Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Пасынкова Юлия : " Невероятные Приключения Циников В Скайриме " - читать онлайн

Сохранить .
Невероятные приключения циников в Скайриме Юлия Пасынкова
        Ученая, которая отправилась в виртуал ради эксперимента. Рейнджер, который круто облажался, и бравый вояка, не знающий слов любви. Вместе они - самая закоренелая троица циников, которую видел Скайрим. И они же его главная проблема…
        Невероятные приключения циников в Скайриме
        Пролог
        Доктор Склифосовский с самого утра чувствовал себя не в своей тарелке. Сначала его машина заглохла на перекрестке; потом перед проходной кто-то забыл закрыть люк, и доктор провалился ногой в колодец; затем Ольга - его лаборантка - запнулась и окатила чистый халат горячим кофе. «Ни дать ни взять сглазили», - грешным делом думал Натан Семенович, меняя спецодежду. И хотя ученым не свойственно поддаваться предрассудкам, но именно сегодня интуиция (или как любил говорить сам Натан Семенович - «научное чутье») кричало о том, что преследующие его неудачи - это только разминка. Грядет нечто масштабное. Как например…
        - Натан Семенович, - в кабинет влетела растрепанная Ольга, - там… К вам… Вот! - За женщиной показалась высокая крепко сложенная фигура.
        - Добрый день, доктор Склифосовский.
        - И вам здрасьте, генерал-лейтенант. Кречет. Максим Борисович, - кисло выдавил ученый.
        - Я вижу вас уже предупредили о моем назначении на должность куратора? Отлично, - коротко кивнул мужчина. - Вы гражданский, но проект подконтролен военному ведомству, так что ко мне стоит обращаться по званию - «товарищ генерал-лейтенант». Что до моего визита: я к вам ненадолго.
        - И, надо признать, совершенно внезапно… - начал паниковать Натан Семенович. Не хватало еще, чтобы этот вояка узнал о некоторых «сложностях», которые возникли в результате эксперимента. Будь у доктора больше времени, можно было бы написать красивый отчет, завуалировать нелицеприятные факты, но…
        - Всё верно. Внезапные проверки держат в тонусе, - генерал-лейтенант проигнорировал все попытки предложить ему кресло, «чай-кофе» и отчаянные попытки лаборантки просигналить ученому тревогу. Кречет продолжил: - Перейдем сразу к делу. Я хочу взглянуть на наших подопытных и получить краткий доклад об успехах. Они, надеюсь, ес-сть? - офицер закончил фразу свистящим шепотом, отчего у доктора Склифосовского зашевелились на голове остатки редеющей шевелюры.
        Кречет производил впечатление солдафона, пробившегося к высокому званию в свои тридцать три года благодаря протекции и поддержке семьи - в его династии только новорожденный племянник пока еще не служил в армии - но первое впечатление, как известно, бывает обманчивым. Максим Борисович успел провести несколько успешных боевых операций, получить два ордена, ранение и стать крестным у внука генерала армии. А к росту и мускулам боевому офицеру Кречету достались недюжинный ум и изворотливость студента во время сессии. Не удивительно, что на проект, над которым работал доктор Склифософский, назначили молодого, неглупого и амбициозного офицера.
        - Доктор, у меня мало времени. Я хочу видеть подключенные объекты и услышать краткий отчет, - голос, в котором послышались стальные нотки, вывел Натана Семеновича из задумчивости. Доктор извиняюще прокашлялся, махнул в сторону дверей, приглашая следовать за ним.
        Кречет шагал за маленьким сутулым доктором, стараясь запомнить путь. Конечно, в материалах по делу можно было найти планы здания, но нет ничего лучше разведки на местности. Несколько раз Склифософский провел его через КПП, где бравые ребята дотошно проверили все документы, несмотря на погоны Кречета. Молодцы. Не первый день служат. Дальше генерал-лейтенанта ждал лифт и сканер отпечатков пальцев - ведомство щедро вложилось в эту лабораторию… Когда со всеми допусками было покончено, перед офицером отъехала последняя бронированная дверь, открывая спрятанный за собой мир разработок нового оружия. Самого совершенного оружия - разума человека.
        Склифосовский направился к панорамному окну, ожидая Кречета, но тот задержался окидывая гигантское помещение цепким взглядом.
        Один вход - он же выход. Все стены заняты интерактивными панелями, на огромных мониторах показывалась информация об объектах и кадры их нынешней жизни. Сотрудников немного, и все держатся уверенно, знают друг друга не первый день - Кречет подметил и это. На него с любопытством взглянули присутствующие лаборанты и тут же потеряли всякий интерес. Кто-то писал, кто-то следил за показателями на мониторах, ну, а кто-то сидел в кресле, сложив ноги на приборную панель и попивая кофе. Кречет поморщился от фривольной позы и безалаберности лаборанта: никакого халата - растянутый свитер и джинсы, неприбранные патлы, наушники в ушах…
        - Это кто? - длинный палец Кречета описал дугу и уткнулся в сторону «хиппи».
        Доктор Склифосовский рассеянно взглянул на подчиненного:
        - Это Николай. Он отвечает за программирование, и в целом… за компьютеры.
        - Понятно, - генерал поставил в уме галочку. - Кто еще из специалистов работает над проектом?
        Натан Семенович снял очки и почесал переносицу:
        - Помимо программистов у нас целый штат нейробиологов, психиатров, инженеров, нейрохирургов, химиков…
        - Понятно, - повторил Кречет, - что ж… Покажите мне самих подопытных.
        - Ну, собственно… Вот они, - доктор подошел к окну и указал куда-то вниз.
        Генерал-лейтенант последовал за Склифосовским и, подойдя к стеклу, удивленно вскинул брови: под ними оказался отдельный мир. Огромный зал - еще больше этого - был сплошь заставлен койками и медицинскими приборами, между которыми лениво прохаживались пара человек из младшего медперсонала, записывая показания с мониторов. На каталках лежали тела прикрытые белыми простынями.
        - Подключенные… - сам себе ответил Кречет. - Доктор Склифосовский… кстати, вы не родственник?..
        - Нет.
        - Так я и думал. Доктор, не вдаваясь в детали - их я сам изучу - что здесь происходит?
        Натан Семенович обвел рукой простиравшийся под ними зал и торжественно заявил:
        - Здесь, товарищ генерал-лейтенант, творится история!
        - А конкретней? И без лишней патетики.
        Склифосовский сдулся, словно шарик с развязанной пуцкой. Нечасто ему удавалось поразить своей работой новых людей, учитывая строжайшую секретность, но даже в этой мелочи Кречет повел себя как… солдафон. Никакого тебе трепета перед научными открытиями.
        Натан Семенович обреченно вздохнул:
        - Если конкретней, то мы пытаемся дополнить сознание человека компьютерными программами, соединить виртуальный мир и реальный.
        - О чем именно идёт речь?
        - Мы хотим сделать солдатам интерфейс, встроенные карты, журнал задач… Кроме того, вы только представьте, в сознание можно будет загрузить любые навыки: от стрельбы из лука до управления крейсером! От знаний всех языков мира до единоборств и владения холодным оружием! «Мы хакнем мозг» - как говорит Николай.
        Кречет с абсолютно непроницаемым лицом слушал доктора.
        - На каком этапе эксперимент?
        - На первом. Можно сказать, работа только началась. Мы погрузили сознания подопытных в виртуальную реальность. Эти люди… - Натан Семенович постучал пальцем по стеклу, - …сейчас живут в Скайриме - компьютерной игре. Когда их мозг достаточно адаптируется для виртуальной симуляции: откроет интерфейсы, карты и тому подобное, мы убьем ребят в виртуале и вернем их сознания в настоящие тела для дальнейшего изучения. По идее подключенные сохранят открытые интерфейсы и в нашей реальности…
        - По идее? - Кречет перебил монолог доктора, - вы не уверены?
        - Конечно, нет! Мы затрагиваем области, которые выходят далеко за пределы известной науки…
        - Тогда вы идете вслепую, - безапелляционно заявил генерал-лейтенант, - а все, кто ходят вслепую, совершают ошибки. Я хочу знать о ваших.
        Склифосовский нервно сглотнул. Вот он апогей этого паршивого дня. Вот к чему все шло.
        - Ну… Товарищ генерал-лейтенант, в таких вещах не бывает правильно или не правильно. Это опыт, цифры и системные данные… Мы регулярно…
        - Короче, Склифосовский, - отрезал Кречет. - Что. Пошло. Не так.
        Доктор снял очки, принялся нервно протирать стекла полой халата, а Кречет с мрачным удовлетворением наблюдал, как по виску ученого стекает еле заметная капелька пота.
        - Будь по вашему. Мы отправили две смешанных группы людей в виртуал. Мужчины и женщины, тренированные солдаты и геймеры - разницы никакой, все при загрузке в виртуал получали полную амнезию и при этом никаких результатов! Ни интерфейсов, ни виртуальных карт! Некоторые из подключенных, умирая в игре, умирали на самом деле уже здесь, в реале. Доктор Витальева списывала это на психосоматику - игроки поверили, что пришла настоящая смерть, и их организм просто перестал работать…
        Кречет поднял бровь, давая знак, что ждет продолжения:
        - Что ещё?
        - Вам этого мало? Эксперимент оказался ни таким безопасным, ни… - доктор продолжал разглагольствовать, но его бегающие глазки говорили больше, чем он сам. Кречет нутром чувствовал, что есть что-то еще.
        Он задумчиво покосился на ряды коек с прикрытыми неподвижными телами. То, что генерал-лейтенант сегодня увидел и услышал в корне меняло его отношение ко всему проекту. Если на бумаге все выглядело, как роман фантаста, то здесь Кречет сам оказался героем книги. Эксперименты с сознанием; люди, попавшие в игры - все это казалось таким… Таким… Кречет не мог подобрать слова - его взгляд привлекла стоящая в стороне от остальных медицинская каталка, на которой лежало женское тело, судя по приятных глазу изгибам.
        - Почему этот объект стоит отдельно?
        - Что? Нет, никакого выделения от остальных, просто кто-то случайно сдвинул каталку… - Натан Семенович картинно всплеснул руками, всем своим видом изображая оскорбленное достоинство.
        - А вместе с ней и остальные приборы? Доктор, вы что-то темните.
        - Совсем нет, в положении объекта нет ничего такого, что могло бы…
        - Натан С-семенович… - голос Кречета опять опустился до свистящего шепота, и доктор сдался.
        - Эм… Видите ли… Это наш незапланированный подопытный.
        - Что значит «незапланированный»? Посторонний?!
        - Нет, что вы, - вздрогнул доктор Склифосовский, - это наша коллега, точнее наш научный руководитель психиатрического подразделения… доктор Витальева. Она (как бы это сказать), отправилась в самоволку, чтобы помочь подопытным восстановить память и разблокировать заложенные интерфейсы.
        - Отправилась в самоволку?! У вас тут вообще никакого порядка?! Что за бардак! - Кречет округлил глаза от неслыханной безалаберности.
        - Мы просто еще не успели доложить об этом, но с научной точки зрения - это обоснованный риск. Кроме того, попробовал бы кто-то ей возразить… - хмуро пробубнил Натан Семенович. - Как бы то ни было, она в симуляции, и достать ее сейчас из виртуала никак не получится - адаптация мозга, и все такое…
        - Черт бы побрал этот цирк! Делают, что хотят, ходят в самоволки… С чего она вообще решила, что подходит для этой миссии?
        - Ну… Доктор Витальева умеет мыслить нестандартно, так скажем. Она имеет две ученых степени: в области психиатрии и IT, и это она подала главную идею рассматривать человеческую психику, как гибкий, но логически структурированный программный код. А еще она умеет шантажировать, мда… - Натан Семенович о чем-то задумался. - В общем, кому, как не психиатру-теоретику заниматься виртуалом и мозгами?
        Кречет почувствовал, как в висках начало нехорошо постукивать - от творящегося дурдома развилась головная боль.
        - Значит, она сейчас в игре?
        - Так точно.
        - Мы можем за ней наблюдать?
        - Да, ее симуляция транслируется вот на этот экран, пройдемте…
        Генерал-лейтенант подошел к гигантскому монитору, напротив которого и расположился «хипповый» программист. На экране среди десятков интерфейсов висело окно, в котором показалась вымощенная булыжником дорога, петлявшая среди гор. По ней двигался небольшой отряд солдат в форме римских легионеров: они сопровождали телегу, в которой тряслись несколько узников. В одном из заключенных угадывалась женская фигура…
        Глава 1. Телеги, драконы и предсказуемое начало
        - Эй! Тебя за что взяли?
        Уютную тишину нарушил низкий голос, выведший меня из беспамятства. В голове начал раскручиваться вязкий водоворот мыслей, словно ложкой перемешивали кисель (не забывая при этом постукивать о края кастрюли). До чего же болела эта самая «кастрюля» - голова раскалывалась, как при тяжелом приступе мигрени.
        - … попридержи язык, вор. Перед тобой сам Ульфрик Буревестник - истинный король Скайрима… - не унимался незнакомец, строго выговаривая кому-то.
        Пожалуйста, не так громко… Каждое слово как молотом о наковальню. О, святые нейроны, еще и руки затекли. Погодите-ка… что он сказал? «Ульфрик Буревестник»? Я приоткрыла один глаз и тут же зажмурилась - слепящее солнце ударило, как конь копытом, выбив слезы. Сквозь мутную пелену успела разглядеть троих мужиков со связанными руками. Один в обносках, остальные в доспехах. Где-то на задворках сознания имя «Ульфрик» и одежда соседей сложились воедино, и меня осенило: вокруг разворачивается ролевка по Скайриму - игры, которую знаю почти наизусть. Хм… Кстати, откуда? Не представляю себя в роли заядлого игрока. А в роли кого меня можно представить? Хороший вопрос. Черт, кто я?..
        - …последние мысли норда должны быть о доме, - философски заключил мужик, сидящий напротив. Кажется, в игре его звали Ралоф.
        Нет, ну вы только посмотрите на него! Ведь как похож на компьютерного персонажа! Благо мужик сидел достаточно близко, и я смогла его хорошо разглядеть. Одно лицо. И косички, и голос. Ралофа изображал здоровенный блондин с голубыми глазами, и, как в игре, он был весь покрыт шрамами. А эти ролевики серьезно вошли в образ: наложили настоящий грим, цитируют реплики героев, но… А я-то, что среди них забыл? Или забыла?
        Поразмышлять над гендерной задачей мне не удалось: повозка встала, и нам велели слезать. Пронзительно скрипнула телега, мужики поднялись, и кто-то сдернул меня за шкирку, больно прищемив волосы. Э, полегче! Я итак почти ничего не вижу: перед глазами мутная пелена, ноги затекли, так и еще и скальп едва не сняли.
        - Эй ты! Три шага вперед!
        Это мне? Судя по расплывчатым лицам, действительно мне.
        - Её имени нет в списке. Как тебя зовут? - поинтересовалось мутное пятно справа.
        «Ее имени»? Я - женщина? Руки сами собой сначала ощупали промежность, потом грудь. Так. Первичные и вторичные половые признаки говорят, что я женского пола. Учтем… А третичные половые признаки? Надо бы понаблюдать за собой для более точной идентификации…
        Разговоры умолкли, а я почуяла неладное. Хорошенько проморгавшись, поймала наконец фокус и заметила вытянувшиеся от удивления лица. Судя по всему, я нарушила какой-то сценарий, воодушевленно щупая на людях собственную грудь.
        - Эм-м, простите, - я стушевалась и смущенно прочистила горло, - о чем вы говорили? Имя? Да. Я…
        Я напряженно пыталась его вспомнить. Кажется, как-то на В… Валя? Вита…? Виталий? Имя вертелось на языке, но никак не приходило на ум. Да что же это такое! Неужели амнезия? А что было до нее: авария? Травма? Запой? Если это ролевики, то точно запой…
        - Ты должна назвать имя, - потребовала баба в доспехе римского легионера.
        Вот же заноза…
        - Не помню.
        - Тогда назови любое, чтобы Аркей смог позаботиться о тебе…
        - Не знаю. Пусть будет Дарья, - выдала я первое, что пришло на ум.
        - Нет, это имя уже занято, - легионер, стоящий справа от вредной тетки, пролистал свою книгу. - Может возникнуть путаница из-за одинаковых имен. Могу записать тебя как «Дарья Вторая»…
        - «Дарья2»? Вы, должно быть, шутите… - я вскинула бровь, но глядя в серьезные лица, поняла, что не шутят. - Святые нейроны, ну пишите тогда Питикака. Такой ник еще свободен?
        Пока мужик с теткой, что-то горячо обсуждали, я рассматривала остальные действующие лица. Судя по тому, что помнила про игру, эти ребята были имперцами - Скайримским аналогом римских легионеров, и сейчас они попытаются меня казнить. Кстати, вместе с теми связанными мужиками из телеги - местными повстанцами. У них тут сценарий гражданской войны, и всё такое… Парни серьезно подошли к делу и точно следуют сюжету, только вот не учли мою амнезию, да и с именем вышла промашка… Если уж соответствовать канону, то оно должно было быть жутко пафосным и донельзя фэнтезийным, типа Адрианны какой-нибудь, или Саманты Бьорн Ольрио Валленшпиг, простигосподи. Питикака здесь наверняка первая…
        От головной боли, нервов и творящегося вокруг дурдома у меня задергалась щека, что, кстати, не понравилось главной тетке, устроившей допрос. Видимо, та сочла мой тик за усмешку. Дамочка нахмурилась, а ее смуглая ладонь легла на рукоять короткого меча, висевшего на поясе. Сейчас организаторы игры должны уже выгнать меня из своей ролёвки и покончить с этим фарсом. Кстати, как я вообще оказалась среди ролевиков? Оглядевшись, заметила высокие, сложенные из камня стены, а за ними горы и лес. Мать моя женщина! А ведь это настоящая воссозданная локация из Скайрима! И дома все знакомые, и природа, а как они форт-то отстроили? Во дают! Либо это очень дотошные ролевики, которые не поскупились на постройку целой деревни, либо я спятила…
        - Пи-ти-ка-ка, - солдат невозмутимо записал имя в книгу, прерывая мои размышления, - раса?
        - Ну, я определенно человек, - вырвался неуместный сарказм. - Послушайте… Ребят. Я вообще не помню, как тут оказалась. У вас здесь какой-то масштабный фестиваль или игра, а меня сгребли в команду по ошибке… Или нет? Ничего не помню… В любом случае мне нужна медицинская помощь. У меня провалы в памяти, которые могут быть вызваны травмой или делирием, или…
        - В бездну список! Давай ее на плаху! - вспыхнула тетка в доспехах.
        Похоже, я ей не понравилась. Меня подтолкнули в спину к центру площади, где уже стояла рубочная колода, и дожидался огромный палач с топором. Или секирой - никогда их не различала. Солнечные зайчики весело скользили по наточенному лезвию, и я, завороженная внушительным размером топора, не сразу обратила внимания на то, что валялось у колоды…
        С одной стороны откатилась и замерла на месте мужская отрубленная голова. С другой стороны колоды лежала бОльшая часть мужика, орошая плиты кровью из рассеченной шеи. Я прищурилась и наклонилась ближе, чтобы рассмотреть подробности. «Подробности» немного подергали ногами и окончательно затихли, а я не могла отвести глаз, с восхищением разглядывая «тело».
        - Если бы у меня не были связаны руки, я бы похлопала. Это просто превосходный муляж! Невероятная точность! Трахея, пищевод, даже можно разглядеть фасции! И кровь как натуральная сочится из среза… У вас работают профессиональные мастера по реквизиту? Кстати, может уже развяжете меня?
        - Палач! - скомандовала тетка, не удостоив ответом.
        Толчок в спину, и меня насильно подвели к колоде. Черт… Весь этот фарс уже перестал нравиться. Ребята переигрывают. Чья-то тяжелая рука надавила на мой затылок, и ноги подогнулись. Взгляд сам собой метнулся к «телу», лежащему поблизости, а в нос ударил терпкий железистый запах крови. Вся рубочная колода была заляпана какой-то дрянью и прилипшими волосами.
        Кровь настоящая?.. Да ну, бред. Здесь же не могли только что отрубить голову живому человеку? Нет ведь? Ну, пожалуйста, скажите «розыгрыш» и разойдемся кто куда. Я вдруг отчетливо поняла, что повидала немалое количество трупов, но то были трупы! Убийство в живую я видела впервые. Вроде бы… О, святые нейроны, кажется, меня сейчас вырвет…
        - Черте что! Хватит уже! Поиграли и баста, - сдерживая рвущийся наружу желудок, я упёрлась, попыталась встать, но на затылок надавили сильнее. - Я туда не лицом не лягу, совсем спятили? Тут грязь и антисанитария. Отпустите немедленно…
        Не успела договорить, как голос утонул в низком утробном рёве, и земля содрогнулась.
        - Во имя Восьмерых, что это было? - стражники переглянулись, а среди заключенных пробежал шепоток.
        - Это у меня в животе урчит - жрать хочу. Отпустите, говорю, полоумные! Да тут всем лечиться надо!
        - Заткнись, ничтожество. Палач, приступай! - отдала приказ тетка.
        Рёв повторился. На этот раз ближе, и солнце на мгновение скрыла тень.
        - О-о-о, святые нейроны! Это наверное сон… Должно же быть логичное объяснение. Либо сон, либо галлюцинация, что же ещё…
        Рёв раздался с новой силой, и земля содрогнулась так, что в ножнах стражников звякнул металл. На голову посыпалась каменная крошка, и меня больше не пытались удержать на месте. Со всех сторон послышались крики.
        - …Дракон!.. Во имя Восьмерых, легенды не врали… Прячьтесь!
        Я попыталась сесть. Среди воплей прямо над ухом раздался знакомый низкий голос:
        - Эй, Питикака… Это наш шанс. Вставай! Бежим!
        В дюйме от моего лица приземлился огромный булыжник, секунду назад сидевший в каменной кладке имперского форта; спину обдало таким жаром, что волосы, свисавшие прядями перед глазами, взметнулись и съежились на концах.
        - Что за…
        Чьи-то крепкие руки вздернули меня и поставили на ноги, а громовой рёв за спиной придал мощное ускорение. Подгоняемая страхом я сорвалась с места и понеслась, уворачиваясь от бегущих навстречу стражников. Повсюду раздавались крики ужаса, долетал лязг металла и щелканье тетивы. Я на ходу перепрыгнула через чье-то бесчувственное тело, и бежала бы дальше от этой слишком реалистичной галлюцинации, но путь преградил имперец, вписавший мое имя в это безумие.
        - Стоять, Ралоф, и ты. Вам не уйти.
        - Попробуй останови, - рядом оказался тот самый блондин из повозки. Он набычился и уже приготовился к драке, как очередной поток огня прервал наше рандеву. Имперец отступил, а мой неожиданный союзник, воспользовавшись суматохой, бросился к ближайшим дверям.
        - Питикака, стой! - крикнул вдогонку имперец. - Всех Братьев Бури рано или поздно поймают и казнят, а у тебя есть шанс! Беги за мной!
        Ага, сейчас. Только прическу поправлю… Не дослушав, шмыгнула за Ралофом - уж лучше под надежной защитой в ближайшей крепости, чем бежать дальше неизвестно куда.
        Как только за мной закрылись массивные двери, крики, рёв дракона и треск горящего дерева стихли по сравнению с шумом, стоящим в ушах. Сердце бухало, словно готовилось пробить грудь изнутри. Я закашлялась и без сил опустилась на каменные ступени. Вот это пробежка… Судя по всему, до этого момента я была не очень-то спортивна.
        Сквозь собственные хрипы услышала стоны раненых мужчины и женщины, лежащих на полу, и тихие проклятия незнакомого солдата, помогающего им с перевязкой. На всех была броня одного типа и цвета, все были братьями Бури - местным ополчением в гражданской войне с имперцами. Еще один норд с наброшенной на плечи шкурой походил на блондинистого медведя, вставшего на дыбы. Он деловито прохаживался по круглому залу, иногда замирая и прислушиваясь к крикам с улицы - пока каменные стены надежно защищали нас от творящегося снаружи ада.
        - Ярл Ульфрик, что это было? Неужели легенды не лгут? - Ралоф, переведя дыхание, обратился к «медведю» и задал мучивший всех вопрос.
        - Легенды не жгут города… - хмуро выдал Ульфрик, выглядывая в бойницу башни.
        Я шумно втянула носом воздух стараясь унять дрожь и пытаясь хоть как-то уложить в голове то, что на улице летает ископаемая рептилия, настоящему человеку отрубили настоящую голову, а вокруг ходят люди свято верящие, что живут в Скайриме. В компьютерной игрушке, мять её за алгоритмы…
        - Таки-пардон, что вмешиваюсь, - я поднялась и помахала связанными руками перед носом Ульфрика, - вы по сценарию должно быть за главного. У меня вопрос. Какого хрена тут происходит?!
        - Ралоф, ты помог бежать этой заключенной? Зачем?
        - Ярл…
        - А давайте я отвечу «зачем»! - Не в силах терпеть творящееся вокруг безумие, я взорвалась. - А потому что сюжет. Меня должны были спасти, а как иначе… У вас тут Алдуин размером с сарай плюется огнем, а довакин на плахе нюхает портянки палачу. Нужно чудесное спасение и дальнейший побег, верно говорю, норд? - я ткнула пальцем Ульфрика в грудь.
        Ярл с Ралофом переглянулись. Один из братьев Бури, тот что перевязывал раненных, вскочил, в один прыжок преодолел разделяющее нас расстояние и в ярости отвесил мне звонкую оплеуху.
        - Ты говоришь с истинным королем Скайрима и ярлом Виндхельма, женщина! Проявляй почтение или…
        - Погоди, - прервал солдата мистер «Важная шишка», - что заключенная, вроде тебя, может знать про Алдуина и Довакина?
        Я повалилась обратно на ступени, даже не пытаясь сдерживать слезы. Щека горела, как яичница на раскаленной сковороде. Если это всего лишь мои галлюцинации, то у них чертовски хороший хук справа. А больно-то как… Во рту появился солоновато-металлический привкус, и я сплюнула, целясь на сапог солдату. К сожалению, промазала…
        - Говори, - приказал Ульфрик.
        - Да пош…
        Стены башни содрогнулись, откуда-то послышался грохот падающих камней, а над нашими головами раздался рёв, словно Боинг готовился ко взлету. Если мы не уйдем сейчас же, то эта рыгающая огнем рептилия устроит здесь барбекю! Вон те в доспехах будут в качестве консервов.
        - Надо убираться отсюда! - Буревестник выдал здравую мысль, - наверху должен быть выход из башни. Ралоф помоги этой женщине. Если выберемся живыми, приведи ее в Виндхельм…
        Ага, черта с два пойду в твой Виндхельм, высокомерный засранец. Ты мне еще в игре не нравился… Я поднялась, вытерла о плечо кровь из разбитой губы.
        - Веди, Ралоф. Только когда будешь бежать вверх по лестнице, задержись на минутку между пролетами.
        - Ты о чем? - норд уже торопился наверх, обогнув меня.
        - Узнаешь, а пока просто поверь…
        Ралоф одним рывком поставил меня на ноги, и мы пошатываясь на дрожащих ступенях направились вверх. Уже на втором пролете Алдуин одним ударом разрушил стену и плюнул огнем в дыру. Камни разлетелись во все стороны, грозя похоронить под собой, а пламя было такой мощи, что уцелевшие стены начали трещать и лопаться от жара. Инстинкты заставили меня отпрыгнуть назад, пригнуться, и я потеряла Ралофа из виду - покрытая броней спина скрылась за потоком пламени.
        Предупреждала же, идиота, чтобы задержался…
        Из дыры в стене наконец исчез ископаемый «огнемет» - мощные потоки ветра подсказали, что дракон взлетел.
        - Шорова борода! Эта тварь чуть не спалила всех! - раздался знакомый голос сверху.
        Надо же… Живой. Ралоф сбежал вниз по ступеням.
        - Дальше тупик. Придется искать другой путь, - норд высунулся из дыры, коротко огляделся и ткнул куда-то вниз, - видишь дом? Прыгай на крышу и выбирайся из таверны. Беги к той башне, я следом за тобой.
        Я высунулась из-за стены, оценила расстояние и невесело усмехнулась:
        - Ага, щас только прическу поправлю…
        - Далась тебе твоя прическа, женщина! - оторопел Ралоф, - прыгай!
        А с иронией у него, похоже, туго.
        - Ты хоть руки мне развяжи, умник, - я сунула ему под нос туго стянутые кисти.
        Норд выругался, но взялся за веревки, и через мгновение мои многострадальные запястья обрели свободу.
        - Спасибо, я пошла, - развернулась и направилась было обратно вниз, но твердая рука заключила мое плечо в стальные тиски.
        - Прыгай, тебе говорят!
        - Спятил? Там лететь метров пять, уж лучше…
        Не договорила. Ралоф перехватил меня одной рукой за воротник, второй за пояс штанов и без церемоний вышвырнул в дыру. Перед глазами пронеслась вся короткая здешняя жизнь. А еще кусок каменной стены и горящие бревна. Я не успела выставить руки, как пролетела мимо обвалившейся крыши и мешком свалилась на твердый пол соседнего дома. Дыхание выбило из груди.
        Я с трудом перевернулась на спину. Попыталась вдохнуть, но легкие словно спались. «Я не могу дышать» - навязчивая мысль вытеснила собой всё остальное. Грудь отказалась подниматься и качать воздух, а я начала захлебываться от удушья. Мне нужно было вдохнуть. Ну же…! Дыши! В легкие наконец-то хлынул спасительный кислород с привкусом гари. Рядом упало что-то тяжелое и негромко выругалось. Ралоф поднялся с колен, протянул руку, собираясь опять схватить меня за шиворот.
        - Са-ма, - прокашляла я, оттолкнув чужую клешню, - еще раз тронешь без разрешения, прирежу во сне.
        Погорячилась, конечно, но видимо, что-то в моем взгляде заставило норда поверить мне на слово. Он отступил, повел плечами, поправляя броню.
        - Тогда вставай, или мы тут заживо сгорим.
        Я с трудом поднялась, всё ещё судорожно кашляя. Ралоф уже скрылся на первом этаже, и мне ничего не оставалось, как поспешить следом. Мы выбрались из горящего дома, и только тогда я успела разглядеть, какой ад творился вокруг. Повсюду лежали обугленные трупы, горели дома. Крики стражников и лязг металла перебивали остальные звуки, и этот вездесущий сладковатый запах горелой плоти настойчиво щекотал ноздри. Я едва не поддалась оцепенению. Но тут на соседней стене, вдоль которой пролегал наш путь, побежала трещина - огромные когти впились в камень, словно ножи в масло. Затормозив, я забилась в какую-то подворотню и притворилась ветошью. Лишь бы не заметил… Святые нейроны, лишь бы не заметил…
        Огромная тварь, закованная в черную броню, сидела на крепостной стене и водила рогатой головой по сторонам. Это был Алдуин «чертов» Пожиратель Мира. Не уверена, конечно, на счет всего мира, но тварь могла с легкостью сожрать нескольких человек за один кусь. Я осторожно высунулась, чтобы получше разглядеть дракона (любопытство в подобной критической ситуации почему-то не удивляло - похоже, оно было в моем характере). Огромная рептилия, словно сошла со страниц классических фэнтези-романов. В холке метров двадцать, передние лапы трансформированы в крылья, как у летучих мышей; голова покрыта роговыми наростами; когти способны проломить гранит; интересно, какая у него масса тела? И кости? Кости не могут быть полыми, как у птиц, но тогда как он взлетает?
        Взгляд скользил по дракону, а мозг автоматически фиксировал факты.
        - Потрясающе… - пробормотала я.
        И слишком поздно поняла, что напрасно. Очевидно у дракона был еще и чуткий слух… Рогатая голова тут же развернулась в мою сторону, а взгляд красных беззрачковых глаз уставился прямо в душу. Словно завороженная я наблюдала, как раскрывается пасть, размером с грузовик, как над серым по-змеиному острым языком зреет пламя…
        Один толчок с места вырвал меня из оцепенения, а заодно и из-под струи огня.
        - Что ты делаешь?! - Ралоф успел затащить нас в ближайший дом и вывести с другой стороны. - К форту! Живо! Там выход из города!
        Он уже отбежал на приличное расстояние, когда дерево за нашими спинами затрещало, охваченное огнем, и летящие полыхающие бревна мигом помогли расставить жизненные приоритеты. Черт с ним, с любопытством. Я жить хочу! В кровь выплеснуло столько адреналина, что рванула с места, как белый Усэйн Болт - вспомнить бы еще, кто это. Догнала и обогнала Ралофа. Пролетела мимо, развернулась и нашла наконец нужные двери.
        Башня оказалась частью имперского форта. Я забежала внутрь, оглядываясь по сторонам и не зная, что делать дальше. Ралоф зашел следом и запер двери. Внутри кроме нас оказались еще два трупа - Братья Бури, которые тоже хотели укрыться от дракона. Ралоф подошел к соратникам, наклонился и что-то прошептал, а я не слышала ничего, кроме собственного надсадного дыхания. Адреналин начал отступать, и меня затрясло, как в шейкере, желудок свело, и едва успела отвернуться, как меня вывернуло наизнанку.
        О, святые нейроны, просто дайте мне спокойно помереть… Галлюцинации такой силы - визуальные, слуховые, даже тактильные! - кого угодно могут доконать.
        - Вот. - Подошел вездесущий норд, - надень это, твои обноски не дают никакой защиты. И возьми вот это - в пути без него никак.
        Я подняла на него тяжелый взгляд. В руках у Ралофа оказались побитые доспехи, а на сгибе локтя висел походный мешок. Тот самый загадочный мешок любого игрока, в который при желании можно сложить десять шкур медведей, тридцать слитков железа, половину арсенала небольшой армии и зеленое яблочко.
        Да-а, зря о еде вспомнила… Рот наполнился слюной, и я сплюнула остатки желчи из пустого желудка, вытерла рот.
        - А оружие?
        Губы норда впервые тронула улыбка:
        - Оружие возьми у Гуньяра. Оно ему больше не понадобится… - Ралоф снова посмурнел, - переодевайся, и идем. Здесь не безопасно.
        Я глубоко вздохнула, взяла протянутые вещи. Меня по прежнему мутило, но норд прав: надо переоблачиться.
        Бросив украдкой взгляд на мужика (тот осматривал решетку, перекрывающую пустой коридор), стянула рубашку и штаны, оставшись в средневековых панталонах и слабом подобии лифчика. Не удержалась и критически осмотрела собственную фигуру: грудь, пожалуй, ничего; задницу не видно, а в целом я была какая-то… Болезненно худая. Ручки-веточки, ножки-спички. Буратино, ё-мое… Что же со мной происходило, раз выгляжу, как узник концлагеря?
        Кое-как натянув штаны, снятые с покойника, я задумчиво разглядывала тяжелую броню, что была велика мне размеров на десять.
        - Что ты там копаешься? О, прости… - опустив глаза и стараясь не смотреть куда не надо, Ралоф выхватил из рук доспех.
        Эй, это у него что… румянец на щеках? Вот уж не думала, что он такой застенчивый. Норд тем временем расстегнул кожаный ремень на броне.
        - Погоди. Эта штука тяжелая для меня.
        - О чем это ты? Это легкие доспехи, - не дослушав, он замер передо мной, - сама наденешь или помочь?
        Я устало кивнула:
        - Изволь…
        Не говоря больше ни слова, Ралоф быстро пристроил на меня тяжелую броню, затянул одному ему известные ремни и подтяжки, отчего металл плотно сковал мою грудь. Кожу обхватило мягким мехом, который здесь служил вместо поддоспешника, и я, пошатываясь от быстрых и умелых манипуляций норда, наконец встала, как Ленин на броневике. Непоколебимо. Уверенно. Ну, просто сама крутота…
        В меня швырнули сапогами.
        - Обуйся.
        Ну вот… Испортил все впечатления от первой брони. Правда пахнет она пОтом и еще какой-то дрянью, но это же мои первые доспехи. Потом их будут еще десятки, но первую тяжесть помятого и заляпанного чужой кровью нагрудника не забыть никогда…
        В меня прилетел шлем.
        - И это надень. И поживее, я слышу голоса.
        - Если слышишь голоса - лечится надо. Это шизофрения, - буркнула про себя, облачаясь в оставшиеся доспехи.
        Шлем тут же закрыл половину обзора, но я не рискнула его снять, а вот мягкие сапоги из кожи пришлись в пору. Несколько робея, я подошла к телам и подобрала короткий меч, лежащий неподалеку. Черт, какой он, оказывается, тяжелый… Попробовала махнуть пару раз - едва не вывернула запястье.
        - Троллья кровь, у нас гости. Это имперцы! - Ралоф подобрал булаву, повернулся к выходу и встал в боевую стойку, - за нордов! За Скайрим!
        Решетка, ведущая в зал, поднялась, впуская несколько солдат. Двое бросились на норда, и один ринулся в мою сторону. Что же делать? Что делать?! Я НЕ УМЕЮ ДРАТЬСЯ!
        Я сделала единственный правильный выбор: задала стрекача. Кое-как увернувшись из-под занесенного оружия, бросилась в другой конец зала, пока Ралоф разбирался со своими соперниками. Один имперский солдат бросился следом за мной. Я наддала насколько позволяли силы и это чертово железо, но на повороте не справилась с инерцией и впечаталась в мужика, чудом не налетев на занесенный меч. Послышался чавкающий хруст. Мы с солдатом разлетелись в разные стороны, как кегли. Я не слишком ловко завалилась на бок и попыталась встать, но имперец с довольным оскалом уже направлялся ко мне. Он не дошел и пары шагов, как сзади на его шлем опустилась булава Ралофа. Солдат обмяк и завалился на пол.
        - Ты хоть раз в жизни держала оружие?! - над телом имперца возвышался злой Ралоф. Тяжело дыша, он протянул мне руку, - вставай, рохля. Нам надо выбираться.
        Я уцепилась за протянутую кисть и кое-как поднялась на ноги.
        - Погоди, надо обыскать тела, - игнорируя злобное сопение норда, слабый желудок и брезгливость, я склонилась над трупом. В конце-концов, как еще зарабатывать в этом сумасшедшем мире?
        Отыскав несколько золотых монеток и красное зелье лечения, бережно засунула добычу в заплечный мешок и просунула руки в лямки.
        - Теперь можем идти, - наигранно бодрым тоном сообщила я. И добавила уже гораздо тише, - об этико-моральной стороне мародёрства подумаю позже…
        Мы выдвинулись в открывшийся коридор. Нас окружали лишь камень, мох и чадящие факелы, но где-то там должен был быть выход из этого чертова города. Надо вспомнить, что было в игре. Куда идти. Сначала прямо, потом направо и вниз, кажется так…
        - Поторопись, пока дракон не обрушил нам башню на голову, - голос норда эхом отразился каменных стен.
        Ралоф вырвался вперед, но тут пол тряхнуло с новой силой, и прямо перед нами обвалился потолок, отрезая путь. Я едва удержалась на ногах.
        - Проклятый дракон! Никак не уймется! - Ралоф затормозил, огляделся по сторонам, - надо искать другой путь.
        - Налево двери… в кладовую, - я старалась отдышаться после пробежки с отягощением, - там будут двое…
        - Откуда ты всё это знаешь?
        - С утра попалось в печеньке с предсказанием, - я прислонилась к стене и махнула ему рукой, - дальше справляйся сам. Из меня никудышный помощник.
        - Вижу, - огрызнулся Ралоф.
        Он толкнул дверь и исчез внутри. Память меня не подвела: из-за стены донеслись звуки короткой драки и воинственный клич норда. Опять драка. А ну их… Сами разберутся, я лучше тут подожду.
        Когда всё стихло, еле заставила себя отвалиться от стены и зайти внутрь.
        - Осмотрись здесь. Собери зелья и всё, что может пригодиться.
        - Сама знаю, мой пергидрольный друг.
        Ралоф что-то буркнул под нос, а я хрустнула затекшей шеей и с проворством черепахи под седативными двинулась вдоль стен. Так, посмотрим, что тут у нас… Норд прав, собрать надо всё, что может пригодиться, а пригодится может всё. Например, вот этот меч. Сама им махать конечно же не буду, но за него дадут порядка пятидесяти золотых. Что там дальше? Около очага висели сушеные травы и кролики. Отлично, все в сумку. Сушеные эльфийские уши и кроличье мясо - будет из чего сделать бургер «по-скайримски». В сумку следом полетел кусок заплесневелого сыра, несколько бутылок с зельями, восстанавливающими здоровье, магию и запас сил. А тут что у нас? Отмычки! Пожалуй, самый важный инструмент в Скайриме.
        Я огляделась по сторонам. В рюкзаке еще оставалось достаточно места, так чего бы еще открутить и забрать для продажи? Проверим тела…
        - Эй, Питикака, нам пора двигаться дальше…
        - Погоди! Помоги лучше перевернуть этот труп. Уверена, у него заныкана пара золотых в маленькой темной дырочке. Ну-ка, посмотрим, что у него между булок…
        - Борода Исмира, что ты делаешь?! Прекрати! - Ралоф округлил глаза.
        - Что? - я высунулась из чужого рюкзака с половинками каравая в обеих руках, - я хочу жрать, как толстяк в первый день диеты, а у него тут готовая еда. О, яблоко!
        Я снова ушла с головой в чужой вещмешок. Ралоф зарычал в бессильной злобе, но больше не приставал, пока я не закончила потрошить имперцев. Отщипнув кусок хлеба, затолкала его в рот, а остатки протянула норду:
        - Будешь?
        - Вот же ненасытная утроба! А по твоему худому виду и не скажешь, что можешь есть даже с драконом на хвосте, - Ралоф мотнул головой и, не дожидаясь двинулся дальше из кладовой.
        Я пожала плечами, поправила доверху набитый рюкзак и направилась следом:
        - Твоя правда. Надо на глисты провериться.
        Мы снова побрели по бесконечным коридорам. Вокруг стояла ставшая непривычной тишина - даже наши шаги глушились мягким мхом, пока где-то вдалеке не послышались звуки драки. Норд напрягся, перехватил удобнее булаву. Я напряглась, перехватила покрепче мешок… Лязг стали послышался уже ближе, и Ралоф ускорился. Кто-то кричал о нордах и Скайриме - видимо, в этих подземельях мы были не единственными братьями Бури. Ралоф сбежал по ступенями и бросился в схватку: его соратник уже измученный дракой и побегом едва отбивался от врага. Увидев норда, безымянный брат Бури воспрянул духом, и уже вместе они быстро прикончили двух солдат.
        Я предусмотрительно не вмешивалась.
        - Проклятые имперцы! - тяжело дышал Ралоф. - Клянусь Девятерыми, они устроили тут комнату пыток.
        Убедившись, что трупы в броне римских легионеров уже не встанут, я спустилась следом за нордом и оказалась в извилистом помещении с низкими потолками. У дальней стены стояло несколько клеток, в каждую из которых вполне мог поместиться взрослый человек, а тусклый свет от факелов выхватил из полумрака скелет, закованный в кандалы. Кроме нас из живых больше никого не было, а вот в углу оказалось еще и обугленное тело какого-то бедолаги.
        - Мда, не повезло парню, - философски изрекла я, оглядываясь по сторонам, - и чего это вы постоянно лезете на рожон?
        - А ты думала нам дадут просто так уйти? - Ралоф вместе с соратником разошлись по темнице, осматриваясь.
        - Ярл Ульфрик с тобой? - поинтересовался ноунейм у норда.
        - Нет, мы разделились уже давно…
        Они пустились в обсуждения кто, с кем и когда, а я без лишних напоминаний и ордера на обыск пошла пополнять свой мешок.
        В одном из прилавков наткнулась на книгу, повышающую навык - закинула ее в мешок, позже прочитаю. На колченогом табурете лежала еще одна. На этот раз книга оказалась с заклинанием пламени. Во мне проснулось неведомое доселе воодушевление: если дракон, коридоры и башни, все эти люди вокруг - плод моего воображения, то надо воспользоваться самым интересным его даром. Магией. Буду швыряться огненными шарами, поднимать зомби… Я открыла книгу, ожидая, что вот сейчас мне откроется секретное знание, как прикурить без зажигалки, но… ничего не произошло.
        Что-то я не поняла.
        Закрыла и открыла книгу еще раз…
        Пшик.
        Что за ерунда?! Где моя магия?!
        - Питикака, - прервал панику Ралоф, - нам надо двигаться дальше. Ты тут закончила?
        Я растерянно посмотрела по сторонам. Сложилось стойкое ощущение, что меня здорово прокатили. Могу поклясться, что даже показался свет, идущий от неоновой вывески «Лох» над моей головой.
        - Это что же… А как же?..
        Норд угрожающе засопел:
        - Не знаю, что на этот раз, но лучше тебе поторопиться.
        Я в растерянности закинула книгу в сумку:
        - Ты прав. Разберусь с этим дерьмом позже…
        - Просто вытри сапоги о порог и пошли, - огрызнулся Ралоф.
        Я закрыла лицо ладонью, пытаясь осознать всю глубину задницы, в которую угодила: отсутствие магии, тяжелые доспехи, голод и холод, но, чувствую, добьет меня один норд, не распознающий сарказм.
        - Иди за мной, - глухо пробубнила я, - ты еще три года будешь искать выход, а мне хочется на свежий воздух.
        Ралоф ничего не сказал, но пропустил вперед, второй брат Бури встал рядом.
        Я уже решила для себя, что это, скорее всего галлюцинация, очень напоминающая Скайрим - игру, которую откуда-то хорошо знаю. В памяти отлично отпечатались все подземелья и пещеры, которые предстояло пройти, перед тем как выбраться наружу, а в том, что мы выберемся не оставалось никаких сомнений. Но вот что еще я поняла, бегая с нордом по бесконечным коридорам: во-первых, мои галлюцинации могут больно вломить, а значит Ралоф мне нужен для защиты. Во-вторых, надо с чего-то начинать «игру», чтобы во всем разобраться и понять, как вырваться из этого бреда. Ну и в-третьих, как же, черт возьми, чешется задница! В этих клятых доспехах живут клятые блохи!
        Мы шли по проложенному в моей памяти маршруту. Иногда я почесывала задницу, что не ускользнуло от глаз норда, но тот только хмыкнул в бороду. Один раз нас снова застал обвал, но я даже не взглянула в сторону засыпанного коридора, а просто свернула в образовавшуюся дыру. Один раз предупредила о засаде имперцев, благодаря чему Ралоф и второй брат Бури быстро разобрались с ними из луков. Ну, и когда до выхода оставалось всего ничего, а подземелья имперского форта давно сменились на длинные коридоры пещеры, мы выбрались в подземный зал, где дремала большая медведица. Ралоф толкнул заготовленную речь о том, как красться, а я, оценив норда и его собрата, глубоко вздохнула и потребовала лук со стрелами. Хочешь-не хочешь, но не всегда удастся спрятаться за чужую спину. Надо учиться самообороне. Желательно издалека. Желательно до того, как меня заметят. А вообще лучше предупредительный выстрел в голову…
        - Ралоф, будь пуськой, покажи, как правильно стрелу держать?
        - Именем Талоса, женщина, как ты дожила до своих лет? - прошипел норд, но все же встал сбоку. Он наложил стрелу, перехватил лук и заново вложил в мою ладонь. - Теперь натяни тетиву на сколько хватит сил. Попробуй довести до подбородка, локоть прямо и целься чуть выше того места, куда ты хочешь попасть.
        Я медленно выдохнула, стараясь, чтобы не дрожала рука, и отпустила тетиву.
        - Мять тебя за гузно… - прикусила губу, когда пальцы ожгло огнем.
        По пещере прокатился громогласный рев. Медведица поднялась на задние лапы и зарычала от боли.
        - Неплохо для первого раза, девочка, - похвалили рядом, - может, из тебя и выйдет толк.
        Ралоф с соратником побежали вперед и добили раненного зверя, и я, едва вхлипывая и баюкая покалеченные пальцы, двинулась следом. Мужики, не долго думая, умело освежевали медведя, Ралоф протянул мне еще капающую кровью шкуру:
        - Держи, сделаешь себе доспехи по размеру.
        Сдерживая рвотные рефлексы, я затолкала ее в походный рюкзак, уже не удивляясь его безразмерности. Повернулась к выходу, из которого лился дневной свет.
        - Выбрались?
        - Выбрались, - едва улыбнулся норд.
        Ралоф повернулся к своему соратнику и обменялся с ним парой фраз, после чего тот вышел из пещеры первым и растворился среди деревьев. Мы выбрались следом. Замерли, ослепленные после долгого путешествия по подземельям. Свежий воздух ударил в ноздри, а ощущения открытого неба над головой подействовало лучше, чем холодное пиво после жаркого дня.
        - Послушай. - Подал голос Ралоф, - Ярл Ульфрик велел привести тебя в Виндхельм, если выберемся, но… Наш отряд разбит, а один я вряд ли смогу провести тебя против воли через половину Скайрима… - Норд усмехнулся уголком губ. - …Так что наверное тут мы можем попрощаться.
        Я удивленно округлила глаза. Нет, все верно, по сюжету так и должно быть, но Ралоф-то о сюжете не знает, и все равно добровольно отпускает меня на все четыре стороны?
        - Эм-м, спасибо, что ли… - я села на поваленное дерево и поерзала, почесывая зудящий зад, - но вот в чем дело… Мне в общем-то некуда идти.
        - Тогда ты можешь пойти со мной до Ривервуда - это поселение недалеко отсюда. Там живет моя сестра с семьей, заправляет лесопилкой. Гердур даст нам кров и еду, - с готовностью отозвался Ралоф, - этого на первое время будет достаточно, а дальше я направлюсь в Виндхельм, а ты куда захочешь.
        Я с кряхтением поднялась:
        - Что ж… Задница зудит, доспехи эти осточертели, мешок подтекает медвежьей кровью, а в остальном… Куда же еще податься в самом начале, как не в Ривервуд.
        Норд просветлел лицом:
        - Отлично. Кстати, на счет Виндхельма, ты все-таки подумай. Нам в братьях Бури нужны любые люди…
        - Не так резво, мой агитационный друг. Сначала угости девушку выпивкой, а уже потом записывай в ополчение.
        - Договорились, - радостно подмигнул Ралоф и направился вниз по тропе, едва различимой среди кустов, - в «Спящем великане» есть отличный мед Хоннинга…
        Я шлепнула себя ладонью по лбу, глядя в удаляющуюся спину:
        - Надо следить за языком. Этот норд воспринимает все слишком буквально… Эй, Ралоф! Погоди, - я поправила лямки и поспешила догнать мужика, - пока мы не отошли далеко, напомни-ка, где тут Камни-хранители?
        Глава 2. Страх и ненависть в Ривервуде
        - …Ралоф, я все понимаю, эта женщина помогла тебе вырваться из плена, слава Талосу, но…
        - …бу-бу-бу…
        - …она за день сожрала запасы на неделю…
        - …бу-бу-бу…
        - …она могла хотя бы помочь Ходу на лесопилке, но она только и делает, что ест и спит!
        И так все утро. Гердур - сестра Ралофа - пилит его за мое соседство, а что отвечает норд, я не слышала. Впрочем, плевать, что он там отвечает. Позавчера мы добрались до Ривервуда, и, кто-то мог подумать, что я только ела и спала, но на самом деле лихорадочно соображала, что же мне делать дальше. Но обо всем по порядку…
        Как известно, Ривервуд - та еще дыра в три с половиной дома. Вся местная жизнь крутится возле лесопилки на реке и главной дороги в центральную часть Скайрима, поэтому хоть каждый гость и был тут на виду, но пальцем в него никто не тыкал. Когда мы зашли в поселение, оставив Хелген догорать после атаки дракона, вокруг царил вечерний полумрак, и местные жители Ривервуда уже разошлись по домам.
        - Не понимаю, - бубнил Ралоф пол-дороги, - почему ты выбрала Хранителем вора? Ведь обычно выбирают камень под свое созвездие, либо что-то благородное: камень Мага, Воина…
        - Мы уже это обсуждали. Я ничего не помню о себе, в том числе и созвездие, а воин или маг из меня, как из дерьма пуля, - я топала по ночному Ривервуду.
        - Но ведь можно же выбрать что-то другое… - гундел норд. - Воровство - это недостойное занятие, и если не помнишь прошлого, то нельзя плевать на будущее. Мы вольны сами выбирать свой путь…
        - Сказал чувак, чьи действия прописаны разработчиками, - мне начал надоедать этот диалог, - ты лучше скажи, надолго ли здесь останешься?
        - На пару дней, затем выдвинусь в Виндхельм… А ты? - осторожно поинтересовался Ралоф.
        - А я пока не знаю.
        На том и закончили, подойдя к низкой плетне. Гердур впустила нас в дом, а потом начались сопли-слезы о чудом спасшемся брате и охи-ахи ужаса о настоящем драконе. В благодарность за спасение мне предложили быть как дома, чем я и воспользовалась. Сняв с себя порядком надоевшую броню, залезла на свободную кровать под недоуменные взгляды хозяев.
        - Хм-м, ты так и будешь спать голышом? - Гердур выгнула брови домиком.
        - В смысле «голышом»? Без брони? А что такого-то? К тому же я не голая: вон на мне и трусишки какие-то есть, и даже лифчик. Кстати, можно одеяло? У вас тут не Флорида.
        Женщина переглянулась с Ралофом.
        - Она чужеземка, - пояснил норд с понимающим видом, словно давно смирился с моим чудачеством.
        Гердур покачала головой:
        - Обычно мы спим в одежде, - пояснила она, - хотя, думаю, и одеяло найдется…
        Она схватила под локоть Хода - своего мужа - и утащила его в другой конец дома. Ралоф немного помялся рядом, махнул на прощание и тоже отошел вслед за сестрой. Я поерзала на колючем соломенном тюфяке, устраиваясь поудобнее. Совсем эти норды спятили спать в железной броне… Надо будет выпросить себе какие-нибудь штанцы с рубахой.
        Когда, наконец, мне передали одеялко, я тут же окуклилась и впала в долгую спячку после тяжелого путешествия.
        Весь следующий день чувствовала невероятную слабость: сил хватало, только чтобы пожевать и снова завалиться спать. Понятия не имею почему: то ли воздух такой, то ли Сатурн встал в оппозицию к Луне, то ли до этого мало спала, но стоило телу принять горизонтальное положение, как щелкал тумблер, и я выключалась. «Ну вот, поели. Теперь можно и поспать… Поспали, теперь можно и поесть… «. К утру третьего дня Гердур начала коситься на меня недобрым взглядом и будто бы между прочим отодвинула на другой конец стола тарелку с бифштексом. Ну и ладно… Я сунула в зубы яблоко и ушла обратно в кровать.
        Со стороны могло показаться, что я - ленивый тюлень (сама же предпочитала называть себя «энергосберегающей»), но правда в том, что помимо безделья я много думала. Что делать дальше…
        Я знала этот мир, знала все основные события, которые должны произойти и произойдут, если вступлю на этот путь довакина, только надо ли… Сегодня утром пришла к выводу, что всё творящееся вокруг не могло быть простой галлюцинацией: обычно видения не бьют с размаху в челюсть, а иллюзии лишь встраиваются в реальный мир, а не заменяют его целиком. Я пробыла в Скайриме уже трое суток, несколько раз спала, надеясь на перезагрузку мозга, но ничего… Не было ни проблеска воспоминаний, ни прекращения галлюцинации.
        Кажется, я застряла… Так, не паниковать. Я одернула себя, потому как свистнутое яблоко давно было съедено, а я нервно грызла черешок.
        Надо вспомнить всё, что знаю или знала о галлюцинациях - все детали, мелочи… Но в голове было отвратительно пусто, хотя одна сомнительная мыслишка не давала покоя. Она выглянула откуда-то из закоулков разума, осмотрелась, осторожно вылезла из укрытия и наконец вольготно разместилась в центре, заняв собой весь ум. Что если вернуть себе память и реальный мир всё-таки возможно? Как определить, всё вокруг - это галлюцинации или странная реальность? В галлюцинациях нет смысла, и пока ты принимаешь их как должное, мозг позволяет иллюзии развиваться, обманывая сам себя. Нужно лишить галлюцинацию внутренней логики. Отрезать от подпитки, а для этого нужно либо игнорировать ее (в моем случае - это не вариант), либо довести до абсурда. А это я могу, хе-хе… Возвести, так сказать, в бесконечную степень. Поместить сферического коня в вакуум! Или… и… Проклятье, у меня кончились метафоры, но суть ясна. Мне нужен беспредел!
        Я подскочила на кровати и села. Такого воодушевления не испытывала со времен выхода новых звездных войн! Ага! Вот и первая победа. Я люблю Стар Варс! Не бог весть какое воспоминание, но все же хоть какой-то проблеск в амнезии. Это знак, не иначе! Не в силах усидеть, я поднялась и принялась нервно расхаживать по дому, благо кроме меня здесь никого не было.
        Мне нужен беспредел! Но. Прежде чем преступать через эти самые пределы, их нужно определить. Например, тот норд врезал мне достаточно больно, а от падения я едва не задохнулась. Остается вопрос: могу ли я умереть здесь? Вдруг смерть - это и есть самый короткий путь в нормальную реальность? Пора воплощать идеи о безумии, Шеогорат мне в помощь с Сангвином в партнерах [1]. Я кое-как облачилась в блохастую броню за неимением другой одежды, и направилась к выходу.
        Итак, трепещи Скайрим, ибо в этот раз тебе попался не совсем адекватный довакин.
        Дневной Ривервуд встретил меня пасмурным небом, затянутым низкими тучами - того и гляди пойдет дождь или обычный для Скайрима липкий снег. С главной улицы доносились звон железа, лай собак и крики детей. Даже в такую ненастную погоду местный кузнец работал в кузнице, а мелкая шпана путалась у него под ногами. Я поежилась, собираясь с мыслями, сошла с крыльца и направилась на поиски Ралофа.
        Где искать норда в такую погоду как не в таверне?
        Я свернула на главную улицу Ривервуда. С берега реки неподалеку доносился треск деревьев - лесопилка работала в полную силу, значит Гердур с мужем сейчас там. Ну, хоть ворчать на меня не будет… Навстречу попался эльф, тащащий охапку дров. Я невольно загляделась: высокий подтянутый парень с удлиненным лицом и такими же ушами. Он прошел мимо, не взглянув в ответ, что-то бормоча себе под нос.
        Надо же! Живой эльф! С луком, длинными ушами - настоящая классика.
        Засмотревшись, не заметила, как натолкнулась на кого-то - оказалось, наступила на ногу одному мальчишке. Уперев руки в бока, тот возмущенно уставился на меня снизу вверх:
        - Смотри куда прешь! - оценив мой внешний вид, малец подозрительно прищурил глаза, - эй, это ты пришла с дядей Ралофом? Мама говорит, чтобы я держался от тебя подальше, но я тебя совсем не боюсь
        - Мама у тебя умная женщина, слушайся ее. Погоди, пацан, ты не знаешь, где Ралоф?
        - Знаю, - и он замолчал, ковыряясь в носу.
        - Мне скажешь? - не выдержала я долгой паузы.
        - Скажу. Сбежал, чтобы не видеть твою страшную рожу! - выкрикнул мелкий говнюк и со злорадным хохотом шмыгнул между домов. За ним следом сорвались остальные дети.
        Я замерла, оскорбленная до глубины души, а со стороны таверны донесся тихий смех: какой-то мужик, прислонившись к стене, веселился наблюдая за мной и пацаном.
        - Что?.. Это что вообще было?! - я растерянно посмотрела вслед шпане. - Никакого уважения к старшим… Ненавижу здешних детей.
        Нет, можно было бы поймать его и надрать уши, но это как-то не солидно… Махнула рукой и направилась дальше к таверне, мысленно уничтожая маленького засранца всеми возможными способами. Настроение упало на дно Марианской впадины, а тут еще, как назло, поднялся пронизывающий ветер. Забираясь в щели брони, он выдувал остатки тепла: чтобы не околеть в этом холодильнике, надо поторопиться к теплому очагу.
        Еще на подходе таверна «Спящий великан» встретила меня заманчивыми запахами еды и двумя незнакомцами напротив входа. По виду охотники, облаченные в доспехи из выделанных шкур, они стояли, оперевшись на каменную кладку у дороги, и сыто глазели по сторонам.
        - О, посмотри, какая малышка! Эй, красотка, не составишь нам компанию?
        Отлично. Сначала дети, теперь местная гопота. Нет, я определенно хочу домой, где бы он ни был… Ускорив шаг, прошла мимо, игнорируя свист и улюлюканье в спину - если реагировать на каждого имбецила, то можно задержаться тут надолго, а у меня все-таки планы… На крыльце не сразу заметила мужика, стоящего в тени. В темной броне тот почти слился со стеной, но стоило мне взяться за ручку двери, как незнакомец плавно сместился в сторону и словно невзначай перегородил вход.
        - Святые нейроны, тебе-то что надо, златоглазка? - накопившееся раздражение начало выплескиваться наружу.
        Мужик удивленно вскинул брови, но не сдвинулся ни на йоту:
        - Златоглазка? Забавно. Ты либо очень смелая, либо очень глупая… - он почесал трехдневную щетину, окидывая меня оценивающим взглядом. - Ладно, время покажет. Я Бишоп. А ты у нас, значит, из тех, кто считает себя центром мира и задирает нос выше макушки, а? Тем парням ты определенно понравилась, но не удостоила их даже взглядом… Если ты и вправду так хороша, как мнишь о себе, может, хочешь немного подзаработать?
        Так… Быстро отвязаться не получится.
        - Ага, только штаны сниму.
        - Не льсти себе, детка, ты не в моем вкусе. Я больше согласен с шустрым мальцом насчет твоей «красоты», - усмехнулся незнакомец.
        - А вот они с тобой поспорили бы, - я кивнула в сторону охотников.
        Мужик коротко рассмеялся:
        - Эти двое вчера так напились, что свистели вслед местному кузнецу. Не стоит обольщаться на их счет. Что же касается моего предложения, то это работенка другого плана. Ну, «красотка», интересуют подробности?
        Ох… Кажется, у меня была теория, что смерть - это выход из галлюцинации? Может, стоит проверить прямо сейчас? Нахамить, выпустить пар и спокойно дождаться смерти… Судя по виду, этот здоровый лось достаточно крепкий: если его выбесить как следует, то со мной он покончит в два счета, а заодно и со всем этим бредом.
        Так, это не страшно…
        Не страшно…
        Черт, как же страшно-то! Ну же, соберись! Как пластырь оторвать. Будем показательно борзеть. Один удар, и я баиньки, а там уже «дом, милый дом» - очнусь в реале. Ладно, поехали.
        - Слушай, я бы и рада обменяться с тобой любезностями, но дела-дела… По расписанию до обеда у меня назначено самоубийство, если ты не собираешься помочь с этим, то пшел с дороги, - я самоотверженно пихнула его плечом, ожидая ругань и дальнейшую расправу.
        К моему удивлению незнакомец лишь тихо усмехнулся и освободил проход. Ну что ж, первый блин комом, а мне надо выпить…
        Я зашла в таверну, и в нос ударили ароматы мяса, горящих дров в очаге и кислый запах пролитого пива. Около стойки показалась знакомая спина Ралофа, тот о чем-то беседовал с трактирщиком. Обогнув немногочисленных постояльцев, я плюхнулась на соседнее место рядом с нордом. Ралоф вздрогнул, но заметив меня, облегченно вздохнул.
        - Проклятье, я все жду, когда сюда заявятся имперцы…
        - Ралоф, ты обещал мне налить? Наливай, не у тебя одного нервы…
        Норд подобрался, кивнул трактирщику, и через мгновение передо мной оказалась пустая кружка и бутылка меда Хоннинга. Где-то послышалась ругань, залаяла собака, хлопнула входная дверь, но я, не обращая внимания на весь остальной мир, хлебала поданное пойло. М-м-м, не так уж и плохо, надо признать… И на вкус мягенькое…
        - Еще по одной? - я постучала пустой бутылкой о стол, не удержалась и сыто рыгнула. - О, миль пардон, газы в нос ударили.
        Ралоф, вскинув бровь, ухмыльнулся в бороду и дал знак трактирщику.
        Следующая бутылка пошла быстрее. Ох… Надо бы притормозить. Хотя… Смерть от пьянства - тоже смерть. Не самая быстрая, но под мухой не так страшно творить бес… бесчинства…
        - Ралоф, - кружка в моих пальцах начала как-то смазано покачиваться. Пришлось ее поставить на стол, - Ралоф… Я тебе нравлюсь?.. Т-только не ври… Ик…
        Норд, не успевавший пить вместе со мной, густо покраснел. Наверно у всех блондинов такая реакция на алкоголь…
        - Ну-у… Я… Хм…
        - Не нравлю-юсь, значит… - мне сделалось особенно обидно, - понимашь, какая штука… Я ведь даже себя со стороны-то и не видела ни разу… А этот мелкий пац-пацан… Вдруг он прав? Или этот хмырь с улицы… Я наверное страшная-я… И почему меня это так з-задевает, м? Какой-то незакрытый гештальт прямо…
        - Какой пацан? Какой хмырь? «Геш…» что? Ничего не понимаю, - нахмурился норд.
        - Да ну и пёс с ними, ага? Лучше налей мне еще… Эй! Пс-с, - я попыталась свистнуть, но ничего не вышло, - тьфу ты… Официант! Вина давай! Всегда хотела попробовать это ваше…”Алто» во!
        Передо мной материализовалась новая бутылка. Как это у них получается так быстро их менять?.. Чудеса…
        - Ралоф-ф… - я наклонилась ближе к норду, стараясь удержать равновесие, - я тут маленько пригубила… Чисто для храбрости. Ик! У меня, понимаешь, до тебя никого не было, а если повезет, то и не будет…
        Мужик как-то странно дёрнулся, а трактирщик замер с тряпкой, стараясь не пропустить ни слова.
        - Ралоф… - я подвинула стул ближе к норду, тот подался навстречу, - ты не мог бы меня как следует…
        В таверне повисла тишина. Казалось, было слышно жужжание мух.
        - …пристрелить. Ну очень надо…
        У норда отпала челюсть:
        - Не понял.
        - Понимашь, Ралоф… - я наклонилась к самому уху, - это всё НЕ-РЕ-А-ЛЬНО! - Громким шепотом доверилась ему.
        Хм… кажется, меня многие услышали. Ну и пусть. Глядя на вытянутое лицо Ралофа, я тяжело вздохнула: ну до чего непонятливый норд попался! Всё надо… это… как это слово… Раз-жё-вы-вать. Вот это слово. Разжёвывать!
        - Ща объясню… - я подняла палец, привлекая к себе внимание, - я же не отсюда, ты заметил?
        - Ну…
        - Баранки гну, ничё ты не заметил… Я не из Скайрима, не из Тамриэля, и даже не с Нирна… Я… а черт, даже не помню откуда, но точно не отсюда… А это всё только игра. Хор-рошая, но игра. А я домой хочу. Хочу все вспомнить, понимашь? А для этого нужно умереть здесь, в этой гал-лю-цинации, фу-х, выгврила…
        Ралоф недоверчиво переглянулся с трактирщиком. Его взгляд был красноречивей слов: «Этой больше не наливать». Обидно… Я ему тут душу выворачиваю, а он не верит…
        - Ща докажу… - я покачнулась на стуле, но равновесие-таки удержала, - бери тетрадку и запис-свай: «На Вайтран нападет дракон…». Трактирщик, у меня вино кончилось, налей-ка еще! Ночка будет долгой…
        ***
        - Вставай, пьянь, - откуда-то донесся насмешливый голос.
        - М-м-м…
        - Вставай, или помогу.
        - Ч-что надо?.. - прохрипела я в ответ. Сил хватило только на это.
        Как же громко он говорит… О, моя голова… Рядом послышались шаги, и на меня обрушились потоки воды. Твою мать! Я тону! А не… Уже не тону.
        Мягко говоря, сейчас я чувствовала себя не лучшим образом. Во-первых, отнялась рука - наверно отлежала, во-вторых, кровать была чересчур жесткой. Где соломенный тюфяк? И как-то очень сыро…
        - Если не встанешь сама - оттащу к реке. Там воды больше, - рядом кто-то веселился.
        - Изыди, - пробулькала я из лужи.
        Однако, тут совсем неудобно лежать. Я сделала попытку перевернуться, но рука совсем не слушалась, и мне пришлось перекинуть ее через себя, как бесполезный кусок колбасы. То еще зрелище наверно. Словно в подтверждение надо мной раздался низкий смех:
        - Ты похожа на злокрыса, которого проглотил дракон и срыгнул обратно.
        Шутник какой. С третьей попытки мне удалось перевернуться на спину и приоткрыть глаза. Надо мной оказалось пока еще темное звездное небо, но где-то вдалеке уже занималась заря. Но кроме природных красот надо мной нависало знакомое лицо, вот уж кого не ожидала увидеть.
        - О, святые нейроны, «Златоглазка»?
        - Бишоп, - поправил мужик, злорадно скалясь, - как самочувствие?
        - Было бы лучше, если б тебя рядом не было, - попыталась сесть, но меня повело в сторону, и я снова завалилась набок.
        - Пха-х! Послушай, «красотка», если б меня не было рядом, тебя бы уже доедали волки. Хотя… От твоего перегара, они б издохли еще на подходе, - Бишоп растянул губы в широкой улыбке, обнажив белые ровные зубы. Как у хищника. Я даже засмотрелась - отбеливание он что ли делал?
        Мужик тем временем бросил пустое ведро и взялся за новое, в котором угрожающе плескалась вода.
        - Повторить? Уверен, тебе сейчас очень хочется пить.
        - Я встаю, - не то хрип, не то клекот вырвался из моего горла, - обливания с утра - это не мое.
        Кое-как помогая себе неподвижной рукой, я наконец села и схватилась за голову. В ней словно развернули небольшую кузницу: кто-то усердно работал молотом, заколачивая в мою похмельную черепушку раскаленные гвозди. Я разлепила тяжелые веки и огляделась по сторонам. Лес, серые гигантские валуны и почти отвесная скала, у подножия которой, собственно, я и валялась. Старые поваленные бревна, припорошенные снегом и пронизывающий холод, шедший от камня, говорили о том, что ночью тяжелые тучи все-таки разродились слякотью. Бр-р… Зато сейчас было чистое небо, свежесть и холод… Моей голове они только на пользу.
        Я подняла слезящиеся глаза на мужика:
        - Спасибо за душ, но… Какого рожна тебе-то от меня надо?
        - Пытаюсь привести твою довакинскую задницу в рабочее состояние, как бы двусмысленно это не звучало, - усмехнулся Бишоп.
        - Моя дова… Погоди, ты сказал «довакинская»? - перед глазами начали мелькать картинки прошедшей ночи, - я что… призналась, что я - довакин?
        - И не только в этом, - мужик выпрямился, едва сдерживая улыбку, а его глаза светились плохо скрываемым весельем, - это не единственное откровение, которое вчера слетело с твоих губ…
        - О нет…
        - О да! Я давно так не веселился! - Бишоп расхохотался, хлопнув себя по коленям, - детка, я даже проникся к тебе уважением: столько натворить за один вечер - это надо иметь талант.
        Я застонала, схватившись за голову. Не стоило мешать медовуху с вином, ох, не стоило!.. Мужик продолжал заливисто хохотать, чем вызвал еще больший стыд, хотя ниже падать, казалось, уже некуда. Я шмыгнула носом, огляделась, пытаясь вспомнить хоть что-то… Например, почему сижу на голых камнях за городом? Ривервуд оказался ниже по склону. И что, мать моя женщина, я натворила под мухой?
        Кряхтя, попыталась встать. Давай, Питикака, сначала правая ручка, теперь колено. Так, держи баланс. Вот, молодец! Я облегченно выдохнула и выпрямилась во весь рост. Меня, конечно, ещё пошатывает, но в целом ничего, держусь.
        Бишоп, все еще посмеиваясь, окинул меня ироничным взглядом:
        - Плохо выглядишь, госпожа Довакин. Пойдем в таверну, куплю тебе бутылку - полегчает.
        Стоило мне вспомнить о выпивке, как желудок попросился на выход.
        - Нет… - я старалась дышать носом и не раскрывать широко рта, - я в завязке.
        - Как хочешь, но тебе все-равно придется показаться внизу, - он кивнул в сторону деревни, - к тому же, если я правильно понял твои вчерашние пьяные откровения, там твой походный мешок.
        Я с тоской взглянула на Ривервуд, где, несмотря на ранее утро, из труб уже поднимался белый дымок. Проклятье! Сбежать бы лесами до ближайшей конюшни, сесть к извозчику и слинять на другой конец Скайрима, подальше от этих мест. Я, конечно, не помню, что натворила, но судя по смеху этого изверга - что-то непоправимое… Тикать надо, но в доме Гердур остались добытые с таким трудом вещи - мой основной доход на сегодняшний день. Решено. Проберусь в деревню, дождусь, когда дома никого не будет, свистну свой скарб и рвану… Да хоть к черту на рога!
        Я сделала шаг, проверила балансировку… Все нормально, идти можно - кряхтя и постанывая, направилась к деревенской окраине. За спиной послышались легкие шаги:
        - Не хочешь узнать, как ты провела эту ночь? - назойливый мужик пристроился сбоку, поправляя висящий на спине лук и колчан.
        - Нет.
        - А почему я тебя спас? Ты могла там замерзнуть или погибнуть от волчьих клыков…
        - Не интересно.
        - Или почему твой норд сбежал, как только ты пошла мстить его племяннику?
        - Я что?..
        - Ага! - Бишоп легко перешагнул через поваленное бревно, - значит, все-таки интересно. Ну, ладно. Раз ты так настаиваешь, я всё расскажу. В подробностях, - продолжал измываться изверг. - В самом начале я уж было решил, что ты уложишь этого девственника прямо на стойке в таверне, но нет. Ему не повезло. Ты начала говорить. Нет, не так. ГОВОРИТЬ! Несла что-то о том, что ты родом не из Нирна, что не помнишь себя и как сюда попала…
        Я остановилась перевести дыхание, невольно заслушавшись рассказом.
        - Это я еще помню…
        - А дальше было веселее, - хохотнул Бишоп. - Не знаю, что щелкнуло в твоей голове, но - если я правильно помню слова - ты решила «расставить точки над Ё» и пошла выяснять, кто из вас все-таки красивее: ты или кузнец! Помнишь тех охотников около входа? О-хо-хо, мне до сих пор их жалко… Когда ты нашла и привела Алвора, я понял, что сейчас будет интересно, но когда ты начала сравнивать ваши задницы и требовать охотников сделать выбор…
        - О нет…
        - О да-а! Парни были крепкими, но когда кузнец понял, во что его втянули, он их здорово отделал. Теперь бедолаги постоянно свистят из-за сломанных носов, и всё благодаря тебе…
        - Пожалуйста, прекрати… - я села на поваленное дерево, обхватив себя за плечи.
        - …потом ты долго возмущалась по поводу того, что в Ривервуде ни у кого нет зеркал и ты не можешь посмотреть на себя, - как ни в чем не бывало продолжил Бишоп. - Притащила Алвора в кузницу, пыталась объяснить что-то про стекло и серебро, велела делать первую партию. Кстати, что за «патент», за который ты просила половину будущей выручки?
        Я спрятала лицо в ладонях:
        - Надеюсь это все? - хрипло спросила из-под пальцев.
        - Не-ет, - довольно протянул Бишоп, - еще ты порывалась «надавать поджопников мелкому засранцу» - племяннику твоего норда. И, надо сказать, тебе это почти удалось, если бы не доблестный брат Бури, даэдра его забери! Он-то и удержал тебя после первого пинка. Зря. Я бы посмотрел на всю расправу… Ну, а дальше всё просто: ты обиделась на норда, вспомнила, что хотела смерти и сказала, что сама справишься. Пошла сюда, напевая что-то вроде «Разбегусь, прыгну с горы»…
        - «Разбежавшись, прыгну со скалы…» - автоматически поправила я.
        - Точно, но не дошла: свалилась по дороге и уснула, - Бишоп принялся аплодировать, - это было великолепно, детка, браво! Если ты когда-нибудь снова соберешься надраться, я хочу это видеть…
        Тихо всхлипнув, я принялась молиться про себя, чтобы этот рассказ был всего лишь выдумкой.
        - Кстати, было еще кое-что…
        Да твою же!..
        Бишоп вдруг замолчал, утратив прежнюю веселость, посерьезнел, что-то прикидывая в уме. Я напряглась, не зная чего еще ожидать от вчерашнего вечера: стриптиза? Пьяного секса с Ралофом? Пьяного секса с ГЕРДУР?! Святые нейроны, да рассказывай уже!
        - … ты говорила интересные вещи. - Бишоп словно прочел мои мысли и продолжил, - о том, что драконы начали возвращаться к жизни, что всему миру «трындец» - еще одно твое словечко. Короче. Якобы начало сбываться древнее предание об Алдуине Пожирателе мира, и только Довакин, то есть ты, может решить эту проблему, а также остановить гражданскую войну между Имперцами и Братьями Бури.
        Я сидела на поваленном дереве и растирала виски, пытаясь справиться с головной болью, похмельем и чувством стыда. Бишоп повел могучими плечами, поправляя перевязь колчана со стрелами, задумчиво хрустнул костяшками пальцев:
        - Знаешь, «красотка», возможно твои слова - всего лишь бред пьяной женщины, но у меня предчувствие, что в них есть смысл, а я склонен доверять своим инстинктам… - Он вперил в меня взгляд по-волчьи желтых, почти золотых глаз, в которых не осталось и тени смешливости. - А потому я снова предлагаю тебе сделку…
        Я склонила голову набок и, прищурив один глаз, с подозрением уставилась на него.
        - …ты поможешь мне вытащить одного моего друга из передряги, а я помогу тебе выжить в Скайриме и кое-чему научу, что может пригодиться в странствиях, идет? - продолжил он. - Ну, а потом, когда дело будет сделано, ты сможешь вершить свое пророчество, довакин.
        Интересный поворот. Направление мыслей верное, а вот выводы - нет. Я помотала головой:
        - Послушай - Бишоп? - Бишоп. В игре всё было именно так: «довакин-пророчество-финальная битва», но здесь не игра, а галлюцинация, и единственная моя цель - это не спасать Скайрим и весь мир; не бегать за драконами, высунув язык; и не сражаться, не пойми за что, а вернуть себе память и найти выход. Понял?
        - Хочешь совет? - мужик проигнорировал мой вопрос, - поменьше говори, что весь остальной мир всего лишь твоя галлюцинация, и тебя будут меньше бить. - Он усмехнулся уголком губ, но вдруг напрягся и кивнул в сторону, - у нас гости.
        Я перевела взгляд на тропинку, ведущую в Ривервуд, но на там никого не было. Бишоп схватился за лук, одним движением сорвав его с перевязи, присел на полусогнутых ногах. Он вскинул голову и по-звериному втянул воздух.
        - Местный, - вдруг совершенно спокойно отозвался Бишоп, убирая лук.
        Я, все это время с интересом наблюдавшая за его движениями, снова взглянула на тропинку. В самом низу у выхода из деревни показалась знакомая фигура. Она активно махала одной рукой, второй придерживала длинный подол платья.
        - … ка-ка!..
        - Кажется, это тебя, - усмехнулся Бишоп.
        - Погоди… - меня вдруг осенило, - ты отсюда ее услышал? В смысле еще до того, как она показалась внизу? У тебя слух, как у летучей мыши, что ли…
        - Я рейнджер, «красотка». Не имей я слуха - уже кормил бы червей, - он скрестил руки на груди, неотрывно следя за приближающейся женщиной.
        - Ладно, крутой Уокер [2], но я-то тебе зачем?
        - Позже, - отрезал Бишоп.
        К нам подбежала запыхавшаяся Гердур. Я невольно втянула голову в плечи, ожидая ругань за трепку ее сына, но нордка только облегченно вздохнула.
        - Слава Талосу, ты еще здесь… - она порывисто взяла мои ладони в свои, - то, что ты говорила вчера… это правда? - с надеждой спросила Гердур.
        Чувствуя некоторую неловкость от такой, в общем-то, интимной близости, я осторожно освободилась из шершавых рук:
        - Слушай, я вчера маленько перебрала и… ты не могла бы уточнить, о чем конкретно идет речь?
        - Боги! - воскликнула нордка, - вчера вечером до нас добрались несколько погорельцев из Хелгена, они подтвердили, что это дракон сжег деревню… Неужели легенды оживают, и ты - довакин?
        - Про драконов - правда, а что касается меня… - я задумалась.
        В Скайриме-игре магия и навыки доставались легко - только открой книгу и смотри, как растет мастерство, но здесь вышла промашка. Заклинание автоматически не вложилось в мою голову, а раз так… Что если весь остальной мир тоже каким-то образом отличается от игры? Вдруг я и не довакин вовсе? Вдруг даже в своей галлюцинации я всего лишь «никто»? Эта внезапная мысль прямым ударом в солнечное сплетение выбила воздух из легких. От ужаса перехватило дыхание, и я схватилась за грудь.
        - О, святые нейроны… Не могу дышать - не могу дышать! Гипервентиляция! Паническая атака! Дайте бумажный пакет или хоть что-нибудь!
        Перед глазами все поплыло. Я крепко зажмурилась и свесила голову между коленей.
        - Тебе плохо? - с тревогой в голосе спросила Гердур.
        - Похмелье, - со знанием дела ответил Бишоп.
        - Идите вы, - слабо отмахнулась я.
        Святые нейроны, что если я не довакин?! У меня нет супер-крика, а здесь меня убьет даже блоха! Без магии, без навыков, я даже мечом взмахнуть не могу! Просто неприспособленное к жизни в Скайриме чучело без обратного билета! Не дай бог, я здесь застряла… О, меня сейчас стошнит…
        - Кажется, ее сейчас стошнит… - заключил рейнджер, вглядываясь в мое лицо.
        - Хватит читать мои мысли… - пробулькала я в ответ.
        - Нам некогда ждать, когда ты оправишься с похмельем, - разволновалась Гердур, - Ривервуд беззащитен перед угрозой, у нас нет ни одного стражника! Ралоф с раннего утра отправился в Виндхельм сообщить ярлу Ульфрику о твоих словах, брат будет ждать тебя там же. Но сначала, Питикака, ты должна идти в Вайтран к ярлу Балгруфу и попросить помощи: пусть он пришлет хотя бы отряд, иначе всех нас ждет та же судьба, что и несчастных из Хелгена.
        Должна я ей… Ага, как же. Тоже мне, ходячий «налоговый кодекс». Я скорее намажу лыжи в противоположном направлении, чем буду соваться в самое пекло. У вас свои проблемы - у меня свои…
        - Хорошо, - выдохнула я, кое-как приходя в норму, - но мне нужны припасы в дорогу и золото.
        - Конечно, мы все соберем, - уверила меня Гердур.
        - Плюс мне надо продать хлам, которые до сих пор лежит в походном рюкзаке.
        - За этим обратись к Лукану в «Ривервудский торговец», у него, кстати, есть для тебя задание…
        - Знаю, - буркнула я. Прекрасно помнила еще по игре, что пронырливый мужик потребует сразиться с бандой разбойников, укравших у него золотой драконий коготь, а сам заплатит гроши. - Зайду к нему позже. А пока вы собираете сухпай, я схожу помыться. Где у вас тут баня?
        Гердур вопросительно изогнула бровь, переглянулась с Бишопом, словно ожидая от него ответа на свой немой вопрос.
        - Что такое «баня»? Обычно мы греем воду и моемся в кадках. Если тебе надо, я могу разжечь очаг - в той воде мылись всего два раза…
        Я подавилась:
        - Шо простите? Лезть в ванну после кого-то? У вас вообще слышали про инфекционные заболевания? Так. Заняться бы вашим просвещением и нести прогресс в массы, но дела, понимаешь… Уж лучше в реке искупаюсь.
        Я поднялась, с трудом сдерживая матюки. Гердур окинула меня недоверчивым взглядом, медленно кивнула:
        - Хорошо. Приходи как будешь готова к нам в дом. Припасы соберем.
        - И золото.
        - И золото, - она подозрительно сузила глаза.
        Я состроила самое невинное выражение, и нордка, еще раз недоверчиво покачав головой, направилась обратно к Ривервуду. Проводив ее в спину тяжелым взглядом, я направилась вниз по склону - лучше плескаться чуть дальше деревни, выше по течению: кто этих аборигенов разберет, как они тут еще с водой извращаются. За спиной хрустнула ветка. Этот рейнджер не отвяжется, да? Может, если его не замечать, он обидится и уйдет?
        Спустившись к пологому берегу и не обнаружив поблизости людей, взялась за ремни брони. Как там Ралоф делал? Сначала вроде бы боковые…
        - Ты никогда этого раньше не делала, так ведь?
        Я едва не подпрыгнула на месте. Мне казалось, Бишоп давно отстал, но нет: он сидел на большом валуне и с интересом наблюдал за моими потугами.
        - Что ты за мной таскаешься?
        - Хочу обсудить кое-что без лишних ушей, малышка.
        - Да, «папочка», только мне сейчас некогда, - пыхтела я, развязывая тугой узел.
        Бишоп легко поднялся на ноги, спрыгнул с валуна и направился ко мне.
        - Не дергайся, - предупредил он, взявшись за тесьму.
        Рейнджер стоял слишком близко. Так близко, что я уловила его запах: смесь кожи доспеха, пота и чего-то еще. Какой-то травы? Бишоп пах чем-то неуловимо свежим. Жимолость? Можжевельник?
        - Нравится? - с усмешкой раздалось надо мной, - осторожно, не одна крошка лишилась покоя…
        - Пф… - фыркнула я, освобождаясь от брони. Тяжелый металл с лязгом упал на мокрую гальку, а с моих плеч словно свалилась гора. Облегченно вздохнув, я открыла глаза, наткнувшись на все ту же черную кожу рейнджерского доспеха - учитывая мой рост и Бишопа, взгляд упирался аккурат в его грудь.
        - И такую прелесть ты скрывала под этой жалкой броней… - прошелестело над ухом.
        - Отлично, так ты у нас еще и озабоченный. Подвинься, - я отошла от мужика, стянула один сапог и бросила недалеко от воды, - говори, что хотел.
        - Деловая, значит… - заключил Бишоп скорее своим мыслям. Сев на валун, он и не подумал отвернуться, пока я расчехлялась. - Что за спектакль ты устроила перед сестрицей своего норда?
        - Ралоф не «мой норд», что ты все заладил? Не было никакого спектакля.
        - На прямой вопрос ты не ответила, а изобразила приступ. Давай, детка, я хочу знать, с кем заключаю сделку. Ты довакин? Или мои инстинкты подвели, и мне пора на покой…
        - Ничего я не изображала, знаешь, что такое «паническая атака»? Я там чуть рассудка не лишилась, и потом… Это ты тут настаиваешь на сотрудничестве, а я еще не давала ответа. Почему должна соглашаться, м?
        Бишоп странно, почти неуловимо глазу дернулся, и рядом со мной раздался громкий щелкающий писк - в полуметре от моей ноги еще шевелил клешнями гигантский грязевой краб, по размеру напоминающий перевернутый бельевой таз. Из рябого панциря торчал охотничий нож, а краб издал последний писк и издох.
        - Аргумент, - выдохнула я, медленно отступая в сторону. Краб почти сливался с речной галькой - не удивительно, что я не заметила его. Еще бы чуть, и он вцепился бы мне в ногу…
        Бишоп снова соскочил с валуна, подошел и, уперевшись ногой в тушу, со скрежетом вытащил свой кинжал.
        - Теперь ты.
        - Я так метать не умею…
        - Не строй из себя идиотку и отвечай на вопрос: ты довакин или нет?
        - Если ты и сам так крут, почему не выручишь друга самостоятельно? - я инстинктивно отступила, скрестив руки на груди.
        - Что за привычка отвечать вопросом на вопрос? - нахмурился Бишоп.
        - Может, от тебя заразилась?
        - Послушай меня, женщина, - наступал рейнджер, а в его голосе послышалось рычание зверя. - Я не собираюсь нянчиться с тобой без личной выгоды. Отвечай мне: да или нет. Ты довакин?!
        - Что прист…
        - Отвечай!
        - Я не знаю! - выкрикнула в ответ неожиданно для самой себя. Больше сил не осталось: усталость, похмелье, сомнения в собственной вменяемости вывернули наизнанку, и я бессильно опустилась на гальки, - черт… Я не знаю…
        Бишоп отступил. Нож мелькнул в его пальцах и вернулся в петлю на поясе. Рейнджер смерил меня оценивающим взглядом, несколько раз прошелся взад-вперед, наконец остановился.
        - Моего друга… Брата. Его захватили бандиты и держат около Рифтена в своем притоне. Одному мне не справиться - их слишком много, а наемникам я не доверяю, так что… Драконорожденный, умеющий Кричать - не самый плохой выбор. Таковы мои причины.
        - Ясно. - Подняла усталый взгляд на рейнджера, - но я не знаю, довакин ли я…
        - Тогда давай это выясним.
        ____________
        [1] Сангвин - даэдрический принц разгула, пьянства и веселья. Шеогорат - даэдрический принц безумия.
        [2] Крутой Уокер - персонаж одноименного сериала «Уокер. Техасский рейнджер», сыгранный Чаком Норрисом.
        Глава 3. Хороший довакин - мёртвый довакин
        Я стояла одетая в новенькую, подогнанную по фигуре броню, с распухшим рюкзаком за плечами и с лучшим луком, найденным в этой дыре. Оружие выбирал Бишоп, так что можно было быть спокойной. Рейнджер почти довел Алвора до нервной икоты, требуя от него лучшего дерева. Несколько раз сгибал лук, пробовал пальцем тетиву, едва не пробовал дерево на зуб, пока, наконец, сморщась, не кивнул:
        - На первое время сойдет.
        Кинжал я выбирала сама, как впрочем и торговалась в «Ривервудском торговце» с тамошним барыгой Луканом. Когда мой мешок избавился от ненужного барахла, а в кошельке забренчали первые септимы, я стояла готовая, как пионер, у выхода из Ривервуда. Гердур дала на прощание кое-какие ценные указания, а заодно предупредила, что до моста меня буду провожать. Просто так. На всякий случай, чтобы я не дала дёру в обратном направлении. Пф… Можно подумать, меня это остановило бы…
        - Итак, о чем вы договорились с торговцем? - Бишоп догнал меня у реки, и мы направились дальше по мощенной дороге.
        - Лукана недавно обокрали. Разбойники свистнули у него золотой коготь-ключ и засели в Ветреном пике - туда-то мы и пойдем, - я указала в сторону горы, к подножию которой мы и направлялись. - Там древняя гробница нордов, а эти идиоты думают, что смогут найти сокровища.
        - А они там есть? - заинтересовался Бишоп.
        - Разве что оружие чуть лучше моего, может немного золота, пара древних, как дерьмо мамонта, зелий…
        - А что не так с мамонтами?
        Я задумалась. А ведь и верно. В моем мире (где бы он ни был) мамонты давно вымерли, а здесь они вполне себе живые и свежие разгуливали по долинам целыми стадами, так что сравнение получилось неуместное.
        - Да… Не важно, - мы свернули с главной дороги на едва заметную тропинку, ведущую в горы, а я продолжала блистать знаниями. - Главное в тех руинах находится ближайшая стена Слов, с помощью которой срабатывала первая часть инициации довакина. Я пока не уверена, как оно будет работать в этой реальности, но в игре, когда настоящий драконорожденный подходил к стене, в него переходила магическая сила системы «светящиеся неоновые лучи». С помощью этой силы довакин познавал слово, которое можно Кричать, то есть говорить на языке драконов. А это, чтоб ты знал, очень сильное колдунство.
        - Значит, всё дело в стене… А без неё никак?
        - Хотела бы я сама знать. Это сэкономило бы кучу времени, хотя… Из всего драконьего языка я все равно помню только ФУС-РО-ДА.
        Мы замолчали, сберегая дыхание и поднимаясь все выше по тропинке, вьющейся среди камней и редкой травы. Погода в Скайриме была переменчивей, чем настроение бабы во время развода в ПМС: сейчас светило солнце, но на горизонте уже показались низкие облака. Рейнджер сказал, что ночью будет буря, и я была склонна ему верить. Мы торопились скорее добраться до убежища: застать буран в горах, где только камни и снег, и смерть от обморожения станет логичным концом. Не то чтобы я была против, но есть ведь и более быстрый способ самоубийства… Память услужливо подсказала, что по дороге к Ветреному пику стоит заброшенная дозорная башня, туда-то мы и направлялись, топая по обледенелой тропинке.
        Мои размышления прервал Бишоп. Он вдруг замер на месте, поднял руку. Уже доверяя его инстинктам, я остановилась и на всякий случай потянулась к луку, висевшему на спине. Рейнджер бросил короткий взгляд в мою сторону и еле слышно произнес:
        - Впереди два волка… Видишь их?
        Я внимательней пригляделась, и действительно среди серых камней мелькнула черная шерсть. Я кивнула.
        - Сможешь их застрелить?
        Хм… Надо попробовать. Значит, сейчас будет моё первое убийство. В конце концов ту медведицу прикончила не я. Дрожащими пальцами вытащила из колчана железную стрелу, в отчаянии вспоминая, как Ралоф учил держать лук. Так это накладываем сюда… Древко упираем в тетиву… отводим к подбородку и плавно выдыхаем… Щелк.
        Да мять тебя за алгоритмы!
        Стрела просвистела совсем рядом с волчьей лобастой головой, и зверь тут же заметил нас.
        - Вот, что бывает, когда доверяешь женщине лук! - выкрикнул рейнджер, спуская свою стрелу. Та вошла точно между глаз зверя, отбросив его в сторону. Еще одна настигла второго волка в прыжке, когда тот уже летел на меня - черная туша свалилась в полуметре, а я выругалась сквозь зубы.
        Бишоп подошел к ближайшему волку, попытался вытащить торчащую из туши стрелу, но та не выдержала и сломалась.
        - Проклятье, Питикака! - вспылил рейнджер. - Знаешь сколько времени и материалов уходит, чтобы сделать эти стрелы?! Надеюсь, от тебя есть хоть какая-нибудь польза, иначе мне придется пересмотреть нашу сделку!
        - Эй! Чего орешь-то?!
        - Ты не справилась с волками! ВОЛКАМИ! - разорялся Бишоп. - Их дети бьют. А что будет, когда начнется настоящая заварушка? Я не собираюсь один подставляться только лишь из-за смазливой мордашки.
        - О, значит, я теперь «смазливая мордашка»? А куда делось «ты такая страшная, что твой норд сбежал»?
        Бишоп зарычал от злости:
        - Даэдра тебя задери, женщина! Ты сути не уловила? Или специально цепляешься к словам?
        Он бросил что-то на неизвестном мне языке и, убрав лук на спину, прошел мимо волчьих туш. Оставшийся путь до дозорной башни мы брели молча. Точнее я молчала, а рейнджер что-то ворчал себе под нос, косясь в мою сторону. Иногда до меня долетало «связался», «бестолочь» и «бабуля лучше стреляла».
        К вечеру, когда начало уже темнеть, а островки зелени почти перестали попадаться по дороге, сменившись сугробами, мы вышли к месту ночевки. Дальше по тропинке стояла полуразрушенная дозорная башня, в бойницах которой мелькал огонь и слышались голоса.
        - Ты помнишь, сколько их там? - нехотя буркнул Бишоп.
        - Трое. Два внутри и один снаружи, простые разбойники.
        - Сиди тут и не высовывайся, - велел он, указав на большой валун, а сам скрылся за поворотом.
        Через несколько минут послышались звуки схватки. Лязг металла и звук спускаемой тетивы. Кто-то закричал, но крик вдруг оборвался горловым бульканьем. Это раз. Снова крик, но он вдруг как-то странно удалился - ага, понятно. Кто-то улетел с обрыва. Это два.
        - Иди сюда! - заорал незнакомец.
        Удар, еще удар, и наступила тишина.
        Так, надеюсь там не завалили моего спутника? Я выглянула из-за камня. Бишоп наклонился и вытащил из горла разбойника свой кинжал. Рейнджер толкнул обмякшее тело носком сапога, и оно перевалилось через край узкого мостка, ведущего в башню, и с глухим стуком упало куда-то на дно ущелья. Я передернулась - неприятный звук, надо признать.
        - О, три-ноль в пользу рейнджера! Трибуны в неистовстве, группа поддержки ликует: Бишоп-Бишоп…
        - Ох… - рейнджер закатил глаза. Убрав кинжал в ножны, направился ко входу в башню, откуда так заманчиво подмигивал горящий очаг.
        Поправив рюкзак, я поспешила за ним, аккуратно обходя лужицы крови на обледенелых камнях.
        Старая дозорная башня внутри оказалась такой же, какой выглядела снаружи: голые стены, сложенные из крупных камней, деревянные перекрытия и пустые окна-бойницы. На первом этаже от разбойников остался разведенный костер и несколько спальников. Бишоп проверил второй этаж, а когда вернулся снял со спины свой рюкзак и бросил его около одного из спальников. Я последовала его примеру. Рейнджер доложил пару поленьев в костер, бросил короткий взгляд в черный проем окна: за стенами уже успела разыграться буря, и ветер начал яростно завывать в щелях.
        - Думаю, можно спать спокойно. В такую бурю даже зверь не высунется из норы, - Бишоп сел около костра, протянув руки к огню.
        Порывшись в рюкзаке, я обнаружила кусок жареного мяса, завернутого в чистую тряпицу - Спасибо, Гердур.
        - Будешь?
        Рейнджер отрицательно покачал головой. Он снял со спины лук с колчаном, положил на расстоянии вытянутой руки и привалился к стене. Я молча жевала кусок, рассматривая свалившегося на мою голову спутника - Бишоп прикрыл глаза, то ли игнорируя откровенное разглядывание, то ли просто уснул. Его не разберешь. Непроницаемое лицо, словно высеченное из дерева, можно было бы назвать красивым, если бы не недельная небритость и короткие шрамы, перекроившие скулу. Хотя нет. Так даже мужественнее, простигосподи. О чем я вообще думаю? Или вот его короткие коричневые волосы свалялись и торчали ежиком - забавно, но некоторые мужики из моего мира тратили кучу времени, чтобы уложить их гелем в таком вот беспорядке. Если смотреть в целом - очень… очень привлекательный тип.
        - Знаешь, что интересно?
        Ответом мне было молчание.
        - Интересно, что я помню каждого в Ривервуде, а тебя - нет.
        И снова молчание.
        - Хотя тебя-то я бы обязательно запомнила…
        До меня донесся тяжелый вздох:
        - Так хочется поболтать, да? - Бишоп открыл глаза и уставился своим подозрительным волчьим взглядом, - ты же не думаешь, что знаешь всех в Скайриме?
        - Нет, но Ривервуд знаю весь. Это самая ближняя деревня к Хелгену - началу истории - и не такая большая, чтобы кого-то пропустить. Так откуда ты взялся?
        - Прости, «красотка», но я не настроен откровенничать с тобой, - Бишоп, кряхтя, сменил позу, вытянув ноги. - Ну, а что ты сама?
        - В каком смысле?
        - Почему Скайрим? Если твои мысли верны, и ты не отсюда - почему тогда оказалась именно здесь?
        Я задумалась. У меня были кое-какие догадки и до этого разговора, но амнезия не давала определенного ответа.
        - Не знаю. Возможно, я сейчас лежу привязанная к койке в какой-нибудь лечебнице, и галлюцинирую под препаратами.
        - Грезишь, значит… Паршивая у тебя, видно, была жизнь, раз грезишь о Скайриме, - усмехнулся Бишон, глядя в окно, за которым бушевала непогода, - если бы я был на твоем месте, я бы лежал где-нибудь у большого очага на мягких шкурах, с бутылкой хорошего вина и тремя обнаженными красотками. Ну, знаешь, как это бывает: одна слева, другая справа, одна сверху…
        - О-о, - я закатила глаза и, застегнув рюкзак, демонстративно принялась укладываться.
        - Что? Ты сама захотела поболтать, - развел руками Бишоп, - впрочем, если разговор уже надоел, то можем перейти к делу: прыгай ко мне в спальник, и я покажу, как в нем можно уместиться вдвоем…
        - Спокойной ночи, - не снимая брони, я залезла в меховой мешок, оставшийся от разбойников.
        Под завывание ветра и тихое потрескивание поленьев в костре попыталась уснуть, но все время что-то мешало. Слишком шумно, слишком неудобно, всего слишком. Кое-как устроившись, наконец забылась тревожным коротким полу-сном, когда даже не знаешь, спал ли ты на самом деле. Внезапно дернулась, как при падении, испугала сама себя и проснулась. С добрым утром, мать его… Я полежала так еще немного, повернулась и взглянула на рейнджера, тот сидел все в той же позе, склонив голову и скрестив руки на груди. Так, тихо выбираемся и идем наверх. Стараясь лишний раз не дышать, я ужом выскользнула из спальника. Бросив короткий взгляд на свой лук и походный мешок, махнула рукой и побрела по лестнице наверх: если всё пройдет удачно, то я уже через несколько минут попрощаюсь со Скайримом и вернусь домой, в нормальную реальность.
        Когда поднялась на самый верх, ветер набросился на меня, как цепной пес на воришку. Пошатнул, заставил присесть на полусогнутых. Осторожно ступая, я подошла к краю каменной башни и посмотрела вниз. Отсюда даже дна ущелья не видно! Ух, святые нейроны, вот и конец одного несостоявшегося довакина! Сейчас соберусь с духом…
        - Ты что задумала?! - в проеме показалась голова Бишопа.
        - Прости, дружище, - под пристальным волчьим взглядом я отступила на самый край, - передавай привет брату. ДЕСАН-ТУ-РА-А-А! А-А-А-а-а…
        Ой, зр…
        !
        ***
        А-а-а, я падаю! Дернулась от испуга и подскочила. Поленья еще тлели в очаге, а снаружи по прежнему завывал ветер. Бишоп спал, сидя, склонив голову и скрестив руки на груди.
        Этого не может быть… Этого просто не может быть! Я снова здесь?! Почему я не умерла?! Мне же это не приснилось?! Да я должна лежать котлетой на дне ущелья! Может недостаточно самоубилась? Может прыжок недостаточно хорош?! Ну там в технике недобрала или в сложности переворотов. Так, нужна еще попытка.
        Выбралась, лестница, ветер, а вот и рейнджер появился.
        - Ты что задумала?! - во взгляде мелькнуло недоумение и испуг. Интересно.
        - Надеюсь больше тебя никогда не увидеть.
        В этот раз шагнула сразу, без колебаний.
        ***
        Разбудил испуг от падения. Я подскочила в меховом мешке и, осознав, что произошло, завыла от отчаяния:
        - А-а! Я застряла-а!
        Бишоп подорвался, рука метнулась к кинжалу и рейнджер в доли секунды оказался на ногах. Он окинул бешеным взглядом наш угол, и убедившись, что все чисто, засунул кинжал обратно в ножны.
        - Обливион тебя забери, женщина! Я думал, напала нежить. Во имя Девятерых, если застряла в мешке, зачем орать, как беспокойный драугр?
        Взглянув на меня с сонным раздражением, он подбросил дрова в почти прогоревший костер. Я тихо всхлипывала над собственной судьбой, раскачиваясь из стороны в сторону, как болванчик. Я не хочу быть здесь. Не хочу! Хочу быть нормальным, вменяемым человеком; вернуться в реальность; вспомнить, в конце концов, кто я, святые котлетки! Кстати, о насущном… В мешке отыскался кусок вяленого мяса. Затолкав его в рот, принялась жевать и думать, что делать дальше. План «А» провалился, остается план «Б» - устроить в Скайриме настоящий беспредел, довести галлюцинацию до абсурда. Может, тогда приду в себя?
        - Тебе надо меньше есть, - хмуро заметил Бишоп.
        - Хочешь лишить последней радости? - от моего тона температура вокруг понизилась на несколько градусов.
        - Ты не бережешь запасы еда. Тебя проще пристрелить, чем прокормить в дороге.
        - Кстати, на счет «пристрелить»… - во мне вспыхнула слабая надежда.
        - Опять взялась за дерьмовую идею о самоубийстве? - Бишоп надел колчан со стрелами и поправил его перевязь, - выкинь из головы эту дурость.
        Я задумчиво посмотрела на рейнджера в надежде прочесть на его лице ответ. Значит ли, что мои смерти реальны только для меня, а для остальных всё идет, будто ничего не было? И почему я не могу умереть? Интересно, а Бишоп догадывается, что уже два раза видел мой «прыжок веры»[1]? Хм, по нему не поймешь… Рейнджер высунулся из башни наружу, зачерпнул снега и растер лицо, смешно фыркая.
        Из моей груди вырвался тяжелый вздох - выходит, что я почти бессмертна? Осталось только придумать, что делать с этим бессмертием. Интуиция подсказывала, что все не так радужно, как оно выглядит на первый взгляд.
        Я вытащила из рюкзака дневник в красном кожаном переплете и чернильницу с пером, купленные накануне в Ривервуде. Писать прадедовским способом надо еще приноровиться, но мысли лучше законспектировать уже сейчас, тем более что здесь мода такая - эпистолярная. Куда ни плюнь - все строчат мемуары. Даже у последнего, завалявшегося в непролазной дыре скелета можно найти дневник с подробным описанием, как этот несчастный оказался с ножом в сердце и с палкой в жопе посреди нордской гробницы.
        Бишоп вернулся в башню, увидев меня за письмом, удивленно вскинул бровь:
        - Не думал, что ты обучена письму…
        Я раздраженно дёрнула плечом, не желая вступать с рейнджером в перепалку - пусть думает, что хочет. Тот носком сапога растолкал в разные стороны прогоревшие головни в костре и затоптал тлеющие угольки.
        - Собирайся, - мне на колени прилетел мешок, и от неожиданности я посадила на лист кляксу. - Буря уже улеглась, а рассвет еще не скоро. Разбойники в Ветреном пике пока спят, так что у нас будет фора.
        - Откуда такая уверенность? - я дописала слово и подула на чернила. Нет, писать этими перьями совершенно невозможно, надо будет снова заняться техническим прогрессом. Миру нужны шариковые ручки…
        Бросив средневековую канцелярщину в мешок, выбралась из спальника и потянулась. Послышался тихий смешок - Бишоп, жуя кусок хлеба, не спускал с меня оценивающего взгляда:
        - Не останавливайся. Прогнись так же еще разок… - получив в ответ пожелание катиться в Обливион, он пожал плечами. - Как хочешь. Откуда уверенность? Опыт, малышка. В это время засыпают даже самые стойкие, но не волнуйся, часовых я уберу тихо, а с остальными легче разобраться, когда те сонные.
        Рейнджер отряхнул руки от крошек, поднял и надел свой мешок:
        - Нам пора. Догоняй.
        «Мы вышли из дома, когда во всех окнах погасли огни…» - некстати вспомнилась одна песня. Башня и вправду возвышалась в предрассветных сумерках черной стеной, когда мы зашагали дальше в горы, оставляя ее позади. Идти в темноте, когда тебе в рожу летит снег, то еще удовольствие, и я уже пожалела, что мы покинули наше временное пристанище. Там хотя бы ветра не было.
        Бишоп шел впереди, держа лук наготове. Рейнджер двигался уверенно и плавно, словно плыл по обледенелым камням - ни шороха, ни звука. В нем чувствовалась скрытая сила, но не ярость берсерка, который гнет подковы голыми руками, а ловкость сильного зверя. Бишоп и сам был, словно зверь. С этими своими торчащими, словно свалявшаяся шерсть, волосами и привычкой постоянно принюхиваться к запахам. Надо бы больше узнать об этом рейнджере… Кто он вообще такой? Почему его не было в игре? Кто поставил этот мод[2] в мою галлюцинацию?
        Рейнджер вдруг напрягся, не оборачиваясь, прошипел сквозь зубы:
        - Хватит на меня пялиться, лучше смотри по сторонам. Мы почти пришли.
        Я огляделась. Вокруг были всё те же привычные взгляду камни и снег, но выше по тропинке из-под сугробов показались гранитные глыбы, уложенные в гигантские арки. Ветреный пик. Древняя гробница, где норды, жившие сотни лет назад, хоронили своих вождей и соратников. Мы двинулись дальше, с каждым шагом стараясь меньше шуметь. Из темноты начали проступать гигантские статуи, которые издали можно было принять за части скал - огромные головы орлов, уже долгие годы наблюдающие за входом в гробницу и охраняющие покой мертвых.
        У подножья одной такой статуи лениво прогуливалась тёмная фигура. Разбойник. Я повернулась указать на него Бишопу, но рейнджера рядом уже и след простыл.
        - Бишоп… - прошипела я, не зная куда себя деть. - Бишоп!
        Разбойник вдруг схватился за горло и захрипел, медленно оседая по каменной стене. Где-то вновь раздалось сухое щелканье тетивы, а со стороны Ветреного пика начали доноситься крики и звон стали. Не получилось у Бишопа тихо убрать часовых… Я нырнула за ближайший валун, притворилась ветошью. Надеюсь, меня не заметят…
        - Вот ты где! - сбоку высунулась чья-то бородатая рожа, - пора отправляться в Совнга-ард!
        Рассекая воздух, на меня понеслось лезвие топора. В последний момент рука мужика дернулась, и оружие со всей мощью обрушилось на камень, выбив искры. Разбойник выругался, выпустив рукоять - из предплечья торчала стрела с красным оперением.
        - Поднимай задницу! - заорал Бишоп, возникнув неизвестно откуда и снова спустив тетиву.
        Разбойник пошатнулся. Выпучив глаза, страшно забулькал и завалился на снег - изо рта толчками пошла кровавая пена. Какая реалистичная галлюцинация, однако. Меня сейчас стошнит… Чья-то рука вздернула меня на ноги, и перед глазами возникло искаженное яростью лицо рейнджера:
        - Бери оружие, или оставлю тебя здесь! Уж поверь, они знают, как развлечься с красивой мордашкой! - Он сдёрнул мой лук со спины, насильно сунул его в руки. Одеревеневшими пальцами я кое-как взяла оружие, достала из колчана стрелу. Рейнджер, наблюдая за моими движениями, сочно выругался и велел идти за ним.
        По дороге нам попались несколько трупов с обломками стрел в доспехах, повсюду была кровь и брошенное оружие. Я не сразу заметила, как под ноги попался съехавший с чьей-то головы рогатый шлем, и кончик моего сапога случайно пнул железяку - затихший после боя Ветреный пик огласил грохот, эхом отразившийся от голых стен. Шлем ударялся о все камни, какие только нашел, и, откатившись к краю ущелья, сгинул где-то внизу.
        Упс…
        Бишоп медленно развернулся. Глядя на выражение его лица, я испуганно попятилась.
        - Ты… Ты понимаешь, что нас не услышал только глухой?! Не пройдись я здесь раньше, и нас бы уже утыкали стрелами, как ежей. Во имя Девятерых, женщина, я вот настолько… - он свел вместе два пальца - … вот настолько близок к тому, чтобы расторгнуть нашу сделку и послать тебя в Обливион!
        Пока рейнджер орал на меня, краем глаза заметила позади него какое-то движение. С площадки перед самым входом тихо скользнул один недобиток и уже схватился за рукоять меча, когда наши взгляды пересеклись. Словно в замедленной съемке я наблюдала, как мои руки сами собой вскинули лук, как легла стрела и тетива натянулась - в голове в это время было восхитительно пусто, а телом управляли инстинкты.
