Сохранить .
Лицензия на убийство Алексис Опсокополос
        Лицензия на убийство #01
        Бывший командир штурмового отряда вынужден зарабатывать на жизнь, выступая стендап-комиком в ночных клубах на задворках Галактики. Он не любит вспоминать прошлое, но всё меняется, когда во время выступления на одной из планет его обвиняют в зверском убийстве уважаемого землевладельца.
        У профессионального военного есть лишь одна возможность отстоять честное имя и свободу - вспомнить все свои навыки и найти настоящих убийц. И неважно, что ради этого придётся поставить на уши всю Галактику.
        Космические приключения в оригинальном авторском мире, далёкие галактики и уникальные космические расы, крепкая детективная история и суровый мужской юмор.
        Лицензия на убийство
        Глава 1. «Андроид и блондинка»
        Лёха Ковалёв стоял у служебного входа ночного клуба «Андроид и блондинка», неспешно вдыхая токсичный воздух Ксина. Удушающая дневная жара спала, и в грязный переулок на окраине шахтёрского городка начал проникать вонючий, но прохладный ветерок.
        Ничто не предвещало неприятностей. Прислонившись плечом к обшарпанной стене, Лёха любовался закатом: ярким, лилово-оранжевым, растянувшимся по всей линии горизонта и искрящимся на манер северного сияния. Не то, чтобы Ковалёв был любителем подобных зрелищ, но это было единственное, что на Ксине можно было наблюдать без слёз.
        Унылая и депрессивная планета-шахта, населённая преимущественно рабочими и сотрудниками горнодобывающих корпораций, была создана только для одного - искренней и светлой мечты её покинуть. Лёха работал на Ксине менее двух недель, но тоже уже разделял главную мечту всех его жителей. И лишь короткий четырёхнедельный контракт не давал ему пасть духом.
        До выхода на сцену оставалось ещё десять минут, спешить было некуда. Ковалёв так засмотрелся на закат, что не сразу заметил подошедшего к нему амбала в застиранном шахтёрском комбинезоне и натянутой на глаза выцветшей кепке. Лишь когда здоровяк подошёл вплотную, Лёха обратил на него внимание.
        - Эй, ты! Узнаёшь меня? - с плохо скрываемой ненавистью в голосе спросил амбал.
        Кого-то другого такое обращение смутило бы, вполне возможно, даже напугало, но отставной командир штурмового отряда специальной бригады быстрого реагирования Армии Тропоса лишь не спеша перевёл взгляд с линии горизонта на подошедшего и спокойно сказал:
        - Кепку сними, придурок!
        Здоровяк не ожидал такого ответа и немного опешил. Но деваться было некуда, он хотел, чтобы его узнали, поэтому головной убор пришлось снять. После чего он вопросительно посмотрел на Ковалёва. Тот тоже бросил взгляд на небритое, опухшее от выпивки и явного недосыпа лицо амбала, но без цели что-либо в нём разглядеть, скорее интуитивно. На вид здоровяку было лет тридцать - тридцать пять, он однозначно злоупотреблял спиртным, но, несмотря на это, находился в неплохой физической форме и, скорее всего, был невероятно силён.
        - Пойми правильно, - дружелюбно сказал Лёха и улыбнулся. - Разве упомнишь каждого идиота, встреченного в жизни?
        Амбал сжал кулаки и медленно, но громко проговорил:
        - Ты вчера в клубе назвал мою девку свиньёй!
        Ковалёв на секунду призадумался, а затем рассмеялся и сказал:
        - А вот её помню, да! Такое не забудешь. Прими соболезнования, парень, угораздило же тебя. Так нажираться, как она, не умеют даже грузчики в порту Клебоса, а они там пьют не по-детски.
        Ожидавший явно не такого развития событий, здоровяк затрясся от злости. Он хотел сказать что-то ещё, но Лёха его опередил:
        - А чего, собственно, тебе от меня в этой связи нужно? Рецепт ветчины? Или скидку на комбикорм? Чего хочешь-то, бедолага?
        - Я хочу тебя убить!
        С этими словами амбал выхватил спрятанный сзади за поясом большой кухонный нож и, выставив его перед собой, бросился на обидчика своей девушки. Бывшему военному понадобилось не более двух секунд, чтобы отработанным движением перехватить руку с ножом, сломать её в области локтя и забрать оружие.
        - Дурак, что ли? - спросил Лёха, посмотрев на агрессора без какой-либо злости. - Я же обидеться могу.
        Здоровяк стоял и стонал, держась целой левой рукой за сломанный локоть правой, и пытался испепелить бывшего штурмовика ненавидящим взором.
        - Ты бы ещё с лопатой пришёл, - усмехнулся Лёха и взвесил на руке трофейный нож. - Где ты его вообще откопал?
        Ковалёв понимал: на самом деле ему крупно повезло. Приди незадачливый мститель с ультразвуковым шахтёрским резаком или электронным карабином, и было бы не до шуток. Взяв нож поудобнее, бывший военный сделал быстрый шаг к амбалу и молниеносным профессиональным движением воткнул лезвие в дельтовидную мышцу левого плеча здоровяка. Тот вскрикнул, а его раненая рука непослушно повисла вдоль туловища. Теперь мститель однозначно не представлял никакой опасности ни для опытного бойца, ни для кого бы то ни было.
        - Всё, иди домой, и чтобы я тебя здесь больше не видел! - сурово сказал Лёха. - А лучше иди к врачу. Подружке привет передавай! И я тебе искренне по-братски советую её закодировать, пока она не пропила твою модную кепку!
        Но незадачливый мститель не уходил. Он посмотрел на своего обидчика обезумевшими от боли и ярости глазами и прорычал:
        - Я вылечусь и снова приду и убью тебя!
        - Вот это «приду» мне категорически не нравится, - наигранно мрачно произнёс бывший штурмовик, ничуть не испугавшись. - Наверное, придётся тебе ещё и ноги сломать.
        Видимо, суровый тон этих слов и заложенная в них неприкрытая угроза вернули здоровяка из его фантазий в реальный мир. Он резко развернулся и побежал прочь, с каждой секундой ускоряясь и подпрыгивая на ходу.
        Ковалёв усмехнулся, бросил ещё один мимолётный взгляд на закат, плюнул на пыльный тротуар и вошёл в узкую неприметную дверь.
        Лёха прошёл по тёмному коридору и через кулисы поднялся на грязную сцену ночного клуба «Андроид и блондинка». При этом он пытался переключить мысли с незадачливого мстителя, помешавшего ему насладиться закатом, на предстоящее выступление.
        В зале было полно народа, только что закончила петь Несравненная Луалла, и посетители достигли пика своего возбуждения. И хоть дива уже покинула подмостки, на сцену всё ещё продолжали падать записки от благодарных поклонников с различными предложениями: от руки и сердца, до ста тропосских юаней за ночь грехопадения. Пока рабочие уносили со сцены обшарпанный реквизит Луаллы, у Лёхи было несколько минут, чтобы как-то настроиться и выбрать несчастного. Он внимательно оглядывал зрителей, но ничего интересного на глаза не попадалось.
        Но и Ковалёв особо не торопился, он посмотрел вслед удаляющимся за кулисы рабочим, ещё раз оглядел зал, после чего пнул ворох записок, сбившихся небрежной кучкой на липком полу у края сцены. Бумажки полетели в зал вместе с блёстками и окурками.
        - Аккуратнее, клоун! - недовольно крикнул кто-то из зрителей, сидевших за ближайшим к сцене столиком.
        Видимо, один из окурков упал на этот стол, но Лёха не даже обратил внимания на недовольного. Он пнул ещё одну кучку, но уже в сторону кулис, и ещё раз внимательно вгляделся в зал.
        До чего же ему это всё надоело: тоскливый и депрессивный Ксин, возможно, самая унылая планета Обитаемого Пространства галактики № 15-М-99, грязный вонючий клуб на окраине Зиана, административного центра Ксина и существа, сидящие за столиками с дешёвой и не очень выпивкой и исключительно невкусной едой.
        И как же бесили бывшего военного эти мерзкие жрущие рожи - завсегдатаи клуба. Красные от пива и похоти они убивали время в ожидании главного номера вечера - межвидового стриптиза. Не менее завсегдатаев раздражали и случайные посетители, зашедшие в клуб по ошибке или, наоборот, по совету недалёких ребят, рассказывающих, что в таких местах часто бывает весело и присутствует адреналин.
        Утомлял и печальный вид падших женщин, строивших из себя честных барышень, пришедших в клуб якобы для встречи с подругой, но мечтавших найти здесь весёлое приключение, если не до конца жизни, так хотя бы до понедельника. Причём с кем угодно и на любых условиях.
        И ещё мухи. Эти большие зелёные мухи. Лёха отмахнулся от одной из них в тот момент, когда она, казалось, задалась целью влететь ему в правое ухо, а вылететь из левого. Бывший штурмовик за время службы посетил много планет разной степени недружелюбности, повидал достаточно, но нигде и никогда ранее он не видел столько мерзких наглых зелёных мух.
        «Интересно, все мухи на Ксине такие большие, или директор клуба специально где-то закупает именно таких и привозит их сюда для создания аутентичной атмосферы поганого и неприятного места?» - думал Лёха каждый раз, когда очередное насекомое пыталось спикировать ему на голову.
        Отдельного упоминания заслуживала сцена. Для бывшего военного, привыкшего к порядку и чистоте, было загадкой, почему её нельзя было покрасить, ну или, на худой конец, хоть раз по-настоящему отмыть. Сцена была покрыта таким толстым слоем грязи и остатков пролитого пива, что если стоять на одном месте более минуты, то ноги прилипали намертво. За те две недели, что Ковалёв здесь выступал, сцену точно не мыли ни разу. В этом он был уверен. В «Андроиде и блондинке» вообще ничего не мыли за эти две недели, даже насчёт посуды были сомнения.
        Лёха не раз уже пожалел, что нелёгкая дёрнула его прилететь на Ксин. Место было ужасное, платили копейки. А приехал он, потому что хозяин клуба, по мнению Ковалёва, конченая сволочь, обещал условия по первому классу, а потом долго и упорно настаивал на том, что такой уж у них на планете первый класс. Лёха не шибко-то этому верил, так как физически затруднялся представить, что при таком первом, могут существовать ещё второй или третий классы.
        Но с другой стороны, вариантов было немного: либо в этот клуб, либо на частные вечеринки, которые бывший военный просто терпеть не мог.
        Пытаясь отогнать угрюмые мысли, Лёха смачно сплюнул от досады на сцену, и на душе сразу стало немного теплее. Хоть какая-то польза была от этого свинарника под ногами, на нормальную сцену он бы ни за что не плюнул, и пришлось бы стоять без возможности хоть как-то выпустить пар.
        Но волна радости быстро прошла. И пора уже было начинать, зрители ждали шоу. Только вот стендап-комик никак не мог настроиться на нужный лад. Он чувствовал себя на этой сцене лишним.
        «Да уж, дожил, дальше некуда», - подумал бывший командир штурмового отряда и вздохнул.
        Эта мысль посещала его каждый раз, когда он оказывался на сцене. И вместе с ней почти всегда приходила вселенская тоска. После выступления она всё же уходила, иногда сама, иногда после того, как Лёха подгонял двумя-тремя стаканами водки. Вот и теперь в самый ответственный момент, перед началом выступления, тоска вернулась и выдала ему мощный джеб прямо в лоб.
        Но Лёха лишь встряхнул головой и через силу улыбнулся. Он был не таким простым парнем, чтобы какая-то там тоска смогла его сломить. Ковалёв расправил плечи, хрустнул костяшками пальцев и продолжил выбирать жертву как ни в чём не бывало.
        «Вон два кхэлийских кальмара сидят, пошутить над ними, что ли? - размышлял Лёха. - Или, может, для затравочки рассказать пару анекдотов про женщин или про начальников?»
        Шутки про женщин и начальников были беспроигрышным вариантом на любом мероприятии, кроме вечеринок по поводу девичника и съездов руководителей высшего звена галактических корпораций. Иногда, хоть и очень редко, у Ковалёва бывало хорошее настроение, он мог выйти на сцену и, не выбирая себе никаких жертв, просто веселить зал, сыпать искромётные шутки. Он мог отрываться и пять минут, и десять, и даже все тридцать - максимальное время, отпущенное стендап-комику или дуэту на выступление. Тем более, после пятнадцати минут начинался двойной тариф, и выступающий был заинтересован пробыть на сцене как можно дольше. Разумеется, зрители могли прогнать комика раньше, но когда Лёха был в ударе, такое исключалось. Его в такие дни обычно даже вызывали на бис.
        Но в этот вечер Ковалёву категорически не хотелось веселиться. Он не исключал, что как-нибудь потом ещё поймает кураж, но не в этот раз, не на Ксине и не в этом клубе. То ли закат настроил его на философские размышления, то ли незадачливый мститель с ножом разозлил, но так или иначе, Лёхе было невесело. Он мог, конечно, рассказать несколько анекдотов для затравки и какое-то время шутить легко и непринуждённо или выбрать какого-нибудь задохлика в зале и не напрягаясь издеваться над ним все тридцать минут, зная, что тот ничего не скажет в ответ.
        Огнестрельное и холодное оружие отбирали при входе, поэтому выступающим особо ничего не грозило. Хотя, конечно, какой-нибудь неадекватный слушатель мог и пепельницу бросить, и нож со стола схватить, но что та пепельница для бывшего штурмовика? А ножи специально были тупыми. Хотя, может, и не специально. Возможно, в этом клубе их просто не точили с момента открытия заведения.
        Постороннему могло показаться не очень красивым или даже откровенно мерзким такое поведение комика, но это было неотъемлемой и очень важной частью шоу. Зрители приходили на такие выступления, зная, что могут стать объектами шуток. А многие даже любили, когда выбор падал на них.
        В обычной жизни, несмотря на острый язык и любовь к шуткам и розыгрышам, Лёха никогда не допускал насмешек в отношении незнакомых людей и уж тем более грубых шуток в адрес тех, кто физически не мог за себя постоять.
        Но на шоу всё было иначе. Эти зрители жаждали зрелища и были в той или иной степени готовы к тому, что могут стать очередной жертвой комедианта и принять невольное участие в выступлении.
        В этот раз комедианту не хотелось долгих прелюдий, он устал выбирать «несчастного» по каким-то своим особым критериям и просто-напросто остановился на посетителе с самым злобным выражением лица.
        «Вот с тебя и начнём, - подумал Лёха, посмотрев на жертву соболезнующим взглядом опытного заводчика кошек, которому нужно утопить одного котёнка из помёта, чтобы остальные могли нормально питаться. - Ничего личного - чистый бизнес». Впрочем, комик испытывал некоторую неловкость: выбранный в качестве жертвы парень так аппетитно поглощал свой ужин, что прерывать его было как минимум бестактно.
        Крупный цванк сидел за столиком один в центре зала и с радостью и азартом поедал что-то большое и непонятное, пережаренное и пересушенное. Что ещё вчера кукарекало или мяукало, а сегодня прошло все круги ада на кухне ночного клуба «Андроид и блондинка» и теперь отправлялось в свой последний путь - в желудок одиноко сидящего цванка.
        Бедняга ужинал, не обращая внимания на то, что творится в зале и на сцене. Он ни в чём не провинился, кроме того, что имел злобную морду и оказался не в то время не в том месте. А если даже и провинился в чём-то большем, чем ужин в ужасном заведении, то уж точно не перед Лёхой.
        Цванки - существа изначально не сильно улыбчивые и дружелюбные походили на больших прямоходящих ящеров без хвоста. По форме тела, количеству конечностей и прямохождению они напоминали гуманоидов, но мордой, а назвать это лицом язык ни у кого из людей не поворачивался, были похожи ящеров. Их жёсткая, лишённая волосяного покрова кожа коричневого цвета напоминала кожу питона или крокодила, только без специфических чешуек.
        Выбранный Лёхой в качестве жертвы цванк, казалось, вообще забыл, что он находится в общественном месте. Рептилоид так яростно пожирал содержимое тарелки, словно опасался, что оно в любой момент может снова закукарекать или замяукать и улететь или убежать прочь.
        В основном народ в зале пил бутылочное пиво из горлышка и ел чипсы или хот-доги из пакетиков, но цванк не был неженкой и не боялся исключительных антисанитарных условий экстремальной кухни «Андроида и блондинки». Либо он так сильно хотел есть. Рептилоид сначала отрезал-отламывал тупым ножом большие куски от своего «лакомства», но потом, не сдержавшись, взял его рукой и просто стал от него откусывать. И если его морду нельзя было назвать лицом, то руки цванка вполне походили на обычные конечности гуманоида, просто пальцев на них было по четыре и когти такие, что ими можно смело открывать консервы.
        Лёха подошёл к краю сцены, внимательно вгляделся в ту часть зала, где сидел цванк и одарил того улыбкой, какую карточные кидалы обычно дарят тем, чьи карманы планирует обчистить. Бывший штурмовик, а ныне стендап-комик привычно стукнул указательным пальцем правой руки по видавшему виды микрофону, припаянному к металлической стойке, которая, в свою очередь, была намертво прикручена к полу.
        - Знаете, за что я люблю это место? - Лёха всё же начал немного издалека, чтобы привлечь внимание публики. - Исключительно за его винтажность! Пожалуй, это единственный микрофон во вселенной, прикрученный к полу!
        Многие зрители улыбнулись, а маленький гуманоид, похожий на лысого кролика с большими глазами, недовольно пробурчал из-за стойки:
        - Не единственный. Уже три штуки за год украли. Этот четвёртый. Во вселенной.
        Комик проигнорировал ворчание бармена и по совместительству директора клуба. Он продолжил разогревать публику:
        - Кстати, приятного всем аппетита! Я вам сейчас открою один секрет - мы здесь работаем за еду! А вчера нам на обед предложили свежий салат из баргосских моллюсков. И знаете, что мне ответил местный официант на вопрос, когда приготовили этот свежий салат? Он сказал: «Не знаю, я здесь всего две недели работаю».
        Народ в зале захихикал, а кое-кто засмеялся в голос. Весело было всем, кроме двух ребят, которые в данный момент ели салат из этих самых баргосских моллюсков. Они насторожённо посмотрели в свои тарелки, а бармен-директор раздражённо крикнул:
        - Клоун, ты границы-то не переходи, а то только этим салатом и буду кормить!
        Но Лёха снова его проигнорировал и продолжил:
        - Кстати, ребята! Официанты! Повара! Кто здесь давно работает, вы можете мне реально сказать, когда был сделан этот недоделанный свежий салат из этих недоделанных умерших от старости на своём далёком Баргосе моллюсков? Я к тому что, может, пора на этот салат уже делать наценку, как на раритетное блюдо?
        Посетители смеялись, а бармен-директор смотрел на комика так, будто тот выдал его самую страшную тайну. Лёха же, не обращая внимания на негодования работодателя, обвёл взглядом зал и понял: прелюдия закончена, можно начинать провоцировать драку. И он начал:
        - А знаете, что говорит маленькому цванку его папа в день рождения?
        Зрители в зале засмеялись совсем громко. То ли цванков не любили, то ли просто таким образом требовали от комика скорейшего развития выбранной темы. Сам же рептилоид, злобно сверкнув глазами, продолжил есть.
        И лишь одно существо в зале, казалось, не замечало сказанных Лёхой слов - сидевший на стуле в глубине сцены амфибос. Представители этой расы и так отличались крупными размерами, но сидевший на стуле казался огромным даже по сравнению со своими собратьями. Это было существо ростом более двух метров, напоминающее одновременно и человека, и земноводное.
        Несмотря на внешнюю схожесть его строения с человеческим, по меркам людей амфибос был непропорционален. Его большая лысая голова, мощный мускулистый торс и крепкие, но короткие руки заметно контрастировали с сильными и очень длинными ногами. Кожа его была гладкой, холодной, серовато-зелёной, а вот глаза голубыми, большими и с виду очень добрыми. Амфибос спокойно сидел и потягивал из пластиковой баночки какой-то напиток, не обращая на происходящее вокруг совершенно никакого внимания.
        Лёха тем временем продолжал:
        - Он говорит ему: «Сынок, с днём рождения! Помнишь, папа обещал тебе в подарок ручного пони? Так знай, цванки всегда держат слово! Только поторопись, а то мама его уже доедает!»
        Зал взорвался смехом. Народ всех рас и мастей просто закатывался. Хохотали все, кроме неспешно потягивающего свой напиток амфибоса и, разумеется, цванка. Рептилоид нехотя оторвался от тарелки, дожевал то, что было во рту, проглотил это и злобно рявкнул в сторону сцены:
        - Не смешно!
        - Конечно, не смешно! - тут же отозвался стендап-комик. - Твой сын так хотел этого пони, а твоя жена его сожрала! Что же тут смешного?
        Действительно, смешного было мало и в самой ситуации, и в шутке, но Лёха знал: зрители в таких местах предпочитали именно подобный юмор - грубый и незатейливый. В подтверждение этому сидевшие в зале люди, прочие гуманоиды, а также представители не гуманоидных рас, завсегдатаи клуба и случайные посетители, все покатывались со смеха, осторожно поглядывая на цванка. Тот попытался сдержаться, но не смог и резко вскочил, опрокинув неустойчивый столик.
        Казалось, весь зал только этого и ждал. Народ завёлся ещё больше, кто-то хлопал в ладоши, кто-то в щупальца, кто-то свистел, кто-то шипел - одним словом, все выражали крайнее возбуждение и заинтересованность в неординарном развитии ситуации.
        - Я сейчас тебя самого сожру, клоун! - злобно крикнул Цванк и медленно пошёл к сцене.
        По дороге он выхватил массивный металлический стул из-под одного из посетителей студенистого вида. Тот от неожиданности растёкся по полу.
        Рептилоид шёл к сцене, публика его подбадривала, а Лёха потихоньку разминал руки в предвкушении хорошей драки. Он нисколько не нервничал, и со стороны это выглядело странно, учитывая, что по комплекции человек был раза в полтора меньше оскорблённого им цванка. Когда рептилоиду осталось до сцены всего три метра, комик улыбнулся, развёл руки в стороны и театрально произнёс:
        - Делайте ставки, господа!
        В этот момент ему в грудь прилетел железный стул, очень быстро и почти незаметно брошенный цванком. Такого расклада Лёха не ожидал, перепаясничал, потерял бдительность, думал, что жертва будет размахивать стулом, кричать, ругаться, а цванк пошёл другим путём, возможно, имел богатый опыт по части драк.
        Стул сбил комедианта, как шар для боулинга сносит последнюю одинокую кеглю - уверенно, без вариантов устоять. Удар был настолько сильным, что Ковалёв не смог сразу подняться. В груди всё перехватило, дышать стало тяжело. Держась одной рукой за грудь, Лёха попытался второй опереться на прилетевший стул, который теперь лежал на сцене, и всё же встать. Но ничего не получилось.
        «Да, - подумал стендап-комик. - В некрологе так и напишут: Лёха Ковалёв, бывший штурмовик, командир отряда специального назначения, был насмерть забит железной табуреткой за неудачную шутку в вонючем ночном клубе на Ксине».
        Пока сражённый стулом шутник размышлял о своём вероятном будущем, цванк быстро вскочил на сцену, в два шага подбежал к обидчику и занёс руку для удара. Лёха, изначально понимая, что дело это бесполезное, тем не менее попытался прикрыть голову правой рукой. Левую он всё ещё прижимал к ушибленной груди.
        Весь зал замер в ожидании кровавой расправы озлобленного посетителя над неудачно выбравшим «жертву» комедиантом. Бармен-директор улыбался во все зубы, то ли в отместку за шутку про моллюсков, то ли просто предвкушая яркое зрелище. Но к огромному неудовольствию всех присутствующих, это шоу закончилось, так и не начавшись - молниеносным ударом ноги амфибоса в голову рептилоида.
        Увлечённые Лёхой и цванком посетители и бармен-директор не заметили, как амфибос, отбросив недопитую баночку с напитком, за доли секунды оказался возле рептилоида и нанёс ему сокрушительный боковой удар в голову своей здоровенной и явно хорошо тренированной ногой. Всем присутствующим сразу стало понятно, зачем амфибос сидел на сцене и что он делает в составе дуэта. Цванк слетел в зал и откатился на несколько метров в сторону. Амфибос прыгнул следом, подошёл к рептилоиду, встал в боевую стойку и негромко сказал:
        - Давай!
        Весь в напряжении, готовый биться насмерть, амфибос смотрел на цванка, ожидая драки, но рептилоид поднялся и, не обращая внимания на обидчика, посмотрел по сторонам совершенно потерянным взглядом. После чего, явно находясь ещё в нокдауне, он медленно пошёл к выходу, пошатываясь и что-то бормоча себе под нос.
        Многие в зале неодобрительно загудели, возмущённые отступлением цванка. Они явно ожидали большего. Некоторые, наоборот, радостно потирали руки. За рептилоидом побежал официант, крича ему вслед:
        - А кто будет оплачивать?
        - За счёт заведения! - перебил официанта бармен-директор и залез на сцену.
        Он поднял руки, привлекая внимание зала, и громко объявил:
        - Все, кто ставил, что драка будет, но никого не убьют, я вас поздравляю! Ваша ставка сыграла!
        Народ в зале тут же начал возмущаться и спорить. Кто-то пытался доказать, что один удар - это и не драка вовсе, а кто-то жаловался, что уже месяц, как никого не убивали и некогда достойное шоу потихоньку превращается в унылое развлечение для маленьких девочек.
        Глава 2. Кхэлийские кальмары
        Когда жертва Лёхиного юмора под недовольное бурчание зрителей, шатаясь и бормоча себе что-то под нос, покинула клуб, похожее на большого разумного кальмара существо, сидящее за VIP-столиком, тяжело вздохнуло и заметило:
        - Да, трусливый цванк попался. По башке получил и убежал.
        Слова эти были адресованы такому же разумному кальмару, сидевшему рядом. Тот, в свою очередь, показал одним из щупалец на амфибоса и сказал:
        - Как этот здоровяк бьёт, там, кто хочешь, убежит, не только цванк.
        - Всё равно мы рассчитывали на шоу, а тут одного стулом припечатали, и он сдулся, второй от единственного удара в штаны наложил. Уныло как-то. Невесело. Не стоит потраченных денег.
        - Просто не ставьте на летальный исход. Мы уже давно не ставим.
        - Так на Кхэлиэ мы и не ставим на летальный исход. Но тут-то, в этой дыре, мы надеялись, что ещё остались злобные агрессивные негодяи, способные как следует повеселить заезжих туристов.
        Оба существа захихикали: неприятно, с высоким присвистом, подёргиваясь и размахивая щупальцами. Эти расстроенные, но весёлые зрители были кхэлийцами, жителями планеты Кхэлиэ, находившейся в Переходном Пространстве галактики № 15-М-99. Они сильно отличались внешним видом от жителей Обитаемого Пространства этой же галактики, которые за глаза называли их кхэлийскими кальмарами, или просто кальмарами. А иногда и не за глаза.
        Уроженцы Кхэлиэ действительно очень походили на крупных разумных сухопутных кальмаров. Ростом они были чуть больше метра, но выглядели массивными из-за того, что их конусообразное тело в нижней части имело в ширину тот же метр. Как и у обычных кальмаров, голова кхэлийцев располагалась внизу и от того места, где она примыкала к телу, отходили ещё и конечности.
        Две пары щупалец выполняли функцию ног, на них были натянуты своеобразные чулки из плотной кожи, заменявшие кальмарам обувь. Вместо рук, тоже были щупальца, но более тонкие и тоже две пары. Руки-щупальца выполняли те же функции, что руки у гуманоидов, и даже давали им некоторую фору в силу своей гибкости и количества.
        Одеты кхэлийцы были в своеобразные куртки-чехлы, накинутые на их тела сверху и заканчивающиеся в том месте, где начинались голова и щупальца. На одном куртка была практически в обтяжку, на другом свободного покроя.
        Кальмары синхронно влили в ротовые отверстия содержимое из стоявших на их столе бутылок, после чего второй решил приободрить первого:
        - Впереди ещё много выступающих. Думаем, что две-три неплохие драки нам сегодня обеспечены.
        - Хорошо бы, если так. А то скучно.
        - Даже не сомневайтесь! Только вот с этими что делать? Будем брать?
        - Не знаем, не очень впечатлили. Но, с другой стороны, нам их рекомендовали - это раз. И нам нужна программа без драки, а у них такая есть - это два. И мы сюда припёрлись ради них - это три.
        - Ну, значит, всё по плану. Тем более третий пункт достаточно весом, - резюмировал второй кальмар и, развернувшись в сторону бара, громко крикнул: - Счёт!
        После чего он пояснил товарищу:
        - Здесь принято расплачиваться, покидая столик, даже если идёшь в туалет. И никого не волнует, что у нас бронь на весь вечер. Многие пытаются любым способом уйти не расплатившись.
        - Дикари, - задумчиво произнёс кальмар в обтягивающей куртке.
        - Не спорю, но не стоит забывать, что мы не на Кхэлиэ! На этой планете наблюдается полный упадок нравов, - ответил его товарищ и хихикнул.
        Пока кальмары обсуждали моральный облик жителей и гостей Ксина, к ним подбежал бармен-директор и быстро произвёл несколько манипуляций в большом чёрном планшете, который он принёс с собой. Сразу же за столиком кхэлийцев загорелась красная лампочка, украшавшая небольшое возвышение в виде треугольной пирамиды посередине стола. На каждой из трёх боковых граней пирамиды находилось считывающее устройство, при помощи которого можно было идентифицировать посетителя и сразу же снять необходимую сумму с его личного официального счёта.
        На одной грани был сканер для считывания отпечатков пальцев, на второй - для сетчатки глаза, а на третьей - устройство для чтения универсальных ID-чипов или анонимных дебетовых карт. Кхэлийцы со своими щупальцами и четырьмя маленькими бесцветными глазками могли воспользоваться только третьим вариантом. Кальмар в обтягивающей куртке приложил к датчику небольшую пластиковую карту. Лампочка тут же вспыхнула зелёным, показывая, что долг перед заведением погашен, и после этого погасла.
        VIP-гости клуба, перебирая щупальцами, спустились с кресел и, не обращая внимания на бармена-директора, выдвинулись в сторону сцены. Они подошли к небольшой обшарпанной двери, открывающей проход за кулисы, и, игнорируя стоявшего на их пути охранника, проскользнули в неё.
        Охранник, судя по надетой на него камуфляжной куртке, бывший военный, сделал вид, что вообще не заметил кхэлийцев. Впрочем, это мог быть вовсе и не охранник, а местный электрик, который просто надел куртку, когда-то забытую в клубе одним из посетителей.
        Оказавшись в коротком узком коридоре за сценой, кальмары начали проверять все комнаты, открывая поочерёдно каждую дверь.
        Лёха тем временем лежал в грязной маленькой гримёрке на рваном продавленном диване и, морщась от боли, давил пальцами себе на грудь в то место, куда ему угодил стулом цванк. Рядом стоял амфибос и сердито выговаривал:
        - Зря ты от доктора отказываешься. Посмотреть бы, вдруг сломал чего?
        - У нас на этой планете страховка действует? - полюбопытствовал раненый комедиант.
        - Нет у нас никакой страховки, - ответил амфибос.
        - Ну а платить как минимум пятьдесят юаней какому-то идиоту с дипломом ветеринара, что посоветует мне беречь грудь от ударов и пить травяной чай, я не хочу. Денег и так нет.
        - Почему ветеринара?
        - А какой нормальный человеческий доктор поедет работать на Ксин?
        - А если перелом? - не унимался амфибос.
        - Жаб! Я отслужил более десяти лет в военном спецназе! Какой перелом? Ты о чём, вообще? Рёбра не торчат наружу? Глянь сзади! - Лёха повернулся к товарищу спиной.
        - Нет.
        - Ты давай, лучше посмотри! - сказал бывший штурмовик, встал с дивана и обернулся вокруг своей оси. - Торчат рёбра?
        - Нет, - ответил амфибос. - Думаю, если бы торчали, ты и без моего осмотра заметил бы.
        - Ну вот, если не торчат, значит, нет перелома. Максимум трещина, а это ерунда. Я в своё время с трещиной в ребре на Митонге в одиночку отряд контрабандистов обезвредил. А здесь мне самое сложное что предстоит - завтра вечером опять на сцену выйти, клебосский упырь бы её забрал вместе со всем этим кабаком!
        В тот момент, когда бывший военный в сердцах выражал своё отношение к ночному клубу «Андроид и блондинка», с небольшим скрипом открылась дверь, и в гримёрку просочились кхэлийцы. Это слово лучше всего подходило для их манеры проникновения в помещение. Оказавшись в гримёрке и оглядев Лёху и его товарища, кальмар, что был одет в куртку свободного покроя, радостно сказал:
        - Добрый вечер, господа!
        - Короче! - ответил раненый стендап-комик, он не был настроен на разговоры с посторонними и решил сразу это показать.
        - Да, да, конечно! - кальмар начал говорить быстрее. - Нас зовут Клэхээ Шылоо, мы адвокат господина Чэшээ Чэроо…
        - Вы хотите, чтобы я запомнил ваши имена? - перебил его Лёха. - Вам дорого обойдётся такое удовольствие, потому что я совершенно не представляю, как это можно сделать.
        - Что вам от нас надо? - вступил в разговор амфибос. - Вы из ремонтной компании? Или из банка? Я же направил прошение об отсрочке!
        Кхэлийцы выдержали паузу, потом тот, которого назвали господином Чэшээ Чэроо, сказал:
        - Нет, мы не из банка. И не из ремонтной компании. У нас есть к вам дело!
        Лёху всегда раздражала традиция кальмаров говорить о себе во множественном числе, вот и сейчас было непонятно, вещает кхэлиец от себя лично или от них с товарищем. Впрочем, раненому комедианту было всё равно, и он решил закончить разговор как можно быстрее.
        - Дело, говоришь? - Лёха усмехнулся. - Тогда, ребята, у вас есть десять секунд и двадцать слов, чтобы сказать, что Вам от нас нужно. Если вы не заметили, меня совсем недавно чуть пополам не сломали. Мне бы поспать немного.
        - Пять тысяч юаней! - кальмар уложился в полторы секунды и три слова, а человек и амфибос посмотрели на него уже совершенно другим взглядом - внимательным и заинтересованным.
        - Тропосских? - осторожно спросил Лёха.
        - Обижаете, - спокойно ответил кхэлиец. - Юаней Шорка.
        - Если на Шорке за время нашего выступления не провели девальвацию, - начал Лёха. - То это почти…
        - Почти восемь тысяч тропосских, - закончил за товарища фразу амфибос.
        - Именно так, - подтвердил кальмар. - Так что? Обсуждаем дальше?
        Лёха протянул руку в сторону дивана, делая гостям приглашение присесть, а сам устроился на небольшой табурет, стоявший возле гримёрного столика и совершенно другим, размеренным и спокойным голосом сказал:
        - Что-то сон прошёл. Давайте-ка начнём сначала, не торопясь, и желательно с подробностями. Кого надо убить?
        - Мы смотрим: Вы даже после шоу шутите? - усмехнулся адвокат Шылоо, не воспользовавшийся любезным Лёхиным предложением присесть на грязный диван. - Убивать никого не надо. Если бы нам нужны были услуги такого плана, мы бы не нанимали клоунов, а нашли профессионалов.
        - Ну, профессионалы бывают широкого профиля, мы как раз такие, у нас и лицензия есть на убийство, - сказал Лёха.
        Он имел в виду особую официальную бумагу, самими комедиантами в шутку называемую лицензией на убийство. Это было разрешение, дающее всем стендап-комикам право законно выступать в различных клубах и на частных вечеринках. И главным достоинством этой бумаги было то, что она официально разрешала артистам во время выступлений в закрытых клубах использовать практически все доступные средства в качестве самообороны при нападении неадекватных и вспыльчивых зрителей.
        И если в рамках этой самообороны, комики кого-то убивали, то им не предъявлялось обвинений. Конечно, при условии, что инцидент происходил исключительно во время шоу и при этом не было использовано огнестрельное или холодное оружие, за исключением отобранного у нападавших. Ну и сам клуб должен был иметь лицензию на право проводить подобные мероприятия.
        - Вам, наверное, очень трудно выходить из образа? - опять вступил в разговор господин Чэроо. - Вы всегда шутите или хотя бы пытаетесь шутить, как сейчас, да?
        - Ладно, ладно, я серьёзен, как никогда, - Лёха попытался поставить разговор на деловые рельсы. - Что надо сделать? Сумма-то не маленькая. Полгода работать в таком клубе на Кхэлиэ?
        - Не полгода - один вечер. На частном мероприятии, - ответил адвокат.
        - Почему бы и нет? Что за вечеринка и по какому поводу?
        - И не на Кхэлиэ, а на Олосе, - уточнил господин Чэроо.
        - На Олосе? - бывший штурмовик вмиг помрачнел. - До свидания, друзья! Мне нужно спать! Всего хорошего!
        Избитый комедиант сделал вид, что разговор окончен, и стал укладываться на диван, с наигранным стоном держась за грудь, совершенно игнорируя кальмаров. Однако кхэлийцы оказались стрессоустойчивыми ребятами и отреагировали на этот демарш с отменным спокойствием, и адвокат Шылоо как ни в чём не бывало сказал:
        - Господин Ковалёв, мы в курсе, что Вы полгода сидели в олосской тюрьме по неоднозначному обвинению, но…
        - Не по неоднозначному, а по ложному! - воскликнул раненый и аж подскочил на диване, несмотря на ушиб. - И не полгода, а восемь месяцев! Ноги моей больше не будет на этой поганой планете!
        - Мы не будем акцентировать внимание на том, что Вы так нелестно отозвались о нашей родине… - адвокат с трудом поборол в себе желание сказать комедианту какую-нибудь гадость.
        - Родине? - перебил его Лёха.
        - Да, родине. Олос - владение Кхэлиэ, и мы, и господин Чэшээ Чэроо родились именно на нём.
        - Сочувствую, ребята, но я тут не виноват. Это к родителям претензии предъявляйте. Мне бы поспать, - сказал комедиант и снова попытался поудобнее улечься на продавленном диване.
        - Мы акцентируем внимание на том, что пять тысяч юаней Шорка - это очень большие деньги! - продолжил кхэлиец.
        - Да хоть десять! Ноги моей больше не будет на этой… - Лёха захотел выругаться, но сдержался. - Вашей родине!
        Неизвестно сколько бы ещё продолжался этот разговор, но в него вступил амфибос, который мрачно оглядел гостей и без каких-либо особых эмоций сказал:
        - Господа, я даю вам одну минуту, чтобы покинуть гримёрную.
        Кальмары решили не спорить с громилой, держа в памяти удар амфибоса в голову цванка, и покинули комнатку без промедления. Но перед уходом адвокат Шылоо сообщил:
        - До конца шоу мы будем ждать вас в зале. В четвёртом VIP-е. Надеюсь, вы передумаете.
        И уже из коридора господин Чэроо добавил:
        - В этом чулане так воняет, что мы бы в любом случае здесь долго не задержались!
        Кальмары захлопнули дверь, оставив комедиантов вдвоём. Амфибос тут же посмотрел на товарища и спросил:
        - Сначала поспишь, потом обсудим?
        - Жаб, мы не будем ничего обсуждать, - сказал Лёха, поднялся и сел на диване. - Ноги моей там не будет. Даже за такие деньги!
        Амфибос не успел отреагировать на эти слова, так как опять открылась дверь, и в гримёрку вошёл бармен и директор заведения в одном лице. Причём в очень неприятном, возбуждённом и озлобленном.
        - Вы совсем оборзели, клоуны? - с порога начал возмущаться директор. - Что за провокация с этим салатом? Не нравится - не жрите! Чего смуту запускать? И так народ ничего не заказывает!
        - Начать нормально готовить из свежих продуктов не пробовали? - с издёвкой отреагировал на его слова Лёха. - Не пытались повара нанять вместо того недоразумения, что на кухне в белом колпаке стоит и продукты переводит?
        - Что?! Я требую извинений за клевету! - директор клуба перешёл на крик.
        - Да ты прав, прошу прощения! В сером колпаке, а не белом! - не сбавлял накал стендап-комик.
        - Что? При чём здесь колпак? И конечно же, он белый!
        Директор был уже на грани. Маленький, щуплый, похожий на лысого кролика, подпрыгивающий на тоненьких ножках, гуманоид был готов броситься на бывшего штурмовика Лёху Ковалёва с кулаками. И лишь остатки здравого смысла и подсознательное желание жить хоть и с невероятным усилием, но всё же побороли этот безрассудный позыв директора клуба. А вот комедиант останавливаться не собирался и продолжал добивать своего работодателя:
        - Да ты, бедняга, в этом свинарнике уже и забыл, какой цвет белым-то называется. Когда в следующий раз к кокаину будешь прикладываться, глазки открой да посмотри на него! Это единственное, что в твоей вонючей дыре есть белого цвета!
        Бармен-директор попытался что-то возразить, но гнев настолько переполнял его, что, кроме пыхтения и невнятных междометий, он ничего выдать не мог. Амфибос решил как-то сгладить ситуацию и сказал:
        - Вы пойдите отдохните, успокойтесь, и мы отдохнём, а утром всё обсудим. Все устали, все на нервах.
        - Каким утром? - завизжал директор. - Собирайте ваши манатки и валите отсюда сейчас же! Утром духу вашего здесь уже не будет!
        - Давайте не будем пороть горячку! - Жаб пытался вернуть ситуацию под контроль. - Ну всякое бывает. Он неудачно пошутил. Вы были не в настроении. Через пару часов уже и забудем об этом недоразумении.
        - Валите из моего клуба, клоуны! Пошли вон! - кричал директор, настроенный более чем решительно.
        - Слушай, ты! Заяц ошпаренный! - вернулся в разговор Лёха. - Какой валите? У нас контракт!
        - Нет у тебя никакого контракта! Забыл, что сам попросил официально ничего не оформлять, а платить в чёрную?
        - Ну а мужская договорённость уже ничего не значит?
        - Ни-че-го! - по слогам прокричал гуманоид. - Ни юаня больше от меня не получите! Валите, говорю!
        - То есть, ты не мужик? - не отступал Лёха.
        - Пошли вон! Прямо сейчас! - стоял на своём директор.
        Пока его товарищ ругался с работодателем, амфибос не на шутку занервничал. Зеленовато-оливковая кожа на его лице заметно посерела, и он растерянно произнёс:
        - Как ни юаня? Мы только что такой номер провели! Там, вообще, бонусы за драку положены!
        - Получите бонусы салатом из моллюска! - истерично орал директор.
        Лёха, в отличие от друга, уже понял, что с этого жадного психа свои честно заработанные деньги они не вытрясут, поэтому решил получить хоть что-то. Он неожиданно улыбнулся и вежливо спросил:
        - А моральная компенсация?
        - Я ничего вам не дам! - ещё громче прокричал директор, хотя казалось, сделать это такому щуплому существу было просто невозможно.
        - Да не надо. Я сам возьму, - сказал бывший штурмовик, разминая кулаки.
        - Это как? - с искренним удивлением спросил директор, в приступе ярости не понимающий, к чему идёт дело.
        - А вот так!
        Лёха шагнул по направлению к бывшему работодателю и изо всех сил заехал пышущему злобой маленькому гуманоиду кулаком прямо в нос. Бедняга отлетел на два метра и, ударившись спиной и головой о стену, медленно сполз по ней на пол. Амфибос подошёл к директору, пощупал у него пульс и сказал:
        - Живой. Но надо аккуратнее, на него лицензия не распространяется.
        Жаб бережно взял не пришедшего ещё в сознание гуманоида и отнёс его на диван, укрыл пледом и положил под голову подушку. Со стороны картина выглядела просто идиллической: уставший директор ночного клуба «Андроид и блондинка» спал в гримёрке после тяжёлого трудового вечера.
        После этого амфибос подошёл к товарищу и посмотрел ему в глаза. Взгляд этот был тяжёл и суров, как у справедливого и умудрённого жизнью отца, что смотрит на малолетнего сына по возвращении с родительского собрания. Лёха понимал: он должен, хоть что-то сказать в своё оправдание, поэтому негромко произнёс:
        - Ну к этому же с самого начала шло.
        Амфибос молчал и продолжал смотреть на Лёху, но тот пока ещё держался и даже предпринял ещё одну попытку оправляться:
        - Что ты на меня так выпучился? Надо было терпеть это, что ли? Всё равно пора было валить отсюда. Это же не деньги. Копейки! Сейчас полетим на Эдельвейс, там немного отдохнём, Чин пару нормальных концертов организует, а там видно будет.
        Напарник не отводил своих больших голубых глаз, и Лёха грустно вздохнул, принимая поражение в этой схватке взглядов. Он потёр ушибленные костяшки пальцев, развёл руками и сказал:
        - Да понял я, понял. Не смотри так! Что они там сказали? Четвёртый VIP? Пойдём!
        Глава 3. Заманчивое предложение
        Кхэлийцы сидели за своим столиком и с интересом наблюдали, как на маленькой грязной сцене ночного клуба «Андроид и блондинка» очень полная дама пытается пролезть сквозь небольшой обруч, изо всех сил стараясь сохранить при этом лицо и ореол загадочности. Господин Чэроо влил себе в ротовое отверстие немного пива и спросил у адвоката Шылоо:
        - Мы не понимаем, это всё ещё гимнасты или уже клоуны?
        - Она вначале пела. Может, певица? - высказал предположение адвокат.
        В этот момент к их столику подошли уволенные комедианты. Лёха попытался сделать вид, что заказ ему хоть и интересен, но всё же не сильно.
        - Мы тут с другом поспорили, - сказал он. - Пять тысяч вместе с дорожными или дорога отдельно?
        - С дорожными, - ответил адвокат. - Мы рады, что вы передумали.
        - Может, и передумаем, если дорогу отдельно оплатите!
        - Нет, предложение сделано и меняться не будет.
        - Да там одного горючего до вас на полторы тысячи! - возмутился Лёха.
        Он уже понимал, что кальмары не добавят ни юаня, но надо было выходить из ситуации с достоинством.
        - Вы нам это будете рассказывать на Ксине, где топливо дешевле воды? - включился в разговор господин Чэроо. - Вам однозначно надо проверить двигатели. Какой-то расход у них нереальный. Для нормального корабля по местным ценам вам топлива нужно максимум юаней на триста.
        - Это в одну сторону! - не сдавался упёртый бывший штурмовик. - К тому же нам ещё неустойку платить, если мы отсюда улетим!
        - Не думаем, что про неустойку - это правда. Мы повторимся: пять тысяч юаней Шорка - это большие деньги, - стоял на своём кальмар.
        - На двоих? И ещё минус дорога? Да это сущее ничто! У меня двое детей! Что я им скажу? Жаб, ты же видел моих детей? Скажи, друг, что они будут кушать, если их папка станет работать за копейки?
        Лёха демонстративно дурачился. Если уж не удалось выжать немного дополнительных денег, то стоило хотя бы чуть-чуть разрядиться. Но он опять не учёл, что его друг неспособен воспринимать ни шутки, ни сарказм, ни иронию. Жаб снова принял всё за чистую монету.
        - Ты же говорил, что твой бывший тесть руководит торговой палатой Тропоса и полностью обеспечивает твоих детей. Разве нет? - с удивлением спросил амфибос.
        Друг, конечно же, всё испортил, но Лёха решил идти до конца.
        - И что? Теперь мне можно платить копейки? Или ты думаешь, мой тесть содержит и меня?
        - Нет, не думаю, но при чём тут дети? - ещё сильнее удивился Жаб.
        - Ты хочешь разорвать им сердце? Полагаешь, они будут рады видеть голодного отца, одетого в тряпьё из олосского секонд-хэнда?
        - Господа! - перебил их адвокат. - Вы свои постановки для очередного шоу потом прорепетируете. Договор подписывать будем?
        - Нет, - ответил Лёха. - Я не верю в договоры. Я верю только в предоплату!
        - Хорошо, ждём вас через пять дней, - сказал адвокат. - Вот вам имя уважаемого юбиляра, здесь же адрес места, где будет проходить мероприятие, и точное время вашего прибытия.
        Кальмар протянул стендап-комику небольшую записку. Тот взял её, прочитал про себя имя и фамилию именинника и присвистнул:
        - За пять дней я такое имя не выучу! Надо бы добавить деньжат.
        - Выучишь, - мрачно сказал господин Чэроо.
        Лёха поднёс записку к глазам и начал медленно читать по слогам:
        - Чэ-гэ-э Чы-ло-о! Говорю же, не выучу. Тут или десять дней, ребята, или ещё пятьсот юаней.
        Оба кхэлийца задёргались, что выразило их крайнюю раздражённость, а господин Чэроо довольно грубо и громко сказал:
        - Кстати! Если будет хоть одна подобная шутка, или, вообще, хоть одна шутка в адрес уважаемого господина Чэгээ Чылоо или кого-то из его гостей, тебе и амфибос не поможет! Вас обоих скормят любимой рыбке именинника!
        - Дикость-то какая! - усмехнулся Лёха. - Что-то мне расхотелось к вам лететь, если у вас так запросто могут человека рыбам скормить.
        - Дикость, это драться до смерти на грязной сцене за деньги и убивать ради развлечения. - не согласился с человеком кхэлиец. - А у нас убивают только за дело!
        - Да, - подхватил адвокат. - Просто так у нас рыбам не скармливают! Наша планета более цивилизована, чем ваши дикие общества с животными инстинктами! У нас нельзя взять и убить живое существо ради развлечения. Даже если оно само согласно. Даже на ринге! У нас даже раба нельзя без причины убить!
        - Ага, убийство на ринге запрещено, а рабство разрешено! - продолжил заводить кальмаров Лёха. - Ну, прямо верх цивилизации! Куда нашему дикому обществу до вашего цивилизованного рабовладельческого!
        - А что плохого в рабстве? - искренне удивился господин Чэроо. - Ну, конечно, если ты сам не раб. Что плохого?
        - Да не, - отмахнулся комедиант. - Нормально всё. Правда - вот это «если» немного напрягает, а так всё нормально.
        - Хватит! - Жаб прервал рассуждения друга. - Аванс будет?
        - Нет! - отрезал адвокат.
        - Как нет? А если вы не заплатите? - продолжил давить амфибос.
        - А если мы заплатим, а вы не прилетите? - стоял на своём кхэлиец.
        - Но если мы прилетим, а вы не заплатите?
        - Стоп! - теперь уже Лёха прервал друга. - Сделаем так! Мы прилетаем и перед выступлением получаем предоплату! Договорились?
        - Договорились, - согласился господин Чэроо.
        - Тогда по рукам! - комедиант приподнял ладонь, словно для рукопожатия и тут же, глядя на щупальца кальмаров, добавил с наигранной досадой: - Ой! Прошу прощения, господа!
        - Ничего, ничего, не проблема, - не растерялся адвокат. - Глупые шутки по поводу межрасовых отличий - это так естественно для существ с неразвитых миров. Мы понимаем и не обижаемся на таких.
        - Да я смотрю: ты и сам шутник хоть куда. Может, сам и выступишь? - опять съязвил Лёха.
        Кальмар и в этот раз за словом в карман не полез:
        - Мы бы с удовольствием, но слишком уж хороший столик у нас зарезервирован, чтобы покидать его ради кривляния со сцены.
        Бывший штурмовик очень хотел сказать что-нибудь ещё, что-то обидное для кальмаров, но побоялся перегнуть палку, всё же это были пусть и временные, но работодатели. Да и сумма в пять тысяч юаней Шорка была очень большой. Возможно, даже неприлично большой для одного выступления. Поэтому Лёха промолчал. Напарник его тоже не проронил ни слова, молчали и кальмары.
        Возникла та тягостная тишина, которая бывает, когда каждый из присутствующих вроде бы всё сказал и понимает: одно неловкое слово может потянуть за собой новый виток натужного и неприятного общения. Помолчав некоторое время, Лёха наигранно улыбнулся кальмарам и подвёл итог переговорам:
        - Ну, тогда до встречи на Олосе через пять дней!
        - До встречи! - хором ответили кальмары.
        Амфибос просто вежливо кивнул, и они с Лёхой покинули VIP-зону. Друзья отправились в середину зала, перед тем как выдвинуться на Олос они решили выпить чего-нибудь на дорожку. Свободный столик нашёлся сразу, а официант подскочил ещё до того, как комедианты присели на стулья. Лёха заказал пиво, Жаб - витаминный напиток. Они отработали в этой дыре две недели и заслужили право немного расслабиться напоследок.
        На сцене продолжали выступать гимнасты. Теперь полная дама пыталась пройти по канату, натянутому на высоте около метра. При этом она держала в руках тарелки на палочках. Дама сделала несколько шагов и, к радости публики, упала, разбив тарелки. По довольным аплодисментам и свисту стало понятно: в зале было очень мало существ, которые хотели, чтобы дама исполнила свой номер без осечек. Либо кальмар был прав, и на сцене действительно выступали клоуны.
        - Пойдём, Жаб! Мне больно на это смотреть, - сказал Лёха после очередного падения дамы. - Да и хотелось сегодня вылететь, а нам ещё заправиться под завязку надо.
        Народ в зале хлопал, свистел и смеялся. Стендап-комик Ковалёв с теплотой оглядел присутствующих, словно в благодарность, за то, что они две недели принимали его шутки, допил пиво и встал из-за стола. Амфибос тоже поднялся со стула, и они незаметно покинули ночной клуб «Андроид и блондинка». Уход комедиантов остался незамеченным, ведь на сцене начался самый ожидаемый номер вечера - межвидовой стриптиз.
        Лёхе предстояло побывать на Олосе всего второй раз в жизни. Свой первый приезд на эту планету он вспоминать не любил. Даже его друг и товарищ по шоу знал лишь, что бывший штурмовик что-то там натворил, получил три года тюрьмы, отсидел восемь месяцев и был досрочно выпущен на свободу. Подробностей не знал никто, кроме самого бывшего заключённого, а он молчал и лишь облетал с тех пор эту планету стороной. Разумеется, с таким жизненным багажом решение лететь туда ещё раз далось ему нелегко.
        Старый Лёхин звездолёт давно требовал капитального ремонта. Его гипердвигатель был сломан, и комедиантам пришлось добираться до Олоса на обычном. Поэтому дорога заняла ровно те самые пять суток, которые им отпустили кальмары. Впрочем, будь гипердвигатель в норме, комедианты всё равно летели бы на обычном. Это было экономичней в плане топлива, да и прибыть на ненавистную планету заранее и находиться там несколько дней, бывшему узнику олосской тюрьмы не хотелось.
        На пятый день полёта, когда цель их путешествия уже была отчётливо видна на радаре, как ближайшая планета, Жаб подкорректировал курс автопилота и радостно сообщил другу:
        - У нас есть семьдесят восемь минут, чтобы отдохнуть или перекусить, потом переводим корабль в ручное управление и заходим на посадку.
        - Да не хочу я ни отдыхать, ни есть, - грустно ответил Лёха. - Но больше всего не хочу приземляться на этот проклятый Олос. И прыгать на сцене перед кальмаром, чьё имя я даже не могу выговорить.
        Верный товарищ и партнёр по шоу понимающе кивнул и сказал:
        - Знаешь, Лёха, меня это тоже достало. Я же там на Ксине во время последнего выступления чуть не убил цванка. Просто тебе не говорил.
        Лёха с интересом посмотрел на друга.
        - Чего именно не говорил?
        - Что я его со всей дури ударил. Обычно же вполсилы бью. Особенно если ногой и неподготовленного соперника, который не ожидает удара. Но в тот вечер мне вдруг стало так тошно от всей этой ерунды, которой мы занимаемся, такая злость охватила. Меня чуть трясти не начало. И в этот момент цванк на тебя бросился. Это было очень кстати, я всю злость на нём выместил. Но хорошо, что это был цванк, они ребята крепкие. Человека точно убил бы.
        Жаб замолчал и несколько минут они с Лёхой сидели в тишине, поглядывая на мигающие огоньки автопилота. Затем амфибос продолжил изливать душу:
        - Ты-то хоть удовольствие от этого получаешь, а я вообще не понимаю, что мы делаем.
        - Знаешь, удовольствие сомнительное, - попытался возразить Лёха, но это возражение было отклонено.
        - Но тем не менее ты хоть иногда веселишься, - сказал Жаб. - А я просто смотрю на это всё каждый раз и не понимаю: как я вообще дошёл до такой жизни? Амфибос - комик. Видимо, это смешно. Умей я смеяться, должен был умереть со смеха от такого сочетания.
        Жаб опять замолчал, и Лёха попытался хоть как-то взбодрить товарища:
        - Друг мой! Посмотри на это всё по-другому. Ты же уникальный амфибос! Один в своём роде. Разве это не прекрасно?
        - Я хочу вернуться в армию, - ответил Жаб, который явно не желал обсуждать положительные стороны своей уникальности.
        - Тебя же не возьмут обратно.
        - А кто сказал, что я хочу обратно? Я не собираюсь идти в Армию Альянса.
        - Наёмником решил, что ли, подрядиться?
        - Нет. Это не моё. Я только ради денег воевать не могу. Ты слышал, что происходит у меня дома, на Далуворе?
        - Ну так, обрывками, - признался Лёха. - Особо не в курсе. Слышал, что король скончался, и регент при несовершеннолетнем наследном принце хочет узурпировать власть, и на этом фоне снова повылезали республиканцы.
        - А что регент им тайно покровительствует, слышал? - спросил Жаб.
        - Этого нет. Но я не пойму, к чему ты клонишь.
        - Регент хочет сделать республику, чтобы стать президентом. Или хотя бы конституционную монархию и занять пост премьера. Все понимают: через три года, как только наследный принц достигнет совершеннолетия, власти регента придёт конец. А он не хочет довольствоваться тремя годами, он хочет править дольше. До меня дошла информация, что в столице начались якобы студенческие восстания. Народ требует выхода Далувора из Альянса и полного присоединения его к Конфедерации. Якобы в ней лучше жизнь и больше свободы. Ассоциированных отношений с Конфедерацией им уже мало. Разумеется, после выхода из Альянса первое, что нужно будет сделать - создать свою армию. Меня уже пригласили. Пока неофициально, но вопрос практически решённый. У молодого принца совершенно нет союзников. Регент и республиканцы не оставили ему шансов.
        - И что они с ним сделают?
        - Сначала предложат конституционную монархию. Будет выполнять церемониальные функции, если согласится.
        - А если не захочет?
        - Повесят, наверное. Не сразу, конечно, а по достижении совершеннолетия. Но мне бы этого не хотелось. Старый король был очень хорошим правителем, его сын не заслужил такой участи.
        - Да уж, - протянул Лёха.
        Он был очень удивлён неожиданно свалившейся информацией, и не представлял, что в этой ситуации лучше сказать. А вот его друг знал.
        - Если честно, я очень надеюсь, что ты поедешь со мной, - произнёс Жаб, сделав акцент на слове «очень».
        - Думаешь, амфибосы возьмут на службу в свою армию человека? - спросил Лёха и расхохотался. - Спасибо, конечно, за доверие, но я сильно в этом сомневаюсь.
        - Кадровым офицером, скорее всего, не возьмут, - согласился Жаб. - А вот инструктором не просто возьмут - с руками оторвут! Учитывая, что у меня есть, кому замолвить за тебя словечко. Мои бывшие боевые товарищи довольно хорошо продвинулись по службе и в Армии Альянса, и в силовых структурах Далувора. Они и будут создавать нашу новую самостоятельную армию.
        - А ты сам-то как относишься к идее превращения Далувора в республику? Ты же был таким махровым монархистом.
        - Не знаю пока, но я очень надеюсь, что всё же оставят конституционную монархию.
        Друзья немного помолчали, затем Лёха посмотрел на экран автопилота. До подлёта к орбите планеты оставалось чуть более десяти минут.
        - Жаб, дружище, - сказал бывший офицер Армии Тропоса. - А давай, мы на эту тему по прибытии на Олос поболтаем? А ещё лучше на обратной дороге. Думаю, разговор будет долгий и не простой.
        Амфибос кивнул и полностью сконцентрировался на корабле, перед заходом в атмосферу его следовало перевести на ручное управление.
        Лёха откинулся в кресле и подумал, что, возможно, их с другом ждёт последнее совместное выступление. Жаб мечтал вернуться на службу, с того самого дня, когда его выгнали из Армии Альянса за невыполнение неоднозначного приказа в боевых условиях. Бывший штурмовик знал: даже маленькой возможности вернуться его друг не упустит, а тут был самый настоящий большой шанс.
        Стандап-комик Ковалёв и сам бы вернулся в армию с удовольствием. Опытный офицер, командир штурмового отряда, человек, переживший две войны и десятки спецопераций, собственными руками удавивший огромное количество всевозможных космических гадов и даже несколько хороших парней, ступивших на скользкую дорожку, он был вынужден колесить по задворкам галактики и работать комиком. Или как его иногда называли из зала, клоуном, шутом. И Лёхе это очень не нравилось.
        Но с другой стороны, надо было на что-то жить. С тех пор как его выгнали из армии, приличных вариантов заработка у Лёхи не было. Конечно, он пытался найти что-то достойное, но выбор был невелик. Сначала бывший штурмовик работал охранником в разных клубах и барах, потом полгода отлетал дальнобойщиком-контрабандистом за пределы Обитаемого Пространства, затем был телохранителем у любовницы одного олигарха с Тропоса, но всё это были либо разовые случайные заработки, либо Лёха просто не мог удержаться на одном месте более двух месяцев. Такой уж у него был характер: прямолинейный и вспыльчивый.
        И ещё был у Алексея Ковалёва один особый враг, который приносил ему девяносто девять процентов проблем - его язык, острый, как лезвие кинжала цванка, и способный принести неприятностей больше, чем опрометчиво оформленная закладная банка Шорка. Из-за своего острого языка Лёха потерял службу, большинство друзей и в какой-то степени даже брак.
        Но волей судьбы именно язык не давал бывшему штурмовику помереть от голода и обеспечивал самой постоянной работой из всех временных, что попадались после увольнения из армии. Лёха работал стендап-комиком, или, другими словами, клоуном в «Боевом шоу». Звучало это дико, а выглядело ещё хуже, но не бандитом же на подхвате было идти работать, после того как олигарх бросил жену и перебрался жить к любовнице вместе со всей своей охраной.
        Поэтому бывший командир штурмового отряда радовался, что хоть такую работу нашёл. Причём произошло это случайно: в определённых узких кругах широко ходили слухи о Лёхе, как о весёлом парне, шутнике и балагуре, который чуть что мог перейти от слов к делу, и драться у него получалось ничем не хуже, чем юморить. Вот его и позвали как-то на один небольшой конкурс, затем на фестиваль.
        А потом пошло-поехало: ночные клубы, кабаки, вечеринки, но, по сути, каждый раз одно и то же - прилетел, вышел на сцену, пошутил, изредка подрался, улетел. Только платили по-разному - иногда мало, а иногда очень мало. Вот и теперь необычный стендап-комик летел на ненавистный ему Олос, чтобы развлекать гостей на частной вечеринке по случаю дня рождения неизвестного ему богатого кальмара с труднопроизносимыми именем и фамилией.
        «А, может, гори оно всё зелёным огнём в вулканах Митонга? Может, действительно рвануть с Жабом на Далувор, если там всё так серьёзно? - подумал Лёха. - Вот выступим у кальмара, раз уж договорились, подрубим деньжат и хватает. Как минимум можно попытаться что-то изменить. Да и Жаб меня просто так не оставит».
        Бывший офицер Армии Тропоса Алексей Ковалёв посмотрел на своего верного товарища, не отводившего взгляд от приборов, и грустно усмехнулся.
        Глава 4. Встреча с именинником
        Боевые клоуны, как в шутку Лёха называл себя с товарищем, в ожидании выступления сидели в небольшой гримёрке за сценой. Предоплаты им до сих пор не дали. Не то чтобы Лёху это сильно напрягало, но было неприятно от самого факта, что к ним так несерьёзно относятся.
        Сквозь приоткрытую дверь комедиантам была видна часть сцены и зрительного зала самого роскошного ночного клуба Олоса, носившего гордое название «Величие Кхэнгры». За ломившимися от всевозможных яств столами в креслах из далуворского дуба, обитых кожей боргосских тюленей, сидел не просто истеблишмент этой планеты, а его сливки. В большинстве своём это были местные, хотя такое определение не являлось правильным. Население Олоса состояло из всевозможных колонистов в основном кхэлийцев, что было неудивительно, так как официально планета носила статус колонии Кхэлиэ.
        А как таковых местных на ней практически уже и не было, и мало кто из новых хозяев планеты вообще помнил, как выглядели аборигены, настолько всё перемешалось на Олосе за тысячелетия кхэлийского владычества. Хотя при упорном исследовании, наверное, и можно было раскопать информацию о существах, населявших Олос до колонизации.
        Аборигенами вполне могли оказаться огромные шестиногие разумные слоны с крылышками, в основном используемые теперь в качестве дешёвой рабочей силы в космопортах. Или маленькие гуманоиды на тонких скрюченных ножках, с пятью коленками, трудящиеся в страховых конторах Олоса и раздающие рекламные голограммки на входе в каждую точку местной сети закусочных.
        Но в «Величии Кхэнгры» не было ни крылатых слонов, ни маленьких гуманоидов на скрюченных ножках. В роскошном клубе были в большинстве своём кхэлийцы и немногочисленные представители других особо успешных рас Обитаемого Пространства галактики № 15-M-99, в том числе и несколько представителей человечества. Если не считать обслуги и охраны, то в основном все присутствующие были гостями господина Чэгээ Чылоо.
        Почётный гражданин Олоса, член гильдии крупнейших землевладельцев Кхэлиэ, достопочтенный кавалер ордена Платинового Кхэлийского Штандарта всех пяти степеней справлял свой юбилей с размахом. И каким-то непостижимым образом изъявил желание видеть на этом празднике выступление двух странствующих стендап-комиков. Через дверной проём та часть зала, где сидел именинник, не просматривалась, но кое-что Лёха разглядеть смог. И по блистательному великолепию и чрезмерной роскоши, которые были выставлены словно напоказ, по богато одетым гостям с застывшими на их лицах выражениями превосходства и величия, можно было только представить, как выглядел способный организовать и оплатить такую вечеринку господин Чэгээ Чылоо.
        Лёха хоть и с трудом, но всё-таки запомнил его имя. Правда, что из этих двух слов было непосредственно именем, а что фамилией, комедиант не знал, а спрашивать постеснялся. Может, это вообще было имя и патроним, или оба слова означали сложную фамилию. По большому счёту комедиантам было на это плевать. Комедиант называл юбиляра хозяином, когда говорил о нём с его помощниками. Бывший командир штурмового отряда Армии Тропоса Алексей Ковалёв ещё не знал, что это имя и его владельца он запомнит надолго.
        - С днём рождения поздравим, когда именинник будет есть пудинг, - планировал Лёха вслух официальную часть выступления, расхаживая по гримёрке. - Главное, их не перепутать, а то они с пудингом на одно лицо. Поэтому пусть сожрёт до половины. Тогда будет ясно: поздравлять надо то, что осталось целым. Ты понял, Жаб?
        - Да ладно! Не до такой же степени они похожи, чтобы перепутать, - как обычно, серьёзно ответил амфибос.
        - Ну да, ну да. Извини!
        Бывший штурмовик давно смирился с тем, что у ситуации, когда твой товарищ не обижается на шутки, потому что их не понимает, есть и оборотная сторона - вроде ты и не один, но оценить твои внезапные искромётные остроты некому.
        В этот момент очередного переживания Лёхой столь печального факта, в гримёрку вошёл один из тех кальмаров, что нанимали комедиантов на Ксине, а именно адвокат Клэхээ Шылоо.
        - Выступление отменяется, господин Чылоо передумали, - сказал адвокат, так спокойно, будто речь шла не об отмене выступления, ради которого комики летели через половину Обитаемого Пространства, а о замене фруктовой воды на карамельную в мини-баре гримёрки.
        - Как это отменяется? - Лёха с Жабом подскочили и закричали настолько синхронно, словно всю дорогу до Олоса репетировали этот момент.
        - Мы что, зря летели? - добавил амфибос уже один.
        - Знал, что нельзя этим слизням верить, не фиг было лететь без предоплаты, - прорычал Лёха, со злости пнул диван, сжал кулаки и, нахмурившись, пошёл на кхэлийца.
