Академия Горгулий. Тайна ректора Лена Обухова
        Академии Содружества #3
        У Энгарда Колта не так много хороших воспоминаний, но в последнее время все шло хорошо: к нему вернулась дочь, которую когда-то он был вынужден оставить, а будущий зять - влиятельный дракон лорд Ардем - назначил его ректором Академии Горгулий. Однако тайна, которую Колт хранит, способна разрушить не только его жизнь, но и жизни всех его близких, а зло, притаившееся в мертвых землях, не смирилось с поражением и ждет возможности нанести новый удар. С появлением в академии Рамины Блор, нового директора, тайное становится явным. В ее власти погубить Колта. В его силах уничтожить любую угрозу. Суждено ли им стать врагами? Или у судьбы на них другие планы?
        Академия Горгулий. Тайна ректора
        Глава 1
        Энгард Колт жил в Замке Горгулий уже без малого одиннадцать лет и каждый год с волнением, страхом и долей обреченности ждал наступления весны. Того периода, когда рассвет совпадал с временем его пробуждения.
        Обычно это происходило в апреле. Он просыпался с утренней зарей и сразу чувствовал ее присутствие. Она всегда сидела на узком подоконнике с той стороны комнаты, где за окном из-за горизонта готовилось появиться солнце. Кровать стояла так, что Колт видел то окно краем глаза, если лежал на спине и смотрел в потолок. Туда он обычно и старался смотреть, потому что смотреть на Лёлю было невыносимо.
        Она была все такой же, какой он встретил ее больше двадцати лет назад и какой запомнил: высокой, худощавой, со светло-русыми волосами до плеч. Вот только такого платья из легкой тонкой ткани у Лёли никогда не было. Она вообще редко носила платья.
        - Я уж думала, ты сегодня не проснешься до восхода, - с укоризной произнесла Лёля, стоило ему осознать, что он уже не спит.
        Колт и глаз еще не успел открыть, но ей это не было нужно: она и так всегда знала, бодрствует он или нет. Обычно даже не смотрела в его сторону, предпочитая пялиться в окно.
        С ней не стоило разговаривать, Колт прекрасно знал об этом: с мертвыми говорить опасно. Следовало просто игнорировать, а лучше встать и отправиться в душ, ведь туда она никогда за ним не шла. Вероятно, вообще не могла покинуть подоконник и подойти.
        И все же каждый раз он отвечал, не в силах устоять перед соблазном.
        - Стоило проснуться намного раньше, - голос со сна прозвучал хрипло. - Тебя давно не было.
        - Я могу приходить только в это время, ты же знаешь.
        - Знаю.
        - Ты скучал? - в ее интонациях послышалась игривая улыбка.
        - Я всегда по тебе скучаю, - признал Колт, упрямо глядя в темный потолок и держа утреннюю гостью в зоне бокового зрения. - Тебе это прекрасно известно. Иначе ты не приходила бы.
        - Мне показалось, что с приездом Ники все изменилось, - грустно заметила Лёля.
        - Она тебя не заменит. Тебя никто не заменит. Но да, с ней теперь немного легче.
        - Намного легче, - поправила она. - Ты стал другим.
        - Разве?
        - Я чувствую это. Наша связь тает. Настанет день - и я больше не смогу прийти.
        Он промолчал. Разум требовал сказать: «Жду с нетерпением этого момента». Сердце кричало: «Только не это! Ты нужна мне хотя бы такой…» Поэтому Колт промолчал, лишь попытался сглотнуть, но в горле пересохло.
        - Она так выросла, - продолжила Лёля с нежностью, словно и не заметив его борьбы с самим собой. - Я помню ее совсем крошкой. Но она и тогда была больше похожа на тебя…
        - Неправда, - перебил Колт. - Черты лица у нее твои. От меня лишь глаза и волосы.
        - И характер!
        Он не выдержал и рассмеялся. Лёлин смех вторил ему, звучал как трель колокольчика.
        - И все же она умница и красавица, правда, Энгард? У нас получилась прекрасная дочь. Мне жаль, что я не могу быть с вами.
        - Мне тоже, - голос предательски дрогнул, и Колт сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. - И ей.
        - Не будь ты таким упрямым, мог бы меня вернуть, - обиженно произнес призрак. - Все, что нужно, у тебя под боком.
        Он закрыл глаза и снова тяжело сглотнул, качая головой.
        - Увы, я не могу. Тебя здесь нет. Ты лишь уловка мертвых земель. Ложь магии смерти, ее дурманящий шепот.
        Ответа не последовало. Когда Колт открыл глаза, подоконник был уже пуст. Солнце показалось из-за горизонта, время призрачных наваждений прошло. Настало время встать и встретить новый день.
        Он вылез из-под одеяла, игнорируя холод, всегда наполнявший комнату на рассвете. Растер ладонями лицо, еще раз взглянул на подоконник, но Лёля не могла вернуться до следующего утра. И она будет возвращаться несколько дней, пока время рассвета не сместится на более ранний час, в который Колт будет еще спать. Наваждение вернется в августе, когда день пойдет на убыль, а в следующем году все повторится. Мертвые земли стучали в его брешь все это время и не остановятся, пока он жив. Или пока он здесь.
        Впрочем, Колт уже привык. На его счастье, он поселился в Замке Горгулий, когда раны от потери немного затянулись, а сам он повзрослел и достаточно много узнал, чтобы держать себя в руках.
        С настоящей Лёлей судьба свела его, когда Колт был еще совсем молод: ему тогда едва исполнилось двадцать три года. Вообще-то, в первый раз она представилась Ольгой, но все вокруг звали ее исключительно Лёлей, и он тоже привык так называть.
        В его мире тогда шла война с некромантами, и Колт, как и прочие воины-горгульи, защищал от легионов смерти земли Содружества. Однажды, отбившись от своих, он был ранен и пытался уйти от преследовавшего его отряда мертвецов. С ними шел некромант, поэтому шансов спастись было мало, но жажда жизни заставляла пытаться до последнего.
        Колт хотел найти укрытие в пещере, тянувшейся внутри горы словно созданный кем-то тоннель. Судя по отсутствию света впереди, второго выхода пещера не имела, и с каждым шагом он все дальше забирался в ловушку, но продолжал идти. Мертвецы следовали за ним по пятам.
        Тогда он так и не понял, что произошло, как ему удалось открыть проход, но так или иначе, а Колт оказался в другом мире. На изнанке мира, как это называли. Свет впереди вдруг все-таки забрезжил, и он вышел из тоннеля, через который когда-то давно были проложены железнодорожные пути. Так ему потом объяснили. Впрочем, он и сейчас слабо себе представлял, что такое «железная дорога», хотя и видел картинки.
        Но в тот день он еще ничего этого не знал. Просто понял, что преследователи отстали, увидел людей в странной одежде и рухнул в обморок, истощенный кровопотерей. Ему очень повезло: незнакомцы не бросили его умирать, испугавшись ран и грозного вида, а забрали с собой и спрятали в каком-то деревенском доме. Лёля не отходила от него несколько дней, а один из ее друзей - студент-лекарь - оказал всю необходимую помощь, какую мог дать мир без магии.
        Колт влюбился, кажется, в тот же момент, как открыл глаза и впервые сфокусировал взгляд на склонившейся над ним девушке, но в тот раз ушел обратно в свой мир, лишь поцеловав ее на прощание. Что он мог предложить? Отчий дом к тому времени был разрушен, а война грозила уничтожить не только его самого, но и весь истинный мир.
        Однако спорить с судьбой - дело безнадежное. И если она свела двоих, родившихся в разных мирах, то уже не даст им уйти друг от друга. Спустя время Колт вернулся к тому тоннелю и снова нашел Лёлю, а та ждала, и ей не нужно было ничего, кроме него самого.
        Так начались их отношения, продлившиеся чуть больше четырех лет, но вместе они провели не больше года. У них родилась дочь Вероника, но беременность словно что-то сломала в организме Лёли. А может быть, дремавшая в ее теле болезнь проснулась бы в любом случае. Так или иначе, а после третьего дня рождения Ники Лёля умерла. Война продлилась еще почти два года.
        Колт никогда не рассматривал возможность поселиться в мире возлюбленной, с ней и их ребенком, оставив позади гибнущее Содружество, в котором родился, и безнадежную, разрушительную войну. Ему не приходило это в голову, его служба и долг просто существовали, являясь частью объективной реальности, и их нельзя было отбросить в сторону. Лёля никогда об этом и не просила. Она ждала. Ждала и не смогла дождаться.
        С ним навсегда осталось только чувство вины. Поэтому вот уже одиннадцатый год он видит ее призрак по утрам, говорит с ним, как с живым человеком, хотя прекрасно знает, что это лишь иллюзия, созданная его воспоминаниями и магией смерти. Для него это своего рода наркотик: приносит краткосрочное облегчение и в то же время губит.
        До начала занятий было еще далеко, но рассиживаться Колт не стал - не для того просыпался в замке одним из первых. Встал с кровати и сразу сделал несколько движений, разминая мышцы и разгоняя кровь. Прожитые годы и полученные в боях травмы давали о себе знать: в теле уже не было прежней легкости и гибкости, всегда где-то ныло или тянуло, да и недавно раздавленная рухнувшей стеной нога все еще болела, а по утрам особенно сильно. Но он знал, как с этим справляться. И старался держать себя в форме. В конце концов, даже дочь сказала, что он еще не так уж стар.
        За легкой разминкой последовал привычный завтрак в полном одиночестве. В это время суток никто не мог составить ему компанию за столом: и бывшая жена, и дочь еще сладко спали. Обычно некоторое время после еды он тратил на обход замковой стены и общение со стражей: узнавал, не заметил ли кто ночью чего-то подозрительного. Но сегодня предпочел заглянуть в личную библиотеку и полистать альбомы.
        Лёля стала мастерить их после рождения дочери, собирая фотографии, сделанные во время его визитов и между ними. Это чудо стало для Колта еще одним открытием: в истинном мире подобного не существовало. Но всю ценность альбомов и снимков он прочувствовал только тогда, когда Лёли не стало, а он оказался разлучен с Никой на долгие годы.
        Теперь Колт уже не понимал, как мог оставить дочь в другом мире с дядей и тетей, но тогда это решение казалось правильным. Ника его едва знала и, увидев, испугалась, а он сам был раздавлен войной и потерями. Казалось, он просто не в состоянии дать маленькой девочке достаточно любви, хотя любил ее с того момента, как узнал о том, что она должна появиться на свет. Колт позволил Глебу, брату Лёли, убедить себя оставить дочь с ним и его женой. И надо отдать ему должное: все эти годы он прекрасно заботился о Нике, отдав ей в своем сердце все то место, что раньше занимала сестра.
        Дочь и сейчас к нему очень привязана. В зимние каникулы даже навещала дядю и тетю вместе с новоявленным женихом - знакомила. И хотя Колт в какой-то степени ревновал - самую малость! - этой поездке не препятствовал. И не собирался в дальнейшем препятствовать их общению. Теперь он знал наверняка, что дочь останется с ним в истинном мире. И это делало его по-настоящему счастливым. Возможно, впервые в жизни.
        Как бы ни хотелось остаться в библиотеке на пару часов, рассматривая снимки и погружаясь в сладко-горькие воспоминания, пришлось ограничить себя. Перед началом занятий его еще ждали тренировка и работа с документами. Опыт показывал, что днем времени на это может и не хватить.
        Но все же эти несколько минут помогли прогнать из груди холод, всегда появлявшийся после общения с призрачным наваждением, и набраться сил для нового рабочего дня.
        И как оказалось, силы эти были Колту очень даже нужны.
        Глава 2
        Неладное Колт почувствовал, еще спускаясь по лестнице на этаж, на котором находился его кабинет. В их семейной башне всегда было довольно тихо, потому что жили здесь только трое: он сам, его бывшая жена Мелиса и Ника. Последняя к тому же частенько норовила сбежать на ночь в апартаменты жениха. Колт старательно закрывал на это глаза, делая вид, что ничего такого даже не подозревает. Но и когда дочь ночевала у себя, она никогда не вставала так рано. И уж тем более не спускалась в его кабинет. Мелиса тоже не имела привычки шуршать там в его отсутствие.
        Однако этим утром в кабинете определенно кто-то находился. Дверь была приоткрыта, поэтому еще на лестнице было слышно, как шелестят бумаги и стучат по каменному полу каблучки. Колту показалось, что кто-то еще и беззаботно мурлычет себе под нос незнакомую ему мелодию. Все это было настолько дико и нереально, что впору заподозрить чрезмерно реалистичный сон.
        Ощущение это усугубилось, когда Колт добрался до кабинета, распахнул дверь и шагнул внутрь. Он так и остался стоять у самого порога, растерянно глядя на незнакомку, по непостижимой причине хозяйничающую в помещении.
        Это определенно была не студентка: слишком взрослая, по возрасту, пожалуй, ближе к Мелисе. Но если кого-то из студенток он теоретически мог и не помнить, то всех преподавателей прекрасно знал, а женщину видел впервые. Впрочем, никто из его преподавателей все равно не стал бы ходить по его кабинету, доставать из шкафов папки с документами и журналы и беззастенчиво их листать.
        Наконец заметив его, незнакомка замерла у стола, прижимая к груди очередную папку, улыбнулась и без тени смущения поздоровалась:
        - Доброе утро, ректор Колт.
        Это ясно свидетельствовало о том, что она не считает себя застигнутой врасплох или пойманной на чем-то противозаконном или по меньшей мере дурном. Нет, женщина считала себя вправе находиться здесь и делать то, что она делала.
        Это несколько выбило почву у него из-под ног. Давно Колт не сталкивался с подобным хамством.
        Но ему все-таки удалось совладать с собой. Скрестив руки на груди и грозно нахмурившись, он мрачно отозвался:
        - Доброе, если вы так считаете. Могу я узнать, кто вы и что делаете в моем кабинете?
        Две изящные брови удивленно приподнялись над серыми глазами, на лице отразилось легкое замешательство, но не смущение и не чувство вины.
        - Меня зовут Рамина Блор, я новый директор Академии Горгулий. И при всем уважении, это мой кабинет.
        Пришла очередь Колта удивленно поднимать брови и испытывать замешательство, которое определенно нельзя было назвать легким.
        - Вас разве не предупредили о том, что я приеду сегодня? - по губам Блор скользнула усмешка. - Впрочем, меня это не удивляет. Судя по тому, какой бардак царит в этом кабинете, в делах академии должен быть примерно такой же.
        - Бардак? - оскорбленно переспросил Колт, скользя взглядом по распотрошенным папкам и стопкам журналов, завалившим весь огромный письменный стол. Поместилось явно не все, поскольку оба кресла - его собственное и предназначавшееся посетителям - тоже были заняты. - До вашего появления здесь никакого бардака не было. Откуда вы взялись на мою голову?
        - Из столицы. Приехала рано утром. И под бардаком я подразумеваю абсолютно бессистемное размещение рабочих документов. Как вы умудряетесь здесь что-нибудь находить?
        - Легко и непринужденно. Потому что в документах есть система. Ну… или была, пока вы все не перепутали.
        Он снова посмотрел на бумажный развал и тоскливо вздохнул. Сколько же времени понадобится теперь, чтобы разложить все по местам?
        - Серьезно? - нахалка демонстративно рассмеялась. - Да половине этих папок и журналов давно пора быть в архиве. Не понимаю, что они до сих пор здесь делают.
        - Раз они все еще здесь, значит, так нужно! Немедленно прекратите путать все!
        Она только фыркнула и дернула плечом, снова шагая к одному из шкафов и явно намереваясь вытащить оттуда что-то еще.
        Безропотно терпеть такую наглость Колт не собирался. Он много лет руководил Академией Горгулий, без его одобрения в ней ничего не происходило, хотя сам он формально пребывал в должности директора. Однако ректором значился Патрик Рабан, лорд Ардем, - дракон, которому принадлежали эти земли и который никогда не лез в дела учебного заведения. Лишь иногда приезжал с инспекциями, цель которых была совсем не в проверке организации учебного процесса или чего-то в таком роде.
        После убийства Рабана, произошедшего почти год назад, Колт, конечно, морально готовился к тому, что все может перемениться. Другим драконам никогда не нравилось, что лорд Ардем так высоко возвел своего приятеля-горгулью. Новый хозяин земель действительно попытался назначить вполне себе настоящего ректора, чьей основной задачей было выжить Колта из замка.
        Но все повернулось иначе, когда сын Рабана, обвиненный в его убийстве и изгнанный за это из рода, сумел доказать свою невиновность и стать новым лордом Ардемом. Обручившись с Никой, он плюнул на все политические предрассудки и назначил ректором академии Колта, чего не рискнул сделать его отец.
        Поэтому теперь никто не мог Колту что-либо диктовать. И назначать каких-то там директоров за его спиной. Во всяком случае, так он считал до этого утра.
        Рамина Блор двигалась неторопливо, без суеты, довольно плавно, как и полагается женщине благородного происхождения, а в ее высоком происхождении сомневаться не приходилось, хотя фамилия и была Колту незнакома. Сам же он пересек кабинет в считаные мгновения и успел помешать извлечению с полки очередной папки. Правда, для этого ему пришлось довольно резко перехватить ее и задвинуть на место. В процессе он невольно коснулся руки новой знакомой. Да что там - коснулся? Он практически накрыл ее ладонь своей, что было не очень-то вежливо. Но она его просто вынудила!
        - Хватит, я сказал! - рявкнул Колт раздраженно, послав Блор взгляд, под которым тушевались даже высокопоставленные мужчины.
        Она не стушевалась, но папку отпустила, скрестила руки на груди и посмотрела на него с раздражением.
        - Почему вы мешаете мне делать мою работу?
        - Потому что - я повторюсь - это мой кабинет, - уже чуть спокойнее пояснил Колт. - И в этом замке у вас нет и не может быть никакой работы, пока я так не скажу.
        Блор склонила голову набок и окинула его то ли оценивающим, то ли осуждающим взглядом. Однако свою разрушительную деятельность все же прекратила, чему нельзя было не радоваться. Колт не знал, что делать, если слова на нее не подействуют. Не драться же с дамой? И угрожать ей так, как он угрожал Майнеру Рабану, когда тот попытался вести себя здесь как хозяин, Колт тоже не смог бы. Это позволяло углядеть в появлении Рамины Блор чей-то тонкий расчет: тот, кто прислал ее сюда, понимал, что воевать с женщиной ему будет сложнее.
        - Боюсь, вы ошибаетесь, ректор Колт, - неожиданно мягко заметила Блор. - Несмотря на вашу новую должность, вам могут навязать директора, даже не спросив. Поверьте, я тоже не очень-то рада быть здесь в этой должности, но отказаться не могу несмотря на то, что мой приемный отец стоит в иерархии драконов весьма высоко.
        - Приемный отец? Высокопоставленный дракон? Не знаю среди них никого по фамилии Блор. И вообще нечасто слышу о том, чтобы драконы кого-то удочеряли. Сыновей приемных иногда берут. Как правило, собственных бастардов, когда не складывается с наследником в законном браке. Но дочери обычно никому не нужны.
        - Странно слышать это от отца дочери. Тоже, кстати, рожденной вне законного брака, но все равно недавно признанной.
        - Я говорил про драконов, - пытаясь скрыть смущение, пояснил Колт. - А я горгулья. Учитывая, как мало нас осталось, для нас ценны все дети.
        - И вы только поэтому ее признали? А я думала, что вы ее любите и очень любили ее мать. По крайней мере, я так слышала. И теперь разочарована.
        Колт открыл было рот, собираясь возразить и пояснить, что дочь действительно очень любит и половину жизни мечтал о том, чтобы она жила с ним, но промолчал, ведь сам поставил себя в весьма дурацкое положение. Пытаясь уязвить особу, без спросу хозяйничавшую в его кабинете, он загнал себя в угол, что случалось с ним крайне редко. Практически никогда, поскольку такое происходит на эмоциях, а он обычно не позволял эмоциям возобладать над рассудком.
        Но при всем своем опыте и заслугах Энгард Колт оставался мужчиной, а мужчинам свойственно поддаваться эмоциям в присутствии красивых женщин. Рамина Блор была действительно прелестной женщиной. Высокая, тонкая, изящная. В ее теле чувствовалась гибкость, во взгляде был виден ум, в речи и манерах - воспитание, хорошее образование и уверенность в себе. Она носила длинное платье, подол которого почти касался пола, но крой подчеркивал каждый изгиб тела, рукава из полупрозрачной ткани позволяли любоваться руками. Длинные густые волосы - черные, как у всех драконов и большинства горгулий, - были сплетены в замысловатую, не слишком тугую косу, доходившую почти до талии. Необычная прическа для женщины ее статуса.
        - Блор я по мужу, - снисходительно пояснила собеседница, видя, что он не знает, как ответить. - Кем я прихожусь своему приемному отцу и почему он меня удочерил - не ваше дело. Что вам действительно важно знать и понимать, так это то, что я буду здесь директором, хотите вы того или нет. Так решил совет и поставил в известность Ламберта Рабана. Я удивлена, что будущий зять не сообщил вам об этом, но моей вины в том нет. Я хотела бы приступить к своим обязанностям как можно скорее, поэтому прошу мне не мешать.
        - Вы приступите к своим обязанностям, как только они у вас появятся, - упрямо повторил Колт, в глубине души понимая, что проиграл этот спор.
        Там, где вмешивается совет правления - высший орган власти Содружества, там не может сопротивляться даже лорд Ардем. Что уж говорить об Энгарде Колте… Вот только непонятно, почему Ламберт его не предупредил?
        - И приступите к ним в своем кабинете, как только он у вас появится. Этот кабинет всегда был и останется моим, независимо от того какую должность я занимаю. Это моя башня и посторонние могут появляться здесь только по моему приглашению или с моего разрешения. Независимо от того, кто и почему вас назначил и кто должен был мне об этом сообщить, вам стоило сначала прийти ко мне, представиться и согласовать круг своих обязанностей. Сомневаюсь, что вас прислали сюда, чтобы облегчить мне жизнь и разгрузить мое расписание, поэтому ваше рвение неуместно и выглядит подозрительно. Не знаю, что вы хотите найти в этих бумагах, но поиски вы немедленно прекратите. Сначала мы определимся, где вы будете жить, потом вы получите кабинет, а потом я скажу, какими вопросами вы будете заниматься. Вас могут мне навязать, но в стенах академии распоряжаюсь я. Это понятно?
        Он сверлил ее взглядом, но Блор и не думала опускать свой. Лишь на последнем вопросе едва заметно улыбнулась и кивнула, нарочито послушно склонив голову, что явно было лишь игрой.
        - Можно подумать, ректор Колт, вам есть что скрывать, - заметила она, оглядываясь на разложенные на столе документы и журналы. - Поэтому вы так болезненно реагируете на вторжение?
        - А вас, стало быть, прислали сюда шпионить за мной и найти на меня компромат?
        - Вы уходите от ответа.
        - У вас нет прав задавать вопросы.
        Она снова улыбнулась и сделала странное движение головой, словно хотела одновременно кивнуть и отрицательно качнуть ею. Но в целом, судя по всему, признала, что эта словесная баталия осталась за ним.
        - Хорошо, ректор Колт, как скажете. Я дождусь ваших распоряжений. Прошу прощения за неуместное рвение. Мне убрать все это?
        - Не трогайте здесь больше ничего, - велел он и сделал приглашающий жест в сторону двери. - Идемте, я подберу вам комнату.
        Блор послушно направилась к выходу из кабинета, Колт последовал за ней. Уже на лестнице, пока они спускались, поинтересовался:
        - Муж не против, что вы будете жить здесь по меньшей мере два месяца, до летних каникул? Он остался в столице?
        - Моему мужу уже какое-то время все равно. Я вдова.
        - О… - выдохнул Колт, испытав от этой новости непонятное удовлетворение. Но все же смог собраться и с должным сочувствием добавить: - Мне жаль.
        Продолжая придерживать подол платья, чтобы случайно не наступить на него при спуске по ступенькам, Рамина Блор вполне искренне, даже немного торжествующе улыбнулась, не глядя на него, и лаконично ответила:
        - А мне нет.
        Глава 3
        Размещение Рамины Блор не заняло много времени. Колта подмывало выделить ей самую крошечную и неудобную комнату из всех, что могла предложить преподавательская часть замка, но совесть не позволила поступить так с дамой. В конце концов, она тоже только пешка в игре, которая ведется то ли против него, то ли против молодого лорда Ардема. Или, возможно, против них обоих.
        Тем не менее все планы на день пришлось перестроить. Первого занятия у Колта в расписании не было, и он все еще мог успеть сделать то, что планировал на утро, но теперь у него появились более срочные дела. И прежде всего он собирался переговорить с Ламбертом, выяснить, действительно ли тот знал о приезде Блор и почему ничего не сказал.
        Колт надеялся перехватить молодого дракона перед лекцией, но в аудитории его не оказалось, хотя до начала оставалась всего пара минут. Не появился он и к сроку, хотя не имел привычки опаздывать. По крайней мере, прежде Колт за ним такого не замечал.
        Ламберт появился в пустом коридоре лишь спустя три минуты после начала занятия. Он, конечно, не бежал, памятуя о своем высоком статусе, но шел очень торопливо, попутно оправляя одежду и волосы, что заставляло думать, будто он только-только встал с постели, накинул первую попавшуюся под руку одежду и теперь приводит себя в порядок на ходу.
        Заметив Колта, Ламберт резко затормозил, словно споткнувшись, и, кажется, даже немного смутился. Однако тут же взял себя в руки, улыбнулся, стараясь выглядеть спокойно и независимо, и подошел к ожидающему его ректору.
        Колт наблюдал все эти метаморфозы молча и неподвижно, скрестив руки на груди и слегка приподняв рассеченную шрамом бровь. В его взгляде читалось только удивление, но он старательно пытался вложить в него еще и укоризну.
        - Ты что, проспал? - поинтересовался он у Ламберта, когда тот оказался достаточно близко.
        Молодой дракон снова едва заметно смутился, опустил взгляд и как будто даже слегка покраснел. Колт и не догадывался, что он так умеет. Это зародило в нем нехорошие подозрения о причинах внезапной утренней сонливости и опоздания.
        - Надеюсь, моя дочь сегодня на занятиях? Или тоже проспала?
        О том, что отношения Ники и Ламберта довольно давно не являются платоническими, Колт, безусловно, знал. И ему это не нравилось. Особенно ему не нравилось то, что они при этом тянут со свадьбой. Он с пониманием и терпением относился к тому, что Ника выросла в других правилах и в другой морали, признавая свою вину за это. К тому же горгульи весьма лояльно относились к добрачным связям, если связь эта была с достойным человеком. А партнера достойнее, чем лорд-дракон, в Содружестве придумать сложно. Да и в любом случае он едва ли смог бы читать ей нотации, поскольку имел отношения с ее матерью, но так и не женился на ней.
        Однако правила драконов заметно отличались. И чем больше времени проходило, тем выше была вероятность, что кто-нибудь вмешается, использует добрачную связь против Ники и в итоге разорвет помолвку. Ламберт уверен, что ему, как главе рода, никто не указ, но Колт знал, что все немного сложнее. Да и сам Ламберт в теории мог передумать по той или иной причине.
        Колт, конечно, не так уж и хотел породниться с Рабанами, но ему казалось, что Ника искренне и прочно влюблена и разрыв разобьет ей сердце. Какой отец пожелает такое своему ребенку? Он считал выбор дочери достаточно… приемлемым, поэтому мог принять этот союз ради ее счастья. К тому же брак с драконьим лордом дал бы Нике определенную неприкосновенность, которая была крайне необходима, учитывая ее сомнительный дар.
        Его вопрос вызвал у Ламберта заметное и вполне искреннее удивление, что сразу давало понять: проспал он явно не из-за бурной ночи любви.
        - Не знаю, я ее сегодня еще не видел, - ответил дракон с нежной улыбкой, которая появлялась на его лице почти всегда, когда он говорил о Нике. Что еще больше примиряло Колта с выбором дочери.
        - Значит, ночью спать тебе мешала не она. Так что же это было?
        Ламберт в ответ промолчал, лишь выразительно посмотрел на него. Могла быть только одна причина, которую он не стал бы называть вслух.
        - Ты опять? - Колт разочарованно покачал головой. - Я уже говорил тебе: это опасно! Не стоит делать это ради развлечения.
        - Да я же аккуратно, меня никто не видел, - понизив голос, попытался оправдаться Ламберт. - И это не ради развлечения. Я тренирую навыки. Вы свои отрабатывали годами во время войны и последовавшей за ней охоты на некромантов. А моя оборотная форма крупнее вашей. Управлять ею сложнее, нужна практика.
        Колт недовольно поджал губы и инстинктивно бросил быстрый взгляд по сторонам, убеждаясь в том, что в коридоре, кроме них, больше никого нет. Он категорически не любил, когда кто-то вслух упоминал его способность к обороту.
        Он уже много лет старательно скрывал это, обращаясь в горгулью только в крайних случаях, когда иначе нельзя. Большинство оборотней - волки, медведи, горгульи, драконы и некоторые другие - потеряли способность к обороту несколько веков назад. Удивительно, но знание о причинах случившегося тоже было утрачено, несмотря на способность драконов передавать по наследству память поколений. Вероятно, тогда никто так и не понял, что произошло и почему.
        Так или иначе, а после нескольких путешествий на изнанку мира к Лёле в критической ситуации, в которой иначе было не выжить, способность оборачиваться к Колту вернулась. И в первый раз ему действительно оказалось непросто управиться с новым телом, которое стало почти вдвое крупнее. Особенно тяжело было с крыльями.
        Но даже когда это помогало в сражениях на полях войны с некромантами, Колт старался не злоупотреблять обретенной способностью и учился на практике все в тех же крайних случаях, только в полном одиночестве. Понимал, что драконы не оставят его в живых, если узнают. Они не любят тех, кто сильнее.
        К Ламберту способность к обороту вернулась недавно и тоже в критической ситуации, угрожавшей его жизни. Правда, в отличие от Колта он на изнанке мира никогда не был, его с ней связывала только Ника. Но этого, видимо, оказалось достаточно. Или же дело в чем-то еще.
        Колт считал, что молодой дракон ведет себя слишком беспечно. Да, в первый раз он обернулся случайно и не его вина, что свидетелями тому стали сам Колт, Мелиса, Ника и четверо миллитов. Но после он дал понять своему дяде, эфферу Урлану и десятку драконов-телохранителей, что обладает возможностью, которой нет у них. Так что разговоры о его обороте ходили по всем землям Ардема, наверняка звучали в столице и вполне вероятно расползлись по всему Содружеству. Ламберт считал, что это защитит их всех от новых попыток вторжения и захвата замка, но Колт не был настроен так оптимистично.
        - Меня никто не видел, - с нажимом повторил Ламберт в ответ на озабоченность на его лице. - Я ушел в мертвые земли, обернулся там и к границе не подлетал.
        - Ты считаешь, меня это утешит? Там опасно! Переходить границу запретили не просто так.
        - Я понимаю и ко всему готов. Не волнуйтесь, ректор Колт. Вы, кстати, что-то хотели, раз ждали меня здесь? Просто я уже и так опаздываю…
        Он обезоруживающе улыбнулся, давая понять, что тема с его тренировочными полетами над мертвыми землями закрыта. Колту оставалось только вздохнуть и подчиниться. В конце концов, Ламберт уже немаленький и ему нельзя что-то запретить, поскольку в землях Ардема распоряжается он. Ректор академии может разве что сделать ему выговор за опоздание на лекцию, но смысла в этом Колт не видел. Он хотел бы рассказать дракону больше, чтобы предупредить его о возможной опасности, но не мог. Слишком многое придется открыть из того, о чем он поклялся молчать до конца своих дней.
        - Да, у меня есть к тебе вопрос. Рамина Блор. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?
        На лице Ламберта сначала отразилось непонимание, но через секунду его сменило осознание, а следом пришло и раскаяние. Он прикрыл глаза и неловко потер рукой лоб.
        - Простите, я должен был вас предупредить… Но у меня совсем вылетело из головы. Правда! Она уже здесь?
        - Да, судя по всему, приехала на рассвете и сразу же отправилась рыться в моем кабинете.
        - А вы его не запираете заклятием? - удивился Ламберт.
        - Теперь, по всей видимости, придется, но прежде никто не смел туда заходить, - проворчал Колт. - Даже в мою башню без приглашения рискуют приходить только миллиты. Ну, еще ты захаживал к Нике, конечно, но насколько мне известно, никогда не посягал на мою территорию.
        - Я же не самоубийца, - хмыкнул Ламберт, криво ухмыляясь и вызывая своими словами улыбку и у собеседника. - В отличие от этой Блор. Интересно, это смелость или безрассудство?
        - Скорее, надежно прикрытые тылы. Ты знаешь, кто она? И зачем ее послали? Явно же не для того, чтобы облегчить мне жизнь…
        Ламберт покачал головой.
        - Увы, я мало знаю. Никогда с ней прежде не встречался, так что, вероятно, она не из наших земель. Вроде как дочь кого-то из эфферов, но побочная.
        - Она сказала, что ее приемный отец - высокопоставленный дракон. Эффер Урлан?
        - Нет, у него трое сыновей, ему нет смысла давать законный статус побочной дочери. Колт, не ищите в этом заговора. Думаю, они просто пытаются продемонстрировать, что могут нам хоть в чем-то указывать. Я согласился, только чтобы еще больше не раздражать совет. Но если она будет совать нос не в свои дела, я выгоню ее и запрещу ступать на земли Ардема.
        - А ты думаешь, есть шанс, что она не будет совать нос в наши дела? - нахмурился Колт. - У нас здесь слишком много тайн от совета, чтобы я не переживал из-за их ставленника.
        - А если кто-то просто пристроил побочную дочь на хорошую должность? - улыбнулся Ламберт. - Или, наоборот, сослал подальше, поскольку она в чем-нибудь провинилась? Даже если это не так, я уже вам сказал: я не дам госпоже Блор навредить вам, Нике, мне или Академии Горгулий. Не волнуйтесь. И позвольте мне все же начать лекцию.
        Колт не разделял такого оптимизма, но допускал, что дело в приобретенной подозрительности: слишком редко жизнь баловала его чем-то хорошим, поэтому он привык в первую очередь ждать плохого. Но в то же время понимал, что продолжать сейчас этот разговор бессмысленно. Главное Колт узнал: Ламберт действительно был в курсе пополнения в штате академии, приезд Блор был ожидаем. Вероятно, он и правда просто забыл сказать. Но как бы ни было, женщина уже здесь и придется с этим как-то жить.
        Сейчас ему оставалось только отойти в сторону и позволить Ламберту все же начать лекцию.
        Глава 4
        В следующие несколько часов к вопросу о том, чем будет заниматься новоявленный директор, Колт не возвращался: сначала у него была лекция, а потом сразу три практических занятия. Боевую магию как основную дисциплину брали далеко не все студенты, но существовала возможность изучать ее как одну из дополнительных - по сокращенному курсу, предназначенному больше для самообороны. При этом для пущей эффективности и безопасности отработку боевых заклятий следовало проводить в маленьких группах: не больше шести человек. Поэтому практических занятий у Колта всегда было немало.
        К концу третьего снова разболелась нога, чего он изо всех сил старался не демонстрировать. Лишь когда тренировочный зал опустел, позволил себе присесть на скамью, стоявшую у стены, вытянуть ногу и немного помассировать ее, прикрыв глаза.
        Поэтому он не сразу заметил, как дверь зала снова приоткрылась и в образовавшуюся щель заглянула Ника. Появление дочери Колт обнаружил, лишь когда та почти пересекла помещение и сочувственно поинтересовалась на ходу:
        - Опять болит?
        Он открыл глаза и инстинктивно выпрямился, не желая демонстрировать слабость даже при ней. Судя по укоризненному взгляду, Ника это поняла и не одобрила. Колт против воли улыбнулся и нарочито легкомысленно ответил:
        - Да так, немного. Когда устает.
        - Тогда, может, тебе стоит снизить нагрузку и больше отдыхать? - предположила дочь, садясь рядом. Теперь в ее глазах - таких же карих, как и у него, - была заметна тревога.
        - Как именно? У нас нет другого преподавателя боевой магии, а объединять группы - плохая идея. И так не всегда получается уследить, чтобы студенты не покалечили друг друга или себя, а если их станет больше…
        - А что, во всем Содружестве не сыскать второго преподавателя боевой магии? - перебила Ника насмешливо. - Да я уверена, что только среди твоих друзей найдется парочка желающих попробовать себя в этом деле.
        - Не каждый военный может стать хорошим преподавателем, - проворчал Колт, снова прикрывая глаза и приваливаясь спиной к стене.
        - Или ты просто не можешь доверить свою работу кому-то другому, поскольку считаешь, что он с ней не справится. По крайней мере, не сделает этого так хорошо, как ты.
        - Ты сейчас на что-то конкретное намекаешь? - не открывая глаз, поинтересовался Колт.
        - Я слышала о новом директоре…
        - Не сомневаюсь! К этому часу о ней, должно быть, слышали уже все в академии.
        - …И о том, - Ника невозмутимо продолжила мысль, хотя он и попытался ее сбить, - что ты крайне недоволен ее появлением здесь.
        - Ламберт настучал? - хмыкнул он, чуть искривив губы в усмешке. Глаза так и держал закрытыми, будто боялся, что те скажут Нике больше, чем он готов произнести вслух.
        - Иногда я задаюсь вопросом: это ваша магия всеобщего перевода адаптируется к моему словарному запасу или ты все больше цепляешь моих словечек?
        - Вероятно, и то и другое, - рассмеялся Колт.
        - Чем плохо то, что тебя немного разгрузят от твоих обязанностей? - мягко поинтересовалась дочь. - У тебя появится больше свободного времени… На себя, на нас… Тебе скоро с внуками нянчиться, в конце концов, надо как-то готовиться к этому!
        Он резко распахнул глаза и выпрямился, глядя на нее не то с ужасом, не то с предвкушением - сам не понял, отчего так быстро забилось сердце. Его взгляд сам собой метнулся к ее животу, но тот оставался таким же плоским, как и раньше, хотя под туникой не все можно рассмотреть.
        - Не настолько скоро, - осадила его Ника с нотками возмущения в голосе.
        И снова его накрыло непонятной смесью эмоций: то ли облегчение, то ли разочарование… Очевидной была только неловкость, которую Колт постарался скрыть за ворчанием:
        - Боюсь, что все будет с точностью до наоборот. Проще делать работу, чем контролировать, как ее делает другой. И еще сложнее контролировать, что человек делает помимо обязанностей, возложенных на него… точнее, на нее.
        Дочь нахмурилась, на ее лице отразилась тревога. И хотя Колт совсем не хотел пугать ее или вселять опасения, он не мог обойти стороной важный факт.
        - Ника, ее прислали драконы, точнее, совет правления. Последний раз, когда они вмешивались в наши дела, я чуть не потерял тебя, а заодно и академию. Ты продолжаешь обучение некромантии, которая в Содружестве под строжайшим запретом, и я понимаю, что ты не можешь иначе, это такая же часть тебя, как и кровь горгульи, но это опасно. И я бы предпочел не пускать в замок новых людей, пока все так, как есть сейчас.
        - Я не думаю, что тебе стоит об этом переживать, - возразила та упрямо, хотя было видно, что его слова заставили ее насторожиться. - Пока мы в землях Ардема, Ламберт не даст нас в обиду. Ты же слышал, что он сказал! Мы теперь часть его рода, только он имеет право судить меня или тебя, если уж на то пошло.
        Она явно не испытывала уверенности в своих словах и произносила их больше для того, чтобы услышать от него подтверждение, но Колт смог лишь едва заметно качнуть головой.
        - Все не так просто, как тебе кажется. Как вам обоим кажется. Вы все еще не женаты, поэтому формально мы не относимся к роду Рабанов. И чем дольше длится ваша помолвка, тем более шатким становится наше положение. Ламберт может считать, что управляет всем происходящим на землях Ардема, но это не совсем так. Появление госпожи Блор в Академии Горгулий красноречиво подтверждает это. Не думаю, что дядя Ламберта оставил мечты возглавить род. Да и эффер Урлан, каковы бы ни были его мотивы, едва ли смирился с поражением. Они не трогают нас сейчас, потому что Ламберт - единственный способный к обороту дракон и против него надо выступать очень осторожно, как следует прощупав почву и обнаружив возможные слабые места.
        - И ты считаешь, что Рамина Блор будет заниматься здесь именно этим?
        - Да, скорее всего.
        Ника тревожно закусила губу и втянула голову в плечи, слегка ссутулившись. Колту было больно смотреть на это. Ему хотелось видеть дочь веселой и беззаботной, но он считал, что лучше предупредить ее о возможной опасности, чем потом пожинать горькие плоды беспечности.
        - А если мы поженимся? - тихо поинтересовалась она. - Ну, в смысле, прямо сейчас, в ближайшее время… Это обезопасит нас с тобой? И Мелису заодно?
        - Безопасность - очень переменчивая штука, она зависит от многих факторов. Я бы сказал, что это упрочит наше положение, но не более того.
        Дочь продолжала смотреть в какую-то одну ей видимую точку на полу, ее губы теперь были плотно сжаты, но сутулиться она не перестала. Колт слегка прищурился, глядя на нее.
        - Ника, в чем дело? Ты передумала и не хочешь выходить замуж за Ламберта? Мне казалось, вы искренне влюблены друг в друга, но если ты чувствуешь иначе…
        - Да нет, - перебила она, чуть поморщившись. - Люблю я его. Просто замужество… дети… Знаешь, я не думала, что все это случится так скоро. Мне ведь еще даже двадцати нет… Все как-то быстро завертелось. Еще год назад я не знала о вашем мире, а сегодня уже помолвлена с самым влиятельным человеком… То есть, драконом этих мест. Меня это… пугает, если честно. Да, я хочу быть с Ламбертом, но не хочу… торопиться.
        - Тогда не торопись. Уж точно не стоит бежать под венец из страха или из стремления к ложному чувству безопасности. Я ведь тоже кое-что могу и кое-что значу в этом мире. Я был готов защитить тебя, когда драконы пришли за тобой, и сделал бы это и без помощи Ламберта. И сделаю, если потребуется.
        Ника наконец повернулась к нему и улыбнулась. Плечи заметно распрямились, словно ему удалось снять с них лишний вес.
        - Просто будь осторожна, ладно? Не давай драконам повода снова тебя зацепить.
        - Я постараюсь, - заверила Ника. - А еще обязательно научусь сама себя защищать. Не думала, что однажды скажу такое, но скорее бы перейти на следующий курс, где будет боевая магия.
        - Кстати об этом… - Колт выразительно изогнул бровь, глядя на дочь с укором. - Господин Рамгор не раз уже жаловался на тебя. Ты то прогуливаешь его занятия, то халтуришь на них.
        Ника скорчила рожицу, изображающую страдание.
        - Знаешь, физра… ну, то есть физподготовка никогда не была моим коньком. Спорт и я плохо совместимы.
        - Но ты ведь знаешь, что для курса боевой магии - даже сокращенного - необходимы хорошие баллы по этому предмету?
        - Ты что, родную дочь не возьмешь к себе на курс из-за какой-то там оценки? - картинно возмутилась Ника.
        - Дело не в оценке, - улыбнулся Колт. - Дело в физической форме.
        - Я в прекрасной форме!
        - Неужели? А ну-ка на пол и отожмись хотя бы десять раз.
        Она смешно округлила глаза и развела руки, словно услышала что-то безумное.
        - Я что, в десантники рвусь, что ли? Это же боевая магия, зачем мне уметь отжиматься?
        - Ты правда не понимаешь? - удивился Колт.
        И довольно проворно вскочил на ноги, игнорируя легкий дискомфорт в коленном суставе. Сделал рукой жест, предлагая Нике последовать его примеру. Та закатила глаза и ссутулилась, как бы говоря, что находит эту идею дурацкой, но его это не проняло.
        - Давай-давай, поднимайся. Я тебе сейчас наглядно все продемонстрирую. Просто одно не самое сложное боевое заклятие.
        Дочь недовольно простонала, но все же поднялась и подошла вместе с ним к неподвижным мишеням, предназначенным для отработки подобных заклятий.
        - Повторяй за мной. Встаешь в стойку… бедра чуть разверни… да, вот так. Поднимаешь руки на уровень груди… да, правильно. Теперь структура…
        Он описал ей структуру, попутно создавая ее и наполняя энергией. Воздух у его ладоней привычно задрожал, меняя ткань пространства. По рукам прокатилось напряжение, словно на каждой повисло по тяжелому мешку, а потом с пальцев сорвались острые каменные шипы и ударили точно в цель.
        Ника проворно повторила структуру - в этом она с самого начала была откровенно хороша. В направлении энергии за последние месяцы тоже поднаторела, и с этим проблем не возникло. Однако руки ее предсказуемо не удержали появившиеся из небытия шипы, все они полетели не столько в мишени, сколько в пол, лишь один условно достиг цели: угодил в самое основание неподвижной болванки.
        - Ладно-ладно, я поняла, - заверила дочь, не давая ему рта раскрыть. Да Колт не особо и стремился. Знал, что одна демонстрация стоит сотни слов. - Больше не буду халтурить у Рамгора. К концу семестра обещаю отжиматься десять раз!
        - Вообще-то, по норме надо пятнадцать… - Поймав ее мрачный взгляд, он снова улыбнулся и махнул рукой. - Ладно, давай хотя бы десять, а остальное летом наверстаем. И не забывай, что это не единственный норматив. У тебя еще есть занятия сегодня?
        - Нет, но мы с друзьями собираемся прогуляться до Бордема. Я просто зашла к тебе повидаться и уточнить: сегодня ужинаем вместе?
        - Конечно, почему нет?
        - Ну мало ли… Вдруг тебе надо уделить время новому директору?
        Захотелось скривиться как от зубной боли, но Колт пересилил себя. Держать лицо он умел.
        - Мы закончим с ней до ужина, я полагаю.
        - Тогда увидимся вечером.
        Ника махнула ему на прощание и уже устремилась к выходу, когда он окликнул ее:
        - Ничего не забыла?
        Дочь удивленно посмотрела на него, но Колт лишь выразительно скрестил руки на груди, посылая ей ответный взгляд. После небольшого замешательства на ее лице отразилось понимание, губы растянулись в улыбке. Ника вернулась к нему, обхватила за плечи и, чуть приподнявшись на носочках, чмокнула в щеку.
        - Увидимся вечером, - повторила она, прежде чем все-таки убежать по своим делам.
        - Увидимся, - выдохнул Колт, тоже улыбаясь, пусть и не так широко.
        Однако улыбка эта быстро погасла. Почти год прошел с тех пор, как дочь вернулась в его жизнь, и время это пролетело как одно мгновение. Он вдруг очень остро почувствовал, что так же скоро Ника вновь отдалится: выйдет замуж, потом покинет Академию Горгулий, займется своей жизнью, как и положено выросшим детям. Он не был к этому готов и едва ли успеет подготовиться за оставшееся время.
        К тому же ему вдруг показалось, что времени осталось даже меньше, чем можно предположить.
        Глава 5
        Настроения отца Ника не почувствовала ни в момент разговора, ни когда уходила из тренировочного зала. Он показался ей уставшим и напряженным, но состояния эти, как и их причины, лежали на поверхности, а заглядывать в родителя глубже она пока не научилась. К тому же ее занимали собственные мысли и заботы. И одной из них было не опоздать на назначенную встречу с друзьями: разговор с отцом занял чуть больше времени, чем она рассчитывала.
        Однако она все же успела заглянуть на этаж, где находилась аудитория Ламберта. Тот как раз выходил из нее, поскольку его занятия на сегодня тоже закончились. Жених радостно улыбнулся, заметив ее, обнял и быстро поцеловал в губы. Подобные проявления симпатии между преподавателем и студенткой, конечно, не очень-то поощрялись местным обществом. Даже с учетом того, что Ника и Ламберт были официально помолвлены уже несколько месяцев. Но коридор был пуст, поэтому они могли позволить себе чуть больше, чем обычно.
        - Если ты уже закончила, можем вместе пообедать, - предложил Ламберт, направляясь с ней к лестнице и теперь лишь незаметно держа за руку, так что даже самые строгие поборники морали не смогли бы их упрекнуть.
        - Вообще-то, именно поэтому я и решила к тебе заглянуть, - призналась Ника, ступая нарочито медленно.
        Ей, конечно, еще предстояло заскочить в семейную башню, чтобы взять куртку - на улице даже днем пока прохладно, - а планировка замка до того замороченная, что добираться из одной точки в другую всегда непросто, но она решила, что поторопиться можно будет и после того, как их с Ламбертом пути разойдутся. Даже пробежаться, раз уж ей теперь стоит налегать на физподготовку.
        - Мы с ребятами договорились прогуляться до Бордема, - продолжила она. - Пообедать, соответственно, собираемся тоже там.
        - Вы с ребятами? - переспросил Ламберт, и его тон похолодел сразу на несколько градусов. - Полагаю, среди ребят будет и Редек Линт?
        Ника удивленно покосилась на него. Ей казалось, что они этот момент давно проехали: когда отец познакомил ее с сыном своего друга, студентом третьего курса, отношения Ники и Ламберта только начинались и последний всячески старался удержаться от них. Считал, что его тлеющее после гибели пары сердце не способно по-настоящему полюбить вновь. Редек же, напротив, сразу продемонстрировал к Нике живой интерес. Однако она сама воспринимала его только как друга.
        - А ты имеешь что-то против него? Он хороший парень.
        - Именно этим он мне и не нравится, - криво улыбнулся Ламберт, пытаясь взять свой тон под контроль. Видимо, почувствовал недовольство в ее голосе. - Когда он рядом с тобой, а я нет…
        - Ты мне не доверяешь? - возмущенно уточнила Ника. Впрочем, она не отняла руку, продолжая сжимать пальцы жениха в своих, чем выдавала несерьезность негодования.
        Ламберт посмотрел на нее и улыбнулся на этот раз шире и искреннее. Остановившись, потянул ее руку к своим губам, нежно коснулся ими кожи на тыльной стороне ладони.
        - Тебе я доверяю. Я не доверяю ему. Он все время крутится рядом с тобой, хотя знает, что ты обручена. И не с кем-нибудь, а с лордом Ардемом…
        Ника непочтительно фыркнула и закатила глаза, но улыбка все же озарила и ее лицо.
        - Ну да, конечно, а будь я помолвлена с кем попроще, то можно было и попробовать меня увести. Так, что ли?
        Ламберт привычно подобрался, еще больше выпрямляя и без того прямую спину, и высокомерно заявил:
        - Да, вообще-то, у нас не принято переходить дорогу драконам.
        Ника заметила в его глазах знакомый блеск: так выглядел Ламберт Рабан, когда у него включался режим драконьего лорда. Чаще всего это заканчивалось их ссорой, чего сейчас ей совсем не хотелось, поэтому она поторопилась примирительно заявить:
        - Никуда он не переходит. Просто нас, горгулий, не так много, а я спасла ему жизнь, если помнишь. Возможно, он крутится поблизости из благодарности или из желания улучить момент и вернуть долг. Вы же тут все повернуты на этой теме… А что это у тебя?
        Она повернула его руку так, чтобы лучше был виден мизинец, на ногте которого ей померещилось что-то черное. Оказалось, что не померещилось: кожа под ногтевой пластиной у самого основания действительно почернела, темные прожилки тянулись до середины ногтя.
        Ламберт нахмурился, выпустил ее руку и повернул свою так, чтобы лучше видеть внезапное повреждение. Потрогал место пальцами другой руки, отчего Ника непроизвольно поморщилась, словно это причинило ей боль. Или как минимум она побоялась, что причинит. А лицо Ламберта тем временем разгладилось, и он беззаботно пожал плечами.
        - Не знаю, может, ушибся или прищемил, но даже не заметил. Совсем не болит, так что не страшно. Пройдет. Ладно, если ты за обедом предпочитаешь моему обществу общество друзей, то надеюсь хотя бы увидеть тебя у себя на ужине…
        - Уже обещала отцу, что мы поужинаем с ним и Мелисой, - с виноватым выражением на лице призналась Ника. - Ты был прав, он действительно очень расстроен из-за этой Блор, уже накрутил себя. Думаю, надо нам его немного отвлечь от грустных мыслей. Ты ведь не против ужина вчетвером?
        - Конечно, нет, - заверил Ламберт с улыбкой. - Тем более, я ему должен. Мне следовало предупредить о ее приезде, а я забыл. Представляешь?
        - Бывает, - пожала плечами Ника. - Но возвращаясь к теме обеда… Я пришла, чтобы позвать тебя с нами в Бордем. Я люблю проводить время с друзьями, они классные, но день станет еще лучше, если ты пойдешь со мной. Ты же мой официальный жених, значит, мы можем проводить время вместе?
        - С тобой - да, - едва заметно поморщился Ламберт. - Но, Ника, мне странно находиться в компании твоих друзей. Дуал, медведь-бастард, русалка и сын воина-горгульи… А я все-таки драконий лорд. К тому же я старше вас всех и ваш преподаватель…
        - Ты и мой преподаватель, - заметила Ника, упирая руки в бока и прищуриваясь. Это говорило о том, что теперь ее недовольство стало абсолютно серьезным и искренним. - И старше меня. А еще я тоже дочь воина-горульи. Всего-то…
        - Колт не просто воин-горгулья. Он национальный герой, ректор академии и друг моего отца… Ника, - он попытался снова взять ее за руку, его тон зазвучал примирительно, - это ведь не я все придумал. Это общественная иерархия…
        - Да мне плевать! - вырвалось у нее. Она отступила на шаг, не давая к себе даже прикоснуться. - Я понимаю, что ты снизошел до меня. Но либо снизойди и до моих друзей, либо обедай один. Но не потому, что я предпочитаю твоему обществу кого-то другого, а потому что ты заносчивая драконья задница!
        Заявив это, она резко повернулась и зашагала прочь, успев бросить на прощание:
        - Если передумаешь, то сбор через четверть часа в главном холле.
        * * *
        Когда пятнадцать минут спустя Ника добралась до главного холла, ее все еще немного потряхивало после очередной размолвки. Такие стычки происходили и на заре их знакомства, что не помешало развитию романа, но несколько удручало то, что они продолжали случаться. И это было одной из причин, по которой она не торопилась связать себя узами брака.