        - Ты-ы… ме-е-еня-а… слу-у-ша-е-ешь? - медленно, словно на зажеванной пленке, протянул Бишоп, опуская взгляд на оружие.
        - Се-е-ейчас бу-уде-ет фа-ата-алити-и-и! - я плавно разжала пальцы, и стрела с нарастающим свистом вырвалась вперед. Ее металлический наконечник на доли секунды сверкнул отраженным бликом, и, рассекая воздух, устремился к своей цели. Разбойник выхватил меч, но тут его голова дёрнулась, а в прорезях шлема появилось потрепанное оперение стрелы.
        - Вот так, детка! - я подпрыгнула на месте, а время снова пришло в норму, - ты видел? Видел?! Кто молодец?! Я молодец!
        Бишоп, не говоря ни слова, подошел к трупу и перевернул его толчком ноги. Стрела торчала аккурат в левом глазу. Рейнджер бросил на меня странный взгляд, в котором читалась настороженность, недоверие и… что-то еще.
        - Надо почаще орать на тебя, может, хоть тогда начнешь лучше стрелять.
        - Куда уж лучше?! - возмущенно завопила я, - посмотри на это! Я прямо чувствую, как у меня растет навык стрельбы.
        Я подула себе на пальцы, как стрелок на дымящееся дуло револьвера.
        - Не льсти себе. Это просто везение, - припечатал Бишоп и кивнул в сторону дверей, ведущих в саму гробницу. - Стена слов находится внутри?
        Я кивнула, немного раздосадованная тем, что рейнджер не оценил мой выстрел. Бишоп легко взбежал по ступеням ко входу, на минуту замер прислушиваясь:
        - Вроде тихо.
        - Тогда пойдем! - я обошла рейнджера и, не спрашивая разрешения, всем весом навалилась на тяжелые двери из темного металла.
        Мне не терпелось доказать Бишопу, что этот выстрел был лишь первым из многих моих триумфов, что и дальше я буду «Ворошиловским стрелком». Где тут еще разбойники? Мне нужны мишени. Дверь наконец поддалась и с тяжелым лязгом отъехала в сторону.
        - Везение, говоришь… - бубнила себе под нос, - будет тебе везение.
        Я зашла внутрь первой, как что-то толкнуло меня в грудь, а Бишоп закричал. Не удержав равновесия, я свалилась на спину, хватая воздух ртом. Взгляд против моей воли опустился на грудь: из темной кожи доспеха торчала стрела, а навстречу уже бежали те самые разбойники, на которых я хотела потренироваться. Ирония судьбы, мять ее за алгоритмы… Во рту сделалось солоно, и я закашлялась. Боль в груди начала разрастаться, словно круги на воде, заслоняя собой все остальные чувства. Слух, зрение… Сквозь мутную пелену выступивших слез увидела искаженное лицо Бишопа, тот склонился, что-то бормоча и копаясь в сумке - моих губ вдруг коснулось прохладное стекло.
        - Ну же! Проклятье, глотай!
        - Глотать? Полегче, парень… Мы… только познакомились… - выдавила смешок из себя вместе с кашлем, - а ты уже…кха-кх!.. Просишь глотать…
        - Пей, во имя Девятерых! - на губы полилась терпкая жидкость, а я невольно усмехнулась.
        - Не… волнуйся. Скоро увидимся… - глаза закрылись сами собой, а я облегченно откинулась навзничь, радуясь, что боль скоро пройдет. Интересно, где я пробужусь в этот раз…
        ***
        Сердце защемило так, что не шелохнуться, не вздохнуть. Схватившись за грудь, я осторожно открыла глаза и едва не выругалась: надо мной нависал всё тот же деревянный потолок дозорной башни, рядом, привалившись к стене, спал Бишоп, а в бойницах показалось чистое ночное небо - буря уже улеглась. Я медленно вздохнула, и боль прошла так же неожиданно, как появилась. В темноте при тусклом свете тлеющих углей сложно было что-то разглядеть, но на ощупь доспех оказался цел, как и моя грудная клетка. Я тяжело вздохнула.
        Ну вот! Значит всякий раз, когда я буду умирать, мне придется воскрешаться в месте последней ночевки? Отлично, я - феникс-бомж, прикрепленный к спальнику. А теперь еще снова переться к Ветреному пику и сражаться с разбойниками, святые нейроны… Кстати, почему нейроны? Откуда это выражение в моем лексиконе? Надо подумать об этом позже - есть более насущные дела. Например, не забыть сохраниться - тьфу! - поспать перед тем, как зайти в саму гробницу, а то начинать в четвертый раз порядком надоевший день уже сил нет.
        - Рота подъем! Война!!! - заорала я, глядя, как Бишоп вскакивает, мгновенно выхватывая кинжал.
        - Даэдр-р-ра тебя забер-ри, - прорычал рейнджер, - какого…
        - Долго спишь, пора выдвигаться к Ветреному пику, - я выбралась из мешка.
        Бишоп грубо выругался, кинул кинжал в ножны, взглянул на меня исподлобья:
        - Запомни, женщина, я сам буду решать, когда и куда мне выдвигаться. Ни один мужик или, тем более девка, не указывали мне, что делать, а те, кто указывал, сейчас кормят червей…
        Он раздраженно повел плечами, разминая затекшие мышцы, поднял с пола колчан со стрелами и со злостью закинул его на спину. У меня вырвался смешок (осознание собственной живучести подарило просто безрассудную наглость):
        - У-у, кто-то спросонья еще злее, чем я. Смотри, буря улеглась, - я ткнула пальцем в окно, - рассвет еще не скоро, а в это время в сон клонит даже самых стойких. У нас будет фора…
        Не уверена, что дословно повторила его слова с «прошлого» сегодняшнего утра, но хоть так. Интересно, как рейнджер теперь будет возражать сам себе?
        - …часовых ты тихо снимешь, а с остальными будет проще разобраться, когда те сонные. Но, если мистер «Всё люблю держать под контролем», всё любит держать под контролем, то… что будем делать?
        Бишоп едва сдержался, чтобы не отвесить какой-нибудь едко-пошлый комментарий, но вдруг подозрительно сощурился и впился в меня изучающим взглядом, словно искал ответ на незаданный вопрос.
        - Бред… - наконец, заключил рейнджер сам себе и тряхнул головой, словно пес, - у меня такое чувство, что всё это я уже видел… Приснилось?
        Рейнджер что-то задумчиво пробубнил и вышел из башни умываться снегом, а я торопливо достала свой дневник. Неужели у Бишопа остаются воспоминания о предыдущем развитии событий? Это надо записать. Я пролистала дневник, но пометок, сделанных до моей смерти от стрелы в грудь, естественно не было… Проклятье! Надо постараться меньше умирать, а то наверстывать упущенное слишком затратно по времени… Я снова вытащила перо с чернильницей, принялась строчить в дневнике, стараясь упорядочить рой мыслей, клубящийся в голове. Надо записать, все что со мной приключилось в предыдущие варианты развития событий.
        В проходе снова появился Бишоп, неся с собой холод и свежесть. Я пересеклась с ним взглядом, ожидая удивленной реплики, мол «неужели, малышка, ты знаешь с какой стороны браться за перо», но Бишоп молчал. Только нахмуренные брови и поджатые губы выдавали его озадаченность.
        - Знаешь, я почему-то не удивлен, что ты умеешь писать…
        Я пожала плечами:
        - Многие умеют.
        - Да, но… Я почти уверен, что знал это и до сегодняшнего утра.
        «До какого из них» - хотела спросить, но прикусила язык, и уже вслух добавила, - может быть это твое чутье?
        Рейнджер задумчиво почесал подбородок, наконец, пожал плечами и бросил мне сумку под ноги.
        - Может быть, но время поджимает. Выдвигаемся.
        В этот раз мы вышли гораздо раньше. Дорога до Ветреного пика показалась дольше, но когда все-таки добрались до самой гробницы, я не сплоховала. Указав Бишопу расположение разбойников, забралась на камень повыше и уже оттуда тренировалась в стрельбе. В этот раз фаталити сделать не удалось, но одному разбойнику я попала в колено. Надеюсь, он не пойдет потом в стражники? А, нет, не пойдет - Бишоп добил.
        Когда площадка перед входом в гробницу была зачищена, я слезла с валуна и направилась к дверям, ведущим в гробницу. Уверенно перешагнув через лежащий на земле пустой шлем, остановилась, дожидаясь рейнджера. Бишоп подбежал спустя несколько минут. Закончив потрошить чужие карманы, он удовлетворенно подбросил на ладони маленький кожаный кошель.
        - У одного из этих нашлось, - пояснил рейнджер, выравнивая дыхание сбитое после схватки.
        - Неплохо, - я протянула ладонь, - сколько там?
        - Там ровно «всё принадлежит Бишопу», - рейнджер припрятал кошель, - считай это моим авансом за то, что нянчусь с тобой.
        Я пожала плечами:
        - Ну и ладно, не очень то и хотелось, - переведя взгляд на старые массивные двери, ведущие в гробницу, покрепче сжала лук, - идем?
        Бишоп кивнул, обошел меня и положил руки на потемневший от времени металл:
        - Надеюсь, в этой гробнице будет чем поживиться.
        - Наверно, только как откроешь двери, откатывайся в сторону.
        Рейнджер изогнул бровь, ожидая объяснений.
        - Крысы, что засели внутри, будут держать дверь под прицелом, - хмуро пояснила я, невольно коснувшись места, куда в прошлый раз угодила стрела.
        - Понял, - кивнул рейнджер, и его губы растянула улыбка, искрящаяся злым весельем, - слушай, а от тебя начинает появляться польза. - Он сильнее надавил на двери, и Ветреный пик огласил металлический лязг ржавых петель.
        ___
        [1] «Прыжок веры» - отсылка к серии игр Assasin’s Creed, где герои прыгали с большой высоты, чтобы скрыться от погони или срезать путь.
        [2] Мод - дополнения для игры, добавляющие в нее различные изменения: персонажи, локации, квесты, вещи и т. д. Моды не входят в официальные версии игр и устанавливаются игроками самостоятельно.
        Глава 4. Спи спокойно, пупсик
        Вопреки моим ожиданиям путь в гробницу был свободен. Ни выстрела, ни просвистевшей стрелы, ничего… Связано ли это с тем, что я не запнулась за пустой шлем и не выдала нас грохотом оставшимся разбойникам? Любопытно… Выходит, будущее здесь не линейно.
        Пока я размышляла на глубокие философские темы, Бишоп тихо растворился в темноте, и я шмыгнула следом, не желая оставаться одной. О многовариантности подумаю позже.
        Огромный зал нордской гробницы, высеченный прямо в скале, встретил нас писком злокрысов и голосами разбойников, отражающихся от каменных стен гулким эхом. Из дыры в потолке, пробитой ветрами и временем, лился бледный холодный свет. Его едва хватало, чтобы разглядеть покрытые темным мхом руины, в которые превратились некогда величественные статуи и своды гробницы. Время, эрозия и расхитители гробниц не пощадили ничего. Интересно, что будет дальше? Если вспомнить игру, то на нижних уровнях гробницы мало, кто бывал. В основном из-за драугров… Ненавижу этих тварей - еще в игре дико раздражали.
        Я пошарила глазами по сторонам, привыкая к полумраку. Одной рукой инстинктивно сжала древко лука, второй потянулась за стрелой. В этой кромешной темноте даже в задницу мамонта не попаду, окажись она прямо передо мной, но оружие придавало хоть какой-то уверенности. Бишопа нигде не было. Я осторожно двинулась вдоль стены, стараясь идти как можно тише. Мягкие подметки сапог ступали по мху практически бесшумно, и я снова порадовалась, что вовремя сменила тяжелые металлические доспехи на легкую кожу.
        Дальше мох закончился, и путь преградила груда камней. Осторожно высунувшись из-за нее, я разглядела нескольких злокрысов - тварей, полностью оправдывающих свое название. Крыса размером с собаку, которая в один прыжок может долететь до игрока и заразить какой-нибудь дрянью. Спасибо, не надо… Я наложила стрелу и хорошенько прицелилась, как учил Ралоф.
        - Какой хоркер учил тебя держать лук?
        Руки дрогнули, и стрела сорвалась в неизвестном направлении.
        - Бишоп, эпический стыд, прекрати подкрадываться, когда я пытаюсь сосредоточиться… - зашипела в ответ. - Ну, спасибо! Теперь нас заметили!
        Злокрыс повернул голову в нашу сторону и, издав устрашающий писк, бросился в атаку. Тварь приближалась короткими скачками. Отпрянув, я выставила перед собой лук и приготовилась отбиваться им как простой палкой. Но предосторожность оказалась лишней: мощный удар сапога настиг зверя еще в полете, и злокрыса швырнуло в стену. От удара тварь жалобно пискнула и затихла. Бишоп с усмешкой наблюдал за моим испугом:
        - Хр-рабрая детка. Ты почти застрелила такого плохого-плохого зверька.
        Я коротко выругалась, опуская лук. Ничего-ничего, рейнджер, придет время, и я сотру с твоей физиономии эту самодовольную лыбу…
        - Погоди, - меня вдруг осенило, - разбойники…
        Я только сейчас осознала, что в гробнице не слышно других голосов, кроме наших.
        - Я с ними уже разобрался. За мной, - Бишоп развернулся и, не выпуская из рук оружия, двинулся к единственному проходу, ведущему вниз.
        Пройдя мимо тел, я с сомнением посмотрела на валявшиеся неподалеку мешки разбойников - обыскать бы…
        - Все ценное, я уже собрал, - сообщил рейнджер, перешагнув через чье-то тело.
        Он двигался уверенно, и не было похоже, что недавнее убийство двух головорезов и - как оказалось, целой стаи злокрысов - хотя бы сбило его дыхание. Очень подозрительный тип… Да еще появился так вовремя в Ривервудской таверне, словно только меня и ждал. Словно Бишоп точно знал, где и когда появится вероятный кандидат в довакины. «Земли - драконам, лунный сахар - каджитам. Привнесем в Скайрим хаос. Наш кандидат в довакины - Питикака». Я остановилась около мертвого злокрыса, в раздумьях сама не заметила, как начала разглядывать бурую свалявшуюся шерсть.
        - И все-таки что-то не сходится…
        За спиной послышался тяжелый вздох, и рядом снова нарисовался Бишоп.
        - Это просто тушка злокрыса. Тут нечему сходиться, это же не твои ноги, когда доходит до секса.
        - Ха-ха, очень смешно, - кисло выдавила я, повернувшись к рейнджеру. - Меня терзают смутные сомнения: у Шпака магнитофон, у посла медальон… Ладно, шутки в сторону. Посмотрим правде в глаза, Бишоп, сейчас я - бесполезный балласт, а ты с легкостью можешь уничтожить банду разбойников… Ну ладно не с легкостью, но тебе это по силам, - я махнула в сторону выхода, где снаружи остались тела. - Не сомневаюсь, что и освободить своего друга сможешь в одиночку, так зачем тебе я, милейший?
        Бишоп невозмутимо почесал в ухе:
        - Я уже говорил тебе зачем. Ничего не изменилось, но, если хочешь, объясню простые вещи. - Он вздохнул с показной усталостью, - видишь ли, «красотка»… Ребята, которые схватили моего друга - это не дуболомы Ветреного пика, забывшие выставить караулы. Это закаленные в боях и крови подонки, владеющие магией и мечтающие насадить на пику мою голову, а я, знаешь ли, к ней очень привязан. И поверь, если меня и будут ждать, то не с партнером-довакином. Как тебе такое объяснение?
        - Ну-у… «Закаленные в боях и крови» немного пафосно, но в целом устраивает. На первое время, - я медленно кивнула, - но учти. Чтобы между нами не было недомолвок, партнер… Я тебе не доверяю. Совсем.
        Рейнджер усмехнулся одним уголком губ:
        - И правильно делаешь. Возможно, я самый опасный подонок во всем Скайриме.
        А это уже звучало чересчур самонадеянно. У меня вырвался смешок:
        - Ладно, мистер Крутой Уокер, с этим разобрались. Надо бы обсудить еще один вопрос…
        - Еще не все? Клянусь правой ягодицей Шора, ты самая болтливая женщина из всех! - Бишоп развернулся на пятках и указал на проход, ведущий вглубь пещеры, - может, уже пойдем? Найдем стену Слов, ты выучишь пару этих драконьих Криков, и мы отправимся за Карнвиром? Поговорить можно по дороге или никогда. «Никогда» тебя устроит?
        - Дай свой нож, - игнорируя нетерпеливое ёрзанье рейнджера, я присела около убитого злокрыса - пока мы тут, надо запастись ингредиентами.
        - Нет.
        Я бросила удивленный взгляд на Бишопа, но тот демонстративно скрестил руки на груди. Вот ведь поц. Вздохнув, я полезла за своим кинжалом. Так. Если правильно помню, то хвосты злокрысов можно использовать при составлении зелий, и уж коли не быть мне магом - это, кстати, тоже еще надо перепроверить - то варить мне никто не запретит. Будем качать алхимию.
        Я аккуратно рассекла кожу, разрезала мышцы, а тонкие кости хвоста просто переломила. Варварство, конечно, здесь нужна нужна ножовка с малыми зубцами, но хоть так… Я вдруг поняла, что кромсание мертвого животного меня ничуть не смущает, словно это обычное дело… Хм, какие еще секреты таит моя амнезийная личность?
        Закончив со сбором ингредиентов, я поднялась и поправила рюкзак. Бишопа, как всегда, рядом не оказалось. Взяв в руки лук и наложив на него стрелу, вздохнула поглубже и направилась в единственный коридор, ведущий в глубь гробницы. Он петлял и спускался все ниже, но, что самое удивительное, вокруг было достаточно светло. В стенах кто-то зажег светильники системы «свечка в коробке». Очень предусмотрительно и глупо - много расходников.
        Когда бесконечные повороты, наконец, закончились, впереди послышались голоса. Не успела я сделать и шага дальше, как чьи-то руки сгребли меня в сторону и зажали рот.
        - Не ори, это я, - прошипел на ухо рейнджер.
        Я закивала, стараясь освободиться от цепких объятий. Бишоп отволок меня в темный закуток и заставил присесть, чтобы не привлекать лишнего внимания.
        - Впереди трое патрулируют коридоры, - тихо начал он, - еще один чуть дальше, но с ним сложнее. Маг, судя по робе. Его надо убить первым, но я не смогу сделать это незаметно - остальные быстро сориентируются и порежут нас на бифштекс. Ты говорила, что знаешь эту гробницу, есть обходные пути?
        Я задумалась. Из любых захоронений всегда вел запасной ход на поверхность, но до него еще топать и топать. Осторожно высунувшись из-за края стены, я окинула взглядом окрестности. Внимание привлек слой радужной пленки на полу, дорожкой уходивший за поворот.
        - Обходных путей нет, но можно уничтожить всю толпу одним выстрелом.
        Бишоп недоверчиво прищурился:
        - Ты про масло на полу?
        - Именно, нужно лишь немного его поджечь. Твой лук… Ах да, он же без зачарования огнем. Обычный кусок дерева, - уныло протянула я. - Магия?
        - А ты ей владеешь? - последовал резонный вопрос. - Потому что я - нет. И, кстати, чтобы ты знала, это сопливым неудачникам нужны зачарования оружия, настоящий стрелок может обойтись и без всей этой паршивой магии.
        - Обиделся что ли?
        - Отвали.
        - Поняла, - кивнула я, - значит, обиделся.
        Бишоп раздраженно пыхтел, испепеляя меня взглядом, а я задумчиво смотрела на торчащий из-за его плеча походный мешок. Смерив расстояние от нас до начала масляной лужи, разочарованно пробубнила «кремний тоже отпадает - заметят». Что еще… Взгляд упал на еле трепещущие огни за спиной рейнджера.
        - Вот я тормоз! - шлепнула себя ладонью по лбу и, пятясь, исчезла в коридоре. - Сейчас вернусь.
        Тихо прошмыгнув за светильником и обратно, я с гордостью продемонстрировала свою находку.
        - Не загорится, - недовольно буркнул рейнджер, - свеча потухнет, не долетев.
        - Загорится, - упрямо мотнула головой. - Смотрите, мистер Уокер.
        Вытащив из рюкзака свиснутую еще в Ривервуде бутылку крепкой бормотухи, оторвала кусок ткани от рубахи. Под любопытными взглядами Бишопа, быстро соорудила коктейль Молотова и подожгла тряпицу.
        - Если соберешься устраивать перевороты, то я тебя этому не учила, - пробормотала с сомнением в голосе. - Ну, за ВДВ.
        Хорошенько размахнувшись, закинула горящую бутылку как можно дальше. Послышался звук битого стекла, и меня опалило жаром. Масло вспыхнуло в доли секунды, поток огня побежал далеко за поворот, и через мгновение послышались крики боли. Бишоп сорвался с места, уже натягивая тетиву. Щелчок, и среди полыхающего ада послышался еще один вскрик.
        Я осторожно высунулась из укрытия. Масло все еще горело, но уже не диким пожаром, а словно из приглушенной конфорки. Рейнджер ловко перепрыгивал с камня на камень, стараясь не задеть пламя, скрылся за поворотом. Поправив мешок и перехватив удобнее лук, я подошла к краю горящей лужи. Так. А мне-то что делать? Я так лихо скакать не смогу. Честно говоря, я вообще была не ахти в какой спортивной форме…
        - Бишоп… - тихо позвала я.
        Молчание.
        - Бишоп! - уже громче.
        Тишина, только негромкий треск горящего на полу хлама.
        - Бишоп! - рявкнула я со всей дури. И плевать, если кто-то услышит!
        - Чего орешь? - высунулся из-за поворота рейнджер.
        - Я тут не пройду.
        - О-о, - разочарованно протянул он, - хочешь, пронесу на руках?
        - А ты можешь? - с надеждой в голосе обрадовалась я.
        - Размечталась, - отрезал хам. - Либо сама выбирайся, либо жди пока прогорит. Я на разведку. - И он снова скрылся за поворотом.
        Я его ненавижу. Однажды я его просто свяжу и проведу лоботомию. Всего два точных удара в глазницы, и этот гад, будет самым милым овощем во всем Скайриме. Святые нейроны, и откуда я знаю, как делать лоботомию? Кто же я, если такое на ум приходит?
        Походив немного около горящей кромки, от нечего делать принялась разглядывать серые стены пещеры. Ничего интересного. Кругом камень, круглые своды, какая-то мебель тоже из камня, иначе бы сгорела к хренам собачьим. О, кажется, вон в том шкафу были какие-то книги, но… Теперь это только обугленные головешки. Жаль… Книги жаль больше всего…
        Вдруг мое внимание привлек какой-то шум. Послышался мат рейнджера, и до меня донесся сильный, удушающе-кислый запах, перебивший даже вездесущую гарь. Словно где-то прокисла тонна молочной сыворотки… Ой вэй…
        - Да сдохни уже, паскуда…
        - Да-да-да… - донесло эхо.
        Я напряглась, молясь про себя, чтобы эта самая «паскуда» не приползла сюда. Через несколько минут голос Бишопа стих. Надеюсь, он там живой? Черт, и не проверить, надо выбираться отсюда. Масляная лужа и не собиралась прогорать, и мне ничего не оставалось, как попытаться повторить маршрут рейнджера. Так, соберись, Пити… Давай, это не сложно. Шаг, еще шаг, и я забралась на стол. Отлично! Теперь прыжок на тот булыжник. Успех! Теперь самое сложное… Надо без разбега сигануть через лужу. Эх! Орленок-орленок, взлети выше… сол-нца!.. Оттолкнувшись, я приземлилась на другом краю коридора, едва не подвернув ногу. Хоть задницей в огонь не села - и то плюс.
        А дальше пробежав по свободному пути, я оказалась в зале, сплошь затянутом паутиной. В центре лежал, раскинув мохнатые лапы, гигантский морозный паук, который в живую оказался размером с микроавтобус да еще и вонял кислятиной. Чуть поодаль лежал труп с перерезанным горлом. Святые нейроны, надеюсь это не Бишоп?! Фух… Нет. Рейнджер сидел неподалеку и, морщась, счищал паутину с клинка.
        Я снова перевела взгляд на паука.
        - Это ты его так? - я подошла к гигантскому арахниду и принялась разглядывать того безо всякой боязни. - Любопытный экземпляр.
        - Эта тварь порвала мне тетиву, - злобно выплюнул Бишоп, - я уничтожу его. Снова.
        Рейнджер вдруг вскочил и в мгновение ока оказался у паука. Зацепившись за вывернутую лапу, мужик взобрался на спину, покрытую жесткими волосками и вонзил кинжал в мертвого арахнида. Не выпуская рукояти, спрыгнул на пол, распарывая бок паука почти до самого брюха. Рейнджер вытащил клинок, провернул его в руке, стряхивая слизь и зеленые капли, затем снова вонзил в мохнатое тело. Бишоп бесновался, снова и снова кромсая мертвого паука.
        - Вы, мужчина, крайне несдержаны и импульсивны, - констатировала я, отходя от греха подальше.
        Пока Бишоп психовал, я направилась к трупу с перерезанным горлом, что лежал неподалёку. Присела на корточки, рассматривая незнакомца. Синяя кожа, заостренные уши - данмер. Темный эльф. Погоди-ка, это ведь тот самый тип, который украл Золотой драконий ключ у торговца в Ривервуде. В игре довакин должен был сперва поговорить с ним и только потом решить, убивать его или нет, но здесь разбойника прикончил Бишоп. Моя галлюцинация совершенно точно отличается от оригинального мира. Это плохо. Это очень плохо, ведь если события развиваются по какому-то иному сценарию, то мой опыт игры может быть бесполезен…
        Невеселые размышления прервал треск за спиной. Развернувшись, с удивлением обнаружила, что от морозного паука осталась только бесформенная куча нарезанного салата. Бишоп стоял рядом и тяжело дышал. Весь измазанный какой-то слизью и с мрачным удовлетворением на лице он направился в мою сторону.
        - Тетива была лучшей в Скайриме. Жилы дреморы. Стоила мне тысячу золота, - с лихорадочным блеском в глазах, бросил рейнджер.
        Внимательно вглядевшись в его лицо, я покачала головой. Испарина на лбу, губы синие, веки покраснели и припухли, по скуле кровь. Пока рейнджер продолжал разоряться, подошла и приложила ладонь к его лбу, но Бишоп отшатнулся, словно от прокаженной:
        - Какого обливиона ты делаешь?!
        - У тебя порез на виске и жар. Видимо, через рану попала какая-то инфекция или яд. Надо обработать, - я инстинктивно потянулась к нему, собираясь как следует разглядеть поле деятельности.
        Бишоп скривился и грубо оттолкнул мои руки.
        - Оставь свою заботу при себе, поняла? - прошипел он, - будешь изображать добрую нянюшку перед кем-нибудь другим.
        Я вскинула бровь, но ничего не сказала. Похоже, сама того не подозревая, наступила на какую-то больную мозоль. Рейнджер отошел, что-то глухо ворча себе под нос, сел на выступ стены и перебросил свой рюкзак на колени. Через мгновение в его пальцах оказался небольшой стеклянный пузырек. Бишоп зубами вынул пробку, опрокинул стекляшку - кадык мощно заходил под кожей, а когда с зельем было покончено, рейнджер бережно убрал пузырек обратно. Тяжело вздохнув, прислонился спиной к стене. Я поджала губы и отвернулась. Бишоп прав - я не нянюшка, чтобы разбираться с тараканами в его голове. Лучше обследую этого мертвого данмера. В конце концов мертвый человек не так интересен, как мертвый эльф. Мертвый синий эльф. Прямо смурф-переросток.
        Я склонилась над трупом, осторожно повернула его голову и удивленно присвистнула. Ну-ка, ну-ка… Так и есть! Под губами оказались острые клыки, а глаза огненно-желтого оттенка. Да он вампир! А где вампир, там и ингредиент для зелья невидимости… Где тут мой любимый разделочный нож?
        За спиной послышался тяжелый вздох, и боковым зрением заметила сапог Бишопа.
        - Оставь его в покое, ключ уже у меня. Давай выбираться из этого дерьма.
        Пыхтя над трупом, я дернула плечом, отмахнувшись от назойливой «мухи».
        - Питикака, - с усталым раздражением позвал рейнджер, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. - Объясни мне, что ты делаешь?
        - А ты сам не видишь? Посмотри на его глаза, - я взяла голову трупа за подбородок и развернула к рейнджеру.
        - Ну?
        - Баранки гну, это вампир!
        - Это я вижу, но зачем ты пытаешься отрезать ему палец?
        Теперь уже из моей груди вырвался усталый вздох. Как же надоело объяснять очевидные вещи…
        - Слушай, Биш. - Я отложила нож и повернулась к мужчине, - возможно, ты крутой следопыт… Нет, ты действительно крутой следопыт! Но я знаю эту игру вдоль и поперек, и если я делаю что-то странное, вроде отрезания пальца у вампира, значит так оно и надо. Может для тебя это будет сюрпризом, но в Скайриме есть вещи, которые решают дела помимо лука и стрел. Например, алхимия, которая только что спасла тебе жизнь… И поверь, уж если я потрошу вампира, значит, на то есть основания!..
        Бишоп молча слушал мою отповедь с непроницаемым лицом, только его щека начала странно подергиваться.
        - … И если ты не будешь мне мешать, то может быть я и сварю какое-нибудь лекарство от твоего нервного тика. Договорились? - Я снова вернулась к своему занятию.
        - Пит…
        - Господи боже, что еще?!
        - Если ты хочешь взять прах вампира для зелий, то для этого обычно используют их волосы, а не пальцы.
        Упс!
        - …хотя, что простой следопыт может знать об алхимии? - Бишоп оторвался от стены и, убрав бесполезный лук на спину, вытащил кинжал. - Как закончишь кромсать этого данмера - догонишь, а я пошел. Мне здесь порядком надоело…
        Он развернулся и скрылся в проходе, что-то бурча себе под нос. Я разобрала только «…спокойно, Бишоп… Это просто сделка, и она когда-нибудь закончится…». Хм… Ладно, согласна, погорячилась. Извинюсь при случае. Я отрезала прядь волос, подумала и, с усилием переломив кость в вампирском пальце, спрятала всю добычу в мешочек для ингредиентов. Поднялась и, отряхнув колени, поспешила за рейнджером в глубины гробницы.
        К нашей удаче разбойники закончились на синем вампире, и мы без проблем преодолели весь оставшийся путь. Обошли ловушки, даже нашли несколько старых монеток и дешевых аметистов, пока не уткнулись в каменную дверь. Тяжелый массивный круг с прорезью для драконьего ключа в центре, от которого расходились три окружности, как в дартсе. Я подошла вплотную, уперла руки в боки и начала рассматривать дверь снизу вверх. Неизвестно, сколько ей лет, но этот камень, похоже, не брало даже время: не было ни трещин, ни сколов, а вырезанные фигурки медведя, мотылька и совы на окружностях отличались поразительной проработкой.
        - Здесь нужен драконий коготь, - я протянула ладонь и поманила пальцем, - давай ключ.
        - Вот еще, - усмехнулся Бишоп, - скажи, как открыть, а о ключе я позабочусь.
        - Слушай, я чертовски устала. Хочу есть, мыться и спать, и мне не до твоих меркантильных замашек.
        - Ты сама тянешь время… - невозмутимо повел плечами рейнджер.
        Я закрыла глаза, чувствуя, как в голове нарастает пульсирующая боль. Отлично, не хватало еще мигрени: то ли от бессонной ночи; то ли недостатка кислорода - в этой дыре вместо воздуха висела только каменная крошка и тлен; то ли от несносного придурка, доставшегося в напарники.
        Я сжала пальцами переносицу, несильно помассировала:
        - На ключе символы. Поверни каждый круг на двери в том же порядке, что и звери на ключе, затем вставь ключ в замочную скважину.
        - Вот видишь, - весело заметил Бишоп, уже разглядывая золотую фигурку драконьей лапы, - это было совсем не сложно.
        Оценив как следует барельеф, рейнджер подошел к двери. Навалившись всем весом на крайний круг, мужик начал вращать его с громким скрежетом, а я от усталости опустилась на пол и прислонилась спиной к стене.
        Бишоп упирался со всей силы, отчего на руках тугими канатами выступили вены. На высоком лбу, пересеченном парой шрамов, заблестели бисеринки пота, а от напряжения лицо рейнджера исказил хищный оскал - верхняя губа приподнялась, обнажив ряд белых ровных зубов. Черт, они у него даже лучше, чем у меня с толпой дантистов! Везучий гад. Везучий сексуальный гад… Еще бы помалкивал - цены бы не было. Я прикрыла глаза, возвращая мысли в прежнее русло: сейчас стоит думать не о рейнджере, а о зале за этой дверью, где точно решится - довакин я или нет.
        Довакин… Сколько пафоса, сколько преимуществ в одном только слове. Герой нордских легенд, способный убить дракона и поглотить его душу. Завладеть драконьей магией и обрести могущество. Герой, который может трясти горами, как вениками, силой своего Голоса. Ух! Дух захватывает! Конечно, обладание такой мощью накладывает определенные обязательства вроде долга убить Алдуина - черного птеродактиля, который едва не спалил меня в самом начале. Или, например, вернуть мир в Скайрим и закончить гражданскую войну, усадив враждующие стороны за стол переговоров, но… Нехай сами разбираются. В гробу я видала их проблемы - своих тьма.
        И для их решения мне нужны силы довакина. Я смогу огнем дыхнуть, например… Хотя после попойки у меня тоже такое случается. Или перевоплотиться в самого монстра… Правда, если меня разбудить не вовремя, то и перевоплощение не требуется. Или вот…
        Размышления прервал грохот, и с потолка посыпалась каменная крошка. Тяжело дыша, Бишоп отошел от двери и мгновенно выхватил кинжал. Я нехотя поднялась. Глядя, как круглая дверь медленно въезжает в паз, протянула свой лук рейнджеру:
        - Выйдет больше проку, если он будет у тебя.
        Бишоп коротко кивнул и взял оружие.
        - Ты когда-нибудь имел дело с драуграми? - я нервно переминалась с ноги на ногу перед входом в последний зал.
        - Приходилось, - рейнджер бросил на меня короткий взгляд, - идем тихо, чтобы эти твари нас не заметили.
        - Боя все равно не избежать, - я достала кинжал. В моих руках он практически бесполезен, но хоть что-то. - К Стене мы подойдем без проблем, но стоит ее коснуться, как драугры проснутся вместе со своей шишкой из главного саркофага.
        - Шишкой? - переспросил Бишоп.
        - Драугр-военачальник, - пояснила я. - Кстати, будь осторожен. Это говнюк знает пару фраз на драконьем: один раз гаркнет - и нас сдует на другой конец Скайрима… Ой, да не строй такое лицо! Сам скоро поймешь о чем я.
        Еле сдерживая рвущееся наружу ворчание, Бишоп медленно втянул воздух и, не говоря ни слова, шагнул в открывшийся зал. Я двинулась следом.
        Огромная пещера, служившая последней усыпальницей в Ветреном пике, встретила нас звуком капающей воды и писком летучих мышей, копошащихся в темноте сводов. Падающие лучи из дыры в потолке высветили в глубине пещеры огромную каменную стену, расположенную полукругом у саркофага. Тихой поступью мы направились к ней. Бишоп двигался на полусогнутых, неслышно скользя над землей. Каждое движение выверено, отточено, как взмах скальпеля в руках умелого хирурга. Никакой суеты. Невольно я начала копировать его манеру ходьбы.
        - Осторожно, «красотка», - прошипел рейнджер, не оборачиваясь, - эхо наших шагов отдается от стен. Хватит топать, как кабан.
        Скопировала манеру ходьбы, мать ее… Я прикусила язык и перестала заниматься ерундой - дальше шла как обычно, пока путь не преградил ручей. Видимо, из-за снегов на вершине горы талая вода просочилась внутрь, кольцом охватив возвышенность с единственным саркофагом и Стеной.
        - Туда, - еле слышно сказал Бишоп и свернул вбок.
        Я двинулась следом. Странно, но кроме одного закрытого гроба в усыпальнице больше не было захоронений. И куда все драугры подевались? Бишоп вдруг прыгнул без разбега, перелетев через поток воды. Я задержалась, но испепеляющий взгляд, которым наградил рейнджер, словно пинком, сорвал меня с места. Неловко приземлившись рядом, я поскользнулась и начала крениться назад, когда твердая рука схватила меня за нагрудник - Бишоп легко дернул, возвращая мне равновесие. Его лицо вплотную приблизилось к моему, а в глубине желтых глаз плескались волны презрения.
        - Смотри под ноги, растяпа.
        Рейнджер разжал пальцы и отвернулся, доставая стрелу из колчана. Я мысленно пожелала ему сгореть на месте, но вслух только тихо вздохнула и бросила взгляд на Стену слов. Так вот ты какая… И опять из камня. Ох и любят норды все каменное и монументальное. Надо подойти поближе, чтобы узнать первое слово силы.
        Осторожно ступая по скользким от влаги камням, я подошла ближе, но Бишоп вдруг поднял руку, давая знак остановиться. Вскинул голову и по-звериному втянул воздух.
        - Чуешь запах? - шепотом спросил рейнджер.
        - Ну, знаешь. Сам посиди на одних яблоках и жестком мясе - твой кишечник тебе тоже спасибо не скажет.
        - Что?.. Да я про мертвечину, - он покосился в ответ, - женщина, ты меня удивляешь…
        Я пожала плечами, собираясь ответить, но Бишоп напрягся, коротко огляделся по сторонам:
        - Не нравится мне это место. Давай покончим с делом и не будем здесь задерживаться.
        Кивнув, я повернулась к стене:
        - Когда довакин подойдет, чтобы познать первое слово силы, теоретически из стены должны вырваться магические лучи, и драконорожденный услышит голоса героев древности. Теоретически… Практически такого никто никогда не делал. - Я переглянулась с Бишопом, - что ж… Рискнем. Но не забудь, что как только я коснусь стены, может произойти что угодно. И под «что угодно» я имею ввиду драугра.
        Рейнджер молча наложил стрелу на лук и натянул тетиву, а я глубоко вдохнула. Эх, погнали наши городских…
        Шаг за шагом я направлялась к Стене слов. Она возвышалась надо мной гигантской тенью в несколько человеческих ростов. До середины на ней была изображена древняя клинопись на драконьем языке, а вершину венчала высеченная из камня рогатая морда. Нервно выдохнув, я почувствовала, как дрожат пальцы. Это от волнения… Должно быть от волнения, из-за чего же еще? Сейчас все решится: тварь ли я дрожащая, или довакин - правда тоже дрожащий, но не суть… Итак.
        Я подошла вплотную к холодному серому камню, подняла руку. Вроде бы уже должна слышать древние песни нордов, но… Тихо же. От страха рука дернулась, и я прислонилась всей пятерней к вырезанным письменам. Ну же… Где лучи? Дайте мне лучи и силу дракона! Но вокруг стояли тишина и полумрак. Ничего… Этого не может быть, не может быть! Неужели все зря? Через столько пройти, чтобы просто встать тут, как идиотка, и пощупать стену?! От усталости и опустошенности я прислонилась лбом к прохладному камню, как вдруг послышался какой-то треск и шорох. Я выпрямилась, округлив глаза. Треск сменился скрипом и режущим слух писком. Святые нейроны, здесь должен быть хор нордов, а не старый модем!
        - … окт. ева… Доктор Витал… шите?
        Я испуганно отпрянула, и сигнал начал пропадать. Спохватившись, снова уперлась лбом в стену.
        - Доктор Витальева, слава нейронам… доктор… Что вы делаете? Немедленно…
        Незнакомца прервала какая-то возня, и через мгновение голос изменился:
        - Доктор Витальева, говорит руководитель проекта генерал-лейтенант Кречет. Вы должны немедленно приступить к выполнению задачи и найти остальных подключенных. Ваши жизненные показатели не… под…
        - Да святые нейроны, что происходит?! - закричала я, - кто говорит? Откуда? Вы с Земли?! Из реальности?! Заберите меня обратно!
        - …док… Оберни… Ох. еть…
        Оглушающий грохот заставил пригнуться, и в полуметре от меня что-то бахнуло, взметнув облако пыли. Твою кавалерию, это что была могильная плита? Это каменная могильная плита? Развернувшись на пятках, я с ужасом наблюдала, как из открытого саркофага медленно вылезал драугр. Рядом, не переставая, щелкала тетива, а в мертвом теле нежити уже торчали несколько стрел.
        - Эта тварь никак не сдохнет! - прокричал Бишоп.
        Он закинул лук на спину, мгновенно выхватив кинжал, но даже мне было ясно, что его оружие против двуручника драугра, что зубочистка против танка.
        Драугр спустил ноги с саркофага как-то неловко, рвано, словно заржавевший механизм. Поднялся, перехватил меч двумя руками. Как в замедленной съемке, я смотрела на оживший труп с кусками гниющей плоти и почерневшими ритуальными бинтами - драугр походил на жуткую тошнотворную смесь зомби и египетской мумии. Его лысую голову с клоками редких волос венчал шлем с острыми зубцами из черного металла, а пустые глазницы горели холодным безжизненным огнем.
        - Болог Аз, Мал Лир [1], - глухо проскрипел из-под шлема драугр.
        Бишоп, вцепившись в рукоять кинжала до побелевших костяшек, сбросил с плеч походный мешок.
        - Давай потанцуем, тварь!
        Прежде, чем я осознала, что сейчас произойдет, ноги сами швырнули меня с места.
        - …Фус…
        …врезалась в рейнджера…
        - …Ро…
        …кубарем покатились по земле…
        - …ДА!
        Громоподобный рёв содрогнул стены. Земля затряслась, и над нами пронесся вихрь, сбивающий все на своем пути. Краем глаза заметила, как тяжелый рюкзак Бишопа взлетел, словно клубок пуха, и с силой врезался в Стену, а поднятая волна пыли окатила нас, оставляя песок скрипеть на зубах. Рейнджер слабо повел головой, пытаясь прийти в себя. Я мигом вскочила, потянула его за руку:
        - Вставай! Вставай, мать твою! - помогая ему подняться, кое-как потащила в щель за Стеной. Как раз вовремя: сзади послышались тяжелые шаги - драугр, потеряв нас из виду, подошел к месту, где минуту назад стоял рейнджер.
        Бишоп слабо застонал, сполз по стене - из ушей толстыми тягучими каплями выступила кровь.
        - Что это было? - пробормотал он.
        - Это и был ту’ум - крик на драконьем, - несмотря на слабые сопротивления рейнджера, усадила его, легко надавала по щекам, - давай, мужик, давай! Приходи в себя. Мне одной не сдюжить…
        Бишоп снова завалился набок, а я выругалась сквозь зубы.
        - ФУС-РО-ДА! - крик драугра снова сотряс стену.
        - ВЫ-КУ-СИ! - проорала в ответ.
        Он меня достал.
        Рядом Бишоп начал приходить в себя:
        - Это… тоже… на драконьем?
        - Нет, это по-русски. Дай, я возьму лук, - я помогла Бишопу приподняться, забрала оружие и стрелы. Подумала и скинула рюкзак. - Черт, если я сейчас сдохну, считай, что я всегда была за Эйнштейнову относительность.
        Выскользнув из-за стены, наложила стрелу, и драугр медленно поднял меч. Пальцы сами собой оттянули тетиву… Щелчок. Стрела вошла в гниющий живот. Драугр чуть покачнулся, двинулся на меня, с каждым шагом набирая скорость. Запах гнили ударил в нос, подстегивая и без того плещущийся в крови адреналин. Щелчок. Следующая стрела прошла мимо, стегнув по руке нежити. Драугр заворчал, занес меч, и лезвие в каких-то дюймах пронеслось от моего плеча, едва не срубив к чертям руку. Я бросилась бежать, благо дохлые твари не отличались ловкостью. Отбежав на безопасное расстояние, вновь щелкнула тетивой - стрела попала в плечо. Драугр взмахнул руками, обламывая древко, перехватил меч и снова кинулся на меня. Я потянулась за следующей стрелой, но пальцы схватили лишь воздух - колчан был пуст. Отбросив лук, выхватила из ножен кинжал.
        Страха не было. Совсем. Была только цель, которая с неумолимой жаждой убийства надвигалась на меня. Убегать бессмысленно: я выдохнусь рано или поздно, а эта тварь нет. Я напряглась. Сердце в бешеной гонке гнало по жилам кровь, стучало в ушах и висках, а пальцы начало покалывать от пульсации.
        - Зря ты сегодня проснулся! Пора обратно, тварь.
        Серая сталь нордского двуручника взметнулась вверх, и пустые глазницы с полыхающим голубым огнем уставились на меня. Лезвие меча описало широкую дугу…
        И вдруг снова это чувство замедленных кадров. Режим фаталити. Мое тело, подчиняясь инстинктам, развернулось, пропуская занесенное оружие мимо; пальцы перехватили рукоять кинжала, и я прыгнула вперед. Серую плоть на шее драугра лезвие разрезало, как гнилое яблоко, и клинок впился в кость - удар оказался такой силы, что отдачей мне выбило плечо. Я вскрикнула, но голос заглушил звон металла, и из мертвых рук выскользнул меч. Обезглавленное тело драугра медленно опустилось на колени и, задержавшись на доли секунды, завалилось набок, а голова, подпрыгивая на кочках, с тихим стуком скатилась в ручей.
        Тяжело дыша и держась за плечо, я подняла глаза. Едва пошатываясь, над телом драугра стоял Бишоп, еще не успев опустить свой кинжал.
        - Ударил с другой стороны? - простонала я. Адреналин начал спадать, и боль обрушилась всей силой. - Одна я бы не перерубила хребет.
        - С таким оружием - нет. - Он указал на валявшийся на земле кинжал, - подберем тебе что-нибудь получше…
        Я выдавила из себя усталую улыбку, невольно охнула, когда попыталась пошевелить рукой. Рейнджер, сам еще заметно ослабевший, подошел и взял мою ладонь в свои руки.
        - Ай-ай-ай, больно-больно… Подожди, что ты…
        Резкий рывок, и я заорала благим матом. Яростно покрыв Бишопа всеми сексуальными эвфемизмами, которые только пришли на ум, начала подвывать на одной ноте, баюкая покалеченное плечо.
        - Хватит ныть, - сморщился рейнджер, мотнув головой. Он и сам неважно выглядел: около ушей и на щеках застыла бурой коркой кровь. - Я просто вправил тебе плечо. Давай выбираться отсюда…
        - Да пошел ты, - огрызнулась я. Подобрав свой кинжал, угрюмо направилась за рюкзаком, - когда выберемся из этого дерьма: девочки налево, мальчики направо. Ищи себе другого довакина, а я - пас.
        Подхватив одной рукой мешок, попыталась закинуть его на спину, но тщетно. Вдруг рядом появилась тень: Бишоп молча придержал для меня вторую лямку, пока я засовывала в нее неподвижную руку.
        - Слушай, - глухо начал он, - я не мастер толкать речи, красотка, но ты неплохо справилась…
        - Неплохо справилась? - проворчала я, наградив его ледяным взглядом, - да я сделала всю работу, пока ты притворялся контуженным…
        - Меня оглушило!
        - А мне выбило плечо!
        - Да с тобой же просто невозможно говорить! - взорвался рейнджер, - я пытаюсь быть милым, а ты все портишь! Больше от меня любезностей не дождешься!
        - О, пойду порыдаю в подушку. Такая потеря…
        Бишоп зарычал от злости, развернулся на пятках и ушел собирать вещи, я последовала его примеру. Оторвав, сняв и отковыряв все, что можно было унести из этой гробницы, забрала клинок драугра - потом продам. Подошла к сундуку, который стоял у самого саркофага. Зарывшись в него по самую макушку, вытащила неприметную глиняную табличку со странными письменами. Возьму с собой, пригодится по ходу пьесы. Что там еще есть? Немного золота, зелий, пара свитков с заклинаниями и… О, неплохой меч. По лезвию пробегали голубые всполохи, а от самого клинка тянуло холодом. Я взвесила его в руке, чуть поморщившись - великоват и тяжеловат. Ничего, продадим. Удовлетворенно осмотрев пустой сундук, я захлопнула крышку и, поправив изрядно потяжелевший рюкзак, огляделась по сторонам. А теперь самое важное…
        Стена. Кто-то говорил со мной через нее. Я уставилась на драконьи письмена, но они молчали - кто бы там ни был, он уже не хотел или не мог выйти со мной на связь. Хотя надо бы еще раз проверить. Я подошла к Стене, приложилась всеми частями тела, даже грудью потерлась, но тщетно… Так. Надо записать. Надо всё записать, что услышала, а когда выберемся в безопасное место, все проанализировать. Здоровой рукой достала дневник, перо с чернильницей и, заливая бумагу черными кляксами, принялась корябать на жесткой бумаге. «Доктор Витальева»… Одно и то же выражение про нейроны… Какой-то проект, Кречет и что-то там про мои жизненные показатели. Вроде ничего не забыла.
        Сосредоточенность прервало недовольное пыхтение, эхом отражавшееся от стен. Я закончила писать и сложила все в сумку, пока Бишоп не заработал себе гипервентиляцию легких. Он стоял у дальней стены пещеры и ждал, демонстративно отвернувшись и сложив на груди руки. Когда подошла к нему, рейнджер нажал на какую-то панель, и огромный камень отъехал в сторону, открывая ход, из которого тянуло свежим воздухом и холодом. Не теряя времени, мы направились на поверхность, все дальше уходя от этой треклятой гробницы, и наконец выбрались на небольшой утес. Выпали на него, как у коровы из-под хвоста, слепо щурясь и вдыхая свежий воздух полной грудью - только сейчас поняла, как же давили эти стены и камень.
        Я опустилась на колени, взяла пригоршню снега и с сожалением осмотрела доспех. Надо как-то приложить холод к плечу
        - Думаю, здесь наши дороги разойдутся… - пробормотала, зубами пытаясь расстегнуть ремень, удерживающий броню.
        Бишоп сел рядом, достал из мешка какой-то пузырек и протянул мне.
        - Держи, снимет боль и восполнит здоровье…
        Я с сомнением взглянула на предложенную помощь, но все-таки приняла зелье.
        - … и ты еще не выполнила свою часть сделки, чтобы так легко избавиться от меня.
        - Это почему же? Тебе был нужен довакин, а я - не он. Так что…
        - Что-то мне подсказывает, что ты именно он, - невозмутимо прервал меня Бишоп, - когда драугр крикнул ту’умом, из нас двоих только тебя не оглушило - видно на деле ты оказалась крепче, чем сама о себе думаешь.
        - Возможно, но со стеной вышла промашка: не было магических лучей и прочего…
        - Стена - это единственный способ овладеть Криком?
        - Это половина инициации. Чтобы овладеть ту’умом, нужно узнать само слово, которое будешь кричать, а потом вложить в него душу дракона. Только так можно дыхнуть огнем, например.
        - Что ж… - Бишоп поднялся, подошел к краю утеса, - тогда нам остается только один выход - заполучить душу дракона…
        ____
        [1] «Болог Аз, Мал Лир» - «Моли о пощаде, ничтожный червь».
        Глава 5. Читайте сноски в договорах
        До Вайтрана - центрального города Скайрима, они добрались глубокой ночью. Стражники на городских воротах заикнулись о комендантском часе, но болтливая ведьма наплела про нападения дракона, и её тут же пропустили внутрь. Бишоп невозмутимо прошел следом, смерив охрану коротким цепким взглядом. Видавшая виды тяжелая броня, простые мечи - эти вояки не представляют большой опасности, а вот двое стражников на башнях - другое дело. Лучники. Рейнджер почти физически ощутил, как стрела пробивает дубленую кожу доспеха, болезненно погружается в плоть… Бишоп повел плечами, словно поправляя рюкзак, и мысленно пожалел, что у него нет с собой плаща с капюшоном. Вряд ли его лицо узнают в Вайтране, но… Рядом со стражниками он всегда чувствовал раздражающую его самого нервозность.
        - К ярлу сейчас не пойдем, - прервала его мысли Питикака, широко зевая.
        Девка остановилась посреди главной улицы, заметная в свете лун, как задница мамонта. Бишоп сморщился от подобной беспечности и с трудом подавил в себе инстинктивное желание уйти в тень ближайшего закоулка.
        - Честно говоря, я на ногах не стою. Мне нужно принять ванну, выпить чашечку кофэ… К шефу двинемся по утру.
        Бишоп ничего не ответил, и Питикака направилась в сторону таверны, огни которой показались в конце улицы.
        Рейнджер исподтишка наблюдал за своей спутницей. Постоянно. За всё время их краткого знакомства. Он не мог раскусить болтливую девку, и это его невероятно злило. Она постоянно трещала, говорила фразы и слова, значения которых Бишоп не знал. Вот, например, сейчас… Что еще за «кофэ», забери его Обливион? «Шеф»? А эта её манера держаться и другие мелочи, которые никак не хотели укладываться в привычную картину… Питикака знает Скайрим - этого не отнять - но и на местную не походит. Здесь берут оружие с пеленок, а эта растяпа не в состоянии поднять короткий меч. А как она держит лук и натягивает тетиву… Бишоп, увидев подобное зрелище в первый раз, подавился рвущимся наружу смехом. Руки дрожат, стрела гуляет - бестолочь, а не стрелок.
        Словно почувствовав на себе взгляд, Питикака обернулась на ходу:
        - Хватит пялиться.
        - Слушай, красотка. Единственная радость от того, что ты командуешь и прешь впереди меня, как кабан во время гона, это возможность насладиться видом твоей задницы… Так что будь хорошей девочкой и топай дальше, но молча - не порти мне удовольствие своей болтовней.
        Девка фыркнула и отвернулась. Бишоп усмехнулся про себя: пусть считает его озабоченным и недалеким придурком с членом вместо мозгов. Чем глупее рейнджер выглядит, тем меньше подозрений вызовет. Он позволил себе короткую ухмылку и опустил взгляд: а задница всё же худовата… Бишоп отвел глаза и осмотрелся.
        Ночной Вайтран дышал теплым воздухом, наполненным запахами еды, скота и дымом домашних печей. Слишком много людей, слишком много запахов, правда один из них, все же пришелся Бишопу по душе. Двери «Гарцующей кобылы» - местной таверны - распахнулись, и к ногам рейнджера выкатился пьянчуга, неся крепкий алкогольный дух.
        - Вот это по мне, - рейнджер перешагнул через неподвижное тело и криво улыбнулся Питикаке, - тебе наливать не буду - помню, как ведешь себя после пары бутылок. Еще начнешь ко мне приставать, а я такой ранимый и доверчивый…
        Девица открыла рот, задохнувшись от возмущения, а рейнджер, тихо посмеиваясь, прошел в таверну.
        У большого очага в центре зала сидели несколько воинов и распивали медовуху; бард лениво перебирал струны, что-то мыча себе под нос; несколько фигур ели за столами, а трактирщица, подперев подбородок кулаком, задумчиво смотрела куда-то вдаль. Все были при деле. На вошедших гостей бросили оценивающие взгляды и отвернулись: обычные странники, ничего примечательного, разве что мужик зыркает из-под бровей цепко, словно ищет от кого ждать неприятностей. Но его - если что - быстро успокоят. На том и порешили. Воины дружно выхлебали остатки медовухи и громко затребовали добавки.
        - Садия! - крикнула трактирщица в сторону, - неси еще меда! О, новые лица? - женщина словно только сейчас заметила подошедших. - Есть? Пить? Переночевать?
        - И того, и другого. И можно побольше, - девка шлепнулась на табурет, скинула у ног свой рюкзак. Ее спутник огляделся, задержал взгляд на вторых дверях, ведущих в зал.
        - Помыться, - коротко бросил он.
        - Там есть бадья, - трактирщица кивнула в сторону соседнего помещения, - воду можно подогреть за отдельную плату.
        - По рукам. Она расплатится, - кивнув на свою спутницу, рейнджер собрался уходить, но задержался, - и комнату на ночь с одним входом и без окон.
        Трактирщица задумалась:
        - Есть такая… Вообще-то это чулан, но можно поставить туда кровать, если не пугают крысы и грязь. А вот наверху есть прилич…
        - Тащите кровать в чулан, - распорядился рейнджер и хлопнул свою спутницу по плечу, - еду принесешь туда же…
        Он было направился в закуток с кадкой, но девка вдруг соскочила с места и обогнала его на повороте:
        - Эй-эй, погоди. Тут за тобой по полу что-то волочится… А, это твоя губа. Закатай, а то подскользнешься ненароком - в воду полезешь вторым. Не хватало еще подхватить после тебя какой-нибудь триппер…
        Бишоп понятия не имел, что такое «триппер», но догадывался, что нечто малоприятное. Рейнджер молча сцепил зубы, глядя, как худая задница скрылась за ширмой - хотелось выругаться, но, казалось, девке того и надо. Пока Бишоп боролся с собственным раздражением, за перегородкой послышалось копошение и сдавленное ворчание.
        - Пусть принесут горячей воды! - скомандовала Питикака.
        - Слушаюсь, ваше Величество, - едко прошипел рейнджер, - ваш верный раб сейчас же отдаст приказ слугам, а позже начистит доспехи и сапоги. Не угодно ли, потереть спину?
        - Угодно… - раздалось вместе с бульканьем.
        - Ты не шутишь? - Бишоп немного повеселел, не веря своим ушам. - Я даже готов простить твой приказной тон.
        - Конечно не шучу, «милый», - донеслось до Бишопа, и тот, едва не скидывая портки от предвкушения, почувствовал подвох, - а потом мы оседлаем розового единорога, прихватим с собой ворожею и устроим дикую оргию. Ты не против?
        - Я буду не против, если ты провалишься в Обливион, - рейнджер сплюнул от злости. Он развернулся на каблуках и, чеканя шаг, затопал в общий зал. В спину ему донесся булькающий смех.
        Бишоп вернулся за стойку к трактирщице и, спросив про комнату, сгреб приготовленную для них еду. Подумал и потребовал еще кувшин медовухи - странствовать с болтливой женщиной на трезвую голову, всё равно, что грести без весел. С полными руками закуски, рейнджер отыскал чулан, в который трактирщица велела перетащить кровать, и аккуратно, чтобы не расплескать пряное пойло, сложил поклажу на старый комод. Сняв с плеча сумку, Бишоп достал и пристроил у кровати налучье с луком. Пока девка мылась, рейнджер решил проверить замки на дверях. Убедившись, что ночью к ним не смогут вломиться незваные гости, он бросил у порога спальный мешок и усевшись на него, снял сапоги - по комнате потек крепкий запах ног.
        - Так-то лучше… - устало протянул Бишоп и, закинув в рот кусок пирога, вытянулся на спальнике во весь рост.
        Рейнджер специально не зажигал свечи. Скорее враг будет ослеплен, ворвавшись в темный чулан после ярко освещенного зала, чем Бишоп беззащитен - тонкий слух улавливал малейший шорох, а глаза почти сразу привыкли к темноте. Рейнджер был чуток, как его волк. И даже в городе, а не в диком лесу, где, казалось бы, опасностей больше, Бишоп держал ухо востро, а глаза лишь наполовину прикрытыми. Надо всегда быть готовым к схватке и не доверять никому. Его богатое на события прошлое послужило тому причиной…
        Из нахлынувших воспоминаний вырвали неровные шаги за стеной. Бишоп инстинктивно напрягся, но распознав в усталой походке еле волочащую ноги Питикаку расслабился до своего обычного состояния. Через несколько мгновений дверь распахнулась, и на пороге, слепо щурясь, возникла его навязанная «головная боль».
        - Темно тут.
        - В самый раз, - буркнул Бишоп, сдвигаясь и давая женщине пройти.
        - А чего не на кровати, а под порогом? - она немного потопталась на месте, но все же прошла дальше, обдав Бишопа запахом влажных волос.
        - Чтобы ты всю ночь храпела над ухом? - ответил рейнджер, непроизвольно втянув воздух, чтобы запомнить запах своей спутницы.
        - Я не храплю, - недоверчиво протянула она.
        Питикака осторожно пробралась к кровати, каким-то чудом обнаружила в темноте оставленный на комоде кусок пирога и кувшин с медовухой - хотя Бишоп мог поклясться, что эта женщина могла найти еду даже с завязанными глазами. Она умяла оставленный ужин за считанные минуты, и когда размеренное дыхание Бишопа намекнуло ей, что мужчина спит, принялась снова снимать броню.
        Бишоп не спал. В полумраке он отчетливо видел каждую линию и молча жевал губу, разглядывая темный силуэт и размышляя о поворотах судьбы. Мог ли он еще месяц назад представить, что проведет с женщиной больше, чем одну ночь, не удовлетворяя при этом свою естественную похоть? Скорее Карнвир - его волк - станет комнатной собачкой, чем Бишоп доверится бабе, но… Одно неверное решение нарушило все дальнейшие планы и связало с этой, смешно сказать, «довой». А все из-за проклятого некроманта и той трижды клятой книги, Обливион ее забери…
        Бишоп прикрыл глаза тем более, что девица уже улеглась, и смотреть было не на что. Сон, как назло, не шел. Липким кошмаром из темноты начали всплывать воспоминания месячной давности. Или не месячной… Бишоп точно не знал, когда последний раз видел Торна и остальных ребят, зато отчетливо помнил каждый дерьмовый час того дня.
        ***
        Они с ребятами, как обычно, сидели в засаде на дороге, ведущей в Фолкрит. Городишко вымирал, и путников с каждым днем проезжало все меньше, не говоря уже о богатых купцах. Приходилось работать с тем, что есть. Бишоп скучал, сидя на камне возле тракта, и вспоминал, как он впервые приплыл в Скайрим и столкнулся с Торном в одной Солитьюдской таверне. Знатно же они тогда напились. На утро рейнджер проснулся без сумки и порток, благо лук и стрелы он всегда держал при себе - их стащить не смогли. Бишоп выследил Торна за сутки, и когда Карнвир уже готовился перегрызть горло одному из его парней, а сам Бишоп держал нож у чьей-то печени, Торн вышел с предложением о работе. Он и его банда грабили путников на крупных трактах, насиловали, убивали, не считая трупы - одним словом жили в свое удовольствие. Торн оценил навыки следопыта, позвал в его в банду, и Бишоп согласился. В конце концов предложенная работенка была не хуже (а в чем-то даже и лучше) его обычного ремесла - охотника как за головами.
        Свист Джулса тогда прервал его мысли и дал сигнал, что к их засаде приближается повозка, доверху груженная разным скарбом. Рядом с ней ехал один конник для охраны. Управлял повозкой тщедушный старик в черном балахоне, а рядом жалась женская фигура - Бишоп разглядел всех троих задолго до того, как охранник почуял неладное. Стрела рейнджера угодила ему в плечо, и выбила мужика из седла. Зацепившись за стремя, тот пропахал несколько футов за испуганной лошадью, обильно орошая дорожные плиты собственной кровью. Старик, быстро сообразив что к чему, хлестнул пегую кобылу. Они понеслись прямиком в приготовленную ловушку - Бишоп убрал лук на спину и достал кинжал. Один удар по веревке, удерживающей крышку, и бревна посыпались на дорогу, перекрывая путь. А дальше началась рутина.
        Бишоп перерезал горло раненому охраннику, пока остальные парни снимали старика с девкой и потрошили мешки с сундуками.
        - Ты посмотри на эту мордашку, - присвистнул один из ребят, беря девку за подбородок и разворачивая ее лицом к рейнджеру, - а, Биш? Как тебе?
        Он стряхнул кровь с кинжала и бросил оценивающий взгляд на пленницу. Та не рыдала и не просила пощады - как они обычно это делали - в ее глазах рейнджер не заметил страха, скорее… бешенство. Девка была в ярости. Тогда Бишоп впервые почувствовал неладное, но задавил тревогу в зародыше.
        - Неплохо-неплохо. Как тебя зовут, красотка? - он ласково, как ему казалось, улыбнулся, но девка оскалилась.
        - Будь ты проклят, червь. Ты не знаешь, с кем связался!
        Интонация, с которой пленница выплюнула эти слова, заставила Бишопа задуматься. Женщина вела себя надменно, не выказывая страха. Прямая спина, взгляд полный желчи и высокомерия - похоже, они поймали дорогую добычу.
        - Старика прирежьте, мешки и девку в лагерь. Девку не трогать, - рейнджер отдал короткие приказы и уже развернулся уйти, как один из парней вдруг выругался.
        - Эта тварь меня укусила! - мужик тряс рукой. Не сдержавшись, он отвесил пленнице звонкую оплеуху.
        - Я сказал, девку не трогать, - рыкнул Бишоп.
        Он собрался сам заняться женщиной, как вдруг та выкинула руки вперед, рявкнула короткое заклинание, и труп охранника зашевелился. Синие лучи магии кольцами обвили мёртвое тело, приподняв его над землей. Кто-то закричал «некромант», а девка, воспользовавшись суматохой, вырвалась из ослабшей хватки бандита и бросилась бежать, прижав руки к груди. Реакция Бишопа была мгновенной: в одно мгновение он вскинул лук, и женщина-некромант вскрикнула от боли - под коленом торчала стрела, пробившая ногу насквозь. Пока парни расправлялись с восставшим зомби и стариком, Бишоп догнал хромающую беглянку.
        Он схватил ее за волосы и зацокал языком.
        - Что же ты убегаешь, красотка. Я тебе не понравился?
        - Ты сдохнешь, ничтожество. Мой господин найдет тебя, и ты будешь молить его о смерти!
        Она как-то странно прижимала руки к груди, и Бишоп усмехнулся собственной догадке:
        - Эй, ты что-то там прячешь? Не хочешь со мной поделиться?
        - Нет! Не-ет! - впервые за их короткое знакомство, в ее голосе послышался страх, а сильные руки рейнджера уже вытаскивали из-под свободного балахона припрятанный сверток.
        Одной рукой Бишоп держал беглянку за волосы, второй поудобнее перехватил поклажу, когда к нему подбежали двое из банды. Рейнджер отвлекся от свертка и передал пленницу мужикам.
        - Что же ты так, м? Я хотел оказать тебе теплый прием, а ты что устроила? - Бишоп весело подкинул на ладони увесистый сверток, - придется тебя наказать…
        Парни начали улюлюкать, хватать девку за грудь и ноги, но рейнджер остановил их:
        - Отведите ее в лагерь, но не трогайте.
        - Опять все веселье хочешь оставить себе, Биш? - недовольно пробурчал один из бандитов.
        - После вашего «веселья» их только пускать в расход, - нахмурился рейнджер, - а она нужна живой и здоровой. Девка, похоже, из богатой семьи - за нее дадут неплохой выкуп.
        Парни начали ворчать, но Бишоп велел заткнуть всем рты (некромантке в том числе) и выполнять приказы, а сам взялся за веревку свертка. Любопытство оказалось сильнее заглушенного чутья. Ради чего девка рисковала жизнью? Под несколькими слоями тряпок оказалась всего лишь книга в черном переплете из неизвестной кожи, на обложке которой была выдавлена рожа какого-то чудовища.
        - И это все? - разочарованно протянул Бишоп.
        Женщина уже связанная и с кляпом во рту смотрела на него широко раскрытыми глазами, начала дергаться сильнее, что-то мыча сквозь тряпку.
        - Тебе дорога эта книга? - рейнджер изучающе уставился на пленницу, - что же в ней такого?
        Он подцепил край обложки одним пальцем. Осторожно приподнял, не сводя глаз с женщины, а та вдруг крепко зажмурилась и попыталась отвернуться.
        - Любопытно… - протянул Бишоп. - Ты боишься самой книги…
        Он уже собрался закрыть ее и убрать подальше, как пленница забилась в руках бандитов выброшенной на берег рыбой - отчаяние придало ей недюжинную силу, и женщина высвободив одну руку метнулась к рейнджеру. Тонкие пальцы вцепились в запястье рейнджера, он инстинктивно дернулся, и книга раскрылась…
        Бишоп почувствовал, как его руки сами собой вцепились в проклятый фолиант. Страницы начали быстро перелистываться, пока не остановились на одном лишь им известном месте - рейнджер не мог отвести взгляда от странных письмён, заполонивших листы. Вдруг черные значки оторвались от страниц. Закручиваясь по спирали, строки текста, словно змеи, обвили руки рейнджера - Бишоп выругался, но не услышал собственного голоса, лишь далекий женский смех, который шел словно отовсюду. Лес, дорога, пленница, парни из его банды - всё исчезло в черной пляске букв. Листы книги расширялись все больше, чернила сгущались, сливались воедино, пока не образовали гигантскую воронку, из которой - Бишоп не поверил своим глазам - вырвались гигантские черные щупальца. Они метнулись к нему и впились в лицо, руки, обвили грудь… Бишопу показалось, что он умирает…
        Когда он очнулся, кругом стояла темнота и отовсюду доносился тихий шелест, словно от сотен крыльев летучих мышей. Бишоп слепо нашарил лук, чудом оказавшийся на спине, пальцы привычно метнулись к колчану и огладили оперения стрел.
        - Проклятье… - прошептал еле слышно рейнджер, - всего десять стрел.
        Он медленно поднялся, слепо водя руками перед собой. Осторожно щупая почву под ногами и держа оружие наготове, Бишоп, не спеша, двинулся вперед. Откуда-то доносился запах пыли и бумаги, словно рейнджер оказался в библиотеке. Он втянул воздух, прислушался к звукам, как вдруг совсем рядом показался крошечный огонек света, и Бишоп тут же устремился по его следу. Маленький светлячок неторопливо плыл в воздухе, когда рейнджер, настигнув его, ахнул от удивления - места страннее он еще не встречал в своей жизни.
        Бишоп ступал по ажурной решетке, нависающей над черной живой бездной. Как лужа дегтя, она поблескивала в свете шарика, скрывая в себе нечто. Иногда оно двигалось, и Бишоп замечал на поверхности бездны толстые, словно бревна, щупальца. Рейнджер попятился в страхе, пока не уперся спиной в стену, состоявшую из одних лишь книг. Бишоп обернулся, словно ужаленный. Он задрал голову, стараясь рассмотреть конец уходящей ввысь стены, но все попытки оказались тщетными - гигантские непрерывные стопки книг уходили далеко вверх, в темноту.
        - Яйца Шора, что это за место?.. - прошептал Бишоп.
        Он замер, озираясь по сторонам, но крошечный светлячок не стал его дожидаться и поплыл дальше. Рейнджеру ничего не оставалось делать, как двигаться вслед за ним.
        Бишоп не знал, сколько времени он уже бродил среди нескончаемых коридоров из книг (слишком много или, наоборот, только начал), но его пальцы затекли, удерживая стрелу наготове; ноги, тренированные за время многодневных переходов, уже устали, а в горле пересохло. Бишопа начинала мучить жажда. Один раз он попытался приблизиться к краю помоста, и из бездны тут же взметнулись щупальца в его сторону - рейнджер едва успел отскочить.
        Когда по его примерным подсчетам прошло еще несколько часов, Бишоп заметил, что светлячок летал по одному и тому же пути. На следующий круг рейнджер не пошел, оставшись в кромешной темноте, чтобы хоть немного передохнуть, и через некоторое время светлячок вернулся к нему, как верный пес. Бишоп неподвижно сидел, сложив на колени лук и гонял во рту маленькую заклепку с доспеха - запасов воды у него не было, а так можно было хотя бы отсрочить смерть от жажды. Он сглотнул наработанную слюну и тяжело поднялся. Надо идти. Неизвестно куда и как долго - время и направления в этом странном месте не измерялись человеческими мерками, но оставаться на одном месте - верная, пусть и медленная смерть. Рейнджер помотал головой, прогоняя черных мушек перед глазами, и двинулся дальше.
        Однажды, следуя за светлячком, он заметил вдалеке еще один, и воспрянул духом. Бишоп свернул с привычного пути и последовал за новым спутником, стараясь держаться подальше от края помоста. Рейнджер вышел в круглый зал: всё те же книги и черная бездна под ногами, но в дальнем конце он заметил неподвижную кучу тряпья. Внезапно «тряпье» взлетело и развернулось: на Бишопа посмотрела странная маска с пустыми глазницами, из-под которой шевелились черные щупальца. Тварь бросилась на рейнджера. Две стрелы - одна за другой - сорвались с тетивы, и тварь исчезла, оставив только неподвижную кучу всё того же тряпья.
        - Даэдра мне в задницу, что это было? - прошептал Бишоп.
        Кроме светлячков и щупалец, это место прятало в темноте и таких странных тварей. Кто еще здесь мог быть? Рейнджер устало прислонился к книжной стене и сполз на пол. В отчаянии Бишоп схватился за волосы и, едва не вырывая их с корнем, глухо рассмеялся:
        - Сраная книга… Сраная ведьма… Клянусь левой сиськой Кин, я выберусь отсюда и убью эту тварь. Я отдам ее Торну для развлечения, а потом, что останется, кину злокрысам.
        Он встряхнулся словно пес и, запрокинув голову, прислонился затылком к стене.
        - Думай, Биш, думай. Нужен план, как выжить и, если получится, найти выход… - рейнджер невесело усмехнулся и обхватил себя за плечи, - что ж… Здесь хотя бы тепло.
        Бишоп прикрыл глаза, но суетливые мысли метались в голове, отказываясь складываться в ясную картину, и рейнджер, наконец, оставив тщетные попытки составить план, забылся тяжелым, тревожным сном.
        - Проснись.
        Когда Бишоп очнулся, ему показалось, что он лежит в своем лагере. Словно остальные ушли на тракт или пьянствуют где-то в таверне, а все, что произошло до этого - всего лишь кошмар. Но тихий непрекращающийся шелест, едва не заставил рейнджера завыть от бессилия.
        - Коснись моего дара. - Снова тот же голос, что вырвал Бишопа из небытия, заставил его озираться по сторонам.
        Перед ним из темноты, словно кокон гигантской бабочки, вырос странный цветок. Среди ажурных паутинных лепестков, показался еще один крошечный светящийся шарик. Бишоп замер на месте:
        - Кто ты?! Что это за место?!
        - Коснись, - голос лился отовсюду.
        Рейнджер потоптался на месте какое-то время, но, не придумав ничего лучше, подошел к цветку. Крошечный шарик на ощупь оказался совсем не горячим, и как только Бишоп прикоснулся к нему, тот спрятался обратно в кокон. Пол под ногами пришел в движение, и Рейнджер присел на полусогнутых, удерживая равновесие. Платформа начала подниматься вверх, минуя стопы книг - всё вверх и вверх, и, когда высокие стены закончились, Бишоп ахнул от увиденного: везде, куда ни падал взгляд, простиралось черное подвижное море, иногда расчерченное островками книг. На головой раскинулось бескрайнее небо тяжелого болотно-зеленого цвета, от которого Бишопа тут же затошнило, но хуже всего оказалось то, что было между «небом» и «морем»… Гигантское черное облако, состоящее из щупалец и сотен глаз, которые смотрели во все стороны, моргали, следили за всем, что происходило внизу, вверху и везде. Щупальцы чудовища не прекращали свой танец ни на мгновение, а само это существо было столь неестественным… Столь чуждым. И не поддающимся пониманию. Платформа Бишопа направлялась к нему.
        Рейнджер вскинул лук и приготовился дорого продать свою шкуру.
        - Бишоп… - сотни глаз одновременно моргнули и уставились на рейнджера. - Безбожник, не верящий ни-в-кого и никому.
        - Кто ты? - внезапно охрипшим голосом просипел рейнджер.
        - Я ношу много имен. Демон знаний, Садовник людей, Хермора, ты знаешь меня как «Хермеус Мора».
        - Даэдра… - выдохнул Бишоп.
        - Да. Одно из моих воплощений - даэдрический Принц Знаний.
        - Что тебе нужно? - Бишоп не мог поверить, что говорит с одним из демонов, именами которых пугают детей во всем Нирне.
        - Ты вторгся в Апокриф. Место бесконечных знаний, и мой план. Ты не был достоин, чтобы оказаться здесь, и все же… Я сочло тебя подходящим для моей милости…
        Бишоп молча ждал, когда даэдра снова заговорит с ним.
        - Я заключаю с тобой договор.
        Рейнджер не понял Хермеуса Мору. Он предлагает? Спрашивает? Утверждает?
        - Что ты хочешь? - Бишоп напрягся. Возможно, это его шанс выбраться отсюда.
        - Мои желания не познать смертному. Но я скажу то, что ты хочешь услышать… Я верну тебя в твой план, в Скайрим. Я дарую тебе знания, за которые смертные, подобные тебе, отдавали мне свои жизни и души. Ты же дашь три обещания…
        Даэдра замолчал, обдумывая свои слова, а взгляд сотен глаз снова разошелся по сторонам. За движением бесконечных зрачков, было больно наблюдать почти физически - Бишоп почувствовал, как у него закружилась голова.
        Наконец Хермеус Мора обратил на него свой взор:
        - Твои обещания. Ты вернешься в свой план, в место под названием Ривервуд. В Сандас, семнадцатого числа месяца Последнего зерна встретишь путника. Пришельца из другого плана… Не такой как мой. Не такой как твой. Не такой как Нирн… Он другой… - Даэдра словно начал говорить сам с собой. - Ты, Бишоп из Невервинтера, безбожник не верящий ни-в-кого и никому, сопровождаешь пришельца из другого плана. Ты всюду оберегаешь его и ото всех защищаешь её. Ты сопровождал её и защищал его до тех пор, покуда не настанет час. Час, когда ты будешь говорить, говоришь и сказал ему-ей правду.
        Бишоп почти перестал понимать даэдра. Рейнджер инстинктивно отступил назад, а рука крепче сжала лук…
        - Что, если я откажусь?
        - Ты уже согласился-согласишься-согласен. Я - Даэдрический Принц Знаний, живущий во всех временах: в прошлом, в настоящем, в будущем и вне времени. И я говорю, ты принимаешь сделку.
        - Что, если я откажусь?! - Удивив сам себя, зло выкрикнул Бишоп. Ему было плевать, что думает о себе этот комок щупальцев - Бишоп не выносил, когда кто-то отдавал ему приказы, пусть даже ему это будет дорого стоить.
        Хермеус Мора молчал. Щупальца монотонно плавали в невесомости, а сотни глаз, снова устроили свой бешеный танец. Когда Бишоп уже было подумал, что даэдра забыл про него, Хермеус мора заговорил снова:
        - Если ты, Бишоп из Дозора Редфэллоу, урожденный Аякс, не верящий ни в кого и никому, не сдержишь обещаний, я - Хермора - верну тебя в обратно Апокриф, и ты будешь служить мне вечность…
        Рейнджер поджал губы. Его лук бессилен перед безграничной властью даэдра в собственном мире, но что с таким человеком, как он, будет здесь? Медленная мучительная смерть? Безумие? Бишоп выдвинул нижнюю челюсть вперед, словно собираясь поспорить с Херморой.
        - Значит, всё, что мне нужно сделать - это встретить путника, защищать его и, когда придет время, сказать правду?
        - Да…
        - Как я узнаю, что время пришло?
        - Я сам-сама-само сообщу весть.
        Бишоп в задумчивости закусил губу и посмотрел на бесполезное оружие в этом царстве щупалец, книг и темноты…
        - Какие знания ты мне дашь? - наконец разлепив высохшие губы, спросил он.
        - Ловкость. Магия. Сила. Ты выберешь-выбрал ловкость. Бишоп Неверящий - ты станешь-стал великим лучником. Твои стрелы не будут знать промаха, а глаз станет острым, как игла. Твоя ловкость не знает равных во всем Скайриме. Используй мой дар, чтобы сдержать обещания. Ты даешь свое слово… - Голос даэдры закончил на высокой ноте, и Бишоп в который раз не понял - спрашивает ли Хермеус Мора или приказывает.
        - Я даю свое слово… - произнес рейнджер, и одно из щупалец даэдры начало увеличиваться в размерах. Оно протянулось к мужчине и оплело его руки - Бишоп задергался, но мертвая хватка не оставляла ни малейшей свободы.
        - Ты даешь свое слово…
        - Даю! - рейнджер задергался сильнее, когда второе щупальце обвилось вокруг его головы, и Бишоп почувствовал, как в глаза начала проникать черная пелена. Он закричал в смертельном ужасе.
        - Ты даешь свое слово…
        - Отпусти-и! - плотное кольцо щупалец сжималось всё сильнее. - Да, даю, проклятье! Даю!
        Бишоп слышал, как хрустнуло древко лука; почувствовал, как ноги оплели еще одни путы; думал, что умирает.
        Сквозь собственный крик и шум в ушах он еле расслышал:
        - Бишоп из Невервинтера, ты дал три слова. Помни о них, ибо Ты теперь часть Апокрифа, а Апокриф - часть Тебя…
        Черная Пустота пробила доспех, плоть и ребра, обвилась ледяной хваткой вокруг сердца. Бишоп почувствовал, будто весь лед Скайрима оказался внутри. Рейнджер уже не мог ни вздохнуть, ни выдавить и звука, а когда боль стала нестерпимой - Бишоп наконец потерял сознание и растворился в темноте…
        Уже в безопасности на привычном спальнике за толстыми стенам таверны Бишоп вздрогнул. Теплой ладонью нащупал место на груди, где с той самой встречи осталось белое пятно - метка, напоминающая старый шрам от ожога. Это метка не загорала, оставаясь такой же бледной, а кожа такой же холодной, словно с груди только сняли глыбу льда. Бишоп отнял руку, боясь, что зараза Апокрифа перекинется еще и на нее.
        Он неслышно выругался сквозь зубы. Вот к чему привело якшание с магией… Не будь той проклятой ведьмы и ее проклятой книги, рейнджер не оказался бы в западне у даэдра, и ему не пришлось бы караулить дурную бабу. Рейнджер тихо вздохнул, слушая шорохи таверны, голоса за стеной и размеренное дыхание Питикаки. Что за все-таки нелепое имя - Питикака? Откуда оно? Девица словно подслушала его мысли, прерывисто вздохнула. Она перевернулась на другой бок, скрипнув досками кровати, и забормотала во сне:
        - …очень важный пептид… Нужно больше нейромедиаторов, милорд… снизить таурин… и ананас… пароль старый, Федор - «трусы на голове»…
        Бишоп с интересом прислушивался к бессвязному бормотанию. Из всего потока он понял только несколько слов.
        - Кто же ты? - прошептал Бишоп. Он вспомнил слова Хермеуса Моры про пришельца из другого мира и вырванное обещание охранять её, - и чем ты так заинтересовала даэдра?
        Рейнджер бросил последний взгляд на спящий силуэт, с наслаждением потянулся до хруста в суставах и, положив ладонь на рукоять кинжала, расслабленно прикрыл глаза. Даэдра рядом нет, «ходячая беда» спит, и мимо никто не прошмыгнет. Можно отдохнуть.
        ***
        Натан Семенович прятался от Кречета в курилке, устроенной на крыше административного здания. Бравый офицер, словно саранча, оккупировал собой все пространство, совал нос в каждую деталь, требовал писать подробные отчеты и будто поставил перед собой цель довести Натана Семеновича до благородного инфаркта. Доктор Склифосовский достал пузырек с таблетками и закинул антацид в рот - от одного появления генерал-лейтенанта в области слышимости у ученого начиналась предупреждающая изжога. Вот как сейчас… Дверь в курилку распахнулась, и Натан Семенович едва не перекрестился. На пороге стоял взмыленный Николай - главный программист их проекта.
        - Святые нейроны, вот вы где! - воскликнул айтишник. Выглядел он не лучшим образом: на свитере сидело большое кофейное пятно, очки съехали набок и запотели, а сам Николай испуганно озирался по сторонам. - Кречета тут нет?
        - Если бы был, я бы уже умер от изжоги, - мрачно ответил Натан Семенович и махнул рукой, приглашая программиста войти.
        Николай быстро прикрыл за собой дверь:
        - Хорошо, что он не курит, иначе и здесь от него было б не спастись, - программист разложил на подоконнике принесенные бумаги, - Натан Семенович, я пока не знаю с чем мы столкнулись, но что-то не так.
        - Святые нейроны, неужели еще кто-то погиб в симуляции? - доктор Склифосовский начал нервничать.
        - Не-не, тут хвала матери Асуса все по старому. А то что я обнаружил… Такого еще не было. Да такого в принципе не должно быть! - Николай наконец поправил очки и протянул Натану Семеновичу лист.
        - Вот исходный код симуляции. А вот то, что я заметил пять минут назад! Это, между прочим, мне стоило кружки кофе.
        Доктор Склифосовский сравнил полученные данные. На листках были распечатаны блок-схемы с расписанными функциями: например один блок контролировал дыхание подключенного в реале, а стрелка от него вела к блоку с дыханием в виртуале. Сон - сон. Погода на экране монитора - погода в симуляции. Все было взаимосвязано и строго контролировалось целым отделом лучших программистов страны. Коля принес подконтрольные ему разделы программы, и распечатки с разницей в несколько минут отличались…
        У Натана Семёновича нехорошо засосало под ложечкой:
        - Кто-то вносил изменения? - нахмурился ученый.
        - Да кто смог бы?! Все права на редактирование основной части кода только у меня, и никто больше не имеет к ним доступа!
        Натан Семенович вздрогнул, краска спала с лица, и абсолютно посеревший в цвет стен ученый нервно сглотнул:
        - Нас взломали?..
        - Исключено. У нас система надежнее, чем у Форт-Нокса.
        - Откуда ты знаешь?
        - Я сам ее настраивал, - мрачно процедил Николай.
        - Но что же тогда?
        Николай не успел открыть рот, как дверь снова распахнулась и, кажется, даже слегка померк свет - теперь на пороге стоял сам генерал-лейтенант Кречет.
        - Так, господа. Наш эксперимент по прежнему не сдвинулся с мертвой точки. Так какого черта вы прохлаждаетесь здесь, когда у нас проблемы там?
        - Какие проблемы? Все под контролем, товарищ генерал-лейтенант, - доктор Склифосовский переглянулся с Николаем, что не ускользнуло от Кречета.
        Словно сканер, он вперил пронзительный взгляд в кофейное пятно на свитере программиста, переместил на бумаги, разложенные на подоконнике и пришпилил обоих заговорщиков к месту, словно бабочек булавкой.
        - Что происходит? - он уверенно прошел вперед и, не обращая внимания на слабые попытки Николая спрятать улики, выхватил листы. Кречет быстро пробежался взглядом по бумагам, на мгновение задержавшись на общем рисунке блок-схемы. - Погодите-ка… Николай, это часть код симуляции, верно? Что происходит? Кто отдал приказ о внесении изменений? Судя по датам, это было уже после моего назначения, но рапорт я не получал.
        Программист посерел вслед за Натаном Семеновичем:
        - Эм-м… Рапорта не было…
        - Это вы сейчас так признаетесь в нарушении ус-става? - Кречет сузил глаза и перешел на свистящий шепот, способный вызвать у неподготовленного человека приступ панической атаки. Николай не был подготовленным человеком.
        - Не было нарушения, святые нейроны! Кто-то внес изменения в программу! Я обнаружил это только несколько минут назад, о чем и докладывал Натану Семеновичу!
        Кречет вновь опустил взгляд в бумаги. Складка у его рта стала жестче, а брови сошлись на переносице - оба ученых обливались потом, глядя на недовольного офицера, способного доставить массу неприятностей одним словом.
        - В отделение! Живо!
        Генерал-лейтенант быстро собрал все бумаги, развернулся на каблуках и бросился из курилки. Ученым ничего не оставалось, как последовать за ним. Они прошли все КПП, службы безопасности и уже через несколько минут, Николай снова опустился в родное кресло за гигантскими мониторами. Кречет склонился рядом:
        - Я читал твое досье, парень. - широкая ладонь легла на плечо Николая, - ты лучший специалист и разработчик нашей охранной системы. Ее могли взломать?
        - Нет, - программист покачал головой, удивившись про себя резкой смене поведения Кречета.
        - Код изменили изнутри, или кто-то внедрился снаружи?
        - Сейчас узнаем, - программист наконец оказался в своей стихии. Он вывел на мониторы код симуляции всех подключенных и ахнул. - Святая матерь Асуса, да вы только взгляните на это!..
        Строчки программы, доступ к которым был только у Николая, менялись в реальном времени. Символы и буквы набирались с невероятной скоростью! Некоторые удалялись, менялись целые пласты программного кода, будто на соседнем столе лежала еще одна подключенная клавиатура, и админский котэ вылизывал на ней свои яйца. На первый взгляд абсурдные символы кода на визуализации превращались в новые блоки: заданная солнечная погода в симуляции вдруг сменилась тучами и сильным ветром в Скайриме. А места с относительно безопасными маршрутами вдруг начали кишеть волками, медведями, грязекрабами и еще чертовой кучей разных агрессивных тварей.
        Николай попытался остановить программное безумие, но внесенные изменения тут же перестраивались, подчиняясь одним им известным алгоритмам.
        Кречет сжал плечо программиста чуть сильнее:
        - Коля. Скажи, что ты сможешь это исправить.
        - Не могу!
        - Коля, нас всех на кол посадят за десять миллиардов, если ты это не исправишь.
        - Я не могу, святые нейроны! - программист едва не рыдал. - Программа меняется сама по себе! Эта чертова игра ожила!
        Повисла гробовая тишина. По крайней мере так показалось трём людям, склонившихся у монитора с кодом. Остальные сотрудники работали в обычном режиме, не подозревая о случившейся катастрофе: кто-то смеялся, кто-то обсуждал состояние подключенных объектов, а кто-то отирался у кофе-машины.
        - Что значит «ожила»? - первым очнулся Натан Семенович. - Искусственный интеллект?
        - Вряд ли ИИ… - пробормотал Николай, озадаченно глядя на бегающие символы на экране. - Совершенно точно код меняется изнутри - никто, кроме меня сейчас не подключен к редактированию. Это не вирус, системы безопасности молчат, значит, взлома не было… Но игра, точнее виртуальная симуляция наших подключенных, по какой-то причине просто начала жить собственной жизнью, - Николай замолчал, обдумывая свои слова.
        - Чем это грозит? - Кречет задал мучающий всех вопрос.
        - Для подключенных - это будет абсолютно непредсказуемый мир, живущий по своим законам. Для нас - хрен его знает… Если это ИИ, то он может начать развиваться, и тогда последствия могут отразиться и на реале.
        - Черте что, - Кречет Максим Борисович выпрямился, скрестил руки на груди. - Нужно останавливать симуляцию, пока не выясним, что за херня творится с программой.
        - Ни в коем случае! - Натан Семенович подпрыгнул на месте, - симуляции нельзя прерывать, иначе все подключенные погибнут, и весь эксперимент отправится коту под хвост!
        - Значит, надо выводить заключенных - тьфу, ты! - подключенных из виртуала…
        - Адаптация мозга не завершена ни у одного подопытного…
        - Подопытными можно и пожертвовать. Спишем на боевые потери… - процедил Кречет.
        - А десять миллиардов, потраченных на эксперимент, тоже спишем на боевые потери?! - разгорячился доктор Склифосовский, - если выдернуть ребят из виртуала, как штепсель из розетки, то «питание отрубится», а мы не получим результатов! Это будет самое дорогое убийство в истории… Нельзя прерывать эксперимент…
        Ситуация зашла в тупик. Генерал-лейтенант сложил руки за спину и принялся мерить зал шагами. Какой-то лаборант испуганно шмыгнул мимо него; внизу у подключенных запищал датчик сердечного ритма, и медсестры бросились к мирно лежащему телу, чтобы проверить показатели. Кречет наблюдал за работой отделения с хозяйской суровостью, пока взгляд не уперся на одну дамочку, которая ушла в виртуальную самоволку.
        - Что нужно, чтобы приостановить эксперимент без потерь? - Кречет почесал гладко выбритый подбородок.
        - Найти хотя бы часть подключенных и вернуть им память, чтобы открыть игровые интерфейсы.
        - И как именно эта ваша доктор Витальева хотела это провернуть? - Кречет озвучил давно вертящийся на языке вопрос.
        Натан Семенович снял очки и, протирая их полой халата, начал терпеливо объяснять:
        - Это сложно будет понять человеку далекому от науки. Здесь нужна тонкость восприятия, нужно понимать с какими материями нам приходится работать, ведь…
        - Вы издеваетесь надо мной? - начал закипать Кречет, - короче, доктор Склифосовский.
        - Доктор Витальева занимается изысканиями в области нейрофизиологии и психиатрии, применяя методы программирования. Когда первый игрок погиб, а остальные подключенные получили амнезию, у нее возникла теория: что, возможно, таким образом сознание защищается, как при посттравматическом расстройстве. Когда происходит что-то страшное, наш мозг способен затереть полученное воспоминание, чтобы не травмировать психику. И доктор… Анна Абрамовна выдвинула гипотезу о том, что здесь произошло нечто подобное. Процесс перехода оказался для наших подопытных таким страшным шокирующим событием, что их мозг предпочел забыть об этом и создал для них новые ложные воспоминания…
        Натан Семёнович замолчал, переводя дух, а Кречет, внимательно слушающий его, начал нетерпеливо постукивать кончиком начищенной до блеска туфли. Доктор Склифосовский, видя его нетерпение вновь продолжил:
        - Мозг подключенных, - Натан Семенович указал на неподвижные тела, лежащие под аппаратами жизнеобеспечения, - не может адаптироваться к компьютерной симуляции должным образом поскольку считает, что никакой симуляции нет. Их мозг воспринимает игру как единственную реальность. В этом заключается главная проблема. Мозг подключенных просто не знает, что ему нужно перестроиться - ему и так хорошо, если можно так выразиться. По этой же причине у всех подключенных до сих пор нет игровых интерфейсов, и поэтому же у них есть ложные воспоминания о своей мнимом жизни в Скайриме. Мы должны напомнить им, что они находятся в игре; что есть другой реальный мир, и помочь ребятам вспомнить процесс перехода. Анна Абрамовна считает, что когда подопытные разблокируют свои реальные воспоминания, они разблокируют и игровые интерфейсы, которые мы в них программно заложили. А именно этого мы и добиваемся…
        Натан Семенович выдохся. Он достал платок из кармана и промокнул пот на лбу.
        - Хорошо, я вас понял. Более или менее, - Кречет не спускал с него глаз, - но каким образом ваша доктор Витальева хотела помочь подключенным, если сама лишилась памяти?
        - Мы разрабатывали сыворотку, временно блокирующую стресс при подключении. Она позволяла сохранить память во время перехода, делала процесс адаптации более легким. Проблема состояла в том, что сыворотку нельзя было вводить в неподготовленный организм, да и сам препарат еще не был протестирован должным образом. Мы не могли ввести его ребятам, находящимся в виртуале.
        - И тут ваша Анна Абрамовна оказалось впереди планеты всей. Наплевав на устав, протокол и нарушив кучу правил, - заключил Кречет.
        - Да, - поник Натан Семенович, - у нее на то были свои причины, и я не берусь её судить, а в чем-то даже и понимаю… Как бы то ни было, она получила не до конца доработанную сыворотку и сохранила память при переходе лишь частично - именно поэтому она всё помнит про Скайрим, догадываться, что находится в симуляции, но мало что помнит про себя саму.
        - Взять бы всех тут и под трибунал, - задумчиво огладил подбородок генерал-лейтенант, - но где тогда взять новых специалистов… Давайте-ка подведем итоги: всё что нужно, это пробраться в трезвом уме и собственной памяти в симуляцию и объяснить подключенным про эксперимент…
        - Не совсем, - стушевался доктор Склифосовский, - они вам просто не поверят. Нужно провести ряд мероприятий, начиная от гипноза, заканчивая наркотическим вмешательством, чтобы извлечь заблокированные воспоминания. Все, что нужно делать, знает доктор Витальева - именно ее первой предстоит убедить в виртуальности происходящего. К тому же, как мы видели, это будет довольно просто - она и сама хочет разобраться что к чему… Николай, выведи ее симуляцию на экран…
        Программист, внимательно следивший за разговором, тут же увеличил окно, в котором доктор Витальева выходила из таверны в сопровождении всё того же мрачного охотника.
        - Значит, надо попасть в Скайрим; вернуть нашей нарушительнице память; вместе с ней найти подключенных и всем вставить по интерфейсу. А вы в это время должны разобраться с этим… феноменом, - Кречет указал на код компьютерной симуляции, который продолжал меняться по собственной воле (в этот момент из-под Колиного контроля вышло поведение собак в селениях).
        - В идеале оно, конечно, так, - устало согласился Натан Семенович, - только где же взять нового испытуемого, обладающего навыками выживания, самообороны, рядом необходимых качеств и с высоким уровнем психологической устойчивости. Ну и с допуском к секретной информации, само собой…
        - Есть такой испытуемый… - на суровом лице генерал-лейтенанта вдруг расцвела хищная улыбка, - доводите до ума свою сыворотку, доктор Склифосовский, я лично отправляюсь в Скайрим.
        Глава 6. Дорога приключений, или Берегите колено
        Ночь на удивление прошла спокойно. Правда я проснулась от резкого запаха - у изголовья кровати стояли сапоги Бишопа, самого Бишопа в них не было. Рейнджер появился через несколько минут в наброшенной на голое тело рубахе, с ножнами на поясе и босиком. Без сапог зато с оружием. Молодец. Мужик взлохматил влажные волосы, встряхнулся по-собачьи, и в меня полетели брызги.
        - Долго спишь, - заявил Бишоп, бесцеремонно скинув мои ноги с кровати.
        Он уселся рядом, отчего доски под его весом жалобно скрипнули и прогнулись. Рейнджер вытащил из сумки длинные тряпки и привычными движениями начал наматывать их на ноги.
        - Портянки здесь? В Скайриме? - удивилась я спросонья.
        - Это ножные обмотки, хотя называй их как хочешь.
        Он засунул ноги в сапоги и повернулся ко мне:
        - Первое. С этого дня я слежу за твоим сном. Ты спишь слишком долго и слишком беспечно. Если хочешь выжить в Скайриме или… да, где угодно! - ты должна научиться спать чутко. Вполглаза. А не разваливаться на всю постель, как хоркер у воды, хотя это зрелище, надо признать, привлекает… внимание.
        Он усмехнулся одним уголком губ, а я повыше натянула край спального мешка, служившего мне одеялом:
        - Долго будешь подсматривать за мной, вуайерист-недоучка?
        - Не знаю кто это, - Бишоп легко поднялся, взял висевший на изголовье кровати темный тулуп.
        Новая куртка? Хм… А где его черный доспех? Словно прочитав мои мысли, рейнджер накинул «тулуп» на плечи, подвязал спрятанные веревки и застегнул ремешки, попутно объясняя, что к чему:
        - Это «стёганка». Смягчает удары и ношение тяжелых доспехов, держит тепло и первая вещь в Скайриме. Тебе надо найти такую же. Я уже узнал: здесь есть толковый кузнец - Адрианна Авенниччи - она хоть и баба, но в доспехах и оружии знает толк. Сегодня сходим, снимем с тебя мерки, а то ты в своей «коже» околеешь за пару часов в горах. Я к примеру могу продержаться несколько дней. Это ясно?
        Я потерла лицо, прогоняя сон, замотала головой:
        - Погоди-погоди, «тащ-генерал», с чего вдруг столько заботы?
        - Никакой заботы. Выполняю свою часть сделки: не даю тебе отправиться на тот свет. По крайней мере не раньше, чем поможешь разобраться мне с моей проблемой.
        - Ясно-о, - протянула я, предусмотрительно умолчав, что после смерти, как это не прискорбно, возвращусь обратно в Скайрим. - Стёганка, так стёганка. Еще что-то?
        - Да.
        Бишоп подхватил лежавший на полу панцирь из дубленой кожи и набросил его поверх своего тулупа, привычными движениями затянул ремни. Следующими в ход пошли шипастые наплечники и наручи. Когда рейнджер закончил облачаться, я смотрела на привычный глазу черный доспех, который, оказывается, сложносоставной и многослойный, как капуста. Вот оно что…
        Бишоп помахал у меня перед носом, привлекая внимание:
        - С этого дня буду учить тебя сражаться… - он вздохнул, - или хотя бы научу брать оружие за нужный конец, не калечась.
        - Смешно, - промямлила я, оглядываясь в поисках своей одежды.
        Бишоп начал споро собирать наши вещи, а я села на кровати и стала натягивать штаны. Проигнорировав меня, рейнджер одним рывком выдернул из-под моей задницы спальник, молча скрутил его и бросил к остальным тюкам. Мужик сегодня какой-то молчаливый - насколько я успела его узнать. А где скабрезные шуточки? Или раздевающие взгляды?
        - Ты в порядке?
        - А? - Бишоп раздраженно дернул плечом, - я всегда в порядке.
        - Ты какой-то молчаливый… Я сижу практически голышом, а от тебя не было еще ни одной пошлости за утро… Уж не отрастил ли ты себе - ну, не знаю - мозг? А там, глядишь, и интеллект появится…
        - Слушай, - он выпрямился и зло сверкнул желтыми глазами, - я не понимаю и половины того, о чем ты болтаешь, но когда меня оскорбляют - это я могу понять. Не искушай судьбу, «красотка», я могу и пересмотреть наше соглашение… - Он навис надо мной.
        Рейнджер склонился совсем близко, так что можно было рассмотреть золотые крапинки в его глазах. Ноздри раздувались от злости, а верхняя губа изогнулась в презрительной усмешке - Бишопу я не нравилась. Более того, сейчас он был чертовски зол, до такой степени, что, похоже, едва сдерживался, чтобы не отвесить мне затрещину. И вдруг я совершенно ясно осознала, что не отвесит. Ни сейчас, ни потом. Не сможет - что-то сдерживает. Бишоп злится не только на меня, но и на ситуацию в целом, и даже на себя за что-то… Какой-то прокол? Почему он все еще нянчится со мной? Ведь не из-за помощи «довакина»? Какой к черту из меня довакин… Ища подтверждения своим догадкам, я наклонилась ближе, словно на дне желтого взгляда где-то должен быть ответ. На мгновение злость в волчьих глазах сменилась удивлением, и в следующую минуту рейнджер отшатнулся, словно ужаленный.
        - Не лезь в мою душу, ведьма! - Он отступил, на его лицо вернулась маска злости, и рейнджер, схватив свой походный мешок, выскочил в двери, не прощаясь.
        Хм… Я озадачена… Что это с ним? Не похоже, что безобидные подколы могли задеть сурового мужика. Надо бы присмотреться к нему поближе - что-то он скрывает. Я слезла с кровати, быстро облачилась в броню, благо уже выучила, какой ремень затянуть первым, а какой вторым. Собрав оставшиеся пожитки, вышла из закутка в общий зал таверны. Центральный очаг чистила негритянка с повязанным на нос платком; кроме неё в таверне никого не было. Я прошла мимо, скупо кивнула ей на ходу и, выйдя из таверны, крепко зажмурилась от яркого солнца.
        На центральной площади Вайтрана уже переругивались торговцы, раскладывая по лоткам нехитрые товары: мясо, с трудом выращенные овощи, драгоценности. Со всех сторон доносились голоса и выкрики, приглашающие отведать свежайшую дичь в Скайриме. Рынок вселял какое-то деловое настроение - прямо язык зачесался с кем-нибудь поторговаться. Народ сновал от лотка к лотку, беседовали, о чем-то спорили - почти настоящая жизнь, если бы не было галлюцинацией. Я улыбнулась и втянула полной грудью свежий утренний воздух.
        - Готова? - сбоку раздался знакомый голос.
        Я вздрогнула:
        - Я уж думала ты на меня разобиделся, право…
        Бишоп стоял, прислонившись к стене таверны, и грыз яблоко. Он ничего не ответил (видимо, предпочел не обсуждать утреннюю ссору), молча доел яблоко и, не глядя, швырнул в сторону… В мою сторону. Точно в лоб.
        - Э-эй!
        - Промазал, - поковырялся в зубах рейнджер, - хотел кинуть вон в тот загон.
        - Он в другой стороне вообще-то…
        - Я с утра такой рассеянный…
        - О, а вот и Бишоп! - всплеснула руками, - с возвращением. А то с утра вместо тебя был кто-то другой.
        Я вытерла лоб от яблочной мякоти; подпрыгнув на месте, поправила лямки рюкзака и пошла через рынок, обходя ранних зевак. Рейнджер отклеился от стены, догнал и пристроился сбоку.
        Пришлось всю дорогу пыхтеть при нём, топая вверх по лестнице навьюченная как мул. Вайтран хоть и был равнинным городом, но даже здесь, как и во всем гористом Скайриме, были постоянные подъемы и спуски. Мы вышли с базара и направились к храму Кинарет, маяком для которого служило гигантское сухое дерево, росшее посередине храмовой площади. Дойдя до скамеек, установленных для отдыха прихожан, я облегченно вздохнула. В этот раз мой мешок оказался слишком тяжёл…
        - Напомни, куда мы идем и главное зачем? Сомневаюсь, что дракон прилетит к ярловому дворцу… - рядом возник Бишоп.
        Устало сбросив рюкзак с плеч, я с кряхтением разогнулась:
        - Дракон прилетит к одной из сторожевых башен недалеко от Вайтрана. Вдвоем мы не сможем его убить, а мне нужна его душа, чтобы одовакиниться. Я предлагаю следующее: сейчас мы пойдем к ярлу и расскажем о проблеме воскресших ящериц, получим в помощь отряд стражей и позволим им сделать за нас грязную работу. Если все сложится удачно, то мужики убьют дракона, я высосу его душу, и все будут в шоколаде.
        Бишоп подозрительно сощурился, словно искал подвоха:
        - И обещание, которое из тебя вытянула Гердур из Ривервуда, тут ни при чем?
        - Ты за кого меня принимаешь? - я даже немного оскорбилась, - за альтруиста какого-нибудь? Конечно ни при чем, только холодный расчет, друг мой.
        Рейнджер коротко усмехнулся, на доли секунды задержал на мне взгляд и отвернулся.
        - Заканчивай прохлаждаться, - он поднял одной рукой мой мешок и насильно всучил его, - идем к ярлу.
        Я тяжело вздохнула, просунула руки в лямки, и матеря про себя клятые лестницы Вайтрана, взяла курс на дворец ярла.
        Ярл - местный вождь, жил на самой верхушке города в Драконьем пределе. Когда-то давно, когда драконы еще не были ископаемыми, тогдашний ярл смог спеленать одну такую ящерицу, и повесить ее голову над троном в качестве трофея. С тех пор и пошло название «Драконьего предела». Я брела к дверям чертового дворца, с каждым шагом выдыхаясь все больше и отчаянно жалея, что старый ярл не жил где-нибудь этажом ниже.
        Когда до дверей осталось всего ничего, я воспрянула духом. Но тут до нас донеслись короткие лающие приказы, и мимо бодро промаршировал отряд стражников, подгоняемый правой рукой ярла - темной эльфийкой. Вместе с эльфийкой шествовала девица модельной внешности с гордо вскинутой головой и прямой спиной. Ветер картинно развевал ее белокурые волосы, солнечные зайчики скакали на начищенных доспехам, а ладонь уверенно сжимала рукоять короткого меча. Ни много ни мало валькирия… Мы застыли с Бишопом, провожая ее жадными взглядами.
        - Жаль нет времени, а то бы… - он вскинул одну бровь, улыбаясь своим мыслям. - Достанется же такая кому-то, а то мне… досталось «это», - рейнджер смерил меня оценивающим взглядом с головы до кончиков сапог, картинно вздохнул и направился дальше.
        Эй! Это, между прочим, было обидно… Я в очередной раз подпрыгнула, поправляя мешок; сплюнула попавшую в рот прядь волос и поплелась за рейнджером.
        - «Достанется же такая…» - передразнила я, - какая такая? Это ты о ее богатом внутреннем мире? Или о душевных качествах? А может о золотом характере?
        - Я о ее ногах, заднице и, бьюсь об заклад, превосходных сиськах.
        - А как же интеллект?
        - Кто?
        - Не кто, а что, дубина. Я говорю про мозги.
        - Мозги у женщины? Не смеши.
        - Ты чертов шовинист…
        - Понятия не имею кто это…
        Мы препирались до самого входа во дворец, а когда, отчаянно пыхтя, матеря рейнджера, лестницы и гребаный мешок, я-таки добрела до дверей, два стражника перегородили мне вход.
        - Кто такие?
        Я честно хотела съязвить и выплеснуть на ни в чем не повинных мужиков запас желчи, но чертова одышка не дала выдавить ни слова. Бишоп подождал, пока я пропыхтюсь и прокашляюсь, но не дождавшись членораздельных звуков, вышел вперед:
        - У нас донесение для ярла. Риверуд…
        - А ну пошли прочь, проходимцы! - мужики набычились, а их руки легли на рукоять топоров, - сегодня уже было донесение о Ривервуде, а всякую шваль велено не пускать.
        Я аж подпрыгнула от неожиданности - голос тут же вернулся:
        - То есть… Кха-х!.. То есть, как было донесение?! Точно из Ривервуда?
        - Было-было. А теперь пошли прочь!
        - Погодите, - я замотала головой, - это же я должна была доставить послание и вместе с отрядом стражников убить дракона у Западной сторожевой башни!
        Мужики нехорошо прищурились, и топоры мягко скользнули в их мозолистые ладони. Бишоп миролюбиво поднял руки и, схватив меня за мешок, оттащил прочь от дверей. Ничего не понимаю… То есть как это меня даже в дом ярла не пустили?.. А как же наша операция «завали дракона»? Ведь есть же сценарий игры, в конце концов. Довакин должен прийти, сообщить весть и вместе с ярловым помощником - какой-то там темной эльфийкой… О, святые нейроны… Догадка пришла слишком поздно.
        - Бишоп…
        Рейнджер появился в поле моего затуманенного зрения.
        - Данмерша, блондинка и отряд стражников, которые попались нам навстречу… Прямо сейчас они могут прикончить нашего дракона, и мы упустим его душу! Это с ними мы должны были…
        - Проклятье! - быстро сообразил Бишоп.
        В одно мгновение он сдернул с моих плеч мешок, и развязав, начал перекладывать из него железные слитки в свой. Я растерянно наблюдала, как из недр моего рюкзака исчез уже шестой по счету брусок.
        - Это что? Это что такое?..
        Бишоп, не переставая работать руками, осклабился:
        - Переложил их, пока ты спала. Во-первых, я предупредил, что буду учить тебя выживанию и сделаю сильнее, - рейнджер закончил перекидывать вещи, и сунул мне в руки заметно полегчавший мешок, - а во-вторых, будешь следить за своим языком. Я могу испортить тебе жизнь, «красотка», не прибегая к насилию.
        Он развернулся и бросился вниз по лестнице:
        - Догоняй, если не хочешь остаться без дракона!
        И мне ничего не оставалось, как броситься следом.
        Такую гонку я не забуду никогда. Я быстро бегала от Алдуина в Хелгене, но там не было чертового Бишопа, орущего на меня прямо в ухо. Когда мы проскочили мимо стражников, охраняющих городские ворота, вдалеке на западе уже виделся огонь, а языки пламени лизали разрушенную башню. Над всем огненным адом летал дракон. Мой дракон! Стой, сволочь, мне надо тебя убить! Я припустила сильнее, но не рассчитала: корпус убежал вперед, ноги за ним не успели, и я больно и весьма обидно пропахала грунтовку собственным лбом.
        - Даэдра тебя забери, не могла найти другое время спать?! - руки Бишопа вздернули меня, а мощный пинок придал такого ускорения, что я едва касалась ногами земли.
        Сам рейнджер догнал меня через секунду. Мы неслись навстречу схватке: дракон уже опустился на землю и хватал зубами все, что двигалось. А двигалось там много всего: стражники Вайтрана, мелькнула синяя кожа данмерки, и, словно мечта прыщавого подростка, махала мечом белобрысая воительница с большими противоударными буферами. Дракон клацнул зубами, а валькирия, увернувшись, ударила по его морде - лезвие задрожало, и руку девы отбросило в сторону.