        - Но! Но! Тихо! - попятился к двери кальмар. - Вам всё оплатят! Неустойка будет равна гонорару. Господин Чэгээ Чылоо славятся своей щедростью и справедливостью далеко за пределами Олоса. Хотя за слизней можно вас и оштрафовать.
        - Давай попробуй! - амфибос тоже направился к кальмару.
        - Тихо! Тихо! Мы сказали можно, а не нужно! - поспешил ответить адвокат. - Сидите здесь, после концерта всё получите!
        - Как после концерта? Я не хочу здесь сидеть! - попытался возразить Лёха, но кхэлиец уже выскочил из гримёрки, захлопнув снаружи дверь.
        - И что будем делать? - спросил Жаб, будто допускал какие-то иные варианты, кроме как, покорно сидеть и ждать конца выступления, в надежде, что в этот раз не обманут и дадут хоть какие-то деньги.
        - А сам-то как думаешь? - съехидничал Лёха.
        Но как выяснилось, разозлился на друга он зря. Жаб всего-навсего спрашивал, как они проведут время в ожидании окончания концерта.
        - Партейку, что ли, предлагаешь скатать? - спросил бывший штурмовик, показывая на стоявший в глубине гримёрки стол для межвидового бильярда.
        - Ну да, - ответил его товарищ. - Глупо не воспользоваться, такой аппарат нечасто встретишь. Похоже, и под амфибосов настройка есть.
        Желая найти подтверждение своим словам, Жаб подошёл к столу, активировал монитор управления на одной из его боковых панелей и начал копаться в меню. Через минуту он радостно сообщил:
        - Есть! Ну что, выставляю?
        - Давай, - согласился Лёха. - Межвидовой бильярд, конечно, не такое замечательное изобретение, как межвидовой секс, но один хрен делать больше нечего.
        Поймав недоуменный взгляд друга, комедиант пояснил:
        - Я просто вспомнил название главного номера шоу-программы в этом гадюшнике на Ксине! Не надо на меня так смотреть!
        - Там вроде был межвидовой стриптиз, а не секс, - поправил Жаб.
        - Это они начинали на сцене со стриптиза. Тебе рассказать, чем этот номер обычно заканчивался за кулисами?
        - Я не хочу этого знать! - отрезал Жаб и принялся выставлять настройки стола под их пару.
        С виду обычный бильярдный стол на самом деле являлся уникальной конструкцией, позволяющей играть на нём представителям различных рас одновременно, и никому при этом не оказаться в невыгодном положении в связи с физиологическими особенностями. Устройство стола было простым, но невероятно удобным: перед началом партии через монитор управления вводились данные о том, каким расам принадлежат игроки. После чего на этом же мониторе высвечивались две сенсорные кнопки, и каждый перед ударом нажимал на свою, словно в шахматах.
        Только сделано это было не для учёта затраченного времени, а для подгонки стола, а точнее, луз, под каждого конкретного игрока. Например, амфибосы хоть и были сильнее и проворнее людей, но руки у них были не такие чувствительные и быстрые, как у уроженцев Земли. При игре на обычном бильярде у уроженцев Далувора не было никаких шансов против человека. Но межвидовой бильярд позволял сыграть Жабу с Лёхой практически на равных. Каждый раз перед ударом амфибос нажимал на свою кнопку, лузы расширялись примерно на тридцать процентов, уравнивая его шансы с Лёхиными. Когда право удара переходило человеку, тот нажатием своей кнопки возвращал лузы в их исходное состояние.
        Учитывая немалую популярность бильярда в галактике № 15-M-99, существовало множество столов для него. И в большинстве своём они предназначались именно для межвидового бильярда. Были столы, рассчитанные на игру между представителями двух рас, иногда трёх, а самые передовые имели настройки минимум для двадцати самых распространённых живых форм Обитаемого и Переходного пространств.
        Но у всех этих столов для межвидового бильярда было одно общее свойство - в каждом из них в обязательном порядке была настройка для людей. И именно размер лузы под человека считался классическим и выставлялся по умолчанию во время простоя аппарата между играми. Такая традиция была данью уважения людям, за то, что они привезли с собой это полюбившееся многими развлечение.
        Земляне принесли с собой в галактику № 15-М-99 множество различных понятий, вещей и знаний. Что-то из этого со временем отмерло, многое прижилось, а кое-что не просто прижилось, но и оказало существенное влияние на обитателей галактики, их жизнь и привычки. Но среди всего разнообразия «подарков» с Земли существовали три вещи, которые привнесли максимальные изменения в жизнь абсолютно всех аборигенов галактики № 15-M-99: метрическая система, земной принцип товарно-денежных отношений и кокаин.
        Конечно, земляника, футбол, джинсы и халва, как и столь любимый комедиантами бильярд, тоже были приняты на ура, но настоящий фурор произвели именно единая метрическая система мер и весов, банковская система Земли и кокаин. Они кардинально изменили, казалось, давно устоявшийся, уклад жизни галактики. Как шутили аборигены: «Благодаря людям мы можем всё, что у нас есть, измерить, оценить и потерять».
        Лёха подошёл к столу, внимательно осмотрел его, нежно провёл рукой по зелёному бархату сукна и, не скрывая восхищения, сказал:
        - Не слабо! В простой гримёрке модель АМ-3500. Ему цена тысяч десять.
        - Не меньше, - подтвердил Жаб. - И он совсем новый. Как будто не играли на нём ни разу.
        Амфибос подошёл и снял с подставки на стене дорогой, инкрустированный полудрагоценными камнями кий.
        - А вот это даже перебор, - сказал он. - Этот кий явно дороже самого стола. Может, кто-то из VIP-гостей забыл?
        - Ага, - усмехнулся Лёха. - Они же постоянно прямо из випки ходят играть на бильярде в гримёрку. Жаб, ты думай, хоть чуток, когда такие гипотезы выдвигаешь.
        - Ну других версий у меня нет, - совершенно спокойно ответил Амфибос. - И странно, почему он всего один?
        - А вот это как раз не странно, - ответил Лёха. - Остальные уже явно подрезали, что немудрено, даже в таком пафосном месте. Они бы их ещё из золота сделали. Кстати, если нам не заплатят, надо не забыть его забрать.
        Жаб повертел кий в руках, поставил его назад в киевницу и принялся устанавливать шары в треугольник. После этого он настроил стол на двух игроков: амфибоса и человека и запустил партию нажатием большой синей кнопки на боковой панели. Стол едва слышно загудел, и лузы расширились, увеличивая шансы уроженца Далувора на попадание в них шаром.
        - А почему ты первый бьёшь? - с наигранным возмущением спросил Лёха.
        Его друг вопрос проигнорировал. Он молча взял кий и разбил пирамиду шаров, но, несмотря на увеличившийся размер луз, не загнал в них ни одного. Лёха улыбнулся, забрал у друга кий, быстро нажал зелёную кнопку, дождался пока лузы вернуться в стандартное положение и мастерским ударом закатил свой первый шар в дальнюю от себя лузу. Жаб тяжело вздохнул.
        - Не грусти, друг! Порадуйся за меня!
        С этими словами человек закатил второй шар. Амфибос понял, что до начала следующей партии ему взять в руки кий не светит, подошёл к мини-бару и достал из него банку витаминного напитка.
        - Пиво там есть? - поинтересовался Лёха в перерыве между ударами.
        - Нет. Здесь всё только безалкогольное, - ответил Жаб, утоляя жажду.
        - Что за дискриминация? Я буду жаловаться в Агентство по Контролю за Соблюдением Кодекса! Надо вставить в наш райдер обязательное условие: нет пива - нет выступления!
        - Так ведь и так нет выступления, - грустно сказал уроженец Далувора, не оценив, как всегда, юмор и глядя, как его друг кладёт очередной шар в лузу. - И райдера у нас тоже нет.
        С момента ухода адвоката прошло больше часа, комедианты завершали пятую партию и заметно нервничали. Впрочем, слово «завершали» к ситуации подходило не очень. Завершал Лёха, а Жаб эти партии только начинал. Он разбивал пирамиду, максимум закатывал один-два шара, после чего кий переходил в руки человека и к амфибосу уже не возвращался до конца партии. И Жабу оставалось лишь гадать, кроется причина его поражений в неправильных настройках стола или в слишком хорошей игре друга.
        А пока амфибос размышлял, человек нанёс очередной удар. Однако тот получился кривым, так как в этот момент Лёха отвлёкся на открывающуюся дверь гримёрки. В комнату быстро просочился адвокат и торопливо сказал сбивающимся голосом:
        - Давайте бегом за мной! Пока господин Чылоо добрые!
        «Всё-таки, видимо, Чылоо это фамилия», - подумал бывший штурмовик, а вслух сказал:
        - Куда ещё бежать? Здесь рассчитайся, и всё!
        - Рассчитываться будут сами господин Чылоо. Они желают на вас посмотреть. Заодно поблагодарите их за великодушие и поздравите с днём рождения. Не убудет с вас. Бегом!
        Адвокат очень быстро покинул гримёрку, и Лёхе с Жабом ничего не осталось, как сорваться за ним. Вопреки предположению комедиантов, адвокат повёл их не к VIP-ложе, где по их логике должен был находиться именинник, а совершенно в другую сторону, по узкому служебному коридору.
        - Куда мы идём? - спросил Лёха.
        - В комнату отдыха для VIP-персон, - ответил адвокат. - Господин Чылоо сейчас там.
        - В комнате отдыха? Устал, что ли, праздновать?
        Кальмар остановился и сердито посмотрел на Лёху.
        - Во-первых, господин Чылоо сегодня отмечают своё стодвадцатипятилетие, что даже для нашего народа немало! Во-вторых, к ним неожиданно приехала одна знакомая, молодая и красивая. И хотя нам не стоит раскрывать таких подробностей, но сейчас она быстро поздравит господина Чылоо с днём рождения, а после чего они вас примут и отдадут деньги.
        - Надеюсь, она его хорошо поздравит, а то ещё старик расстроится, да и зажмёт неустойку.
        - Попридержи язык, клоун! - адвокат злобно посмотрел на Лёху. - Если, вообще, хочешь хоть что-то получить! Мы не позволим так непочтительно выражаться о достопочтенном господине Чылоо!
        - Ну напугал, напугал, - равнодушно отреагировал комедиант на возмущение кальмара. - А чего мы тогда спешим, если он пока ещё поздравления принимает?
        - Потому что мы торопимся!
        Адвокат быстро засеменил дальше, ускоряясь и всем видом показывая, что продолжать разговор не намерен. Комедианты тоже прибавили шагу, тем более что им на ногах это сделать было намного легче, чем кхэлийцу на его щупальцах.
        По прибытии на место кальмар посадил Лёху и Жаба в небольшую комнату, смежную с VIP-кабинетом, где они и должны были ожидать, когда пожилой богатый именинник примет поздравления от своей молодой и красивой знакомой. Несмотря на громкое название, кабинет на самом деле являлся обыкновенной комнатой для отдыха и релаксации дорогих клиентов заведения. Очень хорошей комнатой для отдыха, где в перерывах между номерами особо важные персоны могли отдохнуть и расслабиться, уединившись со своими спутницами или особо сговорчивыми официантками.
        Находясь в считанных метрах от обещанных денег, Лёха уже строил планы на ближайшие часы. Ему не терпелось покинуть Олос, и он собирался сделать это максимально быстро. Только вот старый кальмар не торопился с приёмом поздравления. Комедианты просидели в комнатке почти час, но их никто так и не пригласил войти в VIP-кабинет.
        - Я не пойму, - сказал Жаб после длительного молчания. - Если старик никак не может принять поздравление, почему кто-то другой просто не отдаст нам неустойку? Неужели ему в такой ситуации до нас?
        - Меня больше удивляет, зачем он, вообще, изъявил желание смотреть на комиков, которых даже не удостоил чести выступить? - пробурчал Лёха. - Старый извращенец!
        Комедианты просидели молча ещё четверть часа, после чего амфибос встал и подошёл к двери, за которой находился кальмар. Прислушался, но ничего не услышал, вернулся к другу и сказал:
        - Что-то подозрительно тихо там.
        - Так кальмар не молодой, - с усмешкой заметил Лёха. - Видимо, не смог-таки старикашка принять поздравление и решил вздремнуть перед второй попыткой. А я наивный думал, что в столь поздний час мы уже будем ужинать, покинув орбиту этой гадкой планеты. Но нет, вместо этого мы ждём, пока старый кальмаришка удовлетворит свою похоть.
        - Потому что деньги надо брать заранее! - выпалил Жаб, чем не на шутку разозлил друга.
        - Ну так взял бы, если такой умный! Тебе же сразу сказали: деньги в конце. Или у нас была возможность выбирать? Дай-ка список, я хочу на него взглянуть! - Лёха вызывающе посмотрел на товарища.
        - Какой список? - удивился Жаб.
        - Список очередников на наши концерты!
        - У меня нет такого списка, - как обычно, не понял иронии амфибос. - Да и с чего бы ему взяться? Следующий заказ у нас аж через три недели на шоу «Словом и делом».
        Лёха сокрушённо посмотрел на друга.
        - Жаб, дружище, когда-нибудь мы накопим денег и обязательно сделаем тебе операцию на мозге, чтобы ты научился шутки понимать.
        Амфибос не понял и этой «подколки» и потому ответил спокойно и без обид:
        - Не поможет. Ты же знаешь: мы неспособны понимать то, что вы называете юмором, иронией, сарказмом и всё прочее в этом духе. Это всё равно, что попытаться научить тебя летать.
        - А мне кажется, меня научить летать легче.
        - Не думаю, - снова на полном серьёзе ответил Жаб.
        Но Лёху мнение друга по этому поводу не очень-то и интересовало, он посмотрел на часы и сказал:
        - Так! Всё! Мне надоело ждать! Нам ещё лететь через метеоритный поток, полночи пялясь в мониторы, а я с ног валюсь. Лучше бы я три раза выступил, чем вот так сидеть и ждать неизвестно сколько.
        - Ну корабль через поток я проведу, здесь не переживай, выспишься, - сказал Жаб. - Но ждать действительно надоело. Хотя меня больше волнует, как бы нас вообще не оставили без денег.
        - Да пусть только попробуют! Не посмотрю, что старикашка крут до безумия, хоть юанем меньше заплатит, и его день рождения совпадёт с днём его отбытия к пракальмарам!
        Лёха со злости ударил кулаком по дивану и добавил:
        - Всё! Достал он меня! Не могу здесь больше сидеть. Надо как-то его будить и забирать наши деньги.
        - Как? - поинтересовался амфибос.
        - Давай ты пойдёшь и позовёшь его!
        - Почему я? - искренне удивился Жаб.
        - Потому что если я увижу интимные игрища старого кальмара, то неделю не усну! А для меня это вредно! А вот ты спокойно можешь неделю не спать, без вреда для здоровья.
        - А ты сначала постучи!
        - Почему я? - в свою очередь, поинтересовался Лёха.
        - Меня ждать не так напрягает, как тебя, - спокойно ответил Жаб, подошёл к столу, на котором стоял поднос с фруктами, и как ни в чём не бывало, принялся есть арбуз.
        Бывший штурмовик едва слышно пробурчал себе под нос ругательства, упоминающие родню именинника и его знакомую, поднялся с дивана и подошёл к двери. Постучал в неё, но из кабинета никто не отозвался. Стэндап-комик немного подождал и постучал снова, в этот раз кулаком. Эффект был тот же - полная тишина с другой стороны.
        - Сильнее надо, - не отрываясь от арбуза, посоветовал Жаб.
        Лёха ещё раз ударил по двери кулаком, да так сильно, что ушиб руку. Это окончательно разозлило бывшего штурмовика, терпению пришёл конец, и он приложился к дверному полотну уже плечом, да ещё и с небольшого разбега. Хлипкий механизм ручки сломался, и дверь открылась настежь. Комедиант сразу же вошёл в кабинет, по пути начав извиняться:
        - Хозяин! Я, конечно, прошу прощения, но мы очень торо…
        Фразу Лёха не закончил, и это озадачило Жаба, который сразу же отложил арбуз.
        - Лёха! - позвал амфибос друга, вставая с дивана. - Ты чего замолчал?
        - Ж-а-а-а-аб! - донёсся в ответ истеричный вопль.
        Амфибос в два прыжка преодолел расстояние до двери, заскочил в кабинет и наткнулся на стоявшего в полуметре от порога Лёху. Жаб чуть не сбил товарища с ног и уже собирался выругаться, но передумал, так как его очень удивил вид друга. Мало того что Лёха, как заворожённый, слегка приоткрыв от удивления рот и немного выпучив глаза, смотрел в дальний угол комнаты, где стояла большая круглая кровать, он ещё и указывал туда пальцем.
        Такое поведение было редкостью для бывалого штурмовика, поэтому амфибос промолчал и сделал несколько шагов в направлении кровати. Освещение в VIP-кабинете было минимальным, но оно всё же позволяло разглядеть, как на белоснежном покрывале из шерсти лакфанского козлика посреди множества разноцветных и разнокалиберных подушек лежал именинник. И что немаловажно - лежал он без каких-либо признаков жизни. И это было неудивительно, потому что господин Чылоо был насквозь проткнут бильярдным кием.
        - Кальмар всё, - грустно сказал Лёха. - Я, конечно, слышал, что бильярд - травмоопасный вид спорта, но не знал, что до такой степени.
        Бывший штурмовик нашёл на стене выключатель и добавил освещения, после чего подошёл поближе к кровати. Он внимательно осмотрел юбиляра, будто хотел окончательно убедиться, что тот мёртв. Впрочем, особо осматривать смысла не было: кий был воткнут господину Чылоо в живот и выходил из кальмара ровно посередине спины. Даже для очень живучих существ такое ранение было критическим, а кхэлийцы особой живучестью не отличались, о чём комедиантам было хорошо известно.
        - И вот что я тебе ещё скажу, дружище Жаб, - философски изрёк Лёха. - Это самое фиговое поздравление с днём рождения из всех, которые я когда-либо видел.
        - И кто нам теперь заплатит? - спросил амфибос, которого сам по себе факт гибели кальмара сильно не расстроил. - Как бы теперь ни замяли это дело.
        Бывший штурмовик с интересом и удивлением посмотрел на друга и сказал:
        - А говоришь, шутить не умеешь. Врал, что ли, мне всё время?
        - Ты же знаешь, врать я тоже не умею, - ответил Жаб. - Как думаешь, нам теперь заплатят?
        - Да я об этом сейчас вообще не думаю. Я думаю, как отсюда свалить быстро и незаметно.
        - Значит, не заплатят, - негромко произнёс амфибос и тяжело вздохнул.
        Жабу очень не хотелось уходить без денег, он нахмурился, ненадолго призадумался и сказал:
        - А вдруг кальмар ещё живой? Мы же не знаем, как у него жизненно важные органы расположены. Мало ли.
        - Жаб, для тебя две шутки за минуту - это перебор! Ты так за один вечер всю свою карму по юмору спалишь, - сказал Лёха, подошёл поближе к кальмару, внимательно присмотрелся к нему и добавил: - Что-то мне этот кий не нравится.
        - Нормальный кий, что в нём может не нравиться? - сказал Жаб. - А вот то, что мы им играли - плохо. Вон тот небольшой скол на узоре я хорошо запомнил, он руку царапал.
        - Ну вот это и не нравится! - мрачно произнёс Лёха. - Потому что мы не просто не получили денег, мы получили вместо них склеившего щупальца кальмара, нанизанного на кий с отпечатками наших пальцев, как на шампур. Кто за то, чтобы признать это хреновой ситуацией? Поднимите руки!
        Жаб на полном серьёзе поднял руку. Лёха, грустно усмехнувшись, сделал то же самое и произнёс:
        - Единогласно!
        - Нельзя просто так отсюда уйти, надо этот кий забрать, - сказал амфибос и тоже подошёл к кровати. - Тем более, он хоть каких-то денег стоит.
        - Надо, - согласился Лёха. - И побыстрее!
        С этими словами бывший штурмовик схватил кий и попытался выдернуть его из господина Чылоо. Кий не выходил.
        - Приклеился, что ли? - сказал Лёха и повернулся к товарищу. - Помоги! Чего стоишь?
        - Не надо было голыми руками за него браться! - с досадой произнёс Жаб.
        - Спасибо за совет, мой мудрый друг! Только этот кий и так весь в наших отпечатках. Хватит уже рассуждать, помоги лучше его вытащить!
        Амфибос тоже взялся за кий и сказал:
        - Давай на раз, два, три!
        Лёха кивнул и начал отсчёт:
        - Раз!
        На раз комедианты сжали кий покрепче и упёрлись ногами: человек в кровать, уроженец Далувора в господина Чылоо.
        - Два!
        На два они начали проворачивать кий вокруг своей оси, чтобы немного расширить отверстие в кальмаре.
        - Три!
        На три, за долю секунды до рывка, открылась дверь, и в комнату вбежала охрана клуба, представленная тремя цванками, а также адвокат Шылоо, четверо незнакомых комедиантам кхэлийцев и ещё около десяти существ различных рас.
        Вбежавшие увидели страшную картину: на кровати лежал всеми уважаемый господин Чылоо, а двое комиков, которые должны были выступать у него на вечеринке в честь юбилея, проворачивали в животе именинника бильярдный кий.
        Лёха отпустил кий, попытался максимально невинно улыбнуться и спросил:
        - Если я скажу, что когда мы сюда вошли, всё уже так и было, а мы просто хотели вытащить кий, мне кто-нибудь поверит?
        Все вошедшие замотали головами, давая понять, что эту версию они принять не готовы.
        - Я почему-то так и думал, - грустно произнёс Лёха и заложил руки за голову.
        Жаб молча последовал примеру друга.
        Глава 5. Неожиданная и неприятная встреча
        - Давайте только без насилия! Мы сдаёмся, не сопротивляемся и требуем адвоката согласно Кодексу! - без особой надежды высказал пожелания Лёха.
        Он знал: на Кхэлиэ, и уж тем более на Олосе, не сильно-то чтут Кодекс Пятой Конфедерации, поэтому на адвоката особо не рассчитывал. Однако никакого насилия по отношению к ним с Жабом никто не проявил. Несмотря на весь ужас ситуации и шоковое состояние близких именинника, всё произошло очень буднично и рутинно.
        Охрана без выражения каких-либо эмоций подвела комедиантов к стене, развернула к ней лицами, обыскала, надела электрические наручники и спокойно вывела из комнаты. Вокруг старого кхэлийца уже прыгал врач с помощниками, но явно не ради оказания помощи, а лишь для констатации факта отхода именинника к пракальмарам.
        Лёху с Жабом проводили в подвал, завели там в небольшую комнату без окон и оставили одних, объявив перед этим, что в этом месте они будут ждать приезда полиции. Комната оказалась кладовой для хранения продуктов и не была приспособленная для содержания арестованных, но, видимо, во всём клубе это было единственное место, откуда невозможно было сбежать.
        Задержанных оставили в наручниках, но разрешили им перекинуть руки так, чтобы они могли держать их перед собой. Сбежать из комнаты, где не было окон, но имелась крепкая металлическая дверь, всё равно было нереально, но зато теперь Лёха с Жабом могли взять бутылку с водой, чтобы элементарно попить, а также закинуть в рот кое-что из еды.
        Специально им ничего поесть не оставили, лишь бросили к ногам упаковку бутилированной воды, но в кладовой было много различных продуктов и те, кто поместил туда комедиантов, скорее всего, были не против того, что пленники возьмут себе на ужин что-нибудь из этих запасов. Иначе их бы предупредили ничего не брать. Такое лояльное отношение позволяло Лёхе надеяться, что с ними собираются обращаться уважительно.
        Жаб подошёл к воде, нагнулся, вытащил из упаковки одну бутылку и спросил друга:
        - Пить хочешь?
        - Хочу, - ответил Лёха. - В горле как-то пересохло от таких ярких эмоций. Но воду сам пей!
        Бывший штурмовик уже заметил на верхней полке ящик какого-то местного то ли пива, то ли вина, подошёл к стеллажу и попытался дотянуться до него, но не смог - буквально нескольких сантиметров не хватило чтобы зацепить край ящика.
        - Ты так и будешь смотреть, как друг, помирая от жажды, пытается из последних сил достать живительную влагу? - спросил комедиант напарника.
        Амфибос ничего не ответил, но подошёл к стеллажу, достал из ящика одну бутылку и с любопытством начал её рассматривать. После чего он передавал её товарищу и спросил:
        - Что это?
        - Не знаю, - сказал Лёха и забрал бутылку.
        Он внимательно осмотрел этикетку, после чего открутил крышечку и прямо из горлышка отхлебнул немного содержимого бутылки, однако глотать не стал - подержал жидкость во рту, проведя таким образом простейший органолептический анализ, и выдал другу его результат:
        - Пить можно, вкус приятный, хотя немного воняет уксусом. По ощущениям крепость чуть больше, чем у пива.
        Дегустатор сделал несколько глотков из бутылки.
        - А за кальмаром отправиться не боишься? - забеспокоился Жаб.
        - Нет, не боюсь. На бутылке все надписи на кхэлийском, а вот предостережения даны на нескольких языках, в том числе и на нашем. И здесь написано, что это пойло нельзя давать детям и моллюскообразным. Значит, в теории не детям и не моллюскообразным можно. А я, как ты, наверное, заметил, давно уже не ребёнок и ещё вроде пока не моллюскообразное!
        Лёха сделал ещё два больших глотка и, заметив обеспокоенность друга, сказал:
        - Да успокойся ты! Это энергетик местный, пил я его уже как-то. В нём действительно алкоголя, как в пиве. А учитывая, что пива здесь нет, то попробую хотя бы этой гадостью стресс снять. Денёк сегодня выдался тяжёлый, а какие предстоят впереди - я и предположить боюсь.
        Комедиант, не торопясь, расправился с остатками напитка, после чего аккуратно поставил бутылку на пол и продолжил рассуждать о её содержимом:
        - Забористая штука. Вроде выпил-то всего ничего, а такая интересная бодрость в организме появилась. И в голове будто стрекоза летает и крылышками воздух гоняет туда-сюда. Всё же смесь алкоголя с энергетиком - это бомба! Страшно представить, как эта штука сносит мозг детям и моллюскообразным. И я уж не говорю про детей моллюскообразных, с теми она, видимо, вообще чудеса творит.
        Лёха ещё немного прислушался к своим новым ощущениям и добавил:
        - И чувствую: закусывать надо!
        Он подошёл к полке с вязанкой каких-то фруктов, взял один из них и начал его есть. Доев, Лёха взял следующий и принялся ходить по комнате от полки с фруктами до двери и обратно. Причём делал он это довольно быстро.
        - Мы не просто так оказались не в том месте не в то время! - размышлял Лёха, продолжая вышагивать по комнате. - Это неслучайно! Я вот сейчас на всё будто с другой стороны посмотрел!
        - Потому что ты пьяный! - ответил Жаб.
        - Не пьяный я. Эта штука нереально бодрит, но алкоголя в ней мало.
        Лёха остановился и замолчал, он прикидывал в уме все варианты, при которых они с другом могли оказаться в той злополучной комнате отдыха в момент гибели кальмара. Через минуту бывший штурмовик вздохнул и констатировал:
        - Нас подставили. Однозначно подставили! Пригласили на самую уродскую планету в галактике, в этот долбаный клуб, разместили в гримёрке с бильярдом, чтобы мы оставили свои отпечатки на кие, а потом специально послали к старому извращенцу за деньгами, чтобы застать нас на месте преступления, которого мы не совершали.
        - Возможно, он и не извращенец вовсе, - сказал Жаб. - Я допускаю, что никакой знакомой и не было вовсе.
        - Да плевать! Была или не была, главное - другое! Тот, кто убил старого кальмара, имеет тесный контакт с организаторами вечеринки, или это, вообще, одно и то же лицо!
        - Вполне возможно, - согласился амфибос. - И то, что нас подставили, я тоже догадался. Но что, если бы мы просто не взяли этот кий в руки? Весь их план накрылся бы?
        - Жаб, как ты думаешь, какова вероятность того, что хотя бы один из двух отставных военных, находясь в течение длительного времени в помещении, где нет ничего, кроме бильярда, возьмёт в руки кий?
        - Сто процентов, - сказал Жаб, и немного подумав, добавил: - Что оба возьмут.
        - Вот и я про то же. Нас неспроста разместили в этой гримёрке! Организатор убийства знал: мы возьмём в руки кий и оставим на нём кучу отпечатков и следов ДНК. А ведь мне сразу показалось странным, что в такой зачуханной гримёрке стоит настолько дорогой аппарат. Но кто-то решил действовать наверняка, полагая, что на обычный ушатанный стол, мы можем не купиться, а вот раскатать партейку на новом АМ-3500 - здесь без вариантов!
        - Но почему мы? Зачем было тащить нас сюда с Ксина, неужели, здесь некого было подставить?
        - А кого ты здесь подставишь? Видел, кто выступал? Одни задохлики. Кто поверит, что они способны на убийство? А если и способны, то максимум выстрелить из пистолета, но уж никак не кием проткнуть. А мы бывшие военные! В том, что мы это физически могли сделать, никто не усомнится.
        - Ну и застрелили бы! Зачем кием протыкать?
        - Потому что это очень удобно, - ответил Лёха. - И кальмару гарантированно крышка, и на орудии убийства куча наших отпечатков. Что очень важно, так как камеры наблюдения в клубе неожиданно все вышли из строя, и, кроме этих отпечатков, никаких улик не осталось. А в том, что камеры внезапно сломались, я просто уверен. Вот как раз за полчаса до того, как кальмара насадили на кий. Готов спорить!
        - Да что тут спорить, ясно, что записей камер не будет, - согласился амфибос. - Но всё равно, если нас будут судить, суд же должен понимать: у нас нет никаких мотивов! То есть, у этого преступления в том виде, как его хотят представить, вообще нет логики!
        Лёха усмехнулся и с нескрываемой грустью в голосе сказал:
        - Дружище Жаб! Я, как человек, некоторым образом уже знакомый с судебной системой Олоса, могу тебя уверить - местные судьи при вынесении обвинительного заключения такими мелочами, как логика, не заморачиваются. Подай-ка мне ещё бутылочку этого замечательного напитка!
        Амфибос неодобрительно покачал головой, но бутылку с верхней полки всё же достал. В этот момент открылась дверь, и в проёме показался охранник.
        - Вы здесь? - спросил он, оглядывая при этом комедиантов.
        - Нет, мы у тебя дома, с женой твоей чай пьём, - съязвил Лёха.
        Но охранник проигнорировал его слова и продолжил:
        - За вами приехал патруль!
        После этих слов в проёме показалась фигура в униформе. Полицейский, крупный цванк, вошёл в кладовку и сказал:
        - Выходите медленно и по одному! Руки держать перед собой! Первый человек!
        Патрульный распахнул дверь настежь. Однако Лёха не торопился. Он взял у друга бутылку с необычным напитком, не спеша открыл её и сделал глоток.
        - Ваше здоровье! - сказал он цванку, подмигнул и лишь после этого покинул помещение, по дороге снова приложившись к бутылке.
        Патрульный не обратил на это внимания и сказал:
        - Амфибос на выход!
        Жаб отправился за другом. В подвальном коридоре, помимо приехавшего по вызову патруля, толпилась почти вся охрана клуба и ещё несколько посторонних, незнакомых комедиантам существ различных рас. А вот тройка патрульных полностью состояла из цванков, что было неудивительно - эти рептилоиды служили в полиции практически на всех планетах галактики № 15-М-99, где местные жители предпочитали нанимать на такую работу чужаков. Очень много цванков было и в Армии Альянса, где из них зачастую формировали даже отдельные подразделения. Народ был боевой и практически бесстрашный.
        В коридоре каждого из комедиантов сразу же повернули лицом к стене и перекинули наручники в положение «за спиной», а у Лёхи при этом отобрали напиток.
        - Куда хоть едем-то, ребята? - спросил бывший штурмовик с присущим ему весельем. - Где продолжим вечеринку?
        - В Управление полиции, где вам предъявят обвинение, - без особых эмоций ответил старший патрульный. - А потом в окружную тюрьму для ожидающих суда. Вот там и продолжите свою вечеринку.
        Лёху с Жабом вывели через служебный вход во внутренний двор ночного клуба, где их уже ожидал небольшой полицейский транспортёр, быстро в него погрузили и увезли.
        В Управлении полиции их уже ожидал следователь по особо тяжким делам, который в преддверии приезда свалившихся на его голову «залётных убийц» коротал время на свежем воздухе. Следователю, невысокому, худому и с виду замученному службой или жизнью гуманоиду очень хотелось домой. Его рабочий день уже полчаса как закончился, и если бы не дерзкое убийство одного из самых уважаемых граждан Олоса, уставший сотрудник управления уже подъезжал бы к дому, где его ждала милая сердцу бутылочка кхэлийского сбитня крепостью пятьдесят пять оборотов и коробочка с вялеными боргосскими подлещиками.
        И несмотря на то что бутылочка сбитня могла подождать встречи со следователем хоть неделю, покрываясь инеем в его холостяцком холодильнике, сам он долго ждать не хотел. Следователь нервно топтался во дворе полицейского участка, держа в руках готовые документы на этапирование в окружную тюрьму ещё не доставленных подозреваемых.
        Полицейский транспортёр неторопливо въехал на территорию внутреннего двора Управления. Из кабины проворно выскочил старший патрульный, открыл дверь в салон и уже хотел было дать приказ о выводе комедиантов, но до него донёсся крик:
        - Постой!
        Патрульный насторожённо обернулся.
        - Не выводи никого! - сказал подошедший к транспортёру следователь. - Какой смысл время терять? В тюрьме их уже ждут, а у меня всё готово. Давай я распишусь, что принял задержанных и провёл первый допрос. Я уже всё распечатал.
        - Что распечатал? Протокол? - спросил, немного растерявшийся цванк. - А что ты в нём написал?
        - Что они всё отрицают, - ответил гуманоид. - Они же всё отрицают?
        Патрульный, хоть и знал уже, что Лёха с Жабом отрицают свою вину, всё равно удивился и спросил:
        - Откуда такая уверенность?
        - Все всегда всё отрицают, - спокойно ответил следователь. - И особенно те, кого обвиняют в убийстве. Давай не будем время терять. Сегодня ещё игра. Домой охота.
        - Точно! Полуфинал же, - спохватился патрульный. - Но, может, хоть глянешь на них?
        - Не думаю, что мне это доставит удовольствие, но задержанные должны подписать мою копию протокола, - следователь заглянул в салон и обратился к комедиантам: - Хотите сэкономить время и добраться до тюрьмы к ужину? Тогда подпишите протокол!
        - Да мы вообще никуда не торопимся. А уж в тюрьму тем более, - отозвался Лёха. - Можем хоть до завтрашнего вечера здесь сидеть.
        - Без еды и воды? - спросил следователь.
        - Умеешь уговаривать, - ответил Лёха. - Дай хоть почитать тогда уж!
        Гуманоид протянул бумаги старшему патрульному, тот передал их подчинённым в салон, а те уже в свою очередь раздали комедиантам. Помимо этого, патрульные достали фонарики и любезно светили ими, пока задержанные читали и подписывали протоколы.
        В это время следователь поставил подпись в журнале старшего патрульного и, дождавшись, когда ему передадут подписанные Лёхой с Жабом протоколы, пожелал всем удачи и приятных выходных. После чего он чуть ли не вприпрыжку убежал к заждавшимся сбитню и подлещикам.
        Старший патрульный захлопнул дверь салона, запрыгнул в кабину, и через несколько секунд транспортёр всё тем же неторопливым ходом начал выруливать с территории Управления, чтобы так же неспешно отправиться в окружную тюрьму.
        Доехали, несмотря на медленный ход, довольно быстро. Видимо, расстояние до тюрьмы было небольшим. Лёха даже и не понял сразу, что они уже добрались до цели, думал: просто где-то остановились по пути. Но когда двигатель транспортёра заглох, а дверь открылась, сомнения исчезли.
        - По одному выходи! - скомандовал снаружи грубый голос. - Первый пошёл!
        В этот раз первым вышел амфибос, и его тут же приняли в свои руки два тюремных конвоира.
        - Второй пошёл!
        Лёха покинул транспортёр, его, как и Жаба, тоже сразу же подхватили с двух сторон. И ещё он увидел говорившего - не очень крупного цванка в офицерской форме. Скорее всего, это был капитан, но бывший штурмовик мог и ошибаться, он не очень хорошо разбирался в знаках отличия на форме тюремщиков Олоса.
        Комедиантов повели под усиленным конвоем, словно это были два самых злобных маньяка в галактике. Такое отношение разительно отличалось от того, что было ранее и лишний раз намекало: теперь всё будет серьёзно - шутки закончились за воротами этого заведения. Впрочем, с Лёхой и Жабом это не работало - первый шутил и в более мрачных и ужасных ситуациях, а второй, не шутил даже в самых благоприятных.
        Транспортёр стоял недалеко от здания, поэтому подозреваемых в убийстве уважаемого господина Чылоо завели в мрачное холодное здание окружной тюрьмы Олоса для ожидающих суда очень быстро. Внутри тюрьма оказалась ещё неприятнее, чем снаружи: чёрные крашеные полы и такие же чёрные стены примерно до пояса и серые выше этого уровня и серый потолок с редко расположенными тусклыми лампами. Такая обстановка сразу давала понять: здесь будет плохо и тяжело.
        Четыре охранника цванка водили комедиантов по разным коридорам так долго, что Лёха подумал: им решили провести экскурсию по всем закоулкам тюрьмы, прежде чем проводить в камеру, или в камеры, если их распределили в разные. Боевому комику стало скучно просто так ходить, и он решил завязать беседу:
        - А куда мы идём-то?
        - Разговоры! - мрачно отреагировал на попытку общения один из охранников.
        - Да ладно вам, строить из себя крутых. Ну реально, чего мы по коридорам круги нарезаем?
        - На прогулку, - ответил уже другой охранник, более разговорчивый.
        - На прогулку? - удивился Лёха. - Смеётесь, что ли? Мы ещё не ели и не спали, какая прогулка?
        - Так получилось. Шеф ещё не подписал приказ о вашем приёме и компьютер не выделил вам камеру. Так что подождёте пока в прогулочном блоке, - объяснил разговорчивый охранник. - Или вы предпочти бы в транспортёре?
        - Нет, спасибо, лучше на прогулке, - вступил в разговор Жаб.
        Когда комедиантов переводили через большой холл, им навстречу попалась такая же процессия - по коридору вели заключённого, и его охранниками тоже были цванки.
        «Хреновый знак, - подумал Лёха, глядя на это. - Надеюсь, совпадение».
        Блок для прогулки заключённых очень походил на огромный спортзал: был без окон и с разными спортивными снарядами. Конечно, никаких штанг и гантелей там не было, как и любых других предметов, которыми можно нанести увечья. Стояли турники, брусья, беговая дорожка и несколько тренажёров на тяги и жимы.
        Лёха оглядел находившихся в прогулочном блоке заключённых, и его опасения подтвердились. Представители различных рас неспешно наматывали круги под присмотром конвоиров, а в углу помещения кружком сидели несколько цванков, играли в кости и возбуждённо ругались, используя при этом довольно грязные выражения сразу нескольких языков. Впрочем, агрессии в их поведении бывший военный не заметил, скорее рептилоиды просто выражали так переполнявшие их эмоции, потому что играли они в самую азартную для них игру - ииннские кости.
        Игра эта была очень популярной у цванков и оставалась загадкой для всех остальных. Понять её смысл и правила было довольно сложно, а если уж говорить начистоту - этого не мог сделать никто, кроме суровых рептилоидов. На своей родной планете Иинн цванки играли в эти кости с детства. Когда-то давно, ещё в училище, Лёха пытался вникнуть в суть этого развлечения, но быстро сдался.
        Мало того что в игре использовались тридцатидвухгранные кубики, к этому ещё можно было привыкнуть, но вот то, что на гранях костей не было ни цифр, ни каких-либо иных знаков, бывшего штурмовика в итоге добило. Да ещё и правила игры не были строго обозначены и менялись в зависимости от количества играющих, и как казалось Лёхе, даже от времени суток.
        Таким образом, курсант Ковалёв раз и навсегда потерял интерес к этой удивительной забаве, так и не поняв её смысл. Но он явно был, ведь цванки играли столь азартно и самозабвенно, будто каждый раз на кону стояла как минимум настоящая корова с эко-фермы Лакфана.
        Конвоиры любезно разрешили вновь прибывшим не нарезать круги, а просто посидеть на скамейке от одного из тренажёров и даже отошли в сторонку, чтобы не стоять у них над душой.
        Когда они остались относительно одни, Лёха кивком обратил внимание Жаба на играющих в кости.
        - Да уж, заметил, - недовольно сказал Жаб. - Плохой знак. Очень плохой.
        Дело было в том, что так вольготно себя чувствовать в то время, когда остальные заключённые наматывают круги по блоку, цванки могли только в одном случае - если начальник этой тюрьмы был их земляком. А из этого уже вытекало следующее - порядки здесь суровые, и народ сидит безбашенный. Иначе личный состав тюрьмы просто не стали бы комплектовать цванками. Хотя, конечно, Лёхой рассматривался и второй вариант: какой-то уроженец Иинна просто дослужился до должности начальника тюрьмы. Но шансов на это было немного. Скорее всего, другие здесь просто не могли справиться с контингентом.
        Что касается самих цванков, у этого народа было потрясающее чувство расы. Цванк никогда не причинял вреда земляку, если дело не касалось совсем уж личных моментов. Везде и в любой ситуации эти рептилоиды держались вместе и помогали друг другу. На службе они тоже не забывали своего особого отношения к родичам и по возможности набирали окружение из своих.
        Помня об этой особенности уроженцев Иинна и увидев, как они играют в кости, Лёха понял: надо быть предельно осторожными - для заключённых цванков в этой тюрьме закон не писан и при начальнике земляке они явно делают здесь всё, что хотят. Чтобы покинуть это мрачное место живыми и здоровыми, или на худой конец, просто живыми, Лёхе с Жабом предстояло проявить максимум изобретательности и дипломатичности.
        И только стоило бывшему штурмовику подумать о нежелательности тесного общения с заключёнными-цванками, как те обратили внимание на двух новичков, развалившихся на скамье и не желающих прогуливаться.
        - Пойдём-ка, дружище, прогуляемся, - сказал Лёха, вставая и разминая мышцы. - А то кое-кому наше поведение может показаться вызывающим.
        Жаб всё понял и вопросов задавать не стал. Комедианты знаками показали конвоирам, что собираются тоже дать несколько кругов и аккуратно, стараясь никого не задеть, влились в поток шагающих по кругу.
        Минут через десять в прогулочный блок вошёл тот невысокий цванк-офицер, что принял подозреваемых у патруля, он вышел на середину помещения и громко крикнул:
        - Ковалёв Алексей и Вэллоо-Колло-Чивво!
        - Здесь мы! - отозвался Лёха, покидая поток.
        - Вэллоо-Колло-Чивво! - крикнул цванк ещё громче.
        - Да здесь я, - пробурчал Жаб, присоединяясь к другу. - Видишь же, что здесь. Чего орать?
        - Услышал имя - отзовись! - прикрикнул на Жаба офицер. - За нарушение - карцер! На первый раз сделаю вид, что не заметил. На выход оба! И быстрей, через пять минут вы должны быть в кабинете шефа!
        - Помыться бы сначала, да поспать. Не получится? - попробовал пошутить Лёха, чтобы смягчить ситуацию.
        - Будешь юморить - помоешься через месяц, - мрачно сказал цванк и для надёжности добавил: - И ещё без ужина оставлю!
        Комедиант заметил некоторую нервозность в словах офицера, тот явно не хотел становиться объектом шуток. А тот, кто боится насмешек - лучший клиент, Лёха знал это как никто другой. Самое время было пригвоздить тюремщика к плинтусу яркой острой шуткой и нанести после этого пару контрольных, чтобы добить наверняка.
        Боевой комик очень хотел пошутить, но на несколько секунд призадумался. В течение этого времени в голове у Лёхи происходила настоящая битва - сражались правое и левое полушария мозга. Правое, отвечающее за творчество и художественные образы, стремилось изящно обосновать цванку необходимость принятия заключённым душа перед походом к шефу, левое же, отвечающее за логику и анализ, настоятельно не рекомендовало шутить над парнем, который решает, пойдёшь ли ты сегодня ужинать. В итоге правое победило, Лёха мило улыбнулся офицеру и больше не проронил ни слова за всю дорогу.
        Кабинет начальника тюрьмы находился недалеко от прогулочного блока, поэтому дошли до него быстро. Лёха даже не успел толком подумать, зачем шефу понадобилось лицезреть новых заключённых. Думал бывший штурмовик больше о неудобстве наручников, которые на них с Жабом снова надели на выходе из прогулочного блока.
        Конвоиры подвели комедиантов к массивной железной двери, находящейся в глубине небольшого коридора, возле которой стоял ещё один охранник - на удивление это был гуманоид.
        - Лицом к стене! - скомандовал офицер Лёхе и Жабу, после чего обратился к охраннику: - Временно заключённые Ковалёв и Вэллоо-Колло-Чивво доставлены по личному приказу господина полковника!
        Охранник скрылся в кабинете, но тут же распахнул его дверь настежь и сказал:
        - Входить по одному! Сразу направо! И стать лицом к стене!
        Комедианты по очереди вошли в кабинет и стали, как им было велено. Перед тем как повернуться к стене, Лёха мельком заметил начальника, тот стоял спиной к двери и смотрел в окно на тюремный двор. Лица его видно не было. Некоторое время, уткнувшись носами в покрытую светло-голубой пластиковой краской стену, комедианты слышали лишь шелест бумаги и клацанье когтистых пальцев по планшету. Видимо, начальник тюрьмы сверял данные сопроводительных документов с Единой Базой. Затем наступила полная тишина.
        Временно заключённым очень хотелось развернуться и посмотреть, что происходит, но делать этого не стоило ни в коем случае. Так в тишине они простояли минут пять, после чего услышали грубый и почему-то знакомый голос.
        - Ну что, клоуны, как самочувствие?
        Лёха вздрогнул, голос был не просто знакомым - с ним было связано что-то очень неприятное и нехорошее. Но вот что именно - бывший штурмовик вспомнить не мог.
        - Не ожидал вас здесь увидеть.
        Ещё одна фраза - ещё одна попытка угадать, кто говорит и ещё одна неудача. Голос был настолько знаком, что пробирали мурашки, но в то же время Лёха был уверен: он не знает имени говорившего.
        - Видимо, сегодня мой день. Да что вы, как не родные, в стену уткнулись, разворачивайтесь уже!
        Два раза Лёху просить не стоило, он быстро развернулся и обомлел - перед комедиантами в глубине кабинета стоял тот, кого они меньше всего были готовы увидеть. Кого угодно - но только не его. К любой встрече бывший штурмовик был готов, но только не к этой. Это было дичайшее совпадение, с вероятностью не более чем один к миллиону, а то и к миллиарду, но, видимо, судьба решила показать боевому комику Алексею Ковалёву, что так изощрённо шутить, как она, не умеет никто; и по сравнению с ней, Лёха просто жалкий мальчишка-паяц.
        Жаб был ошарашен не меньше друга, ведь из глубины кабинета начальника тюрьмы, ухмыляясь во весь свой рептилоидный оскал, преисполненный высокомерия и превосходства, на комедиантов смотрел одинокий цванк из «Андроида и блондинки». Тот самый, которого Лёха в злополучный вечер выбрал в качестве мишени для насмешек, а Жаб наградил дикой силы пинком в голову.
        На боевых комиков смотрела их недавняя жертва, волею судьбы неожиданно ставшая их тюремщиком и получившая возможность для любой мыслимой и немыслимой мести.
        - Какой неожиданный и приятный сюрприз! - произнёс цванк и оскалился в неестественной жуткой улыбке. - Не правда ли, господа юмористы?
        
        ***
        Дорогие читатели!
        Эта книга - попытка автора написать роман не в самом популярном на АТ жанре. Но раз вы дочитали до конца 5-й главы, значит, я могу предположить, что она чем-то вас зацепила. Если это так, буду признателен вам за комментарии и особенно лайки.
        Каждый лайк, поставленный книге, увеличивает её шансы появления в виджетах АТ. Соответственно, её увидит больше читателей.
        Ну и не забывайте закидывать книгу в библиотеку и подписываться на автора, так вы не пропустите обновления.
        Приятного чтения!
        Глава 6. Тюремные будни
        Всё это было настолько неожиданно, что Лёха потерял дар речи. Возможно, впервые за последние десять - пятнадцать лет циник и острослов Алексей Ковалёв открыл рот от удивления и не знал, что сказать.
        - Какой неожиданный и приятный сюрприз! - повторил начальник тюрьмы и оскалился ещё сильнее. - Вы со мной согласны?
        - Я бы поспорил насчёт приятного, но сейчас не то время и не то место, чтобы спорить, - осторожно ответил бывший штурмовик, немного пришедший в себя. - А что касается сюрприза, здесь без вариантов - надо признать, он удался!
        - Мало здесь приятного, - добавил Жаб, который не понял иронии цванка.
        - Кому как, - сказал начальник тюрьмы, продолжая скалиться. - Вот мне, например, исключительно приятно видеть вас здесь. Да ещё и в таком виде.
        Цванк резко изменился в лице, стал очень серьёзным, подошёл к Лёхе и посмотрел ему в глаза с нескрываемой ненавистью.
        - Ты оскорбил меня. Ты оскорбил весь наш народ!
        - Насчёт народа был неправ, - быстро согласился стендап-комик. - И готов принести извинения. Всему народу. Если понадобится.
        - Не стоит, это долго и никому не нужно. Проще смыть оскорбление кровью, - ответил цванк и переключил своё внимание на Жаба: - А ты ударил меня. Очень больно ударил. Исподтишка.
        - Несогласен, - возразил амфибос. - Я защищал друга, на которого ты напал.
        - Твой друг оскорбил меня!
        - Но это не отменяет того, что ты на него напал, и мне пришлось его защищать, - стоял на своём Жаб. - Работа у меня такая.
        - А у меня, как видишь, вот такая работа, - начальник обвёл руками кабинет.
        - И судя по всему, ты здесь неплохо устроился, - вернулся в разговор Лёха.
        - Да уж, получше, чем некоторые шутники, - цванк довольно ухмыльнулся. - Как думаете, что это означает для вас?
        - Точно сказать не могу, но однозначно ничего хорошего, - предположил бывший штурмовик.
        - Я полагаю, до суда мы не доживём, - выдвинул свою версию Жаб.
        - Пока на этот счёт ничего сказать не могу, - с философским спокойствием ответил на это предположение начальник тюрьмы. - От вас зависит. Но, признаюсь, очень похоже на то.
        Рептилоид снова посмотрел в глаза Лёхе.
        - С тобой, шутник, разговор будет отдельный. Ты за свои слова ещё ответишь по полной программе и не только передо мной. А вот что касается тебя, - цванк опять переключился на Жаба. - Знаешь, чего я больше всего хочу?
        - Догадываюсь, - ответил амфибос.
        - Я хочу избить тебя! Хочу с тобой драться! Хочу так тебя отделать, чтобы ты превратился в кровавую отбивную!
        - Так в чём проблема? По-моему, для этого сейчас самый подходящий момент, - сказал Жаб и продемонстрировал начальнику свои скованные руки. - Я устал и в браслетах, более выгодной ситуации, чтобы это сделать, у тебя никогда не будет.
        - Это тебя гуманоид научил так плохо думать о цванках? - начальник неожиданно вскипел. - Я понимаю, что от этих мерзких обезьяноподобных существ, заполонивших нашу галактику, нельзя услышать ничего, кроме гадостей и лжи, но ты же амфибос! Наши расы живут бок о бок сотни тысяч лет, ты должен знать цванков лучше, чем это пришлое ничтожество! Как ты мог предположить, что я буду избивать закованного в наручники?
        - Да запросто, - спокойно ответил Жаб. - Не раз видел в армии, как вы, цванки, и связанных били и толпой на одного нападали.
        - Ты не путай! - ещё сильнее завёлся начальник тюрьмы. - Избивать связанного пленника, чтобы наказать, или пытать его ради получения нужных сведений - это одно! А честный бой - другое! Если цванк кого-то вызывает на поединок, то бой всегда честный! Ни толпой, ни при помощи подручных средств, никак иначе, только один на один и в одинаковых условиях! Ты понял?
        Жаб спокойно выслушал рептилоида и пожал плечами.
        - Ну понял и что?
        - А то! - от злости у начальника перехватило дыхание. - То, что я вызываю тебя на поединок! Мы будем драться! Я и ты! Один на один! И я докажу, что в честном бою я уделаю тебя, как кашалот креветку!
        - А ты боргосских креветок-кашалотоедов видел? - ляпнул Лёха, которого в очередной раз решил подставить его собственный язык.
        - Заткнись, клоун! - заорал цванк. - А то сгною в карцере, и тогда стопроцентно до суда не доживёшь!
        Лёха замолчал, а жаждущий реванша рептилоид подошёл к уроженцу Далувора настолько близко, что его разгорячённое дыхание, казалось, запросто могло обжечь его обидчику лицо и спалить брови, если бы они у амфибосов были.
        Начальник тюрьмы протянул руку к Жабу и сделал движение, будто схватил что-то в воздухе и раскрошил это в порошок.
        - Выйти против цванка лицом к лицу, это тебе не сзади пинать!
        Рептилоид почти трясся от гнева, амфибос же равнодушно на него посмотрел и, выждав небольшую паузу, спросил:
        - Значит, наручники снимешь? Это хорошо. А драться где будем? Здесь? Сейчас?
        - В спортзале! Через три дня! Тебе хватит этого времени, чтобы подготовиться к бою?
        - Да я и сейчас готов, - с тем же спокойствием ответил Жаб. - Хотя, конечно, если дашь пять минут на растяжку, будет вообще здорово.
        - Даю вам три дня! Обоим!
        - Обоим? - опять включился в разговор Лёха. - Я тоже, что ли, буду драться? И с кем, если не секрет? Только не говори, что с победителем вашей пары. Потому что сразу скажу: так не пойдёт! Я не хочу с Жабом драться, он здоровый кабан, он меня уделает.
        - С кем ты будешь драться - узнаешь на ринге! А сейчас - свободны! Увидимся через три дня! Вас обеспечат всем необходимым.
        - Можно один вопрос? - не унимался Лёха.
        Цванк нехотя, но всё же кивнул, давая разрешение.
        - А что ты вообще в том клубе делал? Странное место для обидчивого начальника тюрьмы.
        - Я был в командировке, зашёл поужинать в первое попавшееся заведение возле отеля. Не знал, что там таких моральных уродов встречу.
        Удовлетворив любопытство комедианта, цванк отвернулся и отошёл к окну, давая понять, что до предстоящего боя он полностью потерял интерес к своим обидчикам.
        - На выход! - скомандовал, стоявший всё это время молча, охранник. - По одному!
        Но стоило Лёхе и Жабу начать движение, как до них опять донёсся голос цванка.
        - Стоять! Совсем забыл, их же адвокат ждёт, - эти слова начальник тюрьмы адресовал охраннику. - Ведите их в комнату для встреч!
        - Какой ещё адвокат? Нет у нас никакого адвоката! Что за постановка? - возмутился Лёха, но конвоир грубо толкнул его сзади в плечо.
        - Разговоры прекратить!
        Комедиантам пришлось повиноваться, они вышли в коридор, где услышали, брошенную им вслед из кабинета фразу начальника тюрьмы:
        - Вас ждёт общественный защитник, таков закон!
        Длинными мрачными коридорами конвоиры привели временно заключённых к так называемой комнате для встреч. После стандартной процедуры прижимания лицами к стене, сопровождающий офицер открыл дверь и приказал комедиантам войти в комнату.
        «Это, видимо, такая местная традиция - полировать стены мордами заключённых и экономить таким образом на моющих средствах», - подумал Лёха, переступая порог.
        Посреди комнаты стоял прибитый к полу стол и по два стула с каждой стороны, тоже накрепко приколоченные.
        - Сядьте на стулья, лицом к выходу, руки на стол и ждите! - приказал офицер.
        Комедианты покорно выполнили приказ. Офицер ушёл, но четверо конвоиров стояли у входа и не сводили глаз с временно заключённых. Через несколько минут в помещение буквально вкатился очень крупный кальмар с большой папкой в щупальцах.
        - Оставьте нас, пожалуйста! - попросил адвокат конвоиров и вскарабкался на стул напротив заключённых.
        Конвоиры вышли и закрыли дверь. Кальмар деловито оглядел Лёху и Жаба и произвёл некоторые движения своим ротовым отверстием, видимо, улыбнулся.
        - Здравствуйте, господа! - сказал адвокат. - Нас зовут Нэчээ Рохоо. Мы ваш общественный защитник. Вы имеете право от нас отказаться, но тогда вы не сможете подать апелляцию на решение суда, потому что в кхэлийских судах апелляцию может подать лишь защитник обвиняемого. Но это, если вы, конечно, захотите подавать апелляцию. А также, если вы отказываетесь от общественного защитника, то вам необходимо самим защищать себя в суде и предоставлять суду все ходатайства и объяснительные, которые следует предоставлять на кхэлийском языке.
        Адвокат перевёл дух и закончил:
        - Так что решаете, господа? Будете брать общественного защитника или откажетесь?
        - В чём подвох? - Лёхе сразу заподозрил что-то неладное, уж слишком неприятным был сидящий напротив кальмар.
        - Подвоха нет. Но не скроем, есть наш личный интерес. Он кроется в том, что нам платят за каждое дело, которое мы ведём. Поэтому, конечно, нам бы очень хотелось, чтобы вы нас оставили. Для вас разницы особой нет, не вы же нам платите. Но с нами будет немного проще.
        - Ты лучше скажи, что нам грозит? - вступил в разговор Жаб.
        - Вам грозит исключительная мера наказания. Ведь вас обвиняют в убийстве одного из самых уважаемых и почётных граждан Олоса.
        Кальмар говорил так спокойно, будто речь шла всего-навсего о принудительных работах по выходным.
        - А что у вас подразумевается под исключительной мерой? - осторожно спросил Лёха, при этом догадываясь, что речь идёт явно не о ссылке в колонию поселение.
        - Под исключительной мерой у нас подразумевается молекулярное распыление в камере принудительной утилизации.
        - О как! - только и смог на это сказать обычно не лезущий за словом в карман стендап-комик.
        В комнате повисло тягостное молчание.
        - Но вы можете подать ходатайство, в котором полностью раскаиваетесь и просите заменить исключительную меру на пожизненную отработку нанесённого ущерба у прямого наследника убитого.
        - Это что за ерунда такая? - спросил Жаб.
        - Слово «пожизненная», конечно, внушает оптимизм по сравнению с «утилизацией», но всё же как-то непонятно о чём речь, - добавил Лёха.
        - Объяснять долго, - сказал адвокат. - Но если вкратце, то вы перейдёте в собственность прямого наследника убитого, то есть, его сына. И всё ваше имущество тоже.
        - С ума сошёл? Типа в рабство нас хочешь отдать? - Жаб чуть не бросился на кальмара.
        - Ну если вам больше по душе камера принудительной утилизации… - начал было адвокат, но Лёха его перебил.
        - Слушай, ты, защитник хренов! А как насчёт версии, что нас подставили? Ты не предусматриваешь варианта нас оправдать?
        Кальмар развёл щупальца в разные стороны.
        - Это будет очень сложно доказать. Вас обнаружили более десяти свидетелей на месте преступления с орудием преступления в руках. Вы сами как прикидываете свои шансы на то, что вам кто-то поверит?
        - Нормально прикидываем, - огрызнулся Лёха. - Будем защищаться в этом вашем суде насколько это возможно, а если не получится, то тогда уж давай свою пожизненную отработку.
        - Видите ли, суд может идти годами, и именно, чтобы избежать ненужных затрат на долгосрочные процессы, ввели возможность подачи ходатайства о раскаянии. Понимаете? Его можно подать лишь в начале процесса, в первый день заседания суда. Потом это сделать будет уже нельзя. Подавая ходатайство, вы избавляете общество от ненужных расходов. И в благодарность за это общество даёт вам возможность жить дальше, пусть и в новом статусе. Разумеется, подавая ходатайство, вы полностью признаёте всю вину и таким образом избавляете общество от возможного возвращения в будущем к этому делу.
        - Не нравится мне это, - мрачно сказал Жаб.
        - Нам бы на вашем месте тоже не нравилось, - согласился кальмар. - Но выбор у вас невелик. Мы не будем сейчас вас ни уговаривать, ни тем более, давить на вас. Ваши жизни - вам и решать. Суд состоится через две недели, ещё есть время подумать. И также хотим вам напомнить, что судить вас будут по законам Кхэлийской Республики, но решение суда будет обязательным к исполнению на всех планетах Пятой Конфедерации.
        - Это как? - удивился Лёха. - Кодекс запрещает рабство!
        - В части пожизненной отработки приговор будет действовать лишь на территории Кхэлиэ и её колоний, а в имущественной - на всех планетах Конфедерации.
        - То есть, если мы вылетим за пределы Кхэлийской Республики, то перестанем быть рабами?
        - Теоретически да, но кто выпустит своего раба за пределы Республики? На нашей памяти такого не было, - кальмар поглядел на часы, расположенные на стене. - Пожалуй, нам пора. А то мы тут теряем с вами время, а вы нас ещё даже не наняли.
        - Нам точно потом не выставят астрономический счёт? - осторожно спросил Жаб, с недоверием глядя на адвоката.
        - Говорим же, услуги общественного защитника для вас абсолютно бесплатны. Но даже если бы и нет, что вы можете потерять? И в случае принудительной утилизации, и если вам назначат пожизненную отработку, вы всё равно лишаетесь всего своего имущества и всех сбережений.
        - Не поспоришь, - согласился Лёха. - Логика железная.
        - Может, тогда наймём его? - спросил амфибос, в этот раз глядя уже на друга.
        - Давай наймём, - ответил временно заключённый Ковалёв. - Терять-то, как выяснилось, уже нечего.
        - Полностью с вами согласны! Совершенно нечего терять! - радостно подтвердил адвокат, быстро достал из папки какие-то бумаги, развернул их и разложил на столе перед комедиантами. - Вот распишитесь здесь и здесь!
        Обвиняемые в убийстве почётного гражданина Олоса подписали документы, кальмар спрятал их в папку и торжественно заявил:
        - Поздравляю вас, господа, с хорошим адвокатом! Пожелания будут?
        - Будут. Нас нельзя до суда в другую тюрьму перевести? - без особой надежды спросил Лёха.
        - Мы вынуждены вас огорчить. Эта тюрьма - единственное подобное заведение на Олосе. Ещё будут пожелания?
        - Материалы дела мы можем посмотреть? - спросил Жаб. - Записи с камер наблюдения приобщили? Там должно быть видно, что мы до последнего сидели в комнате ожидания. С момента, как мы зашли в комнату отдыха, и до того, как нас там застали, прошло не более минуты. За это время просто невозможно никого убить.
        - Мы вас поняли, - деловито сказал адвокат. - Мы напишем ходатайство с просьбой о приобщении к делу записей с камер наблюдения. Ещё пожелания будут?
        - Насчёт дабл-бургера каждый день на ужин нельзя договориться? Желательно с беконом и карамелизированным луком, - сказал Лёха и тут же перехватил удивлённые взгляды кхэлийца и амфибоса.
        - Ну, раз уже пошли шуточки, то мы видим, что разговор можно закруглять, - сказал кальмар и начал слезать со стула. - До встречи в суде!
        - Как в суде? - опешил Жаб. - Мы что, до этого дня тебя больше не увидим?
        - Господа, мы бесплатный общественный защитник! - как к детям, обратился кальмар к комедиантам. - Хотите видеть адвоката каждый день - нанимайте частного. Вам выслать прайс-листы на услуги местных адвокатов?
        - Нет, спасибо! - отказался амфибос.
        - Тогда, до встречи в суде! У нас будет часик перед заседанием, чтобы согласовать наши итоговые позиции. Удачного вам пребывания в тюрьме и желаем дожить до процесса!
        Адвокат нажал на небольшую синюю кнопочку на столе, и в ту же секунду в комнату вошли конвоиры. Кхэлиец выбрался из-за стола и выкатился из комнаты.
        - Не нравятся мне его последние слова, - сказал Лёха, глядя вслед удаляющемуся кальмару.
        - Мне тоже, - согласился с другом Жаб.
        - Встать! Руки за спину! - прервал их диалог один из конвоиров. - По одному на выход!
        Глава 7. Сатисфакция
        Первые три дня заключения пролетели как один. Стоило отдать должное начальнику - он освободил комедиантов на этот срок от всех тюремных процедур и обязательных мероприятий, будь то ранний подъём, ежедневная прогулка или общественный труд. Лёху и Жаба поместили в просторную двухместную камеру и очень хорошо кормили. Помимо этого, начальник предоставил им спортивную одежду и возможность посещения зала для тренировок в любое время.
        По всему было видно: цванк жаждет не мести, а реванша. Именно реванша, настоящего, честного, которым можно было бы гордиться. И видимо, начальник тюрьмы был неплохим бойцом и верил в свои силы, раз не боялся выйти один на один с отдохнувшим амфибосом, который пусть ненамного, но всё-таки превосходил рептилоида по физическим данным.
        Лёха смог на эти три дня выбросить из головы мысли о суде и сконцентрировался только на подготовке к бою. Ведь не исключалось, что при определённых раскладах и неудачном исходе поединка до суда можно было недотянуть. А забивать голову мыслями о том, до чего можно и не дожить, было глупо. Временно заключённые Алексей Ковалёв и Вэллоо-Колло-Чивво с утра до вечера только и делали, что занимались в спортзале, ели и спали. Занятия эти были важные, но достаточно однообразные, поэтому время пролетело незаметно.
        Вечером третьего дня за комедиантами пришли и проводили их в уже знакомый спортзал. В этот раз на них даже не надели наручники, а конвоиры были на удивление любезны. А когда Лёха вошёл в зал, то сразу даже не поверил своим глазам: там находились почти все работники тюрьмы и большинство заключённых.
        Бывший штурмовик знал, что в тюрьмах свои порядки и очень часто там проводятся подпольные гладиаторские бои. Это было в принципе понятно - заключённым надо как-то развлекаться. Но чтобы в подобном участвовали старшие офицеры из тюремного начальства, и не как организаторы или тайные покровители, а в качестве бойца, и не кто-нибудь, а сам начальник тюрьмы, этого даже привыкший к различным диким сюрпризам Лёха не мог себе представить. Но, как оно часто бывает: ещё три дня назад не мог представить, а теперь принимал в этом самое активное участие.
        В центре зала был установлен шестиугольный ринг, вокруг которого собрались цванки, образовав плотный круг. Причём все они стояли вперемешку: и заключённые, и сотрудники тюрьмы. Некоторые офицеры сидели на стульях. Представителей других рас в помещении было только четверо: Лёха, Жаб, заключённый пожилой амфибос, который решил помочь соплеменнику и его товарищу и вызвался быть их секундантом, и рефери - небольшой гуманоид, очень похожий на лакфанца. Даже в этом начальник тюрьмы постарался соблюсти принципы честного поединка, не поставив судить бой своего соплеменника.
        Полковник вышел на ринг сразу же, как привели его обидчиков. Жаждущий сатисфакции цванк был одет в спортивный костюм. Куртку он сразу же снял и остался в широком трико и с обнажённым торсом. Жаба отправили сразу на ринг, а Лёхе предложили единственный пустующий стул, на который он сел без раздумий. Силы перед боем стоило беречь максимально.
        Амфибос снял майку и тоже остался с голым торсом. Драться собирались практически без правил, поэтому никаких дополнительных преимуществ, в виде возможности ухватить себя за одежду, Жаб сопернику давать не собирался. Он бы и брюки снял, и с удовольствием дрался в трусах, но решил, что это будет неучтиво по отношению к оставшемуся в трико начальнику тюрьмы.
        За три дня заключения, готовясь к бою, комедианты прониклись к полковнику искренним уважением. А вызвать такое чувство не только у доверчивого добряка Жаба, но и у прожжённого циника Лёхи было непросто.
        Разумеется, статус и положение начальника тюрьмы давили на невольных участников подпольных боёв, тут уж ничего поделать было нельзя - моральное преимущество было на стороне цванка, но во всём остальном соперники были равны, и сказать, что начальник тюрьмы использовал своё положение, было бы неверно. По сути, он его использовал лишь один раз - когда объявил комедиантам, что у них нет права отказаться от поединка. Во всём остальном полковник сделал всё от него возможное, чтобы обеспечить своим оппонентам равные с ним условия.