        Нет, она не сомневалась в том, что любит Ламберта. Те несколько минут, когда Ника думала, что он погиб, наглядно показали ее чувства. Верила она и в то, что он любит ее. В конце концов, ради нее он действительно совершил невозможное: обратился в дракона и выбрался из огненной ловушки. И большую часть времени она чувствовала себя счастливой рядом с ним. Да что там! Она чувствовала себя счастливой, даже когда просто думала о нем…
        Но стоило выйти на сцену лорду Ардему, как все стремительно менялось. Наверное, он имел право на высокомерие, учитывая свое положение, но терпеть это было выше ее сил. Да и просто пугало. Ведь Ламберт вел себя так даже здесь, в Замке Горгулий, под крылом, так сказать, ее родного отца, в статусе жениха. А что будет, когда они поженятся? Что будет, когда она закончит учебу и они уедут в Ардем? Как Ламберт поведет себя там? Не снесет ли у него окончательно крышу? Как будут относиться к ней его родственники? Не получится ли так, что в том замке ее станут гнобить даже слуги, которые там наверняка есть? Ника не знала. А тот факт, что она все еще плохо ориентируется в мире Содружества, заставлял ее чувствовать себя уязвимой. И каждая такая стычка напоминала об этом.
        Однако, оказавшись в холле и увидев уже собравшихся там друзей, она пообещала себе, что выкинет тревожные мысли из головы: не хотела, чтобы они испортили ей день.
        К тому же друзьям всегда удавалось ее отвлечь. Вот и сейчас Ника сразу заулыбалась, увидев, что Влад и Марин успели затеять шуточную возню, пока дожидались ее. Марин был в своей мужской ипостаси, поэтому не уступал Владу ни в габаритах, ни в силе, ни в ловкости. Конечно, они не боролись и не дрались всерьез. Так, просто толкались.
        Редек и Алиана стояли рядом и насмешливо наблюдали за ними. Точнее, усмешка играла только на губах Редека, а лицо Алианы оставалось скорее нейтральным. Она явно силилась улыбнуться, но ее хватало только на то, чтобы не выглядеть печальной. Она все еще тяжело переживала потерю возлюбленного. Не столько его смерть, сколько правду о том, каким он был. По крайней мере, так казалось самой Нике, но она ни разу не обсуждала это с красавицей-русалкой.
        - Ника! - радостно воскликнул Редек, заметив ее.
        Влад и Марин тут же прекратили толкаться, а последний к тому же моментально перекинулся в свою женскую ипостась, поскольку знал, что ей она нравится больше: рядом с маленькой, похожей на ботаника-отличницу девушкой в очках Ника чувствовала себя комфортнее, чем с широкоплечим красавцем, дьявольски похожем на Генри Кавилла.
        Ника улыбнулась шире и приветственно помахала друзьям, хотя со всеми уже виделась как минимум на завтраке. Постаралась не задерживать взгляд на Редеке, не желая его поощрять. Что бы она там ни говорила Ламберту, ей и самой казалось, что приятель-горгулья проявляет к ней неуместный интерес. Ему даже как-то удалось стать частью их компании, ненавязчиво заменив в ней выбывшего Киллиана, по которому продолжала страдать Алиана.
        - Наконец-то! - Владимир Рихард, которого друзья называли просто Влад, картинно развел руками. - Сколько можно тебя ждать?
        - Я пришла вовремя, сам посмотри, - парировала Ника, указывая на висящие в холле большие часы. - Это вы собрались раньше.
        - Причем Влад пришел первым, - со смешком заметила Марин. - Странно, что наш вечно голодный медведь не ушел в Бордем без нас.
        - Между прочим, вам бы стоило оценить мое самопожертвование! У меня уже добрых два часа урчит в желудке. Теперь мы можем, наконец, идти?
        Нику тянуло оглянуться и проверить, не маячит ли где поблизости фигура Ламберта, но она удержалась и уже открыла рот, чтобы ответить Владу, когда ее внезапно окликнули:
        - Ника Колт! Можно вас на два слова?
        Судя по голосу, обратилась к ней женщина, но прозвучал он совершенно незнакомо. Ника все же обернулась и сразу поняла, кто перед ней, хотя пока не видела Рамину Блор. Но остальных женщин в замке она уже хорошо знала.
        - Вообще-то, я Матвеева, - привычно поправила она, настороженно приближаясь к новому директору академии.
        - Я учту, - улыбнулась Блор. - Меня зовут…
        - Рамина Блор, я знаю. Вы новый директор.
        В глазах собеседницы промелькнуло едва заметное раздражение. Вероятно, она не привыкла к подобному поведению, да Ника и сама прекрасно понимала, что это невежливо, но ничего не могла с собой поделать. Впечатление, произведенное словами отца, было еще совсем свежим и заставляло воспринимать нового директора как потенциальную опасность. А когда Ника чувствовала опасность, она, подобно ежику, сворачивалась в клубок, выставляя наружу острые колючки.
        - Что ж, тем лучше, - бодро отозвалась Блор, спрятав свое недовольство поглубже. - Мне бы хотелось при случае ближе познакомиться с вами, пообщаться.
        - Вы здесь первый день, - мрачно заметила Ника, - и у вас уже есть ко мне претензии?
        - С чего вы взяли?
        - Ну… Обычно, когда со мной хочет пообщаться директор учебного заведения, это означает, что у меня проблемы. Работало, даже когда директором был мой отец.
        Блор улыбнулась и покачала головой.
        - Ничего такого я не имела в виду. Меня просто интригует ваш дар.
        - Какой такой дар? - еще сильнее насторожилась Ника.
        - Ходят слухи, - понизив голос, пояснила собеседница, - что у вас врожденные способности к некромантии. Якобы, даже не применяя магию, вы видите мертвых.
        Это было уже слишком. Ника понимала, что не производит впечатление очень уж искушенной и разумной девицы, но пытаться поймать ее на запрещенной практике вот так в лоб - почти оскорбление.
        - Не стоит верить слухам. Я не практикую некромантию, - бросила она, поворачиваясь и стремясь поскорее уйти. - Извините, меня ждут друзья.
        Однако от нового директора оказалось не так легко отделаться. Она ненавязчиво, но уверенно перехватила ее предплечье, не давая уйти, и мягко заметила:
        - Поймите меня правильно, я не думаю, что это плохо. У меня множество причин считать, что ограничения некромантии в Содружестве чересчур… жестоки. У этой области магии есть ведь и полезные стороны. Сколько преступлений можно было бы раскрыть или сделать это быстрее. Сколько невиновных не страдало бы из-за ложных обвинений. Как ваш жених еще совсем недавно. Не всем выпадает честь быть оправданным Великим Огнем. Да и настоящего убийцу Патрика Рабана, по всей видимости, иным способом найти не получится.
        Слова прозвучали как музыка для ушей Ники, но не заставили ее опустить щиты. Она слишком хорошо знала, как убедительны бывают люди, когда говорят тебе то, что ты хочешь услышать.
        Видимо, Блор прочитала это по ее глазам, поскольку упорствовать не стала: отпустила руку и лишь вежливо добавила:
        - Как бы там ни было, я надеюсь, что со временем мы познакомимся поближе и даже подружимся. Как и с вашим отцом, хотя пока он и не рад меня видеть.
        Ника ничего на это не ответила, просто не нашла что сказать. Огрызаться почему-то расхотелось, но и быть милой она пока не могла.
        Блор и не стала ждать ответа. Лишь пожелала ей хорошего дня и приятной прогулки в Бордем, после чего ретировалась.
        - Чего она от тебя хотела? - напряженно поинтересовалась Марин, когда Ника вернулась к друзьям.
        - Да так, поздороваться. Ну что, мы идем?
        - Тут, кажется, еще кто-то хочет поздороваться, - заметил Редек, глядя ей за спину.
        По его тону Ника не ждала ничего хорошего, но обернувшись, обнаружила приближающегося к ним Ламберта. Поверх привычного строгого костюма на нем была лишь легкая длинная накидка, но дракону с его горячей кровью в такую погоду и этого было достаточно. Приближаясь к ним, Ламберт неуверенно улыбался, глядя только на нее и заставляя ее сердце радостно встрепенуться.
        Все-таки он умеет побеждать в себе лорда, когда старается. И это вселяло в нее надежду, что все у них сложится.
        - Хорошо, что вы еще не ушли. Я боялся опоздать.
        - Ты как раз вовремя, - заверила Ника, беря его под руку.
        - Ну что, мы, наконец, идем? - снова подал голос Влад. Звучал он недовольно и нетерпеливо. - Или еще кого-нибудь ждем?
        Поскольку ждать им было некого, вся компания резво направилась к выходу. Уже у самого порога Ника не выдержала и бросила взгляд через плечо: ей все казалось, что кто-то смотрит ей в спину.
        Но в холле никого не было.
        Глава 6
        - Быть может, ты просто сгущаешь краски?
        Голос Мелисы за его спиной прозвучал мягко, без нажима и упрека. Пожалуй, так указывать ему на возможную ошибку умела только она. Колт против воли улыбнулся, наливая себе из кувшина вина. За ужином он уже выпил пару бокалов, но они не произвели на него впечатления. Вероятно, следовало прибегнуть к напитку покрепче, чтобы чувство тревоги, засевшее в груди, рассосалось, но сейчас был не тот момент, когда он рискнул бы всерьез потерять концентрацию.
        - Может быть, - без особого энтузиазма согласился Колт, поворачиваясь к бывшей жене и направляясь к дивану, на котором та сидела.
        После ужина вчетвером Ника и Ламберт поторопились покинуть их, желая все же провести какое-то время наедине. Мелиса же осталась с Колтом, то ли собираясь обсудить интригующую новость, то ли просто видя, что ему нужно с кем-то поговорить.
        - Но появление Блор в академии все равно кажется мне подозрительным, - добавил он, просто чтобы оставить свою версию в качестве последнего слова.
        Мелиса снисходительно улыбнулась, легко распознав это желание, и не стала настаивать, поскольку сама никогда не испытывала аналогичной потребности. Молча проследив за тем, как Колт приблизился и сел рядом, она повернулась к нему и подперла голову рукой.
        - Мне кажется, тебя тревожат не только возможные скрытые мотивы нового директора.
        Он вздохнул, пригубил вино и кивнул, не глядя на нее. Тихо произнес:
        - Знал я, что год будет сложным, но не думал, что настолько.
        - А когда в твоей жизни было иначе? - сочувственно напомнила Мелиса.
        - Раньше было иначе. Враг, цель, очевидные риски… И речь не только о войне и службе у Рабана. Когда мне достались замок и должность, все тоже было непросто, но вполне понятно. Это не вызывало… смятения.
        - А сейчас? - поинтересовалась Мелиса, ненавязчиво предлагая поделиться с ней чувствами.
        И, пожалуй, только с ней Колт и мог ими поделиться. Вытянув ноги и откинувшись на спинку дивана, он лениво перекатывал в бокале темно-бордовое вино и сам же наблюдал за незатейливым действием так, словно оно могло открыть ему какую-то истину.
        - Знаешь, когда я оставлял Нику с дядей, я ведь действительно верил, что так будет лучше для нее. Думал о том, чтобы все-таки забрать ее, когда Рабан назначил меня директором, когда появилась ты… Должен признаться, я женился на тебе не только для того, чтобы помочь, дать защиту моего имени. Я подумал тогда, что ты можешь стать прекрасной приемной матерью для Ники.
        - И что же тебя остановило? - осторожно подтолкнула Мелиса, когда он замолчал.
        Колт усмехнулся и сделал еще один глоток вина, на этот раз довольно большой.
        - Я мог бы сейчас сказать, что не рискнул тащить ребенка на границу с мертвыми землями, что не хотел позволять им шептать еще и ей, но… Я просто испугался, Мел. Испугался, что она не примет меня и мой мир. Или еще хуже: возненавидит за то, что я разрушил ее привычную жизнь. Я убедил себя в том, что там для нее безопаснее и комфортнее. И теперь до конца жизни буду жалеть о своем решении.
        Он снова замолчал, стиснув зубы. Говорить об этом вслух было нелегко, но иногда молчать становилось невыносимо.
        Мелиса протянула к нему руку, коснулась его волос и едва ощутимым жестом заправила за ухо вместе с седой прядью, потом погладила кончиками пальцев в то ли ласкающем, то ли просто успокаивающем жесте.
        - Мы все о чем-то жалеем, - мягко заметила она. - И о несделанном, и о сделанном. И что бы там ни говорили всякие умники, эти сожаления равноценны. Нам от этого никуда не деться, остается только радоваться тому, что случилось правильно. Так порадуйся, что судьба все же привела твою дочь сюда. Впереди у вас еще очень много времени. Наслаждайся им. Она пока не торопится сбежать от тебя, несмотря на влюбленность в Ламберта. Это уже немало.
        - Да уж, Ламберт, - вздохнул Колт и покачал головой. - Еще один нежданный сюрприз в моей жизни.
        - Разве ты имеешь что-то против него? - удивилась Мелиса. - Мне казалось, он тебе всегда нравился.
        Колт поморщился.
        - Он прекрасный парень. Для дракона. И, кажется, искренне любит Нику. Но я как-то… никогда не видел его своим зятем. И тот факт, что он тоже вернул себе способность к обороту… Не знаю, мне не нравится его беспечность. Он еще совсем мальчишка!
        - Энгард, тебе было примерно столько же, когда ты научился оборачиваться горгульей!
        - Я был другим! Время было другое, и мы были другими. Взрослее, ответственнее. А драконы по жизни слишком самоуверенны. Патрик был намного старше, но…
        Колт осекся, не желая даже при ней говорить о том, о чем следовало всегда молчать. Мелиса и так это знала, не стоило лишний раз сотрясать воздух.
        - Полеты Ламберта в мертвые земли добром не кончатся, - резюмировал он. - Это угрожает безопасности Ники, а я ничего не могу сделать - и это бесит!
        - Мне кажется, проблема в том, что в твоей жизни было слишком мало хорошего. Вот ты и привык ждать плохого. Не стоит, Энгард. Ламберт - весьма разумный молодой человек. И действительно очень любит Нику. Он не даст ее в обиду. Ни мертвецам, ни драконам - никому.
        - Хотел бы я быть таким оптимистом, как ты, - улыбнулся Колт, покосившись на нее.
        Одним большим глотком прикончив содержимое бокала, он проворным движением вернул его на столик, где стоял кувшин, а сам вдруг сменил позу и лег на диван, устроив голову у Мелисы на коленях. У той это не вызвало никакого протеста. Напротив, теперь ей стало удобнее поглаживать его по волосам, то перебирая их пальцами, то пропуская между ними.
        - Все же жаль, что ее сердце выбрало дракона, - пробормотал Колт, прикрыв глаза. - Я искренне надеялся, что ей понравится Редек. Хороший парень. К тому же горгулья. А теперь… Дети Ники будут драконами.
        - Ты не знаешь наверняка, - возразила Мелиса. - Смешанных браков между драконами и горгульями я не припомню, но в отношения вы вступали и раньше, дети рождались. И, насколько мне известно, печать проявлялась разная.
        - Все сводится к силе магии и чистоте крови. Ника - полукровка, горгулья лишь наполовину. А Ламберт - чистокровный дракон, глава рода, у него очень сильная магия. Их дети определенно будут драконами. Может, не такими сильными, какими могли бы быть, но драконами.
        - Не все ли равно, Энгард? В мире оборотней, которые больше не оборачиваются, вид - это не больше, чем форма печати у основания шеи.
        - Для нас это все равно имеет значение. И потом… А что, если оборот вернется? Я могу это делать, Ламберт может. Даже Ника однажды смогла.
        - Но ты же не будешь любить своих внуков меньше только потому, что они родятся драконами?
        Колт приоткрыл глаза и удивленно посмотрел на Мелису.
        - Конечно, нет! За кого ты меня принимаешь? Хотя с мыслью о внуках мне еще только предстоит свыкнуться. И я прекрасно понимаю, что не мне обо всем этом переживать, ведь долгое время я думал, что Ника родилась человеком, не унаследовала ни мою магию, ни печать горгульи. Но когда она появилась здесь, я успел понадеяться, что даже если род Колтов прервется, наша кровь хотя бы смешается с другим горгульим родом…
        Мелиса вновь утешающе скользнула пальцами по его по волосам, отчего веки сами собой опустились, а лицо - разгладилось.
        - Я предлагала родить тебе детей, Энгард, - напомнила она тихо. - Они бы тоже были полукровками, конечно, но унаследовали бы и мою магию, и твою горгулью кровь.
        Колт улыбнулся и покачал головой.
        - Ты же помнишь, почему я отказался. Это только усугубило бы и без того сложную ситуацию. Ты была благодарна мне, но не любила.
        - Ты не дал мне шанса тебя полюбить, потому что не любил сам.
        - Не это не давало нам шанса, - возразил Колт и все-таки снова открыл глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. - Я бы мог тебя полюбить, потому что моя любовь давно мертва, но вот твоя… Мел, твоя любовь жива и для вас обоих еще не все потеряно. А дети навсегда привязали бы тебя ко мне. Рано или поздно ты меня за это возненавидела бы.
        Она отвернулась и теперь смотрела куда-то в сторону, прижав пальцы свободной руки к губам.
        - Нет у нас шансов, Энгард, - ответила дрогнувшим голосом. - Всякий раз, как смотрю на него, вижу мертвого Эдвина…
        Брат Мелисы Эдвин несколько лет назад примкнул к группе недовольных правлением драконов. Непродуманная и бессмысленная попытка бунта завершилась полным разгромом оппозиционеров. Жених Мелисы, миллит Брент Бенсон, участвовал в подавлении мятежа. Случилось так, что именно он преследовал Эдвина, а когда тот не пожелал сдаться, убил его в поединке. Мелиса не смогла простить этого, но боясь мести драконов, семья все же заставила ее пойти к алтарю с убийцей брата. Она подчинилась, но на свадебной церемонии прервала жреца, отреклась от семьи и отказалась выходить замуж за Бенсона.
        С тех пор прошло почти девять лет. Опальная аристократка с громким скандалом за плечами была вынуждена уехать на границу с мертвыми землями и обосноваться в Замке Горгулий. Она стала преподавать в академии, а Колт, чтобы дать ей защиту своего рода, женился на ней. Теперь, когда они развелись, она была вправе устроить жизнь с другим мужчиной, но так и не сделала этого. Вероятно, из-за того, что Бенсон со временем тоже перебрался в эти края, по сути намеренно загубив блестящую карьеру, и теперь служил дознавателем в Бордеме - маленьком городке, образовавшемся у подножия замка. Он тоже так и не женился на другой и все еще ждал, когда Мелиса его простит, но она не торопилась это сделать, хотя по-прежнему любила.
        Колт снова сел, на этот раз придвинувшись к Мелисе ближе, коснулся рукой ее плеча, наклонился к лицу, чтобы снова поймать взгляд.
        - То, что ты мучаешь Бенсона, не вернет к жизни твоего брата. Мне было бы плевать на миллита, хоть он и хороший парень и даже недавно спас мне как минимум ногу, если бы и ты при этом не мучилась. Эдвин сам выбрал этот путь, его бы все равно казнили. Бенсон лишь выполнил свой долг. И ты это прекрасно понимаешь. Что-то другое мешает тебе его простить. Тебе нужно понять, что именно, и справиться с этим. Пока еще не поздно для вас обоих.
        Мелиса прикрыла глаза, явно стараясь удержать непрошенные слезы. Ей довольно быстро удалось справиться с собой. Она вдруг улыбнулась и погладила Колта по щеке.
        - Знаешь, я ведь соврала Нике в самом начале нашего знакомства. О нас с тобой. Сказала, что наш брак был сугубо фиктивным и мы были вместе лишь один раз, чтобы его подтвердить.
        - Неужели? - он тоже улыбнулся. - Зачем?
        Мелиса пожала плечами.
        - Даже не знаю… Как-то само вышло. Ты просил с ней поладить, а она так смотрела на меня, думая, что я твоя любовница. Я запаниковала. Решила, что она не поймет наших отношений, а они все равно остались в прошлом. Брак ведь и правда был фиктивным, мы не собирались его сохранять… Хотя у нас и был момент. Пусть и без шансов.
        Колт вздохнул, наклонился к ней и поцеловал в лоб, после чего потребовал:
        - Обещай, что хотя бы попытаешься разобраться в отношениях с Бенсоном?
        - Если ты пообещаешь, что хотя бы попытаешься открыть сердце кому-то другому. Тебе пора двигаться дальше, Энгард. Нельзя всю жизнь оплакивать одну женщину. Она бы этого не хотела. Даже Ника так считает.
        - Я подумаю над этим, - уклончиво ответил он.
        Она вновь не стала давить. Лишь улыбнулась, быстро поцеловала его в щеку и поднялась с дивана.
        - Я пойду, Энгард.
        - Конечно. Спокойной ночи.
        - Спокойной, - отозвалась Мелиса и направилась к двери.
        Уже у самого выхода она вдруг сбавила шаг, а потом и вовсе остановилась, держась за ручку. Не оборачиваясь, снова позвала:
        - Энгард?
        - Что?
        - Что со всеми нами будет, если кто-нибудь однажды узнает?
        Она не стала уточнять вслух, о чем речь, за что Колт был ей благодарен. И так понял, а лишние упоминания лишь повышали риски. А так можно было спокойно заверить:
        - Никто не узнает, Мел.
        И верить в это самому.
        Глава 7
        Мелиса ушла, а тревога осталась с Колтом. Даже усилилась, прогоняя желание спать и провоцируя головную боль. Чтобы как-то отвлечься, он спустился в кабинет: после вторжения Блор там еще многое предстояло расставить по местам, на что днем времени не хватило. Сейчас это даже радовало, поскольку давало возможность занять руки и голову. Да и отчасти новый директор была права: кое-что действительно стоило уже переместить в архив, другое - упорядочить, а третье и вовсе выбросить за ненужностью. Этим он и занялся.
        Наведение порядка в бумагах постепенно помогало восстановить и душевное равновесие. Мысли потекли ровнее, но дурное предчувствие, появившееся после знакомства с Блор, пока никуда не делось. Колт думал о Нике и Ламберте, о Мелисе и Бенсоне, о Лёле и видении, принимающем ее облик, о Патрике Рабане, под руководством которого служил после войны, и его убийстве… Последнее вызывало особенно болезненное тянущее ощущение в груди. Да, пожалуй, дурное предчувствие было связано именно с этим.
        - Ректор Колт, - тихий голос, раздавшийся от двери, вырвал его из потока мыслей.
        На пороге стоял Арчи Лорен - начальник замковой стражи, что само по себе было дурным знаком. Обычно тот не тревожил Колта без крайней необходимости. Учитывая, что колокол давно пробил, наступило время мертвых и все входы и выходы из замка теперь перекрыты, его визит выглядел особенно тревожно.
        - В чем дело?
        - У нас проблема на северной стене. Нужно ваше присутствие.
        Северная стена находилась со стороны Мертвого леса, который обычно и становился источником проблем, но что-то в облике и поведении начальника стражи давало понять, что на этот раз проблема не снаружи.
        Его предположение подтвердилось по пути, когда Лорен объяснил, что на краю стены сидит девушка, вероятно, одна из студенток. Появилась там, очевидно, в перерыве между обходами, на просьбы вернуться в общежитие не реагирует.
        - Почему просто не снимете ее оттуда сами и не уведете? - поинтересовался Колт, понимая, что для этого должна быть причина: не настолько его стража беспомощна.
        - Она свесила ноги наружу, - мрачно пояснил Лорен. - Ребята боятся, что может прыгнуть. Мага привели, но он не уверен, что сумеет затащить ее обратно, если это случится, только замедлить падение. А если она окажется по ту сторону стены… сами понимаете, придется решать: оставить ее там до утра или рискнуть и открыть дверь. Поэтому в любом случае нужно ваше присутствие.
        Колт кивнул и ускорил шаг. Все собственные тревоги и переживания моментально вылетели из головы. В этом году он по разным причинам потерял уже трех студентов, в том числе одна девушка погибла в стенах академии. Допускать подобное снова он не собирался.
        Интересно, кто там?
        Еще до того, как в его поле зрения появилась изящная девичья фигурка, ссутулившаяся на краю пропасти, Колт заподозрил, кого увидит. И оказался прав: это была Алиана Плакс. Русалка не занималась на его курсе, но он все равно хорошо знал ее в лицо, поскольку она дружила с Никой. И, конечно, Колт знал, что девушка была очень близка с Киллианом Ши, возможно, по-настоящему влюблена в него, и теперь тяжело переживала его гибель.
        Видимо, это и привело ее на замковую стену.
        Несколько стражников стояли поблизости, но старались не подходить слишком близко, чтобы не спугнуть возможную самоубийцу. Был среди них и маг, который напряженно следил за замершей подобно каменному изваянию девушкой, стараясь не упустить момент, когда она соскользнет вниз.
        Дав остальным знак оставаться на местах, Колт неторопливо направился к Алиане. Он старался двигаться плавно, но даже когда подошел совсем близко, она никак не прореагировала на него. Продолжала смотреть в бездну перед собой. Туда, где темнел Мертвый лес, а за ним начинались земли, прежде принадлежавшие некромантам.
        - Доброй ночи, госпожа Плакс, - тихо и нарочито вежливо поздоровался Колт.
        - Доброй ночи, господин ректор, - спокойно отозвалась она, даже не повернув головы.
        - Вам не спится? Решили прогуляться на свежем воздухе?
        Алиана вздохнула, и ставшая заметной дрожь выдала ее истинное состояние, которое было далеко от спокойствия.
        - Можно и так сказать, господин ректор, - в ее голосе были слышны усмешка и горечь. - Он не дает мне спать.
        - Он? О ком вы?
        Только теперь она слегка повернулась и посмотрела на него через плечо.
        - А как вы думаете?
        - Киллиан? Вы видите его? По вечерам? Не утром?
        Она приподняла брови, то ли впечатленная его догадливостью, то ли удивленная вопросами. Потом наклонила голову, прикрыла глаза и пояснила:
        - Когда я засыпаю. Неважно, когда это происходит. Стоит провалиться в дрему, сразу слышу его голос. А иногда и вижу.
        - Это он привел вас сюда?
        Алиана покачала головой.
        - Я сама пришла. Чтобы подумать. Вы в этом больше понимаете. Скажите, если я пойду в Мертвый лес, ему там будет легче появиться? Он ведь что-то хочет мне сказать, но у него не получается.
        - Если вы пойдете в Мертвый лес, вас арестуют миллиты, только и всего. А то, что вы видите, это не Киллиан, не его дух. Это лишь уловка. Шепот смерти, если хотите. Слышали когда-нибудь об этом?
        - Да, что-то такое слышала, - тихо призналась она. Теперь в ее голосе явственно сквозило разочарование. - Но я думала… может, он хочет попрощаться. Или хоть что-то объяснить.
        - Мертвым… настоящим мертвым не так-то просто это сделать. Зато магия смерти порой использует наше горе, чтобы воздействовать на нас. Не поддавайтесь. А лучше - уезжайте. Вам стоит продолжить обучение в другом месте.
        Алиана невесело рассмеялась.
        - Вы же понимаете, что я не могу этого сделать. Русалкам не очень-то рады в учебных заведениях Содружества.
        - Тогда хотя бы возьмите паузу. Возвращайтесь сюда через год, за это время вы восстановите душевное равновесие. Иначе шепот вас погубит или толкнет на что-нибудь безрассудное. Ваш друг ведь тоже не был плохим парнем. Он просто поддался разрушительному влиянию.
        Она помолчала, все так же глядя вдаль, а потом вдруг заметила:
        - Вы, кажется, первый, кто сказал, что он не был плохим парнем.
        - Просто я знаю, на что способны эти места.
        Алиана снова посмотрела на него через плечо и поинтересовалась:
        - Знаете по собственному опыту? Вам они тоже шепчут? Кто приходит к вам? Это происходит по утрам? Поэтому вы спросили?
        Колт повернулся к ней спиной и присел на бортик со своей стороны. Откровенничать со студентами он не привык, но раз ему удалось установить контакт с девушкой, стоило себя пересилить, чтобы укрепить его и вернуть ее на безопасную сторону.
        - Обещайте, что не расскажете Нике, - предложил он свои условия.
        Алиана чуть прищурилась, а потом понимающе кивнула.
        - Вы видите ее мать, да? Это многое объясняет.
        Колт даже растерялся.
        - Что именно?
        - То, что вы все еще тоскуете по ней.
        - С чего вы взяли, что я тоскую?
        - С того, что после всех этих лет вы предпочитаете одиночество.
        - Я был женат. Уже после.
        Она тихо хмыкнула и покачала головой.
        - Ректор Колт, вы же знаете, почему русалок неохотно берут в учебные заведения и вообще не жалуют ни другие оборотни, ни люди?
        Да, он знал. Ментальной магией в Содружестве владели немногие. Наверняка это было известно только о дуалах, умеющих насылать кошмарные галлюцинации, и русалках, способных голосом воздействовать на мужчин, подчиняя их своей воле. Но если это они могли не делать и давали при поступлении в Академию Горгулий соответствующее обещание, то обратная сторона дара ими не контролировалась. Русалки чувствовали вибрации, исходящие от человека. Как бы хорошо мужчина ни держал себя в руках, они все равно улавливали его настроение и эмоциональное состояние. Такая вот выборочная эмпатия: женщин русалки не чувствовали.
        Поэтому Алиана знала, что он чувствует, и было бессмысленно пытаться скрыть это от нее.
        - Рана не затянется, если ее постоянно ковырять, - заметила она мягко. - Может, вам самому стоит на какое-то время покинуть это место?
        - Интересная мысль… - пробормотал Колт задумчиво. - Может, спуститесь сюда, ко мне, поговорим об этом?
        Так себе уловка, конечно. Это крупными буквами было написано на лице Алианы. Тем не менее попытка не разрушила установленный контакт, скорее, наоборот.
        - Вы будете смеяться, ректор Колт, - нервно хохотнула его собеседница.
        - Поверьте, мне совершенно несмешно…
        - Дело в том, что я не могу спуститься. Честно говоря, я боюсь пошевелиться. Не знаю, как я вообще смогла сюда забраться в этом платье…
        Колт перевел взгляд на ее ноги и тоже улыбнулся. Действительно, Алиана Плакс относилась к той категории местных студенток, кто носил платья и юбки в пол. Запутаться в таком подоле было легче легкого.
        - Я помогу вам, если вы не возражаете.
        - Буду вам очень признательна.
        Обхватив ее за талию, Колт достаточно легко втащил ее на свою сторону бортика и, поставив на ноги, сразу отпустил. Алиана облегченно выдохнула, повернулась к нему и присела в небольшом реверансе.
        - Спасибо, ректор Колт. И за помощь, и за разговор. Конечно, я ничего не скажу Нике. Мне что-то будет за эту прогулку?
        - Думаю, на первый раз мы ограничимся строгим предупреждением. Идите в свою комнату и ложитесь спать. Если не хотите уезжать отсюда, старайтесь игнорировать то, что видите. Помните: это не тот человек, которого вы знали и любили.
        Она понимающе кивнула, попрощалась и торопливо пошла к башне, через которую можно было попасть обратно в замок. Стража тоже разошлась, радуясь тому, что инцидент прошел без трагичных последствий.
        Энгард Колт остался на стене один. Какое-то время он смотрел в сторону мертвых земель, погружаясь в весьма неприятные воспоминания, а потом заставил себя вернуться к наведению порядка в кабинете.
        Глава 8
        Через две недели Колт был вынужден признать, что в присутствии Рамины Блор в замке есть ряд неоспоримых плюсов. После инцидента в кабинете она больше не позволяла себе вольностей. Устроившись в отведенных ей комнатах, выслушала избранный им круг обязанностей, внесла несколько предложений, часть которых он одобрил, и занялась наведением порядка в кабинете, который прежде считался ректорским, а теперь был отдан ей. Колт предложил ей не тратить время и силы самой, а поручить уборку домовым.
        - Полагаю, если тут и осталось что-то после Патрика Рабана, то Майнер Рабан уже это выбросил, - предположил он, оглядывая полупустые полки стеллажей и письменный стол, на гладкой поверхности которого виднелись лишь пылинки, появляющиеся сразу после уборки. - А если что-то осталось от Майнера, то этому дорога только в мусор.
        - Не думаю, что он действительно успел все здесь разобрать, - возразила Блор, открывая дверцы одного из шкафов, заглядывая внутрь, но едва ли находя там что-то интересное. - Сколько он пробыл в должности ректора? Пару недель? Месяц? Сомневаюсь, что у него дошли руки. Мужчины редко уделяют порядку должное внимание.
        - Даже если так, едва ли Патрик держал здесь что-то важное, - хмыкнул Колт, наблюдая за тем, как она закрыла шкаф и переместилась к одному из стеллажей, изучая теперь его скудное содержимое. - Как вы, должно быть, знаете, он был формальным ректором и не особо жаждал вникать в дела академии.
        - Тем не менее он приезжал сюда с регулярными инспекциями, - заметила Блор, оборачиваясь и кидая на него взгляд, значение которого трудно было определить. Ни вопроса, ни намека, лишь вежливая улыбка.
        - Его интересовали не дела академии.
        - А что же?
        - Обстановка вокруг.
        Он не стал уточнять, а она - допытываться. То ли и так поняла, то ли делала вид, что ее это не интересует.
        - Как бы там ни было, а мне не хотелось бы случайно выбросить то, что может иметь значение. Если не для дела, то хотя бы для сына Патрика Рабана, - пояснила Блор, беря с полки какую-то книгу и пролистывая ее. - К вещам мертвых стоит относиться с уважением. Хоть это и всегда немного странно - рыться в них.
        Ему захотелось уточнить, неужели ей часто приходится рыться в вещах тех, кого уже нет в живых, но Колт удержался. Не хотелось снова ставить себя в дурацкое положение, а у нее мог умереть не только муж. И хотя Блор заявила, что не огорчена потерей, он не мог знать, сколько в этом правды, а сколько - бравады. Да и другие потери могли оказаться куда болезненнее. Ему ли не знать? Колт и сам похоронил слишком многих.
        В том, что ему не хочется лишний раз задевать новоявленного директора, он убедился, когда представлял Блор главному домовому. Теперь обязанность решать с ними хозяйственные вопросы переходила к ней, так что их стоило познакомить должным образом.
        Едва он сообщил ей об этом, непроницаемая маска самоуверенной красавицы дрогнула, треснула и на мгновение в серых глазах блеснули интерес и азарт. Понять их было легко: немногим в жизни выпадала возможность увидеть домового. Эти ребята предпочитали скрытность. Лишь в очень больших домах, подобных Замку Горгулий, они выбирали старшего, который общался с кем-то из людей, когда возникала такая необходимость.
        - Он никогда не явится по вашему зову абы куда, - объяснил Колт, пока вел Блор на место встречи. - Они не любят открытых пространств, не любят яркий свет, особенно дневной. Лунный тоже не переносят, поэтому наше общение всегда происходит в чулане.
        С этими словами он остановился у нужной двери, распахнул ее и сделал приглашающий жест, пропуская даму вперед. Блор немного помешкала, прежде заглядывая внутрь тесного темного помещения и лишь потом пересекая его порог. Колт зашел следом и закрыл дверь.
        На несколько секунд они оказались в кромешной темноте, но потом, подчиняясь безмолвному заклятию, загорелся маленький световой шарик, вставленный в крепление на стене. Загорелся очень тускло, едва разгоняя тьму и позволяя осмотреться.
        Чулан был не так уж мал: примерно два на два метра, но держать его пустым было нельзя. Домовым нужна возможность где-то прятаться, они с трудом переносят, когда на них смотрят. Поэтому помещение было заставлено пустыми ящиками, бочками, какими-то палками, сломанной мебелью и прочим хламом, из-за которого Колт всегда оставался у самого порога: не хотелось в темноте споткнуться или оступиться и повредить ногу. А теперь им с Блор приходилось делить это место на двоих, отчего она стояла ближе, чем обычно. Достаточно близко, чтобы он мог почувствовать тонкий цветочный, сладковатый запах, исходящий от нее.
        Поначалу Блор с интересом крутила головой, сквозь полутьму пытаясь рассмотреть окружавшие их вещи и, вероятно, найти взглядом того, ради кого они сюда пришли. Чем больше она видела, тем сильнее сдвигались к переносице тонкие брови. Наконец, она не выдержала.
        - А где же.
        - Тише, - перебил он шепотом. - Не спугните. Они не любят громких звуков. И наберитесь терпения.
        Блор поджала губы, но повиновалась.
        Прошла еще пара минут, прежде чем в тишине раздался приглушенный шорох. Сваленные в кучу пыльные мешки в шаге от их ног зашевелились, да так неожиданно, что Блор резко отпрянула и… прижалась к Колту. Инстинктивно, должно быть. Он среагировал так же: рука сама собой приобняла женщину, одновременно стремясь дать ей опору и обещая защиту. Мгновение спустя оба опомнились и попытались отодвинуться друг от друга, насколько позволяло свободное место.
        Однако, когда из груды мешков наконец показался старший домовой, Блор вновь охнула и отшатнулась, на этот раз вжавшись спиной в стену. Колт против воли улыбнулся. В первую встречу его тоже пытались пугать грозным обликом. Теперь же он видел просто очень маленького и слегка непропорционального человечка. Блор явно видела что-то другое.
        - Кого ты привел? - послышался скрипучий голос. - И зачем?
        - Это Рамина Блор, новый директор Академии Горгулий. Отныне все хозяйственные задачи ложатся на ее плечи. Поэтому все вопросы вы будете решать с ней. Будьте с ней учтивы.
        Домовой скользнул оценивающим взглядом по вжавшейся в стену женщине, усмехнулся и проскрипел:
        - Ладно.
        По тому, как расслабились плечи Блор, стало понятно, что теперь она видит домового примерно таким же, как и Колт. Или другим, но все равно нестрашным.
        - Еще что-то? - уточнил тот.
        - Нет, на сегодня все.
        - Ладно.
        Бросив это слово, домовой торопливо зарылся обратно в груду мешков и исчез, а Колт распахнул дверь, давая понять, что на этом аудиенция окончена.
        - Лаконичный парень, - выдохнула Блор, снова очутившись в коридоре, свет в котором после чулана показался даже слишком ярким.
        Колт посмотрел на нее и с удивлением заметил, как изменилось лицо. Маска холодной вежливости и превосходства окончательно рассыпалась и слетела, черты смягчились, глаза засияли детским восторгом. Женщина как будто даже помолодела и уж точно - похорошела, хотя он и так считал ее красивой.
        - Нет, вы это видели? - нервно рассмеялась Блор. - Как он лихо меняет личины?
        - Видел, но не в этот раз, - с улыбкой заметил Колт. - И не исключаю, что все это время мы видели разное.
        Она перевела на него восторженно-недоверчивый взгляд и, вероятно, что-то такое прочитала на его лице. Или просто сама поняла, что потеряла контроль и позволила себе лишнее. Мгновение - и маска вернулась на место, заставляя его пожалеть. Та другая Рамина Блор успела Колту понравиться гораздо больше. Настолько, что он сам себя удивил неожиданным приглашением:
        - Хотите поужинать сегодня со мной?
        Если это удивило и ее, то вида она не подала. Лишь сдержанно улыбнулась и согласилась. А Колт убедил себя в том, что его предложение - не больше, чем радушие хозяина замка. Впрочем, он не мог припомнить, кого еще из сотрудников академии когда-либо приглашал к себе на ужин. Кроме Мелисы, конечно. От компании которой в этот вечер он решил отказаться.
        Глава 9
        Дожидаясь прихода гостьи, Колт расхаживал по малой столовой, пытаясь убедить себя, что совсем не нервничает, просто ему не хочется сидеть на одном месте. Против воли он вспоминал утро, когда впервые ждал на совместный завтрак Нику. Тогда Колт, конечно, действительно волновался и все посматривал на стол, накрытый на четыре персоны только потому, что ему так и не удалось решить, как будет лучше: посадить дочь напротив себя, полностью отгородившись от нее столом, или разместить ее рядом. В итоге он позволил ей выбирать самой, и она предпочла отгородиться столом. Вспомнились ему и следующие их ужины, и разочарование каждый раз, когда она садилась напротив, а он все ждал, когда же сядет рядом.
        Колт тряхнул головой, прогоняя неприятные воспоминания, и покосился на стол. Блор он выбора не оставил, предпочтя разместить ее напротив. Да и с чего бы ему сажать эту женщину рядом?
        Она появилась точно в оговоренное время, слегка удивив выбором платья: то выглядело по-настоящему нарядным. Впрочем, Блор приехала сюда из столицы, а Колт давно там не был. Возможно, у драконов мода сейчас такая. Мелиса и Ника предпочитали традиции горгулий, поэтому одевались в штаны и туники, а даже самая нарядная туника всегда уступает платью. Особенно длинному, приталенному, с открытой спиной, которая так и приковывает к себе взгляд.
        Блор, по всей видимости, любила такое. Ее платья то оголяли плечи, то позволяли рассмотреть сквозь прозрачную ткань руки. В замке, где воздух всегда немного прохладный и заставляет остальных одеваться теплее, это казалось странным. Можно было даже заподозрить Блор в попытке вскружить ему голову, но Колт знал, что кровь драконов горячее, чем у других оборотней. Ламберт, например, тоже прекрасно чувствует себя в тонкой рубашке и надевает пиджак лишь потому, что того требует этикет.
        - Благодарю за приглашение, ректор Колт, - вежливо заявила Блор, едва они устроились за столом и приступили к закускам. - Должна признаться, оно меня удивило.
        «Меня тоже», - пронеслось у него в голове, но вслух он лишь спокойно поинтересовался:
        - Почему?
        - У меня сложилось впечатление, что вы не просто недовольны моим появлением в замке, но и намерены избавиться от меня при первой возможности. В вашей власти было устроить мне бойкот и полностью изолировать от какого-либо общения. В надежде, что это заставит меня уехать.
        - А это заставило бы?
        Она улыбнулась.
        - Нет, конечно. Как уже говорила, я здесь не по своей воле.
        - Тогда какой смысл?
        - Но вы же мне не доверяете. И могли не поверить моим словам. Стоило хотя бы попробовать. Я бы обязательно попробовала.
        Это прозвучало весьма прямолинейно, и Колт был вынужден признать, что ему понравилось. Мысленно, конечно, не вслух.
        - Мы с вами явно предпочитаем разные стратегии, - хмыкнул он, наливая в ее бокал вина.
        - И какая же стратегия у вас?
        - Держи друзей близко, а врагов - еще ближе.
        Она снова улыбнулась, неотрывно глядя ему в глаза. Его прямота ее тоже не смутила, Блор лишь возразила:
        - Я не враг вам, ректор Колт, поверьте. У меня нет намерения навредить вам или кому-то из ваших близких.
        - Неужели? Тогда какие у вас намерения, госпожа Блор? - не удержался он от вопроса, хотя понимал, что не получит на него честного ответа.
        Блор и правда с ответом торопиться не стала, делая вид, что ее вниманием полностью завладели кулинарные шедевры домовых, которые ради этого ужина отчего-то очень уж постарались. Лишь тщательно прожевав и запив еду глотком вина, она наконец заговорила снова:
        - Вы правы в одном, Колт: совет правления действительно прислал меня сюда не для того, чтобы облегчить вашу работу, хотя я постараюсь это сделать, раз уж нахожусь здесь в должности директора. Но моя главная миссия - присматривать за тем, что происходит в замке.
        Он недоверчиво прищурился, глядя на нее.
        - Присматривать? В каком смысле?
        - Хотя никто из Рабанов не входит в совет правления, их род - один из древнейших и наиболее значимых. Ламберт первый из них - да и вообще из драконов - кто выбрал преподавание в академии своим основным занятием. До этого драконы предпочитали просто заниматься наукой и теорией магии, а академиями разве что руководили.
        - Мне это прекрасно известно, - несколько нетерпеливо вставил Колт, едва она сделала паузу, чтобы набрать в легкие воздух. - И это ничего не объясняет. В чем именно тревога совета?
        - Они беспокоятся о безопасности молодого главы рода.
        - Ах вот как, - хмыкнул он, едва удержав себя от более эмоциональной реакции на это лицемерие. - Думаю, совет уже прекрасно знает, что волноваться о Ламберте не стоит. Он может себя защитить…
        - Его отец тоже мог, но кто-то его все-таки убил.
        Слова подействовали на него так, словно кто-то высыпал ему на голову ведро льда и каждый маленький кусочек забрался под одежду, холодя кожу и заставляя ее покрываться мурашками. Колт не хотел, но все равно поймал взгляд Блор: холодный, не мигающий. Он говорил гораздо больше, чем было озвучено на словах. Очевидно, совет знает не только о том, что Ламберт вернул себе способность к обороту, но и о том, что его отец тоже это умел.
        И да, все равно был убит.
        - Сам Ламберт оправдан, - продолжила Блор, первой прерывая визуальный контакт и опуская взгляд к содержимому тарелки. - Но убийца так и не вычислен. А Замок Горгулий, при всем уважении, это не Ардем. У вас здесь уже убивали людей.
        - Наша стража усилена стражей Ардема, - поторопился сообщить Колт, внезапно совершенно потерявший аппетит. Хотя его собеседница наверняка и так это уже знала: не заметить ардемскую форму было проблематично.
        Блор кивнула, подтверждая это предположение.
        - Я была очень рада это узнать и уже сообщила отцу. Но опять же: Патрик Рабан был убит в собственном доме. Это сделал тот, кого стража по какой-то причине не остановила. Вопрос в том, не смогла она или не стала и пытаться, не видя в нем угрозы.
        - Вы правда считаете, что этот человек может сейчас находиться в Замке Горгулий? - недоверчиво улыбнулся Колт. - Мне кажется, вы не там ищете. Вам стоит присмотреться к тому, кто пытался обвинить Ламберта в убийстве и возглавить род.
        - Вы говорите о Кристофе, брате Патрика, я полагаю? К нему совет тоже присматривается. Драконы не могут спустить это дело на тормозах.
        - Неужели? Патрик был убит год назад, а убийца до сих пор не найден.
        - Большую часть времени считалось, что его убил сын, - с нажимом напомнила Блор. - Так решил род, и совет доверял их выводам. Теперь, когда ошибка стала очевидна, совет правления намерен сам найти убийцу.
        - Интересно, как? Слишком много времени прошло.
        Блор улыбнулась, но это была та фальшивая вежливая улыбка, которая появлялась на ее лице-маске и не имела ничего общего с настоящей. Теперь Колт это знал.
        - Это не моя забота. Мое дело - присматривать за тем, чтобы в Замке Горгулий все было спокойно.
        - Думаете, вы справитесь с защитой Ламберта лучше, чем он сам и вся местная стража?
        - Не я так думаю, мой отец так считает. Очень верит в мою интуицию. Я могу почувствовать опасность.
        - Что ж, удачи вам в этом, - фыркнул Колт, поднося к губам бокал и осознавая, что тот успел почти полностью опустеть.
        - Спасибо. Послушайте, я понимаю, как все это звучит для вас, я и сама не считаю, что смогу быть чем-то полезна здесь, но с такими людьми, как мой отец, не спорят. Так что нам остается только смириться. И надеяться, что вскоре совет со всем разберется и избавит вас от моего присутствия.
        - А вас вернет из ссылки к границам…
        - О, поверьте, для меня это не такая уж и ссылка. Мне интересно побывать здесь. Я впервые услышала об Энгарде Колте, герое войны с некромантами, когда мне было четырнадцать лет. И с тех пор мечтала познакомиться с вами. Но, честно говоря, я представляла вас другим.
        Едва разговор ушел от темы смерти Патрика, Колт почувствовал себя лучше. А последние слова Блор и вовсе заставили весело усмехнуться.
        - Интересно, каким?
        Она пожала плечами, и на некоторое время ее лицо снова стало настоящим, почти таким же, как после знакомства со старшим домовым. На нем даже снова появились живой интерес и детский восторг.
        - Не знаю. Таким… мрачным, суровым, нелюдимым. А вы вполне… обычный. Студенты не падают в обморок, когда вы приходите на занятия, у вас пусть и немного странная, но семья. Жена, которая уже не жена, дочь, которая совсем недавно дочь, и зять, который еще не зять… Вроде все хорошо, но я чувствую у вас какую-то занозу, скажем так. Что-то мешает вам полноценно наслаждаться жизнью. Теперь мне очень интересно понять, что именно.
        - Зачем вам это?
        Она заметно растерялась, потом, видимо, осознала, что перестала следить за лицом, и торопливо натянула свою маску.
        - Не знаю, просто любопытно, как любопытен дар вашей дочери.
        В груди снова стало холодно и тягостно, пальцы сами собой попытались сжаться в кулаки, но Колт смог себя удержать. Лишь недобро прищурился и тихо посоветовал:
        - Держитесь подальше от моей дочери, госпожа Блор.
        Она подняла на него удивленный взгляд.
        - Это что, угроза?
        - Просто предупреждение. Недавно драконы уже хотели до нее добраться, и я обещал, что убью каждого, кто попытается ей навредить. Мое обещание остается в силе.
        - А вы дерзкий, - усмехнулась Блор. - Угрожаете драконам…
        - Я много лет воевал с теми, кто куда опаснее драконов, так что вас я не боюсь. Хотя вы, очевидно, не чистокровный дракон.
        Она выразительно приподняла бровь.
        - И что же меня выдало?
        - Серые глаза. У драконов таких не бывает. Значит, примешалась еще чья-то кровь. Глаза у вас матери, а печать, вероятно, досталась от отца. Хотя для дракона это сомнительный повод признавать побочного ребенка, к тому же полукровку.
        - А вы очень не любите драконов, да? - холодно предположила Блор, явно снова желая увести разговор от причин, по которым отец взял ее к себе. - Интересно, почему?
        - Я горгулья.
        - Считаете, что этого достаточно?
        - Более чем. Мое племя никогда не видело от вашего ничего хорошего.
        - Мы вас создали…
        - Это ложь! - рявкнул Колт, едва не стукнув кулаком по столу.
        Его неожиданно захлестнуло такой злостью, что держать себя в руках стало невозможно. Лишь то, как Блор испуганно вздрогнула, заставило его сбавить тон.
        - Мы родственные виды, и за это вы всегда нас ненавидели. Потому что мы никогда вас не боялись и не преклонялись перед вами, но вы все равно заставили нас служить себе, уничтожив нашу аристократию.
        - Не было такого! - возмутилась Блор. Искренне так возмутилась.
        - Не все об этом помнят. Драконы так точно предпочли забыть, но в нашей семье всегда хранили память о семи горгульих принцах, которые однажды возмутились деяниями драконов и попытались пойти против них, но были уничтожены вместе с семьями и всеми родственниками. Никто не вступился, и с тех пор драконы правят Содружеством, не слагая с себя полномочий. Уже три сотни лет.
        - И все же ваша единственная дочь ходит в невестах у драконьего лорда, - спокойно парировала Блор.
        И это заставило Колта наконец обуздать накатившие чувства. Он откинулся на спинку стула, надевая на лицо такую же непроницаемую маску, какую носила его собеседница.
        - Моя дочь росла без меня. И не мне ей указывать, как жить. Память о вероломстве драконов со временем уйдет в небытие, как это уже случилось со знанием о том, почему мы потеряли способность к обороту. А кровь горгулий все равно рано или поздно растворится в других видах. Нас осталось мало и становится меньше. Это неизбежно. Но пока я жив, я буду помнить. И относиться к драконам соответственно.
        - Ваше право, - так же спокойно отозвалась Блор. - Главное, что вы умеете делать исключения, когда считаете это возможным. Патрик и Ламберт Рабаны тому яркий пример. И это обнадеживает.
        Прозвучало странно, но Колт не стал интересоваться, чем именно ее это обнадеживает и в чем вообще состоят ее надежды.
        Глава 10
        «Да и настоящего убийцу Патрика Рабана, по всей видимости, иным способом найти не получится…»
        С того дня, как Рамина Блор сказала ей эти слова, прошло уже три недели, но Ника не могла выбросить их из головы. Поначалу они просто крутились, как привязчивая песенка, потом превратились в тему «на подумать», а еще чуть позже - в цель.
        Интерес к изучению некромантии у Ники не пропал, но с начала года она не так часто наведывалась в тайный кабинет бывшего директора Академии Горгулий, занимавшего эту должность до ее отца. Тот в свое время увлекся некромантией и сумел собрать немало книг, хотя тех в принципе осталось немного, ведь по законам Содружества они подлежали уничтожению. Колту и Ламберту надлежало уничтожить и эти, но она смогла убедить их этого не делать. Оба смирились и согласились с тем, что ее врожденные способности лучше подкреплять теоретическими знаниями, чтобы она могла их контролировать, но ни один не мог скрыть отвращения к магии смерти в целом. Это стало одной из причин, почему она притормозила свои изыскания.
        Второй причиной было отсутствие реальной задачи. Ника никогда не любила учебу ради учебы. Все, на что она тратила время и силы, интересовало ее практически. Поначалу так было и с некромантией. Она хотела разобраться в том, что видит и что происходит в замке. Чуть не умерев после стычки с зомби, искала способ побеждать их без вреда для собственного здоровья. А когда при смерти оказался ее друг, она искала способ спасти его. После чего задачи закончились.
        Пока Блор не подкинула ей идею. И чем больше Ника над ней размышляла, тем сильнее становилось ее желание найти способ и докопаться до правды. Поэтому она снова стала наведываться в подземный лабиринт, в который можно было попасть только через закрытую часть замка, и каждый день проводить пару часов в кабинете директора Акнора. Хотелось, конечно, больше, но это наверняка заметили бы, а видеть брезгливо поджатые губы Нике не нравилось ни в исполнении отца, ни на лице жениха.
        Но сегодня она немного потеряла счет времени, что было довольно легко сделать в комнате без окон: время здесь летело незаметно. Вот Ника и не заметила, как после обеда прошло почти четыре часа вместо намеченных двух. Очнулась, только когда скрипнула входная дверь, вздрогнула от неожиданности и испуганно посмотрела на вошедшего Ламберта.
