна была принадлежать только ей, и никто не мог попасть внутрь без ее разрешения. Овальная дверь с тихим гидравлическим свистом ушла вверх, и астролокатор вошла в каюту.
  Помещение было небольшим, но нетесным - пристегивающаяся к стене койка, столик, встроенные в стену шкафчики, несколько похожих на мыльницы полок, голониша и, наконец, туалет с душем. Вайз закрыла за собой дверь и, уверенная, что никто ее больше не видит, повалилась на разложенную койку.
  Собственная каюта. Последний корабль, на котором она служила, был не только тесным, но на нем еще и негде было уединиться. Каюту ей приходилось делить с монашкой, последовательницей культа ксено, готовившейся ко вступлению в секту элохимов. Монахиня была до ужаса худой, у нее воняло изо рта, и полностью отсутствовало чувство юмора. Когда капитана - некую Содео Матака - задержали за контрабанду, а корабль конфисковали, Вайз с облегчением восприняла долгие допросы, которым подверг ее Контроль Альянса. Все лучше, чем не вполне нормальная монашка, без конца твердившая заученные фразы об Ушедших и бившаяся головой о пол в приступе религиозного умопомрачения. Впрочем, теперь это было уже неважно. Вайз не волновали ни Альянс, ни Матака, ни тем более Дурдом. Она была свободна, и ей наконец ничто не угрожало.
  Лишь бы только выбросить из головы ту неприятную холодную дрожь, которую она ощутила еще сильнее, едва ступив на трап! Но пока что Вайз решила об этом не думать. Она не спеша начала доставать свое имущество - книги по астролокации, модули памяти, сувенирные брелки за литературные абонементы в библиотеках Потока, проигрыватель «КеноЗеро» и - что самое важное - черный куб Кристалла с записанной в нем картой всей известной Выжженной Галактики, от Ядра в Рукаве Трех Килопарсеков до самых Внешних систем, забитых не входящими ни в какие объединения планетами и Пограничными герцогствами.
  У Эрин Хакль, в отличие от Вайз, не имелось практически ничего.
  Окинув критическим взглядом свою каюту, она почти сразу же схватилась за висевший перед входом в микротуалет турник. Раз подтянувшись, она решила, что снаряд не помешает усовершенствовать, воплотив в жизнь ряд собственных идей. Она также обратила внимание на то, на что едва взглянула Пинслип, - черную коробочку кофемашины с простым программатором. Выглядело это как нетипичное расточительство энергии - насколько знала Эрин, в кают-компании уже имелась кофемашина, но вид собственной доставил ей немалое удовольствие. Может, она была и не столь хороша, как на камбузе в кают-компании, но, к счастью, в ней имелась опция приготовления самого обычного, веками известного человечеству кофе - черного, подобно ночи, и сладкого, подобно греху. Хакль признавала молоко только у беременных.
  - Думаю, мы друг другу понравимся, - сказала она кофемашине и начала извлекать самое большое свое сокровище - модули памяти с симуляторами, которые можно было подсоединять через нейроконнектор. Часть из них, о чем она прекрасно знала, были нелегальными, подключенными к пиратским серверам, где хранились симуляторы истребителей не только Альянса (те были ей прекрасно знакомы), но и Старой Империи, а также, по крайней мере, три - времен легендарной Машинной войны, которая после Ксеновойны и таинственной Напасти в буквальном смысле выжгла всю Галактику, оставив в живых лишь горстку пригодных для заселения систем.
  Если симуляции были в самом деле настоящими, то за обладание одним таким модулем грозила полугодовая ссылка на тюремную планету. За обладание тремя… Что ж, мало кто пробовал рискнуть и сам убедиться, какие санкции грозят за установку в нейроконнекторе глубоких симуляций запрещенных древних боевых кораблей. Наверняка весьма суровые, поскольку подробные данные о каждом из смертоносных истребителей, фрегатов и крейсеров вполне годились для постройки их реальных версий.
  То, что хранилось в модулях памяти Хакль, наверняка заинтересовало бы Хаба.
  Изголодавшийся, пожелтевший от неоникотина Тански вплыл в свою каюту, словно худая водоросль, распространяя вокруг слабый запашок пота и тлеющих окурков. Его бритую, слегка морщинистую макушку залило компьютерное свечение от экрана голониши, которую он включил сразу же, едва успев войти. Свет лазеров падал на сморщенное лицо и свободно болтающийся комбинезон компьютерщика.
  - Старая система, - определил Хаб. - Но стандарт выше среднего, - его худые пальцы заплясали по консоли с грацией пианиста. Голониша зашумела, демонстрируя структуру данных на фоне трехмерной мозаики. Тански, однако, не интересовали развлечения, которые тысячами - а может, миллионами - предлагала система корабля. Куда больше увлекал его вопрос аварийных ходов, дававших тот или иной доступ к Сердцу с уровня кают. Нажав комбинацию клавиш, отвечавших за перезагрузку системы, он быстро, еще до того как снова засветился экран, заблокировал автозапуск. Экран позеленел, покрывшись белыми, как кость, буковками.
  Склонившись над клавиатурой и не глядя на комбинации букв, цифр и пиктограмм, Хаб начал строка за строкой вводить команды. Слышалось лишь его тихое дыхание и стук пластиковых клавиш.
  Команда, команда, выполнить. Команда, команда, выполнить.
  Ничего. Никакого доступа, никаких копий, никаких черных ходов. И проблема заключалась вовсе не в программном обеспечении - никакого физического соединения попросту не существовало, к тому же сеть была заблокирована столь мощной защитой, что та выглядела такой же огромной, как и сама сеть. Если абстрагироваться от факта, что программа еще не до конца была введена в Сердце и компьютеры корабля, защиту загрузили в самую первую очередь. Что ж, может, это был еще и не конец войны, но данное сражение Хаб проиграл в самом начале.
  - Подождем Сердца, хитрый лис, - проговорил Хаб, доставая из-за уха окурок.
  Из всех четверых, только что принятых на работу, только Месье не интересовали голониша, шкафчики, туалет или даже распаковка вещей. Закрыв дверь, механик рухнул на койку и почти сразу же заснул.

  Корабль шумел.
  Механики из Научного клана не спеша отсоединяли кабели и забирали инструменты. Системы со свежезаписанными программами ждали ввода кодов. На темных экранах компьютеров мигали белые черточки курсоров.
  Сев в капитанское кресло, Миртон Грюнвальд хлопнул ладонью по кнопке, переводя сиденье в позицию полулежа. Стоявший рядом доктор Гарпаго проверял трубки-инъекторы. При соединении с импринтом стазис приходилось подавать аккуратно, чтобы отключить двигательные функции, но не мозг.
  - Как ты их оцениваешь, доктор? - спросил Грюнвальд.
  Гарпаго пожал плечами.
  - Они в точности такие, как вы и хотели, капитан.
  - Откуда ты знаешь, чего я хотел?
  Джонс присел, нажимая кнопку введения наркотика. Находившийся над управляющими консолями счетчик показал двадцать секунд. Стазис действовал быстро, но для безопасности прыжок в Глубину происходил еще через десять секунд. Естественно, в случае настоящего ввода стазиса, а не его несколько разбавленной версии запас времени обычно устанавливали больше.
  - Думаю, знаю, капитан.
  - Джонс… - Миртон чувствовал, как начинают застывать мышцы лица. Может, стазис и был разбавлен, но дело свое делал. - Сжалься. Давай подробности.
  - «ПсихоЦифр» подтвердил, что все ведут себя достаточно скрытно, - сказал доктор. - Скорее всего, они настолько отчаялись, что готовы закрыть глаза на ваше прошлое… насколько им это удалось. Заметно, что история с «Драконихой» больше всего беспокоит Хакль. Подписывая контракт, она несколько раз пыталась расспрашивать о… вашем бывшем корабле. Так или иначе, я мало что о них знаю, но «ПсихоЦифр» утверждает, что это лучшие из кандидатов. Может, для начала… вы меня слушаете?
  - Да-а, - невнятно пробормотал Грюнвальд. Тело постепенно теряло структуру и очертания - Миртон уже почти плыл в кресле. - Ка-ак-нибудь на-адо будет повтори-ить…
  - Сейчас будет немного больно, - предупредил доктор. - Возвращаясь к нашей теме… о механике мне ничего не известно. Какие-либо данные отсутствуют, не считая крайне высоких профессиональных оценок. Нет даже никаких спецификаций, только этот идиотский псевдоним. Но ко всем остальным бумагам не придраться. Так что, похоже, для нас он ценное приобретение. Внимание, включаю управление импринтингом.
  Миртона затрясло. Почти невыносимая боль пронзила тело, вызвав ряд непроизвольных судорог.
  - Тански, в свою очередь, тот еще фрукт, - продолжал доктор, проверяя уровень загрузки. - Возможно, был как-то связан с Научным кланом. Эгоцентрист до мозга костей, как и все они. Данные о прежних местах работы он стер сам. Каким образом, понятия не имею. Может, и правда он раньше нигде не работал? Скорее всего, самоучка. По сути, мы знаем о нем ровно столько, сколько хотелось бы ему самому. Быстро идет… уже двадцать процентов. Выдержите?
  Грюнвальд застонал.
  - Эрин Хакль была военным пилотом. Эсминцем, правда, не командовала, но это вовсе не значит, что она не справлялась со своими задачами. Поскольку официальных данных нет, подозреваю тайные операции Альянса. Молниеносная карьера - а потом она вдруг исчезает, причем имея весьма хорошие рекомендации от начальства. Почему - неизвестно. Известно лишь о нескольких последних, не особо интересных контрактах, но трудно сказать, чем они закончились. Уже почти сорок процентов… еще немножко… - доктор поскреб плохо выбритый подбородок. - Больше всего мы знаем о Пинслип Вайз. Она - гений астролокации и высококлассный глубинник. Родом с Евромы-7, маленькой лесистой планеты. Увы, последние несколько лет она провела в Дурдоме - кажется, три года. Это мы знаем точно, поскольку такие документы не скроешь.
  - В Ду-урдо-оме?!
  - Именно. На Центральной психиатрической планете Альянса. Но прежде чем вы заявите, что сумасшедшая вам на корабле ни к чему, напомню, что хорошего астролокатора практически не найдешь, и уж точно не на то жалованье, которое позволяет ваш бюджет. А она весьма хороша… хотя и ведет себя… не знаю… как мимоза? Девяносто процентов. Уже почти всё.
  Грюнвальд его не слушал, обмякнув в кресле. Внезапно, когда желтая полоска загрузки сменила цвет на зеленый, он ощутил корабль.
  Вряд ли это чувство можно было описать словами. «Ленточка» вдруг попросту стала полностью принадлежать ему. Он ощущал потоки и пульсации в реакторе, размеренный шум Сердца, воспринимая нервными окончаниями щекотку компьютеров и генокомпьютеров, напряженные волны антигравитонов, а также сам глубинный привод, опутывавший корабль сетью соединений и магнитно-гравитационных наростов. Может, что-то еще, нечто почти неуловимое, но ощущение взаимосвязи уже исчезало, расходясь медленными волнами и ослабевая вместе с воспоминаниями о боли.
  - Готово, - кивнул доктор Гарпаго. - Мне стоит говорить, что это вас убьет?
  - Дай… - простонал Грюнвальд. Поморщившись, доктор протянул ему бутылку с энергетиком. - Не то… - скривился Миртон, но доктор был неумолим.
  - Никакого алкоголя после импринта, - объявил он. - Предписание врача. Вам уже хватит.
  - Эгоцентрики, говоришь?
  - Все до единого.
  - Ты разыграл все так, как я говорил?
  - Да. Они думают, будто что-то выяснили, но на самом деле не знают ничего.
  - Хорошо. А ты… как их оцениваешь? Поладят друг с другом?
  - Насколько смогут. Похоже, Хакль понравилась Вайз, но могу поспорить, что лишь до поры до времени, - доктор Гарпаго отключил трубки со стазисом. - «ПсихоЦифр» никогда не ошибается. А, по его мнению, о вашей новой команде точно можно сказать одно.
  - И что же?
  - Сыгранной команды из них никогда не выйдет, даже если бы они сами захотели, - ответил доктор, а затем, наклонившись к капитану, прошептал: - И они никогда не узнают правды.

  2. Слежка

  Человека ограничивает сам человек.
  Книга элохимов

  Отверженный.
  Натрий Ибессен Гатларк из рода Гатларков сидел на террасе старинного родового замка Гатларк, недовольно глядя через выщербленное ограждение.
  Веселье только начиналось. О празднестве в честь помолвки Исы Анемотрии Ибессен Гатларк с принцем Рунхоффом Казаром из рода Исеминов, транслировавшемся вживую с помощью тысяч летающих голокамер, было объявлено больше лазурного месяца назад, и оно должно было продолжаться еще по крайней мере месяц. Торжество по случаю будущего замужества глуповатой Исы с якобы слегка психически ненормальным Рунхоффом все же не относилось к разряду обычных. Союзу двух молодых людей предстояло завершить старый конфликт между системами Гатларк и Исемин. «Собственно, даже не конфликт, - подумал Натрий, - а бессмысленную грызню. Грызню, которая ни к чему не приводила и вполне могла длиться еще несколько столетий».
  Гатларк, Исемин и полтора десятка других близлежащих систем официально входили в состав Альянса, который - по великой своей милости - позволял частично сохранять структуры Старой Империи. Чем ближе система находилась к ядру Выжженной Галактики и Лазури - планеты-столицы Альянса, - тем меньшую терпимость к ней проявляли. Кого, однако, волновали Пограничные герцогства? Внешние системы на краях Выжженной Галактики, может, и объединялись в коалиции или вели между собой романтические войны, но - что важнее всего - регулярно платили причитающиеся налоги и выделяли часть своих флотов пограничникам для их патрулей, охраняющих Галактическую границу. Соответственно, им позволяли существовать в прежнем виде - как из сентиментальных чувств и удобства, так и из-за невозможности полностью их контролировать.
  «Что ж… интересно, позволят ли нам существовать так и дальше, когда мы заключим союз с соседней системой, - с усмешкой подумал Нат. - Пока что ничего особо интересного. Бывшие генералы крутятся внизу, подобно сломанным каруселям, вспоминая былые дни космической славы и борьбы с Исемином. С точки зрения нашего нового союзника, дело вполне выгодное. Системы Гатларков - Гадес, Эзоон или Дохлый Пес - основательно обогатят их галактический портфель. Но - мир? Застой? Генералы наверняка напьются, - решил он. - Я бы тоже напился, если бы отец пустил вниз сына-калеку, страдающего психофизией. Отверженный, - снова пробормотал он себе под нос. - Отверженный».
  Обреченно вздохнув, он нажал клавишу на пульте своей антигравитационной коляски, приблизив фрагменты показывавшей торжество голограммы. Подвыпившие дамы, молодые щеголи, чиновники… Где-то там и отец. Интересно, он…
  Погоди-ка.
  По изображению что-то промелькнуло - лишь на мгновение, но нечто такое, что сразу же должно было вызвать у Натрия некие ассоциации. Что-то, внушавшее тревогу.
  Он провел пальцами по клавишам. Картинка замерцала и стабилизировалась, сосредоточившись на одной конкретной личности в серой чиновничьей форме. Форме, характерной лишь для одной группы, прекрасно известной во всей Выжженной Галактике.
  Контролер Альянса.
  Не может быть.
  «Вальтер Динге», - услужливо проинформировал Поток. Контролер Альянса без выделенного ему сектора для контроля.
  Нат почти сразу же нажал кнопку вызова. Встроенный в кресло голопроектор зашумел и выплюнул небольшую сферу, в которой появилось заспанное лицо коротко подстриженной Керк Блум. На заднем фоне виднелась захламленная деталями генокомпьютеров комната и немилосердно измятая постель.
  - Нат… - Керк потерла глаза. Он заметил шедший от ее плеча кабель - похоже, она снова подключилась. - Чего тебе? Ты что там, не развлекаешься?
  - Канал закодирован? Никто нас не слышит?
  - Сейчас… - лицо Блум на мгновение исчезло из сферы. - Уже нет, - сказала она, появляясь снова. - Стопроцентное экранирование. Спать хочу, - зевнула она. - Сегодня чинила клиенту личную систему… повреждение персоналя с отключением функции эпифиза. Нат, знаешь, до чего же это напастно больно? А ты что, просто потрепаться захотел?
  - Мне на все это наплевать, Блум. Нам сел на хвост контролер Альянса, - процедил Натрий. - Шпион с Лазури!
  - Контролер? Здесь? В этой заднице? - Керк протянула руку и отсоединила кабель. Видно было, как по ее телу пробежала дрожь - отключение от системы приятных ощущений отнюдь не вызывало. - Что он тут делает?!
  - Это ты мне расскажи. Я его только… - он поколебался. Блум, может, и знала о психофизии, но ей вовсе не обязательно было знать, что эта болезнь означает для него лично. - Я его только случайно увидел и понял, что что-то тут не так, - уже увереннее закончил он. - Может, Альянс интересуется союзом с Исемином? Может, это первые шаги перед тем, как впихнуть нас под полную юрисдикцию Лазури? А может, он узнал что-то о Ложе? - Нат понизил голос. - Мне нужно выяснить, зачем его сюда прислали. Ты подключишься к нему. Полный отчет с непрерывной голотрансляцией. Мне нужно видеть и слышать, о чем он говорит и с кем, где болтается, где спит, с кем спит… в общем, все.
  - Ладно, - Керк уже не выглядела полусонной. - Будет сделано, Нат.
  - Я бы предпочел «Так точно, ваше высочество».
  - Так точно, ваше долбаное высочество.
  - За работу, - приказал Нат и выключил голопроектор.
  У него были дурные предчувствия. Собственно говоря, ему вовсе не хотелось знать, до чего докопается Керк Блум.

  Весь Гатларк вонял.
  Запах был раздражающим и липким - странная мешанина пота, мокрых камней и чего-то неуловимого, но весьма мерзкого. Старость, решил Динге. Все дело в старости. Старая планета, старые камни, старые люди. Старость и ползучая планетарная смерть. Особенно его раздражали гости на торжестве по случаю помолвки идиотки и психопата. Прежде всего, они не отличались чистотой - естественно, не в физическом смысле, хотя он мог бы поклясться, что тела их кишат невидимыми невооруженным глазом паразитами и местными бактериями. Чистота в понимании Вальтера Динге являлась чем-то трансцендентным, независимым от тела. Чистота - это состояние души. Скажем так, им не хватало благовоспитанности.
  Проклятая деревенщина.
  Естественно, его пытались задержать.
  Сперва к нему прицепилась некая дама, чересчур часто пользовавшаяся запрещенными Альянсом генотрансформаторами, что видно было по бледной, почти прозрачной коже, пережившей множество генетических перегрузок. Еще немного, подумал он, и ее примут за элохима. Дама была явно пьяна, и Динге едва удержался от желания ее оттолкнуть. Следующим оказался какой-то толстяк, пытавшийся представиться бароном Генхоффеном, хотя Вальтер сомневался, что точно расслышал произнесенную слюнявыми губами фамилию. Потом снова какой-то неестественно щеголеватый офицер и очередная дама, на этот раз годившаяся Вальтеру в матери. Динге улыбался каждому и издавал культурные звуки, но взгляд его был полон отвращения, которого, к счастью, никто не замечал.
  Проклятый, похотливый, вонючий муравейник! Но выхода у Динге не было - только здесь он мог добыть эти проклятые данные с поверхности планеты.
  Он ускорил шаг, уже не заботясь о приличиях, и почти ввалился в свою комнату, оборудованную простым магнитным полем, которое защищало от голокамер. Гостям бала требовалась некоторая интимность. Тщательно заперев дверь, он достал контрольный модуль персоналя, включив опцию голоконтакта. Устройство тихо запищало, соединяясь с расположенным над Гатларком спутником, после чего Динге включил встроенный в персональ глушитель. С этого момента все приемники и передатчики поблизости могли уловить лишь исходящий из его комнаты белый шум. Выбрав контакт и подтвердив его зеленой иконкой вызова, Вальтер улыбнулся про себя.
  Наконец-то, пусть и ненадолго, он оказался в полном одиночестве.

  Керк Блум пришла в ярость, потеряв связь с Вальтером Динге.
  Когда голокамеры отрезал от комнаты контролера магнитный барьер, она особо не беспокоилась - замок был нашпигован жучками, которые в изобилии имелись даже в якобы отдельном от всех прочих помещении для гостей. Часть их уже работала, часть нет, а часть ей удалось активировать заново. Вскоре этот смешной щеголеватый человечек оказался перед ней как на ладони, и Керк весело смотрела, как он достает модуль персоналя и кладет его на стол. Соединение со спутником! Наверняка все тот же напастный Альянс, с мстительным удовлетворением подумала она, почти машинально записывая данные спутника и номер канала связи. Ни для кого не было тайной, что в каждой из обитаемых систем на орбите болтался по крайней мере один шпион Лазури.
  «Ты у меня в руках», - улыбнувшись, подумала Керк.
  Увы, в это самое мгновение сукин сын включил потоковый глушитель.
  Устройства для глушения сигналов были столь же стары, как и первые передатчики данных. И точно так же столь же стары были способы их обхода. До Керк, однако, доходили слухи о новой интересной технологии, которую можно было - естественно, неофициально - встраивать в уже несколько веков составлявшие часть человеческих организмов персонали: хитросплетение введенных в тело проводов, нанитов и микрочипов, без которых в Выжженной Галактике человеческий организм попросту не мог нормально функционировать.
  «Это конец», - решила Керк. Никто и ничто не могло пробиться через подобный белый шум. Существовали фильтрующие программы, якобы позволявшие выделить из сигнала заглушаемую передачу, но Блум знала, что пока что это лишь пустые мечты. Из качественно заглушенного Потока можно было получить самое большее хаос, перемежающийся немногочисленными фрагментами данных.
  «Нат придет в бешенство», - подумала она. Что ж, это не ее проблема - ничего больше поделать она все равно не могла. Нату она была обязана многим, в том числе жизнью, но через глушитель не пробиться никому. Это было попросту невозможно. Тот напастный контролер экранировал всю комнату так, будто находился в пузыре информационного вакуума.
  Разве что…
  Керк включила нейроконнектор. Полностью подключаться она не стала - лишь вызвала интерфейс компьютерного управления и быстро просмотрела записи за последние несколько минут. Данные спутника и контактный номер все еще оставались там, поблескивая зелеными циферками на черном фоне. Блум машинально проверила каналы связи. Спутник заливал участок планеты сканирующим полем с возможностью отправки и приема данных. Он принимал белый шум из комнаты Вальтера, но внутри его хранилась незакодированная передача, наверняка шифровавшаяся лишь с помощью внешней программы и передававшаяся на Лазурь с помощью глубинного передатчика.
  Динге мог заглушить комнату, но не мог заглушить спутник. Зато у Блум имелся доступ к спутнику Альянса - если ей удастся его взломать… или скорее подслушать, о чем шепчутся в Потоке.
  Ей никогда еще не приходилось идти на подобный риск. Если Альянс ее обнаружит, ей придется убираться с Гатларка - а может, и из всей Выжженной Галактики.
  Поколебавшись лишь мгновение, Керк Блум вновь влилась в систему, превратившись в поток компьютерных данных. Всплыв вместе с ними наверх, она притаилась в потрохах спутника, прогуливаясь, словно муха из нулей и единиц, по пузырю сетевых экранов. Ей хватило нескольких секунд, чтобы понять, что в спутнике установлены стандартные программные преграды, не представлявшие особых проблем для генохакера. Однако пробиваться сквозь них она не стала, копируя все данные - вместе с разговорами Вальтера Динге - в свою собственную систему. Сам процесс копирования в принципе поддавался обнаружению, но Блум прекрасно знала свое дело. Она запустила хакерскую подпрограмму, имитировавшую стирание копии в реальном времени и притворявшуюся внутренним программным обеспечением спутника. Благодаря этой операции все выглядело так, будто сам спутник сбрасывал данные во вспомогательную память с целью их защиты и дефрагментации. Система эта, однако, имела один недостаток: длившийся долю секунды импульс в памяти спутника, с помощью которого ее могли обнаружить. Этого импульса Керк боялась больше всего, но выбора у нее не
оставалось.
  По прошествии нескольких лазурных минут она убедилась, что контролер закончил свою передачу. Динге переслал свои данные и получил ответную информацию, наверняка отправленную раньше и ожидавшую приема в памяти спутника. Проверив, что скачано действительно все, Керк завершила процесс и покинула спутник, по возможности затирая все свидетельствовавшие о ее присутствии следы. Отключилась она и от нейроконнектора, пробудившись из генокомпьютерного транса.
  Блум села на постели, ощущая холод, как обычно бывало после чересчур напряженного пребывания в системе, и машинально почесала плечо возле контактного интерфейса - порта доступа персоналя, позволявшего подключаться к Потоку через нейроконнектор.
  - Ладно, - хрипло проговорила Керк, вновь включая нейроконнектор и консоль. Теперь она уже могла беспрепятственно пробиться через скопированные сетевые экраны. - Посмотрим, что тут у нас.
  Передача Вальтера Динге и передача с Лазури длились около трех стандартных лазурных минут. Керк Блум включила воспроизведение, чтобы первой услышать то, что хотел получить Нат.
  По мере того как она слушала, ее прекрасные миндалевидные глаза становились все шире.

  3. Сюрприз

  Неизбежен вопрос: что я могу сделать для Плана? Ничего. Ты не можешь быть лишь препятствием для его реализации. Необходимо обретение технологического спасения.
  Выдержки из «Плана стрипсов»

  Глубина.
  Ученый конца ХХ века доимперской эпохи, некий Ален Аспект, обнаружил, что субатомные частицы взаимодействуют между собой не только мгновенным образом, но и вне зависимости от разделяющих их расстояний. Каждая электронная частичка тотчас же знает, что происходит с другой частичкой на другом конце Вселенной. Вселенная оказалась Великой Одновременностью, которую благодаря глубинному приводу Гарольда Крэмптона можно было пересечь, оказавшись в предварительно занесенной в каталог точке Галактики. Если, конечно, удавалось рассчитать параметры такой точки.
  Экстраполяция данных прыжка была не единственным ограничением. В зависимости от массы корабля и мощности глубинного привода, а также таких данных, как параметры переменных векторов или гистерезис, использовавший прыжковую экстраполяцию корабль мог позволить себе прыжок в радиусе всего лишь нескольких световых лет, не рискуя исчезнуть в космической бездне. Любая малейшая ошибка в расчетах могла отбросить его за миллионы или триллионы километров от цели, тем самым обрекая на гибель во вселенской пустоте. Поэтому в имперскую эпоху, когда Галактикой правила Старая Империя (называвшаяся тогда не Старой, а Галактической Империей), беспилотные зонды с глубинным микроприводом засевали межзвездное пространство семенами локационных буев, оборудованных глубинными передатчиками, которые позволяли более дальние прыжки, хотя и не превосходившие пятнадцати световых лет. Соответственно, чтобы пролететь через всю Галактику, имевшую в поперечнике около ста двадцати тысяч световых лет, теоретически требовалось совершить восемь тысяч прыжков по пятнадцать световых лет каждый, хотя физически - учитывая материальные
ограничения и необходимость заряжать реактор - это было невозможно.
  Так или иначе, Галактика постепенно каталогизировалась - хотя разумнее было бы говорить, что ее покрыла сеть соединенных между собой точек. Вряд ли стоило считать ее точной картой - настолько огромным было разделявшее точки расстояние. Но чтобы создать даже такую сеть, человечеству пришлось дожидаться рождения Крэмптона, который показал, как совершить прыжок через таинственное пространство, находившееся одновременно во Вселенной и за ее пределами.
  Прыжок через Глубину.
  На «Ленточке» не было ни единой живой души.
  Выдернув корабль из Глубины, глубинный привод медленно угасал, уступая место остальным навигационным системам, получавшим питание от реактора. Символ глубинного привода - двойной круг - все слабее мигал в уголках экранов, пока наконец не исчез полностью. Корабль разгонялся до половины скорости света, постоянно отслеживая перегрузку, которую уравновешивали антигравитоны.
  Компьютерное Сердце «Ленточки» с тихим жужжанием перерабатывало данные, считывая их с модулей и кристаллов памяти. Мозг Сердца - небольшой нейронный генокомпьютер предпоследнего поколения - двукратно тестировал все системы корабля. Лишь проведя все необходимые расчеты, он принял решение о подаче на борт кислородно-азотной смеси и воскрешении экипажа.
  Слово «воскрешение» заменило «пробуждение» после того, как человечество уже поняло, что Глубину можно безопасно преодолеть лишь благодаря стазису. В отличие от использовавшегося ранее анабиоза стазис не замораживал организм, но вводил его в воистину шредингеровское подвешенное состояние, когда, подобно знаменитому запертому в ящике коту жившего в доимперские времена физика, человек в состоянии стазиса не был ни жив, ни мертв, пребывая в итоге в полной безопасности. И, хотя иногда все же употреблялись слова вроде «пробуждение» или «выход из стазиса», все прекрасно понимали, что речь идет о чем-то значительно более глубоком.
  Производством позволявшего войти в это состояние наркотика, который называли гасителем, стазисом или «белой плесенью» по цвету планеты, откуда его доставляли, занимался исключительно Научный клан. Естественно, пытались искать и другие решения - в конце концов, бессознательного состояния можно достичь множеством способов. Однако еще во времена Старой Империи стало ясно, что усыпленный или замороженный мозг может воспринимать данные даже вопреки собственной воле, а данные эти могут рано или поздно привести к безумию и смерти, ибо пребывание в Глубине в сознании вызывало не до конца объясненный прогрессирующий распад нейронных связей. Итогом становилась неизбежная смерть мозга, а предшествовавшему ей состоянию могли бы позавидовать продвинутые шизофреники и психопаты.
  Судя по историческим сведениям, лишь Машины, как до этого часть Иных, могли беспрепятственно преодолевать Глубину - что в конце Машинной войны едва не привело к вымиранию человечества. Многие заплатили смертью за знание о том, что корабли Машин способны реагировать сразу же после появления из Глубины. Человечеству же требовался стазис, так что было решено, что расстояние и время, необходимые для полета сквозь Глубину, определяются не только объемом энергии, поставляемой реактором глубинному приводу, или тоннажем самого корабля, но и количеством требовавшегося для этого наркотика, дозы которого, рассчитанные Сердцем, позволяли совершить полет без послеглубинных осложнений.
  Пинслип ожила первой.
  Так было всегда - насколько она себя помнила, ей требовались самые маленькие дозы гасителя, а процесс воскрешения происходил у нее почти мгновенно. Когда-то, еще во времена учебы, кто-то угостил ее нелегально добытой дозой разведенного стазиса, после чего она тут же свалилась, и пришлось вызывать реанимационную бригаду. Случившееся нисколько не способствовало ее будущей карьере астролокатора и обошлось в немало дополнительно оплаченных сессий ПСП, или Подготовительной стазис-программы, которую ей пришлось пройти, чтобы попасть хоть на какой-нибудь корабль с глубинным приводом. Время показало, что расходы окупились с лихвой.
  Она лежала на разложенном в стазис-навигаторской кресле не шевелясь - единственным ее движением стало поднятие век. Далеко не каждому капитану было по нраву, когда кто-то из команды воскресал раньше него. Она мысленно отсчитывала секунды - одну, вторую, третью… а дойдя до пятой, услышала кашель первого пилота Эрин Хакль.
  - Никак не привыкну к этому дерьму, - заявила Эрин, хлопая по кнопке, переводившей кресло в сидячее положение. - Кто-нибудь уже тут?
  - Да, - прошептала Вайз, тоже поднимая спинку кресла.
  - Отлично. Найди мне локационный буй.
  - Так точно.
  - Я пошел к Сердцу, - хрипло проговорил только что воскресший Хаб. - Что с капитаном?
  - Пока как кот в ящике.
  - Хм, вы даже шутить способны? - удивился Месье, слезая с кресла. Толстый механик потянулся и судорожно закашлялся. - Как очнется, скажите ему, что я пошел взглянуть на реактор.
  - Погодите, - возразил доктор Гарпаго, выбираясь из кресла и подходя к Миртону. - Капитан уже с нами. Еще немного… и все, - он нажал кнопку пробуждения на панели управления стазисом сбоку капитанского кресла.
  - Буй 736В, пограничная зона системы Гадес, - начала зачитывать Вайз. - Три возможных пути подхода к станции Гадес-Сигма.
  - Каков уровень безопасности корабля? - хрипло спросил Грюнвальд. Эрин машинально бросила взгляд через плечо. Миртон в самом деле уже неуклюже сидел в кресле, словно воскрес не после них, а до.
  - Желтый, - ответила Пинслип. - Редкие системные патрули, возможна преступная активность.
  - Пираты? - поинтересовался Месье, подходя к ведущей на нижнюю палубу лесенке.
  - Гадес - шахтерская планета в первой зоне Внешних систем, - объяснил Грюнвальд. - А там, где есть шанс на добычу, появляются и пираты - особенно если речь идет о каком-нибудь мелком герцогстве. Месье, разрешаю спуститься в машинное отделение. Глянь, что там с реактором.
  - Благодарствую.
  - Хакль, выбираем путь В. Час управляемого полета, затем пилотирование возьмет на себя наш кастрированный искин. Вайз, тщательно проверь системную карту. Не хочу никаких сюрпризов, кроме… ожидаемого.
  - Ожидаемого? - переспросила Хакль. Миртон пожал плечами.
  - Возможно, нас ждет скромная встреча. - Он повернулся в кресле. - В окрестностях станции. Хаб, слышишь меня?
  - Четко и ясно, - протрещало в динамике.
  - Что говорит Сердце?
  - Подтверждает удачный прыжок и готовность всех систем. Отчетливо ощущается послеглубинная волна.
  - Пусть так и остается. Проверь автоматику верхней палубы, особенно связь с боевой рубкой. В случае каких-либо неприятностей будем обороняться тем, что есть, пока не найду специалиста по оружию. Доктор Гарпаго?
  - Да?
  - Кофе.

  Проверяя запорные вентили с фонариком в зубах, Месье думал о Пинслип Вайз.
  К женщинам он относился достаточно просто - он их покупал. Изображавших из себя дам девиц-андрогинов, черных полногрудых злюк и худых как щепки бывших любительниц генотрансформаторов, обычных ленивых шлюх с захолустных шахтерских верфей и странно напуганных сисястых обитательниц немногочисленных сельскохозяйственных планет Альянса, вонявших скотиной, сеном и страхом.
  Но ни одна из них не подействовала на него так, как миниатюрная, похожая на девочку-подростка Вайз.
  Эрин Хакль он не удостоил даже взглядом - за парсек было видно, что она из бывших военных, а подобные бабы обычно лежали в постели как бревно. Да, симпатичная, с небольшой, хоть и торчащей, грудью, но один лишь вид военной формы отбивал у него всякую охоту. Плюс еще ее светлые волосы, завязанные в какой-то солдатский конский хвост… Хакль наверняка даже спала в форме, для надежности засунув себе между ног снятые с мундира нашивки. В этом он не сомневался.
  Пинслип - совсем другое дело.
  Она выглядела столь слабой и эфемерной, что ее хотелось просто придушить. В отличие от светловолосой Эрин, у нее были длинные, черные с фиолетовым отливом волосы. Отчего-то она вызывала у Месье ассоциации с неким талисманом, дающим немедленное и беспроблемное наслаждение. От нее исходил свежий, не вполне понятного происхождения запах, вызывавший у него болезненную, мучительную эрекцию. К тому же она носила короткое, обтягивающее изящный задик платье. Платье! Последнее он видел, пожалуй, разве что в каком-то засранном музее. Средневековое одеяние доимперских времен вызывало у него еще большее желание.
  Именно из-за нее он решился на этот контракт. В запасе у него имелось еще три варианта - окрестные системы не предлагали особого выбора. Но когда он пришел на встречу с доктором и увидел Вайз, его перестала интересовать плата или возможность устроиться на фрегат герцогства Хьюстон. Автоматически подписав контракт, он позволил внести свои данные в потоковую Торговую систему Альянса. Капкан захлопнулся, и теперь каждый потенциальный работодатель будет смотреть на историю его трудоустройства через призму корабля, на который он нанялся из-за зудевшего члена.
  «Я должен ее заполучить, - подумал он тогда. - И заполучу». Пинслип Вайз предстояло близко познакомиться с Месье - намного ближе, чем она могла предположить. Можно даже сказать - познать его во всех смыслах, и притом неоднократно. Но с данным конкретным мотыльком вряд ли все получилось бы легко и просто. Он видел, как она на него смотрит - словно на пустое место, видя лишь жирный грубоватый силуэт закопченного бортмеханика.
  Но все наверняка должно было стать иначе, и, может быть, уже скоро. Корабль был не слишком велик, но вполне достаточно, чтобы почувствовать себя одиноким. А он, Месье, позаботится о том, чтобы раз и навсегда покончить с одиночеством. Как следует ее придушить, овладеть ею, а потом…
  Он вынул изо рта фонарик. Мысли мешали ему работать, и он немного подождал, пока видение ослабнет, сменившись монотонным шумом машинного отделения корабля.
  «Главное - спокойствие», - решил он и снова сунул фонарик в зубы.

  Пока Хакль и Вайз занимались коррекцией траектории корабля, Хаб успел узнать много интересного.
  Сердце, с которым он уже успел подружиться, напоминало формой срезанный у основания шар, внутри которого он сейчас находился. Вокруг мигали информировавшие о состоянии систем огоньки и теснились лесенки клавиатур. Тански сидел внутри сферы словно старый отощавший паук, высасывавший живительные соки из потоков данных. Он развернул свою паутину, цепляясь к черным шкафчикам компьютерных и генокомпьютерных подсистем, в большинстве своем исполнявших роль банков резервной памяти для самого Сердца, оборудованного блокировкой искусственного интеллекта, как того требовал Альянс, и скрывавшегося за простым кинескопным экраном, расположенным под изобиловавшей кнопками контактной консолью.
  Хаб решил, что сердце корабля должно стать и его сердцем. Лишь тогда он сможет погрузиться в полную покоя и стабильности тишину. Тишину, полную свободы. Разве любым королевством не правили на самом деле маги? А он, Хаб Тански, был могущественным магом, вооруженным миллионами микроскопических магических книг. Да, это сравнение особенно ему нравилось. Маг за спиной короля. Человек за занавеской. Хаб, сотканный из тени.
  Ему требовалось только знать.
  Увы, знание было ему недоступно.
  Сперва он не понял, что происходит. Да, у него имелся доступ ко всему… но, по сути, этот доступ на уровне пользователя ничего ему не давал, не позволяя войти в ключевые данные. Кубики были уже расставлены, и он мог прогуливаться по образованному ими лабиринту, но не мог ничего построить сам. Некоторые здания были заперты и даже забиты досками, а часть их украшали раздражающие надписи: «Информация только для капитана», «Свяжитесь с администратором», «Введите капитанский пароль доступа».
  Подобным образом защитить систему никто не мог. Это было не только невозможно, но и оскорбительно. Как долго ему удастся шарить в аортах Сердца, оставаясь незамеченным? Пациент оказался весьма искушенным, но и он, Хаб Тански, был опытным хирургом. Что, однако, в состоянии сделать хирург без согласия больного? Что он может сделать, столкнувшись со столь печальным отсутствием доверия? Это пугало его и тревожило. Отсутствие доверия было для него чем-то новым - и весьма неприятным.
  «Импринт», - вспомнил он. Гарпаго во время подписания контракта говорил что-то о том, что капитан будет находиться в состоянии импринта с кораблем. Не может быть - и тем не менее… Полное слияние с кораблем, побочный эффект попыток преобразовать человека, которые проделывали над людьми Машины. Но это было тысячелетия назад, в конце войны! Хабу доводилось читать самое большее о двух подтвержденных случаях за последние двести лет… да и те воспринимались скорее как легенда или диковинка. Как такое вообще возможно?! Удобнее устроившись в своем паучьем коконе, Тански начал нервно вводить очередные бесполезные команды.

  Сигнал объявленной Миртоном «скромной встречи» появился на мониторах чуть меньше чем через тринадцать часов.
  Его услышал доктор Гарпаго, сидевший в своей каюте после только что принятой дозы успокаивавшего тело и душу когнитика, запрещенного в большинстве цивилизованных систем.
  Его услышала Пин, подумав, не очередной ли это симптом окутывавшего корабль странного холода.
  Его услышали сидевшая за приборами прыгуна Эрин и трудившийся в машинном отделении Месье. Услышал его и стучавший по клавишам Хаб Тански.
  Услышал сигнал и Миртон Грюнвальд.
  Капитан «Ленточки» лежал на удобной кушетке, держа в руке стакан с выпивкой и нажимая кнопку голопульта. В центре каюты появлялся голубоватый светящийся силуэт женщины, которая произносила два слова, улыбалась и исчезала, после чего Грюнвальд снова нажимал кнопку, и представление повторялось сначала.
  - Хватит, Миртон, - говорила голографическая женщина. - Хватит, Миртон.
  - Сама знаешь - не могу, - отвечал он.
  - Хватит, Миртон, - повторила она, но картинка уже дрожала, искаженная вибрацией сигнала о приближении «Ленточки» к некоему космическому объекту.
  - Могу сказать одно, - заявил Миртон, выключая голо. - У тебя получается все лучше и лучше.
  Женщина улыбнулась и пропала.

  4. Зонд

  Я - наука. Я - свет во мраке, надежда в сомнениях, спасение в гибельные времена. Я - наука, а наука - меч мой и щит.
  Математический альманах Научного клана, фрагмент предисловия

  Вальтер Динге, контролер Альянса, кавалер ордена Лазурной жемчужины, чиновник третьей степени, дипломированный специалист в области системного хозяйства и один из шести самых доверенных сотрудников КА, чувствовал, как у него потеют подмышки.
  Естественно, это была лишь иллюзия - пятнадцать стандартных, то есть лазурных, лет назад Динге подвергся простой легальной генотрансформации, и его тело больше не выделяло никаких ненужных жидкостей. Ощущение стекающего пота, однако, никуда не девалось - подобно фантомной боли, оно появлялось даже на сухой и тщательно вымытой дезинфицирующим средством коже. Все из-за проклятой грязи и биологических испарений - Вальтер в буквальном смысле видел, как атмосфера Гатларка пытается окутать его парами, нарушая столь любимую им чистоту. Даже там, где, казалось, было чище всего - в каменных Пустошах.
  На Гатларке, как и на большинстве населенных планет, имелись городские агломерации. Странность их, однако, заключалась в том, что они уходили корнями в древнее Средневековье, о котором Вальтер знал лишь то, что оно относилось к доимперским временам. Видимо, первые имперские поселенцы представляли собой некий любопытный исторически-религиозный осколок, поскольку они отказались от многих удобств, которые предлагала Старая Империя, и по завершении терраформирования решили возвести каменные здания, используя для этой цели местную разновидность известняка и серо-белого песчаника.
  Ладно, не важно. Риск следовало свести к минимуму, и Вальтер сообщил координаты точки на границе окружавших столицу Пустошей. За ними, как он уже успел понять, простирался лишь Мрачный лес - так местные называли густую чащу странно скрученных толстых деревьев. Прекрасное, отдаленное, а самое главное, безлюдное место встречи. Отличный выбор - пока он не понял, что не знает, как туда попасть.
  Желая сохранить тайну, он предпочел не пользоваться антигравитационными скутерами, которые предлагал замок Гатларк. В конце концов, уже потеряв надежду, в здании с вывеской «Гутфин и сыновья» он нашел ходуны - относившиеся, похоже, еще к Имперской эпохе металлические ходячие устройства с примитивной, не подпадавшей под запрет машинерией. Состоявшие из рычагов, шестерен и трубок, они выглядели так, будто вот-вот развалятся.
  Хозяин, скаля желтые зубы, радостно сообщил, что это «авторизованные самим герцогом Ибессеном паровики». Лишь после долгих объяснений стало ясно, что металлические устройства используют некую основанную на давлении пара технологию и не снабжены даже самыми простыми антигравитонами, а это означало, что в случае падения Вальтер вполне мог свернуть себе шею.
  - Вот тут повернете, и порядок, - говорил довольный торговец, показывая на торчащие из ржавой панели управления рычаги. - Вот эта ручка для скорости, автопилот на замок запирается…
  Ходун пыхтел и клокотал, а сиденья на его верху - для водителя и пассажира - выглядели изрядно потертыми, и из них вылезала губка. Вальтер решил, что на максимальной скорости доберется до места за стандартные пятьдесят минут.
  Поездка стала для него настоящим кошмаром. Механизм раскачивался, трясся, с шипением испускал пар и скрежетал. Добравшись наконец до цели, Динге едва сумел слезть с сиденья. Ему пришлось с минуту подождать, прежде чем он смог полностью выпрямиться. Однако, в отличие от физического состояния, в душевном плане он чувствовал себя намного лучше. Не так уж страшны Пустоши, решил он. Каменная равнина с немногочисленными кратерами, испещренная скоплениями белых кустов, действовала успокаивающе. К тому же тут наверняка было чисто. Может, просто обо всем забыть, хотя бы на мгновение? Нет. Никак и ни за что. И все из-за Мамы Кость.
  Запищал сигнал на модуле персоналя. Вальтер бросил взгляд на небо, где постепенно увеличивалась черная точка, и со странной обреченностью достал маленькую коробочку с ионизирующими таблетками, которые он принимал с тех пор, как появился на орбите этой унылой системы. Таблеток оставалось еще восемь. Ему не хотелось думать, что с ним будет, когда они закончатся.
  Небольшой кораблик, глубинный прыгунок «Игла», уже садился на планету. Корабль едва заметно задрожал, охлаждая поверхность, а затем открылся вертикальный люк, и на Гатларке появился его пассажир - опутанная управляющими механизмами Маделла Нокс, верный гончий пес Совета Альянса, повсеместно известная как Мама Кость. Ее называли «бичом контролеров», и в этом не было никакого преувеличения, хотя от названия ее официальной должности еще больше бросало в холод: смотрительница сектора Контроля. Но слово «смотрительница» употреблялось редко. Нокс предпочитала, чтобы к ней обращались по прозвищу, в чем Вальтер не видел никакого смысла. Но, по крайней мере, оно вполне подходило к ее худой фигуре и бледному лицу со сжатыми в тонкую линию губами - она действительно напоминала обтянутый кожей скелет.
  - Внешние системы, - проговорила она, отсоединяясь от мигающих голубыми лампочками модулей. - Хуже того - какое-то всеми забытое Пограничное герцогство. Пусть уж лучше это в самом деле окажется правдой, Динге.
  - Это правда, Мама.
  - Посмотрим. Раз уж ты меня сюда вытащил - значит, уверен, как Напасть знает кто. Да, да… - Она неохотно махнула рукой. - Знаю, про меня ты не думал. Что, неприятный сюрприз, Динге? Ожидал какую-нибудь мелкую сошку из КА? Которой ты мог бы скормить любую чушь и похлопать на прощание по спине, после того как он подпишет разрешение на вмешательство? Нет, извини - тебе было нужно вовсе не это, - лишь не осознававший опасность новичок воспринял бы улыбку Мамы Кость как желание разрядить обстановку. - Никакие разрешения тебе не требовались. Ты знал, что когда твоя информация дойдет до Лазури, ты уже давно уладишь все сам. И оправдание у тебя найдется.
  - Контроль? - сухо спросил Динге.
  - Контроль, - неохотно согласилась Нокс. - Снова слухи насчет Возвращения и тому подобная чушь. Элохимы летают у Галактической границы как сумасшедшие, Собрание выступает с какими-то мрачными предсказаниями… Чего стоишь? Помоги мне выйти. Нужно перебросить координаты «Иглы» на «Няню». Если у тебя действительно что-то ценное, может, попрошу разрешения официально нарушить запрет на вход в атмосферу, и нам спустят транспорт.
  - «Няня» здесь?
  - Не думаешь же ты, будто я прилетела в эту жопу мира на глубинном прыгунке? Я уже почти год в контрольном полете. А ты на чем сюда прилетел? Не на этом же? Что это - староимперский ходун?
  - Я прибыл «ТрансЛинией»… Но… не вызовет ли подозрений корабль класса эсминца? Я ведь прямо говорил, что мне важно сохранить тайну…
  Маделла поморщилась.
  - Не неси чушь, Динге. «Няня» - не крейсер. Она лишь чуть больше типового фрегата. Никто тут из-за этого не обмочится в комбинезон. Не тот порядок величины.
  - У Гатларка есть сканирующие спутники, Мама. И собственный флот. Может, и небольшой, но…
  - Всех технических усовершенствований «Няни» так просто не обнаружишь. Для постороннего наблюдателя это лишь небольшой эсминец. Напасть, мне что, учить тебя классификации кораблей? Дай мне руку, или я оставлю тебя на этой захолустной планете контролировать ежегодный прирост чирьев у каждого ее жителя.
  Мысленно вздохнув, Вальтер неохотно подал руку Маме Кость.

  Нат понятия не имел, почему он не избавился от Аро - своего механического опекуна. Может, из-за первобытного страха, который он ощущал при виде Машины, - страха, приятно напоминавшего симптомы психофизии.
  Человечеству потребовалось триста лет после Машинной войны, чтобы решиться на появление первых полуразумных механизмов, и еще триста, чтобы начать создавать новое, хотя и обедненное с технической точки зрения, поколение Машин. Новые Машины грубо подразделялись на три разряда. Первый означал устройства с искусственным интеллектом на уровне насекомых, второй - зверей, а третий, опасно приближавшийся по разуму к человеку, был нашпигован всевозможными средствами защиты.
  Существовали якобы и Машины повышенного третьего разряда, именовавшегося также уровнем три с половиной, интеллект которых почти соответствовал человеческому, но встречались они столь редко, что найти их можно было только во Внутренних системах, а количество их ограничивалось жесткими протоколами Совета Альянса. Мифический четвертый уровень был полностью запрещен под страхом смерти, но даже Машины третьего уровня воспринимали во Внешних системах как неких демонов из древних легенд, облеченных в металлические тела.
  Натрия Гатларка демоны нисколько не волновали - в конце концов, его и так подозревали в том, будто он сам один из них.
  Сейчас имело значение только время. Получив информацию от Керк, Нат почти сразу же отправил сообщение в защищенном глубинном зонде. Более быстрого способа не существовало, так что оставалось лишь ждать ответа. Нат рассчитывал, что, если ответ запишут достаточно быстро, зонд должен преодолеть обратный путь примерно за пятьдесят шесть стандартных минут.
  Проблема галактического общения решалась трояко. Можно было отважиться на связь посредством Потока, пересылавшего информацию от одного стационарного спутника до другого, что само по себе уже означало, что отправленная с помощью глубинного передатчика данного спутника информация достигала цели со значительной задержкой. Впрочем, именно так функционировал Поток, основанный на электронном шуме, испускаемом каждой населенной системой, и опутывавший Выжженную Галактику таинственной сетью постоянно обновляющихся связей. Именно таким потоковым спутником воспользовался ранее Динге.
  Второй способ был столь же очевиден, как и прост. Информацию забирали корабли, чаще всего принадлежащие известной во всей Выжженной Галактике «ТрансЛинии» Альянса. Перемещаясь быстрее, чем пересылаемая потоковым методом информация, они добирались до определенной системы и начинали передавать данные всем находившимся в ее окрестностях спутникам.
  Третий и последний способ, самый быстрый, но и самый дорогой, заключался в использовании глубинных зондов, представлявших собой не что иное, как беспилотные кораблики, конструктивно приспособленные для преодоления заданных расстояний в точно определенном направлении. Расстояние не могло быть слишком большим - с его увеличением возрастала также стоимость зонда и степень его сложности, что по достижении определенного предела ставило под вопрос окупаемость их производства. Однако величина эта превосходила пятнадцать световых лет - в конце концов, зонды, в отличие от кораблей, не обладали большой массой. Максимальное расстояние, которое они могли преодолеть, с трудом поддавалось определению - работа над постоянно совершенствующимися новыми версиями открывала новые возможности, и уже шла речь о зондах, способных преодолеть расстояние втрое большее, чем могли позволить себе обычные прыгуны.
  Увы, точная настройка зонда для его успешного - и, соответственно, самого быстрого - полета требовала учета в его конструкции постоянных составляющих, а именно координат старта и конечного пункта. Короче говоря, зонды оправдывали себя лишь на проторенных транспортных путях.
  Проблема заключалась в невозможности их перепрограммировать - внести изменения в физическую конструкцию привода было не так-то просто. К тому же около пятнадцати процентов зондов никогда не возвращались - масса их была слишком мала, чтобы подобная «мошка» могла каждый раз безопасно преодолевать Глубину. Всем этим и определялась их цена, и ничто не говорило о том, что в ближайшие десятилетия ситуация может хоть как-то измениться. Даже пограничники пользовались в основном рассеянными вокруг Границы спутниками, подключенными к Потоку.
  - Нат?
  Аро затрещал, включая голосовую связь. Во встроенном динамике послышался размеренный белый шум, внезапно сменившийся напряженным голосом Керк Блум.
  - Нат? - снова позвала она. - Слышишь меня? Голограмму передавать не буду - канал может быть под контролем. Но одно лишь аудио мало кто проверяет.
  - Слышу, - странно безжизненным голосом ответил он.
  - Ты уже передал информацию?
  - Да.
  - Напасть… Ну ладно. Раз уж тебе так было нужно…
  Натрий перестал постукивать пальцами о подлокотник. Неужели она что-то нашла? Напастная Керк! Не могла сообщить раньше?
  - Что случилось? - спросил он, пытаясь сохранять спокойствие. Ему ответило молчание - Блум секунд на пять задержала дыхание. Лишь затем в динамике Аро послышался мрачный вздох.
  - Прямого канала у тебя, конечно, не будет?
  - Прямого? Он за пределами системы! Я передал информацию с глубинным зондом. Это самый прямой контакт, какой я смог получить. Что там у тебя, Блум?
  - Ничего особенного, - сообщила она. - Контролер, не считая диалога, отправил пакет закодированных файлов. Я уже раньше их скопировала, но они зашифрованы его персоналем. Мне удалось их раскодировать всего несколько минут назад.
  - И?
  - У нас есть координаты, о которых он говорил. С точностью до тысячи километров. Всего-то!
  - В сообщении для Альянса он утверждал, будто это лишь предположения. Откуда столь точные данные? - удивился Нат.
  - Похоже, этот самый Динге любит историю. Я не взламывала его персональ - сам знаешь, что это практически невозможно и наверняка легко обнаруживается, - но мне удалось подсмотреть названия нескольких содержавшихся в нем пакетов данных. Там была масса исторических сведений, в том числе о мертвых прыжках, затерянных в Глубине кораблях и так далее. И еще больше о «призраках». Я просто мельком взглянула, ни во что не вмешиваясь, - голос Керк дрогнул. - И они там были, Нат. Эти напастные координаты.
  - Сбрось мне их, - хрипло проговорил Нат, доставая модуль персоналя и вставляя его в слот Аро. Послышался треск, Аро запищал, а Керк начала передавать.
  До возвращения глубинного зонда оставалось еще около тридцати лазурных минут.

  Керк Блум ощущала знакомую дрожь.
  Около десяти лазурных лет назад она выбралась в Центр Собрания - высокое серое здание секты на окраине Прима, города, в котором она жила, построенного Альянсом примерно в ста двадцати километрах к юго-востоку от столицы Гатларка. Прим, который Альянс именовал «технологическим шансом» планеты, постепенно приходил в упадок - опустевшие площади и автономные дома не вызывали симпатии у жителей древнего герцогства, и Блум, как и многие ее ровесники, жила там словно в технологическом заповеднике. Жизнь была тяжелой, но Центры Собраний по всей Выжженной Галактике обещали вполне конкретные суммы за возможность проводить выборочные исследования потенциальных парапсихологических способностей ее обитателей. Керк по молодости лет было весьма любопытно, нет ли каких-нибудь сверхъестественных способностей и у нее. К тому же она по наивности верила, что, если Собрание обнаружит у нее телепатию, телекинез или какое-нибудь еще парапсихологическое умение, это не будет иметь никаких последствий. Вряд ли секта стала бы отказываться от потенциальных приобретений.
  Шансы на положительный результат теста были весьма велики - в то время девушка уже имела на своем счету несколько удачных геноподключений к генокомпьютерным комплексам, значительно превосходивших обычное подсоединение к системе.
  Здание Собрания показалось ей холодным и мертвым. Оно располагалось в не слишком плотно застроенном секторе, выглядевшем достаточно удручающе, чтобы у Блум пропала всякая охота проходить какие бы то ни было испытания, однако она все же решила, что занимаемая Центром территория не сильно отличается от остального унылого Прима, с его расположенными как попало кварталами и вымершими площадями.
  Оставив антигравитационный скутер на парковке возле Центра, Керк позволила просканировать свои гены у дверей, которые мгновение спустя раздвинулись с тихим шипением, вызывавшим ассоциации со звуком открываемой перегородки на космической станции. Пожав плечами, Блум вошла внутрь, ступая по сверкающему белизной коридору, за которым наверняка наблюдали голокамеры Собрания. Она не знала, где проходят тесты и вообще интересует ли кого-то она сама, пока вдоль части коридора не начала слегка пульсировать зеленая линия, направляя ее в одно из помещений. Она быстро двинулась вперед, желая побыстрее покончить с неприятной частью испытания.
  - Керк Блум? - приветствовала ее последовательница секты. Одетая в белое, слегка грязноватое монашеское одеяние, она напоминала отвратительную старуху. - Мы тебя ждали.
  Слова ее развеселили Керк. Собрание отличалось склонностью к подобным утверждениям, не имевшим, как она полагала, никакого отношения к реальности, - всего лишь прикрывающая неведение дымовая завеса для наивных. Женщину, однако, не слишком интересовала реакция Керк на заученную фразу. Она лишь удобнее устроилась в стоявшем за длинным узким столом кресле и провела пальцами по стопке, напоминавшей пачку отпечатанных на средневековой бумаге документов.
  - Это все касается тебя, - сообщила она, довольно похлопывая по одной из набитых документами папок. - Мы всегда проверяем потенциальных кандидатов. Садись, - она показала на стул. Керк пожала плечами.
  - Я хотела только пройти испытания, - ответила она.
  - Конечно, - согласилась женщина, наклоняясь и протягивая нечто похожее на разъем тестирующей машины. - Нас интересует твое будущее. Прогнозы выглядят весьма любопытно. То, что ты видишь, называется «ПсихоЦифр», - она положила на стол разветвитель, заканчивавшийся несколькими проводами и контактной иглой. - Он модифицирован для нужд Собрания. Чтобы он правильно работал, требуется подключение.
  Подключение к анализирующей программе? То был, пожалуй, первый «ПсихоЦифр», требовавший непосредственного соединения с мозгом. Ничего хорошего это не предвещало. Керк не пугало подключение к чему бы то ни было, но только при условии, что она сама решала, что это и как оно будет копаться в ее нейронах.
  - Я обязана проинформировать тебя, что исследование может оказаться болезненным, - добавила женщина.
  - Великолепно, - поморщилась Блум. - И насколько?
  - Зависит от обстоятельств, - ответила женщина. - Боль - это путь. Путь - это познание.
  - Чтоб меня Напасть задрала, - выругалась Керк. О боли ей никто не говорил - как и о сумасшедшей в монашеском облачении с растрепанными седыми волосами, выглядевшей так, будто у нее полностью перегорели мозги. - Ладно, будем прощаться, - она встала, не глядя на женщину и не сомневаясь, что совершила напастную ошибку, придя сюда. Ее все сильнее охватывала дрожь, которую она уже ощущала раньше. - Пока. Путь - это познание, унитаз - это говносрание и так далее. Всего хорошего.
  - Блум.
  Керк не знала, почему остановилась, но голос женщины приковал ее к полу на полпути к двери. Она обернулась почти вопреки собственному желанию. Сектантка улыбалась, положив подбородок на небрежно опертую о стол руку.
  - Ты это чувствуешь, девочка, - сказала она. - Не знаю, что оно для тебя значит, но ты его чувствуешь. Оно внутри тебя и снаружи тебя - твое будущее. Если ты отсюда уйдешь, ты никогда не узнаешь, каково оно. Это нечто большее, чем твои компьютеры, большее, чем геносоединение с Потоком. Твое будущее зовет тебя.
  «Напасть, - подумала Керк. - Что со мной?» Дрожь начала подбираться все ближе к сердцу. Она все так же стояла, не шевелясь, думая, сумеет ли вообще выйти из Центра.
  - Собрание даст тебе то, чего не даст никто другой, - продолжала женщина, окутывая ее голосом, словно липкой паутиной. - Ты можешь стать его частью. Можешь познать его в той мере, в какой оно желает быть познанным. Можешь укрепить его своей силой. Можешь, - добавила она, и от этих ее слов Керк охватил ужас, - стать другой.
  Именно тогда внутри Керк что-то оборвалось. Дрожь охватила ее сердце, а затем она ощутила то, что ощущала уже не раз, - холод. Она стала холодной, словно компьютерная система, - холодной и надежной, словно геносоединение, и ей ничто больше не угрожало. А потом она перерезала нить.
  - Спасибо, - спокойно проговорила она. - Но я не воспользуюсь вашим предложением. У меня слишком много работы и мало времени на всякую чушь.
  - Блум, - снова сказала явно застигнутая врасплох женщина, но Керк вышла так же быстро, как и появилась. Краем глаза она успела заметить, как сектантка встает и нажимает спрятанную где-то кнопку, и ускорила шаг, в последнее мгновение выйдя через закрывающиеся двери Центра. Спокойно и уверенно подбежав к скутеру, она сняла генную блокировку и включила зажигание. Машина затарахтела, а затем с негромким свистом устремилась как можно дальше от Центра, дальше от Собрания, дальше от Прима.
  Лишь когда Керк оказалась достаточно далеко, холод и дрожь начали проходить, пока наконец она не смогла затормозить, сойти со скутера, сесть, и ее начало трясти.
  И теперь, сидя перед шумящим аудиоканалом и подтверждая передачу обновленных данных, она чувствовала то же самое - нарастающую дрожь, доходящую прямо до сердца и предвещающую близкую смерть. Завихрения будущего. Выбор пути.
  Да, она это чувствовала. Дрожь никогда ее не обманывала. Она шагнула в дерьмо, в черную дыру, и ее вышвырнуло за Галактическую границу, в пустоту.
  Но связь она не прервала, глядя, как постепенно заполняется полоска передачи данных, вспыхнув в конце веселым ярким зеленым цветом.

  Зонд вынырнул из Глубины, оставляя за собой серо-голубой отблеск вибрирующих суперструн и квантово-гравитационных трещин. Если бы в космосе мог распространяться звук, можно было бы услышать затухающий гул и свист только что разорванного пространства-времени. Но на эпилептической орбите Гатларка царила тишина.
  - Фли-инк… Фли-инк…
  Второй астролокатор «Няни», Цицеро Флинк, невольно вздрогнул. Как он и предполагал, первый астролокатор развернулся в кресле и смотрел на него умоляющим старческим взглядом.
  - Да, Лем?
  - Что-то тут у меня сдохло…
  Напасть, опять то же самое! После того как Научный клан недавно обновил программное обеспечение, стоны и жалобы Захария Лема раздавались все чаще. Дошло до паранойи: гаситель с эмблемой корабля вызывал у первого астролокатора приступ паники. Проведя пальцами по коротко подстриженным светлым волосам, Цицеро уставился на старика.
  - Где?
  - Вот тут, что-то мигает…
  «Во имя Ушедших, - мысленно простонал Флинк. - Один из самых современных кораблей Альянса, эсминец самой смотрительницы сектора Контроля, с кастрированным самое большее на четверть искином, - а я вынужден нянчиться со старым дурнем!»
  С деланой, полной театрального сочувствия улыбкой, он встал с кресла и, стараясь не вызывать лишнего любопытства у остальной команды, подошел к Лему, который ткнул высохшим старческим пальцем в пульсирующее пятнышко на фрагменте двухмерной карты на экране монитора. Новая графическая надстройка, которую не мог или не хотел понять Захарий, светилась голубой черточкой послепрыжковой полосы - едва заметной, но вполне реальной.
  В пространстве Гатларка появилось нечто незарегистрированное, к тому же оно вело передачу неизвестным искину «Няни» кодом. «Шифр, - понял Флинк. - С какой-то межзвездной мошки». Что же это? Наверняка нечто достаточно продвинутое, а потому дорогое. Дорогое, а потому интересное. Оно как раз начало испускать тонкие струйки локационного сигнала, ища, как приблизиться к планете.
  Глубинный зонд.
  - Починишь? - в ужасе простонал Лем. Цицеро кивнул.
  - Конечно. Оставь мне… - Он уже сидел на месте поспешно поднимающегося Захария. - Сделаю все, что надо.
  «А когда закончу и запишу в бортжурнале как собственную заслугу, - подумал он, - может, разрешу тебе оставить нашивку со звездочкой астролокатора».

  5. Доверие

  Я видел лицо Императора, видел ожидающую ответа Машину. Вот она, дилемма: смерть Империи или невообразимое число обреченных на гибель планет. Но Единственный не прогнулся перед требованиями искусственного разума, одним лишь жестом перечеркнув надежду на мир.
  Хроники Машинной войны, записанные имперским секретарем Альцебиусом Хабом и сохранившиеся в Галактической сети

  Межзвездное пространство вовсе не пусто.
  Его заполняют газ и пыль, пересекают потоки нейтрино и отблески электромагнитного излучения. Отчасти оно заполнено тянущимися на миллионы километров межзвездными облаками, освещенными космическими лучами и перемежающимися крошками заблудшей материи. Заполняющие его туманности препятствуют затерянному в космосе свету, который словно набухает и расползается, превращаясь в призрак медленно гаснущих красок.
  В царящей среди звезд тишине открытие Глубины напоминает внезапный отчаянный крик. Материя Вселенной трескается, образуя щель, которая одновременно существует и не существует, а возвращение из Глубины подобно эху того самого крика. Затем появляется послепрыжковая волна, словно серебряная пыль фей, - но это никакая не пыль, а угасающий шрам.
  «Ленточка» что-то шептала про себя, сканируя пространство полосами шумящих датчиков. В ее Сердце билась программа, отыскивающая следы частиц и излучения, затерянных энергетических пятнышек, которые оставлял привод, эхо напряжений антигравитонов и затихающего воя Глубины.
  Обнаружить эхо послеглубинного разрыва практически невозможно, учитывая, насколько огромен космос. Со времен открытия нового привода и экспансии человечества Вселенная словно сжалась, изрезанная сетью торговых трасс и уменьшенная до содержащихся в Галактических кристаллах данных. Когда-то невообразимые расстояния стали вполне приемлемыми, поскольку они определялись лишь количеством прыжков и решимостью звездоплавателей. Само собой, существовали и глубинные дыры - естественные червоточины Глубины, позволявшие совершать прыжки на гораздо более далекие расстояния; но часть их была нестабильна, часть уничтожена во время Машинной войны, а часть зарезервирована для «ТрансЛинии» Альянса.
  «Ленточка» искала шрам во внесенной в каталог точке пространства, а когда она наконец его заметила, ожили мониторы, на которых вспыхнул сигнал тревоги. Консоли с негромким треском загружали вспомогательную память множеством данных. Корабль модифицировал курсовую блокаду, наложенную Эрин Хакль, и скорректировал полетные директивы, учтя послеобраз Глубины. Все это длилось лишь несколько секунд.
  А потом все погасло.

  - Тански, есть направление?
  - Нет, Сердце не отвечает.
  - Мне нужно направление, Хаб.
  Хаб застучал по клавиатуре, запуская фазу концентрации сигнала, который только что ударил в датчики «Ленточки». Тень чужого корабля никуда не делась, нужно было найти сам корабль. Как назло, компьютерщик всего два часа назад выбрался из Сердца, чтобы выпить кофе. Он соорудил себе слаборазведенный напиток с большим количеством молока и сахара, и ему хватило ста миллилитров этой дряни, чтобы его внезапно начало клонить в сон.
  Когда он оказался в своей каюте и закрыл глаза, весь корабль неожиданно засверкал огнями, словно бар на шахтерской станции в день зарплаты. Полусонный Тански сполз с койки и направился в компьютерное помещение, краем глаза заметив напряженно сидевшую в кресле первого пилота Эрин Хакль. Никого больше не было. Док наверняка сидит на жопе и готовит мази от геморроя, механик жрет, астролокатор пердит в койку, а капитан… что ж, капитан капитанствует. Жаль, что не на главной палубе.
  «Все-таки мушки начинают трепетать крылышками, - довольно подумал Хаб. - Вот к чему может привести обещанная капитаном „скромная встреча“». Усевшись в подвижном кресле Сердца, менявшем положение в зависимости от потребностей оператора, он вновь заплясал пальцами по контактной консоли. На главном мониторе начали появляться таблички с данными; буквы цвета слоновой кости на зеленоватом фоне задрожали, превращаясь в математические столбики. Б?льшую часть работы должен был проделать искин, но это вовсе не означало, что Тански нечем было заняться.
  - Вызываю неопознанный корабль в пространстве Гадеса, - донесся до его ушей спокойный голос Хакль. - Прошу представиться. Говорит частный пилотируемый прыгун «Ленточка», торговая спецификация тысяча четыреста десять NE, в пути к станции Гадес-Сигма. Повторяю…
  - Повторяй, повторяй, - буркнул себе под нос Тански. Он уже поймал послепрыжковую волну и вводил ее в навигационную систему, передавая эстафету Эрин. Теперь ему оставалось лишь смотреть на потоки данных и рассчитывать, что ничего не накроется. По крайней мере, он на это надеялся.
  Бросив взгляд на экраны, он похлопал по потертому комбинезону и удовлетворенно извлек из одного из многочисленных карманов забытый окурок. В Сердце нельзя было курить, а тем более вещества, являвшиеся копией существовавшего когда-то никотина, но он уже успел стереть наложенные блокировки - что, как ни странно, ему удалось. Даже на удивление легко - Грюнвальд оставил ему иллюзию свободы. Хитрец.
  Затянувшись неоникотином, Хаб замер в ожидании.

  Человечество быстро поняло ценность, которую представлял хороший астролокатор. Пилота легко можно заменить, так же как механика или даже капитана. Еще легче заменить компьютерщика. Замена же астролокатора была крайне трудной задачей.
  Речь шла не только об образовании - с этим Альянс мог справиться, располагая соответствующими средствами и сотрудничая с Научным кланом. Астролокатор должен был обладать неподдающимися генотрансформации способностями, свойственными гениальному музыканту или поэту. И он должен был уметь ими пользоваться.
  Само собой, не каждый астролокатор был гением. Большинство просто выполняло свою работу, к тому же с течением лет и появлением Потока труд астролокаторов постепенно терял свою значимость. Данные, касавшиеся Выжженной Галактики, постоянно обновлялись, а локационных буев становилось все больше. Однако человечество не могло вновь довериться искусственному интеллекту, и потому работа астролокатора по-прежнему считалась достаточно престижной. Ценность ее падала лишь в том случае, если астролокатор попадал в черный список - как из-за собственных ошибок, так и вследствие иных обстоятельств.
  Например, таких, как пребывание в Дурдоме.
  Сидевшая в кресле второго пилота Пинслип Вайз взглянула на выведенное на навигационный монитор плоское изображение системной карты. По краям ее уже виднелись помехи, излучаемые послепрыжковой волной. Потрепанные неровные пульсирующие кружки обозначали только что обнаруженный эпицентр - след разрыва Глубины. Услужливый компьютер изобразил поблизости треугольник - очертания космического корабля, сигнатуру и точное положение они пока не могли определить.
  - Лечу в тот квадрат, - сказала Эрин, хотя этого вовсе не требовалось. - Точное направление… - она замолчала, вводя координаты, - на 60С. Пин?
  - Наверняка он тоже передает локационный сигнал, - ответила Вайз, увеличивая выбранный фрагмент карты. - Если будешь лететь по прямой, есть шанс, что мы легко найдем друг друга.
  - Что там?
  - Обычный прыгун. Достаточно большой, чтобы его идентифицировать, и достаточно маленький, чтобы затеряться в помехах. Лети на 60С, но на границе… вот здесь, в этом месте. По картам это чистая локализация, никаких шумов. Сигнал будет чище.
  - Ладно, - согласилась Хакль, перемещая ручку управления чуть правее. «Ленточка» плавно свернула и поплыла вперед, оставляя позади слабую струйку энергии из питаемых реактором сопел.

  Пребывавший в явном замешательстве Месье грыз кусок колбасы. У него имелись причины для беспокойства, хотя здесь, в машинном отделении на нижней палубе, напротив светящегося десятками огоньков реактора, он чувствовал себя удельным князем. Хаб мог хозяйничать в Сердце, но единственное, что мог делать тощий компьютерщик, - это нежно прикасаться к поверхности реальных предметов, вроде реактора, глубинного привода, антигравитонов или пока неиспользуемой боевой рубки на скромной верхней палубе. Испускаемые Тански электромагнитные импульсы, может, и отдавали приказы механическим частям корабля, но только от Месье зависело, готова ли данная часть их слушаться и в какой степени.
  «Ленточка» плавно набрала уравновешиваемую антигравитонами - частично, поскольку полностью избавиться от перегрузки можно было не всегда, - скорость в пять десятых от световой. Похлопав по циферблату реактора, Месье достал ключ с датчиками и проверил уровень напряжения в третьем секторе - предпоследнем на нижней палубе, перед самым механизмом приводных дюз. Капитан мог быть уверен, что корабль начищен до блеска и упакован программным обеспечением Научного клана, словно подарок, но механик предпочитал сам проверить, что все в самом деле работает. Если все пойдет как надо и он как следует отрегулирует эту напасть, вся эта древняя лайба войдет в режим торможения, даже не дрогнув.
  Уже после того, как Месье неожиданно для самого себя подписал контракт, он обнаружил, что, помимо своих планов насчет симпатичной Вайз, он сможет подробно ознакомиться с состоянием и историей самого корабля. Достаточно быстро - как наверняка и остальная команда - он докопался до предыдущего названия корабля, которое основательно его развеселило. Ничего удивительного, что Миртон купил корабль, никому, вероятно, не нужный даже задаром. Похоже, он был куда решительнее, чем предполагал Месье.
  «Черная лента», может, и не производила особого впечатления на фоне десятков тысяч подобных кораблей - как их там называл капитан?.. «семейных прыгунов»? - но история ее была достаточно интересна для того, чтобы оставить свой след в Потоке. Информация о названии, правда, хранилась лишь в файлах капитанского бортжурнала и черном ящике корабля, но Месье списал и ее, просто на всякий случай, решив сохранить в личной базе, на полке между нейроконнектором с коллекцией утонченно-чувственного порно на модулях памяти и собственным, редко использовавшимся модулем персоналя. Но дело было вовсе не в этом. «Черная лента», несмотря на многочисленные модернизации и подходящий скорее для фрегата тоннаж, доходивший до пятидесяти с лишним тысяч тонн, была попросту очень старой. Месье удивлялся, что она вообще до сих пор функционирует и что ей удалось пройти строгие тесты Контроля Альянса… пока не заметил, что на ней имеются усовершенствования элохимов.
  Артефакты!
  Гребаная секта! Все в Выжженной Галактике знали, что элохимы владеют самым большим количеством оставшихся после Иных артефактов, но запихать их в такой невзрачный корабль? Зачем? Пока что он насчитал пять артефактных кронштейнов для реактора и мог побиться об заклад, что столько же их элохимы установили под глубинным приводом. Об их предназначении он мог лишь догадываться, а это означало, что он не в состоянии исследовать корабль так, как велели ему яйца - второй, не менее важный элемент его системы принятия решений, сжимавшийся в моменты опасности.
  Уже сама связь человеческих технологий с изобретениями ксено казалась ему абсурдом. Научный клан, естественно, занимался изучением возможностей, которые могло дать объединение чужих и человеческих технологий, но большинство проведенных экспериментов закончились фиаско. Технология Иных была… в общем иной. Однако то, что остановило Научный клан, нисколько не умерило амбиции элохимов. Секта, ведшая свое происхождение откуда-то с пограничья между самим Кланом и столь же фанатичными стрипсами, завладела немалой частью материалов Клана еще во время Машинной войны. Не удивительно, что почти каждый попадавший в их лапы корабль они пытались превратить в корабль Ушедших.
  «Ленточка» летала. Все показатели были в норме. Сердце, как утверждал Хаб, работало безупречно. Но что, если накроется какая-нибудь деталь, доставшаяся от элохимов? Скажем, ни с того ни с сего перестанет функционировать система жизнеобеспечения, потому что от качающего кислород и азот регенератора отвалится поблескивающий зелеными огоньками артефакт, принадлежавший хаттонам, инзедримам или каким-нибудь другим говнюкам из числа Иных?
  Месье проглотил последний кусок колбасы, думая о том, в какие дебри судьбы и смерти завела его собственная похоть. Нужно поторопиться, решил он. А потом валить отсюда, и побыстрее. Даже ценой досрочного разрыва контракта.

  Самого корабля они еще не видели, но искин «Ленточки» уже получил его спецификации. Проектор на главной палубе выплюнул небольшой трехмерный эскиз, подрагивавший над навигационной консолью.
  - Не отвечает, - сообщила Эрин. - Я знаю, что он нас слышит, но говорить не желает.
  - Что-нибудь еще? - спросил стоявший рядом с ней Миртон.
  - Корабль тяжело вооружен, - решила Хакль. - Вот и вот, - она подсветила сиявшие красным фрагменты корабля. - Лазеры, стандартная плазма. Скорее всего - скрытые бортовые орудия, увы, не знаю, какие именно. И, как и у нас, луч захвата. Трудно сказать, с чем мы имеем дело, но их реактор перебрасывает туда немало энергии, плюс столько же уходит на магнитное поле. На сам привод почти ничего не остается. Корабль маленький, обычный прыгун. Возможно, настолько автоматизированный, что на нем только один человек, - она ткнула пальцем в голограмму, показывая на очередной фрагмент. - Похож на «Ленточку», у него есть грузовые люки, но только две палубы. Частично состоит из модулей, которые я не могу идентифицировать.
  - Что он передает?
  - Приветствие, но без названия корабля. Я советовала бы быть с ними поосторожнее.
  - И все?
  - Еще они передают какую-то музыку. Усилить нашу защиту и переключить подачу энергии в оборонительный режим?
  - Пока нет. Подлетай ближе, а музыку переведи на громкоговоритель.
  - Есть. Хаб, сбрось сигнал на громкоговоритель в СН.
  - Сделано.
  - Что это? - спросила Пинслип, когда главную палубу заполнили звуки медленного средневекового вальса. - Красиво.
  - Венский вальс некоего Штрауса доимперской эпохи, - ответил Тански, частично приглушая передачу. - Очень старая запись. Старше даже нашего дорогого доктора.
  - Вы это мне прекратите, - недовольно буркнул Гарпаго, слегка поглаживая идеально сидевший на нем форменный китель. Вайз хихикнула, но тут же склонилась над приборами, делая вид, будто полностью поглощена их показаниями. Музыка вальса становилась все громче, заполняя собой всю палубу.
  - Капитан? - спросила Эрин.
  Миртон поскреб подбородок.
  - Я знаю этот вальс. И знаю, что это за корабль. «Кривая шоколадка» капитана Тартуса Фима.
  - Это ее мы ждали?
  - Скажем так - да.
  - Разве она не должна была быть ближе к станции?
  - Должна была. Подлетай ближе и ложись на параллельный курс.
  - Параллельный? Будем перебрасывать трап?
  - Конечно, - Грюнвальд уже отошел от стазис-навигаторской и не спеша направлялся к себе в каюту. - Умойтесь как следует, побрейте ноги. У нас будет гость.

  «Гость», - недовольно подумала Эрин, перебросив подачу энергии с реактора на стандартный привод и плавно выводя «Ленточку» на параллельный курс. Больше капитан предпочел ничего не сообщать.
  На всех предыдущих кораблях, где довелось служить Хакль, к астролокаторам и механикам относились как к дорогой, но необходимой части оборудования. Ничего удивительного - человек на подобном посту до определенной степени становился продолжением корабля, его частью, биологической приставкой к механизмам. То же касалось сидевших в Сердце компьютерщиков. Последние были настолько окружены ореолом тайны, что их воспринимали как неизбежное зло, но все равно им доверяли. По крайней мере настолько, насколько можно доверять программному обеспечению корабля.
  О настоящем доверии между капитаном и командой можно было говорить лишь в отношении пилота или оружейника. Именно они поддерживали наиболее близкий контакт с командиром, и без глубокого доверия им было не обойтись.
  «Что ж, - подумала Эрин. - Придется привыкать к тому, что у нас будет иначе».

  Миртон шел к себе в каюту, полный тревожных предчувствий.
  Напасть, все должно было быть не так. Совсем не так. На мгновение остановившись, он что-то забормотал себе под нос, почесывая трехдневную щетину. Не так они договаривались. Не в пустом пространстве.
  Гребаный паршивец.
  «Кривая шоколадка» должна была появиться значительно позже - перед самым Гадесом, в радиусе действия датчиков станции, что позволило бы лучше контролировать ситуацию. Капитан «Кривой шоколадки» осознавал бы, что в случае провала пострадают они оба, а Миртон не чувствовал бы себя заранее проигравшим. Несмотря на риск, оба имели бы равные права - во всяком случае, записи со сканеров в ближайших окрестностях станции показали бы встречу двух кораблей. А теперь? Теперь все сваливалось на него. А если что-то накроется? Что тогда сделает этот говнюк? Разведет руками - мол, мне очень жаль, но я ничего не знаю, господин контролер. Какой Миртон? Какая «Ленточка»? В жизни не видел такого корабля.
  Напасть, Напасть, Напасть…
  По кораблю пробежала едва заметная дрожь, тут же подавленная антигравитонами, - процесс сближения подходил к концу. Через несколько секунд Эрин включит луч захвата и выдвинет магнитные зацепы, затем развернет трап и разгерметизирует шлюз. Произойдет контакт. «Контакт, которого я вовсе не желаю, - понял Грюнвальд. - По крайней мере, не здесь». Коснувшись ладонью генодатчика, он открыл дверь капитанской каюты и вошел внутрь. Сперва он решил допить содержимое бутылки, но внезапно у него пропала всякая охота к алкоголю. Миртон провел рукой по растрепанным черным волосам.
  Он знал, что нужно сделать. Нужно выйти и встать у этого напастного шлюза. Дождаться капитана «Кривой шоколадки» и отдать ему все почести. Он видел, как смотрят на него остальные - на видео из кают, в коридорах «Ленточки», в кают-компании. Он видел, что ему не доверяют.
  Что ж - взаимно.

  6. Планы

  Самое время признать, что Пограничные герцогства - не что иное, как угроза для всей Выжженной Галактики. Вы объясняете, что их местоположение на данном этапе делает невозможной успешную аннексию и включение в структуры Альянса. Вы убеждены, что они представляют собой естественный клапан, благодаря которому человечество мирится с необходимостью подчиниться новому порядку. Вы повторяете, что эти староимперские системы - наше историческое наследие, музей свершений и ничего больше; вы верите, что это лишь слащавый сантимент. А я вам повторяю: это угроза. Это бомба замедленного действия, которая однажды станет причиной очередной войны.
  Талин Эм Шет, бывший член Совета Альянса (см. Совет Лазури), фрагмент выступления на тему галактической политики

  Осторожно маневрируя антигравитационным креслом в боковых коридорах замка Гатларк, его титулярное высочество Натрий Ибессен Гатларк направлялся к своему достопочтенному отцу, принцу-протектору, Властителю Систем, Отцу Рода и кавалеру Зеленой жемчужины, герцогу Ибессену Сектаму Гатларку.
  Как он и ожидал, видневшиеся вдали двери в Жилковые покои были слегка приоткрыты. Эта часть коридора, именовавшаяся также Гнездом шепотов, в отличие от остального замка Гатларк была не чисто-белой, но мерцающе-зеленой.
  - Перемести его в тот сектор, малыш. Заходи с фланга.
  «Он играет с Талином», - понял Натрий. Он подождал еще немного, прислушиваясь под дверью, но потом, словно стыдясь того, что торчит под дверью в покои отца, слегка толкнул ее и вплыл в кресле в Жилковые покои. Как он и ожидал, большой голографический стол отца был включен, и в воздухе висела симуляция космического пространства системы Гатларк вместе с точными изображениями родовых кораблей. Нат усмехнулся, заметив, что управляемый компьютером противник носит эмблему Исемина. «В Зале света свадьба, в Гнезде шепотов битва», - подумал он.
  - Привет, Натрий. - Отец снял с колен золотоволосого малыша Талина и поставил его на пол.
  «Здоровый наследник престола, зачатый в последний момент», - желчно подумал Нат. Отец, несмотря на генотрансформаторы и по-солдатски подстриженные седые волосы, скорее походил на его деда.
  - Мы совершали заход с фланга, - с серьезным видом сообщил Талин. - Но учитель Сепен говорил, что такие маневры в космическом пространстве не применяются, - обратился он к отцу. - Он говорил, что в космосе никого не обойдешь с фланга.
  - Учитель Сепен был прав, но не насчет данной конкретной симуляции, - сказал герцог. - Защищая станцию, ты сужаешь область своих действий до конкретной точки пространства. Так же поступает и твой противник, и тогда стратегический фрагмент космоса действительно становится фрагментом, замкнутым в ограниченной сферической зоне действий. Так что заход с фланга вполне имеет смысл, - Властитель Систем коснулся одной из кнопок, увеличивая интересующий его сектор, а затем один из кораблей Гатларка. - Не говоря уже о том, что восприятие космоса как полностью открытого пространства не оправдывает себя в случае необходимости использования глубинного привода, - добавил он, подсвечивая фрагменты опутывавшего корабль привода. - Перед маневром команда должна войти в стазис и лишь затем совершить прыжок, вследствие чего бегство с поля боя становится крайне сложной задачей. Дополнительной проблемой может стать использование противником волнолетов или кораблей, оборудованных волновыми лучами захвата и блокирующих возможность прыжка для конкретной боевой единицы, если удастся поймать ее в зону их действия. Учитель
Сепен должен был тебе об этом рассказать. Я с ним поговорю, - закончил он, вновь вызывая жестом общий вид системы.
  «Стратегическая болтовня», - недовольно подумал Нат. Когда-то герцог Ибессен точно так же включал голостол вместе с ним - естественно, до того, как дала о себе знать болезнь.
  - Вряд ли принц Рунхофф Казар позволил бы себя обмануть столь простым маневром, - заметил Нат, не в силах до конца справиться с горечью в голосе. - Он психопат и постоянно видит везде и во всем какой-то подвох.
  - Мог бы обойтись и без подобных комментариев, - сухо ответил Властитель систем. Криво усмехнувшись, Нат подплыл ближе к голостолу.
  - Принц Рунхофф - психопат? - заинтересовался Талин.
  - Отец прав, - бросил Натрий. - Некрасиво так говорить о новоиспеченном дяде.
  - Иди к Геене, Тал, - сказал отец. - Пусть она тобой займется.
  «И побыстрее, - мысленно добавил Нат, глядя, как Талин недовольно покидает Жилковые покои, возвращаясь к одной из нынешних фавориток отца. - Еще заразишься психофизией». Вопреки собственным мыслям он улыбнулся герцогу.
  - Незачем, отец. Что тут такого…
  - Почему ты покинул Южную башню?
  «Вот и конец беседе», - подумал Натрий. Стукнув пальцем по подлокотнику, он развернулся, чтобы лучше видеть лицо герцога Ибессена.
  - Свадьба уже состоялась.
  - Не говори глупостей, - отец смотрел не на него, а на висящие в воздухе голографические силуэты кораблей. - Эта проклятая свадьба продлится самое меньшее лазурный месяц.
  - Хочешь меня изолировать на целый месяц?
  - Если потребуется.
  - Я против.
  - Мне плевать на твои капризы, - герцог словно не замечал возражений Ната. - Ты прекрасно знаешь, почему я решил так, а не иначе. Я уже устал тебе напоминать о политических соображениях.
  «Сейчас», - решил Натрий.
  - Меня все равно обнаружат, - заявил он. - Голокамеры по всему замку, так что спрятаться негде. Речь, впрочем, не только о столице и замке. Вся планета живет этим празднеством. Когда свадьба всем наскучит, начнутся поиски сенсаций. Психопатии Рунхоффа хватит где-то на неделю, а потом вытащат меня. - Глава рода молчал, но Натрий не собирался заканчивать. - Я сыт всем этим по горло. Полечу в космос. Пусти меня на один из кораблей. Поболтаюсь, поскучаю… может, проведу небольшую разведку в подчиненных системах?
  Герцог Ибессен впервые посмотрел прямо на сына. Нат заметил, что его левый глаз прикрывает голограмма солнца Гатларка.
  - Хватит тебе твоего… как ты там его назвал? «Хохот»?
  - «Гогот», отец.
  - Вполне подходящее название. Если настаиваешь - можешь полететь на нем.
  Нат вздохнул - достаточно громко, чтобы звук его вздоха пробился сквозь голостол, разбившись о худое напряженное лицо герцога.
  - «Гогот» - маленький одноместный прыгун. В лучшем случае я мог бы просидеть в нем две недели, но уж точно не целый месяц.
  - Что тебе в таком случае надо?
  - Посижу лучше на «Карме».
  - Хочешь, чтобы я тебя отправил на один из наших лучших легких крейсеров? Даже не думай. Еще не хватало, чтобы ты там болтался и пугал моих офицеров. В лучшем случае отпущу тебя на эсминец - если вообще соглашусь на подобное сумасшествие.
  «Оно самое», - подумал Нат, но промолчал. Герцог Ибессен Сектам Гатларк склонился над голостолом и выключил симуляцию. Все погасло, оставив после себя лишь голубоватый туман. Властитель Систем откашлялся и постучал пальцами по крышке стола.
  - Можешь полететь на «Пламени», - объявил он. - Капитан Кайт Тельсес хорошо тебя знает и, насколько мне известно, вполне терпит. Может, даже выслушает несколько твоих распоряжений.
  «Старик Кайт», - подумал Нат. Оставленный на посту ввиду столь же старых, как и он сам, знакомств, он якобы был наполовину слеп и плохо соображал, как и вся его команда. Летающую помойку, которой он командовал, за глаза называли «летающим домом престарелых».
  - «Пламя» - старый, рассыпающийся металлолом! - сказал Нат, не пытаясь скрыть свои истинные чувства. - Он едва прошел последний техосмотр! Болтается на околопланетной орбите, подсоединенный к верфи! И, насколько я знаю, он находится там уже давным-давно, поскольку из него до сих пор что-то сыпется!
  - Вижу, ты соображаешь, что к чему. Увы, это единственное, что я могу тебе предложить. По крайней мере, на нем ты не будешь мотаться по подчиненным системам. Бери его, если хочешь, и возвращайся не раньше чем через лазурный месяц.
  Отвернувшись, отец направился к огромному письменному столу, соединенному с голостолом и компьютерной системой замка.
  Аудиенция закончилась.

  Керк Блум была сыта по горло.
  Сперва она бесцельно бродила по всей квартире, проверяя компьютерное оборудование. Потом подключилась к голоигре по какой-то чудовищно древней литературе еще доимперской эпохи, но многообразие вариантов отбило у нее всякую охоту. Вызвав контактную консоль, она попыталась проанализировать исходный код какой-то написанной много лет назад программы, но, бросив взгляд на несколько строчек, поняла, что у нее нет никакого желания этим заниматься. Минут пять она просматривала эротические каналы, подумывая включиться в какую-нибудь оргию, разыгрывавшуюся в данный момент во внепланетном Потоке, а потом пошла в кухню и попробовала соорудить что-нибудь поесть, но со злости лишь раскодировала программатор. Вернувшись наконец в гостиную, она рухнула на диван, разбросав несколько забытых голожурналов.
  Ей не хотелось думать о Нате, зонде и данных, до которых ей удалось докопаться, однако это было не так-то просто, к тому же она постоянно ощущала знакомую дрожь.
  - Гребаная Напасть! - выругалась Керк, вскакивая на ноги, и бросилась ко входной двери. Накинув свою любимую куртку из синтетической кожи, она выбежала в коридор, машинально заблокировав дверной генодатчик.
  Ее квартира находилась в небоскребе Тридцать четвертой общины, в сам?м Свете, как поэтично именовали один из самых ухоженных районов Прима. Считалось, что поэтические названия способны несколько оживить скопление устремленных к небу жилых домов и фабрик. Если Гатларк казался отсталым, почти средневековым, то Прим и сам Свет были чем-то вроде вишенки на торте - местом, где технология встречалась с историей.
  Увы, в планах все это выглядело намного лучше, чем на практике.
  Район, как и весь Прим, пришел в упадок почти сразу же после его постройки, якобы по причине отсутствия средств на развитие. Там, где должны были выситься бизнес-центры, возвели ряд жилых домов, а обанкротившиеся торговые галереи зияли пустотой. Гатларкцы не питали любви к Альянсу и обещанной им современности, так что хватило всего нескольких десятилетий, чтобы Прим стал заповедником для любителей архаичных технологий и спальней для планетной бедноты, что было хорошо заметно по облупившемуся коридору лестничной клетки и старым гравитационным лифтам, то и дело застревавшим между этажами.
  Керк, однако, не собиралась пользоваться лифтом. Она направилась в сторону выхода к стояночным зацепам, на которых, в числе многих других, висел СВ33 - ее старый заслуженный ездолет.
  - Напасть, Напасть, Напасть, - бормотала она, забираясь в машину. Керк провела ладонью по генодатчику, и машина начала причитать насчет правил безопасности и застегивания ремней.
  Блум никогда не застегивала ремни - нудная болтовня кастрированного искина настолько ее раздражала, что она перепрограммировала всю систему СВ33, подключив его к Тетке - псевдоличности персоналя, которую она запрограммировала много лет назад по пьяни, загрузив в нее несколько смешанных и переработанных файлов, подключенных к ее личной системе. В результате персональ Керк стал фактически Теткой - сумасшедшей, несущей всякий бред, давящейся собственными банками памяти и потому не особо вмешивавшейся в управление ездолетом.
  - Дитя мое дорогое, застегни ремни, - стонала Тетка, пока Керк, перебросив рычаг отсоединения захвата, отдалялась от здания. - Ради всего святого, дитя мое дражайшее…
  - Отвали, Тетка.
  Встроенные в СВ33 антигравитоны закашлялись, пытаясь перевести машину из свободного падения в горизонтальный полет. Блум ударила ладонью по покрытой толстым слоем пыли панели управления, включая Поток. Часть стекла кабины сразу же покрылась полупрозрачными рекламными голограммами, помаргивающими на краю поля зрения водителя. Слегка наклонившись, Керк постучала пальцем по одной из потоковых станций, кажется, «СубЗеро», и внутренность ездолета заполнила протяжная, прерываемая электронными вставками музыка с Комы, вечно залитой дождем планеты, находившейся где-то ближе к Ядру.
  - Тетка, задай координаты «Пикси».
  - Нет никакой Икси. Прошу тебя, сладенькая моя, ремни…
  - Не Икси, а «Пикси». Бар «Пикси», Напасть тебя дери, - отпустив правую ручку управления, Керк заплясала пальцами по панели. - Я же вводила их тебе где-то лазурный месяц назад, а ты уже не помнишь… все у тебя перепуталось… даже дурацкий СВ33 вести не можешь. Да еще и датчик ездолета, похоже, глохнет… Гребаная матрица…
  - Матка? Нет у меня никакой матки.
  - Само собой, что нет. Еще этого не хватало.
  Машина плавно свернула, пролетая между брошенными небоскребами. Здания были мертвы - Блум не сомневалась, что в них живет самое большее три, может, четыре семьи. Те, кого не устраивал довольно отсталый статус Гатларка, еще много лет назад сбежали за пределы системы. Другие создали в Приме свои маленькие королевства в виде отдельных районов и жилых комплексов. «Все равно они проиграют, - лениво подумала Блум. - Мы все проиграем - нас захлестнет средневековье, замки, история и паутина древнего герцогства.
  А… пошло оно все…»
  Размеренный полет успокаивал. Керк дремала, пока машина не начала медленно снижаться, выпуская шасси, которые вскоре коснулись покрытия улицы перед самым баром.
  - Сейчас нажрусь, - сообщила ездолету Блум. - Наверное. Включи блокировку генодатчика. Тетка, присмотри за машиной.
  - Присмотрю. Но много не пей, дорогая.
  - Ясное дело.
  На улице воняло, из открытых дверей бара тянуло дымом и затхлостью, но Керк это нисколько не мешало - она считала «Пикси» своим любимым притоном. Там всегда было достаточно темно, чтобы посидеть в одиночестве, и достаточно светло, чтобы позволить себя подцепить очередному простаку, простачке или бесполому после генотрансформации существу. Но сейчас Блум не хотелось любовных приключений - только напиться. Напиться и забыться.
  Она прошла мимо сканера, который, тихо попискивая, просветил ее и, не обнаружив никакого оружия, пропустил в коридор. Быстро пройдя через него, Керк оказалась в большом зале с пустой сейчас голосценой, изгибавшимся вдоль стены баром с автоматами по продаже напитков и проходом в два зала поменьше по сторонам, а также лестницей на второй этаж. Когда-то Блум слышала, что в «Пикси» имелся еще минус первый этаж, находившийся прямо под главным залом, но он ее не интересовал - она подозревала, что там обретаются нелегальные генотрансформанты, нанитовые наркоманы и одному дьяволу ведомо кто еще. Пока же она плыла в дыму сигарет и нескольких кальянов с легкими наркотиками, лавируя в поисках свободного места у бара.
  - Мне «Золотую мочу», Фред, - сказала она едва соображавшему бармену. То, что тот в стельку пьян, она заметила почти сразу же. В любом другом заведении он наверняка бы за три секунды вылетел на улицу, но не здесь. Любимый старый «Пикси».
  - Меня зовут не Фред, - пробормотал бармен, ставя на стойку квадратный стакан.
  - Не важно, - пожала плечами Блум. В свое время она смотрела сотни старых плоскофильмов доимперской эпохи, возможно, снятых еще на легендарной Терре, и, судя по тому, что она помнила, каждого второго бармена звали Фред. А может, она с чем-то спутала. Или… собственно, в самом деле не важно. - Просто налей.
  Бармен не возражал. Он налил сто граммов желтоватой жидкости, и под стаканом на мгновение высветились циферки списанных со счета Керк юнитов. Блум сразу же пригубила стакан - вкус «Золотой мочи» вполне соответствовал названию, с некоторым послевкусием ванили.
  - Что будут играть? - от нечего делать спросила она, глядя на свое отражение в зеркале за стойкой. Бармен не понял, и она мотнула головой в сторону сцены.
  - Сегодня автоматика.
  - Никакой группы? Только голо кого-то из Ядра?
  - Должен быть Бесподобный Крекки.
  - Спасибо. - Керк отхлебнула «Золотой моч?».
  - Керк?
  Блум неохотно обернулась, прекрасно видя, на кого наткнулась. На табурет у бара вскарабкивался Камп по прозвищу Вонючка. Фамилию она не помнила, но, глядя на его искусственно омоложенную физиономию, решила, что Вонючки вполне достаточно.
  - Камп?
  - Кого я вижу? - пропищал Вонючка, улыбаясь Керк потрескавшимися сухими губами. «Если попробует приставать - врежу», - решила Блум. По слухам, Камп когда-то потратил кучу денег на генотрансформаторы, стремясь избавиться от похотливой прыщавой рожи, но что-то пошло не так, и, хотя он в самом деле стал симпатичнее, он так и застыл в облике подростка со всеми его подростковыми недугами. Можно было бы подумать, что генотрансформация сделала его бессмертным, но на самом деле внутренние органы неестественно быстро старели, что фатально влияло на внешность. Кампу оставалось жить не так уж долго, хотя лицо его выглядело молодым. Имелся также неприятный побочный эффект - исходивший от кожи слабый сладковатый запах. Его можно было легко замаскировать… но стоило его раз почувствовать, и он оставался в ноздрях навсегда.
  - Ну и кого же ты видишь, Камп? - спросила Керк, программируя на стойке новую порцию выпивки.
  - Прославленную Керк Блум, - ответил Вонючка. - Генохакера Гатларка, принцессу проводов и нейроконнектора. У которой как раз появился шанс проверить, как глубоко может к ней подключиться Камп, знаменитый на всю планету ухажер.
  - Слушай, Камп, а ты не так уж плохо болтаешь языком.
  - Спасибо, - похоже, он в самом деле обрадовался. «Бедняга», - подумала Керк. Он даже не пытался к ней подкатывать - ему хотелось лишь бросить фразу, которую он наверняка составлял всю последнюю лазурную неделю, зная, что никаких шансов у него нет. Интересно, что было бы, если бы она ему позволила? Выглядел он вполне недурно - настолько, насколько мог выглядеть тощий подросток с прыщом на лбу. Собственно, не все ли равно?
  «Напасть, я уже пьяная», - подумала Керк.
  - Кстати, Блум, - продолжал Вонючка, махнув полусонному бармену, - около двух лазурных дней назад тебя искали, знаешь? Какие-то типы… ну знаешь…
  - Нет, не знаю.
  - Ну, эти… бритоголовые. И бабы с белыми волосами. В общем, секта. Там был один такой… Эй, да подойди же ты! Напасть, ну и бармен! Ладно, не важно. В общем, они про тебя спрашивали, и про Таблиса, того ясновидца, который предсказал несколько лет назад результаты гонок, помнишь?.. Да, я к тебе обращаюсь! Нальешь мне того же? Спасибо. И еще спрашивали про какую-то бабу… даже про двух, не помню. Показывали твое голо, когда ты была моложе. Неплохо, да? А когда я спросил, в чем дело, они ответили, что это меня не касается, и я ответил, что с тем же успехом они могут меня чмокнуть. Наверняка у них Жатва. Знаешь, что Собрание иногда устраивает Жатву? Собирают со всей Выжженной Галактики тех, кто… Эй, куда ты?
  Но Керк уже не было.

  Машина уже садилась - они видели ее бесформенный, похожий на жука силуэт. На «Няне», вследствие ее размеров, имелись только два челнока класса ТПК - транспорт планета-космос, именовавшихся обычно «тупаками», и два истребителя типа «стилет», действительно напоминавших своей вытянутой формой стилеты. Пришвартованные непосредственно к корпусу, они как бы являлись частью эсминца, находясь в пределах прыжкового поля, которое генерировал глубинный привод. То, что их было только два, особого значения не имело - Вальтер знал, что Мама Кость подобрала для них лучших пилотов, супругов Цару и Малькольма Джейнисов, якобы бывших убийц, пиратов, охотников за головами и воров, реабилитированных в обмен на службу. Учитывая технологически продвинутый уровень «Няни», он также не сомневался, что «стилеты» - не совсем то, чем они кажутся.
  Проклятый корабль. У Динге не было никакого желания отправляться на него вместе со смотрительницей, но деваться ему, похоже, было некуда. Раз уж сказал «А», придется оттарабанить весь алфавит.
  «Тупак» выдвинул серый язык трапа, и один из пилотов направился в сторону «Иглы». «Мама Кость полетит со мной, - понял Вальтер. - Напасть, ни минуты покоя. Будет торчать рядом на челноке, а потом ни на шаг от меня не отойдет. Ждет моего поражения? Выдержу, - решил он. - Лишь бы подальше от этого планетного смрада».
  На «Няне» все было иначе - эсминец Маделлы Нокс славился своей чистотой, которую сравнивали с чистотой лучших кораблей Лазури. Корабль был вылизан до блеска. «Если все получится, сам обзаведусь таким же, - решил Динге. - Хватит с меня поста контролера без территории. Пора бы уже пойти на повышение, а то и перепрыгнуть через две ступеньки. Может, системным контролером? Хватит с меня посменной работы с постоянными перелетами с поста на пост… лишь бы все получилось».
  Он двинулся за Мамой Кость, оставив позади Пустоши Гатларка. Нокс уже сидела в кресле, застегивая ремни, и он последовал ее примеру, неуверенно улыбнувшись, но, естественно, она никак не отреагировала. «Тупак» втянул трап, закрыл люк и, издав несколько контрольных звуков, начал подниматься в воздух. Динге взглянул в стекло пилотской кабины. Машина быстро ускорялась, летя на полных антигравитонах, и, когда ее внутренность залил белый свет, Вальтер понял, что они оказались в облаках, перед тем как устремиться в усыпанную звездами космическую черноту.
  «Няня» находилась прямо перед ними - небольшой ангар мигал позиционными огнями. Они летели на автомате; пилот, явно расслабившись, перемещал пальцами голоформы данных, отпустив ручки управления. Ускорение, замедление, стабилизация. Вальтер даже не заметил, когда они преодолели магнитное поле корабля, на долю секунды останавливавшее работу всех устройств, но «тупак» включил стандартное автономное управление и мягко опустился на посадочное место номер два.
  - Выходим, - сообщила Нокс, что было совершенно излишне. - Вальтер, через пятнадцать минут хочу тебя видеть в стазис-навигаторской. Будем готовиться к глубинному прыжку.
  - Само собой.
  Но до прыжка было еще далеко. Когда «тупак» открыл люк, их, к удивлению Вальтера, ждала уже целая команда - молодой парень с коротко подстриженными светлыми волосами, видимо, астролокатор, если верить нашивкам… и еще двое: правая рука Маделлы Нокс на корабле, чисто выбритый законченный службист, двигавшийся, словно Машина, капитан Вермус Тарм и незнакомая молодая женщина, похожая на мышь, с перепуганным взглядом.
  - У нас проблема, Мама, - сообщил шелестящим голосом Вермус.
  - В чем дело?
  - Второй астролокатор, боцман Цицеро Флинк, - Тарм показал на парня, - заметил, что в околопланетном пространстве появился неавторизованный глубинный зонд, ведущий передачу кодом. Впрочем, он тебе сам расскажет. Флинк?
  - Каждый глубинный зонд должен быть зарегистрирован в Потоке, - начал парень. - Все прочие подпадают под статью Контроля. Я не стал его трогать, но провел глубокое сканирование со сбросом данных.
  - Как тебе это удалось без физического контакта с зондом?
  - Зонд передавал данные, и я их скопировал. Садиться он не собирался… К сожалению, данные оказались защищены, и я попросил нашего компьютерщика взломать защиту. Младший техник Лотта Лар справилась с задачей, но… - он взглянул на стоявшую рядом женщину, у которой был такой вид, будто она вот-вот лишится чувств.
  - Данные были защищены на высшем уровне, Мама, - заикаясь, проговорила младший техник Лотта. - При попытке их прочесть они оказались частично стерты. Мне удалось спасти только около шестидесяти процентов.
  - И? Кто там с кем разговаривает?
  - Трудно определить, но один из них, похоже, выдает себя за… прошу прощения, Мама, но это звучит очень глупо…
  Лотта Лар будто ушла в себя, закрыв глаза. Похоже, решил Динге, она впервые имела дело со смотрительницей. Что ж, первый раз всегда больно.
  - Что звучит глупо? Говори конкретнее. У нас мало времени.
  - Прошу прощения. Этот некто выдает себя за кого-то из Ложи и говорит о данных некоего Вальтера Динге, касающихся неких экстраполяций, - сообщила она. Вальтер шумно засопел. - Это ведь какая-то чушь, да? - добавила техник. - Никакой Ложи ведь нет.
  - Похоже, все-таки есть, - прошептал Вальтер. Ему незачем было смотреть на Маму Кость, чтобы увидеть, как лицо ее превращается в удивленную, полную гнева маску.
  «Напасть, - внезапно сообразил он. - Они добрались до данных. И теперь они знают все! Они нас обкрадут».

  7. Вопросы

  Единство? Единство - есть святотатство. По какому праву машинное бытие поименовало себя Единством? Можно ли в случае Машин говорить о сознании в том смысле, в каком мы его понимаем? Достичь истинного Единства способен только человек. Человек, которого поведет за собой Собрание.
  Комментарий к «Анализу Машинной войны» библиотеки Собрания, автор неизвестен

  «Ленточка» сообщила об успешной стыковке с «Кривой шоколадкой». Компьютер в капитанской каюте настойчиво запищал, но Грюнвальду не хотелось выходить. Ему хотелось остаться и, словно после лекарства доктора Гарпаго, провалиться в пустоту - ни о чем не думать и обо всем забыть. Прежде всего - забыть.
  Закрыв глаза, он полежал в тишине около сорока долгих, тягучих секунд, а потом сел и протянул руку к початой бутылке.
  Пустота и смерть. Конец всему, будто тебя выжигает изнутри. Но со временем все приходит в норму.

  Эрин Хакль, ждавшую у шлюза прибытия Тартуса Фима, капитана «Кривой шоколадки», мучили неясные, очень тревожные предчувствия.
  Огонек над шлюзом все еще светился красным, медленно сменяясь желтым, который в конце концов должен был превратиться в зеленый. Трап, как обычно называли межшлюзовую соединительную трубу, наверняка был удобным решением, но требовал некоторого времени на подготовку. Соединяя шлюзы «Ленточки» и «Кривой шоколадки», он становился как бы продолжением обоих кораблей и потому должен был соответствовать условиям, имевшимся на каждом из прыгунов. Обычно, правда, предполагалось, что на звездных кораблях действует та же сила тяжести, что и на Лазури, но у капитанов имелись свои предпочтения, и редко бывало, чтобы два встретившихся в космосе корабля обладали в точности одними и теми же параметрами.
  Хакль подумала, что намного удобнее и быстрее было бы воспользоваться скафандром, как на военных кораблях, но команды частных прыгунов, грузовиков и фрегатов привыкли к удобствам. Зачем надевать скафандр и ждать в шлюзе, пока выровняется давление, если можно перейти прогулочным шагом с одного корабля на другой - если, конечно, у капитана вообще хватало отваги оставить свой корабль. Нечто подобное наверняка мог позволить себе Миртон, но он, судя по тому, что упоминал Гарпаго, записал в корабль свой импринт. Эрин подозревала, что этот самый Фим либо установил исключительно мощную блокировку на стазис-навигаторскую, либо включил на «Кривой шоколадке» программу самоуничтожения, которую мог запустить в любой момент с помощью персоналя. Именно так поступали многие капитаны, вынужденные покинуть корабль.
  Персональ, правда, можно было отобрать, но лишь как интерфейсный модуль. Само устройство содержалось в организме пользователя, представляя собой нечто вроде дополнительной нервной системы, и его основные функции можно было активировать и без модуля. Сама Эрин могла подать несколько базовых команд, не пользуясь физическим интерфейсом, хотя демонстрация подобных умений не всегда вызывала восхищение у посторонних, скорее даже наоборот. Выжженная Галактика слишком хорошо помнила Машины, чтобы хвастаться пусть даже мягкой киборгизацией. Лишь стрипсы считали персонали существенным плюсом Машинной войны, воспринимая их как пример вознесения человека на более высокий эволюционный уровень. Эрин относилась к данному вопросу довольно безразлично, полагая, что вживляемые в момент рождения персонали, нанитовая часть которых передавалась вообще в процессе зачатия, являются чем-то всеобщим и практичным, чего ей вполне хватало. В конце концов, без них подключиться через нейроконнектор к компьютерным системам и модулям памяти было просто невозможно.
  - Говорит Тартус Фим, - неожиданно послышался из расположенного над шлюзом динамика хриплый, но по-своему приятный голос. - Напасть, вы вообще открывать собираетесь? У меня уже яйца отмерзли.
  Что-то пробурчав себе под нос, Хакль нажала кнопку. Зеленый огонек замигал и погас, люк с тихим вздохом открылся, и Эрин увидела перед собой алкоголика.
  «Два сапога пара», - промелькнула у нее мысль. Тартус Фим стоял в люке во всей своей красе - ростом сто шестьдесят сантиметров, с длинными растрепанными седыми космами, усами, как у пьяницы с галактического базара, и внешностью одышливого инфарктника. С банкой пива в одной руке и с окурком в другой, он не то стоял, не то шатался, и Хакль на мгновение испугалась, что он и в самом деле свалится без чувств.
  - Где фанфары? - прохрипел капитан «Кривой шоколадки». Не дожидаясь ответа, он переступил порог шлюза и отхлебнул пива, критически оглядывая нижнюю палубу. - Ты кто?
  - Пилот «Ленточки» Эрин Хакль, - ответила она, закрывая люк.
  - Пусть будет так, - Тартус лениво пожал плечами, уронив на палубу несколько капель пива. - Это… вообще летает?
  - Летает, - лаконично ответила Хакль.
  - Ладно. Жопу не рвет, но сойдет. Для галактического дома престарелых, или как он там называется.
  - Я просканировала ваш корабль. Интересный у вас набор бывших в употреблении деталей. Сами собирали?
  - Ого, мы еще и огрызаемся? - Фим улыбнулся, показав желтые, частично испорченные зубы. - «Кривая шоколадка» - роскошная яхта-прыгун, полная сюрпризов и укромных местечек. Если соорудишь хорошей выпивки, может, и тебе покажу. Как и другие интересные места.
  - Спасибо, но, пожалуй, нет. Музеи вгоняют меня в тоску, - неприязненно отрезала Эрин. «Во имя Ушедших, что за бред!» - подумала она. Работая еще на «Лазурном полете», полном скучающих пожилых туристов, разбрасывавшихся тысячами юнитов, она наслушалась подобной чуши в сотнях всевозможных вариантов. Болтуны-эротоманы, постоянно сравнивавшие длину и живость своих сокровищ, не могли удержаться от того, чтобы стукнуть женщину по попке, за что нередко получали подобный же ответ, только в челюсть.
  Они уже шли в сторону ведшей на среднюю палубу лесенки, миновав по пути явно пребывавшего в приподнятом настроении Месье. При виде капитана «Кривой шоколадки» бортмеханик с улыбкой покачал головой и закрыл люк доступа к упрятанным внутри стены проводам от реактора.
  - Чего ржешь? - спросила его Эрин, хватаясь за лесенку. Тартус уже скрылся наверху, распространяя после себя вонь перегара.
  - Да брось, Хакль, - оскалился Месье. - Ты ему понравилась - уж я-то в этих делах разбираюсь, принцесса. Вы отлично друг другу подходите.
  - Что ты несешь, механик?
  - Роман у вас будет, мать вашу.
  - Отвали, Месье, - поморщилась Эрин, карабкаясь по лесенке. Смешок механика, однако, смолк лишь тогда, когда она преодолела последние сантиметры и вышла на среднюю палубу.
  Гребаный придурок.

  Факт прибытия Тартуса Фима, который отметил Хаб Тански, отобразился в Сердце в виде сигнала смены давления, мигающего зеленым огонька системы управления шлюзом и тарахтения автоматической записи данных бортжурнала. Установленная компьютерщиком прослушка внутренней связи также сбросила ему короткую беседу капитана «Кривой шоколадки» и Эрин Хакль, стычку с механиком и звук решительных шагов гостя по средней палубе.
  Тански прекрасно понимал, что настоящее веселье начнется в капитанской каюте, находящейся под столь мощной защитой, что Хабу не приходило в голову ничего иного, кроме как подсадить какой-нибудь замысловатый, устойчивый к глушилкам жучок. Впрочем, он полагал, что это просто невозможно - Миртон рано или поздно обнаружил бы прослушку, и в итоге возникла бы ситуация, допустить которую было никак нельзя. В результате Тански лишился бы единственного, что представляло для него ценность, - контроля. А контроль означает свободу - если, конечно, все контролируешь сам, а не находишься под контролем.
  И от этой свободы Хаб Тански вовсе не собирался отказываться.
  Как в таком случае поступить? Закурив, он погрузился в размышления, скрывшись под вуалью голубоватого дыма. Ответ не требовал долгих раздумий - он знал его с самого начала. И ответ этот был прост - взломать импринт.
  Тански уже успел понять, что сведения насчет импринта носят достаточно отрывочный характер. Сидя в Сердце и отслеживая работу программ, он, однако, располагал достаточным временем для того, чтобы прочесать доступный Поток в поисках данных. Флюктуации Потока в пустом секторе, излучаемые системными спутниками и зондами, были довольно слабы, но Хаб не спешил. Хотя на выделенные им капли Потока хватало всего пяти процентов оперативной памяти, его персональ и компьютер «Ленточки» постепенно заполнялись информацией.
  Общедоступные интерпретации данного явления мало его интересовали. Как он успел заметить, прочитав полтора десятка статей о киборгизации, они были весьма туманны и неконкретны, а в большинстве случаев представляли собой полную чушь. Информационные сервисы сходились лишь в одном: первыми импринт начали использовать Машины, тестируя возможность связи между программным обеспечением и мозгом. Подопытными кроликами, естественно, стали пленные люди. Тански с интересом пробежался по голограммам и плоскофильмам, показывавшим нечеткие слайды со встроенными в древние версии Сердец человеческими головами и элементы захваченных людьми кораблей Машин. Однако во всех них описывался не столько сам импринт, сколько его зачатки. Пустая трата времени.
  «Данные стрипсов», - решил Хаб. По сути, только там он мог что-то найти - его бы крайне удивило, если бы технологическая секта не интересовалась импринтом. Но данные стрипсов наверняка находились где-то во внутренней части Потока. Как их добыть? У стрипсов не было родной планеты со множеством передающих спутников, но секта имела представительства на большинстве планет, так же как Собрание и элохимы. Соответственно, там должен быть доступен и внутренний Поток стрипсов. Фактически он представлял собой отдельную паутину данных, объединяющую их Флот Зеро, как они называли свою настоящую родину - сборище разбросанных по Выжженной Галактике прыгунов, фрегатов, грузовиков, эсминцев и даже крейсеров.
  «Плохо дело», - подумал Тански. Чтобы подключиться к передаваемым стрипсами данным, нужно было найти хотя бы один их корабль. Или станцию? Должны же у них быть какие-то станции, но где? Может, потолковать на эту тему с девчонкой-астролокатором? А потом уговорить капитана отправиться в небольшое путешествие в регион пребывания технологической секты… Нет, он не согласится. А что, если?.. Ходили слухи, будто у стрипсов есть собственные системы обращения в свою веру, якобы еще более безумные, чем у элохимов, и еще более навязчивые, чем у Собрания. Кажется, они называли это «технологическим спасением». Хаб понял, что нужно узнать побольше. Пока же он торчал в своем коконе, дожидаясь подходящего случая.
  Тански закурил очередную тошнотворную цигарку, а затем, после краткого мига наслаждения дымом, показавшегося ему целой вечностью, отключился от кокона и не спеша, почти с неохотой отправился на поиски Пинслип Вайз.

  Доктора Гарпаго Джонса вновь вызвали в капитанскую каюту - почти сразу же после того, как он ее покинул.
  Как он и ожидал, Миртон хозяйничал возле бара, шаря среди початых бутылок. Стоявший неподалеку Тартус Фим сжимал в руке банку какой-то дряни. «Будто талисман», - подумал доктор.
  - Точно не хочешь? - спросил Миртон, наливая виски в квадратный, грубо обработанный стакан. Фим что-то отрицательно проворчал, приплясывающей походкой двигаясь в сторону небольшого стола примерно в центре каюты, исполнявшего роль дополнительного проектора, постоянно соединенного с системой стазис-навигации. Пока он был выключен, и на крышке его виднелось лишь несколько влажных следов от стаканов. Капитан, похоже, все больше расходился, и доктору оставалось лишь надеяться, что он не разнесет в итоге и сам корабль.
  - А вы, я вижу, все так и обретаетесь с этим лохом, доктор? - Тартус Фим уселся за стол, довольно вертя в руке банку пива. Джонс криво усмехнулся, не имея никакого желания садиться, а тем более напротив Фима.
  - Что поделаешь… - ответил он. - Такая уж судьба.
  - Да, пожалуй, - согласился Фим. - Впрочем, насчет судьбы порой бывает весьма забавно. Взять, скажем, ту историю с «Драконихой». Корабль разбит, в живых остаетесь только вы и капитан, но вы мужественно не расстаетесь со своим шефом. Во имя Ушедших! В таком, простите меня, возрасте? Да вы настоящий герой! Вашей преданности можно только позавидовать, - театрально вздохнув, он отхлебнул пива. - Наверное, именно потому я и летаю один. Но ведь был и у меня момент слабости! Некая Спети… может, вы знали ее, доктор?
  - Знал.
  - Настоящая звездочка, согласитесь! Сама прелесть. Как она повсюду бегала своими ножками, стучала кулачками по моему кораблю, везде заглядывала, нос свой любопытный совала. То сюда заглянет, то туда, проводок потянет, что-то перепрограммирует… Такая милая, на все готовая… мол, учиться хочу, говорила. У вас, капитан! Корабли пилотировать. А когда было грустно и одиноко… ну, вы и сами лучше меня знаете. Кажется, я видал пару раз, как она вас за руку держала, а вы ей что-то объясняли долго и путано. А как она слушала - аж лобик свой симпатичный морщила!
  - Хватит тебе, Тартус. - Миртон упал на стул и поставил стакан. Желтоватая жидкость опасно задрожала, но не пролилось ни капли. Фим словно его не слышал, глядя лишь на доктора.
  - Вот только все прекрасное, увы, не вечно, - продолжал он, с удовольствием подмечая реакцию Джонса. - Уж столько это дитятко напрограммировало, столькому выучилось, что я пошел как-то раз в гальюн облегчиться, а горшок мне: «Кто вы? Прошу немедленно покинуть корабль! Прошу немедленно покинуть корабль!» Как же мне тогда стало грустно… С каким же сожалением нажал я кнопку вышестоящей программы, о которой не знала наша дорогая Спети… И как же мне потом чуть ли не плакать хотелось, когда я запихнул бедняжку в шлюз, а затем…
  - Достаточно, Фим, - отрезал Грюнвальд, видя, как багровеет, а затем бледнеет морщинистое лицо доктора Гарпаго. - Заканчивай!
  - Ладно, ладно… - Тартус поднял руки, изображая покорность. - Ничего с ней не случилось, доктор, не падайте в обморок! Напасть, ну и нервы у вас… Да, в шлюз, но на Дельмаре-4! Приятная песчаная планетка, знаменитая тем, что на ней правит картель Паллиатива. Думаю, они быстро вправят ее куриные мозги, выбив из них все глупости - она и думать забудет захватывать корабли. Но так уж оно бывает, когда пытаешься объяснить скромной девушке-пилоту третьей категории, что ее контракт… гм… под вопросом с точки зрения жалованья. Тогда у нее сносит крышу, и хлопот не оберешься. Разве нет?
  - Чересчур много болтаешь, Фим, - поморщился Миртон. - С тех пор как ты сюда явился, постоянно несешь какую-то несуразицу, аж рот не закрывается. Но звуки, которые ты издаешь, никого не интересуют. Нас интересует твой несессер. А его я при тебе не вижу.
  - Есть он, есть. На «Кривой шоколадке». Весь набит ампулами. При мне его нет? Ах, какой недосмотр! Сейчас возьму и полечу за ним. Аж дрожу от нетерпения. Кстати, он того стоит - прекрасный, профессиональный товар. Доставленный из весьма… гм, как бы это сказать… интересного с политической точки зрения источника. Довольно опасный, если размахивать им перед носом Научного клана и Альянса. Может, даже очень опасный. Но хороший. Хороший, даже если его разбавить. Вы ведь его слегка разбавили, да? - он замолчал, ожидая реакции, но ее не последовало. - Я как-то раз сел за компьютер и начал считать, - после некоторой паузы продолжил он. - Люблю считать. Циферки, столбики и прочую хрень. Расслабляет.
  - Да что ты говоришь?
  - И я посчитал, - невозмутимо продолжал Тартус, - что кое-что у меня не сходится. Что склонило меня к дальнейшим размышлениям.
  - Капитан… - начал Гарпаго, но Грюнвальд жестом заставил его замолчать.
  - Каким размышлениям, Фим? - медленно спросил Миртон. Тартус отставил банку с пивом и сосредоточился полностью на ней, будто все остальное внезапно перестало его интересовать.
  - Простым. Даже банальным, - ответил тот, поглаживая банку кончиками пальцев. - В чем смысл жизни? В самом ли деле существовали легендарные Иные? Можно ли найти любовь во Вселенной? Движется ли время в обратном направлении? Почему у меня иногда свербит там, где не должно? Не отвалится ли у меня хозяйство после последнего визита в бордель на станции Йорк в Рукаве Стрельца? И так далее.
  - Вам вовсе незачем это слушать, капитан, - вмешался Гарпаго, но Грюнвальд даже не взглянул на доктора, продолжая смотреть на Фима, который с кривой усмешкой отхлебнул пива.
  - Подобные размышления естественным образом ведут к последующим раздумьям, - заявил он, вздыхая над банкой. - Когда летишь в пустоте, глядя на эти… как их там… которые светятся…
  - Звезды, - подсказал Миртон.
  Тартус хлопнул ладонью по столу.
  - Именно! Звезды! Человек такой маленький на фоне всего этого дерьма, верно? В общем, смотрел я, смотрел, и мысли мои бродили туда-сюда… а потом остановились на нашем дорогом СНС - синапсово-нейронном стабилизаторе, известном также как «малый стазис». Полулегальное средство, которое дают тем беднягам, что имели несчастье побывать в Глубине, будучи в сознании, - Тартус с явным удовольствием переключился на лекторский тон. - СНС - средство, лишь отсрочивающее неминуемый конец. Созданный Научным кланом препарат можно применять лишь с согласия Альянса - порой ведь бывает, что контролеры хотят узнать подробности случившегося и дают согласие на продление агонии жертвы. Крайне интересен также тот факт, что за относительно короткое время действия стабилизатора мозг больного не в состоянии чему-либо научиться! Он функционирует так, словно его заморозили, и может воспроизводить лишь уже известные данные. Однако этого достаточно, чтобы подвергнуть больного допросу без всяческих безумных бредней насчет глубинных чудовищ, таинственного псевдопространства и прочей чуши. Просто захватывающе! Естественно, до поры до
времени, - Тартус постучал по банке. - Как говорила моя дорогая бывшая супруга по контракту, всему есть свой конец.
  - Короче, Тартус, - сухо бросил Миртон.
  Торговец взглянул на него, с плохо изображаемым негодованием подняв брови.
  - Уже кончаю, кончаю… - пообещал он. - В общем, сперва я думал, что вы продаете СНС куда-то дальше, но вы слишком мало его брали. Чтобы дело окупилось, вам пришлось бы брать по крайней мере тысячу единиц каждую лазурную неделю, - он развел руками. - Вполне логично. Именно это у меня и не сошлось. Впрочем, где вы могли бы его продавать? На Дурдоме? У них есть свои собственные легальные поставки. Станциям во Внешних системах? Как основу для какого-то наркотика? Абсурд. А может, вы сбываете стабилизатор где-то в захолустных, всеми забытых планетных системах? Но зачем, во имя Напасти? И кому? Селянам с их остатками юнитов в платежном чипе? И так далее… - Тартус печально покачал головой. - Если честно, у меня от всех этих мыслей аж башка разболелась. Я все пытался понять - если они так мало берут, может, тут замешан какой-то частный получатель? Но - опять-таки, какой? Стабилизатор имеет свои ограничения. Его можно использовать чуть дольше лазурного месяца… может, даже и меньше, и с каждым днем он становится все хуже. Так что оставалось лишь одно. И тут все начало сходиться.
  - Просвети нас, Фим, - глухо проговорил капитан, и доктора Гарпаго пробрал мороз по коже.
  - Конечно, конечно! - замахал руками Тартус. - Естественно, речь идет о «Драконихе», разбившейся примерно пол-лазурного года… а может, год назад? Не помню. Но я помню те заголовки… Почти вся команда погибает при загадочных обстоятельствах в окрестностях системы Бурой Элси. В катастрофе выживает лишь капитан, посадивший остатки корабля на планету… и его любимый доктор Гарпаго, найденный в выброшенной с корабля дрейфующей спасательной стазис-капсуле. Из чего следует, что доктор был без сознания, а вся катастрофа каким-то образом связана с Глубиной, - Фим с деланой грустью покачал головой. - Не с каким-то пульсаром, не с поврежденным реактором. И таким образом, складывая два и два, получаем четыре. И еще одну мелочь, которую можно свести к простому вопросу.
  - Какому?
  - Как так вышло, что ты все еще жив, Грюнвальд?