        Бой должен был состоять из трёхминутных раундов с минутными перерывами между ними. Количество раундов было не ограничено, то есть, биться планировалось до победы или гибели одного из бойцов.
        Конечно же, при тотальном преимуществе Жаба, начни он добивать начальника тюрьмы, охрана бы этого не допустила, а вот в случае превосходства цванка, войди он в раж, финал мог быть любым, в том числе и очень печальным. Впрочем, при доминировании амфибоса можно было не сомневаться: пока рептилоид не застучит рукой по полу в знак принятия поражения, ни один охранник или заключённый цванк не вступится за него, потому что это означало бы признать поражение полковника до того, как он это сделает сам. А так оскорбить начальника не рискнул бы никто из присутствующих.
        Уроженцы Иинна были существами злыми, мстительными и обидчивыми, часто коварными и непредсказуемыми, но если цванк давал слово - он его держал. Понятие чести и верности своему слову было в их культуре едва ли не ключевым. Именно поэтому Лёха и Жаб понимали: лишь победив начальника, они смогут как-то выжить в этой тюрьме. Впрочем, этот цванк вполне мог и отличался от сородичей. Долгая работа с кхэлийцами и тесное общение с ними очень даже могли испортить рептилоида. Способ проверить был только один - победить. Выигрыш поединка давал хоть какой-то шанс выжить. Поражение означало верную гибель, здесь можно было даже не гадать: цванк слово сдержит, из тюрьмы комедианты вряд ли выйдут живыми.
        Первый раунд Жаб и начальник больше пристреливались друг к другу. Цванк предпочитал бить руками на ближней дистанции и постоянно её сокращал, амфибос с удовольствием использовал удары ногой с дальней, не давая сопернику особо приближаться. Никто не хотел тратить слишком много сил. На момент, когда раздались звуки гонга, ознаменовавшие первый перерыв, никто не нанёс своему противнику ни одного по-настоящему серьёзного удара.
        Лёха сам хотел быть секундантом у Жаба, но ему не разрешили, поэтому в перерыве он лишь наблюдал, как пожилой амфибос обтирает лицо друга влажным полотенцем и что-то шепчет ему на ухо.
        На второй раунд соперники вышли более заряжёнными на серьёзную драку и сразу же обменялись парой ударов. Но потом всё снова перешло в режим сохранения сил и энергии и, казалось, соперники так и уйдут на перерыв. Но ближе к окончанию раунда Жаб решил нанести полковнику удар ногой в голову, практически такой же, какой он выдал ему в тот вечер на сцене «Андроида и блондинки». Но в этот раз цванк был к такому раскладу готов, он немного ушёл в сторону, приблизился к амфибосу и выдал ему сокрушительный апперкот левой рукой.
        Как его друг устоял на ногах, Лёха не понял. Возможно, дело было в строении его головы и лица. У амфибосов оно было круглым, без подбородка. Может, из-за этого кулак цванка немного скользнул по лицу Жаба и сила удара немного уменьшилась. Попади рептилоид вот так прямиком в подбородок человеку, а не уроженцу Далувора, нокаут был бы стопроцентный. Но Жаб растерялся лишь на секунду, он почти сразу же закрыл голову и лицо руками, приняв на них последующие удары цванка. Но развить преимущество полковник не успел, так как раздался гонг.
        Лёха не усидел на своём месте и подскочил к углу, где присел на стул отдохнуть и попить его друг. Отодвинув старого амфибоса, стендап-комик посмотрел напарнику в его большие глаза и спросил:
        - Ты как, Жаб?
        Вместо ответа, тот улыбнулся.
        - Как думаешь, сможешь его уделать?
        Жаб утвердительно кивнул, причём настолько уверенно и спокойно, что Лёхе даже передалась частичка этой уверенности. Прозвучал гонг, амфибос поднялся и пошёл на середину ринга.
        Третий раунд начался ещё энергичнее. Начальник не на шутку распалился. Его удары стали сильнее, видимо, он решил больше не экономить ресурсы, а победить как можно раньше нокаутом. Жаб придерживался выбранной им ещё в начале тактики - старался не подпускать цванка близко и наносил в основном удары ногами. Рептилоид пытался максимально сократить дистанцию. В какой-то момент он сделал очередной выпад в сторону Жаба, но тот не отпрянул, а, наоборот, шагнул навстречу противнику, толкнув его грудью. Здесь уже цванку пришлось немного отступить, сделав полшага назад и потеряв драгоценные доли секунды, за которые амфибос нанёс ему своей короткой правой рукой просто уничтожающий хук.
        Полковник такого поворота не ожидал, он привык к тому, что соперник использует руки больше для отражения ударов, а все надежды возлагает на свои сильные ноги. Жаб два с половиной раунда давал цванку это понять, и тот просто не ожидал от соперника ударов руками. Не дав начальнику прийти в себя от первого хука, амфибос одарил его вторым, точно таким же, но с левой руки. И тут же снова с правой.
        Как и все представители его расы, Жаб был амбидекстром и наносил удары обеими руками с одинаковой скоростью и силой. Рептилоид даже не успевал закрываться, казалось, он вот-вот рухнет. Не в состоянии отражать удары начальник снова попятился, но Жаб в этот раз не пошёл за ним, а дождавшись, когда цванк отойдёт на нужную дистанцию, нанёс свой фирменный удар ногой в висок. Начальник тюрьмы рухнул как подкошенный. Секундой позже прозвучал гонг.
        К полковнику подскочил рефери и помахал пальцами у него перед глазами. Но рептилоид не обращал на это никакого внимания. Как и в тот вечер на Ксине, цванк не мог прийти в себя после удара амфибоса, как в тот вечер он медленно поднялся и поплёлся прочь от ринга, что-то бормоча под нос.
        Двое помощников побежали за начальником тюрьмы, рефери без лишних эмоций объявил победу Жаба, и все присутствующие цванки сдержанно выразили разочарование. Секундант и Лёха усадили победителя на стул. Пожилой амфибос дал избитому соплеменнику попить, а друг радостно похлопал по плечу и сказал:
        - Жаб! Ты красавец! Не знаю, выживем ли мы после сегодняшнего вечера, но если нас убьют, то уйдём мы красиво!
        - Не нравится мне такая перспектива, - мрачно сказал победитель, прекратив пить.
        - Это я не подумав, ляпнул, - спохватился Лёха, вспомнив, что друг не понимает шуток. - Не бери в голову! Но как ты его ушатал - это просто песня!
        Тем временем на ринг вышел один из охранников и громко сказал:
        - Перерыв десять минут! Потом второй бой! - затем он повернулся к Лёхе и добавил: - Готовься!
        - В смысле готовься? Сам, что ли? А массажистки не будет? - спросил комедиант, но его вопрос остался без ответа.
        Через десять минут бывший штурмовик Алексей Ковалёв был на ринге. Напротив него стоял заключённый цванк, с которым они несколько раз пересекались в столовой. До этих встреч Лёха даже не догадывался, что цванки могут быть такими страшными и большими. По сравнению с этим парнем начальник тюрьмы был милым субтильным юношей с приятными чертами лица. Драться против Лёхи вышел натуральный монстр.
        «Ничего, и не таких в бараний рог скручивали», - подумал бывший штурмовик, но уверенности ему это почему-то не придало.
        Противники вышли на середину ринга, пожали друг другу руки и разошлись. Рефери дал отмашку. Прозвучал гонг.
        Первые три раунда Лёха держался бодро. Понимая, что надо брать не силой, а измором и техникой, он выматывал соперника, наносил много точных, хоть и не очень сильных ударов. Сожалея, что в этом бою невозможно победить по очкам, комедиант надеялся, что ему удастся вымотать это чудовище и как-нибудь повалить на покрытие ринга, а там уже доработать ногами.
        К концу третьего раунда Лёха заметил среди зрителей начальника тюрьмы. Полковник сидел на стуле и с интересом наблюдал за поединком, видимо, полностью пришёл в себя. В третьем же раунде бывший штурмовик пропустил первый существенный удар. Причём произошло это довольно нелепо: цванк, которому за все три раунда так и не удалось ни разу нанести ни одного прицельного удара, отмахиваясь от очередного Лёхиного выпада совершенно случайно нанёс тому затрещину, да такую, что у комедианта заложило ухо, и он не удержался на ногах. Правда, вскочил он до того, как громила осознал, что может добить лежачего противника, а через несколько секунд после этого ещё и прозвучал гонг.
        На четвёртый раунд Лёха вышел уже с менее оптимистичным настроем. Сил значительно поубавилось, их уже не хватало на постоянные атаки и агрессивный измор противника. Основной задачей стало просто продержаться до момента, когда чудовище выдохнется само. Но гигантский цванк и не думал выдыхаться. Он был неповоротлив, тяжёл, но никак не хотел уставать.
        С пятого раунда бывший штурмовик начал допускать ошибки. Он уже устал настолько, что двигался немногим быстрее цванка и к девятому раунду получил несколько довольно чувствительных ударов, в том числе прицельных - чудовище научилось попадать в ставшего медлительным соперника.
        Десятый раунд выдался особенно тяжёлым. К его окончанию Лёха думал лишь о том, как дотянуть до перерыва, не рухнув до удара гонга от элементарной потери сил. По правилам между десятым и одиннадцатым раундами полагался перерыв не в минуту, а в целых пять, чтобы оказать бойцам требуемую обычно к этому времени медицинскую помощь. Бывший штурмовик давно ничего так не ждал, как этого перерыва. Но когда до желанного удара гонга оставались считаные секунды, а Лёха уже представлял, как доползёт до своего угла и целых пять минут будет восстанавливать силы, у него в голове взорвалась звезда.
        Большая яркая сверхновая звезда сошла к Алексею Ковалёву в голову прямиком с кулака цванка и рванула там настолько ярко и громко, что стендап-комик увидел, как остановилось время. Чувства перестали слушаться пропустившего удар бойца, он услышал эту вспышку и увидел её грохот. А ещё он каждой клеточкой своего тела прочувствовал вибрацию вселенной и увидел, как всепроникающий свет звезды заливает пространство вокруг ринга. Все присутствующие в зале люди и предметы стали прозрачными. И ничего вокруг не шевелилось и не двигалось.
        Время остановилось, наступила абсолютная тишина, в которой Лёха отчётливо услышал звук падающего на покрытие ринга тела - его тела. А потом звезда потухла, стало темно, и пришла боль.
        Поверженный боец открыл глаза и обнаружил себя лежащим на ринге. Попытался подняться, но ничего не получилось. Мышцы просто не слушались, и их можно было понять - получасовой бой почти без перерыва настолько истощил Лёху физически, что он веки-то еле разлепил. Когда мозг начал оправляться от перенесённого сотрясения, и картинка перед глазами приобрела чёткий фокус и очертания, бывший штурмовик заметил прямо перед носом пальцы рефери.
        «Пошли все лесом, - подумал Лёха и закрыл глаза. - Всё, приехали. Признаю поражение. Можете меня теперь убить. Можете потом хоть сожрать. Можете сразу начинать жрать - живьём, я даже глаза не открою. Жрите!»
        Однако глаза открыть пришлось почти сразу же, так как лежащего на полу комедианта окатили ведром ледяной воды. Лёха даже подскочил. Вода прогнала мрачные мысли, и временно заключённый Ковалёв даже подумал, что готов продолжить бой. Но, как оказалось, ощущение было обманчивым, сил ему этот душ не прибавил, да и бой уже объявили оконченным.
        «Интересно, официальная часть будет? - подумал Лёха. - Будут объявлять победителя или сразу отпустят поспать? Судя по тому, что не расходятся, будут».
        Но он ошибся. Не расходились вовсе не из-за этого. Пока сидящего на ринге бывшего штурмовика отпаивал водой его друг, охранники выгнали большинство зрителей, в том числе и секунданта с рефери. В спортзале остались только Лёха с Жабом, начальник, к тому времени окончательно пришедший в себя, кое-кто из офицеров, несколько охранников и некоторые, особо приближённых к руководству тюрьмы, заключённые. Все они, разумеется, были цванками и все смотрели на комедиантов очень недружелюбно.
        Бывшего штурмовика сразу насторожило такое продолжение программы, но он ещё не знал, что совсем скоро это ему не понравится настолько, насколько только может человеку что-либо не нравиться.
        Начальник тюрьмы подошёл к избитому комедианту и, усмехаясь, сказал:
        - Не получилось? А я сразу говорил: в честном поединке человек против нашего народа бессилен.
        «Монстра какого-то выставили на бой, жертву генной инженерии», - подумал комедиант, но в этот раз благоразумно промолчал.
        Начальник тем временем повернулся к Жабу.
        - А ты молодец! - сказал полковник с виду довольно искренне и похлопал амфибоса по плечу. - Настоящий боец! Дрался как корхонский лев. Такому и проиграть не зазорно. Ты будешь жить.
        Бывший штурмовик напрягся, последняя фраза ему очень не понравилась. Нет, он, конечно, был рад, что другу ничего не грозит, но тон начальника намекал, что жизнь решили оставить только Жабу. В подтверждение Лёхиным догадкам рептилоид показал на него рукой и добавил:
        - А ты нет!
        - А почему это я нет? - понимая, что дело принимает паршивый оборот, комедиант попытался перевести ситуацию к диалогу.
        - Потому что проиграл, - совершенно спокойно ответил цванк.
        Он подал знак, и Лёху с Жабом посадили на небольшие стулья, скрепив им руки за спиной наручниками. Друзья попытались воспротивиться, но направленные в лоб автоматы охранников свели эти попытки на нет. Комедиантов придвинули друг к другу, плечо к плечу.
        Начальник тюрьмы подошёл к временно заключённым поближе и посмотрел на них, не скрывая отвращения. Взгляд его был сам по себе не очень приятным, а в этой ситуации выносить его было особенно тяжело, практически невозможно. Обидчивого цванка просто распирало от ненависти к человеку, нанёсшему оскорбление ему и всей его расе. Амфибоса он, похоже, простил, потому что сверлил своим ненавидящим взором только Лёху. Рептилоид подошёл к бывшему штурмовику вплотную и прошипел прямо в лицо:
        - Тебе, клоун, так нравится шутить про аппетит цванков, про то, что мы можем съесть что угодно и кого угодно. И ты на самом деле не сильно ошибаешься. Да, мы такие. Просто шутить об этом не стоило.
        Цванк схватил своей когтистой лапой Лёху за подбородок и приблизился к нему ещё сильнее.
        - Мы такие, какими были всегда! - продолжил шипеть начальник тюрьмы. - И что с этого? Вы, людишки, прилетели в наш мир и пытаетесь тут насаждать ваши обычаи и правила. А у нашего народа свои правила! И одно из них гласит: победитель смертельного поединка имеет право съесть сердце побеждённого врага!
        Рептилоид сжал лапой человеческое лицо, но несильно, тут же отпустил и вытянул указательный палец в направлении заключённого, с которым бился Лёха.
        - Он имеет право съесть твоё сердце! И я не буду ему мешать. Наоборот, я обеспечу ему такую возможность!
        Чудовищного вида цванк жутко осклабился, явно предвкушая, как будет поедать сердце бравого штурмовика Алексея Ковалёва, и обычно не унывающему комедианту стало совсем грустно - ну никак не входило в Лёхины планы, что его в этот день будет кто-то есть.
        «Стать закуской на тюремной вечеринке цванков, как же это мелко и позорно, - подумал бывший офицер Армии Тропоса. - Ладно бы ужином таргомского дракона или триамского землееда. Тоже неприятно, конечно, но хоть не стыдно».
        Профессиональный военный знал, сдаваться нельзя ни в коем случае и бороться за свою жизнь нужно до последнего, только вот в этот раз ситуация совершенно не оставляла ему никаких вариантов.
        Лёха инстинктивно попытался высвободить руки, но браслеты наручников сидели крепко. Но даже если бы он смог их каким-то чудесным образом скинуть, по два автоматчика держали его и Жаба на прицеле. И ещё около двадцати цванков стояло вокруг, и почти все были вооружены. Комедиант переглянулся с другом. Ошарашенное лицо амфибоса оптимизма не добавило.
        И когда уже казалось, испортить настроение ещё больше было просто невозможно, приговорённый стать ужином вспомнил, что через месяц у его сына должна состояться торжественная церемония выпуска в военном училище. Иван оканчивал элитное специальное заведение с отличием, и Лёха, как любящий отец, невероятно гордящийся сыном, должен был присутствовать в этот день рядом несмотря ни на что.
        Глава 8. Ещё один сюрприз
        В последние несколько дней Лёха не вспоминал о том, что его сын заканчивает учёбу. Конечно же, он не забыл о таком важном событии, просто в свете произошедшего было не до того. Разумеется, любящий отец помнил о выпускном сына и непременно собирался на нём присутствовать, но мысли об этом временно были отложены на дальнюю полочку памяти. Ковалёв просто знал: в нужный день и час он будет на Тропосе и лично поздравит Ивана. Даже во время разговора с адвокатом и обсуждения пожизненной отработки он не допускал, что его планам может что-либо помешать. Но вот перед разделкой бравого штурмовика на субпродукты сомнения появились. И Лёхе это совершенно не нравилось.
        Комедиант смотрел на цванков и не мог поверить в происходящее, впервые за долгое время ему было по-настоящему не до смеха.
        «Что ж ты лыбишься, рожа безобразная? - думал Лёха, глядя на своего бывшего соперника. - Неужели эти антропоморфные крокодилы сожрут-таки меня?»
        - Есть что-нибудь на языке смешное или остроумное, чтобы сказать перед смертью? - поинтересовался тем временем начальник тюрьмы. - Может, шутка какая-нибудь родилась по случаю? Нет?
        Третий раз за несколько дней Лёха оказался в ситуации, когда ему не было что сказать. Сначала нанизанный на кий господин Чылоо, затем встреча с недавним объектом насмешек у него в кабинете и вот вишенка на торте - поедание рептилоидами. Сказать было решительно нечего, к тому же стендап-комик понимал: что ни скажи - начальнику всё доставит удовольствие. А радовать цванка не хотелось.
        Впрочем, полковник громко расхохотался, даже не получив никакого ответа. Временно заключённый Ковалёв смотрел на начальника тюрьмы ненавидящим взглядом, и ему казалось: выпусти его снова на ринг и Лёха одолеет, не то что одного, а целую дюжину этих ящероподобных монстров. Но бывший штурмовик был не на ринге, а на стуле и в наручниках.
        - Сдохни, рептилия! - не весело, но зато от души почти прорычал Лёха.
        - Не очень-то и смешно для такого прославленного клоуна, - совершенно спокойно ответил полковник. - На Ксине, казалось, что ты в любой ситуации способен на смех. Нет?
        «С другой стороны, терять-то уже нечего, потяну немного время», - подумал Лёха, совершенно при этом не представляя, что ему даст эта затяжка.
        Но с другой стороны, это было однозначно лучше разделки поваром, бывшему штурмовику очень не хотелось, чтобы его ели. Он посмотрел на начальника тюрьмы, усмехнулся и сказал:
        - Не зря говорят, что цванки в любой ситуации способны на обман.
        - Когда и кто тебя обманул? - искренне удивился начальник тюрьмы.
        - Ты! Прямо сейчас. Если всё должно быть по-честному, то сначала Жаб должен сожрать твоё подлое сердце! Он же тебя победил и сделал это раньше, чем я проиграл. Поэтому он должен первый тебя заточить, а я с удовольствием посмотрю. Ну а после такого зрелища, фиг с тобой, пусть твои крокодильи сородичи и меня жрут. Я-то уж всяко вкуснее пони.
        - Не думаю, что твой друг пойдёт на это, - всё с тем же спокойствием ответил полковник. - У амфибосов нет такой традиции, значит, меня никто есть не будет. Из этого следует, что план у нас такой - есть сегодня будем только тебя! В следующем порядке: сначала победитель ест сердце побеждённого, потом все гости, то есть все присутствующие, его доедают. В смысле побеждённого.
        - Да я… - впервые вставил слово Жаб, но цванк его резко перебил, не дав выразить мысль.
        - Что ты? Не бойся, тебя есть не заставим. Мы же не совсем монстры, понимаем, что ужин был тебе другом. Но поприсутствовать придётся. Всё же вечеринка и в твою честь, ты же тоже сегодня победитель. А дело небыстрое, сырым-то его никто есть не будет. Пока освежуют, приготовят. Но и времени у нас до утра много. Где, кстати, повар?
        Начальник тюрьмы огляделся по сторонам.
        - Где повар?
        - Здесь я, - отозвался, стоявший в сторонке, невысокий цванк в униформе работника пищевого блока.
        - Ну так приступай, если здесь! Пока разделаешь его, пока приготовишь ужин. Я не собираюсь здесь до утра торчать.
        «Охренеть, - подумал Лёха, которому было очень неприятно, что его так спокойно называют ужином. - Как у них здесь всё продумано и распланировано. Конечно, молодцы ребята, но надо как-то валить отсюда».
        - Погодите, как это съесть? - попытался он снова завязать разговор с начальником тюрьмы, чтобы ещё потянуть время. - Я понимаю, убить, но как съесть-то? Как вы докажете, что я не сбежал или что вас не подкупил, и вы меня не отпустили?
        - Ноги, - спокойно ответил полковник. - И руки.
        - Что «ноги и руки»?
        - Твои ноги и руки, обглоданные местными крысами, - пояснил начальник. - Ты хотел сбежать и спрятался в контейнере с пищевыми отходами. Но ночью пришли крысы и съели тебя. Ты местных крыс видел? Нет? Поверь, они могут и не такое. Заодно, может, и дезинфекцию наконец-то проведут, я уже пять раз писал в управление тюрем и никакой реакции. Теперь, когда крысы сожрут заключённого, надеюсь, дело двинется. Как говорится, совместим приятное с полезным.
        - А я? - снова подал голос Жаб.
        - Что ты? - переспросил полковник. - Ты победил - будешь жить. Я же уже говорил ранее.
        - Я отомщу!
        - Знаю. Ты это можешь. Поэтому мы с тобой сразу договоримся, что ты не будешь мстить и никому не расскажешь. Твоего слова достаточно.
        - А если я обману?
        - Не обманешь. Амфибосы никогда не обманывают.
        - Хорошо, а если я не дам слово?
        - Это другой разговор, - начальник призадумался и добавил: - Тогда мы и тебя убьём. Но тебя не съедим. Ты победитель. Тебя похоронят достойно, доктор всё оформит, как несчастный случай, отправим тело домой. Но я бы на твоём месте не выкаблучивался и дал слово. Друга твоего мы всё равно съедим. Его уже не спасти. Зачем себя губить?
        - Да пошёл ты! - ответил Жаб.
        Амфибос извивался на стуле ужом, пытаясь или сломать его или сорвать наручники, но браслеты были крепки, и стул, несмотря на хрупкий вид - тоже. Начальник тюрьмы нисколько не реагировал на эти попытки Жаба освободиться. Он вёл с ним беседу спокойно, будто речь шла о какой-то мелочи вроде утренней прогулки:
        - Уверен?
        - Да! - злобно рявкнул амфибос.
        - Твоё право. Уважаю! Настоящий воин! Глупый, но храбрый и с честью! - казалось, цванк говорит совершенно искренне. - Тогда как только мы его доедим, так сразу тебя и убьём. А пока будешь гостем на нашем празднике жертвоприношения. А там глядишь, и передумаешь в процессе. Мы не кровожадные, ты только дай слово, сразу отпустим.
        Лёха слушал начальника тюрьмы и отказывался верить в происходящее. Его не могли просто так взять и съесть, у него ещё были планы на эту жизнь. Ваньку надо было поздравить лично, убийцу кальмара найти, да и других планов было громадьё, и в них никак не входило быть съеденным рептилоидами на тюремной вечеринке.
        Но с другой стороны, выходов из ситуации не предвиделось вообще никаких. И не то чтобы Лёха смирился, но заметно погрустнел. А вот полковник с каждой минутой становился всё веселее и веселее.
        «В кураж входят ящеры», - злобно подумал бывший штурмовик.
        - Стол готовьте! - приказал начальник тюрьмы, и охранники мигом откуда-то притащили стол и поставили его посредине спортзала.
        К одному краю подтащили Лёху, к другому Жаба. На середину стола поставили что-то на подносе. Что именно - видно не было, так как всё это было накрыто большой белой скатертью. Справа и слева от подноса поставили по канделябру, в них зажгли свечи, основной свет в спортзале приглушили.
        Перед Лёхой положили огромную разделочную доску, на неё большой искривлённый нож и поставили рядом серебряную чашу.
        - Сердце должно минут пятнадцать полежать. Отдохнуть, так сказать, подышать. Тогда оно станет мягче, - спокойно объяснил бывшему штурмовику повар, уловив его непонимающий взгляд.
        Причём объяснил так учтиво и искренне, будто не Лёхино сердце собирались класть в эту чашу, а фрукты или мороженое.
        - А сразу сожрать слабо? Зубы сломать боитесь, ящеры? - огрызнулся пленник.
        - Должно быть не только символично, но и вкусно! - с тем же радушием опять пояснил повар. - Я Ваше сердце ещё специальным соусом полью, он его дополнительно размягчит.
        С этими словами повар поставил на стол небольшую бутылочку с мутной жидкостью, вероятно, с тем самым соусом.
        - Моё сердце не смогли размягчить даже слёзы бывшей жены при разделе имущества, - мрачно сказал Ковалёв. - А твой тухлый соус и подавно не сможет!
        - Что Вы! Это чудный соус из жёлтой кхэлийской лианы! Лучшее средство для такого случая. Я Вас уверяю, Ваше сердце будет как суфле!
        «Это просто какой-то сюрреализм», - подумал Лёха.
        Он ещё не смирился с тем, что его собираются есть, но уже догадывался, что выхода нет. В помещении ещё сильнее приглушили свет, включили какую-то не то музыку, не то завывания, видимо, что-то из фольклора цванков, и начальник тюрьмы опять подошёл к временно заключённому Ковалёву.
        - Пора, - сказал полковник настолько душевно, насколько позволил его артикуляционный аппарат. - Это красивый обычай! Пойми и прими как должное!
        - Сейчас сам примешь по самое «не хочу», аллигатор! - снова закричал Лёха и попытался вскочить со стула, одновременно стараясь высвободить руки из наручников.
        У него ничего не получилось, точнее, получилось, но не то, что планировал. Комедиант просто упал со стулом на пол, довольно сильно ударившись лицом. Его подняли и посадили обратно перед столом.
        - Да успокойся ты уже наконец! - недовольно пробурчал начальник тюрьмы. - Всю церемонию нам портишь! Что ты за человек такой вредный? Веди себя прилично!
        Цванк сокрушённо покачал головой. Он так искренне обиделся на Лёху, что тот ему портит вечеринку, как будто Ковалёв не жизнь себе пытался спасти, а например, случайно сел на именинный торт.
        - Ылиыэ, давай! - обратился начальник тюрьмы к заключённому, с которым Лёха выходил на поединок.
        Тот подошёл к Лёхе и взял со стола нож. Бывший штурмовик закрыл глаза и приготовился к удару. Прошла секунда, за ней другая, но удара не последовало.
        «Ждут моей истерики, - подумал Ковалёв. - Не дождутся. Сейчас главное - не открывать глаза. Ну где ты там, чудище? Режь уже, не томи!»
        Однако чудище медлило. Лёха начал немного психовать, всё же ситуация к этому очень располагала. Но не тот он был человек, чтобы открыть глаза и доставить цванкам удовольствие увидеть в них страх. Не факт, что этот страх бы там появился, но лучше было не рисковать, всё же раньше из Ковалёва никогда не готовили ужин, мало ли какие эмоции могли появиться в самый ответственный момент.
        «Не тяните время, уроды, - думал стендап-комедиант. - Режьте уже быстрей, жрите сердце бравого штурмовика Лёхи Ковалёва и устраивайте свою крокодилью вечеринку, на которой потом доедайте меня всем гамузом, чего уж там, сегодня ваш день».
        Прошла минута, но никто так и не вскрыл Лёхину грудную клетку в поисках его горячего и храброго сердца. Но до него донеслись какие-то странные шоркающие звуки.
        «Нож, что ли, решили подточить? Вот же твари, будто заранее не могли», - подумал комедиант, совсем уже разозлился и всё же немного приподнял веки.
        Если бы не наручники, Ковалёв принялся бы тереть глаза, чтобы убедиться в реальности увиденного. Картина, представшая перед ним, никак не вписывалась в ранее утверждённый план вечеринки: цванк по имени Ылиыэ огромным ножом нарезал на доске колбасу. Тот самый рептилоид, который должен был уже есть Лёхино сердце, или как минимум сложить его в чашу для мариновки в соусе из жёлтой кхэлийской лианы просто нарезал колбасу аккуратными тонкими кружочками. Обычную варёно-копчёную колбасу.
        Тряпочную скатерть с подноса уже убрали, на нём стояла бутылка вина, графин с соком и три бокала. Начальник тюрьмы, еле сдерживаясь от смеха, подошёл к Лёхе и сказал:
        - Теперь мы в расчёте.
        Он сам снял с бывшего штурмовика наручники, с Жаба их снял один из охранников. Все присутствующие рептилоиды улыбались, а кое-кто даже смеялся.
        - А ты говорил, что цванки шуток не понимают и шутить не умеют, - как ни в чём не бывало сказал начальник тюрьмы и весело посмотрел на Лёху. - Берёшь свои слова обратно?
        Он похлопал бывшего штурмовика по плечу, а тот просто отказывался понимать происходящее.
        «Это что же, был розыгрыш? Эти злобные ящеры меня разыграли?» - с этими мыслями Лёха никак пока не мог примириться.
        Стендап-комик, внешне не показывая, в душе уже вовсю радовался, что остался жив, но полностью в себя он ещё не пришёл. И было с чего. Его не съели, это было замечательно, но его разыграли как мальчишку. Мир почти рухнул. Жаб находился примерно в том же состоянии, только ещё и не понимал при этом сурового юмора цванков.
        Начальник тюрьмы, посмеиваясь, снова похлопал Лёху по плечу.
        - Один-один, и не думай обижаться, мы реально квиты! Я больше зла на тебя не держу. И хоть чувство юмора тебе под конец, конечно, изменило, но держался ты достойно! Молодец!
        - Что, вообще, происходит? - спросил Лёха, словно желая удостовериться, что розыгрыш закончился.
        - Говорю же, один-один! Хотя если бы ты себя видел со стороны, то признал, что все пять-один!
        - Это что - типа розыгрыш?
        - Нет, сейчас начнём тебя есть, - засмеялся цванк.
        Все присутствующие опять громко расхохотались, начальник налил вина себе и в бокал, стоявший напротив Лёхи и сок Жабу. После этого он очень серьёзно посмотрел на своих бывших обидчиков и сказал:
        - Господа шутники! Я хочу, чтобы вы уяснили две вещи: первое - цванки тоже умеют шутить, второе - цванки не едят ни себе подобных, ни гуманоидов, ни вообще каких-либо разумных существ.
        Лёха дослушал, выпил залпом вино и спросил:
        - Хорошо. Вы пошутили - мы посмеялись. И что дальше?
        - Что дальше? - начальник удивился такому вопросу. - Ничего. Сейчас допьём вино и пойдём спать. Вы к себе в камеру, как и прочие заключённые, а я домой, как и остальные сотрудники тюрьмы.
        - А завтра? - спросил Жаб.
        - Завтра будет завтра. Вы проявили себя настоящими бойцами, теперь вы здесь не просто заключённые, теперь вы мои гости, если, конечно, можно так выразиться. Вас в этой тюрьме теперь никто не тронет. Спокойной ночи!
        Начальник тюрьмы допил вино, поставил бокал на стол и пошёл на выход, как обычно, что-то бормоча себе под нос. За ним потянулись остальные цванки, многие при этом подходили к Лёхе и Жабу и искренне по-дружески хлопали их по плечам и спине, как будто они все стали теперь большими друзьями. Причём подходили как заключённые, так и охранники, что было неудивительно, так как держались они вместе, будто все были сослуживцами или работниками одного офиса.
        Все очень быстро разошлись, оставив комедиантов переваривать в своих головах произошедшее. Лишь один конвоир скромно ожидал их на выходе из спортзала, не смея ни подгонять, ни даже вслух обозначать своё присутствие. Видимо, проявлял уважение.
        Лёха, всё ещё до конца не придя в себя, проводив взглядом последних покинувших спортзал, уставился на друга взглядом, требующим объяснения или хотя бы сочувствия.
        - Жаб! Это что было, вообще? Я не сплю? Ну-ка ущипни меня!
        Амфибос спокойно ущипнул товарища за руку чуть выше локтя, причём сделал это мастерски, то есть, быстро и больно. Лёха отдёрнул руку, он снова забыл, что его друг не понимает ни шуток, ни иронии и воспринимает всё буквально.
        - Три года с тобой якшаюсь, а всё равно нет-нет да забываю, что ты ни хрена не понимаешь образных выражений.
        - Что, не туда ущипнул? - искренне поинтересовался Жаб.
        - Когда-нибудь я всё-таки накоплю денег, и мы таки сделаем тебе операцию.
        - Не хочу я никакой операции.
        Жаб схватил Лёху за плечо и подтолкнул его к выходу. Ожидающий их конвоир почтительно отстранился, давая им пройти.
        До самой камеры ни комедианты, ни конвоир не проронили ни слова. Лишь когда закрылась дверь, и они с Жабом остались вдвоём, к Лёхе вернулся дар речи, и он сказал:
        - Он маньяк.
        - Кто? - спросил амфибос.
        - Начальник тюрьмы. Но, надо признать, хорошо сволочь всё организовал. Я чуть в штаны не наложил. И в этот раз это не метафора.
        Лёха улёгся на свои нары, которые нарами можно было назвать с натяжкой, они больше походили на больничную кушетку. Жаб присел на свои.
        - Знаешь, друг мой зеленощёкий, - задумчиво произнёс Ковалёв. - А вот что подумал. Это же знак!
        Жаб с непониманием посмотрел на друга.
        - Да, знак! Я думал, мы из этого спортзала не выйдем, а мы вышли. Значит, и из этой тюрьмы выйдем.
        - Конечно, выйдем, - согласился амфибос. - На суд. А потом дальше по этапу, если вышку не присудят. Тебе лучше знать, какие у них здесь на Олосе законы. Тебя здесь один раз уже судили.
        - Вот я и не хотел сюда возвращаться, как чувствовал, - Лёха тяжело вздохнул. - Законов я их не знаю, но есть у меня стойкое ощущение, что штрафом мы, скорее всего, не отделаемся. Уж больно тот кальмарец был крутым.
        Бывший штурмовик поудобнее устроился на нарах-кушетке и, решив, что утро вечера мудренее, решил попытаться уснуть. Это у него получилось довольно быстро несмотря на ноющие после боя рёбра.
        Глава 9. День суда
        Две недели в ожидании суда пролетели быстро. Лёху с Жабом так и оставили в одной камере. Слово, данное им начальником тюрьмы, было выполнено со всей ответственностью: за все эти дни комедиантов не то что никто не тронул, на них даже никто косо не посмотрел. После ночного боя персонал тюрьмы, наоборот, относились к ним с уважением. А уж с каким почтением к ним, а особенно к Жабу, побившему начальника тюрьмы, относились заключённые, словами было не передать.
        Ковалёву в какой-то момент начало казаться, что он находится не в тюрьме, а в каком-то санатории строгого режима. И вправду, кормили хорошо, работать не заставляли, разрешали посещать спортзал - это было совсем непохоже на те несколько месяцев, что бывший штурмовик провёл в тюрьме общего режима во время своего первого заключения на Олосе.
        Самого начальника они после того ночного боя ни разу не видели, что комедиантов особо и не расстраивало. Да и чего им было видеться? Тюрьма большая, дел у начальника явно было предостаточно, а все свои вопросы с комиками он решил.
        Утром в день отъезда в суд Лёха проснулся, как ему показалось, задолго до подъёма. Друг мирно спал, охранник ещё не пришёл, чтобы разбудить их на обязательную зарядку, и в помещении тюрьмы была та приятная тишина, которая бывает за полчаса до подъёма. В это время казалось, что это и не тюрьма вовсе, настолько тихо и безмятежно бывало в эти минуты.
        Но что-то Лёху всё же насторожило. И хоть вокруг всё было с виду безмятежно, с ним самим однозначно было что-то не так. Но что именно - Ковалёв не понимал. Ощущение было, будто он переспал лишнего.
        - Жаб! - тихо позвал он друга, но тот не проснулся.
        Тогда Лёха позвал громче, почти крикнул:
        - Жаб!
        Амфибос вскочил, и не открыв глаз, на автомате к лицу руки, изображая что-то типа боксёрской защиты. На секунду Лёху это рассмешило, но потом тревога вернулась.
        - Жаб, что-то не то.
        - Что именно? - спросил потягивающийся амфибос. - А где охранник?
        - И я про то же. Нет его. И как-то тихо.
        Обстановка не нравилась Лёхе всё больше и больше. Он подошёл к двери и открыл маленькое окошечко на уровне глаз, через которое к ним обычно обращался охранник. Лёха попытался сквозь него хоть что-то увидеть, потом прислушивался, а в итоге громко закричал через это окошко в коридор:
        - Охрана!
        Кроме гулкого эха, прокатившегося по пустым тюремным коридорам, Ковалёв в ответ ничего не услышал.
        - Где охрана? - ещё раз закричал Лёха в окошечко. - Кто-нибудь в соседних камерах, скажите, где охрана?
        И снова он получил лишь эхо в ответ. В соседних камерах никого не было. Комедиант, абсолютно ничего не понимая, обратился к товарищу:
        - Жаб, в тюрьме никого нет! Что это, вообще, может значить? Почему мы здесь одни? У тебя есть мысли на этот счёт?
        - Не знаю, что это значит, но чувствую: ничего хорошего, - морально «поддержал» друга амфибос.
        В этот момент издалека послышался гул, равномерно приближающийся и усиливающийся, словно большая шумная толпа двигалась по коридору. Лёха прислушался.
        - Что за хрень? - спросил он неизвестно кого, после чего подскочил к двери, стал лупить по ней кулаком и кричать:
        - Охрана! Охрана! Что за дела?!
        Жаб не стал терять время на неуместные вопросы ни к кому, а вместо этого начал прикидывать, что из находящегося в камере можно применить в качестве оружия самообороны. Гул увеличился и приблизился настолько, что в нём уже можно было различить шаги и голоса заключённых.
        - Что там происходит? - спросил амфибос.
        Он уже держал в руке невероятным образом отломанную им металлическую ножку стола.
        - Непонятно, шум какой-то, но вроде на бунт не похоже, - ответил Лёха и снова попытался заглянуть в окошко.
        Но у него ничего не вышло, так как весь небольшой проём неожиданно заняла злобная физиономия очередного охранника цванка, которая тем не менее очень миролюбиво сказала:
        - Ты чего орёшь, Ковалёв? Давайте, отойдите оба от двери!
        Комедианты отошли. Охранник вошёл в камеру, посмотрел на Жаба, держащего в руках ножку стула, и удивлённо спросил:
        - Ты зачем стул сломал? Надеюсь, не собираетесь попытаться сбежать? Ничего не выйдет. Положи-ка ножку на пол, и давайте лицом к стене! И руки за спину!
        Но Лёха не спешил поворачиваться к стене.
        - Что здесь происходит? - спросил он.
        - Где именно? - уточнил охранник.
        - Да здесь! Издеваешься, что ли? Как будто не понимаешь! Где все были? Что, вообще, происходит?
        - На зарядке все были. Давайте уже быстрее, становитесь лицом к стене! Не злите меня!
        Лёха повернулся к стене, но вопросы задавать не прекратил:
        - Что за дела такие? Почему нас не подняли на зарядку со всеми?
        - Так любишь зарядку? - невозмутимо сказал цванк, надевая на комедианта наручники. - Я не знал. Знал бы - разбудил.
        Затем охранник так же спокойно надел наручники на Жаба. На самом деле это было вопиющим нарушением: один тюремщик не имел права входить в камеру к двум заключённым, но комедианты уже привыкли, что правила в этой тюрьме соблюдались с некоторыми оговорками. Хотя стоило признать: бардака-то особого тоже не было. Просто было как-то всё по-домашнему - без лишней уставщины, как говорят в армии.
        - Да ты и так должен был нас разбудить! - не унимался Лёха. - Вы что задумали? Ты, вообще, в курсе, что у нас сегодня суд?
        - Все в курсе, - ответил охранник. - Поэтому шеф и сказал, не будить вас, а дать поспать. Вам ещё до суда добираться и там в клетке до вечера сидеть. Силы понадобятся. Поэтому лучше было поспать, чем тратить их на зарядку.
        Лёхе сразу стало очень неудобно и даже немного стыдно. Все ужасы и заговоры, которые он себе напридумывал за несколько минут, оказались лишь плодом его буйной фантазии, а на деле всё обернулось простым проявлением искренней заботы со стороны начальника тюрьмы. Для человеческого понимания это было уже чересчур.
        «Это уже издевательство какое-то, - подумал Лёха. - В конце концов, мы с этим цванком не друзья детства, к чему такие забота и благородство? Только лишь из-за одного боя?»
        Лёха не мог позволить морально подавить себя проявленным к нему благородством и решил на публике продолжить разыгрывать оскорблённого.
        - А завтрак? - продолжил он возмущаться. - Оно, конечно, спасибо за сон. Только мы теперь будем весь день голодными ходить. Суперзабота! Так шефу и передай!
        Лёха даже немного обрадовался, что ему удалось так красиво закрыть тему. Но радость эта продлилась недолго - лишь до следующей фразы охранника.
        - Вам оставили, - спокойно ответил цванк. - Мы, вообще-то, сейчас и идём в столовую.
        Это было слишком. Такого Лёха перенести уже не мог. Начальник тюрьмы своим благородством просто нанёс удар ниже пояса. Но Ковалёв не был бы собой, не предприми он ещё хоть одну попытку сохранить лицо. И пока он истерично прикидывал в голове разные варианты новых претензий, охранник его добил. Цванк, можно сказать, произвёл контрольный выстрел в голову ещё одной фразой:
        - Кстати, вам повезло, сегодня у вас на завтрак была сорговая каша. По мне, так гадость редкостная, а шеф распорядился оставить вам завтраки по офицерскому пайку.
        Бывший штурмовик Алексей Ковалёв был раздавлен. Конечно, чисто по-человечески ему было очень приятно такое отношение. Да и вкусно поесть перед трудным днём не мешало. Но как-то уж слишком благородно всё это было для существа, которое Лёха поднял на смех в присутствии полусотни зрителей.
        И Лёхе стало стыдно. Причём по-настоящему. Не так стыдно, когда хочется просто побыстрее забыть о неприятной мелочи, а вот совсем-совсем стыдно, когда желаешь провалиться сквозь землю, и чтобы там под землёй тебя расплющило и раскатало, да так, чтобы забыть вообще обо всём на свете и вместе с этим о причине своего стыда.
        В последний раз Лёхе было так стыдно пять лет назад, когда он перепутал даты и припёрся на день рождения своей дочери с шарами и подарками через три дня после праздника. Как потом сказала жена: девочка в первый день плакала, на второй просто ни с кем не разговаривала, а на третий сказала, что больше никогда не хочет видеть папу. А на четвёртый - притащился он. Папа. С подарками.
        Да, у него было оправдание. Он был на войне. А там было немудрено не только даты перепутать, там имя своё можно было забыть. Но разве это интересовало маленькую девочку, которая ждала папу на день рождения и не дождалась?
        В тот раз их отдельная бригада полгода зачищала небольшую дикую планету в Переходном Пространстве, позднее названную Митонгом, от разных антисоциальных элементов в лице пиратов, террористов, наркоторговцев, криминальных авторитетов и прочей мерзости. Весь этот сброд облюбовал маленькую планету, и без того погрязшую в войнах между несколькими местными государствами.
        Бандиты без труда подчинили себе местных феодальных правителей, враждовавших друг с другом, и так хорошо там обосновались, что со временем начали совершать с территории этой планеты разбойничьи набеги на торговые корабли, а спустя какое-то время и на близлежащие маленькие планеты.
        Так как захваченная бандитами планета находилась за пределами Обитаемого Пространства, то Генералитету Армии Альянса не было до неё никакого дела. Они просто рекомендовали судам Альянса облетать её стороной. И в Конфедерацию она не входила, поэтому до поры до времени за неё вообще никто не брался.
        Но потом бандиты обнаглели настолько, что начали нападать на торговые корабли планет Конфедерации даже на территории Обитаемого Пространства и высаживать десанты для проведения грабежей на некоторые наиболее удалённые планеты Альянса. Таким образом, они умудрились одновременно насолить сразу двум крупнейшим политическим союзам галактики № 15-М-99.
        Это было чересчур. Наглость разбойников и их покровителей в лице феодалов дикой планеты перешла все границы. И учитывая, что они достали всех, то Конфедерация и Альянс пошли на доселе невиданный шаг - решили снарядить на дикую планету совместную экспедицию для её зачистки от криминальных элементов и установления на ней легитимной и лояльной Альянсу и Конфедерации власти.
        Исходя их расположения планеты, конфликта интересов между Альянсом и Конфедерацией не могло быть в принципе. Всё, что было за пределами границ Обитаемого Пространства, априори не интересовало Альянс, потому что его Армия не могла контролировать эти территории, и, следовательно, обеспечить должную защиту Митонгу, реши он вступить в Альянс Независимых Планет. Поэтому Альянс волновало лишь одно - уничтожение базы пиратов и террористов. А вот Конфедерация рассматривала вариант привлечения этой планеты в свои ряды.
        После долгих переговоров Агентство по Контролю за Соблюдением Кодекса Пятой Конфедерации и Генералитет Армии Альянса разработали совместный план по зачистке Митонга. И он был таков: Армия Альянса планету зачищает, а Конфедерация в лице Агентства эту операцию финансирует. И в дополнение к этому от имени Конфедерации Тропос, как одна из самых влиятельных её планет, снарядил туда отдельную бригаду для зачистки тех мест, где Армия Альянса могла что-то пропустить. Тропос планировал впоследствии колонизировать эту планету.
        Правда, по каким-то причинам колонизации не произошло до сих пор. С тех времён, как разогнали всех бандитов, и по сей момент Митонг оставался формально независимой планетой. Ну а непосредственно Митонгом его назвал в честь своей собаки первый губернатор цивилизованного периода. Ранее это просто была планета № 17-45-К Западной полусферы Промежуточного Пространства. Конечно же, какое-то местное название у неё тоже было. Ведь не могли многочисленные бандиты в часы попоек и веселья говорить: «Эх! Как же хорошо на нашей планете № 17-45-M Западной полусферы Промежуточного Пространства».
        Однозначно какое-то самоназвание у планеты было, но его никто не помнил, все давно уже привыкли называть эту планету Митонг. А что касается истории с собакой первого губернатора - это был грандиознейший скандал. Но узнали о происхождении этого названия лишь через три года после обретения Митонгом своего нового статуса. К этому моменту все уже привыкли к названию, и поэтому хоть и материли первого губернатора самыми крепкими и диковинными словами, но решили всё оставить как есть. Слишком дорого выходило внести все изменения в различные документы и путеводители.
        Но это теперь у жителей Митонга не было других проблем, кроме как сетовать, что их планета названа в честь собаки, а в те тяжёлые времена причин для головной боли было намного больше. И причины эти нужно было ликвидировать как можно быстрее.
        Штурмовой отряд Лёхи прибыл на планету № 17-45-К одновременно с Армией Альянса, поэтому им достался участок, Армией не зачищенный. Им всё пришлось делать самим. Помимо трудного продвижения и частых боёв с пиратами и контрабандистами на самом Митонге, бандитов приходилось преследовать и добивать также и на территории близлежащих планет Переходного Пространства.
        Так получилось, что в той экспедиции всё пошло немного не по плану. Лёха много мотался с планеты на планету, ориентируясь лишь по местному времени и когда наконец-то вспомнил про часы, отсчитывающие единое время Обитаемого Пространства, обнаружил, что на день рождения дочери он не попал.
        Он опоздал на три дня. На целых три дня. Но зато привёз ей в подарок то, чего не было ни у кого - митонговского шестиухого тушкана. Правда, забавный зверёк через два дня издох от невозможности переносить атмосферное давление Тропоса, в три раза превышающее давление на Митонге, но это уже мелочи, которые никого, кроме самого тушкана, не волновали.
        Лёха с головой погрузился в воспоминания и пришёл в себя лишь в столовой. Они с Жабом быстро перекусили, и почти сразу же после завтрака за временно осуждёнными приехал транспортёр судебных исполнителей. Комедианты быстро переоделись из арестантских роб в гражданскую одежду, и их повезли в суд. Вопреки страшилкам охранника про долгую дорогу и ожидание суда до самого вечера, доехали быстро.
        Примчавшийся почти сразу же после их приезда адвокат сообщил, что заседание состоится менее чем через час, а перед этим необходимо обсудить детали дела и нюансы защиты, чтобы предстать перед судом во всеоружии. Такой настрой немного воодушевил комедиантов.
        Обвиняемые в убийстве уважаемого господина Чылоо общались с защитником в маленькой тесной комнатушке. За дверью стоял вооружённый охранник, готовый, случись что, стрелять на поражение. В десяти метрах по коридору находился зал судебных заседаний, где через некоторое время Лёхе и его товарищу должны были вынести явно не радостный приговор. А напротив, ухмыляясь, сидел непонятный и подозрительный сухопутный кальмар, который пытался убедить Лёху, что желает ему добра.
        «Какой логичный финал для такой нелогичной жизни», - подумал Ковалёв и спросил:
        - Шансы хоть какие-то есть?
        - Смотря на что, - уклончиво ответил адвокат.
        - На то, что нас оправдают. Записи камеры наблюдения из той комнаты к делу приобщили?
        - Следователь обещал вообще все записи со всех камер клуба отправить на экспертизу. Он нам нравится, настроен всё раскопать по полной программе. Только вот одно но… - кальмар замолчал.
        - Что ещё за «но»? - занервничал Лёха.
        - В комнате, где были убиты господин Чэгээ Чылоо, нет камер видеонаблюдения, и из этого помещения есть отдельный выход на улицу и тоже без камер. Это сделано специально, чтобы исключить возможность отследить, кто приходит к VIP-гостям. Ну вы же понимаете, дело-то интимное.
        - Но если нельзя проследить, кто его убил, то можно ведь увидеть, что мы этого не делали, - резонно заметил Жаб. - Мы-то под камерами были всё время!
        - Сложновато будет это доказать, - развёл щупальцами кальмар. - Вы в комнате с убитым около минуты находились. С вашими-то навыками можно и троих прикончить за это время. Но всё равно мы бы на вашем месте так сильно пока не переживали. У нас есть продуманные решения.
        - Не переживали? - разозлился Жаб. - Ты, вообще, понимаешь, каково это, когда тебя собираются судить за то, что ты не делал?
        - Понятия не имеем. Нас, кроме как, в излишнем потреблении холестерина, обвинить не в чем. Мы ничего противоправного не совершали, - ответил, явно не желающий примеривать на себя шкуру комедиантов, адвокат.
        - Мы тоже! Но как видишь, нас судят за убийство! - разошёлся амфибос.
        - Жаб, успокойся! Всё будет нормально, - решил приободрить товарища Лёха, при этом осознавая, что более идиотскую фразу в данном случае придумать было сложно.
        - Мы тоже считаем, что надо успокоиться, - поддержал Ковалёва адвокат. - Говорим же, у нас есть план.
        - И какой у тебя план? - никак не успокаивался Жаб.
        В этот момент открылась дверь, и в комнату заглянул секретарь суда.
        - Защитник Алексея Ковалёва и Вэллоо-Колло-Чивво, пройдите в зал заседаний! Через десять минут начнётся слушание.
        Секретарь скрылся, а адвокат, перед выходом улыбнувшись, сказал Жабу:
        - Через десять минут и узнаешь. И не переживай, твой друг прав, всё будет хорошо, мы контролируем ситуацию.
        Кальмар вышел, а Жаб вопросительно посмотрел на Лёху.
        - Да, - сказал бывший штурмовик. - Мне тоже трудно представить, как это пугало восьмирукое может контролировать ситуацию. Но в одном он прав: через десять минут узнаем.
        Жаб хотел что-то ответить, но не успел, открылась дверь, и в комнату опять заглянул секретарь и объявил:
        - Проходите в зал!
        Вслед за любезным предложением секретаря послышался привычный голос очередного конвоира:
        - На выход! Руки за спину! По одному!
        Глава 10. Приговор
        В чём оказался прав тюремный охранник, так это в том, что Лёху с Жабом действительно посадили в клетку. Она находилась на возвышении по правую руку от судьи. Рядом с клеткой стоял стульчик адвоката. Слева от судьи сидели обвинитель, следователь, свидетели со стороны обвинения и родственники погибшего. Прямо по центру зала располагались кресла для пришедших на слушание. Но так как по просьбе родственников дело рассматривалось в закрытом режиме, кресла эти остались пустыми.
        Как только все расселись, судья, очень крупный, и, судя по всему, пожилой кхэлиец, посмотрел на обвиняемых и спросил:
        - Мы так понимаем, вопрос, на каком языке будем вести процесс, на кхэлийском или на человеческом, неуместен? Но тем не менее мы должны его официально задать.
        - Господин Абсолютный Судья, наши клиенты просят вести процесс на человеческом языке! - тут же заявил адвокат, предварительно поднявшись со стула.
        - Просьба принимается, - ответил судья. - Для удобства подсудимых процесс будет вестись на человеческом языке, но документооборот будет на кхэлийском.
        После этого судья, не торопясь, зачитал суть дела, состав суда, права обвиняемых и предложил всем присутствующим вставанием проявить уважение к судебной системе Кхэлийской Республики и заодно этим же вставанием почтить память погибшего уважаемого гражданина.
        Все встали, постояли около десяти секунд и сели обратно. Судья посмотрел в сторону комедиантов и торжественно произнёс:
        - Подсудимый, называющий себя Вэллоо-Колло-Чивво, Вы подтверждаете, что являетесь не биологическим клоном, а непосредственно самим Вэллоо-Колло-Чивво, гражданином Королевства Далувор, признающего на своей территории Кодекс Пятой Конфедерации?
        - Подтверждаю, - тихо отозвался Жаб.
        - Вы подтверждаете, что находитесь пред судом в здравом уме, и Ваше сознание в данный момент не находится под внешним управлением?
        - Подтверждаю, - повторил амфибос.
        - Хорошо, - ответил судья и обратился к Лёхе: - Подсудимый, называющий себя Алексей Ковалёв, Вы подтверждаете, что являетесь не биологическим клоном, а непосредственно самим Алексеем Ковалёвым, гражданином Федеративной Республики Тропос, признающей на своей территории Кодекс Пятой Конфедерации?
        - А если я скажу, что я клон, вы меня отпустите? - неожиданно спросил комедиант.
        - Биологические клоны подлежат немедленной утилизации, а лицо, предоставившее суду вместо себя клона, объявляется в галактический розыск, - как по бумажке ответил судья.
        - Нет, я не клон, - сразу же громко и внятно ответил Лёха, слова про утилизацию ему очень не понравились.
        - Вы подтверждаете, что находитесь пред судом в здравом уме, и Ваше сознание в данный момент не находится под внешним управлением?
        - А если нет, тоже утилизация? - спросил Ковалёв.
        - Экспертиза, - спокойно ответил судья. - И в случае обмана суда, это будет являться отягчающим обстоятельством.
        «Интересно, насколько обман суда сможет отягчить обвинение в убийстве уважаемого гражданина?» - подумал Лёха, но перехватив недовольный взгляд Жаба, прекратил дурачиться.
        - Да, я всё подтверждаю. Я в порядке.
        Судью это устроило, и он тут же переключился на адвоката:
        - Господин Нэчээ Рохоо, вы подтверждаете, что являетесь общественным защитником подсудимых Алексея Ковалёва и Вэллоо-Колло-Чивво и у вас есть все необходимые для подтверждения этого утверждения документы?
        - Да, Господин Абсолютный Судья! - ответил адвокат.
        Он достал из папки договор, подписанный ранее комедиантами, сходил к судейскому столу, отдал документ и вернулся на свой стульчик.
        Судья бегло осмотрел договор и обратился к сидящим в клетке:
        - Господа Ковалёв и Вэллоо-Колло-Чивво, вы подтверждаете пред судом, что наняли господина Нэчээ Рохоо в качестве своего защитника?
        - Да, - хором ответили комедианты.
        - Хорошо, - сказал судья и снова посмотрел на адвоката. - Господин защитник, есть ли у ваших клиентов какие-либо ходатайства к суду?
        - Да, Господин Абсолютный Судья! - адвокат достал из папки лист бумаги с отпечатанным на нём текстом. - У нас есть ходатайство!
        Общественный защитник Нэчээ Рохоо набрал в себя побольше воздуха и под полные надежд взгляды Лёхи и Жаба начал речь:
        - От имени наших клиентов: господина Алексея Ковалёва и господина Вэллоо-Колло-Чивво, на основании выданной ими нам абсолютной адвокатской доверенности, заявляем о полном раскаянии наших клиентов и ходатайствуем о замене для них любой возможной меры наказания на пожизненную отработку нанесённого ущерба. С передачей всех прав и любого движимого и недвижимого имущества наших клиентов в пользу официального наследника пострадавшего.
        По мере произнесения адвокатом его речи лица подсудимых вытягивались в дикой гримасе безграничного удивления и чудовищного разочарования. А под конец, когда эти лица исказила обычная ярость, комедианты вскочили, и наиболее быстрый на язык Лёха заорал:
        - Ты что несёшь, чучело? Какая нафиг отработка? Мы не давали на это согласия!
        - Ты же записи обещал приобщить, гад! - вторил своему другу Жаб.
        - Или это у тебя был такой план, крыса? - добавил Ковалёв.
        Судья, глядя на эти возмущения, нажал на небольшую кнопочку на столе, и всё внутренне пространство клетки тотчас же оказалось пронизанным многочисленными электрическими разрядами, не смертельными, но очень болезненными. Лёха с Жабом, матерясь, запрыгали на месте и замахали руками, так как совершенно не представляли, что делать в такой ситуации - электричество било из воздуха и по всему телу.
        Пока комедианты прыгали в клетке, адвокат сбегал и положил ходатайство на судейский стол. Через тридцать секунд, показавшихся комедиантам часом, судья отпустил кнопку, и, не убирая далеко от неё щупальца, миролюбиво спросил:
        - Увеличить мощность?
        - Нет, - ответил Жаб, не понявший, что представитель Фемиды над ними глумится.
        - Хорошо, пока не будем, - судья убрал щупальце от кнопки. - Но мы хотим напомнить вам, подсудимые, что вы сами наняли адвоката и подтвердили это перед судом. Поэтому нам непонятна такая бурная реакция. Что же касается ходатайства, то суд не имеет ничего против, но, согласно закону, мы должны спросить на этот счёт мнение единственного наследника пострадавшего, их сына, господина Чэшээ Чэроо. Без их согласия такое решение выносить нельзя.
        Со своего места поднялся кальмар, нанявший комедиантов на Ксине.
        - Господин Абсолютный Судья, мы не против, - сказал наследник и снова сел.
        Судья ещё раз посмотрел на Лёху и Жаба и обратился к адвокату:
        - Господин защитник, что-то ваши клиенты не выглядят раскаявшимися.
        Адвокат, судя по всему, был готов к такому вопросу.
        - Господин Абсолютный Судья! - трогательно сказал он. - Наши клиенты в душе раскаялись, просто пока не могут с этим смириться!
        Подсудимые было дёрнулись что-то сказать, но вспомнили про электрические разряды и сдержались. Судья с кряхтением поднялся со своего места, и все присутствующие в зале последовали его примеру. Лёха с Жабом, помня о кнопке на столе, тоже были вынуждены подняться. После чего судья торжественно произнёс:
        - На основании ходатайства озвученного защитником господина Алексея Ковалёва и господина Вэллоо-Колло-Чивво, и согласно статье семь Уголовного кодекса Кхэлийской Республики, а именно, третьей её части, суд приговаривает господина Алексея Ковалёва и господина Вэллоо-Колло-Чивво к пожизненной отработке нанесённого ущерба единственному наследнику господина Чэгээ Чылоо - господину Чэшээ Чэроо. Также господину Чэшээ Чэроо переходят все права и всё движимое и недвижимое имущество господ Ковалёва и Вэллоо-Колло-Чивво. Приговор вступает в силу немедленно, пересмотру и обжалованию не подлежит. Решение суда обязательно на всей территории Кхэлийской Республики, всех её колоний и протекторатов, а в имущественной части на всей территории, попадающей под юрисдикцию Пятой Конфедерации.
        Судья сел, все присутствующие, кроме осуждённых, зааплодировали и тоже сели, а комедианты остались стоять не в силах пошевелиться.
        Лёха попытался осознать свой новый статус, но ощущать себя рабом было настолько для него дико, что ничего не получилось. Он попробовал подбодрить сам себя какой-нибудь шуткой, но подходящих к такому случаю шуток не оказалось. Тогда комедианту захотелось просто хоть что-то сказать своему другу, но даже для этого слов не нашлось.
        Ковалёв медленно опустился на лавку, будучи не в состоянии принять своего нового социального положения, и уставился пустым взором в ближайший прут клетки. Последние несколько недель выдались тяжёлыми, но даже сидя в тюремном спортзале, думая, что вот-вот станет ужином для рептилоидов, бывший штурмовик держался бодрячком, но, похоже, лимит невозмутимости и цинизма исчерпался. Конечно же, это был восстанавливаемый ресурс, но для его восстановления требовалось время.
        В тот момент, когда Лёху Ковалёва с головой накрыли волны опустошения и безнадёги, более приземлённый Жаб, смог на некоторое время отогнать неведанное ранее чувство - осознание себя чьей-то собственностью. Амфибос, с опаской поглядывая на кнопку, запускающую электрические разряды в клетке, помахал адвокату, призывая того подойти.
        Защитник тут же приблизился, правда, сохранив между собой и клеткой расстояние, достаточное, чтобы Жаб не мог преодолеть его вытянутой рукой.
        - Поверь, это лучший вариант, - сказал кальмар амфибосу. - Ты и твой друг скоро это осознаете. Но мы видим, ты что-то хотел спросить или сказать?
        - Я когда-нибудь обязательно тебя убью, - спокойно, стараясь не привлекать ненужного внимания, сказал Жаб адвокату. - Обязательно! Запомни это!
        После суда новоиспечённых рабов проводили в специальную комнату, наподобие той, в которой они сидели с адвокатом перед заседанием. Там комедианты дождались омбудсмена по делам рабов, который разъяснил им их права и обязанности согласно новому социальному статусу.
        Прав, собственно, было немного: ежегодный независимый медосмотр, проводимый специальной службой, дабы убедиться, что хозяин не истязает своих рабов и достаточно их кормит, бесплатное медицинское обслуживание по страховке, которую хозяин обязан им купить, один выходной в десять дней, семь стандартных галактических часов в день на сон, пять на отдых и трёхразовое питание.
        Впрочем, обязанностей тоже было всего ничего, а точнее, три: усердно работать, во всём повиноваться своему хозяину и при обращении называть его «господин». Таким образом, выходило, что прав у рабов было даже больше, чем обязанностей.
        Такие вещи, как: не причинять вреда хозяину и его имуществу, не сбегать, не утаивать от хозяина информацию, подразумевались сами собой и на них омбудсмен особо внимания не заострял. Затем он рассказал Лёхе и Жабу об основных правах и обязанностях рабовладельца.
        Хозяин имел право заставить выполнять своих рабов любую работу, при условии, что это не вредило их здоровью, и не нарушались правила продолжительности рабочего дня и недели. Ещё он мог единолично принимать решения о наказаниях рабов. Объём наказаний ничем не регулировался и определялся исключительно волей хозяина. Впрочем, с оговоркой, не более ста плетей в неделю и не более десяти суток карцера в месяц. А также хозяин имел право в любой момент продать, подарить, сдать в аренду или любым другим способом передать своих рабов другому свободному гражданину. Для этого требовалось лишь заверить сделку у нотариуса.
        Хозяин был обязан обеспечить своих рабов трёхразовым питанием, суточной калорийностью не ниже минимальной утверждённой нормы для каждой конкретной расы, местом для отдыха и сна, с работающим освещением и температурой воздуха в помещении не ниже шестнадцати и не выше тридцати шести градусов по Цельсию. И доступ при необходимости к медицинскому обслуживанию по страховке.
        Омбудсмен сказал, что это основные положения, а со всеми подробностями новоиспечённые рабы познакомятся в процессе, после чего вручил каждому брошюру с оптимистическим названием «Быть собственностью своего господина - не проклятие, а всего лишь особый социальный статус» и покинул помещение. Вслед за ним в комнату ввалился один из тех двух кальмаров, что нанимали комедиантов на Олосе, а именно адвокат Клэхээ Шылоо. Он просто сиял от восторга.
        - Ну что, любезные, как самочувствие? - обратился адвокат к комедиантам. - Как интересно сложилась жизнь, не правда ли?
        Лёха и Жаб с ненавистью посмотрели на кальмара, но ничего не ответили.
        - Вам уже рассказали о ваших правах и обязанностях? - продолжил бывший наниматель. - Видим, что рассказали. Но вам явно забыли сказать одну важную вещь - рабы, поступившие к хозяину не в результате коммерческой сделки, и не за финансовые долги, а по решению суда в качестве пожизненной отработки за совершённое убийство, в случае побега приговариваются к исключительной мере наказания. Это вам на всякий случай информация, чтобы вы о глупостях не думали. Вопросы есть?
        - Есть, - мрачно сказал Лёха. - Что это, вообще, за фигня? Я понимаю, всё наше имущество забрали, но мы-то этому наследнику зачем? Он реально думает, что мы будем называть его господином и работать на него?
        - Вообще-то, господин Чэроо в этом уверены. Хотя мы им советуем вас продать, от проблем подальше.
        - Совет дельный, но лучше не продать, а отпустить. Учитывая, что мы ни в чём не виноваты.
        - Какие вы, люди, смешные. И вправду, клоуны, - улыбаясь, ответил кальмар Лёхе и обратился к Жабу: - Надеюсь, ты, амфибос, понимаешь ситуацию более правильно?
        Жаб не ответил, тогда адвокат хозяина потёр щупальца и сказал:
        - Так или иначе, мы всё-таки рекомендуем не делать глупостей. А сейчас нам надо ехать, ваш хозяин ждёт вас. И, кстати, несмотря на ваш ужасный поступок, уровень толерантности хозяина к вам пока соответствует цифре со знаком плюс, поэтому вы можете ходить без электронных ошейников. Но мы очень не рекомендуем разочаровывать хозяина.
        - А то что будет? - огрызнулся Лёха. - Распыление на атомы?
        - Нет, - ответил адвокат. - Не думаю, что до этого дойдёт. Но будет очень больно.
        Кхэлиец выдержал паузу и добавил:
        - Пойдёмте уже, не стоит заставлять хозяина ждать! Вы же не хотите быть подвергнуты телесным наказаниям в первый же день вашей новой жизни.
        Молодой кхэлийский землевладелец господин Чэшээ Чэроо, сидел на террасе своей роскошной виллы, перешедшей ему совсем недавно по наследству от погибшего отца, ел из хрустальной розетки маленькой золотой ложечкой что-то не очень приятно пахнущее и ожидал, когда его взору представят новых рабов. Разумеется, сам кхэлиец был уверен, что поедаемое им лакомство обладает нежнейшим вкусом и приятнейшим ароматом. Однако, подошедшему к столу Лёхе сразу показалось, что содержимое розетки давно и безнадёжно протухло.
        Комедиантов поставили напротив стола примерно в трёх метрах от их хозяина. Молодой кальмар внимательно оглядел своих рабов, выскреб ложечкой остатки десерта и довольно крякнул:
        - Помните нас?
        - Тебя забудешь, - буркнул Лёха.
        - Вас! - вежливо поправил его кальмар. - К хозяину следует обращаться надлежащим образом! Но так уж и быть, на первый раз прощаю.
        Надо признать, требование называть хозяина во множественном числе, было продиктовано не стремлением поставить раба на место, а культурной традицией кальмаров. Хозяин кхэлиец обращался к рабу кхэлийцу, а такие хоть редко, но встречались, тоже во множественном числе. Именно так, а вовсе не на Вы, называли друг друга жители Кхэлиэ.
