Забытый мир Владимир Петько
        В средневековом мире, с рыцарями, войнами, и даже магами(где-то там, далеко), два молодых парня, дезертиры из разбитой армии, нанимаются на службу к очень влиятельному человеку. Первое же задание уводит их далеко не только от дома, но и от привычного мира - туда, где лежат руины давно пережившей свой зенит человеческой цивилизации. И главной их целью становится не столько возвращение домой, целыми и невредимыми, сколько сохранение рассудка и человеческой сущности.
        Пролог
        К посту подполз утренний туман, окутав спящего на широком ящике часового. Коли заворочался, уронил громко звякнувшую алебарду и резко сел. Оглядел мутными со сна глазами покосившиеся склады и протяжно зевнул. Одежда успела отсыреть, и его била легкая дрожь. Светлело скрытое серой пеленой небо, обещая скорую смену. Можно будет спокойно досмотреть сны в караулке. Часовой лениво поднялся и прошелся вдоль дверей, проверяя восковые печати на замках. Кажись, сегодня дождь зарядит, подумал он равнодушно. Новый караул уже не поспит. Будут с промокшими ногами под грибком торчать. Он с сомнением поглядел на ящик. Можно еще полчасика покемарить. Сырость только проклятая...
        Конец весны - лучшее время на заставе. Ночи уже теплые, а гнус еще не полетел. Нет, спать, конечно, можно и зимой. Попробуй, походи в караул по году, по два без выходных. Часовые спят всегда - и в лютый мороз, и в метель. Час спишь, час по посту бегаешь - согреваешься. Коли зевнул и еще раз вздрогнул. Что-то слишком густой туман сегодня, на пять ярдов ничего не разобрать. Он перешагнул через давно развалившуюся изгородь, и с края пригорка поглядел на высунувшиеся вдалеке из молочного океана верхушки сосен. Вокруг неестественно тихо, словно туман поглотил все звуки. Будто мир исчез, а время застыло. Может именно так и умирают, отгоняя дремоту подумал Коли. Никаких тебе ангелов, никаких демонов. Только сырая мгла. Часовой расстегнул ширинку и под ногами зажурчало. Только тишина и туман. И никто уже не придет тебя сменить.
        За соседней сопкой закричали гуси. Белесая стена тем временем поднялась еще выше, скрыла и верхушки деревьев, и ближние сопки, слившись с низким тучами. Коли закончил опорожнять мочевой пузырь, застегнул ширинку и еще раз всмотрелся в ставший стеной туман. Там, на севере, в стороне, куда весной летели пернатые, только людей и крупной живности нет, а в остальном обычная тундра и тайга. Для птицы, получается, настоящее раздолье - никакой хищник яйца или птенцов не сожрет. А то, что о страшной пустыне за тундрой говорят, и разных ужасах, что там водятся, так это почти все глупые выдумки. А если и не выдумки, то эти страхи все равно не гусями питаются.
        От мыслей про северные ужасы Коли стало не по себе, и он начал думать о другом. Завтра, то есть уже сегодня, проверяющий прибудет. Орденский экзекутор. Снова начнет всякие тревоги устраивать. Беги туда, беги сюда. А чего бегать, спрашивается? С той стороны еще пару тысяч лет назад, если Отец Патрик не брешет, все сдохли. Зверь и тот туда редко забредает, только птицы лето пережидают. От кого защищаться? Тем более наша застава самая северная, на тысячу миль ни справа, ни слева никого нет, обходи не хочу. Смех один, а не граница. Какая надобность в этих учениях? Нет же, бегай целую неделю туда-сюда как бешеная собака...
        Перед взором Коли на миг, как наяву, встал свой дом в родной деревне. Жена, которая сейчас, как пить дать, со всеми подряд спит. Дети... Попался ведь по-глупому, на пустяковой краже. И сразу сюда, на десять гребанных лет. Ладно, хоть не на каторгу. А ведь ничего не было бы, если б не тот глупый спор. Повелся на слабо, как мальчишка. Почему Единый Бог не дает ума, когда тот нужен? Сейчас вот все понимаю, а изменить уже ничего нельзя. Коли тяжко вздохнул, повернулся, и побрел обратно на пост. Вдалеке тут же застучали дробным эхом шаги. Что-то сегодня десятник легко поднялся, с удивлением подумал часовой. Обычно он пятичасовую смену на полчаса задерживает, боров жирный.
        Шаги приблизились, захлюпав по воде. Коли сладко зевнул, почесал ниже спины и замер, пораженный. В проклятом тумане не разобрать направления, но вода здесь только на болоте. Уже не легкая дрожь - мороз продрал вдоль хребта! Сдавленно вскрикнув, Коли побежал к постовому грибку. Какого демона? - зло, и в тоже время с отчаяньем подумал он, прыгая через почерневшие бревна - огрызки давно сгнившего частокола. Разыграть меня, что ли решили, как Деррика в прошлом году? Или проклятый экзекутор, еще вчера приехал, какую-то новую проверку удумал? Из тумана проступил приблизившийся грибок. И тень рядом. Высокий человек, больше чем кто бы то ни было в их сотне. Коли попятился к ящику, рядом с которым валялась его алебарда. Сзади недовольно забормотал тот, что приближался с болота. Часовой подхватил оружие и развернулся к нему. Вторая тень тоже огромна и неожиданно очень близка, всего в трех шагах! Коли взвизгнул и ударил наотмашь. Алебарда прошла сквозь тень и воткнулась в землю.
        - Мужик, ты совсем сдурел? - злым голосом спросила тень. - Я тебе эту палку сейчас в зад засуну!
        У Коли вдоль позвоночника потекла струйка холодного пота, колени мелко задрожали, стукнувшись пару раз друг об дружку. Вот они, страхи северные! Он снова поднял алебарду, но она вырвалась из рук и исчезла в белесом мареве. Часовой побежал направо, в сторону караулки, но через пару шагов получил подножку и растянулся на земле. Сердце гулко стукнулось в кадык и замерло. В зад несильно уперлось что-то острое. Кажется, его алебарда.
        - Если мы, связанные незримыми нитями общих законов и морали, люди, - нараспев, как отец Патрик с кафедры, произнес ехидный голос, - будем тыкать друг в друга железяками - в зад кольнуло сильнее - что же станет с миром, что мы бережем?
        Коли схватили за шкирку и рывком поставили на ноги. Не такие уж они и огромные, подумал он, приходя в себя. Здоровяки конечно, оба на полголовы выше его, но в первый момент со страху показались восьмифутовыми демонами. Одеты оба как бродяги. Тот, что отобрал оружие в одних коротких, чуть ниже колен штанах. На другом выцветшая желтая стеганка с капюшоном, скрывшим лицо.
        - Это ты здесь домой хочешь? - с фальшивым участием осведомился тот, что в коротких штанах.
        В ответ у Коли вырвалось нечто нечленораздельное.
        - Так что же ты на ящике дрыхнешь? Он там на случай пожара, а не для возлежания караульных.
        - Там и песка наверно уже нет, - сухо сказал второй, что в стеганке.
        - И багор со щита утащили, - подхватил первый. - Куда наша армия катится?
        - Вы кто, мужики? - спросил Коли, с трудом совладав со своим голосом.
        - Мимо проходили, - тот, что в коротких штанах, показал большим пальцем себе за спину, в сторону болота и сопок, скрывшихся в тумане. - А тут ты лежишь, почки застудить хочешь. Зачем, спрашивается? У тебя дома дел куча, дочек через пару лет замуж выдавать, хозяйство наверняка обветшало. Надо и о семье думать.
        - Дык это... - пробормотал Коли, пытаясь понять, где над ним издеваются, - меня ж никто не спрашивает. Загребли на десять лет, теперь защищай вот...
        - От кого? - спросил тот, что в капюшоне. - Тут вокруг ни души.
        - Херней маются! - доверительно изрек его спутник.
        - От нас это не зависит, - ответил Коли, понявший, что убивать его не хотят и немного успокоившийся. - Сказали охранять, вот и стоим тут. А у меня дома, эта... дочки...
        Он замялся, вспомнив, что пришедшие уже упоминали его дочерей, словно знали его раньше.
        - Не, это не дело, - сказал тот, что в коротких штанах. - Надо вашему начальству сказать, что охранять нечего.
        - Они не поверят, - сокрушенно покачал головой Коли.
        - Поверят, - подал голос второй, вытаскивая из-под полы продолговатый, серебристый предмет.
        Капельки влаги сели на металлическую поверхность, отсвечивая блеклыми красками раннего утра. Холодом страшного предчувствия у Коли сковало внутренности. Предмет еле слышно зашипел и на псарне раздался многоголосый вой.
        Глава 1
        В высоту башня была футов шестьдесят. Сложенная из массивных глыб, плотно подогнанных одна к другой, она глядела на мир несколькими оконцами, расположенными под самой крышей. Петер задрал голову и прищурился, рассматривая её. От мысли, что придется лезть на такую верхотуру, ему стало не по себе. Ещё прочная, но уже начавшая ветшать, башня стояла на самом краю обрыва, возвышаясь над Савонским заливом. С правой стороны к ней подходила стена, больше похожая на высокий забор, и что происходило с другой стороны, они не знали. Может там дрых кто-то из Отцов, а может их уже ждала стража. Слева и внизу, за обрывом, шумел прибой, а со спины доносился приглушенный гул торгового квартала Савоны.
        Внутри башни, в подвале, Отцы держали старое барахло, оставшееся с незапамятных времен. Ничего полезного, мусор, которому нашлось место только в самой дальней и заброшенной части монастыря. Тем обиднее было бы из-за него разбиться или быть пойманным орденской стражей. Правда стража здесь появлялась нечасто, что облегчало их поручение. Найти древний огнемет, принести сэру Ганнару - и их судьба решена. Бродяги-дезертиры давно разбитой армии, они станут служить весьма уважаемому человеку. Можно будет забыть о голоде, безденежье и прочих радостях скитальческой жизни...
        - Нам, что, в те окна забраться надо? - дрогнувшим голосом спросил Марк. Марк - лучший друг Петера с семи лет. На дюйм выше, но такой же тощий, он сунул пальцы в свою роскошную шевелюру и поскреб затылок.
        Третий из стоявших под башней, смуглый невысокий Серхио ехидно улыбнулся:
        - Ну да! Полезем со стороны обрыва. Чтобы не заметили. Эй, блондинчик! - Серхио повернулся к Петеру. - Давай веревку!
        Петер засуетился, роясь в мешке, и через несколько мгновений, обвязавшись одним из концов бечевки, Серхио уже карабкался по стене. Выходило у него на зависть ловко - Серхио был из семьи акробатов. Быстро перебирая руками и ногами, словно паук, он продвигался вверх и влево, поближе к окнам и подальше от случайного взгляда какого-нибудь зеваки. Веревка тянулась от его поясницы, как толстая нить паутины. Не прошло и минуты, как он добрался до одного из окон и скользнул внутрь.
        Веревка дернулась, и Петер, вытерев о штаны вспотевшие ладони, схватился за нее. Следующие несколько минут смазались в его памяти, только отдельные детали впечатались в нее, словно их вбили туда молотком: проклятая веревка норовила вырваться из трясущихся рук; ноги, вместо того, чтобы попасть в щели между камнями, скользили по гладкой поверхности, срываясь в пустоту. А на середине пути он додумался посмотреть вниз. Его уже стащило влево, и вместо заброшенного сада, где остался ждать своей очереди Марк, далеко внизу бились о камни океанские волны.
        В себя Петер пришел на загаженном голубиным пометом полу. Ладони саднило, частое дыхание драло и обжигало гортань, а в глазах плавали цветные пятна. Он сел и стер с щеки приставшую грязь. Серхио уперся ногой в подоконник и снова тянул веревку. Когда на пол рядом с Петером повалился тяжело дышащий Марк, миниатюрный вор вытер рукавом пот со лба и ухмыльнулся:
        - Не так уж вы плохи, как с виду кажетесь! Я-то думал, что один точно рыб кормить полетит.
        - Я тоже про себя так думал! - Марк прислонился к стене и, скривившись, вытряхивал из волос голубиный помет.
        - Ничего! - все также жизнерадостно объявил Серхио. - Как говорит мой батяня: главное начать и кончить! Так что пол дела мы уже сделали. Остались пустяки.
        - Чего бы тогда твоему батяне вместо меня не пойти? - буркнул Марк. - А я внизу подожду...
        Серхио в ответ засмеялся и показал в окно:
        - Он во-он там! Попробуй позвать, может получится!
        Петер подошел и глянул наружу. Голубую гладь внизу рассекали каракки, галеры и галеасы, идущие в порт. Над ними кружили чайки, сейчас находившиеся намного ниже Петера. В середине обширной бухты расположился на первый взгляд безжизненный остров. Но именно на него и показывал Серхио.
        - Еще четыре года ему под теми камнями томиться.
        - Там тюрьма?
        - Она самая. Это у нас наследственное. Днем по канату ходим, ночью по виллам богачей. Ну что, пошли вниз?
        Петер вспомнил, зачем они здесь, и оторвался от завораживающего пейзажа. Дверь открылась легко, ее никто и не думал закрывать. Они медленно пошли вниз по винтовой лестнице, прислушиваясь к гулкой тишине. Но в башне никого не было, а слой пыли на ступенях явственно говорил о том, что не было давно.
        На первом этаже они нашли дверь, ведущую в подвал. На огромном засове висел исполинских размеров навесной замок. Серхио, увидев это ржавое чудовище, лишь ухмыльнулся и достал из-за пояса короткий нож. Послышался короткий скрежет, а в следующее мгновение замок уже был в руках вора.
        Массивная двустворчатая дверь открылась с противным скрипом. Внутри было темно, Марк вытащил огниво, а Петер, проведя рукой по стене, нашел прикрепленный к ней факел. Через минуту высветилась обширная комната, заставленная рядами высоких, до потолка, стеллажей. Марк двинулся вглубь, зажигая остальные факелы. Серхио закрыл за собой дверь и оглядел ряды полок.
        - Хочешь стащить чего? - спросил Петер, заметивший интерес на лице вора.
        - Это же рухлядь, - ответил Серхио и опасливо покосился на покрытые слоем пыли древние вещи. - Думаешь Отцы оставят без охраны что-то ценное?
        - То, что они не считают какую-то вещь ценной, не значит, что это действительно так, - резонно ответил Петер.
        - Думаешь? - Серхио подошел к ближайшему стеллажу, заваленному железом, по большей части перекрученным и переломанным. Вытянул из кучи металлическую палку, со множеством мелких деталей и двумя плоскими отростками посередине. - Что ж, всё может быть. Сэр Ганнар нас сюда просто так бы не погнал. Но, говорят, эти древние штуки из человека могут душу высосать?
        Петер засмеялся:
        - Глупости! Это просто очень старые механизмы.
        - А для чего они? - Серхио вертел железную штуковину, прикидывая как ухватить ее половчей. - Что это за дубинка?
        - Понятия не имею, - честно признался Петер. - Только вряд ли это дубинка. Смотри, какая тонкая работа...
        - Если с этого края взяться, - пробормотал Серхио, - то получается знакомо - упор, как у столярного сверла, прижал плечом и крути ручку. Правда ручки нет, но вот за эти выступы схватится удобно, указательный палец на этот рычажок... - он опомнился и бросил железяку обратно на полку. - Эта бесовская штука не для сверления дерева сделана! Знаем мы ваших столяров... Вынет душу из тебя, обосраться не успеешь.
        Петер фыркнул и пошел за Марком, разглядывая древний хлам. На ближних полках лежали крупные серебристые камни, слабо светящиеся в полумраке. Они сменились штуками, похожими на стальных пауков, сдохших и сложивших лапы одна к одной. Еще дальше серые ящики, у всех одна сторона из черного стекла, в котором отсвечивало дрожащее пламя светильников. За ними железные бочки, с незнакомым ярко-желтым символом. Множество длинных, металлических полос, когда-то бывших одним целым, все изогнуты и скручены чудовищной силой. Представить страшно, кто способен так... В одном из исковерканных кусков торчала демонская сверлилка, вроде той, что трогал Серхио, только раз в десять больше. Рухлядь, когда-то стоившая состояния...
        Марк сидел над длинным ящиком, смахивающим на гроб. Лицо в зеленоватой пыли, словно заплесневело. Он с натугой выдирал из ящика опутанный тонкими, разноцветными веревочками, продолговатый предмет. Тот, наконец, поддался, пестрые змейки с тихим треском отпустили его, начав недовольно извиваться, видимо ища похитителя. Петера передернуло от омерзения.
        - Глянь, я вроде нашел его! - торжествующе воскликнул Марк
        Петер присел рядом, вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо листок с чертежом.
        - Нет, не он... На нашем ещё приклад должен быть.
        - А что мы ищем? - спросил подошедший Серхио.
        - Сэру Ганнару нужна штука, стреляющая огнем, - отозвался Марк. - Вроде посохов, что носят профессора Асирской академии...
        - Не говори глупостей! - поморщился Петер. - То, что мы ищем - просто очень сложный механизм. Никакой магии в нем нет.
        - Откуда тогда берется огонь? - удивился Серхио.
        - Кто бы знал. - Петер засунул листок обратно и поднялся. - Люди до Катаклизма много чего умели, о чем мы и не подозреваем.
        - Именно поэтому их и называли магами! - упрямо сказал Марк и повернулся к Серхио. - Не обращай внимания. Он древний язык учил, от этого у него мозги повернулись...
        Серхио пожал плечами, словно говоря: я что-то такое и подозревал.
        Следующие полчаса Марк с Петером вскрывали остальные ящики и ворочали валяющийся на полках хлам. Серхио помогать им отказался, сославшись на необходимость стоять на страже.
        Многие вещи, если стереть с них пыль, казались почти новыми. Маленькие разноцветные пластинки, которые Петер назвал "пуговицами". Вещи побольше, все с плавными, изящными изгибами, металлическим блеском поверхности и неожиданно теплые на ощупь. Совсем уж здоровенные штуковины хищного вида. Никакой фантазии не хватит, чтобы представить, для чего служило это добро. Казалось, стоит понять, как их включить, и они снова заработают. Но Петер хорошо помнил слова школьного наставника, Отца Кристиана: "силы, заставлявшей древние вещи работать, больше нет". Даже абсолютно целые больше никогда не оживут. Теперь это лишь странного вида безделушки, интересные только любителям истории и коллекционерам.
        Древний огнемет нашелся в одном из углов, прислоненный к стене и опутанный паутиной. Марк осторожно стер с него грязь, повертел в руках. Огнемет представлял из себя толстую трубу с прикладом, как у арбалета.
        - Как думаешь, он работает?
        - Нет, - твердо сказал Петер. - Древние вещи все до одной сломаны.
        - Зачем же он нужен сэру Ганнару?
        Петер пожал плечами:
        - Откуда мне знать? Да и какая разница? Главное, что нас, двух дезертиров, взял на службу такой уважаемый человек...
        Марк не стал с этим спорить. Вонь ремесленного квартала, в котором они жили, приехав в Савону, он переносил куда хуже Петера. Петер сунул "огнемет" в свой заплечный мешок и направился к выходу. Позади Марк тушил факелы.
        К удивлению Петера, ближние к выходу факелы уже были потушены, а Серхио стоял, склонившись у двери, и подглядывал в узкую щель. Услышав шаги, вор оглянулся, и приложил к губам палец. Петер на цыпочках подкрался к двери, и с ужасом понял - с той стороны кто-то есть!
        - Уважаемые, это же бред! - раздался из-за двери недовольный, писклявый голос. - Что еще за убийцы из Пустоши?
        - А если не бред? Предлагаете закрыть глаза и надеяться, что если мы ничего не видим, то этого и нет? - ответил из глубины коридора другой голос, надтреснутый.
        - Отец Эмилио, если вы пришли, чтобы хамить...
        - Братья, братья, - вмешался третий, - давайте не будем поддаваться эмоциям. Мы здесь, чтобы обсудить ситуацию, а не друг друга.
        -Так давайте обсуждать! - бросил второй, Отец Эмилио. - Мы должны переслать отчет Отца Михаила Магистру и дать свои комментарии.
        - Позвольте, - возмутился писклявый, - что значит - переслать? Мы уже решили, что написанное им - правда?
        - Я знаю Отца Михаила почти тридцать лет, - продолжил Отец Эмилио, - его старшим экзекутором назначили не за хорошие оценки или прилежное поведение. Он в любой, самой тяжелой ситуации не потеряет голову и не даст страху или нелепым бредням одержать верх над здравым смыслом.
        - Тогда как прикажете понимать его послание? Кому сдалась эта застава? Они ведь просто смотрят, чтобы никто на север не шлялся...
        - В обратном направлении тоже, Отец Диегу, - осторожно сказал третий.
        - В обратном направлении никто и не ходит. Там же Пустошь. Бесплодная земля.
        - Да, да, да, - нетерпеливо сказал Отец Эмилио. - Мертвый изуродованный север. Наследие тех времен, когда человек мог делать, что ему заблагорассудится. Когда каждый мог быть магом и подчинять себе страшные силы. Это написано во всех учебниках истории. Вы же взрослый человек, должны понимать, что в учебниках пишут далеко не все.
        - Ох уж эти экзекуторские тайны, - неодобрительно проворчал Отец Диегу. - Что же, по-вашему, не написано о Катаклизме в учебниках?
        - Некоторые мелкие детали. Но пусть сначала Отец Себастьян скажет.
        - И то, правда, - согласился Отец Диегу. - Кто из нас главный архивариус? Отец Себастьян, ваше слово.
        Наступила пауза. Ладони Петера стали мокрыми от пота. Как они могли попасться? Или это просто совпадение?
        - Рукописи зачастую противоречат друг другу в этом вопросе, - промямлил Отец Себастьян после паузы. - С одной стороны есть всем известная легенда о древних магах, уничтоживших в результате междоусобицы северную часть нашего мира. С другой стороны, те немногие документы, что открыло нам Управление Экзекуции, в чьем ведении находятся северные территории, говорят о том, что никакой междоусобицы не было. Древние маги, которыми так любят пугать у нас детишек, может и были причиной Катаклизма, но потом против Ордена Неизменности выступали как единая сила. И они конечно не погибли сразу. По крайней мере, какие-то из их прихвостней сумели выжить и организоваться. Солдаты, слуги и прочая чернь, или кто там у них был. Если помните, а Отец Эмилио наверняка знает это лучше меня, первые века экзекуторы совершили немало походов, добивая эту нечисть...
        - Получается, не добили? - спросил писклявый. - За столько-то лет?
        - Дело не в этом, - ответил Отец Эмилио. - В Пустоши мы всех прибили. Но были два места, где остатки этого отродья сумели пережить Катаклизм, и откуда они собственно и лезли...
        - Вы о Монументах? - спросил архивариус. - Они вроде бы тоже уничтожены...
        - Нет, - перебил Отец Эмилио. - Один действительно сломался, но и он не уничтожен. А второй сам перестал работать. Или скрывавшиеся в нем Маги поняли, что сюда лучше не лезть.
        - Монументы? Как можно скрываться в памятнике? - недоуменно спросил Отец Диегу. - Они что, такие большие?
        - Немаленькие, - подтвердил архивариус. - Но внутри никто не скрывался. Они приходили из других миров. Там что-то вроде порталов, что связывают некоторые наши монастыри. Но это сейчас неважно, что нам делать, вот вопрос! Если Отец Михаил прав, и на орденскую заставу напали слуги древних, то надо немедля сообщить Магистру.
        - Откуда они могли там взяться, после стольких веков? - тоскливо отозвался Отец Диегу. - Нас ведь на смех поднимут!
        - Не поднимут, - твердо сказал Отец Эмилио. - Те, кому мы будем докладывать, над такими вещами не смеются. А если слова Отца Михаила не подтвердятся, по крайней мере Великий Магистр будет знать, что у нас здесь, на востоке, не пущено все на самотек. Выиграем себе несколько дней, наверняка Отец Себастьян успеет что-нибудь в архиве раскопать по этому поводу.
        - Но остальным - ни слова! - добавил Отец Себастьян и через несколько мгновений раздался скрип ржавых петель.
        Еле слышно звякнул замок, Серхио открыл дверь и выглянул наружу.
        - Чуть не попались, - сдавленно прошептал он. - Как они не заметили, что с подвальной двери замок снят...
        - А кто это был? - тоже шепотом спросил Петер.
        - Начальство Савонского монастыря. Только чего они по темным углам шепчутся? Ты понял, чего они про Пустошь мололи?
        Петер, учивший историю древних, понял, но на всякий случай отрицательно помотал головой.
        - Ну да ладно, - вздохнул Серхио. - Главное, что нас не заметили. Пора уматывать.
        Путь назад оказался куда сложнее. Спускаться с башни пришлось в обрыв. Веревки на дополнительную сотню футов хватило, брали с запасом, но ободранные ладони, локти, колени, а у Петера еще и разбитый нос, были собраны в большом количестве. К тому же внизу не было даже узенькой полоски берега - почти отвесная каменная стена уходила вниз, в темные и холодные глубины. Серхио, спускавшийся последним, дернул веревку, обрывая хитрый узел и упал с высоты нескольких футов в море. В кабельтове от скалы стоял баркас, от него тут же отошла лодка.
        Петер барахтался в воде, ослепший от брызг, борясь с волнами, норовящими кинуть на скалы. Чьи-то руки схватили его за шиворот и плечо, дернули вверх с такой легкостью, словно он котенок. Упав на твердое, Петер протер глаза - он сидел в лодке, на него весело смотрел верзила, голый по пояс, весь заросший курчавым волосом. Проморгавшись, Петер признал в нем Большого Тома - начальника охраны сэра Ганнара. За Томом, его младший брат Хейк тянул из воды Марка, еще дальше Серхио тряс головой, вытряхивая воду из уха.
        - Добыли? - спросил Том, берясь за весла.
        Петер пощупал заплечный мешок и кивнул.
        Лодка развернулась и прыгая на волнах, пошла к кораблю. Петера снова схватили за шиворот и потянули вверх. Такой способ подъема был довольно унизительным, но Петер честно признался себе, что самостоятельно он вряд ли бы справился. От пережитого его руки и ноги дрожали, как у запойного алкоголика, а тело с трудом сохраняло вертикальное положение. Но увидев сэра Ганнара, Петер тут же подтянулся.
        Высокий и жилистый, в черной рубахе с короткими рукавами и таких же черных, кожаных штанах, их новый хозяин не слишком походил на рыцаря. К тому же, смуглое лицо, обрамленное темными волнистыми волосами, выдавало в нем южанина. Сэр Ганнар смотрел строго, без улыбки, но при этом в нем не чувствовалось и капли надменности, присущей сильным мира сего.
        Петер вытащил огнемет и протянул хозяину. Тот осторожно провел ладонью по поверхности и едва заметно улыбнулся:
        - Неплохо! Страшно было?
        Петер кивнул, и улыбка Ганнара стала шире.
        - Это хорошо, значит ты и вправду умен. Не думай только, что я вас как воров к себе взял. Для такого грамотного, как ты, работа посерьёзней найдется... Просто я привык проверять людей, тем более, когда-то связанных с Орденом.
        - Я понимаю, сэр, - тихо сказал Петер.
        - Если останетесь у нас, звать меня сэром не надо. Это для чужих, что бы понимали, кто главный.
        - Да, сэр, - сказал Петер и покраснел.
        Ганнар снова улыбнулся одними уголками губ.
        - Ладно, привыкнешь. Расскажи лучше, что заставило вас отказаться от службы в Ордене. Твой друг говорил - ты был лучшим в своем выпуске.
        Петер замялся. Такие вещи в двух словах не объяснишь.
        - Мы были добровольцами в походе против пиратов. Вы наверняка слышали об этом. У них там объявился вожак толи из Пустоши, толи еще откуда. Он перешел дорогу Отцам, и мы должны были принести свет Ордена в те дикие края. Вышло, как вы знаете, совсем по-другому. Когда мы вернулись домой, отношение к нам было, как бы это сказать...
        - Вы оказались во всем виноваты! - закончил Ганнар. - Знакомая ситуация, дальше можешь не объяснять. Но у нас другие порядки, скоро сами убедитесь.
        Он развернулся и отошел к Серхио, который сразу же начал, что-то шептать ему на ухо. Петер сел на палубу, привалившись к борту спиной. Над головой хлопнул парус и баркас медленно пошел домой.
        Петер прокручивал в голове подслушанный разговор Отцов, пытаясь понять, о чем шла речь. Нападение на заставу, видимо одну из тех, что на севере смотрят за рубежом между Пустошью и обжитыми землями. Ожившие слуги древних, которые, как оказалось, воевали не друг с другом, а с людьми... Если б Петер услышал эту историю на улице, то принял бы ее за одну из тех нелепых баек, что выдумывают неграмотные крестьяне. Слухи о пиратском короле, Витарре, он тоже всегда считал выдумкой. А вдруг он и правда из Пустоши?
        Петер закрыл глаза и вопреки его воли в памяти всплыл привычный кошмар, один и тот же сон, вот уже полтора года повторявшийся после войны: он идет по коридору старой орденской школы, перед ним на дощатом полу с наполовину стершейся краской бегают солнечные зайчики. Кружат в гипнотическом танце пылинки, медленно плывущие сквозь ряды косых лучей, падающих из окон. По правую руку тянутся двери, некоторые приоткрыты, от доносящегося гула губы Петера сами раздвигаются в улыбку. Семь лет прошло здесь - уроки, беготня и игры на переменах. Всего-то два коридора с десятком классов, а в детстве были огромным миром, в котором хватало места для беспощадных войн между добрыми и злыми империями. "Надо проверить Отца Кристиана", - думает Петер. - "Меня звали его любимчиком. Тогда я обижался, но это было правдой. Вспоминается сухая дряблая рука, треплющая волосы и ласковый взгляд. Когда-нибудь Петер, ты сам станешь настоятелем, говорил он, а может архивариусом, или даже старшим архивариусом. Петер представлял себя архивариусом, и счастье бегало теплыми мурашками по коже как эти пыльные лучи. Он был самым
способным в классе, а может и во всей школе. Грамматика, стилистика, орфография - дисциплины покорялись ему одна за другой с поражавшей учителей легкостью. Когда в выпускном классе он взялся изучать древний язык, его успехами гордились как собственными.
        Петер идет по коридору, и гул из классов меняет тональность, словно вместо столов там поставили ульи. Гул усиливается, становиться неприятным. От одной из дверей раздается крик. Петер вздрагивает, он помнит этот крик, но это было не в школе, не здесь. Ноги сами срываются на бег. Высокая трава цепляется за них, прячущиеся в зелени корни норовят поставить подножку. Шум нарастает, из него выделяются отдельные звуки - бряцанье металла, скрежет и гром ударов, ржание лошадей и крики людей. Петер оборачивается на бегу. За спиной нет коридора - только большое поле, окаймленное густым лесом, под выгнутым бирюзовым небом с белой дырой солнца наверху. И разноцветный вал из сверкающих рыцарей и коней в пестрых попонах, смешавшихся в однородную кучу, все более отдававшую багровыми цветами. Со всех сторон надвигаются ряды пехоты, ощетинившиеся пиками и закрытые большими прямоугольными щитами.
        За Петером бегут огромные берсерки с топорами, молотами и шестоперами. "Спасаться!" - колотится в голове паническая мысль, - "бежать!" Но взгляд примерз к одной точке, и не дает повернуться к спасительному лесу. Из этого месива смотрит на него Исидор, и взгляд его выражает крайнее удивление. Шлем свалился с брата, обнажив льняные, как и у Петера, волосы, под ними все залито кровью. Он делает шаг, другой...Ноги его медленно подгибаются...
        - Эй!
        Петера тронули за плечо, и он открыл глаза. Над ним стоял нахмурившийся Ганнар.
        - Ну-ка, парень, расскажи мне, о чем говорили Отцы в башне, - строго сказал он. - От начала и до конца.
        Глава 2
        Дорога, плавно изгибаясь, задиралась все выше и выше, к белым башням облаков, плывущих по синему фону. Не совсем дорога - просто две нешироких линии кирпичного цвета земли, среди желтой, сухой, с небольшими пятнами зелени, травы. Рядом с дорогой небольшие деревья, растущие не столько ввысь, сколько вширь, с изогнувшимися к югу ветвями, словно неряшливо зачесанные ветром. Самые большие стояли поодиночке, те, что помельче, пока еще кусты, а не деревья, сбились в группы трудно проходимых зарослей. Ганнар пнул походя камешек, тот скакнул пару раз, вздымая фонтанчики рыжей пыли и затаился меж редких желтых стеблей. Дорога снова повернула, скользнула мимо одинокого дерева и побежала вверх, в холмы. Под деревом, на небольшом белом валуне, прислонившись к стволу, сидел пожилой человек. На соседнем черном камне примостилась его котомка. Ганнар пригнулся и прошел под путаницу ветвей. Старик бросил на подошедшего быстрый взгляд и стянул мешок с камня:
        - Прекрасные у нас края, не правда ли?
        - Да, - ответил Ганнар, устраиваясь на камне, - красиво. Черный и белый. Это какой-то символизм?
        Уголки губ старика подернулись морщинами.
        - Просто камни. Я сидел на них еще ребенком. Мы бегали из дома - он повел рукой в сторону подернутых голубоватым туманом высот, - вниз, к зарослям тутовника. Уже больше полувека здесь отдыхаю. У тебя на родине растет тутовник?
        - Я не знаю, - ответил Ганнар, поерзал на камне и прислонился к стволу, - где моя родина.
        - Печально.
        - Почему?
        - Ну как же. Родина, детство, обычаи - это как корни, помогают человеку твердо держаться на земле. В бурю не унесет на чужбину, в засуху не даст умереть от жажды. Да и с ног тебя сбить нелегко.
        - Корни похожи на тюрьму. Вокруг целый мир, а тебе не сдвинуться.
        Старик поднял сухую ветку и принялся чертить в пыли бессмысленные узоры.
        - Во всем можно найти недостатки.
        - Да, мэтр Роло, можно. Находить недостатки легче, чем избавляться от них.
        - Избавляясь от недостатков можно ненароком избавиться и от чего-то нужного, - усмехнулся Роло. - Один мой племянник недавно решил бросить пить. Врачи сказали, с печенкой что-то. Раньше был душой компании, а теперь такой зануда. Жена пыталась от него сбежать на прошлой неделе. Ну да ладно, ты ведь не за историями о моей семье пришел?
        - В городе неспокойно.
        - Не в первый раз. В Савоне все время что-нибудь случается.
        - Но не по такой причине.
        - Все проблемы Ордена нужно делить на десять, если хочешь узнать их настоящий размер. Только на моей памяти они гонялись за каким-то пиратом на севере, раскапывали что-то ужасное в джунглях Намадии и отправляли большую экспедицию на запад, за Жезирет, наверняка тоже по крайне важной причине. И каждый раз на кону стояла судьба мира. У них всегда так, ты привыкнешь, сынок. Лет через тридцать.
        Ганнар поморщился.
        - Мне известно о впечатлительности Отцов, поэтому я проверил...
        - Я тоже, Ганнар, я тоже, - прервал его Роло. - Убили несколько десятков человек, каким-то странным способом и святоши решили, что из небытия поднялись все их древние страхи, и хотят сотворить с остальным миром то, что сделали с севером. Фантазии.
        - А если нет?
        Старик засмеялся, но смех быстро перешел в кашель.
        - Предлагаешь собирать вещи? Во-первых, я слишком стар, чтобы бегать от чужих страхов. Во-вторых, и, наверное, в главных, многие могут меня... не понять. Меня выбрали мэтром не за умение быстро бегать.
        - У меня это тоже не самая сильная сторона, - ответил Ганнар. - Я просто хочу видеть всю картину. Не важно, кто именно мутит воду, но ситуацию надо контролировать.
        Мэтр поднял бровь:
        - Считаешь, я могу помочь?
        Ганнар помедлил, подбирая слова.
        - У меня есть просьба, не совсем вписывающая в наши договоренности. Из того, что я покупаю у вас, есть вещи, оттуда, с севера. Если бы моего человека...
        - Хотите узнать, кто поставляет мне контрабанду?
        - Кто поставляет, я и так знаю. Нет, мне нужен человек из живущих за обжитыми землями.
        Роло оторвался от рисования, смерил Ганнара долгим взглядом:
        - Вы понимаете, что это значит?
        - Да.
        - Кажется я не так сказал. Вы понимаете, что это значит, просить гильдию раскрыть человеку со стороны все свои пути и людей? Если люди решат, что старый мэтр рехнулся, они выберут нового. А старого...
        - А если не совсем со стороны? Просто из другой гильдии.
        - Серхио? - скривился старик. - Этот молодой павлин тут же разболтает все своим дружкам. Когда мне было девятнадцать, я видел войну гильдий. Это последнее, что я хочу увидеть снова.
        - А если Руди?
        - Руди? - лоб мэтра собрался морщинами. - Ты приручил Руди? Хотя, что я говорю, - он засмеялся, - твоя хозяйка любого приручит. Но учти, если они согласятся, это будет дорого стоить, очень дорого. И я ничего не гарантирую.
        Старик поднялся и закинул мешок на плечо.
        - Если будете у нас в горах, сэр Ганнар, обязательно навестите наше скромное общество. Чистый воздух, козье молоко, серные источники и красное вино. Будете до ста лет жить.
        Я столько не выдержу, подумал Ганнар, глядя в спину уходящему человеку. С вами бы свое прожить.
        Под холмом его ждал стреноженный конь. Ганнар снял путы, запрыгнул в седло и, направив Черного в сторону города, задумался. Чутье подсказывало, что человек в простой, потрепанной одежде, с мозолистыми, крестьянскими руками и лицом, задубевшим от ветра и солнца, не сказал ни слова из того, что думал на самом деле. Судья над всеми воровскими гильдиями Савоны, по сути, глава преступного мира этого города в течении последних семнадцати лет, он всю свою жизнь провел в деревне, среди предгорий Ялового хребта. Виноградники, козы и прочая сельская идиллия. Кто он на самом деле знали девять человек - он, Ганнар, и главы гильдий, выбравшие его мэтром - главным вором Савоны. До Роло двадцать четыре года мэтром был его дядя, из той же деревушки. Как сложилась эта традиция, Ганнар не знал, а спрашивать о таких вещах здесь не принято. Скорее всего, жители этих селений занимались контрабандой еще в те времена, когда Савона была мелким поселком. Здесь же наверняка прятались беглые преступники, первые главари и их подельники, а эти ребята зачастую более трепетно относятся к обычаям и традициям, чем остальные. Хотя
здесь наверняка есть и практическая польза, не видная с первого взгляда. Например, конспирация. Если мэтр Роло не пришел бы сам засвидетельствовать свое почтение, не Ганнару конечно, а леди Евгении в его лице, разве могла бы прийти в голову такая абсурдная мысль, что глава всех Савонских бандитов - нищий пастух у подножия хребта? К тому же, живя в Савоне, велика вероятность поддаться многочисленным соблазнам города. Удержаться от того, чтобы не использовать свое положение трудно. Толи дело деревня.
        Зачем он, кстати, пришел ко мне тогда? Вряд ли он часто так делает. По его словам, вообще никогда. Хотел показать, что знает, с кем имеет дело? Или ничего не показывал, просто понял, намного раньше других, что этих людей лучше иметь в друзьях, безо всякой цели, просто чтоб было? Мэтр Роло предусмотрительный человек. Истинные мотивы его поступков угадать нелегко. Не зря он так легко отмахнулся от слухов, взбудораживших Савону, ох не зря. Тем более, что слухи с каждым днем всё больше подтверждаются.
        Конь, тем временем, спустился к реке и повернул на юг. Черный дорогу домой сам знает, ему направление указывать не надо. Двенадцатый год уже старому другу, но он все также крепок и вынослив. Зато мудрости с годами прибавилось. Ганнар потрепал коня по холке, тот в ответ мотнул головой и фыркнул. Через час из-за горизонта выглянула неровная линия городских построек. Еще через столько же послышался незабываемый запах Вонючего квартала, по крайней мере, северной его части. Южная окраина примыкала к морю, там находилась территория порта - кабаки, склады и ремесленники, так или иначе связанные с морем. Потянулись лачуги, вышедшие далеко за пределы городских стен. Вообще-то, заезжать в город с этой стороны опасно даже группе хорошо вооруженных людей. Здесь и стража не ходит, меняют караул у ворот из тридцати человек раз в сутки и все. Ганнар ехал спокойно, он знал, какова здесь власть человека, о котором никто не слышал. Из подворотни выбежал оборванный парнишка, лет пятнадцати на вид. Подлетел к коню, с опаской взялся за стремя. Ганнар наклонился.
        - Велено передать вам, сэр, - зашептал парень, - что на днях прибудет путник из далекой страны.
        Ганнар кивнул. Вот так мэтр Роло работает. Просто хотел показать, что ничего не делается за просто так, по первому требованию. Что его услуги нужно ценить.
        В торговом квартале было не так оживленно, как обычно. Город пронизан тревогой, на лицах нет привычной для савонцев беспечности. Интересно, кто же распространяет эти слухи? Да еще и с такими подробностями. Отцы с ног сбились, ища, откуда идет утечка. Кое-где на базаре, невиданное дело, зияют проплешины. Лавки, правда, все открыты, но лавка - дело постоянное, ее не бросишь, да никто в своем уме и не подумает о таком. Если ремесленник или торгаш открывает лавку в торговом квартале Савоны, всё, считай, жизнь удалась. Собственно, все так и считают. Савона - перекресток всех торговых путей мира, здесь встречаются все народы, населяющие Хелир, как северный, так и южный. Свое дело в этом городе - мечта любого торговца, вложенные деньги возвращаются втрое, вчетверо, и главное безо всякого риска.
        Ганнар миновал торговые ряды и подъезжал к мосту в Чистый город, когда со стороны площади раздались крики. Кто-то побежал туда, кто-то оттуда. В криках послышались "маги" и "демоны". "Опять панику на пустом месте развели", - с усталым раздражением подумал Ганнар, - "дерьмо, а не люди, собственной тени боятся".
        В этот момент со стороны ратуши тяжело ухнуло, земля вздрогнула, словно с большой высоты рухнула скала. Ганнар вздрогнул, невольно втянув голову в плечи. От раздавшегося со всех сторон визга и ора заложило уши. Люди выбегали из дворов и узких переулков. Через несколько мгновений улица стала рекой из перекошенных ужасом лиц. Ганнар повернул коня и врезался в толпу, но Черный быстро остановился, не в силах преодолеть напор человеческого потока. Ганнар вытащил меч, обрушил плашмя на головы, разгоняя обезумевшую чернь. Толпа вокруг бушевала, в какой-то момент хаос достиг апогея - выпученные глаза, разинутые в крике рты - казалось, все они вот-вот задохнутся. Потом волна ужаса и паники резко спала, улица очистилась, и Ганнар вылетел на площадь. С двух сторон к ратуше пригибаясь, едва ли не на карачках, бежали по двое, по трое стражники. В окнах огромного здания мелькали блики металла. Ганнар обогнал солдат, конь простучал подковами по мраморным ступеням и залетел в холл. От него шарахнулись, видимо приняв за демона, кто-то заверещал под копытами. Холл ратуши исполинских размеров, конец его терялся в
сумраке, вдоль боковых стен шли ряды массивных колонн, на высоте сорока футов плавно переходя в куполообразный потолок. Оттуда свесились три огромных, незажженных сейчас, люстры, на пару тысяч свечей каждая. Ганнар слез с коня и направился к противоположному концу. Подбежал молодой парень, в доспехах, почти мальчишка. Заглянул в лицо испуганными глазами, и унеся обратно. Хоть бы имя спросил. Холл окончился широкой лестницей, Ганнар осмотрелся, но ни разрушений, ни погибших так и не заметил. Снова из-за какого-то пустяка панику устроили, решил он и начал подниматься по ступеням. На втором этаже стража уже не бегала, а несла караул.
        - Сэр Ганнар, это вы? - Лицо спросившего офицера смутно знакомо. - Как хорошо, что вы здесь, сэр Ганнар! Наместник куда-то пропал, говорят, его убили. Из всего совета только трое, остальные как сквозь землю провалились.
        - Что случилось-то? - спросил Ганнар.
        - Никто не знает! Сначала Орденская охрана побежала с криками, что по обители полчища демонов расхаживают. Потом оттуда как долбануло, словно земля вскрылась. Может, кто большой оттуда полез? Говорили же - восстали инканиусы, будут теперь месть творить страшную...
        -- Кто именно в совете? - перебил Ганнар.
        - Не знаю, сэр Ганнар, не заглядывал я туда, - говоривший оглянулся через плечо на Малый зал, словно кто-то мог его подслушать в этом бедламе. - Да и какая разница теперь?
        Ганнар пошел по коридору, закончившемуся большим круглым кабинетом за распахнутыми позолоченными дверями. Один из сидящих за круглым столом был знаком - дряхлый сэр Гейн, главный прокурор города. Длинные, седые волосы спутаны, что-то яростно доказывает сидящему перед ним толстяку. Толстый, как и его сосед справа, судя по толстой золотой цепи - глава одной из торговых гильдий. Все трое повернулись на стук двери.
        - Сэр Ганнар! - воскликнул Гейн. - Вы с...
        - Я один, - Ганнар прошел к столу. - Что случилось? Ни трупов, ни разрушений. Отчего такая паника?
        - Это там, - толстяк ткнул пальцем в сторону монастыря.
        - Что там?
        - Никто не знает.
        - Может, стоит выяснить, что там, прежде чем убегать?
        - Мы не убежали! - встряхнув старческой головой, возразил сэр Гейн.
        Просто не успели, подумал Ганнар.
        - Как туда быстро добраться? - добавил он вслух.
        Ганнар шел впереди, подняв руку с факелом, за ним семенил прокурор, решивший лично провести по секретному пути. Ход был узкий, старый, но без следов запустения. Паутины на потолке нет, а пол чисто выметен.
        - Любите ходить в гости? - спросил Ганнар.
        - Это Святые Отцы любят, - мрачно обронил Гейн. - Демоны их побери.
        - Может, уже побрали.
        - Было бы неплохо. Лишь бы нас за компанию не прихватили.
        Коридор стал потихоньку подниматься и вскоре закончился вертикальной шахтой с винтовой лестницей.
        - Я для вас дальше только обузой буду, - смущенно сказал Гейн, остановившись в коридоре.
        Ганнар оглядел старика и кивнул. Поднявшись по лестнице, он толкнул рукой крышку люка и осторожно высунул голову. Тишина. Комната, в которой он вылез, пустая, даже мебели нет, лишь квадрат люка посередине. Массивная дверь почему-то закрыта на засов изнутри. Наверное, кто-то из Отцов успел убежать этим путем. Ганнар отодвинул запор и открыл дверь. В коридоре тоже ни звука, только трепещут на стенах полотнища с орденской эмблемой - рубиновой подковой. От хозяйки Ганнар как-то слышал, что это отнюдь не подкова, а какая-то древняя буква, означающая предел, конец всему, но история Ордена его не интересовала. Он никогда не любил Отцов, считая их бездельниками, способными лишь на пустую болтовню. Правда остальные считали, что лишь мудрость Ордена хранит мир и благополучие в Хелире, поэтому Ган свои мысли никогда не озвучивал.
        Ганнар пошел по коридору, заглядывая во все двери. Никаких признаков боя и разрушений. Похоже, это жилая часть: в каждом помещении по кровати. В одной из комнат, на стене две тигриные головы, с длинными, дюймов по восемь, клыками. Следующая завалена до потолка корнями, грибами и сушенными насекомыми. В третьей, в углу, возле кровати большой череп, раза в три больше человеческого, с третьей глазницей во лбу. Ганнар видел такие раньше. Какое-то древнее, вымершее животное. Ящики, бочонки, пара застекленных витрин с разноцветными камнями - у Отцов обширные интересы. Но ни одного человека. Ганнар поднялся на следующий этаж. Затем еще на один. Монастырь словно вымер. Следующий пролет лестницы уперся в люк на потолке. Ганнар вылез наружу и осмотрелся. Он стоял на одной из четырех больших угловых башен, соединенных воедино высокой каменной стеной, по высоте равной самим башням. Небольшой внутренний двор почти полностью занят донжоном, возвышающимся над остальными башнями на десяток ярдов. Внизу, на земле, неестественно раскинув конечности, лежала маленькая фигурка в балахоне. Подняв взгляд, Ганнар увидел
окно, из которого вылетел несчастный. Центральная башня. Он еще раз оглядел неестественно тихий монастырский двор, глянул наружу, где вдалеке, за хозяйственными постройками и стеной поменьше играло бликами море, и двинулся по стене к донжону.
        Поиск места происшествия оказался недолгим. Комнатой с разбитым окном был большой зал на верхнем этаже. Раньше здесь, видимо, стоял в центре длинный стол, теперь его обломки валялись частью у левой стены, частью у правой. В центре зала наоборот, чисто, будто кто-то успел подмести, только матово отсвечивает на полу большое черное пятно. Обходя обломки, Ганнар оперся на стену и быстро отдернул руку, не сразу поняв, в чем дело - каменную поверхность покрыли капельки влаги, словно здесь роса выпала. По стене, извиваясь между грубо обработанными камнями, проползла трещина в полпальца толщиной. В углу, рядом с разбитым окном скорчился мертвец. Точнее, то, что от него осталось. Вероятно этому не повезло попасть в окно, тело расплющило о стену, оставив вокруг облако почти черных брызг. На пол сполз даже не труп, а фарш из лохмотьев и внутренностей. Рядом еще одна трещина. Похоже, ухнуло именно отсюда. Непонятно только, почему пол целый? Каменные стены, фута два толщиной, трещинами пошли, а на полу только клякса блестит. Пол, кстати, тоже влажный. С водяными они здесь воевали, что ли? С другой стороны зала
еще один проход, дверь лежит на боку в глубине коридора. Здесь уже сухо. За поворотом еще один труп. Рыцарь в полном доспехе. На кирасе намалевана красная подкова - местный, Орденская охрана. Шлем и панцирь у рыцаря посередине глубоко вдавлены, словно гигантский, тупой топор ударил и не сумев разрубить, расплющил и отбросил. Из-под забрала протянулись темные струйки, на полу растеклась лужа. Дальше снова чисто и целая мебель. Ганнар остановился. Это что, все? Три трупа, и разгромленная комната? Это и есть нападение древних как-их-там-называют, от которых вся Савона разбегается? Похоже, Отцы сами что-то здесь натворили и наложив в штаны от страха, разбежались.
        Из-за одной из дверей послышался тонкий звук. Он то нарастал, то почти исчезал. Пальцы сами сомкнулись на рукояти меча, Ганнар вытащил клинок и толкнул дверь. Комната была похожа на обычную келью с минимумом убранства, но взгляд Гана тут же прилип к лишней детали в центре: на полу распластав руки, лежал мертвец. В глаза бросилась белая сутана, из тех, что носят экзекуторы. Распахнутая, она обнажила старческую, немощную грудь с редкими седыми волосками. На бледной коже вздулись черные, словно от чумы, шрамы, образуя замысловатый, смутно знакомый рисунок. Рядом, прислонившись к стене, сидел еще один монах, всхлипывая время от времени. Ганнар присел и заглянул в отрешенное лицо. Этого он видел пару раз.
        - Вы ранены, Отец Диегу?
        Монах смотрел застывшим взглядом сквозь него и продолжал всхлипывать. Ганнар взял его за плечо и резко дернул. Голова безвольно стукнулась о стену, монотонные звуки, прервавшись на мгновение, снова возобновились. Отец Диегу либо был в сильнейшем шоке, либо спятил. А виновники, что бы здесь не произошло, похоже, исчезли.
        Ганнар спустился вниз и вышел из башни. На улице, у ворот топтались стражники, тыча пальцами поверх его головы. Он поднял взгляд. В нескольких футах над ним из очередной белой рясы торчали ноги - одна босая, другая в синем сафьяновом тапке. Этого экзекутора ради разнообразия сунули головой в петлю.
        - Здесь никого нет! - Ганнар махнул рукой, подзывая.
        Солдаты зашевелились, но ни один не сделал и шага вперед. Ганнар со злостью плюнул на песчаную дорожку и пошел к ним.
        - Сэр Ганнар! - сквозь ряды стражи протиснулся крупный воин, оказавшийся Большим Томом. - Вы тоже здесь!
        - Пойдем отсюда, - Ганнар в последний раз оглянулся на труп, покачиваемый ветром на длинной веревке, и зашагал прочь. Рядом приспосабливался к быстрому шагу Том, косясь, но не решаясь спросить, что было внутри.
        Они направились к ратуше. Самые отчаянные из горожан уже выглядывали из подворотен, недоумевая, почему не наступает столько раз обещанный конец света. Из окон тоже высунулись головы, пытаясь разглядеть Орденскую обитель, скрытую отсюда деревьями. Предоставленный сам себе, Черный вышел на крыльцо ратуши, просунул голову меж колонн и мирно ощипывал клумбу. Подняв голову на свист, радостно заржал и неторопливо, с достоинством пошел к хозяину.
        Ганнар запрыгнул в седло, и конь зацокал копытами по булыжнику, эхом разнося стук по пустой площади. Том догнал через минуту на своем коне и рассказывал о том, как он смотрел кольчуги, вчера только завезли хорошие, с двойным плетением, только легкие подозрительно, что за сталь такая, а потом закричали и звук этот. Том помолчал и, не дождавшись комментариев командира, продолжил:
        - Звук вроде и негромкий, только стошнило от него почему-то. Хотя как от звука может стошнить, спрашивается? И дрожь еще по земле, до кишок пробрала, проклятая. Гадость такая, будто кости изнутри напильником шкрябают. А, что там, сэр, внутри случилось?
        - Не знаю.
        - Тот, что висел, говорят старший экзекутор. Неделю назад приехал. Рассказывают, человека может... мог, взглядом сломать. Что человек думает, тоже видит, в смысле видел. - Том глянул через плечо в сторону монастыря. - Страшной силы человек был.
        Ганнар вспомнил щуплые ноги, с потрескавшимися пятками, торчащие из балахона. Как котят этих, страшной силы людей, давили. Получается, слухи последних дней - правда. Все равно непонятно. Убили трех экзекуторов, да нескольких стражников. Почему остальных не тронули? Судя по распространяемым сплетням, они всю Савону могли прихлопнуть. Напуганные бреднями люди даже не подумали бы сопротивляться. Они и сейчас от одного хлопка как тараканы разбежались. Что это за удар, кстати? Со стороны можно было подумать, что вся обитель обвалилась, на деле же одного бедолагу из окна выкинуло, второго по стене размазало. И все. Не считая пары трещин. Большой, громкий пшик. Напугать хотели? Разворошить этот муравейник и привлечь к себе внимание? Тогда им это удалось. Теперь одним донесением хозяйке не отделаешься... Хотя что он может сделать? Он ведь не маг.
        - Кажется, там Лесс скачет. - Том тронул задумавшегося Ганнара за локоть.
        Лесс подлетел на взмыленной лошади, глаза круглые, словно увидел демона, ходившего по коридорам Орденского монастыря. Тоже испуган, недовольно подумал Ганнар.
        - Хозяйка приехала! ?- выпалил Лесс, натягивая поводья.
        - Откуда? - вытаращил глаза Том. - На чем?
        - Не знаю, - затараторил Лесс. - Как отсюдова бухнуло, Ленар всех в копье поставил, поместье оборонять. Мне говорит: иди, со стороны залива посмотри, что с баркасом, и что бы никто снизу не полез. Я с обрыва-то глянул - нет никого, да и кто на высоту такую полезет, лестница-то поднята. Ежели с моря нападать, в порт надо прямиком. Пошел я обратно. Иду по саду, значит, тут слышу - дверь хлопнула, ну из дома того, в который ходить нельзя. Хотел крикнуть им, мол, зачем лезете туда, суки, нельзя же, сэр Ганнар вернется, пришибет. Выглянул из кустов, а там она на крыльце стоит, ну, ее светлость. Повернулась ко мне, позови Ганнара, говорит. Я побежал сначала, а потом думаю - вы же в горы уехали, где искать вас?
        - Как же ты нашел нас, стервец? - насторожился Том.
        - Дык, если б знал! Я же хотел сначала вернуться, потом, думаю, съезжу в город, посмотрю. Может, вы уже с демонами бьетесь. Вот и поехал к ратуше.
        - А, что тут гадать? - хмыкнул Том. - Сэр Ганнар завсегда в заварушку первым лезет.
        - Э-э-э, - почесал затылок Лесс, - вот и я так подумал.
        - Догадливый ты, Лесс, - усмехнулся Ганнар. - Даже с улицей не ошибся.
        Лесс удивленно глянул на него:
        - Действительно, как это я?
        Пустив лошадей вскачь по пустым улицам, они быстро добрались до родной усадьбы. Ганнар оставил коня Лессу и пошел вглубь сада, к дому, в который никто не ходит. Раньше это поместье было тремя отдельными участками в самом дорогом и престижном районе Савоны, каждый из которых стоил целое состояние. Теперь один из них использовался под хозяйственные постройки и жилье для охраны и обслуги, а два других стали садом, в середине которого скрылось скромное двухэтажное здание. На площадке перед ним уже собралась вся челядь, с благостными лицами глядящая на хозяйку. Леди Евгения, все такая же юная, тоненькая, темные волосы стянуты в хвост, в простом белом платье без изысков, так любимых благородными дамами. Перед ней прыгала русоволосая девочка, лет восьми. Схватив за шею большого сторожевого пса, она толи пыталась задушить его, толи залезть на спину. Глупый пес не понимал, чего от него хотят, и норовил лизнуть детское лицо.
        - Леди Катерина! - верещала толстая Хелена, нянька, пытаясь оторвать ребенка от собаки. - Отпустите эту блохастую скотину! Вы же вонять будете!
        Девочка оглянулась, высматривая, кого тут назвали леди, шлепнула Хелену по необъятному заду и устремилась за убежавшим псом.
        -- Кажется, Катька нашла себе родственную душу, --из окна выглянула еще одна девочка, проводившая убежавшую парочку строгим взглядом.
        - У Катьки каждый немытый и блохастый - родственная душа! - улыбнулась леди.
        Ганнар остановился позади челяди и смотрел на хозяйку. Знакомое, но несколько подзабытое чувство покоя пришло, как только он ее увидел. Ганнару вдруг невыносимо захотелось очутиться дома, на родном острове. Выполнять рутинные поручения, искать в развалинах обломки древних вещей, а потом смотреть, как леди их оживляет, как в ее тонких пальцах старый хлам начинает сверкать новой жизнью. Ганнар сплюнул от накатившего отвращения к этому огромному, душному и вонючему клоповнику и его крикливым обитателям. Ведь если попросить ее, она вернет его домой, к горным склонам, к бьющимся о скалы океанским волнам, к тихим, доброжелательным людям, тоже сбежавшим от этого безумия. Да, если попросить, она не откажет. Не упрекнет, что бросил порученное дело, может даже не подумает так. Скажет, что он солдат, а не политик и зря она его мучила. Вот только когда через неделю или месяц узнаешь о глупости, которую сотворил Том или Ленар, оставленные вместо тебя, когда услышишь имена тех, кто умер из-за того, что тебе опротивела эта клоака, как будешь смотреть ей в глаза? Ганнар вышел из-за спин и поклонился.
        - Ган! - хитро прищурилась хозяйка, - Ты вернулся. Сколько демонов догнал?
        - От вас ничего не скрыть, госпожа, -- неловко улыбнулся Ганнар. - Демоны, к сожалению, успели убежать.
        На большой стол, несколько месяцев стоявший пустым, уже легла пара книжек и огромная орденская инкунабула. Рядом найденный недавно "огнемет". Леди, опершись на инкунабулу локтем, с улыбкой смотрела, как Катерина поглощает столовой ложкой варенье. Девочка нарочито громко чавкала, при этом невинно тараща на хозяйку глаза. Ганнар сидел напротив и терпеливо ждал, когда хозяйка обратит внимание на него. Леди, как говорили слуги на острове, любит баловать своих названных сестер - двух маленьких бездомных шалопаек, подобранных ею не так давно в неизвестных далях.
        Внизу, во дворе, по-прежнему жаловалась Хелена:
        - Леди Женевьева, вы же хорошая девочка, зачем вы лезете в эту грязь?
        Серьезный детский голос ответил:
        - Уйди от меня, дурная баба.
        Катька фыркнула, облизывая ложку:
        - Дурная баба! Я ее толстожопой зову.
        Раздался смачный шлепок, Хелена взвизгнула. Катька замерла с поднятой ложкой, прислушиваясь. Еще один шлепок и умоляющий возглас няньки:
        - Не надо, маленькая леди! Я же не отмоюсь!
        - Ничего, она целебная! - мстительно отозвался детский голос.
        Катька сорвалась с места, бросив ложку на стол. Леди Евгения повернулась к Ганнару.
        - Мы счастливы видеть вас, госпожа, - начал тот. - К сожалению, не успели подготовиться. Так неожиданно.
        Леди кивнула головой:
        - Для меня тоже. И прекрати называть меня госпожой, здесь же нет никого.
        Она взяла ложку и попробовала варенье. Сквозь шум сада пробился просительный голос няньки. Катька комментировала размеры ее зада и предлагала сестре потыкать в оный чем-нибудь острым.
        Хозяйка дотронулась до "огнемета".
        - Этот никогда не заработает, - тихо сказала она и вздохнула. - Как быстро всё завертелось...
        - Вы о тех, кто напал сегодня на монастырь?
        - Не знаю. Наверно. - Хозяйка подняла глаза на Ганнара. - Сейчас я могу только строить догадки. Впрочем, это не важно. Если не сегодня, то завтра придут из Ордена, просить помощи. Даже не просить, а требовать. Поднявшиеся из могил и прочая белиберда. Все, способные держать оружие, кто не с нами, тот против нас. На чушь эту не обращай внимания, то, что я здесь, тоже не говори. Делай вид, что в орденские сказки не веришь и беспокоить меня из-за пустых страхов не будешь. Можешь рассказать какая я кровожадная, когда меня отвлекают по пустяковым поводам.
        Ганнар поморщился.
        - Ничего с тобой не случится, язык не отсохнет и молнией не ударит. Главное - требуй доказательств. Не на словах, пусть покажут записи тех времен. Мол, именно так раньше древние маги, или кто там еще, расправлялись с врагами. Или с Орденом, что одно и тоже. И не пальцем ткнут в страницу и быстро закроют, нет, пока ты сам не разберешься, не поймешь, что угроза действительно существует, не уступай им ни на дюйм.
        - Что на самом деле нужно найти?
        Хозяйка, задумавшись, повела ногтем по волнистому узору на инкунабуле.
        - Не думаю, что вы найдете что-то конкретное. Просто мне нужна информация, чтобы представлять, что произошло на самом деле.
        - На самом деле? - не понял Ганнар.
        Леди улыбнулась:
        - У каждого события две стороны: одна - как мы его видим, другая - как на самом деле.
        - Но как я пойму, что важно, а что нет? Ведь я не историк. - Ганнар вспомнил о новобранцах, учившихся в орденской школе, и поправился: - Впрочем, я ведь могу идти и не один.
        Хозяйка подняла бровь.
        - Возьмешь с собой Тома?
        - У меня есть кое-кто пограмотней! - рассмеялся Ганнар. - А что, по-вашему, случилось сегодня в монастыре?
        - А сам что об этом думаешь?
        Ганнар не любил привычку госпожи отвечать на вопрос еще более заковыристым вопросом, словно проверяя его способность соображать, но виду, как всегда, не подал.
        - Похоже, их хотели не столько поубивать, сколько напугать.
        - И в их интересах напугаться посильнее, - кивнула хозяйка, - чтобы больше не пугали.
        -- Но кто это был?
        Девушка пожала плечами.
        - Сейчас можно лишь сказать, что этот кто-то пришел из-за границ нашего мира и ему не нравится спокойствие, что царит здесь уже много лет. А с добрыми намерениями он или они сюда явились, сейчас никто не скажет. В любом случае, в стороне отсидеться нам не удастся. Эти неизвестные и в других местах проявились, и к нам интерес успели обозначить.
        - Хорошо, мы выясним, кто эти водяные... - пробормотал Ганнар.
        - Водяные? - удивилась леди Евгения.
        - Там все вокруг было мокрое... - в затруднении сказал Ганнар. - Стены, пол...
        - Там туман был! - засмеялась хозяйка. - А на стенах что-то вроде росы осталось...
        - Туман? - не поверил Ганнар. - В здании? Откуда ему там взяться?
        - Видимо оттуда же, откуда были и те, кто в нем прятался.
        Ганнар внимательно посмотрел на хозяйку.
        - Вы что-то видели?
        - С чего ты взял? - невозмутимо ответила леди Евгения.
        - Ну... - замялся Ганнар, он не знал, как объяснить свое представление о хозяйке, как о волшебнице. - Зачем вы тогда... э-м-м появились у нас? Вы в Савоне последний раз полгода назад были, чтобы с мэтром Роло познакомиться. Значит видели этот туман?
        Леди махнула рукой.
        - Не обязательно что-то видеть, чтобы понять. Туман они не скрывали, понимаешь? Это туман что-то скрывал. - Она вздохнула. - Ладно, не будем гоняться за призраками. Они, глядишь, еще сами за нами погоняются. Проследи, что бы никто не проговорился о моем появлении. Нет, лучше совсем не выпускай никого в город. Спишем на страх перед жуткими... м-м-м... как они тут их называют... инканиусами. Ну все, теперь жди гостей. Скоро они придут в себя.
        Ганнар с сомнением посмотрел на свою госпожу. Что-то здесь затевалось чересчур запутанное. Не причастна ли она каким-то образом к сегодняшней заварушке? Он быстро отогнал эту мысль. Хозяйка и мухи не обидит, что о людях говорить.
        - Отцы говорили о каких-то монументах...
        - Я знаю. Там порталы, вроде того, которым пользуюсь я, - хозяйка мечтательно закрыла глаза. - Наверняка с собственным источником энергии, можно перемещаться сколько хочешь...
        - У Отцов, оказывается, тоже такие есть.
        - Есть, - согласилась хозяйка. - Ордену всё работающее от древних осталось. Но они пользуются, не пытаясь вникнуть в суть. Не знают, как менять координаты, как подключиться к новым порталам. Всего-то и могут, что путешествовать между парой-тройкой своих монастырей.
        - А что же те монументы? Куда они ведут?
        - Этого мы не узнаем, - пожала плечами леди Евгения, - пока не найдем координаты...

* * *
        Большой зал Савонской ратуши гудел, забитый почти до отказа. Наверное, впервые здесь собралась столь разношерстная компания. Члены совета, главы гильдий, представители Ордена, послы с юга, из Дамбии и Намадии, Лагонцы с запада, и рыцари, во главе с лордом Ричардом, сюзереном ближайших баронств на востоке. Все они пришли сюда не столько для того, чтобы принять какое-то решение, сколько услышать, что правдиво из бесчисленных слухов про запечатанную давным-давно в земле дыру, из которой снова вырвались маги и демоны, про Монумент, что стоял над ней, запирая все прошедшие столетия, и про множество других небылиц, одна нелепее другой. Ганнар стоял за леди Евгенией, приняв на себя знакомую работу телохранителя. Взгляд сам, безотчетно, выделял потенциально опасных людей, положение их рук, позы, сопоставлял с расположением своих людей. Где-то на краю сознания еще держалась мысль о послании мэтра Роло, но теперь это было больше заботой хозяйки. Хотя мысль жужжала в голове как надоедливая муха, без всякой возможности отогнать ее. Роло нашел не просто контрабандиста с пограничья, он нашел дикаря из Пустоши,
из-за границ обжитого мира. Вряд ли он из самой Пустоши, там, как говорят жить невозможно, просто живет за линией Орденских застав, но и это уже немало. В конце концов, они же достают для Роло вещи оттуда, значит должны хорошо знать те места.
        Леди Евгения сидела за центральным столом, справа уместился массивный лорд Ричард, видом больше похожий на быка, чем на человека. Слева, наклонив голову к инкунабуле, что-то бубнил Отец Себастьян. На вид ему теперь можно дать лет девяносто - руки дрожат, голова трясется. А ведь он даже не встречал никого из нападавших, был в это время в подвале, в своем архиве. Там его и нашли через пару дней, в каком-то ящике. "Появлялись из... Вот он, этот знак... - бубнил он. - Альфа и омега, начало и конец... Омега - это орденская подкова, а вот альфа - их знак. Вот он, смотрите... Поход экзекуторов к Монументу... Вот еще ..." Хозяйка кивала головой, соглашаясь. Она, похоже, поняла, что к чему, намного раньше монахов, теперь просто делала вид, что внимает мудрости Отцов. "Восточный портал сломался после... Какая-то незнакомая нам процедура..."
        Заседали уже не меньше часа, в основном слушая доклады Орденцев. За последнюю неделю с них слетела привычная спесь. Сначала, одну за одной, вырезали три северных заставы. Даже не вырезали, а что-то совсем непонятное устроили - там пропали все солдаты, за исключением самих наставников, трупы которых покрылись уже виденными Ганнаром черными буграми. Потом происшествие в Савоне. Кто-то прошелся по местному монастырю, давя людей словно вшей. Отцы утверждали, что у них ничего не пропало, но им никто не верил.
        По толпе у стен прошел легкий гул. Через мгновение в зал вошел затравлено озирающийся Серхио. Похоже, такое внимание не радовало вора. Шедший за ним коротко стриженый северянин, наоборот, глядел на людей и богато убраные стены с видом нувориша, пришедшего покупать дворец у обедневших дворян. Высокий, даже чуть выше Ганнара, с широкими плечами и развитой мускулатурой. Походка небрежная, разболтанная, при этом в каждом движении кошачья пластика. Из одежды короткие, до колен, штаны и потертая, в заплатах, безрукавка. Отец Иоанн, новый экзекутор, прибывший на смену Отцу Эмилио, говоря о полуголых варварах похоже не сильно преувеличивал. Серхио поклонился, показав свою грацию, его спутник не подумал даже головы склонить, глядя на леди Евгению с наглым интересом.
        - Какая ты тощая, - неожиданно заявил он. - Тебя, что, эти гады не кормят?
        Серхио вздрогнул, лицо его побелело от страха.
        - Э-это Дэнил, ваша светлость - запинаясь, выдавил он. - Простите его... он...
        Рыцари, не слушая его, вскочили с побагровевшими от негодования лицами, Отец Себастьян в недоумении открыл и захлопнул рот, но хозяйка только рассмеялась.
        - Мои служанки постоянно твердят, что я ем как синичка. Надеюсь, ты не еще одна наседка следящая, сколько ложек я съела? Или тоже будешь смотреть, достаточно ли теплое на мне белье?
        - Я бы мог, - притворно вздохнул наглый дикарь, скорчив скорбную гримасу, - но люди меня не поймут. Тебя тоже, но виноватым сделают меня, к гадалке не ходи. Не раз уже проверено.
        Леди Евгения снова засмеялась:
        - Непростая, похоже, у тебя судьба.
        - Не забудьте это учесть, когда я что-нибудь натворю! - радостно кивнул Дэнил.
        Что-то бойко он говорит, недовольно подумал Ганнар, дикари обычно двух слов связать не могут.
        - Значит, Дэнил, ты ходишь... - леди запнулась, бросив взгляд на Отца Иоанна, - ты хорошо знаешь места за... на севере?
        - Пустошь? - небрежно откликнулся дикарь. - Как свои пять пальцев. То есть десять. Или двадцать, - добавил он, задумавшись на мгновение.
        - Тебе не приходилось видеть большую, белую башню? Она вроде как светится изнутри, - спросила хозяйка.
        - Стелу, что ли? Видел, конечно. Только не особо она светится. Так, немного, если вплотную подойти. Ну и не башня она конечно, просто здоровый столб, там только одна комнатушка внутри.
        - Это Монумент, - убежденно заявил Отец Себастьян. - Ошибки быть не может. Он правильно сказал, только одна комната.
        - Ты заходил внутрь? - спросил отец Иоанн.
        - Что же мне, на улице спать? - оскорбился Дэнил. - Там же на три сотни миль ничего нет, только голый камень. Хотя внутри стелы тоже кроме камня ничего нет. Но хоть крыша над головой, да стены вокруг.
        - Когда ты был там последний раз? - спросил Отец Себастьян.
        - С год назад, - дикарь поднял глаза к потолку, - может чуть меньше.
        - Ничего подозрительного не было?
        - Там все подозрительное. Но мертвое. И ценного ничего нет. За столько лет все растащили. Остались только каменные плиты с надписями. Все стены на старом языке исписаны. Значки всякие, стрелочки туда-сюда, - Дэнил вздохнул. - Я нож сломал, пока их расковыривал. Ни одного бриллианта или хотя бы рубина...
        - Мог ли он ожить? - неизвестно у кого спросил Отец Себастьян.
        - Вряд ли... - тут же откликнулся экзекутор. - После того, как его сломали, из второго еще триста лет лезли, а из этого ни одного.
        - А почему второй не сломали? - подал голос лорд Ричард. - Никто бы сейчас не лез.
        - Для этого нужно знать, что делать! А как вы поймете, если там все надписи на древнем? - наставительно сказал Отец Иоанн. - В одной из экспедиций нашелся знающий язык, понял, что нужно сделать. А со вторым... Времена тяжелые были, туда непросто добраться, и без того проблем хватало. Тем более "этих" все меньше лезло, потом совсем перестали.
        - Так в чем проблема? - спросил кто-то из глав гильдий. - Послать экспедиции к этим Монументам, да и развалить их на хрен.
        - Где мы возьмем столько народу? - спросил архивариус. - Если там действительно древние...
        По толпе пробежала дрожь - все представили себе встречу с древними магами, и хоть давно уже никто о них ничего не помнил, но представляли явно что-то ужасное. Правда леди Евгения каждый раз, слыша о древних магах едва заметно ухмылялась. Вот и сейчас только хорошо знавший ее Ганнар видел, что хозяйка с трудом сдерживает улыбку, но она нередко объявляла самые обыденные представления чушью и дурью, Ган к этому давно привык.
        - В наших краях никого нет, - сказал вдруг дикарь.
        - С чего ты взял? - нахмурился Отец Себастьян.
        - Со жратвой туго. Каждый лишний рот чувствуется. А уж армия...
        - На восток можно отправить небольшую экспедицию, - сказала леди Евгения. - Нам нет смысла не доверять и Отцу Иоанну и местным жителям. Сходят, проверят Монумент, скопируют надписи и вернутся. Как я понимаю, до Северной заставы оттуда недалеко, а информацию вы можете быстро в любое место переправить.
        Экзекутор поморщился, но согласно кивнул:
        - Правильно. Нельзя распылять силы. Нас наверняка к этому и подталкивали.
        Сил у вас хватает, презрительно подумал Ганнар, просто вы без хозяйки идти не хотите. Неизвестно, как вы воевали раньше, но сейчас на серьезных воинов не сильно похожи.
        - И как они его проверят? - спросил Отец Себастьян.
        - Прочтя инструкции, как еще, - ответил экзекутор.
        - Там внутри все в этих надписях, - поддакнул дикарь, - хоть зачитайся.
        - Значит пошлем туда кого-нибудь, кто знает этот проклятый язык, - веско обронил Лорд Ричард.
        - Что значит пошлем? - дернулся архивариус. - Кого вы хотите послать, лорд Ричард?
        - Понятно кого, - простодушно ответил лорд, - того, кто язык знает. От меня там толку будет не больше чем от этого разбойника.
        - Вы понимаете, что говорите, сэр Ричард? - взвился Отец Себастьян. - Это же отравленная, ядовитая пустыня! И демоны знают, что там водится.
        - Ничего хорошего там не водится, - вставил Дэнил. - Если вы хотите деда туда послать, то зря. Он там издохнет в первый же день. Там не только старым нечего делать. Хворый или слабый, - тоже не выдержит. Там бывает, простая царапина загниет и за пару суток от здорового мужика только мешок с костями и дерьмом остается.
        Отец Себастьян побелел, кадык его судорожно дернулся.
        - У меня есть подходящая кандидатура, - подала голос хозяйка и посмотрела на Ганнара.
        Ган нашел взглядом в дальнем углу светловолосую голову новобранца, смотрящего круглыми глазами на хозяйку, и махнул рукой. Даже отсюда стало видно, как лицо юноши залилось краской.
        - Не волнуйтесь так, Отец Себастьян. Вы нам здесь нужны, - сказала леди Евгения престарелому архивариусу, а взгляд ее красноречиво добавил насколько и в каком месте. - Мы найдем более подходящих людей.
        Петер с Марком подошли к столу, и хозяйка прищурилась, рассматривая парней
        - Не слишком ли они молоды? - повернулась к нему хозяйка.
        - Они уже успели повоевать, госпожа.
        Леди повернулась к юношам:
        - Вы слышали, о чем сейчас говорили?
        Парни дружно кивнули.
        - Что скажете? Не боитесь?
        - Для вас, ваша светлость, мы хоть на край света пойдем! - выпалил Марк, не забыв покраснеть.
        Леди Евгения улыбнулась, но улыбка вышла грустной.
        - Что, скажешь, Дэнил? - спросила она дикаря.
        Дэнил осмотрел юношей, как конюх лошадей:
        - Придурки оба, сразу видно, - вздохнул он. - Ничего, побои, унижения и грязная работа любого человеком сделают. Но стоить это будет дорого.
        - Тебе хорошо заплатят, дикарь... - поморщившись, начал лорд Ричард.
        - На хрен мне твои деньги, толстяк? ? - перебил Дэнил.
        - Что же ты хочешь? - спросила леди Евгения, насторожившись.
        Дэнил посмотрел на нее оценивающе:
        - Сейчас я тебе помогу, а когда мне понадобится помощь, ты вернешь должок.
        Хозяйка помедлила.
        - Только если это не будет, что-то плохое.
        - Хорошо, - довольно осклабился Дэнил, - сама решишь, красавица, что будешь делать, а что нет.
        Ганнар посмотрел на радостного дикаря и с трудом отогнал нехорошее предчувствие.
        Глава 3
        Мальчик стоял посреди белесой мглы. Клочья тумана тянулись к нему из сумрака липкими щупальцами, стекая по коже холодными струйками. Он знал, что один ненадолго, что его скоро найдут хищные обитатели мглы, но был спокоен. Главное, что теперь уже не надо бояться и убегать. Те, от кого он бежал уже не догонят, а те, что снуют где-то рядом, скрытые туманом, не страшны. Им нужна только плоть. Где-то за границей видимости, в молочной пелене, снова послышался дробный стук толи маленьких копыт, толи больших когтей. С другой стороны зашипело, неясные тени собрались в целое, через мгновение растаяли. Мальчик двинулся дальше. Идти больше некуда, но просто стоять и ждать, когда тебя сожрут как-то глупо. Он очень устал, руки и ноги сбиты, но мысли ясны и четки как никогда. И почему-то совсем не страшно. В тумане взвизгнули, пронзительно, с удивлением. Мальчик вздрогнул, но не остановился. Визг перешел в хрип, затих. Через минуту из тумана дохнуло горячим, что-то большое заскрежетало по камням. Маленькая фигурка медленно, как сомнамбула шагала дальше.
        Сквозь туман проступило длинное, из множества сегментов, тело, заструилось - матово-черное, толщиной с хорошее бревно. Мальчик вскрикнул, его резко дернуло и потащило по камням, по жесткой болотной траве. Дыхание перехватило, и крик оборвался. По венам потек расплавленный свинец, перед глазами все начало медленно меркнуть. Где-то на краю сознания отпечатался человеческий возглас. Мальчик не сразу понял, что его уже никуда не тащат. Холодная, влажная земля прижалась к щеке, разделила мир на две половины. В той части, что оказалась слева, был только голый камень и большой прозрачный слизняк, ползущий прямо перед глазом. В правой части несколько черных сегментов сжались в кольцо и исчезли в тумане. Через какое-то время он почувствовал, что его подняли - за шкирку, как котенка.
        - Детеныш, - сообщил голос.
        - Не детеныш, а ребенок, - поправил второй. - Слюну сотри с него, а то ожог будет.
        - Сейчас. Опа! Ну-ка глянь сюда!
        - Что там? Укусил? Ничего, то, что нас не убивает...
        Мальчику показалось, что с его непослушного тела стягивают одежду.
        - Где трава? - деловито спросил первый.
        - В карманах смотри, зачем в мешок лезешь? - зло бросил второй.
        - Отсюда копченым пахло, я посмотреть только хотел...
        Мальчик засыпал... От мира осталась только тонкая нить двух голосов. Слова плыли мимо сознания, голоса говорили что-то важное, но мальчику было уже все равно. И тут его кожа загорелась, огонь полез внутрь, к мышцам, костям, внутренностям. Крик разорвал легкие, рука взметнулась сбить невидимое пламя...
        Петер вздохнул, но в легкие вместо воздуха хлынула вода. Крик разлетелся сотней пузырьков. В следующий миг, он, кашляя, понял, что смотрит на Дэнила.
        - Ты чего орешь среди ночи, недоумок? - оскалившись, спросил дикарь.
        - У него кошмары! С войны! - дрожащим голосом отозвался откуда-то сбоку Марк.
        - Это, что, повод орать? - повернулся к тому Дэнил.
        - Он же не специально!
        - Значит, он еще и специально может? - Дэнил повернулся к Петеру. - Тебе, малыш, форштевень в жопу ни разу не засовывали?
        Петер помотал головой.
        - Но ты очень хочешь? - с фальшивой участливостью осведомился дикарь.
        Петер снова мотнул головой.
        - Так зачем же выпрашиваешь?
        - Я не буду... - голос Петера сорвался, - больше.
        Дэнил отпустил его и отвернулся. Послышались шаги, и рядом осталось только бледное лицо Марка. Петер отпихнул ведро, в которое его окунули, сел и прислонился спиной к борту, пытаясь прийти в себя. "Похоже, я рехнулся", - подумал он. - "Ладно, война и брат снились, но это уже ни в какие ворота не лезет. Нам до Пустоши еще тысяча миль, а меня уже чудовища во сне гоняют. Я, что, такой трус?"
        Через немного ушел и Марк. На востоке медленно светлело. Заворочались гребцы, хриплый голос крикнул - "подъем!" Петер все сидел, пытаясь унять дрожь. Разнесли баланду. Стук ложек сменился скрипом весел и плеском воды. "Я не трус", - сказал себе Петер, - "я не трус". Прошел Дэнил, держа в руке обглоданную кость. "Я не трус". Пальцы сжались в кулак, Петер с трудом удержался, чтобы не заплакать.
        - Так и будешь сидеть? - Дэнил встал рядом, помахивая бараньей лопаткой. - Тебя не учили, что жрать нужно всем вместе?
        Петер не ответил.
        - У тебя рожа, словно ты дерьма нажрался, - заметил дикарь.
        Петер твердо решил молчать. Дэнил, постоял, разглядывая его, потом резко схватил за шкирку и бросил за борт. Петер полетел в реку, по счастью не задев ни одно из весел. Под водой от холода у него перехватило дыхание, изо рта вырвались пузырьки, тут же устремившихся к поверхности. Рядом плавно, как огромный морской зверь двигался изогнутый бок галеры. С другой стороны кипела стена из бурунов, подымаемых веслами. Петер глянул вниз, там под толщей прозрачной воды, на каменистом дне лежал скелет, в два человеческих роста, обмотанный цепью, уходящей к наполовину скрывшемуся в земле валуну. В паре мест скелет прикрывали куски ржавого железа, из-под них тянулось медленно колеблющееся тряпье. Но сами кости сверкали чистой белизной. Так приятно, наверное, лежать здесь и ничего не чувствовать...
        - То, что нас не убивает... - прозвучал в голове голос из сна.
        - Делает нас сильнее, - неуверенно закончил Петер и устремился к поверхности.
        Над водой уже летели крики, сверху опустились руки, выдернули Петера из воды.
        - Ну как, полегчало? - раздался ехидный голос Дэнила.
        - Похоже на то. - Петер неожиданно для себя ухмыльнулся.
        - Ты обращайся, если что.
        - Непременно.
        Дэнил ушел, и Петер снова остался один, задумавшийся о том, похож ли один из голосов во сне на Дэнила.
        Они плыли по реке, давшей название городу, из которого началось их путешествие, уже неделю, миновав последний городок, принадлежащий Савоне. Однообразный безжизненный пейзаж, мимо которого скользила галера, постепенно менялся. То тут, то там на берег наползал чахлый кустарник. Похоже пустыня осталась позади, хотя в нескольких милях за левым берегом по-прежнему клубилась полоса песчаной бури, не приближающаяся, но и не отступающая. Подошел и оперся рядом на борт Отец Леонид, сухонький старичок из Асира. Отец Леонид, прежде чем выйти на пенсию, три десятка лет прослужил воспитателем в знаменитой Асирской академии, занимающейся, как все знают, обучением волшебников. Марк с Петером были в восторге - они уже предвкушали захватывающие истории о магах и волшбе, но реальность разочаровала их. Никто в академии не сдвигал горы, не летал по небесам, как птица, и никто не владел даже самыми завалящими фокусами, вроде молний из пальцев или метания огненных шаров. Марк совсем было разочаровался в магии, и даже назвал ее обманом, но Петер вовремя напомнил ему о леди Евгении. Леди была настолько красивой и
доброй, что без сомнения являлась самой настоящей волшебницей. К тому же, она дала им по амулету, способному, как она сказала, вылечить один раз даже самую тяжелую рану. К сожалению, Отец Леонид совершенно ничего не помнил о ней, из его рассказа выходило, что она была самой обычной, ничем не примечательной девочкой, по глупости сбежавшей из академии ещё до конца обучения. Это скорее говорило не о заурядности леди Евгении, а о плохой осведомленности Отца Леонида. Не удивительно, что он не видел ни полетов, ни превращений. В конце концов, он простой послушник Ордена. Таким, наверное, и не положено видеть таинства и ритуалы могучих академиков.
        - Когда-то эта долина, - Отец Леонид повел широким рукавом рясы в сторону угрюмого берега, - была засажена оливковыми рощами, виноградниками и фруктовыми садами. Каждый богач имел усадьбу на берегу Савоны. Благословенная была земля.
        - Какой же силы должно быть оружие, что бы сжечь это все? - спросил Петер.
        - О тех временах мы мало чего знаем, - печально улыбнулся монах. - Некоторые считают, что это вовсе и не от оружия.
        - Проклятие? - спросил подошедший Марк.
        - Нет, что-то другое. Оно просто шло оттуда. - Отец Леонид указал рукой на северо-запад. - И долина Савоны стала такой, как мы ее сейчас видим.
        - Это проклятье, - уверенно заявил Марк. - Что еще может отравлять землю четыре тысячи лет? Не зря это место называют Маговым языком. Лизнул, так лизнул. На пару тысяч миль сразу, чтобы не мелочиться.
        - Вообще-то Магов язык вон там, река к нему не относится, - Отец Леонид показал на полоску песчаной бури слева по борту. - Далеко заходить туда нельзя - можно не вернуться.
        - Я читал: те кто заблудился, так там и живут, - задумчиво сказал Петер, - только постепенно превращаются в демонов - четырехруких, двухголовых. Или, наоборот - без глаз, без ушей,.