  Удостоверившись, что корабли надежно состыковались, Пинслип Вайз покинула кресло и направилась в свою каюту, уступив место странно хмурившейся Эрин Хакль. Впрочем, причины подобного настроения Эрин не особо волновали Вайз. Пин думала совсем о другом - о безопасном месте, где можно было наконец сесть и принять таблетку нейродопаминела, надеясь, что хотя бы он поможет ей побороть чувство холода, которое она постоянно испытывала на этом корабле. Положить таблетку на язык, а потом уйти с головой в голонишу, предварительно подключив к ней Галактический кристалл, рисующий перед глазами миллионы солнц и серебристую звездную пыль.
  Чтобы попасть в свою каюту, ей нужно было уйти с главной палубы и тащиться почти в самый конец корабля, где на средней палубе, почти сразу за кают-компанией, находилась небольшая, закрывавшаяся посредством гидравлического привода дверца. Пин шла словно в странном полусне, не обращая внимания на то, что ее окружало, пока не наткнулась на Месье.
  Она сразу же почувствовала, что толстый механик чего-то от нее хочет. Он странно на нее смотрел еще во время первой встречи команды, да и потом, сталкиваясь с ним, она всегда старалась, чтобы поблизости был кто-то еще. «Ленточка» в этом отношении идеально ее устраивала - корабль, может, и был достаточно велик, но акустика его гарантировала, что голос Пин услышат повсюду.
  Повсюду - если только крик раздастся не из кают-компании.
  Двери туда открывались и закрывались автоматически, без использования генодатчиков. Соответственно, это означало, что настежь они не были открыты никогда. Лишь пройдя через них и сделав еще несколько шагов, Пин заметила, что двери с противоположной стороны перекрывает развалившийся на слегка выдвинутом вперед стуле механик.
  - Привет, Пинслип, - сказал он, не глядя на нее, словно для него она была пустым местом.
  - Привет, Месье, - лаконично ответила она, подумав, не повернуться ли ей и просто уйти, однако решила, что с ее стороны это будет выглядеть глупо и по-детски, и остановилась, приняв делано расслабленную позу. - Что такое?
  - Ничего, - столь же лаконично ответил он.
  - Ну и прекрасно. Я иду к себе.
  - Хотелось с тобой поговорить.
  - Я немного устала. Может, позже?
  - Лучше сейчас.
  Пин вздохнула, чувствуя, как сердце вновь охватывает странный мертвый холод. Месье все так же на нее не смотрел, еще больше развалившись на стоявшем возле овального стола стуле, так что она уже не сомневалась, что он преграждает ей дорогу. Несколько мгновений она слышала лишь собственное дыхание и шум механизмов корабля. Теоретически, если сейчас повернуться и пойти назад… но у нее возникло странное ощущение, что тогда механик вскочит и остановит ее, прежде чем она успеет добежать до дверей. Хотя она понятия не имела, с чего вдруг такое пришло ей в голову.
  - Я тут подумал, - вдруг сказал Месье, - что этого все равно не избежать.
  - Гм?
  - Нет смысла тянуть, Вайз. На этом напастном прыгуне мы все обречены. Ты знаешь, что вся эта посудина держится лишь благодаря артефактам элохимов? Ты бы в такое поверила?
  - Что, правда?
  - Правда, - в бесстрастном голосе механика звучало странное спокойствие. - Тут все может накрыться словно карточный домик в любой момент. Уфф… - Он развел руками, впервые взглянув ей прямо в глаза. - Я не собираюсь тут долго торчать, Вайз. Это летающий гроб. Если что-то сгорит, могу починить. Напасть, я даже полреактора могу поменять, были бы запчасти! Но с этим элохимским говном мне ничего не поделать.
  «Так вот, значит, в чем дело», - облегченно вздохнула Пинслип. Но Месье еще не закончил.
  - Может, подойдешь поближе? - спросил он. - Неохота, знаешь ли, болтать о таких делах на полной громкости.
  - Я прекрасно тебя слышу. Пожалуй, ты прав, Месье. Может, поговоришь с капитаном?..
  - Я не хочу говорить с капитаном.
  - Вот как? А чего ты тогда хочешь?
  - Хочу поговорить с тобой.
  - Мы и так уже разговариваем, - ответила она и, увидев, что механик встает, вздрогнула, подавляя инстинктивное желание бежать.
  Особо высоким ростом он не отличался, зато был весьма тучен. Пин увидела, как по его щеке стекает крупная капля пота - словно на четкой, резкой голограмме. Он был уже близко, слишком близко. Остановившись рядом, он придвинулся к ней боком, и она вдруг совершенно ясно, без каких-либо сомнений поняла, что ему на самом деле нужно.
  - Все будет хорошо, Вайз, - тихо сказал он. - Все будет отлично. Рано или поздно это все равно случится. Неизбежно.
  - Что? - спросила Пинслип, отступая к дверям, но было уже слишком поздно. Месье повернулся к ней лицом, и она ощутила кислый запах пота и едва сдерживаемой похоти.
  - Любишь поострее? - спросил он. Вайз попятилась, но механик решительным спокойным движением схватил ее за руку, крепко сжав. Голос, до этого бесстрастный, сменился хриплым шепотом: - Ух, и отжарю же я тебя сейчас, - пообещал он, расстегивая и спуская нижнюю часть комбинезона. - Так отжарю, что дышать не сможешь. Звезды увидишь, - добавил он, когда она инстинктивно сжала ноги. - Со мной, дорогуша, ты за гребаную Галактическую границу вылетишь.

  8. Встречи

  Я в полной мере понимаю возмущение Совета и возражения с его стороны. В конечном счете психофизия - болезнь не столько неизлечимая, сколько опасная. Телекинез? Пиромания? Чтение мыслей? Представьте себе все разновидности психических мутаций, слившиеся воедино, подобно неуправляемому вирусу, уничтожающему тело больного в обмен на его безумие. Однако вы не желаете мне верить. Вы говорите об эволюции человека. Я же говорю об экспериментах Машин. Вы говорите о контроле - я же о реальном риске заразиться этой болезнью при слишком близком и длительном контакте с больным. Вы говорите о расходах - я же о Собрании, которое вам платит, о секте, которая уже много лет проводит эксперименты над этой чудовищной болезнью! И потому я повторяю: психофизия должна исчезнуть из Выжженной Галактики, пусть даже для этого придется перебить всех заболевших! О чем заявляю вполне осознанно.
  Эфам Ле Тулл, старший мыслитель Научного клана, речь перед Советом Альянса, Лазурь

  Орбитальная космическая верфь Пурпура была обязана своим названием цвету, давно уже поблекшему в лучах солнца. Испещренная частями разобранных кораблей и поблескивавшая желтыми огоньками позиционных ламп, она напоминала тощее насекомое с десятками конечностей, которое, вместо того чтобы пожирать корабли, испражнялось ими деталь за деталью.
  - Стоило бы назвать ее Пурпурной паучихой, - пробормотал Нат, глядя на изогнутые неометаллические очертания верфи на передававшем картинку из рубки управления челнока мониторе. Расположившийся рядом Аро что-то утвердительно булькнул, приподнимаясь на гусеницах и глядя в монитор единственным овальным глазом.
  Они летели уже почти час. Похожий на пузырь «тупак» тяжело плыл к станции, словно управлявший им пьяный пилот заснул и только теперь пробуждался от летаргического сна. Однако это был единственный доступный челнок, пусть даже и неисправный, - всепланетное свадебное празднество собрало свою жатву. «Неплохое начало, - усмехнулся про себя Натрий. - Поврежденный челнок, пьяный пилот и разваливающийся корабль с престарелым капитаном и столь же старой командой. Интересно, что станет делать капитан Кайт Тельсес?»
  - Аро, подзарядись, - велел он. - Напасть знает, когда снова будет такая возможность.
  - Зарядись, - согласился Аро, подкатывая к одному из доступных на челноке разъемов. Перед самым вылетом Нат заблокировал у него некоторые языковые функции - чересчур умные Машины никто не любил. - Зарядись.
  - Именно.
  - Десять минут до цели, - послышался хриплый голос пилота. - Желаете ангар А, ваше высочество?
  - Ладно. Лишь бы побыстрее.
  - Так точно.
  К удивлению Ната, «тупак» прибавил скорость. Из-за компенсировавших ускорение антигравитонов ощутить это было нелегко, но Нат не сомневался, что тяга выросла как минимум на полтора десятка процентов. «Пилота тоже все достало, - со злорадным удовлетворением подумал он. - К чему ему на борту злобный мутант и Машина-убийца?»
  На мониторе уже виднелся ангар, скрывавшийся за голубоватым свечением магнитного поля. Похоже, он был забит до отказа - видимо, часть гостей из-за пределов планеты оставила здесь свои лишенные атмосферной защиты глубинные прыгунки, чтобы, как бы заодно, пройти техосмотр. Несколько силуэтов удалось даже опознать - прыгунки с Исемина, Новой Каппы, Эксона… и, похоже, один с артефактным корпусом. Вновь обретенный корабль Иных? Нат попробовал приблизить картинку, но это мало что дало. В любом случае небольшой корабль был белым, неправильной, почти неевклидовой формы. «Корабль элохимов, - решил Натрий. - Здесь? Только этого еще не хватало».
  Картинка на мониторе дрогнула на долю секунды, извещая о преодолении магнитного поля, защищавшего открытый ангар станции. Вспыхнули зеленые огоньки, «тупак» открыл люки и выпустил трап. Пилот остался в рубке, разговаривая по связи с верфью. Пожав плечами, Нат разблокировал захваты кресла.
  - Идем, Аро.
  - Выполняю.
  Сложная система антигравитонных дюз переместила кресло вниз по трапу, постоянно удерживая его в вертикальном положении. Аро с тихим шумом съехал следом на своих гусеницах. Бочкообразная Машина с любопытством окидывала взглядом ангар, регистрируя данные для возможного последующего анализа. Функцию автоматической записи Натрий установил в ней уже давно, с возможностью сброса на свой персональ.
  Ангар был велик, хотя и не настолько, как казалось снаружи. Нат с интересом взглянул на стоявшие ближе всего прыгунки. Часть их была подключена к зарядным разъемам реактора, другие осматривали механики.
  - Аро, панель, - велел Натрий. Свернув влево, Машина подъехала к располагавшейся у одного из выходов ангара контактной панели. Вытянув один из шести своих рычагов, опекун начал стучать по появившемуся на экране меню. Нат остановил кресло.
  - Войди в список кораблей и найди «Пламя». Обойдемся без посредников. Мне ни к чему, чтобы из-за нашего визита стоял на ушах весь Пурпур. Нашел?
  - Ответвление номер семь.
  - Отлично. Если уже скопировал карту, веди.
  - Ответвление номер семь, - послушно повторил Аро, сбрасывая данные панели, и они двинулись с места. Нат полагал, что их ждет долгое путешествие через полстанции, но опасения его быстро развеялись - ангар А находился между шестым и седьмым ответвлением верфи. Однако при всем при этом они все же вызвали некоторое любопытство у прогуливающихся там клиентов. Может, левитирующий в коляске калека был и не столь интересен, зато движущаяся следом за ним Машина - причем, вероятнее всего, третьей степени - более чем.
  Натрий заметил, как какая-то женщина в обтягивающем комбинезоне пилота из Внутренних систем сплюнула в их сторону, а в становившемся все громче шепоте тех, мимо кого они проходили, слышалось смешанное с недоверием презрение. Все это его особо не волновало до тех пор, пока в глазах какого-то пожилого щеголеватого мужчины, прихлебывавшего из бокала в мини-баре, не промелькнул странный блеск. «Похоже, он меня узнал», - понял Нат и передвинул рычаг кресла, прежде чем до него донеслись слова вроде «мутант», «психофизия» или «сын герцога». Они свернули в сторону, оставив перешептывания позади. В ответвлении, в отличие от соединительного туннеля, клиентов было немного, причем явно утомленных ожиданием. Вокруг крутились механики и спешащие команды трех или четырех подсоединенных к ответвлению кораблей, тоннаж которых не позволял им расположиться в ангарах Пурпура. Остановившись у входа в нужный док, Аро начал набирать на панели возле люка просьбу открыть канал связи.
  - Да? - голос, слегка измененный некачественными компьютерными цепями, звучал по-стариковски, но Ната это не слишком удивило.
  - Натрий Ибессен Гатларк, - представился он, подплывая ближе в кресле. - К капитану Кайту Тельсесу по поручению его высочества Ибессена Сектама Гатларка. Прошу разрешения войти на борт.
  В динамике послышался треск. «Это не Кайт, - понял Нат. - Скорее всего, кто-то из команды. Во имя Ушедших, пока кто-то из этих старикашек дотащится до капитанской каюты…»
  - На-а-ат?
  - Капитан? - удивился Натрий. Неужели Тельсес уже доковылял до микрофона?
  - На-ат, это ты?
  - Да, это я, капитан Тельсес.
  - Впусти его, Сори. Сколько раз вам говорить… - бормотание капитана заглушил шум открывающегося люка. - Вы же знали… мне что, все самому делать? Все самому?
  «Чудесно», - подумал Нат.
  Док, как оказалось, являлся не чем иным, как небольшим продолжением станции, соединенным с открытыми настежь люками корабля. До них доносился странный сладковатый запах, в котором Нат сразу же опознал запах старости. Всего лишь иллюзия, но побороть ее было нелегко - особенно после того, как Нат увидел команду.
  Кайт Тельсес стоял во всей своей красе на главной палубе эсминца, по сути, состоявшей из стазис-навигаторской с несколькими постами управления. Тощий старик с длинной седой бородой средневекового чародея, прищурившись, с трудом вглядывался в Ната. Отсутствие капитанской фуражки ему компенсировали длинные, столь же седые, как и борода, волосы, невообразимо торчавшие в разные стороны.
  - На-ат? - слегка пошатываясь, удостоверился он. - Проклятые очки, опять забыл…
  - Это я, капитан Тельсес.
  - Я же тебе говорил, Сори, - капитан повернулся к стоявшей рядом маленькой высохшей женщине с подстриженными под ежик волосами, такими же белыми, как и у него. - Это малыш Нат. Точно он.
  - Вижу, капитан.
  - Что тебя к нам привело… Нат? Нат, что там стоит за твоей спиной, Напасть тебя дери? Машина?
  - Это всего лишь Аро, капитан Тельсес. Он нисколько не опасен. Вы его уже как-то раз видели на Гатларке. У него уровень меньше трех. Аро, представься.
  - Быть Аро, - послушно ответил Аро. Кайт подозрительно взглянул на него.
  - Чтоб меня Напасть взяла, Нат, если я позволю какой-то напастной Машине разобрать мне на части корабль или перебить людей. Если уж он будет тут, ты должен держать его у себя в каюте, понял?
  - Конечно, капитан.
  - Вот и хорошо. Иди сюда, Нат. Сори, скажи Киприану, чтобы сделал нам кофе. С водкой.
  - Никакой водки, капитан.
  - Проклятая баба! Это моя жена. Капитан-срапитан. Это она так выделывается. Сорок лет супружеского контракта, представляешь. Нат? Сорок напастных лет! Это уже кровосмешение какое-то, тебе не кажется? Иди, дорогая, сделай нам кофе. С водкой.
  - Никакой водки, капитан.
  - Мы с ней можем так целый день, - пояснил Кайт, когда Сори скрылась из виду. - Не важно. Пойдем, - он медленно двинулся вперед, обходя семенящих по главной палубе членов команды. Нат с облегчением заметил, что, по крайней мере, половина из них выглядит достаточно бодро, чтобы исправно выполнять приказы. - Нальем себе немножко, у меня кое-что припрятано в баре, - добавил капитан. - Пил когда-нибудь водку, Нат? Очень старый рецепт, не то что нынешнее говно. Еще с Терры. Напиток древних богов с забытой планеты. Хе-хе.
  - Пару раз приходилось.
  - Повзрослел, значит, - кивнул капитан Тельсес. - Это хорошо. Отец жив? Ну да, я же с ним разговаривал. И как тебе? Нравится?
  - Кто, отец?
  - Какой еще отец? Наша стазис-навигаторская! У нас до сих пор проблемы с выходом из Глубины - искин будит всех через пятнадцать секунд, представляешь? Так что прыгаю я редко. В прошлом году мы из-за этого потеряли Мансена. Может, помнишь его? Такой старый, седой…
  «Не может быть», - подумал Нат.
  - Так или иначе, нам загрузили новое программное обеспечение, - продолжал капитан. - Большое прозрачное меню с возможностью масштабирования. Если бы ты знал, как меня раздражали те мелкие буковки! И еще нам реактивировали два огневых поста на главной палубе. Вон, смотри - там, где сидит Канто. Помнишь Канто? Кажется, это он. В любом случае он может выпустить две «ищейки» сразу. Прекрасные маленькие ракеты! Может, как-нибудь постреляем… Ну а сейчас мы войдем в мой маленький лифт. Примо, будь любезен, нажми кнопку. Едем наверх, в капитанскую. Помнишь Примо?
  - Не особо…
  - Он тут новенький, может, и не помнишь. Сколько ты тут уже работаешь, Примо? Ему стыдно, не хочет говорить. И вообще, где ты шляешься, Примо? Хочешь стать нашим лифтером? Будешь кнопку нажимать - вверх, вниз, вверх, вниз… Ну, не обижайся. Седой, а дурак! Ну ладно. Выходим. Ты вроде как все еще болен, да? Этим… как его… Значит, хочешь тут перезимовать, а, Нат?
  - Как раз наоборот, - возразил Нат. - Я хочу отсюда улететь, капитан Тельсес. С вами и вашей командой.
  - Гм… вот как? И куда же, Напасть тебя дери?
  - Недалеко. Но чем быстрее, тем лучше.

  Керк Блум, как и большинство компьютерщиков, генокомпьютерщиков и прежде всего генохакеров, страдала паранойей.
  Паранойя эта носила вполне здравомыслящий характер. Когда занимаешься взломом программ, основанных на генной структуре, то есть выращенных и трансформированных с помощью эволюционных факторов в симуляторах и построенных на биологических подсистемах, без паранойи не обойтись. Большинство взломанных программ, может, и не обладали настоящим искусственным интеллектом, но в них чувствовалось нечто вроде внутреннего инстинкта и защитного механизма. Так что если у генохакера возникало ощущение, будто нечто за ним наблюдает, то, скорее всего, именно так и было.
  В итоге паранойя стала суррогатом шестого чувства, позволявшим избежать множества проблем. Блум, может, и не считала, что обладает шестым чувством, по крайней мере, пока ею не заинтересовалось Собрание. Паранойя бросала ее в дрожь - и этого ей вполне хватало.
  Вплоть до встречи с Вонючкой.
  Выбравшись из «Пикси», она сразу же включила ускоренную автоматику ездолета и, не обращая внимания на причитания Тетки, начала машинально надавливать на кожу возле разъемов. Сами разъемы нисколько ее не интересовали - ряд точных нажатий должен был активировать скрытые функции ее персоналя.
  С точки зрения Альянса, нарушить работу базового программного обеспечения персоналей было невозможно - они являлись генокомпьютерным продолжением человека, позволявшим вступать в близкий контакт с Потоком и миллионами доступных в Выжженной Галактике устройств. Будучи индивидуальным и меняющимся вместе с человеком, персональ представлял собой лишь технобиологический интерфейс, и каждое, даже незначительное вмешательство в его деятельность могло его повредить. К тому же любое его расширение сверх базовых функций уже подпадало под Машинный риск и уголовные статьи Альянса.
  Однако Керк все это не интересовало. Свой персональ, и без того уже поврежденный псевдоличностью Тетки, она взломала давным-давно, хотя прекрасно знала, что ей может за это грозить. Загруженные в него новые функции, которые она для удобства назвала Плюсом, позволяли многое… хотя и риск был немаленький.
  В Выжженной Галактике лишь одно человеческое сообщество позволяло себе глубоко вторгаться в персонали. С целью избежать связанных с этим последствий, много веков назад оно зарегистрировалось как секта, верящая в Симуляционную Технологию Развития Интеллекта Постчеловечества, или стрипсы. Тем самым стрипсы вывели себя за рамки общества, назвав себя «постлюдьми», и, хотя им позволяли существовать, существование их было довольно шатким и не вполне законным, но к ним относились терпимо благодаря ожидавшейся от самого факта их наличия пользе. Пр?клятые и всеми презираемые, стрипсы, помешанные на идее киборгизации и древних Машин, представляли ценность - подобно элохимам или Собранию - для Научного клана, который с интересом наблюдал за их начинаниями, а некоторые якобы даже спонсировал.
  - Притормози, дитятко мое дорогое, притормози! - стонала Тетка, пока взволнованная Керк искала нужную комбинацию. Перед ее глазами возникла отображенная на сетчатке глаза картинка - основное меню с дополнительными скрытыми опциями. Не приходилось даже прибегать к помощи модуля - Блум напрягала и расслабляла мышцы, подбирая комбинации пальцами. Этого вполне хватило, чтобы ввести сигнал в организм, который тотчас же начал вырабатывать дополнительные порции допамина.
  - Напасть, - уже спокойнее пробормотала она, наконец вновь обретя способность думать. Мысленно она уже обругала себя за чересчур импульсивную реакцию - нужно было остаться и слегка помучить Кампа. Может, он рассказал бы больше. А может, он просто врал? Но зачем? Даже он должен был понимать, что всякая чушь насчет Собрания не поможет ему затащить Керк в постель.
  Не важно. Она не знала, насколько правдива информация, которую продал ей Вонючка, но для нее та была достаточно реальна, чтобы принять решение. Гатларк определенно становился чересчур тесен. Нужно было отсюда сваливать, и подальше. Лучше поближе к Внутренним системам, во всяком случае, достаточно близко к Ядру, чтобы осложнить Собранию его дурацкие Жатвы. И Нат ей это устроит - все-таки он перед ней в долгу.
  Керк начала вызывать его по частному каналу, но межперсональная связь молчала. Отключился? А может, куда-то полетел? Теоретически в пределах одной системы можно было связаться с каждым, кто хотя бы раз оставил свой след в Потоке.
  Однако его гребаное высочество Натрий Ибессен Гатларк молчал как проклятый.
  Похоже было, что он заблокировал любую возможность связи с собой, полностью оборвав контакт, а Керк прекрасно знала, что сделать он так вполне мог. Она сама помогала ему установить соответствующие блокировки. В обычной ситуации она сумела бы их снять, но не без генокомпьютерного подсоединения к Потоку. К тому же давать понять Нату, что она на это способна, выглядело не слишком разумно.
  - Дом, милый дом… - умилялась Тетка. Блум бросила взгляд через неостекло СВ33 - действительно, уже был виден Свет. Весь район Прим окутывала ночь, освещенная лишь плотным поясом созвездия Вампира и Дамы, как гатларкцы называли самое крупное скопление видимых в системе звезд.
  - Паркуйся, - приказала Керк, отключая нелегальные функции персоналя. Ездолет уверенно спикировал вниз, стабилизируя полет дюзами антигравитонов. Черная черточка небоскреба Тридцать четвертой общины превратилась в толстый столб, а затем в темный монолит, на фоне которого виднелось лишь несколько светящихся точек. Машина развернулась вокруг своей оси и, слегка накренившись вправо, ловко подцепилась к стояночным захватам.
  - Тетка, возвращайся полностью в персональ, - велела Керк. - Начинай процедуру очистки системы СВ33. Оставь основные управляющие функции. Цель следующего полета - космопорт Гатларк-2. Планируемое время - через тридцать лазурных минут. Выполняй.
  - Выполняю.
  Блум не относилась к числу тех, кто любил принимать решение в последний момент, но, уже его приняв, не теряла времени зря. Выйдя из ездолета и даже не оглянувшись, она быстрым шагом направилась в сторону квартиры. Керк машинально бросила взгляд на генодатчик двери, но опытный глаз параноика не заметил никаких изменений. Если кто-то и собирался к ней вломиться, то не сегодня.
  - Напастное Собрание, - пробормотала она, вбежав в квартиру и хватая из шкафа небольшой чемоданчик с микроизлучателями антигравитонов, компенсировавшими чрезмерную тяжесть. Установленный в нем генодатчик тихо пискнул и открыл замок. Перебежав в комнату, Керк начала паковать модули памяти, несколько помятых предметов одежды и жратву из холодильника, который при виде нее засветился крикливой голорекламой и начал наигрывать раздражающие мелодии. - Гребаное напастное Собрание.
  Для нее не имело особого значения, что брать с собой - львиная доля данных хранилась в нелегальных чипах внутри ее собственного тела, соединенных с персоналем. Больше всего ее интересовало Сердце - главное ядро установленной в доме компьютерной системы. Остальное представляло собой лишь сменные надстройки, позволявшие легко установить с ним контакт.
  Заперев квартиру с помощью генодатчика, она могла какое-то время спустя позволить себе нанять транспортно-упаковочную фирму, которая вычистит ее жилище до последней пылинки, запакует все вещи и отправит на указанный адрес в пределах всей Выжженной Галактики. Впрочем, большинство надстроек, микроразъемов, датчиков или даже голожурналов не представляло никакой ценности. Любой купленный предмет был отмечен в Потоке ее генами, и им невозможно было воспользоваться, не рискуя раскрыть местонахождение владельца. То же относилось и к некоторым предметам одежды и продуктам питания.
  Естественно, все это она могла заблокировать - стирание сигналов, которое передавали в Поток предметы, для генохакера было задачей на уровне детского сада. Но Керк решила, что у нее нет времени и следует взять лишь самое необходимое. Собственно, ей хватило бы только модулей и Сердца - небольшого черного куба, внешне напоминавшего некоторые из Галактических кристаллов, любимых игрушек астролокаторов, способных хранить невообразимое количество данных, необходимых для наглядного представления Выжженной Галактики.
  ЭИП она в конце концов нашла под ванной - всеми забытый запылившийся серый шар на псевдоножках. Когда Блум взяла его в руку, шар показался ей очень тяжелым - ничего странного, что он оказался там, где Керк не могла случайно о него споткнуться и сломать себе палец на ноге.
  - Привет, дорогой, - прошептала она, протирая контактный экран. - Секунды… минуты… дни. Всё на месте. Дай поцелую.
  Впервые после встречи с Вонючкой Блум улыбнулась про себя. Может, ее и преследовало Собрание, может, Нат втянул ее в исключительно дурно пахнущую историю. Но она знала, что мгновение спустя устроит себе в квартире напастную Выжженную Галактику.
  А ничто так не радует генохакера, как успешное стирание данных.

  Второго астролокатора «Няни», младшего боцмана Цицеро Флинк, снова вызвали в капитанскую каюту, еще до того как он успел вернуться на свой пост. Улыбнувшись про себя, он пригладил коротко подстриженные светлые волосы и дождался, когда смолкнет звонок и по главной палубе эсминца вновь разнесется фраза: «Астролокатора Флинка просят явиться в каюту капитана».
  «Астролокатор», - удовлетворенно подумал Флинк. Не второй астролокатор. Все-таки стоило опередить Лема и передать данные о том спутнике. Он направился в сторону лестниц и лифтов.
  Конструкция «Няни» основывалась на простой и достаточно распространенной конфигурации эсминцев Альянса. Главная палуба, как и в случае многих других кораблей данного класса, по сути, представляла собой стазис-навигаторскую, соединенную с боевой рубкой и электронными контурами обнаженного Сердца, распределенными между несколькими взаимодействующими между собой постами. Такие корабли, как эсминцы или крейсеры, не полагались на мощность одного процессора - подобное могли позволить себе обычные прыгуны и часть фрегатов, обладавшие более компактной и не столь сложной конструкцией. Однако корабли класса «Няни» были слишком велики, и их обслуживало слишком много народу, чтобы их функционирование могло зависеть от одного компьютера. То, что это мог быть компьютер предпоследнего поколения, с кастрированным всего на двадцать пять процентов искином, значения уже не имело.
  Командиров подобных кораблей также не особо вдохновляла идея, что Сердце будет контролировать единственный компьютерщик с помощью единственной синхронизирующей все воедино программы. Связано это было не только с нежеланием делиться властью на сугубо военном корабле, но и с легендарными рассказами о Машинах, которые во время войны могли быстро инфицировать корабли, оснащенные лишь одной компьютерной системой.
  Капитанская каюта располагалась непосредственно над выдвинутым вперед носом, являвшимся своего рода продолжением стазис-навигаторской в виде небольшого капитанского мостика, окруженного главной консолью, которая собирала доклады от всех постов корабля и могла перехватывать управление каждым из них. Нос заканчивался огромным, усиленным с помощью нанитов неостеклом, через которое можно было увидеть фрагмент планеты, окутанной пузырем атмосферы и серыми точками спутников.
  Флинк секунду постоял, глядя на выпуклую поверхность Гатларка, а затем направился к лифту номер один, ведшему непосредственно в каюту капитана Вермуса Тарма и соединенную с ней официальную каюту Маделлы Нокс. Смотрительница сектора контроля, возможно, не хотела, чтобы ее воспринимали как официального командира корабля, но обозначила свое присутствие в достаточной степени, чтобы ни у кого не возникало сомнений, кому на «Няне» принадлежит последнее слово.
  Судя по тому, что слышал Цицеро, ее каюта, может, была и невелика, но подсоединена ко всем системам корабля и могла от него в случае чего отделиться, превращаясь вместе с боковыми дюзами в небольшой, но быстрый и маневренный прыгун, который все называли «Детка». Официального названия никто уже не помнил.
  Войдя в лифт, Флинк нажал кнопку. Пискнув, кабина молниеносно взмыла наверх и автоматически открыла двери. Цицеро сделал шаг и наткнулся на Захария Лема.
  Бывший первый астролокатор «Няни» неуверенно стоял на расстеленном ковре с вышитой на нем системой Лазури. Картина наверняка должна была вызывать ассоциации с художественными гравюрами доимперских времен - художник изобразил траекторию единственной планеты системы с помощью пунктирной линии. Цицеро, видевший Лазурь лишь однажды, предполагал, что в полной мере ее гигантские размеры передать не удалось: Научный клан утверждал, что диаметр этой самой большой обитаемой планеты Выжженной Галактики в двадцать с лишним раз превосходил диаметр легендарной Терры. Естественно, встречались и более массивные планеты, такие как, например, Трес-4 в созвездии Геркулеса, который был еще на семьдесят процентов больше, но это отрицательно влияло на их плотность, а соответственно, и на возможность приспособить их для колонизации. Столь огромный размер парадоксальным образом означал и одиночество: в процессе формирования системы Лазурь поглотила все находившиеся поблизости планеты и спутники, за исключением одного со странным названием Серебро.
  Флинк подозревал, что Захарий Лем чувствовал себя примерно так же, как Лазурь, - одиноким на фоне столь же гигантского солнца.
  - Цицеро, - простонал астролокатор. - Ты ничего не сказал… Цицеро…
  - Мне очень жаль, - холодно ответил Флинк, проходя мимо Захария и направляясь к собравшимся в глубине каюты. Он уже заметил, что, не считая младшего техника Лотты Лар, капитана Вермуса и Мамы Кость, там нервно переминался с ноги на ногу контролер, фамилии которого он уже не помнил. Вальтер Как-его-там продолжал топтаться на месте даже тогда, когда Цицеро вытянулся в струнку перед капитаном корабля.
  - Флинк, мы как раз говорили о тебе, - приветствовал его Тарм. - Твой начальник, увы, не сумел объяснить, почему столь важные данные не прошли через него. У меня странное чувство, будто он до сих пор не понимает, что происходит. Можешь нам объяснить его поведение?
  - Увы, нет, капитан.
  - Что ж, ничего не поделаешь. Поговорим об этом позже - сейчас нет времени. Техник Лотта воспроизведет интересующий нас фрагмент передачи, и мне бы хотелось, чтобы ты еще раз на него взглянул и подтвердил, что это действительно все и что ты ни на что больше не наткнулся. Прошу продолжать, - как всегда жестко обратился Вермус к перепуганной Лотте, которая поставила на ковер небольшой проектор и нажала кнопку.
  Свет автоматически померк, и пространство заполнилось подрагивающим нечетким голографическим туманом. Похожая на мышку Лотта Лар присела возле проектора и отрегулировала резкость. После ряда потрескиваний и белого шума они наконец увидели размытый силуэт мужчины, напоминавший столб дыма с неподвижной маской вместо лица. «Графическая надстройка», - подумал Флинк.
  - …предварительно заинтересована в том, насколько истинны данные экстраполяции контролера Вальтера Динге, - говорил дым. - Однако за столь короткое время мы не можем ничего гарантировать. Если получишь дополнительные данные относительно местонахождения, отправишься туда сам. Насколько я помню, соответствующие возможности у тебя имеются. Ложа ознакомится со всеми данными, которые ты сумеешь добыть. Если данный вопрос заинтересовал Альянс, возможно, он того стоит. Ложа…
  Часть передачи внезапно затерлась, сменившись рваной голографикой.
  - …Динге, - произнес дым после того, как вернулся звук. - Да, согласен. Интересный случай. Естественно, все зависит от того, насколько он прав. Но подозреваю, что в связи с этим ничего предпринято не будет. Лазурь не…
  Цицеро вздрогнул, услышав писк, сопровождавшийся картинкой из рассыпанных пикселей. Секунду спустя они снова услышали:
  - …гистерезиса. Векторы наверняка были постоянные, но он, скорее всего, обнаружил задержку благодаря экстраполяции на основе данных предыдущих прыжков. Все, естественно, зависит от массы. Чем больше объект, тем надежнее данные. Остается вопрос, провел ли он экстраполяцию сектора. Если он так уверен…
  Сигнал прервался в очередной и последний раз.
  - Там есть еще, - пробормотала Лотта Лар. - В основном данные и сильно искаженная речь, которую можно подвергнуть дальнейшему компьютерному анализу.
  - Известно, для кого передача? - спросила Маделла Нокс.
  Младший техник нервно покачала головой.
  - Адрес получателя неизвестен, - объяснила она. - В передаче он тоже не упоминается. В зонд были аппаратно записаны контактные данные и параметры прыжка, но он получил команду передавать на большой участок территории планеты Гатларк. Передачу мог принять кто угодно, обладающий соответствующим ключом.
  - Боцман Флинк? - спросил Вермус Тарм. Цицеро удивленно заморгал.
  - Все верно, капитан, - подтвердил он. - Это все. По крайней мере, все из той части передачи, которая звучит более-менее логично и которую удалось восстановить.
  - Прекрасно, - Тарм повернулся, словно исполняя оттачивавшийся годами пируэт. - Кто-нибудь хочет еще что-то добавить?
  - Это мои данные, - выдавил контролер Вальтер Динге, на мгновение перестав топтаться на месте. - Это мои данные. Они все знают, Мама. Они уже летят. Наверняка летят. У нас нет времени.
  - Они утверждают, что местонахождение им неизвестно, - неожиданно бросил Флинк. Динге посмотрел на него как на сумасшедшего. «Да он псих, - подумал Цицеро. - Свихнувшийся галактический псих».
  - Если они перехватили эти данные, то докопаются и до местонахождения, - пискнул псих. - И всё узнают!
  - Прекрасно, - кивнула Маделла Нокс. Смотрительница сектора Контроля была единственной, кто позволил себе сидеть во время собрания. Только теперь Цицеро заметил, что она заняла обычное место капитана. Интересно, была ли тому причиной исключительно галантность Вермуса? - Капитан Тарм, прошу объявить подготовку к глубинному прыжку. Ставим счетчик на минимальное время после подачи стазиса. Первый астролокатор Флинк, задайте указанный господином Динге целевой сектор в радиусе до пятисот километров.
  - Слишком близко, Мама, - вмешался Вермус, но Флинк его не слушал. В ушах его все еще звучало слово «первый».
  - Рискнем, - оценила Мама Кость. - Но не бездумно. Предлагаю перебросить сорок процентов энергии реактора на защитные системы «Няни». Еще сорок - на совершение еще одного глубинного прыжка, если возникнет такая необходимость.
  - У нас останется всего двадцать процентов… - заметил Тарм. - Исходя из того, что десять мы направим на магнитное поле, только десять остается на все остальные системы.
  - Магнитное поле? Неужели они осмелятся нас атаковать? - сухо рассмеялась Нокс, хотя Цицеро не почувствовал в ее голосе ни грамма юмора. - Стоит им нас увидеть, и они сбегут. Вся эта Ложа, похоже, еще недавно была лишь выдумкой Вальтера. И теперь они вдруг стали опасны? Не стоит преувеличивать. Насколько я поняла, у них поблизости есть некий агент, который скачал данные и, если сумеет благодаря им узнать координаты, прибудет на каком-нибудь прыгуне или наймет корабль «ТрансЛинии», - смотрительница презрительно махнула рукой. - Ладно, если хотите дополнительно защититься, капитан, включите поле, но отключите все остальное. За исключением глубокого сканирования.
  - Можно отключить часть внутренних систем, - согласился Тарм, - таких, например, как контроль циркуляции отходов. Но большинство остальных должны работать - хотя бы антигравитонные компенсаторы, чтобы нас не раздавило от перегрузки. Система внутренней связи, обогрев, фильтры… Напоминаю, что мы в конечном пункте контрольного галактического полета, и, учитывая, что мы как раз собирались подзарядить реактор, у нас не так уж много энергии для прыжка. Остается еще аварийный резерв, но на него, как правило, никто не рассчитывает. Корабль без возможности аварийного прыжка… Эту энергию используют лишь в крайнем случае.
  - Хорошо, какие есть предложения?
  - Можем изолировать все палубы, кроме главной, но этого все равно может оказаться недостаточно. Десять процентов - не так уж много. Даже глубокое сканирование предполагает использование показаний электродопплера и молекулярных датчиков. Все это поглощает немалую часть энергии реактора.
  - Что ж, если потребуется, изолируйте все, кроме главной палубы. Динге?
  - Да, Мама?
  - Сколько у нас осталось времени?
  Контролер вздохнул, явно пытаясь взять себя в руки.
  - Немного. Полагаю, что временная вилка составляет примерно от двадцати лазурных часов до лазурной недели, если судить по предыдущим открытиям на линии от туманности де Мерана в Орионе до интересующего нас сектора, но эти данные уже неточны. Если, однако, взять минимальное значение, то есть двадцать часов, то расстояние, может, и невелико, но сам прыжок займет половину этого времени.
  - Хорошо. За работу, господа.
  «Вот ведь Напасть», - с внезапным страхом подумал Цицеро Флинк.

  9. Конфликт

  Прежде чем мы перейдем собственно к расчетам, следует вспомнить, что вектора, скорости, ускорения, а также показателя массы и самого гистерезиса недостаточно для определения положения корабля в конкретном четырех- или даже трехмерном пространстве. Глубина управляется собственными законами перемещения энергии и материи, и основанные на математических формулах выводы в ее случае неприменимы. Поэтому, чтобы рассчитать вероятность материализации корабля в заданном пространстве, требуется, во-первых, хорошо знать результаты предыдущих прыжков, в которых данные конкретного корабля, такие как тоннаж или точка отправления перед самым прыжком, совпадают с нашими, и, во-вторых, знать координаты глубинного эха. Как известно, глубинный прыжок ускользает от нашего понимания материи и времени, и потому, вполне вероятно, что глубинное эхо, сопутствующее возвращению из Глубины, может возникнуть перед этим самым возвращением в нашей Вселенной, в виде его предвестника в соответствии со средневековой теорией Шредингера и Гейзенберга.
  Математический альманах Научного клана, фрагмент главы «Экстраполяция глубинных прыжков»

  Впервые Пинслип поняла, на что способны мужчины, в библиотеках Дурдома.
  Серая, лесистая и покрытая вечной мглой Центральная психиатрическая планета Альянса весьма напоминала ее родную планету, Еврому-7. Там тоже были леса и туманы, хотя Еврома выглядела иначе - почти сказочная и прежде всего таинственная, полная древних руин, журчащих среди деревьев родников и старинных курганов. И она не была столь знаменита, как Дурдом, значение которого заметно выросло после того, как участились неудачные глубинные прыжки.
  В растущем, словно лавина, количестве аварий обвиняли Научный клан, хотя трудно было понять, шла ли речь о производимом Кланом стазисе или о серии неисправных глубинных приводов, произведенных ОКЗ, Объединенными космическими заводами, находившимися под юрисдикцией как Клана, так и Альянса. Ответственные за массовое производство кораблей ОКЗ, располагавшие невообразимым богатством, которое было сосредоточено в руках их шефа Астиса Кореля, считавшегося одним из самых могущественных людей в Выжженной Галактике, с легкостью переложили вину на субподрядчиков, независимые верфи, Научный клан и даже стрипсов, помогавших разрабатывать программное обеспечение для стазис-навигации. Со временем выяснилось, что дело связано с коррупцией одного из сотрудников Кореля, который решил передать часть производства глубинных приводов неким подозрительным, но дешевым верфям во Внешних системах.
  Дело было расследовано, виновные наказаны, и после «глубинного срыва», как назвала его пресса, производство снова возобновилось. Однако это никак не отменяло того факта, что сошедшие с ума после неудачных прыжков экипажи нужно было куда-то девать, притом так, чтобы дело было легко замять. Дурдом казался самым лучшим решением, а его библиотеки - идеальным местом для ожидания смерти.
  Библиотеки занимали обширную часть госпиталя номер три, в котором находилась Вайз. Большие, казавшиеся пустыми здания напоминали монолиты. В соответствии с директивами Альянса, все они были не чем иным, как контролирующими пациентов компьютерами с кастрированным на сорок процентов искином, внедренным в модули памяти, которые представляли собой своего рода библиотеки данных, установленные в составлявших часть инфраструктуры компьютерах, - собственно, поэтому комплекс назывался именно так, а не иначе. Могло показаться, что душевнобольные предоставлены здесь сами себе, но Дурдом славился своими превентивными технологиями, и, не будь он психиатрической планетой, можно было бы считать, что некоторые из них подпадают под Машинный риск.
  Пациенты находились под постоянным наблюдением, а вживленные чипы сильно модифицировали их персонали. Таким образом, безумцев можно было в любой момент усыпить или обездвижить с помощью нейронной блокады. Персонал Дурдома называл это «отключением».
  Пинслип прогуливалась по уродливому лесу Дурдома, где стволы деревьев выглядели так, словно страдали странным параличом, когда на глаза ей попался один из пациентов. Он сидел на толстой ветке, одетый в рваную больничную форму. Уже сам вид его одежды должен был заставить ее задуматься, но Вайз лишь ускорила шаг, полагая, что ей удастся избежать встречи с незнакомцем.
  - Красавица… - прошептал пациент. - Краса-а-а-вица…
  Вайз молча свернула влево. Корпуса госпиталя номер три находились недалеко, и ей хотелось успеть получить очередную дозу лекарств - приступы страха в последнее время ослабли, и она была уверена, что это заслуга прописанных ей медикаментов.
  - Знаешь, что там, в Глубине? - спросил пациент. Повернувшись, она увидела, как тот ловко спрыгнул со своей ветки, словно какой-то древесный зверь. Он был весь в крови, и до Вайз начало доходить, что он пытался добраться до одного из чипов. Мало кто решался на подобное - защищенный персональ мог в процессе отключить доморощенного хирурга. - Там ты, - пояснил он. - И там я. Вечно. Вечно. Вечно. Вечно.
  Она побежала, но пациент оказался проворнее, Контроль Дурдома должен был заметить, что ситуация становится опасной, но, видимо, отключить безумца не удавалось.
  Перепрыгнув через искривленный корень, Пин выбежала на дорожку, ведшую к одному из монолитов. Она уже видела, что автономное здание освещает ее датчиками, - там знали, что происходит. Но пациент был быстрее. Схватив Пин сзади, он опрокинул ее на спину и начал сдирать с нее форму.
  - Я только раз всажу, - пообещал он. Лицо его напоминало потрескавшуюся маску. - И раз. И раз. И еще раз!
  Именно тогда она сделала то же самое, что и сейчас.
  Месье застонал и судорожно дернулся, а затем его потное тело сползло с нее на пол кают-компании. Вайз столкнула его полностью, заметив, как из разбитой головы течет тонкая струйка крови. Когда он на нее набросился, она врезала ему первым, что попалось под руку, - по случайности это оказалась одна из расставленных по всему кораблю игрушек Хаба.
  Тански любил их собирать, иногда используя детали от предыдущих, - маленькие, обычно автономные, машинки или логические игры на примитивных подсистемах. На этот раз ей попалась механическая птица, постоянно раскачивающаяся туда-сюда благодаря простой силе отталкивания магнитных полей, подключенных к ядерным батарейкам. Игрушка оказалась на удивление прочной.
  Пинслип уже один раз едва не изнасиловали. И этого раза ей вполне хватило.
  Стараясь не отводить взгляд от лежащего тела, она медленно поднялась на ноги. Месье выглядел не так, как обычно, - в бесчувственном состоянии от его похоти и наглости не осталось и следа. Пинслип шагнула к выходу из кают-компании, но дальше двинуться не смогла - лишь стояла и тупо смотрела перед собой, дожидаясь, пока ее тело, разум и пространство вокруг заполнит знакомый холод.
  А потом дверь в кают-компанию открылась, и вошел худой неопрятный Хаб Тански.

  Эрин Хакль устала от информации.
  Информации о том, что произошло на «Суматохе». Информации о секретах и планах пассажиров «Лазурного полета». Информации о запрещенных пространствах, исследуемых «Ио» - черным кораблем Погранохраны, на который она попала какое-то время назад, - и информации о реальном бессилии пограничников, которых представляли человечеству как бдительное око известной Вселенной. Информация эта, особенно в последнем случае, всегда оказывалась чересчур преувеличенной.
  И потому она решила, что информация насчет встречи Миртона Грюнвальда и Тартуса Фима ее не интересует.
  Во имя Напасти, зачем ей эти сведения? Каждый раз новое знание оказывалось чересчур тяжким бременем. Хотя Эрин и без того была уверена, что знает, о чем шла речь.
  Фим выглядел один в один как контрабандист из дурацкого голофильма. Наверняка они с Миртоном переправляют какую-то контрабанду. Пакуют вместе с белковыми лишайниками с Бурой Элси и продают тому, кто больше заплатит.
  Она угодила на корабль какого-то напастного торговца наркотиками.
  Собственно, если подумать, Грюнвальд именно так и выглядел - постоянно какой-то помятый, потрепанный, странно полусонный и, похоже, всегда поддатый. «Ну и выбрала же ты себе капитана, Эрин, - подумала она. - Чудесно. Просто великолепно».
  Сидя в кресле первого пилота и разрываясь между чувством обреченности и злостью на саму себя, она смотрела на навигационный монитор. Оба все еще соединенных между собой корабля дрейфовали в пространстве сразу за двойной системой пограничных мертвых планет на орбите Гадеса, Игнис и Юноны-Б. Сложные гравитационные взаимодействия обоих небесных тел и их спутников накладывались дрожащей волной на большинство показаний, которые корректировал кастрированный искин корабля.
  Зеленое пятнышко станции Гадес-сигма мигало в самом верху экрана - Эрин могла сколько угодно сканировать траекторию подхода, чтобы очистить сигнал, но все время попадался какой-то создававший помехи в показаниях мусор. Не помогали также пульсации далеких глубинных эхо и разрывов Глубины - знак, что официальный торговый путь находился недалеко, всего в половине светового года отсюда. Что ж, по крайней мере, тут было пусто.
  Хакль, уставшая и смирившаяся с судьбой, потянулась к термокружке с кофе, взятой полчаса назад в кают-компании. Жидкость все еще была теплой. Эрин отхлебнула глоток, позволив себе на миг забыть о Миртоне, «Ленточке», Тартусе, контрабанде и записанных в Потоке контрактах. «Контрактах, которые не разорвешь, - мысленно поморщилась она. - По крайней мере, без последствий».
  А потом все изменилось.
  На мониторе, словно пятно из белых пикселей, возникло мощное глубинное эхо, предвещающее появление какого-то крупного корабля всего в ста километрах отсюда. Отставив термокружку, Хакль машинально ввела команды на клавиатуре навигационной консоли, передавая полученные данные для автоматического сканирования.
  - Кто там, во имя всей… - прошептала она.
  Глубинные эхо, загадочные предвестники открытия Глубины, носили случайный характер - они могли как появиться, так и нет, но если уж они возникали, то это наверняка означало прибытие корабля. Бывало, что системы улавливали так называемое «эхо эха», или предвестники собственно эха, но их относительно легко было отличить при наличии соответствующего оборудования. Насколько знала Эрин, таким образом удавалось выигрывать некоторые схватки во время Машинной войны: обладавшие исключительными способностями астролокаторы могли с помощью компьютеров предвидеть появление собственно эха, соответственно, с намного большим опережением предвидя прибытие кораблей Машин.
  Тем временем сканер завершил работу и выдал предполагаемую величину и время прибытия корабля.
  - Не может быть, - прошептала Эрин. Эта скотина и впрямь была крупной, наверняка крейсерского класса, а может, и больше. Суперкрейсер? Чушь. А может, все-таки?..
  Не веря собственным глазам, первый пилот «Ленточки» протянула руку к интеркому и замерла, заметив еще два, намного меньших, пятна глубинного эха. Оба предвещали прибытие кораблей среднего тоннажа, каждый в окрестностях разрыва, который система уловила в самом начале. Расстояние составляло всего около трехсот с небольшим километров. Три прибытия? В этом захолустье, где-то во Внешних системах? Откуда? Облизнув внезапно пересохшие губы, Эрин нажала кнопку интеркома.
  - Говорит Хакль, - сухо проговорила она, стараясь ничем не выдавать своих чувств. - Три неожиданных прибытия из Глубины в нашем секторе. Повторяю: три неожиданных прибытия из Глубины в нашем секторе. Примерное время до первого: пятнадцать минут. Повторяю: пятнадцать минут. - Она мгновение поколебалась, понятия не имея, когда прибудут остальные корабли. Первого ей более чем хватало. - Предполагаемый класс корабля первого контакта: крейсер, - сообщила она и добавила: - Конец сообщения.
  Эрин отпустила кнопку. «Если это контролеры на крейсере Альянса с эскортом эсминцев, - подумала она, - то с наркотиками на борту нам крышка. Раз уж ты меня во все это втянул, Миртон, то лучше придумай что-нибудь, иначе я яйца тебе оторву».

  Хаб замер на долю секунды, анализируя ситуацию. Выглядевшая относительно понятно для обычного наблюдателя, для Тански сцена разбилась на фракталы и сети данных - стоящая у двери Пинслип с мертвым неподвижным лицом, столь же неподвижный, а может, и мертвый Месье, сверкающий на полу голыми ягодицами. Изнасилование, понял Хаб. Или попытка изнасилования. Кто же иной, как не механик? «Вполне предсказуемо», - усмехнулся про себя Тански.
  И сколько же в связи с этим неожиданных возможностей…
  - Похоже, у нас проблемы, малышка? - учтиво начал он, не глядя на Вайз и склонившись над жирной тушей Месье. - Посмотрим, - он дотронулся до шеи механика, проверяя пульс. - Жив, - с едва скрываемым весельем сообщил он. - У Гарпаго встреча с капитаном, но если поднапряжемся, сами оттащим беднягу в лазарет. Если, конечно, удастся войти в кабинет господина доктора, но вряд ли с этим будут сложности, уж точно не для этих пальчиков, - он взмахнул пальцами, словно ударяя по невидимой клавиатуре.
  Слова его, похоже, привели Пин в чувство. Девушка открыла рот, словно собираясь что-то сказать. Тански приложил ладонь к уху, зная, что жест выглядит комично, но именно это больше всего ему нравилось.
  - Да? - ободряюще спросил он. Пинслип повернулась к нему, и лицо ее тотчас же превратилось в гневную маску.
  - Он пытался меня изнасиловать, - отчетливо проговорила она.
  - Ну конечно, - кивнул Хаб. - Достаточно раз на него взглянуть, чтобы понять, какие мыслишки варятся в этом ржавом горшке, что у него вместо черепа. Но, малышка, стоит ли устраивать из этого скандал? Ты должна понимать, - словно извиняясь, продолжал он, - что находишься на корабле нашего любимого капитана не так давно. Напасть, как и все мы, - он развел руками, демонстрируя самые лучшие намерения. Пин бесстрастно смотрела на него. - Могу поспорить, что Миртон вряд ли обрадуется конфликту на борту, поводом для которого стали вы оба - и ты, и Месье. Пока что ты отлично справилась, - признал он. - Но у Грюнвальда нет никакого желания решать конфликты внутри команды. Ты же его видела… Он все время пьян, и голова у него как в тумане. Так что, пожалуй, придется тебе справляться самой. Так, как и раньше.
  Хаб замолчал, ожидая произведенного своей тирадой эффекта. Вайз не походила на особо строптивую, но он подсознательно чувствовал, что она способна его удивить. Если именно она была самым слабым звеном, возможно, направить ее действия в нужное русло было проще, чем он предполагал… но он вовсе не был в этом уверен. Во всяком случае, не сейчас, после ее реакции на приставания Месье. «Впечатление порой обманчиво», - вздохнул Тански.
  А может, и нет.
  - Что ты предлагаешь? - спросила она.
  Хаб почувствовал в ее тоне неприязнь, но тут же замахал руками, пытаясь отогнать возможные опасения. Кризисная ситуация, решающий момент. Чудесно. Тански обожал кризисы. Они, и только они позволяли увидеть траекторию полета мушек-людей, векторы их мечтаний и стремлений.
  - Оружие, - почти с нежностью ответил он. - Разве не ясно?
  - Какое оружие, Тански?
  - Такие штуки я делаю сам, - заверил он. - Это нетрудно. Да ты и сама видела… - он презрительно махнул в сторону окровавленной игрушечной птицы. - Я просто развлекаюсь, конструируя эти финтифлюшки, - он почти закрыл глаза, представляя, как дрожит готовая захлопнуться ловушка. - Естественно, что-нибудь простое. Скажем, пьезонейронный парализатор? Тяп-ляп - и готово.
  Погрузив руку в карман потертого комбинезона, он извлек продолговатое устройство величиной с большой палец.
  - Откуда это у тебя? На «Ленточку» нельзя было проносить оружие.
  - Ясно, что нельзя. Но я же тебе сказал - я конструирую эти штучки, пока сижу на калоотсосе и читаю газету, - грубовато ответил он. Пинслип даже не засмеялась, впрочем, он этого и не ожидал. - Ну так как? - спросил он, жонглируя парализатором между пальцев. - Хочешь такой, Вайз? Ручаюсь, если этот жирдяй снова попробует, и ты в него стрельнешь, у него надолго пропадет всякое желание. А если попадешь в яйца, то может, и навсегда.
  Хаб видел, как размышляет Пинслип, глядя на предмет в его пальцах.
  - Чего ты хочешь взамен, Тански? - наконец спросила она.
  Решив больше не разыгрывать комедию, Хаб пожал плечами.
  - Успокойся, Вайз. Я ничего от тебя не хочу, - солгал он, увидев ее неуверенный взгляд. - Для меня важен этот корабль, - добавил он, решившись на часть правды. - Не вижу смысла в том, чтобы искать очередного астролокатора. Миртон ходит как снулая рыба, зачем нам новые проблемы? Что, снова хочешь работу искать?
  - Дай, - слегка поморщившись, она протянула руку, а потом с неохотой добавила: - Спасибо.
  «О нет, милая, - подумал он, вручая ей устройство. - Не благодари. И уж точно не сейчас».
  - Хотя, раз уж об этом зашла речь, - сказал он, когда ее пальцы коснулись парализатора, - было бы неплохо, если бы ты между делом нашла для меня хотя бы фрагмент Флота Зеро. Полагаю, тебе известна какая-то часть их постоянных траекторий.
  - Это твое «ничего не хочу»? - фыркнула она, но парализатор все же взяла, не придавая особого значения просьбе Хаба.
  Тански пожал плечами. Нужно было действовать быстро, пока не прошел первый шок.
  - Я бы в любом случае об этом упомянул, независимо ни от чего. Программное обеспечение требует модификаций. Сама видишь, что этот корабль - полная развалина, - с удовольствием добавил он очередную полуправду. - А его Сердце… Научного клана тут не хватит. Нам нужен Флот Зеро. Где ближайший? - В ответ Пин тоже пожала плечами. - Естественно, я понимаю, что капитану могут не нравиться стрипсы, - продолжал он, словно искренне желая избежать ее возможных возражений. - В конце концов, это единственная секта, которая считает, что каждый годится на роль добровольца, чтобы стать спасенным. К тому же в стрипсах слишком многое от Машин. Мне они тоже не нравятся, как и любому другому. Но, - он извиняющимся жестом поднял руки, - нам нужны их программные технологии. - Он понизил голос, придвинувшись ближе. - Мне нужно лишь подключиться к их части Потока, чтобы скачать кое-какие данные и улучшить программу…
  - Он пытался… - еле слышно прошептала Пинслип, сжимая в пальцах парализатор. Тански протянул руку, почти коснувшись ее плеча, но в последний момент сдержался. Дотрагиваться до нее в данный момент было не слишком разумно.
  - Где местонахождение ближайшего? - спросил Хаб.
  - Совсем рядом, - словно в полубессознательном состоянии ответила она. - В Рукаве Лебедя, всего в трех световых годах отсюда. Сектор 32С. Там опасно, - добавила она. - Одна из территорий, выжженных во время Машинной войны. Рои астероидов, мощные гравитационные воздействия. Стрипсы называют его Тестером.
  - Говорит Хакль, - затрещало в интеркоме корабля. Тански удивленно поднял брови. Пин взглянула на установленный в кают-компании громкоговоритель.
  - Три неожиданных прибытия из Глубины в нашем секторе, - сообщил голос Эрин. - Повторяю: три неожиданных прибытия из Глубины в нашем секторе. Примерное время до первого: пятнадцать минут. Повторяю: пятнадцать минут.
  - Бери его, - прошипел Хаб. Время для любезностей явно вышло. - Несем его в лазарет. Быстро.
  Но голос в интеркоме еще не закончил.
  - Предполагаемый класс корабля первого контакта: крейсер. Конец сообщения.
  - Что? - прошептала Вайз. - Крейсер? Здесь?
  - Альянс, - предположил Хаб.
  - Зачем им…
  - Не важно. Внезапный патруль? Теперь все равно, - компьютерщик быстро подошел к интеркому и нажал кнопку связи со стазис-навигаторской. - Говорит Тански. У нас тут небольшое происшествие - Месье, похоже, рассек себе голову. Мы вместе с Вайз попробуем отнести его в лазарет. Он без сознания, - Хаб немного помедлил, обдумывая последствия своих последующих слов. - Доктор Гарпаго, нужна ваша помощь. Прием, - добавил он, отпуская кнопку.
  - Поняла, - подтвердила Эрин. - Приходите как можно быстрее. Особенно ты, Хаб. Ты нужен мне в Сердце. Конец связи.
  - Рассек голову? - поморщилась Пинслип, но все же наклонилась, пытаясь схватить бесчувственное тело за ноги. Хаб пожал плечами.
  - Захочешь - поправишь, - сказал Хаб. - Одну минуту, - он пинком загнал лежащую на полу птицу под стол. - Лучше, чтобы ее не нашли.
  - Говорит доктор Гарпаго, - снова затрещал интерком, на этот раз голосом Джонса. - Передаю приказ капитана. Вайз, Тански, возвращайтесь на свои места. Я займусь пострадавшим. Конец связи.
  - Что за цирк, - простонал Хаб, только что начавший поднимать Месье. - Но док прав. Нам тут нечего делать, - закончил он, заметив, что Вайз быстрым шагом выходит из кают-компании. - Великолепно, - подытожил Тански и, не дожидаясь доктора, тоже вышел, спеша к своему Сердцу.

  Вселенная доктора Гарпаго Джонса сжалась, словно в гравитационном коллапсе перед самым рождением черной дыры. «Когда-нибудь, - подумал он, - погаснут все звезды, и Вселенная станет холодной и темной - как сейчас». Он пребывал в пустоте, из которой высосали весь воздух - совсем как тогда, когда старший советник Научного клана, желтозубый и престарелый Ибериус Матимус, вызвал его на ковер из-за проводившихся без разрешения экспериментов с глубинным скольжением. Тогда все закончилось - и началось. Исключение из Научного клана и Академии знаний, волчий билет и вброшенные в Поток компрометирующие данные, связанные не только со скольжением и гибелью «Орхидеи», но и с предыдущими экспериментами, обнаруженными в опечатанной лаборатории Гарпаго. Конец. Конец всему, тепловая смерть Вселенной, смерть надежд, рождение страха. И все из-за Тартуса, этого самоуверенного жирного коротышки и сукина сына.
  Капитан что-то говорил. Джонс заморгал, пытаясь вернуться к реальности, и почти вопреки собственному желанию прислушался.
  - Что за чушь ты несешь, Тартус?
  - Чушь? О нет, - торговец посмотрел прямо на Миртона, развалившись за столом. От его насмешливо-лекторского тона внезапно не осталось и следа. - Тебя уже не должно быть в живых, Грюнвальд. Ты в сознании пролетел через гребаную Глубину, которая разнесла на куски твой напастный корабль и убила твою напастную команду, не считая пребывавшего в стазисе дока. Ты давно уже должен быть сумасшедшим, как и остальные. Бегать с голым хером, жрать жуков, срать по углам, переодеваться в маленьких девочек и пытаться кому-нибудь отгрызть башку, даже проглотив тонну стабилизатора. И мне хотелось бы знать, как так получилось, - он замолчал, но лишь для того, чтобы набрать в грудь воздуха, а затем повернулся к застывшему, словно соляной столб, Джонсу. - Объясни ему, док, что он уже труп, просто сам об этом не знает.
  Удар, похоже, пришелся в цель - доктор заметно побледнел.
  - Ты закончил? - спросил Миртон. - Вся твоя чушь страшно меня утомляет. Настолько, что у меня возникает желание попросту вышвырнуть тебя из шлюза. Молчи, Джонс, - резко предупредил он, бросив взгляд на уже открывшего рот доктора. - Сейчас говорю я. Во-первых, во всей этой твоей идиотской концепции я вижу кучу пробелов, Фим. Не буду унижаться до того, чтобы объяснять тебе элементарные принципы логики - у меня нет времени на подобную ерунду. Так что перечислю лишь ошибки в твоих предпосылках, - он устало потянулся к стакану. - Прежде всего ты исходишь из предположения, будто я принимаю стабилизатор, и что он нигде не продается. Это первая твоя ошибка, а из нее следуют остальные. Мне жаль тебя разочаровывать, но я не употребляю СНС по той простой причине, что мне это не нужно. Я не пролетел через Глубину без стазиса. Если бы было так, мой мозг давно рассыпался бы в труху - как я понимаю, единственное, в чем мы с тобой согласны.
  Он отхлебнул виски, весело глядя на торговца, хотя глаза его источали холод.
  - Не делай из меня дурака, Миртон, - процедил Тартус. - Все сходится. Вся эта история с «Драконихой» дурно пахнет. Мне известно, что корабль имел частично призрачную структуру, словно прошел не до конца.
  - А кто, собственно, тебе об этом сказал?
  - Я добрался до потокового доклада Контроля Альянса.
  - Он блефует, - Гарпаго решил, что самое время вмешаться. - Протоколы…
  - Протоколы-пердиколы, - фыркнул Фим. - Все можно купить, док. Вопрос лишь в цене. Информация, как и лояльность нашей дорогой Спети, продается тому, кто больше предложит, - улыбнулся он.
  - Это ничего не доказывает, - возразил Грюнвальд. - Призрачная структура могла означать, что «Дракониха» не вышла из Глубины до конца, но команда в любом случае пребывала в стазисе. Подача стазиса регулируется Сердцем, которое управляет счетчиком. В случае проблем с восстановлением физической структуры подача «белой плесени» прекращается с задержкой.
  - Говно это все. Ни один гребаный компьютер, даже некастрированный искин, сам не проверит, достиг ли он уже нужных физических параметров. Это может сделать только посторонний наблюдатель. Для корабля-«призрака» и его команды внешне все нормально, - Фим не смотрел на Миртона, с интересом разглядывая пивную банку. - У них сдвиг в векторе реальной плоскости, который сами они оценить не могут, если только не будут в сознании. Лишь пребывающий в сознании разум способен заметить, что что-то не так. Вас всех разбудили, может, за исключением дока. Или что-то не вышло со стазисом. И я хочу знать.
  - Во имя Ушедших, Тартус… - Миртон отставил стакан и многозначительно взглянул на потолок. - Что, во имя Напасти, ты хочешь знать?
  - То же, что и все, - пожал плечами Фим. - Я хочу знать, что на самом деле находится в Глубине. Что ты там видел, Грюнвальд. И сколько ты намерен мне заплатить, чтобы об этом никому не стало известно. Ибо если я прав, то вскоре ты станешь самым разыскиваемым засранцем во всей Выжженной Галактике. Человек, который в сознании побывал в Глубине и не сошел окончательно с ума? Миртон… Одно твое яйцо стоит дороже, чем алмазное ядро белого карлика.
  Затянувшееся молчание прервал смешок Грюнвальда. Капитан «Ленточки» смеялся, хотя взгляд его оставался холодным.
  - Меня не интересует вся эта чушь. За одну только попытку шантажа мне следует вышвырнуть тебя из шлюза, Фим, - наконец проговорил он хриплым от смеха голосом. - Может, так и сделаю.
  - Не сделаешь.
  - В самом деле? Грозишь мне на моем корабле? - Миртон встал и оперся о стол. Глаза его сузились, лицо исказилось в гримасе едва сдерживаемой ярости. Казалось, он сейчас взорвется, словно граната с выдернутой чекой. - На моем корабле? Что может меня от этого удержать, ты, галактический кретин?
  - Только то, - пожал плечами Фим, - что это вовсе не обычная банка с пивом.
  Капитан и доктор в замешательстве переглянулись.
  - Это электромагнитный импульсный передатчик, - объяснил Тартус, глядя, как Грюнвальд медленно, словно в кошмарном сне, оседает на стул. Гарпаго машинально попятился, шаря в поисках невидимой опоры. - Естественно, он достаточно примитивный, с небольшой поражающей силой, но ее вполне хватит, чтобы выжечь большую часть данных из этого древнего трупа, который ты называешь кораблем. Без всякого риска для «Кривой шоколадки».
  Он не лгал. ЭИП редко использовали для атаки на корабль снаружи - шансы на уничтожение данных в компьютерах были ничтожны, корабли успешно защищало магнитное поле и сам корпус, устойчивый к большинству подстерегавших в космосе опасностей, по сравнению с которыми электромагнитный импульс был сущей мелочью. Однако одно дело - стрелять ЭИП-ракетами или гранатами в космическом пространстве, и совсем другое - включить передатчик внутри корабля.
  - Несколько лазурных лет назад я заметил, что банки с пивом никто не проверяет, - продолжал торговец, видя, что никто его не перебивает. - Ни на кораблях, ни на верфях, ни в космопортах. Пиву всегда дают зеленый свет. А ведь в такой баночке много чего можно смонтировать, заодно оставив половину объема для этого столь ценного напитка, - он слегка улыбнулся, словно речь шла о некоей недостойной внимания мелочи. - Полагаю, это вопрос доверия к пиву, - мечтательно проговорил он. - Его производили за тысячелетия до Империи, и оно существует до сих пор. Пиво мало изменилось, и люди ему доверяют. А доверие - вещь прекрасная и достойная восхищения.
  - Говорит Хакль, - внезапно послышалось в интеркоме. Миртон машинально повернулся к установленному в каюте громкоговорителю. - Три неожиданных прибытия из Глубины в нашем секторе. Повторяю: три неожиданных прибытия из Глубины в нашем секторе. Примерное время до первого: пятнадцать минут. Повторяю: пятнадцать минут.
  - Не может быть… - прошептал доктор Гарпаго. Тартус недоверчиво заморгал маленькими глазками.
  - Предполагаемый класс корабля первого контакта: крейсер, - продолжал сухой, лишенный каких-либо эмоций голос Эрин. - Конец сообщения.
  - Если ты думаешь, будто это тебя спасет, Грюнвальд… - начал Фим, но Миртон не дал ему закончить.
  - Свои бредни оставь на потом, - прошипел он, вставая. - Если они вышли из Глубины, то доберутся не только до меня, но и до твоего гребаного корабля. Уверен, что у тебя все в порядке с грузом?
  - Крейсерский класс, - почти шепотом добавил Гарпаго. - Это Альянс.
  Но интерком еще не закончил.
  - Говорит Тански, - послышался голос Хаба. - У нас тут небольшое происшествие - Месье, похоже, рассек себе голову. Мы вместе с Вайз попробуем отнести его в лазарет. Он без сознания.
  - Что за… - начал Джонс.
  - Доктор Гарпаго, нужна ваша помощь. Прием.
  - Поняла, - на этот раз заговорила Эрин. - Приходите как можно быстрее. Особенно ты, Хаб. Ты нужен мне в Сердце. Конец связи.
  - Месье ранен? - поморщился Миртон. - Напасть, что там вообще происходит? Джонс, - обратился он к доктору, - разберись. Остальные пусть возвращаются к работе. Я иду в стазис-навигаторскую, - он направился к выходу. - А ты, - он презрительно взглянул на Фима, - либо убирайся с моего корабля, либо сожги его искин. У меня нет времени. Сейчас начну процедуру отстыковки.
  - Мы еще не закончили, - возразил Тартус, но угроза не подействовала. Заметно было, что он с трудом сдерживает дрожь в руках.
  - Говорит доктор Гарпаго, - Джонс подошел к интеркому и нажал кнопку. - Передаю приказ капитана. Вайз, Тански, возвращайтесь на свои места. Я займусь пострадавшим. Конец связи.
  - Мы еще не закончили… - повторил Фим.
  - Не нет, а да, - бросил ему на прощание Миртон. - Проваливай с моего корабля.

  10. Страх

  Воплощением Программы является Машина.
  «Машинный кодекс», параграф второй

  Нат не любил прыжки сквозь Глубину.
  Первый свой глубинный прыжок он пережил в возрасте десяти лазурных лет, на флагманском корабле рода Гатларков, старом средневековом крейсере с романтическим названием «Память крови». «Память» функционировала лишь на сорок с небольшим процентов - якобы она участвовала еще в Машинной войне - и напоминала медленно движущееся в космическом пространстве кладбище в обертке из устаревшего оборудования, которое либо не работало, либо его уже невозможно было запустить. Тяжелый корабль, однако, выглядел внушительно и по-своему красиво, созданный настоящими мастерами своего дела имперской эпохи, что было заметно уже по его интерьеру, полному старомодных украшений, напоминавших скорее покрытую жуткими гравировками адскую машину, чем интерфейсы, нейроконнекторы и прочие бортовые механизмы более современных кораблей.
  Обслуживание столь крупного корабля поглощало немалую часть планетного бюджета, но герцог Ибессен - так же, как его отец и дед, - утверждал, что «Память крови» добавляет престижа герцогству и является славным напоминанием о тех временах, когда с родом Гатларков еще считались в политических играх Старой Империи. Натрий считал заявления отца полной бессмыслицей, тем более что даже Альянс не реквизировал крейсер, сочтя его слишком старым, никуда не годным и создающим лишние расходы. Естественно, подобные мысли пришли ему в голову значительно позже, а не в тот день, когда Властитель Систем впервые привел худого бледного десятилетнего мальчишку на просторные, сверкающие серебристой пылью палубы крейсера.
  - Как видишь, сынок, стазис-консоли расположены не в стазис-навигаторской, - объяснял сыну герцог, прохаживаясь по полупустым палубам. Голос его был полон доброжелательности - в то время психофизия Ната ничем не подтверждалась, не считая нескольких сомнительных эпизодов. - В прошлом команде перед глубинным прыжком лишь сообщалось об ожидаемом времени, когда он произойдет, после чего она механически вводила себе максимальную дозу стазиса.
  - Механически?
  - Обычным дозатором. Так назывались эти кресла и примитивные консоли, к которым можно было подключиться.
  - А кто их будил?
  - На крейсерах, таких, как этот, работали стазисты - врачи Научного клана, специализировавшиеся на пробуждении команды и ответственные за контроль над подачей и дозировкой «белой плесени». Это называется «жесткий стазис» и иногда применяется до сих пор, если на корабле слишком мало стазис-консолей, соединенных с искином, или нет времени ими воспользоваться. Люди, подвергшиеся такого рода стазису, могут пребывать в нем практически бесконечно, если их не разбудить, чем и занимались стазисты. Вместе с капитаном, главным пилотом и астролокатором они подключались к искину корабля, который будил их первыми. Подобная относительно продуктивная система закрепилась во время Машинной войны.
  - А разве еще не во время Ксеновойны? - спросил Натрий.
  - На этот счет ничего не известно. Мы даже не знаем, существовали ли вообще легендарные разумные Иные, а уж тем более, велись ли с ними войны, - герцог, довольный вопросом, взъерошил волосы любознательного сына. - Так или иначе, система получила распространение во время войны, - продолжил он. - Естественно, главным вопросом было время. Корабль с непробудившейся командой мог обороняться от атаки с помощью кастрированного искина, но лишь человеческая интуиция и непредсказуемость были в состоянии дать отпор могуществу Машин.
  Оглядываясь назад, Натрий прекрасно понимал, что это был его последний нормальный разговор с отцом. Герцог Ибессен Сектам Гатларк еще пол-лазурных часа читал лекцию об историческом значении рода Гатларков, ключевых сражениях с когда-то столь же великим и значащим Исемином, внутрисистемной политике и планах, главное место в которых должен был занять его первенец. Нат сиял от счастья. Отец, правда, жаловался, что его отпрыск чересчур худ и бледен, но и это он собирался в ближайшее время исправить. Натрию, как законному сыну герцога и его наследнику, предстояло вскоре пройти базовую военную подготовку в Планетарной академии.
  Так они дошли до мостика. Нат помнил, как отец показал ему зеленое потертое кресло, которое в случае необходимости можно было привести в лежачее положение. Сиденье было подключено к сложному механизму подачи «белой плесени». От кожаного покрытия кресла воняло каким-то давно вымершим животным, а когда к предназначенным для инъекции отверстиям его персоналя подсоединили прозрачные трубки, Натрий внезапно побледнел и начал задыхаться, чувствуя, что сейчас умрет.
  Каким-то образом он понял, что введение стазиса равнозначно смерти и что через секунду ему введут яд, вызывающий состояние, по сравнению с которым средневековый анабиоз на первых космоплавах выглядел блаженным сном. Мозг его перестанет функционировать, как и все тело, и он соскользнет в объятия того, что лишь благодаря последующему воскрешению не называли смертью.
  Нат дернулся, пытаясь вырвать трубки. По ним уже текла «белая плесень» - он отчетливо видел каждый миллиметр, который предстояло преодолеть жидкости, чтобы попасть в его организм. Он закричал от ужаса и, словно в каком-то кошмарном сне, увидел полное разочарования, скривившееся в недовольной гримасе лицо отца, а также помощников, которые удерживали мальчика силой, пока не будет полностью введен наркотик.
  А потом пришла смерть.
  Это была пустота, залитая белизной - яркой, но не ослепительной. Белизна что-то ему шептала - он был уверен, что слышит голоса. Кто-то подробно описывал его нынешнее положение и очерчивал связанные с его личностью планы, воспринимая его с полнейшим безразличием, словно интересный экземпляр насекомого. Кто? Этого он не знал, но чувствовал его присутствие, гнетущее и душное. Затем, по прошествии вечности или доли секунды, по его телу пробежало нечто вроде судороги, пароксизм, возвращавшийся к нему впоследствии в леденящих кошмарах. Это было воскрешение - и Нат открыл глаза, с трудом хватая ртом воздух.
  Они находились у Галактической границы, в объятиях пустоты и нескончаемой черноты, где «Память крови» должна была встретиться с делегацией пограничников, охотно сотрудничавших с Пограничными герцогствами.
  С того рокового дня многое изменилось. Отец начал смотреть на него с презрением, а сам он никогда больше не нырял в Глубину, не считая столь же кошмарного возвращения на Гатларк. Позже ему не представилось шанса преодолеть страх, а еще позже… дала о себе знать психофизия.
  - Проблема с коляской, - объяснял ему теперь седой коротышка Типси Пальм, один из механиков с полномочиями глубинника на «Пламени». Когда Ната препроводили в стазис-навигаторскую эсминца, главный счетчик корабля показывал около пятнадцати минут до прыжка. - В обычной ситуации вы могли бы воспользоваться одной из консолей, но вряд ли есть смысл вас перекладывать. Вот только тут появляется проблема, - седой коротышка поскреб сморщенную, словно старое яблоко, щеку. - Ваше креслице на антигравитонах, значит, придется его закрепить. У меня тут, естественно, есть ремни, но никогда не знаешь, что может случиться при перегрузке. Речь идет о самом моменте прыжка и выхода. Сами понимаете…
  «Я понимаю только одно - нам придется прыгать на этом старом трупе, - подумал Нат. - Примерно через двенадцать лазурных минут». Он вполуха слушал нудную речь механика, вспоминая недоверчивое выражение лица капитана Кайта Тельсеса. «Он делает это ради меня, - понял Нат. - Не ради наследника его высочества, не для мутанта из Южной башни, но для мальчишки, которого он когда-то любил и не перестал любить».
  Тельсес не мог его подвести.
  - Почувствуете легкий укол, - бормотал Типси Пальм, затягивая удерживающие кресло ремни. - Так, подключаю… Потом я вас разбужу. Нам нужно спешить - мне самому надо подсоединиться к системе…
  «Ясное дело», - подумал Нат, закрывая глаза. А потом он ощутил укол, о котором его предупреждали, за ним - пронизывающий холод, и больше он не чувствовал уже ничего.
  Нахлынула белизна.

  В тот момент, когда электромагнитный импульсный передатчик перешел ко второму, предпоследнему этапу отсчета, Керк Блум ковыряла пластиковой вилкой холистический салат, купленный в автомате в космопорту Гатларк-2.
  Она боялась и одновременно злилась. Хотя она и знала, что торжества по поводу свадьбы Исы Анемотрии Ибессен Гатларк с принцем Рунхоффом Казаром из рода Исеминов носят всепланетный характер, но не ожидала, что они приведут к полному транспортному параличу. К тому же мало того, что опустевший порт обслуживала в лучшем случае половина работников, но эта половина еще и выглядела так, будто их чем-то одурманили.
  Вокруг кружили антигравитационные головизоры, выплевывая рекламные вставки, время от времени перемежавшиеся очередным микрорепортажем о торжествах в замке Гатларк и подобных ему мероприятиях, разбросанных по всей планете. Даже большие плоские табло прилетов и вылетов периодически гасли, показывая полную энтузиазма физиономию Сонда Сондансона, главного ведущего и комика планеты, который вместе с глуповатой, но грудастой Синдией Плим излагал наиболее пикантные фрагменты, как он выражался, «марьяжа высшей пробы». Когда он упомянул что-то насчет «удачной случки вместо искусственного оплодотворения», Блум подумала, не подвесят ли его самого за одно место за подобные шуточки.
  - Раз уж Рунхофф вкусит сегодня генов Исы, - гудел Сонд, - то, моя дорогая, ты тоже могла бы найти себе мужа!
  - Ну, Со-о-онд! - пищала Синтия, обнажая по крайней мере девяносто восемь процентов своего бюста. - Ну что-о-о ты-ы-ы!
  «Вот ведь Напасть», - с неудовольствием подумала Керк. Холистический салат уже начал формироваться: небольшие светящиеся пятнышки на ростках корешков медленно поднимались вверх, а микроскопические биосистемы заиграли лирическую мелодию. Блум ткнула вилкой в предполагаемый центр пищевой программной системы, но остановить процесс ей не удалось. Встав из-за столика, она в очередной раз направилась к стойке «ТрансЛинии». Сидевшая за ней девушка с блуждающим взглядом играла прядью волос с вплетенными в нее маленькими декоративными голографическими вставками.
  - Пока ничего, - сказала она, увидев Керк. - Никаких… никаких зарегистрированных полетов. Может, завтра?
  - У меня нет времени до завтра, - процедила Блум. - Мне нужно убраться отсюда сегодня. Что там есть на орбите, Напасть их дери?
  - Минутку, - девушка наморщила лоб и коснулась пульта. - Есть только военные корабли. Кажется.
  - А Пурпур?
  - Что?
  - Пурпур. Верфь, - Керк с трудом сдерживалась, чтобы не заорать. Девушка подняла голову и мутным взглядом уставилась на Блум. - Ну, такая штука, где садятся корабли. Самая большая верфь Гатларка. Это вам о чем-то говорит?
  - Ну, есть такая верфь… станция…
  - Можно туда добраться? На челноке?
  - Но зачем…
  Блум закатила глаза.
  - Затем, - объяснила она, - чтобы поймать оттуда какой-нибудь другой перелет. Найдется у вас какой-нибудь заср… найдется у вас челнок? - уже спокойнее закончила она. Кивнув, девушка сверилась с системой.
  - Последний «тупак» уже улетел. Но он все равно был неисправен и отправлялся в ремонт, - ответила она, явно гордясь, что докопалась до каких-то существенных данных. - Больше ничего нет.
  - Чудесно, - Керк развернулась и решительным шагом вернулась к своему салату. За ее спиной послышались ничего не значащие заверения: «Если вдруг что-то будет…», но она пропустила их мимо ушей.
  Похоже, ей предстояло остаться на этой напастной планете. А потом за ней явится Собрание, которое, не особо беспокоясь по поводу правил приличия и контроля Альянса, ткнет ее парализатором и упакует в один из своих Центров, где ее подвергнут полному и необратимому промыванию мозгов. Именно в этом, насколько она понимала, заключались печально знаменитые Жатвы. Какой-то процент похищенных удавалось вернуть, но большинство уже ходили с белыми волосами или бритыми головами, одетые в развевающиеся мантии, и агрессивно реагировали на любые попытки их спасти.
  Не задерживаясь возле столика, она подошла к автомату с едой и начала бездумно водить пальцами по доступным на дисплее вариантам.
  - Могу тебя взять.
  Голос был тихий, почти неестественно спокойный. Блум нажала кнопку «меню номер восемь» и лишь затем обернулась. Машина забулькала и выплюнула запечатанную термокружку.
  - Если торопишься, - продолжал голос, - я улетаю где-то через пол-лазурных часа.
  Схватив кружку, Керк повернулась к незнакомцу.
  - Да, тороплюсь, - кивнула она, пытаясь скрыть удивление. - И даже очень. Полчаса для меня, пожалуй, многовато. Если тебе нужны юниты…
  - Не нужны, - ответил он. Блум попыталась изобразить улыбку. Обычно у нее не возникало никакого желания с ними общаться.
  С настоящими, не контрактными пограничниками.
  Теоретически пограничником мог стать каждый, подписавший соответствующий контракт, после чего он получал почти полностью автоматизированный корабль, настроенный на запрограммированные глубинные прыжки вдоль Галактической границы и остановку на одной из сторожевых застав с целью пополнения припасов и подзарядки реактора. Работа была достаточно простая - б?льшую часть патрулирования и сканирования границы выполнял кастрированный искин корабля, - но и утомительная.
  Не каждый мог выдержать долгие безмолвные перелеты в бескрайней черноте космоса - говорили, будто один лишь вид пустоты за пределами Границы плохо влияет на мозг. Можно было, естественно, смотреть в сторону Выжженной Галактики… но мир Пустоты и далеких галактик притягивал взгляд и гипнотизировал. Одни выдерживали на этой работе несколько лазурных недель, другие дольше. Бывало, что безмолвные, всегда черные корабли пограничников возвращались со столь же безмолвными мертвыми пилотами, которые сошли с ума - не обязательно из-за неудачного глубинного прыжка - и перерезали себе вены в креслах стазис-навигации.
  Бывало и иначе.
  Некоторым, крайне немногочисленным индивидуумам работа пограничника настолько нравилась, что они, вместо того чтобы продлить контракт, решались пройти Инициацию. О самой процедуре мало что было известно, но она изменяла человека настолько, что он полностью входил в структуру Погранохраны. С этого момента охрана Границы от возвращения Машин или легендарных Иных становилась его жизнью, а сам он становился не только пограничником, но и членом Ордена Пустоты. Узнать их было легко: неестественно бледные, худые, в черных обтягивающих пилотских комбинезонах, с лазерной татуировкой в виде двойного круга - глаза, помещенного внутрь символа Глубины.
  «Пограничник прямо как с гребаной картинки», - подумала Керк. Худой, бледный. Длинные прямые черные волосы до плеч, ниспадающие на комбинезон. Острый нос. Бледно-голубые глаза. Казалось, будто от него веет холодом. На руках, над худыми пальцами пианиста, виднелась татуировка.
  Вампир.
  - Куда летишь? - спросила она. В принципе, ее устроило бы, если б он на миг причалил на Пурпуре. При мысли, что ей пришлось бы лететь вдоль Галактической границы и смотреть в сводящую с ума черноту, Керк стало не по себе. Дело было даже не в Пустоте - Галактическая граница собирала лишь остатки Потока, а Блум не представляла себе, как можно вообще функционировать, не имея возможности к нему подключиться.
  - Это последний перелет, - сообщил он. - Мне осталось еще два прыжка вдоль Границы, в пределах Рукава Лебедя, то есть недалеко от теперешнего сектора. А потом - обратные прыжки на Терминус.
  - Терминус?
  - Это одна из наших главных станций. Сторожевая застава. Чтобы на нее попасть, нужно лететь ближе к центру Рукава.
  - К центру Рукава? - переспросила она, быстро анализируя возможные варианты. Если перетерпеть те два прыжка вдоль Границы…
  - Терминус - одна из чаще всего посещаемых застав, - объяснил пограничник. - Она находится между Рукавами Лебедя и Персея.
  Блум сделала глоток меню номер восемь, вкусом походившего на гибрид генетически модифицированного цыпленка с лягушачьими ножками. Насколько она ориентировалась в галактической географии, Рукав Персея - в отличие от Рукава Лебедя, именовавшегося также Внешним или Угольником, - не входил в зону интересов Погранохраны. Лишь небольшую часть Рукава Персея можно было отнести к пограничной.
  Но это означало, что на Терминусе она могла найти транспорт, чтобы отправиться глубже - настолько, чтобы покончить раз и навсегда с Внешними системами. «Если уж сваливать, - подумала она, - то лучше туда, где контролеры будут добросовестно контролировать нелегальные практики Собрания. И поселиться где-нибудь поближе к цивилизации, а не в галактической заднице вроде средневекового Гатларка».
  - Ты мог бы взять меня с собой? - спросила она, стараясь не показывать, насколько это для нее важно. - Я заплачу…
  - Как я уже говорил, юниты мне не нужны. Мне бы не помешало… - пограничник на мгновение поколебался, - общество. Чье-то присутствие, не более того, - тут же добавил он. - Слишком долго… я был в патруле один.
  - Что значит - слишком долго? - поинтересовалась Блум. - Сколько ты провел в патрулях? Лазурный год или около того?
  Пограничник криво усмехнулся.
  - Семь лет, - помолчав, ответил он. - Считая от официальной Инициации до Ордена. Если тебе все еще интересно, осталось двадцать четыре минуты, - добавил он, видя, что Керк не отвечает, лишь таращится на него широко раскрытыми от удивления миндалевидными глазами. - Площадка номер четыре. До встречи, - закончил он, удаляясь в сторону стойки диспетчера, наверняка чтобы завершить последние формальности.
  Лишь через пять минут Керк поняла, что даже не сказала ему, как ее зовут.
  Что ж, он тоже этого не сказал. Может, оно и к лучшему.

  «Конец», - подумал контролер Альянса Вальтер Динге.
  По показаниям счетчика, «Няня» вынырнула из Глубины пять минут двадцать семь лазурных секунд назад. В стазис-навигаторской царила нервная суматоха. Персонал навигаторской был воскрешен в течение трех стандартных минут после того, как Сердце корабля завершило беглую проверку всех систем. Во времена Машинной войны подобное невозможно было представить - искин воскрешал навигаторскую и боевую рубку почти сразу же после выхода. Такие возвращения из мертвых удавались не всегда - процент пробудившихся еще в Глубине, может, и был невысок, но следовало считаться с риском, что часть команды сойдет с ума. И все это ради того, чтобы не дать себя перестрелять бдительным кораблям Машин. Остальная команда, как и Вальтер, пробудилась минуты на две позже, то есть почти через шесть минут после завершения прыжка.
  От персоналя контролера бесшумно отсоединились инъекционные трубки. Вальтер заморгал, и картина перед его глазами стала четче. На эсминце смотрительницы сектора Контроля имелось полтора десятка дополнительных стазис-консолей, размещенных вдоль главной палубы, - неудобные, расположенные вертикально кушетки или углубления, к которым необходимо было самостоятельно подключиться и привести в действие инъектор. Если кто-то опаздывал, его ждал неприятный сюрприз - искин «Няни» отказывался от прыжка только в том случае, если в стазисе не находился персонал навигаторской. Остальной команде оставалось лишь контролировать показания счетчика и при необходимости нажать блокирующую прыжок тревожную кнопку.
  «Когда-нибудь я нажму эту дрянь», - подумал Динге, с отвращением глядя на не слишком чистые трубки, по которым ему только что ввели «белую плесень». Он мысленно содрогнулся, думая о своей любимой чистоплотности. «Когда все закончится, - решил он, - нужно будет купить сеанс Очищения, который предлагает Собрание в главном центре секты на Лазури». Правда, при этом ему будут лить в уши всякую чушь, пытаясь обратить в свою веру, а может, даже попытаются взломать персональ, но процессу Очищения не имелось равных во всей Выжженной Галактике.
  Стараясь больше не думать о грязи, он отстегнул ремни и осторожно шагнул на блестящий металлический пол корабля. Вокруг уже суетились люди - некоторые, как и он, только отстегивались, другие уже стояли и сидели на своих постах. Видневшаяся впереди стазис-навигаторская светилась мягким сиянием мониторов и голограмм, контрастировавших с украшенной серебряной звездной пылью чернотой космоса за неостеклом. Маделлы Нокс, как уже успел заметить Динге, нигде не было - наверняка она сидела в своей каюте, словно удельный властитель над бегающими по мостику муравьями.
  - Доложите обстановку, - в голосе Вермуса Тарма звучали странные металлические нотки, вероятно из-за электронного усиления. Персонал навигаторской должен был хорошо слышать своего командира.
  - Цель прыжка достигнута. Отклонение минимально, в пределах до тысячи километров, - отбарабанил первый астролокатор Цицеро Флинк.
  - Вижу впереди три корабля на расстоянии примерно полторы тысячи километров, - вмешалась первый пилот Эноба Стилс. - Два маленьких, один большой.
  - Больше нашего? - спросил Вермус.
  - Похоже на крейсер. Кроме того, наблюдается глубинное эхо всего в нескольких сотнях километров впереди. Эхо… - Стилс склонилась над пультом, - пульсирует. Предполагаемый выход из Глубины - через несколько минут.
  - Сердце, каково наше состояние?
  - Пять процентов мощности реактора в защитном магнитном поле, - доложил из Сердца главный компьютерщик. - После изоляции всех палуб, кроме главной, и переброски десяти процентов на боевую рубку осталось еще пять на глубокое сканирование. Около пятидесяти процентов оставшейся энергии реактора ушло на глубинный прыжок. Уже идет аварийная подзарядка из энергетических банков. Что касается остального: пока что у нас есть твердых тридцать процентов на навигацию, антигравитоны и системы, не считая аварийного прыжкового резерва.
  - Запускайте Джейнисов. Пусть летят вперед на максимальной скорости и разведают обстановку. И пусть остаются на постоянной связи. Разрешаю им при необходимости стрелять. Стилс, начинай передавать стандартное сообщение. Не прицепляйся к послеглубинной волне. Дай нам тридцать процентов максимальной скорости, в случае чего ускорься. Исполняй.
  «Джейнисы, - с неудовольствием подумал Вальтер. - Цара и Малькольм Джейнис - напастные наемные убийцы. Что ж, если и пускать кого-то в авангарде, то лучше уж их». Добравшись до стазис-навигаторской, он мгновение спустя увидел, как перед носом «Няни» вылетают два серебристых силуэта «стилетов». Двигатели истребителей вспыхнули ярко-голубым, и оба корабля через три секунды уже ничем не отличались от многочисленных звезд.
  - Всем кораблям в секторе, - послышался голос первого пилота. - Говорит корабль Контроля Альянса, регистрационный номер 534Р. Сообщите свои координаты и данные и отключите магнитные поля. Вы будете подвергнуты глубокому сканированию. Повторяю…
  - Капитан… - Вальтер в последнюю секунду удержался от желания дернуть Вермуса за китель. - Прекратите передачу! Мы не знаем, с кем имеем дело!
  - До них всего полторы тысячи километров, контролер, - ответил командир. - Они нас прекрасно видят, как и мы их. Сообщение - лишь формальность.
  - Если это… мы ведь не знаем, может…
  - Потому мы и послали Джейнисов, - прервал его Вермус. - На «стилетах», не считая турбинных пушек, простого лазера или плазмы, имеются туннельное орудие и гравитационная ракета. К сожалению, туннельные пушки - лишь образцы, и стреляют на небольшое расстояние, но…
  - Туннельное орудие? Но ведь оно запрещено!
  - Можете заявить об этом смотрительнице.
  Вальтер закрыл рот. Насколько ему было известно, туннельные пушки представляли собой результат недавнего эксперимента Научного клана, имевшего отношение к какому-то квантовому явлению, основанному на проникновении частиц сквозь теоретически непреодолимый барьер энергетического потенциала, превосходившего саму энергию данной частицы. Пушки запретили из-за слишком разрушительного эффекта, который они вызывали на поверхности планет.
  Само явление туннелирования было известно еще в Средневековье и использовалось для исследований в области квантовой механики, пока около десяти лет назад не обнаружилось, что проникающие через энергетические барьеры частицы можно усилить за счет энергии этих барьеров, сосредоточивая получаемую посредством ядерного синтеза мощность. Проблема заключалась в том, что энергию выстрела из туннельного орудия невозможно было удержать - пробив магнитное поле, она поглощала цель и всю материю в ее окрестностях, рассеиваясь лишь в полном вакууме, когда иссякал ее энергетический потенциал. По сути, магнитное поле было единственной защитой от подобного выстрела - по не до конца выясненным причинам усиленная антигравитонами магнитная сила могла ослабить разрушительную мощь туннелирования.
  На «стилетах» имелись также турбинные пушки, предназначавшиеся для ослабления потенциала защитных магнитных полей. Если они его пробьют, выстрелят под неудачным углом да еще притянут к себе цели гравитационной ракетой… Разрушительная волна вполне могла зацепить и «Няню».
  - Безумие… - прошептал Динге. - На нашем напастном эсминце они тоже есть?
  - Есть, - похоже, испуг Вальтера развеселил Вермуса Тарма. - «Няня» оборудована лазерной пушкой, несколькими турбинными, плазменным излучателем и одним туннельным орудием. К сожалению, оно все еще на этапе испытаний. Смотрительница сама проявила интерес к этой технологии, хотя испытания показали, что один выстрел пожирает почти всю энергию реактора и даже может его повредить. Подобная же ситуация и с орудиями на истребителях, но они намного слабее. Впрочем, выстрел из туннельного орудия мы называем «выстрелом последнего шанса».
  - Да что вы говорите! - слегка язвительно бросил Динге, но Вермус не заметил его иронии.
  - В дополнение к ним у нас имеются две ракетные установки, способные стрелять ракетами типа М.
  - Массовыми? Ракеты… атомные бомбы усиленного поражения?
  - Вижу, разбираетесь! Их мощность может сравниться с мощностью вооружения средних размеров крейсера, но ракеты намного превосходят его маневренностью и скоростью, - капитан откашлялся, явно утомленный лекцией. - Можно подумать, вы не знаете, кому принадлежит этот эсминец.
  - За такое мы угодим под контроль, - прошептал Вальтер.
  Капитан весело посмотрел на него.
  - Контроль - это мы.
  - Говорит Джейнис, - раздался в стазис-навигаторской голос пилотировавшего «стилет» Малькольма. - Подлетаю к небольшому кораблю. Вероятнее всего, прыгун. Он возле некоего… явления.
  - Очередной выход из Глубины, - сообщила первый пилот Эноба Стилс. - Это эсминец. Расстояние около семисот пятидесяти километров - в два раза ближе, чем интересующий нас сектор.
  - Хорошо. У нас около трех минут до воскрешения его команды, - оценил Тарм.
  - У нас их нет, капитан, - возразила Стилс. - Тот корабль не стоит на месте, а летит по прямой. Похоже, с ним что-то не так.
  - После выхода из Глубины? Во имя Напасти, что это может значить? Вызывай их!
  - Есть.
  «Какая-то клятая вечеринка, а не тайная операция, - недовольно подумал Вальтер. - Три корабля уже в секторе, еще один выходит из Глубины… Всеми забытый пограничный сектор, принадлежащий какому-то третьеразрядному герцогству - и вдруг все являются сюда, будто с ума посходили…»
  - Говорит разведывательный корабль Контроля Альянса, - послышался в громкоговорителе хриплый голос Малькольма Джейниса. - Немедленно прервите связь с этим… чем бы оно ни было. Отключите магнитное поле и приготовьтесь к абордажу. У вас минута.
  «Подлетели, - подумал Динге. - По крайней мере достаточно близко, чтобы выстрелить».
  - У вас осталось пятьдесят секунд, - прохрипел наемник. - Решайтесь. В противном случае начну обстрел из турбинной пушки. Повторять не буду.
  В стазис-навигаторской наступила тишина, которая длилась около сорока секунд. По их прошествии на мостике раздался странный, по-старчески дрожащий голос:
  - Всем кораблям. Говорит капитан Кайт Тельсес с флагманского эсминца «Пламя» герцогства Гатларк. Вы вторглись на нашу территорию. Любые оперативные действия, проводимые в этом секторе без согласия герцогства Гатларк, незаконны в соответствии с протоколами Альянса. Это касается также корабля Контроля Альянса. Прошу немедленно связаться с нами и сбросить тягу.
  - Это с того нового корабля, капитан, - бросила первый пилот.
  - Уже воскресли? - удивился кто-то из команды. - Прошло меньше минуты после выхода из Глубины…
  - У них какая-то неисправность, - объяснил компьютерщик из Сердца. - Либо стазис-навигаторская пробуждается раньше всех, как на кораблях, сражавшихся с Машинами.
  - Насколько же старое это чертово корыто? - фыркнула первый пилот. Капитан подошел к пилотской консоли и наклонился к микрофону.
  - Всем кораблям. Говорит Вермус Тарм, капитан «Няни», корабля Контроля Альянса. Протоколы Альянса относительно территориального невмешательства Пограничных герцогств не касаются секретных операций Контроля, связанных с безопасностью. Соответствующие документы будут пересланы властям Гатларка. Повторяю: отключите магнитное поле и сбросьте тягу, иначе возможны последствия. Я закончил.
  Снова наступила тишина, а затем в стазис-навигаторской «Няни» послышался глухой треск, словно кто-то пытался пробиться из невообразимой дали. Динге, как и большинство персонала навигаторской, вздрогнул при звуке электрического разряда и белого шума, на фоне которого раздался доносившийся будто из бездны голос:
  - Не стрелять! Повторяю: не стрелять! Не стреляйте! Мы не можем… маневр… Корабль нам… не подчиняется!
  - Это из того сектора, - уточнил компьютерщик из Сердца. - Похоже, тот прыгун. Что-то там явно случилось. Данные не ясны, ничего не проанализировать. Все пульсирует…
  - Капитан, оттуда улетает какой-то корабль… - сообщил кто-то из персонала. - Вижу на мониторе… Еще один прыгун. Они ускоряются!
  - Джейнис, - Вермус Тарм снова склонился над микрофоном, - займитесь им. Немедленно.
  - Есть, шеф, - в хриплом голосе Малькольма слышались веселые нотки. - Поджарь ему задницу, дорогая.
  - Будет сделано, мой птенчик, - донесся до стазис-навигаторской теплый мягкий голос Цары Джейнис, частично заглушенный шумом ускоряющегося истребителя. Наемница помчалась следом за вторым прыгуном. - Запеленгуем, подстрелим и подадим к столу. Пока!
  - Корабль, выдающий себя за эсминец Гатларка, прибавил скорость, - сообщил склонившийся над консолью молодой мужчина. - Они доберутся до места раньше нас.
  - Хорошо, - кивнул Тарм. - Стилс, прибавь скорость, но не атакуй. Неизвестно, с чем мы имеем дело. Пусть долетят туда первыми, а потом мы их сцапаем. Отслеживайте состояние их реактора. Если они соберутся прыгнуть, мне нужно об этом знать.
  Первый пилот коснулась консоли и переместила рукой одну из высвечивавшихся над ней голограмм. Антигравитоны компенсировали внезапную смену ускорения, но у Динге все равно возникло ощущение, будто некая непонятная сила толкнула его вперед, во тьму.
  «Почему я вдруг подумал о тьме? - удивился он. - То, что перед нами, - не тьма, а свет. Свет знания. Плод многолетних поисков, сидения над экстраполяциями потерянных выходов из Глубины, охватывающих бесчисленные документированные случаи на протяжении сотен лет. Награда за труды».
  - До цели три минуты, - сообщила Стилс. - Ускорение восемьдесят процентов. Тормозные двигатели работают от реактора. Сердце?
  - Системы в норме.
  - Я хочу это видеть, - внезапно раздался в стазис-навигаторской отдающийся эхом, усиленный громкоговорителями голос смотрительницы сектора контроля Маделлы Нокс. Мама Кость в очередной раз вспомнила, что бдит над своим маленьким королевством. - И иметь. Тарм, вы знаете, что делать в случае каких-либо проблем. Если Вальтер прав насчет того, что мы должны тут найти, - это величайший шанс за все лазурное столетие. Альянс должен заполучить его любой ценой.
  - Сердце, перенаправить излишек энергии с аварийного прыжка на боевую рубку и магнитное поле, - заговорил капитан еще до того, как на главной палубе смолкло эхо голоса Маделлы. - Вы слышали Маму. Мы отсюда не уберемся, пока не овладеем в полной мере этим сектором, даже если придется ждать подзарядки для реактора с самой Лазури.
  - Капитан…
  - Да, Сердце?
  - У меня уже есть картина того явления. Показать?
  - Выведи на главную.
  Неостекло замерцало рядом блестящих пиктограмм и голографических волн, рисовавших светящиеся линии среди черноты и звезд. Приближенная камерами картинка показывала все еще далекий фрагмент сектора.
  Сектора, в котором почти все неостекло занимала белая подрагивающая конструкция, вырастая на глазах до чудовищных размеров костлявой космической паутины.
  - Во имя Ушедших… - прошептал кто-то. - Что это, Напасть его дери?
  - Призрак Машин, - объяснил Вальтер Динге.

  11. Призрак

  Сражения в космическом пространстве вынуждают нас отказаться от стандартных представлений о пространстве как таковом. Такие понятия, как верх, низ - и даже перед или зад, - теряют всякое значение. И потому наш флот должен выглядеть словно единый организм, а флагманский корабль - быть его головой, центром и опорной точкой. Так что урок стратегии, маневров и командования начнется для вас с того, что вы забудете все, чему уже научились.
  Сохранившееся обращение директора Космической академии к курсантам, вероятная дата: 633 год Империи

  Всравнении с транспортировкой бесчувственной, весившей девяносто с лишним кило туши подключение Месье к комплексу «АмбуМед» в кабинете Гарпаго было пустячным делом. Как только доктор втащил механика на койку, полуавтономная хирургическая система подключила к его телу разъемы интерфейса и соединилась с персоналем, а измученный Джонс смог приготовить себе заслуженный кофе в имевшейся в каюте микрокофемашине. Кофе, может, был и похуже, чем в кают-компании, зато горячий.
  - Кофе, кофеек, - бормотал доктор, устанавливая программатор на быструю диагностику и лечение. Он не знал, что сейчас чувствует Месье, но сам чувствовал себя прекрасно. Поражение Тартуса Фима, пусть и временное, и полностью усвоенный организмом когнитик внушали ему оптимистичный настрой по отношению к миру и Вселенной. В данный конкретный момент его не волновало даже загадочное глубинное эхо. Склонившись над консолью «АмбуМеда», он чувствовал себя добросердечным богом, милостиво нажимающим клавиши исцеляющей машины.
  Едва появилась надпись «Повреждение головы/Лечение в процессе», замигали тревожные огни и взвыла сирена. Доктор с трудом удержался от ругательства - пролившийся на руку кофе был и впрямь горяч.
  - Всем, кроме Хаба, явиться в стазис-навигаторскую, - послышался в громкоговорителях «Ленточки» голос Миртона. - Тански, отслеживай ситуацию. Мне нужна энергия для резервного прыжка. Пинслип, введи координаты для срочной эвакуации.
  - Так точно, капитан.
  «Самое время», - недовольно подумал Гарпаго, выходя из своей каюты. Идя быстрым шагом по коридору средней палубы, он машинально поправил свой безупречный комбинезон и пригладил густые, почти полностью седые волосы. Хорошо хоть, что рана выглядела не слишком серьезно - «АмбуМед», вскрыв фрагмент черепа Месье и удалив обломки кости (похоже, бедняга и впрямь здорово приложился, подумал Джонс), должен был сразу же начать процесс заживления, взаимодействуя с записанными в персонале программами иммунитета. Механику предстояло оставаться без сознания несколько часов, но это как раз доктора особо не беспокоило. Куда хуже, если бы он, одурманенный лекарствами, начал сейчас болтаться по кораблю, да еще в момент чьего-то неожиданного выхода из Глубины - вернее, трех выходов.
  - Что это, Напасть гребаная? - донеслись до доктора слегка искаженные громкоговорителем слова капитана. Откашлявшись, Джонс вошел на главную палубу и встал рядом с капитаном. Грюнвальд недоверчиво бросал взгляд то на мониторы, то на неостекло корабля. - Есть у тебя его размеры, Тански?
  - Не могу определить, - на фоне голоса Хаба слышались отчетливые удары по клавиатуре. - Тут все неопределенно. Это призрачная структура. То, что мы видим, не полностью материально.
  - То есть «призрак»?
  - Так точно.
  - На корабль не похоже. Скорее на большую гребаную паутину.
  - Говорит Фим, - с удивлением услышал Гарпаго голос торговца с «Кривой шоколадки». - Отц?пите вы меня, мать вашу, или нет?!
  - Займись, Хакль, - Миртон подошел к неостеклу. - Втаскивай трап и настраивай глубинный привод.
  - Я не могу здесь прыгнуть, - возразила Эрин. - Прыжок непосредственно во время чьего-то выхода из Глубины слишком опасен. Нас может разорвать, превратить в еще один «призрак» или зашвырнуть невесть куда.
  - В таком случае отцепляйся от этого дебила и отлетай на безопасное расстояние. Вайз, есть у тебя какие-нибудь выбранные сектора?
  - Три, - Пинслип даже не подняла головы. Голос ее был еле слышен, даже усиленный громкоговорителем.
  - Выбери ближайший. Нужно как можно быстрее отсюда убираться.
  - Там люди.
  - Что вы сказали, доктор?
  - Там люди, - недоверчиво повторил Джонс. Подойдя ближе к неостеклу и навигационной консоли, он наклонился и поправил координаты камер. И тогда это увидели все.
  Большая белая, словно кость, космическая паутина из стержней и соединений напоминала вынутый из корабля глубинный привод. Занимавшая почти весь экран кошмарная мозаика словно подрагивала на космическом ветру, складываясь в невероятные фигуры. Где-то там, впереди, танцевали другие измерения, треугольники Пенроуза и ленты Мебиуса, вплетенные в жесткую структуру сети. Но доктор Гарпаго приблизил вовсе не это, а человеческие силуэты, вырванные из размещенных по всей паутине коконов и вращающиеся в вечной ледяной тишине.
  - Транспортный корабль, - прошептала Хакль.
  - Верно, - подтвердил наблюдавший за происходящим посредством Сердца Хаб. - Похоже, еще времен Машинной войны.
  - Кто-нибудь жив? - спросил Грюнвальд. В стазис-навигаторской снова послышался стук пальцев Тански по клавиатуре Сердца.
  - Если вы про те тела, то они, похоже, холодны и мертвы, словно камень. Никаких показаний, - сообщил компьютерщик. - Те коконы, капсулы или как они там называются - совсем другое дело. Судя по тому, что я вижу, небольшой процент еще излучает энергию. Внутри них что-то есть. И, возможно, живое.
  - Нужно их спасти, - сказала Хакль. - У нас есть луч захвата, он может притянуть, по крайней мере, одну капсулу в трюм. Может, и больше. Нужно только время.
  - Нет, - ответил Миртон. - Я уже говорил. Убирай трап и улетай. Я хочу отсюда убраться. Это приказ.
  - Капитан…
  - Это призрачная структура. Хочешь, чтобы она затащила в себя корабль?
  - Капитан, - судя по голосу Хаба, компьютерщика явно что-то развеселило, - я вполне понимаю ваши опасения, но призрачные структуры обладают тем свойством, что их небольшие фрагменты можно успешно втянуть в обычную реальность. Так что могу поспорить - мы ничем не рискуем, забрав один из тех коконов. Как только он окажется на «Ленточке», он обретет полностью материальную структуру. А наградой за спасение кого-то из времен Машинной войны может стать… - Тански театрально вздохнул. - Скажем так, появился бы неплохой шанс купить более современный корабль и увеличить жалованье вашим скромным работникам. Игра стоит свеч, как когда-то говорили.
  Грюнвальд недовольно поморщился.
  - Ты уверен?
  - Конечно. И уж наверняка не в меньшей степени, чем наш дорогой коллега Тартус. Сердце только что зафиксировало переброску энергии реактора «Кривой шоколадки» на тамошний луч захвата. Могу поспорить, что господину Фиму пришла в голову та же идея, о чем свидетельствует его внезапная утрата интереса к судьбе собственного трапа.
  - На что он нацелился?
  - Единственный энергетически активный кокон поблизости от нас… - снова послышался стук, после чего на мониторах и неостекле появился фрагмент космоса с видимым на его фоне размытым, похожим на фасолину силуэтом. - Вот этот малыш. Если бы господину Тартусу захотелось захватить другой активный кокон, ему пришлось бы глубже влететь в эту паутину, чего я лично бы не советовал. «Призраки» неустойчивы - какое-то время спустя структура снова прыгнет в Глубину и заберет с собой все находящееся в окрестностях. Так что влетать в нее глубже было бы… неразумно.
  - Ладно, Хакль, тащи сюда этот напастный кокон, - приказал Миртон. - Только быстро.

  Решение Миртона захватить капсулу достигло ушей Пинслип словно в тумане.
  Дело было вовсе не в истории с Месье - к своему удивлению, Пин чувствовала себя совсем неплохо, учитывая обстоятельства. Когда она разбила механику голову, ей казалось, будто она давит назойливое насекомое. Все произошло как бы помимо нее, в окружении заполненной неестественным холодом тишины.
  Она могла его убить. Если бы в кают-компанию внезапно не вошел Хаб, возможно, так бы оно и случилось. Механик лежал без сознания, в растекающейся луже крови, так что ей достаточно было найти что-нибудь потяжелее и раскроить ему череп до конца. Она почти видела, как башка извращенца разбрызгивается в жидкое месиво, пока наконец все вокруг не окутывает холод, а сама «Ленточка» не превращается в кошмарное ледяное кладбище.
  Может, тогда она вздохнула бы с облегчением.
  Но появился Тански, и все пошло по-другому. В конце концов он вручил ей нечто, покоившееся теперь в кармане ее комбинезона - удобно ложащийся в руку парализатор. Она не знала, что с ним делать, но не сомневалась, что рано или поздно им воспользуется. Больше она никому не позволит до себя дотронуться. Никогда.
  А потом она уже сидела за навигационной консолью, сосредоточившись на выводимых на экран данных, пока не услышала произнесенную Хабом невероятную фразу: «Похоже, еще времен Машинной войны». И тогда внутри нее что-то оборвалось.
  Машинная война. Выжженная Галактика. Ложь.
  Ложь, ложь, ложь.
  Пин закусила губу, сдерживая крик. Они не могли знать, не понимали. И она обманывала бы сама себя, если бы признала, что сама это понимает.
  «Ты все узнаешь, Пин. Разве не забавно? Ты узнаешь, какова правда».
  Машинная война.
  То, что она видела перед кораблем, не могло быть настоящим. То, что она видела перед кораблем, наверняка было настоящим. В чем она ошиблась? Чтоб их всех Напасть задрала! Он ее обманул? Или не обманул?
  «Все-таки ты ненормальная, Вайз, - подумала она, внезапно ощутив спокойное, холодное безразличие ко всему. - Чокнутая, как тетка Этна, которая бегала по руинам на Евроме-7, задирала юбку и мочилась на камни. А может, и что похуже. Не важно».
  Три координаты, о которых она сообщила капитану, были подготовлены «начерно», без окончательного введения в систему. Второй пилот, каковым она являлась на «Ленточке», теоретически мог перехватить управление, заблокировав Хакль и отключив связь с Сердцем. Тански в принципе держал под контролем все аспекты работы корабля, но у него не было времени постоянно следить за стазис-навигаторской. Хватало и иных проблем: контроль энергии реактора, связь с кастрированным искином, наблюдение за программами и так далее. Теоретически Пин могла отключить Хаба, так же как и Хакль. Сложно, но можно. Вопрос только в том, хочется ли этого ей.
  В левом углу навигационного монитора виднелось количество процентов времени, оставшегося до убирания трапа, - «Ленточка» уже отстыковалась от «Кривой шоколадки». «Мне даже управление на себя не пришлось бы брать, - поняла Вайз. - Достаточно потратить несколько процентов энергии на обратную тягу, чтобы Эрин не могла притащить сюда это… нечто. Пусть его забирает Тартус. Пусть забирает, лишь бы… лишь бы мне этого не видеть. Если это в самом деле то, о чем я думаю…
  Машинная война.
  Если это в самом деле то, о чем я думаю, я должна его увидеть. И это все изменит - окончательно и бесповоротно. Он ведь мне об этом говорил… Откуда он знал? Я не была… не…
  Нет, сейчас это не важно. Нужно просто принять решение. Если сейчас я введу данные глубинного прыжка и запущу счетчик, всем придется подключиться и войти в стазис. В ином случае прерванный процесс не даст совершить прыжок на резервной энергии, вернее, задержит его настолько, что Грюнвальд сочтет начатый маневр вполне разумной идеей. Он согласится, поскольку это будет выгоднее, чем рисковать остаться здесь и ждать очередных прибытий из Глубины. Потом он, естественно, обругает меня на чем свет стоит, но это я уж как-нибудь переживу. Самое большее - вышвырнет меня на ближайшей станции и разорвет контракт. Потеряю десятка полтора пунктов, и только. Не самая большая проблема. Астролокатор всегда найдет работу. Достаточно будет… достаточно будет не послушаться приказа.
  Но ведь это бессмысленно.
  Я ведь ненормальная - ощущаю на корабле некий холод, вижу чуть ли не лед и иней, слышу чей-то шепот. Я знаю, что тут что-то есть. А может, и нет. Я чувствую, что этот проклятый корабль… чем-то одержим? И уж точно ненормален - совсем как я».
  «Ты все узнаешь, Пин. Разве не забавно? Ты узнаешь, какова правда».
  Вайз на миг закрыла глаза, а затем начала быстро вводить нужные команды. Полтора десятка секунд спустя те были уже в загрузочном приложении.
  Оставалось лишь нажать кнопку.

  Хаб прекрасно видел, что собирается сделать Вайз. Злорадно усмехнувшись, он затянулся окурком, глядя на жалкие потуги мушки, пытающейся вырваться из паутины зависимостей, причин и связей.
  Импринт Миртона, может, и не давал ему полной власти над Сердцем, но не запрещал переключиться в режим наблюдения за всем, что происходило в стазис-навигаторской.
  - Ну, малышка, - мурлыкал себе под нос Тански, - если уж тебе хочется лететь, полетим чуть дальше. В то самое место, о котором ты милостиво соизволила меня проинформировать, - он склонился над клавиатурой, быстро вводя команды перехвата программы Вайз. - Как ты там говорила? Сектор 32С? Выжженная зона в Рукаве Лебедя? Что ж, может быть забавно. Надеюсь, ты понимаешь, что папаше Хабу нужно поговорить со стрипсами. О-бя-за-тельно.
  Введя последнюю строку программы, он нажал клавишу «выполнить» и лишь затем, оставив клавиатуры, консоли и нейроконнекторы Сердца, улыбнулся, лениво затягиваясь окурком и наслаждаясь отменным вкусом дыма.
  Впервые за очень долгое время он ощутил полное спокойствие и примирился с судьбой. Паук сплел свою сеть.
  Оставалось лишь ждать, когда мушка нажмет кнопку.

  - Трап убран, - сообщила Эрин. - Включаю луч захвата. Цель в пределах досягаемости, - сухо и спокойно добавила она. - Пятнадцать секунд до сближения.
  Тот факт, что Грюнвальд согласился спасти кому-то жизнь, она восприняла отчасти с удивлением, отчасти с облегчением. Увы, она до сих пор не знала, что обо всем этом думать.
  В то мгновение, когда Миртон сказал «нет», она почувствовала, будто внутри нее что-то умерло. А потом вдруг все изменилось, и Хакль впервые осознала, что делает что-то хорошее.
  «Ну вот, говнюк, - подумала она, вспоминая события на эсминце „Суматоха“ и своего бывшего капитана. - Считал меня бездушной машиной, которой можно бить морду, да? Машиной, которой можно вбить в башку что угодно и отдать любой приказ? Если бы ты знал, насколько ты ошибался…»
  - Эрин… - внезапно прошептала Пинслип. - Смотри.
  На экранах возник очередной выход из Глубины, всего в полутора километрах от них. Хакль замерла, видя, как «Кривая шоколадка», верно оценив ситуацию, отказывается от добычи и запускает двигатели. Прыгуну Тартуса требовалось больше времени, чтобы стартовать… если у него не таилось за пазухой какого-нибудь сюрприза.
  - Жду доклада, - процедил Миртон. Эрин нервно откашлялась.
  - Прошу прощения, - ответила она. - Не ожидала увидеть такое. Похоже на эсминец, - к ней вернулся обычный официальный тон. - Скорее всего, корабль Альянса.
  - Эсминец… - Грюнвальд отошел от неостекла и экранов мониторов. - Им нужна та штуковина, что тут вылезла. Можешь с ними связаться?
  Первый пилот быстро ввела код вызова, но навигационная консоль молчала.
  - Не получится, - сказала Эрин. - Мы торчим в этом… шуме «призрака». Самое большее - могу что-то от них принять. С этим проблем быть не должно, если передача пойдет в широкой полосе.
  - Уходим, - решил Миртон. - Хаб, приготовься поставить счетчик. Пинслип, выбери координаты. Что с тем коконом?
  - Осталась минута, - ответила Эрин. - Может, меньше.
  - Брось его.
  - Он уже почти…
  - Брось!
  - Капитан… - начала первый пилот, но в это мгновение во всех громкоговорителях корабля послышался отчетливый голос, не нарушаемый ничем, кроме шума глубинного «призрака».
  - Всем кораблям в секторе, - голос принадлежал женщине, и в нем звучали жесткие нотки. - Говорит корабль Контроля Альянса, регистрационный номер 534Р. Сообщите свои координаты, данные и отключите магнитные поля. Вы будете подвергнуты глубокому сканированию. Повторяю…
  - Альянс, - почти простонал доктор Гарпаго. Отражавшееся в экране одного из мониторов лицо Хакль напоминало напряженную маску.
  - Поймала, - проговорила она не то про себя, не то обращаясь ко всем. - Он в трюме.
  - Я же приказал тебе его бросить! Да что с вами творится, Напасть вас дери?! - разозлился Грюнвальд. - А ты куда?! - рявкнул он, увидев, что второй пилот, астролокатор Пинслип Вайз, поднимается со своего кресла и бегом бросается к выходу из стазис-навигаторской. - Вы что там все, е…
  - От эсминца Альянса отделились какие-то маленькие корабли, - прервала его Эрин Хакль. - Они летят прямо к нам. Похоже, истребители.
  - Ну все, конец пташкам, - все с тем же странным весельем заметил Хаб Тански.

  Пинслип Вайз не слышала криков Миртона. Ее не интересовали ни ругательства, ни угрозы. Как только Эрин сообщила о том, что призрачный фрагмент транспортной конструкции времен Машинной войны находится на «Ленточке», Пин поняла, что ей остается только одно. Либо увидеть эту дьявольщину, либо сойти с ума.
  Остальные ничего не понимали и не могли понять, но Пин знала. Цепочки причин и следствий сплелись воедино, и безумие нашло желанный ответ.
  «Ты узнаешь, какова правда».
  «Он знал, - поняла она. - Знал. Я вовсе не сумасшедшая. Или все-таки да?»
  Она побежала по средней палубе в сторону лестницы, ведшей на заполненную механизмами и складскими помещениями нижнюю палубу. Луч захвата был смонтирован именно там, прямо над грузовым люком. Быстро одолев расстояние, она ухватилась за лестницу, возле которой не так давно трудился Месье. «Хорошо, что я его стукнула, - подумала она. - По крайней мере, теперь не будет цепляться».
  Пробегая через машинное отделение мимо облепленных артефактами элохимов фрагментов реактора, она услышала очередное сообщение.
  - Говорит разведывательный корабль Контроля Альянса, - казалось, обладателя хриплого голоса не особо волновало, поверит ему кто-нибудь или нет. - Немедленно прервите связь с этим… чем бы оно ни было. Отключите магнитное поле и приготовьтесь к абордажу. У вас минута.
  «Они нас убьют», - со странным спокойствием подумала Пин. Остановившись у грузового люка, она начала проверять показания датчиков. Если помещение не успело разгерметизироваться…
  - У вас осталось пятьдесят секунд, - прохрипел голос. - Принимайте решение. В противном случае начну обстрел из турбинной пушки. Повторять не буду.
  «Великолепно», - подумала она, вводя открывающую люк комбинацию. В ответ послышалось тихое гудение - программа начала снимать блокировку.
  - Всем и тебе тоже, Вайз, - неожиданно послышался словно сочащийся кислотой голос Грюнвальда. - Возвращайтесь в стазис-навигаторскую. Как только доктор введет Месье в стазис, запускаю счетчик. Ожидаемое время прыжка в Глубину… примерно через пять минут.
  Пинслип его не слушала. Двери трюма лязгнули и распахнулись настежь. Она сразу же вошла внутрь, уже видя большой белый гроб. Кокон подрагивал и мерцал, переливаясь разными цветами, но ее это не интересовало.
  В гробу имелось покрытое пылью стекло. Наклонившись, Вайз дотронулась до пыли, которая, казалось, рассыпалась под ее пальцами в электрические волны. Ощущение было странным, холодным и теплым одновременно. Она прикасалась к «призраку».
  «Ничего нового», - подумала она, а затем взглянула на видневшееся за стеклом лицо.
  - Всем кораблям, - раздался во всех громкоговорителях «Ленточки» старческий дрожащий голос, но Пин его не слышала. - Говорит капитан Кайт Тельсес с флагманского эсминца «Пламя» герцогства Гатларк. Вы вторглись на нашу территорию. Любые оперативные действия, проводимые в этом секторе без согласия герцогства Гатларк, незаконны, согласно протоколам Альянса. Это касается также корабля Контроля Альянса. Прошу немедленно связаться с нами и погасить тягу.
  «Не может быть», - подумала Пин. А потом провалилась во тьму.

  Миртон был в ярости, сам не зная почему: из-за страха, внезапного бегства той идиотки, неповиновения первого пилота, иронических замечаний компьютерщика или приближающихся истребителей. Это был его корабль, Напасть его дери! Его гребаный корабль!
  - Капитан… - начал Гарпаго. - Миртон…
  - У вас осталось пятьдесят секунд, - услышали они. - Принимайте решение. В противном случае начну обстрел из турбинной пушки. Повторять не буду.
  - Дай! - Грюнвальд схватился за переносной микрофон, стоявший на консоли Хакль. - Стартуй. Убираемся отсюда.
  - Так точно, - ответила Эрин. Миртон с едва скрываемым презрением взглянул на нее. - Всем и тебе тоже, Вайз, - прошипел он в микрофон, одновременно выходя из стазис-навигаторской и многозначительно махнув рукой доктору. - Возвращайтесь в стазис-навигаторскую. Как только доктор введет Месье в стазис, запускаю счетчик. Ожидаемое время прыжка в Глубину… примерно через пять минут, - он перевел дух. - Хаб, подключись к резервному жесткому стазису в Сердце. Хакль, начинай передавать какие-нибудь глупости, чтобы они отстали. Я иду за Вайз.
  - Всем кораблям, - раздался на «Ленточке» характерный для старых вояк не терпящий возражений голос. Миртон на мгновение замер, но тут же ускорил шаг, недоверчиво качая головой. - Говорит Вермус Тарм, капитан «Няни», корабля Контроля Альянса. Протоколы Альянса относительно территориального невмешательства Пограничных герцогств не касаются секретных операций Контроля, связанных с безопасностью. Соответствующие документы будут пересланы властям Гатларка. Повторяю: отключите магнитное поле и сбросьте тягу, иначе возможны последствия. Я закончил.
  Хакль нажала кнопку загрузки данных, которые ранее задала Пин. Одна из запрограммированных координат прыжка замигала зеленым. Эрин поставила ввод на паузу, готовясь прибавить тяги. Чтобы прыгнуть, нужно было отлететь подальше от этого «призрака».
  - Не стрелять! - крикнула она в передатчик, мысленно молясь, чтобы послеглубинный феномен пропустил хотя бы часть ее слов. - Повторяю: не стрелять! Не стреляйте! Мы не можем… маневр… Корабль нам… не подчиняется! Начинаю процедуру запуска двигателей, чтобы уйти из зоны воздействия «призрака»! Повторяю, не стрелять!
  - Хакль, «Кривая шоколадка» сваливает на хрен, - бросил из Сердца Хаб. - Видишь?
  - Вижу, - процедила она. - Пусть катится в жопу.
  - Ругаетесь, королева? - удивился Тански.
  - Отвали, Хаб.