        Однако тот лишь слабо улыбнулся и тихо объявил:
        - Так и думал, что найду тебя здесь, когда не обнаружил в комнате.
        - А ты что, вдруг замерз? - поинтересовалась в ответ Ника, удивленно разглядывая свитер с высоким горлом, в который Ламберт облачился вместо привычной рубашки и пиджака.
        - Просто решил попробовать моду медведей: они такое носят. Ты же хотела, чтобы я стал ближе к твоим друзьям? И вообще, не заговаривай мне зубы!
        Ника изобразила на лице раскаяние: когда они расставались после обеда, ей пришлось солгать, что она пойдет к себе заниматься, поскольку нужно многое подтянуть. Собственно, последнее было правдой, ведь из-за отсутствия предшествующего образования Нике постоянно приходилось что-то нагонять, и она даже действительно собиралась заняться и этим, но позже.
        - Прости, - повинилась она, впрочем, замечая, что он не особо огорчен или разозлен.
        На его лице не было даже обычной брезгливости, только некоторая настороженность, когда он обвел взглядом тянущиеся вдоль стен шкафы и остановил его на алтаре, где раньше лежал человеческий череп. Теперь он перекочевал на стоящий рядом массивный письменный стол, за которым Ника сидела.
        - Прощаю, - искренне отозвался Ламберт, наконец посмотрев и на нее. - Но все равно не понимаю, как ты можешь долго здесь находиться. Мне становится не по себе, стоит только переступить порог.
        - Наверное, дело в том, что у меня нет явных негативных ассоциаций с некромантией, - улыбнулась Ника. - Я не видела вашей войны и прочих ужасов…
        - Ты едва не умерла после стычки с мертвецами, а потом тебя похитил некромант, - напомнил Ламберт. - А теперь ты сидишь здесь в обнимку с человеческим черепом.
        Ника перевела взгляд на названный им предмет, лежавший рядом с раскрытой на столе книгой, и беззаботно пожала плечами.
        - Это Йорик. Мы с ним иногда разговариваем. Тут ведь больше никого нет…
        Вот теперь в глазах Ламберта промелькнул ужас, и она поторопилась пояснить:
        - Да не в прямом смысле! Я просто иногда говорю вслух, мне так легче думается, а он как бы слушает. Не всерьез, конечно. И он никогда мне не отвечает…
        - Тогда откуда ты знаешь, что его звали Йорик? - нахмурился Ламберт.
        - Да это же…
        Ника вздохнула и махнула рукой. Конечно, он никогда не слышал выражения «бедный Йорик» и едва ли вообще подозревал о существовании Шекспира.
        - Неважно, я сама его так назвала.
        Ламберт прищурился, явно убежденный не до конца, но спрашивать дальше не стал. Предпочел поинтересоваться:
        - Тебя снова влечет теория некромантии? Мне казалось, ты охладела к ней в последнее время.
        - Трудно полностью охладеть к тому, что является частью тебя. Но ты прав: у меня появилась идея, поэтому я ищу способ ее реализовать.
        Он сделал несколько шагов к столу, словно собирался заглянуть в книгу, которую Ника как раз штудировала.
        - Что за идея?
        Ей захотелось закрыть текст руками и соврать что-нибудь правдоподобное, но в голову ничего не пришло, а потом это и вовсе показалось неправильным. В конце концов, его это касается напрямую, Ламберт имеет право знать, чем она занимается.
        - Я пытаюсь найти способ выяснить, кто убил твоего отца.
        Прозвучало непривычно тихо, обычно Ника говорила громче и четче. Но Ламберт все равно замер на месте, словно споткнулся. Его лицо помрачнело, уголок рта нервно дернулся.
        - Зачем? Мы знаем, кто его убил. Его родной брат, мой дядя…
        Ника выразительно помотала головой.
        - Знаю, что ты так думаешь, но я сомневаюсь. Вспомни день, когда драконы явились сюда. Помнишь реакцию дяди, когда тот увидел, что твои браслеты пропали? Он был в шоке и смятении. Ламберт, мне кажется, он искренне верил, что ты убийца. И когда оказалось, что ты оправдан, он тут же отступил, признал тебя главой рода. Думаю, человек, убивший родного брата ради статуса лорда Ардема, не сдался бы так легко. И не был бы так удивлен.
        - Он просто испугался, - возразил Ламберт, но уже не так уверенно. - Ведь после меня он второй главный подозреваемый.
        - Конечно, испугался. Но, возможно, того, что кто-то сумел подобраться к твоему отцу так близко. Если он знает, что не убивал его, то понимает: безопасность в вашем Ардеме ни к черту.
        - Значит, это сделал Ши, - после короткой паузы предположил Ламберт, но уже не так уверенно. - Он же хотел, чтобы я потерял все по ложному обвинению. На моего отца имел зуб.
        - Имел, - согласилась Ника. - Но он его не убивал. Прежде чем вы пришли меня спасать, Киллиан успел разболтать мне всякое. В том числе упомянул, что ситуация, в которую ты попал, - это не то, что он для тебя готовил. Он сказал, что планировал нечто другое, ради чего и убил… твою невесту. То, что случилось потом с твоим отцом и с тобой, не входило в его планы, но он решил, что это тоже неплохой вариант. Так он сказал.
        Ламберт задумался ненадолго, после чего едва заметно кивнул, все же подошел ближе и заглянул в книгу через ее плечо.
        
        - И как у тебя успехи? Есть варианты?
        - Есть, но… Не нравятся они мне. Чтобы поговорить нормально, нужно полноценно призвать дух, а для этого требуется плоть или кровь… Мне бы не хотелось тревожить останки твоего отца, я к этому морально не готова.
        - У тебя и не получится, - заметил Ламберт. - Давняя традиция драконов предполагает кремацию. От нее отказались после потери оборота, но вернули во время войны с некромантами. Сейчас это вопрос личного выбора, и мой отец как раз незадолго до смерти распорядился кремировать его, а прах развеять.
        Слова «незадолго до смерти» царапнули сознание Ники. Прозвучало так, словно Патрик Рабан знал о том, что скоро умрет. Может, предчувствовал неладное? Или знал, что кто-то может прийти по его душу?
        От размышлений ее отвлек новый вопрос Ламберта:
        - А как насчет тех кубиков? Призраки, бродившие по замку, назвали тебе через них свои имена…
        - Вот именно - свои, - вздохнула Ника и перевернула несколько страниц назад, как будто что-то искала. - Этот способ связи годится только для простых вопросов, непосредственно связанных с мертвецом. И это должно быть что-то, о чем он знал при жизни. Скажем, собственное имя или место, где спрятал заначку. Есть другой способ спросить имя убийцы, но, во-первых, убитый опять-таки должен был знать его при жизни, а во-вторых, требуется его кровь - ею нужно буквы написать.
        Она наконец открыла искомую страницу и ткнула в описание ритуала. Ламберт нахмурился и наклонился вперед, чтобы было удобнее читать.
        - А моя кровь не подойдет? - поинтересовался он почти минуту спустя. - Я все-таки его сын. Моя кровь - частично его кровь, моя магия - его магия.
        - Твоя? - задумчиво протянула Ника и перевернула еще несколько страниц. Ответа на них не было и быть не могло, она просто давала себе время подумать. - Вполне возможно, что это сработает. По крайней мере, мы можем попробовать, хуже точно не будет.
        - А что нужно делать?
        - Написать кровью буквы алфавита, применить заклятие - структура там есть, она не сложная, - и вслух задать вопрос, обращаясь к твоему отцу. Если все получится, то на бумаге останутся только те буквы, которые составляют имя убийцы. Правда, они останутся в том порядке, в котором были написаны, и если какие-то буквы использованы несколько раз, то мы этого не узнаем. Ну и сможем составить из букв имя убийцы только в том случае, если сами его знаем. Тут вся надежда на тебя, поскольку я почти никого из вашего окружения не знаю.
        - Да, не слишком надежный способ.
        - Но если от тела твоего отца ничего не осталось, это единственная возможность хоть что-то выяснить.
        - Это аргумент, - согласился Ламберт. - Давай попробуем. Мы можем сделать это прямо сейчас?
        - Если ты готов, - несколько неуверенно отозвалась Ника. Сама она ввязывалась в подобные дела легко, но понимала, что для Ламберта участие в ритуале некромантии - это серьезный шаг.
        - Давай сделаем это, пока я не успел одуматься и отступить, - улыбнулся тот.
        Ника заторопилась, стремясь поскорее найти все необходимое. Это оказалось несложно: по-прежнему острый нож лежал на одной полке с крошечной мисочкой для сбора крови, листы бумаги и специальное перо хранились в столе.
        - Думаю, проще всего порезать ладонь, - промямлила она неловко. Прежде ей такое делать не приходилось.
        - Я сам, - с улыбкой предложил Ламбрет, забирая нож.
        Ника обратила внимание на то, что рукава свитера у него натянуты почти до середины ладони, а еще что-то темное мелькнуло на кончиках пальцев. Она не сразу поняла, но потом разглядела: раньше у Ламберта темнел ноготь только на мизинце и совсем чуть-чуть, а теперь темная полоска у самого основания ногтя виднелась на каждом пальце.
        - Слушай, ты бы показался местному лекарю. Мне кажется, это ненормально.
        Ламберт развернул левую кисть, бегло осматривая ногти, и отмахнулся.
        - Да ерунда, пройдет. Совсем не болит.
        - Это я уже слышала, но все равно… Лучше бы проверить. Оно ведь явно прогрессирует.
        - Ладно, если за пару дней не начнет пропадать, зайду к лекарю.
        Ника только покачала головой. Она сама, конечно, не любила ходить к врачам и, скорее всего, на месте Ламберта тоже тянула бы до последнего. Поэтому настаивать не стала, удовлетворившись этим обещанием.
        Когда острое лезвие скользнуло по ладони, оставляя на ней кровавый след, она и вовсе отвернулась, не желая на это смотреть. Писать кровью буквы тоже предоставила Ламберту, который довольно быстро остановил у себя кровотечение, даже перевязки не понадобилось. Лишь когда на столе оказался лист бумаги с алфавитом, похожим на хорошо знакомую Нике латиницу, она заняла уступленное Ламбертом кресло и коснулась листа кончиками пальцев с двух сторон. Прикрыла глаза, создавая структуру и наполняя ее энергией, а потом громко и четко попросила:
        - Патрик Рабан, назови нам имя того, кто тебя убил.
        И открыла глаза. Успела увидеть, как по кровавым буквам прокатилось слабое свечение, после чего часть стала бледнеть. Они не исчезли полностью, возможно, потому что кровь принадлежала не самому убитому, а его сыну, но все равно можно было легко определить, какие остались. Ламберт предпочел выписать их на отдельный лист бумаги, а тот, что использовался в ритуале, - сжечь.
        Получилось одиннадцать букв. A, d, e, g, k, l, n, o, r, t, u.
        - Тебе это что-нибудь говорит? - пытливо поинтересовалась Ника, поскольку Ламберт лишь беззвучно шевелил губами, скользя по ним взглядом.
        - Не знаю, бессмыслица какая-то, - он раздраженно швырнул лист на стол и потер глаза. - Не могу сосредоточиться. Все имена, какие приходят в голову, не подходят. Может быть, ты что-то не так сделала? Или моя кровь не подошла?
        - Мне кажется, тогда ритуал вовсе не сработал бы, но нам же оставили какие-то буквы. Просто, вероятно, это не самое очевидное для тебя имя. Надо подумать…
        - Возможно, - согласился Ламберт. - Только давай подумаем в другом месте? Это меня подавляет, мне трудно здесь сосредоточиться.
        - Хорошо, - улыбнулась Ника. - Но в этот раз ты прямо молодец: продержался целых десять минут, что почти на десять минут больше твоего предыдущего рекорда.
        Глава 11
        «Если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет…»
        Почему-то утром Колт проснулся с этой мыслью, словно кто-то шепнул ее на ухо. Он даже знал, откуда взял саму фразу: недавно в редкой доверительной беседе Ника рассказала, что так однажды сформулировала главное правило своей жизни. Ему это тогда показалось странным и очень трогательным, потому что много лет назад нечто подобное говорила и Лёля. Ника толком не помнила мать, но эта фраза, видимо, осталась в ее подсознании.
        Но почему слова вдруг всплыли в его голове этим утром? В первый момент Колт подумал, что их вытащило из памяти наваждение, привыкшее принимать облик давно умершей возлюбленной, но тут же отбросил эту мысль. Время утреннего призрака для него прошло: теперь он просыпался после того, как краешек солнца поднимался над горизонтом.
        Зато сразу вспомнилось, что образ Лёли всю ночь преследовал его во сне. Она все звала его куда-то, и он шел по выжженной, лишенной жизни земле, по высохшему лесу, пробирался через голодное болото, жаждущее проглотить его. Видел Лёлю лишь краем глаза или где-то на горизонте, где она тут же таяла подобно миражу, но постоянно слышал ее голос. Тот продолжал звать его за собой, влек куда-то… Колт теперь уже не помнил куда, но почему-то чем больше думал об этом, тем важнее ему казалось вспомнить. Увы, перед глазами мелькали лишь невразумительные отрывки: бурлящая вода, всполохи огня, взмах птичьего крыла, бледное лицо мертвеца, поднятого служить некроманту…
        - Ты планируешь сегодня работать до ночи или все же сделаешь перерыв на ужин?
        Голос Мелисы едва не заставил его вздрогнуть, раздавшись совсем рядом. Видимо, он так погрузился в размышления и попытки вспомнить тревожный сон, что не заметил, ни как пролетело время, ни как бывшая жена приблизилась к письменному столу, за которым он сидел, пытаясь заниматься делами. А ведь ей для этого пришлось не только открыть дверь, но и пересечь кабинет. В прежние времена он никогда не проморгал бы такое. Стареет и теряет хватку? Или просто слишком привык к безопасности в Замке Горгулий?
        К счастью, Колт сумел хотя бы совладать с собой и собственным удивлением, не то получилось бы крайне неловко: герой войны не только позволяет к себе подкрасться, но еще и вздрагивает от невинного вопроса.
        - Или сегодня ты снова предпочтешь моей компании общество госпожи директора? - продолжила интересоваться Мелиса, не дождавшись ответа на первый вопрос.
        Это можно было бы принять за ревность, если бы они не знали друг друга так хорошо, поэтому Колт только улыбнулся и покачал головой. Да, он действительно за последнюю неделю уже трижды приглашал Рамину Блор, что было слишком часто. Однако сегодня ему определенно не хотелось оказаться наедине с этой женщиной.
        - Нет, с ней у меня нет договоренности. Так что я весь твой.
        - Так уж и весь? - подначила Мелиса рассмеявшись.
        - В разумных пределах.
        Он собрал в стопку документы, над которыми сидел, не имея ни малейшего представления об их содержании, отложил на край стола и погасил лампу, давая понять, что закончил на сегодня.
        Мелиса одобрительно кивнула, дождавшись, когда он выйдет из-за стола, зашагала рядом с ним к выходу и невинным тоном спросила:
        - Так, значит, у вас с новым директором все же наметилось взаимопонимание и даже некоторая взаимная симпатия, раз вы проводите вместе столько времени?
        - Это не то, что ты думаешь, - возразил Колт, и почему-то сам себе не поверил. - Нам просто многое нужно было обсудить.
        Прозвучало не особо убедительно, и Мелиса взглядом дала это понять. От дальнейших расспросов и подначек его спасло только то, что стоило им выйти из кабинета, как на лестнице послышались приближающиеся голоса Ники и Ламберта.
        - Подумай, может, это кто-то из вашей стражи или обслуживающего персонала? - нетерпеливо просила Ника. - Иногда им платят за предательство. Или наемный убийца сначала внедряется в дом под видом своего…
        - У нас на подобные должности людей и оборотней проверяют годами, - отвечал Ламберт. - Но если кого-то и смогли купить… Мне просто не вспомнить имена всех: я большинство даже не знаю!
        - Это должен быть кто-то, кого твой отец…
        Ника осеклась, поскольку они как раз дошли до этажа, на котором находился кабинет, и заметили Колта и Мелису.
        - О, пап, привет, - несколько напряженно поздоровалась Ника, натужно улыбаясь и явно пытаясь изобразить святую невинность.
        Ламберт тем временем торопливо сложил в несколько раз лист бумаги, который прежде внимательно разглядывал.
        - Виделись уже, - усмехнулся Колт, чувствуя, как внутри вновь стало неспокойно. Кажется, сердце даже болезненно кольнуло, хотя на его здоровье он не жаловался. - О чем речь? Чье имя Ламберт должен вспомнить и зачем?
        Дочь напряженно переглянулась с женихом и, как показалось Колту, попыталась незаметно мотнуть головой, но Ламберт в ответ на это лишь вздохнул и вслух возразил:
        - Разумнее рассказать, он ведь может помочь. Он знает окружение моего отца даже лучше, чем я.
        - Речь о Патрике Рабане? - настороженно поинтересовалась Мелиса, бросив на Колта испуганный взгляд.
        - Речь о его убийце, - уточнил Ламберт, а Ника лишь бессильно всплеснула руками. - Его имя должно складываться из этих букв. Посмотрите, может, вам какой-то вариант придет в голову? Мои не подходят.
        Он снова разложил лист бумаги и протянул Колту. Тот машинально взял его и посмотрел на буквы. Те слегка расплывались перед глазами и, казалось, сами собой становились в нужном порядке. Неужели Ламберт и Ника могут этого не видеть? Или это издевка?
        - Похоже на что-нибудь? - нетерпеливо поинтересовался Ламберт, доказывая, что он действительно не может прочитать буквы так, как надо.
        - Откуда это у вас? - голос прозвучал глухо и шершаво. Колт мрачно посмотрел на Ламберта, а с него перевел взгляд на дочь.
        - Мы попробовали один ритуал, - тихо призналась Ника, глядя на него с явным беспокойством. Заметила его реакцию и поняла причины? Или просто боится родительского гнева? - И это его результат.
        - Я же просил сначала обсуждать подобные вещи со мной!
        - Да, прости, я помню, но ритуал-то простенький и безопасный…
        - Ректор Колт, - перебил Ламберт недовольно, - вы можете предложить вариант имени? Я не очень хорош в шифрах и анаграммах.
        Колт еще раз взглянул на буквы и протянул лист обратно Ламберту.
        - Извини, я не знаю.
        - Может быть, я смогу помочь?
        Неожиданно прозвучавший голос Рамины Блор заставил всех резко обернуться к лестнице, на последней ступеньке которой она стояла, прижимая к груди какую-то папку. И как только умудрилась так тихо подкрасться?
        - Я весьма неплохо умею разгадывать шифры и играть в анаграммы, - добавила она и подошла ближе, не отрывая взгляда от листа бумаги в пальцах Ламберта. Судя по всему, она была готова вырвать его магией, если ей не дадут на него взглянуть.
        Колт же был готов испепелить его прямо в руках будущего зятя, лишь бы не допустить этого, но не стал. Теперь в этом уже не было смысла. Словно во сне он наблюдал за тем, как Ламберт протягивает заметно помятый листок директору, а та раскрывает его и скользит взглядом по ровному ряду букв. Заметил, как поджались ее губы, услышал, как обреченно выдохнула Мелиса.
        - Это же так просто, Колт, - хмыкнула Блор, и в руке ее появился карандаш. - Неужели вы не справились? Не могу поверить, что это имя не пришло вам в голову.
        Она быстро что-то написала и вернула лист Ламберту, после чего посмотрела на Колта. Он не смог понять, чего в ее взгляде больше: торжества или сочувствия.
        - Это ерунда какая-то! - фыркнул Ламберт. - Это же бред, правда? - добавил уже не так уверенно, тоже скользнув взглядом по его лицу.
        Он, должно быть, очень побледнел, чем выдал себя. Ника тихо охнула, теперь тоже глядя на него во все глаза.
        - Что это значит?! - нервно потребовал Ламберт, снова демонстрируя ему написанное.
        Но теперь под ровным рядом букв рукой Блор было выведено: «Enguard Kolt».
        - Я могу все объяснить, - только и сумел выдохнуть Колт.
        Пальцы Ламберта судорожно сжались, сминая лист бумаги.
        - Не думаю, что хочу слышать ваши объяснения, - прорычал молодой дракон.
        И бросив бумажный комок на пол, резко повернулся и быстро зашагал к лестнице, едва не сметя по пути Рамину Блор, но та достаточно ловко увернулась.
        - Ламберт, подожди!
        Ника попыталась шагнуть вслед за женихом, но Мелиса удержала ее.
        - Не надо, не сейчас, - тихо попросила она. - Дай ему время переварить это.
        - Да уж, сейчас лучше не попадать лорду Ардему под горячую руку, - спокойно согласилась Блор. Ее голос прозвучал до того невозмутимо, словно она каждый день наблюдала подобные сцены, во время которых всплывали смертельные секреты, рушились отношения и жизни.
        А еще казалось, что откровение насчет Колта и убийства Патрика Рабана Блор совершенно не удивило.
        Мелиса метнула на нее гневный взгляд.
        - А вы и рады, да? Для этого сюда приехали?
        - С чего вы взяли?
        - Очень уж вовремя появились! Не удивлюсь, если вы подстроили всю ситуацию…
        На лице Блор лишь едва заметно приподнялись в удивлении брови.
        - Не понимаю, о чем вы. Мы не настолько близки с Никой, чтобы я могла как-то повлиять на ее действия. А сюда я пришла, чтобы обсудить с господином ректором расписание занятий: его можно значительно оптимизировать. Не моя вина, что я попала на такой драматический момент. И во всем остальном моей вины нет.
        Мелиса хотела что-то возразить, но Колт тронул ее за руку и легонько мотнул головой.
        - Не надо, Мел. Не усугубляй. Я хочу сделать официальное заявление, госпожа Блор. Я не знаю, что это был за буквенный ряд и откуда он взялся, а также понятия не имею, почему он складывается в мое имя. Ясно вам?
        Она улыбнулась одними уголками губ.
        - Предельно, господин ректор. Предъявить вам нечего. Во всяком случае, совету правления. Но, насколько я помню, лорд Ардем объявил вас частью своего рода. Судить вас будет он.
        - С ним мы разберемся, - заверил Колт.
        - Буду только рада, поверьте мне. Полагаю, по поводу расписания лучше подойти в другой раз?
        - Безусловно.
        - Тогда хорошего вечера. Вам всем.
        Прозвучало как издевка, поэтому никто не ответил на вежливое пожелание. Блор изобразила на прощание легкий поклон, повернулась и удалилась так же тихо, как и появилась.
        На этаже они теперь остались втроем. Все еще шокированная Ника посмотрела на отца. Он никогда прежде не видел, чтобы она так широко распахивала глаза. И не так часто ему доводилось видеть в них навернувшиеся слезы.
        - Что все это значит? - дрогнувшим голосом спросила дочь. - Ты убил Патрика Рабана? Как это возможно? Он же был твоим другом!
        - Одним из лучших моих друзей, - глухо признал Колт. - Из тех, ради кого ты готов на все. И когда он попросил его убить, я не смог ему отказать.
        Глава 12
        Ночью Ника не то что не сомкнула глаз, но даже не стала разбирать постель и ложиться. Она слонялась по комнате, сидела, свернувшись калачиком, в кресле, смотрела в окно и снова слонялась по комнате. Несколько раз порывалась все же плюнуть на совет Мелисы, велевшей ей дождаться утра и только тогда говорить с Ламбертом, и все же пойти к нему немедленно. Но каждый раз что-то останавливало.
        Сначала она не знала, что сказать. С чего вообще начать такой разговор? «Мой отец убил твоего, но так было нужно, поэтому давай без нервов, просто забудем об этом»? Глупо. Глупо и жестоко. А как все объяснить? Колт, конечно, попытался рассказать ей, как было дело, но она не все смогла понять. То ли из-за шока, то ли из-за пробелов в магическом образовании, которых по-прежнему оставалось немало. Ника уяснила одно: Патрик Рабан страдал и хотел умереть, но не мог убить себя сам, поэтому попросил Колта об услуге.
        Она снова злилась. Злилась на слабовольного драконьего лорда, с которым никогда в жизни не встречалась, но который умудрился так ей подгадить. И подставить ее отца, между прочим. Рабан-старший не потрудился оставить какой-либо записки, в которой объяснял бы ситуацию и принимал на себя ответственность за поступок Колта, а это значило, что тот в любой момент мог быть обвинен в убийстве высокопоставленного дракона. За это здесь наверняка по головке не погладят. И вся надежда теперь на то, что им удастся объяснить Ламберту ситуацию и он не станет мстить.
        В идеале, конечно, сможет по-настоящему простить, потому что без этого ни о каком светлом совместном будущем у них не может быть и речи. А именно теперь, когда оно оказалось под угрозой, Ника отчетливо поняла, что хочет его. Хочет пойти к алтарю с Ламбертом, невзирая на все его драконьи заморочки. Она ведь тоже не ангел и та еще заноза, но он ее терпит.
        Часам к трем ночи ей все же удалось выстроить в голове стратегию разговора, но и тогда она не побежала к жениху, а предпочла все же дождаться утра. Объяснила это себе тем, что врываться посреди ночи и будить человека - не лучший способ добиться его расположения. На самом деле она, конечно, понимала, что Ламберт тоже едва ли спит этой ночью. Держало Нику другое.
        Страх. Страх перед правдой. Когда отец объяснил ей ситуацию, она, конечно, ухватилась за его оправдания, убедила себя в том, что все так и было, что он ни в чем не виноват. Но сейчас, посреди ночи, прокручивая в голове услышанное, вместо того чтобы спать, Ника не могла не задаваться неприятными вопросами.
        Предположим, Патрик Рабан действительно попросил убить его. Но почему Колт так сразу согласился? Это ведь очень… странная просьба. Одно дело, если человек уже ранен, изувечен, в агонии и, соответственно, и так в шаге от смерти. И то не каждый сможет оборвать страдания… Но Ламберт прежде ни разу не упоминал, чтобы его отец хотя бы плохо себя чувствовал перед смертью или плохо выглядел. Значит, у него как минимум было в запасе какое-то время. Почему Колт не ухватился за этот шанс найти другой выход из ситуации? Может быть, найти его и не удалось бы, но разве он не должен был попытаться? Или хотя бы убедиться в том, что его нет?
        Заставляло задуматься и отсутствие предсмертного послания от Рабана. Ну, правда, когда просишь о таком, надо как-то позаботиться о последствиях для друга! Оставить хотя бы несколько строчек, мол, в моей смерти прошу никого не винить, я сам хотел по таким-то причинам… Не факт, что это сработало бы на суде, но, возможно, имело бы значение для Ламберта и помогло бы убедить его. Так почему это не было сделано?
        Может ли все это означать, что отец солгал ей? Что все эти объяснения он придумал, чтобы оправдаться, а сам убил Рабана по какой-то другой причине? Мог ли у него быть мотив? Ламберт не подумал на него, даже когда увидел буквы, складывающиеся в его имя, значит, вообще не подозревал. Стало быть, он не замечал между ними никакого конфликта. Правда, незадолго до этого погибла его невеста, его истинная пара, что само по себе выбило из колеи, а отец еще и начал наседать, требуя жениться по расчету.
        Кстати, почему? Почему вдруг Патрик Рабан, смертельно больной по словам Колта, проявил такую нечуткость? Ника, конечно, имела очень мало информации об этом человеке, но по тому, что слышала, представляла его себе как минимум… нормальным. Ламберт упоминал, что отец всю жизнь страдал от холодности жены, которая его не любила. Сам факт их дружбы с Колтом говорил о том, что он был не слишком заморочен на социальных условностях.
        Так почему вдруг ему приспичило выгодно женить сына, когда тот был в трауре? Хотел успеть сделать это до своей смерти, вот и не мог ждать? Значит, все же болезнь была. В пользу этого, кстати, говорили и сделанные им распоряжения насчет погребения. Но остается вопрос - зачем? Разве перед лицом смерти хорошие отношения с сыном не важнее, чем какие-то там выгодные браки? Ведь никаких серьезных проблем, которые могут быть решены только правильным брачным союзом, Рабаны не имели и не имеют. Так в чем смысл?
        Вопросов было слишком много, Ника ходила по ним, как по замкнутому кругу, то полностью убеждая себя в невиновности отца, то снова опасаясь его лжи и скрытых мотивов. Пока предельно ясно было только одно: минувшим вечером ее жизнь вновь перевернулась с ног на голову и прежней уже не будет. И она сама виновата. Не пыталась бы узнать имя убийцы с помощью некромантии или обсудила это сначала с отцом, как обещала делать, ничего бы не произошло…
        Момент, когда солнце встало и заметно поднялось по небосводу, Ника пропустила, вероятно, все же задремав в кресле на пару часов. Последнее, что она помнила, это как за окнами стало светлеть, а потом вдруг случилось полноценное утро, наполнившее мир звуками.
        Ника выбралась из кресла, потянулась, разминая затекшие мышцы, заглянула в ванную комнату, чтобы немного освежиться, после чего решительно направилась к двери. Откладывать разговор с Ламбертом и дальше было неразумно и опасно.
        Лишь бы он не ушел из своих комнат раньше и не успел натворить каких-нибудь бед!
        Эти опасения оказались напрасны: жених обнаружился в собственной гостиной. Сидел за накрытым круглым столом, невозмутимо попивая утренний чай и намазывая на тонкий поджаренный кусочек хлеба изысканный паштет.
        При виде такой картины Нике стало очень не по себе: до того все выглядело неправильно и неестественно. Впрочем, темные круги под глазами, уставший, как будто немного нездоровый вид, непривычно бледная кожа лица и вчерашняя одежда выдавали истинное состояние Ламберта и подтверждали, что этой ночью он тоже не спал.
        - Привет? - осторожно поздоровалась Ника, закрывая за собой дверь и делая пару неуверенных шагов к столу.
        - Привет, - отозвался Ламберт, даже не повернув головы в ее сторону. Тост с паштетом занимал его больше.
        Впрочем, он имел право на некоторую холодность этим утром. Да что уж там! Он имел право на полноценную истерику…
        Однако истерики пока не наблюдалось. Поэтому Ника сделала еще несколько шагов в его сторону.
        - Ты как?
        - Нормально. А почему ты спрашиваешь?
        Она замерла в нерешительности, растерянно глядя на него. Ламберт вел себя очень странно. Настолько, что Ника задалась вопросом, не тронулся ли он умом за ночь. Может, это такая реакция на шок? Частичная потеря памяти и… личности?
        Не дождавшись ответа, Ламберт повернулся и наконец посмотрел на нее. Прежде в эмоциональные моменты ей мерещились всполохи пламени в его глазах (а может, и не мерещились), но сейчас его взгляд казался заледеневшим. И это было странно и неправильно.
        - А, ты, очевидно, беспокоишься о том, каково было узнать, что моего отца убил мой будущий тесть? - усмехнулся он. Усмешка тоже показалась чужой.
        - Я понимаю, что ты злишься, - поторопилась вклиниться Ника, - и у тебя есть на это право, но я прошу: выслушай его, прежде чем предпринимать какие-то действия!
        - А ему есть что мне сказать?
        - Да! Он выполнил просьбу твоего отца, понимаешь? Тот сам хотел умереть…
        Ламберт рассмеялся. Фальшиво и немножечко безумно. Снова вернулся к завтраку, взял еще один кусочек хлеба и принялся намазывать другим паштетом.
        - Надо же было такое придумать, - покачал он головой. - Не ожидал от Колта…
        - Но это правда!
        Ника в считаные шаги преодолела остававшееся между ними расстояние. Положила ладони Ламберту на плечи, скользнула по ним в ласкающем движении, даже сквозь толстый свитер почувствовав, как напряжены его мышцы.
        - Ламберт, я понимаю, что это, наверное, худшее, что могло случиться с нами, - произнесла Ника тихо. - Но я прошу тебя, выслушай его. Ради нас. Чтобы у нас появился шанс пройти через это.
        - Ты считаешь, шанс есть? - глухо уточнил он, и на этот раз голос прозвучал знакомо, только как-то очень уж обреченно. - Думаешь, можно нормально сосуществовать с тем, кто убил твоего отца? Можно иметь с этим человеком близкие, я бы сказал, родственные отношения? Это реально?
        - Все реально. Шанс есть всегда, пока мы живы, - пожала плечами Ника.
        И наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку.
        Он внезапно отодвинул стул, едва не толкнув ее, и резко встал, словно ему это оказалось неприятно.
        - Хорошо, я поговорю с ним, - холодно процедил Ламберт, отходя к окну и по-прежнему стараясь на нее не смотреть. - Через полчаса во дворе замка.
        - Почему? - удивилась она. - Пойдем к нему прямо сейчас. Заодно вместе позавтракаем…
        - Я уже позавтракал. Поэтому через полчаса. Во дворе.
        Ника какое-то время сверлила взглядом его неестественно прямую спину и все ждала, что он обернется и посмотрит на нее, но Ламберт даже не пошевелился. Ей не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.
        - Хорошо, я передам ему.
        И не дождавшись больше никаких слов, тихо вышла из апартаментов. В груди огнем жгла обида. Почему он так холоден с ней? Она же ничего плохого ему не сделала! Его отца так и вовсе в глаза не видела! А своего узнала меньше года назад…
        Но разумная часть старалась гасить этот огонь, напоминая, что человек не всегда способен вести себя адекватно, когда ему больно. Ей ли этого не знать? Да она большую часть жизни испытывала непонятную злость и время от времени вымещала ее на окружающих, независимо от того, заслужили они или нет. Видимо, пришел ее черед испытать это на своей шкуре. Такой вот бумеранг судьбы.
        Оставалось надеяться, что Колту все же удастся найти слова, которые успокоят Ламберта и смягчат его сердце. Иначе Ника с трудом могла представить, как они разрулят эту ситуацию.
        Глава 13
        - Во дворе? Почему во дворе? Там невозможно поговорить спокойно: тут же набегут любопытные.
        Колт озадаченно смотрел на замершую у его письменного стола дочь. Та выглядела плохо, что было вполне ожидаемо. Наверняка всю ночь не спала и переживала. И хотя именно ее действия привели к тому, что тайна, которую он надеялся похоронить вместе с собой, вылезла наружу, Колт чувствовал себя виноватым перед ней.
        - В кабинете было бы удобнее, - добавил он задумчиво. - Можно было бы поговорить, не оглядываясь по сторонам.
        - Я тоже так подумала, - кивнула Ника, - но Ламберт был очень категоричен. Возможно, дело как раз в свидетелях. Он хочет, чтобы они были.
        Она не стала развивать мысль, лишь неловко закусила губу и опустила взгляд на руки, пальцы которых нервно ковыряли край столешницы, но все и так было понятно. Ника предполагала, что Ламберт опасается Колта: если тот убил его отца, может убить и его самого. Зерно разумности в этих опасениях имелось, поскольку Ламберт не знал всех обстоятельств. Ника тоже не могла их ему объяснить: Колт рассказал ей лишь часть истории, не желая грузить малопонятными для нее - и даже для него - подробностями.
        Ламберту, конечно, придется рассказать все, это единственный способ успокоить и добиться его прощения, но именно поэтому Колту хотелось бы, чтобы их разговор был приватным: часть истории не для посторонних ушей, а со снующей по замку Блор, умеющей передвигаться бесшумно и быть почти незаметной, разговор у всех на глазах опасен.
        - Ты ведь поговоришь с ним? - с тревогой уточнила дочь, пытливо посмотрев на него. Очевидно, неправильно истолковала отсутствие ответа, когда он в очередной раз задумался о своем новом директоре. - Пап, ты должен это все как-то исправить, как-то разрулить!
        - Конечно, поговорю, - заверил Колт, прогоняя неуместные мысли и вставая из-за стола. - Это в первую очередь в моих интересах.
        Он направился к выходу из кабинета, уверенный, что Ника последует за ним, желая присутствовать при столь важном разговоре, но она почему-то так и осталась стоять на месте. Колт уже добрался до двери, когда дочь тихо позвала его:
        - Пап?
        Он обернулся, вопросительно глядя на нее. Она посмотрела на него с тревогой.
        - Если все это не удастся… уладить, что тебе грозит? Ну, за убийство Рабана-старшего?
        Колт мог соврать ей. Наверное, даже должен был, чтобы не добавлять ей поводов для бессонницы, но не стал.
        - За убийство драконьего лорда возможно лишь одно наказание - смерть. Помиловать меня вправе только Ламберт, как глава рода. При условии, что род не взбунтуется и не попытается оспорить это решение через совет правления.
        Ника нервно стиснула зубы и кулаки, побледнев еще сильнее, хотя это казалось физически невозможно.
        - Прости, это я виновата… Не надо было…
        - Перестань, - перебил Колт с улыбкой. - Твоей вины здесь нет. Я знал о возможных последствиях и, принимая решение, готовился к ним.
        - Тогда почему ты его принял? Зачем сделал это? Мне кажется, когда друг тебя так подставляет, он уже не совсем друг. И не обязательно так для него стараться… Пусть бы умирал в муках, если духу не хватало самому решить проблему!
        - Я сделал это не только для него, но это трудно объяснить.
        - Надеюсь, у тебя получится, - буркнула Ника.
        Ее слова и тон можно было бы принять за недовольство или раздражение, но Колт теперь умел видеть, когда Ника недовольна, а когда напугана или несчастна.
        - Все будет хорошо, - заверил он и даже смог выдавить из себя улыбку. - Идем, не будем заставлять Ламберта ждать.
        Колт протянул к Нике руку и, когда та приблизилась, обнял за плечи. Хотелось обнять крепче, прижать к себе ненадолго, но это показалось неуместным: выглядело бы как прощание, а он не собирался так легко сдаваться. Так они и дошли до выхода из башни.
        Ламберт уже ждал их во дворе. Шагал из стороны в сторону, скрестив руки на груди и хмуро глядя себе под ноги. Заметив Колта, он замер на месте и опустил руки, одновременно выпрямляя спину и вздергивая подбородок. Взгляд его остался мрачен и агрессивен.
        - Спасибо, что согласился выслушать меня, - с чувством произнес Колт приблизившись.
        - Ты правда думаешь, что я пригласил тебя сюда для этого? - холодно отозвался Ламберт, криво усмехнувшись. - Ты убил моего отца. Ты промолчал, когда меня обвинили в его убийстве, изгнали из рода, лишили магии. Ты протянул мне руку помощи, и я был благодарен за это, благодарен за то, что ты поверил мне. А ты, оказывается, все знал и просто прикрывался мной. Нет, я не хочу слушать твои жалкие оправдания.
        - А чего же ты хочешь? - напряженно уточнил Колт, уже зная, что услышит в ответ.
        - Поединка, - ожидаемо заявил Ламберт. - Смертельного.
        Теперь стало понятно, почему он захотел встречу на глазах у всех. Смертельный исход поединка без свидетелей превращает действо в обычное убийство. К тому же при свидетелях сложнее отказаться, поскольку это считается проявлением трусости.
        Колт бросил быстрый взгляд по сторонам. Они уже успели привлечь к себе внимание стражников, патрулирующих стены и охраняющих ворота, но все они находились слишком далеко, чтобы слышать их разговор. А вот небольшая группа ардемских стражников не просто посматривала на них с любопытством, но и подошла ближе. Лишь жест Ламберта заставил их все-таки остановиться на приличном расстоянии. В башнях общежитий открылось несколько окон, в них высовывались лица любопытных студентов. Успевшие этим утром спуститься на первый этаж, постепенно выползали из замка, делая вид, что просто хотят насладиться весенним солнышком. Блор пока нигде не было видно, но это не значило, что ее действительно нет поблизости, зато Колт заметил среди студентов Мелису.
        - Ты слышишь меня, Колт? - чуть громче повторил Ламберт, чтобы смогли услышать и остальные. - Я вызываю тебя на смертельный поединок. За отца.
        Колт почувствовал, как Ника вцепилась ему в руку, словно боялась, что он сейчас прикончит ее жениха на месте. Или все же опасалась, что Ламберт убьет его, если он примет вызов? Колт не собирался делать ни того ни другого. Обвинений и тем более подозрений в трусости он давно не боялся, поэтому только спокойно улыбнулся и покачал головой.
        - Поединок между нами, тем более насмерть, невозможен, Ламберт. Тебе придется просто судить меня на правах главы рода, но в таком случае придется и выслушать мои объяснения…
        - Я уже сказал, что не собираюсь слушать…
        - А я не собираюсь с тобой драться.
        Ламберт угрожающе шагнул к нему, словно намеревался ударить, но лишь приблизился.
        - Я заставлю тебя!
        - Ну что ты делаешь?! - наконец смогла выдавить Ника, пытаясь встать между ними. - Что ты творишь, Ламберт? Ты же обещал…
        - Не лезь! - рявкнул тот и попытался оттолкнуть ее. - Я тебе ничего не обещал!
        Спокойствие изменило Колту, когда он увидел, как Ника пошатнулась от резкого движения жениха.
        - Не трогай ее, - прорычал он, пытаясь убрать дочь за спину, чтобы та не попала дракону под горячую руку.
        - А то что? - издевательски уточнил Ламберт. - Убьешь меня? Так, может, это самый простой способ заставить тебя драться со мной? Ударить по ней?
        Колту все же удалось оттеснить Нику, а подоспевшая на помощь Мелиса отвела ее в сторону. Без лишних приказов двое стражников встали перед ними и закрыли обеих щитом.
        - Ты не в себе, Ламберт, - заявил Колт, пытаясь успокоиться. - Хочешь предъявить мне обвинение - предъявляй, суди меня и выслушай. Не хочешь - поручи это совету, но доказательств у них нет и не будет. Поэтому лучше остынь и подумай. Но как бы ни было, драться с тобой я не стану. Никогда.
        Желая дать понять, что ставит на этом точку, Колт повернулся и направился к Мелисе с Никой, но Ламберт не дал ему уйти далеко.
        - Не смей поворачиваться ко мне спиной! Либо ты примешь мой вызов, либо я спалю твою академию!
        Колт замер и обернулся, недоверчиво глядя на дракона. Он же не может действительно иметь это в виду? Во-первых, здесь слишком много свидетелей. А во-вторых, все они ни в чем не виноваты, а от драконьего огня практически нет спасения. Даже магические щиты долго не продержатся…
        - Так что ты выбираешь? - усмехнулся Ламберт. Его глаза уже заметно изменились, превращаясь в глаза рептилии, а на коже проступили первые чешуйки. - Или думаешь, я шучу?
        Колт не успел ни ответить, ни что-либо сделать. Трансформация молодого Рабана была стремительной, и мгновения спустя он уже взмыл в небо, едва не сметая всех мощными потоками воздуха из-под крыльев.
        Вздох удивления прокатился по двору, а за ним последовал и возбужденный ропот десятков голосов, но пока в нем было больше восхищения, чем страха. А вот Колт почувствовал, как сердце пустилось в галоп, как пересохло во рту.
        Дракон тем временем поднялся выше, немного отлетел от замка, развернулся и направился обратно.
        - Энгард… - только и смогла выдавить Мелиса, понимая, что сейчас произойдет, если кто-нибудь это не остановит.
        Понимал это и Колт. И кроме него, никто уже ничего не мог сделать. Да и кричать Ламберту, что он согласен на поединок, но только в человеческом обличье, было уже поздно.
        Тон голосов резко поменялся, когда дракон подлетел ближе и разинул пасть, готовясь выпустить струю огня. Медлить больше не было возможности. Колт обернулся буквально за секунду, торопливо взмахивая крыльями и взмывая в воздух. Успел услышать, как студенты, преподаватели и стража снова охнули - отчасти удивленно, отчасти восхищенно, но едва заметил это. Его вниманием владел дракон и потенциальное направление огненного потока. Колт не мог накрыть щитом весь замок, но это и не требовалось. Главное - преградить путь огню.
        Ему удалось, и щит даже выдержал удар, но только потому, что Ламберт не стал усердствовать, а быстро развернулся, уходя на новый вираж. Приземляться и возвращаться в человеческое обличие он явно не собирался, вероятно, считая поединок в оборотных формах вполне уместным. Или как минимум куда более выгодным для себя.
        И тут он был прав. Хотя оборотная форма горгульи заметно превосходила в размерах человеческое тело, с размером дракона она сравниться не могла. Это давало последнему преимущество в скорости и в силе удара, но делало Колта более маневренным. И в отличие от звериных оборотных форм, горгульи сохраняли способность использовать магию. Впрочем, у дракона был огонь, превосходящий по разрушительности любые боевые заклятия, а также практически неуязвимая чешуя.
        Колт умел просчитывать шансы, поэтому быстро понял, что у него их не так много. К тому же он категорически не собирался убивать Ламберта, даже пытаться отказывался.
        Но и дать убить себя не мог.
        Стратегию пришлось вырабатывать на ходу. Прежде всего, обезопасить окружающих. Он отлетел немного от замка, уверенный, что дракон последует за ним, но постарался держаться и на расстоянии от Бордема, чтобы не подвергать опасности городок и его жителей. От нескольких струй огня ему удалось увернуться, но одна достигла земли и подожгла ту часть Мертвого леса, что находилась на территории Содружества. Это было не страшно: патрули миллиты дежурили там постоянно и, скорее всего, видели, что произошло, а стало быть, займутся решением проблемы. У Колта их и так хватало.
        Он попытался нанести Ламберту несколько травмирующих ударов в крыло, как в самое уязвимое место. Надеялся, что это заставит его приземлиться и обернуться в человека, но Ламберт оказался проворнее, а крыло - крепче, чем Колт думал.
        Вариантов оставалось немного. Улететь - невозможно, ему не оторваться от дракона, да и замком рисковать не хотелось. Ламберт ведь мог и выполнить угрозу, он словно обезумел. Надежды на то, что вскоре придет в себя, тоже не было. Оставалась вероятность, что оборотная форма и много огня истощат его силы, и он будет вынужден вернуться в человеческий облик, но Колт и сам мог не продержаться так долго. Но собирался попытаться.
        Однако все решилось быстрее. Ламберт все же поймал его на неудачном вираже и зацепил огнем, то ли случайно, то ли нарочно использовав ту же самую тактику, какой пытался придерживаться Колт поначалу: сжег ему часть левого крыла.
        Боль была такой резкой и такой сильной, что в глазах потемнело. Кажется, даже сознание ненадолго отключилось, а когда ощущение реальности вернулось, Колт понял, что уже лежит на земле в человеческом обличии. Все тело болело от удара, а левый бок словно по-прежнему жгло огнем.
        Он смог оттолкнуться правой рукой от земли и с трудом сесть. Посмотрел в небо. Дракон как раз сделал разворот и снова направился к нему. Ламберт не собирался останавливаться, и его намерения были ясны.
        В ушах звенело, сердце ухало в груди, и Колт не чувствовал в себе сил даже для того, чтобы шевельнуться, не говоря уже о выставлении щита. Да и какой смысл? Он всегда знал, что этот день придет, просто не думал, что все будет так.
        На Замок Горгулий смотреть не стал. Не хотел знать, где сейчас Ника и Мелисса, видят ли они со стены, что происходит. Лучше бы нет, но, скорее всего, да. Глядя на приближающегося дракона, он пожалел лишь о том, что не обнял Нику, как хотел, прежде чем выйти из кабинета.
        Дракон разинул пасть и выпустил струю огня. Колт закрыл глаза.
        Глава 14
        Мелиса знала Колта лишь треть своей жизни, но последние годы он занимал в ней так много места, что ей стало казаться, будто он был всегда. Почему-то она думала, что он и будет всегда, неважно в каком качестве. Поэтому утренние события не укладывались у нее в голове.
        Все случилось очень быстро. От спокойного обсуждения до трагичного исхода смертельного поединка прошло всего несколько минут. И даже когда голоса мужчин зазвучали громче и стало понятно, что разговор у них совсем не мирный и едва ли завершится чем-то конструктивным, никто и предположить не мог, что произойдет дальше.
        Конечно, Мелиса отчасти понимала чувства Ламберта, ведь сама прошла через подобное. Поэтому не особо верила, что у этой истории возможен хороший конец. Но под концом печальным она подразумевала расставание молодых влюбленных и разрыв помолвки. Предполагала также, что Ламберт наложит на Колта наказание, подобное тому, которому подвергся сам: ограничение магии, преодолеваемое только через боль.
        Но Мелиса и подумать не могла, что дело кончится смертельным поединком, оборотом обоих противников на глазах у изумленной публики и гибелью Колта. Она знала Ламберта много лет и всегда симпатизировала ему, это поведение просто не укладывалось в ее представления о нем. Как бы ни был он зол, какую бы боль ни испытывал от открывшейся правды, Мелиса до последнего не верила, что он способен убить отца возлюбленной.
        Когда все завертелось и накалилось до предела, она решила, что Ламберт просто пугает их всех. Что в последний момент он отвернет или прекратит атаку. Может быть, ударит огненной струей рядом с Колтом, вымещая собственный гнев. Но этого не произошло.
        Финал не особо продолжительной битвы они видели со стены. Обычно стража не позволяла подниматься туда посторонним, но в этот раз не прогнала никого. Вероятно, потому что каждый стражник и сам был увлечен невероятным сражением. Все затаили дыхание, когда травмированный огнем Колт рухнул на землю, и облегченно выдохнули, когда он зашевелился и смог самостоятельно сесть.
        Облегчение было недолгим. Когда яростный огонь накрыл Колта, никто даже не пикнул, настолько все оказались растеряны. И лишь когда Ламберт закончил атаку и развернулся, чтобы снова набрать высоту, над замком раздался крик Ники.
        А дракон как ни в чем не бывало вернулся к замку и беспрепятственно приземлился во дворе, в последние мгновения снова превратившись в Ламберта. Спокойно оправив на себе одежду, он обернулся и равнодушно посмотрел на них.
        Мелиса обхватила Нику за плечи, опасаясь, что та ринется вниз и набросится на жениха с кулаками, но этого не произошло. Ника не дернулась, вообще не пошевелилась, словно вдруг окаменела. Она лишь смотрела на Ламберта и, кажется, даже дышать перестала.
        Лицо ее жениха - вероятно, теперь уже бывшего, - тоже ничего не выражало. На нем не было ни радости, ни хотя бы удовлетворения, ни тем более раскаяния. У статуй и то больше эмоций. Отвернувшись, он размеренным шагом направился к основному строению замка, окруженный гробовой тишиной.
        Эта тишина царила в академии до сих пор, хотя прошло уже больше двух часов. Мелисе удалось увести Нику со стены и дойти с ней до семейной башни. За всю дорогу та не издала ни звука, не проронила ни слезинки. Лишь непривычная молчаливость, заторможенность и нервная дрожь, сотрясающая ее тело, говорили о переживаемых эмоциях. Но когда они поднялись на этаж, где находился кабинет Колта, Ника разрыдалась. Последние метры пути дались особенно нелегко, но им все же удалось подняться еще выше и дойти до комнаты.
        Там Ника рухнула на кровать, зарылась лицом в подушку и продолжила плакать. Мелиса сидела рядом с ней, гладила по плечу и давилась собственными слезами, стараясь не дать им волю. Почему-то ей казалось, что сейчас она не имеет на это права, что ей нужно быть сильной и оставаться спокойной ради Ники. Энгард этого хотел бы.
        Когда рыдания утихли, Мелиса попыталась напоить Нику чаем. Кто знает, как давно та что-нибудь ела или пила? Однако ничего не вышло: она лишь лежала на боку, обхватив себя руками, и смотрела в пустоту. Мелиса позвала лекаря, предполагая, что такой ступор может быть опасен, но тот, проведя магическое обследование, заверил, что физически девушка в порядке.
        - А остальное - дело времени, - тихо добавил он со вздохом, после чего удалился.
        Мелиса снова осталась в тишине. Вдруг вспомнила, что пропускает занятия, но лишь мысленно махнула рукой. Вряд ли сегодня в Академии Горгулий хоть кто-то сможет читать лекции или слушать их. Но даже если… Студенты наверняка поймут, почему она не пришла.
        Интересно, что скажет на все это Блор? Стоило подумать о директоре, как Мелиса осознала, что ни разу за утро не видела ее. Ни на завтраке, ни во дворе. Даже странно, что она до сих пор не появилась и не сунула нос в происходящее. Может, она уехала?
        Ника вдруг зашевелилась на кровати, и все мысли о директоре вылетели из головы Мелисы.
        - Можно мне воды? - голос Ники прозвучал хрипло, едва разборчиво, но сама просьба внушала оптимизм. Если человек начинает удовлетворять физиологические потребности, значит, ему становится лучше.
        Впрочем, Ника сделала всего несколько глотков, после чего снова легла, все так же безучастно глядя перед собой.
        - Может, поешь? - без особой надежды предложила Мелиса.
        Ника лишь предсказуемо шевельнула головой, явно отказываясь. Мелиса села рядом с ней, снова погладила по плечу, не зная, что еще может сделать. Ника слабо улыбнулась, давая понять, что ценит ее попытки.
        - Кажется, теперь я понимаю тебя, - произнесла она внезапно, снова глядя куда-то в пустоту. - Понимаю, что ты чувствуешь…
        Мелиса нахмурилась, не улавливая, о чем идет речь, поэтому Нике пришлось пояснить:
        - Когда папа рассказал мне твою историю… Ну, про Бенсона, вашу помолвку, твоего брата… Я все думала, каково это, когда человек, которого ты любишь, убивает другого человека, которого ты любишь… Теперь знаю. Это так неправильно. Было бы легче, если бы можно было его сразу возненавидеть. Да?
        Она вопросительно посмотрела на Мелису, но та не знала, что ответить. Наверное, так действительно было бы легче, но почему-то это не всегда работало. У нее так и не получилось, как она ни старалась. У Ники, видимо, чувства тоже конфликтовали.
        Как и у нее самой. Ей по-прежнему не верилось, что Ламберт мог так поступить, хотя она все видела собственными глазами. Но было проще поверить, что кто-то заморочил им голову, выдав себя за молодого драконьего лорда.
        - Я могу что-нибудь для тебя сделать? - тихо поинтересовалась Мелиса, так и не ответив на вопрос.
        Ника пожала плечами и мотнула головой, но потом все-таки попросила:
        - Я хотела бы побыть одна.