        - Тормози, если не хочешь стать закуской! - громыхнуло над ухом.
        Я сбавила скорость, и едва заметила, что мимо меня пронеслась стрела с красным оперением. Затем еще одна. Первая воткнулась в глаз дракона, вторая ударилась и переломилась о его броню. Блондинка, заметив чужие стрелы, подняла руку с мечом в воздух и, издав победный клич, умудрилась запрыгнуть на голову умирающего дракона. Какой героизм, елки… А пафоса-то сколько, тьфу. Я шмыгнула за камень и, чтобы не упустить момент со смертью летающей ящерицы, высунулась из-за камня. Дева и стражники, как муравьи окружили издыхающего дракона, как вдруг тот тряхнул рогатой и закричал голосом полным агонии:
        - До-ва-ки-и-и-ин! Не-е-ет!
        - Да-а-а, - я радостно потерла ручки и вылезла из укрытия.
        В последний миг дракон поднялся на задних лапах, и тут его кожа и плоть начали тлеть, словно сгорающая бумага. По некогда твердой чешуе побежали искры. Дракон рычал от боли: его тело медленно превращалось в скелет, кости охватило радужное пламя. Оно переливалось всеми оттенками и вырвалось наружу, сметая все на своем пути. Я ослепла на миг, когда перед глазами встала золотая стена, а силы дракона - его душа, его суть - вливались в меня, наполняя доселе неведомой силой. Мне казалось, что я могу все! Взлететь, кричать огнем, исторгать молнии и холод, я словно видела прошлое и будущее, я знала древние языки и знания, которые недоступны людям. Я была драконом…
        Свет постепенно спадал, когда начала приходить в себя. Повсюду слышались шепотки, но мне не было до них никакого дела. Все-таки я довакин… Человек с душой дракона. Единственная и неповторимая в своем роде. Я могу кричать…
        Открыла глаза, и обнаружила себя под перекрестьем множества взглядов. Все верно, мужики! Кто довакин? Я довакин! Мне казалось, что я даже немного подросла, а уж чувствовала себя на миллион.
        - Кхм… Питикака… - раздалось над ухом.
        - Погоди, Бишоп, сейчас я покажу тебе силу Крика!
        - У нас проблема.
        - Ну что еще?! Ты отрываешь меня от инициации…
        Рейнджер осторожно, словно боясь обжечься, тронул меня за плечо:
        - Не хочу портить тебе праздник, но у нас тут, похоже, два довакина…
        ***
        После битвы данмерка отправила солдата за подмогой, а остальные из ее отряда разожгли костер и устроили лагерь на остатках разрушенной драконом башни. Вечерело. Кто-то перевязывал раны, кто-то встал в караул, ну, а кто-то шептал молитвы Талосу за погибших соратников - запах крови и влажной земли стоял вокруг удушающей завесой. Хорошо, хоть дым от костра несколько разбавил вызывающие тошноту ароматы.
        Мы сидели у огня и пялились друг на друга со всей подозрительностью. Я и бравая блондинка-нагибатор. Бишоп точил кинжал, сидя на камне в стороне, и делал вид, что ситуация его нисколько не волнует, но едва кто-то открывал рот, как рейнджерский оселок начинал скользить по лезвию как-будто тише.
        - Итак… - я сложила пальцы домиком, не спуская глаз со второго (как выяснилось) довакина - той самой блондинки.
        Ярлова данмерка закончив отдавать распоряжения, встала за спиной своей кандидатки и скрестила руки на груди:
        - Кто вы такие? И как, во имя Азуры, вы оказались здесь?
        - Мы пришли к ярлу Балгруфу с донесением из Ривервуда, но нас «любезно»… - я показала в воздухе кавычки, - …направили сюда. А вот кто ты такая?
        Я уставилась на блондинку, и та, вскинув подбородок, выгнула грудь колесом:
        - Мое имя Вигдис. Я нордка, и это я опередила вас с донесением, хотя шла из самого Хелгена, храни Талос погибших в нем, - мрачно закончила валькирия, - погоди! А ведь я тебя помню! Ты - та сумасшедшая, которой едва не срубили голову, когда прилетел черный дракон. Не думала, что ты тоже выберешься…
        - Да я живучая, как таракан.
        - Не похоже… - протянула валькирия. - Не про таракана - в это я как раз поверю, а в то, что ты выбралась сама… Кто тебе помог? Имперцы?
        Она словно невзначай положила ладонь на рукоять меча, а за моей спиной стих шелест оселка. Знаю, как Бишоп метает кинжалы: одно резкое движение, и девица получит передоз железа в организме.
        - Хотя не похоже, что вы с ними, - Валькирия смерила рейнджера оценивающим взглядом. - Но кто вы? И как тебе удалось забрать душу дракона?
        - Так же как и тебе - просто всосала. Слушай… Ты права. Не знаю, какие у тебя проблемы с имперцами, но я не из их числа. Считай, что я из Хай-Рока. Бретонка, - в голове весьма кстати всплыло название еще одной расы людей. - А этот здоровяк - Биш…кек. Бишкек…
        Святые нейроны, какую чушь приходится пороть.
        - …он вообще не пойми откуда. Его мать путешествовала с таджикскими - тьфу ты! - каджитскими караванами, и где его родина, он и сам не знает. Верно я говорю? - я повернулась к Бишопу, и его взгляд красноречивей всех слов описал, в каком гробу рейнджер меня видал.
        - Верно, - процедил он.
        Блондинка подозрительно прищурилась, словно спрашивая себя - не врем ли мы. Конечно нет! Ты только посмотри в мои честные глаза!.. И-и-и, да! Вигдис купилась…
        - Значит, ты тоже можешь убивать драконов? - она оценивающе окинула меня с ног до головы таким взглядом, с которым обычно смотрят на больного щенка. О, вот опять эта смесь недоверия и жалости!.. И так от каждого второго.
        - Убить дракона - не убью, но душу поглотить смогу, так что… - я поднялась, звонко хрустнув коленями, - предлагаю провести тестирование: крикнуть на драконьем…
        Вокруг начали стихать разговоры. Остатки солдат, уловив отрывок нашей беседы, заинтересованно переглянулись - шоу, которого все ждали с момента смерти дракона, начиналось… Вигдис поднялась следом, поправила перевязь меча и кивнула в сторону:
        - Хорошо, за мной.
        Вот уж нет. Будут еще мной командовать разные девицы…
        - Нет уж лучше вы к нам, - я указала в противоположную сторону, - там безопаснее.
        Вигдис пожала плечами и направилась в указанном направлении, а я мысленно поздравила себя с победой. Очко за Питикакой. Провожаемые толпой солдат и под пристальными взглядами данмерки мы направились подальше от башни. Рассмотрев среди формы стражников один черный доспех, я почувствовала себя несколько уверенней - присутствие Бишопа странным образом успокаивало. И пока мы добирались до небольшого утеса, за правым плечом послышалось знакомое дыхание:
        - Бишкек?
        - Не называть же им твое настоящее имя… - прошипела в ответ рейнджеру. - Мы с тобой знакомы всего ничего, но сдается мне, что ты успел натворить делов в прошлом. Вдруг тебя стража разыскивает…
        - Хм… Ладно.
        Бишоп незаметно растворился в сгущающихся сумерках, видимо, удовлетворенный ответом, а я кряхтя, залезла на уступ побольше и приняла позу поэпичнее.
        - Итак… - повторила я, дождавшись, когда Вигдис встанет рядом. За нашими спинами послышались шепотки со смешками, и я обнаружила, что мадам возвышалась надо мной на целую голову, а сравнение, кто из нас «довакинестее», было очевидным. Мои болезненно-тощие ручки-ножки и ее литые, как у спортивного гимнаста, мышцы. И ни грамма жира. Она что из качалки не вылазит? Ну и черт с ней… Но почему чужая внешность и чужое пренебрежение меня задевает? Спорим, ответ кроется в моей до-амнезийной жизни.
        Вигдис посмотрела на меня сверху вниз:
        - Ты знаешь Слово? Я обнаружила одно на стене в Ветреном пике, когда охотилась за ворами, что украли ключ у торговца из Ривервуда.
        Вот оно что! Интересно, как здесь развивались события со вторым довакином.
        - Нашла? - во мне проснулся исследовательский интерес.
        - Что?
        - Ключ. Или воров.
        - Нет, кто-то перебил разбойников до меня и даже убил драугра, но ключ пропал.
        Хм… В общем-то логично события развивались.
        - Беда-а, - протянула я, - ну… Никогда не знаешь: где найдешь, а где потеряешь. Ладно давай Кричать.
        Вигдис понимающе кивнула. Она приняла боевую стойку, встав на полусогнутых ногах, и набрала воздуха в грудь.
        - ФУС!
        Оглушающая силовая волна пролетела над долиной. Ближайшие камни перевернуло, а солдаты, едва устоявшие на ногах, восхищенно загомонили за нашими спинами. Впечатляет. Я тряхнула головой, возвращая мозги на место. Засунув палец в ухо, проверила слух: кажется на левое стала хуже слышать…
        - Да! - блондинка вскинула вверх кулак, - слава Талосу, сработало!
        Сзади послышались аплодисменты, а я начала лихорадочно вспоминать все Слова, которые знала. Одна драконья душа - одно слово. Так по крайней мере было в игре, и здесь, вероятно так же. Хорошо, попробуем плюнуть огнем. Я прочистила горло, и уже собралась открыть рот, как за спиной послышался чей-то смешок. На солдата быстро шикнули, но неуверенно, словно сдерживаясь, чтобы не заржать вместе с ним. Нет, я, в общем-то, с ними согласна: Вигдис больше подходит на роль довакина, да и мне эти почести, как свинье баян, но солдатики уже, похоже, решили, что я самозванка.
        Я набрала воздуха в грудь…
        - Только не свались с камня, - выкрикнул кто-то из толпы. - А то боги над тобой и без того зло пошутили…
        Ауч. Это был удар ниже пояса. Я поняла, что не смогу выдавить ни звука. Даже здесь насмешки. Опять… Ненавижу. Как же я их ненавижу. Убить бы тварей, что насмехались надо мной. Что шепчутся за спиной, но не потому что боятся сказать в лицо, а потому что это весело. Им весело. Они говорили обо мне, смеялись за спиной и в лицо. Я не посмешище. Не посмешище!.. По глазам начали бить вспышки. В мозг словно втыкали раскаленные иглы, и с каждым уколом вводили воспоминание. Обычная школа… Что-то не так… Лицо женщины в смущении отворачивается… Дразнят. Смеются. Их смех напоминает лай гиен. Такой же визгливый, так же бьет по ушам. Какой-то мальчишка, скрючившись и дергаясь как эпилептик, смешил класс. Передразнивал меня, и у него это хорошо получалось. Я помню, что было очень похоже… Черт… Что я такое…
        - Эй! - скулу ожгло от пощечины, прервав поток воспоминаний.
        Я лежала на земле в позе эмбриона и скулила на одной ноте. Головная боль разрывала череп до такой степени, что начали слезиться глаза.
        - Эй, ты в порядке? - в поле зрения появился Бишоп, - давай, красотка, приходи в себя.
        Он вытащил откуда-то маленький флакон с зеленой жидкостью и насильно влил в глотку: по нёбу прокатилась странная смесь пряных трав и чего-то кислого.
        - Сейчас полегчает, - продолжал бубнить рейнджер, убирая пустой пузырек. - Проклятье, на ровном месте едва не убилась - с тобой не соскучишься, женщина… В следующий раз, когда надумаешь отправиться в Обливион, дай знать заранее - придется поменять свои планы.
        Он помог мне сесть и, поймав мутный взгляд, видимо решил, что я снова собираюсь в отключку. Бишоп отвёл ладонь для новой пощечины, но я замотала головой:
        - Все в норме. Я встаю.
        Кое-как поднявшись, обнаружила, что Вигдис тихо переговаривалась в стороне с данмеркой, а солдаты бросали в мою сторону теперь лишь жалостливые взгляды. Отлично… Одно другого не легче. Бишоп стоял рядом, обеспокоенно заглядывая в мое лицо. Вот привязался…
        - Я в норме, - предупредила на всякий случай. - Что ты мне дал?
        - Зелье для восстановления сил. Оно, правда, крепковато для тебя будет, но с этим разберемся позже…
        Я согнулась и оперлась о колени - земля по-прежнему вращалась перед глазами, мелкими вспышками начали мелькали черные мушки, но через мгновение зрение стало приходить в норму:
        - Спасибо, Биш. Не знаю, что это за смесь, но она помогла… Кажется. Давай побыстрей тут со всем покончим, и забьемся в какую-нибудь дыру, чтобы все обдумать. В смысле, я забьюсь, а ты можешь делать, что хочешь.
        - Эх, если бы… - проворчал рейнджер.
        Я отдышалась. Боль в висках начала проходить, а вместо нее сердце начало как-то странно ускоряться. Пальцы увлажнились, их стало покалывать, в ушах зашумело, а я почувствовала, как меня начало подбрасывать от энергии. Забористое зелье! Я выпрямилась, нетерпеливо начала припрыгивать на месте, разминая мышцы. Эх, разойдись рука, раззудись плечо! Надо бежать, надо что-то делать! Надо крикнуть - и провалитесь все пропадом!
        - Клянусь яйцами Талоса, переборщил… - в страхе выдохнул Бишоп, ловя мой взгляд. - Слушай, девочка, сейчас главное не натвори глупостей. Просто дыш…
        - Й-О-ОЛЬ!
        Меня снесло с места. В обратном направлении. Пропахав несколько метров на реактивной тяге, я прекратила орать (правда уже от ужаса) и закрыла рот. Перед глазами все тряслось и крутилось. Ох, святые нейроны… Я в порядке? Я в порядке - упала на мягкое. Подо мной послышался сдавленный стон - кого-то придавила. Очень надеюсь, что это оказался тот весельчак, который насмехался надо мной. Кругом же творилась настоящая неразбериха: мало кто успел попрятаться за камнями и большинство стонало от свежих ожогов. Кое-как оторвавшись от сплющенного солдата, я закашлялась, и из горла вырвалось остаточное огненное облачко. Кхе-х… Выражение «горят трубы» приобрело новый смысл.
        - Питикака! - прогремело где-то неподалеку.
        - Я в порядке! Только нёбо обожгла… - отозвалась рейнджеру. Беспокоится мужик-то…
        - Я тебя прикончу! Я всегда знал, что нет ничего хуже болтливой бабы, но оказалось, что есть! Это баба, которая болтает на драконьем! Я тебя прикончу собственными руками!
        Из-за почерневшего от жара камня показался злой Бишоп - покрасневший и без всякой растительности на лице. Не было ни ресниц, ни бровей. Настоящий пришелец… Рейнджер перепрыгнул через камень, ткнул в мою сторону пальцем:
        - Только попробуй заговорить - клянусь всеми богами, я вырежу тебе язык и зашью рот, чтобы не смогла даже мычать.
        Ого, кто-то действительно зол! А чего он хотел, напоив меня какой-то дрянью? Я подскочила с расплющенного солдата, быстро отряхнулась и вприпрыжку поскакала к Бишопу:
        - Ты са…
        - Тихо!
        - Не заты…
        - Молчать!
        - Так и буд…
        - Цыц!
        Я замолчала, плотно сжав челюсти. Ну и ладно. Помолчу. Бишоп, окинув меня подозрительным взглядом, наконец ощупал свое лицо, и не найдя бровей, привычной щетины или хотя бы ресниц, завыл белугой. Ой, да ну брось! Отрастут ведь. Я попрыгала на месте, стараясь стряхнуть пыль и неотпускающее зелье. Но нет. Энергия по прежнему била через край. Даже есть не хотелось, что характерно…
        - Бишоп?
        Рейнджер медленно повернулся ко мне, и что-то на его лице подсказало, что Бишоп сейчас не очень счастлив… Мне почти удалось сбежать от него, но рейнджер оказался проворнее, и сильные пальцы сжались на моем горле. Один рывок, и я повисла в воздухе, беспомощно болтая ногами, а из сдавленного горла удалось выдавить только тонкий писк. Какой там крикнуть…
        - Я сказал тебе молчать…
        - Отпусти… - одними губами прошептала я, не на шутку испугавшись. Если умру, то придется начинать день сначала, а это потерянное время.
        - Я сказал тебе молчать. - Повторил рейнджер. - Послушай меня, ничтожество… По-твоему, все это игра?! Галлюцинация?! Ты ничего не принимаешь всерьез, считаешь весь мир плодом своих фантазий и творишь все, что взбредет в дурную голову. Я не знаю, кто тебя ведет: боги, даэдра или злой рок, но это не игра, это моя жизнь, дрянь! Я едва успел увернуться от огня! Еще раз выкинешь подобное, я… - Бишоп вдруг глухо рассмеялся, - я просто прикончу тебя, а потом себя, чтобы закрыть этот трижды сраный договор, ты поняла?
        Я вцепилась в твердые пальцы, глядя на лицо Бишопа, искрящегося безумным весельем. А он, похоже, не шутит. Гадство… Валять дурака, конечно, весело, но пора заканчивать с играми, а то лишусь единственного союзника.
        - Поняла…
        Стальные пальцы наконец разжались, и я кулем свалилась на землю.
        - Иди объясняйся с данмеркой и собирай вещи: мы направляемся в Рифт спасать моего друга, - бросил Бишоп, и демонстративно вытер ладонь о доспех.
        Я закашлялась, пытаясь вернуть трахею в первоначальный вид. Еще бы чуть-чуть, и я бы просто задохнулась! Святые нейроны, даже перед глазами потемнело… Я замотала головой, но вездесущие черные мушки не прошли, лишь слабо дрогнули и перестали хаотично мельтешить. Что за ерунда?.. Я заморгала, принялась яростно тереть глаза кулаками - не хватало еще зрения лишиться.
        - Бишо-оп! - в ужасе заорала я.
        Вашу Машу, здешняя смерть не так страшна, как слепота!
        - Би-иш!
        - Да ты издеваешься…
        - Я ничего не вижу!
        - Да твою же…
        - Я серьезно! - я встала на колени и слепо водила ладонью перед глазами - чернота начала спадать, а мешающие разглядеть хоть что-то черные вспышки снова дрогнули и сложились в силуэт моей ладони, повторяя ее движение. - Бишоп… Зрение, кажется, возвращается, но… Святые нейроны!
        Я, наконец, прозрела…
        Рейнджер возвышался надо мной с самым мученическим выражением на лице, а на его доспехе, прямо в центре моего обзора, появилось перекрестье. Точь-в-точь, как в игре. Так… Кажется, у меня начинает появляться интерфейс…
        Глава 7. Кто самый опасный игрок?
        - Максим, ты охренел? - генерал армии Розгин Сергей Михайлович поперхнулся чаем и уставился на Кречета. Тот сидел, чинно сложив ладони на коленях - ну точно школьник! - и рассматривал картину, висевшую над камином.
        - Какой к чертям виртуал? У нас что молодняк закончился?! Я сейчас свистну, и мы тебе роту для опытов наберем…
        Кречет не перебивал, давая начальству выпустить пар и справиться с первым негодованием.
        - Выкинь из головы, парень. Я еще высший командный состав на опыты на отправлял, ага. А что я твоим родителям скажу?
        - Кстати, об этом… - Кречет вытащил припрятанную банку с маринованными огурчиками, - это мама просила вам передать.
        - С этого и надо было начинать, - оживился Сергей Михайлович. Он воровато глянул на двери и, убедившись, что никто не идет, отставил в сторону чай. Вместо него на столе появились две стопки и неизвестно откуда взявшаяся бутылка прозрачного самогона. Кречет пересел поближе. Мужчины разлили по стопкам, молча друг другу кивнули и залпом выпили. Следом чпокнула крышка на банке с соленьями, и генерал армии блаженно растекся в кресле, похрустывая огурцом.
        - Черт бы побрал этот здоровый образ жизни… Никакой жизни с этим образом… - проворчал Розгин. - Но ты, Максимка, зубы-то не заговаривай, тоже мне бабка-шептуха. В эксперимент я тебя не отпускаю - не по чину тебе влезать во всё это.
        Кречет был готов к этому разговору, а потому глубоко вдохнул, набирая воздуха для пикировки:
        - Тащ генерал армии, я могу привести четырнадцать доводов в пользу того, что я должен туда отправиться. И они все изложены вот здесь.
        Вслед за банки с огурцами на свет появилась увесистая папка. Розгин полистал ее для виду и отложил в сторону. Кречет подготовился и к такому повороту:
        - Сергей Михайлович, я провел пять успешных боевых операций, включая последнюю, где мы выкрали вас на рыбалку из-под носа Тамары Геннадьевны.
        - Тс-с! - зашипел генерал армии, схватив бутылку самогона и спрятав ее под стол, - не поминай черта к обедне - тут же явится и всю плешь мне проест за это, - он кивнул на стопки.
        - Не явится, - Кречет заговорщицки понизил голос, - я привез ей от мамы отводки новых кустовых роз. Тамара Геннадьевна сейчас в саду уже готовит под них место. Она будет занята примерно… - Кречет бросил взгляд на наручные часы, что-то прикинул в голове, - …час. Плюс-минус десять минут.
        Генерал армии покачал головой, забарабанил пальцами по столу:
        - Хитёр, Максимка… Черта уболтаешь… Хорошо, если предположить - чисто гипотетически, разумеется, - что я соглашусь. Родителям-то что собираешься сказать?
        - Все ж секретно, тащ генерал армии. Про эксперимент они не знают, а вы им намекните, что я опять в Сомали, в командировку улетел. Они к Сомали привычные.
        Розгин вытащил из банки еще один огурец и задумчиво уставился в потолок. Кречет прав во многом, да и к операции за десять миллиардов он готов лучше любого салаги, не нюхавшего пороху. Только зачем это самому Кречету?
        - Максим… тебе-то это на кой ляд?
        Тот молчал, тщательно подбирая слова, наконец, заговорил.
        - Сергей Михайлович… Это же новые неисследованные области, которые могут принести пользу или вред в масштабах всей страны, а то и мира. Я хочу первым разведать их, пока это не сделал кто-то другой.
        - Опять бросаешься на амбразуру? - покачал головой Розгин. - Хороший ты парень, Максим… Только неугомонный. Сидел бы в штабе, гонял чаи, так нет… Везде надо побывать.
        - В штабе сидеть, тащ-генерал армии, это не по мне. Суворов, например, вместе с солдатами под открытым небом спал и одержал более шестидесяти громких побед. У меня же только пять. Пока.
        - Суворовым хочешь быть? - усмехнулся генерал.
        - Хочу оставить свое имя в истории, - не стал юлить Кречет.
        - Вот я и говорю - неугомонный. Жениться тебе надо. Они эту неугомонность в миг снимать умеют, - Розгин снова прислушался к шагам за дверью - не слышно ли поступи жены?
        - Тащ генерал, как только подходящую найду - обязательно женюсь. Так вы подпишите рапорт о моем зачислении в ряды подключенных?
        Розгин бросил на Кречета суровый взгляд, немного помедлил, вращая в пальцах ручку, наконец раскрыл документ на нужном месте.
        - Черт с тобой. Подпишу, только дай слово, что ты там не облажаешься и вернешься живой и здоровый… Мне тебя еще твоему отцу на руки сдавать, и желательно чтобы после всех своих экспериментов ты при этом слюни не пускал.
        Кречет удовлетворенно кивнул, глядя, как в графе «Решение» выводится слово «одобрено».
        ***
        Уже неделю Кречет проходил курс специальной подготовки перед погружением в виртуал, а именно играл в Скайрим. Параллельно он, конечно, принимал три раза в день необходимые препараты, от которых генерал-лейтенант странным образом то вдруг желтел, то вдруг срывался с места и бежал до ближайшего туалета. В добавок теперь его мучили постоянные головные боли. Но несмотря на это, Максим Борисович уже успел выучить все необходимые материалы по игре и досье подключенных.
        Как-то лаборантка, которая отслеживала состояние Кречета, случайно застала его в процессе как раз такого «выучивания»: на столе лежал планшет с открытым файлом досье, а сам Максим Борисович отжимался на кулаках и негромко цитировал строчки из документа.
        - Анна… - прямая спина опустилась, - …Абрамовна… - спина поднялась. - Любит, но не заводит собак. Любимый фильм: «В душе я танцую…». Душ или душа? Надо посмотреть. Любимые предметы в школе…
        Кречет замер на полусогнутых руках, и лаборантка даже перестала дышать, боясь вспугнуть момент.
        - … ты не училась в школе. Шар с трещинами катится… Прямо, налево, затем уход матери. Дальше… Ударился о коробку, откололся кусок, катится плохо, но… Не школа. Интернат номер семь. Зеленые стены, подгорелая каша, но нянечка даст еще одну булку…
        Кречет вернулся в начальное положение, а медсестра, увлеченная картиной, не заметила, как с лацкана халата отстегнулся коммуникатор. Грохот гаджета заставил будущего «Адама13» отвлечься, и Максим Борисович поднялся с пола.
        - Чем обязан? Снова прием таблеток?
        Он тяжело дышал, отчего грудь под белой майкой ходила ходуном - медсестра невольно опустила взгляд на развитую мускулатуру и нервно сглотнула.
        - Эм… Да. То есть нет. То есть… - она глубоко вздохнула, - мне нужно проверить ваши показатели.
        Кречет, не говоря ни слова, приложил пальцы к шее и засек время.
        - Пульс - девяносто. - Он послушно сел на койку и вытянул руку для манжеты тонометра. - После упражнений будет немного повышенное…
        Медсестра составила на стол принесенные приборы и пробирки для забора крови, но не спешила выполнять привычные процедуры.
        - Извините, - она вдруг отставила тонометр и повернулась к подопытному, - то, что вы сейчас говорили про какой-то шар и школу…
        - Да?
        - Можете объяснить? После приема препаратов возможна бессвязность мыслей и бред…
        Кречет покачал головой:
        - Я просто запоминаю материал. Это мнемоника.
        - И как это происходит у вас? - заинтересовалась медсестра. - Остальные подключенные просто заучивали материал в течении нескольких месяцев…
        Генерал-лейтенант глубоко вздохнул, приводя мысли в норму, и расслабленно откинулся на кровати:
        - У меня нет нескольких месяцев. Здесь все просто. Я подбираю знакомые образы для каждого факта и помещаю его в свой «Штаб», где знаю каждый угол. Материалы по доктору Витальевой я просмотрел еще три дня назад, а сейчас просто проверял, чтобы они лежали на своих местах.
        - Как это? - медсестра забыла, зачем пришла, и внимательно впитывала каждое слово.
        Кречет вздохнул, двумя пальцами потер переносицу:
        - Ладно, устрою экскурсию в свое подсознание. Все равно на интервью вы до этого докопаетесь… Так. - Максим Борисович прикрыл глаза, - Анна Абрамовна лежит на краю картотечного шкафа возле моего стола. Она - шар, но не идеально круглый, а с трещинами и выщербинами. Странный материал: не стекло, но и не дерево, что-то среднее по пластичности и хрупкости. От толчка шкафа шар падает на пол с бр-ряканьем и катится за угол. Он подкатывается к школе (у меня это пустая коробка из-под обуви), но ударяется и его откидывает к зеленому ящику с инструментами - интернат. Над ящиком на стене висит календарь с нарисованным взрывом, и на календаре зачеркнута одна неделя. Получается, что доктор Витальева со своими пороком сначала ходила в школу, но потом перевелась в интернат номер семь - помните зачеркнутую неделю? В интернате были зеленые стены, и нянечка, которая подкармливала Анну Абрамовну булками.
        Медсестра даже приоткрыла рот от удивления:
        - А какая связь между нянечкой, булочкам и вашим «штабом»?
        Кречет открыл глаза и усмехнулся уголком губ:
        - Календарь висит НАД ящиком, значит был человек, который взял «шар», то есть доктора Витальеву под свое покровительство. Образ сверху, но в то же время это образ-помощника. Плюс нарисованный взрыв на плакате: есть один старый сериал, где бабушка главного героя звала его «пирожочек». Выходит, все достаточно просто: опекунство, покровительство, хлебобулочные изделия.
        Медсестра молча переваривала услышанное, а генерал-лейтенант поднялся и задумчиво почесал подбородок:
        - Кажется, пульс и давление пришли в норму после упражнений, можно переходить к процедурам. Приступим, мне еще через два часа сдавать тест по религии и верованиям Скайрима, а с ними в «штабе» пока полный бардак…
        ***
        Спустя еще пару дней, когда Кречет уже не знал, куда себя деть от безделья, его пригласили на финальное обследование у психиатров. С некоторой опаской он опустился в кресло, а после подвергся различным опытам: гипнозы, тесты на эпилепсию, исследования сна и, Роршах знает, какие еще психологические штуки. Естественно всё записывалось на видео. Именно из похожей записи с доктором Витальевой генерал-лейтенант узнал про зеленые стены в интернате и булочки от няни. Склифосовский объяснил необходимость копаться в личностях просто: для восстановления памяти нужно не просто перечислить подключенным факты из их жизни, а задействовать воспоминания, которые несут эмоциональную окраску. Проще говоря: не на логику давить надо, а на эмоции. Кречет подумал, что с эмоциями у него всё отлично - их все почти удалось подавить для более эффективной службы. Поэтому на интервью офицер вел себя довольно раскованно и отвечал на интимные подробности с нордическим спокойствием.
        В день икс медсестра пришла за Кречетом и принесла белую медицинскую распашонку с завязками на спине. Генерал-лейтенант по-военному быстро переоблачился в нее и, сверкая в прорезях голыми ягодицами, направился в блок для подключения. Медсестра, предусмотрительно пропустив Кречета вперед, пошла позади него, любуясь офицерской филейной частью.
        Когда Максим Борисович оказался в святая святых всего эксперимента, а именно рядом с такими же подключенными, каким скоро он должен был стать сам, Кречет почувствовал легкую дрожь от предвкушения. Точно такую же дрожь он испытывал всякий раз перед боевой операцией. Приключение обещало быть новым и интересным опытом. Генерал-лейтенанта уложили на койку, и у того перед глазами где-то высоко замаячил белый потолок и панорамное стекло, через которое он впервые увидел этот зал. В воздухе едва различимо пахло озоном после кварцевания. Попискивали приборы остальных подключенных, а к Кречету начал стекаться медицинский персонал во главе с доктором Склифосовским.
        - Ну-тес, голубчик. Как вы себя чувствуете? - не глядя на подопытного, поинтересовался Натан Семенович, разворачивая над Кречетом лампы.
        - В полной боевой готовности.
        - Рад слышать.
        Доктор велел расслабиться и коротко кивнул Николаю, который уже заканчивал программные приготовления.
        - Так. - Склифосовский по-деловому обратился к Кречету. - Сначала повторим инструктаж по виртуальной симуляции. Мы закинем вас во время и место максимально, приближенные к месту появления доктора Витальевой. Если наши расчеты верны, и сыворотка сработает, то вы сохраните память. Вы должны будете найти Анну Абрамовну и постараться вернуть ей память с помощью тех воспоминаний, которые узнали из ее видео. Главное - эмоциональная составляющая, запомнили?
        - Так точно, - Кречет кивнул.
        - Хорошо, - доктор Склифосовский тяжело вздохнул и развернул к себе один из мониторов. - Максим Борисович, так как вы будете в игре, мы можем поменять вам пол, выбрать другую внешность или расу в рамках вселенной Скайрима.
        Кречет приподнялся на локте, но был тут же уложен обратно крепкими руками медсестер.
        - Что значит «поменять пол»? Оставляем, как есть! Мужской. И только попробуйте лишить меня причиндалов. Что касается внешности и расы… По начальным характеристикам норды неплохо себя зарекомендовали в плане сопротивляемости к холоду. Делайте нордом. Внешность тоже оставляйте мою. Я хорошо тренирован и неплохо владею своим телом - другая комплекция может сбить с толку.
        - Поверьте, другая комплекция - это меньшее, из-за чего стоит волноваться… - проворчал Натан Семенович, - но как скажете. Значит, будете нордом с максимально возможным сохранением реальной внешности.
        Генерал-лейтенант удовлетворенно кивнул и расслабленно откинулся на кушетку. Доктор Склифосовский бросил пару фраз на медицинском, и помощники засуетились вокруг подопытного. Кто-то ставил катетер; кто-то надевал датчики, отслеживающие пульс и сердечный ритм; кто-то готовил препарат. Натан Семенович еще раз провел краткий инструктаж по виртуальной симуляции и дал сигнал Николаю готовить программу.
        Когда коммуникатор доктора мигнул сообщением от программиста, Склифосовский всунул в ладонь Кречету колючий, словно еж, шарик и взял первый шприц. Максим Борисович попытался приподнять руку, чтобы лучше рассмотреть вещь, но медсестры быстро подсуетились и застегнули ремни, удерживающие руки, ноги, голову и даже перехватывающие торс.
        - Это зачем? - недовольно пробурчал генерал-лейтенант.
        - Всякое бывало, - уклончиво ответил Натан Семенович и ввел кончик шприца в катетер. - Первый XdI-16 введен. Как показатели?
        Одна медсестра тут же отчиталась, бросив на подопытного ничего не выражающий взгляд.
        - Максим Борисович, - обратился к Кречету доктор Склифосовский, - сейчас вас ждет самое неприятное. Мы один за другим отключим ваши органы чувств, точнее те области мозга, которые отвечают за них. Вас постепенно отрежут от этого мира, но при этом мы не можем отключить вас, как при наркозе. Вам придется оставаться в сознании. Представьте слепо-глухо-парализованного человека, которые при этом не чувствует запахов и прикосновений. Вы будете полностью отрезаны от этого мира. Именно полной изоляции не смогли перенести все предыдущие подключенные, и их сознание запустило амнезию, как защитную реакцию. Но это будет после, если сыворотка не сработает… А до тех пор одному богу известно, через что вам придется пройти.
        Склифосовский не шутил. Кречет впервые видел доктора столь мрачным, и в груди, в области солнечного сплетения у Максима Борисовича всё как-то странно сжалось. Генерал-лейтенант начал успокаивать себя тем, что это, возможно, начали действовать препараты, но мерзкий червячок сомнений уже начал подтачивать уверенность - не препараты стал чувствовать Кречет. Страх.
        - Наталья, приступайте…
        Максиму Борисовичу начали подносить к носу ароматизированные палочки, и вскоре мужчина понял, что запахи больше не ощущаются.
        - Следующий, - скомандовал Склифосовский, и содержимое второго шприца перекочевало в вены подопытного.
        Натан Семенович поспешил с объяснениями:
        - Теперь слушайте внимательно. Через пару минут вы лишитесь слуха, потом мы введем препарат, отключающий зрение. Хуже всего подопытные переносят именно его. Постарайтесь не нервничать и расслабиться насколько это возможно, и еще… крепче держите «колючку». Это будет ваша последняя связь с этим миром. Как только перестанете чувствовать шарик - значит осязание отключено. С этого момента вы предоставлены сами себе. Кричать можно, но бесполезно - свой голос вы тоже не сможете услышать. Главное помните: полная изоляция - это только в вашей голове, физически вы в безопасности и… пост…тесь сох… …вие…
        Губы профессора еще двигались, но Кречет уже не смог разобрать ни звука. Теперь Максиму стало по настоящему жутко. Мужчина перестал слышать даже собственное дыхание, а когда зрение начало затуманиваться, и голову пронзила адская боль, он сжал колючий шар что есть силы.
        Кречет всегда называл себя атеистом, считая, что «выше командования - жизни нет». Но в этот момент в голове начали проноситься обрывки схваченных где-то молитв, клятвы и просто обещания, что, если вдруг Макс сможет выбраться из этого дерьма, он забацает такой молебен во здравие в исполнении хора российской армии, что кафедральные соборы будут рыдать от зависти. Как ни странно от этой мысли, Кречет чуть отвлекся от сковывающего ужаса и смог немного расслабиться. Ровно до того момента, когда тело перестало ощущать плотность ткани и удерживающие ремни. Максим сжал еще сильнее колючий шарик, но… Ничего. Чернота и небытие. Только собственные мысли.
        - Вашу мать, - не выдержав, заорал генерал-лейтенант, - вырубите меня! Сделайте что-нибудь! Склифосовский!
        Кречет кричал, напрягая связки до предела, но все равно находился в абсолютной… звенящей тишине.
        ***
        Натан Семенович смотрел, как бьется сильное тело офицера, едва сдерживаемое ремнями, и велел вводить последнюю сыворотку: простите, генерал-лейтенант, но вы должны оставаться в сознании и трезвой памяти. Ученый надавил на поршень шприца, и кислотно-зеленый препарат начал медленно поступать в капельницу. Закончив с процедурами и едва морщась от криков Кречета, доктор Склифосовский отдал наставления медсестрам и поспешил удалиться к Николаю для наблюдения за погружением. Программист внимательно изучал данные и редактировал программный код.
        - Как дела? Игра не дурила? - доктор Склифосовский устало опустился рядом в кресло.
        - Тьфу-тьфу-тьфу, - переплюнул Николай. - Пока программа менялась только у доктора Витальевой. Остальные подключенные живут как и прежде.
        - Хорошо бы и генералу так же повезло, - хмуро ответил ученый и, бросив взгляд на выведенные на экран показатели Кречета, нажал на кнопку коммуникатора: - Наталья, все в норме. Вводи релаксант и «штепсель».
        Николай ухмыльнулся выбранному названию для самой дорогой разработки в России и бросил любопытный взгляд уже в окно, ведущее в нижний зал.
        После очередного укола тело Кречета обмякло, а крики стихли. Каталку с неподвижным мужчиной вместе с переносными приборами откатили к дальней стене. Натан Семенович со своего пульта управления открыл нужные окна в программе, ввел личный код и просканировал сетчатку глаза в выдвижном сканере - стена, к которой подвезли каталку, с тихим шипением выдвинулась вперед и медленно отъехала в сторону. Огромный аппарат размером с грузовик, спрятанный за панелью, выехал на встречу новое жертве. Лаборанты и техники тут же засуетились с управлением, медперсонал стал заканчивать подготовку тела - Кречета отвязали, перевернули на живот и оголили шею.
        - Все готово, - донесся из коммуникатора голос старшего техника, и Натан Семенович придвинулся к клавиатуре.
        - Начинайте.
        Из переплетений трубок и скопления панелей, сенсоров и бог весть каких деталей, техники бережно выдвинули сложенный штатив, на котором висела бахрома проводов. Один за другим тонкие иглы датчиков ввели в мышцы, и когда Кречет оказался утыканный ими, как ёж, техники достали последний «штепсель». Две полых иглы, внутри которых едва виднелись тончайшие металлические нити. Медсестры обработали подопытному затылок и аккуратно, отработанными и точными движениями проткнули кожу «штепселем» - иглы вошли между позвонков в основании черепа. Несколько команд с пульта управления, и Натан Семенович почти на собственной шкуре почувствовал, как пучки нанонитей выступили вперед и обвились вокруг нервов спинного мозга. Погружение в виртуал вот-вот должно было начаться.
        - Натан Семенович, - Николай щелкал мышью, не отрывая взгляда от монитора, - я готов.
        - Отлично. Что там у нас?
        Программист тяжело вздохнул:
        - Если программа не начнет дурить, то мы загрузим нашего Адама в место под названием Айварстед - именно туда скоро прибудет доктор Витальева со своим спутником. Они должны встретиться в полночь по-местному, и у нас есть… - Николай взглянул на часы, - …четверть часа. Предлагаю забросить нашего генерал-лейтенанта в какой-нибудь переулок. Голышом. И чтобы перемещение было обязательно с молниями. Каноничного мотоцикла я ему, конечно, не обещаю, но он всегда сможет завалиться в местную таверну, чтобы отобрать чужую одежду и коня.
        - Коля…
        - А что? - невинно захлопал ресницами программист. - Сколько он нам крови выпил? Ладно, сделаю ему броню… С оружием сам определится на месте.
        Парень защелкал кнопками клавиатуры, а Натан Семенович готов был заплевать все вокруг и обстучать все деревянные поверхности, лишь бы погружение Кречета прошло без эксцессов. За время, проведенное в одних стенах с бравым офицером, доктор Склифосовский усвоил две вещи: Кречет всегда добивается своего - это раз; Кречет имеет отличную память - это два. И если генерал-лейтенант захочет, то может нагадить нерадивым ученым даже из виртуала. Просто из принципа. Или, например, в воспитательных целях. Или из мести. Словом, шуточек с погружением вредного офицера лучше избегать.
        - О-оу…
        Доктор Склифосовский вздрогнул от страшного звука.
        Накаркал…
        - Коля! Будь ты татуировщиком, и бей ты мне Сталина на груди, я бы не так боялся этого твоего «о-оу»! Скажи мне, что всё в порядке…
        Программист застонал, яростно орудуя мышью:
        - Клянусь святыми нейронами, да как же не вовремя!
        Натан Семенович подскочил к монитору парня:
        - Коля…
        - Это Игра. Это долбанная Игра! Произошло именно то, чего мы боялись. Видите эти строчки? - Николай ткнул пальцем в монитор, - смотрите, как я умею. Без рук.
        Николай поднял руки, а строчки кода продолжили меняться; начали открываться и закрываться новые окна - виртуальная реальность снова ожила.
        - Николай, что ты сидишь? Останови это!
        - Не могу! - парень злобно щелкал мышью, стараясь отменить произвольные действия программы, но ничего не помогало. На каждое отмененное действие игра переписывала сама себя парой других. - Я могу сосредоточиться на чем-то одном!
        - Закинь Кречета к Анне! Главное - сохранить время и место! - Натан Семенович обливался потом и горячо жалел, что бросил курить пятнадцать лет назад.
        Николай начал спорить с виртуалом, вручную вставляя кусок с кодом. Программа сопротивлялась, меняя то место, то время появления нового персонажа, то погоду, то насылала дракона, то устраивала нашествие медведей. Программист, как настоящий боец, сопротивлялся из последних сил, молясь про себя, чтобы процесс загрузки виртуала закончился как можно быстрее. Пальцы сводило от напряжения, очки запотели, но рыцарь мыши и клавиатуры держался в борьбе с собственным созданием.
        - Девяносто семь процентов! Коля, жми! Еще чуть-чуть! - доктор Склифосовский топтался на месте не в силах помочь подопечному.
        Николай еще никогда не был так близок к сердечному приступу, но в этот момент словно благословение компьютерных богов снизошло на парня - у него открылось второе дыхание. Пальцы с новыми силами взметнулись под клавиатурой, и бездушный кусок кода начал проигрывать человеческому воодушевлению.
        - Девяносто восемь… Девяносто девять…
        - Я смогу, - прошипел Николай.
        - Сто процентов. Загрузка завершена, - объявил бодрый машинный голос, - пожалуйста, отключите объект.
        Доктор Склифосовский и Николай синхронно отвалились от стола.
        - Святые… - начал программист.
        - …нейроны, - закончил за него доктор Натан Семенович.
        Они неотрывно смотрели в монитор на темный силуэт, постепенно набирающий очертания - Кречет оказался в игре. В нужном месте и в нужное время. Николай справился. Натан Семенович облегчено выдохнул. Оказалось, что все это время он не дышал, боясь помешать парню, но теперь дело было сделано, и можно было рассла…
        - Коля, - доктор Склифосовский поправил очки и приблизился к экрану, - мне кажется, или силуэт генерал-лейтенанта слишком маленький?
        - Одну минуту, - Николай увеличил изображение, и оба ученых приблизились к монитору, едва не столкнувшись лбами, - это же… Это же… Я, значит, сосредоточился на дате и координатах, а эта сволочь изменила…
        - Ага… - нервно и как-то тонко хихикнул Натан Семенович.
        - Мда-а. Вы как хотите, а я покупаю билет и уезжаю с этой планеты, - почесал в затылке программист.
        - И на меня захвати?
        На экране монитора показался новый игрок. Генерал-лейтенант стоял посреди ночного Айварстеда и растерянно озирался по сторонам. Ветер колыхал траву неподалеку, где-то промычала корова, а новый игрок оказался в самом сердце нужной деревушки - в курятнике. В гнезде. Жив-здоров, и все было бы прекрасно, если бы бравого офицера Кречета не закинуло в тело курицы…
        Глава 8. О чем молчат разработчики
        Бишоп уже второй день трясся в повозке по дороге в Рифтен, откуда они с Питикакой хотели начать поиски Карнвира. Рифтенские бандюги держали притон, промышляя продажей скумы и проведением собачьих боев, и Карнвир сидел у них уже третью неделю. Не то чтобы Бишоп переживал за своего волка, но долгое отсутствие единственного живого существа, которому он мог доверять, заставляло рейнджера нервничать больше обычного. Проще говоря, Бишоп скучал по шерстяному засранцу, и пока ничего не оставалось, как развалиться на лавке и считать путевые столбы.
        Телега мерно тряслась по брусчатой дороге, возница сидел, ссутулясь и раскуривая очередную самокрутку, и даже Питикака присмирела и после трёпки вела себя вполне сносно. Она не болтала, к Бишопу лишний раз не лезла, а молча корябала пером в своем дневнике, наловчившись не проливать дорогие чернила на каждой кочке. Бишоп вздремнул, рассудив, что возница не позарится на его добро, а девка не сбежит. Потом проснулся, закинул в рот кусок подсохшего пирога и собрался размяться. Он пробежался вдоль дороги, подстрелил для острастки пару зайцев, благо живности в этих краях хватало, и нагнал телегу. От нечего делать снова вздремнул. Поел. И заскучал.
        Обычно, когда выдавалась свободная минута между выживанием и… выживанием, Бишоп пил в ближайшей таверне, либо тискал баб там же, но сейчас… Сейчас ближайшая таверна была в нескольких днях пути, а рядом сидели только Питикака и возница. Возница Бишопа не интересовал из-за отсутствия сисек и наличия яиц, а тискать Питикаку - все равно, что обжиматься с горящим поленом. Кругом сучки и можно обжечься. В прямом смысле слова: летящая струя огня была еще свежа в памяти Бишопа.
        Рейнджер застонал от скуки и растянулся на лавке телеги, закинув руки за голову. Питикака тем временем достала из мешка книгу и принялась изучать ее, иногда хмурясь и делая пометки в дневнике.
        - Ерунда какая-то! - спустя час девица перевернула последнюю страницу и раздраженно захлопнула фолиант, - просто кусок истории. Ни формулы, ни инструкций для колдовства. На чем базируется магия? Что это за энергия? Как ей управлять? Ничего не понятно. Тоже мне «учебник по заклинаниям»…
        Бишоп взглянул на нее из-под опущенных ресниц, и девица стушевалась:
        - Извини, если разбудила. Я молчу.
        Она уткнулась в дневник и принялась яростно зачеркивать строчки, безмолвно шевеля губами. Бишоп снова прикрыл глаза, довольный собой: все-таки хорошая трёпка пошла этой дове на пользу. Не огрызается, не шумит, а если научится сражаться, то можно даже из нее сделать человека.
        - Собираешься учиться магии? Пустая трата времени, да и занимаются ею только те, у кого не хватает яиц взять настоящее оружие, - заключил Бишоп, лениво покачивая ногой, свешенной с лавки. - Одни кастраты и немощное старичье.
        Питикака громко фыркнула, тут же позабыв про обещание молчать:
        - Ну да, «трата времени», как же. Да любой маг может вжарить по первое число. И кстати - чтоб ты знал - среди магов не все «кастраты и немощные старики». Есть много женщин.
        - А я о чем… Ни яиц, ни мозгов - одна дурь. Им бы хор-рошего мужика, такого, чтоб за одну ночь избавил от этой блажи.
        Питикака закатила глаза:
        - Настоящее средневековье - выбивать из женщины интерес к науке…
        - А-та-та, - Бишоп повернулся и погрозил ей пальцем, - я не говорил «выбивать». Я говорил «избавить», а для этого нужно лишь вино, мягкие шкуры, и совсем нет нужды причинять боль. Хотя… - Рейнджер задумчиво уставился вдаль, - была у меня одна знакомая. Дочка конюха. Так она каждый раз просила ее связывать и хлестать плеткой для лошадей, пока я…
        - Ох, избавь меня от интимных подробностей, - Питикака сморщилась и захлопнула дневник. - По твоему, магия - ерунда, а женщины должны только молча раздвигать ноги…
        - Ага.
        - Угораздило же связаться с подобным индивидуумом… - девица тяжело вздохнула. - Скажи, у тебя в детстве были тяжелые отношения с матерью? А может тебя магией пытали?
        Бишоп вздрогнул:
        - Чего?
        - Да ничего… Нельзя, говорю, ненавидеть что-то, с чем не был прежде знаком. Впрочем, забудь, не важно…
        Рейнджер молча пялился на женщину и не находил слов. Она говорила странные вещи. Казалось, плюнь и растери - ну, мало ли, что бабы болтают! Но… что-то зацепило. Осадок остался. Рейнджер сделал вид, что не понял ни слова, и продолжил пялиться на Пит с прежним сальным выражением лица.
        - Красотка, знаешь сколько раз женщины обижали меня? Это я с виду такой чёрствый, а внутри сущий ягненок… Вот если бы ты меня приласкала…
        Сработало! Девица фыркнула и закатила глаза:
        - О, святые нейроны, как со школьником, страдающим от спермотокзикоза, разговариваю. Ты хотя бы одну женщину в своей жизни уважал?
        - Радость моя, конечно… - Бишоп решил развлечься. Он поднялся, надел свою самую соблазнительную мордашку и, подсев ближе к Питикаке, проникновенно заглянул в глаза, - …конечно же, нет.
        Рейнджер с плохо скрываемым удовольствием наблюдал, как менялось выражение лица довы: от удивленно вскинутых бровей и внезапно вспыхнувшего румянца, до поджатых губ и молний, летящих из глаз.
        - Так я и думала, - Питикака отодвинулась, поглядывая на рейнджера исподлобья, - таких как ты называют шовинистами.
        - Ну-ну, только не надо истерики, - он успокаивающе похлопал ее по плечу, чем вызвал еще один испепеляющий взгляд, - справедливости ради скажу, что мужиков я тоже не уважаю.
        - Поняла. Ты не столько шовинист, сколько просто засранец.
        - Именно, - Бишоп ослепительно улыбнулся, сверкнув белыми зубами, - смотри-ка, ты начинаешь меня понимать! Я никого не уважаю, красотка: все люди - дерьмо, и мы с тобой отличное тому подтверждение.
        Он посмотрел на нее с хитрецой, ожидая фырканий и возмущения, но вместо этого наткнулся на внимательный, изучающий взгляд. Бишопу отчего-то сделалось не по себе, и самодовольная улыбка медленно сползла с лица. Девица, словно жалом, впивалась в него взглядом, пытаясь отыскать нечто такое, что рейнджер старательно прятал даже от самого себя. Он с вызовом вскинул подбородок: сейчас эта женщина полоснёт его привычным осуждением, которым рано или поздно рейнджера награждал каждый встречный, но вместо этого Бишоп увидел только собственное отражение в темных глазах. Растерянность на бородатом лице и мелькнувшую злость.
        - Да что с тобой такое случилось, что ты так не любишь людей? - голос Питикаки вывел его из ступора, и рейнджер поспешил отвернуться.
        Бишоп достал из кармана тетиву, придвинул к себе лук и накинул петлю на одно плечо:
        - Ну что сказать… Я не пил уже целую вечность и почти забыл вкус хорошего эля! Да и в паху по утрам жмёт так, что готов залезть даже… - он демонстративно оглядел девку с ног до головы, - …ну… на тебя.
        В ответ донесся только усталый вздох:
        - Отшутиться хочешь? Ну и ладно. В конце концов я не твой психолог - в душу лезть не буду.
        Питикака подтянула к себе мешок, порылась и вытащила на свет зеленое яблоко. Она подышала на него и тщательно обтерла тряпицей. Избегая смотреть в ее сторону, Бишоп подтянул тетиву ко второму плечу лука, проверил пальцем упругость. От нечего делать и стараясь поскорей убраться от странного разговора, рейнджер закинул оружие на спину, перепрыгнул через борт телеги и, велев вознице никуда не сворачивать, скрылся в ближайших кустах.
        Он бродил по редкому лесу вдоль тракта. Бесшумно ступая по жухлой листве, Бишоп жадно глотал вечерний воздух, слушал хлопанье крыльев и крики ночных птиц, уже покинувших свои гнезда. На западе пронеслась, трепеща крыльями, стая летучих мышей, справа хрустнула тонкая ветка под лапами зайца - рейнджер окунулся в привычный мир зверья и дикой природы, где все было просто и ясно. Либо ты, либо тебя. И никаких споров, рассуждений, странных гляделок и прочего дерьма. Бишоп шуганул оленей, расправился с двумя волками и, быстро освежевав их, забрал шкуры с собой. Пригодятся на новые сапоги. В лесу к тому времени почти стемнело, и рейнджер вышел на тракт нагонять телегу. Ночной свежий воздух - лучшее средство для прочистки мозгов, считал Бишоп, и не ошибся: охота и пробежка расставили все по своим местам, а сбивающий с толку взгляд назойливой бабы рейнджер зашвырнул в дальний угол мозгов, где валялись забытая совесть, вера людям, девственность и прочая ненужная хрень.
        Час спустя, нагнав телегу, Бишоп обнаружил, что Питикака сопела на дне повозки, свернувшись в клубок. Возница немигающим взглядом уставился перед собой, умудряясь спать с открытыми глазами, и даже лошадь начала спотыкаться больше обычного, явно задремав на ходу. Бишоп забрался на телегу и, заложив два пальца в рот, оглушительно свистнул. Проснулись все.
        - Привал, - объявил рейнджер, и телега съехала с брусчатой дороги на утоптанную грунтовку, ведущую к небольшому озерцу.
        Бишоп, сбросив волчьи шкуры, пробежался вокруг поляны и, заметив двух грязевых крабов, засевших в камнях у воды, быстро разобрался с ними. Неподалеку ходили сонные возница с Питикакой. Стащив вещи с телеги, девица бросила их на землю и достала из ножен кинжал. Бишоп с интересом наблюдал, как худая фигура скрылась за большим валуном в кустах, а через несколько минут оттуда раздалось надсадное дыхание:
        - Ох, спаси и пронеси…
        Бишоп с возницей переглянулись, понимающе усмехнулись и продолжили разбивать лагерь. Рейнджер успел натаскать дров и запалить костер, а девица все еще не показывалась из-за кустов. Бишоп было озадачился, но тут донеслись шелест листвы, сдержанные матюки, а минуту спустя негромкое ворчание:
        - Бишоп? У меня тут с-ситуация, ты не мог бы помочь кое-с-чем разобраться?
        - Клянусь сиськами Кин, за что мне это… - рейнджер воздел глаза к небесам, но не дождавшись ответа, обратился уже к девке: - я пожалею, что спросил об этом, но тебе надо поднажать или остановить? Есть у меня в мешке нужные травы…
        - Что? Святые нейроны, нет, не в этом дело. Просто я плохо знакома с местной флорой: лопухи у вас не растут, а я не хочу нарваться на скайримский аналог крапивы или борщевика.
        - Эм-м…
        - Уже не важно, - раздалось из кустов, и ветки затряслись с такой силой, словно через них ломился кабан средней комплекции. Через несколько минут этот «кабан» вылез с недовольным выражением лица, убирая кинжал в ножны. - Черт бы побрал эти игры: они замалчивают очень важный аспект жизнедеятельности любого персонажа. И почему меня не закинуло куда-нибудь, где есть горячая вода, туалетная бумага и зубная паста? Ненавижу средневековье.
        Бишоп сидел спиной к костру и точил охотничий нож. При виде Питикаки рейнджер едва сдержал усмешку:
        - Кинжал-то зачем брала? За грибами ходила?
        Девица присела к костру, заметно морщась, поерзала на месте:
        - В Скайриме сохраняется тридцати трех процентная вероятность, что на тебя кто-нибудь нападет: волк, медведь, паук или еще какая дрянь… Если уж мне и суждено было погибнуть со спущенными штанами, то хотя бы не с пустыми руками, - девка притянула к себе мешок и вытащила из него дневник.
        Бишоп закончил точить нож. Убрав за пояс, рейнджер поднялся, собираясь обойти окрестности и проверить их на затаившихся врагов. Питикака права - здесь могли напасть в любой момент. Он подошел к стреноженной лошади, чем заработал подозрительный взгляд возницы из телеги - мужику не впервой было ночевать под открытым небом, и тот устроился прямо в повозке между лавок, сторожа свою кобылку. Бишоп поднял руки в примирительном жесте и пошел дальше.
        Кругом стояла тишина. Над черной гладью озера кружили стрекозы, на берегу вились светлячки, а две луны - Секунда и Массер - уже взошли на звездном небе. Бишоп бросил взгляд в сторону костра, около которого сидела одинокая фигура, склонившись над книгой.
        - Ведьма, - пробормотал Бишоп, против своей воли вспомнив режущий взгляд и странные слова, цепляющие за душу.
        Он отвернулся, обошел лагерь с другой стороны в надежде найти себе занятие и держаться подальше от довы, но кругом было спокойно, и ему ничего не оставалось, как вернуться к костру. Рейнджер по привычке зашел с подветренной стороны, расстелил спальник недалеко от огня и улегся поверх одеяла из шкур. Пальцы сжались на рукояти кинжала, лук устроился под рукой слева, стрелы справа - можно спать. Бишоп некоторое время еще посматривал вокруг, но глаза начали сами собой закрываться - рейнджер вздрогнул и тряхнул головой, прогоняя сон.
        - Если хочешь спать - поспи, - раздалось с другой стороны костра, и Питикака оторвалась от своих записей, - я посторожу. Все равно сейчас не усну: выспалась в дороге, да и задница как-то странно горит… Как чувствовала, что листья подозрительные попались.
        - Могу проверить, - Бишоп широко зевнул и на всякий случай уточнил: - Задницу, не листья.
        - Да-да, необузданная ты машина для секса, - отмахнулась Питикака, - я серьезно. Тебе стоит поспать. Со своими синяками под глазами ты похож на оживший труп, а от недосыпа, между прочим, снижается концентрация до сорока процентов.
        - Какие-то «проценты», - ухмыльнулся Бишоп, - кто будет охранять лагерь? Ты?
        - Да, - пожала плечами Питикака, - в конце концов я же все-таки довакин - могу дыхнуть огнем. Правда после Крика жжет нёбо с языком, но ради дела можно и потерпеть.
        - Дыхнет она… - развеселился рейнджер, - тогда у тебя будет жечь сразу в двух местах.
        Питикака на секунду задумалась и вдруг расхохоталась в голос, чем застала Бишопа врасплох:
        - А ведь ты прав! - она хрюкнула от смеха и расхохоталась еще больше. Рейнджер, глядя на нее, ухмыльнулся один раз, второй, наконец, не выдержал и тоже засмеялся, - а знаешь, что самое обидное? - Продолжила она. - Самое обидно, это когда горит рот, то можно набрать холодной воды, а когда задница?
        - Снимай штаны и беги к озеру.
        - Не хотела бы я быть на месте рыб: привычный мир может разом накрыться жопой… В прямом смысле слова.
        Бишоп начал ржать уже во весь голос. Они хохотали вместе с Питикакой, представляя морды рыб и разыгрывая целую пантомиму, пока из телеги на них не заворчал возница, пообещав армию нежити, зверей и братьев Бури, привлеченных громким смехом. Бишоп в ответ послал мужика, пригрозив засунуть ему жгучую траву в то место, которым он умничал. Мужик насупился, но больше голоса не подавал.
        Все еще посмеиваясь, рейнджер снова вытянулся на спальнике и закинул руки за голову, а Питикака, поерзав на месте, взялась за дневник:
        - Поспи, - повторила она, улыбаясь, - я покараулю.
        Бишоп ничего не ответил, но предложение оказалось столь заманчивым, что рейнджер сам не заметил, как закрылись глаза. Сон он встречал с мирной улыбкой на лице.
        ***
        Я сидела у костра и старалась меньше обращать внимание на жжение в районе седалища. Надо будет днём рассмотреть пораженную область, только как это сделать, чёрт возьми? В Скайриме и других подобных вселенных гигиена и заболевания - настоящая проблема, о которой создатели игр молчат. Для игроков это не актуально, а для попавших в виртуальный мир, вроде меня, очень даже. В следующий раз хочу в высокотехнологичное будущее…
        Хотя чего хотеть-то: технологии уже были во мне. Я перевела взгляд с камня на водную поверхность озера, потом на тёмный силуэт дерева и обратно - перекрестье в центре моего обзора, которое появилось после первого Крика, неизменно болталось перед глазами. По первости было ещё непривычно видеть его, но сейчас уже практически не замечала. Ну, болтается и бог с ним… Вопрос был в другом: что означало появление курсора? И каковы причины его появления? Означает ли это, что я нахожусь в каком-то подобии виртуальной вселенной? Или очередной глюк моего отбитого разума?
        Я снова посмотрела в дневниковые записи. «Доктор Витальева», поставленная задача и некий Кречет - всё, что удалось вырвать из прерванной связи через Стену слов. Моя подкованность в научной области; слова-паразиты, вроде «святых нейронов», которые сидят глубоко в подкорке, значит, слышались и использовались до потери памяти очень часто. Всё перечисленное наводит на определенные мысли. Скорее всего я участвую в каком-то эксперименте, но каком? Передо мной появились две конкретные задачи. Первая - разобраться с целями эксперимента (если это он, а не галлюцинации - их еще рано сбрасывать со счета), и второе - учиться самостоятельно выживать в Скайриме для выполнения первой поставленной задачи.
        Я опустила взгляд на кривые строчки в дневнике и подчеркнула последние выводы. Возникла хоть какая-то ясность, но почему меня не покидает чувство, что что-то упускаю?.. Я прикрыла глаза и начала прокручивать произошедшие события в обратном порядке. Повозка, Вайтран, появление курсора перед глазами, первый драконий Крик, толпа и вспышки воспоминаний… Вот оно! Первые флешбеки. Правда бессмысленные, но если вычленить условия, при которых они произошли, можно эти условия воспроизвести, и тогда откроются новые воспоминания. Я аж подпрыгнула на месте от озарения. Вот чем стоило заняться в оставшуюся ночь. С новыми силами я погрузилась в дневниковые записи, помогающие привести мысли в порядок.
        К сожалению, на всю ночь меня не хватило: вывела лишь парочку закономерностей в поведении толпы и проблесках памяти, пока мышцы окончательно не затекли от долгого сидения в неудобной позе. Решив размяться, поднялась и подбросила в костер несколько дров - низкие языки пламени вспыхнули с новой силой, осветив поляну и шуганув светлячков, круживших неподалеку. Я задумчиво посмотрела на толстенькие флуоресцирующие тела. Хм… А ведь они используются для алхимии… Почесав задницу, решила, что, когда доберусь до первого же алхимического стола, обязательно попробую сварить антигистаминную охлаждающую мазь. Кто знает, может в ее состав должны входить жопки светлячков? Сцапав парочку и, случайно раздавив одного, я засунула полудохлых насекомых в мешок для ингредиентов. Надо бы узнать условия их хранения, но обо всем по порядку.
        Пошатавшись по поляне и не отходя далеко от костра, я насобирала еще кое-каких трав, которые смогла опознать в темноте, и даже поймала одну блестящую стрекозу. Аккуратно сложив все богатство в мешок, посмотрела по сторонам прикидывая, чем бы заняться дальше. Бишоп спал, отвернувшись от костра, но даже во сне он сжимал нож в руке и вздрагивал от малейшего шороха. Лук с колчаном лежали рядом. Хм… Пора малышке взрослеть и учиться самой спасать свою шкуру. Рассудив, что маг в обозримом будущем из меня не получится, а воин и в необозримом не выйдет, я решила вновь потренироваться в стрельбе. А заодно посмотреть, получится ли стащить лук у спящего рейнджера. В конце концов, воровство в виртуальном мире или галлюцинации - не слишком серьезное преступление. Конечно, если тебя не поймают… Что-что, а на сделки с совестью я всегда умела идти.
        Потопталась на месте, проверяя уровень шума от сапог, оценила территорию около самого Бишопа и присела на полусогнутых, как вдруг перекрестье в центре обзора снова напомнило о себе. Я захлопала глазами. Это еще что за ерунда? Привычный маленький крестик превратился в закрытый глаз, а под ним появилась надпись «Вас не видят». Свя-ятые нейроны… Я выпрямилась - крестик вернулся в прежнее положение, присела - «Вас не видят». Да это ж какое подспорье! Едва сдерживая писки восторга, я поприседала около озерца, и, наконец, собравшись с духом, шаг за шагом пошла за добычей к Бишопу.
        Лук лежал у мужика под рукой, а сам рейнджер закинул на него ногу, придавив древко к спальнику. Дело усложнялось. Я взглянула на заметно поредевшую кучу дров в поисках подходящей палки. Вытащив одну, прокралась к Бишопу - значок сигналил о том, что меня не видят. Надеюсь, что рейнджер не проснется раньше времени, а то мне конец. Задержав дыхание и крепче сжав палку, склонилась над луком. Миллиметр за миллиметром начала тянуть древко из-под ноги, засовывая с другой стороны прихваченную палку - опору под ногой рейнджера надо сохранить, иначе Бишоп почувствует, что что-то не так, проснется и надает мне по шее. Я ощущала себя сапером, обезвреживающим мину: руки едва подрагивали, пот заливал глаза, а как дышать забыла еще не подходе. Так, еще чуть-чуть… Глаз курсора закрыт - можно продолжать. И… О, да, детка: древко лука полностью оказалось на свободе, а Бишоп обнимался с сучковатым дрыном. Миссия выполнена. Плюс один к навыку «скрытность» и сердечной аритмии.
        Отойдя на безопасное расстояние и проверив свою незаметность, я взглянула на неподвижного рейнджера, мысленно похвалив себя: с индикатором скрытности красться стало гораздо легче. В моем походном мешке нашлись несколько стрел с железными наконечниками (бог знает, как они там оказались - это всё загадка безразмерности игрового рюкзака). Я наметила себе цель - крупный пень неподалеку. Так… Вспоминаем как стрелять.
        Первые несколько попыток провалились, и стрелы скрылись в темноте, но дальше дело пошло веселее. Я утыкала пень, как ежа, правда стерла себе пальцы в кровь от тетивы и потеряла несколько стрел, но всё равно неплохо для начала. Осталось вернуть лук на место, а то рейнджер оторвет мне голову, если узнает, что покусилась на его «прелесть»…
        В этот раз руки дрожали больше обычного, вероятно после стрельбы. Стараясь не обращать внимания на тремор и подрагивающий значок глаза в центре обзора, я осторожно протянула оружие, но вдруг запястье сжало в тиски. Один рывок сдёрнул меня с места, а перед глазами мелькнуло смазанное черное пятно и надпись «Вас заметили». Горло неприятно захолодила сталь - Бишоп нависал надо мной с искаженным злостью лицом.
        - К-как спалось? - я нервно сглотнула. И, как оказалось, зря. Кожу на шее пропороло, начало саднить, и теплое потекло за шиворот.
        - Пит… Провались в Обливион, женщина, я едва тебя не прикончил!
        Бишоп тут же убрал нож, а я, зажимая рану, поползла подальше от этого параноика. Божечки-кошечки, да как с ним шлюхи-то спят?! В бронежилете и собачьем воротнике? Я отняла руку от шеи: судя по количеству крови, опасности для жизни нет, но рану надо обработать и перевязать.
        - Клянусь яйцами Шора, не подкрадывайся ко мне во сне. В следующий раз я не успею проснуться, и прикончу тебя раньше, чем успеешь открыть рот… - в поле моего зрения показались сапоги Бишопа.
        Он присел на корточки рядом и протянул пузырек с красной жидкостью:
        - Выпей. Лечебное зелье.
        Я не стала выпендриваться и, молча отковыряв зубами пробку, опрокинула бутыль. Рейнджер, убедившись, что не собираюсь склеивать ласты в ближайшие несколько минут, удовлетворенно кивнул, забрал у меня пустой пузырек и поднялся. Он где-то ходил, пока я валялась на земле, пытаясь сохранить спокойствие и размеренно дышать: приступ паники с последующим выбросом адреналина мне не нужны - кровотечение может усилиться.
        - Та-ак… - до меня донёсся голос Бишопа. - Ты стащила у меня лук и пыталась убить пень… Я даже не знаю чему больше удивляться: тому, что не все стрелы улетели мимо, или тому, что тебе удалось свистнуть мое оружие… Проклятье, я расслабился, - зло закончил он. - Спал, как медведь по зиме: не услышал, не учуял шагов…
        Он походил еще какое-то время по лагерю, бормоча себе под нос. Рейнджер пребывал в прескверном настроении. В таком, что бабка с авоськами, которой не уступили место в утренний час-пик в автобусе, казалась милым цветочком по сравнении с ним. Я, кряхтя, поднялась, проверила рану на шее, которая уже стала меньше болеть, и попыталась убраться подальше от рейнджера. Не тут-то было…
        - Ну и зачем это все? - спросил тот, выныривая прямо передо мной. Бишоп взял меня за запястье и поднял повыше - на пальцах показались лопнувшие мозоли и ободранные ссадины.
        - Просто хотела потренироваться, - я выдернула руку из чужх пальцев.
        - Хм… - многозначительно произнес Бишоп.
        - «Хм»? И все? А где едкие комментарии и шутки про руки из задницы?
        - О, они обязательно будут, - рейнджер отвернулся и побрел к костру: - ты ничему не научишься, целясь в неподвижные мишени: пень не вильнет в сторону, и не кинет в тебя топором. В следующий раз будешь стрелять под моим присмотром…
        - О нет… - застонала я, предвидя часы ворчания и ругательств.
        - О, да, детка. - Бишоп отвернулся, повозился с броней и приспустил штаны, частично оголив упругую задницу - послышались звуки льющейся воды, и остатки углей зашипели, взметнув облачко пепла. - Скоро рассвет, - не отвлекаясь, бросил через плечо рейнджер, - собирай вещи, у нас впереди еще день пути до Айварстеда. Там подберем тебе лук полегче.
        - И броню получше… - добавила я, против воли коснувшись раны на шее.
        - На броню денег не хватит, даже если продать ненужное барахло. Либо одно, либо другое…
        - Нет, так не пойдет. Ты как хочешь, а я собираюсь заполучить все необходимое.
        - Н-да? - Бишоп закончил тушить костер, надел штаны и затянул ремни на броне, - и как же это?
        - Легко. Что ты думаешь о морально-этической стороне воровства?..
        Глава 9. Генерал Цып
        Утро на удивление выдалось погожим. Телега мерно тряслась по брусчатой дороге, и я, разморенная теплом и сытым брюхом, развалилась на лавке, подставив лицо под солнечные лучи. В голове вертелись недавно открытые закономерности и соображения на их счет. Бишоп сидел напротив, ощипывая подстреленную час назад птицу. О том, что мне удалось обокрасть его спящего, рейнджер предпочитал не говорить, а я лишний раз порадовалась открытому курсору и камню-хранителю Вора. Не знаю, что помогло: везение или покровительство местного Зодиака, но экзамен на скрытность я прошла. Что дальше: вскрытие замков, стрельба, алхимия? Глядя, как Бишоп ловко обращается с тушкой, я призадумалась: если уж светлячьи жопки годятся для составления зелий, может, и с этой курицы можно что-нибудь использовать? Кровь, лапы, копченые сердечки… Есть охота. Так, соберись, Пит! Вытащив дневник и перо с чернильницей, я приготовилась записывать.
        - Бишоп?
        Рейнжер, не отрываясь от своего занятия, повел плечом. Будем считать это за «что нужно, дорогая?»
        - Можешь мне рассказать рецепты зелий и ядов, которые знаешь?
        - Зачем?
        - Есть у меня предчувствие, что алхимия - мое призвание, - съерничала я, - а если серьезно - без нее нельзя выжить.
        Мужик помолчал минуту, размышляя, что стоит мне говорить, а что нет, наконец ответил:
        - Ладно. Запоминай…
        Я старательно записывала названия трав, грибов, прочих ингредиентов и способы их обработки, стараясь перевести на научный язык выражения типа «отхреначь это дерьмо об камень и оставь кукситься на солнце, чтобы пупыри отвалились». Позже осмотрев длинный список, дополнила уже тем, что помнила из игры.
        - Ты, кстати, знал, что снежные ягоды используются для зелий сопротивления холоду?
        - Да? - Бишоп, похоже, искренне удивился, - не знал.
        - Как такой опытный рейнджер мог не знать такой простой рецепт? - я решила разговорить «Крутого Уокера», а то тот замкнулся в себе после ночи.
        Бишоп аккуратно собрал птичья перья, молча перевязал и закинул в мешок. На заросшем щетиной лице показались глубокие раздумья - рейнджер словно взвешивал каждое слово:
        - Всё просто: там, откуда я родом, не растет снежноягодник…
        - Видно, в твоих краях не бывает зим, - зевнула я и открыла чистую страницу дневника.
        - Не бывает, поэтому он и называет Невервинтер, - негромко закончил Бишоп. - Ладно, какие еще ты знаешь зелья?
        Я сделала вид, что не заметила быстрой смены разговора, а Бишоп сделал вид, что не заметил моей реакции, но оба понимали, что рейнджер только что проговорился. Причем осознанно. Что бы это значило? Я решила пока не забивать себе голову и снова вернулась к алхимии.
        Мы обменивались рецептами, как опытные кулинарки, и время, проведенное за обсуждением семи способов разделки злокрысов, пролетело незаметно. Солнце уже вошло в зенит, когда наша повозка прогромыхала колесами мимо очередного дорожного столба, а возница сообщил, что до Айварстеда полдня пути. К вечеру будем не месте. Я широко зевнула и собралась подремать. Все-таки бессонная ночь не прошла бесследно.
        Скрючившись на лавке в три погибели, я кое-как накрылась спальным мешком от слепящего солнца, как вдруг оглушающий рев сотряс землю:
        - ДО-ВА-КИ-ИН!.. НЫ!
        Казалось, что началось землетрясение. Воздух дрожал, где-то испуганно закричали птицы, и горы словно сошли со своих мест. Меня швырнуло с лавки на пол, Бишопа кинуло сверху, а лошадь заржала и поднялась на дыбы - возница едва смог удержать ее на месте. Повозка встала.
        - Етить-колотить! - прохрипела я из-под рейнджера, - ты тяжелый, как кабан, слезь с меня!
        - Я, конечно, давно хотел оказаться сверху, но не при таких обстоятельствах, - мужик откатился в сторону, и я смогла наконец вздохнуть. Рейнджер поднялся, настороженно высунулся из телеги, - что, во имя Обливиона, это было?
        - Седобородые. Призывают довакина в свою резиденцию на Высоком Хротгаре, а в нашем случае обоих довакинов… - я спрыгнула с телеги, пока возница ходил вокруг своей лошади, что-то успокаивающе нашептывая ей на ухо.
        Дорога, по которой мы ехали уже несколько дней, пролегала у подножия гор. Я приложила ладонь ко лбу, закрываясь от слепящих лучей, и посмотрела на вершины, то и дело пропадающие в снежных облаках. Похоже из-за Крика Седобородых горы накрыло несколько лавин. Этим старцам в тяжелый рок бы податься: умение орать на весь стадион у них в крови, не говоря уже про длинные патлы с бородами. Зизитопы…
        - Эй, Пит… - голос Бишопа вывел из задумчивости, - залезай, мы отправляемся - Карнвир сам себя не спасет…
        Я догнала уже отъезжающую телегу и вскарабкалась на подножку. Остаток пути до Айварстеда каждый занимался своим делом и о недавнем крике Седобородых больше ничего не напоминало.
        Когда солнце начало клониться к закату, а я выть от тоски, в воздухе запахло чем-то съедобным с примесью дыма из очага и ароматными нотками навоза. Кажется, мы приближались к селению. Бишоп встрепенулся, а лук оказался у него в руках быстрее, чем до меня дошло в чем дело: навстречу спешили двое груженных под самую завязку путников с факелами. Они заметили повозку и яростно замахали вознице.
        - Назад! Поворачивайте!
        Возница притормозил около чудаков, и мы с Бишопом высунулись из телеги. Один из подорожних - лысеющий мужик в накинутом впопыхах тулупе испуганно косился в сторону, откуда только пришел; второй - помоложе - вцепился в борта повозки до побелевших пальцев:
        - Бегите, глупцы!
        - Гендальф, а ты помолодел, - не выдержала я, чем заработала испуганный взгляд мужика.
        - Ты обозналась, женщина, я - Рэндалл. Рэндалл из Коллегии бардов, что в Солитьюде, - он умоляюще уставился на нас с Бишопом, - вы были в Солитьюде? Он прекрасен в это время года. Прошу вас, поехали в Солитьюд, и я куплю вам лучшего эля в местной таверне!
        Бишоп поставил ногу на борт повозки рядом с пальцами напуганного мужика и демонстративно огладил рукоять кинжала, торчащего из ножен:
        - Или ты проваливаешь с дороги, или до Солитьюда ты будешь добираться по частям…
        - Погоди, «милый», - я взяла его под локоть, и Бишоп удивленно вскинул бровь, - ты видишь, этот джентльмен очень напуган. Не расскажите ли, что случилось?
        Путники на всякий случай отошли от повозки, крепко сжимая в руках факелы - похоже, единственное их оружие. «Рэндалл из коллегии» смерил нас оценивающим взглядом, и я мило улыбнулась, стараясь скрасить впечатление от скверного настроения рейнджера. Сработало. Мужик переглянулся со своим спутником и пустился в объяснение:
        - Там… - крючковатый палец уткнулся в сторону Айварстеда, - там поселилось зло! Проклятие пало на всю деревню, храни их Акатош! Мы - обычные пилигримы и барды. Шли на Высокий Хротгар, хотели вступить на путь Семи тысяч ступеней, чтобы сочинить новую песнь, но, каюсь, предались чревоугодию в местной таверне, и это чуть нас не сгубило! Налетел ветер, вдруг стало темно, что ночью, хотя еще минуту назад был день. Всюду замелькали молнии, мы выскочили на улицу, а над крышами пролетел настоящий дракон из легенд! Он покружил немного и исчез, а потом будто сама природа взбесилась: откуда-то целая стая медведей, представляете?! Медведи не ходят толпой, а тут аж несколько штук брели по улицам, но никого не тронули и тоже ушли. Может, молний испугались, ведь вдруг ка-ак шандарахнуло, прямо в крышу курятника Йофтура! А потом… Потом… Боги…
        Мужик не выдержал и разрыдался, размазывая слезы по бородатому лицу. Второй сочувствующе похлопал его по плечу, но было видно, что и сам едва держится. Я посмотрела на Бишопа - рейнджер был озадачен не меньше моего. Мужики тем временем громко всхлипнули и обнялись, объединенные одним горем.
        - Кх-кхм… - я тактично покашляла, привлекая внимание, - милейшие, что потом-то было?
        Лысеющий мужик, придерживая своего приятеля, поднял на нас мертвый взгляд:
        - Потом мы увидели само Зло… Оно вышло из Обливиона - клянусь без даэдра тут не обошлось. По облику безобидная курица, но, клянусь бородой Исмира, то был настоящий демон! Не дайте себе обмануться… А лучше вообще туда не ходите и поворачивайте на… Солитьюд.
        - Курица, значит… - Бишоп скривил рот в усмешке, - и чем же эта курица так вас доконала?
        - О боги… - мужики наперебой начали жаловаться на злоключения, - сначала она на наших глазах устроила погром в курятнике и вырвала все перья петуху, а бедный Йофтур так им гордился! Это ведь настоящий племенной петух, а ему теперь ни на одной ярмарке не выиграть. Бедняга всего лишь хотел исполнить свой долг и потоптать курицу…
        - Да погоди ты, Рэндалл, - перебил приятеля лысый, - самое страшное о ней не рассказал: эта бешеная птица умеет говорить!
        Я округлила глаза. В Скайриме конечно есть говорящее животное - собака одного даэдра, но про курицу я не слышала…
        - Да-да, - закивал Рэндалл, - умеет говорить! Еще как! Такой ругани даже трактирщик не слышал! Она так громко раскудахталась, грозила в небо «анальными карами», «гауптвахтой» и пообещала кого-то отвертеть на оси детородного органа, одним даэдра известно, что это… Наверное проклятье для самих богов…
        Бишоп с непроницаемым лицом слушал эту ахинею, а я едва держалась, чтобы не заржать. Нет, серьезно - «анальные кары»? Гаупт… Погодите… Святые нейроны!
        - Бишоп… - прошипела я, пока мужики продолжали рассказывать о своих горестях, что с каждой фразой становились все ужаснее. Барды, что с них взять…
        - Бишоп, нам нужно увидеть эту курицу…
        - Ты же не веришь этим недоумкам? - рейнджер ткнул пальцем в колоритную парочку. - Они несут чушь. Подожди еще чуть чуть, и окажется, что на них напал дракон, братья бури и ворожея вот с такими сиськами…
        - Очень даже верю, - я вцепилась в рейнжерский доспех, - погоди… А что у ворожей сиськи третьего размера?
        - Нет, в том-то и суть.
        - А, ну то есть я правильно… Святые нейроны, да о чем мы вообще! - я тряхнула головой, возвращая мысли в прежнее русло, - Бишоп, ты не понимаешь, эта курица говорит на моем языке! «Гауптвахта», «анальные кары» - это все из моего мира, где бы он ни был.
        У Бишопа было много недостатков, но глупость не входила в их число - соображал рейнджер всегда быстро. Он нахмурился, бросил на бардов оценивающий взгляд: мужики, уже не обращая на нас внимания, разорялись по поводу какой-то лютни.
        - Эй, недоумки, - окликнул их Бишоп, - курица еще в Айварстеде?
        Мужики яростно закивали:
        - Там, где же ей еще быть. Она взяла в плен всю деревню, согнала людей в таверну и никого не выпускает. Мы чудом ушли…
        - Я же говорил… - Бишоп повернулся ко мне с красноречивым взглядом, - «драконы, братья Бури и ворожея с сиськами…»
        Я поспешила вылезти вперед, чтобы чудики не сбежали раньше времени от откровенной издевки. Нужно вытрясти из них как можно больше информации.
        - И как же ей это удалось? Магией?
        Барды переглянулись:
        - Не уверены… Скорее даэдровой хитростью…
        - Ясно.
        Бишопу порядком надоел этот разговор, и он свистнул вознице, велев трогаться, но мужики вдруг снова замахали руками, привлекая наше внимание:
        - Стойте, о прекрасная из дев и могучий из воинов, теперь когда вы знаете наши горести, не поможете ли вы двум бардам в беде?..
        Бишоп закатил глаза и собрался уже послать их, но я придержала его за рукав, прошипев сквозь зубы:
        - Погоди, вдруг заплатят… - и продолжила уже громче, - в чем проблема, господа?
        - В отступлении позорном оставили мы лютню в таверне, а возвращаться не можем - плохая примета. Если бы за ней кто-нибудь сходил, не убоявшись демона в куринном обличии, мы бы воспели его имя по всему Скайриму…
        - Воспели? Это несерьезно, - я махнула вознице, чтобы тот трогался.
        - Подождите! Воспели по всему Скайриму и добавили бы десять септимов.
        В желтых глазах Бишопа сверкнула усмешка, а я помахала мужикам пустым кошелем:
        - Воспоете по всему Скайриму и пятьдесят септимов.
        - Борода Шора! Да это ограбление! Воспоем по всему Скайриму, двадцать септимов и ни септимом больше.
        Я размяла пальцы, звучно хрустнув костяшками:
        - Господа, новая лютня обойдется вам в сотню септимов, не меньше. Мы же с моим могучим воином в своем великодушии хотим сэкономить вам половину. Поэтому предлагаю следующее: вы воспоете наши имена по всему Скайриму и приложите к этому, скажем… шестьдесят септимов…
        - Что?!
        - Семьд…
        - Ладно-ладно! Проклятие, женщина, ты торгуешься как каджит! Ваше имя по всему Скайриму и пятьдесят септимов.
        - Идет. И половину авансом, - я протянула ладонь.
        Мужики короткое время испепеляли меня взглядами, но, видимо, голос разума взял вверх. Они отошли к краю дороги, порылись в торбах и тщательно отсчитали нужную сумму - мне в ладонь лег увесистый кошель.
        - Остальное получите, когда вернете лютню. Мы будем ждать вас в «Гарцующей кобыле» в Вайтране. - Они смерили нас подозрительными взглядами: - как ваши имена, герои?
        Я подбросила кожаный мешок на ладони, запоминая его вес:
        - Довакин, которая Питикака, и могучий воин, который Бишкек. Так и запишите.
        - Запомним, - серьезно кивнули два дурня.
        Я помахала им на прощание, и телега тронулась с места.
        Мы отъехали на приличное расстояние, когда я смогла облегченно выдохнуть и плюхнулась на лавку. Приятная тяжесть кошелька внушала уверенность в завтрашнем дне. И кто тут молодец? Я молодец! С такими талантами даже воровать не обязательно - достаточно одного навыка «Красноречие». Теперь нам должно хватить золота и на доспехи, и на лук, и Людке на сапоги с помадами. Бишоп принялся аплодировать:
        - Браво, детка! Это же надо так облапошить двух недоумков… Ты полна сюрпризов!
        Я картинно раскланялась перед рейнджером:
        - Твоя заслуга тоже есть, - улыбнулась ему, - в конце концов тактика «плохой рейнджер - хороший довакин» почти всегда себя оправдывает. А мы неплохо сработались, скажи?
        Я подсела к рейнджеру и шутливо толкнула его плечом, чего мужик, похоже, не ожидал.
        - «Неплохо сработались»?.. - медленно повторил Бишоп, и покосился на меня с каким-то новым выражением. На его лице отражалась внутренняя борьба, какая обычно бывает, когда приходится выбирать между Икс-Боксом и Плэйстейшн. Нахмурил брови, поджал губы, еще и смотрит как-то странно, словно у меня на лбу вырос рог. На всякий случай я скосила глаза, но никакого рога, само собой, там не оказалось.
        - …”неплохо сработались», почему бы и нет, - похоже, рейнджер что-то для себя решил. - К тому же у тебя есть чему поучиться.
        - Вот уж не думала, что услышу от тебя официальное признание моих заслуг, - я расплылась в довольной улыбке.
        - Отчего же? - осклабился Бишоп, - тут есть, что признать. Обычно красивые бабы используют свои прелести и милую мордашку, чтобы крутить недоумками, вроде тех бардов. Но ты обошлась и без этого…
        - Ой, да полно-те, - я засмущалась, махнув рукой. - Просто я умнее и…
        - …просто у тебя ничего этого нет, - рейнджер скривил рот в усмешке. - Ни прелестей, ни милой мордашки, так что твое красноречие может нам сослужить хорошую службу. Молодец, детка.
        Он хлопнул меня по плечу и пересел на соседнюю лавку, потянувшись за своим мешком.
        Так… Мне кажется, или воздуха вокруг стало меньше? Улыбка медленно сошла с лица, а я, засунув палец за воротник, оттянула в его сторону, чтобы хоть немного вдохнуть. Проклятье, словно получила лопатой из-за угла: больно, обидно и непонятно за что. Хотя почему же непонятно, очень даже понятно: нельзя быть самоуверенной и беспечной. Расслабилась, ёлки… А ведь знала, что Бишоп - мудак, возможно, и даже привыкла к постоянному ворчанию, подколам и похабным шуточкам, находя их забавными, но сейчас задело за живое. Интересно почему?
        Я призадумалась, мысленно перебирая варианты. Красивый мужик. Сильный. Почти надежный - спину мне прикрывает, да что там! Он фактически тащит нас двоих, а я вроде как в роли «девы в беде». По всем сценариям довакины и прочие главные персонажи игр должны быть объектом вожделения противоположного пола, ну… или не обязательно противоположного. Так что же у меня пошло не по плану? Нарушенный сценарий? Открытый гештальт? Синдром «утёнка»? Вот оно. О-оу, святые нейроны, кажется, я попала…
        - Бишоп?
        Рейнджер не ответил, только раздраженно дернул плечом и продолжил копаться в рюкзаке.
        - Биш.
        - Мне некогда.
        - Есть проблема…
        - Ну что?! - мужик со злостью отшвырнул мешок и скрестил руки на груди, - что на этот раз? Слушай, женщина… Можешь хотя бы на один вечер оставить. Меня. В покое.
        - Ты мне нравишься, - мрачно заключила я, прервав тираду.
        Лошадь споткнулась, телегу тряхнуло, а возница, перекинув самокрутку из одного уголка рта в другой, одобрительно крякнул:
        - Молодец, девка, - не оборачиваясь, бросил он.
        В воздухе повисла звенящая тишина, а у Бишопа отвалилась челюсть. Я молча уставилась перед собой, глядя на проплывающие мимо силуэты кустов и камней. А вечер-то оказывается в разгаре, скоро совсем стемнеет. На рейнджера старалась не смотреть, ожидая едкой шуточки.
        - Сдур-рела? - прорычал Бишоп, и дал мне звонкую затрещину так, что едва удержалась на лавке.
        - Эй!
        - Выкинь из головы это дерьмо! И не втягивай меня, поняла?!
        - Если ты прекратишь орать на меня, объясню про синдром «утенка» при амнезии и гормональный коктейль в мозгу. - Я не на шутку разозлилась, потирая затылок. - Этому есть логичное объяснение, дубина, и я просто хотела предупредить на случай, если начну нелогично себя вести.
        Бишоп нависал надо мной, зло раздувая ноздри и едва не плюясь огнём, а у меня кончились силы продолжать этот утомительный разговор.
        - Не волнуйся, - я поднялась с лавки, заметив, что дорога стала расширяться, а вдалеке показались первые крыши Айварстеда, - это целиком моя проблема, и я намерена решить ее в короткий срок, просто… Продолжай быть самим собой, и это будет несложно.
        Стараясь не смотреть на рейнджера, собрала немногочисленные вещи и сложила их в рюкзак. Разбираться с ненужными чувствами будем потом, а пока еще есть дела. Закинув рюкзак на спину, поправила лямки и похлопала возницу по плечу:
        - В деревню не заезжай, мало ли… Подождешь нас, получишь еще несколько септимов сверху.
        - Идет.
        Я спустилась на подножку и спрыгнула на землю. Звук от прыжка эхом разлетелся по ночной деревне: кругом было так тихо, что мне сделалось не по себе. Может, эти барды не сильно приукрасили свою историю, и здесь действительно есть зло? Я окинула взглядом пустынную улицу. Ветер гонял по дороге сухие листья, и только их шелест доносился до нас - ни разговоров, ни мычания скота, словно мы попали на кладбище. Я инстинктивно потащила кинжал из ножен, и металлический лязг разрезал вязкую тишину Айварстеда. Лунный свет озарял пустые огороды и замершую лесопилку, узкие окна домов смотрели на меня, как пустые глазницы черепа, и только из таверны в конце деревни лилась узкая полоска света. Проклятье, это как услышать шорохи в подвале, знать, что дальше будет месиво, и все равно стоять перед чертовой лестницей, ведущей вниз. Ведь знаю же, что попытки «пойти посмотреть» всегда заканчиваются плохо…
        - Бишоп, сходи проверь таверну, будь пуськой… - предложила я, и мой голос стих сам собой, словно утонув в неестественной тишине деревни.
        - Леди вперед, - включил «джентльмена» рейнджер.
        Он спрыгнул с телеги, затянул потуже лямки рюкзака и взял в руки лук. Мы стояли у повозки, не решаясь пойти дальше.
        - Да это же ерунда какая-то: довакин я, или где… - покрепче сжав оружие, пошла по дороге в деревню.
        Звук моих шагов показался слишком громким, но отступать уже было некуда: какое бы зло не сидело в подвале - тьфу! - таверне, оно должно было пролить свет на некоторые факты из моей биографии. Топая по брусчатке, я постоянно прислушивалась хоть к чему-то, но слышала только звук собственных шагов и дыхания. Даже Бишоп позади меня умудрялся идти совершенно бесшумно.
        - Биш, как войдем в таверну, я буду орать на драконьем во все стороны. Если опять не хочешь остаться без бровей, то имей ввиду.
        - Понял. Прикрою со спины.
        Мы подошли к таверне. Я ожидала всякого: тишины, стонов боли, но вместо этого за дверью слышались приглушенные голоса и фразы «… военнослужащий обязан обращаться… старший по званию… так точно, товарищ генерал…».
        Мы переглянулись в рейнджером, и я покрепче сжала кинжал: чтобы не творилось внутри, я не уйду без ответов. Если надо - умру, снова проживу этот день и вернусь уже подготовленной. Набрав воздуха в грудь, толкнула дверь…
        Передо мной предстала весьма странная картина: в центре таверны горел очаг, с одной стороны которого сидели все жители Айварстеда и завороженно таращились на обычную рыжую курицу по другую сторону очага. Та вышагивала по столу взад-вперед, сложив крылья за спиной, что выглядело - ей богу! - очень по человечески, и строгим низким голосом декларировала:
        - …таким образом, граждане туземцы, оборона вашего поселения просто курам насмех… Кхм… Мда. Ирония. Продолжим…
        Я, опешив, стояла в дверях и не знала, что сказать, но тут курица меня заметила. Она посмотрела сначала одним глазом, потом другим и, хлопая крыльями, неловко слетела-свалилась со стола. «Проклятые конечности, никак не разберусь с управлением…» - послышалось сдавленное ворчание.
        - Доктор Витальева! Хоть что-то эти имбецилы не запороли!.. - взъерошенная курица поднялась с пола, встряхнулась и бодро побежала на меня. - Доктор Витальевна, я - генерал-лейтенант Кречет, и нам многое предстоит сделать. Один момент, - курица развернулась и громко раскудахталась на притихших жителей: - на сегодня все, бойцы. В караул заступит Йофтур, разводящий - Темба Широкая Рука. Смена караула через четыре часа. Все ясно?
        - Так точно, товарищ генерал-лейтенант, - нестройным хором ответили жители.
        - Вольно, бойцы.
        Курица взмахнула крылом, пытаясь отдать честь - не вышло. Что-то неразборчиво прокудахтав, она повернулась к нам и придирчиво осмотрела с головы до ног, пока притихшие жители Айварстеда незаметно прошмыгнули в двери за нашими спинами. Даже трактирщик, бросив на курицу испуганный взгляд, вышел вон. Мы остались наедине с загадочной птицей.
        - Вы выше, чем я предполагал, - заключила она.
        - Ну… Вы - курица, - кивнула я, тихо обтекая от происходящего, - вам и положено быть ниже. Святые нейроны, да что тут происходит?
        - Не знаю, но мне это не нравится… - за моей спиной послышался звук натягиваемой тетивы, а в клюв курице уставился металлический наконечник, - только дернись, демон, и у меня будут новые перья для стрел.
        Казалось, курицу это нисколько не смутило. Она деловито склонила голову и уставилась на рейнджера одним глазом:
        - Бишоп из Невервинтера, полагаю? Неигровой персонаж, или как говорил Николай… клянусь погонами, я тебе яйца вырву, ботан очкастый! - подняв клюв к потолку и выругавшись непонятно на кого, курица стушевалась, - … так вот. Как говорил Николай: «Бишоп - непись». Предатель из другой игровой вселенной, неизвестно как затесавшийся в мир Скайрима. Правильно я говорю, рейнджер? Напомнить про Крепость-на-Перекрестке, Черного Гариуса и Носителя Осколка?
        О чем она гов…
        Все мысли вдруг разом вылетели из головы: каким-то шестым чувством я поняла, что сейчас может произойти непоправимое. Время замедлилось, даже пылинки и искры от горящих бревен в очаге начали кружить медленнее, словно застрявшие в киселе. Тело само отклонилось вбок, и я всем весом рухнула на руки рейнджера. Режим фаталити тут же закончился: стрела сорвалась с тетивы и воткнулась в лавку в каких-то сантиметрах от курицы. С низким гудением стрела еще вибрировала, погруженная до середины наконечника в дерево, а рейнджер грязно выругался и потянулся за новой.
        - Биш, нет!
        - Пр-рочь… - с бледным лицом он вновь натянул тетиву, но я мешалась у него перед глазами.
        - Биш, не заставляй меня…
        - Пр-рочь, женщина…
        Он не договорил: мой клинок развернулся в его сторону, а на языке уже вертелось огненное Слово.
        - Не. Заставляй. - процедила я, и рейнджер перевел бешеный взгляд на кончик лезвия. В таком состоянии рейнджер был опасен для всех. - Бишоп… Биш… Посмотри на меня, - я развернула кинжал и разжала пальцы - оружие с громким лязгом ударилось о каменный пол. - Я не хочу причинить тебе боль, но мне нужна эта курица, и не позволю тебе ее прикончить.
        Рейнджер отступил на шаг назад.
        - Давай-ка, мы все обсудим и…
        - В Обливион это дерьмо!.. - выдохнул рейнджер. - Второй раз… Я не поведусь на это дерьмо второй раз… Считай, нашей сделке конец. Мне конец.
        Закинув на ходу лук на спину, Бишоп вылетел в двери таверны, снеся их с места. Я застыла на месте, переваривая случившееся. Еще слышались торопливые удаляющиеся шаги, и дверь с тихим скрипом медленно повернулась на петлях, возвращаясь на место. Клянусь шевелюрой Эйнштейна, я только что лишилась единственного телохранителя и какого-никакого приятеля в этом сумасшедшем мире, и все из-за чего? Из-за говорящей курицы? Кстати, где это пернатое отродье?
        Я развернулась и наткнулась на внимательный взгляд глазок-бусинок:
        - Интересная реакция… - задумчиво протянуло существо, - тут явно есть что-то личное…
        - Не знаю, кто ты, - глухо проговорила я, - но надеюсь ты - очень важная птица, поскольку стоила мне единственного шанса на выживание.
        - Я только что оказал тебе услугу, Анна. - твердо заявило пернатое. - уж поверь.
        Глава 10. Гастрономическая идея, или Польза пирожков с мясом
        Я сидела с таверне и вертела в руках кружку с пивом под завистливые взгляды курицы.
        - Значит, вы человек?
        Птица тяжело вздохнула и устроилась на столе, поджав под себя лапки:
        - Генерал-лейтенант Кречет.
        - Да, не в то тело вас закинуло, - хмыкнула я, разглядывая рябую несушку, - даже среди птиц…
        - Очень смешно, - мрачно прокудахтал «кречет». - В любом случае ситуация такова, что меня из боевого офицера поместили в тело птицы, а вы лишены памяти. Про эксперимент я уже рассказал, осталось найти оставшихся подключенных, вернуть всем память, разблокировать интерфейсы, и тогда две мартышки в лабораторных халатах смогут вернуть нас домой.
        Я хмыкнула:
        - А у вас при переходе память, значит, сохранилась?
        - Да, но интерфейса нет.
        - Возможно, дело в том сбое программы, о котором вы говорили… В любом случае выполнить нашу миссию будет не так-то просто, - я отхлебнула из кружки и, перевалившись через прилавок, вытащила на свет кусок пирога. Вроде свежий… - особенно теперь, когда я осталась одна в Скайриме с курицей на шее. Как, кстати, ты - перейдем на «ты»? - оказался в этом теле?
        - Этот вопрос я задам вашим коллегам, - мрачно пообещал куриный кречет и бросил короткий взгляд наверх, - но скорее всего дело в симуляции - она вообще начала странно себя вести.
        - Что значит «странно себя вести»? - я зажевала кусок пирога и потянулась за второй бутылкой.
        - Как объяснил Николай, мать его за ногу, Скайрим начал жить собственной жизнью, независимой от нашего управления.
        - Свя-ятые нейроны… - протянула я, даже перестав жевать. Сбой в программе многое объяснял: например второго довакина, нарушение сценария и прочие непредвиденные штуки. А чем это грозило в будущем, невозможно предугадать… Кстати…
        - Ты заикался о Биш… о рейнджере. Что там за история с крепостью и неписями?
        Птица подобрала крошку от пирога, упавшую рядом, и с обреченным взглядом посмотрела на кружку пива.
        - Бишоп - это персонаж из игры Невервинтер Найтс 2. Мы наблюдали за вашими перемещениями и само собой собрали все данные по этим строчкам кода, которые возомнили себя человеком. Что можно сказать: он каким-то образом попал в Скайрим, но это произошло еще до того, как Игра начала дурить, так что… Еще одна загадка, которая мне не нравится.
        - А его предыстория? - я сделала вид, что всего лишь собираю информацию, и любые слова о рейнджере меня ничуть не задевают.
        - По официальной версии игры и дополнениям этот тип - хаотично-злой персонаж без бога-покровителя.
        - Проще говоря, импульсивный атеист…
        - Что-то вроде, - согласилась курица, - по сюжету его заставляют помочь главному герою - Носителю Осколка - решить одну проблему воскресшего древнего бога. До поры до времени рейнджер действительно помогал носителю и всем его друзьям, но когда их базу - Крепость-на-Перекрестке - начали осаждать полчища нежити, Бишоп слил всю компанию, открыл ворота крепости и смылся под шумок. Одним словом диверсант и предатель. В финальной битве он либо вставал на сторону воскресшего бога, либо просто покидал поле боя, оставив Носителя Осколка и бога воевать друг с другом.
        - Звучит разумно… - в сторону полетела еще одна пробка от бутылки, на этот раз с медовухой. Перехватив укоряющий взгляд курицы, я пожала плечами, - так мне лучше думается. Ты рассказывай-рассказывай, не отвлекайся.
        Птица смерила меня подозрительным взглядом, хотя раньше я никогда бы не подумала, что курицы на такой способны.
        - Ладно… - нехотя согласился мой собеседник, - на побеге Бишопа заканчивается его основная история в игре. Дальше разработчики выпустили дополнение, в котором есть продолжение истории этой неписи. Во-первых, Бишоп погиб при побеге. Во-вторых он застрял в местном аналоге лимба - Стене Неверующих и был обречен на вечное забвение - на этом, пожалуй, бы и закончился весь рейнджер, но если поставить определенные дополнения, то Носитель, точнее Носительница Осколка, смогла вытащить этого лучника из Стены.
        - Что еще за определенные дополнения?
        - Любовный мод, - просто ответила курица и изобразила пожимание плечами.
        - Ну естественно, и как я раньше не догадалась. Значит, у нас есть героиня, которая должна была спасти мир, втрескаться в рейнджера и вытащить его из задницы измерений. Это ее он предает в основной части игры?
        - Совершенно верно.
        - Черт, а он хорош, - я отхлебнула из кружки. - Заморочить женщине голову, использовать до поры до времени и кинуть ее. Дважды… Вот почему этот хорёк сбежал, как только ты рассказал про Невервинтер. Боялся разоблачения.
        - Бьюсь об заклад, так и есть.
        Я уставилась перед собой, пытаясь осознать всю глубину волчьей ямы, в которую едва не свалилась из-за собственной глупости. По наивности угодить в психологическую ловушку, которая могла стоить мне возвращения домой и, как выяснилось, успешности эксперимента. А всё чертова влюбленность… Его желтые глаза, и запах, и грубоватые подколы… Его дикая примитивность странным образом привлекала, как… Как самку. Сколько бы мы не кичились собственным интеллектом, по своей сути недалеко ушли от животных.
        - Надо было с ним переспать и закрыть гештальт, - пробормотала я, допивая остатки медовухи.
        Рядом раздалось громкое покашливание:
        - Вы сейчас говорите, Анна Абрамовна, о строчках в программном коде, вы в курсе?
        - Как сказать: когда эти «строчки» лежали сверху, они были очень даже ощутимыми…
        Вдруг курица подскочила и в один суматошный прыжок грохнулась на мои руки, расплескав пойло:
        - Доктор Витальева, соберитесь! - грозно раскудахталась птица, - развели тут неуставные отношения! Вам нужно сосредоточиться на выполнении боевой задачи, а не распускать сопли и садиться на стакан. Я не могу надавать вам по щекам, чтобы привести в чувство, но в моих силах нагадить вам в медовуху.
        Ох, божечки-кошечки… Фу. Я отодвинулась подальше от курицы и бутылки с медом: а ну как пернатое исполнит свою угрозу раньше времени? Пить расхотелось. Отодвинувшись от прилавка, я поднялась с лавки, едва покачнулась, но на ногах удержалась.
        - Вы правы, тащ генерал-лейтенант Цып.
        - Кречет.
        - Кречет, - поправилась я, не обращая внимания на возмущенное сопение за спиной, - пардон. Нам нужно вернуть мне память. Вас обучили техникам гипноза?
        - Немного.
        - Завтра попробуем, - подобрав свой мешок, я направилась в свободную комнату для постояльцев, где меня ждали кровать (а не чертов спальник) и относительный покой. Хорошо, что Кречет выгнал всех из таверны.
        - Кстати, тащ-генерал, а как вы эту толпу построили? И с чего они вас вообще послушались? - я забрела в комнату, впустила курицу и плотно прикрыла дверь, подперев ее тумбой.
        Кречет уселся на нее сверху и нахохлился, распушив перья:
        - Я с ротой желторотых пацанов, только вышедших из-под мамкиной юбки, справлялся, думаете с толпой туземцев не справляюсь? Кроме того, они, кажется, решили, что в меня вселился дух какого-то местного нордского героя, который обещал вернуться, если настанут мрачные времена. Все время меня называли Гейрмунд, пока я не вдолбил им уставное обращение…
        Он еще что-то говорил о своем здесь появлении и двух сумасшедших бардах, но я уже коснулась головой подушки, а после бессонной ночи и насыщенного дня мне уже ни до чего не было дела. Ни до куриного генерала, ни до его рассказов, ни до эксперимента, ни до Бишопа. Была только я, кровать и темнота.
        ***
        Вытяжка тихо гудела вентилятором, а Коля нервно дымил сигаретой. После погружения Кречета прошел всего лишь день, а Натана Семеновича уже вызвало вышестоящее начальство с отчетом о симуляции генерал-лейтенанта. Что расскажет доктор Склифосовский - неизвестно, но Николай видел в этом приглашении плохое знамение. Неужели Кречет умудрился использовать свои связи уже из виртуала? Коля судорожно вздохнул, сделал последнюю затяжку и щелчком пальцев отправил окурок в мусорное ведро. Нужно возвращаться в лабораторию.
        Программист уже неделю не вылазил из нее, питаясь кофе, сигаретами и тем, что приносила ему Ольга - лаборантка Натана Семеновича. Приносила Ольга в основном котлеты, пюре, борщ в термосе, холодец, пирожки с мясом, луком, грибами, запеченную курицу, овощное рагу, жаркое и компот, но Николай вспоминал о еде, только когда она появлялась перед ним на клавиатуре, мешая работать, и исчезала с Ольгиного благоволения. Какая, к черту, еда, когда Кречет застрял в облике курицы, эксперимент трещит по швам, а игра живет собственной жизнью? Последнее раздражало Колю больше всего. Что он упускал?..
        Программист вышел из курилки. Быстрым шагом направился обратно в лабораторию, но впереди в коридоре замаячили две широких спины, обтянутые военным камуфляжем, и белый халат Натана Семеновича.
        - … к сожалению, я не могу показать симуляцию генерал-лейтенанта, поскольку доступ к программе есть только у ее разработчика и нашего программиста Николая… - донеслось до Коли, - как только он появится…
        Вот уж дудки. Коля мигом сообразил что к чему и, развернувшись на пятках, ретировался в противоположном направлении. Спрятавшись в одной из подсобок, парень поправил съехавшие очки, припал ухом к дверям и только тогда обнаружил, что находится в подсобке не один. На коробках из-под техники сидела испуганная Ольга и жевала пирожок. Застуканная за грехопадением с углеводами и предательством собственной диеты она медленно сглотнула, виновато улыбаясь:
        - Привет…
        - Тс-с… - зашипел на нее программист, прислушиваясь к разговору за дверями: Натан Семенович как раз растекался мысью по древу и активно выпроваживал внезапную проверку вон. Ольга слезла с коробок и тоже прислонилась ухом к двери. Разговоры постепенно стихали. Николай напрягал слух, как летучая мышь, но гости оказались уже вне досягаемости, и программист облегченно вздохнул, опустив взгляд на зажатый пирожок в руке лаборантки.
        - С чем это? С мясом? Сто лет не ел.
        - Я тебе вчера их приносила, - покосилась на него Ольга, - ты умял целый поднос.
        - Не помню, - почесал в затылке Николай, - ладно, мне пора. Кажется, все ушли.
        Он распахнул двери и уже собрался в коридор, как Ольга бросила вдогонку:
        - А я сегодня тебе биштекс приготовила…
        - Правильно не биш… - начал поправлять Николай и вдруг замер как громом пораженный. - Биш! Ну конечно! Бишоп!
        Он повернулся к лаборантке и схватил ее за плечи:
        - Ольга, ты гений! Бишоп! Эта непись появилась еще до загрузки Анны! Ты понимаешь, что это значит?!
        - Н-нет, - Ольга тряслась в руках программиста.
        - Ну и ладно! - счастливо гаркнул Николай и, развернувшись, бросился в свою лабораторию, не переставая повторять «Биш».
        Ольга повела плечами, посмотрела в удаляющуюся спину и, не сдержавшись, растеклась в довольной улыбке:
        - Права была мама про путь через желудок. Завтра я ему мясо в горшочках сделаю, - и лаборантка, бросив последний взгляд в сторону убежавшего Николая, направилась к себе.
        Коля плюхнулся в кресло и вывел на экран симуляцию Анна Абрамовны с Кречетом: рыжая курица держала в клюве покачивающийся медальон перед туманным взглядом доктора Витальевой. Судя по всему, они пробовали гипноз. К сожалению, так сразу и нельзя было определить действует ли он, или Анна Абрамовна опять спит с открытыми глазами. За многочасовые наблюдения Николай уже успел в убедиться в этой ее способности.
        Он быстро пробежался взглядом по строчкам кода - с их симуляцией все было в порядке.
        - Здесь ничего… - пробормотал Николай. - Где же эта непись?
        Программист отыскал Бишопа на карте и вывел на соседний экран наблюдение за ним: рейнджер бежал через осенний лес, перепрыгивая через валуны и поваленные бревна. Мужик все время оглядывался по сторонам, не сбавляя хода. Коля вывел строчки программы и с волнением наблюдал за массивами. Один глаз на рейнджера - второй на код. За вынужденным косоглазием его и застал освободившийся Натан Семенович. Доктор Склифосовский промокнул лоб носовым платком и тяжело опустился в соседнее кресло с Николаем:
        - Выкрутились… Пока что… Сказал им, что демонстрация симуляции Кречета без тебя невозможна, вроде отстали. А это что?
        Доктор Склифосовский обратил внимание на экран, на котором рейнджер вдруг замер и сдернул со спины лук. Мужик начал оглядываться по сторонам, не сходя с места; стрела легла на тетиву, и Натан Семенович не успел заметить, когда рейнджер выстрелил в пустоту и снова схватил стрелу. Доктору Склифосовскому показалось, что звук игры отключили, но когда персонаж вскрикнул, Натан Семенович понял, что в лесу рядом с Бишопом стояла полная тишина, прерываемая лишь голосом рейнджера.
        - Покажись, тварь!
        Снова щелкнула тетива, а Коля прилип к экрану, не сводя глаз со строчек кода.
        - Ну же! Выходи… - прорычал рейнджер, но не успел договорить и захлебнулся собственным криком.