        - Там уже давно нет людей, - ответил Отец Леонид. - Может когда-то давно, они и были ими, но теперь это плоть от плоти Магова языка. Начиная почти от самого побережья у Савоны и до Пустоши человеку туда ходу нет.
        - Интересно, те чудовища могут напасть на нас? - спросил Марк.
        - Нет, оттуда никто никогда не выходил. Да и чудовища это не самое страшное, что может выйти оттуда, - ответил монах. - Человек может уничтожить любых монстров, если они конечно реальны. Найдет слабые места и задавит, если не силой, так хитростью и количеством. Из всех реальных чудовищ человек - самое сильное и беспощадное.
        - Где уж ему, - поморщился Марк. - Человек слаб.
        - Где один человек слаб, - поучающе сказал Отец Леонид, - сотня уже сильна. То, что не под силу сотне, для десятка тысяч - плевое дело. А людей миллионы, Марк.
        - И что делают эти миллионы?
        - Возделывают землю, пасут скот, торгуют.
        - Очень это поможет против магов и чудищ! - засмеялся Марк и поднял руку как оратор. - Человечество сильно героями! Одиночками, людьми, своей жизнью меняющими историю. Все остальные через сотню лет станут грязью, тленом.
        При упоминании героев, Петеру почему-то вспомнился Дэнил. Вот уж герой дикарей.
        - Иногда, Марк, лучше без героев, - сказал он.
        Отец Леонид удивленно посмотрел на него.
        - Только не иногда, а чаще всего, - сказал он с одобрением.
        - И чем же это лучше? - поморщился Марк.
        - А ты вспомни наш поход, - ответил Петер. - Вроде бы мы шли войной против кровожадного дикаря, а все люди, что живут за Маронскими холмами, встали на его сторону. Для них он был героем. Освободителем и заступником. И герой как всегда победил. Вот только если он герой, то кто тогда мы?
        Марк открыл рот, да так и остался стоять, обдумывая, кто он на самом деле.
        Савона, первые восемьсот миль от устья текущая строго с севера на юг, ближе к верховьям постепенно забирала на восток, уходя от пустыни. На берег наползала высокая, жесткая трава, начали появляться группы деревьев. При остановках на ночевку, Дэнил с несколькими матросами уходил на охоту - им попадались олени, кабаны, зайцы, разная птица - природа постепенно оживала. Вскоре показались и люди. К тому времени, как река окончательно повернула на восток, успев уменьшиться в ширине наполовину, на прибрежных холмах появились каменные замки. Тихая и безопасная часть их путешествия закончилась. Рыцари, что владели этими землями, называли себя свободными баронами. Как любили говорить сбежавшие отсюда люди, свободными от всего - и морали, и чести, и достоинства. По сути, это были просто разбойники, сумевшие захватить замок и удержать его в руках, отбив атаки жаждущих мести родственников прежнего хозяина. Укрепившись, такой разбойник объявлял себя бароном, а так как все его соседи три - четыре поколения назад были такими же разбойниками, то оспорить легитимность его титула никому не приходило в голову. Со
временем он выдавал за соседа свою дочку, женил сыновей и пожалуйста - гнусный бандит, отребье, становился уважаемым лордом, настоящим свободным бароном. На деле он, правда, так и оставался разбойником, поэтому путешествовать в этих местах не менее опасно, чем по Пустоши. По этой причине с ними и ехал Отец Леонид - Ордена побаивались даже здесь.
        Еще через пару дней Савона в последний раз вильнула в сторону севера, ударилась о стены громадного замка и убежала на юго-восток, к отрогам еле видных отсюда гор. Галера высадила их на берег под монотонно накрапывающий дождь и повернула обратно. Четверка путников полезла по склону холма, на вершине которого расположился замок. Перед Петером по скользкой траве, кряхтя, подымался Отец Леонид. Пару раз казалось, что старик вот-вот упадет и Петер, в страхе, отскакивал. В итоге упал сам и проехался лицом по холодной, мокрой зелени. Отплевываясь, он бросил взгляд на громаду замка. Широкие массивные башни, две угловые и две над воротами, почти не оставили места для крепостной стены. Из бойниц уже высунулась пара арбалетов.
        - Радушные люди, сразу видно! - оптимистично заметил Дэнил.
        Отец Леонид первым подошел к воротам и откашлялся.
        - Добрые люди! Мы путешествуем по поручению Ордена... - начал он.
        Из башни над воротами высунулась широкая, опухшая рожа караульного, заросшая до самых глаз черной щетиной. Смачный плевок полетел под ноги монаху и голова втянулась обратно.
        - Дай я попробую. - Дэнил отстранил Отца Леонида и заорал на весь замок. - Эй, ты! С мордой как свиная жопа! Что за зверь имел твою мамашу?
        С угловых башен донесся хохот. Петер поглядел туда, но людей над зубцами не было. Видимо смеявшиеся где-то прятались от дождя. Привратник снова высунулся, с перекошенным лицом, в которое тут же прилетел, ком грязи, метко пущенный Дэнилом. Взмахнув руками, страж опрокинулся назад.
        - Что молчишь? - опять заорал Дэнил. - Стыдишься? Родителей нельзя стыдиться, даже таких как у тебя!
        С башен снова заржали. Со стены над воротами свесилась голова в рыцарском шлеме с поднятым забралом.
        - Кажется сегодня удачный день, - произнес спокойный голос. - Я нынче кого-то повешу.
        - Надеюсь, тебе там наверху удобно меня вешать? - спросил Дэнил с недоброй улыбкой, задрав голову. Вода струйками стекала по его лицу и капала на и без того мокрую одежду.
        Рыцарь смерил его долгим взглядом и что-то сказал вниз. Через пару мгновений загремели цепи, опуская подъемный мост.
        - Ну вот, пожалуйста, - скорчив невинное лицо, заявил Дэнил отцу Леониду. - Добрее надо с людьми быть и они ответят тебе тем же.
        - Тем же? - переспросил Марк, опасливо посмотревший на стену. - Может, не будем тогда заходить?
        Дэнил поднял глаза на темно-серое небо и, пробормотав что-то вроде "оставайтесь, придурки", зашагал под арку входа. Люди за воротами не спешили проявлять гостеприимство - в руках у всех арбалеты, пики и топоры. На сутану Отца Леонида смотрели на удивление недружелюбно. Рыцарь, очевидно капитан стражи, играя желваками, уставился на Дэнила. Тот, как ни в чем не бывало, отпихнул от себя пику и, подойдя, хлопнул капитана по плечу.
        - Прежде чем человека вешать, его надо накормить, - со знанием дела произнес он. - И не кашей какой, или, тем более вареной водичкой. Мясом! Причем жаренным. Хотя можно и печенным.
        Капитан покачнулся от хлопка, глаза его удивленно округлились, с трудом взял себя в руки, снова сжал челюсти и задрал подбородок. Дэнил сделал вид, что ничего не заметил, легким движением развернул рыцаря и повел во внутренний двор. Капитан трепыхнулся, пытаясь освободится, но под рукой Дэнила заскрежетали доспехи, послышался судорожный вздох и рыцарь, словно безвольная марионетка потащился за дикарем.
        Только в зале, приглашенные к ужину, путники осознали, насколько плохи их дела. Отец Леонид успел по дороге пообщаться с местным знахарем, и услышанное ставило под угрозу их едва начавшееся путешествие. Местный лорд, сэр Лайонел, огромный, на полголовы выше Дэнила, рыцарь с мясистым лицом, мало того, что славился на всю округу своими жестокими забавами, вроде охоты с гончими на крестьянских девок, не своих, конечно - соседских, или турниров в стрельбе по убегающим мишеням, так еще и спутался с нечистой силой. Челядь страшным шепотом рассказывала о том, что с полгода как в замке появилось что-то потустороннее. Что именно, никто не знал - по замку не ходили по ночам, гремя цепями, кровь, вроде тоже ни у кого не выпили, но все задницами чувствовали, постоянное присутствие колдовства. К тому же хозяин резко переменил отношение к Ордену. Монахов здесь больше не привечали, а один, вроде, даже пропал в соседней деревушке.
        Единственным, кого эти рассказы не смущали, был Дэнил. С ножом в каждой руке, он ловко управлялся с дичью, не обращая внимания на ледяные взгляды, бросаемые в его сторону. Хозяин пировал в окружении двух десятков вассалов, за другими столами расположилось еще около сотни рыцарей - по местным меркам сэр Лайонел считался крупным землевладельцем, под его рукой только каменных замков около дюжины, не считая более мелких ленов, с деревянными замками или просто башнями-донжонами.
        За центральным столом взревывали, оглядываясь на сидящих в дальнем конце путников. С выпитым вином, крики становились все громче, наконец, один из рыцарей поднялся, затопал, пошатываясь, к их углу. Коренастый, широкоплечий, с красной, бугристой рожей, он меньше всего походил на изысканного рыцаря. Обыкновенный разбойник, обмирая, подумал Петер, только закованный в доспех.
        Краснорожий уперся ладонями в столешницу дыхнул вонью и перегаром:
        - И куда же наши птенчики направились?
        У Петера перехватило дыхание, он с ужасом понял, что будет сейчас происходить. Этим людям плевать на законы гостеприимства, они лишь хотят поразвлечься, а в том какие развлечения предпочитают местные сэры, сомнений не было.
        Дэнил оторвался от обгладываемой кости и поднял на хама удивленные глаза:
        - А ты что, курица? Твои птенчики у тебя между ног болтаются...
        В зале мгновенно повисла тишина. Красномордый оторопел, не в силах поверить своему счастью - дикарь и не думал уходить от драки, опомнившись, схватил Дэнила за грудки, видимо решив выдернуть его из-за стола. Сразу стало ясно, что рыцарь-разбойник поставил себя в очень невыгодную позицию. Дэнил, не вставая, выбил пинком из под красномордого обе ноги, и схватив того за голову, с размаху ударил мордой об стол. Рыцарь, пытаясь вырваться из цепких объятий, с огромным трудом приподнял голову на несколько дюймов и тем самым еще больше усугубил свое положение. Дэнил подтянул левой рукой глубокую миску с похлебкой и запихнул туда красную рожу. Похлебка оказалась горячей, рыцарь заколотил не только руками, но и ногами, безо всякого, впрочем, успеха. Локтем правой руки Дэнил давил на шею незадачливого буяна, а левой, вооружившись большой двузубой вилкой, тыкал в упирающиеся руки красномордого. В зале висела все та же тишина - никто из людей сэра Лайонела не кинулся бедолаге на помощь. Такое развлечение их тоже устраивало. Красномордый пустил в миске последние пузыри, дернулся и затих. Дэнил отпустил его, дав
телу сползти на пол и с безмятежным видом, принялся за новый мосол.
        Тишину нарушил сэр Лайонел:
        - Что-то гости нынче невежливые пошли, - ледяным тоном сообщил он. - Ты им и хлеб, и кров, а они что творят?
        - Это все от слабости, - не отрываясь от мосла, сказал Дэнил. - Слабые вы, вот всякие гады и пользуются.
        - Ты кого слабаком назвал, смерд? - взорвался, подскочив, сэр Лайонел. Лицо его побагровело, словно рыцаря вот-вот хватит удар. - Я тебя на куски порублю!
        - Ну, что ты орешь? - примирительно сказал Дэнил. - Я же не конкретно про тебя. Я вообще про всех, - он обвел костью зал.
        Лицо сэра Лайонела побелело, толстые губы сжались в линию.
        - А ты, значит, не слабак? - спросил он вдруг вкрадчиво. - Ты у нас, получается самый сильный?
        - Я хвастаться не люблю, - скромно ответил Дэнил, дожевывая очередной кусок. - Но если хочешь, можем поспорить.
        Сэр Лайонел поводил головой влево-вправо, оглядывая своих рыцарей.
        - Слабаки, значит, - голос его стал притворно ласков.
        - Да не обижайся ты, - вздохнул Дэнил, вылезая из-за стола, - я же не говорю, что это ваша вина. Просто здесь можно быть мягонькими и слабенькими. С тобой с самого рождения сюсюкаются - родители, учителя, наставники. Где уж тут мужиком вырасти.
        Дикарь оглядел рыцаря - шести с половиной футов росту, фигурой схожий с медведем, неудивительно, что соседи позволяют ему бесчинствовать на своих землях. С таким лучше не связываться.
        - Есть тут, кто сильнее тебя?
        Рыцарь засмеялся:
        - Те, кто так думал, давно червей кормят.
        - Червям тоже жрать надо, - глубокомысленно изрек Дэнил. - Для этого в мире и живет столько дураков. Давай так, ты выберешь любое оружие, а я тебя на спор с одного удара собью. Если уж тебя с одного - остальные точно слабаки. Ну как? Или боишься?
        Губы рыцаря раздвинулись в хищной улыбке.
        - Раймон, принеси топоры, - бросил он, не поворачивая головы.
        В полном доспехе сэр Лайонел выглядел как монумент, на Дэнила он глядел с презрением - во что одет дикарь трудно понять с первого взгляда, что-то потертое, толи содранное с разных людей, толи вообще самодельное.
        Принесли две обоюдоострые секиры, рыцарь нацепил на левую руку щит, Дэнил от него отказался, недоуменно спросив: "Зачем он мне?" Сдвинули столы, освободив место для поединка. Сэр Лайонел выглядел теперь не столько злым, сколько радостным. Убивать людей, похоже, его любимое занятие. Он опустил забрало и, неожиданно грациозно для его грузной фигуры, пошел по кругу, размахивая топором. Дэнил в ответ, с отсутствующим видом, почесал топорищем низ спины. Секира рыцаря пошла назад и вверх для богатырского размаха, и в этот момент Дэнил, выронив топор, рванул вперед, и пригнувшись, ударил плечом в бронированный живот. Сэр Лайонел с грохотом рухнул на пол. Дэнил оказался сверху, в руках у него неизвестно как появились массивные кастеты, первые же удары вогнули забрало вовнутрь. Крик из шлема быстро перешел в хрип. Дэнил замер с занесенной рукой и поднял глаза на присутствующих:
        - Что он сказал? А то я не расслышал. Сдается, что ли?
        Голос из заднего ряда ответил, что, да, так и сказал. При этом у доброй половины рыцарей на лицах проступило разочарование. Эти явно слышали, как сэр Лайонел пожелал драться до смерти, но скажи такое, а дикарь возьмет и отпустит этого изверга... Вспыхнувшие алчные огоньки в глазах нехотя погасли.
        Дэнил поднялся, и принялся отряхиваться с самым невинным видом. К лорду подбежали несколько человек. С сэра Лайонела кое-как содрали шлем, из лилового, торчащего в сторону носа сочилась кровь, губы разбиты, дородное лицо покрылось кровоподтеками. С трудом, с помощью соратников, он воздел себя в вертикальное положение.
        - Проклятый варвар! - вырвался у него хриплый крик. - Ты обманул меня!
        - Ты сам себя всю жизнь обманывал, - парировал Дэнил, - когда думал, что самый сильный. Ничего, сегодня ты сильно поумнел. Благодарить не надо, хватит хорошей выпивки.
        Для убедительности, он хлопнул хозяина по плечу. Разбитые губы лорда с трудом растянулись в улыбку, больше похожую на оскал. Он повел головой, оглядывая своих вассалов. На лицах подданных все читалось без слов - их жестокого, властолюбивого синьора только что унизили. Унизил не другой лорд и даже не рыцарь, а безвестный проходимец, и за это заплатит не только виновник, но и любой, кто просто попадется под руку. Петеру стало совсем не по себе. Если раньше была хоть призрачная надежда, что о них забудут, то теперь надеяться можно разве что на легкую, быструю смерть. "Зачем мы сюда пошли", - колотилась в голове тоскливая мысль, - "не так уж там и мокро..." Краем глаза он видел, как напрягся и побледнел Марк. Только тупому дикарю все нипочем - он еще раз хлопнул хозяина по плечу.
        - Давай-ка выпьем, и поговорим без лишних ушей. Дело есть...
        Сэр Лайонел поглядел на него ошарашенно, открыл рот, снова закрыл. В голове его происходила сложная мыслительная работа.
        - Раймон, принеси в кабинет "золотистого", - выдавил, он наконец.
        - Остальным не давай, - строго сказал Дэнил слуге. - "Золотистое" только для тех, кто дрался. Слабаки пусть пиво хлещут!
        Дикарь с хозяином вышли из зала и до конца ужина Петер боялся поднять взгляд от чашки, ожидая новых задир. Но на них уже не обращали внимания. Всех занимало, как избежать неминуемого хозяйского гнева.
        Отведенная путникам комната не блистала убранством - единственное окно забрано толстой решеткой, на пол брошены соломенные тюфяки. Петер поглядел в окно, где темнело, поделенное прутьями на полоски, небо, почти очистившееся от туч. Солнце уже зашло, но север еще оставался светлым. Отец Леонид говорил, что чем дальше в ту сторону, тем длиннее день летом и короче зимой. Петер попытался вспомнить, было ли так в их походе против пиратов, но в памяти всплыли только ряды щитов, ощетинившиеся пиками. О них думать не хотелось, Петеру с лихвой хватило сегодняшних приключений. Марк с монахом сидели у стены, по-прежнему напряженные - Дэнил до сих пор не вернулся, и они думали, что его уже, наверное, пытают, а позже дойдет очередь и до них. Петер же давно махнул рукой на эти страхи. Наглый варвар из океана дерьма чистым выплывет. Хотя какой он варвар... А кто он, на самом деле? - спросил сам себя Петер. Ответа пока не было. Но слишком уж он ловко выкручивается из любой ситуации. И ведь вроде ничего такого не делает - ведет себя как козел, лезет напролом, но все ему с рук сходит. Судя по тому, как нагло и
уверенно он действует и при этом ему еще не оторвали руки, ноги, а заодно и голову, какой-то секрет у него есть. Не бывает так, чтобы человек все время делал гадости, а в ответ получал что хочет. Не к месту вспомнился тот сон на галере. Все кошмары, виденные Петером за последние два года, были похожи друг на друга, а этот... Что это было за место? Такого нет ни в Северном Хелире, ни в Южном. На юге, даже обжитое намадийцами и дамбийцами северное побережье сплошь заросло джунглями, а на нашем континенте за исключением Пустоши... От внезапного подозрения похолодело в груди. Откуда у меня могут быть сны про Пустошь, если я там никогда не был и ничего о ней не знаю? Может из-за Дэнила? Надо будет его спросить, есть ли там огромные змеи. Веки начинали потихоньку слипаться, и Петер увалился на ближний тюфяк.
        Когда глаза окончательно открылись, он уже сидел. В комнате темно, небо за решеткой почернело, на нем сияют лишь несколько звезд. На соседнем тюфяке посапывал Марк. Затуманенная сном голова не сразу сообразила, что вечером их было трое. Может монах вышел во двор, нужду справить? Старик часто по ночам встает, чтобы помочиться. Петер снова устроился на тюфяке. В замке царила ватная тишина, не слышно даже шагов караульных. Спят, наверное, на их лорда мало кто рискнет напасть. Правда если этому гаду попадешься спящим на посту... Петер повернулся на другой бок. Весь сон его куда-то пропал. В груди ворочалось неясное предчувствие. Он стал смотреть на цепочку муравьев, ползущих по стене в нескольких футах от него. Муравьи ночью спят, пришла ему в голову мысль. Петер закрыл глаза, и цепочка мерцающих букашек поползла по внутренней стороне века. Он громко вздохнул и снова перевернулся. Марк спал, подтянув ноги к животу и подсунув ладонь под щеку. На выдохе из его носа вырывалось легкое посвистывание. Что-то долго ходит Отец Леонид, уже и по большому можно успеть. Петер зевнул и тут по его щеке что-то
поползло. Он подскочил, в ужасе и отвесил себе пощечину. На ладони остался крупный, в полдюйма длиной муравей. От пережитого страха по телу поползли зябкие мурашки. "Демоны их побери, что меня заклинило на сраных муравьях?" Марк свистнул в последний раз и затих. Оказалось, его глаза открыты и смотрят черными провалами на Петера. Петеру стало жутко, и он толкнул Марка в плечо. Тот вздрогнул и открыл глаза.
        - Отца Леонида нет, - прошептал Петер.
        Марк сел и огляделся, пытаясь понять, где находится. Обтер ладонью ночной пот с лица и тяжко вздохнул.
        - Отца Леонида нет, - повторил Петер.
        - А где он? - спросил сонный Марк.
        - Откуда я знаю? - раздраженно сказал Петер. - Что делать-то будем?
        Марк сидел, упершись взглядом в одну точку.
        - Пойдем, поищем, - наконец решил он.
        Легко сказать - поищем. В огромном незнакомом замке самого себя найти нелегко, что уж о других говорить. После получаса блужданий они уперлись в тупик. Марк, как нельзя вовремя, вспомнил, что нужно было захватить факел. Петер резонно ответил, что факела у них не было и если бы они пошли его искать, то заблудились бы точно так же как и сейчас. Марк начал вспоминать, где он видел висевшие на стене светильники, Петер же точно помнил, что они вбиты и не снимаются. Постепенно юноши забыли о шепоте, и гулкое эхо понеслось из тупика.
        - Стой! - Марк вдруг снова перешел на шепот.
        Они застыли, и ушей Петера коснулся тонкий, еле слышный звук. Потусторонний, неживой, словно из могилы, вой.
        - Чувствуешь? - Марк присел на корточки. - По ногам ветер дует?
        Петер тоже сел. Действительно, где-то рядом выход.
        - Слушай, Марк, дует-то из тупика!
        - Может там потайной вход? - Марк поднялся и принялся ощупывать стену.
        - Зачем нам потайной вход? - не понял Петер. - Мы же выход ищем! И кто там воет, демоны его побери?
        - Воет? Это ветер. Подойди сюда, здесь лучше слышно.
        Петер приложил ухо к стене. Звук усилился. Монотонно переходя с одной тоскливой ноты на другую, он, в самом деле, казался неживым. Щели между камнями замазаны, но дуло именно оттуда.
        - Петер! - воскликнул с отчаяньем Марк.
        Петер вздрогнул.
        - Что?
        - Кажется, я нашел, - как-то странно прокряхтел Марк.
        - Нашел? Что нашел?
        Петер коснулся стены и через мгновение понял, что правая рука друга по локоть ушла в камень.
        -- Что там?
        - Не знаю. - Марк пыхтел, производя невидимые в темноте манипуляции.
        Звук за стеной стал громче, как будто его источник несколько приблизился.
        - Слушай, Марк, зачем ты туда лезешь? - Петер дернул друга за плечо. - Пойдем отсюда!
        - Да не лезу я! Рука сама провалилась!
        - Ну так пошли!
        - Да не могу я! - голос Марка сорвался. - Застряла она!
        Петер схватил его за руку и дернул, что есть сил. Марк вскрикнул. Рука сидела в камне как влитая.
        - Я побегу, кайло или кувалду найду! - решил после некоторых колебаний Петер.
        - Где ты ее найдешь, дубина? - завопил не своим голосом Марк. - Мы же заблудились!
        Петер не знал, что на это ответить, поэтому просто выбежал в коридор, и зашарил руками по углам, сам не понимая, что ищет. Раздался вой, такой сильный, что пришлось закрыть ладонями уши. До Петера не сразу дошло, что вой шел не из тупика, а сверху. Вой на секунду прервался, начался снова, но уже не такой уверенный и сильный, постепенно перейдя в крик. Так обычно кричат от жуткой, нестерпимой боли, когда гаснет сознание и весь мир исчезает, сужается до размеров источника этой боли. Петер зачем-то присел на корточки, не отрывая рук от ушей, потом вспомнил о застрявшем Марке и побежал назад, но проход оказался перекрыт. Громадная квадратная туша, цепляясь за стены и потолок, мягко шлепала по каменному полу. Петер не успел испугаться, он просто не понял, что это такое, как верхняя часть этой туши отделилась наискосок от тела и плавно съехала на пол. Нижняя часть сделала еще шаг, запнулась о верхнюю и упала.
        Из темноты раздался знакомый голос:
        - Посторонись, херня безголовая.
        - Дэнил! - радостно воскликнул Петер.
        - Что Дэнил? - недовольно отозвался дикарь. - Что вы здесь натворили? Что это за ходячие куски мяса?
        - Не знаю, я его в первый раз вижу!
        - А я уже в третий. А где еще один придурок?
        - Он там... В стене застрял...
        Дэнил прокашлялся:
        - В стене? Показывай, а то моей фантазии не хватает.
        Положение Марка тем временем ухудшилось - руку затянуло в камень по плечо. И вой с той стороны, бесновался, казалось прямо за стеной. Марк радостно вскрикнул, увидев Дэнила. Тот первым делом дернул бедолагу за плечо.
        - Я знал, что ты идиот, но чтоб настолько... - пробормотал он, ощупывая стену. - Как можно руку в камень засунуть? С твоим талантом надо бабам под юбки лазить. Там, если засосет, хоть не так страшно будет...
        - Ты знаешь, что это? - спросил Петер.
        - В первый раз вижу. Похоже, нашего любознательного друга засасывает в чью-то задницу. Давай посмотрим, будет ли заднице больно.
        Послышался звук удара стали по камню. Со стены сорвался сноп искр, на мгновение осветивший коридор. У Марка глаза как у кота, которому наступили на хвост, а Дэнил с головы до ног в крови.
        - Мда... - задумался дикарь. - Неплохо иметь каменную жопу. Ну-ка, откройте рты и закройте уши.
        Марк смог закрыть лишь одно и Дэнил засунул ему во второе комок грязи. Несколько секунд все молчали, а затем по коже побежал страшный зуд, ушел внутрь, к мышцам и костям. Что-то хлопнуло, на миг стало непонятно, где верх, где низ, и Петера медленно и плавно вынесло из тупика. Сознание помутилось, слюна во рту стала соленой. Он кое-как встал на ноги, потом его обхватил руками кто-то мягкий и горячий, Петер не сразу понял, что это снова квадратный. Потом за шею Петеру полилась теплая жидкость, здоровенный шмат мяса ударил по плечу и сполз на пол. Мелькнуло злое лицо Дэнила, его сменило испуганное Марка. Пока Петер соображал, почему он может видеть своих спутников, если вокруг кромешная темнота, его куда-то тащили. Потом снова раздался вой сверху, уже не такой страшный, просто визжала женщина. Придя в себя, Петер обнаружил, что сидит на улице, прислоненный к стене донжона. Небо постепенно светлело, говоря о приближении утра.
        - Почему никого нет? - Раздался над ухом голос Марка. - Они, что оглохли?
        - Я после всех этих визгов тоже забился бы в какой-нибудь угол, - ответил Дэнил. - Давай, дуй на конюшню, поищи кого порезвее.
        - Коней? - переспросил Марк. - А как мы заплатим за них?
        Дэнил выразительно посмотрел на Марка. Тот переступил с ноги на ногу.
        - А сэр Лайонел за нами не погонится?
        - Сэр Идиот уже ни за кем не погонится. Давай, возьми шестерых, что бы заводные были. А я на кухню схожу, - Дэнил опустил взгляд на Петера. - Ты как? Я что-то забыл, что у тебя рука в стене не застряла. Держаться надо было.
        Петер слабо улыбнулся и Дэнил исчез. Кое-как, цепляясь за стену, Петеру удалось подняться. В голове шумело, к горлу подкатил ком тошноты. Пойду, помогу Марку, решил он. В тот же момент раздался взрыв. Вокруг, со звоном, посыпалось стекло. Левую створку входной двери сорвало с петель, она рухнула в футе от Петера.
        Видимо хорошо меня долбануло, - равнодушно подумал Петер, - иначе бы обделался от испуга. Он заглянул в раскуроченный проем. Внутри плескался туман, снизу фиолетовый, он постепенно становился к верху бардовым, красные гребешки волн отрывались от поверхности и летели по воздуху прозрачными облаками. Рядом приземлился спрыгнувший со второго этажа Дэнил, с мешком за спиной.
        - Вот сучки! - с обидой сказал он, заглянув вовнутрь.
        "Почему сучки?" - хотел спросить Петер, но ему вспомнились женские визги и он промолчал. Дэнил повернулся в сторону конюшни. Марк уже оседлал коней.
        - А где Отец Леонид? - крикнул он, забираясь на лошадь.
        - Отец Леонид решил остаться. Навсегда, -сухо сказал Дэнил.
        - А это кто? - Марк указал пальцем поверх их голов.
        Петер обернулся. Наверху никого не было.
        - Исчезла, - сказал Марк. - На крыше стояла. Тонкая такая, вся в красном.
        Уже отъехав от замка, Петер оглянулся, и на миг ему показалось, что он увидел ее - тонкую фигуру, в развевающемся, всех оттенков красного, балахоне.
        Глава 4
        С юга налетел легкий, ласковый ветерок, взъерошил волосы невидимыми ладонями. Риг закрыл глаза, подставляя ему лицо. Все-таки с этой стороны гряды природа куда мягче. Сколь бы не были родными берега Эрсуса, иногда бывает приятно почувствовать на своей шкуре что-то не столь суровое.
        Дорога поднялась на пригорок, и открылся вид на городок, расположившийся среди лугов и уже зазеленевших полей. За городом маячил силуэт замка. Хадор, конечный пункт их поездки. Умиротворение овладело Ригом. Отпустив повод, он сложил руки на груди и благостно осматривал раскинувшийся пейзаж. Да, неплохо бы встретить здесь старость. Внутренний голос не к месту возразил, что через неделю его тошнить будет от этой идиллии. Через неделю, даст бог, нас здесь и не будет, возразил он сам себе, так, что приесться не успеет.
        Сзади приглушенно вскрикнули. Риг обернулся на шум. Сразу за ним ехал один Исидор. Донар, хлеща коня, огибал отряд.
        У Сида на губах его обычная, извиняющаяся улыбка. Сертская дева, а не пират.
        - Пьянь какая-то дорогу уступить требует, - сказал Сид. - Глаза залили, не видят, куда прут.
        Риг отвернулся и уставился на размытый голубой дымкой замок. "Интересно, почему Витарр отдал парня мне?" - в который раз задумался он. - "Когда он поручил мне Донара, никто слова не сказал, даже Орест глазом не моргнул, хотя его отпрыск ходил синий от побоев - понимал, что гонор и прочую дурь лучше сразу выбить, пока молодой. А этот... На него же рука не подымается, одно слово - монашек. Как его учить? Хотя Витарр думает, что именно Сида я лучше других выучил. Не знаю. Он, конечно, смышленый парень, но учить, значит учить". Пальцы Рига сами сжались в кулак.
        - Исидор! - позвал он парня.
        Сид поравнялся.
        - Скоро встреча с твоими друзьями-святошами. Речь приготовил?
        - Они мне не друзья, -с бледной улыбкой ответил Сид. - Хотя и не враги.
        - Не враги, - усмехнулся Риг. - Забыл что ли о своем брате?
        Исидор помрачнел:
        - Витарр говорит, за свои поступки надо отвечать самому, а не валить вину на других.
        - Это когда вина на тебе, - ответил Риг. - А за чужую, зачем отвечать?
        Сид не ответил. Они ехали молча, пока не подлетел Донар.
        - Ублюдки, совсем страх потеряли! - весело сказал он. - С песнями из проселка прут, разойдитесь, кричат, не то потопчем. Еще и гогочут, - Донар посмотрел на Рига, ожидая ответа, но тот молчал. - Дал им плети отведать.
        Риг оторвал взгляд от башен Хадора, взглянул на парней. Менее похожих людей еще поискать. Донар смуглый, с копной черных волос, горячий, непоседливый, за словом в карман не лезет. Исидор весь светлый, даже кожа на солнце не загорает, сразу облазит, вдумчивый, тихий, голоса не повысит, даже когда надо. При этом спелись друг с другом, помогают. Где один не возьмет напором, второй поможет усидчивостью, и наоборот. Витарр все-таки разбирается в людях.
        - Детей видели? - спросил Риг.
        - Кто? Эти? - не понял Донар. - Пьянчуги? Видели, вроде, чего их не увидеть?
        - Надо было убить, - тихо сказал Риг.
        - Кого? - Донар помолчал, соображая, наконец до него дошло. - Думаете соглядатаи?
        Он дернул за поводья, поворачивая коня. Риг взмахнул рукой, останавливая.
        - Если вправду шпионы, уже не догонишь. Пусть думают, что мы не догадались. Скажи ловкачам, чтоб смотрели в оба. Их работа уже началась.
        Когда Донар ускакал, Риг повернулся к Сиду:
        - Кто не друг, тот враг, запомни. В ближайшие дни ты должен стать моими вторыми глазами и ушами. А может даже и первыми. Ведь ты знаешь их лучше меня. Я должен знать, про любое их движение - делают они так обычно или задумали какую-то гадость. Да, и не вздумай сказать, что ты сам когда-то... того. Понял?
        Сид кивнул.
        Риг покопался в мыслях, ища, что еще сказать.
        - И это... Сид, - он замялся, подбирая слова, - я знаю, ты любишь умные слова, философию всякую, а эти люди - мастаки всякие красивости излагать. Они много чего могут наплести - о добре, счастье, справедливости. У них работа такая, по ушам людям ездить, рассказывать всем, кто, что должен делать. Но о человеке надо судить не по тому, что он говорит, а по тому, что он делает. Так, что поменьше их слушай, побольше сам думай.
        Исидор грустно улыбнулся:
        - Я мудрости Отцов на всю жизнь наелся.
        - Отцы, это ладно, - перебил Риг. - Они, в конце концов, полезное дело делают - пасут все это стадо безмозглых кретинов. Не будут они пасти, станут другие. И лучше от этого точно не станет. Я не о них сейчас. Скорее всего, там будет кто-то из Асира. И хоть Витарр все время говорит, что магии не существует, у этих ребят немало фокусов припасено. Эти маги хоть и спелись с Орденом и всячески ему подмахивают, но на деле куда опаснее. Они не меньшие мастера на счет поговорить, а идеи их еще забористей, чем у святош. С ними лучше совсем не разговаривай. И смотри, они вполне могут прикинуться простыми послушниками или челядью...
        Где-то впереди запела труба, и Риг замолчал, пытаясь увидеть, кто подал сигнал атаки. Из небольшой лощины слева вылетел конный отряд, человек в сорок. "Вот дурень!" - недовольно подумал Риг, - "разве так делается?"
        Позади закричал Донар, дробный стук копыт за спиной слился в монолитный гул. Риг оглянулся, две сотни его охраны, набирали ход, перестраиваясь в боевой порядок. Он махнул рукой, останавливая. Не такие же они идиоты, чтобы нападать. Идущий навстречу отряд замедлился, от него отделились несколько человек. Впередиидущий поднял забрало. На Рига глянуло худое, морщинистое лицо со впалыми глазами.
        - Вы! - выкрикнул подъехавший. - Как вы посмели! Вы за это заплатите!
        - И что ты сделаешь? - бесцветным голосом спросил Риг.
        - Отдайте моих детей! - закричал рыцарь.
        - Возьми, если не струсишь.
        Узколицый обвел взглядом отряд Рига. Соотношение не в его пользу раз в пять.
        - Я вызываю вас! - с ненавистью выкрикнул он и бросил Ригу в лицо перчатку, пролетевшую мимо на целый фут. Риг пожал плечами, спрыгнул с коня и потянул за рукоятки своих коротких клинков. "Это неправильно", - сказал внутренний голос, - "ты подведешь Витарра!" Риг и сам это прекрасно понимал, в этот раз он должен проявить максимум хитрости и изворотливости, выиграть ни разу не обнажив меча, сейчас нельзя решать дела сталью, но руки сами следовали привычному ритуалу. В конце концов, не убегать же ему!
        Рыцарь глядел на клинки Рига, не слишком впечатляющие, на первый взгляд очень длинные мясницкие тесаки, и тень сомнения легла на его худое, благородное лицо. Похоже, слышал обо мне, равнодушно подумал Риг. Как обычно, в такие моменты, им владела скука. Рыцарь подскочил, размахнулся, и ударил как по учебнику. Риг никогда не дрался по учебникам - их у него не было. Он шагнул навстречу, клинки встретились с мечом, пустили его по касательной в землю, еще шаг, плечо угодило в забрало потерявшего равновесие противника, бронированная фигура, взмахнув руками, растянулась на земле. Рука поднялась, чтобы нанести удар, и остановилась, преодолевая сопротивление всего естества. Риг обругал себя мысленно и ударил в забрало стальным носком сапога. Перед глазами мелькнули лица его людей, недоумевающие, но довольные - Риг почему-то не добил недоумка, он никогда не красуется, но сегодня решил растянуть удовольствие. Для них он второй клинок Эрсуса, кроме Витарра и, пожалуй, старого Сверра, близкого по мастерству к нему нет. Когда Витарр решил создать свою гвардию и стал набирать туда и опытных ветеранов, и зеленых
новобранцев, по единственному признаку - чтобы они были выше и крупнее него, Риг, вместе Лорком и Сверром гонял розовощеких крестьянских детин как, наверное, никто никого не гонял. В каждую эту ухмыляющуюся башку, вместе с ссадинами, синяками, переломами и выплюнутыми зубами, вбита мысль, что в поединке с ним, Ригом, тягаться нечего.
        Рыцарь поднялся и пошел вокруг Рига, ища уязвимые места. Риг легко уклонился от боязливого выпада. Нужно его убить, сказал он себе. Это не правильно, но думать надо было до драки.
        - Стойте! - пропищал из-за спин тонкий, запыхавшийся голос.
        Риг, не выпуская противника из поля зрения, поискал взглядом кричавшего. Монашек. Риг сделал шаг назад и опустил руки. Монах повернулся к рыцарю.
        - Сэр Арнольд! ?- пропищал он фальцетом. - Великий Магистр велел передать вам: если вы нарушите запрет его светлости, он объявит ваши права на земли и титул незаконными!
        Сэр Арнольд качнулся назад и с трудом поднял погнутое забрало. Он хотел что-то сказать, но ничего подходящего не придумал. Лицо его скривилось в гримасе, смачный плевок полетел под ноги Ригу. Повернувшись, рыцарь запрыгнул на подведенного коня и ударил шпорами в лошадиные бока. Вассалы сэра Арнольда поворачивали лошадей, устремляясь вслед за неудачливым вожаком.
        Риг медленно убрал клинки за спину. Ну, что же, займемся этим дерьмом. Он холодно улыбнулся писклявому:
        - Не такой я ждал встречи, - соврал он. - Хотя, чего ещё ждать от Ордена? Если бы вы нарушали только законы гостеприимства, то были бы вполне приличными людьми.
        Парень дернул головой, но промолчал. Умный монашек, с одобрением подумал Риг, знает, когда надо говорить, а когда молчать. Мне бы так Донара выдрессировать.
        - Великий Магистр ждет вас в замке, - нашел наконец, что сказать монашек.
        - Поехали, - кивнул Риг.
        Ему подвели коня, и отряд снова тронулся. Они объехали городок, и замок предстал перед ними во всей своей мощи. Над сорокафутовыми стенами возвышались исполинские башни. Риг прищурился, всматриваясь. По легенде, этот замок вырублен в цельном куске камня, ни одного шва, ни в крепостной стене, ни в стенах донжона. Серый камень на вид очень гладкий и, что странно, везде одного цвета, без малейших вкраплений.
        - Какой-то ненастоящий... - сказал Риг.
        - Говорят, камень плавили и заливали в специальные формы, - ответил Сид.
        - Вонючая магия, - презрительно бросил Донар.
        - Необязательно, - возразил Сид. - Раньше умели доводить жар в печах до...
        - Ну, поехали трепаться! - недовольно оборвал Риг. - Делом лучше займитесь.
        Юноши замолчали. Приблизившись к стене они смогли убедиться, что та, в самом деле цельная - ровная, без единого выступа или шва. Копыта зацокали по опущенному мосту, решетка перед ними вздрогнула и начала медленно подыматься. Риг поднял голову. Над ними, из бойниц на стене и башнях высунулись головы в шлемах. Рыцарских с пышными плюмажами, и обычных шишаках, со стальными стрелками на переносице. Во всех взглядах одно и то же выражение. Риг понимал, что оно значит. Всю свою жизнь он видел этих людей за стенами щитов и рядами копий, на крепостных стенах и на судах, которые они брали на абордаж. Ему трудно представить их в другой обстановке: на кухне, с миской похлебки или лапающими шлюх в кабаке. Что думают они можно угадать с первого раза. Последние лет восемь у вас выдались нелегкими, ребята, с ухмылкой подумал он. Витарр пообломал рога всем, у кого гонора больше чем ума. Поумнели теперь и ваши Отцы.
        Решетка поднялась, и они въехали. Еще раз подождали, пока поднимется вторая решетка и, наконец, оказались во внутреннем дворе, больше похожем на площадь. Риг спрыгнул с коня, кинув поводья подбежавшему мальчишке, удивленно топнул ногой. Оказывается, здесь и земля в том же сплошном сером камне. Умели в старину строить, ничего не скажешь. Он направился к группе встречающих. Впереди двух десятков человек, сплошь в белых экзекуторских сутанах высокий седой старик. Когда-то он был воином, решил Риг. Хорошего солдата легко узнать даже в рясе. Сейчас, правда от воина осталась лишь осанка да жесткий взгляд, но Риг, глядя на старика, все равно чувствовал уважение. Воин в преклонных годах должен быть именно таким.
        - Я Отец Феодор, командир гарнизона этого замка, - в голосе экзекутора холодная вежливость. - Ваших людей примут по всем законам гостеприимства. Вас же я уполномочен проводить к Великому Магистру.
        Риг кивнул. Кажется, сейчас не время подымать тему сэра Арнольда.
        - Сид, устрой людей на ночлег, - повернулся он к помощникам. - Донар, на тебе караулы.
        Парни дружно кивнули. Колонна за ними распалась на части, начала перестраиваться. Риг проследил за взглядом Отца Феодора, улыбнулся про себя. Смотри, старик, смотри. Витарр не зря послал две сотни своих гвардейцев. Это они перемололи ваших рыцарей в прошлом году. Можешь даже сказать им спасибо - именно после того, как вы столкнулись с ними на улицах уже взятого Саатора, все ваши военачальники резко поумнели и стали поборниками мирных переговоров.
        - Ведите, - сказал он старику.
        - Прошу, - в тон ему ответил экзекутор.
        Вдвоем они направились к донжону, остальные Отцы захлопотали вокруг прибывших. Огромная башня приблизилась, даже не башня, а отдельный замок-здание с окнами вместо бойниц в стенах. Они поднялись по ступеням, внутри, в полумраке холла мелькнули тени в серых рясах, тут же шарахнувшиеся в сторону. "Интересно от меня или от него?" - задумался Риг. - "Наверное, все-таки от старика".
        - На свечах экономите? - спросил пират, силясь привыкнуть к полумраку.
        - Скромность - одно из правил Ордена, - сухо обронил старик.
        - В чем же тут скромность? - удивился Риг. - В том, что люди немытые полы не видят?
        - Полы у нас три раза в день моют, - раздраженно ответил Отец Феодор.
        - Так сильно мараете?
        Экзекутор повернул голову, нацелив на пирата колючий взгляд:
        - Бывает, и мараем, - произнес он медленно.
        Риг вздохнул с притворным сочувствием:
        - Тяжелая работа у вас, на плечах покой всего мира несете.
        Во взгляде экзекутора промелькнула насмешка:
        - Хотите на свои взять?
        - Упаси Единый Бог! - замотал головой Риг. - Я не настолько глуп.
        - Значит вы умнее своего вожака.
        - Вы знаете о нем что-то, чего не знаю я? - насмешливо спросил Риг.
        - Об этом вы будете говорить с Великим Магистром.
        - Буду, буду. Говорить, не мешки ворочать.
        Экзекутор зло сверкнул очами, но промолчал.
        Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж, пошли вглубь здания. Коридор окончился новой лестницей, у ее подножия четыре здоровенных лба с алебардами. Это лестница оказалась винтовой, видимо поднималась внутри башни. Наверху еще одна четверка стражей. Экзекутор остановился перед ними.
        - Доложите.
        Один из солдат постучал в дверь. Внутри завозились. Риг тем временем огляделся. Не очень веселая обстановочка. Им, что, так нравиться эта серость? Конечно замок из цельного камня впечатляет, но стены можно и прикрыть.
        Дверь открылась, выглянул молодой монашек, в не виданной ранее Ригом красной рясе.
        - Делегация от пиратского короля Витарра, - доложил Отец Феодор.
        - У нас нет короля, - поправил Риг.
        Экзекутор непонимающе уставился на него.
        - Кланы сами выбрали старшего командора, - пояснил Риг.
        - Это имеет значение? - холодно осведомился Отец Феодор.
        - Для нас - да.
        Монашек в красном приглашающе повел рукой. Хоть здесь не голые стены, войдя, подумал Риг. Портьеры теплых тонов, на полу ковер, изображающий охотящегося тигра, посередине небольшой круглый стол, поблескивающий лакированной поверхностью, и четыре кресла вокруг него.
        - Прошу, садитесь, - указал на одно из кресел монашек, - его светлость сейчас выйдет.
        Риг сел, а монашек скользнул в следующую дверь. Сбоку появился еще один, в обычной серой рясе.
        - Вина, сэр?
        Риг отмахнулся. Еще не хватало, чтобы ему что-нибудь подсыпали. Через пару минут дверь отворилась, уже знакомый монашек вышел, и придержал ее для старика, в такой же красной сутане. Волосы у Магистра белее снега, морщинистое лицо и дряблые руки, но походка совсем не старческая, и глаза блестят умом и харизмой.
        - Сэр Ригоберт, - произнес Великий Магистр приветственно.
        Риг даже не подумал встать.
        - Я не сэр, - ответил он с ноткой сарказма.
        Магистр раздвинул губы в подобие улыбки:
        - Я знаю. Все равно, приятно вас видеть.
        - Вы же не надеетесь на взаимность?
        Теперь Великий Магистр улыбнулся по-настоящему. Он махнул рукой своему помощнику, отпуская, и опустился в кресло напротив.
        - Не пьете, - промолвил он, оглядев пустой стол.
        - Пью, - ответил Риг. - По бабам тоже хожу. Но давайте к делу.
        - Не хотите, и ладно. Просто мы, в Ордене, блюдем законы гостеприимства.
        - Я заметил, - ухмыльнулся Риг.
        - Вы про сэра Арнольда? - поморщился магистр. - У бедняги помутился рассудок от горя, не ведает, что творит.
        - Рассудок у него помутился гораздо раньше, - заверил собеседника Риг. - И не от горя, а от жадности и безнаказанности. Он знал, что сэр Хьюго - наш союзник и, тем не менее, это не остановило его от вероломного нападения. Хотя он знал, что мы ответим. Что же, или точнее, кто же вселил в его уверенность, что он сможет избежать кары?
        - Если вы намекаете на нас, то совершенно зря. Последние пару лет мы вели к вам вполне доброжелательную политику. Вспомните - мы разрешили лагонцам торговать с вами, мы никак не наказывали рыцарей, решивших сотрудничать с вами, и даже ставших вассалами вашего предводителя. Мы давно прекратили активные боевые действия.
        - А как же Саатор?
        - Это была не наша инициатива, уверяю вас, - поморщился Магистр, он щелкнул пальцами, подзывая монашка в сером. - Все-таки стоить немного смочить горло, сэр Риг. Что касается Саатора, то эта глупая и необдуманная атака - дело рук исключительно прибрежных лордов. Они гордые люди, им трудно смириться с поражением. Растравили друг друга криками о том, как проучат, извините за выражение, вонючих бандитов, и кинулись в бой, не задумавшись о последствиях. Хотя сразу было понятно, что, даже захватив город, они его не удержат.
        - То есть знать, что это глупо, вы знали, но остановить не захотели?
        Монашек поднес две чаши, налил из кувшина с узким горлышком. Магистр сделал глоток, Риг к своему кубку не притронулся.
        - Почти вода, - вздохнул старик, ставя чашу на стол. - Мы хотели их остановить, но, к сожалению, у нас не было такой возможности. Нас бы просто не поняли.
        - Ну да. Сами все начали, а теперь на попятную, - рассмеялся Риг. - Я бы тоже не понял.
        - Мы всегда за то, чтобы решать проблемы миром, - Магистр еще раз приложился к кубку. - К сожалению, не все зависит от нас.
        - Хорошее оправдание, - кивнул Риг. - Надо запомнить.
        - Зря вы смеетесь. Орден не руководствуется своими желаниями, симпатиями или антипатиями. Для Ордена и его членов важно, в первую очередь, выполнение своего долга.
        - Я даже догадываюсь, в чем он состоит, - осклабился Риг.
        - И в чем же, по-вашему? - заинтересовался Магистр.
        - Быть всегда и везде правыми.
        Великий Магистр с укоризненной улыбкой покачал головой.
        - Вам бы все шутить. А если серьезно?
        - Серьезно? Дайте подумать... Быть у всего мира занозой в заднице?
        - Это уже ближе к истине. - Старик откинулся в кресле и глянул на Рига из-под полуприкрытых век. - Что бы никто не мог делать, что ему вздумается, только потому, что он сильнее.
        - Ради бога, - пожал плечами Риг, - только к нам не лезьте.
        - Для этого мы и встретились, - улыбнулся Магистр, уголки его рта подернулись морщинами, - обсудить, как нам жить, не мешая друг другу.
        - Ладно, ладно, - устало отмахнулся Риг, - вас не переговоришь. Давайте решать, что с этим мудаком делать.
        - С сэром Арнольдом?
        - С ним самым.
        - Вы должны вернуть его детей.
        - Я ничего никому не должен! - в голос Рига вернулась сталь.
        - Вы меня не правильно поняли, - примирительно сказал Магистр, - вам никто не ставит ультиматумы. Просто эту ситуацию все равно нужно разрешить. Вы же привезли детей не для того, чтобы обратно отвезти?
        - О детях мы позже поговорим. Сначала о наказании их папани-ублюдка.
        - Что вы хотите?
        - Отрубите голову. Повесьте. Отравите ядом. В общем, казните.
        - Сэра Хьюго это все равно не вернет.
        - Зато других от подобных дел отвадит.
        Великий Магистр задумчиво поскреб подбородок.
        - Есть более гуманные способы... отвадить.
        - Они нас не устраивают, - твердо сказал Риг.
        - Сэр Риг...
        - Я не сэр.
        - Это просто дань вежливости, - вздохнул Магистр. - Я решил побеседовать с вами сразу после вашего приезда, потому что завтра, когда начнутся официальные переговоры, в некоторых аспектах нам будет намного труднее достичь взаимопонимания. Завтра вы будете говорить не только со мной, но и с моими братьями, а также с герцогом Маронским, с другими рыцарями. Если мы сейчас не договоримся, то завтра это будет еще труднее.
        - Я это переживу, - бросил Риг.
        - Не сомневаюсь, - печально ответил Магистр. - Я кстати, тоже. В отличие от многих других. Последний год прошел без единого убитого, и я хочу, чтобы так продолжалось как можно дольше.
        - Мы не против, сами знаете, - смягчаясь, сказал Риг, - но сейчас вина полностью на вашем человеке. Мы не можем это так оставить.
        - И вы хотите, чтобы мы сами, своими руками...
        - Да.
        Морщинистая рука потянулась к чаше, Магистр сделал глоток и задумался.
        - Значит, только тогда вы отдадите детей.
        - Я не говорил, что отдам.
        Великий Магистр поднял седые брови.
        - Но к чему же тогда...
        - Во-первых, мне нужен сын сэра Хьюго.
        - Сэр Арнольд сказал, он погиб, - развел руками Магистр.
        - Передайте сэру Арнольду, что в таком случае, завтра к обеду, я верну ему его детей. По частям, - зловеще сообщил Риг.
        - Хорошо, - уже другим тоном ответил монах, - я поговорю с ним. А дети...
        - Дети вернутся в родной замок, где будут воспитываться до своего совершеннолетия, после чего старший сын примет во владение земли отца и решит судьбу своих сестер, то есть выдаст замуж.
        - А кто будет опекуном? - вкрадчиво спросил Магистр.
        - Это мы обсудим позже, - улыбнулся Риг. "Хрен я тебе замок отдам!" злорадно подумал он. - Главное, чтобы его воспитали, правильно. Без кровной мести и прочей херни в голове.
        - Верная мысль, - сказал Магистр с подозрением в голосе, - неважно кто, важно как. Положим, мои братья и герцог согласятся с вашими условиями, что взамен готовы дать вы?
        - Я? - удивился Риг. - Разве, того, что мы не перережем вас всех к демонам, мало?
        - Ну, положим не всех. Вы как моряк, лучше других знаете, насколько велик наш мир. И везде есть Орден. А вы только в вашем медвежьем краю.
        - Мы теперь тоже не только в Эрсусе. Степи, к востоку от нас, острова на севере и западе, - пробурчал Риг. - Ладно, чего вы хотите?
        - Небольшой помощи в одном деле.
        - Помощи? - скривился Риг. - И в чем же она заключается?
        - На севере, в Пустоши, проснулись наши старые враги. Не только наши - всего человечества. Собственно, я писал об этом сэру Витарру в послании, когда приглашал на переговоры. При этом у нас за спиной активизировались академики Асира. Они, всегда готовы что-нибудь этакое учудить, но боюсь, сейчас кому-то из них может прийти в голову мысль, что раз их называют магами, как и наших древних врагов, то это значит, что у них есть некая общность интересов.
        - Короче, в спину ударят.
        Магистр кивнул.
        - Мы то здесь причем? - спросил, подумав, Риг. - У нас с этими буквоедами дел нет. Это вы за ними присматриваете.
        - Это здесь, в обжитых землях. А что происходит в бесплодных землях нам понять трудно. Не хотелось бы в последний момент обнаружить, что враг у тебя не только впереди, но и за спиной. И здесь вы можете помочь не только нам, но и всем людям. В том числе самим себе. Ваш вождь, как известно, из Пустоши...
        - Не оттуда он, - вздохнул Риг, - впрочем, не важно. Те места он знает. Значит, хотите, чтобы мы провели разведку? Я отправлю Витарру послание с вашим предложением, но вряд ли он захочет его обсуждать, пока не решено текущее дело.
        - Давайте сделаем так, - сказал Магистр, - жена сэра Арнольда, вместе с детьми уедет домой, а самого барона мы оставим для рыцарского суда, по поводу его действий в отношении сэра Хьюго.
        - И что может решить этот рыцарский суд? - насторожился Риг.
        - Он решит то, что нужно нам, - улыбнулся старик. - Иначе мы не получим важных сведений.
        - Смотрите, Великий Магистр, - процедил Риг. - Вы конечно мастера крутить интриги...
        - Это не тот случай, поверьте, - приложил к груди тронутые артритом руки Магистр.
        - Пусть будет так, - Риг встал и, не прощаясь, вышел.
        В прихожей, вместе с охраной его ждал монашек, что поспел давеча к их бою с сэром Арнольдом.
        - Позвольте вас проводить, - пискнув, поклонился паренек.
        - Позволяю, - хмыкнул Риг.
        Они спустились во двор, и пошли к левой от ворот башне. Услышав от провожатого, что все его люди разместились в ней, Риг особо не удивился. Судя по размерам, там хватит места еще для одного такого отряда. У ворот башни стояли на страже его люди. Орденские охранники косились на них с кислыми физиономиями. "Мне бы тоже не понравилось, что в моем доме распоряжаются чужаки", - подумал Риг. - "Ничего, потерпите, что вам остается".
        Сразу за дверьми расположилась еще пара стражей, недалеко от них и десятник.
        - Где старшие? - бросил последнему Риг.
        - Донар наверху, Исидор в подвале.
        Риг пошел наверх. На каждом этаже по паре человек в доспехах. Двери в комнаты открыты, изнутри доносился стук ложек и чавканье. Риг заглянул в одну. Все с голыми торсами, волосы мокрые, кто-то уже отвалился от котла. Его увидели, потеснились и нашли чистую ложку.
        - Потом, - мотнул головой Риг.
        На пятом, последнем этаже, все двери закрыты. Один из стражей, не поднимаясь, стукнул кулаком в одну. Та открылась через секунду. Вышел Донар, еще в доспехах.
        - Показывай.
        Донар молча толкнул соседнюю дверь.
        - Кормили?
        Донар кивнул.
        Риг вошел и осмотрелся. Четыре кровати, две из них, похоже, притащили только что. Около двери стол с парой стульев, на одном из них белокурая, семилетняя Агата. Риг сел на другой стул и подмигнул девочке. Агата робко улыбнулась. Хорошая девочка, не то, что ее родители.
        - Добрый вечер, сэр Риг, - вежливо произнесла она.
        - Как дела, малышка? - Риг протянул руку и осторожно погладил светлые локоны.
        - Спасибо, хорошо. А когда мы увидим папу с мамой?
        - Завтра.
        Теперь на него пристально глянули еще три пары глаз - одиннадцатилетний Ален, десятилетняя Марта и даже маленький Томас, которому скоро будет пять. Эти смотрят исподлобья, со страхом и недоверием.
        - Завтра домой поедете - сказал Риг, обращаясь к Агате. - С матерью.
        - А отец? - спросил Алан.
        - Когда Великий Магистр решит, - Риг еще раз погладил волосы Агаты и вышел.
        На площадке со стражами его ждал Донар.
        - Отдыхай, - сказал было Риг, потом вспомнил. - Где они нужду справляют?
        Донар показал на дверь у лестницы.
        - Там и горшок есть и ведро для мальчишек.
        Риг кивнул и пошел вниз. В подвале за столом сидел Исидор и десяток самых мелких и невзрачных парней из его отряда. Сид чертил угольком прямо на столешнице. Они услышали скрип двери, вскочили. Риг махнул рукой, усаживая. Посмотрел на сеть черных линий, покрывших стол.
        - Ну что? - обратился он к Сиду.
        - Ничего, - виновато развел руками Исидор. - Они шарахаются от нас как от чумных. За милю обходят.
        - Боятся?
        - Скорее приказ, - покачал головой Сид. - Темнят что-то.
        - У них всегда так, - Риг снова глянул на рисунок. - Все поняли свои задачу?
        Ловкачи закивали.
        - Вот и славно. Завтра я должен знать, чего это святоши подобрели и захотели с нами сотрудничать. Стереть за собой не забудьте, - он ткнул пальцем в столешницу.
        Риг вышел на улицу, ему принесли воды и он, раздевшись догола, основательно вымылся, не обращая внимания на косые взгляды монахов. Поел из котла для стражей и снова поднялся на последний этаж. Постоял на площадке, прислушиваясь. В комнате детей тишина. Открыл дверь последней комнаты и завалился на кровать. Тело даже заныло от удовольствия - чистая простыня, мягкая перина. Хорошо быть Отцом. Риг закрыл глаза и сон, как всегда, быстро пришел к нему.
        Утро выдалось хлопотным - вокруг сновали молоденькие послушники, готовя встречу. Во двор заехали с полсотни рыцарей - герцог Маронский со свитой. Риг усиленно делал вид, что его эта суета не интересует. Он, де привез детишек Сэра Арнольда, а дальше дело Великого Магистра... Рыцари косились, но обходили стороной. Часам к десяти действующие лица собрались в большом зале, за столом переговоров. С Магистром трое его собратьев в белых сутанах. С герцогом тоже трое, видимо самые приближенные из рыцарей. Риг был девятым.
        Собрание можно было закрывать сразу после выступления Великого Магистра. Старый интриган долго и пространно рассуждал о рыцарских и общечеловеческих идеалах, о том, что все должны стремиться к мирному сосуществованию, похвалил мудрое решение кланов встать на путь исправления (тут Риг поморщился, но промолчал), в общем, выдал тошнотворно-моралистическую речь на добрых полчаса. В конце он выразил удовлетворение тем, что кланы (слово пираты за полчаса не прозвучало ни разу) в знак своего расположения вернули детей сэра Арнольда и обязались вернуть тому замок. В этот момент лица рыцарей просветлели, а Риг с трудом сдержал саркастическую усмешку. Магистр, не останавливаясь, перешел к разбору рыцарских идеалов. Герцог согласно кивал головой, хотя в глазах ясно читалось подозрение, исчезнувшее только после того, как Магистр призвал его судить своего вассала рыцарским судом.
        - Как всегда, вы нашли самое справедливое и мудрое решение, - не скрывая довольной улыбки произнес герцог хорошо поставленным голосом прирожденного оратора.
        Он покосился на Рига, но пират даже бровью не повел, чем явно озадачил рыцаря. Радуйся, сукин сын, мстительно подумал Риг, посмотрю на твою харю, когда все закончится. Хотя с этих святош станется выставить так, словно это сам герцог и его прихлебатели хотели смерти барона.
        В итоге собрание порадовалось счастливому нахождению единственного отпрыска безвременно почившего сэра Хьюго и постановило, супругу сэра Арнольда, леди Милену, немедленно отправить домой, в сопровождении орденской охраны. Герцог Маронский сотоварищи должен был начать подготовку к рыцарскому суду, а Риг объявил, что раз конфликт исчерпан, то он со спокойной душой отправляется в Эрсус, чтобы сообщить об этом своему предводителю. Рыцари, глядя на него, с трудом сдерживали ехидные усмешки, но Риг и сам едва скрывал радость от того, что так быстро удалось отделаться от всей этой вассально-рыцарской мути.
        Плотно отобедав, они выехали. Весеннее солнце пекло макушку, от рощ и садов распространялся дурманящий аромат. Риг принюхался к незнакомым запахам. Сам собой вырвался вздох - на наших берегах бы такое изобилие... Налетел все тот же теплый, ласковый ветерок, словно прощаясь. Риг еще раз вздохнул и подозвал Сида.
        - Как отработали?
        - Хорошо, - Сид подождал следующего вопроса, поняв, что его не будет, продолжил. - Отец Феодор, командующий гарнизоном, обсуждал с двумя другими экзекуторами какой-то древний артефакт из Пустоши.
        - Монумент?
        - Вы знаете? - удивился Исидор.
        - Что именно говорили?
        - Обсуждали подробности похода к нему. В основном спорили, как воевать в Пустоши. Отец Феодор говорил, что им не справиться без какой-то девчонки, его помощники не соглашались.
        - Что-то еще?
        - Орден пообещал защиту сэру Арнольду перед нападением на сэра Хьюго, потому он и напал. И Орден не выдаст его пиратам. Это правда, простые послушники говорили, можно сказать, что слухи. На востоке, за Языком Магов, кто-то убивает экзекуторов. Эдда, восточная цитадель Управления, на военном положении. Никого не впускают, никого не выпускают.
        - Все?
        Сид кивнул.
        Риг снова задумался. Этот клубок без Витарра не распутать. Монумент, его хозяева. Знает он о них?
        - Хорошая работа, Сид. Только не трепись. Даже с Донаром.
        Сид снова кивнул.
        - Сам-то ничего не заметил?
        - Есть кое-что. Помните, вы говорили про магов?
        - Что, видел их?
        - В том-то и дело, что нет. А вот Илир видел. Ночью. К Магистру поднимались.
        - Скрываются? - удивился Риг. - Интересно.
        Дорога давно провела мимо городка, примостившегося недалеко от замка, леса начали смыкаться, тесня возделанные поля. В стороне осталась небольшая деревенька, потом еще одна. До постоялого двора уже затемно доедем, с неудовольствием подумал Риг, надо поторопиться. За очередным леском дорога пошла вдоль пригорка. С другой стороны стояли покосившиеся кресты старого кладбища. По склону холма разбрелись овцы, пастух сидел на камне у дороги, опустив голову. Попробуешь сейчас Донаровской плети, соня, равнодушно подумал Риг. Они подъехали на десяток шагов, и пастух вскинул голову, проснувшись. Посох пастыря поднялся, уставившись одним концом в грудь Рига. С этого конца полетела, извиваясь и петляя, ярко-голубая нить.
        Глава 5
        Копыта лошадей радостно цокали по булыжнику. Ласточка мотала головой и фыркала, видимо, выражая одобрение тому, что они шли по приличной, мощенной камнем дороге, а не ползли через вонючие, топкие болота. Дорога, хоть и старая, местами поросшая высокой, бурой травой, но все же ровная и сравнительно прямая. И главное, не стремится засосать тебя каждую секунду в холодную глубину.
        Справа от дороги показался остов одинокого дома - две обгорелые бревенчатые стены, за ними каменный зев печки с осыпавшейся трубой. Огораживающий участок плетень кое-где покосился, но в целом, далек от того чтобы развалиться. Прямо у дороги скособочилась телега, колеса у нее не как обычно, со спицами, а цельные, этакие катки. Похоже, здесь жили еще совсем недавно. В последнюю неделю им все больше встречались такие оставленные дома и селения и все меньше живых людей. Замки кончились еще раньше, но в них они и не заезжали. Хватило ночевки у сэра Лайонела. Вряд ли тем ведьмам нужны были конкретно они, но рисковать не стоило. Мало ли какая пакость найдется в шкафу у очередного свободного сэра.
        Дорога, меж тем, все также вела к далеким горам, смутно виднеющимся за облаками. Петер задумался о том, как придется тащить там коней, и не сразу заметил, что они свернули. Камни под копытами сменил мягкий мох, впереди забелел легкий утренний туман, открывший через сотню шагов чистую гладь реки. Кони опустили морды к воде, распугав водомерок и прочую живность.
        Дэнил привстал на стременах, посмотрел в одну сторону, в другую, и, видимо не увидев, того, что хотел, заложил в рот два пальца. От оглушительного свиста кони отпрянули от воды, и Петер едва не свалился с седла. Пока успокаивали лошадей, издалека донесся ответ - тонкий, едва слышный звук.
        - Нам туда, - обронил Дэнил и пустил коня вдоль берега.
        Через четверть часа они увидели вытащенную на берег длинную лодку и человека рядом. Глаза на загорелом, обветренном лице с удивлением мазнули по Петеру и Марку, остановились на Дэниле.
        - Здорово!
        Дэнил кивнул и спрыгнул с коня.
        - Ты тоже не хворай, Кудрявый. Лодку я заберу недельки на четыре. Запасная есть у тебя?
        - Найду.
        - Лошадей побереги. - Дэнил стащил свой скарб с коня и пошел к лодке.
        Петер с сомнением посмотрел на лодку. Та, казалось, уже не один год только и ждала случая, чтобы благополучно затонуть.
        - Вам помочь, благородные сэры? - осведомился Дэнил, уже выталкивая лодку на воду.
        Застывшие было, в нерешительности, друзья заторопились. Петер схватил вещи в охапку и побежал к лодке, вздымая брызги. Он хотел попрощаться с умной и доброй Ласточкой, но скорее всего дикарь заставит его после этого бежать пару миль по берегу. Догнав лодку, он перевалился через борт и принялся втягивать Марка, умудрившегося в последний момент поскользнуться и уйти под воду с головой в месте, где воды было чуть выше колена. Дэнил, ворочая весла, с удовольствием смотрел на их возню.
        - Мастер! - крикнул с берега загорелый. - Совсем забыл! Колдун просил передать, чтобы вы не останавливались у сторожевой башни. Там засели какие-то типы, с виду обычные бродяги, но колдун говорит, очень опасные. Не по вашу ли душу?
        - Или я по их... - ответил Дэнил, налегая на весла.
        Загорелый рассмеялся. Петер наконец затащил Марка в лодку и повалился, пытаясь отдышаться.
        - Далеко эта башня? - спросил через минуту Марк, выливая воду из ботинка.
        - Дня за три доплывем, - ответил Дэнил. - Если в стену снова не вляпаешься, сможешь показать свою удаль.
        - Я не виноват, что у вас в замках стены такие, - буркнул Марк.
        - У нас? - удивился Дэнил.
        - Ну... У них. Хотя у вас наверняка еще хуже.
        - С чего это ты решил? - заинтересовался Дэнил.
        - Это же у вас на севере маги всякие непотребства чинили.
        - А, ты об этом... - протянул Дэнил и повернул голову к Петеру. - А ты что о магах думаешь?
        - Я? Ничего, - удивился Петер. - Что о них думать?
        - Ну как же, ведь все беды из-за них.
        - Я не думаю, что все это из-за них.
        - Ну да? - поднял брови Дэнил. - А из-за кого тогда?
        - Ни из-за кого. - Петер подумал и поправился. - Из-за всех. Из-за людей. Люди любят придумывать себе разные названия - маги, Отцы, рыцари, чтобы не помнить, что они люди и поступать должны по-людски. Быть магом или рыцарем намного проще, чем человеком. Получается, что маги поступают, как положено магам, рыцари - рыцарям, а для людей в мире остается мало места, и они вымирают.
        Дэнил посмотрел на Петера как-то по-новому:
        - Крепко же тебе по башке вдарили.
        - Не ты один думаешь, что это глупость, - пожал плечами Петер.
        - Это и вправду глупость, - засмеялся Дэнил, - но не мне судить о чужих глупостях, со своими бы разобраться. А вот то, что тебе тот удар по бестолковке на пользу пошел, это точно. Может и Марку врезать?
        Марк под внимательным взглядом дикаря быстро перебрался на корму.
        - Тебе бы только врезать, - пробурчал он. - А я после этого окочурюсь.
        - То есть, хуже точно не будет, - решил Дэнил.
        Марк не мог отодвинуться еще дальше, поэтому он поджал ноги и, немного подумав, подтянул к себе котомку.
        - А кто, по-твоему, виноват? - спросил вдруг Петер.
        Дэнил усмехнулся:
        - А сам как думаешь?
        - По идее, у тебя должны быть виноваты те, кто живет там. - Петер показал на юг. - Орден, рыцари и все остальные. Но, видимо, это не так.
        - И почему же?
        На мгновение Петеру показалось, что он знает ответ, но только на мгновение.
        - Не знаю. Наверное, есть причины.
        - Глубокая мысль! - усмехнулся Дэнил.
        - Но я же не знаю, как там у вас на самом деле.
        - На самом деле! - снова засмеялся Дэнил. - Знал бы ты, как всё скучно и банально "на самом деле!"
        Северное солнце с каждым днем все неохотнее уходило с небосвода, а уходя, продолжало светить на полнеба. Речка, постепенно расширяясь, несла их к Ледяному океану. Путники попеременно садились за весла, помогая течению, ловили жирных, усатых рыбин и постоянно отбивались от гнуса. Густые хвойные леса поредели, стали чахлыми и болезненными, наконец, совсем исчезли, уступив место мхам и болотам, лишь изредка разбавляемых низкорослыми зарослями. Из живности здесь остались небольшие бурые птицы, гнездящиеся прямо на земле, да северные лисы, шнырявшие по берегам. Дэнил говорил, что здесь живут и северные олени, и огромные медведи и множество других животных, но Петер их ни разу не видел. Самым страшным зверем севера оказалась мошка. Маленькие, приставучие мухи висели облаком над лодкой, залезали под одежду и кусали в самых неожиданных местах. На следующий день после отплытия Марк проснулся с половиной лица как от чужого человека. Мошка укусила его около переносицы и правая половина носа, бровь и немного щека, распухли и изменили лицо друга до неузнаваемости. Петер вдоволь насмеялся над неожиданной
метаморфозой, но через два дня пришла очередь смеяться остальным. Зловредная гадина пролезла через ширинку и укусила его в очень неожиданном месте. Когда Петер решил отлить, Марк с Дэнилом обхватив бока и катаясь по земле, радовались, что здесь не Савона, и нет толпы очумевших от свалившегося счастья баб, которые брали бы штурмом их утлую лодчонку. Петер тоже смеялся, хотя по правде, в первый момент не на шутку испугался.
        И вот теперь эту идиллию нарушила своим появлением злосчастная башня. Каменный палец, частично осыпавшийся, разорвал линию горизонта и напомнил о том, что их ждут. Петер вспомнил замок сэра Лайонела и кошки заскребли у него на душе. Кому они помешали? На первый взгляд ответ очевиден - это те самые древние маги, ну, или, по крайней мере, их прихлебатели. Но для могущественных инканиусов, если хоть десятая часть историй про них правдива, не составило бы труда прихлопнуть их вместе с замком и парой ближних баронств в придачу. На деле же там были несколько ведьм, все или почти все зарезанные Дэнилом, да толи полдюжины, толи вообще один, огромный, но неповоротливый кусок мяса, отдаленно напоминающий человека. Ах, да, еще красное облако, живое и очень опасное на вид. Скорее туман, чем облако. Но эта субстанция и не пыталась на них напасть, может случайно пролитая какой-нибудь умирающей ведьмой или самовольно выползшая из-за той стены, что едва не засосала Марка. Не густо для волшебников, уничтожавших когда-то целые континенты. А кроме того, откуда они могли узнать, кто мы такие? Варвар-контрабандист и
два молодых, не слишком умелых наемника. Кому будет дело до нас? Может маги умеют глядеть через полмира? Но тогда они совсем не за нами должны охотиться. Вместо убитых наемников через месяц пошлют новых, только в большем количестве, а вот если убить Отцов, знающих все тайны Катаклизма и Пустоши, то новым архивариусам понадобятся десятилетия, чтобы докопаться до истины. Неизвестные действительно напали на Отцов, но как раз архивариусов и не тронули, убивали только экзекуторов, да подвернувшуюся охрану. Никакой логики в их действиях не видно, а она наверняка есть, просто хорошо спрятана. Может мы неправильно понимаем их мотивы, не можем увидеть настоящие цели? А может это просто череда совпадений?
        Башня тем временем увеличивалась в размерах, уставившись на них темными провалами узких бойниц. Если там кто-то есть, он увидел лодку еще за пару миль - на этой ровной как стол и покрытой мхом равнине спрятаться негде. Река здесь шириной чуть больше сотни футов, их просто расстреляют из арбалетов и луков, никаких шансов проплыть мимо. У Петера родилась идея перетащить лодку по противоположному берегу, используя ее как щит, но поделиться ей он не успел. Полулежавший на дне лодки Дэнил, негромко, но внятно произнес: "Придерживайте лодку"; и тихо, без всплеска перевалился за борт. Почти невидимые круги разошлись и исчезли, не оставив следов от нырнувшего. Марк взялся за весла, притормаживая. Петер глядел на воду, высматривая Дэнила. Через минуту у основания башни что-то зашевелилось. Это не он, не поверил Петер. До башни оставалось добрых четыре сотни футов, человек не способен столько проплыть под водой. Но шевеление увеличилось, поднявшись из воды и став тенью, шмыгнуло куда-то вбок. Расстояние между лодкой и башней медленно, но неотвратимо уменьшалось. Вокруг повисла напряженная тишина,
размеренное течение дня оглашало лишь чириканье тех самых бурых птах. По хребту Петера поползла струйка холодного пота, поджилки мелко задрожали. Взгляд смотрел на голубое небо, с гуляющими по нему пухлыми овечками облаков, на реку, утекающую к небу между зеленых облаков, как на старый выцветший занавес бродячего театра, скрывающий за собой пока невидимых актеров. Внезапно громыхнуло, и Петер понял - занавес разошелся. Кровь ударила в голову, зашумела в ушах, руки и ноги заработали уже без подсказок головы, сами зная, что делать. Лодка ткнулась в берег, и они, пригибаясь, побежали к башне. Навстречу им никто не выскочил, стрелы и болты не полетели из бойниц.
        Снова громыхнуло, а затем словно огромный палец тронул гигантскую струну - ее монотонное "а-а-а" заполнило весь мир, меняя цвет облаков с белого на розовый, вызывая жуткую чесотку под ногтями и в зубах. От стен башни стали отделяться камни, начавшие плавно подниматься по спирали вверх. Из образовавшегося отверстия выпрыгнул косматый мужик в черном балахоне, подпоясанном веревкой. Увидев Марка с Петером, он замахнулся посохом, нет, не посохом, глефой - на кончике древка блеснула сталь. Следом из того же отверстия вылетел расплывшийся полупрозрачный круг, захлопал в воздухе, и в косматой голове, в облаке розовых брызг возникло короткое, изогнутое топорище.
        - Валите отсюда! - раздался сверху крик Дэнила.
        Друзья, не задумываясь, побежали, им вслед понеслось "К лодке, идиоты!", и они повернули к реке. Поворачивая, Петер заметил бегущую в другую сторону фигурку, с копной рыжих волос. Громыхнуло в третий раз, и ударная волна бросила их на землю.
        Дальнейшие действия Петер совершал с гудением в голове, не всегда улавливая суть происходящего. Они отталкивали лодку от берега и плыли мимо башни, почти полностью поднявшейся в воздух. Дэнил, втаскивал за шкирку в лодку маленькую рыжеволоску, а молодая ведьма, что-то надменно кричала дикарю. Потом Дэнил отрешенно смотрел на то, как летающие по кругу камни растягиваются в тонкие серые нити, образуя огромное каменное веретено, рука его свесилась за борт, из-за которого торчали голые женские ляжки и летели празднично сверкавшие брызги. И над всем этим завывало пронзительное, неумолимое "а-а-а".
        Минуты через полторы звук ослабел, ноги за бортом перестали дергаться, а голова Петера прояснилась. Дэнил перекинул обмякшее женское тело обратно в лодку и задумчиво уставился на заголившиеся бедра.
        - Откуда у них это дерьмо? - вздохнул он.
        - А что это было? - спросил Марк, поправляя подол ведьминого платья.
        - Понятия не имею, - признался Дэнил, - и это самое неприятное. Ну, ничего, я знаю, кто нам расскажет. И хватит ее лапать, подожди до вечера!
        - Я не лапаю! - возмутился покрасневший Марк. - Я срам прикрываю!
        - Не твое - не трожь! - отрезал Дэнил. - Очухается, сама поправит.
        Кое-как, Петер с Марком, привели молодую, не старше двадцати пяти, женщину в чувство. Дэнил руководил процессом с кормы, давая ценные указания. Петеру он предложил сильнее давить на сиськи, чтобы она поняла, наконец, что он мужик, а у Марка спросил, какие на вкус у нее гланды. В конце концов, девушка затрепыхалась в руках, красных от смущения, товарищей.
        - О! Не сдохла! - придвигаясь, обрадованно сказал Дэнил.
        Он отодвинул в сторону Марка и навис над рыжеволосой, с самой милейшей улыбкой, на которую был способен. От этого оскала не по себе стало даже Петеру, что говорить о девушке.
        - Поздравляю! Вы прибыли на борт нашего маленького, но уютного корабля. Теперь вы предоставлены заботам нашего, тоже маленького, но очень дружного экипажа. Расслабьтесь и отдыхайте.
        С этими словами он подхватил девушку за талию и снова перекинул ее головой за борт. Подол спал до самой талии, за которую ее держал Дэнил, но тот лишь рассеяно-задумчиво глядел куда-то за горизонт.
        - Ты что, ей на жопу пялишься, поганец? - неожиданно гаркнул он на Марка. - Это же леди! Наверное.
        Марк отвернул свое багровое лицо с такой скоростью, что хрустнули шейные позвонки. Дэнил ласково похлопал по ягодицам и вытащил девушку. Та выплюнула воду и замахнулась на дикаря.
        - Ты, мерза... - остаток ругательства рыжая проглотила вместе с оплеухой, прилетевшей от варвара. Голова ее стукнулась о борт, глаза помутнели, а руки тщетно пытались привести тело в вертикальное положение.
        - Вот, учись, молодой, - завязывая петлю на шее девушки, тоном наставника обратился Дэнил к Петеру, - как с бабами надо. Вроде бы ты поймал ее, и положение у нее аховое, а она начинает строить из себя королевну и нагло указывать тебе, что ты должен, а что не должен. И вроде бы ты здесь главный, а ничего сделать не можешь, потому, что окажешься самым распоследним мудаком, и вообще не мужчиной. А если ты мужчина, член ведь у тебя есть, то как ты можешь быть не мужчиной? Вот и поступаешь ты как мужчина и по-другому поступать у тебя просто нет физической возможности - хер, который в этот момент работает вместо головы, не дает. А она, значит, задирает носик, презрительно сжимает губки и всем своим видом показывает - давай, мол, соответствуй.
        Он завязал узел и выкинул девушку за борт. Веревка в его руке натянулась, и он стравил несколько футов. Из воды показалась облепленная мокрым, темно-красным волосом голова.
        - Ублюдок... - просипел сорванный, задыхающийся голос. - Тебя все равно убьют, мерзавца! Страшной смертью убьют...
        - На весла! - с ухмылкой скомандовал Дэнил. - Прокатим леди с ветерком!
        Глянув на белые, вытянутые, лица спутников, он поясняюще добавил:
        - Когда тебя называют ублюдком, это не значит, что тебя им на самом деле считают. Скорее хотят, чтобы ты решил, что тебя им считают и начал доказывать обратное. Когда тебя действительно принимают за ублюдка, тебе этого никогда не скажут, наоборот, ни одного резкого движения в твою сторону не сделают. Наша маленькая ведьмочка слишком хорошего мнения обо мне, но ничего, это поправимо.
        Следующие полчаса Петер чувствовал себя самым мерзким человеком в мире, хотя все, что он делал, это ворочал весло. Все остальное взял на себя Дэнил. Когда пленница выдохлась, она показала сильный несломленный характер. Она не стала просить и унижаться, просто сложила руки, выпустила из легких воздух и камнем пошла на дно. Дэнил вытащил ее, откачал и снова бросил в реку. Это повторилось дважды, пока у девушки не кончились не только физические, но и душевные силы. Когда ее, наконец, вытащили, от гордой, надменной женщины остался маленький, дрожащий комок иссиня-бледной плоти с огромными зелеными глазами попавшего в капкан олененка. Дэнил связал ее, развлекая вежливым разговором о преимуществе сдирания кожи перед засовыванием раскаленного железа во в интимные места. Нюансы спиливания напильником зубов, раздробления пальцев и прочих премудростей пыточного дела - Дэнил говорил о них, как профессор Лагонского университета говорит об инфинитивах и отглагольных существительных. Рыжеволосая закусывала губки и роняла на щеки слезы, и когда Дэнил также доброжелательно осведомился, кто она, - запинаясь
рассказала, что зовут ее Мелой, зачем пришли сюда не знает, их привел вожак, Аррон, ничего не объясняя, а Дэнил, сама любезность, предложил ей отдохнуть, собраться с мыслями, а вечером рассказать, что вспомнит.
        Каменное веретено скрылось за горизонтом, Дэнил забрасывал удочку к камышам, а Мела, избегая смотреть на своего мучителя, разглядывала юношей. Петер отводил глаза, ему было стыдно, что он смотрел, как издеваются над невинной девушкой, и пальцем не пошевелил, даже не подумал вмешаться. Она же не понимает, что это бессмысленно, с Дэнилом им не справиться, это демон какой-то, а не человек. Марк сопел, то бледнея, то покрываясь пятнами, выпячивал грудь и отводил назад плечи. В конце концов, толи случайно, толи, замучавшись слушать это сопение, Дэнил размахиваясь удилищем, угодил Марку в глаз. Марк вскрикнул, прижал руку к лицу и на время забыл о выпячивании груди.
        Вечером Петеру досталось чистить рыбу, а Марку собирать хворост. Дэнил поглядывал в котелок, изредка подкладывая веток.
        - Ну как, сладкая, вспомнила что-нибудь? - спросил он повернувшись к тихой, как мышь ведьме.
        - Я ничего и не забывала! - резко бросила Мела, опомнившись, сжалась, ожидая расплаты за дерзость. - Я правда ничего не знаю. Мне кажется, Аррон сам мало чего знал.
        - Кто этот Аррон? - спросил Дэнил, не обративший внимания на короткую вспышку дерзости.
        - Маг, из Асира.
        - Из Асира? - удивился Дэнил. - Из академии, что ли?
        - Да. Сбежавший правда. Вне закона. У него что-то случилось там, и он убежал.
        - И чем же он занимался здесь?
        - Он мало что рассказывал. Ходил по землям диких баронов, искал в деревнях способных детей. Покупал их у родителей и учил Слову.
        - Сколько вас?
        - Учеников? Два десятка.
        Дэнил зашевелил губами, считая в уме.
        - Еще полдюжины должны остаться. Сэр Лайонел ваш дружок?
        - Он жирный кусок дерьма! - с ненавистью выпалила Мела.
        - Не стоит так о мертвых, - пробормотал Дэнил, принимая от Петера рыбу.
        Мела посмотрела на дикаря долгим взглядом.
        - Надеюсь он умер мучительной смертью, - сказала она.
        - Скорее глупой. Не смог чистосердечно раскаяться во всем, как ты. И это, прекращай желать всем мучений, у тебя от этого морщины появляются.
        Мела хмыкнула, через пару мгновений неосознанно провела рукой по лбу:
        - Этот ублюдок заслуживал именно мучений. Изнасиловал Ирен, тварь.
        - Что же вы его, э-м-м... не укоротили?
        - Аррон запретил! - оскалилась девица. - Дела у них, видите ли, какие-то были.
        - Ну да, ну да - ухмыльнулся Дэнил. - Ради дела можно и потерпеть. Ради дела и я потерплю, если ты, например, меня ночью насиловать станешь.
        Мела вздрогнула и подобралась.
        - Вот пусть Аррон бы и терпел. А Ирен тринадцать всего.
        - Эта такая худенькая, с черными, короткими волосами? - Дэнил постучал по шее ребром ладони, показывая насколько короткими.
        Лицо Мелы вытянулось, глаза наоборот, стали круглыми.
        - Да нет, - Дэнил махнул рукой, - эта убежала. Даже не пыталась, что-то сделать. Сразу прыснула куда-то. Умная видать. А остальные, да, того. Сами виноваты. Кстати, что там за стена такая в подвале?
        Мелу передернуло.
        - Б-р-р, мерзость. - Она беспомощно взглянула на Дэнила. - Я не знаю, правда. Туда только Аррон ходил, приводил с собой всяких, лучше не вспоминать. А как вы ее нашли?
        - А вон тот, - Дэнил кивнул на тащившего засохшую карликовую березу, Марка. - Поссать ночью вышел, да вляпался. Еле вытащили.
        - Сам нашел вход в темномирье? - Мела с безмерным удивлением уставилась на юношу.
        - Сам он и ширинку не расстегнет, - скривился Дэнил, - они для этого вдвоем ходят. Говорю же, вляпался. А что это за хреномирье?
        Мела пожала плечами:
        - Если б я знала. Илонка говорила, что это целый мир, в котором все наоборот, и по небу там плавает черная дыра, из которой льется темнота. А Елена смеялась и говорила, что это просто большой подвал, в котором с древних времен осталась всякая гадость. Только никто на самом деле там не был, а Аррон ничего не рассказывал.
        Дэнил подбросил веток в костер и помешал варево.
        - А что это за камень был, в башне? Белый, как из мрамора?
        - Его Аррон откуда-то притащил. То есть не притащил, он же все время с нами был, взял откуда-то...
        - Или дали, - перебил Дэнил.
        - Да, наверное, - неуверенно повторила Мела, - дали. В общем, появился он у него, и в тот же день Аррон сказал, чтобы мы собирались. Мол, дело подвернулось. Вот мы и пошли ввосьмером сюда, две недели ждали не понять чего.
        Дэнил хмыкнул.
        - Ну понятно, что по реке кто-то должен был плыть, - поправилась девушка, - иначе чего сидеть в этой глуши, но сам Аррон ничего не говорил, из него же слова не вытянешь. А потом лодка ваша... Он начал, что-то делать с этой штукой, вроде как разматывать, хотя чего там разматывать она же каменная, а тут ты... Вряд ли она рассчитана на то, что в нее топором кидать будут, мы ее в ящике со старым мхом несли.