        Кому-то, возможно, было бы обидно такое услышать, но Мелиса едва смогла скрыть облегчение: ей тоже хотелось остаться наедине с собой, чтобы дать наконец волю собственным эмоциям. Может быть, она и не любила Колта так, как жена должна бы любить мужа, но все же она его любила.
        - Если буду нужна, я у себя, - только и сказала она на прощание, прежде чем выйти за дверь.
        Сделав лишь пару шагов к своей комнате, Мелиса испуганно вздрогнула, краем глаза заметив движение на лестнице, ведущей на этаж выше - в комнаты Колта. Однако ни вскрикнуть, ни испугаться сильнее не успела, разглядев в полумраке сначала форму миллиты, а потом и короткие светлые волосы сидящего на ступеньках мужчины.
        - Капитан Бенсон, что вы здесь делаете? - нарочито вежливо и официально поинтересовалась она.
        Он посмотрел на нее с укоризной и разочарованно покачал головой. Мол, опять ты за свое.
        - В Бордеме было видно, что произошло, - объяснил Бенсон спокойно и как будто немного устало.
        - Так ты опять с официальным визитом? - Мелиса не удержалась от язвительного тона. - У вас других дознавателей совсем не осталось?
        - Лиса, перестань! Это неуместно. Я не ссориться сюда пришел.
        - А зачем ты пришел? - буркнула она, испытывая неловкость и потому обхватывая себя за плечи. - Едва ли выразить соболезнования…
        - Думай, что хочешь, но я всегда уважал Колта. И был благодарен ему за то, что он позаботился о тебе.
        Это прозвучало настолько искренне, что гнев в душе Мелисы погас сам собой, как огонь, лишенный притока воздуха. Она поймала себя на мысли, что рада видеть Бенсона. Вдруг представила, как подходит ближе и садится рядом. На узкой лестнице, даже касаясь плечами друг друга, сидеть тесно, поэтому он мог бы обнять ее…
        Она мотнула головой, прогоняя наваждение, и осталась стоять на месте, по-прежнему обнимая себя сама.
        - Что между ними произошло? С чего Рабан вдруг так себя повел? Это ведь был Ламберт Рабан?
        - Да. Он обвинил Энгарда в убийстве отца и вызвал на поединок.
        - С чего вдруг? - нахмурился Бенсон. Мелиса красноречиво посмотрела на него, и непонимание на его лице сменилось удивлением. - Так это правда?
        Она не ответила, но он и так все понял. Во всяком случае, вопросов задавать не стал.
        - Энгард отказался от поединка, потребовал суда главы рода, чтобы объяснить, как все было, но Ламберт не захотел слушать и пригрозил сжечь замок, если Энгард не станет с ним драться, - закончила рассказ Мелиса. - Вот ему и пришлось.
        - Это хоть как-то объясняет ярость атаки, - пробормотал Бенсон. - Я был на месте… гибели Колта. Там ничего не осталось. Только пепел.
        - Разве это нормально? - удивилась Мелиса, и в голосе ее послышались нотки надежды. - Разве огонь драконов способен совсем ничего не оставить?
        - А я знаю? - Бенсон как будто возмутился. - Я второй раз в жизни видел дракона. Но тогда в мертвых землях он сжег шатающихся очень качественно.
        - Да, но все же что-то осталось, - возразила Мелиса. - Какие-то мелочи, части одежды, металлические предметы, даже… фрагменты тел…
        - Мертвецов было много. А времени у Рабана мало. В этот раз была всего одна цель и много злости. Судя по всему.
        - Он словно обезумел, - задумчиво протянула Мелиса, воскрешая в памяти лицо Ламберта, когда тот вызвал Колта на поединок. И потом, когда он вернулся в замок. - Ему что-то будет за это?
        - Не думаю. Рабан лорд этих земель. И как однажды было верно замечено, он здесь закон. Тем более, если был брошен и принят вызов. Я могу лишь задокументировать факты и сохранить происшествие в архивах миллиты.
        Мелиса молчаливо кивнула: сама все прекрасно понимала.
        На какое-то время в холле воцарилась тишина, каждый размышлял о своем, пока Бенсон не задал новый вопрос:
        - Как Ника?
        - А как ты думаешь? Ее жених убил ее отца…
        Мелиса выразительно посмотрела на него, и ее взгляд говорил куда больше, чем прозвучало на словах. Судя по тому, что Бенсон торопливо отвернулся и вздохнул, он все понял.
        - Ей нужно уехать отсюда. Как можно скорее, - огорошил он. - Вероятно, вам обеим стоит на какое-то время исчезнуть.
        - С чего вдруг?
        - А ты не понимаешь? - теперь Бенсон красноречиво посмотрел на нее. - Совет правления или как минимум эффер Урлан уже пытался добраться до Ники. Из-за ее способностей к некромантии. А теперь стало доподлинно известно, что Колт умел оборачиваться. И Рабан умеет. Другие драконы тоже захотят это делать. И у кого они станут выпытывать секрет, как думаешь? Наверное, не у одного из своих лордов. А вот вас - бывшую жену и дочь Колта - защищать больше некому. Сомневаюсь, что помолвка с Рабаном остается в силе.
        Сердце Мелисы забилось быстрее. Все это не пришло ей в голову, но Бенсон наверняка был прав. Вот только…
        - Нам некуда идти.
        - Я могу помочь.
        Эмоции сработали быстрее, чем на предложение успел откликнуться разум. Мелиса помотала головой, чувствуя, как слезы снова подступают к глазам, и устремилась к двери, успев бросить на ходу:
        - Мне не нужна твоя помощь!
        - Лиса!
        Она собиралась хлопнуть дверью, но Бенсон оказался быстр и успел ее перехватить, закрыл за собой лишь с едва заметным раздражением.
        - Сейчас не время для старых обид. Речь о твоей безопасности…
        - Обид? - возмущенно переспросила Мелиса, поворачиваясь к нему, хотя уже не могла скрыть слезы на глазах. - Ты убил моего брата, Брент! Ты называешь это обидой?
        - Я много раз повторял и повторю снова, - тихо, но очень отчетливо проговорил он, глядя ей в глаза без смущения. - Это был честный поединок. Твой брат нарушил закон, а я его защищаю. У меня не было выбора. Кроме как дать ему убить себя. Это сделало бы тебя счастливой? Скажи мне, Лиса, ты считаешь, что тогда должен был умереть я? Ты этого хотела бы? Брату ты бы простила мою смерть?
        - У тебя был выбор, Брент. Ты мог не преследовать его! Мог дать Эдвину уйти… Если бы ты действительно любил меня, ты сделал бы это. Переступил бы через закон, через чувство долга. Но карьера миллита оказалась для тебя важнее. И ты выбрал переступить через меня.
        Мелиса впервые произнесла это вслух. Возможно, впервые призналась даже самой себе. Не только смерть брата мучила ее все эти годы и не давала простить, но и осознание того, что на ее чувства наплевали, что любимый человек ее не пожалел.
        Она не хотела это понимать, но Энгард попросил хотя бы попытаться разобраться в своих отношениях с бывшим женихом, и Мелиса против воли задумалась обо всем. А теперь, когда та просьба оказалась последней, она почувствовала себя обязанной быть откровенной, хотя каждое слово причиняло боль, словно резало острыми краями, пока она выталкивала его наружу.
        Бенсон застыл. Он выглядел растерянным, сбитым с толку, не верящим собственным ушам.
        - Так вот как ты думала все это время? Думала, я сделал это ради продвижения по карьерной лестнице?
        - А для чего еще?
        - Для тебя!
        Она почти задохнулась от возмущения, услышав это.
        - Меня? Ты убил моего брата ради меня?
        - Эдвин был бунтарем, но в то же время оставался избалованным мальчишкой, неспособным отвечать за свои поступки. Он попытался сбежать, но бежать ему было некуда. И куда бы он пошел, как ты думаешь? К родителям! К тебе… И я знал, чем дело кончится: вы бы попытались ему помочь, попытались спрятать от гнева драконов. Скажешь, не так?
        Мелиса не сказала. Конечно, они бы ему помогли. Какие могут быть варианты?!
        - И это сделало бы вас соучастниками, Лиса. Его бы все равно нашли, арестовали и казнили. И вас вместе с ним. Тебя, твоих родителей, твоего второго брата… Всех вас! Драконы не прощают бунтов и измен. Я не мог этого допустить. Не мог допустить, чтобы из-за глупости одного мальчишки погибла вся ваша семья. Не мог допустить, чтобы погибла ты… Может быть, ты будешь ненавидеть меня до конца жизни, но ты жива! И ты будешь жить… Я все для этого сделаю.
        Это было уже слишком. Держать себя в руках стало невозможно, и слезы хлынули по щекам. Мелиса закрыла лицо ладонями, оплакивая то ли Эдвина, то ли Колта, то ли саму себя и свои так и не сбывшиеся мечты.
        Когда Бенсон подошел, она не пошевелилась. И не воспротивилась, когда он обнял ее, позволяя себе утешение, которое воображала всего несколько минут назад.
        Глава 15
        Когда за Мелисой закрылась дверь и в комнате осталась только тишина, Ника выдохнула с облегчением. За неполный год она успела привязаться и даже в каком-то смысле полюбить наставницу и несостоявшуюся мачеху. Не как мать, конечно, для этого у них была недостаточная разница в возрасте, скорее, как старшую сестру. Но сейчас ей не хотелось видеть никого, даже Мелису.
        Перевернувшись на спину, она какое-то время безучастно смотрела в потолок, мечтая проснуться и обнаружить, что события этого утра - не более, чем кошмарный сон, привидевшийся на рассвете, когда она все-таки задремала в кресле. Как было бы здорово сейчас очнуться от него и все исправить…
        Впрочем, чтобы исправить действительно все, надо проснуться на сутки раньше. В тот день, когда она решила поиграть в некроманта. Зачем? Зачем ей это было нужно? Почему она не пошла к отцу со своей гениальной идеей? Ведь обещала обсуждать с ним все…
        В ее жизни и раньше случались косяки, после которых Ника отчаянно мечтала отмотать время назад и все исправить, но еще никогда это желание не было столь огромным и всеобъемлющим. Казалось, что сейчас она продала бы душу первому встречному дьяволу за эту возможность.
        Но все эти желания и мечты напрасны. Дьявол не придет и принесет решение на блюдечке с голубой каемочкой. Ничего не отменить и не исправить. Отца больше нет - и виновата в этом она. Получается, правильно он делал, что все эти годы держался от нее подальше. Так и стоило продолжать. Он пережил войну, охоту на некромантов, десять лет на границе с мертвыми землями, а погиб из-за ее глупости.
        Ника села на кровати, потом медленно сползла с нее, пересекла комнату и дошла до письменного стола, за которым занималась. На нем стояла фотография. Та самая фотография из сделанного мамой альбома, которую она вырвала, собираясь сбежать из Замка Горгулий и думая, что больше никогда не вернется в истинный мир. На ней они были запечатлены втроем: молодые родители и она - совсем еще крошка. Ника собиралась вернуть фотографию на место, но потом передумала. С разрешения отца вставила ее в рамку и разместила на столе, где могла видеть каждый день.
        Сейчас она коснулась изображения, чувствуя, как скребет в горле, но совершенно не ощущая в глазах слез. Кажется, они просто закончились. Вероятно, на время.
        В душе постепенно просыпалась знакомая злость. Столько лет она жгла ее изнутри, выплескиваясь хаотично и произвольно, поскольку в смерти мамы никто не был виноват, кроме злой судьбы. Болезнь убила бы ее независимо от того, встретила она Колта или нет, родила ребенка или нет. Поэтому злиться можно было только на вселенскую несправедливость.
        Теперь все было иначе. У закипающей злости имелось целых два варианта, на кого обрушиться. Проще всего, конечно, возненавидеть Ламберта. В конце концов, именно он совершил убийство, не дав Колту оправдаться, не оставив ему шансов. И половину сердца Ники уже охватила яростная ненависть.
        Однако вторая половина продолжала так же яростно его любить и находила ему оправдания. Если бы отец не пошел на поводу у друга… Если бы Ламберта не обвинили в убийстве… Если бы она не попыталась выяснить правду через запрещенные ритуалы…
        И что теперь делать?
        Ника не успела найти ответ на этот вопрос, даже начать его искать, когда дверь комнаты снова открылась и на пороге появился Ламберт, заставив ее испуганно вздрогнуть и вскочить на ноги.
        Зачем он пришел? Что собирается сказать? Да в любом случае она еще не готова к встрече с ним, не готова к разговору!
        Ника ожидала хотя бы сейчас увидеть на его лице раскаяние и сожаление, но дракон был спокоен и выглядел очень уверенным в себе и своей правоте. Он успел переодеться: медвежий свитер сменили куда более привычные рубашка и пиджак. Разве что высокий воротник-стойка у рубашки смотрелся необычно.
        Ламберт тем временем подошел ближе к ее столу, но все же остановился на небольшом расстоянии, вероятно, заметив ее напряжение. Пробежав по Нике изучающим взглядом, поинтересовался:
        - Как ты?
        Это прозвучало словно пародия на ее вопрос, заданный ему этим утром. Пародия, потому что в голосе Ламберта не было слышно настоящего участия. Он как будто просто повторил за ней.
        - А как ты думаешь? - отозвалась она. Собственный голос показался чужим: слишком тихий, слишком низкий, слишком хриплый…
        - Думаю, тебе нелегко, но уверен, ты справишься. Мы все теряем родителей рано или поздно. Сначала больно, но потом сердце успокаивается. Поверь мне, я знаю.
        Ника стиснула зубы. Хотелось бросить в ответ что-нибудь едкое. Что она не теряла отца, что он убил его у нее на глазах. Но слова так и не прозвучали. Она лишь смотрела на Ламберта, не веря собственным ушам.
        - Зачем ты пришел? - наконец смогла выдавить она. - Ты должен понимать, что я не могу и не хочу тебя видеть!
        - Да, я понимаю, что ты сейчас несколько… расстроена. Но у нас есть одна тема, обсуждение которой мы все время откладываем. На дворе последний месяц весны, учебный год скоро закончится. Не пора ли назначить дату?
        - Дату чего?
        - Свадьбы.
        Нике показалось, что она ослышалась. Ламберт, конечно, драконий лорд и, как следствие, чертовски уверен в себе, но даже он не может говорить об их свадьбе через пару часов после того, как убил ее отца… Или все-таки ночью он тронулся умом! Это многое объяснило бы.
        - Ты спятил? - к ней даже голос вернулся, когда Ника возмущенно задала этот вопрос.
        Ее ненормально невозмутимый собеседник лишь удивленно приподнял бровь.
        - А что такого? Ты просила подождать - я ждал. Ты говорила, что хочешь познакомить меня с дядей, я с ним познакомился. Ты хотела свадьбу в красивое время года, так оно настало! Пора назначить дату.
        - Все это было давно! - на этот раз она едва не зашипела. - До того. Сейчас ни о какой свадьбе не может идти речи.
        - Почему?
        - Ты убил моего отца! На моих глазах! Ламберт, да что с тобой? Это вообще ты?
        Он скрестил на груди руки и криво усмехнулся. Это каким-то образом сделало его красивое лицо почти кошмарным. В нем появилось что-то такое, из-за чего все инстинкты Ники разом завопили: «Беги!» А она сама заподозрила, что он просто издевается и это часть плана мести ее семье.
        - Я не вижу проблемы, Ника. Твой отец убил моего, я убил твоего… Мы квиты, я бы сказал. И чтобы примирить наши семьи, нам следует поскорее пожениться. Сколько можно тянуть эту помолвку? Это, прежде всего, в твоих интересах. И ты только утром убеждала меня, что можно нормально сосуществовать с тем, кто убил твоего отца. Можно иметь с этим человеком близкие отношения. Ты сказала: все реально. Сказала ведь?
        Зарождающийся огненный вихрь гнева внезапно зашипел и погас, словно на него вылили тонну воды. Стало холодно и гадко. И ведь не поспоришь: именно это она говорила утром. Что ради их отношений он может и должен выслушать Колта, простить его. Теперь Ламберт использовал те слова против нее. Вероятно, задумал это еще тогда и нарочно так формулировал вопросы…
        - Ты все переворачиваешь с ног на голову, - пробормотала она, взглядом пытаясь найти путь к отступлению.
        Ламберт уже пугал ее. Ника не знала, что от него ожидать в следующее мгновение, а потому чувствовала себя в ловушке, в западне. Ведь он стоял так, что ей было не проскочить мимо него к двери, а его немножечко безумный взгляд не обещал ей ничего хорошего.
        Да что же с ним случилось? Это гнев сделал его таким? Или он всегда таким был, просто она не видела?
        Ламберт, вероятно, заметил ее ищущий взгляд и шагнул ближе, заставляя отступить и загоняя в угол еще больше.
        - Я ничего не переворачиваю. Я хочу от тебя того же, чего утром ты требовала от меня. Все честно, Ника. Я честен с тобой. И держу слово. Я обещал жениться на тебе и женюсь!
        - Не женишься, - огрызнулась она, продолжая отступать, но места за ее спиной оставалось все меньше. - Потому что я за тебя не выйду! Между нами все кончено, Ламберт. Убирайся! Это дом моего отца и тебе здесь больше не рады!
        Ника не знала, откуда взялись все эти слова, но Ламберта они заметно позабавили: он рассмеялся. Его смех окончательно выбил ее из колеи, и она попыталась юркнуть мимо него к выходу, но реакция дракона оказалась на высоте. Он перехватил Нику одной рукой и прижал к себе, демонстрируя, сколько на самом деле в нем силы.
        - Никуда ты от меня не денешься, милая. И не выгонишь, потому что ты здесь никто. А я хозяин земель. И замок этот скорее мой, чем твой. Так что ты выйдешь за меня. Не захочешь по собственной воле - заставлю. И никто мне не помешает. Слышишь? Никто! Ты моя и будешь моей!
        Ника слышала. И понимала. И уже почти не удивлялась. Потому что чего-то подобного и боялась. Сейчас она лишь пыталась вырваться из стальной хватки, найти способ и освободиться, сбежать…
        Структура заклятия возникла в голове сама собой. Ника просто вспомнила недавний разговор с отцом. Как раз тогда они обсуждали затянувшуюся помолвку, а потом речь зашла о боевой магии. Отец наглядно проиллюстрировал, зачем нужна физическая подготовка, а она запомнила структуру заклятия. И теперь изменила ее - это всегда давалось Нике легко, - чтобы вместо россыпи острых каменных шипов в ее ладони возник только один. Она сжала его в пальцах, чуть отвела руку назад и со всей дури выкинула вперед, целясь Ламберту в бок.
        Он взвыл от боли и отшатнулся, отпустил ее, схватился за бок, но сквозь пальцы все равно хлынула кровь. Ника на мгновение застыла, испугавшись, что ранила его слишком сильно, но потом напомнила себе о способности магов к самоизлечению. Это означало, что времени у нее немного.
        Шип уже растворился в воздухе, а она ринулась к двери. Успела рвануть ее на себя и выскочить в холл, но до лестницы не добралась: что-то дернуло ее за ноги и повалило на пол.
        Подсечка. Ламберт тоже не постеснялся применить к ней условно боевое заклятие.
        Больно ударившись всем, чем только можно было удариться, Ника перевернулась на спину, морально готовясь к новой атаке и воскрешая в памяти структуру щита.
        Когда Ламберт показался в дверном проеме, проткнутый шипом бок уже был залечен. Дракон двинулся на Нику, и выражение его лица обещало жестокую расправу за дерзость. Однако не сделав и трех шагов, он вдруг остановился, уперся во что-то невидимое. Нику подхватили чьи-то руки, помогая ей подняться.
        Мелиса! А путь Ламберту преградил выставленный Бенсоном щит. Миллит шагнул вперед, закрывая собой обеих женщин.
        - Я думаю, вам следует успокоиться, лорд Ардем, чтобы не совершить того, о чем вы позже пожалеете.
        - А я думаю, вам не стоит вставать у меня на пути, капитан.
        Бенсон полуобернулся к Нике и Мелисе и едва заметно кивнул на лестницу. После секундного замешательства обе поторопились спуститься.
        - С дороги, Бенсон, - повторил Ламберт угрожающе и даже поднял руку, отправляя в миллита какое-то заклятие. Однако тот его парировал без особого труда.
        - Оставайтесь на месте, лорд Ардем!
        Больше Ника ничего не увидела, поскольку они повернули вместе с лестницей, но еще услышала, как Ламберт поинтересовался:
        - Вы знаете, что вас ждет за неповиновение приказам драконьего лорда?
        - Знаю.
        - А что вас ждет за нападение на него?
        - И это знаю, но повторю: оставайтесь на месте.
        Вероятно, Ламберт не послушался, поскольку раздался оглушительный грохот, до них долетел отблеск довольно яркой вспышки. Торопясь выбраться из замка, Мелиса побежала по ступенькам вниз, схватив Нику за руку и потянув за собой. У той не было возражений.
        Однако у входа в башню обе затормозили, наткнувшись на друзей Ники. Влад, Редек и Марин о чем-то тихо спорили, но замолчали, едва они появились в их поле зрения.
        - А мы как раз хотели узнать, как ты! - воскликнула Марин.
        - Возможно, сейчас неподходящий момент… - предположил Редек, проявляя чудеса проницательности.
        - Это точно, - выдохнула Ника. - Лучше вам уйти отсюда, пока…
        Договорить не успела. Громко топая ногами, по лестнице спустился Бенсон и прикрикнул на них:
        - Чего встали? Вперед, к выходу! Там ждет экипаж… А вы возвращайтесь в комнаты!
        Последняя фраза была явно адресована друзьям Ники, но когда они с Бенсоном и Мелисой снова устремились к выходу из замка, все трое последовали за ними.
        - Да что случилось-то? - вопрошал Марин, перекинувшийся в мужскую ипостась, которая была выше и бегала быстрее.
        - Ламберт совсем спятил, - лаконично объяснила Ника. - И лучше вам не попадать ему под горячую руку!
        До выхода оставалось совсем чуть-чуть. Главный холл пустовал, все студенты, скорее всего, сидели по общежитиям или по аудиториям, если какие-то занятия все же шли. Двери в честь хорошей погоды были распахнуты, но не успела вся большая компания добраться и до середины холла, как те с грохотом захлопнулись. Бенсон попытался открыть их магией, но у него ничего не вышло: они оказались прочно заперты.
        Ника на автомате пробежала еще несколько шагов, когда остановился даже Бенсон, и только потом обернулась. Ламберт догнал их. В перепачканной кровью рубашке и с выражением тихого бешенства на лице. Он сразу нашел взглядом Нику, хотя получилось так, что сейчас она стояла от него дальше всех.
        - Ты не можешь сбежать от меня. Ты моя, Ника. И ты станешь моей женой, как бы теперь ни относилась к этой идее!
        - Эй, дракон, повежливее с девушкой! - тут же осадил его Редек. - Она не твоя собственность.
        Ламберт перевел на него угрожающий взгляд, явно надеясь, что этого будет достаточно. Но Редек не дрогнул, а Влад и Марин красноречиво встали по обе стороны от приятеля, давая понять, что разделяют его точку зрения и не дадут Нику в обиду.
        Бенсон, скользнув по ним взглядом, снова повернулся к дверям. Вероятно, перебирал в голове варианты, как их открыть.
        - Прочь с дороги, горгулья, - тем временем прорычал Ламберт, сверля Редека взглядом. - Даже не мечтай, твоей она не будет.
        - Это ей решать…
        Ламберт нанес удар почти не замахиваясь, Ника даже не сразу поняла это. Вздрогнула и едва не вскрикнула только тогда, когда Редек парировал атаку, а Влад и Марин одновременно нанесли ответные удары. Однако и они не достигли цели, разбившись о мощный щит.
        - Зря вы это, - усмехнулся Ламберт. - Впрочем, я даже не стану передавать вас в руки правосудия, сам справлюсь.
        Он явно собирался атаковать снова, но так и замер с занесенной для удара рукой, когда по холлу разлетелся женский голос:
        - Остановись! Успокойся…
        Голос прозвучал знакомо, но в то же время очень непривычно, поэтому только увидев Алиану, Ника поняла, что он принадлежит русалке.
        - Не нужно драки, Ламберт, - продолжила та. Ее голос слегка двоился, словно за ним следовало эхо, и звучал более мелодично, чем обычно. - Успокойся. Забудь о ней. Зачем тебе она?
        Алиана подошла к дракону и коснулась рукой его плеча. Другой рукой в то же время дала знак остальным выметаться из холла. И поскорее.
        - В мире столько женщин, столько красоты. Тебе не нужна Ника, пусть идет на все четыре стороны. Посмотри хотя бы на меня?
        Бенсон тряхнул головой, словно сбрасывая с себя наваждение, и торопливо зашагал к дверям. Потянул одну створку - и та неожиданно легко поддалась. Он махнул Нике и Мелисе, а перекинувшаяся обратно в девушку Марин схватила за руку Влада и потянула за собой. Тот кивнул и пошел с ней, но был вынужден вернуться, чтобы забрать и застывшего на месте Редека.
        - В экипаж, быстро! - скомандовал Бенсон Нике и Мелисе, когда они оказались на улице.
        Экипаж миллиты, на котором он, вероятно, приехал, дожидался его в нескольких шагах от входа.
        - Я увезу вас отсюда в безопасное место.
        - А как же ребята? - забеспокоилась Ника. Она знала, что внутри поместятся только четверо, а их было значительно больше. - Ламберт отыграется на них, если я уеду…
        Бенсон недовольно посмотрел на застывшую рядом с ними троицу.
        - И Алиану надо забрать, - поддакнула Марин. - Она задурила ему голову магией русалок, но он все равно очнется. И будет в ярости.
        Русалка как раз тоже появилась в дверях и направилась к ним. Лицо ее выглядело весьма напряженно: девушка понимала, на что подписалась.
        - Да ладно, - попытался успокоить Редек. - Он не посмеет. Это земли горгулий…
        - Это земли Ардема, - возразил Бенсон со вздохом. - Так, дамы в экипаж, медведь со мной на козлах, а горгулья - назад, там есть куда встать и за что зацепиться.
        Никто не стал спорить, молниеносно выполняя распоряжение. Двое миллитов, дожидавшихся Бенсона, были вынуждены покинуть экипаж и теперь только недоуменно смотрели на них.
        - Вперед, пошли! - прикрикнул Бенсон, стегая запряженных в экипаж лошадей. - Открыть ворота!
        Они тронулись с места и покатились весьма резво. Ника не удержалась и выглянула в окно: ворота были уже совсем рядом. Она оглянулась: Ламберт медленно вышел из главного строения замка и посмотрел им вслед. Он двигался непривычно плавно, словно делал это во сне, но сердце Ники все равно на мгновение замерло в ожидании, что сейчас он обернется драконом и спалит их прежде, чем они доберутся до Бордема.
        Однако Ламберт не стал их преследовать, и как только ворота закрылись, Ника потеряла его из вида.
        Глава 16
        Он всегда представлял себе смерть иначе. Не то чтобы много думал о ней или как-то специально готовился к этому. Просто ему казалось, что сначала должно быть больно, а потом - никак.
        А в итоге получилось наоборот. Когда Колт готовился ощутить на себе испепеляющее пламя дракона, он так ничего и не почувствовал. Потом - резкая боль в боку, но она быстро оборвалась. И через какое-то время вернулось ощущение собственного тела, которому было жестко, холодно и просто очень неудобно.
        Это уже совсем не походило на смерть, поэтому Колт заставил себя открыть глаза и признать тот факт, что обрести вечный покой опять не удалось. Он не расстроился, лишь немного удивился. Как он умудрился спастись на этот раз?
        Его окружала темнота, и поначалу взгляд отказывался фокусироваться. Зато Колт почувствовал, что правая рука находится не в самом естественном положении. Запястье обхватывал металлический браслет, от него к каменной стене тянулась короткая цепь. Настолько короткая, что руке приходилось висеть на ней.
        Рассмотрев эти детали, Колт сумел разглядеть и остальное: три унылые стены огораживали небольшое пространство без окон, а с четвертой стороны тянулась металлическая решетка. Расстояние между прутьями было не таким уж маленьким, но взрослый мужчина его комплекции между ними пролезть, конечно, не смог бы. Даже если бы его не держала цепь, длины которой не хватало, чтобы подойти к решетке.
        Похоже, он оказался в какой-то темнице. И это определенно не Замок Горгулий: там он все прекрасно знает. Ардем? Может быть, Ламберт в последний момент все же удержал огонь и атаковал его чем-то менее смертоносным? Или просто не стал атаковать, а Колт неудачно пошевелился и потерял сознание от боли в обожженном боку? Думать, что он мог потерять сознание от страха, ему не хотелось.
        Кстати, как там бок? Сейчас Колт не чувствовал боли. Он поменял положение, чтобы дотянуться рукой, нащупал прореху в тунике, но под ней оказалась достаточно здоровая кожа. Не то чтобы совсем не тронутая, следы ожога пока сохранялись и вполне могли превратиться в некрасивый шрам, но травма была качественно залечена и, вероятно, еще и обезболена.
        Кто-то позаботился о том, чтобы Колт не умер от боли и заражения, прежде чем бросить его в темницу. Может быть, Ламберту все же захотелось его выслушать?
        Впрочем, что-то в этой версии смущало. Взгляд Ламберта в момент вызова на поединок казался настолько чужим и злобным, что трудно было поверить во внезапную перемену его настроения.
        Но со всем этим разобраться можно и потом. Сейчас же ужасно раздражала цепь. Интересно, получится ее снять или браслет запечатан каким-нибудь хитрым заклятием? Попытаться стоило.
        Однако едва Колт задал структуру и начал наполнять ее энергией, его руки пронзило болью, мышцы свело, а на запястьях вспыхнули замысловатые символы древнего драконьего языка. Они жгли кожу, но пока не сильно, да и боль быстро унялась, поскольку от неожиданности ему не удалось удержать структуру и заклятие развалилось.
        - Что за?.. - пробормотал Колт, разглядывая левое запястье, символы на котором уже гасли.
        Это было похоже на наказание, которому подвергся Ламберт, когда его обвинили в убийстве отца. Род наложил на него ограничения, оставив возможность пользоваться магией только на бытовом уровне. Попытка сделать больше причиняла боль, и теперь Колт лучше понимал, какую именно.
        Значит, все-таки Ламберт заключил его в темницу? Абы кто такое ограничение наложить не может, а дракон объявил их с Никой частью рода Рабанов. Но Колт был уверен, что устная декларация ничего не стоит с точки зрения магии и только свадебный обряд способен изменить это. Стало быть, ошибался? Или пробыл без сознания дольше, чем ему кажется, и обряд уже проведен? Вероятность этого события вызывала очень большие сомнения.
        В тишине послышались шаги: по меньшей мере трое приближались к его камере, поэтому гадать больше не было необходимости. Сейчас он все узнает наверняка.
        Колт все равно ожидал увидеть Ламберта, поэтому не смог скрыть удивления, когда в коридоре перед прутьями решетки в сопровождении двух телохранителей с фонарями в руках появилась Рамина Блор. В более скромном платье, чем обычно, она тем не менее умудрялась выглядеть гораздо значительнее. Волосы по обыкновению сплетались в замысловатую косу.
        При виде женщины Колт попытался встать. Спокойно сидеть, прислонившись спиной к стене, он мог бы при появлении Ламберта, которого по-прежнему воспринимал как мальчишку, но не при ней. Однако быстро стало понятно, что цепь не даст ему выпрямиться в полный рост. Ее длина позволяла или стоять согнувшись, или стоять на коленях. Обе позы унижали пленника, показывали ему, кто здесь главный.
        Из двух зол Колт предпочел третий вариант: он встал на одно колено, максимально выпрямив спину и чуть приподняв подбородок. Конечно, ему все равно приходилось смотреть на Блор снизу вверх, но эта поза казалась более достойной.
        
        Велев сопровождающим остаться снаружи, Блор вошла в камеру и приблизилась к Колту. Скользнула по нему холодно-равнодушным взглядом и едва заметно улыбнулась. То ли наслаждалась его положением, то ли одобряла то, как он держится.
        - Где я и как здесь оказался? - требовательно поинтересовался Колт, перехватывая инициативу за секунды до того, как Блор успела открыть рот.
        Ее глаза недовольно прищурились. Теперь она будет отвечать ему, независимо от того, что скажет. И какое бы вступление ни заготовила, оно все равно прозвучит уже не так, как могло бы.
        - Мы далеко от Замка Горгулий, - справившись с собой, ответила Блор. - Я отправила вас сюда.
        - Как именно? Последнее, что я помню, - это летящего ко мне дракона, готового выпустить огонь.
        - О, и он его выпустил, все видели. Все видели, как огонь накрыл вас и испепелил. Официально вы мертвы, Колт.
        Эта скверная новость слегка выбила его из колеи, но он тут же взял себя в руки.
        - Тогда почему я до сих пор жив?
        - Благодаря мне. Я накрыла вас порталом за секунду до огня и переместила сюда. Хорошо, что вы не стали закрываться щитом: портал не пробился бы к вам раньше, чем огонь. А так вы оставили мне - и себе - шанс.
        - Шанс? - усмехнулся Колт. - Шанс на что?
        - На оправдание. Позвольте мне заново представиться. Рамина Блор, тайный прокурор совета правления.
        Пальцы Колта сами собой сжались в кулаки. Это все меняло. Совет правления использует тайных прокуроров для независимых расследований. Когда возникают сомнения в справедливости суда рода. Это позволяет разобраться в ситуации и сохранить приватность, не привлекая дознавателей миллиты. И чаще всего даже сами драконы не знают, что к ним подослали «тайника».
        Прокуроры имеют особые полномочия. Им необязательно представлять совету какие-то доказательства, достаточно быть уверенным в собственной правоте. И за эту уверенность они отвечают жизнью: если вскроется, что выводы их расследования ошибочны, они обязаны убить себя.
        Поэтому Рамине Блор не нужны доказательства того, что он убил Патрика Рабана. Ей хватит собственной уверенности, чтобы обвинить его. И судя по всему, она имеет право накладывать на него магические ограничения.
        - Вижу, вы сами понимаете свое положение, - тихо заметила Блор, внимательно следившая за выражением его лица. - От себя добавлю: совет правления давно заподозрил, что Ламберт Рабан не убивал своего отца. Честно говоря, они сомневались в этом с самого начала. Кстати, поэтому эффер Урлан так жаждал забрать вашу дочь. Вы неправильно поняли его намерения. Совет собирался лишь использовать ее дар, а не осудить ее. Ей, конечно, было бы предъявлено обвинение, а следом предложена сделка.
        - Боюсь, это вы не до конца понимаете намерения Урлана, - возразил Колт, с трудом сдерживая рвущуюся наружу злость. - Он собирался убить нас всех.
        Блор лишь беззаботно пожала плечами.
        - Вас - возможно, но не ее. Она нужна совету живой. До сих пор нужна.
        - А просто попросить о помощи - это не в традициях драконов, да? Вы умеете только требовать и брать силой…
        Она почему-то дернулась на последних словах, маска вновь на секунду треснула, в глазах мелькнуло болезненное выражение, но все это быстро исчезло.
        - Совет не мог действовать открыто. Двумя главными подозреваемыми были Кристоф Рабан и вы. Так что и его использовали вслепую, и вас никто не собирался посвящать в происходящее.
        - Меня подозревали? - удивился Колт. Он не думал, что кто-то мог догадаться.
        Блор улыбнулась, и сейчас это выражение на ее лице выглядело несколько хищно.
        - Я сразу выбрала вас в подозреваемые, поэтому и отправилась в Замок Горгулий, когда стало понятно, что иначе никак. Кристофа Рабана разрабатывает другой прокурор, но он ничего не найдет. Патрика Рабана убили вы, Колт. Я была права.
        Отпираться теперь уже не было смысла, поэтому он только усмехнулся и обреченно поинтересовался:
        - Что меня выдало?
        - Удар в сердце. Один. Сильный, четкий, уверенный. Удар воина. Мгновенная смерть практически без мучений. Кристоф так не смог бы, как и Ламберт. Это надо уметь. Надо уметь убивать, чтобы сделать это так профессионально.
        - Но почему именно я? Война оставила после себя много людей, магов и оборотней, умеющих убивать.
        - А кто еще мог так легко проникнуть в замок, не оставив следов, не встретив сопротивления стражи. Кто еще мог подобраться к Патрику Рабану так близко? Только тот, кому он доверял.
        - Логично, - кивнул Колт. - Вы очень умная женщина.
        - Благодарю.
        - Но тогда зачем я здесь? Вы все знаете. Наказание за мое преступление - смерть. Так зачем вы помешали Ламберту?
        - Я не знаю всего, - возразила Блор. - Я знаю только, что вы убили Патрика Рабана. Но, как ни старалась, я так не смогла понять почему. Вы были друзьями, не имели серьезных конфликтов или разногласий. И в тот вечер он, скорее всего, сам позвал вас на встречу. Патрик был не робкого десятка, тоже воин, хоть и лорд. Его убили не сзади, исподтишка, но он совсем не сопротивлялся. Я наблюдала за вами, пока была в Замке Горгулий. У вас нет угрызений совести, вы не считаете, что совершили что-то плохое. При этом у вас репутация достойного человека. Одно с другим не вяжется. Я думаю, у вас была серьезная причина сделать то, что вы сделали, и вы считаете, что она вас оправдывает. Ламберт не дал вам шанс объяснить, а я дам. И если ваши аргументы окажутся достаточно сильными, я гарантирую вам оправдание. Так что заставило вас убить Патрика Рабана?
        - Его просьба, - после небольшого промедления ответил Колт.
        - Он попросил вас убить себя? - Блор снова недоверчиво прищурилась. - Почему?
        - Думаю, вы знаете, что Патрик умел обращаться?
        - Совет давно подозревал это, - уклончиво ответила она. - Ходили слухи и про вас, и про него. Но вы оба хорошо хранили свою тайну, не давали никому убедиться.
        - Так вот это была не единственная тайна Патрика Рабана. Он не только вернул оборот себе, но и сделал все, чтобы его сын тоже сумел оборачиваться. Только не успел довести дело до конца.
        Блор, явно заинтригованная, шагнула к нему в нетерпении.
        - То есть Патрик Рабан раскрыл тайну потери оборота?
        - Отчасти. Он понял, что лишает нас этой возможности.
        - И что же?
        - Печать. - Колт выразительно коснулся пальцами свободной руки основания шеи. - Раньше у нас ее не было. А когда она появилась, мы перестали быть оборотнями. И если печать сломать, оборот возвращается. Это произошло со мной. Я попал на изнанку мира, где магия очень слаба, и какое-то время провел там, восстанавливаясь после ранения. И потом регулярно возвращался в тот мир…
        Он неловко осекся, и Блор торопливо закончила вместо него:
        - Из-за любовной связи с матерью Ники, я в курсе. Дальше?
        - Вероятно, именно тогда действие печати ослабло. И когда я оказался на краю гибели, в безвыходном положении, инстинкт и жажда жизни сумели сломать печать. Можете посмотреть.
        Он наклонил голову и отвел волосы, давая ей возможность увидеть то, что обычно скрывал от посторонних глаз. Блор подошла еще ближе. Теперь он мог чувствовать тонкий запах ее духов. И даже в такой ситуации не мог не отметить, что этот запах ему очень приятен.
        - И Рабан нашел способ сделать это, не посещая изнанки мира и не попадая в смертельную опасность? - уточнила Блор, снова отходя на пару шагов. Насмотрелась.
        - Подробностей не знаю, - признался Колт, поднимая голову. - Чтобы вернуть оборот себе, он отправился на изнанку мира и довольно долго пробыл там. А вот его сын до первого превращения не был там никогда. Однако Патрик упоминал, что нашел способ сломать его печать. Потом намеренно затормозил процесс, когда понял, что болен. Боялся, что болезнь перекинется на Ламберта.
        - Что за болезнь?
        - Не знаю. Патрик и сам не знал. Он лишь понимал, что нечто завладело его телом и пыталось подчинить разум. Патрик считал, что заразился в мертвых землях. Он летал туда драконом, забирался очень далеко, все чего-то искал, исследовал… Вероятно, действительно подцепил что-то. Он пытался бороться, но болезнь меняла его. Превращала в угрозу для окружающих. Не сумев найти способ избавиться от нее, он попросил его убить. Потому что боялся причинить вред Ламберту и другим.
        - Оно меняло его… - задумчиво повторила Блор. - Оно делало его агрессивным?
        - В том числе.
        - И вы так сразу поверили в эту болезнь? И выполнили просьбу?
        - Он показал мне. Болезнь имела внешние проявления: его вены чернели, тьма уже была видна и в глазах. Да и изменения в поведении были заметны. Даже в тот день, когда все случилось… В его теле словно жили двое, контроль перехватывал то один, то другой. Поэтому Патрик не мог убить себя сам: то, что им завладело, не давало. И оно убило бы меня тогда, но Патрик дал мне время нанести удар первым. Единственное, что я смог сделать для него, - это убить быстро и безболезненно.
        - Куда он летал? - продолжила допытываться Блор. - Где мог заразиться?
        - Не знаю, - покачал головой Колт. - Он мне не докладывал. Знаю, что он забирался глубоко в мертвые земли, но никогда не уточнял места. Лишь однажды упомянул в разговоре Академию Некромантии и какое-то исследование, которое все изменит. Это было незадолго до того, как что-то изменилось в нем. Возможно, он заразился где-то там.
        Глава 17
        Они ехали весь оставшийся день, лишь один раз остановившись в придорожном трактире, чтобы перекусить. Влад настоял, но аппетит, как ни странно, оказался хорошим у всех. Даже Ника, сама не заметив, смела все, до чего дотянулась рука. С ней такое случалось: в состоянии стресса она могла или совсем перестать есть, или наоборот жевать все, что попадалось на глаза. А сейчас ей к тому же нужно было многое проанализировать, и мозг требовал энергию для работы.
        Куда они едут, Ника не задумывалась, а никто другой не спрашивал. Во всяком случае так, чтобы она слышала. То ли все доверяли Бенсону, который уверенно правил экипажем, то ли им было все равно, куда ехать, лишь бы оказаться подальше от Замка Горгулий и спятившего Ламберта Рабана.
        Цели путешествия они достигли уже в сгустившихся вечерних сумерках. Когда экипаж остановился и они смогли выйти, перед ними предстал довольно большой, но весьма запущенный трехэтажный особняк, в котором, как казалось, никто не жил.
        Однако когда Бенсон требовательно постучал в дверь, им пусть и далеко не сразу, но открыли. Немолодой слуга сначала недовольно заворчал, интересуясь, кого это принесло, но тут же сменил тон, как только разглядел лицо миллита.
        - О, хозяин, простите великодушно, не признал вас сразу. А вы не предупредили, что пожалуете, вот мы вас и не ждали. Вы проходите, проходите, я сейчас…
        Мужчина попятился, пропуская в дом всю немаленькую компанию и держа на весу фонарь. Потом опомнился и принялся зажигать лампы на стенах. Бенсон кратко распорядился организовать для ночлега комнаты всем гостям и побыстрее подать в столовую какой-нибудь еды. Слуга закивал и пообещал, что все будет исполнено в кратчайшие сроки, но все же напомнил, что в доме сейчас почти нет слуг и к прибытию гостей никто не готовился.
        - Нам не нужно шикарного приема, - хмыкнул Бенсон. - Только теплые комнаты, постели и поесть.
        - Да побольше! - не удержался от комментария Влад.
        Слуга вопросительно посмотрел на Бенсона, явно желая понять, имеет ли этот юнец право командовать. Миллит едва заметно улыбнулся и кивнул, после чего мужчина поспешил заняться выполнением распоряжений. А Бенсон пригласил всех следовать за собой.
        Разглядывая интерьеры с любопытством, которое не обошло стороной даже Нику, они прошли в просторную столовую, где невысокая молоденькая девушка уже старательно разводила огонь в камине. Никто даже заметить не успел, как пламя разгорелось, а девица исчезла.
        Бенсон сам зажег дополнительные лампы на стенах, и в просторном помещении сразу стало повеселее, хотя в целом дом выглядел печально. В нем, конечно, пытались поддерживать порядок, это было видно, но, вероятно, не хватало рук. Или они не очень-то старались, отчаявшись дождаться хозяев.
        - Как здесь все изменилось, - вырвалось у Мелисы тихое замечание. - Я помню это место другим.
        Она в нерешительности замерла почти у самого входа в столовую, тогда как остальные уже воспользовались молчаливым приглашением хозяина и расселись вокруг длинного стола. Сам Бенсон подошел к камину и протянул к нему руки, словно проверяя, идет ли тепло. В помещении пока еще было довольно зябко. По крайней мере там, где сидела Ника.
        - Много воды утекло с тех пор, как ты была здесь в последний раз, - отозвался миллит почти так же тихо. - Мои сестры вышли замуж и разъехались, отец умер три года назад. Мать не захотела жить одна в таком большом доме и переехала в дом поменьше. Так что этот почти три года стоит пустым.
        - А откуда у вас вообще такой огромный дом? - с присущей ему прямолинейностью поинтересовался Влад. - Вы же просто провинциальный миллит…
        Марин послала другу выразительный взгляд, давая понять, что ему лучше бы помолчать, но он только непонимающе развел руками. Мол, а что я такого сказал?
        - Я хоть и служу в провинции, - с усмешкой отозвался Бенсон, возвращаясь к столу и занимая место в торце, - но, вообще-то, весьма богат.
        - Так вот почему вы не гонитесь за карьерой!
        После этого замечания Влад удостоился взглядов еще и от Редека с Алианой, и теперь, видимо, все-таки понял, что брякнул лишнее. Поэтому смущенно пробормотал:
        - Но это здорово, значит, с кладовыми тут порядок.
        И он не ошибся: уже через пару минут все тот же слуга притащил огромное блюдо с копченым мясом, колбасами, сырами и соленьями, которыми легко могла утолить голод компания вдвое больше. На взгляд Ники, для полного счастья не хватало только свежих овощей и хлеба, но вместо последнего подали пышущие жаром тонкие пресные лепешки, вероятно, приготовленные на скорую руку, а с ними и целую тарелку зелени - листья салатов, перья лука, травы. А потом на столе появились и кувшины с каким-то теплым ароматным напитком со вкусом ягод, в который определенно добавили красное вино - очень уж от него бросило в жар.
        - Вот это дело! - счастливо заметил Влад, теперь вызвав у друзей только улыбку. - Отличный ужин и прекрасный дом, капитан Бенсон.
        - Спасибо, - хмыкнул тот, хотя сам к еде едва притронулся. - Но гораздо важнее, что Рабан не станет искать Нику здесь. Во всяком случае, не сразу.
        Напоминание о Ламберте и его странном поведении моментально отбило аппетит у всех, даже у Влада. Хотя тот, возможно, просто успел наесться.
        - Думаешь, он станет преследовать Нику? - поинтересовалась Мелиса, глядя на Бенсона через стол, поскольку села в самом дальнем от него конце.
        - По мне так он выглядел весьма решительно, - пожал плечами Бенсон.
        - А что вообще происходит? - подал голос Редек, переводя вопросительный взгляд с Ники на Мелису и обратно. - Почему он вдруг взбесился? Вызвал ректора на поединок, да еще и…
        Он осекся, вероятно, не желая при Нике говорить вслух о гибели ее отца.
        - Колт убил Рабана-старшего, - пояснил Бенсон. - Рабан-младший об этом узнал и отомстил.
        Поймав укоризненный взгляд Мелисы, он добавил:
        - Теперь нет смысла что-либо скрывать. А эти ребята выступили против дракона, даже толком не понимая, что происходит, и лишились возможности вернуться в Академию Горгулий. Не говоря о возможных последствиях, если Рабану вздумается поквитаться и с ними. Полагаю, они заслужили право на объяснения.
        - То есть я правильно поняла… - неуверенно заговорила Марин, глядя на Нику. - Твой отец убил его отца, он убил твоего, но все равно хочет, чтобы вы поженились? Зачем?
        - Чтобы мстить дальше? - предположила Алиана. - С ректором Колтом… все случилось очень быстро. Боль и обиду Ламберта это не смогло унять, я их чувствовала. На Нике он сможет продолжить отыгрываться.
        - Или он просто все равно хочет быть с ней, потому что любит, - возразила Мелиса. - Только сейчас злость туманит ему разум, вот он и действует так… жестко.
        - Думаю, все гораздо прозаичнее, - предложил свою версию Бенсон. - Рабан не хочет, чтобы до Ники, да и до тебя тоже, добрались другие драконы. Свадьба сделает вас обех неприкасаемыми для них. А значит, они не смогут выведать тайну оборота. И Рабан останется единственным драконом с такой силой.
        - Дело не в этом, - вздохнула Ника, когда у них иссякли версии. - С ним что-то не так…
        - Вот с этим точно не поспоришь, - фыркнул Влад, подливая себе ароматного напитка. - Хотя с другой стороны, он же дракон…
        - Да при чем здесь это?! Поверь, я знаю, когда он ведет себя как дракон, это совсем другое… Это вообще как будто не он, понимаете? Его поведение показалось мне странным еще утром, но я списала это на стресс от… открывшихся обстоятельств. Но все, что произошло потом… И его поведение, когда он пришел ко мне…
        Она осеклась, прикрывая глаза и пытаясь прогнать жуткие воспоминания.
        - В него как будто бес вселился!
        - Кто вселился? - не понял Редек.
        - Неважно, - отмахнулась Ника. - У нас так говорят о людях, которые начинают вести себя необычно, имея в виду, что они себя не контролируют. Что их контролирует кто-то другой.
        - Ты говоришь об одержимости? - осторожно уточнила Марин.
        - Да! - обрадовалась Ника.
        Раз аналогичное понятие здесь существует, значит, может существовать и явление. А чем больше она думала обо всем случившемся, пока они были в дороге, тем больше убеждалась: Ламберт не контролирует себя.
        - Ты просто ищешь ему оправдания, - возразила Алиана мягко. - Это нормально. Я тоже никак не могу перестать искать оправдания Киллиану.
        - Нет, послушайте, это не просто мои домыслы или попытки оправдать его, - торопливо заговорила Ника, чтобы не дать другим зацепиться за версию русалки. - Я впервые заметила неладное еще несколько недель назад. Один ноготь Ламберта слегка потемнел. Мы решили, он ударился или что-то в этом роде. В общем, не придали значения, подумали, что само пройдет. Но накануне я обратила внимание, что у него потемнели все ногти. Ламберт утверждал, что не испытывает никакого дискомфорта, поэтому не хотел идти к лекарю. И он был в свитере!
        - Как носим мы? - удивился Влад.
        - А что здесь такого? - не понял Редек. - Я тоже ношу иногда. Когда холодно. Отличная вещь.
        - Сейчас весна, - напомнила Мелиса. - Довольно тепло. А драконы не мерзнут и при более низких температурах. Думаешь, его знобило?
        Последняя фраза была адресована Нике, и та отрицательно мотнула головой.
        - Думаю, он пытался что-то скрыть. Сегодня он появился у меня в рубашке, но у нее был воротник-стойка, довольно высокий. И свитер тоже прикрывал шею. Мне кажется, сегодня я мельком видела то, что он прятал: потемневшие вены.
        - Даже если это действительно какая-то болезнь, - без особого энтузиазма согласился Бенсон, - что с того? Почему ты думаешь, что она заставляет его вести себя неадекватно?
        - Потому что его отец перед смертью тоже вел себя странно. Настаивал на том, чтобы Ламберт женился по расчету, когда у него едва погибла невеста. Они поссорились на этой почве. И, видимо, серьезно поссорились, если на основании этого дядя смог обвинить Ламберта в убийстве!
        - Да, Патрику такое определенно было несвойственно, - задумчиво протянула Мелиса, возможно, вспоминая те дни. - И Энгард объяснял свой поступок тем, что Патрик был болен и боялся причинить вред окружающим. Вот и попросил убить его.
        - Думаете, это что-то наследственное? - с сомнением уточнила Марин.
        - Думаю, они оба заразились в мертвых землях, - предположила Ника. - Папу очень нервировал тот факт, что Ламберт летает туда в драконьей ипостаси. Я полагала, он не хочет, чтобы кто-нибудь еще его увидел, но теперь понимаю, что он боялся другого. И боялся не зря.
        - Так нам теперь надо убить и Ламберта, пока он не натворил дел? - нахмурился Влад.
        - Нет! - возмутилась Ника. - Надо найти способ его вылечить, пока он… не натворил еще больше дел…
        - И как это сделать? - растерянно поинтересовалась Марин. - Мы понятия не имеем, с чем столкнулись. И у Патрика Рабана, очевидно, не получилось найти решение.
        Ника закусила губу, не зная, что на это ответить. В столовой как раз снова появился слуга и доложил, что комнаты для всех гостей готовы.
        - Предлагаю разойтись и отдохнуть до утра, - резюмировал Бенсон. - День был длинным и сложным, утром на свежую голову подумаем, что делать.
        Возражать никто не стал: после долгой дороги, еды и теплого винного напитка действительно клонило в сон.
        Проводить до комнат их вызвался слуга, Бенсон остался в столовой. Заметив, что Мелиса притормозила в дверях и оглянулась, Ника проследила за ее взглядом. Хозяин дома пододвинул к камину кресло, прежде стоявшее у стены, и достал откуда-то бутылку явно с чем-то крепким. Ника отвернулась, не желая подглядывать и дальше.
        Прежде чем зайти в свою спальню, Мелиса поинтересовалась, нужно ли ей что-нибудь. Ника отрицательно покачала головой и торопливо пожелала наставнице спокойной ночи, не оставляя возможности задать еще какой-нибудь вопрос. Один вполне отчетливо читался у той во взгляде: «Если Ламберт действительно одержим и не отвечает за свои действия, сможет ли Ника быть с ним после исцеления? Сможет ли забыть о том, что он лишил жизни ее отца?» Она сама не знала ответа и не хотела сейчас об этом говорить.
        Нике досталась комната почти в самом конце коридора. Дальше поселили только Алиану. Это была небольшая, но довольно уютная спальня с магическими удобствами в виде раковины и ночного горшка за ширмой в углу и небольшим письменным столом у окна. За окном уже совсем стемнело, но помещение хорошо освещалось пламенем камина и лампами на стенах. Темных углов не оставалось и никого нигде не было видно.