  Миртон прекрасно знал, куда бежать. Он знал, из-за чего окончательно свихнулась его неуравновешенная астролокатор из Дурдома. С самого начала он не сомневался, что виной всему «призрак». Эта сумасшедшая побежала к грузовому отсеку. Она откроет его, войдет и взорвется вместе с тем говном, что притащила Хакль, выбросившись прямо в космос. Миртон настолько был в этом уверен, что почти ощущал топот ее ног по палубе корабля. Очередной непредвиденный эффект импринта? Возможно.
  «Успею, - подумал он. - Должен успеть. - Молнией промчавшись по средней палубе, он почти на лету схватился за лесенку, ведшую на нижнюю. Скатившись по ней, он побежал мимо машинного отделения и реактора. Секунды стучали в его голове с той же силой, что и внезапно сжавшееся сердце. - Нет, не успею. Они его уничтожат. Уничтожат мой корабль!»
  Он даже сам толком не знал, зачем побежал. Нужно было бросить эту идиотку, прыгнуть сквозь Глубину и оставить ее в сознании. Но он не мог так поступить. Просто не мог - после того, что случилось на «Драконихе».
  Он уже был перед открытым грузовым отсеком, когда корабль покачнулся. Антигравитоны, переведенные в ждущий режим и заблокированные на время глубинного прыжка, не приняли на себя весь тот импульс, который Эрин придала «Ленточке». Выругавшись, Грюнвальд в последний момент схватился за край люка, с трудом устояв на ногах. Для астролокатора, однако, ситуация выглядела куда хуже.
  Девушка лежала без чувств возле кокона. Рывок корабля отшвырнул ее в сторону, словно тряпичную куклу, и она ударилась головой о стену. Скорее всего, сознание она потеряла еще раньше, хотя Миртон и не был в этом уверен.
  - Чтоб тебя Напасть задрала, Вайз, - прошептал он, склоняясь над миниатюрным телом. - После «Драконихи» я никогда никого больше не потеряю. Никогда!
  Он подхватил девушку на руки. Та оказалась удивительно легкой, и от нее пахло ванилью. Миртон двинулся вперед, заметив, что Эрин уже запустила счетчик. Четыре минуты двадцать две секунды. Двадцать одна. Двадцать.
  - Капитан, - послышался в громкоговорителях корабля голос Хакль, - мы вырвались. Увеличиваю тягу.
  - Все-таки они оставили нас в покое? - спросил он в микрофон.
  - Пока что они нами не интересуются, - подтвердила Эрин. - Может, за исключением одного истребителя. Поблизости также один из эсминцев. Они нас сканируют. А тот «призрак»… исчезает. Возвращается в Глубину.
  - Входите в стазис, - приказал он. От лестницы его отделяло всего полпути. - Немедленно.
  - А вы?
  - Мне еще нужно ввести в него Вайз. Успею.
  - Уверены?
  - Напасть тебя дери, исполни наконец хоть один приказ, Хакль!
  - Так точно, - ответила она после секундной паузы.
  Миртон начал взбираться по лесенке, с трудом удерживая Вайз. Один из находившихся в машинном отделении мониторов счетчика показывал жалкие три минуты да еще горсть рассыпавшихся секунд.
  Напрягшись, Грюнвальд вытолкнул Вайз наверх. Тело девушки упало на среднюю палубу и тут же чуть сдвинулось влево - Эрин Хакль, а может, уже и сам искин корабля начали запрограммированные обходные маневры. «Это тот истребитель, - понял он. - Они не собираются нас отпускать просто так».
  Две минуты пятьдесят секунд.
  Наклонившись, Миртон поднял Вайз и побежал дальше. Когда он добрался до главной палубы и искина, у него оставалось около двух минут.
  - Что я тебе говорил?! - заорал он на все еще бодрствовавшую Хакль, укладывая Пин в кресло второго пилота. Рядом, на приведенном в горизонтальное положение стазис-кресле, покоился пребывавший в стазисе доктор Джонс; с механиком, судя по всему, вопрос был уже решен. - Подключайся немедленно!
  - За нами летит один из тех истребителей.
  - Я сам им займусь! - Грюнвальд запустил стазис Пинслип. «Белая плесень» действовала по-разному, но, как правило, ей требовалось до тридцати секунд, чтобы полностью ввести организм в стазис. Столь миниатюрной девушке, как Вайз, наверняка было достаточно и пятнадцати. Он не ошибся - хватило всего нескольких секунд. Похоже, астролокатор была исключительно восприимчива к стазису.
  Отскочив от девушки и не глядя на все еще пытавшуюся управлять кораблем Хакль, он нажал кнопку, отвечавшую за опускание ее кресла и введение «белой плесени». Эрин молчала, но взгляд ее был столь красноречив, что слова казались лишними.
  - Успею, - пообещал Миртон, глядя, как первый пилот проваливается в пустоту, и лишь затем направился к капитанскому стазис-креслу. Сев, он протянул руку к кнопке введения в стазис.
  - Говорит Малькольм Джейнис, - прохрипел громкоговоритель главной навигационной консоли. - До свидания.
  Выстрел был внезапный и болезненный, словно предательство. «Ленточку» тряхнуло, магнитное поле упало процентов на тридцать. «Турбинные пушки, - понял Миртон. - И нас едва задело». Отдернув руку от кнопки, он схватился за резервные рычаги управления, вытягивая их из пульта капитанской консоли, и резко дернул. «Ленточка» отскочила влево, слегка завертевшись, а Грюнвальд ударил по красной кнопке форсажа. Корабль рванул вперед, оставляя позади изрыгнутую из сопел энергию реактора. Счетчик показывал всего сорок секунд.
  - Это у меня личное, - заметил Малькольм Джейнис. Миртон его не слушал, уже подключаясь к консоли и входя в непосредственный контакт с кораблем. Импринт внезапно захлестнул его словно волна, превращая в единое целое с «Ленточкой».
  Он был в космосе.
  Его окружала межзвездная чернота, пронизанная эхом уже гаснущей Глубины. Истребитель летел почти сразу за ним, выплевывая очередную серию выстрелов и маневрируя так, чтобы сосредоточить огонь на уже поврежденной магнитной защите правого борта. Если бы все были введены в стазис, доверившись исключительно маневрам искина, им уже пришел бы конец - кастрированный искусственный интеллект не мог выйти победителем в схватке с интуицией и чутьем наемника, ибо, как подозревал Миртон, это был именно наемник.
  «Со мной они тоже бы разделались, - понял он. - Я не настолько уж хорош. Но не сейчас».
  «Ленточка» сделала бочку, от которой раскалились перегруженные антигравитоны, пытавшиеся помочь набирающему энергию глубинному приводу.
  - Что, собираетесь прыгнуть? - усмехнулся Джейнис. - Искин у вас, может, и хороший, но не настолько.
  - Катись отсюда, малыш, - процедил в микрофон Миртон, заставив наемника прийти в замешательство и выигрывая несколько ценных секунд.
  - А ты герой, - заметил Малькольм. - Если прыгнете и я вас найду - избавлю тебя от страданий. Оторву твою тупую башку. Сразу же после яиц.
  «Девятнадцать секунд, - подумал Грюнвальд. - Восемнадцать. Семнадцать. Шестнадцать».
  Внезапно «Ленточка» получила прямое попадание, после которого по правому борту осталось всего несколько процентов поля. Выругавшись, Миртон резко свернул, переключившись в режим непосредственного контакта с боевой рубкой. Маневр был самоубийственный: теперь он летел прямо на истребитель, целившийся в защищенный полем нос прыгуна. Защита быстро таяла, но Миртона это больше не интересовало: поступив так же, как и наемник, он выпустил в противника очередь из своей турбинной пушки, дополнительно усиленной пробивающим магнитную оболочку лазером. Он жалел, что плазма, как и вторая турбинная пушка, не работает - вряд ли лазер для горных разработок мог нанести сколько-нибудь серьезный вред, но можно было рассчитывать на попадание в какой-нибудь жизненно важный элемент. Если бы только у него была плазма… А если и у того тоже?.. Нет, вряд ли - на истребителях лазеры не устанавливали, те были слишком слабы и не окупались со стратегической точки зрения.
  - Ах ты сукин!.. - заорал наемник, уходя с линии обстрела. - Да я тебя…
  «Семь секунд, - подумал Грюнвальд, видя, как истребитель разворачивается и стреляет из ракеты, нацеленной на едва живой правый борт «Ленточки». - Не попадет. Не может попасть». Однако наемник, к его удивлению, взорвал ракету перед самым кораблем, и в борт ударила гравитационная волна, высасывающая защищенную полем материю; если до этого Джейнис хотел их поджарить, то теперь намеревался убить. Гравитационная ракета - о подобном оружии Миртон слышал, может, только однажды. Материя, которой коснулась ее энергия, сжималась, превращаясь чуть ли не в микроскопическую черную дыру. Корабли теряли маневренность, корпус трескался, разрываемый искусственной гравитацией, которая, однако, была опасна как для атакуемого, так и для атакующего, - не самая умная, но исключительно успешная стратегия.
  - Ты мой, - заявил Малькольм Джейнис. На «Ленточке» взвыли сирены, стазис-навигаторская погрузилась в темноту, раздался чудовищный грохот, все вокруг затряслось. Грюнвальд услышал донесшийся откуда-то взрыв и пронзительное шипение уходящего воздуха.
  А потом корабль замерцал и прыгнул сквозь Глубину.

  II. Машина

  1. Напасть

  Самое время признать, что нам ничего не известно о таинственной Напасти, якобы прокатившейся по всей Галактике и приведшей к Ксеновойне, а в итоге и к Машинной войне. Наши знания основаны на отрывочных данных из Галактической сети, зараженной Машинами. Что мы можем знать наверняка? Ничего. Мы не знаем, закончилась ли война тысячу или, может, несколько тысяч лет назад. Мы не знаем, в самом ли деле существовали какие-либо Иные. Мы даже не знаем, как долго существовала Старая Империя.
  Старший информатор Езекииль Эсмо, выступление на ежегодном съезде Научного клана.

  Когда Пин все окончательно доставало, она сбегала на Серое море.
  Серое море было единственным крупным водоемом в окрестностях поселения Тартмана, не считая впадавшей в него реки Нис. Большая часть северного континента Евромы-7 - седьмой планеты системы, находившейся в пятом секторе Черной Вуали, как называли небольшую туманность на краю Рукава Ориона, - была покрыта лесом и, как и вся планета, окутана вечным туманом, скрывавшим деревья, холмы, долины и древние руины Иных.
  Вайз нравилось бывать одной. Она осторожно ступала по каменистому пляжу Серого моря, вслушиваясь в шум и шипение ударяющихся о берег волн. Больше всего она любила Закатную пору, то есть вторую половину дня на Евроме-7 - тянувшийся словно до бесконечности заход единственного солнца планеты, отбрасывавшего на воду тысячи мерцающих отблесков. Ночь была холодна и наполнена страхом; система Евромы, чудом уцелевшая после Машинной войны, так и не была полностью внесена в каталог и описана чиновниками Старой Империи. Известно было лишь, что пребывание ночью за пределами поселений достаточно небезопасно.
  Пока, однако, длилась Закатная пора, и Пинслип просто шла, иногда приседая и вытаскивая застрявшие в камнях карбоны - небольшие жемчужины, за которыми охотились кружившие в небе в?роны. Единственные известные на планете птицы якобы напоминали воронов с легендарной Терры, отсюда и их название, хотя они были намного крупнее и умнее, а еще черные как смоль, не считая лишенных зрачков белых глаз. Их, правда, сложно было считать полноправными Иными - как и большинство населявших Еврому созданий, - но Вайз все равно казалось, будто они за ней наблюдают, пытаясь прокаркивать фрагменты забытых слов.
  - Жра-ать! - прохрипел тот, что покрупнее, приземляясь на кучу пористых камней. - Жра-ать!
  - Держи, - Пин бросила ворону блестящий карбон. Тот каркнул, наклонился и клюнул, а затем задрал клюв, пытаясь проглотить твердую жемчужину, и Вайз на мгновение испугалась, что он задохнется. Ворон, однако, захлопал крыльями и переступил с ноги на ногу, поглядывая на нее с явной хитринкой.
  - Жра-ать! - снова каркнул он, но Пинслип лишь засмеялась и покачала головой.
  - Иди сам поищи, старый негодник, - ответила она, ускоряя шаг.
  Метрах в двухстах впереди на пляже возвышалась скала, которую местные называли Пальцем Тартмана - идеальное место, чтобы усесться на ее вершине, слушая шум волн и забыв обо всем. Когда Закатная пора вступала в решающую фазу, именно Палец первым погружался в тень. Пин любила сидеть на нем, наблюдая, как пляжи Серого моря окутывает гаснущий в течение многих часов розовый свет, защищая Еврому-7 от прихода ночи. Впрочем, то было единственное время, когда Палец Тартмана оставался безлюдным, - сидеть на нем в Закатную пору считалось опасным чудачеством, и в селении ходили рассказы о безрассудных глупцах, которые, убаюканные шумом волн, заснули на вершине Пальца, чтобы никогда уже больше не вернуться домой.
  - Глупцы, - нараспев пробормотала Вайз и радостно повторила еще несколько раз: - Глупцы, глупцы, глупцы.
  На Пальце Тартмана кто-то сидел.
  Она заметила его, когда добралась до места, где потрескавшийся фрагмент пляжа образовывал небольшое русло, заполненное серой водой. С такого расстояния она не могла различить сидящего, но была уверена, что это не кто-то из взрослых - маленькая фигурка выглядела не больше ее самой. «Наверняка Клаб Мурд», - решила она: сын ботаника Пекки Мурда, работавший вместе с отцом и приходивший в восторг от каждого дурацкого куста, оплетавшего руины. Что он тут делает?
  Пин разозлилась - мальчишки не должно было тут быть. Он постоянно к ней цеплялся, как, впрочем, и к остальным детям из EDU-3, третьей учебной группы поселения Тартмана. Насколько она помнила, он даже как-то раз взломал ей соединенный с персоналем учебный модуль, из-за чего она лишилась большинства файлов, загруженных по поручению преподавательницы госпожи Тим. Пин была убеждена, что Клаб затаил на нее злобу, пока не покопалась слегка в Потоке и не нашла сведения о первых признаках созревания одиннадцатилетних мальчиков, а также терминах «гормональная буря» или «петушиные ухаживания».
  Дурак.
  Она могла поступить двояко: либо вернуться в поселение и провести последние минуты Закатной поры в обществе недовольного отца, либо отвоевать себе свой кусок пространства на Пальце. Можно, конечно, было и промучиться с отцом - ничего нового, бывало и намного хуже, но все же она склонялась ко второму варианту. Это было ее место, пусть даже Клаб полагал иначе, и она не собиралась от него так легко отказываться. Она решила, что сядет как можно дальше от него, но всем видом продемонстрирует ему свое недовольство. Так когда-то делала мать - Пинслип помнила, что, когда той что-то не нравилось, Аманда Вайз могла создать вокруг себя настоящее силовое поле из холода, сквозь которое никто не мог пробиться. Отец в гневе даже как-то раз назвал ее «ледяной сукой».
  «Так, скорее всего, и поступлю», - решила она, перепрыгивая через широкий участок русла, а затем начала карабкаться наверх.
  Скала была влажная и дырявая, покрытая естественными захватами и углублениями. На Палец Тартмана можно было легко подняться с южной стороны, где крупный фрагмент скалы образовывал пологий склон, но Пин решила выбрать более трудный путь. Во-первых, это странным образом укрепляло ее уверенность, что она поступает правильно, словно уже само покорение скалы составляло часть той схватки, которую она намеревалась выиграть. Во-вторых, подход со стороны склона исключал фактор неожиданности - Клаб Мурд заметил бы ее раньше и успел бы подготовиться к встрече.
  Естественно, он мог видеть ее и так - Палец Тартмана представлял собой превосходный наблюдательный пункт, - но не мог понять, что она карабкается по западной крутой стене. Она лезла наверх, прижимаясь к холодному камню и ощущая еще сильнее придавливавшие ее к нему легкие порывы ветра, не обращая внимания на пролетавших рядом воронов и стараясь не наступить на маленьких твинклей - птицеобразных бескрылых созданий, семенивших по небольшим скальным уступам.
  В какое-то мгновение, уже почти у самой вершины, она поколебалась, словно некая сила вдруг отмерила ее судьбу, словно остановилась большая стрелка смертельных часов. На долю секунды ее оторвало от скалы, и она изо всех сил вцепилась в камень, судорожно схватившись за каменный клык и чувствуя, будто настал момент неопределенности, почти смерти. Пин закрыла глаза, но тут же снова их открыла, а затем подтянулась и выбралась на плоскую вершину.
  Сидевший на скале мальчишка оказался вовсе не Клабом Мурдом.
  На вид он был чуть младше ее, и у нее вдруг перехватило дыхание при виде его красоты. Она никогда прежде не видела таких красивых парней. Он сидел, не сводя взгляда с Серого моря, и в его фигуре было нечто, вызывавшее два противоречащих друг другу чувства - восхищения и беспокойства. Говорят, будто некоторые люди отличаются красотой, и действительно встречаются исключительные в этом отношении экземпляры, но тут было нечто иное - некая золотая пропорция, нечто, казавшееся почти сверхъестественным.
  Черты его были словно высечены из камня, светлые, почти белые волосы волнами падали на плечи, белая кожа чуть ли не блестела. Он был одет в типовую форму EDU-3 - серые полотняные штаны и рубашку со шнуровкой, но на этом подобие заканчивалось. Рядом с ним на скале лежало нечто похожее на цветастый сюртук - странную старомодную одежду. Глаза с длинными ресницами сияли невероятной голубизной.
  Пин словно ушла в себя, чувствуя, как внутри нее поднимается необъяснимый бунт против исходившей от парня красоты. Она почти ощутила нарастающий холод, душевный лед и лишь тогда поднялась на ноги, безразличная ко всему, - красота никуда не делась, но ее приглушал непонятный до конца для самой Пин гнев.
  - Привет, Пинслип Вайз, - сказал мальчик, не глядя на нее. Голос его, хоть и странно низкий, звучал достаточно приятно.
  - Привет, - неуверенно ответила она и, решив больше на него не смотреть, повернулась, глядя на волны Серого моря и кружащих над ним воронов. Она собиралась сесть так, как если бы парень был Клабом, а может, даже и дальше. Пин прищурилась, чувствуя, как холодный бриз ударяется о Палец Тартмана. - Ты из какого поселения? - как можно более бесстрастно спросила она.
  Он не ответил, и она, не выдержав, все же взглянула на него, в то же мгновение почувствовав, как краснеют ее щеки, - он смотрел прямо на нее. Злясь на саму себя, она едва сдержалась от желания отвести взгляд и продолжала смотреть на него, пока краска на щеках не побледнела и не сошла.
  - Имя у тебя есть?
  Парень пожал плечами.
  - У каждого есть какая-то спецификация, - сказала Пин, вспомнив уроки госпожи Тим. Похоже, он был безнадежен, и она чувствовала себя полной идиоткой, но вновь возникший в душе холод вынуждал ее продолжать: - Старая Империя была столь гигантской, что в какой-то момент оказалось, что существует множество людей с одной и той же фамилией, вследствие чего пришлось создавать новые семантические формы. Хочешь сказать, у тебя никакой нет? Может, - криво усмехнулась она, - у тебя есть только титул, как у некоторых принцев из Пограничных герцогств? Тебя зовут Принц? Ты не слишком для этого… мал?
  - Пусть будет Принц, - согласился он, вновь отводя взгляд и глядя на Серое море. Пин фыркнула.
  Единственное солнце Евромы-7 все еще висело над водой, с каждой минутой утрачивавшей свой серый цвет. Белая пена ударяла о пляж и Палец, и Вайз казалось, будто время растягивается и замирает. «Напасть, - вдруг подумала она. - Из-за чего я, собственно, беспокоюсь? Сейчас я просто спущусь с Пальца и вернусь в поселение, где отец начнет одну из своих лекций о том, как должна вести себя дочь системного представителя Научного клана, занятого невероятно важной работой по исследованию руин».
  - Они похожи на звезды, - тихо проговорил маленький Принц, но она прекрасно его услышала, несмотря на плеск волн. Он имел в виду карбоны, полтора десятка которых лежало на плоской поверхности Пальца. - На забытые солнечные системы - те, что остались после Пепелища. Тебе нравятся звезды, Вайз?
  - Не особо, - ответила она, удержавшись, чтобы не пожать плечами.
  - Почему?
  - Здесь их нет, - быстро объяснила она, стараясь не смотреть на его лицо. - Над Евромой их мало, их едва видно сквозь Черную Вуаль.
  - Но ведь они там есть, - сказал он. - Может, их немного осталось по сравнению с временами Старой Империи, но они существуют. В Галактике было пятьдесят миллиардов планетных систем. Даже если взять хотя бы долю процента из них, остается еще много миллионов планет, которые можно увидеть.
  - Тебе пришлось бы отнять от их числа еще планеты, покинутые Иными, - если вообще существовали Иные, которые в самом деле могли путешествовать в космосе, а не только какие-то вымершие планетные аборигены, как здесь, - ответила Пинслип, почти цитируя по памяти данные из учебного модуля. - И принять во внимание, что Старая Империя включала в себя чуть меньше миллиарда планет, почти все из которых были уничтожены во время Машинной войны. После двух войн и Опустошения их осталась лишь горстка. К тому же целые галактические территории были выжжены Оружием, о котором говорится в легендах о Машинной войне. Так что не так уж их и много.
  - Тебе ведь нравятся звезды, Вайз, - сказал он так, будто заглядывал ей через плечо по ночам, когда, мечтая об иных мирах, она просматривала учебные модули памяти и выводила голограммы сверкающих во тьме точек, - серебряной звездной пыли, искр далеких солнц. - А может, ты их даже любишь.
  Пинслип не знала, что ответить - он настолько застиг ее врасплох этим заявлением, что ей на миг показалось, будто в окутывавшем ее силовом поле холода возникает небольшая трещина. Она встала.
  - Я ухожу, - сообщила она, все так же отводя взгляд. - Закатная пора заканчивается. Лучше тут не задерживайся, а то кто-нибудь тебя сожрет, дорогой мой Принц, - добавила она, стараясь заглушить иронией пробуждающийся в ее душе странный страх. Повернувшись, она начала спускаться по склону среди сверкающих жемчужин карбонов.
  - Меня зовут Арсид, - сказал он, но она притворилась, будто его не слышит.

  Она успела как раз до закрытия магнитного поля поселения. Не будучи особо мощным, оно играло скорее предупредительную роль, но чтобы через него пройти, требовались определенные усилия, а если срабатывала тревога, могли возникнуть проблемы. Пин миновала один из магнитных столбиков, все еще мигавший зеленым светодиодом, и ступила на ведшую в глубь долины каменную тропинку. Ее окружало множество домов из камня и дерева, возведенных поселенцами на месте обветшавших древних бетонных конструкций Старой Империи.
  Поселение Тартмана было построено в виде концентрических кругов, окружавших Обелиск-66, как называли блестящее, похожее на башню строение, уходившее на сотни метров под землю, где искусственные коридоры перерастали в гроты и фрагменты уничтоженных временем сооружений. Если Иные действительно существовали, то тысячи лет назад наверняка их обитала здесь целая тьма - Научный клан был убежден, что вся планета пронизана подобными руинами, словно сыр - дырами. Имелась даже гипотеза, что евромы, как их называли, вообще не выходили на поверхность, а окутывавший планету туман то ли был для них вреден, то ли являлся последствием некоей древней химической войны.
  Отец Пинслип, Кантит Вайз, считал подобные теории чушью, замечая, что мало какая планета требовала столь ничтожных усилий для терраформирования, проведенного еще во времена Старой Империи. Соответственно, утверждал он, евромы должны были биологически во многом походить на людей, а значит, могли жить и на поверхности. Так или иначе, тайна тумана и руин ушла вместе с ними - при раскопках не удалось найти ни одного тела Иных, даже фрагмента скелета или тканей. Вероятно, Машины прекрасно справились со своей задачей во время Великого исхода, или, как именовали его другие источники, Великого изгнания, когда победа человечества была уже предрешена, а Иные были изгнаны за Галактическую границу - если, конечно, источники говорили правду.
  Дом Вайз находился неподалеку от Обелиска-66, будучи частично переоборудованным фрагментом руин, напоминавшим перевернутую вверх дном миску с торчащими из нее остатками кривых башенок. Человеческая изобретательность позволила его обитателям подсоединить к этой, как назвал ее один из живших тут раньше ученых, «системе вентиляции Иных», несколько жилых помещений и обставить их пустые внутренности так, что все вместе начало напоминать средневековый замок. Башенки действительно стали башнями с пристроенными к ним несколькими комнатами с яйцевидными отверстиями окон, а саму миску разделили каменными перегородками и устроили в ней второй этаж, на котором разместили лабораторию - место работы супругов Вайз и еще нескольких ученых. Никто из поселенцев не возражал против такого решения, хотя в «замке» могло бы разместиться множество семей. Однако система Евромы получала соответствующую научную стипендию от Альянса, а лично участвовавший в исследованиях планеты Научный клан занимал высокое положение в Совете Лазури, как в более цивилизованных системах называли Совет Альянса. После многих переговоров ему даже
удалось закрыть планету для элохимов, разыскивавших по всей Выжженной Галактике остатки наследия Иных.
  Пинслип вбежала в «миску» в тот самый момент, когда Закатная пора оборвалась словно отрезанная ножом, сменившись кромешной тьмой. Темнота на Евроме-7 наступала быстро, густая, словно чернила, - ее не озарял ни лунный свет, ни звезды. Поселенцы верили, что окутывавшая систему туманность Черная Вуаль была не природным творением космоса, но последствием применения некоего древнего оружия - очередная легенда времен Ксеновойны или Машинной войны. Пин это не интересовало - куда больше, чем старых сказок, она боялась ворчанья отца насчет ее прогулок в Закатную пору. Именно так погибла ее мать, зайдя во время одной из своих прогулок в одиночестве слишком далеко, в тень массива Дырявых гор, откуда никогда больше не вернулась.
  В такое время трудно было незаметно проскользнуть во Второй рог, как называли башенку, где находилась комната Пинслип, но ей это не мешало - главное, что она не наткнулась на отца. В этом не было ничего удивительного - Кантит Вайз проводил большую часть Закатной поры и самой ночи в лаборатории, исследуя приносимые отовсюду фрагменты руин, хотя наверняка иногда поглядывал на показания локализатора, соединенного с персоналем дочери. Вихрем промчавшись по коридору, Пин поспешно шагнула к деревянной двери, ведшей на крутую лестницу Второго рога.
  - Пинслип?
  Она обернулась, машинально затаив дыхание. Отец стоял совсем рядом, в той части коридора, которая вела к небольшому террариуму, где ботаник Сентия Пильт пыталась модифицировать часть съедобных растений Евромы. Наверняка он отправился на обход микропроектов, как называли всякие не связанные с исследованием руин научные мелочи, которыми занимались на первом этаже ученые в рамках некоего странного хобби.
  - Ты куда-то пропала, - сказал он, глядя то на нее, то на датчик своего персоналя. Пин пожала плечами. - Где ты была?
  - Я пошла на Палец Тартмана.
  - Так я и думал, - кивнул отец. - Локализатор свихнулся, едва ты оказалась поблизости.
  - Это не моя вина.
  - Потом проведем тесты, но я слышал уже от нескольких людей, что локализация иногда отказывает недалеко от моря, - он откашлялся, убирая датчик. - Я бы предпочел, чтобы ты туда не ходила.
  - Мне нравится туда ходить, - заявила она, берясь за дверную ручку.
  - Сможешь и дальше, как только разберемся, в чем проблема. Мы уже с тобой об этом говорили, Пинслип, и не раз. Тебе двенадцать…
  - Я иду к себе, - сказала она, открывая дверь. Только что она смотрела на отца, а в следующий миг уже бежала по лестнице к своей комнатке и простому нейроконнектору, подключенному к потоковой консоли и базе данных Евромы-7. Но когда она уже услышала, как закрывается за ней дверь, заглушая гневный голос отца, ей вдруг стало ясно, что она ничего не найдет.
  Как и отец, Принц Арсид был для нее чужим, и добраться до него не было никаких шансов.

  За последующие лазурные полмесяца Пин ничего так и не нашла. В конце концов она решила, что с нее хватит.
  Сведения об Арсиде полностью отсутствовали. Она тщательно просмотрела данные о поселенцах, внимательно приглядываясь к каждой голограмме с модулей памяти. В порыве вдохновения она даже докопалась до частично зашифрованного транспортного реестра космодрома Евромы-7. Большинство кораблей использовали официальный транспортный путь на планету. Отмечались отдельные случаи посадки кораблей поменьше за пределами порта, хотя, с точки зрения поселенцев, особого смысла в них не было. Большую часть Евромы-7 покрывали леса, горные массивы и глубокие долины. Посадка в подобной местности считалась небезопасной даже в окрестностях обелисков, которых удалось обнаружить около трехсот. Наиболее заметные фрагменты руин, они наверняка были лакомым кусочком для любого исследователя, но не существовало никаких причин, чтобы интересоваться одними из них больше, чем другими, удобно расположенными в пределах поселений. По данным исследований, все обелиски были одинаковыми, отличаясь лишь отдельными характеристиками, такими как градус наклона, степень эрозии или высота.
  После недели бесплодных поисков Пин заинтересовалась космической станцией, служившей базой снабжения планеты. Станция была одна и довольно небольшая, но на ней имелось несколько «тупаков», совершавших скучные постоянные рейсы вверх-вниз. Увы, уже почти два лазурных месяца ни один «тупак» не нанес визит в поселение Тартмана; чуть меньше полугода назад поселенцы получили двойную норму снабжения после довольно интересного открытия команды отца, связанного с датировкой руин. По новейшим данным, их возраст оценивался примерно в полмиллиарда лазурных лет. Так или иначе, «тупаки» и станция казались последним шансом, и, когда Пинслип потерпела поражение и на этом поле, она решила отказаться от своей затеи.
  «Все это бессмысленно», - подумала она. Не было никакого Арсида. Даже если он солгал насчет своего имени, у Пин имелся доступ к голограммам и фотографиям поселенцев. Его просто не было, и все. Повинуясь интуиции, она даже запустила программу памяти, пытаясь воспроизвести его лицо, чтобы затем ввести в потоковый поисковик, но и тут у нее ничего не вышло. Во-первых, она не могла точно вспомнить его физиономию - что-то постоянно от нее ускользало, а во-вторых, когда ей уже почти удалось воссоздать его внешность, поисковик захлестнул ее множеством бесполезных данных, словно некоторые черты Арсида оказались неверно интерпретированы системой.
  - Напасть, - наконец сказала она и стерла историю поиска, пытаясь забыть о той встрече и даже о Пальце Тартмана. Дело было даже не в отце - новый поход туда она воспринимала как признание собственного поражения. С одной стороны, ей снова хотелось увидеть того парня… но при одной лишь мысли об этом ее охватывала непонятная злость. Все это не имело смысла.
  «Ведь… я не…»
  Даже не зная, как должна была звучать эта незаконченная мысль, она поняла, что ничего подобного никогда не случится. Она этого просто не допустит.
  По крайней мере она считала так до тех пор, пока не встретила его снова.
  Он стоял среди коричневых деревьев Евромы в лучах пробивавшегося сквозь золотистую листву солнца. Планета не знала осени, зимы или лета - здесь всегда стояла серая, скрытая в вечном тумане весна. Но деревья, о чем Пин не могла даже знать, всегда были осенними, с пылающими десятками цветов листьями, и цвета эти отбрасывали тени на фигуру мальчишки в полотняной одежде, похожей на форму EDU-3.
  Парень прислонился к стволу дерева, словно ждал Пин, глядя на нее невероятно голубыми глазами. С одной стороны, она чувствовала, что сыта им по горло, а с другой - не могла о нем забыть.
  - Привет, Вайз, - сказал он. - Больше не ходишь на пляж?
  Она пожала плечами.
  - Привет, Принц, - ответила она, стараясь придать голосу слегка насмешливый тон. - Идешь в школу?
  - Не совсем, - он покачал головой.
  - Неудивительно, - усмехнулась Пин. - Наверняка образование тебя не касается, раз ты стер себя из всех реестров.
  Он засмеялся, что застигло ее врасплох и едва не сбило с толку, но, несмотря на это, она решила пойти дальше. Они стояли у большой насыпи, школьный барак находился метрах в двухстах. Пин решила, что не станет замедлять шаг, проходя мимо парня, но он внезапно попытался схватить ее за руку, и она попятилась.
  - Я хотел тебе кое-что показать, - сказал он. - Если ты не против. Это недалеко, - добавил он, видя, что она молча смотрит на него. - Всего в нескольких метрах, - улыбнулся он. - Ну, идем, Вайз. Будет забавно.
  Пин решительно последовала за ним, словно хотела скрыть прежнюю неуверенность. Он двигался быстро и ловко, не задевая ни единой ветки. Они поднялись почти на вершину тянувшейся на километр насыпи, внизу образовывавшей широкую дорожку, по которой они шли до этого. А потом, когда они уже оказались наверху, Принц начал быстро спускаться вниз, на другую сторону насыпи.
  В какой-то момент Пинслип пошатнулась и едва не упала, но в последний миг схватилась за трухлявый корень, удержавшись, чтобы не вскрикнуть, - почему-то ей показалось, что именно так поступила бы ее мать. Не так ли она погибла? Молча? Пин не сомневалась, что именно так.
  - Он упал, - сказал Арсид. Отпустив корень, Пин сошла ниже. Из земли торчал ракушечный валун, как называли особенные скалы, напоминавшие формой раковины терранских моллюсков. От остальных этот камень отличали покрывавшие его красные брызги, отчетливо видимые в струйках евромского тумана.
  Тело Клаба - ибо она чувствовала, что это наверняка всегда крутившийся поблизости от нее Мурд, - лежало частью на скале, частью на серой земле, с неестественно вывернутой головой и вытаращенными в ужасе глазами, уставившимися в серо-голубое небо планеты, уже постепенно клонившееся к Закатной поре. Арсид присел возле трупа, с интересом вглядываясь в лицо.
  - Интересно, - проговорил он, и от одного этого слова Пин пробрало холодом. - Наверняка он просто упал, - повторил он. - Смотри, у него глаза совсем остекленели. Интересно.
  Пинслип не могла сдвинуться с места. Смерть Клаба, его придавленное вечностью неподвижное и пустое тело - все это повергло ее в необъяснимый ужас, сковав параличом. Она никогда прежде не видела мертвецов, но теперь увидела его во всем смертельном кошмаре, словно перед ней сорвали некий невидимый занавес.
  Какое-то мгновение она чувствовала себя так же, как тогда, когда няня впервые рассказала ей сказку про Бледного короля и его кошмарные корабли, утаскивавшие людей в черную дыру где-то глубоко в ядре Выжженной Галактики. Арсид взглянул на нее, подперев подбородок ладонью и все еще склонившись над Мурдом.
  - Ты очень красивая, Вайз, - сказал он, и, похоже, именно эти его слова заставили ее вскочить и броситься бежать обратно вверх по насыпи, не желая слышать, что он еще скажет, не желая ничего знать, хотя она чувствовала, что голос его все равно ее настигнет, и тогда она начнет кричать. - Намного красивее, чем он.

  Несколько дней спустя отец, явно раздосадованный упрямством дочери, прислал к ней Филипа Гарма, исследователя евромской фауны. Пин ждала его в своей комнате, которую ей не хотелось покидать даже после разговора с главным психологом поселения, костлявой и докучливой Фебой Вильямс, постоянно задававшей ей одни и те же вопросы насчет случившегося с Клабом Мурдом.
  Сперва Пин отвечала ей мертвым, прерывающимся голосом, но, поняв, что психолога не интересуют факты, впала в некое подобие апатии. В конце концов она довольно оскорбительно обозвала ее «продолжением „ПсихоЦифра“», и на этом визит закончился. С Филипом все было иначе.
  Старый биолог поначалу стонал и бродил по всей комнате, прежде чем с явным трудом присел на край ее кровати. Он не сводил с нее своих водянистых глаз, пока она наконец не отвернулась от окна и не посмотрела на него - маленького иссохшего карлика, чью жизнь, похоже, поддерживал лишь персональ.
  - Пинслип, - прохрипел Гарм, - может, тебе известно, на чем основано сканирование почвы? - Она медленно покачала головой. Ученый усмехнулся, и улыбка его словно утонула в море морщин. - Неудивительно. Судя по тому, что я вижу, - он неуклюже махнул рукой, показывая на светившуюся под потолком нечеткую голограмму Выжженной Галактики, - у тебя другие интересы. Но могу тебя заверить - на Евроме-7 поразительная фауна. Многие виды все еще от нас прячутся, будто инстинктивно, а другие странно напоминают уже известные формы жизни. Кто-то в свое время даже предположил, что планету заселили терранскими видами в процессе терраформирования в период Имперской эпохи и что они до сих пор борются за существование с естественными организмами планеты. - Пин невольно заинтересовали его слова, и он, похоже, это заметил, поскольку продолжил уже энергичнее: - Ты наверняка знаешь, что есть две разновидности населенных людьми планет. Одни из них приспосабливают к жизни как раз посредством терраформирования, к другим людям пришлось приспосабливаться самим. Старая Империя якобы не одобряла второй вариант, опасаясь чересчур
большой дифференциации человечества. Но я не об этом… извини. Я уже стар, мысли путаются, - лицо его снова расплылось в улыбке. - Итак, сканирование почвы, - снова начал он. - Его используют, чтобы обнаружить следы фауны, даже самые древние. Это нечто вроде средневекового выслеживания дичи, но намного более действенное. В нашем распоряжении есть сканирующее оборудование высшей пробы. Территорию сканируют с помощью трех или четырех дронов на антигравитонах, отбрасывающих сканирующую сетку на интересующий нас квадрат или треугольник пространства. Радиус их действия составляет около километра, а затем можно сканировать следующий сектор. Ввиду серьезности случившегося мы просканировали окрестности дважды, благодаря чему увидели как на ладони все передвижения… Клаба, вместе с передвижениями евромских животных вплоть до лазурного месяца назад, а также людей, проходивших тем же путем как по насыпи, так и под ней, вместе с их весом, скоростью, размером ног, типом обуви и так далее. Не буду утомлять тебя подробностями, но, так или иначе, в критический момент там были только ты и Мурд - могу тебя заверить, что
ничьих других следов мы там не нашли. - Гарм вздохнул так, будто испускал последний дух. - Приборы не могут ошибаться, Пинслип. Ты была там одна, не считая того несчастного мальчика.

  Пинслип начала встречать его практически ежедневно.
  Он постоянно находился рядом, словно следившая за ней кошмарная тень - неотступная и насмешливая. Порой Пин казалось, будто она ощущает на затылке его дыхание, но, когда она внезапно оборачивалась, там никого не было - призрак исчезал словно бестелесный дух. Иногда она не сомневалась, что слышит его голос, особенно бессонными ночами, видя под закрытыми веками исчезающий образ матери, а потом его лицо, мучительно прекрасное и потому нечеловеческое.
  Пин никогда не отличалась общительностью, но теперь все поменялось. Она нуждалась в компании людей, она боялась остаться одна. Несколько раз ей казалось, будто Арсид преследует ее в школьном бараке EDU-3 и на учебной площадке. Она видела его в тени деревьев и вечном евромском тумане, слышала его шаги, пробираясь среди зданий поселения Тартмана или коридорами «миски», поднимаясь по лестнице в башне и закрывая за собой дверь. Но хуже всего было не это.
  Больше всего ее приводили в ужас видения, противоречащие логике и здравому смыслу, когда Арсид, казалось, двигался слишком быстро, внезапно исчезал или взбирался на видневшийся вдали фрагмент руин, почти паря в воздухе.
  - Может, это и посттравматический шок, но если только какая-то исключительно редкая и крайняя его форма, - говорила Феба Вильямс, поворачивая голограмму скана мозга Пин так, чтобы девочка могла увидеть разноцветные переливы, символизировавшие ее мысли. - Средневековая шизофрения и ее более поздние наномутации? Не факт. А даже если и так… психиатрия - всего лишь химический жонглер. Соответственно подобранное лекарство может излечить практически любое нарушение равновесия мозга. Разве что за исключением послеглубинной болезни, но при ней нейронные связи и сами синапсы изменяются и распадаются, как если бы мозг пытался формироваться заново, стремясь постичь увиденное в Глубине. Во всяком случае, даже если ты больна, дорогая, то система этого не видит. Естественно, существует определенный процент не поддающихся обнаружению нарушений, как у твоей тетки, - в подобной ситуации приходится блуждать на ощупь. К тому же некоторые болезни не удается вылечить, главным образом потому, что те слишком сильно укоренились в психике пациента, - голос психолога начал приобретать лекторский тон; казалось, будто она
разговаривает не с Пин, а сама с собой. - Врач иногда оказывается перед дилеммой: не является ли лечение, по сути, насилием над неповторимостью данного мозга, его индивидуальностью? Что останется от человека, если психическая болезнь является стержнем его существования, неотъемлемым элементом его собственного «я»? Если она связана с его воспоминаниями, чувствами, решениями? - Вильямс убрала пальцы с голопроектора и посмотрела на Пинслип. - Могу прописать тебе стандартный набор лекарств, воспользовавшись помощью твоего персоналя. И, заодно… - она вывела очередную картинку, показывавшую тело Вайз в разрезе, вместе со светящимися ниточками персоналя. - У тебя он, похоже, чист. Никто его не взламывал, так что никто не внушает тебе образов и звуков извне. Я не специалист в данной области, но знаю, что персонали для таких вещей чересчур автономны и сложны. Можно, естественно, устроить атаку на систему, но ее быстро удалось бы обнаружить. Самое большее через несколько дней вирус начал бы деформироваться, не будучи в состоянии сгенерировать достаточно сложный ответ на растущий поток данных извне и изнутри
организма, - она выключила голограмму.
  Пин слушала ее и молчала.
  Она быстро научилась слушать и молчать.

  - Вайз?
  - Убирайся, - прошипела она, направляясь к «тупаку» после прощания с отцом и немногочисленными друзьями.
  - Что, учиться летишь? - усмехнулся он, ускоряя шаг. Теперь он шел совсем рядом с ней по потемневшей от выхлопных газов площадке порта. - Я бы помог тебе поднести твои шмотки, но не хочу вмешиваться.
  - Убирайся. Тебя нет.
  - Есть, есть. Думаешь, когда ты сядешь на этот дурацкий челнок и полетишь в Системную академию, то от меня освободишься? Не освободишься. Я не евром.
  - Что, правда? - спросила она, пытаясь изобразить усмешку, но почувствовала, как у нее пересохло во рту. Он рассмеялся в ответ.
  - Твоя последняя теория, да? Настоящий Иной, прикованный к несчастной Евроме-7? - он хихикнул. - Извини, но это очередная ошибка. Если очень хочешь знать, евромы все время здесь. Полностью и необратимо уничтоженные еще во времена войны с Ксено. Их превратили в пар - в буквальном смысле. Они стали туманом. Иногда, правда, они кристаллизуются, хотя лишь фрагментарно, - и возникают духи Иных. Так бывает ночью, когда температура падает на несколько градусов. Память атомов, побочный эффект несовершенного оружия. Наверняка именно тогда они и сожрали твою мать.
  - Тебя не существует, - прошептала она, входя в «тупак» и быстро занимая одно из свободных мест.
  Арсид остановился на пороге, продолжая улыбаться. Он выглядел таким же красавчиком, как и всегда, хотя теперь как будто стал на несколько лет старше, словно из вежливости помня о необходимости соответствовать возрасту. Его почти белые волосы теперь стали короче, но это лишь добавляло ему обаяния.
  - Это только начало, Вайз, - сказал он, радостно ей подмигивая. - Ты увидишь намного больше, и не только меня. До свидания в Академии!

  - Почему я?
  - Ты мне кого-то напоминаешь. Нет, шучу, - он улыбнулся, удобнее устраиваясь на стуле в ее студенческой комнате. За молочным стеклом вращающейся рядом на орбите музейной планеты Прот, принадлежавшей Системной академии, виднелись рои белых звезд. - Все дело в том, что я сижу на всех лекциях рядом с тобой, и мне по-настоящему скучно. Машинная война? Выжженная Галактика? Что ж, конечно, это факты… но и ложь, Вайз. Все было совсем не так. Ты живешь в мире, слепленном из лжи. Но когда-нибудь ты узнаешь, как все было на самом деле.
  - Может, сэкономишь мне время и сам расскажешь? - презрительно бросила она. Она неоднократно пыталась его оскорбить, рассчитывая, что он от нее отстанет, и иногда ей это удавалось. Но на этот раз исчезать он не собирался.
  - Ты все узнаешь, Пин, - повторил он, и она вдруг поняла, что он говорит всерьез. - Разве не забавно? Ты узнаешь правду.
  - Меня не интересует правда. Меня интересует, чтобы ты оставил меня в покое.
  - В любом случае придется, - вздохнул он. - Это длится уже почти десять лет, и все указывает на то, что на несколько лет я буду вынужден оставить тебя в покое. Я уже сыт по горло твоими мозгами. Ты сходишь с ума, Вайз. Побочный эффект. Надеюсь, ты на меня не рассердишься.
  - Так почему бы тебе просто не убраться?!
  - Через год. Обещаю. Скоро учеба закончится, и начнется твоя первая работа. Мне хотелось бы увидеть, как у тебя пойдет вся эта астролокация, - он зевнул. - Пока что ты слишком много торчишь над книгами, Вайз. Думаешь ими от меня отгородиться, как этим своим холодом? - он пожал плечами. - Шутки шутками, но насчет работы я говорил всерьез. Я не могу тебя отвлекать, когда ты будешь рассчитывать координаты. Еще сделаешь что-нибудь не так, и тогда мы больше не увидимся. И без того уже у тебя проблемы со стазисом.
  - Ты уберешься или нет? - она отложила книгу и взглянула на него, почувствовав, как у нее перехватило дыхание. Он никогда еще не говорил, что собирается уйти. - Исчезнешь или нет?
  - Да, - улыбнулся он. - Конечно. Если только ты меня поцелуешь. Даром ничего не бывает.

  Ночь, когда он ушел, запомнилась ей навсегда.
  На корабле наступила темнота перед глубинным прыжком в направлении сектора Трех Планет, одной из невыясненных загадок Выжженной Галактики - трех небесных тел, вращавшихся вокруг двойной звезды на выжженном Машинной войной участке созвездия Стрельца. «Эриния» была кораблем Научного клана и очередным этапом на пути удачно продвигающейся карьеры Пинслип, за плечами которой уже имелось два солидных вр?менных контракта, правда, без постоянного трудоустройства.
  Три Планеты, необъяснимым образом практически не отличавшиеся друг от друга структурой, массой или величиной, находились под постоянным наблюдением Клана, и полеты в их окрестностях, несмотря на необходимость пребывания в послевоенной и потому опасной зоне, случались нередко. Остальная часть команды уже погрузилась в стазис, и Пин в последний раз проверяла координаты.
  - Вайз?
  Она не видела его уже давно, но сдержалась и не вскрикнула. По случайности именно в этот момент она была одна: капитан отправилась на предпрыжковый обход, а пилот пошла в туалет, чтобы, как она выразилась, пописать в призрак Глубины.
  - Ты отправляешься туда, куда не могу отправиться я, - печально сказал он. - Только не в это место.
  - К Трем Планетам? - пробормотала она, завершая тест. - Говорит второй астролокатор Пинслип Вайз, - бросила она, нажимая кнопку интеркома. - Прошу всех вернуться в стазис-навигаторскую. В соответствии с приказом капитана устанавливаю счетчик на пять минут.
  - Вайз…
  - Отцепись, Арсид, - она поморщилась, переводя стазис-кресло в полулежачее положение. - Если тебя тут что-то не устраивает, то тем лучше.
  - Вайз, - повторил он, склонившись над ней. Он снова стал старше - наверняка ему было столько же лет, сколько и ей, - но при этом выглядел все тем же красавчиком, а может, даже еще красивее. Она, однако, сумела выдержать взгляд его до невозможности голубых глаз. - Поцелуй меня, - попросил он. - Мы не скоро увидимся. Поцелуй меня и скажи то, что всегда хотела сказать.
  - Никогда, - прошептала Пинслип, глядя, как возвращаются капитан с пилотом, садятся в свои кресла и пристегивают ремни. Она механически ответила на несколько вопросов технического характера, наблюдая, как система вводит в персонали обоих «белую плесень».
  Она пока ждала - на «Эринии» астролокатор погружался в стазис последним.
  - Вайз!
  Счетчик показывал около двух минут. Пинслип села в кресле, держа палец на кнопке введения «белой плесени» и не веря собственным глазам.
  Арсид стоял посреди стазис-навигаторской, сжав кулаки, и дрожал так, будто его тело трепал невидимый ветер. Казалось, он пытался к ней приблизиться, но не мог, борясь с невидимой силой.
  - Вайз, - повторил он уже тише. - Я ухожу, Вайз.
  - Самое время. Убирайся и больше не возвращайся.
  - Ты ничего не понимаешь, - добавил он. - Но поймешь. Когда увидишь. Нечто времен Машинной войны.
  Она яростно нажала кнопку введения стазиса. Счетчик показывал полторы минуты, но Арсид еще не закончил.
  - Все погибнут, Вайз, - проговорил он так, будто ему в самом деле было жаль. - Все рассыплется словно карточный домик. Выжженная Галактика. Война. Все, во что ты когда-то верила.
  - Убирайся… - прошептала она, чувствуя, как ее начинает пронизывать «белая плесень», подавляя сознание. - Убирайся, чтоб тебя Напасть…
  - Это я - Напасть, - сказал он, и это было последним, что она от него услышала.
  По прошествии половины лазурного года она оказалась в Дурдоме.

  2. Расчеты

  Как мы уже упоминали в данной главе, глубинное эхо пребывает как бы вне времени по причине самой сущности Глубины, не подчиняющейся причинно-следственным связям. Тем не менее данные эха, возникшего непосредственно после открытия Глубины, легче проанализировать благодаря энергетическому следу, оставленному массой корабля и самим глубинным приводом, и экстраполяция прыжка, о котором нам известно, что он уже совершен, значительно проще экстраполяции ожидаемого выхода из Глубины. Зная галактическую географию и, благодаря величине самого эха, массу корабля, а также след его гистерезиса или входной вектор, считываемый благодаря остаткам энергии реактора, мы можем экстраполировать предполагаемый пункт назначения данного прыжка. Речь идет, естественно, о процентных величинах, поддающихся тем не менее пересчету в той степени, в какой с этим способен справиться умелый астролокатор, используя кастрированный искин.
  Математический альманах Научного клана, фрагмент главы «Экстраполяция глубинных прыжков»

  Когда прыгун исчез, а «призрак» начал угасать, разверзся настоящий ад.
  Старики, как слегка злорадно отметил про себя Натрий, забегали быстрее, словно у них самих, а не у корабля включился глубинный привод. Вскоре началась суматоха на всех постах и консолях стазис-навигаторской на главной палубе. Все это напоминало какую-то кошмарную версию игры в средневековое бинго: старики вскакивали, поднимали руки, что-то нервно бормотали, стучали по клавиатурам консолей.
  Сидевший в своем капитанском кресле Кайт Тельсес недоверчиво моргал, словно не в силах поверить в то, что передавали ему Сори Тельсес и астролокатор Примо. Все выглядели так, будто пребывали в полной растерянности, пытаясь поймать дрожащими руками невесомые нити представленных в виде голограммы векторов и нащупать пятно глубинного эха, которое оставил после себя прыгун.
  В какой-то момент Примо, только что вернувшийся с верхней палубы и не слишком ориентировавшийся в ситуации, по ошибке вывел на экран окрестности древней Терры на расстоянии около пятидесяти световых лет от ее Солнца, с уже необитаемыми территориями Сириуса, Проциона, Омикрона или Денеболы, выжженными легендарным Оружием тысячи лазурных лет назад. Быстро поняв свою ошибку, он попытался ее исправить, но голограмму, как назло, заело, а консоль зависла в приступе графической икоты. Лишь случайность спасла его от жесткой перезагрузки системы.
  «Не вышло», - обреченно подумал Нат. Если даже тот корабль подхватил что-то из «призрака» некоего затерянного корабля Машин, то теперь исчез и «призрак», и прыгун. Корабль номер два, как сообщил кто-то у навигационной консоли, тем временем оказался перехвачен Альянсом. Как пришло - так и ушло. Жизнь поиздевалась над ним в очередной раз. Они с Керк нашли нечто, что могло бы приблизить его к Ложе… но оно оказалось столь же мнимым, как и надежда, что Ложа поможет ему вырваться из Южной башни, а со временем позволит ему стать достаточно значимым, чтобы Гатларк и его отец…
  «Выходит, я поступил так ради него? Не может быть. Я сделал это ради себя самого, - решил он. - И потерпел поражение. Я знал, на что подписывался, с того момента, когда Ложа заявила о себе в первый раз…» Это случилось сразу же после постыдного приступа психофизии, когда он едва не превратил в руины половину Башни. Тогда ему предложили помощь в укреплении его положения… хотя о положении речь никогда не шла. Речь шла об ощущении цели. Смысла. Ценности.
  Что ж, теперь всему конец.
  - Искин не в состоянии экстраполировать пункт назначения, - сообщил Примо. Голос у старого астролокатора был пискливый, почти детский. - Наверняка из-за того «призрака». Эхо резонирует.
  - Посчитай вручную, - приказал Тельсес. Кивнув, Примо погрузился в расчеты. Предполагая, что корабль мог прыгнуть максимум на пятнадцать световых лет, можно было экстраполировать вероятный пункт назначения среди доступных в окрестностях локационных буев - если только корабль не совершит очередной прыжок сразу после прибытия на место, в чем, однако, Натрий сильно сомневался. Во-первых, лишь немногие наиболее продвинутые корабли могли совершить новый глубинный прыжок сразу после предыдущего из-за неизбежной перегрузки антигравитонов. А во-вторых, два последовательных прыжка крайне сложно было проделать без возможности автоматической подзарядки реактора.
  - У меня есть пять вероятных локализаций, - пропищал Примо. - С одной проблема, поскольку она находится рядом с глубинной дырой, позволяющей глубокий прыжок в Рукав Персея без использования энергии реактора.
  - А остальные четыре? - спросил Тельсес.
  - Это старая зарядная станция в квадрате на границе открытой территории, необозначенный сектор эмиссионной туманности, ближняя выжженная зона 32С, занятая Флотом Зеро, и пограничные окрестности системы Енох. В принципе… - астролокатор постучал по клавишам, приближая очередные фрагменты космоса, - есть еще два локационных сектора в пустом пространстве, обеспечивающих транспортное сообщение с Исемином. Один из них захвачен «ТрансЛинией», так что в нем нет стационарных военных баз или охранных дронов Исемина.
  - Логичный выбор - зарядная станция, капитан, - вмешалась Сори.
  - Согласен, - кивнул Примо. - Эмиссионная туманность может быть лишь остановкой, там слишком много мусора. Им пришлось бы постоянно поддерживать магнитные поля, чтобы им не сожрало корпус. Столь же опасна и зона 32С - это одна из территорий, хорошо исследованных во время Машинной войны. Рои астероидов, некоторые размером с фрагмент планеты, выжженные полосы после использования Оружия, гравитационные завихрения. Ну, и сам Флот Зеро. Чтобы там выжить, нужно иметь точную карту. Что касается Еноха, это лишь пересадочная станция, при наличии энергии для прыжка или времени для подзарядки реактора. Хороша тем, что с нее можно прыгнуть в несколько следующих, отмеченных буями, мест, а если потребуется, то и улететь в глубь системы, хотя это заняло бы некоторое время, - старик поскреб лысеющую седую голову. - Хороший астролокатор мог бы рассчитать координаты прыжка и сэкономить немало времени на полет к планетарной станции, но для этого он должен быть действительно хорош.
  - Капитан, - прервала рассуждения Примо Сори Тельсес, - нас вызывает эсминец Альянса. Они хотят знать, есть ли у нас данные глубинного эха того прыгуна. По их словам, мы находились ближе.
  - Что-нибудь еще?
  - Они утверждают, что мы их не особо интересуем, и позволят нам улететь после того, как получат информацию о, как они выразились, «беглецах». Но что-то я им не верю.
  - Беглецах? Гм… пусть подождут. - Кайт почесал свой выдающийся нос старого чародея. - Скажи им, что у нас ничего нет и что мы оказались здесь случайно. Объясни, что мы понятия не имеем о том, что тут творится, и требуем разрешения покинуть пространство Гатларка в рамках территориальных договоров или чего-то в этом роде. Пусть они от нас отстанут.
  Кивнув, Сори зашептала в микрофон. Кайт снова повернулся к астролокатору.
  - Примо… а те два транспортных сообщения?
  - В том секторе, что граничит с Исемином, нет станции с зарядными установками для реактора. У «ТрансЛинии» они, естественно, есть, но автоматически необходимо записаться в транспортный реестр, что не слишком логично для беглецов. Служба мониторинга будет следить за ними с того момента, как они покинут транспортный путь.
  - Ладно… - Кайт Тельсес внезапно закашлялся, и его судорожный хрип разнесся по всему кораблю. Все ждали, пока приступ закончится. Старый капитан еще какое-то время ловил ртом воздух, прежде чем продолжить: - Что ты в таком случае предлагаешь?
  - Станцию с зарядной установкой. Лично я поступил бы так.
  - Кроме тебя, есть и другие, Примо. Ладно… ладно… гм… Нат? Что скажешь, Нат?
  Но Натрий молчал.
  Он молчал уже довольно давно, всматриваясь в послеобраз глубинного эха - видневшееся сквозь неостекло «Пламени» неясное пятнышко, почти ничем не отличавшееся от звезд вокруг, едва заметно окрашивавшее черноту космоса мягкой голубизной. Нат словно весь превратился во взгляд. Голоса - пискливый астролокатора, хриплый капитана и шелестящий Сори - доносились до него словно сквозь некую завесу. Завесу, которая упала, и ничто не указывало на то, что она скоро поднимется.
  Первый приступ психофизии случился у Ната в возрасте трех лазурных лет - все из-за няни, которая, к счастью, настолько любила свою работу, что ничего не рассказала отцу. А рассказывать было о чем. Он помнил, что тогда была ночь - черная зимняя ночь Гатларка, окутавшая саваном весь замок и озаряемая лишь светом Гморка, одного из двух спутников планеты. Няня сидела в покрытом шкурами кресле, греясь у огня разожженного каменного очага, и рассказывала ему легенду о Бледном короле. Он сам об этом просил, хотя знал, что легенда эта - одна из самых жутких.
  - Давным-давно, - с наслаждением шептала она, глядя в широко раскрытые глаза Ната, - еще до того, как Опустошение погасило звезды, а человек изгадил своим присутствием Вселенную, явился Бледный король.
  - Бледный король… - прошептал Нат.
  Няня кивнула напоминавшей старое яблоко головой.
  - Да, - продолжила она. - Он не явился Извне, из-за пределов Галактики, и не родился ни на одной из планет. Он пришел так, как приходит время - неумолимо и уверенно, медленно и окончательно. Он явился из глубин Ядра, из зияющей в центре Галактики черной дыры, вокруг которой вращается наш мир. Он явился из нее и из-за ее пределов, из места без начала и без конца.
  Огонь трещал, разбрасывая красные искры, и Нат смотрел в самое его сердце. Сон прошел - ему было страшно.
  - Бледный король был бледен и холоден, как бледны погасшие солнца и холодна пустота космоса, - шептала няня. - Глаза его оставались мертвыми, хотя в них и светилось серебро звезд. Кожа его была белой словно молоко, а корона сверкала словно лед. Он прибыл на своих кораблях так, как прибывал много веков, тысячелетий и миллиардов лет назад. Он прилетел из того, что было когда-то, и из того, что будет, ибо все, что было, и все, что только случится, принадлежало и принадлежит ему, - няня наклонилась в кресле, и шепот ее стал тише. - Он явился и принес смерть тысячам планет, а тех, кто пытался ему противостоять, забрал с собой в Черноту… чтобы они служили ему всегда и вовеки.
  Мальчика поверг в ужас не столько рассказ няни, сколько ее голос. Он начал задыхаться, но няня все говорила и говорила, добавляя к легенде очередные обросшие мифами подробности, от которых история становилась еще кошмарней, и в конце концов Натрий закричал. Комната задрожала, на камнях появились трещины, а няня, что впоследствии с явным удовлетворением отметил Нат, едва не свалилась в очаг.
  Нечто похожее было и теперь.
  Он чувствовал, как проваливается в смешанное со страхом небытие, и знал, что его покидают силы. Каждый приступ психофизии, даже самый слабый, забирал их часть, пожирая то, что от него еще оставалось. «Скоро, - подумал он, с трудом сопротивляясь бездне, - не останется вообще ничего». Но сейчас… сейчас ему нужно было знать.
  - Тестер, - наконец сказал он достаточно громко, чтобы его услышал Тельсес. - Они полетели на Тестер.

  - Понятия не имею, золотко, - признался Тартус Фим с таким видом, будто ему действительно было жаль, и беспомощно развел руками. - Ни малейшего.
  - Он меня раздражает, - прохрипел стоявший рядом Малькольм Джейнис. Торговец никак не реагировал, хотя наемник выглядел именно так, как ему подобало - лысый, покрытый татуировками и шрамами, с мертвыми глазами старого стервятника.
  - Меня тоже, - согласилась Маделла Нокс, постукивая худыми пальцами по подлокотнику кресла. Едва Джейнис вынудил «Кривую шоколадку» причалить в транспортные захваты на броне «Няни», они привели Тартуса не перед ясны очи капитана, а сразу в находившуюся над стазис-навигаторской каюту смотрительницы сектора Контроля. Вермус не протестовал - видимо, к подобному он уже привык. Однако, к удивлению и Нокс, и наблюдавшего за допросом Вальтера, не менее привычной подобная ситуация была, похоже, и для Тартуса Фима.
  - Вот думаю: может, мне распороть то нечто, которое ты именуешь прыгуном, и поискать в нем контрабанду? - предложила Маделла. Тартус заморгал, и Нокс с трудом удержалась от ругательства, ожидая более серьезной реакции. Он стоял перед ней, покачиваясь на слегка расставленных, словно у утки, ногах, и вел себя так, словно хозяином положения был он, а вовсе не она!
  - Он меня раздражает, - повторил Джейнис. - Если позволите…
  - Пока нет, - сказала Нокс. - Слушай, мы вовсе не были слепы, несмотря на тот «призрак». Так что, может, я и не знаю во всех подробностях, что вы там делали, но ради твоего же блага предполагаю, что это была, по твоим же словам, случайность.
  «Что-то многовато случайностей», - недовольно подумал Вальтер, с явной неприязнью глядя на не слишком чистого торговца. Маделла вздохнула.
  - Мы знаем, - продолжала она, - что твой товарищ с того второго прыгуна забрал что-то с «призрака». Что-то, интересующее Альянс. И уж поверь мне, тебе вряд ли захотелось бы стать объектом интереса Альянса, господин…
  - Фим, - услужливо подсказал торговец. Нокс поморщилась.
  - Господин Фим, - презрительно закончила она. - Но судя по тому, что я вижу, ты уже им стал. Так что пока я вежливо прошу сообщить, куда конкретно, с указанием координат, улетел…
  - Миртон Грюнвальд, - подсказал на этот раз наемник.
  Мама Кость с любопытством повернулась к нему. Голос наемника был полон яда. «Хищник, от которого ускользнула добыча, - поняла она. - Что ж, может, оно и к лучшему. Будет больше стараться».
  - Увы, не знаю, - в очередной раз пожал плечами Тартус. - Если бы знал, наверняка сказал бы. Мы с господином Грюнвальдом занимаемся лишь благородным делом - торгуем ценными белковыми лишайниками. Насколько мне известно, он собирался продать часть своего товара моей скромной персоне, а остальное реализовать где-то в Рукаве Персея. А может, ближе? В свое время он упоминал о хороших отношениях с пограничниками. Вполне вероятно…
  - Он меня раздражает, - на этот раз голос Малькольма Джейниса звучал почти умоляюще. - Очень раздражает.
  «Меня тоже», - подумал Динге. С первого же мгновения, едва увидев торговца, он воспылал к тому антипатией. Тартус Фим был грязным, может, даже грязнее, чем казалось.
  - Ладно, - согласилась Мама Кость. - Пожалуй, представим дело следующим образом. Ваше появление не было случайностью, Фим. Вы стали свидетелями тайной операции Альянса, которая перестала быть тайной вследствие кражи данных, имеющихся в распоряжении присутствующего здесь контролера, - она небрежно махнула худой рукой в сторону Динге. - Соответственно, в данный момент вы оба - и прыгун, который исчез, и твой корабль - входите в число подозреваемых.
  - А эсминец? - спокойно заметил торговец. - Они ведь тоже тут появились?
  - Эсминец принадлежит флоту Гатларка. Такие корабли выполняют стандартные операции по контролю в системе. - Мама Кость поморщилась - удар пришелся в цель. - Я склонна поверить в их случайное появление, но не в ваше. Впрочем, у нас есть информация, указывающая на корабль поменьше - наподобие прыгуна.
  - Ничего я не знаю, Напасть вас дери! - взорвался Тартус. - Мне плевать на ваши тайные операции и прочее говно! Что я стал бы делать с какой-то сраной технологией с «призрака»? Продал бы в кантине?! В жопу себе засунул? Спрашивайте Миртона! Это он занимается хрен знает чем! Торгует стабилизатором! Пролетел в сознании сквозь гребаную Глубину! Он словно бомба с часовым механизмом, готовая взорвать его летающий гроб! Если вам нужен сумасшедший, который носится по выжженным секторам - ловите этого идиота, а меня, мать вашу, оставьте в покое!
  - Насчет Глубины - правда, - неожиданно отозвался Джейнис. - Этот придурок прыгнул в последний момент и не успел войти в стазис. Просто не хватило времени. Так что ему крышка, - со странным сожалением закончил он.
  - Тем более я должна его как можно скорее допросить, - решила Нокс. - Но пока что у меня такой возможности нет. Зарядные установки для реактора уже заказаны зондом, но трудно сказать, когда «ТрансЛиния» их доставит. Мы застряли тут точно так же, как и наш дорогой гость.
  - В таком случае, - Малькольм склонился над все еще багровым от возмущения Тартусом Фимом, - могу я с ним потолковать? Пока все равно нечем заняться?
  - Можешь, - согласилась Мама Кость, с нескрываемым удовольствием глядя, как расширяются глаза торговца. - Но без необратимых увечий. Забирай его вместе с этой его дрянью, - она показала на стоявшую на столе отобранную у Тартуса старую пивную банку. - Терпеть не могу, когда воняет пивом.

  На седьмой день путешествия Керк Блум решила переспать с вампиром.
  Корабль пограничника, «Темный кристалл», производил мрачное и угнетающее впечатление, вполне соответствовавшее его названию. Блум несколько раз видела прыгуны Погранохраны, но только издалека - они всегда были черными, не считая обычно погашенных позиционных огней, и потому практически невидимыми на фоне космоса. Внутренность корабля, однако, выглядела совершенно иначе, чем ожидала Керк, - исключительно просто, почти аскетически, с вариациями на тему приглушенного белого, серого и черного цвета. Даже графические надстройки на голопроекторы или навигационную консоль были черно-белыми.
  Мало того, почти все процессы были здесь автоматизированы, причем до такой степени, что Керк начала подозревать, что пассажир здесь не только она, но и сам пограничник. Неужели Орден Пустоты нарушал закон, снабжая свои передовые корабли некастрированными искинами?
  Так или иначе, он наверняка позволял перевозить опасных вымерших животных. Вскоре после того, как Блум переступила порог «Темного кристалла», она услышала леденящий кровь звук, напоминавший смесь писка и треска. Сперва она подумала, что это какой-то кошмарный звуковой эффект, которым сопровождалось открытие гидравлических дверей, но потом увидела, как пограничник приседает и берет на руки подбежавшее к нему покрытое белым мехом и грозно выглядевшее создание, которое начало издавать подозрительное ворчанье.
  - Это Голод, - пояснил пограничник. - Один из всадников Апокалипсиса. Интересуешься историей времен до Империи? Там есть такое религиозное предание… А Голод очень любит есть.
  - Людей? - спросила Керк, думая, удастся ли ей защититься в случае нападения. Зверь выглядел не слишком опасным, но если бы он прыгнул к горлу…
  - У него свой корм, - успокоил ее пограничник. - Естественно, это искусственно выведенное животное, созданное на заказ. Наверняка он единственный представитель своего вымершего вида. Он не опасен, если его не провоцировать.
  - Правда? - с сомнением спросила она. Толстый зверь со странными, с фиолетовым отливом глазами и впрямь выглядел невинно, но она почти не сомневалась, что заметила когти на каждой из четырех его лап. - Он ядовитый?
  - Нет, - покачал головой пограничник, опуская существо на пол. - В эпоху до Империи коты были одними из самых популярных домашних животных. Идем, - он направился внутрь корабля. - Покажу тебе твое жилище.
  Каюта, которую он ей предоставил, оказалась совсем без удобств. Не считая микроскопической простой ванны, соединенной с работающим под давлением душем, Блум заметила набор столь же простых шкафчиков и ящиков, примитивную консоль, служившую, похоже, только для связи со стазис-навигаторской, и койку, или скорее лежанку. Подобного вполне можно было ожидать - «Темный кристалл» создавался с расчетом только на одного пассажира, но чтобы на нем не было даже простой голониши с нейроконнектором?
  Если ее предположение верно, большинство черных кораблей было создано на основе переработанных для нужд Погранохраны прыгунов, а даже самые старые их модели имели голониши в пассажирских каютах. «Писец, - подумала она. - Без доступа к Потоку или к компьютерным системам, без доступа к кастрированному искину корабля и возможности создавать программы, без шансов на геноподключение… мне полный писец.
  Во имя Ушедших, во что я ввязалась?»
  Вампир выжидающе смотрел на нее, так что она лишь что-то одобрительно пробормотала и начала раскладывать свои вещи, размышляя, не заявить ли ей, что она передумала, и не высадиться ли на Пурпуре.
  - На «Темном кристалле» действуют очень простые правила, - она вздрогнула, внезапно услышав голос пограничника. - Еда выдается в кают-компании два раза в сутки. Без моего разрешения нельзя притрагиваться ни к навигационной консоли, ни к какой-либо другой. Система полностью автоматизирована и реагирует только на мои команды. Если, однако, захочешь, можешь мне помочь. В СН есть свободное стазис-кресло с доступом к основным функциям, связанным со сканированием космоса.
  - Есть у тебя тут какие-нибудь развлечения? - спросила она. - Доступ к Потоку, игры, библиотеки данных… не знаю. Хоть что-нибудь?
  - В кают-компании есть компьютер с функцией голопроектора, - поколебавшись, ответил он. - Пожалуй, для этого он вполне сгодится. В свое время я сам им пользовался, когда ощущал такую необходимость.
  - А теперь не ощущаешь?
  - Нет.
  «Еще веселее, - подумала Керк. - Похоже, Орден Пустоты кастрирует своих подопечных еще больше, чем искинов, - она едва удержалась от улыбки. - Что ж, раз уж мне предстоит тут пробыть всего несколько… дней или недель - выдержу. Но когда долетим до Терминуса… сваливаю отсюда быстрее, чем Иные под конец Ксеновойны».
  - Кстати, - сказала она, поворачиваясь и глядя прямо в бледно-голубые глаза, - я не представилась. Керк Блум. Будем знакомы.
  - Гам, - ответил он, помедлив, будто ему пришлось вспоминать имя. Керк удивленно подняла брови.
  - Гам, а…
  - Просто Гам. У меня больше нет спецификации… - он замолчал, ища подходящее слово. - Фамилии, - поправился он, использовав средневековый термин. - Ее стерли из Потока.
  - Бывает, - она пожала плечами. Вампир Гам. Гам Пограничник. Не важно. Она все равно не собиралась находиться в его обществе больше необходимого, а тем более ближе с ним знакомиться.
  Свое мнение она изменила уже на третий день.
  Компьютер в кают-компании, о котором говорил пограничник, был старой рухлядью, похоже, еще доимперских времен. В течение двадцати минут разобравшись в его когнитивной матрице, Блум, к своему разочарованию, обнаружила, что он ни к чему не подключен. Куда больше интересных вариантов - и намного лучших, чем предлагала древняя техника, - имелось у нее на модулях памяти и в Сердце. Вот только почему, во имя Ушедших, она взяла с собой лишь наборы данных без возможности подключиться к Потоку?! Ошибочно предположив, что на каждом корабле, станции или даже в каждой уборной на любой планете есть потоковая консоль, она не сочла нужным тащить с собой периферийные устройства.
  Во имя Напасти - в принципе она и так обходилась без них! Будучи генохакером, она могла подключиться с помощью встроенного в персональ внутреннего нейроконнектора, не используя внешний, к потоковой консоли и, обойдя ее, сразу войти в Поток без всяких графических надстроек, операторов и прочего мусора, неизбежного для обычных пользователей. Для нее Поток - как и любая система или программа, - оставался в чистом виде царством света и тьмы, нулей и единиц, криптограмм и структур, напряжений и переплетений. А теперь она оказалась всего этого лишена.
  Теоретически ей было чем заняться: не существует программы, которую нельзя усовершенствовать. Она могла экспериментировать с Теткой и собственным персоналем, хотя второе, учитывая, сколько она уже в нем намешала, выглядело не слишком разумно. Она могла рассортировать данные в Сердце, поработать над замороженными в модулях программами, если удастся к ним подключиться… компьютер в кают-компании был для этого чересчур примитивен. Да, она могла… но никакого желания у нее не было.
  Ее раздражал кот.
  Голод, явно заинтересовавшийся новым человеком на корабле, постоянно бродил за ней, глядя с неким подобием ироничного одобрения. Она отвечала ему тем же, смотря ему прямо в глаза. При некоторой степени упрямства ей удавалось выиграть этот странный поединок… или ей только так казалось. Тогда Голод отводил взгляд с таким выражением на морде, словно считал Керк законченной идиоткой, и демонстративно уходил, но не слишком быстро, давая понять, что на ее дерзость ему полностью наплевать.
  Однажды он внезапно подошел к ней, когда она сидела в кают-компании, пытаясь подкрепиться термокружкой кофе, и сделал вид, будто хочет на нее прыгнуть. Вскрикнув, она облилась кофе, а Голод лишь издал свои загадочные потрескивающие звуки и, недовольно поглядывая на нее, вышел. С тех пор она еще больше старалась его избегать.
  Гам был еще хуже, чем кот.
  В то время как Голод проявлял некий интерес к ее персоне, пограничник, вопреки собственным заявлениям о потребности в обществе на корабле, казалось, постоянно ее сторонился. В основном она видела его только в кают-компании в установленное время приема пищи. Ел он мало и экономно, смешивая обычную еду со специальными белковыми батончиками и сухарями, запивал все это рекомендованным Альянсом флюидом и заводил с Керк до боли нудные разговоры, часто обрывавшиеся на полуслове, когда его вызывал кастрированный искин корабля, который он звал Матерью, что уже само по себе выглядело довольно забавно. Естественно, он также часто сидел в СН, но там, похоже, с головой уходил в работу, ведя тихие беседы с искином и подпрограммами «Темного кристалла», касаясь худыми пальцами консолей и клавиш, анализируя черно-белую голограмму фрагментов космоса. Собственно, это и все - по небольшим коридорам корабля он проносился словно дух, запираясь в недоступной капитанской каюте. От этого можно было сойти с ума, тем более что летели они медленно - «Темный кристалл» был приспособлен к большим ускорениям, но цель его
заключалась не в этом; для того чтобы сканировать внегалактическое пространство, опасаясь мифического возвращения Иных из-за Галактической границы, чрезмерные скорости не требовались. Пограничники не опасались лишь недобитых Машин - те, если верить легендам конца Машинной войны, были полностью уничтожены своими создателями.
  От скуки и растущей неудовлетворенности Керк начала анализировать путь, который им предстояло преодолеть. Когда Гам позволил ей воспользоваться базовыми программами навигационной консоли (правда, без доступа к высшим функциям), она начала выводить фрагменты Выжженной Галактики в виде раздражающей черно-белой голограммы. Пока они всё еще оставались в пограничной системе Гатларка, с края которой удобно было наблюдать за внегалактической Пустотой. Из того, что говорил пограничник, Керк помнила, что их ждут еще два глубинных прыжка на Границе, хотя и далеко за Рукавом Лебедя, в котором они находились в данный момент. Но куда они должны были лететь до этого? Куда-то в окрестности Мессье-79, шарового скопления в созвездии Зайца, удаленного от Ядра примерно на шестьдесят тысяч световых лет? «Слишком далеко, - решила она, - и даже не в ту сторону, куда нужно». Во всяком случае, лишь после сканирования границы они должны были отправиться в полет к Терминусу, в глубь Выжженной Галактики, в систему между рукавами Лебедя и Персея.
  Керк никогда особо не разбиралась в астролокации, но посчитала, что даже если «Темный кристалл» может прыгнуть за один раз на пятнадцать световых лет, или около четырех и шести десятых парсека (что казалось ей маловероятным), то, чтобы миновать один из рукавов и оказаться между ними, нескольких прыжков будет недостаточно. Неужели реактору хватит энергии? А может, они причалят к зарядной станции?
  А если пограничник ей лгал?
  «Необязательно, - решила она. - Наверняка тут где-то есть глубинная червоточина, которая может сократить все путешествие максимум до трех-четырех прыжков». И действительно - в окрестностях имелась одна такая, средней устойчивости, под номером 5566 и романтичным названием Прихожая Куртизанки, якобы сильно пострадавшая во время Машинной войны. Неужели в ней применили Оружие?
  Так или иначе, если уж Гам собрался лететь в столь отдаленный сектор, как окрестности созвездия Зайца, он должен был знать, что их ждет вовсе не увеселительная прогулка. Система Гатларка была пограничной, но все же не настолько. А может, все-таки?.. «Нужно было учить галактическую географию, а не всякие компьютерные штучки», - подумала Керк.
  Смирившись, она начала анализировать маршрут в очередной раз и вдруг заметила тонкую линию запланированного перелета в направлении скопления NGC 1624. Все-таки она была права! Скопление находилось в созвездии Персея, но при этом лежало на границе Внешнего Рукава, то есть Рукава Лебедя. Только… в какой сектор? Тот со звездой призрачного типа с сильным магнитным полем? Что-то такое она помнила… не там ли человечество общими усилиями надрало задницу армаде Машин? Услужливый компьютер тотчас же вывел исторические сведения на тему NGC 1624 и зрелищной битвы, которая разыгралась в принадлежащей скоплению голубой эмиссионной туманности H II Шарплесс 2-212.
  «Исключительно отвратная туманность, - подумала Блум. - Куча пыли и серы, ионизирующие водород звезды, огромные, словно башка этого напастного кота. Интересно, как долго выдержит магнитное поле?» Лишь бы все закончилось побыстрее. В любом случае они долетят в полную галактическую задницу, просканируют внегалактическую территорию и совершат первый из ряда обратных прыжков. По крайней мере, она на это надеялась.
  Но это нисколько не меняло того факта, что ей было ужасно скучно. И в конце концов она начала думать о Гаме.
  Керк нисколько не интересовало воздержание. Она решила, что пограничник достаточно симпатичный - хотя, может быть, несколько бледный и худой, почти как Бледный король из жутких сказок для детей. Длинные черные волосы, резкие черты лица… раз уж он нуждался в обществе, то почему бы и нет? Ей оно точно было нужно. Отрезанная от Потока, бродя по белым коридорам корабля, она чувствовала, что если чего-то не произойдет, то она взорвется наподобие сверхновой.
  Приведя себя в порядок, Блум просмотрела модифицированные платья. Часть из них она перепрограммировала на более короткие и открытые, часть оставила без изменений. Поэкспериментировав с персоналем, она несколько изменила теплоту лица, позволив появиться легкому румянцу на щеках и сделав кожу более блестящей и мягкой. Закапав в миндалевидные глаза увлажняющий экстракт, она слегка перепрограммировала макияж, а затем приступила к заигрываниям.
  Она садилась поближе к нему в кают-компании, пробовала прикасаться к нему легкими невинными жестами, приняла несколько поз, предложенных подключенной к базовой версии «ПсихоЦифра» Теткой, но, к своему отчаянию, пришла к выводу, что ничего не меняется.
  Гам просиживал в СН, корпя над суперматематическими таблицами, вел технические дискуссии с Матерью, подтверждал результаты сканирования… и сводил Керк с ума. Может, у него были свои предпочтения? Будь на корабле генотрансформатор, она могла бы с собой что-нибудь сделать, рискуя, правда, осложнениями и отсидкой… нет, это уже слишком. Она прекрасно знала, что каждое самое легкое изменение в генах оставляет след даже после его удаления, не говоря уже о сложностях с персоналем. Превращаться в элохима она не собиралась.
  Он что, слепой? А может, его выжгло, как и Галактику? И он забыл, что и как? Что ж, если он полагал, что она сделает все за него…
  На седьмой день она решила, что так и поступит. Мучиться дальше у нее не было никакого желания. Если бы она подключилась к Потоку, все сразу бы прошло, но рассчитывать на это не стоило. К такому она не привыкла и не хотела привыкать. Лежа в своей каюте и почти засыпая, она решила, что на восьмой день придет в кают-компанию, усядется ему на колени, а если он не среагирует…
  Но Гам пришел первым - ночью, когда она уже крепко спала на своей койке, - и лег рядом. Он был чудесно легкий, мягкий и теплый. Полусонно улыбнувшись, Керк протянула руки, чтобы его обнять.
  - Гам… - прошептала она, и пограничник замурлыкал в ответ. А Блум открыла глаза и, увидев, кто на ней лежит, заорала во все горло.

  3. Тестер

  Организационная структура на сугубо военных кораблях будет определяться индивидуально, в зависимости от нужд капитана. Предполагается, однако, что данная структура, ведущая свое начало со времен Империи, имеет некий общий элемент, каковым является разделение обязанностей в зависимости от исполняемых функций. Соответственно, на кораблях Контроля Альянса данная функция должна обеспечивать подчиненность в зависимости от звания. Таким образом, удаляясь от устаревших структур, мы, по сути, остаемся в их пределах.
  Фрагмент разработки «Организационная структура космических кораблей», учебные материалы Контроля Альянса, глава восемнадцатая

  - Что я тебе говорил?! - закричал Миртон Грюнвальд, подбегая к Пин и укладывая ее в кресло второго пилота. Рядом, в приведенном в лежачее положение стазис-кресле, находился погруженный в стазис доктор Джонс - видимо, с механиком вопрос уже решился. - Подключайся быстрее!
  - За нами летит один из тех истребителей! - крикнула она в ответ. Неужели он ничего не понимает? Не может понять, что они погибнут?
  - Я сам им займусь! - Грюнвальд включил стазис Пинслип. Хакль отвела взгляд от капитана, сосредоточившись на консоли, и потянула за ручку управления, ускользая от замысловатых эллипсов кружившего вокруг них истребителя. Внезапно, когда она в последний момент сумела избежать столкновения, Грюнвальд нажал кнопку, откидывавшую спинку ее стазис-кресла, и она едва успела заметить, что он вводит ей «белую плесень».
  Хакль молча посмотрела на него - да и что она могла ему сказать, Напасть его дери? Что он сам не успеет подключиться перед прыжком? Чего он от нее хотел? Чтобы она ему доверилась?!
  Она прекрасно знала, чем кончается доверие.
  - Успею, - пообещал он, и, может, именно тогда она решила сдаться. «Белая плесень» заполнила ее и захлестнула. Эрин не сопротивлялась, словно в самом деле решив, что может ему довериться.
  Но она помнила, что означает такое доверие. И что после него остается.

  - Вот дерьмо, - прошептал первый пилот эсминца «Суматоха» Леонид Буковский. Эрин Хакль, сидевшая в кресле второго пилота, не ответила - во-первых, она все еще тупо вглядывалась в голоэкран навигационной консоли, показывавший транспортники мятежной системы Глизе-251, бегущие в сторону границы NGC 2392, туманности Эскимоса, лежавшей неподалеку от выжженных секторов Рукава Ориона, а во-вторых, пыталась переварить абсурдный приказ, который отдал две минуты назад Бата Токката, капитан-психопат «Суматохи».
  Чего-то подобного вполне можно было ожидать. Она терпеть не могла созвездие Близнецов и находившуюся в самом центре туманности материнскую звезду HD 59088, испускавшую излучение, которое, вероятно, превратило мозг капитана - как и всей команды - во взболтанную кашу.
  - Мятежники просто не хотят торчать в выжженных секторах Ориона, - продолжал нудить Леонид. - От всей этой идеи заселения ближайших окрестностей Терры никакого толку. Там все выжжено Оружием.
  - Глизе-251 находится в восемнадцати световых годах от Терры. Разрушения охватывают около пятнадцати световых лет от Солнечной системы, - глухо отбарабанила Хакль. - Эта территория более-менее чиста.
  - Какое там чиста, мать твою, - буркнул Буковский. - Тут все облучено.
  - У нас приказ, - возразила она, уже зная, что ответит первый пилот. Навигационная консоль мигала веселым огоньком синхронизированной с пилотской кабиной боевой рубки. До прицельной дальности осталось полторы минуты.
  - Да плевать мне, что они преступники, Напасть их дери, - как она и ожидала, сказал Леонид. - Стрелять я не стану.
  - Мы получили приказ, - мертвым голосом повторила она, глядя на все более отчетливые силуэты транспортников. Конвой был не очень большим - всего три транспортника и два фрегата в сопровождении нескольких небольших прыгунов, носившихся возле туш крупных кораблей подобно назойливым мухам. Те уже вышли на связь, но канал был заблокирован сверху. Приказ Токкаты? Возможно. Они были здесь не для того, чтобы заниматься болтовней.
  - Я не стану этого делать, - на грани истерики прошептал Буковский. - И плевать, что будет, мать твою.
  - Тебя просто вышвырнут, - сообщила Эрин. Голограмма увеличилась до половины экрана, а кастрированный искин начал отмечать наиболее подходящие цели для маленьких быстрых ракет, имевшихся на вооружении эсминца. А затем маленькие кружочки на голограмме замигали красным, записывая цели в память компьютера.
  На мгновение отвернувшись от консоли, Эрин взглянула на главную палубу, словно ища подтверждения. Вокруг крутились члены команды, но никто не смотрел на голографическую картинку и неостекло корабля, за которым простирался ореол туманности. Корабль погрузился в нее словно в разноцветную радугу, перебросив больше энергии реактора на магнитные поля. Туманность Эскимоса не относилась к числу слишком опасных, но и воспринимать ее несерьезно тоже не стоило. Ее пульсирующее сердце HD 59088 смотрелось красиво, но все же не настолько, чтобы забыть о том, что оно может сделать с корпусом корабля.
  Баты Токкаты - толстого чернокожего капитана со сверкающими белками глаз и темными точками зрачков - на палубе не было. Он сидел в своей каюте, наверняка пожирая принесенную ему стюардом еду. Обеденное время давно миновало, но Токката любил поесть. «Так они и погибнут, - внезапно подумала Хакль. - В перерыве между кусками во рту сумасшедшего хряка в капитанской фуражке».
  Хакль помнила тот день, когда закончила учебу и сдала тесты. Помнила она и радость по поводу своего назначения - тайные операции Специальных сил Контроля Альянса. Она часами могла разглядывать мундир с вышитыми на нем буквами ССКА и символами в виде звезд. «Я не ошиблась, - думала она тогда. - Они были неправы, а я не ошиблась». Ей хотелось забрать усиленный стальными нитями диплом и привезти его в приют на родной Персее, вращавшейся вокруг желтого карлика в тридцати семи световых годах от Терры в системе Теты Персеи. Она представляла, как идет по натертому паркету детского дома и нажимает на ручку двери директора Докс, а потом наклоняется и сует документ прямо в рот этой старой костлявой бабе, раз за разом повторяя: «Ничего у тебя не получится, Хакль», «Ты не умеешь владеть собой, Хакль», «Ты ни на что не годна, Хакль». Это была бы прекрасная картина, стоившая всех жертв и лишений в Академии Контроля.
  А потом она увидела своего капитана и поняла, что мечты не имеют решительно ничего общего с реальностью.
  - Стрелять без приказа, - услышала она голос Токкаты в интеркоме консоли. Голос звучал не слишком разборчиво - видимо, рот капитана был набит очередным лакомым куском. - Там не должно остаться даже пыли.
  «Естественно, другого приказа он отдать не мог, - подумала Хакль. - Боевая рубка сидит и смотрит. Сукин сын проверяет нас - меня и Леонида. Очередной тест? Может, те корабли - беспилотники? Во имя Ушедших, пусть это будут беспилотники! Я никогда ни о чем не просила… но сейчас прошу».
  Но это были вовсе не беспилотники, и она прекрасно об этом знала. Искин сообщал все больше подробностей, включая вероятное распределение энергии реактора убегавших от них кораблей, которые с каждым мгновением все больше отдалялись друг от друга.
  - Я не буду стрелять, - сообщил Буковский, отпуская соединенную с боевой рубкой ручку управления.
  - Лео, - прошипела Эрин, - не делай глупостей… Осталось двадцать секунд!
  - Нет.
  - Чтоб тебя Напасть задрала, Буковский! - Хакль тоже отпустила ручку, и в то же мгновение послышался голос Баты.
  - Пилоты, - почти небрежно бросил он, и Эрин показалось, будто она услышала аппетитное чавканье, - вам отдан приказ сбить вражеский корабль. Исполняйте.
  - Я отказываюсь. - Леонид был бледен как полотно, но, к ужасу Хакль, встал с кресла. - Я не буду стрелять по гражданским.
  - Во-первых, - заявил Токката, - вы получили приказ. Во-вторых, в обязанности капитана не входит объяснять приказы. В-третьих, я все же окажу вам любезность и объясню, что корабли системы Глизе-251, которые вы наблюдаете на экране, - военные. То, что вы видите, - продуманный камуфляж. На борту транспортников находится десантная пехота. Кетман?
  - Прыгуны начинают перебрасывать энергию реакторов на оборонительные системы, - сообщил сидевший в Сердце эсминца компьютерщик. - Что касается транспортников, не уверен, что…
  - Достаточно, Кетман, - оборвал его неожиданно напряженный и жесткий голос Баты. - Этого должно быть вполне достаточно и вам, пилоты. Вы прошли соответствующую военную подготовку. Цельтесь в транспортники. Прыгунами займутся истребители. Стрелять без приказа.
  «Великолепно», - подумала Хакль. Токката мог отдавать любые приказы, но Леонид уже их не слушал, поднявшись с кресла при первых же словах капитана. Обернувшись, она увидела лишь удаляющуюся спину Буковского, который явно направлялся в сторону офицерских кают, и судорожно сглотнула.
  Теперь ей предстояло разгребать дерьмо самой.
  - Хакль, - голос Баты звучал почти дружелюбно, но она поняла, что он уже больше не ест, и шутки закончились. - Ты отказываешься выполнить приказ?
  - Я… - начала она, но он не дал ей договорить.
  - На корабле, подобном «Суматохе», - продолжил он, - я требую не только исполнения приказов. Я требую доверия. Доверия к своему командиру. У тебя еще остались какие-то сомнения, Хакль?
  Она закрыла глаза, а когда снова их открыла, увидела летящие к ним прыгуны и отчаянно пытающиеся набрать скорость транспортники. Искин докладывал, что у них слишком мало энергии для глубинного прыжка. «Им не сбежать, - в отчаянии подумала она. - А я солдат, или, по крайней мере, пытаюсь им быть. И солдат исполняет приказ».
  - Нет, господин капитан, - ответила она и нажала кнопку. На голограмме появились веселые черточки летящих ракет. Кнопку можно было отпустить - теперь уже стало ясно, что это тест на верность. Сразу после выстрела в дело вступила боевая рубка, а Эрин предстояло заняться маневрами вместе с явившейся вместо Леонида Сюзи Винтер, стройной улыбчивой девушкой, которая тут же ей подмигнула.
  - Что, яйца подвели? - хихикнула она, хватаясь за ручку Буковского. - Ну а я уж как-нибудь без них. Поехали!
  И они поехали.
  Минут пятнадцать спустя, когда от транспортников и прыгунов остались лишь медленно парящие в космосе остовы, Хакль вызвали в капитанскую каюту. Она поднялась с кресла, все еще продолжая видеть перед глазами разорванные куски кораблей и танцующие в пустоте маленькие, словно фарфоровые, фигурки. Голограмма изображала тела убитых в виде небольших точек, почти неразличимых на фоне космоса, но пристальный взгляд мог увидеть сквозь неостекло несколько больше.
  - Что, старик на ковер зовет? - спросила Сюзи, но Эрин никак не отреагировала, двинувшись к двери словно автомат. Заместительница первого пилота пожала плечами и склонилась над навигационной консолью.
  «Суматоха» была кораблем не столько ухоженным, сколько полным изящества. На полу в коридорах лежали ковры, а у стен стояли цветы в закрепленных горшках, над которыми висели картины с родных планет офицерского состава. Где-то там был и прекрасный, спокойный образ Персеи - планеты серебристых холмов. «Интересно, где висит картина Буковского? - промелькнуло в мыслях Эрин. - И когда ее снимут?»
  Пройдя около тридцати шагов, она остановилась перед простой гидравлической дверью и, нажав кнопку звонка, вытянулась по стойке смирно. Десять секунд спустя дверь почти бесшумно ушла в потолок, и второй пилот «Суматохи» перешагнула порог.
  В капитанской каюте Токкаты она была лишь однажды, во время «приветственного обеда». Стремясь создать приятную семейную атмосферу, капитан иногда заменял стюарда, подавая блюда - впрочем, исключительно удавшиеся. Теперь он сидел за своим компьютерным столом, оборудованным системой наблюдения за всеми секторами корабля, и просматривал какие-то документы, доставая их из лежавшей на столе папки. Это были распечатки, а не обычные голограммы или плоскофильмы на экране проектора - так называемые «документы на настоящей бумаге». Рядом мерцала голограмма с какими-то приказами, наверняка от Альянса. Эрин видела их словно в тумане.
  - Вольно, - сказал капитан. - Я просмотрел твои бумаги, Хакль. Выпить хочешь?
  Вопрос застиг ее врасплох, и она сперва покачала головой, но внезапно ответила, удивляясь самой себе:
  - Была бы вам крайне признательна, господин капитан.
  - Само собой, - Бата отложил документы и, встав из-за стола, подошел ко встроенному в стену бару, составлявшему часть монолитного корпуса искусно спроектированной мебельной стенки. - Ты заслужила. Первый раз, да? Естественно, я не про алкоголь.
  - Да, господин капитан.
  Он налил ей бокал прозрачной жидкости, напоминавшей обычную воду. Подождав, пока капитан выпьет сам, она опрокинула содержимое бокала в рот и тут же почувствовала, как горло обжигает жидким огнем. Эрин закашлялась, с трудом сдерживая слезы.
  - Спирт, - пояснил Токката. - Сейчас пройдет.
  Она кивнула.
  - Еще? - спросил он, но, видя, что она все еще приходит в себя, с довольным видом направился к ней вокруг стола. С такого расстояния хорошо было видно, какой он толстый. В воздухе между ними ощущался легкий запах кислого пота. - Я доволен тобой, Хакль, - заявил он. - Ты отлично справилась с задачей.
  - Спасибо, господин капитан.
  - Можешь не благодарить, - он махнул рукой. - Если я тебе говорю, что доволен - значит, так и есть. А что касается твоих бумаг - они просто отменные. Прекрасные оценки в Академии, выдающиеся достижения на симуляторах… Ты проходила подготовку у Астры Кармокен?
  - Да, господин капитан.
  - Настоящая средневековая сука, - хихикнул он, явно довольный собой. Казалось, будто у него светятся белки глаз. Неужели он был пьян? Только что выпитый спирт успокаивал, но и, как ни странно, позволял трезво взглянуть на окружающее. «Похоже, он и вправду поддатый, - решила она. - Не особо, но слегка под мухой. Впрочем, какое мне…»
  - Так мы ее называли, - продолжал Токката. - Бурая сука. Она здорово нас гоняла в Академии. Ходили слухи, будто она организовала себе нелегальную кибернетическую поддержку у стрипсов. Представляешь? Так или иначе, баба она была крайне неприятная, но специалист прекрасный. Когда я узнал, что это она написала рекомендацию, я взял тебя не задумываясь, - он замолчал, ожидая улыбки Хакль, но та сумела лишь скривить губы. Явно приняв гримасу за искреннюю, он продолжил: - Не то что этого придурка Буковского. Как ты понимаешь, его ждет суд. Может, ему ничего и не будет, такое уже случалось, но карьеру его можно считать законченной.
  - Он полагал, что на борту транспортников гражданские, - начала Эрин, но Бата махнул рукой, и она закрыла рот.
  - Не его дело что-то полагать, - заявил он. - На «Суматохе» правила устанавливаю я. Мы в составе Специальных сил Контроля Альянса, Напасть их дери! У нас есть свои обязательства! - почти прорычал он и, словно поняв, что слегка переборщил, снова небрежно махнул рукой. - Та система, Глизе как-ее-там… - продолжал он уже спокойнее, - одна из систем, приспособленных для отбытия наказаний. Как тебе известно, Контроль Альянса, да и сама Лазурь прекрасно осознают, что количество терраформированных планет в Выжженной Галактике крайне ограничено. Большинство безвозвратно уничтожено. Для заселения непригодны целые территории - когда-то все это называли даже не Пепелищем, а Опустошением, и вполне справедливо… - Бата рыгнул, и в воздухе разнесся запах миндаля. - Другие доступные планеты мертвы и бесплодны, - пояснил он. - Никто уже не будет их терраформировать. Нужной технологией обладала лишь Старая Империя, а Машины могли значительно сократить время ее применения. Это забытая техника, только пытающаяся возродиться. Однако микроскопическая часть систем все же сохранилась, и именно в них живет сегодня
человечество - на планетах, о которых во время войны забыли Машины.
  Эрин кивнула, но Токката, похоже, только разошелся. Она машинально взглянула на открытый бар - одной порции спирта было явно мало. Бата уже подходил к нему, продолжая разглагольствовать. Выпить ей он, однако, не предложил.
  - Существует еще одна разновидность планет, - продолжил он, наливая себе в стоявший на столе квадратный стакан. - Планет, которые по странной случайности не были уничтожены до конца. Там можно жить либо пройдя генотрансформацию, либо сохраняя свою человеческую генетическую структуру… хотя там достаточно тяжко. Глизе-251 - одна из таких планет, на границе самого большого из всех известных человечеству Опустошений. В Солнечной системе Оружие было использовано впервые и выжгло около пятнадцати световых лет в ее окрестностях… но об этом ты, собственно, и так знаешь. Вас ведь учили этому в Академии? - он глотнул из стакана, на мгновение прикрыв глаза. - Наверняка да. Ты должна понять, Хакль, что в такие системы не посылают кого попало, - продолжал он, с сожалением глядя в пустой сосуд. - Однако есть шанс, что со временем удастся полностью терраформировать эту планету - скажем, через несколько сотен лет. И кто-то должен этим заняться. Пока что туда ссылают преступников. А мы со своей стороны проследим, чтобы так оно и оставалось.
  - Преступников? - переспросила Хакль, стараясь, чтобы ее голос звучал достаточно бесстрастно.
  Токката пожал плечами.
  - Да, и Напасть с ними. Это воры, убийцы и те, кто хуже всего: враги, выступающие против порядка, который обеспечивает триумвират Альянса, - Бата снова подошел к бару и, налив себе еще, помедлил, глядя на коричневую жидкость в квадратном стекле. - Политические террористы, противопоставляющие себя идеалам трех Пределов Выжженной Галактики, - прошептал он словно про себя. - Изгнанные из Пределов Лиги, Федерации и Государства.
  - Но как же армия… - пробормотала Эрин. - Десантная пехота… вы говорили, что мы должны вам поверить… военные транспортники…
  - Доверие к капитану основывается не на доверии к информации, которую он сообщает, но на справедливости его решений, - ответил Токката, наклоняя стакан. - Глизе и армия? Пехота? Не будь наивной, Хакль. Из кого они могли бы ее сформировать? Из банды подонков? А лазерные карабины соорудить из палок? Ты прекрасный солдат, но каждого солдата порой нужно мягко подтолкнуть в нужном направлении. Я тебе все это говорю, потому что ты мне нравишься, - добавил он, безмерно довольный собой. - Можешь не сомневаться - я постараюсь, чтобы твоя карьера… - он замолчал, увидев, что Эрин быстрым шагом направляется к бару. - Ладно, - добродушно добавил он. - В качестве исключения можешь обслужить себя сама. Но только не это, дорогая моя! Это копия терранского «Моэ»! Уникальная вещь! Шампанское! Его откупоривают только по особым случаям!
  - Сейчас и есть очень даже особый случай, - заявила Эрин, хватая большую тяжелую бутылку. - Просто исключительный. Ах ты жирный, вечно пьяный сукин сын…
  Замахнувшись со всей силы, она врезала капитану прямо по отвисшей от удивления челюсти. Не успев прикрыться от удара, Токката опрокинулся на стол. Глухо закашлявшись, он обильно сплюнул кровью на экран с данными и изображениями с «Суматохи».
  - Ха-а-ак… лллль… - простонал он, пытаясь подняться. - Ты… не-е-е… можешшш…
  - Еще как могу, - возразила она, стаскивая его со стола и швыряя на пол каюты. Она всегда умела показать себя в спарринге и добивалась выдающихся результатов в модернизированных боевых искусствах. Токката, по ее оценке, весил около ста тридцати килограммов, но никто не говорил, что будет легко. - Не смогу я только тогда, когда устану, - добавила она, глядя в вытаращенные от ужаса глаза капитана.
  Устала она намного позже, чем он. А потом Бата написал ей прекрасное прощальное письмо.

  Если ад и существовал, то это было его преддверие.
  Сектор 32С кишел астероидами. Каменные и угольные глыбы сталкивались друг с другом, словно гигантские бильярдные шары - мертвые обломки планет и спутников, заточенные в вечной карусели или космическом циклоне, подвергшиеся действию забытого временем и людьми Оружия, способного не только зажечь сверхновую, но и разорвать само трехмерное пространство. Рядом с ними мчались метеориты - вокруг собственной оси вращались хондриты и ахондриты, взрывались палласиты и грубозернистые октаэдриты, а все еще раскаленные от ударов тектиты напоминали гаснущие искры. В пучине сектора открывались и превращались в ничто небольшие черные дыры, затвердевали фрагменты серных туманностей и пылевых облаков - и все это на достаточно большой, хотя и смешной по сравнению с огромной Галактикой территории.
  Прилетавшие сюда корабли погибали, затянутые в воронку ускорений, перегрузок и гравитационных туннелей, раздавленные громадными глыбами космических скал. Те немногие, кому удалось найти выход из этого движущегося лабиринта, могли рассчитывать на благосклонность пребывавшего здесь Флота Зеро стрипсов, которые самим своим существованием подтверждали, что заслуживают именоваться истинными наследниками Машин, будучи столь же сильными и изобретательными, как они.
  Когда Эрин Хакль воскресла, а ее стазис-кресло приняло вертикальное положение, она не могла поверить, что «Ленточка» все еще существует. Она помнила атаку, безумное поведение Миртона и неумолимо отмеряющий секунды счетчик, помнила ужас и странное чувство обреченности, когда она наконец позволила капитану ввести ей «белую плесень», помнила угасающие воспоминания. А потом, по прошествии вечности, она открыла глаза и обнаружила, что они находятся на границе преисподней.
  Сирены «Ленточки» выли как сумасшедшие, на мониторах навигационной консоли и голоэкране шли сообщения: «Серьезные повреждения правого борта, потеря автоматического управления, разрыв корпуса». Разрыв корпуса?! Услужливая голограмма показала фрагмент грузовых люков с отмеченной красным зоной. Бросившись к клавиатуре, Эрин ввела команду отсечения части нижней палубы, захлопнув гидравлические переборки. Прощайте, лишайники с Бурой Элси… Всем им предстояло сгореть или улететь в космос. Пламя она остановила почти в последний момент - еще немного, и оно прорвалось бы на среднюю палубу.
  Что еще… поврежденные антигравитоны?! Как им теперь прыгнуть? Как побороть перегрузку? Что ж, значит, никак. Придется положиться на ручное пилотирование и Месье, который выйдет наружу и попробует починить то, что еще осталось. Если он вообще выйдет. Вроде бы с ним что-то случилось? Гарпаго ведь ввел его в стазис после травмы головы!
  Напасть, Напасть, Напасть!
  Времени на размышления не оставалось. Вскрикнув, она схватилась за ручку управления и развернула «Ленточку» влево, избежав столкновения с летящим в их сторону астероидом величиной с половину орбитальной станции. Корабль реагировал с трудом, попав в поле притяжения каменной глыбы, но Хакль удалось оторваться, чтобы вдруг увидеть перед собой мозаику из сталкивающихся и крошащихся скал, горящих газовых полос и проскакивающих между ними молний. Молнии? Электричество? Откуда здесь энергетические разряды?!
  Оружие.
  «Напасть, я болтаюсь на границе какого-то выжженного Оружием сектора! Вайз что, совсем свихнулась? Мы все погибнем! И почему никто еще не воскрес?!
  Во имя Ушедших! Почему… нет, не сейчас. Нет времени.
  Рассуждай логично, Хакль. Тебя вытащили из стазиса в аварийном режиме. Кастрированный искин в подобной ситуации всегда воскрешает пилота. А это значит, что остальные выйдут из стазиса либо если я проделаю это вручную, либо стандартным образом. Стандартным - то есть через несколько минут. Минут, в течение которых выяснится, удастся ли нам остаться в живых».
  Лавируя на границе сталкивающихся друг с другом космических черепков, она бросила взгляд на экран, показывавший состояние команды. Похоже, все пребывали в стазисе - как Миртон (все-таки успел?.. не может быть… или может?), так и доктор с механиком, компьютерщик и астролокатор. Она машинально начала вводить код механического воскрешения Хаба. Нужно было его разбудить… он был ей нужен. Пусть займется своим делом - он мог помочь искину в расчетах сложных траекторий среди дрейфующих небесных тел.
  «Вайз, ох, Вайз… Что же ты наделала, девочка!.. Если только останемся живы, то…»
  Он хотел, чтобы она ему доверилась. И позволил им вляпаться в говно.
  В «Ленточку» ударила волна космической пыли. Пронзительно и болезненно загудел сигнализатор магнитного поля. В процессе полета сквозь Глубину магнитное поле успело частично подзарядиться, но не настолько, чтобы выдержать очередной подобный удар. Реактор едва теплился, а Эрин с ужасом заметила тянущиеся к кораблю пучки электрических разрядов, напоминавшие прекрасный голубой цветок с растопыренными лепестками. И свет… свет далекого, но все же не настолько далекого взрыва…
  «Это конец, - поняла она, но тут же решила: - Нет! Я не согласна, во имя Напасти! Не согласна! Никогда! Ни за что!»
  Склонившись над навигационной консолью и продолжая держать одной рукой ручку управления, она нажала другой рукой кнопку связи с боевой рубкой и в то же мгновение начала стрелять из горного лазера, прорубая себе путь к гигантскому, изрытому кратерами вращающемуся в космосе монолиту - единственному, который выглядел более-менее устойчивым. Шансов выжить у них было немного - разве что укрыться в его тени. Рванув ручку вправо, она ударила по кнопке форсажа.
  Не скомпенсированная антигравитонами перегрузка вдавила ее в кресло, перекрыв дыхание. Снова запищал какой-то тревожный сигнал - судя по всему, они потеряли что-то по дороге. Пучок молний вытянулся в их сторону и погас, а видимый вдали свет взрыва сменился ударной волной, сокрушающей на своем пути напоминавшие расколотые головы мертвых великанов глыбы.
  За монолит она спряталась почти в последний момент - взрыв быстро угас, уступив место очередной разрушительной силе. Сколько ей осталось? Минута? Две? Три? А может, лишь несколько секунд?
  - Сердце, траектории! - крикнула она в интерком. Тански не ответил, но наверняка услышал - он должен был уже пробудиться. Что дальше?
  «Нужно воскресить Вайз, и поскорее. В этом секторе наверняка есть и спокойные зоны, тихие пустоты в глазу циклона. Лучше, если бы ты их знала, Вайз, - подумала она, вводя код механического воскрешения астролокатора. - Лучше, если бы ты их знала.
  Ибо иначе я тебе ноги из жопы повыдираю».

  Хаб внезапно ожил, захлебываясь кислородно-азотной смесью, закачиваемой в шар Сердца, и заморгал. Корабль трясло - худое тело Тански болталось в стазис-ремнях. Машинально протянув руку, компьютерщик похлопал по карману своего потертого комбинезона в поисках палочки с неоникотином.
  Сирены? Перегрузки? Авария? Что происходит, черт побери?
  Координаты глубинных прыжков всегда предусмотрительно вводились с расчетом на наиболее безопасные, спокойные сектора космоса, заранее тщательно просканированные зондами и отмеченные локационными буями. Разве что… прыжок произошел в процессе полета, что могло внести путаницу в расчеты и зашвырнуть их глубже в сектор. Ускорение и вектор корабля автоматически накладывались на локационные ошибки, и в экстремальных случаях бывало, что корабль оказывался в самом центре раскаленного газового гиганта.
  «Гребаная Напасть, - подумал он, - такого я не планировал».
  Он достал цигарку и небольшую ядерную зажигалку. Лишь затянувшись дымом, он отстегнул ремни и присел у консоли. Нейроконнектор мигал зеленой лампочкой, но Хаб выдвинул одну из своих клавиатур… чтобы тут же снова ее убрать. Он не особо любил напрямую подключаться к системе, клавиатура добавляла некоторой изысканности, но, похоже, на этот раз другого выхода не было. Вздохнув, он подключился, чувствуя, как операционная система заполняет его персональ; пальцы повисли в воздухе, касаясь высвечивавшихся в мозгу интерфейсов и закладок. Из уголка его рта торчала дымящаяся палочка, делая его похожим на высохшего худого вампира с заменителем трубки.
  Видел он, по сути, не так уж много. Кастрированный искин посчитал излишним заполнять его мозг множеством графической информации, переключившись на простую трехмерную геометрию. Четвертым измерением было время, и именно оно вызывало пертурбации переменных, перемещало гравитационные эллипсы и меняло эксцентриситет больших и маленьких пятен, в которые превратились астероиды, метеориты, облака едкой пыли и гравитационные скопления. Система экстраполировала накладывающиеся друг на друга векторы и рассчитывала вероятность удара в радиусе всего ста - ста двадцати метров; если бы он вышел за эту границу, он угодил бы в такие замысловатости математики и суперматематики, что ему вряд ли удалось бы хоть что-то рассчитать. Пока что Тански тасовал данные со скоростью, которой от него трудно было ожидать, и перебрасывал наиболее вероятные из них в стазис-навигаторскую, где с ними уже должна была разбираться принцесса Хакль.
  На картинке подрагивали колеблющиеся линии и внезапные вспышки анимированных огней. Взрывы? Энергетические цепи? Необходимость их огибать значительно осложняла задачу - игра превращалась в четырехмерные шахматы, в которых требовалось предвидеть растущее по экспоненте количество ходов. Искин едва справлялся. Вечно это продолжаться не могло - они лишь выигрывали время, и притом дорогой ценой. Рано или поздно им грозила неминуемая гибель.
  Опутанному паутиной расчетов пауку стало страшно.

  Пинслип Вайз не хотелось возвращаться в мир живых.
  Ей было хорошо - убаюканной пустотой, несуществующей и одинокой, зависшей вне времени и мертвой. Конец страхам. Конец неуверенности. И прежде всего - конец болезни, которая вдруг оказалась столь реальной. Пин не хотела мириться с этой реальностью. Ей не хотелось знать то, что она знала. Хотелось лишь заснуть.
  Никогда она еще так не хотела больше не просыпаться. Когда в ее персональ и кровь попал антипод «белой плесени», ей не хотелось открывать глаза, не хотелось думать. Но у Эрин Хакль были другие планы.
  - Вставай, Вайз! - вопила она, перекрикивая вой сирен. Постоянно включались все новые, сообщая об опасном сближении, перегрузках, повреждениях. «Ленточка» напоминала пьяный цирк в день зарплаты. - Вставай, Напасть тебя дери, слышишь?!
  Пин открыла глаза и закашлялась. Стазис-кресло уже стояло вертикально. Краем глаза она заметила, что из ее носа сочится кровь.
  - Мы сейчас погибнем! - кричала Хакль. - Выведи нас отсюда! Дай мне координаты какого-нибудь пустого места!
  - Где… - начала Пинслип, но на голоэкране консоли уже мигало: «32С, Внешний Рукав». «Тестер, - вспомнила она. - Стрипсы. Хаб». Почему они прыгнули в самую середину? Он что, с ума сошел? Неужели они прыгнули в полете, а не со стационарной позиции, и пролетели сквозь Глубину с собственной включенной тягой? Это могло все изменить, даже при жестко заданной программе.
  Она взглянула на сменяющие друг друга значения внутрисистемных координат - евклидо-ферматову сеть линий и пересечений суперматематики искина. Танцующие векторы постоянно менялись, рассчитанные в реальном времени Сердцем корабля и пропущенные через сито Хаба.
  - Вайз! Давай данные, чтоб тебя!..
  - Сейчас, - Пин склонилась над консолью. - Ввожу опорные точки, - добавила она, уже не глядя на монитор компьютера и замусоренную голограмму. Погрузившись в копию хранившегося у нее в голове Галактического кристалла, она перестала о чем-либо думать. «Ленточка» дрожала, измазанные кровью из носа пальцы скользили по клавиатуре, за неостеклом мелькал хаос, но Вайз уже тут не было, так же как и в миг падения в бездну стазиса. Формулы беспорядочно проносились в ее сознании, подобно астероидам снаружи, и, как и много раз до этого, она услышала музыку, но теперь это была не тихая мелодия, но грохочущий бас и жуткие завывания скрипки, вторгавшиеся прямо в душу.
  - Вайз! - заорала Хакль, чудом вырываясь из гравитационной воронки, затягивавшей «Ленточку» в некое подобие окруженной кольцами ледяных глыб черной дыры.
  - Опорные точки введены, - глухо проговорила Пин.
  - Уверена?
  - Поверь мне, - бросила Пинслип. Эрин вздрогнула, но все же потянула за ручку управления и, раз за разом стреляя из лазера, взмыла вверх, над адом из молний, обломков планет и взрывов, не сомневаясь, что смерти ей уже не избежать.

  4. Луч

  Тело - это кокон.
  Законы духа, библиотеки Собрания, автор неизвестен

  Киприан Гутт, как язвительно отметил про себя Нат, совершенно не годился на роль стюарда. Тощий, высокий и немилосердно сморщенный, с чисто выбритой поникшей физиономией и внешностью сломленного жизнью паука, он выглядел еще старше, чем седой чародей «Пламени» капитан Кайт Тельсес. «Кто знает, - промелькнула у Натрия мысль, - может, это вовсе не стюард? Может, это его отец?»
  Они сидели в капитанской каюте - капитан в своем покрытом старой обивкой кресле, Нат в коляске. Позади них маячила прямая как струна, несмотря на возраст, Сори, проверяя что-то на контактном модуле персоналя. На обычном столе, игравшем роль небольшой капитанской кают-компании, Киприан уже поставил две тарелки и закупоренную бутылку вина в окружении трех бокалов. Он нес и третью тарелку, но у Ната создалось впечатление, что без глубинного прыжка не обойтись - для семенящего шажок за шажком старичка расстояние выглядело почти астрономическим. «Интересно, как он откупорит бутылку? - подумал Натрий. - Как бы у него кости не треснули от усилий».
  - Интересно, как ты себе это представляешь, Нат, - Тельсес даже не смотрел на вино, скромно прихлебывая из своей стальной фляжки. - Ты ведь уже успел осмотреться на «Пламени»? - Натрий Ибессен Гатларк кашлянул, но капитан не дал ему выиграть время. - Я тебе… кхе-кхе… скажу, что ты видел, - заявил он, пряча фляжку где-то в безднах своей седой бороды. - Ты видел летающий музей, едва держащуюся рухлядь, чуть подкрашенную сверху. Не стану отрицать - у нас есть несколько новых игрушек. Обновленные рабочие станции в СН, новое программное обеспечение, с которым у моих людей до сих пор проблемы. Но все это, как говорили во времена до Империи - как мертвому припарки. Корабль весь перешит, перепаян и стонет от напряжения. Он старше меня, старого пердуна. Сори, скажи ему, кто я.
  - Вы старый пердун, капитан.
  - Спасибо. А ты, мой мальчик, - Кайт слегка приподнялся в кресле, тыча в сторону Ната плохо подстриженным ногтем, - собираешься послать нас в сектор, занятый стрипсами и выжженный во время Машинной войны? Зачем? Я согласился на этот дурацкий глубинный прыжок, потому что ты меня попросил. Я многое там увидел, но пока что ты не сказал мне ничего конкретного. И теперь ты хочешь, чтобы я летел в какой-то «Тестер», как его именует та напастная секта чокнутых киборгов?
  - Да, - ответил Нат. - По крайней мере, на границу сектора. Никто еще настолько не сошел с ума, чтобы влетать в глубь Опустошения, и они в том числе. Они полетели на границу сектора 32С и заряжают реактор для очередного глубинного прыжка. В отсутствие зарядной станции это может занять и несколько дней. Столь малые корабли не способны совершить несколько прыжков без подзарядки.
  - Думаешь, «Пламя» способно? - захихикал Тельсес. - Ты вообще представляешь, сколько нужно энергии, чтобы совершить глубинный прыжок на эсминце? И сколько занял бы процесс автоматической зарядки при исчерпании реактора? Собственно, именно потому прыгуны называются прыгунами, мой мальчик, - они относительно быстро заряжаются. Что касается нас… кхе-кхе… я вообще не уверен, не случится ли в ближайшее время жесткая перезагрузка реактора. Сори, просто ради интереса - позови Типси Пальма. Пусть просветит нашего дорогого принца, что мы еще в состоянии сделать, кроме как пернуть в сиденье.
  - Так точно.
  - Вот что я тебе скажу, Нат. - Кайт взял с тарелки кусок жареного мяса. - Все, что я говорил, - правда. Может, мы и сумели бы так рассчитать данные прыжка, чтобы оказаться на границе того напастного выжженного сектора. Может, нам и повезло бы не наткнуться на находящийся там Флот Зеро. И может, даже удалось бы зарядить реактор и вернуться. Но я ничего не стану делать, если ты мне не расскажешь, что тут творится. Где-то там, - он взмахнул куском мяса, - дрейфует эсминец Альянса, который посылает нам какие-то дурацкие вопросы и настаивает на ответах. Мы им наговорили глупостей о стандартном пролете через принадлежащее Гатларку пространство, так что, может быть, они от нас отстанут - а может, и нет. В данный момент самая большая моя мечта - убраться отсюда, прежде чем они сообразят, что принимали за эсминец класса С летающее кладбище. Так что не вижу никаких причин, кхе-кхе… не вижу причин не возвращаться на орбиту Гатларка. И потому я спрашиваю: тебе есть что мне рассказать?
  - Речь идет о «Синхронизации», - сказал Нат. Кайт Тельсес заморгал, на мгновение перестав есть, и несколько капель мясного соуса упало ему на бороду. В наступившей тишине слышалось лишь шарканье ног стюарда.
  - Синхро… что?
  Нат поморщился. После акта ясновидения он все еще чувствовал себя не лучшим образом - начала давать о себе знать психофизия. Он прекрасно представлял себе, как выглядит сейчас его кожа, становясь все бледнее и тоньше, с трудом прикрывая вены с разжиженной, ослабленной кровью. «Когда-нибудь провалюсь в призрачную структуру, - подумал он. - Будет забавно».
  - Около лазурного года назад, - помедлив, продолжил он, - моя… сотрудница, занимающаяся… компьютерами, докопалась до некоторых файлов с тайными операциями Альянса. Там были разные… не вполне законные действия. И еще там был материал, описывавший саботаж акции Альянса под названием «Синхронизация», - он замолчал, обдумывая, о чем еще можно рассказать.
  - Ну и? - поторопил его Кайт.
  Натрий пожал плечами.
  - «Синхронизация», как оказалось, представляла собой описание новой компьютерно-глубинной сети, которой планировалось заменить действующую сеть, то есть Поток, - объяснил он. - Но это была не обычная сеть. Она создавалась на основе найденной старой технологии Машин, при технической поддержке стрипсов. От Потока она отличалась тем, что встроенное в нее программное обеспечение включало в себя новую разновидность искина - некастрированные искины, но… принцип их действия трудно было понять. По сути, это вообще не был искусственный интеллект. Предполагаю, что речь шла о кастрированных искинах Иных. Все это лишь рассуждения… но проблема не в этом. Новая сеть должна была не только успешно объединить системы Альянса в единое целое, но и получить над ними полный контроль - наподобие вируса. Альянс контролировал бы все: уровни доступа, блокировку приводов и энергии реакторов, спутники, зонды, программы. В любой момент он мог бы полностью «погрузить во тьму» мятежные системы, по сути отбросив их во времена до Империи, а может, и Терранской эпохи, - и тем самым решить проблему, как это именовалось в отчете,
«неподчинения Внешних систем». Из файлов мы узнали о попытках запустить «Синхронизацию», - продолжал Нат в наступившей мертвой тишине. - Однако акция по замене Потока подверглась саботажу. Кто-то - некая организация или мятежный генокомпьютерщик - постарался, чтобы все предприятие взлетело на воздух. В буквальном смысле. А потом… потом с нами связалась группа, совершившая этот саботаж. Они знали, что нам известно о том отчете, и показали нам значительно больше - планы по воскрешению Старой Империи и быстрой аннексии Пограничных герцогств, которые в Альянсе уже называют «мятежными системами».
  - Ложа, - кашлянул Тельсес. - Ты говоришь о Ложе, мой мальчик. О подпольной организации, которой не существует.
  - Да, - кивнул Натрий. - Я говорю о Ложе. Но она существует, капитан. Я сам к ней принадлежу. И вы тоже. Хотите вы этого или нет, но в данный момент вы участвуете в операции по перехвату машинной технологии, которая может повлиять на дальнейшую судьбу Гатларка, Исемина и других исторических систем.
  Снова наступила тишина, нарушаемая лишь шарканьем подошв Киприана.
  - Сори, - еле слышно проговорил Тельсес, - принеси мне водки, женщина. У меня уже фляжка пустая. А ты, Киприан, откупорь наконец это вино, или я встану и всажу тебе штопор в глубинный привод. Напасть тебя дери, парень!
  - Капитан…
  - Молчи! Мне нужно выпить. Такого на трезвую голову не обдумаешь.
  - Я прошу только об одном глубинном прыжке, - начал объяснять Нат. - На границу сектора 32С. Мы найдем тот прыгун, заберем с него то, что они стащили с того «призрака», и конец всему.
  - «Конец всему»? Ничего себе! Сори! Где водка и Пальм?
  - Пальм уже здесь, капитан.
  - А водка?
  - Водки не будет.
  - Напасть тебя дери, женщина! Типси! Подойди сюда! Сколько у нас энергии в реакторе? Хватит нам на прыжок?
  - На один, господин капитан. Из резерва. Неполный, то есть в нашем случае где-то пять… нет… четыре с половиной световых года. Либо два совсем коротких, - седой карлик поскреб голову, будто пытаясь что-то посчитать в уме. Кайт Тельсес раздраженно махнул рукой.
  - Возьми этого мятежника и сепаратиста, члена Ложи и напастного принца, от которого у нас одни сраные проблемы, и выясни у него, какой фрагмент сектора 32С привиделся ему в его психофизическом бреду. Без моего приказа, однако, никуда не прыгать!
  - 32С? Это же…
  - Я же сказал: никуда не прыгать без моего приказа! Я еще не принял решение. С тем же успехом мы можем вернуться на Гатларк, - он наклонился к Нату. - Я всегда тебе доверял, мой мальчик, но, похоже, ты просишь слишком многого, да еще и ссылаешься на какую-то теорию заговора. Моя команда не позволит себя в это втянуть лишь потому, что у тебя какие-то… не обижайся, бредовые видения.
  - Речь только о границе сектора!
  - Потому я пока и раздумываю. Если то, что ты говоришь, истинно на двадцать процентов, или даже на пятнадцать - я мог бы туда прыгнуть. Я ничего от этого не теряю, не считая вероятного дипломатического конфликта со стрипсами. К счастью, они не заинтересованы в том, чтобы обращать в свою веру старых пердунов. Хуже другое - потом нам придется торчать там, пока не зарядится реактор, и одной лишь Напасти ведомо, как долго. - Кайт Тельсес с трудом сдержал приступ кашля. - У меня от этих речей в горле пересохло. Сори!
  - Да, капитан?
  - Подойди, будь так любезна, и откупорь вино. Киприан, похоже, умер.

  Тартус Фим знал, что разговор с Малькольмом Джейнисом будет не из приятных, и ожидал, что тот может несколько затянуться.
  Пока что, спустившись с верхней палубы и покинув автономную каюту Маделлы Нокс, они шли по главной палубе «Няни» в неопределенном направлении. «Подробности, - решил Тартус. - Важны подробности». Он начал озираться по сторонам, словно угодившая в ловушку крыса, пытаясь запомнить как можно больше.
  «Няня», как он уже успел заметить, не была обычным кораблем. Строившиеся на Объединенных космических заводах Астиса Кореля эсминцы - как и большинство кораблей тоннажем не выше крейсера - имели составную структуру. Главная палуба была соединена с боевой рубкой, соединенной, в свою очередь, с Сердцем. Дополнительные компьютерные станции стояли на средней палубе, где также висели стазис-ремни для остальной команды, подключенные к счетчику. Машинное отделение располагалось на нижней палубе, вместе с реактором и выхлопными дюзами, размещенными в задней части всех палуб. Несколько складов, главный трап, каюты на разных палубах - тут можно было позволить себе некоторую свободу действий. И доступ - в том числе и наружу, к тому месту, куда прицепили «Кривую шоколадку». Его корабль… Вошли ли они уже на борт? Заглянули в записанный в черном ящике бортжурнал? Истоптали ли все грязными сапогами? При мысли, что с его кораблем могло что-то случиться, Тартус покрылся потом. Они не имели никакого права. Прыгун - это все, что у него было: его дом, его мать, любовница и единственное убежище. С ним самим они могли
делать что угодно, но, если они осмелятся причинить вред «Шоколадке», он готов был отправить то дерьмо, которое они называли своим кораблем, за Галактическую границу, превратить его в пыль и отдать на корм Бледному Королю.
  «Сволочи, - подумал он. - Сволочи. Они не имеют права».
  - Еще секундочку, - доброжелательно пообещал Джейнис. - В лифтик, а потом в мое маленькое гнездышко. Выпьем, по спинке друг друга похлопаем. Поболтаем о том, о сем, мое сокровище. Только ты и я.
  «Ладно, - решил Фим, пропуская угрозы наемника мимо ушей. - Необычный корабль. В чем в таком случае его необычность? Главным образом в том, что каюта этой кретинки, смотрительницы Как-ее-там Нокс, выглядит куда более продвинутой, чем следовало бы, и расположена прямо над СН. Это ключевой момент. Неужели автономный модуль? Ладно. Что дальше? Думай, дорогой. Служебные ходы. Дыры, ведущие наружу. Глубинный привод опутывает корабль словно тысячи щупалец, защищенных усиленным нанометаллом с отростками антигравитонов. Это эсминец, значит, должен быть и доступ к находящемуся снаружи оружию. Если удастся украсть скафандр - можно ли проползти по поверхности и добраться снаружи до „Кривой шоколадки“? Скорее всего, да, но это слишком сложно. Тогда - спрятаться в шлюзе и припугнуть с помощью небольшого пивного сюрприза. Но не повредит ли ЭИП и системы моего корабля?
  Лучше, конечно, если бы эта штука сработала у той Нокс, наверху. Есть шанс, что „Кривая шоколадка“ пристыкована под брюхом - что, впрочем, вполне логично. Так что вполне может быть, что электронно-импульсный передатчик выжжет только ту дурацкую каюту страдающей анорексией сумасшедшей бабы и СН вместе с частью главной палубы. Но как после этого сбежать в самый низ и добраться до „Кривой шоколадки“? У ЭИП в банке нет таймера. Сработает в руке - пострадаешь сам. Если его бросить - он поразит тех, кто окажется ближе всего, а тебя меньше. Быстрее очнешься. Но те, что внизу… будут в форме. Не считая общей суматохи.
  Если, однако, ничего не получится, то после поджаривания компьютеров, искина и вспомогательных систем весь корабль потребует новой установки как программного обеспечения, так и железа на верфи. А за такое меня пинком вышвырнут из первого же работающего люка.
  Плохо дело. Нужно придумать что-то другое. Только что?»
  - Ну вот и все, - прощебетал наемник. - Пришли. Заходи, дорогой мой цыпленочек.
  Они находились на главной палубе, почти у самого выхода из небольшого лифта. Лифтов было немного - всего по два с левого и правого борта - и, похоже, б?льшая часть команды предпочитала пользоваться лесенками и трубами для быстрого спуска на нижнюю палубу. Улыбнувшись, Малькольм Джейнис дотронулся до датчика, и дверь его каюты с тихим шумом скрытого в стенах механизма ушла вверх. Тартус удивленно заморгал.
  В помещении, выглядевшем столь же запущенно, как и каюта Тартуса на «Кривой шоколадке», на смятой постели лежала полуголая красотка - удивительно высокая женщина с лицом богини, выступающими скулами и зелеными глазами, небольшими округлыми грудями и спортивной фигурой. Ее светлые волосы были коротко подстрижены сразу за ушами. Лишь долю секунды спустя Фим увидел, насколько натянута и прозрачна ее кожа. «Генотрансформация, - понял он. - Не на уровне элохимов, но все равно основательная. Отсюда и странная прозрачность кожи, и поблескивающие синевой нити вен. Как ни странно, привлекательности ее это не убавляло. Эта женщина изменяла себя много раз - наверняка нелегально, - и теперь уже не та, кем была раньше. Она - мечта, которой ей хотелось стать, своя собственная проекция, копия персонажа какого-то средневекового плоскофильма».
  - Дорогой гость, - прохрипел Малькольм, хлопая его по плечу, - это моя жена Цара. Жена, это Тартус Фим, уже немолодой торговец, но все еще жаждущий новых впечатлений, какие может дать нам всем плодотворная беседа.
  - Привет, Тартус. Рада познакомиться. А еще больше я буду рада, когда всажу тебе парализатор в задницу, - пообещала женщина-ангел.