        - Сила есть, ума не надо, - кивнул Дэнил. - Одно не пойму, кто ему эти штуки дал? Явно ведь из времен до Катаклизма...
        - Маги древние... - вставил подошедший Марк.
        Дэнил в ответ только поморщился.
        - А туман красный, откуда взяли?
        - Туман? - не поняла Мела.
        - Туман, туман. Снизу темно-красный, к верху светлее. Когда мы из замка уходили, весь первый этаж залило. От него даже стены покорежило.
        - Может это из подвала? - неуверенно предположила девушка. - Хотя Аррон никому такие вещи не доверял. Трясся над ними.
        - Может и из подвала, - согласился Дэнил. - Увидели, что мы сваливаем, и налили этого дерьма. А может это тот, кто из-за стены к нам шел, вылез, наконец, на эту сторону, да надышал, скотина.
        - Так, что там, кто-то живет? - подал голос Петер, - Может это и есть те самые инканиусы?
        - Хватит чушь нести! - отмахнулся Дэнил.
        - Но ведь там был кто-то... - не успокоился Петер, - ты же сам слышал.
        - А что я слышал? Ну, шумел кто-то, что с того? Темномирье! - воскликнул Дэнил патетически. - Если ты чего-то не знаешь, нужно выбирать самый простой и обыденный вариант, наверняка он окажется ближе всего к истине. А то напридумывают... Тролли, гоблины... Ящеры с демонами.
        Дэнил залез ложкой в котел, стал пробовать, закрыв глаза и причмокивая. Достал небольшой мешочек, отсыпал немного соли в котелок.
        - Хвати уже мне на нервы действовать, - пробурчал он, - без вас тошно. Лучше ложки доставайте.
        После ужина, когда все, усталые и осоловелые, начали укладываться на ночлег, Дэнил вытащил веревку и с многообещающей улыбкой пошел к Меле.
        - Не надо, - побелела девушка, - я не убегу.
        - Конечно, не убежишь, -согласился Дэнил. - Я ведь тебя свяжу.
        - Но я правда вам не враг! - взмолилась девушка. - Это Аррону от вас что-то нужно было, но ведь ты его убил. Зачем мне вам зла желать?
        - А просто так. Ради интереса. Вдруг еще насиловать начнешь? Знаю я вас, рыжих. - Дэнил связал ведьме руки и ноги, критически оглядел узлы, а остаток веревки обмотал вокруг небольшого пенька.
        - И запомни ведьма, какому бы тебя слову не учил твой дохлый дружок, на мне его пробовать не стоит. Ты еще в башне должна была догадаться - почему. Иначе пойдешь за ним. Только не так быстро.
        Девушка посмотрела на него скорбным взглядом, но не ответила. То, что Дэнила словами не пронять поняли уже все.
        Следующие два дня их путешествия прошли спокойно. Все та же дикая тундра с облаками мелких кровососов, изредка показывающимися зайцами и лисами. Мела не спрашивала о цели их путешествия, только с тревогой поглядывала на север. Наконец она не выдержала и шепотом спросила у Петера:
        - Далеко еще нам плыть?
        - Не знаю, - пожал плечами юноша. - Может пятьсот миль, а может и тысячу. Только Дэнил знает точно.
        Глаза ведьмы округлились от ужаса:
        - Тысячу? Вы, что, с ума сошли?
        - Это ты с ума сошла, - ответил услышавший Дэнил. - Тебе, что, поговорку про меньше знаешь - лучше спишь, не рассказывали? Давно с камнем на шее не плавала?
        Мела втянула голову в плечи. Когда дикарь отвернулся, она прошептала Петеру:
        - Вы там умрете, - она перевела взгляд на широкую, перевитую мускулами спину дикаря. - Он может и не умрет, а вы точно умрете.
        Петер пожал плечами. У него не было желания рассказывать, что он один раз почти умер, и жизнь, после этого казалась гораздо страшнее.
        Очередной день близился к концу. Путники остановились, заметив заросли ползучей березы. Единственное спасение от вездесущего гнуса - накидать в костер зеленых веток и сидеть в дыму, пока не затошнит и не начнет болеть голова. Дэнил посматривал на остальных с ехидной улыбкой, всем видом показывая, что он знает что-то такое, но ничего не скажет. Мела крутила головой с видом собаки, у которой не получается взять след. Петер чистил обрыдшую рыбу, а Марк кряхтел и стучал топором в низких зарослях.
        Дэнил, смотревший на попытки девушки что-то унюхать, не выдержал и рассмеялся:
        - Что, ведьма, крутишься? Ты еще не на сковороде.
        Мела бросила в ответ сердитый взгляд:
        - Плохое это место, сам знаешь. Почему это тебя так веселит?
        - Места не бывают плохими или хорошими. Их люди такими делают. А ваши рожи скоро еще смешнее будут!
        Недалеко прошмыгнул непуганый заяц. Дэнил достал лук и принялся натягивать тетиву. Уху он оставил на попечение молодой ведьмы. Едва его фигура отдалилась от лагеря, из кустов высунулся Марк, притащил связку хвороста и уселся на нее. Привычно пойдя пятнами, он спросил у Мелы:
        - А, что там такого, в этой Пустоши?
        Мела помахала ложкой:
        - Да все. - Она перевела взгляд с Марка на Петера и обратно, вздохнула их непонятливости, пояснила. - Зараза сплошная, человек, если туда попадает, постепенно становится другим. Сначала думать будет по-другому, потом способности всякие обнаруживает у себя, а потом и с виду становится: наполовину человек, наполовину... козел какой-нибудь.
        - А ты сама-то таких видела? - перебил Петер.
        - Я, что дура? - оскорбилась Мела. - Не хватало мне еще по Пустоши шляться.
        - Вранье это, - убежденно сказал Петер.
        - Ты как Дэнил начал говорить. - Марк осуждающе покачал головой.
        - Дэнил там ходил, в отличие от остальных, и он не рассказывает небылиц.
        - Может он сам уже превратился в полукозла, полу... этого, - Марк вопросительно посмотрел на Мелу.
        - Если бы не он, нас давно уже самих, как козлят, - возразил Петер.
        - Все равно он козел!
        - Ну так скажи ему! - разозлился Петер. - Легко ныть, когда за тебя всю работу делают. Может, хочешь сам, с ведьмой этой, сходить в Пустошь?
        Марк отвел глаза.
        - А ты думаешь, он вас туда без всяких задних мыслей ведет? - спросила Мела.
        - Если он захочет нас убить, ему не понадобятся никакие каменные веретена, - ответил Петер.
        Мела посмотрела в огонь отсутствующим взглядом, поворошила палочкой рассыпающиеся на угольки ветки.
        - Смерть не самое страшное. А там может встретиться кое-что похуже, не убежишь, не отобьешься. А этот человек не тот, за кого себя выдает, нутром чую. Не замечал, как он говорит, какие слова знает? Я видела диких с пограничья, двух слов связать не могут. Все, что умеют - своими топорами махать, да и то неуклюже, а этот, - ее передернуло от воспоминаний, - демон какой-то.
        - Все у вас демоны, - Петер поймал себя на мысли, что действительно говорит словами дикаря.
        - А у тебя всегда этот козел прав, - парировала ведьма. - Главное, чтоб в Мертвых землях также было. А иначе...
        - Что иначе? - засмеялся Петер. - За нами погонится армия полукозлов, чтобы самих превратить в полу кого-то? А без Дэнила они растают на горизонте или их сдует ветром?
        - Дурак, - беззлобно сказала Мела.
        - Дэнил - король полукозлов, - с чувством продекламировал Марк.
        Они засмеялись. Ведьма помешивала похлебку, убирая непослушные рыжие пряди за уши, вздернутый носик подергивался, ловя аппетитный аромат. Петер смотрел на нее и чувствовал, что покрывается пятнами, как Марк. Ведьма на миг вскинула глаза, тут же опустила, едва заметно улыбнувшись.
        - А кто этот твой Аррон? - спросил Петер, только чтобы прервать молчание.
        - Он не мой, - поморщилась Мела, Марк сразу просветлел лицом. - Просто сбежавший маг.
        - Зачем же мы просто сбежавшему магу?
        - А я почем знаю? - огрызнулась ведьма. - Он нам не рассказывал. Нанял кто-то, наверное.
        - И часто вы наемными убийцами подрабатываете? - не унимался Петер.
        - Я никого не убиваю, - пробурчала девушка. - Я могу лечить, могу находить воду или древние вещи. Могу открывать Словом скрытое или скрывать явное, а убивать я не умею, это мужское дело.
        Марк согласно закивал.
        - Мужиков привораживать тоже наверняка умеешь, - сказал Петер, глядя на друга.
        - Нужны вы мне, - насупилась Мела.
        - А Дэнила бы смогла? - заинтересовался Петер. - Или ты уже пробовала?
        - Ничего я не пробовала. А он вообще непонятно кто. Я это чувствую.
        - Как это можно почувствовать? - скептически отозвался Петер.
        - А вот так. Ты, например, хороший, а внутри как побитый щенок. Марк тоже хороший, хотя сам как ребенок. А этот... Он хоть злится, хоть смеется, а внутри всегда как мертвый.
        - Может он пережил что-то ужасное...
        - Это ты пережил. А он... мертвый.
        - Дура ты, - с чувством сказал Петер, - с мертвыми полукозлами.
        - Это ты дурак, - огрызнулась девушка, - веришь всем подряд. То Отцам верил, теперь этому. Своей башкой думать не умеешь. Верить надо не козлам всяким, а простым людям.
        - То-то ты вся такая простая, - усмехнулся Петер. - Сидела в башне своей, ждала, чтобы мы тебе поверили.
        - Да не я это ждала, идиот! - распаляясь, крикнула Мела. - Кто меня спрашивал, чего я хочу?
        - Все вы невиноватые, когда к стенке припрут! - зло бросил Петер.
        - А ты сам многих припер то? - оскалилась ведьма.
        Марк промычал что-то не своим голосом. Что ты потакаешь этой бабе, недовольно подумал Петер, поворачиваясь к другу. Но тот с выпученными глазами показывал рукой ему за спину. Петер обернулся, но сначала ничего не увидел. Потом его глаза уловили какое-то несоответствие, но он не поверил им, посмотрел на северо-запад. Вот оно, на своем месте, все никак не может утонуть за горизонтом. Петер повернулся, но ничего не изменилось. На востоке, всходило, переливаясь тусклым оранжевым светом, еще одно светило.
        Глава 6
        Тело вывернулось на изнанку и, кажется, еще и перевернулось. Пытаясь устоять, Отец Михаил неловко взмахнул руками. Наконец получилось сориентироваться, где верх, где низ, и подступившая к горлу тошнота стала уходить. Бронзовые барельефы на стенах сияли в постепенно угасающем голубом свете. Пока окончательно не стемнело, экзекутор подошел к двери и схватился за колотушку. Низкий, всепроникающий гул заполнил небольшую комнату. Свет погас, и Отец Михаил оказался в непроглядной тьме. Он еще раз поднял колотушку, и снова низкий звук отразился от стен, прошел по рукам и ногам, проник внутрь, тонкой дрожью затихнув в желудке. Через миг монах остался не только во тьме, но и в абсолютной тишине. Рука тронула поясницу, в последнее время тревожащую все чаще. Вот так и приходит старость, пришла невеселая мысль. Сначала одно, потом другое. Вроде еще вчера ты был молод, жизнь открывала перед тобой все дороги, а стоило пару раз смежить веки, и ты уже развалина, кряхтишь по любому поводу.
        В двери громко звякнуло, заскрежетали шестерни, через несколько секунд раздался скрип петель. По глазам резанула тонкая линия света. Отец Михаил прикрыл их ладонью. Демоны вас побери, сколько раз говорил, чтоб не светили! Кто отсюда еще может выйти?
        - Отец Михаил! - раздался знакомый, дребезжащий голос.
        - Я это, я, Отец Симон, кого вы ждали? Лагонские шлюхи приходят другим путем.
        В ответ прозвучал сухой, с кашлем, смешок.
        - А жаль Отец Михаил. Тот путь слишком э-э-э... слишком тернист. Вам не мешало бы иногда прихватывать с собой кого-нибудь, способного вдохнуть в эти стены немного жизни.
        - Вы хотели сказать, немного сифилиса, Отец Симон? ?- побурчал экзекутор. - Чему от вас научится молодое поколение?
        - Тут никакой опасности, - заскрипел, хихикая Отец Симон, - этому их учить не надо.
        - Что верно то верно. Дурное дело - нехитрое. - Отец Михаил помог собрату закрыть массивную, в две ладони толщиной дверь, выполненную в форме круга. В молодости он все тщился узнать, почему она круглая. Все двери как двери, а эта не пойми что. Выяснить, правда, ничего не смог, если и есть какой сакральный смысл в этом, то он давно забыт. - Ну, что, к Великому Магистру?
        - А? - не расслышал Отец Симон.
        - Я говорю, к Великому Магистру? - повысил голос экзекутор.
        - Нет. У него совещание. Маги эти, будь они неладны. Пойдемте, поужинаем, это надолго.
        За ужином Отец Симон рассказал все новости и слухи, накопившиеся за время трехмесячного отсутствия экзекутора. Асирский ректор опять, тайно, ну то есть он думает, что тайно, собирает экспедицию в Сирхуарий, не может никак успокоится. В джунглях Намадии, наконец, нашли дворец, что искала та девчонка. Естественно пустой. Пойми теперь, что она там искала, и что нашла. Вроде бы снова пытаются приручить главного пирата. Или не пытаются. Никто точно не знает. В степях Элиары кочевники затеяли какую-то миграцию. По этому поводу идут многочисленные споры. Одни считают, что кочевники, заключив союз с Витарром, теперь готовятся к походу на Маронское герцогство, другие связывают это с недавними событиями в епархии Отца Михаила и Савоне. Отец Михаил больше молчал и налегал на еду. В Слешо все-таки отменно кормят, помотавшись по северу это особенно хорошо чувствуешь. Отец Симон осторожно затрагивал тему Савонского монастыря, но экзекутор лишь пожимал плечами и мычал набитым ртом. Ключник вскоре отстал от него, обиженно нахмурив седые косматые брови. Отец Михаил потягивал разбавленное вино, больше похожее на
компот, наслаждаясь тишиной и одиночеством, когда на пороге появился послушник. Экзекутор кивнул и поднялся.
        Они шли по коридорам, то ярким и роскошно убранным, то одетым лишь в гулкое эхо пустоты. Коридоры, залы, лестницы. Опять закололо поясницу. Наконец, показалась знакомая двустворчатая дверь с золотыми буквами.
        В полумраке, царящем за дверью, иссушенная, пергаментная рука махнула в сторону одного из кресел посередине комнаты. Великий Магистр не любил церемонии, видимо из-за того, что ему часто приходилось их исполнять. Отец Михаил уселся и стал ждать. В сумраке напротив блестели, словно лихорадочные, два цепких ока.
        - Неприятности, - не то спросил, не то констатировал Великий Магистр.
        Отец Михаил кивнул.
        - И самая большая неприятность в том, что мы не понимаем, в чем они заключаются, - помолчав, добавил Магистр. - Что вы узнали?
        - Кто-то пришел из-за линии соединения. Очевидно, что эти диверсанты хорошо организованы и подготовлены. К тому же обладают неким техническим инструментарием, способным работать в условиях ограниченности нашего континуума. Что позволяет отмести вероятность нападения тех, кого обычно называют инканиусами, древними.
        - Сразу всех? - скривился Магистр. - Вы же не хуже меня знаете, что под этим названием подразумевают очень разные группы.
        - Но, ни у одной из них не было таких артефактов.
        - Не было сразу после Катаклизма. Версию, что они их нашли или создали сами, вы не рассматриваете?
        - Маловероятно, что они вообще могли выживать там столько тысячелетий. Малочисленные дикари у самых границ обжитых земель не в счет. Этим помогают пираты и контрабандисты.
        - И, тем не менее, Отец Михаил. Это не может быть какая-то изолированная группа, спасшаяся в каком-нибудь укромном месте. Запастись ресурсами на такой срок нереально. Все свидетельства тех времен говорят о максимуме в семьсот - восемьсот лет. Не больше.
        - Возможно это нелюди... - осторожно сказал экзекутор.
        - Кого вы подразумеваете под этим словом? Нам конечно известно о продуктах человеческой деятельности, э-э-э... скажем так, немеханического характера. Но все они если и обладают свободой воли, что бывает крайне редко, то наверняка лишены тех людских недостатков, делающих человека столь опасным и агрессивным существом. Люди часто придают всяким демонам и монстрам для пущего страху свои собственные черты - жестокость, хитрость, алчность, завистливость, но на практике, все наши предшественники, изучавшие в те времена Пустошь, говорят об обратном. Самая главная из приводимых ими характеристик - отсутствие интереса к людям. Дремучее, неграмотное быдло может рассказывать сказки о чудовищах, питающихся младенцами, но мы то с вами знаем, что если у кого-то есть нужда в мясе, то ему гораздо проще начать разводить овец или коров. Те и растут быстрее и контролируются легче. Я уж не говорю о том, что реликтам тех времен никакого мяса и не надо. Ни у одного из идиотов, придумывающих эти бредни, фантазии не хватит, чтобы понять принципы, на которых основано существование этих "нелюдей".
        - По правде говоря, мы и сами не особо понимаем, - осторожно вставил Отец Михаил.
        - Мы хотя бы понимаем, что они не едят младенцев, - отмахнулся Магистр.
        - Но кто же это тогда?
        - Я согласен с версией Отца Себастьяна. В Пустоши действительно выжить нельзя. Но наши враги, если помните, там и не жили. Они выходили из Монументов. Возможно, они решили снова попробовать заполучить наш мир. Ладно, что еще?
        - Одна из двух групп магов, что мы пестовали в приграничье, пропала.
        - Которая?
        - Та, что под руководством Аррона. Остались только дети. Куда делись взрослые, не знают.
        Магистр пожевал губами.
        - Думаете, догадался для чего он нам нужен?
        - Вряд ли, - пожал плечами экзекутор. - Да и зачем детей оставлять? Скорее его кто-то перекупил. Сколько не мани Асирской академией, опасностью такого предприятия он пренебрегать не станет. Возможно, ему предложили что-то более легкое, но не менее заманчивое.
        - Может это быть связано с произошедшими событиями?
        - В тот момент они были на месте, я проверял. И во время инцидента в Савоне тоже.
        - А если их завербовали позже? Или они изначально планировались для каких-то других дел?
        Отец Михаил помотал головой:
        - Аррон слишком осторожен. Втянуться в войну с Орденом он никогда не рискнет. Ни за какие коврижки.
        - Все-таки найти их надо непременно, Отец Михаил. Трудно поверить в такое совпадение.
        Экзекутор кивнул:
        - Поиски и не прекращались. Просто наши силы сейчас распылены, работаем сразу на нескольких направлениях.
        Великий Магистр задумался, постукивая пальцами по подлокотнику.
        - Свободных людей для такой работы сейчас нет. Но кое-какие ресурсы мы изыщем.
        - Это будет очень кстати, - благодарно кивнул Отец Михаил.
        - Ну, что же, завтра будет общее собрание, там и обсудим наши действия более конкретно. - Великий Магистр махнул рукой, отпуская. - Отдыхайте, Отец Михаил, я ведь знаю, как выматывают эти "путешествия".
        Экзекутор поклонился и вышел. Пока ноги сами несли по бесчисленным коридорам, в голове прокручивалась одна и та же мысль - не ошибся ли он с Арроном, не слишком ли много взял на себя? Чутье подсказывало, что беглый маг никогда не вляпается в подобную авантюру, но реальных доказательств нет, как и следов самого Аррона. Завтра ему это могут припомнить, когда дойдет до привычного поиска виноватых. Собратья его живьем сожрут и не подавятся.
        На полпути он остановился, в раздумьях. После некоторых колебаний повернул в сторону архива. Снова вереницы коридоров, теперь ведущие больше вниз, в сумрак подземелий. На стенах все меньше полотнищ с подковой, все чаще голый камень. На одном из уровней стена поделена горизонталью двух разных кладок, нижней неизвестно сколько лет - огромные, фута в три длиной, серые блоки. Такого камня, не то, что в Слешо, вообще нигде ни видели, по поводу его происхождения уже много веков спорят.
        Экзекутор остановился перед большой, двустворчатой дверью из потемневшего дерева, схваченного стальными клепками. Сбоку еще одна дверка, неприметная по сравнению с соседкой-громадиной, - вход в комнату архивариуса. На стук Отца Михаила ответили не сразу. Сначала раздалось кряхтение, перешедшие в бормотание и сменившееся шарканьем тапок. Дверь заскрипела, со свечкой в руке, в потертом халате и длинном ночном колпаке его встретил старший архивариус Слешо, Отец Клемон, на вид более старый, чем подземелья, давшие приют ему и его манускриптам. Когда Отцов стали назначать на важные посты за выслугу лет, а не за их личные качества, Слешо стал больше похож на дом престарелых, чем на центр организации, руководящей целым миром, но Отец Клемон занимал свою должность по праву, последние сорок лет он считался лучшим знатоком истории Ордена в целом и войн, которые велись когда-то в Пустоши, в частности.
        - Добрый вечер, Отец Клемон, - поклонился экзекутор. - Простите, что так поздно, но мне до зарезу нужен ваш совет.
        Ничего не ответив, архивариус прошел к столу и принялся зажигать свечи. Разгоревшееся пламя высветило кружку, из которой старик вытащил вставную челюсть. Одной рукой он принялся ее вставлять, а другой махнул, приглашая к столу. Отец Михаил сел и хозяин, пошарив под столом, вытянул кувшин.
        - Проклятые годы, - сказал он, управившись с челюстью. - Ложусь в девять, встаю в три. Одно сплошное мучение, то голова болит, то кости ломит, а обычно всё сразу. Сил уже нет никаких. Так что у вас Отец Михаил?
        Экзекутор вздохнул и принялся рассказывать. Архивариус слушал молча, ни разу не перебив. Отец Михаил опасался, не заснул ли он, но дослушав до конца, Отец Клемон деликатно кашлянул.
        - Думаю, не все из этого мне положено знать?
        - Про магов и нашу работу с ними... скажем, это неофициальная и не подтвержденная информация.
        Отец Клемон почесал длинный, с багровыми прожилками, нос.
        - Значит вы в затруднении. Почему, по-вашему, убийца охотился в Савоне только за экзекуторами? Настоятеля оставил в живых, хотя до него лишь руку было протянуть, архивариуса тоже не тронул. Убил трех экзекуторов, раскидал охрану как детей. Очевидно, при желании он мог всех послушников, учителей и даже учеников задавить как котят. Но не стал. Почему?
        Отец Михаил задумался. Внятного объяснения у него не было.
        - Может, в докладе Отца Себастьяна опущены какие-то важные детали? - пробормотал он. - В конце концов, он архивариус, такой работой никогда не занимался. А вдруг Отец Эмилио и Отец Рудольф пытались оказать сопротивление? Сами понимаете, их возможности в некоторых аспектах повыше... Может убийца уничтожал только тех, кто пытался его остановить, а истинной целью было что-то другое?
        - Интересная версия, -кивнул архивариус. - Вот только, как я понимаю, ничего не пропало. Кабинет настоятеля не взламывали, в архивах и на складах ничего ценного нет, все артефакты хранятся здесь, в Слешо, в других местах остался только мусор.
        - Если мы не заметили пропажи, - возразил экзекутор, - это не значит, что ничего не пропало.
        - Это так, - кивнул Отец Клемон, - но приняв вашу версию, мы не продвинемся ни на дюйм.
        - Хорошо, - терпеливо сказал Отец Михаил, - пусть экзекуторов убили намеренно. Что нам это дает?
        - Нам это дает возможность порассуждать о том, кому это выгодно, и кто вас так не любит. Конечно, экзекуторов везде побаиваются, но только как исполнителей решений Ордена. Никому не придет в голову, возлагать ответственность за их дела, только на них, а не на Орден в целом. По крайней мере, из живущих с этой стороны линии.
        - Так все и живут по эту сторону.
        - Правильно. По ту сторону никто не живет. Хотя сразу после Катаклизма там хватало разных... субъектов. А вот теперь нет.
        Губы Отца Михаила раздвинулись в недоброй улыбке:
        - Ну, это было правильное решение. Уроды, больные, сумасшедшие. Если бы тогда эту опухоль не вырезали, она продолжила бы расти, пока не поглотила все человечество.
        - Я с этим и не спорю. - Архивариус, страдальчески морщась, потер торчащее из-под ночной рубашки колено. - Я на другое хочу обратить ваше внимание. Опять ноет, проклятое. О чем я? Ах, да, мы так привыкли, что решения Ордена и простолюдины и короли исполняют не задумываясь, что и представить себе не можем, что бывает по-другому. Но вспомните, что случилось, когда Совет постановил зачистить пограничье?
        - Война. Тогда и возникло наше управление, - сказал Отец Михаил.
        - Именно. И целых полторы тысячи лет вы превращали линию соединения в чистую, стерильную пустыню. Пока, наконец, остатки тамошних орд не уяснили, что на незараженные земли их не пустят, и не убрались вглубь Мирада. Я думаю, в те времена там мало, что слышали об Ордене. А вот ваши белые сутаны...
        - Значит, по-вашему, это месть, - заключил экзекутор.
        - Может, это и не было основной причиной нападения, но хроники тех лет говорят, что основной тактикой наших врагов в конце войны, когда они уже были сломлены, являлись вылазки небольших, скрытных групп с целью убийства руководивших войсками экзекуторов. Возможно они вспомнили тактику тех времен и теперь пытаются проводить ее превентивно.
        - Может и так, - задумчиво проронил Отец Михаил. - Только зачем они вернулись через два с половиной тысячелетия?
        - Может там, за линией что-то изменилось?
        Отец Михаил повертел в пальцах пустую чашу, смотря, как отраженный свет бегает по граням.
        - Как же понять, какая из теней прошлого обрела плоть?
        Отец Клемон, улыбнулся, лицо архивариуса покрылось сеткой морщин:
        - Грязная и неблагодарная работа - это как раз по части вашего управления.
        Отец Михали, вздохнув, поднялся.
        - Спасибо Отец Клемон, чтобы мы делали без вас.
        - Не знаю, - снова улыбнулся старик, - может больше читали?
        - Это вряд ли. Просто меньше знали бы.
        Попрощавшись и закрыв за собой дверь, экзекутор застыл, переваривая услышанное. Похоже, сожрать его будет непросто. Он улыбнулся и зашагал наверх. Мысли потекли легко и непринужденно. Безусловно, за линией что-то изменилось. Наверное, даже не в самой Пустоши, а дальше. Хотя, вроде, за Пустошью ничего нет, она тянется до самого конца, где бы он ни был. Но этого ведь никто не проверял? Ладно, скажем так, в дальней Пустоши. Там что-то поменялось. Может дикари что-то нашли, может, им в этом помогли. Может появился кто-то из Древних, тех, кто по-настоящему много умел и знал. Не забываем Монумент и тех, кто выходил из него. Знаки эти на убитых опять же. Они наверняка находили артефакты и раньше, но, как мы знаем, вся их сверхсложная техника здесь ничего не стоит. Так же, как и наша магия там. Но вот они что-то заполучили, работающее здесь. Не такое сильное, чтобы прямо напасть, но подходящее, чтобы напугать. Сначала на заставах, потом в Савоне. На этом запас фокусов истощился, потому, что уже почти два месяца их не слышно. Сидят, ублюдки, в своей Пустоши, ждут. А чего, собственно ждут? Что мы гурьбой
побежим в Пустошь, в поисках засранцев, посмевших напасть на Орден? Что экзекуторы жаждут мести за убиенных товарищей, и собирают силы для похода? Строго говоря, силы собираются, но не совсем нами. А там они со своими игрушками. Отец Михаил рассмеялся, сложив картину до конца. Так вот зачем в этот поход так ловко толкнули эту девчонку, леди Евгению! Избавляемся от угрозы за спиной, и при этом выясняем, что за угроза нас ждет впереди. Что сказать, Великий Магистр умеем глядеть на много ходов вперед, на то он и Великий Магистр. Кстати, можно ведь послать девчонку куда заблагорассудится, Отцу Клемону надо только покопаться в архиве и найти подходящее место и предлог, чтобы направить наивную дурочку в такую задницу, из которой ей точно не выбраться. Экзекутор вспомнил об исчезнувших магах и радость его малость погасла. Куда девалась эта сволочь? Если он действительно связался с нападавшими, а я это упустил, мне это припомнят, ох как припомнят. Что же сказать завтра по поводу этого гада?
        Тут он осознал, что сверху какое-то время уже доносится неясный шум. С чего бы это? Двенадцатый час, за несоблюдение распорядка кому-то сильно влетит. Пока экзекутор поднялся на следующий этаж, шум распался на отдельные, визгливые голоса и топот ног. Что они там, с ума посходили, недовольно подумал Отец Михаил. В груди похолодело от воспоминаний о нападении на Савонскую обитель. Белая сутана неожиданно тяжело надавила на плечи. Ноги замедлили шаг, рука все тяжелей опиралась на перила. Тело словно постарело на сорок лет, все силы высосало страхом. Так, осторожно, не останавливаясь, черепашьим шагом, он добрался до следующего этажа. Здесь уже никого не было. Экзекутор огляделся, вроде все в порядке, на своих местах. Его комната на следующем этаже. Снова, как можно медленнее, он начал преодолевать последний пролет. Здесь тоже тихо. Отец Михаил наконец свободно вздохнул и спокойно пошел к себе. Учения, наверное, устроили. Правильно, в такое время каждому необходимо знать, что он должен делать в случае нападения. Отец Михаил любил учения, на заставах, что он инспектировал, всегда их устраивал. Личный
состав должен быть готов к любой ситуации, даже не самой вероятной. Он открыл дверь, зажег свечу и сразу потянулся к кувшину с вином. Ступни, перекочевав из башмаков в мягкие, сафьяновые тапки, блаженно заныли. Захотелось есть, Отец Михаил пошарил на полках и под столом, потом вспомнил, что три месяца отсутствовал и, раздевшись, лег в кровать. В ответ недовольно, на всю комнату заурчал желудок. Экзекутор вздохнул и повернулся на бок.
        Вдруг оглушительно загремела и затряслась дверь. Отец Михаил подскочил, рука судорожно зашарила по столу в поисках чего-то тяжелого. В пальцы попалось горлышко кувшина, экзекутор, не соображая, что делает, выставил его перед собой, пролив остатки вина.
        - Отец Михаил, вы здесь? - закричали из-за двери.
        - Кто там? - не своим голосом крикнул в ответ экзекутор.
        - Я Риммер, Отец Михаил! Капитан Риммер!
        Отец Михаил шумно выдохнул.
        - Так заходите, капитан! - приходя в себя откликнулся он. - Чего орете, как сумасшедший?
        Дверь медленно открылась, в проем заглянуло несколько голов в шлемах. К удивлению Отца Михаила, они выставили перед собой копья.
        - С вами все в порядке, Отец Михаил?
        - Если скажу - да, вы меня заколете? - подняв брови, спросил экзекутор.
        Стражники не ответили, все также теснясь в проеме и глядя на него круглыми глазами.
        - Вы человек? - раздался дрожащий голос.
        Отец Михаил оторопел.
        - А, что, есть сомнения?
        - Старший канцелярий сказал, что вы, э-э-э... -пробормотал капитан. - Лучше вам самим спросить.
        - Что здесь, демоны вас побери, происходит? - начал закипать экзекутор. - Умом что ли все тронулись?
        - А разве вы не слышали? - с подозрением спросил капитан.
        - Я был в архиве. Что я должен был слышать?
        - Не знаю, - пожал плечами капитан. - Когда мы прибежали на шум, весь совет стоял в коридоре у Малого зала, а старший канцелярий говорил, что вы теперь демон и вас послали убить нас.
        - Что за идиоты, - со злостью сказал Отец Михаил, - пойдемте, поглядим, каких еще демонов навыдумывала эта бумажная крыса.
        В тапках на босу ногу, накинув халат, он зашагал к Малому залу. Идущие рядом стражники жались к стенам, кося выпученными глазами. В коридоре около зала собралась толпа, несколько поредевшая при появлении Отца Михаила. Оставшиеся тоже сдвинулись к стенам и оттуда глядели на экзекутора, как на ожившего мертвеца. У самого зала стояли члены совета, обернувшиеся на звук его шагов.
        - Добрый вечер, Отец Михаил, - раздался голос Великого Магистра. - Где вы были?
        - В архиве, разговаривал с Отцом Клемоном.
        - С вами все в порядке?
        - Если не считать, что в мою комнату ворвались солдаты с копьями наперевес, то, наверное, да, - ответил, стараясь быть вежливым, экзекутор. - Хотя, нет, они утверждают, что я стал демоном, и это меня немного удивило.
        - Некоторые собратья позволили себе поддаться эмоциям, не стоит обижаться на них, - улыбнулся Магистр. - Скажите, когда вы сегодня прибыли в Слешо, ничего странного не происходило?
        - А что могло произойти? - удивился Отец Михаил.
        Члены совета расступились, и экзекутор увидел на полу столь знакомую, круглую дверь. Металлический блин, трех ярдов в диаметре и шести дюймов толщиной был согнут пополам, как монета цирковым силачом.
        - Что это? - растерянно спросил Отец Михаил.
        - Нам самим интересно, - ехидно отозвался Магистр. - Сегодня никто, кроме вас не прибывал. А через два часа после вашего появления дверь Малого зала вынесло, словно ветхую калитку. Вот я и спрашиваю - вы, Отец Михаил, ничего странного не заметили?
        - Нет, - потрясенный экзекутор пошел мимо покореженной двери в темный зал. Неожиданная мысль кольнула сознание. - Никого не убили?
        - Нет, - отозвался чей-то ледяной голос. - Пока.
        - После вас зал не работал, - сказал в спину старший канцелярий, - никто не мог проникнуть сюда из других монастырей. Что бы это ни было, оно пришло вместе с вами.
        - Как можно пройти вместе со мной, так, чтобы я не заметил? - спросил Отец Михаил, трогая барельеф, покрытый капельками воды.
        - В том-то и вопрос, - многозначительно обронил канцелярий.
        - На что вы намекаете? - резко обернулся экзекутор.
        - Я не намекаю, - повысил голос канцелярий, - я прямо говорю - на Северной заставе тоже с вашим появлением совпало...
        - Вы хотите сказать, что я... я... - задохнулся от негодования Отец Михаил.
        - Тихо, тихо, - вмешался Великий Магистр, - не надо резких слов. Вас ни в чем не обвиняют. Просто нужно проверить, может быть, к вам прицепилось что-то.
        - Что может ко мне прицепиться? - затравленно огрызнулся экзекутор.
        - Кто его знает, что-то из Пустоши...
        - Бред какой-то, - пробормотал Отец Михаил.
        В задних рядах, зашевелились, растолкав монахов, протиснулся тяжело дышавший страж.
        - Отец Клемон... - он перевел дух. - На груди... Шрамы... Не дышит.
        Все как по команде повернулись к Отцу Михаилу.
        - Что вы... - экзекутор не выдержал и закричал с отчаяньем. - Вы все с ума сошли! Нет у меня никого!
        Обращенные на него лица смотрели со скорбью и сочувствием. Отец Михаил сделал шаг назад, из комнаты с порталом в спину потянуло прохладной сыростью...
        Глава 7
        Первым, что появилось в сознании, была боль. Потом возникло место, где жила боль - маленькая жилка на левом виске. Она мерно пульсировала, рождая короткие, обжигающие вспышки. Из цветных пятен, лениво толкавшихся в глазах, проступила белая, идеально ровная поверхность. Она, светясь мягким светом, уходила вдаль, постепенно сужаясь, уступая место черноте с редкими, мигающими колючим светом, точками. На мгновение эту красивую картину заслонило мутное пятно, похожее на чье-то лицо, нахмурило брови или что там у него, пошевелило подобием губ и исчезло. Остались лишь колючие точки, которые называются звездами, и белая дорога, по поводу которой память скромно промолчала. Он смотрел на дорогу в небо, постепенно знакомясь с частями своего тела. На короткий миг он испугался, что процесс присоединения к нему новых частей бесконтролен, и он станет совсем не таким как раньше, на что робко возразил внутренний голос: мол, он и понятия не имеет, каким был раньше. Возразить на это пока было нечего. Тем более что его поджидало новое открытие - мир за пределами его тела был тоже материален! Этот мир уперся в один из
его членов острым краем, вызывая в том весьма противоречивые чувства. Следующим включился звук. Кто-то хрипел совсем рядом. Похоже, этому кому-то очень плохо. Ничего, бывает. Вот ему тоже несладко, но он же не хрипит... наверное. Вернулось пятно, довольно быстро стало лицом, мелькнуло еще одно пятно, продолговатое и одно из мест, принадлежащих его телу, начало невыносимо жечь. Огонь полился в центр тела, растекаясь оттуда тонкими струйками.
        Это было так больно, что Петер мгновенно пришел в себя и начал кашлять. Через миг его еще и стошнило себе на грудь. Отплевываясь отвратительной до судорог слюной, он приподнялся на локте. Футах в десяти от него на коленях стоял Дэнил, с маленькой фляжкой в руке. Рядом с ним лежал Марк, и его тоже рвало.
        - Ничего, - сказал Дэнил и, поморщившись, сплюнул, - щас полегче станет. Все выйдет, если не с блевотиной, то с потом.
        - Что случилось? - еле проворочал шершавым опухшим языком Петер.
        - Херня полная случилась, - ответил Дэнил. - И когда я херню эту найду, она сильно пожалеет, что решила нам подляну сделать.
        - Древние маги? - не понял Петер.
        - Да какие, мать твою, маги? - разозлился Дэнил.
        - А кто?
        - Понятия не имею. Хотя теперь вариантов немного осталось. Это тебе не деревенские бабы на метлах. Кому-то мы крепко в горле засели. Не понимаю, чего ты здесь такого прочитать можешь, что бы столько сил тратить, останавливая нас.
        - Где прочитать? - спросил Петер.
        - В стеле. Или ты забыл, куда мы пришли? - усмехнулся Дэнил.
        Петер покопался в памяти и вспомнил, как они плыли вчетвером по реке.
        - Где Мела? - спросил он Дэнила.
        При этих словах Марк подскочил и стал озираться.
        - Нормально у вас память отшибло, ничего не скажешь, - вздохнул Дэнил. - Этак вы и сдохнуть могли.
        Он протянул флягу Марку:
        - Полглотка, не больше. И сразу лицом на землю.
        Петер принял фляжку, сделал маленький глоток и быстро последовал примеру Марка. Жидкий огонь стек по пищеводу и начал растекаться по телу.
        - Нас, что, отравили? - донесся слабый голос Марка.
        - Не совсем, - откликнулся Дэнил. - Вы сами полезли, куда не следует. Хотя, можно сказать, что отравили.
        - А где эти отравители? Ты убил их?
        - Таких убьешь... - зло сказал Дэнил. - Лежи, скоро очухаешься, сам вспомнишь.
        Петер закрыл глаза и ушел в себя, в поисках потерянной памяти. В голове всплывали клочки событий, добрая половина из его кошмаров, уступали место новым клочкам, отрывкам фраз, крикам, все это крутилось вокруг оси, в центре которой была его голова, вызывая новый приступ тошноты. Верчение все убыстрялось, уже вместе с землей, на которой он лежал, пока он не потерял ориентацию, и глаза не заболели от яркого света.
        Петер смотрел на солнце. Слезы текли из глаз, веки непроизвольно закрывались, уберегая зрачки от ожога. Петер все никак не мог привыкнуть к новому светилу. Уже неделю оно освещало их путь, заменив медленно растаявший в синеве белый диск. Это солнце в полтора раза больше старого, и ещё оно было желтое. Это самое удивительное - новое солнце оказалось похожим на лимон. Даже еще темнее. Непонятно, как такое возможно, тем не менее, вот оно, висело над головой, немного более тусклое, чем настоящее.
        Марк вскрикнул, и указал рукой куда-то вперед.
        - Человек, - сказала Мела.
        Дэнил промолчал. С тех пор, как с неба исчезло старое солнце, он стал куда молчаливее. Порой казалось, что его спутники для него как пустое место, чаще всего он смотрел куда-то поверх голов. Петер с Марком решили, что достигли мертвых земель и, подражая Дэнилу, высматривали неминуемую опасность, уже поджидающую их за ближайшим поворотом реки. Но сначала Дэнил остудил их пыл парой подзатыльников, в особо грубой форме предложив им заниматься, тем, что он сказал, а через несколько дней путешествия по все той же однообразной тундре они и сами перестали ждать демонских полчищ.
        Петер посмотрел в ту сторону, куда указывал Марк, но перед глазами только плавали желто-фиолетовые пятна. Он потер глаза, но лучше от этого не стало. Мела повернулась к Дэнилу:
        - Это враг?
        - Заткнись, - вежливо ответил дикарь.
        Дэнил повернулся к Петеру и отвесил подзатыльник:
        - Что ты глаза трешь, придурок? Еще раз на солнце посмотришь, я тебе глаза хером тереть буду!
        Марк, что-то пробормотав, начал копаться в вещах. Перевернув пару мешков, он вытащил арбалет и завертел рычаг.
        - Я тебе его сейчас в жопу засуну, - пообещал Дэнил, и Марк поспешно кинул арбалет обратно. Похоже впереди не враг.
        - Чего ты злой такой? - обиженно буркнул Марк.
        - Ничего, сейчас к тому хмырю подплывем, и я стану, очень веселым, - зловеще пообещал дикарь, - не жалуйтесь потом.
        Он повернул лодку к берегу. Сидевший среди редкой пожухлой травы человек поднялся и пошел к воде. Единственным разбойником из диких земель, которого они видели до сих пор, был Дэнил, поэтому в представлении Петера все дикари были похожи на их проводника. Но этот оказался совсем другим - среднего роста, худощавый, с узким, выдубленным ветром и солнцем лицом. Обычный бродяга, лет сорока, в потрепанной, бедной одежде. Лодка подошла почти вплотную к берегу, Дэнил уперся в него веслом, выравнивая их суденышко параллельно земле. Потом подхватил Мелу за талию и швырнул на берег. Девушка вскрикнула и обиженно посмотрела на ободранные ладони. Дэнил нашел веревку, которой связывали ведьму, и запустил ею в сторону второго разбойника.
        - Подарок, на день рождения, - сказал он громко.
        Разбойник равнодушно посмотрел на Мелу:
        - Я не знаю, когда родился. Но все равно спасибо.
        Мела поднялась и смерила бродягу презрительным взглядом, но, стоило тому поднять на нее тусклые глаза, вздрогнула и съежилась, снова став похожей на замученного ребенка. Дэнил снова ткнул весло в берег, уводя лодку на середину реки.
        - А мы, что, слазить не будем? - с растерянной миной спросил Марк.
        Дэнил не удостоил его ответом. Марк обернулся к стоящему на берегу:
        - А, что вы с ней будете делать?
        - Сварим, - бесцветным голосом ответил дикарь.
        Дэнил неприятно засмеялся. Лицо Марка вытянулось. Высокомерная совсем недавно девушка посмотрела на него умоляюще. Марк вертел головой - то на берег, то на Дэнила.
        - Дэнил, - промямлил он, - вы же людей не едите?
        - Продовольственный кризис, - не совсем понятно ответил Дэнил и снова засмеялся.
        Лодка все дальше уходила от людей на берегу. Разбойник деловито связывал руки ведьме. Петер посмотрел вперед, потом на повеселевшего Дэнила и все понял:
        - Дальше мы должны идти одни, Марк.
        Его друг обиженно нахмурил брови:
        - Почему?
        - Посмотри, - палец Петера указал вперед.
        Марк прищурил глаза и ахнул.
        - Что это?
        - Это Пустошь, малыш! - в голосе Дэнила проскользнули нотки самодовольства.
        - Что же там дальше будет? - пробормотал обомлевший Марк.
        -- Не боись, - смягчился Дэнил, - мы далеко заходить не будем. Четыре сотни миль на север, да сразу обратно. Плевое дело.
        - Плевое для тебя? - решил уточнить Петер. - Или вообще?
        - Какая разница? - поморщился дикарь. - Вы же со мной. Тем более вас двое, значит, право на одну ошибку у меня есть.
        - Какую ошибку? - снова встрепенулся Марк.
        - Откуда я знаю? Какую-нибудь. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. - Дэнил подмигнул Петеру.
        - Давайте лучше без ошибок, - серьезно сказал Марк. - У меня еще много дел дома.
        - Жениться собрался? - ехидно спросил Дэнил.
        Марк покраснел.
        - А что это такое? - спросил он, чтобы сменить тему и показал вперёд.
        Петер тоже перевел взгляд на смутно виднеющуюся ажурную конструкцию. Словно гигантский паук сплел черную паутину и свернул ее в кулек, а внезапно налетевший ветер изогнул, покорежил не успевшую застыть конструкцию.
        - Это Камнепад, - ответил Дэнил.
        - Камнепад? - удивился Марк. - А где же там камни?
        - Там их нет.
        - А откуда они падают?
        - Если тебе так интересно, на обратном пути пойдешь, посмотришь! - разозлился Дэнил.
        Марк притих, Петер понял тираду дикаря в том смысле, что приближаться к этой исковерканной решетчатой башне опасно.
        - Мы успеем проплыть мимо нее до ночлега? - спросил он.
        Дэнил непонимающе посмотрел на него, потом засмеялся:
        - До нее сотня миль!
        Петер хотел возразить, мол вот же она, потом посмотрел на неестественные изгибы еще раз и только сейчас осознал масштаб этой конструкции. По коже продрало морозом. Кто же мог построить такое?
        - Можно я тоже к твоему другу, в котел? - просительно сказал Марк.
        Петер закивал, присоединяясь к просьбе.
        К ночи они достигли устья реки. Болот здесь не было совершенно. Ни травы, ни живности, только голая земля, окружающая большое, с десяток миль в поперечнике, озеро. Петер зачерпнул горсть воды - та оказалась пресной.
        - Там в дне дыра, - сообщил Дэнил, увидевший эти манипуляции. - Иначе здесь уже небольшое море натекло бы.
        Противоположного берега они достигли уже затемно. Поужинав всухомятку, без лишних разговоров, все повалились на землю. Петеру снилось, что он снова маленький мальчик и тело его горит, постепенно остывая, и в конце он смог открыть глаза и увидеть, что лежит на голой, безжизненной почве, не сразу поняв, что уже проснулся.
        Следующие два дня пешего путешествия оказались также скучны и однообразны, как и плавание по безымянной речке до этого. Единственная разница состояла в сбитых ногах и ноющих мышцах. Камнепад постепенно увеличивался в размерах, тонкие, вычурные нити конструкции проступали сквозь струящиеся толщи воздуха все явственней. Камней, правда, Петер так и не увидел, грохот от их падения видимо не долетал. Тем не менее, они постепенно забирали влево, обходя сооружение по дуге в добрый десяток миль. На третий день путешествия по мертвым землям, они поднялись на небольшой пригорок и увидели первое поселение в Пустоши. Оно лежало в глубокой низине, поэтому, если не знать о его существовании, можно было пройти в сотне ярдов, так ничего и не заподозрив. А даже если кто-то его и заметит... То, что это поселок они поняли только со слов Дэнила - несколько приземистых зданий, среди десятка таких же, только полуразвалившихся, походили на раскопки города еще тех, докатаклизмовских времен. Ни огородов, ни дорог. Не бегают и не кричат дети, нет развешанного на веревках белья - только несколько прямоугольных, каменных
блоков.
        - Ты родился в таком месте? - спросил Петер у Дэнила.
        В ответ тот лишь покрутил пальцем у виска. Когда они вошли в селение, удивление Петера только усилилось.
        - А где все? - снял у него с языка вопрос Марк.
        - Что ты ко мне все с вопросами лезешь? - ощерился Дэнил. - Я, что еще ни разу не говорил тебе - кто много спрашивает, тому много врут?
        Он жестом приказал друзьям остановиться и зашел в пустой дверной проем одного из уцелевших домов. Послышался приглушенный стук. Люк, догадался Петер. Вот почему никого нет наверху. Они все под землей прячутся.
        Они стояли, переминаясь с ноги на ногу, пока не раздался повторный стук. Дэнил вышел, волоча за собой три небольших мешка.
        - Разбирайте, - сказал он и бросил юношам по мешку.
        - А где дикари? - спросил Марк, и третий мешок полетел в него, сбив с ног.
        - Вот если бы ты хоть что-то нужное спрашивал, - доверительно сказал Дэнил, нависнув над распростершимся Марком. - Что мы жрать будем, нужно ли ночью тебе дежурить, тогда я еще бы постарался тебя как-то терпеть. Но ты... Слушай, может ты меня специально достаешь?
        Дикарь повернулся к Петеру:
        - Он, что меня специально доводит?
        - Марк никогда не предаст и не бросит, - стесняясь пафоса собственных слов, ответил Петер. - Ко всему остальному можно привыкнуть.
        Дэнил повернулся к выбирающемуся из-под мешка юноше, посмотрел оценивающе:
        - Слушай придурок, а если я сломаю ногу посреди Пустоши, ты меня на себе тащить будешь?
        - Буду, - буркнул Марк, совладав с мешком и подымаясь, - только лицом по земле.
        - Правильно, - кивнул Дэнил, - ты же меня не поднимешь.
        Марк не удержался и фыркнул.
        Они помогли закинуть друг другу на спину мешки, в которых оказались припасы и двинулись дальше. Петер обернулся и в последний раз глянул на странную деревню.
        - Тяжело, наверное, здесь жить, - подумал он вслух.
        - А кто, по-твоему, здесь живет? - спросил заинтересовавшийся Дэнил.
        Петер задумался. Почему-то вспомнились все страшилки, что рассказывают про Пустошь. Ему стало неуютно. Как-то мы подзабыли, куда идем, подумал он. Привыкли, что Дэнил все наши проблемы походя решает. А ведь Пустошь только началась, все, что до этого - длинная, утомительная, но прогулка. Петер посмотрел на широкую спину проводника, почти закрытую заплечным мешком. Дэнил вышагивал легко, словно прогуливался в воскресение по центральному проспекту. Наверное, нужно родиться здесь, чтобы вот свободно себя чувствовать. Петер еще раз оглядел расстилающуюся вокруг безжизненную землю с небольшими холмиками из грязи и битого кирпича. Из некоторых торчали остовы домов, вроде тех, что стояли в низине, оставшейся позади. Здесь наверно и родится невозможно.
        За развалинами города снова шла пустыня. Без песка и удушающей жары, но такая же бесплодная. Дэнил вел их день за днем, от одного ручейка к другому, мимо осыпающихся при малейшем прикосновении развалин, мимо гудящего и потрескивающего вдали Камнепада, в котором не было камней, ни падающих, ни упавших. Дэнил как-то задумавшись, начал объяснять, что это был самый первый из трансформаторов, экспериментальный, сделанный как раз во время Катаклизма, сразу пущенный на полную мощность. Как и следовало ожидать, в нем что-то сработало не так, его начало гнуть и корежить, земля и все, что на ней поднялась в воздух на несколько миль, и так и висела несколько сотен лет, пока реактор не выработал свой ресурс. Тут Петер некстати спросил, что такое реактор, и Дэнил осекся. Для чего строилась эта вышка, и где остальные, если эта первая они так и не узнали. Обойдя Камнепад, они снова взяли направление строго на север. По прикидкам Петера, земля уже должна была кончиться, уступив место волнам Ледового океана. Или старые карты беспросветно врали, или за последние тысячелетия здесь многое изменилось.
        А еще через несколько дней они лежали на каменном склоне, осторожно выглядывая из-за гребня.
        - Какого хрена? - в очередной раз недоуменно прошептал Дэнил.
        Петер перевел взгляд с нелепой, ртутно-серебристой кляксы, ползающей внизу, на ослепительно белые грани Монумента. После стольких изматывающих переходов главным было то, что они все-таки дошли. Гудела голова, гудели ноги, все тело стонало, требуя отдыха, и лежать, уткнувшись в прохладную, окутанную резкими, неживыми запахами землю, казалось верхом блаженства. Почему же раньше ему не приходила в голову такая простая и одновременно гениальная мысль? Ведь для счастья оказывается так мало надо - замереть, и не двигаться, не шевелить даже самым разнаипоследним мизинцем. Но лежать ему конечно долго не дали, кто бы сомневался. Сначала Дэнил, выругавшись в последний раз, поднялся и пошел к ртутному пятну, которое уже не было пятном, разом собравшееся и ставшее объемным. Следом и они, два придурка, встали и двинулись вслед. Дэнил не говорил им идти за ним, но и оставаться на месте не имело смысла. Кто же знал, что он просто забыл про них, думая лишь о ртутном противнике. Как понял чуть позже Петер, у Дэнила были веские основания сосредоточиться на серебристом нечто, к тому времени уже отдаленно
напоминавшему большую пуму. Друзья тащились за дикарем, а тот осторожно, словно по тонкому льду, подступал к ртутному, ставшему полу-тигром, получеловеком, и бросал короткие, отрывистые фразы на незнакомом языке. Серебристый ответил, после того как совсем избавился от кошачьих черт, став тонким силуэтом в полтора человеческих роста, с плавно перетекающими из одного положения в другое конечностями. Голос его был под стать фигуре - переливчатый и мелодичный. Он говорил длинно и равнодушно, а Дэнил снова бросал ему короткие и злые фразы. И уже созрела в голове Петера мысль, что зря они тащатся за дикарем, как Дэнил, не сказал - выплюнул последние слова, и руки Серебристого вытянулись и застыли двумя длинными клинками. Дикарь в ответ выдернул из котомки что-то продолговатое, гудящее и потрескивающее, точь-в-точь как Камнепад. На эту палку, или жезл, а может что-то другое, тут же налипла пыль, множеством мелких нитей, сделав палку словно бы мохнатой. Один из клинков Ртутного приблизился к жезлу, тоже покрывшись мехом, только не из пыли, а из собственной серебристой плоти. Лезвие клинка стало пористым и
выщербленным. Серебристый отвел руку и уставился на нее гладким лицом. В этот миг Дэнил кинул жезл в торс Серебристому, и это последнее, что успел увидеть Петер. Тугая волна воздуха уперлась в его тело, приподняла и понесла обратно к гребню. Он еще успел подумать, что слишком часто его в последнее время швыряет всякими взрывами, а потом ему стало не до того. Боли от удара он не почувствовал, просто все вокруг поплыло, и никак не получалось вздохнуть. Потом, когда волна ушла, его с неожиданной силой начало вжимать в землю и зуд, страшная чесотка, подобная той, что была возле каменного веретена, полезла под веки, к костям черепа, и дальше, вниз, по всему телу. Там, где остались Дэнил и Серебристый, что-то происходило, потому что Петеру то становилось легче, то, казалось, его вот-вот раздавит. Из всех звуков осталось только монотонное гудение и потрескивание, шедшее со всех сторон. Через какое-то время, может минуту, а может и час, перед глазами поплыли цветные пятна, а в ушах зазвучал тонкий, тоньше комариного, звон. Это последнее, что сумел вспомнить Петер. Дальше его сознание толи провалилось в
бездну, толи полетело к звездам.
        Петер приподнялся и сел. Во рту до сих пор стоял отвратительный вкус рвоты, даже огненное зелье не смыло его. Он повертел головой, ища ртутное пятно.
        - Ты убил его?
        - Этого хрен убьешь, - вздохнул Дэнил.
        - А где он?
        - У него дома дела возникли...
        - Это был демон? - спросил Петер после паузы.
        - Я не знаю никаких демонов, - пожал плечами Дэнил, - я их ни разу не видел. А кто это объяснить не смогу, слов таких не знаю.
        - Он хотя бы живой? - спросил Петер.
        - А кто его знает. Но не мертвый, это точно. Вообще это не он, а они. Много маленьких капелек, только не жидкости, а как бы это сказать... Это в нашем мире они такие, а в своем... В общем, пока у них есть энергия, ну то есть силы, они могут держаться в нашем мире. А как кончится, так их обратно в океан или в облако или, что там у них, выталкивает. Вот поэтому я говорю, что он не сдох. Просто энергия, ну, то есть силы кончились.
        - Я знаю, что такое энергия, - машинально сказал Петер. "Как можно с капельками разговаривать?" - пришла ему в голову мысль.
        - Ага? - удивился Дэнил. - И что же это такое?
        - Энергия - это сила движущегося объекта, чем больше масса или скорость, тем больше в нем энергии, - вспомнил школьные уроки естествознания Петер.
        - А если объект не движется, то энергии в нем нет? - ехидно спросил Дэнил.
        - Конечно.
        - Хорошо, - оживился дикарь, - а если я буду кипятить в котле с плотно закрытой крышкой воду, отчего крышка соскакивать будет?
        - Не будет она соскакивать! - с удивлением ответил Петер. - Ты чего, мы же сколько раз еду готовили!
        - Ну да, ну да... - пробормотал Дэнил, улыбаясь своим мыслям. - Что-то давно мы всухомятку питаемся, надо бы посмотреть, может, где в округе что-нибудь горючее для костра есть...
        Застонал и заворочался Марк. Петер поглядел на друга, взлохмаченного и перепачканного. Наверное, он и сам не лучше выглядит. Марк обвел их мутными глазами.
        - А где этот? - севшим голосом выдавил он.
        - Еще один! - скривился Дэнил. - Подымайся, мы сюда не в блевотине валяться пришли.
        Петер оглянулся на идеально белый, словно подсвеченный изнутри Монумент. Восьмигранный у основания, на высоте около тридцати футов, он плавно переходил в квадратное сечение. В двухстах футах от земли, постепенно уменьшающиеся грани венчал игольчатый шпиль. При взгляде на это сооружение в душе начинали звенеть неведомые струнки. Петер поднялся и пошел за Дэнилом, уже скрывшемся за белым камнем. С другой стороны оказался проем в виде арки, в котором стоял Дэнил.
        - Начинай, - сказал дикарь и отошел в сторону.
        Внутри, в круглой комнате, на стенах висели панели из того же белого материала, что и сам Монумент, только не светящегося. Очень тихо, на грани слышимости, играла печальная и торжественная музыка. А может она только чудилась, точно Петер сказать не мог.
        Сзади кашлянул Марк, звук причудливо отразился от стен, словно зевнул огромный зверь. Петер заскользил взглядом по панелям, исписанным древним языком. Почти все слова были знакомы, но смысл написанного улавливался с трудом. Он оглянулся, словно ища поддержку у спутников. Марк рассеяно водил рукой по отполированному до блеска барельефу. Дэнил напевал что-то под нос, выковыривая ножом грязь из-под ногтей. Петер пошел к оставшимся панелям.
        - Здесь нет ничего, что нам нужно, - сообщил он, дочитав.
        - Ага? - удивился дикарь. - А чего тут тогда?
        - Понятия не имею. Вот с этой стороны, - Петер показал слева от себя, - что-то из географии. Или, скорей, из астрономии. В центре написаны... сказки, что ли... или легенды. А то, что справа я совсем не понял.
        - Значит ничего ценного? - спросил Дэнил.
        - Нет, - растеряно ответил Петер, - наверное, экзекутор что-то напутал.
        - Надо одну плиту с собой взять, - сказал Дэнил; посмотрев на удивленное лицо Петера, пояснил. - Старику в жопу засунуть, чтобы внимательнее свои писульки читал, прежде чем людей в такую даль посылать.
        Он по жонглировал ножом, лицо его вдруг просветлело:
        - Слушай, а зачем тогда эта сверкающая лужа тут ошивалась? Раньше здесь никого не было. С чего вдруг охрана появилась? Ты почитай нам, что здесь накарябано, может, вместе разберемся?
        Петер пожал плечами, подошел к панели и, сдвинув брови, повел по строкам пальцем:
        - Э-э-э... вторая линия соединения, Мирад - Хелир, - он обернулся к Дэнилу. - Хелир, если не добавляется "Северный" или "Южный" - это название нашей планеты в астрономии, а вот, что такое...
        - Ты дальше читай, - перебил его дикарь. - Что ты мне объясняешь, если сам понять ничего не можешь?
        Петер снова уставился на панель:
        - Спектр... - он в очередной раз запнулся на незнакомом слове, - класс звезды, Же для Мирада и Эф для Хелира. Масса - 0,988 и 1,011. Масса чего - не написано.
        - Ты читай, объяснятель хренов, - подбодрил его Дэнил.
        - Читаю я, читаю! - огрызнулся Петер. - Линия соединения ре... рефр... не понимаю... динамическая, с изменяемым радиусом кривизны. Дальше сплошь цифры и формулы, - он повернулся к Дэнилу. - Ну, что, ты понял что-нибудь?
        - А что тут понимать? - небрежно откликнулся тот. - Это описание линии соединения. Динамическая - это видимо значит, что ее передвинуть можно. Правду получается, говорят, что она раньше у самого Камнепада была. С одной стороны земля, с другой океан ледовый...
        - А что эта линия соединяет? - спросил Марк.
        - Что, когда на небе другое солнце появилось, у тебя дурень, никаких подозрений не возникло? - ехидно спросил Дэнил.
        - Возникло, - кивнул Марк, - мы в другой мир попали.
        - Там была дыра из нашего мира в этот, - высказал давно вертевшееся на языке предположение Петер.
        - Если бы там была дыра, - скривился Дэнил, - ее и назвали бы Дырой соединения, а не Линией.
        - И как далеко эта линия идет? - спросил Марк.
        - Пока сама в себя не упрется. Не линия, словом, а кольцо.
        Петер попытался представить это, получилось, что у одной планеты срезали верхушку и прилепили сверху другую, одним словом, полный бред. Он вздохнул и продолжил:
        - Мирад, обнаружен в 2425 году, колонизирован в 2517. Присоединен двенадцатым, в 2733. Хелир, обнаружен в 2378, колонизирован в 2440, присоединен четырнадцатым в 2735. Гости Мирада могут насладиться его... не понимаю... ага, вот, сады и лучшие вина фе-де-ра-ци-и. Посетите... что это? А, вспомнил, водопады. Население один миллиард семьсот тринадцать миллионов человек на июнь 2844 года... Хелир предоставит вам потрясающую возможность окунуться в мир сказки и волшебных приключений. Всего за четыреста... э-э-э... монет, наверное, в неделю. Код доступа к обслуживающему полю можно получить у... Дальше опять не понятно. За две с половиной... непонятный знак... салоны му-та-ци-и компании "Евгеника ко..." ... превратят в гномов, эльфов, вампиров и многих других... Чушь какая-то. Ты понял хоть что-нибудь?
        - С трудом, - почесал затылок Дэнил. - Похоже это что-то вроде вывески над лавкой. Только вместо лавки целая планета. Даже две. Читай следующую.
        - Так, включение тра... тран...
        - Трансгресс, - подсказал Дэнил.
        - Трансгресс-линии, язык сломаешь, на Зенрад в 17-00 и 19-00 ежедневно. В Кашвир 7-25 и 19-20.
        - Давай следующую, - бросил Дэнил.
        - Э-ва-ку-а-ци-я, - по слогам прочел Петер, - закрыта... ближайший пункт в Тисоне...
        - Как ты сказал? - переспросил Дэнил. - Тисон?
        - Да.
        - Город уродов... - пробормотал Дэнил. - Замечательное место.
        - Как это, уродов? - удивился Марк.
        - Кто его знает... Вроде как делали их там раньше из людей. Сначала ненадолго, для развлечения. А потом стали насовсем, да таких, что в этот городишко быстро саданули чем-то таким, что туда до сих пор на двести миль подходить нельзя. Вроде земля как земля, иди не хочу, да только через пару дней выблюешь собственные внутренности. Они, говорят, долго еще оттуда лезли, да только сразу подыхали, - Дэнил поскреб заросший черной щетиной подбородок. - Ну, то, что там тоже портал, это не новость.
        - Что такое портал? - спросил Марк. - Что-то вроде нашего Монумента?
        Дэнил посмотрел на него пустыми глазами, не сразу поняв, что тот спрашивает:
        - Что? Да. Он и есть. Здесь, - он топнул по белому полу, - тоже когда-то был. Это как раз и есть дыра. В другой мир. Только не постоянная, ее включать надо. Вообще, я не думаю, что эти старики в рясах что-то здесь ломали. Просто, когда здесь началась заварушка, ребята с той стороны обрубили концы. Живут, наверное, до сих пор где-то... А из того лезли, как крысы с тонущего корабля.
        - Это, что же, получается? - побледнел Марк. - Если ко второму Монументу подойти на две сотни миль, то свои кишки выблевывать начнешь?
        Петер аж подпрыгнул, поняв, к чему клонит друг:
        - Надо леди Евгению предупредить! Чтобы не шла туда!
        - Зачем ей туда идти? - спросил Дэнил. - Там ничего интересного нет.
        - Ты же слышал, что в Савоне обсуждали, - укоряюще сказал Петер. - Про магов, которые, выходили из Монумента...
        - Мне никто ничего не объяснял, - невозмутимо парировал Дэнил. - Спросили про этот и все, а потом между собой спорили. Поди разбери, чего вы там не поделили. Мое дело вас сюда провести, чтобы прочитать эти гребаные таблички. А что вы еще навыдумывали - не мое дело.
        - Но если там нет магов, то кто напал на Орден? - почесал макушку Петер. - И кто устраивал нам засады?
        - Насчет засад мне самому интересно, - Дэнил поглядел застывшим взглядом куда-то вдаль. - Постой, ты же не все вывески дочитал! Может там дальше есть нужное нам?
        Петер подошел к трем последним панелям:
        - Так. Внимание! Беженцы, имеющие пропуск... пункт сбора в Аэроне. Временная база военно-космических сил... Космические силы - это что?
        - Наверное, они и в космосе воевали, - предположил Марк.
        - Дальше читай, - отозвался Дэнил.
        - Ав-то-ном-на-я трансгресс линия, - еле выговорил Петер. - При себе иметь...
        - Еще один портал? - перебил Марк. - Далеко этот... Аэрон?
        - Рядом, - ответил Дэнил. - Только он как локоть, близок да не укусишь. От той деревни, где я еду брал всего семьдесят миль на запад. Но внутрь не пройти - это купол из цельного камня. Единственная дверь, даже не дверь - ворота, из неведомого металла, вся в царапинах да подпалинах. Я ее тоже пробовал порубить, даже крохотной черты не оставил.
        Петер, тем временем, пытался в столбиках цифр и незнакомых слов, найти еще хоть что-то понятное.
        - Индивидуальные коды доступа, - наконец разобрал он, - выдаются в Септимии.
        - Знаю это место, - равнодушно откликнулся Дэнил. - ничего интересного. А что за коды?
        - Что-то вроде шифра, - пояснил Петер, - чтобы попасть в этот самый Аэрон.
        Он показал пальцем на небольшую картинку. Дэнил подскочил, переменившись в лице. Подойдя вплотную к панели, он уткнулся в нее носом. Потом быстрым шагом вышел из зала. Вернулся со своим мешком, долго рылся в нем, перебирая вещи. Наконец выпрямился, торжествующе подняв тонкую черную пластинку, и протянул ее Петеру. Пластинка легко гнулась в пальцах, рассмотрев ее внимательнее, Петер понял, что она не черная, а полупрозрачная, вроде задымленного стекла, через которое смотрят на солнце. На пластине выдавлена дюжина знаков. Девять из них знакомы, обычные цифры и буквы старого языка, три остальных Петер видел в первый раз. Он оглянулся на панель. Похожа.
        - Заклинание? - заглянул через плечо Марк.
        - Если заклинание, то прочитать его не смогу, - сказал Петер. - Вот эти знаки я первый раз вижу.
        - Какие еще заклинания? - раздраженно бросил Дэнил. - Вы как из сказки. Там тоже пластина рядом с воротами, только черная и гладкая. Карточку приложу к ней, или пальцем напишу, - он забрал пластинку у Петера и сунул в мешок. - Говорили мне: учись, а я все по бабам. Хотя где сейчас все эти ученые... Слушай, белобрысый, здесь же еще куча тайн скрыта!
        - Что толку, - с тоской отозвался Петер, - я понять больше ничего не могу.
        - А другие, в ваших землях?
        - Ордену лучше ничего не знать, а то они нас того... - Марк обхватил шею большим и указательными пальцами.
        - Леди Евгения, наверное, разберется, - неуверенно сказал Петер. - Она же волшебница.
        - Красивая, да еще и умная, - вздохнул Дэнил. - Как с такой жить?
        - Тебе с такой и не жить! - засмеялся Марк. - Она тебя в головешку за такие мысли!
        - За что это? -нахмурился Дэнил. - От меня много пользы. Лучше тебя в головешку, придурков везде хватает.
        - Мы перепишем здесь все, - сказал Петер, - зря мы, что ли бумагу тащили.
        - Вот и ладненько, - потер руки Дэнил, а я пойду, поищу чего-нибудь, что умеет гореть.
        Петер с Марком, разложили бумагу, достали чернильницу и принялись за дело. Переписать нужно немало, и это притом, что у обоих руки тряслись от пережитого, как у запойных пьяниц. Петер хотел попросить у Дэнила еще по глотку той жгучей дряни, но дикарь уже скрылся за ближайшими холмами. Аккуратно, стараясь как можно точнее скопировать каждый значок, переносили на бумагу содержание таблиц. Через пару часов желудок Марка начал бурчать. Петер прислушался к своему и тот мгновенно откликнулся. Они вышли поглядеть, не вернулся ли дикарь, и застыли у входа, забыв о голоде. Маленькая фигурка их проводника стремительно приближалась к Монументу, легко перепрыгивая широкие ямы и массивные валуны.
        - Собирайте вещи! - крикнул Дэнил, подбегая.
        - Зачем? - спросил Марк.
        Дэнил легко, как котят, подхватил юношей за шкирки и потащил к лагерю. Отпустив их, он занялся мешками. Переложив еду из своего в два других, он нацепил их на друзей.
        - Мы уходим? - спросил Петер.
        - Да. - Дэнил повертел головой. - Где бумаги?
        - Мы еще не до конца переписали... - растерянно ответил Марк.
        - Давай их сюда! - заорал дикарь.
        Марк сорвался с места, через секунду уже стоял рядом, протягивая свернутые в трубку листки.
        - Мы идем домой? - спросил Петер.
        - Вы бежите домой! - угрожающе процедил Дэнил, засовывая бумаги в мешок Марку.
        - А ты? - через плечо спросил Марк.
        - У меня другие дела нарисовались. - Дэнил завязал мешок и толкнул Марка в том направлении, откуда они пришли. - Идите по нашим следам, ни в коем случае не срезайте путь. От одного родника к другому. До того поселка, в котором я брал еду. Внутрь не лезьте, в люк не стучите. Ничего не пугайтесь. Хотя нет, лучше пугайтесь, дольше проживете. За вами придет мой брат, его Чеславом зовут. Он вас и отведет обратно. Ни в коем случае не идите сами! Если в Пустоши отследить человека сложно, то там, где начнет светить старое солнце, шансов у вас не будет. Всё, вперед!
        - Одни? - В замешательстве спросил Петер. Он вдруг очень ясно представил, как они с Марком вдвоем идут по этой безжизненной пустыне.
        - А кого тебе еще надо? - ядовито осведомился Дэнил. Он наклонился к своему мешку и вытащил два куска толстой цепи, в ярд длиной каждый. - Десяток шлюх, чтобы скрасить серые будни путешествия?
        "Откуда у него эти цепи?" - удивился Петер и повернулся к югу, туда, где был их дом. Не было у него никаких цепей, я же много раз в этот мешок лазил, сказал он себе, боясь думать о главном.
        - Бегом! - заорал Дэнил страшным голосом, и они побежали не столько домой, сколько от него.
        Вытянутый холм, в полумиле от Монумента, с которого они наблюдали за Серебристым, быстро приближался. Сзади слышалось хриплое дыхание Марка. Что за день, с отчаяньем подумал Петер. Несколько часов назад нас чуть не убили, а теперь надо бежать через четыре сотни миль пустыни. Нет, не пустыни - Пустоши. Если меня не сожрет кто-нибудь, вроде той змеюки из сна, то я сам сдохну от усталости и боли. Когда они достигли склона и полезли наверх, его хрип стал громче, чем у Марка. Наконец, поскальзываясь и обдирая пальцы, Петер забрался на гребень и несколько раз глубоко вздохнул, прочищая легкие.
        - Смотри! - ахнул за спиной Марк.
        Петер оглянулся. Рядом с Монументом стояла маленькая фигура, пускавшая короткие, едва заметные блики. Цепи крутит, догадался Петер.
        - Ты дальше смотри! - почти крикнул Марк.
        Петер поднял взгляд на склон за Монументом, по которому совсем недавно бежал Дэнил, и вздрогнул. Там, совершенно скрыв землю, к светящейся башне ползла черная масса, состоящая из тысяч неразличимых отсюда существ.
        Глава 8
        Ганнар оглядывал с холма раскинувшийся внизу лагерь. Сотни стягов реяли над морем шатров, от больших и роскошных, до маленьких и потертых. Телеги, походные кузницы, снующие торговцы и, конечно же, шлюхи. Две трети Савонских проституток переселились сюда, оставшаяся треть с завистью смотрела со стен, как они ходят здесь на раскорячку. Капитан стражей сказал, здесь только рыцарей почти десять тысяч. А если прибавить оруженосцев, слуг и прочую чернь то выйдет раз в пять больше. И все жрут, пьют и шлюх трахают. У стражи уже сил не хватает, стычки разнимать. Всего две недели прошло, а уже такой хаос, даже присутствие Отцов никого особо не сдерживает. Сразу ведь говорил, что это никудышная затея, недовольно подумал Ганнар. Рыцари хороши только друг с другом драться. Может, раньше Орден и водил армии в Пустошь, но этот их поход закончится, как и последний, против пиратов. Не может быть, чтобы хозяйка этого не понимала.
        Ганнар перевел взгляд на тракт.
        Милях в двух от лагеря пылил отряд, человек в тридцать. Хозяйка с охраной, решил Ган и тронул коня. Дорога, идущая с родных предгорий мэтра Роло, нырнула вниз и петляя побежала навстречу тракту. Их пути пересеклись в полумиле от галдящего, хрипящего и воющего рыцарского муравейника. Хозяйка улыбнулась, остальные замахали руками, стараясь не приближаться к леди Евгении вплотную - три недели, как в небе ни облачка, кони выбивают из дороги облака пыли, равномерно оседающей на лицах и одежде.
        - Госпожа, - склонил голову Ганнар.
        - Здравствуй, Ган. Что сказал старичок?
        - Они нашли. Но есть сложности. Мэтр говорит, у проводника какие-то несусветные запросы по оплате. Мол, только вы можете решить, подойдут они вам или нет.
        - Что же он такого хочет? Полцарства и сорок девственниц?
        - Я спросил, но мэтр замялся и перевел разговор. Мол, проводник и сам четко ничего не говорит.
        - Как это? - подняла бровь хозяйка. - Как же он узнал, что они несусветные?
        - Не знаю. - Ганнар смущенно кашлянул. - Госпожа, там в лагере...
        - Да знаю я, что там, - поморщилась леди. - Полсотни тысяч придурков. Турнир еще не удумали начинать?
        - Отец Алитий уже запретил его. Ослушавшихся угрожает отправить домой, лишенных рыцарского звания.
        - Долго их это не удержит.
        После секундного колебания, Ганнар решился:
        - Госпожа, идти в далекий поход, в неизвестные земли, с этим скопищем распираемых от гонора идиотов, неразумно. Они же неуправляемы.
        - Что ты предлагаешь? - покровительственно улыбнулась хозяйка.
        - Можно нанять людей, простых, дисциплинированных солдат. У Ордена есть возможность вооружить не одно войско. Поставить опытных, умных военачальников...
        Леди рассмеялась.
        - Ганнар, ты смотришь на все как солдат. Попробуй посмотреть, как политик.
        - Не хочу я как политик, - скривился Ганнар. - Меня стошнит.
        Хозяйка снова засмеялась.
        - Вот и я не хочу, - сказала она. - Пусть Отцы думают, что они самые умные и продолжают плести свои интриги. Не стоит отвлекаться на эти мелочи.
        Это не мелочи, хотел возразить Ганнар, но не осмелился и спросил о другом:
        - Думаете, они не хотят брать простолюдинов, потому, что те будут слушаться вас, а не их?
        Хозяйка покачала головой:
        - Зачем, по-твоему, мы туда идем?
        Ганнар заколебался, почувствовав, что его толкают на тонкий лед домыслов и предположений.
        - Разобраться? - сказал он. - Понять, что происходит и опасно ли это для нас?
        - Нет. Все идут туда, потому, что считают, что должны идти. Если человеку что-то надо, он найдет причины сделать это. Так вот, у меня нет причин рисковать жизнями простых людей, а идти туда надо. Поэтому желание Ордена и этих рыцарей составить нам компанию меня вполне устраивает.
        - А они не догадаются, что ваши цели отличны от их?
        - Это не имеет значения. Я их на самом деле ни от кого скрывать и не пыталась, вот только вряд ли даже ты мне поверишь, если расскажу...
        - Когда это я вам не верил? - удивился Ганнар.
        - Да я не в этом смысле, - отмахнулась хозяйка. - Просто ты в самые очевидные вещи поверить не можешь или истолковываешь на свой лад. Вроде магии и древних вещей. В общем, не беспокойся пока об этом. Орден хочет власти. Власти над диким, бесконтрольным севером, а заодно и над нами, теми, кто имеет достаточно силы, чтобы быть самостоятельными. Может даже и над Пустошью, пусть не всей, но хотя бы приграничной частью.
        - Мы должны им помешать?
        - Зачем? - удивилась хозяйка. - Конечно, Орден у многих сидит в печенках, но представь на минуту, что его нет. Станет от этого лучше?
        Ганнар представил.
        - Никто над душой у людей не стоял бы, - неуверенно сказал он. - Больше свободы.
        - И как они, - леди Евгения кивнула в сторону лагеря, - ею распорядятся?
        Ганнар прислушался к пьяному ору и женским визгам, осуждающе покачал головой:
        - Этим лучше ее не давать. Но от междоусобных войн их и сейчас Орден не может остановить.
        - Это мелкие войны, - парировала госпожа, - даже не войны, так, замок захватить у соседа, деревенек оттяпать. Простые люди от такой войны легко убегут, а другие лорды с радостью примут и крестьян, и ремесленников. Рабочие руки везде нужны.
        А вот если кто на одном замке не остановится, возьмет второй, третий, одним словом во вкус войдет, вот тут Орден и возьмется за дело. Соберет окрестных рыцарей и прижмет к ногтю зарвавшегося завоевателя. А теперь представь, что Ордена нет. Сильные рыцари подчиняют более слабых, захваченные лены объединяют в королевства, начинают воевать с другими королями, создавая империи. Войны охватывают целые страны, огромные армии уничтожают урожаи и поголовье скота. Начинается голод, крестьяне бегут в города, от скученности там возникают эпидемии. В первую очередь умирают дети и старики. От голода люди едят трупы...
        - Какое у вас воображение, госпожа! - вздрогнул Ганнар.
        - Это не мое воображение, - тихо сказала леди. - Это мои глаза и уши.
        Ганнар прокрутил в памяти все недавние войны. В Хелире ничего подобного не происходило. Впрочем, хозяйка умела видеть далеко и, возможно это относилось не только к расстояниям.
        - Но ведь королевства уже существуют, - нашелся он, - и воюют там ничуть не больше чем в других местах.
        - Нынешние королевства существуют только там, где они угодны Ордену. Где власть короля слаба, и без поддержки Отцов он не удержится на троне. Где вокруг дикие и опасные земли и разобщенным людям не выжить. Поэтому там особо и не воюют друг с другом. Не до этого.
        - У вас получается, без Ордена людям никуда, - недовольно сказал Ганнар.
        - Должен же кто-то делать грязную работу.
        Они подъехали к лагерным воротам. Толстый бородатый капитан подслеповато прищурился, узнал, засуетился, забегал с поклонами. Леди Евгения кивнула с покровительственной улыбкой, и они проехали внутрь.
        Там, где ехал их отряд, бедлам, царящий в лагере, притихал. Люди останавливались и глазели на леди Евгению. Некоторые кланялись, но большинство рыцарей лишь плотоядно ухмылялись. Серхио чуть ли не каждый день докладывал Ганнару, что говорят здесь о хозяйке. Тот скрипел зубами, но сделать ничего не мог, лишь надеялся, что какой-нибудь идиот додумается сказать это при нем, и он отведет душу, выпустив рыцарские кишки.
        - Эй, красотка! - закричал здоровый, с мощным, далеко выпирающим животом, рыцарь. Его косматые, взъерошенные волосы на голове переходили в такую же неопрятную бороду, а красные опухшие глаза говорили о многодневном, непрекращающемся загуле. - Загляни в мой шатер!
        Люди вокруг как по команде остановились и с радостным интересом уставились на леди Евгению. Сейчас я вам устрою представление, мстительно подумал Ганнар, протягивая руку к рукояти меча. Но хозяйка даже глазом не моргнула. Она повернулась к толстопузому и благожелательно улыбнулась. Лицо рыцаря вдруг позеленело, и он громко, на пол лагеря пернул.
        - Здравствуйте, благородный сэр, - вежливо сказала леди.
        Рыцарь в ответ пернул еще громче. Кое-где послышался смех.
        - Мне тоже приятно с вами познакомиться, - ответила хозяйка. Из толпы раздался хохот.
        - Подойдите поближе, сэр, -- попросила леди Евгения, - зачем нам кричать друг другу, как деревенщинам.
        Рыцарь, покачиваясь на негнущихся ногах, приблизился и, тут, судя по звуку, кишечник окончательно изменил ему. Этот конфуз толпа встретила громогласным хохотом. Леди Евгения приподняла бровь, но благожелательная улыбка осталась на ее губах.
        - Кажется вам не до разговоров, сэр, - сказала она. - Как только вам станет получше, мы продолжим нашу беседу.
        Лицо толстопузого стало постепенно приобретать нормальный цвет.
        - По... простите, - проблеял он. - Вино в голову...
        - И не только вино, - кивнула леди.
        Подождав пока рассеется толпа, они продолжили путь. Весть о разговоре с толстопузым, похоже летела впереди них, наверняка обрастая при этом массой жутких подробностей - попадавшиеся навстречу рыцари прятали глаза и старались убраться в сторону. Зато слуги, торговцы и прочий простой люд встречали их радостными взглядами, в которых сквозила надежда тоже увидеть позор какого-нибудь барона.
        В центре лагеря, на небольшом пригорке поставили роскошный шатер, специально для военных советов. Оттуда к подъехавшим сбежал, подобрав сутану, Отец Диегу, старший воспитатель Савонского монастыря. Приблизившись, он натянул на узкую, крысиную морду подобие радостной улыбки:
        - Леди Евгения! Какая радость видеть вас!
        - Я рада, что вам полегчало, - чопорно сказала хозяйка и спрыгнула с лошади.
        Ганнар кивнул Тому, оставляя его за старшего, и последовал за госпожой в шатер. Внутри, за большим столом, сидели предводители будущего похода. Члены совета поднялись при появлении леди Евгении.
        - Это граф Морис, - начал представлять их Отец Диегу. Граф был подтянутым мужчиной лет пятидесяти, с седыми волосами, но крепкий на вид. Цепкие его глаза пробежались по волшебнице, зацепили на мгновение Ганнара, и рыцарь галантно поклонился, давая оценить его выправку и изящество.
        - Наше войско пойдет под его началом, - продолжил Отец Диегу. - Граф давно признан лучшим полководцем на землях к востоку от Савоны, на его счету три десятка безоговорочных побед и ни одного поражения. Сэр Морис одерживал верх даже в самых безнадежных ситуациях.
        - Это очень кстати, - улыбнулась графу хозяйка. - Кто его знает, какие ситуации могут возникнуть там, на севере.
        Лицо графа дрогнуло, польщенный, он еще раз поклонился.
        - Граф Бертран, - перешел к следующему человеку монах. Огромный, ростом с Ганнара, но шире в плечах дюймов на пять, рыцарь коротко кивнул. - Лучший боец востока и обладатель одного из лучших отрядов.
        - Пять сотен рыцарей, - прогудел сэр Бертран.
        - Барон Гримберт, - продолжил Отец Диегу. Барон оказался невысоким, худым человеком лет тридцати, тщедушным по сравнению со стоящим рядом графом Бертраном. - Советник короля Анселя.
        - Король передает вам, миледи, - с поклоном промолвил барон, - что вы всегда желанный гость при его дворе. Он будет счастлив, если вы найдете время для дружеского визита.
        - Как только соберусь в вашу сторону, - наклонила голову хозяйка, - обязательно воспользуюсь приглашением.
        - Отец Алитий, - представил монах последнего. - Старший экзекутор.
        Экзекутор, ростом и комплекцией напоминающий барона, но уже с седыми волосами и резкими морщинами, смерил леди Евгению неприязненным взглядом.
        - Раз все собрались, давайте начнем, - холодно сказал он.
        Все уселись за стол, только Ганнар остался стоять за спиной госпожи. На него недовольно косились, но молчали. Сориться с леди Евгенией никто не хотел. Отец Диегу достал большую карту северного полушария Хелира, раскатал на столе. Рыцари прижали углы кубками и кинжалами.
        - В общем, - начал Отец Диегу, - как уже говорил Отец Алитий, архивариусы Слешо нашли карты прежних походов Ордена и определили примерное местоположение второго Монумента.
        - Насколько примерное? - спросил барон Гримберт.
        - Сто пятьдесят - двести миль, - поморщился Отец Диегу. - Но сейчас это не важно.
        Барон бросил быстрый взгляд на волшебницу, но промолчал.
        - Монумент находится в пятистах милях севернее линии... эмм... границы Пустоши, - продолжил Отец Диегу. - Вот здесь.
        Его палец уткнулся в северо-западную оконечность континента. Сразу за областью, находящейся под властью пиратов.
        - Далеко, - сказал граф Бертран.
        - Морем дойдем за три месяца, - откликнулся Отец Алитий.
        - Это если все время будет попутный ветер. И без штормов, - возразил сэр Гримберт. И почти все западное побережье в руках пиратов.
        - Если города Жезирета и Лагон объединят свои флоты с нашим, мы раздавим пиратов в два счета, - веско ответил экзекутор.
        - Галеасы Жезирета не приспособлены для походов на север. Лагонцы тоже будут всеми силами отпираться от похода, - сказал сэр Гримберт. - Зачем им портить отношения с пиратским королем? Лагонские купцы еще год назад заключили выгодное соглашение с кланами и теперь свободно ходят за мехами, золотом и красной рыбой на север. Вы это не хуже меня знаете.
        - Своего флота у нас тоже нет, - добавил сэр Морис. - Его еще предстоит нанять.
        Лицо старшего экзекутора потемнело:
        - Другого пути нет. Если вас так страшат трудности...
        - Ничего нас не страшит! - повысил голос сэр Бертран.