        Однако стоило Нике закрыть за собой дверь и подойти к кровати, как лампы вдруг погасли, а она поняла, что в комнате кто-то есть.
        Глава 18
        Выслушав его рассказ до конца, Блор ушла, забрав охранников с собой и оставив Колта в полной тишине и одиночестве подземелья. На прощание ничего не сказала, но ему и так все было понятно. Она передаст его рассказ совету правления, а те решат, достаточно ли услышанной истории для оправдания.
        Впрочем, Колт и так знал, что недостаточно. Блор считала, что он не испытывает угрызений совести, не раскаивается в содеянном и уверен, что обстоятельства его оправдывают, но она ошибалась. Ему просто было не свойственно демонстрировать подобные эмоции окружающим.
        И двух мнений о том, что его ждет, быть не могло. Оставалось только дождаться вердикта и исполнения приговора. И хотелось надеяться, что это не займет много времени, поскольку ждать ему, по всей видимости, предстояло здесь: в темноте, в холодной сырости, прикованным к стене так, что ни встать, ни пройтись. Даже нужду предлагалось справлять чуть ли не там же, где сидишь.
        Он бы предпочел умереть в огне Ламберта. Да и вообще, за всю жизнь у него было много достойных возможностей умереть и теперь оставалось только сожалеть о том, что он не воспользовался одной из них.
        Однако Колт еще не успел прочувствовать все неудобство своего положения, когда в коридоре темницы снова послышались шаги. На этот раз шли четверо, и звонкого цокота женских каблучков среди доносящихся до него звуков не было.
        Вскоре у решетки камеры появились четверо стражников. Трое остались снаружи, один неторопливо вошел в небольшое помещение и после недолгого промедления заявил:
        - Будьте благоразумны.
        И прежде чем Колт успел поинтересоваться, что он имеет в виду, браслет цепи, приковывающей его к стене, раскрылся, освобождая руку. Сразу стало понятно: его призывали не нападать на стражу и не пытаться сбежать. Видимо, из-за опасений, что он так поступит, их пришло четверо, и это можно было считать почти оскорблением. Впрочем, он же лишен магии, безоружен, измотан недавним сражением с Ламбертом в оборотной форме и не вполне здоров. В такой ситуации четверо - это все-таки комплимент.
        - Поднимайтесь и следуйте за нами, - велел все тот же стражник.
        - Куда? - поинтересовался Колт, вставая медленно и двигаясь плавно, чтобы никого не провоцировать.
        Неужели все решили настолько быстро? Следовало порадоваться, ведь он так и хотел, но никак не получалось. Древний инстинкт, помогавший ему выживать все эти годы, не мог смириться.
        - Следуйте за нами, - повторил стражник, делая приглашающий жест в сторону выхода из камеры.
        Колт повиновался. Он был не в том положении, чтобы сопротивляться.
        Окружив с четырех сторон, его провели по темным коридорам к лестнице, ведущей наверх. По ней поднялись на два этажа, после чего оказались в коридоре повеселее. Здесь, по крайней мере, были окна, за которыми догорал закат. Солнце уже укатилось за горизонт, на небе осталось лишь кроваво-красное послесвечение.
        Это было очень красиво, но насладиться видом ему не дали: открыли дверь одной из комнат и отрывистым жестом предложили войти. Колт снова не стал возражать, решив, что с ним изъявил желание поговорить кто-то, кто не любит спускаться в тюремное подземелье.
        Однако комната оказалась пуста. Колт вопросительно обернулся к оставшимся за порогом стражникам.
        - Ждите здесь, - велел тот же из них, кто говорил с ним и раньше. - Мадам Блор просила передать, что не рекомендует вам пытаться бежать. Стражам выдан приказ не брать вас живым.
        И заявив это, он закрыл дверь. Вероятно, запер ее на сильное заклятие, но Колт не стал проверять. Прошлая попытка применить магию была достаточно красноречивой, а он всегда хорошо понимал с первого раза. Да и пытаться бежать действительно не видел смысла.
        Вместо этого он оглянулся, оценивая новые условия. Они оказались на порядок лучше прежних. В небольшой комнате с очень узкими окнами, выходящими, как можно было догадаться, на восток, имелось все необходимое: одноместная кровать с подушкой и одеялом, маленький квадратный стол с накрытым салфеткой ужином и даже магические удобства в дальнем углу.
        Интересно, ему все это досталось из уважения к прошлым заслугам перед Содружеством или из личного расположения Блор? Собственная мысль удивила: с чего он взял, что Блор к нему как-то расположена? Вероятно, ему этого просто хотелось.
        На кровати, поверх одеяла, лежал комплект свежей одежды, аналогичной той, что Колт носил всегда, а у раковины в углу висели сразу два полотенца и лежал большой кусок мыла, и Колт не стал пренебрегать возможностью освежиться и переодеться. Как бы там ни было, а если он может прожить еще хотя бы одну ночь и встретить новое утро, то он предпочитал сделать это со всем доступным комфортом.
        Отказываться от скромного холодного ужина тоже не стал: желудок весьма недвусмысленно заявлял о том, что его пора бы наполнить хоть чем-нибудь. А предложенное к ужину простенькое вино помогло прогнать из головы все мысли разом. Забравшись под одеяло, Колт почти мгновенно уснул.
        Ему снился замок, который поначалу показался Академией Горгулий, но потом превратился в его родовое гнездо, когда-то разоренное войной и стертое с лица земли. Однако во сне оно снова выглядело как раньше, и там были все, кто когда-либо был Колту дорог: и родители, и братья с сестрами, и друзья детства, и боевые товарищи, и Лёля, и Мелиса. И Ника с Ламбертом - молодые, счастливые и влюбленные. Но особенно Колт удивился, обнаружив в своем доме Рамину Блор, мирно беседующую с Патриком Рабаном. Во сне она повернулась к нему и улыбнулась, заставив сердце забиться быстрее.
        Но идиллия не продлилась долго. Свет померк, словно солнце вдруг рухнуло за горизонт, мирную тишину нарушил металлический скрежет и ритмичный топот, ветер принес запах тлена и разложения. Легионы вооруженных, лишенных страха и всяческого сочувствия мертвецов стройными рядами шагали к воротам и стенам замка, подгоняемые облаченными в темные бесформенные одежды некромантами. Те предпочитали ехать верхом на мертвых, а потому идеально послушных лошадях.
        У замка не было шанса выстоять, а у его обитателей - спастись, и, охваченный отчаянием, Колт рванулся, собираясь перекинуться в горгулью, чтобы уничтожить как можно больше чужих солдат, но вместо этого проснулся, едва не свалившись с узкой кровати и запутавшись в одеяле. Кожу покрывала испарина, сердце гулко ухало в груди, пальцы рук мелко дрожали.
        Ему понадобилось несколько утомительно долгих секунд, чтобы понять: это всего лишь сон, легионы смерти не стоят у порога его дома, а он сам совсем даже и не там. В комнате было еще довольно темно, но небо уже начало светлеть. В Замке Горгулий в это время его обычно навещал ложный призрак Лели, но сейчас ни у одного из окон ее не было видно. Они находились слишком далеко от мертвых земель.
        Однако едва Колт расслабился, снова уронив голову на подушку и прикрыв глаза, как понял, что поторопился. В комнате был кто-то, кроме него: прятался в темном углу. Инстинкты сработали быстрее разума. Колт вскочил на ноги, сжимая кулаки и готовясь к нападению, и требовательно спросил:
        - Кто здесь?
        Из темноты ему навстречу шагнула женщина, в которой он вскоре разглядел Рамину Блор. Та успела переодеться в другое платье, и это говорило о том, что для нее начался новый день.
        «Какая же она ранняя пташка», - не к месту подумал Колт, расслабляя плечи и выдыхая. Хорошо, что он решил спать в одежде. Предстать перед госпожой тайным прокурором в исподнем было бы крайне неловко.
        - Что вы здесь делаете? - уже спокойнее поинтересовался он у внезапной гостьи.
        - Пришла поговорить, но вы еще спали, и я не стала вас будить.
        - А что так? Боялись причинить неудобства? - язвительно предположил Колт.
        Она едва заметно качнула головой и пояснила, неожиданно улыбнувшись:
        - Вы совсем другой, когда спите. Такой… спокойный, открытый, уязвимый…
        - Мы все такие, когда спим, - парировал он, стараясь скрыть смущение.
        - Но потом вам начало сниться что-то неприятное, - спокойно продолжила Блор, скользя по нему изучающим взглядом. - Вы заметались. Я уже собиралась вас все-таки разбудить, но вы проснулись сами. Что вам снилось?
        Он вздохнул, провел рукой по лбу, вытирая остатки пота, и тихо признался, легонько пожав плечами:
        - Война.
        - И часто такое бывает?
        - Время от времени.
        - Хм… - задумчиво протянула она. - Столько лет прошло. Все давно закончилось. А вам до сих пор снится?
        «Столько лет… - мысленно повторил Колт. - Сколько - столько?»
        - В мире матери Ники бытует мнение, что война не закончена, пока не похоронен последний ее солдат. Мы и не пытались похоронить своих, особенно тех, кого забрали некроманты. Многие так и остались шататься по пустошам мертвых земель. Так что в каком-то смысле война наша не закончена. И не закончится никогда.
        - Интересная мысль. Но я пришла не ради философских рассуждений. Я пересказала совету вашу историю, а также сообщила другие важные обстоятельства. Они посовещались и решили, что вы заслуживаете второго шанса, если ваши слова подтвердятся. А для того чтобы их подтвердить, нам с вами предстоит отправиться в мертвые земли, в Академию Некромантии, и найти доказательства существования болезни, которой якобы был поражен Патрик Рабан. Нам также стоит приложить все возможные усилия, чтобы найти лечение.
        - Это безумие, - лаконично оценил предложенный план Колт. - Патрик не нашел лечения, нет причин считать, что оно вообще существует. Пойдем туда - только сами рискуем заразиться…
        - Не рискуем, - перебила Блор. - С ваших слов я поняла, что Патрик Рабан заразился, потому что летал в мертвые земли в оборотной форме. Кроме вас, из нас никто оборачиваться не умеет, а вам это не позволят сделать наложенные на вас ограничения.
        - Это не значит, что я не могу заразиться. Это даже не значит, что вы не можете заразиться. Но даже если так… Где и как вы собираетесь искать эту академию? Если думаете, что я знаю дорогу, то очень заблуждаетесь.
        - Дорогу знаю я, - улыбнулась Блор и протянула ему свернутый в четыре раза лист бумаги, который все это время держала в сцепленных за спиной руках.
        Колт недоверчиво посмотрел на нее, но бумагу взял, разложил и повернул к скудному свету из окна. Оказалось, что это некое подобие самодельной карты или, скорее, схема, показывающая расположение Академии Некромантии относительно Замка Горгулий. Примечания на полях были явно сделаны рукой Патрика: Колт узнал почерк.
        - Откуда у вас это?
        - Нашла в кабинете, который вы мне отвели. Карта лежала между страницами одной из книг. Не знаю, для чего Рабан ее нарисовал, но нам пригодится.
        Колт только покачал головой, сложил лист и вернул его собеседнице.
        - Вы понимаете, насколько самоубийственно намерение зайти в мертвые земли так далеко? Даже если предположить, что мы сможем ориентироваться по этой… схеме и не заблудимся. Там шатаются мертвецы, потерявшие связь с некромантами. Там обитают твари, призванные из-за порога. Вы не видели всего этого ужаса, потому что во время войны были еще ребенком, но поверьте мне на слово: это очень опасно.
        - Поэтому вы и идете с нами. Вы видели войну собственными глазами, знаете не только как справляться с мертвецами, но и к каким уловкам прибегали некроманты. Вы будете полезны.
        - Без магии? - усмехнулся Колт, складывая руки на груди. - Без возможности обернуться? Нет уж, увольте. Я не пойду туда. Лучше пусть меня казнят. Это не так страшно, как то, с чем мы можем столкнуться.
        - Вы разочаровываете меня, - нахмурилась Блор. - Я была уверена, что ваша воля к жизни сильнее. Разве вы не хотите получить шанс снова увидеть дочь?
        - Я очень хотел бы не только снова увидеть Нику, но и как можно дольше прожить рядом с ней, - признал он. - Но я не сторонник подобных авантюр. Думаете, я не понимаю, зачем совет вас туда посылает? Их интересует не болезнь. И не лекарство. Их интересует способ сломать печать, который Патрик предположительно нашел где-то там. Они хотят вернуть себе способность к обороту, чтобы стать сильнее Ламберта. Иначе он будет делать то, что захочет, а они этого не терпят. Разве не так?
        Блор не отвела взгляд, когда он пытливо уставился на нее. И через несколько секунд ему самому захотелось отвернуться, но Колт не смог. Это было похоже на наваждение, на незнакомую магию.
        Когда и почему расстояние между ними сократилось, Колт так и не понял. Это он к ней подошел или она к нему? И имеет ли это значение, когда ее грудь почти касается его скрещенных рук, когда нужно всего лишь одно движение, чтобы сгрести ее в охапку, а потом повалить на кровать.
        Но откуда взялась эта мысль и само желание?
        - Может, вы и правы, - наконец нарушила повисшую тишину Блор, разрушая вместе с тем и магию момента. - Но подумайте вот о чем. Ламберт тоже научился оборачиваться. И как я понимаю, регулярно летал в мертвые земли. А теперь ведет себя совершенно неадекватно. Вы, вероятно, не заметили, но я обратила внимание на его потемневшие ногти. И на то, что он вдруг начал носить свитер с высоким горлом, вероятно, пряча потемневшие вены. Он заразился, Колт. И вы почти стали первой жертвой того, что теперь управляет им. Подумайте о своей дочери. О бывшей жене. О той угрозе, которую Ламберт теперь представляет для них и для всех обитателей вашей академии. Для всего Содружества. Убить его будет сложнее, чем Патрика. И это разобьет Нике сердце. Так не стоит ли все-таки попытаться найти способ вылечить его?
        Колту хотелось бы сказать, что она лжет, но он знал, что это не так. В глубине души он понял, что происходит с Ламбертом, в тот момент, как дракон пригрозил сжечь академию и обернулся на глазах у всех. Просто Колт не хотел признавать страшную истину, пока Блор не проговорила все вслух.
        - Мы все равно пойдем туда, - добавила она с нажимом. - Но если и вы пойдете с нами, то получите шанс на оправдание. Я гарантирую вам прощение совета в случае успеха задания. И есть вероятность, что вы спасете жизнь жениху дочери. Так вы пойдете со мной?
        - Пойду, - тихо и без энтузиазма все же согласился он.
        - Прекрасно. Сейчас вам принесут завтрак. Подкрепитесь как следует.
        Блор направилась к двери, унося остатки дурманящего мозг наваждения с собой. Очнувшись, Колт успел спросить:
        - Вы сообщите моей дочери, что я жив? Она должна знать…
        - Не думаю, что стоит. - Блор улыбнулась своей лукавой, хладнокровной улыбкой. - Мы все можем погибнуть в мертвых землях. А если выживем, но провалим задание, вас все равно казнят. Так что… не стоит ее обнадеживать. Отца достаточно больно потерять один раз. Два - это уже перебор. Не каждое сердце выдержит.
        И с этими словами она скрылась за дверью, снова оставив Колта в одиночестве.
        Глава 19
        Ника оглянулась, напряженно всматриваясь в темноту и пытаясь увидеть того, чье присутствие только что почувствовала. Хотелось верить, что ей просто показалось, что ее напугали внезапно погасшие лампы, но взгляд различил в темном углу мужской силуэт.
        - Кто вы? И что здесь делаете? - спросила Ника, стараясь не демонстрировать охвативший ее страх. Вместе с тем она отступила на шаг, оценивая возможность добраться до двери и выскользнуть в коридор. По всему выходило, что шансы на это довольно велики.
        - А как ты думаешь? Пришел повидаться и узнать, как у тебя дела, - нарочито весело отозвался хорошо знакомый голос.
        Голос, который не мог звучать, - ни здесь, ни где-либо еще.
        - Киллиан? - оторопело выдохнула Ника, когда незваный гость сделал шаг вперед и отсвет пламени в камине упал на его лицо. - Но как?..
        - Не делай вид, что не понимаешь, - усмехнулся тот, прохаживаясь по комнате. Выглядел он точно так же, как в их последнюю встречу. Разве что сутулился чуть сильнее. - Я не первый призрак, которого ты видишь.
        Тут он был прав, конечно, но Нику это не убедило и не успокоило.
        - Ты первый призрак, которого я вижу так легко и четко. И первый, кто разговаривает со мной как живой. Раньше так не было.
        - Раньше ты едва-едва обрела магическую силу. А теперь знаешь о некромантии гораздо больше и прошла по этой дороге гораздо дальше. Как я и говорил, ты одна из нас, Ника. И да, раньше к тебе не являлись призраки других некромантов. У нас на это чуть больше сил.
        - Предположим, - по-прежнему настороженно согласилась Ника, стараясь держать его в поле зрения и вместе с тем не позволять приближаться.
        Впрочем, Киллиан и не старался. Он пересек комнату, подошел к окну и выглянул на улицу, словно надеялся там что-то увидеть. Увидел или нет, Ника не знала, но вскоре от окна он отвернулся, подошел к письменному столу и взгромоздился на него.
        - Так зачем ты пришел? Вряд ли просто соскучился.
        Киллиан ухмыльнулся, и лицо его переменилось. Стало чужим, хищным, словно сквозь знакомые черты проглядывали чьи-то еще.
        - Я пришел помочь тебе найти ответы на вопросы, которые ты еще не сформулировала.
        - Что за внезапная благотворительность? - Ника недоверчиво нахмурилась.
        - Считай это жестом доброй воли, - развел руками Киллиан. - Братская помощь.
        - Ты мне не брат!
        - Мы все братья и сестры в смерти, - парировал он торжественно, почти пропев эти слова. - Мы все идем одной дорогой.
        - Я не иду вашей дорогой, - огрызнулась Ника. - И мне не нужна твоя помощь.
        - Неужели? Разве ты не хочешь спасти жениха от поразившей его черноты? - невинным тоном уточнил Киллиан.
        Повторный отказ, уже готовившийся сорваться с губ, так и не прозвучал. Сердце болезненно сжалось, а воздуха вдруг стало не хватать. Киллиан знал, о чем с ней можно торговаться. Решительно отказаться от шанса спасти Ламберта у нее язык не поворачивался. Вдруг другого не будет? А смириться с тем, что любимый так же безвозвратно потерян для нее, как и отец, Ника не могла.
        «Кажется, вот и ответ на вопрос, смогу ли я забыть сотворенное Ламбертом, если удастся его вылечить», - промелькнуло у Ники.
        - О чем ты говоришь? - как можно более нейтральным тоном уточнила она вслух, стараясь не выдать собственного интереса.
        Тщетно. Конечно, Киллиан знал все о ее чувствах. Казалось, теперь он даже мысли способен читать. Как там говорили призраки тех ребят, что являлись ей в Замке Горгулий? Мертвые знают все.
        Вместо ответа, ее странный собеседник только молча кивнул на что-то рядом с собой. Ника опустила взгляд к столешнице и обнаружила там потертую пухлую тетрадь, которой совершенно точно не было, когда она пришла.
        - Все нужные тебе ответы здесь, - торжественно объявил Киллиан.
        - И чего мне будет стоить эта услуга?
        - Ничего, - снова ухмыльнулся он. - Я же сказал: это жест доброй воли, братская помощь.
        Ника хотела еще что-то возразить, но за ее спиной скрипнула, открываясь, дверь и чуть испуганный голос Алианы поинтересовался:
        - С кем ты разговариваешь?
        * * *
        Оставшись наедине с собой, Мелиса в первый момент растерялась. Пока они бежали, ехали, разговаривали, она еще держалась, а теперь почувствовала, как слабеют ноги, тянет осесть на пол прямо у двери и разреветься как ребенку - громко и надрывно.
        Отчасти это напоминало события теперь уже почти девятилетней давности. Тогда все тоже рушилось у нее на глазах, и она чувствовала себя слишком маленькой и слабой, чтобы что-то изменить и хоть что-то отстоять. Все, на что ее хватило, - это побег из-под венца.
        И вот она стала старше, спокойнее, мудрее… Но это совершенно не помогало. Она ощущала себя все той же маленькой и слабой девочкой, какой была тогда. И в этот раз ее хватило лишь на то, чтобы все-таки не разрыдаться и дойти до кровати, прежде чем подкосились ноги.
        Наверное, следовало раздеться, забраться под одеяло и попытаться уснуть. Бенсон прав: день был непростым, а утром с новыми силами и свежей головой все может показаться не таким безнадежным. Но Мелиса понимала, что все равно не уснет. Даже сейчас мысленно она была не здесь, а внизу, в столовой. Там, где остался ее бывший жених, который уже столько лет не может успокоиться и отступить.
        Немного посидев и вернув себе хотя бы часть самообладания, Мелиса все же аккуратно выскользнула из комнаты, постаравшись не хлопнуть дверью, и спустилась на первый этаж. Свет в коридорах горел, вероятно, по случаю приезда гостей. Лампы светились очень тускло, но она достаточно хорошо знала дом и сориентировалась бы даже в кромешной темноте.
        К тому же найти столовую, свет в которой по-прежнему горел достаточно ярко, было несложно. В камине все так же полыхал огонь, и Бенсон никуда не делся: сидел в кресле, которое подтащил поближе к камину, когда они уходили. Бутылка тоже была с ним.
        Услышав звук ее шагов, он встрепенулся, сел чуть прямее, но даже не дернулся, чтобы застегнуть верхние пуговицы рубашки. Подперев голову рукой, проследил взглядом за тем, как она подошла к камину и встала у стены.
        
        Мелиса молчала, не зная, с чего начать разговор, даже не понимая толком, зачем вообще пришла. Все последние годы она старалась держать дистанцию и сокращала ее только в том случае, если Энгард просил. Сейчас же в этом не было практической пользы, она просто не могла удержаться.
        Бенсон тоже молчал, вопросительно глядя на нее. Ждал. Без особой надежды, скорее, с вызовом. Мол, да, вот таким я стал, и что? Разве тебе вообще есть до меня дело? Его глаза оставались ясными. То ли он лишь пару раз приложился к бутылке, то ли сегодня алкоголь его не брал.
        - Пришла прочитать мне еще одну лекцию о вреде пьянства? - наконец поинтересовался он, нарушая тишину.
        - Просто хотела узнать, собираешься ли ты сам лечь спать, - отозвалась Мелиса после небольшой паузы. - Это был очень дельный совет, тебе самому стоит им воспользоваться.
        - Еще успею выспаться, - фыркнул он. - Вечный сон и покой для меня теперь уже не за горами.
        - Почему это?
        - Как почему? Я напал на драконьего лорда, ты разве не знаешь? Меньше, чем за год, второй раз посмел оспорить власть драконов. Меня должны были размазать по стенке еще в первый, но не тронули. Полагаю, тогда за меня вступился Рабан, больше некому. И чем я ему отплатил? Пошел против него! Болен он или свихнулся - для меня разницы никакой. К службе я уже вернуться не смогу. И отсидеться здесь тоже не получится, рано или поздно сюда придут. Стало быть, или в бега до конца дней, или сдаться. Бегать я не стану. Значит, обвинение, суд, казнь. И это вряд ли затянется надолго. Так что скоро справедливость восторжествует, и я получу то, что, по твоему мнению, заслуживаю.
        - Я никогда не желала тебе смерти, Брент, - возразила Мелиса торопливо. - Даже когда все это случилось…
        - Неужели? А впрочем… уже неважно.
        Он взял бутылку, собираясь сделать еще один глоток прямо из горлышка, но Мелиса шагнула вперед и перехватила ее. Какое-то время они держались за бутылку вместе, но потом Бенсон разжал пальцы и вздохнул.
        - Да и пожалуйста. Хочешь - разбей, хочешь - вылей. У меня есть еще…
        Мелиса не стала делать ничего из предложенного, лишь поднесла горлышко к губам и сама сделала осторожный глоток. Потом еще один. Напиток оказался крепким, терпким, он обжег горло, заставил на секунду задохнуться, но зато тугой узел в груди растворился, едва огненное тепло скользнуло в желудок.
        Брови Бенсона приподнялись в молчаливом удивлении, губ коснулась одобрительная улыбка.
        Продолжая сжимать бутылку в одной руке, Мелиса протянула Бенсону свободную и позвала:
        - Идем спать, Брент. Утро вечера мудренее.
        Он недоверчиво посмотрел на протянутую ладонь, но потом все же сжал ее в своей и не без труда поднялся из кресла. Ненавязчиво потянул Мелису на себя, пока их тела не соприкоснулись и лица не оказались совсем близко. Так, что стало возможно чувствовать кожей дыхание друг друга.
        Она не отстранилась. Не отступила, не отклонилась назад, чтобы в который раз продемонстрировать неприязнь. За все годы, прошедшие с трагедии, что развела их, Мелиса впервые позволила себе прильнуть к нему, прижаться щекой к щеке и почувствовать, как его рука скользнула вокруг ее талии.
        * * *
        Новое неожиданное вторжение заставило Нику резко обернуться и в ужасе посмотреть на подругу, заставшую ее за очередным нарушением местного закона. Впрочем, она же не призывала Килииана, он сам пришел…
        Однако Алиана скользнула взглядом по комнате и не остановила его на столе, где сидел призрак ее бывшего парня, напомнив Нике, что другие не могут видеть мертвых, являющихся по собственной воле. Да и когда она снова повернулась к столу, чтобы посмотреть на реакцию Киллиана, того уже не оказалось. Или она тоже перестала его видеть.
        А тетрадь осталась лежать на прежнем месте, подтверждая, что все это не было иллюзией и наваждением.
        - Ни с кем, - нервно улыбнувшись, соврала Ника. - Просто мысли вслух. Со мной бывает.
        Однако Алиану оказалось не так-то просто провести. Убедившись, что в комнате никого нет, она снова повернулась к Нике, и в глазах ее читалась неподдельная тревога.
        - Я слышала, как ты говорила. И что ты говорила. Ты ведь видела его, да? Ты видела Киллиана?
        Ника тяжело сглотнула и попыталась изобразить растерянность, поскольку новая ложь прозвучала бы еще менее убедительно, но Алиана и так не дала бы ей произнести ни слова.
        - Не ври мне! Я знаю, что ты говорила с ним. Я тоже его видела…
        Вот это было уже неожиданно.
        - Когда это ты успела?
        - Еще в академии, - призналась Алиана. - Время от времени он навещал меня. Ничего не говорил, правда, но мне все казалось, он хочет что-то сказать. Только потом ректор Колт объяснил, что это даже не Киллиан. Это шепот смерти, Ника, тот самый навязчивый шепот, который сводит некромантов с ума, уводит на темную сторону. Не слушай его. Не говори с ним. Не позволяй ему забраться тебе в голову.
        - Мне никто ничего не шептал, - возразила Ника.
        - Ты же понимаешь, что это просто фигура речи, - фыркнула Алиана. - Твоему отцу, например, мертвые земли шептали, подсылая ложный призрак твоей матери!
        Ника вздрогнула, а Алиана поморщилась. Вероятно, поняла, что сболтнула лишнее.
        - Они у каждого находят слабое место, - продолжила она уже менее эмоционально. - Поэтому чего бы он тебе ни предлагал, не слушай его, не иди у него на поводу. Это не мой совет, это совет твоего отца, который он дал мне. Я лишь передаю его тебе.
        - Шепот, о котором ты говоришь, слышен только у границ с мертвыми землями, - насупилась Ника. - Насколько я понимаю, мы уехали достаточно далеко.
        - Достаточно ли далеко для того, кто имеет врожденные способности к некромантии? Кто знает, на каком расстоянии вы способны слышать их зов?
        На это Нике нечего было возразить, и она лишь потупила взгляд, чтобы не смотреть Алиане в глаза.
        - Я поняла тебя.
        - И будешь осторожна?
        - Конечно! Я всегда осторожна.
        Подруга снова обвела комнату ищущим взглядом, словно хотела все-таки увидеть Киллиана, но ей так и не удалось: это было заметно по мелькнувшему в глазах разочарованию.
        - Что ж… Ладно… - пробормотала она. - Тогда спокойной ночи.
        - Спокойной, - эхом отозвалась Ника, закрывая за ней дверь.
        Выждав с полминуты, дабы убедиться, что русалка не вернется, она медленно приблизилась к письменному столу, неотрывно глядя на оставленную Киллианом тетрадь. На кожаном переплете виднелся полустертый символ, который Ника уже встречала раньше: в декоре замка Аманта Шелла, куда Киллиан затащил ее несколько месяцев назад, когда похитил. Значит, и тетрадь принадлежала когда-то Шеллу?
        Пальцы жгло от желания открыть ее, полистать, посмотреть, что внутри, узнать те самые ответы, но что, если Алиана права? Отец ведь тоже не раз предупреждал, что мертвые земли в каждом ищут слабое место и стучатся в него, пока не пробьют. Является ли Ламберт ее слабым местом? Определенно. Значит, внезапный дар Киллиана может быть ловушкой. Ведь с чего бы ему помогать спасти того, кто его убил? Вряд ли он был настолько очарован смертью, чтобы теперь радоваться этому состоянию…
        Но где еще искать нужные ответы, когда времени так мало? И что же делать? Рискнуть? Точнее, кем рискнуть - собой или Ламбертом?
        Когда вопрос был сформулирован так, Ника быстро смогла на него ответить.
        Глава 20
        Как Блор и обещала, ему принесли завтрак, а стоило его доесть, дверь комнаты снова распахнулась. На этот раз за ним пришли лишь двое, что, вероятно, говорило о росте доверия к его благоразумию. Колта отвели в зал, где уже собиралась группа, намеревающаяся отправиться в мертвые земли.
        Он впервые увидел, как на Рамине Блор сидят брюки: для предстоящего похода она переоделась в форму боевых магов, что было, конечно, гораздо удобнее платья. Учитывая пока еще весьма капризную погоду и прохладные утренние и вечерние часы, Колту предложили теплую куртку. Тоже из комплекта формы драконьей охраны, но выбирать не приходилось.
        - Ограничение снимите, - потребовал он у Блор. - От меня будет больше толку, если мою магию ничто не будет блокировать.
        - Не сниму, - улыбнулась та. - Будем считать, что для вашей же безопасности. Чтобы вы не заразились, случайно обернувшись.
        - Я контролирую себя уже много лет, - фыркнул Колт. - Я не могу случайно обернуться.
        Она вздохнула и покачала головой.
        - Ладно, придется сказать прямо. Магическое ограничение наложено на вас для нашей безопасности. Мы предполагаем, что вы можете попытаться атаковать стражу и совершить побег.
        Колт обвел выразительным взглядом десять боевых магов, собиравшихся в мертвые земли с ними.
        - Я похож на безумца?
        - Во время войны вы участвовали и в более безрассудных заварушках. И обычно выходили сухим из воды, иногда оставаясь единственным выжившим. Так что да, Колт, вы похожи на безумца. На крайне везучего безумца. Поэтому ограничение останется. Примите это как комплимент.
        Пусть ему и льстило, что они его боятся даже в его нынешнем положении, по-настоящему порадоваться он не мог. Если дойдет до стычки с мертвецами, пользы от их «комплимента» не будет никакой. А уж если они столкнутся с чем похуже, то дело и вовсе может кончиться плачевно: его везение не бесконечно.
        Но спорить было бесполезно.
        - Тогда хотя бы дайте оружие. Иначе мое участие в этой заварушке может оказаться трагически коротким.
        С этим никто спорить не стал, и ему принесли весьма неплохой меч и нож.
        - Наша вылазка - неофициальная, поэтому разрешения на проход в мертвые земли у нас нет, - сообщила Блор, когда он закрепил ножны на поясе. - Проскользнуть мимо патруля миллитов проще всего на рассвете, но сегодня мы его уже пропустили, а до завтра ждать не можем. Поэтому придется идти в вечерних сумерках, хоть они и не так надежны.
        - Есть способ лучше, - после недолгого колебания признался Колт. - Из Замка Горгулий в мертвые земли ведет тайный ход: соединяет его с бывшим замком Шелла.
        - Я думала, тот был разрушен огнем и… вырывающимся на свободу драконом.
        - Частично, но тайный ход и выход из него уцелели. Я проверял.
        Поймав на себе ее удивленно-вопросительный взгляд, он был вынужден пояснить:
        - Что? Это мой замок! Я должен знать все ходы и выходы из него, сильные и слабые места.
        - Но как мы попадем туда? - пояснила истинную причину своего взгляда Блор. - В Замке Горгулий сейчас распоряжается Ламберт Рабан, а он не будет счастлив видеть никого из нас. Ваше участие в заварушке так и вовсе закончится, не начавшись.
        - Есть другой потайной ход, в него можно попасть через Мертвый лес, еще по эту сторону границы.
        Блор усмехнулась.
        - Я смотрю, у вас имеются потайные ходы на все случаи жизни.
        - Еще скажите, что сейчас вы не счастливы слышать об этом! - фыркнул Колт, пытаясь спрятать совершенно неуместную гордую улыбку.
        - Не скажу.
        Они воспользовались предложенным вариантом, и к тому моменту, когда начали сгущаться сумерки, уже выбрались из разрушенного замка Шелла и успели пройти часть пути, обозначенного Патриком Рабаном на схеме.
        Проходя по подземельям Замка Горгулий, Колт невольно притормозил, вглядываясь в коридор, который вел к потайному кабинету некроманта. Мелькнула мысль: вдруг Ника там? Из его спутников в лабиринте никто не ориентировался, у него был шанс встретиться с дочерью и все-таки дать ей знать, что он жив. Может быть, это и привело бы в итоге к тому, что ей пришлось потерять его дважды, но сейчас она знала, s… И, возможно, это удержало бы ее от необдуманных поступков. Больше всего он боялся, что боль потери станет ее уязвимым местом…
        - Даже не думайте, Колт, - тихо предостерегла Блор, словно прочитав мысли. - Ники здесь нет. Они с Мелисой покинули замок, решили держаться подальше от Ламберта. Что весьма мудро в данный момент.
        Колт укоризненно посмотрел на нее, но она только пожала плечами и пояснила:
        - Да, я знала, что они сбежали, когда призывала вас подумать об угрозе, которую Ламберт Рабан представляет для окружающих. Но это ничего не меняет. Он найдет их. Рано или поздно. И лучше бы нам найти для него лечение прежде, чем он найдет их. Согласны?
        С этим трудно было поспорить, да Колт и не собирался.
        По расчетам Блор, они должны были достичь цели своего похода в мертвые земли за три-четыре дня. Им предстояло миновать выжженную пустошь, то, что было обозначено на схеме как небольшой лес, потом перебраться через реку, пройти мимо заброшенной деревни и примерно через день выйти к небольшому городку, который прежде существовал рядом с Академией Некромантии, как Бордем у подножия Замка Горгулий.
        На словах все это звучало просто, но Колт не обманывался. Даже в самые темные времена своей жизни он не проводил в мертвых землях больше суток кряду. Но и того, по его мнению, было много. Что уж говорить о трех-четырех днях пути только в одну сторону! Ведь существовала объективная причина, по которой, разбив некромантов и уничтожив почти всех, Содружество не присоединило к себе принадлежавшие им территории.
        Эти земли отравлены. Пропитаны смертью от водных глубин до небесных высот. Здесь почти ничего не растет. Солнце всегда скрывают серые тучи. Даже воздух тяжелый, как будто спертый, как в закрытой комнате. Или в склепе.
        И шепот. Здесь он подобен несмолкаемому звону комаров в болотистых местах. От него никуда не деться, и за неделю он вполне может свести их всех с ума.
        Но выбора у них, очевидно, нет. Колт подозревал, что его лишены все участники экспедиции. Драконы-воины следовали приказу, он пытался избежать казни и помочь Ламберту, а Блор… Кто приказывает ей и почему она не смеет ослушаться, Колт не знал, но видел, что Блор и сама не рада полученному заданию. И оно вряд ли входит в круг обязанностей тайных прокуроров совета, но… Что-то заставляло ее быть здесь. И ему, конечно, хотелось бы узнать, что именно.
        Более быстрого способа добраться до цели, к сожалению, тоже не существовало. Портал, какой способны открывать драконы, мог бы существенно сократить путь, но пользоваться им в мертвых землях никто не рисковал. Магический фон, оставленный после себя некромантами и до сих пор не развеявшийся, путал координаты и делал порталы нестабильными. Об этом ему говорил еще Патрик. Потому он сам углублялся в мертвые земли только в облике дракона: это позволяло проделать довольно большой путь за короткое время и быстро вернуться.
        Когда и без того серое небо начало выразительно темнеть, было решено устраиваться на ночлег. Они как раз почти миновали пыльную пустошь и подошли к тому, что когда-то было лесом, а теперь превратилось преимущественно в сухостой, хотя отдельные пока еще живые деревца виднелись между мертвыми, засохшими.
        Лагерь разбили у кромки леса: там было много места для установки шатров. Десять драконов-воинов несли за спинами практически бездонные походные мешки, созданные с помощью сложной магии уменьшения груза, так что припасов у них с собой оказалось в достатке.
        Колту мешок не доверили, поэтому, как и Блор, он шел налегке. Вероятно, госпожа тайный прокурор опасалась, что с припасами за спиной он все-таки рискнет сбежать при первом удобном случае.
        К работам по установке шатров и приготовлению походного ужина его тоже привлекать не стали, а он сам не особо рвался, поэтому оставалось только сидеть у уже разведенного костра и грызть яблоко в ожидании более серьезной еды.
        Что-то обсудив со старшим в отряде, Блор тоже пришла к костру, села на специально поваленное дерево и с явным удовольствием вытянула ноги в походных сапогах. Колту пришло в голову, что ей проделанный за день путь дался очень нелегко: едва ли она привычна к подобным марш-броскам. Даже он отвык, но регулярные тренировки готовили его тело к любым нагрузкам. Впрочем, Блор тоже держалась молодцом: не ныла, не отставала, не требовала дополнительных привалов. Просто шла вместе со всеми. Это вызывало уважение.
        - Устали?
        - Есть немного, - не стала отпираться она. - Жаль, нельзя проехать хотя бы часть пути на лошадях. Пусть бы и на мертвых.
        - Для дракона, приближенного к совету правления, вы слишком лояльно высказываетесь о запрещенных практиках, - хмыкнул Колт.
        Блор лишь махнула рукой.
        - Да кто меня здесь услышит? К тому же это истина, которую многие в совете правления понимают: у практик некромантов есть свои плюсы. Но пока мы все согласны с тем, что минусы перевешивают.
        - Не все. Тумалонцы, как оказалось, не брезгуют их изучением. В части упокоения мертвецов. Недавно мне довелось познакомиться с одним из них.
        - Вы имеете в виду Карла Кроу, зельевара?
        Колт слегка прищурился, глядя на нее удивленно и недоверчиво, но Блор в ответ лишь безмятежно улыбнулась и пояснила:
        - Я давно к вам приглядывалась и старалась быть в курсе того, что происходит в замке, Бордеме и их окрестностях. Миллиты пишут отчеты, и я их читала. Так что историю с Кроу знаю.
        - Интересно, что еще вы знаете о моих делах?
        - Меньше, чем хотелось бы. Мне известны лишь сухие факты, а они так мало говорят о личности.
        - А что вам хотелось бы знать?
        Он сам не понял, зачем брякнул это, опосредованно приглашая ее расспросить. Откровенничать с тайным прокурором не стоило, но что-то внутри как будто подталкивало.
        - Вы любили мать Ники?
        - Я бы не стал говорить об этом в прошедшем времени. Часть меня любит ее до сих пор.
        - Только часть? Кого же любит другая?
        Колт пожал плечами.
        - Другая, должно быть, давно разучилась любить.
        - А как же Ника?
        - Это другое. Другая любовь.
        - Хотите сказать, что любите в ней не ее мать? Не то, что от нее осталось?
        - Ника прекрасна сама по себе, - улыбнулся Колт. - Я любил бы ее, даже если бы по какой-то причине возненавидел Лёлю.
        - Но вы не воспитывали ее, не растили. Почему?
        Слова ударили по больному, и улыбка моментально погасла. Привычное объяснение о том, что так было лучше для нее самой, застряло где-то в горле. Не захотелось признаваться и в том, что он просто испугался много лет назад. В этом он мог признаться Мелисе, но не Рамине Блор. Во всяком случае, не сейчас.
        - Мы все совершаем ошибки, - только и смог сказать он. И сразу попытался перевести тему: - Откровенность за откровенность, госпожа Блор. Кем был ваш муж? Я о нем никогда не слышал.
        - Он был не слишком знатен и известен. Военный, дослужился до полковника и ушел в отставку.
        - Он был старше вас, как я понимаю?
        - Намного. Я считала его стариком.
        Ее ответы были честными, прямолинейным, а тон - ледяным. Ни капли тепла или грусти. Колт вспомнил, как она отреагировала на его соболезнования ее утрате, и все же поинтересовался:
        - Вы любили его?
        - Ни дня. Я бы даже сказала, ни минуты в своей жизни. Со временем я лишь научилась не ненавидеть.
        - Тогда почему вышли за него?
        - Вы правда думаете, что меня спрашивали? - усмехнулась она. - Я живу в мире драконов, Колт. И как вы совершенно верно поняли, я незаконнорожденная полукровка. Таким, как я, не приходится выбирать. Мне повезло, что он умер. Это лучшее, что полковник Блор мог для меня сделать. От него я унаследовала неплохое состояние и теперь относительно свободна в решениях.
        - И все же вы здесь, хотя едва ли хотите здесь быть. Почему? Пытаетесь перед кем-то выслужиться?
        Она лишь покачала головой и снова улыбнулась, но на этот раз улыбка показалась ему какой-то вымученной, печальной.
        - Вы не поймете.
        - А вы попробуйте объяснить.
        - Не сейчас, Колт. Не сейчас.
        Глава 21
        Поставленные драконами шатры были невелики, но спальные места внутри оказались очень даже удобны. Конечно, если сравнивать их с другими походными вариантами. Колт умел засыпать и в более экстремальных условиях и не сомневался, что за десять лет навык этот не утратил, но сон все равно не шел. В голове роились мысли, вопросы и образы, не дающие уснуть.
        Он думал о Нике и Мелисе, гадал, грозит ли им сейчас какая-то опасность. Насколько неадекватен зараженный Ламберт? Может ли он желать зла невесте только из-за того, что ее отец оказался убийцей, поднявшим руку на его отца? Понимает ли Ника, что происходит с ее женихом? Не наломает ли дров, пытаясь помочь ему или - что гораздо хуже - отомстить? Есть ли шанс, что их экспедиция в мертвые земли поможет вылечить молодого дракона? Есть ли шанс, что они хоть что-то здесь найдут? Или хотя бы выживут?
        Сдержит ли Блор слово, если все сложится удачно? Имела ли она вообще полномочия обещать ему то, что пообещала? Или все это лишь уловка, чтобы заставить его пойти с ними?
        В чем ее интерес?
        Так или иначе, все его мысли снова и снова сводились к госпоже тайному прокурору. Воображение рисовало ее лицо в отблесках пламени костра, и Колт мысленно заглядывал в серые глаза.
        Он невольно сравнивал Блор с Мелисой, много лет назад приехавшей в Замок Горгулий в поисках его защиты. Во взгляде обеих женщин была вера в собственную правду, понимание своих сильных и слабых сторон и ситуации, готовность нести ответственность за принятые решения. Обе очень трезво смотрели на мир, без лишних иллюзий.
        Но Мелиса тогда была моложе и уязвимее, разбитое сердце в ее груди истекало кровью, а сама она боялась маячащих перед ней перспектив. В ее глазах Колт увидел надежду и мольбу о помощи, на которые и откликнулся.
        Блор сейчас лет на десять больше, и она уже ни на что не надеется, никого ни о чем не просит и помощи не ждет. Колт предполагал, что ее сердце тоже когда-то ранили, но она вылечила его сама и заставила биться ровно, и теперь уже ничто не способно нарушить четкий ритм. Рамина Блор понимает свою силу, знает себе цену, видит цель и не считается ни с препятствиями, ни с интересами других людей. Этим она привлекает и отталкивает одновременно.
        Но привлекает, видимо, больше, раз уж он никак не может перестать думать о ней.
        Вероятно, Колт все-таки задремал, поскольку к воспоминаниям о вечернем разговоре у костра вдруг примешались посторонние образы. Ему привиделось, как он расплетает сложную косу у Блор на затылке, пропускает между пальцами густые черные локоны и легонько тянет за них, заставляя женщину запрокинуть голову и дать ему возможность наклониться к ее губам…
        Видение развеялось довольно резко и внезапно, когда что-то вернуло его в реальность, наполненную хорошо знакомыми звуками. За стеной шатра потрескивал костер, тихо переговаривались оставшиеся в карауле драконы, изредка чем-то шурша или позвякивая. Внутри мирно похрапывал сосед Колта по ночлегу - молодой страж, представившийся ему Драгом. Скорее всего, это было сокращенное от Драген - весьма распространенного у драконов имени, которое, вероятно, когда-то давно и дало название их виду.
        В мертвой тишине пустошей эти звуки были единственными, пока Колт пытался уснуть, но теперь появился еще один. Монотонный, равномерный, он доносился не со стороны входа в шатер, как звуки, издаваемые караульными, а откуда-то сзади. Как будто кто-то скреб чем-то по натянутой ткани стенки.
        Колт открыл глаза, медленно перевернулся на бок и потянулся к ножу. Тот вместе с мечом лежал рядом с его спальным местом. Стараясь не шуметь, он плавно вытащил его из ножен, всматриваясь в темноту шатра и пытаясь понять, есть ли в нем кто-то посторонний.
        Скребущийся звук превратился в тихий треск, с каким обычно рвется ткань. Колт повернул голову, взглядом ища свежую брешь в задней части шатра, но прежде, чем он смог что-либо рассмотреть в кромешной темноте, где-то рядом раздался короткий, сдавленный вскрик.
        Рядом, но не со стороны Драга. Источник звука и последовавшей за ним возни находился в соседней палатке.
        В ту же секунду, когда Колт это понял, он разглядел, как внутрь их шатра через свежую прореху в задней части скользнула тень. Она метнулась к его соседу, чем дала самому Колту полную свободу действий.
        И он ею воспользовался: стремительно кинулся на забравшееся к ним животное, одной рукой схватил за загривок, не давая вцепиться клыками в беззащитную шею спящего, а другой с силой ударил ножом в горло.
        Зверь протяжно взвыл от боли, забился, пытаясь освободиться, но только усугубляя ранение, и через несколько секунд рухнул на пол, истекая кровью.
        Все это, конечно, разбудило Драга. Пару мгновений парень растерянно моргал, глядя на мертвого волка рядом с собой, а потом поднял тревогу, привлекая внимание караульных.
        Вскоре весь лагерь был разбужен, еще три волка убиты. Двое успели сбежать в лес, так и не прорвав ткани шатров, в которые лезли.
        Один из устоявших шатров принадлежал госпоже тайному прокурору. Осознав, что произошло, сонная и напуганная Блор гневно повернулась к караульным.
        - Куда вы смотрели?! Вас для чего оставили? Чтобы вы языки чесали? Вы должны были охранять спящих!
        - Но мы охраняли, госпожа Блор, - попытался оправдаться тот, что выглядел моложе. - Мы никого не видели. И ничего не слышали.
        - И это очень плохо, потому что теперь нас стало на одного меньше!
        Она ткнула пальцем в шатер, стоявший рядом с тем, в котором ночевал Колт. Там волк успел перегрызть горло одному из драконов, прежде чем его заметили и убили. Именно его предсмертный крик и был слышен.
        Стоящий рядом с Колтом Драг с благодарностью посмотрел на него, рассеянно потирая шею. Вероятно, только сейчас осознал, что мог стать второй жертвой нападения стаи, если бы кое-кого не мучила бессонница.
        - Огонь горел ярко, - тем временем хмуро буркнул второй караульный, пряча взгляд. - И мы ждали мертвецов, а не волков.
        - И что с того, что огонь горел? - возмутилась Блор. Она была заметно на взводе, и ее можно было понять. - Как это вас оправдывает?
        - Животные боятся огня, - тихо пояснил Колт прежде, чем это успел сделать кто-нибудь другой.
        Стоя у входа в свой шатер со скрещенными на груди руками, он задумчиво смотрел на мертвого волка, которого сам же и вытащил наружу.
        - Обычно они не приближаются, когда он горит.
        - Значит, эти были очень голодные, - предположила Блор. И язвительно добавила: - Что вполне понятно, учитывая состояние земель. И нам следовало этого ожидать.
        - Вы не понимаете, госпожа Блор, - вступил в дискуссию старший в отряде. - Здесь вообще не может быть волков. Мы зашли уже слишком далеко, чтобы столкнуться со случайно забредшей стаей. Зверь не станет здесь жить, именно потому что здесь нечего есть.
        - Зверь не станет так нападать, - добавил Колт. - Даже если предположить, что волки каким-то образом забрели сюда и оголодали настолько, что потеряли страх. Они атаковали бы видимые цели, то есть караульных.
        - И сразу принялись бы жрать, - вставил караульный постарше. - Но, скорее, дождались бы, пока один из нас пошел справить нужду в кусты, и напали там.
        - Именно, - согласился Колт. - Эти же обошли караул, подкрались к шатрам, тихо разодрали ткань и забрались внутрь, чтобы напасть на спящих. При этом действовали довольно слаженно. Так нападают разумные существа, но не животные.
        - Или марионетки разумного существа, - вставил Драг, намекая на поднятых некромантом мертвецов.
        - Эти волки явно были живы, - возразил Колт. - Иначе их не удалось бы так просто убить. Но с ними определенно что-то не так.
        - Я согласен с господином Колтом, - кивнул старший отряда.
        Блор несколько мгновений сверлила Колта взглядом, потом скользнула им по своим людям, до которых, наконец, дошло, насколько опасен их поход.
        - Значит, нам надо быть еще более осторожными, - отчеканила она, останавливая взгляд на старшем в отряде. - Разводить больше костров, оставлять больше караульных, регулярно делать обход периметра или ставить сигнальные чары на любое его нарушение. Или все вместе. Одно могу сказать вам точно: назад мы не вернемся, пока не выполним поставленную перед нами задачу. Это ясно?
        - Предельно, - кивнул старший.
        - Тогда принимайте меры, капитан. И давайте постараемся хотя бы немного поспать.
        Она повернулась и шагнула к своему шатру, давая понять, что разговор окончен, но капитан шагнул за ней следом и обратился уже гораздо тише, чтобы не слышали другие:
        - Госпожа Блор, я понимаю, что это не совсем удобно, но, учитывая обстоятельства, могу ли я предложить вам охрану внутри шатра? Оставаться одной опасно.
        Она смерила его недовольным взглядом и ответила так же тихо:
        - Благодарю, капитан Гордул, но я способна за себя постоять и не нуждаюсь в дополнительной охране. Доброй ночи.
        И с этими словами она нырнула в свой шатер.
        А Колт вернулся в свой, испытывая гнетущее тревожное чувство, которое еще нескоро дало ему уснуть.
        Глава 22
        Остаток ночи прошел без происшествий, но Колту казалось, что он все равно до самого рассвета спал вполглаза, время от времени проверяя, что меч и нож по-прежнему лежат рядом. Полностью проснулся, как только последняя смена караула начала говорить громче.
        Открывая глаза, он отчасти ожидал увидеть рядом призрачную Лёлю, как это происходило в замке. Судя по тусклому свету, проникающему в шатер, было еще рано, солнце вряд ли успело встать, а ближе к мертвым землям, чем сейчас, он едва ли будет. Однако в шатре не оказалось никого, кроме Драга. Тот уже проснулся и даже приподнялся на локте, явно пытаясь понять, пора вставать или можно еще немного подремать. Колт сел, растирая руками лицо, чтобы у молодого дракона не оставалось иллюзий.
        Пора идти дальше.
        За стенами шатра утро встретило их густым туманом. Накануне небо просто хмурилось, сейчас же его и вовсе не было видно. Не было видно ничего за пределами лагеря, даже крайние сухие деревья, стоявшие в нескольких шагах от шатров, едва угадывались.
        Туман не развеялся ни после завтрака, ни к тому моменту, как лагерь был свернут, а тело погибшего ночью стража предано магическому огню. Колту это категорически не нравилось, и капитан Гордул полностью разделял его мнение.
        - В таком тумане мы уязвимы, - мрачно сообщил он Блор. - Видимость не больше десяти шагов, это делает нас легкой мишенью.
        - Но нас ведь тоже не видно больше, чем за десять шагов, верно? - возразила та. - Значит, мы с потенциальным противником в равных условиях.
        Капитан беспомощно посмотрел на Колта, в его взгляде явственно читалась мольба: «Объясни ей!» Это означало, что сам он не имеет права спорить с тайным прокурором. Видимо, совет правления наделил Блор серьезными полномочиями. Значит, говорить действительно придется Колту.
        - С нашим потенциальным противником в этих землях мы никогда не будем в равных условиях. Нас мало, и нам здесь не рады. Этот туман едва ли случайное погодное явление. Нас заметили и пытаются остановить. И возможностей у них много.
        - У кого? - с сомнением уточнила Блор. - Некроманты разбиты. И так глубоко в мертвых землях никто из них прятаться не может. Тут не выжить. Так кто может пытаться нас остановить?
        - То, что уже мертво? - тихо предположил Гордул.
        - И всегда было, - добавил Колт. - То, что некромантам шептало и продолжает шептать. Оно бесплотно и незримо, но оно существует. И, вероятно, способно защищаться.
        - Тогда какие у нас варианты? - поинтересовалась Блор. - Нам надо пройти этот лес. Мы не можем повернуть назад.
        Гордул обреченно вздохнул и пожал плечами.
        - Значит, будем идти. Щиты при таком частом росте деревьев не помогут, равно как и сигнальный контур: слишком много объектов.
        - Внимательность, - только и смог предложить Колт. - Не болтаем, не витаем в облаках. Прислушиваемся к каждому хрусту. И сами идем очень тихо.
        Эта стратегия была принята единогласно, и отряд осторожно ступил в сухой лес. Продвигались медленно. Темп задавали Колт и Гордул, шедшие в первой линии, Блор держалась сразу за ними, остальные стражи прикрывали по бокам и сзади.