        Натан Семенович смотрел, как пространство около рейнджера вдруг затрещало, словно рвущаяся материя, и - ученый не поверил своим глазам! - из груди рейнджера вдруг вырвались длинные черные щупальца. Со змеиной скоростью они обвили его торс и ноги, становясь все гуще и толще…
        - Бишоп из Дозора Редфэллоу… Безбожник, неверящий ни в кого и никому… - сотрясая тело, из груди вырывались все новые и новые отростки, пока рейнджера совсем не стало видно за ними, и наконец наружу вылезло их главное скопление - черное бесформенное тело со множеством глаз. Словно клубок змей, щупальца монстра непрестанно шевелились, поглотив пленника, а глаза чудовища вращались во все стороны, как у хамелеона, перебравшего энергетика.
        - Ну и срань… - пробормотал Николай, бросив мимолетный взгляд на симуляцию, и снова вернулся к коду.
        - Словно дьявол из преисподней… Смотрит прямо в душу, - поежился Натан Семенович, глядя на монстра.
        Откуда из скопления кишащей черноты донесся крик рейнджера, отвлекая ученого от разглядывания десятков глаз, и нечеловеческий голос, словно сотканный из сотен других голосов, окончательно разорвал тишину:
        - Бишоп, урожденный Аякс, ты захотел нарушить данные тобой слова?
        - Пр-ровались в Обливион, тварь. Ты мне не хозяин! - прокричал из глубин темноты рейнджер.
        - Ты дал три слова, Бишоп из Дозора Редфэллоу… Ты дал слово встретить путника из другого мира, и ты сдержал его. Ты дал слово охранять и помогать путнику из другого мира, и ты ушел от него. Ты нарушаешь свое слово?!
        - Гори в своем аду… - донесся сдавленный всхлип, и кишащая темнота содрогнулась - похоже Бишоп еще нашел в себе силы сопротивляться. - Ты мне не хозяин…
        - Как ты не хозяин своим словам, Предатель из Невервинтера, - ответили ему сотни голосов, - ты подчинишься данному тобой обещанию, ведь я вижу твои страхи… Я чувствую твое желание смерти… Я слышу вину, что гложет тебя изнутри… Я не подарю тебе покой. Я - Хермеус Мора - заберу-забрал тебя в Апокриф, где начертаю Судьбу куда худшую, чем прочим Искателям Истины.
        Комок щупалец замолчал, а Натан Семенович затаил дыхание, боясь пропустить хоть слово.
        - … Бишоп-Безбожник, Неверящий ни в кого и никому, ты выбираешь сторону победителя, так признай мою власть и исполни свое обещание. Найди и помогай Путнику из Иного мира, пока не настанет срок. Ты согласен…
        Доктор Склифосовский с потрясением наблюдал, как щупальца вдруг развеялись невесомым дымом, и рейнджер обессилено распластался на земле. Похоже, демон решил, что с пленника достаточно одной только профилактической беседы. Снова послышался треск пространственной материи, и брешь на груди рейнджера закрылась, не оставив после себя и следа.
        - Вот те на-а… - протянул Натан Семенович. - Я как-то забыл в подвале перебрать картошку перед посадкой, так у нее такие же отростки торчали… Слава нейронам, я ей ничего не обещал.
        - Получилось! - вдруг воскликнул Николай, чем заставил Натана Семеновича подпрыгнуть на стуле.
        - Коля!
        - Натан Семенович, спокойно. Кажется, у меня есть догадки насчет сбоя в игре.
        Доктор Склифосовский тут же позабыл про демона и рейнджера, придвинулся к Николаю:
        - Ну-ка, ну-ка…
        Программист отключил прямую трансляцию за рейнджером и поставил запись его рандеву с Хермеусом Морой, на соседний экран вывел код.
        - Ольга натолкнула меня на одну идею: мы совсем забыли про этого непися - Бишопа. Мы думали, что программа дурит после появления доктора Витальевой, но! Бишоп-то оказался там первым и встречал ее уже на месте… Почему? Как персонаж из другой игры появился в Скайриме, если мы не ставили никаких дополнений? А вот как! Игра начала жить своей жизнью, еще до доктора Витальевой, и тут я задумался. Что если этот Бишоп - это первый прецедент, когда игра пустилась в самоволку? Значит ошибка может быть заложена в коде этого персонажа. Я разобрал его по частям и блокам, проверил всё и нашел след, ведущий вот к этому вот плоду запретной любви осьминога и многоглазого хамелеона, - Коля указал на демона, который пытал на записи Бишопа. - И когда эта хрень начала вылазить из его туловища, догадайтесь что произошло?
        - Игра снова изменилась сама по себе? - начало доходить до Натана Семеновича.
        - Именно! Этот даэдра каким-то образом связан с изменением не только в Скайриме, но и в нашей программе. Как он может влиять на симуляцию?
        - Коля-я, ты голова! - Натан Семенович от избытка чувств соскочил и растрепал и без того взъерошенную шевелюру программиста.
        Довольный Николай поправил вечно съезжающие очки и потер ладони:
        - Теперь есть куда копать! Я эту хтонь по битам разберу, но доберусь до сути!
        - Молодец! - похвалил доктор Склифосовский, но тут же посерьезнел, - Коля, нам надо сообщить Анне об этой «картошке с отростками». Пока ты смотрел на код, я смотрел на видео, и скажу тебе, этот рейнджер и демон, сидящий в нем, совсем не внушают доверия…
        - Опять связь через Стену?
        - Других вариантов нет…
        Оба ученых тяжело вздохнули и посмотрели на карту Скайрима в поисках ближайшей стены Слов. Осталось дело за «малым»: заманить доктора Витальеву к источнику нордской силы…
        ***
        Бишоп брел обратно к Айварстеду. Он не надеялся уйти от даэдра; знал, что демон следит за ним, но… он не предполагал, что слова про «Апокриф внутри» можно понимать буквально… Еще раньше рейнджер хотел добраться до Карнвира, вытащить своего волка и затеряться где-нибудь на просторах Скайрима, но теперь любой побег был бессмысленен. Бишоп не хотел, не желал смерти, но если приходилось выбирать между рабством у даэдра и смертью - выбор был очевиден.
        Однажды рейнджер уже был мертв. Еще там, в Невервинтере. Он пытался сбежать из подземелий Короля Теней, когда начали рушиться стены. Бишоп не помнил ничего о самой смерти: до нее всюду стоял грохот, под ноги падали камни, и когда один особенно большой рухнул сверху, Бишопа просто не стало. Так ему тогда казалось, пока Келемвор - Бог Мертвых - не привел его на суд.
        Келемвор… Проклятый напыщенный недоумок, решил, что заточение в Стене Неверующих - достойное наказание для рейнджера. Да Бишоп смеялся, когда его душа все больше погружалась в хаос из тысяч голосов таких же безумцев, как он. Его ждали долгожданное забвение и пустота, но Судьба, Боги или одна, ведомая ими, женщина сыграли с ним злую шутку.
        Рейнджер не верил ни в кого и никому. Никогда не кланялся. Только не он! Ни королям, ни лордам, ни женщинам, ни богам - никому, только так он мог быть свободен. И только от смерти ему не удалось уйти. Подумать только! Лучший следопыт Невервинтера, всю жизнь преследовавший лишь свободу, почти нашел ее в Стене Неверующих, но даже оттуда его выдернула эта Носительница Осколка. Кто ее просил?! Бишоп смирился со своей судьбой, смеялся в лицо Носительнице, которая искала способы вытащить его из Стены, но он недооценил силу ее чувств. Снова. Она нашла способ, и, не спрося Бишопа, вернула его обратно в подлунный мир. Сломанный, обязанный ей жизнью и снова закованный в цепи обязательств. Несколько лет совместных бесцельных скитаний, и он готов был возненавидеть свою спасительницу, лишившую его свободы. Через неделю Бишоп с Карнвиром сели на случайный корабль и, не прощаясь, отплыли на встречу новым землям, которыми оказались скалистые берега Скайрима. Рейнджер надеялся найти здесь свое забвение, а нашел проклятый клубок щупалец и еще одну бабу, решившую, что его, Бишопа, можно приручить и привязать к        Рейнджер застонал от бессилия. Ноги еще слабые после объятий с отростками даэдра, подогнулись, и мужчина упал на колени.
        - «Дал слово»… Ты вырвал из меня это слово, тварь… - всхлипнул он и поднял потухший взгляд на показавшиеся вдалеке крыши Айварстеда, - помогать еще одной «героине», как же это… Ох… Как… Ха-х. - Бишоп не выдержал и глухо рассмеялся над собственной судьбой. Он смеялся и смеялся, пока хриплый, как карканье воронов, смех не сорвался на крик: - С-сука-а! - заорал он, ударил по земле кулаком. - Тва-арь!
        Он бесновался и бесновался до самого рассвета, пока вся злость на даэдра, Пит и на самого себя не ушла вместе с утренним туманом. Бишоп остался без сил. Еле поднялся и, пошатываясь, направился в деревню - вряд ли дова и курица ушли далеко. Он добрел до первого дома - фермы с раскуроченным курятником на заду - и вышел на главную улицу. При свете дня Айварстед уже не казался таким угрюмым и жутким: люди занимались своими делами и даже выглядели бодрее обычного: шутили, где-то даже смеялись. Бишоп уловил обрывки разговора о том, что теперь, с воскресшим нордским героем Гейрмундом-тащ-генерал-лейтенантом-Кречетом, жизнь обязательно должна наладиться, и никакие нашествия медведей и нападения дракона уже не страшны. Рейнджер устало мотнул головой, еле поправил сползающий заплечный мешок и ввалился в таверну.
        Бишоп был настолько измотан, что даже безумная по своей необычности картина, не смогла хоть сколько-то его удивить и вызвать малейшие эмоции. На лавке сидела Пит, чинно сложив руки на коленях, и пялилась в пустоту, а перед ней, с трудом удерживая в ключе увесистый медальон, сидела курица и раскачивала цепочку. Рейнджер грохнул об пол мешок, устало повалился на соседнюю лавку. Курица вздрогнула, а Пит вдруг всхрапнула, медленно моргнула и принялась сонно тереть глаза:
        - Анна Абрамовна, вы опять уснули! Мы пробуем сеанс гипноза уже третий раз, и каждый раз вы просто спите с открытыми глазами. Спасибо, что в этот раз хотя бы не храпели…
        - Очевидно, гипноз на меня не действует. Зато я выспалась на три дня вперед. О… - она только сейчас повернулась и заметила серого, заляпанного грязью и жухлой листвой Бишопа. Рейнджер перехватил ее ничего не выражающий взгляд и едва смог выдавить кривую ухмылку.
        - Паршиво выглядишь, - Пит забрала у курицы медальон и отдала его трактирщику, разделывающему за прилавком козлиную тушу.
        - Зато ты свежа, как утренняя роса…
        Она с недоверием покосилась на рейнджера. Минуту о чем-то размышляла и, тяжело вздохнув, выпросила у трактирщика тарелку каши, кусок пирога и кружку козьего молока. Все это дова поставила перед рейнджером и, не говоря ни слова, отправилась в соседнюю дверь, где находились комнаты для постояльцев. Бишоп, не веря своим глазам, осторожно взял ложку. Принюхался. Ядом не пахло. Решив, что будет размышлять над загадками в голове этой женщины позже, он жадно вгрызся в пирог, прихлебывая его молоком.
        Когда еда стала заканчиваться, а треск за ушами перестал быть таким громким, Бишоп уже не торопясь доедал остатки каши, улавливая разговор Пит и ее курицы из комнаты:
        - … Анна Абрамовна, вы меня удивляете. О вас отзывались как о человеке крайне рассудительном…
        - Правда что ли? - в голосе Пит послышалась ирония.
        - Вообще-то нет, но вы всегда руководствовались логикой, пусть и скрытой остальных. А тот факт, что вы кормите этого персонажа-предателя не укладывается в голове. Вы что же… Решили дать ему второй шанс? И это после его истории?
        Бишоп перестал есть и навострил уши. Еще по дороге в Айварстед он думал чем оправдать собственный побег и как снова втереться в доверие к Пит. И сейчас, кажется, настал решающий миг…
        - Проблема не в его истории, - ровно отозвалась дова, - и даже не в его характере или манерах. Проблема в том, что люди ждут от Бишопа чего-то ему не свойственного, а потом разочаровываются, когда мужик ведет себя по-своему. Проще говоря: их ожидания не совпадают с его реальностью. Я же от него ничего не жду…
        - А как же предательство прошлой героини? Вдруг он и нас предаст?
        - Очень может быть, - спокойно отозвалась дова, - но я предпочитаю решать проблемы по мере их поступления.
        - А я предпочитаю все планировать… - мрачно прокудахтала курица.
        - Значит, из нас выйдет неплохой тандем…
        Они продолжили болтать о каком-то эксперименте, о том, что надо найти замену гипнозу и еще неизвестных Бишопу вещах, а рейнджер молча переваривал кашу и услышанное из соседней комнаты. Он уставился перед собой и пытался понять, что только что произошло. Не получалось. Либо эта дова спятила, либо… Нет, Бишоп, не мог предположить что-то еще. Даже зная его историю - курица наверняка постаралась и рассказала все без утайки… - Пит не собиралась чинить расправу. Что твориться в голове у этой женщины?
        Словно прочитав его мысли, из-за угла высунулась дова и коротко свистнула, привлекая внимание рейнджера:
        - Тебе еще нужно спасать твоего друга?
        Бишоп лишь коротко кивнул.
        - Хорошо, - Пит почесала кончик носа, - через час предлагаю выдвигаться: я соберу вещи, а ты можешь сходить на задний двор к бочке с водой, окунуться. А выспишься в дороге - повозка уже готова.
        - Стой, - рейнджер сделал над собой усилие, поднялся и подошел к женщине, возвышаясь над ней на целую голову. - Зачем я тебе? Уж не греть постель, это точно… Или ты решила не бороться со своими чувствами, а дать им волю? - «как сделала бы Носительница» подумал Бишоп и усмехнулся.
        - Не льсти себе, «златоглазка», - поморщилась Питикака, - чувства переоценивают, а другого хорошего лучника найти трудно.
        Она поднялась на цыпочки, потрепала рейнджера по щеке и, гордо вскинув подбородок, вышла из таверны, насвистывая на ходу какую-то незатейливую мелодию. Бишоп глядел ей вслед, пока двери на закрылись, а за спиной не послышалось громкое покашливание. Рейнджер развернулся, но никого не увидел.
        - Я здесь, - донеслось недовольное снизу.
        Бишоп опустил глаза и наткнулся на подозрительный взгляд рыжей курицы.
        - По какой-то причине Анна Абрамовна решила тебе довериться, непись, но не я. Я с тебя глаз не спущу.
        - Не боишься угодить на вертел? - не сдержался рейнджер.
        - Я бы на твоем месте попридержал язык, непись, - распушила перья курица, - а то следующий твой пирог может оказаться с особой приправой, вкуса которой ты еще долго не забудешь…
        Глава 11. Контактный зоопарк
        Гипноз не сработал. Точнее сработал, но не так как планировалось: я хорошо выспалась, но погрузиться нужный медитативный режим не удалось, и мои воспоминания по-прежнему играли со мной в прятки. Мы втроем, со спящим Бишопом и мрачным Кречетом, тряслись в телеге по дороге в Рифтен, и я расспрашивала генерал-лейтенанта о своей биографии. Сначала Кречет долго отмалчивался, а потом и вовсе заявил, что перед погружением получил четкие инструкции не раскрывать некие подробности моей жизни. Мне ничего не осталось, как смириться. Возможно, намеренная утайка нужна, чтобы свести к минимуму риск протащить из прошлого не только воспоминания о школе или название любимого фильма, но и разные фобии, комплексы, привычки нехорошие и детские травмы. К тому же простой пересказ моей биографии не помог бы восстановить память: будут работать не те участки головного мозга. Нет в этом никакого эмоционального вовлечения… Минутку… Ну, конечно. Эмоциональное вовлечение!
        - Генерал Цып!
        От моего вопля всполошилась курица и вздрогнул спящий на лавке рейнджер:
        - … только не щупальца! - он подскочил, сжав в руке кинжал.
        - Хентай приснился? - не смогла сдержать язык за зубами.
        Бишоп обвел телегу ошалелым взглядом, сфокусировал на мне взгляд, смачно выругался и снова улегся на лавку, с головой накрывшись спальником. Генерал-лейтенант смерил его долгим взглядом и, неловко перебирая крыльями, забрался ко мне на сидение.
        - Анна Абрамовна, нам стоит обсудить два вопроса. Первый: нужно определить командующего операцией - это буду я. Второй: попрошу обращаться ко мне по уставу «товарищ генерал-лейтенант».
        - Вы меня, конечно, извините, но что-то я не вижу у вас погон.
        - Поверьте, мои погоны впечатлят любую женщину. Когда вернёмся, я их вам покажу…
        - Простите меня, тащ генерал-лейтенант, я слишком долго находилась в обществе вот этого вот озабоченного мужлана, - я кивнула на спящего рейнджера, - мы ведь сейчас по-прежнему говорим о звездах и звании?
        - Разумеется. А вы про что подумали?
        Я посмотрела на нахохленную курицу и поняла, что шутить товарищ Кречет не склонен. Из моей груди вырвался усталый вздох:
        - Не согласна я с вашим самоназначением на должность командующего операции. «Погоны» у вас может и большие, но в симуляции у меня больше опыта…
        - А ведение операций и планирование…
        Дальше генерал Цып долго и весьма занудно распинался о том, почему он должен был главным в группе. Я была с этим категорически не согласна.
        - … вы даже не имеете ученой степени…
        - … эксперимент подчиняется военному ведомству…
        - … но я отвечаю за психиатрию, и если вы…
        - … гражданка Витальева, вы помните, что нарушили уйму протоколов, и в моей власти вас подвести под трибунал…
        - … да ты же курица. Тебе под силам подвести меня только под пищевое отравление!
        - … а вот это я вам припомню, Анна Абрамо…
        Началась нешуточная баталия, и на ум начали приходить доводы в пользу куриного бульона, но тут рейнджер не выдержал, проснулся и загнул матюк обоим:
        - Так, недоумки, - Бишоп вырос над нами, как небоскреб рядом с пятиэтажкой и курятником, - я не верю в богов, но клянусь святыми сиськами Кин, если вы не захлопните рты, я свяжу обоих и затолкаю вам в пасти ножные обмотки, которые ношу уже неделю. Если дорога жизнь - сидите молча.
        Я невольно опустила взгляд на сапоги рейнджера и захлопнула рот. Пусть генерал думает, что хочет, но мне-то было известно, что я - Мозг операции, а Бишоп по-прежнему ее Сила. Кем станет Кречет - пока не известно.
        - Значит, так, непись, - курица забралась на спинку сидения, чтобы быть повыше, и ткнула крылом в сторону рейнджера, - твое слово здесь ничего не стоит. Это раз. Носил обмотки неделю? Да я в нашей армии видал портянки и похуже - это два. Так что заруби себе на но…
        Генерал не успел договорить, как Бишоп одним движением сгреб птицу и сжал ее голову так, что я переполошилась: как бы не убил ненароком… Но возмущенное гудение из-под пальцев рейнджера, подсказывало, что генерал очень даже жив. Бишоп одной рукой вытащил из мешка сменную рубаху и яблоко, ловко спеленал генеральское туловище в тряпки и насадил яблоко на птичий клюв. Я даже восхитилась изощренности смекалки…
        - Жива твоя курица, - хмуро бросил рейнджер и закинул возмущенного генерала в угол повозки.
        - И на том спасибо, - поблагодарила я и прикусила язык, помня об угрозах.
        Рейнджер взглядом пришпилил меня к месту и снова улегся на лавку, но наш спор окончательно спугнул его сон. Бишоп еще какое-то время поворочался, наконец не выдержал и поднялся. Не говоря ни слова, он зашвырнул лук на спину и выпрыгнул из телеги. Видимо, решил проветрится…
        Дождавшись, когда стихнут шаги, а мы отъедем подальше от того места, я поднялась с лавки и подошла к спеленутому, как капуста, Кречету. Генерал-лейтенант к этому времени уже замолчал, но что-то мне подсказывало, что с судьбой он не смирился и молча строил планы мести. Присев на корточки возле птицы, я осторожно вытащила его из-под лавки:
        - Ну вот, товарищ генерал-лейтенант Кречет, вот поэтому вы и не можете быть руководителем группы. Предлагаю вам почетное место координатора планов, а принятие решений выносить на общее голосование.
        Птица что-то недовольно промычала басом, и я, спохватившись, аккуратно стащила яблоко с клюва.
        - Доктор Витальева, вы… Он… Я ж его… - Кречет надулся, напыжился, и, казалось, что его сейчас разнесет на атомы от возмущения, но курица справилась с собой, медленно выдохнула и тряхнула гребешком, - согласен на перенос голосования о назначении…
        - Договорились, - просветлела я.
        - … и развяжите уже меня. Как-то мне не хорошо…
        Опасаясь за своего пернатого товарища, я освободила его от тряпок и дала попить воды из фляги. Кречет сделал несколько глотков и, мотнув головой, устроился на дне телеги, поджав под себя лапки. Справившись о его самочувствии еще раз и получив невнятное раздраженное бормотание, я махнула рукой и вернулась на свое прежнее место за спиной возницы. Есть о чем беспокоиться и помимо Кречетова здоровья. В конце концов я - не орнитолог.
        Вытащив наружу дневник, записала туда подробности о нашей миссии и дополнила пробелы в своих теориях. Кречет не мог рассказать о некоторых фактах моей биографии, значит, надо использовать остальные. Какие-то воспоминания, которые найдут отклик в душе. Я опустила взгляд на строчки в дневнике, и перекрестье сместилось вслед за ним. Прошло всего несколько дней, как появился курсор в поле зрения, а я уже настолько привыкла к нему, что не замечала. Если Кречет не врет, то я забралась в виртуал, чтобы найти остальных подключенных, вернуть им память и открыть загруженные интерфейсы. У меня же это сработало? Сработало. После того, как меня настигла волна воспоминаний, запущенная стрессом. Что же будет, если немного поднажать в этом направлении?
        - Генерал-лейтенант, - снова позвала я Кречета, но ответа не последовало.
        Если бы курицы могли менять цвета, то Кречет был бы зеленым. Он сидел на дне телеги, выпучив глаза, и с трудом сдерживался.
        Я забеспокоилась:
        - Тащ генерал-лейтенант, с вами все в порядке? Вы как-будто сейчас лопнете. Я, конечно, доктор, но не врач: птиц лечить не умею…
        - Все! Больше не могу! - курица вскочила, озираясь по сторонам, - который тут мешок этой неписи?
        Я кивнула на оставленный рейнджером рюкзак.
        - Ох, мать моя армейка, с дороги!
        Кречет, судорожно маша крыльями, подпрыгнул и с размаху вломился в открытый мешок. Послышались сдержанные матюки и копошения: что там творил генерал-лейтенант, я не видела, но про себя сделала заметку, что злить Кречета не стоит. Мстительный оказался. Интересно, как на это отреагирует Бишоп…
        Я отложила дневник и решила немного отвлечься от дороги, загадок и «высоких» отношений рейнджера и курицы. Нехай сами разбираются. Дотянувшись до своего мешка, вытащила прихваченную из таверны лютню двух бардов, за которую я выбила нам пиар-кампанию в позитивном ключе. Пока Кречет пакостил в мешке рейнджера, а сам рейнджер выпускал пар где-то на свободе, я оглядела инструмент: по виду странная смесь гитары и домры. От нечего делать подергала струны - лютня оказалась безбожно расстроена. Покрутив колки, я подтянула первые струны, и пальцы сами собой встали на гриф. Святые нейроны! Я умею играть? Видимо мышечная память оказалась устойчивей, чем обычная. Первый взятый аккорд жутко резанул по ушам, и я попробовала поставить пальцы по-другому: в конце концов тут восемь струн, а не шесть привычных. Наконец, прозвучал стройный ряд. Глядите-ка, можно приноровиться. Я полностью настроила под себя инструмент и, кое-как пристроив пальцы на место, сыграла первое трезвучие. Кажись, дело пошло. Так, что там у нас…
        Я прокашлялась:
        - Белый снег. Серый лед…
        - Это что за…! Что за хрень?! Мать вашу, что это было?! Господь всемогущий!..
        Громкий ор из Бишопова мешка едва не вырвал лютню из моих рук.
        - Незачем так орать… Может, я еще плохо играю, и немного фальшивлю, - помрачнела я, - так ведь нужно время, чтобы привыкнуть. Здесь все-таки не шесть струн, как на простых гитарах, а восемь…
        Из мешка вылетел взъерошенный Кречет и разразился могучей бранью. Даже мне с докторской степенью было сложно понять некоторые выражения. Это было похоже на что-то из армейских проклятий, смешанных с криком разъяренных бандюков из подворотни и ором раненого бизона. Из контекста удалось разобрать, что моя игра и жалкие попытки пения никак не связаны с гневом и болью товарища Кречета. Курица громко кудахтала, грозила в небеса проклятиями и обещания добраться до двух шимпанзе, по ошибке надевших лабораторные халаты. Спустя какое-то время товарищ генерал выдохся и как-то жалко всхлипнул.
        - Тащ генерал-лейтенант… Максим Борисович, - мне даже стало жалко курицу, - с вами все в порядке?
        - Я не хочу об этом говорить…
        - Точно? По-моему, вы сейчас только об этом и говорили…
        - Так, я не понял: кто освободил этот комок никчемных перьев?.. - Телега качнулась под весом запрыгнувшего рейнджера.
        О-о, сейчас начнется. Явился - не запылился…
        Бишоп, внезапно вернувшийся с охоты выглядел бодрее и свежее, чем до этого. Телега не останавливалась ни на минуту, а рейнджер умудрился ни только не отстать от нас, но и принести добычу. Он бросил под ноги двух убитых зайцев и велел вознице сворачивать к обочине. «Привал» прозвучало из его уст весьма многообещающе.
        - Эй, курица. Тебе повезло, что я подстрелил куропатку для перьев, - Бишоп взял свой мешок и полез за разделочным ножом.
        Я зажмурилась…
        - Не понял…
        Приоткрыла один глаз.
        - … кто засунул яйца в мой мешок? Эй, они еще теплые…
        Я перевела взгляд на Кречета. Сложно прочитать эмоции курицы, глядя на глуповатое выражение ее глаз, но бьюсь об заклад, что во взгляде Кречета было столько боли и страданий, что я только шумно втянула воздух и закусила губу, чтобы не заржать в голос. Мять меня за алгоритмы… Когда-нибудь это должно было случиться…
        - Погодите, - начало доходить до Бишопа, - это же…
        Он округлил глаза, медленно повернулся к генерал-лейтенанту. Кречет набрал воздуха в грудь и подбоченился, насколько это вообще было возможно сделать птице:
        - Все верно, непись. Ты держишь мои яйца…
        Все! Я больше не могу! Святые нейроны-ы… Я подвывала на одной ноте, ржала во весь голос, хлопала себя по коленкам и рыдала от смеха. И не я одна: извозчику стоило гигантских усилий не поворачиваться к общему бедламу и смотреть перед собой, хотя его плечи тряслись от немого хохота.
        А генерал-лейтенант - не промах! Так повернуть ситуацию в свою пользу.
        - Я сейчас твои кишки буду держать… - на Бишопа было страшно смотреть, и я поняла, что надо спасать яйца (и Кречета), пока в пылу гнева их не раздавили. Вскочив с места, перегородила Бишопу дорогу собственной грудью:
        - Отдай яйца, - я выхватила их из рук рейнджера, - зря что ли тащ генерал-лейтенант тужился и откладывал их. Я себе яичницу сделаю…
        - Анна Абрамовна!
        - Поздно, тащ генерал-лейтенант. Как говорится, яиц в мешке не утаить…
        Бишоп зло попыхтел еще пару минут, но бросив на меня какой-то обреченный взгляд, коротко выругался и наорал на возницу, что телега до сих пор не встала на привал. Лошадь тут же свернула в сторону, и мы всей гурьбой вывалились на опушку редкого леса. Злобно шипя себе под нос, рейнджер быстро притащил здоровую сушнину и принялся за разделку заячьих туш, а я кое-как разожгла костер.
        Солнце едва подходило к зениту, когда рядом с телегой начали плыть запахи жареного мяса. Я получила жилистую ногу, Кречет булкой хлеба между глаз, а Бишоп остальное забрал себе. Он ел молча, бросая на нас ненавидящие взгляды, а я невозмутимо достала котелок, плеснула в него воды из фляги и поставила вариться Кречетовы яйца. Не пропадать же добру… Пока рейнджер с Кречетом делали вид, что игнорируют друг друга, и только перестреливались угрюмыми взглядами, я свистнула кусок мяса и отнесла вознице, за что мужик был мне по-человечески благодарен. Этот дядька не бросил нас перед пугающим Айварстедом, а дождался всю сумасшедшую компанию. Честно заслужил.
        Мы еще посидели немного у костра, и когда рейнджер поднялся, демонстративно приспуская штаны, чтобы затушить костер «по-пионерски», я поспешила отвернуться и собрать остатки готовой еды. Кречет вертелся под ногами, но молча. Не командуя и не давая ценных указаний, видимо, его куриная ипостась немного сбила генеральский гонор.
        - Я кое-что заметил, - Бишоп впервые подал голос за весь привал, - когда был на охоте. Есть следы людей и даже следы от колес на западе недалеко отсюда. Я бы забрел дальше, но тогда не успел догнать вас.
        - И что там? - я закинула молчаливого Кречета в телегу.
        - Там может быть притон, который мы ищем, - рейнджер подошел ко мне, затягивая шнуровку на штанах. - Здесь я видел Карнвира в последний раз. Бьюсь об заклад, тот притон, к которому я обнаружил следы - это и есть место, где его держат.
        - Значит, мы идем спасать твоего друга? - заключила я, - сейчас?
        - А у тебя другие планы? - зло бросил рейнджер. - Карнвир сидит в клетке и эти подонки заставляют его участвовать в боях. Может, с ним уже что-нибудь сделали…
        - О, хмурый рейнджер может испытывать к кому-то теплые чувства, - я вскинула брови и заработала мрачный взгляд.
        - Только к нему.
        - Ясно. Но, погоди… - в задумчивости сама не заметила, как начала кусать губу, - если все пройдет удачно, то наша сделка будет выполнена, так?
        - Да. - Немного помедлив, ответил Бишоп и пристально уставился на меня. Словно проверяет, паршивец, переполняют ли чувства к нему. Ага, держи карман шире…
        - Хорошо, - невозмутимо заключила я и, дав знак Кречету слетать с телеги, направилась к вознице.
        Тот закурил очередную самокрутку, когда объясняла ему, что наш путь дальше пойдет пешком. Мужик пожал плечами, сказал, что все равно поедет в Рифтен, и если мы будем там, то обращались только к нему, ибо он «ну давно так не смеялся». Я усмехнулась, вытащила кошелек из рюкзака и отсчитала ему положенную премию. Возница наотрез отказался брать «чаевые» и, когда Бишоп уже стоял, сжимая в руках лук, а Кречет задумчиво глядел на запад, мужик окликнул меня напоследок:
        - Я много кого возил за всю жизнь, но таких как вы героев встретил впервые… Храни тебя Талос, довакин Питикака и твоих друзей. Сдается мне, я еще не раз услышу о вас…
        Он коротко по-доброму улыбнулся и, свистнув, стегнул уже было задремавшую лошадку. Я стояла на дороге; поправив мешок, повернулась к мужикам:
        - Ну что, идет творить первые подвиги?
        Сухие листья тихо шелестели под моими башмаками. Рейнджер, как всегда, шел бесшумно. Я брела за ним и могла увидеть редкое явление «Бишопа-профессионала». Он бежал легко и неслышно. Дыхание не сбилось ни на йоту, а сильное тело, годами тренированное такими пробежками, работало словно идеально смазанный механизм. Точно и размеренно. Невольно залюбовалась им. Рейнджер иногда останавливался, опускался на колено и рассматривал одному ему понятные следы. Где-то подберет упавший каштан, где-то принюхается к утоптанной земле, а что-то даже попробовал на вкус. Он читал местность как открытую книгу.
        Я шла за ним, не задавая вопросов, Кречет тоже помалкивал, сидя в моем рюкзаке и высунув голову, как перископ у подлодки. Надо будет придумать ему более удобное место: например посадить на плечо вместо пиратского попугая-матершинника. Плюс сто очков к крутости. Задумавшись, я врезалась в рейнджера, на что тут же получила злобное шипение:
        - Смотри куда прешь, растяпа. Нам повезло, что до пещеры еще пол-мили и тебя не заметили.
        - Извини, - пробормотала я, собираясь впредь быть более сосредоточенной.
        Дальше шли молча, и через некоторое время Бишоп дал знак присесть за камень. Бросив мне за спину короткий взгляд, выругался, что нормальное оружие так и не добыли, на что я шумно прочистила горло - основное оружие теперь всегда со мной. Рейнджер коротко усмехнулся и согласно кивнул. Он велел нам сидеть за валуном, а сам тихо растворился в ближайших кустах.
        - Анна Абрамовна, - заворчала курица мне на ухо, - вам не кажется, что вы слишком доверяете этой неписи? Возможно, он уже сейчас сбежал в противоположном направлении.
        - Тихо, - шикнула я на тащ генерала, - слушайте.
        Послышался один щелчок и громкий скулеж. Второй - хрипяще-булькающие звуки. Третий, и снова скулеж. Я загибала пальцы в подсчете убитых врагов, пока рядом не нарисовался рейнджер с луком в руках.
        - Готово. - Мужик даже не запыхался! Вот это я понимаю, сила привычки и мастерство. - У входа чисто. Внутрь идем тихо: сначала я, вы за мной. По моей команде кричи огнем.
        Я кивнула. Инструкции вполне логичные и понятные. Бишоп развернулся и, пригибаясь, вышел из-за камня, мы следом. У входа в пещеру стояли большие клетки с волчьими трупами внутри, недалеко от них лежал мужик с окровавленным горлом: его рука судорожно сжалась на рукояти топора, да так и застыла; пустой взгляд вперился в небо. Мы прошли мимо, и генерал-лейтенант прицокнул языком:
        - Неплохо… - еле слышно раздалось у меня над ухом.
        Я отвела взгляд от трупа. Хотя мозг объяснял мне, что это всего лишь симуляция, и «неписей» (как выражался генерал-лейтенант) не стоит считать за живых и настоящих людей, но зрелище всё равно было то еще.
        Мы зашли в темный ход пещеры, который широким и пологим склоном уходил вниз. А Бишоп был прав: сюда телега пройдет без проблем; видимо, бандюки доставляли грузы на лошадях. Рейнджер, тихо ступая, спускался все ниже, а я неслышно вытащила кинжал из ножен. Вдруг Бишоп вскинул лук, красное оперение его стрелы мелькнуло на доли секунды и скрылось в темноте - послышался звук упавшего тела.
        - Четыре, - продолжила считать про себя.
        Рейнджер замер на месте, к чему-то прислушиваясь. Даже я со своим человеческим слухом уловила копошение неподалеку. Какое-то поскребывание и тонкий плач?
        - Карнвир? Ах, ты мохнатый паршивец…
        Бишоп, не опуская оружия, прошел вперед и проверил примыкающий коридор. Все было тихо. Когда глаза привыкли к темноте, я заметила, что рейнджер стоял у высокой металлической клетки, внутри которой сидел гигантский волк. Зверь, опознав рейнджера, поднялся на четыре лапы и тихо, едва слышно поскуливал. Его скулеж я и приняла за плач.
        - Погоди, братец, сейчас я тебя вытащу, а потом надаю по ушам, мохнатый недоумок.
        Так вот она какая любовь «по-Бишопски». Погодите, он сказал «братец»? Так это и есть его друг, которого нам надо спасти?
        - Почему ты не сказал, что твой кореш - это волк? - зашипела я, как закипающий чайник.
        - Разве? - наигранно вскинул брови рейнджер. - Похоже, забыл. А что? Боишься большого и серого волка, красотка?
        - Да у меня в мешке курица-генерал, как по-твоему мне не переживать? У нас конфликт интересов!
        - Мне мой волк дороже, чем твоя курица, так что плевать я хотел на всякие конфликты, - Бишоп присел на корточки возле большого амбарного замка, висевшего на дверя клетки, и принялся ковырять его ножом. - Последи за проходом. Если кто-то высунется - крикни огнем.
        - Я сейчас на тебя крикну огнем, дубина. Скажи своему волку, чтобы даже не смотрел в сторону генерал-лейтенанта…
        - Я польщен, доктор Абрамова, что вы так меня защищаете, - вклинился Кречет, - но я, как боевой офицер могу и сам за себя постоять.
        - Да успокойтесь вы оба - Карнвир даже не посмотрит в сторону дохлой курицы. Так ведь, приятель?
        Волк стоял на месте, нетерпеливо перебирая лапами и не сводя преданного взгляда с рейнджера. Такая любовь, елки… Я не выдержала, глядя на тщетные попытки рейнджера отковырять замок, и отодвинула его плечом:
        - Последи за проходом, - бросила, вынимая из кармана свиснутые еще в Хелгене отмычки.
        Присела на корточки и наклонилась к замку. Стараясь разглядеть зубцы внутри, едва не заработала себе вывих обоих глаз, как вдруг курсор снова напомнил о себе: перекрестье мигнуло, и снизу появилась надпись «Открыть замок. Уровень: новичок». О как! Каких еще чудес я не знаю о своем зрении? Засунув отмычку и тонкое лезвие ножа, я осторожно начала вращать инструменты, стараясь нащупать внутренние язычки. Наконец, послышался легкий щелчок. Дужка замка отошла в сторону, и я едва успел убраться с дороги, как черное мохнатое торнадо снесло двери: волк поднялся на задние лапы, став с рейнджером одного роста, и принялся вылизывать ему лицо. Бишоп раздраженно отмахнулся от летящих слюней:
        - Карнвир, шерстяной недоумок, как ты позволил этим убогим калекам схватить себя? Растерял мозги и снова превратился в зеленого щенка? - Бишоп шлепнул открытой ладонью по волчьим ушам, отчего зверь тут же опустил голову и виновато поджал хвост. - Бестолочь. Жрать хочешь?
        Волк тряхнул головой, не сводя преданного взгляда с рейнджера.
        - Сейчас найдем тебе что перекусить. Пара глоток и подколенных жил, думаю, хватит. Ну что, засранец, пошли на охоту, - весело закончил Бишоп и посмотрел в нашу сторону, - сейчас отомстим. Надо зачистить пещеру от этого притона. Жги во все стороны, а мы с Карнвиром прикончим остальных.
        Я с сомнением покосилась на темный коридор, уходящий вглубь пещеры. Убивать толпу неписей из-за прихоти одного рейнджера? Это может быть опасно - с одной стороны, а с другой - это позволит улучшить боевые навыки. Где тут мой любимый кинжал? Взяв оружие, я присела на полусогнутых. Постоянно сверяясь с индикатором скрытности, болтающимся перед глазами, направилась вглубь пещеры. Перекрестье говорило, что меня никто не видит, а Бишопа, волка и нашего генерала, мой мозг, похоже, не рассматривал как угрозу.
        Наши шаги эхом отражались от стен. На земляных сводах пещеры не было ни намека на плесень - бандюги хорошо тут устроились, с вентиляцией. В углах между камнями то тут, то там попадались неопознанные грибы, я решила, что негоже пропадать добру, на ходу срезала парочку и закинула в мешок, случайно попав генералу по голове. Простите покорно…
        Наконец, впереди послышались голоса, смех и запахло едой с вертела. Я высунулась из-за поворота: внизу из коридора вели деревянные мостки прямо к большому загону, сколоченному из грубых досок, на которых еще остались следы крови. Чуть поодаль была сооружена целая барная стойка, за которой мужик гоповатого вида разливал по кружкам явно не медовуху. Етить-колотить, да они тут скумой торгуют! Местный наркотик формально был запрещен в каждом наделе, но из-под полы его активно толкали на черном рынке. Интересно, какая она на вкус? Чисто с научной точки зрения… Надо бы прикарманить бутылочку.
        Отвлекшись от разглядывания фиолетового пойла, оценила количество врагов, их снаряжение и классы: у нас тут было пару воинов с мечами, один лучник и вон тот крепыш с двуручным молотом. Бьюсь об заклад - босс этого подземелья. Значит первым выносим лучника, а дальше включаем режим «сматывайся и прячься» и позволяем Бишопу с волком закончить дело. Я прочистила горло, глубоко вздохнула, успокаивая бешено стучащее сердце. Ну, за ВДВ!
        Вальяжной походкой выплыла из-за поворота:
        - Ребята-а, - я помахала мужикам у стойки, и из-за угла зала высунулся еще один лучник, которого прежде не заметила. - Как дела? Слышала, у вас тут скуму достать можно?
        Я внимательно наблюдала, как мужики потянулись за оружием, медленно поднялись и начали обходить загон, собираясь в узком проходе. Вот молодцы! Как по задуманному.
        - Ребята, вы знакомы со славным праздником ЙО-ОЛЬ!..
        Узкий проход скрыло за стеной огня, а меня едва не снесло с места. В этот раз удержалась на ногах. Крепчаю. Под сводами пещеры раздались крики боли, а мимо меня ураганом пронесся рейнджер, щелкая тетивой на ходу. Карнвир перепрыгнул перила мостков, черной тенью пролетел к неопознанному горящему телу, а я закашлялась, пытаясь потушить пожар, обжигающий горло. Краем глаза заметила мелькнувшую серую сталь. Разбойник. Не сегодня, дружище! Откатилась в сторону. В дерево мостков впился чей-то меч, а я, не глядя, лягнула. Куда-то попала: незнакомец упал на колени, зажимая промежность.
        - Либо ты, либо я, - просипела, занося кинжал. Мужик, дезориентированный от сильной боли, не успел сообразить, когда мой клинок полоснул его по горлу. - Counter-terrorist win! [1] - мрачно заключила я.
        - Доктор Витальева, я поражен! - воскликнул Кречет, трясясь в мешке во время моего бега, - вы почти профессионально расправились с той неписью.
        - Генерал, пригнись! - заорала я, уворачиваясь от занесенного топора.
        Рядом просвистела сталь - кто-то добрался до меня раньше, чем Бишоп до них. Отовсюду доносились крики боли и ругань, пахло сладким запахом паленой плоти. Шум, гарь, общая неразбериха, что-то толкнуло меня в спину, и я кубарем полетела с мостков, напоровшись грудью на доски загона. Воздух выбило из легких, а боль стегнула так, что брызнули слезы.
        - Отправляйся в Обливион, тварь! - надо мной раздался рык.
        Мешок на спине дернуло, и, только обернувшись, я увидела, как Кречет - эта упертая курица - каким-то чудом вспорхнул, зацепился когтями за рогатый шлем разбойника и беспощадно выклевывал ему глаза.
        - Генерал…
        Не договорила: сзади разбойника повалил гигантский волк, вцепился ему в шею и замотал головой, распарывая плоть и дробя кости. Послышался хруст, и разбойник дернулся в последний раз и обмяк.
        - Вот тебе и контактный зоопарк, - усмехнулась я, закашлявшись. Во рту сделалось солоно.
        Святые нейроны, как же больно-то…
        Я попыталась вдохнуть, и едва не взвыла: грудная клетка отказалась слушаться, что намекало на перелом ребер. Это плохо, это очень плохо. Может самоубиться, чтобы не мучиться, а потом заново провести день? Черт, сейчас, когда в симуляции появился Кречет, а программа сбоит, моя перезагрузка может повести себя некорректно. Я попыталась подняться, невольно удерживая себя за бок и цепляясь за доски загона.
        - Дело сделано, - заявил подошедший рейнджер, не глядя перебирая стрелы в колчане, - две… шесть… тринадцать… Даэдра их задери, мало. Эй, а с тобой-то что?
        - Упала, - прохрипела я, размазывая по щекам выступившие слезы.
        - С мостков? Яйца Шора, это я сильно толкнул - надо было вывести тебя из мясорубки. - Рейнджер ничуть не изменился в лице, окинул меня профессиональным взглядом. - Зелья временно могут снять боль, но тебе надо отлежаться. Так и быть, мы с Карнвиром проводим тебя до Рифтена, раз уж ты оказала нам услугу…
        - Хорошо, - промычала я сквозь зубы, - только я не могу идти. Слишком больно.
        Бишоп выругался, огляделся по сторонам, словно ища подсказки у волка с Кречетом.
        - Твою мать, Бишоп, просто вынеси меня наружу и дай лечебного зелья, - едва не рыдала я, - заплачу за помощь любые деньги…
        Рейнджер выругался сквозь зубы, но, видимо, голос рассудка победил, и Бишоп перекинул мою руку через шею и осторожно поднял на руки. Я едва не взвыла от потревоженной грудины:
        - Биш…
        - Что еще?
        - Можешь скуму захватить?
        - Ты много просишь, жен-щина, - рейнджер, отдуваясь, тащил меня к выходу в полном доспехе вместе с походным мешком.
        - Возьмешь скуму, и я расскажу тебе, кто из баб в Рифтене дает всем без разбору…
        Бишоп медленно развернулся и побрел к раскуроченной стойке:
        - Скума, так скума, так бы сразу и сказала… - ворчал рейнджер, - а потом в Рифтен. И никаких отговорок.
        _____
        [1] Counter-terrorist win! (англ.) - фраза из игры Counter-Strike, говорящая о победе команды спецназа в поединке с террористами.
        Глава 12. Тридцать сребреников пернатого Иуды
        Ребра ныли тупой нестихающей болью, от которой уже через полчаса хотелось повеситься. Бишоп вытащил меня из пещеры и положил около входа, а сам пошел обратно обчищать трупы. Кречет молча ошивался рядом, поглядывая на волка и что-то планируя - это было заметно по редким оценивающим взглядам. Карнвир (или как там его) улегся в паре метров от меня и делал вид, что его ничего не волнует. Я может и купилась бы, если бы волчьи уши не подрагивали от малейшего шороха. Мне хотелось застрелиться. Из-за ноющего бока мысли о самоубийстве уже не казались такими абсурдными, и я, едва сдерживая стоны, прислушалась к самочувствию. Дыхание было рваным, что не есть «хорошо». Я взялась за ремни, стягивающие броню.
        - Стало жарко? - Бишоп появился, когда почти расстегнула второй ремень.
        - Помоги.
        - Раздевать женщину? Это я умею.
        Он свалил в стороне несколько мешков и присел на корточки. Быстрыми и аккуратными движениями помог распахнуть броню. Позабыв про всякое чувство стыда, я развязала тесемки поддоспешника и задрала рубаху, едва не свернув себе шею в попытке взглянуть на пострадавшее место.
        - Ну, что там?
        Рейнджер завороженно пялился на оголенную грудь, и будь я в другом положении уже отвесила бы пинка.
        - Бишоп! Сиськи ни разу не видел?!
        - А? - очнулся рейнджер, - видел, но, проклятье, детка, и ты скрываешь такую прелесть?! Это преступление!
        Я завыла от боли и унижения.
        - Слушай, непись, ты… - Кречет подошел разобраться в ситуации, но обнаружив мое неглиже, как-то смущенно закашлялся и решительно повернулся куриной жопкой, - Анна Абрамовна… Вы… У вас там… Гематома.
        - Да ладно, Эйнштейн! А я думала единороги насрали!
        - Ладно-ладно, не ори, - рейнджер задрал рубаху повыше, явно наслаждаясь своим положением, - что я должен увидеть?
        Я попыталась вздохнуть, и боль тут же пронзила правый бок.
        - Грудь одинаковая с двух сторон?
        - Одинаковая… идеальная…
        - Да твою же!..
        - Что от меня ты хочешь?! - вспылил Бишоп, - я баб уже месяц не мял! Проклятье, правый бок - сплошной кровоподтек. Грудина одинаковая с обеих сторон.
        Я облегченно выдохнула - пневмоторакс отпадает. Попыталась опустить рубаху, но рейнджер рыкнул на меня и положил ладонь на ребра: от прикосновения грубой, но прохладной кожи стало чуть полегче. Пока Бишоп не надавил. Я взвизгнула от резкой боли.
        - Два ребра, - констатировал он, - и хватит ныть! Заживет, как на паршивом волке. Сиди и не дергайся.
        Отчего-то появилось непреодолимое желание сделать все наоборот, но через мгновение руки рейнджера уже наматывали на меня тугие бинты. В зубы сунули пузырь с каким-то зельем, и я принялась послушно глотать.
        - Извел на тебя весь запас лечебного зелья. Постарайся не сдохнуть до Рифтена.
        Покончив с первым пузырьком, почувствовала, как боль начала стихать, а меня стало клонить в сон. Рейнджер, оттащив трупы волков и разбойника в пещеру, разбил лагерь, благо у местного часового здесь уже были приготовлены кострище с вертелом и палатка из грубо выделанных шкур. Туда меня и засунули. Бишоп, не глядя, швырнул сверху спальник - удивительная забота. Зная рейнджера и его характер, могу поспорить, что мне потом выставят счет за каждую оказанную услугу. Что ж… Лучше думать о проблемах по мере их поступления, и укрывшись спальником, я провалилась в беспокойный сон.
        ***
        Бишоп сидел у костра вполоборота и точил нож. Мясо убитого накануне зайца он пожарил на углях и, скупо перекусив, бросил курице булку хлеба. Птица что-то пробормотала, но от еды не отказалась, и с тихой руганью клевала черствую горбушку. Рейнджер усмехнулся: курицу отчего-то стало жалко. Если это и вправду заколдованный человек из другого мира, то мужику здорово не повезло. Если бы его - Бишопа - куда и закинуло, то только в тело волка. Рейнджер повернулся к Карнвиру, греющемуся у костра, и протянул заячью ногу: та исчезла в пасти едва ли не быстрее, чем Бишоп убрал руку.
        - Это по нашему, приятель… - он одобрительно усмехнулся, - хватай, пока не отобрали, верно?
        Волк понял его по-своему: поднявшись на четыре лапы, подошел и лизнул рейнджера в лицо. Тот в шутку отпихнул мохнатую морду и глухо зарычал, Карнвир тут же откликнулся на предложенную игру. Волк припал на передние лапы, прижал уши и приподнял верхнюю губу в предупреждающем оскале. Бишоп тут же оказался на ногах. Он присел на полусогнутых, развел руки, чтобы казаться больше и выпрыгнул с места, словно сжатая пружина. Рейнджер схватился с волком и повалил того на землю: в лагере раздался тихий смех и счастливое повизгивание Карнвира.
        - Для неписи у тебя слишком… подробный характер, - задумчиво пробормотала курица, наблюдая за возней.
        - Для курицы, у тебя слишком длинный язык, - пыхтел рейнджер в шутливой борьбе с волком.
        - Я не курица.
        - А я не… эта штука, который ты меня называешь, - Бишоп наконец уселся, отпихивая от себя раздуревшегося волка.
        - Спорное утверждение, ну да ладно. Нас вроде официально друг другу не представляли? Как ты знаешь, я - ген… Эх… Максом зови. Предлагаю временное перемирие.
        - С чего бы это? - Бишоп насторожился, мгновенно растеряв всякую веселость.
        - Скрывать не стану, мне нужна твоя помощь.
        - Ха! - рейнджер хрустнул костяшками пальцев и скривил губы в довольной ухмылке, - мы начинаем говорить на одном языке? Слушаю.
        - Коллеги… Черт, как же с тобой разговаривать? Ты и половины слов не поймешь.
        - Говори, как Пит. Я умею отлично притворяться, что понимаю, а понимаю больше, чем ты думаешь, - наслаждался положением Бишоп.
        - Хорошо. - Генерал-лейтенант бросил короткий взгляд в сторону палатки, из которой доносилось негромкое посапывание. - Коллеги Анны дали мне четкие инструкции: если гипноз не сработает, то нужно вызвать у нее сильные эмоции, завязанные на воспоминаниях.
        - Эмоции? Вроде страха?
        Курица помедлила с ответом:
        - Теоретически есть еще радость, похоть, различные добрые воспоминания, но да. Страх вызвать проще всего.
        - Ясно, - Бишоп рассматривал курицу с невозмутимым выражением лица, - и что надо делать?
        Птица еще раз проверила, не подслушивает ли Пит, что было совершенно напрасно - после такой дозы крепкого лечебного зелья спать ей два дня кряду. Курица подошла поближе к рейнджеру, тщательно обходя волка по кругу, и заговорщицки понизила голос:
        - Анна Абрамовна пару лет назад пережила неприятный инцидент, связанный с беспомощностью и темнотой.
        - Давай ближе к делу, курица, что ты хочешь от меня? Ее история мне не интересна.
        - Да, - в голосе птицы послышалась усмешка, - само собой. В общем, нам нужно подстроить такую ситуацию, в которой Анна Абрамовна останется одна в темноте в беспомощном состоянии. При этом мы должны не дать ей пострадать. Физически. Только напугать.
        - Быть рядом, но не высовываться… - подытожил рейнджер и прикрыл глаза. Он размышлял несколько минут, не реагируя на курицу, нетерпеливо топтавшуюся рядом. - Я могу закинуть ее в катакомбы под Рифтеном и оставить в каком-нибудь мрачном закоулке. Места там не самые сладкие, но и не полный ад. Зелье паралича поможет с беспомощностью.
        - Отлично! Да, паралич - то, что нужно, - закивала курица.
        - Теперь то, что я хочу за свою работу, - рейнджер перешел к самой приятной части, а курица обреченно вздохнула. - Сначала ответь на вопрос: ты же вроде ее земляк, почему хочешь подставить?
        - Нужен эффект неожиданности, - курица изобразила пожимание плечами. - А вообще это не твое дело, непись, просто назови цену.
        Бишоп не смог сдержать широкой ухмылки и растекся в довольной гримасе:
        - Пит.
        - Что «Пит»?
        - Ты здорово постаралась, курица, чтобы отвадить эту женщину от меня: рассказала мою историю, навалила обо мне разного дерьма, а теперь я хочу вернуть должок. Ты будешь заливаться соловьем, какой я верный и надёжный спутник, и вы просто не можете без меня обойтись.
        Курица молчала. Посмотрела на рейнджера сначала одним глазом, потом другим. Наконец пробормотала басом:
        - Зачем тебе это, непись?
        Бишоп выдавил самую сальную улыбку, на которую был способен:
        - Ты же вроде мужик, так? Пусть яйца у тебя куриные, но мозги-то человеческие. Подумай…
        - Подумаю, - мрачно заявила птица и, отойдя подальше от рейнджера, принялась расхаживать и что-то неразборчиво бормотать.
        Бишоп довольный собой поднялся и пересел поближе к палатке под подозрительные взгляды курицы; притянул свой мешок. Пока генерал решал, как поступить, рейнджер перебирал снятое с трупов добро: пара кинжалов, несколько луков, одна секира с наложенными чарами - за нее можно особенно хорошо выручить у торговца. А то что все в пятнах крови… Так это дополнительные гарантии, что старые владельцы не явятся с просьбой вернуть свои вещички. Рейнджер остался доволен уловом.
        Он отложил мешок. Широко с подвываниями зевнул и бросил ленивый взгляд в сторону терзающейся в муках совести курицы. Отдать красивую женщину такому ублюдку, как Бишоп? Ему всегда удавалась роль озабоченного недоумка, что было особенно на руку, когда пришлось скрывать свой договор с проклятым даэдра. Не будь этой навязанной сделки, рейнджер уже в первую неделю согрел бы постель этой дове, забрал все ценное и смылся вместе с Карнвиром в сторону Фолкрита. Кстати, о «согреть постель»… Бишоп оглянулся на стучащую зубами Пит: женщина тряслась крупной дрожью от ночного Скайримского холода, клацала зубами, но под действием зелья не просыпалась. Не хватало еще, чтобы заболела… Тогда они на несколько дней застрянут здесь. Рейнджер свистнул волка и щелчком пальцев указал на палатку:
        - Грей, - велел он.
        Карнвир почесал за ухом, лениво поднялся, но все же послушался и улегся рядом с довой. Густая шерсть и теплый волчий бок вскоре свели на нет ее дрожь, и рейнджер, проверив напоследок обоих, тихо позвал курицу:
        - Ну, что скажешь? Договорился со своей совестью?
        Генерал медлил с ответом.
        - Я согласен. Это необходимо для эксперимента, - наконец выдавил он. - Уговорю Анну Абрамовну взять тебя в качестве телохранителя, но имей ввиду… Я с тебя глаз не спущу.
        - Отлично, - кивнул Бишоп, - можешь начинать прямо сейчас. Стой в карауле, смотри на меня, а заодно по сторонам, а я пока вздремну. Если увидишь что-то подозрительное - кудахтай так, как будто снес дюжину яиц…
        Бишоп проигнорировал возмущенное бормотание и растянулся около костра. Он прислушался к окружающим звукам и, убедившись, что кроме ворчащей курицы посторонних нет, вскоре задремал своим обычным чутким сном.
        ***
        Проснулась я от того, что было тепло. И даже жарко. Правда воняло нещадно, и, похоже, источник был где-то совсем рядом. Открыв глаза, обнаружила приоткрытую волчью пасть перед носом. Этот волк лежал, храпел и вонял мне прямо в лицо. Какая прелесть… Осторожно отодвинувшись, вспомнила про сломанные ребра и тут же ощупала бок.
        - Не дави сильно, - в палатку заглянул рейнджер, - кости все еще сломаны, просто не чувствуются.
        - Ясно.
        Осторожно одевшись и застегнув броню, прислушалась к ощущениям: Бишоп прав - боли нет, но внутри словно что-то мешается, а если резко дернуться, то можно проткнуть легкое и даже не понять этого. Надо поберечься. Я неглубоко вздохнула и вылезла из палатки.
        Утро выдалось промозглым. Колючий Скайримский ветер трепал деревья и норовил забраться под броню и вгрызться до костей. Небо было затянуто плотной низкой пеленой, и солнца, судя по всему, сегодня мы точно не увидим. Я закинула в рот кусок подсохшего сыра; сходила по делам в кусты, в этот раз предусмотрительно вырвав лист бумаги из дневника, а когда вернулась, лагерь был уже убран. Кречет топтался у разбойничьей палатки и ждал, когда засуну его в мешок, а Бишоп с волком бродили неподалеку и к чему-то принюхивались. Почти одинаково. Я никак не могла разобраться: то ли волк чересчур человечный, то ли рейнджер слишком одичалый.
        Взяв один ему знакомый след, Бишоп сообщил, что до Рифтена день бега, но со мной все два. Большого выбора у нас не было, поэтому мы поплелись на юг и весь день слушали ворчание рейнджера в мой адрес. «Шевели лапами… Куда пошла - там овраг… Ты топаешь как кабан… Не ной… Зачем тебе опять в кусты? Воду больше не получишь» - и все в том же духе. Вредный рейнджер даже не делал поблажек на мои сломанные ребра. Я ждала, что хотя бы Кречет вставит слово в мою защиту, но тот только молчал и злобно косился в сторону Бишопа. И так продолжалось весь день. И вечер. И следующее утро. Волк опять приходил ко мне греться на ночь, и, когда я уже привыкла к перманентному запаху псины, он поднялся с первым солнцем и исчез по своим волчьим делам. Бишоп велел не ждать его, а выдвигаться в путь, и спектакль одного рейнджера «Я - Д’Артаньян, а все - «Леголасы» начался по-новой.
        К вечеру, когда бесконечная ходьба, холод и усталость окончательно меня доконали, как на грех закончилось действие обезболивающего зелья. Я не смогла больше сдерживать стоны и медленно брела в стиле «терминатора»: стараясь не шевелить корпусом и работать одними ногами. Бишоп собрался в очередной раз вставить ремарку о моей никчемности, но в этот раз я не сдержалась первая, пообещав плюнуть огнем и поджарить одну рейнджерскую задницу. Как ни странно, угроза сработала, и Бишоп заткнулся.
        Когда солнце окончательно закатилось за горизонт, и даже последние отсветы уже исчезли в синеве сумерек, рейнджер вскинул по-волчьи нос и втянул воздух:
        - Мы почти пришли. Чую запахи еды…
        - Еда-а… - приободрилась я и даже ускорила шаг.
        Кречет что-то бормотал себе под клюв, сидя в мешке на спине, рейнджер пёр в авангарде, а я не сводила глаз с темных городских стен, показавшихся вдалеке. Впереди меня ждал отдых, еда и кадушка теплой воды, и плевать сколько раз в ней мылись до меня. Куда только делась врожденная брезгливость?.. Ах, да, она исчезла от постоянного холода, грязи и той кучи металла, которую приходилось на себе постоянно таскать. Я уже несколько дней благоухала потом, псиной и железом - дайте хоть в чем-нибудь помыться…
        - В Рифтене есть одно место под городом, - рейнджер сбросил скорость и пристроился сбоку, - там дешевый эль и ванна…
        - Уж не про Буйную ли флягу говоришь? - хмыкнула я, - ползти по канализации до воровского притона - заманчивое предложение, но я пас. По крайней мере, пока не вылечу больные ребра.
        - Насколько я помню из игры, там можно достать разные лечебные зелья у скупщика краденным, - раздалось со спины.
        И Кречет туда же… Вот мужики - лишь бы до дешевой выпивки дорваться.
        - Не-а, пока не отосплюсь трое суток и не сращу свои ребра, я из нормальной таверны не вылезу. Так что господа за дешевым элем можете идти без меня, а я в «Пчелу и жало».
        Мужики замолчали, убежденные моей правотой, и остаток пути мы брели в тишине. Когда, наконец, дорога закончилась и уперлась в городские ворота, два стражника попытались выцыганить у нас «таможенную пошлину». Зря это. Я, измученная долгим переходом и сломанными костями, не сдержалась и случайно наорала на них. По-простому, по-человечьи, но очень эмоционально. С сексуальными эвфемизмами и указанием направлений, куда им пойти. Парни, видимо, поняли, что с усталой женщиной лучше дел не иметь, откатились в сторону, и мы благополучно добрались до таверны. Ночной Рифтен мне не удалось как следует разглядеть, но деревянный дом «Пчелы и жала» встретил нас светом в узких окнах, запахами еды и голосами людей. И нелюдей, если уж на то пошло. Хозяйкой таверны оказалась зеленая чешуйчатая аргонианка - я впервые в живую увидела ящеро-женщину и потому бесстыдно пялилась на нее всю дорогу, пока сбоку не раздалось деликатное покашливание.
        - Ес-сть, пит-тсь, с-снять комнату? - еще один ящер отвлек меня от изучения нового вида гуманоидов.
        - Комнату. Одна ночь, - опередил меня рейнджер.
        Он по-деловому начал обсуждать вопросы нашего размещения и дату выезда из номера, а я заметила сидящего в углу знакомого мужика - нашего извозчика. Кстати, можно с ним передать лютню двум испуганным бардам, а то как они без нее будут воспевать великие деяния довакина Питикаки и ее спутника - Бишкека?
        Доковыляв до возницы и справившись о его поездке сюда, вежливо отказалась от предложенной выпивки - не хочу мешать алкоголь с лечебным зельем.
        - А я смотрю у вас новый приятель? - извозчик кивнул на волка, сидящего у ног Бишопа.
        Я бесцеремонно устроилась на соседнем табурете:
        - Ага, это Карнвир. Жрет, как мамонт, гадит столько же, зато теплый.
        - И откуда он взялся? - возница плеснул себе еще медовухи.
        - О, это долгая история, которая стоила мне показа голых сисек и пары сломанных ребер… - глядя на вытянувшееся лицо возницы, смилостивилась, - ну ладно, расскажу, пока Бишоп там треплется. Короче…
        Я принялась в лицах рассказывать о нашем последнем приключении, и как раз изображала, как героически кричала огнем на разбойников, когда Бишоп нарисовался рядом с недовольным выражением лица. Он пригрозил отвесить мне такого поджопника, который доставит меня на второй этаж прямиком в комнату. Минуя потолок. Я извинилась перед слушателями, которых оказалось уже не один извозчик, а немного больше, и собралась уже было идти наверх пешком, но тут вспомнила, зачем, собственно, вообще подходила к мужику.
        Вытащив из мешка лютню двух бардов, я передала ее вознице и слезно попросила доставить инструмент в Вайтран - ему все равно по пути, а мне лишний крюк не надо делать.
        - Спятила, - зашипел на ухо рейнджер, - те певцы нам еще денег должны.
        - Ой, да расслабься, - отмахнулась я, - во-первых, я знаю, где найти этих недоумков, раз они из коллегии - долги можно будет всегда вытрясти. А во-вторых, я тебе не вьючный мул и уже устала таскать разный хлам.
        Возница, впечатленный моими подвигами, согласился передать посылку задарма, а я, довольная результатами своего спектакля, отправилась наверх.
        Комната оказалась с двуспальной кроватью, чистая и даже без клопов. Свалив вещи в углу, я расстегнула ремни на броне, и сразу почувствовала, как бок начал наливаться пульсирующей болью. Кожаная, туго стянутая куртка служила хорошим корсетом, а теперь сломанные ребра снова напомнили о себе. Попросив Бишопа достать новый пузырек лечебного зелья у какого-нибудь торговца, я получила в ответ пожелание катиться в Обливион. Что ж… Не хотела запускать тяжелую артиллерию, но только у рейнджера из нашей компании есть две руки, две ноги и целые ребра, чтобы сходить в лавку к алхимику, так что придется поднажать. Я закатила глаза, приняла вид умирающей серны и начала ныть… Долго, нудно, бубня под нос прощальные слова и сожаления о бесцельно прожитой жизни. Бишоп сломался через семь минут. Слабак. Громко матерясь, он хлопнул дверью, и вернулся только через час с двумя пузырями. Одно было сильное лечебное зелья, второе - крепкий каджитский самогон. Вот это я понимаю - добытчик. Мы употребили каждое свое, Кречет получил очередную горбушку хлеба и воду в кружке, и все разбрелись по углам. Бишоп улегся на другой
конец кровати, а я, потеряв остатки скромности, стыда, брезгливости и прочих, ненужных в боевом походе вещей разделась и забралась под одеяла из шкур.
        - Бишоп, - сквозь надвигающийся сон пробормотала я.
        - М?..
        - Если начнешь приставать…
        - Я после этого к… и-эк!.. кошачьего пойла говорить-то еле могу, - едва пробормотал рейнджер, отвернувшись на другой бок, - можешь не переживать за свою… эту… Ну, что там у тебя?..
        - Самоуважение. Это называется самоуважение.
        - Как скажешь… Можешь спать спокойно - зря что ли я этот самогон пил… - рейнджер почти спал.
        - Я думала, чтобы мое нытье не слушать.
        - Чтобы дать всем выспаться, хотя и это тоже… - Бишоп замолчал, и с его стороны кровати послышалось тихое посапывание.
        Я приподнялась на локте, взглянула на неподвижного рейнджера, и убедившись, что мужик спит, улеглась обратно. Вот теперь можно спать. Сморенная крепким зельем, долгой дорогой и богатырским храпом Кречета (кто бы мог подумать, что курицы могут так храпеть) я наконец отключилась.
        Утро началось с криков из таверны внизу о том, куда засунуть капусту. Я уже собиралась подсказать ответ, но не удержалась и чихнула. Снова этот клятый волк - шерсть лезла в глаза и щекотала нос. Снова чихнула. Надо будет сказать Бишопу, чтобы присматривал за ним, а то дай волю этому шерстяному великану, и он вообще на меня залезет. Уже и лапы сложил, псина… Я приоткрыла глаза и уставилась на темную макушку с короткими волосами. Так, это не волк. Осторожно отстранившись, огляделась по сторонам. Рейнджер спал, закинув на меня руки-ноги, еще и лицом уткнулся в грудь. Как говорится, свинья везде грязь найдет, а Бишоп - сиськи. Я попыталась освободиться от чужих объятий, но рейнджер, почувствовав во сне, что мягкая подушка уползает, крепче прижал к себе, так что едва не сломал мне остальные ребра.
        - Бишоп… - пискнула я.
        Оглядевшись по сторонам, наткнулась на два внимательных взгляда: Кречета и Карнвира. Причем волк угрожающе всхрапнул и приподнял верхнюю губу в недовольном оскале.
        - Только не надо ревностей, - прошипела я, - лучше убери отсюда своего хозяина.
        - Анна Абрамовна, вы меня удивляете… - опять начал нотации Кречет.
        - Тс-с, - зашипела я, боясь разбудить рейнджера, - только не будите его, а то он спросонья параноит.
        Но Кречет меня проигнорировал:
        - Если вы будете продолжать в том же духе, доктор Витальева, то есть большой риск потерять сосредоточенность на боевой задаче! Завязать неуставные отношения. И заразиться венерическими заболеваниями…
        - Нельзя ли потише…
        Курица вспорхнула на изголовье кровати и сложила крылья за спиной, напоминая мне рассерженного воспитателя:
        - Потише нельзя. Хватит цацкаться. Р-рота подъе-ем!!! Пятиминутная готовность!!!
        Бишоп дернулся, заехал мне макушкой в нос и вскочил с кровати, схватившись за охотничий нож. Я взвыла, зажимая лицо.
        - Какого даэдра тут происходит? - рейнджер ошарашено озирался по сторонам.
        - Два кретида тут «происходят», - прогундосила я, убирая руки от лица - на ладонях осталась кровь, и на рубашку закапало. - Ты мде дос сдомал! И как с тобой шдюхи спят, давно хотеда спросить…
        Рейнджер выругался, Кречет невозмутимо слетел на пол и, вытащив из моего мешка платок, доставил его в клюве. Не удостоив генерала благодарностью, отобрала платок и, резко выдохнув, вправила себе хрящ. Слезы брызнули из глаз, а я едва не описалась от боли. Тихо подвывая на одной ноте, послала всех мужиков из нашей компании в задницу, надела штаны со стеганкой и направилась вниз.
        В таверне было пусто. Выпросив воды у аргонианки и как следует умывшись, я заказала себе тарелку овощного супа, жареное мясо и кружку молока. Со времен моего сюда попадания кишечник уже привык к бесхитростной пище, и теперь я могла без труда переварить подошву.
        Отправляя очередную ложку в рот, я думала, что мне нужно делать дальше: как залечить полученные раны в сжатые сроки? Где искать пропавших игроков? Как подготовить свои мозги к выходу из симуляции? И как, черт возьми, выбраться из этого трижды клятого Скайрима обратно домой? Наверняка меня там кто-то ждет: муж, например, может даже дети… Собака? На работе, вот коллеги точно ждут. Как же выбраться из симуляции? Кречет говорил, что надо восстановить память и открыть интерфейсы. Ну дык я открыла уже… Может не все? И память опять же восстановилась лишь частично…
        Мне вдруг сделалось очень одиноко. Я очень захотела вспомнить хоть какие-то имена, лица, хоть что-то о близких людях из дома… Бишоп и Кречет - хорошие ребята. По большей части… где-то в глубине души… Но хотелось бы иметь кого-то надежного на своей стороне. Кого-то кто заступится и пожалеет, а не даст подзатыльник и не сломает нос…
        - Так. О чем, черт возьми, вообще думаю?! - я тихо одернула сама себя. - Соберись, Аня, сначала дело сделаем, а потом будем переживать о личном.
        Итак, дело. Найти подключенных. Раз. Но их несколько разбросано по всему Скайриму, а я одна сижу в таверне. Курица и рейнджер, конечно, не в счет, остается рассчитывать только на себя и собственные навыки. И что же я умею? Надо подумать…
        Например, могу мертвого заболтать, еще неплохо торгуюсь… А теперь, когда у меня есть индикатор скрытности, еще и воровать научусь. И что в сумме? Знание игры, красноречие, скрытность, чуть-чуть ловкости и потенциал в воровском деле. Сама собой следующим пунктом назначения напрашивается воровская гильдия, но как ее можно использовать для моей основной задачи?
        Задумавшись, я перестала жевать и пригляделась к тому, что творилось вокруг. В таверне несмотря на раннее утро собралось прилично народу. Какие-то мужики в теплых плащах (по виду типичные путешественники), принесли за собой запахи конского навоза, устроились в углу и тихо переговаривались о делах. Трактирщица за стойкой пересказывала сплетни седому старцу, а за соседним столом рыжий мужик в приличной одежде зажиточного горожанина оценивающе пялился на меня. Погодите-ка… Я его знаю. Уж не Бриньольф ли это? Вор вербовщик из гильдии. Мужик перехватил мой взгляд и, усмехаясь, подмигнул.
        Я продолжила жевать.
        В общем-то нет ничего странного, чтобы встретить вора в Рифтене. Воры действовали по всему Скайриму, а здесь было сердце их братства… Братство… Ну конечно! Воровская сеть! Разделяй и властвуй. Скупщики краденого, трактирщики, попрошайки, жулики всех мастей и воры - все они так или иначе связаны с гильдией, а если просочиться в гильдейские ряды, то можно использовать их связи, чтобы найти подключенных. Уж кого-кого, а довакина в мешке не утаишь… Эта порода всегда находит приключений на свою задницу, а значит кто-то из сети жуликов всех мастей должен был их засечь! Ух, у меня аж пальцы зачесались, что-нибудь стащить и вступить в… Эй, а где рыжий вербовщик?
        Я огляделась по сторонам, но Бриньольфа уже не было в таверне. Ладно, найду его на площади, а пока надо собрать вещи и пристроить куда-нибудь назойливого генерал-лейтенанта. Никакой жизни с ним нет… Я поднялась со стула, подошла к стойке трактирщика и дождалась, пока ящерица освободится от очередного клиента.
        - Мадам… - по-деловому начала я.
        - Кирава, - представилась агронианка.
        - Кирава… Можно вас попросить об одном одолжении? - глядя на настороженное лицо (морду?) человекоящерицы, я спохватилась: - Ничего такого, просто хочу, чтобы кто-то присмотрел за моей курицей. Обещаю, если вы не ощипаете ее и не насадите на вертел (иногда мне самой хочется это сделать), то, когда вернусь, я заплачу вам вдвое больше этого…
        Кирава недоверчиво покосилась в ответ, но все же настороженно кивнула, когда перед ней на стойке оказался небольшой, но тугой кошелек с авансом и платой за завтрак. Взглянув последний раз на хозяйку таверны, я убедилась, что та не пойдет на попятный, и, наконец, отправилась наверх за вещами.
        Когда поднялась к нашей комнате, за дверью раздавались возмущенные голоса: Бишоп о чем-то спорил с Кречетом, но мне совсем не хотелось слушать их препирания. Я распахнула дверь, заставив обоих умолкнуть.
        - Жива? - усмехнулся рейнджер, - нос заживет, а синяки спадут, «красотка»…
        - Ага, - не стала спорить я и подобрала свои вещи.
        - Анна Абрамовна, вы думали над восстановлением памяти? Я считаю, что вы крайне беспечно относитесь к своим обязанностям.
        - Наверно, - согласилась, зашнуровывая наручи на предплечьях.
        Мужики переглянулись.
        - Что это с тобой?
        - Собираюсь в дорогу, - я пожала плечами, закинула на спину мешок и повернулась к рейнджеру. - Недалеко отсюда есть ночлежка. Ее хозяйка - Хельга - красивая блондинка поклоняется Дибелле и дает практически всем без разбору. Тебе-то уж точно перепадет час любви с местной гетерой. Бишоп из Дозора Редфэллоу, было приятно иметь с тобой дело. Временами.
        Я протянула ладонь для прощания. Рейнджер неверяще уставился на нее, но в ответ руки не подал.
        - Даже рукопожатия не заслужила, - пробормотала я, - ну ладно… Тащ генерал-лейтенант Кречет. Вы остаетесь на попечении Киравы - хозяйки этой таверны. Простите, но вы будете обузой в моей следующей вылазке, которая нужна для «выполнения боевой задачи».
        - Можно спросить: а куда это ты собралась? - Бишоп скрестил руки на груди и прожигал меня взглядом.
        Я коснулась гудящей переносицы:
        - Спросить можно, но на ответы не рассчитывай.
        Бишоп изменился в лице.
        - Знакомые слова. Когда-то я отвечал точно так же… - рейнджер вызывающе выдвинул челюсть. - Это все из-за носа?
        - Это все из-за окончания сделки, - отрезала я. - Мне пора заняться делами, а ты волен делать, что хочешь.
        Бишоп как-то странно дернулся, но мне было плевать на его заботы. Пора забыть о симпатиях и делать дело. Я обвела комнату взглядом и задержалась на Кречете.
        - Тебе - Кирава. Тебе - Хельга. С тобой еще увидимся, тебе - пока.
        Я развернулась на каблуках и направилась вниз. День уже был в самом разгаре, а мне еще предстояло столько дел: купить собственный лук и побольше стрел, зайти в лавку к алхимику и пополнить запас зелий, а может и самой попытаться что-то сварить на алхимическом столе, но самое главное - найти Бриньольфа. Воровская гильдия, я иду! Вы - мой билет домой, ребята…
        Глава 13. В одном черном-черном коллекторе сидит рыжий-рыжий вор
        - Ну и чего ты добился, пернатый недоумок?
        - Еще одно слово…
        - И что? Насрешь мне в еду? Что непонятного было в словах «в обмен на помощь, мне нужна Пит», м?
        - Ты еще не выполнил свою часть сделки, чтобы распускать руки.
        - Так вот в чем дело, курица, завидуешь? Она - девочка горячая и сиськи что надо, но куда тебе-то с куриными яйцами…
        - Анна Абрамовна - научный сотрудник, служащий в военном ведомстве, и находится в моем непосредственном подчинении. Я отвечаю за нее.
        - Это «подчинение», не сказав тебе и пары слов, прямо сейчас вступает в гильдию воров и только что обчистила торговца. И кто кому подчиняется?
        Странная компания спорила на мостке, ведущем на нижний ярус Рифтена. Этот портовый город находился на берегу крупного озера Хонрик. На верхнем уровне (где не так воняло протухшей рыбой и сыростью) располагались все главные здания, дома побогаче и торговые лавки с храмом Мары, а на нижнем ярусе, куда вели несколько лестниц, ютились трущобы. Бедняки, нищие и другое отребье, привычное к грязи и сырости, бродили по деревянным мосткам, служившими здесь улицами. Прямо под вечно скрипящими досками начиналась мутная вода, от которой всегда несло водорослями и нечистотами. И в этом «фешенебельном» районе находился вход в канализацию города, откуда можно было добраться до логова гильдии воров.
        На верхних мостках стояли волк, хмурый лучник и рябая несушка. Двое последних переругивались между собой и не сводили глаз с лавки алхимика, которая жалась ближе к воде, плесени и другим естественным ингредиентам для зелий.
        - Никак не пойму, непись: у тебя проблемы с женщинами что ли?
        - У меня проблемы только с одной болтливой птицей, - проворчал рейнджер, сняв лук со спины.
        - Так чего ты привязался к Анне? Сходи к этой… как ее… Хельге. Выпусти пар и оставь девчонку в покое.
        - Пытаешься отговорить меня?
        - Пытаюсь снизить вероятный ущерб. Она - хорошая девчонка, рейнджер, много натерпелась и без тебя.
        - Ты, видимо, плохо меня знаешь, курица, - усмехнулся Бишоп. - Мне плевать на жалость, дошло? Ладно, хватит болтать - она вышла.
        Бишоп скрылся в тени переулка, наблюдая за Пит. Девица вышла из лавки алхимика, закинула несколько полных склянок в мешок и, оглядевшись по сторонам, сняла с налучья новенький, недавно купленный лук. К слову сказать, Бишоп был удивлен ее выбором: темное гибкое дерево, тетива из жил саблезуба, даже по росту подходил ей. Похоже, девчонка не зря отиралась возле рейнджера, когда тот разговаривал с оружейниками. Училась. Умная бестия.
        Бишоп одернул себя - слишком много чести одной женщине. Сегодня он и так позволил себе лишнего: растекся ночью возле нее, почувствовал себя в безопасности. Проклятье, он давно так хорошо не высыпался, пока дрянная курица не испортила все утро… Да еще и эта выходка Пит! Что это значит «сделке конец»? Куда она собралась одна? Без Бишопа? Да ее повяжет первый же головорез, вроде приятелей из банды Торна. Возможно, она убьет первого своим Криком. Возможно, сможет отбиться еще от одного по чистой случайности. А потом получит древком по голове - Бишоп не сомневался, что сразу убивать ее не станут, а сначала просто оглушат. Потом разденут и изнасилуют. Потом еще и еще. Пустят по кругу, пока не сломают, превратив в испуганное затравленное животное…
        - Эй, - окликнул рейнджера Кречет, - лук сломаешь. Что у тебя на уме?
        Бишоп моргнул, опустил взгляд на собственные руки, что сжимали древко до побелевших костяшек. Рейнджер медленно ослабил хватку - на полированном дереве остались неглубокие следы от пальцев.
        - Не знаю, что тебя так разозлило, непись, но Анна Абрамовна уже зашла в катакомбы под городом. Пойдем возвращать ей память, - курица, суматошно маша крыльями, взлетела на плечо рейнджера и устроилась, крепко вцепившись когтями в кожу брони. Рейнджер сжал челюсти так, что заходили желваки под кожей, мотнул головой, прогоняя недавние мысли. Отчего-то пугающие и злящие одновременно. Стремясь поскорее сбежать от собственного… беспокойства (Бишоп решил для себя, что это из-за страха провалить сделку с даэдрой), перепрыгнул через перила мостков и толкнул дверь, ведущую в катакомбы под городом.
        Рейнджер шел неслышно, ориентируясь на звук шагов Пит - девица по-прежнему топала, как кабан. Хоть что-то не менялось. Однажды щелкнула тетива, и он вскинул лук, но за поворотом попались только трупы двух злокрысов. Стрел в них не было - Пит забрала с собой. «Расчетливая малышка» - Бишоп невольно ускорил шаг. Он на ходу приготовил зелье паралича, смазал им наконечник одной стрелы, и за следующим поворотом увидел Пит, стоящую перед тупиком. Дальше дорога кончалась, и надо было сворачивать в боковой проем. Подходящее время и место… Рейнджер наложил стрелу на лук, но тут девица напряглась и присела на полусогнутых ногах. Она обернулась и едва не заметила рейнджера - Бишоп успел убраться в темноту. А когда выглянул снова, то ее уже не было.
        Рейнджер выругался сквозь зубы, бросился в погоню. Курица болталась на спине, нелепо взмахивая крыльями на поворотах, но делая это молча. Когда очередной темный коридор вывел в узкий зал, Бишоп перешагнул через труп какого-то вооруженного бродяги - Пит уже прошла здесь. Они с Кречетом миновали зал, свернули в коридор и наконец заметили темный доспех довы, мелькнувший за поворотом. Бишоп вскинул оружие, осторожно выглянул из-за угла: девица отыскала в темноте чей-то сундук и уже ковырялась с отмычками, не обращая внимания на все вокруг.
        - Только не калечь, - прошептал Кречет.
        Бишоп неслышно натянул тетиву… Пальцы сами собой огладили оперение, и раздался привычный щелчок. Короткий и удивленный вскрик подсказал, что рейнджер попал.
        - Туши свет, - все так же шепотом подсказал Кречет.
        - Будешь и дальше отдавать приказы, я тебе шею сверну, - огрызнулся Бишоп.
        Он вытащил ближайший факел, так чтобы Пит не заметила их, и затоптал его. Потом еще один. И последний. В кромешной тишине раздался слабый стон…
        ***
        Сначала, что-то ужалило в икру - не успела даже понять, что это было. Ловушка? Насекомое? Один за одним начали гаснуть факелы. Я сосредоточилась на курсоре, проверяя свою невидимость: перекрестье перед глазами мигнуло и превратилось в открытый глаз. «Вас заметили». Святые нейроны, кто-то был рядом. Не нравится мне это. Черт, а с ногой-то что? В месте раны мышцы начали неметь, и я схватилась за разорванную штанину. Нащупала глубокую царапину, ещё пульсирующую болью. Через мгновение она стала стихать, а вместе с ней пропала всякая чувствительность. Я уцепилась за стенки сундука, но нога превратилась в бесполезный кусок мяса, и я завалилась набок.
        - Что… за…
        Онемение начало подниматься все выше, и пальцы беспомощно разжались, выпустив отмычки. Остальные факелы погасли. Я пыталась успокоить бешено стучащее сердце, иначе яд из ноги начнёт распространяться еще быстрее. Проклятье! Что же делать? Что делать?! Надо выбираться отсюда… Пока тварь, отравившая меня, не появилась. Руки ещё слушаются. Но как же здесь темно? Почему тут так темно, святые нейроны?! Я ничего не вижу. Воздух… Мне не хватает воздуха, мне нужно дышать.
        Я пыталась ползти, но паралич уже добрался до правой руки - та подломилась, и я упала лицом в земляной пол. Нос забило запахами влажной земли и плесени. Не могу дышать! Черная пелена перед глазами начала засасывать, потянулась ко мне, как сраный туман из ужастиков… Твою же! Не могу пошевелиться… Я ничего не могу сделать. Не хватает воздуха - такое чувство, что грудь сейчас разорвет изнутри. Помогите! Кто-нибудь! Я ничего не вижу и не слышу, не могу пошевелиться, Боже… Что со мной будет…
        Глаза отчаянно шарили в темноте, искали, чтобы зацепиться взглядом хоть за что-то, но все было тщетно. Я едва могла дышать, как дышала Лайма - моя овчарка: часто-часто и очень мелко. Она всегда чувствовала, когда приближался новый приступ, звала на помощь. Мне нужна помощь! Мне нужна Лайма… Святые нейроны, мне конец. Вот и всё… Вспышка пронзила мозг. Могла бы я кричать, орала бы благим матом. Адская головная боль разрывала череп; кажется, я заревела - не моргающие и почти высохшие глаза увлажнились. Воспоминание ударило, как психиатр-живодер при лоботомии - точно и глубоко: я лежала на кушетке, а надо мной склонились люди в белых халатах. Седой мужчина еще что-то говорил, но я уже ничего не слышала, только смотрела на его рот, пока не затуманилось зрение. Склифосовский. Я вспомнила! Это был Склифосовский. Он предупреждал, что будет страшно. Плевать! Плевать на страх, я это уже проходила. Проходила?!
        Вторая вспышка догнала, когда первая еще не отпустила. Я лежала одна на полу, и у меня не получалось пошевелиться. Тот, другой, паралич из второго воспоминания был настоящим. Не от яда, не от препаратов для погружения в виртуал, от дефекта… Во мне был дефект, не дающий двигаться и позвать на помощь. Лаймы не было рядом. Она была уже старая и накануне ее увезли к ветеринару. Лаймы не было, рядом никого не было… Была только беспомощность, неподвижность и эта ублюдочная темнота. Я, темнота и болезнь, пожирающая мои нейроны, будь они прокляты…
        - … как последний заказ, Нируин? - рядом послышались шаги и знакомый голос.
        Кто-то был совсем недалеко! Один голос незнакомый, а второй был похож на голос Бриньольфа - вора-вербовщика, с которым разговаривала еще утром. Фух, слава еще работающим нейронам, есть шанс, что меня не прикончат сразу, а может даже оттащат в гильдию для допроса. Я попыталась выдавить хоть звук, хоть как-то привлечь внимание, но тщетно.
        - … полная лажа, Бриньольф. Делвин сказал, что мы должны взять на границе с Сиродилом достойный груз - повозку с мехами, но будь я проклят, если он имел в виду кузнечные меха. Целая телега никчемных кожухов! Они не стоят и сотни септимов.
        - Векс будет недовольна, - мрачно заметил Бриньольф, и я едва не взмолилась всем богам, в которых не верю, чтобы воры вышли на меня.
        Послышался скрип кожи и тихие шаги:
        - Погоди, - раздался тихий голос Бриньольфа, - тут что-то не так…
        Наверное я вся взмокла в безмолвной мольбе, чтобы рыжий вор забрел в этот угол. Где-то послышалось чирканье огнива, но перед глазами по-прежнему стояла темнота - я лежала лицом в грязь. До меня донеслись тихие шаги и приствистывание:
        - Гляди-ка, Брин, что у нас тут…
        Кто-то, по всей видимости, потолкал меня сапогом, потому как, я еще глубже зарылась лицом в грязь. Прикосновений по-прежнему не чувствовала.
        - Погоди, знакомый доспех…
        Надо ухом раздалось дыхание, и меня наконец перевернули.
        Свят… Святые нейроны… Мысли о болезни стегнули кнутом, но радость от того, что я не умру от голода и жажды в этом забытом разработчиками месте, помогла прийти в себя. Буду решать проблемы по мере их значимости, и главное сейчас выбраться из этого дерьма и вернуть себе подвижность.
        Перед глазами появилось перевернутое изображение знакомого вора. Тот стоял, возвышаясь надо мной башней и упирая руки в бока.
        - Так-так-так… Да это же детка, которая неплохо проявила себя на рынке. Ну и в какое дерьмо ты вляпалась, малышка?
        Он перешагнул через меня и скрылся из обзора. Ку… Куда он пошел?! Он же не оставит меня здесь?! А-а, святые нейроны! Я отчаянно задергалась. Точнее мне так казалось, ведь все равно лежала все тем же неподвижным бревном с задранным к потолку лицом.
        - Похоже, кто-то постарался, чтобы вырубить ее. Стрела… С ядом паралича.
        В поле зрения появился второй вор - эльф с удлиненным лицом и раскосыми глазами. Нируин, кажется. В руках у него была стрела с красным оперением… Красным. Оперением. Я убью этого сраного рейнджера! Отрежу ему яйца, сварю вместе с… Ну, конечно! Яйца. Кречет. Прямо чую запашок пернатого манипулятора. Если бы рейнджер хотел просто развлечься в свойственной ему манере, то уже давно обчистил бы мой мешок, забрал бы все ценное и сбежал, но вырубить меня и оставить одну в темноте? Тут пахнет расчетом. Бишоп - импульсивный засранец. Кречет - засранец расчетливый. Небось захотел вернуть мне память такими садисткими методами. Ну, погодите, недоумки… Я вам в ночных кошмарах приходить буду.
        - Что будем с ней делать? Или с ее вещами? - Нируин легко пнул мой мешок, что валялся в стороне.
        Бриньольф молчал, обдумывая слова эльфа. Посмотрел по сторонам, задержал взгляд на сундуке, который я почти открыла, и на горсти отмычек рядом.
        - Возьмем с собой. Если это тот яд, о котором я думаю, то паралич пройдет через час, и можно будет расспросить, кто же так постарался ее подставить. - Бриньольф наклонился к моему лицу, - тебе повезло, детка, что я такой любопытный. Будем считать, что ты вступила в гильдию…
        - Брин? - неверяще переспросил Нируин, - она даже до Фляги не добралась.
        - Что-то мне подсказывает, что у нее есть потенциал, - рыжий вор дернул меня за руку, рывком поднял и, хэкнув, взвалил на плечо, - а я привык доверять своему чутью. К тому же у нас давно не было рекрутов. Хоть каких-нибудь…
        Я пыталась выдавить из себя, чтобы не забыли про мои вещи, но это было и не нужно: уж что-то, а чужое добро у воров ценилось больше жизни одной неизвестной девицы. Многострадальный сундук, который не успела вскрыть, Нируин распечатал в два счета и выгреб добычу. Похоже, внутри была чья-то нычка: несколько слитков хорошего металла, пара кинжалов и мешок монет. Эльф закинул все в мой мешок и взвалил его на спину. Как-то фамильярно он обращается с моими вещами. Хотя может статься, что эти вещи уже и не мои вовсе…
        Меня несли на плече, периодически поправляя и, возможно мне показалось, но иногда словно случайно ощупывая мою задницу. Воры шли обратно молча, видимо, не желая раскрывать секреты гильдии перед незнакомой бабой. От одного толчка моя голова чуть развернулась, и я смогла наконец разглядеть хоть что-то, кроме темного доспеха Бриньольфа. Надо запомнить дорогу, которой меня несут. Правда тут одни только чертовы камни и мох на стенах. Хоть хлебные крошки кидай, чтобы потом найти путь обратно. Но, что за!.. Погоди… Если бы могла, я бы вздрогнула или воскликнула от удивления, но вышло только молча пялиться на курсор. Тот задрожал, мигнул, и привычное перекрестье расширилось, заслонив весь обзор одной гигантской картой. Вверху значилась местность «Крысиная нора». Так. От первого шока появился курсор, теперь карта… Божечки-кошечки! Святые нейроны! Правая ягодица Шора!.. А нет, это я уже от Бишопа нахваталась… Карта, мять ее за алгоритмы! А как переключиться обратно? Стоило моим мыслям утечь в сторону, как план подземелья свернулся, и зрение вернулось. Нет-нет-нет, погодите. Давайте снова. Карта! Обзор
изменился. По серым коридорам медленно двигалась стрелка, причем острие показывало в обратном направлении. Все верно. Меня несут задом вперед.
        Я принялась экспериментировать. Меняла масштаб, увеличила до максимума и выбралась на глобальную карту всего Скайрима. А дальше смогу? Я тужилась, пыжилась, но кроме Скайрима, карта не подгружалась. Ну и ладно, видимо, код был внедрен только на эту область. Меня вдруг подбросило на плече и ударило затылком о перекладину, а промозглые темные коридоры катакомб сменились теплом очага. Кажется, мы куда-то пришли. Отовсюду доносились голоса, кто-то смеялся, кто-то удивленно присвистнул, а женский высокий голос с раздражением прозвенел:
        - Что, Бриньольф, решил завести себе домашнюю зверушку? Это кто?
        - Спокойно, Векс. Разберись лучше с недавним заказом с мехами…
        Рядом послышался тяжелый вздох Нируина, сбрякали вещи в моем мешке, и меня кулем свалили на стул возле стойки трактирщика. Я начала неловко заваливаться набок, грозясь сверзиться со стула, но меня и тут подхватили и усадили прямо. Перед глазами появилась целая толпа. На меня с любопытством глазели высокая блондинка, лысый мужик в годах, негритянка и усатый трактирщик с метлой.
        - Фу, ну она и страшная… - заметила блондинка, - вы ей хоть слюни вытрите…
        - Она парализована, - рядом появился уже знакомый вор. Бриньольф - рыжий ловелас с зелеными глазами и сексуальным голосом заправил прядь волос за ухо и нагнулся ближе, с любопытством ловя мой неподвижный взгляд. - Утром она помогла мне провернуть одно дельце на рынке: выкрала кольцо у Мадези и подложила его Бранд-Шею. Даже комар носа не подточил бы. Я предложил ей добраться сюда, но что-то случилось по дороге, верно, детка? - последняя фраза предназначалась мне.
        - И ты решил подобрать ее и приволочь во «Флягу»? - блондинка вскинула бровь, - мало нам неприятностей в гильдии, Брин, так еще и эту обузу приволок? А если ее прислала стража?
        - Ты накручиваешь, Векс, - вставил пожилой вор. Это Делвин? - Ее могли найти местные бродяги, и она даже не успела бы добраться до стражи. Кто-то подставил девочку. А что, Брин, она и вправду не безнадежна?
        - Да говорю же, Бранд-Шей уже греет нары в Рифтенской тюрьме. Она чисто сработала.
        - Я ей не верю, - заключила Векс и отошла в сторону.
        Дайте мне сказать! Я хочу сказа-ать! Да когда же пройдет этот клятый паралич: нет ничего, чем хуже заткнуть женщине рот, когда она хочет говорить. Убью рейнджера. Я попыталась пошевелить хоть чем-то, и - аллилуйа! - кончики пальцев на ногах послушались. Жалко, что не на руках, тогда бы хоть азбукой Морзе настучала сообщения. Сидела на стуле и усилиями воли пыталась вернуть себе чувствительность в конечностях. Давай, Аня. Я, конечно, не Черная Мамба, но желание порубить кого-нибудь в капусту у меня тоже есть. Шевельни большим пальцем…
        От сосредоточения не осталось и следа, когда мне на лицо шлепнули мокрую тряпку и без лишних церемоний повозили ей.
        - Гляди-ка, а она милашка, Бриньольф…
        Где-то фыркнула Векс, а у меня получилось моргнуть и скосить глаза. Ура! Паралич начал проходить на мелких мышцах, но порадоваться как следует не дали: в лицо плеснули водой и снова протерли лицо тряпкой. Я сглотнула. Ну, теперь хоть слюни мимо рта не убегут…
        - Говорить можешь? - Бриньольф с любопытством склонился надо мной.
        - Э-э… - удалось выдавить из себя.
        - Понятно. Сиди тут и не пытайся встать - ловить никто не будет. - Он ушел, швырнув тряпку трактирщику, а я наконец огляделась.
        Так вот, значит, ты какая, «Буйная Фляга». Единственная таверна, расположенная под городом, где собираются воры, бродяги и другое отребье со всего Скайрима. Гигантский зал под Рифтеном с бассейном в центре и деревянными помостами со столами и лавками. Сейчас в таверне почти никого не было, за исключением воров из гильдии, которых я помнила еще по игре. Векс - вечно недовольная деловая блондинка, Делвин - пожилой мужик с хитрым прищуром, Векел - усатый трактирщик и Тонилла - негритянка-скупщица краденного. Фляга на поверку оказалась в гораздо более плачевном состоянии, чем я могла себе представить. В воде бассейна заметила плавающий труп злокрыса, по углам висели космы паутины, а единственное освещенное место было возле очага трактирщика и немногочисленных столов. Заходить в темные углы этой «таверны» я бы не рискнула. Мало ли что там может водиться…
        Время за разглядыванием подземного притона текло неторопливо, но его было достаточно, чтобы вернуть себе частичный контроль над конечностями. Вставать я еще не пыталась, а занималась тем, что с трудом закинув руку на стол, пыталась сжать и разжать кулак. Вся радость от спасения улетучилась, когда воспоминания о моей болезни нахлынули на меня лавиной. Однако, эксперимент Кречета принес свои плоды: я действительно много вспомнила. Например то, как уже сидела в подобном положении и пыталась разрабатывать руку. В кабинете физиотерапии. Медсестра зевала и смотрела на часы - ее рабочий день подходил к концу, сменщица где-то задерживалась, а больная с БАС[1] никуда сама не денется. Даже если захочет. Да, больная БАС - это я. Я в реале. Память услужливо подсказала, что мне чуть больше двадцати пяти, а склероз уже разыгрался, как теннисист во втором сете. Не хотела бы я повторить судьбу Хокинга - да и не повторю, если уж на то пошло. Я гораздо глупее его, беднее и моложе, и так долго, как великий физик, не протяну. Нейроны даже сейчас в реальном мире постепенно отмирают, а я все больше теряю контроль над
собственным телом. Скверная штука… Кха-ах! Какая же скверная штука!.. Я сглотнула возникший ком в горле. Из-за болезни хотела стать великим нейробиологом и найти лекарство, а когда не срослось переключилась на психиатрию, чтобы хоть как-то принять собственное безвыходное положение. Но и тут провалилась, когда сбежала в виртуал при первой же возможности. Не похоже, что я приняла ситуацию, правда? Но здесь я хотя бы могу ходить, там - уже нет.
        Рядом скрипнули ножки стула, отвлекая от гнетущих мыслей, и с другой стороны стола уселись Делвин и Бриньольф, с интересом разглядывая «находку».
        - Говорить теперь можешь?
        Я поводила челюстью, шмыгнула носом и кое-как прошепелявила:
        - В…вуоде…
        - И кто тебя так? Кому перешла дорогу? - вкрадчивым голосом поинтересовался Делвин.
        - Быв…быв. ые подейники…
        - Бывшие подельники? - перевел Бриньольф.
        Я кивнула.
        - Чем ты им так насолила?
        Из груди вырвался усталый вздох. Я откинулась на спинку стула, непослушными ладонями растерла лицо, скрывая боль от нахлынувших воспоминаний:
        - До…л… Дол-гая история… Расскажу, когда язык пере…станет запьетаться…
        Воры переглянулись, Векс фыркнула и прислонилась к стене за ними, не сводя с меня пристального взгляда:
        - Я же говорила, Бриньольф, от нее будут одни проблемы.
        Я замотала головой и глухо произнесла из-под пальцев:
        - Вообще-то я ваш бийет в счастъивую жизнь, - убрала руки от лица. Прикусила язык и, почувствовав, что онемение почти прошло, хрустнула затекшей шеей. - Меня зовут Питикака - да будет прокьят тот день, когда я выбирауа себе этот уо… логин. О чем это я… Я - Пит, и, так получилось, что мне известно всё о вашей гильдии. О ваших проблемах, виноватых и путях решения; о том, как выбраться из нищеты и вернуть воровской авторитет. Сечёте, кореша?
        На меня уставились три пары немигающих глаз.
        - Взамен мне будет нужна ваша помощь, - продолжила я, глазами поискав свой мешок - тот исчез в неизвестном направлении. Тяжело вздохнув, задрала ногу. Воры отшатнулись, а мне в лицо уткнулись несколько клинков. Ничего себе, как они синхронно сработали - все обитатели Фляги, включая трактирщика держали меня на лезвии кинжалов и мечей. Справа послышался звук натягиваемой тетивы - Нируин «взвел курок». Я выставила руки в примирительном жесте:
        - Спокойно ребята, я просто хотела купить немного выпивки. Видит Хокинг, светлая ему память, мне сейчас это нужно…
        Стараясь не порезаться о чужое оружие, я аккуратно стащила сапог с ноги и вытряхнула оттуда туго перевязанный кошель с деньгами. Делвин с Бриньольфом переглянулись, и рыжий вор первый убрал в ножны кинжал. Делвин усмехнулся:
        - Теперь я вижу, что в ней действительно может быть толк.
        Я кинула кошель на стойку трактирщику:
        - Векел, там ровно пятьдесят септимов. Давай на все: налей мне и… этим славным ребятам, - я обвела рукой зал и натянула сапог обратно. - Вы как хотите, а я собираюсь как следует надраться… Эй, а у вас тут лютни есть? Я вспомнила, как играть. Щас выпью и спою. Обязательно спою.
        ***
        - Я же говорил «следить за ее безопасностью»? Говорил? Ничего нельзя доверить неписи!
        - А еще ты говорил «не высовываться», - огрызнулся Бишоп и огляделся по сторонам, - проклятая крысиная нора, один камень - никаких зацепок.
        - Тоже мне «следопыт». Мы заблудились, - ворчал Кречет, изображая пиратского попугая на плече у Бишопа.
        - Тут нет направлений, следы не остаются на камне, а все запахи забиваются твоей вонью, курица. Мы обследовали уже каждый угол этих проклятых катакомб. Даже Карнвир сбит с толку.
        Волк кругами бегал вокруг рейнджера, показывая то на один коридор, то на другой.
        - Оправдывайся дальше, непись. Если Анна Абрамовна пострадает или погибнет, а я тут застряну, то обещаю испортить тебе жизнь. Из-под земли достану и…
        - Нам туда… - Бишоп перебил Кречета и свернул в один из ничем не примечательных коридоров.
        - Озарение нашло?
        - Просто там еще нет твоего дерьма, курица. Завязывал бы ты с хлебными крошками. Не знаю, червей клюй?
        Кречет нахохлился, но умолк: в последние часы он уже три раза спрыгивал с рейнджера и бегал за угол.
        Троица углубилась в проход. По пути попались какие-то вооруженные бродяги, и Бишоп даже не стал тратить стрел: Карнвир опередил и прикончил обоих. Троица продолжила бродить по подземельям, наконец вышла к низкому залу, путь из которого перегородила дверь. Бишоп приложил палец к губам, давая знак всем молчать. Прокрался к двери и прислушался. За ней явно слышался голос Пит - девица протяжно выла. Было похоже, что ее действительно пытали, чего так боялся Кречет. Бишоп хрустнул шеей, готовясь к драке, повел плечами, поправляя лямки рюкзака, и вскинул лук. Вперед.
        Дверь рейнджер снёс с одного удара, Карнвир прыгнул вперед, готовый рвать врагов, а Кречет яростно крыл матом, выступая на бэк вокале. Но на их эффектное появление никто не обратил внимания - Бишоп замер на месте, а Кречет умолк сам по себе.
        На столе в центре гигантского зала стояла Пит и самозабвенно била по струнам лютни:
        - «…Сейчас со всей мочи завою с тоски…”- Бам-бам-бам-бам! - «Никто не услы-ыши-ит! Ой-ё-о, ой-ё-о»…
        Нестройный хор пьяных голосов начал старательно подпевать ей. Кто-то подливал еще пойла в кружки; два мужика в одинаковой броне обнялись и, прислонившись друг к другу лбами, клялись в вечной дружбе; пожилой бритый мужик смахнул выступившие слезы и захлопал:
        - Хорошая песня… Будто про меня, да что там - про нас всех! Слышишь, Брин, хороша говорю!
        - Не то слово-о… - за столом Пит сидел рыжий вор и осоловелым взглядом пялился снизу вверх на певицу, та как раз стояла к нему спиной. Бишоп мог поклясться, что два вора говорили о разных вещах.
        Рыжего Бишоп узнал сразу и злобно сплюнул. Заместитель главы гильдии воров был одного с рейнджером роста, телосложения, и уступал лишь во владении луком, но, надо признать, был неплохим мечником. И это неимоверно бесило рейнджера: в последнюю их встречу, Бишопу так и не удалось поставить этого говнюка на место.
        Рейнджер вернул лук на спину, а Карнвир вопросительно уставился на хозяина: грызть - не грызть? Бишоп раздраженно махнул рукой и направился в гущу гулянки. Его заметили: кто-то попытался вытащить оружие, кто-то просто проводил ленивым взглядом, Бриньольф удивленно вскинул брови и дал знак, не трогать пришельца.
        - Бишоп? Бишоп из банды Торна? Во имя какого даэдра тебе тут надо?
        Рейнджер бросил короткий взгляд на Пит, закончившую петь, и уже протянул руку, чтобы сдернуть девчонку со стола, но тут чье-то оружие защекотало шею, а в нос ударил крепкий алкогольный дух:
        - Полегче, чужак. Руки прочь от нашего барда. Эй, Пит, ты его знаешь?
        Рейнджер с нетерпением посмотрел на девицу.
        - Погодите, мне отсюда не видно… - явно нарочно действуя на нервы, притворно вздохнула та.
        Пит передала кому-то лютню, попыталась слезть со стола, но покачнулась на нетрезвых ногах и едва не свалилась. Бишоп дернулся на помощь, но эту пьянь уже подхватил рыжий вор, за что получил благодарный поцелуй в щеку. Рейнджер тихо закипал, стоя с чужим лезвием у собственной шеи: «Что. Эта. Дова. Себе позволяет, м?» Девица слезла с рук Бриньольфа, подошла к рейнджеру, пристально вглядываясь в его лицо. Даже встала на цыпочки.
        - Что скажешь? - спросил кто-то из гильдии.
        - Впервые вижу, - пожала плечами девица.
        - Анна Абрамовна, немедленно прекратить. Это прик…
        Бишоп молчал, прожигая взглядом наглую пигалицу.
        - Курицу тоже не знаю, - отрезала Пит.
        - Анна Абрамовна, - Кречет перешел на свистяще-шипящий шепот, - это неподчинение. И оно будет караться…
        - Брин, что с ними делать-то? Курица говорящая оказалась… Прирезать обоих? Могильщик избавится от мужика, птицу - на вертел…
        - Погодите, сдается мне это и есть те подельники, которые тебя вырубили, да, детка? - рыжий вор с прищуром взглянул на Пит, и девица неопределенно пожала плечами. - Как же тебя угораздило связаться с правой рукой такой мрази, как Торн?
        - Не знаю никакого Торна, - Пит с остервенением почесала в затылке, - знаю только этого де… ик! дегенерата с луком и второго в перьях. Проклятье! От одного их вида нервный зуд начинается… - Она расплела привычную косу, запустила пальцы и хорошенько растрепала длинную шевелюру. - Или не нервный - помыться бы…
        Бишоп пялился на девицу исподлобья, сдерживая проклятья: до жжения в руках захотелось надавать ей подзатыльников, запустить пальцы в волосы, намотать на кулак и вытащить отсюда. Какого даэдра она тут развела? На один вечер нельзя оставить?! Как умудрилась заболтать воровскую гильдию, так что они ей в рот смотрят? А рыжий едва слюни не пускает.
        - Не знаю, что тебе тут понадобилось, Бишоп, и что у вас за дела с Пит, но при нашей последней встрече ты ясно дал понять, что никаких дел с гильдией вести не будешь.
        - Ты пытался меня убить.
        - А ты ограбить наш обоз. Подстрелил одного из наших…
        - Это был не ваш обоз, а сиродильский караван, а вы зашли на нашу территорию.
        Рыжий вор подошел в Бишопу. Минуту они сверлили друг друга взглядами, пока Пит ужом не вклинилась между соперниками.
        - Это, кажется, твое, - она протянула Бишопу стрелу с красным оперением, - осторожно, там на острие парализующий яд. А ты даже не вздумай открыть клюв, Кречет, я знаю, чья это была идея… Бриньольф? - Она повернулась к вору, - ты не покажешь, где я могу прилечь?
        Бишоп заметил, как изменился взгляд вора. Рейнджер готов был отдать правую руку, чтобы стереть наглую ухмылку с рожи этого норда.
        - Конечно, детка, - Бриньольф приобнял ее за плечи и мягко направил к запасному ходу, ведущему из Фляги. На пороге обернулся, - сегодня, Бишоп, можешь оставаться здесь. Ребята, налейте ему, чтобы не скучал, а меня еще ждут дела… - и он увел Пит за дверь.
        Кинжал убрали, кто-то хлопнул рейнджера по спине, а в руки сунули кружку с медом. Бишоп медленно повернулся в курице:
        - Я вас обоих ненавижу, - процедил он и залпом выхлебал предложенное пойло.
        Кречет решил не уточнять, кого именно.
        _______
        [1] БАС - Боковой амиотрофический склероз. Неизлечимая болезнь, при которой происходит постепенное отмирание двигательных нейронов, что приводит к параличу и мышечной атрофии. Смерть наступает от отказа легких или инфекций дыхательных путей.
        В настоящее время самый известный человек, болевший БАС - это Стивен Хокинг, физик-теоретик, скончавшийся 14 марта 2018 г. На правах автора, а также как человек, глубоко уважающий этого сильного и деятельного человека, очень рекомендую книгу Хокинга «Краткая история времени. От Большого взрыва до черных дыр». Астрономия, квантовая физика для обывателей, рассказанные понятным языком.
        Глава 14. Воровской профсоюз требует перемен
        Поток воды ударил в лицо, вырывая из глубокого сна. Я захлебнулась, задергалась, стараясь увернуться от внезапного душа.
        - Что ты тут устроил?! - Кто-то пнул кровать, - я отлучился из гильдии на пару дней для сделки с Мавен, а когда вернулся, обнаружил проклятый бардак! Ты еще и шлюху привел в Цистерну?!
        А вот сейчас было обидно. Я протерла глаза: надо мной стоял очень злой мужик с седыми, убранными за уши волосами и с пустым ведром в руках. От сырости я мгновенно покрылась гусиной коже, и только тогда заметила, что на мне не было одежды. Судорожно схватив первую попавшуюся тряпку, натянула ту до подбородка.
        - Бриньольф, сукин ты сын!
        Я сжалась в комок, боясь еще одного незапланированного душа, когда рядом кто-то зашевелился и сел. Медленно повернулась, боясь смотреть на того, с кем провела ночь. Кстати, а что было-то? Рядом сидел здоровый мужик, убрав прядь рыжих волос за ухо, он растер шею и недовольно покосился на наш «будильник».
        - Мерсер? С чего столько шума?
        - Да ты страх потерял, парень?! Гильдия едва дышит, заказы теряем один за одним, а ты устраиваешь здесь попойку и трахаешь шлюх прямо в Цистерне?!