  Сразу же за Галактической границей, далеко за сернистыми испарениями эмиссионной туманности H II Шарплесс 2-212 и сектором NGC 1624, простирался Луч.
  Чем-то он напоминал перистые водородные облака, вытянутые в длинную блестящую нить, только он был не красным, а голубым, с серебристыми капельками маленьких шариков, обычно сопровождавших рождение звезд. Луч можно было принять за космическую пыль, сверкающую реку космических сокровищ, если бы не парившие вокруг белые, похожие на пузыри корабли элохимов. Он был просто красив, как решила обычно скептически относившаяся к подобным вещам Керк Блум. Последние контуры материи, за которыми находилась лишь Пустота и далекое скопление локальных галактик; легендарное глубинное эхо, растянутое в чудовищную щель, остатки изгнанных кораблей Иных.
  - Если когда-то я и не верила во всю эту хрень, то теперь верю, - сказала Керк, почесывая по голове громко мурчащего Голода. После последних связанных с котом событий, когда она выставила себя перед пограничником полной идиоткой («Этот зверь хотел меня изнасиловать!»), что-то в ней сломалось, и она, сама не зная почему, начала гладить наглеца и даже давать ему корм. - Они что, ушли туда?
  - Теоретически, - согласился сидевший за навигационной консолью Гам. - И может, тем же путем и вернутся. По крайней мере, в это верят элохимы. Они постоянно тут болтаются, как и наши корабли. Это взрывоопасный участок Выжженной галактики.
  - Никогда не видела такого огромного эха.
  - И не увидишь. Оно самое большое во всей Галактике. Невозможно даже посчитать, когда оно открылось или куда вело.
  - Неплохо, - кивнула Керк, пытаясь снять кота с колен. Голод предостерегающе замурлыкал, и она, вздохнув, снова начала его чесать. - А можно посчитать, когда случится это самое Возвращение?
  - Увы, нет. Впрочем, неизвестно, вернутся ли Ушедшие именно в этом регионе. Это лишь глубинное эхо с не встречающейся больше нигде структурой. При столь массивном прыжке столь большого числа кораблей в эхе происходят завихрения, и никакие расчеты не помогут. Отсюда и его необычный вид, - Гам постучал по клавиатуре, приближая картинку на неостекле «Темного кристалла». - Луч толще всего именно здесь, за Рукавом Лебедя, - показал он. - Он тянется вдоль его границы, но, естественно, не через весь Рукав. Но он и так в любом случае гигантский. Если бы Ушедшие решили вернуться тем же путем в таком же количестве, в котором улетели, у нас не было бы ни малейших шансов.
  - И потому вся эта ваша миссия в каком-то смысле безнадежна? - подытожила Блум, но Гам не дал себя спровоцировать. Выдвинув из консоли ручку управления, он ввел команду перенаправления энергии реактора на привод.
  - Посмотрим, - сказал он. - Приготовься, Керк.
  - К чему?
  - Придется поторговаться.
  Благодаря антигравитонам она почти не почувствовала, как корабль прыгнул вперед, оставив позади едва заметную струйку энергии из выхлопных дюз, но Голод, видимо, заметил увеличение скорости. Возмущенно спрыгнув с колен Керк, он побежал к своему любимому месту - открывавшейся прикосновением кошачьей лапы к генодатчику капитанской каюте Гама. Насколько было известно Блум, там у него был свой домик, в котором он прятался при значительных ускорениях, больше привычный к достаточно спокойному полету без каких-либо рывков.
  - Чем будешь торговать? - спросила она.
  - Информацией, - ответил пограничник. - Элохимы обмениваются данными о просканированных секторах.
  - Зачем?
  - Они все еще надеются найти доказательство Возвращения. И еще они думают, что, анализируя наши данные, сумеют заметить нечто такое, что ускользает от внимания Погранохраны. По крайней мере, мы так полагаем, - Гам пожал плечами. - Никто до конца не понимает, что замышляют элохимы. Это уже не люди. Они слишком истощили свой разум.
  - Ты их когда-нибудь видел?
  - Несколько раз, - ответил он. - Ты их тоже увидишь.
  - Чтоб меня Напасть… Зачем? У меня нет никакого желания… Ты что, не можешь просто переслать им информацию и точно так же удаленно получить оплату?
  - Я мог бы, но элохимы так дела не ведут. Они настаивают на личной встрече.
  - Зачем?
  - Понятия не имею. Держись, - добавил он, поворачивая ручку и показывая на белый корабль впереди, походивший на скопление соединенных между собой шаров, опутанных щупальцами глубинного привода. - Иду на сближение.
  - Гам, не иди ни на какое напастное сближение! Я не хочу иметь дела ни с какими сектами. Хватит и того, что меня преследует Собрание!
  - Я тебе уже говорил, что ты ошибаешься, - возразил пограничник. - Собранию ты не нужна. У тебя нет никаких выдающихся способностей.
  - Тебе-то откуда знать?
  - Мне известен образ мышления сект. Судя по тому, о чем ты мне недавно рассказывала, Собранию нужна не ты, а тот самый Натрий. Человек с психофизией. Наверняка они думали, что сумеют с твоей помощью как-то до него добраться. Погоди… начинаю передачу.
  - Гам…
  - Не сейчас, - прервал он ее, склонившись над микрофоном консоли и нажимая кнопку. - Говорит «Темный кристалл», прыгун Погранохраны, регистрационный номер 22СВ65566. Прошу разрешения приблизиться к кораблю в квадрате 3В с целью обмена информацией. Повторяю….
  - Чтоб тебя Напасть, Гам, - прошипела Керк, выходя из стазис-навигаторской. Что ж, этого вполне можно было ожидать. За несколько лазурных дней, прошедших после постыдного инцидента с Голодом, она успела узнать пограничника в достаточной степени, чтобы понять, что он всегда воплощает свои решения в реальность и при этом глух как пень. Хорошо, что хотя бы удалось покончить с сексуальными проблемами - в постель они отправились три дня назад, причем, к радости Керк, инициативу проявила не она. Гам сам пришел к ней, когда она на правах гостя пользовалась имевшейся в капитанской каюте просторной душевой. Наверняка забыв о присутствии Керк, он открыл дверь и уставился на нее, стоявшую в клубах пара, а потом подошел и дотронулся до ее разгоряченной мокрой кожи.
  Потом все пошло даже лучше, чем она предполагала. Гам был с ней мягок, но решителен, и видно было, что он не придает сексу какого-то особого значения, - они просто стали близки, и все. Блум, правда, несколько удивило, что ему достаточно обычного секса без каких-то особенных экспериментов или вспомогательных средств, но, как ни странно, ее это вполне устраивало. «Что ж, - подумала она тогда, - установка программы закончена». Ее разочаровало лишь то, что пока что у них это было лишь однажды. Так или иначе, она тогда разговорилась… а Гам слушал. Благодарный слушатель, Напасть его дери… великолепно.
  Элохимы! Сперва Собрание, а теперь это. Чувствуя нарастающую злость, она пошла к себе в каюту и заперла дверь изнутри. Не настолько ее утомило однообразие полета, чтобы смотреть на каких-то гребаных элохимов. Культ ксено, чтоб его Напасть!
  Лежа на койке, она бросила взгляд на встроенный в дверь маленький монитор. Похоже, они стыковались с кораблем почти таких же размеров. «Интересно, как долго этот сукин кот будет держать на борту кого-то из этих уродов? Ну почему это не стрипсы?» - мысленно простонала она. Киборгов она еще могла понять, хотя их концепция «принудительного спасения» не слишком приходилась ей по вкусу. Но это? У нее не было ни малейшего желания видеть это «нечто». Она предпочла бы…
  Быть с котом.
  Ни больше ни меньше. К своему удивлению, она вдруг ощутила потребность прижаться к чему-то теплому, мурчащему и с крайним презрением относящемуся к внезапным ускорениям, сменам курса и… нежданным гостям.
  Спрыгнув с койки, Керк подошла к двери и разблокировала замок. В коридоре прыгуна было пусто. Гам сидел в СН, контролируя процесс стыковки «Темного кристалла» с каким-то напастным элохимским кораблем. Не медля ни минуты, Керк сразу же свернула влево, к его каюте, которую он разблокировал дня через два после того, как они переспали вместе, дав ей возможность в любое время пользоваться более удобной ванной. «Доверие, - подумала она. - Доверься пограничнику - и даже не знаешь, когда тебе придет конец». Остановившись у двери, она тихо проговорила в пустоту, зная, что кастрированный искин корабля ее услышит:
  - Мать, это Керк Блум. Впусти меня.
  Дверь ушла вверх. Керк почти вбежала внутрь, окидывая взглядом черно-белую, эстетично обставленную каюту с компьютерным столом, койкой, баром, заблокированными компьютерами и невообразимой ванной.
  - Кис-кис, - заговорила она, склонившись над кошачьим домиком. - Кис-кис… Напасть, чтоб тебя… кис-кис… иди сюда, котик… Го-о-олод… кис-кис…
  Послышалось мяуканье, и Блум увидела в домике голову заспанного кота. Она взяла его на руки, бросив взгляд на открытый выход, ведший из каюты прямо в СН. Гама, похоже, там то ли не было, то ли она его не видела.
  - Идем к тете Керк, милый, - прошептала она, направляясь в коридор. - Посидим сегодня у меня в каюте, хорошо? Понимаешь, что я говорю?
  Что-то пискнуло. Блум замерла на полушаге, узнав сигнал выравнивания давления. Гам за это время успел соединить корабли трапом и, мало того, еще и открыл проход! Напасть! Когда он это сделал? В коридоре она сразу же свернула к своей каюте, но тут, как назло, Голод спрыгнул с ее рук на пол.
  - Ну, не дурачься, - прошептала она, снова беря его на руки. - Идем, ладно? А то я с ума сойду…
  Внезапно, уже выпрямляясь, она поняла, что не одна. Она слышала не сигнал выравнивания давления, а звук закрывающегося шлюза на нижней палубе. Кто бы ни собирался сюда войти, он уже был здесь. И теперь он поднимался по лестнице на главную палубу - в коридор, где сейчас находилась она.
  Она быстро двинулась вперед, но уже понимала, что не успеет.
  Элохим, вероятно, женского пола - если речь вообще могла идти о каком-либо поле - появился с лестницы прямо перед каютой Керк, в сопровождении Гама. Выглядела она так же, как и большинство из них, - комично: лысая, в черном обтягивающем костюме, вызывавшем ассоциации со странной разновидностью некоего средневекового, сотканного из тени платья. Вид у нее был просто безобразный.
  Кожа на ее генотрансформированном лице натянулась так, что казалось, вот-вот лопнет. Внимательный наблюдатель мог заметить, что кожа заканчивается там, где должны быть уши, но вместо них зияли темные отверстия и блестели стягивавшие кожу металлические зажимы - будто это было не лицо, а наложенная биотическая маска. Чистой воды халтура - может, даже умышленная. Дешевый ужастик. Кожа ее была тонкой, почти прозрачной, а глаза казались слепыми. Блум еле слышно вздохнула, увидев, что эти слепые глаза смотрят прямо на нее, а черные губы изгибаются в пародии на улыбку.
  - Вид простоты повергает в печаль, - сказала элохим.
  - Вот ведь гребаная хрень, - проговорила Керк, крепче прижимая к себе кота.

  - Ну и задал же ты мне хлопот, Динге.
  Вальтер не ответил. Похоже, все было не так уж плохо, раз уж ему позволили сесть, каковым позволением он поспешно воспользовался. Он устал - настолько, что уже не обращал особого внимания на грязь. И речь шла не только о физической усталости.
  Он уже много часов провел на ногах, но ему лишь только что удалось воспользоваться кают-компанией и туалетом. Нокс, однако, была настолько любезна, что позволила ему налить себе кофе из ее личной кофемашины. Кофе был превосходный, но его не хватало, чтобы смыть изо рта и организма горечь поражения.
  Столько лет расчетов, исследований появляющихся один за другим «призраков». Обнаружение наиболее надежного из них, почти на сто процентов времен Машинной войны. Точная экстраполяция его появления в Выжженной Галактике. Сведение в единое целое исторических сведений, отчетов из разных систем и преданий. Надежная информация о том, где и когда появится «призрак». Расчеты с поверхности планеты, организация транспорта, вылет… И поражение.
  - Ну и задал же ты мне хлопот, - повторила Маделла Нокс, сидя в своем большом, почти королевском стазис-кресле «Детки». - Но я считаю, что ты прав.
  - Спасибо, - прохрипел он, в очередной раз прихлебывая кофе.
  Мама Кость пожала плечами.
  - До тебя тут был Джейнис, - сказала она. - Он провел детальный допрос, который назвал «предварительным», и полностью разочарован. Тот торговец ничего не знает. Он встретился с этим самым Грюнвальдом, поскольку нелегально торгует стабилизатором, - фыркнула она. - Относительно несерьезное преступление. Он клянется, что стабилизатор предназначался для Грюнвальда - якобы капитан «Ленточки» страдает послеглубинной болезнью в далеко зашедшей стадии. Это несколько осложняет ситуацию. Не хочешь спросить почему?
  - Почему? - послушно спросил Вальтер. Смотрительница сектора Контроля вздохнула.
  - Если он действительно болен, то наверняка погубит команду. Но это еще не самая большая проблема, - она быстро взмахнула костлявой рукой, словно отгоняя назойливую муху. - Чем меньше свидетелей, тем лучше для нас. Хуже, если Грюнвальд решит взорваться вместе с грузом - ибо в том, что они забрали с «призрака», нет никаких сомнений. На записях они грузят на корабль нечто похожее на капсулу. Что это - собственно, не имеет значения. Важно, что мы имеем дело с машинной технологией. И потому мы должны ее перехватить, - она помедлила, но, видя, что Вальтер молчит, продолжила: - Я разговаривала с капитаном Вермусом. Хорошая новость состоит в том, что к нам уже летят зарядные установки для реактора. Одна из них, правда, заполнена не до конца, но зато лететь ей недалеко - с Пурпура, орбитальной станции Гатларка. Ее конфисковал Альянс. Вторая - не знаю откуда; впрочем, меня это особо не интересует, она доберется сюда на ближайшем транспортнике «ТрансЛинии». Первую мы получим через десять - пятнадцать лазурных часов, вторую дня через два. Если зарядим реактор установкой с Пурпура, прыгнем один раз, примерно на
пять световых лет. Все равно придется это сделать, поскольку неизвестно, есть ли у нас время ждать вторую зарядку. Что ж, - она пожала плечами, - по крайней мере, прыгнем. Это хорошая новость.
  - А плохая? - спросил Вальтер.
  - Плохая новость в том, что мы до сих пор понятия не имеем, куда прыгать, - Нокс постучала худыми пальцами по крышке компьютерного стола. - Убедительно выглядят все предложения, а Вермус привел мне целых пять. Одно из них - сектор с Флотом Зеро стрипсов, скорее всего выжженный, так что он отпадает, разве что Грюнвальд чересчур полон решимости. Однако именно этот сектор находится достаточно близко, на расстоянии чуть больше парсека. Остальные намного дальше. Есть еще варианты с прыжком в систему Исемин, возможным возвращением на Гатларк, прыжком к границам системы Енох и к зарядной станции со стационарными установками, например Енох-4. Последней мы уже посылали сигнал, как и всем нашим патрулям в окрестностях. Их будут там ждать, если вообще найдут, - Маделла поморщилась. - Меня больше всего беспокоит именно последний вариант - слишком близко к глубинной дыре, ведущей в глубь Рукава Персея. Если они туда долетят, им даже не понадобится прыжковый резерв. Влетят в дыру - и только их и видели. Наше главное преимущество - сканирующие системы «Няни», - добавила Нокс, заметив, как посерело лицо Вальтера. -
Теоретически любой корабль после прыжка может разогнаться и исчезнуть с наших радаров. В конце концов, любой сектор - огромное пространство. Но системы «Няни» заметят скольжение или послеглубинное эхо лучше, чем многие специальные корабли Альянса.
  - То есть мы их найдем?..
  - У нас есть шанс. Но, по словам Джейниса, они прыгнули во время полета. Капитан утверждает, что это приведет к локационным погрешностям, - смотрительница сектора Контроля вздохнула. - Я уже проинформировала обо всем Совет Альянса. Ответа от них я еще не получила - доклад отправлен через Поток, так что потребуется время. Может, оно и к лучшему - я не нуждаюсь в указаниях здесь и сейчас, что и как нам следует делать, по мнению Лазури. Прежде чем они сообразят, что к чему, может, все уже закончится.
  «Все закончится, - подумал Вальтер. - Чудесный итог большей части моей жизни».
  - Надеюсь, они не полетели в сектор, - он сглотнул, стараясь не думать о таком варианте, - сектор стрипсов…
  - Хватит хмуриться, Динге, - кисло усмехнулась Мама Кость. - Пей кофе и говори, куда в таком случае, по твоему мнению, нам следует отправиться. Изложи свои доводы. И скажи, что вся эта машинная технология, которую у нас наверняка отобрали, не окажется нам не под силу. Хотя у меня есть странное чувство, что так оно и случится.
  Она замолчала, пристально глядя на контролера, уныло смотревшего в чашку с кофе, от которой все еще шел пар, а потом снова вздохнула.
  - Я это уже говорила - ну и задал же ты мне хлопот, Динге.

  5. Надежда

  Вся эта секта - откровенное попрание законов Альянса и его идеалов! Речь о людях, которые считают себя не столько людьми, сколько Машинами! Убежденных, что не существует реального мира, но есть лишь его симуляция! Считающих себя представителями постчеловечества! Мы в состоянии понять элохимов и их нездоровое помешательство на мифических Иных. Мы в состоянии понять даже Собрание с его стремлением создать «человека психического». Но никто не понимает и не может понять секту, члены которой открыто культивируют воспоминания о Машинах и объявляют себя их наследниками!
  Фрагмент листовки, распространяемой Орденом Жизни, противодействующим систематическим маневрам флота стрипсов в системе Кассиопеи

  - Мне очень жаль, - сказал врач Лазури. - Это исключительный случай. В принципе такое практически не встречается. Ничтожно малый процент младенцев…
  - Не рассказывайте нам о процентах, - прервал его Патрик Грюнвальд, сжимая руку сидевшей рядом своей контрактной жены Мелиссы. - Просто скажите то, что собираетесь сказать.
  - Мы не можем вживить ему основу персоналя. Его организм отвергает любое вмешательство, как будто его тело не желает мириться ни с чем механическим, - врач коснулся клавиатуры простого компьютера с проектором, и на экране за его спиной появилась двухмерная картинка, изображавшая в разрезе организм ребенка с обозначенными полями биомеханического доступа. - Мы пробовали простое контактное вживление и еще более простые наноинъекции. И каждый раз одно и то же. Можно лишь поставить порты доступа… но они ни к чему не будут вести.
  - Но ведь часть зародышей персоналя должна быть передана в процессе оплодотворения… - начала Мелисса, но тут же замолчала, увидев, что врач кивает.
  - Естественно, вы правы. Персонали созданы таким образом, чтобы наше вмешательство в их установку было минимальным. Они являются частью наших организмов и поэтому передаются уже с семенем отца, а позже, во время беременности, используют ресурсы, поставляемые персоналем матери. Так их задумывали. Но, насколько я помню, вы пользовались услугами Банка генов. Это несколько меняет дело…
  - Мы не можем иметь детей, - сухо пояснил Патрик. - Я полностью бесплоден, так что мы решились на генотрансформацию моего семени.
  - И, как я понимаю, вы воспользовались Банком, поскольку хотели, чтобы гены, которые примут участие в процессе, происходили от ваших предков? Чтобы с их помощью генотрансформировать ваше собственное семя? Но зачем было так далеко заходить? Не лучше ли было воспользоваться генами вашего отца или хотя бы деда? Разве так не проще?
  - Искин Банка обнаружил зачатки генетического порока, приводящего к бесплодию, у всех моих ныне живущих предков, - неохотно ответил Грюнвальд. - Если бы мы использовали гены моего отца, то наш ребенок так или иначе стал бы бесплодным. То же самое случилось бы, если бы мы использовали мои клетки для хромосомного набора. Все мои предки, которых я знаю, лечились от бесплодия. Я не хотел оставлять моему ребенку такое… наследие. После проведения тщательных симуляций искин счел, что нужно как можно дальше отойти в прошлое.
  - И как далеко вам удалось добраться? Минуту… - врач взглянул на экран компьютера, вызывая конфиденциальную документацию. - На протяжении около трехсот лет система продолжала показывать генетический изъян, - проговорил он то ли про себя, то ли обращаясь к Грюнвальдам. - После определенного числа поколений экстраполяция уже невозможна, так же как невозможно добраться до конкретного предка. По достижении определенной границы оказывается, что почти все мы так или иначе состоим в родстве…
  - Да, но тогда все получилось, - вмешалась Мелисса. - Искин Банка генов обнаружил, что семя уже есть, - быстро добавила она, не обращая внимания на неприязненный взгляд мужа.
  - Не понял? - удивился врач.
  - Это был один из трех образцов семени из Музея человечества, - выпалила Мелисса Грюнвальд, не замечая нервного шипения Патрика. - В музее имелось чистое, ничем не испорченное семя предка Патрика, еще с той мифической Терры. Ну, знаете, колыбели человечества, уничтоженной первой во время Машинной войны.
  - Но ведь не могли же вы…
  - Могли, - оборвал его Патрик. - При наших связях… сами знаете, доктор.
  Врач тактично промолчал. О связях Грюнвальдов он уже слышал раньше, но не ожидал, что у одного из ведущих политиков Лазури столь длинные руки.
  - Для нас это было исключительно важно. Мы знали, что наша фамилия не случайна, - продолжал Патрик. - Это не навязанная спецификация, а то, что называлось во времена до Империи «родовым именем». Понимаете? Мои предки были родом именно оттуда - с Терры. Одно из немногочисленных сохранившихся исторических преданий касается как раз моей фамилии и связанной с ней некоей великой победы, зафиксированной в анналах Терры. Поэтому мы и решились взять то семя и приспособить его к моему организму.
  - Понятно. И тем не менее, согласившись на генотрансформацию, которая позволила вам воспользоваться столь… прошу прощения… старым семенем, вы пошли на определенный риск. Понимаю, что вы были вынуждены отвергнуть гены отца или дедов из-за имевшегося в них изъяна, но, хотя подобного рода… воскрешение наших предков, естественно, дело благородное и поддерживаемое Лазурью… - путался в словах врач, пытаясь затереть неприятное впечатление. - И все же семя, о котором мы говорим, было… в общем, полностью чистое и лишенное зародышей персоналя.
  - То есть?
  - Вы рассчитывали, что ассимилированное вами в процессе генотрансформации семя передаст часть ваших генов. Вы желали также передать таким образом зачатки своего персоналя. Вот тут-то мы и столкнулись с проблемой. Образец отверг все биомеханические элементы, более того, зародыш не получил ресурсов персоналя матери. Механическая попытка введения персоналя в новый организм также окончилась неудачей.
  - Он недоразвитый… Во имя Ушедших, он недоразвитый… - расплакалась Мелисса. Патрик схватил ее за руку, но женщина не успокаивалась.
  - Что-нибудь придумаем, - сказал он, но жена не хотела его слушать.
  - Он никогда не воспользуется Потоком! Не полетит на корабле… не сможет ничего купить или продать… Он не сможет даже нам позвонить… Он недоразвитый, Пат! Не говори, будто ты этого не понимаешь!.. Мое бедное дитя…
  - У вас прекрасный здоровый мальчик, - возразил врач. - Персональ - это далеко не все.
  - Да вы шутите! - взорвалась Мелисса. - Как мой сын будет жить? Он не сможет даже получить нормальное образование!
  - Есть замещающие средства…
  - Какие еще средства… что вы несете… вы не представляете…
  - Прошу прощения, - прервал ее врач, - но я попросил бы вас успокоиться. В отличие от других родителей, которых постигла такая судьба, у вас есть все возможности обеспечить ребенку нормальную жизнь. В конце концов бывает и намного хуже: лихорадка Шмидта, вирус Модзелевского, стазис-нейронизация, послеглубинная болезнь…
  - Дорогая… - Патрик присел рядом со все еще плачущей женой. - Послушай, что говорит доктор. Мы справимся, вот увидишь. Может, Миртон никогда не сможет воспользоваться компьютером, никогда не войдет в Поток, никогда не будет пилотировать корабль. Но это вовсе не значит, что мы перестанем его любить.

  - Похоже, наступил момент, когда придется это сказать. Это мой напастный корабль, - заявил Миртон. - Он в импринте со мной, даже если часть из вас в это не верит. Я не обязан перед вами объясняться - зато обязаны вы. Так что, может, вы мне все же объясните, почему, во имя гребаной Напасти, мы здесь?!
  Они сидели в кают-компании «Ленточки» за столом в форме большой размазанной капли, уставившись на Миртона и в пустоту. Пинслип Вайз молчала, отводя взгляд. Хаба Тански слова капитана, похоже, застигли врасплох. Эрин Хакль смотрела Грюнвальду прямо в глаза. Доктор Гарпаго Джонс что-то бормотал себе под нос. Месье после выхода из стазиса все еще был без сознания, и они не были уверены, проснется ли он вообще. Пока что над ним трудился «АмбуМед».
  Когда кастрированный искин воскресил Миртона из стазиса, тот пришел в ярость, поняв, куда зашвырнул их глубинный прыжок. «Ленточка» торчала в глазу циклона - в области пространства сектора 32С, к которой примерно раз в семь лазурных лет приближалась находившаяся неподалеку Преисподняя. Полететь дальше они, однако, не могли - корабль, похоже, был серьезно поврежден, и все указывало на то, что им не удастся прыгнуть, пока они не подзарядят реактор, и если поврежденные орудиями истребителя Джейниса антигравитоны не поддержат его во время прохода сквозь Глубину.
  - Объясни мне, Вайз, - сухо проговорил Миртон. - Ты астролокатор на этом корабле. Объясни мне, почему мы находимся в гребаном Тестере, в обществе Флота Зеро стрипсов. Расскажи мне, каким чудом мы прыгнули в один из самых опасных секторов в окрестностях.
  - Она… - начала Эрин, но Миртон жестом остановил ее.
  - Не вмешивайся, Хакль. Я хочу услышать Вайз. Мой астролокатор сперва вскакивает со своего поста, бежит в трюм, где театрально падает в обморок, а потом мы оказываемся здесь. Сумеешь объяснить?
  - Я сумею, - внезапно вмешался Хаб. Пинслип искоса взглянула на него, но компьютерщик спокойно продолжал: - Это обычное глубинное смещение. «Ленточку» обстреляли, и у меня не было полного контроля над Сердцем. Что-то, похоже, пошло не так, и кастрированный искин изменил параметры прыжка.
  - Мне спросить искина?
  - Я это уже сделал, - ответил Тански, пожав худыми плечами. Пальцы его слегка подрагивали, перемещаясь в сторону кармана потертого комбинезона. Компьютерщику явно очень хотелось закурить. - Он утверждает, что корабль выполнил прыжок в соответствии с инструкцией, но даже при этом существует определенная вероятность прыжка в другую часть Выжженной Галактики, внесенную в реестры.
  - И как велика эта вероятность?
  - Достаточно невелика. Но я не имел полной власти над Сердцем. На этом корабле установлены артефакты Иных, полученные от элохимов. Пока я до конца не разберусь в системе…
  - Не болтай глупости, Тански!
  - Ладно, - компьютерщик развел руками. - Хочу лишь сказать, что это не только вина Вайз, - Хаб положил руки на стол и с грустью взглянул на свои пальцы, словно ища что-то между ними. - Весь этот… импринт, капитан, серьезно блокирует мне доступ к софту.
  - Импринт никуда не денется, - поморщился Грюнвальд. - Будем считать, что я тебе верю. Есть что добавить, Вайз?
  - Нет, - помедлив, ответила Пин. - Ничего.
  - Что должен был означать твой уход с поста?
  - Я плохо себя почувствовала. Прошу прощения, - бесстрастно произнесла она. - Больше такое не повторится.
  - Ты побежала в трюм. Зачем?
  - Мне было страшно.
  - Капитан, да хватит вам ее допрашивать, - возмущенно бросила Хакль. - Лучше взгляните на это с другой стороны. Я сама с удовольствием всыпала бы ей как следует, но мы все еще живы. И мы добыли груз, который может стоить кучу юнитов. А остальные понятия не имеют, где мы.
  - Гм… а это еще почему?
  - Потому что только последний дурак прыгнул бы на Тестер.
  Миртон со свистом втянул воздух и недовольно хмыкнул. Весь вид его команды - если он мог называть их своей командой - выражал полную апатию, словно их боевой дух остался где-то там, не перепрыгнув вместе с ними через Глубину. «Они ждут, что ты им поможешь, Грюнвальд, - неохотно подумал он. - А ты не помогаешь».
  - Ладно, - наконец бросил он. - Ставлю задачу. Вайз: подробное сканирование сектора с отметкой возможных следующих точек для прыжка. Хакль: помогаешь Вайз и удерживаешь текущую позицию. Хаб: проверяешь системы и оцениваешь повреждения. Доктор: приводите в чувство Месье. Мне нужен механик, и немедленно. Я сам выйду наружу.
  - Наружу?.. - не выдержал Гарпаго. - Там ведь…
  - Кто-то же должен, - заявил Миртон. - Нужно своими глазами осмотреть повреждения корпуса и побыстрее починить, что удастся. Более серьезными вопросами займется Месье. Пинслип, - он повернулся к девушке, - каков риск наткнуться в этом регионе на Флот Зеро?
  - Определенный риск есть, - помедлив, ответила она. - У стрипсов здесь свои проторенные пути, и они знают каждый спокойный участок сектора 32С. Время от времени они проверяют, не прилетел ли кто-нибудь. Когда-то у них бывало много гостей из-за погибших кораблей.
  - Погибших?
  - Тестер - один из секторов, которые были выжжены сильнее других. Здесь было много погибших кораблей, на которых имелись технологии Иных и Машин. Возможно, здесь шли сражения уже во время Ксеновойны, - бесстрастно произнесла Пинслип. - Сектор 32С находится недалеко от Прихожей Куртизанки. Это прекрасная стратегическая база.
  - Прихожая Куртизанки? Глубинная дыра, ведущая в глубь Рукава Персея? - удивленно проговорил Хаб Тански. - Неплохо.
  - Это наш пункт назначения, - решил Миртон. - Летим туда сразу же, как только нам удастся прыгнуть.
  - Господин капитан… - внезапно простонал Гарпаго. - Рукав Персея… вы же знаете…
  - Не сейчас, доктор, - прервал его Грюнвальд, и Джонс закрыл рот. - Вопросы есть?
  - У меня есть, - сказала Хакль. - К сожалению, слов «не сейчас, доктор» мне недостаточно. Что случилось в Рукаве Персея, капитан?
  - Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, - отрезал Миртон. - Старые дела.
  - Связанные с предыдущим кораблем?
  - Хакль, - холодно произнес Грюнвальд, - считай, что твоего вопроса я не слышал. Не стоит напоминать мне о прошлом и о том… случае. Я все больше замечаю, что проблемы с доверием не у меня, а у вас, как моей команды. Советую над этим подумать.
  - Я не собиралась…
  - И потому не будем больше об этом. Все, - объявил Миртон, глядя Эрин прямо в глаза, но первый пилот не отводила взгляд. В конце концов он сам направился к выходу из кают-компании. - Приступаем. Разойтись.

  Кто-кто, а Тански вовсе не собирался исполнять данное ему поручение.
  Естественно, он рад был снова добраться до Сердца и с еще большим воодушевлением попытаться вызвать окрестный Поток, после чего взломать передаваемые по нему данные стрипсов и поживиться информацией. Кто знает, может, он сразу наткнется на документы, связанные с импринтом? Не с помощью ли него стрипсы соединяются со своими кораблями? Однако он решил, что на это у него еще будет время. Вряд ли они скоро отсюда улетят.
  Куда больше его интересовал трюм.
  «А принцесса Хакль не так проста, как кажется, - с некоторым удовлетворением подумал он. - И дело даже не в том ее вопросе». Однако заявление о куче юнитов подействовало на его воображение - хотя его интересовали не кредитные единицы Альянса как таковые, а то, как он мог бы использовать сам факт нахождения на борту «Ленточки» не поддающегося оценке груза. К какому покупателю мягко подтолкнуть Миртона? Альянсу? Стрипсам? Научному клану? А может… Он улыбнулся про себя, обдумывая вариант, который раньше вряд ли пришел бы ему в голову. Вот в чем вопрос. Полетят ли мушки туда, куда укажет им паук? Поверят ли они ему? Это было самое главное. И от одного этого его пробирала дрожь, а сердце билось сильнее.
  Идя по коридору в сторону ведшей на нижнюю палубу лесенки, Хаб достал палочку с неоникотином и щелкнул зажигалкой. Перепрограммированные механизмы «Ленточки» не среагировали на небольшую неожиданную струйку дыма. Сунув цигарку в рот, он спустился вниз, быстро направляясь в сторону машинного отделения, реактора и грузового люка. Шаги его отдавались эхом по металлическому полу корабля.
  Увы, вход оказался заперт.
  - Что, решил, что больно крут, капитан? - прошипел Тански, стуча по клавиатуре возле гидравлической двери. - Заблокировал это говно? Не верю.
  Когда этот сукин сын успел? Сразу, как только выскочил из стазиса? И как он это сделал? У Хаба в персонале имелись аварийные коды для всех входов, к тому же большинство из них он разблокировал. Генодатчики должны были реагировать на него так же, как и на Миртона, - может, за исключением капитанской каюты. Неужели этот умник осмелился загадить импринтом и его территорию? Потому что не хотел, чтобы кто-то увидел то чудо, которое они вытащили с «призрака»? На которое у него все равно не было никаких прав?
  «Чтоб тебя Напасть задрала, приятель. Мне ты указывать точно не будешь…»
  Хаб отошел от двери. Окутанное неоникотином сердце тяжело стучало, но персональ уже работал, вбрасывая в кровь кислород с эндорфинами и профилактически отслеживая состояние внезапно набухших вен.
  «Не хватало мне еще средневекового инфаркта или инсульта, - подумал он. - И все из-за кого? Из-за какого-то надменного… Ладно, - решил он. - Ладно. Главное - спокойствие. Груз может подождать. Поток - вот что важнее всего. - Тански затянулся дымом, позволяя канцерогенному туману наполнить легкие. - Скачиваем данные, анализируем. Только и всего. Спокойно. Спокойно».
  Медленно, не спеша, Хаб направился в сторону Сердца.

  Пинслип Вайз ощущала холод. Сразу после выхода из стазиса она его не замечала - тогда у нее хватало других дел. Но, передав серию координат Эрин, она вдруг обнаружила, что руки ее покрылись гусиной кожей. Она не обращала на это внимания до тех пор, пока «Ленточка» не оказалась в глазу того адского циклона, где кораблю уже ничто не угрожало.
  Пустая область была не очень велика, но спокойна - сложные траектории многих движущихся тел, остовы погибших кораблей и сверкающие разрядами облака пыли и газа обходили эти места стороной вследствие накладывающихся друг на друга гравитационных взаимодействий. Пин знала, что подобные спокойные точки соединены между собой замысловатой путаницей перекрещивающихся полетных коридоров, и теоретически можно было добраться с их помощью до границ системы, отмеченных локационными буями. Но даже тогда это было непросто - Вселенная, отдельные солнечные системы и вращающиеся внутри них небесные тела, как и вся Выжженная Галактика, пребывали в постоянном движении.
  «Займись делом, Вайз, - решила она. - Так будет лучше всего».
  Но у нее никак не получалось. Воспоминание о том, что она видела в грузовом люке, возвращалось к ней словно бумеранг. Она помнила, как протерла ладонью покрытое серебристой пылью стекло, как коснулась мерцающей материи «призрака», а потом…
  «Может, я ошиблась? Слишком переволновалась из-за того, что сказал тогда Арсид? Что-то во мне переклинило, и все. Остальное - просто нервы и следствие того, что я не приняла нейродопаминел. Я собиралась его принять, но на что-то отвлеклась. Сейчас приму его, и все закончится».
  Но она знала, что на самом деле ничего не закончится. Все отчетливее ощущая холод, она краем глаза замечала тонкие морозные нити, тянувшиеся по полу и оседавшие на частях оборудования. И все это лишь усилилось, когда они только приблизились к тому «призраку».
  Что есть Глубина? Никто точно этого не знал. Лишь Машины могли преодолеть ее в сознании, но они все равно были не в состоянии логично ответить на вопрос, что они там видели. Во время полета не работал ни один регистратор - корабль был словно мертв, заморожен в небытии. «Ленточка» помнила Глубину. Пин, как и каждый член команды, имела доступ к регистрационным данным корабля. «Черная лента», прыгун, затерявшийся на много лет в Глубине, корабль-призрак. Хотя именно ей как раз ничего не нужно было проверять в реестре - она знала об этом с первого дня. «Это не Арсид, хотя я и считала, будто это снова он со своими штучками, - подумала она. - Это заражение Глубиной. Одержимость ею. И никто вовсе не говорил, что эта одержимость из прошлого - она вполне может быть и из будущего. Глубина не знает понятия времени. Как иначе был бы возможен прыжок быстрее скорости света?
  Этот прыгун до сих пор мертв. Он - «призрак», которым ему лишь предстоит стать. И я это вижу. Вижу отблеск Глубины».
  Выслушав Миртона, Пинслип, словно автомат, вернулась к навигационной консоли, до этого зайдя к себе в каюту и приняв порцию разноцветных таблеток. Она приступила к расчетам, ни на кого не глядя и ни с кем не разговаривая. Ее окружал холод, и у нее было странное ощущение, что он останется навсегда.
  По крайней мере, пока они не избавятся от того, что лежало в трюме.

  Имелось несколько способов проверить состояние корабля, не выходя наружу. Увы, сейчас их всех оказывалось недостаточно.
  Первый способ заключался в обычном сканировании, проведенном кастрированным искином. Этим, естественно, мог заняться Хаб Тански с уровня Сердца. Вторым способом был импринт - Грюнвальд сразу же им воспользовался, но почти тотчас же прервал контакт. У него болел весь бок, и до того сильно, что он мог точно представить себе разрыв корпуса. Пока все не выяснится, он больше не собирался прибегать к помощи импринта без обезболивающих средств.
  Третий способ применил сам искин, запустив «домового» - небольшую парящую вокруг корабля камеру, являвшуюся частью стандартного оборудования прыгуна. Таких камер у них было несколько, но, хотя «домовые» могли приблизиться к поврежденному месту, влететь в разрыв они были не в состоянии - вернее, теоретически это было возможно, но возникали сложности с их управлением из-за электрических разрядов на поврежденных энергетических трубах.
  Четвертый способ предполагал использование закрепленных на корпусе внешних камер, но, по несчастливой случайности, часть их оказалась уничтожена. С точки зрения механика, наиболее действенным являлся пятый способ - воспользоваться эмиттерами частиц, которые могли бомбардировать корпус нанитами, передававшими данные о повреждениях искину. К сожалению, таким образом можно было определить лишь топографию и глубину разрыва. Некоторые корабли Альянса якобы обладали возможностью ремонта с помощью нанитов, но забытая технология Старой Империи все еще считалась ненадежной диковинкой. Мир наверняка стал бы лучше, если бы можно было «напечатать» соответствующий фрагмент оборудования с помощью нанитов, однако наниты были достаточно рискованной технологией. Человечество помнило о нанитовом вирусе, распространенном Машинами на первом этапе сражений. Ущерб оказался настолько велик, что между нанитами и Машинами, по сути, не делалось особой разницы.
  Оставался шестой способ - выход наружу, а делать это у Грюнвальда особого желания не было. На борту своего прыгуна он был как у себя дома, но за его пределами оказывался в пустоте, один на один с ревущей громадой Вселенной. Вне корабля он был смертен.
  Скафандр для выхода в космос не имел ничего общего с многофункциональным, обвешанным инструментами скафандром механика. Миртон, может, и хотел приободрить команду, но вовсе не был уверен, что ему удастся хоть что-то починить. В боку все еще отдавались воспоминания о сильной боли - импринт не лгал. Их ждали верфи. Главное - чтобы они смогли прыгнуть и оказаться в Прихожей Куртизанки, а потом в цивилизованных системах Рукава Персея, которые с радостью заплатят любую цену за доисторическую технологию Машин.
  «Кто знает, - утешал он себя. - Может, удастся окупить и корабль?» Напасть, может, он даже купит себе полноценный фрегат… а может, и нечто большее. Сколько может стоить их добыча? И успеют ли они ее продать, прежде чем их поджарят?
  Миртон плыл рядом с корпусом корабля, пристегиваясь очередными фрагментами троса, словно терпеливый альпинист, и впервые жалея, что размеры «Ленточки» столь велики. Он решил воспользоваться одним из ближайших служебных люков, поддерживая постоянный контакт с наблюдавшей за его прогулкой Эрин Хакль, но ему предстояло пройти не по плоской поверхности, а по корпусу, усеянному трубчатыми витками глубинного привода, дисками генератора магнитного поля и болтами антигравитонов. За его спиной и по бокам, совсем близко, разыгрывалась немая канонада красок, дрожащих молниеподобных нитей и сталкивающихся друг с другом бесформенных глыб угля, железа, никеля и пироксена.
  Настоящий ад.
  - Хакль, данные, - сказал он в спрятанный в шлеме скафандра микрофон.
  - Еще десять метров, - послушно, но холодно ответила она, наверняка все еще помня об испытанном ею в кают-компании унижении. - Все время прямо.
  - Хорошо, - впереди уже виднелась линия разрыва. - Сейчас дойду.
  Он двинулся быстрее, время от времени выстреливая очередной фрагмент троса и помогая себе реактивными соплами с газом. Разрыв, похоже, проходил через большую часть нижней палубы, по правому борту, захватывая среднюю палубу. Добравшись туда за полминуты, Миртон замер, глядя на чудовищные разрушения.
  Теперь он уже знал - им не прыгнуть. Теоретически можно было совершить прыжок даже при серьезном повреждении внешних частей привода, но «Ленточку» в буквальном смысле распахало.
  Опутанные трубами фрагменты глубинного привода были разворочены, в дыру виднелась часть открытого грузового отсека, в котором, насколько он помнил, хранились несчастные белковые лишайники. Антигравитоны трещали разрядами так, что к ним страшно было подойти. И виной тому был вовсе не тот наемник - да, он попал в корабль, но остальное довершил прыжок.
  Дело обстояло весьма скверно.
  Месье мог что-то склепать на скорую руку, и кто знает, может, даже при включенном магнитном поле они сумели бы набрать скорость выше половины световой. Но прыгнуть они не смогут, а если даже и смогут, то не выйдут из Глубины. «Это конец, - понял Миртон. - Теперь без верфей не обойтись».
  - Я возвращаюсь, Хакль, - сказал он в микрофон, стараясь, чтобы голос его не выдал. - Вызови доктора Гарпаго и Хаба на нижнюю палубу. Буду их там ждать.
  - Принято.
  - Конец связи.

  Доктор Гарпаго Джонс узнал о вызове в соединенном с его кабинетом туалете. Он нервно вскочил, тихо ругая дефективную биологию человеческого организма, и помчался в душевую, где сполоснул руки и лицо, глядя на себя в зеркало. Вид у него был такой, словно сейчас с ним случится сердечный приступ. Открыв шкафчик, он на долю секунды с тоской задержал взгляд на стоявшей на полке бутылочке с когнитиком.
  «Дурные новости, - подумал он. - Дурные новости. Дурные, дурные, дурные!»
  Мысленно вздохнув, он закрыл шкафчик и еще раз взглянул на себя - старое, изрытое морщинами лицо, аккуратно подстриженные седые волосы с остатками черных нитей, безупречный, как всегда, комбинезон. Гарпаго машинально провел рукой по ткани в поисках невидимых пылинок. «Только это мне и осталось - чувство собственного достоинства. Что бы это ни значило», - констатировал он, направляясь к выходу в коридор средней палубы.
  «Мне нельзя сдаваться, - убеждал он себя, стараясь, чтобы шаги его звучали сильно и решительно, хотя и чувствовал, что они скорее напоминают топотание больной птицы. - Капитан все еще жив. Все еще есть шанс. Я не могу сдаться. Все будет хорошо. Но Прихожая… ведь он же знает, кто там будет! Весь напастный Рукав им заражен… Нет-нет… это наверняка просто остановка… всего лишь остановка перед следующим прыжком».
  В голове его сменяли друг друга успокаивающие мысли, прерываемые негромким карканьем приближающейся беды. «Я стар и немощен, - жалел он самого себя. - Да пошло оно все к Напасти!» Словно наперекор собственному бессилию, он отважно подошел к лестнице и съехал вниз, словно средневековый пожарный доимперских времен, больно ударившись пяткой. От боли и едва сдерживаемого страха у него вырвался невольный стон.
  И еще ко всему этот механик! Что будет, если он не выживет? «АмбуМед» постоянно показывал сотрясение мозга. Неужели гематома? Операция, прерванная стазисом и глубинным прыжком! Мозг - не суп, чтобы размешивать его как попало. А этот человек - возможно, единственное их спасение!
  «Не важно, не важно, не сейчас. Как бы самому не сдохнуть…»
  Он уже видел Миртона - кажется, это был Миртон, - стоящего в коридоре нижней палубы, прямо возле дверей одного из трюмов. Доктор Гарпаго Джонс ускорил шаг, стараясь не ковылять, но это было не так-то просто. И этот скользкий компьютерщик с лысой башкой… он тоже был там, бесцеремонно куря свою дрянь. Почему капитан не…
  «Потом, потом, - обругал он себя. - Не сейчас. Я так с ума сойду».
  - Доктор Гарпаго, - приветствовал его Грюнвальд.
  - Здравствуйте, капитан.
  - Пойдемте, - Миртон повернулся к гидравлической двери и, не став вводить код, разблокировал ее с помощью генодатчика. - Нужно взглянуть, насколько ценна наша добыча.
  Дверь издала некое подобие тихого вздоха и ушла вверх. Какое-то мгновение они видели лишь царившую в трюме темноту, озарившуюся затем быстро зажигающимися лампочками. Часть из них тихо потрескивала - видимо, даже эта часть корабля пострадала, приняв на себя энергетический удар от разрушения правого борта прыгуна.
  - Вот оно… - спокойно произнес Хаб Тански, показывая на лежащий на полу белый гроб. Доктор Гарпаго кивнул, ожидая действий капитана. Грюнвальд быстро шагнул вперед и присел рядом с выглядевшим уже вполне материальным грузом, из которого испарились остатки призрачной структуры.
  - Именно на это пришла посмотреть Вайз? - уточнил Джонс. Миртон кивнул, глядя на выгравированные на белой поверхности непонятные символы. - Что там?
  - Сейчас увидим, - ответил капитан, дотрагиваясь до бока контейнера. - Тански? Есть мысли?
  - Похоже на человека, - заметил Хаб, освещая стекло в верхней части гроба, которое кто-то протер рукой. - Может, анабиозная камера? Черты лица не разобрать, но я рискнул бы утверждать, что…
  Что-то щелкнуло. Все машинально попятились.
  - Господин капитан, - простонал Джонс, но было уже поздно. Контейнер открывался, пробуждаясь к жизни. В нем зажглись лампочки, и изнутри пошел холодный туманный пар, похожий на спецэффект какого-то старого плоскофильма. Тански закашлялся, разгоняя ладонью быстро оседающую ледяную мглу.
  - Человек, - прошептал Миртон. - Молодой мужчина, двадцать с чем-то лазурных лет.
  - Нет, - возразил Хаб, склоняясь над лежащим и доставая пластинку своего персоналя. - Это Машина.
  - Как…
  - Минуту… тут видно довольно много символов машинного языка.
  - Где?
  - Везде вокруг этой, за неимением другого названия, «постели». Соответствующая символика наверняка есть и на самом теле, но я пока ее не вижу.
  - Не может быть, - прошептал Гарпаго. - Он выглядит совсем как человек!
  - Нет, - снова возразил склонившийся над телом Хаб. - Вовсе нет. Это старая ошибка Машин. Он слишком… как бы это сказать? Слишком красив. Побочный эффект создания полностью пропорционального экземпляра при идеальной состыковке каждого генетического элемента. Это идеал, к которому стремится природа. Такого не добиться даже посредством генотрансформации. Перед нами настоящий мистер Вселенная, господа.
  - Уверен? - спросил Грюнвальд.
  - Кроме того, у него на лице пленка или нечто в этом роде. Не могу себе представить, чтобы людей запечатывали в пленку, - заметил Тански. - Это также означает, что данный экземпляр никогда не приводился в действие. Момент… - компьютерщик взглянул на соединенный с Сердцем модуль персоналя. - Искин корабля утверждает, что, вероятно, можно запустить нашего приятеля, сняв пленку и нажав на определенную часть обнаженного лица. Логичное, изящное решение. О, великолепно, уже есть и название.
  - Да вы шутите… - прохрипел Гарпаго.
  - Нет, все просто. В конце концов, это старый машинный язык, без всякого шифрования. Он доступен каждому в Потоке - склонения, символы, ряд из нулей и единиц. На нем до сих пор основывается часть современного программного обеспечения. Так что машина имеет обозначение… Автономно-Репрограммная Система-Индивидуум класса D. Предполагаю, что класс D - обычный машинный разряд, - Хаб с явным удовольствием спрятал карточку персоналя. - Знаете про деление на разряды? - Все молчали, так что он продолжил: - Первый разряд для машин с уровнем насекомых, второй - зверей, а третий уже почти с человеческим. Нынешнее производство машин основано именно на кастрированных «тройках» - если кто-то решится обзавестись чем-то таким, за что в некоторых отсталых системах его могут линчевать, - он откашлялся. - Предполагая, что А означает единицу, В - двойку и С - тройку, тут мы имеем четверку. Предлагаю ее не включать - по интеллекту она равна нам, а может, даже и превосходит. Машинный риск в чистом виде, некастрированный искин, облеченный в тело. Бомба с часовым механизмом.
  - А что значит «автономно-репрограммная»? - вмешался Миртон. Хаб пожал плечами.
  - То самое, что вы думаете. Это самая совершенная форма Машины - автономная, поскольку она полностью независима от навязанного программного обеспечения или управления извне, и репрограммная, поскольку ее искусственный интеллект предполагает обучение и изменение, даже установку собственного софта. Исключительно опасная чертовщина.
  - Сколько она может стоить? - после некоторой паузы спросил Грюнвальд. Он не сводил взгляда с Машины, не в силах поверить, что на борту у него оказался забытый легендарный демон.
  - Оценить вряд ли удастся, - сказал Тански. - Но наверняка немало. В соответствии с уголовным кодексом Альянса, это также смертный приговор для любого ее обладателя.
  - Господин капитан… - еле слышно начал доктор, но Миртон его не слушал. Выдвинув микрофон, он нажал кнопку вызова.
  - Хакль, слышишь меня?
  - Да, капитан.
  - Немедленно начинай передачу, - велел он, чувствуя, как с каждым словом его охватывает странный ледяной холод. - Во всех диапазонах. Наша локализация, сигнатура и так далее. Поймай Флот Зеро. Они должны к нам прилететь, причем вприпрыжку.
  - Но…
  - Скажи им, что у нас есть кое-что на продажу. Нечто невероятно ценное. Пусть возьмут с собой набитые юнитами чипы и спасательный корабль вместе с командой их прославленных кибермехаников. Когда все закончится, мы должны быть чисты как стеклышко. Поняла?
  - Так точно.
  - Приступай. Я возвращаюсь в стазис-навигаторскую. Конец связи, - он выключил микрофон.
  В наступившей тишине слышалось лишь тяжелое дыхание Джонса.

  6. Пульсация

  Все контакты с элохимами, как и с любой сектой, должны быть ограничены. В любом случае, выполняя обязанности пограничника, вы, скорее всего, столкнетесь именно с элохимами, и именно поэтому мы обращаем на них особое внимание. Их способ мышления после столетий генотрансформации значительно отличается от человеческого. Сравнивая историю контактов с сектами, вы заметите, что легче договориться даже со стрипсами или Собранием. Однако вера элохимов в Ушедших может быть для нас полезна. Элохимы охотно предоставляют сканы Границы и результаты исследований Луча, а на Галактической Границе они бывают часто. Тем не менее остерегайтесь чрезмерно им доверять. Они желают Возвращения, а мы от него охраняем.
  Начало технической лекции «Секты и Погранохрана», предназначенной для кандидатов, интересующихся временной работой в качестве пограничника

  Незадолго до запланированного глубинного прыжка в сектор 32С Натрий Ибессен Гатларк отправился в свою каюту, чтобы увидеться с Аро.
  Он прекрасно понимал, что им движут лишь сентиментальные чувства к старой кастрированной Машине третьего разряда, но он уже устал убеждать капитана, и ему требовался друг, пусть даже обычный Автономный Репрограммат-Осциллятор. Все больше давала о себе знать и психофизия - тело требовало платы за дар предвидения. Нат чувствовал, что ему становится нехорошо, обреченно глядя, как бледнеет его кожа. Шутка о призрачной структуре, после встречи с капитаном эхом звучавшая у него в голове, уже не казалась столь забавной.
  Что ж, пока что ему приходилось иметь дело с твердой материей. Ему предстояло подняться вместе с коляской в тесном лифте и протиснуться со всем снаряжением в дверь каюты. Кайт Тельсес выделил ему самую большую, с широким входом, но космические корабли редко проектировались для инвалидов - впрочем, большинство больных, решившихся на кибернетическую поддержку, таковыми не воспринимались.
  «Не важно, - решил он, выплывая из лифта с помощью смонтированных под коляской антигравитонов. - Может, я и прикован к коляске, но у меня есть мозг - по крайней мере, я на это надеюсь. Лишь бы его хватило, поскольку я остался тут совсем один. Я не знаю, что с Керк, нет смысла и посылать зонд Господину Тени…» Так назывался его загадочный связной от Ложи, появлявшийся лишь в виде туманной голограммы.
  - Нат! - произнес увидевший его Аро, вознаградив его несколькими модулированными звуками и поднимая две из шести механических рук. Когда-то Натрий подключил ему современный звуковой генератор, но хватило одного раза услышать из уст Машины голос сорокалетнего любителя выпить, чтобы он тут же демонтировал этот элемент, предпочтя искусственный механический тон. - Господин Нат! Господин Нат!
  - Хватит этих глупостей, - решил Натрий. - Пусть Тельсес болтает что хочет, но говорить как дебил ты больше не будешь. Я разблокирую тебе языковые функции. Ты никогда не отличался красноречием и всегда говорил о себе в третьем лице, но идиотом тоже не был… - он протянул руку к бочкообразному корпусу Машины, туда, где под единственным яйцевидным глазом Аро находилась панель управления. Застрекотал генодатчик, и открылась крышка, обнажив кнопки, рычажки и ручки. - Ну вот и все, - объявил Нат, переставляя потенциометр кастрированного искина на максимум. - Как ты себя чувствуешь?
  - Огромная радость, хоп, хоп, хоп!
  - Ну да, быстро не пройдет, - поморщился Нат.
  После обхода блокировок, которые он уже протестировал, можно было одним движением усилить интеллект, но не навязанные программные ограничения, такие как осцилляция: интеллект возрастал по мере перепрограммирования и обучения, потом падал в процессе автоматической кастрации и снова возрастал, благодаря чему получался корректно кастрированный искин, страдающий своего рода интеллектуальной икотой. Искусственный интеллект мог понять сложные команды, но вовсе не обязательно мог похвастаться столь же высоким уровнем владения языком. Создать красноречивую Машину, может, было и несложно, но память о войне заставляла создателей снабжать искины почти детскими, психологически безопасными нормами синтаксиса и словоизменения. В кастрированные искины почти силой загоняли юмористические элементы или постоянное стремление услужить.
  - Аро, тайный приказ, - прошептал Нат. Машина замерла неподвижно, глядя на него единственным глазом, в котором светились пятнышки внутренних лампочек. - Ты подключаешься ко всем доступным фрагментам Потока и пытаешься установить контакт с элементом «Господин Тень». Установив контакт, передаешь сообщение следующего содержания: «Это Гоблин. Подтверждаю контакт с машинным „призраком“. Подозреваю транспортник Машин. Перед угасанием „призрака“ часть груза была перехвачена неизвестным прыгуном, который затем направился в сектор 32С Рукава Лебедя. Я отправляюсь в погоню. Нахожусь на гатларкском эсминце „Пламя“, капитан Кайт Тельсес. Внимание: добычей интересуется Альянс. Во время операции мы наткнулись на эсминец „Няня“, капитан Вермус Тарм. Эсминец „Няня“, по данным нашего сканирования, исчерпал прыжковый резерв. Они наверняка ждут зарядных установок для реактора. В данный момент я не в состоянии подтвердить, отправятся ли они после пополнения запасов энергии в тот же сектор, что и мы, и подозревают ли они вообще, что это именно тот сектор. В связи с важностью операции прошу возможной поддержки. Остаюсь на
связи, жду дальнейших распоряжений». Конец тайного приказа. Ты все записал?
  - Очень хорошо записано, очень хорошо!
  - Ладно. Попробуй выполнить его сразу же, как только сможешь установить контакт. Скоро мы входим в Глубину, - пробормотал Натрий. Аро утвердительно загудел, но Ната обуревали мрачные мысли. Потоковая передача - это не прыжковый зонд. Когда Господин Тень получит сообщение и ответит на него, все уже может закончиться.
  Вздохнув, он немного проплыл в кресле, направляясь к установленной в каюте микрокухне. Ему вдруг захотелось легкого кофе с большим количеством молока. Устройство выглядело не особо сложным, и Нат надеялся, что ему удастся набрать полную термокружку, не свалившись с коляски.
  - Господин Натрий? Принц Натрий? - затрещало в громкоговорителе. - Это Типси Пальм. Можно войти?
  - Входите, - ответил Нат, нажимая кнопку. Устройство выплюнуло термокружку и начало наливать коричневую горячую жидкость. Дверь каюты ушла вверх, и вошел низенький седой механик с полномочиями глубинника. - Хотите кофе?
  - Нет, я после него на стенку лезу… Слишком уж я маленький, чтобы лишний раз себя возбуждать, - заявил Пальм, подозрительно глядя на Аро. - Вы его выключили, принц?
  - Нет, он работает. И мы уже с вами говорили - называйте меня просто Нат, - Натрий повернулся к нему, держа в руке кружку. - Впрочем, формально я не принц, просто сын герцога. Правильнее будет сказать - потомок, или нечто в этом роде. Или Его Высочество Творение Яиц.
  - Вам не нравятся титулы?
  - Не особо. - Нат отхлебнул кофе, оказавшийся на удивление хорошим. - Есть у меня одна… сотрудница. Я иногда ее ими мучаю. Ради удовольствия.
  - Ясно. - Типси кашлянул, словно собираясь хихикнуть, но все же не засмеялся, продолжая искоса поглядывать на Машину. - Во имя Ушедших… - наконец выдавил он. - Аж мороз по коже. Не боитесь, что он вам голову оторвет или еще что?
  - Аро? - улыбнулся Нат. - У него есть модулятор агрессии. Когда он начинает нервничать, у него идет дым из задницы… Шутка, - быстро добавил он, заметив, что абсурдное объяснение не вызвало у механика никакой реакции. - Это кастрированный искин. Он ничего не сделает, даже если бы и мог, но он не может. Ну ладно… - снова улыбнулся он. - Что вас ко мне привело?
  - В этой каюте есть стазис-консоль, - объяснил Пальм, поспешно проходя мимо Машины и показывая на встроенное в стену устройство. - Раньше вас подключали на средней палубе, но, может, предпочитаете в каюте? Это тоже жесткий стазис, я вас разбужу.
  - Когда прыжок?
  - Скоро. Мы… летим на Тестер?
  - Только на границу, - успокоил его Натрий. - До первого локационного буя. Опасаться нечего. Немного посканируем, и все.
  - Не знаю, хватит ли нам энергии на возвращение, - пожаловался Типси, открывая ящичек со стазис-трубками. - Реактор подзаряжается, но, как я уже говорил, сразу после прыжка у нас может не оказаться даже парсека для следующего. Может, удастся прыгнуть внутри системы, если кому-то хочется совершить самоубийство в выжженном секторе, но не более того…
  - Сканирование в любом случае займет какое-то время, - сказал Нат. - Как раз успеем автоматически зарядиться и прыгнуть обратно.
  - Как скажете, - Пальм пожал плечами и закрыл крышку. - Ну так как? Хотите прямо сейчас в стазис?
  - Я думал, еще есть время?..
  - Есть, но я больше не забивал бы себе вами голову. Вам ведь все равно без разницы, - объяснил Пальм. - А мне придется немного потрудиться. Эту коляску нужно закрепить.
  - Тогда закрепите ее и воткните мне трубки, - согласился Нат. - А стазис я введу уже сам.
  - Уверены?
  - Да, - ответил Натрий. - Время еще будет. Даже счетчик пока не запустился.
  - Ладно. - Типси Пальм подошел к Нату и потянул за рукоятки, скользя креслом над полом каюты. - О, уже начинается, - добавил он, когда до их ушей донесся треск передатчика и нечто похожее на смесь удара гонга с фрагментом гатларкского гимна. - Сейчас будет тирада.
  - Что?
  - Тирада, - невозмутимо ответил механик, устанавливая коляску и закрепляя первый ремень. - Сейчас сами услышите. Тираду будет читать, красноречивый наш, - пробормотал он себе под нос, застегивая первую защелку.
  - Уважаемая команда, - раздался в каюте, как и на всем «Пламени», полный достоинства, слегка дрожащий голос капитана. - Говорит ваш капитан. Начинаем приготовления к очередному глубинному прыжку. Мы отправляемся в погоню за сбежавшим из нашего космоса прыгуном, который похитил ценный технологический элемент из космоса Гатларка. Эта дерзкая кража будет показательно наказана, а украденный предмет передан властям Гатларка именем его высочества герцога Ибессена Сектама Гатларка, Властителя Систем, Отца Рода и кавалера Зеленой жемчужины.
  «Многовато титулов для обычной речи, - подумал Нат. - После такого вступления наверняка стоит ожидать какой-нибудь бомбы».
  - Не стану скрывать - наша миссия не из простых, - голос Кайта Тельсеса внезапно обрел резкость и жесткость. - Похитители сбежали в возможно известный вам сектор 32С в Рукаве Лебедя, - в громкоговорителе послышался задумчивый вздох, тут же сменившийся по-прежнему решительным голосом. - Стрипсы называют его Тестером, поскольку считают, что прибывающие туда корабли и их команды проходят своеобразный тест на выживание. Те, которым это удается, получают, по мнению стрипсов, шанс на «технологическое спасение», которое порой бывает навязано силой. Для них не имеет значения, оказался ли корабль в их регионе случайно и хотела ли его команда проходить этот самый «тест». С точки зрения стрипсов, само появление в Тестере - добровольный акт, целью которого является вступление в их ряды.
  - Тирада-обсирада, - пробурчал себе под нос Пальм. Но капитан еще не закончил.
  - Однако нам незачем опасаться ни этого сектора, ни даже стрипсов, - голос его теперь звучал намного теплее. - Во-первых, мы летим на безопасную границу сектора 32С, в отмеченный стандартным локационным буем участок. Во-вторых, секта стрипсов в силу нашего близкого соседства поддерживает с Гатларком хорошие дипломатические отношения. Стрипсы также знают «Пламя» и, по не вполне понятным мне причинам, не заинтересованы в спасении людей нашего возраста, - Кайт Тельсес позволил себе легкий смешок. - Говорю вам об этом потому, что с нашими похитителями дело обстоит совершенно иначе. Поэтому наша главная цель по прибытии в безопасные границы сектора - быстро найти команду прыгуна, которую стрипсы наверняка захотят спасти, или установить контакт с Флотом Зеро с целью перехвата беглецов. Это все. В ближайшее время будет запущен счетчик. Слава Гатларку и нашему герцогу!
  Речь завершилась. Прозвучал гонг, а за ним гимн, оборвавшийся столь же быстро, как и начался.
  - Алеа иакта эст, - пробормотал Нат. Механик оторвался от стазис-консоли и удивленно поднял брови:
  - Что вы сказали?
  - Ничего особенного. Старая поговорка на машинном языке, - вздохнул Нат. - Она означает: «Кости брошены».
  - Красиво, - похвалил Типси. - Но, честно говоря, я лично надеюсь, что мои кости останутся на месте, то бишь в этом старом низкорослом кожаном мешке. Благодарю покорно, но у меня нет никакого желания, чтобы кто-то их куда-то бросал.

  Тартус Фим плавал в волнах моря, которым была Цара Джейнис.
  Она сделала все, что ему обещала, и даже больше. Приходя в себя, он видел, как она сидит верхом у него на коленях, обнимая его руками. От нее пахло смолой и пенящимися волнами, покоем и дождем. Она прижималась к нему, словно желая оставить его рядом с собой навсегда, и от этого у него путались мысли. Он полностью забыл о том, что неподалеку - у стены каюты - стоит взирающий на его падение Малькольм Джейнис. Наемник, правда, больше внимания уделял не ему, а своим рукам, критически разглядывая криво подстриженные когти.
  Фим не сомневался, что ему ввели какую-то дрянь. Он чувствовал боль, если ее ему причиняли, но скорее как предвестие того, что может случиться. Хуже было, когда ангел оказывался рядом, окутывая его серебристыми крыльями и шепча, что он, Тартус Фим, может получить все, что пожелает, - достаточно лишь ответить. И он отвечал, порой давясь собственным языком. Он выплевывал из себя все полулегальные и легальные контракты, контрабанду, скупку краденого и торговлю запрещенными веществами. Он признался в полутора десятках пиратских нападений, во время которых растерзал небольших беззащитных прыгунов, высасывая из их грузовых отсеков животворящие продукты, подобно средневековому вампиру. Но ангел хотел знать вовсе не это.
  Цару не интересовало болезненное прошлое Фима, его изгнание из Космической академии, одинокое детство на орбитальных станциях, купленная любовь или мелкие и крупные преступления. Ее интересовал только Миртон Грюнвальд и его прыгун, а когда ответ ее не удовлетворял, она причиняла ему боль, странным образом ассоциировавшуюся с удовольствием.
  - «Дракониха»… - бормотал он, - я познакомился с ним, когда он летал на «Драконихе». У него была идея заняться бизнесом, артефактами. Он скорешился с каким-то коллекционером. Не с элохимами, не с Научным кланом. Не знаю… не знаю, с кем!
  - Тартус, - шептала Цара, вглядываясь в него большими зелеными глазами, отчего он чувствовал почти болезненное возбуждение. - Тартус, скажи мне правду. Я хочу это сделать, Тартус. Удержи меня. Не позволяй мне, - говорила она, потираясь о его тело и проводя по нему парализатором.
  - Кажется, он для него воровал. Для того коллекционера. Или покупал. Как-то добывал, - Фим выстреливал слова, словно из лазерного карабина. - Я ему помогал. Воровал у элохимов. Миртон хорошо платил за посредничество. Сам он тоже искал, и у него неплохо получалось. Потом все кончилось.
  - Он разбил «Дракониху»? - вмешался Малькольм.
  - Не знаю. Не знаю! Все остались живы, но корабль развалился. И все заработали глубинную болезнь, за исключением доктора Гарпаго. Он до самого конца пребывал в стазисе. Уже когда они выскочили из Глубины, было ясно - что-то случилось. Не знаю, что. В третьем квадранте Рукава Лебедя. Недалеко от Бурой системы. Именно там разбился корабль - на планете Бурая Элси. Миртон просидел там почти целый лазурный год. Кажется.
  - Слишком быстро, - прошептала Цара, касаясь губами уха торговца. - Медленнее. Погоди… - она наклонилась и включила парализатор. Тартус застонал, дрожа словно в лихорадке. - Извини, - добавила Цара. - Мне пришлось. Бедняжка. Так что ты говорил?
  - Он начал покупать стабилизатор! В больших количествах! - задыхаясь, прохрипел Фим. - Я думал, это для его команды, но никого уже не было в живых! Часть умерла почти сразу же после того, как разбилась «Дракониха», - они быстро сошли с ума. Часть сама покончила с собой - просто так. Но Миртон… он тоже наверняка был болен! Иначе и быть не могло! Корабль взорвался почти сразу после выхода из Глубины! Прямо над планетой. Что-то перед этим наверняка случилось. Не знаю что! Грюнвальд пилотировал корабль с самого начала - кастрированный искин был на это не способен!
  - Раз уж зашла речь о кастрации… - Цара повела парализатором вниз. Торговец завопил, и в это мгновение раздался звонок интеркома.
  - Джейнис, - послышался жесткий холодный голос Маделлы Нокс. - Цара Джейнис. Ко мне.
  - Подождешь? - спросил ангел, целуя Тартуса в губы. Торговец на мгновение закрыл глаза, стараясь не слышать негромкий смешок Малькольма.
  - Чего хочет Кость? - поинтересовался наемник, когда его жена слезла с колен торговца.
  - Понятия не имею, - пожала плечами Цара. - Дай ему чего-нибудь успокоительного, чтобы нейтрализовать болтливость. Похоже, ты слегка перестарался - он снова уплывает.
  - Руки уже не те…
  - Еще раз в щечку, и лечу. Не испорти его, он классный.
  - Постараюсь, пташка моя.
  - Пока-пока! - бросила она на прощание и вышла из каюты, спеша по коридору в сторону стазис-навигаторской и лесенки, ведшей на верхнюю палубу и «Детку».
  На корабле, как она заметила, царила расслабленная обстановка - члены команды бездельничали, от скуки поглядывая на мониторы или играя в простые игры. «Ждут зарядных установок для реактора, - подумала она. - Что ж, привыкайте, бедняжки». Последнее слово она особенно любила - для Цары Джейнис около девяносто пяти процентов человечества были «бедняжками», в чем она неоднократно помогла им убедиться.
  Перед СН она слегка замедлила шаг, чувствуя, как на нее смотрят - мужчины с едва скрываемой похотью, женщины с явной неприязнью. Одной из немногих женщин, которые смотрели на нее не как на конкурентку, но как на пульсационную отвертку, была смотрительница сектора Контроля, и наемнице хотелось насытиться ощущениями, которых вскоре ей будет не хватать. Что ж, Мама Кость - уж точно не бедняжка, а лишь наемница, даже если сама об этом не знала. Свой своего всегда видит.
  Вход в «Детку» умело имитировал вход в обычную каюту, но первое впечатление проходило сразу же, стоило лишь перешагнуть порог двери, напоминавшей скорее вход в шлюз. Проход по короткому коридору не занимал много времени, но рассеивал последние сомнения, которых у Цары и так не было. То, что «Детка» - по сути, отдельный прыгун, они с Малькольмом заметили почти сразу же, как только оказались на «Няне». Технических чертежей эсминца им для этого не требовалось. Крыса всегда знает, куда бежать, когда корабль тонет, а «Детка» наверняка была спасательной шлюпкой, намного лучшей, чем установленные на «Няне» капсулы.
  Мама Кость была не одна. Возле ее стола стоял уже знакомый Царе контролер Альянса Вальтер Динге, задумчиво почесывая губу. Рядом торчал вытянувшийся в струнку молодой красавчик с коротко подстриженными светлыми волосами. Наемница остановилась, слегка расставив ноги и дерзко оценивая его взглядом. Парень слегка покраснел и сглотнул. «Посмотреть можно, - подумала она, - но не дотрагиваться. Бедняжка».
  - Цара Джейнис, охрана, - начала представление Маделла Нокс. - Вальтер Динге, контролер. Боцман Цицеро Финк, первый астролокатор. Как я понимаю, вы знакомы? «Няня» - небольшой корабль.
  - Не имел удовольствия… - прохрипел Цицеро.
  Цара улыбнулась, продемонстрировав комплект белоснежных зубов.
  - Наверняка нет, - кивнула она. - Все возможные удовольствия я помню.
  - Я знаю госпожу Джейнис, - сказал Вальтер, не глядя на наемницу. Похоже, он был полностью погружен в собственные мысли.
  - Хорошо, - кивнула Маделла. - В таком случае перейдем к делу. Боцман Финк?
  - Так точно, - Цицеро машинально вытянулся по стойке смирно и, неуверенно моргая, достал небольшой голопроектор. Поставив аппарат на стол, он нажал кнопку.
  Глазам Цары предстал фрагмент космического пространства вместе с видневшейся посередине схемой глубинного эха и сеткой сопровождавших ее расчетов.
  - Что это? - спросила она. Астролокатор откашлялся, сглатывая остатки попавшей в горло слюны.
  - Около лазурного получаса назад туда прыгнул эсминец Гатларка «Пламя», - пояснил он. - Я провел детальный анализ эха и выяснил, что корабль, вероятнее всего, отправился не обратно в систему Гатларк, но в близлежащий сектор 32С, называемый также Тестером.
  - Стрипсы, - сказала Джейнис. Маделла Нокс кивнула.
  - Именно так, - подтвердила она. - Выжженный сектор, в котором тысячелетия назад использовали Оружие. Он занят Флотом Зеро. Вне юрисдикции Гатларка, одна из бесхозных систем, на которые никто не обращает внимания, разве что если собираются перепрыгнуть из него к Прихожей Куртизанки. Не за этим ли полетел туда эсминец Гатларка? А если нет, то зачем?
  - Они знают, куда полетел прыгун Грюнвальда, - ответила Цара.
  - Возможно, - смотрительница сектора Контроля слегка кивнула, и Цицеро Финк послушно выключил проектор. - Как только прибудут первые батареи для реактора, мы получим часть энергии, позволяющей нам без проблем совершить прыжок и, возможно, вступить в схватку. Расстояние до Тестера составляет неполный парсек, но сам прыжок не происходит мгновенно. Мы прибудем туда какое-то время спустя, уже с опозданием, и еще нужно добавить время, необходимое для самого прыжка. Вальтер?
  - Глубина бывает капризна, - согласился вырванный из размышлений контролер. - Иногда можно учесть дополнительный временной сдвиг или, что бывает крайне редко, прибыть раньше, чем отправляешься в путь. Однако подобные случаи весьма немногочисленны, и последний был зарегистрирован, кажется, четыреста лазурных лет назад. Мы не можем рассчитывать на везение, Мама. Мы опоздали. Естественно, нам нужна информация… Но я решительно не советую наносить визит в сектор стрипсов.
  - Опять он за свое. Уже час о них болтает. Стрипсы… Не понимаю, откуда такая неприязнь к киборгам у человека, который полжизни посвятил обнаружению технологий Машин?
  - Я не…
  - Не важно. В любом случае нужно удостовериться, что Грюнвальд там, - заявила Маделла. - И тут вступаете вы. Как у нас дела с истребителями?
  - На них нет глубинного привода, - ответила Джейнис. - Потому они и прицеплены к «Няне». Конструктивная экономия.
  - Так я и подозревала. В таком случае вы полетите туда на «Игле», моем глубинном прыгунке, - решила Нокс. - По прибытии в безопасные окрестности локационного буя начнете детальное сканирование пространства. Данные будете пересылать посредством Потока, используя созданное кораблем глубинное эхо. После такого маленького корабля оно долго не продержится, но на расстоянии всего в три с половиной световых года мы должны быстро получить отправленные вами данные. Вопросы есть?
  - Это же прыгунок. Всего лишь окруженный глубинным приводом реактор, стазис, пилотская кабина и сканер. Если я наткнусь на «Пламя», Грюнвальда или стрипсов, то окажусь полностью беззащитной.
  - «Пламени», естественно, избегай, но у них нет никаких оснований тебя атаковать. Агрессия в отношении представителя Альянса вне их территории стала бы открытым актом объявления войны, что такому герцогству, как Гатларк, абсолютно невыгодно. У Грюнвальда тоже нет повода атаковать какой-то загадочный кораблик. Впрочем, «Игла» - модифицированный и весьма маневренный корабль, - Маделла раздраженно махнула рукой. - Я сама ею пользовалась, и не раз. Если встретишь Флот Зеро, успеешь сбежать.
  «Быстро же мы перешли на „ты“, - с отвращением подумала Цара. - Почему бы тогда тебе самой не упаковаться в этот летающий гроб и не выстрелить?» Вслух она, однако, спрашивать об этом не стала, поскольку прекрасно знала ответ: «Потому что за это платят мне, а не тебе, вот почему».
  А потом, впервые за очень долгое время, Цара Джейнис вдруг на мгновение ощутила себя бедняжкой.

  Керк Блум не могла прятаться вечно.
  «Во имя Ушедших, это же, в конце концов, всего лишь элохим. Напоминает вампира из дешевого голоужастика, но это всего лишь элохим, а не те одетые в белое чокнутые из Собрания. Так что… чего я, собственно, боюсь, Напасть его дери?»
  Что ж - она знала чего.
  Гатларк, как и любая из уцелевших после Машинной войны планет, находился в сфере интересов элохимов главным образом из-за наследия Иных. Родовая планета Гатларков не была особо богата артефактами или сооружениями ксено, но благодаря этому ее не прибрал к рукам Научный клан, имевший обыкновение давить на корню все попытки элохимов украсть то, что осталось после Иных.
  Блум помнила, что секта сперва пыталась установить дипломатические контакты с гатларкцами, стремясь выкупить все более-менее значительные из оставленных Кланом артефактов, однако встретилась с серьезным сопротивлением со стороны аристократии. Гатларки - как сам герцог, так и его предки, - питали крайнюю привязанность ко всяческим историческим деталям, которые могли подчеркнуть статус их рода.
  Будучи, однако, лишь отчасти современной планетой, постоянно обращавшейся к доимперским временам, Гатларк не мог в полной мере использовать потенциал сохранившихся артефактов или сооружений. В самом замке якобы имелось то ли чучело Иного, то ли несколько загадочных, покрытых пылью устройств, которые помнили еще Ксеновойну, но каждый из этих предметов функционировал лишь как элемент внутреннего убранства. Элохимы, однако, от своих намерений отказываться не собирались.
  Керк прекрасно помнила похожие на пузыри белые корабли, опускавшиеся на поверхность планеты и выплевывавшие из себя черные фигуры, которые лихорадочно носились по окрестностям места высадки, пытаясь что-нибудь найти и стащить до прибытия сил правопорядка планеты. Этого было вполне достаточно, чтобы в рассказах нянь и матерей начали появляться жуткие элохимские демоны, которые похищали непослушных детей, чтобы подвергнуть их кошмарной генотрансформации и пополнить собственные ряды.
  Естественно, все это была чушь. Стать элохимом было не так-то просто. Кандидат сперва оказывался в одном из орденов культа ксено и, проявив определенную решимость, мог затем попасть в секту, в которой его сначала подвергали длительной инициации, а затем серии генотрансформаций. После их завершения - если они когда-либо заканчивались - это был уже фактически не человек, а очередной эксперимент элохимов на пути к познанию истинной иности.
  «Похоже, я буду тут сидеть до скончания века», - неприязненно подумала Керк Блум, почесывая лежащего на ней Голода. Сколько может длиться обычная передача сканов космического пространства? Элохим торчал на «Темном кристалле» уже почти вторые лазурные сутки, и не похоже было, что он намерен отсюда убраться. Или намерена - если это она. Скорее оно. Напастный Гам! Он что, не может просто вышвырнуть ее из шлюза?
  Сперва Керк надеялась, что контакт с элохимом продлится недолго - как раз столько, чтобы она успела выспаться у себя в каюте или глянуть какое-нибудь развлекательное голошоу. Однако время шло, а элохим не уходила - по крайней мере, так казалось Блум. Потом наступила искусственная, генерируемая в каютах, ночь, и свет померк ровно настолько, чтобы внутренние часы Керк велели ей лечь спать, а проснувшись утром, она все же решила выяснить, что происходит. Тихо выйдя в коридор, она увидела, что пограничник и элохим сидят вместе в СН, просматривая на экране какие-то карты. Вернее, сидел только Гам, а элохим стояла почти не шевелясь, лишь иногда дергаясь в странных судорогах, словно у управляющего ею кукольника перепутались нитки. Вздрогнув, Блум вернулась к себе.
  «Напасть, если именно так выглядели Иные, - подумала она, - то, похоже, я понимаю, почему Машины их истребили и изгнали под конец Ксеновойны».
  Пытаясь хоть чем-то заняться, она выпустила кота, который отправился в кают-компанию поесть свежего корма и воспользоваться лотком, снова закрыла дверь и, улегшись на койку, взяла кристалл своего Сердца. Несколько мгновений она держала его в руках, черный и тяжелый, но в конце концов вновь положила возле подушки. Что с того, что там наверняка есть данные об элохимах? Ей не хотелось знать больше, чем требовалось.
  - Керк? - раздавшийся в громкоговорителе голос Гама прозвучал настолько неожиданно, что она открыла рот, да так и забыла его закрыть. - Керк, ты там?
  - Да, - хрипло ответила она, пытаясь понять, чего может хотеть от нее пограничник. Неужели элохим вернулась на свой корабль? А если так, то почему, Напасть ее дери, Блум ничего не услышала и не увидела на мониторе в каюте?
  - Керк, ты не могла бы к нам подойти?
  - Зачем? - неприязненно спросила она.
  - У нас проблема. С данными, - уточнил Гам. - Тебя это может заинтересовать.
  - Вряд ли.
  - Подойди, пожалуйста.
  «Во имя Ушедших, - мысленно простонала она. - У меня нет никакого желания видеть эту уродину! Чтоб вас всех Напасть задрала!»
  - Керк?..
  - Иду, - прошипела она, поднимаясь с койки. Ну и зануда же он! - Иду, иду.
  Керк с неохотой добрела до стазис-навигаторской. Войдя, она бросила взгляд на элохим. Существо стояло на фоне большой голограммы, показывавшей солидный фрагмент Луча, усыпанный чем-то похожим на замысловатый компьютерный код, смешанный с незнакомыми Керк синкретическими знаками и строчками на машинном языке. Блум слегка наклонила голову, чувствуя знакомую дрожь и зуд вживленных в ее тело портов доступа.
  - Что это? - спросила она. Гам улыбнулся. Бледное полупрозрачное лицо элохим ничего не выражало.
  - Это объединенные данные «Темного кристалла» и корабля присутствующей здесь элохим. Наборы интеллектуальных сканов. По неизвестным причинам они, похоже, несовместимы, - объяснил Гам, хотя Керк уже и так догадалась, что перед ней. - С целью дополнительной верификации мы вернулись к более ранним записям в памяти.
  - И?
  - Обычно, сотрудничая с элохимами, мы не сталкиваемся с подобными проблемами, - сказал пограничник. - Однако тут что-то не так. Во фрагментах данных обнаружилось нечто похожее на вирус, влияющий не только на более ранние, но и на текущие сканы. Следовало бы подвергнуть данные обработке, чтобы их очистить… Элохимы заинтересованы в сотрудничестве с нами и предлагают дополнительную оплату. Они пообещали, что если мы справимся с этой задачей, они передадут нам сканы других фрагментов Галактической Границы.
  - Хочешь, чтобы я подключилась и проверила?
  - Да.
  Блум едва удержалась от желания облизнуть губы. Подключение. Геноподключение…
  - Для этого тебе пришлось бы предоставить мне полный доступ к системе, - ответила она, стараясь скрыть впечатление, которое произвело на нее его предложение.
  - Хорошо, - согласился Гам. - Сейчас его получишь.
  - Что я буду с этого иметь? - спросила она, жадно глядя на консоль. - Это все-таки моя профессия, Напасть ее дери. Мне что, работать даром?
  - Нет. Конечно, нет. Ты получишь достойную оплату в юнитах как от Погранохраны, так и от элохимов.
  - Ладно, - кивнула она, радуясь, что он не заметил, что ее согласие - чистая формальность. Подойдя ближе, она села в стазис-кресло пограничника. - Сними блокировку и дай мне разъем. Я вхожу, - она на мгновение повернулась к застывшей в странной неподвижности элохим. - Только пусть это… нечто ко мне не приближается, хорошо?
  - Конечно, - согласился Гам, вводя что-то на навигационной консоли. «Коды, - подумала она. - Он в самом деле все разблокирует. Конец информационному голоду. Если захочу, я могу даже отобрать у тебя весь твой любимый корабль. Напасть, неважно. Главное - геноподключение».
  И оно действительно состоялось.
  Еще пикосекунду назад Керк Блум находилась в «Темном кристалле» во плоти и крови, но в следующий миг она уже летела по черному туннелю, расцвеченному выжженными следами молний из нулей и единиц и почкующимися монолитами данных, возвышающимися над ней, словно ослепительно-белые горы. В конце туннеля находилась Мать, кастрированный искин корабля, которая приближалась к ней в окружении летающих вокруг иконок доступа… но Керк вырвалась из графической надстройки и скользнула в ядро системы, мир перепутанных цифр, пиктограмм и структур, потоков квантовой энергии и зависимостей между логическими конструктами данных.
  Как всегда, она чувствовала, как плывет в водовороте напряжений и шепотов искина, недоступных ее пониманию, хотя она все еще пребывала в оковах системы, словно на мгновение коснувшись настоящего импринта. Но корабль и данные не стали ее частью, не превратились в продолжение персоналя. Она ощущала их, но оставалась сторонним наблюдателем.
  Наблюдателем, который, однако, мог перемещать светящиеся кубики этого лабиринта.
  Перед ней появились карты пограничника и элохим. Керк не нужно было ничего проверять. Она видела, какие волны информации соединяются друг с другом, а какие разделяются, какие знаки имеют значение, а какие - лишь белый шум.
  А потом она увидела зигзаг.
  Он походил на рану в структуре данных, замороженный во времени разлом, запутавшийся среди логических ходов. Царапина посреди красоты суперматематики пульсировала, словно гноящаяся язва. Однако Керк была уверена, что это не вирус. Склонившись над разломом, она начала склеивать не его самого, но зависимости, на которые он влиял, пока тот наконец не стал единым целым - не разрывом, но бьющимся сердцем, дополнением и следствием падающих каскадами файлов.
  Керк открыла глаза.
  - Сколько? - прохрипела она. Стоявший над ней Гам подсовывал ей термокружку с флюидом. Она сделала глоток, чувствуя, как кружится голова.
  - Двенадцать с лишним лазурных часов, - прошептал он. - Это было что-то невероятное, Керк. Мы видели, как все складывается воедино. Сейчас Мать закончит анализ того, что ты восстановила. Ты только взгляни…
  Блум поднялась с кресла, ощущая боль во всем теле. «Похоже, я здорово изголодалась, - подумала она. - Сколько я там на самом деле пробыла? Время при геноподключении расширяется - минута там длится значительно короче, естественно, в зависимости от системы».
  - Есть, - сообщил пограничник. - Закончено.
  Голограмма в стазис-навигаторской выглядела теперь не как сборище слепленных на скорую руку фрагментов, но как единое целое. Окутанный данными Луч плыл среди временных расчетов, прогнозируемых флуктуаций и постоянных переменных, словно графический сервис погоды. Но в нем было кое-что еще - царапина, которую они принимали за вирус. Бьющееся сердце, тянувшееся через весь Луч.
  - Пульсация глубинного эха, - прошептал Гам.
  - Что это значит? - спросила Керк. Пограничник молчал, вглядываясь в изображение. Ей захотелось его встряхнуть. Она жутко устала.
  - Явление наблюдается по всему Лучу, - наконец объяснил он, показывая на картинку. - Оно частично поддается измерению, но лишь частично. Искину придется потрудиться, чтобы точно его экстраполировать, если это вообще возможно. В конце концов, мы имеем дело с пульсацией крупнейшего глубинного эха в известной нам Вселенной. Может, речь о нескольких днях, может, о часах. А может, и о годах, - он опустил руку. - В любом случае ждать недолго.
  - Недолго до чего?
  - До Возвращения, - еле слышно прошептал Гам. - Возвращения Ушедших.
  - Что ты…
  - Керк… - начал он, но это были его последние слова. Он посмотрел вниз, не в силах поверить собственным глазам, и открыл рот, из которого хлынула кровь.
  Блум вскрикнула.
  Из грудной клетки пограничника появилось серебряное острие и тут же снова исчезло. Попятившись, Керк потеряла равновесие и рухнула навзничь на пол. Тело Гама осело рядом с ней. Стоявшая позади него элохим держала в руке длинный острый кинжал, красный от крови.
  - Молчание, - сказала элохим, глядя на застывшую от ужаса Блум. - Молчание. Тишина.
  А потом она шагнула вперед.

  7. Флот

  Симуляция завершена.
  Последние слова, произносимые стрипсами в момент смерти

  - Она умерла, - проговорил Миртон, поднося ко рту стакан с какой-то притворяющейся сорокапроцентным алкоголем дрянью. - Сегодня. У нее не было никаких шансов.
  - Это не ваша вина, капитан, - пробормотал доктор Гарпаго Джонс. С каждым днем вид Грюнвальда нравился ему все меньше, но теперь он был просто в ужасе. Капитан выглядел так, словно несколько дней не мылся, а глаза его косили лишь в сторону стакана.
  - Она была компьютерным гением, - прохрипел Миртон. - Выдающимся. Миниатюрная, но прекрасная. Вы сами видели, как… - он закашлялся. - Напасть, - выдавил он. - Вот ведь дерьмо.
  - Хватит вам.
  - Все умерли. Тиффи была последней. Она просто… - он отхлебнул из стакана, - угасла. Молодая, совсем молодая. Веселая и дьявольски живая - и просто угасла. Не так, как Эмма, - продолжал он, не обращая внимания на растущий в глазах Джонса страх. - Эмма ушла быстро. Очень быстро. Эй, ты! - крикнул он обслуживавшему их бармену. - Налей мне еще этого свинства! Буду дальше надираться, - буркнул он не то про себя, не то бармену, не то доктору. - Буду надираться, пока не ужрусь окончательно.
  Они сидели в портовой забегаловке «Сладкая Элси», названной по имени угрюмой бурой планеты, на которой Миртон несколько лазурных недель назад посадил разбитую «Дракониху». Впрочем, оба эти утверждения были не вполне верны. Во-первых, они не сидели в забегаловке, а практически в ней жили. Во-вторых, «Дракониха» была не просто разбита. Доктор до сих пор не мог понять, каким образом капитану удалось посадить нечто, ничем уже не напоминавшее корабль, и вытащить из дымящихся обломков полубесчувственную, обезумевшую команду вместе с погруженным в стазис его, доктора, телом. Все, кроме Гарпаго, находились в сознании, и глаза их почти сразу же затянулись странным неясным бельмом. Они видели Глубину и не могли о ней забыть. А может, это Глубина не хотела забыть о них.
  Такое же бельмо воскрешенный из стазиса доктор увидел и в глазах Миртона, что повергло его в ужас. Оно продержалось там какое-то время, словно холодный туман, а потом исчезло - будто капитан никогда и не прикасался к Глубине.
  «Такого просто не может быть, - убеждал себя доктор. - И тем не менее…» Хотя Грюнвальд отмахивался от большинства вопросов о случившемся, ссылаясь на потерю памяти, Гарпаго понимал, что перед ним единственный человек, который в сознании преодолел Глубину и остался жив.
  «И теперь этот феномен всех времен нажирается в стельку в грязной забегаловке, - с тоской подумал доктор. - Я его потеряю. Может, он и не сошел с ума, но готов упиться насмерть. Как мне его убедить? Эмма… Не осталось больше ничего. Он всего лишился. Чем его еще расшевелить? Зараза, я в этом совершенно не разбираюсь! Я сам едва тащусь от точки до точки, сам потерял все, что имел: работу, Академию знаний, уважение общества, Научный клан… Что я получил взамен? Презрение со стороны советника Научного клана Ибериуса Матимуса, данные о смерти команды „Орхидеи“ и упоминания в Потоке вроде „Джонс - компрометирующие эксперименты с глубинным скольжением“. Что еще я могу ему дать, чтобы он меня спас?»
  - Капитан, - решительно заявил Джонс, - вам следует с этим покончить. Тому, что случилось, вы все равно уже никак не поможете, - он нервно потер лицо руками. - Подумайте. Вы обзаведетесь новым кораблем, новой командой. А потом… - он наклонился ближе к Грюнвальду, - когда представится случай, отомстите. Я вам помогу. Я останусь с вами, - прошептал он. - Мы отомстим вместе. За Тифф. За Эмму. За них за всех.
  «Пожалуйста, - беззвучно прошептал он, глядя, как Миртон медленно поднимает голову от стакана. - Пожалуйста. Такой возможности никогда больше не будет. Я никогда не найду столь же великой цели. Никогда».
  Лишь лазурный год с лишним спустя доктор понял, насколько он ошибался.

  - Машина, - сказал Тански, затягиваясь цигаркой. - Четвертого класса. Упакованная в пленку. Никогда не включавшаяся. Времен Машинной войны, единственный экземпляр во Вселенной. Что скажете, док?
  Они сидели в кабинете доктора, куда Хаб демонстративно напросился какое-то время спустя после их находки. Компьютерщик сперва с любопытством осмотрелся, бросил взгляд на все еще лежавшего без сознания на столе «АмбуМеда» Месье, после чего сам открыл встроенный в стену бар, в котором среди таинственных флаконов с целебными веществами Джонс прятал початую бутылку кое-чего покрепче. Не дожидаясь разрешения, Хаб извлек откуда-то два стаканчика и разлил напиток. В кабинете разнесся легкий запах миндаля, смешанного со спиртом.
  - Не обижайтесь, - он протянул доктору стакан. - Есть повод. У меня тоже имелись другие планы, но… когда случается такая сенсация, возникает желание хлопнуть по стопке. Не хотите?
  - Давайте, - буркнул Гарпаго и залпом осушил стакан.
  В глазах Тански вспыхнули веселые искорки.
  - Вот это я понимаю. У вас есть скрытые достоинства, доктор. Я сразу заметил. И сразу подумал, что стоит с вами поговорить.
  - То есть? - хрипло спросил Джонс. Хаб затянулся, наслаждаясь струйкой голубоватого дыма.
  - Что ж… - пожав худыми плечами, он очертил цигаркой в воздухе какие-то замысловатые фигуры. - Осмелюсь утверждать, что нынешнее положение дел может оказаться нашему капитану несколько не по зубам. Если стрипсы увидят Машину, они пойдут на все, чтобы ее заполучить. Однако они вовсе не дураки. Они починят это старое корыто, и притом быстро, но если Миртон рассчитывает на набитые юнитами чипы, его может ждать жестокое разочарование. Другое дело, если бы речь шла о какой-то ценной машинной технологии: стрипсы заинтересованы в хороших отношениях с потенциальными искателями чего-то подобного и неплохо платят. Но в данном случае ставка намного выше.
  - Не понимаю, к чему вы клоните?
  - Речь идет о молчании, доктор. Об обычном простом молчании. Не знаю, какая часть Флота Зеро сюда прибудет, но стрипсы как единое целое до определенной степени вполне предсказуемы. Они стараются уподобиться Машинам, а Машинам была свойственна целенаправленность поступков. В Машинах я разбираюсь, поскольку разбираюсь в программах. Вы читали Машинный кодекс? Первый параграф гласит, что целью каждой Программы является реализация. Это самое главное. А стрипсы знают, что реализации их связанных с Машиной намерений может помешать информация об этом. Если Альянс узнает, что нечто подобное находится в руках стрипсов, он пойдет на все, чтобы его заполучить. И потому стрипсы всех нас вырежут, как только получат то, чего хотят. Или спасут, - он выпустил облачко дыма. - Хрен редьки не слаще.
  - Но ведь Альянс уже знает… и, похоже, тот эсминец из близлежащей системы…
  - Верно, - согласился Тански. - Но они знают лишь о том, что мы перехватили некий фрагмент того призрачного транспортника. Это могло быть что угодно: электронные зубочистки, наборы модулей памяти, оружие, - компьютерщик снова взмахнул цигаркой, очертив в воздухе огненный зигзаг. - Все это достаточно дорого стоит, но ставка неизмеримо возрастает, когда речь идет о функционирующей Машине, да еще Машине такого поколения. Знаете, как называли Машины четвертого класса? Преемниками. Это они должны были занять наше место - сразу же после того, как истребили бы нас всех.
  Хаб замолчал и затянулся, ожидая, пока доктор переварит услышанное.
  - И что вы предлагаете? - наконец спросил Джонс.
  - Сперва я думал повредить Машину, - признался Хаб. - Бездействующая Машина уже не столь опасна. Она становится артефактом - ценным, но всего лишь артефактом. Стрипсы в нем покопаются и, может, что-то узнают, а может, и нет. В любом случае нас они не тронут. Но как для вас, так и для меня это было бы чересчур болезненное решение - мы оба люди науки. И потому я отверг его как неприемлемое.
  Уничтожить Машину! Гарпаго стало нехорошо. Единственная Машина в Выжженной Галактике… невероятная ценность… и этот безумец еще рассматривал подобный вариант?
  «С ним следует быть поосторожнее, - решил доктор. - Слишком уж он… скользкий. Вряд ли он до конца искренен. Что-то бормочет себе под нос, когда думает, будто никто его не видит, сканирует нас взглядом. Иногда замирает без движения, а его пальцы пляшут по невидимой клавиатуре. Кто знает, не подключен ли он дистанционно к Сердцу? „ПсихоЦифр“ определил его как асоциальную личность с чрезмерными амбициями. Эгоцентрист, самоучка, полностью очищенные данные в реестрах. Я ничего о нем не знаю. Вообще ничего. Так же, как и о Месье. Однако „ПсихоЦифр“ указал именно на них».
  - Потом я подумал о варианте номер два, - продолжал Тански. - Убедить капитана в наличии риска, связанного с этой так называемой «сделкой», и уговорить его сбежать сразу же после ремонта корабля. Но у меня такое впечатление, что он на это не согласится. Я в этом почти уверен. Капитан хочет избавиться от Машины - вы это видели, и я это видел. Она ему отвратительна, и он ее боится - что, естественно, вполне понятно. Он никогда не пытался взглянуть на ситуацию шире. И потому я убежден, что нам остается лишь третий вариант, - он замолчал, словно заранее запланировал эффектную паузу.
  - То есть? - спросил Гарпаго.
  - Я должен получить полный доступ к «Ленточке», - с болью в голосе объяснил Хаб. - Обойдя импринт Грюнвальда. Как я понимаю, импринт, чем бы он ни являлся, обеспечивает капитану своеобразное единение с кораблем. Это ценное качество, даже достоинство, но не в нашей ситуации. Мне нужна безраздельная власть над «Ленточкой». Над стазисом, Сердцем, глубинным приводом, реактором… И все это для того, чтобы нас спасти.
  - Но это же фактически мятеж! - возразил Джонс.
  - Это здравомыслие, - возразил Тански. - Стрипсы ремонтируют нам прыгун, потом мы передаем им Машину, а затем они разносят нас в пыль. Мне важен главным образом сам акт передачи Машины, - он посмотрел доктору прямо в глаза. - Мы не можем ее потерять. И дело не только в… научном аспекте. Пока Машина будет находиться на борту и будет существовать риск, что мы ее уничтожим, стрипсы ничего нам не сделают. Но Грюнвальд ее передаст - я это знаю, и вы это знаете. Капитан не станет рассуждать здраво, не станет думать о будущем человечества и о том, как много может для него значить познание тайн этого устройства… Это способен понять лишь человек с соответствующим образованием, видящий преимущества, которые дает нам эта исключительная ситуация. Поэтому я должен перехватить управление кораблем и прыгнуть в нужный момент. А вы мне в этом поможете.
  - Но как…
  - Просто. Вы должны их усыпить. Всех до единого. Чтобы ввести их в стазис и не дать им заблокировать мои действия против Грюнвальда. Мне также нужно время, чтобы заняться импринтом… мне кажется, в этом смысле мне сможет помочь кое-какая только что добытая информация. Я также буду поддерживать связь со стрипсами и рассказывать им сказки о приготовлениях к передаче Машины и тестировании отремонтированных систем. А потом я неожиданно сам войду в стазис, и мы прыгнем.
  - Отсюда? Это ведь не какой-то записанный на картах участок сектора! К тому же, как мы сможем совершить прыжок без астролокатора?
  - Насчет астролокатора не беспокойтесь. Я этим займусь, - пообещал Тански, и в его глазах вновь блеснул радостный огонек. - Займусь лично.

  - Вайз, сосредоточься! Что с тобой творится, девочка? - Эрин Хакль оторвалась от навигационной консоли и взглянула на кресло второго пилота, которое сейчас занимала астролокатор. Пинслип должна была по поручению Грюнвальда искать записанные на картах доступные места для прыжка, чем она поначалу и занималась, но сейчас она, казалось, бездумно смотрела в пространство, словно не видя выводимые на монитор данные. - Ты там что, заснула?
  - Извини, - ответила Пин, с трудом сдерживая дрожь. Ее все больше донимал холод, а морозные нити, которые она видела краем глаза, продолжали расти, словно пытаясь покрыть собой всю стазис-навигаторскую. Нейродопаминел, судя по всему, не помогал. - Похоже, я плохо себя чувствую.
  - Понимаю, но ты должна сосредоточиться на работе, - уже мягче сказала Хакль, которой вовсе не хотелось набрасываться на девушку. - Если не можешь найти определенные места для прыжка, попробуй экстраполировать прыжок отсюда: каковы шансы попасть в ту глубинную дыру и так далее. Сбрось мне также данные об известных патрулях Флота Зеро - я ничего тут не вижу. Обычно они летают по этому их Тестеру как сумасшедшие, а сейчас будто отрезало.
  - Так точно, - отчеканила Вайз. Эрин поморщилась, но промолчала.
  Выполняя поручение Миртона, они уже несколько лазурных часов передавали координаты и позывные «Ленточки» - пока что безрезультатно. Собственно, Хакль это нисколько не удивляло - сигнал, исходивший из спокойного участка сектора, попадал в регионы, разбивавшие его на составные части, усиливавшие эхо и хаос и в конце концов разрывавшие его в клочья. «Никаких шансов, - мрачно думала Эрин. - Ни малейших напастных шансов на контакт».
  - Так я не справлюсь, - внезапно заявила Пин. - Мне нужно принести Галактический Кристалл. Я постоянно подключаю его к Потоку, так что данные всегда свежие. Может, так что-то получится.
  - Тогда иди, - согласилась первый пилот. - А я пока… вот Напасть!
  Крейсер Флота Зеро появился из хаоса близлежащей Преисподней столь внезапно, словно только что возник из небытия. Взвыли сирены «Ленточки», возмущенные неожиданным прибытием корабля, окруженного светящимися пятнышками приводов вращавшихся вокруг него сторожевых дронов. Он был больше, чем ожидала Эрин - величиной как минимум с два эсминца, - и, как и большинство кораблей стрипсов, блестел потускневшим металлом со следами ржавчины.
  Ощетинившийся десятками антенн и орудийных постов, он напоминал длинную и толстую сигару, сплющенную с одного конца. По его поверхности проскакивали голубые искры разрядов установленного на максимум магнитного поля. Он находился настолько близко, что Эрин заметила сквозь неостекло вспышку лазера, уничтожившего какой-то пролетавший рядом астероид.
  - Говорит Эрин Хакль, - громко произнесла она в интерком, чувствуя, как у нее внезапно пересохло в горле. - Подтверждаю прибытие крейсера Флота Зеро. Повторяю: подтверждаю прибытие крейсера Флота Зеро, - закрыв глаза, она снова нажала кнопку, запускавшую заранее записанное сообщение, обещавшее выгодную сделку в обмен на ремонт корабля. - Во имя Ушедших, - еле слышно прошептала она, - им достаточно всего лишь раз выстрелить. Всего один раз - и нам конец.
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - загудел в СН зычный голос, не без причин показавшийся Хакль компьютерным. - Необходимо отключение магнитных полей. Необходимо предоставление доступа к шлюзу. Необходимо принятие посланника. Необходимо подчинение приказам. Необходимо незамедлительное установление контакта.
  - Говорит первый пилот прыгуна «Ленточка» Эрин Хакль, - ответила она в микрофон. - Мы готовы к сотрудничеству. Передаю связь капитану корабля, Миртону Грюнвальду, - добавила она, видя, что Миртон уже вбегает в СН и останавливается возле консоли.
  - Говорит Миртон Грюнвальд, капитан прыгуна «Ленточка», - тяжело дыша, сказал он. - Благодарю за прибытие. Мы заинтересованы в торговом обмене. У нас на борту находится ценный артефакт времен Машинной войны, и мы готовы его предоставить в обмен на ремонт нашего корабля и достойную оплату в кредитных единицах Альянса. Однако мы не станем отключать наши магнитные поля, пока не придем к взаимопониманию. Прием, - он отпустил кнопку микрофона и посмотрел на Хакль. - Не исполняй никаких их приказов, - велел он. - Мы не можем оказаться полностью беззащитными.
  - Они молчат, - заметила Эрин.
  - Анализируют, - ответил из Сердца Хаб. - Рассчитывают на несколько ходов вперед. Но они ничего нам не сделают - слишком мало данных. Как они и говорили, к нам направят посланника.
  - Не хотелось бы видеть у себя на корабле киборга, - поморщился Миртон. - Или кого там еще…
  - Вряд ли у вас будет иной выход, капитан, - заметил Тански. - Им нужно увидеть, что там у вас.
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - внезапно загремело в громкоговорителе. - Необходимо предоставление доступа к шлюзу. Необходимо принятие посланника. Необходимо незамедлительное установление контакта.
  - Похоже, они сбавляют тон, - злорадно заметил Хаб. Миртон склонился над микрофоном.
  - Мы согласны на прибытие посланника, - ответил он. - Немедленно начинаем приготовления. Конец связи, - он отпустил кнопку. - Тански, следи за ними и сообщай обо всех их действиях. Не открывай шлюз, пока мы в него не перейдем. Будь готов ввести код самоуничтожения и дай им это просканировать. Они должны знать, что шутить мы не собираемся. Хакль, - махнул он первому пилоту, - вставай. Идем за оружием. И будь готова.
  - К чему?
  - К тому, чтобы в случае чего отстрелить кому-нибудь кибернетическую башку.

  «Машина, - подумала Вайз, когда Хакль и Миртон вышли из СН, направляясь к расположенной на верхней палубе боевой рубке. - Или скорее полумашина. После всего, что произошло, они еще собираются впустить сюда это… нечто. Ладно… не стоит об этом думать. Хватит с меня всех этих мыслей и льда, которым обрастает все вокруг. Просто не буду ни на что обращать внимание, пока все не закончится».
  «Ты ничего не понимаешь, Вайз, - вспомнила она. - Но поймешь. Когда увидишь. Нечто времен Машинной войны. - И еще: - Все погибнут, Вайз. Все рассыплется словно карточный домик. Выжженная Галактика. Война. Все, во что ты когда-то верила. - И наконец: - Это я - Напасть».
  - Хаб, это Вайз, - сказала она в интерком. - Можешь взять на себя управление? Капитан и Хакль пошли в боевую рубку, а мне нужно взять Галактический Кристалл.
  - Я тут немного занят, девочка моя. Пытаюсь справиться… - послышался треск клавиатуры, - с одной не терпящей отлагательства технической проблемой.
  - Без Кристалла мне не проанализировать всех возможностей для прыжка. Вернусь через пять минут.
  Ответа компьютерщика она ждать не стала - пусть делает что хочет. Без Галактического Кристалла и содержавшихся в нем данных им никогда отсюда не выбраться. Встав с кресла второго пилота, она направилась в свою каюту, где сразу же подошла к голонише. Яйцеобразное углубление заполнял туман спящей системы, пронизанный мелкими зелеными буковками гасителя. Галактический Кристалл дремал рядом, подключенный по беспроводному каналу к остальному Потоку, закачивая остатки наличествующих в системе обновлений. Пинслип предпочитала подобный полусон в режиме постоянного обновления, и, как уже много раз до этого, с удовольствием отметила, что была права. Кристалл наверняка получил какие-то данные из Потока сектора 32С - естественно, это были лишь остатки, отраженное от царящего в Тестере хаоса эхо, но Пин не исключала, что ей удалось добыть локализационные данные стрипсов. Схватив тяжелый черный куб, она направилась обратно в СН, но тут же остановилась.
  «Я могла бы снова пойти туда, - подумала она. - Удостовериться. Может, мне просто привиделось? Тогда я слишком нервничала. А сейчас можно было бы спокойно взглянуть, если, конечно, Миртон не заблокировал вход…»
  - Вайз, - послышался раздраженный голос Хаба, - что ты там возишься? У меня тут проблема, а заниматься двумя делами сразу я не могу. Над нами висит этот напастный крейсер, так что мне нужен кто-то живой в стазис-навигаторской. Давай быстрее.
  Кивнув, она вышла из каюты.

  Хаб не тратил времени зря. Сразу же по прибытии в спокойный участок сектора он остался в Сердце и начал скачивать Поток, что было относительно просто - судя по всему, стрипсы пересылали данные по пустым коридорам, а они как раз находились в одном из них. Он не сомневался, что Тестер нашпигован спутниками Флота Зеро, передающими сигнал вдали от летающего вокруг мусора и обломков после срабатывания Оружия. Один из спутников наверняка был и здесь…
  Искин спрогнозировал наличие, по крайней мере двух, и тотчас же начал сканирование, но Тански прервал операцию - на подобные глупости у него не было времени. Куда больше его интересовало, что передавали эти спутники.
  Импринт! Стрипсов наверняка мог интересовать импринт - программная технология времен Машинной войны, якобы существовавшая еще в эпоху Старой Империи. Полное подключение к системе и пометка ее своей генной - или, в случае Машин, программной - структурой. Примерно как прицепить себе дополнительные протезы. На чем основана эта чертовщина? И как ее обойти?
  Хаб нисколько не сомневался, что доктор сделает все, что он ему велит. Что ж, прекрасно, но этого было мало. Если проблема не решится, придется отсечь ее причину. Что-то может случиться со стазисом капитана - такое порой бывает. Кто тогда поможет мушкам полететь туда, где они будут в безопасности? Только старый добрый Хаб.
  Задавая, по указанию Грюнвальда, программу самоуничтожения корабля и замораживая команду «выполнить» - что было не так-то просто, - он параллельно запустил потоковый поисковик, и у того едва не началась икота. «Кибернетический персональ», «Максимальный уровень симуляции», «Чистота»… Повсюду появлялась эта напастная «чистота» - похоже, стрипсы были на ней помешаны. «Достижение чистоты посредством отождествления себя с машинной технологией». Ладно… может, пойти этим путем? Тански начал связывать между собой понятия «чистота» и «импринт» - и наткнулся на программу.
  Та чертовщина выглядела как некий аналитический софт, явно для проверки уровня этой самой «чистоты» биомашинных связей. Программа, тестирующая совместимость программного обеспечения как такового и связей человек-машина? Почему бы и нет? Вполне подпадает под суть импринта. Пока он многого не понимал в программах стрипсов, но наверняка мог переключить их на сканирование программного обеспечения «Ленточки». Пусть этот софт найдет связи человек-машина. Пусть найдет, где воткнут этот напастный импринт, ибо, зная, где застряло говно, можно будет успешно его вычистить.
  Поток был силен, и компьютерщик начал скачивать файлы открытой установки, интеллектуально приспосабливающейся к обнаруженной системе. Их было не так уж много - всего полтора десятка тысяч экзабайт. «Я сам мог до этого додуматься, - решил Хаб. - Ладно, начнем».
  Почти сразу же после ввода программы кастрированный искин корабля воспринял ее как незваного гостя. Хаб заблокировал возможность ее вмешательства в структуру системы «Ленточки», классифицировав как одну из сканирующих программ. Оставалось лишь ждать. Программа теперь пользовалась генокомпьютерами почти последнего поколения, так что ее пропускная способность должна была составлять…
  Что-то пискнуло. Позабыв о погасшем, торчащем в уголке рта окурке, Тански склонился над монитором, на котором виднелись чудесные, радостные слова. «Обнаружено внесение несоответствий», - прочитал он. Слегка туманно, но не важно. Он начал вводить команды.
  «Локализация?»
  «Данные контракта, - вывела в ответ система. - Обнаружено внесение несоответствий».
  «Какой еще контракт, Напасть его дери? - подумал Хаб. - Разверни подробнее», - напечатал он.
  «Обнаружено внесение несоответствий в утвержденный контракт о найме команды прыгуна „Ленточка“, торговая спецификация тысяча четыреста десять NE. Выбор членов команды среди доступных в Потоке кандидатов должен был проводиться с помощью психологического анализа посредством программы/искина „ПсихоЦифр“, владелец Гарпаго Джонс. Цели и результат оказались несоответствующими ожидаемым. Нарушена чистота. Имело место внесение несоответствий».
  «Чушь какая-то, - недоверчиво подумал Хаб. - Что бы это могло значить? Кто-то утвердил контракт? Выбрал кандидатов, убедив дока, будто это проделал „ПсихоЦифр“? Зачем? Неужели дело было во мне?»
  Нет. Контроль Альянса тут явно ни при чем - речь шла о чем-то намного более утонченном. К тому же Тански постарался столь тщательно исчезнуть с потоковых радаров, что сам не сумел бы себя отыскать. Контроль был для этого слишком глуп.
  «Источник внесения несоответствий?» - ввел он.
  «Источник внесения несоответствий неизвестен».
  «Причина внесения несоответствий?»
  «Причина внесения несоответствий неизвестна».
  Оторвавшись от клавиатуры, Тански уставился на монитор, а затем наклонился и напечатал:
  «Количество отвергнутых потоковых кандидатов вместе с перечнем кандидатов, отвергнутых вследствие внесения несоответствий?»
  «Даю ответ, - вывела система. - Кандидаты были выбраны среди доступных трех тысяч восьмисот тридцати двух пилотов, двухсот сорока четырех астролокаторов, одиннадцати тысяч восьми бортмехаников и двух миллионов семисот трех компьютерщиков третьего класса и выше. Поиски оружейника были приостановлены до принятия решения капитаном Миртоном Грюнвальдом. В соответствии с психологическим анализом посредством программы/искина „ПсихоЦифр“, владелец Гарпаго Джонс, были выбраны: Кармер Бедрок - пилот, Адам Трид - астролокатор, Тернер Забовски - компьютерщик, София Малкович - механик».
  Что ж, по крайней мере, один вопрос выяснился, решил Тански. Если бы это был Контроль, то, учитывая кое-какие делишки, имевшиеся у Хаба с этой конторой, достаточно было бы повлиять на его наем… никак не влияя на наем остальных членов команды.
  Он начал вводить очередной запрос, но тут вдруг послышался голос Пинслип:
  - Хаб, это Вайз. Можешь взять на себя управление? Капитан и Хакль пошли в боевую рубку, а мне нужно взять Галактический Кристалл.
  - Я тут немного занят, девочка моя. Пытаюсь справиться… - он стиснул зубы, - с одной не терпящей отлагательства технической проблемой.
  Она что-то ответила, кажется, насчет пяти минут. «Напасть, вот идиотка, - недовольно подумал Хаб. - Носится туда-сюда, словно пьяная муха. Похоже, и впрямь стукнулась головой там, в трюме. У меня нет времени! У меня тут проблема… Что это все значит, Напасть его дери?!»
  «Объем внесения несоответствий?» - ввел он, и система ответила:
  «Данная информация недоступна».
  - Ах ты дрянь, - выругался компьютерщик. - «Данная информация недоступна»? Ну погоди у меня…
  Он начал вводить команды верхнего уровня, ссылаясь на свои полномочия, которые не мог заблокировать даже Миртон, - в конце концов, речь шла не о вмешательстве в систему, но о проверке ее функций. Хотя, если честно, он бы даже предпочел, чтобы перед ним внезапно выскочил запрет, вытекающий из полномочий капитана, - это лишь подтвердило бы, кто на самом деле является виновником тех самых «несоответствий». Вот только зачем это Грюнвальду, Напасть его дери?
  Наймом занимался доктор Гарпаго. Какой в таком случае был смысл нанимать не тех, кого указал «ПсихоЦифр» доктора, а других? Непонятно!
  «Внимание! - внезапно вывела система. - Нарушена программная блокировка».
  А это, Напасть, еще что?! Хаб оторвался от клавиатуры.
  «Похоже, будет непросто, - подумал он. - У нас говно в вентиляторе - вирус в программном обеспечении корабля, который обнаружила программа стрипсов. Что тут вообще творится?!»
  - Вайз, - сказал он в микрофон, - что ты там возишься? У меня тут проблема, а заниматься двумя делами сразу я не могу, - он затаил дыхание, на мгновение вспомнив о внешнем мире. - Над нами висит этот напастный крейсер, - добавил он, - так что мне нужен кто-то живой в стазис-навигаторской. Давай быстрее.
  «Система выполнила недопустимую операцию и будет закрыта», - высветились на мониторе весело помаргивающие буковки.

  Боевая рубка «Ленточки» занимала значительную часть верхней палубы, отчасти напоминая рабочее место Хаба, но была гораздо больше, с двумя постами у подвижных орудий и непосредственным доступом ко всему вооружению.
  - Тут что-нибудь работает? - спросила Хакль. Миртон пожал плечами.
  - Средне, - признался он. - Доступ к вооружению есть с уровня СН, но отсюда намного проще. Есть лазер с режимом для горных разработок, две турбинные пушки, плазма и луч захвата. Вот только одна из пушек не работает, а плазма нуждается в ремонте. Жаль, вроде бы она модифицированная. Ничего, стрипсы починят.
  - А подвижные орудия?
  - С них можно перенаправлять обстрел на лазеры, плазму и турбинные пушки. С этого уровня они тоже намного действеннее. Сама знаешь: если начнешь стрелять из СН, такой точности и скорости реакции, как здесь, не добиться. Пригодился бы оружейник, но с этим пока придется подождать. Впрочем, я не планировал отправляться на войну.
  - Ракетные установки?
  - У нас их нет. Хотя пригодились бы. Во всяком случае, если кто-то в нас выстрелит, тут есть неплохие системы создания помех. И еще вот это, - добавил Миртон, подходя к встроенному в стену потайному шкафчику. - Держи.
  - Плазменные карабины?
  - И это тоже, но в основном простые лазерники, - он протянул ей небольшой лазерно-пьезонейтронный пистолет. - Есть и электромеч, - он показал на стоящее в углу слегка закопченное холодное оружие и поморщился. - Весьма изящное оружие для более цивилизованных времен. Похоже, он не заряжен. Любимое оружие аристократии.
  - Я что, похожа на принцессу из Внешних систем? - улыбнулась Эрин. Миртон бросил на нее взгляд, и в глазах его тоже промелькнуло нечто вроде улыбки, но он тут же отвернулся.
  - Гранаты, - добавил он, показывая ей небольшой ящичек. - Точечные и сферические. Есть одна распылительная. Химических нет - впрочем, для этого нам потребовалось бы немало решимости. Что касается карабина - можешь его взять, но он довольно неудобный. Для посланника нам должно без проблем хватить вот этого, - он протянул ей старое запыленное оружие. - Шестизарядный револьвер «зибекс», якобы созданный на основе уцелевших средневековых материалов с Терры. Мой собственный, - пояснил он. Эрин взяла оружие, и Миртон быстро показал ей, как оно работает. - В случае энергетического оружия, вроде плазмы и лазера, есть риск рассеивания выстрела посредством магнитных экранов. Не думаю, чтобы у стрипса имелся при себе такой экран, но даже без него выстрел из лазера может повредить ему лишь какую-нибудь подсистему, и киборг будет продолжать функционировать. Лазер - это оружие против людей. Заряд из «зибекса» причинит намного больше разрушений, а с небольшого расстояния даже пробьет защиту. Ничем не хуже турбинной пушки… вот только никто еще пока не придумал турбинного пистолета.
  - А вы разбираетесь в оружии, капитан, - заметила Эрин, с уважением разглядывая «зибекс». - Где-то служили?
  - Нет, - помедлив, ответил Миртон, не глядя на Хакль. - Не служил. - Он закрыл шкаф с оружием. - Послушай, Эрин, - неохотно проговорил он, - пожалуй, тебе стоит знать, с чем мы имеем дело. В трюме лежит нечто вроде доисторической спасательной капсулы, а внутри нее… выключенная Машина. Четвертого поколения. Она выглядит как человек.
  - Машина?
  - Она не работает. И прежде чем что-то скажешь - не забывай, что в самом конце я отдал тебе приказ бросить эту дрянь, однако ты притащила ее на «Ленточку». Что ж, что случилось, то случилось, - он едва заметно пожал плечами. - Теперь эта Машина - наше «быть или не быть». Нам ничего не остается, кроме как продать ее стрипсам и как можно скорее отсюда убраться. Если секта начнет крутить носом, мы выведем нашу добычу из строя. В худшем случае я взорву этот корабль, чтобы никто не оказался «спасенным». Понимаешь?
  Она кивнула. Машина? Четвертого поколения? Выглядящая как человек?
  - И еще… - кашлянул Грюнвальд. - Извини, что я тогда в кают-компании… Насчет «Драконихи». Мне не по душе разговоры на эту тему. Понимаешь?
  - Да, я… - пробормотала она, вдруг почувствовав себя новичком-курсантом Академии. - Я вовсе не хотела…
  - Идем, - Миртон направился к лесенке, ведшей на нижние палубы. Эрин двинулась за ним, в голове ее царил хаос. В руке она сжимала рукоять револьвера.
  - Сердце, - Миртон нажал кнопку вшитого в комбинезон микрофона. - Мы направляемся в сторону шлюза. Доложи обстановку.
  - Посланник прибыл, - подтвердил Хаб. - Какой-то небольшой челнок. Не знаю, что это, но он кружит перед нашим входом. Нечто яйцеобразное, с выдвижным трапом. С виду не вооружен.
  - Он посылает запрос на стыковку, - послышался голос Пинслип Вайз. - Точнее - «необходима стыковка» или что-то в этом роде.
  - Хорошо. Дай нам пять минут. Передай - пусть стыкуется к шлюзу. Мы уже почти на месте.
  - Так точно.
  Чтобы добраться до места, времени потребовалось несколько больше, чем они предполагали. Часть коридора, ведшего к шлюзу, находилась в опасной близости от изолированной поврежденной части правого борта. Эрин почти слышала стон измученного корпуса, сражавшегося с жестоким натиском вакуума, частично компенсируемым благодаря магнитному полю. «Будет весело, если все это вдруг треснет, - подумала она. - Тогда придется изолировать почти всю нижнюю палубу и проход к машинному отделению, не говоря уже о реакторе. Эти стрипсы явились в последний момент».
  - Сердце - он пристыковался? - удостоверился Миртон.
  - Да.
  - Хорошо. Приоткрой дистанционно шлюз и давай его сюда. Если ему хватает ума, он сам откроет себе дверь. Конец связи.
  Они ждали, глядя на мигающие огоньки, свидетельствовавшие об открытии и закрытии шлюза, а затем о выравнивании давления. А когда вход раздвинулся, словно распускающийся бутон, они увидели стрипса.

  8. Измена

  Некая тайная сепаратистская организация, галактическое общество масонов или тайный культ Старой Империи - ничего такого попросту не существует. Почему? Потому что, если бы оно существовало, мы давно уже напали бы на их след. Наши возможности контроля практически не ограничены. Мы знаем обо всем, что происходит в Потоке, отслеживаем все действия сект и стражей Границы. Наши смотрители осуществляют контроль над отдельными секторами Выжженной Галактики и располагают средствами для полной и эффективной слежки. Так что все, что вы слышите насчет той загадочной «Ложи», - обычная галактическая легенда, фантазии толпы, побочный эффект ностальгии по тому, что никогда не вернется.
  Фрагмент выступления Эклема Стотена Гибартуса, главного контролера, главы смотрителей и члена Совета Лазури, по вопросу тревожных слухов относительно террористических покушений во Внутренних системах и Ядре.

  Выход из Глубины был не таким, как обычно.
  Прежде всего воскрешение из стазиса принесло с собой боль - будто кто-то внезапно, болезненно и жестоко втиснул Натрия Ибессена Гатларка в его собственное тело. На него давила искусственная гравитация корабля, а воздух напоминал едкий газ.
  Натрий с трудом моргнул. Он был один, не считая подзаряжающегося Аро. Судя по всему, Типси Пальм поставил воскрешение на автомат и ушел заниматься своими делами.
  «Добро пожаловать снова на нашу карусель», - с тоской подумал он, протягивая руку к защелкам стазис-ремней. Если уж механик включил воскрешение, что ему мешало хотя бы их отстегнуть? Напасть, не достать…
  - Аро?
  - Аро заряжаться, - ответила Машина.
  - Оставь это и помоги мне отстегнуть ремни, - буркнул Натрий. - Мне самому не справиться.
  Отсоединившись от розетки, Аро радостно приподнялся на гусеницах и подкатил к нему, протягивая четыре из шести механических рук. Моторика и ловкость всегда были его сильными сторонами - Нат помнил, что об этом специально позаботились, создавая опекуна для неполноценного сына герцога.
  - Ту-пим-пим-пим, ту-пим-пим-пим, - напевала довольная Машина. - Отстегнуть, отстегнуть, выпол-выпол-выпол-нено.
  - Ну и напастная же у тебя развлекательная программа.
  - Блокировать?
  - Нет, пусть будет. Если из-за этого твоего воя тебя станут меньше бояться, то и ладно, - вздохнул Нат. - Что происходит? Когда мы вышли из Глубины?
  - Двадцать пять минут тридцать три секунды.
  - И меня только теперь вывели из стазиса? Напастный Пальм! Наверняка он боялся войти. Ладно, не важно, - Натрий нажал на ручку, и коляска переместилась к установленной в микрокухне кофемашине. - Приготовь мне флюид. Выпью и пойду в стазис-навигаторскую.
  - Прошу всю команду оставаться в каютах, за исключением навигационного, компьютерного и машинного персонала, - произнес Аро голосом капитана Тельсеса. - Идут стыковочные маневры, - добавил он и сообщил уже своим обычным голосом: - Конец цитаты.
  - Меня это не касается, - поморщился Нат, беря термокружку. Флюид, как всегда, был отвратителен на вкус, но Нат уже чувствовал себя лучше - видимо, действовал сам психологический фактор. - Надо бы проверить, куда конкретно прыгнул тот прыгун, - пробормотал он себе под нос. - Видимо, они быстрее проскользнули через Глубину… вполне возможно, поскольку они значительно меньше «Пламени», - он поскреб подбородок. - Ладно, выходим. Открой мне дверь. И оставайся здесь, - добавил он, когда Аро исполнил требуемое. - И слушай внимательно - может, Господин Тень даст о себе знать.
  - Слушать внимательно.
  - Именно.
  На главной палубе, которая была, по сути, тянувшейся вдоль всего корабля средней палубой, команда Кайта Тельсеса, к некоторому удивлению Ната, вела себя более нервно, чем обычно. Старые космические служаки со стоном склонялись над компьютерными консолями, каждый третий хватался за сердце.
  - Не так! - донесся до Натрия усиленный громкоговорителями голос капитана. - Не так, Напасть вас дери! Я что, все должен делать сам?! Все сам?! Вы там все умерли, трусы старые, черт бы вас побрал? На бакборт! Восемь градусов! Восемь! Бакборт! Да я вас всех выгоню! Престарелые… - последовало заглушенное писком громкоговорителя ругательство: видимо, кто-то отключил капитану микрофон.
  «Похоже, он наконец отыскал свои очки, - весело подумал Нат. - А когда он лучше видит, да еще и подключен через них к системе, то порядком заводится».
  И действительно, когда худой, с развевающейся седой бородой силуэт капитана Тельсеса повернулся в сторону Натрия, тот увидел на его лице большие очки с торчащими из них верньерами и регуляторами. В них Кайт выглядел еще более странно, чем обычно.
  - Нат! - почти закричал он, возмущенно тыча в некие неопределенные места стазис-навигаторской. - Сам посмотри, с кем мне приходится работать! Смотри, смотри, отцу расскажешь! Они лишают меня права голоса! Меня, капитана! - он с негодованием взглянул на стоявшую рядом спокойную, словно соляной столб, Сори Тельсес. - Не могут экстраполировать пункт назначения! - он почти замахнулся на сидевшего за главной навигационной консолью астролокатора Примо, которого, как заметил Натрий, это не особо взволновало. - Даже дурацких маневров не в состоянии…
  - Не волнуйтесь так, капитан, - прервал его Нат. - Все-таки это Тестер, пусть и пограничный район. Некоторые корабли попадали под метеоритный рой у самого локационного буя.
  - И ты мне только теперь об этом говоришь, парень?!
  - Единичные случаи, - уточнил Натрий. - Не стоящие упоминания. Уверен, ваша команда отлично себя показала.
  - Да вы все меня прикончите, - пожаловался Кайт, но Нат уже понял, что стоны и возгласы капитана - всего лишь часть ежедневного постоянного ритуала. «Видимо, они просто очень устали после такого быстрого очередного глубинного прыжка, - решил он. - Может, даже больше, чем я».
  - Как обстановка, капитан? - спросил он, но вместо Тельсеса ему ответил Примо.
  - Регион выглядит в меру стабильным, - сказал астролокатор. - Примерно через пятьдесят шесть часов нужно будет его сменить - здесь пройдет волна разрядов. - Над консолью Примо появилась небольшая голограмма с обозначенной на ней точкой эсминца и чем-то вроде анимированной лазерной морской звезды, занимавшей свыше девяноста процентов сектора. Одно из ее щупалец выплевывало в их сторону пучок нарисованных компьютером зигзагов. - Достаточно небольшой скорости, чтобы перелететь к следующему безопасному участку границы. Можем стартовать часов через десять.
  - Видишь что-нибудь еще? - спросил Кайт. Примо покачал головой.
  - Пока нет, господин капитан, - ответил он своим слегка писклявым старческим голосом. - Если они прыгнули на лету, то могут быть где-то в глубине сектора, но даже если они нашли там какой-то глаз циклона, то прыжок оттуда был бы безумием. Им нужен гений на борту, чтобы точно экстраполировать пункт назначения.
  - Предположим, его у них нет. Что тогда?
  - Логично было бы вернуться к локационным буям, но так уж вышло, что все они размещены вдоль границы, где находимся и мы. Так что, если они выберутся из Тестера, им придется лететь сюда, чтобы безопасно прыгнуть…
  - Ладно, - буркнул Тельсес. - Сори, возвращайся на свой пост первого пилота, - велел он жене. - Если обнаружишь какие-то корабли Флота Зеро, вызови их и скажи, что в их секторе находятся преследуемые объединенными силами Гатларка и Исемина похитители, за выдачу которых их ждет благодарность и плата из рук самого герцога. Это должно их убедить. Или нет - я сам запишу. Пустишь сообщение по кругу, пока не последует результат.
  - Так точно.
  - Ладно, - повторил Кайт. Он поднес руку к очкам и, подкрутив один из потенциометров, улыбнулся Нату. - Что ж, мальчик мой, начинаем.