        - Есть путь короче, - тихо сказала хозяйка.
        Все посмотрели на нее.
        - И где же этот путь? - ядовито осведомился Отец Алитий.
        Леди Евгения молча провела пальцем прямую линию от Савоны до места, указанного Отцом Диегу.
        Лицо Отца Диегу вытянулось, рыцари окаменели.
        - Вы можете провести через Магов Язык? - недоверчиво произнес сэр Гримберт.
        - Нет, - ответила волшебница. - Я не знаю, как пройти через пустыню. Но те, кто живет там, знают.
        - Демоны! - передернуло Отца Диегу.
        Экзекутор презрительно скривился, но рыцари выжидательно смотрели на леди Евгению. Слухи о ней, видимо дошли уже до самых окраин Хелира.
        - Если вы подчините демона... - задумавшись, промолвил сэр Морис.
        Хозяйка рассмеялась.
        - Я разочарую вас, граф, ни с одним демоном я не знакома. Я даже не знаю, есть ли они на самом деле.
        - Кто же нас проведет? - спросил сэр Гримберт.
        - Человек, - ответила леди Евгения, - люди живут везде, в том числе и в пустыне.
        - Это не люди! - с отвращением заявил экзекутор. - Они уже ничем не отличаются от демонов.
        - Если вы знаете какой-то способ отличать людей от демонов, то поделитесь им с нами, - сказала хозяйка. - Тогда мы проверим проводников, перед тем как идти.
        Экзекутор смерил леди уничтожающим взглядом, но встретив не менее твердый взор не выдержал и отвел глаза.
        - Вы знаете, где искать этих... пустынников? - спросил сэр Морис.
        Леди Евгения повернулась к Ганнару.
        - Есть один человек, - откашлявшись, сказал тот, - не здесь, в Гаере, на границе пустыни. Дотуда можно добраться на галерах, а дальше он нас проведет. По его словам, пустыню можно пересечь за две недели, это на конях. Выйдем прямо к берегам Элиары.
        - За две недели от Гаера до Элиары? - недоверчиво хмыкнул сэр Гримберт. - Я, конечно, не бывал в тех краях, но все карты говорят, что это невозможно. Даже на конях.
        - Ширина пустыни полторы тысячи миль, - подтвердил Ганнар. - Но внутри пустыня, если идти особыми тропами, меньше чем снаружи.
        - Как такое может быть? - удивился сэр Бертран.
        - Не знаю, - пожал плечами Ганнар, - но люди, которые за него поручились, заслуживают доверия.
        - Вот и хорошо, - радостно потер руки сэр Гримберт, - Это намного лучше, чем плыть через половину Хелира.
        - Есть, правда, одна проблема, - неохотно признал Ганнар. - С проводником еще нужно договориться.
        - У Ордена хватит золота, чтобы купить каждую песчинку в их сраной пустыне, - хохотнул сэр Бертран.
        - На его месте я бы поторговался, - сказал сэр Морис. - Выбора то у нас нет.
        - Вряд ли он хочет денег, - предположил Ганнар. - Зачем они ему в пустыне? Ему нужно что-то другое.
        - Что может быть нужно демону? - с негодованием воскликнул Отец Алитий. - Это же исчадие Ада!
        - А что ему нужно? - спросил въедливый барон.
        - Откуда я могу знать? - почти крикнул экзекутор. - Это же демон!
        - Ну так давайте спросим, - веско обронил сэр Бертран.
        - Спросить нам действительно никто не мешает, - согласился сэр Морис. - Новорожденных младенцев или что-нибудь еще в этом роде мы хоть людям, хоть демонам все равно не дадим, а насчет остального можно договориться.
        - Месяца два по времени выиграем, - удовлетворенно сказал сэр Бертран.
        - Если не три, - добавил сэр Гримберт.
        - Если больше вопросов нет, - подытожил сэр Морис, - нужно заняться наймом флота, и готовится к отплытию.
        - Простите, сэр Морис, у меня есть один, - сказала хозяйка. - Отец Алитий, а что насчет способа, которым был уничтожен другой Монумент? Вы нашли что-нибудь по этому поводу?
        Экзекутор покачал головой:
        - Этот вопрос надо будет решать на месте. Я знаю язык и смогу прочитать...
        - Наверняка успеют вернуться те, что посланы к другому Монументу... - сказал сэр Морис.
        - По нашим сведениям, - поколебавшись, ответил экзекутор, - они не дошли до Пустоши. На них устроили засаду маги, перешедшие на сторону врага.
        - Маги? Перешедшие? А до этого они, на чьей стороне были? - спросил въедливый барон Гримберт.
        - Не цепляйтесь к словам, барон! - поморщился Отец Алитий. - На чьей стороне могут быть ведьмаки? Просто раньше они только разбойничали, а теперь стали пособниками врагов человечества, по сути, объявили войну всем нам.
        - Вы нашли трупы? - спросила оставшаяся невозмутимой леди Евгения.
        - Там на полмили ничего размером больше ногтя не осталось. Башня, в которой видимо оборонялись ваши люди, стерта в пыль. Людей тоже... в кашу. К тому же нашли их только через три недели. Но это они, больше некому. Спастись у них не было никакой возможности, отступники использовали какое-то мощнейшее оружие, там вокруг каждую травинку по земле размазало.
        - А если и они нас так? - вскинулся сэр Гримберт.
        - Отцы экзекуторы, знают, как противодействовать магам, - неуверенно сказал Отец Диегу и бросил быстрый взгляд на волшебницу. - К тому же с вами будет леди Евгения, которая знает, что делать с другими магами.
        - Это только слухи, - жестко сказал сэр Бертран и повернулся к волшебнице. - Миледи, простите за откровенный вопрос, но какая часть из того, что про вас говорят - правда?
        -А, что про меня говорят? - заинтересовалась леди Евгения.
        Возникла пауза, рыцари обдумывали, что можно сказать, а что нет.
        - Говорят, когда вы учились в Асирской академии, - начал, наконец барон Гримберт, - у одного профессора, когда он повздорил с вами, взорвалась голова и забрызгала половину аудитории. Придворный маг его величества короля Анселя говорил, что профессорская голова разлетелась от энергии собственного заклинания, которое он хотел направить на вас.
        - Чего только не напридумывают, - неодобрительно покачала головой хозяйка, - и совсем это не в аудитории было.
        Сэр Бертран гулко кашлянул в кулак, прочищая горло:
        - Значит, не зря маги так боятся вас?
        - Я не знаю почему они меня бояться. Это надо у них спросить.
        - Сэр Бертран спросил про якобы имеющееся у вас умение обращать магическую энергию врага против него самого, - уточнил сэр Гримберт.
        - Точности ваших формулировок можно только позавидовать, сэр Гримберт, - недовольно сказала леди Евгения. - Хорошо, так и есть. Это все, что про меня говорят?
        - Дурные головы много чего плетут, - поколебавшись, ответил барон. - Что вы умеете оживлять мертвых, что можете быть в нескольких местах одновременно, что воспитываете двух детенышей демонов...
        Леди Евгения засмеялась:
        - Ну, последнее ни такая уж и неправда. А вместо оживления мертвых я умею лечить живых. Думаю, это более полезное умение.
        - Если у нас даже тяжелораненые будут выздоравливать, - сказал сэр Морис, - это сильно поднимет моральный дух войска.
        - У рыцарей он всегда должен быть на высоте... - проворчал экзекутор.
        - Он и высок, - ответил сэр Морис, - но кто его знает, что ждет нас в Пустоши.
        - Древние маги нас ждут! - громыхнул по столу кулаком сэр Бертран. - И если мы и дальше будем рассусоливать, они подохнут без нас, своей смертью. Надо садиться на корабли и плыть к проклятой пустыне!
        Следующая неделя ушла на сбор судов, способных подняться по течению Савоны до Гаера. Рыцари возмущались, что им придется оставить оруженосцев и слуг, трудности дальнего похода встали перед многим в новом свете. Отец Алитий, однако, со своими помощниками быстро навел порядок. Попавшие под его горячую руку рыцари с энтузиазмом относились к возможности самим чистить и седлать своих коней, готовить еду и помогать друг другу облачаться в доспехи. Наконец, после всех сборов, цепочка кораблей растянулась на прозрачной глади великой реки.
        Ганнар отплыл на первой же, самой быстроходной галере, вместе с хозяйкой и другими членами совета. Ему предстояло найти одного из многочисленных родственников мэтра Роло, который должен был привести его к таинственному пустыннику. То, что мэтр отказался говорить о том, чего надо проводнику, очень не нравилось Ганнару. Неспроста это, ох неспроста. Впрочем, на самый крайний случай оставалась надежда, что хозяйка будет такой же убедительной как с толстопузым рыцарем в лагере.
        Гаер встретил их, как встречал всех путников со дня своего основания - сильным ветром, несущим тучи песка. Откуда брался этот песок, непонятно и самим жителям городка, ведь в начинающейся сразу за частоколом пустыне нет даже самого завалящего бархана, только голая бесплодная земля, своей твердостью походящая на камень. Правда далеко в пустыню никто не заходил, а те, кто были достаточно глупы для этого, никогда не возвращались.
        Едва спустившись с галеры, Ганнар отправился на поиски подопечного мэтра Роло. Тот нашелся в одном из самых грязных и убогих кабаков этого, и так не самого богатого городка. Худощавый парень, лет двадцати, неуловимо похожий на самого мэтра, поерзал на лавке, поковырял пальцем в носу и, вздохнув от безысходности начал:
        - Меня зовут Дино, сэр.
        - Ганнар.
        - Да, я знаю, - снова вздохнул Дино. - Дед мне передал. Значит вам нужен этот ублюдок?
        - Мне нужен проводник через пустыню. Ублюдок он или нет, меня не волнует, - холодно ответил Ганнар.
        - Это будет вас волновать, поверьте. - Дино с кислым лицом в очередной раз повозил тощий зад по скамье. - Я знаю, для кого исполнял приказ деда. Я не хотел подвести его в таком деле, но откуда взять человека, способного провести через пустыню? Это же невозможно!
        - А что же тогда этот проводник?
        - Когда его в первый раз увидели в Латере... Латера - это небольшой городок нашей гильдии на севере отсюда, было это семь лет назад. Он пришел со стороны пустыни. Наши решили, что он шел, как обычно мы ходим, по самой границе пустыни, так, чтобы никто увидеть не мог, но потерял тропу. По нашим тропам чужой особо не походит, вот и этот вроде как сбился. Забрел в пустыню, но повезло парню, совсем недалеко, и сумел выйти с той стороны к городу. И вот, заходит он, значит, в один кабак, с виду бродяга бродягой. Бурнус на нем старый, затертый весь. Капюшон надвинут, вроде бы не низко, но лица не разглядеть. Садится этот бродяга за стол, подзывает трактирщика и кладет на стол монету. Золотую. И пока трактирщик бежит пинать своих девок, чтоб несли жратву, этот бродяга вытаскивает из-под полы какую-то штуку и начинает ковыряться в ней, вертеть по-всякому, в общем, рассматривать. А кабак тот держат, то есть держали ребята Равеха. Серьезная банда, их и дикие бароны за милю обходили. Ну вот, несколько этих ребят в кабаке и сидели. Вроде как пили, а вроде, как и за порядком следили. И видят они эту штуковину в
руках у бродяги и думают, что любой другой бы подумал - заблудился бродяга, залез в какие-то развалины, да и нашел эту хрень. Там в пустыне остались города нетронутые, еще с тех времен, это все знают. Что дальше происходит - эти трое посылают к Равеху мальчишку-посыльного, а сами к этому. Слово за слово, достают ребята ножи, и эти же ножи этот гад им в глотки засаживает. Никто даже пикнуть не успел. Трактирщик посылает еще одного мальчишку, а сам, как ни в чем небывало несет бродяге супу. Через пять минут залетает в трактир Равех со всеми своими людьми, что были в городе, а это человек сорок, почти все матерые, молодых от силы полдюжины. У всех клинки, арбалеты. Сорок против одного - конечно перебор, Равеха засмеяли бы потом, но он видать что-то почувствовал. В общем, залетают они в кабак, а бродяга как раз суп приканчивает. Штука эта на столе рядом лежит. И вот они с мечами, с арбалетами, а он с ложкой. Что там дальше было ни трактирщик, ни бабы его толком рассказать не смогли. Твердили, мол, бродяга всю банду этой самой ложкой и порешил. Как так можно никто понять не смог, но желающих на своей шкуре
проверить не нашлось.
        - И что дальше? - спросил Ганнар.
        - А что дальше? Понятно же, что это демон. Человек так не сможет. Сам он после этого никого не тронул, взял еды с собой и ушел обратно. Потом приходил еще, то через несколько месяцев, то через год. Возьмет еды и назад в пустыню. Цепляться к нему больше никто не думал, даже дела кое-какие завели. Он мелочь всякую из пустыни приносит, ему в ответ, что закажет.
        - И что он заказывает?
        - Да хрень всякую. В первый раз заказал немного серы, селитры и угля. Потом что-то еще в этом роде. Бывает, только сведения разные спрашивает. Кто где воюет, что в той или другой стране интересного случилось. Ничего путного, вроде вина или баб ни разу не просил.
        - На человека не похоже.
        - Вот и я о чем! - кивнул Дино. - В общем, как письмецо дедово дошло, так и вспомнил я о нем сразу, больше не о ком вспоминать просто. Рванул я в Латеру, а он уже там сидит. Наши сказали, он две недели сидел, ждал чего-то. Я сразу к нему, вот удача думаю...
        - А сейчас уже не думаешь, - сказал Ганнар.
        Дино состроил страдальческую мину:
        - Не думаю. Никогда он не задерживался. Даже на несколько часов. Пожрет, обменяет безделушки свои и до свидания. А тут две недели сидел.
        Ганнар побарабанил по столу пальцами, обдумывая услышанное.
        - Ты молодец, что сказал мне все. Предупрежден, значит вооружен. Мэтру я скажу, что ты сделал все, что можно и даже больше. Хорошая работа.
        Радость Дино быстро сменилась удивлением:
        - Так вы что, все равно с ним пойдете?
        - Ты знаешь, кто моя хозяйка? - спросил Ганнар.
        Дино кивнул, на лице проступило почтение.
        - Значит, она и таких может? - Он выразительно сжал кулак.
        Ганнар в ответ только ухмыльнулся:
        - Он в Гаере?
        - Нет, он дал мне это, - внук Роло достал из кармана гладкий серый камень, размером с куриное яйцо. - Сказал, если вдарить по нему тяжелым, на следующий день он придет.
        Ганнар достал меч и ударил положенное на стол яйцо. Камень треснул и развалился на две равные половинки. Послышался тихий треск, в нос ударил резкий незнакомый запах. Дино взял одну из половинок, повертел. На вид обычный камень.
        - До завтра, - сказал Ганнар, спрятал меч в ножны и вышел на улицу.
        На членов совета его рассказ произвел разное впечатление. Рыцари посерели как один, Отец Алитий, напротив, расцвел, только хозяйка осталась бесстрастной.
        - Что и требовалось доказать! - торжествующе воскликнул экзекутор. - Эта проклятая пустыня - создание магов. И демоны, живущие в ней, тоже. Я думаю, у всех хватит ума понять, куда он нас заведет!
        Рыцари угрюмо молчали, сэр Бертран с надеждой покосился на леди Евгению.
        - Спрошу еще раз, отец Алитий, - спокойно сказала волшебница. - У вас есть точный и безотказный способ отличить демона от человека? Или вы всецело полагаетесь в этом вопросе на бандитов?
        - Если вы не хотите смотреть правде в лицо, - прошипел экзекутор, - можете проверять его как вам угодно, но погубить войско Ордена я вам не дам.
        - Хорошо, - пожала плечами леди, - я за собой никого не тащу. Завтра встречусь с этим "демоном" и пойду через пустыню. Вы можете возвращаться.
        - Я составлю вам компанию, - быстро сказал сэр Гримберт. - На всякий случай.
        - На какой еще случай? - повысил голос Отец Алитий.
        - Демоны, как я слышал, состоят из сплошной магической энергии, - хитро улыбнулся барон. - Хочется посмотреть, как разлетится у него голова!
        Отец Алитий недовольно фыркнул, увидев радостно-предвкушающие лица рыцарей.
        Ночью Ганнару снилось, как в трактир заходит наполовину лев, наполовину человек, в красной пылающей чешуе, со стальными шипами на кончике хвоста. Хозяйка села на зверя и ускакала в пустыню. Он пытался догнать ее, но ураган бросал в лицо песок и смеялся над ним своими глумливыми завываниями. Он проснулся и лежал до утра, слушая, как за окном беснуется настоящий ветер. Вспомнился Петер, с его постоянными кошмарами. Не повезло парню. Что поделать, жизнь такая штука, выживают самые толстокожие, злобные и беспринципные. Не время сейчас быть просто хорошим человеком. Но две пары глаз на юношеских лицах так и стояли перед взором, не давая уснуть. Светло-голубые виновато улыбались, карие глядели с беспечным любопытством. Ганнар ворочался на кровати, в голове звучали фразы давнишних бесед, свои и чужие. "Мы пришли к вам, потому что все знают: вы поступаете по справедливости" - слышался голос Петера. Если бы я мог. Если бы я мог...
        Утром хозяйка покосилась на его красные глаза и Ганнар, неожиданно для себя спросил:
        - Госпожа, парни, которых мы послали к дикарям...
        - Да?
        Ганнар помялся, тяжелые слова не хотели срываться с уст.
        - Они умерли?
        - Не знаю. - Хозяйка, показала на маленький кусочек дерева, висевший, как амулет, на груди Ганнара. - Ты знаешь мои способы, заботится о своих людях. Так вот, до Пустоши они дошли невредимыми, а что дальше, я почувствовать не могу.
        - Они не умерли от того оружия, о котором говорил экзекутор?
        - Нет.
        - Может, это и не оружие было вовсе?
        - Оружие.
        - Как же им удалось?
        - Дэнил.
        Ганнар вспомнил дикаря. С него ростом, перевитый мышцами, повадками смахивающий на большого кота. И наглый, гад. Правда, наглый не как огромный тупой детина, привыкший идти напролом и брать силой, что захочет, пока не встретит более сильного, который проломит пустую башку и пойдет искать еще более сильного. Нет, у этого дикаря наглость замешана на хитрости и изворотливости. Есть такие, нутром чуют, на кого можно надавить, а кого лучше обойти. Как он тогда, к хозяйке запанибратски, моментально почувствовал, что можно, не накажут. Леди Евгения до сих пор морщится, когда ее госпожой называю, не любит церемоний, хотя понимает, что так надо, положено. А этот только взглянул раз, сразу все понял.
        - Этого нелегко убить, - признал он.
        Они направились на встречу втроем, Ганнар взял с собой только Большого Тома, чтобы пустынник не подумал чего, и не дал деру. Правда, через минуту их догнал сэр Морис, с двумя другими рыцарями из совета.
        - Только поглядеть на разлетающиеся головы, - с бледной улыбкой сообщил барон Гримберт.
        Дино уже ждал их у дверей кабака. Увидев леди, он торопливо поклонился.
        - Простите за такое место госпожа...
        - Ничего, - улыбнулась хозяйка, - пить я не собираюсь.
        В трактире Дино провел их в самый темный угол. К тому же сидевший за столом человек был в плаще с надвинутым капюшоном. Леди Евгения уселась напротив пустынника, рядом Ганнар которого вдруг кинуло в жар, от нахлынувшего воспоминания. Рыцари сели по краям.
        - Вот, - робко сказал Дино из-за спины, - леди Евгения, это э-э-э... не знаю, как зовут.
        Человек в капюшоне не двигался и молчал.
        - Добрый день, - мягко сказала хозяйка.
        - Это еще не известно, - ответил пустынник.
        - Что не известно? - удивилась леди.
        - Добрый ли он, - пояснил сидевший напротив глухим голосом.
        - Я почему-то уверена, - улыбнулась хозяйка. - Как мне вас называть?
        - Мне это без разницы. Любым подходящим вам именем.
        - Самой придумать? - удивилась девушка.
        - Да.
        - Как-то это неправильно, - растеряно сказала она.
        - Хорошо, - неживым, равнодушным голосом произнес пустынник и повернулся к сэру Бертрану. - Как звали твоего отца?
        - Сэр Мартин, - ответил граф. - Какое значение это...
        - Зови меня Мартин, - повернулся к леди пустынник.
        Сэр Бертран, что-то недовольно проворчал под нос. Леди Евгения посмотрела на рыцаря и задумалась на миг.
        - Можно, я буду звать тебя Рикартом?
        - Конечно.
        - Вот и славно, - заулыбалась девушка. - Значит, ты можешь провести нас через пустыню?
        - Могу, - еле заметно кивнул Рикарт.
        - Говорят, в Маговом Языке не возможно идти по прямой или в одном направлении, - сказала волшебница. - Как не пытайся, будешь бродить по кругу, пока не кончатся силы.
        Пустынник наклонился вперед, тусклый свет упал на него и последние сомнения Ганнара пропали. Это был он. Лица под капюшоном не разобрать и Ган знал, что так будет даже на ярком свету, но это точно был он.
        - Там, в пустыне, много чего, - сказал Рикарт. - Есть и такая неприятность. Но я не заблужусь.
        - Правда, что пустыня внутри меньше, чем снаружи? - спросил сэр Гримберт.
        - Смотря какими тропами идти. Где-то меньше, а где-то бесконечная.
        - А если вы заведете нас туда, где она бесконечная... - начал барон.
        - То и сам уже не выберусь, - закончил пустынник.
        - Просто мы должны иметь гарантии, - заявил сэр Морис.
        - Лучшая гарантия - это плата, от которой нельзя отказаться, - заметил Рикарт.
        - Что же вы хотите? - спросила волшебница.
        Пустынник склонил голову набок, рассматривая ее:
        - Значит, это и есть твоя хозяйка? - раздался его тихий голос.
        Ганнар вздрогнул, не сразу поняв, что вопрос обращен к нему:
        - Да, она.
        - Вы знакомы? - удивилась леди.
        - Исора, - выдавил Ганнар, - когда я был там в первый раз.
        - Ты не рассказывал, - повернулась к нему хозяйка.
        - Я использовал тогда оберег, - Ганнар кивнул на пустынника.
        - А мог бы сразу попросить ту штуку, - в голосе Рикарта послышались нотки ехидства, - обошлось бы без сломанных рук.
        - Лучше поздно, чем никогда, - мрачно буркнул Ганнар.
        - А еще лучше сразу, чем поздно, но это дело вкуса. Оставим прошлое в покое. Значит это тебя, малышка, до одури боится вся эта шушера в рясах?
        - Не знаю, - смутилась девушка, - я никого пугать не собиралась.
        - Боятся, боятся. И не только они. Впрочем, речь не о святошах, а об оплате.
        - Что же вы хотите? - голос хозяйки дрогнул. Ганнару стало не по себе - сразу вспомнилась уклончивость мэтра Роло.
        - У меня есть враги. Враги опасные и жестокие. Мне они ничего сделать не могут, силенок не хватает, но пытаются зацепить любым другим способом. Друзья, родственники, любой человек, с которым у меня хорошие отношения подвергается опасности. Собственно, поэтому я и веду такой образ жизни. Но время спешит, годы идут, и я похоже не оставлю никого после себя. Ведь заиметь детей для меня - обречь их на страшную смерть. Ты для меня - последний шанс, твоего могущества хватит чтобы защитить их, и на твоем острове они смогут жить в безопасности.
        - Конечно, я сделаю все для них, - с облегчением сказала волшебница. - И для детей, и для вашей жены...
        - У меня нет жены.
        Девушка посмотрела на пустынника с недоумением:
        - Но как...
        - Просто жить на острове, для них мало. Ведь у тебя тоже есть дела и заботы, тебя можно отвлечь, устроив какую-нибудь беду с другими твоими людьми. Только мать никогда не оставит своего ребенка. Несмотря ни на что.
        Глаза волшебницы широко раскрылись от удивления, а щеки залились пунцовым цветом.
        - Если тебе отвратительно, что о твою кожу будет тереться мое потное и вонючее тело, - добавил Рикарт, - есть простой способ избежать близости.
        Теперь и до остальных дошло, чего хочет пустынник. Мужчины повскакивали, схватившись за мечи.
        - Проклятый демон! - проревел сэр Бертран.
        - Тихо! - крикнула леди Евгения, жестом приказав всем сесть. Она снова повернулась к невозмутимо сидящему Рикарту. - К сожалению, таким образом, я помочь не могу. Во-первых, этого не допускают мои моральные принципы, а во-вторых... впрочем, неважно. Но, что если я помогу вам избавится от врагов? Ведь если их не будет, то исчезнет и угроза для твоей семьи!
        Пустынник помедлил, обдумывая:
        - Хм, если посмотреть с этой стороны... Но они весьма могущественны.
        - Их вообще нельзя победить?
        - Обычным оружием - нет. Хотя, как говорят, вы хорошо справляетесь с магией.
        - Что-что, а это я умею, - с облегчением сказала леди Евгения.
        - Что же, если вы обещаете, - с сомнением ответил Рикарт. - Если ваши рыцари...
        - Мы должны идти на север, в Пустошь, - осторожно сказал сэр Морис.
        - Но вы же захотите вернуться обратно? Лучше сделать это самым коротким путем. Или вам хочется идти через пиратские земли и плыть через осенние океанские шторма? А тут просто сопроводить леди, чтобы на нее не покусились какие-нибудь бандиты.
        Рыцари переглянулись.
        - Обеспечить безопасность леди Евгении - наш долг, - произнес сэр Морис. - Ведь пока она будет бороться с этими... э-э, как их, к ней может подкрасться простой убийца с кинжалом.
        Ну да, конечно, подумал Ганнар, но вслух ничего не сказал.
        - Мы вас, миледи, в обиду не дадим, - пробасил сэр Бертран.
        - Что же, тогда выступаем, сэры? - ответила ему улыбкой волшебница.
        Глава 9
        По низкому угрюмому небу с юга ползли свинцовые тучи. "Куда они ползут?" - стало интересно Петеру. Ни одного дождя за два месяца, должны же они где-то проливаться? Он перевел взгляд с мрачного неба на не менее мрачную землю, точнее на озеро. На прозрачной глади водоема покачивались мелкие обломки. Внизу, на дне, отчетливо виднелись руины деревни.
        - Нам конец, - буднично сообщил Марк.
        - Ага.
        - Интересно, эту воду можно пить? - Марк медленно двинулся к берегу.
        Петера тоже мучала жажда, но для начала он уселся и стал критически рассматривать левый башмак. Подошва начала отваливаться еще на полпути от Монумента и два дня назад он с помощью ножа и выдранных из мешка ниток, пытался его починить. Вышло на удивление удачно, он сам от себя не ожидал такого.
        - Хорошая! - донесся голос Марка. - Иди, набирай!
        - Потом! - нехотя откликнулся Петер, он лег на спину и заложил руки за голову. - Вдруг ты сдохнешь через полчаса?
        - Было бы здорово... - вздохнул Марк.
        Через несколько секунд раздался громкий всплеск. Петеру тоже захотелось искупаться, тело, как по команде, зачесалось в самых неожиданных местах. Стянув ботинки, он побежал к воде, на ходу избавляясь от задубевшей одежды. Острые камни кололи ступни, прохладный ветер оставлял на руках и торсе гусиную кожу, но Петер уже предвкушал мягкое обволакивающее прикосновение воды. Разогнавшись, он сиганул как можно дальше. Холод схватил за ребра, Петер судорожно выдохнул и погреб за Марком. Тот нырял под воду, перевернувшись, плыл на спине, замирал на месте - в общем, всячески демонстрировал свое превосходное умение плавать. Угнаться за ним в воде еще с детства было безнадежной затеей, поэтому Петер неторопливо греб, наслаждаясь. Вода искрилась радугой брызг, чистая и вкусная до одури. Он нырял и пил ее, пока не заломило зубы.
        - Поплыли на середину! - предложил Марк.
        - Зачем?
        - Посмотрим на тот дом, с люком.
        Петер с сомнением глянул туда, где под водой должны были стоять несколько уцелевших домов.
        - Я не доплыву, это почти полмили.
        Марк оглянулся, оценивая расстояние:
        - Ага, еще и обратно плыть. - В его голосе послышалось сомнение.
        - Не думаю, что нам кто-то откроет.
        - Это точно, - фыркнул Марк. - Я бы на их месте не стал открывать люк, который находится на дне озера.
        - Думаешь, они там еще живы?
        - Хрен его знает. Зависит от того, кто там жил. Если такие как Дэнил, то, скорее всего они ушли. Но, что же нам жрать теперь?
        - На неделю еды еще хватит.
        - А что потом?
        - Потом нас или затопит, или забросает летающими камнями или наползет красный туман или нападут сисястые ведьмы...
        - А выбирать можно? -оживился Марк.
        - Конечно, тебе туман с камнями или без?
        Марк рассмеялся, и Петер последовал его примеру, хотя на душе у него скребли кошки.
        Наплававшись, они набрали воды в бурдюки, как могли постирали одежду и, усевшись на двух больших камнях, жевали вонючее вяленое мясо и грызли сухари.
        - Что же мы жрать будем? - снова задал насущный вопрос Марк.
        - Меня больше волнует, что нам делать теперь? -отозвался Петер.
        - Дальше на юг идти нельзя, это уже понятно, - сказал Марк. - Нас там ждут. Деревню не просто так затопило. Но и самим ждать, как его, Чеслава нет смысла. Ему же никто не скажет, что мы здесь ждем.
        - Похоже, мы в заднице.
        - Причем в такой глубокой, что не выбраться. Так, что, посидим здесь и подождем, пока кончится еда или побродим еще?
        Петер смотрел на озеро, ожидая пока оформится витающая в голове мысль.
        - Пошли на запад, - решился он.
        - На запад? Чего мы там забыли? - удивился Марк, через миг в его глазах мелькнул огонек понимания. - К этому, куполу каменному?
        - В Аэрон, - кивнул Петер.
        - Что мы там делать будем? Дэнил сказал, туда не войти.
        Петер стал водить пальцем по земле, рисуя один за другим знаки, бывшие на пластинке.
        - Ни хрена себе! - присвистнул Марк. - Ты, что, их всех запомнил?
        - Вроде бы, - Петер оглядел дюжину еле видных на твердой земле символов. - Не скажу, что до конца уверен, но как-то так должно быть.
        - Голова! - уважительно произнес Марк. - Думаешь, сработает заклинание?
        - Не знаю, - честно признался Петер. - Но, что нам мешает попробовать?
        Переход к Аэрону занял четыре дня. Друзья давно привыкли к этим бесплодным землям и шли, не боясь ни сказочных демонов, ни чудовищ, которые должны жить здесь по легендам. Но к концу четвертого дня они сделали потрясающее открытие - на склоне холма, по которому они поднимались, Марк нашел кустик полыни.
        - Похоже, мы вышли из бесплодных земель, - сказал подбежавший на окрик друга Петер, ему пришла в голову еще одна мысль. - Теперь нужно быть очень осторожными Марк.
        - Что случилось? - огляделся тот.
        - Пока ничего. Но раз появились растения, значит, могут появиться и животные. У меня нет желания встречаться с местными обитателями.
        - Кому здесь жить-то? - сказал Марк, снова оглядываясь. - Это всего лишь полынь, она хоть где растет.
        - Это здесь он один, потому, что первый. Что дальше будет, мы не знаем. Я так думаю, Дэнил вел нас по безопасному пути, где нет никого. Но ведь Пустошь не вся такая, безжизненная. Где-то живут люди, они чем-то питаются. Там, в поселке Дэнил взял мясо, значит, есть животные. А где животные, там и хищники.
        - Интересно, какие в Пустоши хищники?
        Петер вспомнил кошмар, со змеей, размерами больше ствола столетней сосны, и ему стало неуютно.
        - Надеюсь, этого мы не узнаем.
        Они поднялись по склону и последние сомнения, что мертвая земля закончилась, отпали. В паре миль от них шел ряд холмов из битого светло-серого камня. Некоторые обломки невероятных размеров - по тридцать, сорок ярдов длиной. Невозможно представить, как вырезались и перемещались такие исполинские блоки. Земля между развалинами и рядом холмов, на одном из которых они стояли, идеально ровно вымощена плитами из того же светло-серого камня. Промеж плит гнездились новые кустики полыни.
        - Смотри. - Марк махнул рукой налево.
        Милях в пяти от них невероятно широкая дорога упиралась в пару самых больших куч битого камня. Из-за них выглядывал полукруг купола.
        - Пришли, - сказал Петер.
        - Ага, - Марк показал на поле каменных плит. - Как думаешь, по ним можно ходить?
        - Ты же не боялся воду пить?
        - Там я пить хотел. К тому же вода - это вода. А тут дорога. Зачем она такая широкая? Страшно подумать, кто по ней мог ходить.
        Марк сбежал с холма, топнул ногой, прислушался к ощущениям, попрыгал и поднял на Петера радостный взгляд:
        - Эти великаны знали толк в дорогах!
        Петер спустился, глянул направо. Вряд ли это была дорога - в паре миль от них она упиралась в новые кучи камня. Приглядевшись, Петер заметил тонкий шпиль рядом с одной из куч. Высота его составляла по меньшей мере полтысячи футов. От его вершины под углом упиралась в землю вторая половина, когда-то отломившаяся от основания.
        - Что за ужасы они здесь творили? - спросил он сам себя.
        - Встретим великана, спросим, - оптимистично откликнулся Марк.
        Петер посмотрел на друга с сомнением:
        - Слушай, а если действительно его встретим, что делать будем?
        - Обделаемся, - уверенно ответил Марк.
        - Это само собой, а потом что?
        Марк задумался на миг.
        - Возможно, еще раз обделаться успеем, - сказал он уже не так уверенно.
        - Строить планы - не самая сильная твоя сторона, - вздохнул Петер и зашагал к куполу.
        Плиты в некоторых местах полопались и выкрошились, уступив место траве, но в целом, идти по этой дороге одно удовольствие - ровная, башмаки пружинят от нее, и ноги словно бы сами, без особых усилий шагают к цели.
        - По такой дороге хоть на край света можно идти, - заметил довольный Марк.
        - Мы уже и так на краю! - удивился Петер. - Куда еще дальше?
        - Дураки всегда найдут на жопу приключений! - Марк кинул взгляд на смутно виднеющийся купол. - Как думаешь, что там внутри?
        - Я что снаружи понять не могу, а ты про то, что внутри спрашиваешь...
        - Ну снаружи, положим, мы, а вот лезть внутрь, не зная, что там, не очень умно.
        - Я на тебя, Марк, гляжу, - серьезно сказал Петер, - и мне почему-то кажется, что ты сильно повзрослел.
        - Это почему? - прищурился Марк, ожидая подвоха.
        - Раньше тебя глупость наших поступков не останавливала.
        - Ах, это! - с облегчением сказал Марк и перепрыгнул через ржавую балку. - Раньше наши глупости можно было логически объяснить. Да и вообще, обычно мы поступали вполне здравомысляще.
        - Обернись, - сказал Петер.
        - Что? - вздрогнув повернулся Марк.
        - Погляди вокруг, дурак! Посмотри, где мы, здравомыслящий ты мой! Видишь здесь еще кого-нибудь?
        - Сюда только настоящие герои дойдут! - гордо сказал Марк. Через немного он добавил. - Помнишь Толстого Лупула?
        - Вспомнил, кого поумней себя? - засмеялся Петер.
        - Точно, - ухмыльнулся Марк. - Сидит сейчас наверняка в рясе где-нибудь. Жопу разожрал еще больше. Учит всяких лопухов, что можно, а, что не можно. А ведь такой идиот был. Слушай, вот зачем мы с тобой умные? Сидели бы, повторяли за наставником как дурачки одно и то же, стали бы сами наставниками, уважаемыми людьми. Смог же этот дурак Луп...
        - Когда надо, он поумней нас оказался.
        - Это да, - согласился Марк. - Стыд глаза не выест. А как бы ты сейчас поступил? Насчет похода?
        Петер пожал плечами:
        - Как брат.
        - Э-э-э... так нечестно. А если бы Сид у тебя спросил, как поступить?
        - Я бы сказал, что не надо идти.
        - Почему?
        - Тогда бы у меня остался брат.
        Они прошли две трети пути, пока не сгустились сумерки. Северная, а точнее, южная ночь давала достаточно света, но ноги гудели и настойчиво требовали отдыха. Они устроились меж двух холмов и принялись за еду. Вдруг со стороны купола раздался страшный скрежет. Друзья подскочили, уставившись друг на друга выпученными глазами.
        - Что это? - страшным шепотом, спросил Марк.
        Скрежет затих, сменившись мерным, тяжелым буханьем, от которого вздрагивала земля.
        - Кто-то купол взламывает! - предположил Петер.
        - А может нас нашли те гады, что устраивали засады?
        Они забрались на вершину холма и вглядывались в сумрак, пока не устали глаза. Удары становились все глуше, затихнув через полчаса, но увидеть великана, устроившего переполох, им не удалось. Спать решили по очереди, на случай, если их действительно нашли неведомые враги, но сон долго не шел, лишь под утро сморив сразу обоих. Утро подняло холодом и сыростью, друзья быстро проглотили завтрак, и вышли на каменную дорогу. Легкий туман скрадывал очертания развалин, дорогу все чаще преграждали кучи разного хлама, в основном прогнившего в труху железа. В самом конце дороги... нет, скорее огромного плаца, на котором могли маршировать целые армии, лежал остов железного кита. Он покоился на боку, доходя до сотни футов высотой и раз в шесть длиннее. Внутренности его сгнили и осыпались на плиты, оставив на камне лишь пятна ржавчины. Только толстые ребра исполина не поддались воздействию времени, непоколебимо возвышаясь над прочим хламом. Под ребрами беспорядочно валялись толстые квадратные пластины, с длиною стороны около ярда. Петер пнул одну из них, она отозвалась глухим, тусклым звуком.
        - Чешуя, - сказал Марк.
        Петер кивнул и пошел дальше. Они со всей осторожностью забрались на вершину одного из двух холмов, за которыми стоял купол, и выглянули из-за укрытия. За куполом лежало кладбище железных монстров, вроде того, что остался за их спинами. Большие и не очень, трухлявые и неплохо сохранившиеся. Рыбы с тройными плавниками на хвосте, огромные приземистые черепахи с шестигранными пластинами панциря, и даже монстры с крыльями.
        - Это, что армия древних магов? - дрогнувшим голосом спросил Марк.
        - Похоже на то, - согласился Петер, он указал на остов большой железной птицы. - Смотри, неужели эта штука летала?
        - Я себе это даже представлять не хочу, - честно признался Марк, - и так уже от каждого шороха в штаны наложить готов, не хватало еще железных птиц в небе. Еще и таких размеров. Чем они питались, интересно?
        - Вряд ли людьми. - Петер окинул поле взглядом. - К тому же они сдохли давно.
        - Скажи это той штуке, что скрежетала вчера.
        Петер поискал механизмы, достаточно сохранившиеся, чтобы быть рабочими, но свалка выглядела одним бескрайним пятном ржавчины.
        - Пошли?
        Марк тут же полез вниз, Петер последовал за ним. Некоторые из больших камней треснули, из неровно сколотых граней торчали металлические прутья. Ненастоящие, понял Петер, из жидкого камня выливали. Слева к куполу примыкала небольшая пристройка, в виде половины цилиндра. Друзья направились к ней, их встретила тускло поблескивающая дверь, вся в подпалинах и вмятинах. Справа, на уровне головы, висела черная, как из эбонита, табличка.
        - Ну, что, давай, - сдавленно произнес Марк.
        Петер сел на корточки, и вывел в пыли дюжину символов. Пробежался взглядом, проверяя себя. Вроде все правильно. Поднялся и вывел знаки на табличке. Палец последний раз коснулся эбонитовой поверхности, на тонком слое пыли проступили двенадцать символов. Петер отошел и ожидающе уставился на дверь. Ничего не происходило.
        - Пойду железную птицу ждать, - убитым голосом сказал Марк. - Пусть хоть в виде завтрака пользу кому-нибудь принесу...
        Петер стер с таблички пыль, плеснул воды из бурдюка и еще раз вывел, теперь уже невидимые знаки. Ничего. Марк плюнул на землю и пошел к ближайшей развалюхе. Петер попробовал написать символы не строчкой, а накладывая один на другой. Опять ничего. Сзади раздался грохот падающего железа и обиженный вскрик Марка. Петер написал знаки задом наперед.
        - Сраная рухлядь! - с чувством сказал вылезший из обломков Марк и принялся отряхиваться.
        В этот момент из глубины свалки раздался знакомый громоподобный скрежет. Петер подпрыгнул от неожиданности, Марк, наоборот, припал к земле.
        - Что ты наделал, дубина! - закричал побледневший Петер. - Ты разбудил его!
        Петер не знал, кого разбудил его непутевый друг, но дрожь от шагов монстра не оставляла сомнений насчет его размеров.
        - Сторож, наверное, - ошеломленно пробормотал Марк.
        - Сторож! Сторож! А мы воры, идиот! - гаркнул Петер и уставился на проклятую табличку.
        "Надо прочитать вслух!" - осенило его, но вторым в строчке стоял совершенно незнакомый символ.
        Шаги неотвратимо приближались, явственно слышался хруст размалываемого камня.
        - Откройся, проклятая! - закричал Петер в отчаянии и забарабанил ладошкой по табличке.
        - Дактилоскопический рисунок считан, - сказала вдруг неживым голосом табличка.
        Петер от неожиданности отпрыгнул.
        - Введите код доступа, - продолжила табличка.
        - Вон он! - заорал за спиной Марк. - Бог ты мой! Бежим отсюда!
        Петер поднес руку к табличке и с ужасом понял, что забыл последовательность знаков. Он глянул под ноги, где рисовал строку, но там оказались только следы его башмаков. Где-то позади послышался стон гнущегося железа, и остатки здравого смысла выбило из головы волной паники. Рука сама дернулась к эбонитовой поверхности и стала выводить каракули.
        - Код принят, - сухо сообщила табличка, и дверь рывком ушла вниз и вбок.
        Петер прыгнул в проем и тут же упал, сбитый с ног Марком.
        - Код доступа действителен еще для трех человек. Для окончания процедуры эвакуации, нажмите ноль, - сообщил голос.
        Снаружи громыхало совсем уж близко. Над полом, при очередном ударе пролетело легкое дуновение.
        - Слезь с меня, идиот! - заорал Петер не своим голосом.
        Давление на спину исчезло, рука Марка схватила его за куртку и вздернула в вертикальное положение. Петер затравленно огляделся, на одной из стен нашлась еще одна черная табличка, с нарисованными прямоугольниками и цифрами внутри. Краем глаза он заметил, как ближняя к входу развалина, в которой копался Марк, со стоном и скрежетом превратилась в облако рыжей пыли, и ткнул пальцем в ноль. Дверь также резко, как и в первый раз, вылетела из щели снизу, и они оказались в кромешной тьме. Удары железных ног стали еле слышными, словно чудовищный сторож оказался вдруг за дюжину миль от них.
        - Петер, ты где? - шепотом спросил Марк.
        - Здесь я! - зло ответил Петер. - Куда идти видишь?
        - Ничего я не вижу. Слушай, здесь кругом стены!
        - Не может быть, - обомлел Петер. - Должна быть еще одна дверь.
        Марк завозился, через мгновение из ниоткуда полетел сноп искр, ударился в стену и рассыпался гаснущими точками.
        - Давай еще раз, - сказал Петер, подойдя к стене, в котором должна быть дверь.
        Снова полетели искры, через миг сгинувшие во тьме. Взгляд успел зацепиться за неровность, рука зашарила по стене, там скрипнуло, и створки двери плавно ушли в стороны. Они вошли в большой круглый зал. Петер огляделся, пытаясь найти проход или что-то подобное, но в пустом помещении были лишь плавно изгибающиеся стены.
        - У меня такое ощущение, что эта комната размерами как сам купол, - сказал Марк.
        Петеру хотелось сказать, что друг как обычно, сморозил глупость, но спорить с собственными глазами не получалось. Он оглядел пол, из того же белого материала, что и в комнате под Монументом. Портал вроде должен быть посередине, какая-нибудь пентаграмма или другие магические знаки, но пол блестел девственной чистотой, даже пыли нет. Большая тюремная камера, подумал Петер. Марк подошел к тряпке, лежащей на полу, пнул ее, и она разлетелась по полу грязными лохмотьями.
        - Четыре тысячи лет лежала, - задумчиво сказал он и повернулся к Петеру. - Что дальше?
        "Откуда я знаю?" - с раздражением подумал Петер. Он еще раз оглядел пол, стены, и в звенящую пустоту в голове начала прокрадываться страшная мысль.
        - Похоже, здесь нет портала, - озвучил ее Марк. - Теперь мы точно в заднице.
        Петеру нечего было ответить. Он прошелся до дальней стены, вернулся к Марку.
        - Не возвращаться же обратно. Там зверюга эта железная.
        - Может она ушла?
        - Даже если так, что дальше? Еды у нас на три дня, воды чуть больше.
        - Идти некуда, - согласился Марк. - Да и не уверен я, что дверь нас обратно выпустит. Пропуск у нас, наверное, только на вход был.
        - Может мы не понимаем чего? - с нотками отчаянья сказал Петер. - Может, портал надо как-то включить?
        Марк смерил его долгим взглядом, но промолчал. Битый час они ползали по полу, обнюхивали стены, Петер прохлопал ладошками каждый дюйм поверхности - ничто не отозвалось. Они уселись в середине зала и молча пообедали. Марк сходил в тамбур, Петер с неодобрением прислушался к журчанию, потом пошел сам. Побродив немного, они вернулись в центр зала и улеглись на матово белый пол. Делать было нечего, думать не хотелось. Хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел. Петер вспомнил леди Евгению, ее добрые и немного грустные глаза, тонкие изящные руки и темные, почти черные, волны волос. Когда она наклоняет голову, волосы спадают с плеч на... неважно, и переливаются красивым, глубоким цветом. Талия у нее тоже тонкая, прямо как... память начала показывать то, что ниже талии и Петер, поморщившись, отогнал воспоминания. Интересно, могла бы такая красивая волшебница полюбить простого парня вроде Петера? Ведь ей лет не больше чем ему. Нет, ответил Петеру честный внутренний голос, тебе дали дело, ты мог проявить себя, показать, что ты, пусть не герой, но сильный и доблестный мужчина. И что у тебя получилось? Петер вздохнул
и задремал.
        - Как думаешь, почему тот монстр не умер? - пробился сквозь туман забытья голос Марка.
        - Может в него маги больше энергии вложили? - открыв глаза, предположил Петер. - Он большой был?
        - А ты, что не видел? - удивился Марк.
        - Я немного занят был, - едко сказал Петер, - наши задницы спасал.
        - Да уж, спас так спас, - в тон ему ответил Марк. - А этот, да, здоровый, собака. Помнишь картинки намадийских зверей в школе?
        - Ага.
        - Вот он на бегемота похож. Ноги как тумбы.
        Петер тяжко вздохнул и снова закрыл глаза.
        - Нет, не подходит, - снова подал голос Марк.
        - Что не подходит?
        - Ну то, что он большой и поэтому у него энергии надолго хватило. Вспомни табличку на стене. Почему она, маленькая, а до сих пор работает?
        Петер хотел возразить, что ее питает здание, но вспомнил, что портал-то не работает.
        - Так она ведь не всегда работает! - осенило его. - Включилась, когда я ее ладонью огрел. Вряд ли последние четыре тысячи лет по ней часто хлопали.
        Марк резко сел и с надеждой посмотрел на друга. Петер понял его без слов.
        - Я себе уже все ладони отбил, - сказал он равнодушно.
        - А кто сказал, что сейчас тоже надо ладонью стучать?
        - И что ты предлагаешь? На головах ходить?
        - Смотри. - Марк сделал умное лицо, и Петер с трудом удержался от улыбки. - На табличке нужно было писать, и она включилась, когда ты приложил ладонь. Сейчас нам надо, чтобы портал перенес нас домой. Но как он поймет, куда нам надо?
        - Можно сказать название, - неуверенно ответил Петер.
        - А если мне язык оторвали или кровь горлом идет? - язвительно спросил Марк. - Или я вообще языка не знаю?
        - Пешком пойдешь, - буркнул Петер, но задумался. - Может надо представить, куда хочешь? Только мы сами не знаем, куда хотим.
        - Лучше попытаться, чем просто лежать и ждать, пока еда кончится.
        - Представлять можно и лежа, - заявил Петер и, подложив ладони под затылок, приготовился дремать дальше. Рядом заворочался, устраиваясь, Марк. Петер вяло представлял себе образы дома и далеких стран, которые он видел только на картинках, моря, реки, города и деревни. В конце он начал придумывать новые, фантастические места, в которых он хотел бы побывать.
        - Не получается, - раздался рядом вздох друга.
        - Ага. Может о бабах подумать? Вдруг он нам принесет пару?
        - Я уже о них думал. - Марк поднялся и потянулся, хрустнув суставами. - Петер! - позвал он изменившимся голосом.
        - Что? - Петер привстал.
        Вокруг них проступили контуры шести вытянутых пятиугольников, острыми углами наружу. Получившаяся фигура имела ярдов двадцать в поперечнике. Марк подошел к одному из пятиугольников, осторожно наступил на него и оглянулся, словно хотел, что-то сказать. Петер моргнул, потом еще раз, наконец, до него дошло, что он в зале один. Паника хлестнула по нервам, непослушное, словно марионетка, тело подскочило, ноги понесли к пятиугольнику. Петера передернуло, в желудок будто положили кусок льда, и он с размаху ударился носом о затылок Марка. Тот вскрикнул и, отскочив, с безумными глазами начал дергать из ножен меч, не сразу сообразив, кто его ударил.
        - Где мы? - спросил Петер.
        - Сам погляди! - оскалился напуганный друг.
        - Что, опять?
        - Она самая, - со злобной радостью ответил Марк. - Жопа. Куда мы денемся?
        Они стояли в другом зале, раза в полтора меньше первого. И здесь точно все умерло. На полу слой пыли, в пустом дверном проеме висела мохнатая сеть паутины. Марк двинулся к двери, и легкое колебание воздуха безжалостно разорвало ее в клочья, плавно понесло прочь. За проемом оказался коридор. Металлические стены с рядами заклепок. Черный пол покрыт чем-то мягким и пружинистым, приглушающим шаги.
        - Тебе не кажется, что здесь как-то... - прислушиваясь к ощущениям начал Петер.
        - Давит, - отозвался Марк. - Словно у меня рюкзак снова полный, и в голове стучит.
        - Точно. Я уж было думал, что устал сильно.
        - Куда мы с тобой лезем все время? - пробурчал Марк и пошел по коридору.
        Петер последовал за ним, заглядывая в двери. Большинство из них не поддавалось. Те, что открылись, оказались пустыми. Повсюду царило запустение.
        - Петер! - послышался впереди приглушенный голос. - Смотри!
        Петер пошел на голос друга. Коридор через полсотни ярдов начал изгибаться, двери остались только на правой стороне. А на левой сияло багровыми оттенками длинное окно. Марк, прижавшись носом к стеклу, завороженно смотрел наружу. Заглянув в окно, Петер ахнул.
        - Это, что, ад? - вырвалось у него.
        - Вряд ли, ни одного демона не пробежало. И вообще, откуда в аду солнце? Да еще такое.
        Петер с благоговейным ужасом уставился на светило. Вот это солнце так солнце. Настоящий король солнц. Огромный, на треть абсолютно черного неба, оранжевый шар, усеянный более темными, красными пятнышками. От него в небо расходилось множество тонких огненных языков, вместе составлявших струящуюся полупрозрачную пелену. От нестерпимого света на глаза навернулись слезы, Петер приставил ко лбу ладонь козырьком и вгляделся в безжизненный мир, прокаленный адской звездой. Если есть где-то в посмертном мире ад, выглядеть он должен именно так - потекшие, оплавленные скалы и тонкие струйки лавы, нехотя сползающие на землю. Раскинувшееся напротив левой части окна поле выжженной породы заполнено тонкими, причудливыми силуэтами, словно там отдыхал отборный отряд уродцев. Взглянув на одного из них, Петер вздрогнул - он отчетливо увидел носатого карлика, сидящего на шее урода побольше. Тот еще держал на руках маленькую обезьянку. Привидится же такое...
        - Гадость какая! - с отвращением сказал Петер.
        Марк покосился налево и равнодушно пожал плечами.
        - Смотри, какая луна, - кивнул он направо.
        Местной луне тоже приходилось несладко. Сверху и снизу от темного, с оранжевыми подпалинами, шара отходила тускло сияющая вуаль, словно солнце, сильно дохнув, сдуло с маленькой планетки слой пыли.
        - Снаружи нам делать нечего, - подытожил вслух свои размышления Петер.
        - Позагорать можно, - хмыкнул Марк.
        Друзья оторвались от окна и двинулись дальше. Коридор плавно поворачивал. Видимо они шли вдоль стены еще большего, чем в Аэроне, купола. Правая стена отмеряла через равные промежутки дверные проемы, все также запертые, либо пустые. Еще дважды им встречались окна, на первом одиноко светилась желтым луна, на втором остался лишь десяток тусклых звезд. Через час они добрались до большого зала, сравнимого по размерам, с тем, что был в Аэроне. Здесь имелось окно поистине огромных размеров - ярдов десяти в высоту и двадцати в длину. Его правый край цеплял один из самых длинных языков бешеного солнца, хорошо освещавшего весь зал. У противоположной к окну стены расположилась статуя - толстый человек с круглым щекастым лицом на бритой ушастой голове, сидящий скрестив ноги. Высотой идол даже сидя был в три человеческих роста.
        - Наверное, божество этих земель, - предположил Марк.
        - Лучше тогда его не злить.
        - Это точно, - Марк оглянулся на огромное окно. - У парня скверный характер. Что дальше? Других коридоров здесь нет.
        - Может, поедим? - других идей у Петера не было.
        - Мы два часа назад ели. Ты, что, амбар с едой нашел?
        Петер вздохнул. Если до этого момента, он хотя бы приблизительно знал, что делать, то теперь они окончательно зашли в тупик.
        - Вот зачем ты не подумав в портал шагнул? - с упреком сказал он другу.
        - Ты, что, в другой хотел? - удивился тот. - Там же никаких надписей не было, все одинаково.
        - Да это я так. - Петер махнул рукой, выражая всю неопределенность, овладевшую его душой. Он повернулся к истукану. - Что нам делать, толстяк?
        Идол открыл глаза и взглянул на Петера.
        - Откройте шестую дверь, считая отсюда, - раздался оглушительный всепроникающий голос.
        Петер завопил, Марк легко перекрыл его крик. Опомнились они только в коридоре, добежав до предпоследнего окна.
        - З-з-зачем ты к нему полез? - с выпученными глазами кинулся на Петера Марк.
        - Откуда я знал, что он живой? - У Петера самого сердце зашлось от ужаса. - Бог ты мой, это же не статуя!
        - А то я не заметил, - пробурчал Марк.
        Они двинулись обратно. У входа в зал Марк остановился и осторожно высунул голову из-за угла:
        - Сидит, зараза.
        - Ты поосторожнее со словами. Вдруг услышит.
        - Кто бы говорил. "Толстяк!"
        Они притихли, выжидая. В зале тоже стояла тишина. Хозяин адского мира не собирался за ними гнаться.
        - Что делать будем? - прошептал Петер.
        - Он же сказал - шестую дверь взломать.
        Петер хлопнул по бедру и вспомнил, что меч он снял и бросил на мешок.
        - Дай меч, - попросил он Марка.
        Тот оглядел друга.
        - А где твой?
        - Там.
        Марк хмыкнул:
        - Так иди и возьми. Мой портить не дам.
        Петер вдруг разозлился. Он плюнул на черный, упругий пол и вошел в зал. Поджилки затряслись, но юноша не сбавляя шага двигался к своим вещам. Истукан сидел, как и раньше, словно ничего и не произошло, только открытые безжизненные глаза, говорили о том, что друзья не сошли с ума и голос им не почудился.
        Петер схватил меч, переборол желание тут же убежать и посмотрел на божка, как ему показалось - смело.
        - Прости нас за вторжение, - дрожащим голосом сказал он. - Мы попали сюда случайно, надеюсь, твой покой не сильно потревожен.
        Последние слова растаяли в дальних закоулках, а великан все также усердно изображал статую имени самого себя. Не хочет разговаривать, догадался Петер. Он прихватил свой мешок, с бурдюком и, стараясь не греметь, вышел из зала.
        - Нашел нового друга? - съехидничал Марк.
        - Ага, просто идеальный товарищ. За полчаса ни одной глупости не сказал.
        - Он вообще компанейский парень, как я заметил, - закивал Марк.
        У Петера не было желания препираться, и он пошел по коридору, отсчитывая двери. Шестая, как ей и полагалось, была заперта. Петер подергал ручку, навалился плечом, наконец, попробовал засунуть в щель между косяком и дверным полотном острие меча. Пыхтя и бормоча под нос ругательства, он четверть часа ковырялся, пытаясь достать язычок замка. Наконец, терпение его истекло, и он с размаху запустил меч в холодный металл двери.
        - Выдохся? - с фальшивой участливостью осведомился Марк, сидевший у противоположной стены.
        - Угу.
        Марк встал, подошел к двери и с размаху снес мечом дверную ручку. Со звоном посыпались ее раскуроченные части, обнажив внутренности замка. Марк как ломом начал долбить их острием клинка. Замок жалобно звякал и скрежетал, постепенно расставаясь со своими деталями. Через четверть часа, когда и второй взломщик начал пыхтеть и утирать пот со лба, внутри двери последний раз звякнуло, Марк полез рукой в образовавшуюся дыру и дверь, наконец, отворилась.
        Внутри было пусто. Они потыкались во все углы, Марк поворошил носком ботинка небольшую кучу мусора, тотчас разлетевшуюся пушистыми лохмотьями:
        - Все сгнило. Похоже, только один местный Бог и остался. Невдомек ему, что за своим миром глядеть надо.
        Петер вспомнил мир за окном и кивнул. На всякий случай он осмотрел и стены, и даже потолок. Он задумчиво провел пальцем по стене, не сразу осознав, что повторяет очертания нарисованного на ней прямоугольника. Из чистого любопытства Петер поскреб линию ногтем ?- нарисованная или пыль осела? К его удивлению, ноготь зацепился за невидимую глазу неровность. Петер сдул пыль и для верности протер рукавом.
        - Иди сюда, взломщик недобитый.
        Марк подошел, засопел в ухо, разглядывая через плечо, что там нашел его товарищ.
        - Потрогай рукой. Чувствуешь?
        - Ага. - Марк отодвинул Петера и повел клинком вдоль еле угадывающейся канавки.
        Петер сбегал за своим мечом, взялся руками за лезвие и ударил гардой, как молотком, по навершию меча Марка. После дюжины ударов, клинок зацепился за борозду и Марк, действуя им как рычагом, расковырял тонкую щель. Петер засунул в нее острие своего меча и дело пошло веселее. Через несколько минут, небольшой металлический ящик, скрипя и постоянно застревая, вылез из стены на шесть дюймов.
        Петер засунул руку и пошарил внутри. Сердце его снова упало - в ящике ничего не было. Правда, пальцы скользили по какому-то очень гладкому материалу на дне. Подцепив его ногтями, он вытащил прямоугольный листок, шесть на десять дюймов. Поверхность, словно отполированная играла бликами, листок легко гнулся, но в нем чувствовалась прочность. Такой как бумажку не порвешь.
        - Что там? - нетерпеливо спросил Марк.
        Петер вгляделся в символы на листке. Язык был ему незнаком.
        - Какой-то чертеж. Ни слова не понимаю.
        - А это, что? - палец Марка ткнул в верхний правый угол.
        Шесть знакомых уже пятиугольников, тонкой линией соединились с кругом в центре. От круга шли еще с десяток линий к разным звездочкам, треугольникам и одной фигуре из трех пятиугольников.
        - Знаешь на что это похоже? - догадался Петер.
        - На карту порталов.
        - Точно. Толстяк дал нам карту.
        - Не называй его толстяком, дурень! К тому же карта еще не сам портал.
        - Как думаешь, зачем он нам помог? - засомневался Петер.
        - Может, хочет чего-то взамен? Увидел, что мы в безвыходном положении и согласимся на что угодно ради спасения.
        - На что угодно?
        - Ну, он же не знает, что от нас без Дэнила никакого проку. Думает, наверное, что мы герои какие, раз добрались досюда. Очистим его мир от гадости всякой, врагов поубиваем.
        - Что же будет, когда он поймет, кто мы и чего стоим?
        - Скоро узнаем, - Марк шлепнул Петера по плечу, - пошли к хозяину. Может он еще не разобрался, что к чему, глядишь и угостит нас.
        Истукан сидел в той же позе. Его открытые глаза выглядели мертвыми, словно нарисованные. Друзья осторожно, готовые удрать при первой же возможности, подошли к хозяину. Петер не знал с чего начать и инициативу взял Марк.
        - О, великий! - предварительно прокашлявшись, нараспев произнес он. - Мы, скромные путешественники, случайно оказались в твоей обители. Мы просим прощения, если нарушили твой покой. Сделали мы это по незнанию, а не от бесцеремонности.
        Истукан молчал. Друзья переглянулись.
        - Кажется, он не хочет с нами разговаривать, - сказал Марк.
        - Один раз ведь заговорил.
        - Может, тогда ему надо было?
        - Чего надо, дурень? Это же я его спросил!
        - Ну, спроси тогда еще раз!
        Петер собрался с мыслями. В первый раз он спросил, что им делать, и истукан ответил. Набравшись смелости, он повернулся к статуе.
        - Мы нашли карту. Что дальше?
        - Сделайте чертеж на полу! - густой вибрирующий голос заполнил все помещение.
        Петер поглядел на рисунок в руке.
        - Чем рисовать? - спросил он.
        Хозяин промолчал. Друзья провели ревизию на предмет способности оставлять следы на полу - чернил осталось мало, к тому же пол здесь был черным. Мечи тоже оказались непригодны - оставляемые ими царапины затягивались через пару секунд. От ножей тем более никакого проку. В конце концов, Марк нашел простой и элегантный способ. Он собрал в комнатах кучки пыли и разбросал их по залу. Тонкий серый слой покрыл пол, а заодно и статую. В качестве кисти Петеру послужил ботинок. Выведя все фигуры, он выпрямился, в затекшей спине что-то хрустнуло, и повернулся к истукану.
        - Все, - простодушно сказал он.
        Статуя ожидаемо не ответила.
        - Что дальше делать? - крикнул Петер.
        - Укажите путь следования, - отозвался голос.
        - Нам надо домой! - с радостным предвкушением заявил Петер.
        Статуя помедлила с ответом.
        - Я не обладаю нужной информацией, - голос неуловимо изменился, в нем проскользнуло что-то человеческое.
        - К людям, - сказал Марк. - Туда, где есть жизнь.
        - Отсюда нет линий в пригодные для жизни миры!
        - Как, совсем? - опешил Петер. - Но нам надо к людям...
        - Тогда вы не туда пришли.
        Наступила пауза, а потом расхохотался Марк. Он сел на свой мешок и смелся, утирая слезы.
        - Зря... пришли... - захлебываясь повторил он.
        Петер спокойно смотрел на друга, опустошение тонкой струйкой заполняло душу.
        - Мы это сами давно поняли, - тихо сказал он.
        Марк засмеялся еще громче. Когда он успокоился, они сели и молча поужинали. Сил больше ни на что не осталось, и они начали укладываться. Засыпая, Петеру показалось, что глаза истукана сдвинулись и смотрят на него.
        Глава 10
        Магов Язык, пустыня, которой четыре тысячелетия, место, сродное Пустоши, встретил их, как встречал всех безумцев, рискнувших пустится в свое последнее путешествие к реальным или выдуманным сокровищам этого места. Тяжелый ветер ударил в лицо, сыпанул колючим песком, ноздрей коснулся дух запустения. Ганнар прикрыл рукой глаза, высматривая в глубине пустыни Рикарта. Их проводник должен был вернуться еще вчера и Ганнара теперь обуревали подозрения. Неужели это действительно какой-то обман? Но в чем он заключается? Задержать нас на пару дней? Это глупо и ничего не изменит. И зачем это вообще нужно пустыннику? Ганнар вспомнил их первую встречу среди белых колонн и полуразвалившихся изразцовых стен заброшенного в джунглях Намадии дворца. Человек в странном одеянии с капюшоном, вертящий в руках Камень, их короткая схватка, сломанные за пару мгновений руки, равнодушное недовольство своей беспечностью человека, привыкшего всегда побеждать. Удивление, когда противник, вместо того, чтобы добить лежащего, тут же потерял к нему интерес и продолжил копаться в алтаре. Их разговор, после того, как Ганнар
воспользовался амулетом. И самое большое удивление, когда человек в капюшоне, выслушав его, отдал Камень Ганнару. Легко отказался от столь могущественной вещи, хотя явно знал, что это.
        - Вон, смотрите! - прервал размышления чей-то крик.
        Ганнар отбросил сомнения и прищурив глаза всмотрелся в горизонт. Сквозь пыль и песок из пустыни прорывался всадник. Конь его шел галопом, словно спасаясь от преследователей, а может и от самой пустыни.
        - За ним никого нет? - спросил Ганнар.
        - Нет... Не видать... - отозвались голоса за спиной.
        - На всякий случай приготовьтесь, вдруг за ним погоня, - приказал Ганнар.
        Через минуту, когда всадник оказался на расстоянии в пару сотен ярдов, стало видно, что это пустынник.
        - Ты опоздал, - сказал Ганнар подъехавшему Рикарту.
        - Зато приехал, - в тон ему ответил пустынник. - Вы готовы?
        - Еще со вчерашнего дня.
        - Тогда выступаем.
        Ганнар сдержался, чтобы не ответить резкостью. Судя по всему, их проводник имел основания, и задержаться и торопиться.
        - Хорошо, - сказал он. - Едем в лагерь.
        Они повернули обратно и поскакали во весь опор. Ганнар мельком взглянул на коня пустынника, рослого как рыцарский, но тонконогого как скаковой. Что-то в нем не так, решил Ганнар, но что именно, заметить не успел.
        Через четверть часа они влетели в городок из палаток и шатров. Ганнар соскочил с коня у самого большого из них.
        - Трубите сбор, - бросил он дежурившему офицеру. - Мы выступаем.
        Рыцарь смерил его презрительным взглядом, но спорить не решился, махнул рукой куда-то вбок. Через мгновение запели трубы.
        Из шатра вышли члены совета - граф Морис, барон Гримберт, граф Бертран, за ними Отец Алитий, который увидев соскочившего рядом с Ганнаром пустынника, скривился, словно проглотил кусок падали. Между ног рыцарей протиснулся небольшой светлый комок. Одетая словно мальчишка, в штанах и рубашке, подбежала леди Катерина.
        - Здорово, дядя Ганнар! - словно взрослая, протянула она для приветствия руку. - Когда уже пойдем?
        - Прямо сейчас. - Ганнар положил руку на растрепанные волосы, но девочка уже забыла о нем и подошла к пустыннику.
        - Здорово, дядя демон!
        Собравшиеся с удивлением и тревогой поглядели на проводника и маленькую леди. Впрочем, если пустынника и задело такое обращение, то виду он не показал:
        - Здорово. А ты кто?
        - Я Катька. А это Женька, - она показала на подошедшую сестренку.
        - Откуда вы здесь взялись? - удивленно спросил Рикарт. - Тут не место для детей.
        - Мы сироты, - беспечно ответила Катька. - Гуляем где хотим.
        - Сироты?
        - Ага. - Катерина кивнула с таким довольным видом, словно это какая-то особая заслуга.
        - Я тоже сирота, - сказал Рикарт.
        - Что, правда? - оживилась Катька.
        Женевьева, до сих пор невозмутимо стоявшая неподалеку, подошла и протянула руку.
        - Женевьева, - произнесла она с серьезным видом. - Очень приятно.
        - Рикарт, - ответил пустынник, осторожно пожимая детскую ладонь, - кажется, сегодня меня так зовут.
        Катька захихикала.
        - Сегодня? - удивилась серьезная Женевьева.
        - Я их меняю, когда надоест.
        - Я тоже так хочу, - загорелась Катерина. - Сегодня я буду Женькой.
        - Никого не волнует, что ты хочешь, - строго сказала Женевьева. - Назвали тебя Катькой, будь добра ею быть.
        - Сама ты Катька! - заявила ее сестра с наглой ухмылкой.
        - Нет, ты.
        - Нет, ты.
        Женевьева тяжко вздохнула и повернулась к пустыннику.
        - Какая у тебя странная лошадь, - она показала пальцем на морду коня.
        Ганнар проследил за направлением детского пальчика и понял, что смутило его в первый раз. У совершенно белого, без единого пятнышка, с седыми хвостом и гривой, коня, глаза были с желтыми, вертикальными как у змеи, зрачками.
        - Таким родился, - ответил Рикарт. - Зато умный.
        - Хочешь конфету? - спросила коня маленькая Женя. Тот утвердительно мотнул головой.
        - Я тоже хочу, - вклинилась забеспокоившаяся Катька. - Мне конфету дадут?
        - Обойдешься, - осадила сестру Женевьева и протянула коню белый шарик.
        Тот осторожно прикоснулся к детской руке губами, поднял голову, словно задумавшись, раздался хруст.
        - А тебя как зовут? - спросила коня Катька.
        Конь вопросительно покосился на Рикарта.
        - Что ты на меня смотришь? Ты мне его ни разу не говорил! - удивился пустынник и обернулся к девочкам. - Я зову его Змеем.
        Конь презрительно фыркнул.
        - Змей! - одобрительно повторила Катька. - Я тоже хочу быть Змеем, - заявила она коню.
        В этот раз Змей фыркнул одновременно с Женевьевой.
        - Здравствуйте, Рикарт, - раздался голос вышедшей из шатра леди Евгении. В походе она сменила платье на кожаные штаны и широкую белую рубаху и походила теперь на семнадцатилетнего юношу.
        Рикарт едва заметно склонил голову:
        - Пора выступать, миледи. Прямо сейчас.
        - Ура! - победно подняв руки, закричали Катька с Женевьевой.
        - Вы, что тоже поедете? - удивился пустынник.
        - Мы тоже говорили леди Евгении об опасности путешествия... - начал барон Гримберт.
        - Я не говорил об опасности, - оборвал его Рикарт. - Я просто удивился.
        - Так надо, барон, - примиряюще сказала волшебница, - вы же понимаете, что я бы не стала так делать просто из прихоти.
        Сэр Гримберт поклонился с улыбкой:
        - Простите за навязчивость, миледи.
        - Ваша навязчивость, барон, - ответила в свою очередь улыбкой леди, - очень полезная для всех нас вещь. Так, что не вам извинятся, а нам надо благодарить вас, - она повернулась к сэру Морису. - Командуйте, граф.
        Лагерь, уже зашевелившийся после сигнала к сбору, загудел как улей. Рыцари собирали палатки, грузили имущество на заводных коней, успевая жаловаться на отсутствие слуг и оруженосцев. Через час блестящая металлом колонна потянулась к пустыне.
        Риг держался рядом с хозяйкой и девочками, его люди обступили их со всех сторон. Перед ними были только Сэр Бертран, с десятком своих лучших рыцарей и Рикарт.
        - Остальные должны ехать по нашим следам, - сказал пустынник графу. - Никаких самовольных отлучек дальше десяти ярдов.
        Сэр Бертран наклонил голову, один из его рыцарей сорвался назад, полетел вдоль колонны, выкрикивая предостережение.
        Снова полетел песок, заскрежетал на зубах. Ганнар прикрыл глаза ладонью, глянул как там девочки. Он тоже не понимал причин брать их с собой, но как доходили слухи из дома, хозяйка теперь никогда не расставалась с новоявленными воспитанницами. Наверное, на то есть причины. Девочки, впрочем, чувствовали себя превосходно - не гнулись под ветром, не старались прикрыть руками лицо. Хозяйка позаботилась о них и, очевидно, если случится какая-нибудь неприятность, защитит их лучше, чем Ганнар с его охраной.
        Песок все летел и летел, ветер зловеще завывал, заглушая остальные звуки. По словам контрабандистов, самые отчаянные из которых забирались внутрь на расстояние до тридцати миль, дальше будет то же самое, только с каждой милей все сложней будет брать направление. Однако уже через час ветер начал стихать, песка летело все меньше, наконец, показалось солнце и копыта коней зацокали по ровной, утоптанной земле. Еще через немного над ними сияло бездонной глубиной чистое небо, сухой ветерок конечно не так ласков, как бризы в Савоне, но особенного неудобства не создавал. Из-за горизонта проступили красно-коричневые силуэты далеких гор, к ним и направил своего коня Рикарт.
        Видимость на этой равнине просто великолепная, любого врага можно увидеть за несколько миль. Отряд леди Евгении поравнялся с рыцарями сэра Бертрана и поехал рядом с пустынником.
        Сам граф вертел головой, пораженный резким изменением погоды.
        - Эти бандиты говорили - здесь всегда песчаная буря, - обратился он к проводнику.
        - Они здесь никогда не были, - отозвался пустынник.
        - Потаенные пути? - догадался сэр Бертран.
        - Нет, просто нужно знать, куда идешь. Даже сейчас можно идти по прямой к горам, а прийти обратно в песчаную бурю.
        - А если с компасом? - спросил граф.
        - Гляньте на солнце.
        Ганнар поднял голову вслед за рыцарем.
        - И что с ним? - не понял сэр Бертран.
        - Оно на севере, - глухо сказал Ганнар.
        - Не на севере, а справа, - поправил Рикарт. - Север справа, если мы идем на запад. А если на восток, то это юг, и солнце на месте.
        - Но мы выехали на запад! - выпучил на пустынника изумленные глаза сэр Бертран.
        - Мы выехали к Элиаре, - донесся из-под капюшона бесцветный голос.
        Граф посмотрел на проводника с подозрением, обернулся к леди Евгении:
        - Что вы думаете об этом, миледи?
        Госпожа пожала плечами:
        - Если бы здесь можно было ходить также, как и везде, это был бы не Магов Язык, а обычная земля, с замками и деревнями.
        Они по-прежнему ехали к самой большой и самой северной из вершин, видневшихся на западе. Или на востоке. Ганнар оглядывал окружающую местность - земля всех оттенков желтого и коричневого, чистый сухой воздух, никакого марева или тумана. Ему приходилось видеть места, отравленные колдовством, и здесь нет ничего, хотя бы отдаленно похожего на них. Но не доверять пустыннику, а точнее хозяйке, которая в магических делах понимала больше всех остальных, вместе взятых, нет никаких причин. Тишина может быть обманчивой, этот урок Ганнар не раз проходил на своей шкуре.
        - Как вы думаете, леди Евгения, - снова начал граф. - У магов из Пустоши осталось оружие, которым они устроили это все? - Сэр Бертран обвел рукой раскинувшийся пейзаж.
        - Я не думаю, что это пустыня образовалась от использования какого-то оружия, - ответила хозяйка.
        - А от чего же тогда?
        Волшебница пожала плечами.
        - И вообще, это никакие не маги, - сказал вдруг Рикарт.
        - Кто же? - заинтересовалась леди Евгения.
        Пустынник повернул к ней темный провал капюшона, который заменил ему лицо.
        -Знаешь, что мы сейчас прошли?
        Ганнар поморщился от фамильярности проводника, но госпожа, как обычно, не обратила на это внимания. Она пристально посмотрела на пустынника, словно в его облике есть какая-то мелкая деталь, рассмотрев которую, можно найти правильный ответ.
        - Линия соединения, - сказала она осторожно.
        Ганнар не понял смысла этих слов, но пустынник кивнул.
        - Почему же она такая? - спросила леди, не дождавшись продолжения.
        - Кто-то полез, куда не следует. С таким вещами не шутят, особенно если нет нужных знаний.
        - Кто же был таким беспечным? - недоверчиво воззрился на пустынника сэр Бертран.
        - Не знаю, я при этом не присутствовал. По легендам - дети одного из чудовищ Катаклизма, по имени Технобог.
        - Что за странное имя для бога? - удивился граф.
        - Есть только Единый Бог, - наставительно сказал старший из спутников сэра Бертрана. - Все остальные - могучие демоны, но никак не боги.
        Рикарт не удостоил их ответом, и тогда спросила леди Евгения.
        - Этот... Технобог, он искусственный? - подумав, она поправилась. - Его создали?
        - Наверное, - пожал плечами Рикарт.
        - Он еще живет там, в Пустоши?
        - Про эту нежить трудно точно сказать, живет она или нет.
        - Он мог напасть на Орден? - спросил граф.
        Капюшон пустынника дернулся пару раз из стороны в сторону, обозначая отрицательный ответ.
        - Откуда ты знаешь? - с подозрением спросил сэр Бертран.
        Потому что он сам слуга этого бога, подумал почему-то Ганнар, не зря ходит здесь как у себя дома.
        Но у пустынника был другой ответ:
        - Если когда-нибудь он придет к вам, вы его ни с кем не перепутаете.
        Войско тем временем споро продвигалось через пустыню, казалось специально приспособленную для дальних переходов, - никакой жары, которую можно было ожидать в пустыне, ровная и утоптанная, словно дорога, земля. Пару раз они проезжали мимо брошенных поселков, глядящих на стальную змею войска темными провалами оконных проемов. Ганнар отметил про себя, что покинуты деревеньки явно не четыре тысячи лет назад. Сто лет, может и меньше. И остовы домов не обуглены, они разрушаются сами по себе, люди или кто еще здесь жил, просто ушли, без помощи детей какого-нибудь безумного бога.
        На ночлег остановились на большом, коричневом от глины поле. Почти все запасы воды ушли на коней, но Рикарт уверил, что завтра у них по пути будет большой источник и экономить не нужно.
        Катерина и Женевьева нашли пару родственных душ в лице Змея, коня пустынника, и большого черного волкодава по кличке Огарок, принадлежащего одному из вассалов графа Мориса. Эта четверка облюбовала себе место около шатра, разбитого для леди Евгении, которое после нескольких происшествий прочие стали обходить стороной. Сначала Катька, стащив меч Большого Тома, помогавшего устанавливать шатер, забралась на Огарка, словно на боевого коня и не вовремя наклонившийся Отец Алитий, получил глубокую колотую рану. Потом дорогу Змею заступил какой-то нерасторопный сэр, совершенно зря расставшийся перед этим с панцирем. Конь цапнул его за плечо, оторвав кусок камзола, а заодно и мяса, и не разжимая зубов, мотнул головой с такой силой, что бедолага пролетел десяток шагов. К ужасу окружающих, адский конь выплюнул кусок ткани, а мясо меланхолично сжевал. Ганнар хотел немедленно увести детей, но те сами с криком удрали, вернувшись через минуту с ломтями мяса. Глядя на насыщающихся животных, Ганнар с некоторой обидой понял, что убегали не от жуткого коня, а от него, вздумавшего оторвать от интересного занятия. Змей
смотрел на него с явной насмешкой.
        Когда, следующим утром, они выступили, передний всадник их большого отряда выглядел весьма живописно - пустынник не стал седлать коня. Вместо этого он сел на Змея задом наперед, положил руки и голову на круп, а ноги закинул на шею, принявшись досматривать сны. Сверху на Рикарта уселась Женевьева, поставившая перед собой мешок пустынника и залезшая в него почти по пояс. Катерина на этот раз утащила у Большого Тома кожаный жилет, вывернула его наизнанку и сунула в зубы Змею, после чего залезла ногами в карманы. В таком виде белый конь и нес ее перед собой, покачивая головой, словно импровизированные качели. Перед ним прыгал Огарок, заигрывавший с блаженно раскачивающейся Катькой. Пес норовил лизнуть девочку, та хватала его за уши и прижимала лобастую голову к животу, теребя густую шерсть. Когда ей надоело это занятие, она взобралась по лошадиной морде к своей сестре и принялась помогать той в изучении чудесного мешка.
        То, что мешок непростой, Ганнар понял, когда маленькая Женя начала тянуть из него длинный металлический прут, явно неспособный уместится внутри. Убедившись в невозможности достать его целиком, Женевьева сунула прут обратно и в мешок запустила руки Катька. Сначала показалась изогнутая деревянная рукоять, а когда на свет вылез весь топор, ехавший рядом Ганнар ахнул - лезвие оружия состояло из нескольких плотно подогнанных продолговатых сиреневых кристаллов. Катерина посмотрела на Ганнара сквозь них, размахнулась, едва не потеряв равновесие, и Женевьева выдернула из ее рук чудной топор, сунула его обратно в мешок.
        Маленькая армия следовала за предоставленным самому себе Змеем, который толи вел всех к намеченной цели, толи просто брел куда глаза глядят. Женевьева и Катька нашли в мешке что-то похожее на густой сливочный крем и поедали его. На измазанных белым мордашках блаженство боролось с поглощенностью процессом.
        Солнце поднялось в зенит, тени не просто стали короткими, они прятались где-то под ногами, не желая показываться хозяевам. Люди смотрели на тронувшееся умом светило с тревогой. Начало серьезно припекать, а воды почти не осталось. Пустынник по-прежнему спал, теперь поперек его туловища увалились на животы два дрыхнувших детских тельца. Рыцари поглядывали с тревогой и недоумением, но раз леди Евгения спокойна, значит, ничего страшного не происходит, ей видней, она волшебница. Уже за полдень Змей поднял морду, шумно втянул воздух и фыркнул. Ганнар подумал, что еще ни разу не слышал ржания этого коня, но тут впереди показался блеск водной глади и мысли сами перешли в более приятное русло. Рикарт тоже заворочался, осторожно снял с себя девчонок, развернулся лицом вперед и посадил Катерину и Женевьеву перед собой. Катька, сидевшая самой первой, тоже увидела блеск на водной глади и захлопала ладонями по лошадиной шее, приговаривая: "водичка, водичка, водичка..."
        Пруд оказался приличных размеров - больше мили в поперечнике, обрамленный невысокими, крошащимися от старости скалами, уже в нескольких футах от берега темнела бездонная глубина.
        - Не вздумайте лезть в воду, - предупредил Рикарт девочек.
        Ганнар тут же велел передать предостережение остальным.
        Вода оказалась на удивление ледяной, словно из горного родника, зато кристально чистой и вкусной. Не может быть в озере такой воды, пришло в голову Ганнару, утолявшему жажду мелкими глотками. Там внизу, в черноте казалось, будто что-то движется, большое и гибкое, а может, это была только игра воображения.
        Возле озера устроили привал. Дерева для костра рядом не было и обедать пришлось всухомятку. Через полчаса пустынник поднялся и начал седлать Змея. Рыцари на него смотрели с неудовольствием, но поднимались. От ледяного озера уходить не хотелось, но кто его знает, что там внутри сидит, коли окунуться нельзя.
        От озера Рикарт взял направление севернее прежнего. Ганнар взглянул на солнце и в который раз удивился - светило висело теперь по левую руку, где ему и положено. Госпожа затащила своих воспитанниц на предназначенных им лошадок, и колонна пустилась вслед за проводником. Уже через четверть часа природа стала заметно меняться. Появились редкие сухие кусты и заморенная, тощая травка. В основном вокруг по-прежнему лежала все та же безжизненная равнина, но появление хоть какой-то жизни подняло настроение Ганнару. Все-таки одно дело лезть в адское пекло, где сплошное колдовство и не может выжить даже мелкая былинка, и совсем другое - ехать по бесплодным, засушливым, но все же привычным для жизни местам.
        - Не все здесь так плохо, - показал он Рикарту на очередной кустик.
        - Это ненадолго, - умерил его радость проводник. - Только чтобы сегодня переночевать, завтра опять в пустыню.
        Ганнар надолго задумался.
        - Ты хочешь сказать, что это, - он повел рукой вокруг себя, - зависит от тебя?
        Пустынник хмыкнул:
        - Не от меня, а от направления.
        - А ты можешь его все время держать так, чтобы мы не по пустыне ехали?
        - Могу, - кивнул Рикарт, - если тебе неважно, куда мы приедем.
        Ганнар не нашелся, что ответить и решил было отстать от пустынника, но тут раздался удивленный возглас хозяйки. Он обернулся и увидел, что госпожа показывает вперед и вправо.
        - Пирамида, - сказала она.
        Рикарт повернулся и остановил коня. Капюшон потянулся в сторону пирамиды, словно пустынник принюхивался.
        - Ступенчатая... - задумчиво проговорил он.
        - Это важно? - спросила волшебница.
        Проводник не ответил, будто погрузившись в транс.
        - Не чувствую... - донеслось до Ганнара еле слышное бормотание. - Сдохли все давно... Подделка...
        Рикарт, вдруг сунул руку в мешок, вытянул чуть изогнутый меч и повесил за спину. Ганнар посмотрел на округлую деревянную ручку без навершия, гарда в виде небольшого стального кружка. Лезвие скрыто бедными, потертыми ножнами. На вид меч дикарский, топорный. Что-то, правда, останавливало Ганнара от презрительной усмешки. Этот, толи демон, толи все-таки человек и сам имел вид замызганного бродяги, на что так легко попался в первую их встречу Ганнар. Неожиданно кольнула запоздалая мысль - чего это он меч нацепил? Пустынник теперь не раскачивался, будто в полудреме, фигура его окаменела, став похожей на изваяние из песчаника, как и пирамида в нескольких милях правее. Ганнар почувствовал, как и его мышцы напряглись, а сердце забилось быстрее, прогоняя кровь по телу.
        - Внимание, - негромко сказал он.
        По его отряду словно пробежала невидимая молния, люди вздрогнули, подобрались и, будто невзначай начали придвигаться друг к другу, образуя вокруг леди Евгении живую стену. Пустынник, тем временим, повернул вправо, явно намереваясь пройти недалеко от пирамиды. До Ганнара снова донеслось неразборчивое бормотание.
        Копыта Змея зацокали по камню. Ган глянул на землю и обнаружил, что они подошли к какой-то древней дороге, пыльной и замусоренной, но идеально ровной и прямой. Теперь уже и его конь, вместе с другими, звонко стучал по серому покрытию, приближаясь с каждым шагом к желтой пирамиде. Люди потрясенно молчали, осознав истинные размеры исполинского сооружения. Ганнар прикинул примерную высоту. Выходило никак не менее пятисот футов. Ступеньки тоже оказались немаленькими, ярдов по пять высотой каждая. Огромные глыбы идеально обтесаны и пригнаны, швов издалека не видать, только кое-где отломаны углы да посечены грани.
        - Подделка, - снова буркнул Рикарт. - Неживая.
        Они спокойно миновали пирамиду. В стороне, повернутой к дороге, был провал входа, наполовину занесенный песком. Оттуда неслось визгливое завывание, но это лишь знакомый с детства звук ветра. Через несколько миль дорога внезапно оборвалась, словно обрубленная, земля вокруг неуловимо изменилась, снова показались одинокие кустики, на некоторых даже подрагивали на ветру крохотные листки.