        Такая традиция была основана на том, что кальмары считали душу кхэлийца и его телесную оболочку двумя равнозначными, но раздельными сущностями, которые не могли быть объединены в одно целое. Поэтому когда кальмары говорили о себе, они говорили сразу об обоих своих началах, и, разумеется, во множественном числе. Представители других рас, если они желали угодить кхэлийцам, тоже следовали этой традиции. Ну а у рабов это просто входило в обязанности.
        Выслушав замечание хозяина, Лёха невероятным усилием воли заставил себя держать рот закрытым, аж капельки пота выступили у него на лбу от такого напряжения.
        - Киклэр! - крикнул кому-то кальмар, немного повернувшись в сторону дома. - Киклэр, принеси нам ещё пудинга! Сегодня он просто чудесен.
        При этих словах тошнота подступила к Лёхиному горлу, он невольно скривился, чем спровоцировал недовольный взгляд хозяина. Впрочем, господин Чэроо быстро отошёл и довольно дружелюбно поинтересовался у своих новых рабов:
        - Знаете, что мы намерены с вами сделать?
        - Я думаю, что сейчас узнаем, - предположил Лёха.
        - Мы хотим вас продать. Налог на рабов всё поднимают и поднимают, вы становитесь дорогим удовольствием. И, если уж быть до конца откровенными, мы сомневаемся, что вы сможете хорошо работать. Шутники нам не нужны, оружие мы вам не доверим, а больше вы ничего делать не умеете.
        Лёха уже хотел было что-нибудь ответить на этот счёт, но перехватил тяжёлый взгляд Жаба и опять удержал язык за зубами.
        - Есть у нас один знакомый промышленник с Тропоса, - продолжил кальмар. - Скупает всякий сброд, даже не знаем для каких целей, вот мы и думаем, вас ему продать.
        - На Тропосе запрещено рабство, - вступил в разговор Жаб.
        - Мы в курсе, - ответил кальмар. - Но он ведёт бизнес на разных планетах. В том числе и в колониях Кхэлиэ. Думаем, найдёт уж вам где-нибудь применение.
        Довольный кхэлиец то ли засмеялся, то ли закряхтел, а в этот момент небольшой слуга-гуманоид, видимо, тот самый Киклэр, принёс ему ещё одну розетку с дурно пахнущей гадостью, называемую на Олосе пудингом.
        Захрюкав от удовольствия, кальмар запустил в розетку свою золотую ложечку. Но перед тем как отправить первую порцию пудинга себе в рот, он перехватил очередной брезгливый взгляд Лёхи и спросил:
        - Тебе что-то не нравится?
        - Нет, всё отлично! Я невероятно счастлив. Всю жизнь мечтал стать рабом на Олосе, и вот мечта сбылась. Просто я пока не до конца верю своему счастью. Да ещё волшебный запах этого хрючева из розетки напомнил мне гнилые болота Митонга, и я немного заскучал по службе, - машинально выпалил Лёха и понял: точка невозврата осталась позади.
        - Всё пытаешься шутить, клоун? - хозяин разозлился, но пока держался. - Ну давай, пошути как-нибудь, пока мы едим наш пудинг. Развесели нас!
        - А не рано ли ты его ешь? Судя по запаху, он ещё не до конца протух, - Лёхин острый язык, к ужасу Жаба и самого Ковалёва, окончательно получил свободу. - Подержал бы свой десерт ещё дня три в тепле, чтобы уж воняло, так воняло.
        Глаза кальмара сверкнули огнём, он затрясся и хотел что-то ответить, но от злости не мог сразу подобрать слова.
        - Ну или давай, я в него хотя бы плюну, вдруг вкусней станет, а? - сжёг последний мост отчаянный стендапер.
        - На-ка-зать! - истерично закричал господин Чэроо, размахивая щупальцами и отчётливо проговаривая каждый слог.
        После этого разгневанный рабовладелец швырнул недоеденный пудинг в Лёху, но промахнулся и попал прямо в лоб Жабу. Хрустальная розетка, размазав содержимое по лицу и груди амфибоса, упала ему прямо в руки. Жаб рассвирепел и тут же со всей силы бросил её в сторону кальмара. Не успел кхэлиец опомниться, как розетка с громким звоном разбила стоявший напротив него хрустальный графин с морсом. Брызги окатили кальмару голову, а несколько осколков вонзились в щупальца.
        - Покушение на хозяина! - ещё громче закричал рабовладелец Чэроо, и один из охранников тут же выстрелил в Жаба разрядом из парализующего карабина.
        Амфибос затрясся и упал на землю. Стоявший до этого неподвижно Лёха бросился к другу, но тоже получил разряд и упал рядом с ним.
        - Обоих наказать! - совсем уже истошно визжал кальмар. - Полный комплекс! Мы их научим уважать хозяина! - он немного отдышался и уже более спокойным голосом добавил: - Если выживут.
        Охрана поволокла потерявших сознание комедиантов прочь от стола, а кхэлиец начал разъярённо зыркать по сторонам в поисках того несчастного, на ком можно было продолжить срывать злость. Но по какой-то причине никто из присутствующих его не устроил, и он громко и протяжно заорал:
        - Ки-и-клэ-э-эр!
        Глава 11. Новый статус
        Лицо упиралось во что-то холодное и металлическое. Голова раскалывалась, мышцы и суставы ныли по всему телу. Но это была тупая затихающая ломота, а вот лицо, особенно всю его левую часть от нижней челюсти и до лба, обжигала боль острая и яркая. Лёха подумал, что на эту холодную поверхность его не положили, а бросили. Причём с размаху и лицом. Либо всё же положили, но перед этим долго и со знанием дела били. Скорее всего, ногами. Но почему-то Ковалёв ничего не помнил.
        Поверхность, на которой он лежал, была твёрдой, ровной, холодной и мокрой, очень похожей на большой металлический стол. Впрочем, это вполне мог оказаться пластик, просто сильный привкус крови вызывал ассоциации именно с металлом. А её во рту было много: возможно, Лёхе выбили зуб или разорвали губу. И кровь была не только во рту - комедиант явственно ощущал, что лежит лицом в липкой лужице. С одной разбитой губы или прокушенного языка столько натечь не могло. Видимо, нос тоже разбили. Или рассекли бровь. Либо выбили далеко не один зуб. Вариантов было множество, в том числе и комбинированные, не зря же болела вся сторона, да ещё и так сильно.
        Лёха осторожно провёл языком по зубам - все оказались на месте, что не могло не обрадовать. Но привкус крови усилился, да и язык засаднило. Видимо, он всё же его прокусил.
        «Интересно, - подумал Ковалёв. - Это меня так душевно мордой об стол припечатали, когда укладывали, или заранее по ней прошлись кулаками да сапогами? Или это, вообще, операционный стол?»
        Он хорошо слышал, как кто-то ходит совсем рядом, и судя по шагам, доносившимся с разных сторон, этот кто-то был не один. Поэтому открывать глаза Лёха не спешил. Где бы он ни находился, сначала имело смысл вспомнить, как он здесь оказался. А объявить, что он пришёл в себя, было никогда не поздно.
        Немного разобравшись с лицом, бывший профессиональный военный попытался определить, как сильно пострадали при избиении руки и ноги, не переломаны ли они, можно ли на них рассчитывать. Шевелить конечностями - означало привлечь внимание, поэтому пришлось полагаться лишь на ощущения в состоянии покоя.
        Лёха начал с рук. Ширина стола была не более метра, поэтому руки свисали с краёв по бокам и, помимо того, что ныли от боли, ещё и затекли от такого положения. Причём затекли так сильно, что Ковалёв сразу и не ощутил на запястьях браслеты. Теперь же он обнаружил этот неприятный сюрприз - его приковали к столу наручниками. Версия об операционной сразу же отпала.
        Сложившаяся ситуация Лёхе категорически не нравилась, он невольно поёжился и ощутил, что ему ещё и холодно. И это было неудивительно: мало того, что он лежал на мокром столе, так ещё и температуру в помещении никак нельзя было назвать комфортной - градусов четырнадцать, не больше. И в дополнение к этому изрядно сквозило.
        Рубашки на комедианте не было. Животом и грудью он чувствовал холод металлической поверхности, а вот к ногам раздражающе прилипли мокрые штаны. Ощущение было неприятное, но Лёху это более чем устраивало. Когда ты лежишь непонятно где, прикованный неизвестно кем к столу, всегда лучше, если ты в штанах, чем без них.
        Впрочем, особо радоваться не стоило: браслеты на щиколотках ничего хорошего не сулили. Ковалёв был крепко прикован к мокрому столу, и классифицировал своё положение как крайне незавидное. Он попытался вспомнить: что же с ним произошло, как он здесь оказался и почему всё так болит.
        Ощущения в теле хоть и были неприятными, но при этом казались очень знакомыми, похожими на… Лёха снова напряг память, и она всё-таки выдала нужный ответ: его состояние было похоже на последствия хорошего разряда из парализующего карабина. Эффектом домино яркая ассоциация вызвала в памяти ощущения, испытываемые непосредственно при получении такого разряда, а уже они в свою очередь напомнили бывшему штурмовику, что так оно и было - в него действительно стреляли из парализующего карабина.
        И сразу всё встало на свои места. Применение подобного оружия часто вызывало кратковременную амнезию у тех, кому «посчастливилось» получить разряд. Но обычно она проходила довольно быстро, вот и сейчас Лёха начал потихоньку всё вспоминать.
        Но как ни старайся, из загашников памяти можно достать лишь произошедшее до выстрела, а вот что случилось после того, как Лёху парализовало, и он потерял сознание, при всём желании вспомнить было невозможно. Поэтому ему оставалось лишь гадать, где он находится.
        Ковалёв попытался выстроить в голове цепочку событий последнего дня, но это ему не удалось: волна ледяной воды, окатила его с головы до ног. Это было настолько неожиданно, что Лёха заметно дёрнулся и едва не вскрикнул. Если им занимались профессионалы, они явно заметили, что их пленник пришёл в себя.
        «С другой стороны, лежи - не лежи, гадай - не гадай, один хрен проваляться так до ночи, а потом сбежать не получится», - подумал комедиант и открыл глаза.
        Он приподнял голову, отлепив щёку от кровавой лужицы. Боль в левой стороне лица усилилась, но Ковалёв не обращал на это внимания. Он огляделся, насколько это было возможно в его положении, и убедился, что лежит действительно на металлическом столе в довольно большом помещении - не менее пятидесяти квадратных метров, похожем на ангар.
        Вокруг стола стояли четыре цванка, каждый с большой плетью в руках. Чуть поодаль переминались с ноги на ногу два крупных гуманоида с непропорционально большими относительно тела головами. Лёха таких никогда раньше не встречал, видимо, ребята были родом из Переходного Пространства. Каждый здоровяк держал в руках ведро с водой.
        Помимо рептилоидов и большеголовых, в комнате находился ещё один гуманоид, маленький, щуплый, похожий на лакфанца. Он быстро подбежал к столу, заглянул пришедшему в себя комедианту в лицо и посветил ему небольшим фонариком в правый глаз. Лёха прищурился, а гуманоид громко произнёс писклявым голосом:
        - Он очнулся! Не будем терять время! Приступаем! У моей дочери сегодня день рождения, мне домой надо.
        - Если так торопишься, могли и раньше начать, он бы в процессе очнулся, - с явным недовольством буркнул один из цванков.
        - Нам велено было дождаться, пока он очнётся! - ответил щуплый гуманоид. - Вы же не хотите исполнить приказ хозяина с нарушением? Но теперь раб пришёл в себя, поэтому приступайте уже поскорее!
        Цванки понимающе закивали и подошли к столу.
        «Раб? - с удивлением подумал Лёха, к которому до сих пор не вернулась память в полном объёме. - Что за фигня тут происходит?»
        Ковалёв попытался ещё раз напрячь память, но почти сразу же ему стало не до того.
        - Раз! - громко произнёс маленький гуманоид, и цванки синхронно нанесли удары: по два с каждой стороны.
        Лёхе показалось, будто по спине одновременно полоснули четырьмя острыми раскалёнными лезвиями. Он ожидал, что будет больно, но, как оказалось, не представлял насколько. Раньше его никогда не били плетями. Лупили, пинали, душили, бросали с высоты, хотели утопить, пытали, истязали, морили голодом, травили, лишали сна, однажды на Митонге аборигены даже пробовали снять с него кожу живьём; чего только не довелось испытать бывшему штурмовику за свою богатую на опасные и яркие приключения жизнь, но отведать плетей ещё ни разу не доводилось.
        - Два! - скомандовал мелкий, и рептилоиды снова взмахнули плетями.
        Дикая боль опять пронзила всё тело. Лёха стиснул зубы, чтобы не закричать. Очень уж ему не хотелось доставить этим садистам удовольствие. Впрочем, он допускал, что никто в этом помещении удовольствия не получал: цванки просто делали свою работу, большеголовые стояли с настолько отсутствующим видом, что походили на существ, в принципе неспособных испытывать эмоции, а мелкий, вообще, опаздывал на семейное торжество и сильно нервничал. Но Ковалёв всё равно решил молчать. Хотя очень хотелось спросить, сколько всего плетей ему собирались всыпать. И ещё, поскольку память пока не вернулась, очень интересовало за что?
        Голос щуплого гуманоида тем временем продолжал звенеть на весь ангар:
        - Три!
        - Четыре!
        - Пять!
        После десятого удара цванки сделали небольшой перерыв, а большеголовые гуманоиды опять окатили Лёху ледяной водой, которая, впрочем, не принесла облегчения. Наоборот, казалось, она только растревожила раны, словно их облили не водой, а уксусом. И почти сразу же послышался голос маленького:
        - Одиннадцать!
        - Двенадцать!
        - Тринадцать!
        - Четырнадцать!
        Гуманоид продолжал считать, а цванки наносить удары. После двадцатого Лёху снова окатили водой, которая, стекая со спины, собиралась под столом в лужицу алого цвета.
        - Двадцать один!
        - Тридцать пять!
        - Сорок восемь!
        Происходящее казалось страшным сном, цванки били с такой силой, что, скорее всего, на спине у Лёхи не осталось ни одного целого кусочка кожи, а под её клочками ни одного целого ребра. Нестерпимая боль вынудила организм включить механизмы защиты, и сознание начало покидать бывшего штурмовика. Зато память вернулась в полном объёме и разом.
        «А ведь начиналось всё относительно неплохо - деньжат хотели подрубить, особо не напрягаясь. И ведь чувствовал, что не стоило ехать на этот проклятый Олос», - подумал Ковалёв, вспомнив приключения последних недель, прежде чем полностью отключиться.
        Когда Лёха пришёл в себя, он первым делом почувствовал, как «горит» его спина и лишь затем ощутил, что её кто-то чем-то натирает. Комедиант негромко застонал и услышал тихий женский голос:
        - Спокойно! Не шевелись! Скоро боль пройдёт.
        - Ты кто, вообще? - спросил Ковалёв, пытаясь при этом всё-таки вывернуть голову и посмотреть на того, кто возится с его спиной.
        - Я Айрис, - ответил голос. - Помогаю доктору Жисселу.
        - Айрис, ты это… осторожнее там. С меня, похоже, шкуру живьём сняли.
        - Надо совсем немного потерпеть, - ответила Айрес. - Это очень хорошая мазь. Скоро боль почти полностью пройдёт. И кожу она заставляет регенерироваться с утроенной силой.
        Действительно, боль отступала прямо на глазах. Лёха повернул голову в сторону и увидел лежащего на кушетке Жаба, над которым «колдовал» невысокий старикашка. Видимо, это и был тот самый доктор Жиссел. Ещё Ковалёв увидел, что шею друга «украшал» тонкий пластиковый ошейник с небольшим утолщением посередине. Интуитивно комедиант протянул руку к своей шее и обнаружил на ней такой же аксессуар.
        - Айрис, а ты не знаешь, что за фигня такая на меня надета?
        - Это шейный браслет, по-простому ошейник, - ответила Лёхе девушка, не переставая натирать его спину целебной мазью. - Чтобы вы с другом не убежали.
        - Там типа датчик нашего передвижения?
        - Нет, там трекер и небольшой заряд. Для окружающих он не опасен, но вам головы оторвёт, если выйдете из зоны приёма сигнала передатчика.
        - О-хре-неть! - проговорил по слогам от переизбытка эмоций Ковалёв и положил голову на стол. - С каждой минутой всё веселее и веселее.
        Айрис и доктор Жиссел очень скоро закончили процедуры и покинули раненых, оставив их в небольшом бараке без окон, закрывающимся снаружи. Весь остаток дня комедианты пролежали на своих кушетках, не проронив ни слова. Вечером им принесли еду, но новые рабы господина Чэроо на неё даже не посмотрели. Лишь один раз Лёха молча вставал, чтобы попить. Жаб так и вовсе до самого утра не покидал свою кушетку.
        Айрис приходила делать перевязки два раза в день. Чудодейственная мазь доктора Жиссела творила чудеса - раны заживали невероятно быстро. На третий день Лёха даже смог накинуть на спину лёгкую рубашку, а Жаб вообще отказался от перевязки. Его кожа была намного толще и крепче человеческой, поэтому амфибос пострадал меньше товарища.
        Как выяснилось, до выздоровления комедиантов поселили в санитарном блоке виллы кальмара. Оказалось, что был и такой. Так как господин Чэшээ Чэроо не отличался ни душевной теплотой, ни милосердием, а рабов у него было достаточно, у доктора Жиссела и его помощницы постоянно была работа.
        Когда утром четвёртого дня девушка наложила на Лёхину спину свежую повязку и хотела уйти, комедиант остановил её неожиданным вопросом:
        - Айрис! Ты тоже рабыня?
        Помощница доктора Жиссела рассмеялась. Первый раз за всё время, что Ковалёв её видел, с лица девушки исчезло серьёзное выражение. Лёха тут же признал: улыбка у Айрис была просто обворожительной, едва ли не лучшей из всех, что он видел за последние несколько лет. Она была из категории тех, что заставляют улыбнуться в ответ даже самого безнадёжного брюзгу и мизантропа.
        На вид девушке было лет двадцать, хотя это ничего не значило. При существующих технологиях молекулярной косметологии ей по факту могло быть и все шестьдесят. Невысокая, светлокожая, с тёмными волосами и карими глазами, она была очень симпатичной, даже красивой, и Лёхе было просто не по себе от мысли, что такая милашка может быть собственностью мерзкого и злобного сухопутного кальмара.
        - Нет, я волонтёр, - ответила Айрис.
        У Ковалёва отлегло от сердца.
        - Я учусь в медицинском университете, - уточнила девушка. - А сейчас у меня каникулы, и я здесь одновременно и волонтёр и как бы на практике.
        - Да ты ушлая девчонка, оказывается, - Лёха улыбнулся.
        - Доктор Жиссел тоже так говорит. Но это же здорово, что я могу совмещать.
        Айрис наклонилась над раненым комедиантом и осторожно, оглядываясь по сторонам, тихо произнесла:
        - Я ненавижу рабство.
        - Я тоже, - заговорщически прошептал Ковалёв и рассмеялся. - А скажи мне, волонтёр, часто здесь народ гостит, в больничке этой?
        - Частенько, - вздохнула девушка. - По кхэлийским законам хозяин имеет право сам принимать решения о наказании для рабов и волен сам решать, каким оно должно быть в каждой конкретной ситуации. А владелец этой виллы чересчур увлекается наказаниями.
        - И что, с этим вообще нельзя ничего сделать?
        - Теоретически можно, - начала рассуждать Айрис. - Но на деле - нет. Существует специальная комиссия, раз в год её проходят все рабы. Такой медосмотр, на котором смотрят, нет ли у кого увечий. Если есть, и их много, то хозяина могут оштрафовать. Но рабам от этого не легче. Ну и, разумеется, все рабовладельцы стараются, чтобы при любых наказаниях их рабы остались живы и не покалечились. Ведь если раб становится инвалидом по вине хозяина, ему могут даже дать вольную. Многие специально пытаются себя травмировать на работе ради этого.
        - Нет. Это не наш метод, - уверенно произнёс Лёха. - Мы пойдём другим путём. Да и ты иди, а то я вижу, торопишься.
        - Да, в соседнем блоке лежит женщина с обширным ожогом, мне нужно ей тоже раны обработать.
        - Ожогом? - комедиант аж присвистнул от удивления и возмущения. - Этот кальмар, вообще, маньяк, что ли?
        - Нет, - ответила Айрис. - Он в этом случае ни при чём. Это местная повариха опрокинула на себя кастрюлю с кипящим бульоном. Ну, я пойду, до свидания!
        - Пока! - ответил Ковалёв Лёха, проводил взглядом удаляющуюся девушку, а затем повернулся к товарищу и спросил: - Слышал?
        - Да уж слышал, - ответил Жаб. - И ничего хорошего не услышал. Дикость какая-то.
        - Дикость - не то слово. Конечно, это всё можно списать на местные обычаи, но мне кажется, ко всему прочему, наш кальмарец - сам по себе отменный маньячина. И знаешь, друг, мне всё больше и больше не хочется быть его рабом.
        - Ну, он же вроде собрался нас продавать.
        - Знаешь, Жаб, я сейчас тебе открою одну тайну: то, что он собрался нас продавать какому-то промышленнику, меня тоже как-то не радует!
        Амфибос на несколько секунд задумался, его лицо напряглось, словно он принимал какое-то важное решение, после чего он сказал:
        - Давай предложим ему сделку.
        - Что? - удивился Лёха.
        - Сделку, говорю, давай ему предложим!
        - Какую сделку, Жаб? Очнись! Мы в некотором роде его собственность, ты забыл? Всё, что у нас было, тоже теперь его собственность. А со стороны за нас заплатить некому. Какую сделку ты ему хочешь предложить? Свою тушку после кончины в музей продать? Так мне кажется, он и на это имеет право без всяких сделок.
        - У меня есть Жук.
        - И? Что с того? - Ковалёв посмотрел на друга, как на умалишённого. - Ну, есть у тебя Жук. Хочешь его потерять? Радуйся, что про него никто не знает.
        Жук, а точнее, «Майский Жук», был небольшим фрегатом Жаба, который купил его в своё время на все заработанные за годы службы деньги. Амфибос намеревался использовать Жука для своего небольшого бизнеса - обеспечения охраны мелких торговых караванов в Переходном Пространстве. Он напичкал фрегат кучей всякого доступного вооружения, дал объявление в Рекламном Вестнике Конфедерации и почему-то решил, что мелкие космические купцы выстроятся в очередь, мечтая о том, как Жаб на своём Жуке будет спасать их от пиратов.
        Но как выяснилось, даже при наличии отличной идеи необходим бизнес-план. Если бы отставной офицер Армии Альянса провёл хоть какие-то маркетинговые исследования рынка, он бы узнал, что торговые караваны количеством до трёх транспортов дешевле страховать, чем нанимать охрану. А свыше трёх даже такой «прокаченный» фрегат, как «Майский Жук» защитить от разграбления уже не мог.
        Бизнес-проект накрылся, как говаривал Лёха, боргосской морской звездой, незадачливый предприниматель впал в депрессию и мотался на Жуке по всему Обитаемому и Переходному Пространству в поисках заказов, пугая внешним видом фрегата пиратов и редких путешественников, пока у него не закончились деньги даже на топливо.
        После знакомства с Ковалёвым Жаб летал с другом на старом Лёхином шатле, переделанном бывшим штурмовиком из списанного военного перехватчика, путём приладки к нему двух дополнительных топливных баков. Это позволило увеличить дальность полётов в несколько раз, при этом сохранив скорость перехватчика практически в полном объёме.
        Несколько раз комедианты всё же использовали «Жука» - перевозили на нём очень важную контрабанду, но по большому счёту фрегат стоял без дела и покрывался пылью и ржавчиной на стоянке кораблей на Далуворе. Однако совсем недавно, незадолго до треклятой поездки на Ксин, где комедианты познакомились со своим нынешним хозяином, Жаб решил отреставрировать Жука и попробовать сдавать его в аренду.
        Лёха даже не стал отговаривать друга от этой затеи. Наоборот, он помог отогнать фрегат на ремонтную космоверфь на Клоц, так как хорошая профилактика мелкий ремонт Жуку требовался уже давно.
        Но главное достоинство фрегата, как в итоге выяснилось, было не в модернизированной броне и не в усиленном вооружении, а в том, что Жаб купил его на складе списанной техники Армии Альянса. Имущество Армии не облагалось налогом, и военные давно придумали одну маленькую хитрость, приносившую им большие деньги.
        Вся списанная с вооружения техника, будь то корабли, транспортеры и любое другое средство передвижения, не снималась с баланса Армии. Так как военные не платили имущественного налога, техника могла висеть на балансе вечность.
        Таким образом, Армия Альянса превратилась в крупнейшего дилера бывшей в употреблении техники в галактике № 15-М-99. А при желании через Армию можно было купить некоторые модели космических кораблей, которые даже не состояли никогда на вооружении и только что сошли с верфи. И за них не надо было платить налоги, так как формально техника числилась за Армией, а покупатель брал её в бессрочную аренду.
        Правда, нужно было знать, кто всё это может организовать. Жаб знал и поэтому налогов с Жука не платил. И так как формально амфибос не являлся владельцем фрегата, то при оформлении всего движимого и недвижимого имущества комедиантов на господина Чэроо Жука, разумеется, не учли, ведь судебные исполнители про него просто не знали. А сами осуждённые про него благоразумно умолчали.
        И вот теперь амфибос был готов обменять прекрасный модернизированный фрегат, отремонтированный и в полном вооружении на две жизни: свою и Лёхину.
        - Жаб, нет! - Ковалёв категорически не хотел, чтобы друг жертвовал Жуком. - Ты не отдашь его! Слишком жирно этому уроду отдавать такую конфетку.
        - Но зато он нас явно отпустит, - возразил амфибос. - Это очень выгодное предложение. Не думаю, что тот промышленник за нас готов столько заплатить.
        - Это невероятно выгодное предложение! - согласился Лёха. - Настолько выгодное, что я даже боюсь за нашего хозяина. Как бы у него морда не треснула от такого предложения.
        Лёха вздохнул и добавил уже серьёзным тоном:
        - Не должны мы себя выкупать такой ценой. Мы ведь ни в чём не виноваты. Ты забыл об этом? Нам надо найти того, кто убил распутного старикашку в том борделе и подставил нас. И тогда нас оправдают. А потом я оторву пару щупалец у этой твари, что назначила нам наказание плетями!
        - Лёха! Как и где ты собираешься искать того, кто нас подставил? - спросил Жаб.
        Амфибос подошёл к другу, посмотрел на него, как на ребёнка и добавил:
        - С куском взрывчатки на шее будешь искать? В пределах работы передатчика? Вот выкупим свободу, найдём убийц старика, а там, если нас оправдают, мы и всё своё имущество назад отсудим. И Жука в том числе.
        - Возможно, ты и прав, - ответил Лёха, осторожно потрогав свой ошейник.
        Глава 12. «Майский Жук»
        Через доктора Жиссела комедианты передали просьбу о встрече адвокату своего хозяина. Тот затягивать с визитом не стал, и в этот же вечер посетил санитарный блок и выслушал предложение Жаба. А следующим утром рабы уже предстали перед самим господином Чэшээ Чэроо.
        Кальмар снова решил принять Лёху и его друга на террасе. Правда, в этот раз он ел не пудинг, а какой-то салатик из зелени и жучков. Комедиантов, как и в прошлый раз, подвели к столу и поставили напротив хозяина. Охранники с самого начала не сводили со строптивых рабов глаз и держали наготове электрические карабины.
        Господин Чэроо выловил в огромной салатнице среди пучков какой-то травы очередного жучка и с нескрываемым удовольствием отправил его в рот миниатюрными золотыми щипчиками. Жучок хрустнул на зубах кхэлийского гурмана, кальмар положил щипчики на стол, посмотрел на свою ходячую собственность и с издёвкой спросил:
        - Как самочувствие?
        - Если честно, могло быть и получше, - осторожно ответил Лёха.
        - А могло и похуже, - возразил кальмар.
        Комедианты спорить не стали и промолчали, выражая полное согласие со своим хозяином.
        - Наш адвокат вкратце изложил нам суть вашего предложения, - медленно начал кхэлиец. - Но, нам кажется, оно противоречит сложившемуся положению вещей. Всё что вам принадлежит и так наше. Поэтому вы просто должны передать нам этот корабль, и всё.
        - С одной стороны, это так, - ответил Жаб. - Но, с другой - не совсем. Юридически корабль не принадлежит мне. Поэтому вы не имеете на него никаких прав. Формально я его арендую. Его нельзя у меня ни забрать, ни отсудить. Как вариант, он просто вернётся в собственность Армии. Да и если уж на то пошло, никто не знает, где он. И никогда не узнает, пока я не скажу.
        - Это не проблема, - рассмеялся кальмар. - Всего два-три часа нужно нашим ребятам, и ты сам всё расскажешь.
        - Не думаю, - спокойно сказал амфибос.
        - Ах, ну да, ну да. Ты же бывший бравый военный, ну тогда сутки, - кхэлиец рассмеялся ещё громче, и даже его охранники заулыбались.
        - А если он всё же не расскажет? Тебе оно надо, так рисковать? - влез в разговор Лёха, но осекся и поправился. - Прошу прощения, вам оно надо, так рисковать? Какую ценность мы из себя представляем? Ну за сколько нас можно продать? Тысяч по пять за голову, никак не больше. Но даже если и по десять, это же мелочь. А корабль полмиллиона стоит минимум. Военный фрегат в полной боевой готовности, ещё и прошедший модернизацию.
        Кальмар на минутку призадумался, поковырялся в салатнице, выловил и съел очередного жучка, после чего выдал своё решение:
        - Уговорили. Вас таких, даже если и продашь кому, так потом ещё и виноват будешь. Мало ли что вы у нового хозяина вытворите. Послезавтра полетим смотреть ваш корабль. Если не врёте, и он такой, как вы его описываете, можете проваливать на все четыре стороны, я вам даже ещё денег на дорогу немножко дам.
        Через два дня комедианты вместе с господином Чэроо и его свитой прибыли на Клоц. Космодром, куда они прилетели, размерами и красотой не впечатлял. Это был небольшой порт, принимающий не более двух десятков кораблей в день. В основном для прохождения ремонта на местных космоверфях. Клоц славился своими мастерами: костоправами, мотористами, электриками и прочими специалистами, способными починить какой угодно космический корабль целиком и любую его часть в отдельности. В Обитаемом Пространстве галактики № 15-М-99 была популярна поговорка: «Если ваш корабль не починили на Клоце, значит, его пора сдавать на металлолом».
        Клоц был одной из тех планет, где закон запрещал приземлять космические корабли куда попало, а требовал делать это только в специальных сертифицированных космопортах. Такие правила ограничивали доступ на планету ворованных транспортных средств, с целью перебивки номеров на кузове и перепрошивки бортовых систем, а также не давали пиратским кораблям посещать планету-мастерскую для текущего ремонта.
        Когда-то умельцы на Клоце грешили грязными делишками. Один раз они даже умудрились перекрасить любимую космояхту вице-президента Тропоса, украденную у него во время отдыха на Зэнзене, перебить на ней все идентификационные знаки и заменить операционную систему бортового компьютера. И всё бы ничего, если бы её потом не продали наследному принцу Лифентра. В итоге всё вылилось в большой дипломатический скандал.
        Неизвестно, сколько бы это всё продолжалось, но в один прекрасный день, после очередного несанкционированного ремонта рукастыми парнями Клоца нескольких пиратских линкоров, ситуацией заинтересовалась Армия Альянса. А спорить с такой организацией, это совсем не то, что отправлять вице-президенту Тропоса письмо с предложением ставить в следующий раз хорошую противоугонку. И, разумеется, ставить на Клоце.
        После вмешательства Армии Альянса правительство Клоца быстро ввело закон о космопортах. Благо их на Клоце было предостаточно. Как правило, один порт приходился на пару десятков расположенных поблизости космоверфей.
        Свита господина Чэшээ Чэроо состояла из ещё четырёх кхэлийцев: адвоката, референта, повара и массажиста, четырёх охранников цванков и двух советников: человека и амфибоса. Все они постоянно бегали вокруг господина Чэроо, что-то ему говорили, создавали много шума и очень раздражали Лёху. А вот что Ковалёва радовало, так это то, что по приземлении на Клоц с них сняли ошейники. Рабство на этой планете было запрещено, поэтому чтобы не раздражать местных, статус комедиантов решили не афишировать, и соответственно кальмару пришлось снять с них ошейники.
        «Майский жук» уже стоял в порту. Все космоверфи Клоца так бились за клиентов, что такие мелочи, как диагностика и доставка корабля после ремонта в порт давно входили в перечень обязательных и бесплатных услуг.
        Небольшой щуплый гуманоид в рабочем комбинезоне стоял у пневмотрапа и переминался с ноги на ногу. От него резко пахло машинным маслом и минглозской лавандой, которая, по его мнению, наверняка должна была отбивать запах масла. Но судя по тому, что чувствовал он себя явно неуютно, видимо, догадывался, что не отбивает. Он держал в руках брелок активации системы и планшет приёма-сдачи работ.
        Не дойдя несколько метров до работника верфи, процессия остановилась, и дальше пошёл только Жаб. Гуманоид протянул амфибосу пульт и планшет. Хозяин Жука мельком бросил взгляд на экран, затем на ремонтника и спросил:
        - Всё сделали?
        - Да, согласно Вашей заявки и в рамках произведённой предоплаты, - затараторил лавандовый специалист по ремонту космотранспорта. - Желаете осмотреть всё подробно? Мы не стесняемся показать свою работу, и особенно горды за рубку. Признаться, сначала ваша идея…
        - Верю!
        Перебил его амфибос, взял планшет и приложил палец к сканеру. Тот быстро считал отпечаток, и акт приёма-сдачи ремонтных работ был подписан. Гуманоид, пожелав счастливого пути, быстро скрылся из поля зрения, Жаб нажал одну из кнопок на пульте, и дверца капсулы пневмотрапа открылась. Двое охранников кальмара, его референт и Жаб вошли в капсулу. Дверь закрылась, и капсулу по трубе трапа всосало в корабль. Почти сразу же она вернулась, чтобы забрать оставшихся.
        Попав внутрь, Лёха совершенно не узнал старый корабль друга. Всё так блестело и сверкало, что сначала он подумал: не перепутали ли местные работнички и не подогнали им вместо Жука какой-то чужой корабль, неделю назад собранный с нуля. И лишь огромные металлические с лиловым отливом буквы МАЙСКИЙ ЖУК, украшавшие командирскую срубку смогли убедить Ковалёва, что это тот самый старый добрый Жук.
        «Да, эти парни на Клоце знают свою работу, представляю, каково теперь Жабу, отдавать такую конфетку», - подумал комедиант.
        Его товарищ тем временем, находясь в рубке, проверял основные узлы корабля - всё работало, всё радовало.
        - Дай нам! - нетерпеливо взвизгнул кальмар и взмахнул щупальцем, приказывая Жабу освободить кресло командира.
        Амфибос встал и жестом пригласил господина Чэроо занять его место. Кальмар быстро вскарабкался на кресло и раскидал щупальца-руки по панели управления. Лёхе даже показалось, что кхэлиец улыбался. Впрочем, это были лишь догадки комедианта. Покажи ему две фотографии: улыбающегося кальмара и кальмара, который очень хочет в туалет, Ковалёв не смог бы различить кто где.
        Но Лёха был уверен: в подобной ситуации кхэлиец просто обязан был улыбаться. Ведь как можно не улыбнуться, когда тебе достаётся такой прекрасный корабль? Причём всего-навсего в обмен на двух совершенно бестолковых и бесполезных рабов, которые явно не собирались работать, а только и мечтали, что о побеге.
        Охранники не отступали от господина Чэроо ни на шаг. После трагической гибели отца кальмар-младший панически всего боялся. С ним постоянно находились четверо вооружённых до зубов цванков, которые за территорией виллы не отходили от нанимателя ни на шаг. Остальная свита тоже сильно не отдалялась, стараясь постоянно попадаться господину Чэшээ Чэроо на глаза, зная, как он любит всевозможные проявления верноподданничества.
        Кальмар радостно пробежался щупальцами по приборам и довольный прокряхтел:
        - Какие хорошие рабы нам достались, с таким замечательным приданым!
        Кхэлиец рассмеялся. Свита его радостно поддержала. А Жаб укоризненно на них всех посмотрел.
        - Ты, наверное, сейчас пошутил, - сказал амфибос. - Судя по тому, как вы все задёргались. Но, как ты знаешь, я шуток не понимаю.
        - Угрожающе звучит. И почему опять на «ты»? Мы, между прочим, твой господин, - негромко, но твёрдо и очень недобро сказал кальмар. - Хозяин мы твой! Забыл?
        - Вот об этом и поговорим, - сказал Жаб, которые ещё ничего не понял. - Мы выполнили свою часть сделки, поэтому я хотел бы поскорее получить наши вольные и забыть всё, что произошло в последние недели. И ещё ты обещал немного денег на дорогу дать.
        Рабовладелец расхохотался ещё громче, а Лёха тяжело вздохнул. В отличие от друга, он хорошо понимал, что происходит. Кальмар же продолжил радостно тарабанить щупальцами по приборам
        - Мы, как ваш господин, могли бы сильно осерчать, за то, что вы сразу не рассказали нам об этом бесспорно чудесном корабле, - произнёс кхэлиец менторским тоном. - Но так уж и быть, раз вы хоть и с опозданием, но всё-таки сами нам про него рассказали и передали его нам в собственность, то мы вас не накажем. А может, даже угостим вареньем. Как-нибудь. Или пудингом.
        Кальмар от души расхохотался, его свита захихикала вслед за ним.
        - Я тебя не пойму, - стоял на своём Жаб. - У нас ведь есть уговор: мы передаём тебе Жука - ты нас отпускаешь. Давай быстрее уже переоформим документы на корабль, и я хочу скорее получить вольную да улететь с Клоца свободным.
        Лёха снова вздохнул, в этот раз ещё тяжелее, чем прежде, и сказал:
        - Жаб!
        Но амфибос на это никак не отреагировал, он смотрел на кальмара.
        - Жа-а-аб! - протяжно нараспев произнёс Ковалёв. - На-ас ки-ну-ли!
        Господин Чэроо одобрительно посмотрел на комедианта и сказал:
        - Вот! Гуманоид всё понимает!
        Затем кальмар перевёл все свои глаза на Жаба и добавил:
        - А корабль даже и переоформлять не надо. Он и так наш! Всё, что было вашим - давно наше! Согласно Кодексу! А в Армию Альянса отправим письмо, что арендатор сменился, им всё равно, они и проверять не станут.
        - Да, конечно! Сегодня же всё сделаем! - с радостью и искренним желанием услужить сказал адвокат.
        - И ещё название надо поменять, - распорядился кальмар. - А то это дурацкое.
        Жаб начал понимать, что его провели как ребёнка. Не умеющего врать и презирающего обманщиков амфибоса захлестнула ярость, она его просто переполнила за доли секунды. Если врать Жаб не умел, то злиться у него получалось прекрасно. Его бледная светло-оливковая кожа на лице начала менять цвет.
        Кровь у амфибосов была синяя, и в те моменты, когда уроженцы Далувора сильно нервничали или злились, она приливала к лицу, делая его лазурно-серым. Кальмара вид изменившего цвет Жаба развеселил ещё сильнее.
        - Как же всё-таки с вами амфибосами легко! - произнёс господин Чэроо с нескрываемой издёвкой. - Большая ты и наивная лягушка!
        - Сказал кальмар, - глубокомысленно добавил к высказыванию кхэлийца Лёха.
        Это был вызов. Кальмарами жителей Кхэлиэ называли в основном гуманоиды, и обычно делали это за глаза. Очень уж пренебрежительную окраску имело это прозвище и страшно бесило кхэлийцев, которые по большому счёту кальмарами не являлись. Просто они были на них очень похожи. Сами себя они называли кхэлиэороло.
        Назвать уважаемого кхэлийца кальмаром, да ещё в присутствии его подчинённых, да ещё при этом, являясь его рабом - означало нанести ему смертельную обиду. Тут даже сотней плетей дело бы явно не обошлось.
        Господин Чэшээ Чэроо мелко затрясся от злости, потом резко затих и замер, видимо, придумывая, как наказать своего строптивого раба, но каким-то образом умудрился взять себя в руки, а точнее, в щупальца, и высокомерно сказал:
        - Какие же вы жалкие клоуны. Ладно, амфибос - честный и тупой как далуворский дуб, но ты, гуманоид, меня разочаровал. Как ты-то мог купиться на всё это?
        Проигнорировав оскорбление, кальмар лишил комедиантов возможности хоть как-то отомстить за потерю корабля. Своей невозмутимостью и спокойствием он дополнительно подчеркнул превосходство над рабами.
        - Главное - ты меня не разочаровал, - ответил на это Ковалёв спокойным, но очень мрачным голосом. - Правда, ты забыл, что мы не просто клоуны, а клоуны с лицензией на убийство! А забывать об этом не стоило, мой восьмихвостый студенеобразный дружок!
        Это было уже чересчур. Такого оскорбления господин Чэроо вынести не мог. Кальмар очень странно запищал и запыхтел одновременно. От злости он даже не смог сразу дать охране приказ растерзать наглого раба. Не дожидаясь, пока кхэлиец отдышится и вслух произнесёт это короткое, но ёмкое слово «Убить!», Лёха перехватил инициативу и добил своего хозяина:
        - Но в целом ты прав, кальмарчик! С амфибосами действительно легко. С человеками сложно!
        С этими словами Ковалёв сделал шаг к двери рубки и нажал небольшую скрытую кнопку на внутренней стороне проёма. Тут же раздался жуткий рёв сирены, моментально перекрывший писк и пыхтение кальмара, а Лёха мигом выскочил из рубки. В это же время Жаб в прыжке преодолел расстояние от пульта управления кораблём до двери и выкатился в проём. Охрана хотела было дёрнуться в сторону комедиантов, но без приказа босса не решилась отойти от него.
        Кальмар от неожиданности прекратил пыхтеть, сделал пару больших глотков воздуха, и уже почти что-то сказал, как в этот момент сверху на рубку опустилась большая стеклянная полусфера, полностью накрыв её. Те, кто находился в рубке, а именно вся свита кальмара во главе с ним самим, оказались в большой прозрачной капсуле с металлическим полом.
        Глава 13. Курс на Шорк
        Охранники господина Чэроо сразу же попытались разбить стены капсулы, истерично колошматя по ней прикладами своих автоматов, но у них ничего не получилось. Один из цванков даже выстрелил в стену капсулы небольшой очередью. Пули срикошетили от непробиваемой стены и почти все вернулись в рубку.
        Кальмар взвыл и стал размахивать в воздухе окровавленным щупальцем, консультант-амфибос схватился за ногу, а один из охранников упал замертво. Двое других принялись избивать того, кто выстрелил.
        - А ты говорил, что от спасательной капсулы не будет никакой пользы. Видишь, спасла она нас, - сказал Лёха поднимающемуся с пола Жабу.
        Комедиант подошёл к стенке капсулы и аккуратно провёл по ней ладонью, словно протирая запотевшее стекло. Кальмар внутри бесновался, размахивая простреленным щупальцем.
        Охранники, перестав бить товарища, яростно пытались открыть капсулу, тарабаня прикладами автоматов то в одно, то в другое место. Избитый сидел на полу и вытирал лицо от крови. Консультант-амфибос разглядывал раненую ногу.
        Лёха с нескрываемой радостью смотрел на происходящее внутри капсулы.
        - Ну что, хозяин, не вышло и боргосского карасика съесть, и на кораблике покататься? - крикнул Ковалёв довольно громко, так чтобы его слова были хорошо слышны за стеклом.
        В ответ охрана с ещё большим остервенением принялась лупить по стене, а кальмар пытался прожечь в ней дыру своим ненавидящим взором.
        - Ты скажи своим идиотам, чтобы угомонились, - посоветовал Лёха кхэлийцу. - А то сейчас разгерметизируют капсулу, а тебе в ней ещё лететь. Причём долго. А в разгерметизированной ты за пять минут ласты склеишь. Или что там у тебя, щупальца?
        Кальмар жестом приказал охране не ломать стены капсулы. Лёха улыбнулся и снова крикнул:
        - Слышишь меня?
        Кхэлиец замахал щупальцами, видимо, подтверждая таким образом, что слышит.
        - А я тебя нет, - продолжил Лёха. - Это хорошо. Значит, капсула ещё герметична. Но точно ты узнаешь теперь только в открытом космосе. Как только выйдем на орбиту и пройдём контрольные посты, мы вас сбросим. Возле метеоритного потока.
        Кальмар ещё энергичней замахал щупальцами и что-то закричал.
        - Да не бойся ты! Шучу я. Я же клоун. Забыл? - крикнул Лёха и рассмеялся
        Затем его лицо стало очень серьёзным, Ковалёв подошёл вплотную к капсуле и очень громко проговорил:
        - Слушай сюда, студень с ножками!
        Кальмар напрягся и прислушался.
        - Батю твоего мы не убивали! Запомни это! И мы сделаем всё, чтобы узнать, кто это организовал и совершил! Не благодари, мы сделаем это не ради тебя, а чтобы снять с себя обвинения. К тебе у нас особых претензий нет. Хотя я с удовольствием лично отсыпал бы тебе плетей, чтобы ты гад узнал, что это такое. Ты, вообще, несколько раз был на грани, чтобы подписать себе приговор. Последний раз пару минут назад.
        По лицу кальмара Ковалёв не мог понять, внимательно ли тот слушает и всё ли слышит, поэтому старался говорить разборчиво и громко.
        - Но так уж и быть, забудем твои гадкие выходки. В данный момент есть два варианта развития событий. Первый - мы покидаем орбиту Клоца, проходим посты и я ввожу в программу управления капсулой координаты ближайшего скопления астероидов, и среди них буквально через восемь, максимум десять часов, ты найдёшь свой вечный приют, рассредоточившись тысячью маленьких кусочков среди космического мусора, превратившись в него же.
        Лёха дал господину Чэроо осознать все прелести первого варианта и продолжил:
        - Второй такой - мы подлетаем к твоей планете на расстояние восьми или десяти часов лёту в этой капсуле, то есть, совсем близко. Перед этим я ввожу в её автопилот координаты Олоса. После чего мы отстыковываем капсулу, и ты даже не заметишь, как тебя примет орбитальная гвардия и проводит на твою виллу. Откуда ты постараешься хотя бы месяц никуда не вылезать, а мы за это время выясним, кто пришил твоего батю и зачем. А то может и тебе расслабляться рано. Ты понял меня?
        Кальмар закивал, а Ковалёв продолжил объяснения:
        - Я вижу, ты хочешь спросить, долетит ли такая хилая капсула до Олоса от того места, где мы вас сбросим?
        Кхэлиец утвердительно кивал, а вся его свита с ужасом смотрела на Лёху, ловя каждое его слово.
        - Если честно, я не в курсе, - ответил комедиант. - Вроде должна. Но её только что поставили и ни разу не проверяли. А эти идиоты ещё в неё автоматную очередь выпустили и прикладами лупили. Поэтому ничего не обещаю. Но попробовать стоит. Тем более других вариантов у тебя всё равно нет. Но если что, не обессудь, ты сам до этого довёл.
        - Лёха, ты с ними долго ещё болтать собираешься? - крикнул Жаб товарищу. - Лететь надо. Если коридор закроют, будем здесь до вечера сидеть.
        - Мы быстро! - ответил Лёха и опять обратился к кальмару: - Видишь, мой друг нервничает. Лететь пора. Давай уже выбирай. Если вдруг испытал непреодолимое желание прямо сегодня превратиться в вечность, то подними прострелянное щупальце, если хочешь домой - целое.
        Кальмар сразу же поднял целое щупальце.
        - Ну, вот и хорошо! А теперь подними два!
        Господин Чэроо не понял, зачем это нужно делать, но на всякий случай поднял второе.
        - Молодец! Умница! Умный кальмар, умный! Получишь карасика!
        Лёха рассмеялся, он просто глумился над своим номинальным хозяином, и тот, поняв, что его цинично унижают, стал уже сам лупить щупальцами по стеклу капсулы.
        - Ну дурак, нет? - искренне удивился Ковалёв. - Говорю же, хрупкая штука! Я ведь её делал не для того, чтобы в ней летать, а чтобы сброд всякий с корабля выпроваживать. И как я уже ранее сказал, не обещаю, что она в том виде как есть, выдержит более двух-трёх часов в открытом космосе. А ты, балбес, её ещё и ломаешь.
        Кальмар прекратил бить по капсуле, а Лёха продолжил:
        - Под сиденьем есть аптечка. Перемотай себе ласт, или как он там у тебя правильно называется. Там же под сиденьем вода и галеты.
        Референт тотчас полез под сиденье искать аптечку, а кальмар продолжал сверлить комедианта ненавидящим взором. Лёха, не обращая на это ровным счётом никакого внимания, подошёл к небольшой панели, выпирающей из поверхности капсулы немного левее двери в рубку, и нажал на ней две кнопки.
        Сразу же материал, из которого была сделана капсула, начал темнеть и приобретать некоторую зеркальность, и менее чем через минуту капсула выглядела уже как большая зеркальная полусфера. Позже, во время автономного полёта, этот защитный экран должен был защищать кальмара и его спутников от космического излучения, а до этого спасать Лёху и Жаба от ненавидящих взглядов пленников капсулы.
        Ковалёв, не скрывая удовольствия, подошёл к Жабу, который уже сидел в настоящей рубке и прокладывал курс.
        - Вот видишь, - гордо сказал бывший штурмовик другу. - А ты не понимал, зачем я столько денег ухлопал на эту капсулу. Весь мозг мне тогда вынес. Как она выдержит открытый космос? Ну как она выдержит открытый космос? Вот сейчас, положа руку на сердце скажи: тебе не всё равно, выдержит ли она вообще открытый космос?
        Лёха расхохотался, а Жаб его серьёзно спросил:
        - А зачем ты его заставил второе щупальце поднимать?
        Ковалёв прекратил смеяться.
        - Потом объясню, когда операцию тебе сделаем. Ты лучше скажи: ничего не забыл?
        Амфибос вздохнул, встал с кресла и подошёл к товарищу. Он немного наклонил вперёд свою круглую лысую голову и придвинул её прямо к Лёхиной груди. Ковалёв размял кисти рук, затем медленно, явно получая от этого невероятное удовольствие, лизнул подушечку среднего пальца на правой руке. После чего приложил ко лбу товарища правую ладонь, так, что её основание плотно упёрлось в верхнюю часть лба амфибоса. Потом Лёха левой рукой оттянул напряжённый средний палец правой и резко отпустил его. Палец с невероятным треском соприкоснулся с головой Жаба.
        Затем улыбающийся комедиант медленно поднёс правую руку ко рту, нежно подул на средний палец, словно перед этим обжёг его, и с тем же спокойствием и величавостью повторил процедуру ещё два раза. Амфибос за это время не проронил ни звука. В конце он лишь потёр рукой голову, после чего спросил:
        - Но как ты смог так угадать?
        - Жаб! Я не угадал, а знал наверняка! И именно поэтому пожалел тебя и не стал спорить на деньги. А голова у тебя всё равно чугунная, так что считай, на интерес спорили.
        - Но почему? Мы же сделали ему очень хорошее предложение, - не успокаивался амфибос. - Зачем ему было так себя вести? Тем более вон оно как для него всё закончилось. Сидит сейчас в капсуле, с прострелянным щупальцем и ждёт отправки домой, без гарантий, что долетит.
        Лёха посмотрел на товарища, как на ребёнка и сказал:
        - Дружище! В этой галактике меня больше всего удивляют две вещи. Первое - это удивительное разнообразие разумных рас, большую часть из которых составляют существа гуманоидного и близких к нему типов. А второе - что из всех этих рас нам людям ментально наиболее близки не какие-либо гуманоиды, и даже не отдалённо похожие на них рептилоиды, а вот эти бесформенные мерзопакостные кальмары. Улавливаешь, к чему я клоню?
        - То есть, ты хочешь сказать, что он поступил как человек, и поэтому ты угадал? Выходит, любой человек поступил бы так же? - удивился амфибос.
        - Ну не любой, но мысли твои в этот раз пошли в верном направлении.
        - Ты бы так поступил?
        - Я нет. Скорее всего, нет. Но девяносто пять процентов моих собратьев поступили бы только так. Исключительно так! А то и хуже!
        - А куда хуже то?
        - Поверь, дружище, есть куда, плохо ты людей знаешь.
        Амфибос разочарованно развёл руками, да так печально, что Лёха решил его немного приободрить.
        - Но не могу не отметить, что идея замаскировать капсулу именно под лжерубку была твоя, и она лишний раз подтвердила твою гениальность. Сколько у нас времени до прыжка?
        - Минут сорок. Уже почти покинули орбиту, как только выйдем из зоны видимости поста орбитальной охраны, сразу же прыгнем. Не хочу, чтобы они засекли момент прыжка и проследили курс.
        - Перекусить успеем? Или сначала скинем балласт, а потом устроим вечеринку?
        Жаб пожал плечами.
        - Ладно, давай сначала скинем, - согласился потерпеть с обедом Ковалёв. - Пока этот беспозвоночный тиран на корабле, я не чувствую себя свободным. А ты как? Ощущаешь ещё железные оковы рабства на своей серо-зелёной шее?
        - Нет, - ответил Жаб. - Не ощущаю, но что толку? Вольную он нам не дал. Значит, по закону мы его рабы. Не нравится мне это.
        - Как будто мне нравится. Но в Обитаемом Пространстве на подавляющем большинстве планет законы Кхэлиэ не действует. Так что мы как минимум не загнаны в угол.
        - Только действует Кодекс. Причём и на наших родных планетах тоже. Забыл про имущественную часть приговора? А мне не хочется всю жизнь прожить, отдавая каждый заработанный юань этому кальмару.
        - Жаб! Какую всю жизнь? Надо быстро искать настоящего убийцу, это и будет нашей вольной. А что касается Кодекса, так для нас сейчас важно не то, что он действует на наших планетах, а что он не действует на Шорке. И это намного важнее!
        - Да на Шорке вообще ничего не действует, - заметил Жаб.
        - Не скажи, там действует Закон о Неразглашении банковской тайны. На данный момент важнейший для нас закон.
        Лёха был прав. Банковские законы Шорка, а именно Закон о Неразглашении банковской тайны, позволил комедиантам скрыть от кальмара основную часть своих сбережений. После того как суд Олоса признал их самих имуществом господина Чэшээ Чэроо, всё их движимое и недвижимое имущество автоматически перешло кальмару. И Кодекс Пятой Конфедерации гарантировал кхэлийцу исполнение этого решения на всех планетах входящих в эту самую Пятую Конфедерацию.
        И что самое важное, даже те планеты, которые не признавали рабства, и те на которых оно было официально объявлено вне закона, признавали решения суда в имущественной части. Прилети комедианты на такую планету, их самих хозяину бы не выдали, а вот корабль бы конфисковали и передали кальмару. И неважно, что Жаб летал по доверенности от Армии Альянса.
        Но Шорк был планетой нейтральной. Он не входил ни в Пятую Конфедерацию, ни в Альянс Независимых Планет, и потому на Шорке действовали только законы Шорка. И один из них гласил: «Гражданин любой планеты, а также любое лицо без гражданства, имеющее банковский вклад на Шорке, во время его пребывания на Шорке находится под защитой Шорка. Такое лицо ни при каких условиях не может быть выдано никакому государству, организации или частному лицу».
        Лёха с Жабом вклады на Шорке имели. И именно эти вклады позволяли им надеяться на осуществление их планов. Первый их пункт был таким: долететь до окрестностей Олоса, сбросить капсулу с кальмаром, потом отправиться на Шорк, снять там часть сбережений на предстоящие расходы, немного отдохнуть и придумать следующие пункты плана.
        И эта первая часть хоть и состояла из нескольких этапов, но казалась вполне осуществимой. И Жаб её уже вовсю осуществлял - корректировал курс корабля и готовил его к гиперпрыжку.
        Ковалёв, наблюдая за работой друга, сглотнул слюну и робко спросил:
        - А может, всё-таки сначала пожрём, а потом прыгнем?
        - Нет, - отрезал Жаб. - Сначала прыгнем, затем скинем капсулу с кальмаром, а потом поедим. У меня нет аппетита, пока он на борту.
        - Но у меня-то есть! - возмутился Лёха. - Я не могу, как ты - полдня ждать, пока мы их скинем!
        - Перекуси галетой!
        Ответил амфибос и полностью сконцентрировался на управлении кораблём. Ковалёв галету есть не хотел, он вздохнул, уселся в кресло и завёл разговор на другую тему.
        - Знаешь, Жаб, когда нам присудили всю жизнь работать на кальмара, я первым делом представил, как у Ваньки на выпускном моя бывшая, заметив, что меня нет, скажет свою фирменную фразу: «Ковалёв не меняется!»
        - Я думаю, как-то удалось бы заранее сообщить ей причину отсутствия, - заметил Жаб. - Через Айрис, например. Но, конечно, намного лучше приехать, чем сказать сыну, что отец попал в рабство.
        - Жаб, ты не знаешь мою бывшую! Для неё попадание в рабство - не отмазка. Там даже если бы меня цванки в тюрьме сожрали, не явилось бы уважительной причиной отсутствия. Для неё это мелочи.
        На самом деле Лёхе было всё равно, что сказала бы его бывшая жена, но он очень не хотел расстраивать сына. И вот теперь, когда шанс попасть на выпускной к Ивану стал достаточно большим, бывший штурмовик Ковалёв почувствовал себя почти счастливым. Тем более это была возможность ещё и увидеть дочь.
        До орбиты Олоса комедианты долетели без приключений. Там быстро отстыковали капсулу с кальмаром и его свитой, предварительно включив на ней сигнал SOS, а после этого, к великой радости Лёхи, они наконец-то устроили небольшую походную пирушку, по окончании которой Жаб направил «Жука» в сторону Шорка.
        Глава 14. Ориентировка
        Шорк был населён людьми процентов на восемьдесят, и они занимали практически все государственные должности и трудились в банках. Процентов пятнадцать населения составляли другие расы, чьи представители прибыли на Шорк в поисках лучшей доли и стабильного заработка.
        Так как почти все хорошие места на этой планете были заняты людьми, то на долю остальных приходилось лишь то, чем люди заниматься не хотели. Немногочисленные цванки в основном работали в охранных фирмах или в службах безопасности местных банков, редкие кхэлийцы держали ресторанчики или ювелирные магазины, а амфибосов Лёха с Жабом вообще ни разу не встретили за все их прилёты на Шорк.
        Иммигранты с наименее развитых планет и коренные жители, коих было не более пяти процентов от общего числа населения, выполняли самую низкооплачиваемую и непрестижную работу.
        В своё время первые прибывшие на Шорк люди поразились тому, насколько он походил на их родину - Терру, давно перенаселённую, пережившую несколько экологических катастроф и в силу этих причин покинутую большей частью человечества.
        Схожесть была поразительной. Практически тот же климат, воздух, сила притяжения, длительность дня и года, что и на Терре, которую иногда ещё называли Землёй. Правда, Шорк оказался немного меньше, и на нём почти не было морей и океанов, но благодаря обширным запасам подземных вод, проблемой это не стало. А со временем на Шорке, в его тропических районах, даже создали несколько искусственных морей, чтобы наделать посреди них небольшие острова для продажи наиболее богатым гражданам.
        Ещё первых переселенцев поразила удивительная инертность и миролюбие местных жителей, которые совершенно не противились нашествию неожиданных и незваных гостей, а наоборот, иногда даже помогали переселенцам обустроиться на новом месте. В принципе люди ответили на это дело добром, кто бы, что бы на этот счёт ни говорил. Да, они через некоторое время присвоили себе планету, стали назначать верховного правителя из своих, ограничили максимально возможности местных, но взамен обеспечили им спокойствие, безопасность и уверенность в завтрашнем дне.
        А то что аборигенов было всего пять процентов от населения планеты, не значило, что их притесняли. Просто людей прилетело слишком много за последнюю тысячу лет. Сначала напрямую с Терры, а затем уже потомки тех, кто переселился с Земли на другие планеты Обитаемого Пространства, начали прибывать оттуда. Это называлось местными историками второй волной иммиграции на Шорк. И если потомки первых переселенцев составляли элиту Шорка, то потомки второй волны трудились пусть и на высокооплачиваемых, но менее престижных работах.
        Один из таких потомков в форме иммиграционного офицера стоял перед Лёхой и Жабом. Он разглядывал в рабочем мониторе личные данные комедиантов, которые ему любезно выдал компьютер, после сканирования сетчаток глаз прибывших.
        Сначала офицер читал информацию равнодушно, без особого интереса, но неожиданно его что-то привлекло, он прильнул к монитору, а после этого внимательно посмотрел на стоявших перед ним гостей планеты. Лёху это разозлило, и он решил ненавязчиво намекнуть работнику порта, что можно было бы действовать побыстрее и отпустить уже уставших от перелёта гостей вкладчиков шорковского банка.
        - Долго ещё? - спросил Ковалёв довольно грубо.
        - Прошу прощения, - ответил офицер. - Но у вас очень интересный статус. Я такого никогда раньше не видел. У вас статус свободных граждан с оговоркой, что на территории некоторых планет вы являетесь рабами некоего господина Бронкхорста.
        - Какого ещё Бронкхорста? Кто это, вообще, такой? - вспылил Лёха, но офицер был невозмутим.
        - Вам лучше знать, раз уж вы по базе проходите, как его рабы.
        - Ну-ка позови мне своего начальника, и мы поговорим о рабстве!
        - Извините! Я не хотел вас оскорбить, - пробормотал офицер и испуганно посмотрел по сторонам. - Шорк против рабства, и я тоже! Я не считаю вас ничьими рабами, я лишь сказал, что так написано в Единой базе. Я только лишь передал вам то, что там написано.
        Единая база была общей для примерно девяносто пяти процентов планет галактики № 15-М-99, исключая разве что самые дикие. Все планеты Альянса и Конфедерации, равно как и крупнейшие независимые планеты, признавали данные Единой базы единственно верными и не подлежащими оспариванию, кроме как в суде.
        Практически каждый гражданин галактики был в базе. На всех планетах находились агентства, которые занималось внесением данных о своих жителях в Единую базу и их постоянной корректировкой. В базе было всё: кто ты, чем занимаешься, где родился и кем работал и работаешь, вплоть до уникальных личных сведений, например, информации о том на какие лекарства у тебя аллергия и какие операции ты перенёс.
        Часть сведений была закодирована и могла просматриваться лишь судебными или следственными органами после получения специального ордера. Часть была доступна более широкому кругу, тем же иммиграционным офицерам или патрульным полицейским. Ну а большинство сканеров, расположенных в различных общественных и служебных местах, к примеру, у банковских клерков, давали лишь общую информацию: фотографию, имя, возраст, расу, гражданство, семейное положение и наличие непогашенной судимости, если она имелась.
        Такие сканеры, расположенные во всех государственных учреждениях и во многих коммерческих, например, в банках или отелях, позволяли народу обходиться без документов. Секундное сканирование сетчатки глаза было намного удобнее необходимости таскать с собой кусок пластика.
        Ну а те, у кого глаз не имелось, или рисунок их сетчатки не был уникальным, например, кхэлийцы, продолжали таскать пластик, а в особо важных случаях им приходилось сдавать слюну на мгновенный анализ ДНК. И вот теперь эта Единая база показывала, что на некоторых планетах комедианты числятся собственностью некоего Бронкхорста.
        Кто это такой - ни Лёха, ни Жаб не знали. Но второй фамилии господин Чэроо явно не имел. И ошибки в Единой базе быть не могло - если она выдавала такую информацию, то кто-то её туда официально ввёл.
        Ситуация не нравилась Ковалёву всё больше и больше. Он постарался сделать максимально дружелюбное лицо и обратился к офицеру:
        - А Вы не можете по базе посмотреть, что это за Бронкхорст такой? Честное слово, мы о нём не имеем ни малейшего понятия.
        - К сожалению, я не могу посмотреть, - извиняющимся тоном ответил офицер. - Принцип работы с базой так надёжен, потому что предельно прост. Я ведь не ввожу туда никаких запросов. Сканируется сетчатка, и на монитор моментально выводится информация. Если бы у вас была с собой сетчатка господина Бронкхорста, я бы сразу сказал, кто он такой.
        - Знаешь, если бы я забрал у этого парня глаз, то перед этим сам спросил бы у него, кто он такой, - выдал Лёха логичное умозаключение. - Долго ещё ждать?
        - Минутку, не больше, - сказал офицер, забивая информацию в компьютер. - Назовите цель вашего визита: туризм, в гости, банковские дела?
        - Банковские дела.
        - В таком случае срок вашего пребывания на Шорке - ровно тридцать дней с момента внесения информации в базу. Но вы можете продлить визу, если…
        - Да в курсе мы, в курсе, - перебил офицера Жаб, который уже тоже начал нервничать. - Давай быстрее заполняй, не отвлекайся!
        - Я уже всё! - сообщил офицер, выпрямился, улыбнулся во все зубы и стал похож на парня с рекламного щита, висевшего напротив пункта пограничного контроля.
        На этой яркой голограмме молодой клерк, одновременно рекламируя всех неизвестных стоматологов Шорка, своей широченной улыбкой призывал приезжих открывать счета в местных банках.
        - Добро пожаловать на Шорк, господа! Я вас больше не задерживаю! Счастливого пути! - сказала сама любезность в лице иммиграционного офицера.
        Лёха с Жабом, пробормотав в ответ что-то невнятное, развернулись и начали уже отходить от стойки, как до их снова донёсся офицерский голос:
        - Постойте! Может, это покажется вам интересным!
        - Спасибо, нам не нужны рекламные проспекты самых дорогих отелей Шорка! - бросил Лёха через плечо, даже не притормозив.
        Он знал, что больше ничего интересного иммиграционный офицер ему сообщить не может. Но бравый штурмовик ошибался - последующая фраза сотрудника пограничного контроля заставила его остановиться и обернуться.
        - Вы в розыске за убийство! - произнёс офицер.
        - Что? - хором завопили комедианты и подбежали к стойке.
        - Вот, сейчас поступила ориентировка, - сказал офицер. - Видимо, по базе прошло, что вы на нашу планету прибыли, вот нас и известили. Думаю, она поступила во все заведения Шорка, раз уж вы здесь.
        - Да это вообще бред! - искренне возмутился Жаб. - Это ошибка!
        - Это провокация! - поддержал Лёха товарища. - Кто вам эту ориентировку прислал?
        - Да вы не переживайте, - пытался успокоить комедиантов офицер. - Шорк - нейтральная планета, нам неважно, кто и за что вас разыскивает. Эта ориентировка не доставит вам на нашей планете никаких неудобств. Просто могут в некоторых местах проверить на предмет наличия оружия, и то вряд ли. И могут визу не продлить, но это формальность. Вы можете вылететь за орбиту планеты, сразу же вернуться и получите визу ещё на тридцать дней. И так до бесконечности. Мы очень лояльны к тем, кто имеет счета в наших банках.
        Лёха немного взял себя в руки и задал более конкретный вопрос:
        - Там указано, кого мы убили?
        - Нет, - ответил офицер.
        - А кто объявил розыск?
        - Погодите, здесь всё так запутанно.
        - Так давай распутай! - буркнул Жаб.
        - Да тут две ориентировки на вас от разных организаций! Немудрено запутаться! - возмутился офицер. - В розыск вас объявила полиция Кхэлийской Республики, как двух беглых рабов, обвиняемых в убийстве. Но по первой позиции вы вообще можете не переживать, не так много планет поддерживает рабство, а по поводу второго тоже пока рано паниковать. Кхэлиэ, как независимая планета, не имеет права объявлять самостоятельно кого-либо в галактический розыск, это же все знают. Независимые планеты должны согласовывать свои запросы либо с Бюро Конфедеративного Розыска, либо с Комитетом по розыску Армии Альянса. А ни от тех ни от других ориентировок не поступало.
        Иммиграционный офицер на некоторое время замолчал, изучая информацию, после чего продолжил:
        - Правда, есть вторая ориентировка от Бюро Конфедеративного Розыска, что вы угнали корабль, и в ней же указано, что вы подозреваетесь в убийстве. Но я так понимаю, это лишь предупреждение. За корабль в галактический розыск не объявляют, а в убийстве вы лишь подозреваетесь. Так что пока вам бояться нечего.