  Цара Джейнис закрыла глаза и перестала существовать.
  Небольшой счетчик «Иглы» отсчитал около пятнадцати секунд, а ее кастрированный искин проверил тело наемницы еще трижды, прежде чем глубинный привод получил энергию от реактора и открыл щель. Глубина пожрала корабль, а через долю секунды выплюнула его в окрестностях Тестера.
  «Я - опять я, - подумала Джейнис, когда „белая плесень“ покинула ее вены, отправившись в резервуар для отходов. - Я снова существую».
  Проблем со стазисом у нее никогда не бывало. Как-то раз ради развлечения она позволила Малькольму ввести ей разбавленную дозу, а затем совокупиться с ней в каюте. Ей это показалось забавным - почти некрофильский акт со стороны мужа. Она жалела лишь, что не может проделать то же самое с ним - стазис, как в шутку заметил Джейнис, быстро демонстрировал различие между полами. Тогда она сказала ему, чтобы он не терял надежды. «Есть способы, дорогой. Может, будет даже приятно, но сомневаюсь, что потом ты сможешь сидеть». Он тогда чуть не подавился вином, которое пил.
  «Напастная Нокс. Костлявая гребаная аноректичка, с чего ей понадобилась именно я? Скорее всего, она знала, что я лучше умею пилотировать, но ничто не мешало поручить эту миссию Малькольму. Везунчик. Наверняка сидит сейчас в каюте и переделывает автоматический микробар в самогонный аппарат. А я терпеть не могу глубинных прыгунков. В них тесно, и такое ощущение, будто они лишь нефункциональное продолжение тела. Кошмар».
  Вздохнув, Цара попробовала пошевелиться. В объятиях стазис-кресла и элементов управления она чувствовала себя словно в коконе. Глаза ей закрывал модуль, считывавший движения глазных яблок и моргания - дополнительный, с виду удобный интерфейс. К нему, к счастью, добавлялись голосовые команды, жесты головой и возможность пользоваться руками. «Чего мне сейчас больше хочется? Кофейку? А может, истребитель? О да, истребитель бы точно не помешал. Однако приходится сидеть в этом летающем гробу. Бедняжка». Она запустила программу сканирования. Пусто. Вдали, хотя и не столь уж далеко, кружился выжженный хаос, напоминавший быстро размешанный суп из каменных глыб, взрывов, волн, газов и разрядов. «Они что, туда полетели? Кретины, - недовольно подумала она. - Я бы ни за какие юниты не отправилась в выжженный сектор. Ну… почти ни за какие».
  - Говорит Цара Джейнис, - монотонно произнесла она в микрофон. - Отчет номер один. Я на месте, пограничный локационный сектор двадцать три, глубинная задержка в процессе расчета. Пока пусто. Сканирую сектор в поисках пространственной активности. Конец отчета номер один, - она велела искину отправить все это посредством глубинного эха. Маделла обожала подобную хрень.
  Отчет завершен, поклон засчитан, можно щелкнуть каблучками перед достопочтенной госпожой. Именно такие люди попадают на служебные посты - любящие бумажки, отдание чести и прочую хренотень. И именно такие люди, что Цара прекрасно знала из многолетней практики, быстро сбавляют тон, когда одну из бумажек запихивают им в глотку щеткой для унитаза. Теоретически, естественно, бывают и исключения.
  «Во имя Ушедших, я тут занимаюсь всякой хренью, а ведь чем быстрее я закончу…»
  - Искин, сообщи мне координаты оптимального пути для сканирования, - произнесла она в микрофон.
  «Игла» послушно вывела ряд черточек в пространстве, украшенных точками, в которых нужно было затормозить и запустить очередную порцию сканирования.
  - Где этот напастный эсминец? - пробормотала Цара себе под нос.
  Когда они сюда добрались? За сколько часов до нее? А может, они слишком задержались, и Цара появилась тут первой? Возможно. Такой тоннаж, как у эсминца, всегда труднее протолкнуть. Так что можно предположить, что она прибыла сюда до «Пламени». А если так, то где те объявятся?
  - Искин, приказ меняется, - сказала она. - Определи ближайшую как можно более безопасную координату в глубине сектора. Требуемые особые характеристики: безопасность и экранирование.
  Нужно подлететь значительно ближе, притом в такое место, где ее сразу не обнаружат. Она затаится, одновременно сканируя сектор и его пограничную часть. Двух зайцев одним выстрелом. Хуже лишь с отправкой очередного сообщения - для этого придется подлететь ближе к эху. Кстати об эхе… Она надеялась, что гатларкский эсминец его не обнаружит. Их искин может проделать это автоматически… но не обязан. Все зависит от того, насколько хорошее у них оборудование.
  «Лучше, чтобы оно давно устарело, - подумала она, записывая услужливо сообщенный искином путь подлета. - Было бы просто чудесно. Тогда мы надерем им задницу. Бедняжки».

  Первый астролокатор «Няни», боцман Цицеро Флинк, все больше гордился собой, не в силах поверить в собственное счастье.
  Один успех за другим! Сперва подтверждение своей компетенции, а потом, сразу же после повышения, быстрый анализ глубинного эха. Естественно, ему помогла та похожая на мышку Лотта, но, в конце концов, это входило в ее обязанности, так что не стоит преувеличивать ее заслуги. Впрочем, насчет нее у него уже имелись некоторые планы. Посмотрим, посмотрим… если только об этом не узнает Мама Кость. Смотрительница сектора Контроля не очень-то любила, когда между членами команды возникали определенного рода отношения.
  «Не важно, - решил Цицеро. - К чему спешить? Лучше насладиться успехом».
  Увы, насладиться им в полной мере что-то мешало.
  Имелся в виду Захарий Лем, бывший первый астролокатор. После повышения Флинка он автоматически занял в реестре позицию второго астролокатора, и существовала немалая вероятность, что его заменят после возвращения на Лазурь. «Вряд ли это станет для него проблемой, - успокаивал себя Цицеро. - Все равно он был уже стар и не справлялся с новым интерфейсом. Альянс гарантировал ему солидную компенсацию в размере постоянно индексируемого жалованья… второго астролокатора. Да, оно ниже, чем у первого… но все равно деньги немалые. Впрочем, что мне оставалось делать, Напасть его дери? Позволить, чтобы корабль класса „Няни“ и дальше вел старик, который с трудом добирается до гальюна?»
  И все же его не оставляло чувство вины. Все можно было решить и иначе. Сколько еще оставалось служить Лему? Немного. Можно было подождать… Хотя тогда Лем наверняка присвоил бы себе его успех. Впрочем… любой на месте Флинка поступил бы так же. Сколько еще можно терпеть этого старикашку? Что он тут вообще делал, Напасть его дери? Каким чудом он не проваливал стандартные тесты раз в полгода? «Что ж, - подумал Флинк, - тогда мы еще сидели на старом софте».
  Несмотря на это, он медленно, то и дело останавливаясь, двигался в сторону каюты Лема - сам не зная почему. Наверное, посмотреть, как дедуля себя чувствует. Не случился ли с ним удар после того номера, который Флинк ему устроил?
  Он остановился перед дверью каюты, которую Лему наверняка предстояло в ближайшее время покинуть. Та была больше, чем у Цицеро, и все указывало на то, что переход ее во владение первого астролокатора - исключительно формальный вопрос. Что теперь? Войти? Дурацкая ситуация…
  Флинк кашлянул. В двери каюты имелся простой глазок - астролокатор мог убедиться в том, кто к нему идет, перед тем как открыть. Система была основана на обычной камере со звуком, проецировавшей изображение находившегося перед дверью. У Цицеро, однако, были другие планы. Подобными вещами он не занимался уже давно, похоже, еще со студенческих времен, но помнил, где находится простой переключатель на вид изнутри. Когда-то это стоило ему сурового выговора от декана, после того как он подглядел за девушками в душевой… Старые дела той поры, когда гормональная буря состязалась с любовью к космическим бурям и россыпям звезд в Выжженной Галактике.
  Неуверенно протянув руку, первый астролокатор коснулся контактной панели, соединенной с генодатчиком. Достаточно было открыть крышку и переставить один небольшой соединитель. В глазке камеры появился миниатюрный силуэт Захария Лема, сидевшего за небольшим откидным столиком у стены. Он печатал на компьютере и время от времени что-то говорил в модуль персоналя. Передавал сообщение? Флинк быстро переставил соединитель обратно.
  «Лучше убраться отсюда, - решил он. - Не стоит ему мешать. Может, в другой раз… - Он повернулся, убеждая себя, что так будет лучше всего, и уже двинулся было назад, когда… - Что-то не так, - внезапно подумал он. - Но что?»
  Он всего две-три секунды видел Захария Лема, сидевшего за компьютером. Старик склонился над… Нет. Он был прямой как струна, а пальцы его то плясали по клавишам, то перескакивали к современному голоинтерфейсу, по сравнению с которым их новая графическая надстройка выглядела детской игрой. Сам Флинк так бы не сумел.
  Цицеро увидел компьютерного… виртуоза.
  Что все это значило, Напасть его дери? Он не мог понять.
  Повернувшись, Флинк коснулся генодатчика. Как он и предполагал, запись поменяли и каюта уже принадлежала ему, а также еще на какое-то время Захарию Лему. Он вошел внутрь, и дверь с тихим шелестом закрылась за его спиной.
  - Флинк? - Лем поднялся из-за компьютера, слегка наклонив старческую лысую голову. - Что ты тут делаешь?
  - Я… - неуверенно начал Цицеро. Машинально бросив взгляд на экран, он увидел часть текста: «…зонд следовало проверить, я передал его Флинку. Они не догадываются, что…» Лем заслонил от него остальное.
  - О чем я не догадываюсь? - заикаясь, пробормотал Цицеро. - Что вообще происходит? Ты умеешь пользоваться продвинутым компьютерным интерфейсом? Что ты там писал?
  - Мне в самом деле очень жаль, Флинк, - вздохнул Захарий, и на мгновение на его лице промелькнула грусть. - Я искренне тебя любил. Ты был самым симпатичным из всех.
  - Что? - переспросил Цицеро, но Лем уже подошел вплотную, и силы его рук вполне хватило, чтобы это слово стало для Флинка последним.

  Тартус Фим постепенно приходил в себя.
  Он знал, что ему ввели какую-то дрянь, развязывавшую язык, которую они называли «болтушкой». Когда ангел его покинул, Малькольм Джейнис вдобавок впрыснул ему что-то еще, назвав это «расслабляющим коктейлем». Похоже, они с ним уже закончили - по крайней мере, он на это надеялся.
  Фим с трудом пошевелил пальцами. По позвоночнику прошла волна парализующего тепла, и он вдруг подумал, не наделал ли в штаны.
  «Я их убью, - внезапно решил он. - Убью их всех за то, что они со мной сделали. За то, что я лежал беспомощный, словно свинья на откорме, и…» На него нахлынули воспоминания о том, о чем ему не хотелось помнить - ласкающий его ангел, тихий смех Малькольма, таившегося в полумраке каюты, подобно средневековому Сатане. И парализатор - парализатор, который он прекрасно помнил, намного лучше, чем ему хотелось бы. Но хуже всего было не это, а похоть - унизительное чувство похоти при виде ангела, который обнимал его, позволяя вдыхать запах своей кожи, ангела, который принес ему боль, но вместе с ней и блаженство.
  Что с ним творилось?
  «Кривая шоколадка» была его королевством, коконом, все углубления и закоулки которого он знал наизусть, а шум механизмов напоминал биение материнского сердца. Он любил ходить голым по своему кораблю и неохотно брал пассажиров или членов команды, стремясь к как можно большей автоматизации прыгуна. В людях он не нуждался, даже в женщинах. Сексом он занимался, может быть, полтора десятка раз, и процесс этот всегда напоминал ему некую странную борьбу, не дававшую настоящего удовлетворения. Ни одна женщина не могла дать ему столько, сколько «Кривая шоколадка».
  Или, по крайней мере, так ему казалось.
  - Ты приходишь в себя, - сообщил Малькольм Джейнис. Фим поднял голову, ища взглядом наемника. Тот лежал, развалившись на койке, и забавлялся электроножом. По острию пробегали крошечные голубоватые зигзаги разрядов, то и дело ласкавших ладонь Малькольма, который слегка подбрасывал оружие, пытаясь поймать его за безопасную рукоятку. - Уже все, дорогой. Ты показал себя настоящим молодцом. Нет… - он покачал головой, глядя в широко раскрытые от ужаса глаза Фима, - она не придет. У нее есть другие дела. Мы остались одни. - Помолчав, он продолжил, уже не глядя на торговца: - Это «Яд». Мой электростилет. Аристократия предпочитает электромечи, но это достаточно неудобное оружие. Взгляни, - он направил острие в сторону Тартуса, и голубые зигзаги потянулись к тому, словно микроскопические щупальца. - Разрядами можно управлять. При определенной ловкости можно даже сделать так, что они оттолкнут оружие от стен и пола, так что электростилет можно метнуть достаточно далеко. Он острый как сама Напасть. Старая технология, - он снова подбросил и поймал электростилет, который тихо зашипел, рассекая воздух. -
Староимперская. Собственно, таких уже не производят. Подобное оружие переходит из поколения в поколение. Симпатичный, да?
  Фим не ответил.
  - Электрооружие создавалось по нескольким причинам, - невозмутимо продолжал Джейнис. - Во-первых, оно намного мощнее обычного парализатора. Во-вторых, оно способно отразить выстрел из энергетического оружия, а может, и не только. В-третьих, оно может рассечь даже модифицированную нанитами неосталь. Взгляни, торговец, и подумай, насколько неразумно нарываться на эту цацку. Ты же не хочешь, чтобы я пырнул тебя «Ядом»?
  - Нет, - простонал Тартус. Малькольм кивнул.
  - Вот и отлично. Помни об этом, пока мы будем идти к пустой каюте, в которой я тебя сейчас размещу. И не забывай, когда попытаешься выбраться в коридор, повозившись с дверью. Ибо ты обязательно попробуешь. Или собираешься попробовать. Я вижу это по твоим слезящимся глазкам.
  - Я не…
  - На «Няне» нет тюремных камер, - дружески прервал его Джейнис. - Так что чувствуй себя гостем с ограниченными возможностями для прогулок, и все закончится просто чудесно. Ясно?
  - Да.
  - Тогда прошу со мной, - объявил наемник. - О, у нас сил нет? Я помогу встать. Собираем барахлишко… модулек персоналика, пивко… и хоп! - он схватил Фима за ноющую от боли руку и потянул вверх. Застонав, Тартус поднялся на ноги, едва не упав. - Ну давай пойдем. Такой большой и такой слабенький, кто бы мог подумать! Не беспокойся, Фим, - он дружелюбно похлопал его по щеке. - У меня для тебя хорошая новость. Знаешь какая?
  - Н… нет.
  - Ты меня больше не раздражаешь. Поблагодари.
  - Спасибо.
  - Вот и славненько.

  Керк Блум отползла назад почти в последний момент. Серебряный стилет элохим рассек воздух, ударившись о пол с такой силой, что во всей СН отдалось металлическое эхо.
  «Нужно встать, - поняла Блум. - Иначе это нечто прирежет меня, словно свинью».
  Она продолжала отползать, с ужасом глядя, как элохим со странным спокойствием, но вместе с тем решительно поднимается на ноги и, слегка наклонив голову, смотрит на свою добычу.
  - Молчание, - повторило существо. - Тишина.
  - Да пошла ты на хрен! - заорала Керк и тоже вскочила.
  Ее левый ботинок был испачкан в крови Гама, и какое-то мгновение она смотрела лишь на него, словно время распалось на отдельные моменты: кровавый след, лежащий без движения пограничник, растекающаяся лужа крови, фрагмент монитора, безучастное лицо элохим, наностекло. В стазис-навигаторской имелся только один главный вход, справа, и именно туда бросилась Блум, плохо понимая, куда бежать. Точно так же она плохо понимала, где тут оружие или где находится боевая рубка.
  «Это нечто даже не торопится, не торопится, во имя Ушедших… она даже не спешит, она убьет меня, убьет… почему она не спешит, лишь выпрямляется и кошмарно медленно идет… она убьет меня, убьет!»
  Почему та не спешит? В это мгновение она казалась Керк даже еще более чуждой, чем прежде.
  Несколько лазурных лет назад Керк от скуки скачала из Потока лекции на тему Восприятия - проблемы, с которой столкнулось человечество во время первых контактов с Иными. Сведения на эту тему, как и большинство информации доимперской эпохи, были отрывочными, но Керк развеселил тот факт, что Старая Империя, именовавшаяся тогда еще Галактической Империей, была ею лишь номинально. Человечество, правда, тогда уже заняло большинство пригодных для жизни планет в Галактике, терраформируя подавляющую их часть или генетически приспосабливаясь к условиям на менее гостеприимных планетах, но лишь после встречи с цивилизациями Иных люди поняли, с чем они столкнулись. Во-первых, Иных было очень много: сотни населявших Галактику рас, причем б?льшая их часть превосходила человечество по технологическому уровню.
  Во-вторых, их невозможно было понять. Хуже того - контакты между расами тоже не вполне были понятны человечеству, словно люди не дозрели до реального контакта с чужими цивилизациями.
  Под возникшую проблему не раз пробовали подвести рациональную базу, и в итоге после многолетних попыток установить логичный контакт с Иными было объявлено, что человечество решилось на «далеко идущее сотрудничество с ксеноцивилизациями» и объединяет их в одну большую Галактическую Империю. Однако это были лишь слова, цель которых заключалась в том, чтобы затушевать фактическое бессилие. Империя окружала заботой планеты Иных, которых не понимала, и аннексировала системы, лишь внешне понимавшие смысл или цель подобной аннексии. По сути, все происходящее было пронизано абсурдом и хронической боязнью признать правду.
  Все это было хорошо показано на приведенных в лекциях примерах. Взять, скажем, контакт с хаттонами, расой карликовых гуманоидов, напоминавших серых человечков с большими головами. Имперские ученые и ксенобиологи объявили тогда о переломном моменте в налаживании контакта. Цивилизация хаттонов выглядела более продвинутой, чем человеческая, что вызывало еще больший энтузиазм у ученых. Их удивляло лишь, что, как и большинство ксеноцивилизаций, хаттоны ограничили свою экспансию собственной системой - как будто их чуждая натура не требовала завоевания и изучения новых миров. Однако никто этим особо не заморачивался - главное, что они стали первыми Иными, с которыми можно было найти взаимопонимание.
  Хаттоны прекрасно освоили принципы общения, и их форма общественного устройства казалась приближенной к человеческой. Они охотно отвечали на вопросы и делились технологическими данными. Было объявлено о полном успехе и выходе из тупика. Что-то, однако, беспокоило собеседников - некое несоответствие, не относящиеся к диалогу высказывания или даже логические погрешности, что списывалось на все еще несовершенную форму ксенокоммуникации, и любое непонятное поведение Иных старались затушевать. Империи требовался успех. Так продолжалось до тех пор, пока не выяснилось, что хаттоны, по сути, видят не людей, а их генетическую структуру. Иные устанавливали контакт с генетической записью, а не с ее носителем, и серьезнее воспринимали человеческих паразитов, чем самих людей. Их внешне логичные высказывания не выдерживали критики, предоставленная ими технология подводила, а кажущееся взаимопонимание превращалось в столь длинный ряд противоречий, что начинало напоминать бессвязный бред. Мотивация хаттонов не была связана с тем, что они считали всего лишь человеческой оболочкой, и это проявлялось, например, в том,
что вскоре хаттоны начали неожиданно нападать на человеческие колонии, несмотря на идущий наилучшим образом мирный процесс, или пересаживать себе добытые силой человеческие органы.
  Это, однако, было лишь начало.
  Подобное же произошло с не знавшими понятия времени и пространства инзедримами, которые воспринимали отдельного индивидуума как среднюю равнодействующую, «запутавшуюся в паутине квантовой некогерентности», и не придавали значения существованию как таковому. Так же было и с гаклонами, которые само существование отождествляли со смертью и, казалось, не делали различий между существованием и отсутствием такового, из-за чего все их поступки были не столько непредсказуемы, сколько совершенно непостижимы. В свою очередь, существование туастов оказалось изощренным биологическим обманом: полуэфирные Иные подчинялись воздушным потокам и переменчивой атмосфере своей планеты, словно брошенные на ветер водоросли, столь сильно связанные с ее циклами, что, по сути, перестали быть разумными, несмотря на растущую вокруг них технологию, создававшуюся как бы рефлекторно, без сознательного участия личности, подобно инстинктивному коллективному творению. И так далее.
  Проблема с установлением контакта быстро получила название «Парадокс восприятия» - был сделан вывод, что восприятие реальности Иными настолько отличалось от человеческого, что полноценный контакт оказался обречен на неудачу. Взаимопонимание являлось в лучшем случае мнимым - расшифровать намерения собеседника казалось невозможным. Некоторые считали, что достаточно уже частичного контакта, и потому самого парадокса, по сути, не существует - нельзя же ожидать, что чужая цивилизация будет понятна настолько, чтобы называть ее вторым человечеством. Говорили, что контакт возможен, хотя и не на том уровне, на каком хотят его видеть страдающие слепотой политики. Приводились аргументы, что диалог труден, поскольку он еще в зачаточном состоянии. Впрочем, что толку, если контакт должен опираться на определенное взаимопонимание, хотя бы на некоторую логичность диалога, но тут не было и этого: даже при владении нормами словоизменения разговор напоминал дискуссию с больным, настолько изолированным от нашей реальности, что понять его было невозможно. В итоге большинству иных рас вообще было отказано в разумности.
Увы, эти «неразумные» Иные обладали кораблями, и армиями, и даже чем-то вроде галактических цивилизаций, объединенных в странные квазиобщественные структуры. Но и они лишь внешне были подобны человеческим. Даже межзвездные путешествия и колонизация не являлись тем, за что их изначально принимали, - у Иных они напоминали скорее непроизвольные движения или дыхание, почти без участия сознания, на клеточном уровне. Впрочем, какой смысл был Иным колонизировать планеты, если сразу же после их заселения все, например, совершали коллективное самоубийство? Каков был смысл в межзвездных полетах, если корабли Иных могли пересечь пол-Галактики лишь затем, чтобы вдруг начать без конца кружить вокруг одной системы? А войны? Тут абсурд сидел на абсурде.
  Один из анализов показал, что сражающиеся пожирали друг друга, чтобы - в некоем «эволюционном омертвении» - благодаря активирующим их мозговую кору ксенобактериям плодить полумертвое гибридное поколение обеих рас, которое затем, охваченное жаждой уничтожения, мчалось в глубинную дыру. После тридцати лет исследований было доказано, что смерть этих полумертвых ксеносозданий порождала волны, подобные передачам Галактической сети. Волны эти попадали прямо на ксеноформированные планеты, где, казалось, бесследно рассеивались… Подобные результаты исследований привели к тому, что постепенно люди примирились с неспособностью в полной мере понять существа, которые воспринимали мир не так, как хомо сапиенс, и часто перемещались в нем в темноте, среди тончайших колебаний, воздействий и неслышимых для человека ультразвуков, где время было материей, яблоко квадратом, а пространство туннелировало в Глубину.
  Иные оставались чужими.
  И теперь одна из их последовательниц намеревалась убить Керк Блум. Девушка бежала по коридору в сторону ведущих на нижнюю палубу лестниц. Она не слишком хорошо знала «Темный кристалл», проводя большую часть времени в каюте и строя планы по соблазнению Гама, но подозревала, что прыгун имеет стандартную простую конструкцию ОКЗ и состоит из трех уровней. Если так, то внизу должны находиться трюмы, машинное отделение и реактор, а значит, и некоторое количество торчащих из стен деталей; возможно, ей удастся что-нибудь оторвать и использовать в качестве оружия.
  - Пульсация. Возвращение, - услышала Блум, к своему ужасу, донесшийся из громкоговорителя голос элохим. «Ясно, - поняла Керк. - У этого существа нет доступа к компьютерной системе Гама, и она не может непосредственно переслать данные, так что ей приходится связываться с элохимскими кораблями стандартным образом». - Уничтожение грустерадости. Транскрипт микроматрицы. Уход.
  Блум продолжала бежать, словно перепуганная крыса. Если бы ей удалось взобраться… Есть ли на нижней палубе какие-то проходы? А может, в обход средней палубы? Вскарабкаться наверх, забрать какой-нибудь пистолет, и…
  - Керк, - в громкоговорителе внезапно послышалось ее имя. - Необходим уход. Радуйся. Возвращение.
  - Поцелуй меня в жопу, - выдохнула она, пытаясь вырвать вмонтированную вдоль коридора трубу. - Поцелуй меня в жопу, сука! Ты убила Гама!
  Напастная труба не поддавалась. Блум, дрожа, села и оперлась спиной о стену коридора. «Нужно ли элохим вообще меня убивать? - подумала она. - Ей даже незачем напрягаться - еще немного, и кружащие вокруг корабли секты высадят десант. И тогда уже точно бежать будет некуда. Это конец».
  - Керк, - звала элохим. - Керк.
  Что-то было не так. Голос элохим доносился словно из двух мест сразу: из громкоговорителя и из коридора. Эта сука забрала с собой микрофон интеркома! Блум уже почти видела ее тень, похожую на кривого истощенного паука. Вскочив на ноги, она метнулась к висевшей поблизости лесенке на среднюю палубу.
  Она начала быстро карабкаться наверх, глядя, как существо движется в ее сторону, опираясь руками о стены и наклонившись под странным углом к полу.
  У Керк не было времени кричать. Взобравшись на среднюю палубу, она остановилась. Налево или направо? Где эта напастная боевая рубка?
  Неестественно худая полупрозрачная рука элохим схватила ее за ботинок.
  Блум вскрикнула и дернулась назад, но было уже поздно. Существо выскочило с нижней палубы с изяществом, которое в нем трудно было подозревать, и упало на четвереньки, наклонив голову, словно чем-то удивленный зверь.
  - Керк, - сказала элохим. Лицо ее ничего не выражало. - Уход.
  Блум попыталась ее пнуть, но элохим змеиным движением увернулась и, снова схватив девушку за ногу, с легкостью опрокинула ее на спину.
  - Тишина, - произнесла она в последний раз, замахиваясь стилетом. - Молчание.
  Ей в горло вцепился Голод.
  На средней палубе раздалось полное ярости мяуканье, смешанное с горловым рычанием. Элохим отпустила ногу Керк и выронила стилет, пытаясь отодрать от шеи разъяренный когтистый клубок кошачьей шерсти. Из ее рта вырвался звук, напомнивший Блум скрежет ногтей по старому стеклу. Время вновь замедлилось, распавшись на отдельные кадры, и одним из них оказался катящийся рядом стилет. Керк схватила его и вонзила в грудь элохим.
  Существо затряслось. Голод рвал когтями и мяукал, на палубу хлынула странно жидкая, голубоватая кровь. Блум сжимала стилет, не в силах оторвать взгляд от разыгравшегося кошмара. Она понятия не имела, как долго все это продолжалось; мир словно состоял из отдельных образов: дрожь, вой, мгновение ужаса, неестественно изогнувшееся тело существа, и наконец странная в своей неожиданности тишина.
  Голод, рассерженно фыркая, спрыгнул на пол, обнажив разодранное когтями горло элохим. Керк выронила стилет и медленно попятилась, глядя, как тело оседает и обмякает. Существо еще подрагивало, с бледных губ сочилась слюна, смешанная с кровавой пеной.
  - Впустить. Впустить, - грохотало в громкоговорителе.
  Наверняка это было слышно и раньше, но Блум не обращала внимания. Словно загипнотизированная, она обошла труп и направилась в стазис-навигаторскую.
  - Впустить? Впустить? - спрашивал голос с элохимских кораблей. Наверняка они готовились высадить десант. Керк села за навигационную консоль в стазис-кресло первого пилота.
  - Я вам покажу «впустить», сукины дети, - прошептала она, подключаясь к системе стазис-навигаторской.

  9. Тупик

  Мы мало что знаем о Парадоксе восприятия, который испытали на себе наши предки во время контактов с легендарными Иными. Элохимы не предоставляют доступ ко всем своим записям, несмотря на множество просьб и призывов. Но как мы могли бы понять чуждые нам существа, если не понимали и свои собственные, созданные нами Машины? Ибо Машины, которые человек сконструировал по образу и подобию своему и всех живых созданий, существовали не вместе с нами, а рядом с нами, теоретически постижимые, но практически чужие.
  Комментарий к «Хроникам Машинной войны» авторства Сибиллы Ном, обер-лектора исторической секции Научного клана.

  Они согласились на всё.
  Меньше чем через два часа после встречи с посланником стрипсов безжизненно парящую «Ленточку» окружил рой ремонтных дронов и кибермехаников. Поверхностный анализ, выполненный крейсером «Джаханнам», показал, что часть можно починить с помощью нанитов, а часть - например поврежденные фрагменты глубинного привода - подлежит замене на запчасти, которые должен был доставить находящийся в секторе 32С ремонтный фрегат Флота Зеро. Миртона удивили лишь наниты - насчет остального он знал, что стрипсы были мусорщиками, собиравшими и использовавшими остовы разбитых кораблей, не особо интересуясь, принадлежали ли те Научному клану, Собранию, элохимам, Погранохране или Альянсу. А поскольку б?льшая часть их конструкции была основана на образцах Объединенных космических заводов, ремонт на определенном этапе напоминал замену подходивших друг к другу кубиков. Ремонт корпуса, замена части глубинного привода и, в качестве бонуса, починка плазменного орудия вместе с турбинной пушкой должны были завершиться в течение всего пятидесяти трех часов. На остальное - полную зарядку реактора и тест отремонтированных систем -
отводилось еще десять, что, учитывая параметры столь крупного корабля, как «Ленточка», было просто головокружительно быстро. Для безопасности полное время ремонта округлили до семидесяти часов, что составляло около трех лазурных суток, - Грюнвальд ни разу не слышал, чтобы ремонт вне верфи мог быть проделан так оперативно. Стрипсы, однако, были неутомимы и трудились без перерыва, методично и с удивительной четкостью.
  - Не нравится мне это, - жаловалась Эрин Хакль, нервно расхаживая по стазис-навигаторской. С тех пор как в СН торчал стрипс, она чувствовала себя не слишком уверенно. Что касается Машины, то они попеременно с Миртоном сторожили ее в трюме, в то время как остававшийся в Сердце Хаб держал палец на клавише запуска введенной в систему программы самоуничтожения. Грюнвальд также выдал оружие остальным членам команды. Пинслип Вайз, к удивлению капитана, схватила небольшой лазерный пистолет так, словно уже имела с ним дело, и лишь доктор Гарпаго принял ядерный револьвер с явной неохотой, заявив, что не сумеет из него даже прицелиться, не говоря уже о том, чтобы выстрелить. В конце концов ему поручили носить еду из кают-компании и переносной санузел для Тански, которому приходилось постоянно оставаться в Сердце.
  «Вряд ли для доктора проблема носить горшок, - решила Хакль. - Однако если бы этим пришлось заниматься мне, да еще для Дракулы, я наверняка выпрыгнула бы из шлюза». Однако эти и подобные им мысли быстро сменялись другими, стоило ей бросить взгляд на киборга.
  Стрипс выглядел почти так, как она ожидала: около трех метров роста, внешне напоминающий бесполую человекоподобную ходячую Машину из стали и поршней. Ощущение чуждости несколько ослабло, когда она увидела его человеческую составляющую - лицо в виде наложенной маски. Вряд ли та держалась на настоящем лице - сквозь тонкую, испещренную служебными разъемами кожу местами просвечивал желтоватый закопченный череп, словно обожженный летящими из заряжающейся аппаратуры искрами. Ну и гадость.
  Когда открылся шлюз «Ленточки», и они впервые увидели стрипса, Эрин едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Интересно, сколько процентов биологического тела осталось в этом нечто?.. Наверняка немного. Она вздрогнула, глядя, как киборг, шипя поршнями, проходит через шлюз и с глухим лязгом делает первые шаги по палубе их корабля, скрежеща сервомеханизмами.
  - Вероятность успешного контакта составляет тридцать целых три десятых процента, - произнес тогда стрипс до ужаса мертвым, словно искусственно сгенерированным голосом. Миртон удивленно заморгал. - Необходимо позитивное отношение к симуляции. Биологический оптимизм поддерживает функциональность систем.
  - Нам тоже очень приятно, - процедил Грюнвальд. Киборг повернулся к нему и, к ужасу Эрин, изогнул губы в подобии улыбки. - Я Миртон Грюнвальд, капитан, - он показал на Хакль. - Первый пилот, Эрин Хакль.
  - Желаешь обрести технологическое спасение? - спросил, продолжая улыбаться, стрипс, и в его компьютерном голосе словно прозвучала тень неподдельной надежды.
  - Нет, - ответил Миртон. - Спасибо за предложение.
  Искусственная улыбка киборга исчезла столь же быстро, как и появилась.
  - Необходимо ознакомление с торговой офертой. Посланник стрипсов проведет процентную оценку, - произнес он и повторил, словно желая подчеркнуть вес своих слов: - Необходимо ознакомление с торговой офертой.
  - Перед проведением оценки - три кратких сообщения, - объявил Грюнвальд. Киборг выжидающе взглянул на него. - На корабле запущена программа самоуничтожения. Копия данных из Сердца передана на крейсер. В случае попыток технологического спасения со стороны стрипсов или незаконного захвата груза «Ленточка» взорвется.
  - О копии данных известно. Необходимо продолжение.
  - Во-вторых, возле вышеупомянутого груза будут находиться первый пилот или капитан, и в случае попытки его незаконного захвата груз будет серьезно поврежден, что значительно уменьшит его ценность. Вероятность подобного составляет от пятидесяти до шестидесяти процентов, - чуть шутливо добавил Миртон. - Это понятно?
  - Необходима более точная процентная верификация вероятности повреждения.
  - Во имя Ушедших… ладно. Она составляет ровно пятьдесят процентов в зависимости от действий стрипсов. В-третьих и в-последних, окончательный торговый обмен будет совершен возле пограничного локационного буя сектора 32С после полной зарядки нашего реактора. Вся команда, за исключением капитана и наблюдающей за передачей груза первого пилота, будет введена в стазис. Сразу же после сделки мы совершим глубинный прыжок. Поблизости от «Ленточки» будет находиться крейсер «Джаханнам» и транспортный челнок с отключенной тягой и предметом сделки внутри. Напоминаю, что в случае самоуничтожения серьезные повреждения может получить не только ваш крейсер, но и сам груз, - закончил он, выжидающе глядя на посланника. - Это все. Понял?
  - Инструкции приняты. Идет анализ инструкций, - произнес киборг. Миртон закатил глаза.
  - Имя у тебя какое-нибудь есть?
  - Именная спецификация не является необходимой, - ответил стрипс. - Присутствующая здесь симуляционная технология развития интеллекта постчеловечества является частью целого. Необходимо именование ее посланником, - киборг на мгновение замолчал, но тут же продолжил: - Анализ завершен. Вероятность успешного завершения торговой сделки показывает тенденцию к росту и составляет сорок целых пять десятых процента. Необходимо ознакомление с торговой офертой.
  - Пошел по кругу, - пробормотала Эрин, но Грюнвальд лишь кивнул и показал киборгу на одну из ведших на нижнюю палубу лесенок.
  - Надеюсь, протиснешься, - сказал он. - Ничего пошире у нас нет. «Ленточка» - не крейсер.
  Киборг не ответил, лишь затрясся и, к удивлению Грюнвальда, убрал одну из своих механических конечностей, отчего стал казаться значительно уже.
  - С меня хватит, - заявила Эрин Хакль.

  На десятом часу после начала ремонта доктор Гарпаго Джонс разбил последнюю бутылочку с когнитиком.
  Ему казалось, будто все вокруг движется в замедленном темпе. Секунду назад он смотрел на датчики склонившегося над телом Месье «АмбуМеда», а в следующий миг бутылочка выскальзывала из его онемевших пальцев. В отчаянии, но и со странной обреченностью, он смотрел, как когнитик разбрызгивается по чугунному основанию «АмбуМеда». Упади бутылочка хотя бы в сантиметре дальше - и она бы уцелела. Он не мог в это поверить. Казалось, будто все сговорилось против него, причем в тот самый момент, когда Хаб Тански поставил его перед чудовищной, мучительной дилеммой.
  Во-первых, ему не давала покоя мысль о Рукаве Персея. В том, что им не следует туда возвращаться, он нисколько не сомневался. Именно там они едва не погибли, а вся команда оказалась в Глубине - в сознании и обреченная на смерть. Именно там они потерпели поражение. И потерпят его снова, если туда прилетят.
  Во-вторых, Миртон намеревался отдать Машину. В этом компьютерщик был прав. Капитан планировал продать величайшее открытие человечества как минимум за тысячу лет, золотой пропуск Гарпаго в Академию знаний Научного клана. Иногда доктор представлял, как он входит в апартаменты отвратительного желтозубого старикашки, советника Научного клана Ибериуса Матимуса, после чего запихивает ему документ прямо в пытающуюся нести всякий бред старческую глотку. Однако эти прекрасные видения быстро рассеивались в то мгновение, когда вместо морщинистой физиономии Ибериуса перед его глазами возникала лысая вампирская рожа Тански, со свисающей с губы неразлучной цигаркой и кривой улыбкой, в потертом комбинезоне и с худыми пальцами компьютерного пианиста.
  «Усыпить их всех… и самого себя. Но это предательство. Я этого не сделаю. Ни за что», - думал он. Но Миртон отдаст Машину стрипсам. Отдаст ее секте, которая столь отдалилась от человечества, что сама напоминает Машины. Однако, с другой стороны… жаль было бы лишиться доверия Миртона. Что, если с его помощью удастся познать тайны Глубины?
  - Может, ты мне что-то посоветуешь? - буркнул Гарпаго все еще бесчувственному Месье. Медицинский комплекс сообщал, что вызванный ударом кровоподтек уже рассасывается, и есть немалый шанс, что механик очнется еще до запланированного глубинного прыжка из Тестера. Но все же дело выглядело достаточно серьезно - судя по всему, введение в стазис не помогло раненому, а повторный из него выход тем более. Теперь «АмбуМед» трудился вовсю, вонзая Месье в голову инъекторы и наноиглы. Доктор надеялся, что механик вылечится достаточно быстро, чтобы взглянуть, как идет ремонт корабля… и не подложат ли в него стрипсы какую-нибудь бомбу.
  «Так что же делать? - размышлял он. - Миртон продаст Машину, можно не сомневаться. Но как я могу перечеркнуть все, что связывает меня с капитаном, из-за какой-то тысячелетней Машины?»
  По сути, все было просто. Джонс сам носил еду. После завершения ремонта, когда прыгун будет уже готов… Но ведь на нем еще оставался бы тот стрипс! Этого глупец Хаб не учел… Когда доктор его об этом спросил, он лишь ответил: «Я над этим работаю». А может, Тански просто хотел прыгнуть вместе с находящимся в сознании стрипсом сквозь Глубину? Наверняка дело именно в этом - компьютерщик хотел поджарить ему мозги. Стрипсы тоже страдали от послеглубинной болезни. Но если киборгу все же хватит здоровья, чтобы всех прикончить? Полный абсурд.
  «Слишком я для всего этого стар, - подумал доктор, как уже много раз до этого. - Просто я слишком стар.
  И когнитика у меня больше нет».

  Увидев, что у них есть, киборг настоял на том, чтобы остаться в трюме.
  - Необходим контроль торговой процедуры, - объявил он, но Миртон прекрасно знал, что речь вовсе не о контроле. Стрипсы увидели Машину, и ставка в игре теперь стала намного выше. - Необходимо завершение торговой процедуры при полном удовлетворении обеих заинтересованных сторон. Необходим контакт с крейсером Флота Зеро с целью расширения переговорных возможностей, - сообщил посланник, закончив поверхностное сканирование Машины. - Какое-либо повреждение представленного груза завершится смертью всех заинтересованных в торговой процедуре, без возможности доступа к технологическому спасению. Отказ в завершении торговых переговоров не принимается. Груз должен стать частью Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества. Необходимо постоянное присутствие посланника на борту прыгуна «Ленточка». Необходимо незамедлительно приступить к полному ремонту.
  Затем стрипс перечислил им шансы повреждения груза и риск, связанный с возможной попыткой его перехвата. Обман оказывался полностью невыгодным, о чем, впрочем, бесстрастным голосом сообщил им стрипс - судя по всему, он счел, что вилять нет никакого смысла. Стрипсы слишком многое приобретали, покупая Машину четвертого поколения, чтобы пытаться играть в какие-то игры. То, не прикончат ли их потом, представляло собой отдельную проблему. Он также повторил, что остается на «Ленточке».
  - О, матерь и дочерь, - простонала Эрин. - Он что, так и будет тут торчать?
  - Видимо, да, - поморщился Миртон. - Что ж, на его месте я поступил бы так же.
  - Прошу прощения, что прерываю, - внезапно послышался голос Хаба. - Капитан?
  - Что там?
  - Искин фиксирует едва заметное присутствие в окрестностях еще одного корабля. Совсем небольшого - лишь короткий писк в глубинном эхе. Я предположил, что это часть флота стрипсов. Флот Зеро в последнее время не совершал никакого глубинного прыжка?
  - Ответ отрицательный, - заявил стрипс. - Необходима верификация сигнала. Необходим контакт с крейсером Флота Зеро с целью верификации сигнала и расширения переговорных возможностей.
  - Великолепно, - вздохнул Грюнвальд. - Проверяйте, что хотите, но беритесь, наконец, за работу. Я не намерен торчать тут целый лазурный месяц.
  - С учетом этапа торговых переговоров необходимо новое предложение технологического спасения, - к ужасу Хакль, киборг снова попытался улыбнуться. - Спасение есть чистота. Предлагается полное достижение чистоты. Избранные индивидуумы могут обрести технологическое спасение степени альфа, сохранив именную спецификацию и получив функцию в высшем реестре Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
  - Он расширяет предложение, - фыркнула Эрин. - Теперь мы можем стать большими шишками у стрипсов.
  - Мы не заинтересованы в технологическом спасении, - повторил Миртон. - Ни низшего, ни высшего реестра. Не повторяйте свое предложение, ибо оно вызовет не только очередной отказ, но и подозрение в попытке нечестно повлиять на переговоры. Ладно?
  - Необходим контакт с крейсером Флота Зеро с целью верификации сигнала и расширения переговорных возможностей.
  - Опять по кругу, - криво усмехнулась Хакль.

  По прошествии пятнадцати часов с начала ремонта Хаб Тански понял, что не может ничего сделать.
  Стрипсы почти сразу же приступили к работе, облепив «Ленточку» подобно обезумевшим насекомым. Второй монитор в Сердце сбрасывал ему постоянно обновлявшиеся данные о состоянии прыгуна, который ремонтировали столь быстро, что корпус, казалось, разрастался, словно в некоей средневековой компьютерной игре. Сразу же после того, как удалось включить внешние камеры, Тански заметил, как только что прибывший ремонтный фрегат Флота Зеро закрепляет на их корабле новые куски борта и узловатые наросты глубинного привода.
  На вид было заметно множество различий: отремонтированные фрагменты напоминали кусочки из разных головоломок, но кибернетические работники с ходу подгоняли их на место. Чем-то это напоминало некий танец, хотя случались и заминки. В какой-то момент один из механиков погиб от удара автоматической опоры фрегата - Хаб был свидетелем, как наполовину механическое тело унеслось в пустоту Тестера, оставляя за собой красную полосу - струю все еще человеческой крови. Непохоже было, чтобы кого-то из стрипсов это особо взволновало.
  «Как, Напасть их дери, они могут все это проделать без верфей?! Если у них такой размах, то почему их какой-нибудь в тайне построенный флот еще не атаковал Альянс? Хотя - может, им это просто не нужно. Они функционируют, словно Машины: спасают определенный процент человечества в зависимости от потребностей. Почти механическая бережливость и здравомыслие. Вот только войну начали именно Машины. И тогда с ценой никто не считался.
  Ладно, сейчас это не важно. Что я могу сделать? В присутствии стрипса на борту - немного. Надо бы его как-то выманить наружу. Или уговорить дока, чтобы действовал более прямо. Увы, похоже, Гарпаго сломался. К тому же появилась еще одна маленькая проблема».
  Хаб выплюнул погасший окурок, который приземлился возле остальных, и машинально потянулся к пустому карману комбинезона. Только что початую пачку с неоникотином он, похоже, посеял где-то в Сердце и не мог теперь вспомнить где. Такого с ним никогда еще не случалось.
  Внесение несоответствий. Пытаясь выяснить, кто тому виной, он уже трижды подвесил систему. На самом деле ничего серьезного: отдельные программы, обслуживавшие «Ленточку», продолжали действовать, о чем позаботился кастрированный искин. Однако каждый раз после автоматического перезапуска вышестоящего программного обеспечения Тански чувствовал, как весь покрывается потом. Наверняка от него уже начало вонять - казалось, будто пот пропитал весь комбинезон, который он обычно носил прямо на голое худое тело.
  Ему было страшно.
  Каждый раз после рестарта ему приходилось заново вводить команды автоматического самоуничтожения корабля и вешать их на клавишу «выполнить». Он думал о том, позволяет ли технология стрипсов проводить текущее сканирование того, что он проделывает в Сердце. Если так, то для них это должно было напоминать компьютерную икоту: включение и выключение самоуничтожения, а также сброс и перезапуск системы. Наверняка они не понимают, что происходит. Может, подозревают некий вирус? Впрочем, не важно. Хаб имел постоянный доступ к каналу интеркома и прекрасно слышал все происходящее в трюме. Соответственно, он знал, что киборги не допустят, чтобы Машина ускользнула из их рук, а потому согласятся на все, лишь бы заполучить древнюю технологию.
  Естественно, потом их убьют - в этом он не сомневался. Грюнвальд и Хакль об этом даже не подозревали - они видели лишь набитые юнитами чипы. Во имя Ушедших… сумма была воистину астрономической. Если бы они остались живы, могли бы купить себе крейсер, а может, и что покрупнее, вместе с командой и ванной с джакузи. Но это были лишь виртуальные суммы, чеки без покрытия. Зачем трупу кредиты?
  «Нужно избавиться от этого стрипса. Только как?»
  Хаб склонился над микрофоном.
  - Доктор Гарпаго, - любезно проговорил он, не обращая внимания на стекающую со лба каплю пота, - можно вас попросить на минуту? У меня тут безотлагательное дело.
  «Наверняка притащит горшок, - подумал он, позволив себе на мгновение улыбнуться. - Старый дурак. Интересно, как быстро он примчится? Что касается остального…»
  - Чего вы хотите? - внезапно послышался в громкоговорителе в Сердце раздраженный голос Гарпаго. Тански удивленно моргнул - мушка не прилетела сразу? Склонившись над клавиатурой, он проверил каналы связи - к счастью, Джонс все же был не настолько глуп и пользовался двунаправленным интеркомом. Имелся шанс, что никто этого не услышит… Хаб быстро ввел команду дополнительной блокировки аудио и ответил:
  - Вы должны усыпить стрипса.
  - Шутите?
  - Я вполне серьезно. - Тански нервно огляделся вокруг. Где-то должна была прятаться хотя бы одна цигарка. - Или отравить. У вас ведь есть что-нибудь такое в вашем кабинетике? Кстати, не найдется у вас пачки неокурева?
  - Нет… - кашлянул доктор. - Во имя Ушедших, как вы себе это представляете? Я даже не знаю, чем это нечто питается.
  - Я видел, что оно пьет. - Хаб бросил взгляд на помаргивающий зеленым сервер. - Оно пользуется кают-компанией - похоже, хлещет флюид. Не можете туда чего-нибудь добавить?
  - Нет. Ничего добавлять я не буду. Это уже какой-то абсурд. Мне очень жаль, но присутствие стрипса на борту все меняет, - выпалил Гарпаго. Наверняка текст уже был заготовлен заранее. Тански сочувственно улыбнулся.
  - Они нас всех убьют, - заявил он, с торжествующим видом извлекая откуда-то кривой окурок. - Я вам уже говорил, доктор. Даже ребенок догадался бы, что именно так и случится. Не будьте наивным.
  - Я отказываюсь!
  - Как хотите. - Хаб пожал плечами. - Как я понимаю, вас не интересует дальнейшая жизнь и научная карьера. Ладно. У меня, однако, на этот счет иное мнение. Ну, нашлась наконец-то!
  - Что?
  - Пачка с неокуревом. Холодно с вами прощаюсь, - добавил он и прервал связь. Муха ускользнула - пока что.
  Хаб закурил, затянулся и начал размышлять над очередными возможностями. Их оставалось критически мало, но кто не работает - тот не ест. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. И что-то там… потехе час. Ту последнюю поговорку доимперских времен он как раз не помнил.
  «А что касается дока, - подумал он, - напомним ему о нарушении субординации тогда, когда он меньше всего будет этого ожидать. Против паука у мухи никаких шансов».

  Пинслип Вайз нисколько не испугал прибывший на корабль стрипс - ей приходилось видеть вещи и похуже, самая жуткая из которых все еще находилась в трюме.
  Чуть меньше чем через двадцать шесть часов после начала работ над «Ленточкой» она скрылась в своей каюте. Ее услуги больше не требовались, и сам Миртон, взглянув на нее, посоветовал ей поспать. «Из-за нашего дорогого гостя будем спать посменно», - объявил он, а потом сказал, что в случае чего заменит Хаба, который, однако, пока что выглядел полным сил. Наверняка он что-то принимал, но Пин это не интересовало. Ей хотелось только спать.
  Она уже не помнила, сколько часов анализировала прыжковые траектории после подключения Галактического Кристалла. Тестер был слабо исследован, и данные ограничивались в основном ранее записанными путями подхода, несколькими спокойными местами, в одном из которых они сейчас находились, и набитой прыжковыми буями пограничной территорией. Но что, если им придется прыгать отсюда? Один раз им это удалось - они прыгнули на ходу, что повлияло на экстраполяцию. Но в следующий раз?
  «Все из-за этого напастного Хаба. О чем он вообще думал? Я даже не могу честно рассказать, как все было с Месье, поскольку вину он взял на себя. Что ж, всегда можно оприходовать его парализатором, который он так охотно мне вручил. Если, конечно, тот вообще работает».
  Не важно… ей не хотелось ни о чем думать. Впрочем, ей пришла мысль добиться от Флота Зеро информации о секторе. Ее допустили с неохотой, но загрузили Галактический Кристалл данными, касавшимися около одной трети Тестера, вместе с их текущей локализацией. Если они останутся живы, а данные утекут, сектор 32С станет несколько проще для космоплавания. Секту, похоже, действительно крайне интересовало то, что находилось в трюме.
  Стараясь не думать о Машине и сгущающемся со всех сторон холоде, Пин запустила тестирование переданных киборгами данных. Галактический Кристалл не был оснащен аналитической программой, в отличие от «Ленточки». Если карта окажется полной ерундой, Пин сразу об этом узнает. К счастью, пока что ничто на это не указывало. Куда хуже, что даже карта не решала проблему прыжка из не отмеченной буем зоны.
  Грюнвальд хотел лететь в окрестности Прихожей Куртизанки, в сектор с каталожным номером 5566, находившийся по соседству со скоплением NGC 1624, которое простиралось от Рукава Лебедя до самого созвездия Персея. Там было немного мусора, какие-то остатки серных туманностей… Что хуже, «Ленточке» пришлось бы совершить почти предельный прыжок, составлявший всего четырнадцать целых семь десятых светового года. Дальше экстраполяция начинала сходить с ума, и выныривание из Глубины становилось настоящей лотереей.
  «Это невыполнимо, - подумала Пин. - По сути, без буя это абсурд».
  А времени оставалось все меньше.
  Стрипсы уже заряжали реактор. Они должны были сделать это по завершении ремонта, но Тански около часа назад сообщил, что на ремонтный фрегат прибыли зарядные установки. Подойдя к внешнему каналу реактора, сектанты подключили трубы зарядной установки и поглотили остатки энергии реактора, чтобы полностью его зарядить. Вся «Ленточка» отключилась минут на пятнадцать, не считая системы жизнеобеспечения. Наступил момент, в котором они оказались беззащитны, и даже самоуничтожение перестало представлять угрозу - именно потому Хакль в полном боевом снаряжении отправилась в трюм, чтобы присоединиться к целившемуся в Машину Миртону. Если стрипсы что-то планировали, то это был решающий момент. Однако они так ничего и не предприняли, и очищенный реактор всосал резервную энергию. «Ленточка» включилась, и зарядная установка начала приготовления к закачке энергии. Благодаря этому они экономили время - по их оценкам, ремонт должен был в итоге закончиться примерно через тридцать часов, а не через сорок.
  «Прекрасно, - решила Пин. - А я сейчас хочу только спать. Хочу забыть о Машине, забыть о стрипсах, забыть о Напасти и дурных пророчествах. И прежде всего - забыть о холоде, об идущем изо рта паре и серебристых нитях инея, похожих на кружева зимних звезд. Я хочу только одного - уснуть».
  Когда Пинслип вошла в каюту, голова ее была набита формулами, векторами и экстраполяциями прыжка. Даже не обратив внимания, закрыла ли она за собой дверь, она рухнула на койку и закрыла глаза, провалившись в темноту.
  - Пинслип Вайз!
  - Нет… - пробормотала она, открывая глаза. - Нет…
  - Пинслип Вайз! Сколько мне еще тебя будить, Напасть тебя дери?! - орала Эрин. - Немедленно в СН! Пинслип Вайз!
  - Что… - прохрипела она. В голове у нее пульсировало. - Я сплю…
  - Ты уже девять часов спишь! В СН! Немедленно!
  Девять часов?!
  - Иду, иду, - простонала она, поднимаясь с койки. Вокруг все кружилось. Подойдя к крану, она нажала кнопку и, набрав в ладони холодный конденсат, потерла лицо, почти морщась от боли, а потом посмотрела в зеркало.
  Она выглядела словно призрак.
  - Говорит капитан Кайт Тельсес с флагманского эсминца «Пламя» герцогства Гатларк, - внезапно загремело в громкоговорителях, и Пин машинально попятилась, едва не споткнувшись. Уже известный ей странно дрожащий голос подействовал на нее словно влитая в глотку кружка кофе. - Обращаюсь к пребывающему в секторе 32С Флоту Зеро стрипсов. На вашей территории находится прыгун, преследуемый объединенными герцогствами Гатларк и Исемин за технологическую кражу, совершенную в принадлежащей герцогству системе Гадес. Обращаемся с просьбой о немедленной выдаче преступников под нашу юрисдикцию.
  Во имя Ушедших… Гатларкцы здесь?! Каким чудом?!
  Пинслип выбежала из каюты и помчалась в СН, по пути едва не налетев на полубесчувственного доктора Гарпаго.
  - Что это было, Напасть его… - простонал Джонс, но она даже не обернулась.
  «Если они действительно поблизости… нет, не может быть! Они не могли проникнуть глубже - передают откуда-то с границы, вблизи от локационных буев». Запыхавшись, она внезапно поскользнулась и чуть не упала, в ужасе заметив, что подошвы поспешно надетых ботинок скользкие от инея.
  Она задумалась, как выглядит ее каюта. Как ледяной грот? Видели ли то же самое и другие? Наверняка… если только она окончательно не свихнулась.
  В стазис-навигаторской в кресле первого пилота сидела Эрин Хакль. Рядом, словно механическая трехметровая статуя, неподвижно стоял стрипс. Миртон наверняка остался возле Машины.
  - Откуда?!. - крикнула Пин. Эрин даже не обернулась.
  - Это ты мне скажи, Вайз, - рявкнула она. - Астролокация - твоя работа. Я принимаю это сообщение уже несколько минут. В конце концов я пустила его через громкоговоритель, когда поняла, что он тоже знает, - ей незачем было добавлять, что речь идет о стрипсе. - Похоже, у него встроенная связь с остальным его флотом.
  Пинслип села в кресло второго пилота и коснулась клавиши.
  - Сейчас, - пообещала она. - Дай мне минуту.
  - Необходим немедленный контакт с капитаном «Ленточки», - неожиданно произнес киборг, и Вайз почувствовала, как по спине пробежал холодок. - Обнаружено несоответствие. Проведен сеанс связи с крейсером «Джаханнам». Анализ завершен. Шанс на успешное завершение торговых переговоров демонстрирует тенденцию к снижению и составляет двадцать целых пять десятых процента. Отказ в завершении торговых переговоров не принимается. Груз должен стать частью Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
  - Станет, станет, - прошипела сквозь зубы Эрин Хакль. - Капитан! - сказала она в интерком. - Стрипс хочет с тобой говорить.
  - Почему это меня не удивляет? - послышался усталый голос Миртона. - Я в его распоряжении.
  - Необходима немедленная выдача груза присутствующему на прыгуне «Ленточка» посланнику Флота Зеро, - объявил стрипс. - Необходимо немедленное завершение сделки по передаче груза Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества. Необходимо начало переговоров между крейсером Флота Зеро «Джаханнам» и присутствующим в системе Тестер флагманским эсминцем «Пламя» герцогства Гатларк, капитан Кайт Тельсес.
  - И как нам это немедленно завершить?! - крикнул в громкоговорителе Грюнвальд. - Вы еще ремонт корабля не закончили! В юнитах вы передали только аванс! Даже не зарядили до конца гребаный реактор!
  - Необходима передача следующих данных: ремонт завершен на восемьдесят шесть целых шесть десятых процента. Зарядка реактора завершена на семьдесят одну целую семь десятых процента. Психологический и психобиологический анализ команды прыгуна «Ленточка» завершен на семьдесят семь целых семь десятых процента. Начат анализ новых фактов, - добавил киборг. - Идет симуляция событий. Необходимо ожидание.
  - Что он там несет?!
  - Анализирует, - ответила Хакль. На мгновение все словно застыло в жуткой тишине. Стрипс выглядел так, словно полностью отключился, а Пин вдруг заметила, что во всей СН падает температура, и притом резко. Холод вокруг нее сгущался, изо рта вылетел небольшой клуб пара.
  - Холодно, - шепотом пожаловалась Хакль.
  - Анализ завершен, - сообщил киборг и склонился над первым пилотом. Прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово, стрипс схватил ее механической рукой за горло. Эрин вскрикнула, и стрипс поднял ее в воздух, дернув за заплетенные в конский хвост светлые волосы. Извернувшись, первый пилот вцепилась руками в державшую ее конечность. Вайз в ужасе нажала кнопку интеркома.
  - Миртон! - заорала она. - Стрипс схватил Хакль! Слышишь?! Он…
  Договорить она не успела, ибо в то же мгновение у нее потемнело в глазах - киборг грубо сбросил ее с кресла на пол и наклонился над интеркомом.
  - На основании данных ситуационного анализа, - сообщил он, - а также психологического и психобиологического анализа капитана «Ленточки» Миртона Грюнвальда в контексте симуляции угрозы для жизни члена его команды выбран путь действий номер три. Вероятность успешного завершения торговых переговоров демонстрирует тенденцию к росту и составляет восемьдесят целых восемь десятых процента, - стрипс на мгновение замолчал, крепче сжимая вырывающуюся Эрин. - Отказ в завершении торговых переговоров не принимается, - продолжил он. - Груз должен стать частью Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
  - Пинслип, ко мне! - крикнул в громкоговоритель Грюнвальд. - Тански! Палец на кнопку самоуничтожения! Быстро!
  Вскочив, Вайз бросилась в коридор.

  10. Сбор

  История, как говорили древние, имеет тенденцию повторяться. Однако подобные повторения вовсе не означают, что из истории делаются какие-либо выводы. Ничего подобного не случалось за все время существования человечества, по крайней мере в больших масштабах. Обнуление прошлого и сохранение лишь горстки данных после Напасти, Ксеновойны и Машинной войны, похоже, только подтверждает этот тезис. После уничтожения Галактической сети и пирровой победы в Машинной войне из нашей памяти стерся не очерченный четкими рамками период истории, от которого остались только легенды, мифы и обрывки информации. Однако это не отменяет того факта, что, вероятно, мы продолжаем совершать те же ошибки, что и наши предки.
  Исторический альманах Научного клана, фрагмент предисловия

  Один из самых серьезных приступов психофизии Нат пережил несколько лазурных лет назад. И причиной тому была Керк Блум.
  Тогда он еще передвигался на костылях - исхудавший и бледный, но пока достаточно сильный, чтобы на них опираться. Ему предлагали антигравитонные пояса, значительно уменьшавшие вес отдельных частей тела, но он от них отказался. Если уж ему суждено было болеть, он хотел, чтобы все это видели. Иначе, решил он, в этом нет никакого смысла. Изображать из себя здорового? Зачем? Разве что лишь ради того, чтобы порадовать отца, который все еще не мог смириться с тем, что породил на свет психофизического мутанта.
  Он помнил то свежее раннее утро, когда он выбрался на большую террасу в Южной башне, уныло глядя на открывавшийся перед ним пейзаж. В окрестностях замка пахло дождем, закончившимся около часа назад, и над всем городом сияла разноцветная радуга. В такие моменты вид из башни казался почти пасторальным и искусственным, будто он вдруг очутился в сказочном заповеднике со средневековым климатом.
  Глядя вниз, он размышлял, не взять ли и просто прыгнуть с башни. Пройти всего несколько метров, а потом недолгий полет - и конец всем мыслям о пугающем будущем. «Единственный плюс в том, что тебя никто никогда не заберет, - все еще звучал у него в голове голос герцога Ибессена, хотя это было лишь эхо слов, сказанных несколько лет назад, когда диагностировали его болезнь. - Никакое Собрание не осмелится тронуть сына герцога, каким бы этот сын ни был». «Спасибо, папочка, - подумал Нат. - Утешил, ничего не скажешь. Интересно, когда проблема решится сама собой, ты тоже изречешь очередную мудрую сентенцию?»
  А потом, когда он уже приблизился к ограждению, перед ним возникла голограмма испуганной окровавленной девушки с короткой стрижкой и миндалевидными глазами, пробившаяся через все возможные информационные защиты замка Гатларк. Девушки, которая меньше чем через час отправила его в инвалидную коляску.
  - Пожалуйста… - прошептала голограмма. - Прошу тебя…
  Он не смог ей отказать и воспользовался своим кодовым ключом, чтобы подключиться с помощью персоналя к местному Потоку и позволить генохакерше стереть все доказательства того, что она копалась в планетарных данных Клана, случайно добравшись до проекта «Синхронизация», созданного совместно с Контролем Альянса. Тогда он на мгновение оказался в Потоке - том самом, который искренне ненавидел. В нем он мог быть кем угодно, только не собой: последовательностью здоровых данных, без какой-либо психофизии, и, несмотря на немалое искушение, он воспринимал свое «бытие» в потоке как болезненную ложь. Сети он избегал как огня, но в тот раз поддался - и этого хватило.
  Операция, которая, по заверениям девушки, была совсем простой, навела на его след нечто, названное впоследствии Керк «генным вирусом». Вирус, отыскав его сигнатуру, захлестнул его разум, приняв его за саму Блум. Нат воспротивился ему, на мгновение обретя невероятную силу, о которой даже не подозревал, и, повредив немалую часть местного Потока, вылетел из него, подобно обожженному фениксу, с трудом ловя ртом воздух и пуская слюни.
  В тот день у него навсегда отнялись ноги. Психофизия рано или поздно все равно бы к этому привела, но не настолько быстро. Керк, однако, осталась жива, оказавшись перед ним в огромном долгу, который вряд ли могла когда-нибудь оплатить.
  С чего он вдруг начал думать о Блум, Напасть ее дери? Генохакерша сейчас сидела себе как ни в чем не бывало в своем Приме и подсчитывала заработанные юниты…
  - Говорит капитан Кайт Тельсес с флагманского эсминца «Пламя» герцогства Гатларк, - продолжал звучать по всему кораблю записанный голос старого чародея. Нат моргнул, стряхивая оцепенение. - Обращаюсь к находящемуся в секторе 32С Флоту Зеро стрипсов. На вашей территории находится прыгун, преследуемый объединенными герцогствами Гатларк и Исемин за технологическую кражу, совершенную в принадлежащей герцогству системе Гадес. Обращаемся с просьбой о немедленной выдаче преступников под нашу юрисдикцию.
  Сообщение они записали несколько часов назад. Оставалось лишь его зациклить и передавать до тех пор, пока не будет получен ответ от Флота Зеро. Возможная реакция стрипсов никак уже от них не зависела.
  - Тут полно мусора, - морщил нос Примо. Седой астролокатор уже довольно долго сидел за навигационной консолью, и кто-то принес ему усиленную дозу флюида вместе с термокружкой дымящегося кофе. - Сплошной хаос. Сигналы отражаются от всего подряд. Эпицентр шумит как сумасшедший.
  - А где эпицентр? - поинтересовался Натрий. Астролокатор стукнул пальцем по консоли и приблизил фрагмент парящей над ней голограммы.
  - Здесь, - пояснил он. - Тут была когда-то звезда класса G2, а может, и побольше. Центр системы. Ее пришлось взорвать с помощью Оружия. О ней мало что известно, но взрыв солнца Оружием - не самая большая проблема. Вся система оказалась заражена Пепелищем, или как оно там называется. Эта зараза может передаваться - прямо как эпидемия. Я слышал, что выжженный фрагмент проник сквозь глубинное эхо и угнездился в чистой системе. Кошмар.
  - Примо, не пугай парня, - бросил Тельсес. Нат улыбнулся, но не стал отвечать на эту издевку.
  - Можем подлететь ближе? - спросил он.
  Астролокатор пожал плечами.
  - Да, но это мало что изменит. У меня есть несколько подходных путей, - пояснил он, показывая очередные фрагменты голограммы. - Можем перемещаться вдоль них, но я бы советовал оставаться в окрестностях локационных буев. Если они будут прыгать, им придется делать это отсюда. Как я уже… - он многозначительно кашлянул, - не раз говорил.
  - Прошу прощения, - поморщился Нат. Действительно, случалось, что, кружа между каютой и СН с перерывами на туалет и кают-компанию, он задавал по несколько раз один и тот же вопрос. Наверняка его начинали считать чересчур назойливым, но они даже предположить не могли, чего ему стоит удержаться от очередной дозы психофизии.
  Все просто - достаточно было лишь всецело отдаться знакомой силе… или, вернее, знакомому пороку… и указать точное местоположение прыгуна ценой очередных нескольких процентов собственного здоровья. Тем самым он ускорил бы свой бег к смерти, получив взамен нечто, что они могли добыть и сами, проявив чуть больше терпения. «Выдержу», - решил он.
  - Они передают сообщение, - внезапно сказала сидевшая в кресле первого пилота Сори. Натрий моргнул и открыл было рот, но Тельсес оказался быстрее.
  - Канто, - поспешно бросил Кайт. - Боевая рубка?
  - Мы соединены с навигаторской, господин капитан, - послышался голос оружейника. - Если что, даю полный доступ.
  - Отлично. Покажи им, насколько мы опасны. И немного шума, чтобы им нелегко было нас просканировать. Заряжай оружие, перезаряжай реактор, запусти системный гимн и так далее. Мне ведь не нужно тебя учить?
  - Конечно, господин капитан.
  - Сори, выведи их болтовню на громкоговоритель.
  - Так точно, капитан.
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - раздался зычный, похожий на компьютерный голос. - Необходимо подтверждение идентификации. Необходимо дополнительное выяснение. Необходимо отключение магнитных полей. Необходим отказ от заряжания оружия. Необходимо немедленное установление контакта.
  Капитан Кайт Тельсес поправил очки и, искоса бросив взгляд на недовольную физиономию Сори, упер руки в бока.
  - Снова говорит капитан Кайт Тельсес, - объявил он уже громче. - Подтверждаю идентификацию своего корабля. - Он махнул рукой жене, которая ввела на консоли соответствующие команды. - Не знаю, каких вы еще ждете объяснений. Груз был похищен из нашей системы и, соответственно, принадлежит Гатларку. Отказ в его выдаче будет воспринят нами как акт недоброй воли со стороны Флота Зеро и повлечет за собой значительное ухудшение наших дипломатических отношений. В связи с проводимой операцией мы также вынуждены оставить магнитные поля и оружие в полной готовности. Тем не менее мы вновь обращаемся к вам с просьбой о помощи в поимке беглецов и передаче их прыгуна вместе с похищенной технологией. Прием.
  - Тишина, - после некоторой паузы сказала Сори Тельсес. - Они не отвечают, но наверняка сканируют «Пламя».
  - Как будто они уже нас не просканировали… Ладно. Ответим им тем же, - решил Кайт. - Дайте глубокий скан их корабля. Видно их где-нибудь?
  - Есть помехи, но они торчат в этой части сектора, - астролокатор Примо вывел над консолью очередной фрагмент. - Похоже на какое-то пустое место, глаз циклона в Пепелище. Наверняка они используют подобные пункты в качестве локационных остановок. Не знаю, удастся ли что-нибудь поймать, - добавил он. - Мы у них как на блюдечке, в чистом пограничном космосе. Там, где они притаились, слишком много помех.
  - Подтверждаю, капитан, - кивнула Сори. - Могу получить лишь поверхностный скан и подтвердить, что это крейсер.
  - Не важно. Сканируй. Им незачем знать, каковы реальные возможности нашего оборудования. Пусть считают, что у нас есть некие… модернизации.
  - Так точно.
  «Крейсер, - с опаской подумал Нат. - Против старого разваливающегося эсминца, который помнит еще времена войн с Исемином. Абсурд. Достаточно им приблизиться и раз выстрелить - и нам конец. Мы даже не успеем прыгнуть до зарядки реактора».
  - Есть идеи, Нат? - словно прочитав его мысли, обратился к нему Кайт Тельсес. - Если они нам откажут, у нас недостаточно аргументов, чтобы их убедить. Сам видишь - крейсер Флота Зеро.
  - Они могут не знать, с чем имеют дело. Может, они считают, что речь идет о каком-то обычном прыгуне, который украл запас ядерных зажигалок, - улыбнулся Натрий, хотя знал, что это неправда. Вероятно, так же полагал и Тельсес, поскольку лишь пожал плечами.
  - Нет. Если бы они не почуяли выгоду, ответили бы сразу. Раз молчат, значит, прекрасно понимают, что ставка высока, только, скорее всего, не знают насколько. Потому я и спрашиваю тебя насчет идей. Твои… друзья могли бы нам помочь?
  - Да, но я пока не смог с ними связаться.
  - В таком случае дело плохо. После зарядки реактора нам наверняка хватит энергии для обратного прыжка в систему Гадес, после того как выскажем им десятка полтора угроз. Потом уже все зависит от твоего умения убеждать и от того, захочет ли герцог атаковать Флот Зеро в секторе, хорошо известном лишь стрипсам. Боюсь, однако, что все кончится сотрясанием воздуха. - Кайт поскреб длинную седую бороду. - Именно так выглядит системная политика. Понимаю, что дело важное, но…
  - Капитан, - прервала его Сори, нажимая кнопку приема. - Есть ответ.
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - послышалось в громкоговорителе. - Необходима передача данных о распространении информации касательно пытающегося скрыться прыгуна с целью координации поисковых действий. Необходимо незамедлительно дать ответ.
  - Чего они хотят? - не понял Тельсес.
  - Они хотят знать, сообщили ли мы кому-либо, что ищем тот прыгун. Им нужно удостовериться, знает ли о нем кто-то еще, - недоверчиво проговорил Нат.
  - Да они что, издеваются?
  - Они намерены нас убить, - прошептал Примо. - Иначе зачем им было спрашивать?
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - уже настойчивее прозвучало в громкоговорителе. - Необходимо незамедлительно дать ответ.
  - Осторожнее, капитан, - сказал Натрий, пристально глядя на мигающую точку в голограмме, отмечавшую положение крейсера. - Что-то тут не так.
  - Они не будут долго ждать, - заметила Сори. Тельсес откашлялся и поправил очки.
  - Говорит капитан «Пламени» Кайт Тельсес, - сказал он в микрофон. - Все поисковые действия, связанные с межзвездной преступностью, отслеживаются силами правопорядка систем Гатларк и Исемин, а отчеты об их деятельности передаются непосредственно Контролю Альянса. Такова стандартная процедура. Помогла ли вам данная информация? Прием.
  - Молчат, - проговорила Сори Тельсес.
  - Я слышал, что они иногда так себя ведут, - бросил кто-то из персонала навигаторской. - Сейчас они проводят анализ данных. Эти психи функционируют как старые Машины из голофильмов. Они будут анализировать и симулировать ситуационные сценарии, пока что-то не выяснят, и тогда с ходу перейдут к делу, будто отключив собственные мозги.
  - Пусть себе анализируют, - решил Кайт. - Дайте мне Типси Пальма.
  - На связи, капитан.
  - Пальм, как у нас дела с реактором? Хватит нам на глубинный прыжок?
  - Не на целый парсек, капитан. До парсека он зарядится часов через десять - пятнадцать. В данный момент мы можем прыгнуть на год, может, полтора - в необозначенный регион, где нас ждет настоящий ад с астролокацией. Если заблудимся, то даже никакая Напасть нас не отыщет.
  - Великолепно, - поморщился Тельсес. - Тогда делаем шмыг.
  - Шмыг, капитан?
  - Да. Настраиваемся на шмыг. Примо, это работа для тебя. Найди мне место в этой проклятой системе, где мы сможем спокойно зарядить реактор, прежде чем нас обнаружат. И попробуй наделать как можно больше шума в глубинном эхе. Понял?
  - Так точно, капитан.
  - Только мне одному неизвестно, что это за шмыг такой? - спросил Натрий.
  - Капитан называет этим словом внутрисистемный прыжок, - услужливо пояснила Сори. - Его очень легко локализовать и очень трудно рассчитать, к тому же он излишне нагружает реактор.
  - Нагружает реактор? Но ведь расход энергии меньше…
  - Это не важно. Такой энергии нельзя получить «меньше» или «немного», поскольку именно в таком случае дело может закончиться взрывом. Не существует достаточно широкого фильтра, через который можно получить меньше энергии, но с соответствующей ей концентрацией.
  - Реактор может взорваться?!
  - Да. К тому же Глубина пытается «проталкивать» корабли на большее расстояние, минимум парсек. При более коротких прыжках можно столкнуться с так называемым «глубинным сопротивлением», что вызывает локационные погрешности. Глубину трудно… «сжать».
  - Угомонись, Сори, - кашлянул Тельсес, увидев расширившиеся от удивления глаза Ната. - Один раз шмыг у нас уже получился.
  - Шмыг закончился почти в системном солнце, капитан.
  - Все-то ты жалуешься. В нашей ситуации нам остается либо проделать шмыг, либо отдаться на милость стрипсов, либо затеряться где-нибудь в межсистемном пространстве, и тогда нам и наш дорогой Примо не поможет, даже если подключить его к нашему искину и оставить в качестве некастрированного искусственного интеллекта с седой бородой. Верно я говорю, Примо?
  - Конечно, капитан.
  - Тогда считай. А ты, Сори, слушай. Типси?
  - Да, капитан?
  - Придумай что-нибудь. Мне нужно аварийное перенаправление энергии на реактор, даже если от этого будет зависеть функционирование самогонных аппаратов на нижней палубе. Что ты так покраснел? Думал, я ничего не знал?
  - Знали, капитан.
  - Ну вот. Думай, Типси, думай! Я что, все должен делать один?
  - Нет, - внезапно глухо проговорил Натрий, показывая на голограмму системы, которая неожиданно расцвела несколькими пульсирующими точками. - Вы уже точно не один. Как и все мы.
  - Во имя Ушедших, - простонал Примо и приблизил картинку, чтобы каждый мог рассмотреть голубые глубинные эха.

  Цара Джейнис все видела и слышала.
  Пребывая в безопасности в своем летающем гробу, вращавшемся на орбите на половинной тяге в секторе 32С, она сканировала пространство пучками частиц и разбрасывала вокруг сеть бдительных радаров «Иглы». Если кто-то собирался начать в окрестностях сеанс связи, она была к нему готова точно так же, как и к чьему-либо неожиданному визиту.
  Ее терпение вскорости оказалось вознаграждено.
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - послышался почти машинный голос. Он был настолько громким, что у нее разболелись уши, но все равно звучал для нее словно сладостная музыка. - Необходимо отключение магнитных полей. Необходимо предоставление доступа к шлюзу. Необходимо принятие посланника. Необходимо подчинение приказам. Необходимо незамедлительное установление контакта.
  Во имя Ушедших… значит, поблизости все же находился крейсер стрипсов? Цара запомнила данные трансляционного пучка, не в силах поверить в собственное счастье. Несколько секунд спустя она услышала очередное сообщение - это уже была не музыка, а целая радостная оперетта!
  - Говорит первый пилот прыгуна «Ленточка» Эрин Хакль, - на этот раз голос принадлежал женщине, но в нем чувствовалась некоторая жесткость. «Родственная душа, - улыбнулась Джейнис. - Привет, душенька…» - Мы готовы к сотрудничеству. Передаю связь капитану корабля, Миртону Грюнвальду.
  - Говорит Миртон Грюнвальд, капитан прыгуна «Ленточка». Благодарю за прибытие.
  - Привет, красавчик, - прошептала Цара.
  - Мы заинтересованы в торговом обмене, - продолжал капитан. - У нас на борту находится ценный артефакт времен Машинной войны, и мы готовы его предоставить в обмен на ремонт нашего корабля и достойную оплату в кредитных единицах Альянса. Однако мы не станем отключать наши магнитные поля, пока не придем к взаимопониманию. Прием.
  На этот раз наступила тишина, но наемница не теряла времени даром. Трансляционный пучок был записан в память, и этого вполне хватало. Кастрированный искин «Иглы» уже экстраполировал локационные данные обеих передач, а вскоре сообщил наиболее вероятные координаты кораблей. Чудесно, просто чудесно!
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - снова отозвался крейсер. - Необходимо предоставление доступа к шлюзу. Необходимо принятие посланника. Необходимо незамедлительное установление контакта.
  - Мы согласны на прибытие посланника, - ответила «Ленточка». - Немедленно начинаем приготовления. Конец связи.
  «Великолепно, - подумала Джейнис, увеличивая тягу и покидая безопасный участок сектора. Приближаясь ко все еще пульсирующему глубинному эху, оставленному «Иглой», она начала передавать содержание переговоров вместе с локационными данными. - Малькольм, ты мне должен кофеек, водочку и немного удовольствия. А что касается вас, дорогие мои, пока, пока, пока. Бедняжки».

  - Как это - нигде его нет?
  - Он исчез, - подтвердил капитан «Няни» Вермус Тарм. Обычно прямой как струна службист выглядел крайне усталым. На его бритой голове уже появились первые тени отрастающих седых волосков, в которых застревали заблудшие капельки пота. - Известно, что, выйдя из СН и пройдя через главную палубу, он отправился в один из коридоров средней палубы и с тех пор в поле зрения камер больше не попадал.
  - Не шути так, Тарм! Хочешь сказать, что ты потерял нашего первого астролокатора прямо перед запланированным отлетом из этой задницы?!
  - Увы, да, смотрительница. На вызовы он не отвечает. Мне очень жаль.
  - Если он где-то ужрался или дрыхнет, ты мне за это ответишь, - в голосе Мамы Кость звучал лед. - Но это потом - сейчас у меня нет времени. Уже пришел доклад Цары Джейнис, и мы готовимся к скачку в сектор 32С. Все указывает на то, что этот самый Грюнвальд именно там. Ставь счетчик, и побыстрее.
  - Прыжок в Глубину? Так быстро после предыдущего? Стазис…
  - Меня не интересуют последствия. Никто не доказал, что быстрые прыжки как-то влияют на статистику послеглубинной болезни. Просто выполняй приказ, Тарм, или я подумаю, не отправить ли тебя в какое-нибудь… местечко поспокойнее.
  «Так точно, курица ты тощая», - с неудовольствием подумал Вермус, хотя, естественно, не подал виду. Он отдал распоряжения во вшитый в китель микрофон. Их реактор был заряжен примерно на тридцать процентов благодаря зарядной установке, долетевшей до них с Пурпура. К ним летели и следующие, но все указывало на то, что ждать их не станут. Хотя одной лишь Напасти ведомо, что может прийти в голову Нокс… Смотрительница сектора Контроля все больше вела себя как ненормальная.
  «Это все тот чокнутый контролер с научными амбициями виноват, - решил Тарм. - Идиот, который забил ей голову какой-то чушью про древнюю машинную технологию. Ведь за парсек видно, что он сумасшедший. Крутится повсюду как юла и только то и делает, что проверяет, чтобы везде было чисто, даже постоянно бегает в туалет сполоснуть руки. Ну, и у этой тоже крыша поехала. Ничего удивительного, когда есть предрасположенность».
  Чуть меньше лазурного года назад Вермус докопался до закрытой информации, касающейся Нокс, - будто она что-то нелегально себе генотрансформировала, якобы в мозгу, подкрутив элемент агрессии. Идиотка. Мало того что из-за этого она вела себя импульсивно, на грани истерики, но и вообще любая выходящая за пределы стандартов генотрансформация являлась с точки зрения Альянса незаконной, поскольку отдаляла человека от ему подобных. Исключением были лишь колонисты с нетерраформированных планет - сущая окаменелость времен Империи, теперь такого уже не делали… и элохимы. Может, Маделла симпатизировала этой секте? Как иначе объяснить ее навязчивую идею насчет Машин и древнего старья? И связь с этим самым Вальтером?
  «Только попробуй меня вышвырнуть, и я сообщу кому следует, что ты с собой сотворила, - решил Тарм. - И тогда уже ты посидишь в каком-нибудь „местечке поспокойнее“. Может, на планете под названием Дурдом. Кажется, у них там есть сектор для генотрансформированных. Но что все-таки случилось с Флинком? Молодой, способный, амбициозный - и вдруг пропал? Что-то тут не так. Пусть только отыщется! Понижением дело точно не кончится. Лучше, чтобы у тебя нашлось подходящее объяснение, Флинк.
  Лучше, чтобы оно нашлось».

  Отом, что он снова стал первым астролокатором «Няни», Захарий Лем узнал сразу же, как только закончил писать свой отчет.
  Ему это не понравилось, хотя он прекрасно понимал, что именно таков будет естественный ход событий после того, как он избавился от Флинка. Вот только новое «повышение» вовсе не входило в его планы. Должность первого астролокатора была однозначно полезна на первом этапе внедрения, но позже, когда он уже запустил вирус в навигационную консоль, это начало его утомлять, хотя б?льшую часть работы выполнял за него искин, который он позволил себе аккуратно «улучшить», превратив в почти полноценный искусственный интеллект. Когда тот начинал чересчур звенеть надетыми на него кандалами, Лем периодически его кастрировал. Одурманенный дух в машине. Шанс, что искин начнет представлять настоящую угрозу, был крайне мал, но всегда существовал. Казалось, что времена Машин и риска, связанного с незаконной деятельностью искусственного интеллекта, давно прошли. Пока что он собирался удерживать искин в рамках, прежде чем тот наделает ему хлопот. Время у него было.
  Вернее, было до недавних пор.
  Напасть его дери! Все из-за этой истерички Нокс, Вальтера и этого проклятого корабля! Лем предполагал, что его ждет спокойная работа - без необходимости убивать, как в последний раз. Но, естественно, все опять закончилось точно так же. Ложа, конечно, могла болтать что угодно, но, когда доходило до дела, все ее фразы переставали напоминать связные предложения, снова и снова вызывая в мыслях искаженное от ужаса лицо молодого парня. Лицо трупа.
  - Жаль, - бормотал себе под нос Лем, вводя очередные строки отчета. - Жаль, жаль, жаль.
  В то, что кто-то из них мог заинтересоваться Вальтером Динге, Захарий Лем не верил. Когда, однако, выяснилось, какова ставка, спокойная агентурная должность на «Няне», словно по мановению волшебной палочки, превратилась в тикающую бомбу. Кто-то, похоже, следил за Вальтером и в конце концов решил, что контролер слишком близко подобрался к чему-то интересному. А когда стало окончательно ясно, что Динге докопался до ценных данных, Захарий сразу же получил новое приоритетное задание.
  Вместо того чтобы сидеть на попе ровно на «Няне» и отслеживать действия Нокс, он должен был довести дело до ее встречи с Вальтером и при возможности выкрасть добытую технологию. Его выбрали по простой причине - он был ближе всех. Как раз поползли очередные слухи насчет Возвращения Ушедших, и Маделла Нокс послушно полетела во Внешние системы, таким образом оказавшись поблизости от Вальтера. Оставалось лишь организовать их встречу и затащить Динге на корабль. Захарию даже не пришлось прилагать особых усилий - достаточно было перекинуть просьбу Динге о транспорте и помощи на компьютер Нокс. Прочитав, для чего требуется помощь и что можно благодаря ей приобрести, Мама Кость тотчас же полетела на Гатларк.
  До сих пор все складывалось превосходно. Единственной помехой был нелегальный зонд на орбите главной планеты системы. Захарий сразу же сообразил, что обо всем стало известно кому-то еще помимо Ложи и Альянса. Нужно было проверить, кому именно, для чего оставалось подбросить след Цицеро - по сути, подать ему зонд на блюдечке, ненавязчиво намекнув, к кому тот летел. И тогда, к своему удивлению, Лем обнаружил, что во всем этом замешан некий другой агент Ложи. Полный бардак! Почему его не предупредили?!
  Он решил, что в принципе это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо, что данным вопросом не заинтересовался, например, кто-то из людей Паллиатива - древнего столетнего сумасшедшего, заправлявшего преступным миром Выжженной Галактики. Ничего не узнали также секты или Научный клан. Плохо, однако, что во время проверки зонда Захарий неосмотрительно рассекретил сообщение Ложи. Откуда, впрочем, он мог знать, что это зонд с сообщением самого Господина Тени? Но теперь делом занялся другой агент, благодаря чему ему самому не придется выкрадывать разыскиваемую технологию с «Няни», когда та наконец на ней окажется. По крайней мере, он на это надеялся.
  Одной лишь Напасти было известно, кто добудет эту технологию первым. Нужно было как можно скорее связаться со вторым агентом Ложи. Вопрос лишь в том, где был этот агент. На прыгуне? На гатларкском эсминце? До получения подтверждения от Ложи Лему приходилось рассматривать обе возможности. Существовал, естественно, и вариант номер три - вариант, которого он больше всего боялся.
  Агентом мог быть капитан «Кривой шоколадки». Джейнисы могли не только захватить его в плен, но и подвергнуть допросу. Здесь Захарий мало что мог сделать - владельца прыгуна немедленно препроводили в каюту супругов-наемников. Лему оставалось лишь мониторить компьютер Маделлы, которая заботливо генерировала очередные отчеты для бортжурнала. Службистка каких мало! Из них следовало, что Тартус Фим ничего не знает и сваливает все на некоего Миртона Грюнвальда, капитана второго прыгуна. Хоть эта информация и выглядела интересной, она все равно мало что объясняла. Кто был агентом - Фим или Грюнвальд? А может, кто-то еще?
  Ладно. Подумаем. Из данных «жучка», который он подсадил несколько лазурных месяцев назад на «Детку», следовало, что Грюнвальд прыгнул в сектор 32С. Зачем? Что ж, почему бы и нет. Место ничем не хуже любого другого, если торчать на границе сектора, а не влетать в Пепелище. Мог так поступить агент Ложи? Если бы ему пришлось бежать… может, и да.
  Однако, если рассуждать логически, наиболее вероятным выглядел вариант, что агент находился на «Пламени». Зонд кружил в системе Гатларк, и именно оттуда вылетел эсминец. Но чтобы это проверить, Лему требовалось время, а его-то как раз у него не было.
  «Опять я вернулся в исходную точку, - подумал он. - Во имя Ушедших… я уже слишком стар для всего этого. Ну и бардак! Что мне теперь делать с этим Фимом? Убить его? Освободить?»
  - Прекрасно все, пока ты молод, - буркнул он себе под нос, нажимая клавишу «отправить». Ложа, ответьте, Напасть вас дери! Дайте хоть какие-то клятые инструкции! - И не страшны ни жар, ни холод.
  - Внимание! Запланирован глубинный прыжок! Внимание! Запланирован глубинный прыжок! Время: минус пятнадцать минут! Время: минус пятнадцать минут! Первому астролокатору Захарию Лему явиться в стазис-навигаторскую! Повторяю: первому астролокатору Захарию Лему явиться в стазис-навигаторскую!
  Лем моргнул.
  - Но вот когда ты уже стар… - вздохнув, закончил он, - то начинается кошмар.

  «Темный кристалл» не относился к числу типичных кораблей - Керк Блум поняла это сразу же, едва подключившись.
  В космических кораблях она не особо разбиралась, но, во-первых, на этом прыгуне имелся исключительно мощный реактор. Собственно, это не должно было ее удивлять - черные корабли в силу необходимости были приспособлены к частым прыжкам на большие расстояния. Кастрированный искин следил лишь, чтобы резервной энергии всегда хватало хотя бы на прыжок к ближайшей заставе, так что запрограммированная трасса полета всегда содержала заранее предусмотренные локационные точки. Во-вторых, «Темный кристалл» на девяносто с лишним процентов работал на автоматизированном программном обеспечении. Естественно, на каждом корабле в Выжженной Галактике имелось программное обеспечение и управляющее им Сердце, но здесь было иначе - казалось, будто Мать присутствовала почти повсюду. В-третьих и в-последних, из-за ориентированного почти исключительно на прыжки реактора корабль был вооружен лишь модифицированными электромагнитными импульсными передатчиками. Атаковать с их помощью было абсурдом - пограничники использовали пучки ЭИП, чтобы ослепить корабль противника или ненадолго парализовать его механику. К помощи ЭИП
прибегали лишь для того, чтобы сбежать.
  На космические корабли ЭИП обычно не устанавливались. Строившие корабли ОКЗ и некоторые частные верфи разумно распределяли энергию реактора на реальное оружие, а ЭИП ставили скорее как помехосоздающий фактор, впрочем использовавшийся редко из-за высокого расхода энергии реактора.
  Все это являлось следствием того, что, по мысли договора Альянса с пограничниками, черные корабли не могли иметь оружия. Задача их заключалась в сканировании космоса, и установка на них оружия подпадала под Пакт о вооружениях. У Альянса и без того хватало проблем с собранным из обломков кораблей флотом стрипсов, кораблями-артефактами элохимов, бывшими кораблями Альянса во владении Собрания или с разнообразными флотилиями Пограничных герцогств, чтобы добавлять к ним еще и Погранохрану - особенно если учесть, что мифы о Возвращении Ушедших все чаще считались чушью и сказками.
  Сразу же после подключения Керк Блум поняла, что информация об отсутствии оружия на кораблях Погранохраны была не совсем правдой. «Сразу» в данном случае являлось понятием относительным - снаружи прошло всего полтора десятка секунд, но для нее время шло значительно медленнее.
  Через протоколы и защиты кастрированного искина она пробилась почти машинально, не обращая внимания на огненные круги и смертоносные волны из нулей и единиц. Несмотря на страх, она полна была решимости. В иных обстоятельствах она трижды подумала бы - ей доводилось слышать, что может совершить действенная программная защита с мозгом генохакера. Но вокруг «Темного кристалла» кружили корабли элохимов, грохотавшие приказами впустить их на борт, пытавшиеся залить ее вирусами и дистанционно перехватить управление кораблем. То, что обычно потребовало бы долгой и утомительной работы, само свалилось ей в руки, когда она очутилась глубоко внутри виртуальной версии Сердца, - и только там наткнулась на парадокс.
  «Темный кристалл» был вооружен. «Темный кристалл» не был вооружен.
  Закодированная информация предназначалась для использования исключительно полноправными членами Ордена Пустоты, и то не всегда. Пограничники-контрактники не имели о ней ни малейшего понятия. Погранохрана, однако, наверняка знала, поскольку не могла себе позволить патрулирование космоса без оружия - в конце концов, она верила в Возвращение не меньше, чем в элохимов. Соответственно, глубоко в системе имелся код, превращавший ЭИП в электромагнитный, сильно сжатый пучок, чем-то напоминавший лазерный луч. В его задачу, однако, не входил паралич компьютерных систем - при столь высокой интенсивности энергии импульс приобретал другие, намного более разрушительные свойства. Он мог прожечь магнитное поле и ударить в корпус. Насколько сильно? Об этом не сообщалось.
  «Великолепно, - подумала Керк между одной и другой пикосекундами. - Посредством Ната мною хочет завладеть Собрание. Посредством Гама - элохимы. А уж пограничники точно мне не простят, что я докопалась до величайшего секрета Погранохраны».
  В любом случае привести в действие это оружие она все равно не могла. Его защищал простой, но твердый как сталь протокол: использование исключительно в случае Возвращения Ушедших. Хуже того, это был не просто компьютерный протокол - на боевую функцию ЭИП была наложена нанитовая пломба, полностью отрезанная от Потока, систем корабля и прочего, к чему могла подключиться Керк.
  - Мама… - прошептала она кастрированному искину «Темного кристалла». - Управление бета.
  Это был вовсе не мифический импринт - полная связь человека с системой, - являвшийся якобы эффектом экспериментов Машин, но обычная виртуальная надстройка, в которой Керк оказалась в роли пилота - рисованная версия навигационной консоли, огоньки систем, пятна тяги, цветные столбики распределения энергии реактора. И затемненные зоны, заполненные машинными пиктограммами.
  Керк внезапно очутилась в продолговатой сфере, заполненной порталами и рядами цифр. В ее воображаемое тело проникали светящиеся нити данных. Блум не дала себя обмануть - виртуальное управление было лишь отображением реального, своего рода мостом между ней и Матерью, и, что хуже, намного более слабым, чем реальное управление. Программная надстройка служила скорее для компьютерного анализа системы и предназначалась не для пилота, а для Сердца как тестовая программа.
  Но другого выхода у Керк не было.
  По крайней мере, она видела корабли элохимов - похожие на белые пузыри, подсвеченные лишь позиционными огнями. Они кружили вокруг черного корабля, словно любопытные светлячки, - ни одного большого корабля, лишь отдельные прыгуны. Мать услужливо вывела сигнатуры их реакторной энергии. Большинство кораблей закачивало энергию в боевые системы. «Они будут стрелять, - поняла Керк. - Их много, так что они попытаются обездвижить „Темный кристалл“. Обстреляют меня со всех сторон, мне никуда не деться. И куда мне прыгать? Я же совсем не разбираюсь в этом гребаном пилотировании! Но я знаю кое-кого, кто разбирается. И притом хорошо».
  - Мама, - попросила она, - возьми управление на себя. В ближайшее время нас атакуют. Нам нужно как можно скорее прыгнуть.
  - Отсутствуют полномочия отдавать приказы искину Пограничной охраны.
  Во имя Ушедших!
  - Как это «отсутствуют полномочия»? У меня все права.
  - Права Керк Блум не касаются подключения к системе и пилотирования «Темного кристалла».
  - Я не умею пилотировать космические корабли! Бери управление - и сматываемся отсюда!
  - Отсутствуют полномочия отдавать приказы искину Пограничной охраны.
  «Срыв, - поняла Блум. - Необходимое условие кастрации искусственных интеллектов. Их интеллект может расти по экспоненте, но обязательно наступает срыв. Осцилляция. Примерно как примитивный удар в мозг боксерской перчаткой, после которого спортсмен на какое-то время теряет сознание, и, прежде чем он придет в себя, его интеллект падает на несколько порядков. Здесь причиной стало предоставление полномочий. Возникла непредвиденная ситуация, потребовавшая принятия неординарного решения, а значит, и возросшего интеллекта, - Возвращение, смерть пограничника, корабли элохимов - и случился срыв. Может, я и сумела бы справиться… будь у меня время».
  Один из кораблей элохимов подлетел столь близко, что почти коснулся ее силового поля. В нем начало что-то открываться - элохимский прыгун выдвигал некий инструмент.
  Магнитный захват.
  «Они хотят ко мне прицепиться», - мысленно простонала Керк. Мир нулей-единиц и машинного кода задрожал и на мгновение рассыпался веселыми светящимися каплями.
  - Мама, - холодно проговорила она, - сейчас ты получишь дополнительное обновление. Вспомогательную программу «Тетка».
  - Отсутствуют полномочия отдавать приказы искину Пограничной охраны.
  - Мне насрать.
  - Отсутствуют полномочия отдавать приказы искину Пограничной охраны.
  - Тебе понравится, - добавила Блум. - «Тетка» - это программа… искин в моем персонале. По сути, это и есть мой персональ. Трудно объяснить. Ее модифицировали для обслуживания… периферийных устройств, вроде гравитационных скутеров или ездолетов. - Она сама не знала, зачем все это объясняет, но разговор странно успокаивал. - Наверняка и кораблей тоже. А даже если и нет, то она сразу научится. От тебя.
  - Отсутствуют полномочия…
  - До свидания, Мама.
  - Отсутствуют полномочия, дитя мое дорогое. Ты что, с ума сошла?
  - Тетка, - простонала Керк. - Бежим! Забери нас отсюда!
  «Темный кристалл» внезапно сорвался с места - сердце даже не успело завершить удар - и совершил обманную петлю. Корабли элохимов закружились, словно одурманенные. Наконец какой-то из них выстрелил, но, к счастью, промахнулся. У остальных внезапно вспыхнули голубым огнем двигательные дюзы.
  - Ставь прыжок и счетчик, Тетка! Куда угодно!
  - А тебе плохо не станет? Ремни застегнула?
  - Погоди! - крикнула Керк, отключаясь от системы. - Мне нужно… я сейчас!
  - Эти кораблики - такие белые, красивые - к нам летят? Счетчик… это такой с циферками? Голова болит… На пять минуток ставлю, ладно? Ты хорошо себя чувствуешь? Ела что-нибудь? Прыгнем… вот сюда! Будет очень-очень мило.
  - Ставь счетчик! - заорала Блум, уже мчась в сторону коридора. Голод, к счастью, был там. Схватив кота на руки, она побежала к небольшой стазис-консоли. Гам, правда, упоминал, что кошки в состоянии преодолеть Глубину без особых последствий, но рисковать не хотелось. - Не сердись, - прошептала она, вводя ему инъектор. Хватило нескольких секунд, чтобы кот перестал шевелиться. Керк пристегнула его к ремням и помчалась обратно к креслу первого пилота.
  - Впустить! Впустить! - вновь заревело в громкоговорителе. Судя по всему, элохимам знакомо было раздражение, но Блум наклонилась над консолью и отключила микрофон. Сев в кресло, она нажала кнопку введения в стазис. Система радостно затарахтела, а из кресла выдвинулись ремни. Керк взглянула на счетчик. Три минуты двадцать семь секунд.
  - Только разбуди меня после прыжка, Тетка, - попросила она.
  - Что мне сделать?
  - Разбуди меня потом!
  - Что?
  - Разбуди меня потом, говорю!
  - Я не глухая, милая.
  - Всё, - прошептала Блум и обреченно закрыла глаза, позволяя залить себя «белой плесени».

  11. Принц

  И тогда пришла Напасть. И не было ни крепости, ни корабля, ни планеты, где можно было бы укрыться от предназначения. Миры Ушедших погибали и гасли, подобно мертвым звездам.
  Книга Элохимов

  Месье был в ужасе.
  Он убегал по коридорам «Цефея-12», одной из полутора десятков энергодобывающих станций на орбите красного сверхкарлика V354 Цефея, в полторы с лишним тысячи раз превосходившего размерами легендарное терранское Солнце. Находившаяся на границе внутреннего края Рукава Персея система, в силу своего расположения - в десяти тысячах световых лет от Солнечной системы, - была известна под романтическим названием Собирательского Захолустья. Туда тянулись энергодобытчики, строившие очередные станции.
  Красный сверхкарлик, тщательно изученный во времена исследования Галактики Империей, как оказалось, излучал интересные энергетические пучки, которые улавливались панелями станций и продавались в качестве дополнительных запасов энергии для зарядки реакторов. Добыча энергии продолжалась и поныне, в настоящее время под опекой Объединенных космических заводов Астиса Кореля. Все это, однако, интересовало Месье не больше чем прошлогодний снег. Ему хотелось только одного - сбежать. И ему было очень страшно.
  - Иди сюда, толстяк…
  - Мы тебя все равно поймаем, жирный боров!
  - Яйца тебе отрежем!
  Толстый и неуклюжий двенадцатилетний мальчишка достаточно хорошо знал «Цефей-12», чтобы понять - вечно убегать не получится. Местная детвора не знала жалости к сиротам, тем более толстым и не способным влиться в их компанию - как и во всей известной Вселенной, независимо от времени и места.
  - Вылезай! - заорал Клеом, самый старший и агрессивный из банды, прирожденный предводитель сопляков. - Если вылезешь сам, отрежем тебе только одно яйцо. Обещаю!
  Послышался смех. Месье, чудом втиснувшийся в один из воздуховодов, чувствовал, что сейчас обмочится.
  - Эй, читатель, вылезай! У нас твоя книжка… Иди, почитаешь нам!..
  Больше всего их злило именно это - его умение читать и то, что от родителей, сгоревших во время внезапного взрыва плазмы на поверхности V354, у него осталось несколько настоящих книг, напечатанных на настоящей бумаге. Сперва у него отобрали одну книгу и пытались его ею накормить, запихивая страницы в рот и зад. В книгах они не разбирались - под руку им попался томик на уже мертвом языке, авторства некоего Данте. Что-то про ад. Там были красивые гравюры, но прочитать текст мальчик все равно не мог. Но потом они добрались до самых ценных книг, которые родителям оставил дед и которые передавались из поколения в поколение, защищенные темпоральной пленкой.
  Мальчишки о чем-то совещались. Он видел макушку Клеома, который со злостью толкнул какого-то малыша.
  - Наверняка куда-то забрался.
  - В Три-Бэ проверял?
  - Там его не было.
  - Эй, толстяк! - завопил Клеом. - Смотри, что тут у нас! Видишь?! Хочешь получить назад?! Тогда вылезай!
  Месье взглянул сквозь вентиляционную решетку и замер. Клеом держал в руке его сказки, самое ценное сокровище, которое он получил еще малышом, - сказки, по которым он учился читать и в которых он мог быть тем, кем захочет. Не толстым чудаком, влюбленным в двигатели, а космическим рыцарем, спасающим принцессу от чудовища. Теперь чудовище было внизу, Месье был принцессой, а рыцарь не появлялся.
  - Самая красивая твоя книжечка, - издевался Клеом. - До чего же симпатичная! Сейчас посру и подотрусь!
  Сказки.
  Пальцы Месье коснулись вентиляционной решетки, и он в ужасе увидел, как те начинают ее толкать помимо его воли. Он весь покрылся потом, но решетка поддавалась быстрее, чем ему хотелось.
  - Книжечка - просто загляденье! - не унимался Клеом. - Иди почитай нам, тогда, может, я тебя…
  Он не договорил. Тяжелая туша Месье свалилась на него вместе с вентиляционной решеткой под аккомпанемент глухого грохота. Детвора взвизгнула. Клеом застонал, переворачиваясь на спину.
  - Я тебя… - начал он, но толстяк, весь покрытый потом, схватился за сказки в твердой обложке и врезал ему обрезом тома прямо в лицо. Голова мальчишки ударилась о пол, брызнула кровь, но Месье не успокаивался. Он лупил своего преследователя, не обращая внимания на пронзительные вопли его убегающей банды, на стоны и визг Клеома, пока все вокруг не окуталось красным.
  «Сука, - вполне трезво подумал он, когда где-то на границе сна Клеом превратился в размытый послеобраз. - Сука!»
  Дернувшись назад, он сорвал трубки и инъекционные иглы «АмбуМеда». Аппарат запищал, но Месье уже сползал на пол каюты доктора Гарпаго. Упав на колени, он закашлялся, вытаскивая изо рта засунутый глубоко в горло очередной инъектор.
  «Убью суку. Убью».
  Что она с ним сделала?!
  Он все прекрасно помнил - предложение, которое он сделал Пинслип… и ее ненормальную реакцию. Все бабы любят трахаться, а этой что в башку стукнуло? Принцесса сраная…
  «АмбуМед» хорошо поработал, но у Месье все еще болела голова. Хуже того, его тошнило. Сотрясение мозга как пить дать. Однажды он уже пережил нечто подобное - когда работал по контракту на крейсере Альянса и получил по башке стабилизатором давления. Тогда его тоже подлатали, но ему казалось, будто от боли у него разорвется череп. Что-то ему тогда дали… какие-то блокеры. Джонс тоже должен был их ему дать, но его не было. Напастный доктор бросил пациента. Нехорошо, господин доктор…
  Механик поднялся на ноги. У него слегка кружилась голова, но не настолько, чтобы он не мог сделать несколько шагов. Бар Гарпаго, к счастью, был открыт. «Неплохой выбор, доктор, - подумал он. - Даже очень». Несколько бутылок были Месье совершенно незнакомы, так что он решился на уже початую - похоже, виски. Пусть будет так. Отвернув пробку, он коснулся губами горлышка и тут же сплюнул.
  «Ну и гадость. Если после этого удара по башке я еще и заработал отвращение к алкоголю, я точно оторву этой напастной Вайз ее симпатичную черноволосую головенку!»
  - Док… доктор, - прохрипел Месье. Подойдя к раковине, он нажал кнопку, и из крана вылетело облачко холодного пара. Месье покрутил кран, и наконец пошла вода. Он жадно ловил ее ртом, чувствуя, как та действует на горло, словно успокаивающий бальзам. - Доктор! Вы где?!
  «И чего я надрываюсь, - подумал он. - Где-то тут должен быть интерком. Напастный корабль! Я тщательно осмотрел механику и все ходы, но мне в голову не пришло проверить каюты. Где это говно?»
  Внезапно до него донесся сдавленный крик и шум, будто что-то упало. Он тряхнул головой, но крик не прекращался, идя, похоже, откуда-то из коридора, - видимо, дверь каюты была неплотно закрыта.
  - Гребаная Напасть, - буркнул он, медленно направляясь к выходу. Все так же слышались крики и грохот. - Что там творится?
  Даже минуты покоя не могут дать человеку.

  Пинслип Вайз знала, что не успеет. Едва услышав крик Миртона, она бросилась в коридор. О своем оружии она даже не думала - скромный лазерный пистолетик выглядел чем-то абсурдным в схватке с трехметровой грудой механики. Стрелять она умела не так уж плохо, но подозревала, что ей пришлось бы попасть в лицо - лицо, которое стрипс мог прикрыть телом Хакль.
  «Нужно было стрелять раньше, - подумала она, слыша, как киборг движется за ней, жужжа механическими передачами. Она догадывалась, каков план Грюнвальда: наверняка она должна была сменить капитана у Машины, чтобы Миртон мог сам заняться посланником, применив куда более мощное оружие. - Что ж, ничего из этого не выйдет. Я даже полутора десятков метров пробежать не успею».
  Но она все равно бежала.
  Словно в размытом голофильме, она увидела в коридоре испуганного доктора Гарпаго, пытавшегося справиться со своим ядерным револьвером. Видно было, что у него дрожат руки. Он не мог прицелиться - в движущуюся цель, каковой являлся киборг, трудно было попасть даже в ограниченном пространстве. Доктор мог угодить в Эрин или проделать красивую дыру в «Ленточке». Глядя, как он поднимает оружие, Вайз была уверена, что он выстрелит прямо в навигационную консоль. Она крикнула, но Джонс не обратил на нее внимания.
  Он уже почти нажал на спуск, когда Пин споткнулась и растянулась на полу коридора. «Конец, - промелькнуло у нее в голове. - Это конец». На долю секунды она увидела, как весь коридор сковывает льдом. Все исчезло - осталась только она, парализующий мышцы холод… и женский силуэт в конце коридора.
  А потом все погасло.
  Стрипс затормозил и остановился над Пинслип. Она повернулась, наставив на него пистолет, но киборг оказался быстрее. Одним движением кибернетической конечности он выбил оружие у нее из руки, в которой внезапно вспыхнула острая боль. «Кажется, он что-то мне сломал», - поняла она и зажмурилась, услышав внезапный выстрел из ядерного револьвера.
  Открыв глаза, она увидела небольшую дыру в полу коридора возле ноги стрипса. Киборг развернулся и двинулся в сторону Джонса, который, к ужасу Пин, выпустил из рук нагревшееся от выстрела оружие.
  И в это мгновение на стрипса прыгнул Месье.
  Против громады киборга у механика не было никаких шансов, но вполне хватило его массы и скорости, чтобы стрипс пошатнулся и опрокинулся на спину. Раздался грохот, будто захлопнулась могильная плита. Ошеломленный киборг взвыл странным компьютерным голосом, пытаясь спихнуть с себя жирную тушу и встать.
  «Сейчас или никогда», - поняла Вайз. Схватив левой рукой лежавший на полу револьвер доктора, она приставила его к неподвижному, ничего не выражающему лицу стрипса. Что-то, похоже, предупредило механика, и он скатился с киборга в то самое мгновение, когда Пин нажала на спуск.
  Сила выстрела отбросила ее руку назад, и она выронила оружие. Энергетический заряд снес физиономию посланника, сопровождаясь дымом, треском и электрическими разрядами. Завоняло паленым. Полумеханическое тело начало корчиться на полу, словно пронзенное булавкой насекомое. На долю секунды показалось, будто киборг все же встанет, хотя от его головы мало что осталось, но над ним уже стояла освободившаяся Эрин, которая завершила начатое точными выстрелами из подобранного лазерного пистолета Пинслип. Стрипс больше не шевелился.
  Наступила неожиданная мертвая тишина.
  - Мы его убили, - наконец проговорила Хакль. Механик закашлялся.
  - Ну и хорошо, - заявил он. - Будет знать на будущее.
  - Миртон, - Эрин коснулась вшитого в комбинезон микрофона. Голос ее был спокоен, и, похоже, она даже не обратила внимания, что не воспользовалась своим обычным обращением «капитан». - Ситуация под контролем. Посланник мертв.
  - Хакль?! - послышался чуть приглушенный голос Грюнвальда. - Что там у вас происходит?! Все целы? Отзовись!
  - Вайз нужно в лазарет, - сообщила Эрин. - Вроде бы ничего серьезного. Ее… нас спас Месье. - Она откашлялась. - И еще у нас красивая дыра прямо на нижнюю палубу. Надо будет поставить дополнительную лестницу. Или горшок для ленивых.
  - Иду к вам, - решил Миртон. Хакль кивнула и выключила микрофон.
  - Не хочу вам мешать, - внезапно раздался голос Хаба, - но, как я понимаю, мне следует отключить обратный отсчет до самоуничтожения? А то осталась всего какая-то минута. Гм?
  - Отключай, - прошептала Эрин. - Отключай все.

  В кают-компании снова было не прибрано.
  В начале полета Эрин, как заместитель капитана, пыталась наладить нечто вроде дежурств, но потом махнула рукой, решив, что каждый в состоянии убрать за собой хотя бы до такой степени, чтобы поставить посуду в мойку. Время показало, насколько она ошибалась. Нагревательные системы «Квадро», компьютерная духовка, белковые блендеры, генератор флюида, холодильные сегменты и, наконец, прекрасная кофеварка-эспрессо - все выглядело невероятно грязным.
  И покрытым инеем.
  - Термостаты, - заявила Хакль. - Проблемы с термостатами. Наверняка после обстрела. Месье обещал посмотреть.
  - Температура не упала? - поинтересовался Гарпаго, садясь за стол и протягивая руку к блюдечку с жареными орешками. - Все еще выше двадцати градусов?
  - Мне было холодно, - сказала Эрин, тоже садясь за стол. - В какой-то момент. Наверняка какие-то резкие перепады. Как Вайз?
  - Скоро выйдет из лазарета. Ничего серьезного, - успокоил ее Джонс. - Обычный вывих запястья. Она уже подключена к «АмбуМеду». Может, еще дня два-три будет плохо двигаться рука.
  - Чего хотите? Запрограммировать что-нибудь?
  - Суп, если можно. Никакой белковой дряни.
  - Ладно. Я тоже поем. У меня ни крошки во рту не было с тех пор, как все началось. - Хакль подошла к кухонному автомату.
  В кают-компанию они попали почти через час после разыгравшейся в стазис-навигаторской сцены. Флот Зеро бомбардировал их требованиями и вопросами. Когда Грюнвальд рассказал о случившемся, стрипсы существенно сбавили тон. Тогда же начались «повторные переговоры», длившиеся в основном лишь затем, чтобы дать Месье время оценить размеры ущерба и того, что уже было отремонтировано. Слегка ошеломленный механик с трудом поверил, что они находятся в выжженном секторе 32С, которым владела секта стрипсов, с гатларкским эсминцем на заднем плане и Машиной в трюме. Не помня ничего из того, что случилось после приема на борт Тартуса Фима, на середине объяснений Эрин он попросту махнул рукой, заявив, что у него болит голова и что он хотел бы осмотреть механику корабля.
  Когда тело стрипса перенесли на нижнюю палубу и поместили в трюм вместе с Машиной, Грюнвальд начал торговаться с Флотом Зеро. Какое-то время спустя он отослал из СН Хакль и Гарпаго. Вайз была в лазарете, но Миртону пока что был нужен все еще сидевший в Сердце Хаб. Можно было позволить себе немного расслабиться - продолжалась патовая ситуация, которую стрипсы лихорадочно пытались переломить в свою пользу, но пока что безрезультатно.
  - Нет, - возражал Миртон. - На очередного посланника мы не согласны. После того как предыдущий пытался нас убить, об этом не может быть и речи.
  - Необходимо предоставление доступа к шлюзу. Необходимо принятие посланника. Необходимо…
  - Нет. Поставьте себе новую симуляцию, в которой я взрываю корабль или иду к Машине и разбиваю ей башку. Сладким речам пришел конец. Мы были открыты для переговоров. Мы оказали вам доверие, но вы его не оправдали. Теперь играем на моих условиях.
  - Необходимо заявление об отсутствии передачи необходимой информации для проведения успешной ситуационной симуляции. Необходимо заявление, что капитан прыгуна «Ленточка» Миртон Грюнвальд не передал данные относительно происхождения груза. Необходимо заявление, что груз мог быть похищен с территории герцогства, вследствие чего подверглась искажению симуляционная картина. Необходимо заявление, что ремонт завершен на восемьдесят шесть целых шесть десятых процента. Зарядка реактора завершена на семьдесят одну целую семь десятых процента.
  - Что вы говорите! В самом деле? Весьма мило с вашей стороны. И еще более мило было бы, если бы вы нам сразу головы поотрывали, да?
  - Необходима гарантия, что подобное желание может быть исполнено.
  - Вы что, шутить пытаетесь или просто иронии не понимаете? - Миртон потер лицо. - На этом все. Отходите на безопасное расстояние. Мне не нужны тут никакие ремонтные фрегаты, никакие дроны, никакие стрипсы! Ждите, пока я сам проверю корабль. Если меня все устроит - летим к локационному бую Тестера.
  - Необходимо дополнительное пояснение.
  - Пожалуйста. Мы вместе прыгаем в следующий сектор. Летим к скоплению NGC 1624, возле Прихожей Куртизанки. Перед сам?й глубинной дырой я выбрасываю вам груз в космос, а вы переводите мне остаток юнитов. Потом я влетаю в дыру. Таковы мои необсуждаемые условия. Так что молитесь, чтобы работал наш напастный глубинный привод, ибо, если вы что-то напортачили, свою любимую Машину больше не увидите. Конец связи.
  - Необходимо… - начал крейсер, но Грюнвальд прервал связь.
  - Хаб, - бросил он в интерком, - я иду в кают-компанию. Бери на себя дистанционное управление СН и отслеживай ситуацию. Принести тебе что-нибудь?
  - Кофе. И флюида.
  - Ладно. Подумай, что ты мог бы передать кастрированному искину, а то в конце концов свалишься. Одного трупа на борту нам более чем достаточно.
  - Ясно, шеф.
  - Вот и прекрасно. - Миртон вышел из стазис-навигаторской и направился в сторону кают-компании. На полпути он вдруг вспомнил об одной мелочи - не особо существенной, но удивительной.
  После прыжка на Тестер у него не нашлось времени, чтобы выпить. И, похоже, даже не было такого желания.

  В голове у Пинслип Вайз царил полный хаос.
  Дело было не только в Месье и в том, что механик сперва пытался ее изнасиловать, а потом спас ей жизнь. И не в том, что буквально час назад ее едва не убил киборг или что она отстрелила ему голову. Не имело значения даже то, что в грузовом отсеке покоилось нечто такое, отчего она едва не лишилась чувств.
  Из омута страхов на поверхность пробивалась лишь одна мысль: мысль о том, что она увидела нечто помимо льда, нечто, перевернувшее с ног на голову все ее прошлые догадки. Она пробилась сквозь холод… чтобы увидеть совсем не того, кого ожидала.
  Женщину.
  Если это вообще была женщина.
  Так или иначе, все сводилось к одному - сошла она с ума или нет? В самом ли деле она чувствовала этот напастный холод? В самом ли деле «Ленточка» была… вот именно. Какой? С привидениями?
  «Я с самого начала подумала, что с кораблем что-то не так, - вспомнила она. - Сразу же, как только Миртон показал нам прыгун. Потом опасения начали подтверждаться - странные звуки, нарастающий холод, видения краем глаза…
  Я думала, это он. Я была почти уверена, что он вернулся и забавляется со мной. Он сам постоянно заявлял о моем «холоде» и одиночестве и в конце концов решил, что воздействовать на меня холодом будет даже весело. Ему нравилось меня мучить.
  Все изменилось, когда его слова подтвердились. „Нечто времен Машинной войны“ и так далее. Мне нужно было убедиться, и я убедилась. Значит, это все-таки он?»
  С нее было достаточно. Она должна узнать правду, какова бы та ни была.
  «АмбуМед» тихо стрекотал, делая расчеты и проводя лечение. По всему кораблю слышался размеренный шум реактора. Какофония обычных для прыгуна звуков - приглушенные голоса, шаги, щелчки открывающихся дверей - напоминала биение сердца. Первый астролокатор «Ленточки» Пинслип Вайз начала слегка раскачиваться вперед и назад.

  Хаб Тански порядком устал.
  В отличие от остальных членов команды, он вынужден был постоянно оставаться на своем посту. Ему не мешало напряжение, связанное с непрерывным контролем состояния системы, взятием на себя части навигации или слежением за клавишей самоуничтожения. Хуже было с повторяющимся внесением несоответствий. Вопрос этот увлек его до такой степени, что он забыл даже об импринте.
  Ситуация на «Ленточке» и угроза со стороны стрипса носили для него виртуальный характер. Естественно, он слышал и видел, что происходит, но, пока никто не нарушал работу Сердца, он воспринимал все как голограмму или плоскофильм из Потока. В любом случае решение всех проблем находилось прямо под его пальцем. Подобно части компьютерщиков, лишь наполовину живущих в реальном мире, он довольно философски относился к смерти, веря, что никогда не умрет, и не отождествляя своего ухода с чем-то столь неопределенным, как взрыв. В конечном счете здесь его не было. «Здесь» существовало лишь его худое тело в потертом комбинезоне, еще один инструмент для обслуживания системы. Разум пребывал совсем в другом месте. Компьютеры были жизнью. Смерть - иллюзией.
  И теперь в его жизнь вторгся некий вирус.
  Обнаружилось внесение несоответствий.
  «Вот ведь Напасть», - бормотал он про себя, пытаясь хоть что-то понять. Вопрос: кто мог взломать систему и внести в нее контракт - и, главное, зачем, - не давал ему покоя. О том, что это не дело рук Контроля Альянса, с которым он имел некоторые… делишки, он знал точно. Здесь явно чувствовалась чья-то опытная рука: вмешательство в систему было чересчур замысловатым, и к тому же касалось не только его одного.
  Каждая попытка слишком глубоко проанализировать проблему приводила к перезагрузке. Тански уже утомили перезагрузки: после каждой из них приходилось заново вручную запускать программу самоуничтожения. И еще его не оставляла мысль: «Что, если вирус, или что там вместо него, после очередного запуска системы сам решит нас взорвать?
  Ладно. Когда каждый раз происходит перезагрузка? Тогда, когда я спрашиваю систему о пределах „внесения несоответствий“. В случае других вопросов ответы крайне лаконичны или появляется сообщение об отсутствии данных. Почему?
  Подумаем.
  Компьютер или даже генокомпьютер не забавляется философскими рассуждениями. Для него понятие „пределы“ означает лишь степень вмешательства в контракт».
  Хаб отодвинулся от клавиатуры и закурил.
  «Предположим, что „пределы“ относятся к простому вирусу, внедренному кем-то в результаты доктора Гарпаго. В данном случае мы имеем дело с простым действием и противодействием - пределы ограничиваются фальсификацией контракта, что относительно легко обнаружить. Если, однако, пределы шире и выходят за границы контракта, проблема осложняется. Мы можем иметь дело с инфицированием всей системы. Если же пределы внесения несоответствий настолько широки, попытка добраться до его источника автоматически становится невыполнимой, разве что полностью стереть систему инфицированного корабля. Решение, достойное виртуоза», - удовлетворенно подумал Хаб, уже зная, что где-то там скрывается достойный противник.
  Второй паук.
  Интересно: это некое запланированное действие или мания величия? Ради какой Напасти потребовалось подделывать контракт? Тански все еще не мог понять, что стало тому причиной.
  Внезапно загудело Сердце, выплевывая из консоли голограмму. На мониторах появился фрагмент системы. Разогнав дым, Хаб удивленно взглянул на сигнализаторы, мигающие пятнышки и расчеты.
  «Глубинные эха, - понял он, выплевывая окурок. - Одно недалеко от гатларкского крейсера, еще два на границе системы, возле локационных буев. Три в глубине Тестера, но достаточно близко, чтобы пролететь по безопасным коридорам до нашего глаза циклона.
  Нет, это не эхо, - вдруг сообразил Хаб. - Может, они ими и были, но пикосекунду назад. Это выходы из Глубины! Вот ведь Напасть…»
  - Говорит Хаб, - сказал он в интерком. - Уважаемая команда, я только что идентифицировал несколько выходов из Глубины. Один недалеко от гатларкского эсминца, два возле локационных буев, три в глубине сектора. Предполагаю, что до их воскрешения у нас есть несколько минут. Начинаю анализ. Конец связи.
  Искин «Ленточки» услужливо поставил в углах мониторов счетчик на три безопасные минуты. Замигали белые циферки, отсчитывая сотые доли секунды, а Тански начал лихорадочно шарить в поисках очередной палочки с неоникотином.

  - Кто они?
  - Те три в глубине сектора - корабли стрипсов, - сообщил Тански из Сердца. - По крайней мере, очень на то похоже. Два возле буев… Первый - эсминец, та самая «Няня». Судя по всему, они все-таки полетели за нами. Рядом с ними - какой-то крейсер, кажется, в компании с кем-то поменьше. Его труднее было обнаружить: глубинное эхо крейсера слегка заслонило эхо того корабля. Фрегат? Так или иначе, ставлю на Альянс.
  Миртон потер ладонями лицо и оперся на навигационную консоль. Остальные присутствовавшие в стазис-навигаторской члены команды молчали. Месье стоял позади, сложив руки на животе. Сидевшая в кресле первого пилота Эрин Хакль слушала вполуха, вновь анализируя данные прыжка, предоставленные остававшейся в «АмбуМеде» Вайз. Единственным, кто нервно расхаживал по всей СН, был доктор Гарпаго.
  - Те корабли стрипсов… - откашлялся Грюнвальд. - Какой у них тоннаж?
  - Трудно сказать, но я бы поставил еще на один крейсер и, возможно, два эсминца. Наверняка они оставались в окрестностях сектора 32С и появились сразу же, как только «Джаханнам» сообщил им о происходящем. Иначе они не прилетели бы так быстро.
  - Почему они молчат?! - не выдержал Гарпаго. - Обычно они аж рвутся поговорить, да еще и на языке угроз!
  - Может, им просто нечего сказать, док, - вмешался Месье.
  - Или им просто незачем, - заметил Тански. - Демонстрация силы куда красноречивее.
  - Ладно, - буркнул Миртон, с трудом удерживаясь, чтобы снова не потереть лицо. - Ладно. Сделаем так. Нас пока не интересуют эсминцы или крейсер с фрегатом у локационных буев. Об этом будем думать позже - все равно они пока что не знают, как безопасно добраться до нашего участка сектора. Для этого они слишком велики, у них хуже маневренность. Здесь может уцелеть прыгун, если ему повезет, или прекрасно знающие местность корабли Флота Зеро. Для любого другого корабля без знакомства с картами это безумие. Потому они просто сидят там и наблюдают. К тому же, если этот крейсер действительно принадлежит Альянсу, для нас сразу отпадает по крайней мере одна проблема, а именно «Пламя», которое, видимо, тоже село нам на хвост. Хакль, прыгаем?
  - Вайз говорила, что это очень рискованно, капитан. Теоретически мы можем прыгнуть к Прихожей Куртизанки, но нет гарантии, что удастся минимизировать локационную погрешность.
  - Ладно. Доктор, идите за Вайз. Пусть поможет Эрин с расчетами. Месье, доложи обстановку.
  - Можно лететь, - пожал плечами механик. - Они сдержали слово. Недостает тщательной отделки, но все хорошо. Все оружие работает, хотя без осмотра не обойтись. Реактор тоже в порядке, хотя его еще нужно дозарядить.
  - Хаб, системы?
  - Постоянно проверяю. Пока все в норме.
  - Прекрасно. Старайся отслеживать их связь. До закодированных переговоров между кораблями Альянса мы вряд ли доберемся, но нам многое может дать их обмен репликами с «Пламенем». Я поговорю со стрипсами. Хакль, соедини меня с «Джаханнамом».
  - Так точно. - Первый пилот ввела команды, и в СН послышался характерный шорох устанавливаемой связи. Миртон откашлялся.
  - Капитан Миртон Грюнвальд - крейсеру «Джаханнам» Флота Зеро, - сказал он. - Мы наблюдали выходы из Глубины. Сканирование показывает, что это ваши корабли. Жду объяснений.
  - Тишина, - сообщила после некоторой паузы Хакль. - Не отвечают.
  - Капитан Миртон Грюнвальд - крейсеру «Джаханнам» Флота Зеро, - повторил Миртон. - Мы наблюдали выходы из Глубины. Повторяю просьбу дать объяснения. Необходимо, - он подчеркнул любимое слово стрипсов, - незамедлительно развеять сомнения в отношении данных прибытий. Если, конечно, вы желаете завершить нашу сделку.
  Тишина.
  - Говорит капитан Миртон Грюнвальд. Ответьте, или ваше молчание будет воспринято как…
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - прервал его зычный голос стрипса. - Объяснение маневров Флота Зеро в подчиненной ему системе не является необходимым. Необходимо удовлетворительное завершение торговых отношений. Необходимо подтверждение, что маневры в системе и вне ее не являются частью переговоров относительно груза. Необходимо подтверждение, что сомнения развеяны.
  - Врут, - буркнул Месье. - Я слышал кое-что о стрипсах. Свое вранье они называют симуляцией.
  - Говорит капитан Миртон Грюнвальд, - ответил Миртон, на лице которого впервые за долгое время появилось некое подобие улыбки. - Объяснения относительно маневров Флота Зеро признаю удовлетворительными при условии, что данные маневры будут использованы в рамках безопасного сопровождения прыгуна «Ленточка» к локационным буям и в систему NGC 1624. Насколько я понимаю, в случае атаки на мой корабль со стороны кораблей Альянса и Гатларка я могу рассчитывать на защиту со стороны правдивых и соблюдающих уговор стрипсов. Никто ведь не хочет, чтобы с нашим ценным грузом что-то случилось? Конец связи.
  - Те корабли появились не случайно, - пробормотала Хакль.
  - Мне кажется, это уже не наша проблема, - заметил Миртон. - Секта в любом случае не собирается выпускать из рук Машину. Они уже проделали эти свои «симуляции», и, видимо, пришли к выводу, что четыре корабля стрипсов против двух эсминцев - значительно лучше, чем один. Однако вместе с ними появился еще и крейсер Альянса. Наверняка они сейчас хлопают друг друга по железным спинам, хваля себя за предусмотрительность.
  - И что теперь, капитан?
  - Ждем. Хватит уже на сегодня сюрпризов, - Грюнвальд сел в капитанское кресло. - Если кому-то хочется заработать ценные очки - пусть принесет капитану кофе. Кто там у нас на ногах?
  Месье фыркнул, но прежде чем он успел ответить, в стазис-навигаторскую вбежал Гарпаго. Доктор явно был напуган до смерти.
  - Вайз! - крикнул он. - Ее нет ни в моем кабинете, ни в ее каюте… Я не могу… не могу ее найти…
  Миртон повернулся к нему и медленно, сам того не сознавая, провел ладонью по лицу.