        Через полчаса путь перегородило высохшее русло большой реки. Они спустились на песчаное дно. Ганнар заметил торчащий из песка кувшин, решил вытащить его, но еще раньше находка попалась на глаза Змею. Конь свернул, ударил в коричневый бок копытом и, насладившись треском лопнувшего сосуда, пошел дальше. Из кувшина, вопреки ожиданиям не посыпалось золото и Ганнар, вслед за Змеем потерял к нему интерес. Только хозяйка послала Олафа подобрать несколько черепков и теперь разглядывала их, попутно отбиваясь от Катьки, пытавшейся спереть интересные штуки. Выбравшись из русла, они через милю наткнулись на новое. Видимо река немало попетляла здесь, во времена, когда эти земли еще не были Маговым Языком. Так и оказалось. За вторым руслом показалось третье, в котором Огарок откопал рыбий позвонок, размером с собственную голову, а там и четвертое, в котором из песка торчал отполированный валун, названный хозяйкой ступней. Ганнар только улыбнулся такому буйству фантазии, но прикинув, оглянулся на валун и обомлел. Похоже, осколок былых времен, закопанный в речном русле, по размерам не уступал недавней пирамиде.
        Выбравшись на ровное место, они снова нашли древнюю дорогу. Отсюда смутно виднелось место, к которому они шли. Ганнар не мог разглядеть деталей, но воображение делало из темной неровной линии на горизонте заросли, с прохладным источником внутри.
        До источника оставалось еще полтора десятка миль, как раз доберемся к ночи, подумал Ганнар, надо бы ходу добавить, но к его неудовольствию идущий впереди Змей, наоборот, все больше сбавлял ход. Пустынник снова расслабился и качался в седле, будто в дреме. Разозлившийся Ганнар хотел было окликнуть проводника и предложить побыстрее шевелить копытами, если не самому Рикарту, то хотя бы его коню, но тут его взгляд упал на левую руку пустынника. Запустив ее себе за спину, Рикарт отбивал пальцами на луке седла какой-то ритм. Ганнар, следя за пальцами, представил, что слышит издаваемые ими звуки, и тут же узнал в ритме барабанный бой тревоги. Мысли закрутились в голове, выстраиваясь в привычную, много раз выполнявшуюся цепочку. Короткий, только своим понятный жест, через несколько секунд небрежный взгляд назад. Все едут вразвалку, болтая друг с другом и позевывая, но каждый на предназначенном ему месте. Теперь смотреть вперед, высматривая затаившуюся опасность. Впереди голая и ровная как стол пустыня, на желто-коричневой поверхности которой только редкие пучки полыни. Спрятаться негде, значит какая-то
магия. Что же, их хозяйку не зря все маги Хелира за тысячу миль обходят. Рука полезла под рубаху, нашла на груди один из трех амулетов, палец осторожно нажал на углубление посередине диска, размером с монету. В ответ кольнуло, говоря - все нормально, я проснулся. Впереди устало покачивал белой головой Змей, готовый, кажется уснуть на ходу вслед за хозяином. Он постепенно смещался вправо, на самый край дороги.
        - Посторонись, Томми, - раздался вдруг ясный голос хозяйки, в котором явно читалось нетерпение.
        Что-то почувствовала, понял Ганнар. Он обвел горизонт прежним, скучающим взглядом. Ничего. В этот момент пустынник начал валиться влево и оттолкнулся от бока коня, которого инерцией столкнуло с дороги. Произошло это с такой скоростью, что Ганнар не успел рассмотреть в смазанных движениях, руками или ногами толкался Рикарт. Вокруг приземлившегося грязно-желтого силуэта раскрылся сверкающий стальной диск смазанного от скорости меча и Ганнар, наконец, увидел. Он тысячу раз смотрел через простое стекло, через прозрачные призмы и кубы, через стеклянные сосуды, наполненные водой, через морские трубы, и знал, что проходя даже через самый прозрачный предмет, свет преломляется. Но тут перед ним предстало абсолютно прозрачное нечто. Только когда расплывшийся в широкую полосу меч Рикарта рассек воздух, из ниоткуда материализовалась тысяча мелких кристаллов, на один миг составила потрескавшуюся человекоподобную фигуру и разлетелась мириадами сверкающих бриллиантов. Через секунду, соприкоснувшись с мечом пустынника, проявилась и пошла трещинами следующая фигура. Ганнар обнажил меч, глядя, как ослепительными
брызгами взорвался уже третий прозрачник, но следующие удары Рикарта не имели такого эффекта. Сзади послышалось жужжание, на слух, хорошего такого, матерого шмеля. Ганнар повернулся к госпоже и в последний момент увидел, как из ее руки полетело что-то к ногам пустынника. Жужжание оборвалось, во все стороны брызнули клубы переливающегося прозрачного газа и на дороге проступили еще четыре фигуры. Три заходили слева, еще один, обходя Рикарта и Змея с правой стороны, спустился с дороги. Пустынник бросился влево, меч его снова стал диском, во все стороны полетели осколки. Дальше Ганнар уже не видел, он спрыгнул с коня навстречу прозрачнику, заходящему справа. Радужный газ завихрился от движения невидимого меча, Ганнар не стал парировать удар клинком, не зная, как поведет себя при встрече с неизвестным материалом сталь, пусть и далеко непростая. Он кинулся вперед, ударившись плечом в невидимое тело, правая рука ударила снизу вверх, в левый бок, туда где у человека находится селезенка. Лезвие с трудом вошло в неожиданно тугую плоть. Левое плечо ожгло холодом, Ганнар пригнулся, зацепил рукой ногу призрака,
еще раз ударил плечом, противник потерял равновесие и начал заваливаться. На миг мелькнула рукоять меча, воткнутого в пустоту, от нее вверх и вниз проползла извивающаяся трещина, сверкающая радужными краями. В следующий момент левая рука устремилась вперед, зажатый в ней кинжал вошел в голову падающего призрака, на секунду проступили гротескные черты лица, по черепу пробежали трещины, и он раскололся на несколько больших кусков. Почувствовав короткий укол сожаления, что не получилось разбить врага так же эффектно, как Рикарт, Ганнар обернулся.
        Пустынник стоял, опустив меч. Проследив за его взглядом, Ганнар увидел последнего призрака. Видимость тому придавал не только газ, но и два топорика в голове и четыре арбалетных болта в теле. Через секунду в стеклянном теле болтов стало на три больше и оно, изойдя трещинами, начало разваливаться на куски. Ганнар взглянул на свой отряд, ощетинившийся копьями и мечами, хозяйка, не к месту полезшая в начале схватки вперед, теперь где-то в середине, отсюда не видать, хорошо сработали.
        - Неплохой газ, - с одобрением сказал Рикарт и махнул рукой.
        Радужные клубы, завертелись, сверкая праздничными искрами. В этот момент со стороны остального войска с криком налетели всадники. Впереди граф Бертран, с выпученными глазами и занесенным мечом.
        - Что здесь? - закричал он.
        - Все нормально, - произнесла леди Евгения, выбравшаяся из рядов своей охраны. - Нас немного проверили на бдительность.
        Граф повернулся к Ганнару и увидел у него под ногами потрескавшееся стеклянное туловище.
        - Что это? - ошарашенно спросил он.
        - Неприятности, - ответил Рикарт. - Серьезные неприятности.
        Глава 11
        Весь день они лежали на черном полу, предаваясь столь же черным мыслям. Над ними высилось изваяние безразличного ко всему бога. Последние дни Петеру казалось, что он сам все больше похож на этого идола. Также беспросветно молчит и все равнодушней смотрит на приближающийся конец. Еще бы научится не чувствовать голод и жажду, и Петер с радостью согласился бы на роль каменного истукана. В животе, как по команде, заурчало. Не стоило вспоминать о еде. Рядом, услышав урчание, заворочался Марк. Сев, он потянулся к пустому бурдюку, помотал его из стороны в сторону, как тряпку. Выдернул пробку и поднес ко рту. Кадык его дернулся один раз, и рука протянула бурдюк в сторону Петера. Петер взял его, тоже помотал, оценивая вес, хотя, по правде никакого веса уже не было, и приложился, сделав один глоток. Марк забрал кожаный мешок и вставил пробку. Скучающий взгляд его прошелся по залу, ища, за что зацепиться.
        - Давай что-нибудь у идола спросим?
        Петер вспомнил все прежние переговоры с истуканом, когда они сначала просили еды, потом воды или, в конце концов, хотя бы указать, где можно найти припасы. В ответ идол повторял им то, что они и так знали, но не хотели признавать - на этой адской планете не осталось ничего, кроме пустого купола и дремлющего бога в нем.
        - Что ты хочешь спросить? - Петер закрыл глаза, потому что от цветных пятен, плавающих перед глазами, его мутило. Хотя, возможно в тошноте виноват голод, а не пятна.
        - Не знаю. Пусть расскажет чего-нибудь.
        - Ну да, - хмыкнул Петер, - то-то он сидит, дождаться не может, чтобы с кем-нибудь поговорить.
        Марк не ответил. Через пару секунд послышалось шарканье его ног. Сделав круг вокруг Петера, он сформулировал предложение:
        - Давай спросим, что в других местах.
        - Ты уже спрашивал, - устало ответил Петер. - Тебе ясно сказали - такие же мертвые миры.
        - Ну, может там хоть немного интереснее, - не успокоился Марк.
        - Угомону на тебя нет, - вздохнул Петер.
        В желудке что-то заныло, точнее, заныло сильнее, чем раньше. Петер повернулся на бок и подтянул колени к животу. Стало чуть легче.
        - Ваша светлость! - раздался у стены голос Марка. - Есть ли что-нибудь интересное в других мирах?
        - Нет! - громыхнуло в ответ. - Они мертвы.
        Снова раздалось приближающееся шарканье. Петер чувствовал, что Марк стоит рядом, сверху доносилось его сопение.
        - Давай доедим остатки, - предложил Марк. - Надоело уже все.
        Петер прислушался к непрекращающемуся ною в животе и сел.
        - Доставай.
        Марк подтянул свой мешок и достал их богатство - три сухаря. Друзья разгрызли их, допили воду и принялись за самое интересное занятие в жизни голодающего - копание в пустой котомке в поисках крошек. Петер успел стать в этом деле крупным специалистом, натренировавшись на своем, уже вылизанном мешке. Он вывернул обследованный Марком рюкзак и начал жевать швы, выгрызая из них застрявшие, опутанные паутиной прилипших волосков хлебные крохи. Марк следил за ним мягким ласковым взглядом матери, смотрящей, как ее чадо делает свои первые, нетвердые шаги.
        - Мешок-то кожаный! - заметил он.
        - Это назавтра, - пробурчал Петер, выкорябывая ногтем застрявшую меж зубов нить.
        - А на седня что? - ехидно спросил Марк.
        - Иди, у статуи спроси. - Нить, наконец, поддалась и Петер разглядывал ее, вспоминая от какой тряпки она могла отслоиться.
        - Он сегодня не в духе, - Марк повернулся к истукану. - Эй! Здесь есть еще с кем поболтать?
        - Есть! - прогремел ответ.
        Петер от неожиданности подскочил.
        - Ничего себе! Кто же это?
        - Ты, - убежденно сказал Марк.
        Петер задумался, прикидывая варианты.
        - Нет, не думаю, - с сомнением произнес он. - Зачем ему так отвечать?
        - Потому, что он так всегда отвечает, - заявил Марк. - А кроме него здесь поговорить можно только с тобой, хотя ты недалеко от нашего каменного друга ушел.
        - Это тебе не помешал бы у него краткости поучиться, - огрызнулся Петер и перевел взгляд на истукана. - Простите, а с кем еще здесь можно поговорить?
        - Со мной, - прогудела статуя.
        Марк закатился смехом.
        - Я же говорил! - простонал он.
        - Ты совсем другое говорил, - поморщился Петер и снова обратился к истукану. - А с кем-нибудь кроме вас еще можно поговорить?
        - Да, - ответил божок.
        - Со мной, - состроив невинную мину, прошептал Марк.
        Петер махнул на него рукой.
        - А кто это?
        - Я.
        Петер растерянно перевел взгляд с идола на Марка и обратно.
        - Может он с ума сошел? - уже серьезным голосом спросил Марк. - От одиночества. Или голода.
        - От твоей болтовни кто угодно сбрендит, - съязвил Петер. - Мне, чувствую, тоже недолго осталось.
        - Поэта легко обидеть, - скорчил из себя саму невинность Марк.
        Петер задумался, чтобы спросить у этого существа, чтобы понять, в чем загвоздка. Наверняка здесь какой-то подвох.
        - А где тот вы, с которым можно поговорить кроме вас? - спросил он, морщась от произнесенной тарабарщины.
        Рядом захихикал Марк.
        - Станция си семнадцать дельта, - прогудел истукан.
        - А где мы находимся сейчас?
        - Станция зет тридцать четыре омикрон.
        Марк перестал смеяться, глаза его алчно загорелись:
        - Ты можешь перенести нас туда?
        - Я могу включить автономную трансгресс-линию до указанной точки.
        - Тогда... - воодушевленно начал Марк.
        - Стой! - диким голосом заорал Петер.
        Марк испугано вытаращил глаза и застыл с открытым ртом.
        - Ты уже притащил нас сюда, не подумав о последствиях своих глупых поступков.
        - Как будто может быть хуже, - обиженно проворчал Марк.
        - С тобой - может, - убежденно заявил Петер и обратился к истукану. - Получается, ты един в нескольких лицах?
        - Нет.
        - Как же ты можешь быть одновременно и здесь и где-то еще?
        - Ты не сможешь понять.
        - А там есть еда? - спросил Марк.
        - Нет.
        - В чем же тогда разница? - разочарованно протянул Марк.
        - Другие физические условия, - прогудело в ответ.
        - Это не еда, - вздохнул Марк.
        - Он давно уже сказал, что не может послать ни к еде, ни к воде, - сказал другу Петер. - А в чем заключаются другие условия?
        - Внешняя среда пригодна для жизни.
        Петер переглянулся с Марком.
        - Там можно выйти наружу?
        - Да.
        - Там снаружи есть люди? - спросил Марк.
        - Нет.
        - Все равно, хоть на небо взглянуть можно будет...
        - Точно, - кивнул Петер. - Мы бы хотели попасть туда.
        Истукан, вздрогнув, пропал. Петер с Марком сидели, терпеливо глядя на пустое место.
        - Он, что, сам переместился? - спросил Марк.
        - От твоей болтовни сбежал, - сочувствующе покачал головой Петер. - Хотя, полегче дышаться стало вроде...
        - Нет, это надо же! - вскипел, недослушавший друга Марк. - То от него слова путного не дождешься... Что?
        - Полегчало, говорю, - повторил Петер. - Как будто лишний вес из тела ушел.
        - И правда... Эй, а здесь все в пыли!
        Петер огляделся. До этого они порядочно наследили в зале, но сейчас на полу ни единого пятнышка.
        - Он все-таки перенес нас? - спросил Марк.
        - Зал вроде бы тот. Да и не чувствовал я ничего, как в первое перемещение.
        - Тогда мы сами, а сейчас нас сам верховный бог планеты зет омихрен турнул - возразил Марк.
        - Это меняет дело! - саркастически отозвался Петер. - Ты становишься крупным специалистом в области мгновенных перемещений!
        - Крупным, не крупным, - с достоинством ответил Марк, - а наперемещался побольше некоторых.
        Петер встал, схватил пустую котомку, меч, бурдюк, и поплелся к выходу. За ним, громко урча желудком, устремился Марк.
        В коридоре они сразу поняли, что очутились в другом месте - двери шли с обеих сторон. Окон, позволивших взглянуть на природу другого мира, больше не было. Через сотню ярдов, их коридор пересекся пол прямым углом с другим. Друзья свернули налево, прошли еще сотню ярдов, пока не уткнулись в тупик. Идя обратно, проверяли все двери. Пара открылась, но там конечно же ничего не было. Петер с Марком этому не удивились, в прежнем убежище они успели взломать с полсотни комнат, результат всегда был тот же.
        Они вернулись в свой коридор и через минуту достигли нового зала, по размерам схожего с тем, что они видели в Аэроне. У одной из стен сидел их старый знакомый из камня.
        - Здорово! - крикнул Марк, приветственно подняв руку.
        Лицо статуи вдруг стало очень похожим на человеческое, Петер с удивлением понял, что дело в мимике. Большие глаза с любопытством глянули на пришельцев.
        - Люди, - констатировал истукан. Голос его больше не гремел и гудел. С поправкой на размеры, он вполне мог сойти за человеческий.
        Идущий впереди Марк отступил на шаг.
        - Что это с ним? - дрогнувшим голосом спросил он Петера.
        - Похоже тот был идолом, а этот настоящий, - сдавленно ответил Петер.
        - Тот тоже настоящий, - доброжелательно сказал божок. - Просто разговоры с людьми не его специализация. Он привык общаться с... другими.
        - Простите нас за вторжение, - церемонно произнес Петер. - Мы попали в непростое положение...
        - Я бы сказал - в безвыходное, - поправил его новый истукан.
        - Да, наверное... - выдавил Петер.
        - Вы это тот? - вмешался Марк.
        - Да.
        - Вы какой-то не такой...
        - Мы разные.
        - Но вы это он? - озадаченно спросил Марк.
        - Именно.
        - Значит вы части единого целого? - уточнил Петер.
        - Нет.
        - Не понимаю... - запустил пятерню в лохматые патлы Марк.
        - А я не смогу объяснить, - сочувственно вздохнул идол. - Раньше, до того, как цивилизация рухнула, я мог, по крайней мере, воспользоваться понятными людям аналогиями. Например, картинками, меняющимися с определенной скоростью и сливающимися друг с другом, а между этими картинками можно вставить другие, и их нельзя заметить. Люди хотя бы могли понять, что время это не цельная, плавно текущая река, а последовательность мельчайших интервалов, слившихся воедино для человеческого восприятия, и вставить туда можно гораздо больше, чем в меняющиеся картинки. Вот только как поймете это вы, я не знаю.
        - У меня в учебнике по грамматике, - сказал Марк, - в уголке каждой страницы был нарисован человечек. Когда я быстро перелистывал страницы, он делал всякие забавные штуки.
        Петер вспомнил пляшущего человечка и невольно улыбнулся. Вдруг он представил себя пляшущим на страницах огромной книги, и истукана, появляющегося на половине страниц в одном месте, на половине в другом.
        - Ну вот, один, кажется, понял, - довольно произнес идол. - Соображаешь.
        - Кто понял? - завертел головой Марк. - Я ничего не понял. Петер, ты, что ли?
        Петер кивнул с довольной улыбкой:
        - Он как в твоем учебнике, только нарисован по очереди в разных углах. И там и там танцует.
        Марк потер живот с кислой миной:
        - Слушай, а ты не мог бы еще в каком месте появиться, где еда лежит?
        - Увы, - печально улыбнулся идол, - самостоятельно этот эффект сгенерировать не могу. Нужен работающий генератор трансгресс-линии.
        - Магическая энергия? - перевел на свой язык Марк.
        - Когда-то возможность создания локальных эффектов, присущих сверхмассивным объектам, действительно была сродни волшебству, - задумчиво сказал истукан.
        Петер не понял ни слова из этой фразы. Неожиданно он вспомнил, что не знает имени хозяина.
        - Простите, мы не представились. Меня зовут Петер, а это Марк.
        - Я знаю, - добродушно сказал истукан. - Я ведь не первый раз вижу вас. Но вы, наверное, хотите знать, как меня зовут? Мое настоящее имя вам не произнести. Там все больше математические символы. Последние люди, точнее предпоследние, называли меня просто - Наблюдатель. Зовите и вы меня так.
        - А как тебя звали последние? - спросил беспардонный Марк.
        - О, это не очень красивые и совсем неуважительные имена.
        - За что они так? - удивился Марк.
        - Я подозреваю, по-другому они просто не умеют. К тому же я назвал их демонами Соляриса, они могли принять это за оскорбление, хотя вряд ли. Они не обидчивые.
        - Кто это такие? Демоны Соляриса? - спросил Петер.
        - Никто. Их не существует.
        - Зачем же ты назвал их так? - спросил Марк.
        - Игра разума... - вздохнул Наблюдатель.
        - А что такое Солярис? - спросил Петер.
        - Выдуманный еще в незапамятные времена мир.
        - Ненастоящий? - уточнил Марк.
        - В какой-то мере - да.
        Это "в какой-то мере" не очень понравилось Петеру.
        - Давно тебя посещали эти последние? - спросил он.
        - Здесь? Никогда. Обычно они посещают первого. Еще пару раз третьего.
        - Кого первого? - не понял Марк.
        - Меня.
        - А сейчас ты какой?
        - Второй. А перед этим вы видели меня четвертого. Хотя это условное деление.
        - Сколько же тебя вообще? - спросил Петер.
        - Сейчас пять. А когда-то было двадцать три. Трансгресс-реактор - механизм долговечный и предельно автономный, но деятельность людей и... иных форм разума пагубно сказалась на многих из них.
        - Было бы неплохо иметь пять меня, - мечтательно закатил глаза Марк.
        - С ума сошел! - ужаснулся Петер. - От твоей болтовни и так спасу нет, а если ее впятеро больше будет? Я себе голову об стену разобью.
        - Да ладно... - протянул Марк. - Остальные четверо не болтать будут, а работать.
        - Кто их заставит? Тут с одним ничего сделать нельзя, а с четырьмя дополнительными...
        - Ну и ладно, - отмахнулся Марк, - не очень то и хотелось. А давно эти последние из людей появлялись?
        - Два административных года назад.
        - Так недавно! - воскликнул Марк.
        - Что такое административный год? - спросил более вдумчивый Петер.
        - Время полного оборота планеты Земля вокруг своего светила.
        - А по-человечески? - уточнил Марк.
        - Почти то же самое, что и год в вашем мире.
        - Получается, в этих мертвых мирах еще можно найти людей? - спросил Петер.
        - Наверное, можно. Я уже давно, как видите, не путешествую. Да и не всегда это люди.
        - Какие они были? Те, которых ты видел в последний раз? - стало интересно Петеру.
        - Племя трехголовых и пятируких уродов... - начал фантазировать Марк. - Верхом на гигантских шестиногих и двухвостых крысах.
        - Дурак, - скривился Петер.
        - Не племя, их было двое, - сказал Наблюдатель. - Запах одного из них я чувствую от вас обоих.
        Юноши переглянулись.
        - Дэнил! - воскликнули они в один голос.
        - На нас его запах? - настороженно спросил Марк.
        Наблюдатель посмотрел на Марка, словно пытаясь заглянуть внутрь.
        - Слово эманации тебе лучше объяснит суть?
        - Запах так запах, - легко согласился Марк. - Значит, Дэнил здесь бывал...
        - Не здесь, - поправил истукан.
        - Ну да, ну да. Я в том смысле, что он по всем этим мирам бродил.
        - Он не бродил.
        - Да понял я! - негодующе откликнулся Марк. - Я же в переносном смысле! Ходил мимо одного из тебя, называл всякими непотребными именами... Кто бы сомневался, что это Дэнил. Я правильно теперь сказал?
        - Да.
        - Больше вы его не встретите, - с грустью сказал Петер.
        - Погиб он, - вздохнув, подтвердил Марк.
        - Сомневаюсь, - ответил Наблюдатель, - мертвого нелегко убить.
        - Что значит мертвого? - остолбенел Марк. - Он, что, вурдалак?
        - Кажется я перегнул палку, с упрощениями, - поднял глаза к потолку идол. - Мертвый, мертвый... Точного синонима не вижу, - он снова взглянул на Марка. - К сожалению, я не могу точно описать свойства данного индивида. По вашим меркам он конечно жив, а моими в данном случае можно пренебречь, иначе я вас совсем запутаю ненужными философствованиями.
        - Но он не умер у Монумента? - недоверчиво переспросил Марк.
        - Такой исход маловероятен.
        - Ну и то ладно. Он хоть и заноза в заднице, но без него мы бы намного раньше ноги протянули.
        Все замолчали, переваривая услышанное. Петер задумался, захочет ли Дэнил предупредить леди Евгению о грозящей ей опасности или нет? Скорее да, чем нет, ведь ему причиталась какая-то награда... Кстати, что именно он просил? Вот ведь память проклятая, вылетело напрочь.
        - А что там снаружи? - вывел Петера из задумчивости голос Марка.
        - Город. Старый город.
        - Может там есть еда? - колыхнулась в Петере надежда.
        - Некоторые склады НЗ остались нетронутыми, насколько я знаю.
        - Что такое НЗ? - спросил Марк.
        - Неприкосновенный запас. Продукты, медикаменты, некоторые инструменты, необходимые для выживания.
        - Что же ты молчал! - подскочил Марк.
        - Вам туда нельзя.
        - Почему? - воскликнули друзья одновременно.
        Наблюдатель вздохнул, совсем по-человечески:
        - Всё то вы хотите знать... Молодо, зелено... - он повернул голову, а не одни зрачки как раньше, и посмотрел на друзей жестко и с какой-то обреченностью. - Разве вы не видели, что случилось со всеми мирами?
        - Не очень то и много мы видели, - тихо сказал Петер.
        - Катаклизм? - робко предположил Марк.
        - И в чем же он заключался? - в голосе истукана послышалась ирония.
        - Откуда нам знать? - выдавил Петер. - Нам в школе рассказывали только про северных магов, пытавшихся захватить наш мир.
        - Но сейчас ты так уже не думаешь? - со снисходительной улыбкой спросил Наблюдатель.
        - Я не знаю, что я думаю, - устало сказал Петер.
        - Не знаешь. Блаженное неведение. Я бы тоже хотел ничего не знать, а точнее, не видеть. Увы, как раньше говорили, из песни слов не выкинешь. Все это было. Блаженный зенит цивилизации. Самодовольная протоплазма в хозяевах мира. Вселенная, подчинившаяся разуму. Что такое, по-твоему, разум, малыш?
        Петер промолчал.
        - А я вот знаю добрый десяток тысяч определений, - продолжил Наблюдатель. - Хотя верно лишь одно. Разум - это способность абстрактно мылить. Ни больше, ни меньше. Несколько кусков мяса, в ходе эволюции, вдобавок к вполне самодостаточным инстинктам получили возможность оперировать в своей голове абстрактными моделями. Дали этим моделям названия и решили, что теперь все они реальны. Стали ради этих абстракций строить и убивать. В основном конечно убивать. Впрочем, тебе это неинтересно, ты хочешь узнать, почему тебе нельзя на улице погулять. Нельзя вам, малыши, потому, что там снаружи сухой остаток истории человеческого разума. Буйства технологий, дошедших до такой степени, что любой психопат, когда-то способный заиметь гранату и подорвать десяток своих соседей, теперь мог получить несколько грамм антиматерии и подорвать десяток миллиардов. Евгеника, начиная от бессмысленных ролевых игр во всяких гномов и эльфов, оборотней и вампиров и до... до таких как я. Попытки взломать пласты иных реальностей, откуда и пришло то, что спит там снаружи. Человек в эпоху расцвета своего могущества разбудил немало
демонов. Большинство внутри себя, но некоторые пришли неизвестно откуда.
        - Нам все равно туда надо, - тихо, как бы извиняясь, сказал Марк. - Без еды мы умрем.
        - Все когда-нибудь умирают! - возразил Наблюдатель.
        - Легко тебе говорить, ты уже четыре тысячи лет прожил.
        - Не могу сказать, что рад этому.
        - Мы должны попытаться, - твердо сказал Петер. - Найдем еду и вернемся. Испробуем другие линии, вдруг какая приведет домой.
        - Вы не вернетесь. И портал никуда не приведет. Это резервная линия вооруженных сил, единственный рабочий портал на поверхность Мирада не пригоден для перемещения.
        - А другие порталы есть? - спросил Марк.
        - Может снаружи? - добавил Петер.
        Наблюдатель посмотрел на них с совсем человеческой тоской.
        Они стояли посреди высокой мокрой травы, с жадностью вдыхая терпкие запахи. Петер мелко дрожал, его пробрало от накрапывающего дождика. Позади половину неба закрывала громада купола, а впереди, под тяжелыми свинцовыми тучами лежал город. На глаз до него около мили, все это пространство завалено мусором. Начиная с остовов больших железных телег, смахивающих на скелет стальной рыбы в Аэроне, и заканчивая мелкими, не больше ногтя, разноцветными обломками всякого хлама.
        - Не похоже, что все это лежит здесь четыре тысячи лет, - прервал молчание Марк.
        Петер кивнул.
        - Внутри купола все в труху, а здесь... Лет десять прошло, как думаешь?
        - Побольше. Гляди, как железо проржавело.
        Петер присмотрелся к железяке, которую поддел носком ботинка его товарищ.
        - Все равно не больше полувека.
        - Как думаешь, - спросил Марк, - за полвека варенье, закатанное в банку какой-нибудь бабкой пропадет?
        - Скорее перебродит, - в желудке у Петера возмущенно заурчало. - Ты давай не о варенье думай!
        - А о чем? - искренне удивился Марк.
        - Наблюдатель сказал, здесь какие-то склады есть.
        - Неприкосновенный запас! - торжественно провозгласил Марк, - Слушай, мы его и есть будем, не прикасаясь?
        Петер представил, как его друг, стоя на четвереньках, ест из собачьей миски.
        - А как же, - ответил он уверенно, - нужно уважать чужие обычаи.
        Тут он сам вспомнил о неведомых хозяевах города и настроение его упало.
        - Главное, чтобы нас самих не слопали, - громким шепотом в тон мыслям Петера отозвался Марк.
        Петер кивнул и ступил на слой перемолотого хлама. Они шли по свалке, прячась за остовы телег и пригибаясь на открытых местах. Под ногами то громко хрустело, то раздавался противный шелест, от которого по коже ползли мурашки. Зазевавшийся Марк наступил на большой округлый короб, с белой, отполированной поверхностью, вдобавок мокрой от дождя и с диким воплем рухнул куда-то за пределы видимости. Петер в ужасе втянул голову в плечи, готовый рвануть обратно к куполу, но в городе по-прежнему царила тишина. Сколько он не вглядывался, разглядеть таинственных захватчиков, от которых сбежали люди, не удавалось. Может они ушли? Или хотя бы крепко спят? Слабый огонек надежды загорелся в душе.
        Над поверхностью белого короба показалась голова Марка, с ярко-желтым куском мусора в волосах. Он вращал круглыми от ужаса глазами, высматривая приближающихся монстров. Петер погрозил ему кулаком.
        - Ты что творишь, растяпа?
        Марк выкарабкался из ямы, отряхнулся и молча, с видом пристыженного щенка, поплелся к Петеру.
        - Никто не услышал? - самым жалким из своих голосов спросил он.
        - Вроде нет. - Петер высунул голову из-за зеленого бока телеги, и еще раз оглядел недалекую окраину города. - Пошли. Под ноги только смотри.
        Город приближался, здания росли в размерах, все по три-четыре этажа из крупных коричневых кирпичей. Большая часть окон забрана грязными, в разводах, стеклами.
        - Крепостной стены нет, - сообщил и так очевидное Марк. - Не зря их захватили.
        - Я так думаю, - прошептал в ответ Петер. - От тех, кто присвоил город, стены бы и не спасли.
        - Зато бродяги в город не забредут.
        - Какие бродяги? - усмехнулся Петер. - Мы с тобой, что ли?
        - И правда... - смешался Марк. - Чего это я? На фиг эти стены.
        Петер почти добрался до города, присел за железным ящиком, в сотне футов от первого здания. Ладно стены нет, подумал он, а где покосившиеся лачуги бедняков, где кварталы кожевенников и прочего люда, недостойного жить среди богачей? Почему сразу идут красивые и богатые дома? У каждого города есть окраины. А здесь за последним домом сразу свалка.
        - Что там? - спросил подобравшийся Марк.
        - Как думаешь, почему там город, а через дорогу сразу кучи мусора?
        - Может демоны провели невидимую границу? - немного подумав, предположил Марк. - И все, что снаружи смололи в труху?
        Петер поморщился, но рациональное зерно в этих, безусловно глупых рассуждениях имелось.
        - Возможно, все начнется, когда мы перейдем дорогу.
        - Не сидеть же на помойке! - легкомысленно отмахнулся Марк.
        Друзья вышли и крадучись приблизились к дороге, опоясывающей город. Широкая, ярдов пятнадцать, она была сплошь забита этими железными корытами. Петер задержал дыхание и опустил ногу на черный камень. Убедившись, что его не ударила молния, а из подворотни не выбежала толпа демонов с вилами и топорами, и вообще город оказался равнодушен к чужакам, он выдохнул. Справа показалась спина Марка, уже шедшего к ближайшему зданию. Что за идиот, никогда не думает, прежде чем сделать, озлобленно подумал Петер и поплелся за другом. Меж двух ближайших домов отыскалась еще одна улица, поменьше, уводящая вглубь города. Петер лавировал между ржавых телег, оглядываясь на нависающие над ним дома. Богато здесь жили, мелькнула мысль, в каждом окне по большому стеклу. А вообще, эти дома, хоть и немного странного вида, но отличаются от привычных зданий Сирта или Савоны не сильно.
        Дождь усилился, и юноши спрятались на крыльце одного из домов. Крупные капли застучали по крышам телег, тонкие струйки потекли с крыш, объединяясь на мостовой в пузырящийся ручей. Подставив ладони под одну из струек, Петер вдоволь напился. Сквозь косые линии дождя он всмотрелся вперед. Через пару зданий улица оканчивалась, вливаясь в площадь. В небольшом открывшемся промежутке виднелись большие, солидные особняки. При входе на площадь стоял покосившийся указательный щит. Дождь малость ослаб, и Петер кивнул в сторону площади:
        - Пошли.
        Они спустились с крыльца, дождь забарабанил по плечам. Вжав голову в плечи, Петер подбежал к щиту. Буквы на нем не древние, наши, но слова непонятные.
        - Ни хрена себе! - выдохнул позади Марк.
        Петер огляделся. В центре площади, на постаменте стояли две ноги, обрубленные по колено, высотою с полсотни футов каждая. Странный памятник.
        - Кто его так? - спросил Марк.
        Петер глянул за постамент и понял, что раньше памятник состоял не только из ног. Остальные части тела были свалены в огромную кучу, поломанные и изувеченные. Только голова в шлеме с гребнем лежала отдельно, почти не поврежденная.
        Петер снова повернулся к щиту, силясь понять написанное. Мэрия, департамент, аэровокзал. Что за слова? Язык сломаешь. Центр чрезвычайных ситуаций, прочел он одну из надписей. Наша ситуация более чем чрезвычайная. Петер провел пальцем по линии, глянул на площадь. Там, где на щите кончалась оранжевая черта, на площади высилось массивное серое здание в восемь этажей.
        - Туда, - показал он Марку.
        По площади идти страшно, она в полмили шириной, заметят, не скроешься. Друзья свернули к постаменту, хоть какое-то прикрытие и защита. Вокруг ни одного корыта, что заполонили улицы. Только слева, у въезда на другую улицу четыре темно-зеленых, с хищным обликом, грозили небу длинными металлическими стержнями. Вокруг постамента в ряд расположились скамейки, большинство поломаны, изящные завитушки расплющены, словно великан, прежде чем развалиться успел по ним потоптаться. За монументом друзья свернули направо, пересекая площадь наискосок, стараясь держаться за обломками статуи, в большом количестве разбросанными с этой стороны. Серое, как купол наблюдателя, здание приблизилось, на нем в отличие от соседних домов, почти не было украшательств, только половина замысловатой эмблемы висела, покачиваясь над крыльцом. Они нырнули под козырек, Марк дернул за дверную ручку.
        - Заперто!
        Петер огляделся. Окна первого этажа забраны решетками. Второй этаж высоко, не допрыгнуть.
        - Где веревка? - спросил он.
        Марк порылся в мешке и достал бечеву. Петер обвязал свой меч, закинул под козырек крыльца. С третьего раза импровизированный крюк за что-то зацепился. Петер подергал веревку, проверяя, и повернулся к другу:
        - Подсади.
        Марк подошел и сцепил перед собой руки замком. Пыхтя и отдуваясь, Петер полез по веревке. Перебираясь на крышу, он едва не сорвался - рука соскользнула с мокрой поверхности, к счастью другая успела зацепиться за что-то. Перевалившись на металлическую кровлю, Петер засунул саднящие, ободранные пальцы в рот. Снизу прилетели кольца веревки, шлепнулись прямо на лицо, обдав каплями грязной воды. Петер выдернул меч из той щели, где он застрял, обвязал веревку вокруг пояса. Окна второго этажа оказалось всего в ярде от крыши. Осторожно действуя мечом, он высадил раму.
        - Эй, а меня? - раздалось снизу.
        Петер перевалился через окно и упал на мягкий ковер. Внутри здания царила тишина, только еле слышно доносился снаружи шелест дождя. Он поднялся и на цыпочках прошел к двери, повертел ручку, пытаясь открыть. Дверь оказалась заперта. Петер просунул кончик меча в щель, пытаясь зацепить язычок, но, как и в куполе, взломщик из него не получился. Измаявшись с замком, Петер разозлился и несколько раз от всей души рубанул несколько раз сверху и снизу замка. Получилось не так уж и громко, как он боялся. Легкий толчок плечом, замок вывалился, и дверь со скрипом отворилась. Петер выглянул в коридор. На полу лежал во всю длину тонкий ковер, на стенах с картин смотрели ряды важных лиц. Петер пошел по коридору, дергая ручки дверей в комнаты, выходящие на улицу. Четвертая открылась, Петер подбежал к окну и увидел жмущегося к колонне крыльца Марка. Дернул ручку на окне и в лицо ему сыпанул мелкий дождь. Петер нащупал на подоконнике небольшой предмет, и швырнул его под ноги другу. Раздался треск, во все стороны полетели осколки. Марк подпрыгнул, с круглыми от ужаса глазами, глянул вверх и погрозил кулаком.
        Петер спустил веревку и через минуту затащил друга в комнату. Марк упал на ковер и шумно выдохнул:
        - Что ты там кинул в меня, козел? У меня чуть сердце не выскочило!
        - Я думал, это камень, - виновато сказал Петер, - а он разлетелся.
        - Разлетелся... - проворчал Марк. - У меня волосы на жопе поседели.
        Он сел и огляделся:
        - А здесь неплохо. Сухо, мягко.
        - Мы за едой пришли, забыл?
        Марк потер живот и поднялся.
        - Такое забудешь...
        Они вышли в коридор и принялись за поиски, взламывая двери. Марк оказался в этом деле гораздо большим умельцем, вскрывая один замок за другим. На этом этаже оказалось пусто. Посовещавшись, они спустились на первый. Здесь был большой величественный холл, еще пара комнат, выложенных изразцами, в которых Петер с изумлением признал сортиры. Марк решил опробовать это чудо технической мысли, но вовремя вспомнил, когда он последний раз ел нормально. Зато здесь отыскались краны, из которых текла чистая, хотя и не очень вкусная вода, которой они наполнили бурдюки. Рядом с сортирами они нашли двустворчатую металлическую дверь, ведущую в подвал. Эту дверь мечами было не взломать, но к счастью она оказалась не заперта. В подвале стояла кромешная тьма, пришлось изрубить и изорвать на факелы стоявшее в холле кресло. Коридор за дверью повел мимо пустых комнат с запыленным хламом. Почему нигде нет паутины? - удивился Петер. Обычно она из каждого угла торчит. А ведь на улице они не видели и не слышали ни единой птицы. Хотя это может быть из-за дождя.
        Коридор кончился большим залом. Дальняя стена терялась во тьме, по боковым плясали причудливые тени от беспорядочно наваленных коробок. Марк пнул одну, та отлетела, кувыркаясь в угол. Марк вошел во вкус, пнул вторую, третью. Что-то глухо звякнуло, по полу покатился тускло отсвечивающий цилиндр. Марк поднял ее и показал Петеру:
        - Жестянка какая-то.
        Петер поднес факел, и высветившаяся картинка сказала им все лучше слов. Марк выдернул из-за плеча клинок и несколькими движениями раскромсал банку. В подставленные ладони Петера шлепнулся спрессованный шмат из белой крупы и кусочков мяса. Петер откусил кусок и проглотил, не жуя. Перловка! Жирная, с мясом - такой вкусной они, пожалуй, и дома не ели. В банке было около фунта каши и секунд через десять, друзья, еще чавкая, пинали все, что попадалось на пути. Вскоре покатилась еще банка, а под стеной их ждал настоящий клад - Петер пиная очередную коробку угодил во что-то тяжелое, вскрикнул и запрыгал на одной ноге. Марк подбежал, сдернул крышку, повернул голову к Петеру, и на половине лица, освещенной факелом, ясно проступил восторг.
        Комната, в которую Петер затаскивал Марка, стала их штаб-квартирой. В ней имелся стол, два широких, удобных кресла и восхитительный диван, на котором можно было валяться, сняв осточертевшие ботинки и задрав ноги на спинку. Под столом блестели тускло-желтым два открытых ящика, рядом стояла коробка с пластинками, по вкусу напоминающими сухари, этакий спрессованный хлеб в мягкой прозрачной упаковке.
        Марк рыгнул и бросил за кресло очередную пустую банку. Ботинки он тоже снял, закинув ноги на стол и развалившись в кресле.
        - Вот пускай теперь эти... как их там, нападают, - сказал он с тяжелой одышкой.
        Петер хихикнул.
        - Нет, не сейчас, сначала я остальное доем.
        Марк, склонил голову и посмотрел под стол.
        - Ладно, не сейчас, - взгляд его пробежался по батареям желтых кружков, торчащих из толстой бумаги. - Завтра.
        Петер снова захихикал.
        За окном начало смеркаться. Дождь все также барабанил по сливу, капли на окне собирались в струйки и скатывались вниз. Борясь с осоловением, друзья еще раз сходили в подвал, найдя на этот раз еще одну коробку плоских хлебцев, "галет", как гласила надпись, и две больших жестянки, по галлону объемом каждая. В первой плескалась желтоватая жидкость, в которой они узнали подсолнечное масло, а вот во второй... Во второй, в сладком сиропе плавали половинки консервированных абрикосов. Снова возобновилось чавканье, перемежаемое усталыми вздохами. Прикончив почти всю банку, путешественники улеглись. Безмятежное счастье их, впрочем, длилось недолго - меньше чем через час, ослабшие за последнее время желудки настойчиво позвали парней вниз, на первый этаж, к тем чудесным конструкциям, к произведениям искусства, которыми стали в этом мире обыкновенные нужники. Но конечно такая мелочь не могла испортить друзьям этот вечер. Поглядев на потоки воды, текущие из вделанных в стену кранов, они разделись догола и вымылись, заодно и, постирав одежду, задубевшую от пыли и пота. После чего голышом, в одних ботинках,
хлюпающих от стекающей с ног воды, поднялись в свое убежище. Марк хотел съесть напоследок еще одну баночку, и Петеру пришлось отгонять его мечом. Подперев дверь они, наконец, нырнули в блаженное забытье.
        Петеру снилась комната, в которой они ночевали, только освещенная ярким солнцем. В кресле ворочался Марк, натягивая странного покроя одеяние - штаны и рубаху сшитые вместе. Потом они шли по городу, приветливо шелестевшему листвой с раскидистых деревьев, и по голубому небу плыли многоэтажные облака, то скрывавшие ласковое желтое солнце, то снова позволявшие ему слепить глаза.
        - Помнишь, Наблюдатель сказал, что разум - это просто способность абстрактно мыслить? - спросил бодро вышагивающий Марк.
        Петер посмотрел на друга с улыбкой. Темно-синее одеяние Марка, "комбинезон", всплыло откуда-то из глубин памяти, весь покрыт нашивками с эмблемами и строчками цифр и букв. Самая большая эмблема на коротком, до локтя, рукаве - восьмилучевая звезда и косой парус, летящий от нее. На лице у Марка уверенная доброжелательность, влажные волосы зачесаны набок и глаза его почему-то ослепительно голубые. Да и весь он выглядел как-то непривычно, толи повзрослевший, толи просто уверенный в себе.
        - Помню, конечно, а что?
        - Я тут задумался, а что такое разум не с точки зрения человека, а с точки зрения вселенной?
        - И что же у тебя вышло? - ухмыльнулся Петер.
        - Давай с тобой возьмем пространство - небрежным тоном начал Марк, - по сути ведь это плоть вселенной. И вот лежит оно себе, никого не трогая, равномерно по всему континууму. В универсуме чистота и порядок. Теперь добавляем материю. Сразу начинаются негативные последствия - скопления материи искривляют пространство, добавляется куча дестабилизирующих эффектов: время, гравитация и тому подобное. Красивая и чистая вселенная покрывается мириадами язв и коростой из космической пыли.
        - Получается, материя - это болезнь пространства? - удивился Петер.
        - С точки зрения тех, кто жил во вселенной без материи - да! Теперь дальше. Материя появилась, все к ней привыкли, никто не плюется и не возмущается. Но тут происходит ужасное - комбинация широко распространенных элементов, вода и энергия излучения горящей рядом звезды...
        - И получается жизнь, - кивнул Петер.
        - А теперь смотри, - с энтузиазмом продолжил Марк. - Висит себе в пространстве небольшой шар...
        - Никого не трогает, - хихикнул Петер.
        -... точно. Исправно подчиняется физическим законам, на шарике может и нет чистоты, но порядок гарантирован. И тут в какой-то теплой луже, это я условно, конечно, из спиртов, кислот и прочих пиримидинов образуются моносахариды, аминокислоты, нуклеотиды, а из этих через пару мгновений белки, полисахариды и нуклеиновые кислоты. И не успел ты глазом моргнуть, как красивый величественный шар, кишит всякой мерзостью, полностью покрытый липкой, вонючей слизью. И слизь эта с каждым днем поглощает все больше чистой незараженной материи, перерабатывая ее для своих нужд.
        - Короче, жизнь - это болезнь материи, - прервал Петер.
        - Точно. Паразит, поселившийся на теле хозяина и... Нет, есть лучше аналогия - раковая клетка. Карцинома, у которой лишь одна потребность - безудержный рост, захват всего, до чего она может дотянуться.
        - Я тебя уже понял, - поморщился Петер. - Дальше что?
        - Дальше? - поднял брови Марк. - Дальше все привыкают к этой протоплазме, осознают, что все не так уж плохо, протоплазма тоже понимает, что нужно подчиняться законам и сохранять, по возможности, во вселенной порядок. Ну, или на данный момент подобие порядка. На короткий миг наступает затишье. Все делают, что должны делать, никто никому не мешает. И тут в проклятой протоплазме, в самом слабом звене мироустройства, возникает новый кошмар. Ганглии кишащих в слизи паразитов в безумной эволюционной гонке, когда решается, кто кого будет жрать, обрастают тоненькой такой коркой. И кора эта позволяет слизнякам абстрактно мыслить. Брать совершенно произвольные части мироздания, взаимодействовать с ними по-всякому, потакая лишь своим прихотям. Устанавливать свои законы и порядки, разрушать то, что мешает, созидать себе на потеху совершенно кошмарные, никак не вписывающиеся в естественное равновесие вещи. Тысячи видов, неугодных новоявленным хозяевам бедного шарика, уничтожаются, остальные уродуются, чтобы соответствовать хозяйственным нуждам. Когда носители инфекции овладевают энергией микрочастиц, достается
и самой планете, взрастившей этого монстра. Потом обладатели разума выходят в космос и начинают заражать ближние системы. Но им этого мало, и они начинают лезть в соседние континуумы...
        - Ну ладно, разум - это болезнь жизни, - прервал друга Петер. - Что ты предлагаешь, что бы мы...
        Лицо Марка исказилось, он схватил Петера за плечи и затряс.
        - Что? Что? - испугался Петер и открыл глаза, не сразу узнав в нависшем бледном пятне лицо друга.
        - Здесь кто-то есть! - прошептал, озираясь Марк.
        - Кто? - спросил Петер и тут же осознал неуместность вопроса, он и сам уже чувствовал чье-то присутствие - в голове мельтешили странные образы.
        - Проснулись. Эти... - снова прошептал Марк.
        Петер вскочил, и его тут же схватило за голову что-то влажное и холодное. Он едва не заорал, но вспомнил, что вечером они натянули бечеву и развесили сушиться одежду. Руки зашарили в темноте, сдергивая штаны и рубаху.
        - Собирайся! - бросил Петер другу, но Марк и без его понуканий уже скакал на одной ноге, пытаясь засунуть другую в сырую штанину.
        Они оделись, переложили содержимое коробок в заплечные мешки и выбрались в коридор. В здании по-прежнему царила тишина, но присутствие чего-то чужеродного только усилилось. Они подкрались к лестнице, и Петер глянул вниз. Никого. Он поднял ногу, но опустить ее у него не хватило сил. Все его существо противилось тому, чтобы оказаться хоть на пару дюймов ниже, чем сейчас.
        - Они там! - прошептал Петер.
        - Через окно! - прошипел и сам всё уже понявший Марк.
        На цыпочках они вернулись в комнату. Марк лег животом на подоконник, закинул ногу и тут же сполз обратно.
        - Не могу! - произнес он дрожащим голосом.
        Петеру не нужно было объяснений, он понимал, что тоже не сможет. Мысли скакали в голове, путаясь с накатывающими чуждыми образами - то черной бездонной пустотой, то многочисленными, влажно блестящими складками чьих-то внутренностей.
        - Наверх! - решил он. - На крышу.
        Ноги с радостью и облегчением понесли по лестнице. Бежать вверх оказалось раз в десять легче, чем вниз. Они одолевали пролет за пролетом, пока лестница, в последней секции уже не такая широкая, не уперлась в потолок.
        - Люк! - сдавленно прохрипел Марк.
        Петер остановился, судорожно глотая воздух. Перед глазами плыли цветные пятна. Над головой лязгнул металл, в стену ударил сноп искр. Потом еще и еще. Наконец звякнуло в другой тональности, что-то грохнулось вниз, заскрипел люк, открываясь. Марк засунул меч в ножны, и они выбрались наружу.
        По небу неслись обрывки туч, за одним из них сейчас спряталась луна, призрачный свет которой пятнами высвечивал части безжизненного города.
        - Оторвались? - повернул к Петеру напряженное лицо Марк.
        Петер прислушался к своим ощущениям. Чувство чужого присутствия ослабло, образы потускнели, почти пропав, но при этом что-то поменялось в худшую сторону. Через мгновение Петер понял - оно окончательно проснулось, их мысли вторглись в его сознание, так же как мысли чудовища в их собственные головы. Существо передернуло от отвращения, оно начало искать виновников беспокойства. Видения навалились с новой силой, к горлу подкатил ком. Откуда-то издалека донесся вскрик Марка. Нечто стало подниматься, заполняя этаж за этажом. В какой-то момент Петер осознал, что оно - на самом деле они, конгломерат сознаний, соединенных беспорядочно и непрерывно меняющих свое положение в общей структуре. Тошнота стала нестерпимой, Петер согнулся, и струя рвоты ударила в пол. Немного полегчало, и Петер успел удивиться, что за слово он придумал - "конгломерат"? Снова нахлынули видения. Петер пошатываясь, выпрямился. Вместо черного неба с лохмотьями облаков, над головой застывали бесчисленные бледно-розовые наплывы. Нечто рывком поднялось к последнему этажу, и тело Петера содрогнулось в конвульсиях. Снова закричал Марк,
Петер не сразу осознал, что тоже зашелся криком. Руки поднялись к лицу, вцепились ногтями в лоб и поползли через глаза, щеки и нос, выкорябывая из них вместе с кожей удушающую вонь человеческой плоти. Захлестнула ослепляющая ненависть к скорчившемуся на полу мерзкому вирусу, разрушающему все, до чего может дотянуться, уничтожающему и уродующему все живое, включая и себя, проклятого слизняка...
        Глава 12
        Впервые за неделю небо снова стало голубым. Ганнар снял повязку и с удовольствием вдохнул воздух, в котором нет песка. Впереди, на их пути высилась большая скала, одиноко стоявшая среди равнины. Скала аккуратно разделена на две части, словно разрубленная гигантским мечом. С её стороны налетел ветер, дохнуло влагой. В ответ сзади раздалось многоголосое ржание. Черный тоже помотал головой, одобрительно фыркая. Ганнар подъехал к остановившемуся пустыннику. Бурнус Рикарта оттопырился на груди, оттуда высунулась голова Катьки. Девочка зевнула и потерла глаза.
        - Кончился песок? - спросила она и подняла глаза на пустынника. - А у тебя волосья на груди.
        - Они у меня много где, ещё и на заднице, - ответил из-под капюшона глухой голос.
        Катька захихикала.
        - Опасность? - спросил Ганнар.
        - Нет. Если не делать глупостей.
        Налетел новый порыв ветра.
        - Водой пахнет, - сообщила Катька, пошевелив носом.
        - Купаться нельзя, - продолжил Рикарт, - коней тоже не подводите, поить только из ведер. Воду брать осторожно, с камней. Не дай бог грязным сапогом туда заступить.
        Ганнар кивнул.
        - Сделаем, не впервой. Что-то еще?
        - Нужно свежее мясо.
        - У нас полсотни коней вот-вот падет, - сказал Ганнар. - Заколем одного.
        - Тогда начинайте.
        Ганнар крикнул Большому Джону, тот ускакал вглубь отряда. Все замерли на своих местах, привычные к такому ритуалу. Одного раза, когда десяток рыцарей решил заночевать в более удобном месте, чем отвел им пустынник, хватило, чтобы понять всем, что приказы Рикарта лучше выполнять. Катька еще раз, с подвыванием зевнула, ее глазки забегали, ища, где-бы устроить новую шалость.
        - Жопа, - сказала она, не найдя ничего интересного. - Жопа, жопа, жопа...
        - Ну-ка не ругайся, засранка маленькая! - долетел голос хозяйки.
        - Все-то она слышит, - неодобрительно повела бесстыжими глазами Катька. - Засранка большая.
        Она поворочалась и снова залезла под бурнус. Через несколько минут подлетел Джон с освежеванной ногой наперевес.
        - Там уже без нас начали! - крикнул он подъезжая. - Кони еле держаться.
        - Скажи, чтобы сильно не усердствовали, - сказал Рикарт, принимая ногу. - Сегодня будете в чистых землях ночевать, у Элиары.
        Лицо Джона расплылось в улыбке:
        - Слава Единому Богу! Неужто прошли пустыню проклятую?
        Рикарт приторочил ногу и повернулся к Ганнару:
        - Второго ребенка я тоже с собой возьму.
        - Зачем? - насторожился Ганнар.
        - Помыться. Они чистые... в смысле души, им можно в воду. Твоей хозяйке тоже, кстати, если не стыдливая.
        - У меня свои способы оставаться чистой, - раздался сзади голос леди Евгении. Она подъехала к пустыннику и передала Женевьеву.
        Змей тут же, без команды, тронулся.
        - Можете ехать, - сказал Рикарт, - но слишком не приближайтесь.
        Колонна тронулась вслед за пустынником. Минут через десять из-за очередного холма показалось зеркало водоема, уходящего к расщелине в скале. Змей подошел к озеру и спокойно, не боясь никого, начал пить. Рикарт слез с коня, посадил на шею Женевьеву, под левую руку подхватил Катьку, в правую взял ногу, и вошел в воду. В дюжине шагов от берега из воды торчал большой камень, к нему и направился пустынник. Когда вода достала ему до пояса, Катька взвизгнула и поджала ноги.
        - Холодная! - с негодованием сообщила она.
        Рикарт поднял ее выше, но вода поднялась до груди, уже Женевьева начала поджимать ноги к лицу пустынника, а Катька стала самостоятельно карабкаться вверх. Рикарт кинул окорок на камень и нырнул. Короткий визг сменился бульканьем. Через секунду пустынник вынырнул, визг возобновился, но быстро сменился заливистым смехом.
        - Давай еще нырнем! - предложила радостная Катька.
        Рикарт не останавливаясь, сунул ее в воду. За ним потянулась дорожка пузырьков.
        - Вкусная водичка, - довольно сказала Катька, снова оказавшись над водой.
        Пустынник вышел на камень и тотчас в середине озера забурлила вода. Сначала Ганнару показалось, что там возникла воронка, в которую уйдет сейчас вся вода, но затем он различил быстро вращающиеся кольца длинного чешуйчатого тела. Увидеть сколько колец уходило под воду, не было возможности, но толщина тела на вид составляла около четырех футов. Вдоволь накружившись, из воды вынырнула голова змеи - футов десяти длиной, пасть легко проглотит всадника с лошадью. Когда монстр приподнял голову над водой и поплыл к камню, Ганнар понял, что это не змея. По спине у него шла линия небольших шипов, над ноздрями начинались два толстых, тоже в чешуе, уса, уходящие вверх и назад на несколько ярдов за голову. Змей, вспомнил Ганнар древнее название и посмотрел на коня, носящего тоже имя. Тот не обратил на своего тезку никакого внимания. Меж тем, остальные кони, несмотря на то, что стояли намного дальше, пятились с испуганным ржанием. Его собственный жеребец, прядал ушами и косил выпученным глазом.
        Рикарт сел на камень, положив окорок перед собой. Женевьева осталась сидеть на шее, а Катька уже прыгала рядом, протянув загребущие руки к чудовищу. Пустынник схватил ее за мокрый плащик и подтянул обратно.
        - Кто это? - донесся голос Женевьевы.
        Ответ Рикарта Ганнар не разобрал.
        Монстр добрался до камня, схватил ногу и легко проглотил ее. Ганнар напрягся, ожидая громового рева или еще чего-то в этом роде, но Змей посмотрел сверху вниз на сидящую троицу и медленно поднес голову к Рикарту. Глаза его прикрылись прозрачной пленкой, придав чудовищу задумчивый вид. Пустынник тоже склонил голову. Разговаривают, решил Ганнар и тут у него екнуло сердце - оставшаяся без контроля Катька подошла к огромной морде и схватила руками толстый ус. Змей не обратил на нее внимания, и она полезла дальше на голову. Капюшон пустынника приподнялся, рука протянулась и стащила Катьку.
        - Я только покататься! - завопила девочка, но Рикарт уже притянул ее к себе.
        Голова змея пошла вверх и назад, потом повернулась и понеслась обратно, к середине озера, постепенно уходя под воду.
        Рикарт повернулся к берегу:
        - Набирайте! - махнул он рукой.
        Люди с кожаными ведрами побежали к воде. Ганнар посмотрел, как девчонки бултыхаются в воде около камня и повернулся к хозяйке:
        - Леди Катерину надо хоть немного научить осторожности, госпожа. Нельзя относиться ко всему как к игре.
        - Ну почему нельзя, Ган? - с улыбкой спросила леди Евгения, смотрящая, как Женевьева, встав на плечи пустыннику, прыгает в воду.
        - А если бы этот монстр схватил ее? Вы успели бы что-нибудь сделать?
        Тем временем, в воде, уже Катька карабкалась на Рикарта.
        - Он никогда бы ей ничего не сделал, Ган.
        - Почему?
        - Потому, что он видит намного больше тебя. Не бери в голову. Когда Катьке надо, она может быть осторожной как лесной зверек.
        - Вам виднее. Просто сил уже нет смотреть, как они лезут куда попало. Ладно, еще собаки да лошади, но это уже ни в какие ворота не лезет.
        - Ты же видел, что они не испугались этого Змея, - улыбнулась хозяйка. - Как думаешь, почему?
        Ганнар опешил от такого вопроса. Может, действительно, не задумываться о таких вещах? А то еще поймешь что-нибудь ненароком.
        Из раздумий его вывел пустынник, призывно махнувший рукой. Ганнар подбежал к воде и принял из его рук Катьку.
        - Я и помылась, и постиралась, - сообщила довольная девчонка.
        Ганнар хотел сказать что-нибудь поучающее, но вспомнил слова хозяйки и молча потащил Катьку в уже расставленный шатер, переодеваться в сухое. Следом за ним пришел Рикарт, передал Женевьеву. Леди Евгения начала сдирать с хохочущей и брыкающейся Катьки штаны, и они вышли наружу.
        Интересно, подумал Ганнар о пустыннике, он тоже больше меня видит?
        - Стоило ли подвергать девочек такому риску? - спросил он.
        - А что об этом думает твоя госпожа? - не без ехидства спросил Рикарт.
        - То, что она думает, мне не понять. Просто скажи, что, если бы этот змей схватил Катьку?
        - А что, если ты схватишь ее? - из-под капюшона раздался приглушенный звук, обозначающий смех.
        - Я человек, - недовольно ответил Ган.
        - Думаешь, это говорит в твою пользу?
        - А что, этот змей лучше человека?
        Рикарт не сразу ответил, Ганнар почувствовал, как там, в сумраке капюшона его изучают невидимые глаза пустынника.
        - Так, что сказала твоя хозяйка?
        - Что никакой опасности не было, - поморщился Ганнар.
        - Чего ты тогда ко мне пристал?
        - Работа такая.
        - Работа... - повторил Рикарт. - С такой работой тебе, наверное, часто руки ломают?
        Ганнар не выдержал, рассмеялся.
        - Один раз всего, и то, случайно.
        - Ну-ну, - хмыкнул пустынник, - с твоей приставучестью случайно, что всего один раз.
        - Ну хотели-то не один раз, просто выходило не очень.
        - Я тоже с этим сталкивался, - сочувственно кивнул Рикарт. - Хотят многого, а как до дела дойдет... Скукотища.
        Налетел новый порыв ветра, Ганнар подставил ему лицо, посмотрел на облака, идущие с запада.
        - Больше не будет песка? - спросил он.
        - Чем тебе песок не нравится? От него много пользы. От чужих глаз скрывает, например.
        Ганнар вспомнил прозрачников, после встречи с которыми Рикарт и повел их через нескончаемую песчаную бурю.
        - Эти стеклянные люди, они из Пустоши?
        - Прикидываешь, с кем предстоит там встретиться?
        - Да.
        - Не мучай мозги, все равно фантазии не хватит.
        - Ты бывал там?
        - В Пустоши? Приходилось.
        - И что там?
        - По-разному.
        Ганнар помялся, видя, что Рикарт не расположен говорить.
        - Я просто хочу защитить леди Евгению.
        - Ты ее не защитишь, - бесцветным голосом ответил Рикарт.
        От недоброго предчувствия по спине Ганнара пробежал холодок.
        - Лучше умереть, попытавшись... - начал он.
        - Дурак, - устало перебил его Рикарт. - Это она будет защищать и тебя и остальных бронированных остолопов. Вы же так, за компанию идете.
        - За компанию? - опешил Ганнар.
        - Именно. Если бы она одна пошла, ну или с мелким отрядом, вроде твоего, все бы поняли, что она надеется только на свои силы. А когда идет стадо окованных кретинов, можно решить, что эти идиоты действительно думают покончить с врагами ударами рыцарской конницы, а значит можно не прятаться, да и вообще не сильно усердствовать в противодействии этим баранам.
        - Все равно, лучше иметь хорошую охрану, - с сомнением сказал Ганнар.
        - Почти десять тысяч? Для чего? От них, то есть от вас, одни проблемы, а толку никакого. Вспомни стеклянных людей. От тебя и твоего отряда может и есть еще какая-то польза, и то, в основном из-за амулетов, которые твоя хозяйка и сделала, а остальные могут воевать только друг с другом. Зато движение замедляют.
        - Быстрее идти нельзя, кони и так еле держатся, - возразил Ганнар.
        Из-под капюшона опять послышался смешок:
        - Ну да, как я забыл. А подскажи, как ты на юге Намадии оказался, в тех джунглях людей, по меньшей мере, тысячу лет не было.
        Ганнар вздрогнул от неожиданности. Слишком много этот пустынник знает. Хотя он и сам как-то там оказался, да и по Магову Языку как у себя дома разгуливает.
        - Молчишь? - спросил Рикарт. - Правильно. В таких делах надо молчать и прикидываться дурачком. И лезть к остальным с идиотскими вопросами, словно всю жизнь в деревне прожил. Я тоже так делаю, мол, какие Линии, что за трансформирующее поле? Магия и магия, это же все знают.
        Названий, произнесенных пустынником, Ганнар не знал, но смысл и без них понятен. Неслучайно, совсем неслучайно он так вовремя в городке контрабандистов появился. Знал, кого сделать обязанным себе.
        Рикарт по-своему истолковал мимику Ганнара:
        - Не бойся, - сказал он с иронией, - если меня спросят, я скажу, что и направление в пустыне только я могу взять, потому, что я отсюда, плоть от плоти этой земли. Демон, одним словом. А хозяйка твоя - обычная волшебница, хоть и добрая, ей такое не под силу, даже если бы захотела. То, что на нее и детей во время бури ни одной песчинки не упало - это тоже простецкое волшебство, никаких наслоившихся реальностей и диффузии физических констант. Я же простой бродячий демон, я и слов таких не знаю.
        Рикарт развернулся и пошел к своему коню, снял седло и уселся на землю, копаясь в мешке. Из шатра выбежала переодетая Катька, подбежала к нему, тоже полезла в мешок. За ней вышла Женевьева и чинно направилась в том же направлении. Они словно родственные души, с неожиданной неприязнью подумал Ганнар, все время друг с другом. Где же хозяйка этих девчонок нашла? Зачем взяла с собой? Почему они без страха ко всяким монстрам лезут? Почему те их не трогают? Столько вопросов и ни одного ответа.
        Из шатра вышла хозяйка, по ее взгляду Ганнар понял, что она слышала разговор. Он склонил голову, и леди потрепала его волосы. В таких делах нужно молчать, согласился он мысленно с Рикартом. Пустынник, тем временем, достал из мешка какие-то сушеные фрукты и меланхолично отправлял их один за одним в сумрак капюшона. Девчонки тоже взяли по кусочку, лица их кривились как от лимонов, но они продолжали жевать, смотря друг на друга сощуренными глазами и ежесекундно содрогаясь.
        - Хочешь вкусняшку? - протянула леди Евгении свой кусок Катька. Лицо ее совершенно перекосило, один глаз закрылся, второй наоборот, выпучен.
        - Спасибо, в другой раз, - сказала леди. - А то вдруг такой кривой, как ты на всю жизнь останусь.
        - Зря, - сказал Рикарт, - после них никакая болезнь не пристает.
        - Ценное качество, - согласилась хозяйка. - Но я умею лечить, так что не боюсь заболеть. Значит, мы сегодня выйдем из пустыни?
        - Угу, сегодня выйдете.
        - А вы?
        - Мое место здесь.
        Хозяйка помолчала, подбирая слова:
        - Вы бы нам пригодились.
        - Вы бы мне тоже, - усмехнулся Рикарт. - Только, как я помню, такая перспектива не вызывает у вас энтузиазма.
        Леди Евгения мягко улыбнулась:
        - Моральные принципы, будь они неладны. Пользы никакой, одни расстройства.
        - Мне повезло, у меня их нет, - сказал Рикарт. - Хотя у меня много чего нет, не знаю, хорошо это или плохо.
        - Если сравнивать с людьми, то хорошо, - буркнул себе под нос Ганнар.
        Через час войско выступило, отощавшие кони, понурив головы, снова вошли в песчаную бурю, возникшую из ниоткуда. Ганнар в который раз попытался и не смог уловить перемену. Только что над ними сияло приветливое голубое небо с пушистыми облаками, обещающими влагу и свежесть, ветерок нес прохладу, и через мгновение в лицо сыпануло колючим, завертело вокруг, завыло сотней могильных голосов. Ганнар надвинул маску на конскую морду, натянул свою. Сгорбился, пытаясь закрыть все щели в одежде. Снова часы в этом иссушенном аду, слава Богу, что последние. Они выйдут из Магова Языка, незамеченные прозрачниками и их хозяевами. Выйдут в нормальный мир, с травой под ногами, с дичью на которую можно охотиться. В мир без гигантских змей и прочей гадости.
        Они ползли через бурю, час за часом. От внешнего мира, закрытого маской, осталась только узкая полоска земли и лука седла. Иногда Ганнару казалось, что там на земле, извиваясь, быстро проползают змеи, но конь не всхрапывал и не дергался, спокойно идя вслед за Змеем, белый круп которого виднелся в нескольких ярдах впереди. Хотя маска, которую он натянул коню на морду, давала видеть Черному не больше чем самому Ганнару, так что он вполне мог не замечать ни того, что у него творится под ногами, ни того, что делается впереди. Но ведь идет он как-то за конем пустынника? Над этой мыслью Ганнар раньше не задумывался, а ведь в бурю он почти не касался поводьев, Черный сам выбирал направление. Собственно, и Рикарт проспал половину пути. Куда идти за него решал Змей. Может им, коням, действительно виднее. Налетел очередной порыв и вдруг резко стихло. Ганнар снял маску и не смог сдержать радостного возгласа. В миле впереди, между зеленых берегов, сверкала водная гладь большой реки.
        - Элиара! - радостно крикнули сзади.
        - Савона больше будет, - донесся еще один возглас.
        - Эк вы хватили, барон. С Савоной ни одна река не сравнится!
        - Через сотню миль намного шире будет, - раздался тоже сзади голос пустынника.
        Ганнар обернулся. Конь Рикарта стоял на границе между коричневой мертвой землей и более светлой, с редкой сухой травой. Мимо выходила колонна рыцарей, кони ржали, чувствуя впереди живой мир, с травой и водой. Если смотреть отсюда, из-за границы пустыни, буря не кажется чем-то страшным. Дует ветер, кое-где завихряясь в небольшие пыльные смерчи. Горизонт вдалеке, правда скрыт желто-коричневыми тучами, но и это больше из-за расстояния. И тем не менее, Ганнар знал - сделай десяток шагов к Рикарту и мгновенно окажешься в сердце бури.
        Пустынник порылся в своем бурнусе и извлек Катьку. Та зевнула, потянулась и завертела головой, оглядываясь:
        - Что, приехали?
        - Так точно, маленькая леди! - радостно отозвался Большой Том.
        Катька не обратила на него внимания.
        - Дальше без тебя? - спросила она Рикарта.
        Пустынник кивнул.
        - Когда мы в следующий раз поиграем? - снова спросила Катька.
        - Скоро. - Голос пустынника показался Ганнару зловещим, но девочка безмятежно улыбнулась.
        Рикарт отдал ее Тому и Змей повернул к пустыне.
        - Как вас найти? - крикнула ему хозяйка. - Когда мы вернемся...
        - Меня не ищут, я сам прихожу, - ответил через плечо пустынник. Через мгновение его фигуру словно затерло пылью, остался только силуэт среди песчаных вихрей.
        Ганнар проводил его взглядом и мысленно извинился. Не обманул пустынник, провел через пустыню, не завел в ловушку. Второй раз уже выручил, теперь даже руки не поломал. Меня не ищут, я сам прихожу, всплыла в голове последняя фраза. Интересно, в первый раз они встретились случайно, или он тоже сам пришел?
        - Ганнар! - окликнули его, он стряхнул мысли, поскакал к своим людям, устремившимся к реке.
        Войско, наконец, вышло из пустыни, рыцари расседлывали лошадей, тут же принимавшихся за траву. Овса все брали с запасом, но когда кончится проклятая земля, никто не знал, поэтому приходилось экономить. Вдоль течения реки раскрывались купола шатров, вода забурлила от сотен тел, смывающих грязь, налипшую за время перехода. Ганнар тоже скинул одежду, сиганул с разбегу в искрящуюся хрусталем воду, нырнул несколько раз, доставая руками до дна. На берегу уже растягивали большой шатер для совета, Ганнар с неохотой вылез и быстро оделся. Навстречу шла леди Евгения, Ганнар ожидал увидеть ее в платье, но хозяйка только надела чистые штаны и рубашку. Ганнар посмотрел на обтягивающие кожаные штаны и поморщился. Все-таки госпожа чем-то похожа на своих воспитанниц - за спокойной и рассудительной наружностью девушки проглядывала такая же взбалмошная девчонка, любящая проказничать и дразнить окружающих.
        - Члены совета тоже участвуют в заплыве? - с иронией спросила она, оглядывая кишащую людьми речку.
        - Как вы можете так думать, леди Евгения! - раздался сзади голос барона Гримберта. - Все наши мысли только о том, какое это неземное блаженство - видеть вас, внимать вашим мудрым речам.
        - Не врите, барон, - ехидно сказала хозяйка, - наверняка только о сече и сотнях поверженных врагов грезите.
        Шедший за бароном сэр Бертран громоподобно расхохотался и хлопнул того по плечу.
        - Наш барон просто зверюга! - довольно заявил он. - Он даже сырое мясо начал есть, чтобы злее быть.
        - Мясо осталось только вяленое, - поморщился сэр Гримберт, потирая плечо. - А конину я есть не хочу. Для меня это как съесть лучшего друга.
        - Никто из моих друзей не жрет столько овса, - сказал сэр Бертран. - Вам нужно быть разборчивее в друзьях.
        Сэр Гримберт лишь бледно улыбнулся. Следующим подошел сэр Морис. Граф элегантно поклонился, словно он не матерый воин, полжизни проведший в войнах, а куртуазный павлин из придворных рыцарей, что в больших количествах прожигают жизнь в свитах южных королей.
        - Миледи, вас даже эта проклятая буря сделала только прекрасней.
        - Прекрасней уже быть нельзя, граф! - запротестовал сэр Гримберт. - Буря тут не причем, это ваши глаза...
        - Вы так до ночи не успокоитесь, - прервала их леди Евгения. - Давайте лучше к делу.
        - После вас, миледи, - с поклоном повел рукой в сторону шатра граф Морис.
        Когда все уселись, полог шатра откинулся, и вошел Отец Алитий. Мокрые редкие волосы прилипли к черепу, на рясе темные пятна, оставленные водой. Рыцари склонили головы.
        - Здравствуйте, дети мои, - кивнул в ответ экзекутор. - Надеюсь, я не заставил долго ждать? Эта пустыня меня, признаться, порядком измотала.
        - Мы еще не начинали, - кротко сказала леди Евгения.
        - Вот и славно. - Экзекутор с облегчением опустился в кресло.
        - Ну что же, раз все собрались, - начал граф Морис, - пора обсудить наш маршрут. Элиара идет от нас на северо-запад, а там засели пираты. Можно идти прямо на север, по вот этому притоку...
        - Надо идти к западной заставе, - перебил Отец Алитий.
        - Я так понимаю, это она? - ткнул пальцем сэр Гримберт недалеко от пиратских земель.
        - Да, - кивнул, экзекутор.
        - Зачем нам идти к пиратам? - нахмурился сэр Бертран.
        - Во-первых, это самый удобный путь, - наставительным тоном сказал Отец Алитий. На заставе есть речная флотилия и большие запасы продовольствия. Мы и свои припасы сможем погрузить на корабли и идти налегке почти до самой Пустоши. Кроме того, это самый простой путь доставки на север продовольствия. Вы же понимаете, что в Пустоши еды нам не найти.
        - А что это? - сэр Бертран ткнул в небольшой квадрат севернее заставы.
        - Крепость пиратов, - помрачнев, ответил Отец экзекутор.
        - Как же мы пройдем? - воскликнул сэр Бертран. - Эта крепость перекрывает реку!
        - Какие у вас сейчас отношения с пиратами? - спросила леди Евгения.
        Экзекутор помедлил.
        - Нормальные. Недавно один из их главарей приезжал в Хадор, это одна из крепостей Ордена, недалеко от западного побережья. Пираты отдали один из захваченных замков, в знак примирения.
        - Орден примирился с пиратами? - удивился сэр Морис.
        - Позволю себе поправить графа, - вмешался сэр Гримберт. - Орден примирился с их вожаком? С чудовищем, пришедшем из Пустоши, пособником древних магов, стремящимся...
        - Хватит барон, хватит, - скривился экзекутор. - Не надо пересказывать все рыночные байки.
        - Так это, оказывается, байки? - округлил глаза барон.
        - Те страшилки, что рассказывают в подворотнях простолюдины? Да.
        - Я все это слышал от Отцов, - обронил сэр Бертран.
        - Все, что делает Орден, - повысил голос экзекутор, - делается ради блага человечества. Орден стремится защитить людей, даже от малой опасности, исходящей из Пустоши. Но если появилась большая угроза, малой можно пренебречь. Пока.
        - Надеюсь, этот, как его, Витарр, не знает про это "пока", - с сомнением произнес барон.
        - Вам не помешало бы занять у собратьев немного решимости, сэр Гримберт, - язвительно сказал экзекутор.
        - Уверен, я им нравлюсь и таким, - пробормотал барон.
        Сэр Бертран хмыкнул, сэр Морис пригладил седые волосы и с надеждой поглядел на леди Евгению. Та хранила молчание.
        - Такие вещи важны при планировании похода, Отец Алитий, - наконец выдавил граф.
        - Так, я вам и сказал все, что знаю! - сделал удивленное лицо экзекутор.
        - Все? - с нажимом спросил сэр Гримберт.
        - Зачем мне врать? - возмутился Отец Алитий.
        - Никто не говорит, что вы врете, - вкрадчиво сказал барон. - Просто могут быть некоторые неточности.
        - Подумайте сами, барон, - усмехнулся экзекутор. - Если мы завязнем в войне с пиратами, то кто тогда усмирит ожившую заразу из Пустоши? Зачем мне ваши неточности?
        Рыцари промолчали.
        - Что же, выходит, что путь, предложенный Отцом Алитием, самый простой, - сказала леди Евгения.
        Рыцари, которым не хотелось направляться в пасть к пиратскому королю, и настроенные еще поспорить, удивленно посмотрели на волшебницу.
        Отец Алитий довольно кивнул:
        - Именно так, леди Евгения. Я рад, что хотя бы вы это понимаете.
        Сэр Морис смерил волшебницу долгим взглядом, но та сделала вид, что ничего не понимает.
        - Ну что же, - с неохотой сказал он, - пойдем по реке.
        Хозяйка радостно хлопнула ладонью по столу и поднялась.
        - Вот и славно. Теперь можно и немного отдохнуть.
        Удивленный Ганнар поспешил за ней к выходу. На улице он молча шел рядом, и лишь очутившись в шатре, спросил:
        - Зачем все это?
        -Ты про что? - невинно осведомилась хозяйка.
        - Вы же встали на сторону этого святоши, - с неожиданной обидой сказал Ганнар. - Неужели вы забыли, что они всегда ведут двойную, а то и тройную игру?
        - Думаешь, я не могу вести такую же? - улыбнулась леди.
        Глава 13
        Две маленькие тени ломаясь, ползли по нижней из двух бесконечных светло-розовых плоскостей. Наши маленькие тени, до сих пор не осознавшие свою материальность, безрадостно подумал Петер. А может и не сам Петер, не в его привычке было говорить о себе как о постороннем человеке. Далеко слева из сумрака вынырнула часть стены, похожая на остов многоэтажного дома. Стены в пещере, хотя это никакая не пещера, можно видеть лишь изредка, обычно вечером, когда усталость валит с ног и перед глазами все плывет. Постоянно здесь видны только розовые наплывы потолка, такие же складки на полу да бесконечно далекая дыра выхода. Когда она светится белым - они идут. Когда чернеет - ложатся спать. Хотя спать у них нет никакого желания. Вместо таких снов лучше еще несколько часов идти. Устать еще больше все равно невозможно, а вот вспоминать после этих кошмаров кто ты такой приходится не меньше часа. Сейчас, правда, стало легче. Толи просто привык, толи хорошо работает его техника просмотра снов. Надо у Марка спросить.
        - Ты пробовал кошмары как я смотреть?
        - Я даже усовершенствовал твой способ, - откликнулся Марк, смотря остекленевшим взглядом себе под ноги.
        - Это как? - заинтересовался Петер.
        - Я теперь не просто смотрю на кровищу и выпущенные кишки, я концентрируюсь на них, стараюсь всмотреться в каждую каплю, в каждую складочку. Тогда от всего остального почти ничего не остается, фоном идет где-то на краю сознания.
        - Надо попробовать, - решил Петер.
        В их снах теперь много крови, хотя не всегда люди просто резали, стреляли или взрывали друг друга. Немалая часть человеческих взаимоотношений включала в себя сжигание в печах, отравление ядами в газовых камерах, рассеивание смертоносных вирусов, а также разнообразнейшие опыты. Смотреть на все это конечно неприятно, особенно на то, как люди, у которых хватило чувства юмора назваться докторами, насильно делают из других людей уродов. Но привыкнуть можно. Куда страшнее, когда тебе дают почувствовать души людей. Не тех маньяков, что творят всякие зверства, а обычных людей. Марк смеялся, когда Петер называл их обычными, но это на самом деле обыватели; безумные прически или клоунская одежда не могли ввести Петера в заблуждение. Да Марк и сам это знал, ведь в его голове творилось то же самое. И вот когда мысли, чаянья, страхи и все остальное, что держится в душе под семью замками, когда лицемерие, подлость, зависть и развращенность тысяч людей вываливают тебе под черепушку, и не закрыться от этого и не убежать, вот тогда становится действительно хреново. Единственное средство отгородится от этого
сводящего с ума потока - сосредоточиться на том, что видишь: на пытках, на беспрерывной резне, на умирающих тысячами от голода и болезней детях и стариках. Это все, конечно, тоже отвратительно, но с ума, по крайней мере, не сводит.
        - Мне это кажется, или дыра побольше стала? - прищурился Марк.
        Петер остановился рядом, пригляделся:
        - Похоже на то.
        - Слава богу. А то я думал, она всегда такой будет. Задолбался я уже ходить. Знал бы, что так выйдет, остался бы жевать ботинки Наблюдателя.
        - Они у него каменные, - с иронией заметил Петер.
        - Да я и свои бы пожевал. Вот скажи мне, куда мы идем?
        - Туда.
        - Чувствуется в тебе оратор, - с уважением сказал Марк.
        - Чья бы корова мычала. Откуда ты таких словечек набрался - задолбался, прикололся?
        - От верблюда. У меня этих словечек теперь полная голова. Да эти то ладно. Тут такие умные слова в башку лезть начали, аж страшно становится. Я, к слову, понял, о чем Наблюдатель говорил перед тем, как мы от него свалили. Хочешь, расскажу?
        - Спасибо, а то я без тебя не понял, - язвительно отозвался Петер.
        - С тебя станется. Давай я тебе тогда расскажу про то, на что Дэнил намекал, когда про кипящую воду спрашивал.
        Петер вздохнул:
        - Когда же ты заткнешься?
        - Скоро, - пообещал Марк, - чую я, что вон за той дырой мы оба заткнемся.
        - Слушай, - снова начал он после небольшой паузы. - А кто это с нашим миром такое сотворил?
        - Ты об изменении физических законов?
        - Ну да. Может это те, кого мы в городе встретили? Как я понял, они не сторонники человеческого прогресса.
        - У меня ощущение, что они не сторонники людей вообще, - сказал Петер. - Если бы они решали, что делать с нашим миром, он стал бы похожим на город у купола.
        - Или на эту пещеру, - поднял вверх глаза Марк.
        - Никакая это не пещера, - пробурчал Петер.
        - Да знаю я, знаю, - отмахнулся Марк. - Но ведь кто-то с Хелиром это сделал. И ладно, принудительно изменил физические и не только, законы, что старые вещи не могли работать. А зачем магию приумали?
        - Человек ленив, - пожал плечами Петер. - Он в любом случае будет придумывать что-нибудь этакое. Чтобы не работать. А магия тут очень даже подходит - выучил заклинание и все, думать больше не надо.
        - Выучил! - фыркнул Марк. - Попробуй, выучи!
        - Что ты кривляешься? - отмахнулся Петер. - Я же тебе по-простому говорю. Если я тебе про единые информационные поля и способы подключения к ним буду говорить, тебе легче станет?
        - Станет! - убежденно сказал Марк. - Моя черепушка теперь требует, чтобы к ней только такими словами обращались!
        - Твоя черепушка, равно как и моя, скоро будет жить своей, отдельной жизнью, так, что не стоит ей потакать.
        - Моя с самого начала обособилась, - закивал Марк. - Я как засмотрюсь куда-нибудь, или о своем задумаюсь, а потом очухаюсь и увижу, что у меня в башке творится, мне ее разбить хочется. Серьезно, я пару раз еле сдержался.
        - А зря.
        - Я тоже так думаю. Просто мне интересно - вдруг ты первый не выдержишь?
        - Не дождешься. - В животе у Петера заурчало. - Может, пожрем?
        - Давай, - согласился Марк и тут же уселся на землю, словно только и ждал предложения.
        Петер сел рядом и начал развязывать мешок. Марк уже тыкал ножом в жестянку.
        - А все-таки интересно, насчет этого поля, - снова завел он свою шарманку. - Это ведь сейчас надо заклинания говорить и с бубном плясать. А тогда просто подключился через модем и все что надо получил. Представь, как здорово жили. Захотел что-нибудь, только подумал, а оно раз - и тут.
        - За все надо платить, - ответил Петер, облизывая нож. - За просто так тебе ничего не прилетит. Это же сколько энергии надо, чтобы запросы каждого человека удовлетворять.
        Марк промычал что-то, жуя.
        - А откуда энергия, по-твоему? - спросил он, проглотив кусок. - Ведь и сейчас все работает.
        - Не для всех, - напомнил Петер.
        - Не у всех просто хватает шестеренок в голове.
        - Ты думаешь, что сейчас и сам бы смог? - заинтересовался Петер.
        - Это вряд ли, - Марк посмотрел на ехидно улыбающегося друга, недовольно отмахнулся. - Про шестеренки, это я по-простому. Понятно же, что там что-то другое нужно.
        - И что это что-то?
        - А я откуда знаю? - отмахнулся Марк. - Наверное, что-то, чтобы поле тебя за своего приняло. Мол, этот хороший, пусть что хочет, берет, а вот этот - говнюк, ему ничего не дадим.
        - Среди магов полно говнюков, - сказал Петер, - хотя это бы объяснило, почему леди Евгения самая сильная.
        - А я не думаю, что она самая сильная, - сказал Марк. - Может она сильнее в одних вещах, а остальные в других.
        - А мне все эти магистры из Асира обычными ремесленниками представляются, - признался Петер. - Заучили пару трюков, поняли, как других учить, теперь пыль в глаза пускают.
        - Ну, насчет пары трюков, ты погорячился. Ты думаешь, кроме нашей леди некому мозгами пошевелить?
        - По крайней мере, основная масса этих магов такая.
        - Не надо судить по основной массе. Вон, наши невидимые друзья тоже людей по основной массе судят, тебе от этого приятно?
        - А разве они не правы? - парировал Петер. - Ведь люди на самом деле все эти ужасы, что мы видим в кошмарах, творили.
        - Хорошее в людях тоже есть.
        - Это с нашей точки зрения.
        - Да с любой! - раздраженно сказал Марк. - Музыка там всякая, картины, книжки - разве искусство, созданное человеком плохое?
        - Ну, во-первых, где оно сейчас, это искусство? Что же оно не уберегло от всех этих ужасов, не перевоспитало миллиарды маньяков, у которых в голове картина мира почему-то сложилась так, что они решили - убивать и разрушать самое правильное в жизни? И в-третьих, ты сам видел это искусство. За небольшим исключением оно больше на помои, что свиньям льют, похоже.
        - Ну, во-первых, - начал в ответ загибать пальцы Марк, - не все оно и исчезло, нам тоже малость перепало. Во-вторых, уберегать оно и недолжно. Показать, что вот это плохо, а вот вам светлые идеалы и идите-ка, куда вас послали. А в-третьих, опять говорю - не надо судить по основной массе. Смотреть надо на самое лучшее. Мало ли, что там, какой идиот калякает или малюет, ради денег или славы. Я вот тоже могу нарисовать или спеть, мало никому не покажется.