        Никто не разговаривал, даже дышать старались как можно тише. Направление сверяли магией каждую четверть часа, и всякий раз выяснялось, что за это время они успели сбиться: забрать влево или вправо.
        Туман не исчезал, даже не редел. Не становилось ни светлее, ни теплее. В какой-то момент Колт услышал, как идущий слева от него дракон - тот самый, что ночью был в первом карауле, постарше, - проворчал:
        - Как заживо в преисподнюю провалились…
        Колт знал, что так драконы называют реальность, из которой некроманты приводили своих чудовищ. По их вере угодить туда можно только после смерти, если прожил недостойную жизнь. «Достойные» драконы после смерти уносились в небесные выси и вечно летали меж облаков. Горгульи называли это просто «уйти за горизонт», не разделяя реальность по ту сторону на «плохую» и «хорошую». Все уходили в одном направлении.
        Но сейчас он готов был согласиться с идущим рядом драконом. Казалось, что у окутанного туманом высохшего леса нет ни конца, ни края и они обречены брести по нему вечность.
        Несколько раз они останавливались, чтобы дать ногам отдых, выпить воды и немного подкрепиться, но привалы быстро заканчивались: никто не хотел задерживаться в лесу дольше, чем необходимо. И все надеялись, что удастся выйти из него до темноты.
        Наконец деревья начали редеть. Все непроизвольно ускорили шаг, надеясь, что это означает близкий выход на открытое пространство. Лишь Колт вдруг остановился и опустил взгляд. Ноги его увязли в мокрой грязи, хотя до сих пор они шли по сухому.
        - В чем дело? - поинтересовалась Блор, останавливаясь рядом. - Что-то с ногой?
        Он мотнул головой и пояснил:
        - Подтопление. Возможно, впереди болото.
        Повысив голос, он добавил, обращаясь к тем, кто успел уйти вперед:
        - Будьте внимательней! Смотрите, куда наступаете. Здесь могут быть топи.
        Дракон, который шел с ним рядом и рассуждал о преисподней, обернулся и, продолжая идти спиной вперед, ответил:
        - Да сейчас уже выйдем! И на схеме нет болота.
        Колт перевел на него взгляд, собираясь что-то ответить, но успел бросить лишь одно слово:
        - Берегись!
        Но было уже поздно: внезапно выплывший из тумана мертвец оказался прямо у дракона за спиной и, обхватив его одной рукой за плечи, другой полоснул ножом по горлу. Дракон, кажется, даже не успел понять, что произошло, как уже рухнул на землю.
        Еще с десяток теней, прежде казавшиеся застывшими в тумане деревьями, зашевелились, неумолимо приближаясь. Колт едва успел достать меч, когда один из мертвецов атаковал его.
        Они лезли со всех сторон. Очевидно, нарочно дали им пройти, чтобы окружить. И было непонятно, сколько еще скрывается в тумане.
        - Надо прорываться вперед, здесь мы слишком уязвимы! - крикнул Гордул.
        И поспорить с ним было сложно. Не менее сложно, чем последовать его совету: так просто продвинуться вперед им не дадут.
        Инстинкты требовали от Колта использования проверенных боевых заклятий, но приходилось сдерживаться, лишь иногда прибегая к простейшим. Даже от них руки прошибало болью, от чего те на мгновения становились менее послушными, а в такой ситуации любая секунда промедления могла стоить жизни.
        На его счастье, весь драконий отряд сражался умело и с полной самоотдачей. Блор, как выяснилось, тоже недурно владела мечом и боевыми заклятиями. Но все же опыта и сноровки ей заметно не хватало. И по мере того как остальные все же потихоньку продвигались вперед, пытаясь вырваться из леса на открытое пространство, она все больше отставала, хотя ее старательно защищали.
        Потом страж, сражавшийся у нее за спиной, пропустил атаку. Его проткнули мечом, пригвоздили к дереву, а расправившийся с ним мертвец двинулся на Блор. Колт успел заметить это, но находился слишком далеко, чтобы преградить ему путь.
        - Пригнись! - велел он.
        Блор послушно нырнула, пригнулась к земле, хотя это ставило ее в весьма невыгодное положение в текущей схватке. Боевое заклятие, которое использовал Колт, смело обоих мертвецов: и того, с кем она билась, и того, кто подкрадывался сзади. Еще и парочку деревьев зацепило, переломив их как тонкие прутики.
        От пронзившей руки боли потемнело в глазах, но он все равно увидел, как вспыхнули символы на запястьях. Мышцы свело, и Колт не успел отреагировать на атаку своего противника.
        Успела Блор: дотянулась заклятием до мертвеца рядом с ним, и тот… рухнул как подкошенный, не подавая признаков жизни. Последний раз Колт видел такое, когда Ника упокаивала мертвецов в замке Шелла.
        Блор же как ни в чем не бывало зашагала вперед, бросив Колту на ходу:
        - Не надо меня спасать, за собой смотри!
        - Всегда пожалуйста, был рад помочь, - проворчал он себе под нос, провожая ее слегка удивленным взглядом.
        Глава 23
        Им все же удалось вырваться: и из леса, и из западни. Лишь двое так и остались среди сухих деревьев, окутанных туманом. Третий страж был серьезно ранен, но один из товарищей успел остановить кровотечение и вытащить его из-под удара.
        Удивительно, но по другую сторону леса туман все-таки рассеялся. Они снова оказались в пустоши, на этот раз менее пыльной, более каменистой. Раненый не мог идти сам, его приходилось левитировать, да и небо уже темнело, на мертвые земли опускалась ночь. Однако отряд все равно шел еще не менее часа, стараясь отойти подальше от сухостоя и бродящих в нем мертвецов. Лишь когда совсем стемнело и идти стало опасно, было решено остановиться и разбить лагерь.
        Шатры устанавливали в угрюмом молчании. Учитывая понесенные потери, на этот раз Колт принялся помогать. Никто не был против. Даже Блор занялась костром и помогала ответственному за ужин стражу в его приготовлении.
        - Вы заметили? - тихо поинтересовался Драг у Колта, пока они вместе работали. - Видели глаза тех тварей? Что это было? Вы сталкивались с таким прежде?
        Колт ответил ему мрачным взглядом. Конечно, он заметил. Глаза напавших на них мертвецов были черными. Полностью черными. И нет, прежде ему не доводилось сталкиваться с подобным. Но мертвецы эти действовали так, словно ими управляли, а не как обычные шатающиеся, давно потерявшие связь с некромантом. Те действовали напролом. Эти использовали хитрость.
        Совсем как напавшие ночью волки. Но волки были живы, а некромантов поблизости быть не может. Способна ли та сила, которую они называют «шепотом смерти», по-настоящему управлять мертвецами? А животными? Достаточно ли она сама разумна для этого?
        - Я не знаю, что это было, - лаконично произнес Колт вслух.
        Ужинали тоже в тишине, обмениваясь короткими фразами только в случае крайней необходимости. Один из драконов с тарелкой сразу ушел в палатку к раненому. С магией и зельями у того были все шансы к утру оклематься достаточно, чтобы идти самостоятельно, но пока он лежал в полубредовом состоянии.
        Остальные поделили караулы. Учитывая трех погибших и одного раненого, стражей осталось всего шестеро, а это означало две смены по три человека. Колт вызвался присоединиться к первой тройке.
        - Так хотя бы можно оставлять двоих у костра и вдвоем обходить периметр.
        Гордул согласился, а Блор заявила, что будет дежурить со второй группой.
        - Я все равно просыпаюсь рано.
        После этих слов она встала, собираясь уйти в шатер, но задержалась на несколько секунд, посмотрев на Колта. В ее глазах читалась благодарность, которой он так и не услышал днем, когда спас ее. Впрочем, учитывая, что она сразу спасла его, они квиты и могут не благодарить друг друга. И все же Колт надеялся, что Блор снимет с него магическое ограничение. Однако она лишь пожелала всем спокойной ночи и все-таки ушла.
        Вскоре у костра остался только первый караул. Вошедший в него Драг время от времени бросал на Колта встревоженные взгляды. То ли ждал продолжения разговора, то ли чего-то боялся, то ли просто считал, что Колт первым почувствует опасность.
        Теперь они стали чаще обмениваться короткими фразами, даже когда в них не было явной необходимости, потом кто-то пошутил, вызвав у товарищей улыбки и смешки. По-другому в сложившейся ситуации было нельзя. Когда некоторые из тех, кто ужинал с тобой еще вчера, уже не здесь, особенно отчетливо понимаешь, насколько зыбко твое «сегодня». И если не заставлять себя хотя бы улыбаться, рискуешь пасть духом. А падать духом - верный способ досрочно отправиться за горизонт.
        - Пора пройтись, - решил один из драконов и хлопнул по плечу Драга. - Пойдешь со мной. На этот раз не дадим тварям шанса проникнуть в лагерь. Только не в мою смену.
        Драг не выглядел довольным, казалось, он предпочел бы остаться с Колтом, но спорить не стал.
        Теперь у костра остались двое. Как зовут сидящего напротив дракона, Колт не знал. По большей части они не очень-то шли на контакт. Возможно, потому что не до конца понимали его положение: то ли он все еще герой войны и ректор академии, то ли арестован и может быть казнен. Неопределенность заставляла их держать расстояние. Мужчина только время от времени бросал на него хмурые взгляды поверх пламени. Поэтому вопрос застал Колта врасплох:
        - Чего нас вообще потащили сюда, ты знаешь? Что так нужно Блор или совету в этих землях?
        С трудом выныривая из мыслей, роившихся в голове, пока он разглядывал воспаленные после сражения запястья, Колт удивленно посмотрел на дракона.
        - Тебе официальную версию или мои предположения?
        - Можно и то и другое.
        - Официально ищем лекарство от загадочного недуга, поразившего уже двоих драконов.
        - А как на самом деле?
        Колт открыл рот, чтобы ответить, но тихий шум отвлек его. Насторожившись, он прислушался, оглядываясь и пытаясь понять, откуда донесся звук, что было очень сложно: тот не повторялся.
        - Так как? - позвал дракон, напоминая, что ждет ответа.
        В одном из шатров шелохнулся полог и наружу выбрался раненный в лесу страж. Судя по всему, ему стало намного лучше, поскольку он неплохо держался на ногах. Вероятно, ему приспичило справить нужду либо из палатки его выгнал голод.
        Проследив за взглядом Колта, собеседник обернулся и тоже приметил товарища, медленно бредущего к ним. Очевидно, тот все-таки проголодался.
        - О, Торн, оклемался уже? Иди к нам, тут от ужина еще немного осталось…
        Торн не ответил, только странно шевельнул рукой. Из-за высокого пламени костра Колту было плохо видно, но что-то в этом движении его встревожило. Подозрительным показалось и то, что раненый дракон промолчал, но лишь когда он подошел ближе и поднял голову, опасность стала очевидна.
        У него были черные глаза. Как у мертвецов в лесу.
        - Осторожно! - крикнул Колт, вскакивая на ноги, но опять опоздал.
        Дракон по ту сторону костра тоже вскрикнул, но от боли, когда товарищ вонзил нож ему в спину.
        Инстинкты возобладали над осторожностью, ударный импульс сорвался с кончиков пальцев Колта сам собой, откидывая Торна назад. Однако нож остался у того в руке и, по-звериному зарычав, Торн сразу стремительно бросился в новую атаку.
        Игнорируя боль, Колт успел достать свой нож. Меч лежал в ножнах рядом, но времени дотянуться не хватило бы. И снова тело все сделало само, сначала блокируя удар Торна, а потом всаживая лезвие ему в бок. Это не остановило дракона, он как будто даже не почувствовал боли, и Колт был вынужден ударить его еще раз. И еще. И еще один. Только тогда тело Торна обмякло и рухнуло на землю.
        Убедившись, что противник мертв и не собирается сражаться уже в таком состоянии, Колт поторопился ко второму дракону. Тот еще был жив, но истекал кровью, а проклятые символы на запястьях жгли огнем даже после дистанционного удара.
        - Держись, сейчас остановлю кровь, а остальное сделают другие… - пробормотал Колт, с трудом наполняя энергией нужную структуру наперекор дурманящей боли.
        - Эй, отойди от него! - раздалось рядом.
        И что-то ударило, отбрасывая назад, укладывая на обе лопатки и снова накрывая болью, от которой сознание попыталось померкнуть.
        - Он ранен, ему нужна помощь! - через силу прохрипел Колт.
        - Да мы уж видим! - отозвался дракон, ушедший с Драгом на обход.
        Открыв глаза, Колт обнаружил, что сам Драг с растерянным видом стоит над ним. Острие его меча утыкалось Колту в грудь, не позволяя встать. Впрочем, он и не пытался: мышцы все еще сводило судорогой и совершенно не хотелось их напрягать.
        - Что здесь происходит? - послышался встревоженный голос Блор.
        И шаги других драконов. Похоже, возня у костра разбудила весь лагерь.
        - Колт пытался бежать. Убил Торна, ранил Крейга, - отчитался вернувшийся с обхода дракон.
        Так вот в чем дело! Ну конечно, как еще это могло выглядеть со стороны?
        - Крейга ранил Торн, - поспешил объяснить Колт. - И напал на меня. Я защищался.
        - Что за бред? - прорычал Гордул.
        - Поднимите его, - велела Блор.
        Драг убрал меч и вместо него протянул Колту руку, помогая встать, но другой дракон тут же принял боевую позу, готовясь атаковать его при любом резком движении. Блор стояла рядом с Гордулом и хмурясь смотрела на Колта, скрестив руки на груди. Привычная коса казалась немного растрепанной.
        - Что здесь произошло?
        - Мы с Драгом ушли на обход, Крейг и Колт остались у костра, - принялся объяснять дракон, продолжая лечить раненого. - Потом мы услышали вскрик и вернулись сюда, но к тому моменту Торн был уже мертв, а этот собирался добить Крейга!
        - Я пытался ему помочь, - возразил Колт. - Что весьма трудно сделать с этой дрянью на запястьях.
        Он поднял обе руки вверх, демонстрируя покрасневшую кожу, на которой сейчас можно было разглядеть очертания символов древнего заклятья, но кровь привлекла к себе больше внимания.
        - А где Дэррил? - задался вопросом Гордул, обводя взглядом стражей.
        Вместе с ним у костра собрались пятеро, не считая убитого. Значит, шестой страж не вышел из шатра на шум.
        - Он был с Торном, - доложил Драг. - Присматривал за ним.
        И не дожидаясь распоряжения, парень побежал к шатру, чтобы проверить. Через несколько секунд оттуда донесся его крик:
        - Он мертв! - Высунувшись из шатра чуть бледнее, чем был еще минуту назад, Драг повторил: - Дэррил мертв, господин капитан. Зарезан.
        Взгляды Гордула и Блор снова обратились к Колту. В глазах последней плескалось возмущение, тесно переплетающееся с разочарованием.
        - Не думала, что ты на это пойдешь, - тихо произнесла она.
        - Что за вздор, Рамина! - раздраженно прикрикнул Колт, даже не заметив, что впервые обратился к ней по имени. - Как, по-твоему, дело было? Я сбегал в шатер, убил вашего Дэррила, достал Торна, притащил сюда, убил его здесь и только потом принялся за Крейга? Или сначала ударил ножом Крейга, сбегал в шатер, чтобы убить Дэррила, потом притащил сюда Торна и, разделавшись с ним, принялся добивать Крейга? Чтобы сбежать? Для этого мне достаточно было взять Драга с собой на обход, зарезать его, а потом спокойно уйти. Или, оставшись здесь, убить Крейга и уйти.
        - Тогда что произошло по-вашему? - тоже повысив голос, поинтересовался Гордул. - Раненый Торн убил Дэррила, который вытащил его с того света, потом ударил ножом Крейга и напал на вас? Зачем?
        - Не зачем, а почему, - поправил Колт. - Им что-то управляло. Его глаза были черными, как у мертвецов в лесу.
        С этими словами он посмотрел на Драга, призывая его в свидетели. Тот торопливо закивал и повернулся к Гордулу.
        - Да, господин капитан, я тоже заметил. У мертвецов в лесу действительно были черные глаза.
        - Не ты один это заметил, - тихо проворчал дракон, как раз закончивший лечить Крейга.
        Он помог пришедшему в себя товарищу сесть. Тяжело дыша, тот поторопился тоже высказаться:
        - Колт говорит правду, господин капитан. Не знаю, что вселилось в Торна, но он ударил меня сзади, а Колт спас мне жизнь.
        Услышав это свидетельство, Блор подошла к мертвому стражу и присела рядом на корточки. Деловито подняла ему одно веко, потом другое. Взяла руку и осмотрела ногти, оттянула ворот рубашки, внимательно изучила шею, после чего снова повернулась к Колту и объявила:
        - Ничего. Ногти и вены не потемнели, ничего черного в глазах нет.
        - Возможно, это не то, что заставляет чернеть ногти и вены, а что-то другое, - предположил Колт. - Или оно оставляет тело, когда то становится бесполезно. Я говорил, что мертвые земли опасны и непредсказуемы. Никто не знает, с чем здесь можно столкнуться. Идти сюда и оставаться здесь - самоубийство.
        Блор снова посмотрела на Торна, после чего выпрямилась и обвела взглядом драконов, как и накануне застывших в ожидании ее решения.
        - Думаете, пойти сейчас обратно - хорошая идея? Туда, в окутанный туманом сухостой, где бродят мертвецы? Потеряем еще двоих, но выберемся? Да, может быть. Но мы не дойдем до цели, не выполним задачу. И смерти тех, кто уже пал, окажутся напрасны. Так как вы думаете: стоит нам вернуться? Стоит ли оно того?
        Глава 24
        «Я становлюсь слишком стар для таких приключений», - эта мысль первой сформировалась в еще сонном сознании, когда наступило очередное утро.
        От ходьбы, сражений и сна вполглаза почти на земле с единственной прослойкой в виде довольно тонкой подстилки тело ломило, мышцы и голова не успевали отдохнуть и восстановиться. Сколько ни тренируйся и ни отрабатывай движения и боевые заклятия в зале, в настоящей жизни все иначе. Постоянное напряжение и смертельная опасность изматывают.
        Но со стороны едва ли кто-то мог заметить его состояние. Колт встал с демонстративной легкостью, хотя голову наполнял туман, похожий на тот, что окружал их вчера большую часть дня.
        Сегодня воздух был прозрачен, но едва ли кто-то смог бы назвать его свежим, дышать им было по-прежнему тяжело. Небо все так же хмурилось. Впрочем, в мертвых землях иначе, наверное, и не бывает.
        Конечно, они не повернули назад. Предав магическому огню тела еще двоих погибших, с утра продолжили путь. Колт был не в восторге от этого решения, но спорить не стал. Его варианты не отличались разнообразием, и сгинуть в мертвых землях, выполняя миссию, о которой никто никогда не узнает, - откровенно говоря, не худший. В успех он верил все меньше. До Академии Некромантии идти предстояло еще столько же, а они уже потеряли половину отряда.
        По этой причине часть снаряжения решили оставить, а один из походных мешков все же достался Колту. Не самая тяжелая ноша в его жизни.
        Куда больше тяготили ночные события. Колт вспоминал кинувшегося на него парня, собственные инстинктивные движения, когда он наносил ответные удары. Можно ли было поступить иначе? Обездвижить, привести в чувства? Прогнать тьму из глаз и головы? Теперь уже не узнать. Война научила его убивать, не теряя времени на размышления и сомнения. Тогда это могло стоить жизни.
        А сейчас? Наверное, тоже. Но Колт все равно не мог отделаться от мысли, что шанс спасти одержимого стража был. Возможно, получилось бы спасти и Патрика, но тогда он тоже выбрал самое простое, быстрое и надежное решение - убить.
        Не потому ли сейчас так упорно не верит в успех похода? Потому что в глубине души хочет, чтобы способа спасти зараженного неведомой болезнью человека не существовало. Ведь тогда его решение год назад окажется правильным. А если они смогут вылечить Ламберта, значит, и Патрика смогли бы. И окажется, что он не помог другу, а просто убил его. И кем он будет после этого? Захочет ли тогда обещанного помилования?
        - Как думаешь, почему Торн?
        Вопрос прозвучал так неожиданно, что Колт вздрогнул и притормозил, поворачиваясь к поравнявшейся с ним Блор. Та тоже остановилась, позволяя остальным обогнать их.
        - Мы перешли на «ты»? - хмыкнул он в ответ, не зная, что сказать по сути вопроса.
        - Еще вчера, - улыбнулась она. - Ты не заметил? Помнится, ты даже назвал меня Раминой.
        - Прошу прощения, госпожа Блор, - вздохнул Колт, поворачиваясь и продолжая шагать по безжизненной пустоте.
        Чем дальше они заходили, тем менее ровной становилась земля, появлялось все больше камней, а растительность и вовсе исчезла. Но где-то впереди уже шумела река, а это означало, что до следующего ориентира со схемы идти остается недолго.
        - Вообще-то, я ничего не имею против. Имя, данное матерью, нравится мне куда больше, чем фамилия, доставшаяся от мужа.
        - Я учту, - пообещал он, пряча улыбку.
        - А что насчет моего вопроса? Есть мысли?
        - А в чем вопрос?
        - В лагере нас было девять человек, - пояснила Блор. - Почему то, что завладело Торном, выбрало именно его? Он был ранен и слаб - не лучшее сочетание, если хочешь на кого-то напасть.
        - О, поверь, он не был слаб, когда напал на меня. И боли не чувствовал. Так что его состояние определенно не могло стать минусом.
        - Тогда вопрос в том, могло ли оно быть плюсом? Торн потерял много крови. Он частично восстановился бы к утру, но в тот момент пребывал в полубредовом состоянии. Может, это сделало его легкой добычей?
        Колт снова покосился на нее, пытаясь прочесть что-нибудь по лицу, но увидел только сосредоточенность, усталость и тщательно скрываемый страх.
        - К чему эти вопросы, Рамина? Что тебе дадут мои ответы? Когда ранят кого-нибудь еще, предложишь сразу его добить, чтобы не рисковать?
        Она тихо хмыкнула и тоже посмотрела на него, кривя губы в ухмылке.
        - Ты правда считаешь меня таким чудовищем? Почему? Только потому, что я вывела тебя на чистую воду? Так извини, это мой долг, а тебя никто не заставлял убивать лучшего друга. Или потому что я не даю нам повернуть назад? Это тоже не моя прихоть. И я делаю это не для того, чтобы загубить побольше жизней.
        - Тебе не все равно, что я о тебе думаю? - не удержался от подначки Колт. - Я всего лишь эпизод в твоей карьере. Вызов твоему честолюбию. Ты разгадала загадку, выполнила свой долг и набрала дополнительные баллы в глазах совета. Тебе безразлично, что будет со мной и с моей семьей, но есть дело до того, что я думаю? Перестань, не верю.
        Странно, он начал говорить, желая задеть ее, но чем дальше, тем резче звучали слова, тем острее становился тон. Колт метил в собеседницу, но попадал почему-то в себя. Почему ему не все равно, что он лишь эпизод в ее карьере? И она права: никто не заставлял его убивать Патрика. Так зачем же теперь обижаться на то, что ей плевать на его судьбу и благополучие семьи? Они едва знакомы. Требовать или хотя бы просто ждать от нее симпатии как минимум странно.
        Но он почему-то ждал.
        - Мне не все равно, Энгард, - неожиданно возразила Блор. - И мне…
        Что еще она хотела сказать, так и осталось тайной, поскольку их бесцеремонно прервал капитан Гордул:
        - Госпожа Блор! Река…
        Только сейчас они заметили, насколько умудрились отстать от остальных. Пришлось ускорять шаг, взбираться на небольшое возвышение, при ближайшем рассмотрении оказавшееся берегом той самой реки, к которой они шли.
        Мощный водный поток, разбиваемый порогами, бурлил между скалистыми берегами, пенясь и угрожающе рыча. Ни вброд, ни вплавь пересечь его было нереально: снесет и разобьет о камни.
        С минуту они все вместе разглядывали буйное чудо природы, после чего Блор лаконично поинтересовалась:
        - Варианты?
        Колт пожал плечами и предложил:
        - Можно пройти вниз или вверх по течению, поискать более спокойный участок.
        - Его может долго не быть, - возразил Гордул, - а если пойдем далеко, сильно собьемся с курса. Это добавит день или два пути, что в мертвых землях повышает шансы погибнуть.
        - Можно перекинуть две веревки, - озвучил свой вариант Крейг. - Закрепить одним концом здесь, другим вон на том камне. И использовать одну как направляющую для индивидуального силового поля под ногами, а за другую держаться для равновесия. Получится что-то вроде моста. Главное - не терять концентрацию во время прохода. Но здесь не так широко.
        Этот вариант был принят. Перебросом и закреплением веревок занялись Крейг и Драг. Один левитировал конец на противоположный берег, другой помогал направлять и закреплять его. Остальные морально готовились переправляться, мысленно формируя нужную структуру заклятия и наполняя ее энергией, пробуя силовое поле в безопасных условиях над землей.
        Колт вопросительно посмотрел на Блор. Индивидуальное силовое поле, позволяющее, по сути, идти по воздуху, - сложное и довольно энергоемкое заклятие, которым владеют только маги, прошедшие специальную подготовку. Военную подготовку. Очевидно, она его тоже знала, раз не просила объяснить и научить, но тогда не могла не понимать: ему не пройти над рекой, когда даже простенькая магия причиняет дискомфорт. Его ждет болевой шок и падение уже на первых шагах.
        Блор поняла его взгляд правильно. Подошла и жестом попросила вытянуть руки вперед. Колт подчинился, предварительно поддернув рукава, чтобы ей было удобнее. Она обхватила пальцами его запястья и прикрыла глаза, направляя энергию в структуру.
        Теплое покалывание, немного болезненное только из-за уже воспаленной кожи, длилось недолго. Потом ощущение поменялось - и еще через несколько секунд исчез и болезненный зуд ожога. Блор не только сняла с него ограничение, но и подлечила как смогла.
        Когда она закончила, ее пальцы скользнули вниз и неожиданно задержались в его ладонях. В ответ на недоуменный взгляд Колта, Блор лишь слабо улыбнулась.
        - Прости. Надо было сделать это еще вчера после столкновения в лесу. Или с самого начала. Тащить тебя сюда, лишив возможности полноценно защищаться, было неправильно.
        Ее слова, как и извинение, прозвучали довольно искренне, но в глазах все равно читалось опасение. Теперь ничто не могло помешать ему улизнуть, если он того захочет. Мешок с припасами за спиной и возможность в любой момент обернуться горгульей и просто улететь позволяли не только сбежать, но и легко выбраться из мертвых земель в одиночку.
        Удивив самого себя, Колт легонько сжал ее пальцы, удерживая их в своих руках, и тихо заверил:
        - Не бойся, я вас здесь не брошу.
        Померещившееся вдруг хлопанье крыльев заставило его оторвать взгляд от ее глаз, разрушая внезапно возникший момент. Колт принялся крутить головой, но птицу так и не увидел. Да и неоткуда ей было здесь взяться. Даже падальщикам трудно найти пропитание там, где все давно умерло.
        Однако он не сомневался, что звук действительно был.
        - В чем дело? - напряженно поинтересовалась Блор.
        - Да просто… услышал… - пробормотал Колт, хмурясь, оглядываясь и все же отпуская ее руки.
        Объяснить подробнее не успел.
        - Мертвецы! - выкрикнул один из стражей, имени которого Колт до сих пор так и не знал. Накануне именно он обвинил его в убийстве своих товарищей.
        Сейчас же дракон стоял дальше всех от края берега и посматривал туда, откуда они пришли. Из-за скудного пейзажа и прозрачного воздуха видимость была очень хорошей, так что приближение опасности он заметил заблаговременно. Однако группа мертвецов приближалась весьма и весьма бодро, что давало понять: это снова не обычные шатающиеся.
        - Будут здесь в считаные минуты, - пробормотал Гордул, подошедший взглянуть. - Надо поторопиться. Переправиться через реку они не смогут, особенно если мы обрубим веревки.
        К счастью, мертвецы не владеют даже простейшей магией, независимо от того, кем были при жизни, поэтому без некроманта не смогут ни перекинуть веревку, ни тем более создать силовое поле. А некромантов рядом пока все же не наблюдалось.
        - Придется идти сразу всем, один за другим, - недовольно заметил Колт. - Времени переходить по очереди не хватит.
        - Значит, будем стараться держаться ровнее, чтобы не раскачивать веревку, - хмыкнул Гордул. - Госпожа Блор, вы первая.
        - Хорошо, - не стала спорить та. - Колт пойдет сразу за мной.
        Против этого тоже никто не возражал: времени начать движение всем было вполне достаточно. Главное - двигаться в темпе, постоянно смещая силовое поле под ногами.
        Размеры едва различимой платформы у каждого получались свои. Кому-то было удобнее вытягивать узкий, но длинный прямоугольник, кому-то - держать более или менее ровный квадрат. Самое сложное - шагать и одновременно менять положение платформы.
        Колт опасался, что у Блор возникнут проблемы, но та пошла довольно уверенно. То, что ей очень не по себе, можно было понять только по отчаянным попыткам не смотреть вниз, туда, где бурлил водный поток. Но Колт и сам старался не фокусировать на нем внимание, смотрел только для того, чтобы лучше контролировать положение платформы.
        Когда на импровизированный мост ступили все стражи, идти стало труднее. Веревки дергались и раскачивались тем сильнее, чем больше людей по ним передвигалось. Внезапно Блор оступилась и охнула, едва не сорвавшись, но устояла. Только сильно дернула верхнюю веревку, за которую все держались.
        Ловя равновесие, она затормозила, выравнивая платформу, которую до этого, скорее всего, сдвигала недостаточно быстро. Пришлось остановиться и остальным.
        - Ты в порядке? - встревоженно поинтересовался Колт.
        - В чем дело? - этот вопрос задал уже Гордул, идущий за Колтом. Из-за его широкой спины ему было плохо видно, что случилось с Блор.
        - Я в порядке! - заверила та. - Просто оступилась… Я сейчас.
        Она глубоко вздохнула, возвращая себе концентрацию.
        - Господа, давайте поторопимся, - донесся сзади голос Крейга. - Мерзавцы уже близко, я слышу их рычание.
        - Иду… - выдохнула Блор и зашагала дальше.
        И тогда Колт снова услышал хлопанье крыльев. На этот раз оно звучало увереннее, да и самих крыльев явно было больше.
        В?роны. Десятки черных птиц вспорхнули из-за камней на противоположном берегу и устремились к ним. Черные бусины глаз не давали понять, одержимы птицы или нет, но едва ли они действовали так навязчиво и целенаправленно по собственной воле.
        Птицы атаковали каждого из них. Группами по два-три ворона на человека. Они били крыльями, норовили выклевать глаза, но тут же отлетали на безопасное расстояние, стоило попытаться достать их ножом или рубануть мечом.
        Веревки заходили ходуном от попыток отмахнуться от птиц, продвижение полностью остановилось. Блор размахивала руками, Колт сумел вытащить меч. Атаковать магией, удерживая под ногами силовое поле, было слишком сложной задачей даже для него.
        - Рамина!
        Он хотел сказать ей, чтобы шла вперед - это был единственный способ спастись. Раны от клювов можно залечить и потом, но инстинкт все равно заставлял защищаться здесь и сейчас. Однако ничего, кроме имени, Колт выкрикнуть не успел. Что именно произошло, тоже не разглядел, увидел только, как Блор сорвалась и с криком рухнула в бурный водный поток.
        А следом опора в виде веревок вдруг исчезла, как будто кто-то одновременно перерубил обе. И теперь в реку упали уже все.
        Глава 25
        Его захлестнуло водой, перевернуло, потащило. Резкий холод и невозможность найти точку опоры дезориентировали. Колт едва не вдохнул воду, но вовремя успел вынырнуть, жадно глотая воздух, а потом его снова потащило вниз, ударило обо что-то твердое, еще раз перевернуло.
        Стихия была сильнее в разы и болтала его как тряпичную куклу. Но когда первый шок схлынул и сознание преодолело парализующую панику, тело в очередной раз все сделало само.
        Увеличившись в размерах и став сильнее, Колт перевернулся, поднимая и раскидывая над водой огромные крылья. Взмах, другой, еще… И вот он уже смог подняться над бурлящим потоком, шаря по нему взглядом в поисках кого-нибудь, кого можно спасти.
        Больше других его интересовала Блор, вероятно, поэтому он и увидел именно ее. Поток протащил ее чуть дальше, а потом швырнул на камень, за который она и зацепилась. Но мокрая поверхность была слишком скользкой, чтобы держаться за нее долго, а вода продолжала бежать и пытаться увлечь за собой. У Блор оставалось всего несколько секунд, и ему их хватило, чтобы подлететь, зацепить и перетащить женщину на другой берег.
        Там они оба рухнули на землю. Колт вернулся в человеческое обличие, а Блор сдавленно застонала, держась за ребра.
        - Дай мне, я все сделаю! - потребовал он, отводя ее руки в стороны, расстегивая куртку и раскрывая над грудью ладони. Старался при этом не касаться тела, чтобы случайно не сделать больно. - Ребра целы, просто сильный ушиб, сейчас обезболю…
        Он уже задал мысленно нужную структуру, но что-то не дало наполнить ее энергией сразу. Как будто кто-то за руку схватил и шепнул на ухо: «Не надо…»
        Блор лежала на земле, тяжело и поверхностно дыша. Возможно, делать более глубокие вдохи ей было больно. Заметив его нерешительность, она нахмурилась.
        - Что? - голос прозвучал сипло, едва слышно.
        - Нет, ничего…
        И он все же закончил начатое. На лице Блор отразилось облегчение, она сразу смогла сесть. Колт поторопил ее, заставляя встать.
        - Надо уходить отсюда.
        - Сначала просушиться бы, - возразила Блор. - И поискать остальных.
        - Нельзя. Искать выживших бессмысленно. Если кто и выплыл, то потоком всех разбросало на предсказуемые расстояния. А если задержимся здесь, да еще начнем сушиться и согреваться, нас ждет новая встреча с мертвецами или одержимыми животными.
        Ладонями стирая с лица воду, Блор растерянно смотрела то на него, то на бурный поток.
        - О чем ты говоришь?
        - О том, что каждый раз, когда на нас нападали, мы использовали магию, долгое время находясь на одном месте.
        Объясняя, он попутно схватил ее за руку и потянул прочь от реки. Блор все еще выглядела сбитой с толку, но все же зашагала рядом, не сопротивляясь и не пытаясь его остановить.
        - Во время ночных привалов мы использовали магию, расставляя шатры, разводя костер и готовя ужин. В лесу мы постоянно использовали ориентировочные чары - так и выдали не только свое местоположение, но и направление, которого придерживались. И в итоге угодили в ловушку. И сейчас мы топтались на берегу, перекидывая и закрепляя веревки, отрабатывая заклятие силового поля…
        - И давно ты это понял? - в голосе Блор послышались возмущенные нотки.
        - Только что, - признался Колт. - И даже не уверен, что прав, но рисковать не хочу. Нас осталось двое. Слишком мало для эффективного сопротивления.
        - И какой у тебя план?
        - Уйти подальше от реки и места, где я тебя лечил. Найдем укрытие или поставим шатер, разведем огонь - только без магии, - тогда просушимся и согреемся. Отдохнем и… подумаем.
        - Мне холодно, - призналась Блор. И голос ее действительно срывался как у сильно дрожащего человека.
        - Знаю. Мне тоже. Потерпи немного. Ты ведь дракон. Огонь у тебя в крови.
        - А как ты собираешься поставить шатер и развести костер без магии?
        - Придумаю что-нибудь.
        - Где-то поблизости должна быть деревня, - припомнила Блор, вглядываясь вперед. - На схеме у Рабана была деревня. Если там жили люди без магии, могли остаться… Чем там обычные люди зажигают огонь?
        - Спичками. Да, это было бы неплохо. Идем быстрее…
        Он крепче сжал ее ладонь, увлекая за собой. О том, что от деревни, изображенной на схеме Рабана, они теперь очень далеко, говорить не стал. Не хотел расстраивать.
        * * *
        Им повезло, и вскоре они все же вышли к заброшенным домам. К тому моменту у обоих пальцы рук гнулись уже с трудом, да и в целом тела едва ощущались. Разбираться долго не стали, вошли в первый попавшийся дом, выглядевший достаточно прилично. Все были одинаково пусты, а двери - не заперты.
        Когда вошли в общую комнату, Блор на несколько мгновений застыла, скользя взглядом по обеденному столу, на котором так и осталась стоять посуда с последней семейной трапезы, кем-то бесцеремонно прерванной. Все давно высохло и покрылось слоем пыли, но еще можно было понять, где сидел глава семьи, где - его жена, а где - трое детей. Стул во главе стола был опрокинут: отец вскочил с места очень быстро, резко. Другие стулья были едва сдвинуты и немного развернуты.
        Ничего не говорило о том, что именно здесь когда-то произошло. Не было следов борьбы, дом никто не грабил и даже не обыскивал: все осталось на своих местах. Но с того дня здесь никто не жил, никто даже не пришел прибраться.
        Зато в поленнице лежали дрова, а на камине - спички, в подсвечниках стояли не до конца оплывшие свечи.
        - Я разведу огонь, а ты поищи какие-нибудь одеяла или одежду, - велел Колт, сбрасывая оцепенение с себя и пытаясь вырвать из него Блор. - Нам нужно во что-то переодеться или хотя бы завернуться. Надеюсь, в моем мешке есть еда.
        Еда в мешке оказалась, равно как и парочка одеял, не промокших благодаря защитной магии, поэтому найденное в доме они предпочли постелить на полу у камина. В мешке Колт нашел также небольшую бутылочку с крепкой настойкой. Было это частью пайка или личной заначкой кого-то из погибших стражей, знать он не мог, но самому наличию обрадовался. Несколько глотков моментально согрели изнутри. Блор настойкой тоже пренебрегать не стала.
        Чтобы просушить вещи, им пришлось полностью раздеться и развесить их на спинках стульев и пары кресел. Делали они это, стоя спиной друг к другу, так потом и сели к камину, завернувшись в одеяла. Ужинали тоже в этом положении, лишь иногда бросая друг на друга короткие взгляды через плечо.
        - Думаешь, кому-то из стражей удалось выбраться из реки? - тихо поинтересовалась Блор, когда тишина в хозяйской спальне, где они разместились, стала слишком сильно давить на уши.
        - Не знаю, - отозвался Колт, вертя в пальцах кусочек вяленого мяса. - Если только ниже по течению берег опускается. Там, где я вытащил тебя, он был слишком высокий и крутой, чтобы выбрать без крыльев.
        - Значит, мне не померещилось, что ты обращался, - тихо хмыкнула она. - А я все думала, было это или мне привиделось от ужаса. А говорил, что контролируешь себя.
        - Я контролировал. Сделал это осознанно. Тот случай, когда иначе было нельзя.
        - Опасно. Мы все еще не знаем, где и как заразились Рабаны.
        - Возможно. Но я считаю риск оправданным. Заражусь я или нет - вопрос спорный, я и больше времени проводил в мертвых землях в оборотной форме, но ни разу не заразился. Может, повезло и в этот раз. А в потоке у нас обоих было больше шансов погибнуть, чем выбраться.
        - Надеюсь, что так, - пробормотала Блор. - Иначе все это мероприятие потеряет смысл.
        Брови Колта сдвинулись к переносице в непонимании, он снова чуть повернул голову, но недостаточно, чтобы увидеть собеседницу. Ему не хотелось ее смущать.
        - О чем ты?
        Она вздохнула, помолчала, словно размышляла, стоит ли объяснять, и наконец снова заговорила:
        - Ты спрашивал, ради чего я здесь. Что заставило меня пойти сюда… Я здесь ради тебя.
        - Не понимаю.
        - Это была единственная возможность договориться с советом о помиловании для тебя, - объяснила она. - Я пообещала им найти способ вернуть оборот в обмен на признание убийства Патрика Рабана самообороной и защитой интересов Содружества.
        В комнате снова повисла тишина, нарушаемая лишь яростным треском поленьев в камине. Огонь в нем пылал так, что жар обещал превратить спальню в пекло. Но до того момента, как прозвучало признание Блор, Колту и этого казалось недостаточно. Лишь теперь стало жарко.
        - Все равно не понимаю, - пробормотал он. - Ты же меня им и сдала. Кроме тебя, меня никто даже не подозревал. В чем смысл?
        Она снова тихо хмыкнула и зашевелилась, вероятно, сильнее закутываясь в одеяло.
        - Сложно будет объяснить.
        - А ты попробуй.
        - Это долгая история.
        - Мы разве куда-нибудь торопимся?
        Блор снова тяжело вздохнула, дотянулась до бутылочки с настойкой, сделала из нее еще пару глотков, даже не закашлявшись, хотя Колт считал напиток слишком крепким для дамы.
        - Знаешь, кто моя мать?
        - Я даже не знаю точно, кто твой отец.
        - О, это совсем неважно! Он дракон, член совета правления, богат, знатен и имеет немало власти. Он женат, и у него есть законные наследники. Меня в его жизни не должно было быть, но все решил случай. Точнее, череда разных случаев. А моя мать горгулья. Она служила под руководством отца, как ты - под руководством Патрика Рабана. Только еще до войны. У них тоже складывались неплохие отношения. Она ему нравилась. Очень сильно. Его влекло к ней.
        - У них был роман? - предположил Колт, когда Блор снова замолчала.
        - Он уже был женат. Моя мать на такое не пошла бы. Быть любовницей дракона - полбеды, но быть любовницей женатого дракона… Это не для воина-горгульи, понимаешь?
        - Понимаю. Но тогда что?..
        - Не всегда детей делают в любви, - перебила Блор резко. - Иногда женщина просто уступает силе.
        И снова повисла тишина, на этот раз давя не только на уши, но и на плечи томительной неловкостью.
        - Ясно… - только и смог выдохнуть Колт через какое-то время.
        - Ясно, - передразнила Блор. - И это все, что ты можешь сказать?
        - Прости, я не знаю, что еще можно на это сказать, - несколько раздраженно отозвался он, почему-то испытывая неловкость из-за поступка совершенно незнакомого ему мужчины, который даже не был горгульей. - Не знаю, как на такое реагировать.
        - Да неважно, - пробормотала она тоскливо. Возможно, даже рукой махнула, но он не видел. - Не знаю, почему мама родила меня. Есть же зелья всякие… До года я была с ней, но потом у меня проявилась печать. Печать дракона. И она отдала меня отцу. Почему он принял меня и даже удочерил, не побоявшись гнева жены и других детей, я тоже не знаю. Точно не из любви. Может быть, ему просто было стыдно.
        - Совестливый дракон? - не удержался Колт. - Что-то новенькое.
        Она тихонько рассмеялась, но смех этот прозвучал невесело.
        - Да уж… Но так или иначе, а я выросла в его семье и ничего этого не знала до поры до времени. Просто всегда чувствовала… свою неуместность. Не скажу, что в семье отца меня как-то специально обижали. Нет, его жена вела себя очень достойно, сдержанно, хотя вряд ли знала всю историю моего появления на свет и наверняка предполагала роман на стороне. Но мне она не мстила. А то, что она меня не любила… Так это нормально. Требовать от нее еще и любви было бы несправедливо, правда?
        - Пожалуй, - неуверенно ответил Колт, не зная, чего хочет больше: чтобы она продолжала или чтобы замолчала.
        - Вопросами о своем происхождении я стала задаваться лет в двенадцать. Приставала к отцу с расспросами, он, конечно, только злился в ответ. А потом однажды я встретила ее. Мою мать. Она тогда уже не служила в страже отца, но что-то снова привело ее в его дом. В тот момент, когда она увидела меня, а я ее, когда наши взгляды встретились, я все поняла. Поняла, кто она, хотя мне никто ничего не сказал. Я кинулась к ней с объятиями и все теми же вопросами. Она выглядела растерянной, но отрицать ничего не стала. И рассказала, как все случилось. Без прикрас и замалчиваний. А мне было тринадцать лет. Представляешь, каково узнать такое в тринадцать? Представляешь, каково вдруг найти мать и сразу узнать, что она даже смотреть на тебя не может, потому что ты ей напоминаешь о самом ужасном моменте в ее жизни?
        - Нет, - честно признал Колт, поскольку Блор снова замолчала, давая понять, что это не риторические вопросы. - Мне трудно это представить.
        - Конечно. Это даже осознать трудно, когда оно с тобой происходит. Я была… уничтожена ее откровениями. Мне хотелось умереть, но жажда жизни, видимо, оказалась сильнее. Уже давно шла война, но мы были далеко от нее. И я только через несколько месяцев впервые услышала об Энгарде Колте. Ты тогда стал героем Содружества…
        - Я потерял любимую женщину и искал смерти, - поправил он. - Но в любой ситуации выживал ради дочери. Слава героя стала побочным эффектом.
        - Это совсем неважно. - Блор явно улыбнулась. - Важно то, что ты стал моим героем, моим кумиром. Я заочно влюбилась в тебя. Сама себе тебя придумала и влюбилась. Думаю, именно это спасло меня. Я мысленно разговаривала с тобой каждый день, рассказывала о своей боли, а ты слушал. Всегда такой молчаливый и мудрый, воображаемый ты понимал меня как никто из реальных людей. Я представляла себе нашу встречу, знакомство. Сотни разных вариантов! Искренне верила, что ты влюбишься в меня в тот момент, когда наши взгляды встретятся. Как в романах. Я собирала все новости о тебе, даже вела специальный дневник, куда записывала услышанные истории. Я так ждала нашей встречи…
        - Но она так и не состоялась…
        - Состоялась, - удивила она с едким смешком. - Через два года. Только ты ее даже не заметил и не запомнил. Это произошло, когда закончилась война. В замке Патрика Рабана. Там чествовали героев, тебя в том числе. Отец с семьей был приглашен, и я упросила взять меня с собой. На волне новостей о победе все были в приподнятом настроении, и мне не отказали. Я надела лучшее платье, уложила волосы. Я постаралась быть настолько красивой, насколько могла. Я прокручивала в голове сценарии, диалоги… Что ты скажешь, как я отвечу… Следила за тобой весь вечер и все пыталась попасть на глаза в такой момент, когда ты сможешь заговорить со мной. Я сделала все, что могла, и у меня получилось. Ты вышел из зала в коридор, где многие время от времени спасались от жары и духоты, я вышла за тобой. Ты скользнул по мне взглядом, но даже не задержал его. Потом, вероятно, заметив, что я пялюсь на тебя, снова повернулся и учтиво поклонился. Так мне ничего и не сказав, ты ушел с кем-то, кто позвал тебя.
        Колту стало не по себе. Не потому, что он действительно не помнил такого эпизода, а потому что даже сейчас в ее голосе звучали горечь, тоска и обида, пережитые тогда.
        - Если я правильно понимаю, тебе было пятнадцать или шестнадцать, - словно оправдываясь, ответил он. - А мне почти тридцать. Я прошел войну, потерял семью, друзей, любимую, которая так и не успела стать моей женой. Я оставил дочь в чужом мире. В то время я вообще никого не видел и ничего не чувствовал.
        - Поверь, я все это понимаю, - заверила она. - Сейчас, с позиции тридцатилетней женщины. А тогда мой мир рухнул. Снова. Я возненавидела тебя. Примерно на неделю. А потом вернулась к прежнему обожанию. Потому что в фантазиях с тобой было так хорошо, тепло. Я убедила себя, что на самом деле ты меня заметил, просто постеснялся дать мне понять. Продолжила мечтать о том дне, когда ты придешь и заберешь меня из дома отца. Но когда мне стукнуло двадцать, отец решил, что пора выдать меня замуж. Вскоре ему подвернулся полковник Блор, старше меня на тридцать лет. Я рыдала, умоляла его этого не делать, но брак был заключен. В первую брачную ночь я шарахнула Блора боевым заклятием и пригрозила пырнуть кинжалом, если он посмеет ко мне прикоснуться. Он заверил, что никогда ничего не сделает против моей воли. У нас были разные спальни, но даже в своей я засыпала, баррикадируя дверь и держа под подушкой оружие. Какое-то время. Потом его учтивая манера меня обманула. Я потеряла бдительность, и однажды посреди ночи проснулась от того, что кто-то забирается ко мне под одеяло. А на моих запястьях были браслеты
миллитов. Знаешь, те, что полностью блокируют магию и подавляют волю к сопротивлению?
        - Знаю, - отозвался Колт. Голос прозвучал непривычно шершаво, как будто у него резко пересохло в горле.
        - Опять прорыдав всю ночь, утром я решила, что больше не могу ждать, когда ты придешь и спасешь меня, что должна сбежать сама. К тебе, конечно. Требовалось как следует все продумать, усыпить бдительность Блора, так что это было не сделать за пару дней… Но пока готовилась, я узнала, что ты женился. И тогда я сдалась. Приняла ту жизнь, что у меня была, приняла Блора в ней. Он, в сущности, был неплохим человеком, наверное, даже по-своему любил меня. В своей эгоистичной манере. Единственное, чего я так и не дала ему, - это детей, которых он очень хотел. Эдакая мелкая месть за обман и принуждение. Зато он помог мне стать тем, кем я стала. Со временем я смогла впечатлить результатами даже родного отца. Теперь, когда Блор умер, я владею неплохим состоянием и могу сама за себя решать.
        - И больше ни от кого не ждешь помощи, - пробормотал Колт себе под нос, озвучивая мысль, не так давно пришедшую ему в голову. Он оказался прав тогда, но осознание этого совсем не радовало. - Только как это объясняет то, что мы здесь?
        - Когда убили Рабана-старшего и твой призрак вернулся в мою жизнь, я сначала растерялась. Мечтательная девица, какой я была когда-то, снова подняла голову, прежние мысли и фантазии начали оживать, как порой оживают воспоминания. Я разозлилась сначала на себя, потом на тебя. А когда поняла, что Рабана мог убить ты, загорелась идеей доказать это. Наверное, я просто захотела… наказать тебя за равнодушие. За то, что ты не оправдал моих надежд. Когда опомнилась и осознала, чем тебе это грозит, было уже поздно. Все завертелось, правда вышла наружу. В темнице ты сам во всем признался, и сказать иначе я уже не могла. Ты знаешь, чем грозит тайному прокурору неверный вывод. Оставалось только договариваться. Я и договорилась, ухватившись за твои слова о том, что оборот блокирует печать и Рабан-старший сумел сломать ее у своего сына. За возможность вернуть себе оборот совет готов простить многое.
        Когда она договорила, в спальне снова повисла тишина, которую ни один из них долго не решался нарушить. Блор все сказала, а Колт не знал, что ответить на ее признания. Лишь через несколько минут молчания он глухо заметил:
        - Как странно. Ты прожила со мной целую жизнь, а я даже не знал о тебе еще пару месяцев назад.
        Она снова грустно рассмеялась и, кажется, даже шмыгнула носом.
        - Глупо, правда?
        - Наверное. Но тебе об этом расскажет кто-нибудь другой. Я прожил эту жизнь с призраком женщины, которая давно умерла и которую я ни при каких обстоятельствах не мог спасти.
        - А как же Мелиса?
        - Она живет в плену своих призраков.
        Блор тихо хмыкнула в ответ, а потом вдруг отклонилась назад, прижимаясь спиной к его спине. Было это безмолвным знаком или просто стало последней каплей, Колт сказать не смог бы, но именно это ее движение заставило его повернуться.
        Точнее, захотеть повернуться, потому что на половине движения он себя остановил. Упираясь рукой в пол и глядя в камин, чтобы не смотреть на нее, он тихо поинтересовался:
        - Можно мне повернуться?
        Ее рука накрыла его руку, и, чуть волнуясь, Блор ответила:
        - Я уж думала, ты не решишься.
        Только тогда он полностью повернулся и позволил себе скользнуть жадным взглядом по распущенным волосам и обнаженным плечам. Все остальное пряталось под одеялом, высовывались еще только ступни и одно колено. Колт наклонился к приоткрытым в ожидании губам и коснулся их в медленном, но не слишком настойчивом, ласкающем поцелуе, который вскоре прервал, и улыбнулся.
        - Хотя бы в этот раз я тебя не разочаровал, да?
        В ее глазах зажегся огонек, губы тоже растянулись в улыбке. Одна бровь многозначительно приподнялась.
        - Пока непонятно, но скоро будет видно, - заявила она, срывая с него одеяло.
        Глава 26
        Ее разбудило теплое щекотное прикосновение к лицу. Не сразу удалось понять, откуда оно взялось, Мелиса лишь инстинктивно попыталась спрятаться, зарывшись в подушку, но потерпела неудачу. Осторожно приоткрыв один глаз, она поняла, что дерзко безобразничает солнечный луч, проникший в комнату через небольшой зазор между не до конца сдвинутых штор. Его можно было легко устранить, не двигаясь с места, лишь создав простенькую структуру, но она не стала этого делать. Сначала прижала к лицу ладонь, закрываясь от нахального солнца, а потом и вовсе села на постели, прижав край одеяла к обнаженной груди и подтянув колени.
        Все тревоги и переживания последних дней, подвинутые в сторону глубоким сном без сновидений, нахлынули разом, вновь утаскивая ее в водоворот душевных терзаний и сомнений. И тяжесть этих эмоций мгновенно повисла на плечах, заставляя их клониться к земле.
        В такие моменты искренне жалеешь о пробуждении.
        Обхватив голову руками, Мелиса запустила пальцы в спутанные после сна, вьющиеся локоны, как будто это могло помочь прогнать тягостные мысли.
        Еще одно прикосновение - такое же невесомое, теплое и щекотное, - заставило ее вздрогнуть. Мурашки мгновенно побежали по спине, шее и плечам, когда мужские пальцы скользнули вдоль позвоночника снизу вверх, а после снова вниз.
        Отпустив голову и обняв колени, Мелиса повернулась и посмотрела на Брента. Тот как раз тоже сел, оказавшись так близко, как до сих пор бывал только в ночной полутьме. Еще одна причина для тревоги.
        - Доброе утро, Л?са, - тихо поздоровался он, отводя ее волосы в сторону, и так же неторопливо и осторожно коснулся губами обнаженного плеча.