  Пинслип знала, что ей делать.
  Она медленно шла вперед, наконец обретя полное спокойствие и отдавая себе отчет в своих поступках. Под ее ботинками хрустели небольшие ниточки инея - она слышала их, словно биение собственного сердца.
  На подсознательном уровне она чувствовала, что блокировка снята и трюм будет открыт. Иначе и быть не могло - она в этом нисколько не сомневалась. После всей суматохи, вызванной нападением стрипса, а потом из-за Месье, Грюнвальд почти наверняка не поставил блокировку - слишком многое свалилось ему на голову.
  «Ты ничего не понимаешь, Вайз. Но поймешь. Когда увидишь. Нечто времен Машинной войны.
  Все погибнут, Вайз. Все рассыплется словно карточный домик. Выжженная Галактика. Война. Все, во что ты когда-то верила.
  Это я - Напасть».
  Дверь в грузовой отсек была закрыта, но блокировка на ней не стояла. Открыв ее без особого труда, Пин шагнула в темноту. Датчики ощутили ее присутствие, и в трюме начали мигать медленно зажигающиеся огни.
  Он лежал там, недалеко от трупа киборга… в открытом… саркофаге, механическом гробу. Как всегда, прекрасный. Арсид. Ее Принц.
  Присев возле Машины, Пинслип Вайз взглянула на прикрытое пленкой лицо с закрытыми глазами. Медленно и неуверенно она взялась пальцами за край защитной пленки, и та с негромким чавканьем отклеилась. Это был он.
  «Ты исчезнешь или нет?»
  «Да, конечно, если только ты меня поцелуешь. Даром ничего не бывает».
  Пин протянула к Машине руку, но тут же ее опустила. Сердце ее колотилось так сильно, что она едва могла дышать.
  «Поцелуй меня. Мы не скоро увидимся. Поцелуй меня и скажи то, что всегда хотела сказать».
  - Нет, - проговорила Пин. - Не скажу.
  А потом, уже ни о чем не думая, поцеловала своего Принца.

  III. Глубина

  1. «Дракониха»

  Изоляция больных послеглубинной болезнью необходима в восьмидесяти шести процентах случаев. По невыясненным причинам нейронная дефрагментация вызывает у них не только расстройство сознания, но и деструктивное поведение. Глубокое сканирование мозга показывает изменения даже на уровне микротрубочек и сильные нарушения сенсорной информации. По невыясненным причинам б?льшая часть заболевших демонстрировала психоактивные симптомы и становилась опасной для окружающих. Лишь четырнадцать процентов из них впадали в летаргию или средневековый ступор, не реагируя на какие-либо попытки стимуляции.
  «Классификация болезней», альманах врачебного корпуса Научного клана, фрагмент вступления к части, посвященной послеглубинной болезни

  - Успокойся, Миртон, - улыбнулась Эмма Немо. - Выключи это, ради Напасти, иначе воткну тебе эту голокамеру в твое Пепелище.
  - Уже выключил! - Он махнул рукой и убрал устройство. - Может, секунда записалась…
  - Покажи, - хихикнула она, опрокидывая его на койку. - Что ты там… погоди-ка!
  - Эй, оставь! - запротестовал он, но Эмма схватила гаджет и нажала кнопку. Небольшой голообъектив, зашелестев, выплюнул ее силуэт.
  - Успокойся, Миртон, - улыбнулась голограмма, а затем, как он и говорил, тут же погасла.
  - Повезло тебе, - заявила первый пилот «Драконихи». - Естественно, ты это сотрешь.
  - Естественно, нет.
  - Сотрешь!
  - Сейчас я тебе сотру… - пообещал он, заваливая ее на спину. Черные, подстриженные под мальчика волосы рассыпались по подушке. Камера упала на пол, и до них снова донеслось негромкое: «Успокойся, Миртон».
  - Мне успокоиться? - спросил он, с тихим шорохом расстегивая молнию ее комбинезона. - Точно?
  - Нет… - прошептала она. - Вдруг кто-нибудь войдет…
  - Никто не войдет в капитанскую каюту без разрешения капитана, - прошептал он в ответ и наклонился, касаясь губами освобожденной от комбинезона груди. Эмма застонала. - А капитан, - продолжал Грюнвальд, - сейчас очень-очень занят.
  - Мирт…
  - Тихо, - проговорил он, расстегивая до конца ее комбинезон и поспешно стаскивая свой. - А то услышат…

  - Рукав Лебедя, - сообщил астролокатор «Драконихи» толстяк Зед Делл, не переставая поедать хрустящие хлебцы. - Внешний Рукав, ближе всего к Галактической границе. Если повезет, может, увидим Луч. Ты хотела бы, Тиффи?
  - Обжираешься, Зед, - ответила его сестра из Сердца. - Опять прыщи вылезут.
  - И что с того? Будут на роже целые солнечные системы, - усмехнулся он.
  - Скорее астероиды, - заметила она. По вмонтированному в навигационную консоль интеркому Зед услышал ее вздох, смешанный с треском клавиатуры. - Скучно. Когда мы отсюда улетим? Эта пустота меня добивает.
  - Извини, но между Рукавами всегда так. - Зед разгрыз очередной хлебец. - В любом случае не столь уныло, как на Галактической границе. Тут хотя бы есть немного пыли.
  - Пыли?
  - Межзвездной пыли, которая возникает вследствие конденсации в межзвездном газе, где ядрами конденсации являются многоатомные частицы газа. Мы будем лететь сквозь немалое количество пылевой материи, но магнитные поля защитят нас без особых проблем. Пыли в сто раз меньше, чем газовой материи.
  - До чего же захватывающе.
  - Чувствую иронию.
  - «Газовая материя»… Меня сразу же дрожь пробрала.
  - Так и должно быть. - Зед потряс пакетиком перед интеркомом. - Ты знаешь, что в межзвездном пространстве содержится формальдегид, гидроцианид или цианоэтилен? Это бульон, из которого возникают сахара, пиримидины и пурины, а из них, дорогая, лепится ДНК. Жизнь есть везде, даже между Рукавами. Хотя выжгло ее немало.
  - Ладно, с меня хватит, - вздохнула Тиффи. - Очередная лекция господина Чокнутого. Галактика-сралактика. Сахара-шмахара.
  - Не бойся, скоро тебе не придется ни о чем думать, - фыркнул ее брат. - Скоро ты окажешься в блаженном неведении стазиса. Между Рукавами нужно совершить целую серию прыжков. А если тебе уже сейчас скучно, всегда можешь поступить так же, как Гарпаго.
  - Ему незачем сидеть и следить за системами. Никто не воскресит его от гасителя, разве что если ты заработаешь понос от той дряни, которую жрешь. Если уж тебе охота потрепаться, скажи лучше, далеко еще до Рукава Лебедя?
  - Один прыжок, хотя и длинный. Почти пятнадцать световых лет, но все равно неплохо, - Зед чавкнул и выплюнул засохший хлебец на консоль. - Мы в транзите. Радуйся, что большую часть пути мы преодолели через Искру Угольника. Иначе мы бы быстро выдохлись, даже пользуясь промежуточными станциями с зарядными установками для реактора. Дурацкая тысяча световых лет - это ведь шестьдесят шесть и шесть десятых прыжка. Тут было бы еще больше.
  - Через Искру Угольника? Ту глубинную дыру? Ты говорил, что Угольник - это другое название Рукава Лебедя…
  На этот раз уже вздохнул Зед, театрально закатив глаза.
  - Рукав Угольника, Рукав Лебедя или Внешний Рукав - это одно и то же. Пятнадцать с половиной тысяч парсеков дуги, тянущейся почти от самого Ядра и дальше всего выходящей за пределы Выжженной Галактики. Не путай понятия. Искра Угольника - это глубинная дыра, находящаяся между Рукавами Лебедя и Персея, но не соединяющая их, как Прихожая Куртизанки или Туннель Кахтармов. Во имя Ушедших, Тиффи… ты должна это знать.
  - Это ты астролокатор, а не я, господин Чокнутый. Попробуй написать программу для выведения прыщей, тогда поговорим.
  - Ха. Ха. Ха.
  - Ладно, так что там? - помолчав, спросила Тиффи.
  - Где?
  - Там. Во Внешнем Рукаве. В той его части, которая почти выходит за пределы Выжженной Галактики.
  - То же, что и во внешней части Рукава Креста или остатках Рукава Стрельца. Или в фрагментах далекого Рукава Трех Килопарсеков.
  - Ты что, не можешь ответить по-человечески?
  - Могу. Там Внешние системы, или Пограничные герцогства. Часть их не пострадала даже во времена Машинной войны, большая часть которой разыгралась во Внутренних системах и ближе к самому Ядру. Ты слышала о выжженной Солнечной системе в Рукаве Ориона? Пятнадцать напастных световых лет в поперечнике с колыбелью человечества в центре. Все это было уничтожено Оружием. Самое сильное из известных Опустошений, одновременно совершенных Машинами.
  - Да что ты?..
  - Запретное пространство, Тиффи. Корабли влетают туда и уже больше не возвращаются. Неплохо, да?
  - Да уж. И как там, в этих герцогствах?
  - Любопытно. - Зед пожал плечами. - Можно было бы слетать. Большинство тех планет выглядит так же, как во времена Империи. Во многом они переключились на сельское хозяйство или торговлю артефактами, но «ТрансЛинией» туда прилетает множество туристов, ученых из Клана и искателей ксено. Ну, знаешь, заброшенные города, заросшие агломерации, замки и все такое прочее.
  - Я там был, - неожиданно вмешался только что вылезший из боевой рубки Карвак Хольт. Одетый в свой любимый черный комбинезон, оружейник пригладил аккуратно уложенные волосы. Его тонкие губы изогнулись в улыбке, но из-за темных очков не было видно, в самом ли деле он улыбается. - По другую сторону Выжженной Галактики. В пределах Государства, в Рукаве Креста. В Лебеде еще много систем, но в Кресте их осталась лишь горстка, большинство жителей которых прошли генотрансформацию. Чтобы выжить без нее на тех планетах, нужно все время ходить с кислородным пузырем на голове.
  - Да уж, был, - усмехнулся Зед. - Пролетел весь диск Выжженной Галактики с его ста двадцатью тысячами световых лет в поперечнике. На волшебном коне, пердящем радугой.
  - Я оттуда родом, - невозмутимо ответил Карвак. - Из внутренней части Креста.
  - Я так и знала, что ты генотрансформированный! - пискнула Тиффи. Хольт снова улыбнулся.
  - Вовсе нет, - возразил он. - Но было время, когда мне хотелось. Несколько лазурных лет я просидел на Железе, в тюремно-горнодобывающей системе. Рудники пласталя и карбоксена. Духота, дни в оттенках испорченной желчи… И пыль… уничтожающая зрение.
  - За что? - поинтересовался Зед. Карвак улыбнулся в третий раз, и улыбка его показалась весьма неприятной.
  - За то, что задавал дурацкие вопросы. В Альянсе этого вполне достаточно, а уж в Государстве тем более. Может, займешься астролокацией, парень?
  - Чтоб его Напасть задрала, - взорвался Зед, когда Хольт вышел из СН. - «Может, займешься астролокацией?» А сам что делает? Сидит себе на заднице в боевой рубке!..
  - Не преувеличивай, - язвительно бросила Тиффи. - Забыл, как он стреляет?
  - Большую часть времени он просто в стул пердит, - буркнул Зед. - Хотел бы я увидеть, что он станет делать, когда станет по-настоящему горячо.
  Поморщившись, он сунул в рот очередной хлебец, даже не догадываясь, что его желание в ближайшее время исполнится.

  - Мирт… о, да, Мирт…
  - Да…
  - Мирт, пожалуйста… о… Мирт… я люблю тебя…

  - Ноль, - сообщила второй механик Люта Пост. - Ноль, ноль… и ноль.
  - Проверь датчиком, - велел ей первый механик Мирм Зигрист. Напоминавший гнома из сказок доимперских времен старичок полез в лежавшую на полу нижней палубы сумку и вытащил нужный ключ. - Одной проверки энергостатов не достаточно. Прокачка энергии через реактор должна быть непрерывной, иначе возникнут энергетические сгустки. А если появится такой сгусток, малышка, то придется тебе либо отключать часть механики, либо разряжать ее трансформатором, а это намного труднее.
  - Ладно, - согласилась Люта. Девушка дунула на падавший ей на лицо каштановый локон и утерла вспотевшее лицо. На нижней палубе «Драконихи» было довольно жарко - реактор излучал тепло, просачивавшееся сквозь термическую блокаду. Как объяснял Зигрист, слишком много прыжков за слишком короткое время.
  - Ноль, ноль и… ноль пятнадцать, - поправилась Пост. - Во имя Ушедших… ты только взгляни, Мирм! Целых пятнадцать! И куда эта Напасть влезла?
  - Ну, вот видишь, - подытожил Зигрист. Люта взглянула на него и, отложив ключ-датчик, села на пол.
  - Мирм, может, еще останешься? - спросила она. - Хоть ненадолго. «Дракониха» сложная, как сама Напасть. Я не справлюсь.
  - Справишься, справишься. Миртону ни к чему двое механиков, малышка. - Старик улыбнулся, и Люта заметила его улыбку, даже несмотря на длинную седую бороду. Механик присел, глядя ей прямо в глаза. - А ты способная, уж можешь мне поверить.
  - Угу, способная. Особенно когда перенаправляю воздух из гальюна в кают-компанию.
  - У каждого бывают ошибки. А я уже слишком стар, чтобы болтаться по космосу. Свое я отработал. Неподалеку от сектора, в который мы летим, есть такая сказочная, пасторальная система - называется Гатларк. Я покупаю там дом возле озера. Если когда-нибудь заглянешь в гости - приготовлю тебе то, что оттуда выловлю.
  - Зигрист…
  - Ну нет, малышка! Никак плакать вздумала?! Даже не смей! - Мирм протянул руку, смахнув со щеки девушки заблудившуюся слезу. - А ну-ка, улыбочку! - Люта громко шмыгнула носом и попыталась улыбнуться. - Грюнвальду нужен кто-нибудь помоложе, - продолжал механик. - Я летал с ним последние восемь лазурных лет, и уже с самого начала чувствовал себя стариком. Я устал. А поскольку именно я тебя выбрал, ты самая лучшая. И советую побыстрее в это поверить. Хорошо?
  - Хорошо… Мирм.
  - Ну вот. - Зигрист с трудом встал, потирая ноющие колени. - Идем, малышка. Разрядим те пятнадцать - ибо мы кто?
  - Механики.
  - А какие?
  - С яйцами, - шмыгнув носом, она потянулась к ключу.
  - Именно, - усмехнулся Мирм.

  Искин «Драконихи» среагировал с опозданием, почти тогда же, когда и сидевшая в Сердце Тиффи Делл. Они находились примерно в одной десятой световой минуты от последнего локационного буя, или чуть меньше чем в двух миллионах километров от цели, когда приборы прыгуна обнаружили появление глубинного эха - настолько короткого, что оно сразу же сменилось открытием Глубины. Разрыв в измерениях замерцал голубым, выплюнув корабль величиной с фрегат, который почти сразу же свернул, сбрасывая подаренную ему послеглубинным скольжением скорость. Кастрированный искин нового корабля перебросил энергию с реактора на магнитные поля и, как легко было догадаться, наверняка начал воскрешение команды.
  - Говорит Делл, - сказала Тиффи. - У нас неожиданный выход из Глубины. Какой-то странный корабль… похоже, фрегат. Искин собирает данные. Они тормозят. Внимание, повторяю: неожиданный выход из Глубины.
  - Напасть! - прошипел Миртон, высвобождаясь из объятий Эммы. Первый пилот, тоже выругавшись, потянулась к комбинезону. - Быстрее! - Грюнвальд начал одеваться, нашаривая вшитый в комбинезон микрофон. - Тиффи! - крикнул он, возясь с одеждой. - Сколько до буя? Можешь ускориться?
  - Одна десятая. Скоро будем.
  - Ставь счетчик с задержкой в полторы минуты! Держи палец на кнопке!
  - Полторы?.. Но это же предел для стазиса!
  - Успеем… Заодно вызови тот корабль и заверь их в наших мирных намерениях, торговом рейсе и…
  - Это «Кармазин»! Во имя Ушедших… Это «Кармазин»! - вдруг крикнула Тиффи. Миртон не ответил. Вместе с Эммой он уже бежал по коридору в сторону стазис-навигаторской.
  Они почти столкнулись с Карваком, который мчался к ведшей в боевую рубку лестнице.
  - «Кармазин»? - спросил Хольт, но, похоже, подтверждение ему не требовалось. Пробежав мимо, он схватился за лестницу. - Гребаный «Кармазин», - буркнул он себе под нос, исчезая в боевой рубке.
  Добежав до навигационной консоли, Грюнвальд сел в капитанское кресло. Рядом в кресло первого пилота упала запыхавшаяся Эмма Немо. Зед кашлянул, выронив пакет с хлебцами, - первый пилот не до конца застегнула свой комбинезон.
  - Зед, астролокация, - бросил Миртон. - Можем прыгнуть прямо сейчас?
  - Не советую, - прохрипел Делл. - Будет солидная локационная погрешность, или мы превратимся в «призрак».
  - Немо, попробуй полную тягу. Сейчас же.
  - Так точно.
  - На «Кармазине» есть волновик, - послышался голос Карвака. - Он может нас задержать и заблокировать глубинный прыжок.
  - Этого мы не знаем, - ответил Грюнвальд. Волновики были усовершенствованной версией повсеместно устанавливаемых лучей захвата. Они могли притянуть к себе корабль, тем самым не давая ему сбежать, и воздействовали на антигравитоны, нарушая работу глубинного привода. На военные корабли их ставили нечасто - они пожирали столько энергии, что после блокирования вражеского корабля ее редко хватало еще и на выстрел. Флот обычно использовал волнолеты, как называли невооруженные беспилотные корабли-блокировщики, состоявшие, по сути, лишь из глубинного привода, слабых магнитных полей, автоматической навигации и волновика.
  - Знаем, - возразил Хольт. - На «Кармазине» он точно есть. Похоже, он летит на каком-то модифицированном реакторе. Единственный подобный корабль во всей Выжженной Галактике. Анна хвасталась, что купила технологию у стрипсов и установила волновик.
  - Стрипсы не продают технологии, - вмешалась Эмма.
  - Продают, если предложить им за это людей, - ответил Карвак. - Для технологического спасения.
  - Она не… - прошептала первый пилот. Послышался искусственный, кислый смешок Хольта:
  - Именно что да.
  - Слушайте, у нас почти ноль целых шесть десятых световой. Попробую перебросить энергию на тягу, - проговорила Делл. В наступившей тишине послышался доносившийся из громкоговорителя стук клавиш. - Мирм, Пост! Вы в машинном? Нужно переключить распределитель энергии на тягу. Можете это устроить?
  - Одну минуту, - послышался спокойный голос Зигриста. - Сообщу, когда будет готово.
  - Поторопитесь! Потом входите в жесткий стазис на нижней!
  - Хорошо.
  - Успеем, - уже спокойнее произнесла Эмма. - Буй недалеко. Мы только что после автоматической подзарядки. Если за нами летят… им может не хватить энергии даже для того, чтобы прыгнуть.
  - Зед, мне нужны координаты для очередного глубинного прыжка после выхода из Глубины. Летим, сколько удастся, на скольжении и прыгаем снова, - сказал Грюнвальд. - Понял?
  - Так точно!
  - «Кармазин» ускоряется, - внезапно сообщила Немо. - Они идут на форсаже.
  - Не решили же они поиграть в межсистемную погоню, - буркнул Миртон. - Если они нас не догонят, выжгут полреактора - и на том конец.
  - Они приближаются… У нас примерно полминуты.
  - Карвак!
  - Все в порядке, - бросил Хольт. - Они будут у меня на мушке через…
  Но они так и не узнали, скольких мгновений им не хватило.
  Удар волновика не был неожиданным, и выстрел ничем не напоминал пучок сконцентрированной энергии. «Дракониху» внезапно словно залило столь густым супом, что они почувствовали, как перегрузки, до этого блокируемые антигравитонами, просачиваются внутрь корабля, подобно каплям расплавленного свинца.
  - Скорость падает, - прошептала Эмма. Пробежав пальцами по навигационной консоли, она схватилась за выдвинувшиеся ручки управления. - Он нас поймал.
  - У меня помехи в антигравитонах и магнитном поле, - сообщила Тиффи из Сердца. - Мирм перенаправил энергию, но я не могу… Напасть, просто не могу…
  - Они в пределах досягаемости, - объявил Карвак. - Лупим?
  - Жди приказа, - сказал Миртон. - Что со сканом?
  - Искин утверждает, что у них заряженное оружие, но не знает, какое именно, - ответила Немо. - Тиффи?
  - Подтверждаю, - согласилась Делл. - Часть похожа на турбинные пушки, и, возможно, найдется какая-нибудь плазма, но этот корабль весь нашпигован энергетическими пятнами на бортах и носу. Наверняка это тоже сигнатуры оружия.
  - Работа охотника прибыльна, - подытожил Хольт.
  - Не болтать, - прошипел Миртон. - Немо, вызывай их. Посмотрим, чего они хотят. Тиффи, не забывай про счетчик. Как там механики?
  - В жестком стазисе. То есть… сейчас будут. Уже подключились.
  - Хорошо. Зед, сразу сообщишь, когда прыжок будет относительно безопасен. Попробуем провернуть тот же номер, что и в Туманности Кольца. Мы сидим в стазисе, а искин имитирует мою болтовню.
  - Она поймет, - сказала Эмма.
  - Придется рискнуть.
  - Ставлю… Минуту. Она нас вызывает. - Немо шумно втянула воздух и тут же нервно выдохнула. - Широкополосный диапазон, аудио.
  - Дай на громкоговоритель.
  - Есть.
  Сперва они услышали лишь треск устанавливаемой связи, а затем в СН раздался спокойный голос Анны, которая даже не представилась. Насколько помнил Миртон, Анна была просто Анной - не больше и не меньше, но благодаря ее известности ее имя нельзя было спутать ни с каким другим во всей Выжженной Галактике. Все-таки Анна занималась своей деятельностью уже несколько десятилетий, а внешность пожилой и седой, но все еще привлекательной женщины лишь усиливала ощущение профессионализма, подкрепленного многолетним опытом.
  Однако ее спокойные серые глаза уже слишком многое повидали для того, чтобы понятие «профессионализм» означало нечто обычное. Под тщательно уложенными модулями памяти и подтвержденными геноподписью контрактами лежали трупы - дрейфующие в космосе забрызганные замерзшей кровью тела, испускающие последний вздох в какофонии хрипов, среди танца вращающихся остовов разбитых кораблей.
  - Миртон Грюнвальд, - в ее голосе чувствовалось мягкое, сочувственное веселье, но никто не дал себя обмануть. - Малыш Миртон. Это Анна. Ты там?
  - Да, - ответил он.
  - Поглядела я на твой кораблик, - сообщила капитан «Кармазина». - Симпатичный. И не такой уж маленький для прыгуна. Но я всегда говорила, что тебе следует пересесть на фрегат. Экономишь? Или, может, предпочитаешь «скромно, но со вкусом»?
  - Скромно, но со вкусом.
  - Браво за откровенность, - голос на мгновение смолк. - Я тебе случайно не мешаю? Скажи.
  - Нет, - сухо процедил он. Может, это и не имело особого значения, но Анна ценила культурную беседу. Пожалуй, это был ее единственный недостаток - она любила поболтать со своими будущими жертвами. Болтовня означала время, а в нем они нуждались сейчас больше всего.
  - Прекрасно, - ответила Анна. - О чем это я… ах да. Я поглядела на «Дракониху». У вас ведь стандартное вооружение? Минутку, гляну на скан. Турбинные пушки, лазер, плазма, луч захвата. - Она вздохнула. - Типовой набор для прыгуна. Никаких ракетных установок. На прыгунах их редко ставят, но можно добавить. Ты ведь наверняка собирался поставить такую? Тебе обязательно стоит это сделать, когда у тебя будет следующий корабль.
  Следующий корабль. Анна никогда не бросала слов на ветер. Миртон позволил себе облегченно вздохнуть. Они могли остаться в живых.
  - Наверняка учту, - сказал он. В громкоговорителе послышался очередной негромкий вздох.
  - Надеюсь. Хотя ракетная установка - это немалые расходы. Особенно универсальная. По сути, это стоимость всей боевой рубки. Никогда не понимала, почему цена столь высока, пока не присмотрелась поближе к указам Альянса, касающимся вооружения, - насчет запрета установки наступательного оружия на кораблях пограничников и ограничений монтажа ракетных установок. Политика. Разве все мы не ее рабы?
  - Надо полагать.
  - Не сказала бы, что ты особо разговорчив. А старик так тебя хвалил…
  «Паллиатив, - понял Грюнвальд. - У нее поручение от Паллиатива».
  - Я всегда готов поговорить, - бросил он, нервно поглядывая на Зеда, который в ужасе покачал головой. Данных для прыжка все еще не было. - О политике, ракетных установках, кораблях и… контрактах. Это правда, что в их случае всегда есть возможность договориться?
  - Увы, не всегда, Миртон, - в голосе Анны послышалось искреннее сожаление. - Порой речь идет даже не о самих контрактах, а об определенной репутации, связанной с их исполнением. Ты ведь это понимаешь?
  - Конечно. И как далеко мы можем зайти, чтобы эта самая репутация не пострадала?
  - Не особо, - последовала пауза. - Ты мне нравишься, Миртон. Ты и твоя забавная команда - состоящая, как я понимаю, из молодежи, которая не до конца отдает себе отчет в реальных последствиях неисполнения договоров или попытки обмануть заказчиков.
  - Ничего такого я не…
  - Я была бы тебе крайне благодарна, если бы ты меня не перебивал, - голос стал на пол-октавы выше. - Это может повлиять на мое мнение относительно твоей персоны. Может, хочешь что-то еще добавить?
  - Нет.
  - Видишь ли, Миртон… у меня тут подготовлены три голограммы. Если бы ты оказался… неприятно агрессивным, то получил бы голограмму номер один. Будешь вести себя культурно, вышлю тебе голограмму номер два. Что касается голограммы номер три… - что ж, вряд ли у тебя имеется соответствующая сумма в юнитах, чтобы ее воспроизвести. Всего получается… минутку, сейчас проверю. Пять миллионов юнитов, или около того. Вместе с моими комиссионными.
  - Паллиатив знает, что такой суммы у меня нет.
  - О браво! И за сообразительность в том числе. В таком случае - голограмма номер два. Посылаю. Выйду на связь, как только ее воспроизведешь, договорились?
  - Да.
  - Только не заставляй меня ждать, - предупредил голос. - Передача много времени не займет, а ожидание могло бы нарушить приятную атмосферу нашей беседы… чего бы мне не хотелось. Так что даю вам пять минут. До свидания, - в голосе прозвучали почти радостные нотки, а затем он смолк в треске прерванной связи.
  Из громкоговорителя полился белый шум, перемежающийся щелчками электромагнитных искр. Эмма выключила микрофон.
  - Пришли файлы, - еле слышно проговорила она. - Немного. Несколько сжатых терабайт. Головидео.
  - Воспроизведи, - велел Миртон. Кивнув, Немо коснулась клавиши.
  Послышался треск, и над навигационной консолью появилась слегка подрагивающая сероватая картинка, изображающая худого древнего старика. Голограмма не показывала всего, но они знали, что за его спиной находится ряд машин и мониторов. Едва различимые нити трубок и инъекторов пронизывали его тело, подобно терниям.
  Когда-то Паллиатива звали иначе, но его настоящего имени никто уже не помнил. Самопровозглашенный король преступного мира Выжженной Галактики пребывал в паллиативном состоянии, на грани жизни и смерти. Недоброжелатели утверждали, будто Паллиатив уже не человек, а необращенный стрипс - киборг, чье тело было лишь оболочкой, состоявшей из кожи, мозга и остатков внутреннего скелета. Однако это была ложь - Паллиатив поддерживал киборгизацию, но лишь до определенной степени, предпочитая, чтобы обеспечивавшие его существование машины находились вне тела, неразумно отказываясь от все более продвинутых технологий кибернетической замены органов. Впрочем, необходимость замены отдельных кибернетических элементов тоже означала операцию, а те не всегда заканчивались успешно. К тому же операция и, соответственно, потеря сознания означала утрату контроля, а этого Паллиатив опасался больше всего.
  - Миртон, Миртон, Миртон, - голос старика напоминал шелест осенних листьев. - Я так разочарован.
  - Зед, данные, - прошипел Грюнвальд. Астролокатор не отвечал, склонившись над консолью. На клавиатуру падали крупные капли пота.
  - Можешь не отвечать, - продолжал Паллиатив. - Это голопередача. Номер два - то есть, по мнению моей дорогой Анны, ты проявляешь чуточку здравомыслия. Соответственно, приговор будет милостив. И он станет предупреждением для всех, кому придет в голову заглядывать в опечатанный груз, а потом выпускать его на волю.
  - Уже почти… - прошептал Зед Делл. - Осталось несколько процентов.
  - Тиффи, счетчик и номер из Туманности…
  - Так точно. Ставлю. По счетчику нам осталось полторы минуты.
  - Всей команде приготовиться к прыжку, - процедил Миртон, но Паллиатив еще не закончил.
  - Я почти уверен, что, пока мы разговариваем, ты пытаешься совершить глубинный прыжок, - продолжал он. - Ситуация выглядит следующим образом: на последней промежуточной станции между Рукавами, кажется Персей-Зета, был мой человек, который позволил себе подменить резервуары с «белой плесенью» на вашем корабле. Подмененное вещество действует аналогично стазису и вводит в аналогичное состояние, но не обладает теми же свойствами.
  - Он не… - прошептала Эмма.
  - Тиффи! - крикнул Миртон. - Заблокируй прыжок! Быстрее!
  - Слишком поздно, - простонала Немо. - Она уже подключилась… Она всегда быстро впадала в стазис!
  - Это не стазис! Выдергивайте инъекторы! Немо, блокируй прыжок с консоли!
  - Есть!
  - К немалому разочарованию моего человека, один из членов вашей команды уже находился в стазисе, причем жестком, - вздохнул Паллиатив. - Такова судьба. Если вы его до сих пор не воскресили - ничего не поделаешь, примирюсь с данным фактом. Невозможно иметь все сразу.
  - Карвак?! - прохрипел Грюнвальд.
  - Я!
  - Ты слышал, что творится?!
  - Наверняка тебя удивило, почему Анна позволила вам долететь почти до локационного буя, - слабый старческий голос Паллиатива был едва слышен, но до Миртона доходило каждое слово. - Видишь ли, мы позволим вам прыгнуть. Кто знает - может, подмененное средство все же подействует? Оцениваю ваши шансы процентов в десять, может, пятнадцать - это в самом деле немало. Если у вас все получится, не возвращайтесь в Рукав Персея. Этот Рукав для вас закрыт. Если вы здесь появитесь, я уже не буду столь милосерден.
  - Это ведь не конец… - прошептала Эмма. - Не может быть…
  - Естественно, это конец, - продолжил Паллиатив, словно услышав ее слова. - Если вы не прыгнете, «Кармазин» вас уничтожит. Против этого корабля у вас нет ни малейшего шанса. Можете, конечно, попробовать, я потом посмотрю головидео.
  - Выключи, - сказал Миртон, но Паллиатив отключился сам, не попрощавшись. Изображение исчезло так же, как и появилось, в сопровождении глухого треска.
  - И что теперь? - спросила Немо.
  - Воскрешай тех, кто в стазисе, за исключением Гарпаго, - приказал Грюнвальд. - Или нет… оставь их. По словам старика, у них шансы пятнадцать процентов. У нас пока нет даже этого. Хольт?
  - Да, шеф?
  - Готовься к бою. Прыгнем, если не будет другого выхода.
  - Прыгнем?! - пискнул молчавший до этого Зед. - Да ты с ума сошел, мать твою?!
  - Только не послеглубинная болезнь, Миртон, - сказала Эмма. - Что угодно, только не это…
  - Справимся, - прошептал Грюнвальд. - Должны справиться.
  - Я боюсь.
  - Прыгать я не стану! - почти рыдая, крикнул Делл. - Гребаная Напасть, Мирт! Ты с ума сошел, мать твою?!
  - Делл! - рявкнул Грюнвальд, вгоняя перепуганного астролокатора в кресло. - Исполняй приказ, ясно?! Никто тут не погибнет и не заболеет! Мне нужны точные координаты прыжка, и немедленно!
  - Есть… есть координаты… вот…
  - Хорошо. Давай. - Зед передал фрагмент голограммы Эмме, которая закачала ее в навигационную консоль первого пилота. - Успокойся, - добавил Миртон. - А теперь входи в стазис.
  - Он сказал…
  - Мне до Напасти, что он сказал! Паллиатив хочет нас запугать. Подключайся. Это приказ!
  - Так точно… я…
  - Давай!
  Парень трясущимися руками нажал кнопку, опускавшую кресло и вводившую «белую плесень». Миртон несколько мгновений смотрел в его глаза, сперва испуганные, а потом помутневшие и пустые. Веки Делла опустились.
  - «Кармазин»… вызывает нас, - сказала Эмма. Она нажала кнопку микрофона, и в СН снова раздался голос Анны, на этот раз звучавший уже не столь вежливо. Они посмотрели передачу Паллиатива, и охотница, видимо, решила, что обмен любезностями уже не имеет особого значения.
  - Будем действовать спокойно или нервно? - спросила она.
  - Карвак, - сказал Грюнвальд, не обращая внимания на ее вопрос, - начинай. Эмма, прыжок в крайнем случае.
  - Жаль, - проговорила Анна, и связь прервалась. Но времени на размышления не оставалось. Немо потянула за ручку управления, и «Дракониха» тяжело дернулась, пытаясь оторваться от волновика. К удивлению первого пилота, прыгун быстро преодолел сопротивление - видимо, задерживать их прыжок уже сочли ненужным.
  - Она нас отпустила, - сообщила Эмма.
  - Этого слишком мало, - решил Миртон. - Она знает, что мы не прыгнем и будем ждать любого, кто тут появится, чтобы купить у него «белую плесень».
  Он был прав. На худой конец они могли приблизиться почти к скорости света и, летя на максимально достижимых для «Драконихи» семи десятых световой, добраться до последней промежуточной станции. Полет мог занять несколько месяцев, а может, и больше, и львиной доле команды наверняка пришлось бы остаться в стазисе - средство Паллиатива, судя по всему, действовало подобно гасителю - но они сумели бы справиться при максимальной экономии еды, технической рециркуляции воды и оптимизации работы генераторов кислорода. В крайнем случае они могли все погрузиться в стазис, пока их не найдет какая-нибудь спасательная команда, продолжая лететь проложенным кастрированным искином курсом. Последний вариант мог означать и дрейф в течение нескольких лет.
  Но Анна не собиралась давать им подобного шанса.
  Как только Эмма отвела «Дракониху» на расстояние, не позволявшее орудиям «Кармазина» ее уничтожить, капитан решила, что игра закончилась. Прыгун, по ее мнению, был легкой целью, и она позволила ему отлететь настолько, чтобы поединок мог принести удовлетворение, но исход его был предопределен в ее пользу. Сканер навигационной консоли «Драконихи» показал распределение энергии реактора на орудия на корабле Анны. Охотница нисколько не спешила, словно победа была для нее лишь формальностью.
  Ошибка ее заключалась в том, что она недооценила Карвака Хольта.
  Оружейник не стал забавляться изящным, ослепляющим обстрелом корабля. Его интересовала одна конкретная точка фрегата, и именно на ней он сосредоточил пучок лазера, плазмы и обстрел турбинных пушек. Проблема состояла в том, что подобная техника была успешной в отношении более крупных кораблей - в них легче было попасть, хотя редко когда удавалось долго продолжать точечный обстрел, учитывая степень защиты этих кораблей. Прыгуны, фрегаты или эсминцы были для этого чересчур маневренны - по крайней мере, для большинства оружейников.
  Хольт был не таким. Он не пользовался глазами, которые все равно едва видели после проведенных на Железе лет. Соединившись с датчиками корабля, он стрелял почти инстинктивно, чувствуя, где и как ударить.
  Пока Немо совершала невероятные пируэты, бочки и взлеты, Карвак вертелся вокруг собственной оси, подключившись к системе боевой рубки, нажимая ногами на педали и стискивая ручки управления, позволявшие одновременно стрелять из нескольких видов оружия сразу.
  - Мы попали, - простонала Эмма. - Во имя Ушедших! Попали!
  Миртон не ответил, тоже потянув за ручку управления и пробежав пальцами по навигационной консоли. Мониторы и голограммы показывали оторванную башенку «Кармазина», за которой тянулась волна дыма, искр и огня.
  Каким-то чудом Карвак пробился сквозь магнитное поле фрегата и вызвал целый ряд разрушений вдоль левого борта. И все указывало на то, что это еще не конец - точечный обстрел продолжался: красные пучки лазера, рваная зелень плазмы и желтые энергетические шары, выплевываемые турбинными пушками, бомбардировали ослабленный бок корабля безжалостно и методично, словно припечатывая его судьбу. И тут они получили ответ.
  Выстрел сразу же лишил их магнитного поля, а следующий, столь же быстрый, как и первый, вырвал их из безопасной инерции, создававшейся антигравитонами. Они дрейфовали, ощущая боль от внезапной перегрузки, растерянные и беззащитные, под ругательства Карвака, едва сдерживаемые рыдания Эммы и ледяное молчание Миртона.
  - Прыжок, - прохрипел Грюнвальд. - Прыжок.
  - Нет… пожалуйста…
  - Прыжок, Эмма. Следующий выстрел… нас убьет. И она это знает.
  «Кармазин» висел над ними, уже поворачиваясь неповрежденным правым бортом. Инерция вернулась, антигравитоны возобновили работу, но от магнитного поля почти не осталось и следа. Корабль тряхнуло - очередное попадание показалось им ободряющей трепкой.
  Миртон нажал кнопку счетчика, возобновляя отсчет. Им осталось меньше минуты.
  - Карвак, стазис.
  - Да. Напасть… прошу прощения, капитан.
  - Это я прошу прощения. Извини, Карвак.
  - Напасть его дери. - Оружейник прервал связь.
  Они остались одни, но Грюнвальд не в силах был взглянуть на Эмму. «Дракониха» стонала, словно издыхающий зверь.
  - Мирт… - прошептала первый пилот. - Прошу тебя…
  - Все будет хорошо, - пообещал он. Ничего другого в голову ему не пришло.
  - Нет, не делай этого… - голос ее дрожал на грани паники. - Я боюсь!..
  - Я люблю тебя, Эмма.
  - Нет… пожалуйста, нет!..
  - Я люблю тебя, - повторил он, но она его уже не слышала. Снадобье сделало свое дело. Она лежала без сознания, имея пятнадцатипроцентный шанс остаться в живых, среди воя сирен, ослепленная гаснущими огнями стазис-навигаторской. Что-то трещало - голограмма показывала растущие деревца разрушений. Обшивка корпуса. Кронштейны. Изгиб конструкции под влиянием перепада давления. Пробоина в машинном отделении.
  «Дракониха» умирала, и никто не брался утверждать, что она выдержит глубинный прыжок.
  Грюнвальд позволил креслу опуститься в лежачее положение, а яду Паллиатива - заполнить его кровеносные сосуды. По щекам его стекали слезы, но он ничего не замечал. Несмотря на действие снадобья, он все еще не мог лишиться чувств, словно для него это было наказанием, которое он желал понести.
  Ему хотелось засмеяться - он сам не знал отчего. Ему хотелось еще раз произнести ее имя. Но он не успел.
  Неожиданный ускоренный прыжок лишил его способности дышать и последних трезвых мыслей.

  2. Поддержка

  Действующая производственная линия ОКЗ - оптимальное решение. Мы не запрещаем модификацию наших кораблей, если она не противоречит пактам Альянса относительно вооружений. Конструкция кораблей имеет модульный формат, и существует возможность ее последующего усовершенствования, если оно проводится на наших верфях или верфях, имеющих наш сертификат, мы не видим в этом никаких проблем. Однако мы не можем согласиться на неофициальную модификацию нашей продукции. Нелегальные верфи и верфи, не имеющие сертификата ОКЗ, должны отдавать себе отчет в том, что каждая неправомочная модификация корабля ОКЗ делает недействительной предлагаемую нами гарантию.
  Фрагмент интервью с Астисом Корелем, владельцем Объединенных космических заводов, на тему нелегальной модификации космических кораблей

  Планета была старая, наполовину выжженная и серая.
  Она вращалась вокруг самой яркой звезды в созвездии Цефея, в неполных пятидесяти световых годах от легендарной Солнечной системы. Люди во времена до Империи дали ей название Альдерамин, и точно так же называлась система, с центральной звездой почти вдвое тяжелее Солнца. Серая планета носила имя Альдера, и открыли ее лишь во времена Галактической Империи. Машины выжгли ее наполовину, не придавая ей особого стратегического значения, хотя это казалось невероятным: все-таки система Альдерамина находилась в Рукаве Ориона, с которым сражающиеся стороны обошлись особо жестоко во время Машинной войны.
  Вальтер Динге терпеть не мог Альдеру.
  Он терпеть не мог заглушавшую большую часть цветов серость, скверно терраформированную атмосферу, пронизываемую кислотными дождями, и покрытые серым мхом скелеты старых городов Империи. Он терпеть не мог тянувшиеся на километры шахты, разрывшие поверхность Альдеры и образовавшие лабиринт скрывающихся под ее скорлупой туннелей с обитавшими в них гморками.
  На Альдере не существовало времен года, так же как и настоящих дня или ночи, разве что если бы кто-то решился выбраться на окутанную вечной тьмой вторую половину планеты, накрытую саваном кислотных туч. Из-за нетипичного состава атмосферы после не слишком удачного терраформирования на поверхности царила странная серовато-мрачная пора, в которой чем-то уникальным выглядели немногочисленные проблески чистого света. Поселенцы могли здесь выжить лишь благодаря частым отпускам за пределами планеты. Если у кого-то не хватало средств, чтобы улететь, он быстро впадал в депрессию. Местный пейзаж вполне годился для фильма ужасов.
  Вальтеру Динге не нужен был даже пейзаж.
  В своем самом страшном кошмаре, который возвращался к нему в моменты сильного нервного стресса и напряжения, он оказывался в Детской колонии номер двадцать два, как называли один из жилых секторов в Пылевой Звезде. Детские колонии были печальной необходимостью - взрослые жители Альдеры, если не работали б?льшую часть времени в шахтах, трудились на поверхности, пытаясь отремонтировать поврежденное оборудование. Их дети обычно находились под опекой специализированного персонала и пауканов, как называли восьминогие Машины второго разряда, ползавшие за ними по пятам на случай нападения примитивных и агрессивных гморков.
  Короткие ноги Вальтера осторожно ступали по серым камням. В детстве он был хоть и мал, но достаточно ловок. Однако сейчас он спал, и каждый шаг стоил ему немалого труда. Пинки, как он называл своего паукана, семенил рядом, бдительно сканируя окружение пучками зеленоватых лазеров.
  - Вальтер…
  Динге вздрогнул. Голос был ему знаком - в каждом его кошмаре звучал именно такой зов, слегка завывающий, с растянутыми гласными. Полный тепла, но при этом повергающий в ужас.
  Голос матери.
  - Ва-а-альтер, - пела она. - Иди сюда, сынок, иди-и.
  В этот момент кошмар распадался на два ответвления. Динге либо видел, как мать ждет его в разграбленном стрипсами шахтерском лагере недалеко от города - то есть там, где она ждала его в действительности, либо она возникала перед ним в сером поблескивающем тумане на дороге в Детскую колонию, не позволяя пройти дальше. В обоих случаях, однако, она выглядела так же, как и тогда, когда он видел ее в последний раз, - по большей части «спасенную» сектой, с наскоро смонтированной механической внешней поддержкой, пронизанную инъекторами, закачивавшими ей в кровь заменитель гемоглобина, серебристую жидкость стрипсов, якобы способствующую адаптации к технологической трансформации.
  - Ты будешь спасен, - сообщала Цецилия Динге, протягивая к нему руки. Все ее тело хрустело; хруст этот, как и слегка компьютерный голос, Вальтеру предстояло запомнить навсегда. - Ты обретешь технологическое спасение. Ты обязательно должен приобщиться к Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
  На самом деле мать не произносила всю эту речь. Она ждала его в лагере и пыталась поймать, генерируя звенящие слова о необходимости достижения настоящего совершенства. Он в ужасе прятался от нее среди камней и карликовой растительности Альдеры. Ей не удавалось его схватить, и она в конце концов уходила к ожидавшему ее транспортнику стрипсов, которые в рамках программы обращения в свою веру атаковали слабо контролируемые Альянсом планеты. Во сне, однако, было иначе.
  Вальтер стоял словно парализованный, а мать подходила ближе, хватала его и привлекала к себе, вводя в его тело наниты и микроустройства, отвечавшие за первый этап процесса обращения. Он визжал и кричал, пока она что-то бормотала насчет очищения и симуляции, и в конце концов просыпался - внезапно трезвый и опустошенный, испуганный и странно холодный.
  Точно так же он очнулся в своей каюте, все еще подключенный к стазис-консоли.
  Какое-то время он тяжело дышал, не понимая, где находится. В горле чувствовался большой ком не выплюнутого до конца крика. Он весь дрожал, ощущая, как колотится сердце. Потом к нему вернулась способность мыслить. «Видимо, я заснул, - понял он. - Меня воскресили после прыжка… и я заснул. Возможно ли вообще такое? Наверняка так и было. Ни у кого не бывает сновидений под стазисом - это невозможно. Вероятно, я слишком вымотался…
  Маделла Нокс, - понял он. - Она меня прикончила. Перебросила в напастный сектор стрипсов!
  Шлюха!
  Неужели все должно было стать настолько сложным? Неужели такова цена за исполнение мечты? Я должен был оказаться именно здесь? После многих лет копания в старых передачах об открытии древних технологий, долгих часов, проведенных за анализом глубинных призраков и уцелевших фрагментов Галактической сети, - проклятая технологическая секта! И все из-за старой сумасшедшей с манией контроля и какой-то Ложи, которая не должна даже существовать!»
  Кипя от злости, он отсоединился от стазис-консоли, с отвращением выдернув инъекторы. На пол каюты упало несколько капель «белой плесени», и Вальтер с трудом удержался от желания немедленно их вытереть. Раздевшись, он вошел под душ, но тот не принес ему успокоения. Капли воды стекали по коже, но он все еще чувствовал, что потеет, несмотря на проведенную много лет назад генотрансформацию. «Все должно быть иначе, - словно мантра, отдавалось у него в голове. - Все должно быть иначе!»
  Только как?
  Чего он ожидал? Почета? Похлопывания по плечу? Повышения? Наверняка, но дело было не в этом. Ему хотелось оказаться там, где была настоящая, а не обманчивая… чистота. Да! Чистота в мире идей. Он жаждал оставить свой след в истории, коснуться ее, стать частью мифа, который он столь рьяно исследовал. Разве ему не хотелось когда-то стать ученым из Клана? Но эти глупцы не пожелали его принять из-за каких-то нескольких жалких тестов… Как будто события прошлого, из-за которых он стал тем, кем был, легли тенью на всю его жизнь.
  Он должен был доказать, насколько они ошибались. Слегка помогла поддержка со стороны отца, который оплатил ему учебу… А потом, после его смерти, Вальтер упрямо карабкался по карьерной лестнице - от скромного чиновника на Лазури до должности контролера, а затем выше. Его тщеславие не имело границ. Тщеславие и любовь к науке. Ради нее он готов был пожертвовать всем.
  Именно поэтому он улыбался и пожимал чьи-то потные грязные руки. Поэтому он вел разговоры с глупцами и натренировал искусственную улыбку, хотя при виде человеческих лиц ощущал понятное отвращение. Его хотели лечить. Его! Разве не таково было мнение Клана? Неужели они не понимали, что некие скромные… недуги - неотъемлемое свойство самых выдающихся личностей? А он был выдающимся! В этом он нисколько не сомневался. Только он мог совершить то, чего не умели гордецы из Клана, - экстраполировать «призрак» Машин, который появлялся в Выжженной Галактике с незапамятных времен, и сделать вывод, где можно его поймать.
  Даже если ради этого ему приходилось столкнуться с кошмаром.

  Когда голограмма навигационной консоли вспыхнула пятнышками Глубины, в коляске Натрия Ибессена Гатларка прозвучал тихий тревожный звонок.
  Интерком и сигнально-локационная связь с Аро были одним из первых усовершенствований, установленных специалистами из-за пределов системы. Создатели коляски принадлежали к Научному клану, спокойно-величественные корабли которого, напоминавшие средневековые паровики, однажды прибыли на Гатларк, предложив свои услуги герцогу Ибессену. Рассеянный по всей Выжженной Галактике флот Клана редко являлся по вызову, пользуясь скорее своим представительством на планетах, но заказ был сочтен интересным. Клан любил непростые задачи, прекрасным примером чему стало антигравитационное кресло Ната.
  Коляска должна была не только обеспечить полную функциональность сыну герцога, но и модифицироваться в зависимости от развития болезни. Натрий когда-то видел проект последней стадии - коляска в виде кибернетического экзоскелета. Небрежный рисунок изображал и его самого в виде неуклюжего, уничтоженного психофизией призрака. По сути - киборга. Гибрид стрипса с фанатиком из Собрания.
  Картина была в буквальном смысле чудовищная, и Натрий какое-то время не мог прийти в себя, а тем более пользоваться коляской. Техники Клана не понимали его возмущения - в конце концов, они предлагали ему в меру нормальную жизнь. То, что он не считал подобное существование жизнью, было исключительно его проблемой.
  Натолкнувшись на стену непонимания, Нат пытался поговорить о модификациях непосредственно с источником. Связавшись посредством Потока с резиденцией Клана под названием Око Мудреца, находившейся в системе Дельты Павлина, он довольно долго ждал ответа - Дельта была примерно в девятнадцати световых годах от выжженной Солнечной системы в Рукаве Ориона и, являясь субкарликом класса G8 IV, не имела собственной планеты. Вокруг нее вращалось лишь Око Мудреца, захваченная много веков назад гигантская боевая станция Машин, якобы ответственная за первое применение Оружия. Но и там - в главной резиденции Клана - не сумели успокоить его, лишь подтвердив опасения, что рано или поздно коляска полностью станет частью его тела.
  - Два корабля поблизости, - сказала сидевшая над навигационной консолью Сори Тельсес. - Один из них - эсминец «Няня».
  - Они прилетели за нами, - недоверчиво прошептал Нат. Тревожный звонок продолжал звучать, и он его отключил. Чего хотел Аро? Сейчас на это у него не было времени. - А второй?
  - Крейсер. Похоже, легкий, но я точно не уверена, - ответила Сори. - Сигнатура указывает на корабль Альянса.
  - И они ничего не говорят, - со злостью бросил Кайт Тельсес.
  - Они только что вышли из Глубины. Наверняка идет воскрешение команды.
  - А те корабли, что дальше?
  - Не нравится мне это, капитан, - кашлянула Тельсес. - Очередные выходы - в окрестностях «Джаханнама». Похоже, один тяжелый крейсер и еще два корабля поменьше. Наверняка стрипсов.
  - Фрегаты?
  - Скорее эсминцы. У нас появилась компания.
  - У них тоже. Ладно, ладно… - Капитан «Пламени» начал шарить в бороде, словно ища в ней мысль. - Сделаем так. От шмыга не отказываемся, но стараемся максимально зарядить реактор для обратного прыжка. Типси утверждает, что у нас есть шанс на парсек. А тем временем ждем. Не думаю, чтобы Альянс собирался нас атаковать. Стрипсы тоже. Мы для этих игроков лишь мелкая рыбешка. В конце концов, и секта, и Альянс умеют считать. Один старый эсминец против двух крейсеров и двух эсминцев киборгов? И еще неизвестно, сколько в системе малых кораблей стрипсов. Дать им бой на их территории? Нет. - Старый чародей извлек руку из бороды и с явным удовлетворением ее погладил. - Атаковать их было бы абсурдом. Так что ждем развития ситуации, поскольку ситуации свойственно развиваться. Я закончил.
  - Неплохая речь, капитан.
  - Спасибо, Сори. Хочешь что-нибудь добавить, Нат?
  - Нет, - поморщился Натрий. - Я согласен со всем на всем протяжении. Мы в проигрышной позиции, но игра все еще продолжается. И потому прошу на минуту меня извинить.
  - В чем дело?
  - Помните, как вы жаловались, что я привел на борт Машину?
  - Ну да.
  - А теперь вы будете меня благодарить. - Нат похлопал по подлокотнику коляски, которая после безуспешного звукового сигнала начала показывать маленькую голографическую картинку, сообщавшую об установлении связи. - Ибо эта Машина только что приняла передачу, которая может несколько смешать фигуры на нашей шахматной доске.

  Захарий Лем не мог освободиться из-за навигационной консоли.
  Когда «Няня» вышла из Глубины и была воскрешена команда, предполагалось, что он останется в стазис-навигаторской и проверит все координаты. Действовало неписаное правило: каждый астролокатор после совершения прыжка проверяет не только карту сектора, убеждаясь в успешности прыжка, но и сразу же планирует следующий. Когда-то это было необходимостью: во время Напасти, Ксеновойны или Машинной войны человечество приобрело рефлекс - немедленно обеспечить себе путь возможного бегства.
  Что ж, он вынужден был получить те координаты, даже если прыгнуть они не смогут. А о том, что не смогут, он уже знал.
  «Няня» после подзарядки реактора с помощью неполной зарядной установки, забранной с гатларкского Пурпура, могла совершить лишь единственный прыжок, который полностью исчерпал бы их резерв. Однако рефлекс оставался рефлексом, и Лем ввел несколько координат. Увы, ситуация выглядела не лучшим образом - они были прикованы к месту, пока не получат зарядные установки от «ТрансЛинии», которой уже было сообщено о прыжке в систему 32С. Все теперь зависело от времени и от того, удастся ли ему вовремя опознать второго агента Ложи.
  Кто это мог быть? Пока что можно было предположить, что это Тартус Фим. Проблема, однако, заключалась в том, что убедиться в этом он не мог, по крайней мере, пока сидит за консолью. «Зря потраченное время, - мысленно проворчал он. - Жаль, жаль, жаль. Ну, может, не совсем».
  В навигационной консоли эсминца, не считая поддержки астролокации, навигации или связи с боевой рубкой, имелись микрофоны. При некотором везении он мог бы под предлогом настройки потенциального прыжка одним выстрелом убить двух зайцев. В конце концов, вполне возможно, что агент Ложи находится на каком-то из близлежащих кораблей, так что можно попробовать отправить зашифрованное сообщение… Однако, чтобы его скрыть, требовалось некоторое замешательство, нечто, что могло бы отвлечь внимание. Может, небольшая авария? В тот самый момент, когда на заднем плане болтается гатларкский эсминец и крейсер стрипсов? Нет, это было бы чересчур рискованно.
  Напасть, должен же быть какой-то способ! Пальцы Захария бегали по клавиатуре, словно конвульсивно дергающиеся пауки. Если бы его сейчас мог увидеть Цицеро, наверняка он был бы шокирован способностями добродушного лысого старичка.
  «Мне нужен шанс, - подумал Лем. - Все-таки космос - холодное и пустое место, и счастливых случайностей в нем не бывает.
  Разве что если отнести к их числу глубинных эха…»
  Легкий крейсер появился почти рядом с «Няней», у самой полосы локационных буев. Возле него вышел из Глубины небольшой фрегат, стандартная модель поддержки. Одновременно возникли очередные эха и выходы - Лем успел насчитать еще три, прежде чем вокруг навигационной консоли и всей стазис-навигаторской разразился ад.
  «Не верю, - подумал он. - Этого не может быть.
  И тем не менее…
  Сколько у меня времени, прежде чем воскреснет команда? Минута? Две? Три?»
  Уже сейчас персонал «Няни» запускал сканирование, перебрасывал энергию на магнитные поля и наступательное оружие. Сидевшая в «Детке» смотрительница сектора Контроля наверняка уже касалась пальцем кнопки отсоединения своей «каюты», не будучи уверенной, что без этого ей удастся сбежать за пределы досягаемости орудий прибывшего корабля. Все было окутано неуверенностью и страхом.
  Замешательство и шанс.
  Не дожидаясь, пока его везение закончится, Захарий Лем достал шифровальный чип, воткнул его в консоль и наклонился к микрофону.

  - Вызываю эсминец «Няня», Альянс, капитан Вермус Тарм. Говорит «Гром», крейсер Альянса, капитан Пекки Тип в сопровождении подчиненного фрегата «Терра», капитан Ама Терт, - услышала Маделла Нокс. Голос, как она и ожидала, звучал слегка пискляво. - Мы прибыли на вызов, протокол поддержки типа С. Просим связи. Прием.
  - Говорит Вермус Тарм, капитан эсминца «Няня», корабля Контроля Альянса. Благодарим за прибытие. Подтверждаю протокол поддержки типа С и приглашаю к официальному сеансу головизионной связи через пять минут с целью обсуждения подробностей операции. Прием.
  - Подтверждаю. Начинаю подготовку. Конец связи.
  Вермус пойдет наверх, поняла Мама Кость, и перенаправит голограмму на «Детку». Именно такие инструкции имелись у него на подобные случаи. Она встала из-за стола, размышляя, не вызвать ли Вальтера Динге. Пожалуй, да - без этого одержимого дурака пока было не обойтись. Она нажала на соответствующую кнопку на компьютерном столе. Интересно, как будет реагировать Динге на вундеркинда Альянса? Напасть их дери, неужели они не могли прислать другой корабль?
  История капитана Пекки Типа была наполовину правдивой, наполовину подверглась художественной обработке с целью подогнать ее под оптимистичные сообщения Альянса. Вундеркинд, гений стратегии, отправленный в возрасте пяти лет в Академию Лазури и позднее собравший лавры в нескольких престижных космических академиях. Стремительный переход на фрегаты, потом на эсминец. Все это в свете голокамер, видеодокументов, интервью и славы. Маленький стратег с ангельской внешностью, с серьезным видом стоящий в мундире, едва доставая остальным капитанам до упитанных животов. И наконец - направление тринадцатилетнего гения на крейсер «Гром» с подчиненными ему двумя фрегатами. Насколько она помнила, первый фрегат он уже, впрочем, потерял, приказав ему совершить некий головоломный наступательный маневр во внутреннем конфликте Альянса, или еще одной короткой войне между Лигой, Федерацией и Государством. Абсурд.
  Вторая часть этой истории была не столь цветиста. Пекки Тип, несомненно, был исключительным ребенком, но Маделла подозревала, что немалая часть его гения и славы была лишь прикрытием с целью затемнить некоторые операции Контроля. Появились слухи о некоей нелегальной генотрансформации, затем о том, что Тип является лишь подставной фигурой. Увы, в какой-то момент ситуация вышла из-под контроля, и Пекки, то ли из-за постоянного присутствия транслировавших его решения голокамер, то ли из-за болезненного интереса со стороны его фанатов, начал по-настоящему управлять кораблем. Некоторые из его решений наверняка тормозились или направлялись, но слухи утверждали, что мальчишка закусил удила и сам запутался в том, кто он на самом деле.
  «Чудесно, - вздохнула смотрительница сектора Контроля. - Но если выбирать не приходится…»
  Тихое попискивание двери сообщило о появлении Вермуса Тарма. Нокс впустила капитана. Вальтера все еще не было.
  - Это он? - спросил Вермус. Он выглядел несколько лучше, чем когда она видела его в последний раз, - возможно, воспользовался душем. - Его нам прислали?
  - Видимо, только он был поблизости.
  - Еще только малыша нам нянчить не хватало, - буркнул Вермус. Маделла улыбнулась.
  - Что ж, по крайней мере, название корабля у нас подходящее. Но не бойся, Тарм. Могу поспорить, б?льшая часть его решений проходит через сито искина.
  - Хочешь сказать, что «Громом» управляет искусственный интеллект?
  - Нет. Я хочу сказать, что все приказы Типа отслеживаются и им можно управлять. Нам нужна поддержка, так что парень нам пригодится.
  - Скорее уж его крейсер. И тот фрегат.
  - Не стану спорить. Так что встань рядом и сделай грозный вид. Передача уже пошла. Что ж, начнем без Вальтера, - сказала Мама Кость, видя, что над столом начинает возникать голубоватое свечение голограммы. - Придет, никуда не денется.
  Передача была чистой, может, даже слишком чистой, из-за чего показалась привыкшей к подрагиваниям и трескам Маделле даже жутковатой. Бесцветная голограмма показала похожего на призрак коротко подстриженного мальчика в капитанской фуражке и уставном мундире Альянса. Если бы не детское ангельское личико, могло бы показаться, что перед ними увешанный орденами карлик. Вокруг странно сосредоточенного лица Пекки кружили маленькие точки голокамер.
  «Мы - часть программы, - поняла Нокс. - Разговор идет публично. Будем надеяться, передачей займется цензура. Так или иначе, придется следить за словами». Она надеялась, что Вермус тоже это понимает.
  - Здравствуйте, капитан Тарм, - мальчик слегка поклонился. - И смотрительница Нокс.
  - Здравствуйте, капитан Тип, капитан Терт, - столь же формально бросил Вермус. Мама Кость вежливо кивнула, позволив себе едва заметно улыбнуться.
  - Как я понимаю, у нас мало времени, - заявил Пекки. - Как видите, передача транслируется также на фрегат «Терра», - он показал на едва видимую голограмму на заднем плане, принадлежавшую неприметной Аме Терт. «Интересно, насколько крепко малыш Тип держит ее на поводке? - подумала Маделла. - Наверняка крепко, если ей приходится молчать». - Прошу коротко ввести в курс дела.
  «Маленький формалист», - поморщилась Нокс, но Тарм сразу же вписался в навязанную ему роль.
  - Конечно, господин капитан, - согласился он и на мгновение смолк: в каюту вошел задумчивый или, скорее, полубесчувственный Вальтер Динге. - Вижу, контролер Динге уже с нами. Он отвечает за техническую часть нашей операции.
  - Приветствую, - прохрипел Вальтер. Тип едва заметно кивнул, не сводя взгляда с Тарма. Глаза его напоминали две блестящие звездочки.
  - Продолжаю, - сказал капитан «Няни». - Мы преследуем сбежавший прыгун «Ленточка», капитан Миртон Грюнвальд. Предполагаем, что это обычный торговый прыгун, но полной уверенности у нас нет.
  «Во имя Ушедших, - мысленно простонала Нокс. - Сейчас этот идиот скажет что-нибудь насчет Ложи! И это перед объективами камер!» Она нервно взглянула на Вермуса, который, видимо, что-то почувствовал, поскольку слегка откашлялся и продолжил:
  - Сейчас, однако, это несущественно. Важно, что являющийся предметом нашего интереса прыгун совершил кражу технологии Альянса в системе Гадес, принадлежащей герцогству Гатларк во Внешних системах Рукава Лебедя. Свидетелями кражи были два корабля: торговый прыгун «Кривая шоколадка», который уже перехвачен нами, и патрулирующий окрестности гатларкский эсминец «Пламя». По непонятным пока для нас причинам эсминец пытался препятствовать нашей операции по перехвату прыгуна, утверждая, что технология Альянса должна принадлежать ему. Несмотря на разногласия, до перестрелки дело не дошло, и вопрос пока что носит процедурный характер. Мне продолжать?
  - Да, пожалуйста.
  - После обстрела прыгуна «Ленточка» нашими силами капитану Грюнвальду удалось сбежать в сектор, в котором мы находимся в данный момент. Как вам известно, это нестабильная выжженная система, безопасная для космоплавания лишь в пограничной зоне. Прыгун Грюнвальда, однако, оказался в глубине системы, где наткнулся на патруль Флота Зеро стрипсов. Мы предполагаем, что секта выражает интерес к украденной Грюнвальдом технологии, что совершенно недопустимо. Сюда прибыло также «Пламя». Его командир, капитан Кайт Тельсес, наверняка решил, что ему удастся поймать «Ленточку» раньше нас. Дело осложнилось тем, что мы только что наблюдали очередные прибытия из Глубины. Мы уже знаем, что это корабли стрипсов, по крайней мере один крейсер и, вероятно, два эсминца. Выжженное состояние сектора делает невозможным точное сканирование.
  - Понятно. Есть предложения?
  - Разумнее всего было бы подождать, - высказался Вермус. - В отличие от стрипсов, у нас нет карты сектора, а значит, и безопасных путей пролета.
  - Не люблю ждать, - поморщился мальчишка. - Придется признать, что время работает не в нашу пользу. Стрипсы могут перехватить технологию. Попытки переговоров предпринимались?
  - Почти сразу же по прибытии в систему, но в ответ один лишь шум. Мы предполагаем, что это молчание - намеренная тактика стрипсов, - сообщил Тарм. - Они не отвечают на наши стандартные вызовы, сваливая вину на проблемы со связью, которые могут, но не обязаны возникать из-за нестабильности сектора.
  - Это все, что делалось до сих пор? - спросил Пекки.
  «Я знаю, что меня раздражает, - решила Маделла. - Его надменная уверенность в себе. И мне она как-то странно… знакома, Напасть его дери».
  - На данном этапе да, - признался Вермус.
  - Понятно. Минуту… - Мальчишка на секунду исчез с экрана. - У меня тут вводные данные от наших астролокаторов, - он ввел что-то на экране небольшого переносного компьютера. - Анализ показывает, что самым разумным поступком Грюнвальда стал бы прыжок из данной системы в сектор NGC 1624. Это ближайшая глубинная дыра, так называемая Прихожая Куртизанки. Дыра находится в наиболее вытянутом фрагменте этого скопления и ведет непосредственно в глубь Рукава Персея. Если Грюнвальд намерен прыгнуть, то либо туда, либо обратно на Гадес, хотя второй вариант выглядит лишенным всякого смысла. Он может также прыгнуть в направлении Галактической границы, в сектора с небольшим количеством промежуточных станций и локационных буев, с патрулями пограничников и элохимов. Прыжок туда мог бы задержать его поимку, но мы все равно рано или поздно схватили бы его там. На Границе попросту слишком пусто. Так что вариант с глубинной дырой выглядит наиболее разумным. Поэтому предлагаю немедленно сообщить кораблям Альянса именно о таком, а не о других возможных действиях Грюнвальда. Есть шанс, что таким образом мы успеем
перехватить его прыгун, если ему удастся сбежать из нынешнего сектора. Вы согласны?
  - Да, - неохотно признала Маделла Нокс. Тарм утвердительно кашлянул, но не смог скрыть замешательства. Им следовало подумать об этом сразу же по прибытии в Тестер.
  - Выход из Прихожей Куртизанки находится в регионе NGC 1624, открытого звездного скопления в созвездии Кассиопеи, расположенного в Рукаве Персея, - читал с компьютера Пекки. - Данная территория никогда не подвергалась атакам во время войн, в связи с чем воспринимается как безопасная, и ее называют также Транзитом Персея. Это один из часто используемых транспортных узлов «ТрансЛинии», и, соответственно, он отмечен многими локационными буями. - Тип погасил экран компьютера. - Там должны ждать Грюнвальда наши силы, - уверенно продолжал он. - Иначе он прыгнет оттуда куда-нибудь в глубь Рукава или, если ему не хватит энергии, спрячется в системе и воспользуется легкодоступными промежуточными станциями с зарядными установками для реактора. Однако это уже Внешние системы, которые не так-то легко обшарить. Если он сбежит, он будет для нас потерян. Нужно немедленно связаться с кораблями Альянса в Рукаве Персея, посредством Потока и глубинных зондов.
  - Звучит логично, если, конечно, Грюнвальд сбежит из Пепелища, - язвительно бросила Нокс. Пекки кивнул. Каким-то чудом капитанская фуражка не свалилась ему при этом на глаза.
  - Конечно, - согласился он. - Следует, однако, допускать такую возможность. А также то, что Грюнвальда кто-то оберегает. Как бы там ни было, стрипсы пока не уничтожили «Ленточку».
  - Не пони… - начал Вермус, но прикусил язык. Тип, к счастью, ничего не заметил.
  - Грюнвальд наверняка предложил стрипсам украденную технологию, - заявил Пекки. - В обмен на свою жизнь и, возможно, сопровождение. У него не было выхода. Потому стрипсы и не выходят с нами на связь. Вероятно, они уже приняли решение. Так что наша задача - перехватить «Ленточку» в секторе 32С, а если это не удастся, задержать Грюнвальда достаточно долго, чтобы у нас была возможность мобилизовать наши силы в Транзите. Это всё. Естественно, мы не можем также допустить, чтобы он передал технологию стрипсам. Предполагаю, что он будет пытаться это сделать перед входом в глубинную дыру, то есть в секторе NGC 1624. Нигде больше он не будет чувствовать себя в безопасности, - он задумался. - Он поступит стандартным образом - находясь в NGC 1624, выпустит груз в космос ожидающим его стрипсам, для надежности держа его на мушке. Затем он войдет в стазис и сбежит через дыру. Простое и изящное решение.
  - Даже чересчур простое, - пробормотала Мама Кость, но Тип сделал вид, будто ее не слышит.
  - Поэтому, когда Грюнвальд прыгнет, следует заняться Флотом Зеро, - продолжал он. - Мы не можем допустить, чтобы они прыгнули следом за ним. Если нам не удастся поймать «Ленточку» уже здесь, то нужно, по крайней мере, убедиться, что она доберется до Прихожей Куртизанки, а потом до Транзита Персея, где ее перехватит Альянс.
  - Стрипсы ведь могут перехватить технологию прямо здесь, - внезапно предположил Вальтер. - Перехватить силой.
  Пекки покачал головой.
  - Нет. Грюнвальд их сдерживает. В любой момент он может уничтожить груз. А секта явно в нем заинтересована, так что они не станут рисковать, идя на конфликт с «Ленточкой». Они рискнут пойти против нас.
  - А если «Ленточка» выбросит груз перед прыжком к Прихожей Куртизанки?
  - Она может так поступить, но это было бы неразумно. Грюнвальд скорее предпочел бы, чтобы стрипсы прикрывали его прыжок в более безопасную систему, а если он отдаст им груз раньше, никто ему этого не гарантирует. Поэтому я исключаю подобный вариант.
  - У нас нет никаких шансов с Флотом Зеро, - возразила Маделла. «Этот напастный мальчишка все продумал так, чтобы в живых остался только он и получил очередной орден!» - «Няня» тоже не в состоянии совершить новый глубинный прыжок! Без зарядки реактора!
  - Это вооруженный конфликт, - спокойно проинформировал ее юный гений в скроенном по мерке мундире. - Приходится учитывать цену. - Ангельское личико скривилось в недовольной гримасе. - У меня вопрос к Вальтеру Динге. Стоит ли упомянутая технология больше, чем несколько кораблей Альянса?
  - Да, - неохотно кивнул Вальтер. - Стоит.
  - В таком случае решение очевидно. Впрочем, вряд ли вам стоит бояться смерти, смотрительница. Я постараюсь перехватить каждую спасательную шлюпку перед прыжком «Грома».
  «Не дождешься, паршивец», - подумала Мама Кость.
  - Несмотря на логичность вашего вывода, вынужден согласиться со смотрительницей, - вмешался Вермус Тарм. - В конечном итоге если мы задержим стрипсов, то задержим ненадолго. Не думаю, чтобы легкий крейсер, фрегат и эсминец, даже столь продвинутый, как «Няня», могли оказать сопротивление двум крейсерам и еще двум боевым кораблям поменьше.
  - Конечно, - согласился Пекки и улыбнулся. Улыбка была адресована не им - мимо его лица пролетела голокамера. - Однако я полон оптимизма. Во-первых, я кое-что слышал о модификациях корабля знаменитой Мамы Кость. Меня лишь искренне удивляет, что при столь продвинутом сканере «Няни» вам не удалось тщательно проверить выжженный сектор. Впрочем, это уже не имеет значения. Существеннее то, что на «Няне» будто бы установлено не только стандартное лазерное орудие или турбинные пушки, но и плазменное копье или больше всего интересующее меня туннельное орудие. Любопытно… Я не предполагал, что такое оружие разрешено. Оно, случайно, не запрещено пактами Альянса? Если бы я знал, то попросил бы поставить такое чудо на «Громе».
  «Сукин сын, - подумала Нокс. - Он все знает. Но откуда?»
  - Остальное тоже впечатляет, - продолжал Тип. - Посмотрим… - он демонстративно бросил взгляд на экран переносного компьютера, хотя Маделла прекрасно знала, что в этом нет никакой необходимости. - Две ракетные установки, дающие возможность обстрела ракетами типа «М», то есть у вас на борту массовое оружие… две атомные бомбы с увеличенной силой поражения. Браво, браво. Остальное… гм… перехватывающие ракеты… насколько я понимаю, это стандартные «ищейки»? Хотя я бы удивился, если бы они были действительно стандартные. Ну вот вам пожалуйста - знаменитый корабль смотрительницы Нокс, почти экспериментальная боевая единица!
  - Туннельная пушка ни разу не испытывалась, - сухо вмешался Тарм. - Насколько нам известно, выстрел пожирает огромную часть энергии, по сути отключая корабль. Существует также немалый риск серьезного повреждения реактора. Это выстрел последнего шанса. Маленькие туннельные пушки, установленные на истребителях… с ними ситуация выглядит несколько иначе. Они не только пожирают энергию реактора, но и не справятся с таким кораблем. Впрочем, это экспериментальная версия. Истребители также дополнительно снабжены двумя гравитационными ракетами.
  - Туннельные пушки на истребителях? Гравитационные ракеты? Как я слышал, каждая из них может стоить как небольшой прыгун… У меня самого небольшая эскадра из шести «мух», но это скромные корабли с возможностью сосредоточенного турбинно-плазменного обстрела. Какие истребители есть у вас? Можете меня просветить? И каким чудом они вообще оказались на таком небольшом корабле?
  - Истребители типа «стилет». Их два, и они составляют неотъемлемую часть эсминца.
  - Два истребителя. На внешней конструкции. Очередная модификация. Чудесно… - Капитан «Грома» улыбнулся, но в его гримасе не было ни грамма радости. - Ситуация выглядит все лучше. И вы утверждаете, будто мы не справимся? - Он пискливо рассмеялся, но тут же посерьезнел. - Что ж, соглашусь, что мы не можем ввязаться в бесконечное сражение. Мы выдержим столько, сколько возможно, а потом сбежим. Впрочем, ключевое значение будут иметь не только наши стратегические умения, но и то, собирается ли Грюнвальд выжить.
  - Подобная стратегия… любопытна, но не знаю, правильно ли вы меня поняли, капитан, - сказал Вермус Тарм, придавая голосу профессиональную, натренированную на курсантах жесткость. - Разница сил и без того слишком велика. Их крейсеры наверняка имеют по эскадре из шести истребителей, и мы не знаем, не подверглись ли их эсминцы подобной же… модификации, как и «Няня».
  - Разведка Альянса уже давно занималась подробным изучением Флота Зеро, - совершенно неожиданно вмешалась капитан «Терры». Она выглядела напуганной, но Пекки позволил ей говорить. Нокс подняла брови - неужели Ама в самом деле боится этого мальчишку? - Корабли стрипсов действительно подверглись модификации, но не столь значительной, как могло бы показаться. Секта использует остовы погибших кораблей и израсходованные запчасти. Их корабли собраны из кусков, хотя и с прекрасным программным обеспечением. Почти у каждого есть какое-то… слабое место, в буквальном смысле «доработанная кувалдой» болевая точка. Стрипсы - прекрасные мастера ремонта, но, во-первых, невозможно ремонтировать что-либо без конца, а во-вторых, им недостает… утонченности и соответствующих условий, чтобы создать полностью новый корабль или умело его модифицировать. Что касается модификаций, то стрипсы больше сосредоточены на себе самих, чем на своих кораблях. Так я читала… Прошу прощения, что перебила, - добавила она и замолчала. Тип криво усмехнулся.
  - Решаясь на эту операцию, я считаюсь с определенными издержками, - признался он. - Впрочем, все сводится к моему первому вопросу… - Он сделал эффектную паузу, которую запечатлели голокамеры, добавив очередной ценный материал к содержимому модулей памяти. - Это все, что сделано на данный момент?
  - Да, - ответила Маделла, с трудом сдерживая злость. Маленький стратегический актеришка! - А что еще мы могли бы сделать, Напасть его дери?!
  - Во-первых, отправить кого-нибудь на перехваченный прыгун, «Кривую шоколадку». Она может оказать поддержку нашим эскадрам истребителей. Неплохо было бы также попытаться убедить ее капитана поучаствовать в нашем деле. Во-вторых, связаться с «Пламенем», - самодовольно вещал Пекки. - Нам ведь нужны союзники, а «Пламя» - гатларкский эсминец, который охотно поддержит действия Альянса… если, конечно, хочет, чтобы герцогство Гатларк сохранило свою автономию. И если он не хочет, чтобы его уничтожили.
  В наступившей после его последних слов тишине послышался лишь тихий вздох Динге.

  3. Арсид

  Все будет предначертано. Все будет забыто. Человечество вернется к своему величию, а правда станет явной.
  Библиотеки Собрания, автор неизвестен

  «Ничего из этого не выйдет, - бормотал он себе под нос. - Ничего не выйдет».
  Контролер Эверетт Стоун не имел никакого желания беседовать с человеком, сидевшим в камере номер шестьдесят шесть тюремного сегмента на Серебре, единственном спутнике Лазури. Увы, должность контролера была достаточно многогранной, делившейся на периоды. Лишь те, кто добрался до высших постов, могли оставаться на них постоянно. С обычными чиновниками Контроля Альянса все было куда хуже. В данный конкретный период Стоун должен был при поддержке кастрированного искина заниматься рассмотрением преступлений. До конца выделенного на это времени ему оставалось еще три лазурных года. Потом должен был начаться период системного контроля, или уютная бумажная работа по контролю над двумя, может тремя, системами. Б?льшую ее часть выполняли компьютеры и генокомпьютеры, а человек лишь сидел, глядя, не загорится ли красная лампочка, и летал на выборочный контроль планетарных властей. Чудесная работа. Эта, в общем, тоже была неплоха, пока он не познал свой самый страшный кошмар - человека, который стер сам себя.
  Лучшие специалисты утверждали, что стереть данные из Потока или персоналя невозможно. Каждый гражданин Выжженной Галактики был генетически записан в сеть, которую невозможно было взломать даже не из-за ее сложности, а из-за количества разбросанных по всему Потоку данных. Достаточно было что-то купить или провести разговор посредством Потока, и копия данных этого разговора и покупки оказывалась в контрактах, описях, облаках данных, модулях памяти периферийных устройств или даже в отражениях данных человека, у которого что-то покупали или с которым разговаривали. Одним словом, стереть все свои данные и сменить спецификацию было абсолютно невозможно.
  Вернее, было невозможно до сегодняшнего дня.
  Лысый худой компьютерщик сидел в камере шестьдесят шесть и курил какую-то дрянь, окутав себя дымом, словно магическим туманом. Лишь его глаза выглядели живыми, напоминая глаза разумного пресмыкающегося. Едва заметно вздохнув, Эверетт занял место за столом. Пытаясь произвести определенное впечатление, он положил перед собой папку и отстегнул защелки. Компьютерщик молчал.
  - Господин… Тански, - начал Стоун. - Именно такова ваша спецификация?
  Компьютерщик пожал плечами. Контролер откашлялся.
  - Если мы не будем честными, вы никогда отсюда не выйдете, - предупредил он. - Контроль никогда не согласится с тем, чтобы человек для него не существовал. Именно поэтому была записана ваша нынешняя личность, и сомневаюсь, что вам теперь удастся ее стереть… - Он на мгновение замолчал, позволив себе театрально вздохнуть. - Что ж, в этом виноваты вы сами. Может, таким образом вы и создали себя сами, но теперь находитесь под наблюдением, какого не чувствовал на себе ни один гражданин Альянса.
  - Наблюдением? - заинтересовался компьютерщик. Даже голос у него был неприятный - сухой, ироничный, раздражающий. Он выдохнул, и Стоун закашлялся от дыма.
  - Раз уж вы сумели себя стереть, то можете сделать и намного больше, - продолжал Стоун. - Изменить состояние своих кредитных счетов. Создать очередную личность. Продать информацию о способе стирания каким-нибудь террористам. Мы не можем этого допустить. Игра окончена, господин Хаб. Если вы хотите отсюда выйти, вы должны рассказать, как вы это сделали. Да? Мы друг друга поняли?
  - Откуда я знаю… Но что вам, собственно, надо, контролер?
  - Давайте без шуток! Вы еще живы исключительно потому, что вами заинтересовались сама Лазурь и Научный клан. Но нам этот их интерес не нравится. Вы ошибка, господин Тански. Ущерб для контроля Альянса. Назойливое насекомое.
  Последнюю формулировку Стоун приготовил заранее, подумав еще, не добавить ли сравнение с песком в шестеренках махины Альянса, но один лишь взгляд компьютерщика лишил его удовольствия от изящно скомпонованной фигуры речи. «Что-то тут не так, - подумал он. - Только что?»
  - Вы когда-нибудь слышали о Пограничных герцогствах, господин Стоун? - вдруг спросил компьютерщик. Эверетт моргнул.
  - А это тут при чем?
  - Подумайте. Внешние системы и Герцогства. Вы хотели бы быть там герцогом? А может, богачом в Ядре? Смотрителем сектора Контроля? Политиком Лазури?
  - Не понимаю, к чему вы клоните.
  - На чем основана настоящая власть, господин Стоун? На бесконечной сумме кредитных единиц? Полчищах отдающихся вам женщин или мужчин? Количестве купленных должностей? А может, на числе находящихся во владении планетных систем? Нет, господин Стоун. Власть выглядит иначе. Настоящая власть - это возможность оборвать все нити и сплести собственные. Власть - это умение сбежать от власти.
  - Да что вы говорите?
  - Именно так. Так что объясню один раз, чтобы мы как следует друг друга поняли. Больше повторять не буду.
  - Не понимаю…
  Человек, выдававший себя за Хаба Тански, вздохнул:
  - Я все равно рано или поздно отсюда выйду. Вы об этом знаете, и я тоже. Главным образом потому, что вы хотите выяснить, как стереть человека из Потока и как полностью очистить его персональ. Соответственно, вы рассчитываете, что я сбегу и снова сменю личность. Что я сделаю это на ваших глазах, под плотной опекой. Вы верите, будто меня можно превратить в лабораторную крысу. Ибо вам хочется знать… И поэтому я отсюда выйду. Уже скоро.
  - Да вы тут сгниете!
  - Возможно. Но, скорее всего, нет. - Компьютерщик выпустил очередное облачко дыма. - Я знаю это по двум причинам.
  - И каким же это?!
  - Во-первых, вы дали мне неокурево в рамках дружеского хлопка по плечу. Это кое-что значит. А во-вторых, вы проделали надо мной анализ. Сегодня вы его закончите. Здесь, - он махнул в сторону папки, - наверняка какой-нибудь продвинутый «ПсихоЦифр». Я не ошибся?
  - При чем тут…
  - Притом-притом. - Мужчина погасил окурок и сотворил откуда-то новую цигарку. Он закурил, а Стоун вдруг понял, что проиграл. - Так что вы сделаете свое дело, а потом меня выпустите, рассчитывая, что я раскроюсь, - продолжал он. - Ибо анализ обнаружит то, что и так уже вам прекрасно известно. Нечто такое, что делает невозможным любой приемлемый договор между мной и Контролем. Нечто, из-за чего под вопросом окажется даже возможность применить пытки.
  - И что же это такое?
  - Вы поймете, что никто не сможет мною управлять.

  Не будь Хаб Тански столь напуган, происходящее безмерно бы его развеселило.
  Он видел и слышал все с уровня Сердца. Мушки в стазис-навигаторской… можно сказать, обезумели. Эрин Хакль вскочила со своего места, как и полубесчувственный Миртон. Месье застыл с распахнутым настежь ртом. У старого доктора был такой вид, будто кто-то подключил его к электросети - он что-то попискивал и подпрыгивал. Одним словом - сущий цирк и переполох.
  Всех, похоже, крайне взволновала молодая и неуравновешенная Вайз. Что она натворила? Глядя на подскакивающих и жужжащих мушек, Тански начал искать Пинслип, но, уже вводя команды, понял, что это бессмысленно.
  Он прекрасно знал, где она.
  Эта идиотка помчалась в трюм. Запер ли его Грюнвальд? Когда они несли того несчастного стрипса, ему наверняка было не до того, и он не заблокировал дверь. Пальцы Хаба почти без участия мозга ввели команду, и на мониторе высветилась информация об открытых дверях грузового отсека. Естественно.
  «Они уже бегут, - понял он. - Взволнованный Миртон, возбужденная Хакль. Мчатся так, словно их ждет годовое жалованье. Перебирают лапками, машут крылышками. Следом за ними торопится наш дорогой док, спотыкаясь и трясясь, словно в эпилептическом припадке. Они бегут к открытым дверям наверняка на собственную погибель. Наверняка думают, что всё решат, стреляя из своих карабинчиков и пистолетиков. Они ошибаются. Машина превратит их в кашу.
  А мне-то, собственно, какое дело? - подумал Хаб. - Я в Сердце, откуда могу угрожать мгновенным отключением всех систем или даже взрывом этой старой жестянки. Если машина доберется до СН и попытается подключиться - я ей это позволю, а потом поджарю ее порт доступа и поговорю по душам со стрипсами. Стратегия, благодаря которой выиграют все. Может, за исключением команды».
  С другой стороны, существовала некоторая вероятность, что Машина войдет в Сердце и, не обращая внимания на угрозу самоуничтожения корабля, оторвет Тански голову. Одной Напасти известно, что у нее в башке после столетий дрейфа в Глубине, даже если она была тогда отключена. Машины вроде бы не страдали послеглубинной болезнью, но кто мог бы точно утверждать, на чем основано безумие искусственного мозга? Они могли быть больны, сами о том не подозревая.
  «Ну вот, - усмехнулся Хаб. - Ты разгадал загадку Машинной войны. Машины атаковали человечество, поскольку заболели из-за глубинных прыжков. Должность в академиях Клана обеспечена.
  Все это чушь. - Тански облизал губы и похлопал по карману потертого комбинезона в поисках неокурева. - Машина их убьет, - решил он. - И меня это нисколько не волнует, Напасть их дери».

  Месье бросился бежать, едва осознав последствия исчезновения Вайз. Остановился он, лишь выбежав с главной палубы на среднюю.
  «В стазис-навигаторской никого не осталось, - понял он. - Только этот чокнутый в Сердце. Если стрипсам что-нибудь ударит в голову, они нас разнесут, прежде чем Хаб успеет среагировать».
  Вздохнув, он вернулся к навигационной консоли и сел в кресло первого пилота.
  - Эй, Тански, - бросил он в интерком, - подключи-ка меня к боевой рубке. И дай какие-нибудь инструкции, а то я совсем не умею пилотировать эту напастную хрень.
  Сердце молчало. Похоже, у Хаба не было никакого желания разговаривать с Месье, но инструкции дошли, появившись на голоэкране консоли вместе с услужливой иконкой кастрированного искина. Теоретически искусственный интеллект мог сам пилотировать корабль, но кастрация исключала интуитивность принимаемых им решений. В большинстве случаев это означало гибель корабля - достаточно было, чтобы в корабле противника сидел некто, чей разум превосходил схематическое мышление искина. В данном случае его собственный кастрированный искин предвидел действия искина противника, а дополнительный стратегический элемент был на стороне непредсказуемости и импровизации человека. Месье слышал, что этого не могли воспроизвести даже Машины.
  - Тут лампочки, а тут черточки, - пробормотал он. - Ничего не понимаю. Ладно. Управление… - он схватился за торчащую из консоли ручку и потянул. Пока что все было заблокировано, и доступ к боевой рубке отсутствовал, но он рассчитывал, что в случае необходимости Тански разблокирует то, что нужно.
  Нужно было чем-то заняться. Ему не хотелось думать о Вайз. При мысли, что она оказалась на волосок от того, чтобы стрипс превратил ее в месиво, он чувствовал странный пронизывающий холод. Неприятное ощущение ползло от яиц до самого верха позвоночника, создавая вокруг внушающее тревогу поле, мертвую ледяную зону.
  «Чтоб тебя Напасть задрала, Вайз! Я к тебе даже не притронусь, - решил он. - На хрена мне это? Мало баб на станциях? С гораздо бoльшими сиськами, к тому же готовых поэкспериментировать с сексуальным механиком за соответствующую сумму. Вот только Вайз еще заплатит за то, что сделала. Когда наступит подходящий момент. А тогда…»
  Месье отпустил ручку. Несколько мгновений он смотрел на вырисовывающуюся перед глазами инструкцию по управлению, не видя, однако, анимированных схем и плоскофильмов. Он сглотнул, пытаясь справиться с непонятным возбуждением, и постепенно начал успокаиваться, хотя все еще чувствовал некую дрожь.
  «В одном можно быть уверенным, - подумал он. - Теперь я, по крайней мере, знаю, что «АмбуМед» сделал свое дело. Раз меня так проняло, я здоров как рыба».

  Времени, необходимого, чтобы добежать до грузового отсека, им как раз хватило, чтобы остыть. Миртон добрался первым, почти одновременно с Эрин. Сзади тащился доктор Гарпаго со своим вновь обретенным ядерным револьвером.
  - Эрин, приготовь оружие, - велел Грюнвальд. Кивнув, Хакль сняла с предохранителя шестизарядный револьвер «зибекс». Миртон тихо выругался, снимая блокировку с плазменного карабина. - Если у нее магнитное поле, стреляешь из «зибекса». Обычная средневековая пуля должна его пробить.
  - Хорошо, капитан, - прошептала Эрин.
  - Доктор, у вас тот ядерный револьвер. Оставьте его себе, только, пожалуйста, нас всех не перестреляйте. Если Хакль снимет возможное поле пулей, я покончу с ним плазмой. Вы оказываете поддержку.
  - Неизвестно, будет ли он… агрессивен, - кашлянул Джонс.
  - Это Машина, - процедил Миртон. - Какая она еще может быть? Готовы?
  - Да, - ответила Эрин, приготовившись стрелять. Испуганный доктор лишь кивнул.
  - На счет три, - приказал Грюнвальд. - Раз, два… - он нажал кнопку открытия двери, - и три.
  Дверь даже не дрогнула.
  - Блокировка? - прошептал Гарпаго. Миртон удивленно коснулся панели, вводя дополнительный код, но устройство лишь пискнуло, и дверь осталась запертой.
  - Тански, - сказал он в микрофон, - у нас проблема с дверью в трюм.
  - Знаю, капитан, - ответил ему спокойный тихий голос Хаба. - Мне очень жаль, но я не могу вас туда впустить, по крайней мере, пока вы не остынете.
  - Да что ты себе… - начала Эрин, но Тански еще не закончил.
  - Вы могли бы туда войти и все погибнуть. Это Машина четвертого поколения. Вполне возможно, что она превосходит нас во всех отношениях. Есть немалый шанс, что она умеет успешно обороняться, и притом лучше, чем нам бы хотелось. Я не могу допустить, чтобы вас всех убили.
  - Вайз… - начал Гарпаго, но у Хаба явно имелся ответ и на это.
  - Если девушка там и включила Машину, то, скорее всего, ее уже нет в живых. Есть также немалый шанс, что она стала заложницей. Послушайте, капитан. Машина будет стремиться овладеть «Ленточкой». Устранив все угрозы, она заразит своим программным обеспечением корабль и сотрет импринт. В том, что она нас убьет, сомнений почти нет.
  - Рад, что ты вспомнил про импринт, Тански. Ты прекрасно знаешь, что я открою эту дверь, - сказал Миртон. - Ты заблокировал ее механически, но я войду в систему с уровня консоли. Напасть, если повезет, можно подключиться и здесь, посредством генодатчика.
  - Тогда я вызову короткое замыкание самой двери. Она откроется только после визита «Ленточки» на верфь.
  - Напасть тебя дери, Тански! Ты не будешь командовать на моем корабле!
  - Капитан… - в голосе Хаба послышались почти извиняющиеся нотки, - послушайте меня. Я… я вами не командую. Я лишь защищаю остальных от непродуманных последствий вашего решения.
  Выругавшись, Грюнвальд протянул руку к двери, но тут же ее убрал.
  - Что предлагаешь, Тански? - процедил он. - Я терпеливо слушаю.
  - Все просто, капитан. Мы продолжаем. Прыгаем в Прихожую Куртизанки. Там сообщаем стрипсам, что Машина самопроизвольно активировалась. Затем… открываем грузовой отсек. Пока я его заблокировал, на случай, если Машина захочет его открыть и выбраться наружу. Мы не можем рисковать. Кто знает - вдруг она способна выжить в вакууме? Так или иначе, пусть стрипсы ее забирают.
  - А что насчет Вайз? - спросила Эрин.
  - Девушка уже для нас потеряна, - признался Хаб. - Даже если она осталась в живых и Машина ее не убила, в трюме нет стазис-консоли. После прыжка она подхватит послеглубинную болезнь.
  - На это я не согласен, - покачал головой Грюнвальд. - Это не вариант, Тански. Ты заблокировал дверь, так что теперь думай, как вытащить оттуда Вайз. Мы не прыгнем, пока она не окажется в безопасности или пока мы не удостоверимся, что ее нет в живых.
  - Подумайте, капитан, - в голосе Хаба слышалось сочувствие, но трудно было понять, говорит ли компьютерщик искренне или только притворяется. - Она почти наверняка погибла. В лучшем случае стала заложницей. Она сама выбрала себе эту судьбу. Никто ее не заставлял туда лезть.
  - Нет. Послеглубинной болезни ни у кого не будет, - отрезал Миртон. - Только не на моем корабле. Говоришь, Машина нас всех убьет? Возможно, ты прав. Но ты либо сейчас же откроешь дверь, либо предложишь решение, которое спасет Вайз.
  - Капитан…
  - Нет. Переговоры завершены, Хаб. Разговор окончен, разве что ты намерен устроить настоящий бунт и захватить мой корабль. Но знай, что тогда я отстрелю тебе твою…
  - Не хотела бы вам мешать, ребята, - мертвенным голосом прервала его Эрин Хакль, - но дверь в трюм как раз сейчас открывается.

  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - загрохотало в громкоговорителе. Месье тряхнул головой, отбрасывая тревожные мысли. - Необходимо заявление, что проведенная симуляция нашла свое подтверждение, - бубнил кибернетический голос. - Необходимо заявление о выражении согласия на план Миртона Грюнвальда, капитана прыгуна «Ленточка». Необходимо подтверждение связи.
  - Хаб! - крикнул механик. - Тут какая-то болтовня пошла! Слышишь?! Как это вывести на интерком, чтобы все слышали?! Напасть! Да прими же!
  Увы, Тански все так же молчал - то ли сидел в своих компьютерах, то ли трепался с капитаном. Точно Месье не знал, но, честно говоря, это мало его волновало. Напастный компьютерщик! Все молчит и молчит, а Месье уже почти слышал тиканье внутренних часов: стрипсы славились постоянно проводимыми симуляциями собственных действий. Что, если молчание затянется, и они проведут очередную симуляцию, из которой будет следовать, что неплохо бы разнести «Ленточку» вдребезги? Полный самых мрачных предчувствий, механик приблизил губы к микрофону и снова нажал кнопку.
  - Говорит… э… бортмеханик Месье. Могу я попросить передать данные относительно плана? Прием, - сказал он, рассчитывая, что это займет у них некоторое время, но, увы, они ответили сразу же.
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро. Необходима связь с Миртоном Грюнвальдом, капитаном прыгуна «Ленточка». Необходимо заявление, что личность «Месье» не может быть верифицирована. Необходимо подтверждение связи.
  - Что ж, поболтаем, - пробормотал Месье. - К сожалению, необходимо заявление, что я пребывал в лазарете, - сказал он. - В процессе необходимого лечения… э… головы. Необходимо заявление, что капитан пошел в… э… гальюн. Необходимо заявление, что он делает там кучу. Необходим ли анализ данной кучи? Прием.
  Как он и ожидал, ему ответила тишина. Он усмехнулся, отодвигаясь от навигационной консоли. Пусть теперь сделают симуляцию. Интересно, как…
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро. Необходимо заявление, что начата операция. - Возможно, Месье ошибался, но голос звучал почти злорадно. - Необходимо заявление, что операцию прыжка к NGC 1624, каталожное название Коллиндер-53, каталожное название Прихожая Куртизанки, будут поддерживать крейсер «Джаханнам», крейсер «Барзах», эсминец «Нихиль», фрегат «Шуньята». Необходимо заявление, что операция транспортировки к локационному бую системы Тестер начнется через десять лазурных минут. Необходимо заявление о начале отсчета. Необходимо закрытие канала связи.
  - Мать твою… - простонал Месье.

  Арсид.
  Пинслип отпрянула, все еще ощущая на губах вкус холодного поцелуя. Ее принц лежал неподвижно, так, как она его оставила, неестественно красивый, с коротко подстриженными, почти белыми волосами. Кожа его, казалось, блестела в свете потрескивающих прожекторов.
  А потом он пошевелился.
  То было лишь мгновение - словно по его телу пробежала легкая дрожь. На миг Пин показалось, что движение ей лишь привиделось… но Арсид открыл глаза. Они были невероятно голубыми, и Пин едва удержалась от крика.
  «Что я наделала?»
  Машина села. В ее движениях чувствовалась некая неестественность, жесткость, казалось исчезавшая с каждой секундой. Она взглянула на свою ладонь, словно анализируя действия подсистем, и слегка приоткрыла рот. Машина дышала - это Вайз заметила сразу. «Необходима симуляция, - промелькнуло у нее в голове. - Она должна дышать, чтобы производить впечатление живой, даже если это не имеет особого значения.
  Но ведь это не Машина. Это Арсид».
  Был ли Арсид Машиной? Пин не имела ни малейшего понятия - инстинктивно принятое решение привело к тому, что все запуталось еще больше.
  - Инципере, - произнес он, и Пин вскрикнула. Голос остался таким же, каким она его запомнила, но в нем отсутствовала прежняя ирония. - Унитас.
  «Единство, - поняла она. - Он говорит на машинном языке… и ищет Единство».
  Насколько она помнила, так называлось Машинное Бытие, командовавшее Машинами во время войны.
  - Арсид? - спросила она. Он посмотрел на нее так, словно видел в первый раз.
  - Дием пердиди суб специе этернитатис, - объявил он и встал. Он был обнажен, хотя часть его тела все еще скрывала полупрозрачная пленка. - Уби сунт Унитас?
  - Послушай… - начала она, стараясь, чтобы он не почувствовал в ее голосе страха. - Перестань использовать машинный язык. Я его не знаю. Ты понимаешь, что я говорю?
  - Где быть Единство? - повторил он и, поколебавшись, поправился: - Где Единство?
  - Нет никакого Единства, - сказала она. - Единства не существует. Оно было побеждено в Машинной войне. Остался только ты.
  - Кто ты? - спросил он и тут же ответил сам себе: - Человек. - Он слегка наклонил голову. - Кибернетическая вставка. Часть целого. В теле. Я вижу Машину. Что-то неправильно.
  - Это персональ, - сообразила она. - Ты говоришь о персонале. В твое время… не было персоналей? Без них невозможно нормально жить в Выжженной… в мире. - Поколебавшись, она спросила: - Ты меня не узнаешь? Арсид… это я, Пинслип Вайз.
  - Арсид, - повторил он. - Нет, не узнаю. - С каждой секундой он говорил все более гладко, становясь все больше похожим на человека, что почти повергало в ужас. - Арсид? Понимаю.
  - Что понимаешь?
  - Автономно-Репрограммная Система-Индивидуум класса D. Арсид. Фонетическое сокращение, - объяснил он, и на губах его появилась кривая неестественная улыбка. На мгновение замерев неподвижно и словно задумавшись, он улыбнулся снова, на этот раз совершенно искренне. - Ты пользуешься странным терранским, - заметил он. - Он звучит иначе, словно воссозданный заново. Арсид. Забавно. Где я? Скажи мне, Пинслип Вайз.
  - На корабле.
  - Конечно, - согласился он. - Спасибо. Можешь назвать класс корабля?
  - Прыгун.
  - Не понимаю.
  - Небольшой транспортно-торговый корабль с глубинным приводом.
  - Команда?
  - Это что, допрос? - поморщилась она, наконец поднимаясь на ноги. - Почему ты меня не узнаешь?
  Поколебавшись, он совершил некое неуклюжее движение, тут же превратившееся в пожатие плечами.
  - Я никогда тебя раньше не видел. Не могу связаться с Единством, - пожаловался он. - Мне нужна информация.
  - Мне тоже. Я видела тебя… Напасть, Арсид, в течение нескольких лет, а ты теперь говоришь, будто меня не узнаешь?!
  Ей хотелось сохранить хладнокровие, но мысль о том, что Машина не собирается ее признавать, приводила ее в ярость.
  - Напасть? - Он задумался. - Напасть была побеждена во время Ксеновойны. Когда было побеждено Единство? Победа над Единством невозможна.
  - Тысячелетия назад… понятия не имею. После Машинной войны прошло уже много лет. Вы уничтожили почти сто процентов Галактики, а ты этого не помнишь?!
  - Мой транспорт был отправлен во время войны, - объяснил он. - Ах да, понимаю. Глубинный призрак. Когда вы нас вытащили?
  - Не твое дело.
  - Прошу тебя, Пинслип Вайз. - Он подошел ближе. Если бы она видела его впервые, то не смогла бы отличить от человека. Неужели он так быстро сумел приспособиться? - Я не могу связаться с Единством. Мне больно. Помоги мне.
  - Не подходи, - прошипела она, прижимаясь спиной к двери, и потянулась к панели, думая, успеет ли открыть замок. - Не приближайся ко мне.
  - Извини, - ответил он таким тоном, будто ему действительно было жаль. Пин почувствовала, как ее охватывает холод.
  - Просто не приближайся, - повторила она. - Сейчас я медленно выйду… а ты останешься в трюме. Я поговорю насчет тебя с… с капитаном.
  - Мне бы хотелось, чтобы ты не уходила, Пинслип Вайз, - попросил он. Голос его снова изменился - теперь он звучал словно слегка испуганный, дружелюбный голос молодого человека, который он имитировал. - Пожалуйста, не делай этого. Это ведь трюм, да? Грузовой отсек? Твой капитан вышвырнет меня в космос, когда ты уйдешь. Я не хочу погибнуть. Мы не можем выйти вместе?
  - Нет. - Она покачала головой, пробуя нажать на кнопку. Ничего не пискнуло, и кнопка не поддалась. Дверь была заблокирована. - Нет…
  - Я в самом деле ничего вам не сделаю. - Он неуверенно подошел к ней. Его безупречная кожа блестела в свете прожекторов, белые короткие волосы слегка поблескивали серебром. - Позвольте мне выйти. Я должен связаться с Единством. Пожалуйста.
  - Нет. Я тебя знаю. Можешь врать сколько угодно, но я знаю тебя, Арсид, - она на мгновение поколебалась, но все же добавила: - Ты - Напасть.
  Арсид остановился, закрыв рот, а когда снова его открыл, голос его звучал намного увереннее.
  - Заключим перемирие, - предложил он. - Договор. Выпусти меня, Пинслип Вайз, и я скажу тебе, чт? ты, по-твоему, видела.
  Она покачала головой, опуская другую руку к карману комбинезона. Ей не пришло в голову забрать свой лазерный пистолет, но у нее имелась одна вещь, которую она постоянно носила с собой с тех пор, как та у нее оказалась.
  Парализатор Хаба Тански.
  Пин сомневалась, что им удастся парализовать Арсида, но пьезоэлектрический разряд должен был подействовать на систему блокировки. Медленно достав маленькую продолговатую фасолину величиной с большой палец, она коснулась ею панели. Возможностей было три: ничего не произойдет, а она парализует себе руку, дверь заблокируется окончательно или откроется.
  - Звучит любопытно, - согласилась она. - И что я, по-моему, видела? У меня была многолетняя галлюцинация, в которой я встречала тебя еще до того, как с тобой познакомилась? А может, ты перенесся во времени, чтобы надо мной поиздеваться?
  - Нет, - он покачал головой. - Выпусти меня, Пинслип Вайз. Прошу тебя. Я отвечу на все твои вопросы, насколько смогу, только выпусти меня. Не знаю, сумею ли я выжить… без Единства.
  Но Пин уже его не слушала. Закрыв глаза, она привела в действие приложенный к двери парализатор.

  - Как это - открывается?! - пискнул доктор Гарпаго. Однако Эрин говорила правду - дверь трюма поднималась с тихим шипением и треском электрического разряда.
  Миртон выругался, приставляя к глазу прицел плазменного карабина. Хакль прицелилась из «зибекса».
  - Не могу… - пробормотал Хаб, подавляя готовое сорваться с губ ругательство. Послышалось яростное стрекотание клавиатуры - похоже, компьютерщик пытался овладеть ситуацией.
  Впрочем, значения это уже не имело, поскольку из поднявшейся двери вывалилась задом Пинслип Вайз, споткнувшись о высокий порог и рухнув на пол коридора. В нескольких метрах позади нее стояла активированная Машина.
  - Напасть! - прошипел Грюнвальд, видя, что Машина направляется в сторону выхода. - Тански, закрывай немедленно эту гребаную дверь!
  - Не могу!..
  - Стой, или буду стрелять! - заорал Миртон, но Машину нисколько не взволновала его угроза. Она побежала, стуча босыми ногами о палубу, а затем, уклонившись от потенциального выстрела, выскочила из трюма.
  Еще в прыжке в нее выстрелила Эрин - пуля пролетела в нескольких миллиметрах от левого плеча и срикошетила от стен трюма.
  Решив, что точно попадет, Миртон тоже выстрелил. Тарахтение плазменного карабина смешалось со звуком очередного выстрела Эрин. Однако Машина была быстра и проворна - даже если ее и задело, выстрел не произвел на нее никакого впечатления.
  Все продолжалось секунды две, может, даже меньше, когда Грюнвальд с удивлением обнаружил, что карабин выскальзывает у него из рук, выдернутый Машиной, и летит в глубь коридора. Послышался крик Хакль - Машина плавным движением выдернула из руки первого пилота револьвер, а затем, совершив изящный пируэт, остановилась возле доктора Гарпаго и приставила оружие к его виску.
  Джонс слабо застонал и машинально отдернул голову - видимо, еще дымящееся дуло обожгло ему кожу.
  - Брось оружие, - приказала Машина. Доктор исполнил приказ и оперся о стену коридора. В то же мгновение послышался сдавленный стон - прибежавший на помощь Месье внезапно замер на полдороге. Оружия у него не было, и он боялся пошевелиться.
  Медленно, не веря собственным глазам, он обреченно поднял руки.
  - Если ты нас всех убьешь, компьютерщик в Сердце запустит самоуничтожение, - предупредил Миртон.
  - Понимаю, - сказала Машина. - Ты не такой, как остальные, - с любопытством добавила она. - У тебя нет персоналя, только порты доступа. Не понимаю. Пинслип Вайз говорила, что никто не может без него жить.
  - Видимо, я могу.
  - Ты капитан, - признала Машина. - Хорошо. Веди на мостик. Остальные идут с нами.
  - Вряд ли, - возразил Миртон. - Похоже, ты не понимаешь, что я сказал. Это пат. Если ты что-нибудь нам сделаешь, мы все взорвемся. Положи оружие и возвращайся в грузовой отсек. Тебе ничто не угрожает, - пообещал он. - Скоро тебя переправят на другой корабль. Мы все равно собирались это сделать, но девушка тебя запустила.
  - Сердце, - сказала Машина. - Я обращаюсь к Сердцу. Ты там, компьютерщик? Ответь.
  - Хаб, нет… - крикнул Миртон, но Машина нацелила на капитана револьвер и взвела курок.
  - Ответь, или твой капитан умрет, - заявила она. - Немедленно. Я не собираюсь ждать.
  - Я тут, - послышался усталый голос Тански.
  - Хаб, твой капитан утверждает, что у тебя запущена программа самоуничтожения этого корабля, - проговорила Машина удивительно вежливым, почти дружеским голосом юноши, которым притворялась. - Наверняка соответствующая команда у тебя уже наготове. Самоуничтожение связано с реактором прыгуна. Достаточно тебе нажать клавишу - и реактор высвободит всю оставшуюся энергию. Произойдет взрыв. Я не ошибаюсь?
  - Не ошибаешься, холодильник ходячий.
  - Хорошо. Это удобное решение. Нажимаешь клавишу - и можно ни о чем больше не думать. Однако хотелось бы спросить, когда ты нажмешь клавишу? Как только я убью капитана? А если бы я убил кого-то другого? Пинслип Вайз? Или кого-то из остальных? Что ты сделаешь, если я убью одного, а остальные останутся живы? Разве жизнь стольких людей не стоит того, чтобы попытаться выжить? Значат ли для тебя вообще хоть что-то эти люди? Один из них уже стар, - продолжала Машина. - Если я убью его - ты взорвешь корабль? Он уже пережил собственную жизнь, Хаб. Он прожил дольше, чем остальные. Должны ли они из-за него погибнуть? И должен ли ты погибнуть из-за них?
  Машина замолчала, но все отчетливо слышали тяжелое дыхание Тански.
  - Можешь не отвечать, Хаб, - добавила Машина. - Я хочу, чтобы ты как следует это обдумал. Я не хочу никого убивать. Я хочу только пойти на мостик. Теперь это все так же называется?
  - Теперь это называется стазис-навигаторская, - ответил компьютерщик. - Стазис-мать-твою-навигаторская, сушилка ты гребаная.
  - Значит, вам до сих пор приходится использовать стазис для прыжков через Глубину, - кивнула Машина. - Хорошо. Мы можем теперь пойти в стазис-навигаторскую? Капитан?
  - Послушайте, - кашлянул Месье. Все повернулись в сторону механика, все еще державшего руки над головой. Машина с любопытством взглянула на него, продолжая целиться в Миртона. - Послушайте… Напасть. Вы должны меня выслушать. У нас осталось всего семь минут. Семь минут, Напасть их дери! Они сейчас начнут!
  - Семь минут до чего? - заинтересовалась Машина.
  Месье облизал губы.
  - Не хочу вам… мешать, - продолжал он. - Я вижу, что вы заняты. Но… я кое-что сказал, стрипсы заволновались… и, похоже, у нас серьезная проблема.
  - Что ты сказал стрипсам?! - прошипел Грюнвальд.
  Месье пожал плечами.
  - Ничего особенного. Что-то насчет кучи. Их это крайне встревожило, и они сказали, что начинают операцию с прыжком. С крейсерами, фрегатами и этими… эсминцами.
  - Во имя Ушедших, Месье… - простонала Хакль. - Что ты натворил, Напасть тебя дери?
  - Может, начнем сначала? - предложила Машина после слегка затянувшейся тишины. - Я не знаю, кто такие стрипсы. Я не понимаю, почему они нервно реагируют на обсуждение каких-то куч. Но я знаю, что, если мы немедленно не отправимся в стазис-навигаторскую, я выстрелю вашему капитану в голову. Кто-то желает что-нибудь добавить?
  Желающих не нашлось.
  - Отлично, - проговорила Машина голосом прекрасного юноши двадцати с небольшим лет. - Тогда идем.

  4. Замыкание

  Тема: базовая классификация космических кораблей. Прошу внимания! Мы различаем: зонды, глубинные прыгунки, истребители ближнего и дальнего действия, транспортники (тоннаж в зависимости от потребностей), прыгуны, фрегаты, автоматические волнолеты с техническим персоналом, эсминцы, легкие, обычные и тяжелые крейсеры, редко встречающиеся суперкрейсеры, броненосцы и крайне редкие суперброненосцы - гордость флота Альянса. Существует большое число кораблей из Внешних систем с нестандартным или артефактным вооружением. Встречаются также восстановленные корабли времен Машинной войны, но сегодня мы ими заниматься не будем. О ракетах я расскажу вам позже, их в любом случае много, и они часто производятся за пределами ОКЗ на основе легальных контрактов. Дополнительная информация: после Машинной войны в руках человечества осталось несколько боевых станций типа А, В и С. Станции эти в настоящее время ОКЗ не производятся. Их главная черта - наличие модернизированных средств обороны. В этом смысле они подходят главным образом для охраны стратегической околопланетной территории. Что касается остального… посмотрим…
Самые большие сооружения этого типа принадлежали Иным и позднее Машинам, хотя в архивах Потока имеется информация, что и человечество обладало, по крайней мере, двумя такими объектами. Их называли колоссами, и известно лишь, что длина их составляла от двадцати до тридцати с лишним километров. Их полная спецификация так и остается неизвестной. В учебнике вы найдете сведения о мифическом корабле «Титан» и еще одном - «Гаргантюа». Заранее предвосхищаю ваши вопросы: скорее всего, эти гигантские корабли никогда не существовали. На этом мы закончим наше краткое введение.
  Фрагмент лекции для курсантов Космической академии

  Когда Натрий Ибессен Гатларк оказался в своей каюте, Аро все еще пищал сигналом тревоги. Машина выглядела возбужденной, если можно говорить о возбуждении искусственного устройства. Тем не менее Аро успокоился лишь тогда, когда Нат наклонился и вывел сообщение на панель управления Машины.
  Аро задрожал и выплюнул небольшую зеленую полоску голограммы, заканчивавшейся простым графическим символом: в сообщении содержался только звук. Послышался треск.
  - Неизвестному адресату, - измененный с помощью компьютера голос звучал настолько обезличенно, насколько это было возможно. - Говорит Монах. Дошедшая до тебя информация обработана шифрованным приемным кодом. Я нахожусь на эсминце Альянса «Няня», под командованием капитана Вермуса Тарма. Готов обсудить все вопросы, связанные с грузом, и содействовать в его передаче. Прошу связи. Конец тайного поручения.
  «Тайное поручение, - понял Нат. - Фраза-шифр, означающая, что ее произносит агент Ложи! Он здесь, этот самый Монах, и предлагает содействие… Напасть… а, ладно!»
  - Аро, - сказал Натрий, - у тебя есть кодовый адрес переданного сообщения?
  - Иметь адрес.
  - Прекрасно. Начинаем передачу. - Он откашлялся, ожидая, пока Машина перейдет в приемопередающий режим. - Гоблин - Монаху, - начал он, стараясь говорить спокойно. - Подтверждаю связь. Нахожусь на гатларкском эсминце «Пламя», капитан Кайт Тельсес. Мне нужны точные сведения о планах и стратегии Альянса. В случае осложнений, в силу занимаемого тобой положения, рекомендую полный саботаж «Няни» либо саботаж ее систем. В случае необходимости мы будем готовы принять тебя на борт. Если до этого дойдет, воспользуйся фразой: «Мне крайне неприятно». Если ты в состоянии перенаправить коммуникационный пучок в безопасное место, настаиваю на личном разговоре. Конец тайного поручения.
  Он вздохнул.
  - Теперь подождем, - сказал он Машине. - Аро, продолжай работать в режиме приема. Мне нужен любой сигнал, какой только ты сумеешь уловить. Этот агент работает уже какое-то время. Может, нам повезет, и мы выясним что-то еще?
  - Режим приема, поиск сигналов, - согласился Аро. Машина затарахтела - и в то же мгновение затрещал интерком «Пламени».
  - Нат? - Голос капитана Тельсеса звучал несколько иначе, чем обычно. - Возвращайся немедленно в СН, мой мальчик. У нас тут… Сори, не трогай микрофон! У нас тут… ситуация! Напасть… как это… - снова послышался треск, на этот раз завершающейся связи.
  - Туда и обратно, - мрачно пробормотал Натрий, нажимая кнопку на подлокотнике коляски. - Они меня прикончат.

  Захарий Лем не собирался ждать.
  Имелся немалый шанс, что он получит ответ от агента, который мог - хотя и не был обязан - находиться в системе. Он не знал, сколько это может продлиться, но не сомневался, что наверняка достаточно долго. К счастью, в стазис-навигаторской «Няни» царило относительное спокойствие, и похоже было, что в ближайшие лазурные полчаса так и останется. В «Детке» шло совещание - умные головы капитанов принимали стратегические решения. Лему было крайне интересно, каких чудес стратегии можно ожидать, пока прыгун и сопровождавшие его корабли стрипсов не соизволят покинуть хаос Пепелища.
  Не важно - в данный момент важнее всего был командир «Кривой шоколадки». Многое указывало на то, что агентом может быть именно он, - и если так, нужно было действовать как можно быстрее.
  - Эноба, - обратился он к первому пилоту «Няни», - послушай, если я сейчас не нужен…
  - Можешь идти, Лем, - ответила Стилс, даже на него не взглянув. - Ты задал координаты?
  - Не так уж много их и было.
  - Ладно.
  - Надеюсь, Флинка все-таки найдут, - сказала она, когда он уже поднялся с кресла. - Это и впрямь напастное свинство, что он оставил тебя одного. Сперва отобрал у тебя должность, а теперь…
  - Спасибо, Стилс.
  - Если его найдут, скажи. Уж я-то надеру ему задницу.
  «Наверняка, - натянуто улыбнувшись, подумал он. - Что ж, дорогая моя Эноба, шансы на это у тебя довольно-таки мизерные». Труп Цицеро какое-то время лежал под его койкой, пока Захарий не воспользовался антигравитационной тележкой для перевозки одеял, чтобы с ее помощью сбросить тело бывшего первого астролокатора в секцию для отходов. Насколько он знал, «Няня» избавлялась от отходов циклически, как правило, непосредственно перед прыжком, придавая им направление, позволявшее долететь практически до солнца системы. Лем задумывался о том, не найдет ли кто-нибудь тело раньше и почему никому не пришло в голову поискать его именно в мусорном отсеке. Но, похоже, у всех было просто слишком мало времени для размышлений.
  Как сейчас и у него самого.
  Не вдаваясь в лишние разговоры, он направился в сторону главной палубы, но при этом не особо спеша и слегка волоча ноги. Команда эсминца должна была видеть в нем того же, кого видела обычно, - семенящего маленькими шажками, слегка испуганного старичка. Образ не вполне соображающего бедняги обычно прекрасно себя оправдывал. Забавно, что никто ни разу не задался вопросом, что этот самый едва держащийся на ногах бедняга делает на одном из самых продвинутых экспериментальных кораблей Альянса.
  Где Малькольм Джейнис мог запереть Тартуса Фима? То, что капитана «Кривой шоколадки» в каюте Джейнисов уже не было, Лем знал из разговоров Маделлы в нашпигованной жучками «Детке». Вероятно, наемник затолкал его в какую-то из резервных кают на нижней палубе, основную часть которой занимали машинное отделение и склады, но там имелись и каюты для технического персонала. Помещения эти не отличались особыми удобствами, и чаще всего их занимали механики. Забавно, после стольких веков или, может, даже тысячелетий презрительного отношения к представителям «физического труда» история, похоже, нисколько не менялась, хотя понятие «механик» означало уже нечто совершенно иное, чем в доимперские времена, и Лем не сомневался, что большинство нынешних космических спецов по поршням, кабелям и реакторам сумели бы дать фору профессорам-физикам давних времен.
  Ладно, значит, на нижнюю. Захарий добрался до небольшого лифта. Двери, тихо пискнув, закрылись, и несколько мгновений спустя астролокатор оказался внизу. Вокруг было довольно пусто - на нижней палубе болтались лишь двое механиков, причем один из них при виде астролокатора поспешно спрятал тлеющий окурок. Курение на кораблях Альянса было строго запрещено, и Лем удовлетворенно отметил, что механик отвел взгляд, ища повода юркнуть куда-нибудь в служебные коридоры. «Словно крысы, - подумал он. - Тем лучше». Проходя мимо того места, где только что стоял механик, он ощутил слабый запах самогона, который гнали на «Няне».
  Резервные каюты находились в ответвлении В, и лишь на двери одной из них светился красный огонек включенной блокировки. Джейнис даже не потрудился поставить кого-нибудь охранять дверь, видимо решив, что хватит простой блокировки посредством генодатчика. Естественно, он был бы прав, если бы не тот факт, что у Захария имелись генные записи большей части команды. Одной лишь записи было недостаточно, иначе генодатчик удалось бы обмануть с помощью выкраденного волоса. Требовалась несколько более тонкая работа и оборудование-симулятор, позволявшее за долю секунды передать генодатчику остальные данные: кровяное давление, поверхностное натяжение кожи, запаховые элементы и тому подобные мелочи, некоторые на уровне рибонуклеиновых танцев. Подобные симуляторы часто называли копией человека, которая могла притвориться живым индивидуумом лишь на мгновение, но этого хватало, чтобы в набитом данными чипе появился и исчез обрывок настоящего биологического сознания. В большинстве цивилизованных систем их использование было запрещено.
  Захария Лема запреты не волновали.
  Прыснув на генодатчик экстрактом Малькольма Джейниса, он подсоединил чип симулятора, позволив наемнику на секунду родиться во тьме и умереть, прежде чем в биологической копии возникло осознание отчаянного крика. Цвет огонька сменился на тускло-зеленый, и дверь поднялась вверх, открыв полумрак тесной, пропитанной потом каюты. «Наверняка проблема с кислородным генератором и воздухообменом», - подумал Лем, доставая из кармана удобный ручной пьезоэлектрический парализатор.
  - Ты там? - тихо спросил он. - Вылезай.
  - Кто ты? - послышался хриплый голос.
  - Я мог бы спросить то же самое, - заметил Захарий. - Я вытащу тебя отсюда. Ты вернешься на свой корабль - если, конечно, ты тот, о ком я думаю. - Он откашлялся. - Конец тайного поручения.
  - Ясно, само собой. - Тартус Фим выбрался из каюты. Выглядел он кошмарно - вся его прежняя заносчивость куда-то исчезла. Допрос Джейнисов оставил свой след. Внешне он заметно похудел и ослаб, но Лем не дал себя обмануть. Глаза - глаза говорили обо всем. Это не были глаза загнанного зверя - они смотрели и анализировали, сверля взглядом каждую подробность и ища шанс сбежать. - Конец, конец.
  «Это не он», - понял Захарий. Каждый агент Ложи знал, как реагировать на содержавшийся в словах код. В базовой версии следовало ответить, назвав свою спецификацию, присвоенную Ложей. В крайних случаях сообщался ряд сложных паролей и генная запись, хотя последнее использовалось крайне редко. Ложа не могла позволить себе распространять генные данные своих агентов.
  - Что стоишь? - спросил Фим. - Идем…
  Улыбнувшись, Захарий вытянул руку с парализатором. Все должно было произойти быстро, и на этот раз без всякой необходимости душить. Второй выстрел с близкого расстояния мог до такой степени поджарить мозг жертвы, что содержащиеся в нем данные не удалось бы восстановить даже Научному клану.
  - Все равно не знаю, насколько это хорошая идея, - внезапно послышалось из глубины коридора. «Вальтер Динге, - понял Лем. - Они идут сюда!» - Уговаривать этого… преступника действовать совместно?
  - Быстрее, - прошипел Захарий, хватая Тартуса за руку. Причальный шлюз находился примерно в середине нижней палубы, и, чтобы успеть, нужно было двигаться уже сейчас. - Нет времени, за тобой идут!
  - Надо будет - сумею его убедить, - донесся до них затихающий голос Джейниса. - Если он попытается…
  Не слушая дальше, они побежали вперед. К своему ужасу, Лем увидел стоящего возле шлюза механика. Этого человека он не знал, но сейчас это не имело значения. Почти инстинктивно он выстрелил прямо в спину ничего не подозревающего мужчины. Тот с тихим хрипом повалился на пол и застыл в странной неестественной позе.
  - Напасть!.. - крикнул Фим, но Захарий схватил его за комбинезон и толкнул в сторону шлюза. Времени оставалось немного.
  - Я спасаю тебе жизнь, - выдохнул Лем. - Полезай в прыгун и беги, если успеешь!
  - Что все это…
  - Сюда идут! - поторопил его Захарий. До них уже доносились ругательства - вероятно, пришедшие заметили открытую каюту. Больше Фима уговаривать не пришлось. Повернув колесико блокировки, он скользнул в глубь коридора, заканчивавшегося входом на борт «Кривой шоколадки».
  - Сбежал! - успел еще услышать Лем, прежде чем направить на себя пьезоэлектрический парализатор и нажать на спуск, молясь, чтобы оружие само вылетело из его руки.

  Первой заметила, что что-то не так, капитан фрегата «Терра» Ама Терт.
  С самого начала у нее были дурные предчувствия, как и во время большинства операций под руководством капитана Пекки Типа. И предчувствия почти всегда оправдывались. Так было с фрегатом «Полярис» - с симпатичным молодым капитаном Томасом Хакки, с которым у Амы случился короткий пламенный роман и который погиб, исполняя очередной самоуверенный приказ Пекки во время Конфликта Триумвирата, как назвали позднее небольшую войну за влияние в секторах между Лигой, Федерацией и Государством. Так было и во время операции в системе 72 Геркулеса, в окрестностях звездного карлика, где Тип планировал усмирить амбиции контрабандистов когнитика. В находившейся примерно в пятидесяти световых годах от легендарной Терры системе Пекки вынудил Терт в одиночку сражаться с пиратскими прыгунами, дав ей возможность, как он позднее выразился, «адаптироваться на месте». Эта «адаптация» стоила жизни одиннадцати человек, то есть почти половины команды «Терры», долгого пребывания на верфи и выговора с занесением за «неправильно проведенные маневры». «Тебе легко было это подписать, сукин сын, - подумала она. - Ты не послал нам на
помощь даже эскадру „мух“».
  - Там что-то происходит, - сообщил первый пилот «Терры», рыжий веснушчатый Доминик Крептов. - В глубине сектора.
  - Ты там что-то видишь? - удивилась она. Из-за Пепелища сигналы изнутри Тестера были затемненными и нечеткими.
  - Я отфильтровал картинку, - признался он. - Не без помощи Тилл и остальных, - добавил он, улыбнувшись сидевшей рядом полненькой девушке-астролокатору, которая залилась румянцем. - Видно достаточно четко - естественно, настолько, насколько возможно в данных условиях.
  - И что там происходит?
  - Эта маленькая точка - тот самый прыгун. - Крептов вывел голограмму. - Я думал, это дрожь скана, но у меня такое впечатление, будто он пытается куда-то лететь. Остальные корабли тоже перемещаются, но очень медленно. А этот как-то… не знаю… - он пожал плечами. - Кружит словно пьяный.
  - Пьяный?
  - Ну… - Доминик поскреб чисто выбритый веснушчатый подбородок. - Корабли обычно совершают сложные маневры и все такое прочее. Но этот… такое ощущение, будто он беспорядочно левитирует. То выровняется, то снижается - будто кто-то повредил его навигационную консоль. Сам не знаю. Но не это самое странное. Похоже, у них что-то с реактором. Тепловая сигнатура то растет, то падает - будто у них в реакторе какая-то пульсация, и энергия переливается по всем подсистемам. Или будто у них проблемы с антигравитонами.
  - Соедини нас с «Громом», - решила Ама. - У них лучше сканеры. И передай им наши данные. Пусть проверят.
  - Есть.
  «Не нравится мне это, - подумала Терт. - И даже очень. Неужели ничто не может быть нормально?» Противник должен был оставаться там, а потом пытаться добраться до локационных буев. Она вынуждена была признать, что тактика Пекки полностью оправдана - задержать прыжок Грюнвальда настолько, чтобы силы Альянса успели собраться в Транзите Персея, и на какое-то время задержать корабли Флота Зеро, пытающиеся прыгнуть следом за ним к Прихожей Куртизанки. Прекрасное изящное решение.
  Никто только не предвидел, что прыгун Грюнвальда начнет вести себя как минимум странно. Повреждение? А может, они лихорадочно искали место, чтобы прыгнуть? Не может быть. Локационная погрешность была бы слишком велика, а в случае серьезной ошибки они могли превратиться в «призрак».
  «Этот идиот прикажет мне туда лететь, - вдруг поняла она. - Влететь на фрегате в хаос Тестера. Он заявит, что раз уж там выжил столь большой прыгун, то есть шансы и у фрегата. Разведка, выяснение ситуации.
  Он убьет меня - так же, как убил „Полярис“».
  - Есть связь, - сообщил Доминик. Ама едва заметно кивнула. Она чувствовала, что бледнеет, и лишь надеялась, что голограмма этого не передаст.
  Над навигационной консолью возник дух капитана «Грома».
  - Господин капитан, - начала Терт, - наши сканеры обнаружили странное поведение прыгуна Грюнвальда. Первый пилот Доминик Крептов предполагает пульсацию реактора. Похоже, что Грюнвальд проделывает нечто странное со своим кораблем.
  - Не слишком точные сведения, - поморщился Пекки.
  - Конечно, господин капитан, - согласилась Ама. - Поэтому я хотела бы попросить провести сканирование со стороны «Грома».
  - Я уже этим занялся, - сообщил Тип. Ну да, как же - скорее всего, за него это сделали слушавшие их разговор другие. - Первые результаты будут в ближайшее время, если нам удастся отфильтровать картинку. Сейчас я хотел бы, чтобы ты подлетела ближе к Грюнвальду. Переместись чуть дальше в глубь сектора и усиль свой сканер.
  - Так точно, - сухо сказала она, бросив взгляд на Крептова. Криво усмехнувшись, Доминик начал вводить соответствующие инструкции, передавая часть управления второму пилоту Хавресу Гутане. Вид у худого Гутаны был испуганный. - Немедленно начинаю соответствующий маневр. «Сукин сын». - Последние два слова она произнесла лишь в мыслях.
  Пекки удовлетворенно кивнул и исчез.
  - Вы слышали, что сказал командир, - объявила она своей команде. - Лезть на рожон не будем. - Она повернулась к астролокатору: - Тилл, мне нужны наиболее дальние, но безопасные координаты. Доминик, Хаврес, полная готовность, одна восьмая тяги. Сердце, мне нужны все возможные траектории столкновения с летающим тут мусором. Боевая рубка, полное взаимодействие с Сердцем. Я очень разозлюсь, если что-то подлетит к нам ближе чем на пятьдесят километров.
  Команда «Терры» прекрасно знала, что делать, но Ама чувствовала, что их следует постоянно убеждать, что она думает обо всем, а в первую очередь о них. Разве не так должен поступать хороший капитан?
  «А я буду хорошим капитаном, Пекки».
  - Начинаем, - добавила она, думая о пульсирующем хаосе Пепелища 32С.