        - Спасибо, успокоил, - сказал Лёха отнюдь не спокойным голосом. - Скажи, вы же не отвечаете обычно на такие запросы?
        - Нет, конечно.
        - То есть, вы никому не сообщите, что мы на Шорке?
        - Лёха, - Жаб осторожно коснулся плеча друга. - Как только он отсканировал наши глаза, в Единую базу легла информация о нашем настоящем месторасположении. Надо бы знать.
        - И каждый, кто обладает доступом в Единую базу с третьим уровнем секретности, может спокойно посмотреть, где вы сейчас находитесь, - добавил офицер.
        Ковалёв, конечно же, всё это знал, просто перенервничал и упустил из виду. Визит на Шорк начинался не очень весело. Лёха пытался как-то собрать всё услышанное воедино, но голос сотрудника пограничного контроля ему сильно мешал.
        - Нам-то всё равно, - успокаивал иммиграционный офицер комедиантов. - Мы иной раз вообще эти ориентировки не смотрим даже. Они на Шорке недействительны, и все это знают. Просто нас на всякий случай предупреждают, чтобы мы были в курсе, с кем имеем дело.
        Офицер улыбнулся, оглядел комедиантов с головы до ног и второй раз торжественно произнёс:
        - Добро пожаловать на Шорк, господа!
        Лёха с Жабом вышли из здания космопорта и прямиком, минуя всевозможные магазинчики и точки общепита, направились к стоянке муниципального автоматического такси. На стоянке никого не было, в том числе и такси. Лёха нажал жёлтую кнопку, венчавшую одиноко стоявший посредине стоянки инфостолб. Приятный женский голос сообщил из динамика, что до прибытия такси нужно подождать девятнадцать секунд.
        В указанное время к стоянке подлетело автоматическое такси, его дверь открылась, приглашая комедиантов сесть внутрь, а механический голос, совсем не такой приятный, как у инфостолба, сообщил:
        - Служба муниципального такси Кеноса доставит вас в любую точку! Будьте добры, назовите адрес!
        - В центр, - сказал Лёха, залезая в такси. - А там уже в любое крупное отделение «Банка Шорка и Западной Полусферы».
        - Не желаете во время поездки прослушивать рекламные сообщения? Это позволит снизить её стоимость на двадцать процентов. Сообщения будут транслироваться непрерывно на уровне громкости равной…
        - Нет! - прервал Ковалёв разговорчивый автопилот. - Шум океана нам включи на этой громкости, и молчи, пока не приедем.
        - Слушаюсь! - ответил механический голос.
        Комедианты погрузились в машину, и едва они закрыли двери и пристегнулись, такси рвануло с места. Почти сразу же, совсем немного отъехав от космопорта, машина нырнула под землю в скоростной туннель, ведущий до самого центра Кеноса, столицы и одного из крупнейших мегаполисов Шорка.
        Ехали быстро, шума электродвигателя почти не было слышно. Из невидимых динамиков, расположенных по всему салону, негромко доносился шум океанического прибоя. Разговаривать никому не хотелось, каждый из комедиантов обдумывал полученную от иммиграционного офицера информацию.
        На подъезде к центру туннель начал ветвиться, такси ныряло то в один рукав, то в другой, при этом практически не снижая скорости. Наконец оно вынырнуло на поверхность и почти сразу же остановилось.
        - Семьдесят шестое отделение «Банка Шорка и Западной Полусферы» префектуры Кенос, - отрапортовал автопилот. - Стоимость поездки составила тридцать шесть юаней.
        Стоянка такси находилась примерно в пятидесяти метрах от входа в здание банка. Лёха с Жабом начали выходить из машины, но голос автопилота попытался их остановить:
        - Господа, вы не расплатились! Как расценивать ваше поведение? Если вы пытаетесь скрыться, то я вызову полицию, если вы хотите, чтобы я вас подождал - необходимо поставить меня об этом в известность.
        - Подожди нас! - крикнул Лёха, не оборачиваясь, и они с Жабом пошли в сторону банка.
        - С удовольствием, господа! Служба муниципального такси Кеноса всегда к вашим услугам! - радостно сообщил им вслед автопилот.
        Подойдя к банку, комедианты встали в конец очереди, образовавшейся у входа. Она была небольшой - всего пять человек. Очереди в банки на Шорке никого не удивляли. Это было связано с тем, что доступ в здание становился возможным лишь после сканирования сетчатки глаза. А так как на каждого входившего у автоматизированной системы безопасности банка уходило около десяти - пятнадцати секунд, то в часы пик у входа частенько собирались очереди, но по большей части небольшие и очень быстро продвигающиеся.
        Семьдесят шестое отделение «Банка Шорка и Западной Полусферы» префектуры Кенос, выглядевшее снаружи небольшим скромным сорокапятиэтажным зданием, внутри просто поражало своим богатством и роскошью.
        «Банковское дело - штука прибыльная, - всегда думал Лёха, когда видел это великолепие. - Если так выглядит рядовой филиал, хотел бы я посмотреть на штаб-квартиру этого банка».
        
        ***
        Дорогие читатели!
        Вот потихонечку я и выложил весь отредактированный запас глав. Теперь график будет: 1 глава в день. По мере ежедневной редактовки.
        Как раз к Новому Году, надеюсь, закончить выкладку и с января начать выкладывать второй том.
        Как я ранее уже писал, всего их будет два. Это законченная история. Чтобы не пропустить выкладку второго тома, подписывайтесь на автора.
        И ещё раз хочу сказать спасибо всем, кто поставил лайки и написал комменты.
        Это очень помогает в продвижении книги на портале. Ну и просто приятно автору. ))
        Если у вас есть какие-то вопросы, пишите в комментах. Я стараюсь обычно на все отвечать.
        Приятного чтения!
        
        Глава 15. Новости
        Едва беглые рабы господина Чэроо вошли в здание банка, к ним подбежал небольшой робот-провожатый и предложил свои услуги:
        - Добрый день, господа! Рад приветствовать вас в Семьдесят шестом отделении «Банка Шорка и Западной Полусферы» префектуры Кенос. Вы прибыли вместе? Я могу вам помочь? Или вы желаете каждому персонального провожатого?
        - Мы вместе, - сказал Лёха, и, не дав роботу задать больше никаких вопросов, перехватил инициативу. - Приехали снять наличность со счетов.
        - Одну минуту! - ответил робот и завис, связываясь с центральным компьютером и отправляя туда запрос.
        Менее чем через минуту, он снова был готов служить клиентам банка.
        - Позвольте пригласить вас к свободному операционисту в зал номер двадцать восемь! Вас уже ждут!
        Робот засеменил по огромному холлу в сторону лифтовых шахт, Лёха с Жабом отправились следом. За несколько секунд скоростной лифт доставил всех на нужный этаж, робот проводил комедиантов в двадцать восьмой зал и подвёл к операционисту. После чего провожатый удалился на почтительное расстояние, дожидаясь момента, когда клиентов необходимо будет отвести на выход.
        Операционист сидел, а точнее, сидела, так как это была молодая симпатичная девушка, за массивным столом, на котором располагались пять больших мониторов. Два из них были установлены так, что их было видно и ей и клиентам. По одному непрерывно шли котировки основных валют, имеющих хождение в Обитаемом Пространстве галактики № 15-М-99, относительно юаня Шорка. На другом попеременно отображались ставки вознаграждения по различным депозитам банка. Что было на трёх мониторах, повёрнутых к операционистке, для комедиантов осталось тайной.
        Работнице банка на вид было лет двадцать, но это ничего не значило. Уж кому-кому, а жителям Шорка чудеса молекулярной косметологии были доступны в полном объёме, и ограничивались лишь толщиной кошелька. А в банках платили хорошо.
        - Добрый день, господа!
        Операционистка произнесла приветствие с такой обворожительной улыбкой, что заставила клиентов на мгновение забыть цель их визита, после чего она придвинула к комедиантам плавающую головку сканера сетчатки глаз.
        - И вам здрасьте, красавица! - сказал Лёха и посмотрел в считывающее отверстие на сканере.
        - Здравствуйте! - поддержал Жаб товарища и словом и делом, также заглянув в отверстие.
        - Алексей Ковалёв и Вэллоо-Колло-Чивво? - уточнила работница банка.
        - Так точно! Прибыли для получения наличных денег в размере всей накопленной на счетах суммы! - по-военному отрапортовал Лёха, надеясь вызвать у девушки ещё одну улыбку.
        Но ничего не получилось. Улыбок им с Жабом полагалось всего две на двоих: одна на приветствие, вторая при прощании. Отходить от накатанной схемы операционистка явно не собиралась. Но, как и иммиграционного офицера, её заинтересовала прочитанная в Единой базе информация.
        - Прошу прощения, а вы в курсе, что вас объявили в розыск? - спросила очаровательная сотрудница банка, переведя взгляд с монитора на беглых рабов. - Это, конечно, не моё дело, но вы клиенты нашего банка, и я решила снабдить вас этой информацией.
        - В курсе, девушка, в курсе, милая, - Лёхе очень не хотелось обсуждать с такой красавицей нюансы своего гражданского статуса, на раз уж так вышло, то он решил попробовать получить из этого выгоду и спросил: - Кстати, раз уж речь об этом зашла, а Вам нравятся брутальные парни, которых ловят по всей галактике?
        - Как беглых рабов? Не думаю, что это мой идеал мужчины, - отрезала красавица.
        - Ну вот, Шорк тоже можно включать в список обречённых планет, где не осталось романтичных девушек, - сказал Ковалёв настолько печально, что сразу было и не разобрать, шутит он или действительно так сильно расстроился.
        Операционистка тут же захотела что-то ответить, но, видимо, вспомнила, что она на работе и какое-то время боролась с этим желанием. Однако в итоге не поборола его и сказала:
        - Простите, вы ведь только что прилетели? Где вы остановились?
        - Ваш вопрос заставил моё сердце биться чаще.
        Лёха приободрился, расправил плечи и даже немного втянул живот, хотя там нечего было особо и втягивать. Уж чему, а физической форме бывшего штурмовика Алексея Ковалёва завидовали многие. Довольно высокий по человеческим стандартам, широкоплечий, в меру накачанный и без грамма жира там, где его не должно быть. И ко всему этому Лёха был приятен лицом и обладал отменным чувством юмора. С такими данными было просто невозможно не пользоваться успехом у женщин.
        - Пока нигде не остановились, - добавил он. - Но я готов последовать Вашему совету.
        - Очень рекомендую «Купол Шорка», - сказала операционистка.
        - Спасибо! Насколько мне известно, это один из лучших отелей Кеноса.
        - И один из самых дорогих, - вступил в разговор Жаб.
        - Зато вечером в лобби у Вашего друга будет шанс увидеть в одном месте всех романтичных девушек Шорка, - ответила амфибосу работница банка и на этом закончила общение на личные темы.
        Желая показать, что далее разговор пойдёт только по существу, операционистка холодным и ровным голосом спросила:
        - Будете всё снимать с закрытием счетов?
        - Нет, закрывать не хотели, а надо? - ответил расстроенный Лёха.
        - Необязательно. Если снимете всё до юаня, и движения на счёте больше не будет, то через год он закроется автоматически.
        - Ну вот и славно. Давайте тогда уж приступим, - сказал потерпевший фиаско комедиант, которому теперь хотелось поскорее покинуть банк.
        Получив все свои сбережения в виде анонимных дебетовых пластиковых карт, Лёха с Жабом покинули Семьдесят шестое отделение «Банка Шорка и Западной Полусферы» и отправились в отель на ожидавшем их такси. Разумеется, это был не «Купол Шорка», а обычная небольшая гостиница для командированных менеджеров среднего звена трансгалактических корпораций.
        Отель назывался «Звёздный пеликан» и располагался практически в центре города. Почему пеликан, и почему звёздный, Лёха не знал, но он всегда останавливался именно в нём. Соотношение качества предоставляемых услуг и их цен там было едва ли не лучшим в Кеносе.
        По прибытии в отель комедианты сразу же проследовали в лобби, где их встретил невысокий тощий гуманоид с неестественно приветливой улыбкой на грустном светло-фиолетовом лице. Это был эльрмиец, представитель расы аборигенов Шорка. Фирменная тёмно-зелёная униформа сидела на нём несколько мешковато, но его величественное расположение за стойкой регистрации выдавало в нём как минимум начальника смены, а то и вовсе управляющего отелем.
        Эльрмийцы населяли Шорк до колонизации его людьми, он тогда, собственно, и назывался Эльрм. Они были спокойными, неагрессивными и немного ленивыми. Жители Шорка, принадлежащие к человеческой расе считали, что люди просто спасли аборигенов от неминуемой гибели, выбрав Эльрм-Шорк местом своего проживания.
        Так получилось, что на момент Великого Переселения людей с находящейся на задворках галактики Млечный Путь и погибающей от неразумного использования ресурсов Терры в Обитаемое Пространство галактики № 15-М-99 размеченного сектора Вселенной, маленький Эльрм был одной из последних независимых планет Обитаемого Пространства.
        Все пригодные для жизни планеты либо превратились в сильные могущественные государства, либо были завоёваны своими более развитыми соседями. Ну а там уже соответственно были либо превращены в колонии, либо просто разграблены и опустошены.
        И пока по всей галактике велись войны, планеты объединялись в альянсы, федерации и конфедерации, а те, кто не хотел объединяться, тратили все свои силы на подержание независимости, в этом море насилия и постоянных перемен тихим плотиком безмятежности и спокойствия дрейфовал Эльрм.
        Ему повезло, что он находился практически в самом центре Обитаемого Пространства, на пересечении торговых путей и в сфере интересов практически всех сильных игроков этого сектора галактики. Все знали, что как только кто-то решит присвоить себе Эльрм, то сразу же встретит яростное противление этому со стороны других планет. На протяжении столетий никто не хотел быть первым.
        Но постепенно петля вокруг Эльрма затягивалась. И самые развитые расы Обитаемого и Переходного Пространств: цванки, кхэлийцы и некоторые гуманоиды уже строили планы по захвату лакомого кусочка.
        Но тут прилетели люди. Неожиданно и много. Они покинули разрушенную Терру и, рассмотрев к тому времени различные варианты переселения, выбрали в качестве своего нового дома одну из планет Обитаемого Пространства галактики № 15-М-99, которой по стечению обстоятельств оказался Эльрм.
        Люди поступили очень грамотно и дальновидно, перебравшись именно на одну небольшую планету. Расселись они по разным - вполне возможно, что со временем либо совсем бы исчезли, не выдержав конкуренции с местными формами жизни, либо влачили бы жалкое существование подобно разумным слизням с Иинна. Несчастные слизни уступили свою планету цванкам и были вынуждены рассредоточиться по всему Обитаемому Пространству и трудиться на самых низкооплачиваемых и непрестижных работах.
        Но люди сделали верный выбор, они остановились на Эльрме, быстро нашли общий язык с аборигенами и через некоторое время заявили свои права на планету, попутно переименовав её в Шорк. Расы, строившие до этого планы на счёт захвата Эльрма, ещё не успели прийти в себя от людской наглости, как было уже поздно. А так как по сложившейся традиции первым начинать войну с людьми тоже никто не хотел, то планета осталась в их распоряжении.
        Это потом уже люди расселились с Шорка по всему Обитаемому Пространству и за его пределы, и стали четвёртой расой галактики № 15-М-99 по численности. Подчинив себе либо силой оружия, либо путём покупки местных элит многие планеты, они сделали их колониями и протекторатами Шорка. Со временем, некоторые из колоний, например, Тропос, не просто вышли из-под контроля метрополии, но и стали намного более могущественными, чем она.
        А что касается эльрмийцев, то они с таким радушием приняли нежданных гостей и так радостно накрывали им столы и душевно стелили постели, что и не заметили, как со временем стали делать это уже на постоянной основе, став профессиональными официантами и горничными при новых хозяевах планеты.
        И вот одно из этих замечательных гостеприимных созданий во все свои восемнадцать маленьких жёлтых зубов улыбалось Лёхе и Жабу.
        - Какой номер желаете, господа? Стандарт? Полулюкс? Люксы, к сожалению, заняты.
        - Номер для молодожёнов, - глядя в глаза работнику отеля торжественно выпалил Ковалёв.
        Эльрмиец растерялся и застыл с открытым ртом, не зная, что сказать, но комедиант решил не усугублять:
        - Шучу. Стандарт на двоих.
        - Одну минутку, будьте добры!
        Гуманоид протянул гостям аппарат для сканирования сетчатки глаза, комедианты послушно по очереди посмотрели в сканер. Администратор сразу же начал что-то набирать на клавиатуре своего рабочего терминала, но через несколько секунд его лицо, исказилось примерно так же, как в своё время у иммиграционного офицера и у работницы банка. С оговоркой, конечно, на то, что оно было на них не сильно похоже.
        - Я прошу прощения, господа, но мне кажется, у меня для вас есть плохая новость… - начал было эльрмиец.
        - Да, мы в розыске, это как-то помешает нам получить номер? - спросил Лёха, которого страшно раздражали подобные разговоры.
        - Ни в коем случае, - ответил работник отеля. - Просто я посчитал своим долгом предупредить вас.
        - Ты уже третий за последний час, - пробурчал Ковалёв. - Спасибо, мы в курсе, а теперь можно побыстрей получить номер?
        - Безусловно! - сказал эльрмиец и протянул Лёхе два электронных ключа. - Завтрак входит в стоимость! С семи до одиннадцати в ресторане отеля!
        - Спасибо! - буркнули комедианты хором и забрали ключи.
        Номер был не очень большим, но достаточным, чтобы два взрослых мужика могли в нём отдохнуть, не мешая друг другу. В разных углах стояли кровати, по центру большой диван с журнальным столиком, прямо напротив дивана в стену была вмонтирована огромная панель инфовизора.
        Как только гости вошли, на экране появилось изображение милой девушки в униформе, которое радостно сообщило:
        - Дорогие гости! Я рада приветствовать вас в нашем комфортабельном отеле «Звёздный пеликан». Меня зовут Ниу. Двадцать четыре часа в сутки я в вашем распоряжении.
        - Мы счастливы, - ответил Лёха изображению, плюхаясь на одну из кроватей. - А теперь выставь температуру на восемнадцать градусов по Цельсию и исчезни. А вместо себя включи выпуск новостей!
        - Слушаюсь! - ответило изображение и исчезло, а на экран вышла заставка экстренного новостного выпуска.
        Затем в кадре появился ведущий и с полным трагизма выражением лица сообщил:
        - Открываются всё новые и новые подробности о нашумевшем убийстве известного кхэлийского землевладельца Чэшээ Чэроо, и семерых его спутников. Их тела были найдены в капсуле для автономного полёта со следами насильственной смерти. Все восемь тел в данный момент опознаны и переданы родственникам.
        - Не долетели, - грустно констатировал Жаб.
        - Почему восемь? Их же одиннадцать было? - удивился в свою очередь Лёха.
        Ведущий к тому времени перечислил имена всех восьми погибших. Всё это сопровождалось демонстрацией на экране их фотографий.
        - А где адвокат? - удивился Ковалёв. - И ещё двое! Жаб ты помнишь?
        - Помню, конечно! Человек и амфибос. Необычный такой, всё время отводил взгляд, когда со мной глазами встречался. Странно это. Может, не нашли?
        - Не думаю. А это кто ещё такой? - спросил Лёха, глядя в инфовизор.
        На экране тем временем показывали тучного лысого человека лет шестидесяти. Титры под его изображением гласили, что это был тот самый господин Бронкхорст, упомянутый ране иммиграционным офицером. Человек разводил руками и с лицом преисполненным скорби рассказывал зрителям:
        - Я видел господина Чэроо последний раз вчера. Он был полон сил и грандиозных планов. Мы с ним совершили сделку. Я купил у него небольшой участок земли на одной из планет и двух рабов с их имуществом. Разумеется, я против рабства, и купил несчастных, чтобы освободить. Вы же знаете, такие уж традиции на Кхэлиэ, но я не осуждаю кхэлийцев, такова их культура. Вот, кстати, все документы и на землю и на рабов. Прошу прощения, что мне приходится произносить это не политкорректное слово.
        Бронкхорст продемонстрировал несколько бумаг, после чего продолжил рассказ:
        - И вот сегодня я узнаю, что эти парни убили своего бывшего хозяина, моего друга господина Чэроо. Зачем? Никто не знает. Но все хотят узнать, и я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы эти двое предстали перед судом. Пока их не поймали, я не стал давать им вольную. Хоть это и противоречит моим принципам, но в данный момент они являются моими рабами по законам Кхэлиэ. Это позволит мне объявить их в розыск на тех планетах, которые не поддерживают Кодекс, но имеют соглашение с Кхэлиэ о выдаче беглых рабов.
        Изображение сменилось, на экране снова появился ведущий.
        - В данный момент, - продолжил он выпуск. - Подозреваемые в убийстве находятся на Шорке, известном своим нейтралитетом. Шансов на их выдачу практически нет. Но как долго они смогут там пробыть? Ведь хоть их вина пока и не доказана, всё указывает на то, что это сделали, скорее всего, именно они. В пользу этого утверждения говорит тот факт, что совсем недавно их осудили за убийство отца господина Чэроо, после чего собственно по законам Кхэлиэ они и перешли в его собственность. Ну а сейчас мы переключимся на тему, косвенно связанную с нашей главной новостью. На многих планетах перед посольствами Кхэлийской Республики прошли манифестации гражданских активистов, требующих отмены рабства на Кхэлиэ и в её колониях. На Тропосе это переросло в стычки с полицией. Наш корреспондент передаёт из Тропос-сити.
        - Выключи новости, хватит! - крикнул Лёха.
        Инфовизор послушно среагировал на указание, и экран погас.
        - Ты чего-нибудь понял? - спросил Ковалёв друга.
        Жаб ответил не сразу. Он некоторое время чесал свою серо-зелёную лысину, после чего рискнул предположить:
        - Нас опять подставили?
        - Именно! Смотри! Мы отправили их в капсуле вчера днём. Вчера же они и погибли, если новости не врут. И это чучело показывает бумаги, подписанные тоже вчера. Не много ли событий за один день? Учитывая, что с Олоса мы вместе с кальмаром вылетели рано утром, практически ночью, и всё время были вместе, он до своего путешествия в капсуле ничего подписать не мог, никакой договор продажи рабов. И вот что это значит?
        - Это значит: или бумаги поддельные, или они всё-таки долетели, но этот Бронкхорст их и убил сам, предварительно подписав договор, - сделал несложный вывод амфибос.
        - Не факт, что сам, но он явно к этому причастен.
        - А шансов, что бумаги поддельные немного, - сказал Жаб. - Кто бы стал так рисковать? Мы ведь сейчас можем потребовать самой серьёзной экспертизы.
        - Я тоже так думаю, - согласился Лёха. - Бумаги явно настоящие. И их явно заверил настоящий нотариус. Но где прошла сделка? В космосе, после чего кальмара там же и прикончили? Или на какой-то планете, а бедолагу уже потом вернули в космос, где и бросили со свитой в капсуле до обнаружения их патрулём?
        - Я думаю, ответ на этот вопрос даст только Бронкхорст, - ответил амфибос. - Или сам нотариус, заверивший сделку. Но где его найти?
        - И куда делись адвокат и те двое, человек и амфибос?
        - И кто нас всё время подставляет?
        - И кто и зачем убил обоих кальмаров?
        - И, вообще, почему вся эта ерунда происходит именно с нами? - задал Жаб самый важный вопрос, и на некоторое время друзья замолчали.
        - В принципе, если поднапрячься, то на все эти вопросы, кроме твоего последнего, можно найти ответы, - сказал Лёха спустя некоторое время. - И сдаётся мне, Бронкхорст явно будет к этим ответам причастен.
        Друзья ещё немного помолчали, размышляя о произошедшем, после чего амфибос сказал:
        - Предлагаю не ждать, пока нас отсюда увезут в электронных наручниках, а побыстрее куда-нибудь валить. Хоть на тот же Эдельвейс.
        - Здесь нам ничего не грозит, но время действительно терять не стоит, - согласился Ковалёв. - Сегодня же надо провести техосмотр корабля, а вечером улетать. Зря номер на сутки сняли.
        - Это сейчас меня расстраивает меньше всего, - ответил Жаб. - Едем в порт?
        - Да, - сказал Лёха. - Но по пути надо обязательно поесть местных цыплят. Побывать на Шорке и не поесть цыплят - непростительная глупость!
        - Сначала в порт, а там, если время будет, поедим твоих цыплят.
        Ковалёв не стал спорить, он встал с кровати и крикнул в сторону инфовизора:
        - Эй, как там тебя? Ниу!
        Монитор инфовизора тут же включился, и из него на беглых рабов посмотрело улыбающееся лицо виртуальной помощницы.
        - Чем могу служить, уважаемые гости? - проворковала цифровая девушка.
        - Такси организуй через три минуты ко входу, поедем в космопорт! - бросил на ходу Лёха, и они с Жабом покинули номер.
        Глава 16. Охотники за головами
        Прибыв в порт, комедианты сразу же направились к старшему технику, но не застали того в рабочем кабинете. Помощник сообщил, что шеф в данный момент лично осматривает императорский корабль Его Величества Солнцеликого и Солнцеподобного Кхилиона Первого, властителя и узурпатора планеты Узу. Дабы исключить конфуз, подобный тому, что случился в прошлый раз.
        - А что у нас произошло в прошлый раз? - полюбопытствовал Лёха.
        - Так ведь скандал был нешуточный, - ответил помощник. - Эти бестолковые рабочие залили в систему обеспечения корабля питьевой жидкостью обычную воду. Поналетели с Переходного Пространства: знаний нет, желания работать - тоже. Они даже маркировок не читают, когда что-то куда-то заливают!
        Лёха слышал, что жидкостью для питья у жителей планеты Узу является вовсе не вода, а некое углеводородное соединение, отдалённо напоминающее керосин, и мог представить разочарование Солнцеликого и Солнцеподобного Кхилиона Первого. Ведь воду жители Узу использовали исключительно для мытья и выращивания риса.
        - Это никуда не годится, - согласился Ковалёв, чем вызвал искреннюю симпатию помощника старшего техника, который разошёлся пуще прежнего:
        - Да потому что в департаменте труда сплошная коррупция! Выдают разрешения на работу кому попало, а нам потом мучайся! И ведь уволить нельзя - засудят! Десять комиссий пришлют для проверки, не докажешь, что выгнали за дело!
        Пока помощник старшего техника жаловался комедиантам на бестолковых рабочих, понаехавших по контрактам на Шорк с различных уголков галактики № 15-М-99 и на несовершенство миграционного законодательства Шорка, позволяющее таким непрофессионалам получать работу на его планете, в кабинет вошёл сам техник.
        Он прошёл к своему столу, сел за него и злобно выругался, не обращая внимания на присутствующих:
        - Идиоты! Уроды клешнерукие! На пяти языках написано, что и куда конкретно надо заливать, и это не считая маркировок. И всё равно ни на шаг нельзя отойти, потому как обязательно зальют что-то не то.
        - Как они, вообще, получили право работать на Шорке? - подхватил помощник-ксенофоб.
        - И не говори. Эту планету погубит толерантность, - печально резюмировал старший техник.
        - И коррупция! - добавил помощник.
        Техник кивнул, согласившись, и наконец-то обратил внимание на посетителей.
        - Вам чего? - спросил он комедиантов.
        - Мы по поводу «Майского жука», - бойко отрапортовал Жаб. - Хотим, чтобы он уже сегодня был готов к отправке.
        - Какого ещё жука? Номер помнишь по каталогу?
        - К-278-CTE-846.
        Старший техник уткнулся в монитор и через некоторое время посмотрел на амфибоса.
        - А… так это вы и есть? Он же судя по транспортной базе два дня как с капремонта, что вы хотите, чтобы мы с ним сделали сверх этого?
        Лёху немного напрягла фраза «Это вы и есть?», но он промолчал, а Жаб продолжил настаивать на тщательной проверке корабля перед вылетом:
        - Там была отстыковка аварийной капсулы. Надо бы проверить, ничего ли не повредилось.
        - Ничего там не повредилось, - раздражённо сказал техник. - Хоть сейчас можете вылетать, если, конечно, не будете оружие модернизировать.
        - А зачем нам его модернизировать? - удивился Жаб.
        - А как вы будете пробиваться?
        - Куда пробиваться? - подключился к разговору Лёха.
        - Не знаю - куда, но знаю - откуда! С Шорка! - ответил техник, посмотрел в ничего не понимающие лица комедиантов и спросил: - А вы что, не в курсе?
        - В курсе мы, в курсе, - еле сдерживаясь, чтобы не взорваться, ответил Ковалёв. - И что нас ищут, и что мы объявлены в розыск. Давно в курсе.
        - А что за вашу поимку назначили вознаграждение в двести пятьдесят тысяч конфедеративных юаней вы тоже в курсе?
        - Сколько? - хором воскликнули комедианты.
        - Значит, не в курсе, - сделал вывод старший техник.
        - Когда назначили? Кто? - спросил Лёха, поражённый такой новостью.
        - Видимо, недавно назначили. Только что по новостям сказали. Ваш хозяин, - техник осекся. - Простите, вырвалось. Человек, именующий себя вашим хозяином, назначил.
        Не политкорректному работнику порта стало стыдно, он почувствовал себя неловко до такой степени, что пустился в объяснения:
        - Мы на Шорке категорически против рабства. Сам не знаю, как у меня такое вырвалось. Я просто хотел вас предупредить, чтобы вы были осторожнее.
        - Не проблема. Мы не обиделись, - успокоил его Жаб.
        - Ага. Привыкли уже, - добавил Лёха. - Ты лучше скажи, эта информация про вознаграждение - точно не утка?
        - Не думаю, - ответил техник. - Этот человек уже по всем средствам массовой информации объявил, что сделает для вашей поимки всё возможное. Поэтому и сумму такую немалую назначил. Двести пятьдесят тысяч - это, я вам скажу, деньги!
        - Строите планы на этот счёт? - спросил Лёха, с подозрением посмотрев на обоих сотрудников порта.
        - Нет, что вы, - ответили те хором.
        - Хотелось бы верить.
        Старший техник с укором посмотрел на Лёху и сказал:
        - Шорк - нейтральная планета. Любой, кто попытается вас задержать на Шорке, будет считаться преступником и его осудят за нападение. Пока вы здесь, вам не стоит ничего опасаться. Преступность у нас практически нулевая - полиция работу знает. Вряд ли кто-то рискнёт на вас напасть. А если даже вас и получится поймать, то вывезти с планеты незаметно будет практически невозможно. Хотя, конечно, аккуратность не помешает.
        - Наша планета настолько строго держит нейтралитет, - добавил помощник. - Что человеку, называющему себя вашим хозяином, буквально полчаса назад отказали, когда он предъявил требования на ваш корабль. Хотя он и показал все бумаги на него.
        - Чем дальше, тем веселее, - совершенно невесёлым тоном произнёс Лёха. - А как он бумаги показал? Он на Шорке, что ли?
        - Меня интересует: какие бумаги он показал! - возмутился Жаб. - Корабль числится собственностью Армии Альянса!
        - Нет, он не на Шорке, - охотно поделился информацией помощник. - Его представитель приходил к руководству порта. Показывал бумаги, пытался объяснить, что всё ваше имущество принадлежит ему. Но один из принципов Нейтралитета гласит: все судебные разбирательства между третьими сторонами - за орбитой планеты! Так ему и сказали. Кто корабль задекларировал при прилёте, тот на нём и улетит. Таков закон!
        - Тогда давайте ближе к делу, раз нам на нём улетать, - сказал Жаб. - Корабль готов к вылету? Мы можем отправляться сегодня вечером?
        - Да хоть сейчас, - ответил старший техник. - Если, как я уже сказал, не будете модернизировать вооружение.
        - Да зачем его модернизировать? Там почти всё новое!
        - Новое - не значит, что лучшее! - философски изрёк работник порта. - Как вы собираетесь отбиваться от охотников за головами?
        - От кого? - переспросил амфибос.
        - Погоди, Жаб! - Лёха перебил товарища и посмотрел на техника. - Вы думаете, они уже…
        Ковалёв недоговорил. Он понял: конечно же «они уже». Ему стоило самому сразу об этом догадаться, не дожидаясь подсказки техника. Охотники за головами в таких случаях и так не заставляли себя долго ждать, а уж беспрецедентное вознаграждение в размере четверти миллиона конфедеративных юаней добавило мотивации по максимуму.
        - Уже, - сказал старший техник. - По новостям показывали, как на орбите Шорка дрейфует несколько неопознанных кораблей, не приближаясь к планете. А завтра их будет, как тараканов на Клебосе, можете не сомневаться.
        - Вы были на Клебосе? - неожиданно резко спросил амфибос.
        - Нет, но по инфовизору видел передачу про него. Мрачное место, скажу я вам.
        - А я там был. И живым оттуда выбрался. Значит, и отсюда улетим!
        - Я с радостью пожелаю вам удачи, - ответил техник. - Вы явно серьёзные люди, раз за вас обещают такие большие деньги.
        Серьёзные люди переглянулись, Лёха усмехнулся, а Жаб сказал уже более миролюбиво:
        - В общем, так: к вечеру корабль должен быть окончательно проверен и заправлен. Рассчитаемся, как будем забирать.
        - То есть, модернизировать вооружение не будем? - уточнил работник пора.
        - Нет! - отрезал хозяин Жука. - Пока вы будете новое оружие ставить, ещё больше охотников прилетит. То на то и выйдет, только все деньги потратим. Пробиваться будем так. Лучше с тем, что есть, но как можно быстрее.
        - Ну нет, так нет, - сказал техник. - Вряд ли бы вам это сильно помогло. Но я не мог не предложить.
        - Умеешь ты поддержать в трудную минуту, - ответил на это Лёха, и комедианты направились к выходу из кабинета.
        Старший техник сразу же потерял к ним интерес, он повернулся к помощнику и с нескрываемой болью сказал:
        - Ну за что бюро по трудоустройству мигрантов распределило этих крабов именно к нам? Они же вообще ничего не знают и не умеют! Они даже в маркировке не разбираются!
        - Эту планету погубит коррупция! - в очередной раз поделился откровением помощник.
        - И толерантность! - вздохнув, добавил техник.
        В отель комедианты добрались быстро и без приключений. Разумеется, ни о каком поедании местных цыплят речь уже ни шла. Экономия времени была важнее Лёхиного желания набить брюхо местным деликатесом. Вместо похода в ресторан решили по-быстрому перекусить в номере. А за приёмом пищи обсудить ситуацию и придумать, как покинуть планету, орбита которой, возможно, уже была забита охотниками за головами.
        Комедианты вошли в здание «Звёздного пеликана», инстинктивно оглядели холл - сказалась многолетняя привычка. После того как им сообщили, что на них открыта охота, у обоих бывших боевых офицеров на подсознательном уровне стали срабатывать все приобретённые за годы службы рефлексы.
        Убедившись, что в холле нет ничего опасного, беглые рабы направились к лифту. В этот момент их увидел маленький гуманоид, скромно попивавший чай за столиком в лобби. Он тут же поставил чашку и быстро, почти бегом, пошёл наперерез комедиантам.
        - Господа! - закричал гуманоид, когда понял, что может их не догнать. - Подождите меня, пожалуйста!
        Лёха и Жаб остановились. Маленький гуманоид подбежал к ним и преградил путь к лифту, растопырив руки.
        - Это что за цирк? - удивлённо спросил Ковалёв. - Ты уверен, что можешь себе позволить вот так становиться перед нами, да ещё и руки растопыривать?
        - Прошу прощения, - быстро сказал гуманоид, отступил, немного отдышался и более ровным голосом добавил: - У меня есть для вас очень выгодное предложение!
        - Извини, друг, мы ничего не покупаем у мутных личностей, типа тебя, - Лёха отодвинул странного незнакомца в сторону и нажал кнопку вызова лифта.
        Кабина приехала, комедианты вошли внутрь, гуманоид протиснулся следом. Жаб нажал кнопку нужного этажа, лифт тронулся, а Лёха мрачно посмотрел на вынужденного попутчика:
        - Ты хорошо подумал, прежде чем так поступать? Я же сказал: нам ничего не надо!
        - У меня есть для вас настолько выгодное предложение, что вы просто обязаны его выслушать! - выпалил незнакомец.
        - Не подумал. А зря, мог бы ещё пожить, - произнёс Лёха и демонстративно надвинулся на гуманоида, тот испуганно попятился в угол лифта, присел и закрыл голову руками.
        Жаб, который, как обычно, не понял, что его друг дурачится, схватил его за плечи, отодвинул в сторону и сказал:
        - Прекрати пугать беднягу! Давай послушаем, что за дело у него.
        В это время открылись двери лифта, и все вышли на этаж. Гуманоид огляделся по сторонам, словно оценивал свои возможности к побегу в случае неблагоприятного исхода разговора, и затараторил:
        - Вас всё равно поймают! А затем отдадут хозяину! А я вам предлагаю очень выгодное дело!
        Лёха схватил субтильного незнакомца за плечо, прижал к стене, мрачно посмотрел ему в глаза и произнёс:
        - Говори всё, что знаешь!
        - А что я знаю? - залепетал гуманоид. - Я знаю, что за вас обещали вознаграждение двести пятьдесят тысяч конфедеративных юаней. Стало быть, за вами сейчас начнётся такая охота, что и не описать словами. Если уже не началась, а я думаю, что началась.
        - Это мы и без тебя знаем, - Лёха сдавил рукой плечо гуманоида так, что тот скривился от боли. - Что ты нам хочешь предложить?
        - Сделку! Я хочу вам предложить сделку! Вас всё равно поймают, просто пока неизвестно кто и как. И возможно, покалечат, когда будут ловить. Стало быть, это не самый лучший вариант! А я предлагаю вам заключить договор: вы мне сдаётесь, я вас отдаю хозяину, а премию делим! Шестьдесят процентов мне, а сорок вам!
        - Что? - взревели беглые рабы в один голос так, что незадачливый переговорщик зажмурился от страха.
        - Хорошо, хорошо, поровну поделим. Половину мне, а половину вам, - гуманоид приоткрыл глаза, увидел выражения лиц Лёхи и Жаба и тотчас же исправился: - Я хотел сказать поровну на троих!
        - Ты идиот? - начал приходить в себя Ковалёв после вспышки гнева.
        Он ослабил хватку, а затем и вовсе отпустил плечо незнакомца. Тот усиленно начал его тереть рукой, видимо затекло.
        - Нет. Я адвокат. И зря вы так сердитесь. Просто немного задумайтесь, у вас реально нет шансов, а я предлагаю вам по восемьдесят три тысячи конфедеративных юаней. Это большие деньги.
        - А как мы их потом получим, если нас, как рабов, увезут в наручниках? - поинтересовался Жаб исключительно из любопытства, но гуманоид понял его неправильно, он оживился и снова стал потирать ручки.
        - Там я же говорю, мы заключим контракт! Всё по-честному! Я получу деньги и отдам часть из них вам!
        - А на фига нам деньги, если мы станем рабами? - спросил амфибос.
        - Но вас могут когда-нибудь отпустить! Разве вам потом не пригодятся деньги?
        - Но у нас их сразу же заберёт хозяин! - возразил амфибос.
        - Но я могу их положить на ваши счета в банках Шорка!
        Лёхе надоело слушать этот бессмысленный разговор, и он вклинился в него самым бесцеремонным образом:
        - Тихо! Оба!
        Ковалёв снова схватил за плечо незадачливого переговорщика и подтащил к себе. Посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
        - Давай раз и навсегда закроем эту тему. Нам это неинтересно! Мы не планируем сдаваться. Мы не собираемся кому-либо позволить себя поймать. Понимаешь? Поэтому, дружок, давай-ка ты сейчас развернёшься и свалишь отсюда, пока ещё ходить самостоятельно можешь. Уловил суть моих слов?
        - Но вам не сбежать с Шорка! - стоял на своём щуплый гуманоид, не осознавая, что невероятно при этом рискует здоровьем. - Сейчас на самом Шорке и на его орбите находятся все известные в Обитаемом Пространстве охотники за головами.
        - Вот прям все? - усмехнулся комедиант.
        - Даже если сейчас не все, то к утру точно будут все! Шутка ли, вознаграждение за вашу поимку - четверть миллиона!
        - Погоди, Лёха, не бей его пока! - Жаб на всякий случай попридержал друга за правую руку и обратился к горе-адвокату: - Откуда тебе известны такие подробности?
        - Это всем известно, кто в теме. А я в теме! - гордо заявил гуманоид.
        - Рассказывай тогда всё, что знаешь, если в теме! - сказал амфибос.
        - Сейчас на орбите Шорка и на подлёте к нему семь крупных кораблей и штук пятьдесят по мелочи, - протараторил гуманоид. - Но те, которых пятьдесят, это так, отморозки, ни вооружения приличного, ни мыслей как вас брать, у них явно нет. А те, что на серьёзных кораблях прилетели - те профессионалы. А один крейсер так, вообще, как будто на войну собрался. Хотя оно и понятно, двести пятьдесят тысяч конфедеративных юаней - это дикие деньги. Стало быть, поэтому и говорю, при попытке сбежать с Шорка у вас не более четверти процента на успех. Вас либо просто поймают, либо покалечат и всё равно поймают, либо, вообще, убьют при попытке захвата. Хотя вознаграждение объявлено только за живых, но никто же не знает, как оно там пойдёт. Ну зачем вам так рисковать? Тем более жизнью!
        - Как бы тебе, заморыш, объяснить, - сказал Ковалёв, снова прихватив гуманоида за плечо. - Мы бывшие военные, и не штабные крысы, а боевые офицеры. Я штурмовик, мой друг - разведчик. Рисковать жизнью много лет было нашей работой, понимаешь?
        - Нет, не понимаю, но вижу, что вам нелегко осознать всю серьёзность ситуации. Стало быть, я не буду вас торопить, я подожду, но пообещайте мне, что вы ни с кем, кроме меня, не подпишете такое соглашение! Я ведь первый вас нашёл! Ну глупо же попадать в рабство бесплатно, когда можно это сделать за деньги!
        Лёха уже невольно начал отдавать должное упорству этого парня, но всё равно замахнулся на него кулаком. Конечно же, он не собирался бить несуразного тщедушного гуманоида, но припугнуть его не мешало. Иначе назойливый адвокат никогда бы не отстал от комедиантов, а вот увидев Лёхин кулак, он быстро пригнулся и на своих согнутых ножках резво отбежал в сторону. После чего сказал очень грустным голосом:
        - Вы только ни с кем, кроме меня, не заключайте договор. Если что, я здесь рядом, в лобби.
        Договаривал эти слова он уже закрывшейся двери.
        Глава 17. Шанс
        Войдя в номер, бывшие офицеры тщательно его осмотрели: проверили, нет ли кого в ванной, в шкафу и под кроватями. Ковалёв, помимо прочего, ещё проверил содержимое мини-бара. Не найдя там ничего, на его взгляд, интересного, он посмотрел на инфовизор.
        - Эй, Лия! - крикнул Лёха, но ничего не произошло. - Эй, девочка! Как там тебя зовут? Лиу?
        - Ниу! - подсказал Жаб, и монитор инфовизора моментально включился, отреагировав на эти слова.
        - Чем могу служить, уважаемые гости? - спросила с экрана виртуальная помощница.
        - Для начала, - ответил Ковалёв. - Давай договоримся, что ты будешь отзываться на слово «девочка», хорошо? А то забудешь, как там тебя зовут, и сдохнешь на фиг с голоду.
        - Хорошо, я буду активироваться при произнесении ключевого слова «девочка», - согласилась Ниу. - Но хочу обратить ваше внимание: возле изголовья каждой кровати есть кнопка активации инфовизора, и ещё одна у входа на стене. А ещё к вашим удобствам…
        - Короче, девочка, - перебил Лёха виртуальную помощницу. - Организуй нам в номер три бутылки холодного пива. Тёмного! И клюквенный сок, литра два. И покажи последний выпуск новостей. Давай сразу сюжет про то, как у вас тут охотники за головами за кем-то прилетели.
        - Слушаюсь, - ответила «девочка». - Напитки будут через семь минут, желаю вам приятного просмотра новостей!
        - Куда уж приятней, - огрызнулся Ковалёв и обратился к товарищу: - Жаб ты есть хочешь? А то у меня что-то аппетит пропал.
        - Ты же знаешь: я никогда не хочу есть. Могу пару дней подождать.
        - Пару дней перебор, но давай-ка сначала новости поглядим.
        К этому моменту на экране инфовизора изображение милой помощницы сменилось заставкой выпуска новостей. Шёл выездной сюжет. Репортёр стоял у какого-то административного здания, судя по всему, штаб-квартиры пограничной службы Шорка. Вид у него был уставший, но довольный. Он смотрел прямо в камеру и радостно рапортовал:
        - И вот последние новости! Согласно данным пограничной службы Шорка, которые косвенно подтверждаются сообщениями очевидцев, на орбите нашей планеты и около неё сейчас находится более ста различных кораблей, так называемых, охотников за головами. В основном это небольшие челноки охотников-одиночек, но есть несколько крейсеров, которые с виду предназначены как минимум для завоевания небольшой планеты.
        Репортёр сделал небольшую паузу, видимо, для того, чтобы зрители в полной мере смогли оценить его искромётную шутку, после чего продолжил:
        - Такого никогда прежде не было. Крупное вознаграждение всем вскружило голову. Кто эти парни, которых ловят с таким усердием? Что они натворили? Насколько опасно их пребывание на Шорке для простых граждан? Эти и другие вопросы будоражат умы наших зрителей.
        Картинка с репортажем ушла, вместо неё появился ведущий в студии, который менее импульсивно, но тоже очень волнующе продолжил тему:
        - И действительно, кто эти такие? И почему за них объявлено такое вознаграждение? Мы предлагаем вам их небольшие видеопортреты, подготовленные нашими сотрудниками.
        Лёха не захотел смотреть видеопортреты и громко произнёс:
        - Девочка!
        - Чем могу служить, уважаемые гости? - ответила моментально появившаяся на экране виртуальная помощница.
        - Скажи-ка, милая, ты можешь дать мне репортаж из сегодняшних новостей, где наиболее часто встречается имя Бронкхорст?
        - С удовольствием!
        Изображение помощницы снова исчезло, и на экране появился очередной репортёр, бегущий с микрофоном к тучному лысому мужчине.
        - Господин Бронкхорст! Господин Бронкхорст! - кричал репортёр, пытаясь привлечь внимание мужчины. - Пожалуйста, всего пару слов!
        Охрана Бронкхорста закрыла собой шефа, но неожиданно тот сказал:
        - Пропустите!
        Охрана расступилась, и репортёр оказался с тучным мужчиной один на один.
        - Господин Бронкхорст! Наших зрителей очень волнует вопрос: почему Вы объявили такое большое вознаграждение за двух обычных рабов?
        - Они убили моего друга. И я хочу, чтобы преступники предстали перед судом. А теперь извините, меня ждут.
        Бронкхорст развернулся и пошёл в сторону ожидавшей его группы.
        - Стоп! - громко закричал Лёха. - Девочка! Стоп видео!
        Картинка на экране инфовизора остановилась, а Жаб вопросительно посмотрел на Лёху, но тот не обращал на друга внимания.
        - Девочка, открути ровно на пять секунд назад! - попросил Ковалёв.
        Картинка отмоталась назад.
        - Увеличь изображение в три раза и покажи правый нижний угол!
        Виртуальная помощница выполнила поручение, а Лёха не без гордости за себя посмотрел на товарища и спросил:
        - Ну? Что скажешь?
        - Скажу, что ты глазастый, - ответил амфибос, вглядываясь в инфовизор.
        На экране, среди толпы, ожидающей Бронкхорста, при увеличении картинки были явно различимы бывшие советники убитого господина Чэроо - человек и амфибос. Действительно ли они были советниками, или выполняли какие-то другие функции, оставалось для комедиантов загадкой, но одно они теперь знали точно - капсула долетела. И если не до Олоса, то как минимум до какого-то корабля. Два подтверждения этому были на экране.
        И ещё где-то находился адвокат убитого кальмара. Раз его не нашли среди трупов в капсуле, то можно было с большой вероятностью предположить, что он остался жив. И вполне мог обладать ценной информацией.
        - Девочка, выключи новости! - отдал указание Лёха и присел на диван.
        Он пытался как-то осмыслить увиденное, но помешал звонок в дверь. Бывший штурмовик вскочил с дивана, в несколько прыжков добежал до двери и громко спросил:
        - Кто там?
        - Обслуживание номеров, - послышалось из-за двери. - Ваш заказ!
        - Точно, с ума сойдёшь из-за этих новостей, - пробурчал себе под нос Лёха.
        Комедиант рассмеялся, но дверь всё равно не открыл и снова громко сказал:
        - Оставьте у порога и уходите!
        Подождав примерно полминуты, Ковалёв открыл дверь и осторожно заглянул за неё. Никого не обнаружив в коридоре, распахнул дверь настежь. У порога стоял сервировочный столик, на котором красовалось серебряное ведёрко со льдом, в котором охлаждались три бутылки пива. Рядом стояли две литровые пластиковые пачки клюквенного сока.
        Забрав напитки и закрыв дверь, Лёха вернулся к своей кровати. Он поставил поднос на тумбочку, достал из ведёрка одну бутылку пива, открыл её и сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка. Его товарищ предпочёл налить сок в стакан. Несколько минут комедианты, впечатлённые последними новостями по полной программе, молчали, но допив первую бутылку пива, Лёха всё же решил начать разговор:
        - Жаб, тебе не кажется, что так просто мы отсюда не свалим? - спросил он друга.
        - Кажется, - ответил амфибос. - Ещё с самого порта кажется.
        - И что делать будем?
        - Не знаю, но сегодня лететь - точно не стоит. Нам здесь, судя по всему, действительно ничего не грозит, времени есть почти месяц. Охотников, больше чем уже прилетело, не прилетит, ну разве что ещё совсем немного. Не думаю, что стоит пороть горячку. Надо всё обдумать и прикинуть. И выбрать самый верный вариант.
        - Не могу с тобой спорить, когда ты всё так грамотно по полочкам раскладываешь, - согласился Ковалёв, открыл вторую бутылку пива и спросил: - А что с «Жуком»? Его бы в ангар перегнать, а то они к вечеру выставят его на взлётную - плати потом неустойку.
        - Знаешь, я, наверное, сейчас ещё раз сгоняю в порт, - сказал Жаб и встал с кровати. - Отменю вечерний вылет и попробую разузнать, может, кто-то сможет нас тайно вывезти.
        - Погоди, дай пиво допью и вместе поедем.
        - Ты пей пиво, а ещё лучше поспи. Я сам съезжу. Тебе реально надо отдохнуть, да и один я не так много внимания буду привлекать.
        - Только если тебя это не сильно затруднит.
        Лёха был не против, чтобы остаться и выспаться, но ему было неловко напрягать друга одного ехать в космопорт.
        - Да чего бы меня это затруднило? Я на этой неделе и так два раза спал, а тебе надо. Только, если решишь своих цыплят есть, не уходи без меня!
        - В чём ты можешь быть точно уверен, так в этом - без тебя цыплят есть не пойду!
        Амфибос пошёл к выходу, а Лёха сделал ещё один глоток пива и окликнул товарища:
        - Жаб! Я, знаешь, чего не понимаю?
        - Чего?
        - Какого хрена он за нас обещает заплатить такие деньги? Четверть миллиона! Это просто дикая сумма! Многовато за двух беглых рабов, не находишь? Но главное - мы-то знаем, что он знает, что мы кальмара не убивали. Вариант «чтобы наказать убийц друга» отпадает.
        - Согласен, - ответил амфибос. - Но тогда ради чего?
        - И я вот думаю, ради чего?
        Вопрос был риторическим, поэтому Жаб на него отвечать не стал и покинул номер, а Ковалёв присел на диван, откинулся на спинку, отхлебнул пива и задумчиво произнёс:
        - Кто же ты такой, Бронкхорст? Зачем мы тебе нужны?
        Допив до конца вторую бутылку пива, Лёха снова вызвал виртуальную помощницу:
        - Девочка!
        - Чем могу служить, уважаемые гости?
        - Что ты всё время с одним и тем же. Скучно же. Можешь по-другому обращаться?
        - Как бы Вам хотелось? - уточнила помощница.
        - Ну я не думал над этим, - комедиант немного растерялся от неожиданного вопроса. - Давай для начала так попробуем: «Что пожелаете, Ваше Высокопревосходительство? О, величайший из сынов Терры!» Нормально? Не напрягает?
        - Как пожелаете!
        - Тогда выключайся, ты мне пока не нужна.
        Экран инфовизора погас, Лёха для надёжности подождал секунд тридцать и произнёс:
        - Девочка!
        - Что пожелаете, Ваше Высокопревосходительство? О, величайший из сынов Терры!
        - Шикарно! - «величайший из сынов Терры» расплылся в улыбке. - Я чего, кстати, хотел-то. У вас тут в номере есть простые планшеты? Хочу покопаться в справочниках, а на большом экране неудобно.
        - В тумбочке возле каждой кровати лежит планшет.
        - Отлично!
        Ковалёв пошёл к прикроватной тумбочке и вытащил из неё небольшой планшет.
        - Кодовое слово активации планшета - «планшет», - подсказала помощница.
        - Неожиданно, конечно. Ни за что бы не угадал. Ты мне пока не нужна!
        Экран снова погас, а Лёха произнёс кодовое слово:
        - Планшет!
        Гаджет ожил, и на экране высветилось приветствие: «Добрый вечер!»
        - Какие книги по проблемам работорговли порекомендуешь? - спросил Лёха у планшета, заваливаясь на кровать.
        На экране сразу же появилась надпись: «Лучший автор в области книг о проблемах рабства и работорговли - Бобо Свободный».
        - Хорошая фамилия для парня, пишущего о рабстве. Кто он, вообще, такой?
        Следующая надпись появилась почти мгновенно:
        «Бобо Свободный - творческий псевдоним Роберта Джонсона, уроженца Тропоса, попавшего в рабство на Кхэлиэ за огромные долги перед казино. Бобо Свободный провёл в рабстве тридцать семь лет, за это время он написал множество книг, в том числе много раз переиздававшиеся бестселлеры: «Как стать счастливым рабом, или давайте искать плюсы в любой ситуации!», «Советы: как не злить хозяина и при этом совершенствоваться как личность» и «Рабство - не катастрофа, а способ познать себя через труд на благо хозяина». Во время разразившегося на Кхэлиэ промышленного кризиса хозяин Бобо разорился, всё его имущество, в том числе и Бобо, было продано с аукциона. Бобо Свободный был выкуплен издательством и немедленно получил свободу. Ровно через месяц после этого Бобо погиб в пьяной драке в ночном клубе на Эдельвейсе».
        Лёху впечатлила как биография, так и библиография Бобы Свободного, но это было не совсем то, что он искал. Ковалёв попробовал сузить запрос:
        - Есть книги на тему: «Как выкрутиться, если ты раб, и тебя обвиняют в убийстве хозяина»?
        «Таких книг нет», - печально констатировал планшет.
        - Значит, как выкрутимся, сразу сяду писать, раз ниша свободна. Может, тоже бестселлером станет.
        Лёха забросил планшет обратно в тумбочку, попытался поудобней улечься на кровати и позвал помощницу.
        - Девочка!
        - Что пожелаете, Ваше Высокопревосходительство? О, величайший из сынов Терры!
        - Приглуши свет и включи шум моря, только не громко. А сама выключись!
        Виртуальная помощница выполнила все приказания, и уставший комедиант моментально уснул.
        Проснулся Лёха от шума, доносившегося от входной двери.
        - Девочка, свет на полную! - заорал бывший штурмовик, вскочил с кровати, достал из-под подушки десантный нож и приготовился принять незваного гостя.
        Виртуальная помощница моментально включила весь возможный свет, да так ярко, что Ковалёв со сна толком не мог ничего разглядеть. Он, щурясь, вглядывался в район входной двери.
        - Лёха, ты чего? - удивился Жаб, прошёл в комнату, тоже щурясь от яркого света, и обратился к помощнице: - Девочка, убавь свет до нормального!
        Освещение пришло в норму. Ковалёв протёр глаза, сел на кровать, усмехнулся и сказал:
        - Приснится же всякая фигня. Представляешь, мне снилось, что мы снова в тюрьме на Олосе, и меня снова хотят сожрать живьём. Но уже не цванки, а этот Бронкхорст. И тут ты входишь.
        - Ну извини, - ответил амфибос, подошёл к мини-бару, достал из него банку сока, открыл её и добавил: - У меня хорошие новости. И не просто хорошие, а лучше некуда!
        - Нас амнистировали?
        - Ну не до такой степени, - серьёзно ответил амфибос, попивая сок. - Но в нынешней ситуации самые лучшие новости из всех возможных. Я в порту встретил ребят с Далувора. Они военные, прилетели сюда уладить дела своего пенсионного фонда. Сегодня возвращаются домой, и они мне сказали, что через три дня сюда прилетит военный крейсер Армии Альянса за наличкой для контрактников.
        В финансовом плане Армия Альянса ничем не отличалась от крупных галактических корпораций и тоже все свои деньги хранила в банках Шорка. И тоже занималась коммерцией.
        Вначале, после создания Альянса, все планеты, входившие в него, должны были поставлять в армию солдат. Причём количество рекрутов зависело исключительно от населения планеты. Ни финансовое, ни экономическое могущество какой-либо планеты не могли изменить ту квоту, которую она должна было закрыть своими представителями.
        Но так было первое время, а затем многие богатые планеты стали выражать недовольство, что было понятно - они просто не могли набрать у себя рекрутов. А в то же время на некоторых бедных планетах народ с радостью шёл в армию, чтобы не умереть от голода. Тогда-то и разделили армию на две половины: призывную и наёмную. С этого момента любая планета могла вместо рекрута, обязанного отслужить в Армии Альянса два года, просто перечислить на специальный счёт сумму эквивалентную зарплате наёмника за те же два года.
        И все от этого только выиграли. Теперь, кто не хотел служить, спокойно откупался, а кто хотел - служил годами, а то и десятилетиями. Это усилило боеспособность армии, так как служившие годами наёмники были намного профессиональней рекрутов, которые уходили, едва изучив основы военного дела, освобождая место новым желторотым бедолагам, пойманным призывными комиссиями на их родных планетах.
        Ещё контрактникам было позволено при поступлении на службу не называть своих настоящих имён, чем многие по тем или иным причинам пользовались. Поэтому заработную плату им в основном приходилось выплачивать анонимными дебетовыми картами, за которыми раз в месяц и прилетал на Шорк крейсер-инкассатор.
        - И главное - назад они полетят через Далувор! - радостно сообщил амфибос.
        - Я рад за них, но мы-то тут причём?
        - Как причём? Проснись ты уже! - возмутился Жаб. - Мы улетим на этом крейсере! Сегодняшние ребята тоже звали с собой, и я сначала решил, что это неплохой вариант, но когда узнал про крейсер, то, сам понимаешь, сегодняшний вариант отпал. Одно дело, лететь сквозь скопище кораблей охотников хоть и на военном по статусу, но, по сути, обычном бриге. И совсем другое - на настоящем бронированном крейсере-инкассаторе, оборудованном самым современным вооружением. Вряд ли кто-то из охотников за головами рискнёт напасть на этого монстра, а если и рискнёт - это будет самым глупым поступком в его жизни. И последним.
        Лёха внимательно выслушал, но, видимо, в глубине души он ещё не был готов к такому удачному повороту.
        - Я согласен, - сказал Ковалёв. - Идиотов мало, даже самые отчаянные охотники вряд ли рискнут напасть на бронированный военный крейсер-инкассатор. Но согласятся ли нас спрятать на этом крейсере?
        Жаб от удивления и возмущения даже всплеснул руками.
        - Прятать? А зачем нас прятать?
        - Как зачем? Чтобы вывезти! Жаб, ты забыл, что мы беглые рабы, обвиняемые в убийстве восьмерых разумных существ и уже осуждённые за одно убийство до этого?
        - Всё я помню! - ответил амфибос. - Но прятать-то зачем? Мы там будем гостями капитана. Я навёл справки и узнал, что его первый помощник - мой сослуживец. Разговор не стоит о чём-либо, кроме нашего достойного пребывания на корабле со всем причитающимся отношением к двум бывшим офицерам, один из которых боевой товарищ первого помощника капитана этого судна! Скажешь ещё, прятаться.
        Жаб сокрушённо покачал головой. Лёха посмотрел на друга и с сожалением сказал:
        - Ну вот ведь почти!
        - Что почти? - не понял амфибос.
        - Ты так красиво сказал, головой покачал, ну просто обязан был усмехнуться. Эх, Жаб, Жаб… Но ничего настанет этот день, ты у меня ещё будешь смеяться!
        
        ***
        Дорогие читатели!
        Я тут вчера запилил блог на АТ про космофантастику и её перспективы на АТ. В комментах много разных автором называли.
        Если кто ищет, что бы почитать из космо, можете глянуть, вдруг что-то новое найдёте.
        Ну и просто, кто хочет на эту тему высказаться - милости прошу!
        Ссылка на блог:
        Глава 18. Знаменитые шорковские цыплята
        Ковалёв невероятно радовался возможности покинуть Шорк на инкассаторском крейсере Армии Альянса, но после стольких испытаний, пережитых за последний месяц, ему казалось, что это слишком лёгкий вариант, и обязательно где-то должен быть подвох.
        - Я всё же переживаю, - поделился он опасениями с товарищем. - Станет ли твой друг так рисковать должностью? Не передумает ли в последний момент?
        - Какой в этом риск? - удивился амфибос. - Крейсер ходит под флагами Альянса и Далувора, а Далувор не признаёт рабства.
        - Но ты сам говорил: хорошо, что у тебя на родине нет имущества, иначе всё бы перешло кальмару.
        - Так мы же не везём с собой никакого имущества!
        - Логично, - согласился Лёха.
        - Я, кстати, давно хотел поговорить с тобой на эту тему, - оживился амфибос. - Ты же знаешь уникальность внешнеполитического курса Далувора. Мы единственный народ, чья планета входит в Альянс, но при этом соблюдает Кодекс Конфедерации.
        - Да уж, ушлый вы народец, - рассмеялся Лёха.
        - Мы нормальные, - обиделся Жаб. - Это очень удобно. Но так как наши законы опираются на Кодекс, то Далувор признаёт все решения судов любой планеты Конфедерации касательно имущества, но не признаёт рабства. Именно поэтому нам самим ничего не грозит у меня на Родине, а вот с нашим имуществом могут быть проблемы. Но я тут покопался в Кодексе и нашёл несколько вариантов обойти грозящие нам ограничения! Например, можно не регистрировать на себя ничего, а водить корабль по доверенности и арендовать жильё. Или оформлять это всё на друзей или родственников!
        - Жаб! Ты совсем сдурел? - возмутился Лёха. - Я не хочу такие варианты даже рассматривать! Мы найдём убийц обоих кальмаров, выясним, кто нас подставляет, и не будем ни от кого прятаться! Ну, разве что вначале пару недель отлежимся. Собрать мысли в кулак не помешает прежде, чем начать поиски.
        - Да ты уже сейчас можешь начать отлёживаться. По крайней мере уже можно не ломать голову, как отсюда выбираться. В общем, считаю, что прибытие крейсера - это хорошая новость.
        - Хорошая?
        Лёха встал с кровати, подошёл к Жабу, хлопнул его по плечу и торжественно произнёс:
        - Друг мой! Информация, что через три дня мы отсюда улетим - это не просто хорошая новость! Это потрясающе обалденная новость! Но раз уж у нас есть эти три дня на Шорке, мы не должны их потратить впустую!
        - Я тоже так думаю, - согласился амфибос. - Надо составить план!
        - План составим, пока будем лететь на Далувор, а эти три дня мы посвятим поеданию восхитительных шорковских цыплят и посещению уникальных термических бань Кеноса!
        - Звучит заманчиво. Завтра же можно и начать.
        - Завтра? Ты с ума сошёл? Да мы прямо сейчас едем в ресторан!
        - А обязательно куда-то ехать? - спросил Жаб и посмотрел на товарища огромными синими глазами, в которых читалось исключительное нежелание куда бы то ни было идти. - Может, их в ресторане отеля подают.
        - Друг мой! В ресторанах отелей не подают знаменитых шорковских цыплят! Их подают только в специальных заведениях! Надо бы знать такие вещи. И мы должны в такое заведение попасть и как можно быстрее! Я есть хочу уже давно и сильно.
        - Просто не хотелось лишний раз никуда идти, - не сдавался амфибос. - В отеле безопаснее.
        - Что я слышу? - Ковалёв театрально взмахнул руками. - Бравый разведчик Армии Альянса боится сходить в столовую? Стареешь, друг, а ещё на службу собрался возвращаться. Где огонь в глазах? Где жажда приключений?
        - Мне в последнее время приключений хватает, - ответил Жаб. - Но если тебе уж так хочется, то поехали.
        Лёха изобразил на лице улыбку истинного искусителя и поставил точку в разговоре:
        - Побывать на Шорке и не поесть знаменитых шорковских цыплят - это просто преступление против человечности! И против амфибосности тоже, мой дорогой серо-зелёный друг! Ты можешь не открыть счёт в местном банке, это ещё можно понять и простить, но не отведать местных цыплят - это превеликое зло! И большая глупость!
        - Да идём, идём, - вздыхая, ответил Жаб.
        Шорковские цыплята были одной из визитных карточек и туристической изюминкой банковской планеты. Но справедливости ради стоило отметить: цыплята были не совсем шорковские, их выращивали на Киу, естественном спутнике Шорка, который был по совместительству его главной сельскохозяйственной и животноводческой фермой. Продукты с маленькой планеты-фермы славились своей экологической чистотой и отменным вкусом на всё Обитаемое Пространство.
        На сам Шорк цыплята прибывали уже в виде охлаждённых полуфабрикатов, но по устоявшейся традиции их называли шорковскими. Рецептура их приготовления держалась в строжайшей тайне и охранялась не хуже тайн банковских вкладов. Рецепт был очень древний. Только специальные рестораны обладали особой лицензией на право приготовления знаменитых цыплят, и в каждом из таких ресторанов лишь один-два специально обученных повара допускались к приготовлению знаменитого блюда.
        Были случаи, этих поваров даже выкрадывали с целью выпытать рецепт, но все попытки заканчивались неудачей: повара знали, как приготовить, но не знали, как правильно замариновать цыплят перед готовкой. А тех, кто мариновал, никто даже не знал в лицо. Это была особая каста, в которой профессия мариновщика цыплят передавалась по наследству.
        И если ресторанов подающих шорковских цыплят было достаточно по всей планете, то центр по мариновке был всего один. Он располагался в пригороде Кеноса и охранялся почти как Государственный Банк Шорка.
        Но самым интересным было то, что, несмотря на все эти строгости и ореол таинственности, само блюдо было очень демократичным по цене, и его мог позволить себе каждый, кто прилетал на Шорк. Кулинарная империя продавцов цыплят брала не ценой, а оборотом. И оборот этот потрясал своим размахом.
        - Девочка! - крикнул Ковалёв и виртуальная помощница мгновенно откликнулась на призыв.
        - Что пожелаете, Ваше Высокопревосходительство? О, величайший из сынов Терры!
        Жаб удивлённо посмотрел на друга.
        - Да я сам обалдел! Видимо, сбой системы, - ответил Лёха другу и в недоумении развёл руками, после чего обратился к помощнице: - Девочка, называй нас гостями и организуй такси через семь минут ко входу! И закажи столик в приличном ресторане, подающем шорковских цыплят!
        - Слушаюсь!
        Монитор погас, а Лёха подмигнул товарищу и сказал:
        - Давай, Жаб! Подъём! Шагом марш в ресторан! Цыплята ждут и крылышками машут!
        «Девочка» заказала столик в маленьком уютном ресторанчике в самом центре Кеноса. Комедианты решили расположиться на летней площадке. Было немного шумно, но зато получилось ощутить себя настоящими туристами и на некоторое время отвлечься от проблем.
        Вокруг Лёхи и Жаба сидели и ходили разные существа, преимущественно гуманоиды, в основном люди, и никому не было дела до двух беглых рабов. Странствующие комедианты наслаждались спускающимся на Кенос закатом и ели восхитительных свежепожаренных фермерских цыплят, привезённых накануне ночью чартерным рейсом с Киу и заботливо промаринованных в течение дня.