        Брент двигался нарочито медленно, касался едва ощутимо, словно опасался, что более напористые действия испугают ее и заставят сбежать. Мелиса не исключала, что так и было бы.
        - Ты действительно полагаешь, что утро сейчас может быть добрым? - пробормотала она в ответ, немного удивляясь легкой хрипотце в голосе.
        На его лице расцвела совершенно искренняя улыбка, в которой не сразу можно было разглядеть грусть.
        - Подозреваю, что более доброго утра, чем это, у меня уже не будет.
        Она уловила намек и неловко отвернулась.
        - Не о том сейчас думаешь, Брент. Тебе нельзя здесь оставаться. Рано или поздно за тобой сюда придут.
        - Пусть приходят, - вздохнул он в ответ. - Я же сказал, что не буду бегать. К демонам все, Лиса, мне надоело!
        - Жить надоело? - с вызовом переспросила Мелиса, посмотрев на него.
        - Это разве жизнь? - Брент усмехнулся и снова щекотно скользнул кончиками пальцев по ее коже, но на этот раз по плечу. - Я ведь не идиот, Лиса. И прекрасно понимаю, что эта ночь еще не прощение и не возвращение к прежним отношениям. Тебе больно и страшно, вот и стало жалко меня. Это не значит, что ты готова бежать и прятаться вместе, разделить со мной жизнь. А раз нет, то что мне остается? Залезть в нору поглубже и сидеть там, постепенно спиваясь, пока не сдохну? Спасибо, нет. Я лучше сдамся Рабану, пусть делает со мной, что хочет. Но эту ночь у меня уже никто не отнимет.
        - Мне не нравится твое настроение, - пробормотала Мелиса, теперь глядя строго перед собой на причудливые узоры, нарисованные складками белоснежной ткани.
        Она знала, что может спасти его, может обмануть, если согласится уехать и спрятаться с ним. Брент поверит ее словам, даже если она произнесет их, сама не веря. Скорее всего, он поднял тему только для того, чтобы дать ей шанс подарить ему надежду. Но язык не поворачивался, слова не шли. Мелиса уже не знала, чего хочет.
        - А по мне так в самый раз, - хмыкнул Брент и завозился, выбираясь из постели. Понял, что ждать ее возражений и ложных обещаний бессмысленно. - Я оставлю тебя, не буду смущать. Одевайся спокойно и спускайся в столовую. Я пока распоряжусь насчет завтрака, его быстро подадут.
        Облачившись в один только халат, он действительно торопливо вышел из спальни, оставив ее наедине с сомнениями и тревогами.
        Чтобы не увязнуть в них и не сойти с ума, Мелиса занялась утренней рутиной, и всего четверть часа спустя уже была готова. Когда гардероб сокращается до одного наряда, проблема выбора исчезает сама собой, а это, оказывается, серьезно экономит время.
        В столовой Брента не оказалось, но стол уже был накрыт для них двоих. Немолодой слуга при ее появлении лишь дополнительно принес блюдо с еще теплыми пышными булочками. Приветливо улыбнулся Мелисе и кивнул, пожелав хорошего утра. Она ответила тем же. Она помнила его с тех времен, когда часто гостила в особняке Бенсонов.
        И как бывало тогда, Мелиса стащила с блюда булочку, еще не сев за стол: невежливо делать это до прихода хозяина дома. Есть булочку, слоняясь по комнате, тоже невежливо, но это Мелиса с легкостью себе прощала. И тогда, и сейчас.
        Нахлынувшие воспоминания о счастливых днях заставили ее улыбнуться, несмотря на все происходящее. В голове вдруг отчетливо прозвучала мысль: «А почему бы и нет?» Почему бы им с Брентом не сбежать вместе и не спрятаться где-нибудь от мести Ламберта? Вернуться в Замок Горгулий она все равно не может, а больше ей некуда идти. Пожалуй, кроме Брента, у нее теперь никого и не осталось. Можно сменить имена. Вдруг это поможет освободиться от тягостного прошлого?
        Размышления о том, как это лучше преподнести и куда стоит отправиться, были прерваны шумом на улице. Окна столовой выходили на подъездную дорожку, и, судя по грохоту, по ней к особняку приблизились по меньшей мере два экипажа и еще несколько всадников. Сердце тревожно заколотилось в груди. Оставив недоеденную булочку на тарелке, Мелиса вышла из столовой и направилась к входной двери, которую уже распахнул слуга.
        Все самые скверные опасения сразу подтвердились: в просторный холл буквально ворвались миллиты, за которыми следовал Ламберт Рабан. Сейчас происходящие с ним изменения были видны лучше: щеки впали, черты еще сильнее заострились, глаза потемнели и поблескивали, как в лихорадке, тени под ними стали гуще и выразительнее, кожа лица как будто посерела, а вены на шее не только потемнели, но и вздулись. Прежняя красота молодого дракона все еще просматривалась, но взгляд теперь по-настоящему пугал. Он был совсем чужой и какой-то… неживой.
        Тем не менее Мелиса не убежала прочь и даже не попыталась спрятаться в тени коридора. Чувствуя себя как во сне, она продолжила шагать вперед, пока не вышла в холл к незваным гостям. Уголки губ Ламберта слегка приподнялись, а на его лице появилось торжествующее выражение, как будто до этого момента он сомневался, что обнаружит здесь тех, кого ищет.
        - Следовало уехать подальше, если вы хотели скрыться от меня.
        - А мне надо от тебя скрываться? - Мелиса нарочито удивленно приподняла брови. - С чего бы это?
        Ответ прозвучал дерзко и слишком смело, Мелиса не чувствовала в себе той уверенности, что умудрилась продемонстрировать. Происходящее все еще казалось ей нереальным.
        - Тебе, вероятно, нет, - хмыкнул Ламберт, признавая ее правоту. - Я пришел сюда за тем, что принадлежит мне…
        - В этом доме нет ничего твоего!
        - Я пришел за своей невестой. Она была обещана мне, и я имею право получить ее.
        - Спорное утверждение, - фыркнула Мелиса. - Но Ники здесь тоже нет. Ушла еще вчера вместе с друзьями.
        - Куда?
        - Она мне не отчитывалась.
        Глаза Ламберта недобро сверкнули.
        - Я не верю тебе. Обыскать здесь все!
        Последняя фраза была обращена к сопровождавшим его миллитам, но ни один из них не успел двинуться с места, когда в холле появился Бенсон.
        - У вас нет права обыскивать мой дом, лорд Ардем, - заявил он громко, на ходу застегивая последние пуговицы кителя. - Ведь мы не в ваших землях. Разве что совет правления или местный лорд дали вам его. У вас есть распоряжение кого-нибудь из них? В письменном виде, конечно. Если нет, то убирайтесь прочь и возвращайтесь с ним.
        Ламберт покосился на замерших миллитов. Те были из Бордема, служили с Бенсоном несколько лет и явно не горели желанием выполнять отданный приказ. Они, казалось, и быть-то здесь не хотели.
        - Он прав, лорд Ардем, - наконец озвучил один из них, давая понять, что формальность будет строго соблюдаться.
        И, конечно, это разозлило Ламберта еще больше.
        - Что ж… Пусть так, - процедил он и снова посмотрел на Бенсона. - Но я имею право арестовать тебя за нападение на меня, и для этого мне не нужны никакие дополнительные полномочия. Преступление было совершено в моих землях.
        - С этим не спорю, - спокойно отозвался Бенсон, делая вперед еще несколько шагов и приближаясь к Ламберту почти вплотную. Он не сводил с дракона взгляда, чтобы тот понял: он его не боится. - И, как видишь, никуда не бегу.
        Ламберт недобро ухмыльнулся.
        - Смелый какой. Пытаешься убедить меня, что не боишься смерти? Или думаешь, я дам тебе умереть легко? Нет уж, если хотел уйти быстро и спокойно, надо было принять яд до того, как я пришел сюда. За нападение на драконьего лорда тебя повесят. И я лично позабочусь о том, чтобы твоя шея не переломилась, чтобы ты задыхался в петле долго и мучительно. И, конечно, приду посмотреть на это.
        - Да что с тобой, Ламберт?! - не выдержала Мелиса.
        Она вклинилась между мужчинами, пытаясь переключить внимание дракона на себя.
        - Я понимаю, что ты болен, но почему ты совсем не борешься? Твой отец боролся и контролировал себя хотя бы иногда!
        Его глаза сузились, в ставшей почти черной радужке полыхнул отблеск огня.
        - Не надо говорить о моем отце! - прикрикнул Ламберт, с силой толкнув Мелису.
        Та не удержала равновесие, рухнула на пол, и спокойствие Бенсона мгновенно растаяло. Он попытался ударить дракона, но тот оказался проворнее. Боевое заклятие окутало Бенсона, пронизывая все мышцы острой болью. Его откинуло назад, и он тоже оказался на полу, но в отличие от Мелисы без сознания.
        - Заберите его, - велел Ламберт. И пока двое миллитов поднимали и левитировали бывшего дознавателя к выходу, обратился к уже поднявшейся на ноги Мелисе. - Передай Нике, что я жду ее возвращения ровно сутки. После за каждый день просрочки я буду казнить одного из студентов академии. Поводы найду. Ее ближайшие друзья сбежали с ней, но остались те, кто ей тоже дорог. Например, другие горгульи, я начну с них.
        - Ты не можешь, - дрожащим голосом возразила Мелиса, изо всех сил стараясь не заплакать. Не сейчас, не при нем. - Ты не посмеешь…
        - А кто меня остановит? - ухмыльнулся Ламберт. Или то, что сейчас владело его телом.
        - Дай хотя бы неделю, - попросила Мелиса, когда он уже повернулся, собираясь уйти. Мольба в ее голосе прозвучала как признание поражения. - Ее действительно здесь нет, и я не знаю, куда она ушла. Мне нужно время, чтобы ее найти.
        Ламберт демонстративно задумался, после чего смилостивился:
        - Три дня, Мелиса. Даю тебе на все три дня. И через три дня первым я казню Бенсона. Это чтобы стимулировать и тебя тоже.
        Больше ничего сказано не было. Ламберт неторопливо вышел, миллиты последовали за ним, некоторые прежде бросили на Мелису извиняющийся взгляд.
        Когда за всеми ними закрылась дверь, Мелиса привалилась спиной к ближайшей стене и осела на пол, обнимая себя за плечи и наконец позволяя слезам побежать по щекам.
        Глава 27
        В небольшом деревенском доме в глубине мертвых земель шторы на окнах на ночь никто не задвинул, но и шаловливые лучи солнца не стали никого будить. Как и во все предыдущие дни, утро было пасмурным и хмурым, словно эти территории навсегда застряли в позднем октябре.
        Во сне Колт бродил по темным коридорам незнакомого замка. Бродил, сам не помня, что ищет, и не зная, как выбраться. Залы, переходы и лестницы сплетались в бесконечный лабиринт без начала и конца. Развязку сна Колт не запомнил, но проснулся с чувством умиротворения, подозрительно похожего на счастье.
        Впрочем, едва ли причиной тому стал очередной дурацкий сон. Просто Колт впервые за несколько последних дней чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Ночью они с Раминой все же перебрались с пола у камина, где стало слишком жарко, на хозяйскую кровать. Как бы странно ни было на ней спать, Колт отключился почти моментально, не успев ни о чем подумать и ни разу за всю ночь не проснувшись от подозрительного шороха.
        Такая внезапная и весьма неосторожная потеря контроля его сейчас не испугала. Напротив, он лишь улыбнулся, когда в памяти ожили все ночные события. Прикосновения, поцелуи, жар объятий… Он даже прикрыл глаза ненадолго, позволяя себе глубже погрузиться в приятные воспоминания.
        Конечно, после смерти Лели у него были женщины. Не только Мелиса. С кем-то случался внезапный эпизод, длиною в одну ночь, с другими связь могла длиться дольше. Проведенное с ними время удовлетворяло определенные потребности тела, но еще никогда он не испытывал поутру такого воодушевления и умиротворения. Как будто что-то неуловимо изменилось - и в нем самом, и в окружающем мире. Непреодолимое желание улыбаться без особой на то причины казалось непривычным, а все вместе это подозрительно походило на… счастье. Столь неуместное в сложившихся обстоятельствах, но от этого не менее всеобъемлющее.
        Вторая половина кровати уже была пуста, а за окном - весьма светло, насколько бывает светло в мертвых землях, что давало понять: сегодня он проснулся гораздо позже, чем обычно. Где-то в доме - скорее всего, в комнате с большим обеденным столом и очагом, - слышались шаги и какая-то возня, оттуда же сквозь закрытую дверь просачивался едва уловимый запах готовящейся еды. Вероятно, Рамина успела заняться завтраком.
        Поэтому залеживаться Колт не стал. Торопливо оделся и растер лицо руками, прогоняя остатки сонливости. Очень хотелось заодно убрать магией отросшую за ночь щетину, но он удержался.
        Когда он вышел в большую комнату, его предположения полностью подтвердились: Рамина уже раскладывала по тарелкам кашу из слегка закопченного котелка. Судя по запаху, к крупе был добавлен сыр, и желудок Колта отозвался голодным урчанием. Все-таки ужин накануне получился очень легким.
        - Хорошо, что ты встал, я как раз собиралась тебя будить, - сообщила Рамина, заметив его появление.
        - Могла бы разбудить и раньше. Я бы помог с готовкой.
        - О, я прекрасно справляюсь с такими вещами сама, - отмахнулась она. - Даже без магии. А ее я не использовала, поскольку твоя теория, кажется, все-таки подтверждается. Ну что стоишь? Садись, пока все не остыло.
        Она жестом пригласила его занять место напротив себя. Все, что стояло на столе накануне, было уже убрано, упавший стул отца семейства - поднят. Но место во главе стола Рамина не стала ни занимать сама, ни предлагать ему.
        Колт, все это время беспардонно любовавшийся ею, сбросил с себя оцепенение и прошел к предложенному месту. Отломил кусочек хлеба, зачерпнул ложкой кашу, но любоваться Раминой не перестал. Она пока не успела заплести волосы в привычную косу, и те свободно падали на плечи. Из одежды на ней были только форменные штаны и рубашка, которую она не стала ни заправлять, ни застегивать до самого воротника. Рукава для удобства закатала до локтя.
        Но главное - маска. Маска высокомерной, самоуверенной и всесильной особы, осознающей собственное превосходство. Сегодня Рамина ее не надела, и Колт имел возможность смотреть в ее настоящее лицо. Он видел его и ночью, но сейчас, при свете дня, оно оказалось еще прекраснее.
        - Почему ты так смотришь на меня? - наконец не выдержала Рамина, неловко улыбнувшись.
        Колт лишь пожал плечами, невольно улыбаясь в ответ.
        - Да так…
        Она кивнула, как будто поняла, что он имел в виду, и занялась едой. Лишь через некоторое время поинтересовалась:
        - Что будем делать, Энгард? Как продвигаться дальше?
        - А ты хочешь двинуться дальше? - удивился он.
        - Ты ведь понимаешь, что у нас нет другого варианта? Я все объяснила тебе вчера. Если не найдем ключ к возврату оборота, тебя казнят. А если не найдем лекарство для Рабана, последствия могут быть еще более чудовищными.
        - Значит, двинемся вперед, - спокойно отозвался Колт.
        - Без магии? Думаешь, это убережет нас от новых нападений?
        - Не уверен, поэтому предлагаю другой вариант. После завтрака я обернусь, возьму тебя на руки и мы полетим. К вечеру будем на месте. Магия применяется только в момент оборота, значит, когда нечто, обитающее здесь, среагирует на нее, мы будем уже далеко.
        Рамина посмотрела на него строго и недовольно.
        - Это слишком опасно. Если ты заразишься…
        - Я не заражусь, - уверенно перебил Колт.
        - С чего ты это взял? - нахмурилась она.
        - У меня появилась еще одна теория. По поводу этого… недуга.
        - Неужели? Это когда же она успела?
        - Не знаю… Думаю, все началось с твоего вопроса: «Почему Торн?»
        - При чем здесь Торн? Мы же пришли к выводу, что его поразило что-то другое…
        - Необязательно другое, возможно, просто иначе.
        Рамина оставила ложку в тарелке и сцепила руки в замок, нетерпеливо подаваясь вперед и хмурясь еще сильнее.
        - Почему оно поразило Торна иначе? Если это - то же самое?
        - Потому что Торн единственный, кто выпадает из ряда. Вспомни, с чем мы сталкивались за время пребывания здесь? Подозрительно хитрые волки, мертвецы, действующие так слаженно и уверенно, словно рядом стоит некромант, птицы, не менее хитрые, чем волки…
        - Все это неразумные существа, - понимающе протянула Рамина.
        - Я бы сказал, ограниченно разумные, - поправил Колт. - И Торн. Единственный из нас, кто пребывал в беспамятстве, в бреду. Он и не спал, и не был в сознании, находился в пограничном состоянии.
        - Предположим, но при чем здесь Рабаны и их болезнь? - снова нахмурилась Рамина. - Почему ты ставишь их в один ряд с волками и Торном в беспамятстве, если у них все выглядит иначе?
        - Они оборотни, вернувшие себе оборот, - терпеливо пояснил Колт. - Они драконы. Дракон - это зверь. Неизвестная нам… сущность поразила их, когда они пребывали в оборотной форме, как мы и предположили. В звериной форме. Но даже в ней оборотни-звери остаются частично человеком. А в человеческой - частично зверем. Думаю, эта двойственность, с одной стороны, сделала их уязвимыми для сущности, с другой - установила новые правила взаимодействия с ней. Сущность проникла в их сознание, но не смогла сразу полностью подчинить, поэтому меняет постепенно. Патрик сопротивлялся, Ламберт моложе и уязвимее, ему труднее это делать.
        - И это снова приводит меня к вопросу: почему ты считаешь, что не заразишься, когда обернешься?
        Колт демонстративно вздохнул и сокрушенно покачал головой.
        - Ты наполовину горгулья, но не знаешь о нас главного. Мы не звери. Да, горгульи и драконы - родственные виды, но мы всегда были чем-то вроде промежуточного звена между драконами и людьми. Наше сознание не меняется, когда мы оборачиваемся, и ничего звериного в нашей человеческой ипостаси нет. Мы другие. Мы как… русалки. Они отращивают хвост и жабры, когда оборачиваются, но не становятся рыбой.
        Рамина задумалась ненадолго, после чего все же отрицательно мотнула головой.
        - Энгард, это звучит логично, но оборачиваться для тебя все равно слишком опасно. Что, если твоя теория неверна?
        Он протянул руку через стол и накрыл ее ладонь своей.
        - Рамина, у нас нет другого варианта, придется рискнуть. Причем независимо от того, в какую сторону направимся сегодня - вперед или назад. Нас двое. Нам не выбраться отсюда по земле. И уж тем более не дойти до цели. Отсюда пешком еще два или три дня пути…
        - Нет, по схеме Рабана от деревни до Академии Некромантии около дня пути. Может, не к вечеру, но завтра мы точно будем там!
        - Мы не в той деревне, которую ты видела на схеме Патрика, - мягко пояснил Колт. - Нас весьма прилично снесло течением, мы совсем в другом месте. И что именно у нас на пути, предугадать невозможно. Надо лететь.
        Она задумчиво посмотрела на их соединенные руки и медленно кивнула.
        - Ладно, если ты настаиваешь.
        Глава 28
        Доедали и собирались быстро, поскольку времени действительно было уже много, а это значило, что светового дня остается меньше, чем обычно. Но и перемещаться им предстояло иначе.
        Надев на плечи походный мешок, Колт окинул чужой дом, куда никогда не вернется, последним прощальным взглядом, словно хотел запомнить это место, где для него многое переменилось. После он вышел на улицу и без малейшего промедления обернулся. Заметил, как вспыхнул детским восторгом взгляд его спутницы, когда она задрала голову, чтобы охватить его в полный, значительно увеличившийся рост.
        Это было ожидаемо: он знал, что в облике горгульи выглядит куда более внушительно. Становится раза в полтора выше и настолько же крупнее. Немного менялись пропорции тела, форма головы, а вот черты лица - почти до неузнаваемости. Кожа темнела и меняла оттенок, становилась похожа на прочную шкуру крокодила. Одежда тоже менялась: ткань штанов становилась более плотной, а сверху появлялась куртка из такой же ткани, украшенная кожаными вставками, ремешками с медными пряжками, многочисленными заклепками. Так выглядела повседневная форма воина-горгульи. После потери оборота похожий наряд горгульи стали использовать как парадную форму. Только в ней сложенные за спиной крылья заменял плащ.
        - Я примерно половину жизни мечтала это увидеть, - призналась Рамина, когда поняла, что ей не удалось скрыть эмоции. - С тех пор как впервые услышала сплетни… Но вчера ничего толком не разглядела. Слишком боялась утонуть.
        Колт усмехнулся, намеренно удерживая себя от широкой улыбки. Знал, что для неподготовленного человека на лице горгульи такая улыбка выглядит как хищный оскал. Легко подхватив Рамину на руки, он оттолкнулся от земли и взмыл в небо. Спутница тихо охнула и крепко обхватила его руками за шею.
        - Не бойся, я тебя не уроню, - заверил Колт.
        И услышал, как она выдохнула ему в ухо:
        - Тебе я верю.
        Колт не стал подниматься слишком высоко: скрываться от случайного наблюдателя в мертвых землях не требовалось, а вот видеть, где летишь, чтобы ориентироваться, - очень даже. Определившись с направлением, он развил неплохую скорость, позволявшую продвигаться к цели намного быстрее, чем пешком. Время от времени Колт выбивался из сил, поэтому в тех местах, которые выглядели достаточно безопасно, позволял себе приземляться и делать небольшие привалы. Они нужны были и Рамине. Как минимум чтобы размяться, поскольку в воздухе она почти не шевелилась, вероятно, все же опасаясь, что неосторожное движение может привести к падению.
        Замок, предположительно являющийся их целью, они увидели издалека, и до темноты вполне могли долететь до него, но Колт опустился на землю гораздо раньше, когда сумерки еще даже не начали сгущаться. Оборачиваться в замке было опасно: это могло снова привлечь к ним внимание неизвестной сущности. Стоило сделать это раньше, а оставшийся путь проделать пешком.
        - И лучше бы нам найти безопасное место в городе и переночевать там, - заметил Колт, когда впереди появились очертания крайних домов. - А к замку отправиться с утра. Мало ли какие там могут быть сюрпризы. Я бы не стал соваться в Академию Некромантии на ночь глядя.
        - Я, пожалуй, тоже, - согласилась Рамина.
        В город они вошли, когда солнце уже опустилось за горизонт и вечерняя заря погасла. Держаться предпочли широкой улицы, на которой вполне могли разъехаться две встречные повозки: здесь было больше шансов вовремя заметить приближающуюся опасность. Самим тут тоже не удалось бы спрятаться от посторонних глаз, но смотреть на них никто не мог. Окна домов - преимущественно двухэтажных, хотя попадались и повыше, и пониже, - были темны и пусты. Как и в деревне, где они ночевали, здесь давно не осталось людей, но они все равно двигались медленно и тихо. Сюрпризы могут встретиться везде.
        - Как это грустно, - пробормотала Рамина, вдруг останавливаясь и оглядываясь по сторонам. - Здесь почти все осталось, как прежде, только нет никого.
        Едва она это произнесла, как где-то позади что-то приглушенно громыхнуло. Звук моментально смолк, и, обернувшись, они никого не заметили, но было уже слишком темно, и видимость оставляла желать лучшего.
        - Давай-ка выберем убежище поскорее, - тихо предложила Рамина. - Не думаю, что есть большая разница, а на улице мне как-то не по себе.
        Колт согласился. Он и сам чувствовал себя странно. Короткие волоски на шее вставали дыбом, инстинкты били тревогу, а сердце стучало все быстрее, но никакой объективной опасности он не видел.
        Может быть, просто слишком темно? И это свойственный многим страх перед неизвестностью, которую таит в себе темнота?
        Однако стоило повернуть голову, как он заметил краем глаза какое-то движение. Кто-то в бесформенной накидке, пригнувшись к земле, перебежал от дома к дому.
        Рука сама схватилась за рукоять меча. Другой Колт коснулся Рамины и тихо шепнул:
        - Спина к спине.
        Запоздало вспомнил, что она не один из его прежних сослуживцев: те без лишних пояснений поняли бы эту команду. Но добавить ничего не успел: Рамина уже прижалась спиной к его спине, вытащив свой меч.
        Теперь у них был полный обзор и прикрытые тылы, но пока реальной опасности не видел ни один.
        - В чем дело? - тихо поинтересовалась Рамина. - Ты что-то заметил?
        - Тут кто-то есть, - так же тихо отозвался Колт. - Я видел движение.
        - Я ничего не вижу.
        - Я пока тоже…
        Он едва успел произнести эту фразу, когда темнота впереди шевельнулась и часть ее отделилась. Меч тут же был вынут из ножен, а Рамина заметно напряглась. Она, судя по всему, по-прежнему ничего не видела, но его движение заставило ее нервничать.
        Отделившаяся от тьмы бесформенная тень сделала несколько шагов и замерла. Она не нападала, но и не исчезала. Для мертвеца или призванной нечисти слишком пассивное поведение.
        Неожиданно прозвучал вопрос:
        - Кто вы и что делаете в нашем городе?
        Обычный мужской голос, довольно низкий, с легкой хрипотцой. Точно не мертвец, те не разговаривают. Но откуда здесь взялся живой?
        - А вы кто? И как тут оказались? - в свою очередь поинтересовался Колт.
        Незнакомец хмыкнул и довольно вредным тоном заметил:
        - Я первый спросил.
        И это прозвучало так по-человечески, что все подозрения в его потустороннем происхождении моментально отпали.
        - А я первым ушел от ответа, - в тон ему отозвался Колт.
        Незнакомец как будто задумался ненадолго, а потом сделал еще несколько шагов и подошел довольно близко, игнорируя выставленный вперед меч.
        - Меня зовут Оллуин, - представился он, не снимая капюшона, который скрывал лицо. - Я здесь живу.
        - Энгард. А это Рамина, - представил их Колт.
        Сама Рамина к тому времени устала наблюдать за происходящим через два плеча и тоже повернулась к незнакомцу.
        - Разве здесь можно жить? - поинтересовалась она. - Чем ты питаешься?
        - А вы что, голодны? - вопросом на вопрос ответил Оллуин.
        - Еда у нас есть, мы просто ищем ночлег, - заверил Колт. - И не будем тебя тревожить. Думаю, места в пустом городе всем хватит.
        - А ты уверен, что город так уж пуст? - насмешливо уточнил Оллуин.
        Колт снова оглянулся, только теперь разглядев, что окружающая их темнота прячет в себе несколько человек, облаченных в черные бесформенные накидки с объемными капюшонами. Сейчас они все зашевелились, подходя ближе, и стало понятно, что их по меньшей мере несколько десятков.
        - Так что вы делаете здесь? - повторил Оллуин вопрос, и на этот раз его голос прозвучал строже, в нем появились угрожающие нотки.
        - Мы просто ищем ответы на некоторые вопросы и не хотим неприятностей, - быстро заявила Рамина, не дав Колту рта раскрыть.
        - Ответы? Здесь?
        - В Академии Некромантии, - уточнил Колт, кивнув на замок.
        - Вы некроманты?
        Это был вопрос с явным подвохом. Уж если в мертвых землях кто-то и смог выжить, то это должны быть адепты магии смерти. И безопаснее всего, вероятно, назваться одними из них. Возможно, им с Раминой удалось бы выдать себя за неофитов, но Колту была противна сама мысль о том, чтобы причислить себя к проклятому племени. Даже если это нужно для выживания.
        - Нет, - уронил он, крепче сжав рукоять меча, который опустил, но не убрал в ножны.
        - Тогда какие ответы вы надеетесь найти в Академии Некромантии? - продолжил допытываться их собеседник.
        - Наш друг болен, - вставила Рамина неожиданно. - Он бывал здесь и чем-то заразился. Чем-то, что теперь меняет его. У нас есть основания полагать, что внутри мы сможем найти лекарство от его недуга. Или хотя бы подсказку, как его излечить.
        - Ваш друг - дракон?
        Колт и Рамина удивленно переглянулись, но все же признали, что предположение Оллуина верно.
        - Летал здесь один, - кивнул тот. - Тоже все что-то искал в замке. Но это было слишком давно, чтобы речь шла о нем. Он мог заразиться, но тогда лекарство для него искать уже поздно.
        - Речь идет о его сыне, - уточнил Колт. - Он тоже летал в мертвые земли, но, возможно, в другие места. И заразился там. Ты знаешь, что это за болезнь?
        - Могу предположить, - кивнул Оллуин. - Но если вы хотите услышать об этом подробнее, то давайте лучше зайдем в дом. Скоро время мертвых. На улице оставаться опасно.
        * * *
        Упоминание «времени мертвых» Колта удивило: он искренне полагал, что такое понятие существует только за пределами мертвых земель, а здесь все время принадлежит им - мертвецам.
        Их отвели в самое большое и, вероятно, некогда самое красивое здание города, стоявшее в центре, на главной городской площади. Когда-то здесь, должно быть, тоже устраивали ярмарки, как в Бордеме. Сейчас же только ветер гнал по стоптанному булыжнику сухие листья, не успевшие сгнить с прошлого года.
        Остальные люди в накидках пошли с ними, но, кроме Оллуина, никто так и не приблизился. Внутри здания, бывшего когда-то, возможно, городской ратушей, прятались еще люди. Они стояли, сидели или лежали где придется. Вероятно, проводили здесь много времени, отчего запах в помещениях стоял весьма специфический и ни на что не похожий, но очень неприятный.
        - Мы предпочитаем держаться вместе, - пояснил Оллуин, хотя ни Колт, ни Рамина ни о чем не спросили. - Так безопаснее.
        - Сюда забредают шатающиеся? - поинтересовался Колт. - Или что похуже?
        - Здесь много кто бродит, - прозвучал уклончивый ответ.
        В конце концов их привели в просторное помещение, скорее всего, прежде служившее залом для собраний. Сейчас в центре, прямо на каменном полу, парочка местных не слишком умело разводила костер. И судя по всему, гореть в нем собирались не дрова, а обломки какой-то мебели, для розжига использовались страницы книг.
        Колт мысленно отметил, что зажигали костер спичками. Стало быть, они либо имеют дело с обычными людьми, либо его предположение об опасности использования магии здесь верно.
        Едва пламя разгорелось, двое местных поспешили отойти и присоединиться к безмолвным группам, жавшимся по углам, а их с Раминой Оллуин пригласил сесть поближе к огню. Сам же сел на небольшом расстоянии, закутавшись в накидку.
        - Обычно мы стараемся не разводить костер в темное время суток, но вы едва ли привыкли к такому и можете замерзнуть. Думаю, от одного раза особой беды не будет. Если у вас есть еда, ужинайте спокойно. Мне вам предложить нечего, но и у вас ничего не возьму.
        «Интересно, чем они тут все-таки питаются? - мысленно задался вопросом Колт, доставая из походного мешка то, что не требовало приготовления. - Здесь ведь даже крыс нет…»
        Углубиться в размышления ему не дал вопрос Рамины, обращенный к их неожиданному, но вполне гостеприимному хозяину:
        - Так что это за болезнь?
        - Ну, прежде всего, это не совсем болезнь. И я едва ли способен постичь и тем более объяснить, что это. Мы называем это просто Тьмой. Она появилась в наших краях задолго до переселения некромантов, но о тех временах памяти почти не сохранилось. Знаем только, что потом Тьма на какое-то время исчезла, а когда драконы сослали сюда всех некромантов Содружества, она появилась снова. Некроманты или призвали ее, или просто привлекли. Она и во времена оборотней появлялась там, где творилась магия смерти. А уж когда здесь обосновалось это племя, она тоже поселилась рядом.
        - Во времена оборотней? - переспросил Колт. - В смысле, когда оборот еще был возможен?
        - Когда он еще был возможен для всех, - поправил Оллуин с хриплым смешком. - Сама по себе Тьма незаметна и почти неощутима, но она способна наполнять и подчинять себе животных, птиц и некоторых людей. Ну там… Дурачков всяких или выживших из ума стариков…
        - И мертвецов? - уточнила Рамина.
        - Теперь и мертвецов, - кивнул Оллуин. - Местные ученые мужи… Те, что преподавали в академии… Они экспериментировали с Тьмой, пытались обуздать, подчинить и привить ее мертвецам, чтобы сделать их более… осознанными.
        - То есть? - нахмурился Колт.
        - Тьма имеет разум. Не такой, как у людей, но это некое… неделимое сознание. Мертвецы, которым внедряли подчиненную Тьму, становились более инициативными… креативными, что ли. Им не нужно было отдавать конкретные приказы, достаточно задать цель. А решение задачи они уже находили сами.
        - Как люди? - сдержанно уточнила Рамина.
        - Только лучше, - хмыкнул Оллуин. - Потому что почти неуязвимы и могут общаться друг с другом на расстоянии, без слов, поскольку делят одно сознание.
        - Если бы таких бросили на нас, мы войну не выиграли бы, - пробормотал Колт.
        - Проект не прижился. У разумности оказались серьезные побочные эффекты. Обычные мертвые армии не задавали вопросов, не рефлексировали о своем посмертном состоянии, не бунтовали. Так что разумных мертвецов некроманты предпочли уничтожить и заняться другими исследованиями.
        - Например, какими? - ухватилась Рамина.
        - Кто знает? Может быть, и тем, ради чего пришли вы. Ведь среди некромантов хватало оборотней разных видов. Вернуть оборот - отличный способ получить преимущество в войне, но пустить к себе в голову постороннее сознание вряд ли кому-то из них хотелось.
        - Тогда едва ли они преуспели, - вздохнул Колт. - Если бы преуспели, нам тоже пришлось бы туго.
        - Может, они просто не успели распространить свое решение? - возразила Рамина. - Мы должны как минимум проверить.
        Она выразительно посмотрела на Колта, и он без слов понял, о чем речь. Лекарства для Ламберта в замке, может быть, и нет, но способ вернуть оборот должен быть там, ведь Патрик Рабан его нашел.
        - Хорошенько подумайте, стоит ли, - протянул Оллуин. - Вход в академию охраняют толпы шатающихся. Когда-то им был отдан приказ никого не пускать в замок, и они его до сих пор выполняют. Ваш дракон проник туда по воздуху. Вероятно, так и привлек к себе Тьму. Она чувствует чуждую магию и стремится уничтожить или поработить ее носителей.
        - И что, иначе в замок никак не попасть? - поинтересовался Колт.
        - Много лет назад, но уже после падения некромантов, сюда приходил еще один маг, может быть, даже из ваших. Тоже искал лекарство, для дочери. Но он и сам практиковал магию смерти, поэтому смог заставить шатающихся пропустить его. А что делать вам, я, право, не знаю…
        Рамина и Колт переглянулись.
        - По воздуху нам нельзя, - сразу заявил Колт. - Оборот в человека привлечет Тьму. Она меня не заразит, скорее всего, но послать к нам мертвецов сможет. Мы не успеем найти то, что ищем.
        - А если ты останешься горгульей? - предположила Рамина.
        - Ты видела, каким я становлюсь. Перемещаться по замку, рассчитанному на человеческую ипостась, будет проблематично.
        - Подождешь во дворе или на балконе - куда мы там приземлимся?
        - А ты пойдешь искать одна? Уверена, что справишься со всем, что можно там встретить?
        Рамина поморщилась, признавая отсутствие такой уверенности. Немного помолчав, она тихо призналась:
        - Я умею упокаивать мертвецов, ты сам видел. Может, смогу расчистить нам путь?
        - Их там порядка тысячи, - возразил Оллуин. - Ты достаточно хороша в этом, чтобы справиться со всеми?
        - Но должен же быть способ! - с досадой воскликнула Рамина.
        - Подземный ход? - Колт вопросительно посмотрел на Оллуина.
        Тот пожал плечами.
        - Сколько здесь живу, а о таком не слышал. Если он где-то и есть, то мне это неведомо. Быть может, вам лучше просто вернуться туда, откуда вы пришли?
        - Вернуться? - возмущенно переспросила Рамина, непроизвольно повышая голос. - Да мы прошли через ад, чтобы добраться сюда! Десять драконов отдали свои жизни, чтобы мы могли оказаться здесь. И просто так мы не уйдем!
        В позе Оллуина что-то едва заметно переменилось. До сих пор он сутулился, и капюшон скрывал большую часть его лица, а тень от него - все остальное. Теперь же его спина выпрямилась, в отблесках пламени костра стала видна нижняя часть лица: нездоровый цвет кожи и плохие зубы во рту. Тонкие губы растянулись в презрительной усмешке.
        - Ад? Думаешь, ты знаешь, что такое ад? Думаешь, ты знаешь, что такое смерть? Попробовала бы жить в аду! - Он встал в полный рост, выпрямился и скинул с себя капюшон. - Попробовала бы жить после смерти.
        Колт и Рамина тоже непроизвольно вскочили, снова прильнув друг к другу, в ужасе глядя на осунувшееся, землисто-серое лицо с заметными трупными пятнами, с которого на них смотрели наполненные Тьмой глаза.
        Глава 29
        Рука Колта потянулась к мечу, но так и не достала его. Местные обитатели, окружавшие их, заволновались, зашевелились, подходя ближе, но никто не попытался напасть.
        Равно как и Оллуин. Он лишь смотрел на них и чего-то ждал.
        - Если я правильно понимаю, - выдавил Колт, стараясь контролировать голос, - некроманты не смогли уничтожить свое неудачное творение?
        Тонкие губы Оллуина растянулись в улыбке.
        - Не всех. Вы разделались с ними раньше, чем они с нами. И я слышал, что особая заслуга в этом принадлежит горгулье Энгарду Колту. Похоже, это был ты, да?
        Колт неопределенно дернул головой, выражая то ли согласие, то ли сомнение, но Оллуину этого оказалось достаточно.
        - Отдыхайте спокойно, никто вас не тронет. Если бы мы хотели вас убить, вы бы уже были мертвы. Но ваша смерть нам без надобности. Нам вас даже не съесть: мы вообще не едим. Так что располагайтесь у огня и ложитесь спать. Завтра решите, идти ли вам в замок.
        Сказав это, он повернулся и ушел. Остальные тоже разбрелись по углам или вовсе покинули большой зал, как будто нарочно давали незваным гостям пространствао для уверенности в безопасности.
        - Я здесь спать не смогу, - пробормотала Рамина тихо, обнимая себя за плечи, пока Колт доставал из мешка подстилки для сна и одеяла.
        - Не похоже, чтобы они желали нам зла, - возразил он.
        - Но это мертвецы, Энгард! - На этот раз фраза прозвучала громче, хотя Рамина старалась говорить шепотом. - Это наши враги!
        - Нашими врагами были некроманты, - поправил Колт. - И когда они решили уничтожить свое бесполезное творение, они стали и их врагами. А враг моего врага - сама знаешь. Ложись и спи спокойно. Я покараулю.
        Рамина задумчиво посмотрела на приготовленную для нее подстилку, перевела взгляд на ту, на которой расположился сам Колт. Он пока полулежал, упираясь локтем в пол, и выжидающе смотрел на нее. Еще немного помедлив, госпожа тайный прокурор все же решилась.
        Но своей подстилке предпочла его. Просто подошла и забралась к Колту под одеяло, повернувшись к нему спиной. Он лишь снова улыбнулся и опустился ниже, вытягиваясь рядом и теперь подпирая рукой только голову. Другой рукой он обнял Рамину и слегка придвинул к себе. Почувствовал, как она накрыла его ладонь своей и легонько погладила пальцы.
        Невзирая на все заверения, она уснула всего несколько минут спустя. Возможно, предыдущей ночью спала не так хорошо, как он.
        К Колту сон не шел, хотя за день полета он устал гораздо больше, чем за все предыдущие дни пешего путешествия. Может быть, мешала разболевшаяся от непривычной нагрузки спина или подсознательно Колт сам опасался терять контроль в окружении… этих существ. А может быть, ему просто хотелось насладиться моментом, когда он мог вот так прижимать к себе спящую Рамину Блор, чувствуя ее тепло и любуясь профилем. Почему-то казалось, что все это принадлежит ему только здесь, в мертвых землях. Вероятно, Мелиса права: он слишком привык ожидать от жизни плохого. Но ведь он редко ошибается.
        Колт все-таки задремал на какое-то время, но на этот раз даже во сне оставался начеку, поэтому проснулся, как только услышал звук приближающихся шагов. Приподнял голову и в свете догорающего костра увидел Оллуина. Тот остановился в паре метров от них, встретился с Колтом взглядом и, ничего не говоря, прошел дальше - к большому окну, давно заросшему грязью.
        Мертвец ничего не сказал, да и по залитым Тьмой глазам трудно было что-то прочитать, но Колт усмотрел в его поведении безмолвное приглашение к беседе. Стараясь не разбудить Рамину, он осторожно выбрался из-под одеяла и подошел к окну вслед за Оллуином.
        - Вы действительно попытаетесь проникнуть в замок академии? - тихо поинтересовался тот, глядя в окно, хотя в скудном свете прячущейся за облаками луны там ничего невозможно было рассмотреть.
        - Очевидно, - так же тихо ответил Колт. - Без попытки мы назад точно не повернем.
        - Тот, для кого вы ищете лекарство, так важен для вас?
        - Для меня - да. Это сын моего… погибшего друга и жених моей дочери. Она его очень любит. Так что я должен попытаться найти способ помочь ему.
        - Но твоя спутница на самом деле ищет что-то другое, да?
        Колт обернулся и посмотрел на Рамину. Та как раз зашевелилась, но не проснулась, только натянула на плечи сползшее одеяло.
        - Она ищет то, что может спасти меня.
        Оллуин смерил его еще одним нечитаемым взглядом, снова уставился в окно и наконец изрек:
        - Мы поможем вам пробиться.
        - В смысле? Как?
        - Напролом. А как еще? Мы что-то засиделись здесь, пора размяться. Хорошая драка пойдет нам на пользу.
        Колт задумался, прикидывая в уме шансы.
        - Ты сказал, их там порядка тысячи. А сколько вас?
        - Около сотни. Давно не считались, но было где-то так.
        - Это безнадежно…
        - Каждый из нас стоит десяти таких, как они, - возразил Оллуин. - То есть с вами двумя у нас явный численный перевес.
        Колт недоуменно уставился на него и только тогда заметил, что его собеседник улыбается.
        - Так, ладно, - хмыкнул он, - разумный мертвец - это еще куда ни шло. Но мертвец с чувством юмора - это уже слишком.
        Оллуин тихо рассмеялся, и прозвучало это до мурашек странно.
        - Знал бы ты меня при жизни! Я был тот еще хохмач. Но сейчас я говорю серьезно: мы пойдем с вами и поможем. Но взамен ты должен мне кое-что пообещать.
        * * *
        Потребованное обещание Колт дал и утром рассказал Рамине о решении Оллуина и его… собратьев. Глядя на то, как разумные мертвецы снимают накидки и вооружаются, она поинтересовалась в ответ:
        - Ты уверен, что это не ловушка? Что они не заведут нас вглубь толпы и не бросят там?
        - Ты еще более пессимистична, чем я.
        - Жизнь меня не баловала.
        - Меня тоже. Но в данном случае у нас нет выбора. Либо рискнем довериться, либо будем прорываться сами, а тут рисков гораздо больше. В крайнем случае я всегда могу обернуться и вытащить нас из толпы, как вытащил из реки.
        Рамина продолжила хмуриться, ей явно не нравилось, что ему придется оборачиваться рядом с наполненными Тьмой мертвецами, там, где с ней активно экспериментировали, но аргументов и других предложений у нее так и не нашлось.
        В течение часа все были готовы. Разумные мертвецы, среди которых оказались только мужчины, вооружились мечами, ножами, покрытыми шипами палками, а некоторые даже - факелами. Колт обратил внимание на то, что они не разговаривают друг с другом, никто не отдает никаких приказов, но при этом все действуют очень слаженно. Преимущество единого сознания.
        - Держитесь в центре, - велел Оллуин им с Раминой. - Мы вклинимся в их стадо и проложим для вас коридор. В замке тоже могут быть шатающиеся, но с ними вам придется самим разбираться. Главное - держите магию при себе, иначе Тьма вас почует.
        - Когда мы пройдем, - в свою очередь посоветовал Колт, - сразу отходите. Нам не нужен будет коридор назад, мы уйдем по воздуху и задерживаться здесь не станем.
        - Сами разберемся, что нам делать, - проворчал Оллуин. - Погнали!
        Они двинулись вперед. Без какого-либо построения, не пытаясь шагать в ногу.
        Как и все замки, Академия Некромантии находилась на возвышении, но если к Замку Горгулий вел пологий склон, по которому на огромной скорости мог пронестись экипаж, то к ней - извилистая тропа, делавшая несколько крутых поворотов.
        Колт чувствовал себя очень странно, находясь в окружении - под защитой! - десятков мертвецов, но все шли так быстро, что времени на переживания об этом не оставалось.
        С первыми шатающимися встретились еще у подножия. Их было не больше десятка, так что авангард разделался с ними без проблем, шедшие следом мертвецы с факелами подожгли разрубленные тела.
        Но чем ближе они подходили, тем больше становилось шатающихся, а на нижнем дворе в распахнутые ворота и вовсе виднелась целая толпа, замершая в ожидании нападения. Постепенно ускоряя шаг, разумные мертвецы в конце концов перешли на бег и с воинственным криком вклинились в эту толпу.
        
        Завязался бой. Как и предсказывал Оллуин, их сравнительно небольшая группа прежде всего старательно прорывалась вперед. Колта и Рамину прикрывали со всех четырех сторон, но по мере продвижения их щит таял: разумные мертвецы, вступая в схватку с шатающимися, застревали на месте.
        Повсюду слышался лязг оружия и крики. Не боли - ни те ни другие мертвецы ее не испытывали. Но как и в начале атаки, разумные кричали, подбадривая и раззадоривая друг друга. Так делали бы живые воины, идущие на смерть.
        Щита все же хватило, чтобы пробиться через нижний двор, а дальше Колт и Рамина вырвались из толпы. Оллуин шел рядом и отстал в числе последних, когда до входа в замок оставалось немного.
        - Бегите к дверям, этими мы займемся! - крикнул он, бросаясь с парочкой собратьев наперерез группе шатающихся числом не меньше десяти.
        Схватив Рамину за руку, Колт со всех ног бросился в указанном направлении, на ходу снеся головы парочке зазевавших мертвецов. Это их, конечно, не убило, но хотя бы ненадолго дезориентировало, что дало ему и Рамине время влететь в приоткрытые двери.
        Закрывая их, Колт успел увидеть, как на верхний двор с нижнего поднялось несколько шатающихся. Оллуин с еще остающимися в строю разумными преградили им путь.
        «Им не выбраться отсюда», - промелькнула непрошеная мысль, когда Колт задвигал массивный засов.
        Внутри было сумрачно: и без того тусклый свет солнца с трудом пробивался через грязные узкие окна. Ориентироваться они смогут, конечно, особенно когда глаза привыкнут, но куда идти? Замок огромен. С чего начать поиски?
        - Библиотека? - предположила Рамина.
        - Едва ли. Там, скорее всего, литература для студентов. Записи по исследованиям и экспериментам стоит искать в кабинетах руководства или преподавателей, которые ими занимались.
        Рамина обреченно вздохнула, и ее можно было понять. Даже знай они, где находятся все нужные кабинеты, потратят на обыск не часы, а дни. Ни один не верил, что у них будет столько времени.
        - Откуда начнем? - без особого энтузиазма поинтересовалась Рамина.
        - С кабинета ректора, - после недолгого раздумья отозвался Колт. - Все самые важные документы должны рано или поздно попадать туда. А в идеале именно ректор и курировал нужные нам исследования. Я бы курировал.
        - Что ж, звучит убедительно, - хмыкнула Рамина, первой направляясь к широкой лестнице.
        Однако вскоре стало понятно, что без магии найти один конкретный кабинет, даже если это кабинет ректора, - задача весьма сложная. Академия Некромантии была построена совсем иначе, чем Академия Горгулий, поэтому сориентироваться в ней не удавалось.
        В какой-то момент Колт остановился, нахмурился и обернулся, глядя в ту часть коридора, из которой они только что пришли.
        - В чем дело? - Рамина с тревогой посмотрела на него.
        - Странное ощущение… Словно я уже был здесь когда-то… Но едва помню это…
        - Когда ты мог здесь быть?
        - Понятия не имею! Я не мог! Если только…
        Он снова посмотрел вперед и едва не охнул, заметив в конце коридора с трудом различимую женскую фигуру. До боли знакомую фигуру.
        - Лёля… - выдохнул Колт, не веря собственным глазам.
        Моргнул - и видение исчезло. Зато в голове что-то щелкнуло, и он вспомнил сон, который видел, когда они ночевали в деревенском доме. В том сне Колт шел по лабиринту коридоров незнакомого замка. Этого замка! Вот почему место кажется ему знакомым! А то чувство умиротворения, с которым он проснулся, появилось у него, когда во сне он увидел призрак Лёли и тот указал ему путь. Сейчас Колт вспомнил это до того отчетливо, что сразу понял, куда им нужно идти.
        - Нам туда, - уверенно заявил он и шагнул вперед.
        Рамина удержала его за руку.
        - Кого ты видел, Энгард? Мать Ники? Уверен, что это не наваждение? Что тебя не заманивают в ловушку?
        Он улыбнулся и перехватил ее руку, сжимая ненормально холодные пальцы в своих.
        - Я уверен.
        Глава 30
        Колт не стал объяснять причины своей уверенности, вынуждая Рамину поверить ему на слово, но сам действительно не сомневался. Мертвые земли - а, может быть, и сама Тьма, как ее здесь прозвали, - подсылали к нему наваждение уже десять лет, но им ни разу не удалось его обмануть. Потому что та Лёля, которую он видел по утрам, была здоровой и красивой - такой, какой Колт встретил ее много лет назад и какой все эти годы представлял, храня в воспоминаниях образ с фотографий.
        Но в его памяти жил и другой. Лёля, какой он видел ее в последний раз и какой она уже не фотографировалась. Измученная болезнью, похудевшая и осунувшаяся, с цветной косынкой на голове. Колт не представлял ее себе такой, но помнил. И сейчас видел. Она появлялась вдалеке, когда он сомневался в направлении, ведь не так просто восстановить в памяти путь, который проделал лишь однажды и то во сне.
        В конце концов они пришли к нужному кабинету и даже смогли без проблем его открыть, хотя Колт опасался обнаружить на двери какое-нибудь сложное заклятие. Но его то ли не успели наложить, то ли перед лицом полного разгрома не стали заморачиваться.
        - Обалдеть, - выдохнула Рамина, когда они вошли и перед их взглядами предстали многочисленные шкафы и стеллажи с книгами, тетрадями в кожаных переплетах и папками с бумагами. - Здесь еще больший бардак, чем у тебя в кабинете! Нам никогда ничего не найти…
        Колт бросил на нее укоризненный взгляд, но спорить не стал. Направляясь к ректорскому столу, на котором стопками лежало все то же самое - книги, тетради, разрозненные листы бумаг, предпочел обнадежить:
        - То, что нам нужно, стоит искать поближе. Если Патрик нашел ключ к слому печати здесь, то и изучал здесь, чтобы не брать с собой в Ардем, где это могли найти. Прятать далеко тоже не стал бы: здесь прятать не от кого. А исследования по защите от заражения Тьмой, если оно существует, должно быть одним из последних, раз некроманты до разгрома не успели начать массово оборачиваться. Надо искать на столе.
        И он принялся открывать и перелистывать тетради, предполагая, что книги, скорее всего, использовались как справочный материал.
        Рамина согласилась с его доводами и тоже подключилась к поискам. Но просмотрев несколько отдельных листов, исписанных убористым и весьма корявым почерком, перешла к выдвигающимся ящикам.
        Колт не сразу заметил, когда в ее руках оказалась тетрадь, над чтением которой она замерла. Понял, что Рамина что-то нашла, только когда та выпрямилась и рассеянно прошлась по кабинету, жадно скользя взглядом по страницам.
        - Это то, что мы ищем? - догадался он, когда наконец заметил, что она уже давно изучает одни и те же записи.
        Рамина не ответила. Она стояла к нему спиной, поэтому Колт не мог понять, что ей мешает.
        - Рамина?
        - Ты как-то сказал, что драконы уничтожили аристократию горгулий, когда те восстали против их действий…
        Она произнесла это так, словно в чем-то сомневалась: то ли в том, что он такое говорил, то ли в том, что ей стоит касаться больной темы.
        - Да, было дело, - сдержанно отозвался Колт, сверля взглядом ее спину.
        Он как-то незаметно для самого себя занял кресло, стоящее за столом, чтобы не наклоняться над ним: мышцы спины все еще нещадно ломило после долгого полета накануне.
        - А что именно их возмутило?
        - Эм… Кажется, то, что драконы не передали власть дальше по кругу, когда пришло время.
        - А откуда взялась эта наша печать, которая блокирует оборот, Рабан тебе говорил?
        - Нет. - С каждым ее вопросом Колт настораживался все больше. - Только упомянул, что теперь знает, как ее сломать без посещения изнанки мира. Рамина, в чем дело?
        - Все эти события - потеря оборота, истребление вашей аристократии, установление постоянной власти драконов - произошли три века назад…
        - Примерно, - согласился Колт, - но истребление было до потери оборота, иначе драконам в противостоянии с горгульями пришлось бы несладко.
        - А еще ходят разговоры о некой эпидемии, которая привела к потере оборота…
        - Рамина! Что ты там нашла? Не томи уже!
        Она обернулась, держа в руках раскрытую тетрадь, и подошла к столу. Вблизи в ее глазах Колт заметил поблескивающие слезы.