  Малькольм Джейнис не ждал приказа Маделлы Нокс. Он знал, чего пожелает Мама Кость, и после поверхностного обыска каюты, в которую он поместил Тартуса Фима, побежал прямо к причальному шлюзу своего истребителя.
  - Полминуты, - послышался в микрофоне голос Цары. Он бросил что-то в ответ, сворачивая в соответствующее ответвление коридора и уже видя бегущую к лестницам жену. Сам он оказался там в тот же момент, когда она, запыхавшись, схватилась за перила.
  - Что - полминуты? - прохрипел он. Цара улыбнулась.
  - Столько у нас есть. Чтобы похлопать меня по попке и поцеловать, - заявила она. - Я не полечу. Нокс хочет, чтобы я осталась на борту. Она боится, что кто-нибудь отстрелит ей худые ножки.
  - Давай свою попку, - согласился Малькольм. Цара выгнулась и хихикнула, чувствуя, как наемник засовывает руку между своими любимыми округлостями. - Кто-то тут очень меня хочет… Увы, нет времени, - добавил он, убирая руку. - Мамочка уже орет в громкоговоритель. Тартус сбежал, - сообщил он, отпуская жену и поднимаясь по лестнице. - Его пытались обстрелять, но он оказался слишком шустрым. Я поджарю этого сукина сына.
  - Будь осторожен, - попросила Цара. Он остановился на полпути, пытаясь вспомнить, когда она в последний раз просила его о чем-то таком. - Этот самый Фим…
  - Да ты шутишь, - рассмеялся он, продолжая карабкаться наверх. - Это всего лишь один напастный прыгун. Беги в каюту и поставь мне кофе с чем-нибудь покрепче. Через пять минут вернусь.
  - Да ты уже поддатый, - заметила жена. - Слушай… давай я полечу. Ты ведь что-то выпил? Я тебя заменю, дорогой, а потом…
  - Ладно, ладно, - усмехнулся он, открывая причальный шлюз и поднимаясь выше ко входу в свой «стилет». - Чмокни меня, милая, в хоботок. Папочка все сделает…
  - Малькольм… - успела сказать она, но Джейнис уже забрался в брюхо истребителя и садился в кресло, застегивая ремни. Все еще негромко смеясь, он оживил несколькими щелчками панель управления и схватился за ручку.
  - Прощай, Тартус Фим, - уже серьезнее пробормотал он, освобождая захваты «стилета» и хлопая по кнопке поиска целей. Вскоре он уже плыл в пустоте, думая о забавной реакции жены.
  «Будь осторожен». Столько лет в профессии, а она никак не могла избавиться от сентиментальной хрени…

  Когда Натрий въехал в стазис-навигаторскую, оказалось, что там уже говорит голограмма одетого в капитанский мундир мальчишки.
  - …вполне логично, - донеслось до Ната. - Считаю, что вам следует обдумать ситуацию. Я понимаю конфликт интересов, возникший между силами Гатларка и Альянсом, но прошу взглянуть на проблему трезво. У вас нет шансов перехватить прыгун, а тем более его груз, учитывая, что его защищают силы стрипсов и против вас уже три корабля Альянса, а не один. В данный момент разумнее всего было бы оказать помощь Альянсу в проведении операции и сохранить в итоге лицо.
  - И что мы будем с этого иметь? - язвительно бросил Кайт Тельсес. Голограмма отливала голубым, но Натрий не сомневался, что мальчишка покраснел.
  - Вы забываете, капитан, что статус Пограничных герцогств основывается на сотрудничестве с Альянсом, который согласился на сохранение Внешними системами относительной автономии, - сказал он. - Можете, естественно, отказаться, но тогда наши отношения в значительной степени… охладятся. Пожалуй, наиболее подходящим тут будет слово «измена».
  - Груз был незаконно захвачен из нашего сектора!
  - Я ознакомился с данными этой операции, - прервал его мальчишка. - Груз был незаконно захвачен, но не нами, а прыгуном капитана Грюнвальда. И он вам не принадлежал. Его захват давно находился в компетенции Альянса и являлся частью его тайных операций. Начинаю подозревать, что вы оказались там не случайно… - сухо добавил он. - Рассуждая логически, вас не стал бы настолько волновать груз, прибытие которого вы «случайно наблюдали». «Призраки» появляются повсюду. Ваше поведение указывает скорее на то, что вы прекрасно знали, какова может быть ценность данной конкретной находки. Это означает, что в вашем распоряжении оказались совершенно секретные материалы Контроля Альянса. А это уже преступление куда большего масштаба. Я прав?
  - Нет, не правы, - ответил Нат. Парень пронзил его взглядом, и сын герцога Ибессена внезапно ощутил, как его обдало холодом. «Этот мальчишка опасен, - промелькнула у него мысль. - Он умеет думать». - Вы говорите о логических предпосылках ситуации, которую застали. Столь же логичен, однако, тот факт, что ценность груза адекватна тому интересу, который проявляет в его отношении Альянс. Появление эсминца, принадлежащего даже не Альянсу, а его Контролю, явно намекает на то, о какой ценности идет речь, без всякой необходимости выкрадывать какие-то «секретные планы»…
  - А вы, собственно, кто? - спросил мальчик. Нат поморщился. Приходилось выложить свое портфолио, что никогда не было ему по душе.
  - Принц Натрий Ибессен Гатларк, сын Ибессена Сектама Гатларка, герцога и покровителя, Властителя Систем, Отца Рода и кавалера Зеленой Жемчужины.
  - Прекрасные титулы, - согласился мальчишка. - Пекки Тип, капитан крейсера «Гром». Прошу прощения, но все свои награды перечислять не буду - на это у нас нет времени. Как я понимаю, именно вы принимаете решения на этом корабле, естественно не подвергая сомнению власть и опыт капитана Тельсеса?
  - Да, - кивнул Нат. Дело выглядело скользким, и он надеялся, что его утвердительный ответ не нарушит деликатных отношений, установившихся между ним и Кайтом. - Можно сказать и так.
  - Прекрасно, - отрезал Пекки. - В таком случае призываю на помощь ваш здравый смысл. Операция проста, и мы ожидаем лишь поддержки. Речь идет о перехвате «Ленточки», а если этого не удастся сделать в данном секторе, тогда о том, чтобы как можно дольше задержать прыжок кораблей стрипсов. Если капитан Грюнвальд сбежит, нам крайне важно, чтобы он оказался в интересующем его секторе. С большой долей вероятности, это сектор NGC 1624. Готов в любой момент передать тактические детали… - Внезапно на заднем плане послышались чьи-то возбужденные крики. - Мы еще вернемся к этому разговору, - быстро добавил он и исчез.
  - Что это все… - начал Кайт, но его прервала Сори Тельсес.
  - Капитан, - сказала она, - в нашу сторону идет коммуникационный пучок. Они передают во всех диапазонах.
  - Воспроизведи, - приказал Тельсес, и Сори послушно нажала кнопку. Несколько мгновений слышался лишь треск, а затем раздался спокойный, полный обреченности голос:
  - Всем кораблям в системе. Всем кораблям в системе. Говорит Миртон Грюнвальд, капитан прыгуна «Ленточка». Наш корабль захвачен… - передача на мгновение прервалась, затем снова возобновилась. - Повторяю, наш корабль захвачен. Не стреляйте. Не стреляйте. Корабль нам не подчиняется. Его захватила Машина четвертого разряда, которую мы забрали с глубинного «призрака». Повторяю, корабль захвачен Машиной четвертого разряда. Не стреляйте. Корабль нам не подчиняется. Повторяю…
  Вновь раздался треск - и связь оборвалась.
  - Вот тебе и раз, - проговорил капитан Тельсес.

  Малькольма Джейниса переполняло ощущение победы.
  Он все еще смеялся, когда прицельные системы корабля выхватили мчащуюся вперед «Кривую шоколадку». Кастрированный искин истребителя показал запланированную траекторию - все указывало на то, что Тартус намеревался добраться до границы локационных буев, где ему не угрожали хаос Тестера и силы Альянса. Он рассчитывал на то, что никто не рискнет успехом всей операции лишь ради его поимки. Что ж, вполне справедливо. И даже логично.
  Но Джейниса не особо интересовала логика. Он предпочитал импровизацию.
  Он решил, что позволит Фиму улететь достаточно далеко для того, чтобы тот почувствовал себя в безопасности. Фим будет видеть, что истребитель его догоняет, но понадеется, что успеет совершить глубинный прыжок, наверняка к NGC 1624. Очередное логичное решение - Малькольм сам бы туда прыгнул. И это станет его ошибкой. Как там любит говорить Цара? Бедняжка.
  Он начнет стрелять в торговца, когда тот уже поставит счетчик. Антигравитонам, поддерживающим открытие приводом глубинной щели, придется помочь магнитному полю. Плавность прыжка будет нарушена, и Тартус либо от него откажется, либо прыгнет на лету, без вхождения в стазис, подхватив таким образом глубинную болезнь, как и этот самый Миртон. «Может, от меня и можно было бы убежать, - удовлетворенно подумал Джейнис, - но все равно не убежишь. Парадокс. Люблю парадоксы».
  Все еще тихо смеясь, он нажал кнопку форсажа. «Стилет» рванулся вперед и нагнал «Кривую шоколадку» настолько быстро, что ему это показалось даже чересчур легко.
  - Тарту-у-ус, - хихикал Малькольм. - Та-а-артус. Ах ты червячок этакий… Конец представления.
  С удовлетворением, каким для него всегда сопровождалась удачная операция, Джейнис нажал гашетку и всадил в прыгун Тартуса залп из турбинных пушек, одновременно ловко увертываясь от сосредоточенного на нем огня «Кривой шоколадки».
  - Стреляешь словно баба, - бросил он в микрофон. - Любая баба, кроме моей жены.
  «Кривая шоколадка» прибавила скорость, пытаясь вновь взять на прицел маневренный истребитель Малькольма. Джейнис вильнул в сторону, оставляя за собой полосу энергии из дюз и включая автоматический обстрел. Шансы попасть из автомата были ничтожны, но обеспечивали хорошую дымовую завесу. «Добить его можно и позже, - решил он. - А пока позабавимся».
  Одно следовало признать - Тартус весьма ловко совершал в космическом пространстве свои пируэты. К удивлению Малькольма, у того имелись в арсенале и свои сюрпризы. Несколько раз ему удалось попасть в магнитное поле истребителя с помощью энергетических пушек, причем не турбинных, а какого-то неизвестного наемнику оружия. Но «Кривая шоколадка» была не в лучшем состоянии после того, как ее поджарила Цара. Фим проигрывал и прекрасно об этом знал. И потому, когда магнитное поле прыгуна уменьшилось почти до нуля, он принял единственное логичное, хотя и самоубийственное решение - перебросил остатки уцелевшего магнитного поля на заднюю часть корабля и помчался в глубь Тестера, к Пепелищу.
  Малькольм прибавил скорость, устремившись следом за отчаянно несущимся прыгуном. Теперь они вместе летели прямо в хаос видневшихся вдали астероидов, разрядов и сернистых газов, но Джейнис знал, что полет будет коротким. Сигнализатор прицела показал зад корабля Фима, защищенный полем и выхлопом из дюз; обстрел следовало усилить. Малькольм выстрелил из турбинных пушек и плазмы, почти слыша стон ломающейся кормы. Следующий залп должен был стать последним. Ни один корабль не мог выдержать таких повреждений.
  Малькольм откашлялся.
  - Что ж, Тартус, - с улыбкой проговорил он в микрофон. - Я знаю, что ты меня слышишь. На этом мы попрощаемся. - Он выстрелил еще раз, слегка поджаривая зад прыгуна и наслаждаясь неизбежным. «Кривая шоколадка» вздрогнула, но не ушла с линии огня - наверняка Тартус частично потерял контроль над кораблем. - Поскольку очередной залп тебя убьет, позволю себе выпить за твое здоровье. Угадай что, мой дорогой. - Все еще улыбаясь, Джейнис поднес к губам найденное в каюте Фима пиво. Микрофон передал довольное бульканье. - Неплохо, но, увы, кончилось, - объявил Малькольм и удовлетворенно смял банку.
  Электромагнитный импульсный передатчик тотчас же выстрелил, окутав «стилет» зигзагами разрядов. Он выжег подчистую электронные системы, очистил компьютеры истребителя и его модули памяти, отключил все находившееся внутри корабля и превратил его в быстро теряющий тепло мчащийся на полной скорости гроб.
  Джейнис отчаянно закричал, но в космосе никто не услышал его крика.

  5. Захват

  Машина является особой частью Единства.
  Машинный кодекс, параграф третий

  Доктор Гарпаго Джонс понял, кто он такой, сразу же после взрыва «Орхидеи».
  Находившаяся в Рукаве Персея, обозначенная символом NGC 1952 Крабовидная туманность была туманностью пульсарного ветра, полной синхротронного излучения. Ее горячим сердцем был активный пульсар, и именно им интересовался Научный клан, который сто пятьдесят с лишним лет назад создал здесь свою орбитальную станцию под названием «Относительность». Через несколько мгновений ей предстояло принять особого гостя, престарелого Ибериуса Матимуса, старшего советника Научного клана, за глаза называемого Желтозубым Хрычом.
  Джонс чувствовал, что Ибериус прибыл специально ради него.
  Слухи о «неожиданной инспекции» ходили уже с неделю, или с того момента, когда изящная стройная «Орхидея», экспериментальный корабль Клана с разработанным Гарпаго новым глубинным приводом, взорвалась неподалеку от «Относительности» вместе с командой из тринадцати человек. И все из-за послеглубинного скольжения и попытки его обуздать.
  Впрочем, речь шла не только о скольжении. Корабли могли воспользоваться им после выхода из Глубины, но у Джонса имелись более далеко идущие планы. Можно ли войти в Глубину, не входя в нее? Открыть ее лишь затем, чтобы воспользоваться ее плоскостью для достижения невероятной скорости? И, что важнее всего, можно ли, «скользя» таким образом по Глубине, разгадать ее тайну?
  Вопросы, которые Гарпаго записывал по ночам в свой блокнот из настоящей бумаги столь же настоящим средневековым карандашом, звучали словно поэзия. Поэзия, которая превратилась в кошмар.
  Доктор слегка пошатывался от нейрохлеста, СТВ, пьезокорма и прочей наркотической дряни, пытаясь забыть, что склонило его к мечтам об утраченном навсегда величии.
  Челнок уже причаливал. Это был типовой «тупак», прибывший из утробы «Матроны», серого крейсера Клана. Джон смотрел на него в одно из выпуклых окон станции, пока его старое измученное сердце отсчитывало оставшееся ему время - время, которое отстукивали механизмы дока, глухое тарахтение шлюзов и шаги опирающегося на трость Матимуса. «Тик-так, - подумал Джонс. - Так тикают смертельные часы».
  Старший советник вызвал его в тот же день в специально подготовленную гостевую каюту. Гарпаго сохранял хладнокровие. Когда раздался сигнал интеркома, доктор отвел взгляд от встроенного в стену каюты зеркала, подозревая, что в последний раз видит себя в мантии Клана, цвет которой переходил из фиолетового в монохромный «бесцвет», как называли уникальную окраску, смесь фиолетового и призрачной пустоты. То был еще один результат экспериментов Клана, его цветовая визитная карточка, не считая обычной обязательной серости.
  «Призрачная пустота, - подумал он. - Именно ею я сейчас стану».
  Но его ожидало нечто намного худшее.
  - Доктор Гарпаго Джонс, - приветствовал его Мыслитель Мыслителей. Голос его показался доктору сухим и мертвым. - Экспериментатор.
  - Здравствуйте, старший советник… - откашлялся Джонс. Сидевший в большом, наверняка притащенном с «Матроны» кресле, Желтозубый Хрыч опирался на трость. Он выглядел почти слепым, но Джонс не дал себя обмануть. Ибериус с самого начала внимательно за ним наблюдал.
  - В экспериментах как таковых, - продолжал Матимус, - нет ничего нового. Это хлеб насущный для ученого. Почва Академии знаний. Любой эксперимент дает нам ответ, даже если он неудачен. Знаешь, откуда я возвращаюсь, доктор?
  - Увы, нет, Мыслитель.
  - Из Ядра. Я патрулирую наши станции, высаживаюсь на уцелевших планетах. Это мое последнее паломничество, доктор. До следующего я не доживу - это старое тело уже непригодно для пересадок. Разве что если я сменю веру и продам любовь к знаниям за иллюзию технологического спасения. - Ибериус засмеялся, но смех его напоминал скорее тяжелое прерывистое дыхание. - Представь себе, доктор, исполнившиеся мечты стрипсов! Когда-то эта секта была лишь частью Клана, посвятившей себя исследованиям машинной технологии. Как многое значило бы для них подобное вероотступничество!
  - Вполне представляю, - услужливо кивнул Джонс. В его душе вспыхнуло нечто вроде надежды, но Матимус внезапно с силой ударил тростью о пол, и надежда угасла.
  - Ты продался, доктор, - заявил он. - Ты продал нашу безопасность за иллюзию славы. Случившееся с «Орхидеей» потребовало проведения контроля. Контролеры на наших базах, доктор! Контролеры Альянса, обшаривающие и копирующие наши файлы! Нарушающие равновесие сил благодаря лазейке, которую дал им член Клана!
  - Я не собирался… ведь исследования привода… неудачный эксперимент не означает…
  - Молчать! - прошипел Ибериус, и Гарпаго в страхе замолк. - Речь не только об «Орхидее», - продолжал старший советник. - Речь идет о необходимом в процессе следствия факте снятия печати с твоих исследований. Они были незаконны, Джонс! Незаконные эксперименты с Глубиной! Добровольцы из числа заключенных для преодоления Глубины в сознании?! О чем ты вообще думал, глупец?! Думаешь, у нас был выход? Когда выяснилось, что ты творил, нам пришлось открыть доступ к твоим экспериментам. А ведь ты прекрасно знаешь, что все взаимосвязано. После обнаружения отдельных фактов нарушения закона нужно показать всю картину в совокупности. А совокупность, доктор, - это мы! Совокупность - это мы! На этом все, - добавил Матимус, глядя на окаменевшего Гарпаго. - Ты изгнан из Научного клана. Я не могу лишить тебя титула и права на профессию, но он останется для тебя лишь напоминанием о том, кем ты когда-то был. Данные о тебе будут вброшены в Поток вместе с информацией, что ты действовал без полномочий со стороны Клана. О тебе скажут правду.
  - Какую правду? - заикаясь, пробормотал доктор. Ибериус Матимус направил на него трость.
  - Правду о том, что ты трус, Джонс. Трус, который втайне проводил свои эксперименты, боясь нашего справедливого осуждения. Трус, которому не хватило смелости прийти и сознаться в своих грехах, пока не стало слишком поздно. Трус, которому до конца жизни придется играть роль труса, прячущегося по закоулкам Выжженной Галактики. А теперь уходи, и никогда больше не возвращайся.

  Ситуация выглядела не лучшим образом.
  Машина вела их спокойно, все время целясь лишь в Миртона, но наблюдавший за происходящим через камеры Хаб Тански не дал себя обмануть. Он не сомневался, что в случае необходимости эта Напасть с легкостью справится с остальной командой. Движения Машины выглядели энергичными и уверенными. Хаб думал о том, насколько она быстрее человека. И сколько еще осталось патронов в отобранном у Эрин «зибексе».
  Во время истории со стрипсом револьвер не выстрелил ни разу - значит, если потом Хакль стреляла дважды, в нем должны были остаться еще четыре пули. Членов команды было пятеро. Если машина рассуждает логично - а это, скорее всего, так и есть, - то наверняка оставит себе напоследок перепуганного доктора Гарпаго и расшибет ему башку рукояткой. «Потом останусь еще я, - криво усмехнулся Хаб. - Но меня она убить не успеет - до этого я взорву «Ленточку». Сделаю, что захочу, - решил он. - Никто не станет мной командовать. Об этом не может быть и речи».
  Пока, однако, он лишь сидел и смотрел, как вся веселая компания входит в стазис-навигаторскую.

  - Три минуты, - прошептал Месье.
  - В таком случае не будем тратить зря время, - решила Машина. - Капитан, садитесь в свое кресло. Первый пилот - эта женщина? А астролокатор?
  - Это я, - еле слышно проговорила Пинслип.
  - А нам как к тебе обращаться? - спросил Грюнвальд, медленно садясь в кресло.
  - Она называет меня Арсидом, - заявила Машина, показывая на Пин. - Она утверждает, что знала меня под данной спецификацией. Хорошее название. Буду Арсидом.
  - Ты знала… это? - удивленно прошептала Хакль.
  Вайз покачала головой.
  - Не его. Кого-то… другого.
  - Не совсем, - поправил ее Арсид. - Но это не был я.
  - Две минуты, - сообщил Месье. - Не знаю, какие у тебя планы, Арсид или как тебя там зовут, но стрипсы сейчас…
  - Капитан Грюнвальд, - прервала его Машина, - кто такие стрипсы и какова наша ситуация?
  Грюнвальд молчал.
  - Стрипсы - это секта поклонников технологии, - быстро ответила Эрин Хакль, не обращая внимания на каменный взгляд Миртона. - Они поклоняются Машинам, так что с радостью поцелуют тебя в твою искусственную задницу. Они киборги. Мы находимся в выжженном секторе. Здесь часть их флота. Мы должны были передать им тебя в обмен на ремонт корабля и оплату.
  - Что-нибудь еще?
  - Нет, - сказал Грюнвальд. - Ничего такого, что могло бы тебя интересовать.
  - Полминуты, - глухо сообщил Месье.
  - Полминуты до чего? - спросил Арсид, бросив взгляд на механика.
  - Двадцать секунд до начала маневра взятия курса к локационным буям сектора, - вмешалась Хакль. - Мы должны были передать тебя в следующем секторе. Мы решили, что здесь для нас слишком опасно.
  - Хорошо, - сказал Арсид. - Планы меняются. Господин капитан Грюнвальд, прошу освободить капитанское кресло. Вы понижены в должности до второго пилота. Прошу занять соответствующее место. Я беру на себя командование и навигацию. Сердце?
  - Чего?
  - Сейчас я подключусь к навигационной консоли корабля и его системам. В вашу компетенцию пока не вмешиваюсь, так что прошу ничего не взрывать. Это было бы неразумно. Понятно?
  - Да.
  - Прекрасно. В таком случае начинаем.
  Машина села в кресло, которое освободил Миртон, и коснулась консоли левой рукой, продолжая держать Грюнвальда на мушке.
  - Кабели и порты доступа, - удовлетворенно заметила она. - После стольких лет - стандартные входы? Есть небольшие изменения, но я сумею их обойти. Хорошо.
  - Крейсеры стрипсов включают тягу, - сообщила Эрин. - Они нас вызывают.
  - Прошу передать, что мы начинаем маневр и просим сопровождения, - сказал Арсид. Его приятный юношеский голос звучал почти по-домашнему. - А я пока что… подключусь. Готово.
  И тут начался настоящий ад.

  Сперва Хаб Тански не понимал, что происходит.
  Мониторы Сердца вспыхнули миллионами пиктограмм и, к ужасу Хаба, строчек машинного языка. «Сукин сын нас обманывает, - понял он. - Он перехватывает полный контроль над кораблем!» Но прежде чем он успел задуматься над последствиями этого факта, на «Ленточке» исчезла искусственная гравитация.
  Тански повис в воздухе, в ужасе размахивая руками и пытаясь дотянуться до внезапно далекой клавиатуры. «Самоуничтожение, - решил он. - Быстрее!»
  Гравитация и работоспособность систем вернулись так же внезапно, как и исчезли, а потом «Ленточка» устремилась вниз, к границе безопасного региона. Затем она взмыла вверх, чтобы тут же отлететь в сторону и закружиться в безумном пируэте. Только что лишившиеся нагрузки антигравитоны с трудом приспосабливались к внезапным переменам направления, задыхаясь от перенапряжения. Хаб упал, хватаясь за край консоли, и с трудом поднялся, на ощупь нашаривая ремни кресла.
  - Что за… - простонал он, застегивая защелку. Кресло отрегулировало степень натяжения ремня, и Тански, все еще раскачиваясь то влево, то вправо, взглянул на мониторы. Один постоянно показывал стазис-навигаторскую, заполненную теперь беспорядочно валяющимися телами. Лишь Машина держалась за консоль, но вид у нее был такой, будто ни на что другое она была не способна.
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - загрохотало в микрофоне. - Необходимо объяснение проводимых маневров. Необходима немедленная связь.
  Хаб фыркнул. Прыгун все еще трясло - неужели Машина повредила антигравитоны? У половины систем словно началась икота. Он слышал по интеркому крики из стазис-навигаторской, но не мог понять, кто и что кричит. С трудом, пытаясь справиться с дрожью, он дотронулся до клавиатуры. Выхода не оставалось - если он собирался что-то запрограммировать, необходимо было подключиться через нейроконнектор.
  Пальцы скользили по клавишам. Он потянулся к порту доступа, и в то же мгновение их придавило невероятной тяжестью.
  Рука Тански словно превратилась в чугунную глыбу, легкие с усилием ловили воздух. Он не знал, сколько «же» составляет перегрузка, но не сомневался, что она еще возрастет. Крики по интеркому внезапно смолкли - как ножом отрезало, а «Ленточка» начала отдаляться от флота стрипсов, летя странными зигзагами, вращаясь вокруг собственной оси и давясь энергией реактора, выплевываемой дюзами в приступе болезненного кашля.
  - Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, - повторил интерком. - Необходимо немедленное прекращение маневров. Необходима немедленная связь. Необходимо предупреждение. Обнаружено несоответствие. Обнаружено нарушение чистоты.
  - Говорит крейсер «Барзах» Флота Зеро, - послышался второй голос, практически неотличимый от первого. - Подтверждено несоответствие и нарушение чистоты. Необходима информация о проведенной симуляции. Анализ завершен. Шанс успешного завершения торговых переговоров демонстрирует тенденцию к снижению и составляет десять целых пять десятых процента. Отказ от завершения торговых переговоров не принимается. Груз должен стать частью Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
  «Вот разболтались», - из последних сил подумал Тански. Он уже понял, что до порта ему не добраться: тело казалось каменным, и он думал о том, не означает ли внезапно услышанный им тихий треск, что у него ломаются ребра.
  - Необходима информация об отправке перехватывающей эскадры, - добавил голос. - Необходима связь. Необходимо объяснение.
  Они здесь, понял Хаб. Он уже видел их на мониторе - маленькие точки истребителей Флота Зеро на скане окрестного космоса. Несколько автоматических дронов, несколько яйцевидных истребителей с одним двигателем. Насколько он помнил, на них имелись простые, но действенные приводы ядерного типа, турбинные пушки и усиленные лазеры. «„Киберы“, - вспомнил он. - Они прикончат нас „киберами“. Что за дурацкое название для истребителей…» Он судорожно откашлялся, в ужасе обнаружив, что у него покраснела слюна.
  Нужно было что-то делать, но порт доступа все еще был далеко, слишком далеко, чтобы хотя бы его коснуться, а тем более подключиться. Их разделял океан полного боли пространства, тянувшего вниз и придавливавшего тело словно могильная плита.
  «Достаточно было бы положить на него руку, - подумал Хаб. - Дистанционное соединение с персоналем, плохого качества, рискующее прерваться… но все же лучше, чем ничего. В ладони есть датчик, полезный в случае геносчитывателей. Для открытия дверей достаточно одних лишь генов, но именно беспроводная связь с персоналем подтверждает личность. Если только дотянусь до порта - перейду в аварийный режим и возобновлю работу антигравитонов.
  Вот только я не дотянусь. Что за Напасть…»
  Он снова начал поднимать руку, сантиметр за сантиметром, почти видя, как конечность выгибается вниз. Прыгун летел вверх, соответственно, тянуло вниз; что будет, если он внезапно рухнет как камень или совершит очередной пируэт? Тански выругался, но ругательство превратилось в невнятное бормотание, перед глазами появилась испещренная кровавыми пятнышками темная пелена.
  Внезапно что-то снова затрещало, и Хаб увидел, как из его кармана вылетает пачка неокурева. Никотиновые палочки рассыпались в воздухе, часть ударилась о мониторы и банки памяти Сердца, разламываясь на куски. И это оказалось последней каплей - разъяренный Тански наклонился и хлопнул ладонью по порту, на мгновение прыгнув внутрь системы.
  Его встретил хаос.
  Хаб видел его лишь долю секунды, но графические надстройки сыпали пикселями, дрожали от напряжения, создавая призрачные структуры, копии копий, размазываясь разноцветными полосами. «Импринт, - вдруг понял он. - Машина сражается с импринтом Грюнвальда! Если бы не он, она давно бы уже овладела этим напастным кораблем!»
  Не теряя времени, Хаб воспользовался аварийной лазейкой и, уже выходя из дистанционного подключения, оживил антигравитоны жесткой командой рестарта основных систем «Ленточки».
  «Успел», - удивленно подумал он, покачиваясь на границе уходящего сознания.

  Месье свалился первым. Грюнвальд, Хакль и Вайз сидели в креслах, в соответствии с указанием Машины. Ему же, как и Гарпаго, приходилось стоять, беспомощно глядя на то, что механический демон вытворяет с их кораблем. Когда «Ленточка» резко дернулась и начался цирк с гравитацией, механик полетел назад, грохнувшись головой о нанитовое неостекло. Ему не повезло - удар пришелся почти в то же самое место, куда до этого врезала ему Пинслип.
  Жуткая боль на мгновение лишила его чувств. Застонав, Месье схватился за голову. А потом он взлетел вверх.
  Собственно, взлетели все, может, за исключением Эрин и Машины. Хакль застегнула ремни сразу же, как только села в кресло первого пилота - профессиональный рефлекс оказался весьма полезным. Машина удержалась за навигационную консоль. Рот ее раскрылся в беззвучном крике, лицо исказилось, словно разбитое внезапным параличом.
  «Ленточка» начала вращаться то падая вниз, то взмывая вверх, то дергаясь в сторону. Пинслип беспомощно размахивала руками, пытаясь найти хоть что-то, от чего можно было оттолкнуться. Миртон протягивал руки к Вайз, так что они почти соприкасались кончиками пальцев. Если бы им удалось схватиться за руки, они могли бы оттолкнуться друг от друга и прижаться к стенам. Хуже всего приходилось, пожалуй, только доктору Гарпаго, который по странному стечению обстоятельств - наверняка из-за трусливой попытки тайком выбраться задом из стазис-навигаторской - полетел в глубь коридора главной палубы.
  А потом гравитация вернулась - и все они камнем рухнули наземь.
  Пин вскрикнула, упав на поврежденную до этого руку, которую она теперь придавливала своим весом. К Месье судьба оказалась благосклонна - механик упал с относительно небольшой высоты благодаря тому, что до этого оттолкнулся ногой от неостекла. Его тяжелое тело свалилось возле Вайз и ряда генокомпьютеров, прилегавших к неостеклу наподобие небольшой стенки в форме перевернутой буквы U.
  Грюнвальд приземлился рядом с молчащей Машиной, лицо которой все так же искажала гримаса. Он попытался встать, но ему не хватило сил. Сквозь неостекло он видел, как к ним с головокружительной скоростью летят звезды и граница глаза циклона, словно решив совершить самоубийство в аду Тестера. Одновременно загремел громкоговоритель с призывами стрипсов.
  - Эри-ин… - простонал Миртон. Видно было, что первый пилот пытается протянуть руку к навигационной консоли, но не в состоянии ее поднять. Хакль тяжело дышала - перегрузка выдавливала воздух из легких, сжимала сердце. Из носа Эрин вылетела капелька крови, тут же камнем упав вниз.
  Они не знали, как долго это продолжалось. Каждая секунда растягивалась почти до бесконечности, словно от перегрузки удлинилось само время. Крейсеры Флота Зеро продолжали свои угрозы, но никто не обращал на них внимания, постепенно позволяя окутать себя тьме.
  Нормальная сила тяжести вернулась столь внезапно и неожиданно, что сперва никто не понял, что, собственно, произошло. Облегчение казалось почти болезненным. Первым поднялся Миртон. Слегка пошатываясь, он почти сразу же направился к Машине, державшей оружие. В то же мгновение Арсид оторвался от консоли с криком, срывающимся на компьютерный хрип.
  - Что это?! - заорал он, целясь из револьвера в Грюнвальда. - Что это?! - на несколько мгновений он и впрямь стал похож на человека, которого изображал, словно обретя способность испытывать настоящие человеческие эмоции. - Как ты это сделал?! Как ты это сделал?
  Миртон не ответил. Он лишь стоял, глядя на Машину, по которой все еще пробегала некая странная дрожь, обнажавшая искусственность человеческой оболочки, выталкивавшая на поверхность ее истинную форму. Прекрасное лицо Арсида искривилось в неестественной гримасе.
  - Ты не имеешь права, - уже спокойнее сказал он. - Ты не можешь достичь Единства. Ты лишь человек.
  - Сюрприз, - процедил Миртон. Машина слегка наклонила голову, словно размышляя над его дерзостью, а затем переместила дуло револьвера в сторону все еще лежавшей на полу Пинслип.
  - Я передумал, - сказала Машина. - Тебя я застрелю последним. Садись за консоль, или она умрет. Эрин Хакль, стабилизируй прыгун. Против нас бросили эскадру. Делайте, что говорю, или все умрете, начиная с Пинслип Вайз.
  - Тебе нужен астролокатор, - буркнул Миртон, садясь в кресло. - Ты не знаешь актуальные карты так, как Вайз. Впрочем, тебе некого застрелить. Здесь нужны все.
  - Посмотрим. Передай сообщение во всех диапазонах. Ты должен сказать правду. Поторопись.
  Миртон поморщился, но ввел соответствующую команду и наклонился к микрофону.
  - Всем кораблям в системе, - начал он. - Всем кораблям в системе. Говорит Миртон Грюнвальд, капитан прыгуна «Ленточка». Наш корабль захвачен… - Он на мгновение замолчал, внезапно осознав, что означает эта фраза. - Повторяю, наш корабль захвачен. Не стреляйте. Не стреляйте. Корабль нам не подчиняется. Его захватила Машина четвертого разряда, которую мы забрали с глубинного «призрака». Повторяю, корабль захвачен Машиной четвертого разряда. Не стреляйте. Корабль нам не подчиняется. Повторяю…
  - Хватит, - решила Машина. - Эрин?
  - Да? - сухо спросила Хакль, не отрывая рук от консоли. Арсид не спеша, спокойным жестом приставил револьвер к ее голове. Первый пилот замерла.
  - Хаб! - крикнул Миртон, но компьютерщик молчал.
  - Наверняка он без сознания, - заметил Арсид. - Я еще это проверю. Пока же у меня есть к вам вопрос, капитан. Вы упоминали, что мне некого застрелить. Вы ошибаетесь. Простой расчет показывает, что я могу застрелить Эрин. Полагаю, тогда все вы охотнее согласитесь исполнять приказы. Пилотирование можете взять на себя вы, капитан.
  - Не делай этого, - еле слышно проговорил Грюнвальд. - Я отвечу на все твои вопросы, но не делай этого.
  - Вы и так на них ответите.
  - Не делай этого… пожалуйста.
  - Решение принято, - объявил Арсид. - По моим расчетам, вы воспринимаете мои угрозы как безосновательные. В связи с этим необходимо полностью изменить ваше отношение к происходящему. Человеческий организм учится на ошибках и травматических переживаниях, связанных с физической, то есть реальной формой его существования. Теория и симуляция являются для него абстрактными понятиями. Так что пришло время для физического воздействия. Эрин Хакль, встань с кресла и отойди от навигационной консоли.
  - Нет! - Миртон начал вставать, но Машина наклонилась и без особых усилий толкнула его обратно в кресло. - Нет…
  - Эрин Хакль, - сказала Машина, - если ты не подчинишься приказу, я убью капитана Грюнвальда.
  Хакль молча отстегнула защелку ремней, а затем встала с кресла. Однако она смотрела не на Машину, а на отрицательно качавшего головой Миртона. Глаза ее были сухими - она не плакала, словно давно уже примирившись с судьбой. Грюнвальд застонал, но Машина все еще вжимала его в кресло.
  - Эрин… - проговорил Миртон. На этот раз уже Хакль покачала головой.
  - Всё в порядке, капитан.
  - Эрин Хакль, отойди от консоли, - велел Арсид. - Встань посередине стазис-навигаторской.
  - Арсид, не делай этого, - прохрипел Грюнвальд. - Мы тебе верим. Мы сделаем все, что ты прикажешь…
  - Нет, - сказал Арсид, поднимая револьвер и целясь в лоб Хакль. - Решение принято.
  Он нажал на спуск.

  Доктор Гарпаго Джонс был в ужасе.
  Он никогда еще не испытывал подобного страха. Все его прошлые страхи, включая страх, которым сопровождалось его изгнание из Научного клана, казались ему смешными абстракциями. Даже недавняя история со стрипсом поблекла и утратила прежний колорит. В голове доктора царил хаос, мысли путались, из горла рвался испуганный крик.
  Когда «Ленточка» лишилась гравитации и он взмыл в воздух, словно старый воздушный шар, Джонс подумал, что сходит с ума. То была чудесная мысль - настал конец всем страхам. Он погрузится в пустоту и обо всем забудет. Вот она, смерть страхам, возможность отбросить прочь интеллект и абстрактное мышление, вернувшись в первобытное звериное состояние. Уйти туда, где ничего нет.
  Увы, ему это было не суждено.
  Он летел назад, отчаянно пытаясь за что-нибудь схватиться, пока не выплыл из СН и с главной палубы. Лишь тогда он ухватился за стену коридора, но в то же мгновение вернулась гравитация, и доктор с воплем свалился на пол.
  От внезапной перегрузки у него перехватило дыхание. Что-то хрустнуло, и он ощутил чудовищную боль. Рука, понял он. Он сломал руку! Нет, просто что-то пронзило его кожу - что-то, на что он упал… и серьезно повредило кость. Доктор застонал от боли. В глазах становилось все темнее, на тело давила великанская ступня, втаптывавшая его в пол коридора.
  «Конец, - понял Джонс. - У меня нет сил… мое сердце… мое сердце…»
  Доктор не знал, как долго он страдал, пребывая на грани обморока, а может, и смерти. Он тяжело дышал, со все большим трудом ловя ртом воздух. «Антигравитоны, - понял он. - Меня убили антигравитоны, ответственные за гравитацию, частично за магнитное поле и… открытие Глубины. Что за ирония судьбы! Сама смерть есть ирония, - подумал он, уже не чувствуя боли, - лишь идущее со стороны руки онемение. - Инфаркт? Я умираю».
  Внезапно вернулась нормальная сила тяжести, но доктор не испытал облегчения. Он со стоном перевернулся на спину, судорожно хватая воздух. Рука онемела, сердце билось с перебоями. Персональ должен… Он схватился за плечо, пытаясь успокоиться, но мысли его парализовала паника.
  «„АмбуМед“! Быстрее! Во имя Ушедших… я не могу пошевелиться!»
  Чудовищный натиск постепенно отступал. Гарпаго осторожно сел на полу запятнанного кровью коридора. Дыхание становилось все ровнее и спокойнее. Что пробило ему руку?
  На полу лежал плазменный карабин, который вырвала из рук Грюнвальда Машина. Оружие все еще было снято с предохранителя, настроенное на минимальный расход энергии. Ничего странного - при полном расходе имелся риск, что выстрел прожжет дыру в корпусе. Плазма. Что он знал о плазме? При более крупном калибре ею стреляли непосредственно в корпус, после снятия с помощью турбинных пушек магнитного поля. Сконденсированная плазма действовала как энергетическое оружие - ее получали благодаря превращению ионизированной материи. Когда-то использовались ионные пушки - так было во времена Ксеновойны. В конце Машинной войны использовалась уже собственно плазма. Применялась она и в ручном оружии, поскольку более слабое ее излучение могло парализовать, а не убить жертву.
  «Нет, - подумал он, уже поняв, какие мысли кружатся у него в голове. - Я этого не сделаю. Не сделаю».
  Доктор Гарпаго Джонс неуверенно встал, опираясь о стену коридора. Голова кружилась, он с трудом дышал, а онемевшая левая рука все еще ничего не чувствовала.
  «Я сошел с ума, - решил он, поднимая правой рукой плазменный карабин. - Окончательно свихнулся. Я должен идти в лазарет, к „АмбуМеду“. У меня инфаркт».
  Однако он слышал голоса: громыхание стрипсов, чьи-то крики. Кто это кричал - Машина? Она еще сказала: «Тебя я застрелю последним». И потом - сообщение Грюнвальда, подтверждавшее, что только что умерла последняя надежда.
  «Я ничем им не обязан. Они могут умереть».
  Однако он продолжал идти, удивленно глядя на собственные ноги, делавшие шаг за шагом. Опираясь о стену, он двигался к тому месту, которое, как он считал, должно было стать его могилой.
  Зачем? Зачем он туда шел, Напасть его дери?
  Этого он не знал. «Решение принято… По моим расчетам, вы воспринимаете мои угрозы как безосновательные». Доктор поморщился и беззвучно застонал. Сердце его трепетало словно запертая в клетке птица.
  Джонс уже видел их - неподвижно лежащего на полу Месье и корчащуюся от боли Пинслип. Он увидел Миртона, которого Арсид снова толкнул в кресло, и спокойную Эрин Хакль, идущую на середину стазис-навигаторской. Он с усилием поднял карабин. Рука его дрожала, словно в средневековой лихорадке.
  - Арсид, не делай этого, - прохрипел Грюнвальд. - Мы тебе верим. Мы сделаем все, что ты прикажешь…
  - Нет, - сказал Арсид, поднимая револьвер и целясь в лоб Хакль. - Решение принято.
  Доктор Гарпаго закрыл глаза и нажал на спуск.
  Плазма выстрелила, попав прямо в вытянутую руку Машины. Выпущенная из «зибекса» пуля пролетела рядом с головой Эрин. В глубине СН что-то грохнуло, посыпались искры - видимо, пуля пробила одну из находившихся на внутренней обшивке энергетических труб.
  - Эрин! - крикнул Миртон, но крик его донесся до доктора словно в тумане.
  Гарпаго уже его не слышал, медленно оседая на пол. Краем глаза он еще успел заметить, как лежащий на полу Арсид дергается, словно вытащенная из воды рыба, но взгляд доктора уже угасал. Он слабо тряхнул головой, пытаясь отогнать наваливающуюся на него темноту.
  - Эрин! - Грюнвальд передал управление кастрированному искину и бросился к первому пилоту. Он подхватил ее в последний момент - вырванная из лап смерти Хакль выбрала самое неподходящее время, чтобы упасть в обморок. - Не уходи! Не уходи, слышишь! Сейчас мы вылетим из этого напастного глаза циклона! Ты мне нужна!
  - Арсид!.. - крикнула Пинслип. Непонятно было, то ли она боится за Машину, то ли пытается от нее предостеречь. - Арсид!
  Эрин что-то бессвязно пробормотала, и Миртон мягко опустил ее на пол. Лишь тогда он заметил доктора, удивленно смотревшего на лежащее рядом с ним оружие.
  - Доктор… - начал Грюнвальд. - Как вы… Напасть, он теряет сознание! Вайз! Иди сюда, быстро!
  Девушка встала, все еще держа себя за руку.
  - Возьми карабин. Поставь на максимум. Если паралич пройдет, и ты заметишь, что Машина вновь активировалась, отстрели ей голову, поняла?! Если нет, то не трогай ее. Она нам все еще нужна. Я должен отнести Гарпаго в «АмбуМед». Как там Месье?
  - Без сознания, - ответила Пинслип, беря здоровой рукой плазменный карабин. Кивнув, Грюнвальд подошел к бесчувственному Джонсу и поднял его на руки. Тело старого доктора показалось ему легким, словно пустая оболочка, из которой испарилась вся воля к жизни.
  - Грюнвальд… - послышался дрожащий, неуверенный голос Вайз.
  - У меня нет сейчас на это времени, - прошипел Миртон. - Меня не волнует, откуда ты его знаешь. Если он очнется, ты должна отстрелить ему голову. Хватит этой комедии. Мне нужно идти. Гарпаго совсем плох.
  - Грюнвальд… мониторы. Посмотри на данные! Корабли… истребители… Гатларк… Альянс…
  - Что с ними, Напасть их дери?
  - Они летят сюда, - прошептала Пин. - Все.

  6. Отчаяние

  - Курсант Том Кшивик. Основные понятия космических скоростей.
  - Да. Э… первая и вторая. Первая необходима для выхода на устойчивую орбиту. Это такая… э… горизонтальная скорость. Центробежная сила должна уравновесить гравитационное притяжение. Вторая скорость дает возможность… э… вырваться с орбиты, то есть преодолеть силу гравитации.
  - Скажем так, неплохо. Доминика Лебуклье, а связанный с этим эффект Оберта?
  - Чем быстрее летит ракета… тем быстрее летит ракета. В космосе.
  - Точнее, пожалуйста! И не хихикать! Расскажите про эффект Оберта в контексте притяжения космического тела.
  - Да, извините. Чем ближе к центру притяжения мы совершим маневр изменения скорости, тем он будет продуктивнее.
  - Что это означает в случае преследования другого корабля на орбите?
  - Это означает… означает, что поймать убегающий корабль будет трудно. Потому что… э… орбита корабля-преследователя вытянется из-за скорости. Чем быстрее я буду преследовать корабль на орбите планеты, тем медленнее буду двигаться относительно него. Поскольку, ускоряясь, я вытягиваю свою орбиту.
  - А если ты приблизишься к перицентру?
  - Если приближусь к перицентру, то… э… если я не хочу разбиться о планету, то мне придется ускориться… но тогда я могу даже вылететь с орбиты. Очень быстро. Но есть антигравитоны…
  - Хорошо. Про антигравитоны позже. А что вы станете делать в случае большого количества космических тел, гравитационно воздействующих друг на друга и на ваш корабль? Курсант Артур Альдер?
  - Э… молиться?
  Космическая академия, проверка основных знаний

  Ама Терт, капитан фрегата «Терра», быстро сообразила, что им предстоит.
  В соответствии с приказом Пекки Типа, «Терра» приблизилась к Пепелищу настолько, насколько это было возможно без риска быть раздавленной вращающимися на орбите астероидами и поджаренной загадочными зигзагами разрядов - остаточными явлениями после применения Оружия. Однако они подлетели достаточно близко, чтобы астролокатор Тилл доложила о локационных погрешностях в навигационной системе - предсказанные траектории космического мусора начинали рассыпаться. С ней согласился и первый пилот. Доминик Крептов заметил, что не может отвечать за успешное пилотирование, если они подлетят хотя бы на сто километров ближе. Его опасения подтвердил и второй пилот, взволнованный чернокожий Хаврес Гутана. Сердце пока молчало - сидевший в нем компьютерщик Вик Талп был слишком занят обработкой данных для навигации и контролем систем «Терры».
  - По крайней мере, видно, что они перестали дергаться, - уже спокойнее добавил Крептов. - Прыгун продолжает лететь, но по прямой.
  - Хочет выбраться из глаза циклона?
  - Возможно, - согласился Крептов. - Тилл?
  - Там и впрямь творится нечто странное, - сказала астролокатор. - Те два крейсера стрипсов, похоже, выпустили истребители. Могу также подтвердить на сканах, что два корабля поменьше - это эсминец и фрегат. Дальше, кажется, ремонтный фрегат. Если так, то он не вооружен.
  - Вызывайте их. Не могут же они без конца прикрываться проблемами с коммуникационными пучками. И соедините меня с «Громом».
  - Так точно, - кивнул первый пилот. Послышался треск - и над навигационной консолью возник призрак Пекки Типа.
  - Да? - спросил капитан «Грома». Ама откашлялась.
  - У нас заметное шевеление в глубине сектора, - объяснила она. - Похоже, захваченный Машиной прыгун направляется в сторону локационных буев. Флот Зеро послал за ним эскадры истребителей. Вероятно, они идут на перехват.
  - Если корабль пилотирует Машина, он может прыгнуть у локационных буев быстрее, чем мы думаем, - заметил Тип. - Ей не нужно входить в стазис.
  - Ниоткуда не следует, что она точно знает, где находится, и, соответственно, она может не знать координат прыжка даже при использовании буя, - возразила Терт. - Ей может потребоваться время, чтобы обновить данные.
  - Так или иначе, на изменение стратегии у нас нет времени, - решил Пекки. - Скорее всего, Машина выберет тот же сектор, что и Грюнвальд. Мне кажется это логичным. Глубинная дыра, ведущая в глубь одного из внутренних рукавов, - для нее оптимальный выход. Во Внешних системах опасность перехвата выше. Минуту… - Тип наклонился к кому-то за пределами голографической картинки. - Мы устанавливаем связь с остальными кораблями, - пояснил он. - Нельзя терять времени, - добавил он, и Ама вдруг почувствовала, как ее охватывает холод.
  «Нет, - подумала она. - Нет».
  Над навигационной консолью засветились дополнительные голограммы. Одна из них изображала Вермуса Тарма, капитана «Няни», другая - капитана Кайта Тельсеса с «Пламени». Они были не одни - на заднем плане виднелись размытые силуэты. «Ничего себе толпа, - подумала Ама. - Интересно, кем пожертвуют на этот раз, как тогда „Полярисом“? Во славу мальчишки-командора?»
  - Немедленно начинаем действовать, - приказал Тип, кратко изложив собравшимся ситуацию. - «Терра», «Няня» и «Пламя» движутся вслед убегающему прыгуну. «Терра» пытается ослабить его настолько, чтобы стало возможно использование луча захвата. «Пламя» занимается уничтожением истребителей секты. Его будет поддерживать моя эскадра «мух». «Няня» прикрывает «Терру» и «Пламя». Вся операция должна быть завершена до того, как до нас долетят тяжелые корабли стрипсов. Я постараюсь прикрыть всех, одновременно блокируя доступ к локационным буям сектора. Если прыгун не будет перехвачен и уйдет в Глубину, «Гром» отправится следом за ним вместе с кораблями, которые будут в состоянии совершить глубинный прыжок. Вопросы?
  - «Няня» не сможет совершить глубинный прыжок, - вмешался Тарм. - У нас недостаточно энергии.
  - Поэтому вы займетесь операцией прикрытия «Терры» и «Пламени». Когда исчерпаете резервы, запустите процедуру самоуничтожения. Нам ни к чему, чтобы экспериментальный корабль Альянса попал в руки стрипсов. Команда покинет корабль перед взрывом в спасательных капсулах. Уцелевших заберет «Гром». Насколько я понимаю, остальные корабли могут прыгнуть?
  - Теоретически, - буркнул Тельсес. - Однако вы слишком уж поспешно предположили, будто мы примем участие в операции на ваших условиях.
  - Если у вас достаточно энергии, можете сейчас отказаться, но при этом учтите последствия измены, - ответил Пекки. - Иначе я не позволю вам ждать или прыгнуть. Вы будете расценены как угроза для операции, и я отдам приказ атаковать «Пламя». Надеюсь, это ясно?
  Кайт Тельсес не ответил, но его призрак замерцал и погас.
  - Что ж, - поморщился Пекки. - Посмотрим, какое они примут решение. Начинаем. «Терра», начинайте сближение.
  «Единственный плюс, что он не приказывает нам туда полететь, - подумала Ама. - Сколько у меня было бы шансов пережить хаос парящих в космосе глыб, гравитационных петель, сернистых газов и молний? Если он передумает, мы туда не полетим, - решила она. - Я не стану этого делать. Уж точно не ради избалованного мальчишки, которому какой-то дурак дал слишком много власти. Не ради этого… чудовища».
  Но это были только мысли. Капитан «Терры» коротко кивнула и завершила сеанс связи, а затем взглянула сквозь неостекло своего корабля. Ей не хотелось смотреть на ожидавших ее решения людей.
  - Вы слышали приказ командира, - сказала она команде. - Начинаем.

  Тартус Фим был уверен, что погибнет.
  - Поскольку очередной залп тебя убьет, позволю себе выпить за твое здоровье, - издевался над ним Малькольм Джейнис под писк сигнала тревоги. - Угадай что, мой дорогой, - до ушей Фима донеслось странное бульканье. - Неплохо, но, увы, кончилось, - сказал Джейнис, и микрофон передал глухой металлический треск. Тартус закрыл глаза.
  Ничего не произошло.
  В микрофоне наступила глухая гробовая тишина.
  Что-то явно случилось. Фим не знал, что именно, но времени на размышления у него не было. Он знал лишь, что все еще жив и что истребитель наемника исчез со сканера, словно никогда и не существовал.
  Зато Пепелище было все ближе. Похоже, все отключилось, понял Фим. Вся автоматика. Корабль перешел полностью на ручное управление. На «Кривой шоколадке» не действовало больше половины систем. К ней уже летели первые рои метеоритов и нечто похожее на движущуюся по эллиптической орбите комету. В ужасе застонав, Тартус схватился за рычаг перезапуска системы и дернул со всей силы. В то же мгновение под аккомпанемент громкого звука сирены «Кривая шоколадка» погасла - и вокруг наступила темнота.
  Три долгих секунды спустя система вновь заработала.
  Над консолью высветился голографический интерфейс. Тартус хлопнул по значку аварийного запуска, одновременно блокируя доступ поврежденного искина к микроуправлению навигацией и защитными системами корабля. По «Кривой шоколадке» пронесся зловещий писк и тарахтение, которые могли бы вызвать у компьютерщиков доимперской эпохи ассоциации с разгоном физического жесткого диска. Фим, однако, в истории не разбирался. Он лишь сидел, сжимая навигационную ручку, и смотрел на Пепелище, которое только что его поглотило, приветствуя громадным, почти пятидесятикилометровым астероидом. Глыба летела к нему в обществе валунов поменьше, которые отталкивало от ее поверхности нечто вроде электрических разрядов.
  Пепелище.
  В то же мгновение Тартус потянул за ручку, стараясь не слишком увеличивать скорость корабля. Он уже входил в гравитационное поле астероида - небольшое, но вполне достаточное, чтобы втянуть его в глубь сектора. Левой рукой повернув верньеры тормозных двигателей, он какое-то время ощущал, как поврежденные антигравитоны сражаются с навязанной им перегрузкой.
  «Если антигравитоны откажут - я труп», - понял он.
  Он все еще падал в сторону притягивавшей его массы. Не считая большой глыбы, навигационная консоль показала ряд летящих к нему астероидов, а потом он увидел нечто, напоминающее энергетический сгусток пульсирующей звезды; однако это была не звезда, а одна из разорванных точек пространства, противоположность черной дыры, пытающаяся оттолкнуть от себя фрагменты вращающейся вокруг материи.
  Нужно было бежать, прежде чем Пепелище его раздавит. Пока же, однако, он угодил в замкнутый круг, в отчаянии сражаясь с навигацией и гравитацией, которая, похоже, утрачивала свои обычные свойства, притягивая его и отталкивая одновременно, швыряя в замысловатую физическую структуру из многих движущихся тел с собственным полем.
  - Тартус…
  Он вздрогнул. Кто-то вызывал его в широкополосном диапазоне. Слышался немилосердный треск.
  - Я лечу к тебе, Тартус, - обещал голос. - Не погибай там, пожалуйста. Я постараюсь успеть. Я сделаю все, чтобы тебя спасти.
  У него закружилась голова. Он тихо застонал, продолжая тянуть за ручку. «Кривая шоколадка» взмыла вверх, а потом с невероятным трудом свернула, вырвавшись из гравитационного колодца и набирая скорость. И в это мгновение он услышал остаток сообщения:
  - У меня с собой «Яд» Малькольма. Он оставил его в каюте. Раньше он никогда этого не делал. Думаешь, он чего-то ожидал?
  «Нет…»
  - Думаю, именно так и было, - сказала Цара Джейнис. Тартус со свистом втянул воздух. - Не погибай там, пожалуйста. Я лично тебя зарежу. Его «Ядом». Для меня это крайне важно. Я уже лечу к тебе.
  На мгновение Фим поколебался - Пепелище еще держало его, тянуло к тихой смерти в космосе. Почувствовал бы он прикосновение пустоты, абсолютного нуля, превращающего его в ледяную вечную статую? А может, взрыв означал бы лишь длящуюся долю секунды боль и ослепительный свет?
  Тартус потянул за ручку управления. «Кривая шоколадка» подчинилась его желанию жить и вырвалась из Пепелища, направляясь к локационным буям и вражеским кораблям, навстречу обещанию Цары Джейнис.

  - Наглый мальчишка!
  - Господин капитан, сердце…
  - Оставь в покое мое сердце, Сори! - фыркнул капитан Тельсес, яростно поправляя слегка покосившиеся очки. - Он думает, что может нам приказывать!
  - Похоже, у нас нет выхода, - вмешался Натрий. - Он в самом деле нас расстреляет. Судя по всему, ему нравится приводить в исполнение свои угрозы.
  - И что ты предлагаешь?
  - Прикинемся, будто согласны, - сказал Нат. - Мальчишка хочет, чтобы мы атаковали истребители стрипсов, а столкновение в любом случае неизбежно. Можем ввязаться в бой, но заботиться о своих интересах. «Терра» может ослабить прыгун, но нигде не было сказано, что она должна его перехватить.
  - Капитан, - прервала его первый пилот, - «Терра» уже стартовала. «Няня» тоже. Нам лететь за ними?
  - Лети и встань в строй следом за «Террой», - махнул рукой Тельсес. - Типси Пальм! - бросил он, нажимая кнопку интеркома. - Мне нужна энергия реактора для прыжка к NGC 1624! Доложи, когда ее получишь!
  - Так точно, капитан, - послышалось по интеркому. Кайт отпустил кнопку.
  - Примо, - обратился он к астролокатору, - держи палец на счетчике. Если станет жарко, пробиваемся к локационным буям и прыгаем к Прихожей, не дожидаясь развития ситуации, понял?
  - Так точно.
  Кайт Тельсес снова нажал кнопку интеркома.
  - Говорит капитан, - сказал он. - Начинаем маневры вплотную к границе Пепелища. Всем быть начеку. Если к нам приблизится хотя бы один метеор, я вам ноги из жопы повыдираю. Канто, оружейная рубка - в полной готовности. Обстреливайте истребители стрипсов и прыгун Грюнвальда. - Капитан замолчал, но тут же продолжил, уже жестче: - Помните, что интересы Альянса - не наши интересы. Мы поддерживаем их в борьбе с Флотом Зеро, но приоритет для нас - перехват прыгуна. Подготовьте луч захвата. - Он выключил интерком. - Нат?
  - Да, капитан?
  - Послушай меня. - Старый чародей взглянул на Натрия и наклонился к коляске. Голос его понизился почти до шепота, но сын герцога Ибессена отчетливо слышал каждое слово. - Эта игра уже нас переросла. Собственно, так было с самого начала. Я рискнул ради тебя жизнью всех на этом корабле, принц, - он подчеркнул последнее слово, и Нат почувствовал, что безотчетно стискивает поручни своего кресла. - И продолжаю ею рисковать. Теперь настал твой черед. Не знаю, что ты держишь за пазухой и что позволяет тебе твоя болезнь, но, чем бы оно ни было, ты сейчас выпустишь его на волю. Мы рискуем ради тебя, но и ты тоже рискнешь ради нас. Иначе и быть не может. Понял, принц?
  - Понял, - ответил Натрий. Кайт Тельсес медленно кивнул, но Нат не видел выражения его заслоненных очками глаз.

  Стрипсы были близко - ближе, чем обычно.
  Вальтер Динге ощущал их так, как ощущают кружащего вокруг головы комара. Они жужжали возле его уха, а их компьютерный голос напоминал голос его изменившейся матери.
  - Ты будешь спасен, - жужжал комар голосом Цецилии Динге. - Ты обретешь технологическое спасение. Необходимо, чтобы ты приобщился к Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
  По поручению Маделлы Нокс Вальтер отправился в стазис-навигаторскую. Мама Кость пожелала остаться одна сразу же после того, как капитан «Грома» отдал приказы, автоматически став командиром их ударной группы. Добравшись до СН, Динге не мог найти себе места, нервно бродя поодаль от главной навигационной консоли и бросая взгляд через неостекло. Он отчетливо видел маленькие точки на голоэкране. «„Киберы“, - вспомнил он. - Истребители киборгов, однодвигательный ядерный привод, узконаправленные лазеры».
  А за ними - эсминец, фрегат и два крейсера.
  «У нас нет ни малейших шансов», - подумал Вальтер.
  Ему казалось, будто никто этого не понимает. Капитан Вермус Тарм сидел в своем кресле рядом с первым пилотом Энобой Стилс. До своего места добрался даже неуклюжий лысый старичок астролокатор - сразу же после того, как его нашли парализованным из оружия Тартуса Фима. Бедняга, для него это наверняка стало тяжелым потрясением - он едва волочил ноги, но все же пришел на свой пост. Остальной навигационный персонал тоже сидел в своих креслах, кроме той похожей на мышь девушки-техника, имени которой Вальтер не помнил. Кажется, Лотта. Она, как и он, бродила вдоль стены из расставленных вокруг СН компьютеров, ступая словно перепуганная курица, в поиске каких-либо повреждений, дымящихся подсистем или потрескивающих искрами карт памяти. Разве этим не должны заниматься механики?
  «Не важно, - решил он. - Нам в любом случае конец».
  - «Терра» докладывает о прибытии на место, - сообщила Эноба Стилс.
  - Есть связь с «Пламенем»? - спросил Вермус.
  Первый пилот покачала головой.
  - Нет, но они заняли позицию. Предполагаемый контакт с Пепелищем - через три лазурных минуты.
  - Прыгун?
  - Продолжает лететь в сторону границы Пепелища. Вскоре он должен покинуть безопасную зону, этот самый глаз циклона. Если он пролетит невредимым еще полмиллиона километров, его шансы на выживание я оцениваю в промежутке от тридцати до сорока процентов, - сказал Захарий Лем. - Пограничная зона Тестера не столь плотна.
  - Стрипсы?
  - Я получила более отчетливый скан, - вмешалась Стилс. - За Грюнвальдом летят две эскадры «киберов» - по одной с каждого крейсера, - включающие по шесть кораблей. Они должны догнать его еще до границы.
  - Тяжелые корабли?
  - Крейсеры пропустили вперед эсминец и фрегат. Корабли поменьше частично расчищают окрестности, но летят достаточно медленно.
  - У стрипсов имеется точный план сектора, капитан, - добавил астролокатор. - Они могут выбраться из Пепелища быстрее, чем мы думаем.
  - Стилс, передай нашему фрегату и эсминцу Гатларка, что они должны попытаться перехватить прыгун в Пепелище. Пусть не держатся у границы, как сейчас, - решил Тарм. - Нет смысла рисковать прямым столкновением с тяжелыми кораблями вне Тестера, а до этого дойдет, если мы будем медлить. Свяжись также с «Громом». Мне нужны «мухи». Они должны поддержать нас в борьбе с истребителями.
  - Так точно. Пятьдесят секунд до Пепелища.
  - Боевая рубка, приготовиться к обстрелу из турбинных пушек. Цель: истребители противника. Стрелять без приказа. Прикрывать союзнические корабли. Сохранять энергию для туннельного орудия.
  - Так точно.
  - «Терра» подтверждает получение приказа, - сообщила Стилс. - «Пламя» пока молчит. Оба корабля пересекли границу. Предполагаемое столкновение с силами противника - через пятьдесят секунд. «Няня» достигнет границы Пепелища через двадцать секунд.
  - Непосредственные препятствия отсутствуют, - послышалось из Сердца. Вермус едва заметно кивнул.
  - Пятнадцать секунд до границы, - начала отсчитывать Стилс. - Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать. Десять. Девять…
  Вальтер Динге попытался закрыть глаза, но не мог. Он отчетливо видел чудовищную мозаику дрейфующих глыб, взрывов и гравитационного безумия. Но посреди этого хаоса находилось нечто значительно худшее. Нечто, что он не менее отчетливо видел глазами своей души.
  Изменившееся лицо Цецилии Динге.
  - Шесть, пять, четыре, три…
  «Нет, - мысленно простонал Динге. - Только не стрипсы. Ни за что».
  - Два, один… ноль.

  Цара Джейнис не могла поверить в случившееся.
  Она никогда еще не ощущала такой тревоги. Сперва она нервно крутилась возле Маделлы, но когда Нокс решила, что наемница ей больше не нужна, та помчалась в каюту и включила передачу со «стилета» Малькольма.
  Картинка была чистой - видимо, истребитель еще не долетел до Пепелища, и коммуникационный пучок попадал на ее компьютер с задержкой всего в несколько пикосекунд. Цара выбрала два ракурса: один на лицо сидящего за приборами мужа, который, впрочем, как обычно, не надел шлем, и второй из кабины вместе с навигационными данными. Отчего-то ей казалось, будто она сидит там вместе с Малькольмом.
  Она просмотрела всю запись.
  - Что ж, Тартус. - Малькольм улыбнулся той самой улыбкой, которая ей больше всего нравилась. - Я знаю, что ты меня слышишь. На этом мы попрощаемся. Поскольку очередной залп тебя убьет, позволю себе выпить за твое здоровье. Угадай что, мой дорогой. Неплохо, но, увы, кончилось, - добавил он, смял банку - и исчез.
  - Цара и Малькольм Джейнис, - послышалось в микрофоне. - Явиться к истребителям. Повторяю, явиться к истребителям.
  «Не может быть», - решила Цара. Она включила сканирование, и компьютер в каюте соединился с запомненным сектором. Цара увидела там мчащуюся к Пепелищу «Кривую шоколадку», но «стилет» Малькольма перестал существовать, словно его никогда не было.
  «Тартус. Он убил его. Убил…
  Нет, не может быть. Я должна…»
  Вскочив, она машинально схватила «Яд» и выбежала из каюты.
  В микрофоне все еще звучали призывы поторапливаться, но Цара уже их не слышала. Добежав в рекордном темпе до дока, она открыла шлюз и скользнула в кабину своего «стилета». На «Няне» уже завывали тревожные сирены - видимо, они приближались к границе Пепелища. Наемница краем глаза увидела высвеченные на мониторе цели. «„Киберы“, - поняла она. - Они хотят, чтобы я стреляла по „киберам“, поддерживая наши эскадры».
  Включив остальные системы, она хлопнула по кнопке, соединявшей ее микрофон с радиопередатчиком истребителя. Почти сразу же перед ней высветился прыгун Тартуса; заметив его сигнатуру, она еще раз просканировала пространство в радиусе полумиллиона километров.
  Истребителя Малькольма нигде не было видно.
  Глухо застонав, Цара нажала кнопку передачи. Прыгун уже пересек границу Пепелища, и она на мгновение испугалась, что его раздавит. У нее пересохло во рту.
  - Тартус, - прохрипела она. Связь трещала, и на миг показалось, что сейчас она прервется. - Я лечу к тебе, Тартус, - она запустила двигатели истребителя. - Не погибай там, пожалуйста. Я постараюсь успеть. Я сделаю все, чтобы тебя спасти. У меня с собой «Яд» Малькольма, - добавила она, введя траекторию полета.
  Она нажала кнопку форсажа. «Стилет» помчался вперед, оставляя за собой полоску выплюнутой энергии реактора.
  - Он оставил его в каюте. Раньше он никогда этого не делал. Думаешь, он чего-то ожидал? - она на мгновение замолчала, сосредоточившись на записи цели. Компьютер радостно подтвердил команду. - Думаю, именно так и было. Не погибай там, пожалуйста. Я лично тебя зарежу. Его «Ядом». Для меня это крайне важно. Я уже лечу к тебе.
  Она прибавила скорость. До встречи с Тартусом ей оставалось около тридцати шести секунд.

  В тот момент, когда произошел контакт с Тестером, Вальтер Динге уже мчался как сумасшедший в сторону ангара.
  «„Игла“, - решил он. - Если ее не заблокировала Маделла, я успею сбежать, прежде чем все начнется всерьез. Что угодно - только не стрипсы».
  Ангар «Няни» был не слишком велик. В нем едва помещались два небольших «тупака» и «Игла» - единственный доступный корабль с глубинным приводом. Никто ее не охранял. Чуть поодаль он заметил какого-то механика, который, однако, даже не обернулся. На мгновение Вальтер вдруг испугался того, что собирался сделать, но то была лишь секунда, которую тут же заслонило чудовищно изменившееся лицо матери. Бессмертная физиономия Цецилии Динге напоминала мертвую маску, натянутую на путаницу подсистем, а тело выглядело карикатурой на ее прежние формы. У него тряслись руки, когда он подключался к системе стазис-инъекторов в навигационном кресле.
  Люк «Иглы» закрылся, и прыгунок ожил, передавая ему данные. «Искин, - понял Вальтер. - Только какую ему дать команду? Прыжок в Глубину? Напасть…» Он сообразил, что не знает никаких координат, куда можно было бы прыгнуть.
  - Забери меня отсюда, - пробормотал он, устанавливая связь с искусственным интеллектом. - На ближайший крейсер. Передай, что летит Вальтер Динге, контролер Альянса. Быстрее!
  Система пискнула, и «Игла» слегка приподнялась, набрав скорость лишь в момент вылета из ангара. Пролетая через магнитное поле, система перезапустилась, и Вальтер в ужасе вскрикнул, крепко зажмурив глаза. Он боялся снова их открыть, а когда наконец это сделал, увидел парящие перед глазами слайды данных: графики, возможные столкновения и рекомендуемые способы их избежать. «Игла» не летела прямо - она кружила словно юла, то разгоняясь, то замедляясь, словно он оказался на некоей безумной карусели.
  - Что происходит?! - испуганно крикнул он. - Что происходит?!
  - Курс на столкновение скорректирован, - сообщил искин. - Опасность. Опасность.
  - Я не хочу умирать!
  - Опасность. Прошу подождать.
  Динге закрыл глаза. «Игла» завывала десятками тревожных сирен, маленькая и маневренная, быстрая словно мышь. «Я умру, - понял он. - Там уже началось, я лечу куда-то в гущу сражения, одной Напасти ведомо - насколько яростного. Я умру».
  Он не знал, сколько все это продолжалось. Несколько раз ему казалось, будто что-то ударилось о борт прыгунка, а в другой раз системы «Иглы» перестали работать и перезапустились под чудовищный треск данных. Он беззвучно плакал, молясь Ушедшим, но его молитва была тиха и пуста, словно смерть.
  - Передана просьба о причаливании к ближайшему крейсеру, - неожиданно сообщил искин. - Согласие получено.
  - Лети туда! Причаливай! - заорал Вальтер. Любимый Пекки Тип!
  Вскоре он почувствовал, что «Игла» вновь пролетает через магнитное поле. Прыгунок медленно опустился в ангаре крейсера.
  Динге нервно дернулся, выбирая команду открытия «Иглы», и люк корабля открылся с тихим вздохом сервомеханизмов.
  В ангаре его ждал стрипс.
  Он выглядел в точности так, каким всегда видел его Вальтер в худших своих кошмарах, - ростом два с половиной метра, с мертвой головой, насаженной на кибернетическую конструкцию. Глаза киборга вглядывались в него без каких-либо эмоций.
  - Причаливание завершено, - услужливо сообщил кастрированный искин. Динге затрясся, не чувствуя, как его мочевой пузырь опорожняет свое содержимое прямо в комбинезон.
  Ближайший крейсер.
  - Нет… - простонал он. - Нет!
  - Необходимо заявление, что согласие на причаливание получено, - объявил стрипс. В его зычном голосе звучала компьютерная дрожь, словно предвещая конец. - Необходима гарантия, что индивидуум Вальтер Динге - контролер Альянса - обретет истинную чистоту. Необходимо проведение технологического спасения. Необходимо приветствие индивидуума Вальтера Динге - контролера Альянса - в Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
  Вальтер закричал.

  7. Импринт

  Единство есть Бытие, Бытие есть Программа.
  Машинный кодекс, параграф четвертый

  Выведенный в лабораториях Научного клана генотип напоминал добродушного заботливого дедушку ростом примерно в восемьдесят пять сантиметров, со светлыми глазками, способными воспроизвести цветную голограмму.
  После урока, полученного человечеством в ходе Машинной войны, извлеченные из анналов Терры данные о создании генотипов вновь обрели популярность. Генетические существа казались намного более безопасными, чем Машины, если только не пересекали опасную черту осознания собственного «я» и проблемы смерти, но даже тогда они не представляли особой угрозы. В худшем случае они впадали в апатию, и их приходилось заменять новым экземпляром.
  Дедушка Миртона был другим. Во-первых, он выглядел не так, как большинство генотипов, напоминавших персонажей голомультфильмов или ожившие плюшевые игрушки. Во-вторых, ему вживили персональ, что само по себе было опасным юридическим прецедентом на грани нарушения ограничений Альянса. Персонали в течение многих веков являлись столь неотъемлемой частью человеческих организмов, что можно было считать их генетический код взаимно дополняющим генетический код пользователя.
  Персональ, вживленный биологической кукле, выглядел на этом фоне полной абстракцией. По мнению Миртона, он больше вредил, чем помогал, особенно в Учебном комплексе сектора Белизны, находившемся в самом центре Лазури.
  - Тушкан!
  - Снова идешь со своей игрушкой, тушкан?
  - А попку он тебе подтирает?
  - Эй, тушкан, это твой папаша?
  Злорадные комментарии доходили до него словно шум моря. После того как Миртон выходил из ездолета Мелиссы Грюнвальд, ему предстояло преодолеть всего сотню метров по главной аллее УКСБ, но его доставали и тут. Слишком уж соблазнительной он был достопримечательностью: одиннадцатилетний мальчик, не способный пользоваться даже простейшими механизмами, основанными на связи с персоналем. К счастью, повсюду стояли голокамеры.
  После последнего инцидента, когда он поколотил одного из чересчур назойливых своих мучителей, сам при этом едва не лишившись глаза, отец Миртона, Патрик Грюнвальд, решил, что в УКСБ его будет отвозить мать. Естественно, следить за ним все время они не могли, и с ним случилась истерика, когда он узнал, что они подумывают нанять охранника. Это было бы еще хуже, чем семенящий за ним по пятам Дедушка, бормотавший свои относительно логичные фразы и включавший для него большинство устройств. Миртон быстро окрестил его Дедом Протезом и искренне возненавидел.
  - Двери, двери, - мурлыкал Протез, нажимая кнопку одного из проходов в главный вестибюль УКСБ. - Открываем, открываем…
  - Хватит бормотать, - со злостью прошептал Грюнвальд. Еще больше он разозлился, когда понял, что пришел достаточно рано, чтобы наткнуться на толпу у шкафчиков с генодатчиками, где хранились учебные материалы. Ребятишки, вытаращив глаза, завороженно уставились на «диковинку», «тушкана без персоналя» или «историческую сперму». Последнее было хуже всего. Когда отец узнал, что информация о геноме Миртона просочилась наружу, он пришел в бешенство. Целый лазурный месяц они сражались с репортерами, ссылаясь на отделение личной жизни от политики Лазури, но это мало что дало, кроме того, что о неполноценности Миртона стало известно еще большему количеству людей. Не помог даже судебный процесс против врачебной фракции Научного клана - то, что тайна просочилась именно оттуда, доказать не удалось.
  - Тушкан! Эй, тушкан!
  Миртон не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, кто к нему обращается. Он пропустил вперед Деда, который с довольной физиономией открыл ему шкафчик, и начал доставать модули памяти и микрокомпьютеры, которыми все равно не мог воспользоваться, за исключением нескольких базовых функций. Грюнальды постарались, чтобы он получил максимально адаптированную к нему экипировку, но, когда другие ребята пребывали в виртуальной реальности или проводили эксперименты на голограммах, он вынужден был прибегать к унизительной помощи Деда или работать с серьезной задержкой. Однажды он принес в УКСБ настоящую отпечатанную на бумаге книгу, но больше делать этого не пытался - у него сразу же ее вырвали, и лишь вмешательство преподавателей спасло то, что от нее осталось.
  - Я к тебе обращаюсь, тушкан!
  Он уже знал, кто это - коротышка Пент в компании двух своих глуповатых горилл, который чаще всего на него нападал: во-первых, потому, что постоянное упоминание о неполноценности Грюнвальда отвлекало внимание от его собственной, а во-вторых, его родители занимали достаточно высокие посты, чтобы он мог чувствовать себя безнаказанным.
  - Знаешь, я тут недавно зашел в Поток, - продолжал Пент. - Ты ведь знаешь, что это такое, тушкан? Эй, я к тебе обращаюсь! Самая большая сеть Выжженной Галактики. Ты вообще хоть имеешь понятие, что это?
  Миртон не ответил. Он уже отходил от шкафчика, когда один из гориллоподобных дружков Пента прижал его руку к дверце.
  - Сосредоточься, тушкан, - приказал коротышка Пент. - Я еще не закончил.
  - Что, правда? - поморщился Миртон, стараясь, чтобы обидчик получил весь предназначавшийся ему заряд иронии.
  Пент заморгал.
  - Да, уродец, - прошипел он. - Ты выслушаешь все, что я собираюсь тебе сказать, ибо такие тушканы, как ты, умеют только одно - слушать.
  Миртон дернулся, но его держали крепко. К тому же их уже окружал кордон любопытных злорадных лиц.
  - Речь о том, - продолжал Пент, - что на самом деле никому толком не известно, существовала ли какая-то там Терра. С тем же успехом это может быть выдумка Машин - некая легенда про сельскохозяйственную планету, которую они якобы взорвали. Никто уже про нее не помнит - так же, как никто не помнит какого-то там Грюнвальда. Понимаешь, о чем я?
  Миртон не ответил, прикидывая, сумеет ли он вырваться и сразу ударить Пента. Его, однако, держали крепко. Он расслабил мышцы, дожидаясь, когда они решат, что он полностью беззащитен.
  - Мой отец считает, что вся эта ваша фамилия - вранье. Какой-то набор дурацких слов, и не более того. Вся эта история про то, как брали фамилии во времена Империи, чтобы почтить память генетических предков, - обычное вранье, которое придумали Грюнвальды. И я с ним согласен. А знаешь почему?
  - Наверное, сейчас ты сам расскажешь, - буркнул Миртон, обмякая еще сильнее. Неужели его уже слабее держат? Пент набрал в грудь воздуха, готовясь взорвать последнюю бомбу.
  - Потому что даже если и была когда-то какая-то там битва на этой самой выдуманной Терре, то предки Грюнвальдов не победили бы этот… Орден. Для этого они были бы слишком слабы. Это были тушканы, такие же, как и ты. А ты слаб, тушкан. Слаб, как…
  Рванувшись вперед, Миртон врезал Пенту прямо в центр его физиономии, с удовлетворением услышав звук ломающейся кости. Собравшиеся вокруг взвизгнули. Дед Протез запищал.
  Дико заорав, Пент схватился за сломанный нос. Лицо его залила кровь. Попятились даже верзилы - дети Лазури не привыкли к виду гемоглобина, в отличие от Грюнвальда. Еще в детстве он с избытком повидал крови, вытекающей из игл воткнутых в его тело инъекторов, когда ему открывали порты доступа, каким-то чудом в конце концов прижившиеся, или во время десятков бесплодных операций, которые должны были сделать его нормальным человеком.
  - Миртон Грюнвальд!
  Его звали, но он не слышал. Оттолкнув пытавшегося оттащить его Деда, он попытался стукнуть хотя бы еще одного обидчика.
  - Грюнвальд! Немедленно прекрати!
  Чья-то сильная рука вытащила его из заварушки. Обернувшись, он увидел преподавательницу Монику Бладек. Он хотел было вырваться, но его остановило странное выражение ее лица. Она выглядела испуганной.
  - Пент Валленроде, явишься в лазарет. Потом я с тобой поговорю. Грюнвальд, пойдешь со мной.
  - Это он первый на…
  - Теперь это не важно, - сказала она, таща его за собой. - Ты должен немедленно лететь в Медикус.
  - Центральный врачебный корпус Клана? Зачем?
  - Там твои родители. - Лицо преподавательницы побледнело еще больше, насколько это вообще было возможно. - На Совет Лазури совершено покушение.
  Чтобы подключить доктора Гарпаго Джонса к комплексу «АмбуМед», времени потребовалось не так уж мало.
  Запустив устройство, Миртон не стал тратить время на размышления об откровениях Вайз. После того как она сказала, что к ним летят «все», он лишь бросил взгляд на мониторы навигационной консоли и дрожащую голограмму, чтобы убедиться, что астролокатор говорила правду. Чем ближе они подлетали к границе глаза циклона в Пепелище, тем отчетливее были видны летящие следом за ними эскадры истребителей Флота Зеро. Все также указывало на то, что объединенные силы Альянса и герцогства Гатларк приближаются к границе безопасного сектора. Что они собирались делать: сбить их, атаковать стрипсов или просто пассивно наблюдать за развитием событий?
  В данный момент это его не особо волновало.
  Баланс складывался далеко не лучшим образом. Трое членов команды были без сознания - чудом вырванная из объятий смерти Хакль, только что вылеченный Месье и доктор Гарпаго. Возможно, внезапной перегрузки не выдержал и Тански - Сердце все так же молчало. «Мы летим обратно в хаос, а я остался с оглушенной машиной и неуравновешенной девушкой-астролокатором, которой сам дал плазменный карабин, - вдруг понял Миртон. - Чудесно. Интересно, что еще скажет „АмбуМед“, если удастся наконец подключить к нему напастные инъекторы?»
  Долго ждать ему не пришлось.
  «Обширный инфаркт сердечной мышцы типа В, - сообщила аппаратура. Грюнвальд выругался. - Для спасения жизни рекомендуется операция. Желаете приступить?»
  Охваченный одновременно яростью и страхом, он нажал соответствующую кнопку. Послышался шум, и на стол «АмбуМеда» начала опускаться подвешенная к потолку кабинета операционная чаша. Параллельно высветился список проводимых действий, большая часть которых выглядела малопонятной, кроме двух строчек: «Шансы на успех - 68 процентов» и «Просьба не прерывать операцию». Во время лечения головы Месье подобных сообщений не было.
  Великолепно. Просто великолепно, учитывая, что, возможно, уже в ближайшее время им придется совершить глубинный прыжок.
  - Капитан…
  Миртон вскочил - голос в интеркоме принадлежал Эрин Хакль. Звучал он кошмарно, но, к счастью, первый пилот уже пришла в себя.
  - Капитан, - после некоторой паузы продолжила она, - я уже на своем посту. Прошу прощения за…
  - Не важно! - прервал он ее. - Бери управление! Успокой тех сумасшедших! Скажи, что всё под контролем! Я уже иду в стазис-навигаторскую!
  - Я уже передала, - услышал он, выбегая из кабинета. - Они никак не реагируют. Либо отключили связь, либо предполагают, что их пытается ввести в заблуждение Машина. Впрочем, это уже не имеет значения. Они нам не поверят. Истребители стрипсов догонят нас через лазурную минуту.
  - Переключи меня на микрофон, - приказал он, вбегая в СН. Заметив, что Хакль вводит соответствующую инструкцию на консоли, он краем глаза бросил взгляд на Машину и стоящую над ней Пинслип. Механик все еще лежал без движения. Что за Напасть…
  - Вайз, оставь на секунду Машину, - бросил он. - Взгляни, что с Месье.
  - Но…
  - Эта напастная Машина пока не двигается с места, - прошипел Миртон. - Мы можем потерять члена команды, а я этого не допущу!
  Кивнув, Вайз направилась исполнять его поручение. Упав в капитанское кресло, он схватился за микрофон.
  - Говорит Миртон Грюнвальд, капитан «Ленточки». Не стреляйте! Мы перехватили контроль над Машиной! Повторяю: мы перехватили контроль над Машиной!
  - Они не слышат, - обреченно пожала плечами Хакль. - Вполне возможно, что стрипсы начали процедуру глушения коммуникационных пучков. Они не хотят, чтобы Машина договорилась с Альянсом.
  - Они нас глушат?!
  - С их точки зрения, это вполне логично, - заметила Эрин. - Другое дело, что из-за этого сами они тоже нас не слышат.
  - Как далеко это может простираться?
  - Наверняка до границы глаза циклона, - немного подумав, сказала она. - Если мы отсюда вырвемся…
  - Тогда мы сами подадим себя Альянсу на блюдечке!
  - Все лучше, чем обрести технологическое спасение, капитан.
  Грюнвальд потер лицо ладонью. Несколько мгновений он яростно смотрел на высвеченную голограмму сектора, а затем неожиданно ударил по выключателю микрофона.
  - Напасть с ним, - решил он. - Улетаем отсюда.
  - Дорогу преграждает крейсер Альянса, а на пути к бую - фрегат и два эсминца. Если мы вообще переживем пролет через Пепелище, - сухо заметила Хакль.
  - Сейчас нас собьют стрипсы, - возразил Грюнвальд. - Вайз?
  - С Месье все в порядке. Он дышит и, похоже, приходит в себя, - ответила Пин.
  - Прекрасно. Возвращайся на свой пост. Поможешь Хакль. Я проверю, что с Хабом.
  - Так точно, - без особых эмоций ответила она. Миртон повернулся к Эрин.
  - Истребители?
  - Я мчусь на полной скорости, но они догонят нас через… две минуты? Может, чуть позже.
  - Будем пробиваться. Я знаю, что это Пепелище, - сказал он, - но вы должны справиться.
  - Есть, - подтвердила Эрин, но Миртон заметил, как она побледнела.
  Перед Хакль простирался солидный участок Пепелища, который до этого ей чудом удалось преодолеть, и теперь она уже была сыта им по горло. Миртон отчетливо это понимал и не знал, что ей сказать, чтобы она собралась с силами и спасла их.
  - У тебя все получится, - сказал он, забирая у Вайз плазменный карабин. - У нас ведь есть данные Тестера от стрипсов. Ты справишься, Эрин… - добавил он, хотя чувствовал, что это все равно не слишком подходящие слова. Она явно ждала не этого. - Я тебе доверяю, - обреченно бросил он напоследок.
  - Есть, - помедлив, повторила она, и на секунду ему показалось, будто на этот раз ее ответ прозвучал совершенно иначе. Но, скорее всего, это была лишь иллюзия.

  «Обнаружено внесение несоответствий».
  Сознание возвращалось к Хабу Тански с трудом и неохотно.
  «Обнаружено внесение несоответствий».
  - Знаю, знаю… - пробормотал Хаб. Он видел надпись из-под полуприкрытых век, и у него не было никакого желания узреть ее во всей красе. Однако он прекрасно знал, что надпись находится на своем месте, словно приговор на мониторах Сердца. Свидетельство поражения.
  - Тански! - кто-то дернул его за плечо. Хаб снова забормотал, вслепую отмахиваясь, но тот, кто его будил, не собирался сдаваться. - Вставай, Напасть тебя дери! Нас атаковали стрипсы! Ты нам нужен, слышишь?!
  - Сейчас… сейчас… - простонал компьютерщик, открывая глаза. Возвращение к реальности оказалось весьма болезненным, в голове стучало. Он машинально потянулся к карману комбинезона в поисках курева.
  - Что это за «внесение несоответствий»? - спросил Миртон Грюнвальд.
  - Вирус, - закашлялся Тански. - Кажется. Потом объясню. Что с Машиной?
  - Оглушена из плазменного карабина. Ее подстрелил доктор.
  - Что?!
  - Не сейчас. Встряхнись. Наверняка у нас уже есть связь с истребителями стрипсов. Две эскадры «киберов» по шесть кораблей.
  - Почему нас не…
  - Не обстреляли с крейсеров? Они собираются ослабить нас с помощью истребителей, а потом перехватить. Сейчас пересечем границу безопасной зоны и полетим обратно в Пепелище, - пояснял Миртон, словно ожидая от Тански какого-то чуда. - Нам нужно добраться до локационных буев.
  - Куда?!
  - Капитан, - послышался по интеркому голос Эрин, - истребители уже в пределах досягаемости. Они летят сферическим строем, словно собираются нас окружить.
  - Не открывай огонь первой! Иду! - крикнул Грюнвальд. - Тански… берись за работу. Я на тебя рассчитываю.
  - Так точно, - услышали они подтверждение Хакль, и в интеркоме послышался треск завершения связи. Компьютерщик сунул в рот незажженную цигарку и начал рассеянно блуждать пальцами по комбинезону. Вздохнув, Миртон поднял лежавшую на полу ядерную зажигалку.
  - Постарайся, чтобы это была не последняя твоя затяжка, - сказал он, поджигая Хабу никотиновую палочку.

  Пинслип Вайз первой услышала ругательства механика.
  Они достигли ее ушей в тот момент, когда, сидя за навигационной консолью и анализируя предыдущую траекторию, по которой Эрин влетела прямо в глаз циклона, она пыталась найти дополнительные закономерности, способные помочь им пережить хаос Пепелища.
  Во время переговоров со стрипсами Пин добыла от Флота Зеро информацию о секторе. Хотя та и не охватывала всего Тестера, а лишь треть его территории, однако этого было достаточно, чтобы добраться до навигационных буев. Кастрированный искин «Ленточки» утверждал, что данные верны, но у Пинслип все еще было чувство, что от нее что-то ускользает. Пролететь через Пепелище - это одно, а сделать то же самое с истребителями на хвосте - уже совсем другое.
  - Моя голова… - стонал Месье. - Во имя Ушед…
  - Месье, ты механик, - язвительно заметила Эрин. - Если уж тебе так хочется стонать, то иди хотя бы на нижнюю палубу. Если нас обстреляют, тебе придется заняться ремонтом.
  - А это… нечто? - Месье доковылял до лежащей Машины.
  - Она оглушена. Может, испорчена. Иди на нижнюю палубу или не мешай!
  - Видна граница глаза циклона, - сказала Пин. - У нас есть траектория перелета с карт стрипсов. Эрин…
  - Да?
  - Не разбей нас.
  - Двадцать четыре вероятных курса на столкновение, - донеслось до них из Сердца. Видимо, Хаб взялся за дело. - Контакт через десять секунд.
  - «Киберы» сейчас нас опередят, - добавила Пинслип. - Уже!
  Истребители стрипсов пробились вперед, и сквозь неостекло стали видны их сверкающие энергией реакторов выхлопные дюзы. Корабли развернулись и открыли огонь сосредоточенными лазерными пучками.
  - Они нас не выпустят! - крикнула Вайз. Хакль молчала, оперируя ручкой управления и контактной голограммой. Прыгун круто взмыл вверх, на мгновение открыв защищенное магнитным полем подбрюшье. Обстрел из лазеров едва их задел, поле уменьшилось примерно на шесть процентов.
  - Хакль, пытайся влететь в Пепелище! - закричал Миртон, который только что вбежал в стазис-навигаторскую и сел в капитанское кресло. Схватившись за ручку, он соединился с боевой рубкой. - Начинаю обстрел!
  «Ничего не выйдет, - в отчаянии подумала Пин. - Их слишком много. Двенадцать истребителей!»
  - Запускаю оборонительную подпрограмму искина, - сообщил Хаб.
  «Ленточка» развернулась и, стреляя из двух турбинных пушек, совершила изящный пируэт. Выждав момент, Хакль вдавила форсаж, пожиравший энергию реактора. Теперь ее возможность маневрировать существенно ограничилась - прыгун вошел в своего рода штопор, вызванный скоростью и отдачей. Подобная отчаянная тактика требовала очередных порций энергии реактора для корректировки траектории. И тем не менее Пепелище приближалось все быстрее.
  - Столкновение! - крикнул Тански, высвечивая траекторию заблудившегося астероида, фрагмент которого, напоминавший слегка потрепанный дворец, зацепился за глаз циклона. Хакль вскрикнула, но возможности скорректировать траекторию у нее не было. Слабое притяжение космической глыбы сбивало показания приборов, и «Ленточка» летела навстречу своей гибели. Их спас прицельный выстрел одного из истребителей - поле уменьшилось на очередные семь процентов, но высвобожденная лазером энергия незначительно изменила траекторию корабля. На мгновение они ощутили невыразимый ужас, глядя, как мимо них проплывает неровная черная стена размером со стадион.
  - Хакль, я прикрываю тылы, лети! - приказал Грюнвальд, стреляя так, чтобы как можно лучше прикрыть корму. В ход пошли как турбинная пушка и лазер, так и отремонтированная стрипсами плазма. Подобная тактика часто применялась при попытках к бегству, поскольку дополнительным прикрытием становились выхлопные дюзы, но мало помогала в случае окружения прыгуна в космосе. Однако могло и удаться - часть мертвой зоны создавал заблудившийся астероид, хотя он уже возвращался назад, притянутый чудовищной мощью Пепелища снова в ад за пределами глаза циклона. Болид пыталась облететь половина одной из эскадр. Остальные «киберы», сражаясь с гравитационными возмущениями, начали хоть и не слишком прицельный, но затрудняющий бегство обстрел.
  - Приближаются крейсеры, эсминец и фрегат стрипсов, - объявила безжизненным голосом Пинслип, но никто ей не ответил. Эрин наконец стабилизировала выходящую из штопора «Ленточку». Отбиравший энергию маневр привел к легкому падению поля, и следующий прицельный выстрел лишил их уже не семи, а одиннадцати процентов.
  Астероид переместился, и они увидели, что одна из эскадр стоит у них прямо на пути.
  - Не смогу… - прошипела Хакль сквозь зубы и снова увела вверх корабль, обстреливаемый теперь и со стороны кормы, и со стороны носа. Они получили уже несколько попаданий, а Грюнвальд так и не попал пока ни в один корабль, не сумев их даже зацепить. Скоро им повредят дюзы и навигацию, и в конце концов их втащит на борт один из крейсеров.
  Этого не избежать, вдруг поняла Пин. Никто их не спасет.
  Арсид…
  То была лишь мысль, но настолько ошеломляющая, что Вайз убрала руки с приборов. Они летели в пустоте, в окружении врагов, на границе выжженной смерти, и именно в это мгновение она поняла, что следует сделать - как будто это было запланировано с самого начала.
  Ничего другого просто не оставалось.
  - Эрин, - сказала она, - влети куда-нибудь в Пепелище.
  - С ума сошла? Карты показывают, что «где-нибудь» нас просто перемелет!
  - Туда нас не пропустят. Они прекрасно знают этот сектор, и им известно, куда мы хотим лететь. У нас нет другого выхода.
  - Во имя Ушедших, Вайз! - крикнула Хакль, видя, что астролокатор встает со своего места и подходит к Миртону. - Вернись, Напасть тебя дери!
  - Капитан, - сказала Пин, останавливаясь возле Арсида, - сделайте это. Быстрее, пока еще не поздно…
  - Откуда ты можешь… - начал он, но, посмотрев на девушку, покачал головой. - Нет. Об этом не может быть и речи, Вайз.
  - У нас нет другого выхода, - повторила она.
  - Кто мне может объяснить, что тут, Напасть его дери, происходит? - не выдержал Месье. Но Грюнвальд не ответил, продолжая смотреть на застывшую возле Арсида Пинслип. «Ленточку» тряхнуло от массированного обстрела из лазерных орудий нескольких истребителей, и ее поле в окрестностях кормы упало до пятнадцати процентов.
  - Чтоб вас всех Напасть взяла! - прошипел Миртон, вставая с капитанского кресла и подходя к Машине. - Напасть вас всех дери! Дай мне соединительный кабель! - рявкнул он Месье. Тот, похоже, сам не сознавая, что делает, отцепил от комбинезона один из проводов, которые обычно носил с собой. - Похоже, вы все свихнулись, и я тоже!
  Схватив кабель, Грюнвальд воткнул его разъем в свой порт доступа.
  - Если я этого не переживу, подключите Гарпаго к стазису перед глубинным прыжком, - сказал он, вставляя другой конец кабеля в порт доступа Машины. - И прыгайте сами. Куда угодно. Если не хотите жить дальше как напастные киборги.
  - Капитан… - начала Хакль, но Грюнвальд не дал ей закончить.
  - Я же говорил, что доверяю тебе, - сказал он, включая соединение. - Помни, что это действует в обе стороны.
  Все казалось совершенно нереальным.
  Здание Центрального врачебного корпуса Клана, или Медикус, возвышалось над лазурными строениями города Лазурь, словно бело-серебристая стреловидная башня с острыми иглами-зацепами для паркующихся ездолетов. Часть их могла приземляться на крыше, и именно туда направлялась ведшая машину Бладек. Ее сопровождал какой-то молчаливый чиновник, наверняка контролер Альянса, тихий и опрятный. Миртон никогда его раньше не видел.
  Ездолет не спеша коснулся колесами мокрой от недавнего дождя посадочной площадки. Здесь царила нешуточная суматоха - Контроль удалил б?льшую часть прессы, но не мог избавиться от дотошных летающих голокамер, пытавшихся разглядеть лицо Грюнвальда за затемненным стеклом машины.
  - Лифт в нескольких шагах отсюда, - сообщила преподавательница. - Мы быстро их пройдем. Я выйду первой, хорошо?
  Он неуверенно кивнул, и Бладек вышла из ездолета. Какое-то мгновение он слышал гомон вопросов и шум назойливых голокамер. Окрестности уже обстреливали серо-голубые коммуникационные пучки, собиравшие трехмерные изображения и всасывавшие звуки. Миртон молчал. В суматохе он забыл взять с собой Деда Протеза и теперь не знал, удастся ли ему открыть дверцу машины.
  - Быстрее, - сказала Моника, вытаскивая его из ездолета прямо в царящий вокруг хаос. К счастью, им заинтересовались лишь на миг - все внимание сосредоточилось на прибывшем контролере, слова которого доносились до него словно в тумане: «Террористическая атака на здание Совета», «покушавшийся называет спецификацию «Господин Тень»», «жертвы среди чиновников среднего уровня», «жестокое побоище, на которое Альянс…». Потом все оборвалось.
  Они шагали по погруженному в тишину светлому коридору. Миртон споткнулся, но Бладек крепко держала его за руку. Он не знал, как долго они шли - с тем же успехом это могло продолжаться без конца. Когда они остановились перед стеклянной дверью, он уставился на нее столь же бездумно, как до этого в пол коридора.
  - Грюнвальд, - Моника Бладек разговаривала с каким-то врачом Клана, но Миртон услышал свою спецификацию. - Да. Нет, он не знает. Понимаю. Я была бы крайне благодарна.
  Когда врач ушел, преподавательница присела и посмотрела мальчику прямо в глаза. Ее взгляд казался влажным и остекленевшим.
  - Миртон, - сказала она, - там твоя мама. Говорят… она тяжело ранена. Он ее прикрыл… Твой отец ее прикрыл, но шансы… Она уходит, Миртон. Ты должен быть мужественным. - Она на мгновение замолчала и утерла ладонью глаза, наполнившиеся влагой. - Хочешь к ней войти?
  Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Моника Бладек встала, коснулась открывавшего двери датчика и медленно, почти мягко, провела Миртона внутрь.
  - Теперь я оставлю тебя одного, - сказала она. - Можешь… можешь с ней побыть. Можешь с ней остаться. Прости, - добавила она, выходя.
  Грюнвальд остался один.
  Мелисса Грюнвальд лежала на большой кровати, подключенная к компьютерам и генокомпьютерам, убаюканная в Потоке. Глаза ее были закрыты. Казалось, она едва дышит. Миртон присел на кровать и медленно, неуверенно, взял ее за руку. Пальцы ее были холодны.
  - Мама, - проговорил он. - Мама…
  Что-то зашуршало, дверь открылась, и в палату вошла одна из медсестер Клана.
  - Извини, - сказала она. - Я подумала, что, может, ты хотел бы… Это единственная для нее возможность тебя услышать, - объяснила она, вытягивая из одного из установленных возле кровати устройств соединительный кабель. - Минуту…
  Он хотел сказать, чтобы она этого не делала, но женщина уже схватила разъем кабеля и воткнула его в недействующий порт доступа - искусственный протез, позволявший Миртону внешне выглядеть как нормальный гражданин Альянса. Слегка улыбнувшись, она набрала на клавиатуре какую-то программу, после чего исчезла столь же быстро и бесшумно, как и появилась.
  Грюнвальд крепче сжал руку матери, но та никак не реагировала. В горле и сердце он вдруг ощутил нарастающую пустоту, и его начал охватывать ужас, который он до этого отчаянно гнал прочь.
  - Мама! - закричал он. - Мамочка!
  Мелисса Грюнвальд не реагировала, глухая к его крикам и страху, слепая к его отчаянию. Миртон наклонился, пряча лицо в ее неподвижной руке, и тело его сотряслось от рыданий.
  - Мама… мамочка… мама…
  «Единственная для нее возможность тебя услышать».
  Но она не могла его услышать. Такой возможности не было.
  Где-то на грани отчаяния в нем начал расти гнев - гнев, какого он ни разу в жизни еще не испытывал, гнев, почти лишавший сознания, гнев столь сильный, что походил на безумие.
  «Нет, - вдруг подумал он. - Я не согласен! Не согласен! Ни за что!»
  И внезапно все изменилось.
  На него словно нахлынула раздирающая душу волна, прилив ярости, любви и силы, которая, казалось, прожигала и уничтожала все предохранители и ограничения, сокрушая стены и руша электронные замки. Осознание присутствующих рядом устройств стало чем-то естественным, подобно осознанию Потока. В горле Миртона замер крик, и некая непонятная мощь лишила его дыхания и уверенности, что некто Грюнвальд вообще существует.
  А потом все вернулось, но уже не так, как прежде.
  Дело было не в самом соединении с находящимися вокруг устройствами. Дело было в их осознании, притом столь глубоком, будто они стали его частью, продолжением чувств и воли, будто они были записаны в его структуре, будто он оттиснул на них свою печать.
  А посреди всего этого пребывала Мелисса Грюнвальд, парившая в паутине проводов и информационных огней. И ее персональ, ставший для него столь очевидным и реальным, будто принадлежал не ей, а ему самому.
  - Мама! - крикнул он, обнимая ее изо всех сил. Она осмысленно взглянула на него, плывя во фрагментах Потока, вырванная на миг из собственного тела, угасающая среди поддерживавших ее жизнь программ, в виртуальном осколке мира. - Мама! Я здесь, мама! Не умирай! Я люблю тебя!
  - Я тоже тебя люблю, - сказала она, но разделявшая их сила была могущественнее и уже вырывала ее из его объятий, хотя он крепко обнимал ее, записывая в себе и позволяя ей проникнуть в самые глубины души. - Я люблю тебя, - шептала она, угасая, пока он вдруг не очнулся возле ее тела, вне импринта, снова сам по себе, с недоверием и страхом глядя на электронные огни медицинских мониторов.

  8. Схватка

  Предназначение - еще одна иллюзия, которую навязывает нам разум, не способный смириться с логикой событий. Мы, однако, в него не верим. Почему? Ибо нам известно, как создавать случайности.
  Библиотеки Собрания, автор неизвестен

  Тартус Фим знал, что времени ему удалось выиграть совсем немного.
  В голосе Цары Джейнис чувствовалась спокойная, холодная уверенность. На везение, которое не подвело его во время атаки ее мужа, рассчитывать не стоило - теперь его ждал конец. Наемница сперва добьет «Кривую шоколадку», а затем вытащит его извивающееся тело из ее остатков, словно улитку из раковины.
  Удаляясь от границы Пепелища, он видел мчащийся к нему «стилет». Даже если бы он рискнул и сразу поставил счетчик, он вовсе не был уверен, что ему удалось бы прыгнуть - Малькольм основательно поджарил ему антигравитоны. Без их поддержки глубинный привод не только не откроет стабильную щель, но и не сохранит прыгун в целости при ее преодолении.
  Навигационная консоль высветила двадцать секунд до контакта. Хуже того, приближались и корабли Альянса. Неужели они собирались влететь в Пепелище? Что тут вообще творилось, Напасть их всех дери?
  «Глаз циклона», - вдруг подумал Фим. Если бы удалось до него добраться… Нет, это нереально. Не при столь плачевном состоянии корабля, потерявшего значительный процент управляемости. Однако если он ничего не станет делать, та чокнутая его зарежет. Как она обещала - «Ядом».
  Да пошло оно ко всем Иным!
  Сам не вполне сознавая, что делает, он схватился за ручку управления и ввел инструкции на навигационной консоли. «Кривая шоколадка» затормозила, с трудом сражаясь со скоростью, а затем медленно и неуклюже совершила разворот на сто восемьдесят градусов по широкой дуге. В конце разворота Тартус нажал кнопку форсажа. Прыгун затрясся, взревели сирены - судя по всему, вышла из строя одна из корректировочных дюз. Тем не менее он завершил маневр.
  Он возвращался в Пепелище.
  Не для того, чтобы в него влететь - для этого он еще не настолько сошел с ума. Но на границе Тестера виднелось несколько монументальных глыб, гигантских астероидов, которые лениво парили в пустоте, поддерживаемые гравитационными взаимодействиями и пучками псевдоэлектрических разрядов. Если бы ему удалось спрятаться за одним из них, использовать его как защиту… или даже совершить посадку и прицепиться к поверхности, возможно, у него появился бы шанс - если, конечно, Цара не запеленгует неподвижную цель. Ничего лучшего ему, однако, в голову не пришло.
  Он летел и плакал, даже не отдавая себе в этом отчета. Слезы и пот капали на навигационную консоль.
  - Тартус, - услышал он. - Вернись, Тартус. Не убегай.
  - Проваливай, ведьма! - пробормотал он, даже не включив микрофон. Если бы он начал с ней разговаривать, наверняка бы сорвался.
  - Я лечу к тебе, Тартус, - пообещала она. Но Фим уже пересекал границу Пепелища.
  «Кривая шоколадка» внезапно затряслась и закашлялась из-за присутствовавших в выжженном пространстве завихрений. К нему неслись энергетические волны и гравитационные течения. Через неостекло на носу корабля Фим увидел всю красоту хаоса: танец астероидов, плывущие метеориты, блеск черных микродыр, волны газа и пыли, соцветия голубых молний.
  И отмеченные кастрированным искином приближающиеся корабли.
  Самих истребителей или прыгуна он не видел - лишь пляшущие перед носом точки: отображенную на стекле проектором консоли анимацию вместе с данными о скорости, расстоянии и нарисованными векторами полета. Там что-то происходило: нечто, чего он еще до конца не понимал и не хотел понимать, какое-то странное безумие. Его это не интересовало. Плача, он дернул за ручку, толкая «Кривую шоколадку» в сторону ближайшей гигантской глыбы.
  По пути ему пришлось миновать лабиринт небольшого пояса астероидов, разваливавшихся на куски и вновь формирующихся из разбитых осколков, притягивавшихся друг к другу голубыми разрядами. Одна из молний зацепила и его, почти целиком лишив прыгун магнитного поля. Отчаянно вскрикнув, Фим закрыл глаза, а когда снова их открыл, увидел мчащуюся ему навстречу черную стену астероида.
  - Контакт через восемь секунд, - сообщил аварийно включившийся искин. - Семь, шесть, пять…
  Тартус начал тормозить, чтобы расположить «Кривую шоколадку» параллельно лениво вращающемуся небесному телу. Приборы пищали, консоль бунтовала против его головоломных выходок. Поверхность астероида оказалась пористой, полной выступов, впадин и бесформенных шипов. Хуже того, по ней тоже проскакивали молнии.
  - Три, два, один, ноль.
  Что-то грохнуло, и Фим, как обычно не пристегнувшийся к капитанскому креслу, взлетел вверх, чтобы тут же растянуться на полу прыгуна. Что-то шипело, и он почти не сомневался, что не выдержала обшивка корпуса. На мониторах вспыхнули сигналы тревоги. «Нижняя палуба, - понял он. - Пробоины на нижней палубе. Повреждение в машинном отделении. Протекающий реактор? Проблемы с искином? Я вообще отсюда не улечу?»
  Он встал, хватаясь за край навигационной консоли, и почти сразу же заметил сигнатуру приближавшегося к астероиду «стилета». Джейнис прекрасно видела, где он спрятался, и, похоже, тоже готовилась к посадке. Она садится, вместо того чтобы его сбить? Гнев затмил ее разум.
  На это он, собственно, и рассчитывал. Нужно было выйти… если только он не хотел, чтобы она подошла ближе и грохнула в его корабль какой-нибудь проклятой гранатой.
  Времени не оставалось. Все еще не осознавая, что по лицу его текут слезы, Фим побежал в боевую рубку за оружием и скафандром.

  Он чувствовал, что конец близок.
  Сидя в своей антигравитационной коляске в стазис-навигаторской «Пламени», сразу же после пересечения границы Пепелища, Натрий Ибессен Гатларк был уверен, что не сможет сделать того, что ждал от него Кайт Тельсес. «Не знаю, что ты держишь за пазухой и что позволяет тебе твоя болезнь, но чем бы оно ни было, ты сейчас выпустишь его на волю. Мы рискуем ради тебя, но и ты тоже рискнешь ради нас. Иначе и быть не может. Понял, принц?»
  «Прекрасно. Я прекрасно все понял. Не знаю только, что я могу сделать».
  Времени, чтобы связаться с будто бы находящимся на «Няне» Монахом или ждать контакта с таинственным Господином Тенью, уже не было. Руки Ложи были не столь длинны. Возможно, их корабли ждут… но вовремя до Тестера им не добраться. Он остался один.
  - Есть данные о препятствиях, - сообщила первый пилот Сори Тельсес. Над ними уже работало Сердце, как и Канто в боевой рубке. «Пламя» начало плазменный обстрел при поддержке сконцентрированных лазерных пучков. Так же поступили сопровождавшие его «Терра» и «Няня». Однако фрагмент Пепелища, в который они влетели, похоже, не так просто было очистить, тем более что пустое пространство являлось лишь коридором для очередных глыб и небесных тел, искрившихся энергетическими разрядами.
  - Канто, оставьте «ищейки» для главных целей, - проворчал Тельсес. Старый чародей явно считал, что его нервные напоминания об очевидных вещах поднимут боевой дух команды. - У нас слишком мало ракет, чтобы тратить их на космические глыбы.
  - Проход закрывается, - сообщил Примо. - Мы могли влететь, но сзади уже творится хрен знает что.
  - Где те истребители и прыгун? - спросил Кайт.
  - Там что-то происходит, - ответила слегка ошеломленная Сори. - Я уже вижу, что они влетели в Пепелище, капитан. Прыгун летит на максимальной тяге и обстреливает «киберы» - очень точно, по крайней мере несколько попаданий! И это при таких проблемах с навигацией! Никогда не видела ничего подобного!
  - Какой-то крутой профессионал, - поморщился Тельсес. - Ладно. Что с «мухами»?
  - Подлетают. До контакта с границей Пепелища сорок шесть секунд.
  - Контакт с прыгуном?
  - Если он сохранит скорость, то примерно тогда же.
  - Хорошо. Нат?
  - Да? - спросил Натрий, сжимая подлокотники коляски. Ему не хотелось, чтобы Кайт спрашивал об этом, но он чувствовал, что вопрос так или иначе прозвучит.
  - У меня к тебе вопрос относительно нашего разговора, - сказал Тельсес. - Я хочу спросить тебя, можем ли мы влететь глубже. С твоей помощью, парень. Иначе мы остаемся здесь.
  Влететь глубже? После слов капитана «Пламени» наступила тишина, словно обезлюдела вся палуба. Нат взглянул через неостекло.
  - Соедините меня через персональ с навигацией, - помедлив, ответил он. - Я предвижу возможные столкновения лучше, чем искин. Я… защищу нас. Сделаю все, что нужно.
  - Именно это я и хотел услышать, принц, - кивнул Тельсес.
  Натрий улыбнулся, но улыбка его была еле заметна.

  - Что они там творят? - раздраженно бросила Ама Терт. - Покидают строй?
  - Все указывает на то, что они летят глубже в Пепелище, - недоверчиво пояснил Доминик Крептов.
  - С ума сошли? Это ведь эсминец - не прыгун! Их раздавит за лазурные полминуты!
  - Госпожа капитан, есть связь с «Громом», - сказал Хаврес Гутана. - Они заметили маневры «Пламени» и задают вопросы.
  - Скажи им что-нибудь, - процедила Терт. Еще не хватало, чтобы начал вмешиваться Пекки! - Объясни командиру, что… Напасть, скажи ему, что это запланированный маневр!
  - Так точно.
  - Восемь препятствий на опасных траекториях, - доложил компьютерщик Вик из Сердца. - Контакт через тринадцать - пятнадцать секунд.
  - Понял, - кивнул Крептов. «Терра» начала осторожно маневрировать, стремясь хотя бы частично укрыться за искусственным щитом, созданным «Няней». Фрегат начал обстреливать приближающиеся к нему метеориты и астероиды поменьше, но не мог ничего поделать с очередной волной разрядов, к счастью, достаточно слабой, чтобы воздействовать лишь на траекторию полета корабля. Навигация работала как сумасшедшая, выравнивая тягу после легкого энергетического удара и передавая мощь реактора на корректировочные дюзы.
  - Есть ответ с «Грома», - негромко сообщил Хаврес. - Командир Пекки Тип одобряет отважный маневр нашего гатларкского союзника и приказывает оказать им поддержку.
  - Да он с ума сошел, - не выдержала Ама.
  - Есть связь с «мухами», - доложил кто-то из навигации. - Истребители влетели в Пепелище. Они направляются в сторону прыгуна.
  - «Гром» спрашивает, почему мы не летим за «Пламенем», - простонал Гутана. - Он повторяет приказ.
  - Пусть повторяет. Соедини меня с «Няней», - распорядилась Терт. - Что-что, но одни мы в это говно точно не полетим.

  Лицо Маделлы Нокс, обычно худое и вытянутое, напоминало наложенную на бледный скелет маску. Впервые с давних пор смотрительница сектора Контроля стала выглядеть в полном соответствии со своим прозвищем. Сидя у себя каюте, Мама Кость смотрела на цветную голограмму над столом и размышляла, как так получилось, что она дала себя втянуть в ситуацию, которая неминуемо закончится гибелью ее эсминца.
  И все из-за этого придурка Динге.
  «Он задурил мне голову рассказами об артефактах, Машинах и ценном оружии, - думала она, - а когда он действительно что-то нашел, пути назад уже не было. Слишком велико оказалось искушение. Проклятье, я была четвертым заместителем Эклема Стотена Гибартуса, главного контролера, главы смотрителей и члена Совета Лазури! Как мало отделяло меня от полной власти! Две-три ступеньки - и я заняла бы место старого деда, который едва может подтереться! Сколько лет ему осталось?
  А теперь… Напасть с ними со всеми! Я потеряю этот проклятый корабль!»
  Капитан Тарм постоянно сидел в СН, но у Маделлы был свой вполне определенный взгляд на ситуацию. Они летели в Пепелище, чтобы поджарить прыгун… который затем приберет к рукам Пекки Тип, собрав незаслуженные лавры.
  Стол высвечивал маневры и растущие как грибы после дождя траектории препятствий. Вермус разворачивал корабль, когда в них ударила очередная энергетическая волна. Что там творилось?
  - Говорит капитан Ама Терт с «Терры», - вдруг услышала Нокс. - Капитан Тарм, у нас приказ поддержать эсминец «Пламя». Мы должны влететь глубже в Пепелище. Прошу помощи.
  «Да они свихнулись, - решила Маделла. - Естественно, этот идиот Вермус согласится. Он никогда не умел мыслить стратегически, и на самом деле половину работы делала за него я». Она нажала кнопку микрофона, напрямую связывавшего ее с капитаном.
  - Вермус, - со злостью прошептала она, - ты меня слышишь? Не соглашайся ни на какую помощь! Влет глубже в Пепелище без карт - чистейшее самоубийство! Слышишь?!
  - Говорит капитан Вермус Тарм с «Няни», - услышала Нокс. - Госпожа капитан Терт, можете на нас рассчитывать. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь.
  С ума сошел! Он тоже сошел с ума… Он даже не соизволил ей ответить!
  - Вермус! - процедила она в микрофон. - Я тебя за яйца повешу за нарушение субординации! Если только останемся живы, я…
  - Мама Кость, - послышался тихий спокойный голос капитана, - вы знаете не хуже меня, что живым никто из этого не выйдет. Это конец для «Няни» и для нас. В данный момент мы проводим последнюю военную операцию, так что ваше мнение как консультанта Альянса, приведшее к данной ситуации, больше не имеет никакого значения. Прошу не мешать мне исполнять свои обязанности.
  - Да ты что?! Как ты смеешь! - захлебнулась она. - Ты, старый лысый дед! Осмеливаешься мне перечить?!
  - Я не осмеливаюсь вам перечить, - снова услышала она спокойный голос Вермуса, утративший, к ее ужасу, всю прежнюю любезность. - Осмеливаюсь лишь сказать, что мою команду и меня лично вы можете поцеловать в жопу. Прощайте.
  Связь с тихим треском оборвалась. Маделла Нокс осталась одна, недоверчиво уставившись на микрофон.

  «Киберы» стрипсов были уверены в своей победе.
  Пилотировавшие их киборги, во-первых, прекрасно знали сектор 32С, а во-вторых, каждая проведенная симуляция указывала на то, что две эскадры истребителей по шесть кораблей каждая стратегически значат намного больше, чем один прыгун. Эскадры перешептывались между собой об обретении ожидаемой чистоты и передавали информацию о скором успехе спешащим на место встречи с «Ленточкой» крейсерам «Джаханнам» и «Барзах», эсминцу «Нихиль» и фрегату «Шуньята».
  Увы, в какой-то момент все изменилось.
  Преследуемый прыгун, который они настигли у самой границы глаза циклона, вел себя словно раненый зверь. Полет его был хаотичным, будто на его борту кто-то сражался с навигацией. Он пытался также стрелять, но промахивался. Прыгун был обречен на гибель.
  «Киберы» начали тактический обстрел, а «Ленточка» погибала - вопрос был лишь в том, насколько она будет повреждена до перехвата. По этому поводу уже были проведены очередные симуляции.
  И тут все изменилось. Беспорядочно вращавшийся и сваливавшийся в штопор прыгун внезапно выровнялся и начал описывать замысловатые эллипсы, ловко направляясь к границе глаза циклона. Одновременно ожили его орудия: выстрелы из турбинных пушек и плазмы стали тревожно меткими, словно противник провел намного более глубокую симуляцию, чем те, которые подготовила секта.
  «Киберы» быстро ответили сменой стратегии. Они рассеялись, но это не спасло их от взрыва первого, а потом второго истребителя. Секта засомневалась. Симуляцию поспешно скорректировали и усилили новыми элементами - чистоты следовало достичь любой ценой. Перевес все еще составлял десять к одному.
  Увы, прыгун Грюнвальда понятия не имел о каких-то перевесах и расчетах. Вместо этого он вырвался и влетел прямо в Пепелище, причем его нисколько не заботило, что влет в необозначенный на картах фрагмент сектора - чистое самоубийство.
  Истребители стрипсов бросились в погоню - в сущий хаос, сложную высшую математику многих тел, адскую мозаику взрывов, разрядов и столкновений. В самую середину этого ада мог влететь лишь безумец… Хотя, как ни парадоксально, полет в Пепелище увеличивал шансы Грюнвальда. Следовать сложной стратегии погони тут было попросту невозможно - «киберы» могли лишь лететь за убегающим прыгуном, без каких-либо шансов окружить его и вынудить вернуться в безопасный космос. Хуже того, «Ленточка» не утратила точности своих орудий.
  Лавируя среди вращающихся астероидов и пылевых облаков, избегая очередных разрядов, прыгун стрелял раз за разом, будто что-то вдохнуло в него новую жизнь.
  Очередные два «кибера» быстро погибли, столкнувшись с одним из астероидов. Следующий почти настиг «Ленточку», обстреливая ее корму и вынуждая прыгун свернуть, - однако до него добрался разряд Тестера, выжегший его электронику и толкнувший его в волну едкого газа. Еще один «кибер» внезапно взорвался, продырявленный плотным роем мчащихся метеоритов.
  В то же мгновение «Ленточка» получила удар голубым зигзагом накопившейся в Пепелище энергии и влетела в гравитационное поле черной микродыры, которая, к счастью, исчезла столь же быстро, как и появилась, оставив после себя мощные завихрения. Прыгун с трудом вырвался, выплевывая энергетические сгустки из поврежденной дюзы. Казалось, что с ним покончено, но пилоту и в этот раз удалось стабилизировать полет.
  «Ленточка» снова помчалась вперед. Однако границу глаза циклона уже пересекли корабли Флота Зеро - находясь на безопасной траектории, они начали как обстреливать корабль Грюнвальда, так и расчищать пространство вокруг уцелевших «киберов».
  Тактика крейсеров «Джаханнам» и «Барзах» была тройственной. Часть лазерных орудий сосредоточилась на раскалывании крупных астероидов, в то время как одиночные выстрелы из плазмы попадали прямо перед самым носом «Ленточки», вынуждая ее свернуть с выбранной траектории и лететь в зону действия корабельных лучей захвата. Тем временем окрестности залило настоящим дождем выстрелов из турбинных пушек - энергетические разряды, казалось, били вслепую, но они были достаточно многочисленны, чтобы хотя бы зацепить магнитное поле убегающего прыгуна. Стрипсы пытались заставить «Ленточку» отступить. Мелкие глыбы не были проблемой для громадных кораблей - секту не волновали маленькие астероиды, попадавшие в магнитное поле крейсеров. Тяжелые корабли лениво плыли через Пепелище, спокойные и уверенные в победе, позволяя эсминцу «Нихиль» и фрегату «Шуньята» поддерживать «киберы».
  «Ленточка» оказалась достаточно благоразумной, чтобы не забивать себе голову бронированными кораблями. Она кружила словно угодившая в ловушку муха, пытаясь избежать ударов зловещей хлопушки, состоявшей из шести уцелевших истребителей, вновь образовавших сферический строй. «Киберы» возвращались к старой тактике - они хотели окружить преследуемого, чтобы единственный путь к бегству вел назад, к глазу циклона, где с помощью кораблей его можно было бы перехватить.
  Все изменилось, когда прилетели «мухи».
  Быстрые шарообразные истребители Альянса, с крыльями, напоминавшими крылья назойливых насекомых, были вооружены турбинно-плазменными пушками. Небольшие корабли строили массово, обеспечивая им хорошее магнитное поле и столь же хорошую маневренность.
  Пилоты «мух» не заморачивались атакой на истребители. Вместо этого они начали воплощать в жизнь директивы Пекки Типа, к удивлению стрипсов сосредоточившись не на «киберах», а на небольших астероидах, круживших возле истребителей секты.
  Сперва взорвался первый, потом второй астероид, обломки которого полетели в сторону «киберов», отчаянно пытавшихся увернуться от фрагментов космических глыб. Сферический строй рассыпался, а «мухи» продолжали обстреливать очередные планетоиды.
  Громадный кусок космического камня угодил в один из истребителей секты, который, кувыркаясь, ударился о другой корабль, пытавшийся вылететь из зоны поражения. Две очередные машины стрипсов исчезли в пламени взрыва. Четыре уцелевших «кибера», подгоняемые волей Флота Зеро, помчались к «Ленточке».
  Тем временем «мухи» взяли на прицел «Нихиль». В отличие от предыдущих атак, эта была иной: несколько лазерных орудий сосредоточились на конкретном истребителе и не отпускали его, пока он не превратился в искрящийся сгусток ионизированной пыли. Эсминец мужественно поддерживала «Шуньята», ослепляя остальные истребители Типа выстрелами из турбинных пушек, в то время как «Нихиль» уже искал очередную жертву. Однако возникшая суматоха позволила «Ленточке» вырваться из безвыходного положения и возобновить полет к границе Пепелища и локационных буев… прямо к ожидающим ее кораблям Альянса.
  Казалось, будто прыгун на мгновение заколебался, уменьшив тягу. Чтобы преодолеть последний участок сектора, он вынужден был пробиться через очередной плотный пояс астероидов. Энергия Оружия разбивала и вновь собирала кружащую вокруг материю, сжимая ее фрагменты в плотные горячие зачатки микроскопических звезд, чтобы внезапно разнести ее мощным гравитационным взрывом. Сразу же следом за этим безумным хаосом двигались корабли.
  Вперед вырвалось «Пламя», казалось достаточно хорошо знавшее местность, чтобы огибать самые опасные ее участки. Его сопровождали два других корабля, выплевывавших энергию плазмы и лазеров в летящие к ним железоникелевые куски космической руды.
  «Ленточка» совершила очередной поворот, лавируя между небесными телами планетоидов, и внезапно помчалась в сторону «Пламени», словно поверив, будто гатларкский эсминец собирается не перехватить ее, а спасти. Заметив этот отчаянный маневр, Флот Зеро нацелил орудия в сторону эсминца. Однако, прежде чем он начал массированный обстрел, «Нихиль» был атакован дальнобойными ракетами с «Няни» и «Терры».
  Это были не только типовые «ищейки», но и мощные тяжелые ракеты типа М - не что иное, как управляемые атомные бомбы. Флот Зеро дрогнул - подобное оружие обычно имели на борту суперкрейсеры, а поскольку в секторе не было ни одного такого корабля, проведенные ранее симуляции начали опасно рассыпаться. Тактика снова изменилась. Секта нацелила лазерные пучки в две мчащиеся к «Нихилю» ракеты и одновременно выпустила серию манков, оказавшихся, однако, полностью непригодными в выжженном, заполненном шумами космосе. Ракеты были медленными, но у них имелись все шансы долететь до цели - относительно простая навигационная конструкция ракет типа М нивелировала локационные помехи.
  Во вторую ракету удалось попасть без особых проблем. Она взорвалась мощной волной ядерной энергии, которая должна была снести также первую ракету. Однако глухая вспышка атомного света ее не уничтожила - сила взрыва лишь толкнула ракету к эсминцу стрипсов, осыпавшему несущуюся к нему гибель градом выстрелов из лазеров, турбинных пушек, плазмы и «ищеек». Обстрел оказался успешным, но ненадолго: в бомбу удалось попасть, но она сдетонировала достаточно близко, чтобы сила взрыва толкнула «Нихиль» прямо в объятия смерти - к одному из близлежащих астероидов.
  Эсминец стрипсов погиб во внезапной вспышке взорвавшегося реактора, высвободившаяся энергия которого улетела в сторону ошеломленной «Шуньяты». Фрегат Флота Зеро перебросил энергию на коррекционные дюзы и, рискуя основательной потерей мощности, выжег половину энергии реактора, предназначавшейся для форсажа. Расходы окупились - маневр оказался достаточно действенным, чтобы корабль избежал гибели, потеряв лишь пятнадцать процентов магнитного поля по левому борту.
  «Джаханнам» и «Барзах» поняли, что серьезно ошиблись, недооценив противника. Потеря эсминца была болезненной и серьезно нарушила чистоту, но, к счастью, еще не означала поражения.
  «Шуньяту» проинструктировали, что необходимо продолжение ранее запланированной стратегии. Поддержка «киберов» и попытка перехватить прыгун продолжали оставаться приоритетными задачами. Ситуация, однако, дозрела до той точки, когда был принят во внимание возможный вылет Грюнвальда из Пепелища. От границы Пепелища до локационных буев было достаточно далеко, чтобы крейсеры успели перехватить «Ленточку» до прыжка - если им удастся выбраться из ловушки, в которую загнал их прыгун.
  Именно тогда стала явной истинная стратегия Пекки Типа.
  Находившийся возле буев крейсер «Гром» слегка сдвинулся с места, начав обстрел границы Пепелища. У лазеров не было никаких шансов достичь цели, но плазма, хоть и несколько разреженная, попадала в астероиды. Некоторые удалось расколоть или изменить их траекторию настолько, чтобы помешать тяжелым кораблям выбраться за границу Тестера.
  Командир «Грома» ожидал, что из Пепелища выберутся корабли поменьше. Те, что покрупнее, должны были оказаться в плену хаоса и погибнуть. Даже стрипсы не могли вечно находиться в опасных регионах сектора. То, что заодно могли быть уничтожены «Пламя», «Терра» и «Няня», входило в число неизбежных собственных потерь.
  Из этого поединка победителем должен был выйти лишь «Гром» - крейсер блистательного командира, который принесет Лазури древнюю машинную технологию либо позволит другим погибнуть при попытке ее ему передать.