        Буквально через пятнадцать минут от четырёх порций цыплят, а Ковалёв предусмотрительно заказал каждому по две, остались только косточки. Точнее, они остались от Лёхиных цыплят, Жаб своих съел с костями: такие уж особенности были у пищеварительной системы у амфибосов - всё, что можно съесть, они съедали. Их желудок переваривал всё, что в него попадало, при условии, что это была органика.
        В армейское время Жаб на всякий случай доел бы кости и от Лёхиных цыплят, мало ли когда в следующий раз появилась бы возможность перекусить - впрок стоило запасть всё, что было в досягаемости. Но так как их ситуация хоть и была похожа на боевую, определённые преимущества у неё всё же были. И одно из них - гарантированный завтрак в отеле. Поэтому амфибос не обратил внимания на остатки Лёхиных цыплят. Ковалёв же, допив пиво, невесело сказал:
        - Так хорошо сидим, а в голову лезет всякая ерунда. Как же не хочется думать обо всём этом.
        - А чего тебе хочется? - спросил Жаб.
        - Ещё одного цыплёнка съесть, - честно ответил Лёха. - Но не сейчас, а завтра. Сейчас больше уже не влезет.
        - А в меня влезет, но мне хватает. Хорошие цыплята, - похвалил амфибос бриллиант шорковской кухни.
        - Хорошие? Да они лучшие в мире! Не будь у меня счёта в местном банке, я всё равно бы раз в год сюда прилетал только ради того, чтобы съесть цыплёнка!
        - В тюрьме таких не подают, - неожиданно сказал Жаб, и блаженная улыбка исчезла с Лёхиного лица.
        - Жаб! Если бы я не знал, что ты неспособен шутить, однозначно обиделся бы на столь неудачную шутку. При чём здесь тюрьма? Мы вроде улетаем на Далувор. В тюрьму садиться - у меня пока в планах нет. К чему ты это, вообще?
        Амфибос пожал плечами.
        - Не знаю, подумалось почему-то.
        - Думай о чём-нибудь хорошем. Хотя бы здесь, - предложил Лёха и вытащил из кучи костей одну, на которой ещё осталось немного мяса, с удовольствием обглодал её и добавил: - Знаешь, Жаб, вот если пролистать быстро всю мою жизнь, то можно с уверенностью сказать: помимо этих цыплят, я всего два раза в жизни так вкусно ел.
        - Всего два раза? - удивился амфибос.
        - Да. Первый раз - когда я ел кампуцианский трюфель.
        - Это что такое? - спросил Жаб, который впервые услышал такое название.
        - О! Это кампуцианский трюфель! Им меня мой бывший тесть угощал.
        - Выращивает их?
        - Ага, выращивает - в бумажнике, - рассмеялся Ковалёв. - Мы ради этого поехали в самый дорогой и пафосный ресторан Тропос-сити.
        - А второй раз?
        - Второй - когда я ел старый хлеб, вымаканный в банке из-под тушёнки.
        Жаб удивлённо посмотрел на друга и осторожно спросил:
        - Учитывая, что логики я не увидел, видимо, про хлеб это ты пошутил, да? Я угадал?
        - Нет, - ответил Лёха. - Про хлеб я как раз таки не пошутил.
        Бывший штурмовик поудобнее расположился на стуле, намекая этим другу, что собирается поведать ему не самую короткую историю.
        - Это было на Митонге, когда в течение двух дней мы с товарищем преследовали группу пиратов, возвращающуюся на базу, - начал рассказ Ковалёв. - Там вообще всё вот как было: мы сидели в дозоре на небольшой высоте возле полянки, которую использовали, как место посадки, пираты или контрабандисты. Мы должны были проследить, куда они отправятся после посадки, чтобы выйти на их базу. Командование оборудовало в этом месте маленький блиндажик и закидывало туда попеременно на дежурство группы из двух человек. Нас оставили там на неделю. Разумеется, провиант, связь, оружие - всё было, как и положено. Всё рассчитали грамотно, и мы бы спокойно дождались неприятеля, если бы не наша доблестная штурмовая авиация. Она подбила корабль бандитов в нижних слоях атмосферы, сведя этим на нет результат нескольких месяцев слежки. Капитана корабля за это потом даже понизили в звании.
        Лёха отпил немного пива и продолжил:
        - Но, несмотря на подбитый корабль, пираты всё-таки умудрились спуститься на поверхность планеты в спасательной капсуле. И видимо, у неё были заданы координаты этой полянки, потому что она прилетела именно туда, где мы сидели. Рано утром я проснулся, оттого, что замёрз. Ночью резко упала температура, и я решил надеть утеплённую куртку, а потом ещё немного поспать. У нас там всех дел-то было, кроме наблюдения, спать да в карты играть. И я уже почти лёг, как увидел в небе яркую точку.
        - Повезло, - глубокомысленно заметил Жаб.
        - И не говори. Не замёрзни я, больше бы и не встал. Я даже толком не успел ничего понять, точка стремительно приближалась и летела прямо на нас. Что успел, так это распихать товарища, и мы рванули в сторону пещеры, которая находилась неподалёку. Только мы отбежали метров на сто, как аккуратно в наш блиндажик влетела спасательная капсула. Разумеется, всё так разнесло, что когда пираты выбрались, они не заметили, что на месте их приземления была наша наблюдательная точка.
        - Да уж, повезло вам, - ещё раз отметил амфибос. - У нас так ночью ракета попала в казарму. Семьдесят бойцов, как и не было.
        - Повезло - не то слово, - согласился Ковалёв. - Мы с напарником спрятались в пещере и приняли решение проследить, куда бандиты выдвинутся. Ведь задание, выяснить, где находится их база, никто не отменял. Только вот у нас не осталось ни оружия, ни связи, ни провианта - всё разнесло с блиндажом. Что касается оружия, это не сильно напрягало - пиратов было всего пятеро и, используя элемент внезапности, при желании мы бы их запросто обезвредили. В связи тоже острой необходимости не было. А вот провизия…
        Лёха замолчал, поковырялся в костях, но в этот раз ничего интересного не нашёл. Он выпил пива и продолжил рассказ:
        - А с провизией была катастрофа. На Митонге почти вся фауна ядовита для человека. Поэтому найти что-то съедобное в лесу было невозможно. Кого-то поймать из мелких животных - тоже нереально. Это сейчас всё изучено, и составлены справочники, а тогда это была совершенно неизведанная для нас планета. Хорошо, хоть мы знали, что вода в водоёмах Митонга пригодна для питья, хоть и была довольно-таки солёной на человеческий вкус.
        - У вас людей совсем всё плохо с этим делом, - сказал амфибос. - Несовершенный организм. Чуть что - травитесь.
        - Это, вообще-то, называется - тонкая настройка! - возмутился Ковалёв. - В общем, как оказалось, база их находилась очень далеко от места падения капсулы, и мы продирались через джунгли несколько суток. Потом уже мы узнали, что у них от аварийного удара о землю, вышла из строя вся связь, и они, как и мы, не могли вызвать помощь. Так и шагали. Первые два дня мы ещё держались, а потом так захотелось жрать, что я уже прикидывал, как бы мне разжевать ремень.
        Жаб не понял этого момента, он бы в такой ситуации, спокойно и не задумываясь, быстро съел ремень и дня два после этого вообще не вспоминал о еде.
        - Не смотри на меня так, - Лёха расшифровал взгляд друга. - У меня не такой термоядерный желудок как у тебя, и зубы не такие острые.
        Амфибос пожал плечами, подъел остатки костей цыплёнка со своей тарелки и продолжил слушать.
        - На третий день я уже был готов сожрать какие-то ягоды, которые росли повсюду, и склеить ласты, но склеить их сытым. Мы наблюдали из укрытия, как эти гады устраивали привалы. Они жрали, а мы истекали слюной, глядя ни них. Однажды у них возник какой-то конфликт, двое подрались, после чего их командир скомандовал быстро уходить. Когда мы подошли к этому месту, обнаружили возле костра недоеденную банку каких-то консервов, то ли рыбных, то ли из какой-то невиданной твари. И ещё несколько кусков чёрствого хлеба на земле. Видимо, его уронили и не стали есть грязный. В банке почти ничего не осталось: какая-то жижа типа соуса, жир на стенках, и несколько маленьких кусочков жилистого мяса. Но даже это показалось нам тогда изысканным ужином.
        Ковалёв усмехнулся, сделал несколько глотков пива и продолжил:
        - Мы подобрали хлеб, и почти не стряхивая с него грязь, чтобы сохранить каждую драгоценную крошку, аккуратно вымакивали им содержимое банки. Предварительно немного размочили его в воде. Как же это было вкусно, дружище! Мне кажется, что вкуснее этого я никогда ничего не ел и есть не буду.
        Лёха опять замолчал, предаваясь воспоминаниям, но витавший в воздухе аромат цыплят вернул его в реальность.
        - Так что не пошутил. Как раз таки насчёт трюфеля пошутил. Гадость отменнейшая. Ты не поверишь, в этот ресторан очередь по записи! И даже мой тесть ждал полгода, пока привезут удачную партию, которая правильно выросла в благоприятных условиях в каком-то особом лесу на Кампуце. Представляешь? Полгода!
        Амфибос понимающе закивал.
        - И цены там дикие! - продолжил Ковалёв. - Одна порция этого трюфеля стоила столько, что на эту сумму можно питаться месяц. Причём в ресторанах. И даже в неплохих! А мы ещё четыре порции заказали. Тестю с тёщей и мне с Джией.
        - Семейный обед - это хорошо, - выдал неожиданное умозаключение Жаб.
        - А вот тут буду спорить! Обед с Джией и её родителями едва ли тянет на милый семейный, - возразил Лёха. - В ресторане было всего четыре столика. Там всё так организовано, что процедура выноса этих трюфелей по размаху и пафосу перекрывала иные телевизионные шоу. Куча народа: повара, официанты, директор ресторана, какие-то непонятные люди, разве что журналистов не хватало. Все вокруг тебя бегают, суетятся, а в итоге перед тобой на столе стоит огромная тарелка, а посреди неё ещё одна маленькая, а на ней грамм пятнадцать - двадцать этого самого кампуцианского трюфеля, перетёртого в паштет.
        Лёха невольно скривился, вспоминая диковинный деликатес.
        - А воняет он, я тебе скажу, покруче болотной жижи на Клебосе. И вот я смотрю на него и думаю: как бы это всё проглотить. А мамаша Джии как завопит от радости и давай его по крошечке себе в рот пихать и языком растирать по нёбу. Оказывается, так наиболее ярко раскрывается вкус этой гадости. И главное, ни заедать, ни запивать ничем нельзя, разве что позволяется немного закусить каким-то крутоном из рисового хлеба. А я ещё тупанул и сначала начал намазывать трюфель на этот крутон. Официант при виде такого варварства чуть в обморок не упал, а тёща язык себе почти откусила. Оконфузился я, в общем. Но потом понял: это был тест.
        - Тест? На что? Они твои вкусы проверяли? - Жаб искренне удивился. - Не дороговато ли для теста?
        - Нет, это был другой тест - на плебейство. И я его не прошёл. Точнее, прошёл и ещё раз доказал Джииным папаше и мамаше, что я не пара для их дочери.
        Ковалёв снова окунулся в воспоминания. Словно наяву он увидел роскошное убранство ресторана, расстроенное лицо Джии, которой была неприятна эта ситуация, ведь она понимала, что её родители поставили Лёху в неудобное положение. Презрительный взгляд тестя, брезгливая гримаса тёщи и уничтожающий взор официанта. В тот день в ресторане Ковалёву показалось, что он видит даже взгляд трюфеля, тоже насмешливый и презрительный.
        Тогда он не нашёл ничего лучше, чем проглотить эту неприятно пахнущую субстанцию, точнее, ту часть, что он уже запихал в рот, а после невинно спросить: «А доедать обязательно?» И это был один из тех редких моментов, когда шутка, как говорится, не прошла. Больше Лёха не обедал ни с тестем, ни с тёщей, а с Джией через несколько лет они развелись.
        - Так ты в итоге его съел? - голос Жаба вывел комедианта из воспоминаний.
        - Нет, дружище. Хотя иногда думаю, что, может, и надо было. Есть до конца и хвалить. И, возможно, жизнь сложилась бы сильно иначе. Но я не съел. О чём не жалею.
        Лёха натужно улыбнулся и подмигнул Жабу, а амфибос с сочувствием посмотрел на друга и спросил в своей обычной манере:
        - Только я не понял, а зачем ты меня обманул и сказал, что случаев, когда ты вкусно ел, в твоей жизни было два? Выходит, что один.
        - Так их и было два. Второй - мамин торт на моё десятилетие. Кстати, десерт брать будем?
        - Я не хочу десерт, я хочу понять, зачем ты сказал…
        - После операции, мой друг! - перебил Жаба Лёха. - После операции ты всё поймёшь!
        Глава 19. Инцидент
        Беглые рабы господина Чэроо ещё немного посидели на террасе ресторанчика, наблюдая за суетливой жизнью центра Кеноса, Ковалёв за это время допил пиво, Жаб молочный коктейль.
        - Ну что, будем выдвигаться в отель? - спросил Лёха друга и, получив утвердительный кивок, провёл пальцем по монитору, прикреплённому к столу.
        В появившемся на экране меню Ковалёв выбрал функцию «рассчитать». На мониторе появилась сумма и предложение выбрать один из четырёх способов оплаты. Лёха выбрал оплату анонимной картой. Почти сразу же к столику подбежал менеджер зала и, улыбаясь, поставил на стол терминал для считывания платёжных карт.
        - Оставь мне половину! Я докину, - сказал Жаб, глядя, как его друг вставляет в терминал карту.
        На что Лёха отмахнулся и ответил:
        - Да чего тут оставлять? Здесь счёт всего на тридцать восемь юаней. Мне их цены нравятся не меньше, чем цыплята.
        Ковалёв достал карту из аппарата, сунул её в карман и обратился к менеджеру:
        - Будь добр, любезный, закажи нам такси ко входу. Пусть прямо сейчас подъезжает.
        - С удовольствием! - ответил сотрудник ресторана. - Ждём вас ещё!
        Менеджер убежал, а комедианты не спеша встали из-за стола и направились к выходу. Не успели они отойти от ресторана до места остановки транспорта, как туда уже подлетело автоматическое такси. Его дверь открылась, и механический голос радостно заявил:
        - Служба муниципального такси Кеноса доставит вас в любую точку! Будьте добры, назовите адрес!
        Но не успел Лёха произнести название отеля, как к комедиантам подбежал запыхавшийся полный невысокий мужчина лет сорока и, тяжело отдуваясь и не поднимая головы, пропыхтел:
        - Вы забыли… в ресторане…
        - Что забыли? - спросил Жаб.
        - Вот это забыли! - ответил незнакомец и, резко выпрямившись, вытянул руки в направлении лиц комедиантов.
        В руках были маленькие баллончики, а на носу у мужчины - миниатюрный респиратор. Лёха на автомате отвернулся, но это не помогло. Облако газа из баллончика не брызнуло в лицо, оно полностью окутало Ковалёва. Доля секунды - и от едкого сладковатого дымка запершило в горле, а ноги стали ватными.
        Лёха хотел крикнуть, что на них напали, в надежде, что автопилот такси передаст эту информацию в полицию, но язык его уже не слушался. Желание ударить незнакомца тоже осталось нереализованным. Ноги подкосились, и комедиант рухнул на землю. Через несколько секунд упал Жаб.
        Незнакомец огляделся по сторонам и махнул кому-то рукой. Сразу же к нему подъехал небольшой транспортёр, из которого выскочили два крепыша. Один был одет в униформу наподобие военной, но пошитую из джинсы. Второй - в куртку и штаны из искусственной кожи. Они тут же принялись запихивать Лёху салон транспортёра. В этот момент, заподозривший неладное электронный мозг автоматического такси решил обратить на себя внимание:
        - Куда поедем, господа? Будьте добры, назовите адрес!
        - Никуда! Пошёл вон! - крикнул на такси кожаный.
        Машина переварила информацию и ответила:
        - Очень жаль, господа, но я надеюсь: вы ещё передумаете. Я подожду.
        - Езжай отсюда на фиг, я сказал! - снова закричал кожаный.
        - Да не обращай ты на неё внимания! - прикрикнул на товарища джинсовый. - Давай быстрее шевелиться! Сейчас патруль увидит, самих так грузить будут!
        Крепыши с трудом запихали в салон Лёху и с тоской посмотрели на Жаба. Затем кожаный посмотрел на мужчину, отравившего комедиантов, и сказал:
        - Ты бы хоть помог.
        - Я не могу, у меня грыжа, - ответил отравитель.
        - Давно бы операцию сделал.
        - Я не могу, у меня сердце слабое.
        - Ты перестанешь отвлекаться? - снова прикрикнул на кожаного джинсовый.
        - Да я не вижу вообще вариантов, как это земноводное в машину запихать! - ответил кожаный. - Он весит как лошадь, даром что лягушка!
        - А ты поднимай, а не трепись! - возмутился джинсовый.
        Кряхтя и постанывая, крепыши приподняли амфибоса и всё-таки запихали его в транспортёр.
        - Может, вы их свяжите на всякий случай? - предложил отравивший комедиантов мужчина.
        - Да что с ними будет? Они до утра в отключке, - ответил джинсовый.
        - Ну не знаю, я с расстояния брызгал, мало ли. Дайте я тогда ещё на всякий случай брызну!
        Мужчина залез в салон и брызнул из баллончика каждому из комедиантов прямо в лицо.
        - Ты чего творишь? А если сдохнут? - закричал кожаный, отмахиваясь от газа. - Да и нас заодно потравишь!
        - От этого не сдохнут, - огрызнулся отравитель. - А вы бы лучше связали!
        - Теперь-то уж точно смысла нет, - ответил джинсовый. - Ты им практически в лёгкие набрызгал. Поехали быстрее, и так повезло, что патруля до сих пор не было. А свяжем их на точке.
        Похитители беглых рабов запрыгнули в транспортёр. Севший за руль джинсовый вырулил со стоянки и сразу же обратился к отравителю:
        - Киен, с нами точно сегодня рассчитаются?
        - Обещали, - неуверенно ответил тот.
        - Что значит «обещали»? - заволновался джинсовый. - Если сегодня не рассчитаются, нам их тогда где-то держать надо будет. А нам негде!
        - Киен, так не пойдёт! - подхватил кожаный. - Ты даже толком не сказал, сколько нам заплатят, а теперь ещё и не можешь сказать, когда мы получим эти деньги.
        - Да, так не пойдёт! - заводился всё сильнее джинсовый. - Ради чего мы, вообще, так рискуем?
        - Вот именно! - вторил ему товарищ. - Мы тебе доверяли. А ты не можешь сказать, что и когда мы за это получим! Ответь нам, Киен!
        Хоть вопрос и был адресован Киену, но ответил на него Жаб:
        - Каждый из вас получит по перелому основания черепа, не считая переломов конечностей и множественных ушибов.
        Если бы Лёха не лежал на полу транспортёра без сознания, он бы обязательно оценил шикарную шутку друга. Но, во-первых, Ковалёв был в отключке, а во-вторых, Жаб вовсе и не шутил.
        Амфибос в быстром рывке дотянулся до сидящего к нему ближе всех кожаного, схватил его за шею, подтянул к себе и отработанным движением профессионального бойца свернул бедняге шею, после чего отбросил его в сторону и развернулся к Киену. Отравитель испугался и не знал, что делать. Он выставил вперёд баллончик с ядовитым газом, но страх оказался слишком велик, и Киен забыл, что на баллончик надо нажимать.
        Руководитель группы похитителей в ужасе смотрел на разъярённого амфибоса, тыкал в его сторону баллончиком и тяжело пыхтел. Жаб резко схватил Киена за кисть, обхватив её вместе с баллончиком, и вывернул её, сломав отравителю руку чуть выше запястья.
        К этому моменту джинсовый уже притормозил и открыл дверь транспортёра, чтобы выпрыгнуть. Поэтому Жаб не стал тратить время на Киена и прямо через салон бросился к сиденью водителя. Джинсовый почти покинул кабину, но амфибос успел в прыжке схватить его за куртку. Вместе они выкатились на улицу.
        Неудачливый похититель попытался вскочить, чтобы убежать, но Жаб ударил его по ногам рукой и сбил на землю. Джинсовый понял, что просто убежать не удастся, он достал из кармана раскладной нож и попытался ударить им амфибоса. Бывший военный разведчик перехватил руку с ножом, сломал её в локте, после чего схватил джинсового за шею и свернул её точно так же, как минутой ранее свернул шею кожаному.
        После этого Жаб подбежал к транспортёру, на полу которого сидел Киен и скулил глядя на свою сломанную руку с торчащими наружу костями. Увидев амфибоса, он начал пятиться и тараторить:
        - Простите! Я всё осознал! Я был неправ! Не на тех полез! Но меня заставили! Я всё осознал! Я всё расскажу!
        - Рассказывай! - рявкнул Жаб.
        - Нас наняли, чтобы мы вас похитили! И обещали хорошо заплатить!
        - Кто нанял?
        - Этого я не знаю. Заказчик не называл своего имени. Но это была плохая идея! Поверьте, я всё осознал! Я невероятно сожалею!
        - Какую информацию ты мне можешь дать? - сурово спросил амфибос. - Мне не нужны твои сожаления, мне нужна информация.
        - Но я ничего не знаю, - заскулил похититель.
        - Ну и зачем ты мне тогда, если ничего не знаешь? - сказал Жаб, схватил Киена за ногу и потащил к себе.
        Горе-отравитель отчаянно упирался, кричал, что всё осознал, но это не волновало разъярённого амфибоса. Бывший разведчик Армии Альянса свернул шею Киену точно так же, как и его подельникам, после чего вытащил из транспортёра на улицу Лёху. Жаб положил товарища на дорогу, задумчиво посмотрел на него и сказал:
        - Вот шутить вы люди можете, смеяться умеете, а яд из организма вывести вам слабо. А вот если так задуматься, что для организма важнее? Молчишь? И до утра как минимум молчать будешь.
        Если бы Жаб мог усмехнуться, он однозначно бы усмехнулся, потому что момент для этого был более чем подходящий. Но амфибос не умел усмехаться, поэтому он просто поднял друга, взвалил его на плечо, зафиксировал поудобнее и зашагал в сторону отеля, оставив бездыханные тела несостоявшихся похитителей дожидаться полицейского патруля.
        Киен и его подельники были дилетантами в деле похищений. Будь они опытнее или просто умнее, они бы знали, что амфибоса почти невозможно отравить. Чтобы это осуществить, следовало использовать очень большую дозу яда. Но если бы эта доза не оказалась для амфибоса моментально смертельной, то в течение трёх - пяти минут его организм вывел бы из себя яд полностью. Таким образом, уроженцев Далувора можно было отравить либо сразу с летальным исходом, либо максимум на несколько минут. Вариантов «на час» или «до утра» не существовало.
        В отличие от людей обмен веществ у амфибосов работал по-иному: они подобно земноводным выводили все токсины через кожу и делали это очень быстро. Поэтому почти сразу же после погрузки в транспортёр из всех неприятных ощущений от отравления у Жаба осталась только липкая слизь на коже по всему телу - яд был полностью выведен из организма.
        Именно поэтому Жаб никогда не пил спиртного. Он пробовал несколько раз выпить с Лёхой, но ничего хорошего из этого не получалось. Алкоголь выводился быстрее, чем амфибос успевал опьянеть. Один раз Ковалёв уговорил друга выпить литр водки залпом, и впервые в жизни Жаб опьянел. Длилось это ровно минуту, после чего сын Далувора снова стал трезвым и липким. И он пуще прежнего удивлялся: зачем его друг Лёха пьёт эту гадость?
        Амфибоса можно было понять: выпив водки и вмиг опьянев, он уже успел потерять контроль над собственным телом, но ещё не начал получать от этого удовольствие. Понятное что, с непривычки такое вряд ли кому бы пришлось по душе. А пояснения друга, что в процесс выпивки надо входить долго и с расстановкой, остались непонятыми.
        Жаб довольно быстро дошёл до отеля. Для бывшего разведчика найти путь к нему не составило труда. Он запомнил маршрут, когда они ехали на такси в ресторан. Виртуальная помощница, видимо, подобрала самый ближний - по дороге такси ни разу не нырнуло под землю, отель и ресторан находились всего в пяти - шести кварталах друг от друга. Похитителям комедиантов удалось отъехать от ресторана тоже не очень далеко.
        Когда Жаб подошёл к отелю, то не стал прятать Лёху и пытаться тайком пронести друга в номер, а вошёл через главный вход. Амфибос положил друга на диван в лобби и сказал портье:
        - Вызовите доктора, на нас напали на улице!
        Портье бросился звонить врачу, а к Жабу подошёл щуплый гуманоид, предлагавший ранее комедиантам заключить сделку.
        - Вот видите, оказывается, не все из них готовы ждать вас на орбите, - осторожно начал разговор навязчивый адвокат.
        - Ты чего припёрся опять? - сердито буркнул амфибос.
        - Напомнить, что моё предложение остаётся в силе, но я готов обсуждать условия.
        - Пошёл вон, пока я тебе шею не сломал! - рявкнул Жаб.
        Слова амфибоса показались гуманоиду достаточно серьёзными, и он отошёл на почтительное расстояние.
        В этот момент в лобби вбежал дежурный врач отеля. Не успел он ничего спросить у Жаба, как тот указал рукой на лежащего на диване Лёху. Доктор подскочил к Ковалёву и быстро пощупал у него пульс на шее. Какой бы ни была техника диагностики, но первое движение врача осталось, как и тысячи лет назад - вручную попытаться прощупать пульс.
        Убедившись в наличии пульса, врач быстро подключил к запястью Лёхи небольшой приборчик для измерения жизненных параметров и тут же взял кровь из пальца. Не отходя от комедианта, он капнул несколько капель крови на панельку-приёмник переносного анализатора, после чего проверил показания подключённого к запястью прибора. Затем доктор посмотрел на Жаба и спросил:
        - А что собственно произошло-то? Почему он без сознания?
        - Да какой-то гадостью в лицо брызнули, - ответил амфибос.
        Запищал анализатор и выдал что-то на монитор, эта же информация отобразилась у врача на планшете. Доктор внимательно посмотрел на экран, затем, улыбнувшись, поднялся и обратился к Жабу:
        - Отнесите его в номер. Пусть отдыхает. Утром будет как огурчик - зелёный и пупырчатый!
        Тут до врача дошло, что всё это он говорит немного зелёному и немного пупырчатому амфибосу, к тому же не понимающему шуток. И доктор как ни в чём не бывало вернул разговор в серьёзное русло:
        - Ничего страшного - небольшое отравление. Как я уже сказал, к утру и следа не останется. Но если Вы хотите узнать, чем именно его отравили, рекомендую отвезти Вашего друга в госпиталь для обследования. Вы хотите это узнать?
        - Я хочу, чтобы он жив остался, - ответил Жаб.
        - Здесь можете даже не переживать, угрозы для жизни никакой нет, последствий не будет. Уже через сутки даже в самом передовом госпитале не смогут выяснить, чем его отравили. Теперь, что касается назначений. Я, конечно, могу ему сейчас витамин вколоть, раз уж пришёл, но думаю, не стоит. Вам самому нужен осмотр?
        - Нет, мне нужен душ.
        - Ну, тогда до свидания, душ не по моей части, - ответил доктор и улыбнулся. - Если, конечно, Вам в нём плохо не станет.
        - Мне в нём станет хорошо, - как обычно, на полном серьёзе ответил на шутку врача амфибос. - До свидания, доктор! Спасибо Вам! Извините за беспокойство!
        Жаб по известной причине нисколько не обидевшись на шутки доктора, аккуратно взял Лёху на руки и понёс к лифту. Назойливый гуманоид, стоявший всё это время неподалёку, засеменил за комедиантами и, подбежав к лифту, нажал кнопку вызова. Жаб вошёл с Лёхой в кабину и стал на входе так, что гуманоид войти не смог. Двери закрылись, и лифт унёс комедиантов к их этажу.
        
        ***
        Уважаемые читатели!
        Вот уже и выложены почти две трети книги. Надеюсь, она на всём своём протяжении вызывает у вас такие же положительные эмоции, что были в начале, когда вы писали позитивные комментарии. Ещё раз скажу: они очень поддерживают меня, так как были большие опасения, что космо на АТ «не зайдёт». Но вроде заходит.
        И я скажу больше: многие мои коллеги, которые давно хотели написать книги в жанре космофантастики, но опасались, что это никому не нужно, глядя на мой пример, полезли искать свои старые файлы с задумками и наработками. )))
        Я, как и обещал, планирую к Новому Году этот том закончить и с 1 января начать второй. Как я не раз говорил, и как написано в аннотации - это двухтомник.
        На днях планирую запустить подписку на этот том, о чём я тоже заранее написал прямо в аннотации. Думаю, читателям на АТ не надо объяснять и оправдываться, почему и для чего запускается подписка. Все понимают - чтобы автор мог заработать своим трудом и писать дальше книги, не отвлекаясь на работу в офисе, заводе, поле итд.
        Единственное, за что хотел бы извиниться, что не получается сделать как хотел - выложить почти всю книгу бесплатно и лишь последние несколько глав сделать платными, чтобы каждый уж точно решил для себя, покупать подписку или нет.
        Но, как оказалось, по правилам АТ платная часть книги должна составлять не менее одной трети. Поэтому подписку буду запускать дня через два.
        Но я надеюсь, две трети книги - достаточный объём, чтобы принять решение. Я могу точно сказать: хуже, чем сейчас, книга на последней трети не станет.
        Вот такие планы. Надеюсь на понимание.
        Глава 20. Золтан Зэнк
        - Жаб! Жа-а-аб!
        Ковалёв толкал друга в плечо, пытаясь разбудить. Амфибос открыл глаза и посмотрел на склонившегося над ним Лёху. Вид у того был, будто он только что родился - растерянный и удивлённый.
        - Слушай, а почему я спал в одежде? - спросил Ковалёв. - И почему у меня так болит голова?
        - Потому что я тебя тащил на себе несколько кварталов по городу и ни сил, ни желания раздевать тебя у меня уже не было, - отчитался Жаб.
        - Спасибо, друг! С одеждой разобрались. А почему башка так сильно болит? Я что, вчера нажрался в обычном ресторане, где подают цыплят? Или мы куда-то ещё потом поехали?
        - Почти поехали, - ответил Жаб. - Но не доехали.
        - А куда? - спросил Лёха. - И почему я ничего не помню? Что я такое пил?
        - Ничего ты не пил, кроме пива, и его немного, - сказал амфибос.
        Ковалёв сел на диван и обхватил голову руками и начал путешествие по закоулкам своей памяти
        - Погоди, я вроде припоминаю. Мы поели цыплят, а потом поехали в отель. Ещё мужик какой-то прибежал, а дальше не помню. Что он хотел?
        - Он хотел нас отравить и куда-то отвезти, - ответил Жаб.
        Лёха призадумался, было видно, что воспоминания и прочие мыслительные процессы даются ему с трудом.
        - Говоришь, хотел отравить? Это его совершенно не красит. Как минимум в моих глазах. Он был один?
        - Нет, их было трое, но я их всех убил, а тебя принёс сюда, - спокойно ответил амфибос, будто речь шла о чём-то будничном.
        - Ясно, - тоже спокойно сказал Ковалёв, зевнул и потянулся. - Говоришь отравить? А тебя, как обычно, яд не взял?
        - Ну да, - ответил Жаб. - Нам очень повезло, что они решили нас вырубить газом, а не электрошокерами, например.
        - Повезло, - согласился Лёха. - Ты не знаешь, в мини-баре водичка какая-нибудь осталась? Такое ощущение, будто вчера водки перепил. Причём много. Башка болит и во рту пересохло. И обидно почти до слёз. Ощущение перепоя есть, а воспоминаний приятных нет.
        - Помнится, в последний раз, когда ты отмечал свой день рождения, ты тоже утратил воспоминания примерно о половине вечера, - сказал Жаб, доставая из мини-бара бутылочку с минеральной водой и бросая её другу. - Держи! Но это последняя!
        - Ты не путай! - ответил Ковалёв, поймал бутылку, открыл её, жадно выпил треть и добавил: - Там остались фотографии, плюс я же помню, что, в общем и целом, было здорово и весело. А тут просто болит башка, и всё.
        Лёха ещё немного отпил из бутылки. Но теперь он пил маленькими глотками, так медленно и аккуратно, что человек посторонний, не будучи в курсе произошедшего накануне, смело мог подумать, что комедиант пьёт какой-то невероятно ценный нектар, настолько трепетным было его отношение к бутылке воды. Ковалёв пил так, будто боялся сделать большой глоток или что более ужасно, пролить её.
        Жаб с сочувствием посмотрел на товарища и решил его немного приободрить:
        - Забудь о вчерашнем вечере. Думай о том, что скоро мы свалим отсюда на Далувор!
        Едва амфибос договорил, в дверь номера постучали. Комедианты даже не успели переглянуться, как щёлкнул замок, дверь открылась, и в комнату вошли администратор отеля и какой-то человек в форме. Администратор, извиняющимся голосом пробормотал:
        - Прошу прощения, уважаемые гости! Но господин инспектор велел проводить его к вам без предупреждения. Миллион извинений, но мы не имеем права игнорировать указания полиции.
        Вид человека в форме сразу не понравился Ковалёву, а слова «инспектор» и «полиция» после рассказа Жаба о трёх убитых им похитителях окончательно настроили Лёху на пессимистический лад.
        - Спасибо, можете идти! - сказал инспектор администратору, и тот поспешил скрыться из глаз недовольных постояльцев как можно быстрее.
        Инспектор же прошёл вглубь номера и одарил хмурых комедиантов такой искренней и дружелюбной улыбкой, что если бы не форма, его смело можно было принять за продавца горящих путёвок на курорты Ксиафана.
        - С вашего позволения, я присяду? - спросил сотрудник полиции и показал рукой на кресло.
        Лёха с Жабом утвердительно кивнули, инспектор сел в кресло, закинул ногу на ногу и заявил:
        - Скажу сразу: мой визит одновременно носит и официальный, и неофициальный характер.
        Поймав непонимающие взгляды комедиантов, инспектор пояснил:
        - Я имею в виду, что пришёл сюда по служебной необходимости, но, возможно, наш разговор выйдет за рамки исключительно рабочего.
        - Пугаете? - спросил Лёха, прощупывая ситуацию.
        - Вовсе нет, - ответил инспектор и опять улыбнулся. - Наоборот, хочу помочь.
        - С чего бы это?
        Ковалёв уже давно пришёл к выводу, что в этом мире никто никому не хочет помогать просто так, и даже ради такого улыбчивого и милого инспектора, он не собирался менять свои жизненные установки.
        - Обо всём по порядку, господа, - начал объяснять сотрудник полиции. - Для начала позвольте представиться, меня зовут Золтан Зэнк! Я инспектор отдела расследований особо тяжких преступлений уголовной полиции префектуры Кеноса. Если администратор отеля привёл меня туда, куда мне было нужно, то я вижу перед собой Вэллоо-Колло-Чивво и Алексея Ковалёва, в данный момент укрывающихся на нашей планете от галактического розыска. Так?
        - Типа того, - сказал Лёха, которого раздражала витиеватая манера разговора инспектора.
        - Мы ни от кого не укрываемся, мы приехали снять наличные, - возмутился Жаб.
        - Одно другому не мешает, - вновь улыбнулся инспектор. - Собственно мне, как и всей полиции Кеноса и Шорка, глубоко безразлично укрываетесь вы от кого-то или прилетели к нам цыплят поесть. Кстати, вы пробовали наших цыплят?
        Лёха с Жабом нахмурились и решили не отвечать на этот вопрос, а инспектор продолжил:
        - Очень рекомендую! Но не будем отвлекаться. Визы, выданные вам при въезде на тридцать дней, остаются в силе, несмотря на происшествие, которое вчера с вами приключилось и о котором мы чуть позже поговорим. И до конца действия виз вы находитесь под защитой Шорка. Продлить их вы не можете, но имеете право вылететь за пределы орбиты Шорка, тотчас же вернуться и получить новую визу. Но для вас это не вариант, учитывая, что вся орбита уже просто кишит охотниками за головами, ожидая, когда вы окажетесь в их непосредственной близости.
        Инспектор посмотрел на комедиантов, как им показалось, с чувством искреннего восхищения и добавил:
        - Вы, господа - звёзды новостных выпусков! Слух о вас и об обещанном за вашу поимку вознаграждении распространился по всему Обитаемому Пространству и даже за его пределами. Но на ваше счастье, Шорк соблюдает жёсткий нейтралитет, никого не выдаёт и уголовно не преследует, и вы находитесь под нашей защитой, кто бы и в чём бы, вас ни обвинял.
        - Я извиняюсь, - перебил инспектора Ковалёв. - Вы пришли нам рассказывать то, что мы и так знаем?
        - Это и ещё кое-что! - ответил Золтан Зэнк всё с той же улыбкой. - Всё, что я сказал ранее, касается исключительно внешних обвинений. А вот в случае если вам будут предъявлены какие-либо обвинения властями нашей планеты…
        Инспектор сделал многозначительную паузу, его лицо резко стало серьёзным, после чего он договорил:
        - То ситуация может измениться в сторону минимум депортации, а максимум и суда на Шорке.
        - Чего это вдруг Вы нас судом пугаете? - мрачно спросил Жаб.
        - Действительно, чего бы это я вдруг? - опять улыбнулся сотрудник полиции. - Всего-то три трупа на улице, а из подозреваемых только вы.
        - Не надо иронизировать, - перебил Лёха инспектора. - Мой друг этого не понимает, Вы должны знать такие вещи.
        - Я знаю, - парировал Зэнк. - Я не для него, я для себя.
        - Сам пошутил - сам посмеялся? - ухмыльнулся Лёха. - Вам бы с нами в шоу выступать.
        - Спасибо, но у меня тут своё шоу. И три участника этого шоу сейчас у судмедэкспертов на вскрытии. Осталось определить четвёртого и возможно пятого.
        - Послушайте, Золтан, - сказал Жаб, и его голос был уверенным и очень мрачным. - Давайте не будем ходить вокруг да около. Если у вас есть ордер на арест, то предъявляйте его, если есть вызов на допрос - тоже предъявляйте, но если ничего нет, то я не вижу причин продолжать нашу беседу.
        Инспектор внимательно выслушал Жаба и, как ни странно, снова улыбнулся.
        - Если бы у меня был ордер на арест, - сказал он. - То я бы приехал не один, и уверен, вам бы такой расклад не понравился. Но я здесь за другим.
        - И зачем? - спросил амфибос.
        - Как я уже сказал, мы вчера вечером обнаружили три трупа и брошенный транспортёр в нескольких кварталах от отеля. Три камеры с разных точек засняли, как перед этим жертвы на остановке такси запихали в этот транспортёр вас.
        Инспектор выдержал паузу, ещё раз улыбнулся и продолжил:
        - Все в моём отделе прекрасно понимают, что произошло. Всё видно невооружённым глазом, и домысливать ничего не нужно. Пусть мы пока не знаем всех деталей, но это и неважно. Осталось провести экспертизу, поискать на телах погибших ваши отпечатки пальцев, найти следы ваших ДНК в салоне транспортёров и на убитых, и почти всё встанет на свои места.
        - Сколько идёт экспертиза? - осторожно спросил Жаб.
        - Официально сутки, если не запросить срочную, но её никто не запросил, - удовлетворил инспектор любопытство амфибоса. - Потом, думаю, у Вас будет только один шанс - написать заявление, что на Вас напали, тогда вас признают пострадавшими, и если не докажут превышение пределов необходимой самообороны, то вас даже не будут задерживать. Но могут взять подписку о невыезде.
        - Как и кто определяет эти пределы самообороны?
        - Не о том думаете, господин подозреваемый. Определяет специальная комиссия, но и так понятно, что свернуть головы трём людям - это однозначно превышение любых возможных пределов.
        - А о чём ему надо думать? - вступил в разговор Лёха.
        - О чём? - Золтан Зэнк снова улыбнулся. - Не знаю. Может, о том, что пока не закончилась экспертиза, ни ему, ни Вам не выдвинут никаких обвинений. А до тех пор, пока не выдвинули обвинений, вы вольны делать всё, что хотите, в том числе можете свободно покинуть Шорк.
        Инспектор прекратил улыбаться и стал говорить тише.
        - По-человечески я на вашей стороне, эти трое - неоднократно судимые выродки, социально опасные и крайне нежелательные на нашей планете, - инспектор перешёл практически на шёпот. - В силу того, что я занимаю официальную должность, я не могу вам давать каких-либо советов, и что-либо рекомендовать, особенно если это связано с возможностью избежать наказания. А оно вам светит. Примерно от пяти до десяти лет, и то, если докажете, что оборонялись. Скажу лишь, что я на вашем месте покинул бы Шорк до того, как закончится экспертиза.
        - Когда она началась? - спросил Ковалёв, который уже понял, к чему клонит инспектор.
        - Вчера в двадцать два часа вечера.
        - То есть, у нас времени сегодня до десяти вечера?
        - Я бы не стал так рисковать и тянуть до последнего.
        Золтан Зэнк поднялся с дивана и сказал уже совершенно другим тоном и достаточно громко:
        - Что-то я засиделся у вас, заболтался, а у меня ещё дело о тройном убийстве нераскрытое. Пожалуй, я пойду.
        Инспектор направился к выходу, но у двери остановился и добавил:
        - Чуть не забыл, адвоката своего поблагодарите, он уже написал от вашего имени заявления. Поэтому вы пока проходите по делу как потерпевшие, а в противном случае, мы могли бы вас задержать, до окончания экспертизы.
        - Какого ещё адвоката? - возмутился амфибос, но Лёха смекнул всё намного быстрее и, как мог, исправил ситуацию.
        - У нас просто два адвоката, но мы обоих поблагодарим, они оба стараются. А он просто забыл, - сказал Ковалёв, кивнув на Жаба. - Но оно и понятно, нас же вчера по голове били. Сильно, причём.
        Инспектор ещё раз улыбнулся и, пожелав комедиантам удачи, покинул номер.
        Амфибос посмотрел на друга и спросил:
        - Ты что-нибудь понял насчёт адвоката?
        - А ты понял, что нам конец? - ответил Ковалёв вопросом на вопрос.
        Лёха упал на кровать лицом в подушку и очень грязно и продолжительно выругался, но весь негатив приняла на себя подушка, а до внешнего мира дошли только парочка предлогов и междометий.
        Выпустив в окружающий мир через фильтр подушки все самые грязные выражения, какие он только знал, Ковалёв успокоился и сел на кровати.
        - Лёха, тебе не кажется, что вчера не стоило ходить есть цыплят? - неожиданно спросил Жаб.
        - Ну я тоже могу сказать, что этих придурков необязательно было убивать, - ответил Ковалёв.
        - Армейская привычка, - сказал амфибос и вздохнул. - Если не было приказа сохранить врагу жизнь, значит, не сохраняю. А приказа не было.
        - Это всё же не совсем был противник. Ну, в смысле, в военном понимании. И мы, как бы, не на войне.
        - Знаешь, Лёха, - Жаб выпрямил грудь, расправил спину и принял вид очень крутого и важного парня. - У меня после службы в разведке появилось несколько жизненных правил, которые пока что очень помогают мне эту жизнь сохранять. И одно из них гласит примерно следующее: если кто-то пытается тебя отравить и увезти без сознания неизвестно куда, то это противник. Поэтому предлагаю не тратить время на обсуждение того, что уже произошло, а больше думать о том, что нам теперь делать.
        - С тобой, как всегда, не поспоришь, - согласился Ковалёв. - Давай думать, что теперь делать. Какие мысли у тебя есть на этот счёт?
        - Думаю, тебе стоит ждать корабля, а я попробую пробиться сквозь блокаду.
        - А чего это я должен ждать, пока ты пробиваться будешь? - удивился Лёха.
        - Так тебе же ничего не грозит, - ответил Жаб. - Здесь куча народа в отеле, тот же доктор, подтвердят, что я тебя принёс без сознания. Ты физически не мог никого убить. Чистейшее алиби у тебя. Зачем тебе рисковать? А я попробую. К тому же что нас ждёт, если поймают? В худшем случае распылят на атомы. А в лучшем? Не думал? А я вот думаю, если судить будут не на Кхэлиэ, то за убийство младшего кальмара и его команды даже при хорошем варианте дадут минимум лет по пятьдесят. Придётся сидеть. Мне из моих трехсот лет жизни пятьдесят в тюрьме провести, это не то же самое, что тебе из твоих ста. Мы дольше живём, я выйду и ещё порадуюсь жизни, а для тебя это считай, конец.
        - Жаб, я ценю твоё благородство, - ответил Лёха, которого очень впечатлили слова друга. - Но у меня несколько иное мнение по поводу сложившийся ситуации. Влезли мы в эту передрягу вместе, значит, и вылезать из неё будем вместе. Я полечу с тобой, и это не обсуждается!
        Неизвестно сколько бы ещё длилась незатейливая игра под названием «кто благородней», но в дверь постучали, и комедианты были вынуждены прекратить спор. Они посмотрели на дверь, но никто её не открыл и не вошёл. Вместо этого, снова раздался стук.
        - Раз не может войти, значит, это не полиция, - сделал логичный вывод Ковалёв и пошёл открывать дверь, прихватив на всякий случай с тумбочки свой раскладной нож.
        Лёха открыл дверь. На пороге стоял гуманоид, который накануне настойчиво предлагал комедиантам заключить сделку по их сдаче хозяину. Увидев назойливого адвоката, комедиант тотчас же решил закрыть перед ним дверь, но гуманоид успел просунуть в дверной проём плечо.
        Ковалёва такой ход нисколько не смутил, и он не то что не придержал дверь, а, наоборот, с ещё большей силой попытался её захлопнуть. Удар дверью в плечо гуманоида получился что надо. Бедняга закричал так, словно ему это плечо расплющило вакуумным прессом. Лёха собирался сразу же схватить незваного гостя за шиворот и вытолкнуть из номера, но не успел.
        - Что Вы натворили?! - истерично заорал непрошеный гость.
        Комедиант даже растерялся. Он ослабил дверь, гуманоид сполз по дверному проёму на пол и со слезами на глазах схватился за плечо.
        - Вы сломали мне плечо, у меня очень хрупкие кости, - запричитал он и буквально зарыдал.
        Этого Ковалёв никак не ожидал. От былого намерения вышвырнуть назойливого гостя не осталось и следа. Бывший штурмовик чувствовал себя так, будто избил ребёнка. Он махнул незваному гостю, приглашая войти.
        - Заходи, сейчас проверим. Может, и не сломал.
        Гуманоид испуганно посмотрел на Лёху. Против бывшего боевого офицера Армии Тропоса тщедушный щуплый гуманоид выглядел подростком. Он встал, опираясь на проём, и осторожно вошёл в номер.
        Глава 21. Носок
        - Какого ж ты плечи свои в дверь пихаешь, если они у тебя такие хрупкие? - пробурчал Ковалёв, пропуская незваного гостя в номер. - Видел же, что я её закрываю.
        - Я думал, Вы остановитесь, - проскулил щуплый гуманоид.
        - Плохо ты меня знаешь. Лёха Ковалёв никогда не останавливается, если уж решил что сделать. Запомни, может, когда-нибудь это тебе спасёт жизнь. Ну-ка покажи плечо!
        - Нет, не нужно, я сам, - воскликнул гуманоид и, отпрянув, осторожно начал ощупывать своё плечо. - Вроде не сломано, но болит сильно.
        - Ну тогда, считай, что легко отделался. Чего ты, вообще, припёрся? Мы тебе в прошлый раз непонятно, что ли, объяснили? Давай проваливай!
        Ковалёв открыл дверь и слегка подтолкнул незваного гостя на выход.
        - Погоди, Лёха! - крикнул Жаб, подошёл к двери и обратился к гуманоиду: - Ты зачем инспектору сказал, что ты наш адвокат? Ведь это ты был? Я сейчас тебе второе плечо сломаю!
        Амфибос замахнулся на гуманоида. Вряд ли он собрался бить беднягу, скорее хотел просто припугнуть, чтобы тот больше не докучал комедиантам. Но навязчивый адвокат от испуга бросился в сторону, толком при этом не развернувшись, не вписался в дверной проём и ударился ушибленным плечом о косяк. Гуманоид вскрикнул, после чего его повело в сторону, он зашатался и упал в обморок, при падении ударившись больным плечом о стоявший в коридоре мраморный вазон.
        - Теперь точно сломал, - вздохнув, произнёс Ковалёв.
        Жаб покачал головой, затем поднял впечатлительного гостя с пола, перенёс его в номер и положил на диван. После чего посмотрел на товарища и спросил:
        - И что с ним теперь делать?
        - Ничего с ним делать не нужно, - ответил Лёха. - Скажу тебе как на духу, дружище, меня намного больше волнует другой вопрос - что нам с нами делать? И это, без преувеличения - вопрос дня!
        Амфибос всё же наклонился над горе-адвокатом, расслабил воротник его рубашки, пощупал на шее пульс и объявил: - По крайней мере, пока живой. Уже хорошо.
        - Да, трупов с нас хватит, - согласился Лёха. - Пусть полежит немного, думаю, скоро очухается.
        Ковалёв присел на свою кровать и обхватил голову руками. Он мучительно пытался собрать мысли в кучу, но последствия отравления всё ещё давали о себе знать - сконцентрироваться не получалось.
        - Башка болит конкретно, - грустно произнёс комедиант. - Одно радует - мы вчера побили рекорд.
        - Какой ещё рекорд? - удивился Жаб.
        - Сдаётся мне, если посчитать в неких условных единицах, то при определённых раскладах и допустимых последствиях, стоимость вчерашних цыплят в разы превысит цену всех четырёх порций кампуцианского трюфеля вместе взятых. Ну которые мы заточили с тестюшкой. Помнишь, я вчера рассказывал?
        - Помню, - ответил амфибос и вздохнул.
        - И я допускаю, - продолжил Ковалёв. - Что вчера мы с тобой ели самое дорогое блюдо в нашей жизни. А насколько оно дорогое, мы узнаем, лишь когда выберемся отсюда и посчитаем, какой ценой нам это обошлось.
        - Лёха! - с нескрываемым недовольством произнёс Жаб. - Я не понимаю, тебя радует такой рекорд?
        Не отошедший от действия яда комедиант вспомнил, что его товарищ по шоу не понимает сарказма, и понял, что увлёкся. Он взбодрился и сказал:
        - Извини, был неправ, больше не повторится! Кстати, может, попробовать тебя через посольство Далувора вытащить?
        - На Шорке нет ни одного посольства, - ответил амфибос. - Забыл про их тотальный нейтралитет?
        - Есть такое дело, - признался Лёха. - Башка так болит, что в пору имя своё забыть. Но тогда я вижу только один выход из сложившейся ситуации - будем пробиваться.
        - И чем раньше, тем лучше! - добавил Жаб. - Не хочу рисковать и тянуть до десяти вечера. Уходим!
        Привыкшие к скорым сборам бывшие военные быстро собрали свои вещи, и уже через две минуты, готовые покинуть номер, стояли и смотрели на лежащего на диване горе-адвоката.
        - Так оставим? - спросил амфибос.
        - Ну уж нет, - возразил Ковалёв. - Не хочу, чтобы он в отключке слюной захлебнётся, а на нас потом ещё один труп повесили! Сначала приведём в себя, выпнем в коридор, а уже потом пойдём. Погляди лучше, что там, в мини-баре, осталось холодного?
        - Сок туанга, - ответил, заглянувший в мини-бар Жаб, достал оттуда баночку сока и показал её Лёхе.
        - Водичка, конечно, лучше бы подошла, но ни времени, ни желания нет в ванную бегать. Давай его сюда!
        Амфибос бросил банку, Ковалёв её поймал, открыл и осторожно попробовал содержимое.
        - Какая кислятина, - сказал он скривившись. - Аж скулы свело. Но ледяной! Это хорошо.
        Лёха подошёл к незваному гостю и обильно полил тому лицо содержимым банки. От холодного душа горе-адвокат быстро пришёл в себя и открыл глаза. Разумеется, в них тут же попал сок, ещё и в большом количестве.
        Гуманоид закричал так громко, будто с него разом содрали всю кожу. Он вскочил с дивана, и, не переставая орать, принялся бегать с закрытыми глазами по номеру, тыкаясь во всё, что попадалось на пути, и, соответственно, всё с этого пути сметая. Бедняга непрерывно визжал оттого, что кислый сок туанга раздражал глаза и периодически громко охал при каждом ударе больным плечом или головой обо что-либо твёрдое.
        Жаб укоризненно посмотрел на друга, перехватил за талию пробегающего мимо гуманоида и потащил его в ванную.
        - Куда вы меня ведёте? Я же ничего вам не сделал! - истерично кричал ослеплённый соком. - Что вы сделали с моими глазами? Пощадите!
        - Да заткнись, ты! - прикрикнул на него амфибос. - В ванную идём, глаза тебе промыть!
        Жаб затащил беднягу в ванную, несколько минут они там плескались, после чего вышли. Амфибос выглядел злым и раздражённым, а гуманоид испуганным и подавленным.
        - Простите! - начал оправдываться адвокат. - Я подумал, что вы решили меня убить.
        - И съесть! - усмехнулся Лёха.
        - Да на фиг ты нам нужен, убивать тебя! - злобно рявкнул Жаб. - И без тебя на нас восемь трупов повесили, и вечером после экспертизы ещё троих добавят! Тебя там только не хватало в этом списке!
        Ковалёв, в отличие от друга, был настроен более дружелюбно. Его всё произошедшее страшно развеселило. Комедиант подошёл к гуманоиду, осторожно потрогал его за плечо и спросил:
        - Как оно?
        - Болит, - ответил раненый и скривился, было видно, что прикосновение Лёхи доставляет ему боль. - Но точно не сломано,
        Ковалёв убрал руку и сказал:
        - Ну ты нас напугал. Так неожиданно отрубился, мы уже решили, что ты ласты склеил.
        - Извините, - возразил гуманоид. - Но это вы меня напугали. Именно поэтому я и упал в обморок.
        - Да уж, один руками размахивает чуть что, а другой в обморок падает как барышня. Впрочем, нам сейчас не до выяснения - кто кого больше напугал.
        Лёха осторожно взял гуманоида за здоровое плечо и доверительно ему сказал:
        - Ладно, повеселились и хватит. Ты, братишка, извини, но у нас сейчас и без тебя проблем достаточно, поэтому либо сваливай сейчас отсюда, а если плохо себя чувствуешь, то посиди здесь, тихонько. Номер всё равно до конца суток оплачен. Отдохни, попей водички, можешь поспать, а потом уходи по своим делам. Главное, за нами не иди, пока мой друг тебя ещё раз случайно не напугал. Потому как, если он на тебя ногой замахнётся, у тебя вообще разрыв сердца произойдёт. А он может.
        - Могу, - подтвердил амфибос. - Но не буду.
        - Не зарекайся, Жаб! - сказал Лёха и снова обратился к гуманоиду: - Ты всё понял?
        Горе-адвокат отрицательно завертел головой и пробормотал:
        - Вы не можете идти без меня.
        - Ну чего ты к нам привязался, а? - спросил Лёха и тяжело вздохнул. - Ты, наверное, по простоте душевной или глупости природной думаешь, что мы так и будем с тобой нянькаться? А ведь мой друг сейчас действительно тебе ногой по репе съездит, и пролежишь ты здесь как минимум до завтра. А то и до послезавтра, с твоей-то способностью держать удар.
        - А вы не хотите узнать всех деталей? - осторожно спросил гуманоид.
        - Каких деталей? - буркнул Жаб. - И, я ещё раз спрашиваю, ты зачем сказал инспектору, что ты наш адвокат?
        - Вот как раз, чтобы эти детали узнать, а иначе они бы мне ничего не рассказали.
        - Что за детали? - спросил Лёха. - Ты уж давай колись, раз заинтриговал.
        - Детали дела, которое на вас завели в уголовной полиции Шорка. Я всё из инспектора выпытал, - гуманоид оживился и начал с энтузиазмом рассказывать. - Вам дико повезло, что среди трёх трупов, которые сейчас находятся на экспертизе, нет ни одного гражданина Шорка, иначе вас бы уже арестовали. По законам этой планеты, если погибает их гражданин, то даже просто подозреваемые задерживаются до выяснения всех деталей. А на погибших иностранцев им плевать, особенно если они являются антисоциальными элементами. Поэтому вас пока не трогают. Но закон есть закон, как только будет доказана ваша вина, вас сразу же арестуют и осудят.
        Гуманоид печально посмотрел на Жаба и продолжил:
        - Как сказал инспектор, Вам светит от пяти до десяти лет каторжных работ, с перечислением заработка родственникам ваших жертв. И, опять же, это только потому, что они иностранцы. За своего здесь могут и исключительную меру присудить.
        Адвокат почему-то на этом моменте радостно улыбнулся.
        - Но главное не это! - продолжил рассказывать гуманоид. - Как я уже сказал, раз жертвы не являлись гражданами Шорка, и в придачу были ещё и сбродом, то, стало быть, расследование дела и ловля убийцы не будет выходить за пределы Шорка. И что самое важное: при таких делах, когда пострадавшие - не граждане, а обвиняемый не пойман, судебное заседание даже не проводится! И стало быть, решение суда не выносится!
        - То есть? - перебил адвоката Лёха.
        - То есть, его не могут осудить заочно! - радостно сообщил гуманоид, показывая пальцем на Жаба. - И что самое-самое для него важное, срок давности по таким делам - три месяца! Если за этот срок подозреваемого не поймали, стало быть, дело закрывают. И оно не подлежит пересмотру, хоть он с повинной явится.
        - Ну это, вряд ли, - пробурчал амфибос.
        - Ещё раз скажу, Вам дико повезло, что среди них нет ни одного гражданина Шорка, иначе дело не имело бы срока давности! - продолжал гуманоид. - Вас бы осудили заочно, объявили в розыск и искали по всему Обитаемому Пространству и дальше. А уголовников Особая Полиция Шорка ищет не хуже, чем должников своих банков. Но при текущем раскладе, уже через три месяца Вы можете сюда спокойно прилететь, и никто Вам слова не скажет!
        - Жаб, да ты везунчик! - рассмеялся Лёха.
        - Нет, - огрызнулся амфибос, как обычно, принявший всё за чистую монету. - Я так не думаю. У нас меньше суток, чтобы свалить с планеты, вся орбита которой заполнена охотниками за головами. Я не везунчик.
        - Но это лучше, чем сидеть в шорковской тюрьме и ждать суда, - возразил гуманоид.
        - Да я привык уже, - грустно сказал Жаб. - И нам действительно пора. Спасибо за информацию, друг! - амфибос аккуратно похлопал адвоката по здоровому плечу и обратился к товарищу: - Пойдём, Лёха!
        - Извините, но дайте мне одну минуту! - взмолился гуманоид, упал на колени и жалобно простонал: - Всего одну минуту послушайте меня, пожалуйста!
        Комедианты опешили, а Ковалёв попытался смягчить ситуацию:
        - Браток, хватит цирка, ну что ты от нас хочешь? Ты уже реально достал - сам говоришь, у нас время идёт на минуты, и заставляешь его с тобой терять. И встань ты уже! У тебя минута!
        Горе-адвокат поднялся и преисполненными горя и отчаяния глазами посмотрел на комедиантов.
        - Это мой единственный шанс, - простонал он. - Первый и последний шанс жениться и вообще хоть чего-то добиться в этой жизни.
        - Время идёт, - напомнил Лёха. - По существу говори.
        - Я по существу, - гуманоид затараторил. - Я двенадцать лет учился на адвоката, в моей семье все адвокаты, но мне эта работа не нравится. Ведь я люблю цветы и, стало быть, хотел бы учиться на флориста, но у нас на планете не принято отклоняться от династии. И ещё у нас не принято жениться, если ты не состоялся в профессии. Ни одна девушка не пойдёт за тебя, если ты никто. Даже если очень любит - не пойдёт, потому что это позор для всей её семьи, если она выйдет за неудачника. Моя Киллоко очень меня любит, но она не пойдёт за меня. Ведь я неудачник, на моей планете нет для меня работы, и нигде нет. Я каждый день хочу наложить на себя руки, но боюсь. Не потому, что трус, нет, я не за себя боюсь. Я боюсь за Киллоко, ведь я сделал ей предложение, а это значит, что уже никто никогда больше не сделает ей предложения, и она так и проживёт всю жизнь одна в печали и тоске.
        - Погоди, - Ковалёв перебил поток откровений несчастного жениха. - То есть, ты сделал предложение своей девушке, и теперь до конца жизни никто другой уже не сможет сделать ей предложений?
        - Конечно! - воскликнул гуманоид. - Это же естественно! Если девушке сделали два предложения - это страшный позор! Это значит, что она была любезна с двумя парнями! А Киллоко не такая! Знали бы вы, какой я подарил ей гладиолус, когда делал предложение! Она так любит гладиолусы, никаких других цветов не любит, только гладиолусы. А у нас они такая редкость. Я продал всю свою коллекцию вымпелов, которую собирал с детства, и купил ей гладиолус - чудесный розовый гладиолус! Киллоко плакала от счастья. И я плакал. И тогда я не удержался и сделал ей предложение. И потом мы плакали вместе.
        - Тяжёлый случай, - сказал Лёха, который невольно уже начинал сочувствовать несуразному и несчастному жениху. - Но если, кроме тебя, ей уже при любом раскладе не светит ни за кого выйти, то и выходила бы за тебя. В чём проблема?
        - Что Вы! - гуманоид в ужасе всплеснул руками. - Выйти за парня, который не состоялся в жизни - самый большой позор! Порядочная девушка скорее покончит с собой, чем решится на такое!
        - А если любовь? - не унимался комедиант. - Если вот прям такая сильная любовь, как у вас, например, тогда что?
        - Тогда девушки накладывают на себя руки, не в силах больше держать в себе чувство, - дрожащим голосом ответил несостоявшийся флорист. - Но мне повезло, Киллоко пока любит меня не до такой степени, стало быть, у меня ещё есть время как-то проявить себя. Но время есть, а шансов нет! И именно поэтому вы мой первый и последний шанс!
        - Друг, - сказал Жаб и приобнял гуманоида за здоровое плечо. - Я от всей души желаю, чтобы твоя личная жизнь наладилась, но ты просишь от нас невозможного. Мы не будем никому сдаваться. Прими это и ищи себе другой шанс. А может, действительно, стань флористом. Победишь на каком-нибудь конкурсе, слепишь супербукет из гладиолусов, и твоя Киллоко выйдет за тебя. А сейчас извини, но нам действительно пора.
        Амфибос хотел развернуться и уйти, но гуманоид снова бросился перед ним на колени и обхватил его за ноги.
        - Вы недослушали! Я придумал беспроигрышный вариант! Это действительно выгодное предложение!
        Лёхе начал надоедать весь этот фарс. Сначала ситуация его веселила, но уже было не до смеха. Надо было идти, а выслушивать жизненные проблемы несчастного гуманоида, затюканного социальными предрассудками его планеты, совсем не хотелось. Ковалёв прикрикнул на несчастного жениха:
        - Говори быстрей! А то я сейчас сам тебе в лоб заеду, чтобы ты вырубился, и мы смогли спокойно уйти. Нам ещё в порту бумаги на выезд оформлять, а это небыстро!
        - Да-да, - сказал гуманоид и на всякий случай немного отодвинулся от комедианта. - Я придумал идеальный вариант. Точнее, три!
        Адвокат достал из кармана куртки три листка бумаги, расправил их и разложил на журнальном столике.
        - Только прошу вас, не перебивайте! - сказал он. - Это три договора. Первый - договор, где вы признаётесь, что я вас поймал. Это если вас схватят не охотники за головами, а полицейские и передадут хозяину. Вы в этом случае ничего не теряете, полиции вознаграждение не положено, стало быть, его получу я, и мы на троих поделим двести пятьдесят тысяч корпоративных юаней. Поровну! Второй - договор, где вы меня нанимаете адвокатом. В случае если вас поймают охотники за головами, я буду защищать ваши интересы, и в суде буду защищать бесплатно, это хоть и не даст мне денег, но принесёт известность, а вам явно будет нужен адвокат. И третий - договор, по которому вы доверяете мне написать вашу биографию на этом промежутке времени. Если нам удастся сбежать, вы мне расскажете, как всё было на самом деле, и я напишу книгу. Мы её издадим и заработаем кучу денег. Я организую интервью на телевидении, тоже за деньги.
        Гуманоид отдышался, перевёл дух, жалобно посмотрел на комедиантов и простонал:
        - Вы же видите, что ни в одном случае, вы ничего не теряете, а, наоборот, приобретаете. Кроме того, я буду решать все ваши бумажные дела, оформлять документы в портах, высылать запросы на посадки, бронировать номера в отелях, если понадобиться, представлять вас в судах. Я очень хороший адвокат. И меня даже кормить не надо, я сам буду себя обеспечивать. Ну, пожалуйста! Киллоко так ждёт, что я стану полноценным гражданином!
        Комедианты некоторое время молчали, ошарашенные вываленной на них информацией.
        - Однозначно тяжёлый случай, - произнёс Лёха через минуту. - Что скажешь, Жаб?
        - Да давай уже подпишем эти договоры, - согласился амфибос. - Во-первых, он не отстанет, а во-вторых, я задолбался бумаги в портах на прилёты-вылеты сам оформлять.
        Гуманоид быстро достал из кармана ручку и протянул её Жабу ручку. Тот взял её и подписал три договора, следом это же проделал Ковалёв. Таким образом, в лице маленького гуманоида с большой жизненной трагедией беглые рабы господина Чэроо в один миг получили пленителя, адвоката и биографа.
        - Ну вот и всё, - резюмировал Лёха, глядя, как несчастный жених убирает договоры в папку. - Теперь, надеюсь, мы можем идти?
        Счастливый гуманоид радостно закивал.
        - Я сейчас вызову такси! - крикнул адвокат и бросился к кнопке вызова виртуального помощника.
        - Не суетись! - остудил его пыл Ковалёв. - С лобби вызовем, сначала надо номер сдать. Лучше скажи, как тебя хоть зовут?
        - Носок!
        Комедианты с удивлением посмотрели на гуманоида.
        - Носок? - переспросил Лёха. - Это имя у тебя такое или фамилия?
        - Как бы ни то ни другое, - ответил адвокат.
        - Кликуха, что ли? Вы, юристы, не перестаёте меня удивлять.
        - Нет, не кликуха. Пусть будет имя. Или наименование.
        Ковалёв подозрительно посмотрел на только что нанятого адвоката и сказал:
        - Чего-то я тебя не понимаю, парень с наименованием Носок.
        - У нас на Лифентре нет имён и фамилий в вашем понимании, - пояснил гуманоид. - То есть, они есть… В смысле оно есть. Но всего одно. Имя. Или фамилия. До сих пор учёные не определились, что это. С одной стороны, это наименование не переходит по наследству, как у вас, стало быть, это имя, но с другой - они редко повторяются, и сильно индивидуальны, стало быть - фамилия.
        - А почему Носок-то? - решил поучаствовать в разговоре Жаб.
        - Это просто фонетическое совпадение с наименованием предмета гардероба в человеческом языке. Поверьте, в нашем языке носок, тот который не я, а тот, что на ногу надевают, звучит совсем иначе. Стало быть, я просто жертва забавного совпадения, - резюмировал адвокат.
        - Сказал бы я, чего ты жертва, - задумчиво произнёс Лёха, глядя на тщедушного худого гуманоида с болезненным выражением лица. - Но так как ты теперь наш адвокат, не буду говорить. Носок так Носок. У нас в бригаде одного парня звали Фура-С-Курятиной. И это было не фонетическое совпадение, его реально так звали.
        - Это как это? - Носок искренне удивился.
        - А это - вот так это, - передразнил Ковалёв своего новоиспечённого адвоката. - Он родился благодаря тому, что к ним на голодающую планету прилетел гуманитарный конвой с продовольствием, и его мама смогла поесть. Первой прилетела фура с курятиной, она и спасла маме жизнь. А папа перед этим дал слово назвать сына в честь того, кто спасёт его жену. Хотели назвать в честь пилота, но конвой был полностью автоматизирован, поэтому папе пришлось проявить смекалку.
        - Простите, а вы его так и называли, Фура-С-Курятиной?