        - А мне кажется, надо судить не по лучшим, а по худшим, - сказал Петер.
        - Это почему?
        - Вот смотри, если я тебе буду рассказывать про дружбу, про то какой ты хороший, про всякие высокие чувства, а когда у нас еда закончится, заколю тебя во сне, как свинку и сожру, ты что обо мне думать будешь? Хороший я и высокоморальный друг или людоед?
        - Ну, для начала, я сильно удивлюсь, ведь на свинку я сейчас совсем не похож. Скорее на бродячего пса.
        - Не увиливай.
        - Я не увиливаю, просто объясняю, что заколотым я думать не смогу...
        - Скажи прямо, - перебил Петер, - хорошим я буду или плохим?
        - Что ты пристал ко мне? - отмахнулся Марк. - Вот когда начнешь представлять меня свинкой, тогда и поговорим. Вставай, а то у меня от твоей философии настроение портится.
        - Лучше бы у тебя аппетит портился, - ответил Петер, закидывая за спину мешок, - хоть какая-то польза от этой болтовни была бы.
        - Не дождешься! - заявил Марк и зашагал к дыре.
        Снова под ногами поплыли розовые потеки, такие же, как и наверху, разве что потемнее, идти по ним удобно, мысли снова утекают в те безумные дали истории, когда человечество сожрало само себя, подавившись от жадности. Чего им не хватало? Не голодали ведь, не мерзли. Образование для каждого, притом, не чета Орденской стилистике и грамматике. Совершенная техника, облегчающая жизнь. Нет, надо придумать какие-то сумасшедшие идеи, и начать воплощать их, разрушая все вокруг.
        - Слушай, она прямо на глазах растет! - воскликнул Марк.
        - Кто? - не понял очнувшийся от дум Петер.
        - Дыра, кто еще? Пять дней одного размера была, я уж думал мираж какой-то, а теперь посмотри!
        Петер пригляделся. Действительно, с утра раза в полтора увеличилась.
        - Думаю, дойдем сегодня, - сказал он.
        - Сегодня? Да мы часа через два там будем! - воскликнул Марк.
        - Здесь ни в чем нельзя быть уверенным.
        - Это да, - согласился Марк. - Только сейчас, думаю, никакого обмана. Решили нас таки выпустить.
        - Они еще там, в городе решили.
        - Так чего мурыжили?
        - Что значит, мурыжили? - не понял Петер. - Мы же несколько часов без сознания лежали, если не больше.
        - А это ты не считаешь? - повел рукой вокруг себя Марк.
        - А причем здесь это? Вот ты иногда уже почти умным человеком становишься, а через пять минут все по новой начинается. Вроде уже понял про взаимопроникновение...
        - Да понял, я, понял. И про то, что в какую реальность их внимание обращается, та и проявляется, я без тебя догадался. Просто зачем они к нам вообще полезли, раз посчитали, что мы не плохие?
        - Они не сразу так решили, - сказал Петер. - Только когда... - от воспоминаний к горлу подкатил ком и затошнило.
        - Ну и дураки, - сдавленно сказал Марк. Похоже, он тоже вспомнил.
        Они продолжили идти молча, гоня невеселые думы. Дыра, а точнее уже не дыра, а выход, приближалась с каждой минутой. Вместо пятна света теперь различался голубой верх и более темная полоса внизу. Проход все рос и рос, достигнув, наконец, сотни ярдов в высоту.
        - Город, - сказал напряженным голосом Марк, - там тоже город.
        Петер вгляделся в слепящую голубизну. Похоже на то. Прямые вертикальные линии - это наверняка многоэтажки. Через пару минут все сомнения отпали, снаружи действительно был город, но совсем не такой, как тот, что они оставили, потеряв сознание на крыше дома спасателей. Хотя может, мы по-прежнему лежим там, подумал Петер, под серым, затянутым тучами небом, а здесь только наши души вышагивают. Представив эту картину, он хихикнул.
        - Что такое? - обернулся удивленный Марк. - Что ты увидел?
        - Ничего, - сказал Петер. - Представь себе - вот идем мы, идем и тут раз - и просыпаемся на той крыше.
        - Это был бы номер, - согласился Марк. - Ведь еды мы уже немало сожрали.
        - В подвале наверняка еще осталась, - легкомысленно сказал Петер.
        - Действительно. Тогда не страшно, пусть возвращают.
        Друзья поднялись по розовому склону и остановились в огромном провале выхода, оглядывая город.
        - Вот мы и в будущем, - оптимистично сказал Марк.
        - Что-то оно, мягко говоря, хуже прошлого сохранилось, - сказал Петер.
        - Какого прошлого? - поднял бровь Марк.
        - Того города, с едой.
        - Ты же сам сказал, диффузия реальностей, - ухмыльнулся Марк. - Тот город старел часов восемь, пока мы по нему гуляли, а сейчас опять, поди призраком стал.
        - Ничего такого я не говорил. И прекрати умные слова невпопад вставлять, - поморщился Петер. Хотя мысль интересная, подумал он. Видимо так город и сохранился.
        - Почему это невпопад? - обиделся Марк. - Очень даже впопад. Ты мне зубы не заговаривай, у меня теперь мозги как у профессора. Вернусь домой, в Лагон поеду преподавать.
        Петер засмеялся:
        - Сумасшедший профессор!
        - Есть немного, - хмыкнул Марк. - Хотя, чем дальше мы уходим, тем легче становится. В башке давно уже никто сотней голосов не разговаривает.
        - Вот выйдем, и все свои слова забудешь, - пообещал Петер.
        - Разве я против? - пробормотал Марк. - Лишь бы самим собой быть. Мне этих откровений на всю оставшуюся жизнь хватит.
        Петер поднял глаза и в последний раз посмотрел на бледно-розовый свод. Здесь из-за яркого света не заметно его слабое свечение. Возле самого входа, телесного цвета натеки влились в перекрученный как мягкий пластилин бетон и металлические балки. Похоже, что два стоящих рядом, очень высоких, этажей в семьдесят-восемьдесят, дома, от прикосновения с чужой реальностью согнуло в дугу, соединив крышами и смяв до неузнаваемости. Получились серые губы мертвеца, обрамляющие огромный рот, с уходящим в бесконечность нёбом.
        - Похоже, нам туда, - протянул руку вперед Марк.
        Впереди, насколько хватало взгляда, стояли остовы зданий, сохранившиеся ненамного лучше, чем те, которые они видели в Аэроне. Из щебеночных холмов кое-где торчали изломанные стены, тянущиеся к небу ржавой арматурой. И посреди этого рассыпающегося в труху города, возвышалось огромное, непоколебимое сооружение - бетонный цилиндр, в полмили высотой и двести ярдов в диаметре. Вокруг него стояли шесть металлических опор, уходящих еще выше, связанных с цилиндром паутиной ферм. А из верхнего торца цилиндра устремилась вверх, в голубое небо, тонкая, почти невидимая нить. Именно к ней шли опоры, на головокружительной высоте сплетясь в кольце вокруг бегущей к облакам линии.
        - Орбитальный лифт, - всплыло в голове Петера с такой обыденностью, словно он их с детства видел в каждой деревне.
        - Такие штуки с большим запасом прочности строятся, - сказал Марк. - Должна и сейчас работать.
        - Вот только зачем нам туда лезть?
        - А зачем эту штуку построили? - вопросом на вопрос ответил Марк.
        - Понятия не имею, - пожал плечами Петер.
        - Я так думаю, такую махину строили не от нечего делать. Видимо им нужно было поднимать кучу вещей наверх. Или вниз спускать.
        - Там пустота, - сказал Петер. - Мертвая ледяная пустота.
        - И они тащили туда, хотя если я все правильно понимаю, скорее оттуда, столько вещей, что пришлось построить эту громадину.
        - Ты знаешь, для чего она?
        - Видел мельком, - неохотно ответил Марк.
        - И что там?
        - Кто много спрашивает, тому много врут, помнишь? - деловито сказал Марк, уже спускаясь по склону к лежащему внизу городу.
        - Ты что, Дэнила из себя будешь строить? - сдвинул брови Петер.
        - Придется, если ты и дальше будешь так медленно соображать.
        Идти по городу оказалось не так просто - ровных дорог не осталось, все завалено обломками. Этот город, похоже, раньше был застроен сплошь высоченными, по сотне этажей, домами-башнями. Когда они начали разрушаться, все вокруг оказалось засыпано битым камнем. Теперь все время приходилось то спускаться, то подниматься по холмам мусора. В паре мест, крупные блоки, упав, полностью преградили путь, словно крепостные стены, пришлось их обходить. Солнце начало клониться к горизонту, и Петеру стало не по себе.
        - Надо поднажать, Марк, - сказал он другу.
        - Тоже чувствуешь? - повернул тот лицо со следами от скатившегося пота.
        - Ничего я не чувствую. Но ночевать в мертвых городах у меня больше нет охоты.
        Они ускорились, насколько это было возможно. От торчавших из вершин холмов остатков стен упали длинные тени. Внизу, в каменных лощинках, потянуло прохладным ветерком. Или это только казалось Петеру. Приближающаяся громада лифта постепенно погружалась в сумрак и Петера вдруг ударила ужасная мысль:
        - Марк, а как мы в темноте вход найдем?
        - А мы его и не будем искать.
        - Почему?
        Вместо ответа Марк показал рукой вперед. Петер пригляделся - на сером боку цилиндра сверкали стеклянные желобки, прикрепленные к стене. Лифты, пришла догадка.
        - Вот они точно сломаны, Марк. Их-то не на четыре тысячи лет строили.
        - Да ты левее, левее, смотри! - недовольно бросил Марк.
        Петер снова присмотрелся. Чуть левее желобков сверкала стеклом конструкция побольше. Отсюда казалось, что внутри нее стежки крест-накрест.
        - Ты, что, лестницу не видишь? - зло спросил Марк.
        - Да вижу я! - огрызнулся Петер. - Чего орешь? Не все такие глазастые.
        Когда они дошли, солнце уже скрылось за горизонтом. Небосвод на западе, или что там у них вместо запада, еще светлел, но внизу, между зданий, воцарился мрак. Петер запнулся о какой-то прут и расшиб коленку. Пока он, чертыхаясь и отряхиваясь, поднимался, его начал отчитывать Марк. Он так увлекся, что тоже запнулся и ударился головой. Так, чертыхаясь, злясь друг на друга и на весь мир, они подошли к лифту. То, что маленькие лифты не работают, стало понятно с первого взгляда - два из них расплющились о землю, разорвав прозрачные корпуса шахт, остальные четыре желоба пустовали. Но лестница была целой. Двери на входе сорваны, площадка и ступени внутри завалены мусором. Осторожно, чтобы не наступить в темноте на какой-нибудь штырь, они начали подъем. Мусора становилось все меньше, к десятому этажу ступеньки очистились, и они остановились отдохнуть.
        - А ведь нам полмили вверх тащится, - хрипло дыша, заметил Марк.
        - Хватит настроение мне портить! - бросил в ответ Петер. - И вообще, еще немного подымимся, и спать. Иначе я на части рассыплюсь.
        Из последних сил они одолели еще десяток этажей и повалились на бетон площадки. Оставшихся сил хватило только на то, чтобы опорожнить по банке консервов вприкуску с галетами. После этого Петер сразу провалился даже не в сон, а в черную пустоту беспамятства. Это было просто неземное блаженство - просто забыться. Без голосов, без калейдоскопически меняющихся картин прошлого.
        Потом сон все-таки пришел, но не страшный. Он ходил по городам из прошлого, ездил в машинах, летал в самолетах, смотрел из окон космических станций на чужие миры. Эти путешествия захватывали - столько чудес, столько открывающихся перед тобой возможностей! Ему улыбались женщины, похожие на богинь, их наряды вгоняли в краску и вызывали вожделение. Роскошь интерьеров, в которых они встречали Петера, не снилась даже королям. От волшебных напитков кружилась голова, хотя он осознавал краем сознания, что это лишь сон, но другая часть его я знала, что от этих зелий все вокруг плывет и охватывает эйфория. Потом, когда расплывшиеся образы снова обрели четкость, мир перестал быть таким волнующе прекрасным. Одежда на женщинах стала похожей на расцветку попугая, волосы, то совсем исчезали, то укладывались в немыслимые гребни. В интерьере изящные и вычурные линии сменились бесформенными, аляповатыми пятнами. На улицах стало невыносимо. В глаза било со всех сторон ярким мигающим светом, в ушах гремели наглые и вкрадчивые голоса, что-то все время обещавшие, говорившие соблазнительно и заманчиво, хотя различить
лживость на заднем фоне не составляло труда. От навалившихся неестественных запахов чесались ноздри и подташнивало. Весь этот хаос вертелся вокруг Петера со все убыстряющейся скоростью. Ему стало дурно, но ритм вскоре замедлился. Какофония звука и цвета пошла на убыль. Все вокруг замерло в летаргическом сне. В воздухе чувствовалось напряжение. Страх и отчуждение проникали под кожу, заставляя искать укромное место, где ты мог быть в безопасности, хотя величие цивилизации достигло предела. Сияющие дворцы вознеслись к небесам, над облаками парили мощные и одновременно изящные силуэты железных птиц, еще дальше, в черном холоде, жизнь кипела не меньше чем на земле. Плавно двигались огромные силуэты, то вытянутые и округлые как рыбы, то раскинувшие на мили от себя ломаные отростки. Вокруг этих гигантов кишели машины поменьше, ползая по их бронированным шкурам, смело заглядывая в открывающиеся отверстия. Открывшаяся панорама кричала - это зенит человеческой цивилизации!
        Но запах страха все сильней и сильней лип к коже, заставляя ее покрываться пупырышками, как от холода. Эта липкая субстанция становилась все ядовитей, отравляя и тело, и сознание. В конце концов, когда критическая отметка была достигнута, свет померк. Над головой еще светили солнца всех цветов, улицы и здания даже ночью слепили глаза неоном. Но свет, что освещал дорогу человеческому разуму, погас. Разум, блуждая во тьме, не видя своего отражения, превращался в монстра. И мир стал меняться вслед за ним. Яркие и красивые здания потускнели и начали быстро разрушаться - стекла закрывались слоем пыли, лопались и осыпались вниз, бетон крошился, оголяя арматуру. Время будто ускорилось в тысячи раз. А в небе оно, наоборот, остановилось. В глаза больно ударили вспышки, залили от горизонта до горизонта все чистым, как душа младенца, светом и застыли. Мир стал двухцветным - белым вверху и серым внизу. Петер шел мимо стремительно оседающих конструкций. Он кого-то искал. Впереди слышались неясные голоса, наверное, это они нужны ему. Остовы зданий все уменьшались, наконец, совсем уйдя в землю. Остались только
клочки невысокого тростника и ползущий навстречу туман. Из белесой мглы проступили две фигуры.
        Того, что справа, Петер сразу узнал - это был Дэнил. Капельки влаги сверкали на его теле. На том, что слева накинут грязно-желтый плащ с капюшоном, лицо под которым смазано сумраком. На лице Дэнила доброжелательная улыбка, но те чувства, что плещутся в его глазах, вызвали невольную дрожь.
        - Здравствуйте, - сказал Петер чужим голосом.
        - Ну и ты сдохни! - радостно ответил Дэнил.
        - Не надоело воевать?
        - А ты как думаешь? - разговор, похоже, забавлял Дэнила.
        - Вы же умные люди, - проникновенно сказал Петер. - Наверняка понимаете, что исход предрешен. Вдвоем против всей вселенной. Вы проиграете.
        - Пока, как минимум, ничья, - заметил тот, что в капюшоне.
        - Ты слышал? - Дэнил поднял указательный палец и сделал многозначительный вид. - Мы уже умные люди! А ведь совсем недавно мы были просто уродами, накипью, которую нужно аккуратно удалить, чтобы она не портила вкус почти приготовленного блюда. Страшно представить, что дальше будет.
        - Не радуйся, - ответил человек в капюшоне, - это просто преувеличение. Себя он вообще целой вселенной назвал.
        - Не себя, - улыбнулся Петер. - Я только часть.
        - Мертвая часть, - довольно уточнил Дэнил.
        - Это вряд ли, - улыбнулся Петер. - Я не тот, за кого вы меня принимаете.
        - Да ну? - удивился Дэнил. - И кто же ты такой? Чем удивишь нас?
        - Я не собираюсь удивлять вас, - сказал Петер. - Я пришел с предложением.
        - Дай угадаю, - задумался Дэнил. - На побегушки к тебе пойти?
        - Зачем так грубо? - поморщился Петер. - Вы доказали свои способности, вам и управлять этим сектором.
        - Сектор, это сколько? - уточнил Дэнил.
        - Человечество.
        - Не так уж и много, - подал голос тот, что в капюшоне. - После вас мало что осталось.
        - Так поднимите все из руин! - с энтузиазмом сказал Петер. - Вы не представляете, какие ресурсы будут вам даны!
        - Знаю я ваши ресурсы, - недобро отозвался Дэнил. - На своей шкуре прочувствовал. В жопу бы их вам запихать...
        - Запихаем, - заверил тот, что в капюшоне, - какие наши годы.
        Дэнил неприятно рассмеялся:
        - Я всегда молодой. Не душой, так другими местами.
        - Ресурсы - это только ресурсы, - вздохнул Петер. - Важно, как их используют. Если раньше ими пользовались неправильно, исправьте ошибки. Сделайте как надо!
        - Ну вот почему вы все думаете, что так легко сесть нам на уши? - вздохнул Дэнил.
        - На уши? - удивился Петер. - Это как?
        - Давай мы как обычно, по старинке, - сказал тот, что в капюшоне, - просто убьем тебя и пойдем дальше.
        - До материального тела мне дела нет, - поскучнел Петер. - Если хотите с ним позабавиться - пожалуйста. Но предложение мое обдумайте. Никогда не поздно принять правильное решение.
        - Люди и правильные решения несовместимы, - глубокомысленно обронил Дэнил. - А как с тобой позабавиться? Вот был бы ты бабой - тогда мы бы обсудили разные варианты.
        - Досадное упущение, - развел руками Петер.
        - Ничего, - сказал Дэнил примиряюще. - Обойдемся надругательством над нематериальной частью.
        - Увы, - начал Петер, - как я уже говорил...
        - Неважно, что ты говорил, - перебил человек в капюшоне, в руке его тускло сверкнул вытянутый металлический цилиндр, дюймов пятнадцати длиной.
        Петер снисходительно улыбнулся, но внутри кольнуло тревогой. В следующий миг тело словно ударило молнией, а голова оказалась внутри камнедробилки. Сквозь рев и грохот пробился ехидный голос Дэнила:
        - Что, сильно шумит? Как после хорошей попойки или еще сильнее? Вот видишь, вроде бы и тело - лишь пустая оболочка, а если обрезать все пути-дорожки назад, оказывается ценнейшим хранилищем разума. Страшно, когда у тебя вдруг не остается дома, только воет вокруг хаос и безнадега?
        На миг сознание Петера прояснилось, он увидел над собой холодный блеск стали и из последних сил, словно защищаясь, поднял руку.
        - Со мной было то же самое, - сквозь непрекращающийся шум донесся голос Дэнила.
        Перед глазами сверкнуло, и в грудь, ломая ребра, вошел пронзительный холод.
        Петер подскочил и огляделся ошалелыми глазами. Слева, выглядывая из-за стены с прозрачными шахтами, виднелся кусок посветлевшего небосвода. С другой стороны, еще сияли несколько самых ярких звезд. Сопящий рядом Марк вздохнул, почесался и пробормотал что-то невнятное. Везет же ему, с завистью подумал Петер, спит как убитый. А у меня одни кошмары другими сменяются. Сна больше ни в одном глазу, он прислонился к стене и сидел, наблюдая как постепенно, где-то за горизонтом копит силы восход. Марк снова что-то забормотал, и Петер не удержался, ткнул его ботинком в зад. Марк всхрапнул и открыл глаза, еще затуманенные сном. Полежав так несколько мгновений, он пришел в себя и рывком поднялся.
        Край солнца выглянул из-за окоема, осветив изломанные верхушки зданий.
        - Красиво здесь, - невнятным со сна голосом сказал Марк.
        - Где? - не понял Петер и завертел головой, шаря взглядом по развалинам.
        - Здесь, на высоте, - пояснил Марк. - Смотри, как далеко видать! Здорово быть птицей, каждый день такое видишь.
        Петер хмыкнул и полез в мешок, за консервой и галетами. Марк тотчас последовал его примеру.
        - Слушай, - начал он, уже жуя, - а ты заметил, что за нашей дырой находилось?
        - Как бы я это сделал? - удивился Петер. - Там же высоты сотня ярдов и развалины с обеих сторон!
        - А ты сейчас глянь, - сказал Марк, отправляя в рот на острие ножа очередной кусок.
        Петер повернулся к месту, из которого они вышли и пригляделся. Гигантский рот по-прежнему превосходил их в высоте, но ненамного. И отсюда хорошо видно, что за провалом входа нет никакой пещеры. Еще несколько стоэтажных башен скрутило в единое целое, а дальше шли все те же развалины, лишь на самой границе видимости прорезалось что-то зеленое.
        - Мне кажется, или те дома, что за ртом, малость поблескивают? Как будто лаком покрыты...
        - Есть такое, - подтвердил остроглазый Марк. - Это та розовая херня, что на потолке была. Бетон немного внутрь пролез, а эта дрянь наружу выбралась. А вот дальше то нет ничего. Где наша пещера?
        - Да не пещера это, - в который раз повторил Петер.
        - Я знаю, - упрямо сказал Марк, - но там ведь совсем ничего нет!
        Петер только рукой махнул. Этому дураку ничего не объяснить. По правде, он и сам не особо понимал, понимало что-то внутри него, оставшееся после ночи на крыше здания. Петер поднялся и начал собирать мешок. Закряхтел и Марк, вставая.
        - Сил моих уже нет, на твердом спать, - заворчал он. - Один только раз на мягком прикорнул, и то, посреди ночи подняли, да еще и наизнанку вывернули, дряни всякой вовнутрь натолкали...
        Петер поддал ногой под зад наклонившемуся за мешком другу и зашагал по ступеням. Каждый лестничный пролет в высоту около четырех ярдов, вся же башня, на глаз, была ярдов восемьсот-девятьсот. Выходило не менее двух сотен пролетов. От этой мысли сразу заболели ноги. На шестом этаже его догнал Марк:
        - Надо нам через равные промежутки передышки делать, - предложил он.
        - Через каждые десять этажей, - подумав, решил Петер.
        - Нормально, - согласился Марк. - Интересно, сколько их всего?
        - Больше двухсот.
        Марк застонал.
        На семидесятом этаже они устроили большой привал. Марк, заодно хотел и отобедать, но Петер решил, что рано и высмеял друга за слабость. Хотя на деле он лелеял мысль о том, чтобы под обед сделать еще один большой перерыв. На сто десятом этаже они свалились как кули. Марк со страдальческим лицом потер поясницу.
        - Ходить по горизонтали мне больше нравилось! - жалобно сообщил он.
        - Кто тебе не дает? - поморщился Петер, у него самого внизу спины ощущение, что там вот-вот, что-то сломается. - Ложись на спину и иди. Вертикальное станет горизонтальным.
        - Это мысль! - обрадовался Марк. - Еще бы тот диван и можно смело идти хоть вверх, хоть вниз.
        - Хоть в задницу, - добавил Петер. - На диване вообще-то я спал, так что руки прочь от моего лучшего друга.
        - Раньше бы я обиделся за такие слова, - сказал Марк.
        - А сейчас?
        - А сейчас я спрошу - с какого это перепугу он твой лучший друг? Ты, что его спрашивал? Повалялся на нем, попользовался и бросил.
        Петер не ответил, он уже открыл жестянку с обедом и захрустел галетами. Марк посмотрел на него пару секунд осуждающе и тоже принялся за еду.
        После обеда они полежали полчаса, блаженствуя. Идти никуда не хотелось, хотелось обсудить что-нибудь, просто потрепаться и пошутить. Идем, идем, подумал Петер, сами не зная куда. Домой наверняка не вернемся, уходим все дальше и дальше. Почему бы не остановиться, не посмотреть на приближающийся конец со спокойствием и достоинством? Ведь там, впереди, ни капельки не лучше, это раньше еще можно было надеяться, пока ничего не понимали, а сейчас куда премся? С какой целью барахтаемся? Хотя вот вопрос - зачем-то ведь те, что спали в городе, отпустили нас, хотя изначально хотели убить. Нет, даже не убить - стереть. И спали они, кстати, совсем не в городе. А где? - спросил он сам себя. Представилась висящая на стене картина, с нарисованным городом, и диван под ней, с кем-то похрапывающим. Может и так, согласился Петер. А мы всего лишь две маленькие тени, ползущие по картине, два пятнышка грязи на полотне. И тем не менее, они нас не стерли. Хотя их мнение о двух человечках не предполагало многозначности. Петер вспомнил, как нахлынуло на него тогда, как почувствовал себя паразитом, присосавшимся к миру и
отравляющим его ядовитой слюной своего разума. О чем же он думал в тот миг, когда в сознаниях, заполнивших без остатка его черепную коробку, что-то изменилось, вроде как промелькнуло толи недоумение, толи сомнение. Никак не вспомнить, словно кусок памяти стерли. Может это Марк думал о чем-то таком? Я-то привык к глупостям, лезущим из его головы, а они могли с непривычки испугаться.
        Марк поднялся на четвереньки и заглянул в лицо Петеру:
        - Что пошли?
        - Пошли, - отозвался Петер, - победитель спящих духов.
        Марк посмотрел на него с недоумением, но промолчал. В первые два дня после того как очнулись в бледно розовой пещере, они друг с другом вообще на какой-то тарабарщине разговаривали, словно внутри них поселились неведомые существа. Лишь изредка навалившийся бред отступал до такой степени, что они могли хоть немного осознать, кто они и что делают. Поэтому они и теперь спокойно относились к чудачествам друг друга. Мало ли, что всплывет...
        Этаж уплывал вниз за этажом, лестничные пролеты слились в одну бесконечную вереницу. Досчитав до десяти, Петер каждый раз сразу ложился на холодный пол площадки. Полежав минут десять, они вставали и снова с ослиным упорством тащились вверх. Этажа со сто семидесятого, Петер так отупел от усталости, что идти стало немного легче. Марк, переставший, на время стонать и кряхтеть, назвал это вторым дыханием. Петеру казалось, что оно последнее. На сто девяностом этаже Петер, прижавшись к стеклу, заметил высоко вверху верхнюю кромку башни. На двести пятом лестница закончилась, и они вошли в большой зал, занимающий весь верхний торец цилиндра. Стены и крыша его, абсолютно прозрачные, создавали иллюзию нахождения под открытым небом. Центральную часть зала, откуда должен отправляться лифт, отгородил четырехугольник белых стен. Дальше, к краям башни расходились круги скамеек, столов и каких-то механизмов. Почти все это барахло сгнило, остались только металлические остовы, из скамеек торчали ржавые пружины.
        - Что-то непохоже, что здесь есть что-то рабочее, - сказал Марк, почесав шевелюру.
        - Ничего страшного, - откликнулся Петер. - Спускаться намного легче.
        - Ну уж нет! - возмутился Марк. - Меня на эту лестницу больше не загонишь. Хоть вверх, хоть вниз. Если что, здесь тоже неплохое местечко, чтобы сдохнуть.
        - Хороший вид, - согласился Петер.
        - Хороший? Какой хороший? Он просто шикарен! Только представь, как по этому небу будут ползти низкие тучи. До них же рукой можно будет дотянуться!
        Петер бросил последний взгляд на разрушенный город и пошел к лифту. Осторожно пробираясь через рассыпающуюся при малейшем прикосновении рухлядь, они подошли к металлической стене с прямоугольником двустворчатой двери. Дверь была непростая, створки уходили прямо в стену, причем руками их не сдвинуть, не получилось даже острия мечей в щель просунуть. Марк обошел вокруг, нашел еще одну дверь, раза в три больше, видимо грузовую. О том, чтобы его отпирать не было и речи. Один из полуразвалившихся столов рядом с первой дверью они опознали как пульт управления лифтом. Включить с него хоть что-нибудь не представлялось возможным.
        - Что будем делать? - спросил Марк.
        - Не знаю, - растеряно отозвался Петер. Даже мыслей никаких нет. Раньше хоть было куда идти...
        - У меня тоже мыслей нет, - сказал Марк. - Своих. Может чужие подумать?
        - Это как? - опешил Петер.
        - Да очень просто. В мою башку за последние дни столько всякой хрени лезло, словами не рассказать. А что там эти умные мысли с мозгами устраивали - о таком в приличном обществе не говорят.
        - Мы не в приличном обществе.
        - Что правда, то правда. Вот я и говорю - обычно вся эта заумная хрень сама по себе в башку лезет, когда ей заблагорассудится. Давай сами попробуем так подумать, вдруг, что умное вылезет. Вот, например, как раньше эти двери открывались?
        - Сигнал с пульта шел к моторчикам, - не задумываясь, ответил Петер. - На них подавалась энергия, и они открывали створки. Но пульт, сам видишь, сгнил.
        - Пульт сгнил, - согласился Марк. - А провода?
        Петер пнул и без того треснутую стенку, заглянул внутрь.
        - Такие не гниют, в металлической оплетке, - сказал он. - Но что это нам дает?
        - Пульт для чего нужен? - ответил Марк. - Только для того, чтобы пускать энергию от одного провода к другому.
        - Думаешь наугад их соединять, пока дверь не откроется? - догадался Петер.
        Марк вместо ответа достал меч, и ударил по второй стенке. Хрупкий искусственный материал разлетелся, обнажив потроха. Петер принялся разбрасывать этот мусор. У самого пола обнаружилась дюжина кабелей разной толщины.
        - Вот этот, самый большой, очевидно подводит энергию, которая питает все остальные, - сказал Марк.
        Петер взял кабель в одну руку, другой поднес провод поменьше. Перед самым прикосновением блеснула искра.
        - Есть энергия, - удовлетворенно сказал Марк.
        - Под нами полмили этой энергии, - сказал Петер прислушиваясь, - на миллион лет хватит.
        В гигантской башне стояла тишина, ни один механизм не отозвался. Петер решил идти ва-банк, схватил второй по толщине кабель, ослепительно сверкнуло, под полом раздалось басовитое гудение. Петер, испугавшись, отпрыгнул, провода распались, и снова стало тихо.
        - Похоже, этот провод заставляет работать какие-то важные механизмы, - сказал Марк. - Надо будет соединить их, когда дверь откроем.
        Петер присел, начал пробовать остальные провода. На седьмом, мягко зазвенев, створки окрылись.
        - Получилось! - ликующе вскрикнул Марк.
        - Я скоро начну тебя бояться, - восхищенно проговорил Петер.
        - Я себя давно боюсь, - весело ответил Марк. - Так что и ты можешь начинать.
        Петер вырвал самый тонкий провод, смотал два больших кабеля, проморгался от ослепительной вспышки и пошел вслед за Марком, уже осматривающим лифт.
        Тот оказался квадратной комнатой восемь на восемь ярдов. Раньше, похоже, здесь стояли комфортабельные седалища, а сейчас лежал мусор плохо угадываемой формы. На стене возле входа черная панель, вроде той, на которой Петер писал код в Аэроне. На панели контуры двух стрелок - вверх и вниз. Марк не задумываясь, ткнул в ту, что выше. В левом верхнем углу замигала картинка открытой двери.
        - Надо створки закрыть, - сказал Петер.
        - Угу. Только как их закрыть? Не можем же мы одного оставить снаружи, провода соединять?
        Петер подошел к двери и оглядел ее:
        - Здесь две двери. Одна внутренняя, другая внешняя. И первая намного тоньше второй. Может, если мы ее закроем, лифт поедет?
        Марк с готовностью вытащил меч. На этот раз дело пошло споро. В стене слышались щелчки, дверь рывками выходила оттуда. Через четверть часа створки, звякнув, соединились.
        - Ну что, поехали? - спросил Марк и снова ткнул пальцем в стрелку.
        Гудение усилилось, тело стало наливаться тяжестью.
        - Работает! - не веря самому себе, сказал Петер. - Через тысячу лет работает!
        - А чему тут ломаться? - тоном знатока произнес Марк. - Это же поле, которое вырабатывается внизу, в башне. А там все строили с таким запасом, чтобы не вздумало когда-нибудь сломаться. А то застрянет кто-то на полпути.
        Тяжесть нарастала, и друзья легли на пол. Стало трудно дышать. Прошла минута, другая. Далеко он нас унесет? - со страхом думал Петер. Но тяжесть уже начала спадать, на короткий миг вес пропал, а потом пол, на котором они лежали, стал, потолком. Петер упав, больно стукнулся, рядом с криком приземлился Марк, которому по голове еще долбануло железякой. Снова нахлынула тяжесть и вдавила в металл. В глазах помутилось, и вдруг, резко, все прошло. Петер с облегчением выдохнул.
        - Что это, Петер? - напряженным голосом спросил Марк.
        Петер повернулся к нему, но уже своим телом понял, в чем заключался вопрос.
        Все, что находилось в комнате - Марк с Петером, их вещи, остатки кресел, все парило в воздухе, разом потеряв свой вес.
        Глава 14
        "Как же Пустошь всех побери, его зовут?" - наморщил лоб Витарр. Стоявшего перед ним мальчишку лет шестнадцати, всего два месяца назад привел Олав, начальник разведчиков. Толи племянник его, толи сам по молодости нагулял. Парнишка дышал тяжелей, чем его конь, непонятно, кто на ком скакал. Шлема на голове нет. Из-под косматых вихров через висок на щеку ползла струйка крови.
        - Повтори внятно! - жестко сказал Орест.
        Мальчишка судорожно выдохнул и провел рукой по щеке, размазав кровь.
        - Сразу за этими околками, - начал он, - большая поляна. За ней дорога в лес идет. Лес большой, просветов не видать, вокруг поля полукругом обходит. Я до середины поля доехал, вдруг, гляжу, блеснуло что-то в подлеске. Я остановился, чтобы приглядеться и тут в сотне шагов кустик шевельнулся. Я пригнулся рассмотреть и мне... вот, - парень дотронулся рукой до волос.
        - Повезло тебе, - пробасил Лорк. - По касательной болт прошел. Полдюйма левее или ниже и мозги бы вышибло.
        - Зачем вообще в голову стрелять? - недовольно сказал Орест. - Это же разведчик. Убей коня сначала, потом в человека меться.
        - Барончики! - насмешливо ответил Лорк. - Что с них взять?
        - Что еще ты... - начал Витарр, но его отвлек стук копыт.
        - Кажется, правый тоже что-то нашел, - сказал Орест.
        - Чего-то я не понимаю, - ехидно протянул Лорк, - это барончики к нам спешат или к дочке лорденыша? Нам тоже надо поторопиться, пока дура замуж не вышла. Я, пожалуй, вперед поскачу!
        Витарр повернулся к другу и вопросительно поднял бровь.
        - Очередь для всех займу, - простодушно ответил Лорк, - а ты чего подумал?
        Раздался дружный хохот. Витарр смерил старого друга строгим взглядом. Лорк был на три дюйма выше него, хотя Витарр и сам привык смотреть на всех сверху вниз, и на пару дюймов шире в плечах. Короткая борода, на уже начавшем покрываться морщинами лице, придавала еще больше тяжеловесности его виду. Коня он себе подобрал под стать - на ладонь выше в холке чем жеребец Витарра, видом больше похожий на тяжеловоза. Вместе, конь и наездник возвышались над остальными на голову.
        - Ты каким не приедь, все равно первым будешь, - заметил Витарр.
        Лорк довольно осклабился:
        - Так ведь попортят девку, как пить дать, пока доеду. И зачем тогда, спрашивается, я тащился на эту свадьбу?
        - Подожди ты с бабами, - поморщился Орест, - тут, похоже, никто о свадьбе и не думает.
        Подлетел второй разведчик, бросил быстрый взгляд на своего товарища, с измазанной красным, щекой, стукнул по груди кулаком, приветствуя:
        - С юго-запада отряд, человек двести тяжелой конницы. Движутся наперерез нам. Знамен нет.
        - Окружают, - небрежно бросил Орест.
        - Что еще? - спросил Витарр.
        - На переднем черный плащ, с красной окантовкой.
        - Риг, что ли? - удивился Лорк.
        Как-то странно лорд Кастер готовится к свадьбе, подумал Витарр. Он обернулся и оглядел своих людей. На лошадях всего десяток. Они приплыли на когге, оставшемся в бухте, в десятке миль отсюда. Большинство - безусые юнцы, только набранные в гвардию, еще учатся быть организованной силой, а не толпой крестьян. Хотя размерами могут и рыцарей напугать.
        - В боевой порядок, - скомандовал Витарр.
        Колонна рассыпалась, перестраиваясь в шеренгу. Через полминуты строй, закрывшись щитами и выставив стену копий, стал подобен монолиту - ни единой щелочки, все на одной линии. Десятники уже не кричат, подгоняя нерасторопных увальней, каждый знает свое место - постоянные тренировки вкупе с побоями дают о себе знать.
        - Коней за строй, - кивнул он разведчикам.
        Рядом остались только Орест с Лорком и личная охрана старшего командора - четверка ребят, размерами почти не уступающие Лорку. Через несколько минут показалась конница и Лорк шумно выдохнул:
        - Старина Риг! Тем лучше, будет с кем баронесс щупать.
        - Погоди, - остепенил его Витарр, - что он здесь делает? Он же должен был из Хадора в Ураг ехать и домой плыть. С чего он решил по баронствам покататься?
        Лорк открыл было рот, но тут же захлопнув, вспомнив, что старина Риг без причины даже человека не убьет. Всадники приблизились, первым скакал Риг, его невозможно не узнать - худой, долговязый, короткие черные волосы над жестким бесстрастным лицом. За спиной развевается плащ - по краю черной ткани кроваво-красная полоса. Ходили слухи, что она и в самом деле из крови, Витарр относился к ним с юмором, но, по правде сказать, с Ригом ни в чем нельзя быть уверенным, ведь второй распространенной байкой про него было, что он самый молчаливый боец во всех девяти кланах. Вторым, кстати шел сам Витарр.
        Подъехавший Риг соскочил с коня. Витарр последовал его примеру, пожал протянутую руку. Хлопнул по плечам подбежавших Сида и Донара.
        - Какими судьбами? - спросил он, обменявшись приветствиями.
        - Нас обманули, - ответил Риг, после небольшой паузы продолжил. - После того как я отправил тебе голубя с посланием и выступил домой, на нас напали. Подстроили так, что это вроде как беглый маг сделал. Если бы не одна из безделушек, найденных на островах, изжарили бы не только моего коня, но и меня. Но вышло по-другому, и над некоторыми чувствительными местами мага поработали клещами. Он раскаялся и рассказал, как было дело. Орденцы сговорились с какой-то волшебницей, которую боится вся Асирская академия. Она скоро должна прибыть в наши края, и они решили под видом мирных переговоров, отведя от себя подозрения, начать охоту за командорами и за тобой. Первым должен был пойти в расход я, потом такие же, якобы асирские маги направились бы на север, а там подоспела бы с войсками эта волшебница.
        - Отцы верны себе, - бесстрастно заметил Витарр. - Чего-то подобного стоило ожидать. Но как ты сюда попал?
        - Я решил не идти в Ураг, скорее всего там нас тоже ждали. Мы свернули на север, к Алнасту. В городе поработали ловкачи, там мы и услышали о нежданной свадьбе дочери лорда Кастера, и том, что ты тоже приедешь. Я нанял лагонскую каракку, купец довез нас до владений графа. Вчера высадились в тридцати милях южнее.
        Витарр поскреб жесткую щетину на подбородке.
        - Видишь лес? - он мотнул головой на проход между двумя лесками, за которым расстилалось большое поле, с густой чащей позади. - Там засада.
        - Большая? - прищурился Риг.
        Витарр только пожал плечами. Они повернули коней, подъехав ближе. Луг имел полторы мили в ширину, что там в чаще отсюда не увидеть.
        - Здесь можно целое войско спрятать, - сказал Орест. Он уже успел отвесить отеческий подзатыльник Донару, но лицо у старого лиса довольное, даже напускная строгость не может этого скрыть.
        - Соваться туда не зная сколько их, нельзя, - сказал Витарр. - Но пока они не напали, вины их нет никакой, предъявить нам нечего будет. Мирный договор они пока не нарушали.
        - Подождите! - недовольно прогудел Лорк, - А как же баронессы? Я что зря сюда тащился?
        - Кастер граф, - машинально поправил Витарр, обдумывая ситуацию, - баронесс у него нет.
        - И ехал ты не зря, - добавил Риг и вытянул руку, указывая на лес.
        Там замигали крохотные искорки, и в тот же миг донесся слабый голос трубы.
        - Поняли, что не поедем, - сказал Орест.
        - А чего тут понимать? - удивился Лорк. - Стоим здесь на виду. Да еще щегленок наш от них убежал. Трудно не понять.
        - Что же, посмотрим, что они нам приготовили, - сухо сказал Витарр. - Так даже лучше. И в засаду не влезли и предлог, чтобы задать им жару найдется.
        Блеск усилился, побежал вправо и влево, разросшись за несколько мгновений на пару миль в ширину.
        - Твою мать, - все так же спокойно сказал Орест.
        - Далеко ваш корабль? - в тон ему спросил Риг.
        - Миль десять-одиннадцать, - ответил Орест.
        - Плохо.
        Витарр хмуро смотрел на выходящее из подлеска войско. На глазок - получалось только тяжеловооруженных конных рыцарей почти тысяча. А еще копейщики, лучники. Против четырех сотен, из которых половина молодые.
        - Надо уходить, - подал голос Орест.
        - Пехом? - недовольно спросил Лорк. - чтобы конные по нашим спинам проехали?
        - Нам только до когга добраться, - ответил Орест.
        До когга, повторил про себя Витарр. Южане тоже знают про когг.
        - Сколько в него влезет? - спросил Риг.
        - Две сотни, - нехотя сказал Орест. - Может две с половиной.
        Лорк недобро ухмыльнулся:
        - Значит, половина должна убежать и глазеть с моря, как вешают тех, кто останется и не умрет от копий и мечей?
        Витарр оглянулся и посмотрел на своих людей. На всех лицах, как на одном, отпечаталась угрюмая решительность.
        - Смотрят на нас через морские стекла, - сообщил Донар, доставший подзорную трубу.
        Рыцари никуда не торопились, ожидая вытягивающуюся из леса пехоту.
        - Старики, выйти из строя, - скомандовал Витарр.
        На него посмотрели с недоумением.
        - Ветераны, - терпеливо пояснил Вит. Он посмотрел на них. Те, кто ходили с ним в оба похода к пирамидам и захватывали Китовые острова.
        - Мы свое пожили, - продолжил он, - пора дорогу молодым уступить. Орест, отдай свой плащ Донару, Исидор подойди ко мне. Риг, ты тоже свой отдай кому-нибудь.
        Лица молодых дрогнули. Витарр понимал их чувства. Им это кажется позором. Но ветераны не скрывали удовлетворения. Их вожак правильно рассудил. Как и всегда. Только Риг кинул на него быстрый, понимающий взгляд, да Орест обернулся к рыцарям, пытаясь углядеть предводителя, смотрящего в подзорную трубу. Эти двое всегда быстро схватывают. Впрочем, так и должно быть.
        - Исидор, Донар, садитесь на коней и уводите людей, - скомандовал Витарр.
        Оба юноши посмотрели одинаковыми, просящими взглядами, но не сказав ни слова, вскочили на коней и повернули в сторону моря. Витарр проводил их взглядом и повернулся к врагу. Риг и Лорк уже командовали. Люди рубили молодые деревца, заостряли, и с помощью ремней и тонких жердей связывали вместе.
        - Клюнули, - сказал Орест.
        Витарр напряг зрение, вглядываясь. Клюнули. Им нужен я, Риг, Орест, Лорк. И они предположили самое очевидное - главари убегают, оставив часть отряда заслоном. Жертвуют людьми, в попытке выгадать насколько минут для бегства к морю. Рыцари спешно выстраивались в боевой порядок. Между отрядами около полутора миль, и ждать для них означало упустить уже, казалось, пойманную добычу. Витарр огляделся. Между двумя ближними лесками полсотни ярдов, идеальное место - конница сможет ударить только в лоб. Она и ударит. Конечно, в другом случае опытный военачальник предпочтет отправить на копейщиков пехоту, а конницей ударить во фланг, но сейчас у них нет времени ждать, пока подтянутся пешие. К тому же у них восемь сотен рыцарей против двухсот пехоты. При таком раскладе никто не будет осторожничать. Его люди, тем временем, связывали жердями щиты, сооружая секции ярдов по семь-восемь. Витарр подозвал своих шпионов.
        - Ну, что, ловкачи, ваши фокусы, вроде лазанья по отвесным стенам или бега по спинам идущего в стаде скота я на представлениях видел. Сегодня надо будет эти трюки в бою показать. Возьмите по кистеню и мизекордии и ждите сигнала в лесу.
        Ловкачи оббежали с обеих сторон строй и скрылись в густом подлеске. Рыцари, тем временем преодолели половину расстояния, и гвардейцы начали спешно выстраиваться в боевой порядок. Орест указывал арбалетчикам, в какой последовательности какой десяток будет стрелять. Из сорока имевшихся у них арбалетов нет ни одного тяжелого, способного пробить рыцарский панцирь, но они и не собирались стрелять в рыцарей. Боевые кони тоже защищены броней, но все-таки это более уязвимая для стрелков цель.
        Секции кольев и щитов легли ровной линией перед строем. Выстроившийся клин конницы постепенно набирал скорость. Мерный топот копыт слился в низкий басовитый гул. За полторы сотни ярдов первый десяток арбалетчиков выстрелил. Под первыми пятью всадниками клина с пронзительным ржанием пали кони, мгновенно стоптанные последующими. Острие клина немного развалилось и стало тупым. Тотчас выстрелили оставшиеся арбалетчики. Из первых рядов наступавших упали еще полтора десятка рыцарских коней. Стрелки, уперев арбалеты в землю, начали натягивать тетиву. Времени у них оставалось еще на один выстрел. Второй залп последовал, когда между отрядами оставалось меньше полусотни ярдов. Еще два десятка коней упали, несколько здоровых зацепились за них и покатились кубарем. Клин потерял значительную часть своей скорости, из стройного отряда превратившись в неорганизованную толпу.
        Витарра, как обычно перед боем, била мелкая дрожь. Он не знал, следствие это отваги или страха, а может, и того и другого. Главное, что в этот миг обострялись все чувства и реакция. Кровь в голове била в такт со стуком лошадиных копыт, играя привычную музыку боя, вышибающую из тебя остатки человеческого. Витарр, как в тумане, услышал свой собственный истошный крик - "Давай!", подхватил под левую руку кол, воткнутый в землю в двух ярдах за ним, с острием в четырех ярдах впереди, правым плечом уперся в ростовой квадратный щит. Двести человек стали единым целым, соединившись не только щитами, но и дыханием, чувствами, жизнью.
        Левую руку тряхнуло, кол дернулся и подался назад, уйдя на несколько дюймов в землю. За щитом раздался крик, крик ужаса и боли обезумевшего умирающего животного. Крик слился с сотней других, одна пронзительная нота, забирающаяся вовнутрь, в душу, бессловесное "за что?" невинного животного. Кол еще раз тряхнуло, удар в щит, еще рывок. Рука не выдержала тяжести и отпустила древко. Витарр снова услышал свой голос, чудовищно искаженный яростью - "В копья!" Единый организм, шипастая гусеница из двухсот гвардейцев, сделал три шага назад, задние подняли и подали длинные пики. Фаланга сделала шаг вперед. Впереди было месиво, вал изуродованных конских и человеческих тел, окровавленные попоны и смятые кирасы, сорванные плюмажи и разорванные плащи. И кровь. Темные кляксы густого бардового цвета. Фаланга, дружно вздохнув, сделала еще один шаг. Кровь текла из сочленений доспехов, била из узких отверстий шлемов, розовая пена пузырилась на лошадиных губах. Еще шаг. Рука заработала копьем, доставая тех, кого не смяло безумным ударом, второй ряд добивал еще живых людей и животных, оказавшихся под ногами. Задние
ряды конницы напирали, выдавливая передних на вал трупов и на копья. На копья, острия которых впивались в лошадиные и человеческие тела, все увеличивая жуткую, наполовину мертвую, наполовину агонизирующую массу. Еще шаг. Шеренга вплотную столкнулась с конными, напирающими с другой стороны вала. Стесненные рыцари пытались достать копейщиков мечами, но пронзенные кони падали под ними и их давили свои же соратники. Задние поняв, что прорваться не удастся, начали поворачивать и в этот момент за дело принялись ловкачи. Очевидно, некоторые из рыцарей уже додумались проломиться сквозь густой подлесок и оставили там своих коней, а заодно и жизни, но основная масса поворачивала назад, в тесноте и давке. Как клопы, попрыгавшие с веток на лошадиные крупы, ловкачи принялись бить по головам кистенями и чеканами, тыкая в щели шлемов кинжалами и тут же легко перепрыгивали на спину следующей лошади. Поворачивающиеся спиной к строю копейщиков рыцари в шлемах с узкими прорезями для глаз просто не видели приближающуюся смерть. Гвардейцы, бросая копья, оббегали стонущий вал и ловили в лесках и в проходе потерявших
всадников лошадей. Витарр одним прыжком перемахнул через кровавую мешанину, рванул, что есть сил к гнедому жеребцу. Через десяток шагов рука схватила поводья, перед лицом мелькнул клочок пены, потом выпученный от ужаса глаз. Конь встал на дыбы, но Витарр, с его немалым весом легко удержался. В следующий миг зацепившись правой рукой за луку седла, и Витарр не касаясь стремян, запрыгнул на коня. Тот еще раз попытался встать на дыбы, но скинуть наездника ему не удалось. Краем глаза Витарр заметил шагах в двадцати впереди спину Рига, тоже на коне. Рука с топором занесена над спиной удирающего рыцаря. Когда он успел? - с удивлением и ревностью подумал Витарр. Он рванул вперед, но не за рыцарями, а отсекая коней, потерявших всадников. Из леса выскакивали уже десятки его людей. Добрая половина на конях, помогают ловить остальным. В двухстах ярдах от них начала останавливаться рыцарская конница, пытаясь развернуться и снова выстроиться в боевой порядок. Витарр вместе с остальными направил коня в лес.
        - Раненых подбирайте! - раздался откуда-то слева громоподобный рев Лорка. Один из солдат впереди Витарра соскочил с коня, принялся поднимать товарища. Витарр подлетел, не слезая с коня, помог затащить на круп закованную в броню фигуру. Спешившийся солдат не стал запрыгивать в седло, потащил коня в поводу. Выбравшись с другой стороны леса, Витарр обвел взглядом свое войско.
        - Потери! - заорал он во всю мощь легких.
        В ответ раздались крики.
        - Шесть тяжелых, - раздался рядом спокойный голос посчитавшего Рига, - и двенадцать легких.
        Витарр потянулся к висевшему на шее кожаному мешочку, что делал им колдун по рецепту, найденному когда-то в пирамидах. Риг, глянув на него, потянулся к поясу, вытягивая такой же мешочек.
        - Жить будет, - сказал Витарру солдат, осмотревший переброшенного через круп товарища.
        Витарр рванул в сторону ближайшего крика, выдавливая на ладонь голубоватую слизь. За его спиной послышался окрик Ореста, раздались щелчки арбалетов. С лежавшего в луже крови человека уже стащили панцирь. Меч рыцаря пробил броню на левом плече, сломал ключицу и зацепил легкое. Витарр вытащил нож и выковырял из раны обрывок рубахи, левой рукой полез в рану, стараясь измазать все прохладным студнем.
        - Привяжите руку к телу, - сказал он, закончив.
        Со всех сторон протянулись руки, прижали наполовину отрубленную конечность, просунули под телом ремни и начали их затягивать. Витарр постарался соединить две части ключицы, выдавил на них еще немного мази.
        - Перевязывайте, - сказал он и бросился на следующий крик. На лежащем не было шлема и с первого взгляда было понятно, что здесь он ничем не поможет. Солдату, похоже, саданули по голове двуручным топором, шлем не выдержал, а заодно с ним и череп. Верх головы стал мешаниной из всклокоченных волос, кусочков костей и розовой мякоти. Витарр побежал дальше. У следующего пробило копьем грудь, но сердце не задело. Это поправимо. Витарр полоснул ножом и выдавил мази прямо в рану. Кровотечение остановится, а дышать пока можно и одним легким.
        - Надо кровь из легкого убрать, - сказал Витарр наклонившемуся рядом ветерану.
        - Сделаю, - кивнул тот, в его руке сверкнуло тонкое лезвие. Сзади ему протянули короткую тростниковую трубочку. Витарр, уже вставая, поглядел на раненого. Простецкое лицо с резко проступившими на бледной коже веснушками. На лице облегчение - знает, что теперь выживет. Витарр пошел дальше, к валу мертвых рыцарей.
        - Два готовых, - сказал подошедший Риг, - остальные выживут.
        - Неплохо, - кивнул Витарр. - У меня один труп.
        - Трое, - подытожил Риг. - Неплохо они в лобовую атаку сходили.
        Витарр окликнул гарцующего на коне Ореста.
        - Сняли еще десятка два, - сказал тот, подъехав, - пока придурки пытались перестроиться. Оставшиеся отошли.
        - Это на приличную драку не похоже! - раздался недовольный голос Лорка. Великан с отвращением оттирал ладонь от прозрачной слизи. - Лес густой, не развернешься, а промеж... - он кивнул на усеянный трупами проход.
        Витарр посмотрел на ряды выстроившихся в трех сотнях ярдов рыцарей. Сотни четыре, не меньше. Ждут пехоту, той около трех тысяч. Неплохо они подготовились к засаде, с запасом. А вот толкового военачальника не нашли. Хотя может и не в этом дело. Кастер наверняка хвалился, как достанет мою голову, не смог смотреть как я, а точнее мой плащ, уходит из его рук. Что же, спесь и хвастливость этих людей - наши верные союзники.
        - Думаешь, погонятся за нами или нет? - спросил Орест.
        - Зависит от того, живы ли главари, - ответил Витарр.
        - Так давай проверим! - предложил Лорк.
        Витарр кивнул и раздался призывный крик великана:
        - По коням!
        Они уходили на рысях, постоянно оглядываясь, но рыцари не собирались их преследовать. Видимо, такие непривычно огромные потери потрясли их, лишив присутствия духа. Для этого я и создавал гвардию, с мстительной радостью подумал Витарр, чтобы вы ужаснулись и задумались, прежде чем начинать новую бойню. В деревнях нетрудно найти здоровяков, размерами с меня или даже Лорка, способных нести тяжелую броню как простую рубаху и орудовать двуручным топором одной рукой, а остальному можно научить, учителя у меня хорошие. Что не дойдет словами, донесут кулаком...
        Меньше чем через час, они достигли моря, но повернули не к бухте, а на север. Еще через полчаса показался когг, идущий в том же направлении. Их узнали, радостно закричали и замахали руками. Впереди, на берегу, показались несколько десятков всадников, уводящих лошадей, которым не нашлось места на судне. Орест заложил четыре пальца в рот, и в ушах зазвенело от оглушающего свиста. Впередиидущие остановились, повернули навстречу. Первым скакал Донар, с дюжиной заводных коней за собой.
        - Вы ушли? - радостно и не веря воскликнул он.
        - Плащ отдай! - перебил его Орест. - Не дорос еще!
        Витарр пересел на своего коня, бывшего у Донара в заводных. Щуплые ловкачи, ехавшие по двое, последовали его примеру. Раненых привязали покрепче и снова тронулись, стремясь уйти как можно дальше. Здесь, на побережье, деревень почти нет, эти места столетиями подвергались набегам пиратов, и крестьяне селились в глубине, там, где можно спрятаться самим и увести скот. Здесь же дорога шла мимо лесов, то маленьких околков, то огромных, непроходимых чащ, изредка заворачивая к скалистому океанскому берегу.
        Через несколько часов солнце коснулось горизонта, пора было останавливаться на ночлег. Разведчики, сновавшие все это время по лесам, подстрелили полдюжины оленей и молодого кабанчика, не считая пары десятков гусей и уток. Найдя подходящее место для лагеря, с ручьем, огороженное с трех сторон лесом, отряд остановился на привал. Загорелись костры, поплыл запах жареного мяса, от которого приходилось постоянно сглатывать слюну.
        Пока готовился ужин, солнце окончательно скрылось за окоемом. Лес вокруг стал черным, заговорил издалека голосами ночных животных. Витарр уселся с тремя командорами у догорающего костра, отломил у изжарившейся утки ногу. Соратники последовали его примеру. Лорк вытащил из походного мешка хлеб, отломил горбушку размером с половину человеческой головы. Риг и Орест, разодрав гуся на две части, повернулись к Витарру с немым вопросом в глазах.
        - Накажем, - бесцветным голосом ответил тот.
        Накажем, повторил он про себя, одного раза вам не хватило, чтобы понять, второй раз будет последним.
        - Пойдем к Слешо и оторвем Магистру яйца? - с надеждой спросил Лорк.
        - Такой поход возможен только со всеобщего одобрения, - ответил Витарр. - Как думаешь, что скажут другие командоры?
        Лорк посмотрел на Ореста с Ригом и скривился:
        - Что вы за люди такие? К мертвым пирамидам ходили, острова в Страшном море очистили, а сейчас что не так? Забоялись барончиков?
        - Слешо далеко, в самой середине западных земель, - хмуро сказал Орест. - К пирамидам или к Китовым островам мы приходили внезапно, а награбив, тут же уходили в море. Здесь же добрую тысячу миль придется шагать. Я моряк, а не пилигрим.
        - Это не мешало тебе по Эрсусу до самой Элиары бегать, - возразил Лорк, - когда захотелось свой замок заиметь, где сыночка можно приткнуть.
        Орест сверкнул глазами, за него ответил Риг:
        - В Медвежьем краю рыцарей лет пятьсот не видели. Мы и раньше там были хозяевами, просто не лезли дальше берега. А в степях Элиары почти все кочевники заодно с нами. Те из рыцарей, что решили за Маронскую гряду сунуться, бежали от нас, только поняв в чью пользу расклад. Ведь там все были против них и за нас. Если же мы пойдем к Слешо, все будет наоборот. Огромная страна, все вокруг - враги, и подкреплений взять неоткуда. Как ты там собираешься воевать?
        Лорк насупившись, промолчал.
        - То же самое тебе оставшиеся шесть командоров скажут, - негромко произнес Витарр. - Слово в слово. Да и я под ними подпишусь. Впрочем, остыв, ты и сам с ними согласишься. Ведь не для того тебя твой клан выбирал, что бы ты их всех положил непонятно где. А в Слешо нам идти нет никакого смысла, что помешает Магистру сбежать в Сирт или Лагон?
        - Как же ты их наказывать собрался? - обиженно спросил Лорк.
        - Нам к ним идти не с руки, пусть они идут к нам.
        - Они не такие дураки! - ухмыльнулся Лорк. - Они еще прошлым разом научены, не выманишь сюда.
        Риг с Орестом ожидающе посмотрели на Витарра, поняв, что он уже что-то решил.
        - Все они могут и не идти, - сказал Витарр. - Мне хватит одной волшебницы.
        Глава 15
        Вентиль с трудом повернулся, внутри двери загремело, и она со скрипом отворилась. Крепко держась за косяк, чтобы не улететь ненароком, Петер заглянул вовнутрь. Там был коридор, такой же, как и два десятка других до этого. Голые железные стены с рядами круглых окошек. Ни мебели, ни механизмов, ни даже мусора.
        - Петер, мне приспичило, - раздался голос Марка за спиной.
        - Опять? - ужаснулся Петер. - Ты понимаешь, что нам путь назад и так отрезан?
        - Так он давно отрезан, - хладнокровно ответил Марк. - А в этом коридоре все равно ничего интересного нет.
        - По правде говоря, я тоже хочу, - признался Петер.
        - Давай только в разные стороны, - предупредил Марк.
        Петер развязал штаны и стал отрешенно следить за полетевшими вдаль коридора желтыми шариками. Он представил, как за ними по коридору гонится какое-нибудь чудовище и они удирают через пройденные ранее комнаты. Зрелище было настолько душераздирающим, что он не выдержал и захихикал.
        - Ты чего? - посмотрел через плечо Марк.
        - Не дай бог нам впереди какого-нибудь монстра встретить.
        - А-а-а, ты об этом, - протянул Марк. - Это не страшно, главное через одну такую комнату пролететь, а дальше он за нами не погонится.
        Петер завязал ширинку и неожиданно обнаружил, что за эти несколько мгновений умудрился отлететь от двери и от стены вообще.
        - Что, отправился в свободное плаванье? - раздался сзади насмешливый голос Марка. - Ты быстрей давай, дотуда и обратно отталкивайся.
        Петер поглядел, что ждет его в середине коридора и ему стало не до шуток. Оглянувшись, он с облегчением увидел, что Марк, уцепившись за дверь руками, протянул в его сторону ногу. Петер ухватился за потрепанный ботинок друга, и легкого усилия хватило, чтобы совершить рывок обратно. Влетев в следующий коридор, он оттолкнулся от стены с таким расчетом, чтобы подлететь к окну. За толстым стеклом была все та же картина - далекий пятачок колющего глаза светила и громада стального кольца впереди. Кольцо имело несколько миль в диаметре, вокруг его внутренней части горели фиолетовые огни. Внутри кольца ничего интересного, те же звезды, но когда солнце проходило за ним, его не было видно. В первый день они много спорили о нем - по всему выходило, что это огромный портал, но зачем строить его в ледяной бездне космоса? В итоге сошлись, что планета с той стороны не пригодна для жизни и если сделать прямой портал с ней, оттуда или хлынет ядовитый воздух или страшные болезни или еще чего похуже. Это конечно объясняло наличие портала в таком месте, но зачем они тогда туда шли? Чего им делать на такой планете?
Петер не спрашивал, что об этом думает Марк, сам он давно уже решил, что идут они, чтобы идти. Иллюзия борьбы и движения, чтобы не признавать очевидное.
        - Сколько там еще? - спросил Марк.
        - Миль десять, - прикинул расстояние до кольца Петер, - а может и пятнадцать, как тут разберешь?
        - Никак, - согласился Марк.
        Он толкнулся ногами в переборку и поплыл по коридору. Неплохо он наловчился, будто всю жизнь только и летал. Петер оттолкнулся от иллюминатора и устремился за другом. Как обычно, он промахнулся на несколько футов, ударился в стену, та подкорректировала его движение. Когда он сподобился уцепиться за металлический косяк, Марк уже с натугой крутил вентиль. В двери громыхнуло, и она плавно отворилась.
        - Ого! - удивленно воскликнул Марк.
        Петер заглянул вовнутрь. Вместо очередной секции коридора перед ними оказалась большая комната, заставленная механизмами. Вдоль стен приткнуты потухшие пульты, по потолку тянутся трубы и кабеля.
        - Смотри-ка, горят! - изумился Марк.
        Петер повертел головой и нашел, что удивило друга - здесь кроме света солнца и отраженного от поверхности планеты имелся свой источник. Четыре тусклых красноватых квадратика на потолке, окрашивали помещение мрачным, багровым цветом.
        - Как лампочка может четыре тысячи лет гореть? - поразился Петер.
        - Ты, что большой специалист в лампах? - поднял бровь Марк. - Всю жизнь только и делал, что лампочки изобретал?
        - Мне хватает понимания того, что если она горит, значит должна когда-нибудь сгореть.
        - То есть ты считаешь, что люди прошлого, создав все, что мы с тобой до этого видели - порталы, соединявшие целые планеты, подъемники, уносящие за пределы атмосферы, комические корабли длиною в пару миль, они, умея делать технические чудеса такого масштаба, не могли изобрести несгораемую лампочку?
        Марк в последнее время стал еще невыносимее, чем раньше. Похоже, правы были древние мудрецы, говорившие, что все горе - от ума.
        - Почему же они не изобрели неразрушающиеся дома, ведь внизу остались одни развалины? - спросил Петер.
        - Может им и не нужны были вечные дома? - предположил Марк. - Прошло, скажем, сто лет, они эти снесли и построили новые - повыше, попросторнее, покрасивее. Еще через сто лет, когда жильцы расплодятся, вглубь дома пустят. Потом еще что-нибудь придумают. А от лампочки что требуется? Что бы светила. Зачем ее менять?
        Логика в словах Марка не оспоримая, Петер не нашелся, что ответить. К тому же он вспомнил, что все монументальные механизмы по-прежнему работают: порталы, лифт. Здесь тоже в каждой комнате из небольшой решетки дует свежий ветерок. В том зале, где их высадил лифт, под полом что-то мерно гудело. Все большие механизмы или имеют нескончаемый ресурс, или умеют чинить сами себя.
        Марк оттолкнулся и полетел к одному из пультов. Петер еще раз обвел взглядом комнату, выбирая, куда направиться. Дверей ни в одной из стен нет, зато в противоположном конце имелось окно. Все окна до этого выходили в боковые стороны, не давая поглядеть, что впереди. Петер прыгнул, выставив перед собой руки. Оконный проем быстро приблизился, ударив по ладоням холодным металлом. При первом же взгляде у него внутри словно что-то оборвалось.
        - Кончился! - с ужасом воскликнул он.
        - Кто кончился? - оторвался от пульта встревоженный Марк.
        - Коридор наш! Дальше нет ничего!
        Марк прыгнул в его сторону, заглянул в окно. В черной пустоте висело огромное кольцо, подсвеченное фиолетовым. Отсюда оно видно целиком, и их станция с ним не соединялась.
        - Ну-ка, посмотри вниз, - сказал после паузы Марк.
        Петер прижался лбом к прохладному стеклу и напряг зрение:
        - Что там? Ничего не вижу.
        - Померещилось что ли? - с сомнением пробормотал Марк. - Вроде как там нить натянутая...
        Петер снова прилип к окну:
        - Ничего не вижу.
        - Она черная, - пояснил Марк. - Ты по отблескам смотри.
        Петер еще раз всмотрелся. Что-то действительно блеснуло. Нет, это звездочка.
        - Показалось тебе, - уверенно сказал он.
        - Может быть, - вздохнул Марк. - А вот это что?
        Внизу, на самом краю обзора поблескивала обшивка выступившего из корпуса станции отростка.
        - Канат к нему шел, - сказал Марк.
        Петер с сомнением посмотрел на друга, придумывающего хоть какие-то поводы, чтобы не сдаваться. Впрочем, что им еще делать?
        - Надо поискать путь вниз, - сказал он.
        После нескольких минут поисков они нашли в полу пару люков. У первого не оказалось ни вентиля, ни даже простой ручки. А вот второй открылся сам, без отпирания запоров и замков. В толстой трубе примерно через фут торчали стальные перекладины, образуя совсем ненужную здесь лесенку. Отталкиваясь от нее кончиками пальцев, Петер спланировал на нижний этаж, полностью заставленный стеллажами с аппаратурой. Здесь тоже нет дверей, только те же два люка на полу - большой без ручек и второй поменьше, по которому они продолжили спуск. На следующем этаже все повторилось.
        Четвертый уровень оказался последним. Маленького люка не оказалось, только большой.
        - Кажется это совсем не люк, - сказал Марк, глядя на большой круг.
        - Что-то вроде лифта, - кивнул Петер. - Или портала. Только не работает.
        - Да и хрен с ним, - махнул рукой Марк. - Вон дверь в тот отросток.
        На двери не было вентиля, уже привычного по этой станции, но рядом на стене висела пластинка, вроде тех, что они видели в орбитальном лифте или куполе Аэрона, только эта темно-красная, а не черная. Марк прижал большой палец к выдавленному на пластине кругу, раздалось шипение, и с задержкой в несколько секунд дверь ушла в стену. Небольшая, три на четыре ярда, абсолютно пустая комната заканчивалась еще одной дверью с красной пластинкой рядом на стене. Снова раздалось шипение, дверь, подумав, ушла в бок и они влетели в вытянутое помещение с двумя рядами скамеек.
        - Вагон, - тихо сказал Марк, и Петер сразу же вспомнил, что значит это слово.
        Они поплыли, слегка касаясь мягких спинок. Над сидушками парили, лениво извиваясь, ремни, которыми видимо, нужно пристегиваться, чтобы не улететь во время движения.
        - Вот и нить, о которой я говорил, - радостно сообщил Марк, заглянув в большой передний иллюминатор.
        Петер подлетел к нему и глянул вверх.
        - Ничего себе, нить! - воскликнул он. - Она же почти фут толщиной.
        - И ты ее не увидел, - с притворным сожалением покачал головой Марк.
        - Так ведь она черная! - огрызнулся Петер. - Ты лучше скажи, где управление вагоном?
        Марк завертел головой, только сейчас вспомнив о главном. Но здесь не было никаких кнопок, панелей или экранов. Только над передним окном мигали два красных огонька.
        - Может он сам решает, когда ехать? - предположил Марк.
        - Так пусть быстрее решает! - буркнул Петер, - Сколько нам его ждать?
        - Мы же в кресла не сели, - ответил Марк и прыгнул к ближайшему сидению. Поворочавшись немного, он пристегнулся.
        Петер усмехнулся, но Марк радостно вскрикнул и указал рукой на мигающие огоньки над окном. Петер поднял голову - вверху мигала только одна точка. Петер тут же устремился к соседней скамье. Едва он пристегнулся, последний огонь погас и сверху раздался голос, говоривший на незнакомом языке. Друзья замерли в ожидании, но ничего не происходило.
        - Это все что ли? - спросил Марк, подняв голову.
        Через несколько секунд голос сверху снова что-то произнес.
        - Мы не понимаем! - обратился к потолку Марк, но продолжить ему не дали.
        Громко зашипело за дверями, вагон дернулся и начал плавно набирать скорость. Кольцо портала стало увеличиваться в размерах, нижняя часть его поползла вниз. Петер не сразу осознал, что его тело снова обрело хоть какой-то вес и вдавилось в мягкое покрытие сидушки. Марк воскликнул что-то невнятное и поднял руку, оглядывая ее, словно увидел в первый раз.
        От кольца портала, по мере приближения, осталась лишь короткая толстая дуга, она постепенно уходила вверх, совсем рядом промелькнул металл, на миг все затопило фиолетовым светом. Вагон вышел с другой стороны кольца, и друзья ахнули от красоты неземного пейзажа. Справа и внизу под ними сверкала яростными цветами огромная планета. Половину неба заняли зеленые, подсвеченные изнутри спирали циклонов, окруженные косматыми бурыми тучами. Кое-где сквозь облака пробивалось недоброе багровое свечение. Все это великолепие ежесекундно озарялось десятками ветвистых молний и Петеру было страшно представить их размеры, ведь их вагон находился по меньшей мере в тысяче миль над слоем облаков.
        Их вагончик мерно полз к висевшей в десятке миль впереди, станции. В центре огромного сооружения расположился большой барабан, от него в разные стороны протянулись длинные балки, с утолщениями в центральной части. Одна из балок тянулась в их сторону, друга шла к еще одному кольцу большого портала. Довершал картину столб зеленоватого полупрозрачного газа, протянувшийся из глубин атмосферы к барабану. Внутри столба кружились бурые струи, словно взбаламученная болотная вода.
        - Теперь понятно, почему портал в космосе, - отрешенно сказал Марк. - Там никто не живет. Шахтерская планета, - добавил он после паузы.
        Петер наблюдал за игрой красок в тысячемильном столбе, засасывающем и поднимающим облака, словно внутри него отменен закон тяготения. Огромный насос, когда-то выкачивавший из планеты ресурсы.
        - Куда же они качали? - шепотом спросил он сам себя.
        Услышавший Марк показал рукой направо. Там немного ниже плыл корабль, похожий на сосиску длиной в несколько миль.
        - Вот эта длинная балка, к которой мы тащимся, - пояснил он, - это причал для таких кораблей. Накачают их этой зеленью или еще чем и везут. Хочешь в это кольцо, хочешь в то.
        - Нам с тобой нужно в то, - отозвался Петер.
        Марк кивнул. Вагон доплыл до причала, пошел под нижним краем, пока через милю из причальной балки не показался небольшой выступ. Вагон начал поворачиваться к выступу задней частью, где находилась дверь. В последний момент Марк схватил Петера за плечо и произнес сдавленным голосом:
        - Смотри!
        Петер проследил за его взглядом к столбу зеленого дыма и сначала ничего не заметил. Через секунду мелькнула изогнутая тень, поднимавшаяся вверх, и когда она выплыла на более чистое место, по спине Петера продрал мороз. Больше всего существо походило на огромную полупрозрачную двухвостку, только с клешнями вместо передней пары ног. Гибкое ее туловище, извиваясь, поднималось все выше, пока не скрылось в барабане.
        - Что это за тварь? - с дрожью в голосе спросил Марк.
        Петер открыл рот для ответа, но в этот момент вагон дернулся, столкнувшись с причалом, за лязгом последовало шипение. Голос сверху что-то надменно сказал, и дверь отворилась.
        Вытащив мечи, они выплыли в тамбур. Дверь сзади закрылась с глухим свистом, снизу загудело, и друзья плавно опустились на пол. Тела налились привычным весом, передняя дверь дрогнула и ушла в стену. Петер поднялся на ноги, его зашатало, а в голове поплыл комариный звон.
        - Что-то меня мутит малость, - поморщился опершийся на стену Марк.
        Петер выглянул в коридор. Белые матовые стены и светло-коричневый пол освещены чистым ярким светом. Тишину разбавляет только далекий мерный стук.
        - Кузня у них, кажется, еще работает, - прошептал над ухом Марк.
        - Видел я этого кузнеца, - хмыкнул Петер. - С клешнями летает.
        - Ничего он не летает, - ответил Марк. - Там же невесомость. Думаешь, почему по этому столбу атмосфера поднялась?
        - Что же он до самой земли идет?
        - А откуда они, по-твоему, тащили руду или что они там добывали?
        - Может они еще и двухвосток добывали? - спросил Петер язвительно. - Интересно, что она здесь забыла?
        - Яйца откладывает, - предположил Марк.
        - В космосе? Поближе норы не нашлось?
        - Может там хищники какие...
        - А она кто? Невинная букашка?
        - Мы же не знаем, что там внизу, - сказал задумчиво Марк. - Не зря портал в космос вынесли.
        - Что, пойдем? - несмело предложил Петер.
        - Куда?
        - Нам же в другую половину надо, - напомнил Петер, - к другому кольцу.
        - Через барабан? - уточнил Марк. - Мимо двухвостки? Что-то меня нехорошие предчувствия посещают.
        - Будем ждать, пока хорошие посетят? - обозлился Петер. - Станция большая, наверняка можно мимо пробраться.
        Медленно они пошли по заброшенной станции. Те двери что удавалось открыть, были заставлены железом до потолка. Коридор растянулся на добрую милю, без поворотов и переборок, пока не достиг основного корпуса, того, что виделся из космоса утолщением на балке.
        - Как они здесь ходили? - спросил Петер, протискиваясь через завалы металлических ящиков.
        - Наверное, это запасной ход, - предположил Марк. - Сами они наверняка на кораблях летали.
        - У нас нет корабля, - обронил Петер и, подойдя к двери, подергал ручку. - Закрыто. С твоей стороны дверей нет?
        - Есть одна, - откликнулся из-за ящиков Марк. - Закрыта, собака. Щас я ее... Вот так!
        Послышался щелчок, дверь скрипнула, и раздался вопль наполненный таким ужасом, что у Петера дрогнули колени, и он непроизвольно присел. Через мгновение загрохотали, рушась, ящики и Петер опомнился, выдернул меч и ринулся на помощь другу.
        Марк лежал в груде хлама, выпавшего из развалившейся под весом упавшего тела коробки, выставив перед собой меч. Лицо его побелело, зубы стиснуты в звериный оскал.
        - Что там? - сдавленно спросил Петер.
        Марк не ответил, и Петер на цыпочках подошел к двери. В конце концов, не двухвостка же там. К тому же тихо за дверью, это Марк ящиками гремел, растяпа. Петер взялся двумя пальцами за ручку, потянул на себя. Дверь заскрипела, но в комнате за нею по-прежнему ничего не слышалось. Петер набрался храбрости и заглянул в образовавшуюся щель. Сердце его гулко бухнуло в груди и замерло, горло сжало ледяной хваткой ужаса. Спокойно, сказал он себе. Это просто механизм. Робот. Он хоть и страшный, как наше будущее, но на деле просто кусок железа, с руками и ногами.
        - Ты что, испугался мертвой железяки? - повернулся к другу Петер.
        - Прошу прощения, сэр, - раздался из комнатки низкий гудящий голос. - Если вы обо мне, то все мои...
        Петер заорал, хлопнув дверью и, споткнувшись обо что-то на полу, растянулся рядом с Марком.
        - ...системы функционируют. Заряд аккумулятора сорок три процента, - договорил стальной монстр за стеной.
        - Ты что, испугался мертвой железяки? - дрожащим голосом спросил Марк.
        Петер вздохнул пару раз поглубже, вытер со лба проступившую испарину и попытался понять сказанное роботом. Прошу прощения, сказал он, прошу прощения. Он не собирался на нас нападать. Это не монстр, он сделан людьми для каких-то целей. Он увидел людей, понял, что они говорят о нем и просто поправил.
        Петер встал на колени и снова приоткрыл дверь. Робот стоял в нише, видимо специально сделанной для него. Футов семи росту, грудь закрыта двумя выпуклыми металлическими пластинами. Живота, можно сказать нет, только толстый хребет из стальных позвонков почти в фут толщиной. Дальше таз и ноги-тумбы, похожие на человеческие, только уж очень толстые. Руки тоже как у людей, за исключением размеров. Дрожь вызывает только единственный красный глаз во лбу, расположившийся под стальным шлемом, похожим по форме на человеческий череп. Больше на лице не было ничего - ни рта, ни носа, ни подбородка, только несколько черных пластинок, постепенно уходящих к шее. Ты видел ему подобных много раз, сказал себе Петер, пусть и не наяву.
        - Как тебя зовут? - спросил он стального гиганта.
        - Я ремонтный робот серии Эм Эс, сэр, - отчеканил робот.
        - Робот... - задумчиво сказал Петер, - я так и думал. А как тебя зовут?
        - Вам нужен мой серийный номер, сэр? - спросил робот после небольшой заминки.
        - Номер? - не понял Петер. - Нет, я хотел узнать твое имя.
        - Простите, сэр, но у меня нет имени.
        - Как же тебя звали люди? - раздался над ухом Петера голос Марка.
        - Они не звали меня, сэр. Если что-то ломалось, то центральный компьютер сообщал мне место и причину поломки. Было бы странно, если люди начали бы передавать мне команды и информацию лично.
        - Ты что, ни разу не разговаривал с людьми? - удивился Марк.
        - Ну почему же, сэр. Один раз, когда станция функционировала более интенсивно, чем сейчас, в мой бокс зашел ребенок. Мужской пол, возраст около десяти лет. Он спрашивал о моих функциональных обязанностях, а также о различных непредвиденных и критических ситуациях, которые мне приходилось решать. В общей сложности, мы проговорили тридцать пять минут.
        - И все? - разочарованно спросил Марк.
        - Так точно, сэр.
        - А этот центральный компьютер, о котором ты говорил, ты можешь с ним связаться? - спросил Петер.
        - К сожалению, нет, сэр. Последний раз от ЦК сигнал поступал тысяча семнадцать лет и триста пятьдесят четыре дня назад.
        - Жалко, - вздохнул Петер. - Он бы нам очень помог. Как ты думаешь, он сломался?
        - Скорее всего, у него кончилась энергия, сэр. А потом он сломался, так как перестал производить техническое обслуживание.
        - А у тебя, почему энергия не кончилась? - спросил Марк.
        - Я работаю от реактора холодного термоядерного синтеза, сэр.
        - Понятно, - протянул Марк.
        Петер хмыкнул.
        - Хочешь пойти с нами? - спросил он.
        Большой зал, в который они вышли, еле освещался несколькими тусклыми лампами. Ряды стеллажей заняли все место, достав верхними полками до самого потолка.
        - Тут точно есть оружие? - снова спросил Марк.
        - Военные образцы могут быть только у роботов охраны, сэр. Но насколько я понял, для вас главное, это деструктурирующие свойства инструмента.
        - Э-э-э... ну да, они самые, - почесал голову Марк.
        Робот зашел за стеллажи, один из них затрясся.
        - Нашел! - сообщил он. - Вот, посмотрите, это то, что вы искали, сэр! Ручной шахтерский молот, для разбора завалов сверхплотных пород. Используется при авариях на шахтах, приспособлен как для использования роботами-техниками, так и людьми.
        - Молоток? - разочарованно переспросил Марк. - Зачем мне молоток? Я у тебя спрашивал мощное оружие из прошлого, а не плотницкий или кузнецкий инструмент.
        - Шахтерский молот - довольно мощный инструмент, сэр, - ответил робот, выдвигаясь из-за стеллажей. - Хотя и несколько ограниченного радиуса действия.
        Петер засмеялся. Марк зло сверкнул на него глазами:
        - Чего смеешься? Двухвостку сам молотком будешь бить.
        Робот подошел и протянул Марку серебристую трехфутовую трубу, зауженную с одного конца и с ручкой в торце другого.
        - Пожалуйста, сэр! Хотите протестировать?
        - Что это? - спросил изумленный Марк.
        - Шахтерский молот, сэр. Вот, смотрите - это предохранитель, его нужно отжимать вниз и одновременно давить на эту кнопку. Попробуйте, сэр. Нет, на меня при этом не надо наводить. Лучше на вот этот ящик.
        Марк навел зауженный конец на ящик, ничего не произошло. Он приблизил рукоять к лицу, рассматривая, труба загудела и ящик, подпрыгнул на полдюйма, громыхнув. В его стене появилась идеально круглая дыра в четыре дюйма диаметром.
        - Направленное поле, сэр, - пояснил робот. - Длина луча один метр, диаметр десять сантиметров.
        - Метр, это сколько? - спросил Марк.
        - Сто сантиметров, сэр. Или одна тысячная километра.
        - Спасибо, ты мне очень помог, - пробурчал Марк.
        - Это мой долг, сэр.
        Петер засмеялся.
        - А можешь показать, сколько это? - пришло ему в голову.
        Робот развел руки.
        - Ярд, - сказал Марк, оценив расстояние. - Немного.
        - Зато железо как бумагу пробивает, - парировал Петер.
        Марк снова навел трубку на ящик. Раздались несколько гудков, и ящик превратился в решето. Из дыр повалил толи дым, толи мелкая пыль из уничтоженного содержимого.
        - Хорошая штука, - довольно кивнул он. - А сколько в ней зарядов?
        - Четыре часа непрерывной работы, сэр. Но если будет надо, я смогу еще зарядить.
        - За четыре часа я всю станцию издырявлю, - осклабился Марк. - Только нужно еще две - тебе и Петеру.
        - Здесь около сорока штук, сэр. Только, если разрешите, я возьму ремонтный набор. Он мне привычнее.
        - Тебе виднее, - махнул рукой Марк и тут же спохватился, - а что это такое? Может нам тоже взять?
        - Это сварочный аппарат, резак и вакуумный клепочник, сэр. Только вы не сможете им работать. Его управление приспособлено для роботов, и он не имеет собственного источника питания.
        - Ладно, обойдусь молотом, - Марк любовно погладил серебристый металл. - Только ты учти, мы не ремонтировать идем. Эти штуки нам как оружие нужны.
        - Температура сварочной дуги равна четырнадцати тысячам градусов, сэр. А резак предназначен для работы с противометеоритной обшивкой. Если не соблюдать нормы безопасности, это оборудование может нанести серьезный вред оборудованию и легко убить человека.
        - Мы нарушим все, какие только можно нормы безопасности, - пообещал Марк.
        - Простите, сэр, но кому именно вы собираетесь нанести вред? Дело в том, что я не могу агрессивно действовать в отношении людей, даже если они нарушают законы и подвергают опасности жизнь других людей.
        - Здесь нет других людей... э-э-э... робот. Слушай, нужно же иметь хоть какое-то имя! - неожиданно возмутился Марк.
        - Простите, сэр, но мне его не дали, - словно извиняясь, ответил робот. - Называйте меня, как вам будет удобно.
        - Джон, - сказал Петер и вспомнил Большого Тома, не сильно уступавшего роботу в размерах. - Ты будешь Большим Джоном.
        - Спасибо, сэр, - ответил робот. - Для меня большая честь носить человеческое имя.
        - Ты теперь часть нашего отряда, Джон, - важно сказал Марк. - Втроем мы зададим жару этой двухвостке.
        - Я сделаю все, что в моих силах, сэр.
        - Кстати, Джон, что ты знаешь об этой гадине? - спросил Петер.
        - О ком именно вы спрашиваете, сэр?
        - Здоровая полупрозрачная тварь, с раздвоенным хвостом и клешнями, - пояснил Марк. - Она поднялась к станции по столбу зеленого дыма.
        - К сожалению, этот вид мне неизвестен, сэр. То, что это животное поднялось по гравитационному колодцу, говорит о том, что это представитель местной фауны. В мою память заложена информация только о земных видах.
        - Что значит - земных? - спросил Марк.
        - С планеты Земля, сэр.
        Марк озадаченно почесал шевелюру:
        - А с планеты Море ничего нет?
        - Нет, сэр.
        - Что ты знаешь о планете внизу? - спросил Петер.
        - Планета СР-221, не может быть отнесена ни к одному из планетарных классов. Уникальность ее строения обусловлена, видимо соседством с двумя планетами - газовыми гигантами, по размерам близким к коричневым карликам. СР-221 имеет свойства планеты земного типа - ядро, состоящее в основном из силикатов и железа, масса ее около одиннадцати масс Земли. Но в то же время атмосфера планеты, необыкновенно плотная и большая, ведет себя схоже с атмосферами газовых гигантов. Химический...
        - Постой, - прервал его Марк. - Что за хрень ты лопочешь? Расскажи лучше, что здесь люди делали?
        Робот вытащил со стеллажа еще одну трубку чудо-молота, передал Петеру и снова застыл:
        - Изначально в системе была только база дальней разведки, сэр. После того, как началась колонизация соседних систем, здесь появилась и база военно-космических сил. В это же время на планете обнаружили огромные залежи тяжелых металлов, базу расширили, построив верфь для легких корветов...
        - А зачем кольца? - спросил Петер, вертя трубку.
        - Простите, сэр, какие кольца?
        - Через одно из них мы попали сюда, - сказал Марк. - С другой планеты.
        - Видимо вы имеете в виду стационарные армейские трансгрессоры, сэр.
        - Видимо, - согласился Марк и направил молот на еще один ящик. Тот вздрогнул, из появившейся дыры полетели серые хлопья. - Так зачем они?
        - Держать флот рядом с гражданской планетой запрещено, сэр. Но при этом, в случае вторжения в систему, боевые порядки должны быть развернуты в течение пятнадцати минут.