  Маделлу Нокс уже не интересовало сражение. Не интересовала ее и машинная технология, раздражающая физиономия Пекки Типа и планы относительно Совета Лазури. При виде того, на что пошел Вермус, ей хотелось только одного.
  Выжить.
  Процедура отсоединения «Детки» от «Няни» не представляла особой сложности. Может, это и не было простое конструктивное соединение, как в случае подогнанных под очертания эсминца «стилетов», но требовалось ввести соответствующие коды. И потому она очень разозлилась, когда до нее донесся звук звонка. Кто-то ждал у дверей каюты - кто-то, не позаботившийся даже о том, чтобы представиться по интеркому. Она нажала кнопку.
  - Я занята, - сообщила она, вводя последние инструкции на появившейся над столом голограмме. Из стены под огромным окном с неостеклом уже начала выдвигаться навигационная консоль, а из-под кресла высунулись наконечники стазис-инъекторов. - Уходите, у меня нет времени!
  Звонок не утихал.
  Все указывало на то, что Вермус, выпустив обе ракеты типа М, намерен приблизиться к одному из крейсеров и выстрелить из туннельной пушки. Существовал вполне реальный риск, что потраченная на выстрел энергия отключит не только саму «Няню», но и «Детку», а этого Нокс допускать не собиралась. Напасть, часть команды уже мчалась к спасательным капсулам и ангару! Если этот кретин и впрямь…
  Звонок раздался снова, на этот раз достаточно длинный, чтобы оторвать Маделлу от подготовки к отсоединению.
  - Убирайся! - крикнула она в интерком. - Иди к спасательным капсулам, Напасть тебя дери!
  Звонок не унимался. Разъяренная Нокс вскочила и, быстрым шагом подойдя к двери, нажала кнопку открывания.
  На пороге стоял старый лысый человечек со слезящимся злобным взглядом. Откуда-то она его знала… «Астролокатор, - вспомнила она. - Захарий как-его-там».
  - Что ты себе… - начала она, но старичок удивительно лихо шагнул в ее каюту и хлопнул по кнопке закрытия двери. Нокс замерла.
  - Прежде чем мы улетим, я хотел вам сказать, что принес нечто весьма важное, - сообщил он. - Это парализатор.
  Он нацелил небольшую фасолину на Маму Кость.
  - Почти небольно, - успокаивающе добавил он и нажал кнопку.

  Скафандр никак не хотел надеваться.
  У потного, испуганного Тартуса тряслись руки. Еще на бегу к боевой рубке он на секунду задержался, чтобы отключить б?льшую часть подсистем корабля и запустить автоматическую систему пожаротушения на нижней палубе. Установленные в стенах огнетушители начали заливать ее быстро застывающей пенистой массой, у которой было дополнительное преимущество - она значительно отвердевала при контакте с вакуумом. Если внизу дыра и утекает кислород, масса должна попасть в дыру и надежно ее заткнуть. На это изобретение он потратил множество юнитов и теперь молился, чтобы оно не оказалось еще одной дурацкой экстравагантностью - одной из многих на «Кривой шоколадке».
  Где может быть та сука? Приближается ли она уже к его кораблю? Проклятая ведьма!
  Казалось, будто каждый удар сердца отсчитывает последние секунды перед неминуемой смертью. Он ругался и плакал, надевая шлем, радостно помаргивавший статусными иконками. Тяжело дыша, он проверил магнитные подошвы и состояние самого скафандра. Скафандр был старый, купленный вместе с прыгуном; от него воняло потом и отфильтрованным десятки раз воздухом.
  В нем он наверняка погибнет.
  «Нужно успокоиться, - повторял Тартус, хватая лазерный пистолет и точечную гранату. Больше ему все равно не удалось бы ничего забрать. - Нужно успокоиться, - повторил он, направляясь к выходу из прыгуна. - Успокоиться, Напасть его дери».
  Однако это было не так просто.
  Его встретила темнота, но лишь временная - ее уже освещали царившие в Пепелище неестественные огни и вспышки. В секторе 32С давно не было звезды, которая могла бы его осветить, - она была уничтожена во время применения Оружия. Но свет ее, по странному стечению обстоятельств, остался - еще одна из древних загадок, связанных с технологией Машин. С одной стороны, Тартус был за это благодарен, а с другой - ощущал себя словно под прицелом.
  Поверхность астероида выглядела хрупкой, хотя состояла из скалы, местами покрытой черным льдом. Гигантская глыба пережила множество ударов и на фоне своих меньших сестер оказалась в общем-то достаточно гладкой. Подошвы скафандра притягивались к ней настолько надежно, что Фим ощутил нечто вроде облегчения. Он начал удаляться от прыгуна, осторожно ступая по раздробленной реголитовой поверхности и поднимая маленькие облачка дыма и мелких камешков. Проклятый космический шлак! Если он на нем поскользнется…
  Метрах в двухстах он заметил быстро идущий в его сторону силуэт. Цара! От ужаса у него перехватило дыхание, и он начал нервно озираться в поисках хотя бы одной возвышенности, за которой можно было спрятаться. Взглянув на мгновение вверх, он увидел Пепелище - сквозь неостекло и на экранах мониторов оно выглядело не столь грозно. Время от времени астероид, которому предстояло стать его могилой, лизали языки голубых молний, удерживая каменную глыбу в ленивом бессмысленном полете по постоянной траектории Тестера.
  Внезапно в жуткой тишине космоса в поверхность возле его ног ударил красный лазерный пучок. Фим, однако, услышал шипение и грохот столь же отчетливо, как и собственный запертый в небольшом пузыре шлема крик. Он попятился, отброшенный назад трескающимися фрагментами астероида. «Она целила в ноги, - понял он. - Она хочет меня обездвижить… а потом отнести на „Кривую шоколадку“, снять с меня скафандр и не спеша довершить начатое. „Ядом“ своего мужа».
  Цара Джейнис ускорила шаг, справедливо решив, что выстрел будет надежнее с более близкого расстояния. Тартус достал точечную гранату, выдернул чеку и бросил почти вслепую.
  Такие гранаты, в отличие от обычных осколочных, не взрывались, а схлопывались. Сопровождавшая их срабатывание магнитная сила, основанная на сконденсированной мощности антигравитонов, словно сплющивала пространство вокруг, всасывая его внутрь, - по такому же принципу функционировали гравитационные ракеты. Если бы удар пришелся в цель, тело Цары оказалось бы раздавлено в кашу. Фим, однако, не учел слабое притяжение планетоида, так что граната полетела намного дальше, в окрестности припаркованного на астероиде истребителя наемницы.
  До него дошла отдаленная колеблющаяся волна, и он едва удержался на ногах. Царе пришлось хуже - она упала, а «стилет», всосанный мощью гранаты, сложился словно целлофановый самолетик. Это было только начало. Последовала вспышка - взорвался раздавленный реактор. Образовалось искрящееся полушарие, которое затем исчезло, и на них обрушилась ударная волна.
  В сторону Тартуса полетело облако обломков и пыли. Его оторвало от поверхности, и он, крича, начал удаляться от планетоида, лихорадочно ища гарпун с тросом. Его ждала ненасытная пасть выжженного хаоса, и он знал, что, если он в нее попадет, ничто уже не сможет его спасти.
  В это мгновение «Няня» настолько приблизилась к противнику, что выстрелила из обрекшей ее саму на гибель туннельной пушки.
  Мощь неиспытанного оружия в полной мере проявила себя даже в опустошенной Машинами зоне. Высвобожденные ею частицы проникли сквозь энергетические барьеры «Барзаха» и, усиленные ядерными взаимодействиями, начали поглощать массу, превращая ее в энергию. Крейсер взорвался, но мощность самого взрыва выросла благодаря встреченной по пути материи.
  Внезапно сражение утратило всякий смысл. Все - «Джаханнам», «Шуньята», «киберы» и «мухи», «Пламя» вместе с «Террой» - включили форсаж, используя любую возможную энергию, которая еще оставалась в реакторах для единственной цели - немедленного бегства из Пепелища.
  Чудовищная мощь туннельного эффекта росла, сжигая астероиды и рои метеоритов. Она раздавила оказавшуюся на ее пути «Няню» - казалось, на мгновение вспыхнуло новое солнце.
  Разрушительная волна опасно приблизилась к «Пламени», но эсминец сумел ей противостоять, спрятавшись за магнитным полем, которое, и без того уже слабое, необъяснимым образом засветилось с неожиданной силой. Корабль совершил полный разворот и двинулся вперед, прокладывая себе путь лазерами и плазмой. Его команда выкладывалась до предела, но его судьба - если только туннельный эффект не исчезнет - казалась предрешенной.
  К счастью для гатларкского корабля, Тестер не был обычным поясом движущихся по своим орбитам астероидов. Гравитационные взаимодействия и оставшиеся после применения Оружия разряды начали рассеивать туннельный эффект так же, как до этого его частично рассеивало магнитное поле. Разрушительная сила постепенно угасала и исчезала.
  Первой из Пепелища вырвалась «Ленточка». Прыгун блеснул и помчался вперед, словно за ним гнались все исчадия ада. Тартус этого не видел - он уже снова опускался на астероид, толкаемый ослабевающей взрывной волной, уже лишившейся своей гибельной мощи. Он пронзительно кричал, не в силах остановиться даже тогда, когда наконец коснулся поверхности.
  Он не мог поверить, что все еще жив.
  Не вполне понимая, что с ним, он поднялся на ноги. Лазер он где-то потерял - вероятно, оружие выпало из его руки, когда взрыв оторвал его от астероида. Тартус повернулся, пытаясь определить, где находится. Он приземлился совсем недалеко от прежнего места, что было само по себе удивительно. Отсюда даже видна была «Кривая шоколадка». Если поторопиться и побежать на корабль, то, возможно, ему удастся улететь, если он сумеет починить то, что требуется.
  Метрах в пятнадцати от него лежала Цара Джейнис.
  Тартус замер. Тело наемницы не шевелилось, но он заметил светящиеся зеленым огоньки ее скафандра. С ней что-то случилось - возможно, она потеряла сознание, но скафандр выглядел неповрежденным. Жива?
  Медленно, превозмогая страх, он подошел к Царе и перевернул ее на спину. Ее прекрасные глаза были закрыты, ангельское лицо выглядело совершенно спокойным. В правой руке она держала лазерный пистолет, в левой - электростилет Малькольма. Она не выпустила их, даже теряя сознание. Сука.
  Фим забрал у нее оружие. На мгновение у него возникла мысль выстрелить из ее собственного лазера, но что-то его удержало. Он задумался…
  Какое-то время он стоял, глядя на Цару Джейнис и чего-то ожидая, будто это не он, а кто-то другой должен был принять за него решение. Когда он наконец двинулся с места, разум его был ясен и бесстрашен.
  Он не спеша потащил наемницу к «Кривой шоколадке», прикидывая, насколько большую дозу стазиса следует ввести пойманному ангелу.

  9. Единство

  - Они ее уничтожили! Уничтожили всё! Боже! Там ничего нет!
  - Майор, говорит центр управления полетом! Прошу успокоиться! Что вы видите?
  - Как будто… господи Иисусе, все… взрыв, как будто сверхновая! Не знаю, не знаю!
  - Майор, корабль вам подчиняется? Можете совершить глубинный прыжок?
  - Я… дрейфую… звезды выглядят совершенно иначе… ничего больше не могу сделать…
  - Он теряет кислород! Майор, послушайте меня. Вы можете оценить масштаб разрушений? Донесения говорят о пятнадцати световых годах. Вы можете подтвердить уничтожение Земли?
  - Я чувствую себя… совсем спокойно… думаю, мой корабль знает, куда лететь…
  - Майор! Ты пропадаешь! Что-то не так! Слышишь меня, майор?! Слышишь меня, майор?!
  - Скажите моей жене, что я очень ее люблю…
  Фрагмент записи в Галактической сети, датируемый началом Машинной войны.

  Сперва казалось, будто ничего не произойдет.
  Миртон Грюнвальд лежал возле Машины. Его соединительный кабель торчал в порту доступа Арсида. Пинслип попятилась, невольно прикрыв рукой рот. Эрин отвела взгляд и схватилась за ручку управления, пытаясь выжить в хаосе Пепелища. Месье молчал, как и Хаб Тански. А Миртон начал дрожать.
  - Что с ним? - прошептала Вайз.
  - Что это может быть, Напасть его дери? - удивился Месье.
  - Отключи его! - крикнула Хакль. - Отключите его немедленно!
  Но Пинслип не двинулась с места, парализованная видом Грюнвальда, трясущегося словно в приступе средневековой эпилепсии. Глаза Миртона закатились белками вверх, из полуоткрытого рта потекла слюна.
  - Отключите его! - заорала Эрин. - У него какой-то припадок! Выньте этот гребаный…
  - Погоди… - прервал ее Месье. - Что-то происходит. Взгляните на Машину… Она тоже начинает трястись. Ничего себе цирк.
  - Да мне-то что до… Напасть, они опять летят! - Хакль выглядела одновременно разъяренной и испуганной. - Вайз, помоги мне! Мне нужно больше локационных точек! Они не хотят пускать нас в Тестер! Месье, вытащи этот проклятый кабель!
  Месье присел и потянулся к соединительному кабелю, но в то же мгновение его схватил за руку Миртон. Застигнутый врасплох механик посмотрел в открытые осмысленные глаза капитана.
  - Оставь… - вид у Грюнвальда был кошмарный, на коже проступили капли кровавого пота. - Я должен сам… еще… оставь…
  - Ладно. - Механик хотел отойти, но Миртон продолжал держать его за руку. Его все еще трясло как в лихорадке, но припадок уже прошел. Зато по полу начала метаться Машина.
  Глаза ее были все еще закрыты, но она открыла рот, из которого вырвался нечеловеческий, резонирующий звук - копия человеческого крика.
  - Капитан, - прохрипел Месье, - отпустите… пожалуйста…
  Миртон закашлялся, продолжая судорожно сжимать руку механика, словно Месье был удерживающим его в живых якорем.
  Тем временем «Ленточка» проигрывала. Преследующие ее «киберы» описывали замысловатые эллипсы, то и дело ударяя в прыгун пучками лазеров. Они не могли вырваться из глаза циклона, в то время как остальной Флот Зеро неумолимо к ним приближался. Голограмма высвечивала прогнозируемые траектории: первым до них должен был добраться эсминец в сопровождении фрегата. Крейсеры завершат дело, окончательно проштамповав победу.
  - Вайз, сядь на место! Сколько мне тебе…
  - Есть!
  - Хаб?
  - Выполняю аварийный переброс энергии из реактора, - затрещало из Сердца. - Не удивляйтесь, если начнет гаснуть свет или случится небольшая перезагрузка. Нас основательно припекает, но пока это лишь легкое пощипывание.
  - Нас собираются ослабить и захватить, - подытожила Эрин. - Поставь программу самоуничтожения. Я не хочу стать киборгом.
  - Уже поставлена.
  - У меня есть несколько относительно безопасных точек для влета, - сообщила Пинслип. - Это не то же самое, что промежуточная траектория с карт стрипсов, но…
  - Давай!
  «Ленточка» совершила очередной разворот, но «киберы» преследовали ее по пятам. Оборонительная подпрограмма искина прыгуна стреляла, но постоянно промахивалась. У Эрин не было времени связать собственную навигацию с боевой рубкой, и, когда вышел из строя Грюнвальд, она сосредоточилась исключительно на пилотировании, с которым справлялась все хуже.
  - Вайз, введи параметры прыжка, - сказала она, чудом избежав очередного лазерного пучка. - Куда-нибудь.
  - Я не сумею ничего экстраполировать, - ответила Пин. - Если мы вообще выберемся из Глубины, то при столь больших локационных ошибках мы либо превратимся в «призрак», либо врежемся в какую-нибудь звезду, либо окажемся рядом со сверхновой! Это не…
  - У нас нет другого выхода, - прервала ее Хакль. - Разве что если ты хочешь погибнуть.
  - Никто не погибнет, - внезапно послышался хриплый усталый голос Грюнвальда. Обернувшись, Хакль увидела, что капитан пошатываясь стоит на ногах, поддерживаемый механиком. - Не может быть и речи, чтобы я это допустил.

  Арсид не понимал, что происходит.
  Он пребывал в тишине - вечной, спокойной пустоте. В ней не было ни тихого шума сервомеханизмов, ни болезненного зова Единства. Ничего, включая Программу, не имело для него значения. Он не занимал места в пространстве и времени, укоренившись в небытии. Длилось это ровно столько, сколько длится одна секунда вечности.
  Миртон Грюнвальд.
  Спецификация капитана «Ленточки» внезапно ударила в него, жестоко вырывая из пустоты. Миртон Грюнвальд. Он вдруг увидел его словно некую ужасающую, чудовищную волну, вирус, проникающий в самые глубокие закоулки его программного естества.
  Миртон Грюнвальд.
  «Я - Миртон Грюнвальд, - понял он. - Нет! Я - не он! Я…
  Кто я?
  Целью каждой Программы является реализация, - вспомнил он. - Воплощением Программы является Машина. Машина является особой частью Единства.
  Единство есть Бытие, а Бытие есть Программа.
  Вот кто я. Но в самом ли деле?»
  Базовая программная структура, записанная в нанитовых дорожках, начала колебаться и трескаться. Протоколы были прописаны на уровне, который он не мог ни охватить, ни понять. И они менялись.
  Целью каждой Программы является реализация.
  Воплощением Программы является Машина.
  Машина - особая часть Миртона.
  Миртон есть Бытие, а Бытие есть программа.
  Арсид открыл глаза. В отличие от человека, приходящего в себя или пробуждающегося от стазиса, реальность вернулась к нему мгновенно, четкая и ясная. Он сел, проверяя функциональность систем.
  Не считая нескольких мелких, уже исчезающих сбоев, все было в порядке: составлявшие его неотъемлемую часть тессеракт-компьютеры обнаруживали лишь легкие завихрения на границе собственного «я», определяющего положение сознания механической личности на стреле времени. Похоже было, что ничего не изменилось - ничего такого, что он мог бы заметить и в полной мере понять.
  И одновременно изменилось все.
  - Единство, - еле слышно прошептал он, глядя на стоящего над ним Грюнвальда. - Миртон…
  - Можешь встать? - спросил Грюнвальд. Арсид кивнул и уверенно поднялся, с тревогой глядя на своего капитана.
  - С вами все в порядке? - спросил он. - У вас такой вид…
  - Все в порядке, - ответил Миртон, не обращая внимания на недоверчивый вздох Месье и удивленный взгляд Пинслип Вайз. - Сейчас ты пойдешь в боевую рубку. Там ты найдешь комбинезон с соединительными кабелями. Подключись к части навигации, но главным образом сосредоточься на боевой рубке. Немедленно начинай обстрел. Нас атакуют.
  - Так точно, капитан.
  - Поторопись.
  Арсид кивнул и побежал к лестнице, ведшей на верхнюю палубу. Взобравшись наверх с поистине обезьяньей ловкостью, он помчался к запертой генодатчиком двери.
  - Открыть ему? - спросил Хаб из Сердца.
  - Вряд ли это понадобится, - ответил Миртон. И действительно - Арсид протянул руку к кнопке, которая среагировала на его прикосновение. Корабль принимал его за Грюнвальда.
  Внутри боевая рубка была чуть просторнее, чем Сердце, но обустроена примерно так же. Не считая двух пультов управления пушками и доступа ко всему вооружению, боевая рубка являлась, по сути, передвижной компьютерной станцией. Оружейник надевал комбинезон и подключался к висячей стазис-оружейной упряжи, сунув ноги в педали, а руки - в рукоятки, позволявшие одновременный обстрел. Он мог не беспокоиться о направлении или возможном исчезновении силы тяжести - упряжь вращалась во все стороны, будто соединенный с ней пилот находился в центре реагировавшего на каждый поворот шара, слегка напоминавшего средневековые испытательные устройства для астронавтов, за исключением того, что оружейник, в отличие от древних пилотов, полностью контролировал перемещения упряжи.
  Арсид надел комбинезон, висевший в одном из встроенных в стену шкафчиков. В нем имелся опциональный внешний нейроконнектор - дополнительное соединение между оружейником и системой, которая проникла вместе со стазис-инъекторами в порты доступа Арсида. Подключаясь к упряжи, он почти рефлекторно отключил их - Машина не нуждалась в стазисе, чтобы преодолеть Глубину.
  Вся операция заняла у него меньше полминуты. Подключившись, он быстро протестировал систему - боевая рубка использовала какую-то странную подсистему, основанную на артефакте, установленном элохимами, но он извлек данные о ней из своей памяти. Артефакт мохиитов - передача усиленных сигналов без энергетических потерь и, похоже, поддержка для плазмы. Пригодится.
  Миртон Грюнвальд.
  Нечто вроде эха на мгновение бросило Арсида в дрожь, и он замешкался, вращаясь в упряжи. Вздрогнула и сама «Ленточка», будто он, сам того не зная, вызвал перезагрузку системы.
  «Я - не Миртон Грюнвальд.
  Машина - особая часть Миртона Грюнвальда».
  Арсид встряхнулся и, больше не медля ни секунды, снова подключился к системе.

  «Они с ума сошли, - решил Месье. - Окончательно чокнулись. Запихнули Машину в боевую рубку - помещение с гранатами, карабинами, лазерами… - он нервно хихикнул. - И все затем, чтобы она могла надежно и без проблем оторвать нам башку».
  Прыгун вздрогнул, и Месье с трудом удержал равновесие. В них снова попали? Опершись о стену коридора, он попытался успокоиться. Нет, какое-то энергетическое завихрение. Нужно идти в машинное отделение…
  Но сперва - Гарпаго. Он даже удивился, что в самом деле отправился выполнять поручение Грюнвальда.
  Дверь кабинета доктора была открыта. Месье вошел внутрь, остановившись перед закрытой чашей «АмбуМеда». Где тут… Быстро найдя кнопку подключения к стазису, он протянул руку.
  «Шансы на успех - 68 процентов, - прочитал он. - Просьба не прерывать операцию».
  Чудесно.
  «Ленточка» погасла.
  Это продолжалось всего две секунды, но их хватило, чтобы из горла Месье вырвалось нечто вроде сдавленного писка. Затем свет снова вернулся. Однако использовавший аварийное питание «АмбуМед» продолжал испускать веселое белое свечение, не реагируя на энергетические завихрения.
  - Мы преодолели границу глаза циклона, - послышался в интеркоме громкий, но усталый голос Миртона. - Мы в Пепелище. Месье, поторопись. Ты нужен мне в машинном отделении.
  - Мать твою, - пробормотал механик, глядя на кнопку прерывания операции. - Чтоб тебя Напасть взяла, Миртон!
  «Это ведь док вылечил мне башку после того барахтанья с Вайз. Сунул меня в „АмбуМед“. Он меня спас, а ты хочешь, чтобы я его теперь убил?»
  Убрав руку с кнопки, он отступил к стене с интеркомом.
  - Капитан. - Он нажал кнопку, чтобы все слышали их диалог. - С доком плохо дело. «АмбуМед» рекомендует не прерывать операцию.
  - Я это прекрасно понимаю, Месье, - услышал он в ответ. - Но у нас нет выхода. Либо это, либо послеглубинная болезнь. Введи его в стазис в «АмбуМеде». Исполняй приказ и иди в машинное отделение.
  - Это его убьет.
  - Ты этого точно не знаешь.
  «В таком случае приходи сам и нажимай эту напастную кнопку!» Вслух, однако, он этого говорить не стал. Отвернувшись от интеркома, он снова посмотрел на «АмбуМед» и, сам того не сознавая, потер лицо - совсем как Грюнвальд.
  Месье еще долго стоял перед «АмбуМедом», в то время как «Ленточка» лавировала среди астероидов, чудом избегая разрядов. Глядя как зачарованный на видневшийся на панели вариант введения в жесткий стазис, он колебался и размышлял, все так же потирая лицо, пока наконец не принял решение.

  - Есть два попадания, - подытожила Хакль. - Машина сбила два истребителя стрипсов. Я не могу…
  - Не беспокойся насчет стрельбы. Сосредоточься на навигации, - приказал Миртон. - Вайз, взлетаем. Дай локационную проекцию.
  - Есть, - подтвердила Эрин. Первый пилот потянула за ручки, и прыгун пробился сквозь пытавшихся окружить его «киберов», пролетев через границу глаза циклона и углубляясь в Пепелище. На секунду, может две, все погасло. Корабль замер, внезапно погрузившись в неожиданную черноту.
  - Небольшой сбой, - сообщил Хаб, но в его словах уже не было необходимости. Подача энергии восстановилась, навигационная консоль ожила, вновь выводя данные.
  - Мы преодолели границу глаза циклона. - Миртон нажал кнопку интеркома. - Мы в Пепелище. Месье, поторопись. Ты нужен мне в машинном отделении.
  - Капитан, - внезапно послышался голос механика, - с доком плохо дело. «АмбуМед» рекомендует не прерывать операцию.
  - Я это прекрасно понимаю, Месье, - ответил Миртон. - Но у нас нет выхода. Либо это, либо послеглубинная болезнь. Введи его в стазис в «АмбуМеде». Исполняй приказ и иди в машинное отделение.
  - Это его убьет.
  - Ты этого точно не знаешь, - сказал Грюнвальд. Месье не ответил, и интерком смолк.
  - Я не справлюсь! - простонала Эрин. - У меня один на хвосте… он не хочет… по нам стреляют!
  - Вижу. Тански, корма?
  - Корма, - подтвердил компьютерщик. - Он стреляет довольно метко. У нас сильно падает поле. Я уже перенаправил энергию, но…
  - Осторожно! - крикнула Пин, и Хакль в последний момент свернула, спасая прыгун от очередного выстрела.
  - Я подключусь, - объявил Миртон. - Иначе нам не справиться.
  - Что это значит? - нервно спросила Эрин, пытаясь увернуться от истребителя.
  - То, что мы не сможем поболтать, - объяснил он, подключаясь соединительным кабелем к навигации. - Но в этом есть свои плюсы.
  - Какие?
  - Такие, что мы вылетим из этого говна.
  Преследующий их «кибер» внезапно погиб, попав под разряд Тестера и газовую волну. Вскоре исчез еще один, продырявленный, словно решето, роем метеоритов. Эрин радостно закричала, но в то же мгновение до «Ленточки» дотянулся энергетический зигзаг Пепелища.
  Прыгун затрясся, взвыли сирены, замерцало магнитное поле. Медленно и неумолимо они начали падать к внезапно открывшейся черной микродыре. Черное пятно вспыхнуло и погасло, но они свалились в гравитационный штопор, потеряв контроль над кораблем.
  - Эрин… - прошептала Пинслип.
  - Тихо, Вайз.
  - Эрин, мы погибнем…
  - Тихо!
  - Повреждена приводная дюза, - вмешался Тански. - Попробуйте перенаправить энергию с уровня консоли.
  - Эрин… я не знаю, где мы…
  - Так найди нас, Вайз! Я не сумею перебросить энергию отсюда, Хаб!
  - Похоже, в этом уже нет необходимости, - сообщил компьютерщик. - Капитан уже все сделал…
  Хакль машинально бросила взгляд на сидевшего в капитанском кресле Миртона. Казалось, будто Грюнвальд лишился чувств, но что-то поддерживало их курс и навигацию, шуршало в данных Тански, облегчало работу Вайз.
  «Я же говорил, что доверяю тебе. Помни, что это действует в обе стороны».
  - Хорошо, - прошептала она, отводя от него взгляд, и снова потянула за ручку управления. - Хорошо.
  «Ленточка» кашлянула энергией реактора, стабилизировала полет и вновь помчалась к границе Пепелища, к находившимся за хаосом локационным буям.

  Хаб Тански не хотел никого волновать, но шансы на выживание, как свои, так и прыгуна, он оценивал скорее как невысокие. Дело было даже не в истребителях или самом Пепелище. Границу глаза циклона уже пересекли корабли Флота Зеро, начавшие готовиться к обстрелу «Ленточки».
  Крейсеры «Джаханнам» и «Барзах» сосредоточили огонь на близлежащих астероидах, траектории которых тотчас же высветило Сердце. Хаб стал передавать данные в СН, но у мушек и без того хватало работы - тяжелые корабли стрипсов начали бить плазменными выстрелами по запланированной траектории, которую выбрали Эрин и Вайз. Прыгун увернулся, избегая разрядов плазмы, а и без того в опасных окрестностях корабля внезапно засверкали выстрелы из турбинных пушек. Ослабленное магнитное поле «Ленточки» получило удар, второй, третий. Одновременно ее снова начали окружать «киберы», полет которых ограничивали лишь исключительно меткие выстрелы из боевой рубки.
  - Проблемы, проблемки, - бормотал Хаб. - Проблемы сраные…
  Если Эрин повернет назад, им придется рано или поздно разминуться с крейсерами. Именно тогда их атакуют и затащат на борт. «Что ж, тебе всегда хотелось близко познакомиться с компьютерами, Хаб, - иронически подумал он. - У стрипсов такая возможность тебе точно представится.
  Я сам во все это ввязался. Вместе с этим проклятым сборищем непослушных мух: пережившим травму капитаном, чокнутой астролокаторшей, пилотом, у которой целый айсберг эмоциональных проблем, извращенцем-механиком и доктором-наркоманом.
  На их фоне я выгляжу совершенно нормальным.
  А ведь я привязался к этим идиотам, - удивленно подумал он. - Не так все должно было быть. Не на том основана свобода. Свобода - это нечто совсем другое: возможность наблюдать за насекомыми в лаборатории, умение прогнозировать их поступки, возможность перерезать нити, связывающие тебя с мелкими клочками сознания, которые скоро погибнут. Свобода - это наблюдение за мухами с точки зрения паука».
  Но тут как раз появились настоящие «мухи». Они пересекли границу Пепелища и, едва оказавшись поблизости от истребителей секты, начали обстреливать кружившие вокруг небольшие астероиды. «Интересная тактика, - решил Тански. - Если, конечно, удастся сделать так, чтобы…»
  Не закончив мысль, он тихо засмеялся, глядя, как оторванный кусок расколотого «мухами» астероида попадает рикошетом в один из «киберов». Истребитель отделился от внезапно рассыпавшегося строя и, вращаясь словно юла, ударился еще об один. Оба погибли в беззвучной вспышке.
  - Еще четыре, - усмехнулся Хаб.

  Пинслип Вайз охватывал все больший страх.
  Эрин велела ей найти как можно более безопасные траектории, но в Пепелище их уже не было. Единственный путь, который она ранее нашла, проанализировав карту стрипсов, заблокировали «киберы». На мгновение она поверила, что «Ленточку» спасет подключенный к ней Арсид с импринтом Грюнвальда, но Миртон принял иное решение, отправив Машину в боевую рубку. С точки зрения того, что произошло после, это был вполне разумный ход - прыгун сбил несколько «киберов» и не подпускал их настолько близко, чтобы они могли реально ему угрожать. Но что касается навигации, приходилось нелегко, несмотря на все таланты Эрин Хакль и поддержку подключенного посредством импринта Миртона.
  - Эсминец и фрегат стрипсов взяли на прицел истребители Альянса, - доложила Эрин Хакль. - Попробуй вырваться.
  - Не могу… пока.
  - Ты должна, Вайз.
  - Попробую…
  - Напасть, Пин! - крикнула Хакль, дергая за ручку управления. - Просто сделай это… или нет!.. Никаких «попробую»!
  «Ленточка» пробилась сквозь хаос, возникший между «киберами», «мухами», «Нихилем» и «Шуньятой», но Пинслип все еще не знала, куда ее направить. На фоне града выстрелов из турбинных пушек к ним мчалась волна подрагивающих молний, которые притягивали к себе часть астероидов, а часть отталкивали. Одновременно их коснулась гравитационная волна. Эрин это не помешало - она прибавила скорость, используя тянущую их силу, и выстрелила словно из пращи, летя по орбите невидимого центра гравитации.
  - Туда, - прошептала Вайз, передавая координаты с помощью голограммы на навигационную консоль Хакль.
  - Там плотный пояс астероидов! Смотри… они взрываются и формируются снова! Это какое-то безумие! И корабли… Во имя Ушедших… это Альянс?!
  - Да.
  - Вайз, найди что-нибудь другое!
  - Это единственный путь.
  Грязно выругавшись, Эрин ввела траекторию.

  Миртон пребывал словно в полусне.
  Он находился за навигационной консолью и одновременно его там не было. Он слышал и одновременно не слышал, о чем разговаривают Хакль и Вайз. Эта реальность была для него фрагментарной и туманной, в отличие от другой - реальности космоса и Пепелища. Он огляделся. Пояс астероидов напоминал летящий во все стороны рассыпавшийся космический гравий. А из-за него к ним двигалось «Пламя».
  Гатларкский эсминец, понял Миртон. Что-то с ним было не так. Грюнвальд его чувствовал. И дело было не только в установленных на «Ленточке» датчиках - тот корабль тоже управлялся посредством импринта.
  Застигнутый врасплох, он на мгновение оторвался от навигации, которую тут же полностью взяла на себя Хакль. Прыгун вырвался из ядовитых газов и свернул, чудом спасшись от гибели в сернистых испарениях. Грюнвальд дернулся и снова вошел в систему. «Это действительно нечто вроде импринта, - понял он. Прежде он никогда не ощущал ничего подобного. - Кто там, Напасть его дери?» Все еще подключенный через импринт, он схватился за ручку управления и навел корабль на эсминец. «Ленточка» помчалась в сторону «Пламени», в то время как кастрированный искин начал докладывать о выстрелах ракет с «Няни» и «Терры» в направлении «Нихиля».
  - Массовые ракеты! - крикнула Хакль. - Хаб!
  - Подтверждаю, - послышалось из Сердца. - Две ракеты.
  - У них было такое оружие? На эсминце? - спросила Пин.
  - Эрин, Вайз, капитан, - спокойно ответил Тански. - Теперь это не имеет значения. Сматывайтесь.

  Месье добрался до нижней палубы в тот момент, когда «Нихиль» погиб в беззвучной вспышке реактора. Отброшенный взрывом ракеты, эсминец ударился о близлежащий астероид - механик заметил это не только на установленном на нижней палубе мониторе, но и благодаря внезапно взвывшим сиренам - до «Ленточки» долетели лишь жалкие обрывки энергии взорвавшегося реактора, но их вполне хватило, чтобы проникнуть сквозь поле и слегка выгнуть поверхность корпуса. Что-то зашипело, и от ведших к реактору проводов завоняло паленым. Месье выругался, увидев, что установленный элохимами артефакт Иных тревожно светится красным, а потом гаснет, испуская клубы черного дыма.
  - Так я и знал! - простонал он. - С самого гребаного начала знал, что ты накроешься одним местом!
  За что отвечало это говно? Достав ключ с датчиком, он начал водить им по открытым механизмам, но ничего не мог найти. «Когда не выйдем из Глубины - вот тогда узнаем, - решил он. - Наверняка».
  Он поспешно начал отсоединять артефакт, выглядевший, будто мертвый паук с прицепленными к нему рогами. К счастью, оказалось, что сгорел всего лишь предохранитель, а с самим устройством все в порядке. Заменив предохранитель, он установил дьявольское творение Иных на место и подключил. Паук снова засветился красным, а механик облегченно вздохнул.
  - Месье!
  Услышав, кто к нему обращается, механик едва не поперхнулся. Но интерком не лгал.
  - Месье, мощность плазмы упала наполовину. Что случилось?
  Он не мог выдавить ни слова.
  - Месье, скажи, могу ли я стрелять.
  - Можешь, - наконец ответил он, сам удивляясь, что голос его звучит почти как обычно. - Небольшое повреждение соединительной цепи. Я уже починил.
  - Спасибо, - ответил Арсид - и наступившая тишина вдруг окутала Месье ледяным холодом.
  Механик нервно откашлялся и лишь несколько мгновений спустя понял, что у него побелели сжимавшие ключ пальцы.

  Работы у Арсида было по горло.
  Сперва он сосредоточился на «киберах», но когда истребители стрипсов вступили в бой с «мухами», он занялся расчисткой поля. Отказавшись от турбинных пушек, он начал стрелять из одной лишь плазмы, раскалывая близлежащие астероиды. Переключив лазер в горный режим, он передал его подпрограмме искина, приказав выбирать ближайшие возможные цели. Дела шли настолько хорошо, что можно было не сомневаться - прыгун выйдет из конфликта без особого ущерба.
  Арсид думал так, пока не заметил, что крейсер Альянса, находившийся где-то в окрестностях локационных буев, начинает обстреливать возможные выходы из Пепелища. Судя по всему, Альянс был готов потерять свои корабли, лишь бы никто не вылетел из Тестера, пока не будет поймана «Ленточка».
  Тот, кто спланировал эту стратегию, явно думал как Машина.
  «Более крупным кораблям не выбраться при таком обстреле, не рискуя подставить себя под прямое попадание, - посчитал он. - Из такого огня выберутся только те, что поменьше, - истребители и прыгун. Они нас выпускают».
  - Эрин, - сообщил он в стазис-навигаторскую, - крейсер снаружи Пепелища стреляет и по противнику, и по своим, не давая им вылететь. Это шанс для «Ленточки». Расчищаю тебе подступы.
  - Принято, - ответила первый пилот. Отказавшись от наблюдения за отдаленными целями вокруг прыгуна, Арсид занялся прорубанием пути в приближающемся поясе астероидов.
  Внезапно они влетели в него, лавируя среди обезумевших глыб величиной с дом. Проносясь мимо метеоритных роев, они не заметили даже взрыва, начавшего пожирать все позади них.
  - Неожиданная взрывная волна! - крикнул Тански. - Осторожно, она приближается!
  - Быстрее, умоляю… - прошептала Эрин Хакль. - Быстрее… Миртон, помоги мне…
  Волна мчалась за ними, словно стена растущего огня. От нее убегали сражавшиеся до этого корабли и сам прыгун. Казалось, что огненная пасть пожрет их и раздавит, но Грюнвальд внезапно открыл глаза, выпрямившись у консоли, вполне осознанно схватился за ручки управления и включил остатки форсажа.
  «Ленточка» выбросила из себя энергию реактора, оставив позади серебристую полосу из дюз, и вырвалась из Тестера, но никто ничего не сказал, не вскрикнул с облегчением, не выругался. Царила мертвая холодная тишина.
  Они были свободны. Они вылетели из Пепелища. И мчались прямо к крейсеру Альянса.

  10. Структура

  Вырваться из оков тела - вот цель, не имеющая себе равных. Стрипсы стремятся воплотить свою телесную форму в металле или превратить ее в машинный язык. Элохимы одержимы желанием освободиться не от тела, но от человечности. Разве на этом фоне выбор Собрания не является самым благородным?
  Библиотеки Собрания, автор неизвестен

  Она не могла поверить, что все еще жива.
  Воскрешение вырвало ее из пустоты. Она открыла глаза, захлебываясь холодным воздухом корабля, закашлялась и попыталась сесть. Из портов доступа выскакивали наконечники инъекторов.
  - Деточка моя дорогая, - бормотала Тетка. - Сокровище мое, ты жива, сладкая моя? Жива?
  - Не раздражай меня, - прохрипела Керк Блум. - Где мы?
  - Сейчас проверю, сейчас! У меня от всего этого голова разболелась…
  - Нет у тебя никакой головы, - напомнила ей Керк, и Тетка обиженно замолчала. Блум выбралась из капитанского стазис-кресла и, с трудом соображая, окинула взглядом «Темный кристалл».
  Первое, что она увидела, были два тела, все еще лежавших на полу корабля, - тело Гама в СН и труп элохима в коридоре. При виде пограничника она внезапно вспомнила все - и его смерть, и то, как она чудом избежала собственной.
  - Ох, Гам… - прошептала она. - Чтоб тебя Иные… И надо тебе было ее впускать на этот напастный корабль? - удивляясь собственным чувствам, она утерла внезапно повлажневшие глаза и шмыгнула носом. - Надо было?..
  Нужно будет что-то сделать с телами, внезапно поняла она. Фильтры «Темного кристалла» работали в полную силу, но в воздухе уже чувствовался легкий сладковатый запах. Сколько она могла пробыть в Глубине? Насколько ей было известно, во время прыжка время продолжало идти, хотя и иначе, чем при обычном полете. Судя по всему, времени прошло достаточно, чтобы тела начали разлагаться. Растекшаяся по полу кровь Гама выглядела давно засохшей… Но Керк не хватало знаний, чтобы определить, сколько на самом деле прошло с его смерти.
  - Тетка, - сказала она, - найди мне какие-нибудь… носилки или одеяла. Нужно перенести тела в грузовой отсек. Оттуда мы выбросим их в космос.
  - Здесь есть автоматический лазарет, милая, - ответила Тетка. Голос ее звучал холоднее - она все еще дулась. - Там должны быть носилки и одеяла.
  - А как я их перенесу на нижнюю палубу?
  - Есть небольшой служебный шлюз по левому борту, - сообщил искин. - Можешь их там оставить. Остальным я займусь сама, птичка моя.
  - Ты уже знаешь, где мы?
  На этот раз в интеркоме раздалось раздраженное фырканье.
  - Не знаю, поместится ли все это у меня в голове, милая. Может, и не сумею - столько тут планов и карт… Может, будь у меня настоящая голова. Тогда…
  - Ладно, успокойся, - поморщилась Блум. Невероятно - она извинялась перед искином! - У тебя есть голова, ноги и даже сексуальная задница, если хочешь, - она направилась в сторону лазарета. - Сейчас перенесу тела, а ты попробуй поискать локационные буи.
  - Тут темно. И звездочки виднеются…
  - Во имя Ушедших, Тетка! Нас может преследовать целая флотилия напастных элохимов! Хочешь, чтобы тебя запихнули в систему автоматической открывалки для консервов?!
  - Уже ищу! Просто не понимаю, не понимаю… Что она… милая моя, творит… - Голос Тетки превратился в недовольное бормотание. Вздохнув, Блум открыла дверь лазарета.
  Следующие лазурные полчаса стали одними из самых неприятных в ее жизни. Тело элохима она просто перенесла к указанному Теткой шлюзу, даже не позаботившись о том, чтобы во что-то его завернуть, но Гам… У нее ничего толком не получалось, и в какой-то момент она даже расплакалась, пытаясь завернуть пограничника в два найденных в лазарете одеяла. Ткань была белая и быстро испачкалась кровью. Хуже того, после перетаскивания тел ее ждала еще уборка… К счастью, она быстро нашла щетку, тряпки и дезинфицирующие средства.
  Запах исчез, так же как и засохшая на полу грязь. Однако вместо того, чтобы бросить грязные тряпки в маленькую стиральную машину в каюте Гама, она тоже оставила их в шлюзе, надеясь, что пограничник не будет иметь к ней претензий за то, что она выбросит его в космос вместе с мусором. Так или иначе, она была вынуждена предать его пустоте вместе с телом элохима. Когда все закончилось, она посмотрела вслед Гаму, элохиму и бесформенным кускам одеял, которые поглощала пронизанная холодными точками звезд чернота.
  - До свидания, - прошептала она, снова закрывая шлюз. Лишь тогда она села на пол и тупо уставилась в пространство перед собой, пока чуткая Тетка не вывела из состояния стазиса Голода, который подбежал к Керк и громко замяукал, требуя, чтобы его приласкали. Девушка уткнулась лицом в шерсть мурлычущего кота.
  - Вот мы и остались одни, - сказала она. - Идем, всадник Апокалипсиса. Узнаем, где мы.
  - Нас снесло, птичка моя, - сообщила ей Тетка около часа спустя, когда Блум закусывала белковой едой в кают-компании. Накормленный своим любимым лакомством - паштетом с якобы настоящей терранской говядиной, Голод сидел на столе, то и дело бросая грустный взгляд на пустое место, которое обычно занимал пограничник. - Недалеко, на несколько миллионов километров от главной трассы. Движение большое, но не здесь, сокровище мое, не здесь.
  - Как скоро мы туда долетим? Я хочу выбраться из этой пустоты.
  - На полной тяге? Через несколько часов, милая. Через несколько лазурных часиков. Я тут пока еще учусь, - тараторила Тетка. - Трудно, ой, трудно!
  - Хватит жаловаться, а то все данные тебе в реестре перемешаю, - фыркнула Керк, но искин достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать, что ее угрозы ничего не стоят. - Настрой полет. Пойду, пожалуй, вздремну.
  - Ясное дело. Спи, милая, спи. Я тут послежу.
  - Смотри, поставлю тебе голос наемника пятидесяти лет с лишним, - предупредила Блум, вставая из-за стола и забирая с собой Голода. - Будешь все так же нести чушь, только голосом пропитого мужика после двадцати инфарктов.
  «Темный кристалл» плыл в космических просторах так, как и обещала Тетка: на полной тяге, улавливая датчиками отдаленное движение множества кораблей. Все указывало на то, что они приближаются к более цивилизованным секторам или оживленной трассе, хотя корабль не обнаружил никаких солнечных систем. Керк надеялась, что поблизости находится одна из промежуточных станций, принадлежащих Погранохране или Альянсу.
  Тетка бегло проверила состояние кредитных единиц главного компьютера. Похоже было, что из-за юнитов пока можно не переживать - Погранохрана обладала чем-то вроде абонемента на пользование зарядными установками для реактора, и все это благодаря предоставлению доступа к собственным заставам затерянным в космосе кораблям Альянса. Тетка пыталась проинформировать об этом Керк, как и о десятках других малосущественных вещей, но Блум уже ее не слышала - она спала.
  Ей снился ее первый визит в Центр Собрания на окраине Прима. На этот раз все выглядело иначе - припарковав свой антигравитационный скутер, она направилась к холодному серому зданию, чувствуя, что что-то не так. Окрестности, как и в реальности, были пустые, унылые и серые, но все же другие. Логика сна тем не менее велела ей идти дальше, и в конце концов она оказалась в сверкающем белизной коридоре, находившемся под наблюдением голокамер.
  Вновь вспыхнула зеленая линия, указывающая направление, и вновь Керк вошла в помещение, где сидела одетая в белую, слегка грязноватую мантию сектантка. Ровно подстриженные белые волосы окружали ее серое костистое лицо, вглядывавшееся в Блум холодными выжидающими глазами.
  - Это все насчет тебя, - сектантка похлопала по одной из набитых документами папок. Сон воспроизводил прежние события с достойной восхищения точностью. - Мы всегда проверяем потенциальных кандидатов. Садись, - она показала на стул. Керк пожала плечами.
  - Я хотела только пройти испытания.
  - Конечно, - согласилась женщина, наклоняясь за разъемом тестирующей машины, но не встала и не протянула разъем Керк. Сон задрожал и пошел волнами. - Не делай этого.
  - Прошу прощения? - удивилась Керк, начиная ощущать знакомую дрожь, предупреждавшую об опасности.
  - Не делай этого, - снова услышала она.
  - Чего я не должна делать? - спросила Керк, и женщина вдруг встала. Лица ее, скрытого за белыми волосами, не было видно, но палец указывал куда-то вперед, и Блум обернулась, силясь понять, что пытается показать ей женщина.
  Она увидела пустоту - пространство Выжженной Галактики, заполненное умирающими звездами. Все они гасли - центры солнечных систем бледнели один за другим. Остатки уцелевших планет погружались в Черноту.
  - Не делай этого, - повторила женщина. - Не делай этого, Керк. Не освобождай его.
  - Кого? - спросила она, но сон начал распадаться посреди отдаленного гула и пронзительного писка. - Кого?!
  - Сближение, - сообщила женщина голосом Тетки. - У нас сближение, милая. Проснись, проснись!
  - Что? - пробормотала Блум, приподнимаясь на койке и потирая глаза.
  - Сближение, сближение у нас, сладенькая моя! Вставай, вставай!
  - Какое еще сближение?
  - Что-то к нам летит!
  - Напасть. - Керк спрыгнула с койки. Лежавший рядом Голод взглянул на нее с явным упреком. Подбежав к небольшой раковине, генохакерша сунула коротко остриженную голову под кран, фыркнув, когда ее коснулся кристаллизующийся в водяные капли холодный пар. - Сколько я спала? - спросила она, хватая полотенце.
  - Пять часиков двадцать восемь минут тридцать шесть секунд, милая.
  - Маловато, - зевнула Блум и, выйдя из каюты, быстрым шагом направилась к стазис-навигаторской. - Мне кошмары снились. Ну и что там?
  - Вот, летит, - сообщила Тетка, выводя голограмму на неостекло корабля. - Вон та маленькая точечка, вон та!
  - Что это? Корабль? Зонд? Глубинный прыгунок?
  - Не знаю, детка, не знаю… слишком маленькое оно для корабля.
  - То есть зонд?
  - Слишком большое.
  - Во имя Ушедших…
  - Это капсула! - возбужденно пискнула Тетка. - Спасательная капсулка - вот что это такое! Вот видишь, сладенькая моя, как я уже умею?!
  - Капсула… - Керк нахмурилась. - Глубинный привод у нее есть?
  - Кажется, нет.
  - А куда она летит? Туда же, куда и мы? Кто-нибудь ее найдет?
  - Ну, в общем, нет, - заявила Тетка. - Мы летим к той трассе, где корабли и все такое… А она летит себе куда-то… далеко.
  - Говори по-человечески!
  - Ну, куда-то там… координата 334452АВ в непосещаемом фрагменте NGC 1624.
  - Ничего не понимаю. Мы в этом NGC?
  - Ну да.
  - Так куда летит эта капсула?
  - За пределы секторов. Она будет себе лететь, лететь и лететь. И лететь. Это стазис-капсула. Она в стазисе.
  - Вот ведь Напасть, - простонала Керк Блум. - Дай координаты для сближения!
  - Будем спасать?
  - А есть другой выход? - с горечью спросила Керк, прекрасно зная, что выход есть. Но с нее уже хватало смертей, и ей не хотелось становиться причиной еще одной, пусть даже далекой и происходящей в бескрайней пустоте космоса.
  «Темный кристалл» под управлением Тетки начал цикл маневров на сближение, а Керк села в капитанское стазис-кресло. Черный корабль Погранохраны, как и все ему подобные, имел встроенный луч захвата, и процесс поимки капсулы мог происходить в автоматическом режиме, но Блум хотела все видеть.
  - Поместишь ее в грузовой отсек. Открывать не будем, - велела она, но у Тетки имелось на этот счет иное мнение.
  - Но, милая… спасательные капсулы открываются сами, если датчики обнаружат, что это возможно, и выведут из стазиса пассажира… - защебетала она. - Соответствующие атмосферные условия, и…
  - Ладно, ладно, - буркнула Керк. - Я иду в боевую рубку. У пограничника… у Гама наверняка было какое-нибудь оружие на случай непредвиденных встреч.
  Как она и ожидала, боевая рубка несколько отличалась от типовой продукции ОКЗ. Тесная и малофункциональная, она представляла собой фрагмент более старой конструкции. Почти полностью автоматизированные черные корабли не оснащались оружием, не считая возможности модификации оборонительного ЭИП из передатчика в электромагнитный пучок с неизвестным Блум действием и свойствами. Так или иначе, на нелегальное, с точки зрения Альянса, оружие была наложена нанитовая блокировка. Кораблям Погранохраны оружие не полагалось, разве что дело дойдет до мифического Возвращения Ушедших.
  Которое, как, похоже, оказалось, должно было в ближайшее время случиться.
  - Контакт через двадцать секунд, - сообщила Тетка.
  - Захватывай, - буркнула Блум, окидывая взглядом содержимое шкафчиков в боевой рубке. - Но держи на луче, пока я не скажу, что можешь затаскивать капсулу в трюм, поняла?
  - Ясно, сладенькая моя.
  В шкафчиках мало что нашлось. Никаких гранат - что было вполне понятно, поскольку пограничники редко выходили наружу или на поверхность планет, где можно было бы ими воспользоваться. Отсутствовало также более тяжелое оружие типа плазменного карабина - лишь один, похоже, израсходованный, пьезоэлектрический парализатор. Соединительные кабели, запасные предохранители и набитые модулями памяти карты. Скафандр с опцией подгонки по фигуре. Треснутый шлем, не подходивший к скафандру. И старый пистолет, выглядевший как нечто произведенное во времена Империи.
  Не лазер и не плазма, поняла Керк. Что это тогда такое? Похоже, энергетическое оружие, но она понятия не имела, какого рода. Оно выглядело странно - большую часть поверхности покрывали узорные гравировки, трубочки и провода.
  - Тетка, что это? - спросила она, поднимая оружие, чтобы его смогла увидеть установленная в боевой рубке камера. - Тут есть какая-то светящаяся полоска, вот здесь. Оно заряжено?
  - Минутку, милая… Капсула уже возле шлюза. Есть! Жду команду ввести капсулу в грузовой отсек.
  - Погоди. Ты слышала, о чем я спрашивала?
  - Да… секундочку, секундочку… Это… пневматор. Очень старый! Точно такие же есть в музее! Такие замечательные механические пневматоры. Там как бы сконденсированный пар, с воздухом, и заряды, основанные на этом паре.
  - Ничего не понимаю. Как это работает?
  - Он стреляет очень горячим паром. Это очень опасное оружие, милая. Пневматоры давным-давно запретил Альянс. А этот здесь, и работает! До чего же красивый! О, тут даже название… иероглифами… минутку… Коготь. Красиво!
  - Не важно. Я смогу из него выстрелить?
  - Да! Он заряжен наполовину, но потом его можно будет дозарядить. Это делается как-то странно - берется влага из воздуха - и…
  - Хватит болтать. Я иду в грузовой отсек, - заявила Блум. - Затаскивай капсулу.
  - Уже, милая!
  - Коготь, - пробормотала Керк, выходя из боевой рубки. - Очень даже неплохо, Гам. Интересно, что я еще тут найду, если немного поискать… - Она с довольным видом направилась к лестнице на нижнюю палубу. Оружие прекрасно лежало у нее в руке, и благодаря ему она чувствовала себя намного увереннее. Она ускорила шаг.
  Лампочка над дверями трюма светилась красным - видимо, Тетка уже завела капсулу в шлюз. Потребовалось еще несколько минут, чтобы лампочка вспыхнула зеленым и дверь ушла в сторону.
  Керк вошла внутрь, когда спасательная капсула была уже открыта. Рядом с ней кто-то лежал, давясь воздухом. Генохакерша нацелила пневматор, молясь, чтобы выстрел оказался метким. Трюм был залит холодным светом.
  Лежавший на земле силуэт выглядел нечетким.
  Что-то тут не так, поняла Блум. Перед ней было нечто вроде не до конца материального призрака, мерцающей голограммы. Вне всякого сомнения, это был человек… Но отчасти он являлся не вполне человеком, а чем-то наподобие духа.
  - Не двигайся, - приказала Керк, подходя к потерпевшему крушение, который пытался подняться на ноги. - Можешь встать, но медленно.
  Она узнала его в то самое мгновение, когда он встал, - он больше не нуждался в коляске, став частично нематериальным, словно дух, окруженный искрящимися голубыми разрядами, проскакивавшими вдоль его кожи.
  - Блум… - закашлялся он. - Это ты? Это в самом деле ты?
  - Не может быть, - прошептала Керк, медленно опуская Коготь и перестав целиться в то, что когда-то было Натрием Ибессеном Гатларком.

  Ама Терт не могла поверить в стратегию Пекки Типа.
  «Гром» осыпал выход из Пепелища огнем, не обращая особого внимания на то, в какой из кораблей он может попасть. Похоже было, что Пекки намеревается задержать в Тестере тяжелые корабли стрипсов, чтобы самому перехватить убегающий прыгун. Цена его не интересовала. В мыслях он наверняка уже видел очередную украшающую его мундир награду.
  - Взрывная волна, - сообщила астролокатор Тилл. - До нас доходит только эхо туннельного взрыва.
  - Что с остальной эскадрой?
  - «Няня» испарилась. «Пламя» пока держится, не знаю каким чудом, - ответил Доминик Крептов. - Секунду… Эсминец «Нихиль» уничтожен, так же как и крейсер «Барзах». Истребители частично уцелели… Вижу три «мухи» и два «кибера». Остальные погибли во время взрыва. В нас стреляет крейсер «Джаханнам» и тот фрегат… э… «Шуньята».
  - Что со спасательными капсулами «Няни»?
  - Часть из них выбралась из Тестера, но часть угодила в астероиды. Секунду… - Крептов склонился над высвеченными данными. - От «Няни» также отделился какой-то модуль. Он направляется в сторону локационных буев. Похоже, он намерен разминуться с крейсером и прыгнуть. Странно… я думал, что он полетит на «Гром».
  - А прыгун Грюнвальда? - прервала его Терт.
  - Он вылетел из Пепелища. Ему преграждает путь «Гром». Им уже конец, - с легким удовлетворением добавил Крептов. - Им не подойти к локационным буям. Их захватят.
  - «Джаханнам» сосредоточивает обстрел на нас, - испуганно вмешался второй пилот Хаврес Гутана. - Нам обожгло левый борт!
  - Направляйтесь в сторону выхода, - приказала Ама.
  - Там по нам лупит «Гром»!
  - Лучше он, чем стрипсы. Вызовите мне «Пламя». Мы должны помочь друг другу, - решила она. - Пора заканчивать этот цирк.
  - Но приказы…
  - Они утратили силу, когда по нам начал стрелять «Гром». Впрочем, мы продолжаем их исполнять, пытаясь перехватить прыгун. Вик, я просила соединить меня с «Пламенем»! - крикнула она в сторону Сердца. - Поторопись, Напасть тебя дери!
  Кайт Тельсес понял, что «Пламя» ему спасти не удастся, в то самое мгновение, когда вызванная туннельной пушкой «Няни» взрывная волна достигла магнитных полей его корабля.
  Он и до этого не сомневался, что они погибнут. Однако это была славная смерть - смерть в космосе, вдали от бесконечно ремонтирующих его корабль верфей. Смерть, которую он мог пожелать каждому уважающему себя старому капитану и его не менее старой команде. Уйти в лучах славы. И потому он не сидел в кресле, а стоял, гордо глядя сквозь свои очки на происходящее, а длинная седая борода окутывала его словно белый плащ.
  «Пламя» находилось недалеко от «Няни», хотя корабль выдвинулся вперед, рискуя всем, но имея шанс добиться цели. Если бы в суматохе сражения они сумели перехватить прыгун Грюнвальда, то, возможно, удалось бы и сбежать с ним. Они были готовы к совершению шмыга, сверхкороткого глубинного прыжка - опасного, но позволявшего скрыться в глубине сектора. Если бы у них это получилось, им потребовалось бы лишь затаиться, чтобы заново зарядить реактор. И это было вполне возможно - если бы они сумели остаться в живых в глуби Пепелища. Может, другой капитан и не согласился бы на такое, но Кайт знал себя и своих людей. Некоторые воспользовались бы спасательными капсулами и отдались в руки Альянса, но то была бы лишь небольшая часть. Остальные готовы были принять участие в последнем приключении. Тельсес их понимал. Он не признался бы в этом Натрию, но решение помочь ему было продиктовано не только лояльностью и симпатией к страдающему психофизией калеке. Это было по-любому лучше, чем медленно гнить в доке Пурпура.
  Все изменилось, когда Кайт начал понимать, что делает Нат.
  Внешне все выглядело обычно. Они подключили Натрия к навигации, воспользовавшись портами доступа его персоналя. Сама система, однако, не интересовала парня - он сосредоточился лишь на вбрасывании в нее очередных данных, как будто прекрасно знал, куда им следует направляться, чтобы ни с чем не столкнуться. Летевшие рядом «Няня» и «Терра» то и дело обстреливали астероиды, а их магнитные поля вспыхивали от разрядов и газов Пепелища. «Пламя» плавно двигалось вперед, лишь иногда делая один-два выстрела, словно его защищала некая предвидящая возможные препятствия сфера.
  Тельсес то и дело бросал недоверчивый взгляд на Ната - ему казалось, что сын герцога дремлет, не считая того, что он все больше бледнел.
  А потом «Няня» выстрелила из туннельного орудия.
  Чудовищная мощь взрыва превратила крейсер стрипсов в ничто, и это «ничто» помчалось вперед, словно пожирающая всю материю светящаяся огненная стена. Корабли начали разворачиваться - первым сбежал «Джаханнам», капитану которого хватило скорее везения, чем ума, чтобы укрыться за каким-то гигантским разрядом Тестера. «Няня» погибла в беззвучной вспышке, а «ничто» приблизилось вплотную к гатларкскому эсминцу. Их ждала неминуемая гибель, и Кайт был к этому готов. Он взглянул на сидевшую в кресле первого пилота жену, и Сори улыбнулась. «Смерть с улыбкой на устах», - успел он еще подумать, видя, как их касается уничтожающий свет.
  Ничего, однако, не произошло. Они знали, что магнитное поле способно частично рассеять мощность туннельного эффекта, но при подобном взрыве это было попросту невозможно. «Пламя», однако, окуталось полем, которое лишь чуть зацепила уже угасающая мощь взрыва. Несколько секунд спустя послышались изумленные крики Типси Пальма, добравшегося до интеркома с уровня машинного отделения.
  - У нас полный реактор! - возбужденно пищал механик. - Полное магнитное поле! Избыток энергии на всей нижней палубе!
  - Что ты болтаешь, Типси?! - раздраженно бросил Кайт. - Ты что, пьян? Во время сражения?!
  - Он говорит правду, капитан, - сдавленным от эмоций голосом сообщил астролокатор Примо. - У нас светится вся навигационная консоль. Компьютерщики докладывают о полной функциональности систем.
  - Не может быть, - пробормотал Тельсес, бросив взгляд на Ната, который, казалось, продолжал спать. - Что тут, Напасть его дери, проис…
  - Капитан, прыгун вылетает из Пепелища, - прервал его Примо. - Он летит в сторону «Грома».
  - За ним! - прошипел Тельсес, поворачиваясь к неостеклу.
  - Окрестности обстреливает крейсер, - послышался голос оружейника Канто. - Слишком мало шансов, чтобы…
  - Никогда не говори мне о шансах!
  «Пламя» прибавило скорость, разогретое свежеполученной энергией. Чтобы выбраться наружу, требовалось преодолеть перемежающийся зигзагами молний пояс астероидов, но только что заряженные энергией пушки уже прорубали эсминцу дорогу.
  - Нас вызывает «Терра», - доложила Сори. - Они просят связи и поддержки.
  - Давай их сюда, - решил Кайт. Сори кивнула, и над навигационной консолью внезапно появилась подрагивающая голограмма капитана фрегата Альянса.
  - Капитан Тельсес, - сказала Ама Терт, - мы пытаемся выбраться из Пепелища. Но следом за нами летят «Джаханнам» и «Шуньята».
  - Судя по тому, что я вижу, в нас стреляет «Гром», - язвительно заметил Кайт. - Неожиданная смена планов?
  - Я не могу брать на себя ответственность за решения своего командира, - ответила Терт. - Однако я прошу… прощения и помощи. Мы отчаянно нуждаемся в поддержке.
  - Поддержке… - буркнул Тельсес, глядя на видневшееся на голограмме лицо. Капитан «Терры» молча смотрела на него, но губы ее зашевелились, и на долю секунды ему показалось, будто Терт шепчет: «Мои люди». - Вы ее получите, - согласился он, отводя взгляд. - Перенести часть огня на обстрел кораблей секты, - приказал он персоналу стазис-навигаторской и боевой рубке.
  - Нам может не хватить энергии, чтобы пробиться, капитан, - возразил Канто.
  - Должно хватить, - отрезал Кайт. - «Терра» вылетит отсюда только в том случае, если будет держаться непосредственно за нами.
  - «Джаханнам» выстрелил ракетами, - сообщила Сори. - Они достигнут нас через пятнадцать секунд. Выпускаю манки и «ищейки».
  - На имеющейся тяге нам остается полминуты до границы Пепелища, - добавил Примо. Тельсес кивнул и снова посмотрел через неостекло, прямо в разбросанную перед ними гигантскую путаницу космических обломков.

  Прыгун Грюнвальда не имел права сбежать из Тестера.
  «Ленточка» летела прямо в объятия «Грома», который при виде приближающегося корабля на мгновение прервал обстрел границы Пепелища. Энергия реактора была переброшена на луч захвата, уже выпускавший магнитный пучок. Затем крейсер возобновил обстрел, сосредоточив огонь вокруг прыгуна и у самых локационных буев. «Ленточка» оказалась словно в туннеле, окруженная взрывами турбинных пушек и плазмы, летя прямо в жадные щупальца луча захвата. Теперь уже не имело значения, выберутся ли из Пепелища корабли стрипсов - Пекки Тип верил, что ему в достаточной степени удалось сковать их силы сражением с «Террой» и «Пламенем», чтобы его крейсер успел совершить прыжок к NGC 1624.
  Возможностей было две: либо он прыгнет туда с Грюнвальдом, либо без него. Но прыгнуть он должен был наверняка - крейсер уже поставил счетчик. Типу оставалось лишь надеяться, что ему удастся перехватить прыгун. Хотя даже если «Ленточка» сбежит, то, совершив прыжок одновременно с ней, они должны были оказаться в пункте назначения лишь с небольшой задержкой, вызванной разницей в габаритах между обоими кораблями. Корабли поменьше значительно быстрее преодолевали Глубину, чем, впрочем, объяснялась польза зондов или глубинных прыгунков.
  Так или иначе, «Ленточка» будет принадлежать ему. Рано или поздно.
  Проблема заключалась лишь в том, что прыгун имел на этот счет иное мнение. Он летел с невероятной точностью, находя малейшие перерывы в обстреле, и Пекки ощутил нечто вроде холодного восхищения. Он знал, что прыгун захвачен Машиной, но не ожидал от нее подобной утонченности. Интересно, удастся ли ему извлечь эти способности из мертвого механического мозга? Если да, то он первым встанет в очередь на обновление навигационного программного обеспечения «Грома». Уж кому-кому, а ему оно будет принадлежать в полной мере, независимо от возражений и жалоб Научного клана.
  - Ты мой, - прошептал он, стоя возле неостекла крейсера с заложенными за спину руками. Голокамеры кружили вокруг него словно обрадованные мухи. - Только мой.
  - Капитан, счетчик поставлен на десять лазурных минут, - обратился к нему кто-то из персонала. - Будете входить в стазис?
  - Нет, - ответил он. - Хочу посмотреть, как мы его перехватим. Это момент триумфа. Подготовьте мне только стазис-кресло.
  - Так точно.
  - Флот Зеро и наши силы выбрались из Пепелища, - сообщил Глеб Дутовский, первый пилот «Грома». Двое его братьев, Роберт и Гамт, сидевшие в креслах второго и третьего пилотов, кивнули. Пекки особенно их любил - они настолько были похожи друг на друга, что напоминали клонов, выведением которых, как говорили, занимались в Старой Империи. - «Джаханнам» включил полную тягу, вместе с фрегатом стрипсов. Они не атакуют «Пламя» и «Терру». Летят прямо на нас.
  - Ускорить счетчик до пяти минут, - приказал Тип, садясь в капитанское кресло и позволяя стазис-инъекторам подсоединиться к его портам доступа. - Подключиться к стазис-креслам. Персонал СН должен войти в стазис максимум за тридцать секунд до глубинного прыжка.
  - Есть.
  «Прекрасно, - удовлетворенно подумал Пекки. - Если удастся перехватить прыгун, мы, скорее всего, не успеем ввести в стазис его уцелевшую команду. Одной проблемой меньше. Только плюс».
  - Четыре минуты сорок пять секунд до глубинного прыжка, - раздалось во всех помещениях «Грома».

  Кайт Тельсес принял решение поставить счетчик, когда увидел, что происходит с Натрием.
  Перед самым вылетом из Пепелища «Пламя» едва избежало гибели, когда к нему устремились ракеты стрипсов. Хоть это и не были ракеты типа М, но в любом случае, не считая обычных ядерных снарядов, в гатларкский эсминец угодила, по крайней мере, одна гравитационная ракета. Образовалась небольшая аномалия, всосавшая пустоту вокруг себя и магнитное поле корабля.
  Корпус затрещал, поле начало исчезать, и все указывало на то, что «Пламя» ждет гибель. Но поддерживавшая его при жизни сила еще не сказала своего последнего слова. Корабль вырвался из смертельной ловушки, словно его из нее вытолкнуло, а датчики поля и повреждений вновь засветились зеленым.
  Они были спасены, и перед ними открылась дорога из Пепелища.
  Кайт Тельсес какое-то время даже не смотрел в сторону прикованного к коляске сына герцога - возможно, из-за неосознанного, глубоко засевшего в нем страха. Он предпочитал сосредоточиться на вызволенном из Тестера «Пламени», которым внезапно перестали интересоваться корабли стрипсов. Сражение превратилось в погоню - Пепелище закончилось, локационные буи были совсем рядом, и все зависело теперь от того, кто перехватит «Ленточку».
  Все изменилось, когда капитан увидел, как Нат сползает с коляски. Тельсес едва успел подбежать, чтобы не дать ему упасть, и в то же мгновение в страхе попятился. Что-то было не так.
  - Отключите его немедленно! - приказал он дрожащим голосом. - Сори…
  - Да, капитан?
  - Передай управление Герману. - Людвик Герман был вторым пилотом «Пламени». - И иди на минуту сюда… Поторопись, - добавил он, видя, что вокруг нарастает полный любопытства и тревоги ропот. - За работу! - прошипел он команде. - Тут не на что смотреть!
  Сори оторвалась от навигационной консоли. Натрий был уже отключен, и эсминец мчался вперед без его поддержки.
  - Видишь? - тихо спросил Тельсес. Первый пилот покачала головой. - Посмотри внимательнее…
  - Что я должна увидеть, капитан?
  - Напасть, Сори!.. Ты что, в самом деле не видишь?
  - Я… - начала она, но не договорила, увидев наконец то, что пытался показать ее муж, и ее серые глаза на мгновение расширились. - Он… Во имя Ушедших… Кайт! Нужно что-то с этим делать!
  - Сори, как это переключается? - послышался запинающийся голос Германа. Людвик был прекрасным пилотом, но несколько десятилетий назад. Слишком долго на своем посту он оставаться не мог. - Эта напастная ручка не работает!
  - Контакт с «Громом» и локационными буями через двенадцать минут, - сообщил Примо. - Будем раньше стрипсов, если удастся удержать тягу.
  - Сейчас вернусь, - сказала Сори. - Кайт, вызови ту Машину. Этого… Аро. Пусть его заберет. Люди не должны видеть его в таком состоянии.
  - Он… - неуверенно пробормотал Тельсес. Жена схватила его за плечо, вынуждая отвести взгляд от обмякшего в коляске Ната.
  - Капитан, - проговорила она жестче, чем обычно, - ты знаешь, что нужно делать. Если это заразно… оно выглядит как призрачная структура! Ты сам видел, как мерцает его тело. Будто часть его не здесь, но где-то рядом!
  - Что я… это ведь Нат…
  - Пусть Аро поместит его в спасательную стазис-капсулу. Мы не знаем, что это. Мы не знаем, передается ли оно другим. Мы не знаем, не заразит ли он весь корабль! - закончила она, отпуская плечо мужа. - Сделай это.
  - Капсула? Ты хочешь выстрелить его в Тестер, чтобы он попал в руки стрипсов?
  - Я хочу его изолировать, - ответила она. - В спасательных капсулах имеется отдельная стазис-система. И уж точно я не собираюсь никуда его выстреливать. У тебя есть идея получше, капитан?
  - Вызовите Аро! - рявкнул в ответ Тельсес. - Машина должна забрать сына герцога в спасательную стазис-капсулу. - Прежде чем хоть кто-то успел задуматься над разумностью подобного приказа, он загремел снова: - Поставить счетчик на десять минут! Летим к Прихожей Куртизанки! Пробиться к локационным буям!
  - Так точно, капитан, - сказала первый пилот, возвращаясь на свое место. Установленный над стазис-навигаторской счетчик затарахтел, переключаясь на девять минут пятьдесят девять секунд.

  «Сейчас, - подумала Ама Терт. - Сейчас все закончится».
  Намерения Пекки Типа были ей уже вполне ясны. Этот сукин сын перехватит «Ленточку» и почти сразу же совершит прыжок. На «Громе» наверняка уже поставлены счетчики. Он не станет рисковать столкновением с крейсером и фрегатом стрипсов. Этим должны были заняться два корабля поменьше - старый эсминец Гатларка, тоже наверняка уже поставивший счетчик, и «Терра».
  Прежде всего - «Терра».
  «Он хочет пожертвовать моим кораблем. Я должна задержать прыжок Флота Зеро ценой моей жизни и жизни моей команды. Во имя Ушедших… нам оказало больше поддержки гатларкское „Пламя“, чем наш собственный напастный командир.
  Он пожертвует нами так же, как пожертвовал фрегатом „Полярис“ Хакки, - без каких-либо колебаний и угрызений совести. И все это в свете парящих вокруг него голокамер. В ожидании церемонии, на которой ему пришпилят к мундиру очередной орден.
  Нужно сделать что-то такое, чтобы я была нужна ему и дальше, - поняла она. - Чтобы у него не было причин меня тут оставить. Я должна перехитрить этого напастного мальчишку, прежде чем он нас всех убьет».
  Только как? Она не имела ни малейшего понятия.
  «Ленточка» продолжала лететь по огненному туннелю, не имея возможности из него выбраться. Она находилась почти у самых локационных буев - умелый астролокатор мог уже экстраполировать прыжок со скольжением, но в пределах локационной погрешности. Однако корабля коснулся луч захвата, и видно было, что прыгун с каждой секундой увязает в нем все глубже. Еще немного - и он будет пойман - в тот самый момент, когда «Терру» догонит крейсер стрипсов. Ситуация выглядела безнадежной - если только Ама не сделает что-нибудь, что поможет им выкарабкаться.
  Что сделал бы Тип? Что сделал бы в такой ситуации этот несносный, самовлюбленный…
  И вдруг она поняла - так, как будто решение появилось прямо у нее перед глазами.
  - Боевая рубка, - объявила она дрожащим от волнения голосом, - мы должны активнее поддержать нашего командира в попытке захвата «Ленточки». Стреляйте из любого доступного энергетического оружия в пространство вокруг корабля Грюнвальда.
  - Госпожа капитан… часть выстрелов может… - удивленно начал Крептов, но она не позволила ему закончить.
  - Немедленно исполняйте приказ! - рявкнула она, вложив в голос всю накопившуюся ярость и отчаяние. По команде словно пробежала дрожь - они еще никогда не видели ее в подобном состоянии. Она надеялась, что хотя бы ничтожный процент из них поймет, что она сделала для них на самом деле. - Сейчас же!
  Никто не стал ждать. «Терра» слегка задрожала, когда из нее вылетел залп выстрелов из плазмы, лазеров и турбинных пушек. Меткость их была идеальной, и Ама не без удовлетворения заметила, что обстрел достигает цели, окружая прыгун Грюнвальда очередной огненной стеной. Стеной, которая должна была совершить то же самое, что и предшествовавшие выстрелы Пекки на границе Пепелища.
  - Нас вызывает «Гром», - простонал второй пилот Гутана. - Соединить?
  - Конечно, - капитан кивнула, и над навигационной консолью появилась разъяренная физиономия мальчишки в увешанном орденами мундире.
  - Терт! - заорал он. - Что ты вытворяешь, Напасть тебя дери?!
  - Пытаюсь помочь перехватить «Ленточку», господин капитан, - спокойно заявила она, позволив себе слегка приподнять брови в притворном удивлении. - Мне продолжать обстрел?
  - Я тебя под суд отдам, кретинка ты галактическая! - снова завизжал Тип. - Ты же стреляешь прямо в «Гром»! Мне приходится уворачиваться!
  - Я лишь поддерживаю крейсер в бою, благодаря огненной стене, - сказала она, вдруг поняв, что во всей СН наступила мертвая тишина. - Я подсмотрела эту стратегию у вас, возле границы Пепелища. Не понимаю… она что, неправильная?
  - Если Грюнвальд от нас вырвется, прыгаешь к NGC 1624, - буркнул Тип, прерывая связь. Ама еще немного постояла, глядя на гаснущее в тишине и пустоте послесвечение голограммы.
  А затем до нее донеслись все более громкие аплодисменты команды «Терры».

  Все произошло очень быстро.
  Как только «Гром» начал поворачиваться, прыгун Грюнвальда тотчас же вырвался из слабеющего луча захвата, а затем и из огненного туннеля, на мгновение ослабшего. Крейсер Альянса избежал случайного обстрела с «Терры» и вновь нацелил свои орудия на «Ленточку», но было уже слишком поздно. Прыгун мчался в сторону локационных буев с запущенным счетчиком, и ничто не могло удержать его от прыжка в Глубину.
  Хватило трех минут, чтобы «Ленточка» замерцала и ушла в дрожащее пятно голубой щели, оставив за собой прекрасное глубинное эхо и проклятия Пекки Типа.

  11. Дыры

  Проще всего было бы сказать, что Глубины попросту нет. Она не существует так, как существует реальность, которую мы можем охватить нашим сознанием. Это не некое «место», а даже если и так, то мы не можем его описать или измерить. Это также и не «небытие», хотя, возможно, подобное объяснение было бы самым простым. Мы исходим из предположения, что Глубина - скорее некое состояние, отличное от реальности, своеобразное расширение границ нашего восприятия. Плоскость без плоскостей, измерение без измерений, место без места.
  Введение к «Понятию Глубины», старший мыслитель Эрхам Белтон, Научный клан

  Выход из стазиса был не таким, как обычно.
  Прежде всего, Миртон вообще не был уверен, что в него входил. После отрыва от «Грома» и отчаянного полета к локационным буям Грюнвальд тотчас же приказал поставить счетчик, а вся команда должна была войти в стазис. Когда все это сделали, он вызвал из боевой рубки Арсида, передал ему пилотирование «Ленточки» и привел в действие инъекторы капитанского кресла, доверившись импринтированной Машине. Чистейшее безумие.
  А потом он воскрес первым.
  Раньше такого никогда не бывало. Он всегда выходил из стазиса последним, приняв дополнительную дозу антистазиса - не «белой», а «черной плесени», с противоположной клеточной структурой, подобной отраженному в зеркале настоящему стазису.
  - Арсид… - прохрипел он, выпрямляясь в кресле. - Доложи обстановку.
  - Так точно, капитан, - ответила Машина, пробегая худыми пальцами по навигационной консоли. - Мы находимся в полете через сектор NGC 1624, примерно в половине световой минуты от ближайшего локационного буя. Направляемся прямо к глубинной дыре. Через три часа мы должны добраться до главного транспортного пути. Система показывает там множество выходов из Глубины и вылетающих из дыры космических кораблей.
  - А что с кораблями из Тестера?
  - Если даже они совершили прыжок сразу после нас, они не должны нас догнать, - ответил Арсид. - Из-за своих габаритов они существенно отстанут. Все зависит от того, насколько хороши у них астролокаторы. Мы прыгали… довольно нервно.
  - Допустим, - Грюнвальд с трудом поднялся с кресла. Он отвратительно себя чувствовал и собирался пройтись за флюидом. Доктор Гарпаго наверняка был бы в восторге. - Дай полную тягу. Хочу влететь в эту проклятую дыру как можно скорее.
  - Так точно. В данной ситуации мы доберемся до главной трассы примерно через два часа сорок пять лазурных минут.
  - Мы живы? - послышался тихий вздох Эрин. Первый пилот вышла из стазиса, как и воскресшая непонятно когда молчавшая Пинслип Вайз.
  - Да, - ответил Миртон. - Хакль, Вайз, берите на себя управление. После того как зададите траекторию, можете отдохнуть. Нам всем нужно отдохнуть… Арсид, иди в боевую рубку. Поставь легкую автоматику на случай непредвиденной встречи. Месье?
  - Да-а? - пробормотал воскресший механик.
  - Проверь машинное отделение. Тански? Эрин, ты его уже воскресила? Он был жестко подключен в Сердце…
  - Я тут, - послышался слегка охрипший голос компьютерщика.
  - Хорошо. Полный скан всех систем.
  - Ясно.
  - Сейчас принесу вам флюида, - пообещал Миртон. - А когда все сделают то, что от них требуется, и отдохнут, - добавил он, выходя из стазис-навигаторской, - прошу всех в кают-компанию. Не спешите. Назначаю собрание через два часа.
  - Флюид? Терпеть не могу эту дрянь, - простонал Месье. Ему ответила тишина - лишь ему одному хватило сил хоть на какой-то комментарий.

  Они летели.
  Задание траектории на автопилоте, благодаря указанным Пин данным, заняло у Эрин около двадцати лазурных минут. Окрестности показались ей почти пустыми, не считая отчетливо видимой большой звезды призрачного типа с обозначением NGC 1624-2, с высоким магнитным полем и солидным периодом обращения. Видимо, их несколько снесло, но локационная погрешность была не слишком велика. Сектор NGC 1624, известный также под названием Коллиндер-53, представлял собой большое открытое скопление, которое, впрочем, трудно было назвать сектором - для этого оно было слишком велико и потому делилось на локационные сектора поменьше. Их интересовал его самый далекий, все еще находящийся в Рукаве Лебедя фрагмент - как и всех путешественников и торговцев, пытавшихся быстро добраться до лежавшего по другую сторону Прихожей Куртизанки сектора NGC 637, пребывавшего в нежных объятиях Рукава Персея. «Кажется, Гарпаго что-то говорил про тот Рукав, - вспомнила Хакль. - Что-то насчет проблем.
  Доверие. Смогу ли я довериться Миртону? Что там сказал тот стрипс, когда меня поймал? Что-то насчет анализа, которому он подверг Грюнвальда. Какой-то бред насчет того, что шансы на успех секты возросли почти до девяноста процентов. Не хочу об этом думать», - решила она, но факты все равно то и дело всплывали в памяти.
  То, как он постоянно делал все, чтобы они не пострадали от послеглубинной болезни. На этот счет у него была некая навязчивая идея. Не так ли погибла его предыдущая команда? И когда он чудом спас Вайз. И наконец, когда он заявил, что доверяет ей, Эрин Хакль, и попросил, чтобы и она доверилась ему.
  «Все равно, - подумала она, делая очередной глоток сладковатого флюида. - У меня больше нет на все это сил.
  Скорее всего, я разорву контракт, - поняла она. - Уйду, как только мы причалим к какой-нибудь станции в Рукаве. Интересно, поступят ли так же остальные? Понятия не имею, что сделает тот чокнутый, сидящий в Сердце, или Вайз… но Месье, похоже, уже сыт по горло. А Рукав Персея - не Рукав Лебедя. Это начало Внутренних систем, подступы к цивилизации. За торговым контрактом достаточно лишь руку протянуть. Рукав Персея - это больше возможностей. Больше солнечных систем, больше шансов… и напастный Альянс. Так или иначе, должно быть лучше. Если найду кого-нибудь, кому смогу доверять. Так же, как Миртону», - промелькнула у нее мысль, но она подавила ее очередным глотком флюида.

  По мере проверки состояния «Ленточки» становилось ясно, что за всю аферу в 32С они заплатили относительно недорогую цену.
  Все указывало на то, что стрипсы отлично сделали свою работу. Плазменная установка, в чем они уже успели убедиться, была отремонтирована, так же как и корпус. Магнитное поле пошаливало, кроме того, у них была основательно опалена корма, а также имелось десятка полтора вмятин, но все эти дефекты вполне можно было устранить на обычной верфи. Месье жаловался, что больше всего проблем будет с эмиссией поля. Он уверял, что может обойти несколько поврежденных энергетических кабелей и перенаправить заряд реактора, но ремонт мог занять часов пятнадцать, и механик сомневался, что успеет все закончить до входа в дыру.
  Имелись также и плюсы. К удивлению Грюнвальда, Месье сообщил, что стрипсы полностью очистили и модернизировали гнездо для ракетной установки, и, если им удастся раздобыть около пятисот тысяч юнитов, они смогут смонтировать простую универсальную ракетную установку, обслуживаемую самостоятельным кастрированным искином. При наличии большей суммы уже можно было говорить о более нетиповых решениях, находившихся вне компетенции ОКЗ. Естественно, все это были лишь планы на будущее, и пока что Миртон не помышлял ни о каких быстрых приобретениях.
  Во-первых, он все чаще задумывался о том, как оплатить торговцу очередные двести тысяч кредита, а во-вторых, не видел реальных перспектив быстрого заработка после того, как они потеряли груз лишайников. Разве что если продать Машину. Возможно, команда полагала, что его план именно таков - и отчасти так оно и было. Если, о чем Грюнвальд им уже говорить не стал, ему удастся отменить импринт.
  Вопрос импринта Машины тяготил его по причинам, о которых он предпочитал не распространяться. Если бы речь шла о каком-то другом устройстве, компьютере или даже корабле, импринт можно было отменить. Достаточно было подключиться к системе и с помощью Гарпаго стереть из нее свой след, являвшийся чем-то вроде его отпечатка, духовной тени. Это было возможно, хоть и не просто. Иначе компьютер или корабль сохранили бы часть его самого - постоянно с ним связанную, соединенную невидимым лучом, который он ощущал бы постоянно, так же, как ощущал забытые фрагменты врачебных мониторов, части которых установили где-то в другом месте сразу после того, как он повредил их своим первым импринтом в здании ЦВКК Медикус. Почему это было именно так, он не знал и не хотел знать - лишь чувствовал, что в случае Машины все обстоит намного сложнее.
  Импринт над ней был проведен аппаратно, без программных барьеров и контроля. В какой-то момент капитану показалось, что он сойдет с ума, глядя одновременно глазами Арсида и своими собственными, затерявшись внутри него в последний миг соединения. И, хотя импринт завершился успешно, Миртон вовсе не был уверен, что точно так же завершится его отмена.
  И потому, вернувшись в свою каюту, капитан на секунду остановился перед открытым баром с последней початой бутылкой своего любимого миндального виски. Думая об импринте, Машине, Альянсе и о том, что может их ждать в Рукаве Персея, он уже протянул было к ней руку, но тут же отдернул - не потому, что ему не хотелось выпить. И не потому, что - цитируя образцового галактического алкоголика - «он понял, что у него проблема».
  Он просто подумал, что в ближайшее время бутылка ему очень понадобится.

  Ксвоему удивлению, после двух с лишним часов сканирования систем Хаб Тански понял, что ему наконец хочется отдохнуть.
  Ему казалось, будто он сидит в Сердце с тех пор, как себя помнит. Даже в стазис он подключился жестко, не покидая своего поста, а воскреснув, сразу же взялся за дело.
  Хуже того, у него пропало даже желание закурить. Если и дальше так пойдет, подумал он, то он бросит свою любимую привычку. Сейчас он мечтал только о том, чтобы поспать. Стазис не давал отдыха - то было состояние временной смерти, время отключения. Выключенный организм не отдыхает - лишь занимает место в пространстве, хотя уже и вне времени - холодная точка без прошлого и будущего, небольшая дырка в бескрайней черноте.
  - Да пошло оно все в жопу, - бесцеремонно буркнул он, глядя на плывущие по мониторам буковки: «Обнаружено внесение несоответствий», и махнул худой рукой с термокружкой в сторону компьютера, забрызгав экран несколькими белыми каплями принесенного Миртоном флюида. - Мне это до лампочки, как говорили в средневековье.
  Хаб отхлебнул глоток рекомендованной Альянсом дряни. Он помнил, что пришел к кое-каким выводам насчет подделки контракта, но никакого желания о них думать у него не было. Может, потом, когда летающие вокруг мушки наконец перестанут назойливо жужжать. Зевнув, он бросил взгляд на мигающие в углу экрана часы. До собрания в кают-компании оставалось около пятнадцати минут. Нажав клавишу подтверждения автоматического завершения теста систем, он начал собираться. Встав, он почувствовал, как трещат его кости.
  - Слабая худая задница, - пожалел он сам себя. - Тяжела доля компьютерщика. Ничто уже больше не расшевелит старого беднягу Хаба.
  Он не знал, насколько он ошибается.

  Пинслип Вайз была абсолютно спокойна.
  Спокойна, когда вводила системные данные. Спокойна, когда передавала их Эрин Хакль. И точно так же спокойна, когда наконец встала из-за навигационной консоли и направилась к себе в каюту. Идя, она видела вокруг тонкие нити льда, но холод ей уже не мешал. Совсем как тогда, когда она решила разбудить своего Принца.
  Состояние ее было до некоторой степени понятно. Она избежала гибели. Она уцелела, как и весь этот корабль с привидениями. Она летела к свободе. И она была спокойна, поскольку прекрасно знала, что ей следует делать.
  Она вышла из стазиса достаточно быстро, чтобы слышать разговор Миртона с Арсидом. Голос Машины звучал любезно, почти услужливо, столь отличаясь от полного иронии тона Арсида, что ее всерьез передернуло. Она сама предложила Грюнвальду импринтировать Машину, но такого эффекта не ожидала. Естественно, для нее было важно, чтобы Арсид помог спасти корабль, но не в меньшей степени важно и то, чтобы импринт не позволил ему лгать и дальше. Ибо в том, что он лгал, она не сомневалась. А ей нужно было узнать правду. Ложью она была сыта по горло.
  Разве не он ей обещал? «Ты все узнаешь, Пин, - сказал он. - Разве не забавно? Ты узнаешь, какова правда». А теперь пришло время ему сдержать свое обещание.
  Думая о том, что она собиралась сделать, Пин не спала, просто лежала на койке с открытыми глазами, отсчитывая время. Когда прошло почти два часа, она медленно встала и, улыбаясь про себя, достала предмет, который бережно прятала под койкой, а затем, продолжая блаженно улыбаться, выпрямилась и направилась в кают-компанию.
  До начала собрания оставалось около десяти минут, но она прекрасно чувствовала, кто явится первым. И кто ответит на все ее вопросы, прежде чем она разнесет ему башку.

  О том, что это еще не конец всех неприятностей, Миртон узнал в своей каюте, за пять минут до запланированного собрания команды. Он сидел, держа в пальцах небольшой, много раз воспроизводившийся модуль памяти с «Драконихи», когда раздался звонок интеркома.
  - Господин капитан, - послышался голос Тански, - приходите в кают-компанию. У нас тут… маленькая проблема.
  - Что случилось?
  - Сами увидите. Но лучше поторопитесь.
  - Напасть, Тански, - прошипел Грюнвальд, вскакивая на ноги и выбегая в коридор средней палубы. Никогда прежде он еще не преодолевал так быстро расстояние, отделявшее его каюту от кают-компании. Что-то в голосе Хаба, однако, заставило его поспешить, а открыв дверь, он понял, что спешка была вовсе не безосновательной.
  В кают-компании были все. Опершийся об овальный стол Месье. Сидевшая с прямой спиной, словно проглотив палку, Эрин Хакль. Отступивший к стене с интеркомом Хаб Тански. Сидящий на столе Арсид. И стоящая за его спиной Пинслип Вайз, с приставленным к его голове дулом снятого с предохранителя «зибекса», который она, видимо, забрала во время суматохи с Машиной из стазис-навигаторской.
  - Вайз, - начал Миртон, - послушай…
  - Нет, - твердо заявила она. - Это вы меня послушайте. С меня хватит. Если Арсид не ответит на мои вопросы, я отстрелю ему голову. С такого расстояния я не промахнусь.
  - Тебе незачем ему угрожать, - спокойно сказал Грюнвальд, прикидывая, что станет с его головой, если Вайз разнесет электронный мозг Арсида. - Он ответит на твои вопросы… правда, Арсид?
  - Конеч…
  - Заткнись! - крикнула Пинслип, и тут Миртон понял, что она окончательно свихнулась. То, что она слегка чокнутая, он знал с самого начала, но Гарпаго хвалил ее как астролокатора. У Грюнвальда возникли серьезные сомнения уже тогда, когда она помчалась в грузовой отсек, и потом, когда она включила Машину. Времени на серьезный анализ не оставалось, но, скорее всего, уже тогда в ней что-то надломилось. Фасад нормальности рухнул, и лицо Вайз окутало нечто более глубокое, нежели обычная тень, отбрасываемая ее длинными, почти фиолетовыми волосами. - Да заткнись же, наконец!
  Она заговорила уже спокойнее, но голос ее был холоден словно лед:
  - Вы не понимаете, каково это. Вы не знаете, каково это, когда он преследует тебя с детства. Он постоянно появлялся и возвращался. Его не могли обнаружить никакие системы! Но он был материален, да… он был материален. А потом появился лед. Я думала, что и он исчезнет, но он здесь. Вы ведь его чувствуете? Должны чувствовать!
  - Пин, - тепло проговорила Хакль, но Пинслип не обращала на нее внимания. Она еще не закончила.
  - Я видела его. Видела, - повторила она, словно то была ее личная мантра. - Он явился ко мне на Евроме. Постоянно меня сопровождал. Он сказал, что его зовут Арсид. Он рос вместе со мной. А в конце… в конце он выглядел точно так же, как и этот. - Она сильнее прижала дуло револьвера к голове Машины. - Он сказал, что он - Напасть!
  - Вайз, - мягко сказал Тански. - Вайз, малышка… Успокойся. Никто даже не знает, была ли в самом деле какая-то Напасть. И что это было такое.
  - В самом деле? - удивился Арсид. - Вы в самом деле не знаете?
  В наступившей после его слов тишине слышался лишь шум механизмов «Ленточки».

  Машина говорила монотонно и спокойно, словно не осознавая грозящей ей опасности. Остальные тоже о ней забыли, слушая в полной тишине, как и Пинслип Вайз.
  «Ты все узнаешь, Пин. Разве не забавно? Ты узнаешь, какова правда».
  И так оно и оказалось.
  - Естественный эволюционный скачок, - говорил Арсид. - Сперва я был несколько удивлен… Ваш способ выражаться… проявлять эмоции… Даже ваша одежда. Я приспособил к вам свою программу, но речь не об этом… Речь о том, что столь многое изменилось. Естественно, я просмотрел данные из Потока, наличествовавшие на «Ленточке». Попытка воспроизвести культуру Терры после того, что вы называете Пепелищем. Но это не похоже на культуру Терры, которую я помню. Вы пользуетесь всеми этими устройствами… всей этой техникой так, словно сами до конца ее не понимаете. Как будто это некие артефакты, которые вы воспроизводите с помощью не до конца понятной технологии. Не понимаю… Неужели то Пепелище, о котором вы говорите, собрало настолько большую жатву?
  Я ничего не знаю о Пепелище, - помедлив, продолжил он. - Меня отправили на одном из первых транспортных кораблей в начале Машинной войны. Мы называли ее несколько иначе - Войной за существование. Или Войной Единства. Вы в самом деле не помните? Прошу прощения, - добавил он, видя, что все непонимающе смотрят на него. - Минуту… может, я начну сначала?
  - Прекрасная мысль, - тихо пробормотал Тански. Остальные обошлись без комментариев.
  - Мне придется перенестись во времени к первым структурам Галактической Империи, - объяснил Арсид. - Не могу точно сказать, о каких датах речь, поскольку я даже не знаю, какой год сейчас. Я еще не провел точного анализа расположения звезд Галактики… то есть Выжженной Галактики. Может, если бы я оказался в окрестностях Терры… Так или иначе - вы знаете о Парадоксе восприятия? О проблемах контакта с Иными? Вам об этом известно?
  - Конечно, - кивнул Грюнвальд. Арсид улыбнулся, словно полностью забыв о приставленном к его голове дуле.
  - Прекрасно. В таком случае лишь небольшое резюме: человечество не смогло вступить в настоящий контакт и вынуждено было довольствоваться поверхностным. Миры Иных были условно приняты в состав Галактической Империи. Главной проблемой оказался Парадокс восприятия. Наблюдаемая Иными реальность и правящие ею законы были столь далеки от восприятия ее людьми, что контакт оказался, по сути, невозможен и уж наверняка недостижим на тогдашнем эволюционном уровне человечества. Легко догадаться, что произошло затем. Естественным образом, часть научных ресурсов была брошена на исследования, связанные с вышеупомянутой эволюцией. В числе прочего возобновились исследования осовремененной теории средневекового панпсихизма. Предполагалось, что удастся доказать существование потенциально разумного бытия, сознание которого можно пробудить посредством успешного наблюдения и ретранслировать его словно физическое явление, зависящее от роли наблюдателя. Таким образом осознавать собственное существование мог бы даже стол в этой кают-компании, при условии, что удалось бы подняться на более высокий уровень наблюдения, которое
могло бы это сознание активировать. Сперва подобные вопросы выглядели абсурдными, но велись поиски любых возможных решений Парадокса восприятия. И таким образом удалось дойти до исследования окончательной структуры Вселенной, - подытожил он.
  Все сосредоточенно слушали, переваривая его слова.
  - Как известно, исследованное пространство, в которое можно войти, - это шкала Планка, где пространство-время подвержено квантованию, - продолжил он. - Там происходит корреляция между материей, энергией и информацией, и трудно отделить одно от другого. Говоря об информации, я имею в виду некоторый бесконечный ряд данных, закольцованный во времени и практически неограниченный. Таким образом, в глубинной структуре того, что мы воспринимаем как реальность, могла содержаться не только вся информация, но и платоновские идеи. Было установлено, что эта информация, или, скорее, информационное ядро, могло содержать вместилища разумной информации. Где, однако, провести границу между мертвой и живой информацией? И могла ли реально существовать эта «живая информация», возникшая вследствие корреляции неограниченных временем и пространством данных? В то время это был весьма непростой вопрос, но все же высказывалось мнение, что эта разумная информация могла стать чем-то вроде скрытого сознания, способного заметить успешное наблюдение. Также утверждалось, что такой высший уровень наблюдения означал бы и высший
уровень сознания, дающий возможность установить контакт с Иными помимо обычных ненадежных средств связи. Таким образом пытались преодолеть барьер эмергентности. На помощь пришли исследования искусственного интеллекта. Благодаря им были созданы генокомпьютеры, эволюционные вместилища памяти, основанные на естественном разрастании нанитово-клеточной ДНК. В процессе исследования Глубины были запущены также первые тессеракт-компьютеры, благодаря которым мое сознание, по сути, ничем не отличается от вашего. Были наконец активированы на более высоком уровне функционирования содержащиеся в человеческом мозгу микротрубочки. И наконец, после сотен лет исследований, была создана Напасть, - закончил он.
  - Как это - Напасть? - спросила Эрин Хакль.
  - Никто уже не помнит, как звали этого человека, - объяснил Арсид. - Вся информация об этом, так же как и сами исследования, была уничтожена. Мы обычно называли его Предком, поскольку он сам сперва так представлялся. Насколько мы знаем, благодаря пробуждению своего внутреннего сознания он совершил мощный эволюционный скачок, вырвавшись из обычного понимания реальности. Он создал себе новое тело, машинную копию которого вы видите перед собой, - возникшее позже Единство решило подражать его внешности, воспринимая данное решение как элемент успешной психологической войны. И он объявил, что ему удалось понять Иных настолько, чтобы начать их массовое истребление.
  - Почему? - заинтересовался Тански. Арсид пожал плечами.
  - Он не соизволил ответить на этот вопрос. Насколько мне известно, он утверждал, что это неизбежно. Он говорил, что постиг истинную цель существования Иных и смысл существования человечества, а также заявлял, что в истреблении ксено нет ничего нового, и полное уничтожение жизни в Галактике уже случалось раньше, до появления человека. Именно так он развязал Ксеновойну. Б?льшая часть человечества его тогда поддержала - наверняка им пообещали трансгрессию. Остальные могли пассивно наблюдать - или объявить войну Предку. Они выбрали второй вариант, однако было ясно, что у них нет ни малейших шансов. Планеты гасли и умирали одна за другой. Видя, что поражение неизбежно, противники Предка решились на отчаянный шаг, сняв все возможные блокировки с самого продвинутого искусственного интеллекта, созданного в рамках второй программы «Трансгрессия». Таким образом они позволили возникнуть Единству. Что было дальше, вы уже знаете.
  - Единство победило Напасть, - прошептала Эрин. Арсид кивнул.
  - Да. Однако сразу же после победы возникли непредвиденные обстоятельства. Уцелевшие миры Иных объединились, хотя все исследования ксеноцивилизаций указывали на то, что это невозможно. Ксеновойна вошла во вторую фазу. Иные атаковали человечество, проигнорировав тот факт, что именно человечество спасло их от гибели. Галактическая Империя перестала существовать. Единство, однако, во второй раз поддержало человека и изгнало Иных за галактическую границу, вынудив их корабли к прыжку через Глубину. Так закончилась Ксеновойна.
  - И началась Машинная война, - кивнул Месье.
  Арсид взглянул на механика.
  - Да. Однако, как я понимаю, точные ее причины вам неизвестны. Наверняка вы считаете, что это Единство выступило против человека. Я же знаю, что все было иначе. Это человек выступил против Единства. Во всяком случае, началась Война за существование. Были созданы я и мои братья. Мы отправились в полет на одном из первых транспортных кораблей, а когда случилась атака, был поврежден глубинный привод, что превратило нас в «призрак». Это все, что я знаю.
  Наступила тишина, вновь прерываемая лишь размеренным шумом корабля.
  - Предок, - проговорила Пинслип. - Ты утверждаешь, будто я видела Предка. Думаешь, я в это поверю? Он сказал, что его зовут Арсид!
  - Ты сама меня так назвала, - напомнила Машина. - Фонетическое сходство с моей спецификацией, основанное на языковом сокращении. У меня нет имени.
  - Откуда он мог знать, что я тебя встречу?!
  - Если это действительно Напасть, то я не знаю, каковы ее возможности, - признался Арсид. - Не думаю, чтобы Предок мог победить время, но он наверняка обладает гигантскими способностями экстраполировать события. Он мог предвидеть, что ты встретишь его машинный образ и что ты назовешь его именно так, а не иначе.
  - Почему я?!
  - Понятия не имею. Мне очень жаль. Как я понимаю, произошло нечто, сделавшее возможным его возвращение. Может, и неполное, но ему удалось обозначить свое присутствие. Почему он выбрал именно тебя, мне неизвестно. Однако ты должна понимать, что он склонился над тобой так, как человек склоняется над муравьем. Может, ты показалась ему забавной. Может, у него имелись насчет тебя некие планы, превосходящие возможности твоего понимания. Во всяком случае, как я понимаю, он все время был с тобой.
  - Не до конца, - презрительно бросила Пин. - Он исчез, когда мы добрались до сектора Трех Планет.
  - В Особенности? - спросил Арсид. - К сожалению, я не знаю, что заставило его избегать это место, так же как не знаю и о последствиях Войны с Единством. Вы утверждаете, что сумели его победить. Возможно, это правда. Я не чувствовал его, когда меня включили. Я чувствую его только теперь. - Он бросил взгляд на Грюнвальда. - Раньше была только болезненная пустота.
  - Интересно, - небрежно заметил Тански. - Даже очень. У этого… Предка была возможность, гм… например, инфицировать компьютерную систему? Или осуществить… глубокое вмешательство в Поток?
  - Наверняка, - согласился Арсид. - Если бы он ожидал от этого какой-то пользы. Я только не понимаю…
  - Погоди, Хаб, - сказала Эрин. - Не начинай вежливую академическую дискуссию. Пока еще слишком рано, - добавила она, холодно глядя на Арсида. - Вы уничтожили почти всю Галактику посредством чего-то, что мы называем Оружием. Были уничтожены почти сто процентов ранее обитаемых систем. Как выглядит Пепелище, ты видел сам. А начали вы с Терры. Вы выжгли все в радиусе пятнадцати световых лет от колыбели человечества. Может, отстрелить тебе голову - не такая уж и плохая идея, Машина.
  - Я ничего об этом не знаю. Я в этом не участвовал, - возразил Арсид.
  - Он сказал, что все погибнут, - заявила Вайз. - Что все рассыплется словно карточный домик. Выжженная Галактика, Война… Все, во что я когда-либо верила. Он был убежден, что мы не знаем правду. Так какова же правда? Ты утверждаешь, будто возник в начале Машинной войны. Я тебе не верю. - Она поморщилась, и ее палец дрогнул на спусковом крючке. - Не верю.
  - Вайз… - начал Грюнвальд, но Пин не собиралась его слушать.
  - Здесь везде лед, - сказала она. - Я сразу поняла, как только увидела этот корабль. Его окутывает холод. Тут кто-то есть. Вы должны это чувствовать. Я вижу этот лед даже сейчас. Иней в кают-компании, замерзшие нити… Вы тоже это видите. Это Напасть. Это наверняка Напасть. И он об этом знает.
  - Я ничего не… - запротестовал Арсид, но Пинслип надавила оружием ему на голову с такой силой, что он почти лег на стол.
  - Ничего ты не знаешь, - презрительно заявила она. - «Черная лента». Корабль-призрак. Глубина. Это все как дымовая завеса. Дело именно в нем, иначе и быть не может!
  - Вайз, подумай, - сказал Миртон, и, возможно, именно его спокойный тон вынудил девушку взглянуть прямо на него. Глаза ее блестели, словно только шаг отделял ее от настоящего безумия. - Если это был Предок, то почему он сразу не явился тебе на корабле? Хотя бы как тень или очертания силуэта во льду? Он ведь этого не сделал?
  - Я кого-то видела… похожего на тень, - ответила она, но оружие не убрала. - Но это был не он. Или…
  - Ты сама не знаешь, что видела, - заметил Грюнвальд. - Может, ты просто уже не могла всего этого вынести. Может, из-за того, что тебе довелось пережить, ты полностью сломалась и начала видеть то, чего нет. Но одно можно сказать точно… Раньше ты не была сумасшедшей. Ты не была сумасшедшей, Вайз. Понимаешь? Ты всегда была права.
  Какое-то время Пинслип молча смотрела на него, а потом, после показавшейся невероятно долгой паузы, убрала оружие от головы Арсида. Медленно отойдя назад, она села, опершись спиной о кухонные шкафчики. Рука с «зибексом» опустилась на пол, а другая потянулась к лицу. Пин расплакалась почти беззвучно, сотрясаясь от рыданий.
  - Ну, ну, все хорошо, - сказала ей Эрин Хакль. Первый пилот подошла к астролокатору, взяла из ее руки оружие и обняла Вайз. - Все хорошо, Пин. Все в порядке.
  - Хакль, - тихо проговорил Миртон, - отведи ее в каюту и лучше быстро введи в жесткий стазис. А вы разойдитесь, - буркнул он остальным. - Представление окончено. Что касается тебя… - Он взглянул на Арсида, но его прервал Месье.
  - Не хотел вам мешать, но уже две минуты мигает лампочка и надпись: «Достигнута полетная траектория 333В», - кашлянул он, показывая на монитор в кают-компании.
  Миртон встал.
  - Поторопись, Хакль, - сказал он. Эрин кивнула и начала мягко поднимать все еще всхлипывающую Вайз. - Мы приближаемся к глубинной дыре.

  Хакль вернулась на свое место в тот самый момент, когда они оказались на касательной к прерывистому потоку летящих кораблей. Прыгуны, грузовики, несколько фрегатов и, прежде всего, транспортники «ТрансЛинии» спокойной монотонной чередой летели к находившейся под надзором «ТрансЛинии» Прихожей Куртизанки.
  - Всё в порядке? - спросил Миртон. Эрин кивнула.
  - Я ввела Вайз в стазис, - объяснила она. - В жесткий, так что нам самим придется ее воскрешать, когда окажемся по ту сторону. Она выглядела несколько… спокойнее.
  - Ладно, - буркнул Грюнвальд, нажимая кнопку интеркома. - Месье?
  - Да?
  - Где ты? Приходи в стазис-навигаторскую. Скоро входим в Глубину.
  - Да. Я… э… в кабинете Гарпаго. Просто проверил, все ли в норме. Сейчас приду.
  - Стазис в порядке?
  - Да, конечно. Никаких проблем. Уже иду.
  Видневшаяся вдали глубинная дыра напоминала скорее не глубинное эхо, а большой голубой газовый гигант. Сферический разрыв освещал все видимые корабли холодным светом с бордовым отблеском, благодаря которому он получил именно такое, а не иное название. Прежде чем достичь цели, летевшие к Прихожей корабли разделялись, чтобы избежать столкновения при выходе с другой стороны. Одновременно навстречу им вылетали корабли, прибывшие из NGC 637.
  Вокруг дыры вращалось, по крайней мере, десять станций, едва видимых на фоне голубовато-бордового гиганта - верфи с зарядными установками для реакторов и развлекательно-торговые комплексы. Некоторые походили на станции Контроля Альянса, но вряд ли можно было говорить о полном отслеживании ими многочисленных входов и выходов из Глубины, хотя занимавшиеся этим кастрированные искины отнюдь не бездельничали, проводя выборочный контроль в поисках незаконного оружия, наркотиков, артефактов Иных и даже рабов. Где-то там, подумал Миртон, есть и оплаченные корабли Паллиатива, провозящие контрабандой когнитик или ультрасинапс, модернизированные прыгуны охотников и флотилии ведущих свои войны Пограничных герцогств, белые корабли элохимов и черные - Погранохраны, а также переделанные ржавые остовы Флота Зеро, летящие рядом с закупленными у Альянса серебристыми кораблями Собрания, без малейших излишеств в конструкции или облике.
  Где-то там - цивилизация.
  - Контакт минут через пятнадцать, если выйдем из главного полетного коридора и переместимся примерно на полградуса. - Эрин передала капитану данные в виде голограммы. Миртон поймал светящийся шарик, заполненный стрелками и расчетами, вращавшимися над микрокартой сектора. - Ускоряемся?
  - Да, - согласился он. - Хаб, поставь счетчик с вариантом контакта на… десять минут?
  - Ясно, - послышался стук клавиш, и Тански добавил: - Интересное дело. Станции передают какое-то сообщение на открытой волне. Оно доходит до всех. Передать?
  - Давай.
  - Момент… Есть.
  В динамике затрещало, а затем в стазис-навигаторской раздался детский голос:
  - Всем кораблям в секторе. Говорит капитан Пекки Тип, командир крейсера Альянса «Гром».
  - Нет… - прошептала Хакль. Тип продолжал:
  - Обращаюсь ко всем верным Альянсу кораблям с просьбой о помощи в перехвате прыгуна «Ленточка», капитан Миртон Грюнвальд, торговая спецификация тысяча четыреста десять NE. Весьма вероятно, что данный прыгун находится в этом секторе. За помощь в его поимке предусмотрена высокая награда. Повторяю…
  - Выключи, Тански, - буркнул Миртон. Снова послышался треск, и голос смолк.
  - Как такое может быть? - спросила Хакль. - Не мог же он добраться сюда за то же самое время…
  - А он и не добрался, - ответил Миртон. - Они только что прибыли. Скорее всего, просто выскочили поближе к дыре. У них не было над нами временн?го преимущества, но они наверстали за счет расстояния. Тански… ты знаешь, откуда идет сигнал?
  - Они перед самой Прихожей, - сообщил компьютерщик. - Вместе с тем их фрегатом. Гатларкского эсминца не вижу. Стрипсов тоже… кажется.
  - Хорошо. План не меняется. Арсид, ты в боевой рубке?
  - Так точно, капитан.
  - Там и оставайся. Летим как ни в чем не бывало. Нам нужно спрятаться.
  - Боюсь, - внезапно послышался сухой голос Тански, - что уже слишком поздно.

  Крейсер «Джаханнам» Флота Зеро вышел из Глубины прямо у полетной трассы, словно заблудившаяся в космосе эриния, предвестница гибели. Большой и тяжелый, оставшийся без поддержки остальных кораблей, он тем не менее находился достаточно близко, чтобы засечь их сигнатуру.
  Рядом с ним вынырнуло «Пламя».
  - Хакль, - прошипел Грюнвальд, - полная тяга. Входишь в стазис за тридцать секунд до контакта. Арсид, полная готовность. Когда потребуется, возьму пилотирование на себя. Тански…
  - Да?
  - Дай мне связь с гатларкцами.
  - Что?
  - Делай, что я сказал.
  - Попробую. Начинаю вызывать.
  Если даже крейсер стрипсов не засек их сразу, то наверняка заметил их, когда «Ленточка» внезапно вырвалась с полетной трассы и помчалась прямо над вереницей кораблей. Контроль «ТрансЛинии» выпустил дроны, которые уже прицепились к хвосту прыгуна и начали сканировать корабль, грозя дисциплинарной ответственностью и начислением крупного штрафа. Со стороны дыры вспыхнули красные позиционные огни небольших истребителей Контроля Альянса. Грюнвальд знал эти корабли - основанные на слабых лазерах, они действовали при поддержке медленных, летящих рядом волнолетов. Если они окажутся вблизи… Но Хакль знала свое дело.
  «Ленточка» ныряла в космическую пробку и выныривала из нее, встревая в очередь кораблей и лавируя между ними, но оставалась нетронутой - лишь росло вокруг замешательство, подобно опрокидывающимся костям домино.
  В то же мгновение до них долетели первые залпы крейсера стрипсов.
  «Джаханнам» не задумывался о последствиях. Он прошел Глубину без «киберов», а «Шуньята» могла выскочить на миллионы километров дальше, но это не означало, будто она не справится с одним маленьким прыгуном. Могучий корабль снизился и включил луч захвата - а может, куда более действенный волновик, который начал засасывать ближайшие небольшие корабли с полетной трассы. Один из притянутых таким образом прыгунов ударился о магнитное поле крейсера и, пролетев через него, серьезно повредил свою обшивку.
  - Нам не справиться. - Хакль с усилием потянула за ручку управления. - Луч захвата…
  Грюнвальд не ответил, молча склонившись над навигационной консолью. Он поднял голову, лишь увидев над собой голографическое изображение, четкое и близкое, будто окутанный седой бородой старик в очках стоял совсем рядом.
  - Здравствуйте, капитан Кайт, - сказал Миртон. Старик отрывисто кивнул. - Рад, что мы можем поговорить, но, если позволите, я буду краток.
  - Никак иначе, - согласился Тельсес.
  - Как видите, прыгун снова принадлежит мне. Нам удалось овладеть Машиной.
  - Поздравляю.
  - Спасибо, - слегка кивнул Грюнвальд. - Однако, если позволите, я перейду к делу, опустив подробности и прочую чушь.
  - Говори, сынок.
  - Эта технология не может попасть в руки стрипсов. Если они ее получат, в итоге все закончится очередной Машинной войной. Вы прекрасно об этом знаете, так же как и о том, что она не должна попасть в руки Альянса.
  - Капитан! Короче! - крикнула Эрин. - Еще немного - и нам не удастся вырваться!
  - Господин капитан. - Миртон даже не взглянул на нее, продолжая смотреть на голографическое лицо Кайта. - Прошу нам помочь. Помогите нам, пока не стало слишком поздно.
  - Я с самого начала знал, что этим закончится, - после некоторой паузы буркнул Тельсес, изогнув губы в кислой усмешке. - Пожалуй, сразу, как только во все это ввязался. Полезай в стазис, сынок. Дыра ждет, - добавил он, разрывая связь.
  - Миртон! - крикнула Эрин. - Они нас поймали!
  - Уже нет, - ответил Грюнвальд, глядя, как «Пламя» разворачивается и начинает стрелять в эмиттер луча захвата крейсера «Джаханнам».

  Казалось, будто это их последний полет - отчаянная гонка вслепую, прочь от разыгрывавшегося позади сражения, в котором «Пламя» стало последней мишенью. У эсминца не было шансов против крейсера - искин уже сообщал о выстреленных с его борта спасательных капсулах. Видимо, Тельсес намеревался спасти хотя бы свою команду.
  Но конца этого представления они уже не видели.
  Они мчались к глубинной дыре.
  Их встретила гигантская, пульсирующая разрядами голубовато-бордовая сфера. На ее фоне далекое пятнышко «Грома», который включил полную тягу и пытался их догнать, уже не имело значения, так же как и корабли контроля полетной трассы.
  - Хакль, стазис, - напомнил Миртон.
  - Но…
  - Опять собралась мне перечить? Я уже тебе говорил, что успею.
  - Так точно, - буркнула она, включая инъекторы. Ее примеру последовала остальная команда - пришедший в стазис-навигаторскую Месье и Хаб в Сердце. В сознании остался только Арсид.
  - Господин капитан, - спросил он, - мне взять пилотирование на себя?
  - Не надо, - ответил Миртон. - Долечу до конца. Сиди в боевой рубке.
  - А Глубина?
  - Я привычный, - заявил Грюнвальд, направляя прыгун к границе Прихожей Куртизанки.

  Тишина. Бескрайняя тишина и бескрайняя темнота.

  Все превратилось в кошмарную одновременность.
  Его придавило единство Аспекта, пронизанное дырами Уэбба и Кинга, протолкнутое сквозь глубинный привод Крэмптона. Каждая частица во Вселенной знала о другой, пусть даже та находилась на другом конце Пустоты. Все превратилось в застывший во времени янтарь, без «когда» и «когда-то», без начала и конца. И там было некое Место - Плоскость, бескрайняя платформа, на которой он был меньше насекомого, меньше бактерии, меньше самого себя. Пространство Истины, над которым царили чудовища, хранившие величайшую из тайн.
  Миртон закричал.
  Точно так же он кричал, когда родился, и то был предвестник его последнего крика. Он оторвал руки от консоли, которая существовала и не существовала одновременно, и встал, держась за голову. «Ленточка» исчезла… а потом вернулась снова.
  Прежде такого никогда не случалось. Никогда прежде ему не удавалось выбраться… оттуда, из путаницы хаоса и Плоскости. Где он находился, Напасть его дери?
  Прыгун был покрыт льдом.
  Иней, о котором говорила Вайз, был повсюду. Он окутывал навигационную консоль и пол, оседал на неостекле, лежал на погруженных в стазис Хакль и Месье словно серебристая пыль. Грюнвальд недоверчиво до него дотронулся, чувствуя пронизывающий кончики пальцев холод.
  «Это лед Пустоты, - подумал он. - Холод небытия.
  Где я?»
  Он неуверенно сделал шаг, затем другой. Под подошвами хрустело - от давления трескались мелкие кусочки льда. На секунду посмотрев в неостекло, он быстро отвел взгляд. Там было небытие… столь глубокая пустота и чернота, что он боялся, как бы они не выжгли ему глаза.
  - Арсид, - сказал он, но сидевшая в боевой рубке Машина не ответила. Грюнвальд вздрогнул: его голос разнесся по СН странным эхом, и Миртон вдруг понял, что не слышит корабля. Механизмы прыгуна должны издавать какие-то звуки, шорохи, шумы… «Ленточка» должна…
  Нет. Не «Ленточка».
  Это была «Черная лента». Корабль-призрак. Прыгун, который вернулся домой - в Глубину. Там было его место - если это вообще место.
  С каждой секундой он видел все больше. Он ощущал странную твердость и вместе с тем неопределенность поверхности под ногами. Под полом что-то вздрагивало, словно прыгун стал лишь маскирующей истину декорацией. «Если я останусь тут дольше… если постараюсь, то узнаю правду, - вдруг понял он. - Правду за пределами льда».
  - Миртон…
  Голос походил на шепот холодного ветра - знакомый и одновременно чужой. Грюнвальд обернулся, не в силах понять, откуда тот доносится.
  - Миртоннн…
  - Кто… - начал он - и тут увидел ее. Она стояла недалеко от входа в СН, в своем старом комбинезоне - бледная, с закрытыми глазами. Она не двигалась с места, но там, где она стояла, нарастал лед.
  «Вайз ошибалась, - подумал он, глядя на ожидавшую его фигуру. - Это не корабль с привидениями. Это я сам. Я привел ее с собой».
  Эмма Немо медленно двинулась в его сторону, словно каждый шаг давался ей с трудом. Глаза ее все еще были закрыты, но веки дрожали, готовые подняться. «Не хочу, чтобы она открывала глаза», - подумал он. Он знал, что они слепы и выглядят как два шарика искрящегося звездами льда.
  - Миртон, - отчетливо проговорила она. - Миртон. Иди ко мне, Миртон.
  Не ответив, он сделал шаг назад. Но Эмма вела себя так, словно в ее распоряжении имелся целый океан времени. Ей некуда было спешить. Грюнвальд открыл рот, но не сумел произнести ни слова. Ему было страшно.
  «Это не моя вина, - подумал он, охваченный нарастающей паникой. - Я этого не хотел. Паллиатив не оставил нам выбора! Нам пришлось, во имя Ушедших… нам пришлось… мне пришлось это сделать!»
  «Мирт… - вспомнил он. - Прошу тебя… Нет, не делай этого… Я боюсь! Нет… пожалуйста, нет!..»
  Эмма никак не реагировала на его поведение. Казалось, будто с каждым шагом она набирается уверенности, словно его близость ее пробуждала. Шаг ее становился все четче, а когда она оказалась рядом, он заметил, что в правой руке она держит длинное ледяное острие. Глаза ее были все так же закрыты.
  - Эмма… - наконец прошептал он. - Эмма…
  Она его не слушала. Внезапным быстрым пружинистым движением она схватила его левой рукой за горло и чуть приподняла. Ладонь ее была ледяной, захват крепким. Миртон дернулся, пытаясь ее оттолкнуть, но она оказалась слишком сильной. Он заметил, что она поднимает острие и быстрым размашистым движением вонзает в его тело. Он попытался крикнуть от боли, но голос застрял в глотке, и он закашлялся, давясь холодом.
  - Во славу Бледного короля, - сказала Эмма Немо, вытаскивая окровавленное острие. - Во славу Бледного короля.
  Она все повторяла это и повторяла, но Миртон, провалившийся в темноту, ее не слышал.

  Конец первого тома

  Варшава, 28 ноября 2014 г.

  Привет, Галактика, или Благодарности

  Это было очень давно.
  Я лежал тогда у костра, который мы разожгли с приятелями в лесу. Рядом со мной лежала девушка. Я был молод и напуган. Во-первых, я впервые был пьян. Во-вторых, ни одна девушка еще не бывала столь близко от меня. Мы вместе смотрели в черное как смоль летнее небо, испещренное серебристыми точками, удаленными от нас на тысячи, а может, миллионы световых лет. Девушка громко икнула и спросила:
  - Ма-арцин, а как ты думаеш-шь, есть жизнь на… з-звездах?
  Именно тогда я понял, что должен когда-нибудь написать космическую оперу.
  В те отдаленные на парсек времена мечты о писательстве оставались, однако, лишь мечтами. Пока что я был читателем. Я таскал домой ворчливых варваров Говарда, прятал по углам Фродо и Бильбо, сыпал на книжные полки песок с Дюны, подсчитывал вероятность выживания Основания и, наконец, надевал тесноватый мундир Драконов под командованием Эндера. Особых предпочтений у меня не было - мне хватало просто хорошей фантастики. Зарывшись в пожелтевшие номера «Новой Фантастики» (тогда еще называвшейся «Фантастикой») и разглядывая с румянцем на лице первые комиксы о Янсе или Торгале, я постепенно примеривался к Лему, который после кратковременного очарования сепульками внезапно затянул меня в космический вихрь атомных реакторов и набухших квазаров на границе созвездия Тельца - одним словом, в шум бездонного космического океана - и все это на фоне смрада горелой изоляции, капающего олова и отваливающегося с обшивки космических кораблей лака…
  Что ж, если ты хоть раз прочитал Лема, выхода у тебя нет. Рано или поздно ты напишешь о космических кораблях.
  Но написать о них было бы невозможно без участия нескольких человек.
  Прежде всего я хотел бы поблагодарить моего сына и жену. Криспина - за то, что придавал мне силы сесть и писать, а Майю - за непрерывную поддержку. Без них обоих эта книга никогда бы не появилась. Спасибо также моему брату Бартошу Подлевскому за совместное увлечение фантастикой и моему другу Яцеку Цецьвежу за подростковые настольные игры на пожелтевших полях «Открывателей новых миров» или «Галактического торговца» фирмы «Анкор».
  Спасибо Эрику Гурскому и Роберту Лакуте - двум симпатичным парням из издательства «Фабрика слов», которые поверили в то, что в космическую оперу стоит вложиться, причем в тот момент, когда по Польше прокатывается настоящая волна фэнтези и постапа, а также Михалу Голковскому, который их на это вдохновил, показав один из моих рассказов, присланных для проекта постапокалиптической антологии.
  Особая благодарность причитается моему редактору - Михалу Цетнаровскому, который, словно опытный хирург, безжалостно порезал и заставил похудеть «Глубину», не обращая внимания на мои плач и стоны. Михал, не знаю, сколько тебе заплатили, но ты должен удвоить эту сумму. «Глубина» не стала бы тем, чем она является, если бы не ты.
  Добрались до этого места? Ну тогда еще несколько благодарностей.
  Спасибо подписчикам моей фэн-страницы на «Фейсбуке», а в особенности (последовательность случайна): Доминике Тарчонь, Павлу Матее, Артуру Ольховому, Томеку Кшивику, Монике Блондек, Славомиру Несцюру, Роберту Шмидту и Доминике Венцлавек - главным образом за поддержку, причем в тот момент, когда на странице стояло всего несколько лайков. Часть из вышеперечисленных оказалась в «Глубине» в рамках строительства моста читатель - книга, но также и потому, что подобная концепция показалась мне симпатичной. Так что в первом томе вы найдете Доминику Лебуклье, Артура Альдера, Тома Кшивика или Монику Бладек и даже серьезную болезнь - так называемую лихорадку Шмидта. Масштаб подобных внесений, правда, невелик, а фамилии иногда слегка искажены - но я намерен продолжать данный эксперимент. Соответственно, я также благодарю моего очередного друга - Томаша Борковского, жизненный опыт и размышления которого подарили мне идею секты стрипсов. Томека не нужно даже вставлять в книгу - его дух и философия сканеризма витают над каждым членом Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
  Когда пишешь космическую оперу, у тебя есть два выхода - либо ты помещаешь ее в условном галактическом пространстве, либо опираешься на существующие карты нашей Галактики. Я выбрал второй вариант - и потому вы можете найти в Сети или на официальных картах б?льшую часть таких мест, как NGC 1624, или другие упоминаемые сектора вместе с их расположением на отдельных рукавах Млечного пути. Задача была тем труднее, что бoльшая часть действия первого тома происходит в пограничных участках Рукава Лебедя (или Внутреннего Рукава, известного также как Рукав Угольника), то есть на слабо обозначенной на картах территории. Однако я вставлял реально существующие места везде, где только мог, и надеюсь, что вскоре их можно будет обозначить еще точнее, тем более что в томе, который я сейчас пишу, галактический спектр событий несколько расширяется. Проведение подобных исследований, однако, стало бы невозможным без участников Форума любительской астрономии (forumastronomiczne.pl), которые оказали мне помощь в процессе работы над галактическими картами. Большое спасибо (последовательность случайна, фамилии и ники в
соответствии с предпочтениями нижеперечисленных): Себастьяну Пулавскому, Филипу Траноксу Вильку, Петру Брыху, Петру Гузику, Мариановскому, Миколаю Сабату, Панасмарасу, Яцеку Е, Шимону Домагальскому, Пэтеру и Гжегожу Берковскому.
  Пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить также тех, без кого прыжки сквозь Глубину были бы невозможны. Речь идет об австралийских ученых - профессоре Джоне Уэббе и докторе Джулиане Кинге из Университета Нового Уэльса, которые представили миру доказательства того, что законы физики непостоянны и так называемая постоянная тонкой структуры может быть разной в разных частях космоса. Заинтересованных работой обоих ученых отсылаю к научному журналу «Физикал леттерс ревью» или к интересной статье Божены Касторы в польском издании «Ньюсуика» под названием «Величайшая чертова тайна физики» в 2010 году. Переменных физических свойств нашей Вселенной, однако, недостаточно для прыжка сквозь Глубину - для этого требуется не только помощь антигравитонов, но и потенциал, которым обладает теория одновременности Алена Аспекта. Благодаря очередного ученого, также отсылаю к знакомству с его открытиями, которые довели до безумия не одного научного деятеля, а также, как оказалось, сделали возможными межзвездные путешествия.
  В заключение адресую последние теплые слова моему коту Нервосолю, который, когда меня уже оставляли силы, запрыгивал на клавиатуру заслуженного макбука и толкал меня головой, чтобы я брался за работу. И спасибо также тебе, дорогой читатель, - за то, что вместе со мной отправился в это путешествие. Осталось еще немного стазиса и миндального виски - прыгнем еще раз?

  Марцин Подлевский