        - Нет, конечно. Ты можешь представить, чтобы человека звали Фура-С-Курятиной? Просто Фура.
        - Смешное имя, - расхохотался гуманоид.
        - Но вот кто бы над этим и смеялся, но только не парень по имени Носок, - философски изрёк Лёха. - Всё, хватит тянуть кальмара за щупальца, выдвигаемся уже!
        В космопорту, пока адвокат и помощник в одном лице оформлял документы на вылет, а Жаб у технической службы принимал корабль, Ковалёв немного побродил да поболтал с заправщиками и диспетчерами, идущими со смены, узнав, таким образом, самую свежую информацию о происходящем на орбите.
        Новости не радовали: за последние несколько часов к Шорку прибыли ещё корабли. И среди них были три модернизированных скоростных корвета и один лёгкий крейсер без опознавательных знаков.
        Все жители планеты гадали, за какие заслуги двум беглым рабам оказывается такая честь, а букмекерские конторы Шорка принимали ставки, удастся ли комедиантам прорваться. На «удастся прорваться, но отлетят от Шорка не более чем на сто тысяч километров» принимали один к двадцати, а на «удастся прорваться и не быть пойманными минимум сутки» - один к ста.
        «Надо дать Носку тысячу юаней, и пусть поставит, что минимум сутки продержимся», - подумал Лёха.
        

* * *
        Дорогие читатели!
        После этой главы, начинается платная часть книги. Я специально сделал бесплатную ознакомительную часть максимально большой, чтобы вы могли принять решение: стоит ли её приобретать. Разумеется, мне, как и любому автору, хотелось бы, чтобы мой труд был оплачен, но тут уже от меня мало что зависит. Я сделал всё, что мог: написал книгу и предоставил её на ваш суд. А дальше уже решать вам.
        Читатели бывают разные: кто-то принципиально дочитывает книги только на пиратках, кто-то просто не может приобрести в силу обстоятельств или финансового положения, а кто-то, наоборот, принципиально покупает только на АТ, чтобы поддерживать авторов.
        Я никогда не воюю и не ругаюсь с теми, кто идёт на пиратки - не вижу смысла тратить на это нервы и время. Хочу лишь напомнить: читая книгу у тех, кто её ворует и выкладывает незаконно на своём сайте, вы поддерживаете воров и сводите к минимуму шансы на продолжение серии.
        Выглядят мои слова, возможно, не очень красиво, но я называю вещи своими именами, ведь ни для кого не секрет, что лишь благодаря финансовой поддержке читателей, авторы могут позволить тратить своё рабочее время на написание интересных книг, а не на что-то другое, дающее возможность заработать на жизнь.
        А если вы считаете, что автора поддержать можно, но цена за книгу слишком велика, то вы можете приобрести её по скидке.
        Регулярно раз в две недели я ставлю на книгу трёхдневную скидку, и она в эти дни стоит меньше ста рублей. Это связано с тем, что книга выкладывается на Литресе, и я не могу ставить на АТ на неё цену ниже, чем стоит на Литресе. Вот регулярными скидками и компенсирую.
        Ещё раз спасибо всем, что дочитали до этого момента!
        Следующая глава уже будет платная.
        И заранее огромное спасибо тем, кто решить поддержать автора и продолжит читать книгу на Автор Тудей!
        Приятного чтения!
        Глава 22. Бой
        ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ, СПАСИБО ЗА ПОДДЕРЖКУ!
        ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ!
        
        ***
        Чтобы предотвратить ненужные инциденты в пределах территориальной зоны Шорка, до её границы, расположенной на расстоянии в двадцать тысяч километров от планеты, «Майского Жука» проводили два перехватчика пограничной службы.
        Пока они летели в сопровождении конвоя, комедианты с ужасом смотрели на радар. Почти всё пространство вокруг них было напичкано различными барками, бригами, корветами и шаттлами, в той или иной степени предназначенными для атаки на корабль Жаба и поимки двух беглых рабов. Охотники за головами разного калибра, видимо, уже вовсю строили планы на то, как они потратят заработанные двести пятьдесят тысяч корпоративных юаней.
        - Я не понимаю, что здесь делают маленькие корабли? - удивлённо произнёс амфибос. - У них ведь нет никаких шансов.
        - Ну, во-первых, обещанная четверть миллиона и умным людям мозг туманит, - ответил Лёха. - А во-вторых, эти ребята изначально не шибко умные. Столько я их в своё время переловил, что могу об этом точно говорить. Услышали про награду - прилетели, особо не раздумывая. Теперь ждут чуда в надежде, что крупные корабли друг друга перебьют, а их маленькому шаттлу удастся пробиться к Жуку и взять нас в плен.
        - Но это же глупо! - искренне воскликнул Жаб. - Да и не такие уж это большие деньги!
        - На команду из пяти человек, каждый из которых в месяц зарабатывает не больше тысячи?
        Амфибос хотел сказать ещё что-то, но в этот момент на корабль поступило сообщение с одного из сопровождающих перехватчиков с пожеланием счастливого пути. После чего оба корабля пограничной службы развернулись и скрылись, переложив заботу о безопасности комедиантов исключительно на их собственные плечи.
        Самые глупые начали атаковать сразу, и сразу же получили первые повреждения: как от лазерных пушек «Жука», стреляющих им в лоб, так и от всевозможного оружия своих товарищей и конкурентов, стреляющих им в корму.
        Эти нетерпеливые охотники за головами были пройдены достаточно быстро. «Майский Жук» на полной скорости удалялся от Шорка, отстреливаясь во все стороны и пытаясь отойти от планеты на необходимое для совершения гиперпрыжка расстояние. Делать это было чрезвычайно сложно, так как иной раз элементарно приходилось уворачиваться от прямых столкновений с летящими навстречу кораблями охотников.
        Спасало то, что Жаб установил на корабль едва ли не лучшую защиту от всевозможного атакующего оружия, а вооружение большинства судов охотников было или устаревшим, или попросту слабым для того, чтобы пробить надёжную защиту «Жука».
        Но как это часто бывает, отличная защита фрегата одновременно являлась и главной его проблемой. Защитное поле было настолько мощным, что почти всю свою энергию «Жук» тратил на его поддержание. Два накопителя никак не могли собрать достаточно мощи, чтобы запустить гипердрайв и совершить прыжок в гиперпространство. Отключить же защитное поле даже на минуту, было равносильно самоубийству.
        Поэтому у Лёхи и Жаба не было никаких других вариантов, кроме как пробиваться как можно дальше от Шорка, надеясь по пути перебить всех тех охотников, что останутся после их попыток перебить друг друга. Шансов было немного, но другого пути не было.
        Но какова бы ни была защита, она неспособна оградить от двух вещей: излишнего геройства и чрезмерной глупости. Что именно из этих двух факторов двигало пилотом небольшого истребителя, на полной скорости пробившего защитное поле и протаранившего один из двух термоядерных двигателей «Майского Жука», ни Лёха, ни Жаб так никогда и не узнали. Ответ на этот вопрос канул в вечность вместе с пилотом истребителя.
        Но после безумного поступка неизвестного камикадзе, ранее казавшаяся сложной задача по отрыву от преследователей, превратилась в практически невыполнимую. Лететь на одном двигателе, и в то же время поддерживать защитный щит, ещё можно было попробовать, но при этом ещё и копить энергию для гиперпрыжка казалось делом из категории изначально обречённых на провал.
        Жаб перевёл «Жука» в состояние дрейфа и спросил друга:
        - Как думаешь, удастся их всех перебить?
        - А другие варианты есть? - бросил Лёха, не отвлекаясь от управления системами обороны фрегата.
        - Не думаю. Но на одном движке далеко не улетим. А прыгать, пока они по нам лупят, нереально. Во время прыжка придётся отключить защиту, и любое попадание в этот момент нас так может отклонить от курса, что мы потом несколько лет будем выяснять, куда мы в итоге прыгнули.
        Жаб на корабле отвечал за маршрут и был штурманом и пилотом в одном лице, на Лёхе лежала ответственность за ведение боевых действий. Носку поручили просто не мешать, но он был единственным в команде, кто пока не справлялся со своими обязанностями.
        Испуганный гуманоид истерично бегал туда-сюда, охал, ахал и стонал. Судя по всему, до этого дня неудачливый адвокат ни разу не был на корабле, ведущем активные боевые действия. Носок позеленел от ужаса, он метался по кораблю и причитал:
        - Зачем? Зачем я с ними связался?
        Но так как никто другой на его вопросы не отвечал, он это делал сам:
        - Это всё от жадности! Это всё от глупости! Стало быть, я жадный дурак и, стало быть, мне скоро конец!
        Если Лёху Носок ещё как-то веселил своей нелепостью, то Жаба он исключительно раздражал, и когда адвокат в процессе своих панических перемещений в очередной раз оказался достаточно близко к амфибосу, тот врезал ему увесистую затрещину.
        Это сработало. Получив «леща», Носок немного пришёл в себя. Жабу он ничего не сказал, а лишь отбежал от него подальше, притаился в углу рубки и на некоторое время затих.
        «Жук» дрейфовал в околопланетном пространстве Шорка, постепенно удаляясь от него. Защитное поле пока ещё держало удар, накопители продолжали собирать энергию для прыжка, а Лёха потихоньку выводил из строя корабли охотников, и никто не мог точно сказать, сколько всё это продлится.
        Поставив все боевые системы корабля в автоматический режим, Ковалёв подошёл к товарищу и поинтересовался степенью готовности корабля к гиперпрыжку:
        - Что там с накопителями?
        - Медленно, - ответил Жаб. - Но думаю, ещё минут пятнадцать - двадцать и будем готовы. Но как защиту-то снять? Кто-нибудь да попадёт. И хорошо, если в корпус или во второй движок попадут. А если в гипердрайв?
        - Много их там собралось? - спросил Лёха и посмотрел на монитор системы навигации.
        - Меньше, чем было вначале, но ещё достаточно много, - спокойно сказал Жаб, но тут же взволнованно добавил: - А это что ещё такое?
        На мониторе появились четыре новых объекта. Система автоматического обнаружения неприятеля тут же провела анализ и поделилась с комедиантами информацией: к «Жуку» двигались четыре новых корабля. Один военный лёгкий крейсер новейшего образца в сопровождении трёх вооружённых под завязку корветов.
        - А вот и они, - констатировал невесёлый факт Лёха.
        - Кто они? - Жаб вопросительно посмотрел на друга.
        - Кто не знаю, но мне про них в порту ещё рассказали. Видимо, самые серьёзные ребята из всех, кто за нами прилетел. И что-то мне не верится, что это всё за двести пятьдесят тысяч. Не думаю, что это нам кто-то так хочет отомстить за кальмара.
        - А зачем тогда они прилетели? - удивился Жаб.
        - Хотелось бы знать, - ответил Ковалёв. - Но пока даже и предположений никаких нет.
        Тем временем крейсер с корветами приблизились достаточно близко, чтобы можно было ожидать от них полноценной атаки. На мониторе внешнего наблюдения Лёха отчётливо мог различить, каким оружием были укомплектованы корабли. Радости увиденное не прибавило, Ковалёв даже засомневался, выдержит ли защита «Жука» такое давление. Новейшее вооружение вновь прибывших было не сравнить с допотопными пушками большинства ранее ввязавшихся в бой охотников.
        Но к удивлению комедиантов, прибывшие не стали атаковать их всеми силами, а разделились. Корветы ринулись разгонять остальных охотников, оттесняя их, как можно дальше, а крейсер направился прямиком на корабль беглых рабов. Приблизившись к «Жуку» достаточно близко, капитан крейсера запросил связи с его экипажем.
        Жаб подтвердил сеанс видеосвязи, и спустя несколько секунд на мониторе появилось изображение - в рубке крейсера стоял невысокий хмурый человек лет пятидесяти в форме, очень похожей на военную. Лёха не смог разобрать, что это была за форма, возможно, какого-то крупного частного охранного агентства.
        Мужчина подождал несколько секунд, удостоверился, что его видят и сказал:
        - Приветствую вас! Мы не хотим причинить вам вреда.
        - Отличная новость! А то мы уже и не знали, что думать. Такая бандура прилетела. Страшно же, - язвительно ответил Ковалёв. - Но если это так, то тогда мы полетели?
        - К сожалению, это невозможно. У меня есть приказ доставить вас к вашему новому хозяину, господину Бронкхорсту.
        - Тут накладка, - нарочито печально сказал Лёха. - У нас есть приказ оставаться свободными. Так что ничего не получится, ребята. Может, в другой раз? Вы передайте Бронкхорсту, что мы, если что, сами потом к нему заскочим. Как-нибудь. С оказией.
        - Господин Ковалёв, - не меняя тона, произнёс человек в форме. - В какой-то мере я даже ценю ваш юмор. Но на самом деле, нам всем сейчас не до смеха, поэтому я предлагаю вам без лишнего шума и суеты спокойно сдаться. Вы же понимаете, шансов выбраться отсюда живыми у вас не так уж и много.
        - А если мы всё же решим биться до конца? Думаю, у вас есть приказ взять нас исключительно живыми. У вас ведь такой приказ, не так ли?
        Лёха задал этот вопрос слишком неожиданно для мужчины в форме. Тот несколько секунд не знал, что ответить, но после сказал:
        - Неважно, в каком виде, лишь бы доставить вас.
        Но Ковалёв такие вещи просчитывал хорошо. Он лишь усмехнулся и сказал:
        - А я вам не верю. У вас однозначно есть приказ взять нас живыми. Это уравнивает наши шансы в бою. Не так ли?
        - В каком бою? - впервые мужчина повысил голос. - Мы разнесём вас в клочья парой выстрелов из нашего туннельного орудия, даже боя никакого не будет!
        - Я всё-таки уверен, что вы попытаетесь сохранить нам жизни.
        - А давайте проверим? - к мужчине вернулось его спокойствие. - Я даю вам три минуты! После этого либо вы выключаете все двигатели и пускаете на борт наш отряд, либо мы разносим ваш корабль в щепки. Три минуты вам на то, чтобы решить, блефую я или нет.
        Монитор погас, Жаб тут же отрубил исходящий сигнал с «Жука», уставился на Лёху и спросил:
        - Думаешь, врёт?
        - Жаб, нет времени об этом думать! Сколько нам надо на прыжок?
        - Если отключить защитное поле, то пару минут, чтобы окончательно дозарядить накопители.
        - Так отключай! - Лёха от волнения почти кричал. - Отключай быстрее! Они всех разогнали и три минуты ждут! Такой возможности больше не будет!
        Жаб тут же бросился к пульту управления и отключил защитное поле. Он пустил всю энергию в накопители и стал готовить гипердрайв к запуску, но на этом этапе комедиантов ожидал очередной неприятный сюрприз. Индикатор второго накопителя почти сразу же замигал красным и через несколько секунд отключился. Все попытки Жаба выяснить, почему это произошло, не увенчались успехом.
        - Да чтоб вас всех в клебосское болото засосало! - выругался Жаб. - Лёха, у нас проблема! Второй накопитель не работает, видимо, этот дурак на истребителе его тоже зацепил.
        - Один за сколько справится?
        - Ну если двум надо было пару минут, то одному четыре-пять.
        Лёха посмотрел на монитор навигации и сказал:
        - А у нас полторы минуты и этот упырь действительно разворачивается к нам носом, как раз за это время он свою туннельную пушку прямо на нас направит.
        - Думаешь, выстрелит? - с безнадёгой в голосе спросил Жаб.
        - Не знаю, но проверять не хочу. А это что?
        На экране появился один из трёх корветов. Видимо, решив, что добить остатки охотников смогут два других, он решил помочь крейсеру в усмирении «Жука». Корвет приблизился к кораблю комедиантов и стал ровно посредине между ним и крейсером. Зачем он поступил именно так, осталось загадкой, может, просто хотел загородить собой крейсер от лазерных пушек фрегата.
        Это была крайне глупая затея, учитывая, что «Жук» не собирался атаковать крейсер. Корабль Жаба физически не смог бы нанести ему значительного ущерба. Но совсем другое дело корвет - его можно было попытаться подбить с очень большой долей успеха. Если разом выстрелить изо всех пушек «Жука», защита корвета явно бы не выдержала.
        Но главным было не то, что у комедиантов появилась возможность вывести из строя корабль противника, а то, что корвет прикрывал «Жука» от возможного удара туннельного орудия крейсера.
        - Жаб, это просто подарок! - закричал Лёха и бросился к управлению боевыми системами.
        Ковалёв со всего находящегося на вооружении «Жука» оружия дал залп по корвету. Примерно через полминуты тот превратился в груду металлолома, прикрывавшего фрегат от обстрела крейсером. Оценив ситуацию, капитан крейсера тотчас же начал манёвр, целью которого было обойти остатки корвета и снова взять фрегат на прицел туннельного орудия. Но на это нужно было время.
        - Жаб, запускайся! - закричал Лёха. - До того, как эта бандура облетит остатки корвета и пальнёт по нам, мы должны свалить отсюда!
        Амфибос быстро запустил гипердрайв. Датчики показали, что в накопителе недостаточно энергии.
        - Надо немного подождать, энергии мало, - сквозь зубы процедил Жаб.
        - Сколько?
        - Минуту-две.
        - Это нормально, крейсер минут пять будет свой манёвр совершать.
        Но амфибос уже не слышал товарища, он был полностью занят запуском гипердрайва.
        - Готово! - крикнул он спустя некоторое время. - Есть энергия! Запускаю!
        Сразу же после слов Жаба «Жука» начало трясти и раскачивать, Лёха испуганно посмотрел на друга и полным отчаяния голосом спросил:
        - И гипердрайв сдох?
        - Да я его даже запустить не успел, - удивлённо ответил Жаб. - Что за ерунда тут на мониторе?
        А на мониторе отображался второй корвет, который неожиданно подобрался к «Жуку» и лупил по нему из всего имеющегося на борту кинетического оружия. Болванки не могли причинить фрегату какого-либо существенного урона, но довольно сильно раскачивали его.
        - Вот придурки, - в сердцах выпалил Лёха. - Хоть бы с лазерных стрельнули. «Жуку» с его бронёй эти пульки как слону дробинки.
        - Да нет, не придурки, - озабоченно ответил Жаб. - Совсем не придурки. Они нас специально с курса сбивают, видимо, поняли, что мы затеяли. А пока нас так кидает, мы не можем прыгать. Надо стабилизировать корабль. Но поле включать нельзя, потеряем энергию.
        - Не надо поле! Я сейчас врублю противоракетную систему из лазерных турелей, они все эти болванки будут сбивать на подлёте.
        Ковалёв вернулся к управлению боевыми системами и активировал турели. Почти сразу же фрегат перестало трясти. Турели замечательно справлялись со своей задачей, до «Жука» больше не долетело ни одной болванки. Лёха облегчённо вздохнул.
        - Ну теперь мы наконец можем прыгать? - осторожно спросил он Жаба.
        - Почти, - ответил амфибос. - Мы немного потеряли энергии, когда стабилизировали корабль. Но нужно всего минуту-полторы.
        - Жаб! У нас нет минуты! Противоракетная система показывает, что на нас уже навели туннельное орудие! У нас нет минуты, Жаб!
        - А что я сделаю?! - психанул амфибос. - «Жук» и так на пределе. С одним накопителем же работаем. Энергии пока не хватает.
        И в этот момент, когда нервы у комедиантов были взвинчены до предела, когда холодный пот струйками стекал по вискам у человека, а у амфибоса от волнения пульс участился в четыре раза, именно в этот момент на авансцену вышел щуплый гуманоид с Лифентра.
        - Да что у тебя за корабль такой? - от страха Носок, похоже, потерял чувство самосохранения и кричал на Жаба. - Почему ему всё время на что-то не хватает энергии? На какой свалке ты его нашёл? Почему тут ничего нормально не работает?
        - Носок, ты полегче! - сказал Лёха.
        Ковалёв хотел объяснить впавшему в истерику адвокату, что «Жук» ещё о-го-го, что Жаб его собрал практически из грузового фрегата и превратил в боеспособный корабль. И что ситуация всё-таки внештатная - не работает один накопитель, подбит один двигатель. Но ничего этого сказать Лёха не успел, амфибос быстрым движением подскочил к Носку и влепил ему ещё одну затрещину, да так, что тот не удержался на ногах.
        Гуманоид упал и, на всякий случай не вставая, на четвереньках отбежал подальше от амфибоса. Затем он снова спрятался в углу рубки и оттуда опять молча наблюдал за происходящим.
        - Жаб! Нельзя бить адвоката! - с укоризной сказал Лёха.
        - Почему? - удивился амфибос.
        Он не стал ждать ответа на свой вопрос, а переключил всё своё внимание на пульт управления кораблём. Да и Лёха по большому счёту не знал, что на такой вопрос можно ответить.
        - Ну как бы не принято, - сказал он негромко и неуверенно, решив, что Жаб его уже не слышит, но тот слышал.
        - Зато заткнулся, - спокойно сказал амфибос, не отвлекаясь от управления кораблём. - Через минуту точно запускаю! Пошёл отсчёт!
        Жаб облегчённо откинулся в кресле и вздохнул, Ковалёв смахнул очередную порцию пота со лба, а в громкоговорителях раздался голос - активизировалась дополнительная автоматическая система защиты:
        - Туннельное орудие вражеского корабля наведено на борт К-278-CTE-846. Залп будет дан через тридцать секунд. Запускаю термоядерные двигатели, есть пятнадцать секунд для манёвра… десять секунд… один из двигателей разрушен… нет времени для манёвра.
        Автоматическая система защиты замолкла так же неожиданно, как ранее заговорила. В углу рубки, негромко всхлипывая, закрыв голову руками, плакал Носок. Лёха с Жабом грустно посмотрели на монитор навигации, а затем друг на друга. Ковалёву захотелось сказать что-то важное верному другу, но ничего толкового на ум не пришло. В этот момент раздался страшный грохот, и «Жука» швырнуло в сторону. Погас свет.
        Глава 23. Крейсер
        Свет зажёгся примерно через минуту. Комедианты с удивлением обнаружили, что они живы и невредимыми, их адвокат обнаружил то же самое, прекратил плакать и удивлённо смотрел из угла.
        - Система противометеоритной защиты активирована, - вновь сообщил голос из динамиков.
        - Что за фигня такая? - спросил Лёха, глядя на Жаба. - Почему мы живы?
        - Что за фигня - не знаю. Но живы - это факт! - ответил амфибос, показал пальцем на монитор внешнего наблюдения и добавил: - А они - нет!
        Ковалёв тоже посмотрел на монитор и обомлел: камеры наружного наблюдения были наведены на крейсер, как на самый ближний недружественный объект. И Лёху потрясла картинка, которую они транслировали. Весь нос крейсера был разворочен, туннельное орудие снесено напрочь, и судя по характеру повреждений лучшее, что могла в этой ситуации сделать команда - срочно эвакуироваться. В таком виде крейсер явно не мог продолжать самостоятельный полёт.
        - То, что нас не разнесло вдребезги зарядом туннельной пушки, несомненно, хорошая новость, - с присущей ему иронией сказал Лёха. - Но я думаю, не только у меня возник вопрос: кто же разнёс саму пушку?
        - Он! - ответил Жаб и указал на ещё одну точку на мониторе навигации.
        Амфибос быстро переключил камеры наружного наблюдения на новый объект, и на мониторе появился величественно двигающийся в сторону «Майского Жука» огромный тяжёлый крейсер.
        - Час от часу не легче, - вздохнул Лёха. - Интересно, когда уже на нас линкоры пойдут?
        Жаб, как обычно, иронии не оценил и на полном серьёзе, предварительно сверившись с монитором навигации, ответил:
        - Пока, кроме этого корабля, никого нет.
        Комедианты даже не успели толком обсудить вновь прибывший корабль, как с него поступил запрос на видеоконференцию. Амфибос дал добро, и через секунду на мониторе появилось изображение крепкого высокого мужчины примерно тридцати пяти лет.
        - Приветствую вас! - сказал незнакомец. - Меня зовут капитан Като. Могу ли я быть уверенным, что вижу перед собой господина Ковалёва и господина Вэллоо-Колло-Чивво?
        - Можете, - подтвердил Жаб, на правах капитана первым вступивший в переговоры.
        - Отлично! - капитан Като заулыбался. - В таком случае, господа, я приказываю вам заглушить двигатели и приступить к сдаче корабля.
        - Слушай, Като! - вступил в разговор Ковалёв. - Нам это уже говорили. Примерно десять минут назад. Может, что-нибудь более оригинальное придумаешь?
        Капитан улыбнулся.
        - Моя задача не оригинальничать, а арестовать вас.
        - Видишь ли, Като, - сказал Лёха. - На этот счёт у нас с тобой есть некоторые разногласия. Мы не хотим, чтобы ты нас арестовывал. Но так уж и быть, мы готовы рассмотреть этот вопрос. Дай нам пять минут подумать! Хорошо?
        - Думайте! - добродушно разрешил капитан и исчез с экрана.
        Ковалёв тут же обратился к товарищу:
        - Жаб! Быстро запускай гипердрайв, а то сейчас уже и у меня начнётся истерика не хуже, чем у Носка. Давай уже свалим отсюда!
        Амфибос бросился к пульту и принялся запускать гипердрайв. Лёха и Носок не сводили с него глаз. Через минуту Жаб радостно сообщил:
        - Гипердрайв запущен! Через тридцать секунд мы уходим в гиперпрыжок!
        - Ну наконец-то! - облегчённо выдохнул Ковалёв и, не скрывая удовлетворения, произнёс: - Господа! Друзья мои! Жаб! Носок! Скажем до свидания гостеприимному Шорку и прощай капитану Като!
        По прошествии обозначенного времени корабль содрогнулся, словно ушёл в гиперпрыжок, но на самом деле ничего не произошло - «Майский Жук» всё так же дрейфовал в пределах Шорка, а неизвестный корабль капитана Като находился рядом.
        - Жаб, что произошло? - взволнованно спросил Лёха.
        - Не знаю я! - ответил амфибос. - Может, опять энергии не хватило. Неужели противометеоритная защита её сожрала?
        - Кстати, а чего она вообще включилась?
        - Как чего? - удивился вопросу Жаб. - Если бы она не включилась, шрапнелью из осколков туннельной пушки нам бы весь борт разодрало. Вот система и приняла эти осколки за метеоритный поток. Но дело явно не в энергии, индикаторы-то в норме. Видимо, какой-то непонятный сбой. Сейчас ещё раз попробую.
        - Погоди! - остановил его Ковалёв. - У нас время вышло. Дай ещё пять минут выпрошу.
        И тут же пришёл запрос на видеосвязь от Като. Жаб принял его, и через секунду комедианты опять наблюдали на мониторе улыбающееся лицо капитана. Лёха решил не давать Като опомниться и сразу ошарашил его просьбой:
        - А дайте нам ещё пять минут, а? Нам надо хорошо подумать. Уж очень вопрос сложный.
        - Господа, вы можете думать хоть пять часов, - ответил Като и улыбнулся всё той же безупречной улыбкой уверенного в себе человека. - Вы можете хоть пять дней думать. Но вряд ли вы сможете придумать что-то такое, что позволит вам преодолеть дистанционную блокировку вашего гипердрайва, которую мы наложили, сразу же, едва наши сканеры его обнаружили. Будьте добры, уточните ещё раз, сколько вам необходимо времени, чтобы осознать, что вам некуда деваться? Я просто подожду, и мы сэкономим друг другу кучу нервов, избежав ненужных и глупых переговоров. Хотя сама идея была хороша. Не свежа, но хороша.
        - А ты кто, вообще, такой? - крикнул Лёха, который физически не был готов признать поражение.
        - Я, вообще-то, представился. Но могу ещё раз: капитан Като - особый судебный пристав-исполнитель.
        Ковалёв аж присвистнул от удивления и спросил:
        - Этому Бронкхорсту мало охотников за головами, он ещё судебных приставов нанял для охоты за нами? Интересно, а это законно? Като, за сколько тебя наняли?
        - Я вас не понимаю, - ответил капитан.
        По его голосу и выражению искреннего удивления на лице было видно - он не врёт.
        - Всё ты понимаешь! - не унимался комедиант. - Сколько тебе Бронкхорст за нас обещал?
        - Я не знаю, кто такой Бронкхорст, - стоял на своём Като.
        - Всё ты знаешь! Это тот, кто тебя отправил за нами!
        - За вами меня отправила служба судебных приставов Тропоса. И если вы не против, то, может, уже начнём сдаваться?
        - Капитан, дайте нам хоть две минуты! - неожиданно попросил Жаб.
        - Не вижу причин вам в этом отказывать. Две минуты ничего не решают, - ответил Като, как всегда, улыбнувшись, и разорвал связь.
        - Для чего ты попросил время? - спросил Ковалёв друга. - И почему всего две минуты?
        - Хочу тебе кое-что показать, - ответил Жаб. - Ты же помнишь, что на «Жуке» остался армейский сканер кораблей с доступом в официальную базу Армии? Смотри, что выдал, после того как просканировал этот крейсер! Это действительно корабль судебных приставов Тропоса, и он здесь находится официально. Наши координаты совпадают с его заявленным маршрутом.
        - Хочешь сказать, за нами официально прислали настоящий крейсер судебных исполнителей Тропоса? - переспросил Ковалёв, не в силах переварить информацию. - И этот Като не врёт? Но кто и зачем это сделал?
        - Откуда мне это знать? - ответил амфибос. - Я лишь хотел сказать о большой вероятности того, что он действительно хочет нас доставить на Тропос.
        - Предлагаешь сдаться? - спросил Лёха.
        - Сдаваться придётся в любом случае, - ответил Жаб. - Мы вообще ничего не можем поделать с этой их блокировкой. Я лишь хотел показать тебе данные со сканера, чтобы ты знал, что мы действительно имеем дело с судебными приставами и ничего глупого не устроил.
        - Ну да, - ответил Лёха. - Была мысль свернуть шею этому улыбающемуся хлыщу, но нападение на судебного пристава - это не шутки. Значит, придётся сдаваться без лишнего шума.
        Амфибос вызвал капитана Като, объявил, что готов сдать корабль и открыл шлюз. Через некоторое время на «Майский Жук» на небольшом шаттле прибыла группа приставов, которые и арестовали комедиантов и их адвоката. Команду «Жука» отправили на крейсер, а корабль Жаба приставы обещали перегнать на Тропос.
        «Хорошо, хоть не поставил сто тысяч на то, что сможем свалить», - подумал Ковалёв, когда его грузили в шаттл судебных приставов.
        На крейсере, который летал под флагом Тропоса, где рабство было вне закона, Лёха с Жабом больше не являлись беглыми рабами. Формально они были свободными людьми, но на деле, конечно же, никакой свободой не обладали. Комедианты имели статус временно задержанных лиц, и их поселили в особой каюте, выход из которой блокировался в ночное время.
        На Лёху и Жаба надели специальные браслеты, ограничивающие территорию их перемещения, но тем не менее дававшие им возможность днём покидать каюту и посещать столовую, кают-компанию и даже комнату релаксации.
        В чём их обвиняют, капитан Като комедиантам не сказал, сославшись на то, что просто не облает этой информацией. Его задача была найти их и доставить в суд на Тропос. Но степень свободы, предоставленная комедиантам, намекала на то, что против них выдвинуты обвинения либо по части нарушения налогового законодательства, либо в связи с какими-то финансовыми махинациями. То есть, они официально считались социально неопасными. Будь против них выдвинуты обвинения в убийстве или в контрабанде, скорее всего, им бы предстояло до самого Тропоса сидеть под замком.
        Носок с первой минуты задержания его клиентов предпринимал все попытки, чтобы максимально облегчить их участь. Как только задержанные ступили на борт крейсера, шустрый уроженец Лифентра достал из своего чемоданчика ту бумагу из трёх подписанных, где указывалось, что его наняли в качестве адвоката, и предъявил её капитану Като.
        Позже Носок составил адвокатский запрос, претензию, протест и ещё с десяток документов по случаю. А, помимо этого, каким-то образом он даже умудрился выбить для Лёхи бутылку вина к ужину, чем окончательно заслужил его расположение. Впрочем, за ужином Ковалёв на вино налегать не стал, а прихватил его с собой в каюту.
        Каюта хоть и была небольшой, но давала возможность почувствовать себя в ней не пленником, а путешественником. Помимо двух кроватей, в ней находилось небольшое мягкое кресло, инфовизор с ограниченным доступом и стол для игры в кости.
        Удобно расположившись в кресле, Лёха поставил на придвинутый к нему стол бутылку вина и бокал, высказал предположение о том, что Носок был нанят не зря, и объявил вечер относительно сносным. Однако Жаб с такой формулировкой не согласился.
        - Не нравится мне всё это, - сказал амфибос, развалившись на кровати. - Неприятная ситуация.
        - А кому нравится эта ситуация? - ответил другу Ковалёв. - Я лишь имел в виду, что неплохое винцо мне Носок раздобыл. Конечно, лучше бы пивка, но и так сойдёт.
        Лёха налил вино в бокал, немного отпил и сказал:
        - Недурственно!
        После чего комедиант вздохнул и добавил:
        - Но полностью насладиться его вкусом не получается. Не выходит у меня из головы одна мысль.
        - Какая?
        - Мне кажется, убей мы хоть сотню самых уважаемых граждан Олоса, на Тропосе это бы никого не волновало. Значит, дело не в кальмаре. Ни в первом, ни во втором.
        - Понятно, что не в кальмарах дело, - согласился Жаб. - А в чём тогда?
        - Кабы знать, - ответил Ковалёв. - Но вот что я теперь уже точно понял: этот Бронкхорст - реально крутой парень. Потому что я просто не представляю, какую причину надо придумать, чтобы послать за двумя своими беглыми рабами крейсер судебных приставов Тропоса? Или какие связи для этого нужно иметь? Ты можешь представить уровень этой операции? Как такое, вообще, возможно? Приставы-исполнители на побегушках! Ты такое раньше видел?
        - Не видел, - согласился Жаб. - Чтобы снарядить линейный крейсер, да ещё выдать ему санкцию на ведение боевых действий против охотников за головами, нужна веская причина.
        - И, причём, этот Като явно думает, что просто выполняет свою работу, - добавил Ковалёв. - То есть, договаривались где-то совсем наверху!
        Лёха сделал глоток вина и посмотрел на друга.
        - Жаб, скажи, чем мы с тобой заслужили, чтобы за нами выслали такую махину?
        - Я даже предположить не могу, - сказал амфибос. - Это надо как минимум государственную тайну выкрасть.
        - А это вариант, - согласился Ковалёв. - Только я государственных тайн не воровал. А ты, часом, не спёр какую-нибудь?
        - И я нет, - простодушно ответил Жаб.
        - Тогда эта версия отпадает, а других, более-менее убедительных, у нас нет! - резюмировал Лёха и подлил себе вина.
        Некоторое время комедианты сидели в тишине, а затем её нарушил стук в дверь. Это дал о себе знать вернувшийся Носок. Уроженец Лифентра осторожно заглянул в каюту и спросил:
        - Можно?
        - Попробуй! - ответил Лёха.
        А адвокат быстро вошёл и тут же торжественно заявил:
        - Господа! У меня для вас есть хорошая новость - вас не отдадут вашему так называемому хозяину!
        - Мы этот вариант тоже рассматривали, - ответил ему Жаб.
        - И что-то меня это напрягает, - добавил Лёха.
        - Я вас не понимаю, - удивился Носок. - Как может напрягать то, что вас не выдадут хозяину?
        - А кому нас выдадут? - агрессивно спросил амфибос. - Не подумал, что вот эта неизвестность нас и напрягает? Ты должен был узнать, за что нас арестовали, раз уж адвокатом назвался!
        - Я работаю над этим! Стало быть, очень скоро будет результат! - гордо ответил Носок. - Между прочим, я уже очень многое сделал! Вы даже представить себе не можете, каких серьёзных людей на Тропосе я уже поставил на уши, чтобы собрать для вас информацию!
        - Есть у меня мнение, дорогой ты мой Носочек, - грустно сказал Ковалёв. - Что как-то твои люди неправильно на ушах стоят, раз до сих пор ничего стоящего не узнали.
        Адвокат насупился, глубоко задышал от обиды и гневно закричал:
        - Господин Ковалёв! Я… я…
        - Давай просто Лёха, - ответил комедиант, не обращая внимания на эмоции адвоката. - Не люблю я этот пафос.
        - Господин Лёха!
        Носка трясло от возмущения, он даже сжал от злости свои маленькие кулачки.
        - Почему ничего? - почти кричал адвокат. - Кое-что уже узнали! Например, что на Вас заведено уголовное дело на Тропосе! А господин Вэллоо-Колло-Чивво пока лишь проходит по нему как обязательный свидетель под подозрением в соучастии!
        - Весело, - сказал Лёха совершенно невесёлым голосом. - Это что же они там на меня вешают, что такую летающую крепость за нами снарядили?
        - Вам лучше знать, что Вы такого противоправного совершили. Но по мне, так уж лучше суд на Тропосе, чем пожизненное рабство!
        - Носочек, дружок ты мой любезный! - улыбнувшись, сказал Ковалёв и посмотрел на адвоката как на ребёнка. - За всю мою жизнь, да что там за жизнь - за последние десять лет, у меня столько всего накопилось, что если всё раскопать, то смело можно не то что пожизненно давать, а, вообще, можно только ради одного меня на Тропосе исключительную меру наказания восстанавливать.
        Комедиант вздохнул и закончил фразу уже без улыбки:
        - И именно поэтому, вспоминая все мои былые «заслуги» и соотнося это с размерами и мощью высланного на мои поиски и поимку корабля, я прихожу к неутешительному выводу - ничего хорошего меня на Тропосе не ждёт. И даже тот факт, что на нас не надели наручники, не может заставить меня заблуждаться и верить в несерьёзность ситуации. Такую махину за кем попало и просто так никто не высылает!
        Носок, как истинный адвокат, выслушал Лёхино откровение с выражением глубокого понимания и участия, после чего улыбнулся во все свои редкие жёлтые зубы и преисполненный чувством профессиональной гордости произнёс:
        - Положитесь на меня, господа! Я своё дело знаю!
        - Видишь ли, - максимально корректно сказал Ковалёв. - То, что нам сейчас приходится положиться на тебя, как раз таки добавляет переживаний.
        - И ещё добавляет переживаний, - включился Жаб. - Что они так спокойно разнесли лёгкий крейсер охотников. Творят - что хотят!
        - Я обсуждал этот вопрос с капитаном, - ответил Носок. - Он сказал, что все приставы недолюбливают охотников за головами. К тому же на лёгком крейсере и на корветах не было опознавательных знаков. А согласно Кодексу, корабли без опознавательных знаков приравниваются к пиратским, и в случае наличия угрозы с их стороны, подлежат уничтожению. Со стороны капитана Като всё выглядело так, будто у него на глазах корабль, опознанный, как частный фрегат «Майский жук», подвергся нападению судна без опознавательных знаков. Стало быть, наш капитан воспользовался случаем, чтобы уничтожить подозрительный корабль вероятных пиратов, а на деле крейсер охотников.
        - Вместе с охотниками, если они свалить не успели, - добавил Лёха. - Суровый парень этот Като, хоть и улыбается постоянно. Но с другой стороны, нас такой расклад устраивает. Потому как это значит, что и нам за уничтоженный корвет ничего не будет. А то я уже опасался, что на нас ещё и его экипаж повесят. Но теперь не повесят. Мелочь, а приятно. Да, Жаб?
        Но амфибос, видимо, на этот счёт вообще не переживал, были вещи, которые волновали его намного больше.
        - Ты узнал, что будет с «Жуком»? - спросил он Носка.
        - Капитан Като ещё раз подтвердил, что «Майского Жука» отгонят на Тропос, где оставят до суда в качестве имущественного залога. Его сохранность гарантируется службой приставов.
        Жаб вздохнул, такой вариант его не очень устраивал, но всё же это было лучше, чем, если бы «Жука» уничтожили или бросили за орбитой Шорка на разграбление вандалам.
        - Таков порядок, - с некоторым страхом произнёс адвокат, приняв расстроенное выражение лица амфибоса за злость.
        Жаб постарался исправить ситуацию и сказал:
        - Я понимаю. И ещё, Носок, ты прости, что я тебе тогда вломил пару раз во время боя. Я не со зла, просто ты под горячую руку лез. Не обижайся!
        - Что Вы, господин Вэллоо-Колло-Чивво! Я же всё понимаю! Какие могут быть обиды? - Носок радостно заулыбался, поняв, что опасности нет, но по привычке продолжил оправдываться. - Это я прошу прощения за своё поведение! Просто я первый раз был на корабле во время боя. Нервы, знаете ли, никудышные стали. Тут ещё постоянно про Киллоко думаю. Как она там? Не покончила ли ещё с собой моя девочка от позора? Стало быть, это я виноват.
        - Забыли, - прервал Жаб причитания адвоката и решил его немного поддержать: - Тебе теперь нас в суде на Тропосе предстоит защищать, твоя невеста ещё будет тобой гордиться. Вот увидишь.
        - Знать бы ещё, от чего защищать, - вернул всех к реальности Лёха, а Носок от этих слов засуетился ещё сильнее.
        - Я, наверное, пойду, - сказал адвокат. - Мне надо готовиться. Что бы они там Вам не предъявили, господин Лёха, я должен быть готов ко всему! Стало быть, надо готовиться!
        Носок выскочил из каюты. Жаб посмотрел ему вслед, покачал головой и сказал:
        - Шумный он. И как-то с ним нервозно.
        - Посмотрел бы я на тебя, - усмехнувшись, ответил на это Ковалёв. - Если бы ты свою невесту почти до петли довёл. Думаю, тоже бы нервозным был.
        Амфибос, как обычно, Лёхину шутку не понял, он поудобнее устроился на кровати и закрыл глаза. Веки уроженцев Далувора были достаточно плотными, чтобы можно было спать при свете, и Жаб решил немного отоспаться впрок.
        А Ковалёв решил воспользоваться ситуацией и допить вино. Он пил маленькими глоточками, время от времени подливая вино в бокал, растягивая эту добытую адвокатом бутылку так, словно вознамерился дотянуть её как минимум до прилёта на Тропос.
        Спустя некоторое время, приятная теплота разлилась по его телу, проблемы уже казались не такими уж нерешаемыми, а настроение удивительным образом изменилось от подавленного к философскому. Лёха сделал очередной глоток и по лёгкой вибрации почувствовал, что корабль начал совершать прыжок в гиперпространстве.
        На внутренних часах крейсера службы судебных приставов Тропоса пробило десять часов вечера, сработали электронные замки двери каюты, заблокировавшие выход из неё до восьми утра и превратившие её до этого времени в комфортабельную камеру для двух бывших военных, странствующих комедиантов и беглых рабов в одном, а точнее, в двух лицах.
        Жаб мирно спал на кровати. Обвиняемый неизвестно в чём правительством Тропоса, Лёха допивал вино и думал о смысле жизни. Неугомонный Носок строчил в своей каюте очередные адвокатские запросы. И все вместе они летели в неизвестность, на Тропос, в лапы местного правосудия, не имея ни малейшего представления о том, что их там ждёт.
        Глава 24. Тропос
        По прибытии в Тропос-сити, столицу Тропоса, комедиантов сразу же доставили в городской суд. Лёха с Жабом уже морально приготовились к тому, что им, как и на Олосе, придётся какое-то время посидеть в тюрьме для ожидающих суда. Но сразу же по прилёте задержанным сообщили, что судебное заседание состоится буквально через несколько часов.
        Комедианты приняли это известие даже с определённой радостью, очень уж неприятные у них остались воспоминания об олосской тюрьме. А вот у Носка началась истерика. Пока капитан Като, соблюдая соответствующий протокол, передавал задержанных полицейским, которые должны были обеспечивать их присутствие на суде, адвокат бегал вокруг и во всё горло кричал:
        - Я буду подавать протест! Вы не можете судить моих клиентов в день прилёта! Я должен подготовиться! Мне даже на дали материалов дела!
        - Ты бы заткнулся, пока мы тебя не арестовали за шум в здании суда, - довольно миролюбиво сказал Носку один из полицейских. - А если тебе что-то не нравится, то это не к нам, а к судье. Это он заседание на сегодня назначил. А наше дело маленькое - принять и проводить.
        - Нет, я не заткнусь! - продолжал возмущаться уроженец Лифентра. - Я сейчас же подам протест!
        Но крики адвоката начали утомлять уже даже его клиентов.
        - Носок, - обратился к нему Лёха. - Ты действительно угомонись немного. Я не знаю, чему вас там на Лифентре учат в адвокатской школе, но на Тропосе иной раз решение суда выносится задолго до его начала. Поэтому вместо того, чтобы устраивать скандалы, давайте все вместе будем надеяться, что наш случай не такой.
        Носок обиделся, что клиенты не ценят его адвокатскую заботу, замолчал и насупился. К этому времени полицейские с капитаном Като закончили оформление необходимых бумаг, и капитан со своими помощниками удалился, пожелав на прощание своим бывшим пленникам удачи. Сделал он это, как обычно, с безупречной улыбкой на лице.
        Однако долго сидеть молча неугомонный уроженец Лифентра не смог, и минут через пять он опять начал высказывать комедиантам всё, что думает о судебной системе Тропоса.
        - В олосский суд бы тебя хоть на одно заседание, - усмехнулся Ковалёв. - Сразу бы тропосский показался идеальным.
        - Все суды должны быть идеальными! - возмутился Носок. - Потому что это храм закона и справедливости! Но не все это понимают!
        Высказавшись, Носок почему-то уставился на одного из полицейских, будто тот был в ответе за всю судебную систему Тропоса.
        - Вместо того чтобы здесь кричать и возмущаться, лучше бы сходил да написал заявление, чтобы тебя признали их адвокатом, а то и на суд не попадёшь, - посоветовал полицейский, то ли от чистого сердца, то ли решил таким образом избавиться от шумного адвоката.
        Носок помчался писать заявление, а Лёху с Жабом сразу же проводили в камеру предварительного заключения, где им предстояло ожидать начало заседания, намеченного на четыре часа дня.
        В камере помимо них находились трое: небольшой гуманоид и два человека. Гуманоид ожидал рассмотрения дела о его принудительной депортации с Тропоса, о чём тут же заявил вновь прибывшим. За что судили людей, было неизвестно, так как оба представителя человеческой расы молча лежали на нарах и в разговор вступать ни с кем не собирались.
        - Интересно который сейчас час? - спросил Жаб товарища. - Сколько нам здесь сидеть?
        - Если я не ошибаюсь, - ответил Лёха. - То часы в главном холле показывали около часа. Так что ждать ещё примерно три с половиной часа. Покормили бы хоть, что ли. Жрать уже охота.
        - Ага, сейчас! Покормят тебя, держи карман шире! - сказал один из лежащих на нарах людей и повернулся лицом к Ковалёву. - Я вчера с восьми утра весь день ждал, когда суд начнётся, а так и не начали, на сегодня перенесли, и хоть бы кусок хлеба за весь день дали. Не положено - и всё тут, хоть ты здесь помирай. Воды еле выпросил.
        То, что им не дадут поесть, комедианты восприняли без особого расстройства, но информация о том, что заседания могут переноситься, заставила их немного занервничать.
        - Где там Носок шарохается? - пробурчал Лёха. - Уже сто раз можно было написать это заявление.
        - Зачем он тебе? - поинтересовался Жаб. - Неужели, надеешься, что он сможет для нас что-то сделать? Мне кажется, лучшее, что у него получается - это бумаги в порту заполнять.
        - Да хотя бы узнать до суда, в чём нас вообще обвиняют! - ответил Ковалёв.
        Но узнать этого до начала суда Лёхе было не суждено, как не суждено было неопытному адвокату с Лифентра правильно оформить документы на право доступа к своим клиентам. К заседанию Носка допустили, но в свидании с подсудимыми отказали под предлогом неправильно заполненной заявки.
        Ближе к четырём часам пришли конвоиры и увели комедиантов на процесс. Зал судебных заседаний, куда их доставили, был небольшим. Их адвокат уже сидел на месте, он был возбуждён, размахивал какими-то бумагами, что-то постоянно говорил, и всем этим поведением очень раздражал судью. Сухонький старикашка в мантии морщился при каждом слове Носка и смотрел на него с нескрываемой неприязнью.
        «Не самое лучшее качество для адвоката - так судью бесить, - подумал Лёха, глядя на своего защитника. - Лучше бы ты, парень, выучился на дизайнера букетов».
        Помимо Носка и судьи, в зале почти никого не было. Присутствовали только обвинитель, секретарь, конвоиры, три какие-то непонятные личности и… Джия.
        Ковалёв отказался верить своим глазам. Он был готов к чему угодно, но никак не ожидал увидеть в зале свою бывшую жену.
        «Что она здесь делает? Она свидетель? Потерпевшая? Какого хрена она здесь?» - все эти мысли одна за другой проносились в Лёхиной голове, смешивались, путались и не давали подумать ни о чём другом.
        Но, несмотря на этот рой мыслей, Ковалёв смог отметить, что Джия потрясающе выглядит. Она улыбалась, была роскошно одета и держалась очень непринуждённо.
        Дождавшись, пока подсудимые пройдут к своим местам, секретарь, девушка с лицом без признаков эмоций, включила микрофон и торжественно произнесла:
        - Судебное заседание объявляется открытым! Прошу всех встать!
        Присутствующие выполнили это требование, потом дождались, пока судья подаст рукой знак, разрешающий сесть, после чего вновь заняли свои места. Старикашка в мантии посмотрел на комедиантов, затем на конвоиров и удивлённо произнёс, обращаясь к последним:
        - Почему свидетель, господин Вэллоо-Колло-Чивво, находится на одной скамье с подсудимым?
        - Простите, Ваша Справедливость! - спохватился начальник конвоя и жестом дал отмашку подчинённым.
        Конвоиры быстро сняли с Жаба наручники и проводили его на места для свидетелей.
        - Так-то лучше. На место подсудимого мы господина Вэллоо-Колло-Чивво всегда посадить успеем, - удовлетворённо произнёс судья и перевёл взгляд на Лёху. - Господин Ковалёв! Вы подтверждаете, что являетесь гражданином Федеративной Республики Тропос и признаёте, что находитесь перед судом в полном психическом здравии?
        ­ - Первое - точно да, а вот во втором твёрдо быть уверенным не могу, но давайте пока будем считать, что тоже да, - осторожно ответил Лёха, оставляя себе возможность прикинуться душевнобольным в случае чего.
        Судья с интересом выслушал этот ответ и продолжил:
        - Господин Ковалёв! На основании заявления гражданки Федеративной Республики Тропос Джии Тонг, вы обвиняетесь в злостной неуплате алиментов госпоже Тонг на содержание двух ваших совместных детей: Ивана Ковалёва и Венлинг Ковалёвой.
        - Что за бред? - Лёха не выдержал и перебил судью, хотя знал, что делать этого категорически не следует. - Какие алименты, вообще? Джия, ты сдурела, что ли?
        Последние слова были обращены уже к бывшей жене. Ковалёва настолько сильно возмутило это обвинение, что судья даже решил не делать ему замечание.
        А Лёха был в ярости. Он уже десять лет был в разводе. Иван четыре года учился в военном училище и содержался государством, Венлинг хоть и было всего двенадцать, но все эти годы Джия даже не намекала на алименты. Она не требовала от бывшего мужа ни копейки, а тут вдруг понадобились до такой степени, что подала в суд.
        К тому же Ковалёв, как порядочный человек и любящий отец, не раз пытался поднять вопрос о своём участии в затратах на воспитание детей, но всегда получал один и тот же ответ: «Спасибо! У Венлинг и Ивана всё есть!»
        А с другой стороны, что он, кадровый военный, а потом и вовсе безработный, мог предложить дочери крупного коммерсанта, председателя торговой палаты Тропоса? Финансовый вопрос всегда был самым болезненным в их отношениях. Джия ничего никогда не требовала от Лёхи, и уж тем более денег. У неё был свой бизнес, которому очень помогал отец, от мужа ей были нужны лишь любовь и внимание. Но Лёха всегда болезненно переживал, что не может в полной мере обеспечить свою жену тем, к чему она привыкла и в чём нуждалась.
        Отец Джии изначально был против её брака с Ковалёвым, но любовь двух молодых сердец сделала своё дело, акушеры это дело зафиксировали, и старику Тонгу ничего не оставалось, как дать дочери благословение. Но когда через несколько лет, воспитывая к тому времени уже двух замечательных деток, Лёха и Джия перестали ладить, тесть сделал всё, что мог, чтобы усилить этот разлад и довёл его до развода.
        Правда, после развода добивать Ковалёва тесть не стал, а кое в чём даже помог, всё же отец внуков. Да и человек Лёха был хороший, просто, по мнению старика Тонга, не на той женился.
        После развода Ковалёв, до этого служивший в инженерных войсках и делавший неплохую карьеру в штабе, перевёлся в штурмовики и постоянно просился на передовую. Мотаясь с войны на войну, с задания на задание, он почти не видел детей, но Джия им рассказывала, что папа - герой. И когда они изредка виделись, Лёха понимал, плохого детям о нём никто не говорит.
        И вот теперь, спустя десять лет после развода, бывшая жена подала на него в суд за алименты. Лёха просто не мог в это поверить.
        Судья дождался, когда Ковалёв немного придёт в себя и успокоится, после чего продолжил:
        - В силу этого и по причине того, что у суда были сомнения в том, что Вы, господин Ковалёв, явитесь в суд добровольно, было принято решение привлечь для принудительного привода обвиняемого, службу судебных приставов Тропоса, чьи услуги Вам надлежит оплатить, в случае доказательства Вашей вины.
        «Нормально так грузят, это же дикие деньги. И что ещё вам оплатить? Зарплату судьи за пять лет?», - подумал Лёха, а старикашка в мантии тем временем продолжил:
        - Если нет возражений, то я хотел бы пригласить к даче показаний госпожу Тонг.
        - Есть возражения! - закричал Носок, вскакивая с места. - На каком основании вы задержали господина Вэллоо-Колло-Чивво?
        Судья злобно посмотрел на адвоката, но тем не менее ответил спокойно и подробно:
        - В данный момент господин Вэллоо-Колло-Чивво проходит по делу как свидетель. У суда есть информация, что он последние годы работал вместе с обвиняемым, и лишь он один может знать примерный доход господина Ковалёва. Впрочем, если суд установит, что господин Вэллоо-Колло-Чивво помогал подсудимому уклоняться от выплаты алиментов, то его участие в процессе может быть переквалифицировано со свидетеля в пособника. Но в данный момент, пока очередь не дошла до опроса обвиняемых, я хотел бы всё-таки вызвать для дачи показаний госпожу Тонг. Надеюсь, господин Вэллоо-Колло-Чивво не против?
        - Нет! - быстро выкрикнул Жаб, пока Носок не успел ничего ляпнуть.
        Адвокат с обидой посмотрел на амфибоса, но промолчал. Судья продолжил:
        - Госпожа Тонг, будьте добры, ответьте суду, как долго Ваш бывший муж уклоняется от выплаты алиментов?
        Джия поднялась с места и голосом полным печали и боли сообщила:
        - Со дня нашего развода он ни разу не дал мне ни юаня.
        - Да что ты творишь-то, Джия? - опять не сдержался Лёха. - Совесть у тебя есть?
        - Господин Ковалёв! - прикрикнул судья и ударил молоточком по столу. - Я делаю Вам последнее предупреждение! Ведите себя достойно!
        Лёха замолчал, а Джия продолжила:
        - Все эти годы я ждала, когда у него проснутся отцовские чувства, и он вспомнит о своих детях, но, как оказалось, это было бессмысленно. Он забыл нас. И вот теперь я требую, чтобы он заплатил всё до последнего юаня за все десять лет, что я одна воспитываю наших детей.
        «Что же с тобой случилось-то? - Думал Ковалёв, глядя на бывшую жену. - У нас же была договорённость, что мы эту тему никогда не поднимаем».
        На самом деле договорённость у Лёхи была с тестем. Когда дело дошло до развода, Ковалёв пытался сохранить семью, или хотя бы нормальные отношения. Он хотел часто видеть детей, проводить с ними выходные, но тесть настоял на том, что Лёхе стоит уехать как можно дальше и что так будет лучше всем.
        Тесть гарантировал ему, что Иван и Венлинг никогда ни в чём не будут нуждаться, и Ковалёв ушёл в штурмовики. Потом он понял, что это было ошибкой, но что-то менять уже было поздно. И сейчас что-то доказывать тоже было бесполезно, тем более с таким адвокатом.
        Судья выслушал Джию и задал ей вопрос:
        - Госпожа Тонг, а всё-таки почему Вы раньше не обратились в суд? Согласитесь, ждать почти десять лет - многовато.
        - Я вообще думала, что он погиб через три года после нашего развода, - чуть ли не рыдая ответила Джия. - Но пять дней назад увидела по новостям, что он жив и скрывается на Шорке.
        «Пять дней? За каких-то пять дней со дня подачи заявления по такому пустяковому делу, за мной снарядили едва ли не самый мощный крейсер службы судебных приставов Тропоса? Что-то здесь не так», - подумал Ковалёв, которому всё происходящее казалось нелепой и жестокой шуткой.
        Тем временем суд продолжался, Джия села на своё место, а судья обратил взор на Лёху:
        - Господин Ковалёв, что Вы можете сказать в своё оправдание?
        - Ну как минимум то, что мы виделись полгода назад на дне рождения Ивана, - ответил Лёха. - И что у нас изначально была договорённость - мы обходимся без официальных алиментов, а я просто по возможности помогаю. Хотя её отец и этого не давал мне делать. Собственно, это всё. Больше мне сказать нечего.
        Судья перевёл взгляд на Джию и обратился к ней:
        - Госпожа Тонг, вы подтверждаете, что виделись с вашим бывшим мужем полгода назад на дне рождения вашего сына Ивана?
        - Да, - неожиданно сказала Джия. - Подтверждаю. Я забыла об этом, а сейчас вспомнила. Виделись.
        Лёха ничего не понял. Его бывшая жена была не тем человеком, чтобы вот так, запросто, признать, что оказалась неправа.
        «Что же тут происходит, - напряжённо думал Ковалёв. - Что это за цирк?»
        Дальше стало ещё интереснее. Судья тоже удивился такой забывчивости Джии и задал ей очередной вопрос:
        - А что Вы ответите, госпожа Тонг, на утверждение Вашего бывшего мужа по поводу того, что у вас была договорённость относительно алиментов? Вы подтверждаете, что ранее сами отказались от них?
        - Подтверждаю, - спокойно ответила Джия.
        Все присутствующие: от Лёхи и судьи до последнего охранника уставились на бывшую жену Ковалёва. А судья даже сразу не нашёл что сказать. Он что-то профыркал, почесал затылок и лишь после этого спросил:
        - Простите, госпожа Тонг, то есть, Вы сейчас заявили суду, что у Вас с бывшим мужем была договорённость, что он не будет платить алименты? Но при этом Вы подали на него в суд за их неуплату. Как это понимать?
        - Я забыла, - спокойным и невинным голосом сказала Джия и пожала плечами.
        Судье снова понадобилось несколько секунд, чтобы переварить эту информацию.
        - Вы понимаете, госпожа Тонг, чем для Вас это может обернуться? - спросил старикашка.
        - Догадываюсь, - ответила Джия.
        Лёха уже окончательно перестал понимать происходящее. Минуту назад ему грозила огромная выплата в пользу бывшей жены, компенсация затрат на его доставку службой судебных приставов Тропоса, а в случае неуплаты всего этого - большой срок. А теперь Джия вот так просто отказывается от своих слов и претензий.
        Ковалёв не знал, как на такое реагировать. Он, конечно, радовался, но пугало это его намного сильнее, чем радовало. Он знал: не тот человек его бывшая жена, чтобы обошлось без подвоха. Но в чём он заключался, Лёха пока не понимал.
        Судья к этому моменту собрался с духом и задал Джие главный вопрос:
        - Госпожа Тонг, у Вас на данный момент есть какие-либо претензии к господину Ковалёву, материальные или иного плана?
        - Нет, - ответила Джия. - У меня к нему нет претензий. Это всё моя забывчивость.
        - В таком случае, - сказал судья. - Вам придётся отвечать перед судом за Вашу забывчивость. Затраты на ведение процесса и доставку обвиняемого в суд, не считая возможных требований возмещения морального ущерба со стороны господина Ковалёва, это как минимум. Не считая штрафа.
        - Я понимаю, - спокойно ответила Джия.
        «Что происходит? - сомнения и догадки разрывали бедному комедианту голову. - Как такое, вообще, возможно? Слишком много событий за последние дни, слишком много. И все какие-то сюрреалистические».
        Мысли Лёхи прервал судья.
        - Господин Ковалёв, намерены ли Вы, в случае доказательства неправомерности обвинений госпожи Тонг в Ваш адрес, требовать с неё компенсации морального или любого иного ущерба?
        - Никак нет, Ваша Справедливость! - ответил Лёха.
        - А Вы, господин Вэллоо-Колло-Чивво? - обратился судья к амфибосу.
        - Нет, не намерен, - отозвался Жаб.
        - Суд удаляется на совещание, - объявил старикашка и перебрался в смежную комнату.
        С кем он там собирался совещаться, было непонятно, но уже через пять минут судья вышел обратно. Все приготовились слушать судебное решение, старикашка прокашлялся и начал зачитывать постановление суда:
        - Согласно Гражданскому Кодексу Федеративной Республики Тропос и в соответствии с Кодексом Пятой Конфедерации, суд рассмотрел заявление гражданки Тонг, выслушал прения сторон, принял во внимание все вновь открывшиеся факты, в том числе признание истицы, и постановил: снять все обвинения с господина Ковалёва и освободить его из-под стражи прямо в зале суда.
        Старикашка сделал паузу, во время которой конвоиры сняли с Ковалёва наручники и проводили его со скамьи для подсудимых в зал. Лёха сел рядом с Жабом, а судья продолжил:
        - Госпожа Тонг за введение следствия и суда в заблуждение и за дачу изначально ложных показаний приговаривается к штрафу в размере пяти тысяч юаней. Также госпоже Тонг предписывается выплатить в пользу государства компенсацию затрат на судебные издержки в размере трёх тысяч юаней и компенсацию затрат на привлечение службы судебных приставов Тропоса для доставки господина Ковалёва в суд, в размере сорока пяти тысяч юаней.
        Решение суда не произвело на Джию никакого впечатления. Судья же перевёл дыхание и продолжил:
        - Но учитывая положительную характеристику госпожи Тонг и отсутствие в её биографии судимостей, суд счёл возможным наложить вышеуказанные взыскания условно.
        Таким образом, Джие предстояло всего лишь оплатить штраф в размере пяти тысяч юаней, что было для неё суммой совершенно незначительной.
        Старикашка ударил молотком по столу, суд закончился, все начали вставать со своих мест и лишь Лёха сидел и не мог понять, что происходит.
        Глава 25. Джия
        Лёха с Жабом вышли из здания суда, совершенно не представляя, куда им идти. Всё произошло так быстро, что неожиданная свобода казалась чем-то пока ещё не понятым и не принятым, к ней надо было ещё привыкнуть. Но терять время не стоило, привыкать к свободе можно было по ходу дела, поэтому Ковалёв сразу же дал задание адвокату:
        - Носок, ты давай быстрее займись бумагами по «Жуку», чтобы максимум завтра утром мы могли его забрать, а лучше сегодня.
        - А вы что будете делать? - поинтересовался адвокат.
        - А я бы не отказался кое с кем пообщаться.
        - С кем?
        - Сам-то как думаешь? С женой своей бывшей. Носок, ты утомляешь своим любопытством. Не теряй времени!
        Адвокат быстро убежал выполнять полученное задание, а комедианты остались стоять у входа в здание суда. Через некоторое время Жаб спросил:
        - Мы здесь долго будем стоять?
        - Пока Джия к нам не выйдет.
        - А ты уверен, что она выйдет?
        - Более чем, - ответил Лёха. - Весь этот цирк неспроста. Нам многое ещё предстоит узнать. Не тот человек Джия, чтобы подавать на меня в суд, и уж тем более не тот, чтобы отказываться от своих претензий. Всё это более чем странно.
        - Я, вообще-то, тоже ничего не понял. Действительно, странно как-то, - согласился Жаб. - Зачем она так поступила?
        - Ну вот подождём ещё немного - узнаем.
        Ковалёв не ошибся, ждать пришлось недолго, буквально через несколько минут из здания суда вышла Джия в сопровождении своего адвоката и охраны. Увидев Лёху, она сразу же подошла к нему.
        - Здравствуй, Ковалёв! - сказала бывшая жена, задав таким образом тон предстоящему разговору.
        За годы совместной жизни Лёха научился «читать» свою супругу. Если она называла его по фамилии, то, либо была на него очень сердита, либо предстоял серьёзный разговор. Обычно это совмещалось.
        - Привет, Джия! Отлично выглядишь! На вид тебе больше двадцати пяти и не дашь, - Лёха решил начать разговор с комплимента, который бывшая жена не оценила.
        - Я знаю, - сухо ответила она. - Жаль, о тебе не скажешь того же.
        - Тяжела и неказиста жизнь раба и юмориста, - усмехнулся Лёха. - Ты же в курсе?
        - В курсе. Слежу за твоей эволюцией, а точнее, деградацией, - Джия тоже за словом в карман не лезла, и это всегда нравилось Лёхе. - Ты, Ковалёв, не меняешься!
        - Ну наконец-то! А то я уже испугался, думал, не свою любимую фразу. Только ты уж определись - деградирую я или не меняюсь?
        - Одно не исключает другого, Ковалёв. Ты не меняешься - стабильно деградируешь.
        Обмен любезностями между бывшими супругами мог продолжаться довольно долго. Кому-то надо было прекратить первым, и это сделал Лёха:
        - Ладно, ты пошутила - я посмеялся. Может, теперь объяснишь, к чему весь этот цирк? Что это, вообще, было?
        - Скажи, Ковалёв, ты не забыл, что у твоего сына меньше, чем через месяц, выпуск? - спросила Джия и посмотрела на бывшего мужа взглядом, от которого любой другой провалился бы под землю.
        Но только не Лёха, он лишь усмехнулся и совершенно спокойно ответил:
        - Дорогая моя, я, конечно, понимаю, что ты давно обо мне не самого лучшего мнения, но поверь, о таких вещах я не забываю.
        - И как ты собирался приехать к Ивану? Попросить у своего хозяина увольнительную на два дня?
        Ковалёв сразу не нашёл что ответить. Лёха был уверен: на выпускном он присутствовать будет, но сказать, как он собирался это осуществить, бывшей жене комедиант не мог. Он просто был уверен, что как-нибудь выкрутился бы и приехал. Но Джия была человеком другого плана - во многом похожа на отца, и она никогда не полагалась на авось и всё делала только наверняка.
        Её поступок - привлечение службы судебных исполнителей Тропоса для вызволения бывшего мужа из ловушки был достоин уважения и восхищения. Ведь это действительно был единственный шанс вырвать Лёху с Шорка, минуя лапы Бронкхорста. Но в первую очередь это стоило благодарности. И Лёха был очень благодарен бывшей жене. Но он прекрасно понимал: одного желания Джии, чтобы Иван увидел на выпускном отца, было явно недостаточно.
        Безусловно, находясь на Тропосе под защитой Кодекса, было намного проще спланировать свои дальнейшие действия по доказательству своей невиновности, а уж про возможность посетить выпускной сына можно было даже и не говорить. Но при этом Лёха понимал: одной Джие такое не под силу, дело явно не обошлось без вмешательства её отца. А старик Тонг был не тот человек, чтобы задействовать свои связи в таком объёме ради бывшего зятя. При всей его любви к внуку, отец Джии на это бы не пошёл. И Лёха это знал наверняка.
        - Ты хочешь сказать, что всё это организовала лишь ради того, чтобы я попал к Ивану на выпускной? - спросил Ковалёв жену. - Я польщён, но меня немного смущает один момент: по обычному заявлению о неуплате алиментов за мной в течение двух суток снарядили едва ли не самый мощный крейсер судебных приставов. Джия, при всём моём к тебе уважении, тебе одной такое не под силу.
        - Мне папа помог, - ответила бывшая жена. - Но я рада, что ты ещё что-то соображаешь. Значит, тебя в рабстве хотя бы по голове не били.