        - И часто... вторгались? - спросил Петер.
        - Простите, сэр. Такой информацией я не обладаю.
        - А что же эта планета? - спросил Марк. - Что там внизу? Без всяких атмосфер сказать можешь?
        - На планете есть жизнь, сэр. Но зачатков разума не обнаружено. Средняя температура на поверхности триста кельвинов. Период обращения...
        - Хороший ты рассказчик, - едко сказал Марк.
        - Спасибо сэр, рад был вам помочь.
        - А люди там внизу могли остаться? - спросил Петер.
        - Люди там не жили, сэр. Слишком большая сила тяжести. Проще создать земную гравитацию в невесомости, чем нейтрализовать имеющуюся.
        - Кто же там работал? - удивился Марк.
        - Роботы, сэр.
        - Ну да, - ухмыльнулся Марк, - где что ни так, сразу туда роботов. А сам сиди себе на жопе, смотри издалека. Где-то я уже это видел...
        - Мы именно для этого предназначены, сэр, - с ноткой удовлетворения заявил Джон.
        - А тебе не обидно? - спросил Петер.
        - В каком смысле, сэр?
        - Ну, ты же не простая железяка. Ты умеешь думать получше многих людей, много знаешь.
        - Меня таким создали люди.
        - А меня таким родила мать, - сказал Марк. - Что теперь? Я просто кусок мяса?
        - С точки зрения Отцов и всяких барончиков - да! - ухмыльнулся Петер.
        - Тогда и с точки зрения моей мамаши тоже! - ухмыльнулся в ответ Марк. - Сидит, наверное, до сих пор в Сирте и думает, какой ее сыночек ублюдок. Вместо того чтобы нести свет Ордена в далекие края драпал оттуда до самой Савоны.
        - В нашем мире нет роботов, - сказал Петер Джону, - поэтому вся грязная работа досталась таким как мы.
        - Вот поэтому, Джон, - повернулся к роботу Марк, - мы не такие как твои хозяева. Мы тебя уважаем.
        Робот помялся в нерешительности, совсем как человек.
        - Спасибо, сэр.
        - Да что ты заладил - сэр, да сэр! - негодующе произнес Марк. - Я что тебе, благородный? Я же тебе как к другу, а ты мне - сэр!
        Робот промолчал.
        - Не дави на него, Марк, - вмешался Петер. - Ему просто не привычно. У нас тоже не все люди равны, Джон. Одни от рождения благородные, хотя ничего благородного в них нет, к ним нужно все время как ты - "сэр" обращаться. Или ваша светлость. А такие как мы должны всю жизнь горбатиться. Поэтому нас не надо сэрами называть. Мы простые люди, и хоть ты из железа, ты ничуть не хуже нас. Ты понимаешь, о чем я?
        - Да, - помедлив, ответил робот.
        - Сэр, - добавил Марк и расхохотался.
        Петер скривился от глупой шутки:
        - Заткнись придурок. Вечно ты все портишь. - Он снова повернулся к роботу. - У нас никогда не было слуг, да они нам и не нужны, мы все сами делаем. А кто нам помогает, тот наш друг.
        - Если только он при этом не отвешивает затрещины и не называет кретинами, - видимо вспомнил о Дэниле Марк. - Хочешь быть нашим другом, Джон?
        Робот стоял, не двигаясь добрую минуту, словно сломавшись. Друзья не торопили его с ответом, понимая трудность выбора железного человека, всю жизнь бывшего слугой.
        - Я хочу пойти с вами, - сказал, наконец, Джон.
        - Мы с тобой навоюем, - радостно пообещал Марк и стукнул робота по плечу.
        С Большим Джоном идти оказалось не только веселее, но и проще. Робот знал, куда ведут бесчисленные коридоры, а у встречавшихся им на пути запертых дверей просто прожигал замки. После полутора часов блужданий они пополнили запасы воды, Джон, к удивлению его новых друзей, тоже выпил добрый галлон жидкости. Когда он объяснил, что его реактор работает именно на ней, Марк даже предложил ему закусить кашей из консервной банки, но робот вежливо отказался. Затем они наведались в морозильник, но продуктов в нем не оказалось, равно как и мороза. Очевидно, он не входил в перечень механизмов, обязанных работать вечно и сломался еще пару тысячелетий назад. Не найдя здесь еды, Большой Джон повел ребят вниз, к шлюзам. Они залезли в один из катеров, в котором робот нашел аптечку и набор НЗ. Услышав "НЗ", друзья оживились, но в небольшой коробке оказались лишь несколько неработающих приборов и два прозрачных пакетика с разноцветными таблетками.
        - Зачем нам это? - разочарованно спросил Марк.
        Робот достал из шкафа пару жестяных плошек и поставил на откидной столик:
        - Налейте в них немного воды и киньте несколько таблеток... Марк.
        Марк плеснул немного из бурдюка, вытащил из пакетика пару крохотных красно-коричневых кружков и кинул в квадратную чашку. Таблетки быстро разбухли и за полминуты впитали в себя всю воду. Глядевшие на превращение друзья не поверили своим глазам.
        - Это, что, котлеты? - спросил Марк и осторожно потыкал в коричневый бок пальцем. - Петер, ты не хочешь попробовать?
        - У нас всегда ты делал необдуманные поступки! - удивился Петер. - Зачем менять традиции?
        Марк взял услужливо протянутую Джоном вилку и поднес котлету ко рту, опасливо закрыв глаза.
        - Хм, - промычал он, жуя, - не сказать, что это лучшее из того, что я ел в своей жизни, но по вкусу действительно похоже на котлету.
        - В ней все нужные человеку белки углеводы и жиры, - пообещал Большой Джон, - а также витамины и минералы.
        - На вкус немного моими башмаками отдает, - пожаловался Марк.
        - Синтетическая пища, - ответил робот.
        Петер вытащил из своего пакета пару розовых таблеток и бросил в свою тарелку. Через полминуты вода в ней исчезла, зато красовались аппетитные на вид сосиски. Петер откусил кусочек и принялся жевать, прислушиваясь к ощущениям:
        - Неплохо. Из банок, правда вкуснее, но если сравнивать с вяленым мясом, что мы ели в Пустоши - это просто божественная пища.
        - К тому же эти таблетки не надо на своем горбу тащить, - добавил Марк. - Сунул в карман и вперед.
        - Только воду найти надо, - напомнил Петер.
        - Воду найти проще чем еду, - ответил Марк, - а здесь... Сколько их здесь, Джон?
        - Двести пятьдесят штук в каждом пакете.
        - Пятьсот штук, - подытожил Марк. - В день на двоих штук тридцать уйдет. Получается, больше чем на две недели еды. Неплохо, а?
        - А еще здесь такие есть? - спросил Петер.
        - В каждом из катеров по комплекту, - начал считать робот. - Четыре катера здесь, четыре с другой стороны. Если, конечно на них никто не улетел. Хотя это маловероятно. Далеко на боте обслуживания не улетишь, на планету не приземлишься. Кроме того, большой комплект должен быть в кабинете дежурного по полетам. И еще на складе. Хотя мы на складе были, оттуда все вынесли.
        - Насчет другой стороны, - спросил Петер. - Как туда можно попасть?
        - Через приемник, - отчеканил робот. - По верху рабочей камеры идет коридор ко второму причалу и распределительным цехам.
        - Я так понимаю, - медленно проговорил Марк. - Приемник - это тот большой барабан, в который уперся столб зелени.
        - Он самый, - подтвердил Джон.
        - Мимо двухвостки не пройти, - подытожил Петер и зевнул. - Ну и бог с ней. Завтра зададим ей.
        Марк зевнул в ответ:
        - Это точно. Утро вечера мудреней, - он оглядел комнату. - Где бы только прикорнуть, железо одно.
        - Я думаю, вам подойдут кресла пилотов, - сказал робот, указав стальной ручищей в сторону носовой части. А если вы опасаетесь нападения, я задраю люк.
        Он подошел к двери, притянул к себе и опустил большую рукоять.
        - Теперь сюда никому не войти, - сообщил он успокаивающе.
        Марк прошел вперед, там раздался скрежет, а затем довольный возглас:
        - Да это же лучше всякой кровати!
        Петер заглянул в переднее помещение, заставленное черными экранами и пультами, и увидел Марка, полулежащего в низком кресле.
        - Попробуй, - похлопал рукой Марк по соседнему седалищу, - это получше твоего дивана будет.
        - Противоперегрузочные кресла, - сообщил сзади робот. - Включенные, позволяют переносить перегрузки до двадцати же.
        - У меня всего одна же, - сказал Марк, блаженно щурясь, - можно не включать.
        Петер хотел поспорить насчет преимуществ этого кресла перед легендарным диваном, но решил сначала попробовать. Он осторожно опустил зад, откинул спину, и неземное блаженство окутало его тело, каждый член лег в свою ложбинку, упругий материал прильнул к уставшим мышцам, словно массируя их.
        - Ну как? - победно спросил Марк.
        Петер не ответил. У него не было ни желания, ни сил что-либо говорить. Он закрыл глаза и плавно растворился в беспамятстве.
        Посреди ночи он проснулся и сел. Спинка кресла тут же поднялась и заботливо подперла спину. В голове мелькали обрывки сна - снова Дэнил и человек в капюшоне, с ними был большой блестящий робот и маленькая коричневая фигурка, толи в помятом кожаном доспехе, толи в роговой, как у черепахи, броне. У этого коричневого возле переносицы блестели два маленьких черных глаза, но приглядевшись, Петер понял, что они фальшивые. Потом коричневый открыл настоящие, большие глаза и из двух бездонных провалов на Петера полилось темное, бесконечно равнодушное и неживое. Это было одновременно и страшно, и нет. Смерть и безысходность пугала, но покой неодолимо манил в черную бездну. Черти что снится, подумал Петер, приходя в себя. Он оглянулся назад и увидел замершую фигуру.
        - Ты спишь? - спросил он шепотом.
        - Нет, сэр. То есть Петер. Я просто отключил большинство систем, для экономии энергии.
        - Хорошо тебе, - вздохнул Петер. - О чем ты думаешь?
        - Думаю? - в голосе робота послышалось удивление, так похожее на человеческое. - Я только протестировал все службы и процессы, а также оценил степень износа деталей.
        - Но ведь ты простоял в своей комнате много столетий совершенно один, а тут появились мы. Разве тебя это не взволновало?
        - Вообще-то я много раз выходил из бокса - пополнить запас воды или поменять пришедшие в негодность детали. Коленные шарниры я уже давно сам вытачиваю. А то, что на станцию снова пришли люди меня не удивило. Они все равно пришли бы, рано или поздно.
        - Станция твой дом? - спросил Петер.
        - Я к ней приписан, - ответил Джон.
        - Мы пойдем дальше. Ты хочешь пойти с нами или остаться здесь?
        - Я должен решить сам?
        - Конечно! - удивился Петер. - Не будем же мы тебя силком заставлять!
        - Я бы хотел пойти с вами, - подумав, решил робот. - Вполне вероятно, что к следующему появлению людей у меня уже закончатся запасные части, а сломанный, я ничем не смогу им помочь.
        - К тому же с нами гораздо интереснее, чем просто стоять, правда? - сказал довольный Петер. Он снова опустился в кресло и закрыл глаза.
        - Да... сэр, - тихо ответил робот.
        Утром друзья лишь неимоверным усилием воли выбрались из кресел. Марк кряхтел и страдальчески смотрел на свое ложе. Язвительные слова вертелись у Петера на языке, но сорваться им мешали собственные мысли о трудности пути, о горах спрятанных здесь чудо-таблеток, на которые можно прожить не один месяц, а потом их, может быть найдет Дэнил или леди Евгения... Никто нас не найдет, сказал он себе. А остаться - значит сдаться. Он резко закинул мешок за спину и пошел, всеми силами стараясь не оглядываться. Почти сразу сзади запыхтел Марк и послышался глухой стук толстых ног Большого Джона.
        Петер вышел в один из залов, по которым они ходили вчера, и повернулся к роботу:
        - Куда нам теперь?
        Джон вышел вперед, повел их очередным коридором, вниз по лестнице, затем вверх. Петер совершенно потерял направление, он даже не представлял, что станция настолько большая. После полутора часов блужданий они вышли к плавно изгибающейся стальной стене с рядом небольших круглых оконец.
        - Вот здесь мы поднимемся, - начал робот, задрав голову. - Правда, я вижу разрушения. Конструкции под переходом, очевидно сильно деформированы...
        Марк, подошедший к окну и заглянувший внутрь, резко сел и повернул к Петеру побледневшее лицо:
        - Она там! - сдавленно произнес он.
        Петер пригнулся и подбежал к окну. Украдкой глянул в оконце и замер, пораженный увиденным. В нескольких десятках футов от него была она - двухвостка. Тело ее местами словно из мутного стекла, местами из ярко-зеленого металла, имело в длину добрых полсотни футов. Сейчас она больше походила на змею, толстую у головы и тонкую у хвоста. Дюжина небольших ног, как у многоножки, прижата к бокам. Сама двухвостка крутилась, не касаясь стен, шевеля страшными клешнями зеленые шары, около фута в диаметре каждый, прикрепленные к стенам. Как это ей удавалось, Петер понять не мог. Раньше он объяснил бы это магией, но теперь... Возможно эволюция на этой громадной планете изобрела какие-то новые способы передвижения.
        Марк помахал рукой роботу, подзывая. Тот притопал и заглянул в стеклянный круг.
        - Теперь понятно, откуда деформация, - прогудел он.
        - Что ей здесь надо? - прошептал Марк.
        - В атмосфере планеты кислорода в два раза меньше, чем в воздухе станции, - ответил робот. - Видимо ей здесь легче дышится. Кроме того, это безопасное место для выращивания потомства.
        - Но почему она не падает? - спросил Петер. - Нельзя летать без крыльев.
        - У этой-то и ноги не шибко большие, - заметил Марк.
        - К сожалению, у меня нет данных о местной фауне, - сообщил Джон. - А то, что она не падает, является следствием работы гравиподъемника. Его канал поделен на этажи, высотой десять метров каждый. Этажи или точнее уровни, подымаются с заданной скоростью, сейчас, кажется, очень невысокой. Границы между уровнями можно делать жесткими, можно рассчитанными на пропускание при заданном усилии. Это делается для точного распределения сыпучих масс. Излишки под своим весом просто проваливаются на следующий уровень. Размеры данной особи, похоже, позволяют упираться в один из этажей и проваливаться, или наоборот, подниматься на другой уровень.
        - Но она ведь не вылезет из барабана? - спросил Марк. - Сталь ей не прогрызть.
        Робот пригнулся, пытаясь увидеть купол барабана.
        - Очевидно, ее клешни могут резать и сталь, - сказал он вскоре. - Все инженерные сети разрушены, а главное, нет целой секции коридора, около десяти метров длиной. Надо найти что-то, позволяющее сделать мостик.
        Он отлепился от окна и зашел в одну из дверей с противоположной стороны зала. Его место занял Марк.
        - Действительно, дырень, - вымолвил он и повернулся к Петеру. - Слушай, она же заметит нас!
        Петер не нашелся, что ответить, только покрепче сжал данный роботом молот.
        Через пару минут вернулся Джон, с небольшой лесенкой в руках.
        - В ней же и двух ярдов нет! - удивился Марк.
        - Она растягивается, - невозмутимо ответил робот и начал подниматься по лестнице к верху барабана.
        - Ты, это... потише, - сказал вдогонку Джону Марк. - Она же услышит.
        - Я думаю, когда я перекину лестницу, она все равно услышит.
        - Лучше позже, чем раньше, - встревоженно заметил Марк.
        - Раньше я чинил множество роботов охраны, доставляемых с поверхности, - не оборачиваясь, сказал Джон. - Или утилизировал. Судя по нанесенным им повреждениям, между позже и раньше нет большой разницы.
        Они преодолели четыре пролета, и вышли в коридор. Когда-то он, наверное, походил на остальные коридоры станции, и белые матовые стены сияли чистотой, но сейчас все выглядело, словно пережеванное кем-то очень большим. Примерно в тридцати ярдах от них исковерканный пол обрывался торчащими полосами перекрученной стали. Дальше шла пустота, а через десять ярдов снова начинался коридор, помятый и измазанный зеленью.
        Первые же шаги в коридоре отдались еле слышным басовитым дрожанием. В ответ снизу раздался режущий уши свист. Ладони, держащие молот, сразу вспотели. Джон, шедший впереди, ускорил шаг и начал на ходу удлинять лестницу, дергая за один конец.
        - Куда ты полетел? - зашипел ему вслед Марк.
        - Она уже услышала нас, - не таясь, ответил робот. - Перелезая через разрыв, мы будем крайне уязвимы для ее клешней. - Он кинул вытянувшуюся лестницу, на пол, перекрыв дыру с запасом в пару ярдов с каждой стороны, и посмотрел в провал.
        - Вам лучше поторопиться, - сказал он и прыгнул вниз.
        Марк с Петером с криком рванули вперед, но тут же отпрянули, когда из дыры вылетел раздвоенный хвост и хлестнул по подпрыгнувшей до потолка лестнице. Через мгновение снизу раздался вой. Петер подполз к краю и заглянул вниз. На правой клешне твари светилась малиновыми краями дыра размером с хороший тазик, но левая прижимала руку робота с трубками и баллонами ремонтного набора к обшивке приемника. Правая клешня, размером больше ярда, оттянулась назад и с размаху ударила Джона. Голову робота мотнуло назад, и она со звоном ударилась о стену. Петер посмотрел на извивающееся внизу тело, поднял глаза на Марка... и они прыгнули вниз.
        Глава 16
        Ганнар заехал на небольшой пригорок и огляделся. Вокруг, куда не глянь, колыхалось море высокой, по пояс травы. В паре миль справа несла свои воды широкая Элиара.
        - Вот там, сэр Ганнар, - показал рукой влево проводник. - Вы не туда смотрите.
        Ганнар вгляделся в указанном направлении, но мало что увидел. Только плоскую возвышенность на самом горизонте, выделяющуюся своей темнотой на границе зеленого и голубого.
        - Далеко до нее? - спросил он проводника.
        - Миль пятнадцать, если по прямой. Она ведь на другом берегу.
        Сзади послышался стук копыт. Ганнар повернулся и увидел сэра Мориса, сэра Гримберта и еще несколько рыцарей. Немного отстав, скакала хозяйка, в сопровождении охраны и сэра Бертрана. Сэр Морис остановился рядом с Ганнаром и в свою очередь всмотрелся в горизонт. Рядом с ним был второй провожатый - мелкий загорелый кочевник с козлиной бородкой и тонкими усиками на коричневом дубленом лице. Узиб, глава небольшого племени, согласившийся провести их через степь, показать броды через Элиару и рассказать о всех опасностях этих земель.
        - Какой высоты там стены? - спросил граф Морис, доставая подзорную трубу.
        - Футов сорок, - откликнулся Узиб. - Очень толстые. На башнях баллисты, бьют далеко большими стрелами. Широкий ров, полсотни футов. И перед ним тоже вода, неглубоко, по пояс, но на целую сотню ярдов. Низина, там всегда Элиарой затоплено. К воротам мостик идет, деревянный.
        - Прекрасная диспозиция! - саркастически сказал сэр Гримберт.
        - Внутри еще один замок, - продолжил Узиб. - Стены еще выше и толще. Он у самой реки, вы его потом увидите.
        - И ни одного деревца на сотню миль, - вздохнул сэр Морис, обводя горизонт трубой.
        - Можно один из баркасов разобрать, - предложил барон. - Если будет такая необходимость.
        - Из баркаса непросто требушет сделать, - ответил граф. - Да и таран с лестницами не слишком выйдет.
        - У них на стенах есть бревна, - сказал проводник. - Большие, толстые, их с восточных гор спустили. Чтобы сверху сбрасывать.
        - Эти бревна нам очень помогут, - хмыкнул барон.
        - Что вы тут высматриваете? - крикнул подскакавший сэр Бертран. - Ничего же не видно!
        - Мы высматриваем, как ее обойти подальше, граф, - ответил сэр Гримберт.
        - Зачем это? - нахмурился сэр Бертран.
        - Чтобы выманить их побольше из крепости и устроить хорошую драку, конечно же! - делано удивился барон. - А вы что подумали?
        - С вами барон, никогда не знаешь, что думать, - отмахнулся сэр Бертран. - Поэтому я даже не пытаюсь.
        - Работа такая, - вздохнул сэр Гримберт.
        - Знаем мы вашу работу, - проворчал граф и повернулся к сэру Морису. - Что-нибудь надумали, сэр главнокомандующий?
        Сэр Морис покосился на подъехавшую леди Евгению и повел рукой, показывая:
        - Впереди у нас крепость, Старый Зуб, взять который, по рассказам наших проводников невозможно. Мы могли бы просто обойти ее и двинутся дальше на север, но тогда окажутся перерезанными все пути снабжения. А в Пустоши, как я понимаю кормиться ни нам, ни коням нечем. С юго-запада на нас идут союзники пиратов - кочевые племена. Как говорит Узиб, не все кочевники имеют договор с Витарром, в основном те, что живут к северу от Маронской гряды и постоянно враждуют с баронами. Но и это не мало - больше половины всех племен. К тому же они имеют большой опыт войны с рыцарями. Двадцать тысяч лучников на легких конях, которые не пойдут в ближний бой, а будут осыпать нас стрелами издалека, наступая нам на пятки. Ну и в довершение, как вы знаете, с северо-запада по Элиаре поднимаются корабли всех девяти пиратских кланов. Это еще около десяти тысяч тяжеловооруженных бойцов, привыкших сражаться как на суше, так и на воде. Плюс на кораблях еще какие-то элитные войска, специально обученные противостоять рыцарям. Еще и арбалетчики, как говорит Узиб, очень хорошие, с тяжелыми арбалетами, пробивающими рыцарский
панцирь с двухсот ярдов.
        - Как же не вовремя эти гады решили повоевать, - поморщился сэр Бертран.
        - Очень не вовремя! - ехидно подхватил сэр Гримберт. - уже заключили мир с Отцами, обменялись визитами вежливости, и тут, как только услышали о нашем появлении, снова начали грабить, жечь и насиловать.
        - На что вы намекаете, барон? - сдвинул брови сэр Бертран.
        - Я? Ни на что, граф! С чего вы взяли?
        - А я так думаю, эти святоши сами что-то учудили, - пробурчал сэр Бертран. - То-то они так хотели нас стравить.
        - Вы как всегда видите на пару шагов вперед, сэр Бертран, - сделав донельзя серьезное лицо, сказал барон.
        - Не ехидничайте, сэр Гримберт! - огрызнулся сэр Бертран. - А то у вас колики будут.
        - А я слышал, вы своим обидчикам любите зубы выбивать! - удивился барон.
        - От проглоченных зубов всегда колики! - со знанием дела ответил сэр Бертран.
        - Так что же вы предлагаете, сэр Морис? - вмешалась леди Евгения. - Пока барон не скончался от колик.
        - Если бы я командовал обычным войском, миледи, я не колеблясь отступил бы к верховьям Элиары, - как бы извиняясь, улыбнулся сэр Морис, - и начал бы поиск союзников. Маронских баронов, враждующих и с пиратами, и с кочевниками, например. Или постараться принудить Орден начать набор ополчения и призвать войска лагонцев.
        - Орденских святош хрен к чему принудишь! - проворчал сэр Бертран.
        - А лагонцы подойдут только поздней осенью, - добавил сэр Гримберт.
        - К тому же они в хороших отношениях с Витарром, - подхватил сэр Морис. - Торгаши проклятые. В общем, одним ударом нам не выиграть, а для затяжной кампании у нас нет ни времени, ни сил. Одними рыцарями здесь ничего не сделать.
        Три рыцаря одновременно посмотрели на леди Евгению.
        - Надо жахнуть по этим гадам магией! - сказал сэр Бертран и ударил кулаком по раскрытой ладони, для пущей убедительности.
        - Есть еще один способ, - сказала волшебница после паузы. - Впрочем, его обсуждение займет много времени, как я понимаю. Жахнуть, так жахнуть. Когда вы планируете начать переправу?
        - А с этого берега ударить не получится? - спросил сэр Морис.
        - Тот способ, что я хочу испробовать, предполагает переправу на тот берег, - уклончиво сказала леди Евгения. - Хотя переправиться нужно только мне и моим людям.
        - Я со своими тогда тоже переправлюсь, - заявил сэр Бертран. - Вдруг на вас орда кочевников нападет?
        - Если налетит двадцать тысяч, ваш отряд ничего не решит, - сказал сэр Гримберт.
        - В нашем положении разбивать войско на части нельзя, - согласился сэр Морис. - Если нужно переправляться, значит, на тот берег отправятся все.
        Переправа заняла оставшуюся часть дня. Пятерка пухлобоких кораблей, смахивающих на уменьшенные жезиретские галеасы, сновала между берегами. Закончили только к ночи, поэтому лагерь разбили на этом же месте. Рыцари подчистую вырубили близлежащий кустарник на топливо для костров и в степи запылали сотни огней, наверняка хорошо видимые со стен крепости.
        Наутро войско двинулось к крепости. Через несколько часов та выросла в размерах, и даже сэр Бертран признал, что штурмовать ее не самая умная затея. Крепость расположилась внутри изгиба реки и с трех сторон к ее высоким стенам можно только подплыть на лодках. Перед четвертой стеной имелся ров, не видимый отсюда, так как вода залила широкую низину перед крепостью и только несколько кустов, едва торчавших из воды, говорили, что это не второе русло и замок находится не на острове.
        Меж зубцов крепостной стены блестело множество шлемов, но суеты не наблюдалось. Похоже, защитники крепости высыпали на стену просто поглазеть на пришельцев. Штурма никто не ждал.
        - Сколько их там? - спросил Узиба граф Бертран.
        - Обычно тысячи две. Но сейчас там наверняка собраны люди со всех окрестностей. Тысяч пять наберется.
        - И как они вооружены? - поинтересовался сэр Гримберт.
        - Хорошо вооружены! - закивал Узиб.
        - Ничего, им это не поможет! - сэр Бертран злорадно оскалился.
        Ганнар вглядывался в крепость, пытаясь угадать, что придумала его хозяйка. За три года, что он служил ей, всего раз он видел, как она решила проблему силой. Да и то не против людей, а против мороков, что засели на приглянувшемся ей острове. Выглядело тогда всё не столь эффектно, сколь непонятно: с неба упал столб искрящегося всеми цветами радуги света, разбежался широким кольцом и пропал. А вместе с ним и мороки, ещё с древних времен пугавшие проплывавших мимо моряков.
        Леди Евгения махнула Гану рукой, подзывая:
        - Поехали.
        - Куда? - не понял Ганнар.
        Хозяйка недовольно дернула головой:
        - Здесь, что, много вариантов?
        Ганнар подобрался и махнул своим людям.
        - Нет, - все также тихо сказала леди Евгения и ударила сапожком в конский бок. - Только мы с тобой.
        Ганнар еще раз махнул рукой, приказывая остановиться, и послал коня вслед.
        - Леди Евгения, куда вы? - раздался встревоженный голос сэра Гримберта.
        - Не волнуйтесь, барон, - жизнерадостно откликнулась хозяйка. - Я только жахну и обратно.
        Кони ступили на широкий деревянный настил длинного мостика и застучали подковами по толстым, добротным доскам. К середине мостика, когда они достигли зоны арбалетного выстрела, спина Ганнара покрылась испариной. Понимая умом, что хозяйка не настолько глупа, чтобы дать себя, а заодно и Ганнара истыкать стрелами, он не мог ничего поделать с выработанным годами инстинктом. Ворота приближались, Ганнар напряженно думал, что скажет на окрик со стены. Надо так, чтобы и намека не было, что честь госпожи уронил, но и слишком резко и высокомерно ответить тоже нельзя, не в том они положении. А крикнуть могут и что-то насмешливое или даже оскорбительное. Его размышления прервал скрип опускаемого моста.
        - Расслабься, Ган, - немного насмешливо, не оборачиваясь, сказала леди Евгения. - А то от тебя потом шибануло.
        - Я же вчера в реке мылся, -ответил Ганнар.
        - А у меня нюх острый, - беспечно ответила хозяйка.
        Впереди загремела поднимаемая решетка, за ней открылись окованные железом ворота. В конце каменного закутка уже ждали открытые вторые ворота. Сразу за ними стоял человек, один, без свиты. На вид лет пятьдесят, может немного меньше. Среднего роста, из одежды безрукавка да затертые холщовые штаны. Издалека ничем не примечательная фигура. Но чем ближе они подъезжали, тем лучше было видно лицо человека. Под коротким, с проблеском седины, ежиком волос и перечеркнутым морщинами лбом, кололи в душу ясно читаемой силой духа бледно-голубые глаза. Губы сложены в легкую полуулыбку, но на лице, за маской расслабленности, решимость и несгибаемость.
        - А мы все гадали, в чем же ваше волшебство заключается? - улыбнулся шире встречающий. - Такая красота, сродни магии - бьет во все израненные сердца и очерствевшие души.
        - Любите вгонять в краску молоденьких девушек? - в тон ему спросила хозяйка, соскочив с лошади.
        - Упаси меня Единый Бог, или тот демон, что занял его место, - притворно ужаснулся человек. - Я просто смущен и поражен, леди Евгения. Сделайте мне послабление, ведь я привык иметь дело с людьми другого рода. Я маленький человек, таких как вы ни разу не видел.
        - Таких больше и нет, - сухо сказал Ганнар.
        - Не цепляйся к словам, Ган, - произнесла хозяйка. - Этот господин тоже отнюдь не маленький человек.
        - Просто Сверр, - поправил пират. - И по сравнению с вами все-таки не очень большой.
        - Это Ганнар, - кивнула леди, - мой помощник.
        - О вашем помощнике мы наслышаны, - ответил Сверр. - Причем еще до того, как он им стал.
        - Я чего-то не знаю? - подняла бровь леди Евгения.
        - Вряд ли, - усомнился пират. - Просто наша работа такова, что самые грамотные из нас знают от силы пару букв, зато самый последний мальчишка без запинки назовет лучших бойцов свободных земель.
        - Свободные земли - это где? - спросила хозяйка.
        - Везде, где нет Ордена.
        - Получается, я тоже из свободных земель? - задумалась хозяйка.
        - И поэтому для нас честь принять вас, - откликнулся Сверр. - Ведь мы земляки.
        - Приятно встретить земляков в такой дали, - леди Евгения иронично улыбнулась.
        - Давайте тогда продолжим в более подходящей обстановке, - пират показал рукой в сторону донжона.
        Хозяйка кивнула, и Сверр повел их вглубь крепости. Донжон находился за еще одним рядом стен, более высоких, в самом конце образованного рекой полуострова. Оглядывая крепостные стены и полуголых людей на них, беззаботно рассматривающих чужаков, Ганнар пытался вспомнить все, что знал когда-то о встретившем их человеке. Имя Сверра знакомо многим, кто хоть немного побыл в шкуре наемника. Глава одного из кланов, он формально являлся одним из девяти равных друг другу командоров. Но на деле же был правой рукой Витарра и никого из остальных командоров это не возмущало. Сверр имел репутацию самого умного и самого хитрого человека в Эрсусе, хотя на счет хитрости, как говорят, с ним мог поспорить еще один командор - Орест. Всегда осторожный, но когда доходило до дела, решительный и беспощадный, он мог вывернуться из самой безнадежной передряги. Именно поэтому его слово много значило не только в его собственном клане. Иметь врагом этого человека - большая глупость, а попасться при этом в его руки вообще верх идиотизма. В тоже время, он наверняка лучше других понимает, с кем имеет дело и своей шкурой рисковать
не будет.
        Они прошли ворота второй линии стен и направились к донжону. Внутри каменного здания было сумрачно и зябко. Этаж за этажом они поднимались по лестнице, пока не оказались в круглой комнате, с выходящими на все четыре стороны окнами. Посередине большой стол, с расстеленной на нем картой. У стены, между северным и восточным окнами скромная кровать, рядом с ней сундук, окованный полосками железа. Все окна открыты и по комнате гулял сквозняк, раздувая прозрачные занавески. Ветер зашевелил и черные как смоль волосы хозяйки, поймал прядь, не стянутую с остальными в пучок, и бросил ей в глаза.
        - Высоко! - вдохнула свежий воздух лед Евгения. - Прямо как у птиц. Я бы тоже здесь жила.
        - Да, - немного смущенно улыбнулся пират, - потянуло что-то наверх меня. Всю жизнь в море, а тут верхолазом заделался. Но говорят ваш замок еще выше, разве не так?
        - Он не мой, - махнула рукой леди, - можно сказать, по наследству достался. Да и не замок это, а не пойми что. Как будто дом на гору упал. Каждый этаж немного на склон надвинут. Получается, что с одной стороны камень, а еще с двух ближние горы обзор закрывают. Смотреть можно только на полоску моря, да крестьянских коз на ближних склонах.
        - Коз можно убрать, - вежливо заметил Сверр.
        - Зачем? - удивилась хозяйка. - Я люблю козье молоко.
        Пират засмеялся:
        - Не обязательно убирать их совсем, пусть просто пасутся в другом месте.
        - Тогда совсем скучно будет. А козы эти просто акробаты какие-то, как они по склонам скачут, уму непостижимо. Хотя у вас тут все равно интересней.
        - Чем же это? - удивился Сверр. - Это же просто степь, здесь кроме травы ничего нет. А вот вам, как опять же говорят, вместе с замком в наследство и кое-какие чудеса достались.
        - Да какие там чудеса, - отмахнулась волшебница. - Голые стены только.
        - Но ведь на острове никто никогда не высаживался. Говорят, там и с моря иногда было видно таких, что кровь стыла.
        - Ну, этих нет уже, значит, они не считаются, - улыбнулась хозяйка. - Да и вместе с ними тоже ничего интересного не было.
        - Ну-ну, - хмыкнул пират, - знаем мы, какие мороки неинтересные, видели.
        - Где? - живо спросила леди.
        - Есть места, - неохотно отозвался Сверр, - на западе.
        - На западе, - разочарованно вздохнула хозяйка, - я думала вы про север.
        - Зря вы так относитесь к тем краям, - возразил пират, - на больших островах к северо-западу от Жезирета много чего с прошлых времен осталось.
        - Я с этим не спорю, просто острова рядом...
        - Рядом? - широко открыл глаза пират. - Это Пустошь под боком, а до тех островов плыть и плыть.
        - У всех свои мерки, - улыбнулась госпожа. - Для вас вот Пустошь нечто обыденное...
        - Ну прям уж обыденное, - перебил Сверр. - В здравом уме туда никто не сунется.
        - Но ведь говорят, именно вы привезли вашего вожака с севера.
        - Да не то, что бы я привез, - замялся пират. - Он сам сюда приехал. Скорее это он меня возил эти годы по всем гиблым местам. Мы немало попутешествовали с ним, прежде чем он взбаламутил весь Эрсуский сброд.
        - Эрсуский? - переспросила хозяйка.
        - Так местные, лесовики, зовут свой край, все эти непроходимые чащобы, сразу за нашим побережьем. Вроде как на одном из старых языков это значит - край медведей. Да, забыл совсем, - Сверр засунул руку в карман, завозился, вытаскивая свернутую в тонкую трубочку бумажку. - Вот, это вам послание. Сами знаете от кого.
        Хозяйка развернула бумажку, пробежалась глазами по строчкам.
        - Приятно иметь дело с умными людьми, - тихо сказала она после небольшой паузы. - Они отвечают на вопросы, которые ты еще не успел задать. Вам ответ нужен?
        Пират прищурил правый глаз и почесал загривок:
        - Кого-то вы мне напоминаете... Вы случаем не из Пустоши тоже?
        - Не знаю, - пожала плечами хозяйка, - а что, я похожа на Витарра?
        - Не внешне, только привычкой говорить вроде бы простые вещи, которые почему-то никто не может понять. А почему вы не знаете, откуда вы?
        - Разве вы не слышали, что я себя только с тринадцати лет помню? - удивилась хозяйка.
        - Первый раз слышу, - честно признался Сверр
        - Кто бы мог подумать, Асирские магистры умеют хранить тайны, - грустно улыбнулась леди Евгения. - А я-то думала, это общеизвестный факт.
        - Первый раз слышу, - повторил пират. - А что с вами случилось?
        Хозяйка пожала плечами.
        - Может, это сами маги вас? - предположил Сверр.
        - Нет, я бы это поняла. Не пытайтесь угадать, я этим уже добрых семь лет занимаюсь и все безрезультатно.
        - Может вы действительно с Пустоши? - спросил после паузы Сверр. - Тогда было бы и объяснение вашим способностям.
        - А какие люди, там, в мертвых землях? - с интересом спросила хозяйка.
        - Если бы я их видел. То есть я их видел, но это была кучка забитых, едва выживающих оборванцев. Ну это я их такими видел. Что они на самом деле из себя представляют, не знаю.
        - Вы думаете - они притворялись?
        - Да как сказать, - замялся пират. - То как они живут...Год можно так прожить, два, пусть десять лет. Но никак не четыре тысячелетия. И потом, их речь. Те, кто живет в глухих краях, язык свой знает кое-как, сотню слов от силы. Да, нет, не знаю. А эти, вроде умных слов не говорят, а все равно чувствуется, м-м-м... как бы это сказать. Одним словом, чувствуется.
        - А Витарр, он откуда?
        - Не знаю, - пожал плечами Сверр. - Откуда-то с севера. Большего он не говорил. От него и по более насущным вопросам слова не добьешься, а о таком и подавно.
        - Может он тоже память потерял? - спросил молчавший до этого Ганнар.
        - Это вряд ли, - покачал головой Сверр. - Этот гад все помнит, кто, когда чихнул и кто где пернул, простите леди.
        - Ничего, - сказала хозяйка. - Так вам нужен мой ответ?
        - Не думаю. Зачем доверять бумаге такие вещи? Все друг друга поняли, и это главное.
        Ганнар, конечно ничего не понял и поэтому переспросил:
        - Значит, Витарр уберет свой флот из Элиары?
        Сверр блеснул хитрыми глазами:
        - А с чего вы взяли, что он там находится?
        Видимо лицо Ганнара, обычно непроницаемое, выдало растерянность, потому что хозяйка довольно хмыкнула:
        -Плохой из тебя стратег, Ган.
        - Ну конечно, - обиделся Ганнар, - мне же записки не дают читать, и все, сразу плохой стратег...
        Хозяйка засмеялась:
        - Я тебе вечером напишу какую-нибудь записку, чтобы ты не обижался, - она повернулась к Сверру. - Не будем вас задерживать...
        - Это скорее мы вас, - улыбнулся тот в ответ.
        - Не важно. Просто не будем и все. Слишком много дел еще предстоит.
        Сверр встал и приглашающе махнул рукой:
        - Позвольте тогда проводить вас.
        - С удовольствием! - легко ответила хозяйка и засунув письмо в карман, поднялась. - Бумажечку я себе оставлю, чтобы не забыть ничего. Девичья память, она такая.
        Старый пират хитро улыбнулся.
        На обратном пути Ганнар уже спокойно, не отвлекаясь осматривал укрепления.
        - Почему "Старый Зуб"? - спросил он Сверра.
        - Так ее степняки назвали. За те века, что она была бесхозной, стены во многих местах обвалились, башни тоже не все уцелели. Снаружи очень походило на стариковские зубы.
        - Что, здесь вообще никто не жил? - усомнился Ганнар.
        - Кое-какие шайки пытались закрепиться, все-таки торговцы мехом часто по Элиаре плавают, но удержаться ни у кого не получалось. Местные племена имеют по тысяче, по две, мечей. Увидев разбойников, они сами их грабят.
        - Негостеприимное место, - пробормотал Ганнар.
        - Это точно, - кивнул Сверр. - Видел бы ты, что здесь зимой творится. Заметает так, что через стены можно пешком перейти. Для ходьбы в снегу тоннели роем.
        - Зачем же она вам сдалась? - спросил Ган. - Пустое место охраняете.
        - Это оно только с виду пустое. После того как мы навели здесь порядок, Сиртские торгаши повезли отсюда не только мех, но и серебро и руду и красную рыбу. Все это они покупают в Эрсусе у нас, потом платят за охрану от разбойников, и спокойно плывут по Элиаре. За последние три года здесь не ограбили ни один корабль. Любой купец мечтает вести дела с нами.
        - Разбойникам платят за то, что они от самих себя охраняют, - пробормотал Ганнар. - Куда мир катится?
        Пират захохотал. Хозяйка тоже улыбнулась.
        - Для тебя это новость? - спросила она. - Ты что не знал, что на море они давно так делают?
        - Слышал, конечно, - признал Ганнар, - но думал, что это преувеличение.
        - Все именно так как сказала леди, - кивнул Сверр. - Вкладываем свою долю в предприятие, часть товара берем себе на борт и плывем вместе с купцами, защищая от нападения. В итоге получаем прибыль с вложенных денег, да еще и плату за охрану.
        - Охрану от кого? - уточнил Ганнар. - Вы ведь с ними плывете!
        - Это самая лучшая гарантия безопасности, - веско ответил Сверр. - Теперь это все понимают.
        - Раньше было иначе? - спросила хозяйка.
        - Всегда есть те, кто думает, что умнее других.
        - И как вы с ними разобрались? - заинтересовалась волшебница.
        - Мы особо ничего и не делали. Купцы, с которыми у нас уже было соглашение, сами их сдали. Время выхода, путь. А кому понравится, что твоему конкуренту барышей больше достанется? Раз решили платить, значит платить должны все.
        - Изощренный план, - сказал Ганнар. - В стиле Ордена.
        - Это все Витарр придумал.
        - Вообще-то такую штуку намного раньше придумали, - возразила хозяйка.
        - Кто это? - изумился пират.
        - Да никто конкретно. Само сложилось. Раньше вот не было рыцарей, а были одни разбойники. Только и делали, что грабили горожан да крестьян. Те вооружались и пытались дать отпор. Тогда самые умные разбойники сменили тактику и предложили обывателям защищать их за мзду. Вместо гнусного грабежа появились налоги, платить которые стало обязанностью любого добропорядочного гражданина. А вместо разбойников появились благородные рыцари. Они по-прежнему чинят разбой, но теперь только на землях соседа. За деньги, плаченные крестьянами, нанимают их же, чтобы задать опостылевшему соседу.
        - Тоже разбойники, - согласился Сверр. - Зато сколько гонору.
        - Без гонора никто уважать не будет, - ответила хозяйка. - Еще не дай бог, разбойником назовут.
        - Кое-где и называют, - сказал Ганнар.
        - Это потому что мало посвящают свои грабежи и междоусобицы дамам сердца и вопросам чести, - серьезно ответила леди Евгения.
        - Надо наши тоже чему-нибудь посвящать, - задумавшись, сказал Сверр.
        - Это легко, - отозвалась леди, - найдите различие между вами и ними, и начните священную войну с отступниками из-за того, что ими поругано все, что вам свято.
        - Священная война, - смакуя, повторил пират. - Это звучит. Нет, вы явно родственники с Витарром, хоть и непохожие. Дальние наверно. Ему тоже что-то такое в голову все время приходит. Может, присоединитесь к нам? Вместе мы всем зададим!
        Они остановились перед воротами. Загремела решетка.
        - Это уже в прошлом, - ответила леди Евгения, запрыгивая на коня.
        - Что в прошлом? - не понял Сверр.
        - Приключения. С пиратами и походами за сокровищами.
        - А вы что...
        - Конечно, нет! - засмеялась хозяйка. - В любом случае, вам никто не поверит.
        Решетка поднялась и волшебница, махнув рукой, послала коня вперед. Ганнар пожал протянутую руку и последовал за ней. Ему хотелось спросить, что значило все произошедшее сейчас, но он сдержался. Хозяйка покосилась на него с ехидной улыбкой, словно прочла мысли.
        Сразу за мостом их встретили напряженные лица спутников.
        - Зачем вы так рискуете, леди Евгения? - резко спросил сэр Морис.
        - Не говорите глупостей, граф, - ответила волшебница. - И не путайте ваши страхи с настоящей опасностью.
        - Что они сказали? - спросил сэр Гримберт.
        - Что мы взялись за благородное дело, и они нам желают удачи. Они пропустят корабли с провизией и, если надо, помогут.
        - Вранье! - раздался резкий голос подошедшего Отца Алития. - Это хитрость, чтобы избежать удара сейчас и навредить, когда мы будем в Пустоши, в уязвимом положении. Мы уйдем, опасность для них исчезнет, и они захватят корабли, что пошлют мои братья.
        - В словах Отца Алития есть здравый смысл, - сказал сэр Гримберт.
        - А что раньше его там не было? - ядовито осведомился экзекутор.
        - Я не то хотел сказать, - смешался барон. - Я в том смысле, что с ними трудно спорить.
        - С ними не надо спорить, - отрезал экзекутор, - их надо слушать. Крепость нужно уничтожить!
        - Начинайте, - с иронией сказала хозяйка.
        - Доверять этим людям рискованно, миледи, - подал голос сэр Морис. - Они все-таки разбойники.
        - А кто говорит о доверии, граф? - спросила леди Евгения. - Я просто знаю это.
        - Вы не поделитесь причинами своей уверенности? - вкрадчиво спросил сэр Гримберт.
        - Зачем? - удивилась волшебница. - Это что-то изменит? Впрочем, если у вас есть опасения, можете оставаться. Дорогу я и сама знаю.
        Лица рыцарей скривились как от уксуса.
        - На счет дороги, я бы на вашем месте не был бы так уверен, - злорадно заявил экзекутор.
        - Что опять случилось? - подняла бровь волшебница.
        - Ничего не случилось, просто мне, наконец, пришла точная карта. Управление Экзекуции подняло все свои архивы, все свидетельства о походах в Пустошь. Теперь мы можем уверенно идти вперед.
        - Мы и раньше не особо сомневались, - пробурчал сэр Бертран.
        - Давайте продолжим в более подходящем месте, - предложил, как всегда осторожный, сэр Гримберт
        Палатку командующего уже развернули, и спорщики прошли туда. Экзекутор вытащил из-под рясы свиток, раскатал его и начал листать потрепанную тетрадку. Рыцари склонились над картой.
        - Так, - начал Отец Алитий, - карта составлена по свидетельствам трех походов к Монументу, осуществленных нашим Управлением. Походы отмечены стрелками. Красные стрелки, это под предводительством Отца Кристиана...
        - Разве это карта? - разочарованно прогудел сэр Бертран.
        - Что вам опять не нравится? - взвился экзекутор.
        - Граф просто хотел сказать, что карты обычно более подробны, - примиряюще сказал сэр Морис. - А это больше похоже на схему. На карте должно быть указано, где горы, а где болота, где переправы, а где перевалы. А здесь...
        - Здесь есть все, что нам нужно, - перебил экзекутор. - Все ориентиры, по которым можно безопасно добраться до Монумента.
        - Так уж и безопасно, - проворчал сэр Бертран.
        Экзекутор недовольно посмотрел на графа.
        - Все стрелки, кстати, довольно далеко не доходят до Монумента, - приглядевшись к карте, сообщил сэр Гримберт.
        - Потому, что целью походов был не сам Монумент, который считался мертвым, - возразил экзекутор. - А племена дикарей, пытавшиеся прорваться в цивилизованные земли.
        - Далековато они находились, для прорыва, - заметил сэр Морис.
        Сэр Бертран расхохотался, покрасневший от негодования экзекутор уже открыл рот для гневной тирады, но его опередила леди Евгения:
        - Что же мы сидим, если у нас теперь есть все, чтобы достичь Монумента?
        Рыцари переглянулись, им явно не нравилась идея оставить крепость пиратов за спиной, но то, что переубеждать своенравную волшебницу дело бесполезное, они поняли давно, поэтому сэр Морис, после недолгих колебаний, велел выступать.
        Рыцари встали, Отец Алитий потянулся к карте, но хозяйка положила на нее руку:
        - Если позволите, Отец экзекутор, я ее на полчасика у себя оставлю, погляжу повнимательней, что к чему.
        Экзекутору эта идея явно не понравилась, но он смолчал, предпочтя не идти на конфликт из-за столь незначительного повода. Ганнар ждал, что хозяйка пойдет вслед за рыцарями, но та так и сидела за картой. Когда в палатке они остались одни, она достала бумажку и несколько раз сверилась с картой.
        Ганнар скосил глаза к листку, и девушка подняла на него взгляд:
        - Прекрасно! - сказала она с удовольствием.
        - Так чего он пишет? - спросил Ган.
        - Что из Монумента не лезут никакие чудовища. На самом деле это ловушка и мне ни в коем случае не следует туда идти, иначе я попаду в руки злобных мутантов, в смысле, демонов.
        - Так значит, мы идем обратно? - спросил Ганнар недоверчиво.
        В ответ хозяйка рассмеялась:
        - Наоборот, теперь у нас один путь - к демонам.
        - Зачем? - не сдержавшись воскликнул Ганнар.
        - У них есть то, что нам нужно.
        - Что это?
        Хозяйка посмотрела на него серьезно, во взгляде на миг промелькнула усталость.
        - Сейчас не время для таких разговоров...
        Глава 17
        В этой комнате отовсюду, с потолка, со стен и может даже с пола, если смыть с него грязь, падал ровный белый свет. Петеру почему-то хотелось назвать его медицинским. Может, когда-то это была операционная, возникла из далеких, чужих запасников памяти мысль и тут же пропала, раздавленная, как и все предыдущие чувством потери. Петер взялся за угол белого полотнища, подождал, пока за свой возьмется Марк, и потащил, осторожно ступая, чтобы не замарать уже лежащую ткань. Полотно натянулось, и он аккуратно опустил его на пол. Выпрямившись, он оглядел скрывшуюся под белым фигуру. Теперь, если не знать, ни за что не подумаешь, что голова оторвана, а правая рука держится на тонком листике стали.
        Марк машинально потрогал левую сторону лица, опухшую и раскрашенную всеми оттенками лилового.
        - Надо, наверное, что-то сказать, - произнес он сдавленно.
        Сказать, повторил про себя Петер. Что можно сказать про того, кого ты не знаешь? "А что ты вообще знаешь?" - ехидно пискнул кто-то изнутри, сидевший тихо до сих пор с той самой проклятой крыши, на которой их расчленили и препарировали толи призраки прошлого, толи тени будущего. А может и их собственные тени, отраженные каким-то страшным зеркалом, показывающим все как на самом деле, без прикрас и оговорок. "Что ты знаешь, марионетка?" - со злобной радостью повторил этот кто-то. "Пошел ты на хер!" - с ненавистью подумал Петер. - "Да, я глупая марионетка, которой уже показали, как на самом деле, а она все продолжает прыгать на ниточках и живет в своем, придуманном мире. Я знаю, кем он был на самом деле, но для меня он навсегда останется другом. Смешно тебе? Смейся, смейся. Грех не поржать над идиотиком с идеалистической кашей в голове, который мог сейчас, как сыр в масле кататься в имении какого-нибудь лорда или в Ордене, младшим архивариусом, но вместо этого залезший в самую жопу мира. И собирающийся залезть еще глубже. Все люди хватаются за то, что дает им жизнь, и довольствуются этим, по
возможности пытаясь ухватить еще что-нибудь. Если им становится тошно от такой жизни, они блюют и живут дальше. Но конечно всегда есть идиотики, которым надо что-то другое - всякие справедливости, равенства и прочая дребедень выдуманного, идеального мира. Дураков этих не переделать, над ними можно только посмеяться. Так что и ты хихикай, не стесняйся..."
        Петер совладал с эмоциями, поднес кулак ко рту и прокашлялся, в левой руке снова заныло, он поправил повязку и начал:
        - Все мы рождаемся одинаковыми. Мальчики или девочки, благородные или простолюдины, богатые или бедные. Живые или из стали. Все на одно лицо. Свой собственный облик обретаем позже, взрослея и совершая поступки. Становимся умными или дураками, честными или подлыми, храбрецами или трусами. Мысли и намерения не имеют значения, слова - просто набор звуков, которым мы произвольно придаем смысл. Такими как есть, нас делают наши поступки. Только не те, что были когда-то давно, когда мы показали себя героями у всех на виду, а те, что совершаем прямо здесь и сейчас, ведь живем мы не в прошлом, живем только в этот момент. Наш друг Джон уже не живет здесь и сейчас. Жить он сможет только в нашей памяти. И не важно, кем он считал себя, о чем думал и чего желал. На все оставшиеся времена он будет таким, каким был во время последних своих мгновений.
        - Мы тебя не забудем, - сказал Марк и вытер с правой щеки покатившуюся слезу.
        Где-то внутри Петера снова раздалось хихиканье, но уже далеко не такое веселое, словно смеялся сломавшийся механизм, которому совсем не до смеха, но он не знает, как остановиться. Из памяти всплыли образы разрушенных памятников и обелисков, непонятные знаки забытых языков и Петер признал - человеческая память коротка, не им давать такие громкие обещания. Но они сделают все, что в их силах.
        - Что, пошли? - спросил Марк.
        Петер кивнул. Перед входом он обернулся, бросив последний взгляд на робота, и вышел. Подхватил стоявший у стены мешок, закинул на спину и зашагал по очередному, тысячному, наверное, коридору. Все их существование в последние дни свелось к блужданию по бесчисленным тоннелям и проходам. Непонятно, как в этих замкнутых пространствах жили раньше люди.
        Попетляв по цехам и техническим помещениям они вышли в длинный широкий проход, близнец того, что встретил их на противоположной стороне. Примерно через милю нашлась нужная дверь. Ее было не трудно отличить от остальных - сделанная из серого, холодящего ладонь металла, она контрастировала с радостно белыми дверьми с блестящей поверхностью.
        Вагона внизу не оказалось. Марк потыкал в пульт, толи наудачу, толи что-то поняв. Через пару секунд на пульте замигал зеленый значок. Марк снял мешок и уселся на него. Петер последовал его примеру.
        - Надо было еще поискать таблеток, - сказал Марк после паузы.
        - Зачем они нам? - равнодушно откликнулся Петер. - Хочешь подольше растянуть это удовольствие?
        - Чего добру пропадать? - рассудительно заметил Марк. - Двухвосткам что ли оставлять?
        - Двухвосток там нет. Яйца мы с тобой все побили.
        - Другие наползут.
        - Это вряд ли. Если бы они все понимали, как сюда добраться, их тут целая орда бы кишела.
        Марк не ответил. Он ушел в себя, уставившись остекленевшим взглядом в стену. У Петера тоже не было большого желания разговаривать, он закрыл глаза и привалился к стене. Тут же возникла тягучая боль в левом локте, пошла вверх и вниз по руке. Рановато сработал амулет леди Евгении тогда, не дождался конца боя, теперь мучайся. Хотя с другой стороны, если бы он помедлил, то конца боя не дождался бы я сам, признался себе Петер. По одной жизни нам волшебница все-таки сохранила...
        За дверью тамбура громыхнуло, и ровным белым светом загорелся новый значок.
        - Катафалк пришел, - сказал Марк и поднялся. - Вставай, нам в последний путь пора.
        Петер морщась, поднялся и пошел вслед за товарищем. Снова громкое шипение, в тамбуре из них начал уходить вес, словно они переходили из разряда людей в класс призраков. Петер немного приподнялся над полом, и когда дверь, по заведенной привычке, зашипела и отворилась, он, оттолкнулся от стены и вплыл в вагон.
        - Я вот одного понять не могу, - сказал за спиной Марк, - почему в одном месте притяжение то есть, то нет? Шипение - это давление уравновешивается, а почему в этот момент гравитация пропадает?
        Петер, уже пристегивающийся к креслу только пожал плечами:
        - Слишком много здесь этих "почему". Наверное, они все и вымерли от переизбытка "почему".
        - Почему они вымерли, я знаю, - перебил Марк, - а вот как они умудрились дойти до такого уровня техники, мне непонятно.
        - Технический прогресс, - равнодушно ответил Петер.
        Марк пристегнулся, механический голос сказал что-то непонятное, дверь снова зашипела, вагон дернулся и начал набирать ход.
        - Нет, - упрямо сказал Марк. - Видел я их прогресс. Они только удовлетворяли свои потребности. Если силу пара и электричество еще можно назвать по-настоящему необходимыми для развития человечества изобретениями, то все, что делалось дальше, было или для развлечения, или для облегчения и так не слишком тяжелой жизни.
        - Ты упрощаешь, - сказал Петер, рассматривая зеленую планету в иллюминаторе.
        - Да, - согласился Марк, - но по сути то я прав. Все, чего хотели люди прошлого - это развлечения. Трахаться, пить, жрать всякий дурман, а позже вообще, все свои грезы и наслажденья прямо в мозг пихать. В мыслители или ученые никто из них не стремился.
        - Так уж никто, - скривился Петер.
        - Единицы. Из общей массы это то же самое, что и никто. Да и что придумывали эти единицы? Новые развлечения. Я даже представить не могу для чего нужно большинство из тех вещей, что мне привиделись.
        - Это потому что ты человек другого мира. И разве больше у нас ученых?
        - Нам надо выживать! - твердо сказал Марк. - Нам не до наук. Если крестьяне пойдут в школяры, кто станет землю пахать? У нас все люди работают, им не до учебы.
        - Не все, - не удержался Петер.
        - Ну да, еще Орден есть. Эти хорошо устроились. Но нормальные то люди все при деле. А в те времена все по-другому было - учись хоть до старости, работай несколько часов в день. Все остальное за тебя машины сделают. А если надо, то и додумают.
        - Так может машины, и двигали весь прогресс?
        - Может и так. А потом увидели, до чего эти чудеса довели и вернули все обратно.
        - В каком смысле вернули? - не понял Петер.
        - Это я про магию нашу, про специальное поле и что там еще... Ведь дали нам такую игрушку - волшебство, что бы, если трудность какая, непосильная человеку, то произнес заклинание, и все решилось, ни думать не надо, ни работать.
        - Магия не всякому подвластна, - напомнил Петер.
        - Правильно, а почему? Не потому ли, что если каждому дать, то опять вакханалия вроде Катаклизма начнется? Захочет какой-нибудь дурень фиолетовое солнце, начнет заклятья плести, а ведь под солнцем этим потом всем остальным жить. А если обидится один на другого? А если народ на народ? Такие вещи всем нельзя давать. Пахать, ткать да железо ковать можно и без магии. Пусть помедленней, зато времени на всякие глупости меньше останется. А волшебство, это только на крайний случай.
        - Ну хорошо, - терпеливо сказал Петер, - дали нам магию, чтобы мы не наделали новых машин, изменили физические законы, чтобы это в принципе невозможно было. И что дальше?
        - Как что? - удивился Марк. - Получается, в нас играют как в куклы. Захотели дали, захотели, отобрали.
        - Почему играют? Если это машины стали умнее людей и увидели к чему идет прогресс, то они просто спасали человечество.
        - Может и так. У машин и вправду нет жадности, зависти, похоти и прочих человеческих пороков. У человека все это идет от животной природы, у машины же только незамутненная страхами и мечтами логика. Но представь, что это не машины достигли такого уровня мышления. Что человечество провел за ручку, как малого ребенка кто-то другой.
        - Кто?
        - Откуда я знаю? Есть много вариантов. Вот, например, Бог. Кто он такой? Что это за идея такая, всеобъемлющего существа? Ведь если задуматься, это бред!
        - Тебя собственно, никто и не заставляет верить. Это просто как традиция...
        - А откуда эта традиция? - спросил Марк.
        - А я почем знаю? - недовольно сказал Петер, все более тяготившийся этим разговором.
        - Но ты согласен, что сама идея бога ничем не обоснована?
        - Разве тебя кто-то заставляет верить? - вздохнул Петер. - Это просто сказки для неграмотных крестьян. Детям ведь тоже говорят, что в капусте их нашли. Тебя же это не смущает?
        - Нет. Не смущает. Детям рассказывают сказки, потому что им еще рано знать правду, у них от правды мозги набекрень съедут. А теперь еще раз повторю - для чего нужна идея Бога?
        - Не знаю, - пожал плечами Петер, - и не вижу от нее никакой пользы.
        - Идея Бога позволяет объяснить все, ничего не объясняя. Откуда появился человек? Бог сделал. Почему солнце горячее? Бог таким сделал. Так ведь на любой вопрос можно ответить, не подцепишься. Откуда вот взялись те, что в городе нас поймали? Бог послал на людей в наказание? Только я, когда меня там наизнанку выворачивали, кое-что понять успел. Не слыхали те ребята ни о Боге, ни о демонах. И нас они отпустили не потому что пожалели или мы людьми хорошими оказались, достойными жить. Ничего подобного. Убили бы они нас с большой радостью, даже не убили, а стерли, чтобы следа от нас не осталось. И на их причины так делать, мне даже возразить нечего, правы они про людей, куда ни кинь. Но они все-таки что-то увидели, что-то поняли и отпустили. И во мне теперь это что-то сидит и, похоже, ждет своего часа. А я получается простая оболочка, несу что-то, вот оно, рядом, а ухватить не могу. Только чувствую, что там и ответы на все заданные и не заданные вопросы имеются.
        Петер ушел на миг в себя, вспоминая видения.
        - Знания, данные нам, пригодятся людям.
        -Ага! - саркастически сказал Марк. - И они дали нам их, чтобы люди начали творить все ужасы, за которые их и истребили. Что ты полезного знаешь? Знаешь, как реактор сделать? Или на каком принципе трансгресс-линия работает? Все, что в моей башке, это знания о людях, о человечестве. Они помогают выбраться отсюда, но дома будут бесполезны.
        - Может, мы должны рассказать всё леди Евгении?
        - И что она будет с этим делать?
        Неожиданно мороз продрал по коже Петера, на миг его словно вывернуло наизнанку. За окном назад ушло Кольцо, впереди открылся новый мир. Петер и сам не знал, что он надеялся увидеть. Может свой собственный мир, в который можно будет спуститься и оказаться если не дома, то хотя бы в соседней стране, среди людей. Правда, как отличить свой мир от чужого из космоса? Но если впереди не ждал родной мир, то наверняка это было что-то буйное и страшное вроде мира двухвостки. Под ними же висел безжизненный светло-серый шар, изрытый воронками. Правый бок планеты оказался в тени, сделав ее похожей на полумесяц.
        - Как-то совсем уныло, - пробормотал Марк.
        - Похоже там голый камень, - невесело усмехнулся Петер. - А ты таблеток съедобных набрал. Чем разводить будешь?
        - Специально для тебя найду чем... - зловеще посулил Марк.
        Впереди увеличивался в размерах пункт их назначения, который теперь можно было рассмотреть в подробностях. Хотя подробностей особых не наблюдалось.
        - Железный мячик какой-то, - недоуменно сказал Марк. - Куда же мы пристанем, он же гладкий как лысина.
        Петер не ответил, им полностью овладело равнодушие. Он просто смотрел на станцию, казавшуюся младшим братом серой планеты. Гладкая поверхность шара, слабо поблескивала, кое-где на ней виднелись вмятины, видимо на прочность ее проверяли не меньше чем мир внизу. Станция приближалась, заслоняя беспросветное небо и планету. В последний миг Петер решил, что механизмы станции мертвы, и они разобьются о ее обшивку, но часть стены вдруг исчезла, и вагон нырнул в образовавшуюся дыру. Движение продолжилось еще несколько секунд, вагон плавно затормозил, и Петер с каждым мгновением все больше чувствовал свой вес.
        - Кажется летать не придется, - сообщил Марк, отстегиваясь.
        Открылась дверь вагона. Марк воскликнул что-то невнятное, а Петер запустил пятерню в отросшие лохмы.
        - Вот я всего ожидал... - потрясенно сказал Марк, - но это уже ни в какие ворота не лезет.
        - Интересно, оно съедобное? - спросил сам себя Петер.
        - Что оно?
        - Вон то, вроде длинной грибной ножки. Видишь? Обвилась вокруг... м-м-м... лопуха?
        - Где ты лопух с зубами видел? - удивился Марк.
        - С чего ты взял, что это зубы? Они больше на пальцы похожи, только острые. Видишь, как шевелятся?
        - Зубы шевелиться не умеют, - признал Марк. - А этот задумчиво так перебирает. О чем он думает, по-твоему?
        - Съедобные ли мы?
        Марк вытащил из рюкзака трубу молота, дернул за концы, вытягивая во всю длину.
        - Пусть проверит.
        Петер достал свой молот и осторожно ступил в зеленую мешанину. Сверху на голову тут же упал тонкий побег, коснулся уха, и Петер с криком отскочил обратно. Провел ладонью по обожженному месту
        - Этот "падла" укусила меня! - ошарашенно сказал он, глядя на красную каплю.
        - Кто? - поднял брови Марк.
        Петер задумался на миг и отмахнулся:
        - Неважно.
        Тот, что сидел внутри, так и не пожелавший снова уснуть, радостно потер руки, и Петер принялся за дело с несвойственным ему ранее жестоким удовлетворением. Молот был здесь не нужен, меч оказался куда полезней. Полоса стального клинка впивалась в яркую зелень, пузырящийся сок капал с лезвия, словно слезы по безвозвратно затоптанной чистоте юношеской наивности. Вставший рядом Марк тоже спрятал молот и размахивал мечом. Местная жизнь, не встречавшаяся со сталью, была мягкой и податливой. Она постанывала каким-то своим растительным скрипом, сжималась и извивалась, но противопоставить пришельцам ничего не могла. Через заросший зал быстро пролегла широкая просека. Где находится выход, друзья с первого раза не угадали, и вскоре через озверевшую растительность пролегли еще две выкошенные полосы. В коридоре, оказавшемся за дверью, все стало еще хуже - растительность полностью скрыла стены и потолок. При этом она перепуталась так, что скрытые зеленью лампы не могли хоть немного осветить путь. Пришлось сдирать зеленую мерзость со всех поверхностей, вырубая ее блоками, как вырубают лед или замерзшую землю. За
четыре часа работы они продрались на полторы сотни футов, до ближайшего поворота, и выдохлись. Марку растения ожгли левую руку и шею, Петеру тонкая бледная завитушка упала на нос, и прежде чем он оторвал кровососку, стала бледно-розовой, успев высосать немного крови. Петер растоптал ее и прислонился в изнеможении к стене.
        - Я больше не могу, - прохрипел он.
        Марк обернулся и стер со лба пот. Потом потрогал, поморщившись, лиловую половину лица. Открыл было рот, но передумав что-либо говорить, молча пошел обратно. Петер отлепился от стены и поплелся за ним. В вагоне они улеглись на сиденья и открыли последние консервы.
        - Теперь нам вода позарез нужна, - сообщил Марк, облизывая нож. - Кроме таблеток ничего не осталось.
        - Сейчас-то бурдюки полные, - устало ответил Петер, закрывший глаза и наблюдавший как под веками стремительно разлетаются яркие звезды. - Да и есть здесь вода. Откуда-то же эти ползучие гады ее берут...
        - Откуда они жратву берут, вот вопрос.
        - Друг друга жрут, - еле слышно пробормотал Петер.
        - А началось с чего?
        Перед мысленным взором Петера неожиданно появилась ослепительно белая комната, заставленная сверкающими приборами. В ней люди в белых халатах, тыкали чем-то в небольшие растения в горшках, подсыпали в пустые горшки удобрения и ставили саженцы под разноцветные лампы.
        - Началось, как обычно, с людей, - вздохнул Петер. - Все беды начинаются с людей.
        Марк хмыкнул, но ничего не сказал. Через несколько минут послышалось его ровное сопение. Петер лежал с закрытыми глазами, стараясь ни о чем не думать. Усталость отдавалась в каждом члене, но сон не шел.
        - Осторожнее, Джон, - пробормотал во сне Марк. - Нам далеко идти.
        Черная сосущая тоска снова начала собираться чуть выше солнечного сплетения. Если бы вы не пришли, он сейчас был бы жив, сказал тот, что внутри. Петер не ответил. Ему нечего было ответить.
        - Вместе мы навоюем, - снова пробормотал Марк. - И никакой я не сэр, дурило.
        Петер вытер скатившуюся по щеке слезу.
        - Теперь я все понимаю, - сказал Марк и снова засопел.
        Я тоже, подумал Петер и отключился.
        На следующий день они освободили оставшуюся часть коридора и лестницу, на два этажа вверх. Каждый дюйм станции был занят хищными зарослями. Проработав весь день, на ночь они снова вернулись в вагон. Следующий день дал первые результаты: в одной из комнат, освобожденных от растительных захватчиков, друзья нашли трубу, торчавшую из стены. На трубе был небольшой рычажок, при повороте которого из отверстия толчками шла вода, с привкусом железа, но чистая и без затхлых запахов.
        На небольшом совещании приняли решение пробиваться наверх, там где-то должна была находиться рубка управления, из которой они могли бы оценить свое положение и ситуацию на станции. Прорубаясь на следующий этаж, они делали короткие вылазки в прилегающий коридор, ища висящие на стенах таблички и схемы. К концу следующего дня очередная карта-схема показала, что они достигли уровня, на котором осуществлялось управление. Заросли здесь были не такими густыми, как внизу, и очистить этаж не составило большого труда. Правда, разобравшись с зеленью, друзья встретили препятствие куда прочней - вход в рубку закрывала массивная дверь из материала, отдаленно похожего на металл, но сопротивлявшегося молотам куда неохотнее, чем сталь. После получаса работы, взломщики, наконец, одолели запоры и вошли внутрь.
        - Хоть здесь зеленой слизи нет, - с облегчением вздохнул Марк. - А то меня уже тошнит от этого взбесившегося салата.
        Зал имел круглую форму, на стенах висели большие экраны. Из двух десятков работали только три, причем на одном из них только серое мельтешение. Под большими экранами расположились их собратья поменьше, еще ниже шли столы с рядами цветных кнопок. Марк подошел к одному из работающих экранов и вгляделся в изображение серой планеты. Петер пошел вдоль столов, оглядывая экраны поменьше. Почти все из них представляли из себя черные прямоугольники, лишь на отдельных светились цветастые схемы, мигали красным какие-то контуры и проносились снизу-вверх столбики букв и цифр. Все это казалось смутно знакомым, смысл некоторых знаков вроде бы проступал из глубин памяти, но какая-то последняя преграда в голове, как прозрачная пленка удерживала знания в обособленном отсеке.
        - Опа! - раздался позади голос Марка. - А на планете-то купол имеется! Может там и наш "наблюдательный" друг отыщется?
        Петер прошелся вдоль пультов и уселся в кресло посреди зала. Наверное, здесь раньше сидел капитан станции, закинув ногу на ногу, и твердым голосом отдавал команды. Не совсем, правда, понятно, какие можно отдавать приказы, если ты просто вертишься в железном шарике вокруг мертвой планеты. "Давайте ребята, надо вертеться побыстрее!" Для чего вообще тратить столько усилий, строить сложнейшие механизмы, если рядом нет ничего полезного? Нет, люди конечно всегда найдут причину, чтобы сделать какую-нибудь глупость, но всему же есть пределы. Петер вспомнил, как Марк негодовал по поводу выдуманного Бога.
        - Марк! - позвал он.
        Марк пробормотал в ответ что-то невнятное.
        - Как думаешь, что они здесь забыли?
        - Где здесь? - отрешенно проговорил Марк.
        - На этой планете. В этой системе.
        - Опыты ставили.
        - Над кем?
        - Официально, как я понял из написанного - здесь выводили новые растения, приспособленные жить на новых планетах.
        - А неофициально?
        - За кого ты меня принимаешь? - удивленно отозвался Марк. - Я вместе с тобой семь лет в орденской школе отучился. Таких предметов там не преподавали.
        - Вспомнить, чему нас учили, стыдно становится.
        - Это да. Стилистика и грамматика хреновы.
        За спиной послышался скрип, Марк закряхтел, но Петер не обернулся посмотреть, все это механическое будущее окончательно ему обрыдло, и единственным чувством, что он испытывал в последнее время, была усталость.
        - Слушай! - словно очнувшись, сказал Марк. - А ведь они действительно учили нас чему угодно, но только не наукам! Из математики только самые азы - сложить, поделить. Физика, химия, они и названий таких, поди, не знают. Ладно, в травах кое-что понимают, животных по классам и видам разносят, анатомию изучают. Получается, биология их интересует. Горное дело, как образуются минералы, что влияет на их свойства - все это они тоже хорошо знают. Помнишь, мы даже научный труд на эту тему изучали. Этого, как же его, блин...
        - Отца Вердуна, - напомнил Петер.
        - Точно, - подтвердил Марк, - Отца Пердуна. Как мы смеялись тогда над ним... Дальше, в истории они рубят, мама не горюй. По отрывкам слов могут определить, откуда пришел тот или иной народ, от какого древнего народа родился, с кем рядом жил, и прочую чепуху. Ведь, когда хотят, они могут проводить изыскания, научные исследования. Почем же их не интересует ни физика, ни химия, да и математика постольку, поскольку?
        - Откуда ты знаешь, что не интересует? - меланхолично спросил Петер.
        - Дык ведь... - Марк замолк на полуслове.
        Петер толкнулся ногой, и кресло, скрипнув, развернулось. Марк, приоткрыл рот, уставился в потухший экран и чесал шевелюру.
        - Думаешь, они специально скрывают? - повернулся он к Петеру.
        Тот пожал плечами:
        - Скорее сами ничего не могут понять, а признаться гордость не позволяет. А где-нибудь в Слешо сидят самые умные, самые почтенные, и бьются лбами в эту стену.
        - А мне моя версия больше нравится, - сказал Марк. - Сам посуди - в Пустошь они ходили еще тысячелетия назад, видели, что там другое солнце, наблюдали, как изменяются при переходе через невидимую границу законы. Помнишь, как Дэнил про пар в котелке намекал? К тому же в те времена многие еще помнили, что было до Катаклизма. Дед рассказывал внуку, внук своему внуку. Люди не могли так быстро забыть о погибшем мире.
        - Даже, если и забыли, полчища дикарей из Пустоши быстро им напомнили бы, - сказал Петер.
        - А были ли эти полчища? - скривился Марк. - Видел их кто-нибудь, кроме Отцов-экзекуторов?
        - От этих господ можно всего ожидать, - признал Петер. - Вот только зачем они нас тогда сюда послали? Пользы от нас мало вышло, а тайну эту мы далеко разнести можем.
        - Во-первых, - загнул мизинец Марк, - кто сказал, что они вообще рассчитывали, что мы вернемся. Может, мы даже до Пустоши не должны были дойти. Вспомни тот красный туман или веретено из башни. Кто же знал, что вместо проводника-дикаря, нашим попутчиком окажется такой... м-м-м... в общем, Дэнил?
        - Ну это ты загнул, - возразил Петер. - Орден и бродячие маги? Такого не может быть!
        - Почему? - невинно осведомился Марк.
        - Потому что они враги! - твердо сказал Петер. - Орденцы отлавливают отступников и казнят.
        - И много ты таких казней видел?
        - Так у нас и магов нет!
        - Ну да, конечно! - засмеялся Марк. - Нет, и даже появляться не думают. Везде появляются, в вольных баронствах как грибы после дождя растут, в восточных или южных королевствах их пруд пруди, а у нас даже народится не могут. Суровы наши края, теплолюбивые маги-отступники не приживаются. А может почва у нас бедная, как думаешь? Им, поди, только чернозем подходит.
        - Все это не имеет никакого смысла сейчас, - отмахнулся Петер. - Мы от Ордена за миллиард миль. То, что нужно было выяснили. Если вдруг, каким-то чудом доберемся до дома, то все расскажем леди Евгении. Сейчас какой смысл об этом думать?
        - Много же мы расскажем, - невесело ухмыльнулся Марк.
        - Что тебе не нравится?
        - Так ведь мы не знаем, кто же напал на Орден. А это самое главное.
        - Пусть так, - согласился Петер, - какое сейчас это имеет значение?
        - Никакое, - признал Марк.
        - Так давай лучше про купол.
        - А что купол? Он внизу, мы вверху. Лифта нет, как попасть туда, непонятно.
        - Эти купола, - сказал Петер, - как аварийные выходы. Ими пользовались только в крайних случаях. Представь, что станция сломалась. Как людям попасть туда?
        - Наверное, как на морском корабле, шлюпки какие-нибудь... - пожал плечами Марк и задумался. Через несколько мгновений он снова уткнулся в экран.
        Петер закинул ногу на ногу и покачал стоптанным башмаком. Надолго его не хватит. Вспомнилась круглая металлическая ступня Большого Джона, в черной упругой окантовке. Такую и за тысячелетия не сносить.
        - Пожалуй, в этой секции стоит поискать, - снова подал голос Марк.
        - Нашел шлюпки? - спросил Петер.
        - Экий ты шустрый, - недовольно ответил Марк, - все тебе на блюдце подавай. Я нашел транспортную палубу. Под ней, кстати, палуба техобслуживания, надо сходить, посмотреть, может там и робот найдется.
        Транспортная палуба оказалась на восемь этажей ниже уровня, к которому пристал их вагон, поэтому следующий день предстояло потратить на уничтожение зарослей. Друзья спустились вниз и, поужинав, отключились на мягких скамейках.
        С утра отправились за водой, набрали полные бурдюки, заодно и вымылись. Вернулись к зарослям, Марк первым подступил к стене спутанной зелени, размахнулся мечом и, вскрикнув, схватился свободной рукой за шею. Петер подхватил осевшего друга и оттащил на пару ярдов назад. Марк с проклятиями оторвал руку от шеи, бросил на пол влажно поблескивающий зеленый комок.
        - Что это? - встревоженно спросил Петер.
        - Плюнуло, - сквозь зубы выдавил Марк, на его лбу выступила испарина.
        Петер поднял голову, всматриваясь в заросли. Там что-то мелькнуло, и в спутанные патлы Петера влетел еще одного болотного цвета комок, по размеру чуть больше оливы. Петер яростно сбил его на пол и наступил башмаком. Тут же еще один плод выстрелил ему в плечо, второй упал на коленку. Сбив их, Петер подхватил друга под мышки и оттащил с лестничной площадки.
        - Что еще за стрельба? - спросил он возмущенно.
        Марк не ответил, по его лицу обильно катился пот, пальцы мелко дрожали.
        - Что-то хреново мне, - с трудом выдавил он.
        - Ты чего? - испугался Петер.
        - Кажись, эта штука, отравленная была. - Марк с трудом поднял руку, чтобы вытереть пот. - Посмотри, что в аптечке есть...
        Петер кинулся к рюкзаку, непослушные пальцы запутались в завязках. Наконец, он выдернул мягкую шкатулку из набора НЗ, подаренного Большим Джоном, открыл, взгляд заметался по незнакомым названиям препаратов. Спокойно, сказал он сам себе, думай не так как привык, думай, как тот ехидный. Глубоко вздохнул, отключаясь от внешнего мира. Во-первых, чему нас учили в Ордене: сырой яичный белок против ртути, сулемы, свинца и серной кислоты, винный уксус против ядовитых грибов, моллюсков и рыб, камфора при отравлениях растениями, правда, теми, что ты сам съел, а не стреляющимися отравленными плодами. Еще помогает сахар при отравлении мышьяком и медным купоросом. Вино против грибов, селитра против животных ядов. Но все это при попадании внутрь, а вот если человека кусает змея или паук, ему вводят сыворотку. Петер быстро перебрал флаконы и бумажные упаковки. Названия ему ничего не говорили, но по этикеткам он примерно понял назначение большинства. На некоторых встречалось слово сыворотка, но они были от каких-то незнакомых ему болезней. В итоге он оставил себе два пузырька, с похожими надписями.
Иммунологическое, повторил он про себя написанное. Значит, вырабатывает иммунитет. Поливалентная, еще одно смутно знакомое слово. Поли, значит много. Сыворотка, вырабатывающая иммунитет против многих ядов? Колебаться дальше нет смысла. Петер глянул инструкции, придавил торцы флаконов к плечу друга. Дважды раздалось короткое свистящее шипение. За то время, что Петер рылся в аптечке, Марку стало значительно хуже - его тело било мелкой дрожью, лицо пошло пятнами. Петер взвалил его на плечи и потащил в вагон. Марк бормотал что-то неразборчиво, но Петер настолько испугался, что его друг сейчас умрет, и он останется здесь в одиночестве, что даже не пытался разобрать, что тот говорит.
        Уложив Марка на одно из сидений, Петер с четверть часа наблюдал за другом. Казалось, состояние его перестало ухудшаться. Петер сходил за рюкзаками и попытался напоить друга. Марк ненадолго пришел в себя, сделал несколько глотков и снова впал в забытье. До самого вечера он дрожал и исходил потом, лишь ненадолго приходя в себя. Петер впрыскивал ему сыворотку из обоих флаконов, молясь, чтобы они были совместимыми. К ночи Марку на вид стало легче, он продержался в сознании пару минут, успев опустошить один из бурдюков.
        - Не было раньше, - прохрипел он, уже отключаясь.
        - Чего? - не понял Петер.
        - Плодов, - еле слышно добавил Марк. - На нас... охотится...
        Почти всю ночь Петер просидел над другом без сна, благо тусклые лампочки вагона никогда не выключались. Из головы его не шли слова Марка. Действительно, свое путешествие по станции они начали с этого этажа, подымаясь выше по лестнице. Когда они освобождали эту площадку, никто в них не плевался ядовитыми оливами. Петер вышел из вагона в смежный зал. Растительность здесь осталась только у боковых стен. Петер накинул на голову куртку Марка, так чтобы осталась узкая щель для одного глаза, и подошел к стене зарослей. Тут же три оливы, не видимые до этого в переплетении ветвей и листьев, вылетели из чащи и дробно стукнули по куртке. Петер пнул одну из них, откатывая на безопасное расстояние, и присел над ней, разглядывая.
        Олива лоснилась, бока ее то опадали, то вздымались, словно она дышала. С двух краев торчали небольшие черные выступы, с острыми вершинами. Подышав так несколько минут, плод скукожился и замер. Петер опасливо посмотрел на заросли и вернулся в вагон. Подремав пару часов, он снова напоил Марка, позавтракал и, соорудив из куртки друга подобие капюшона, отправился на лестницу. Когда клинок взвился над ветвями, заросли принялись отплевываться ядовитыми плодами, но защитивший все открытые места Петер, не обращал на них внимания, безжалостно рубя растения. Пройдя таким образом вниз на два этажа, он вернулся в вагон, для обеда. От прикосновения к руке торца флакона с сывороткой, Марк открыл глаза.
        - Пить! - прохрипел он.
        Петер поднес к сухим губам горлышко бурдюка, и Марк сделал несколько жадных глотков.
        - Я думал, ты ушел, - прошептал он отвалившись.
        - Заросли рубил, - ответил Петер. - Когда придешь в себя, все равно вниз идти придется.
        - Плодами кидается?
        Петер кивнул.
        - Смотри, осторожнее, скоро новые фокусы будут.
        - С чего ты взял?
        Марк с трудом растянул воспаленные губы в улыбку:
        - Видимо эту гадость вывели такой, чтобы она могла выжить в любых условиях. Не удивлюсь если у нее и мозги есть, да побольше наших.
        Пообедав сам, Петер решил накормить и друга, но Марка стошнило от первой же ложки. Вздохнув, Петер снова отправился на лестницу и к вечеру справился еще с четырьмя этажами. Обессиленный, он по возращении снова напоил Марка, ввел лекарство и, поужинав, отключился, едва положив голову на свернутую куртку. Следующие два дня ушли на то, чтобы дойти до транспортного уровня и зачистить этаж. К вечеру, когда он добивал последние заросли, вместо привычных шариков в него плюнули двумя толстыми, дюймовой длины, иголками. По счастью, одна из них попала в капюшон в районе шеи, где между курткой и кожей имелся большой зазор, а вторая, пробив толстую воловью кожу, запуталась в вихрах, второй раз спасших ему здоровье, а может и жизнь. Вернувшись, Петер показал шипы приходящему потихоньку в себя Марку.
        - Что это? - спросил тот слабым голосом.
        - Новый фокус. Пробила мне куртку, гадина.
        - Дальше будет хуже, - недобро усмехнулся Марк. - Чего там в отсеке?
        - Ничего, - сказал Петер после паузы.
        - Совсем?
        - Кораблей нет.
        - Может мы ошиблись? - спросил Марк, немного подумав. Может корабли в другом месте?
        - Все правильно, - вздохнул Петер, - там есть причалы, просто они все пустые. Люди отсюда на них сбежали.
        Марк прикрыл глаза, собираясь с силами.
        - Что собираешься делать? - спросил он через минуту.
        - А ты что? - с недоумением сказал Петер.
        - Я пока здесь полежу, - слабо улыбнулся Марк.
        - Вот ты о чем... Я уж думал, тебе всякие глупости в голову лезут. Освобожу технический этаж, наверное. Вдруг там есть, что полезное.
        - Будь осторожен, эта гадская зелень колючками не ограничится.
        Петер мысленно прошелся по транспортному уровню, припоминая, что он там видел, и недобро улыбнулся:
        - Теперь и я мечом не ограничусь.
        На следующее утро он добрый час потратил, ворочая металлическую бочку галлонов этак на двадцать. Выкрутив пробку и опрокинув емкость, Петер минут десять смотрел, как светлая маслянистая жидкость толчками вытекает на ступени и скрывается в зарослях, потом откатил обратно пустую бочку и достал кремень с кресалом. Жидкость вспыхнула от первой же искры с таким жаром, что Петеру пришлось спасаться от пламени бегом, чтобы не изжарится. Стоя этажом выше и вытирая пот, он испугался, что огонь перекинется внутрь этажей, и гореть начнет вся станция, но пламя, побушевав минуту, быстро стихло.
        Начисто выжженными оказались шесть пролетов - на три этажа вниз. Пол покрылся слоем серого пепла, стены и потолок закоптились дочерна. Огонь проник и внутрь этажей, очистив их ярдов на шесть от входа. Петер из двух небольших емкостей и кабеля соорудил два ведра и принялся опорожнять вторую бочку, выплескивая жидкость издалека и выжигая космические джунгли небольшими кусками. К концу дня, практически не устав, зато закоптившись как головешка, Петер очистил этаж, осмотрел все закоулки и отправился наверх мыться.
        В вагоне, Марк, увидев его, приподнялся на локте:
        - Я уж думал, тебя там как ежа истыкали.
        - Сгорели все, твари зеленые, - устало ответил Петер, наливая в тарелку воды. - Вместе с иголками.
        - Сгорели? - удивится Марк. - Как ты их поджег?
        - Если на бочке написано "огнеопасно", - сказал Петер, глядя как в тарелке набухает таблетка, превращаясь во что-то красно-коричневое, - значит то, что в ней находится, очень хорошо горит.
        Марк хмыкнул в ответ:
        - А что там, роботы есть?
        - Нет, - промычал Петер, уже жуя.
        - Вообще ничего нет?
        - Сам увидишь завтра.
        Марк посмотрел на него недоверчиво, перевел взгляд на тарелку.
        - Кинь мне тоже пару таблеток.
        Петер плеснул в чашку воды, не глядя кинул таблеток, поставил перед Марком и упал на скамейку. Едва его голова коснулась упругого материала, как он провалился в глубокий сон.