        Бриньольф тяжело вздохнул и слез с кровати. Сверкая голыми ягодицами, натянул портки, а я не могла оторвать взгляда от следов укусов на мужской заднице. Ой-ё…
        - Ребятам нужно было расслабиться, Мерсер. Особенно теперь, когда гильдию преследуют неудачи, и все на нервах, - Брин замотал волосы в хвост и натянул один сапог, - а это не шлюха. - Он впервые взглянул на меня за утро, одарил улыбкой сытого кота и подмигнул, - это наш новый рекрут.
        - Отлично, надеюсь ты умеешь делать хоть что-то, кроме как стелиться под Бриньольфа, - выплюнул Мерсер мне в лицо и развернулся на каблуках, - жду тебя у стола. Мавен дала работу, - последнее предназначалось Брину.
        Мерсер ушел, чеканя шаг и матеря случайно попавшегося по пути вора, спавшего на полу в обнимку с бутылкой. Бриньольф отыскал и натянул второй сапог:
        - Проклятье, а я надеялся на продолжение, - он повернулся и погладил меня по щеке, - не уходи далеко, надо представить тебя Мерсеру и ребятам из гильдии официально.
        - Вчера уже представилась… - я нервно сглотнула, все еще прижимая к подбородку одеяло.
        - Это верно, - хохотнул вор, - с твоим появлением во Фляге стало веселее, да и в гильдии, если уж на то пошло. Ладно, мне пора.
        Он поднялся, накинул на голое тело рубаху и оставил меня разбираться с собственным похмельем и стыдом. Я огляделась и едва не завыла от острого желания отмотать всё назад: уж лучше лежать парализованной в темном коридоре, чем в постели посреди открытого зала.
        Подземная таверна - «Буйная Фляга» - служила лишь прикрытием для логова гильдии. За одной из ее неприметных дверей, ведущих в подсобки, скрывалась настоящая база - Цистерна. Гигантский зал, объединяющий в себе сеть подземных тоннелей и помещений, оснащенных всем необходимым для жизни вора. Тренировочные манекены, склад оружия, воровской общак, алхимический стол, и посреди всего великолепия эти недоумки не догадались выделить отдельный блок для спален! Они просто наставили кроватей в открытом зале и отгородились ширмами. Ширмами! Провалиться мне на этом месте, если вчера между мной и Бриньольфом что-то было, то меня… нас… слышала вся гильдия. Пора в завязку, Аня. Пора…
        Осторожно втянув воздух носом, на всякий случай осмотрела покалеченный бок. Всё было в порядке - местные настойки творили чудеса. Кое-как отыскав разбросанную по округе одежду, я натянула рубаху, запрыгнула в исподнее и быстренько натянула штаны - не дай бог, кто меня заметит…
        - Отличная задница, Пит, - мимо прошел Нируин и отсалютовал кружкой с пивом.
        Твою мать - твою мать - твою мать…
        Схватив свои вещи, я бочком бочком отыскала вход обратно в таверну.
        Мне нужна тарелка горячего супа. Легкого овощного супчика, после которого здоровье чтоб так и пёрло. Убедившись, что никого по пути не встречу, я шмыгнула к дверям и оказалась в Буйной фляге, но стоило сделать несколько шагов, как наткнулась на хмурый взгляд рейнджера. Тот сидел прямо перед входом, скрестив на груди руки и закинув ноги на стол. Рядом на столе топтался Кречет, готовый разразиться бурной речью. Я развернулась, намереваясь проскользнуть обратно. Может, не заметят?
        - Стоять, «красотка».
        Бишоп каким-то чудом вырос прямо перед носом. От неожиданности я вздрогнула и обернулась на пустой стул, на котором рейнджер только что сидел. Он за ночь успел приобрести супер-скорость?
        - Что?.. Как это у тебя получилось?..
        - Как спала? - проигнорировал мой вопрос Бишоп, а его ледяной тон полоснул презрением. Рейнджер стоял, сжимая кулаки, и прожигал меня взглядом.
        - Как-как?.. Неплохо наверно. Не помню.
        - Рыжий доволен? Уверен, ты обслужила его выше всяких похвал.
        Я разозлилась. С чего бы мне оправдываться перед рейнджером: они с Кречетом едва не отправили меня на тот свет, кинули в подземелье, а теперь еще и пристыдить хотят. Тоже мне образцы морали и нравственности. Я вскинула подбородок и расправила плечи:
        - А знаешь, да, спасибо. Все прошло как по маслу, хотя мне и пришлось постараться: Бриньольф оказался очень выносливым, - я поднялась на цыпочки, чтобы быть с рейнджером одного роста, и ткнуть его пальцем в грудь для пущего эффекта. - Впрочем, я-то в накладе тоже не осталась: он знает толк, в том как доставить женщине удово-ольствие, если ты понимаешь о чем я. Не бьет, не материт почем зря…
        - Вот значит как! Что ж… Я до смерти «рад» слышать, что хоть у кого-то ночь прошла хорошо, - прошипел рейнджер и наклонился ближе. Желтые глаза впились таким злобным взглядом, что, казалось, вот-вот прольется расплавленное золото, сжигая все вокруг.
        - А мне пришлось всю ночь выслушивать твою болтливую курицу…
        - Я бы попросил, - попытался вклиниться Кречет.
        - … и как же твое «самоуважение», красотка? - проигнорировал его рейнджер.
        - Пропила. Такой ответ устроит?
        Бишоп скривился, словно ему наступили на любимую мозоль. Он изучал меня с каким-то остервенением. Словно сумасшедший шарил взглядом по лицу. Казалось, еще миг и рванет: рейнджер вскинул руки, заключил мое лицо в ладони, и я невольно вздрогнула. Тут же схватилась за пояс, где должны были висеть ножны с кинжалом, но оружие осталось лежать у кровати. Проклятье! Если этот псих свернет мне шею, то я ничего не успею сделать! Лишь бы потом воскреснуть.
        Бишоп широко распахнул глаза и отпрянул:
        - Ты меня боишься?.. - полуутвердительно спросил он.
        Я мотнула головой, не понимая к чему он клонит. Бишоп и раньше отвешивал мне затрещины, не считая это чем-то зазорным. Скорее в воспитательных целях. С чего вдруг такое беспокойство?
        - Э-эм, не поняла… - мне сделалось неуютно, словно оказалась голой на площади.
        - Я не причиню тебе вреда… - выдавил он с трудом и отошел еще на шаг, - даже если бы захотел.
        - Что ж, рада это слышать. Но с чего вдруг такая озабоченность? - я убрала руки от пояса. Дурацкий мир, где без оружия даже позавтракать нельзя!
        - Не знаю. Я уже ни в чем не уверен… - рейнджер поспешил отвернуться; схватил лежащий у стола походный мешок и, не говоря ни слова, бросился к выходу.
        Я растерянно смотрела в удаляющуюся спину. Слишком много событий для одного утра, а я еще не завтракши… Оглядевшись по сторонам, заметила, что Кречет все это время внимательно наблюдал за нами.
        - Может, хоть ты объяснишь, что означают его перепады настроения? - поинтересовалась я у Бишопова пернатого подельника, но тот только сложил крылья за спиной, глядя на меня с непонятным выражением.
        Обойдя стол по периметру, опустилась на табурет около прилавка трактирщика, самого мужика где-то носило.
        Какого рожна рейнджер на меня взъелся? Сам ведь говорил, чтобы выбросила всякую дурь из головы на его счет, а теперь чем-то недоволен. Я и выбрасываю. В процессе выбрасывания, если быть точной. Говоришь Бишопу, что он нравится - недоволен. Идешь спать с другим - опять недоволен. Тут есть какой-то подвох. Ревность, собственнические инстинкты или какой-то шкурный интерес? Нет, не могу думать на голодный желудок. Я повертела головой по сторонам в поисках хозяина таверны, легла на стойку и заглянула за нее: Векел спал у прогоревшего очага в обнимку со скупщицей Тоннилой. Ну, этот хоть с женщиной уснул, в отличие от того бедолаги, на которого наорал Мерсер с утра. Кстати, о Мерсере…
        Мерсер Фрей. Кусок злокрысьего помета. Он существенно мешал использовать гильдию в качестве поисковой сети пропавших подключенных. Да и гильдия сейчас была не в том положении, чтобы дергать за ниточки независимых воров, попрошаек и соглядатаев. Воровской профсоюз находился в глубокой ж… крысиной норе. Я огляделась по сторонам, игнорируя Кречета, устроившегося по правую руку. После вчерашней попойки во Фляге творился настоящий бедлам: столы были перевернуты, стулья сломаны, везде грязь и убожество, а какой-то мужик в дальнем угла, покачиваясь, мочился прямо в бассейн. Я содрогнулась.
        - Анна Абрамовна, у меня к вам серьезный разговор.
        - Дождался своей очереди… Даже поесть в тишине не дашь, да? - я вытащила из-под прилавка кусок вчерашнего пирога и какую-то бутылку - на поверку в ней оказался яблочный сок, слава нейронам.
        - Вдруг вы еще выкинете какую-нибудь глупость? Ваше поведение, дорогая Аня…
        - О, уже «Аня», - я зубами вытащила пробку, подобрала чью-то пустую кружку и щедро плеснула себе из бутылки. - Давай без церемоний и нотаций, договорились? Вы, господин Кречет Максим Борисович - не мой воспитатель, муж или отец.
        Кречет, цокая коготками по полированному дереву, обошел тарелку и уставился на меня одним глазом:
        - Анна Абрамовна, вы не в праве на меня злиться. Я - куратор операции, я отвечаю за вас и за успех всего эксперимента. То, что нам пришлось поступить с вами таким жестким образом…
        - Не надо распинаться, Кречет, - остановила его взмахом руки, - я все понимаю. И на твоем месте поступила бы точно так же, только вот какая штука: всегда неприятно оказаться на месте того, кем манипулируют. И моя злость вполне оправдана, поэтому поступим так… - я в задумчивости постучала пальцами по столу, - вы с Бишопом - кстати, интересно, что ты пообещал ему в обмен на помощь? Хотя мне плевать - сам разбирайся. Так вот. Вы оставите меня в покое ровно на сутки. За это время я остыну, и мы сможем и дальше совместно работать над экспериментом. Идет?
        Кречет открыл клюв, видимо, что-то хотел сказать, но замолчал и отошел в сторону. Не выдержал и снова вернулся:
        - Анна Абрамовна…
        - Что? - я закатила глаза, молясь о покое.
        - Да я в общем-то быстро, - вдруг извиняющимся тоном заговорила курица, - простите, а что так можно было?
        - В каком смысле?
        - Ну, вы прямо сказали, что злитесь; дали точные инструкции вас не трогать; и даже ограничили четкий срок запрета на приближение. Не хочу показаться шовинистом, но… на моем веку вы такая первая… Конкретная женщина.
        - Рада, что смогла удивить, - тяжело вздохнула и помахала Кречету рукой, - а теперь подите и оставьте меня наедине с моим похмельем.
        - Слушаюсь. - Кречет на автопилоте попытался отдать честь, удивился сам себе и смущенно укатился в сторону.
        Минус одна проблема. Если еще кто-нибудь захочет поболтать со мной в это утро, боюсь придется включить режим склочной бабы. Но, к счастью, самоубийц среди окружающих не оказалось: Бишоп куда-то исчез, Карнвир обнюхивал спящего Векела на полу, Кречет молча бродил среди сломанных столов и стульев, и что-то бормотал себе под нос, а воры после вчерашней пьянки (те, кто не смог уползти в Цистерну) еще дрыхли крепким алко-сном.
        Я откусила пирог, сморщилась от мерзкого вкуса, но продолжила жевать и размышлять о вечном. О порядке. Не в мировом масштабе, конечно, а в отдельно взятой гильдии. Как я уже говорила - гильдия была на мели, как тот дохлый злокрыс в бассейне. Заказы не шли, воры не хотели вступать в профсоюз и вкладываться в общак, авторитета не было, и даже удача отвернулась от них. То луна выйдет в неподходящий момент из-за облаков; то стражник проснется не вовремя; то даже слепой поймает руку карманника в своей сумке - все это наводило Делвина (того старого бритого вора) на мысли, что гильдию сглазили. И он был недалек от истины…
        В мире Скайрима тебе покровительствуют либо боги, либо - если ты занимаешься чем-то незаконным - даэдра. У гильдии воров был свой покровитель - Ноктюрнал. Принц тьмы и теней. Или принцесса, я так до сих пор и разобралась, ибо перед смертными этот демон появлялся в облике сисястой женщины с большим декольте и воронами на руках. Короче. Как и положено всем демонам-покровителям - этот/эта Ноктюрнал собрала вокруг себя круг приближенных воров и дала им стеречь реликвию - Скелетный ключ. Ключ, которым можно открыть любой замок. Но что-то пошло не так…
        В первый круг входил Мерсер Фрей - нынешний глава гильдии и мой утренний «душ»; одна темная эльфийка и бывший глава гильдии по фамилии Галл. Мерсер - жадная скотина - убил прежнего главу, вину свалил на эльфийку и, прихватив Скелетный ключ из гробницы, навлек на гильдию гнев даэдра. Проще говоря, гильдия лишилась фарта. Ах, если бы проблемы на этом закончились… Но нет. Мерсер с помощью Скелетного ключа начал обчищать не только простых обывателей, но и собственных подчиненных - седой вор пер добро из воровского общака - Хранилища гильдии. По сюжету игры, именно довакин должен был вывести его на чистую воду через ряд долгих и опасных приключений, но у меня не было на это времени. Мое тело… мое реальное тело продолжает медленно гибнуть без препаратов и поддерживающей терапии, а какая терапия может быть, когда тело должно неподвижно лежать без сознания внутри? Если я задержусь в игре на слишком большой срок, то есть риск вернуться уже в бесполезный кусок мяса с искусственной вентиляцией легких. А есть риск и не вернуться вовсе…
        Я глубоко и прерывисто вздохнула. Кусок пирога встал в горле комом так, что пришлось постучать себя в грудь, чтобы он проскочил дальше. Я как могла оттягивала эти мысли, старалась не думать о том, что открылось в том темном тоннеле. Однажды я почти смирилась с болезнью, но когда забываешь о ней, скачешь резвой козой в виртуале, а потом тебя бьют обухом по голове и заставляют вспомнить, что «часики тикают» - это должно было быть не так больно, как первый приговор врача, но… Это больно. Опять. И снова. И каждый раз, когда вспоминаю о том, что даже в виртуале привязана к частично парализованному телу, и у меня… Да что там - ни у кого нет сил что-либо сделать, потому что лекарства просто не существует. Я была в ловушке собственного никчемного тела. Мой организм обречен на медленную дегенерацию двигательных нейронов. Звучит так сухо, по-научному, но будь я проклята, если от этого легче. Я обречена, святые нейроны, за что вы так со мной…
        Возвращенная память принесла не только воспоминания о болезни. Когда я сама вспомнила про эксперимент, а не Кречет рассказал мне об этом, еще один кусочек пазла встал на свое место. Я не могла погибнуть здесь потому, что мое настоящее тело лежало в другой реальности, а твердая убежденность в том, что всё происходящее вокруг - не более чем игра, исключало психосоматическую угрозу. Некоторые подключенный верили в собственную смерть в виртуале, их сознание гасло, а тело умирало. Я знаю про эксперимент и вернула себе память. Меня теперь пулей не убьешь, но что будет со мной, с моим сознанием здесь, если мое тело умрет там? Я так и останусь в Скайриме? Или здесь тоже умру вслед за телом?
        Я глухо застонала и упала лицом на стойку.
        - Похмелье? - рядом раздался вкрадчивый голос.
        Я повернула голову и увидела сидящего рядом Делвина. Старый вор выглядел не лучшим образом: под глазами пролегли тени, хотя помятое лицо светилось довольной улыбкой на потрескавшихся губах.
        - Вроде того, - пробубнила я, не в силах оторваться от столешницы.
        - Знакомо… Раньше я мог кутить неделями, а теперь здоровья хватает только на пару дней. Постарел…
        - Мне бы такое здоровье, - всхлипнула я.
        Делвин вдруг посерьезнел и повернулся ко мне всем телом:
        - Послушай, детка. Ты свалилась на нашу голову внезапно, и каждый из гильдии сейчас гадает к добру ли или к худу. Я почему-то в тебя верю. Может, из-за твоих песен, которые вчера пела… В гильдии дела все хуже и хуже, ребята на нервах, а хорошая песня может поднять дух.
        - Извини, Делвин, я мало что помню про вчерашнюю ночь. И уж точно не помню свой репертуар.
        - Репертуар? - переспросил старый вор, - в смысле слова? Ты пела «…перемен требуют наши сердца…» Что «все ждут перемен», и будь я проклят, если ты не заглянула в душу каждого из этих пьяных ублюдков!
        - Цой он такой, да… - я наконец оторвалась от стола, стряхнула прилипшие к щеке крошки, - мог всколыхнуть умы. Что ты от меня хочешь, Делвин. Ближе к делу.
        - Деловая, да? - усмехнулся мужчина, - теперь понятно, что в тебе увидел Бриньольф. Кроме милой мордашки и притягательной попки…
        - Эй!
        - А что… Я ж все-таки мужчина, пусть и не совсем молодой, - он подмигнул и хлопнул меня по плечу. - Слушай, что-то мне подсказывает, что именно ты сможешь принесли гильдии тех перемен, которые все здесь так ждут, а я со своей стороны обещаю тебе всяческую поддержку.
        А вот это полезно. Доверие старого авторитетного вора - это, пожалуй, самое ценное, что можно вынести из прошлого вечера. И уж точно ценнее пьяной ночи с Бриньольфом.
        Я улыбнулась Делвину и протянула свою тарелку с недоеденным пирогом:
        - Будешь? - получив отрицательное мотание головой, пожала плечами, - у меня есть кое-какие соображения, что делать с ва… нашими проблемами. И надо бы переговорить без лишних ушей. С тобой и Бриньольфом.
        - И Векс, - добавил Делвин. - Ребята уважают ее, и ее слово здесь имеет вес, - от интонации старого вора повеяло холодом.
        - И Векс, - согласилась я, - если ты доверяешь ее… непредвзятости, то как скажешь.
        - Что ты имеешь в виду под «непредвзятостью»?
        - Вчера мне показалось, что она не очень-то жалует меня. Если ее личная неприязнь не будет мешать делу - я только за.
        Делвин смерил меня оценивающим взглядом. Коротко усмехнулся своим мыслям и поднялся со стула:
        - Ты нравишься мне все больше, детка. Надеюсь я не пожалею, что поставил на тебя в этой истории.
        Он потрепал мне волосы на макушке и ушел, напевая мотив Цоевских «Перемен» себе под нос. Эх, знал бы Виктор Робертович, как его музыка объединяет миры…
        Я едва успела затолкать в рот остатки пирога и запить их соком, когда дверь из Цистерны открылась, и на пороге возник Бриньольф уже одетый в полную гильдейскую броню.
        Он цепко осмотрел таверну и, заметив меня, махнул рукой:
        - Пойдем, детка. Время посвящения.
        Я слезла со стула, заправляя на ходу рубаху и стараясь привести себя в более или менее надлежащий вид, потопала за вором, уже скрывшимся в проеме.
        Церемония посвящения проходила в центре Цистерны. Мерсер Фрей скорее отматерил меня, чем произнес напутственную речь. Грубо велел забрать у скупщицы Тоннилы свой комплект гильдейской брони и подойти к нему за первым заданием. Зная историю этого седого «грязекраба», я смогла выдавить из себя только кислую улыбку и скупой кивок головы, словно у меня разыгрался шейный остеохондроз. Воры из гильдии приняли мое посвящении более радушно: кто-то аплодировал, кто-то похлопал меня по плечу, кто-то молча отсалютовал кружками - видимо мое вчерашнее выступление помогло завести друзей в кратчайшие сроки. Но не время расслабляться. Впереди ждет важный разговор с верхушкой воровской гильдии, и оттого, насколько я смогу быть убедительной, зависит мое будущее и, возможно, даже эксперимент в целом. Включаем красноречие на максимум.
        Забрав новенькую гильдейскую броню, и переодевшись, я направилась к главе гильдии. Мерсер выдал мне первое задание - обчистить поместье «Златоцвет» - я только сухо кивнула и ушла «работать над его выполнением». О, да, я способный рекрут. Свистнув Делвина для приватного разговора, вышла обратно во флягу, забрала Кречета и поинтересовалась, не появлялся ли Бишоп. Рейнджер не появлялся. Ну и ладно, пусть проветрится.
        Делвин повел нас в укромное местечко, которого, кстати, в игре не было. Какая-то кладовка, или что-то подобное… Я вызвала карту подземелья и, оказалось, что Цистерну пересекали несколько ходов и тоннелей, которых в игре не должно было быть. Вот это номер… Люди и события здесь отличались от игры, но эти отличия я списывала на наше хаотичное вмешательство, а вот с архитектурой до сего момента все было строго по канону. Чего еще я не знаю об этом виртуале? Может, игра и в самом деле начала жить своей жизнью, как говорил Кречет? Свои законы, своя геополитика, свои материалы и силы - та же магия, например. До сих пор не понимаю, как встроить это явление в привычную для реала физическую картину. В конце концов, в этом мире свои персонажи. Тот же Бишоп. Откуда он взялся в Скайриме, если сам персонаж совершенно из другой игры? Все выглядит так, будто эта симуляция и не симуляция вовсе, а отдельный, параллельно развивающийся мир… Да ну бред же!
        Размышления пришлось прервать, когда все собрались для тайного совещания. Делвин устроился на пустых бочках, велел Векс прикрыть дверь и проверить не слушает ли кто, а сам вопросительно уставился на курицу:
        - Это еще зачем?
        Я дождалась полной тишины и взяла генерал-лейтенанта на руки.
        - Господа, у меня для вас странная, и в чем-то дикая история, но… вы бы присели.
        - Давай, детка, не томи, - Бриньольф устроился рядом с Делвином и скрестил руки на груди, - мы должны работать над делом «Златоцвета», а не болтать в пустой оружейной.
        Векс согласно кивнула и уставилась на меня. Я набрала воздуха в грудь:
        - Чтобы вы поняли, о чем пойдет речь, мне придется начать с самого начала… Что вы знаете о других мирах?..
        Я говорила, стараясь употреблять меньше научных терминов. Кречет иногда вставлял слово-другое и поддакивал, когда дело касалось нашего мира. Я сравнивала наш реал с их загробным миром Совнгардом или планами даэдра. Рассказывала о том, что в нашем мире нет магии, но наука продвинулась так далеко, что нам удалось преодолеть барьер и проникнуть сюда. Я много чего рассказывала, периодически одергивая генерала, когда тот называл Делвина, Бриньольфа и Векс - неписями и намекал на «ненастоящесть» Скайрима. Им пока рано об этом знать. Векс то качала головой и сплевывала на пол, то громко возмущалась, говоря, что я их дурю; Делвин и Бриньольф тоже начали смотреть на меня как на сумасшедшую.
        Отлично. Пока их реакция вполне естественная, а теперь приступаем к следующей итерации…
        И я вжарила тяжелой артиллерией. Бомбила их фактами из жизни персонажей; расстреливала прямыми доказательствами, безошибочно рассказывая о каждом то, что посторонние не могли знать; и добила аргументами в пользу того, что я действительно из другого мира и я действительно знаю гильдию, как свои пять пальцев. Чужие песни из моего мира, незнакомые слова, но воровские секреты и тайны, которые можно было собрать, только изрядно облазив гильдию. А я и облазила, только с помощью мыши и клавиатуры. Выражения лиц воров начали стремительно меняться: твердая убежденность в моем сумасшествии начала перерождаться сначала в сомнение, а после и вовсе сменилась изумлением и даже испугом.
        - Браво, Анна Абрамовна, вы прирожденный оратор, - шепотом пробормотал Кречет, пока воры ошарашенно молчали, глядя перед собой в пустоту.
        - Спасибо. Я даже почувствовала, как у меня навык «Красноречия» прокачался по самые помидоры.
        Мы заговорщицки переглянулись с генерал-лейтенантом и продолжили уже молча ждать, когда вываленный объем информации уложится в головах воров.
        Векс нервно ходила из угла в угол. Иногда открывала рот, но оттуда не вырывалось ни звука, и она снова закрывала. Бриньольф стоял, прислонившись к стене, и пялился в потолок. Понятия не имею, что он надеялся там найти, когда все «ответы» стояли перед ним и гладили курицу. Делвин не сводил с меня изучающего взгляда.
        Наконец старый вор глубоко вздохнул и оторвался от бочки, на которой сидел:
        - Так, девочка…
        - М?
        - Если ты права, и Ноктюрнал злится на нас из-за кражи Скелетного ключа, а Мерсер действительно убил Галла…
        - Делвин, ты веришь в это дерьмо?! - вспылила Векс. - Эту девку надо пришить, а потом найти крысу, что выдала ей все наши секреты! Вы же не верите во всю эту чушь про другие миры? Брин, ну хоть ты скажи!..
        - Не знаю, Векс… Я не склонен поспешно судить о таких вещах. Эта женщина сама пришла к нам. Без оружия. И сама же выложила все карты, зная, что мы можем не поверить, и закопать ее тело в одном из закоулков Крысиной норы… Либо она самоубийца, либо… - Бриньольф изучал меня взглядом прокурора, а я старалась унять бешено стучащее сердце.
        И о чем только думала, когда вот так просто решила вывалить на неподготовленных средневековых неписей информацию о параллельном мире? Будет чудо, если они действительно меня не прикончат… Ох как недальновидно, Аня. Чертовски недальновидно. Идея воспользоваться воровской гильдией перестала казаться такой удачной… Так, если дело примет скверный оборот, то я плюну огнем, схвачу Кречета, а там…
        - …Какие доказательства ты можешь предоставить? - прервал мои мысли Бриньольф. - Хоть я не верю тебе ни на йоту, но твои слова не лишены смысла…
        - Брин!.. - у Векс опустились руки.
        Я осторожно, чтобы не спугнуть достигнутое с таким трудом доверие, принялась тщательно подбирать слова:
        - Во-первых, если вы прямо сейчас откроете гильдейское хранилище, вы не обнаружите там и септима - Мерсер уже все перетащил к себе в дом. Это подтвердит мои слова, но вспугнет этот кусок мамонтового дерьма. Во-вторых, в доме Мерсера, здесь в Рифтене, есть подвальчик, в котором он хранит все награбленное, в том числе и из гильдии. А также дневничок, где записаны планы Мерсера - нет, серьезно. Я обожаю местную моду строчить дневники. Даже сама заразилась… Простите, отвлеклась. Так нервничаю… В-третьих. То дело, которое Мерсер выдал мне сегодня - поместье «Златоцвет». Его купила Карлия - маленькая эльфийка из первого круга приближенных к Ноктюрнал, чтобы насолить гильдии и выманить Мерсера для убийства. Хотите решить проблему поместья без крови и лишних хлопот, да так, что Мавен озолотит ваш небольшой профсоюз? Просто вывесите труп Мерсера на городских воротах, и Карлия сама явится к вам с купчей на поместье, дневником Галла и расскажет вам настоящую историю гильдии.
        Бриньольф несколько минут молчал, глядя на меня, как вдруг ударом сапога разнес бочку, стоявшую рядом с Делвином:
        - Сукин сын! Ублюдок! Выродок ворожеи и драугра! - рыжий вор бесновался, разнося все вокруг, - обчистить гильдию! Вынести общее добро! - Он вдруг остановился и повернулся ко мне, тяжело дыша, - если ты врешь…
        - Мне в этом нет никакого смысла, - я была почти спокойна. Мне удалось склонить чашу доверия в свою пользу. - Видите ли, я заинтересована в успехе гильдии не меньше вашего, а может и больше.
        - Из-за своего… этого… - Делвин пытался подобрать слова.
        - Эксперимента, да. Мне нужна ваша помощь.
        Реакция Бриньольфа словно снесла последние преграды недоверия, и в этом закутке случился мини-взрыв. Векс выхватила кинжал и уже было бросилась вон, чтобы прикончить Мерсера, но ее ловко перехватил Брин и велел остыть. Делвин качал головой, иногда выплевывая изощренные ругательства, а я подняла руку вверх, как ученик, готовый к ответу:
        - Если позволите, есть предложение…
        - Что еще?! - рявкнула Векс.
        - В доме Мерсера служит некий тип Вальд, с которым ты одно время крутила шашни. Если сможешь использовать старые связи и незаметно прощупать подземелья особняка Мерсера, то вы сможете вынести все награбленное обратно, не вспугнув при этом самого Мерсера. Кому-то придется отвлекать его на гильдейские дела; кому-то тащить ваше золото обратно, чтобы прижучить этого фраера…
        - Фрей, - поправил Делвин. - Мерсер Фрей.
        - Да фраер он, - отмахнулась я, - ну, а пока вы, ребята, проверяете мои слова, я исчезну ненадолго из гильдии по своим делам и заодно создам видимость бурной деятельности для отвода глаз Мерсеру.
        Векс покраснела, Брин задумался, а Делвин молча кивнул:
        - По-моему план неплохой. Даже если у Мерсера все чисто, ты, Векс сможешь без потерь оттуда уйти, а что касается тебя, Пит… Может ты права, и Мерсер действительно обворовывает гильдию, а может хочешь нас с ним рассорить… В любом случае ты еще нужна гильдии, чтобы в случае чего ответить за свои слова - просто так мы тебя на отпустим.
        - Как насчет залога? - теперь я еле сдерживала улыбку. Пришел черед последней части моего плана: временно избавиться от Кречета и найти ему нянек. С курицей в походе очень неудобно…
        - Что ты имеешь ввиду?
        - Я оставлю здесь своего друга, - я протянула Кречета, пока тот не понял в чем дело, - это будет гарантом того, что обязательно за ним вернусь.
        Воры переглянулись:
        - Идет.
        - Анна Абрамовна, вы совсем охренели! - завопил генерал-лейтенант, - вы нарушаете субординацию!
        - Тащ генерал-лейтенант, - я развернула курицу к себе клювом и не смогла сдержать злобной ухмылки, - это необходимая мера. Придется вам остаться здесь. Займитесь наведением порядка, воспитайте подопечных - вы это умеете, любите, практикуете. У вас даже Айварстед по струнке ходил. Найдите себе занятие, а мне придется отлучиться.
        Я передала курицу из рук в руки и переглянулась с ворами:
        - Теперь вы в курсе всего, что происходит у вас под носом. Я предложила одно из решений, а принять его или нет - дело за вами. И если позволите, то я двинусь в сторону поместья «Златоцвет», чтобы Мерсер спал спокойно.
        - А на самом деле куда направишься? - Бриньольф смерил меня подозрительным взглядом.
        - В Винтерхолд, в Коллегию магов. Даже если вы мне поможете, и мы найдем всех подключенных, то остается последняя проблема - вернуться домой. И кому как ни магам знать о перемещениях между мирами.
        - Имей ввиду, гильдия будет за тобой следить, - мрачно заключила Векс.
        - Как скажете, Большие Братья, но на вашем месте, я бы следила за курицей. Поверьте, он может доставить хлопот…
        Глава 15. Грехи, грешки и прегрешения
        Бишоп сидел на краю кровати и пытался понять, что он здесь делает. И где проклятый даэдра? Почему до сих пор не разорвал ему грудь и не придушил своими щупальцами, раз Бишоп ушел от довы? Рейнджер свесил голову, потер шею. Кого он обманывает… Себя? Он никуда от нее не делся. Засела в голове и зудит, как гнус на болотах. Бишоп на всякий случай засунул палец в ухо, пошурудил в нем в тщетной надежде, что голос довы стихнет, но нет.
        «…Знает, как доставить женщине удовольствие…». Будто рейнджер не может доставить удовольствие? Осталась «довольна»… Да напоить ее надо было и дело с концом! Во имя правой ягодицы Шора, и что она дергается от Бишопа, как от прокаженного? Даже хватается за оружие… Хотя это хорошо: хоть чему-то научилась - никогда нельзя забывать об опасности. Но какого даэдра она шарахнулась от рейнджера в этот раз? Он не собирался ее бить! Если на то пошло, он бы не причинил ей вреда даже если бы захотел - Хермеус Мора с него самого спустит шкуру. «А только ли в даэдра дело?» - раздался в голове назойливый голос Пит.
        Бишоп зарычал от злости на самого себя. Соберись, охотник. Не позволяй запудрить себе мозги, как нерадивому волчонку. Он сел, коротко встряхнулся и вздрогнул от легкого прикосновения, вырвавшего из тревожных мыслей. Рейнджер скосил глаза на шлюху, что томно водила длинным пальцем по его спине, очерчивая шрамы. Бишоп отвернулся и обреченно вздохнул. Он умел снимать напряжение тремя способами: охотой, пьянкой и женщинами, но сегодня последний способ не сработал. Голова как была забита всякой дрянью, так и осталась. Даже с час назад, когда смотрел в лицо этой нордки. Смотрел и не понимал, что он тут делает и почему под ним эта блондинка. Пришлось развернуть бабу, чтобы не отвлекаться.
        - О чем задумался, красавчик?
        Бишоп поморщился, стряхнул чужую руку с плеча. Зачем им всегда нужно говорить? Зачем копаться в его мозгах? Рейнджер молча поднялся и натянул портки.
        - Не хочешь повторить?
        - Нет.
        Он снял стеганку, висевшую на изголовье кровати, и накинул на плечи.
        - Подожди, у меня для тебя есть дар Дибеллы, - блондинка слезла с кровати, открыла шкатулку, стоящую на тумбе, и протянула Бишопу небольшой прозрачный камешек, - это знак благословения богини красоты и любви.
        - Я не верю в богов, - коротко бросил рейнджер, глядя, как ловкие пальцы нордки засовывают камень в карман стеганки.
        - Это ничего. Богиня учит, что любовь может прийти к каждому, даже к тому, кто в нее не верит.
        Бишоп расхохотался:
        - Вот уж вряд ли! - Он накинул броню и поднял с пола свой мешок, - в следующий раз поменьше болтай о богах и любви, красотка…
        - В следующий раз? - женщина игриво растрепала его и без того взъерошенные волосы.
        Бишоп перехватил и сжал чужую руку:
        - Больше так не делай. Я тебе не щенок.
        Женщина переменилась в лице, быстро кивнула, и рейнджер отпустил ее:
        - Поцелуй от меня свою богиню в ее роскошный зад.
        Он смерил шлюху на прощание насмешливым взглядом и вышел в промозглый вечер.
        День медленно клонился к закату, и торговцы уже неторопливо сворачивали лавки. Ветер зашвыривал с озера запахи рыбы и водорослей, и рейнджер почувствовал бурление в животе. Не мешало бы подкрепиться. Он быстрым шагом дошел до торговой площади, успел перехватить торговку всякой всячиной и вывалил перед ней добро, награбленное в пещере разбойников. Оглядев кучу, женщина устало пробормотала «…опять эти приключенцы…» и закатала рукава.
        Торговка спорила с рейнджером из-за каждой зазубрины на металле, из-за слетевшей заклепки и пятен крови. Бишоп начал потихоньку закипать и впервые пожалел, что рядом с ним не было Пит - вот кто умел торговаться и заговорить любого до полусмерти. Он припомнил, как она разводила двух бардов на дополнительное золото и решил провернуть этот трюк с торговкой. Как ни странно, сработало: мешок Бишопа заметно полегчал, а кошель заметно потяжелел. Рейнджер втянул носом воздух и принюхался к запахам - из «Пчелы и жала» тянуло ароматами жареного мяса и медовухи. Взглянув на заходящее солнце, Бишоп прикинул, сколько времени осталось до темноты и когда ждать Карнвира, отправившегося на охоту. За волка можно было не переживать - тот сам найдет себе пропитание, а вот накормить одного голодного мужика - дело важное и срочное.
        Бишоп уже повернулся к таверне, как кто-то постучал его по плечу - позади оказался невзрачный паренек в грязной дорожной одежде:
        - Непись из Невервинтера? Давно тебя ищу, у меня тут письмо. Посмотрим…
        - Как ты меня назвал, парень?
        Тот только неопределенно пожал плечами.
        - Да, вот это записка, - он сунул в руки рейнджера бумажку, - ну все, мне пора.
        Бишоп не успел заметить, когда парень растворился в толпе.
        - Что за?.. Подозрительные эти посыльные - в любой щели найдут, - проворчал рейнджер, разворачивая бумажку. На той кривым почерком с несколькими кляксами и дырками значились несколько слов: «Непись, Аня собирается в поход. Нужна охрана. Кречет». - Эта курица еще и писать научилась? Везде достанет.
        Бишоп коротко выругался, смял записку и обреченно посмотрел в сторону «Пчелы». Плакал его ужин. Придется довольствоваться помоями из «Буйной фляги». Рейнджер медленно развернулся и побрел в сторону уже знакомых ему коллекторов.
        В этот раз дорога до Фляги заняла всего ничего. После последней зачистки, в ней не осталось вооруженных бродяг, а злокрысы еще долго не высунутся из своих нор. Бишоп толкнул дверь во Флягу и застал странную картину: в дальнем углу, где горел очаг для еды, стояли и орали друг на друга курица с трактирщиком.
        - … что значит мясо солить в конце? Да велика ли разница?! Бросил шмат на сковороду и довольно с него! Будут меня еще курицы учить!
        - Вот поэтому твои помои и есть невозможно! Нет маринада - соль в конце, а то люди вынуждены подошву жевать вместо стейка! - петушился Кречет, - у тебя полная гильдия воров, а едят они только то, что сами приготовят. Раз уж ты стоишь в наряде по кухне, то соблюдай правила готовки!
        - Я сейчас тебя приготовлю!
        - И все равно это жрать не будут! - орала курица басом. - Развели бардак: людям дают помои, мебель сломана, санитарные нормы можно почтить минутой молчания - у вас с резервуаре плавает труп животного. Биологически-опасный объект! Распустились. Я вас научу Родину любить.
        - И откуда в такой мелкой птице столько гонора?!
        - Я - генерал-лейтенант! У меня пять успешно проведенных боевых операций, и я свое звание не у мамки под титькой нашел! О, непись… - курица отвлеклась от спора, заметив рейнджера. - Ну-ка скажи, ты бы стал это есть?
        Он толкнул лапкой тарелку с непонятного вида бурдой, и трактирщик выжидательно уставился на случайного судью. Бишоп уселся на табурет, бросил у ног мешок и взял оставшуюся после кого-то ложку. «Даже если это полное дерьмо», - решил рейнджер, - я все равно это сожру. Назло пернатому недоумку». Бишоп закинул первую ложку в рот, невозмутимо прожевал.
        - Годится.
        - Ха! Поняла, курица! - трактирщик хлопнул ладонью по столу, - годится! Так что закрой свой клюв и иди копай червей в мусоре.
        Бишоп через силу выдавил кислую улыбку и опустил взгляд в тарелку: с краю плавал кусок чьей-то шерсти. Рейнджер спокойно положил ложку и отодвинул предложенные помои.
        - Как-то я ходил по лесам Рашемена. Добычи не было несколько дней, и я едва не сдох с голоду, если бы не одна случайно пойманная белка. Я ее сырой сожрал. Выжил. Так вот даже ту белку я ел без шерсти… Как бы ты меня не злила, курица, но эти помои я даже из презрения к тебе есть не стану.
        - Ага! - Кречет аж подпрыгнул от счастья и предстал перед трактирщиком во всей мощи рябой несушки, - готовить будешь только под моим руководством! Слышал, повар-недоучка?
        Мужик сплюнул и, забрав у Бишопа тарелку, ушел в дальний угол.
        - Молодец, что не солгал. Тут тебе каждый потом спасибо скажет, - птица повернулась к Бишопу, - слушай, я в курсе, что ты следуешь за Анной Абрамовной из-за каких-то своих соображений. Скрывать не стану - мне это не нравится, но пока уж лучше знакомое зло, чем незнакомое. Она сейчас собирается до Винтерхолда в Коллегию магов. Путь неблизкий, опасностей много, так что я позвал тебя.
        - Что мне с этого? - мрачно спросил Бишоп.
        - Признание? Благодарность? Двести септимов за поход?
        - Триста и мы договоримся. Только как ты собираешься уговорить Пит взять меня с собой?
        - Логикой, полагаю, - Кречет спрыгнул со стола и уверенной походкой направился к черному входу Фляги.
        Бишоп проводил его ничего не выражающим взглядом и остался сидеть на месте. Вход в гильдию, как чужаку, ему был заказан, а вот курица спокойно бродила туда-сюда, что рейнджер не мог не отметить.
        Через некоторое время за дверью послышались голоса, и на пороге появилась Пит, тащившая на спине набитый под завязку мешок. Бишоп заметил зеленые пятна на новой гильдейской броне, растрепанные волосы и пятно сажи во все лицо, словно девица с разбега впечаталась в стену камина. Рейнджер невольно скосил взгляд на закопченной очаг Фляги: нет ли на нем отпечатка лица? Девица, еще не заметив Бишопа, приглаживала торчащие волосы:
        - Их алхимический стол - орудие пыток. Даже термодатчика нет! И как скажите контролировать температуру нагрева состава? Мне едва не спалило брови, когда рванул жир тролля: такой чувствительный ингредиент оказался… Реторты не мыты уже, бог знает сколько времени, про конденсационный бак вообще молчу. Как они еще не потравились со своих зелий? Вы, Максим Борисович, назначаетесь зампотылу. Разберитесь с этим бардаком. Только ненавязчиво…
        Бишоп усмехнулся, вспомнив «ненавязчивую» манеру Кречета вести дела и матерящегося трактирщика.
        - О, а ты что здесь делаешь? - Пит быстро пригладила волосы и постаралась незаметно стереть сажу с лица, что не ускользнуло от острого глаза рейнджера. Бишоп едва сдержал улыбку.
        - Жду тебя. Курица хочет, чтобы я прикрывал тебе спину по дороге в Винтерхолд.
        Девица вскинула бровь и повернулась к Кречету: тот набрал воздуха в грудь, собираясь толкнуть речь, но Пит только подняла руку.
        - Сколько ты потребовал?
        - Триста.
        - Я дам триста пятьдесят, и ты не будешь домогаться меня всю дорогу.
        Бишоп округлил глаза - эта девица его забавляла:
        - Сдурела? Да я сам тебе заплачу, только если буду домогаться до тебя всю дорогу. В любое время суток. Столько, сколько захочется…
        - Четыреста.
        - Пятьсот, красотка. И считай меня тенью.
        - По рукам.
        Она протянула ладонь, но, вспомнив о чем-то, уже собралась убрать ее, как Бишоп опередил: перехватив тонкую кисть, некрепко сжал:
        - По рукам.
        Пит сперва озадачилась, но через мгновение ее лицо просветлело, и Бишопу странным образом это понравилось.
        - Хорошо, - она выхватила ладонь и как-то нервно вцепилась в лямки мешка, - я собрала все, что нужно: еда на несколько дней, зелья, отмычки, стрелы, просушила и перетряхнула спальник - ты не поверишь, что там может завестись, если не следить за чистотой. Готова к походу, как пионэр. Ты?
        Бишоп тяжело вздохнул - похоже, поесть сегодня не удасться - и поднялся:
        - Веди, красотка. Я твоя тень.
        Но не успели они ступить и шага к выходу, как дверь из Гильдии снова открылась, и на пороге показался старый вор. Он смерил Бишопа оценивающим взглядом, но ни словом, ни одним мускулом на лице не выдал своих мыслей о нем. В руках у мужика оказалась старая лютня, у которой Пит вчера рвала струны и горло.
        - Эй, девочка, возьми с собой, - он протянул инструмент ей.
        - Спасибо, Делвин, но зачем она мне в дороге?
        - Вдруг пригодится. Иногда внутри можно отыскать хорошие песни, которые помогут в пути. Не теряйся, малышка. И… Вытри лицо, а то троллий жир, потом не отдерешь.
        Пит выругалась и принялась скоблить щеки, а Делвин перехватил взгляд Бишопа:
        - Береги нашего барда, иначе вся гильдия с тебя спросит.
        Рейнджер ничего не ответил. Что ему гильдия, если Хермеус Мора с него «спросит» за эту женщину. И зачем только она сдалась даэдра?
        Они тряслись в повозке уже несколько дней. В этот раз с другим возницей. Карнвир нагнал их через несколько часов после отъезда, а Бишоп наконец перекусил, распотрошив запасы, собранные Пит. Заночевали в месте старой стоянки. Карнвир без лишних напоминаний улегся к спальнику довы, и та, уже привыкшая к волку, сама зарылась в густую шерсть. Бишоп смерил парочку долгим взглядом. Не нравилось ему, что эти двое так быстро спелись. Дай волю - им и Бишоп станет не нужен. Рейнджер и сам не понимал, что злило больше: то ли то, что волк так легко поддался на бабские чары, то ли то, что это волк греет дове постель, а не Бишоп. Сплошные подозрения. Рейнджер сплюнул и ушел на охоту.
        Дальше всю троицу ждал день пути. Пит больше молчала и занималась своими делами: что-то писала в дневнике, иногда подолгу смотрела перед собой, только бормоча что-то под нос, и только на третьи сутки дова взяла лютню в руки и неохотно подергала струны. Чуткий слух Бишопа уловил лишний звук.
        - Что-то не так. Проверь свою бренчалку…
        Пит с удивлением потрясла лютню, заглянула в щель и тихо выругалась:
        - Вот ведь старый конспиратор - там, похоже, записка. Только как её достать?
        Следующий час она пыхтела, пытаясь тонкими отмычками подцепить лист, но лишь порвала его. Бишоп с интересом наблюдал за её потугами, пока мучения довы перестали доставлять ему удовольствие.
        - Дай сюда.
        - Я её почти достала.
        - Я это слышал ещё несколько миль назад.
        - Отстань. Это конфиденциально.
        Бишоп протянул руку, но вместо лютни схватил воздух:
        - Ты не сможешь его достать. Дай я…
        Рейнджер пересел к Пит, но девица извернулась и шлепнула его по пальцам:
        - Руки прочь от советской власти. Я сама.
        - Проклятье, женщина, что ты упрямишься?! Дай сюда лютню!
        - Выкуси.
        - Сама предложила…
        Бишоп сгреб девицу в охапку. Навалился всем весом, перехватил одну руку, но получил локтем в глаз. Рейнджер расхохотался от жалких попыток Пит сберечь несчастную лютню.
        - Я ее все равно достану! - пыхтел Бишоп.
        Откуда-то из-под его под мышки сдавленно просипело:
        - Черта с два! Русские не сдаются!
        Она яростно забилась, заехала коленом рейнджеру в бок, отчего оба свалились с лавки. Несчастная лютня отлетела в угол телеги, и про нее, казалось, все забыли. Бишоп хохотал и уворачивался от редких попыток девицы ударить; Пит пыхтела, крутилась, как уж на сковороде, кое-как изловчившись, освободила одну руку и потянулась за лютней.
        - А-а-а! Куда собралась?! - рейнджер вовремя среагировал: по-новой сгреб дову, не удержался и прикусил за шею, чтобы не дергалась.
        - Ай-ка! Не кусайся! Так не честно!
        Повозка раскачивалась из стороны в сторону, грозясь перевернуться на повороте. Возница молча терпел целую милю, пока спятившие попутчики наконец угомонятся, но те, похоже, и не думали сидеть спокойно. Иногда в такт повозке жалобно звенела струнами многостадальная лютня. Наконец, возница не выдержал и припарковал лошадь к обочине. Ругань, смех и возня продолжались еще какое-то время, пока погода окончательно не испортилась, и с неба не начал накрапывать мелкий дождик. Вымокшая, но разгоряченная парочка наконец распалась, и возница снова тронул лошадку поводьями. Ему бы только до Виндхельма их довезти, а там пусть другую лошадь нанимают. Ну их, этих припадочных из Рифтена…
        Пит все-таки отбила свою лютню, а устроившись на лавке и выровняв дыхание, ослабила несколько струн. Попытавшись подцепить несчастный лист бумаги, она зажала его в единственно удобном положении, но достать не хватало третьей руки.
        - Кхм… Вот черт… Бишоп?
        Рейнджер сел напротив и, довольно скалясь, взял охотничий нож:
        - Не дергайся.
        Подцепив лезвием бумагу, он вытащил самый кончик, и многострадальный лист оказался на свободе. Пит облегченно вздохнула, сцапала записку и пробежала глазами по записям. На щеках вспыхнул румянец, девица, смущенно улыбнувшись, скомкала записку и засунула ее в складки брони. Бишоп помрачнел, наблюдая за довой:
        - Старый вор решил вспомнить молодость и объездить молодую кобылку? В любом случае, не обдели каждого в гильдии широкой койкой.
        Пит удивленно вскинула брови и дернулась, словно от пощечины:
        - Обязательно. Жаль только, что тебя в гильдию не взяли…
        Она засунула записку в щели доспеха и, отложив лютню, перебралась на другой конец телеги. Бишоп проводил её подозрительным взглядом, пытаясь понять, что имела в виду эта женщина. Пит улеглась на лавку, накрылась спальным мешком с головой, но напоследок все-таки высунулась из-под меха:
        - Делвин должен был пару дней назад совершить переворот и прищучить главу гильдии Мерсера. Он лишь изложил мне свой план. И кстати… Ревность - это признак неуверенной в себе натуры. Ты бы поработал над самооценкой…
        - О чем это ты? - не сдержал любопытства мрачный Бишоп.
        - Я не практикующий психиатр, я - теоретик, и не настроена проводить сеанс психотерапии…
        - Ну уж нет! Начала говорить, так заканчивай!
        - Как скажешь! - разозлилась дова и села. - Давай-ка поиграем. Я постараюсь угадать, какие мысли тебя мучают, а ты скажешь так это или нет. Каждый раз, когда ты чувствуешь ревность, ты мучаешься вопросом: «Как они посмели выбрать кого-то другого?! Зачем? Ведь я лучше, чем они!». Перед сном терзаешься сомнениями: «А что если они правы, и на самом деле я ни на что не годен?», а на утро снова попытаешься доказать всему миру и себе самому обратное. Нагнал дичь (не важно - женщину или крупного оленя) и всё, ты победитель. Хотя бы в этот раз… Ты охотник, Бишоп. И ты глубоко несчастен в погоне за признанием…
        Она замолчала, переводя дыхание.
        - Ну, есть попадания?
        Рейнджер стиснул зубы так, что заходили желваки. Хотелось огрызнуться, высмеять девку, растерзать словами, но ничего не шло на ум. Она говорила странно и как-то уж совсем непривычно. Все слова по отдельности понятны, а вместе получалась ерунда. Вроде той, от которой страдали со скуки какие-нибудь девицы из дворянства, просиживая холеные задницы на шелковых подушках. Ему, Бишопу, все это дерьмо для самокопания даром не нужно. И он поступил обычным способом: выругался сквозь зубы, взял побольше стрел - пальцы зудели пристрелить кого-нибудь - и сбежал на охоту, оставив девицу наедине с извозчиком.
        Бишоп шел вдоль тракта до самого вечера. Иногда углублялся в нехоженые места, пару раз пересекался с Карнвиром, который следовал за ним тенью. Телегу нагнал только к полуночи и, забросив в повозку тушки кроликов и подстреленную птицу, перебросился с довой взглядом. Девица открыла было рот, но рейнджер, не желая слушать очередной треп, развернулся и исчез в темноте.
        В следующий раз он нагнал телегу уже в предместьях Виндхельма. Возница скидал вещи Пит на мерзлую брусчатку и быстро ретировался в сторону конюшен, подстегивая лошадку поводьями. Девица стояла одна у городского моста, растерянно озираясь по сторонам. Столица Скайримского сопротивления встретила ее как положено: ледяным ветром с моря, снегом, летящим в лицо и выбивающим все тепло из-под брони и мелькающими огнями факелов на городских стенах. Девица поежилась, всматриваясь в темноту в поисках Бишопа. Все-таки привыкла, не может без него - рейнджер прислонился к камню и наблюдал за ней из тени. Что изменилось? Почему мысль о том, что в нем нуждаются, больше не вызывает желание сбежать на другой конец мира?
        Дова в последний раз огляделась по сторонам. Уперев руки в бока, девица повернулась к сложенному на брусчатку скарбу и взвалила на спину сначала свой мешок, затем мешок Бишопа. Коротко выругавшись, сгребла оставленную рейнджером добычу. Навьюченная как мул девица, пошатываясь под весом поклажи, повернулась к городским воротам. Бишоп неслышно вышел из тени и нагнал дову.
        - Тяжело наверно… Давай золото понесу?
        - Свои яйца понеси, - пыхтела девица, упрямо таща все на себе.
        Бишоп усмехнулся, но половину вещей все-таки отобрал, а добычу привязал к своему рюкзаку.
        - Напомни, зачем мы остановились в Виндхельме, если нам надо дальше на север?
        Дова с плохо скрываемым облегчением поправила лямки мешка:
        - Возница сказал, что дальше нас не повезет. Заночуем здесь, а по утру найдем другого извозчика.
        - Как скажешь.
        Дальше шли молча. Когда мост закончился, и они подошли к городским воротам, дова постучала в малые двери сначала кулаком - никто не ответил. Потом попинала сапогом - ноль реакции. Глядя на ее багровеющее от злости лицо, Бишоп ретировался в сторону.
        - Эй, швейцар! Открывайте нахрен, или клянусь сиськами Кин, всем селом придется скидываться на новые ворота!
        - Чего шумишь? - спустя какое-то время в двери открылось смотровое окошко.
        Дова поднялась на цыпочках, чтобы заглянуть внутрь - роста не хватало:
        - Слушай внимательно: перед тобой довакин всея Скайрима, отморозивший задницу. Голодный, усталый и очень злой. Выдержат твои ворота, если я Крикну?
        Мужик поднес факел к окошку, чтобы лучше разглядеть наглую пигалицу. Бишоп, предчувствуя ссору, возник рядом с довой:
        - Вообще-то она не врет. Доверять бабе драконью силу я бы не стал, но… Что есть, то есть. Правда, Питикака?
        - Питикака?! - стражник ошарашено округлил глаза, затем перевел взгляд на Бишопа, - а ты Бишкек? Исмирова борода, что ж вы сразу не сказали! Героям у нас всегда рады!
        Смотровое окошко закрылось, и с другой стороны начало доноситься металлическое бряканье. Бишоп переглянулся с довой: та была озадачена словами стражника не меньше.
        Когда дверь открылась, их встретили несколько воинов с факелами, переговаривающихся шепотом. Они не сводили заинтересованных взглядов с парочки: кто-то толкнул соратника плечом, показывая на дову - «… я думал она повыше будет…». «Хилая какая-то… Она и вправду убила трех драконов одним Криком?». «Пришла к Братьям Бури? Ну теперь мы разделаемся с имперцами…».
        Пит скользила по стражникам подозрительным взглядом, пошла мимо, направляясь к видневшейся неподалеку таверне, но не выдержав шепотков за спиной, развернулась. Стражники хором отпрянули. Бишоп даже повеселел, глядя на их испуганные лица.
        - В чем, собственно, дело, милейшие? - девица скрестила руки на груди.
        Мужики переглянулись и вытолкнули вперед стражника, болтавшего с ней через смотровое окошко:
        - Не злись, госпожа. Просто весь Виндхельм наслышан о ваших подвигах с могучим воином Бишкеком.
        - Чего?!
        - Барды славят вас по всему Скайриму.
        Пит уставилась на Бишопа, а тот закатил глаза к ночному небу, прикидывая, во что ему может обойтись внезапная известность.
        - Стало быть лютня доехала до двух недоумков… - пробормотала Пит, почесав в затылке, - а что… Неплохо. Пиар-компания в положительном ключе, управление репутацией - все дела. Пойдем, «Бишкек», посмотрим, поставят ли здесь по халявной кружечке героям Скайрима?
        Рейнджер тут же встрепенулся, почуяв бесплатную выпивку. Коротко кивнул стражникам и направился за довой в таверну, что расположилась недалеко от городских ворот.
        «Героям всея Скарима» поставили целый жбан медовухи. «Очаг и свеча» - не единственная таверна Виндхельма, но самая крупная, могла себе это позволить. На первом этаже Бишопа с довой встретила трактирщица и, узнав что к чему, тут же отправила их на второй этаж, где стояли столы, и многочисленные гости грелись у камина в промозглую погоду. Распознав в новых лицах прославленного довакина Питикаку и могучего воина Бишкека, постояльцы окружили их стол и потребовали подробных историй о славных приключениях.
        Бишоп был недоволен. Мало того, что к нему липли разные незнакомцы с просьбами выпить с ними или рассказать очередную байку, так еще и медовуха постоянно кончалась. Рейнджеру приходилось каждый раз бегать к бочке на первый этаж, пока ему это окончательно не надоело: в один из заходов рейнджер плюнул на внезапную популярность и уселся прямо возле бочонка с медом надираться в одиночестве. До него долетал голос Пит, в красках расписывающей, как она с верными соратниками разворошила притон скумщиков. И вроде не врала, но ее послушать, так казалось, что разбойников была сотня - не меньше, и все сплошь настоящие звери. До чего все-таки опасная девица - мертвого может заболтать. Рейнджер еще посидел какое-то время, но окончательно заскучав, налил себе в кувшина меда, спросил у трактирщицы свободной комнаты и отправился на боковую.
        Не зажигая лампы (совсем зажрались - жир хоркера на лампы переводят!) рейнджер стянул сапоги, развязал подвези и расстегнул ремни брони. Потянувшись до хруста в суставах, Бишоп улегся на единственную кровать и уставился в потолок. Спать хотелось нещадно, но сон не шел. Даже после двух суток охоты голова оставалась такой же забитой разными мыслями, которые приходилось «думать». О сделке с даэдра, например, которая привязала рейнджера к дове. О самой дове. Зачем она сдалась демону? И какую правду должен будет Бишоп сказать в условленный час? Рейнджер вспомнил последнее обещание, вырванное черными щупальцами. О прошлом рейнджера? О его предательствах? Но теперь в этом нет смысла - Пит знает о нем самые паскудные вещи, но все равно продолжает держаться рядом.
        Бишоп вспомнил о Носительнице Осколка, которую он бросил в последней битве с Черным Гарриусом; о том, как несмотря ни на что Носительница вытащила его после смерти из Стены Забвения, но он все равно оставил ее. Память услужливо подбросила воспоминания из более далекого прошлого, где молодой парень, совсем еще сопляк, решил выбраться из дыры под названием Дозор Редфэллоу и доказать всем и себе в первую очередь, что он способен на все. Мать, не обращающая на сына внимания и меняющая любовников одного за другим; побои от очередного отчима; вялые и тупые лица деревенщин вокруг… Жить в этом болоте? Бишоп готов был отгрызть себе лапу, как волк попавший в капкан, лишь бы выбраться.
        Он отправился через границу, в соседний Лускан. Несколько лет службы в их армии, принесли такое же разочарование и отвращение, как и жизнь в Дозоре Редфэллоу - те же побои, те же приказы… К тому времени, как отношения Невервинтера с Лусканом накалились до предела, и началась война, Бишоп уже возненавидел своих нанимателей. Зная, что тот вырос в пограничных местах, Лусканские командиры приказали рейнджеру вырезать родную деревню, и Бишоп согласился. Он не дрогнул, когда закладывал взрывчатку в собственном Дозоре. Он хотел лишь создать видимость - подготовить ловушку для лусканцев, но не убивать своих земляков. Он рассказал о готовящейся западне, кричал, чтобы они уходили, но его не послушали! Почему они его не послушали?! Обозвали предателем. Презрительно плевали на «продажного лусканского ублюдка», и поплатились за это…
        Лусканцы нагрянули вовремя - ловушка сработала, и огонь взял деревню в кольцо, но не только враг горел в том аду. Лусканцы метались в огне, убивали местных жителей, которые не захотели оставить свои дома, а самого Бишопа едва не прикончили. И прикончили бы, если бы не решили, что тот сдох раньше, чем закончились их пытки. Бишоп остался лежать посреди догорающих бревен и трупов, отчаянно желая себе смерти. Но Боги словно насмехались над ним в тот день: прислали одного случайно забредшего эльфа, который спас Бишопу жизнь, выходил его, но в обмен за свое молчание велел помочь Носительнице.
        Как так вышло, что всю жизнь Бишоп был вынужден служить кому-то, выполнять чьи-то приказы, и где среди этого дерьма осталась его…
        - Ты здесь? - дверь в комнату отворилась, прервав тягостные мысли. На пороге показалась растрепанная Пит. Она вошла внутрь, бросила мешок у входа, на ходу отстегнула воровскую броню и упала плашмя на кровать. - Я тут рядом полежу… Сил нет…
        Бишоп недовольно проворчал и отвернулся на другой бок. Даэдра забери эту дову, о чем же рейнджер до этого думал? Что-то важное крутилось в голове, но мысль вспугнуло внезапное появление Пит. Он повернулся в ее сторону и окинул взглядом женский профиль, наполовину скрытый в шкурах. Девица фыркнула, когда густой мех попал в нос. «Как лисица» - пришло рейнджеру на ум.
        - Как твое выступление? - Бишоп откинулся на спину и закинул руки за голову.
        - Устала. На поддержку имиджа уходит столько сил… - пропыхтела девица и тоже перевернулась на спину.
        - Слушай, то что ты тогда сказала, что я якобы хочу что-то доказать…
        - Да, извини насчет этого, я погорячилась, - Пит приподнялась на локте и порывисто коснулась руки рейнджера, отчего тот вздрогнул и о чем тут же пожалел - не хотелось, чтобы она отняла ладони. - Вывалила разное дерьмо на тебя, чего не стоило делать… Просто ты меня выбесил, и я ударила в ответ.
        - Девочка с шипами, - заключил Бишоп, - а ты злая.
        - Вовсе нет…
        Девица уже собралась доказать обратное, но Бишоп повернулся к ней и сверкнул в темноте белозубой волчьей улыбкой:
        - Мне нравятся шипы. Мстительная и горячая - опасное сочетание, - задумчиво протянул рейнджер, - я поражен в самое сердце! В своё чёрное безжалостное сердце.
        Он прислушался к наступившей тишине - даже дыхание довы исчезло. Кажется, его неприкрытая лесть сразила Пит наповал. Девица резко села. Схватившись за горло, она судорожно глотала воздух, с усилием выталкивая его обратно. В панике засучила ногами по кровати и свалилась на пол - Бишоп оказался рядом в мгновение ока. Он оторвал ее руки от шеи, чтобы дова ненароком себя не придушила, с беспокойством заглянул в бледное, как у трупа, лицо:
        - Эй, что с тобой?! Не можешь дышать? Что-то попало в горло?! Что делать-то?!
        Рейнджер, громко матерясь, дернул девицу к себе, развернул и сжал сзади под ребра, но Пит вдруг содрогнулась - ее тело выгнуло дугой, а Бишоп ощутил удар такой силы, что его отшвырнуло и ударило о дубовые доски кровати. На мгновение рейнджера оглушило, а перед глазами замельтешили черные мошки. Бишоп замотал головой, приходя в себя. Поднял взгляд на неподвижное тело - женщина лежала изломанной куклой, как вдруг ее спину снова выгнуло дугой. Рейнджер встал, пошатываясь, бросился к мешку, где лежал весь запас эликсиров. Дрожащими после силового удара руками он вытащил зелье здоровья, но непослушные пальцы промахнулись, и пузырек полетел на пол.
        - Исмирова срань!
        Дова не должна была погибнуть. Рейнджер почувствовал, как в груди начал разливаться уже знакомый неестественный холод Апокрифа, и не теряя времени, он схватил следующее зелье. Девица хрипела, и ему не составило труда разжать челюсти и влить зелье в глотку.
        - Ну же!
        Словно отголоски забытых речей в голове раздался шепот:
        - Время на исходе. Отмеченная должна жить, двигаться, мыслить - рейнджер должен помогать, удерживать, спасать…
        - Провались в Бездну, - огрызнулся Бишоп.
        Он влил еще несколько пузырьков и прижал девицу к себе, не давая той биться в судорогах.
        - Давай, красотка, приходи в себя… - бормотал Бишоп, - Ты нужна мне… Не дай мне отправиться в Апокриф…
        Спустя несколько минут дова наконец затихла, задышала ровнее, а Бишоп нервно всхлипнул и продолжал прижимать ее к себе дрожащими руками - в этот раз мольбы рейнджера были услышаны…
        ***
        - Есть, Натан Семенович! Я поймал эту тварь! - громкоговоритель выплюнул вопль Николая на весь медблок.
        - Я, Коленька, рад за тебя, но у нас тут есть более ВАЖНЫЕ ДЕЛА! Все отошли: разряд.
        Дефибриллятор ударил в грудь, подбросив тело над каталкой. На бледной коже остались розовые следы от электродов, а Натан Семенович вперил пристальный взгляд в монитор.
        - Вернулась наша путешественница, - устало заключил ученый, передавая дефибриллятор медсестре, - увеличьте норадреналин и подключайте ИВЛ.
        Трубку из горла Анны отсоединили от подушки и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких - неподвижная грудь начала медленно подниматься и опускаться.
        - Черт бы побрал эту дрянь, - выругался Натан Семенович, поправляя съехавшие на кончик носа очки, - мы ожидали, что болезнь замедлится, но теперь версия использовать виртуал в качестве лекарства отпадает. Что есть сознание, что нет - БАС вернулся. Наблюдайте за ней, девочки, в усиленном режиме.
        Доктор Склифосовский отдал распоряжения медсестрам и направился наверх к программисту, который отчаянно махал из смотрового окна. Как только дверь в программерскую распахнулась, Николай метнулся к клавиатуре и торжественно ткнул пальцем в монитор:
        - Несколько дней назад я бросил на этого лучника маячок, чтобы отследить через него демона - до сих пор тот появлялся и пропадал из программы по собственной воле, но сейчас он от меня никуда не денется.
        - Что ты собираешься делать? - Натан Семенович, казалось, постарел за последние пятнадцать минут борьбы за жизнь своей подопечной.
        - Собираюсь этого демона на биты разобрать, но докопаться, как он умудряется исчезать с моих радаров да еще и игру менять.
        Натан Семенович устало кивнул и повернулся к экрану записи наблюдения, где Анна, лежа в руках лучника, слабо зашевелилась.
        - Ну и напугала ты нас, дорогая. Решила самостоятельно сбежать из виртуала?
        Коля мельком взглянул на ее код и отвернулся отслеживать даэдра. Парень приготовился редактировать данные, но пальцы занесенные над клавиатурой, так и не коснулись кнопок. Николай нахмурился и повернулся к симуляции Анны: символы в ее коде менялись, как у даэдра - независимо от заданной программы.
        - Ничего не понимаю, - Коля принялся разбираться в данных.
        - Так, пока еще чего-нибудь не случилось, пойду-ка я за валокордином. Насыщенный выдался день, - Натан Семенович поспешил ретироваться.
        Он почти успел сбежать, когда Колин вопль догнал его в дверях:
        - Святые нейроны, как мы сразу этого не поняли!
        - Да провались оно… - выругался ученый, - даже удрать не успел.
        - Натан Семенович, - Коля проигнорировал старческое ворчание, - до сих пор программный код Анны Абрамовны не менялся, но сейчас произошла та же ерундовина, что и с этим демоном.
        - Во сколько точно? - доктор Склифосовский забыл про валокордин и в один прыжок оказался у Николая, - это важно!
        - В семь пятнадцать.
        - Как раз тогда, когда у нее случилась клиническая смерть, - ученый упал на стул и посмотрел на экран, где Анна Абрамовна уже пришла в себя и, сидя на полу, вяло растирала лицо. - Что же это может значить?..
        - Это значит, что у нас есть новая гипотеза и еще одна бессонная ночь впереди. Кофе как назло закончился… - Николай огляделся в поисках кружки.
        - Это значит, Коля, что происходит нечто странное. Аня чуть не ушла из симуляции раньше времени, и ее код изменился без нашего контроля. Демон этот, когда появляется и исчезает в Скайриме, тоже меняет код без нашего контроля. Что если они похожи? Что если он, как Аня, приходит в Скайрим из своей реальности? Пресвятые нейроны, усы Эйнштейна и все Шрендинговы коты вместе взятые, этот даэдра - он тоже настоящий?
        - Да ну, бред, - недоверчиво протянул Николай, - я сам вписывал его в программу, как обычного персонажа. Так же как и всех остальных неписей… Ну, кроме Бишопа. Его я точно не вводил его в игру, и… Че-е-ерт… - Коля откинулся на спинку стула и в задумчивости уставился на Натана Семеновича. - Если даэдра настоящий… Бишоп сам откуда взялся… Так может кроме них ещё кто-то в симуляции ведёт себя не как непись. Все эти сбои в моей программе… Минуту, кажется я знаю куда смотреть и где копать…
        Коля крутанулся на стуле. Пальцы взлетели над клавиатурой, защелкала мышка… На мониторах перед перед программистом развернулась простыня логов[1]. Натан Семёнович мало что понимал в программировании, но кое-что знал о целеустремленности.
        Его жена держала дома собаку - уже пожилого терьера Степана. Степан был под стать своему имени - степенен, солиден и нетороплив, пока не учует запах любимых мясных шариков. Вот тогда ленивый, с поволокой собачий взгляд загорался огнем энтузиазма, а сам Степан вспоминал о своих диких предках и бросался в последний бой за фрикадельку с самим чёртом, богом, и даже Натану Семеновичу доставалось. Доктор Склифосовский узнал этот взгляд - «охота за фрикаделькой» - за очками Николая. Программист вышел на охоту, и не приведи господь влезть между ним и монитором. Может укусить…
        Натан Семёнович на всякий случай отодвинулся и молча стал ждать, когда Коля вынесет свой вердикт.
        - Когда я смотрел логи, я смотрел только на чужие изменения, но не обращал внимания на обычные базовые события, которые случались при этом. Посмотрим… установим погрешность… поставим условие… проверка частоты - true… и-и, фильтровать… Есть!
        Успевший задремать от усталости Натан Семёнович вздрогнул.
        - …нашел! Каждый раз, когда у нас случался сбой в игре происходило несколько событий: во-первых, кто-то из неписей умирал. Во-вторых, кто-то рождался. В-третьих, кому-то стреляли в колено… Какое-то роковое событие, ломающее судьбы…
        - Ну, про колено - это мы опустим, а вот что, кто-то умирал или рождался - это интересно… Что если не сбой вызывал смерти неписей, а наоборот: смерти неписей вызывали сбой в нашей программе? Когда мы воссоздали переход с помощью препаратов и машин, изолировали сознание и отключили органы чувств - мы по сути симулировали смерть, и благодаря этому закинули ребят в виртуал. А когда Аня чуть не умерла здесь, она и из игры едва не сбежала, хотя это странно, ведь сознание ее было в порядке… - Натан Семенович поправил очки и уставился в потолок в глубоких раздумьях. - Похоже, смерть (а в нашем случае ее симуляция) - это переход из одной реальности в другую.
        - Даэдра настоящий… Смерть - переход из одной реальности в другую… - заворчал Коля, - это все звучит так, будто…
        - Будто Скайрим - это не игра, - Натан Семенович побледнел, - будто мы влезли в чью-то РЕАЛЬНУЮ реальность…
        Мужчины замолчали, каждый думая о своем.
        Доктор Склифосовский думал, что ему получать по шее от руководства за непредвиденные трудности, а Коля думал о бананах - есть вдруг очень захотелось есть. Программист нащупал пустую кружку из-под кофе и непроизвольно скосил взгляд на экран, где горели строчки программного кода Анны Абрамовны. Они уже прекратили меняться и снова замерли на экране и оцифрованная Анна снова дышала. Смерть задела ее код рикошетом.
        Коля повертел кружку в руках, разглядывая кофейные круги на ее стенках:
        - Если предположить, что наша игра - это на самом деле живой мир, который развивался параллельно нашему, то получается мы что… Сделали портал?
        - Я бы не назвал это так, - Натан Семенович вынырнул из задумчивости, - но что-то мы сделали…
        - А я еще и подключился к управлению той вселенной… - программист усмехнулся про себя. - Чувствую себя почти богом…
        Он картинно выпрямил спину, вскинул острый подбородок:
        - Николас. Святой Николас…
        - Ладно-ладно, Санта Клаус, ты мне лучше скажи, как помочь нашим «оленям», которые остались без поддержки в чужом мире?
        Программист поднял палец:
        - Ну они так не совсем без поддержки. Я еще могу влиять на программу, или «чужой мир» - как угодно. Могу управлять, например, погодой в Скайриме, или вызвать нашествие саранчи, но с каждым изменением кода контроля у меня становится все меньше… - Николай сник и убрал свой «божественный» перст, - что делать-то теперь будем?
        - Остается только одна вещь, - Натан Семенович поднялся, сухо хрустнув коленями.
        - Пить?
        - Молчать, Коля, молчать… Никому не слова, что мы, возможно, открыли параллельные миры и доказали, что смерть - это переход в иную реальность. Но сперва… Сперва надо придумать, как помочь нашим путешественникам вернуться домой, а потом думать над тем, что мы тут натворили…
        __________________
        [1] Лог - журнал действий в программе.
        Глава 16. Дивиденды
        Горло жутко саднило. Вспомнить бы еще почему? Вроде легла на кровать, извинилась перед Бишопом, и тут нате… Как отрубило. Это признание вины так на меня подействовало? Больше ни за что не буду каяться в грехах, а то опять коротнёт. Когда пришла в себя, обнаружила бледного рейнджера и пустые пузырьки у его ног. Бишоп битый час на меня орал, но из его матов смогла разобрать только «сделка», несколько новых непечатных выражений и «только попробуй сдохнуть! Клянусь своим луком, я с твоим трупом такое сделаю…». Дальше был опять непереводимый невервинтерский фольклор.
        Я поняла, что что-то произошло, но сил на выяснения не было, поэтому просто попросила Бишопа заткнуться, а сама завернулась в спальный мешок, чтобы хоть немного поспать до рассвета. Когда проснулась, рейнджер сидел напротив и не сводил с меня глаз. Я поежилась от дискомфорта:
        - Так и пялился на меня всю ночь, вуайерист-недоучка?
        - Пришлось. Вдруг ты опять решишь сдохнуть…
        - Что тебе-то с этого? - я дотронулась до груди, та почему-то болела еще с ночи.
        - Курица пообещала заплатить вторую половину золота, если приведу тебя живой обратно.
        Хм, а это было похоже на правду.
        - Ну ладно, - я вылезла из мешка и сладко потянулась, - есть что поесть?
        Бишоп открыл рот, хотел что-то сказать, но только закатил глаза и, выругавшись, вышел из комнаты. Нервный он какой-то… А на вопрос так и не ответил. Я нашла в рюкзаке кусок сыра и краюшку хлеба - не бог весть что, но перебить голод хватит. Пока жевала, пыталась понять отчего болит грудь - обнаружила на ней два розовых следа, как от ожогов. На ум ничего не пришло, а спросить было не у кого - Бишоп куда-то растворился. Покончив с завтраком, я оделась и уже привычно облачилась в броню. Вспомнив, как в первый раз путалась с ремнями, невольно усмехнулась: жить захочешь - и не тому научишься.
        Собрав свои и рейнджерские вещи, я уже собиралась на выход, когда Бишоп вернулся с двумя медвежьими шкурами в руках и одну перекинул мне.
        - Это зачем?
        - Для тепла. Иначе не доедем до Винтерхолда - замерзнем раньше.
        - Поняла.
        Мы подобрали походные мешки и, почти не разговаривая друг с другом, направились к выходу. Трактирщица, заметив нас, слезно умоляла заезжать к ним еще: такие герои в ее таверне бывают редко, а народ, слушая наши увлекательные истории, весьма охотно покупает выпивку. Неопределенно махнув ей на прощание, мы выпали на улицу в холодное темное утро. Солнце еще не взошло, а я уже мысленно поблагодарила Бишопа за сообразительность - в Виндхельме среди каменных домов гулял ледяной ветер, от которого волосы тут же покрывались ледяной коркой. Что же будет дальше на севере - боялась себе представить.
        Мы направились к городским воротам, когда кто-то окликнул меня из прохожих:
        - Питикака?!
        - Автографы даю только по четвергам и только на упругие задницы. Погоди, Ралоф?! Это ты, мой пергидрольный друг?!
        Блондинистый норд, вытащивший меня из горящего Хелгена, приветливо махал и счастливо улыбался от уха до уха. Он широко развел руки, словно играл в догонялки и, не успела я пискнуть, как сгреб в крепкие медвежьи объятия. При всей пронизывающей погоде, на мужике были только штаны с поножами и перевязь для топора на голом торсе. От плечей и рук Ралофа шел пар, а самого норда, казалось, низкая температура нисколько не смущала. Вот она нордская сопротивляемость холоду. Я задергалась в стальных объятиях, боясь, что мне сломают еще какое-нибудь ребро.
        - Слышал, что в город пожаловали герои, но не поверил, что это про тебя, Питикака. Вот решил отыскать, - Ралоф спохватился и разжал руки. Он отошел на шаг и осмотрел меня с ног до головы. - А ты изменилась. Окрепла. Видно, не врут барды, что ты справилась в тремя драконами одним Криком.
        Я уклончиво покивала, пожала плечами и от неприкрытого разглядывания почувствовала себя неловко, особенно учитывая, что в последнюю нашу встречу слезно умоляла Ралофа пристрелить меня. Но мужик и не вспоминал об этом. Он смерил оценивающим взглядом рейнджера и снова повернулся ко мне:
        - Ты пришла как раз вовремя в Виндхельм. Ярл Ульфрик собирается идти в поход на Вайтран, и братьям Бури нужны любые люди. Ты, конечно, не норд, но ты героиня, да к тому же довакин. Я замолвлю за тебя словечко…
        - А ты, Ралоф, так и не изменился, - хмыкнула я, - все также занимаешься агитацией. Нет, у меня свои дела, и гражданская война в них не входит.
        Норд помрачнел:
        - Тебя не волнует судьба Скайрима?
        - Очень! Очень волнует, поэтому мне надо найти и вернуть домой нескольких пришельцев из других миров. И одну несносную курицу.
        Ралоф покачал головой:
        - Не знаю о каких пришельцах ты говоришь, но… Да поможет тебе Талос на твоем пути. Путешествовать сейчас опасно: драконы следят за дорогами; все больше нападают на селения, иногда даже по двое. Слышала о Рорикстеде?
        Я покачала головой.
        - Сгорел, так же как Хелген. Говорят, три дракона прилетели с ближайших гор. Жаль тебя там не было, или второго довакина. Ходят слухи, что в Солитьюде есть еще один дова, вот я и обрадовался, узнав, что ты здесь. Если тот драконорожденный вступит в имперскую армию - нам придется туго.
        Ралоф продолжал меня убеждать, как Братьям Бури нужен свой довакин в команде, а я переваривала новости. В игре Рорикстед не должен был сгореть. Проклятье! В игре драконы не летали по-двое, и не было двух довакинов - слишком много доказательств того, что Скайрим здесь живет собственной жизнью. Возможно, та нордка - Вигдис, кажется? - должна была быть настоящим довакином, а я своим вмешательством принесла долю хаоса в игру. Надо срочно собирать потерянных игроков и валить отсюда.
        - Ралоф, я была чертовски рада тебя видеть, но нам пора заниматься спасением Скайрима, и надо срочно в Винтерхолд. У тебя знакомый возница есть?
        Норд тяжело вздохнул, поняв, что все увещевания прошли мимо моих ушей, и махнул следовать за ним. В городской конюшне оказалось лишь две свободных повозки - остальные были экспроприированы для военных нужд. Нам предложили двух запряженных лошадей, раз мы пришли с Ралофом, которого здесь знали и уважали, но после того, как я взбунтовалась против езды верхом, один ямщик согласился подвезти нас до Винтерхолда, но запросил двойную сумму. Дескать, холодно там. И медведей много. Бишоп шипел, ругался и плевался, когда отсчитывал золото, а под конец клятвенно пообещал включить все потраченное в сумму оплаты его услуг. Пришлось согласиться - свои деньги я берегла, а с рейнджером пусть Кречет расплачивается. Хоть золотом, хоть натурой. В смысле яйцами. Мы погрузили вещи в повозку, и я сердечно поблагодарила Ралофа, обняв его на прощание. Видимо, дружеские объятия тут не в ходу - норд покраснел до корней светлых волос, кашлянул и неловко благословил на прощание. Мы с Бишопом забрались в телегу и отъехали. Я не стала дожидаться, когда холод усилится, а сразу развернула добытую рейнджером медвежью шкуру и
окуклилась в большую мохнатую «медведку».
        Следующие несколько дней мы провели в пути. Карнвир все чаще оставался с нами и не уходил далеко на охоту. Лошадь сначала пугалась огромного волка, но потом, видимо, привыкла принимая его за странную собаку-переростка. Бишоп перестал ходить на охоту совсем, а как будто начал пристальнее наблюдать за мной. Иногда я ловила на себе его взгляды, но на любые вопросы он отмалчивался, либо отшучивался так, что говорить не хотелось вовсе. Я же занималась тем, что раз за разом перечитывала свои дневниковые записи, выискивая в них ответ, как вернуться в реал. Пока я точно знаю, что эмоциональное потрясение открывает новое воспоминание и новую игровую фишку в моей голове: сначала это был курсор и индикатор скрытности, сейчас это карта, что будет потом? И как же все-таки снова увидеть реал? Возможно в библиотеке Винтерхолдской коллегии магов есть хоть что-то о перемещениях сознания.
        В пути мы провели уже несколько дней. Редкая растительность, которую еще можно было встретить в Виндхельме, постепенно сменилась обледенелыми камнями, а потом и они исчезли, скрывшись под толстым слоем снега. Живность так же исчезла, и мы потихоньку подъедали те запасы, которые брали с собой. Пару раз заночевали в охотничьих стоянках. В одну такую ночь ветер особенно сильно трепал наши подобии палаток - натянутых шкур на паре столбов. Толстый мех Карнвира уже на спасал от лютого холода, а тихая ругань рейнджера у костра говорила, что и Бишопу не удается отдохнуть. Делать нечего: либо мы все околеем поодиночке, либо будем греться народными средствами.
        Крикнув рейнджера, я разделась до исподнего, и Бишоп, не упустив возможности отпустить пошлый комментарий, скинул свою броню в доли секунды. Мы залезли в спальный мешок, накидали сверху остальные шкуры, и я прижала к себе смирного волка. Сзади рейнджер взял меня в кольцо. Ветер свистел снаружи; возница громко материл Ралофа и подбрасывал дров в костер, а я только спустя какое-то время почувствовала, что перестала трястись. Кажется, даже сопли в носу оттаяли. Но оттаяли не только они. Что-то упиралось мне в задницу.
        - Бишоп…
        - М-м…
        - Убери его, или отрежу.
        - И куда я его дену?
        - Не знаю, думай о чем-нибудь отвлеченном.
        - Когда рядом голая женщина, думать об отвлеченном? Я что - больной?
        - Думай о голых старухах.
        - О чем?! С ума со… О… О! Сиськи Кин! - Бишоп содрогнулся, - не говори больше такие мерзости! Это теперь у меня перед глазами… Я не могу перестать об этом думать…
        Кажется, рейнджер, что называется, «словил экзистенциальный кризис», а я смогла наконец расслабиться. В конце концов твердое мужское тело грело не хуже чем мохнатое волчье. Я поерзала в руках рейнджера, чем вызвала еще один страдальческий всхлип. Ой, да ладно… Устроившись поудобнее, я даже задремала без снов. Только чувствовала сквозь сон, как иногда подрагивает Карнвир или Бишоп с другой стороны. Все-таки эта парочка очень беспокойно спит. Надо будет заварить успокаивающие отвары из мяты и мелиссы, а откажутся пить - поставим клизмы. Я фыркнула, развеселившись своим мыслям, и позволила им течь в свободном плавании. Калейдоскоп образов, обрывков воспоминаний мягко подхватил меня и увлек в долгожданный сон, на границе которого кто-то, кого я не смогла разглядеть, но кто-то очень родной, сказал «как настоящая лисица… чернобурка…». А после крепче обнял. Не знаю кто это был, но я ему верила.
        Утром проснулась от холода. Рядом не было ни Карнвира, ни Бишопа, и я поспешила быстрее натянуть штаны и запрыгнуть в стеганку. Да-а, это не южный Рифтен, где даже по ночам тепло. Когда выбралась из палатки, возница уже потушил костер и закидывал вещи в телегу. Сухо кивнув мужику, я вприпрыжку побежала за ближайшие камни - ох не надо было столько пить воды на ночь. Лишь бы задницу не отморозить. Спрятавшись за валун, и убедившись, что поблизости нет ни одной живой души, я развязала штаны. Ну все, понесла-ась, держаться нету больше сил…
        - Питикака? Вот ты где. Я повсюду тебя ищу.
        - А-а! - я подпрыгнула на месте. - В рот тебя… расцеловать!
        Изобразив чудеса вертикального взлета, схватилась за сердце. Не знаю каким чудом, но мне даже удалось натянуть обратно штаны. Рядом стоял невзрачный паренек в легкой дорожной одежде и копался в сумке.
        - У меня для тебя письмо. Посмотрим…
        - Держи руки на виду, парень! - сверху раздался голос Бишопа и скрип натягиваемой тетивы.
        Я подпрыгнула второй раз за утро.
        - Да святые нейроны! Даже посс… мотреть на природу нельзя в одиночестве? Ты тут откуда?!
        - Ты кричала, - емко ответил рейнджер, опуская лук и окидывая нас волчьим взглядом.
        Посыльный, как ни в чем не бывало, вытащил на свет несколько конвертов и затянутый кожаный кошель:
        - Да, вот письма и посылка. Это тебе. Ну всё, мне пора.
        Парень уже развернулся и собрался уйти обратно… А, собственно, откуда он вообще взялся? Что за ведьминская служба доставки?
        - Эй-ей, погоди, - придерживая развязанные штаны, я бросилась за посыльным, но рейджер меня опередил: он спрыгнул с валуна и перегородил дорогу парню. Посыльный, оказавшийся зажатый меж двух огней, задумчиво почесал в затылке и терпеливо дожидался, когда от него отстанут.
        - Как ты умудрился оказаться здесь, посреди… ничего, а? Тут на мили вокруг ни одного села, а по дороге кроме нас никого не было.
        Парень неопределенно пожал плечами и ничего не сказал. Похоже, от него ничего не добиться простыми вопросами. Может, пытки? Судя по нахмуренным бровям и злобному взгляду, рейнджер думал о том же. Нет, это крайние меры.
        - Ну, хорошо. Но как ты находишь любого человека, в любой дырке мира?
        - Почта Скайрима, - многозначительно ответил паренек.
        - И что это значит?
        Посыльный опять молчал и лишь придурковато улыбался. Да провались ты. Похоже, он и сам не сможет это объяснить.
        - Ну, а если мне понадобиться найти человека или написать ему письмо, то как мне найти тебя?
        - Просто оставь трактирщику, - снова пожал плечами паренек.
        - Что ты все время плечами пожимаешь? - влез Бишоп.
        Парень пожал плечами, и рейнджер потянулся за своим ножом. Пора предотвращать убийства: взяв Бишопа под руку и уведя его подальше от посыльного, я обернулась на прощание, но парень просто исчез. Магия, не иначе…
        - Следы они тоже не оставляют, - мрачно заключил рейнджер, - я проверил.
        Я покачала головой - еще одной загадки мне не хватало. Решив разобраться с этим позже (а попросту выбросив это из головы) я заглянула в присланный кошель и присвистнула: кожаный мешок был доверху набит золотыми септимами. В приложенном конверте оказалась записка:
        «Питикака, твое изобретение - зеркало - раскупают лучше, чем мечи! Поступил большой заказ из Солитьюда на крупную партию для свадьбы кузины императора. Высылаю обещанную половину за патент (надеюсь я правильно это написал). Благодаря тебе уже расширил кузницу и взял двух подмастерьев.
        Алвор из Ривервуда».
        Вот это поворот. Я посмотрела в кошель и снова на письмо. Чего только не бывает… Бишоп стоял рядом и старательно делал вид, что ему не интересно, кто это прислал мне целое состояние. Видя разрывающее его любопытство и вдоволь насладившись зрелищем его мучений, я наконец отдала письмо - пусть сам узнает. Взяла следующий конверт с символом воровской гильдии на обороте.
        «Пит, Мерсер мертв. Общак и все добро Фрея вернулось в гильдию. Как ты и предсказывала, объявилась Карлия и отдала дневник Галла: старый жулик писал зашифрованным фалмерским письмом, но нам удалось его расшифровать. Ты была права во всем, детка: Мерсер действительно начал воровать у своих, а Галл узнал это, за что и поплатился. Скелетный ключ, украденный Мерсером, Карлия вернула обратно даэдра. Мавен заплатила гильдии баснословные деньги за быстрое решение проблемы с поместьем Златоцвет. Ты молодец, детка. Парни ждут тебя, чтобы отметить первую успешную за много лет сделку. Бриньольф клятвенно пообещал сделать тебе «эльсвейрский двойной», когда ты вернешься, и я не уверен, что он имел в виду выпивку…
        Делвин.
        P.S.: решение оставить в залог ЭТУ курицу было самой коварной подставой, которое я видел за всю свою жизнь. Половина гильдии хочет свернуть Кречету шею, ритуально сжечь его и пустить прах по ветру; вторая половина уже ходит строем. Удивительно, но Векел стал лучше готовить, и во Фляге появились новые лица.
        Так что пусть пока живет.
        Я про курицу…».
        Я в задумчивости уставилась на рейнджера:
        - Что такое «эльсвейрский двойной»?
        Бишоп оторвался от чтения письма:
        - Это когда женщину поворачиваешь к себе боком, закидываешь ее ногу себе на плечо, а пальцами… Погоди, а ты откуда это взяла?
        - Да так… В памяти всплыло… - я поспешила убрать письмо из гильдии подальше от подозрительного взгляда рейнджера, а то опять распсихуется. - Что там дальше?..
        В последнем конверте оказалась одна короткая записка, заляпанная чернилами и написанная ужасным почерком:
        «Аня, порядок навели. Личный состав накормлен. Заказал комплект новой мебели - Делвин, как зам. по хоз. части, утвердил. У личного состава проблема с грибком - кожаные штаны, кожаные сапоги целый день. Заказал партию льняного нательного. Прошу вас, как доктора, найти лекарство от грибка.
        Кречет.
        Пы. сы.:
        жду ответного рапорта.
        И противогрибковой мази.
        Надеюсь, у вас все хорошо…»
        Я устало вздохнула:
        - Сколько можно говорить, что я - не врач. И уж тем более не фармацевт. Я нейробиолог, в конце концов. Ладно, посмотрю, что можно сделать…
        На мою реплику никто не ответил - рейнджер куда-то испарился, а я стояла одна за валуном с бумажками в руках. Хм… Ну по крайней мере, есть туалетная бумага - не пропадать же добру…
        Когда спустя час телега тронулась с места, я сидела на дне повозки в тщетной надежде укрыться от пронизывающего ветра. Казалось, он задувал со всех сторон, и пальцы уже не слушались - я пыталась поработать со своими записями и разобраться в новой теории.
        Скайрим живет по своим законам, но Скайрим - это всего лишь программа. А раз мы в программе, то выходит, что и мы с Кречетом и остальными подключенными - лишь строчки кода? Тогда чем же мы отличаемся от неписей? Не сказать, что меня радовала перспектива свести собственное сознание, душу и (что там еще бывает у человека?) до простого программного кода, но по крайней мере это давало надежду на возвращение. Игра-не игра, параллельный мир-не параллельный - если есть программный код, значит его можно редактировать. Остается вопрос: как это делать…
        На плечи мне легла тяжесть, заставив вздрогнуть. Терпеть не могу, когда прерывают во время работы: кому там жить надоело? Рядом стоял Бишоп и дышал на замерзшие ладони - его медвежья шкура лежала на моих плечах.
        - А сам-то не замерзнешь?
        - Я - крепкий малый, - хмуро ответил он. - Согреюсь на охоте.
        Рейнджер огляделся по сторонам, взял лук и колчан, но вокруг вилась пурга, отрезая Бишопу путь к бегству. Никакой тебе охоты, дружочек. Я подергала его за понож, чем заработала недовольный взгляд.
        - Давай греться вместе? - приподняла край шкур, приглашая рейнджера присоединиться. - Только молча… И одетыми - мне надо подумать.
        Бишоп не стал просить себя дважды. Он устроился рядом, накинул на нас шкуры и молча уставился перед собой, а я вернулась к разгадыванию кода вселенной Скайрима. Вот черт… И почему тут нет Коли, он бы быстро разобрал эту задачку. Как же можно изменить код Скайрима изнутри и вернуть нас домой? Мы предполагали, что когда сознание адаптируется, ребята из нашей реальности смогут вернуть нас обратно уже со встроенными интерфейсами, но поди ж ты! У меня есть индикатор скрытности и даже интегрированная карта, я все помню про погружение и саму игру, но что-то они с того света не торопятся возвращать меня назад в бренное тело, а я сама очень не люблю ждать… Надо взять инициативу в свои руки и…
        - Пит… Анна.
        Я вынырнула из мыслей и с удивлением уставилась на рейнджера.
        - Анна? Это что-то новенькое. А где же бестолочь, баба или что похуже? Ладно, не смотри на меня так, что-то хотел?
        - Что ты надеешься найти у магов? - Бишоп не сводил с меня желтых глаз.
        - Сама толком не знаю, - пожала плечами, - что-то, что поможет лучше понять природу этого мира. Может хроники, научные труды магов, история… Вдруг мы с Кречетом не первые пришельцы из другого мира? В конце концов есть же здесь Совнгард, Обливион и другие миры. Как-то же перемещаются между мирами, так чем Россия хуже?
        - Россия?
        - Место, откуда я прибыла.
        - Россия… Рос-сия… - несколько раз повторил рейнджер, - звучит так, будто клинок рассекает воздух… Опасное место?
        Я усмехнулась:
        - Местами.
        - Ты хочешь туда вернуться?
        - Конечно, это же мой дом.
        Бишоп замолчал, и когда я уже была готова вернуться к записям в дневнике, снова заговорил:
        - Я слышал ваши разговоры с курицей. Кое-что усвоил, до чего-то додумался сам… Там, в Рос-сии, ты умираешь, верно?
        Я подавилась. Только этого не хватало: лезть рейнджеру туда, куда ему лезть не положено. Тоже мне, додумался он… «умираю». «Эксперт», блин…
        - Нет. Просто лежу неподвижным бревном. А ты с какой целью спрашиваешь? Если хочешь пожалеть, то только попробуй и, клянусь, я надаю тебе по шарам…
        Бишоп жестко усмехнулся:
        - Детка, жалость - удел для слабых. Я не помню, что это такое с тех пор, как впервые взял в руки оружие.
        - Вот и отлично. И не надо лезть ко мне с расспросами о моей болячке. Терпеть не могу жалость, но еще больше не перевариваю праздное любопытство, так что давай сосредоточимся на боевой задаче. Тьфу, я начала говорить как Кречет…
        Мы замолчали. Не в состоянии больше сосредоточиться я убрала дневник в сумку и свернулась клубком на дне телеги. В голове копошился клубок мыслей, ноги начало покалывать от онемения и холода и, когда возница наконец объявил Винтерхолд, я была готова кричать огнем на драконьем, лишь бы только согреться.
        Наша телега медленно въезжала в остатки некогда крупного города. Несколько невысоких домишек из толстых бревен укрывались среди гор и снегов. Винтерхолд (а точнее то, что от него осталось) базировался на вершине отвесной скалы, обрывающейся прямо на ледяным морем. Когда-то здесь был крупный порт, много людей и домов - пристанище для путников со всех ближайших земель. Коллегия магов - средоточие магических сил Скайрима служила маяком для научных и магических изысканий. Ну и в итоге маги «доизыскались»… Какой-то катаклизм поднял воды моря и обрушил их на Винтерхолд, смыв половину города в море и изрядно потрепав саму коллегию. Сейчас же передо мной было загибающаяся деревня в три дома - всё, что осталось от крупного портового города.
        Возница подъехал к таверне, проклиная холод и ветер. Быстро выкинув наши вещи из телеги, он завел лошадь в единственный на все поселение хлев и ломанулся в таверну. Мы подобрали мешки, и Бишоп собрался было уже последовать примеру возницы и отправиться к теплому очагу, но я отрицательно покачала головой. Мы и так потеряли много времени из-за погоды, лучше сразу двинуться в коллегию. Тем более, что добираться туда еще ой-ей сколько. Гигантская башня утопала шпилем в низких облаках, а основанием в темных водах моря; мост до коллегии был частично разрушен, и стало понятно, что простым «тук-тук, можно к вам?» не обойтись.
        Бишоп ворчал о том, что его не пускают в таверну, что ему досталась в спутники самая вредная баба из нынеживущих, что даже Карнвир рвется в тепло, а у него шерсть. На что я заявила, что у Бишопа самого есть шерсть, включая грудь (кроме плеши от странного ожога), на руках, ногах и, возможно, заднице, так что пусть не ноет. За перепалкой мы подошли к началу моста.
        Я с сомнением осмотрела плиты, по которым следовало идти - серый камень переливался синим неестественным светом. Было похоже на лед, но что-то мне подсказывало, что у коллегии магов даже лед может быть опасным. Подобрав камешек, я кинула его на зачарованную поверхность моста, и тот тут же скатился с нее к моим ногам. Вторая попытка тоже ничего не дала. Я принялась швырять разные предметы на плиты, собираясь выяснить на что реагирует магический лед, а на что нет, и когда очнулась, Бишопа с Карнвиром рядом не было. Наверное все-таки ушли в таверну, ну да и пес с ними, меня тут другое волнует. На неодушевленные предметы магия зачарованных плит не действовала, посмотрим, как она будет действовать на одушевленные. Я потуже затянула лямки рюкзака, крепко уцепившись за каменные перила моста, сделала первый шаг. Как и ожидалось подошва, как по маслу, проскользила вперед, и я невольно наступила второй ногой на плиты, пытаясь удержать равновесие. Ой зря…
        Я никогда не любила бегать. Да и брейкдансом по понятным причинам не увлекалось, но оказывается у меня был к нему талант. И чего только не откроешь в себе, когда под ногами зачарованный, мать его, лед! Подошвы сапог потеряли всякое сцепление с дорогой. Я ухватилась за перила и пыталась хоть как-то зафиксироваться, но ноги разъезжались сами по себе, выкидывая дикие фортели! Отличная охранная система! Ох, святые нейроны! Еще чуть-чуть, и я сдохну… Легкие горят огнем, пульс стучит в голове…
        - Тебе заняться нечем? - Бишоп стоял у начала моста и жевал исходящий паром кусок пирога.
        - По… мо-ги…
        - Отпусти борта, бестолочь.
        - Я… тогда… упаду… - руки не выдержали напряжения и разжались сами собой. Я грохнулась плашмя и со скоростью болида съехала прямо под ноги рейнджера. Тот только отошел в сторону и, усмехнувшись, прислонился плечом к каменному столбу, продолжая жевать треклятый пирог.
        - Ай… Мне больно… - простонала я.
        - Сама виновата.
        - Не поможешь встать?
        - С чего бы? Здесь магия уже не действует.
        - Спасибо за «помощь»…
        Бишоп демонстративно засунул остатки пирога в рот и отряхнул руки от крошек. Я перевернулась на спину и, кряхтя, поднялась. Ничего-ничего, я теперь из принципа перейду по этому мосту.
        - Если интересует, то могу поделиться полезными сведениями, - Бишоп невозмутимо поковырялся в зубах.
        - Ты вдруг стал магом? Какие могут быть сведения у дремучего рейнджера, считающего магию - дуростью, а магов - кастратами?! В конце концов в нашей команде я - мозг, и сама с этим справлюсь… - потирая ушибленную задницу, я уставилась на волшебный лед, прикидывая, где бы достать шипы. Хм… Может попросить в таверне тёрки для овощей? Привязать к подошвам, а там…
        - Тебе кто-нибудь говорил, что ты невыносима?
        - Регулярно.
        - А я когда-нибудь тебе говорил, что ты меня раздражаешь?
        - Нет, но из контекста могу догадаться…
        Бишоп закатил глаза. Что-то прошептал себе под нос и устало вздохнул:
        - Ладно, «мозг нашей команды»… У нас нет времени ждать, пока ты придумаешь новый способ, как убиться на зачарованном мосту. Ребята в таверне поговаривают, что маги каждый день меняют охранные заклинания, чтобы не пускать в башню бестолочей вроде тебя. А еще они сказали, что другие маги, которые приходят в коллегию, просто выжигают одно заклинание другим.
        Кхм… Мда. Нельзя недооценивать слухи в таверне. И Бишопа, раз уж на то пошло… Я нервно кашлянула, стараясь не смотреть на рейнджера, чтобы не видеть его самодовольной физиономии. Одно заклинание другим, значит… Но колдовать-то из нас никто не умеет. Я закусила губу, прикидывая, где бы достать мага, или на худой конец свиток.
        - Святые сиськи Кин, да плюнь ты огнем на эту дрянь и пойдем уже в коллегию. Я готов продать тебя в рабство за теплый очаг, бутылку вина и сговорчивую бабу. И чтоб задница побольше…
        - Я сейчас на тебя плюну.
        - Если при этом я согреюсь, то валяй. У меня уже яйца звенят от холода…
        - Бишоп, ты… Ты… - я пыталась подобрать слова для его примитивности, но нет. Слов не было. Выругавшись, я встала в боевую стойку, набрала воздуха в грудь и позволила злости найти выход.
        - Йоль!
        Горло привычно опалило огнем, меня дернуло назад, но я все уверенней держалась на ногах. Огненный шар пронесся над поверхностью моста. Лед, встретившись с пламенем из драконьей души, вспыхнул ослепительным голубым светом и взорвался. Куски волшебной ледяной корки взлетели в воздух и начали кружить, как перья, медленно тая и оставляя после себя лишь тонкие магические нити. Через мгновение и их не стало. Плиты моста сияли первозданной чистотой: никакой магии, льда или снега.
        - Ох… - я прокашлялась, выплевывая сажу, - это было мощно. Кто молодец?
        - Я молодец, - перебил рейнджер и подтолкнул меня в спину, - вперед, в коллегию! В тепло, к оголодавшим по настоящему мужику магичкам.
        - «Настоящему мужику»? Встретишь такого, дай мне знать.
        - Иди уже… Бестолочь…
        Глава 17. Тишина должна быть в библиотеке
        Бишоп терпеть не мог магию, но магичек он любил. В определенных позах. Когда рейнджер только приплыл в Скайрим, ему приходилось браться за любую работу, и как-то раз Бишоп согласился проводить одну магичку от Солитьюда до пещеры «Волчий Череп». Чем собиралась заниматься магичка среди скелетов и развалин подземной башни, рейнджеру было плевать, лишь бы платила.
        Путь оказался не близок, а Бишопу было в разы скучнее чем с довой: никто не плевался огнем, не заводил говорящих куриц, да и даэдра насильно к девке не привязывал, так что Бишоп развлекал себя как умел. Уже через день он драл магичку в разных позах, а сам впервые познал пользу магии. Оказывается, если использовать магические силы для того, чтобы удержать женщину в воздухе под нужным углом, то открываются поистине безграничные возможности для экспериментов. Когда путь подошел к концу, магичка заплатила полную сумму, да еще и приплатила сверху. Бишоп остался при деньгах да еще и удовлетворенный на неделю вперед.
        И сейчас, вступив наконец на территорию коллегии, рейнджер надеялся найти свою старую знакомую. Или новую, на случай если ту магичку все-таки убили борцы с некромантами. Но планам, как всегда, не суждено было сбыться…
        - Что еще за ерунда? - проворчала дова, застыв посреди двора и озираясь по сторонам.
        Вокруг сновали маги всех мастей и возрастов, подметая полами длинных мантий снег под ногами. Все спешили к главным дверям, и на вновь прибывших никто не обращал внимания: Пит обратилась к одному - тот не ответил и убежал дальше, приговаривая про глаз какого-то Магнуса. Девица нахмурилась и попробовала остановить паренька в ученической мантии, но тот даже не посмотрел на нее. Бишоп огляделся по сторонам, выцепил взглядом одного юнца и, не давая ему сбежать, поднял над землей за подмышки.
        Парень смешно задергал ногами:
        - Отпусти! Что ты себе позволяешь?!
        - Ответишь на пару вопросов и отпущу.
        - Я буду жаловаться самому архимагу! - Бишоп встряхнул парня. - Ай, прекратите! Я сейчас ударю вас молнией! Ну отпустите, дяденька, там привезли Око Магнуса, я должен на него взглянуть, пока Анкано не прибрал все исследования к рукам!
        Бишоп переглянулся с Пит.
        - Око Магнуса? - переспросила девица (Бишоп мог поклясться, что она знала о чем речь).
        - Так говорят. Доставили из Саартала сегодня ночью, - затараторил парень, спеша отделаться от назойливых гостей.
        - Кто доставил? - Пит напряглась, что Бишопу совсем не понравилось. Когда дова так делала, это всегда означало новые проблемы.
        - Герой, кто же еще. Довакин.
        Пит подпрыгнула на месте:
        - Это такая мощная блондинка? Вся в железе и пафосе?
        - Нет, - парень покачал головой и поерзал в руках у Бишопа. - Мужчина-бретонец, но я сам видел, как он Кричал. Видимо, не только норды могут быть довакинами… Может уже отпустите меня?
        Рейнджер посмотрел на Пит, ожидая ее решения, но та лишь уставилась перед собой и что-то задумчиво бормотала под нос. Похоже разговор был окончен, и Бишоп отпустил паренька.
        Как только его ноги коснулись земли, юнец встрепенулся бойцовским воробьем. Подхватив полы мантии и сверкая меховыми сандалями, паренек ускакал к главным воротам Коллегии. Бишоп отряхнул руки, повернулся к Питикаке, та смотрела мимо него и молчала, что-то переваривая в голове.
        - Еще один довакин… И Око Магнуса… Далеко же он прошел… - Бишоп смог уловить только обрывки ее мыслей.
        - Слушай, красотка. Каждый раз, когда ты так делаешь, тебя можно брать голыми руками и…
        Она перевела на рейнджера взгляд, и Бишоп споткнулся на середине фразы.
        - Бишоп, все хуже, чем я думала. Нам надо срочно выбираться из симуляции, - она развернулась на каблуках и, не говоря ни слова, побежала к ближайшим дверям.
        - Эй, погоди!
        - Я в библиотеку! На остаток дня ты свободен!
        Бишоп сморщился, глядя, как походный мешок подпрыгивал на узкой спине, пока та не скрылась за дверьми.
        - На остаток дня… Я должен быть свободен на оставшуюся жизнь, маленькая сучка.
        Рейнджер огляделся по сторонам и выругался себе под нос: сидеть бы лучше сейчас в таверне и заливать в глотку дешевый эль, чем шляться среди проклятых магов. Кстати, о магах… Бишоп неуверенно двинулся к главным дверям и, заглянув внутрь, свистнул недавно пойманного юнца. Тот бросил на рейнджера испуганный взгляд и поспешил затеряться в толпе. Рейнджер выругался, подошел к ближайшему старику, с интересом разглядывавшему гигантский светящийся шар в центре зала. Огромный, размером с винную бочку, тот медленно вращался в воздухе и испускал еле заметное сияние. Бишоп оценил артефакт, прикинул, сколько за него можно выручить, но перебрав в голове и не найдя среди своих знакомых человека, способного сбыть такой немаленький предмет, потерял к нему всякий интерес.
        Рейнджер похлопал увлеченного шаром старика по плечу:
        - Папаша, я ищу одну магичку…
        Старик удивленно покосился на незнакомца, но не найдя на его лице и тени почтения, махнул в сторону группы магов:
        - В нашей коллегии всех знает Мирабелла. Спроси у нее… сынок. И впредь не отвлекай архимага от составления заклинаний…
        Бишоп поднял руки в миролюбивом жесте и поспешил отойти от опасного деда. Даэдра разберет этих магов: кто из них архимаг, а кто просто старый хрыч. Рейнджер отправился по указанному адресу, нашел Мирабеллу, которая оказалась бретонкой средних лет, и спросил у нее про Литту - магичку из Волчьего Черепа. Как ни странно, Литта оказалась в коллегии, и когда, изрядно поплутав в запутанных коридорах, Бишоп все-таки нашел старую знакомую, он был глубоко разочарован. Половину симпатичной мордашки перекроил уродливый шрам от ожога, а сама женщина оказалась без одной ноги. Старая знакомая сидела на кровати и, прислонившись спиной к каменной стене, читала книгу при свете маленького светящегося шарика.
        - Бишоп? Это и вправду ты? Какими ветрами тебя сюда занесло…
        - Литта, радость моего конца, что с тобой стало, красотка?
        Магичка поморщилась, отчего ее шрамы натянулись сильнее, изуродовав лицо еще больше:
        - Герой со мной «стал», даэдра сними с него шкуру и подотри ей зад. Довакин. Зачищал пещеру Волчий Череп, прервал ритуал, и меня едва не убило…
        - Довакины они такие… Умеют доставлять неприятности. Погоди, это тот, который притащил сюда глаз Магнуса?
        - Око Магнуса, - поправила магичка, - и нет, тот был другой. Странное время: то ни одного драконорожденного со времен Талоса, то аж трое - говорят в Солитьюде еще есть какая-то нордка.
        - Мда… - Бишоп промолчал про четвертую дову, что убежала донимать библиотекаря Коллегии. - Жаль твою мордашку… Мне она нравилась.
        Литта усмехнулась, посмотрела на рейнджера снизу вверх:
        - А ты все так же хорош, словно продал душу даэдра за внешность… Проклятье, Бишоп, может повторим наш последний эксперимент? Правда я не смогу зачитать то заклинание - язык плохо слушается…
        - Без языка - не то, красотка, - Бишоп уселся на край стола у кровати Литты и скрестил руки на груди. - Слушай, детка. У меня есть к тебе вопрос… Про пещеру Волчий Череп.
        Магичка напряглась.
        - … мне плевать какой ритуал ты проводила, и за что тебя так изуродовал довакин, скажи только одно: дело было связано с даэдра?
        - Нет. А к чему этот вопрос?
        - Есть у меня одна проблема…
        - С даэдра?
        - Вроде того, - Бишоп скользнул взглядом по сторонам, проверяя, не лезут ли еще щупальца Хермеуса Моры из стен. - Скажем, если я хочу расторгнуть одну сделку с даэдра… Есть какой-то ритуал, или заклинание, или маг, который смог бы меня от этой сделки избавить?
        Литта минуту прожигала рейнджера взглядом, наконец покачала головой:
        - Нет. Магия даэдра не из этого мира, и никто в Скайриме не сможет ей воспользоваться. Только сами даэдра способны избавить тебя от этой сделки.
        - Ясно… Я так и думал, - рейнджер почувствовал, как призрачная надежда, которую он лелеял с первого дня пути в коллегию, исчезла. Бишоп потер переносицу, медленно выдохнул: - Спросить стоило…
        Он поднялся, поправил лямки мешка, который вдруг стал весить как целый мамонт - так и давил на плечи. Рейнджер сухо кивнул на прощание магичке и собрался уйти, как в спину догнал тихий голос:
        - Хочешь совет, Бишоп? По старой дружбе?..
        Рейнджер задержался, ожидая продолжения.
        - … я бы на твоем месте села на ближайший корабль и отчалила на другой конец Нирна. Драконы оживают и нападают на все подряд; гражданская война разгорается с каждым днем сильнее; эти… довакины… Они словно нарушают баланс сил, да к тому же суют свой нос в каждую дыру. И, да, есть еще кое-что… Ты не маг, и мне сложно объяснить свои ощущения, но что-то такое есть в магическим поле, какое-то волнение, от которого я просыпаюсь среди ночи в поту. Что-то грядет, Бишоп, и может статься, что твоя проблема с даэдра - меньшее из зол. Будь я на твоем месте, и будь у меня вторая нога, я бы уже перебирала ей в сторону ближайшего корабля…
        - Учту. Литта…
        - Бишоп… - она кивнула на прощание и снова открыла книгу, давая понять, что разговор окончен.