        - Вообще-то, били, - ответил Лёха. - Поэтому некоторые вещи моя соображалка не может понять. Например, не проще ли твоему отцу было всего-навсего выкупить меня у этого Бронкхорста, чем такой сложный цирк с судом городить? Папе твоему эта мысль не приходила? Явно вся эта постановка с судом ему вылезла не дешевле, чем двести пятьдесят тысяч.
        - Эта мысль была первой, - ответила Джия. - Только твой хозяин отказался тебя продавать.
        - Кто-то рискнул отказать твоему папе? - искренне удивился Ковалёв.
        - Представь себе, рискнул. И отказал. Нам ещё повезло, что в управлении судебных приставов и в суде не стали рисковать, а то сейчас ты бы чистил сапоги этому Бронкхорсту или работал на его рудниках.
        - Может, мало предлагали?
        - В том-то и дело, что предлагали полмиллиона. Почему он так упёрся - непонятно.
        - Полмиллиона? - Лёха аж присвистнул. - Твой папаша хотел раскошелиться на полмиллиона? Ради меня?
        - Ради внуков. Не очень-то приятно осознавать, что твой папа является собственностью какого-то Бронкхорста. Мой отец решил избавить своих внуков от таких впечатлений.
        - Ну что ж, передавай ему спасибо, я впечатлён.
        - У тебя самого будет такая возможность на выпускном у Ивана.
        - Пренепременно поблагодарю, - ответил Ковалёв.
        После того как он узнал, что бывший тесть предлагал за него Бронкхорсту полмиллиона, Лёха был уверен - дело точно не во внуках. А вот в чём, он даже и предположить не мог.
        Разговор подошёл к логичному завершению, и Джия решила поставить в нём точку:
        - Ковалёв, мы с тобой договорились! Через две недели ты должен быть на выпускном!
        - Договорились!
        Джия хотела уже развернуться и уйти к ожидавшим её адвокату и охранникам, но бывшая жена не была бы собой, если бы не нанесла Лёхе контрольный удар. Она оглядела бывшего беглого раба с головы до ног и спросила:
        - У тебя деньги-то хоть есть?
        - Милая моя бывшая жёнушка! - вспылил Лёха, но сразу же смог взять себя в руки и продолжил уже нормальным тоном: - Помятый внешний вид и статус раба на территориях, попадающих под юрисдикцию Кхэлиэ, ещё не значат, что я превратился в бомжа. Просто нас задержали сразу же после тяжёлого и изнурительного боя и привезли сюда, не дав толком прийти в себя. Кстати, что-то я сразу забыл, - Ковалёв показал рукой на Жаба. - Познакомься! Мой друг Жаб, то есть, Вэллоо-Колло-Чивво!
        - Вэллоо-Колло-Чивво! - амфибос протянул руку Джие. - Можно просто Вэл!
        - Джия!
        Лёхина бывшая жена и его единственный друг пожали друг другу руки, после чего Джия достала из сумочки свою визитку и протянула её Ковалёву.
        - Кстати, вот! - сказала она. - Держи на всякий случай! Вдруг что понадобится. Надеюсь, через две недели увидимся. Постарайся не испортить Ивану выпускной.
        Джия собралась уже точно уйти, но по Лёхиному лицу поняла, что он что-то хотел ей сказать, но не решался.
        - Ты что-то ещё хотел? - спросила она.
        - Я могу увидеть Венлинг?
        - Почему бы и нет? Думаю, она будет рада. Приходи завтра вечером. Только переоденься и помойся.
        Джия развернулась и в сопровождении своей свиты двинулась в сторону стоянки шаттлов. Только очень обеспеченные люди на Тропосе могли летать по воздуху, подавляющее большинство граждан передвигалось по земле или под землёй. Проводив взглядом бывшую жену, Лёха хлопнул Жаба по плечу и сказал:
        - Так как нам личного водителя не полагается, предлагаю идти на стоянку такси.
        Амфибос возражать не стал. Такси поймали быстро, и также быстро добрались на нём до отеля. Резонно рассудив, что в их ситуации глупо экономить, так как в любой день они могут лишиться всех своих сбережений, в том числе и наличных, Ковалёв уговорил Жаба остановиться в относительно дорогом отеле с поэтическим названием «Джу-Джу». Это, конечно, был не «Роял Тропос» с его президентскими люксами, но номер с видом на фешенебельные кварталы Тропос-сити и боргосские морепродукты на завтрак комедиантам полагались.
        Обустроившись в номере, приняв душ и выпив бутылочку пива, Лёха вызвал виртуального помощника нажатием большой зелёной кнопки у изголовья кровати. В отличие от большинства отелей, в «Джу-Джу» образ помощника появился не на инфовизоре, а материализовался прямо посредине комнаты в виде голограммы. Не успел Лёха ещё убрать руку от кнопки, как на него смотрел слегка прозрачный парень в униформе отеля с идиотско-раболепской улыбкой на бледном полупрозрачном лице.
        - Приветствую вас, дорогие гости! Служба комфорта отеля «Джу-Джу» готова выполнить все ваши пожелания!
        - Напугал, - ответил голограмме Лёха.
        Он ожидал увидеть изображение помощника на инфовизоре, а никак не у себя под носом, поэтому слегка отошёл от голограммы и спросил:
        - А тебя можно на визор перекинуть?
        - К сожалению, нет. Такой опции не предусмотрено, - любезно ответил помощник.
        - А хотя бы вид твой поменять? Ну, например, на красивую девушку?
        - К сожалению, нет. Такой опции не предусмотрено, - снова ответила голограмма и радостно добавила: - Меня зовут По.
        - А меня Лё, - передразнил его Лёха. - И за что мы тогда платим такие деньги, если ни фига не предусмотрено? Новую одежду нам заказать, хотя бы можешь?
        - Будьте любезны, выскажите свои предпочтения и подойдите к инфовизору! Его камеры отсканируют ваши параметры.
        - Предпочтения простые, типа того, что на нас сейчас, только новое, - сказал Ковалёв, подходя к инфовизору.
        - Вас понял. Будьте добры, поднимите руки! Развернитесь! Спасибо!
        Лёха вернулся к пиву, а его место перед инфовизором занял Жаб. После сканирования его параметров, на экране почти сразу же появилось по несколько вариантов гардероба для каждого с указанием цен и материалов. Комедианты выбрали себе наиболее подходящие, и По любезно сообщил, что в течение часа заказ будет доставлен в номер.
        - Не желаете ли ещё что-нибудь? - любезно поинтересовался помощник после решения проблемы обновления гардероба.
        - Каждый раз, когда мы будем отлучаться, пусть мини-бар пополняют пивом. Тёмным, - сказал Лёха.
        - И соком. Желательно клюквенным, - добавил Жаб.
        - И что бы вы амфибосы без нас делали, не привези мы с собой в эту галактику клюкву? - шутя, поинтересовался у друга Лёха.
        - Пили бы клиамговый, - как обычно на полном серьёзе ответил амфибос. - Хотя он немного хуже, что есть, то есть.
        - Не желаете ли ещё что-нибудь? - прервал помощник рассуждения друзей о вариантах утоления жажды жителями Далувора.
        - Ты ещё здесь? - поинтересовался Лёха, хотя прекрасно видел перед собой голограмму. - Исчезни, привидение! Только скажи перед этим код твоей голосовой активации.
        - Кодовое слово активации помощника: «Помощник».
        - И здесь, как и везде. Никакого креатива! Исчезни!
        По послушно выполнил Лёхино поручение, и голограмма растворилась в воздухе. В этот же момент в дверь постучали. Комедианты грустно посмотрели друг на друга - никто не хотел вставать и идти открывать. Но неожиданно Лёха улыбнулся и громко сказал:
        - Помощник!
        В центре комнаты почти мгновенно появился По.
        - Приветствую вас, дорогие гости! Служба комфорта отеля «Джу-Джу» готова выполнить все ваши пожелания!
        - Открой дверь и исчезни! - скомандовал Ковалёв.
        В ту же секунду голограмма исчезла, электронные замки двери открылись, и в номер вошёл Носок.
        - Господин Лёха! - гневно начал возмущаться адвокат прямо с порога. - Я понимаю, Вы на радостях забыли сообщить мне, куда заселились, но Вам стоило хотя бы активировать ваши телефоны! А уж от Вас, господин Вэллоо-Колло-Чивво, я такого и подавно не ожидал! Хорошо, что у меня есть знакомые на Тропосе, которым доступна база данных отелей!
        - Прости, Носочек! - нисколько не смутившись, ответил Лёха. - Я готов искупить вину бутылочкой хорошего светлого пива. К тому же я его всё равно не люблю.
        - Господин Лёха, Вы же знаете, я не пью пиво!
        - Это твои проблемы. Я от души предложил, и совесть моя теперь чиста. Узнал что-нибудь интересное? Что с «Жуком»? Сегодня сможем забрать?
        Носок отдышался, сел в кресло и отрапортовал:
        - С «Жуком» затянется на несколько дней. И ничего нельзя поделать - бюрократия. Его сначала приставы должны передать по бумагам как залог, а потом я с решением суда его заберу. А приставы не очень спешат. Стало быть, дня два-три точно потребуется.
        - Плохо, я думал, завтра сможем куда-нибудь вылететь, - расстроился Жаб.
        - С другой стороны, день-два погоды не делают, - сказал Ковалёв. - К Тропосу-то уж охотники за головами точно не рискнут подлететь. Поэтому свалить сможем в любой день, как только «Жука» нам отдадут.
        - Но есть и хорошая новость! - сообщил адвокат, просто сияя от радости. - Возможно, пока никуда лететь не нужно! Я тут отправил на Олос запрос на предмет законности сделки по вашей продаже Бронкхорсту. И мне тут же прислали электронную копию договора. Он подлинный!
        - Я не понимаю, чему ты радуешься? - удивился Лёха. - Тому, что нас реально продали?
        - Нет! - ответил Носок. - Я радуюсь тому, что в договоре указан нотариус сделки! Некий Гирт Джаап. И что самое приятное - он живёт и работает на Тропосе! Причём в Тропосс-сити! И, судя по всему, вовсе не скрывается! Я думаю, он сможет пролить хоть какой-то свет на обстоятельства этой сделки!
        - Носок! - Лёха подошёл к адвокату и уважительно посмотрел на него сверху вниз. - С каждым днём ты меня радуешь всё больше и больше. Сейчас же поедем к этому Джаапу!
        - Ну не всё так просто, - сразу погрустнел адвокат. - К нему так легко не попасть. Это очень серьёзный человек. Нужно заранее записываться, говорить по какому делу, а после этого его ассистенты решают, передать ли ему информацию. И если они сочтут дело важным, то назначат встречу. Ну и думаю, не стоит говорить, что они на десять раз проверяют тех, кто звонит. Стало быть, вам звонить нельзя, меня они всерьёз не воспримут. Поэтому, если у вас есть кто-то, кто мог бы заинтересовать его, это бы сильно облегчило задачу.
        - Есть такой человек, - задумчиво произнёс Лёха, - Но станет ли она помогать второй раз? Ну-ка дай свой телефон, мой активировать дольше!
        Ковалёв достал визитку жены, вздохнув, отсканировал её камерой телефона и нажал кнопку вызова.
        Глава 26. Гирт Джаап
        Бывшие супруги договорились встретиться в небольшом уютном кафе в пешеходной зоне центра Тропос-сити. Ковалёв немного опоздал. Ему пришлось по пути заскочить в магазин и купить себе хоть какую-то одежду. Заказанную в номер не успели привезти к его уходу, а слушать ещё раз шутки бывшей жены относительно его внешнего вида очень не хотелось.
        Лёха опоздал буквально на пять минут, но его бывшая жена уже была на месте. Она неспешно попивала из маленькой чашечки горячий шоколад, а её взгляд говорил: «Ковалёв, ты не меняешься».
        За годы, прошедшие со дня их развода, сама Джия внешне почти не изменилась, уж у неё-то были деньги на молекулярного косметолога. Не поменялось ничего. Ковалёв видел перед собой всё те же короткие чёрные волосы, иссиня-чёрные глаза, озорной курносый нос, немного смуглую кожу и маленькие ухоженные ладони. Перед Лёхой сидел человек, с которым буквально вчера он разорвал брачный контракт. Даже фирменная улыбка Джии - едва заметная, но при этом образующая маленькие ямочки на щеках, никуда не делась с годами.
        Именно эта улыбка в своё время свела Ковалёва с ума. В тот день, когда они познакомились на каком-то мероприятии у общих знакомых, он сказал что-то забавное, и она улыбнулась. Первый раз для него. И с того самого дня смысл его жизни был только в одном - делать всё, что возможно, лишь бы она улыбалась как можно чаще.
        И Джия улыбалась. Она улыбалась ему почти десять лет - самых счастливых в Лёхиной жизни. И, возможно, в её жизни тоже. А потом как-то незаметно всё изменилось. В последнее время Лёха часто задавал себе вопрос: как можно было это всё потерять? И не находил на него ответа.
        А вот характер у Джии поменялся. Из немного наивной романтичной девушки, без ума влюбившейся в молодого офицера и выскочившей за него замуж, она превратилась в жёсткую и расчётливую бизнес-леди со всеми причитающимися этому статусу атрибутами и привычками.
        Но что в ней осталось от прежней Джии - это любовь к маленьким уютным кафешкам и горячему шоколаду с ванилью. Ковалёв это знал и именно поэтому назначил встречу в таком месте. Ради поддержания атмосферы он даже заказал себе кофе, хотя с удовольствием выпил бы пива.
        Джия сделала очередной глоток из маленькой фарфоровой чашечки и сказала:
        - Я не знаю, как быть. С одной стороны, мне нетрудно тебе помочь, но с другой - ты опять куда-нибудь вляпаешься и подведёшь Ивана.
        - Подведу Ивана? - Лёха оскорбился. - Да как ты не понимаешь, ну не могу я к Ваньке на выпускной прийти рабом! Он, вообще-то, считает, что его батя в некотором роде герой и молодец. И статус раба как-то не сильно вяжется с этими представлениями. Не находишь? Да ладно бы просто рабом, а то ещё и рабом, обвиняемом в десятке убийств. Как он представит меня друзьям? Вот, знакомьтесь! Это мой папа - беглый раб и убийца! Джия, ты должна мне помочь!
        - Ковалёв, это шантаж! - бывшая супруга насупилась.
        - Нет, это не шантаж, - возразил Лёха. - Хотя я согласен - очень на него похоже. Но ты единственная, кто может нам сейчас помочь! Мне очень нужно поговорить с этим Джаапом! Пожалуйста, помоги мне!
        - Но как?
        - Назначь ему встречу! А вместо тебя приду я, как твой представитель. Мне очень надо с ним поговорить.
        - Ну так сам и назначь!
        - Как ты себе это представляешь? - Ковалёв сокрушённо развёл руками. - Я не могу раскрыть себя. А если не назвать имя, он не согласится на встречу. Он вообще с кем попало не встречается. Но тебе он точно не откажет, как только узнает, кто твой отец.
        - Только папу не надо приплетать сюда, - разозлилась Джия.
        - Надо, моя дорогая, иначе никак. Говорю же, именно тебе не откажет!
        - А что я ему скажу? Зачем мне эта встреча?
        - Что сказать, придумай сама. Лучше, если это будет хоть как-то связано с твоим реальным бизнесом. Он станет всё проверять, прежде чем дать положительный ответ. Кстати, как только договоришься, набери тот номер, с которого я звонил. Это телефон моего адвоката.
        Джия ещё немного подумала и сокрушённо покачала головой.
        - Нет, Ковалёв, это самый что ни на есть шантаж. Мерзкий и грязный!
        - Поможешь? - Лёха проигнорировал последние слова бывшей жены.
        Та нахмурилась, её лицо стало очень серьёзным, от ямочек на щеках не осталось следа.
        - После того как я тебя сюда притащила, жаль будет, если окажется, что всё это зря. Да и Иван расстроится, если тебя не увидит, - сказала Джия через минуту. - Ведь если я откажусь тебе помогать, ты всё равно свою затею не оставишь и будешь пытаться выйти на этого адвоката. И с намного большей вероятностью влипнешь в неприятности.
        Лёха кивком согласился со всем сказанным.
        - Поэтому помогу, - сказала Джия встала из-за стола. - Деньги есть, счёт закрыть?
        Ковалёв с обидой посмотрел на бывшую жену, всё-таки Джия осталась верна себе. Даже согласившись помочь, она больно уколола в придачу, чтобы Лёха не расслаблялся и не воспринимал эту помощь как признак её слабости.
        Перед самым уходом Джия достала из сумочки сложенный вчетверо лист бумаги, положила его на стол и сказала:
        - Тебе письмо от Венлинг. Она очень обрадовалась, что ты к нам придёшь. Пожалуйста, не подведи!
        Бывшая жена быстро покинула кафе, а Ковалём с нетерпением схватил и развернул письмо дочери.
        Когда Лёха вернулся в отель, довольный Жаб уже вовсю примерял доставленные наряды, а Носок мирно дремал на диванчике, слишком уж он устал за последние дни. Ковалёв подошёл к адвокату, осторожно вытащил у него из кармана телефон и положил его на журнальный столик. После чего достал из мини-бара пиво, плюхнулся в кресло и уставился на аппарат, неспешно потягивая пенный напиток.
        Свой телефон Лёха активировать в сети не рискнул. Многие охотники за головами явно не отказались от мысли подзаработать на беглых рабах, и статус свободных граждан на Тропосе никак не ограждал комедиантов от банального киднеппинга. Обнаруживать себя в сети было опасно, поэтому телефон Носка оставался единственным доступным средством связи. Номер они тоже сняли на имя адвоката.
        Джия позвонила примерно через час, Лёха к этому времени уже допил пиво и немного задремал в кресле. Разбуженный громкой мелодией какой-то популярного исполнителя с Лифентра, комедиант схватил трубку и принял звонок.
        - Ковалёв, ради тебя я обманула человека, - послышался из динамика голос Джии.
        - Крысу ты обманула, а не человека, - попытался успокоить Лёха бывшую жену. - На этот счёт вообще не переживай, карма твоя не пострадала.
        - Давай я уж сама решу, переживать мне или не переживать, - ответила Джия. - В общем, так: я сказала, что присмотрела на одной из диких планет большой кусок земли, но он немного проблемный, и мне нужен специалист, который поможет оформить эту сделку, так чтобы потом Агентство по Контролю Соблюдения Кодекса не могло ничего заподозрить и предъявить. Он сказал, что ему надо подумать до вечера, но перезвонил почти сразу и сказал, что ждёт меня или моих представителей через два часа у себя в офисе.
        - Два часа? - Лёхе не верилось, что Джия так легко устроила ему встречу. - Ты согласилась?
        - Нет, я сказала, что меня это не устраивает и бросила трубку.
        - Ладно, ладно, не кипятись! Спасибо тебе огромное! Скажи только, куда ехать?
        - Он прислал мне свою визитку с подробным адресом, сейчас я её тебе перекину, - ответила Джия. - И прошу тебя, Ковалёв, ещё раз! Не подведи Ивана!
        Бывшая супруга отключилась, а на экране телефона отобразилась виртуальная визитка господина Гирта Джаапа, полномочного нотариуса и оформителя сделок, как было указано в подписи.
        Предположив, что разговор с нотариусом может сложиться по-всякому, в том числе и в виде допроса с применением подручных средств, а психика Носка и так за последние дни подверглась немалым испытаниям, комедиантами было решено адвоката с собой не брать, а дать ему отоспаться. Заранее вызвав на расчётное время такси, и поболтав ещё немного о том о сём, Лёха с Жабом выдвинулись в дорогу.
        Такси домчало их до офиса господина Джаапа ровно к тому времени, как они и ожидали. Выйдя из машины, комедианты обнаружили перед собой небольшое семиэтажное здание, принадлежавшее судя по вывеске юридической компании «Ламмерт, Тоу и партнёры».
        Вопросом, был ли искомый нотариус партнёром господ Ламмерта и Тоу или просто снимал в этом здании кабинет, комедианты себя утруждать не стали. Они просто довели до сведения охранника на первом этаже, что пришли к Гирту Джаапу по поручению Джии Тонг, после чего их провели к нотариусу, даже не спросив имён. Видимо, в свете деятельности господина Джаапа, визиты гостей предпочитавших остаться инкогнито, были нормой.
        Поднявшись в небольшом лифте на четвёртый этаж, охранник с первого этажа передал визитёров непосредственно охране господина Джаапа. Два вооружённых электронными карабинами амбала быстро прощупали комедиантов на предмет спрятанного оружия, после чего один из них вошёл в кабинет господина Джаапа, а второй жестами предложил Лёхе с Жабом сделать то же самое. Комедианты не заставили повторять просьбу, а быстро проследовали за первым охранником. Второй вошёл за ними.
        Гирт Джаап сидел за огромным рабочим столом, заваленным бумагами и заставленным различными мониторами. Он поднял голову, с усилием оторвав взгляд от бумаг и сфокусировав его на вошедших. Почти сразу же его глаза вылезли из орбит, он начал нервно глотать воздух и попытался что-то сказать. Но единственное, что вырвалось из его горла - это сдавленный возглас: «Вы?»
        Комедианты ответили хором, правда, сказали разное.
        - Мы, - ответил прямолинейный Жаб.
        - Нет, твоя бабушка, - сказал Лёха.
        В эту же секунду бывшие офицеры принялись за охрану. Но если у амфибоса получилось провернуть удушающий приём и отключить своего подопечного практически без шума и особых усилий, то Ковалёву пришлось изрядно повозиться. Либо его охранник оказался более подготовленным, либо Лёха упустил нужный момент, но они катались по полу около минуты, пока бывший штурмовик наконец-то не вырубил охранника подставкой для зонтов.
        Всё это время Жаб с интересом наблюдал за борьбой друга и охранника, держа одновременно Джаапа на прицеле карабина, отобранного у своего подопечного.
        Отбросив обмякшее тело охранника подальше от себя, Ковалёв поднялся на ноги и стал шарить глазами по кабинету.
        - Что вввы ищщете? - заикаясь от страха, спросил нотариус.
        - Где камеры? - прикрикнул на него Лёха.
        - В этом кккабинете нет и ннне может быть кккамер. Это обязательное условие мммоих кклиентов, - быстро успокоил комедианта Джаап, не переставая при этом заикаться.
        - Ну тогда разговор у нас будет долгим, - Лёха усмехнулся, сел за стол слева от нотариуса и кивнул другу. - Садись, Жаб, сегодня наш день!
        Амфибос, к тому моменту связавший обоих охранников, сел справа от нотариуса и не сводил с него оружия.
        Гирт Джаап посмотрел на излучатель электронного карабина, испуганно заморгал и не мог проронить ни одного внятного слова. Он что-то бормотал, но что именно, разобрать было сложно.
        - Ты или внятно говори или заткнись, - раздражённо сказал Лёха, которого это бормотание вывело из себя.
        Нотариус замолчал и продолжил коситься на карабин. Ковалёв усмехнулся и спросил:
        - Есть иллюзии насчёт того, что тебе удастся легко отделаться?
        Джаап тут же завертел головой из стороны в сторону.
        - Молодец! Соображаешь! Но если ответишь на все наши вопросы и скажешь правду, мы тебя не тронем. Ты ведь прекрасно знаешь, что мы не убийцы.
        Глаза нотариуса загорелись, ему очень захотелось поверить, что его не обманывают.
        - Я скажу всё, что знаю! - почти закричал Джаап, прекратив заикаться.
        Вид у него при этом был такой, что у комедиантов создалось чёткое ощущение - бедолага готов также рассказать и всё, что не знает. Лёха снова не смог сдержать улыбки.
        - Ладно, - сказал он. - Давай вываливай всё, что знаешь про ту самую сделку, когда нас типа продали Бронкхорсту. Про самого Бронкхорста, про кальмара, в общем, про всё.
        - Я расскажу, - закивал нотариус, но при этом опять замолчал, видимо, от страха он до конца не осознавал, что происходит.
        - Ну так рассказывай, - начал раздражаться Жаб. - Или из тебя каждое слово надо выбивать?
        - Выбивать не надо! Не надо бить! - ещё сильнее испугался Джаап. - Господин Бронкхорст не так часто обращается ко мне, но если уж такое случается, то это обычно бывают крупные сделки. И часто на выезде. Вот и в тот раз нужно было лететь на Олос. Господин Бронкхорст не доверяет Олосским нотариусам, они могут что-нибудь не так оформить, потом проблем не оберёшься. А у меня всегда всё по высшему разряду.
        - Давай обойдёмся без саморекламы, - перебил Лёха нотариуса. - Говори коротко и по существу!
        - По существу: мы прилетели на Олос двадцатого мая по нашему календарю. Меня ещё за неделю о предстоящей поездке предупредил господин Тид. Он первый помощник Бронкхорста, его правая рука. Лететь на Олос не самое приятное дело, но я не мог отказать таким людям.
        - За неделю, говоришь? - Лёха не удержался и снова перебил нотариуса.
        - Примерно. Плюс-минус день. Так вот, мы прибыли двадцатого утром и до обеда должны были всё оформить, но господин Чэшээ Чэроо объявился лишь к вечеру. Я обратил внимание на то, что он был подавлен, выглядел очень уставшим, и у него было перевязано… - Джаап не мог подобрать слова. - Конечность! Одна конечность была перевязана. И господин Бронкхорст был очень зол на него.
        - Ясно, - снова прервал рассказ нотариуса Ковалёв. - Слышишь, Жаб, какая интересная история! Они заранее договорились в этот день совершить сделку по нашей передаче Бронкхорсту, но жадный кальмарец решил перед этим сгонять с нами на Клоц, чтобы «Жука» себе прибрать. Потом-то уже не вышло бы.
        Лёха кивнул нотариусу, чтобы тот продолжал говорить.
        - Но, несмотря на плохое самочувствие господина Чэроо, нам удалось всё быстро оформить, после чего мы вернулись на Тропос, - быстро закончил свой рассказ Джаап.
        - И всё? А детали какие-нибудь? - спросил Жаб, он не ожидал, что рассказ будет таким коротким. - Может, что-то ещё было необычное?
        - Ничего, - развёл руками нотариус. - Разве что господин Бронкхорст потребовал, чтобы ему кого-то привели. Как он выразился, обращаясь к господину Чэроо: «Мне нужны здесь и сейчас все до единого! И в том числе, дохлый цванк». Я не понял, что это значит, мы поехали в порт, чтобы на личной яхте господина Бронкхорста отбыть на Тропос.
        Нотариус замолчал, тяжело вздохнул, но почти сразу же вновь принялся говорить:
        - Чуть не забыл, к нам на яхте присоединились господин Тид и господин Шылоо. И ещё какой-то амфибос, я не знаю его имя. Всю дорогу господин Бронкхорст кричал на Тида и Шылоо, что они допустили какую-то поездку, но я не понял о чём речь.
        - Погоди! - опять перебил нотариуса Лёха. - Шылоо - это адвокат нашего бывшего как бы хозяина, да?
        - Именно он, - подтвердил Джаап.
        - А ещё получается, что этот Тид и был с нами на Клоце, - сказал Ковалёв. - Ну-ка опиши его!
        - Вы знаете, я не склонен к образному мышлению, описания даются мне с трудом, можно я вам его изображение покажу? - спросил нотариус. - Оно у меня на планшете есть.
        - Так я тебе и разрешил планшет взять, - сказал Жаб. - Чтобы ты сигнал SOS отправил. Вызывай голосовым набором на экран его визитку!
        Джаап кивнул и громко проговорил:
        - Астигар Тид!
        Планшет звякнул, и на экране появилась электронная визитка неизвестного Тида. Ковалёв взял гаджет и ткнул пальцем в экран. Визитка распаковалась, и на Лёху с фотографии на планшете смотрел невысокий коренастый мужчина лет сорока.
        - Узнаёшь, Жаб? - спросил Ковалёв, показывая фотографию.
        - Он был с нами на Клоце, - ответил амфибос. - И ещё мне кажется, я его и на суде видел, когда нас в собственность кальмара передали.
        - Почему бы и нет? Вполне мог быть. Знать бы только ещё, что он там делал.
        - Да, это было бы неплохо узнать, - согласился Жаб. - Выходит, люди Бронкхорста летали с нами и кальмаром на Клоц, а потом мы их отправили в капсуле, и они все вместе как-то умудрились долететь до Олоса. А потом после сделки Бронкхорст своих забрал, а остальных вместе с кальмаром запихал назад в капсулу и опять отправил на орбиту.
        - Выходит, так, - согласился Лёха. - Только перед этим он либо убил кальмара с его компашкой, либо повредил капсулу, - Ковалёв перевёл взгляд на нотариуса и обратился к нему: - Скажи честно, этот адвокат Шылоо, он человек Бронкхорста?
        - Раньше я думал, что он работает исключительно на господина Чэроо, - ответил Джаап. - Но потом некоторые моменты поставили это под сомнение.
        - Что за моменты? - спросил Жаб.
        - Вам так сразу не понять, - немного смутился нотариус. - Это касается нашей деятельности. Когда мы готовили документы, я обратил внимание, что господин Шылоо ведёт себя так, будто действует не в интересах своего работодателя, а в интересах господина Бронкхорста. Это мелкие детали, посторонним незаметные, но мне они говорят о многом. Да и потом, Бронкхорст на яхте кричал на него как на своего работника.
        - Как найти Бронкхорста? - Лёха понял, что информации у них уже достаточно и начал переходить к следующему этапу.
        - Я не знаю, - ответил нотариус и испуганно покосился на карабин Жаба. - Я честно не знаю. Они всегда сами связывались со мной. И то лишь господин Тид.
        - Только не говори мне, что ты даже этого Тида не знаешь где искать! - мрачно произнёс амфибос.
        - Не знаю, - проскулил Джаап и совсем уж сжался от страха, казалось, он сейчас начнёт проникать в поверхность стола, так сильно он к нему прижимался.
        - Не кипятись, Жаб! - сказал Лёха.
        Амфибос пожал плечами и ничего не ответил. А Ковалёв испугался, что допрашиваемый потеряет сознание от страха, поэтому обратился к Джаапу максимально дружелюбно:
        - Ты пойми, нам очень нужно найти Бронкхорста. А ты нам в этом помочь не можешь. И в поисках Тида не можешь помочь. Получается, единственная ниточка, за которую мы физически можем потянуть - это адвокат-кальмарец. Его-то, надеюсь, ты знаешь, как найти?
        Нотариус так яростно закивал, что чуть не разбил голову о стол.
        - Конечно! - радостно вскричал Джаап. - Мы же с ним согласовывали документы! Его визитка есть у меня в планшете! Активировать?
        Ковалёв кивнул, и нотариус тут же громко сказал:
        - Адвокат Шылоо!
        На экране появилась электронная визитка со всеми данными адвоката. Лёха передал планшет Жабу. Память у амфибосов была очень хорошая, Жаб несколько раз прочитал информацию с визитки и сказал:
        - Запомнил.
        Ковалёв вернул планшет на стол и спросил Джаапа:
        - А этот Шылоо знает, как выйти на Тида, а ещё лучше на Бронкхорста?
        - Несомненно! - ответил нотариус. - У них очень много общих дел, как я понял. Хотя что это за дела, я не в курсе. Вы же знаете, моя задача лишь в том…
        - Слушай меня внимательно! - Лёха перебил Джаапа, подошёл к нему, обхватил за шею и немного придушил. - Если всё, что ты сказал - правда, то ты нас больше не увидишь. Если ты нас хоть в чём-то обманул, мы вернёмся, и тебе это не понравится. И на всякий случай спрашиваю ещё раз: ты уверен, что не знаешь, как найти Бронкхорста и Тида?
        Джаап посмотрел на Ковалёва глазами полными слёз и закивал.
        - Хорошо, - произнёс Лёха. - Я тебе поверю. Сейчас мы уйдём, а ты никому не расскажешь, что мы сюда приходили. Будешь вести себя, будто ничего и не было. Договорились?
        Нотариус опять закивал. Лёха отпустил его шею и спросил:
        - А если ты хоть кому-то расскажешь, что будет?
        - Вввы опять ппридёте, - ответил нотариус, вновь начав заикаться. - И мммне это нне понравится.
        - Мо-ло-дец! - произнёс Ковалёв по слогам улыбнувшись.
        - А с ними что делать? - спросил Жаб и показал на двух охранников, которые к этому времени пришли в себя и, сидя связанными на полу, следили за происходящим.
        - Представляешь, забыл про них, - Лёха вздохнул и обратился к нотариусу: - Какие мысли на этот счёт есть? Сможешь сделать так, чтобы они тоже молчали? Или лучше вам всем шеи свернуть, чтобы наверняка было?
        - Они ннничего никому не сккажут, ннне ппервый раз тттакое, - простонал нотариус.
        - Поверим тебе ещё раз на слово, - сказал Ковалёв. - Но полчасика всё же придётся поспать.
        Лёха подмигнул Жабу, и бывший разведчик тут же ударил ничего не понявшего нотариуса прикладом карабина по голове. Джаап распластался по своему рабочему столу, амфибос точно так же вырубил обоих охранников, и комедианты быстро покинули кабинет.
        Глава 27. Незапланированный поход в музей
        Вернувшись в номер, комедианты застали своего адвоката бодрым и сгорающим от любопытства. К приезду работодателей Носок выспался и пребывал в отличном расположении духа. Возможно, он уже предвкушал, как начнёт писать книгу о приключениях бравых комедиантов, станет известным и сможет наконец-то жениться. Либо просто обычный здоровый сон творил с уроженцем Лифентра такие чудеса. Так или иначе, Носок просто светился от бодрости.
        Ковалёв счёл такое состояние адвоката очень своевременным и предложил провести немедленное совещание, для выработки плана дальнейших действий.
        - Итак, что мы имеем, друзья мои? А имеем мы на данный момент следующее: некоего Бронкхорста, его помощника Тида и кальмара-предателя, - рассуждал Лёха, расхаживая по гостиничному номеру с бутылкой пива в руках. - Я предполагаю, что они совместно, возможно, с разной степенью участия, грохнули с какой-то целью двух кальмарцев: папашу и сына. Но вот с какой целью? Явно же не для того, чтобы нас в рабы заполучить. Однозначно там на кону стоит что-то более ценное. Но вот что?
        Ковалёв замолчал, серьёзно призадумавшись.
        - Но почему они именно нас подставили? - завёл свою любимую тему Жаб.
        - Прекрати, - ответил Лёха, его ужасно раздражали такие вопросы друга. - Считай, у нас на практике была возможность узнать, что значит оказаться не в то время не в том месте. Меня больше интересует, какие у них дальнейшие планы на наш счёт? Почему этот Бронкхорст так хочет нас поймать? Может, боится, что мы выведем его на чистую воду? Или думает, что мы владеем информацией, которая может его погубить?
        - А ещё мне интересно, сразу они нас хотели подставить со вторым кальмаром, или так по ходу дела получилось? - продолжил задавать вопросы амфибос.
        - Кстати, да, это тоже важный момент. Но, так или иначе, чего бы они там ни хотели, пока что у них всё получается практически идеально. Два кальмара склеили щупальца, виноватыми во всём этом все считают нас. Ситуация - не позавидуешь. Радует лишь одно - хоть какая-то ниточка появилась. Но ведёт она нас, к сожалению, на Олос, вот уж не думал, что так быстро туда соберусь вернуться.
        - А как вы сможете туда попасть, если вы там в розыске? - подал голос Носок.
        - Это отдельный разговор, пока понятия не имею как, - признался Лёха. - Но в любом случае лететь туда придётся, так как вернуть себе свободу и доброе имя мы сможем, лишь выяснив, зачем Бронкхорст грохнул кальмаров.
        После этого комедианты и их адвокат стали обсуждать возможные варианты полёта на Олос. И вариантов этих было немного, точнее, их не было вообще. Прилететь на любую планету, находящуюся под юрисдикцией Кхэлиэ, под своими именами - означало немедленный арест беглых рабов и передачу их хозяину, то есть, Бронкхорсту. Прибытие инкогнито даже не рассматривалось, так как просочиться сквозь сито пограничного контроля кхэлийцев было практически невозможно.
        Жаб предложил полететь на «Жуке» и проникнуть на Олос незаметно для орбитальной охраны где-нибудь в пустынном районе, а потом пробираться к столице по земле. Этот вариант тоже был далеко не идеальным, но он оставлял хоть какие-то шансы на успех.
        При его реализации всё зависело бы от мастерства Жаба как пилота и от стечения некоторых обстоятельств: рельефа местности в выбранном районе, ответственности олосских пограничников и банального везения. После некоторых споров этот вариант был принят как рабочий, но все очень надеялись, что ещё найдётся какой-либо получше.
        За спорами и разговорами пролетели не менее трёх часов, все немного утомились и решили продолжить обсуждение планов после ужина.
        - А давайте новости посмотрим? - неожиданно предложил Жаб. - Может, какая-нибудь новая информация всплывёт.
        - Я, вообще-то, уже идти хотел, - ответил Лёха. - Венлинг ждёт. Не хочу опаздывать. Да и какие новости ты ждёшь? Сообщение об отмене рабства на Олосе?
        - Ну, мало ли какие. Может, стихийные бедствия у них на планете, забастовка пограничников или ещё какая-нибудь ерунда, которая может дать нам преимущества.
        - В принципе, пара минут у меня ещё есть, - сказал Ковалёв, посмотрев на большие настенные часы. - Но держу пари! В этот раз весёлых новостей ты не увидишь!
        - Всегда есть шанс на сюрприз! - возразил амфибос.
        Лёха спорить не стал, а просто громко произнёс:
        - Помощник!
        Голограмма материализовалась моментально.
        - Приветствую вас, дорогие гости! Служба комфорта отеля «Джу-Джу» готова выполнить все ваши пожелания!
        - Включи нам новости последние, но не все! Ключевые слова для отбора: «Олос» и «Кхэлийская республика»! - сказал Лёха. - Впрочем, нет! Давай сначала ключевые слова: «Алексей Ковалёв» и «Вэллоо-Колло-Чивво».
        Выдав задание, комедиант плюхнулся в кресло и уставился в экран инфовизора. Он поднёс к губам бутылку пива, но сделать глоток ему было не суждено. Ковалёв застыл с открытым ртом, потому что насчёт отсутствия «весёлых» новостей он сильно ошибся.
        На экране шёл репортаж из офиса Гирта Джаапа. Сам нотариус, а точнее, его изуродованный труп был главным действующим лицом сюжета. Журналисты досаждали ведущему расследование инспектору с вопросами о случившемся, тот без особого успеха их отгонял, а полицейские грузило тело Джаапа в транспортёр санитарной службы. На фоне всего этого стоял репортёр и отчитывался в камеру:
        - Как нам удалось выяснить, разыскиваемые спецслужбами некоторых планет Алексей Ковалёв и Вэллоо-Колло-Чивво встречались с убитым незадолго до того, как его тело обнаружила охрана бизнес-центра. Их визит запечатлён на камерах наружного видеонаблюдения. Что интересно, это была не первая встреча господ Ковалёва и Вэллоо-Колло-Чивво с Гиртом Джаапом. Убитый был официальным нотариусом сделки по их продаже в рабство на Олосе. Сделки, непризнаваемой Конфедерацией, но имеющей силу на ряде планет. Вполне допустимо, что у господ Ковалёва и Вэллоо-Колло-Чивво после этого были мотивы расправиться с господином Джаапом. По крайней мере, наш источник в полиции сообщил, что других подозреваемых по этому делу пока нет!
        - Твою мать! - заорал Лёха и со злости швырнул бутылкой в инфовизор. - Этого ещё не хватало!
        Бутылка отскочила от экрана, не причинив тому вреда и не разбившись сама. Лишь пиво протекло на искусственную шкуру митонговского буйвола, украшавшую пол номера. На запах прибежал небольшой робот-уборщик и принялся исправлять ситуацию.
        - Что за фигня такая? - продолжил возмущаться Ковалёв. - Они что решили на нас вообще всех возможных трупов повесить?
        - Не всех, а только тех, что причастны к Бронкхорсту, - уточнил Жаб.
        - Как же я его ненавижу! - Лёху просто разрывало от злости и возмущения. - Теперь мы и на Тропосе вне закона!
        - Неприятная подстава, - согласился амфибос. - Но это однозначно подстава, я его убить не мог - несильно ударил, только чтобы вырубить.
        - Да при чём здесь ты? Там его на лоскуты порезали для пущего эффекта, чтобы нас совсем уж полными отморозками представить.
        - Когда мы этого Бронкхорста найдём и выбьем из него всю информацию, я после этого его голыми руками убью, - мрачно сказал Жаб. - Мне ещё никто в жизни столько проблем не создавал.
        - Но зато ты опять оказался прав, друг мой! - горько усмехнулся Лёха.
        - Когда это? - удивился амфибос.
        - Да минуту назад, когда сказал, что всегда есть шанс на сюрприз!
        - А вам не кажется странным, - перебил своих работодателей Носок. - Что вы единственные подозреваемые, а вас пока ещё не арестовали?
        - Не кажется, - ответил Ковалёв. - Обычная тропосская государственная бюрократия. Журналисты работают быстрее полиции. Но ты молодец, зришь в корень! Времени у нас мало. Помощник!
        - Приветствую вас, дорогие гости! Служба комфорта отеля «Джу-Джу» готова выполнить все ваши пожелания! - доложил виртуальный По, сгорающий от нетерпения помочь вызвавшему его Лёхе.
        - Организуй через двадцать минут такси ко входу, поедем в порт! - приказал комедиант.
        - Слушаюсь! - ответил помощник и растворился в воздухе.
        Носок удивлённо смотрел на Лёху и спросил:
        - В порт? На такси? Вам не кажется, что это немного безответственно в сложившейся ситуации?
        Но никто адвокату не ответил, бывшие штурмовик и разведчик метались по номеру и молча собирали вещи. Через минуту они уже были у входной двери. Носку повезло, что он свои ещё не успел распаковать, так как времени на сборы ему бы не дали.
        Выйдя из номера, комедианты с адвокатом отправились в конец коридора к лифту для прислуги. На нём поднялись на самый верхний этаж. Там пересели в лифт, обслуживающий лишь постояльцев пентхауса, и спустились к специальному отдельному входу для VIP-персон, через который не могли выходить простые гости отеля.
        Покидая «Джу-Джу», беглецы убедились, что принятые меры предосторожности не были напрасными: в центральные двери отеля уже входили полицейские, а часть их крутилась возле стоянки такси.
        - Это была грамотная мысль - посмотреть новости. Снимаю шляпу, Жаб! - сказал Лёха, наблюдая за действиями служителей закона. - Надеюсь, все свои силы они бросят на прочёсывание отеля и порта, и у нас будет возможность спрятаться. Хотя, если догадаются просмотреть камеры у VIP-выхода, времени будет немного. Сейчас пройдём пешком пару кварталов, потом Носок поймает такси и поедем в центр!
        План по перемещению в центр Тропос-сити был реализован без сюрпризов. Носок поймал такси, система опознала его платёжеспособность, после чего комедианты подсели в машину с его разрешения, и автопилот не стал задавать лишних вопросов.
        В центре беглецы направились к Музею современного искусства Тропоса, знаменитому своими гигантскими инсталляциями под открытым небом, среди которых можно было бродить часами, затерявшись среди сотен других посетителей.
        Пока Лёха с Жабом прятались в толпе зевак в музее, Носок отправился на поиски хоть какого-то места, где бы его подзащитные смогли почувствовать себя в относительной безопасности.
        Так как выйти в Единую сеть комедианты не могли, они каждый час подходили к обозначенной заранее точке, огромному стеклянному кубу с вмонтированным в него маленьким круглым аквариумом с потрясающе прекрасной золотой рыбкой. На точке они ждали своего адвоката пять минут, после чего уходили бродить до следующего часа.
        После третьего подхода Ковалёв возненавидел и инсталляцию и её автора. Само творение называлось «Красота убивает». Суть его заключалась в том, что рыбку нельзя было ни достать, ни покормить. Запаянная в куб, она медленно умирала от голода, поражая всех своим печальным великолепием.
        Видимо, автор инсталляции хотел показать, что к этой медленной мучительной гибели рыбку привела её невероятная красота. Будь она страшненькой серенькой рыбкой - плавала бы себе спокойно в каком-нибудь озерке, а так была вынуждена радовать посетителей музея, заплатив за это такую страшную цену.
        Ещё через час у Лёхи появилось стойкое и непреодолимое желание найти живодёра, сломать ему шею, запаять в стекло и назвать это творение «Идиотизм убивает сильнее красоты».
        А ещё через пару визитов к стеклянному кубу, у комедиантов возникло нехорошее предчувствие, что Носок не придёт. Однако других вариантов не было, поэтому они старательно отгоняли пугающую мысль и каждый час неизменно подходили к несчастной рыбке, благо музей был круглосуточным. Правда, народа уже почти не осталось, и прятаться в толпе было практически невозможно.
        Когда Лёха с Жабом совсем уже отчаялись и начали прикидывать, как им выпутываться из сложившейся ситуации без помощи Носка, адвокат наконец-то объявился. Он радостно подбежал к стеклянному кубу и выпалил:
        - Есть хорошая новость!
        После чего вручил комедиантам по сэндвичу и по бутылке воды.
        - Если жрачка и есть твоя хорошая новость, то ты лучше отойди от греха подальше, - мрачно сказал Ковалёв, открывая бутылку.
        - Нет, конечно! Новость действительно хорошая! - ответил Носок, но на всякий случай отошёл от Лёхи. - Завтра утром вылетаете отсюда! Я договорился!
        Комедианты оторопели и некоторое время даже не знали, как на такую новость реагировать. Затем Жаб осторожно спросил:
        - Куда вылетаем? На Олос?
        - Нет, но это первый шаг на пути к Олосу! - радостно сообщил адвокат.
        - Первый шаг из скольки? - всё с тем же мрачным выражением лица уточнил Ковалёв. - Из ста?
        - Из двух, - не смутился Носок. - Всего из двух!
        - Ну тогда давай рассказывай, - гнев на Лёхином лице сменился если не на милость, то как минимум на любопытство.
        Адвокат набрал побольше воздуха в лёгкие и начал выдавать витиеватые умозаключения:
        - Я думаю, господа, вам и без моего разъяснения понятно, что «Жук» перестал быть вариантом номер один, по причине того, что его надо забирать из-под ареста непосредственно хозяину, то есть, господину Вэллоо-Колло-Чивво, который теперь ввиду нахождения в розыске сделать этого не может. Ну или его мог бы забрать я по специальной доверенности, но оформить её у нотариуса мы не можем по той же самой причине. Про все остальные варианты мы уже сегодня говорили. И если они даже раньше были нереальными, то, стало быть, теперь уж про них вообще можно забыть.
        - Носок, давай без долгих вступлений! - Лёхе не хотелось заново выслушивать всё то, о чём говорили в отеле.
        - Если без вступлений, то я записал вас обоих в Трудовой Легион! - выпалил адвокат.
        - Куда? - спросил Лёха, поперхнувшись водой.
        Жабу тоже не понравилась инициатива Носка, и он сурово пробурчал:
        - Ты посоветоваться сначала не мог?
        - Не мог, времени не было, - честно ответил адвокат. - У них ближайший вылет этим утром, то есть, буквально через несколько часов. А набор почти закончился, я еле успел вас вписать. Теперь нужно как можно быстрее вам самим прибыть в вербовочный центр и лично всё подтвердить.
        Трудовой Легион был организацией, которая нанимала рабочих для тяжёлого физического труда на удалённых планетах, колониях Тропоса. Те, кто шёл в Легион были готовы на любую работу, но в основном их использовали на шахтах, фермах и плантациях, в строительстве, одним словом, там, где по каким-то причинам было невозможно или невыгодно использовать механический труд роботов.
        Платили в Легионе много, но мало кто выдерживал в нём больше года-двух. Каторжный труд, практически без выходных, в тяжелейших условиях, нередко сопровождающийся риском для жизни - всё это не способствовало популяризации Трудового Легиона среди населения. Но тем не менее всегда находились те, кто время от времени переступал порог вербовочного центра.
        Одной из причин этого была особая поправка в законодательство Тропоса, которую в своё время продвинули заинтересованные промышленники. Согласно этой поправки, каждый, кто вступал в Трудовой Легион, оказывался вне юрисдикции Тропоса и Кодекса Конфедерации соответственно. Это чрезвычайно привлекало к вступлению в ряды трудовых легионеров различных преступников и просто маргиналов.
        Общество сначала пыталось возмущаться по этому поводу, но со временем смирилось. Во-первых, промышленное лобби в правительстве было слишком могущественным, а во-вторых, это не создавало никаких проблем: любой преступник, вступивший в Легион и получивший иммунитет от преследования, тут же лишался его, едва заканчивался срок его трудового контракта.
        Таким образом, участие в Трудовом Легионе не спасало от возмездия, а лишь позволяло его на время отсрочить. Но это касалось обычных преступников: грабителей, контрабандистов, воров. Те, чей уровень был выше, зачастую использовали Легион, чтобы выждать пока их сообщники решат проблемы и обеспечат безопасное возвращение под юрисдикцию Тропоса.
        Ну и, разумеется, такой способ временного решения проблем подходил только физически крепким существам, потому как работать в трудовом легионе приходилось всем без исключения. Причём на износ и без каких-либо вариантов облегчить участь.
        Лёха с Жабом обо всём этом были наслышаны, поэтому инициативу адвоката не оценили и решили сообщить ему об этом незамедлительно и в категоричной форме.
        - Носочек, дорогой ты мой дружок, а тебе не кажется, что ты много на себя берёшь? - спросил Лёха, недобро посмотрев на адвоката.
        - Я в Трудовой Легион не пойду, - мрачно добавил амфибос. - Это ничем не лучше тюрьмы.
        - Это лучше тюрьмы, и мне не кажется, что я много на себя взял! - ответил шустрый уроженец Лифентра, нисколько не смутившись. - Вы ещё не раз мне спасибо скажете, что я придумал этот план!
        Носок сиял от ощущения собственной важности, но комедианты никак не хотели разделять чувства своего адвоката.
        Глава 28. Трудовой Легион
        Понимая, что его инициативу не просто не оценили, но ещё и осудили и допуская, по его мнению, немалую вероятность быть за это побитым, Носок принялся срочно спасать ситуацию.
        - Вам не придётся там долго работать, максимум один день! - затараторил адвокат. - «Гуань корпорейшн» завтра утром отправляет шаттл с рабочими на Лакфан. Это небольшая планета, находящаяся, между прочим, недалеко от Олоса. Половину её занимают гигантские плантации, а половина утыкана рудниками. К сожалению, неизвестно - в какую группу рабочих вы попадёте: в ту, что отправляется на рудники, или в ту, что летит на фермы. Но это и неважно. Как я уже сказал, работать вы будете не более одного дня. Так как уже на следующее утро обычным транспортным рейсом прибуду я и выкуплю ваши контракты!
        Носок перевёл дыхание, перехватил на себе непонимающие взгляды и пояснил:
        - Я почитал законодательство! Каждый вступивший в Трудовой Легион может в любой момент расторгнуть контракт. Правда, для этого надо оплатить расходы на его доставку к месту работы, питание и прочие мелочи. И иногда заплатить штраф. В случае если легионер проработал достаточное время, штраф просто высчитывают с зарплаты. Стало быть, я заплачу за дорогу и штраф, и вы будете свободны. А дальше тоже всё не так уж и сложно. На Лакфане выращивают хэнлорыж - любимый фрукт кхэлийцев! Транспортные шаттлы с этой вонючей гадостью ежедневно разлетаются во все места Обитаемого Пространства, где живут кальмары. Кстати, если вы не видели, а точнее, не обоняли хэнлорыж, то поверьте - лучше работать в шахте по двенадцать часов в день, чем один час собирать это кхэлийское лакомство.
        - Можешь не рассказывать, - перебил Носка Лёха. - Когда наш бывший якобы хозяин жрал эту гадость, плакали все обитатели виллы, кто не имел щупалец. Вонь стояла такая, что слезились глаза и у меня, а я не плакал даже в болотах Клебоса!
        - Я рад, что вы в курсе, - продолжил Носок. - Так вот при полёте на Лакфан у вас не спросят ни имён, ни документов! Во-первых, потому что вы будете легионерами, а во-вторых - рейс с Тропоса на любую из колоний считается внутренним, и пограничного контроля на таких рейсах нет. А с Лакфана на Олос вы переправитесь на любом из транспортных шаттлов за не очень большую сумму. Я в своё время половину Обитаемого Пространства на транспортниках пересёк, это самый дешёвый способ путешествовать, между прочим, если знать, как договариваться с капитаном. А я знаю! И опять же, стало быть, никто не спросит вашего имени.
        Носок умолк, а комедианты некоторое время обдумывали его предложение. В конце концов Жаб пожал плечами и произнёс:
        - Мне нравится этот план. К тому же другого всё равно нет и не будет.
        - Не скажу, что он мне нравится, но поддержу мнение, что другого нет и не будет, - сказал Ковалёв, подошёл к адвокату и крепко пожал ему руку. - Носок! Ты растёшь в моих глазах с каждым днём! Однако в следующий раз вместо воды приноси пиво!
        - Если бы я принёс пиво, Вы бы, господин Лёха, не смогли его пить в культурном учреждении, коим является данный музей под открытым небом! Стало быть, в любом случае выразили бы недовольство.
        - И на это у тебя ответ есть, - усмехнулся Ковалёв. - Однозначно, парень, ты растёшь, общаясь с нами! Поехали в твой вербовочный центр, может, ещё на ужин успеем. Или на завтрак. А то сэндвич, это, конечно, хорошо, но мало. Тем более с водой!
        Неожиданно улыбка сошла с Лёхиного лица, и он со всей силы ударил кулаком по стеклянному кубу, да так, что испугал и без того несчастную рыбку.
        - Твою мать, я и забыл совсем в этом бардаке! Меня же дочь сегодня весь вечер прождала, - взвыл Ковалёв и лупанул кулаком по стеклянному кубу ещё раз. - А я опять облажался! Дочь, как обычно, ждала, а папа, как всегда, не пришёл. Представляю, что по этому поводу сказала Джия.
        - Ну, зачем ты сразу всё в таком мрачном свете видишь? - попытался сгладить ситуацию амфибос. - Может, твоя дочь смотрела новости, узнала о твоих проблемах и поняла, что ты просто не смог приехать. И она не расстроилась.
        - Спасибо, успокоил, - буркнул Лёха. - Жаб, ты реально думаешь, если Венлинг увидит по новостям, что её папу ловят по всему Тропосу за зверское убийство, это поможет ей не расстраиваться?
        - С этой стороны я на ситуацию не посмотрел, - смутился амфибос. - Извини, сказал не подумав.
        - Ладно, проехали, - ответил Ковалёв, на котором просто не было лица. - Дочь подвёл, теперь осталось сына подвести.
        - Господа! - Носок снова привлёк внимание своих работодателей. - Есть ещё одна новость, на этот раз не очень хорошая.
        - Давай вываливай, самое время, - вздохнул Лёха.
        - Господин Шылоо, которого мы надеемся застать на Олосе для разговора, сегодня попал в тюрьму, - сообщил адвокат.
        - За что? - хором спросили комедианты.
        - За неуплату налогов. Глупо, конечно, но на Олосе и Кхэлиэ это в порядке вещей.
        - И как мы теперь с ним поговорим? - разволновался Жаб. - Не пойдём же мы к нему в тюрьму на свидание.
        - Что-то мне подсказывает, такой ушлый парень долго в тюрьме не задержится, - предположил Лёха. - А нам сейчас лучше думать, как до Олоса добраться без приключений. Вот доберёмся, тогда и будем думать, как кальмарца поймать и запытать.
        - Как всегда, мудро и в точку, господин Лёха! - неожиданно сподхалимничал Носок.
        - Иди такси ловить! - буркнул Ковалёв, и адвокат тут же убежал.
        Комедианты постояли возле инсталляции ещё две минуты и тоже направились к выходу.
        До вербовочного центра Трудового Легиона доехали без приключений, в нём тоже всё оказалось до неприличия просто: едва переступив порог, комедианты получили небольшие анкеты и типовые заявления, заполнив и подписав которые Лёха с Жабом стали полноценными трудовыми легионерами.
        При заполнении анкеты Ковалёв обратил внимание, что нигде не указывалась фамилия легионера. Спрашивали только имя, которое при желании можно было заменить вымышленным. Комедианты решили, что не упоминать фамилий - более чем достаточно и вступили в Трудовой Легион под собственными именами, правда, немного сокращёнными.
        На том вся официальная процедура и закончилась. Легионеров Алекса и Вэла поздравили с новым статусом, напомнили, что через четыре с половиной часа они отправляются на Лакфан и пожелали удачи. После чего их отправили отдыхать, предложив перед этим поесть.
        На вопрос могут ли они выбирать себе работу, им ответили отрицательно, пояснив, что распределение происходит на месте, и никто не знает заранее, куда его определят. Единственное, что было разрешено друзьям - это написать заявление, чтобы их распределили вместе, всё-таки Трудовой Легион не тюрьма, и специально усложнять жизнь свежеиспечённым легионерам никто не собирался.
        Быстро перекусив в небольшой столовой, Лёха с Жабом отправились в спальный блок и разместились в выделенных им капсульных номерах. Если амфибос мог не спать по несколько дней, то Ковалёву отдохнуть требовалось. Хотя бы в течение оставшихся до вылета четырёх часов стоило вздремнуть, чтобы набраться сил перед очередным испытанием.
        Полёт до Лакфана прошёл в штатном режиме: взлетели - позавтракали - отошли на необходимое расстояние от Тропоса - пообедали - ушли в гиперпрыжок - вышли из него - подлетели к Лакфану - поужинали - пошли на посадку.
        После приземления и выгрузки из шаттла всех прибывших легионеров собрали в огромном помещении, похожем на ангар. Навскидку Лёха определил количество присутствующих - примерно около пятисот существ. В основном это были люди, но встречались и представители других рас.
        В центре ангара возвышалась небольшая трибуна. Через некоторое время на неё взобрался андроид в форме «Гуань корпорейшн».
        - Прошу внимания, господа легионеры! - обратился андроид к присутствующим.
        Все сразу притихли, а представитель фирмы продолжил:
        - Меня зовут Управляющий Зихао Пять! От имени вашего работодателя «Гуань корпорейшн», по приглашению которого вы все сюда прибыли, я поздравляю вас с началом вашей новой жизни на благо «Гуань корпорейшн», общества и каждого из вас! Самоотверженный и качественный труд с полной отдачей - вот единственно верный путь к величию и процветанию нашего общества!
        «Понятно, почему они робота отправили, - подумал Ковалёв. - Не каждый человек такой бред сможет нести на полном серьёзе».
        Впрочем, факт того, что вновь прибывших легионеров вышел встречать не человек, а андроид, удивил почти всех. На большинстве планет Обитаемого Пространства действовало негласное правило - с людьми работали люди. А на некоторых планетах типа Шорка и Тропоса это даже было закреплено законодательно.
        Делалось это, во-первых, чтобы машины не вытесняли людей с их рабочих мест, и люди, соответственно, не оставались без работы, не бедствовали и не деградировали, а во-вторых, полное окружение машинами оказывало негативный психологический эффект на многих живых существ. Поэтому по большей части в Обитаемом Пространстве различные андроиды, роботы и прочие механизмы использовались либо на опасных работах, либо как незаменимые помощники, либо выполняли работу, за которую ни люди, ни другие существа просто не хотели браться в силу её непрестижности.
        Но видимо, на планетах-колониях, находящихся в пользовании корпораций, действовали другие законы, и в целях экономии здесь всех живых существ по возможности заменили роботами. Именно поэтому прибывших на Лакфан легионеров встречал андроид Зихао Пять. Конечно, можно было уважить рабочих и выпустить к ним хотя бы для приветствия человека, но, скорее всего, уважать их никто не собирался.
        Зихао Пять тем временем закончил свою торжественную мотивационную речь и перешёл к более важным деталям:
        - Перейдём к распределению! - сообщил он. - Тем, кто ещё не знает, хочу сообщить, что на Лакфане «Гуань корпорейшн» ведёт различную деятельность, но два основных направления - это выращивание сельхозпродукции и добыча диоксида титана. Те из вас, кто получил, при выходе из транспортного шаттла, красные жетоны, будьте добры, проследуйте к красной стойке, вы отправляетесь на фермы! Получившие синие жетоны, будьте добры, пройдите к синей, вас ждут на рудниках!
        Так как Лёха с Жабом написали в заявлении, что желают трудиться вместе, им на выходе выдали особый жетон на двоих, и он был синего цвета.
        - Рудники, - ухмыльнулся Ковалёв. - А я-то уж размечтался на ферме позагорать и отожраться.
        - В смысле позагорать? - не понял, как обычно, иронии амфибос. - Носок же завтра должен нас отсюда вытащить.
        - И то верно, - Лёха с трудом сдержался от дальнейшего развития темы. - Пойдём к стойке, а то без нас уедут.
        На синей стойке комедианты зарегистрировались, после чего всех обладателей соответствующих жетонов отправили к небольшому пассажирскому транспортнику для внутренних перелётов. Лёха обратил внимание на то, что толпа у синей стойки была раза в четыре меньше, чем у красной. Видимо, на фермы требовалось больше рабочих рук, чем на рудники. Ещё Ковалёв заметил: все, кто получил синие жетоны, были как на подбор крепкие ребята, это означало, что никакой лотереи при выходе из шаттла не было, жетоны раздавали исходя из внешних данных легионеров.
        До рудника долетели за два часа. По прибытии всех разбили на бригады по двадцать легионеров, каждой бригаде назначили куратора в виде андроида, точь-в-точь похожего на Зихао Пять, только с другими нашивками на форме.
        К этому времени легионеры уже устали, ведь они летели весь день, перед приземлением поужинали, а на выходе из транспортника обнаружили, что на Лакфане раннее утро. Таким образом, денёк обещал быть длинным. Но вариантов не было - нужно было просто как-то дотянуть до местного вечера.
        Куратор бригады, в которую попали комедианты, собрал своих подопечных и объявил:
        - Меня зовут Мастер Зихао Двенадцать! Я курирую двенадцатую бригаду, в которой вам всем выпала честь работать. Сейчас вы будете сопровождены к вашим комнатам в общежитии, после чего я проведу небольшую экскурсию по руднику и по жилым блокам. После обеда вы прослушаете курс по технике безопасности и пройдёте краткое обучение тому, чем вам придётся заниматься ближайший год. Расписание труда будет следующее: десятичасовой рабочий день, каждый одиннадцатый день выходной, отпуск не предусмотрен. Вопросы есть?
        - А почему десятичасовой рабочий день? Нас об этом не предупредили! - возмутился один из легионеров.
        - Продолжительность рабочего дня регулируется исключительно целесообразностью и устанавливается руководством рудника. Вы согласились с этим, когда подписывали трудовой договор, - ответил андроид.
        - А вас здесь всех зовут Зихао? - спросил Лёха, которому тоже захотелось поучаствовать в разговоре.
        - Вопрос не по существу, - отрезал мастер. - Ещё есть вопросы?
        - Есть, - опытный шутник не сдавался. - А если я не хочу работать десять дней подряд?
        - Согласно внутренним инструкциям, саботаж и отлынивание от работы карается денежным штрафом в размере пятисот юаней, в случае повтора - увеличением срока контракта на один месяц, без выплаты зарплаты за этот период. В случае многократного рецидива - заключением в карцер сроком от одного месяца до трёх лет.
        - А после трёх лет, убиваете, что ли? - не унимался Ковалёв.
        - Вопрос не по существу, - ответил андроид.
        - Ну надо же знать, что нас ждёт, разве нет? Может, для меня это важно, - Лёха решил доконать своего куратора, но, как оказалось, «Гуань корпорейшн» предусмотрела такие ситуации.
        - Легионер Алекс из двенадцатой бригады, Вы задали своему куратору три вопроса не по существу. Вам запрещается задавать любые вопросы в течение десяти дней. Если вы ослушаетесь, то будете оштрафованы на сто юаней и помещены в карцер на трое суток, - сообщил шутнику Мастер Зихао Двенадцать.
        Лёха хотел было спросить, что же ему теперь делать, если понадобится выяснить что-то по работе, но вовремя сдержался. Ему становилось понятным, почему рудниками руководили андроиды - это был идеальный способ наладить дисциплину.
        Утром следующего дня, ровно в пять часов во всех комнатах легионеров прогудела сирена, призывающая начать первый трудовой день. В пять тридцать легионеры получили завтрак, а в шесть они все уже сидели в транспортёре, отправляющемся непосредственно на место добычи столь важного для экономики Тропоса диоксида.
        На Лакфане титановую руду добывали открытым способом на множественных россыпных месторождениях. После небольшого собеседования каждый член бригады получил специализацию. Жабу повезло, его богатый опыт управления различными боевыми аппаратами позволил ему получить должность экскаваторщика, что, как потом выяснилось, было самым лучшим вариантом. Лёха, имеющий к тому времени предупреждение от куратора, получил самую тяжёлую работу - его назначили чернорабочим драги.
        Суть деятельности легионера Алекса заключалась в следующем: специфика грунта на рудниках была такова, что все существующие драги немного не подходили под него. Грунт был богат диоксидом титана, но помимо ценной руды слишком часто попадались огромные валуны, которые являлись проблемой для механизма драги - она просто не могла их отбрасывать.
        Конечно, можно было драгу модернизировать или изобрести специальную версию для таких рудников, но это стоило бы намного дороже, чем просто приставить к ней чернорабочего, который раз в минуту вытаскивал из барабанов застрявшие валуны.
        Учитывая ситуацию с куратором-андроидом, которого Лёха называл надсмотрщиком, получив дневной план по выработке, комедианты поняли: просто так убить время до приезда Носка не получится. Деваться было некуда - пришлось работать. К концу первого трудового дня, вымотанный до состояния зомби Лёха даже не пошёл на ужин. Жаб принёс ему кое-что из столовой, но Ковалёв есть отказался.
        - Дождусь Носка и поем на свободе, - с грустной ухмылкой сказал комедиант, не вставая с кровати.
        За все годы нелёгкой службы в армии Лёха ни разу так не уставал. Все части тела ныли, а голова не соображала, Ковалёв раньше даже представить не мог, что можно так вымотаться за один лишь день. Сложнейшие боевые операции и тяжелейшие учения казались детской вознёй по сравнению с каторжным трудом чернорабочего драги в Трудовом Легионе.
        Лёха лежал на кровати и прислушивался к своему телу. Ему казалась, каждая мышца, каждый сустав, каждая клетка его организма кричали, что завтра они на работу не выйдут.
        «Ничего, - мысленно успокаивал себя бывший штурмовик. - Сейчас приедет Носок, и всё будет хорошо».
        Но их шустрый адвокат не приехал. Ни в этот вечер, ни на следующий. К концу третьего трудового дня легионер Алекс, похудевший за это время минимум на десять килограмм, находясь в состоянии молчаливой истерики, пришёл к выводу, что Носок вообще никогда не приедет.
        И ещё Ковалёв понял: если он не хочет навсегда остаться на этом руднике, то стоит попытаться его покинуть как можно быстрее и неважно каким способом, пока ещё оставались хоть какие-то силы.
        Конец первого тома.
        
        ***
        Второй том находится здесь же на АТ.
        Чтобы начать его читать, пройдите по этой ссылке:
        Ну или просто через профиль автора.
        Как я уже писал ранее, работы у меня над вторым томом будет больше. Первый я лишь редактировал, а второй мало того, что был написан наполовину, так я ещё и готовую часть решил переписать. Пришли идеи, как улучшить некоторые моменты сюжета.
        Но это не значит, что выкладка сильно затянется. Планирую выкладывать по главе раз в пять дней. Очень надеюсь, уложиться в этот график. Кто любит читать всё и сразу, просто кидайте книгу в библиотеку и подписывайтесь на автора. Как только книга будет готова, вам придёт уведомление.
        И напоминаю ещё об одном важном моменте, о котором я не раз писал ранее.
        «Лицензия на убийство» - это не серия из двух книг, не цикл! Не две отдельные истории про одного героя, продолжающие друг друга, каждая из которых имеет свой сюжет и логичную концовку.
        Это повесть в двух томах - одна большая история, разбитая на две части в силу очень большого объёма.
        Третьего тома не будет и быть не может, потому как в конце второго тома будет полноценный финал с раскрытием всех тайн и загадок.
        Могут быть (в теории) другие книги про Лёху и Жаба, но это будут (если будут) совершенно другие истории, к этой не имеющие никакого отношения.
        Вот как-то так. ))
        Приятного чтения!
 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к