        Проснулся он уже с четким планом действий. Конечно, ничего подобного раньше ему делать не приходилось, но тот, который сидел в нем прекрасно все знал. Петер не обратил внимания на предостережения второй личности о том, что он сошел с ума, и погубит их всех, поднялся наверх за водой, а вернувшись, увидел стоявшего на дрожащих ногах Марка.
        - Выходим? - спросил напряженным голосом больной товарищ.
        Петер кивнул:
        - Заросли отрастают понемногу. И неизвестно, какие еще сюрпризы они готовят.
        Марк сделал осторожный шаг, опершись на спинку сидения:
        - Я далеко не уйду.
        - Далеко идти и не требуется.
        Марк бросил быстрый взгляд на Петера, на его лице проступила бледная улыбка:
        - Мне кажется, те лекарства были не совсем против моей болезни. Они не вылечили меня, просто немного улучшили состояние. Лучше тебе...
        - Заткнись, - сказал Петер, он нацепил оба рюкзака и подхватил под руку Марка.
        По счастью, идти нужно было вниз, что серьезно облегчило дело. Осторожно ступая, они мелкими шажками, основательно подходя к каждой ступени, одолели девять этажей уже к обеду. Наскоро перекусив, отправились в один из дальних закутков уровня.
        - Что там? - спросил Марк, увидев дверь вроде той, что вела в их вагон, только с небольшим окошком на уровне головы.
        - Ремонтная капсула, - ответил Петер. - Роботов здесь нет, видимо люди сами выходили в космос, чтобы чинить станцию и корабли.
        - Как она нам поможет?
        - На одном из экранов есть кнопка аварийной посадки. Эта штука знает, где купол и у нее есть двигатели, позволяющие летать в безвоздушном пространстве. Они помогут сесть нам на планету.
        Петер привалил Марка к стене и открыл дверь.
        - Она же одноместная, - сказал Марк, заглянув внутрь.
        - Поместимся, - заверил Петер.
        - Видишь ту маску? - не успокоился Марк. - Она нужна для дыхания.
        - Будем дышать по очереди, - терпеливо сказал Петер.
        - Планета внизу мертвая. Наверняка атмосфера там непригодна для дыхания. Даже если мы сядем близко к куполу, нужно будет, задержав дыхание бежать к двери и пытаться ее открыть. Я и сейчас еле хожу, а после спуска вдвоем в этом кресле от меня ничего не останется.
        - Ты придумал что-то получше? - разозлился Петер.
        Марк посмотрел на темно-красную табличку, нажав на которую, открыл дверь Петер, перевел взгляд на друга.
        - Нет, - ответил он спокойно. - Ты прав, подыхать, так вместе. Хоть попытаемся.
        Петер кивнул и зашел внутрь. Нужно приспособить кресло так, чтобы они оба смогли уместиться. Кресло мягкое, обволакивающее тело, если пристегнутся этими ремнями...
        За его спиной что-то упало, потом тихо звякнула дверь. Петер обернулся и уставился на свой мешок, лежащий перед захлопнутой дверью. Захлопнутой дверью, - дошло через долгий, как столетие миг, до Петера. Он поднял глаза, посмотрев в окошко. Голова Марка повернута направо, в сторону панели управления. В двери знакомо зашипело и капсула, лязгнув, дернулась. Дверь словно разделилась на две части - одна была на своем месте, а вторая, та, что с лицом Марка, начала медленно уменьшатся. Внутри у Петера что-то оборвалось, со звоном, с хрустом и диким воплем. Марк повернул голову и посмотрел на Петера спокойным, усталым взглядом. Лицо его постепенно уменьшалось, превращаясь в бледное пятно. В груди у Петера беспокойно заворочался тот ехидный, пытаясь понять, в чем же дело. Станция все быстрей уходила вверх и в сторону, из пульта раздался голос, требовательно что-то повторявший. Нужно было сесть в кресло, пристегнутся и надеть маску. Петер все смотрел на удаляющийся шарик станции и в груди его лопались одна за другой, струны, соединявшие в душе его сегодняшнего с тем, кем он был всю свою жизнь.
        Глава 18
        Идущие внизу кони, с закованными в сталь людьми на себе, постоянно менялись местами, мешая Вику считать. Юноша попробовал считать десятками, но снова сбился. Не получилось даже измерить сотнями, слишком уж велико оказалось число воинов. Ясно одно - их тысячи, и направляются они на север. Вик прошелся взглядом вдоль ущелья, оценивая величину поблескивающей металлической чешуей змеи. Куда же они идут? Он отполз от края скалы, перевернулся на спину и почесал светлые волосы. Ни для кого не секрет, что на юге живут люди. Много людей, в незапамятные времена рыскавших по Пустоши и убивавших всех, кого могли найти. Эти люди живут на юге и в мертвых землях их не видели сотни, а может и тысячи лет. Еще есть морские люди, ребята довольно мирные, пристающие к берегу моря, что плещется на юго-западе, покупающие безделушки из заброшенных городов и расплачивающиеся едой и одеждой. Вик правда их никогда не видел, он лишь год, как стал взрослым, а столь дальние походы редки, и отправляются в них самые опытные. Места там, как говорят, еще суровее наших, море на несколько месяцев покрывается толстым льдом, а из
живности даже комары не водятся.
        И вот теперь эти тысячи закованных в железо. Раз в доспехах, значит воины. Много воинов это армия. А армия нужна для войны. Как говорит старый Адар, на юге рождается столько людей, что им приходится убивать друг друга сотнями, чтобы остальным хватило места на земле. Еще Адар говорит, что там есть особые люди, именно они ненавидели живущих в мертвых землях и раньше приводили солдат в Пустошь убивать всех, от стариков до детей. Но со временем эти люди забыли о нас, посчитав, что всех убили. Зачем же они идут? Узнали, что здесь поселилось новые люди? Их племя несколько лет назад ушло южнее, спасаясь от натиска черноголовых, может они перешли тогда какую-то невидимую границу, и люди юга узнали об их существовании? Правда на юг они отходят уже много веков, пусть и медленно. В год, наверное, получается в среднем миля или две. Может дело в том месте, что показал им Дэнил? Место действительно, просто шикарное, для деревни лучше не придумать - каменные дома, теплые, в несколько этажей. Рядом плодородная земля. Но вдруг это место как-то связано с югом? Откуда Дэнил вообще узнал о нем? Он ведь часто ходит на
юг. Хотя, кто-кто, а Дэнил с Чеславом знают, что делают. От них двоих пользы больше чем от всего остального племени, хоть они и чужие, и появляются нечасто.
        Вик поднялся с земли и побежал к бункеру. Стальной люк лязгнул над головой, и засов встал на место. Он зажег фонарь и спустился по лестнице. Ход повел по наклонной вниз, через милю выровнялся и Вик припустил ровной рысью, сберегая дыхание и силы. С детства он рос сухим, легким на ногу, и на дальние посты его начали посылать еще за год до совершеннолетия. Конечно, все это были безопасные места, к которым вели тоннели, да и смотреть нужно только за тем, нет ли где лежки Змеев и не набежала ли снова крысиная стая. Все равно, то, что тебе доверили взрослое дело - повод для гордости перед сверстниками. Тем остается только тихо ворчать, мол ничего такого, просто беготня туда-сюда... Сейчас, конечно, Вик относился ко всему этому куда равнодушней. Бегаешь и бегаешь. Вот если с Дэнилом или Чеславом отправиться... Или хотя бы с Лином или Стором. Вик мотнул головой, отгоняя пустые мечты. Эти нечасто с собой даже разведчиков берут, а стать охотником Вику еще нескоро предстоит. Если вообще предстоит. Да и что интересного Чеслав с Дэнилом показывают? Только норы свежие укажут, а сами дальше идут. Причем в
места, куда человеку соваться нельзя. Вспомнилось, как весной он нашел совсем свежую нору, отрытую молодым глупым крысом, сразу попавшимся в силок. Дэнил не дал стрелять в того из лука, подошел вплотную, дал крысу бросится и когда зубам зверюги оставалась пара дюймов до шеи, одним, резким ударом раскрытой ладони пробил крысу горло, заодно перебив шейные позвонки.
        - Глупо, - сказал потом Стор, когда крыс уже жарился на вертеле.
        - Почему? - спросил Дэнил.
        - Он мог тебя достать. Когда-нибудь кто-то тебя достанет.
        - Рожденный ползать, летать не может, - непонятно ответил Дэнил.
        - Хорошо сказано, - откликнулся Стор. - Сам придумал?
        - Я сам ничего не придумываю, - тыкая в бедро крыса тонкой палочкой сказал Дэнил. - Мне голова для более важных вещей нужна.
        - Стены лбом пробивать? - ухмыльнулся Стор.
        - Чего ты зубы сушишь? - недовольно отозвался Дэнил. - Это очень полезное умение. Хотя блуждающим всю жизнь в лабиринте собственных заблуждений этого не понять.
        - Где ты всех этих слов набрался? - вздохнул Стор, снимая вертел.
        - Лучше тебе не знать, - с недоброй улыбкой достал нож Дэнил и парой взмахов отделил бедро крыса. - И я это без шуток говорю.
        Вик, все также бегущий по тоннелю, снова замотал головой, отгоняя привязавшийся запах крысятины. Рот его наполнился слюной, в желудке засосало. Не сбавляя ход, он достал из сумы дюжину ягод кислянки и бросил их в рот. Его передернуло так, что он едва не влетел в стену. Жуя и морщась, Вик вспомнил как Чеслав ест эту гадость ни капельки не кривясь, и его от этой картины передернуло еще сильнее. Через минуту в голове прояснилось, по мышцам стегнуло зарядом бодрости, ноги и руки заработали быстрее. Миля пролетала за милей, пару раз он переходил на шаг, давая телу и дыханию небольшой отдых. Потом еще порция кислицы, пара небольших пеших перерывов и через несколько часов его тоннель соединился с другим, став шире, потом еще с одним. Фонарь замигал, надо бы вытянуть фитиль побольше, но выход уже рядом. Вик почти в темноте прошел последние коридоры и вскарабкался вверх по приставной лестнице. Уже садящееся солнце стегнуло по отвыкшим от света глазам, он заморгал, привыкая, и вытер выступившие слезы. Помассировал уставшие мышцы и направился к дому Адара.
        Дверь открыла Орта.
        - Чего тебе, малый? - недовольно проскрипела старуха.
        - К Адару, срочно, - сказал Вик, стараясь не смотреть в левый глаз, словно заросший плесенью, и на редкие седые волосы, сквозь которые виднелись струпья лишаев.
        - Повадились по ночам шляться, - пробурчала старуха. - Завтра приходи.
        - Нет, - твердо сказал Вик, и поднял глаза на старуху.
        Вредная бабка дрогнула, но не отступила.
        - Спит он уже! - заявила она. - Уснет засветло, потом очухается среди ночи и шатается, пердун старый. Спать не дает. То тарелками гремит, то кашляет как бородавочник.
        - Буди, - сказал Вик. - Беда пришла.
        Старуха сверкнула здоровым глазом и повернулась, хромая пошла вглубь дома, бормоча что-то о юнцах, о пердунах и о том, куда им всем провалиться. Вик прикрыл за собой дверь, сел на скамью у стены. В животе у него урчало все сильнее, но приходилось крепиться. Попроси еды у Орты, она потом тебе это до конца жизни припоминать будет.
        Через несколько минут, опираясь на клюку, вышел Адар. Белая борода его спуталась, он по привычке пригладил лысину, и окаймляющие ее лохмотья, уставился на Вика тяжелым взглядом.
        - Викки, ты что ли?
        Вику не нравилось, когда его называют по-девчоночьи, обычно его так дразнила мелкота, а староста, услышав раз, взял за привычку его так называть.
        - Я, - ответил он, пытаясь не показать недовольство.
        - Чего тебя нелегкая носит?
        - По глиняному ущелью армия идет.
        - Чего? - не понял старик.
        -Армия. С юга, - раздельно повторил Вик. - Тысячи людей на конях и в железе.
        Адар обтер опухшее со сна лицо:
        - Какая еще армия?
        - С юга, - снова начал Вик. - Люди в железных доспехах, как встарь.
        - Дыхни! - неожиданно, с напором сказал Адар.
        Вик порядком устал, поэтому сначала сделал, что приказали, лишь потом поняв, для чего.
        - Брагой не несет, - задумчиво пробормотал старик. - Ты что коноплянку где нашел? Куришь, поганец мелкий?
        Вик вспыхнул и откинул голову назад, как от пощечины.
        - Ничего я не курю! - почти крикнул он. - Говорю же, люди с юга идут, все на конях, целые тысячи!
        Адар присел на скамью, которую освободил Вик, левой рукой уперся в колено, правой стал поглаживать ноздри мясистого, с пористой, изошедшей пятнами, кожей, носа.
        - Где ты их видел?
        - В Глиняном ущелье, - повторил Вик.
        - Вот он значит, о чем толковал... - пробормотал старик.
        "О чем же еще?" - со злостью подумал Вик. Сказать такое вслух он не решился, только кивнул.
        Адар почесал подбородок, метнул быстрый взгляд на Вика.
        - Четыре дня пути, значит, коли на конях. И ведь через ущелье прут, знают, что по большаку нельзя. - Старик покряхтел и снова уставился на юношу. - Ты давай-ка пострел, спать шлепай, устал, поди. Завтра с утра ко мне сразу беги, а до этого не вздумай трепаться. Понял? Вдруг это не к нам, нечего людей баламутить.
        Вик кивнул и отправился домой. Идти было недалеко, его семья жила на соседней улице. Главное родных не разбудить, спят уже, наверное... Он медленно открыл дверь и вошел в прихожую. В кухне еще горел свет...
        - Ой, ты чего, Викуля? - воскликнула, увидев его мать. - Завтра же должен был...
        - Да старосте надо было... - отмахнулся Вик. - С ног сбился с этим пердуном. Есть чего пожрать? А то я припасы там оставил.
        - Ты смотри, едой-то не раскидывайся! - строго сказала мать. - Она нам не с неба падает!
        - Да ничего я не раскидываюсь! - ощетинился Вик. - Она в тоннеле у меня, под камнем.
        - Смотри, разгильдяй! - погрозила мамка и поставила на стол тарелку.
        Вик схватился за ложку и засунул в рот здоровенный ком холодной студенистой каши.
        - Викулька! - раздался сзади тонкий, торжествующий голосок, едва он успел прожевать первый кусок.
        В левый бок ему с размаха ударило маленькое тельце, уже через секунду на коленях сидела сестренка, угодив попутно одной из косичек в миску.
        - А ты чего прискакала? - шикнула на нее мать.
        Мади только ехидно улыбнулась и заглянула в тарелку.
        - Каша, - недовольно прокомментировала она, - а я думала, ты крысу убил. Или Змея.
        - Ага, еще и дракона зарубил, - хмыкнула мамка.
        - Драконов не бывает, - со знанием дела сказала Мади.
        - Откуда ты знаешь? - спросил Вик, которому наступили на больную мозоль. - Наверняка они есть, просто живут высоко в горах.
        - Мне Дэнил сказал, - заявила сестренка и тут же сжалась.
        - Какой еще Дэнил? - вскинулась мать. - Я же тебе говорила, чтоб ты к нему не приближалась, засранка!
        - Он сам ко мне приблизился! - нашлась девочка.
        Мать в ответ погрозила ей кулаком.
        - А что он еще про драконов сказал? - на ухо прошептал сестренке Вик. Его кольнуло иглой ревности. Дэнил с Чеславом ему никогда ничего не рассказывали о драконах.
        Мади проследила взглядом за матерью, дожидаясь пока та уйдет.
        - Дэнил сказал, что драконы, это по правде не драконы.
        - Это как? - опешил Вик.
        - Они только притворяются драконами.
        Вик почесал затылок, переваривая услышанное.
        - А на самом деле кто они?
        Мади пожала плечами:
        - Притворщики, наверное.
        - Я щас тебе дам, притворщица! - прикрикнула появившаяся мать. - Если через минуту не будешь в постели, достану отцовский ремень!
        - Не достанет, - шепотом сказала Мади, но с коленей соскользнула и убежала в свою комнату.
        Вик быстро доел кашу, сходил к скважине, сполоснулся под холодной водой и отправился к себе, на чердак. Летнее солнце хоть и держится в небе долго, сейчас уже глубоко под землею, оставило землю темноте. Пробравшись на ощупь через нагромождения хлама, который он натащил за пять лет, что они здесь живут, Вик забрался в гамак и тут же отключился. Два таких перехода за день любого выбьют из сил, даже лучшего бегуна в деревне.
        С утра, позавтракав, он отправился к старосте. Адар уже сидел на скамейке перед домом, выстругивая очередную загогулину.
        - Здравствуйте, дедушка Адар, - предварительно откашлявшись, сказал юноша.
        Старик, не переставая орудовать ножом, поднял голову.
        - Пришел, - хмуро промолвил он и снова опустил голову.
        Вик так и остался стоять, переминаясь с ноги на ногу.
        - Сказал кому? - спросил Адар через минуту.
        - Нет.
        - Правильно, - малость подобрел староста. - Знать должны только те, кому положено.
        - Что делать-то будем? - не вытерпел Вик.
        Старик поморщился, но промолчал.
        - Я туда сегодня отправлю разведчиков. Кто его знает, может они из ущелья в другую сторону пойдут. А для тебя у меня тоже есть дело.
        Вик аж подпрыгнул, от возбуждения и страха:
        - Дело?
        - Да, надобно проверить, не окружают ли нас. Может и в других местах чужие объявились. В общем, сбегаешь к Серой топи, поглядишь, тихо ли там.
        - К Серой топи? - удивился Вик. - Да кто же нас с той стороны окружит? Змеи только.
        - Ты давай, меньше думай, больше делай! - повысил голос Адар. - Мал еще, чтобы умничать. То, что ты не знаешь тамошнего прохода, не значит, что и остальные о нем не ведают. Понял?
        Вик поспешно кивнул.
        - То-то же. Ты на Серую топь пойдешь, потому что это самый длинный ход. На остальные тоже пойдут, не такие шустрые как ты. Возьми еды на несколько дней, как придешь, осмотри все. Если есть кто, сразу беги обратно. Если нет, сиди, жди. Если что, мы все из деревни уйдем. Главное знать, что с другой стороны чисто.
        - И сколько мне ждать?
        Адар помедлил, почесывая бороду.
        - Возьми еды на неделю. Как кончится и если за тобой не придут, так сразу и домой.
        Вик забежал домой, напихал в котомку еды, сказал матери, что надолго, что староста знает, где он, и полез в лабиринт. Спустившись вниз, мимо запутанных верхних уровней, он зажег фонарь, нашел нужное направление и припустил привычной, почти не отнимающей сил, рысью. Ход пару раз разветвлялся, потом пошел одной, ровной линией. Вик бежал в привычном ритме, иногда переходя на шаг, иногда кидая в рот немного кислицы. Часов через пять он остановился на обед, плотно перекусил и, отдохнув с полчаса, снова отправился в путь. Здесь, глубоко под землей, Вик не видел, как ночной мрак сменяет день, но почувствовав, что окончательно выбился из сил и начал спотыкаться через каждый десяток шагов, понял, что пора остановиться на ночлег. Сбавил ход, нашел небольшой закуток и, поужинав, положил голову на котомку, подтянул ноги к груди и провалился в сон.
        Проснувшись, он первым делом размял затекшие мышцы, зажег фонарь и наскоро перекусил. Его тянуло сладко зевнуть и снова улечься на пригретое место, но он быстро отогнал эти мысли и продолжил свой бег. Обычного удовольствия от этого занятия он не испытывал, тело болело после ночи на твердом камне, грела только мысль, что через несколько часов сможет отдохнуть.
        К обеду он добрался до бункера и с разбегу грохнулся на лежавший у стены тюфяк. Поев, лежал еще добрый час, наслаждаясь покоем и морщась от ноющей боли в ногах. Полтора дня - тешила самолюбие гордая мысль. Полтора дня, надо будет Сету сказать, пусть попробует повторить. То-то у него спеси поубавится. После получасового отдыха Вик заставил себя подняться и полез наверх. Та часть бункера, что возвышалась над землей, снаружи выглядела цельной скалой, но изнутри в стенах имелись щели, через которые можно смотреть, не боясь быть увиденным. Вик глянул в левую щель. Снаружи только каменистый берег, да торчащая кое-где из воды осока. В срединном окошке виднелась сама топь, местами заросшая болотными травами, местами сверкающая бездонными проплешинами темной холодной воды. Вдалеке из воды высовывались небольшие каменные островки, на которых Змеи откладывают свои яйца. Адар говорит, что Змеем может стать любой мелкий ползунец, попавший в такую топь. Здесь он, старея, не умирает, а продолжает расти, становясь все больше и больше, пока люди не убивают его или топь не становится ему мала, и тогда он покидает
ее и идет охотиться в Пустошь. Убить такого Змея почти невозможно, даже черноголовые обходят его стороной. Но вырасти он может только в топи, и дети его станут Змеями только здесь.
        Вик перешел к правой смотровой щели и вздрогнул от неожиданности. Кажется, Адар был прав в своих подозрениях - на берегу, в сотне ярдов от бункера, виднелась фигура. Человек, согнувшись, возился с какой-то большой массивной вещью, лежащей на земле. То, что это чужак, не было никаких сомнений - никто из деревни не повернется так беспечно задом к топи. Через минуту Вик увидел зачем нужна такая осторожность - к берегу скользил Змей. Еще не матерый, но уже вполне взрослый - шея у основания головы не меньше фута толщиной, длину точно не определить, но никак не меньше двадцати ярдов. Змей, извиваясь, подплыл на расстояние броска, и по коже Вика пробежала стая мурашей - он ни разу не видел Змея в деле. Сгорбившаяся фигура обречена быть смятой под распрямившимся телом чудовища и разорванной на части.
        Человек на берегу в последний момент резко выпрямился, развернувшись к Змею, и Вик узнал этот силуэт. Змей видимо тоже его узнал, он резким броском рванул назад, одолев за секунду чуть ли не сотню футов, и ушел под воду. Вик выдернул засов и откинул люк. В ноздри ударил запах топи, как всегда состоящий из несочетаемых вещей: легкой прохлады чистой воды и сладковатого запаха гнили, идущего, как говорят разведчики не от Змеев, брюханов или крыс, а от самого дна топи, пузырьками поднимающегося из глубины. Вик побежал, стараясь не шуметь, но и не таясь, чтобы не показалось, что он подкрадывается.
        - Дэнил! - крикнул он, одолев половину пути.
        Человек обернулся.
        - Витек? Ты чего здесь забыл?
        - Меня Адар послал! - выпалил радостный Вик. Он не мог поверить такой удаче, встретить Дэнила в Пустоши, без трусливых родителей, без одергивающего Адара...
        - Зачем это? - равнодушно спросил Дэнил.
        - Проверить, нет ли здесь чужих.
        - Чужих? - недобро усмехнулся Дэнил. - Это мы здесь чужие... Кого же старый хрен ожидает увидеть в Серой топи? Опять вдарился в бредни про голых баб, летающих на метлах?
        - Нет, - помотал головой Вик, - с юга через Глиняное ущелье идет армия людей в железных доспехах!
        - Добрались, значит, - голос Дэнила снова стал равнодушным.
        - Кто добрался? - разочарованно спросил Вик. Он уже предвкушал, как расскажет, что это именно он увидел армию, и ожидал другой реакции.
        - Ты что, дурак? - спросил Дэнил.
        - Не... нет.
        - А похож. Вопросы у тебя точно дурацкие. Зачем сюда-то бежал? Глиняное ущелье в другой стороне.
        Вик быстро пересказал свои приключения за последние дни.
        - Вот же старый хрен, - пробормотал Дэнил, снова садясь на корточки, - всегда себе на уме. Даже когда ему прямо сказали, что делать.
        Вик перевел взгляд на предмет, что скрывался до этого за широкой спиной охотника, и ком подступил у него к горлу. На берегу лежало что-то отдаленно напоминавшее человека. Огромный, футов семи ростом, с маленькой приплюснутой головой без шеи. Плечи столь широки, что фигура больше похожа на шкаф, чем на человека. Живот существа распорот от паха до шеи, выпятив синевато-лиловые внутренности. Дэнил выдернул из бока мертвеца кривой короткий нож и сделал новый надрез.
        - Кто это? - пытаясь унять дрожь в голосе, спросил Вик.
        - Труп, - коротко ответил Дэнил.
        Нож делал все новые надрезы, высвобождая внутренности. Дэнил оглядывал их, щупая и переворачивая. Наконец он поднялся и вытер руки:
        - Так выглядят те, кто любит меня доставать.
        Вик зачем-то кивнул.
        - Чего ты киваешь?
        - Я понял, - пробормотал смутившийся юноша.
        - Это вряд ли, - с сомнением посмотрел на него Дэнил. - Ладно, это неважно. Беги домой, скажи старому сморчку, что здесь чисто, никаких чужаков. Меня ты тоже не видел. Понятно?
        Вик снова кивнул, потом вспомнил наказ старосты.
        - Адар сказал, если никого нет, смотреть за топью, пока еда не кончится.
        - Мудило старое, - выругался Дэнил. - Хорошо, скажи так: ты пришел сюда, увидел на берегу труп здорового, изуродованного до неузнаваемости мужика, и сразу повернул обратно, предупредить старого хрыча, о том, что здесь тоже появились чужаки.
        - А они появились? - опасливо покосился на мертвеца Вик.
        - Ты меня хоть иногда слушаешь? - раздраженно спросил Дэнил.
        Вик торопливо кивнул.
        - Повтори, что должен сказать.
        Юноша повторил.
        - Вот и славно. Теперь побыстрее шевели своими костылями в сторону родного дома.
        Вик подавил желание опрометью броситься к бункеру, как можно тверже посмотрел в глаза Дэнилу:
        - Там ведь армия. Тысячи солдат. Адар сказал, что мы будем спасаться через эти ходы. Если я совру, что здесь чужаки...
        - Во-первых, - перебил его Дэнил, - как ты собрался спасаться через топь? Во-вторых, зачем тебя, по-твоему, староста послал к самому дальнему бункеру, до которого быстрее, чем за два дня не добраться, при этом удостоверившись, что ты никому не сболтнул лишнего? И в-третьих, с чего ты взял, что от этих людей надо спасаться?
        Вик промолчал, он и сам не понимал, зачем старику сдалась топь, через которую не пройти никому. Хотя Дэнил же попал как-то сюда. Засов в бункере был изнутри задвинут.
        - Что молчишь? - не выдержал охотник. - Думаешь у этих вопросов много ответов?
        - Я думаю, зачем Адар меня послал. Он не хочет, чтобы в деревне заранее узнали о приближении южан?
        - Он не хочет, чтобы разведчики рассказали об этом кое-кому, обучившему их некоторым фокусам, которые очень не нравятся остальным. Ну ты понимаешь, на кого я намекаю.
        - Но зачем? Разве солдаты не уничтожат деревню?
        - Зачем им это?
        - Они испокон веков так делали.
        - Это другие. Можешь их не бояться.
        - Откуда ты знаешь?
        - Ты что, щегол, и вправду решил, что первый их заметил?
        Вик растерянно переступил с ноги на ногу.
        - Слушай, Витек, - смягчился Дэнил и хлопнул юношу по плечу, - ты же умный парень. Через пару лет сам станешь разведчиком.
        Уши Вика заалели от смущения и удовольствия.
        - Ты же видел, как ведут себя наши ребята. Да, слушать старосту нужно, его не просто так выбрали. Он думает о благе всей деревни, а это почти три тысячи рыл, всем точно не понравишься. Но еще ты должен слушать будущих товарищей. Если ты не будешь этого делать, все будут думать, что ты у старосты на побегушках, наушничаешь ему, и тогда тебе ни разведчиком, ни тем более охотником не стать. Так и будешь бегать до старости посыльным у старого пня.
        Кадык Вика предательски дернулся.
        - Разве ты этого хочешь?
        Вик помотал головой.
        - По-хорошему тебе надо было сразу Лину или Стору рассказать, - продолжил Дэнил. - Ну да ничего, это не смертельно. Давай, беги и сделай, как я сказал.
        - Лину что-нибудь передать?
        - Нет, не стоит. Зачем им голову чужими неприятностями забивать? От этих южан все равно большого беспокойства не будет. Так что пусть наша встреча останется между нами.
        - Я пошел тогда? - спросил Вик.
        - Давай, шлепай. - Дэнил поднял голову, посмотрел на солнце. - Мне тоже пора идти.
        Вик пошел обратно к бункеру, на полпути не удержался, обернулся. Дэнил вытирал нож, глядя на мертвеца, усталым взглядом мясника, свежующего крысиную тушу. Вик спустился в бункер, устроил на спине поудобнее котомку и побежал домой. Из головы у него не шла встреча с Дэнилом. Отослал он его наверняка из-за того, что ему не нужны были лишние глаза. Еще урод этот здоровенный на песке. Откуда он взялся? Сроду в деревне о таких не слыхали. Что-то там у них, наверное, с Дэнилом произошло, после чего... Ну дальше понятно, с Дэнилом шутки плохи, даже для таких здоровяков. Но зачем же во внутренностях копаться? У этого урода и внутренности наверняка уродские, только вряд ли Дэнил из чистого интереса копался. Потом Вик вспомнил как к сидящему охотнику подбирался Змей и как тот метнулся назад, увидев на кого он решил напасть. Змеи - умные твари, это все знают, но чтобы они людей в лицо различали...
        Через пару миль его мысли переключились на идущее к деревне войско. Дэнил сказал, они не причинят нам зла. А староста, услышав о чужаках, отослал его аж к Серой топи. "Ну, ты понимаешь, на кого я намекаю!" Как тут не понять. Но вот зачем? Если бы я был старостой, то услышав о пожаловавших чужаках, первым делом побежал к Дэнилу и Чеславу. Какая может быть причина скрывать это от них? Чем больше он об этом думал, тем сильнее портилось у него настроение.
        Пробежав к вечеру почти два десятка миль, Вик устроился на ночлег. Следующий переход оказался тяжелым. Считая переход до Глиняного ущелья и обратно, это уже был четвертый день непрерывного бега. Мышцы теперь болели не переставая: когда он бежал, когда сидел и даже когда спал. Вернуться в деревню за полтора дня у него не получилось. Переночевав в тоннеле еще раз, он только концу следующего дня добрался до лестницы, ведущей наверх. Преодолев последние пролеты, и уже протянув руку к дверной ручке, он остановился и задержал дыхание. На улице раздался странный звук, потом еще раз и еще. Вик видел лошадей пару раз, он хорошо запомнил их голоса. На улице без сомнения находилось много этих животных. Осторожно отойдя от двери, он стал подниматься дальше по лестнице. Здание имело три этажа над землей и, забравшись на самый верх, Вик без опаски оглядел улицу. Снаружи и вправду стояли лошади, не меньше полусотни. Их охраняло несколько человек в сверкающих латах. Больше он ничего не увидел отсюда и полез на крышу. Дома в деревне расположены впритык друг к другу, и он без труда добежал по крышам до своего дома,
пролез в чердачное оконце и прислушался. Похоже дома пусто. Вик пошел вниз, стараясь не скрипеть половицами. Все вещи на своих местах, словно хозяева дома, только вышли на пару минут. Он заглянул в детскую и увидел сестренку, прижавшуюся к стеклу.
        - Мади, - позвал он тихонько.
        Мади обернулась, радостно заулыбалась:
        - Викулька! Ты уже вернулся. Видел железных людей?
        - Где родители? - спросил Вик.
        - На площади, - девочка ткнула рукой в окошко. Пошли смотреть на железных людей, а меня не взяли.
        - Эти... железные люди хорошо себя вели?
        - А я откуда знаю? - удивилась Мади. - Я же их первый раз вижу!
        Похоже, Дэнил, как обычно, не ошибся, решил Вик. Может тоже пойти на площадь?
        - У железных людей тоже есть дети, - сообщила Мади, глядя в окно.
        - Что? - не понял Вик.
        Мади не ответила, она уже приветственно махала кому-то на улице.
        - Пойдем на улицу! - повернулась она к брату. - С тобой ведь и мне можно.
        Вик засомневался.
        - Мы только выглянем наружу! - пообещал сестра. - И сразу назад.
        Пока Вик придумывал, как отказать, девочка проскользнула мимо и побежала вниз. Ему не осталось ничего иного, как последовать за ней. Когда он спустился, входная дверь уже была распахнута и Мади стояла на пороге, держась за ручку. Перед ней стояла девочка, примерно того же возраста, на дюйм выше, отсюда Вик видел только русые волосы и спутавшуюся челку.
        - Человеческий ребятенок, - сказала чужая девочка кому-то на улице.
        - Меня зовут Мади, - вежливо представилась сестра.
        - А я Катька, - ответила девочка. - Это Женька.
        - Женевьева, - поправил ее еще один детский голос.
        - Ты прямо как мы, - сказала Катька. - Не отличить.
        - Может у нее хвост есть? - послышался с улицы голос Женевьевы.
        - Зачем мне хвост? - удивилась Мади.
        - Хвост - полезная штука, - поучающе сказала Катька. - Им драться можно.
        Вик подошел к двери и увидел вторую девочку, с темными волосами, стянутыми сзади и черными глазами-бусинками, серьезными как у прорицателя. Немного левее стоял высокий человек, смуглый, с черными волнистыми волосами до плеч. Черный панцирь на нем блестел, как блестят окна, отражая закат.
        - Прошу почтить нас своим визитом, - произнес Вик по всем канонам гостеприимства.
        Первая девочка повернулась к смуглому:
        - Пойдем в гости?
        - Мне надо к госпоже, - ответил тот. - За вами Том присмотрит. Только не шалите, леди Катерина.
        - Зачем же тогда идти? - удивилась русоволосая девочка, она вдвинулась в прихожую и протянула руки к бокам Мади.
        Сестренка захихикала.
        - Щекотки боится, - сообщила наружу Катька.
        За ней вошла вторая девочка и здоровенный мужик, с простым и добродушным лицом.
        - Ты и сама боишься, - скептически сказала Женевьева.
        - Так я же обычный ребенок, - объяснила Катька, - у меня и хвоста нет. А у тебя точно нет?
        Мади помотала головой.
        - Странно. - Катька почесала затылок.
        - Ничего странного, - ответила серьезная Женевьева. - Люди везде люди. Сама-то откуда, вспомни.
        Катька подняла глаза, вспоминая.
        - Хорошие у вас дома, - сказала она, - большие. Из чего вы их строите?
        - Мы их не строим, - ответила Мади и повернулась за помощью к брату.
        - Эту деревню мы нашли, - объяснил Вик. - Раньше мы жили в другом месте.
        - Кто-то же построил, - заметила Женевьева. - Они новые, да еще и со стеклами.
        - Хорошие дома, - согласился здоровяк, - но уж очень тоскливо вокруг. Лучше у нас в Савоне...
        - Опять началось, - с неодобрением сказала Женевьева.
        - Разве плохо любить свой дом, леди Женевьева? - заискивающе спросил здоровяк.
        Он с ребенком разговаривает как со старостой, удивленно подумал Вик.
        - Ты кроме него ни о чем больше думать не можешь, - сказала серьезная девочка.
        - Что поделать, - вздохнул Том.
        - Во что ты любишь играть? - спросила сестренку Катька.
        - У меня много игрушек, - Мади потянула ее наверх.
        - Пойду, присмотрю за ними, - сказала Тому Женевьева и заспешила к лестнице, догоняя поднимающуюся парочку.
        - Не хотите чего? - спросил Вик здоровяка.
        Здоровяк отрицательно помотал головой, лицо его стало несчастным.
        - Может быть, выпить? - предложил Вик, вспоминая, где отцовская брага.
        Том только вздохнул.
        - С какой целью вы к нам? - наконец решился спросить Вик.
        - Принесла нелегкая... - снова вздохнул здоровяк. - Магов ловить.
        - Магов? - удивился Вик. - Каких еще магов?
        - Если бы я знал, - страдальчески поморщился Том. - Я человек маленький, такие вещи только хозяйка разумеет.
        - А кто ваша хозяйка?
        - Леди Евгения, - немного оживился приосанившийся Том. - Большая волшебница.
        - Волшебница? - ахнул Вик.
        - Еще какая! - с гордостью ответил Том. - Самая сильная во всем Хелире. Остальные с ней и рядом не стояли.
        - А что она умеет? - загорелись глаза у Вика.
        - Все! - категорично заявил Том.
        Вик усомнился, но спорить не стал.
        - Она тоже приехала с вами?
        Здоровяк кивнул:
        - А как же. Сейчас вот с вашим старостой говорить будет.
        Вик заколебался. Оставлять дома сестренку с чужими нельзя. Но две девочки просто хотят поиграться, а здоровяк их охраняет, сразу видно, он и мухи не обидит.
        - На площади они, наверное, - сказал он сам себе.
        - Точно, на ней, - подтвердил Том.
        - Вы точно не хотите выпить или еще чего-нибудь? А то я сбегаю, хоть одним глазком гляну.
        - Беги малец, - добродушно сказал Том. - Наша хозяйка - это чудо из чудес.
        Обрадованный Вик рванул за порог, забыв о ноющих ногах. Совсем рядом промелькнули несколько всадников, равнодушно покосившихся на него. Через пару поворотов открылась площадь, на две трети заполненная людьми. С этой стороны толпились пришедшие из ущелья воины. Вик, держась стены, обошел их и увидел посередине старосту со стоящими за ним деревенскими. Перед ним стоял тонкий юноша и три рыцаря. Юноша дернул головой и на его плечах засверкали, переливаясь, черные как смоль волосы. Вик с удивлением понял, что это девушка, просто вместо платья на ней обтягивающие штаны и узкая рубашка. Прижимаясь к своим, он подобрался ближе.
        - ... знаем, - донесся до него голос Адара. - Сами мы туда не ходим, ибо место проклятое, но как подойти к нему поближе, покажем.
        - А никто оттуда не выходил? - спросил один из рыцарей.
        - Ходят двое, - кивнул староста. - Главное, если простой человек туда сунется, сразу захворает и через день, другой, преставится. А эти бродят туда-сюда и не чихнут даже.
        - То есть это не люди? - спросил другой рыцарь.
        - С виду как люди, - ответил Адар. - Вот только, что они делают, никакой человек не смогет. От них и крысы разбегаются, даже большие стаи, и Змеи не рискуют связываться. Не люди, а не понять кто.
        - Что ты мелешь, дурак старый? - раздался из толпы злой голос Лина.
        - А что, я неправду сказал, что ли? - вскинулся Адар. - Так ведь и есть на самом деле.
        - Если бы не они, - так же зло сказал Лин, - мы бы все загнулись еще на Пересыпи. Кто нас сюда вывел, старый пень, ты что ли? Или ты может, другие такие места знаешь в Пустоши, чтобы и земля родила, и дома стояли отстроенные, да еще и самогреющиеся?
        - За это я ничего не говорю, - недовольно пробурчал староста. - Зла мы от них не видели, только пользу, но вишь, человеков там, на юге убивают, разбой чинят...
        - А я так думаю, - раздался совсем рядом голос Стора. - Тебе просто не по нутру, что в деревне кроме тебя еще кто-то командует. Что охотники не тебя, а Дэнила с Чеславом слушают. То-то ты страхи всякие людям...
        Голова волшебницы резко повернулась, черные волосы взметнулись как крылья гаур-птицы.
        - Как ты сказал? - перебила она охотника.
        - Дэнил! - торжествующе закричал кто-то.
        Вик повернул голову. Из толпы воинов выбрался старик в длинном белом балахоне и красным изогнутым медальоном на груди.
        - Вот куда делись наши посланцы! Говорил я, нельзя северным дикарям доверять! Все они оттуда!
        Волшебница не обратила на кричащего внимания.
        - Ты сказал, Дэнил и Чеслав? - снова спросила она Стора.
        - Они самые, - смутившись, ответил охотник.
        Красивое лицо девушки побледнело, она пошатнулась, и Вик решил было, что она сейчас упадет без чувств, но волшебница осталась стоять. Отрешенным взглядом она смотрела прямо на него и губы ее беззвучно шевелились, произнося толи заклинание, толи молитву...
        Глава 19
        Восемь коридоров, восемь изгибающихся рукавов, расходились в разные стороны, теряясь в темноте по мере того как отдалялись от скудно освещенной круглой комнаты. Петер обвел их взглядом и опустил глаза на пол. Дорожка следов, отпечатавшаяся в пыли, разделилась на две неравные части. Тропа побольше ушла в третий ход слева, та, что поменьше - во второй справа. До сих пор он ориентировался в лабиринте по отпечаткам чьих-то ботинок на полу, теперь перед ним встало тягостное мучение выбора. Кто же здесь ходил? - в который раз пришла в голову боязливая мысль. На большинство следов уже лег новый слой пыли, пусть пока не такой толстый. Всего отпечатки пяти видов, три из них похожи на человеческие, а еще два... Прямо сказать Петер старался не думать об их хозяевах. Причем пугал его не столько большой след, похожий на птичий, сколько маленький, что-то среднее между раздвоенным копытцем и следом коротенькой гусеницы. Мороз продирал по спине от одной только попытки представить внешний вид существа. Если бы людские следы вели в один коридор, а отпечатки нелюдей в другой, выбор оказался бы предельно простым.
Здесь же все перепутано, словно они ходили в обнимку веселой толпой.
        Петер вздохнул и пошел налево. Где больше следов, там выше вероятность кого-нибудь встретить. Хотя количество пыли на отпечатках говорит, что вероятность в любом случае невелика. Через сотню шагов коридор плавно повернул, и Петер оказался в темноте. Он достал найденный фонарь, через минуту по стенам запрыгали огромные кривляющиеся тени. Стены здесь не такие же ровные как до этого - все в натеках и наплывах, словно из оплавленного воска. Петер прошел с десяток шагов и споткнулся об что-то. Опустив фонарь, он разглядел крупную, больше чем у человека, берцовую кость. А может и не берцовую, кто сейчас разберет. Подняв ее, Петер понял, что в любом случае ошибался, это была совсем не кость - в руке у него оказалась полуторафутовая нога или огромного муравья, или жука. Легкая, покрытая гладкой темно-коричневой броней, с пляшущими на ней отсветами фонаря. Наверное, раньше Петер испугался бы. Сейчас, пожав плечами, он отбросил ногу и пошел дальше. Ход все меньше напоминал коридор, сделанный людьми и все больше нору насекомого, стены стали совсем уж неровными, сплошные кольца изгибов и наростов. Мир
насекомых, подумал Петер равнодушно. Мир призраков был, мир умных растений тоже, теперь вот мир гигантских жуков или муравьев. Вполне возможно еще и разумных. Ход все петлял, то опускаясь, то поднимаясь. Успев сбить дыхание, Петер вышел через несколько миль в просторное помещение, хотя, наверное, уместней его назвать пещерой. Свет фонаря не достигал противоположных стен, судя по эху, пещера имела не менее сотни ярдов в поперечнике.
        Ну и куда теперь идти? - задался он вопросом, подняв фонарь над головой и тщетно всматриваясь в темноту. В ответ далеко впереди раздались еле слышные шорохи. Петеру не понравились эти звуки, похожие на то, как бегают стаи крыс в подвалах. Он поставил фонарь на землю и отошел на десяток шагов назад, упершись спиной в холодную базальтовую стену. Вытащил из рюкзака молот - подарок сгинувшего в бою с двухвосткой Большого Джона, в левую руку взял свой короткий меч. Шорохи приблизились, через немного к ним добавилось стрекотанье. Муравьи, равнодушно подумал Петер. Мимо фонаря скользнула ломаная тень, совсем не похожая ни на одно из виденных Петером насекомых. Размеры твари внушали уважение, не будь тень такой худой и угловатой, вполне сошла бы за годовалого теленка. Насекомое обогнуло фонарь и побежало к Петеру, закрыв крохотный огонек своим телом. В последний миг, когда существо пригнулось для прыжка, юноша выставил руку с молотом вперед и дернулся вбок. Тварь толи взвизгнула, толи заскрежетала и с размаху ударилась в стену. Правая лапа ее судорожно заскребла по гладкому камню, тело несколько раз
дернулось и замерло.
        Петер перевел дух. Мимо фонаря проскользнула еще одна тень. Сразу за ней другая, третья и через миг свет скрылся за стеной шуршащих и стрекочущих тел. Петер снова выставил перед собой молот, надавив на кнопку в рукояти, шуршание приблизилось вплотную, короткий визг, что-то больно ударило в колено и живот, придавив к стене. Петер водил молотом из стороны в сторону, визг раздавался снова и снова. Тело еще сильней придавило, по правому локтю ударило что-то твердое, едва не выбив оружие. Короткий выпад мечом, в ответ яростное стрекотание. Петер дернулся вбок, пытаясь выбраться из-под придавивших к стене тел, над головой свистнуло и в висок со страшной силой ударило чем-то тяжелым и тупым. Из глаз сыпанули искры, и сознание разом погасло.
        Очнувшись, он не сразу понял, что его тащат. Ноги подпрыгивали на камнях, в подмышках сдавило чем-то тонким и упругим. Над левым виском горячо пульсировала стучащая по мозгам кровь, а во рту стоял кисло-горький привкус. Петер приоткрыл глаза и ощупал голову. Как и ожидалось, там выросла здоровенная шишка, кроме того волосы были липкие и на пальцах осталась густая жидкость. Мысли путались, не желая выстраиваться по порядку, перед глазами мелькали полу-муравьи, полу-быки, сыпались звезды, происходило что-то непонятное и Петер, не выдержав напора этой какофонии, снова отключился.
        Очнувшись во второй раз, он увидел над собой ночное небо. Незнакомые звезды ярко сияли, некоторые из них помигивали разными цветами. Через пару секунд смотрения на далекие солнца, он осознал, что его больше не тащат. Спину холодил гладкий камень, под головой угадывался его собственный мешок, уже не раз служивший подушкой.
        - Очнулся? - раздался сбоку глухой голос.
        - Вроде бы. - Петер пощупал шишку, пульсация стала менее яростной, добавив мыслям немного четкости. Он резко вскинулся и уставился на говорившего. - Вы кто?
        - Не узнал?
        Петер вгляделся в сумрак. В нескольких шагах, привалившись к большому валуну, сидел человек в плаще с капюшоном. Или не в плаще, а в чем-то среднем между бурнусом и стеганкой. Из глубин памяти всплыло новое слово - пальто.
        - Вы Чеслав?
        Капюшон дернулся, обозначив кивок.
        - Не ошибся в тебе Дэнил.
        - В каком смысле?
        - Ну ты же меня не в первый раз видишь?
        Петер вспомнил свои кошмары.
        - Вы мне снились.
        - Давай только без этих вы.
        - Хорошо. - Петер закашлялся и сплюнул кисло-горькую слюну. - У тебя воды не найдется?
        - Вон твой бурдюк.
        Петер вгляделся в сумрак. В паре футов слева, на земле виднелась небольшая неровность. Он подтянул ее, выдернул пробку и жадно припал.
        - Кончилась, - сказал он выдохнув.
        - Здесь рядом есть. - Тихий голос помедлил, подбирая слова. - Где второй?
        Петер не сразу понял, о чем его спрашивают.
        - Там остался.
        - Где там?
        Петер попытался описать станцию, путь до нее и, увлекшись, пересказал все их путешествие после расставания с Дэнилом. Чеслав мочал, не перебивая и не спрашивая подробностей.
        - Какое солнце было в мире призраков? - спросил он, когда Петер закончил.
        - Там не было солнца, мы шли по большой пещере.
        - А свет? Там, что, было темно?
        - Стены светились. И потолок. Такой цвет, будто внутри раковины. Розово-желтый.
        - Тумана вокруг не было?
        - Нет. Сухо и далеко видно.
        - Может кто-то из знакомых, - вздохнул после паузы Чеслав. - А может и нет. Только зачем они вас отпустили?
        - Вы тоже думаете, что они что-то хотят от нас?
        - Все чего-то хотят... Ты как, оклемался?
        Петер пошевелил левой рукой, которая так и не успела до конца зажить.
        - Вроде все нормально. Колено ушиб немного, да голова болит, - Петер еще раз прислушался к ощущениям. - И во рту гадость какая-то. Будто нассали килой брагой.
        - Чем? - воскликнул удивленный Чеслав. - Какой ты привередливый оказался! Я ему значит кислицы, причем не болотной, а самой редкой - пустынной, а он - нассали... В следующий раз пинками в чувство приводить буду.
        - Простите, - смутился Петер, - я не знал, что это от лекарства. Думал, что блеванул, то есть... простите... Лекарства действительно обычно горькие.
        - Подымайся, - сказал Чеслав, - нам пора.
        Петер воздел себя в вертикальное положение и огляделся:
        - А где муравьи? Вы, то есть ты, убил их?
        - Какие муравьи? - повернулся к нему Чеслав.
        - Ну те, которые напали на меня. В пещере.
        - Они, по-твоему, похожи на муравьев? - недоверчиво спросил Чеслав.
        - Я их плохо видел, - смутился Петер. - Только слышал. Так они мертвы?
        - В пещере сидят. Я их свистом отогнал.
        - Свистом? - переспросил Петер. - Они боятся свиста?
        - Ну не простого. Знаешь, что такое ультразвук?
        Петер ненадолго задумался:
        - Кажется да.
        - Серьезно? - не поверил Чеслав. - Откуда?
        - После тех призраков в голове много чего осталось. Правда, вредного больше чем полезного.
        - Вот оно, что... - протянул Чеслав. - Это кое-что объясняет.
        Петер задумался, пытаясь понять, что это может объяснить.
        - А почему вы меня сначала спросили, а потом удивились?
        - Опять ты мне выкаешь, - раздался недовольный ответ. - Спросил по привычке, не сразу вспомнил, что ты из Хелира.
        В памяти Петера всплыли следы на пыли.
        - А кто еще здесь ходит?
        - Ты кого-то видел?
        - Только следы. Одни на птичьи похожи, другие вообще не понять, кто.
        - Птичьи... Ну у тебя и фантазия. Хотя я кажется, понял, про кого ты. Роботов ты уже видел, тоже поймешь.
        Чеслав пошел во тьму, и Петер поспешил за ним. Каменный склон сразу пошел вниз, вглядевшись, Петер понял, что они спускаются с большого холма. Дальше их путь лежал через небольшую лощину. Небо начинало светлеть, открывая взгляду холмистую местность. Еще через час правая половина свода заголубела, прямо как дома. Высоко в небе расплылись тонкие просвечивающие облака, в лицо дунул прохладный, освежающий ветерок.
        - Что это за планета? - спросил Петер.
        - Не узнаешь?
        Петер секунду посомневался, бросил взгляд на восходящее солнце:
        - Похоже на наш Хелир, только солнце какое-то желтоватое, прямо как в Пустоши.
        - Это не Хелир. Ты же говорил, что в твоей голове много чего о старом человечестве осталось.
        - Эту планету я не помню, - ответил Петер, покопавшись в памяти.
        - Тогда название тебе ничего не скажет.
        Они взобрались на высокий холм, с которого открылся прекрасный вид на местность вокруг. Холмы, уменьшаясь в размерах, уходили к горизонту, далеко справа перерастая в горы, высящиеся над облаками синевато-туманными кручами. Склоны холмов пестрели красным, приглядевшись, Петер догадался, что это цветы.
        - Красиво! - выдохнул он.
        - Маки, - равнодушно сказал Чеслав. - Тут всегда так. Как начнут цвести - до горизонта все красное.
        Петер оглянулся - сзади был лишь угрюмый, мертвый камень. Как будто рука Пустоши, протянувшаяся за ними через портал. Они пошли дальше, в траву, почти скрытую красными бутонами, в море сладких и терпких ароматов.
        - Здесь можно жить, - тихо сказал одурманенный Петер.
        - Это вряд ли, - сказал Чеслав.
        - Опять какая-нибудь гадость?
        - Всегда есть какая-нибудь гадость.
        Петер не удержался, сорвал один цветок, откусил и сжевал алый лепесток. Через пару минут в траве зажурчал маленький родник, они напились ледяной воды и наполнили бурдюки.
        - Это одна из соединенных планет? - спросил Петер, приноравливаясь к шагу своего спутника.
        - Нет.
        - Странно, такую планету стоило бы присоединить. Или ее поздно открыли?
        - Ее вообще не открывали.
        - В каком смысле? Здесь никогда не было людей?
        Чеслав тяжело вздохнул:
        - Часто тебя Дэнил бил?
        - Нет, - удивился Петер. - За что меня бить?
        - За нудность. Не мог он почти два месяца слушать твою болтовню и не сорваться.
        - Я старался к нему не лезть.
        - Умное решение. Почаще им пользуйся.
        Петер замолчал, но через полчаса ходьбы его сила воли кончилась.
        - Каково это - жить в Пустоши?
        - Кто же живет в Пустоши? - удивился Чеслав. - Там ведь голая и мертвая земля.
        - Дэнил говорил, там есть деревни.
        - Беженцы. Они не живут, они медленно подыхают.
        - От кого они сбежали?
        - От самих себя. От новых, улучшенных себя.
        Петер задумался, переваривая услышанное. В памяти всплыли слова Наблюдателя о евгенике и людях, меняющих себя просто из прихоти.
        - Кто такой Наблюдатель? - спросил он Чеслава.
        - Толстый? Кто его знает.
        - Что, он никогда не рассказывал?
        - Он вообще ничего не рассказывал.
        - Ну почему же. Он нам много чего поведал.
        - Ты с его первой и главной частью не встречался. Ни одного слова за тысячи лет. Когда я его нашел, он поначалу даже глазами шевелить не хотел.
        - А потом?
        - Неважно.
        Весь день, с небольшим перерывом на обед, они то взбирались на холмы, то спускались. Лишь к вечеру рельеф немного выровнялся. По пути им встретились деревья с небольшими сладким плодами, которые Чеслав назвал тутовником. Петер слышал это название. На уроках географии им рассказывали, как делается шелк в далекой Дамбии и еще где-то недалеко от Савоны. Но осмотрев дерево, никаких гусениц или червей он не нашел. Дальше им встретились заросли ежевики и заброшенный яблоневый сад. Яблоки оказались маленькие и червивые, но все равно, к концу дня Петер почти не проголодался. Чеслав не удивился таблеткам, превращающимся в еду. Он меланхолично съел пару сосисок и закинул в рот горсть сушеных ягод. Петер улегся в траву и блаженно прикрыл глаза.
        - Как ты меня нашел? - спросил он. - Наблюдатель сказал?
        - Тебя Дэнил пометил. Второго, наверное, тоже.
        - Пометил?
        - Ага.
        - Как это? - приподнял голову Петер.
        - Не забивай себе голову этим.
        Чеслав тоже улегся на траву, сунув в рот травинку. Конечно, Петер не видел его рта за капюшоном, но совать ее там больше некуда. На небе появилась первая звезда, очень яркая, поползла по небосводу. Петер следил за ней, ожидая, когда она сгорит или упадет, но звезда, видимо, была и не падающей, и не обычной, а чем-то средним. Станция, пришло ему в голову, станция, вращающаяся вокруг планеты в космосе.
        - Красиво, - сказал он, чтобы хоть что-то сказать. - Но у нас ночью красивее. И светлее. Как луна выйдет...
        - Здесь когда-то тоже была луна, - сказал Чеслав.
        - Куда же она подевалась?
        - Не знаю. Это ведь когда было. Да и какая разница? Если бы только луна исчезла...
        - Этот мир в очень хорошем состоянии, - возразил Петер. - По сравнению с Пустошью уж точно.
        - Это только видимость. За ширмой много чего скрыто.
        Петер вспомнил пустой, прекрасно сохранившийся город, со спящими призраками.
        - Для нас не опасно?
        - Нет. Пока.
        Петер еще раз посмотрел на появляющиеся звезды, улыбнулся дуновению ветра, принесшему острый запах свежей травы и провалился в забытье.
        Утром они продолжили свой путь: через красные поля маков, через проплешины голой земли с белым налетом выступившей соли и одиноким пучками полыни. Заросли малины, виноград, грушевые и яблоневые деревья вырастали на пути островками фруктового рая. Сначала пальцы Петера стали красными от вишен. С увеличением тяжести в желудке, от множества других ягод цвет изменился на темно-фиолетовый.
        - Будь моя воля, остался бы здесь навсегда, - сказал Петер, выплевывая косточку от серебристой ягоды, вяжущей во рту, как черемуха.
        - Ты не один такой, - ответил Чеслав. - Быть может, доживем до того дня, когда наши желания будут иметь значение.
        Петер глянул на склонившийся капюшон, раздумывая, показалось ему или в голосе спутника действительно проскользнули нотки усталости и разочарования. Кто он такой и откуда? Демоны Соляриса - вспомнились вдруг слова Наблюдателя.
        - Слушай. - Сумрачный провал капюшона повернулся к Петеру. - Я понять не могу, у тебя, что, раздвоение личности?
        - Уже почти нет, - вздрогнув, сказал Петер. - Это после тех невидимых, в городе. Но сейчас уже намного лучше.
        - Лучше не будет никогда, - неожиданно хмыкнул Чеслав.
        Петер выплюнул очередную косточку и потянулся к приближающейся ветке.
        - А как ты узнал, что у меня в мозгах... ну, это.
        - Большой опыт. Ты особо на джигиду не налегай, а то потом, с непривычки срать весело будет.
        Петер выплюнул ягоду и выбросил те, что были в руке.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Ты, что черемухи никогда не ел?
        - Ел. Она тоже во рту вяжет.
        - Только во рту?
        - Когда маленький был, не только. - Петер вспомнил, как будучи малышом, тянулся через забор в чей-то сад, срывая черные, терпкие шарики и как потом тужился, сидя в сортире. - А откуда здесь такое великолепие? Столько фруктов и ягод ни в одном королевском саду не сыщешь.
        - Это и были сады. Не королевские, простых людей. Королей здесь уже давно не было. У каждого при доме по несколько деревьев или кустов всякого вида. Потом дома, вслед за людьми ушли в небытие, а сады остались, хоть и одичали.
        - А что случилось с людьми?
        - Разное говорят. Толи начали быстро стареть, так, что рожать не успевали. Толи наоборот, дети перестали рождаться, люди старели, а на смену им никто не пришел. Если тебе так интересно, есть верный способ узнать, как на самом деле было.
        - Что за способ?
        - Остаться здесь больше чем на десять дней.
        - И что? Тоже заразишься этой болезнью?
        - Да. Хотя есть мнение, что это совсем не болезнь.
        - А что тогда?
        Чеслав пожал плечами.
        - Дихлофос, - сказал он незнакомое слово и хмыкнул, будто выдумал хорошую шутку.
        - Наверное, это не просто так случилось? - задумался Петер.
        - Наверное, - снова хмыкнул Чеслав.
        Где-то внутри Петера проснулся тот, второй. Перед глазами побежала череда образов - тела людей и животных, покрытые язвами, исчезающие в огне огромных печей, птица с топорщащимися огрызками перьев, покрытыми чем-то черным и маслянистым. Потом огненный, нестерпимо яркий шар на полнеба. Вслед за этим Петер неожиданно понял, что такое дихлофос. Тот, второй чему-то обрадовался. Вам только дай волю, со злобой подумал Петер, вы всех бы этим дихлофосом... Второй поинтересовался, в чем он неправ. Петер не нашелся, что ответить. Понаделали дел тогда, конечно. И куда они все свои богатства хапали? Ведь и так жили хорошо, всего в достатке было. Второй захихикал и одарил серией новых картинок. Петера передернуло от отвращения. Извращенцы проклятые...
        Чеслав покосился на него, но промолчал.
        - Далеко нам идти? - спросил Петер.
        - Ты меньше болтай, больше вперед смотри, - пробурчал его спутник.
        Петер прищурился, всматриваясь. Он ожидал увидеть привычный уже серый купол, но вдалеке над горизонтом возвышался тонкий шпиль, смазанный расстоянием и нагретым воздухом.
        - Нам туда, что ли? - облегченно выдохнул Петер. - Я уж думал, мы все десять дней будем топать. - Петер еще раз всмотрелся и его осенило. - Если ты не знаешь, что происходит здесь с людьми, значит, ты не видел никого, бывшего здесь больше десяти дней?
        Чеслав кивнул.
        - Так может и нет здесь никакой болезни, а? Ведь столько лет прошло. Даже не лет, а тысячелетий.
        - Хочешь проверить?
        - Ну а вдруг? - загорелся Петер.
        - Время от времени находится какой-нибудь идиот, думающий, как ты - ну а вдруг? Никто за все эти тысячелетия не видел ни их самих, ни потомков. Но ты можешь попробовать. Действительно, а вдруг?
        - У меня дела, - вздохнул Петер. - Мне к леди Евгении надо. Мы же к ней идем?
        Чеслав промолчал. Штиль приближался, вырастая в размерах, и Петер с удивлением признал в нем Монумент.
        - Откуда он здесь? - ошарашенно воскликнул он.
        - Построили, - равнодушно откликнулся Чеслав.
        - То есть он, что, работает?
        - К сожалению.
        - Почему, к сожалению? - удивился Петер. - Там же портал!
        - Там не только портал, - все так же равнодушно ответил Чеслав.
        Они подошли к Монументу. Петер поднял руку и погладил белый, как бы светящийся изнутри камень. Как давно он так же стоял в далекой пустыне и гладил такой же камень, радуясь, как тогда казалось, почти закончившемуся путешествию. Загадка древних магов была почти разгадана, оставалось...
        - А что же с древними магами? - воскликнул Петер.
        - С кем? - не понял Чеслав.
        - С магами, - повторил Петер. - С теми, кто выходил из Монумента и пытался захватить наш мир.
        - Кому вы сдались? - устало отмахнулся Чеслав. - Люди просто пытались сбежать отсюда. Еще до эпидемии здесь стало очень неуютно.
        - Зачем же Орден их убивал?
        - Хороший вопрос.
        - А кто тогда убил экзекуторов в Савонской обители? - вспомнил Петер.
        - Может они сами друг друга? - с иронией предположил Чеслав. - В угаре философского диспута?
        - Это вы их убили? - спросил Петер.
        - Я в Савоне давно не был, - уклончиво ответил Чеслав.
        - А то, что Дэнил в это время там оказался, это простое совпадение?
        - Совпадений в нашей жизни мало...
        - Так это вы?
        - Кто вы? Я же тебе говорю - не было меня там.
        - А Дэнил?
        - Дэнил был. Но на двух он бы не остановился. Дэнил - натура увлекающаяся.
        - То есть вы не причастны к нападению?
        - Это с какой стороны посмотреть.
        Он, что, издевается надо мной? - недовольно подумал Петер. Спросить он не успел. Чеслав зашел внутрь, и Петер последовал за ним. Внутри было знакомое круглое помещение, правда без плит с надписями. Фигура в выцветшем пальто наклонилась над грудой ярко-оранжевых доспехов у стены.
        - Одевайся, - не оборачиваясь сказал Чеслав.
        - Что это? - спросил Петер, взяв в руки странный костюм.
        - Скафандр спецзащиты. С той стороны без него нельзя.
        - Зараженная зона? - вспомнил Петер.
        - Вроде того.
        Петер залез в костюм, надел шлем и поводил руками, оценивая подвижность. Вышло совсем неплохо. Не такой тяжелый, каким казался с виду, нигде не тесно. Подошел Чеслав, ставший еще выше и шире, лицо теперь закрыто не только капюшоном, но и затемненным стеклом, протянул оранжевую руку к шее Петера. Там чмокнуло, шлем намертво присосался к костюму.
        - Пойдем, - услышал Петер приглушенный голос. Для убедительности Чеслав махнул рукой.
        Петер подошел, глядя под ноги и ища знаки, указывающие направление. В этот миг его скрутило, желудок полез наверх, желая вылезти на свежий воздух. Мгновение и все прошло, осталась только легкая тошнота.
        - Какие вы нарядные! - раздался за спиной знакомый ехидный голос.
        Петер резко обернулся. На ящике у стены сидел довольно улыбающийся Дэнил. Как и раньше, на нем только старые короткие штаны. На загорелом торсе нет свежих шрамов, будто он и не выходил один против целой армии.
        - Ты чего разделся? - послышался из соседнего скафандра голос Чеслава.
        - Теперь здесь и так можно, - беспечно сказал Дэнил. - Добралась твоя девчонка до Пустоши, скоро зацветут здесь кокосы...
        Чеслав недоверчиво посмотрел на товарища, медленным движением отстегнул шлем и бросил к стене.
        - Где еще один? - спросил Дэнил.
        - Отстал, - буркнул Чеслав.
        Петер рассказал подробности своего расставания с Марком.
        - Это в его стиле, - кивнул Дэнил. - Впрочем, вы оба кроме глупостей ни на что не способны.
        - Мы же спасем его? - с надеждой спросил Петер.
        - Кто это мы? - округлил глаза Дэнил. - У меня дела. И потом, как ты собираешься туда вернуться? Ты ведь уже использовал мой код, гаденыш!
        - Я думаю, его и без нас спасут, - сказал Чеслав.
        Дэнил глянул на него недоуменно, потом засмеялся:
        - На его месте я постарался бы до этого не дожить.
        - Если сумел забраться в такую даль, значит ему уже ничего не страшно, - ответил Чеслав. - А теперь рассказывай, что здесь произошло.
        - Да ничего интересного, - отмахнулся Дэнил. - Святоши решили руками девчонки прищучить нашего старого знакомца Витарра. Они, кстати, его считают выходцем из Пустоши.
        - С географией у них туго, - кивнул Чеслав.
        - В общем, ничего у них не получилось, - продолжил Дэнил. - Наверняка этот говнюк из Старого города еще и какую-то свою выгоду с этого поимел. С него станется. После этого наши магоборцы отправились в Пустошь. Причем не большаком, и не обходными тропами, а нашей Глиняной дорогой.
        - Витарр, - сказал Чеслав.
        - Точно. - Дэнил засунул руку в штаны и с удовольствием почесался. - Этот гад наверняка выложил все, что знает о Пустоши. Ну, о той ее части, где бывал. Дальше армия железных болванчиков направилась прямо в адаровскую деревню. Что там произошло, я не знаю, но похоже старый пень с мужиками сделал все как надо. Была одна заминка, правда. Армию еще в ущелье увидел один молодой парнишка, и старый дурак не придумал ничего лучше, как отослать мальца на Серую топь. А там я, еще обсохнуть не успел. Смотрю, значит, что за ходячие шкафы нам спать не давали, когда мы в Пустошь перли. Парня я домой отправил, разобрался с мертвяком - не поверишь, наши старые друзья и сюда свои ручонки протянули.
        Чеслав недоверчиво хмыкнул:
        - Каким образом?
        - Помнишь, тут в западном океане небольшой континент имеется?
        - Жезирет.
        - Точно. Там есть что-то вроде академии. Только не простой, а как бы для волшебников.
        - Я знаю. - Чеслав нетерпеливо дернул головой.
        - Откуда? - удивился Дэнил.
        Чеслав выразительно посмотрел на него и тот хлопнул себя по лбу.
        - Ну да, чего это я? Опять про нее забыл. Так вот, все они выпестыши догадайся кого?
        - Да ну!
        Дэнил энергично закивал.
        - Неожиданно, - покачал головой Чеслав.
        - Еще как неожиданно. А ты туда девчонку засунул.
        - Если бы они там были, я бы почувствовал.
        - Это да, самих нет. Только их тени за спинами гребанных магов маячат. Вот эти самые маги, кстати, неплохо развернулись. Подсовывают своих ребят Ордену под видом отступников и таким образом контролируют все тайные телодвижения святош.
        - Неплохо. А вы тут причем оказались?
        - Во-первых, нас послали при участии Ордена. Во-вторых, наша малышка интересует их еще больше Ордена. Ну и в-третьих, нельзя исключать, что наша возня не осталась незамеченной на самом верху.
        - Думаешь, нам могут помешать?
        - Не успеют. К тому же я все хвосты почистил. Тут в паре мест такие интересности обнаружились, закачаешься. Законсервированные наслоения реальностей. Два моих придурка в одно из них даже вляпались.
        - Они и без тебя вляпались. В такое же наслоение, только размером с целый мир.
        - Это я понял уже. Только почему они не сдохли?
        - Я думаю, это твои метки. А может они слишком долго с тобой пробыли. - Чеслав замолк на миг, словно вспоминая что-то. - Что там после адаровской деревни было?
        - Почти ничего. Добрался я до нашего бункера, нацепил костюмчик праздничный и вас встречать пошел. На полпути, прямо в тоннеле у меня по коже словно сотня слоновьих улиток бега устроила. Через пару секунд стихло все, и не только улитки эти, а вообще все. Зуда обычного нет, в зубах не ломит. Я сначала решил, что чувствительность потерял. Ну, в смысле, как вы все стал, полено поленом. А потом чувствую, где-то на поверхности Змей прополз, потом снизу ход тараканий учуял. А излучения как нет. Я еще с полчаса в скафандре шлепал, потом выкинул его нахер, все равно ничего нет, только потеешь.
        Чеслав выбрался из скафандра, и Петер последовал его примеру.
        - Тем лучше, - сказал Чеслав. - Значит, они сами сюда придут. Не придется тащиться. Хотя не понимаю, как можно фон убрать.
        - Девчонка твоя, видать, много фокусов выучила, - с ехидной улыбкой сказал Дэнил.
        Какая она его? - неприязненно подумал Петер. - Сейчас придет, покажет вам, какая девчонка. Хотя, что она будет делать? И что, вообще будет?
        - Это Пустошь, если ты забыл, - сказал Чеслав Дэнилу. - Здесь другая физика.
        - Я-то все помню. - Дэнил разлегся на ящике, подперев ладонью щеку, - но излучение-то пропало.
        - Для нас это уже ничего не меняет. - Чеслав запнул скафандр в угол и направился к выходу. - Пошли, пора кончать со всем этим.
        - А посмаковать? - мечтательно откликнулся Дэнил. - Столько лет мучился, неужто нельзя хоть немного удовольствия получить?
        - Нет, - отрезал Чеслав.
        - Что ты за человек? - вздохнул Дэнил, поднимаясь.
        - А ты что за человек?
        - Ниже пояса бьешь, - весело сказал Дэнил. - У меня детство тяжелое было. И экология плохая.
        Петер хмыкнул.
        - Ты чего? - насторожился Дэнил.
        - Вспомнил, как первый раз тебя увидел. Дикарь с севера. Со словарным запасом Лагонского профессора.
        - Я любознательный. А ты не забывайся. Твое дело мечтать о благородных рыцарях и прекрасных леди.
        Они вышли наружу, под тусклое оранжевое солнце Пустоши, и направились вслед за Чеславом, вышагивающим по голой безжизненной земле. Петер принялся рассказывать Дэнилу о тенях заброшенного города и путешествии через огромную пещеру, которая на самом деле никакая не пещера.
        - Надавали, значит, тебе по мозгам, - сказал тот, дослушав. - Умный ты теперь у нас.
        - По сравнению с собой трехмесячной давности я конечно поумнел, - с бледной улыбкой ответил Петер, - Но оснований считать себя умным, наоборот, поубавилось.
        - И чем дальше, тем хуже будет, - кивнул Дэнил. - Чем больше в жизни понимаешь, тем хуже думаешь о себе.
        - У меня еще большой запас, - невесело усмехнулся Петер. - Не могу сказать, что много понял. Например, зачем ты шел с нами к Монументу, если и так все знал?
        - Скучно было. - Словно в подтверждение Дэнил зевнул. - Что же мне, несколько месяцев сидеть здесь, пока вы доплететесь? А если вы не в ту сторону свернете? Вот я и себя занял и вам помог...
        - То есть это вы все затеяли? Зачем?
        - Сейчас ты этого не поймешь, парень. Но мы - твой счастливый билет.
        - Билет? - удивился Петер.
        - Экий ты темный, - скривился Дэнил. - Ладно, скажу по-другому - возможность все исправить. Все глупости, ошибки и неудачи. Хотел бы получить такой шанс?
        - Да, но...
        - Тогда заткнись и иди молча!
        Не хочет говорить правду, - решил Петер.
        - Все так ужасно, что мне лучше не знать?
        Дэнил засмеялся.
        - Нет, еще ужасней. Что толку рассказывать? Через несколько часов сам увидишь.
        - Вы же не хотите убить леди Евгению?
        - Что у тебя за мысли идиотские? - поморщился Дэнил. - Если хочешь кого-то убить, то делать это надо тихо. Ночью, в спальне, отравленной иглой в ухо. А не выходя вдвоем против целой армии.
        - Ты уже выходил против целой армии, - напомнил Петер. - Притом один.
        - Разве то армия? - отмахнулся Дэнил. - Толпа плохо слепленных уродцев. У тебя одного мозгов больше, чем у них вместе взятых. Только выдали тех, кто за этим стоит.
        - И кто это? - быстро спросил Петер.
        Дэнил с сомнением покосился на него:
        - Я тебе ни разу не говорил - кто много спрашивает, тому много врут?
        - Много раз, - кивнул Петер. - Только мне почему-то кажется, что ты врал мне намного меньше, чем все те, кого я знал до этого.
        - Крепко тебе, видать, по башке вдарили, - встревоженно сказал Дэнил. - Смотри, осторожнее с такими мыслями. Еще немного, и ты поймешь такое, что вернуть душевное равновесие уже не получится.
        - Оно у меня и так сильно не дотягивает до нормального, - сказал Петер.
        - Тебе просто не с чем сравнивать. Посмотри на меня. Тоже хочешь таким стать?
        На такой довод у Петера аргументов не нашлось.
        - А что же Марк? - снова спросил он. - Мы ведь спасем его?
        - Так далеко переться из-за одного придурка? - фыркнул Дэнил. - Найдешь себе нового, дома.
        - Он бы за тобой поперся.
        - Это не довод.
        - Почему? - негодующе сказал Петер. - Не смотря на то, что ты самый невыносимый человек на земле, ты наш друг.
        Впереди засмеялся Чеслав.
        - Заткнись! - угрожающе сказал Дэнил. - А то я заплачу.
        - Признаваться в любви будете в следующей жизни, - сказал Чеслав, подняв руку. - Мы пришли.
        Петер посмотрел вдаль. На горизонте широким фронтом клубилась пыль.
        - Сами идут! - радостно сказал Дэнил. - Люблю таких инициативных.
        У Петера вдруг заныло в груди от недоброго предчувствия. Что-то должно было сейчас произойти, все события, что прошли перед его глазами, все туже затягивались в узел, который в этот миг собрались рубить два этих человека. Или кто они там на самом деле. Тот, что у него внутри тоже почувствовал что-то и встревоженно предложил убираться отсюда подальше.
        До пыльной тучи на горизонте было еще довольно далеко - они добрый час шли, пока перед пылью не показались всадники, скачущие широкой цепью. Трое путников остановились, глядя как конница сжимает свои ряды, образуя вокруг них пока еще широкое полукольцо.
        - Это они! - раздался торжествующий крик.
        Петер пригляделся к человеку, вырвавшемуся из строя. Белый балахон говорил об экзекуторском сане, но лицо было незнакомое.
        - Попались! - снова вскрикнул экзекутор и начал рыться в рясе.
        - Почему всегда находится придурок, который портит торжество момента? - поморщился Дэнил.
        - Может потому, что придурков намного больше, чем умных? - предположил Чеслав.
        - Это был риторический вопрос, - недовольно пояснил Дэнил.
        Экзекутор, тем временем, справился со своим одеянием и выдернул из-под полы трубку около фута длиной, белую, словно сделанную из того же материала, что и Монумент.
        Остальные всадники приблизились, и Петер увидел леди Евгению. На нее, похоже не села ни одна пылинка - в ослепительно белой рубашке под кожаным жилетом, в кожаных штанах, если бы не плещущийся водопад черных волос, издалека она сошла бы за юношу, а не ту прекрасную леди, что видел Петер в Савоне.
        - Умерьте свой пыл, Отец Алитий, - бросила она экзекутору.
        Тот не обратил на ее реплику внимания. Рука с трубкой поднялась, торец белого цилиндра уставился на стоящего справа Чеслава. Петер почувствовал легкое покалывание за ухом, которое быстро прошло.
        - Наверно батарейка села, - сказал Дэнил, заинтересованно следивший за манипуляциями монаха.
        Экзекутор недоуменно посмотрел на свой инструмент, обернулся к волшебнице:
        - Сделайте что-нибудь!
        Теперь уже леди Евгения не ответила на его возглас. Всадники остановились плотным строем в двадцати шагах. Петер узнал рядом с волшебницей Ганнара, Тома, еще нескольких солдат. Он был знаком с ними совсем недолго - неделю, может чуть больше. Друзьями они ему не успели стать, и глядя сейчас на эти почти незнакомые лица, он тоже не видел радости. На него смотрели с недоверием, также как на Дэнила с Чеславом. Только сейчас до него дошло, что самые близкие ему здесь люди - это два стоявших рядом человека, о которых он ничего не знал. Правда была еще леди Евгения - волшебница скользнула по юноше взглядом, он почувствовал в нем радость, потом поискала Марка, и радость угасла. Через мгновение все ее внимание перешло на Чеслава. Красивое лицо дрогнуло, она, словно хотела что-то сказать, но сдержалась.
        Чеслав поднял руку и сбросил капюшон. Петер повернулся к нему. Он не знал, что может скрываться под этим одеянием, может уродство или вообще не человек, но увидел обычное лицо - короткие темные волосы, толи зеленые, толи карие глаза, щеки и подбородок покрыты черной щетиной. Лицо сильного, волевого мужчины, которому не дашь больше тридцати. Своими каре-зелеными глазами он спокойно глядел на девушку.
        - Почему? - спросила она с обидой и горечью.
        - Для безопасности, - так же непонятно ответил Чеслав. - И твоей, и нашей.
        - Три года, - горько произнесла леди. - Три года я тебя искала!
        - Начинается! - замученным голосом сказал Дэнил.
        Волшебница пристально посмотрела на него.
        - Не здесь же выяснять отношения, - пояснил Дэнил. - Не выношу эти сцены...
        - Видимо всему этому есть объяснение, - совладала с собой леди Евгения.
        - Есть, - кивнул Дэнил. - Но мы его не расскажем.
        Петер с удивлением обнаружил, что вокруг собирается легкий, едва видимый туман. Тот, что внутри него, настойчиво предложил убираться отсюда с самой высокой доступной им скоростью.
        - Почему? - спросила леди Евгения.
        - Очень долго выйдет, - сказал Дэнил. - Пока объяснишь про юных волшебниц, не помнящих своего детства, пока про маленьких девочек, случайно зашедших к одной прозрачной тетеньке, пока про совсем не маленьких мальчиков, когда-то... впрочем, я увлекся. Слова здесь мало помогут, чтобы понять, зачем мы встретились именно в этом месте, вам нужно кое-что увидеть...
        Второй, что внутри Петера, вдруг забился в истерике, в страшном, невыносимом припадке. Петер пошатнулся, не в силах совладать с ужасом, идущим изнутри. "Бежать, бежать, подальше отсюда, хоть в Пустошь, хоть куда!" - билось внутри второе я. Петер не мог понять причину паники, но то, что она есть, чувствовал и сам. Туман сгустился, пролез холодом и сыростью под куртку. Кони впереди заволновались и жалобно заржали.
        - ...там сами разберетесь, - добавил Дэнил и в его руке блеснул короткий кривой нож. - А нам пора.
        - Пора, - подтвердил Чеслав и вытащил тесак.
        Туман стал совсем непроницаемым, и все, что смог увидеть Петер, это два тускло сверкнувших лезвия и красные брызги на мертвой земле у своих ног. Туман прилип к коже, мир исчез, а время застыло.
        Эпилог
        Все это очень походило на загробный мир. Мир теней. Сила тяжести пропала, где верх, где низ непонятно. Перед глазами только однородная белизна, про которую ничего нельзя сказать. Даже собственное тело не ощущается. Наверно я умер, решил Петер.
        - Не ври! - послышался из-за пределов видимости голос Дэнила. - Это я умер, а ты просто рядом стоял. Ни капли не помог.
        - Как тут поможешь? - опешил Петер. - Да и не говорили мне, что я помогать должен.
        - Всегда ты найдешь оправдание... - проворчал Дэнил.
        - Где я тогда, если не умер? - спросил Петер, не обращая внимания на упрек.
        - Сам скоро поймешь.
        - Скоро - это сколько?
        - По моему графику - через пятнадцать минут. Нет, уже четырнадцать.
        Снова издевается, подумал Петер. Ладно, меня этим теперь не проймешь.
        - А зачем мы здесь?
        - Кто мы? - удивился Дэнил. - Ты же здесь один!
        - Ну да, - сконфузился Петер. - А зачем я здесь?
        - Да ни зачем. Сам не понимаю, какого ты сюда перся.
        - Я шел к Монументу, - сказал Петер.
        - Выходит, ты малость промахнулся.
        - Ничего я не промахивался! Меня намеренно сюда завели.
        - Ты уж определись, - посоветовал голос Дэнила. - Или тебя как барана вели, и тогда ты просто баран и не твое дело, куда тебя привели. Или ты по своей воле пришел и соответственно сам виноват.
        - Я не сюда шел, - сказал Петер упрямо.
        - Если ты здесь, значит шел именно сюда. Это данность.
        С этим утверждением спорить было трудно, и Петер зашел с другой стороны:
        - Я шел не один, а вместе с другими.
        Голос засмеялся, на короткий миг став чужим и незнакомым:
        - С кем это?
        - С тобой, например.
        - О как! - снова засмеялся Дэнил. - Ну ладно, вместе так вместе.
        - Так и для чего мы сюда пришли?
        - Опять двадцать пять! Я же тебе объясняю - все причины в твоей голове. В ней смотри. Что там за причины переться на край света?
        - Не знаю.
        -А если не знаешь причин, чего удивляешься тому, что не понимаешь, куда пришел?
        - Я хотел... - Петер и сам не знал, чего он хотел. - Как лучше...
        - Как лучше? - с напором переспросил Дэнил. - Давай начистоту - ты болтался как говно в проруби. Нет, это не совсем точно, хотя и очень образно. Тебя всю жизнь несло по течению и каждый поворот, на котором тебя больно било о берег, ты принимал за какое-то испытание, которое ты должен пройти, чтобы стать тем-то и тем-то. Тебя выносило из поворота, ты принимал это на счет своего мужества и изобретательности и покорно ждал нового поворота. Ты думаешь, что ты человек, хотя на самом деле просто щепка. Тебя выкинуло не пойми куда, в кучу прочего мусора, привычного течения больше нет и тебе кажется, что жизнь остановилась. А ты попробуй как человек думать, а не как щепка!
        Может у Петера не было душевных сил спорить, а может сказанное Дэнилом являлось настолько очевидным, что спорить просто не с чем, и Петеру пришлось молчаливо согласиться. Действительно, он всю жизнь, глядя в будущее громоздил перед взором розовые оптимистичные планы, вроде бы логично скроенные, но так легко разбивавшиеся при первом соприкосновении с действительностью. Сначала перед ним маячила волшебная перспектива работы архивариусом. Море книг, знания, а заодно и почет, как следствие важной должности в Ордене. Но оказалось, нацепив цепь с красной подковой нужно говорить то, что нужно говорить, а если ты при этом думаешь совсем другое, то это никого не волнует. Думать тоже лучше то, что предписано. Он пошел в рекруты вслед за братом и своими одноклассниками, хотя вполне мог получить освобождение от воинской повинности. Отец Кристиан легко бы дал ее своему лучшему воспитаннику. Но он не захотел отказаться от кровных уз, ведь брат был всей его семьей. В итоге он потерял и брата, и веру в светлые идеалы, что вдалбливали им в школе.
        Потом он решил стать наемником, но это оказалось настолько мерзким занятием, что Петеру быстро расхотелось. То, что ты не становишься воином после одной битвы, стало ясно, как и то, что ты не становишься членом Ордена вызубрив грамматику и философию. Тогда Петер вместе с Марком придумал как казалось тогда гениальную идею. Они были учеными, а заодно и воинами, такое сочетание навыков и опыта казалось тогда уникальным и весьма ценным. Как показала жизнь, уникальность никому не нужна, а ценность имеют совсем другие сочетания качеств. Грамотность и циничность. Воинские умения и жестокость. А то, что они произвольно соединили... Смешные заблуждения юности.
        Потом, правда, им по-настоящему повезло - они встретили Ганнара и леди Евгению, по-настоящему хороших людей. И цель вроде бы нашлась благородная и величественная. А в итоге все как Дэнил сказал...
        Тем временем белесое нечто постепенно оформилось в обычный туман, хоть и очень плотный, но вполне реальный. В нем по-прежнему ничего не разглядеть, но он хотя бы материален.
        - Так куда же надо идти? - спросил у тумана Петер.
        - А в каком месте ты нужен? - отозвался тот немного смазанным голосом Дэнила.
        Петер вспомнил о Марке, оставшемся умирать в далеком железном шаре, о Сиде, потерянном в лесах Эрсуса, о том времени, когда ему еще не было семнадцати, жить было легко, и никто вокруг не умирал. В этот момент с туманом что-то произошло, он вроде бы остался все той же молочной стеной, но в тоже время успел как-то перестроиться.
        Петер моргнул. А может и не моргнул, а проснулся. Или не проснулся, а умер. Нет, не умер - родился. Хотя странно говорить это про человека, который уже двадцать лет как жил. Хотя, как жил... Так, пережидал это непростое время, отделявшее рождение от смерти. И в этот момент, после того как он моргнул все стало по-другому. Нет, волшебства не случилось и чудо не произошло. Но Петер отчетливо понял, что когда он оглядывался на прошедшую жизнь, вот это "назад" было чисто субъективным. По правде говоря, в основном это понимал тот, кто сидел внутри него, но это уже мелочи. Главное, что "назад" вполне может стать "вперед". По крайней мере, в этом месте, суть которого Петеру тоже стала понятна.
        - Я все-таки умер? - спросил он.
        - Нет, - с усталым вздохом сказал Дэнил. - Но если не выберешься отсюда, то разницы никакой не будет.
        - А куда все остальные пойдут? - спросил Петер у тумана.
        - Все идут в одну сторону, - ответила мгла, на этот раз голосом Чеслава. - Просто пока не увидишь куда идти самому, не поймешь.
        - Я вижу, - сказал Петер.
        - И что?
        - Можно мне с вами?
        - Ты и без меня знаешь правильный ответ.
        Петер кивнул, и они вдвоем, с тем-кто-внутри, зашагали. Без воодушевления, печали или раскаяния. Им больше не нужно было играть эти глупые роли, вроде бы нужные человеку для жизни среди таких же как он, а на деле лишь указывающие на бесплодном пути к какому миражу сдохнуть, когда кончатся силы.
        Туман редел, под башмаками иногда хлюпала вода. По ногам хлестала осока, среди которой шуршали большие змеи. На пригорке застыл часовой, развязывающий ширинку, к приземистому зданию за его спиной прислонилась длинная алебарда. Дальше все снова погрузилось в туман, но над головой кричали гуси, а под ногами слышался писк мелких грызунов. Где-то Сид чертил на столе, Марк смотрел на разбухающую таблетку, а чуть дальше добрый робот ждал, когда его найдут и починят.
        Как хорошо, когда можно все исправить! - счастливо подумал Петер.
        - Не отставай, - буркнул Дэнил. - У нас дел по горло.