Груз популярности Виталий Иванович Пищенко
        Рассказы #
        Виталий Пищенко
        Груз популярности

* * *
        Яркие лучи солнца прошивали кабинет хозяина Волопаевского книжного издательства
«Шестидюймовочка» Сигизмунда Громатейко. Сам он, набычившись, рассматривал опухшую физиономию критика Тычиночкина, брезгливо вертевшего в пальцах пустую рюмку. На челе препаратора литературы красовалась печать мрачной безысходности.
        - Перестань киснуть, - не выдержал, наконец, затянувшейся паузы Громатейко. - Можно подумать, в первый раз.
        - В том-то и дело! - возопил высоким дискантом Тычиночкин. - Не в первый и не в последний, чтоб твоего Соснищева летающим блюдцем придавило!
        - Он такой же мой, как и твой, - счел нужным обидеться Сигизмунд. - Монографию о его творчестве не я писал.
        - Творчество… - скривился критик протягивая Громатейко рюмку. - Слово-то подобрал… Гнусоплодие, размножающееся, аки кролики, вот суть его деяния. Не простит нам Ее Величество Литература глумления над нею…
        - Ну, полетел-поехал, - Сигизмунд щедро плеснул коньяк в подставленную тару. - Любишь ты, Мишутка, словесные вензеля выписывать. В школе еще таким был. Да если хочешь знать, Соснищев…
        - Не поминай мерзопакостника! - взвыл Тычиночкин. - Откуда он свалился на нашу голову? Гнусь смердящая, червь святотатственный!
        - Подлец редкостный, - легко согласился Сигизмунд. - Но что же, брат, делать? Соснищев…
        И опять хозяину «Шестидюймовочки» не удалось завершить свою мысль. Раздался звук, весьма напоминающий свинячий хрюк, что-то ярко вспыхнуло, и посреди кабинета возникло странное полупрозрачное существо. Поколебавшись мгновение, оно распростерлось на паркете.
        - Опять инопланетянин! - возмутился Громатейко. - Заколебали. По улице не пройдешь, чтобы на какую-нибудь образину не напороться. Чего приперся?
        - Может, рукопись принес? - предположил Тычиночкин, хладнокровно прихлебывающий коньяк.
        Однако странный гость отрицательно замотал верхней частью туловища и пронзительно заскулил. Сигизмунд почувствовал, как от нытья пришельца у него разом заболели все зубы, включая искусственные. Он хотел уже было вызвать охранников, дабы те вышибли инопланетянина к чертовой матери, но не успел.
        - Милосердия прошу! - смиренно прогундел незваный гость. - Вина моя столь же велика, как и раскаяние, гнездящееся в моей эфирной сути.
        - О чем это он? - озадаченно спросил Громатейко.
        Критик молча пожал плечами.
        Инопланетянин покрылся желто-зелеными фасолинами и со всхлипом сообщил:
        - Я несчастный ученый из пылевидного скопления, доселе не известного человечеству. Каюсь, именно моя гордыня привела к появлению в достославном Волопаевске того самого Соснищева, коего столь часто упоминали вы сегодня…
        - Что-что? - дернулся Сигизмунд.
        - Он беглый экспонат моего вивария, - печально признался пришелец. - Неудачная попытка скрещивания таланта и производительности. Суд чести девятиста цивилизаций удовлетворил мою просьбу изъять этот научный брак из вашей среды, что и будет немедленно исполнено. Но как я могу загладить свою вину перед вами лично?
        Из всего этого бреда Громатейко понял одно слово и тут же на него отреагировал.
        - Как это «изьять»? - рявкнул он, наливаясь кровью. - Вы что, вконец одурели? А пипл?
        - Не понял… - растерялся пришелец.
        - Я тебя, тупица, спрашиваю, что пипл хавать будет? У меня с Соснищевым двенадцатилетний договор на три романа в год. Просекаешь? Кто убытки возместит?
        - Я, - потерянно признался инопланетянин.
        Сигизмунд успокоился и принялся что-то прикидывать, но встрепенувшийся Тычиночкин уже пошел в лихую кавалерийскую атаку.
        - Дело не только в деньгах! - пронзительно воскликнул он. - А моральные издержки? Я, например, долгое время изучаю феномен популярности Соснищева, влияние его творчества на широкие читательские массы. Вы что предлагаете мне похерить дело своей жизни? А?
        - Что же делать? - пришелец окрасился в цвет берлинской лазури. - Ведь моя вина…
        - Да пошел ты… - совсем уж распалился критик, но его прервал Громатейко, сосредоточенный, как снайпер на огневой позиции.
        - Подожди Михаил, - веско заявил он. - Господин ученый прав. Ошибки нужно исправлять и делать это следует безотлагательно. Можно сделать, чтобы Соснищев выдавал по шесть романов в год?
        - Да… - всхлипнул инопланетянин.
        - Много, - прикинув что-то, высказал свое мнение Тычиночкин. - Слишком хорошо тоже нехорошо. Думаю, четырех хватит. По одному в квартал, бесперебойно.
        - Попробуем, - без особого энтузиазма согласился Сигизмунд. - Ты все понял? - спросил он пришельца.
        Тот мелко закивал передней частью туловища.
        - Вот и отлично, - снисходительно улыбнулся Громатейко. - Через годик явишься, подкорректируем, если понадобится, темп и объем работы. Сам виноват. Настоящая наука, если хочешь знать, ошибок не прощает. Аривердерчи.
        Не успел кондиционер втянуть в свое нутро легкий дымок, оставленный исчезнувшим инопланетянином, как дверь кабинета с грохотом распахнулась. Так врываться к всемогущему хозяину Волопаевского издательства позволял себе только один человек - Серафим Соснищев.
        Небрежно швырнув на стол дискету, он изрек:
        - Печатайте. А ты, Мишка, статью пиши. Да не такую, как прошлый раз, а с огоньком, с энтузиазмом! Чтоб до печенок пробирала. Пойду гонорар получать!
        Оставшись одни, друзья переглянулись.
        - Сволочь, - печально констатировал Сигизмунд, протягивая руку к бутылке с коньяком. - Писака убогий…
        - А что ты хочешь? - пожал плечами Тычиночкин. - Брак, он и есть брак. В любой цивилизации.
1 февраля 2003 года.