        ***
        Натан Семенович лежал на диване в своем кабинете и разглядывал трещину на потолке. Еще вчера ее здесь не было. У Натана Семеновича было несколько ученых степеней, но объяснить появление трещины за одну ночь на свежевыкрашенном потолке он не мог. Доктор Склифосовский тяжело вздохнул и сел, хрустя всеми суставами разом. В дверь кабинета тактично постучали, и в щель двери просунулась Ольгина голова:
        - Натан Семенович, - лаборантка выглядела встревоженней обычного, - вас вниз вызывают. Кажется, опять какие-то проблемы с электричеством…
        - Лучше бы они электриков вызывали, а не меня.
        - Так вчера электрики были. Ковырялись на улице в своей будке. Говорили, что у них все в норме.
        - У них норма, а у нас чуть предохранители не сгорели. И почему, скажите на милость, с этим вопросом идут ко мне, а не к завхозу? Или кто там у нас по хозяйственной части… - Натан Семенович поднялся, взял со спинки дивана халат, - ладно, сейчас приду. Знал бы, что с электрикой придется возиться, запросил бы двойную оплату…
        Доктор Склифосовский уже собрался выходить, как вспомнил, что если свет опять погаснет, то ток от генераторов в туалет никто подавать не будет, поэтому по естественным делам лучше сходить здесь. Он зашел в туалет, прикрыл за собой дверь и уже повернулся к унитазу, как раздался сухой треск, будто где-то порвалась материя. Натан Семенович вздрогнул и на всякий случай проверил собственные штаны - все было в порядке.
        - Что попало мерещиться… Нервное напряжение. Глицинчику надо поесть для успокоения.
        Он поднял крышку унитаза и отшатнулся. Из недр фаянсовой трубы лезло нечто… Живое… Какая-то черная дрянь шевелилась и упорно пыталась вылезти наружу. Доктор почувствовал как на голове (да и не только там - что уж скрывать…) зашевелились волосы.
        - Крыса?!
        Натан Семенович быстро снял очки, протер и водрузил обратно на нос.
        - Не крыса…
        Из унитаза лезли черные шевелящиеся щупальца. Они слепо шарили по фаянсу и наощупь искали выход наружу. Натан Семенович не придумал ничего лучше, как нажать на кнопку слива. Зашумела вода, донесся сухой треск, и щупальца смыло в канализацию. Натан Семенович снова снял очки, протер теперь уже не только линзы, но и глаза, проморгался и снова уставился на унитаз. Все было в порядке… Ничего не напоминало о неожиданной встрече.
        - Мда… Глицинчиком тут не обойтись, - Натан Семенович, пятясь, вышел из туалета и прикрыл за собой дверь. - Пожалуй, в другой раз схожу…
        Он в последний раз недоверчиво взглянул на дверь уборной и, решив для себя, что это нервишки пошаливают, направился вниз.
        Когда доктор Склифосовский подошел к центральному КПП, люминесцентные лампы работали в обычном порядке, но стоило достать документы для проверки у патрульного, как свет мигнул и погас. Доктор нахмурился, ожидая, когда включатся генераторы, и освещение восстановится, но в коридоре сохранялась все та же непроглядная темнота.
        - Что за ерунда?
        - Доктор, оставайтесь на месте, - велел охранник. В темноте послышалось его сдавленная ругань и щелчки кнопок. - Чертовы фонари тоже не работают…
        Натан Семенович занервничал. Конечно, не из-за суеверного страха перед темнотой и монстрами из унитаза, а вполне обоснованным страхом перед темнотой и нарушенной работой аппаратов жизнеобеспечения подключенных, техники и работой всего проекта. Где-то вдалеке послышался треск, и лампы, мигнув, снова включились. Доктор зажмурился от рези в глазах из-за яркого света.
        - Святые нейроны, бардак какой-то… Порой я начинаю жалеть, что Кречета нет с нами - он бы навел порядок.
        Натан Семенович проморгался, поправил очки и, пройдя ставшую привычной процедуру допуска на КПП, направился в зал эксперимента. Толстые бронированные двери разъехались перед ним с ласкающим слух шорохом - как приятно, когда все работает как надо. Доктор едва подавил в себе недостойное ученого желание поплевать через левое плечо и постучать по дереву. В зале скачка напряжения не заметили - сработали предохранители и внутренние генераторы, и лаборанты продолжали работать в штатном режиме. Натан Семенович бросил короткий взгляд на подключенных через смотровое окно и направился к Николаю в рубку. В последнее время парень с маниакальной одержимостью копался в коде и истории игрового демона, пытаясь расшифровать, как тот проникает в Скайрим и при этом обходится без смерти, но даэдра оказался не так прост даже для пытливого ума программиста.
        Доктор Склифосовский устроился на диване рядом с Колиным столом и невольно поднял взгляд к потолку - на сером металле, из которого был выстроен весь отсек, оказалась трещина, словно в кабинете доктора.
        - Да что за чертовщина происходит? - Натан Семенович снял очки, посмотрел на линзы - нет ли царапин, а когда надел обратно, трещины на месте уже не было. - Померещится же… Надо очки менять - в этих уже плохо вижу.
        Коля не ответил на реплику, а продолжил черкать на листе бумаги и сверять данные со справочником, висевшем на одном из экранов.
        - Я думал, ты ярый приверженец всеобщей компьютеризации, а оказывается тебя можно застать с листком и ручкой. По старинке… - Натан Семенович по-отечески улыбнулся, глядя на подопечного.
        - Так лучше думается. Мышечная работа задействует… - Коля отвлекся на письмо, но через минуту выругался, - черт бы побрал этот драконий! Клянусь нейронами, даже клингонский проще для изучения. Скотти, vIH chel! [1]
        - Драконий, клингонский - с чем только не приходится работать… А внук говорит, что мол «ты, дед, отстал от жизни. Не сечешь в мстителях…». Как это не «секу», когда всех поименно могу перечислить: Валерка, Яшка-цыган, Данька и Ксанка, если память не подводит… - Натан Семенович загнул пальцы, пошевелил губами, повторяя про себя всех красноармейцев, и удовлетворенно кивнул. Посидев еще какое-то время и понаблюдав за работой Николая, он вздохнул: - Ну, ладно… Не буду мешать, - доктор, кряхтя, поднялся, - покажи этому даэдра, где мертвые с косами стоят.
        - Не могу! - Коля вдруг швырнул ручку, скомкал листок и отправил его в корзину. - Когда этот клубок щупалец сидит в своем Апокрифе, и его код остается прежним, но я печенкой чую, что он там что-то замышляет…
        - Кто замышляет? Код? Ты вообще отдыхаешь? Коля… Когда последний раз был на свежем воздухе? - обеспокоился Натан Семенович.
        - Вчера десять минут у наружного кондиционера постоял, да дело не в этом.
        - В чем же?
        Коля снова взял ручку, придвинул чистый лист бумаги и с раздражением потер виски:
        - Даэдра совершенно точно обладает независимым разумом. Он уже не непись, и я не могу контролировать его приходы и уходы из Скайрима. Чтобы как-то понять демона, я уже битый час пытаюсь врубиться, за что отвечают некоторые функции его кода, или что значат некоторые комментарии. На первый взгляд полная бессмыслица, но если сопоставить с драконьим языком из Скайрима…
        - Коль, думаешь, это важно? Для нашего эксперимента?
        - А то! Не каждый день, знаете ли, персонажи игры догадываются о том, что их «игра» не единственная…
        - Что?!
        - Это только предположение, - поспешил успокоить коллегу Николай, - из последнего комментария в коде даэдра я смог разобрать «переход» или «путь». Пришельцы, дыра… Точно не уверен над фразой «…только у темноты - или пустоты? - есть силы разорвать ткань…». Еще что-то про пищу, души и знания. Эти комментарии похожи на мысли даэдра, но понять их оч-чень трудно… Ах, да! Хермеус Мора несколько раз думает про Ключ в женском роде. Похоже, он имел в виду доктора Витальеву. И имя Бишопа там тоже встречается, точнее «предатель, неверящий никому»…
        Договорить Коля не успел: лампа над его головой хлопнула, и на пол брызнули осколки стекла. Свет в рубке погас. Тут же истошными воплями запищали бесперебойники - экраны компьютеров потускнели, пожирая редкие остатки электричества.
        - Святые нейроны! - подскочил Натан Семенович и бросился к окну, ведущему в зал с подключенными. Приборы жизнеобеспечения и виртуализаторы уже перешли на питание от батарей и генераторов, а вот обычные лампы, не выдержав скачка напряжения, окончательно сдохли.
        - Я этих электриков под суд отдам! Да нам темнота смерти подобна! - возопил доктор Склифосовский, собираясь бежать и чинить расправу. Коля застыл будто громом пораженный и нервно сглотнул - Натан Семенович отметил, как в скупом свете мониторов дернулся его кадык.
        - Коль?
        - Темнота и смерть… Ну, конечно! Я неверно понял перевод: «только у Пустоты есть силы разорвать Материю»… Не тряпка имелась ввиду, а преграда. Завеса. А пустота и темнота здесь одно и тоже - отсутствие жизни. Мы погрузили подключенных в абсолютную темноту, инсценировали смерть и перекинули их в вир… О, святые нейроны! Кажется, я понял, о чем речь… Хермеус Мора не только знает о нашем мире, он ищет способ прорваться сюда!
        - Но это невозможно. Даэдра - это всего лишь строчки кода в игре!..
        - А мы?! Что если мы и вся наша вселенная - это тоже только строчки кода?! Теоретически всё вокруг - предметы, явления можно упростить до примитивных элементов и перевести в двоичный код, который я использую в программе. - Коля нервно заходил по отсеку, запнулся за ножки стула, но даже не обратил на это внимания. - Вопрос только в том, как демон знаний планирует интегрировать свой код в наш мир?
        - Только если он не планирует сдохнуть, или накачать себя транквилизаторами, чтобы отключить все органы чувств - ему это не под силу. Святые нейроны, о чем вообще мы толкуем? О том, что демон из игры рвется в наш мир? Нелепица!
        Продолжая нервно мерить свой отсек шагами, Николай схватил кружку с кофе и попытался сделать глоток, даже не осознавая, что та была пуста:
        - Не знаю, Натан Семенович, не знаю… Пока все выглядит жутковато. Еще и эти скачки напряжения… Вам не кажется это совпадением?
        - Так! Это уже выходит за всякие рамки! - Натан Семенович выхватил из кармана коммуникатор и начал быстро стучать по клавишам.
        - Что вы собираетесь делать? - Коля наконец заметил пустую кружку, отставил ее в сторону и снова повернулся к доктору Склифосовскому.
        - То, что следовало сделать давным-давно: связаться с нашим военным руководством. Во-первых, пусть разбираются с оснащением и электрикой: демоны демонами, а нам работать надо. А во-вторых… Если ты прав, Коля, я не могу игнорировать угрозу вторжения. В этом деле лучше перебдеть, чем недобдеть, к тому же на такие случаи существует определенный протокол…
        - Погодите, что значит «на такие случаи»? Военные предусмотрели, что мы откроем параллельные миры?!
        - Они многое должны учитывать, - тихо заключил Натан Семенович, - в конце концов «Мглу» по Кингу [2] они тоже смотрели…
        ***
        Мёд в таверне отдавал кислым, постоянная вьюга отрезала от всякой охоты, а пригожих девиц среди местных пьяниц не было. Бишоп скучал. Дова уже два дня подряд пропадала в библиотеке коллегии, выискивая одной ей известные книги, и даже Карнвир добавлял уныния, тяжко вздыхая у очага и каждый раз пугая проходящую мимо служанку. Нигде не было рейнджеру покоя… Одним глотком он допил остатки пойла и, закрепив медвежью шкуру на плечах, вышел вслед за довой в ночной холод. Солнце еще не показалось над горизонтом, и темное небо играло зелеными и желтыми переливами - Пит сказала, что у них это называется «северное сияние». Бишоп удивился сам себе, что запомнил такую ерунду.
        Девица тем временем, уже подошла к мосту, по которому они перебирались каждое утро, и привычно поморщившись перед Криком, обжигающим - по ее словам - все во рту, крикнула Слово. Магию в очередной раз выжгло, и все трое снова добрались до двора академии. Пит уверенным шагом направилась в библиотеку, Карнвир скрылся куда-то в тень закоулков замка - злокрыса почуял? - и Бишопу ничего не оставалось делать, как снова следовать за девицей и весь день торчать возле пыльных книг.
        - День добрый, - процедила Пит сквозь зубы, заходя в зал и здороваясь с библиотекарем. Старый орк ответил в своей обычной манере: поднял хмурый взгляд из-под тяжелых бровей, фыркнул, и снова вернулся к полудреме.
        Их отношения не заладились с самого начала: сначала библиотекарь вообще отказывался ее впускать и давать книги, потом следил за ней коршуном и ворчал, когда дова брала несколько томов сразу. В конце концов девица решила пойти на мировую, попросив у него помощи в своих поисках, но старый орк только зашелся хриплым смехом и велел ей не тратить время попусту. «Нечего делать посторонним неграмотным бабам в библиотеке Коллегии» - заявил ворчун. Глядя на краснеющее от злости лицо довы, Бишоп вовремя сориентировался и увел ту подальше от орка. С того раза Пит и библиотекарь держались в состоянии молчаливой войны.
        Бишоп зашел за довой в зал и занял место у окна, пока та слонялась от шкафа к шкафу, иногда доставая книги и пролистывая пару страниц. Некоторые девица возвращала на место, некоторые откладывала в сторону, и стопка на ближайшем столе росла все больше. Наконец дова набрала негласное количество книг и уселась за стол. День обещал быть до-олгим… Застонав от скуки, рейнджер упал на стул и закинул ноги на стол. Из дальнего угла зала на него заворчал орк, и Бишопу пришлось убрать ноги под стол.
        - Злокрысье дерьмо, это самое тоскливое время за весь год… - он подпер щеку кулаком и принялся разглядывать Пит, листающую очередную книгу.
        Девица молча водила взглядом по строчкам и хмурилась своим мыслям. Прядь волос свесилась на лицо, но дова даже не заметила этого. «Десятки легенд и ни одного попаданца…» - проворчала она. Тень от оконной рамы падала ей на грудь и огибала ременную перевязь для зелий - в этой воровской броне даже под пузырьки имелось место. Плотный доспех из темной кожи был сделан на совесть: с мехом внутри, надежно укрыта шея - в этом вороте она выглядит особенно тонкой и хрупкой, что, кажется, можно сломать двумя пальцами. Бишоп поймал себя на мысли, что любуется довой. Он спохватился, тут же опустил взгляд на спрятанную под броню грудь…
        - Слушай, красотка, - Бишоп растекся по столу и преданно заглянул девице в глаза, - я тут подумал…
        - Не может быть…
        - Опять обижаешь, - притворно вздохнул рейнджер, - так вот… Может нам стоит узнать друг друга поближе?
        Дова оторвала взгляд от книг и удивленно вскинула брови:
        - Узнать поближе? Что ты имеешь ввиду? Я видела, как ты бреешься ножом, колупаешь любимый ноготь на ноге, и прочувствовала все ароматы твоих портянок. Куда уж ближе…
        - Ты, красотка, тоже не фиалками пахнешь, - отчего-то оскорбился Бишоп, - как по нужде сходишь - злокрысы в округе дохнут…
        - Я не виновата, что мой желудок не предназначен для здешней еды, которая едва ли полезнее помоев…
        - Помоев? Не знаю, чем ты кормила до этого свою задницу, но здешняя еда не хуже и не лучше любой другой. По-моему, кто-то много о себе возомнил…
        - Единственное, что я возомнила, так это то, что ты можешь…
        Их перепалку прервал дикий рёв:
        - Молча-ать, безмагичье отродье!!!
        Около стола вырос библиотекарь и, сложив руки на груди, испепелял нарушителей взглядом. Под серой кожей играли массивные мускулы, а выпирающие из-за орочьего прикуса клыки сделали оскал еще более угрожающим. Бишоп откинулся на спинку стула, умолкнув, а дова выдвинула челюсть вперед и крепко сцепила зубы - все ее силы уходили на то, чтобы не взорваться.
        - Еще одно слово, и я вышвырну вас отсюда, пустоголовые, - припечатал орк, обращаясь к Пит, - в библиотеке должна быть тишина.
        Пит со свистом выпустила воздух. Она медленно отодвинула стул, поднялась навстречу орку. На его фоне девица казалась совсем мелкой пигалицей и, чтобы быть повыше, она демонстративно залезла на стул, поднялась во весь рост. Оказавшись на пол-головы выше орка, Пит уперла руки в бока:
        - Слушай внимательно, мечта ортодонта. Всему есть предел. Хочешь от нас избавиться? Отлично. У тебя есть два пути… Первый: можешь помочь мне в поисках нужной книги, и тогда мы быстрее свалим из этого холодильника, который ты зовешь «библиотекой». И второй. Ты можешь вышвырнуть меня отсюда самостоятельно, но тогда ты никогда не узнаешь в какой книге, из тех которые я брала (а брала я за эти три дня оч-чень много) в какой из них я залила чернилами целую страницу и приписала пару куплетов из похабной кабацкой песни… Ну? И что ты выбираешь?
        По винтовой лестнице, не торопясь, поднимался мужчина средних лет, когда дверь в библиотеку с грохотом распахнулась, и мужика снесло нечто тяжелое и матерящееся. Он успел только сгруппироваться, как его вмяло в стену, и рядом раздался ор:
        - Еще раз увижу ваши рожи - так отделаю, что мать родная не узнает!
        - Спокойно-спокойно, мы уже уходим…
        Незнакомец попытался пошевелиться. Послышалась ругань вперемешку со стонами, и через мгновение с него соскребли нечто, на поверку оказавшееся помятой девицей. Высокий лучник отодрал ее от стены и мужика и, коротко встряхнув в воздухе, придавал форму человеческого тела:
        - Пит, ты временами кажешься умной бабой, а потом выкидываешь подобное. Это же орк, что ты хотела?.. Даже я не рискнул бы встревать с ним в открытую перепалку. Эх, и чему я до сих пор удивляюсь…
        В ответ ему донесся стон. Незнакомец, которого припечатал девица, потер ушибленную руку и, прихрамывая поднялся:
        - Клянусь Акатошем, это было внезапно. Что тут происходит?
        - Иди-иди, мужик, - отмахнулся от него лучник, придерживая за пояс женщину.
        Незнакомец нахмурился от небрежного тона, поднял с пола оброненный посох.
        - Ты говоришь со старшим магом Коллегии и довакином, чужак, - процедил мужчина, словно невзначай перехватывая оружие поудобнее, - прояви уважение и отвечай на вопрос.
        Лучник, ничуть не страшась перечисленных титулов, устало вздохнул:
        - Еще один довакин. Нет, на сегодня с меня хватит…
        Он взвалил потрепанную девицу на плечо, поправил, чтобы та не сползла по дороге, и направился было вниз по лестнице, но проход перегородил длинный посох с набалдашником в виде розы.
        - Ты оглох, чужак? Я спросил «что здесь происходит?»
        Девица на его плече слабо зашевелилась. Сфокусировав быстро заплывающий глаз на посохе нового довакина, просипела:
        - «Роза Сангвина»? А довакин-то с даэдра якшается…
        Оружие в руке незнакомца дрогнуло, а в девицу вперился подозрительный взгляд. Мужчина подобрался, готовый, если потребуется, силой вырвать из парочки ответы, но тут дверь в библиотеку снова открылась, и старый Ураг гро-Шуб возник на пороге:
        - Вы еще здесь?! - орк зарычал от злости, - тупые людишки не поняли простых слов «держаться подальше»? А ну иди сюда, паршивка, я тебе во второй глаз «пропишу пару куплетов»…
        - Сматываемся, - объявил лучник, и не теряя времени зря, припустил вниз по лестнице, придерживая ругающуюся на весь коридор девицу.
        Довакин смотрел парочке вслед, размышляя, не послать ли им вдогонку дремору, но библиотекарь прервал его мысли недовольным ворчанием:
        - Вот так впускай в библиотеку Коллегии всякую шваль, а они только книги портят.
        - Книги? Хорошо, что они ушли раньше, чем я принес тебе это, Ураг…
        - Что там у тебя? - впервые за всю встречу голос орка потеплел.
        - Древний свиток. Тот самый… Я все-таки нашел его. Говорят, в них записано прошлое, будущее и настоящее, бесконечные пророчества и знания…
        Орк присвистнул, и они с довакином зашли в библиотеку, не расслышав, однако, как этажом ниже раздалось задумчивое «Древний свиток, говоришь? Бишоп, поворачивай назад».
        ________
        [1] Скотти, vIH chel! - Скотти, прибавь ходу! Примерный перевод с клингонского - одного из языков вселенной СтарТрек.
        [2] «Мгла» - фильм, снятый по повести Стивена Кинга. В фильме в результате военного эксперимента открывается портал в параллельный мир, из которого на близлежащий город наползает туман, таящий в себе различных монстров.
        Глава 18. Винтерхолд Юрского периода
        - Нам нужен маг в команде.
        Я лежала на кровати и держала у глаза примочку. Удар у старого библиотекаря был поставлен - будь здоров. Вот она сила книг.
        Бишоп ходил из угла в угол и иногда бросал на меня насмешливые взгляды. Рейнджер веселился от души, и, зная его, можно сказать, что у Бишопа сегодня был настоящий праздник. Прямо маленькие злобные именины…
        - Маг, ага… Зачем, прелесть моя?
        - Ты не очень-то радуйся, Крутой Уокер, - я поморщилась и поменяла примочку, - когда смогу видеть обоими глазами, мы пойдем на дело. Я более чем уверена, что ответы про попаданцев найдутся в Древних Свитках. Поэтому предлагаю вместо того, чтобы бегать по всему Скайриму, выполняя бесконечные и унылые квесты, можно просто одолжить…
        - Выкрасть, - усмехнулся рейнджер.
        - …как скажешь. Можем просто выкрасть свиток, который приволок тот мужик с даэдрическим посохом. Для этого нам понадобится маг, кусок мяса, зелье невидимости, два десятка тухлых яиц и говорящая курица. Последнюю… кхм… последнего выпишем бандеролью из Рифтена.
        Бишоп, устав мельтешить, улегся рядом на кровать и принялся ковырять ножом под ногтями:
        - Я даже не буду спрашивать зачем тебе яйца, но зачем тебе этот петух?
        - Кречет не…
        - Я про мага.
        - А-а, я смотрю твое мнение о магах всё также на высоте? Все просто. Нам нужен свой человек в коллегии.
        Я задумалась. У гильдии воров жил свой скупщик краденного в башне магов. Надо как-то связаться с этим скупщиком и обеспечить нам с Бишопом две ученические мантии, пару капюшонов и спрятать оружие на случай заварушки. На самом деле мой план по «одалживанию» Древнего свитка был прост, как лоботомия. Человек из гильдии доставляет нам одежду и прячет оружие в условленном месте. Дальше вступает в дело Кречет. Мы его сдаем на опыты, и пока куча магов занята изучением странного поведения пернатого, мы берем тухлые яйца и крадемся в библиотеку. Последние исследования показали, что сероводород в определенных количествах может вызвать головокружение, тошноту и даже погрузить организм в гибернацию. Учитывая площадь помещения библиотеки, делая погрешности на щели в окнах, стенах и дверях, принимая во внимание физическую выносливость орков, можно рассчитать необходимое количество тухлых яиц, способных вырубить ворчливого гада. Пометка: не забыть подпереть дверь, чтобы эта зеленая сволочь не сбежала. Я ему отомщу за фигнал…
        - Пс-с, красотка… - Бишоп, как всегда, влез в мои мысли, - у нас гости…
        Я с огромным неудовольствием приподнялась на локтях:
        - Если там не разносчик пиццы, я из кровати ни ногой…
        - Тут наш довакин, бестолочь, - прошипел Бишоп, выглядывая в приоткрытую дверь.
        Позабыв про головную боль от сотрясения, я в один прыжок оказалась у щели, подвинув рейнджера. Ни черта не видно… Сплюнув с досады, поменяла положение, чтобы видеть здоровым глазом.
        У стойки трактирщика в полном боевом снаряжении и с заплечным мешком внушительных размеров закупался солью довакин из Коллегии. Тот самый. Как там его? Какой-то высший маг и очередной драконорожденный всея Скайрима. Впрочем, не интересно. А вот что на самом деле было интересно, так это то, что из-за стенки его рюкзака отчетливо выпирала верхушка нужного мне свитка.
        Из обрывков разговора довакина с трактирщиком донеслось:
        - … на Высокий Хротгар… Да, путь не близкий… десять порций соли, пшеницы и лилового горноцвета…
        Угу… Довакин собирается варить лечебные зелья в промышленных масштабах. Я осторожно прикрыла дверь и уставилась на рейнджера.
        - А наш-то герой собрался в долгий поход… Бишоп, ты думаешь о том же, о чем и я?
        Рейнджер покачал головой:
        - Что ты - бестолочь, которая слишком долго планировала кражу?
        - Помимо этого, - не стала спорить с очевидными фактами. - Нам будет легче с ним справиться. Надо лишь отойти за довакином подальше от Винтерхолда и вырубить его где-нибудь за большим черным камнем.
        - Слушай, детка, - Бишоп наклонился ближе и понизил голос, - я умею оценивать людей. У этого мужика лучшая броня, которую только можно достать, лучшее снаряжение и оружие. Тот тип - настоящий довакин, понимаешь? Тот о которых барды орут свои песни. Это не ты с одним Криком. Он герой, который, таких как мы, может скосить десяток. Стоит хотя бы одной мелочи пойти не по плану (а я уверен, что с тобой всё пойдет не по плану), и ты перестанешь видеть вторым глазом. В лучшем случае. А я отправлюсь в Совнгард. Не сказать, что это меня пугает - я хотя бы отдохну от тебя - но пока мне и в живом теле нравится…
        - Ой, таки не надо такой громкой драмы, Фима, - я зашипела на рейнджера и зажала ему ладонью рот. Бишоп от подобной фамильярности аж пошел пятнами. - Не хватало еще, чтобы нас весь постоялый двор услышал… План меняется. Сейчас мы выходим на улицу, потом я забегаю обратно в таверну с криками «дракон», а ты прячешься за углом. Когда довакин побежит спасать мир, засади ему стрелу, смазанную этим…
        С зажатым ртом, Бишоп скосил глаза на протянутый пузырек.
        - … яд паралича. Сварила вчера ночью, пока ты дрых. Вывела усиленную формулу - зря что ли в библиотеке столько времени торчала с вонючим орком? Короче. Стреляй куда хочешь, только не убей героя - Скайриму он еще пригодится.
        Бишоп начал злобно пыхтеть, а я поспешила отдернуть руку - еще соплями забрызгает. Освободившийся рейнджер шумно втянул воздух. Верхняя губа приподнялась, а пальцы согнулись, словно Бишоп примерялся к моей шее.
        Я невольно отошла на два шага:
        - Извини за вольности, - сложила ладони в молитвенном жесте и коротко поклонилась, - но нам нужен этот свиток. Клятвенно обещаю, как только раздобудем его, устроим попойку, я отстану от тебя на два дня и дам денег на шлюх.
        Бишоп прекратил возмущенно пыхтеть и призадумался, оценивая перспективы:
        - Все-таки ты странная женщина… Но умеешь найти подход - этого не отнять. И ты отстанешь от меня не на два, а на три дня. И чтобы никаких отговорок, как в прошлый раз.
        - Идет.
        - Попойка за твой счет…
        - Ладно.
        - И можно без шлюхи, если мы с тобой…
        - Не борзей.
        - Попытаться стоило. Тогда по рукам?
        Мы пожали друг другу запястья, и рейнджер забрал пузырек с парализующим ядом. Пока я собирала вещи и пыталась вытащить свой дневник из-под жопы Канвира - волк недовольно порыкивал и пару раз лягнул меня задней лапой - Бишоп тщательно вымазал наконечники зельем.
        Вещи укладывались в мешки в спешном порядке. Если все пройдет удачно, то сюда мы уже вряд ли вернемся. Во-первых, стража будет явно не в восторге, если мы на их глазах ограбим довакина, а во-вторых, когда герой очнется, Бишопово предсказание о расправе может сбыться. Поэтому хватаем свиток и драпаем в сторону Рифтена. Как же я соскучилась по запахам сточной ямы…
        Закинув мешок на спину, осмотрела комнату - ничего не забыли. Я с сожалением покосилась на чашу с отваром и тряпицу для примочек. Придется оставить, а глазу заживать самостоятельно. Жаль. Два дня покоя, отвар из зимних ягод, можжевельника и паучьих яиц и тряпка, за которую трактирщик выцыганил у меня целый септим - и все это оставалось здесь. Тяжело вздохнув, направилась к дверям. Голоса вроде бы стихли, и я осторожно заглянула в общий зал. Довакин сидел к нам спиной и ел за столом у очага. Высунувшись сверху и оценив обстановку, Бишоп обогнул меня и спокойно направился к выходу из таверны. Я против воли проводила его взглядом. Не зная, что рейнджер собирается подстрелить и ограбить человека, даже и не подумаешь о чем-то таком из-за его спокойного вида. Святые нейроны, а он хорош! Мне изображать такую невозмутимость еще учиться и учиться. Как он это делает? Двигается легко. Без суеты. Угрюмый взгляд - у случайных прохожих даже мысли не возникнет обратиться к рейнджеру. А как зыркнул из-под бровей на барда с его невзрачной дудой… И это в купе с его массивной фигурой, да еще и с медвежьей шкурой на
плечах… Ох… Какой мужчина. Мне показалось, или тут стало жарковато?
        Я поймала себя на мысли, что любуюсь Бишопом. Святые нейроны, только не опять! Всё же нормально было, что опять-то? Так, Анюта, сосредоточься! У нас опасный довакин, задача и свиток! Я перевела взгляд на ссутуленную спину драконорожденного, глубоко вздохнув, шагнула в общий зал и отправилась к стойке хозяина таверны платить по счетам. Когда кошелек заметно полегчал, а лицо трактирщика заметно просияло, я собралась к выходу, стараясь слиться с интерьером и не попасться на глаза довакину. Толкнув дверь наружу, вывалилась в холодную зимнюю ночь.
        Как хорошо, что сейчас не было пронизывающего ледяного ветра, обычного для этих мест. Погода стояла ясная, а воздух был прозрачен, как медицинский спирт. На небе огромными шторами переливалось северной сияние - зеленые и желтые завораживающие световые полотна. Я втянула морозный воздух, прочищая мозги. Мне начинало нравиться это место. Дома похожую картину я уже вряд ли увижу… Интересно, а земное северное сияние такое же?
        Кто-то тронул меня за плечо, и я вздрогнула от неожиданности.
        - Стражников нет, можем разобраться с довакином, не отходя далеко от селения, - Бишоп вышел из тени и, кутаясь в медвежью шкуру, шмыгнул носом, - давай поскорей заберем этот проклятый свиток и вернемся в Рифтен. Мне до жути хочется на нормальную охоту.
        Он снял со спины лук и тронул пальцем натянутую тетиву, отчего та низко загудела. Я оглянулась по сторонам - не привлечет ли звук лишнего внимания, но вокруг не было ни души.
        - Что ж. За дело. Я выманиваю довакина, а ты… Будь осторожнее, хорошо?
        Бишоп удивленно покосился в ответ:
        - «Осторожнее»? С чего вдруг такая забота, или ты просто заговариваешь мне зубы? Хочешь отказаться от сделки? Так не пойдет, красотка: три дня свободы, попойка за твой счет и деньги на шлюх - мы договорились.
        - Кто о чем, а вшивый о бане, - я закатила глаза, но из-за опухшей скулы это получилось не так эффектно. - Жди довакина.
        Приведя себя в растрепанный вид и дождавшись, пока Бишоп исчезнет и займет выгодную позицию, я рывком распахнула дверь. Надо сказать, что мое появление прошло с блеском: с всклокоченными волосами, красным лицом и заплывшим глазом я ввалилась обратно в таверну и упала на колени.
        - Кто-нибудь… Помогите…
        Клиенты местной таверны перевели на меня испуганные взгляды. Трактирщик вышел из-за стойки, а довакин отвлекся от еды и повернулся на голос.
        - Боги, что случилось?.. Опять маги… Наверняка они… Снежный тролль… - тихо раздалось с разных сторон.
        - Дракон… - прошептала я и сделала вид, что теряю сознание от страха.
        - Дракон?! Она сказала дракон?!
        Послышались звуки сдвигаемых лавок - народ повскакивал с мест. Кто-то бросился на помощь, и меня перевернули лицом к свету. В поле зрения возникла бородатая физиономия довакина, и я испустила страдальческий вздох. Ну, если на это не поведется герой - я не знаю что еще предпринять. Хотя нет. Знаю. Пущу слезу.
        - Не успели мы отойти от таверны, как вдалеке показался дракон… Он дыхнул огнем, и я спряталась, но моего спутника ранило… Пожалуйста, помогите… Кто-нибудь…
        Я судорожно вцепилась в меховой воротник магической робы довакина. Мужик нахмурился, но бросаться на помощь не спешил.
        - Хм… Но на улице тихо. Да и твое лицо мне кажется знакомым…
        Я открыла рот, лихорадочно соображая, как же выкрутиться из скользкой ситуации, но тут за стеной что-то грохнуло. Наверняка Бишоп подстроил. Подслушивал что ли? Обожаю его.
        Я невинно захлопала работающим глазом:
        - Говорила же «дракон»! Пожалуйста…
        Договорить не успела, как стены таверны содрогнулись. С потолка посыпались щепки и комки пыли, а в двери ввалился стражник:
        - Спасайтесь! Драконы!!!
        - Ага! Говорила же… - заикнулась было я, - погоди, что?!
        В третий раз изба затряслась так, что со столов посыпалась посуда, а в погребе звякнули бутыли с пойлом. Громовой рев заставил всех съежиться в каком-то первобытном страхе. Святые нейроны, похоже там и впрямь дракон!
        В таверне началась суматоха. Закричали женщины, завизжал бард… Трактирщик и довакин, бросив меня на произвол судьбы, выхватили оружие и поспешили вслед за стражником, который уже исчез на улице. Черт-черт-черт! Все опять пошло не по плану! Какие к лешему драконы? Я вскочила и вытащила кинжал из ножен. Против ящера и на танке не попрешь, но так хотя бы руки при деле.
        С улицы донеслись крики и лязг стали. Святые нейроны, там же Бишоп! И мой свиток! Не дай бог порвут кого-то из них. Обогнув перевернутую лавку и перешагнув через лежащего в обмороке барда, я выскочила на улицу. Мать моя женщина! Действительно драконы! Двое! Два здоровых, размером с БелАЗ, ящера кружили над Винтерхолдом и лениво поплевывали сверху ледяными шарами по домам. Собранные из толстых скайримским бревен, те мгновенно покрывались ледяной коркой и становились хрупкими, как стекло.
        Откуда-то донесся детский плач:
        - Матушка… Мама! Вставай!
        На главную улицу выскочил богато одетый мужчина с двумя стражниками. Судя по поблескивавшему в темноте золотому венцу - местный ярл.
        - Старикам и детям укрыться в подвалах, - его зычный голос эхом отразился от стен домов, - всем, кто может держать оружие, в бой! За Винтерхолд, братья и сёстры! Совнгард ждет!
        Он вытащил меч, скинул шубу и бросился в сторону холма, над которым кружил один из драконов. Я стояла, разинув рот, пока кто-то не толкнул меня в плечо - мимо пронеслась жена трактирщика, поднимая на ходу лук. В Скайриме даже женщины - настоящие воины. Проклятье! Хочу домой! Я сбежала со ступенек, огляделась по сторонам: всюду бегали люди с факелами, кто умел - стрелял из лука по летающим драконам, но те были слишком высоко. Ящеры медленно парили над селением, но не нападали. Чего они ждут? И где, святые нейроны, рейнджер с его соколиным зрением? Или довакин? Где, проклятье, настоящие герои, когда они так нужны?!
        - Do-vah-kiin… [Довакин…] - низкий голос опустился на город, словно свинцовое одеяло. Непроизвольно я прижалась к земле, схватилась за живот: казалось, что меня сейчас вывернет наизнанку. С трудом сфокусировав взгляд, обнаружила, что драконий голос так действовал не только на меня: все, кто был на улице зашатались, а иные упали без сознания. Что это такое, черт возьми? Магия? Низкочастотные волны?
        - Si-iv do-vah-kiin… [Найти довакина…] - нас догнала вторая волна, - Qahnaar rok… [Убить его…]
        Я упала на колени и замотала головой, стараясь удержаться в сознании. Разлепив слезящийся до рези глаз, осмотрелась: на улице повсюду лежали тела тех, кто еще держался на ногах после первого слова. В стороне мелькнула яркая вспышка - исходящий искрами шар, быстро набирая скорость, летел в сторону драконов.
        - Сдохните, сукины дети!
        О, Довакин, слава нейронам! Мы спасены…
        Драконорожденный маг запрыгнул на валун. Одним движением закинул на спину бесполезный посох призыва дреморы, и выпустил из обеих рук новые электрические шары. Не теряя времени даром, я поднялась с колен и, пошатываясь, побрела по улице.
        - Бишоп… - тихо позвала, пытаясь разглядеть в темноте знакомые очертания.
        Рядом кто-то застонал, но это оказался незнакомый стражник. Извини, дружище, не до тебя. Я побрела дальше.
        - Бишоп, - уже громче.
        С небес раздался возмущенный рёв - похоже довакин все-так подпалил драконью задницу. Так их.
        Я брела между тел: кто-то уже приходил в сознание, кто-то еще нет. Один лежащий на земле за домом ярла силуэт показался мне знакомым. Подойдя ближе, учуяла запах мокрой псины. Бишоп, слава святым нейронам! Он уже приходил в себя, со стоном сел и привалился к стене дома. Я наклонилась к рейнджеру, потрясла за плечи, но тот по-прежнему ничего не понимал. Пришлось снять с его пояса флягу с водой. Поднеся ко рту, я как следует хлебнула, чтобы плюнуть на рейнджера, но едва не проглотила язык: по нёбу прокатился и расплескался где-то в желудке крепчайший самогон. Распахнув пасть и дыша по-собачьи, лишний раз порадовалась, что умею плеваться огнем: не будь моя глотка подготовлена к настоящему пламени, я бы уже грызла снег от пожара внутри.
        - Ах ты… Кха-кха… Алкоголик…
        Жесткие пальцы вцепились в запястье:
        - Это мое пойло… - рейнджер слабо вырвал флягу. - Нашла время надираться… Больше ни глотка не дам.
        - Да, как скажешь! Я похожа на самоубийцу? О, можешь не отвечать, - я закряхтела, хватая рейнджера под мышки и помогая ему встать.
        - И рецепт не проси, - Бишоп поднялся во весь рост, покачнулся, но удержался на ногах.
        - Да без проблем, - с беспокойством заглянула ему в лицо. Идти сможет?
        Рейнджер перехватил мой взгляд и сморщился:
        - И не смотри на меня так… Один глаз, а всё равно до костей пробирает…
        Я удивленно вскинула брови, но в следующее мгновение отвлеклась на промелькнувшую тень: мимо пронесся гигантский волк и кинулся на Бишопа, снова повалив того на землю.
        - Карнвир, дурья башка…
        Волк облизывал лицо рейнджера и испуганно поскуливал.
        - Уйди! То женщина проходу не дает, то волк…
        - Ты много для нас значишь… - ляпнула я, и только потом поняла, что именно. - Кхм… Нам надо выбираться в более безопасное место…
        Словно в подтверждение моих слов, на улице возобновились крики стражников, приказы ярла и лязг стали - люди приходили в себя. Стараясь не смотреть на рейнджера, я высунулась из-за угла, чтобы оценить обстановку.
        Два дракона по-прежнему живы, но летают уже ниже и огрызаются злее; несколько неподвижных тел с неестественно вывернутыми конечностями - эти, похоже, уже трупы. Лучников добавилось… В драконов полетел град стрел. Одно крыло бледной гигантский ящерицы уже сочилось кровью, вынуждая ее сесть на дорогу, ведущую в город. Стражники выхватили мечи с топорами и бросились на дракона, но второй ящер плюнул сверху ледяным шаром, прикрывая приятеля. Проклятье, они в паре работают! С каких пор драконы работают в паре?!
        - Дракон!!! - истошный вопль прозвенел на обледенелой улице.
        - Да неужели, умник?! - прорычал издалека знакомый голос.
        О, а это довакин огрызается. Живой еще, что не может не радовать. Должно быть и свиток уцелел…
        - Третий дракон! - какой-то стражник взмахнул факелом, указывая в темное небо.
        Глава 19. Должен остаться только один
        Черная точка в небе продолжала увеличивалась в размерах, и вскоре можно было различить гигантские крылья и длинный хвост. Твою же мать… А я ведь просто хотела отключить одного довакина и забрать свиток. Откуда, во имя Эйнштейна, взялся третий ящер? Ну почему всё всегда идет не по плану?
        - Йоль-Ту-Шур!!! [1] - чей-то женский крик разорвал ночное небо. Ослепительный поток пламени окутал ледяного дракона, что прикрывал с воздуха раненного собрата.
        - Опять ты?! - раздался яростный рёв довакина, - слезай, безмозглая сука!
        - Верни свиток, кусок злокрысьего дерьма!
        Что черт, возьми происходит! Три дракона, один напал на другого? Кто Кричал? Что происходит? Я бросилась на главную улицу, где творилось настоящее безумие. Выскочив из-за поворота, наткнулась на замершего стражника, тот смотрел куда-то в небо; его меч был опущен, и только губы безмолвно шевелились. Проследив за остекленевшим взглядом, ахнула. Два дракона сцепились в небе и яростно драли друг друга когтями, а на шее одного из них виднелась небольшая фигурка. Ветер сорвал шлем с головы и растрепал длинные светлые волосы. Етижи-пассатижи, Вигдис! Блондинка-нагибатор и, до кучи, еще один довакин. Так она летает на драконе?! Сильна мать, ничего не скажешь. Пока я строила планы и спорила с Бишопом, эта мадам, похоже, выучила все Крики Подчинения воли и оседлала дракона.
        Я открыла рот, чтобы поделиться своим открытием с Бишопом, но тут драконорожденный маг отвлек меня от созерцания воздушного боя. Довакин извернулся и послал шаровую молнию в драконов, или мне только так показалось… Шар пролетел в опасной близости от головы Вигдис, а воительница издала гневный крик:
        - Злокрысье отродье! Верни мой свиток!!!
        - Это мой свиток, овца! Я зачистил руины! Я! А ты бросила меня на растерзание фалмерам!
        - Моя ошибка! В следующий раз прикончу сама!
        - Сдохни!
        Вокруг творилось что-то невообразимое. Винтерхолд не видел подобной битвы со времен… Никогда Винтерхолд не видел подобной битвы. Драконы сцепились в воздухе, драли друг друга когтями, плевались огнем и ледяным дыханием. Их раненный собрат, лежащий на земле, едва дышал - стражники не без помощи мага-довакина почти прикончили рептилию. Повсюду свистели стрелы, щелкала тетива; все, кто мог стоять на ногах и держать оружие, бежали на помощь соратникам. Битва грозилась затянуться, но тут чей-то меч воткнулся в шею дракона и, обломав несколько чешуек, вошел по самую рукоять. Ящер издал предсмертный хрип и в последнем рывке привстал на задние лапы, стараясь сдернуть с себя воина.
        - Винтурут! Не-е-ет!!! - драконий крик с небес заставил пригнуться.
        Раненный ящер пошатнулся, тяжелая лапа наступила на зазевашегося воина. Рогатая голова покачнулась, и в следующее мгновение массивная туша, истекая кровью, рухнула под ноги довакину-магу. По черной чешуе пробежало уже знакомое золотистое сияние - дракон умирал… Его душа выжигала мертвую плоть: куски чешуи вспыхивали и невесомым пеплом начали отделяться от костей. Золотое сияние вырвалось на свободу; поток жизни, сметающий все на пути, устремился к целям - единственным живым существам, способным принять чистую и могущественную суть дракона. К довакинам. Ко всем… Не успев сообразить, что меня могут раскрыть, я застыла на месте, когда золотое сияние окутало, ослепило и подарило знакомое ощущение величия и бесконечной силы.
        - Еще одна падальщица пришла за Свитком?! - Довакин-маг, укутанный сиянием драконьей души, развернулся ко мне и перехватил посох в правую руку. - Тебе конец!
        - Только через мой труп, - сбоку послышалось знакомое рычание, и у моего лица показалось древко лука с наложенной тетивой.
        Даже в темноте было видно, как на черном металле наконечника поблескивал яд паралича.
        - Как скажешь, - оскалился довакин, готовясь к атаке, но яростный рев прервал наше маленькое рандеву: на соседний дом рухнули оба дракона, проломив крышу.
        Что-то снесло меня с места и послышался хруст, словно треснула яичная скорлупа. Я ничего не соображала… Перед глазами все вертелось, словно в дешевом калейдоскопе: темные пятна, огненные и золотые всполохи, а потом опять пришло это ощущение власти. Безграничной власти и могущества - еще один дракон потерял душу. Меня распирала сила, я слышала голоса Древних, что шептали на языках, забытых уже тысячи лет. В голове всплывали образы неведомых городов: небесные конструкции плавали прямо в воздухе, удерживающие их механизмы - гигантские сферы с вращающимися окружностями - исходили золотым сиянием, и в этом странном мире не было земли. Голубая небесная бесконечность, раскинувшаяся до горизонта, постепенно начала темнеть… Нет, погоди! Я хочу больше знать об этих городах! Как они держатся в воздухе? Какие источники энергии они используют? Почему становится темно? Проклятье! Образы потемнели и окончательно исчезли, и меня снова укутала пустота… Непроницаемая темнота и полная тишина вокруг, и только назойливый писк в ушах.
        Я попыталась пошевелиться, но ничего не вышло - сверху чем-то придавило. Замотала головой. Закричала, но не услышала собственного голоса, только всё тот же писк… Что со мной? Я умираю? Проклятье, я не собираюсь умирать вот так! Кречет говорил про сбои в программе. А что если я теперь не смогу воскреснуть?! Надо взять себя в руки, сосредоточиться на ощущениях. Прислушалась ко всему, что творилось вокруг и, словно из глубокой бочки, различила глухие голоса:
        - Вигдис, подлая тварь, еще жива? Сначала разберусь с тобой…
        - Сначала разберись с этим, ублюдок! ГОЛ-ХА-ДОВ! [2]
        Не к добру это. Ох, не к добру… Надо выбираться… Яростно забившись, с третьей попытки я смогла освободить руку и прочистить засыпанные пеплом глаза. Зрение постепенно возвращалось, а вот чувствительность в пальцах рук и в ногах - нет. Посттравматический шок? Не должно быть - я ясно соображаю. Потерев глаза, смогла приподняться на локтях и осмотреться: повсюду валялись тлеющие бревна, солома и щепы вперемешку со снегом, а остатки ярлового дома лежали бесформенной кучей. Довакин, не обращая на меня внимания, брёл через завалы, на ходу вынимая узкий меч; на другом конце улицы поднялась Вигдис. Довакинша держалась за левый бок, половина головы оказалась в крови, а в свете огненных всполохов, искаженное мукой лицо вдруг исказила злая усмешка:
        - Свиток, Хатор… Верни свиток и расстанемся по-хорошему…
        Довакин сплюнул:
        - Или что?
        Вигдис, едва простонав, наклонилась и вытащила из-под завала обломок меча:
        - Или поздоровайся с моей новой зверушкой…
        Земля под нами задрожала. То, что я считала остатками дома, зашевелилось, и утробный полный боли рык прокатился по округе. «Остатки дома» оказались последним выжившим драконом. Мать-мать-мать! Как там у нас говорят: милые браняться - только тешатся? А если эти милые - два довакина с прирученным драконом, то такие потешки могут стоить жизни всему городу. Я задергалась, вылезая из-под завала - пара бревен придавили ногу, но я лишь сильнее заелозилась под ними. Лишь бы два драконорожденных придурка не заметили, что тут есть еще третья выжившая.
        Кое-как освободив ногу, поползла прочь от горящего дома, когда чьи-то руки схватили меня под мышки и волоком потащили по земле. Сквозь стоны раненых, рык дракона и свист заклинаний, услышала над ухом надсадное дыхание. Помогая себе непослушными руками и ногами, я перевернулась и обнаружила потрепанного рейнджера, который выглядел еще хуже, чем свалившаяся с неба Вигдис. Из уха текла кровь, медвежью шкуру где-то потерял, и на черном вороте стеганки вперемешку со снегом застыла кровавая каша - Бишопу рассекло шею. Я на автомате оценила глубину и место пореза - крупные сосуды не задеты, но рана паршивая. Надо шить, и чем скорее - тем лучше. От каждого усилия Бишопа, кровь из раны сочилась сильнее, пропитывая ворот стеганки.
        - Ду… мал… Ты сдохла… - с присвистом прошипел рейнджер.
        - Я тоже так думала…
        Вырвавшись из его ослабевшей хватки, поползла дальше сама, пока мы не укрылись за стеной ближайшей избы. Всего в паре домов от нас бесновались довакины в смертельной схватке, рычал раненый дракон, а я смотрела перед собой и лихорадочно соображала, что же делать.
        - Нам нужен план.
        - План… - сухо усмехнулся рейнджер и сполз на землю, прислонившись к стене. - Пла…ны - не твоя сти… хия…
        Он дышал мелко, с присвистом, и я с беспокойством потянулась к нему - надо обследовать, но рейнджер только отмахнулся:
        - Я… в по-рядке… Только… кха-ах… сбил грудь… - Бишоп сплюнул кровь и весело оскалился, - чтобы меня убить… надо больше… чем два дракона на… го…лову…
        - Ты точно в порядке? - переспросила я и, получив в ответ уничтожающий взгляд, коротко кивнула, - хорошо. Если нам повезет, тот один драконорожденный прикончит второго, а там и мы подоспеем с парализующими стрелами. Оружие при тебе?
        - Как… всегда… красотка… - просипел рейнджер, часто дыша, - пять… стрел…
        Вдруг грохнул взрыв, и мы с рейнджером едва успели прикрыть головы от летящих щепок. В груди заметно потеплело от предчувствия чего-то желанного, и, едва я успела сообразить что к чему, как, огибая стены дома и просачиваясь сквозь них, ко мне устремилась душа последнего погибшего дракона. Похоже, драка закончилась… О-о-о, святые нейроны… Да на лучшей наркоте не испытаешь такого подъема… Какое же приятное чувство. Как бы драконодушевным наркоманом не стать.
        - Ну вот и все! С одной сучкой покончено, осталась еще одна… Эй! Выходи, или я иду искать! Довакин должен остаться только один…
        Я схватилась за ножны, но они оказались пусты, а кинжал потерялся где-то среди хаоса. Шевелюра Эйнштена, и что мне делать? Я взглянула на рейнджера, хрипящего с большей частотой, и коротко выдохнула:
        - Сиди здесь, я отвлеку его на себя…
        - Ку. да… - Бишоп попытался схватить меня за руку, но я уже поднялась на ноги и, хромая, выбралась из-за угла дома.
        Довакин шёл среди горящих обломков, пошатываясь и хлебая зелья - один флакон за другим. Лечился гад… И почему я не догадалась рассовать пузырьки по карманам? Все наши лечебные зелья остались в мешке, а тот погребён где-то под завалами. Довакин, словно прочёл мои мысли, вынул из перевязи новую бутылку с синим зельем и, вытащив зубами пробку, жадно присосался к горлышку. Полный бешенства взгляд драконорожденного прикипел ко мне, и я начала быстро соображать, пока было время: надо увести довакина от Бишопа - у меня есть шанс воскреснуть, а у рейнджера его точно не будет.
        - Слушай, - прохрипела я - от гари и дыма запершило в горле, - нам нет нужды убивать друг друга. Я тебя знать - не знаю, и Вигдис твою.
        - Плевать я хотел на эту суку, - медленно произнес маг. - Хотя, нет. Я даже благодарен ей, что она принесла свой свиток прямо мне в руки…
        - Ну и отлично! Забирай эти бумажки и разойдемся по разным сторонам, - почти обрадовалась я.
        Сейчас заговорю ему зубы, а свитки выкраду позже.
        - Не разойдемся. В Скайриме слишком много довакинов, - хриплым голосом сказал маг и медленно поднял ладони, - а душа у Алдуина только одна… И она моя. Только я стану Богом.
        Мне хватило долей секунды, чтобы понять, что перескакивающие между его пальцев искры разогреют меня до состояния ходячей плазмы.
        - Мять тебя за алгоритмы! - я бросилась в сторону, но правая нога некстати подломилась, и я рухнула на чёрный от сажи снег. Вовремя, черт возьми! Мимо, треща сухим воздухом, пролетел исходящий искрами электрический шар. Вот уж правду говорят «блаженным и юродивых бог помогает».
        - Йоль! - я сделала последнюю попытку отбиться.
        Огненное дыхание опалило горло, но маг лишь взмахнул рукой и загородился ледяным щитом.
        - Ты просто ничтожество, - скривился он от отвращения, снимая магический щит.
        Между его пальцами снова пробежал электрический разряд, но я лишь усмехнулась ему в лицо. На миг во взгляде довакина промелькнуло удивление, но мужик быстро собрался, и в следующую секунду отпустил накопленную в ладонях силу, но… Ничего не произошло. Заклинание так и не сорвалось с руки, а драконорожденный, покачнувшись, бревном рухнул мне под ноги.
        - Я же го…ворил… «только через…мой…труп», - Бишоп за его спиной опустил лук.
        Рейнджер из последних сил держался на ногах, но сил оказалось не так много, и он опустился на колени. Я поднялась на четвереньки и кинула взгляд в сторону неподвижного довакина: из задницы героя торчала стрела, погрузившись на всю длину наконечника.
        - Ты вовремя, - обратилась я к рейнджеру, уже зацапав себе сумку драконорожденного придурка. Чертовски тяжёлая сумка, надо сказать… Развязав тесьму, нащупала пальцами верхушки двух Древних свитков. Вот они мои родненькие! Здесь, у меня в руках… Целые и невредимые… - Бишоп, ты умница! Ты просто не представляешь, какой ты молодец!!! Бишоп? - я подняла глаза, - Биш?!
        Рейнджер лежал неподвижно на снегу и мелко-мелко дышал, едва хватая воздух. Закинув сумку довакина на плечо, я попыталась встать, но нога не слушалась. Что, святые нейроны, с ней такое?! Опустив глаза, нашарила взглядом только выпирающую штанину. Вывих? Ничего не чувствую. Да и пёс с ним. Я поползла до рейнджера, загребая снег голенищами сапогов.
        - Бишоп? - повернула рейнджера к себе лицом.
        Даже в темноте было видно, каким неестественно бледным стало его лицо.
        - Дышать можешь?
        В ответ всё то же рваное присвист и мелкие, едва различимые вдохи. Проклятье! Проклятье!!!
        - Нож! Где клятый нож?!
        Я похлопала рейнджера по ногам, нащупала в сапоге рукоять охотничьего ножа. Не теряя времени даром, полоснула лезвием по ремням, скрепляющим броню, и развела, насколько смогла, её и стеганку в стороны. Задрала рубаху, не обращая внимания на собачий холод.
        Грудь Бишопа искривилась: одна половина надулась, и рейнджера согнуло в дугу. Я припала ухом к груди.
        - А…якс…
        - Не шипи! Я пытаюсь прослушать дыхание!
        Пальцы рейнджера сомкнулись на моём запястье в судорожной хватке:
        - Мое… имя… Аякс… Запомни… меня… наст… настоящим…
        Я сжала его руку и посмотрела в глаза:
        - Биш. Аякс. Ты должен отпустить меня. У тебя пневмоторакс, я должна работать.
        Пальцы рейнджера ослабли, и он затих. Я нервно выдохнула: ты что сдохнуть собрался?! Ну нет, так легко ты от меня не отделаешься! Слышишь, волчара?! У нас с тобой запланирована попойка, шлюхи и все что захочешь! Давай, мужик, соберись!
        Словно со стороны наблюдала, как мои руки нащупали нитевидный пульс, дернули к себе сумку довакина и отыскали на дне несколько пузырьков с зельями. Все эликсиры здоровья пошли в ход: я заливала одно за другим в горло рейнджера, и, когда пульс стал прощупываться лучше, в ход пошла Бишопова фляга с самогоном.
        Мои пальцы пробежались по мужской груди, ощупали вздутое пространство. Перевернула на здоровый бок. Снова пальпация. Пятое межреберье. Дезинфекция - самогон плеснулся на грудь. Аккуратный надрез. Ещё. Глубже. Лезвие провалилось. Нужна трубка. Одной рукой я залезла в сумку довакина и принялась шарить в поисках хоть чего-то подходящего. Пальцы нащупали нечто, что мозг ещё не успел распознать, а руки уже извлекли на свет. Флейта. Дудочка. Диаметр пойдет. Снова дезинфекция. Окровавленными пальцами раздвинула разрез и с трудом ввела флейту одним концом внутрь. Тонкий мелодичный свист прозвучал для меня самой прекрасной музыкой: воздух выйдет - лёгкое расправиться. Будет жить… Должен. Пульс. Надо проверить.
        Я ничего не чувствовала, почти ничего не слышала через шум крови в ушах - полное отупение эмоций. Восхитительное Никак. Я посмотрела в бледное, испачканное лицо рейнджера, и в свете пожара и оно показалось мне незнакомым, но родным. Не бледный Бишоп - кто другой был на его месте. Кто-то такой же измученный, высохший, уставший… Уже знакомые вспышки ударили по глазам, и образы, словно из пелены, начали всплывать в памяти. Отец… Вот оно - слепое пятно моей памяти… Единственный, кого я так еще и не вспомнила. Отец, который заботился обо мне, когда мать нас бросила спустя пару лет после постановки моего диагноза. Отец - мой герой и полковник в отставке. Папа, который таскал коляску, когда мои ноги начали отказывать. Мой папочка, который сам сгорел от рака за полгода до моего погружения…
        Я заскулила, сжав виски, что было сил. Глаза резало неестественной болью, словно их выжигали ледяным железом, и я закричала, не в силах терпеть…
        - Что… слу…чилось, - рядом просипел пришедший в сознание рейнджер, присвистывая дудочкой, все еще торчащей из раны.
        - Не могу… говорить, - я разревелась от боли и воспоминаний. Память не зря заблокировала самое страшное и оставила это на конец. На конец ли?..
        - У тебя нога… сломана… - простонал Бишоп.
        - Вы-ывих… - отозвалась сквозь рыдания.
        - Там кость торчит. Ты… - рейнджер закашлялся, - ничего не чувствуешь?
        Кое-как разлепив слезящиеся глаза, я напрягла зрение, стараясь избавиться от чёрных мушек. Штанина и вправду пропиталась кровью, а из-под материи выпирал острый кусок кости. Я пошевелила ногой: та едва слушалась, но боли не было. Вообще ничего. Чувствительность пропала, но шевелить конечностями ещё могу… Онемение пришло из моего мира? Связь с физическим телом становится прочнее, и скоро я вернусь к состоянию овоща, от которого так старалась убежать… Я… Мне… Мне еще столько всего надо сделать. Как минимум надо зафиксировать состояние моего виртуального тела, чтобы определить скорость адаптации. Нужно отыскать дневник…
        Святые нейроны! От неожиданности я вздрогнула, крепко зажмурилась и снова потерла глаза. Дневник отыскался… В моем мозгу. Прямо перед глазами висел журнал заданий, а все мои дневниковые записи были доступны в виртуальном виде. Шевелюра Эйнштейна! «Найти свои вещи - 0/2 найдено. Посмотреть маркеры на карте.» Не может быть! Маркеры!!! О, святые нейроны, сверившись с картой, обнаружила, что моя сумка лежит под обломками ярлового дома, а у Бишопа - ближе к драконьему скелету. Так, посмотрим какие ещё есть задания. «Собрать и наложить шину на сломанную ногу» - ерунда. «Расшифровать Древние свитки» - угу… «Спасти Карнвира» - куда этот волк опять подевался? «Найти исчезнувших подключенных - 2/6 найдено». А?! Я уже кого-то нашла? Моментально просканировав карту и закрыв журналы, я уставилась на едва живого рейнджера: тот лишь повёл бровью, давая понять, что слушает.
        - Надеюсь ты не убил этого засранца, - я кивнула в сторону неподвижного довакина, - эту задницу мне надо доставить обратно в реал. Да и Вигдис тоже. Судя по всему, девица ещё жива…
        Я устало откинулась на спину, подтянув мешок мага. Крепко обняв добытые с таким трудом Древние свитки, я медленно дышала, наслаждаясь передышкой, запахами гари и стонами уцелевших в этом аду. Еще поживем, слава нейронам. Еще поживем… Смахнув выступившие слезы, повернулась к Бишопу, который с удивлением рассматривал торчащую из груди и еще присвистывающую дудку.
        - Объяснишь? - только и протянул он.
        - От удара у тебя в груди воздух попал туда, где ему не положено быть, и сдавил легкое. Ты задыхался, а я выпустила ненужный воздух, - устало отчиталась я.
        - А… ясно, - Бишоп закашлялся, и мелодичный свист из дудочки усилился. - Никогда не думал… что смогу играть на дуде…
        - Попробуй дырки позажимать. Можно мелодию насвистеть…
        Мы переглянулись в рейнджером и не смогли сдержать болезненного, усталого смеха. Сломанная нога, пробитая грудь, два поверженных довакина, три драконьих трупа и разрушенный Винтерхолд - славно погуляли. Осталось только в центре кучу навалить. Отсмеявшись, я уставилась в небо и молча переваривала открывшиеся воспоминания. Первый шок прошел и острая боль от потери отца сменилась все той же грустью, что точила меня последние два года. Перед погружением пришлось проходить тесты и доказывать психиатрам, что у меня нет депрессии. Давать верные ответы, чтобы скрыть подавленное состояние - что может быть проще, когда сам участвовал в создании этих тестов. Хорошо, что авторство оставили за моим научным руководителем…
        Я глубоко вздохнула. Перегнувшись похлопала себя по ноге, но ни боль, ни чувствительность так и не вернулись. Паршиво… Усилием воли вызвав виртуальный дневник, появившийся после воспоминаний, я методично занесла в него наблюдения за собственным телом. Отсутствие чувствительности ниже колена, подвижность сохраняется…
        - Пит… - позвал меня Бишоп, отвлекая от надиктовывания мыслей виртуальной машинистке, - тебе надо вправить кость…
        - А? Да, наверное надо… - я свернула журнал и рассеянно посмотрела на ногу. Со стоном попыталась сесть.
        Рядом зашевелился Бишоп, взялся за флейту и вопросительно взглянул на меня.
        - Доставай. В тебе сейчас столько зелий здоровья, что хоть залезай на шею и скачи до самого Рифтена, - пробормотала я и, поискав в сумке довакина, протянула ему последний пузырек лечебного зелья, - но на всякий случай, выпей еще и его. А потом нам надо будет найти наши сумки и добраться до алхимического стола, если в Винтерхолде остался хоть один… Ты долго без зелий не протянешь, да и рану на шее надо осмотреть.
        Рейнджер инстинктивно дотронулся пальцами до пореза и грубо выругался. Я понимающе ухмыльнулась; помогая себе руками, поднялась на одну ногу, и захромала к неподвижному довакину. Если этот тип придет в себя раньше времени - мы трупы.
        - Слушай, красотка… - тихо раздалось за спиной. Бишоп сел и с плохо скрываемым облегчением опрокинул в себя пузырек лечебного эликсира, а я все ждала окончания фразы. Рейнджер погонял на языке пойло, сморщился от горького вкуса и наконец проглотил. - …когда я думал, что умираю… Виделось всякое…
        - Например.
        - Темно… Было очень темно… И спокойно, пока не… Впрочем не важно
        - Угу, - многозначительно ухнула я.
        - А еще там была ты… - Бишоп не поднимал на меня глаз, гоняя между пальцев пустой пузырек. - Не давала уйти…
        - И это тебя беспокоит? - подсказала я, дохромав до него и протянув руку.
        Рейнджер в смятении посмотрел на нее, но все-таки ухватился за предложенную ладонь.
        - Я до сих пор не верил, что после смерти может быть что-то… Но почему ты… - рейнджер выругался, - проклятье! Да, меня это беспокоит!
        Он с трудом поднялся и, перекинув мою руку через шею, взял за талию, помогая идти. Так мы и заковыляли, придерживая друг друга.
        - Можешь не волноваться, - ответила я, следуя за маркером задания, - галлюцинации возникают из-за нехватки кислорода, состояние блаженства и покоя из-за выбросов эндорфинов и других «вкусных» штук в мозгу, а я тебе привиделась, как отражение постоянного раздражающего фактора.
        - Я ни слова не понял, - пробормотал Бишоп, - но ты так уверенно говоришь об этом… Мне стало спокойнее.
        - Рада за тебя, - я похлопала его по плечу, - а теперь давай найдем спокойное место, чтобы зализать раны и составить план.
        Бишоп запнулся на месте, и мы оба едва не рухнули в снег.
        - Да не волнуйся ты так, - я поймала равновесие, - на этот раз все учту. Нам нужно возвращаться в Рифтен, так? Я знаю легкий способ туда добраться. Во-первых, во мне теперь есть три чистых драконьих души. Во-вторых, я знаю Крик Подчинения воли - спасибо Вигдис. Нам осталось лишь найти целого дракона, оседлать его, и через пару часов будем греть задницы в «Буйной фляге».
        - Погоди, ты хочешь лететь на драконе?!
        - А ты хочешь неделю трястись в телеге? У меня… - я осеклась, и рейнджер с подозрением покосился в ответ, - …у меня нет столько времени. И потом. У меня возник один чертовски важный вопрос: что, святые нейроны, успели натворить остальные довакины - тьфу ты! - подключенные, пока я восстанавливала свою память?
        ____
        [1] Йоль-Ту-Шур - Полный крик «Огненное дыхание».
        [2] Гол-Ха-Дов - Полный крик «Подчинение воли»
        Глава 20. Либо-либо
        Измученные долгой дорогой барды тряслись в повозке уже несколько дней. Повезло, что хоть один извозчик согласился отвезти из Вайтрана в Рифтен: дороги-то стали куда опаснее. То разбойники, то Братья Бури, то имперцы, то драконы, то… курица?
        Дорогу перегородила рябая несушка и хорошо поставленным басом велела остановиться «для проверки документов». Барды высунулись из телеги и, оглядев пернатое препятствие, спешно потянулись за дневниками: каких только чудес в Скайриме нет, а говорящая курица все же редкость. Надо описать сие чудо в подробностях, составить песнь… Извозчик говорящую птицу не оценил. Почесал в затылке и собрался ехать дальше, но птица разразилась чужеземными ругательствами, и из-за близлежащих камней вышли крепкие ребята в черной броне.
        - Тормози, мужик, если не хочешь лишиться последних порток, - от банды отделился рыжий здоровяк и играючи огладил рукоять меча.
        Возница выругался. Они успешно проскочили узкий перевал, где всегда стояла разбойничья застава, но наткнулись на ублюдков под самыми стенами Рифтена - не доехали до стражи и теплого очага всего ничего…
        Мужик остановил кобылу и исподлобья зыркнул на рыжего:
        - Все деньги забрали твои приятели с перевала Хроггарда.
        Рыжий ничего не ответил, только обошел телегу. Курица, работая с ним в паре, запрыгнула на борт телеги и, оглядев музыкантов с их жалкими пожитками, разочарованно прогудела басом:
        - Их здесь нет. Только двое гражданских.
        - Э-э-мн-э… - подтвердили барды, не сводя глаз со скайримского чуда.
        - Ошибка?
        Рыжий разбойник махнул остальным, чтобы те расслабились, а сам без особого интереса попинал мешки бардов.
        - Исключено. В записке от Анны Абрамовны стояло точное указание места и времени встречи, - несушка распушила короткий хвост и озадаченно прошлась вдоль борта. - Похоже задерживаются…
        Курица перелетела на круп лошади, повернулась к вознице одним глазом:
        - Извините за беспокойство. Ложная тревога. Держитесь центральной дороги, не сворачивайте в лес и через пару часов будете в Рифтене. Всего доброго.
        Возница едва выдавил из себя недоверчивый кивок, как чей-то крик заставил втянуть голову в плечи. Отовсюду послышался лязг металла: разбойники вытаскивали оружие из ножен, не сводя глаз с неба. Возница проследил за их взглядами, икнул и впервые обрадовался, что оказался рядом с бандой вооруженных головорезов. К ним приближался дракон…
        - Клянусь сиськами Кин! - рыжий сдернул со спины лук, - держаться вместе! Если хоть одна падаль сбежит - отыщу в любой дыре Скайрима!
        Разбойники короткими перебежками перемещались с места на место, курица слетела на ближайший валун и отдавала приказы, а барды, похватав пожитки, спрыгнули с телеги и бросились прочь.
        - Куда, сукины дети?! А платить кто будет?! - заорал им вслед возница, разворачивая кобылу. Но не успела та сойти с места, как поднялся сильный ветер, взвивающий в воздух сосновые иглы и сухостой. Мужик едва успел прикрыть глаза и попрощаться с жизнью, как всё та же курица скомандовала «Не стрелять!». Лошадь испуганно заржала и встала на дыбы, когда рядом с ней, едва удерживая в воздухе гигантскую тушу, захлопал кожистыми крыльями черный дракон.
        - Спасибо, что воспользовались Скайримскими авиалиниями! - женский голос едва пробивался сквозь свист в ушах. - Температура за бортом гораздо теплее, чем в Винтерхолде. Не забывайте свой багаж и счастливого пути! Аплодисментов не надо. Кречет?! Все-таки получил сообщение! О, и Бриньольф тут?! Рыба моя, сымай меня скорее!
        Больше возница не желал ничего слышать. Слепо щурясь от летящего сора и рассудив, что жизнь дороже одной упрямой кобылы, мужик соскочил с козел и бросился бежать вслед за бардами.
        Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, подсвечивая листву оранжевым светом, когда дракон изможденно рухнул на дорогу. Могучие крылья укрыли кожистым покрывалом каменные плиты, а рогатая голова легла на землю. Со спины дракона махнула Анна, торопливо отвязывая от костяных наростов походные мешки.
        Первым опомнился Кречет. Взлетев на плечо к ближайшему вору, гаркнул в ухо:
        - К дракону бегом! А то наряд на чистку сточной канавы вне очереди! Пошел-пошел-пошел!
        Мужик сорвался с места и в числе первых подбежал к чудовищу, смирно лежащему на земле. Пит скинула один мешок, затем второй, третий - Кречет с каждым разом удивлялся все больше:
        - Анна Абрамовна, откуда у вас столько вещей?
        - А это, Максим Борисович, не столько у меня, сколько у этих двоих, - женщина откинула полотно и показала туго связанную, с кляпами во рту незнакомую парочку. Бородатый мужик и блондинка страшными взглядами прожигали всех вокруг, пока Анна не велела стаскивать их с особой осторожностью. Воры из гильдии сняли пассажиров, как самый ценный груз, и тут же сложили бревнышками к остальной поклаже.
        С другой стороны дракона, держась за ребра, выпал матерящийся рейнджер. Кречет с удивлением отметил, что руки неписи мелко дрожали, а сам бравый следопыт сменил привычный крестьянский загар на бледную, с легкой зеленцой аристократичность. Рейнджер упал на землю, сделав над собой усилие, откатился в сторону и распластался звездой.
        - Никогда больше… Никогда…
        - Бишоп, твой багаж, - Анна бесцеремонно сбросила его мешок и перекинула ногу через драконьи шипы.
        Кречет только сейчас заметил, что конечность женщины была крепко замотана между двух деревяшек.
        - Бриньольф, поможешь?
        - Ради тебя, детка, что угодно!
        - Помню-помню, «эльсвейрский двойной» и все-такое, - развеселилась ученая, а Кречет, бодро перебирая лапками, поспешил к своей подчиненной.
        - Анна Абрамовна, доложите о ходе операции!
        - Что тут докладывать. Открытый перелом, - поморщилась та, неловко слезая с чешуйчатой спины, - шина жутко мешает. Вскрыли мягкие ткани, убрали крупные осколки, зафиксировали металлической скобой - хорошо, что я ничего не чувствую. Потом…
        - Анна Абрамовна, - Кречет прервал поток откровений, радуясь, что на куриной морде не видно гримасы отвращения, - я про ваше путешествие.
        Женщина уцепившись за шею рыжего здоровяка слезла на землю и потрепала Бриньольфа по щеке:
        - Спасибо, солнышко.
        Норд покраснел до цвета вареной моркови от подобной фамильярности, а остальные воры тихо хохотнули себе в бороды - так их нового гильдмастера еще никто не называл. Анна Абрамовна тем временем поймала равновесие и устало выдохнула:
        - Докладываю о результатах путешествия: один разрушенный город. Три погибших дракона. Два древних свитка. Два пойманных и спеленутых, как средневековые младенцы, довакина - они же двое подключенных, которых мы разыскиваем. Что же еще… Ах, да. Один открытый перелом, один пневмоторакс, и я научилась летать на драконах. Правда при ветреной погоде немного ведет влево, и безопасность при турбулентности оставляет желать лучшего, но в целом я довольна.
        - Эм… - Кречет начал переваривать информацию, - что ж… Продуктивно. Постойте, я не уловил сути: вы нашли подключенных?
        Анна Абрамовна кивнула на связанную парочку:
        - Они самые. Только у них амнезия, как и предполагалось…
        Их беседу прервал всхрап измученного дракона, и воры дружно отшатнулись от твари. Ящер, освобожденный от груза и заклинания Связывания воли, устало повернул гигантскую голову в сторону женщины.
        - Лети, мой холубь чешуйчатокрылый, - царственно взмахнула Аня, - отпускаю.
        В груди дракона начал зарождаться глухой рык, а в горле, между чешуей, заалел темный жар.
        - Но-но! Опять в упряжь захотел? - нахмурилась ученая, - лети, а то и твою душу высосу.
        - Она это умеет… - пробормотал подошедший рейнджер и устало опустился на камни рядом со скарбом.
        Дракон, словно разобрав человеческие слова, отвернулся и, всхрапнув так, что с ближайших кустов сорвало листву, тяжело поднялся на задние лапы. Кречет невольно позавидовал мощи и стати твари. И почему его, боевого офицера не вселило в ЭТО тело? Дракон тем временем подобрал крылья, неловко сделал несколько шагов и, наконец, пара могучих взмахов подняли истощенное тело в воздух. Обиженный рев прокатился над окрестностями Рифтена, но через пару минут исчез, как и его обладатель в низких облаках.
        - Фух. Не считая разрушенного Винтерхолда, путешествие выдалось удачным, - подытожила Анна Абрамовна, выводя всех из оцепенения, - ну, что? В гильдию? Хочу есть, спать, делить награбленное. Ну, и спасти Скайрим, если время останется.
        ***
        До гильдии мы добрались быстро, благо люди Бриньольфа изловили испуганную лошадь, оставшуюся без извозчика. Как только закинули все добро в телегу, я устроилась на лавке между мешками и немного прикорнула. Только помню сквозь сон, как кто-то теребил меня за рукав, тряс за плечо, дул в ухо и, кажется, ощупал левую сиську. Мне же очень хотелось спать. Очнулась уже в гильдии на чьей-то кровати от боли в сломанной ноге - чувствительность вернулась, чтоб ее…
        Вокруг было темно и тихо, словно вся Крысиная нора вымерла. Сколько я проспала? Ноющая тупая боль при каждом движении действовала лучше любого будильника и, кое-как свесившись с кровати, я привычно потянулась за походным мешком. Где-то должны быть зелья здоровья… Мешка рядом не оказалось, и мне пришлось сползать и идти в темноте до Буйной фляги: наверняка в таверне найдется у кого-нибудь пузырь крепкого обезболивающего. Ну или просто пузырь крепкого.
        Опираясь на стены и ковыляя, как побитая собака, я добралась в полной темноте до двери, из-под которой лился тусклый свет, и слышались знакомые голоса:
        - Не борзей, Бишоп. Ты здесь и до сих пор живой только благодаря Пит, но в гильдию ты не войдешь.
        - Попробуй останови…
        - Сталь под ребро захотел?
        - Если она там сдохнет…
        Кажется, я вовремя. Распахнув дверь, обнаружила Бриньольфа и Бишопа шипящих друг на друга, как два рассерженных кота. Заметив меня, рейнджер проворчал «жива» и благополучно откатился в сторону, а Бриньольф с плохо скрываемым облегчением вложил кинжал в ножны.
        - Как спалось, детка? Двое суток - это сильно. Ребята уже заждались делить добытое тобой добро.
        - Сначала промочу горло, - я заковыляла к стойке.
        По счастливой случайности у Векела оказалось пара пузырьков лечебного зелья, которое я сразу и приговорила. Прислушавшись к сломанной ноге, почувствовала, как боль начала стихать. Надо бы записать состояние: проходящее отсутствие чувствительности, подвижность сохраняется. Стоило сосредоточиться на мыслях, как перед глазами всплыл виртуальный журнал, закрыв собой остальной обзор. Что ж, отлично. Теперь хотя бы не надо тратиться на чернила. Я уставилась в пустоту тщательно фиксируя свое состояние и события, предшествующие ему.
        В Винтерхолде вспомнила отца - еще одно горькое воспоминание. Цепочка «стресс - эмоциональное вовлечение» работает для возвращения памяти, но это будет слишком долго и трудозатратно для работы с найденными подключенными. Для начала попробуем простой гипноз. Кстати, где эти скайримские герои? Надеюсь, Кречет не забыл про них? Им бы перетянуть узлы на руках и ногах, а то застой крови и все такое…
        - Когда-нибудь я воспользуюсь твоей беспомощностью… - над ухом раздался вкрадчивый шепот.
        Я отодвинулась от надоеды, сбившего с мысли - у некоторых никакого понятия о личных границах. Вся сосредоточенность окончательно растворилась, выключив виртуальный журнал. Я уставилась на подошедшего рейнджера и устало вздохнула:
        - Ты за деньгами?
        - Деньгами? - на лице Бишопа промелькнуло удивление, - ах да, триста септимов за то, что таскался с тобой в ту ледяную клоаку. И накинь сверху еще триста за то, что держал себя в штанах.
        Я безразлично потянулась за кошельком, но вовремя вспомнила, что вся добыча сейчас лежала где-то в общей куче. Наверняка Тонилла уже оценивает кому и что можно продать. Пусть. Лишь бы Древние свитки не тронули.
        - А, хорошо… Заплачу в течение… - прикинула время на дележ, - часа…
        Бишоп молча сверлил меня желтым взглядом, наконец так же молча поднялся и отошел. Так, на чем я остановилась? Вернуть довакинам память гипнозом. Разделяй и властвуй, Аня. Разделяй и властвуй. Поручим эту задачу Кречету: он упоминал, что перед погружением ему дали инструкции, что и как. А если у него не получится, придется самой, но сейчас в первую очередь стоит заглянуть в Древние свитки. В игре, на полотне не было привычного письм…
        - Даже не торговалась… Плохо дело. Так, красотка, что с тобой?
        …письменности, но тем не менее…
        Перед глазами замаячила ладонь Бишопа:
        - Эй! Ты там?
        - Ну, что? Биш, я пытаюсь думать. И молчать. Ты же любишь когда женщины молчат, так? Наслаждайся.
        - Да, но…
        Я устало потерла переносицу: за назойливыми разговорами жутко разболелась голова. Захотелось убраться куда-нибудь в темный холодный угол, засунуть башку в снег и тихо сдохнуть.
        - Слушай, детка… - рейнджер уселся на соседний табурет и перехватил мой взгляд, - не знаю, что вертится в твоей милой головке…
        Я вскинула бровь. «Милой головке»? Святые нейроны, он выпил что ли?..
        - … но много думать - вредно.
        - Тебе виднее.
        - Остришь? Уже лучше. В последнее время много всего случилось, красотка: нас здорово потрепали в Винтерхолде, но мы добыли эти трижды проклятые свитки и собрали неплохой улов. Немного отвлечься не помешает…
        - Ах, да, я же обещала тебе попойку и баб, - я начала припоминать один из наших разговоров. - А может просто отдам деньгами? Сходи в кабак, в бордель, развейся, только пользуйся презервативами, или что тут используют вместо них…
        - Даэдра тебя забери, женщина! - рейнджер вдруг схватил меня за плечи и здорово встряхнул, - Смотреть на тебя такую… всё равно, что в знакомой песне услышать грубую фальшь. Как ножом по нервам. Соберись! Ты и я! Сегодня! Вызов! Ставлю все, что ты мне должна, что я тебя перепью.
        Ну, это уже не в какие рамки! Делать мне больше нечего. Надо расшифровать свитки, вернуть память довакинам, найти остальных подключенных, а этот Крутой Уокер пристает со своими глупостями. И ежу понятно, что ему меня не перепить: только дайте жирную закуску. Жир связывает… Ай, да что объяснять…
        - Бишоп, будешь спорить на такую ерунду и останешься без порток, - я повела плечами, но рейнджер лишь крепче сжал тиски. - Ладно, готовь стол. И забудь про свои септимы…
        ***
        Коля бежал по привычному маршруту в свою рубку, но в этот раз его остановила на входе охрана. Проверили металлоискателем, считали отпечатки пальцев и сетчатку глаз (можно было подумать, что и без этих вояк программист не проходил каждый день привычную процедуру). Затем велели коснуться пальцами кончика носа («своего» - уточнили охранники, когда Коля потянулся к ближайшему мужику). Проверили линзы в очках и дали заполнить обычный тест на бумаге, в вопросах которого, среди прочего, нужно было поставить галочку в графе «Я не робот». Нанотехнологии… К концу проверки у Коли задергался глаз, и подозрительные охранники тут же сделали пометку в рапорте.
        С тех пор, как Натан Семенович доложил об открытии не столько новых горизонтов в сознании человека, сколько буквально новых горизонтов - параллельных миров - охрана ужесточилась, и теперь каждый шаг ученых контролировался с удвоенным вниманием. Сотрудников даже не отпускали домой, а разместили здесь же, на базе. Отрезали все контакты с внешним миром, а вчера Коля видел, как к базе подъехали несколько бронированных грузовиков, откуда люди в камуфляже аккуратно выгружали черные ящики. Что-то подсказывало программисту, что это не пиццу привезли…
        Когда открылись двери отсека в обзорный зал, Коля едва сдержал рвущийся наружу матюк и тут же попытался притвориться ветошью, но ничего не вышло - новое военное начальство, несколько приближенных офицеров и быстро бледнеющий Натан Семенович заметили главного программиста в дверях и «вежливо попросили», чтобы тот к ним присоединился.
        - Немедленно доложить, что значит «внеземной демон может прорваться в наш мир»? Ваш рапорт, доктор Склифосовский, выглядит до нелепого абсурдно.
        - И все же вы здесь…
        - У вас есть протокол, у меня есть протокол. Даже у… Ты у нас кто?
        - Николай. Ведущий программист.
        - …ведущего программиста есть протокол. На каких основаниях вы затребовали присвоить эксперименту высшую категорию опасности?
        - Эм-м, понимаете, согласно нашим расчетам и прохождению эксперимента, а также некоторым выводам, к которым мы пришли в результате наблюдения за подключенными…
        - Склифосовский! Фамилия у вас какая… говорящая. Я читал рапорт. Вы упоминали, что возможное вторжение уже проявляется в нашем мире. Вот на этом сделайте акцент.
        Натан Семенович оттянул двумя пальцами воротник рубашки:
        - Необъяснимые скачки напряжения. Спонтанное разрушение конструкций и их моментальное восстановление, необъяснимые звуки, проблемы с унитазом…
        Генерал армии, приехавший по первому требованию, едва сдерживал раздражение, потирая пальцами виски:
        - Я вам что, сантехник?!
        - Нет-нет! Позвольте я объясню! Эм-м… - задумался на минуту ученый, - вот вы видите трещину на потолке?
        - Нет.
        - А она есть.
        - Угу… - генерал армии повернулся к одному из сопровождавших его офицеров. - Пусть возьмут пробы воздуха и воды. Судя по бреду, у них тут возможна утечка угарного газа…
        - Вы не поняли, - встрепенулся Натан Семенович и, ища поддержки, толкнул Колю локтем, - выручай!
        Программист поправил очки:
        - Как бы это объяснить… У демона есть свой код, который мы использовали в программе симуляции. Часть кода неизменная, часть меняется. Когда происходили «вспышки» в меняющейся части, у нас сначала просто перегорали лампочки, но потом в стенах начали появляться трещины. Когда вспышки прекращались - напряжение выравнивалось, и все вокруг снова становилось целым.
        Генерал сузил глаза до щелочек и принялся насквозь прожигать двух аферистов, коими он считал ученых. Прожигание насквозь не помогло - оба не чувствовали за собой никакой вины.
        - Сейчас покажу…
        Николай вытащил планшет из лабораторного халата, в который программиста заставили нарядиться перед приходом проверки. Включил запись с камер видеонаблюдения. На экране шла обычная жизнь секретного подразделения, как вдруг взорвались несколько потолочных ламп, запись прервалась на несколько секунд - только черно-белая рябь, ругань и требования разобраться с электрикой. Затем все вернулось на свои места.
        - Вот! Видели?! - парень ткнул пальцем в монитор.
        - Видел помехи.
        - Да нет же… Сейчас. Покадровое воспроизведение… Вот!
        На экране раз за разом сменялись картинки, и на доли секунды мелькнула стена, у которой сейчас собралась вся делегация. На стене отчетливо была видна большая трещина… Генерал повернулся и внимательно осмотрел показанное место. Трещины, естественно, не было. И откуда бы ей взяться в десятисантиметровой стали за метром бетона на глубине в пару сотен метров?
        - Помехи.
        Программист выключил планшет и засунул обратно:
        - Тогда подождите немного. Эти «вспышки» теперь стали случаться чаще. Наши инженеры уже практически живут на стремянках, чтобы лампочки менять.
        - Товарищ генерал армии, разрешите доложить? - встрял в диалог один из офицеров и, дождавшись скупого кивка, продолжил: - наши солдаты также докладывали о перебоях с электричеством и необъяснимых вещах. Я исследовал рапорты: особенно часто об этом упоминает охрана непосредственно в обзорном зале.
        - Чем ближе к подключенным, тем сильнее проявления, да, - подтвердил Натан Семенович.
        Генерал армии сложил руки за спиной и принялся мерить шагами обзорную площадку. Группа офицеров гуськом, как утята, последовали за ним, пока генерал не остановился и не тряхнул головой:
        - … дичь какая-то… Поверить не могу, что мы всерьез обсуждаем вторжение игрового демона…
        - Не игрового, - вспыхнул от негодования Коля. - Он такой же реальный, как вы или я, просто живет в параллельном мире.
        - Он из симуляции. Компьютерной игрушки! Как вы объясните, что тот мир похож на игру?
        - Слышали теорию о мультивселенной? - включился Натан Семенович, - она еще используется в теории струн.
        - Да, конечно! Буквально вчера обсуждал это с своей уборщицей… Короче, Склифосовский.
        - Ладно. Согласно теории мультивселенной существует бесконечное число вселенных со своими законами, правилами и структурами. Какой бы мир вы не придумали, согласно этой теории он уже есть где-то там! Хотите мир, населенный мармеладовыми мишками - есть такой. Как есть тот Скайрим с Хермеусом Морой. Мы не придумываем ничего нового - мы открываем существующее, и мы открыли портал в Скайрим. А теперь оттуда лезет древний демон, по прозвищу «Садовник людей». Может это просто громкое имя, а может и нет, чем черт не шутит…
        Генерал снова принялся мерить помещение шагами, но ничего толкового на ум не приходило, а решение надо было принимать сейчас.
        - Полная боевая готовность… - наконец тихо бросил генерал через плечо, и безымянный офицер тут же растворился в среди остальных. - Имейте в виду, доктор Склифосовский, в наших общих интересах, чтобы вы ошибались. Но если вы правы, и за этими «вспышками» что-то есть, то первоочередной задачей становится не пустить эту тварь в наш мир. Так или иначе. Либо вы это сделаете, либо я, и тогда это место будет уничтожено.
        - Да, я понимаю, но сперва надо спасти изыскания, подключенных…
        - Вы не понимаете, - генерал вплотную придвинулся к щуплому ученому, - когда я говорю «уничтожено», значит уничтожено со всем, что есть в данный момент здесь: вы, я, демон, аппаратура, подопытные. Все, что здесь останется - это воронка глубиной в сотню метров и повышенный радиационный фон. Это вам дополнительная мотивация.
        Натан Семенович почувствовал, как у него вспотело всё, даже стекла в очках:
        - Но вы не можете взорвать базу! Взрыв такой силы заметят не только в России, это рассекретит наш эксперимент! Что вы скажете всему миру?!
        Офицер усмехнулся:
        - Скажем «испытания нового оружия» или «халатность» - пара пьяных солдат случайно уронила боевой снаряд. В нашу безалаберность всегда верят.
        - О, святые нейроны…
        Генерал взмахом руки прервал причитания программиста и обратился к белому в тон халата Склифосовскому:
        - Ваши действия, доктор?
        Ученый дрожащими пальцами вытащил из кармана носовой платок и промокнул испарину на лбу. От «дополнительной мотивации» внутри все свело, хотелось убежать в туалет и как следует проблеваться. Из ступора вывело насупленное лицо генерала, которого, казалось, совсем не заботило возможное самоубийство.
        - Даю пятнадцать минут собраться с мыслями, - определил он и отошел поговорить с остальным персоналом.
        Натан Семенович и Коля молча уставились друг на друга. Вот почему уже несколько дней их перестали отпускать с базы и ограничили всякую связь с внешним миром. Есть ученые? Бах! Какие ученые? Не было никаких ученых. А несчастный случай на военной базе возник из-за солдатской халатности. Доктор Склифосовский нервно затеребил край носового платка, а Николай без сил плюхнулся на ближайший стул и потянулся за забытой пачкой сигарет.
        - Надо что-то делать… - пробормотал Натан Семенович.
        - Выпить… - в тон ему ответил программист.
        - Разве что не чокаясь.
        Доктор Склифосовский превратил край платка в бахрому, но вовремя опомнился и убрал остатки в карман.
        - Надо думать, Коля. Надо… Надо связаться с Аней и ввести ее в курс дела. Она не знает всю серьезность ситуации. Давай подумаем, что мы можем предпринять. Я поддерживаю тела в вегетативном состоянии, чтобы можно было впустить подключенных обратно.
        - Я разобрался в коде даэдра, точнее в тех его частях, которые остаются неизменными, но… Здесь мы ничего не сможем с ними сделать, разве что через симуляцию наслать зуд в паху. На большее наша программа не способна.
        - Почему?
        Коля вытащил сигарету из пачки, но не сразу поймал ее губами - тряслись руки:
        - А как? Языки-то программирования разные. Симуляция написана на С++, у нас таким «языком программирования» можно считать ДНК, в Скайриме - черт его разберет. Единственная элементарная объединяющая - двоичный код, до которого теоретически можно все упростить. Я подчеркиваю: теоретически. На земле со «скайримской» частью разобраться не получится - не хватает ключа для перевода…
        - На земле… Коля, ты гений! - подскочил Натан Семенович.
        - Это само собой. Вы о чем-то конкретном?
        - У нас нельзя, а что если в самом Скайриме можно?
        - А точнее?
        - Магия. - Нашелся Склифосовский. - Заклинания. Что если это всего лишь вербальное редактирование кода той вселенной? Вот как они призывают молнии или поднимают трупы! Скажи у нас пару слов, и ничего не произойдет, а у них можно трясти горами, как вениками. Если свяжемся с Анной, она сможет остановить даэдра изнутри, в Скайриме, с помощью заклинания.
        - А ведь может сработать… - задумался программист. - Но для этого ей надо переслать расшифрованный двоичный код Хермеуса, чтобы запереть этого троглодита по ту сторону.
        - И данные о том, как и когда подключенные смогут вернуться домой.
        - Да. Время, когда мы сможем принять их из симуляции, и координаты их тел - подключенным нужно точно прыгнуть в себя. Я разобью все данные на двоичный код, но представить и вписать их в заклинание придется Анне Абрамовне.
        - Она должна справиться…
        - Справится. Я перешлю ей кое-какие свои инструкции, а еще надо предупредить насчет неписи - этого Бишопа. У него сделка с даэдра, и они что-то планируют.
        - Согласен, но как нам связаться с Анной? В прошлый раз мы смогли достучаться до нее только через Стену слов…
        - Есть одна идея…
        Доктор Склифосовский и Николай забыли про военных, ультиматум и заложенные под базой снаряды. Генерал армии смотрел, как ученые воодушевленно бросились к столу, перебивая и дополняя друг друга; начали набрасывать на листе бумаги какие-то схемы, в которых генерал решительно ничего не понимал. Но боевой настрой и увлеченность, с которой сотрудники приступили к выполнению операции, воодушевили офицера. «Авось, еще поживем… - подумалось ему, - а то мать обещала пельмени самолепные сделать к возвращению, да и внучку обещал покатать на закорках…»
        Генерал тяжело вздохнул и посмотрел в мониторы: осторожнее надо быть с наукой - думали, что показывают игру, а те показывали параллельный мир.
        - Господа, я жду рапорта о намеченных действиях…
        Склифосовский с Николаем дружно кивнули и уже хотели вернуться к обсуждению, но…
        - … покажите-ка мне подключенных и эту вашу Анну Абрамовну, от которой многое зависит.
        Ученые между собой переглянулись, на лицах обоих скользнули сомнения.
        - Эм… Хорошо. Видите ли, товарищ генерал армии, - заюлил Склифосовский, - Анна Абрамовна лежит внизу, вместе с остальными телами. Нам придется спуститься…
        - Я имел ввиду ее жизнь в Скайриме. Чем она сейчас занимается?
        Коля закашлялся, а Натан Семенович вспотел второй раз за день:
        - Рекогносцировка, изыскания, научные исследования, проведение плановых операций - знаете, всего помаленьку. Но не волнуйтесь, она крайне надежный сотрудник и отличный ученый. Специалист аж в нескольких областях, к тому же обладает незаурядным…
        - Короче, Склифосовский. Выводи ее симуляцию на экран.
        - Святые нейроны… Как скажете…
        Пара щелчков мышью, и на мониторе появилось нужное изображение. Генерал армии вдруг подумал, что не видать ему самолепных пельменей как своих ушей.
        - А как вы ЭТО называете? «Научные исследования»?!
        - Это мы называем «укрепление дружеских связей», простихосспади…
        Глава 21. Глухие телефоны
        … он вперил в меня жадный взгляд. Я смотрела в ответ. В его желтые хищные, как у волка, глаза, и между нами не было недомолвок. Все было кристально ясно. То, что сейчас произойдет, изменит наши жизни навсегда… Не будет больше полунамеков и недосказанности, наконец-то мы сойдемся в битве тел и познаем всю глубину друг друга…
        - Не пожалеешь, красотка? - он усмехнулся одними губами, но взгляд оставался серьезным.
        - Это будет мой триумф.
        - Итак, дамы и господа, - рядом раздался вкрадчивый низкий голос Делвина, - сегодня у нас произойдет знаковое событие, и мы, наконец, выясним, кто достоин носить звание «Золотой фляги». Итак, делаем ставки, кто выпьет больше: наш бард или рейнджер? Бриньольф ставит на Пит сотню септимов, Векс на рейнджера отвечает и поднимает до ста пятидесяти…
        Мы сидели за круглым столом, а между нами выстроилась батарея из бутылок «Черного вереска» и одной кружки. Вокруг столпились завсегдатаи Буйной фляги, воры из гильдии, и все, перебивая друг друга, совали Делвину деньги.
        Ну, что ж… Пора доказать, кто тут альфа-алкаш. Я хрустнула пальцами, взяла первую бутылку и щедро плеснула себе в кружку. Зрители замолчали, внимательно наблюдая за моими действиями.
        - Первая пошла, - я отсалютовала Бишопу и принялась жадно глотать терпкий мед.
        Когда на дне осталось лишь немного пены, перевернула кружку и с грохотом обрушила на стол, послышались аплодисменты и подбадривающие выкрики. Бишоп криво усмехнулся и откупорил свою бутылку:
        - Сдавайся, - предложил он, бросив на меня насмешливый взгляд.
        - Пей, а не болтай, - пробулькала я.
        - За Скайрим!
        Кадык Бишопа заходил от больших глотков, а когда с его порцией было покончено, рейнджер повторил мой жест - кружка ударилась о стол дном кверху. Мёд выпит.
        - Первый круг! - объявил наш рефери, - кто-то хочет поднять ставки?
        В толпе снова зазвенели монеты и голоса, а я потребовала жареного мяса. Пусть у рейнджера больше масса тела, но за мной наука! Жир замедлит всасывание алкоголя и не даст быстро захмелеть, а я покажу этому засранцу, кто тут круче. Спорить он со мной собрался…
        Передо мной грохнули на стол тарелку с закуской, и я сцапала кусок пожирнее.
        Бишоп только странно улыбался, глядя, как я пытаюсь оторвать кусок от стейка:
        - Ты похожа на голодного волчонка.
        - Мое мяшо… - прожамкала я с набитым ртом, - ешли хошешь - жакажи шебе швое…
        - Не налегай так, принцесса, а то место не останется, и я выиграю уже на втором круге.
        - Бла-бла, будем пить или болтать? - я наконец прожевала кусок.
        Воры вокруг принялись снова меняться деньгами. Ставки делались в пользу рейнджера, в меня народ категорически не хотел верить. Это даже как-то обидно… Только Бриньольф и Делвин поставили на мою победу. Надо не подвести мужиков: упаду мордой в стол, но перепью рейнджера.
        Начался новый круг. Я вытерла жирные пальцы о мимопроходящего вора, пропустила ругань мимо ушей и налила новую порцию. В этот раз обошлись без подначиваний. Я мерно глотала мед под внимательные взгляды, а когда пустая кружка перевернулась на стол, по толпе прокатился шепот. Бишоп, не сводя с меня желтых глаз, вытащил зубами следующую пробку. Правила просты, как два пальца об асфальт: тот, кто не сможет допить мед или прольет его - неудачник. Да еще и с будущим похмельем. Вообще-то на следующее утро страдают оба, но один хотя бы останется при деньгах, и это буду я.
        На третий круг страсти начали накаляться. Я еще закусила, выпила половину кружки и тут-то осознала свой просчет: крепость меда недостаточная, чтобы свалить меня с ног, а вот объем в желудке заполнился быстро. Последние глотки дались не особенно легко (заталкивала через силу), но привыкшему мало есть рейнджеру было не легче - кадык с каждым глотком ходил все медленнее.
        - Так… - я отодвинулась от стола, когда Бишоп перевернул свою кружку, - надо бы сходить за угол - проверить коней.
        - Только оторви задницу от стула, и я выиграл, - припечатал рейнджер.
        Делать нечего, надо пить дальше. Я придвинулась обратно и нехотя взяла следующую бутылку, Бишоп на другом конце стола криво усмехался. Четвертый круг. Налив меда в кружку, я глубоко вздохнула. Медленно, боясь расплескать, начала заливать в себя ставшее безвкусным пойло, а рейнджер смотрел взглядом победителя и наверняка уже мысленно подсчитывал выигрыш. Бишоп знал, что я не выдержу пятый круг, и когда он опустошит свою кружку, то мне конец.
        Подошла его очередь пить. Народ замер, затаил дыхание; кто-то начал говорить, но на него быстро шикнули. Даже мухи на кухне Векела стихли и следили за руками Бишопа. Сейчас все решится: или рейнджер, или я. Один глоток, второй… Святые нейроны, куда в тебя столько лезет?! Я уже хотела попрощаться со своими деньгами, но тут мне на плечи легли две тяжелые ладони:
        - Не волнуйся, детка. Сейчас мы его дожмем… - краем глаза заметила мелькнувшую рыжую шевелюру. Что Бриньольф задумал?
        Рейнджер пил, не сводя с нас пристального взгляда, а я вдруг почувствовала, как ловкие пальцы опытного вора легко пробежались по моей щеке, едва коснулись уха, заправляя выбившуюся прядь, а горячее дыхание защекотало чувствительную кожу на шее. Я дернулась от неожиданности, но тихий шепот на ухо пообещал, что все в порядке, и я блаженно растеклась на стуле. Эк, меня развезло-то с непривычки…
        На другом конце стола Бишоп вдруг яростно закашлялся, отчего мед пошел носом. Рейнджер принялся колотить себя в грудь, из пальцев выскользнула кружка, пустая лишь на половину, и мед золотой пеной разлился по столу… Я подскочила на месте, не в силах поверить в свою победу - Бишоп не смог допить!
        - И-и-и, Питикака вырывается вперед!
        Сзади меня стиснули в медвежьи объятия:
        - Ты выиграла, детка! Ты выиграла нам… Делвин? - не разжимая рук, Бриньольф обратился к рефери.
        Старый вор быстро и умело пересчитал банк и отсыпал Бриньольфу его выигрыш.
        - Четыреста септимов.
        Со всех сторон обрушился шквал голосов: все спорили друг с другом, законен ли выигрыш? Бишоп по-прежнему сидел за столом, скрестив руки и испепеляя нас с Бриньольфом взглядом, и я уже собиралась начать злорадствовать, как передо мной нарисовалась Векс.
        - Брин, тебе не кажется, что ты сжульничал?
        - Я? - искренне удивился вор, - я просто поддержал своего игрока, Векс.
        Воровка разразилась проклятиями, но по правилам все было честно.
        - Не злись, дорогая, просто мы с Пит - отличная команда, - последнее было адресовано скорее Бишопу. - Верно я говорю, детка? - Мне на талию легла рука Брина.
        - А то! Давай пять, - я протянула ладонь.
        - Да я дам тебе даже двести… - Бриньольф полез за выигрышем.
        Я покачала головой:
        - Да не деньги! Хотя… Нет, давай деньги.
        Пока Бриньольф отсчитывал мою долю, я освободилась из объятий и умчалась в нужник привязывать коней. Коней требовалось привязать давным давно…
        Когда вернулась, народ продолжал начатую нами пьянку, Брин перерекался с Векс по поводу моего сомнительного выигрыша, а я поискала глазами Бишопа. Его нигде не было. Так дело не пойдет, надо найти рейнджера. Во-первых, из-за моих денег, которые он мне проспорил; во-вторых, из-за… не знаю… хочется увидеть его побежденную физиономию. Его наглую, ставшую привычной физиономию. Хотелось выслушать пару пошлостей, ответить остротой, может потолкать его локтем, будто в шутку. Я помню, как мы возились в телеге, а он пытался отобрать у меня лютню…
        При одном только воспоминании в животе возникало странное чувство, какое бывает, когда стоишь на высоте и смотришь вниз. Ноги ватные, в груди будто комок, и так страшно, волнительно, а на ухо будто кто-то так и шепчет: «шагни… шагни…». Помню, я так себя чувствовала, когда после трех лет исследований наконец-то нашла нужный катализатор для нейролептика, позволяющего создать искусственную смерть и погрузить сознание в виртуал. Ничего романтичнее до того момента я не испытывала, и вот опять… Смотрю на вонючего после недельного похода рейнджера, и хочется объятий там всяких… Борща сварить, постель постелить… А у меня, вообще-то, докторская степень, научные труды и БАС… Надо как-то выбросить эту дурость из головы. Поняла! Надо найти Бишопа, переспать с ним и угомониться. Клин клином вышибают, верно? Закрою гештальт и домой. Только как женщины вообще такие вещи проворачивают? Сами соблазняют как-то? Или дают себя соблазнить? Нет, у меня, конечно, был Петя - друг детства - еще там, дома, но то было скорее из научного любопытства. Эксперимент оказался довольно неловким. Здесь был Бриньольф, но я была под
мухой. Остается признать, что по части соблазнения я полный профан. Матери или сестры у меня не было, чтобы поговорить на эту тему, а спроси я об этом батю - получила бы по шее… Да и на инвалидной коляске не принято «подкатывать» к мужикам…
        - «Подкатывать… " - Я хохотнула черным мыслям и, покачиваясь из-за сломанной ноги и нескольких бутылок меда, захромала к выходу из Фляги. В гильдию Бишопа не пустили бы, значит тот вышел подышать свежим воздухом… Давай, Аня, сосредоточься: «Журнал заданий» - «Найти Бишопа». Я сфокусировалась на своем желании, и перед глазами появилась виртуальная карта Рифтена с одним маркером. А вот и рейнджер… Трется в порту.
        Ночной влажный воздух подействовал несколько отрезвляюще после душной таверны, и я побрела в сторону порта, поскрипывая деревянными мостками и шиной на сломанной ноге. Бросив по дороге взгляд в темный переулок, заметила мелькнувшую тень:
        - Пс-с, слава Ситису, - брякнула я первое, что пришло на ум.
        - Слава Ситису, - ответила тень, и я протрезвела еще больше. Надо прибавить скорости - не хочу близко знакомиться с Темным Братством.
        Отворив ворота в порт, вышла к причалу и, пошарив глазами в темноте, нашла одинокий силуэт на одном из мостков. Рядом с силуэтом стояла еще пара бутылок. Хм… А вот в меня больше не влезет. Сам рейнджер сидел на помосте; сняв сапоги и свесив ноги в воду, тихо надирался в одиночестве.
        - Эй, Биш, ну не дуйся…
        Я села рядом, свесив здоровую ногу с мостков и пристроив сломанную в удобное положение. Та еще болела, но не так сильно из-за выпитого меда и целебных зелий. Глядишь, через пару дней вообще заживет - у них тут все круче с регенерацией благодаря эликсирам и магии.
        От выпитого меня пробило на икоту и романтику: я постучала себя в грудь и положила Бишопу голову на плечо, отчего рейнджер запыхтел сильнее. Видно, жалеет проигранные деньги… А нечего было спорить.
        - Ну проиграл, с кем не бывает? Зато мы надрались на халяву. Надо во всем видеть положительную сторону, - я поерзала на месте, устраиваясь поудобнее, и взяла рейнджера под локоть, отчего тот недовольно заворчал.
        - Слушай, а где Карнвир? Я п-переживаю, все-таки зря мы его с собой на дракона не взяли… Хотя животных часто в аэропорту оставляют, но я такое не одобряю.
        - Он дикий волк, а не летающий. Через пару дней сам прибежит. С добычей, - процедил Бишоп и замолчал, уставившись перед собой; только видно было, как в лунном свете у него раздуваются ноздри. И весь рейнджер сидел какой-то нахохленный… Все еще бесится, из-за проигрыша? Получается, что даром со мной в Винтерхолд сходил. Я бы тоже бесилась.
        - Одного не могу понять… - проворчал он.
        - Только одного? Я вообще мало что понимаю, - усмехнулась я, но почувствовав возникшее напряжение, стушевалась, - и-извини. Продолжай.
        - Ты постоянно заигрываешь со мной, вертишь задом, все эти твои взгляды… Но когда доходит до дела, то «нет, Бишоп, не буду с тобой спать», а сама млеешь с этим рыжим?
        Я отстранилась, глядя на рейнджера: неожиданный поворот, однако… Только тон не слишком приятный.
        - Ты бы замолчал, пока не поругались…
        - А то что? - рейнджер ухмыльнулся, дернул плечом, сбрасывая мою руку, - крикнешь ту`умом, чтобы меня снесло на другой конец Рифта?
        Я поймала его взгляд, и тут меня осенила догадка:
        - Да ты пьян…
        - Не больше твоего, принцесса. Ну так что, ответишь мне: как в одном человеке уживаются герой нордских легенд, баба с мозгами и трактирная шлюха?
        Баба с мозгами? А это дорогой комплимент из уст Бишопа! Хотя, погоди… Как он меня дальше назвал?!
        Лицо рейнджера исказила злоба, шрамы на скуле натянулись и стали еще заметнее. Пошатнувшись, он неловко поднялся, а его пальцы сжали мое плечо в стальные тиски:
        - Вставай! - он вздернул меня на ноги, как нашкодившего щенка.
        - Что тебе надо?!
        - Как что?! А что делают с трактирными шлюхами? Их тра-ха-ют, - выдохнул мне в лицо, - вот что мне от тебя надо!
        Я задергалась, стараясь вырваться из железных тисков, а внутри начала закипать ярость.
        - Отвали, придурок!
        - А что? Я недостаточно хор-рош для тебя?! Хуже этого рыжего? Так, может, тебе просто заплатить? Сколько тот рыжий дал? - Бишоп дернул снова, и я врезалась ему в грудь. Надо мной нависало лицо, искаженное животной яростью. Черт, да он же просто самоутверждается! Рейнджер, словно прочтя мои мысли, наклонился ближе, пожирая взглядом:
        - Пусть я придурок, пусть так. Но сегодня я буду хотя бы удовлетворенным придурк…о-и-и…
        Получи и распишись! Моя упакованная в шину нога врезалась в незащищенную мужскую промежностью. Рейнджер всхлипнул и отпустил хватку, упав на колени. Он хватал ртом воздух, скрючившись в позе эмбриона, а я отошла на дрожащих ногах. Едва сдержалась, чтобы не заорать на него на драконьем или не дать еще раз по яйцам. Убью засранца! Всё испортил! Всё! Меня затрясло, от вспыхнувшей ярости, весь хмель выветрился из головы, и я стояла трезвая, потрепанная и оч-чень злая. Развернулась и, чеканя шаг, направилась в город. Нет, ну каков говнюк?! Он меня шлюхой назвал! Я, конечно, не мать Тереза, но и не не“ Манька Глубокая Глотка». Да пошел он!
        Я доковыляла до городских ворот, и уже взялась за ручку, но тут рассудок взял вверх… И что, собственно, оставлю Бишопа здесь? А ну как его ограбят? Или прирежут беспомощного? Я же без него ни в одной передряге не выживу. Проклятье! В рот тебя расцеловать, насильник-недоучка…
        Я развернулась и пошла обратно. Рейнджер лежал в той же позе и тихо скулил на одной ноте. Я попыталась его приподнять… Бесполезно. Пришлось свистнуть стражника и пообещать тридцатку септимов, если поможет дотащить этого троглодита до «Пчелы». Потом заплатила трактирщице еще десятку за комнату на ночь. Ну, погоди, «любовничек», твой счет все растет и растет…
        Когда добрались до номера, стражник свалил рейнджера на кровать, толкнул речь про простреленное колено и, забрав свое золото, уплыл в ночь. Я устало опустилась на кровать, бросив короткий взгляд на Бишопа. Тот тихо постанывал, только уже не понятно отчего: то ли по прежнему ныла промежность, то ли похмелье началось раньше обычного, то ли стыдно стало. Хотя последнее - это скорее из фантастики.
        Я похлопала рейнджера по крупу, оставила на прикроватной тумбочке бутылку на утро, искренне пожелав Бишопу всех похмельных мук, и поднялась на ноги. Да-а, свидание закончилось не так, как хотелось… Оставив рейнджера отсыпаться в Пчеле, я направилась обратно в гильдию. Сегодня как следует отосплюсь, а завтра начну изучать Древние свитки. К черту эти любови и свидания, домой хочу.
        Спустя час добравшись до гильдии и увернувшись от объятий какого-то пьяного вора, я добрела до свободной койки, устало повалилась на нее и стянула сапоги. За стеной слышались пьяные песни, в голове тяжело пульсировало, и я вдруг почувствовала себя чертовски усталой. То ли похмелье, то ли тленность бытия… Я распласталась на кровати, закинула руки за голову и уставилась на каменный в разводах потолок. Подчиняясь скорее моему подсознанию, перед глазами возник журнал заданий: «Найти подключенных: 2/6», «Расшифровать Древние свитки», «Вернуться домой»… Я тупо пялилась в список задач, а в голове начала подниматься отвратительная мигрень. Я сейчас не то что думать, моргать еле могла, и перевернувшись на бок и свернувшись в клубок, закрыла глаза. Завтра будут силы, завтра подумаю над решением всех задач, а сегодня надо поспать.
        За стеной продолжались пьяные песни, кто-то остановился у моей кровати, немного потоптавшись, отошел, а я усиленно делала вид, что сплю. В голове нехорошо пульсировало, но тяжелый тревожный сон не заставил себя ждать. Мне снился Кречет, что-то нудно втолковывающий Бишопу, а тот вдруг превратился в волка и напал на меня. Кругом было темно, я не видела, но почувствовала, как Бишоп-волк вцепился мне в ногу и начал рвать ее мощными челюстями, а Кречет продолжал нудно распекать нас обоих за неуставные отношения.
        - … и вообще, товарищ Витальева, вы научный сотрудник, а ведете себя как… Анна! Я как руководитель операции… Да что такое… Она нас слышит?
        Конечно, я тебя слышу, Кречет, если ты сидишь у меня на плече и в ухо мне орешь. Отгони лучше этого волка! Я уже ногу не чувствую!
        - Анна Абрамовна… Аня, это Склифосовский!
        Я поползла прочь в темноту, но волк не отставал, а назойливый голос Кречета впивался в мозг, словно иглой.
        - Аня, запоминай всё, что сможешь! Коля, быстрее, пока есть связь!
        Я заныла от неприятной боли в ноге, но тут вспыхнул яркий свет, и волк, скуля, ослабил хватку и умчался обратно во мрак. Я зажмурилась до слез от яркого света. Машинально схватившись за икру, обнаружила, что та была в порядке, и на ней нет ни следа от укуса. Дурацкий сон… Надо меньше пить. Я потерла виски, в надежде унять головную боль, и едва приоткрыла веки. Яркий холодный свет уже не так сильно резал глаза, и я смогла оглядеться.
        Это была лаборатория. Знакомые лампы и каталки, я пошла вдоль ряда, где в самом конце бегали люди в халатах. Кто-то выкрикивал жизненные показатели, кто-то бегал с маской для интубации, а большинство медиков столпились возле одной каталки. Мне стало интересно. Не каждый день снится лаборатория. Я заковыляла поближе, но тут на меня налетела медсестра, и, не успев увернуться, я закрылась рукой, ожидая толчка, но его не последовало. Хм… Странно… Хотя это же сон… Я попыталась дотронуться до ближайшей каталки, но ничего… Рука прошла сквозь нее, а я ничего не почувствовала. Какое-то время я развлекалась, проходя через предметы, но потом задалась вопросом: если твердые поверхности мне не подвластны, то как же тогда стою на полу? Я уже собралась над этим поразмыслить, но общая атмосфера суеты и напряженности в лаборатории быстро переключила мое внимание. Интересно, а что там медики делают? Я двинулась прямо сквозь людей и вылезла в первый ряд посмотреть за их работой…
        Твою мать! Святые нейроны и шевелюра Эйнштейна! Я отшатнулась, и меня выкинуло с места…
        - Теряем контакт… - будничным тоном сообщила одна сестра.
        - Нет, альфа-волны в нужном диапазоне…
        Я потерла глаза, и в этот раз оказалась более подготовленной. Осторожно высунувшись из-за плеча седого профессора я снова взглянула на… саму себя. Точнее на собственное полуобнаженное тело. Не в силах пошевелиться, начала медленно осознавать, где нахожусь. Седой профессор - это Склифосовский. Некоторых сестер я знала, некоторых нет. Оглядевшись на этот раз внимательнее заметила, что вокруг стало больше народу, чем во время моего погружения: добавилось людей в военной форме и в форме обслуживающего персонала. Что у них тут происходит?
        С моих глаз словно сняли шоры, и я вдруг стала видеть вещи кристально чисто. Как устало и изможденно выглядит доктор, как на лицах медсестер застыло отчаяние и злоба при взгляде на военных, как выглядел сам зал… Свет то тут, то там мигал, как от плохой проводки; иногда чувствовались толчки под ногами, а по стенам пробегали и снова исчезали трещины.
        Какой-то нехороший сон… Мне сделалось тревожно…
        - Анна! Она слышит?
        Конечно, слышу.
        - Да, реакция есть.
        Я повернулась к Натану Семеновичу и подошла ближе к собственному телу. Отвратное зрелище… Передо мной лежал скелет обтянутый кожей: ключицы и ребра торчали, как у больного анорексией, ноги такие худые, почти без мышц покоились на полотне каталки, а лобковая и подвздошные кости таза выпирали из-под простыни тремя острыми пиками. Это тело уже не жилец… Я схватилась за грудь, подавив тихий всхлип… Реальность ударила обухом по голове. Я не была к этому готова… Я не готова, черт возьми, возвращаться в это…
        - Анна, это доктор Склифосовский, - четко разделяя слова, проговорил Натан Семенович. Я перевела на него помутневший от набежавших слез взгляд. - Анна, ты должна закончить операцию. Ключ к возвращению - это двоичный код…
        Пока доктор объяснял причем тут двоичный код и заклинания, одна медсестра вставила в мои глаза расширитель век и закапала увлажняющие капли. Бесполезный кусок мяса пялился в потолок пустым взором, но доктор Склифосовский не терял времени зря. Он взял подготовленные карточки и начал держать их по очереди перед неподвижным взглядом моего физического тела.
        - Двоичный код позволит объединить нашу реальность и реальность Скайрима. Ты должна составить заклинание с помощью свитков и этих данных… - очередная карточка зависла над глазами. - Это расшифрованная и адаптированная ДНК всех подключенных, а также координаты ваших тел. Ты должна вписать весь код в заклинание. Заклинание создаст портал, а код подключенных позволит перенестись вам обратно в ваши тела. Анна…
        Я бросилась к каталке; всунувшись между собственным неподвижным телом и карточками, принялась лихорадочно их запоминать.
        - Всплеск альфа-волн, - отчиталась медсестра.
        - Анна, расшифруй свитки. В них есть ключ к составлению заклинания. Впиши в него коды. Это нужно сделать не позднее чем на третьи сутки от сегодняшнего дня в вашем измерении. Свитки - заклинание - портал - домой. Не забудь, у тебя есть трое суток, к этому времени мы будем готовы принять вас обратно, иначе эксперимент признают неудачным и нас всех уничтожат.
        - Доктор, сигнал пропадает…
        Я растерянно оглянулась: картинка перед глазами вдруг сделалась смазанной. Свет мигнул, а прямо за доктором, словно папиросная бумага, вдруг разорвалась стена. Из дыры полезли черные щупальца, но никто из медиков, казалось, не замечал опасности. Я закричала, когда один отросток слепо вращаясь по полу, вдруг устремился ко мне.
        - Анна, - за моей спиной торопливо запричитал доктор, - не верь рейнджеру! Он служит…
        Над доктором взорвалась лампа, послышались крики, а черный блестящий отросток впился мне в ногу и, словно удав, начал сжимать ее в кольцо. Я заорала, яростно борясь и пытаясь сбросить тварь. Кожа горела под хваткой чудовища, словно на нее вылили кипяток. Я задыхалась от страха и боли, как вдруг короткий удар опрокинул меня на твердое.
        - Эй-эй! Детка, давай уже приходи в себя!
        В лицо ударил поток воды, и я, захлебываясь и суча ногами, наконец открыла глаза. Темная таверна и знакомые запахи сырости. Надо мной висело обеспокоенное лицо Бриньольфа, а рядом стояла Векс с пустым ведром и хмуро взирала на меня сверху:
        - Твои крики даже наверху, в городе услышали, - мрачно бросила она. - У меня от тебя башка разболелась.
        Я закашлялась и кое-как села, оперевшись о кровать:
        - Что… Что произошло?
        - Кажется, тебе приснился кошмар, - усмехнулась Векс, убирая ведро. - Если ты всегда так спишь, то поищи себе местечко подальше от моей койки.
        Она улеглась на соседнюю кровать, а я не без помощи рыжего вора поднялась с пола:
        - Кошмар - да. Но приснился ли?
        Я посмотрела на Брина и перед глазами всплыл журнал заданий с новыми записями. Вверху начался отсчет времени, а у меня засосало под ложечкой от предчувствия чего-то нехорошего. Надо собрать всех подключенных и устроить мозговой штурм. Срочно.
        - Бриньольф… - я вцепилась в рубаху рыжего вора, - мне нужен Кречет. Где эта говорящая курица?
        Брин как-то смущенно отвел взгляд, Векс злобно хохотнула, а я напряглась:
        - Где курица?
        - Понимаешь, он много болтал и путался под ногами… Вот парни и не выдержали…
        - Бриньольф…
        - В общем, он на кухне… Лежит…
        Я медленно отступила от вора, перевела взгляд со смущенного Брина на злорадствующую Векс и только сейчас поняла, что в воздухе висит очень уж соблазнительный аромат жареной дичи…
        Глава 22. Мобилизация
        Святые нейроны, они зажарили Кречета? Быть того не может! Оттолкнув с дороги смущенного Бриньольфа, я заторопилась во Флягу. За столами еще сидели несколько выпивох и невпопад тянули песню про Рагнара Рыжего, пара пьяных тел обнаружились под столами, и, перешагнув через одного, я бросилась к очагу. Передо мной предстала ужасная картина… В очаге над раскаленными углями медленно вращалась исходящая соком птичья тушка, насаженная на вертел, а рядом валялся мешок с рыжими перьями… О нет… Нет-нет-нет! Кречет! Они что совсем офонарели?! Я же им говорила, что это человек! Святые нейроны, они ощипали и зажарили генерала…
        У меня подогнулись ноги, и я рухнула на колени перед очагом. Сама не заметила как по щекам потекли слезы, а в груди словно поселился клубок змей, не дающий вздохнуть… Кречет… Вредная ты курица. Ты ж моя единственная связь с нашим миром. Ты же бравый офицер, выходил с нами из стольких передряг, но… Как же так… Какая нелепая смерть…
        Я обняла себя за плечи и смотрела на труп боевого товарища.
        - И чего так убиваться из-за курицы?.. - сзади послышались шаги, и второй голос предположил:
        - Ну, может она из этих чудиков? Один имперец рассказывал, что у них в Тамриэле у некоторых богачей новая блажь: они, слышь, животных за людей считают! Поэтому мясо не жрут, вроде как из уважения…
        - Что ж они тогда едят?
        - Одной травой, считай, питаются.
        - Мда-а… У имперцев всегда были причуды. Надо дождаться, когда они траву начнут уважать, тогда, глядишь, сами передохнут от голода. И войне конец.
        - Вы совсем охренели?! - я не выдержала пустой болтовни. Неуклюже вскочив на ноги, развернулась на пятках и наткнулась на Векела с Могильщиком. - Вы убили и ощипали генерал-лейтенанта!
        - Че? - испуганно отпрянули воры.
        - Имперцы, веганы… Да какого хрена, вы подняли руку на Кречета?! Я вам говорила, что это ЧЕЛОВЕК! Заколдованный человек!
        Векел удивленно переглянулся с Могильщиком:
        - Слушай, я не знаю, что это на тебя нашло, но эту курицу Нируин притащил вчера с обоза, который пришел с фермы Сынов Битвы.
        - Так это не Кречет? - я недоверчиво покосилась на жарившуюся курицу.
        - Кречет? - Векел вскинул брови, - тащ генерал-лейтенант накормлен, напоен и спит крепким солдатским сном на мешке с пшеном.
        - Но мне сказали, что с ним что-то сделали…
        - Ну, - замялся трактирщик, - тащ генерал-лейтенант велел заканчивать бардак, и, возможно - я подчеркиваю, возможно! - кто-то дал ему забродившего ячменя.
        Я без сил опустилась на табурет.
        - Так он что… Просто пьян?
        - В доску, - вздохнул Векел. - Кстати, у тебя нет знакомых поваров меня завтра подменить?
        - Нет, а зачем?
        - Да просто не хочу оказаться рядом с похмельным Кречетом, - содрогнулся Векел и тяжело вздохнул, - ладно. Тебе что-нибудь дать?
        Я покачала головой и еще раз взглянула на жареную тушку в очаге. Пахнет вкусно, но мяса что-то не хочется… Повар пожал плечами и, взяв метлу, принялся меланхолично сметать пустые бутылки из-под черновереского меда, а я закончила оплакивать жаренную курицу и отошла к бочонку с водой. Освежившись, села рядом на табурет, чтобы обо всем подумать. Во-первых, надо привести Кречета в чувство, во-вторых, надо найти парочку довакинов, которых мы спеленали ещё в Винтерхолде, в-третьих узнать у Делвина, куда они дели мои свитки, в-четвёртых… нет, пока хватит.
        Поднявшись, первым делом нашла Делвина и столкнулась с первой проблемой: старый вор был вусмерть пьян и дрых в обнимку с бочонком эля. Бриньольф только подтвердил мою догадку, когда сказал, что Свитки лежат в общем хранилище, а без Делвина в него не зайти. Придётся привести мужика в порядок. А на вопрос «где связанные довакины» Брин долго вспоминал, морщась и периодически прикладываясь к початой бутылке мёда. Наконец он пожал плечами и сказал, что их куда-то отвели по добровольно-принудительной просьбе Кречета. Большего я добиться не смогла - Бриньольф положил голову на скрещенные на столе руки и уснул богатырским сном. Он еще долго держался - остальные сдались быстрее…
        Вернувшись в гильдию в поисках своего рюкзака, я поняла весь масштаб трагедии… Воры спали вповалку, и не все на кроватях. Кто-то дрых на полу, кто-то за столом, как Бриньольф, кто-то спал сидя, провалившись спиной к стене. В зале висел крепкий алкогольный дух в вперемешку с запахами сырости и грязных носок. Славно погуляли… Я пошла по подземельям гильдии, заглядывая в каждый угол в поисках довакинов. В оружейной обнаружился чей-то сапог, самого хозяина рядом не было, а в тренировочном зале послышалась возня. Я заглянула внутрь и, никого не обнаружив, отыскала глазами источник шума - незаметную дверцу около шкафа. Подергав ручку, заглянула в замочную скважину: в полумраке едва различался сидящий силуэт, прикованный к стене кандалами.
        Похоже, нашлись довакины…
        - Эй, вы там живые?!
        В ответ раздался возмущенный вопль.
        - Погодите, - я огляделась в поисках ключей, - сейчас открою…
        Ключей рядом не было, как и времени на их поиски. Я вытащила из голенища сапога спрятанные отмычки и присела возле замка. После десяти минут пыхтения, матюков и трёх сломанных отмычек нужный язычок наконец подцепился, и раздался тихий щелчок. Мой встроенный бортовой журнал мигнул выполненным заданием «Открыть дверь». Посветив себе факелом, зашла в каморку.
        Довакины полу-лежали на полу, прикованные к вбитым в каменные стены кольцам. Во рту у обоих были предусмотрительно оставлены кляпы, а пальцы крепко забинтованы, отчего кисти стали похожи на крабовые клешни. По видимому, идея Кречета, чтобы ребята не могли колдовать. Если бы операцией руководил Бишоп - пальцы просто переломали бы…
        Я подошла к бородатому довакину и присела на корточки. В тусклом свете факелов было видно, что мужик измучен и устал: круги под глазами, щеки впали, а кожа на губах потрескалась от обезвоживания. Довакинша, прикованная к противоположной стене, тоже выглядела не лучшим образом. Я задумалась, что с ними делать… Довакин молча сверлил меня тяжёлым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
        - В общем, ребята, тут такое дело… - я решила перейти к сути, - я бы и рада вас развязать, напоить, накормить, но, думается мне, вы попытаетесь убить меня или натворить ещё каких глупостей. Поэтому слушайте во все уши пока в таком неудобном положении. Вы не настоящие довакины, вы вообще не из этой реальности. Вы двое, я и говорящая курица - мы люди из параллельного мира, которые в результате военно-научного эксперимента попали сюда. Строго говоря, мы (точнее наши настоящие физические тела), лежат в искусственной коме под наблюдением медиков. Когда вас закинуло сюда, вы потеряли память, а ваш мозг защищая сам себя создал ложные воспоминания, поэтому ты, Вигдис, считаешь себя нордкой и радеешь за независимость Скайрима, а ты, бородач… Хрен разберет, что ты себе напридумывал, но все это тоже самообман.
        Я остановилась перевести дух. Довакины слушали меня с плохо скрываемой ненавистью и презрением, а я мысленно вызвала журнал заданий со счётчиком времени: осталось два дня и двадцать два часа до перемещения. Время не ждет, нужно поторопиться… Надо вернуть подключенным память, как можно скорее. Для начала попробую старый добрый гипноз. Я огляделась в поисках чего-то, что может сойти за маятник, но ничего не обнаружив, вспомнила один старый фокус. Вытащив припрятанную монетку из другого сапога (как говорил мой батя «никогда не складывай весь паек в один мешок»), повертела её в пальцах. Тусклый свет факелов отразился короткими вспышками на металлических гранях, и я подняла её повыше. Не спеша вращая её и тихо приговаривая, что довакинам тепло и они в полной безопасности, я надеялась расслабить, настроить на нужную волну хотя бы одного из парочки, но довы были слишком злы и измотаны и совершенно не желали поддаваться гипнозу. Я разочарованно вздохнула.
        - Значит, по хорошему не желаем возвращаться в реальный мир? Придётся зайти с чёрного хода…
        Бородач инстинктивно дернулся и плотнее прижал задницу к полу, блондинка испуганно округлила глаза.
        - Вообще-то, я имела ввиду подсознание, но ваша идея мне нравится даже больше… - я почесала в затылке: - Думаю, зелье с лёгким седативным и галлюциногенным эффектом поможет быстрее поддаться гипнозу и вспомнить все. Только… Шприцов здесь нет, инъекции не сделать, зелье не выпить - кляпы я вам в последнюю очередь сниму, знаю как вы двое Кричать умеете. Значит, остается только одно решение… Будем ставить клизмы.
        Довакины яростно забились в цепях, что-то неразборчиво замычали, а я оценивающе осмотрела обоих.
        - … хм, девяносто и семьдесят три - семьдесят пять килограмм веса…
        Прикинув в уме соотношение раствора к массе тела, я ласково потрепала бородатого довакина по щеке и поднялась:
        - Ведите себя хорошо, иначе клизмы заменю полосканиями.
        Пока парочка билась в цепях, мычала угрозы в мою спину и шумно сжимала ягодицы (честное слово, я слышала, как скрипела кожа штанов), я прикидывала, какие скайримские ингредиенты можно адаптировать под наши земные.
        Закрыв за собой дверь, вернулась в общий зал к алхимическому столу. Довольно быстро отыскала свой мешок и, вытряхнув все собранные в путешествиях ингредиенты, принялась экспериментировать. Кое-какие составляющие нашлись сразу, над некоторыми пришлось повозиться - дистилляция вытяжки из паучьих яиц, отвар из снежноягодника, перетертых зубов ледяного приведения и лунного сахара, дальнейшая перегонка и… Зелье бахнуло, разнесся стеклянную колбу во все стороны. Хм… Перегрев. Надо уменьшить температуру. Тщательно зафиксировав в ментальном журнале все найденные свойства алхимических ингредиентов и их земных аналогов, я начала по новой. В этот раз недостающие ингредиенты позаимствовала с воровской кухни и через полтора часа первый образец зелья был готов.
        Я устало смахнула волосы со лба и огляделась. Одной мне зелье не закачать в довакинов, нужны помощники, которые дрыхли крепким пьяным сном. Кто-то изредка всхрапывал, кто-то едва шевелился и снова затихал. Еще и этих алкашей приводить в порядок… Просто поднять их недостаточно, их нужно разбудить. И желательно, чтобы они при этом еще могли соображать. Так… Нужно что-то тонизирующее, с мочегонным эффектом, глюкозой и витаминкой Цэ. Сверив записи о свойствах горноцвета, снежноягодника и других экстремальных составляющих, я замешала первый скайримский антипохмелин. Оценив количество пьяных тел, решила сварить еще, а то мало ли…
        Когда из реторты поднимался последний парок, я решила снять пробу с антипохмелина и, сильно раздувая щеки, стараясь не обжечься, попробовала на кончик языка. Неплохо… Надеюсь, никаких побочных эффектов не будет - все-таки не до конца проверенные ингредиенты. Хотя всё равно некогда брать согласие на обработку персональных данных, собирать контрольную группу, подбирать плацебо и отлавливать побочные эффекты. Я сняла колбу с подставки и разлила зелье по пузырькам. Глубоко вздохнув, на всякий случай мысленно со всеми попрощалась и опрокинула в себя антипохмелин. Погоняла на языке, прислушиваясь к ощущениям. Через пару минут тупая головная боль начала проходить, а картинка перед глазами прояснилась. Исчезла сухость во рту, а я почувствовала необыкновенную легкость и ясность мыслей. Потрясающе! Скорость усвоения зелья просто невероятная! Надо запомнить рецепт. Вернусь домой - запатентую.
        Я сгребла все склянки и отправилась по гильдии выводить людей из запоя. Первым делом растолкала Бриньольфа и сунула ему пузырек:
        - Давай, приятель, это тебе поможет…
        Мужик сперва не мог понять, что от него требуют, сонно отмахиваясь, наконец сдался и ворча выпил зелье. Я удовлетворенно кивнула и вприпрыжку под действием антипохмелина побежала к Делвину и Векс. Пока воровская верхушка приходила в себя, нашла пьяного Кречета на кухне в мешке с зерном и накапала ему в клюв. Теперь осталось только подождать. Я уселась на табурет за барной стойкой в Буйной Фляге, сложила руки на стол и принялась изучать задания в бортовой журнале, сверяясь со своими записями. Одной мне при всем желании не успеть провернуть операцию по выселению пришельцев из Скайрима, значит надо подключать все ресурсы, которые есть в моем распоряжении. Довакинами пусть занимается Кречет, он как-то обмолвился, что его обучили перед погружением навыкам гипноза. С моими зельями и с его упертостью у него может получиться пробить блоки в сознании. Вернем довакинам память, можно будет использовать еще и их ресурсы: бородатый, например, занимает какой-то высокий пост в гильдии магов…
        Рядом раздалось негромкое покашливание, и я вздрогнула от неожиданности - на соседнем стуле сидел Бишоп и внимательно разглядывал барную стойку. На мгновение я даже заинтересовалась, что он там увидел, но не обнаружив ничего примечательного, сообразила, что рейнджер просто не хотел смотреть в глаза. Зачем он вообще объявился после вчерашнего? И как опять меня нашел? Хотя, где же мне еще быть, как не во Фляге…
        Окинув Бишопа хмурым взглядом, я полезла под прилавок:
        - Когда ты успел тут появиться? Впрочем, неважно… Пить будешь? - спросила, вытаскивая на свет чистую кружку.
        - Нет… - прохрипел тот, - я лучше просто засуну голову в таз с водой и утоплюсь к херам…
        - Так плохо?
        - Клянусь сиськами Кин, я давно так не напивался… Ничего не помню… Очнулся в «Пчеле и Жале», рядом бутылка вина, а мои яйца болят так, будто кобыла лягнула…
        - Бывает, когда подходишь к кобылам не с той стороны… Они бьют по самому сокровенному, - я пожала плечами, ловя на себе испытующий взгляд рейнджера. Не помнит он ничего - ага, как же… Пусть думает, что хочет, но ему больше не предоставиться повода распускать руки - через пару дней я вернусь домой.
        - Просто держи яйца в прохладе, а руки подальше от кобыл, - я похлопала Бишопа по плечу и поднялась со стула.
        И очень вовремя: мужики, наконец, пробудились от похмельного сна - зелье заработало, и мне навстречу неслись (в прямом смысле этого слова) Бриньольф и Делвин. Старый вор выглядел огурчиком, помолодевшим лет на - дцать, он сгреб меня в объятия и расцеловал в обе щеки:
        - Детка, не знаю, что ты такое сварила нам, но я уже раза три сбегал поссать и чувствую себя о-го-го! Клянусь бородой Исмира, я уже не помню, когда мне было так легко! А краски кругом какие! Брин, у тебя волосы так сияют… - Делвин запустил пальцы в рыжую шевелюру и зачарованно принялся ее наглаживать.
        Бриньольф тоже заинтересовался собственным цветом волос, а я почувствовала себя как в сауне. Стало как-то жарковато… Вот они побочные эффекты от Скайримского антипохмелина? Я принялась обмахиваться и расстегнула ворот у стеганки, игнорируя обалдевшего рейнджера, тот переводил круглые глаза с меня на Делвина, потом на Бриньольфа и обратно.
        - Святые нейроны… - я стащила броню и швырнула ее рейнджеру на колени: - Подержи… - затем сняла стеганку, оставшись в одной рубахе:
        - До чего жарко, а где Кречет? Эй, мужики! Хорош, друг другу волосы гладить! У меня к вам серьезное дело…
        Воры переглянулись и попытались взять себя в руки, но тут во флягу зашла Векс, обмахиваясь томиком «Похотливой агронианской девы», в расстегнутой до пупка рубахе, а за ней толпа еще сонных, но крайне заинтересованных мужиков из гильдии.
        - Как же жарко-то, а… - пропыхтела воровка, - эй, Пит, ребята спрашивают твое зелье от похмелья…
        Я еле удержалась, чтобы не последовать примеру Векс и не раздеться. Хотя… Да какого черта! Тут жарко, как в пекле! Я дернула за шнурки на рубахе и распахнула ее, обмахиваясь тканью. Сзади раздался сдавленный всхлип, и рейнджер схватился за отбитую промежность. Сдунув со лба прилипшую прядь волос, я полезла в мешок, и один за одним наружу появлялись пузырьки с антипохмелином. Хорошая получилась вещь! Только гор-рячая. В смысле жарко от нее. Зато в голове так свежо! И мысли такие быстрые! Раз-раз-раз, и все понятно.
        - Держите, - я кинула по одному зелью на руки, - только после него чертовски жарко… Побочный эффект, знаете ли, его еще надо доработать…
        - НЕ НАДО!!! - грянул хор голосов.
        - Ох, ладно, все равно не успеваю, - я подняла волосы и замотала в тугой узел на макушке, чтобы хоть немного стало прохладнее. - Так, мужики у меня к вам дело…
        Договорить я не успела, как из кладовки раздалось громкое кудахтанье. Очень. Громкое. Кудахтанье. Я подскочила, обливаясь потом, а в голове со скоростью тысяча миль в час пронесся миллион вероятностей, что бы это могло быть. Из кладовки выкатился взъерошенный клубок перьев с застрявшими зернами и горящими глазами:
        - Анна Абрамовна! Вы… ох, ты ж!
        - Кречет-Кречет-Кречет, - затараторила я, подскочив к птице, - ты в порядке? В порядке! Я боялась, что с дозой могла переборщить, стимуляторы они такие - непредсказуемые. А еще я думала, что вас зажарили, прямо задницей на вертел и по кругу, как курицу-гриль. С тобой - с вами - точно все в порядке?
        - Ну… Я только что снес яйцо, и это было чертовски унизительно, но в целом… А что, собственно, тут происходит?
        Я испуганно оглянулась. Делвин и Бриньольф оживленно переговаривались, обсуждая, как старому вору вернуть его шевелюру. Векс стонала, изнывая от жары, и пара воров уже притащили с кухни бадью с водой и готовились вылить ее на воровку. Векел пытался отобрать бадью, мотивируя это тем, что он в ней моет овощи перед готовкой. Я пошла спасать ситуацию:
        - Поставьте бадью с водой на место! Это не рационально! Лучше выкиньте Векс в бассейн - так она охладится целиком.
        Подействовало! Не успела воровка опомниться, как ее схватили и в шесть рук с гиканьем и хэканьем выкинули в воду. Я собралась за ней следом - поверхность в бассейне была такая сияющая и прохладная на вид, а мне так жарко! Я смогу руководить операцией и сидя в воде. Я принялась стягивать рубаху для спа-процедур, но кто-то сгреб меня в охапку и потащил в сторону:
        - Совсем обалдела?! - шипел Бишоп на ухо, заключив меня в кольцо и прижав руки к телу.
        - Анна Абрамовна, это уже ни в какие рамки! Что вы себе позволяете? Немедленно оденьтесь, на вас же люди из лаборатории смотрят! Подумайте, что потом пойдет в рапорт?! - рядом бежал и причитал Кречет. Видимо, на курицу жара от зелья не действовала.
        - «Что пойдет»? Что у меня классные сиськи? Так Бишоп говорит, и я ему верю в этом вопросе. Знаешь у него какой опыт? Да в норме я, чертов лицемер! - забрыклась в руках рейнджера, - мне только слегка жарко! Вот сейчас освежусь, и пойдем возвращать довакинам память. Да ради святых нейронов, рейнджер, отпусти уже меня, ты же горячий!
        - Чтобы ты еще портки сняла? - пыхтел Бишоп, - тебя же, дуру, по кругу пустят…
        - А ты становись первый в очередь, - огрызнулась, отчего меня перекинули через плечо, и едва не вышибло дух.
        - Слушай, принцесса, хотел бы, давно бы уже трахнул…
        - С отбитыми яйцами? Неси меня обратно в гильдию, живо! Мне домой надо! Кречет, топай за мной и возьми пару крепких ребят - довакинов нагибать будем.
        Бишоп и вправду развернулся и направился обратно. Рыкнул на кого-то, кто хотел подойти поближе и свалил меня на барную стойку, пригрозив связать рукава от рубашки за спиной, если опять начну раздеваться.
        - Тебя на полдня нельзя оставить одну? Дай бабе мозги, и она натворит дел еще хуже, чем та же баба, но без мозгов. Дура с мозгами - никогда не думал, что такое возможно до встречи с тобой…
        - Ты не понимаешь… - я вздохнула от того, что приходилось объяснять очевидные вещи, - сначала снился сон, но это оказался не сон. Потом появился обратный отсчет, и мне за двое суток с мелочью надо расшифровать свитки и найти оставшихся подключенных, разбросанных по всему Скайриму, сечешь проблему? А тут все пьяные! Ну я и сварила тонизирующего зелья, чтобы помогли довакинам клизмы поставить, а то ведь развяжи им рот - они такого наорут…
        - Понятно, - хмуро процедил Бишоп, а я перевела взгляд на Кречета - тот, казалось, меня понимает.
        - Максим Борисович, - я воззвала к рассудку нашей несушки, - первым делом надо восстановить память двум связанным довакинам. Я пробовала гипноз, но эта парочка отказывается расслабляться и чувствовать себя защищенно, поэтому я сварила легкое седативное зелье. Оно в моей сумке - зеленые флаконы с надписью «Легкое седативное зелье». Рты довакинам развязывать нельзя, шприцов у нас нет, остаются клизмы. Вы уж возьмите парочку крепких ребят из гильдии, нагните наших подключенных, а когда зелье подействует, загипнотизируйте их, идет? А я пока займусь свитками. У меня сейчас - ух! - как голова варит! До всех все дошло?
        На меня молча смотрели Бишоп с Кречетом. Я помахала ладошкой, стараясь создать хоть какую-то прохладу:
        - Побочный эффект в виде жара, видимо, дает снежноягодник…
        - Так… - Кречет сел на пернатую жопку, - в вашем, на первый взгляд, бреде начинает прорастать зерно истины. Боевая задача ясна - легкое седативное, клизмы и гипноз, но вас в таком состоянии я не могу оставить одну.
        - Да полно-те, - я попыталась встать, но тяжелые руки рейнджера вернули меня на место. - Мне нужно в хранилище, где лежат свитки, я сейчас все могу решить!
        - Слушай, непись, проследишь за ней, пока ее не отпустит? - проигнорировал Кречет.
        На удивление рейнджер, не споря, кивнул и уставился на меня внимательным взглядом, словно могла испариться в любой момент. Я поняла, что в таком состоянии с ними спорить бесполезно и, чинно сложив ладони на коленях, осталась сидеть на столе, едва подпрыгивая от бурлящей внутри энергии. Кречет тем временем, чеканя шаг, направился в сторону гильдии, на ходу отдавая распоряжения: Могильщик и Нируин отправились за ним следом, прихватив мой рюкзак. Я было дернулась в их сторону, но на пути тут же вырос рейнджер, и мне пришлось вернуться на место. Устало вздохнув, принялась обмахиваться ладонью, игнорируя недовольное сопение рейнджера.
        Вокруг продолжалось веселье, словно вчерашней пьянки народу было мало. Конечно, отчасти в этом была и моя вина, но виноватой я себя не чувствовала. Вот Векс, например, хорошо проводила время: воровка, по-прежнему сидя в бассейне, прижимала к голой груди счастливого Делвина и гладила его по лысине. Трезвый Векел прятал бутылки подальше от воров, а Бриньольф зачарованно разглядывал золотой септим в руке.
        - Ты посмотри на него… Как сияет… Детка, - Брин поднял на меня счастливые глаза, - детка, не знаю, что за зелье ты мне дала, но надеюсь у тебя сохранился рецепт…
        - А то! Я тебе его даже продам, если хочешь, за половину прибыли со всех будущих продаж. Его можно гнать в промышленным масштабах…
        - Четверть прибыли.
        - Три четверти, - я усмехнулась, - или я могу случайно ошибиться в одном ингредиенте.
        - Половина, так половина, - Брин счастливо кивнул, а я попыталась слезть со стола для скрепления сделки, но рейнджер не дал мне сделать и этого.
        - Так, красотка, только дернись, и мы пойдем купаться, чтобы немного охладить твой пыл. И не в эту уютную вонючую лужу, - он указал на бассейн Буйной Фляги, - а в озеро Хонрик. «Сечешь проблему»?
        Вскинув руки в примирительном жесте, я высунулась из-за плеча рейнджера и знаками показала, чтобы Бриньольф достал бумагу с пером и составил договор. Вор заговорщицки подмигнул и скрылся за дверью в гильдию, а я осталась сидеть на столе под охраной.
        Время тянулось медленно, как жвачка на солнце. От нечего делать я снова погрузилась в свои ментальные записи, изучая полученный во сне код, но общее веселье постоянно отвлекало, и мне пришлось заняться более тривиальной задачей. Например доработать рецепт антипохмелина, чтобы убрать побочные эффекты. Действие зелья начало проходить, и я почувствовала легкую дрожь.
        Рейнджер стоял, повернувшись ко мне спиной, похожий на телохранителя в своей черной броне. Может, на нем опробовать новый рецепт? Я задумчиво уставилась в лохматую макушку.
        - Ты правда скоро вернешься в свой мир? - он вдруг подал голос и обернулся, словно почувствовав затылком мой взгляд.
        - Чертовски на это надеюсь, - поспешно ответила я, отводя глаза на счастливых (пусть и под кайфом) Делвина и Векс.
        - Ясно… - Бишоп замолчал. Он отвернулся, но через пару минут снова задал вопрос: - Но ведь ты говорила, что там у тебя умирающее тело, и ты все равно хочешь обратно?
        Я задумалась на мгновение стоит ли говорить сейчас об этом? Хотя ответ был готов у меня уже много недель назад. Честно говоря, размышляла над этим вопросом с момента своего прибытия сюда, и ничего с тех пор не изменилось. Разве что неудавшаяся интрижка, но этого мало, чтобы менять свое решение.
        - Не хочу, но так надо.
        - Зачем? - Бишоп повернулся всем телом и посмотрел на меня с какой-то детской непосредственностью.
        - Как «зачем»? Сейчас я словно подвешена между двумя мирами: ни здесь и не там. Так не должно быть, это нарушает законы вселенных. Чтобы перейти из одного мира в другой, надо умереть, а не колоться ингибиторами и подгружаться в параллельную реальность.
        - А чем плохо-то? Ты здесь хоть здорова. Какое тебе дело до законов вселенных и прочего дерьма?
        - Вот ты пристал, как банный лист к заднице, - мне стал надоедать этот разговор, а из-за дверей гильдии начали доноситься новые голоса и командный бас Кречета. Я подобралась, но Бишоп оставил последнее слово за собой:
        - Мы еще вернемся к этому разговору.
        Я ничего не ответила, только молча соскользнула со стола.
        Прошло не больше пары часов, как генерал-лейтенант ушел к довакинам. Я успела прийти в себя и уже куталась в стеганку, когда из гильдии появились Могильщик с Кречетом на его плече. Курица хохлилась и, обернувшись, отдавала кому-то приказы:
        - Следуйте за мной. Вам положен паек, ванна и пара часов отдыха до дальнейших распоряжений. Все ясно?
        - Так точно, тащ генерал-лейтенант, - слабо прозвучали чьи-то голоса из-за стены.
        Я перехватила взгляд курицы:
        - Все получилось?
        - Сейчас сами увидите, - махнул Кречет куда-то в сторону и, спорхнув с плеча Могильщика, устроился на стойке рядом со мной.
        Во Флягу медленно забрели довакины, потирая руки и испуганно озираясь по сторонам. Они слепо щурились, но когда заметили меня, слабо улыбнулись:
        - Анна Абрамовна, - они выучено отдали честь, и бородач вышел вперед, - рады видеть вас с добром здравии. Простите, что пытались вас убить во время последней встречи.
        - Эм-м, - я покосилась на них с любопытством, - вы меня помните - это хорошо, но я не узнаю вас в гриме. Кто вы такие?
        - Разрешите представиться, - мигом откликнулся бородатый довакин, - Ремизов Александр Витальевич. Первая опытная группа. Позывной «Адам2». Вы лично занимались моим погружением…
        Я припомнила молодого спецназовца, который попал в эксперимент из учебного центра и входил в военную ячейку.
        - Как же помню-помню… Хорошо. Надо будет провести пару тестов, чтобы убедиться, что долгосрочная память полностью восстановлена, или найти заблокированные сектора, - я повернулась к Вигдис, которая мялась с ноги на ногу и стала как-то незаметнее. - А ты у нас какая по счету «Ева»?
        Блондинка стушевалась и подняла на меня вороватый взгляд, словно ее поймали на чем-то постыдном:
        - Я… Я - Бо… Болотов Олег Семенович. Входил во вторую опытную группу, а мой позывной «Адам8».
        Я не смогла сдержать улыбки, глядя на статную блондинку с модельной фигурой и двумя весомыми «аргументами».
        - Олег, значит? - я повернулась к Бишопу, что так яростно нахваливал буфера Олега при первой встрече. Рейнджер стоял с отпавшей до пола челюстью и помертвевшим взглядом. Я не смогла сдержать ехидства: - А я тебе говорила, Бишоп, что личность, это больше чем совокупность сисек и задницы. А ты счел это кощунством.
        На рейнджера было жалко смотреть.
        - То есть она… он - мужик?
        Я пожала плечами:
        - При загрузке в виртуальную реальность ты можешь выбрать себе любое тело.
        - Красотка… - Бишоп посмотрел на меня со страхом и надеждой, - ты-то хоть женщина?
        - Расслабься, «мой герой», я свое тело не меняла. Мне были нужны только рабочие ноги, - откровенно веселилась я, - ладно. Часики тикают, господа, - повернулась к довакинам, - отдыхайте пару часов. Максим Борисович, - Кречет вытянулся по стойке «смирно», - мне нужно время, чтобы расшифровать свитки. Не подпускайте никого ко мне, идет?
        - Сколько?
        - Не знаю, сколько потребуется.
        Кречет серьезно кивнул, а я отыскала глазами Делвина и Бриньольфа, с любопытством рассматривающего Вигдис-Олега.
        - Господа! - я привлекла внимание воровской верхушки, что уже пришла в себя после «антипохмелина», - попрошу в хранилище за Древними Свитками.
        Глава 23. Переговоры
        Уже прошел час, как Пит в сопровождении толпы воров скрылась за дверью, ведущей в гильдию. Бишоп хотел отправиться следом, но его ожидаемо не пустили. Бриньольф, рыжий кретин, с насмешкой на наглой роже заявил, что это дело только для членов гильдии, и Бишопу перегородили дорогу два крепких мужика. Рейнджер отошел, предварительно метко плюнув одному на сапог. Завязалась драка, и из-за угла высунулся Кречет с обещаниями прописать каждому наряд вне очереди на чистку сточной канавы. Клубок пыхтящих тел немедленно распался.
        Бишоп потер скулу, в которую кто-то успел ткнуть кулаком, криво усмехнулся знакомым ощущениям и удовлетворенный отошел к барной стойке. Сколько еще ждать Пит? С каких пор он, рейнджер, вынужден ждать какую-то бабу? И бабу ли? А то от этих извращенцев из другого мира можно чего угодно ожидать… Бишоп скривился от саднящей скулы; забрал у бармена из-под стойки походный мешок и лук, оставленные, пока сам Бишоп удерживал Пит от купания в местной сточной канаве. Рейнджер недовольно хмыкнул, вспомнив, что девица опять не заметила, как он подошел. Как уставится перед собой в пустоту, так не слышит ничего и никого вокруг…
        Бишоп открыл мешок, проверил запасы лечебных зелий и стрел, пересчитал припрятанные деньги. Все на месте… Куда катится мир, если самое надежное место в Скайриме - в гильдии воров? У своих они не берут, а если приняли Пит, то и шмоток рейнджера сторонятся. Бишоп слышал, как во время вчерашней пьянки кто-то из гильдии предлагал напарнику «погладить» карманы рейнджера, на что получил короткое «он с бардом». Лысого хоркера «он с бардом». Она ему никто. Как и он ей… Даже не спали ни разу…
        Бишоп невольно поправил причиндалы и направился прочь из таверны. Дышать смердящим воздухом подземелья, состоящим из нечистот и затхлости - что может быть хуже для него, привыкшего к свежести леса. Вырвавшись из плена каменного склепа, Бишоп затопал по улицам Рифтена прочь из города. Неизвестно сколько времени Пит проведет в гильдии, но ждать какую-то бабу - не в правилах рейнджера. Во-первых, в этот раз ему за нее не платят; во-вторых, клятый даэдра уже давно не высовывался из своей дыры, а в-третьих, Бишоп хотел срочно кого-нибудь убить. Аж пальцы чесались…
        Рейнджер завернул в лавку докупить стрел, продал барахло. Подумал и забежал к алхимику пополнить запасы лечебных зелий, а потом в путь. На охоту, пока руки сами по себе не начали отстреливать всякую шваль, что путалась под ногами. Какие-то бродяги; простые прохожие; промелькнула юбка нордки, которую он драл несколько недель назад. Баба, кажется, поклонялась Дибелле. Бишоп никак не мог вспомнить имя шлюхи, помнил только, что эта дура блажила про какую-то любовь и благословение своей богини. Кретины… Недоумки… Безмозглые куски мяса…
        Бишоп почувствовал, как злость, копившаяся в нем последние недели, начала искать выход. Рейнджер и сам не понимал из-за чего злился. Просто! Просто злость бурлит внутри, требует выхода, бьет под дых так, что в глазах встаёт туман. Выйдя за городские ворота, Бишоп вобрал вечерний воздух полной грудью. Подтянув лямки мешка, чтобы тот не болтался на спине во время бега, сорвался с места.
        Сильные ноги несли рейнджера по прелой листве. В лицо бил теплый ветер, взбивая волосы; Бишоп, почувствовав во всем теле лёгкость птицы, взлетел на каменный уступ и не глядя прыгнул, раскинув руки. Свобода… Единственное что он всегда желал по-настоящему… Бежать, пока есть силы, или не почует запах дичи; слышать, как рядом стелется по земле Карнвир. И никаких женщин. Никого, кто хочет стреножить, загнать в стойло, требовать всякий раз, чтобы тот остепенился и тащился к бабской юбке, как тупоголовый ишак. Он бежал и рядом никого не было. Он был свободен… Почти. Если бы не даэдра с его клятой сделкой.
        Бишоп наддал сильнее: земля под ногами слилась в одно желтое от жухлых листьев пятно. Впереди мелькнуло что-то темное, и рейнджер мгновенно среагировал: лук оказался в руках быстрее, чем Бишоп успел подумать о нем. Стрела легла на древко лука, рейнджер неслышно влетел за камень и вскинул оружие. Пальцы едва не дрогнули, но он замер, глядя, как черная лисица, никого не замечая, деловито потрошила зайца. Чернобурка… Бишоп задержал дыхание, желваки напряглись под кожей… Ну, же! Беги! Опасность! Беги! Лисица, словно прочтя его мысли, вскинула мордочку и вперила в него острый черный взгляд. Бишоп еще сильнее натянул тетиву - от напряжения рука предательски задрожала… Лисица, не дожидаясь выстрела, вильнула хвостом и скрылась в темноте сгущающихся сумерек.
        - Ушла… - выдохнул рейнджер, глядя на оставленного мертвого зайца. Кончик стрелы дрогнул, и Бишоп опустил лук, разом лишившись всех сил. - Уйдет…
        Он стоял так какое-то время, глядя на тушку зайца. Внутри было непривычно пусто… Бишоп закрыл глаза, прислушиваясь к шорохам леса и к собственной пустоте.
        - Что со мной… Почему меня это заботит?
        Он глубоко вдохнул нагретый за день:
        - Охота не лечит… Может, я болен? - Рейнджер тяжело переступил с ноги на ногу, постаревший разом на сотню лет, - мне нужен Карнвир… Мохнатый засранец всегда меня понимает.
        Бишоп взглянул в небо, где уже взошли обе луны, освещая поляну тусклым светом. Надо найти волка, выйти к нему на встречу. Долго же тот добирается от Винтерхолда - в былые дни его путь не занял бы и пары дней. Рейнджер закинул лук на спину, спрыгнул с камня и направился на север.
        Деревья стояли редкими часовыми в той части леса. Лунный свет проникал сквозь листву, и первые светляки уже подняли толстые тельца в воздух. Рейнджер шел, перемахивая через валежник со злой сосредоточенностью на лице. Острый глаз Бишопа улавливал малейшее движение, но деревья вокруг стали гуще, и как назло тяжелые облака, словно торопясь, наползли на ночные светила. Рейнджер замедлил шаг - вокруг становилось слишком темно, даже для его зрения опытного следопыта. Где-то раздался сухой треск, похожий на сломанную ветку, и Бишоп вскинул лук. Тьма вокруг сгущалась с неестественной скоростью… Рейнджер мысленно выругался, закинул бесполезное оружие на спину и вытащил кинжал. Пальцы нервно сжимали рукоять, когда тьма окончательно встала сплошной стеной, и Бишоп почувствовал, как его ноги начали отрываться от земли.
        - Что за?.. - выдохнул от страха рейнджер, но быстро совладал с собой. Нащупав на ремне склянки - не зря зашел к алхимику! - сорвал пузырек и с силой швырнул его в удаляющуюся землю.
        Под Бишопом негромко хлопнуло, и из осколков наружу вырвались лучи света, разрезав плотную тьму. С шипением и режущим визгом бесчисленные щупальца, выхваченные из темноты, задергались, стараясь убраться подальше от световой бомбы. Рейнджер успел полоснуть кинжалом ближайший отросток, как тьма снова сомкнулась вокруг него, и боль разорвала грудь. Казалось, ему вывернули ребра, ломали кости, резали ледяным ножом сердце… Бишоп заорал во все горло, но боль вдруг исчезла также внезапно, как началась, и рейнджер обмяк, продолжая парить в невесомости.
        - Бишоп из Дозора Рэдфеллоу, не верящий ни в кого и никому… - прошелестело со всех сторон.
        Рейнджер не ответил, только сглотнул выступившую во рту кровь. Сил, чтобы говорить, не осталось…
        - Мы заключим-заключаем-заключили сделку. Ты должен-хотел сопровождать повсюду и везде пришельца из другого мира… Ты нарушаешь клятву?
        Бишоп молчал, и, не дожидаясь его ответа, мгла вокруг распахнулась тысячью глаз. Со всех сторон на рейнджера смотрели тысячи зрачков. Глаза вращались во все стороны, дергались, моргали, так что рейнджер крепко зажмурился, лишь бы не видеть этого безумия.
        - Потерян-потерян-потерян… - донесся шепот со всех сторон, - потерян в себе… Испуган… Черная душа болит… Душа душит, дышит… Больно… Непривычно… Страшно…
        - Пр-рочь из моей головы! - заорал Бишоп, зажимая уши и стараясь унять нарастающий шепот.
        Резко наступила тишина. Бишоп слышал лишь собственное надсадное дыхание и шум крови в ушах. Он тряхнул головой, осторожно открыл глаза, боясь множества вращающихся глаз, но их не было… Перед ним - рейнджер не поверил себе - плавал в невесомости Карнвир. Его волк тихо скулил, взбивая лапами несуществующую воду. Он вдруг заметил рейнджера; всхлипывая, разлаялся беспомощно, по-собачьи и всем телом устремился к Бишопу. Тьма мгновенно среагировала, и темное клубящееся щупальце обвило мохнатое тело под ребрами. Волк жалобно завыл…
        - Бишоп из Невервинтера, урожденный Аякс, ты готов нарушить данную тобой клятву и покинуть пришельца из другого мира? Ты готов оставить ее-его ради зверя?
        Карнвир, не переставая скулил и яростно дергался всем телом, стараясь дотянуться пастью до щупальца.
        - Зачем я тебе?! - Бишоп хотел ответить спокойно, но голос сорвался на шепот.
        Шепот на некоторое время утих, и когда рейнджер решил, что ответа уже не последует, даэдра заговорил с ним снова:
        - Я не вижу пришельца… Я вижу тебя - мы связаны сделкой, но пришелец - свободен-свободна. Ты должен сопровождать пришельца из другого плана, когда она-он-они откроют тайны свитков!
        Шепот даэдра перешел на громовой, рвущий уши голос, и Бишоп понял, что даэдра зависит от него не меньше, чем рейнджер от даэдра. Демону нужны были не просто свитки, а работа Пит.
        - …пришелец скоро постигнет знание перехода между мирами. Я - Хермеус Мора, Садовник людей, Демон Знаний без Знания. Я должен постигнуть-постигну-постиг переход между мирами! Не Апокриф, не Нирн, все планы будут познаны мной! Ты, Бишоп Неверящий Себе, должен быть рядом с пришельцем, когда откроется Знание перехода. Я - Хермеус Мора, постигну Знание перехода, и узнаю мир пришельца. Сначала, потом и навсегда…
        - Я должен просто быть рядом? - Бишоп не сводил глаз с волка, скулящего и вращающегося в невесомости, - тогда отпусти зверя!
        - Хермеус Мора держит волка и человека, а не человек из Невервинтера держит Хермеуса Мора. Это мой мир, мой план, а ты должен быть-будешь с пришельцем, когда Знание перехода будет открыто. Зание перехода-знание ключа… Дневник. Принеси мне его, удержи пришельца, пока я постигаю Знание… Дай мне время постигнуть… Привнеси меня в новый план, и зверь будет свободен, но не ты. Ты, Рейнджер без охоты, должен выполнить еще одну часть сделки… В назначенный час ты скажешь правду на заданный вопрос, и наша сделка будет завершена…
        Бишоп скривился от нарастающей пульсирующей боли в голове, сквозь шум в ушах едва выдавил из себя:
        - Я все сделаю…
        - Сделаешь-уже сделал…
        Голос даэдра стих, а темнота вдруг взорвалась обилием цветов, света, запахов и звуков леса. Бишоп вновь оказался на земле, обливаясь потом и слезами, которые выжгла боль в груди. Рейнджер судорожно вздохнул, перевернулся на бок - под пальцы попалась жесткая ветка, а в колени уперлась твердая земля. Он снова чувствует землю, он снова может стоять… Бишоп содрогнулся и его вырвало черной слизью. Стоя на четырех костях, рейнджер изрыгал из себя черную массу, а когда желудок и все внутренности оказались восхитительно пусты, он отвалился в сторону и без сил распластался на земле.
        - Проклятый даэдра… Сучий комок щупалец… - бормотал Бишоп, ощупывая петли ножен в поисках кинжала и найдя его, крепко сжал рукоять, - в следующий раз пришли письмо вместо своей гнусной рожи…
        - Вот ты где! - над рейнджером вновь появилась тень, - я повсюду тебя ищу!
        Бишоп в панике заорал. Опять даэдра?! Матерясь на двух языках сразу, рейнджер попытался вскочить, одновременно сдергивая со спины лук, но нога угодила в черную выблеванную массу, и мужик шлепнулся обратно. Поднялась туча брызг - тень над рейнджером исчезла.
        - Непись из Невервинтера? - невозмутимо переспросили со стороны.
        - Засунь всё, что ты там принес, Хер-рмеусу в задницу!.. - прорычало из лужи.
        - Тебе письмо. Посмотрим… - заученно ответил посыльный, роясь в сумке. - Да, вот бумага. Ну все, мне пора…
        Не задавая вопросов и ничему не удивляясь, паренек отправился дальше по своим делам. Бишоп огляделся по сторонам, и только тогда увидел удаляющуюся спину Скайримского посыльного - эти ребята найдут тебя повсюду, стоит только высунуться наружу. Парень оставил на земле перед рейнджером простую записку, которую уже начал трепать налетевший ветерок. Бишоп выполз из собственной лужи и сжал грязными пальцами клочок бумаги:
        «Непись, у нас собирается военный совет. А.А. настоятельно просит тебя присутствовать. В общем-то, только тебя и ждем, так что шевели поршнями. Если появишься, то А. пообещала отдать тебе выигрыш за попойку и добавить сверху тысячу септимов. Совет будет в гильдии. Записку после прочтения уничтожить.
        Пернатая смерть»
        Бишоп узнал знакомый корявый почерк:
        - «Пернатая смерть»? Сиськи Кин, каков «мастер шифра»…
        Рейнджер наконец поднялся с земли, все еще сжимая записку в руке. Волк у Хермеуса, на душе погано, хорошо хоть оружие не потерял - Бишоп поднял лук с земли и вернул на спину. Следом поднял оброненный мешок, перепроверил его содержимое:
        - Скоро сделке конец… - рейнджер затянул тесьму и, потоптавшись немного, шагнул в уютный сумрак леса, наслаждаясь его полутонами и запахами. - Тысяча септимов… И Карнвира заберу… Это всё, что надо… - пытался он себя убедить, но в воздухе повисла недосказанность.
        ***
        Когда рейнджер наконец добрался до Фляги, его поразила стоящая вокруг тишина. Во всей подземной таверне было лишь два человека: трактирщик за стойкой и еще одна подозрительная личность за дальним столом, впрочем, в Буйной Фляге других личностей и не водилось.
        Бишоп подошел к хозяину таверны:
        - Мне нужна Пит. Или курицу позови.
        Векел скрестил руки на груди, смерив Бишопа презрительным взглядом; наконец неторопливо скрылся за дверью, ведущей в гильдию. Бишоп снял и кинул мешок на прилавок, повел плечами, сбрасывая возникшее напряжение: почему-то предстоящая встреча с Пит его необъяснимым образом волновала. И злила. Во имя задницы Дибеллы, как он должен отвлечь дову, чтобы даэдра смог «постичь знание»? В голове было до отвратительного пусто.
        Открывшаяся дверь прервала размышления, а на пороге показался Векел с молодым босмером в гильдейской броне.
        - Пойдем, - бросил эльф. Он дождался, пока Бишоп заберет свои вещи, закрыл за ним дверь и повел темными коридорами.
        Они вышли в огромный подземный зал, куполом уходящим до самого города наверху - сквозь решетку канализации лился тусклый уличный свет. Внутри горели множества факелов; стояли убранные шкурами кровати; шкафы полные утвари и ингредиентов для зелий, а на полу лежали ковры. В дальнем углы Бишоп отметил богатую кухню, стол гильдмастера и закованные в металл массивные двери - воровское хранилище. Неплохо гильдия жила, ох неплохо… На мгновение промелькнула мысль: не податься ли Бишопу в воры после всей передряги, но мысль тут же сменилась чернотой апокрифа.
        Рейнджер мотнул головой и проследовал за эльфом в боковой проход. Через несколько поворотов они вышли в темное низкое помещение с кучей стульев и большим столом, заваленным всевозможными свитками. Как только Бишоп зашел, дверь за ним захлопнулась, а на него уставились все присутствующие.
        - Ну наконец-то, - Пит на другом конце стола хмурилась, отчего между бровей пролегла морщина, - только тебя и ждали…
        В помещении находилась вся воровская верхушка: Бриньольф, Делвин и девица по имени Векс. Курица устроилась на столе около Пит и внимательно рассматривала карту Скайрима, иногда перемещая флажки лапкой, а два довакина сидели за столом и нервно переглядывались. Бишоп инстинктивно отметил входы-выходы, места отступления, мебель, которую можно использовать для защиты, наконец сбросил мешок на пол и хмуро уставился на девицу:
        - Что хотела?
        - Плохое настроение? Паршиво выглядишь. Ты похож на злокрыса, которого проглотил дракон и срыгнул обратно…
        Бишоп узнал фразу, которой он наградил Пит при знакомстве, и весело оскалился в ответ. Надо же, запомнила… Девица, перехватив его взгляд, тоже усмехнулась, и на рейнджера накатило жгучее желание зажать ее в углу и хорошенько…
        - Я расшифровала свитки. Частично, - прервала она некстати появившиеся мысли. Бишоп кашлянул, скрывая возникшее напряжение, а дова снова уставилась на разложенные пергаменты, устало потерла шею: - так, дамы и господа, заседание кружка «Очумелые ручки» объявляю открытым. На повестке дня: возвращение довакинов в количестве восьми штук на родину и выполнение сопутствующих квестов. Вопросы по повестке есть?
        - У меня есть, - воровка из гильдии уселась на стул, поигрывая монеткой между пальцев, - во имя сисек Кин, почему в этом должна участвовать гильдия?
        Бриньольф с Делвином переглянулись - похоже, что их тоже мучил этот вопрос.
        Пит кивнула:
        - До этого я еще доберусь…
        - Ты лучше начни с этого, а то нам приходится пускать в гильдию всякий сброд, - Брин перебил дову и бросил красноречивый взгляд в сторону Бишопа, отчего рейнджер развеселился.
        - Хорошо, - девица вышла из-за стола, присела на его край. - Приступим. Как вы знаете, мы с Кречетом, вроде как, гости в этом мире. Двое молодцов… - она кивнула в сторону притихших довакинов, - с нами. Есть еще четверо таких же попаданцев, которые разбросаны по всему Скайриму. Мы должны собраться все вместе и в назначенное время, в назначенном месте открыть портал и перебраться обратно в наш мир. Теперь о том, почему это касается всех присутствующих, в том числе и тебя, Бишоп… - она полоснула по нему острым взглядом отчего рейнджеру сделалось не по себе.
        - Наша земля, - продолжила она, - это такой же мир, как Скайрим, Совнгард, да даже Апокриф или Обливион. Просто наш мир развивался по другому пути: в то время, как вы развивали магию, мы вкачивались в технологии.
        - «Вкачивались в технологии»? - переспросила Векс.
        - Развивали науку, - устало пояснила Пит. - И развили ее до такой степени, что смогли обойти законы перехода между мирами. Естественным путем это происходит через смерть, мы же провернули это через сложные зелья и машины. И наше вторжение не осталось незамеченным…
        - Что ты имеешь ввиду? - прищурился Бриньольф.
        - Даэдра… - повернулась к нему Пит. - Один даэдра узнал, что есть мир не похожий на все, которые он знал прежде. И теперь этот жопошник рвется в наш мир…
        - Ну, а нам-то что с того? - пожала плечами Векс.
        Дова устало кивнула, словно соглашаясь с вопросом:
        - Миры разделяет условная Пелена, вроде материи, которую вешают, чтобы отделить один угол избы от остального дома. Мы прошли, как иглы, через нее - тонко и аккуратно, но даэдра ломится напролом так, что прорвет ее к чертям. И тогда… тогда появится огромная брешь. А это чертовски плохо для всех. Того и гляди, начнем ходить друг к другу в гости по-соседски: за солью там или углеводородами всякими…
        Сзади крякнул Кречет, а довакины нервно сглотнули. Их эта новость тревожила больше, чем всех остальных; Бишоп тоже не услышал чего-то, из-за чего ему стоило бы переживать.
        - И? Что это значит? - в который раз переспросила Векс.
        - Это значит, что начнется такой хаос, который еще не видел ни один из миров, - мрачно процедила Пит, - вы уже не будете думать, как набить свой карман. Вы будете думать, как выжить…
        - Ну, детка, - ухмыльнулся Бриньольф, - ты преувеличиваешь. Мы даже в хаосе будем искать возможность набить карманы.
        Воры усмехнулись между собой, и даже Бишоп был согласен с рыжим, но Пит вернулась за стол и тихо пробормотала:
        - Когда на земле узнают о параллельной реальности и проходе сюда, то начнётся новая эпоха колонизации. Нашим людям пока не до этого, но на вашем месте инки бы рыдали от счастья, что им достались испанские конкистадоры, а не современные войска… Если начнется полномасштабный захват новых земель, вы, конечно, попытаетесь ответить магией, но что магия может против точечного ядерного удара по вашим городам?
        - Ядерный удар и не потребуется - есть менее затратные способы… - проворчал Кречет.
        Он принялся нервно расхаживать вдоль стола, и довакины, наблюдая за его мельтешением, вытянулись по струнке:
        - Тащ генерал-лейтенант, разрешите доложить?
        - Разрешаю.
        - У нас есть местные ресурсы. Мы могли бы…
        - Только лишь ваших ресурсов будет недостаточно, - перебил Кречет. - Нужны объединенные войска. По данным, полученным из Древних Свитков, по-прежнему сохраняется драконья угроза, и Алдуин весьма заинтересуется новым миром. Я правильно говорю, Анна Абрамовна?
        - Верно. Как только Алдуин почует, что открылась Брешь в новый мир, он попытается прорваться в наш мир вслед за даэдра, - Пит устало закрыла глаза и, опустившись на стул, спрятала лицо в ладонях, словно хотела отгородиться ото всех.
        Бишоп перевел взгляд на курицу.
        - Если это произойдет, - продолжил Кречет, - то почти наверняка наши люди атакуют в ответ - мы очень не любим, когда к нам лезут непрошенные гости из других миров. Не то, чтобы я был против военных действий, но ваши бессмысленные смерти меня тоже не особо радуют…
        - Наши смерти? - хмыкнула Векс, чем вызвала у Пит взгляд полный раздражения. - А вы не слишком самонадеянны?
        - «Самонадеянны»? - дома выпрямилась, и воздух вокруг нее затрещал от искр. Бишоп частенько забывал, что эта девица еще была и человеком с драконьей душой, но сейчас от нее исходили волны драконовой мощи, заставляющие опускать глаза и подставлять шею в покорности. - Брин! Какое твое любимое оружие?
        - Ну, - стушевался вор, застигнутый врасплох проявлением драконовой силы, - я неплохо владею мечом и луком…
        - Векс?
        - Кинжалы.
        - Делвин?
        - Лук, детка.
        - И Бишоп мастерски управляется луком… Что мы имеем: мечи, кинжалы, луки… Максим Борисович, ваш выход!
        Кречет, окинув всех присутствующих цепким взглядом, завел крылышки за спину и принялся расхаживать по столу:
        - Значит так, слушайте сюда, пещерные дикари. На вооружении нашей армии стоит боевая техника разной дальнобойности, мощности и зоны поражения, но об этом даже говорить не стоит - все равно ничего не поймете. Поэтому возьмем боевую единицу - солдата. Наши бойцы вооружены модифицированными автоматами АК-20, со скорострельностью 1050 выстрелов в минуту, с подствольным гранатометом и оптическими прицелами ночного видения. Вы пернуть от страха не успеете, как вас нашпигуют свинцом… Ты! - Кречет повернулся к Бишопу. - Ты только потянешься за стрелой, как в тебя всадят пятнадцать пуль. Ты! - Векс вздрогнула, - не успеешь спрятаться, как выстрелом в голову тебя снимет снайпер. Ты и ты - «мечи», - передразнил Кречет, - у нас уже давно не вступают в близкий бой, но даже если будет рукопашная, наш боец увернется от лезвия и вскроет вам горло быстрее, чем вы скажете «какого?..» Я не хвастаюсь, я перечисляю факты. Наше вооружение, техника боя и тактика ушли на столетия вперед от вас, средневековых людей. У вас нет шансов. Если будете мешать освоению новых земель, вас просто уничтожат, если не будете мешать,
вас просто засунут в резервации.
        - Истребят как испанцы инков, - дополнила Пит, - но и это еще не все… Максим Борисович, я не успела сообщить, но местный демон пытается пробить брешь уже несколько недель, и военное руководство присвоило последний код опасности…
        Кречет выругался под клюв:
        - Они уничтожат базу, так?
        - Да, уже заложены заряды. Пока наши военные боятся вторжения извне больше, чем потерять результаты эксперимента, базу и наши жизни. Если мы ничего не предпримем отсюда, то демон пробьет брешь, и тогда они активируют заряды. Боюсь только, что из-за дыры между мирами взрыв уничтожит не только базу с лабораторией, но и часть земель в Скайриме.
        Птица разразилась сочной бранью, довакин-бородач побледнел, а у блондинки от нервов задергалась нижняя губа:
        - Они не дождутся нашего возвращения?
        - Мы для них станем меньшей из забот, - хмыкнула Пит.
        - Но как же…
        - Мы могли бы…
        - Хватит! - взвизгнула Векс. - Во имя Шоровой бороды, о каком взрыве вы говорите?! Что это еще за дерьмо?
        Кречет повернулся к ней, пышущий негодованием:
        - А я еще не достаточно напугал тебя, ку-кол-ка?! Хорошо, продолжим. Запомни слово «Бомба». Ядерная, осколочная химическая, бактериологическая… Без преувеличений один взрыв ядерной бомбы приличной мощности может уничтожить половину Скайрима. Давай, я поясню, что имею в виду: сначала пройдет ударная волна - она снесет все на своем пути: дома, лес, любые строения… Потом придет жар такой силы, что ваши драконы окажутся в сравнении с ним цветочными феями. Но жар, это еще не все: проникающая радиация заденет все живое, что выжило после первых двух волн, а закончится все тем, чтоб выжженную пустыню накроет радиоактивное облако… Это такая штука, которая, не спеша, убивает все, что пытается выжить, а все что выживет получит болезни и уродства. Так что, да, граждане воры, брешь между мирами и успех нашей операции касается всех присутствующих.
        Кречет закончил свою речь в абсолютной тишине.
        Как и все, Бишоп переваривал сказанное, и оно казалось ему бредом пропойцы, если бы не Пит. Он провел с ней столько времени, что начал доверять ей. Рейнджер успел убедиться, что Пит действительно отличалась от любой другой девицы из его прошлого и настоящего, а ее слова о других мирах обрели новый смысл, вот только…
        - Откуда ты столько знаешь про это всё? - первым заговорил Бишоп. - Про даэдра, брешь и взрыв?
        Пит устало потерла переносицу, и рейнджер только сейчас обратил внимание, что у девицы под глазами пролегли глубокие тени, а руки дрожат то ли от усталости, то ли еще от чего…
        - Часть сведений мне передали из нашего мира через сон: когда активное сознание спит, до подсознания легче достучаться, - глухо отозвалась Пит, - но большую часть знаний я прочла в Древних свитках… Они и вправду показывают всё…
        Она отняла руки от лица, с сомнениями взглянув на два золотых футляра, лежащих перед ней, затем перевела взгляд на воров, размышляя о чем-то. Наконец, все так же молча Пит потянулась к своему мешку и аккуратно вытащила кусок свернутого пергамента, некрепко сжав его в кулаке. Бишоп мог поклясться, что пергамент в ее руке слабо светился.
        - Эти свитки… - Пит перехватила взгляд Бишопа, - они могут рассказывать обо всем: о будущем, прошлом и настоящем, если знать как прочитать или увидеть. Если не бояться спятить от обилия информации. Страшной информации… До… - она судорожно вздохнула, и Бишопу показалось, что в ее глазах сверкнули слезы, - до усрачки страшной… Я слышала, что в Тамриэле есть орден монахов, которые всю жизнь готовятся к прочтению Свитков: тренируют разум, пытаются отрешиться от мирского, и прочие буддийские штуки. У нас нет на это времени, но вы должны мне помочь. Должны! Поэтому… вот.
        Она нерешительно протянула ладонь, на которой показался мятый кусок едва светящегося пергамента.
        - Я не хотела к этому прибегать, но другого выбора нет. Это выдержка из Древнего Свитка. Я перевела и записала отрывок, как сумела. Думаю, этого должно хватить, чтобы вы увидели тоже, что и я, и не спятить при этом. Облегченная версия, так сказать…
        Воры нерешительно уставились на открытую ладонь, Бишоп же не сводил глаз с лица Пит, которая будто постарела на сотню лет.
        - Что там? - ровно произнес он.
        - Там наше будущее… - просто ответила дова, - одно из многих, но наиболее вероятное.
        Никто не спешил брать клочок бумаги, и Пит криво усмехнулась. В ее улыбке промелькнула какая-то хищная горечь, отчего Бишоп внутренне вздрогнул. Так усмехались ублюдки, готовые поджечь собственное поселение вместе с захватчиками; ублюдки, которым уже нечего было терять. Так, наверно, усмехался сам Бишоп, когда поджигал лусканцев в родном Дозоре Редфеллоу.
        - Нет желающих? - деланно удивилась Пит, снимая наваждение. - Ну же! Взгляните сами, что ж вы подсыкаете…
        Она обошла стол и насильно всунула клочок бумаги в руки Векс.
        - … можете мне не верить, граждане воры, но взгляните сами на ту волну дерьма, которая накроет всех, если не начать шевелиться.
        Пит вернулась на место, упала на свободный стул и закинула ноги на стол. Словно никого не замечая, она вытащила откуда-то из темноты непочатую бутылку вина, вытащила зубами пробку, и, выплюнув ту, присосалась к горлышку. Бишоп перевел взгляд на воровку, которая по-прежнему не решалась прочесть клочок бумаги.
        - А ты, Бишоп, не хочешь взглянуть? - глухо раздалось со стороны Пит. Она смотрела на бутылку, но рейнджер готов был поклясться, что дова наблюдает за ним.
        - Я, красотка, не боюсь будущего, - усмехнулся он, - знаю, как выживать в любой передряге. А еще знаю, что не стоит заглядывать в незнакомые магические свитки и книги. Ты пообещала вернуть мне выигрыш и доплатить сверху тысячу септимов, верно? Мне этого достаточно. Этого и твоего слова. Так что мой лук к твоим услугам, красотка.
        - Это… обнадеживает.
        Вдруг раздался грохот и женский крик. Векс стояла около опрокинутого стула, с болезненным остервенением глядя в пергамент, а на ее лице скакали огненные всполохи. Бишоп мог поклясться, что из свитка доносились крики агонии, а в зале заметно потеплело. Векс вцепилась в клочок пергамента, не в силах оторвать рук, словно те прилипли к куску бумаги, пока Делвин не подскочил и не вырвал его силой.
        - Объяснись, бар-рд! - зарычал он на Пит, смяв листок, и Бишоп незаметно поменял положение, чтобы в случае чего выхватить кинжал первым.
        Дова не повела и бровью, мрачно глядя на Векс:
        - Понравилось зрелище?
        - Я видела… Видела… Я была там… - воровку мелко затрясло, и она сползла на пол, - я видела конец мира…
        - Добро пожаловать в нашу компанию, Сара Коннор, - усмехнулась Пит. Она наклонилась и, вытащив из-под стола вторую бутылку, перекинула ее Делвину, - держи! Дай ей. Это немного поможет. Я уже пол-дня пытаюсь надраться после увиденного…
        Векс, обняв себя за плечи, забормотала:
        - Огонь, повсюду огонь… Никто не выжил… Делвин, Брин, гильдия… Все горели заживо… А потом пошли эти странные штуки, которые воевали с драконами…
        - Брин, Делвин, а вы не хотите заглянуть на свое будущее? - Пит убрала ноги со стола, - только вы предупредите заранее, а то у меня выпивка закончилась…
        - Что ты хочешь, бард? - мрачно отозвался старый вор.
        - В условленный час мы должны открыть портал и вернуться домой. Помогите нам продержаться против… - Пит проглотила последние слова и медленно выдохнула. - Если вы поможете нам, то спасете оба наших мира, а я в свою очередь помогу гильдии всем, чем смогу.
        Бишоп смотрел, как Делвин и Бриньольф переглянулись, наконец, скупо кивнули:
        - Хорошо. Гильдия в деле.
        - Отлично, господа. Предлагаю сначала спасти два мира, а потом снова вернуться к грабежам и воровству, - Пит поднялась и окинула каждого присутствующего цепким взглядом, задержавшись на Бишопе. - А теперь давайте составим план…
        Почему-то от последних слов рейнджеру поплохело…
        Глава 24. Спящая красавица и неспящее чудовище
        После нескольких часов споров, перекрикиваний, одного обморока и снесенного яйца военный совет, наконец, закончился, и все разбрелись по делам. Бишоп насчитал тринадцать дыр, из-за которых все могло пойти великану в гузно, но не спешил делиться мыслями. Судя по мрачным лицам, остальным хватало и своих сомнений.
        Сразу после окончания совета довакины получили от Пит по клочку бумаги, пополнили запасы и ушли на задания. Делвин с Бриньольфом получили бумажки и пузырьки с парализующим ядом, отправились созывать гильдейское собрание и раздавать указания. Векс получила пузырь с медовухой и ушла «снимать напряжение». Кречет получил заверения, что никто не заметил его конфуза с яйцом - большего унижения бравый офицер снести не мог. Бишоп начал шутить, что «снести» ему теперь под силам многое, но, получив под столом по коленке от Пит, милостиво умолк. Бишоп вообще ощущал себя до странного покладистым, что тут же начало его раздражать. Когда в зале совета остались только они с Пит, рейнджер вернул сторицей моральный ущерб от убитой шутки и раскритиковал дову в хвост и в гриву.
        - Красотка, напомнить тебе, что строить планы - не самая твоя сильная сторона? Совсем. Помнишь Винтерхолд? Говорят, там сейчас ни одного целого дома не осталось, а немногие выжившие подались на юг…
        - Ты же знаешь, что это не я, а форс-мажорные обстоятельства…
        - Я могу насчитать тринадцать фо… этих обстоятельств, из-за которых сейчас у вас ничего не выйдет.
        Дова ничего не ответила, продолжая собирать записи со стола. Но Бишоп решил так просто не сдаваться:
        - Слушай, красотка, а давай мы отправим тебя к врагам, и ты им составишь план? Мы тогда с связанными руками и закрытыми глазами провернем любое дельце…
        Девица только дернула плечом. Бишоп, не дождавшись реакции, продолжил:
        - О, а еще можно… Во имя правой ягодицы Шора, красотка, где твой задор? Завтра нас ждёт настоящее веселье, а ты киснешь, как свернувшееся мамонтовое молоко под солнцем, - Бишоп уселся на край стола, придавив задом карту, - да и пахнешь, кстати также…
        - Э-э, нет. Это от тебя запашок, приятель, - усмехнулась девица. Она впервые за вечер выдавила из себя подобие улыбки и, толкнув Бишопа, вытащила из-под него свиток. - Смердишь, как переваренной злокрыс, выпавший у дракона из-под хвоста.
        - Ага! - рейнджер повеселел, - а вот и моя девочка! Слушай. Раз уж ты завтра возвращаешься в свой мир, то может мы…
        Пит подняла на него изучающий взгляд.
        - … сходим вместе помыться? Только помыться, - он поднял руки в примирительном жесте, - во имя Обливиона, я даже дам слово не приставать…
        - Вот как? Жаль. А то у меня как раз подходящее настроение… - Пит завязала мешок и, забросив его на плечо, вдруг как-то нервно вцепилась в лямки. - Ну… Чтобы ко мне кто-нибудь пристал.
        Она неловко замялась, подбирая слова:
        - Хм-м… Слушай… Я не знаю, как это делается - все эти процедуры перед сексом… Ужин, вино, полагаю, нет смысла разыгрывать?
        Не веря своим ушам, Бишоп замер, глядя в пустоту, пока девица не кашлянула:
        - Биш?
        - Так… Кажется, я ненадолго потерял сознание, но мне послышалось, что ты не против…
        - Ага.
        Бишоп вздрогнул, словно спросонья:
        - Вот опять! Не шути так, женщина!
        - И не думала…
        - Это твой самый жестокий розыгрыш…
        - Святые нейроны, Бишоп! Хватит разыгрывать из себя припадочного! Пойдём, займёмся животным сексом, прежде чем миры схлопнутся.
        Рейнджер пару раз моргнул, переваривая услышанное, и наконец на заросшем щетиной лице расцвела счастливая улыбка:
        - О-о, да-а… Никаких глупых ужимок и хождения вокруг! - Бишоп схватил Пит за руку и бросился к выходу, - в Обливион эти ухаживания надушенных пижонов и бардов в цветастых подштанниках. Никаких подарков, песен и прочего дерьма! Все просто, как и должно быть в природе!
        Они едва ли не бегом ворвались в общий зал гильдии. Их было окликнул Бриньольф, но получив от рейнджера «отсоси хоркеру, рыжий», недоуменно проводил их взглядом. Бишоп летел на крыльях вожделения подальше из гильдии, крепко сжимая женскую руку. Один поворот. Ещё один… И через мгновение их встретил вечерний Рифтен.
        Бишоп замер на пороге, решая куда пойти.
        - Слушай, не хочу умалять твою маскулинность, но от тебя всё ещё несёт… кхм… средневековьем. Не мешало бы сперва помыться… - Пит пошевелила пальцами сжатой руки, - и ещё… Ты не мог бы ослабить хватку?
        Бишоп показал головой:
        - Извини, красотка, но пока я не получу желаемого, ты от меня ни ногой. Пойдем, здесь недалеко есть запруда на озере и охотничий лагерь на берегу…
        Они двинулись в сгущающиеся сумерки через главную площадь Рифтена, где торговцы уже закрывали лавчонки и неторопливо разбредались по кабакам. Миновали городские ворота и Рифтенскую конюшню. Теплый воздух был пропитан запахами сырой земли и печного дыма, а на небе не осталось ни облака - луны Скайрима висели под куполом двумя гигантскими ночниками. Бишоп шел легким шагом, иногда бросая на дову мимолетный взгляд - не передумала ли? Но на ее лице застыла решимость: нахмуренные брови, поджатые губы - словно девица собиралась в бой или решать хитроумную задачу. Бишоп усмехнулся про себя. Ничего… Он сможет ее расслабить… А заодно отвлечь, чтобы даэдра смог добраться до ее записей - повезло, что девица взяла их с собой. Видимо, не доверяет никому в гильдии. Но Бишопу она, выходит, верит? Рейнджер почувствовал легкий укол совести, но быстро задавил ненужное чувство в зародыше. Он еще наддал, чтобы выкинуть из головы дурные мысли, но тут же услышал за спиной сдавленную ругань:
        - Бишоп, я ни бельмеса не вижу! Если ты пойдешь еще быстрее, то я просто переломаю ноги… Или неси меня, или сдерживай свои животные порывы.
        Рейнджер хотел было вставить шпильку про неуклюжесть довы, но вовремя прикусил язык - неподалеку показались очертания охотничьего лагеря. Шатер из шкур высился невысокой пирамидой у самого берега. Бишоп облегченно вздохнул и наконец отпустил руку Пит.
        - Есть хочешь? Я разведу костер, чтобы согреться после купания, а ты возьми в моем мешке еды, - Бишоп вытащил огниво и перекинул сумку Пит. - Яблочный пирог, пара бутылок медовухи и жареное мясо Векела. Чудо, но этот трактирщик научился сносно готовить…
        Они засуетились около костровища. Действовали слаженно и умело - Бишоп и сам не заметил, как они с Пит уже сидели у костра, если мясо, а рядом лежал запас дров и два разложенных спальника. Дова сидела по другую сторону костра. Под рукой лежал кинжал и сумка, а сама девица уплетала мясо за обе щеки. Быстро, но бережливо. Хищно. Сок тек по пальцам, но она успевала слизать его и снова вгрызться в сочный кусок. Как лисица… У Бишопа вдруг комок встал в горле, и рейнджер закашлялся.
        Дова вскинула бровь:
        - Похлопать?
        Бишоп замотал головой, содрогаясь от кашля:
        - Я тут… Кха-х! Итак подыхаю… Кха-кхе… а она добить меня хочет… Жестокая женщина… Сейчас влюблюсь…
        Пит усмехнулась уголком губ.
        - Где-то я уже это слышала… Погоди, у меня тут есть хорошее средство для подобных случаев…
        Дова развязала мешок и начала выкладывать склянки, бормоча под нос:
        - Лечебное, лечебное, тонизирующее, антипохмелин, снотворное, еще снотворное, а вот! Держи, - она перекинула Бишопу маленький пузырек, - горло небось саднит? От этого полегче станет.
        Бишоп вытащил зубами пробку и в один глоток выпил зелье. Теплый маслянистый напиток проскользнул в желудок, а вместе с ним и непрожеванный кусок. Рейнджер облегченно вздохнул, а Пит сгребла выложенные пузырьки в сторону и поднялась, отряхивая колени.
        - Ну, раз смерть от асфиксии тебе не грозит, то я пойду мыться. Хотя… Не, даже твоя смерть - не повод забыть про гигиену.
        Дова, стараясь не смотреть на рейнджера, сняла гильдейский капюшон и отстегнула подсумок. Бишоп неотрывно наблюдал, как одна за другой детали воровской брони ложились на разложенный спальник к забытым пузырькам. Рейнджер пожирал взглядом женское тело, которое совсем скоро окажется в его руках. Эта девица нелегко ему далась, а Бишоп умел ценить добычу, полученную с таким трудом…
        Дова сняла второй сапог и развязала ножные обмотки, оставшись в одной рубахе и просторных нательных штанах. Подумав немного, она тяжело вздохнула и несмело посмотрела на рейнджера:
        - Ну… Назвалась груздем - полезай в кузов, верно?
        Она взяла рубаху за шиворот и неспешно стянула через голову, отчего Бишоп непроизвольно задержал дыхание. Оставшись в одних штанах, дова и тут помедлила, но через мгновение последние тряпки, отделяющие женское тело от взгляда желтых глаз, оказались на земле, и девица встала перед рейнджером, разведя руки в стороны:
        - Во всей красе, так сказать… Ну как?
        Бишоп хотел выдавить какую-то остроту, но в горле пересохло, и он просто кивнул.
        - Хм… Буду считать это за «сойдет»…
        Девица осмотрела себя с ног до головы. Она повернулась и так и эдак, рассматривая обнаженное тело в тусклом свете. Бледная кожа словно светилась в темноте, казалась прозрачной, и Пит подняла руку, будто хотела отгородиться от луны. Сквозь пальцы едва пробивался слабый свет, окрашивая их кончики в розовый. Бишоп не сводил глаз, и дова вдруг глубоко вздохнула и тихо пробормотала «я буду скучать по нему…».
        Она взяла в обе ладони груди. Одной рукой скользнула вниз и огладила подтянутый за время странствий живот:
        - …такое красивое и такое… здоровое… - едва прошелестело в тишине.
        Бишоп молча наблюдал, как женщина ласково исследовала собственное тело… Едва касаясь кончиками пальцев, она прошлась по бедрам, спустилась еще ниже и дотронулась до голени, где еще пару дней назад торчала кость, а теперь остался лишь кривой рубец. Рейнджер различил только тихое «буду скучать»… Не в силах усидеть на месте, он поднялся, на ходу расстегивая ремни брони.
        Вздрогнув от резкого движения, словно позабыв, что не одна, дова подняла темный взгляд:
        - Да… Бишоп… Я… - она моргнула, рассеянно огляделась по сторонам, - сперва нам надо отмыться и, наверное, захватить кинжал - в воде могут быть рыбы-убийцы, - девица подхватила с земли оружие и направилась мимо рейнджера к воде, - и еще, Биш… Иди-ка ты мыться ниже по течению. А то, не знаю в чем ты там вывалялся, но смердит от тебя, как от мокрой псины, облазившей все помойки.
        Рейнджер вприпрыжку, поднимая тучу брызг вломился в нагретую за день воду. Ступни погрузились в мягкий ил, и Бишоп, едва ежась от холода, коротко выдохнул и нырнул, сверкнув голыми ягодицами. Холодная на глубине вода немного привела его в чувство и охладила пыл, но когда он вынырнул и заметил вдалеке знакомый силуэт, желание вернулось. Бишоп в несколько коротких гребков достиг отмели и, встав неподалеку от Пит, начал яростно натираться, смывая с себя недельную грязь. Но чтобы он не делал, взгляд сам с собой возвращался к женскому телу поблизости.
        Пит стояла к нему спиной, и длинные черные волосы облепили каждый ее изгиб. Рейнджер осторожно придвинулся ближе - главное не спугнуть добычу… Не дышать… Делать вид, что она тебе не интересна, притупить бдительность… Девица вздрогнула и обернулась. Бишоп ожидал остроты или еще каких-нибудь бессмысленных слов, но дова, не торопясь, сама двинулась навстречу. Она молча положила ладонь ему на грудь и, бросив быстрый взгляд, словно желая поскорее закончить с этой частью, приникла к его губам поцелуем. Что было дальше, Бишоп помнил словно в тумане. Скопившееся с момента встречи желание наконец нашло выход…
        Он приподнял дову на руках, усадил на себя. Хватило несколько движений, чтобы понять, что так он быстро потеряет контроль. Пришлось замедлиться… Бишоп зарычал. То ли с досады, то ли от возбуждения. Сдерживаясь, прижал ее сильнее и впился в шею диким поцелуем - или уже не поцелуем? - зубы сами прикусили дурманящую запахом кожу.
        Все тело горело огнем… Каждое движение било вспышками по нервам. Казалось, с Бишопа сняли кожу и оставили абсолютно безащитным… Эта уязвимость, эта женщина и внезапно накатившее отчаяние - всё перемешалось, завязалось в узел. Бишоп едва прохрипел сквозь стоны:
        - …не бросай… меня…
        Она лишь негромко всхлипнула… Прижалась сильнее, вцепившись в голые плечи рейнджера, и тот почувствовал, как внутри все сжалось. Он чувствовал ее прерывистое дыхание и напряженное тело; знал ее и чувствовал, как самого себя со всеми своими грехами, страстями и слабостями. Она стала его частью, а он, наконец, стал целым…
        Он ощущал, как жар разливается по венам, и как вдруг… что-то вцепилось ему в икру. Бишоп инстинктивно дернул ногой; вторая, потеряв противовес, уехала в сторону, и, не размыкая объятий, рейнджер рухнул в воду вместе с Пит.
        На какие-то доли секунд боль в ноге притупилась, но тут же возникла по новой - на этот раз в правой ягодице. Какая-то тварь трепала Бишопа за задницу. Рейнджер ощутил толчок под ребра и, наконец, разжал руки - девица тут же исчезла в стороне. Едва нащупав почву под ногами и рыбу на своей жопе, он кое-как поднялся, изо всех сил сжимая трепыхающуюся скользкую тварь.
        - Пас-скуда… Вот твар-рь. Убью…
        Теперь каждое движение приносило боль, и Бишоп, подволакивая ногу, захромал к берегу, где уже суетилась Пит:
        - Не дергай ее, а то лишишься большого ягодичного куска! Я сейчас!.. Да где же этот клятый нож?!
        Наконец лезвие сверкнуло в ее руке, и девица вприпрыжку побежала к рейнджеру. Бишоп громко матерился, проклиная всех рыб и водяных богов вместе взятых, но покорно замер, когда дова занесла нож. Ухватив тварь за хвост, девица в один точный удар перерубила рыбе позвоночник и, пока Бишоп не успел вырваться, отрезала ей голову. Рейнджер скулил на одной ноте, иногда сменяя вой на матюки, а дова бросила еще трепыхающееся рыбье тело к костру и огляделась по сторонам:
        - Вот зараза, а я ведь кинжал с собой брала в воду. И где теперь его искать?
        Рейнджер матерился как дьявол, вертелся на месте, стараясь снять рыбью голову, прочно застрявшую в ягодице. Дова едва успела его поймать, и с помощью ножа развела челюсти рыбе: зуб за зубом девица вытащила отрезанную рыбью башку из плоти и швырнула вдогонку к остальному туловищу.
        - Уху можно будет сварить… Меня батя учил. Надо обязательно добавить столовую ложку водки и бросить уголек в котелок - запах буде-ет… - девица умолкла под злобные взгляды рейнджера. - Что? А я говорила, что здесь водятся рыбы-убийцы.
        - Говорила она… Это ты виновата.
        Дова только закатила глаза:
        - Ну конечно, кто ж еще…
        - Это все твой… - рейнджер запнулся, - …запах.
        Бишоп тряхнул головой, прогоняя остатки воспоминаний, и грубо выругался. Зажав сочащуюся кровью ягодицу, он захромал к мешку. В спину ему долетел едкий смешок:
        - Не уверена, что мой… Она же вцепилась в твою задницу…
        - Провались в Обливион.
        - Только вместе с тобой, милый, только вместе с тобой… - веселилась девица.
        Она пошла за рейнджером и силком оттащила его к разложенным шкурам:
        - Ложись, - велела Пит, - да не дергайся, я раны обработаю.
        Ворча, Бишоп улегся на живот и, когда дова склонилась над ним, чтобы рассмотреть потрепанную задницу, рейнджер непроизвольно уставился на оказавшиеся перед глазами груди. Не теряя времени даром, он вытащил свободную руку и ухватил дову за титьку.
        - Это еще зачем? - слегка удивилась девица, но вырываться на стала.
        - Обезболивающее.
        - Аа, резонно. Раз подгузник меняю, можно и сисю дать…
        - Болтай-болтай, - проигнорировал Бишоп издевку, - только далеко не отходи…
        Она и ухом не повела, накладывая смоченные в зельях тряпицы на рану и позволяя Бишопу наслаждаться «компенсацией». Рейнджеру, привыкшему во всем полагаться только на себя, было удивительно приятно, что о нем заботятся и ничего не просят взамен. Задница побаливала, нога саднила, но в целом Бишоп был доволен оказываемой ему заботой. Странно… Прежние его бабы иногда порывались оказаться полезными, но рейнджер за версту чуял, что те хотели его «одомашнить»… Бишоп аж скривился от отвращения, и дова, заметив это, восприняла на свой счет:
        - А ты что хотел? У нее зубы с две моих фаланги. Скажи спасибо, что она тебя за задницу укусила, а не за самое интимное. Держи… - Пит сунула рейнджеру пузырек с лечебным зельем, - на ночь хватит.
        Рейнджер послушно опорожнил пузырек и, повертев его в пальцах, щелчком отправил в темноту. Он с любопытством посмотрел на Пит. От ночного холода та вся покрылась гусиной кожей, но не отходила за одеждой: кровь еще сочилась из раны, а дова не закончила накладывать повязки. Упертая. Или дурная. А может и то, и то. Не уходит, пока дело не сделано, даже такое никчемное, как латать задницу вшивому рейнджеру. А как закончит? Что будет, когда все закончится? У Бишопа внутри что-то оборвалось - словно вернулась сосущая пустота Апокрифа. Пока еще не поздно, надо остановиться. Пока еще может…
        Бишоп молча оттолкнул женские руки, морщась сел.
        - Эй, я еще не закончила!
        - Закончила.
        Он поднялся, стараясь не смотреть на нее. Прихрамывая, направился к оставленной одежде и молча подхватил с земли рубаху…
        - Ну и что там в твоей голове происходит? - Пит поднялась следом.
        Она едва коснулась его плеча, но Бишопу показалось, что в этом месте заалел ожог, словно стегнули кнутом.
        - Ничего, - он дернул плечом, - лучше оденься, ночь будет холодной.
        Он подхватил с земли ее нательное и, не глядя, швырнул. Пит молча сжимала в руках тряпье, не сводя изучающего взгляда с рейнджера. Бишоп отвернулся - опять она смотрит, будто ножом режет. Ей бы инквизитором быть…
        - Как скажешь, - девица зашуршала тканью. - Захотел бы - поделился. Свобода воли и все-такое…
        Бишоп бросил на девицу недоверчивый взгляд.
        - А чего ты ждал? Что я буду клещами из тебя вытягивать? Выяснять отношения? Брось. Ты вменяемый свободный мужик, захочешь - сам расскажешь. - Она накинула рубаху, натянула штаны, отжала и замотала в пучок еще влажные волосы. - Так. Завтра нас ждет тяжелый день. Надо выспаться, так что ты первый дежуришь - все равно со рваной задницей не уснешь, а я отдохну.
        Не глядя на Бишопа, дова подбросила дров в костер, подтащила спальник поближе к огню и залезла под теплые шкуры. Высунув одну руку, она сцапала валявшийся неподалеку пузырек:
        - Я сейчас напьюсь снотворного и отключусь часа на четыре. Если на лагерь нападут враги - просто убей всех, но меня не буди. Иначе прокляну на драконьем. Спокойной ночи. И, Бишоп…
        Рейнджер невольно напрягся, ожидая продолжения.
        - …рада, что мы встретились… - дова скомкала фразу, - в смысле… а, не важно…
        Она вынула пробку из пузырька, и в несколько глотков выпила снотворное зелье. Икнула, поморщилась и залезла с головой в спальник.
        Бишоп едва закончил застегивать ремни на броне, когда из-под шкур донеслось тихое сопение. Рейнджер устало выдохнул… Проклятье… Как так вышло, что он ввязался во все это дерьмо? Жил себе спокойно, ходил на охоту, грабил простаков, а теперь… Он еще раз взглянул на спящий силуэт. Надо проверить, точно ли спит? Рейнджер, приглушив шаги, подошел к дове и опустился на колено. Острый рейнджерский слух уловил глубокое ровное дыхание - точно спит. Бишоп собрался уйти, но, сам не зная зачем, отодвинул шкуру спальника и взглянул на лицо женщины.
        Он старался запомнить все, что было в этот момент: ее запах и аромат костра, звуки - шелест деревьев и тихое дыхание, ее профиль, зарывшийся в черный мех спальника… Спохватившись, Бишоп поднялся, тихо ругая себя за подобную романтичную чушь: развлечение для томных девиц и бардов в цветастых подштанниках. Не для рейнджера. Он сморщился - раны на заднице разболелись сильнее прежнего. Вынув еще один пузырек лечебного зелья, Бишоп, не глядя, приговорил и его.
        - А дова права… У нас еще остались дела, - он засунул пустой флакон обратно в подсумок.
        Оглядевшись, рейнджер поднял с земли лук с колчаном, привычными движениями закинул в петлю на спине. Знакомая тяжесть подействовала успокаивающе, и Бишоп осмотрелся в поисках сумки Пит.
        - Прости, красотка, но мне нужны твои записи. Если выбирать между тобой и даэдра - я ставлю на комок щупалец.
        Бишоп подхватил мешок и, порывшись внутри, вытащил дневник Пит, перетянутый бечевкой. Рейнджер аккуратно развязал узел, пролистал дневник и, ни не разобрав ни слова, повертел его в руках.
        - Ну и что теперь делать? За этим охотится даэдра?
        И рейнджер тут же пожалел о своих словах: воздух вдруг стал плотным, словно кисель, исчезли все звуки, а время, казалось, остановилось.
        - Твои фокусы уже в печенке сидят, даэдра… - проворчал Бишоп.
        Он снова приготовился к боли в груди, и она не заставила себя ждать, Его связь с Апокрифом крепко держала его на поводке - пятно на груди налилось холодом и разверзлось, заставив рейнджера застонать от боли. Тьма толчками полилась наружу, заполняя собой мир вокруг рейнджера, пока не осталась лишь сосущая пустота Апокрифа. Из нее протянулось несколько щупалец. Они цепко ухватили и потянули дневник из рук рейнджера, но тот не спешил расставаться с записями:
        - Верни волка, даэдра! У нас был уговор! - сквозь боль прорычал он.
        Бишоп приготовился к перепалке, спорам, драке - к чему угодно, но из темноты с громким скулежом вдруг вылетел Карнвир, словно выпущенный из пращи. Рейнджер едва успел поймать зверя, как черное щупальце, выхватив дневник, скрылось в пустоте. Бишоп ждал, чувствуя обжигающе горячее тело волка в своих руках, не давал тому вырваться, чтобы снова не потерять, когда из густой темноты вдруг вылетел дневник Пит. Мелькнуло и исчезло гибкое щупальце, и все вернулось в норму, будто ничего и не было. На Бишопа разом навалились все звуки и запахи, а боль в груди снова стихла - ледяная пустота Апокрифа растворилась также мгновенно, как появилась. Похоже, даэдра сделал, что хотел…
        Рейнджер взглянул на дневник, лежащий перед ним. Тот был аккуратно перевязан, и, казалось, никто кроме довы его не трогал. Бишоп выпустил волка из рук, поднял записи и осторожно, словно боялся запачкаться, двумя пальцами вернул его в сумку Пит.
        Карнвир, получивший свободу, принялся кружить возле ног, начал облизывать и кусаться. Бишоп, уворачиваясь от летящих слюней, только успевал отталкивать вонючую пасть.
        - А ну прекрати, шерстяной засранец. Ведешь себя, как вшивый пес! Ка… Карнвир!
        Волк, не обращал внимания на слова рейнджера, принялся жаловаться на непривычную темноту, в которой он просидел так долго! На отсутствие запахов, на одиночество и как было страшно-страшно-страшно… Он поскуливал, взрыкивал, ворчал, продолжая кружить возле рейнджера.
        - А-а, разорви тебя хоркер, я тоже рад тебя видеть, парень!
        Рейнджер впервые от души рассмеялся и сжал в стальных объятиях знакомую черную тушу. Волк забил лапами, вырвался, облизал такое любимое бородатое лицо.
        - Вот так, парень, - рейнджер поднялся и потрепал за загривок счастливого волка, - ну что? Хочешь на охоту?
        Карнвир тряхнул лобастой головой и шумно чихнул.
        - Буду считать, что да, - Бишоп усмехнулся, - пойдем прошвырнемся, пока дова спит.
        Рейнджер подбросил еще дров, чтобы отпугнуть случайного зверя от спящей, а сам впервые за последнее время почувствовал себя почти прежним. Карнвир снова с ним, скоро Бишоп избавиться от даэдра - осталось только сказать правду в назначенный час, и снова всё будет как прежде. Хм… А конец - это не всегда плохо, верно?
        Глава 25. Военные сборы
        *ОТ АВТОРА:
        "Дорогие друзья!
        Я закончила фанфик и, чтобы не тянуть кота за обстоятельства, выложу всю концовку сразу.
        Хочу предупредить, что я отредактировала весь предыдущий текст. Где-то добавились целые эпизоды, где-то удалено лишнее и переработаны линии. Если вы уже забыли, что было раньше, просто начните читать с начала))
        Надеюсь история вам понравится;)"
        Я проснулась, когда солнце уже поднималось над горизонтом. Костер прогорел и погас, рейнджера нигде не было, и первым делом я отыскала взглядом свой мешок. Он был чуть сдвинут в сторону. Незначительно, но для меня заметно - перед сном специально запомнила его положение. Значит, Бишоп-таки рылся в нем ночью? Что ж… Зря он хает мои планы - пока все идет так, как задумано.
        Я вылезла из спальника. Голова слегка побаливала после пузырька непроверенного снотворного, но в целом чувствовала я себя хорошо. Потери чувствительности конечностей не было, удушья тоже. Методично внеся наблюдения в ментальный бортовой журнал, я проверила счетчик времени до возвращения - оставалось чуть меньше суток. Надеюсь, довакины и гильдия не подведут…
        Хорошенько потянувшись до хруста в суставах, я выпила всю воду из фляжки и начала сворачивать лагерь, не дожидаясь Бишопа. Если рейнджер решил сбежать, то мне его вовек не догнать, а если ушел в кусты удобрять органикой местную флору, то позже нагонит.
        Свернув спальник и собрав вещи, я вытащила из сумки свой старый дневник с записями и внимательно его осмотрела. Вроде бы не тронут… Вроде бы. Закинув ненужную книжицу обратно в мешок, завязала тесьму. С тех пор, как у меня появился виртуальный журнал, я перестала делать важные записи в дневнике и начала вносить подправленные сведения, чтобы дезинформировать потенциальных врагов. Просто на случай, если таковым вздумается пошариться в дневнике. Бишопу например… Или кому он там служит?
        То, что рейнджер играет на две стороны я давно подозревала. Эта его нездоровая привязанность ко мне… Будем откровенны, я не femme fatale, из-за которой мужчины теряют голову и совершают глупости. Аргумент в пользу денег тоже потерял смысл - Бишоп столько раз рисковал жизнью, спасая мою шкуру, что никакими суммами это уже не компенсировать. Остается одно… Рейнджеру зачем-то надо быть рядом со мной. Что-то его удерживает от того, чтобы плюнуть на всё и сбежать в закат с развевающимися волосами. Что-то, что для него страшнее смерти. Мои подозрения подтвердил Склифосовский в последний сеанс связи. Он заикнулся, что рейнджер служит кому-то. Жаль только, не успел сказать кому… Ну и пусть. Бишоп, конечно, двуличный циничный ублюдок, но каков уж есть. Сложно признать, но мне он нравился со всеми своими недостатками…
        Я устало вздохнула и еще раз оглянула остатки охотничьего лагеря. Взгляд сам собой упал на край воды и того места, где еще несколько часов назад мы с Бишопом… Я отвернулась, запретив себе вспоминать об этом. Попыталась отвлечься на дела - надо заканчивать со сборами, надо заканчивать с… Проклятые нейроны, как можно забыть о человеке, если на шее еще чувствуются следы от укусов, а губы опухли от поцелуев? Мои ноги словно налились свинцом - стали тяжелыми и потянули в земле. От накатившего бессилия я опустилась на колени и уставилась перед собой в пустоту.
        Почему все в этом мире происходит не вовремя? Почему не с теми и не так? Почему кто-то счастлив живет рука об руку, а у кого-то все… никак? Я смирилась с болезнью. С тем, что она отняла у меня почти всё: посиделки с друзьями, первый украденный ненароком поцелуй, первая любовь, выпускные, институтские друзья, семья, дети, прогулки с собакой, смотреть по вечерам сериалы, есть пиццу и болеть за любимого персонажа… Все это проходило мимо меня. Сидя в кресле, ты словно в кино смотришь чужие жизни, а в голове постоянно крутится один вопрос: почему там не я? Почему не я бегу с собакой по парку? Почему не меня встречает поздним вечером любимый человек и журит за то, что ушла без шапки? Почему сейчас я должна уходить? Не хочу, чтобы все заканчивалось вот так… Я хочу жить той жизнью, которой у меня никогда не будет… Я, черт возьми, хочу жить!
        - Опять строишь планы? - насмешливо раздалось над ухом, - тебя могли бы прирезать несколько раз.
        Рядом показалась знакомая черная шкура - мои ботинки обнюхивал Карнвир (откуда только взялся?). Быстро смахнув выступившие слезы, я поднялась на негнущихся ногах.
        - Меня не прирежут - этого варианта не было. Не в здесь. Может быть в другой вселенной…
        Бишоп стоял совсем рядом и смотрел этим своим изучающим взглядом с прищуром. У меня не было сил на разговоры, не было слов - я молча подняла с земли мешок и просунула руки в лямки. Надо идти… Я заставила себя сделать несколько шагов, когда рейнджер скользящей тенью вновь оказался передо мной.
        - А ну-ка? - он требовательно поднял меня за подбородок, заставив смотреть ему в глаза. В желтом, как у волка, взгляде застыл немой вопрос, но что мне ему ответить, если я сама не знаю ни одного ответа? Рейнджер вдруг притянул меня к себе и крепко обнял. Я ощутила горячее дыхание на своей макушке, жесткие руки держали в стальном кольце, а мне казалось, что нет ничего мягче этих объятий. Судорожный вздох вырвался из моей груди, и я вцепилась в Бишопа, как утопающий в бревно. «Забери, если сможешь, часть моей ноши, а возьму твою. Только не отпускай…» Дурацкие сентиментальные мысли. Позже себя за них отругаю, а пока пусть будут…
        Не знаю, сколько мы так простояли. Не было слов, только тишина и негромкое дыхание Карнвира. Когда я отстранилась, Бишоп тут же разжал объятия. Я стояла в каких-то сантиметрах от него и не знала, что сказать.
        - Эм… Спасибо, - выдавила, наконец, первой. - Это было… неожиданно.
        - Да, - рейнджер смущенно почесал в затылке, отчего его волосы стали торчать в разные стороны еще больше, - для меня тоже. Слушай, никому не говори, что…
        - Что жесткий рейнджер проявил человечность? - я улыбнулась его смущению, и на душе чуть потеплело. - Не бойся. Я всем скажу, что ты отымел меня самым циничным образом, а потом бросил одну в слезах и мольбах о твоем возвращении.
        Бишоп криво усмехнулся:
        - Годится. Мне надо беречь репутацию.
        - Договорились. Кстати, а когда Карнвир вернулся?
        Я решила сменить тему, и всю оставшуюся дорогу до Рифтена Бишоп рассказывал мне о том, как он выходил на ночную охоту и вытащил волка из какого-то капкана. Я только поддакивала, охала и делала вид, что верю его вранью - очень уж старательно рейнджер расписывал детали. Пусть врет. В конце концов, правда нам двоим не была нужна…
        Когда мы добрались до Рифтена, солнце уже поднялось над городом. Рынок заполонили торговцы и ранние покупатели, а мы, игнорируя косые взгляды на Карнвира, спустились на нижний уровень города и зашли в уже знакомые катакомбы. В отличие от наземной суеты в Буйной Фляге жизнь, казалось, и не заканчивалась с наступлением ночи. Не смотря на ранее утро, огонь в очаге полыхал вовсю, а Векел суетился на кухне и отдавал указания паре молодых воров. Их я не знала и ни разу не видела в гильдии. Может, приняли новичков? Заметив меня, Векел велел кому-то позвать Бриньольфа с Делвином, а сам бухнул на стол бутылку пива. Я покачала головой:
        - Сегодня еще много дел.
        Трактирщик молча поставил рядом яблочный сок и ушел дальше гонять молодняк. Я уселась на табурет, рейнджер устроился рядом, ковыряясь кончиком охотничьего ножа в ногтях. Через пару минут во флягу зашли взмыленные Брин с Делвином - похоже, дела шли весьма оживленно. Я подтолкнула бутылку пива в их сторону: Делвин отказался, а Бриньольф, наградив Бишопа взглядом полным презрения, сделал несколько глотков.
        - У вас тут сегодня людно, - я огляделась по сторонам.
        - Ты еще в гильдии не была - столько народу даже на свадьбе кузины императора не собиралось. Ребята прибывают со всего Скайрима, даже парочка данмеров присоединилась из Саммерсетских теней. Как и договаривались, мы пустили слушок, что владеем заклинанием мгновенного перемещения, и народ потянулся со всех краев. Они согласны на любую работенку, лишь бы завладеть этим заклинанием.
        - И это еще сутки не прошли? - я почесала бровь, - быстро ваша сеть работает.
        - Это верно. У всех есть глаза и уши, и все хотят дружить с гильдией. Благодаря тебе, детка… - Бриньольф хотел приобнять меня, но Карнвир тихо взрыкнул, приподняв верхнюю губу, и вору пришлось держать руки при себе. - Как бы то ни было, даже Темное братство готово предложить свои услуги за секрет мгновенного перемещения. Наша компания растет…
        Делвин поморщился - план по привлечению людей со стороны с самого начала не нравился старому вору:
        - Посмотрим, что они скажут, когда узнают, что придется сражаться с проклятыми драконами… Бьюсь об заклад половина плюнет и сбежит восвояси.
        Я пожевала губу в размышлении.
        - Очень может быть… А что слышно про довакинов? Нашли оставшихся?
        Бриньольф устало кивнул:
        - Час назад Рун с Нируином доставили в гильдию одну девицу: воспользовались твоим заклинанием, открыли портал за городом. Довакинша и пикнуть не успела, когда наши парни всадили стрелу с парализующим ядом, спеленали ее и доставили сюда через тот же портал. Баба вроде какая-то шишка в Легионе…
        …Перед моими глазами мелькнул счетчик найденных подключенных - 3 из 6…
        - Еще одного не пришлось искать - сам пришел…
        …”4 из 6»…
        - … я, кстати, и не догадывался, что Слышащий Темного Братства - один из этих… ваших, - продолжал Бриньольф. - Кречет как узнал, что тот довакин, аж зерном подавился. Проорался, и сейчас с парочкой ребят восстанавливает память вашим землякам - делают проверенные клизмы с вялым зельем. Кое-кто из наших парней получил ожоги, но тот придурок сам виноват - вовремя не завязал довакину рот.
        Я подавилась:
        - Вы все еще вводите им препарат ректально?! А ведь ничего не подозревающим хлопцам можно было просто подмешать зелье в пиво…
        Бриньольф задумался, а Делвин пожал плечами:
        - Мы в этих ваших иноземных штуках не разбираемся, сказано залить - мы залили…
        Тут из-за двери, ведущей в гильдию, донеслись крики и отборная ругань, и Делвину с Брином пришлось уйти разбираться. Свистнув у трактирщика кусок жареного мяса и краюху хлеба, я отправилась за дальний стол. Бишоп остался за барной стойкой, зацепившись языками с Векелом, а я могла спокойно все обдумать.
        Когда пару дней назад включился счетчик времени до отправки домой, ситуация резко изменилась. Я больше не могла спокойно разгуливать по Скайриму в поисках подключенных. По следу четырех попаданцев нужно было пустить воровскую гильдию с ее связями. Воры, скупщики краденого, трактирщики, прислуга, нищие - гигантская сеть, которая в два счета могла выяснить, где находятся довакины, нужна была только награда… Столько золота, чтобы оплатить каждому его услуги, у меня не было, но были Древние Свитки с их бесконечными знаниями об устройстве этой вселенной. Я составила простенькое заклинание на телепортацию, а гильдия пустила слух, что всякий, кто отыщет и приведет к нам довакина - получит свиток с этим заклинанием.
        Надо ли говорить, что открываются почти безграничные возможности, если владеешь мгновенным перемещением? Можно прыгнуть в любую сокровищницу Нирна и вычистить ее до последней монетки. Можно попасть в спальню к императору и прирезать во сне, если на это будет заказ. Все бросились рвать задницу ради заклинания телепортации, и даже Темное братство пришло к нам. А также куча всякого сброда.
        Я вытащила из сумки дневник, размотала бечевку и раскрыла его на последних страницах. На первый взгляд все было в норме: слова были выведены моей рукой, ничего нового или лишнего, все страницы на месте… Я нервно хрустнула костяшками пальцев. Еще не известно, как будут дальше развиваться события. Пока все идет по одному из шести наиболее вероятных вариантов развития событий, о которых рассказали Свитки.
        Я подняла глаза на рейнджера. Тот сидел ко мне спиной и что-то ел. Карнвир лежал у его ног и дремал, уложив голову на лапы. Я вырвала лист из дневника, вытащила перо и пузырек с чернилами. Надо написать еще одноразовых свитков с перемещениями для двух новых довакинов. Когда Кречет вернет им память, нехай поработают на нас: они должны привести свои фракции на финальную вечеринку. Пришедших в себя блондинку-Олега и Верховного мага из Коллегии мы уже отправили за подчиненными. В назначенный час у нас будет магическая поддержка Коллегии, а Олег обещала привести Братьев Бури и стражников Вайтрана. Виртуальная девица оказалась на короткой койке с местным ярлом. Хе-хе…
        Что касается еще двух пока не найденных подключенных… Если они объявятся до нужного срока, то смогут запрыгнуть в последний вагон «Скайрим-Земля». Если не объявятся… Их отключат, чтобы завершить опасный эксперимент. И скорее всего они просто не выживут без своего реального физического тела.
        Записав на двух клочках бумаги заклинания перемещения, я призадумалась, рассматривая широкую спину Бишопа. Почувствовав на себе взгляд, он обернулся и вопросительно вскинул бровь, продолжая жевать.
        - Да так… - я пожала плечами в ответ, - просто думаю… У тебя, кстати, соус на бороде.
        Я едва улыбнулась, удивившись сама себе. Рейнджер и правда выглядел забавно и как-то человечно что ли? По-домашнему. Он отвернулся, а я опустила взгляд на чистые страницы в дневнике. Кстати, о рейнджере… Стоит закончить дела с ним сейчас - другого шанса может не представится. Я обмакнула перо в чернила и начала писать…
        Строчки ложились одна за другой. Пару раз ко мне порывались подойти с разговорами Бриньольф и Делвин, иногда слышала ворчливое кудахтанье Кречета, но удивительно, что никто так и не решился меня прервать. Когда отвлеклась на мгновение почесать ногу, заметила, что рядом лежал гигантский волк и молча взирал на всех желтым взглядом, Бишоп же сидел в стороне. Рейнджер выложил перед собой на стол россыпь голых стержней для будущих стрел, и методично привязывал к ним красные перья куропаток. Отправил Канвира отгонять от меня непрошенных гостей? А это даже мило… Бишоп перехватил мой взгляд, дернул уголком губ, словно от нервного тика, и вновь углубился в свое занятие. Я запустила пальцы в волчью шерсть, чувствуя, как зверь на мгновение напрягся под рукой, но признав своего, расслабился. Как хорошо, Карнвир, что ты не знаешь своего будущего… Махнемся мозгами? Я негромко вздохнула и снова вернулась к письму.
        К полудню народу в таверне набилось битком. Мой стол то и дело задевали, а волк, уже не переставая, низко рычал на одной ноте. Я наконец закончила писать, выцыганила у Векела воска и запечатал конверты. Пять штук. Подписав адреса, вывалила пачку на барную стойку перед трактирщиком:
        - Векел, будь другом, отправь эти письма послезавтра, идет?
        Бармен между криками на поварят бросил взгляд на указанные адреса и коротко хмыкнул:
        - А чего сама не отправишь?
        - Пока не время, - уклончиво ответила я. - О, чуть не забыла: у тебя масло в хозяйстве есть? Мне бы бутылку, другую…
        Трактирщик сгреб конверты, с жалостью взглянул на меня:
        - Просраться не можешь что ли?
        - Мне для научных целей.
        - Все вы так говорите… Да мне в общем-то не жалко, только до нужника добеги, а то был тут один… Бедолага страдал запором после недельной засады на сухарях…
        Векел поставил на прилавок пару бутылок с маслом, но тут на кухне что-то булькнуло, и мужик убежал материть горе-помощников. Я забрала бутылки и мысленно вызвала счетчик времени: у нас было чуть меньше полутора суток и четверо довакинов из шести. Двое уже на задании, договариваются о боевой поддержки со своими фракциями. Еще двое… Я вдруг поняла, что безбожно отстала от хода операции, а мне необходимо держать руку на пульсе. Я собрала вещи, закинула мешок на плечо и, расталкивая всех локтями, пробралась к Бишопу:
        - Я в гильдию. Боюсь Бриньольфа порвет, если ты явишься туда со мной…
        - О, тогда я с радостью! - рейнджер начал подниматься.
        - Не в этот раз, - моя просьба прозвучала как-то жалобно. - Бишоп, пожалуйста… Послушай, портал в наш мир должны открыть совсем скоро, к тому времени мы с остальными довакинами уже соберем армии, и будет готовы дать отпор Алдуину с его драконами. Нам главное…
        Я замолчала, пропуская мимо незнакомого вора с батареей из бутылок меда.
        - … нам главное продержаться до открытия портала и запрыгнуть в него, а дальше… Если все пойдет по пи… плохому сценарию - рви когти. Отсидись где-нибудь в лесу, пока все не успокоится и жди помощи. Я оставила кое-каких указаний, так что с голой жопой после всей передряги ты не останешься.
        - Это каких же указаний? - Бишоп подозрительно сощурился.
        - Не могу сейчас сказать. Если скажу, то ты наломаешь дров, и все точно пойдет по пи… плохому сценарию.
        Рейнджер не сводил с меня испытующего взгляда, а я выпрямилась и шутливо отдала ему честь:
        - Ну бывай! Еще увидимся.
        Развернувшись, начала пробиралась через толпу к задней двери и, когда гомон и шум таверны остался позади, облегченно выдохнула. Ну вот и все… Наши приключения подходят к концу. Я тряхнула головой, прогоняя накатившую меланхолию, и решительно толкнула дверь в гильдию.
        Мда… Народу здесь было чуть меньше, чем в таверне, но бардак творился еще тот…
        Все лавки и столы были заняты разным сбродом. Кто-то держался небольшими кучками и негромко переговаривался, обсуждая недавние дела. Кто-то сторонился вообще всех. К алхимическому столу выстроилась очередь, и какой-то мужик в облачении мага, варил зелье в промышленных масштабах и разливал по склянкам. Векс принесла большой короб с ингредиентами и сложила к ногам зельевара. Тот удовлетворенно кивнул и выставил для воров новую партию наполненных флаконов.
        Из оружейной доносился звон стали и оживленные диалоги. Я прошла мимо Векс, сухо кивнула ей и завернула на звуки металла: в зале для тренировок Бриньольф раздавал оружие и методично записывал в гигантский гроссбух, кому и что было отдано.
        - Эй, детка, у тебя с оснащением как?
        - Все в порядке, хотя… Выдай потом кинжал, - я благодарно улыбнулась. - Делвина не видел?
        - Он в переговорной вместе с Кречетом. Обкатывают завтрашнее веселье.
        Я прошла мимо оружейной, поздоровалась с Нируином и продолжила путь к переговорной, где еще раньше мы проводили военный совет. Когда подошла к дверям, коротко вздохнула и решительно толкнула дверь.
        В переговорной царила напряженная атмосфера. По разложенной на столе карте расхаживал Кречет и сухо прикидывал места для маневров:
        - … портал будем открывать в этом месте у Высокого Хротгарра, - флажок с нарисованной драконьей башкой передвинулся на указанное место. - С одной стороны скалы, с другой река. Паршиво. Мы не сможем развернуть большие войска, придется действовать малыми отрядами…
        - Это хорошо для нас и Темного братства, привыкших работать по одиночке и скрытно, но не для солдат, - кивнул Делвин.
        - Не помешаю?
        На меня уставились две пары глаз.
        - Анна Абрамовна, - Кречет прищурил и без того маленькие птичьи глазки, - я два раза пытался к вам подойти и обратить на нас ваше драгоценное внимание. Посадить охранять волка было умно. Ну? Закончили с чистописанием? У нас тут война назревает, а вы нашли время для эпистолярии…
        - Поменьше сарказма, Максим Борисович… - я проигнорировала издевку. Бросила мешок с вещами около стола и уселась на свободный стул - …от него повышается давление. Что я пропустила?
        Делвин с Кречетом переглянулись, и генерал-лейтенант махнул крылом, передавая слово старому вору. Делвин выудил из-под стола бутылку медовухи смочить горло:
        - Мы вернули двух довакинов… - он сделал несколько глотков и протянул мне. Я отказалась. - Их наш генерал-лейтенант уже привел в чувство и отправил на задание.
        «Наш»? А Кречет успел обзавестись авторитетом…
        - От оставшихся двоих пока вестей нет, но наши ребята если уж и взялись за дело, то из-под земли достанут. Доставят довакинов прямо к порталу. Если потребуется, мы их прямо связанными в портал зашвырнем, лишь бы закончить поскорей этот бардак…
        Я кивнула. Как говорил мой батя: «Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас».
        - Полностью согласна. Что с предстоящей битвой?
        - Собранные войска направятся прямиком к месту открытия портала, - Кречет принялся расхаживать по карте, поворачиваясь к ней то одним глазом, то другим, - я прикидываю места развертывания отрядов, но вы видели эти карты?
        На столе лежала тонко выделанная телячья кожа с нанесенными линиями.
        - Ни масштаба, ни координатной сетки, - продолжал разоряться генерал-лейтенант, - а я соскучился по спутниковым снимкам…
        - Если мы не вернемся домой, Максим Борисович, спутниковые снимки здесь окажутся чуток раньше, чем в ходе естественного прогресса, - я почесала бровь. - Тащ генерал-лейтенант, когда дело касается военной области - тут я вам целиком доверяю. Но, разрешите внести предложение?
        Кречет довольно нахохлился:
        - Разрешаю.
        - Может, проведем разведку на местности? У нас есть плюс-минус двенадцать часов до рандеву. Предлагаю выйти в поля, развернуть лагерь и своими глазами осмотреть местность.
        - Рекогносцировка? Я думал об этом…
        - И что надумали?
        Кречет замолчал, прикидывая в уме варианты. Делвин сел на стул и устало прислонился к спинке, а я уже подставляла в уме координаты для открытия локального портала из Буйной Фляги. Благодаря Древним свиткам расшифровать код вселенной Скайрима оказалось не так уж и сложно, а разобраться в структуре заклинаний - не сложнее чем два байта отослать. Загвоздка заключается в том, что нужно знать точные координаты входа - места открытия портала, и выхода - куда, собственно, нам надо попасть. Запишешь координаты в заклинание, и постоянный портал готов…
        - Надумал, - прервал мои мысли Кречет. - Выдвигаемся. Объявляйте общий сбор.
        Делвин проворчал что-то для приличия, но на заросшем щетиной лице появилась злая усмешка - старый вор предвкушал заварушку. Я собрала карты и свитки со стола, протянула руку Кречету:
        - Максим Борисович, вы позволите? Предлагаю свою помощь в виде транспортного средства повышенной мобильности.
        - Я сам! - несушка отказалась от предложенной руки и вспорхнула ко мне в мешок. Так мы и вышли в общий зал.
        Когда по гильдии разнесся приказ о выступлении, поднялся гвалт. Все спешно собирали остатки вещей, укладывали немногочисленные припасы и многочисленное оружие, а я осмотрела помещение для открытия портала. Хм… В было гильдии маловато места, да и не весь сброд из Фляги пустили сюда. Кстати, о Фляге… Вот где места достаточно. Можно открыть портал прямо в бассейне - площадь позволяет. Я мысленно вызывала виртуальный журнал с картой местности и считала игровые координаты, отображавшиеся в углу. Подставив их в заклинание портала, я направилась было во Флягу протестировать открытие портала, но не тут-то было. Кречет раскудахтался, что ему надо руководить сборами, и мне пришлось бегать по гильдии и молиться, чтобы не оглохнуть, пока курица раздавала приказы здоровым мужским басом прямо у моего уха.
        Когда вся воровская гильдия под чутким руководством генерал-лейтенанта высыпала во Флягу, Векел слегка прибалдел от тесноты. Столько народу его подземная таверна ещё никогда не видела. Но когда я, растолкав всех, выбралась вперед и громко объявила, что портал прямо сейчас открываем посреди таверны, трактирщик схватился за сердце.
        - Окстись, Векел, - я постаралась разрядить обстановку, - хочешь, мужики тебе драконью башку приволокут? Над камином повесишь, разнообразишь декор…
        - Уйди, женщина… Ради Кин, пусть твоя миссия завершится успехом и ты вернёшься в свой мир…
        Я пожала плечами и отыскала глазами Бишопа, что пробирался ко мне. Когда рейнджер встал рядом, закрыла глаза и сосредоточилась на виртуальном дневнике. Передо мной висел черный экран и строчки, кропотливо собранные и отточенные благодаря Колиной расшифровке и Древним свиткам.
        Я приняла эпическую позу любого уважающего себя, серьезного мага. Расставила ноги пошире, напряглась, выставила руку вперёд, как будто сейчас запущу файербол. Кто знает… Может, действительно что-то такое произойдет, а то первые порталы довакины открывали без меня. Надеюсь они живы и их не расщепило на атомы. Это было бы так досадно…
        Шумно прочистив горло, я начала громко читать заклинание:
        - «О shizl chizl katabata-karabata vahadin bahaul 9635 bethesda jjet - ulfrickа v prezidenty kuplyu poddony dorogozvonykolyany - 6752».
        Я закончила читать на высокой ноте, и вдруг меня накрыла абсолютная тишина. Казалось, что вся многочисленная толпа забыла, как дышать. Я стояла с закрытыми глазами и ждала… чего-то. Хоть каких-то ощущений или проявления магии. Вот-вот что-то должно произойти…
        - …странное заклинание, - раздалось рядом в толпе. - А она точно знает, что делает?
        Я открыла один глаз, чтобы найти говоруна. Кто там сомневается в моей компетенции? Но вместо этого наткнулась на недоуменные взгляды нескольких десятков людей. В подземной таверне ничего не изменилось, кроме атмосферы… Она стала более напряженной что ли?.
        - Заклинание не работает? - раздался еще один голос, - Делвин, что за херня?! Вы обещали рабочее заклятие перемещения. Гильдия не держит слово?
        Со всех сторон начал нарастать ропот, и сзади послышалось недовольное сопение Бишопа и тихий голос Бриньольфа:
        - Детка, если ты сейчас не продемонстрируешь рабочий портал - репутация гильдии пострадает. И ты вместе с ней…
        - Не дави на меня, - дернула плечом, - уже ищу косяк в цепочке…
        Я снова закрыла глаза и судорожно проверяла каждую букву в заклинании. Если не вдаваться в общий абсурд, то все было правильно! Ничего не понимаю… Проверим еще раз: верные координаты для места перемещения, политический вброс для создания отрицательного потенциала среды, разрыв пространства от агрессивной рекламы… Святые нейроны! Забыла на компиляцию отправить. Я облегченно выдохнула, несмотря на растущее недовольство вокруг.
        - Пит! - рядом нервничал Бриньольф.
        - «О…
        - Сейчас не…
        - …dorogozvonykolyany - 6752. Save & Compile». - Торжественно закончила я.
        Рядом смачно хлопнуло, как будто ударили веслом по толстому заду, и меня окатило застоявшейся вонючей водой. Мда… Могло быть и хуже… В подземелье наступило молчание, и только негромкий навязчивый треск сопровождал тишину, словно где-то коротило розетку.
        - Что, сукины дети, кто ещё обвинит гильдию в нарушении договора?! - мигом сориентировался Делвин.
        Отовсюду послышались одобрительные возгласы. Кто-то удивленно присвистнул, кто-то заржал, а я молча стояла, боясь открыть рот. Судя по всему, на меня прилетел комок чего-то склизкого из воды, и это что-то теперь медленно сползало по лицу.
        - Вот это я понимаю! - похвалил на ухо Бишоп.
        - Провались в Обливион.
        - Только после тебя, красотка. Открой уже глаза, смотри…
        Я вытерла лицо, стряхнула с пальцев мерзкую жижу и вытерла руку о штанину. Приоткрыв один глаз, уставилась на башни Вайтрана. Ничего себе… Прямо в центре вонючего бассейна таверны горело синим пламенем гигантское кольцо, в центре которого, словно на экране монитора, развернулся пейзаж предместий Вайтрана. Зигзагом виляла дорога, выложенная плитами. Меланхолично крутила лопасти мельница на ферме Сынов Битвы, а по дороге из-за возвышения моста показалась телега. Мирно дремлющий на козлах возница был смутно знаком… Кажись, этот тот тип, на которого мы случайно сели на драконе.
        - Эй, мужик! - я решила сделать чек-саунд. Для начала проверим насколько через портал могут проходить звуковые волны. - Раз-раз! Чек. Как слышно меня? За сколько подбросишь до Вайтрана?
        Мужик от неожиданности вздрогнул и натянул поводья. Его новая кляча послушно замерла, а возница испуганно уставился на весь наш сброд, заинтересованно разглядывающий его в гигантском окне.
        - Храни меня Акатош, только не опять…
        - Ты только не нервничай, погоди… - решила я успокоить мужика, глядя на его стремительно бледнеющее лицо, - дело ведет довакин Питикака. У нас все под контролем…
        Я вытянула руки и сделала несколько шагов по направлению к порталу…
        - Ааа! - мужик заверещал, с трудом развернул кобылу и нещадно хлеща гнедые бока, погнал ту прочь от портала.
        - Пит, прежде чем к людям подкатывать, ты бы сперва умылась. Я-то ладно, привык тебя всякой видеть, а мужика жаль… Теперь его будут мучить кошмары…
        - Каков остряк, - я состроила кислую мину рейнджеру, что стоял рядом и развлекался, как умел, - ты не мог бы сдвинуться чуть левее?
        - Что? Зачем?
        - ФУС!
        Бишопа сдуло с места в портал и вышвырнуло на дорогу.
        - Ну как? Жив? Здоров? Чувство юмора не отшибло?
        Рейнджер с трудом поднялся с земли, мотнул головой и разразился сочной бранью. Видя, что первый подопытный остался в относительном порядке, вся наша веселая братия один за друим потянулась в портал. Бишопа скрыли от меня чьи-то спины, а я по-прежнему стояла в таверне, не решаясь перейти барьер. Ох и аукнется мне эта выходка с рейнджером…
        - Анна Абрамовна, - Кречет дал о себе знать, - личный состав давно передислоцировался, а мы что? В портал с левой ноги по-ошла!
        - Максим Борисович, - я повернулась к Кречету, - одного доставалу я уже отправила в полет, хотите за ним?
        Курица стушевалась:
        - В общем-то нет, но почему стоим-то? Даже рейнджерский волк уже там.
        Я смотрела на горящее кольцо, а в голове пульсировали картинки, увиденные во время прочтения Древних Свитков. Тогда же, чтобы хоть как-то привести в порядок мысли, я разложила виртуальную блок-схему, и сейчас внимательно изучала, что произойдет и чего не случится, если зайду в этот портал…
        Я видела так много вариантов нашего будущего. И еще больше вариантов, которые уже никогда не произойдут, так как свершились события, исключающие их. Например, Бишоп остался со мной после нашей ночи. Это срезало варианты, где Бриньольфа рвет пополам черный дракон. Или вот Карнвир вернулся к Бишопу, а это значит, что Делвин успеет спасти ярла Вайтрана в случае, если тот прибудет вместе довакиншей-Олегом. Целая цепочка связанных друг с другом событий, где кто-то должен умереть, покалечиться или выжить. Я могу направить наше будущее по пути наименьшего зла. Например сейчас, насильно закинув Бишопа в портал, исключила одну ветвь событий. И теперь, отследив последствия своего решения, я нервно сглотнула и вцепилась в лямки походного мешка. Бишоп будет зол. Очень зол. Но пусть так, лишь бы все выжили…
        - Ну что, Максим Борисович, - я подпрыгнула на месте, поправляя сидящие на спине рюкзак и генерал-лейтенанта. - Вперед, ближе к дому?
        Я несмело шагнула в дрожащую мембрану портала.
        Глава 26. Ой, всё! Или Ну вот и поговорили…
        Бишоп еще слышал лишь тонкий писк в ушах и заметно хромал, когда дорогу и близлежащие окрестности заполонило гильдейское отребье. Воры вываливались из портала нестройными кучками, как комки свернувшегося молока из кувшина, и, быстро сориентировавшись, принимались разворачивать военный лагерь. Где-то разбили редкие костры, достали оселки для заточки оружия, переговаривались тихо и немногословно - никто не знал, чем закончится сегодняшний вечер. Напряжение и ожидание грандиозного дерьма ощущалось в воздухе почти физически.
        Рейнджер брел между группками воров и искал глазами дову. Не сразу заметил, как мохнатой тенью справа мелькнул темный бок - Карнвир нашел своего человека быстрее, чем рейнджер Пит.
        - Доберусь до тебя, мелкая паскуда - всю дерьмо вытрясу… - ворчал он, морщась от дискомфорта в ушах. - Приложила Криком, когда не ждал! Вот дрянь. Где дова?! - рейнджер схватил за грудки проходящего мимо парнишку в гильдейской броне.
        Парень махнул в сторону и, освободившись из грубых лап, скрылся среди остального сброда. Бишоп отправился в указанном направлении. Обойдя гигантский валун, вероятно, отколовшийся от соседнего скального утеса, рейнджер радостно оскалился - нашел. Бриньольф с Делвином собрали импровизированный стол и обсуждали стратегию над картой, Кречет снисходительно поправлял и вносил предложения, а Пит нервно ходила из стороны в сторону, явно не находя себе места.
        Бишоп стянул со спины лук и, наложив стрелу, свистнул дову:
        - Эй, красотка! Только открой свой поганый рот - всажу стрелу и не поморщусь!
        Воровская верхушка встрепенулась и осторожно потянулась за оружием, а Кречет лишь пробормотал «хаотично-злая непись».
        - Ты же не думала, что это сойдет тебе с рук? Я никому не позволю повышать на меня голос. Даже тебе с драконьей душонкой… - Бишоп еще сильнее отвел тетиву.
        Злость застилала глаза, но что-то удерживало разжать пальцы. Дова стояла перед ним не двигаясь и не выказывая страха, лишь побледнела больше обычного. Ее прямой серьезный взгляд охладил пыл рейнджера и заставил чуть ослабить натяг. Бишоп, опустив кончик стрелы, сочно сплюнул в придорожную пыль.
        - Я требую компенсации, кр-расотка. За унижение…
        Он и сам не знал, что именно хотел от девки, но что-то было надо. Проклятье, он же не был готов к Крику! Шлепнулся, как мешок с дерьмом, на глазах у всего преступного Скайрима. А тут чуть дашь слабину, что ты не самый ловкий в банде или туго соображаешь - сожрут с потрохами, и вся репутация полетит Карнвиру в дупу. И потом… Ему казалось, что этой бабе можно верить… А она так, исподтишка…
        Пит, выставив перед собой открытые ладони, медленно направилась к рейнджеру.
        - Анна Абрамовна, вы рискуете… - проклокотал Кречет, но дова уже подошла к Бишопу и с виноватым видом пробормотала:
        - Извини, так надо было. Можешь не верить, но… Как я могу отплатить?
        Бишоп на мгновение задумался и бросил первое, что пришло на ум:
        - Деньги. И возможность больше никогда тебя не видеть после этой передряги.
        - О, вторую часть могу гарантировать, - дова скривила рот в усмешке, - а на счет денег… Я уже дала Векелу кое-какие распоряжения, и после заварушки он выдаст тебе весь мой загашник.
        Бишоп смерил девицу подозрительным взглядом, взглянул на притихших, не спускающих с него глаз Бриньольфа и Делвина, наконец проворчал:
        - Сколько там?
        - Несколько тысяч. Тебе хватит на пару лет безбедной жизни.
        Рейнджер чуть помедлил, но все же ответил:
        - Идёт.
        Он убрал стрелу обратно в колчан и закинул лук на спину. Делвин и Бриньольф убрали кинжалы в ножны, и все вернулось на круги своя, словно этой ссоры и не было.
        Бишоп устроился на ближайшем камне, наблюдая, как девица нервно расхаживала около карты и иногда озиралась по сторонам, словно ждала кого-то. Рейнджер припомнил, что скоро должны были прибыть остальные довакины, но кроме воровской гильдии и другого сброда в предместьях Вайтрана никого не было. Вся эта затея с отправкой Пит и ее сородичей обратно в их мир начала казаться нелепой и обреченной на провал. Бишоп не собирался катиться в бездну вместе с остальными идиотами и потому, закинув в рот кусок сыра, посматривал по сторонам, запоминая пути отступления. В конце концов какой прок освободиться от сделки с даэдра, и тут же окончить свои дни в пасти дракона? Бишоп отряхнул руки от крошек, положил на колени колчан, пузырек с сильным парализующим ядом и принялся тщательно смазывать наконечники стрел.
        Когда прошло чуть больше часа (может больше, по ощущениям), рейнджер закончил свое занятие и, крепко потянувшись, огляделся по сторонам. Всё те же рожи. Довакины запаздывали, если вообще планировали появиться. Бишоп не появился бы, будь он на их месте. Собрал бы вещички и…
        - Бздын-нь! - рядом послышался звук битого стекла, и ругань Пит:
        - Разорви меня хоркер, только не сейчас… - она смотрела на свои руки и на разбитую бутылку масла, - пальцы онемели.
        - Просто вытащи руки из задницы, откуда они у тебя обычно торчат, - проворчал рейнджер.
        Он невольно и с каким-то злорадством отметил, как дергалась и нервничала Пит, а довакины все не появлялись. Кто знает, может весь их план с возвращением и не работает? А что… Вполне. Дова останется здесь, и тогда… Рейнджер взглянул на Пит, прикидывая, что с ней можно будет сделать. Девица же, не замечая пристального внимания, не находила себе места. То схватится за мешок, то пересчитает зелья в подсумке, то вдруг замрёт на месте и опять полезет в подсумок. Когда она в третий раз собралась пересчитывать флаконы, Бишоп вспыхнул:
        - Их двадцать! Десять лечебных. Семь тонизирующих и две бутылки с маслом. Угомонись уже…
        - Что? - дова вздрогнула от неожиданности, - ну да. Наверное ты прав… Да где же эти троглодиты застряли? Уже давно должны были появиться с подмогой или без…
        Она не договорила, как в стороне послышались громкий хлопок, сопровождавшийся людскими криками. Дова облегченно выдохнула:
        - Слава святым нейронам! Первая партия прибыла!
        Бишоп без особого энтузиазма поднялся посмотреть на то, что творилось неподалеку. В полумиле от их лагеря открылся ещё один портал, но в отличие от воровского сброда, который вылез из канализации Рифтена, по ту сторону дрожащего полотна виднелась бескрайняя морская гладь, острые башенные шпили, а на дорогу один за одним выходили люди в длинных балахонах. Впереди всей процессии вышагивал довакин-маг (Бишоп так и не запомнил, как звали этого щегла).
        - О, отлично, прибыли ссыкливые девчонки в юбках… - проворчал рейнджер и, усевшись обратно на камень, от безделья принялся точить и без того острый кинжал.
        Дова пропустила его ворчание мимо ушей и умчалась говорить с прибывшим подкреплением. Бишоп остался в одиночестве. Все были заняты делами: кто-то хмуро пялился в костер, кто-то жрал, вся воровская верхушка вместе с надоедливой курицей ушли обговаривать предстоящую битву. Не так полезно, как пожрать, но хотя бы не лезут к рейнджеру. Сам Бишоп угрюмо зыркнул по сторонам, легко спрыгнул с валуна и закинул кинжал в ножны.
        - Странно… - рейнджер вдруг втянул воздух полной грудью, принюхиваясь к чему-то.
        Карнвир, лежавший неподалеку, поднял желтый взгляд и едва взрыкнул.
        - Тоже чуешь, да? - спросил волка Бишоп. - Кругом вонь человеческого пота, дым, а я отчетливо слышу запах старых книг и затхлости…
        Бишоп едва успел вспомнить, откуда ему так хорошо знаком этот запах, как вдалеке послышался еще один хлопок, а затем еще. Рейнджер лишь хмуро дернул плечом - прибыла очередная партия помощничков. Кто на этот раз? Он бросил быстрый взгляд на лагерь и удивлённо вскинул брови: становилось тесновато. Широкая дорога до самого горизонта была занята войсками легионеров. Временами мелькала броня стражников Вайтрана и - Бишоп не поверил своим глазам - небольшая выделяющаяся из общего сброда кучка старцев, внимательно слушающих замыленную Пит.
        - Хм… Даже Седобородые слезли со своего ледяного насеста. А вечеринка становится все интереснее и интереснее…
        Рейнджер привычным движением провел пальцами по оперениям стрел в колчане, запомнил их количество. Кинжал - остер. Лечебные и другие зелья приятно оттягивали подсумки. Бишоп стащил с плеча мешок и, приметив укромное местечко неподалеку, спрятал его - сражаться лучше налегке. Рейнджер стоял в полном боевом облачении, и вроде бы все было на месте, но тревога не покидала ни на минуту. Нервозность Бишопа передалась и волку. Карнвир взвился на ноги и теперь не отставал ни на шаг. Он больше обычного взрыкивал на проходящих мимо людей, скалился и даже попытался заворчать на рейнджера, на что тут же ощутил стальную хватку на шее и уткнулся носом в землю.
        - Поворчи еще на меня, жопа. Оторву хвост и пущу на метелку для пыли.
        Карнвир недовольно признал поражение и дальше вел себя уже сдержаннее. Бишоп крепко выругался скорее для острастки и направился к Пит, что как раз закончила говорить с одним из старцев и спешила навстречу. Поровнявшись с рейнджером, она на минуту замерла, озираясь по сторонам.
        - Не меня ищешь, красотка?
        - Да, но… Не здесь же. Южнее… - она вдруг сорвалась с места, и Бишоп, заинтересованный ее странным поведением, направился следом.
        - Слушай, радость моя, ты же знаешь, я готов всегда и везде. Но здесь многовато народу, и к тому же я все еще зол на тебя, так что… Придется тебе как следует постараться, чтобы…
        Бишоп не договорил и едва не снёс с места резко затормозившую Пит. Девица охнула, но мгновенно подобралась и полезла в сумку. Не говоря ни слова, она вытащила бутыль с маслом, но, громогласно чихнув, невольно разжала пальцы, отчего бутылка выскользнула и разбилась. На камнях быстро расползалась темная блестящая лужа.
        - Сказать, чем намазать лапы, чтобы добро прилипало? - любезно предложил Бишоп.
        - Не надо. Боюсь ничего оригинального или умного я от тебя не услышу, - девица устало вздохнула и нырнула с головой в свой рюкзак. - Осталась последняя бутылка масла, - глухо донеслось из-за мешковины, - а до месте еще бежать и бежать.
        Вдруг откуда-то донесся низкий гул. Земля дрогнула, словно на поверхность рвалось гигантское чудовище, и по лагерю пронесся крик:
        - В небе! Смотрите!
        Пит вынырнула из мешка и с болью в голосе прошептала:
        - Слишком рано… Началось…
        ***
        Я отшвырнула ставший бесполезным мешок и сорвалась с места. Мне нужен был Кречет пока не поздно. Неясный гул и чей-то истеричный крик подействовал на толпу не лучшим образом. Напряжение достигло предела, и в нашем разношерстном войске начались - нет, пока не волнения! - а очень нервные и лишние телодвижения. Пока я пробиралась сквозь толпу, перепрыгивая, через камни и жесткие колючки, то тут то там слышала, как многие, видимо осознав, во что именно они ввязались, попросту дезертировали. Да-а… Боевой дух на высоте, ничего не скажешь.
        Пока пробиралась и выискивала взглядом нашу курицу, заметила боковым зрением привычную черную броню. Бишоп бежал рядом сосредоточенный, молчаливый и без слов угадывающий, в какую сторону сверну на следующем шаге.
        - Видишь Кречета? Или Бриньольфа? Они должны быть вместе!
        - Вижу, за мной.
        Мы синхронно свернули вправо, оббежали отряд легионеров и вырвались на ровную площадку, где уже образовался оперативный штаб. Здесь были все… Все крупные шишки Скайрима, которые успели присоединиться. Ребята из разных гильдий - маги, имперцы, Соратники, Седобородые и даже ярл Балгруф собственной персоной. Все они терлись около «своего» довакина и ждали дальнейшего развития событий.
        - Кречет! - я танком проломилась промеж двух соратников.
        - Анна Абрамовна, наконец-то! - птица, неловко мельтеша крыльями, взлетела на соседний валун. - Рапорт. Живо.
        Я подбежала к камню и, согнувшись в три погибели, пыталась отдышаться:
        - Фух… Так… Секунду… Все. Докладываю. У нас не больше 10 - 15 минут до подлета остальных драконов. Черную точку в небе видели? Алдуин почти тут, если Свитки не соврали, или я не ошиблась с подсчетами. Учитывая плотность воздуха, турбулентность и относительную обтекаемость форм крупного драконьего экземпляра, нам нужно…
        - Отставить трёп! Сколько времени до портала?
        Мгновенно вызвав счетчик времени, я отчиталась:
        - Три часа десять минут. Плюс время на чтение заклинания: когда почувствую, что нас готовы принять, я начну читать.
        - С бумаги или…
        - Из головы, но есть проблема. Когда открыт виртуальный журнал, я ничего кроме него не вижу.
        - «Виртуальный», что? - хмуро переспросил Бишоп.
        - Не важно! Короче! Когда я читаю заклинание, я буду слепа, как курица - простите Максим Борисович. И меня нужно будет защищать… - я призадумалась о последствиях, - … очень хорошо защищать. Если отвлекусь или скажу не то слово, в общем…
        - Мы поняли, - мрачно вставил Бриньольф и переглянулся с Делвином, - продержаться три часа против тьмы драконов. Выдержишь, старый?
        - Открывай счет, щенок, - усмехнулся Делвин, - кто собьет больше летающих гадюк, тот месяц пьянствует во фляге за счет проигравшего.
        - Идет!
        Но тут Кречет прочистил горло и заорал во всю силу командирских связок:
        - ВСЕМ СЛУШАТЬ МОЮ КОМАНДУ! Довакины! - Четверо из присутствующих здесь ребят (маг, грудастый Олег, новенькая девица из Легиона и Слышаший из темного Братства, который к тому же смог привести Седобородых) вытянулись по стойке смирно.
        - Разойдись по периметру, - продолжал орать Кречет, - защищать свои фракции от драконов! При возможности гасить гадин Криками!
        Довакины тут же разошлись, перебросившись друг с другом хмурыми взглядами.
        - Господа Длиннобородые!..
        - Седобородые… - подсказала я.
        - СЕДОБОРОДЫЕ!
        Старцы стояли в своих балахонах по правую сторону от Кречета. Услыхав нашего генерала, они не шевельнулись с места, но и не ушли, что уже плюс.
        - Возьмете на себя Алдуина! Сдерживайте эту тварь сколько сможете, остальными драконами займутся довакины.
        Седобородые не сдвинулись с места и, не сказав ни слова, собрались в круг.
        - Командиры военных подразделений - лучников на позиции! Вести только дальний бой! Войска ближнего боя, кто без щитов - в укрытия, имперцы - в «черепаху». Всем ждать, пока дракона свалят на землю. Вопросы есть?
        - Есть, - подала голос хускарл Балгруфа, - что такое «черепаха»?
        Кречет выругался, а я заметила невзначай:
        - Это же не римские легионеры, в конце концов… Просто, сложитесь в «кубик», прикрывшись щитами со всех сторон, - милостиво пояснила я, - а если выставите копья или мечи, то станете самым большим ежиком Скайрима.
        Хускарл сузила красные глаза, с подозрением уставившись в ответ и ища в словах подвох. Я пожала плечами, а Кречет тем временем отправил остальных по позициям:
        - …и запомните! В ближний бой без нужды не вступать! Ждать, пока лучники и маги прижмут тварей к земле! Все ясно?!
        - Так точно! - гаркнули последние воры, выучившие обращение к старшему по званию еще в гильдии. Все-таки наш генерал-лейтенант молодец! Такой контингент смог воспитать!
        Воры сорвались с места, а мы - я, Бишоп и Карнвир - столпились около Кречета.
        - Тащ генерал-лейтенант, а что… - начала я.
        - А нам что делать? - прервал мелодичный голос за нашими спинами.
        От неожиданности я развернулась на каблуках и уставилась на незнакомые лица. Перед нами мялись с ноги на ногу разношерстная кучка: пара калек, два старика и несколько девиц с барабанами в руках. Справедливости ради надо сказать, что ни жалости, ни насмешек они не вызывали. Все были бородаты (кроме девиц), суровы и потрепаны жизнью. Ну прямо студенты консерватории из плохого района: и Баха могут на рояле исполнить, и телефон в подворотне отжать.
        - Это еще что за новобранцы? - удивился Кречет, - вы у нас из какой фракции?
        - Мы из коллегии бардов! - гордо выпятил впалую грудь ближайший певец. - Перед вами лучшие скальды Скайрима! И мы не могли пропустить столь великую битву и не сложить об этом песнь!
        - Это по моей части, - я потерла ручки, - с бардами я на короткой ноге. Значит, друзья, план следующий, песни про довакину Питикаку и могучего воина Бишкека знаете?
        - Конечно, на западе она очень популярна…
        - Тогда ищем себе надежное укрытие с хорошей акустикой и начинаем хором запевать, потом… Минутку, я вам плейлист сформирую… Потом поете просто про довакина, потом про имперцев, потом про Рагнара рыжего, а потом про что хотите, главное хором, громко и не высовываться, чтобы вас огнем не зацепило. Есть вопросы?
        Барды переглянулись между собой, хмуро кивнули и отошли в сторону, позвякивая струнами инструментов. Я вернулась к Кречету и остальным:
        - Максим Борисович, нас прервали. Двое недостающих довакинов. Что с ними будем делать?
        Курица жестом подозвала меня поближе, осторожно подобралась к краю валуна и перебралась ко мне на плечо:
        - Я отправил за ними Нируина с Випиром Живчиком - эти ребята быстро бегают и найдут довакинов в любой дыре. Если нет, то заканчиваем операцию без колебаний. Главное удержать Алдуина и всякого, кто попробует прорваться в наш мир - это по твоей части. Готова, Ань?
        - Готова, Максим Борисович. Только к вам одна просьба - держитесь крепче…
        Наш генерал-лейтенант распластался на моем плече, вцепился сильными лапками в заклепки брони и хмуро взирал по сторонам. Как раз вовремя. За разговорами я не заметила, как далекая точка в небе выросла до могучего дракона, что приближался с каждым взмахом крыльев. И ящер, словно лишний раз напоминая о себе, сотряс землю рвущим нутро рёвом… Я инстинктивно прижала ладони к ушам, открыла рот, как артиллеристка, и упала на колени. Чудовищно громкие звуки разрывали голову на части, так что не вздохнуть. Нечто тяжелое рухнуло вниз, и земля застонала, задрожала во второй раз так, что вибрация отдавалась в зубы. Я едва смогла разлепить глаза: все наше войско лежало, придавленное драконьим ревом к земле. Бишоп свернулся в клубок и лежал на боку, а между его пальцев, прижатым к ушам, текли тонкие струйки крови. Кречет, не выдержав, боли отвалился и упал пернатым комком мне под ноги. Все нашей войско от одного лишь рева было поставлено на колени… Мы идиоты…
        Я подняла слезящиеся глаза на тень, что распростерлась прямо над нами. На уступе скалы сидел гигантский черный дракон. Поведя мощной рогатой головой, он медленно обвел взглядом тела, лежащие перед ним словно рабы, склонившиеся перед повелителем.
        - SAHLO MEY! [Ничтожные глупцы!] - прогремел утробный рев. - HI LAAN WAH TINVAAK ZU’U? HI FEN OBLAAN AHRK ZU’U FEN DU HIN RII! [Вы хотели бросить вызов мне? Вы умрете, а я пожру ваши души]
        - Убавь… децибелы… - выдавила я сквозь шум в ушах, - если хочешь, чтобы тебя поняли… Кретин…
        Надо его чем-то отвлечь! И где эти чертовы zz-топы с их голосами?! Я поднялась на слабых ногах, медленно побрела в сторону, чтобы ответным огнем не задело своих.
        - HI FEN OBLAAN! - снова прогремел Алдуин и набрал воздуха в грудь.
        Вы когда-нибудь видели, как дракон, размером с трехэтажный дом вдыхает? Со свистом, словно включили мощный пылесос, откинув голову назад и мощно разворачивая грудную клетку. Пролетай мимо какая-нибудь дурная птица, ее бы засосало в черное дупло ноздри. Я смотрела на этот спектакль и понимала, что сейчас будет жарко. Не раздумывая, как наверно не раздумывали камикадзе, высунулась из-за камня и:
        - ГОЛ-ХА-ДОВ!
        Единственный крик «Подчинения воли», который освоила полностью. Но и тот не сработал. Пульсирующая волна энергии прокатилась над полем и ударила в Алдуина, сорвав несколько камней рядом. Черный дракон пошатнулся и повернул голову в мою сторону:
        - Dovahkiin! Как смеешь ты, червь, говорить на языке истинных дов?!
        - Я тебе на истинно-русском могу ответить, жопа чешуйчатая! Закрой хлебальник, а то на кожу для сумок пущу… - тут мой эпичный выход прервался.
        Алдуин, возмущенный наглой выходкой, не сдержался и плюнул огнем в полсилы - на более серьезное не хватило воздуха в легких, а меня кто-то очень вовремя стащил с моего подиума. Перед глазами мелькнула серая стена камня, и сверху обрушилось нечто тяжелое. Я едва могла вдыхать раскаленный воздух, а со всех сторон трещала порода от долетевшей до нас волны огня. Сквозь треск услышала знакомый голос:
        - Спятила?! - перед глазами оказалась рожа рейнджера, перемазанная землей и кровью, - ты башкой думаешь, бестолочь?! Я не буду вечно спасать твою задницу!
        - Нормально же все, - я столкнула рейнджера с себя и, дождавшись, когда у Алдуина иссякнет силы на огненный Крик, высунулась из-за камня. - На то и был расчет, чтобы привлечь его внимание. Смотри, он хотя бы заткнулся и выдохся на какое-то время!
        И вправду: освобожденные от давящей силы драконьих слов многие воины быстро (насколько это было возможно) поднимались и прятались в укрытие. Наши силы потихоньку приходили в себя, у нас появился призрачный перехватить инициативу.
        - ФУС-РО-ДА! - чей-то зычный голос прокатился над полем и ударился в Алдуина.
        - Так его! - не удержалась я, - наконец-то Седобородые включились!
        Один за одним на черного дракона начали обрушиваться разные Крики: Ледяное дыхание, огненное, сбивающий крик и еще черти-пойми какие. Седобородые стояли полукругом и по очереди кричали на Алдуина. Это должно было задержать его на какое-то время, но не надолго: на три часа до портала у старцев никаких связок не хватит так орать. Дракон обиженно взревел, но в его голосе уже не чувствовалось той мощи, которая обрушилась на нас в начале. Алдуин не стал тратить сил на Крик и сильно взмахнул крыльями, посылая воздушную волну. Все, кто не успел спрятаться, покатились по земле, кроме Седобородых - старцы оказались крепче, чем выглядели.
        Они снова и снова кричали на ящера - Алдуин получал удар за ударом от семи крутых дедов. Не вынеся такого позора, он оттолкнулся от скалы и заработал мощными крыльями, поднимая многотонную тушу в воздух.
        - Лучники! ОГОНЬ! Жги эту мразь! - раздался знакомый генеральский бас, и десятки стрел взвились в воздух. - Не дайте падле уйти! Маги, стихийный огонь по его крыльям! ПЛИ!
        Не знаю как, но, казалось, что Кречета услышали по всему полю. Со всех сторон начали мелькать молнии и огненные шары, со свистом взлетающие в воздух. Алдуин обиженно взревел и замахал крыльями, поднимаясь все выше и выше. Почти вертикально вверх. Что-то подобное, я уже видела, и оно мне совсем не нравилось… Он не пытался сбежать, словно просто набирал высоту, но зачем? Самому оттуда нельзя толком атаковать. Решил переждать атаку в воздухе, но такую тушу долго не удержишь. И тут я вспомнила одно видение из свитков - падение черного дракона… Я расценила вероятность этого события, как низкую, и совсем не подготовилась к ней! Надо что-то делать! Я выскочила из-за валуна и, что было сил, заорала:
        - ВСЕМ В УКРЫТИЕ! ОН РУХНЕТ НА… землю, - беззвучно закончила я, сорвав голос.
        Слава нейронам, ближайшие воины услышали, закричали, передавая остальным, но я с испугом смотрела, как черная туша вдруг медленно развернулась в воздухе и камнем понеслась вниз. Люди бросились врассыпную, но Седобородые остались стоять кругом, словно принимая свою участь.
        - Их надо спасти… - едва просипела я, схватив Бишопа за нагрудник.
        - Да пусть хоть в Обливион провалятся, - огрызнулся рейнджер, - эти древние жопы свое отжили.
        Он вдруг схватил меня поперек туловища и бросился бежать в обратную сторону.
        - Пусти-и, - просипела я, - ты не можешь меня нести, тогда всё закончится плохо!..
        Бесполезно. Рейнджер несся в одному ему известном направлении, не обращая внимания на мои попытки освободиться. Какого черта он творит?! Но не успела я выяснить это, как сзади нас догнала ударная волна, на мгновение подняв обоих в воздух. Рейнджер выпустил меня из рук, мы разлетелись, как кегли в боулинге, и кубарем покатились по земле. Перед глазами все закрутилось. Крики, боль во всем теле, беспомощность - все чувства смешались. Но всё прервал один удар. Хруст. И, не успев ничего понять, я отключилась…
        Глава 27. По стопам великих волшебников
        Все, что видел Бишоп перед собой - это чьи-то промелькнувшие сапоги. Повсюду слышались крики боли, воздух разрывал треск молний и огня, а навязчивые резкие запахи металла и крови щекотали ноздри. Бишоп чихнул и тут же почувствовал острую боль в боку - недавние переломы ребер толком не успели зажить после Винтерхолда, неужели опять?.. Он поднялся и, хромая, побрел по полю в поисках Пит. Быстро сгущающиеся сумерки не облегчали задачу: когда Бишоп увидел поблизости неподвижное тело, сперва принял его за свою девицу. От внезапного страха замер на месте, присматриваясь, но его тут же сшиб с места незнакомый мужик кожаной броне. Он пронесся дальше, приговаривая на ходу:
        - … сиськи Кин, да пусть засунут свое заклинание себе в задницу! Шкура дороже…
        Бишоп с ним был полностью согласен, если бы не девица и сделка с даэдра, давно бы уже отплывал на первом корабле подальше из Скайрима. Рейнджер снова отыскал глазами девицу, но присмотревшись, облегченно выдохнул - всего лишь незнакомый труп. Или пока не труп? А, не, все-таки труп - из раскуроченной брони выглядывали окровавленные куски ребер. Бишоп оценил рану и удивленно присвистнул - кто же его так? Словно в ответ на его немой вопрос над головой что-то разрезало воздух и тяжело рухнуло на землю - рейнджер успел прыгнуть с места и откатиться в сторону. Рядом распластался огромный черный дракон. Его когти размером с колесо телеги погрузились в землю у тела, а кожистые крылья обессилено расстелились на дороге - похоже, дракону успели перебить связки. Бишоп осторожно, не привлекая к себе лишнего внимания, снял со спины лук…
        - Три, мать моя шлюха! - мимо вдруг просвистела чужая стрела и мелькнуло рыжее пятно, - Делвин будет мне должен…
        Стрела пробила кожистое крыло насквозь. Бриньольф, решивший добить ящера, ухватился за раненое крыло и подпрыгнул вверх. Дракон взревел. Он вдруг рывком поднялся на задние лапы и раскрыл пасть, готовый ухватить назойливую муху. В руке вора сверкнул металл, но Бишоп видел, что меч рыжему придурку уже не поможет.
        - Проклятье, - выругался рейнджер, - я сам на себя не похож!
        Он резко вскинул лук, и смазанным движением послал стрелу в распахнутую пасть. Дракон дернулся. Низко зарычал, но парализующий яд с наконечника уже попал в мякоть связок, и ящер инстинктивно захлопнул рот. Бриньольф воспользовался неожиданной удачей: тонкий меч вора точно вошел в единственное незащищенное крепкой чешуей место - в змеиный глаз. Дракон утробно взвыл, замотал головой, и Бриньольф, выпустив меч из рук, скатился на землю.
        Бишоп бросил равнодушный взгляд на то, как рыжий ловко увернулся из-под лап агонизирующего дракона, огляделся по сторонам в поисках своей довы.
        - Эй, рейнджер! - окликнул его Бриньольф, - где Пит? Мы долго не протянем!
        - Хотел бы я сам знать… - проворчал Бишоп, разворачиваясь и бредя между тел.
        Его повсюду преследовали стоны, крики и ругань, местами горела сухая трава, местами земля была заморожена. Бишоп окинул взглядом всю картину: Алдуина нигде не было видно, но вместо него, словно стервятники над трупом, кружили драконы. Кого-то удавалось сбить, кто-то яростно отбивался. То тут, то там слышались Туумы - это сражались седобородые и остальные довакины, но его довы среди них не было.
        Бишоп почувствовал, как земля снова качнулась - это черный дракон рухнул на землю, и гигантскую тушу охватило золотое сияние. Рейнджер остановился. Ну конечно… Следи за золотом… Потоки энергии драконьей души устремились в разные стороны, притягиваемые довакинами, но один замер на месте, нерешительно клубясь неподалеку над неподвижным тело, словно не мог решиться, вселяться или нет. Бишоп сорвался с места. Плохо дело… Все выглядело до жуткого плохо…
        Рейнджер, хромая, перешагивал через тела, идя на свет драконьей души как на маяк. Вокруг творилось безумие и настоящий ад. Сквозь крики и стоны, до Бишопа донеслись команды Кречета - на удивление крепкая курица оказалась!; рычание Карнвира - этот приятель сможет о себе позаботиться; откуда-то донесся звук барабанов и хор мощных голосов пел песню про довакинов. Какофония звуков вокруг спелась в единый шум битвы, из которого уже не удавалось вычленить что-то одно. Шум становился все сильнее, давил на голову, на плечи, тянул к земле, словно корабельный якорь. Бишоп упал на колени рядом с телом, перевернул Пит. Ее лицо было залито кровью, а пальцы рейнджера сами собой нащупали рану на голове. Рейнджер вытащил острый камень, покрытый кровью и волосами, отбросил его в сторону:
        - Давай, красотка, приходи уже в себя… Ты не можешь так просто сдохнуть…
        Бишоп нащупал лечебные зелья в подсумке. Разжал дове челюсти и влил сначала один пузырек, затем другой, третий… Он все делал механически, не думая что-то оставить на потом. Главное спасти эту жизнь. Нет ничего важнее, чтобы спасти эту жизнь!.. Огонек драконьей души дрогнул над ним и погас, так никуда и не вселившись, не отдав свою силу. Бишоп снова нащупал свой подсумок, но тот оказался пуст - пальцы схватили лишь воздух. Рейнджер беспомощно смотрел перед собой на неподвижное тело, не веря в происходящее. Дову убил камень? Камень?! Такие как она не дохнут от камня! Не должны! Она должна была разметать стаю драконов, открыть портал, спасти Скайрим и… чем там еще герои занимаются? Хотя плевать чем! Главное герои не дохнут, пока не выполнят своего Предназначения! Она не должна была погибнуть. Не должна. Все это сон, кошмар - не более…
        Рейнджер впервые в жизни завыл не от боли…
        ***
        Странная штука - жизнь, все-таки. Вот ты родился, тебе говорили, кем ты будешь, от тебя чего-то ждали, а ты - бац! - и делаешь ход конем - неизлечимое заболевание. И все планы на твой счет рушаться. Потом ты как-то живешь, скрипишь коляской, врачи стоят планы лечения, дают тебе прогнозы, а ты снова - бац! - и сбегаешь от болячки в виртуал. Но мой последний финт был просто великолепен… Поднять тьму народа, перебаламутить пол-материка настроить планов и умереть от удара головой о булыжник. Феерично, с моей стороны, я считаю! А, что я была мертва - у меня не вызывало сомнений.
        Описать свое состояние и измерить его мерками нашего мира было сложно. Первый вывод, к которому пришла, когда осознала себя, что смерть - это действительно не конец. Поймите меня правильно: одно дело знать об этом, догадываться, предполагать, и совсем другой самой пройти через это. Или самому. Я вдруг почувствовала, (не поняла умом, а именно прочувствовала), что у меня нет пола. Что я могу быть кем угодно и когда угодно…
        Сейчас я находилась в… хм… Где-то… Вокруг меня не было ничего. Ни света, как это пытаются объяснить в кино и литературе, ни угольной тьмы (это версия, скорее, из ужастиков), не было ничего. Но удивительное дело - мне было совсем не страшно. Эта пустота и Внепространство не пугало и более того, даже не удивляло. Я чувствовала себя здесь, как на проходной нашей Базы, например. Или как в подъезде моего старого дома. Это Внепространство было как хорошо знакомый перевалочный пункт, в котором ты знаешь каждый уголок с той лишь разницей, что здесь уголков не было. И я начала припоминать, что я действительно здесь была. И не раз… Эти две константы - Внепространство и Безвременье - были мне хорошо знакомы…
        Я улыбнулась себе. Мне было так хорошо и спокойно. Больше ничто не тревожило… Ничего не болело и не сдерживало - правы наши МВД-эшники - «Нету тела - нету дела». Тела у меня не было, и я ощущала себя лишь сгустком энергии - спокойным, любимым (не знаю кем, но я чувствовала, что меня очень любят и ждут меня), счастливым… Вот оно! Я ощущала абсолютное Счастье и абсолютный Мир…
        - Ты хочешь остаться? - кто-то спросил, однако не застав меня врасплох. Я знала, что этот вопрос однажды прозвучит, я слышала его уже не один раз… Если представить, что Внепространство - это «подъезд», то сейчас я общалась с Консьержем.
        - Возможно… Пока не знаю… Здесь хорошо.
        - Ты можешь оставаться столько, сколько хочешь, а когда будешь готова, я открою для тебя новый мир…
        - Мне придется родиться заново и прожить жизнь? Хотя не отвечай, я это и так знаю - чай не первый понедельник в армии… Этот цикл перерождений когда-нибудь закончится? В смысле, он бесконечен?
        - Ты еще слишком привязана к земному, - «Консьерж» беззлобно рассмеялся, и я разулыбалась вместе с ним, - подожди немного, и ты сама все вспомнишь…
        И я начала вспоминать… Свои прошлые жизни, кем я была, кого любила или ненавидела, как жила, как умирала. Из небытия стали всплывать в памяти лица и места, события, мои решения, которые словно слои луковицы ложились одна на другую, формируя меня, мою суть. Я посмотрела на мир, где была солдатом во второй мировой, вызвала мгновение своей смерти - уже пустое тело лежало под обломками разрушенного дома, а рядом ходили мои товарищи с собаками и доставали всех, кого удавалось найти. Меня нашли уже слишком поздно…
        Или другой мир, где я была Королевой-маткой. Наш мир населяли хм… сейчас я бы назвала их разумные насекомые, то сами себя мы никак не называли. У нас не было отдельных личностей, мы были частью улья, его душой. Тогда я умерла из-за старости. Мой срок жизни вышел, а мои собратья съели пустое тело в знак скорби, но я была счастлива в момент смерти. Я оставила после себя множество здоровых дочерей, который позаботятся об улье…
        Я улыбнулась, вспоминая сколько счастья и горя было в моих жизнях - все это преследовало одну цель - накопить достаточно Мудрости и Любви, чтобы двинуться дальше… Я вызвала последний мир, из которого вернулась так внезапно, но что-то пошло не так, как обычно. Два мира пересекались, смешивались и накладывались друг на друга. В одном: в лаборатории душа в теле человека по имени Натан Семенович с ужасом смотрела на прямую линии кардиограммы. Приборы измеряющие слабый ритм моего физического сердца зазвонили непрерывным писком. Выходит, вот почему я смогла умереть в Скайриме - мое физическое тело сдалось… Хм… Я припомнила, что слова Склифосовского, что если мне не удастся остановить Алдуина, то базу взорвут и все, кто есть в ней погибнут. Ну… Это не так уж и страшно - я улыбнулась. Возможно, пришел их час? И им пора в новую жизнь?
        Я обратилась к миру Скайрима. Мое тело лежало на земле и казалось изломанным, а голова покоилась на руках у Бишопа. Душа рейнджера измученная страхами, уставшая, недолюбленная, изломанная и смятая как старый лист бумаги сейчас страдала, и Бишоп выл. Почти по волчьи, подняв лицо к небу. Ох, Биш… Да не убивайся ты так… Мне тут хорошо, в общем-то, да и ты, когда будешь свободен, тоже обретешь покой.
        - Увы, его душа еще не скоро окажется здесь… - отозвался Консьерж.
        - Что ты имеешь ввиду?
        - Он заключил сделку с духом. И когда придет его время, ему не дадут выбора как тебе - он переродится в мире того духа и будет служить ему долго…
        - Насколько «долго»? Время-то относительно.
        - До тех пор, пока будет существовать тот мир и сам дух… К тому времени его душа будет искалечена, обезображена и ему придется заново начинать цикл перерождений…
        Я впервые за все время пребывания здесь поежилась. Заново проживать все жизни, которые ему были отмерены - это ж сколько усилий будет зря потрачено.
        - Как зовут духа?
        - В том мире его зовут Хермеус Мора.
        Я понимающе кивнула. Вспомнила, что знала это имя, догадывалась про сделку Бишопа, и даже собиралась как-то помочь ему. Странно, как все легко забывается и становится неважным, когда ты оказываешься здесь.
        - Надеюсь, Бишоп сумеет выкрутиться.
        - Ты умерла. Он не смог защитить тебя, и теперь его часть сделки не выполнена, - через какое-то время отозвался Консьерж.
        - Выходит, Хермеус скоро заберет его… Тогда понятно почему он так убивается: оплакивает собственную свободу.
        - Он делал все, чтобы спасти тебя. Что для тебя важнее: мотивы или сами поступки?
        Хороший вопрос… Я смотрела на убитого горем мужчину. Возможно, он жалел себя и собственную судьбу, возможно горевал из-за моей гибели, мне было жаль его, ведь ему еще долго не обрести покоя, но видит Бог, душа Бишопа в нем нуждалась. Но и моя тоже… Мне хорошо здесь… Здесь я счастлива…
        - Что если… Что если я захочу, я смогу вернуться обратно в Скайрим?
        - Какого пола ты хочешь быть на этот раз?
        - Нет-нет, я имею ввиду в свое тело.
        - Но оно уже умерло. Души не возвращаются в мертвые тела, а те, кто рискнет - будут гнить вместе с телом и все равно расстанутся с ним рано или поздно…
        - Выходит, если я рискну, то потеряю часть себя, и мне придется снова жить несколько жизней, чтобы восстановить потерянное. А если я пойду дальше, то Бишоп обречен на долгое рабство.
        - Да. Но ты за него не в ответе. Выбрав мир и переродившись, ты забудешь про него, и пойдешь дальше, а там, кто знает… Может, ты завершишь свой цикл…
        Я смотрела оба мира, из которых ушла так недавно. Или давно? Время здесь стирается. Смотрела на Бишопа и его искалеченную душу, на битву, что бушевала вокруг и все-те души, которые, как и я, уходили каждый в свой «подъезд». Консьерж прав. Я за его душу не в ответе. У меня свой путь. У каждого свой путь. И у всех тех душ, которые погибнут в тот миг.
        Я вдруг рассмеялась:
        - А все-таки я молодец! Как все великие волшебники - Дамблдор, например, или Гэндальф - заварила кашу, оставила всем указания, состряпала планы и умерла.
        - Но они сделали разный выбор: Дамблдор пошел дальше, а Гэндальф вернулся… - с легкой улыбкой говорил Консьерж - я знала, что он в этот момент улыбается, ощущала. - Так кем ты хочешь быть? Гэндальфом или Дамблдором?
        Я помедлила, взвешивая все за и против, но решение родилось само…
        ***
        - Натан Семенович, - медсестра бросила испуганный взгляд на окно в рубке, где сверху вниз на все взирал генерал, - надо объявить время смерти… Господи помилуй, что же с нами теперь будет…
        Она жалобно всхлипнула, и доктор Склифосовский устало привалился к каталке, отложив в сторону бесполезный дефибриллятор. Он так устал. Смертельно устал… Смертельно… Натан Семенович посмотрел в последний раз на лицо своей пациентки и закрыл его белым полотном, словно вывесил белый флаг - пришла пора сдаваться.
        Он непроизвольно взглянул на смотровое окно и разглядел в нем стремительно бледнеющее лицо генерала. Тот не хотел умирать, да и никто не хотел… Но таков протокол, такова их работа - стоять до конца…
        - «Пик».
        Показалось? Склифосовский нервно моргнул, снял очки и нервно протер стекла полами халата.
        - «Пик», - весь медперсонал бросился к телу и приборам.
        - Ничего не понимаю, - бормотал доктор, - может, остаточные импульсы?
        - «Пик-пик», - мерно попискивал прибор.
        - Нормальный синусовый ритм…
        - Вернулась… ВЕРНУЛАСЬ! Но КАК?! Что с мозговыми волнами?
        - Нормально Натан Семенович, - старшая медсестра, казалось пребывала в шоке, - все в пределах нормы…
        - Святые нейроны, получилось?! Держись, Анюта, держись! Не подкачай! Тащ генерал, - заорал Натан Семенович, не обращая внимания на съехавшие очки, - не взрывайте! Она еще здесь! Еще есть шанс!
        ***
        Бишоп не слышал звуков битвы, не чувствовал дрожи земли и движения воздуха. Вокруг него и тела Пит словно образовался кокон, стенки которого все утолщались и темнели. Рейнджер смутно догадался, что чернота вокруг была не естественной, живой; она следила за ним, наблюдала, словно решая забрать его или нет, словно ждала подходящего момента, чтобы выпустить наружу свои щупальца и впиться в голову рейнджера. Апокриф Хермеуса Моры начал распахивать свои врата…
        - О-о… - единственный звук, который донесся до ушей Бишопа и вывел его из ступора. Рейнджер моргнул, опустил ошарашенный взгляд на лежащую на коленях голову. Пит слабо пошевелилась, облизнула высохшие губы и с трудом приоткрыла один глаз.
        - Попить…
        Рейнджер механически нащупал фляжку на поясе и приложил ко рту довы. Она обхватила его руку слабыми пальцами, сделала пару глотков и откинулась назад, часто дыша:
        - Башка болит… Что случилось? Оу, а ты паршиво выглядишь, как злокрыс…
        - …которого проглотил дракон и срыгнул обратно… - в тон ей закончил Бишоп и попятился назад. - Ты же сдохла!..
        Дова приподнялась, с трудом закрепилась в сидячем положении и потрогала рану на виске:
        - Знатно меня приложило… Сколько я пролежала в отключке? - она оглянулась по сторонам. Подняла и положила обратно один из пустых пузырьков, лежащих возле нее. - Ого сколько зелий ты в меня вкачал… Видимо, не сразу подействовали.
        Дова попыталась встать, но ее повело, и она осталась стоять на коленях. Не говоря ни слова, она нащупала в своих подсумках еще лечебных зелий и залпом выпила несколько пузырьков.
        - Так-то лучше, - она постучала себя в грудь, рыгнула и наконец-то повернулась к ошарашенному рейнджеру. - Эй, ты в порядке?
        - В порядке? - переспросил Бишоп, - В ПОРЯДКЕ?! ТЫ СДОХЛА! КАК Я МОГУ БЫТЬ В ПОРЯДКЕ!
        Он подскочил к дову, вздернул ее, как тряпичную куклу и, не контролируя себя, затряс, как нашкодившего щенка:
        - Я же видел, как ты сдохла! А этот клятая драконья душа погасла! Я уже чувствовал дыхание Апокрифа на своей шее, а она спрашивает в порядке ли я?!
        - Если не хочешь, чтобы я второй раз склеила ласты, перестань меня трясти…
        - Перестать?! Перестать… - он нервно хохотнул, и у него задергался глаз, - Я истратил на тебя все свои зелья! Я завалил дракона, чтобы тебя найти! Я рискую шкурой с момента нашей встречи, чтобы спасти наши задницы, Я НЕ В ПОРЯДКЕ! Я тебя ненавижу!
        - Биш, мне плохо, поставь меня на землю…
        - Я ненавижу, как ты ешь, спишь, дышишь рядом со мной! Я ненавижу, как ты смеешься - тявкаешь, как лисица! Я ненавижу, когда ты смотришь на меня, или как другие смотрят на тебя. Проклятье, - он пнул ближайший булыжник, - я готов вырвать глаза каждому, кто пялится на тебя! Я сам себе противен, вот что ты сделала! Ненавижу тебя! Ненавижу за то, что оставила меня…
        - Я сейчас блевану…
        - Во-от! Вот об этом я говорю! Даже сейчас ты не можешь быть обычной бабой: томно похлопать телячьими глазами и…
        - У меня как минимум сотрясение, истеричка ты бородатая, я едва сдерживаюсь, чтобы не вывалить на тебя содержимое желудка! Прости, но мне не до романтики…
        Рейнджер разжал лапы, и дова облегченно упала на землю. Она шумно втягивала воздух через нос, наконец выпрямилась и слабо улыбнулась ему:
        - Так… Вроде пришла в норму. Конечно, еще бы пару пузырьков с лечебным зельем не помешали, но… Так, на чем мы остановились: как ты меня ненавидишь…
        Бишоп открыл было рот, чтобы высказать дове все, что он думает по ее поводу, но даже тут девица вдруг остановила его взмахом руки:
        - Погоди… - она вдруг уставилась в пустоту, - время! Святые нейроны, сколько я была в отключке, Бишоп?! Время! Портал! Быстрее, надо найти Кречета и остальных! Карта… Маркеры… Есть! Мать моя симуляция, все живы, да еще и одного довакина нашли!
        Рейнджер выругался сквозь зубы, но запал, который разожгла Пит, еще не прогорел, и Бишоп пообещал себе, что при первой возможности выскажет все ей в глаза. Она бросилась куда-то в гущу битвы, и Бишопу ничего не оставалось, как сдернуть лук со спины и следовать за ней.
        С момента смерти Пит и ее внезапного воскрешения Бишопу казалось, что прошло всего ничего, но битва не стояла на месте. Местами горела сухая трава, и едкий дым забивался в легкие, заслонял взор - на Бишопа вдруг выскочил невесть откуда взявшийся мертвец, охваченный синими путами магии, и замахнулся обломком меча. Рейнджер легко отклонился в сторону и послал трупу стрелу в спину, не сбавляя хода.
        - Видал?! - крикнула Пит, указывая в небо, - эти твари поднимают НАШИ трупы!
        Невдалеке тонкий и гибкий дракон взмахивал в небе тонкими крыльями и Криком посылал волну магии на лежащие под ним тела. Те, словно куклы на веревочках, неловко, как-то рывками поднимались и шли на живых. Бишоп увернулся от очередного мертвеца, походя полоснул того кинжалом под коленями - мертвяк завалился на бок, хрипя и пытаясь подняться на непослушным ногах.
        - Их становится все больше! - рейнджер в прыжке ударил ногой, преследовавшего Пит мертвого легионера.
        - Знаю! - она увернулась от занесенного клинка и вдруг вскрикнула, - Делвин, берегись!
        Бишоп коротко взглянул в сторону, заметил, как старого и уже потрепанного вора, окружает разношерстная толпа мертвецов.
        - ЙОЛЬ! - мимо рейнджера пронесся огненный шар, ударил рядом с Делвином и вдруг разлился по земле, поджигая разлитое масло. Нежить вспыхнула, охваченная пламенем, завертелась на месте, беспомощно размахивая руками, а Делвин, воспользовавшись ситуацией, вырвался из кольца и слился с тенями.
        - А не зря я масло захватила у Векела, - весело донеслось со стороны.
        Бишоп только сейчас признал то место, где был штаб, и где дова разбила первую бутылку.
        Но подожженная кучка трупов не облегчала положение. Пять или шесть драконов еще держались в воздухе и поливали стихиями воинов. Огромный черный, почти сливающийся с ночью Алдуин бился в воздухе с двумя другими драконами, на спинах которых едва удерживались два довакина - сильны герои. Захомутали крылатых ящериц.
        - Биш! - вдруг взвизгнула дова. Рейнджер успел вовремя среагировать. Из-за камня на него выскочил труп вора в гильдейской броне. Охваченный синими тисками магии, мертвяк удивительно быстро и ловко двигался для марионетки. Он бросился на Бишопа, но его ноги вдруг разъехались в стороны, и труп покатился по блестящим от масла плитам дороги. Рейнджер перехватил кинжал обратным хватом. Поймал момент и с силой полоснул мертвеца по горлу. Голова с глухим стуком укатилась в кусты.
        - Вот так! Не злите Аннушку с маслом! - к рейнджеру подбежала счастливая Пит и, ощупав его лицо и шею, на мгновение сжала его в крепких объятиях. Бишоп ошарашенно замер на месте. - Фух, самый страшный вариант остался позади…
        Она отстранилась и махнула рукой:
        - Потом объясню. Вперед! Кречет должен быть за теми камнями.
        И снова бешеная гонка среди гари, криков и треска воздуха, разрываемого магией. Наконец, они выскочили на открытую площадку и самого подножья горы. Там был развернут целый штаб и лечебница: маги владеющие магией исцеления вливали в раненых воинов свои силы, латали их и отпускали обратно в бой. Пара алхимиков вливала лечебные зелья, и три мага удерживали над всем этим один огромный магический купол, через который и мышь бы не проскользнула.
        Дова уткнулась в полупрозрачную стенку и заколотила яростно выкрикивая имя курицы. Купол тут же сняли и маги, истощенные и измученные не меньше воинов, едва нашли в себе силы выпить несколько пузырьков, восстанавливающих ману.
        - Анна! - под ноги дове вдруг выкатился потрепанный комок перьев. Даже курица выглядела не важно: бок был подпален, крыло не двигалось, и генерал-лейтенант хромал на правую лапку. - Скажи, что время пришло! Наши силы не выдерживают!
        - Время пришло, Максим Борисович! Трубите общий сбор!
        Вокруг началось оживление. Кречет отдавал приказы, над полем начали разносится звуки рога, созывающие всех к назначенному месту, и люди чувствовали, что все их страдания наконец могут закончится.
        Дова, бросив на Бишопа кроткий взгляд, крикнула:
        - Защищайте меня - я буду слепа! Не дайте прервать заклинание!
        Она бросилась к скале, что отвесной стеной уходила вверх и терялась в темноте. Повернулась к ней спиной и, прижав ладони к холодному камню, закрыла глаза.
        - Ну… Понеслась.
        Глава 28. Три по цене одного
        Таймер перед глазами мигал красным. Меньше десяти минут. Надеюсь Коля не подкачал, и мы успешно синхронизируемся с землей.
        Я вызывала журнал, раскрыла составленное заклинание и глубоко вздохнула. Сейчас меня ждет самое главное. Мне нельзя допускать ошибок или прерываться; есть только один шанс, поэтому полное спокойствие. Спокойствие и умиротворение… Ай! Кто-то тяпнул меня за руку! Я открыла глаза, и поймала на себе испуганный взгляд Карнвира. Давненько не виделись, приятель? Что кусаешься? Волк снова ухватил меня за руку - несильно, как наверное волчицы таскают своим щенят - и потащил в сторону, упираясь всеми четырьмя лапами.
        - Карнвир, отстань, не до тебя! - я высвободила руку, вытерла ее от волчьих слюней о штаны и снова вернулась к камню.
        Волк завыл, заметался на месте, но тут рейнджер ухватился его за загривок:
        - Уймись! - И посмотрел на меня: - Я держу его. Закончи все побыстрее.
        Я кивнула и снова закрыла глаза, вызвав виртуальный журнал.
        Я слышала крики рядом, приказы Кречета, послышались голоса довакинов и вдруг меня накрыл купол тишины. Видимо, кто-то из магов выставил вокруг меня щит-оберег. Что ж… Святые нейроны, собрались! Собрались. Погнали.
        …“I maal ar men patric skyrim I. I dev patrise karmill mol virt I. I…»
        Текст медленно двигался вслед произнесенным словам, как речь на экране телесуфлера. Я вдумчиво и тщательно проговаривала каждое слово. Ошибки недопустимы… Где-то рядом дрогнула земля, сквозь купол послышались крики и на мгновение магический щит вокруг меня исчез, но тут же восстановился. Я продолжала читать, игнорируя все звуки и стараясь сосредоточиться на одном ощущении: с момента как я произнесла первое слово прошло всего несколько мгновений, но чувствовала, как камень под моими пальцами завибрировал.
        … Dev order maluu dov virt…
        Ощущение чего-то постороннего начало усиливаться - надеюсь, это Коля готовить принять нас обратно. Я сделала перерыв, набрала воздуха в грудь и продолжила с места, на котором остановилась.
        Строчки речитативом срывались с языка и исчезали, меняли пространство. Я не видела, что происходило вокруг, ничего не слышала, кроме собственного голоса и шума крови в ушах. Мне некогда было думать о том, что происходит вне моего купола. Только строчки, только слова. Нельзя потерять нить…
        … I dov Adam 1 Adam 9 Adam 5 vil. Dov Max vil. Dov Pitikaka vil. Dov Eva 3, Eva 5, Eva 7 vil. Set positaan 12 - 34. 12 - 37. 12 - 43. I…
        - «I dov Herma Mora vil»
        Я едва удержалась от того, чтобы не вскрикнуть и тем самым не сбить заклинание. Чей-то голос. Чужой. Не мой говорил это, но моим ртом. Он разбил вдребезги тишину, что окружала меня, и темнота перед глазами, ожила! Я готова была поклясться, что в моем мозгу, в моих мыслях окружавшая меня темнота начала шевелиться толстыми кишащими, как черви, жгутами. Строчки заклинания, текст задрожали, пошли волнами, словно отражение на воде, в которую бросили камень. Я замолчала, сосредоточила все мысли, чтобы не потерять место, на котором остановилась.
        - Говори-и, - посторонний голос начал доноситься отовсюду, словно я стояла на перекрестье десятков динамиков.
        Хотелось заорать, спросить, что происходит, но мне ничего не оставалось, как продолжать читать заклинание.
        «…I movi pers ti movi dov ti movi…
        Земля задрожала. Я не раскрывала глаз, чтобы случайно не закрыть виртуальный журнал, но почувствовала, как земля под моими ногами начала подниматься, вставать дыбом, словно лед на реке. Правая нога начала сползать в образовавшуюся пустоту, и я, плотно сцепив челюсти, слепо стала сдвигаться в сторону. И тут на меня обрушились сотни звуков, запахи гари, крови и сырой земли - щит меня больше не защищал. Я слышала, как кричит Кречет, как взвизгнул женский голос, но я лишь сильнее стискивала челюсти, чтобы не заорать от внезапной какофонии звуков.
        - Говори-и, - и снова этот голос, что перекрыл собой все остальное.
        Я мысленно послала ублюдка, но с языка начали срываться новые строчки заклинания:
        - «I set positaan ti Zemlya maluu dov virt ti Base ti Khokholovka ti 614 - 505. Do vostrebovaniya… - не договорила.
        Едва расслышала срывающийся голос Кречета: «Аня… Они про…ры…ваются…». Словно издалека услышала крики и чужие для этого мира звуки передергиваемых затворов «…огонь на поражение…». «…Говори. Не медли, не стой, не молчи…» Голова разрывалась от тысячи шумов, я отпустила камень за спиной, прижала ладони к ушам, стараясь заглушить все звуки.
        «Говори!»
        «Пи-и-ит…»
        «Анна!»
        «Говори!»
        «Йоль!»
        «Не стрелять!»
        «Время! Аня, время…»
        Я замотала головой. Язык прилип к пересохшей гортани, и я не смогла выдавить из себя не звука, как вдруг в один момент все стихло. Я продолжала сидеть, зажав уши, но теперь уже в абсолютной тишине.
        - Говори…
        Я снова замотала головой.
        - Открой глаза. Смотри.
        Не-а…
        - Смотри…
        Темнота перед глазами еще больше зашевелилась, и я вдруг с ужасом поняла, что в своей голове я больше не одна. А в своей ли я голове?.. Я была… Где-то… Тысячи глаз вращались в разные стороны. До тошноты. До отвращения, я отпрянула, стараясь нащупать камень за собой, но вдруг с ужасом обнаружила, что скалы за мной нет. Я стояла в невесомости, плавала в плотной темноте, а за строчками текста плавали десятки вращающихся глаз.
        - Пришелец из иного мира. Ты должен-должно-должна закончить заклинание…
        Я смотрела по сторонам и упрямо молчала.
        - Все предрешено. Я Хермеус Мора, Садовник Людей, демон Знаний без Знаний, и я постигну ваш мир.
        Я закусила губу, а сама принялась лихорадочно соображать, что же делать.
        - Я вижу тебя… Знаю-ведаю-веду тебя… Ты боишься себя, свой мир-тело, свою судьбу-смерть. Впусти меня в свой мир… Исполни предначертанное… И я дам тебе все это… Ты будешь жить-живешь-жила…
        Я слушала даэдра и была не в силах пошевелиться. В голове, словно мухи, метались дурные мысли, а демон продолжал:
        - Я знаю-ведаю-веду тебя Пришелец из другого мира, не такой как Апокриф, не такой как Нирн. Впусти меня, дай мне знаний и я дам тебе жизнь, которую ты жаждала-жаждал…
        В моей голове возник Бишоп. Он тоже кружил в невесомости, яростно матерился, но вдруг заметив меня, ошарашенно замер.
        - Я знаю-ведаю-веду тебя, Пришелец. Я знаю, чего ты жаждешь. И я дам тебе его…
        Бишопа поперек тела вдруг обвило толстое щупальце и протянула его ко мне, как конфетку маленькой девочке. Рейнджер извивался, крыл матом всех и вся, его глаза налились кровью - Бишоп из-зо всех сил старался разорвать путы, но что он мог против сил даэдра?
        - Сука-а, черная сопля, я тебя уничтожу! Костьми лягу, но вырву все твои шары и засуну тебе их в…
        - Бишоп из Невервинтера, урожденный Аякс, Неверящий Ни-в-кого и Никому. Последнее твое обещание. Ты давал слово, что скажешь правду в назначенный час Час-мгновение-момент наступил. Ответь правду, рейнджер: жаждешь ли ты, чтобы Пришелец жила? Жаждешь ли ты жизни с ней? Только я могу даровать вам обоим эту-ту-иные жизни вместе, если Пришелец впустит меня в свой мир.
        Рейнджер крепко выругался, а я молча ждала развязки.
        - Правда, Бишоп из Невервинтера!
        Взгляд рейнджера яростно метался по сторонам, на мгновение мы встретились глазами…
        - Да я лучше говна поем, чем еще раз свяжусь с этой бабой, ублюдок. Я тебе не щенок породистой шавки, чтобы предлагать меня на обмен! Сосни ху…
        - Ты солгал, Бишоп из Невервинтера, и ты нарушил Слово, - десятки глаз перестали вращаться и резко остановились, - ты вечно будешь служить мне, Аякс, не верящий ни в кого и никому.
        Я зажала ладонями рот, чтобы не закричать, когда черное щупальце вдруг резко обвилось вокруг Бишопа и утащило его во тьму. Мысли горели адским пламенем, мне хотелось выжечь всю черноту, хотелось подпрыгнуть и выдавить каждый глаз. Хотелось уничтожить этот комок черных-щупалец. Черта лысого, он меня «знает-ведает-ведет». Жизнь он мне подарит… Мужика предложил… ко мне в мир он захотел… Этот кальмар летающий одного не учел, что я не веду переговоров с кальмарами. И умирать я не боюсь, меня с детства к этому готовили, так что правильно Бишоп говорил: «Сосни ху…
        - «I ca! - продолжила я чтение заклинания. - Dov Adam 1 9 5 mo vi tuu Base. Dov Eva 3 5 7 mo vi tuu Base. Dov Max mo vi tuu Base. Step сompile…
        Я почувствовала, как задрожал мир вокруг. Я больше не парила в невесомости, сама невесомость дрожала, Хермеус Мора и я вместе с ней. Ты хотел в наш мир, кальмар? Я познакомлю тебя с суши!
        - «Dov Al-Du-In mo vi tuu oblaan in Skyrim, in Base, in Sovngarde tuu empty. Step сompile … “ - послышался раздирающий драконий крик, но в следующее мгновение он оборвался.
        - Ты не посмеешь! - заверещал демон тысячами голосов.
        О-хо-хо, еще как посмею…
        - «Dov Herma Mora mo vi tuu oblaan in Skyrim, in Base, in Apocrypha tuu empty. Compile step…» - демон вдруг исчез, а я больно ударилась о землю, выпав из невесомости и черноты.
        Открыла глаза… Мне не было нужды больше читать по журналу. Окончание знала наизусть и была готова к нему с самого начала… Я обвела взглядом мир вокруг: усталые, измученные люди ошарашенно смотрели в небо и наблюдали, как оставшиеся драконы, потеряв своего вожака, медленно разворачивались и улетали прочь. Они смотрели, как за моей спиной по ту сторону гигантского портала из-за заградительных сооружений выглядывали люди в странных доспехах и с коротким оружием в руках. Довакины один за один входили в этот портал и там, на той стороне они исчезали в дымке портала. Последней едва ковыляла курица. Генерал-лейтенант остановился у моих ног:
        - Ну что… Все? Пойдем, Ань, я чертовски устал…
        Не разжимая губ, я знаками показала ему, что догоню его, а сама продолжала стоять у портала. Маленькая подпаленная несушка подошла к мерцающей мембране, неловко зашла в нее, а в следующее мгновение высокая мужская фигура растворилась на той стороне. Так вот какой он был, наш генерал-лейтенант… Сейчас он наверно приходит в себя, в своем теле, но я в свое не вернусь.
        Я последний раз посмотрела вокруг. Сквозь толпу к порталу пробирался, хромая и держась за бок, Бишоп, но увидев меня поспешил. Я выставила руку вперед, жестом останавливая его. Вот в общем-то и все. Все, что я хотела - это еще раз взглянуть в желтые глаза и отчалить. Я шумно втянула носом воздух и начала заканчивать последние строчки:
        - «Dov Pitikaka mo vi tuu oblaan in Skyrim, in Base tuu empty. Windows close. Game over. Save and compile all.»
        …
        СПУСТЯ НЕДЕЛЮ…
        Лампы кабинета Натана Семеновича горели ровным белым светом. Уже три месяца не было вспышек, мигания или другого проявления вторжения инопланетных монстров. На стенах исчезли трещины, а солдаты увезли черные чемоданчики от греха подальше, чему несказанно радовался Натан Семенович. За все время эксперимента он еще больше облысел, а остатки шевелюры окрасились в ровный пепельный оттенок. Склифосовский решил завязать с наукой, и сейчас собирал саквояж, решая брать ему с собой кружку «Биг босс» на память, или ну ее, такую память…
        - Натан Семенович?
        - Что? - доктор вздрогнул, - а, это вы Максим Борисович. Уже чувствуете себя лучше?
        На пороге стоял Кречет. Как всегда со своей воинской выправкой, пусть и замотанный в бинты, как мумия - в последнем бою виртуальное тело рыжей курицы пострадало от направленного драконьего огня, и ожоги проявились на настоящем теле генерал-лейтенанта.
        - Да, благодарю. Куда-то собираетесь?
        - Подал рапорт об отставке, - пожал сухонькими плечами ученый, - хочу отдохнуть, нервы подлечить…
        - Понимаю… - Кречет стоял на пороге и молча рассматривал картину на стене.
        - Вы что-то хотели, товарищ генерал-лейтенант?
        - Полковник. Генерал-полковник, - тоном Джеймса Бонда поправил его Кречет, - за успешное выполнение боевой задачи, я получил новое звание.
        - Что ж… Поздравляю, - Натан Семенович чему-то улыбнулся и протянул кружку «биг босс» Кречету, - на память.
        - Хм… Спасибо.
        Кречет взял кружку, повертел ее в руках, продолжая торчать в дверях, чем уже начал нервировать Склифосовского.
        - Я пойду? - Натан Семенович накинул пальто и демонстративно поднял саквояж.
        - Скажите… - наконец нашелся Кречет, - а можно ли как-то проследить судьбу Анны Абрамовны?
        Доктор Склифосовский уставился на носки своих ботинок:
        - Что же тут прослеживать… Ее тело вместе с телами ненайденных подключенных лежат в морге. Там они пробудут до вскрытия и подробного изучения…
        - Я не об этом…
        - Я знаю… - Натан Семенович устало вздохнул, - правда в том, Максим Борисович, что я не знаю, где она и жива ли… Как и те несчастные, которых вам не удалось вернуть. Программу, как вы знаете, поставили на паузу, Колю уволили благодаря вашей бывшей куриной внешности, а я устал и хочу на пенсию. Так что если у вас всё, то я…
        - Николай восстановлен по моей личной просьбе, - перебил его генерал-полковник, - программу перевели на новый уровень секретности с еще более масштабными задачами, а я лично прошу вас вернуться в команду, - Кречет протянул кружку «Биг Босс» обратно. - Я не тороплю вас, Натан Семенович, но если кто-то и сможет найти Анну Абрамовну и понять смысл всего происходящего, то только мы и только с вашей помощью… Подумайте над этим.
        Доктор Склифосовский лишь молча кивнул. В конце концов, подумать-то можно, так?
        ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ…
        Портал дрогнул мембраной, и на мостик в Буйной фляге вышел высокий изможденный мужчина с торчащими во все стороны свалявшимися волосами с проседью и желтыми «волчьими» глазами. Рядом брел волк. Неслышно ступая по мостику, ведущему через весь бассейн, они подошли к стойке, согнали со стула какую-то пьянчужку, мужчина уселся, бросив на стол связку задушенных куропаток.
        - Чего изволите? - молодая сочная кухарка сверкнула зубами и глубоким вырезом, из которого едва не выпрыгивали сиськи.
        - Мяса и хлеба, - мужчина бросил на стойку пару монеток. Девица тут же сгребла деньги и крикнула куда-то в сторону заказ.
        Мужчина устало потер шею, хмуро огляделся: мда-а… Изменилась Фляга… Куча народу, жирные купцы, торговцы по углам, мостик опять же этот… На стенах драконьи головы привинчены, шкуры везде. Ох и богато Фляга живет, богато…
        - Бишоп!
        - Векел…
        - Сколько лет, сколько зим!
        - И года не прошло.
        - Верно, а кажется, что в прошлой жизни было… - Трактирщик вышел к стойке и, поприветствовав старого знакомца, довольный кивнул на молодую помощницу, принявшую заказ, - видал, какие крали теперь у меня работают? Купцы сотни золотых оставляют - перед девкой моей трясут кошельками, что индюки бородой.
        Бишоп окинул ничего не выражающим взглядом:
        - Откуда здесь столько людей? Деньги, смотрю, рекой текут…
        - Твоя правда. С тех пор как Пит и ее довакины понаоткрывали свои порталы, моя таверна оказалась в центре Скайрима. То поле под Вайтраном барды прозвали «Перекрестком пяти воинств» - хлебом не корми, только дай придумать очередное придурошное название. Короче… Порталы на этом Перекрестке никто ведь не закрыл, кроме того, в котором исчезли все довакины, а народ теперь эти порталами пользуется для своих нужд. А в Рифтен есть только один, и ведет прямо во Флягу… Сам понимаешь, теперь все дела здесь обстряпываются.
        - Понимаю… - рейнджер положил руки на стойку и хрустнул костяшками.
        Векел взглянул на него, пожевал губу, и вдруг тяжело вздохнул:
        - Слушай, раз зашел… Глотку промочить не хочешь? Пойдем-ка в укромный угол, перекинемся парой словечек.
        Векел закинул полотенце на плечо, обошел стойку и дал знак следовать за ним. Бишоп нехотя поднялся со стула.
        Они обогнули столы, вышли из Фляги в катакомбы и свернули в узкий проход, ведущий в новое подземелье. Всего несколько минут ходьбы, и Бишоп услышал тихое потрескивание горящих дров, а скоро увидел и сам очаг, расположенный в центре небольшой клетушки. Квадратный стол, две лавки и стеллаж, забитым всякой всячиной. Векел указал на стул, а сам выудил откуда-то из карманов необъятного фартука пару бутылок меда.
        Бишоп молча сгреб бутылку; вытащив зубами пробку, сделал несколько жадных глотков.
        - Давненько о тебе не слышал, - Векел устроился напротив и откинулся на стуле. Он внимательно разглядывал рейнджера, наконец опустил глаза и поковырял пальцем пробку. - Как живешь, где обитаешь? Говорят, что после драконьей заварушки ты сломался…
        Бишоп вскинул бровь:
        - Вот как? Я в порядке. И кто же это чешет языком, как брехливая баба?
        Векел лишь развел руками:
        - Не злись. Многие сломались… Мы потеряли Векс и Могильщика, Рун - калека. Делвин завязал и уплыл к брату на Солтсхейм, Брин теперь один заведует гильдией…
        - Рад за него, - криво усмехнулся рейнджер.
        - Погоди, - Векел вдруг о чем-то вспомнил и выудил из-за пазухи пожелтевший конверт, - у меня ж для тебя письмо от Пит. Просила передать после заварушки, но от тебя ни слуху ни духу, а у меня дел было по самую развилку…
        Бишоп тупо уставился на желтый конверт. Горло сдавило тисками, и он шумно прокашлялся.
        - От Пит? - просипел он.
        - Да и не только это… - Векел почесал в затылке. - Она много чего успела провернуть перед тем, как исчезнуть. Связалась со знакомым кузнецом из Ривервуда, что занимается зеркалами, и переписала на тебя свою долю. Пока никто не знал, где ты, золото с зеркал было велено присылать в гильдию. Только не думай ничего такого: все ее - то есть твои - деньги в сохранности. Мы своих даже после смерти не бросаем…
        - Понятно, - хмыкнул рейнджер, вспомнив, как дова по-пьяни пытала кузнеца. Алвора, кажется?
        - …Противопохмельное ее, опять же… - продолжал Векел. - Бриньольф теперь у нас с Мавен партнеры. Он на ее медоварне наладил производство этого антипохмелина и доходы с него знатные идут. Пит была с Бриньольфом в доле - ее ж рецепт - и оставила эту долю тебе…
        - Угу, - ничего не выражающим тоном ответил Бишоп.
        - И еще одно…
        Векел поднялся со стула. Отошел в дальний угол комнаты и, нажав на потайную панель, сдвинул шкаф. Бишоп успел заметить лишь темное пустое пространство в стене, а в следующее мгновение шкаф вернулся на место, а на стол с глухим звоном упал увесистый кошель.
        - Золото с ее пьянок, выигрыши, доля за время, которое Пит была в гильдии… Тоже твое.
        Бишоп молча смотрел на кошель, не ощущая ничего. Ни радости от обладания кучей золота, ни привычной подозрительности или раздражения. Ни-че-го. Как и все последние три месяца…
        После того, как Хермеус Мора исчез, Бишоп обрел, наконец, свободу и метка на груди затянулась. Он мог идти куда хотел, мог делать, что хотел. Апокриф лишь иногда являлся ему в кошмарах, но когда рейнджер просыпался, рядом всегда был Карнвир и никаких щупалец. Бишоп был свободен. Абсолютно свободен. Разве не этого он добивался всю жизнь? Этого. Впервые ни боги, ни демоны, ни герои, ни бабы - никто от него ничего не требовали. Так почему на душе так погано?
        Рейнджер покосился на лежащее перед ним письмо. Осторожно одним пальцем придвинул к себе, прислушиваясь к ощущениям. Всю жизнь боялся привязанностей, считая их слабостями, а чувства - помехой, но теперь… Когда получил абсолютную свободу, когда не осталось ничего, он больше всего на свете хотел почувствовать снова. Хоть что-то…
        Этим Бишоп и занимался все последние три месяца: испытывал себя разными способами, пытался разбудить хоть к чему-то интерес. Он перебрал едва ли не каждую шлюху в Солитьюде; спускался наемником в подземелья к фалмерам и отстреливал их, как зайцев, не чувствуя ни азарта, ни страха, ни малейшего волнения.
        Однажды он был на охоте и просто упал в осеннюю листву, не понимая зачем ему вставать и куда-то идти. Карнвир скулил, тащил за руку, рычал, наконец сдался и ушел на охоту один. А Бишоп лежал, не чувствуя, как начал накрапывать дождь, как вечер сменился ночью, а звери, не чуя человеческого запаха, безбоязненно приближались к нему и рылись рядом в поисках пищи. Бишоп так бы и замерз, если бы Карнвир не вернулся и не устроил истерику. Схватил рейнджера за сапог и тащил того до самого тракта. Бишопу пришлось подняться, когда Карнвир вдруг решил его пометить, чтобы застолбить своего человека прежде, чем снова уйти охотиться. Выйдя на тракт Бишоп с удивлением обнаружил себя неподалеку от Рифтена, и ноги сами понесли его в Буйную Флягу…
        - Сколько? - рейнджер с трудом вынырнул из мрачных мыслей.
        - Что «сколько»? - переспросил Векел.
        - Сколько всего золота у меня теперь?
        Трактирщик на минуту задумался, бормоча и загибая пальцы, наконец озвучил:
        - Пес его знает. Может, тысяч пятьдесят-семьдесят. Каждый месяц ведь новые деньжата капают. Твое золотишко можешь забрать в любой момент из Хранилища. С тебя даже процент за сохранность не возьмут - Бриньольф распорядился. Считай это данью уважения Пит.
        - Хорошо…
        Они какое-то время помолчали, отхлебывая каждый из своей бутылки.
        - Ты знаешь, - первым нарушил тишину Векел, - она ведь и гильдии здорово помогла… Одно письмо было адресовано Бриньольфу. Там, помимо заклинаний перемещения и прочего, была наводка на одно двемерское подземелье, где лежали нетронутые Глаза Фалмера… Два гигантских камня, каждый с мою голову, представь себе! Гильдия расквиталась с долгами и сейчас настолько богата, что даже от жирных заказов нос воротит.
        - Понятно… - Бишоп почти не слушал трактирщика, развернул конверт печатью кверху и аккуратно разгладил.
        - Еще одно…
        - М? - промычал Бишоп, надеясь поскорей закончить этот разговор.
        - Что произошло в ту ночь?
        Рейнджер поднял на Векела темный взгляд, но трактирщик не стушевался:
        - Все говорят разное. Что Пит читала заклинание, потом вдруг случилось землетрясение, и из расщелины полезла живая Тьма. Делвин клялся, что место, где вы стояли, она накрыла почти сразу; затопила, как волна - все уже думали, что вам конец. Алдуин рвался в гигантский портал, вас не видно, кругом нежить и драконы, и вдруг - пуф! - и Алдуин просто исчез! Драконы, потеряв своего вожака, улетели, а потом вдруг исчезла и Тьма. Но до сих пор так и не ясно… А что стало с Пит? Ты там был, видел… В смысле, она вернулась домой?
        - Я не знаю, - Бишоп допил остатки меда и поднялся, пряча конверт в броню на груди. - Если у тебя для меня больше нет писем, то и мне сказать нечего… Мне пора. Прощай, Векел…
        Рейнджер тронул своего волка за холку, и, выйдя за комнаты, они тихо растворились в темноте подземных переходов. Векел долго смотрел ему вслед, наконец откинулся на стуле и покачал головой:
        - А говорил «не сломался»… - трактирщик сгреб забытый кошель с золотом и припрятал его обратно в тайник. До лучших времен…
        Бишоп вышел на «свежий» воздух Рифтена. Сразу пахнуло знакомой сыростью, рыбой и водорослями. Рейнджер, не глядя побрел по улицам, сам не заметил, как вышел из города и направился к озеру Хонрик, и очнулся, лишь когда неподалеку показался тот самый охотничий лагерь. Бишоп ускорил шаг.
        Когда он выскочил из кустов, вспугнув стайку пичуг, ровное зеркало озера словно горело - солнце садилось за горизонт, окрашивая мир в огненно цвета. Бишоп бросил мешок под ноги, опустился на оставленное кем-то бревно. Пальцы сами собой скользнули за пазуху и вытащили конверт. В закатном свете, казалось, что он пылал, и Бишоп почувствовал, как в замерзших пальцах начало разливаться тепло. Он осторожно надломил восковую печать и развернул несколько листов, исписанных мелким ровным почерком.
        «Дорогой» - было написано, но затем яростно перечеркнуто.
        «Бишоп.
        Если ты читаешь это письмо, значит, все прошло в точности так, как я задумала и… зря ты ругал мои планы, честное слово. Ну да, возможно, они не всегда срабатывали так, как задумывались, но в конце концов мы оказывались в выигрыше. И, да… Я позволила себе сказать «мы». Мне кажется, из нас получился неплохой тандем*
        // *Если ты не знаешь, что такое тандем, мой средневековый друг, то это партнерство, сотрудничество и тому подобное //
        Так вот. Возвращаясь к теме письма. Ты наверняка задаешься вопросом, что же все-таки произошло во время последней битвы*
        // *А если не задаешься, то просто пропусти следующие два (зачеркнуто) - три абзаца и переходи к строчкам про деньги //
        Во-первых, портал.
        Сейчас, когда ты читаешь это письмо, портал в наш мир уже закрыт, и слава нейронам - закрыть его надо было обязательно.
        Закрыть портал между нашими мирами может только тот, кто полностью прочтет заклинание в здесь, в Скайриме, ведь в нашем мире магия не сработает. Проблема заключается в том, что дочитавший до конца заклинание навсегда останется по эту сторону. Кречет вместе с довакинами должен вернуться на базу и закончить операцию. Тебе чтение заклинания я не могу доверить из-за шашней с даэдра. Остаюсь я.
        Ты сам видел, что мой «якорь» - мое настоящее тело - умирает. Иногда задыхаюсь, конечности немеют; думаю, что и до паралича осталось не долго. Отсюда следует логичный вывод: пожертвовать надо именно мной, т. к. я все равно не жилец.
        Когда ты прочтешь это письмо, меня скорее всего уже не будет среди живых. Да и среди мертвых тоже, если на то пошло. Я собираюсь… проклятье… Я исчезну… Сотру свой код и код Алдуина из наших вселенных - пусть Скайрим вздохнет с облегчением. Мне придется удалить само наше существование из известных миров, на которые теоретически может подействовать заклинание. Не знаю, как это будет выглядеть, но скорее всего мы просто исчезнем. Я тут прикинула, что в 7 случаях из 10 мы появимся где-то в другом мире. Но это будут уже не ваши проблемы. А может, и нигде не появимся, ведь 30 % - это все еще много, это тебе не мышь накакала. В общем… Это… Это страшно, Биш…
        Я всегда старалась жить мозгами и руководствоваться логикой, а не эмоциями, из-за чего меня часто обвиняли в циничности и эгоизме. Но правда в том, что логика - беспристрастна. И оттого кажется циничной. Она работает в обе стороны: как в мою пользу, так и против меня, и в этот раз вышло так, как вышло. Жизнь одного человека (пусть такого невероятно замечательного и крайне скромного, как я) немногого стоит в сравнении с разрушением двух миров. Казалось бы, эта мысль должна меня успокаивать, ведь она так красиво и логично все обосновывает, но… Впервые хочется молиться, представляешь? Не знаю кому - ни в кого не верю, но страшно аж желудок сводит…
        Ладно, тебе это не интересно, наверное. А вот что тебя действительно заинтересует…
        Не знаю, в курсе ли ты, но о твоих шашнях с даэдра знало много народу, и я в том числе. Надеюсь, ты сейчас не слишком удивлен? Все твое поведение говорило, что ты круто влип, и тебе очень не хотелось таскаться со мной, но пришлось. Потом мне успели намекнуть об этом из моего мира, а потом я увидела кое-что в Свитках. Свитки показывают прошлое, настоящее и многие варианты будущего этого мира, но вот беда… Они не могут показывать то, что касается других планов и деяний даэдра. Я знала, что ты с кем-то повязан договором или сделкой, но не знала с кем именно. Пришлось действовать вслепую…
        Помнишь ночь на озере? Когда рыба едва не отхватила тебе пол-жопы? Я тогда довольно быстро (и демонстративно - что уж скрывать) напилась снотворным зельем и уснула. Всегда пожалуйста, как говорится. В Свитках я видела будущее, в котором ты бьешь меня по голове, травишь, парализуешь ядом, шаришься в сумке и крадешь дневник или не крадешь и просто сбегаешь, видела, как убиваешь ради него. Точнее ради собственного спасения, ведь в вариантах, когда ты просто сбегаешь, я видела как тебя поглощает некая черная субстанция. Что-то напоминающее живой, очень подвижный мазут. Эта дрянь сначала разрывала тебе грудь, а потом заливалась тебе в рот, уши, ноздри, может и в другие естественные отверстия - тут я не берусь утверждать, но выглядел и кричал ты при этом весьма однозначно. Как человек в агонии…
        Уж не знаю всех подробностей дерьма, в которое ты вляпался, но ни своей смерти, ни твоей я не хотела, поэтому дала тебе время спокойно прочесать мой дневник и мешок, приняв определенные меры безопасности.
        // И кстати, скажи ты мне про «мазут» в который вляпался, мы бы нашли способ спасти твою задницу… к тому же там есть что спасать. Раз уж у нас такой последний откровенный разговор, то я завидую той рыбе, что ухватила тебя за большую ягодичную мышцу… Мне такая возможность, к сожалению, так и не выпала… //
        Как бы то ни было, место на бумаге заканчивается, и я перейду к самому главному.
        Дорогой, любимый (яростно зачеркнуто) Бишоп!
        Спасибо, что спасал мою задницу пусть и против своей воли. Спасибо, что не бросил и прошел до конца…
        Всё, что мне удалось нажить в Скайриме, включая патенты на зеркала, долю с антипохмелина и золото, оставляю тебе. Можешь распоряжаться ими как хочешь; например послать все нахрен и устроить оргию со шлюхами, ребятами из гильдии и показать Скайриму, как нужно веселиться! Или уехать в тихое место. Решать тебе.
        Надеюсь этого хватит, чтобы компенсировать потраченные нервы.
        Я не знаю, буду ли существовать где-то еще, помнить тебя или себя, но наше приключением однозначно было лучшим, что происходило со мной в обоих мирах. Во многом благодаря тебе… Я сейчас пишу это письмо, а ты смотришь на меня: на бороде соус, в волосах застряли сосновые иглы и эта твоя вечная усмешка. А я… Кажется, я так и не смогла преодолеть свой синдром утенка…
        Пока, Биш (зачеркнуто)
        Аякс.
        Надеюсь, у тебя все будет хорошо…
        Пит (зачеркнуто) Аня. “
        Бишоп отложил письмо и уставился перед собой на гладкую поверхность озера. Огромный солнечный диск уже наполовину погрузился в воду; где-то всплеснула рыба, а на другом берегу матерый рогатый олень вышел на берег, поднял голову и осторожно принюхался, проверяя врагов. Карнвир, учуяв зверя раньше, лишь лениво взглянул в его сторону и отвернулся, уложив голову рейнджеру на колени. Бишоп вздрогнул.
        - Что будем делать, парень?
        Волк поднял на мужчину преданный взгляд, говорящий, что он за рейнджером хоть в огонь. А в другие миры?.. Бишоп снова развернул письмо, во второй раз прочел его от начала и до конца:
        - Свитки… Может быть там есть ответ… - едва слышно пробормотал он, почесывая волка за ухом. - Давай-как наведаемся в гильдию. Мне нужны свитки.
        Бишоп впервые за последнее время почувствовал, как в нем снова проснулся азарт охотника. Карнвир с готовностью поднялся, тряхнул головой, и рейнджер усмехнулся:
        - Ну что, парень. Хочешь выследить одну чернобурую лису?
        Эпилог
        - Он - демон? Одержимый?
        - Он вышел из разрыва…
        - Ты хочешь сказать?..
        - Нет. Определенно, нет. Но нам еще предстоит выяснить, кто или что это.
        Бишоп уже перестал обращать внимание на разговоры. Он оказался в этом странном мире несколько недель назад и как всегда угодил в самое пекло: вокруг свистели молнии, кто-то закричал «еще демон», и через мгновение Бишоп получил удар по затылку. Очнулся в забытом всеми богами подземелье, в камере на грязных тряпках, некогда служившими спальным тюфяком. Ни оружия, ни брони, ни еды. Только жалкие обноски, в которые рейнджера переодели, пока тот был в отключке. Бишоп закинул руки за голову, морщась от пореза на запястье (тюремщики несколько раз брали у него кровь), и крепко выругался про себя. О чем он думал, когда собрался выследить Пит? Он даже не разбирается во всех этих ученых штуках. Зачем полез… Его могло выкинуть куда угодно, а найти девицу в этом безумии, все равно что искать вшу на заднице мамонта. Рейнджер перевернулся на бок и свернулся в клубок, сберегая остатки тепла.
        - Скажи мне… - донесся со стороны тихий голос, - как ты оказался в тени во плоти и как смог выбраться обратно?
        Бишоп вздрогнул от неожиданности, но не спешил поворачиваться к неожиданному гостю. Так и лежал, отвернувшись к стене.
        - Я уже отвечал… И рыжей бабе, и брюнетке со шрамом, и блондиночке, что прикидывается мужиком. Между собой они звали «ее» Каллен…
        - Я спрашиваю тебя, - тихий голос оставался все таким же ровным и умиротворяющим. Бишоп дернулся было посмотреть на его обладателя, но быстро совладал с собой и остался лежать в прежней позе.
        - Срал я на вашу тень с Винтехолдской башни, - рейнджер перевернулся на спину и уставился в потолок каменного саркофага, в который его засунули уже… сколько? Неделя прошла? Больше?
        - Ты не похож на духа, и ты не маг. - Гость продолжил разговаривать скорее сам с собой, - но ты не можешь быть простым человеком. Даже Вестник вышел из Тени благодаря Метке, но на тебе нет ничего…
        - А в заднице моей смотрели? Чесалась недавно, - перебил его Бишоп и наконец удостоил гостя взглядом. - Так у вас здесь есть свои эльфы. Ты альтмер?
        За решеткой стоял, опираясь на посох, высокий худощавый эльф. В том, что это был мер, не оставалось сомнений: лысую башку венчали длинные острые уши.
        - Альтмер? Не похоже на орлейский или ферелденский диалект, - пробормотал эльф, - откуда ты родом? Вольная Марка? Тевинтер?
        - Ты меня утомил, заяц… - Бишоп потерял к очередному тюремщику всякий интерес, - скажи, чтобы принесли вина, бабу рыжую и унеси мое ведро.
        - Не похож на духа… - эльф не обратил внимания на Бишопа, но встрепенулся, когда наверху хлопнула дверь, и послышались быстрые шаги. Острый слух Бишопа уловил металлический лязг - шел кто-то с металлическими набойками в подошвах сапог. Важная шишка? Может и нет, но облаченная в броню. Это плохо. Это означало, что снова будут бить…
        - Вестник? - встрепенулся эльф, - тебе не стоит находиться рядом с этим существом. Мы еще не знаем, что…
        - С дороги, Яйцеголовый, хочу сам увидеть заключенного, - его прервал низкий мужской голос, и в свете факела по другую сторону решетки показался незнакомец.
        Бишоп невольно напрягся. В разговорах стражников, то тут, то там постоянно упоминался некий Вестник Андрасте. Кто-то считал его едва ли не святым, кто-то «вонючим долийцем», но как бы его не называли, рейнджер не сомневался, что хороших новостей этот Вестник не принесет.
        Рядом с решеткой встал второй эльф. Помоложе. Темные волосы убранные в хвост, трехдневная щетина и острые уши, покрасневшие на кончиках от холода. Бишоп мазнул по нему взглядом, отметив рукояти кинжалов, торчащие из-за спины, и удобную броню (меньше металла и больше кожи для лучшей подвижности). Разбойник. Спиной к нему лучше не поворачиваться. Эльф же, наплевав на всякую осторожность приник к прутьям. Бишоп невольно прикинул хватит ли сил и расстояния, чтобы взять Вестника в заложники: схватить за руку, пара ударов о решетку и передавить горло.
        Внутри у рейнджера все сжалось для драки. Против воли он подвинулся ближе к свету факела, чтобы разглядеть Вестника, но наткнулся на его серьезный изучающий взгляд. Вскрывающим, словно раскаленным ножом, всю наносную броню. Эльф был незнаком, а вот его взгляд…
        - Погоди… Ты же не…
        - Святая задница Андрасте, Бишоп! Как ты изменился! Не пойму, ты себе на висках мелирование сделал? Тебе не очень идет…
        - Пит… - выдохнул рейнджер, не веря собственным глазам.
        - Она, точнее он самый, - эльф отошел от камеры и махнул кому-то в темноту, - эй, открывай воротА.
        - Но Искательница Кассандра не велела…
        - Открывай, ко мне друг приехал, - эльф вернулся к Бишопу, не сводящему с него глаз.
        - Но ты же мужик… МУЖИК!!! Даэдра тебя раздери, где твои роскошные сиськи, красотка?!
        Эльф в задумчивости почесал щетину, отчего Бишопу сделалось физически больно.
        - В одном месте убыло, в другом прибыло: я теперь по утрам знаешь с каким стояком просыпаюсь?
        Рейнджер схватился за сердце.
        - …хотя, кому я это говорю, конечно знаешь. Так, Бишоп, я чертовски рада… рад тебя видеть, и наверняка у тебя куча вопросов, но сперва ответь на мой…
        Бишоп оглушенный новостью только слабо повел плечом.
        - Какого хрена ты приперся, дурья башка?! И главное КАК?!
        - Я прочел твое заклинание… Древние Свитки и твой дневник. Я разобрался…
        Эльф закрыл лицо рукой и тихо заскулил на одной ноте:
        - Зачем… Ну, зачем, а? Никто не должен был снова открывать портал…
        - Бриньольф закроет портал за мной, если ты об этом. Вообще-то он был даже рад, вытурить меня из Скайрима, тупой рыжий му…
        - Умереть…
        - Что? - Бишоп отвлекся ругани.
        - Ты в курсе, что ты умер там, чтобы оказаться здесь, Биш? - Пит отняла ладони от лица, но на Бишопа по-прежнему смотрел остроухий чужак. - Ладно, с переходом разберемся позже. Сначала надо привести тебя в порядок, разрулить пару дел с местным руководством и ввести тебя в курс дела. Поздравляю, Бишоп, мы в очередной раз сорвали джек-пот! Я теперь ушастый мужик. На ладони у меня дырка в загробный мир, которая, кстати, жутко саднит и - о, чуть не забыла… Забыл! Чуть не забыл. У них тут тоже гражданская война: маги воюют с храмовниками.
        Эльф вывел Бишопа из камеры, цыкнул по ходу на стражника, и немного отойдя вглубь подземелья, затащил рейнджера в темный угол. Бишоп невольно напрягся, но вестник, точнее Пит в этом нелепом теле, огляделась по сторонам и шепотом осведомилась:
        - Биш, пока нас никто не слышит… Снаружи, по крайней мере… Ты… Ничего не слышишь?
        Рейнджер устало прислонился к стенке и внимательно осмотрел каменные стены:
        - Нет, ничего… Мы одни.
        - Эх, если бы… - эльф сморщился, - а в твоей голове больше никого нет?
        - Да в чем дело, красо… ну и как теперь тебя звать?
        - Да не важно, Бишоп! Тут такое дело… Видишь ли, в моем случае заклинание перехода из мира в мир сработало криво. И теперь нас тут много…
        - Ты это о чём? - сощурился рейнджер.
        - В общем… Как бы это сказать… Вот я выгляжу как эльф, так? Так вот владелец этого тела, этот эльф, он никуда не делся. А при переходе я, Алдуин и Хермеус Мора нагло вломились к нему в ЦУП. Нас теперь четверо в этом теле, - она постучала себя по виску, - и иногда кто-то из нас берет вверх… Короче, Бишоп… - мужик как-то несчастно всхлипнул, - если я начну творить абсолютную дичь из-за конфликта прошивок, у меня к тебе просьба… Не мог бы ты меня пристрелить? Ну, очень надо…

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к