        - Все это не разрозненные события, а звенья одной цепи, - пояснила Рамина, протягивая тетрадь ему. - Эпидемия действительно была: оборотни заражались уже известной нам Тьмой. Тогда она встречалась не только в мертвых землях, а повсюду. Лекарства от нее не было, и никто не связывал ее появление с магией смерти. Драконы смогли придумать только одно решение: печать, блокирующую оборот. А другие оборотни с ними согласились. В основном. Тумалонцев, русалок и дуалов трогать не стали. Дуалы перекидываются из человека в человека, русалки, как ты верно заметил, не превращаются в рыб, лишь отращивают хвост и жабры, а тумалонцы вообще не оборотни по своей природе, хотя некоторые и осваивают превращение в некрупных зверей и птиц.
        Колт посмотрел на тетрадь, легшую на стол перед ним, попытался прочитать написанное, но взгляд почему-то не желал фокусироваться, выхватывал лишь отдельные слова. Впрочем, он и так уже все понял.
        - Значит, горгульям заражение тоже не грозило, но драконы настояли на печати и для нас? - глухо уточнил он.
        Рамина кивнула.
        - Они полагали, что риск есть, поскольку мы родственные…
        - Они полагали, что горгульи заберут себе власть, если останутся единственными сильными оборотнями в Содружестве! - перебил Колт, повышая голос. - И выбрали путь истребления, а оставшихся горгулий заставили подчиниться!
        - Но потом приняли печать и сами, - с нажимом продолжила Рамина. - И чтобы с печатью не боролись, они постепенно стерли память о том, что она препятствует обороту. Ее стали воспринимать как наследие былых времен, знак принадлежности к тому или иному виду оборотней, поскольку печать появлялась вместе с пробуждением магии в ребенке. Со временем укоренилось мнение, что так было всегда.
        - Теперь понятно, почему Ника смогла обернуться, но только один раз, - пробормотал Колт задумчиво. - Она выросла на изнанке мира, магия там слаба, и в ней она не развивалась толком, поэтому печать не сформировалась. Лишь в экстренной ситуации, грозившей гибелью, Ника смогла мобилизовать доставшуюся от меня силу и сразу обернулась. Заложенная магия драконов тоже среагировала - и проступила печать, лишив ее возможности обернуться снова.
        - Время правления драконов истекло примерно тогда же, когда эпидемия началась, но его продлили с согласия следующих в очереди. Вероятно, волки предпочли оставить им решение сложного вопроса, не захотели брать на себя ответственность. А когда с проблемой справились, драконы потребовали оставить власть им, сославшись на то, что другие виды не готовы к по-настоящему трудным ситуациям. Никто не стал возражать.
        - Потому что среди горгулий уже не осталось тех, кто мог возразить.
        - Тьма не исчезла, она поражала животных и птиц, а иногда и некоторых людей, но на них она действовала иначе, происходило это редко, и с этим справлялись. Когда некромантов изгнали из Содружества, исчезла и Тьма. Вернее, как мы теперь понимаем, она ушла с ними. Но к тому моменту, когда это заметили, уже никто не помнил, почему пропал оборот. Некроманты раскопали это, общаясь с мертвыми. Дальше в записях последний местный ректор приводит способ сломать печать.
        Вместо того чтобы перевернуть страницы, Колт захлопнул тетрадь и прижал ладони к глазам. В нем разгорался огонь ярости, и он всеми силами старался удержать его внутри, потому что обрушивать негодование на Рамину будет нечестно.
        - Патрик все это знал. Не мог не узнать, раз нашел способ сломать печать. Но промолчал. Даже мне ничего не сказал, а я имел право знать.
        - Ты ведь из их рода, да? - предположила Рамина. - Наследник одного из семи горгульих принцев?
        Колт отнял руки от лица и посмотрел на нее через стол. Даже смог слабо улыбнуться.
        - По женской линии, так что не особо считается. Колты всегда были воинами. Мой далекий предок служил у одного из принцев, охранял семью. Смог спасти от расправы драконов его тогда еще несовершеннолетнюю дочь. Забрал с собой и выдавал за дочь погибшего сослуживца, у которой якобы не осталось других родственников. Девушка предсказуемо влюбилась в спасителя и вышла за него замуж, когда подросла. Поэтому в нашей семье помнят о жестокости и вероломстве драконов. Вот только причину расправы мы потеряли в веках.
        - По женской или нет - неважно, - Рамина тоже грустно улыбнулась. - В тебе течет кровь принца. И это многое объясняет.
        - Разве? Впрочем, неважно. Лучше скажи: про защиту от Тьмы там что-нибудь есть?
        - Написано, что некроманты разработали зелье, способное изгнать ее, если она поселилась в оборотне. Вроде как даже было успешное испытание. Но… странички с рецептом выдраны. Кто-то забрал его. Вероятно, еще до Рабана. Поэтому он и не нашел лекарство.
        - Но кто мог забрать рецепт?
        - Кто-то из адептов до падения некромантов? - предположила Рамина.
        - И из всего он забрал только это? - усомнился Колт, нахмурившись. Через пару секунд его лицо разгладилось и в глазах мелькнуло понимание. - Шелл! Оллуин сказал, что, кроме нас и дракона, сюда приходил некий маг, искавший лекарство для дочери. И он смог пройти сквозь толпу шатающихся, поскольку сам практиковал магию смерти. Это мог быть Амант Шелл.
        - Тогда почему он не забрал ключ к слому печати? Зачем ему рецепт без него?
        - А он не был оборотнем, ему нечего было ломать, но его дочь умирала, и он искал в некромантии решение проблемы. Возможно, собирал все возможные лечебные зелья, чтобы вывести нужный рецепт. Кто знает, что еще на эту тему он забрал отсюда?
        - Если я правильно понимаю, его замок сгорел недавно, а прежде, во время ареста Шелла, вы там все зачистили. - Рамина разочарованно развела руки в стороны. - Скорее всего, рецепт потерян.
        - Если только не сохранился в каком-нибудь тайнике или… - Колт вдруг откинулся на спинку кресла и нервно рассмеялся. - Или в тайном кабинете сообщника Шелла - прежнего директора Академии Горгулий Акнора. Будет забавно, если окажется, что все это время рецепт лекарства для Ламберта находился в Замке Горгулий.
        - Не вижу в этом ничего забавного, - возразила Рамина, забирая со стола тетрадь. - Но проверить стоит. И вообще… Пора возвращаться. Здесь есть балкон, можем улететь.
        Колт встал и подошел к выходу на балкон, не без труда открыл дверь и выглянул на улицу.
        - Нет необходимости, - мрачно заявил он. - Путь чист. Уйдем по земле.
        В поисках выхода пришлось вновь поплутать по коридорам, но обратную дорогу они все же нашли быстрее. Уже добравшись до основания лестницы, ведущей в главный холл, Колт вдруг остановился, почувствовав спиной чей-то взгляд. Обернувшись, он вновь увидел знакомую хрупкую фигурку.
        Лёля стояла на самой высокой ступеньке лестницы и улыбалась. Увидев, что он смотрит на нее, подняла руку в прощальном жесте. Колт непроизвольно повторил ее движение.
        - Энгард! - окликнула Рамина.
        Это отвлекло буквально на мгновение, он даже не повернулся, только взгляд отвел, но видение сразу исчезло. Колт не почувствовал разочарования, лишь кивнул собственным мыслям, повернулся и пошел к Рамине, нетерпеливо дожидающейся его у двери.
        Он попрощался.
        Глава 31
        Говоря, что путь чист, Колт, конечно, немного слукавил. Даже по верхнему двору бродило несколько уцелевших шатающихся, а на нижнем их наверняка осталось больше. Но с таким количеством они вполне могли справиться, а обещание, данное Оллуину, следовало сдержать.
        Колт уже собирался обернуться в горгулью, чтобы покончить с мертвецами быстрее, но Рамина остановила его.
        - Не надо, я сама. Не зря же рисковала, изучая запрещенную практику. Эта магия не будет здесь чуждой, Тьма нас не обнаружит.
        Он не стал спорить, напротив, изобразил галантный приглашающий жест.
        Мертвецы не обращали на них внимания. Вероятно, потому что они вышли из замка, а отданный им когда-то приказ гласил только никого в него не пускать. У Рамины было достаточно времени, чтобы без суеты упокоить каждого по отдельности, но тем, кто стоял рядом, она обрубала нити заклятия одновременно. Вскоре все они лежали на булыжниках, которыми был вымощен двор.
        - Можем идти, - объявила Рамина.
        Однако Колт не торопился. Держа в руке нож, он шел между растерзанными телами, внимательно вглядываясь в лица мертвецов. Если кто-то открывал глаза и в них плескалась Тьма, опускался рядом на корточки, тихо благодарил за помощь и одним уверенным движением пробивал лезвием висок. Когда он вытаскивал нож из головы мертвеца, через проделанное в черепе отверстие вылетало темное облачко и растворялось в воздухе, а глаза очищались и становились такими, какими и должны быть: пустыми, мертвыми.
        Ночью Оллуин объяснил ему:
        - Тьма, которой нас наполнили, сохранила нам сознание. В бою нас можно разорвать на части, но сознание останется, пока цел мозг. Представь, насколько ужасно оказаться в таком положении. Мы поможем вам проникнуть в замок, но обещай: если никто из нас не уцелеет, ты пройдешь по останкам и каждому, чей мозг не пострадал, подаришь вечный покой.
        Колт пообещал и собирался сдержать слово.
        Оллуина он нашел одним из первых, пока Рамина занималась шатающимися. Голова мертвеца лежала отдельно от тела, на левом боку. Услышав шаги Колта, Оллуин открыл глаза и попытался посмотреть на него. По тонким губам скользнула улыбка.
        - Славная получилась битва.
        - Как говорится, лучшая битва - это последняя битва, - тихо подтвердил Колт.
        - Ты нашел то, что искал?
        - Частично. И в то же время - больше, чем рассчитывал.
        - Уже хорошо. Там осталось немного шатающихся…
        - Мы разберемся с ними. Теперь уже и магию не страшно применить, мы скоро будем далеко. Только рассчитаемся с вами.
        - Я знал, что твоему слову можно верить. Давай, не тяни тогда. У тебя еще много работы.
        - Только один вопрос, Оллуин. Почему? Почему вы решили помочь нам? Ты же знал, что это самоубийство.
        - Ты так и не понял? - удивился тот. - Мы давно мертвы, Энгард. То, что нам досталось, не было жизнью, но даже от такого существования трудно самому отказаться. Нужен хороший повод. Ты нам его дал. Теперь ты знаешь, что драконы сделали с вами. И видишь, что они сделали с нами. И ты этого так не оставишь.
        - Не оставлю, - глухо подтвердил Колт. - Не смогу.
        - Тогда давай закончим с этим, - попросил Оллуин, закрывая глаза.
        И Колт не собирался уходить, пока не закончит.
        - Ну что ты возишься с ними? - раздраженно поинтересовалась Рамина, когда поняла, чем он занимается. - Давай я просто сожгу здесь все.
        - Они, конечно, не чувствуют боли, но огонь - это все равно не самый приятный конец, - возразил Колт, выпрямляясь и окидывая взглядом верхний двор. Здесь он со своей миссией закончил. - Они сражались за нас и заслужили больше уважения.
        - Это просто мертвецы, Колт.
        Он усмехнулся, скользя взглядом по останкам, которые теперь перемешались так, что было уже не разобрать, где лежат шатающиеся, где - разумные. Пожалуй, последние после всех этих лет выглядели получше. Видимо, Тьма тормозила разложение.
        За время войны они привыкли так говорить и думать: это всего лишь мертвецы. Они считали их в штуках или в головах, как скот. Так было тогда и так было правильно, потому что там, где речь идет о выживании, сочувствию нет места.
        Но за эти дни Колт увидел все в другом свете, в котором не позволял себе смотреть раньше. Их противники - солдаты мертвых армий - были людьми. Когда-то. Жили в этих землях, вспахивали поля, строили города, растили детей. Они не хотели того, что с ними произошло, и не просили об этом.
        В том, кем они стали, виновато Содружество. Виноваты драконы, которые больше не хотели видеть на своих территориях адептов магии смерти и при этом хотели оставить для себя возможность пользоваться их услугами. Они изгнали некромантов, тем самым унизив и оскорбив, и зародили в них желание однажды отомстить. Местные просто попали под раздачу, стали пешками в противостоянии магов. Их сначала убили, потом подняли и заставили служить. А когда некроманты проиграли, никто не озаботился упокоением и похоронами их солдат. Ведь они просто мертвецы. Головы. Штуки.
        - Не для меня.
        - Как знаешь! - Рамина раздраженно всплеснула руками и повернулась, уходя прочь. - Догоняй, когда освободишься.
        Колт посмотрел ей вслед. Сначала она шла очень уверенно, переступая через останки так, словно это просто коряги и камни. Но постепенно ее шаг замедлялся, и у самого выхода со двора Рамина остановилась. Ее плечи дрогнули, она обхватила их руками.
        Она все понимала и чувствовала то же, что и он, только острее. Поэтому ей так хотелось поскорее уйти.
        Колт догнал ее и коснулся, заставил повернуться к себе. По ее щекам текли беззвучные слезы, лицо кривилось от с трудом сдерживаемых рыданий.
        - Иди ко мне…
        Рамина не сопротивлялась, когда он привлек ее к себе, лишь уткнулась лицом в плечо и разревелась, позволяя себя обнять.
        * * *
        Прежде чем покинуть замок, Рамина все же призвала огонь и предала ему все останки со словами: «Не стоит им здесь просто гнить». Потом они зашли в ратушу за походным мешком, который оставили там, чтобы тот не мешал при прорыве через толпу шатающихся, и без лишних задержек полетели обратно.
        Колту было не проделать весь путь до замка Шелла за один день, поэтому им пришлось еще раз переночевать в мертвых землях. Но теперь, когда они знали, как себя вести, это не казалось таким опасным. Перелетев реку, они приземлились и пару часов шли пешком, чтобы отойти подальше от места, где применялась магия. Вдвоем им удалось поставить шатер, а прихваченные с собой спички облегчили задачу разведения костра. Еда в мешке заканчивалась, но им оставалось провести в мертвых землях не больше суток, поэтому смысла в экономии не было.
        На следующий день их ждал сюрприз. Первым группу из трех человек, бредущую по пыльной пустоши, заметил, конечно, Колт, поскольку смотрел вниз, чтобы ориентироваться в пространстве и не сбиться с пути. Сначала решил, что это шатающиеся, но, подлетев ближе, разглядел на них форму драконьей стражи.
        - Не может быть! - пробормотал он почти радостно и пошел на снижение.
        На вопрос Рамины, в чем дело, ответил лаконично:
        - Трое выжили.
        Вскоре та и сама все поняла: тремя путниками, бредущими к замку Шелла, оказались капитан Гордул, Крейг и Драг. Последнего Колт почему-то особенно рад был увидеть. А Рамина бросилась с объятиями ко всем троим, чем знатно удивила.
        - Мы думали, вы утонули, - смущенно пояснила она, когда смогла унять охвативший ее восторг.
        - Мы думали то же самое про вас, - признался Гордул. - Сначала искали вдоль берега, а когда не нашли, решили, что надо идти обратно. Ведь никто из нас не знает истинной цели похода, то есть, что именно нужно найти в Академии Некромантии. Поэтому посчитали бессмысленным туда идти.
        - Правильно посчитали, - одобрила Рамина. - Рада, что вам удалось добраться сюда.
        - Драг предположил, что использование магии привлекает к нам всякую нечисть, - сообщил Крейг. - Так что мы постарались не использовать ее перед остановками. И на нас действительно больше никто не нападал.
        - Молодец, парень, - похвалил Колт, улыбаясь. - Далеко пойдешь.
        - Если выберемся, - мрачно добавил Гордул. Потом покосился на Колта, который был вынужден обернуться обратно в человека практически у них на глазах, и задумчиво добавил: - Впрочем, теперь, наверное, выберемся.
        Остальные разделяли его оптимизм: до замка Шелла оставалось рукой подать, а из него по тайному подземному ходу можно относительно безопасно добраться до Замка Горгулий.
        По пути Рамина объяснила капитану, что в Академии Некромантии они искомое не нашли, но выяснили, что его мог забрать Шелл, поэтому в замке придется задержаться.
        Когда Колт снова увидел это место, его сердце обреченно екнуло. Шансов на то, что здесь могли уцелеть какие-то бумаги, практически не было. Если только Шелл действительно не отдал рецепт Акнору и тот не спрятал его в своем кабинете, но причин для такого действия он не видел.
        И все же просто махнуть рукой на крошечную вероятность Колт не мог. Особенно теперь, когда они точно знают, что лекарство изобретено, и уже сделали так много, чтобы его найти. К тому же строение не такое и большое, чтобы его невозможно было обыскать.
        Хотя времени уйдет много.
        Для большей эффективности решили разделиться на две группы: стражам достались верхние этажи, а Колт и Рамина предпочли искать ближе к подземельям.
        - Собирайте любые уцелевшие записи, какие найдете, имейте в виду, что они могли сохраниться только в тайниках, так что ищите их, - велел Колт. - Может быть, мы что-то пропустили одиннадцать лет назад.
        Капитан Гордул вопросительно посмотрел на Рамину, как бы ожидая подтверждения приказа, ведь Колту он не подчинялся. Она с улыбкой кивнула.
        - А магию здесь безопасно применять? - задался вопросом Крейг. - Иначе как искать тайники?
        - Здесь уже безопасно, - решил Колт. - Должно быть, потому что граница слишком близко. Во всяком случае, здесь я уже бывал, магию использовал, а с Тьмой не сталкивался.
        На том и разошлись.
        Однако к поискам Колт и Рамина толком не успели приступить: едва они расстались со стражами, в смежном коридоре послышались шаги, заставившие насторожиться. Затем раздались голоса:
        - Я определенно что-то слышал, - говорил мужской, показавшийся Колту знакомым. - Мы здесь не одни!
        - Может, Редек с Алианой вернулись?
        Колт не поверил собственным ушам. Или он сошел с ума, или его неугомонная дочь тоже зачем-то сюда явилась.
        - Выход из подземелья вообще в другом месте, - возразил мужской, в котором теперь Колт узнал Марина Николеску.
        Скоро оба обладателя голосов показались из-за угла и ошарашенно замерли на месте, увидев их с Раминой. Ника испуганно охнула и, вцепившись рукой в запястье дуала, тихо шепнула:
        - Ты тоже его видишь? Или только…
        Марин ничего не успел ответить, поскольку Колт сделал несколько шагов в их сторону и строго спросил:
        - Ника! Какого демона ты здесь делаешь?!
        Испуг и напряжение на лице дочери сменились удивлением, потом облегчением, а следом радостью.
        - Это он… - пробормотала Ника и кинулась ему навстречу. - Папа!
        Колт раскрыл ей объятия, а она обхватила его руками и сжала так крепко, как никогда прежде.
        Глава 32
        За этот год отношения между ними значительно потеплели, но Колт еще никогда не видел дочь такой. Она обняла его, прижалась и не желала отпускать, расплакалась, то и дело повторяя:
        - Ты настоящий… ты живой…
        - Да живой я, живой, - бормотал Колт, гладя ее по голове и плечам и обнимая в ответ. - Все хорошо, Ника, не плачь. Я здесь, все хорошо. А что нехорошо, то мы исправим, обещаю. Не плачь, девочка моя… Ну что ты?
        - Да я же от счастья! - объяснила Ника, отстраняясь и смущенно улыбаясь. А потом, словно опомнившись, принялась вытирать мокрые щеки. К счастью, сегодня на ней не было ее обычного, несколько агрессивного на вкус Колта, макияжа, поэтому следы слез удалось убрать без последствий. - Я же и подумать не могла, что ты жив… Я же видела, как Ламберт…
        Она закусила губу, явно опасаясь снова разреветься, и наконец сформулировала главный вопрос:
        - Но как ты выжил?
        - Меня Рамина спасла.
        - Рамина? - нахмурилась Ника, и только теперь перевела взгляд на стоящую за его спиной женщину. - Ах, эта Рамина…
        - Она переместила меня порталом, вывела из-под удара огня Ламберта, - уточнил Колт, видя, что дочь смотрит на его спасительницу с некоторым недовольством.
        - А почему вы не дали мне знать? - обиженно поинтересовалась Ника, явно собираясь выместить недовольство на Рамине, поскольку на отца злиться не хотела. Или просто понимала, что это было не его решение.
        - Энгард обвиняется советом правления в убийстве Патрика Рабана, лорда Ардема, - спокойно напомнила Рамина. - Ему грозила смертная казнь. Было бы жестоко с моей стороны сначала вернуть тебе отца, а потом забрать. Ты так не считаешь?
        Выражение лица у Ники снова поменялось: надвигающуюся бурю вытеснил вернувшийся страх. Она посмотрела на Колта, как будто спрашивая: «Что же теперь делать?» Но потом в ее глазах вспыхнул огонек надежды.
        - Вы сказали - грозила? Уже не грозит?
        - Я заключила с советом сделку, и мы с твоим отцом отправились в мертвые земли, чтобы найти нужную совету информацию. Мы ее нашли, так что его должны помиловать.
        Ника облегченно выдохнула и снова улыбнулась. Она повернулась к Колту, но прежде, чем успела еще о чем-нибудь спросить, тот перехватил инициативу:
        - А что здесь делаешь ты? Вы оба, - добавил он, переведя взгляд на Марина. - И, кажется, ты упомянула Линта и Плакс?
        - С нами еще Влад, - призналась Ника после того, как Марин неловко поздоровался с Колтом. - И это долгая история. Но если коротко: мы ищем лекарство для Ламберта. Он слетел с катушек, потому что болен!
        Колт переглянулся с Раминой и осторожно уточнил:
        - И как ты это узнала?
        - Он очень изменился… Дело не только в вашем поединке! Он и внешне изменился, а Мелиса сказала, что это может быть то же самое, чем заразился его отец…
        - Тьма, - перебила Рамина. - Это называют Тьмой. Вопрос в том, как вы узнали, что здесь может быть лекарство, способное ее изгнать?
        Ника промолчала, лишь скрестила руки на груди и потупила взгляд.
        - Что-то мне подсказывает, что я не хочу знать ответ на этот вопрос, - хмыкнул Колт. - Надеюсь только, что ты была осторожна.
        - Да я самый осторожный в мире человек! - с энтузиазмом заверила Ника, чем вызвала у всех присутствующих ироничные улыбки. А сама почти сразу сникла. - Только нам пока не удалось ничего найти… Постойте, а откуда вы знаете, что лекарство есть и должно быть здесь?
        - Ответ на этот вопрос, поверь мне, не хочешь знать ты, - вздохнул Колт.
        - Ладно… - протянула Ника. - Но то, что вы тоже ищете его здесь, обнадеживает. Потому что я на грани отчаяния.
        - Мы в замке уже не первый день и пока никаких результатов, - пояснил Марин.
        - А в кабинете Акнора не пробовала смотреть? - поинтересовался Колт.
        - Я оттуда начала, но там я все знаю. Не все книги, конечно, еще изучила, далеко не все, но с содержимым полок и ящиков стола хорошо знакома. И там нет того, что мы ищем. Это должна быть папка с бумагами - страницами, взятыми из разных источников. Шелл собирал ее…
        - Чтобы найти лекарство для дочери, - закончил Колт.
        - Да. И потом сохранил их в таком виде. В кабинете этой папки нет.
        - Значит, надо искать здесь, - заключил Колт.
        Ника вздохнула, и по тому, как погрустнели ее глаза, он понял, что искать в замке уже практически негде. Колт обнял дочь за плечи одной рукой и слегка сжал, давая понять, что они еще поборются. Она ответила ему благодарной улыбкой, которая погасла, когда Рамина жестко заметила:
        - Надо учитывать вариант, что рецепт, который мы ищем, уничтожен.
        Колт укоризненно посмотрел на нее, но она не смутилась.
        - Я серьезно, Энгард. Мы должны иметь это в виду и подумать, что делать в таком случае. А вариантов не так много.
        И она выразительно посмотрела на Нику.
        - У меня пока нет достаточных знаний, чтобы выспросить у мертвеца рецепт зелья, - буркнула та.
        - Это и не нужно, - неожиданно сообразил Колт. - Есть живой человек, который, скорее всего, видел рецепт и мог сохранить у себя. Или сможет его воспроизвести.
        - Ты сейчас о ком? - удивилась дочь.
        - О Карле Кроу. Зельеваре, который готовил лекарство для Мортены Шелл.
        - Но он передан властям Тумалона, - припомнила Ника. - И вроде как военный преступник у них… Ты уверен, что он еще жив?
        - Почти. Преступник или нет, а он гениальный зельевар, и власти Тумалона не могут не понимать его ценность. Они скорее будут держать его в заключении, чем казнят.
        - И как нам до него добраться?
        Колт вопросительно посмотрел на Рамину. Та неуверенно пожала плечами.
        - У меня есть кое-какие связи. Если давить на спасение драконьего лорда, они могут сработать. Но вы же понимаете, что тумалонцы не особо слушаются драконов. Им никто не может указывать. И в любом случае это потребует времени.
        - Мы можем пока продолжать искать, - предложила Ника. - Если рецепт физически существует, то есть вероятность найти его раньше, а если нет… Кроу - наш единственный шанс спасти Ламберта.
        Звук приближающихся шагов на время отвлек их от обсуждения, но оказалось, что и в этот раз опасности нет. К ним шел Владимир Рихард.
        - Вот вы где! Ох… Ректор Колт? Вы живы? Отличная новость! Хоть что-то хорошее…
        - А успело случиться что-то плохое? - насторожился Марин.
        - Алиана и Редек вернулись. Привели с собой Мелису. И новости у них всех, прямо скажу, паршивые.
        * * *
        Рихард отвел их в подземелье - наиболее уцелевшую часть замка. Там заканчивался тайный ход, соединяющий Академию Горгулий с замком Шелла, и сейчас в одном из помещений, некогда служившем лабораторией, их дожидались Редек Линт, Алиана Плакс и Мелиса. Последняя, увидев Колта, едва не расплакалась и повисла у него на шее, чем несколько смутила. Он и сам был рад ее видеть, но такое открытое проявление эмоций на глазах у студентов казалось ему неуместным. Не говоря уже о том, что он чувствовал себя странно, обнимая другую женщину в присутствии Рамины.
        Когда волнения немного улеглись и все успокоились, настало время обмениваться информацией. Ника торопливо объявила о том, что зелье, способное излечить Ламберта, действительно существует и его рецепт может находиться здесь, но больше шансов на то, что его знает Карл Кроу, некогда помогавший Шеллу. Рамина еще раз напомнила, что добиться от властей Тумалона хотя бы возможности переговорить с Кроу будет непросто и потребует времени.
        - Времени у нас нет, - торопливо вставила Мелиса шершавым от переживаний голосом и посмотрела на Нику. - После того как вы ушли, Ламберт явился в дом Брента и арестовал его. Он выдвинул ультиматум: либо ты вернешься к нему, либо он начнет убивать дорогих тебе студентов академии. Обещал начать с горгулий, но прежде собирается казнить Брента. Он дал три дня на то, чтобы я нашла тебя, а ты пришла к нему. И третий день истекает сегодня.
        - Разве он может так поступить? - с сомнением поинтересовалась Марин, уже перекинувшаяся в женскую ипостась. - Я хочу сказать… С капитаном Бенсоном все понятно: он обвинит его в нападении на себя, но студенты?.. Стража не позволит…
        - Там теперь только стража Ардема, - перебил Редек. - Мы встретили в городе Лорена, начальника замковой стражи… Точнее, бывшего начальника. Он и рассказал нам об этом. Ламберт назначил ректором себя, а стражу, нанятую ректором Колтом, просто прогнал. Ардемская полностью подчиняется ему.
        - Значит, у нас практически не остается времени для маневра, - мрачно резюмировал Колт. - Ламберт должен быть… обезврежен не позднее сегодня.
        - Ты что имеешь в виду? - напряженно уточнила Ника.
        Ее глаза поблескивали в неверном свете свечей - ничего другого в бывшей лаборатории не оказалось.
        - Я не имею в виду убийство, - заверил Колт мягко. - Но нам нужно найти способ остановить его. И судя по всему, заражение Тьмой зашло слишком далеко. Его тоже необходимо остановить, иначе потом зелье может и не сработать.
        - Ты говоришь о стазисе? - догадалась Рамина. - Отличный вариант.
        - Только погрузить в стазис мага, находящегося в сознании и способного отбиваться, очень сложно, - добавил Колт. - Его сначала надо…
        Он замялся, подбирая слово, и Редек подсказал:
        - Обезвредить.
        - Да, - усмехнулся Колт.
        - То есть вырубить его? - уточнила Ника.
        - Вот только как? - подал голос Рихард. Он уже залез в сумку с едой, принесенную из города Редеком и Алианой, вытащил оттуда лепешку и теперь задумчиво жевал ее. - Я хочу сказать… Этот парень едва не прикончил ректора Колта! Никто из нас не круче воина-горгульи, способного к обороту.
        Колт удивленно приподнял бровь, но был вынужден согласиться с такой оценкой.
        - А если наплевать на правила поединков? - предложил Редек. - И напасть на него вместе? Мне кажется, ситуация это оправдывает.
        - Во-первых, всем будет сложно пробиться через стражу, - возразил Колт. - А во-вторых, он и с десятком нападающих справится. Ведь никто из вас не может оборачиваться.
        Все моментально сникли, признавая его правоту. После недолгого молчания Рихард предложил:
        - Если с ним не справиться силой, может, сработает хитрость? Когда мы сваливали из замка, Алиане неплохо удалось воздействовать на него голосом. Он поплыл.
        - Именно поэтому у меня вряд ли получится повторить трюк, - возразила Алиана. - В тот раз мне удалось застать его врасплох. Сейчас он мне даже приблизиться не позволит.
        - Он никому не даст к себе приблизиться, - заметила Мелиса.
        - Кроме меня, - добавила Ника то, что не произнесла она. - И, кажется, у меня есть идея, как это использовать. Браслеты миллиты! Я хочу сказать… Они же отрубают магию, да? А без магии Ламберт не сможет обернуться? И волю к сопротивлению они тоже подавляют…
        - Не то слово, - пробормотала Рамина мрачно.
        Услышав это, Колт почему-то вдруг почувствовал себя виноватым и, чтобы как-то избавиться от неуместного и неприятного ощущения, поторопился ответить дочери:
        - Все верно, только надеть их на того, кто этого не хочет, весьма непросто.
        - От меня он не будет ждать ничего такого, - улыбнулась та. - А я неплохо умею бросать и надевать браслеты на того, кто этого не ждет. Сам же Ламберт меня и научил…
        - Даже не стану спрашивать, когда и при каких обстоятельствах, - несколько удивленно и очень недовольно заявил Колт.
        Ника только неловко пожала плечами и с надеждой произнесла:
        - Это может сработать.
        - Но это очень опасно. У тебя будет всего одна попытка, и в случае провала он просто убьет тебя. Я не могу позволить тебе так рисковать…
        - Но какие у нас еще варианты, пап?
        - Это сделаю я, - почти не задумываясь, предложил Колт. - Ламберт не знает, что я жив, а я хорошо знаю замок. Смогу пройти мимо охраны или… обезвредить ее. На моей стороне будет фактор внезапности, это даст мне шанс…
        - Слишком маленький! Увидев тебя, Ламберт сразу поймет, зачем ты пришел, и убьет тебя, как и любого из вас. А меня он ждет. И уверен, что я могу подчиниться, когда он угрожает другим. Я смогу обмануть его. Пожалуйста, доверься мне. У меня получится.
        Колту не нравилась идея, но он не мог не признать разумность доводов дочери. Если кто-то из них и может подобраться к Ламберту достаточно близко, то только она.
        - Ладно, - сдался Колт. - Придется попробовать.
        Глава 33
        Браслеты для задуманной операции раздобыла Мелиса. Время от времени ей приходилось бывать в Бордемском управлении миллиты, и поскольку об отношении Бенсона к ней там знали многие, если не все, у нее образовались некоторые связи. Их оказалось достаточно, чтобы быстро разжиться нужным артефактом, даже не пришлось придумывать более или менее правдоподобную ложь.
        Помимо браслетов, отец снабдил Нику кинжалом и научил заклятию, позволяющему спрятать оружие и незаметно призвать в нужный момент.
        - Я не собираюсь убивать Ламберта, - возразила она, когда Колт принялся все это объяснять.
        - Знаю, - серьезно ответил тот. - Но если он не оставит тебе выбора, я хочу, чтобы ты была вооружена. Так у тебя будет хоть какой-то шанс.
        Он также показал, куда следует бить и как, чтобы затруднить процесс самолечения. Ей все это не нравилось, но Ника поймала себя на том, что внимательно слушает и запоминает. Что ж, однажды она уже ранила жениха, пытаясь спастись от него. Вполне вероятно, что, увидев, каким он стал, она почувствует в себе готовность сделать это снова. Возможно, бить насмерть не будет, но серьезное ранение даст время сбежать.
        В замок Ника вошла через центральный вход, решила не пользоваться тайным. Успела за час до колокола. Ее пропустили без лишних вопросов, но в апартаменты новоиспеченного ректора проводили под охраной.
        Это были хорошо знакомые ей комнаты: Ламберт то ли привык к ним, то ли пока не успел перебраться в башню Колта, то ли был еще не готов избавиться от вещей ее отца, которого он, как считал, убил. Возможно, он и вовсе не собирался никуда переезжать, планируя в скором времени вернуться в Ардем. Как только сможет забрать невесту.
        О том, что она к нему идет, Ламберта определенно успели предупредить. Он ждал ее: домовые накрыли стол с чаем и небольшими закусками на двоих. От вида еды Нику замутило. Она не помнила, когда ела последний раз, но голода не испытывала.
        - Рад, что ты все-таки вернулась, - ухмыляясь, поприветствовал жених.
        От него прежнего почти ничего не осталось, и Ника на мгновение испугалась, что уже слишком поздно и никакое зелье не поможет. Чужое лицо, чужой взгляд, в котором не было видно ничего человеческого. Или хотя бы драконьего.
        - Но ты не торопилась.
        - Мелиса только сегодня нашла меня и рассказала о твоих угрозах.
        Ника даже не пыталась выглядеть дружелюбной или хотя бы влюбленной, готовой все забыть и все простить. Она пришла сюда, потому что Ламберт взял в заложники пусть и не самых близких, но важных для нее людей, поэтому выглядела соответствующим образом, стараясь не забывать о том, что он убил ее отца. При любом другом поведении он сразу раскусит ее и заподозрит неладное.
        - Зачем я тебе, Ламберт? Что ты вцепился в меня?
        - Я люблю тебя, - хмыкнул он. - Ты разве забыла? Мы помолвлены.
        - Чушь собачья! - прошипела Ника. - Того тебя, который меня любил, уже нет. Ламберт, которого любила я, не стал бы ни к чему меня принуждать. Не стал бы заставлять приходить к нему, беря в заложники целую академию!
        - Быть может, ты просто плохо меня знала? - предположил он, подходя ближе.
        Ника непроизвольно сделала шаг назад. Ламберт пугал ее, и она уже едва помнила, с каким планом сюда пришла. В ее голове все это выглядело иначе. Во всяком случае, ей казалось, что она сможет сохранить самообладание, но, судя по всему, переоценила свои возможности.
        Ламберт тем временем сделал еще пару шагов, и Ника решила, что подходящий момент настал. Пользуясь заклятием, которое отец показал для кинжала, она призвала браслеты, спрятанные на поясе и, не замахиваясь, кинула их в Ламберта. Подхватила магией, направила… Но он изменил траекторию их полета и отшвырнул в сторону.
        Потемневшие до черноты губы растянулись в зловещей улыбке.
        - Это было так предсказуемо, что почти оскорбительно. Ведь я и подсказал тебе трюк с браслетами когда-то. Думала, я мог забыть?
        Ламберт все еще надвигался на нее, а Ника отступала, понимая, что места за спиной почти не осталось. Скоро она упрется в стену и окажется в ловушке. Впрочем, она и так в ловушке. Особенно если ардемская стража осталась за дверью. Сбежать будет трудно.
        Ника запаниковала и, должно быть, призвала кинжал слишком рано. Ей стоило подпустить Ламберта поближе, тогда он мог бы не заметить оружия, а так его сразу вырвало магией из рук и швырнуло в сторону, как браслеты.
        - Убить меня вздумала? - разозлился жених. - Как же так, любимая? Разве мы не должны быть вместе навсегда? Ты же порождение меня!
        Ника вжалась в стену, теперь видя страшное лицо через пелену слез, навернувшихся на глаза от ужаса. Последняя фраза не оставила сомнений: все это время она общалась уже не с Ламбертом, а с той самой Тьмой, из которой соткана сила некромантов и которая шепчет им, сводя с ума.
        И от нее не уйти.
        Когда воплощенная Тьма приблизилась вплотную, Ника в отчаянии попыталась повторить фокус с каменным шипом, но противник оказался готов и к этому. Руки Ники вдруг пригвоздило к стене чуть выше головы, а горло сжали сильные пальцы.
        - Похоже, мы с тобой не подружимся, пока ты остаешься слишком живой, - голосом Ламберта прошипела Тьма. - Но это легко исправить. Я убью тебя и верну обновленной…
        Было больно и страшно, в голове шумело, воздух едва проходил в легкие, но пальцы сжимались все сильнее, грозя вовсе раздавить горло.
        - Не надо… - с трудом прохрипела Ника. - Ламберт… остановись…
        Что-то вдруг изменилось. Давление пальцев ослабело, прижимающее ее к стене тело отодвинулось. Ника моргнула несколько раз, смахивая слезы, и увидела, что взгляд Ламберта тоже изменился. Прояснился, посветлел. В нем мелькнуло что-то знакомое, появились эмоции.
        - Ламберт? - с надеждой позвала Ника, поскольку жених наконец отпустил ее и даже отошел на пару шагов. - Ты еще здесь? Борись с ней! Пожалуйста… Ты можешь! Твой отец боролся…
        С каждым ее словом он отступал, дрожа всем телом, словно для этих движений ему приходилось преодолевать немыслимое сопротивление.
        - Беги… - с трудом процедил Ламберт сквозь стиснутые зубы. - Уходи…
        Его колени подогнулись, и он рухнул на пол, упираясь в него руками, выгибая спину как кошка. Скрюченные пальцы вцепились в ворс ковра.
        Ника опомнилась мгновение спустя. Нашла взглядом браслеты, подхватила их магией и направила на запястья Ламберта. Когда те защелкнулись, он облегченно вздохнул и оттолкнулся от пола, выпрямился, но на ноги вставать не спешил. Его лицо посветлело, взгляд стал более осмысленным, но в глазах поблескивали слезы.
        - Прости, милая… - прошептал Ламберт. - Это был не я. И оно меня не отпустит…
        Ника не сразу поняла, что все это время он пятился не как попало, а в определенном направлении. И на колени не упал, а опустился там, где хотел. Там, куда улетел отобранный у нее кинжал. И теперь Ламберт схватил его и замахнулся, собираясь нанести себе смертельный удар.
        - Нет, стой!
        На этот раз Ника вырвала у него оружие из рук и отшвырнула подальше, а сама торопливо подошла и опустилась на пол рядом с женихом.
        - Ты не понимаешь! - вновь сквозь зубы процедил тот, дрожа от напряжения. - Это не изгнать… И не подавить… Браслеты дезориентировали его, но оно возвращается… Убей меня! Или оно убьет тебя моими руками…
        - Все хорошо, Ламберт, - заверила Ника, беря его лицо в ладони. - Мы прогоним его. А пока ты просто поспишь.
        Глаза дракона стремительно темнели, но он смог дать ей время, чтобы наложить на него заклятие стазиса.
        Взгляд Ламберта остекленел, лишенное контроля тело принялось заваливаться на пол. Ника обхватила его за плечи и аккуратно уложила на ковер. Погладила по голове, хотя и знала, что он сейчас ничего не чувствует. Когда они разбудят его, для него пройдет не больше мгновения.
        И Ника очень надеялась, что к тому моменту они все исправят.
        Глава 34
        Колт наконец вновь проснулся рано, даже раньше, чем обычно: еще до восхода солнца. Первые дни после возвращения в собственную постель он спал много, каждый раз вставая на час, а то и на два позже, чем привык. Поход в мертвые земли вымотал его сильнее, чем ему поначалу казалось, но теперь он, очевидно, полностью восстановился. Спина больше не болела после длительных полетов, но снова принялась ныть нога, не напоминавшая о себе все это время.
        Его возвращение в Замок Горгулий получилось громким и эмоциональным. Пришел он не один: привел с собой прежнюю стражу замка и напомнил ардемской страже, что ректор здесь он. Поскольку к тому моменту Ламберт уже находился в стазисе и отдавать приказы не мог, драконы растерялись, не зная, как правильнее поступить. Все решило появление Рамины, взявшей на себя смелость говорить от имени совета правления. Столкновения удалось избежать.
        Студенты были рады «воскрешению» Колта и восстановлению в должности и не скрывали этого. Вероятно, недолгое «правление» Ламберта их напугало, и они были несказанно рады, что все вернулось на круги своя. А на целую неделю оно действительно вернулось, и теперь все надеялись, что конец учебного года и экзамены пройдут в спокойной обстановке.
        Мало кто знал, что ждет академию, а точнее, самого Колта сегодня. Конечно, прибытие эфферов едва ли пройдет незаметно, но необходимость присутствовать на занятиях удержит студентов в аудиториях. Занятия самого Колта были заблаговременно перенесены или заменены.
        Его ждал суд совета правления. В полном составе совет, конечно, не явится, но заседание специально назначенной комиссии из пяти драконов должно состояться через час после окончания общего завтрака.
        Поэтому утро ощущалось иначе, чем обычно. Колт ограничился легкой зарядкой, позволил себе дольше наслаждаться завтраком, дочитал книгу, начатую еще месяц назад, и заглянул в один из альбомов с фотографиями. В свой любимый, первый, где Ника была новорожденной.
        Когда подошло время заседания, он покинул библиотеку, спустился на этаж и деликатно постучал в дверь дочери, прежде чем заглянуть в ее комнату.
        - Можно?
        Как он и предполагал, Ника на занятия не пошла, но была при полном параде: собиралась присутствовать на заседании.
        - Уже пора? - с тревогой уточнила она, торопливо застегивая на запястье кожаный браслет.
        - Да, я иду, но хотел попросить тебя остаться в комнате, раз уж ты решила прогулять лекции.
        Дочь подняла на него удивленный и немного обиженный взгляд.
        - Почему мне нельзя быть там?
        - Я просто не хочу, чтобы эфферы лишний раз тебя видели. Ты все еще интересуешь их, точнее, их интересует твой дар. Так что лучше не дразнить их.
        - Ох… - выдохнула Ника, и выражение ее лица сразу изменилось, обида уступила место беспокойству и намеку на испуг. Вероятно, она вспомнила противостояние с эффером Урланом, которое едва не закончилось кровопролитием. - Да, пожалуй, ты прав.
        Все равно застегнув браслет, она подошла к нему, ободряюще улыбаясь.
        - Тогда желаю удачи и буду ждать тебя здесь. И когда все закончится, надеюсь, мы это как следует отпразднуем. Да?
        Он улыбнулся в ответ. Не отвечая на заданный вопрос, привлек ее к себе и крепко обнял, чем заметно удивил. И, возможно, немного напугал.
        - Я очень горжусь тобой, - тихо произнес Колт, не выпуская дочь из объятий. - Тем, какой ты выросла. Знаю, что меня не было рядом большую часть твоей жизни и я едва ли имею право так говорить, но все равно горжусь.
        - Ну, некоторое отношение к тому, какой я стала, ты все-таки имеешь, - нервно отозвалась Ника, отстраняясь и с тревогой заглядывая ему в лицо. - Где-то читала, что основы личности закладываются в глубоком детстве. Да и за последний год я заметно изменилась. Только я не понимаю, почему ты вдруг об этом?.. Все ведь будет хорошо, да? У вас же есть эта сделка? Она в силе?
        - Все будет хорошо, не волнуйся, - соврал Колт, и его улыбка ни на мгновение не дрогнула. - Просто я редко говорю о том, что чувствую, а потом жалею. Решил исправить это.
        - Ты изменился, - заметила Ника, отпуская тревогу.
        - Ты меня изменила.
        Она покачала головой, лукаво улыбаясь.
        - Не думаю, что это была я. Но мне в любом случае нравится.
        Колт не стал спорить и настаивать, лишь заверил дочь, что они увидятся позже, хотя и сомневался, что это произойдет. Задерживаться у нее тоже не стал. Он никогда не смог бы описать словами то чувство, которое испытывает, глядя на Нику или даже просто думая о ней. Оно наполняло, согревало, давало ему сил в самые темные моменты жизни, но сейчас могло помешать задуманному.
        Спустившись еще на этаж, Колт обнаружил на площадке перед кабинетом Рамину. Он в который раз залюбовался тем, как сидит на ней очередное длинное платье, подчеркивающее каждый изгиб тела, хотя сегодня она выбрала одно из самых скромных, что он на ней видел. Его даже можно было назвать строгим. В руках Рамина сжимала тетрадь, принесенную ими из Академии Некромантии. Тетрадь, которая должна купить у совета его жизнь.
        - Доброе утро, - поздоровался Колт.
        Рамина лишь удивленно приподняла бровь и спокойно заметила:
        - Мне кажется, для нас обоих утро закончилось еще пару часов назад. Мы с тобой ранние пташки.
        - И это хорошо, потому что у нас еще остается немного времени перед заседанием. Я собирался сам найти тебя, но раз ты уже здесь, давай поговорим.
        И он широко распахнул дверь кабинета, приглашая ее зайти.
        Она тревожно нахмурилась, но отказываться не стала. Колт запер за ними дверь и даже наложил на нее звуковой полог, чтобы никто точно не подслушал. И сразу попросил, не тратя время на лишние расшаркивания:
        - Не отдавай им тетрадь.
        Рамина повернулась, глядя на него удивленно и недоверчиво.
        - Почему?
        - Если драконы получат ключ к обороту, их власть станет абсолютной, никто и никогда уже не сможет им возразить. Так не должно быть. Они вообще не должны править единолично, не такой был уговор когда-то.
        - Но другие согласились с этим, - возразила Рамина.
        Колт подошел к ней ближе, заглядывая в глаза.
        - Они согласились, когда бушевала непонятная эпидемия, когда добрая половина вида, посмевшего им возразить, была жестоко истреблена. Да, другие согласились, потому что были напуганы. И посмотри, к чему это привело в итоге. Содружество едва не было уничтожено, мой вид на грани исчезновения, а огромная территория, на которой когда-то жили люди, теперь называется мертвыми землями, и по ней бродят разлагающиеся трупы.
        - Все совершают ошибки…
        - Ошибки драконов очень дорого нам обходятся. Так не должно быть, - повторил он настойчиво.
        - И что ты предлагаешь? - разозлилась она. - Что изменится, если у драконов не будет ключа к обороту?
        - Предлагаю отдать эту тетрадь горгульям.
        Удивление и злость на ее лице сменились пониманием.
        - Хочешь, чтобы они узнали, как драконы поступили с вами, и ответили тем же?
        Колт покачал головой.
        - Мы не станем этого делать, даже из мести. Но власть драконов должна быть и будет свергнута, если горгульи станут достаточно сильными!
        - Ты понимаешь, о чем просишь меня? - уже спокойнее уточнила Рамина. - Ты просишь меня предать моего отца, мой вид…
        - Ты такая же горгулья, как и дракон, - возразил он.
        - На мне печать дракона! И я выросла среди них, потому что мать-горгулья меня отвергла.
        - Ты не можешь осуждать ее за это, зная, как все было.
        Рамина опустила глаза, признавая его правоту, и посмотрела на тетрадь в своих руках.
        - Даже если так… Ты просишь меня предать не только отца, но и тебя. - Она снова встретилась с ним взглядом. - Эта информация - твой единственный шанс на спасение. Не отдам ее, сделке конец. Тебя казнят.
        Колт снова улыбнулся, и это далось ему легче, чем можно было ожидать.
        - Знаю. Но в сложившихся обстоятельствах моя жизнь - не самая высокая цена. Я всегда был готов умереть за Содружество. Не за драконов, нет. За других горгулий, прежде всего. И за всех, кто здесь живет.
        - А как же твоя дочь?
        - Это и ради нее тоже. Ради мира, в котором она будет жить.
        - Мира, в котором драконы воюют с горгульями? Она же помолвлена с одним из них!
        - Не будет войны, Рамина. Драконы понимают только язык силы и уважают право сильного. Если горгульи станут сильнее, они подчиняться. Поочередное правление будет восстановлено.
        - Ты идеалист… И мечтатель. Что странно, учитывая пройденный тобой путь.
        - Возможно. Но я уверен в одном: отдашь тетрадь драконам - в Содружестве начнется диктатура, какая сейчас никому и не снилась. И ты знаешь это не хуже меня, потому что росла среди них.
        Последние слова достигли цели. Рамина обреченно выдохнула, покачала головой и медленно опустила тетрадь на его стол, давая понять, что не возьмет ее с собой.
        - Ты просто невозможен. Но, будь ты другим, тобой бы не восхищались.
        - Спасибо. Когда все закончится, найди отца Редека Линта и отдай тетрадь ему. Хорошо?
        Рамина рассеянно кивнула, теперь уже не глядя ему в глаза, и печально напомнила:
        - Нам пора идти. Не стоит заставлять эфферов ждать.
        * * *
        Когда они спустились к большому залу, который обычно использовался как столовая, там уже собралась прибывшая комиссия. Несколько драконов-стражей охраняли двери, холл и примыкающие коридоры. Еще двое взяли на себя роль конвоя и вошли в зал по обе стороны от Колта. И хотя он никак не сопротивлялся и не демонстрировал агрессии, ему надели все те же блокирующие магию браслеты.
        Внутри самого просторного в замке помещения были убраны все обеденные столы и стулья и установлено небольшое возвышение, на котором и разместились эфферы, каждый на кресле внушительного размера. Их драконы, очевидно, привезли с собой, поскольку в замке Колт подобной мебели не видел. Все это было призвано подчеркнуть статус членов комиссии, их превосходство над ним. Возможно, они даже хотели внушить ему трепет, но добились только снисходительной улыбки.
        Его место обозначала перекладина, установленная на две опоры на уровне пояса. Вероятно, так было отмечено расстояние, ближе которого он не имел права подходить к возвышению.
        Рамина вошла в зал после него и остановилась гораздо ближе к эфферам, поэтому со своего места Колт мог видеть только ее спину и сцепленные за ней руки: она обхватила пальцами одной запястье другой и сжала так сильно, что костяшки побелели. Это выдавало ее волнение. Но когда Рамина заговорила, ее голос прозвучал громко и уверенно:
        - Рада приветствовать вас, эфферы, и официально представить результаты моего расследования.
        Мужчины лишь едва заметно кивнули в ответ. Среди членов комиссии Колт обнаружил эффера Урлана: тот мог оказаться здесь только ради того, чтобы поквитаться с ним. Его присутствие заставляло сомневаться в действительности заключенной Раминой сделки, и Колт порадовался тому, что она согласилась от нее отказаться. С драконов станется забрать ключ к обороту, а потом отказаться от обещанного помилования.
        Удивляло присутствие действующего председателя совета правления эффера Кронена. Слишком уж много чести для суда над горгульей, даже учитывая все обстоятельства и ожидания.
        - Рамина, давай без лишних церемоний, - попросил вдруг Кронен. - Сделаем все по-быстрому, у нас еще очень много дел.
        - Как скажешь, - непривычно кротко отозвалась она.
        И все сразу встало на свои места. Очевидно, это и есть ее отец. Не просто эффер, а главный среди них.
        - Итак, мое решение. Проведя в Замке Горгулий немало времени и изучив все доступные факты, сплетни и домыслы, я пришла к однозначному выводу, что Патрика Рабана, прежнего лорда Ардема, убил не Энгард Колт.
        Ему сначала показалось, что он ослышался, что естественное желание выжить и на этот раз играет с ним злую шутку, но увидев растерянность и недовольство на лицах эфферов, Колт понял, что все услышал верно. Это оказалось для него такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Возникло почти непреодолимое желание подойти к Рамине, встряхнуть за плечи и проорать: «Какого демона ты творишь?!» Но конвой не даст ему сделать и шага.
        - Повтори, что ты сказала, - потребовал Кронен, сверля дочь взглядом.
        - Энгард Колт не убивал Патрика Рабана, - спокойно произнесла Рамина, держа голову все так же высоко.
        - Ты абсолютно уверена в этом?
        - Да.
        - Некоторое время назад ты говорила другое.
        - Это был предварительный вывод. С тех пор мне открылась новая информация.
        - А как же его признание, сделанное после ареста?
        - Обычный самооговор. Колт опасался, что убийство совершил дорогой ему человек, поэтому предпочел признать вину, чтобы не допустить дальнейшее расследование.
        - Интересно, кто же ему настолько дорог?
        - Это не имеет значения. Я не обязана обосновывать свой вывод, предоставлять вам информацию, подтверждающую его, или раскрывать ее источники.
        Кронен недовольно сощурился. Казалось, будь у него возможность, сейчас испепелил бы дочь.
        - Ты понимаешь последствия в случае ошибки? - угрожающим тоном поинтересовался он. - Понимаешь, что должна будешь лишить себя жизни, если будет доказано обратное?
        - Прекрасно это осознаю. Но мое решение остается прежним. Энгард Колт невиновен.
        Колт почувствовал боль в ладонях и понял, что слишком сильно сжал кулаки. Да и зубы могли начать крошиться, если он немедленно не перестанет их стискивать.
        Эфферы переглянулись, не зная, что делать дальше. Поднимать вопрос о сделке и требовать с Рамины обещанное теперь было совершенно неуместно, но и просто так объявить Колта невиновным и разойтись они не хотели.
        - Эффер Кронен, перед началом заседания молодой Рабан передал просьбу выступить перед комиссией со свидетельством, - сообщил вдруг Урлан.
        Колт похолодел внутри и заметил, как напряглась Рамина. Никто из них не знал, что Ламберт уже пришел в себя. Стазис с него сняли накануне, предварительно введя снотворное и лечебное зелья. Второе не могло начать действовать, пока Ламберт пребывал в стазисе, а первое должно было дать ему время, оставляя дракона без сознания. Он не должен был проснуться так быстро.
        Но, очевидно, проснулся. И теперь никто не мог знать, с каким именно свидетельством он хочет выступить. Даже если лечение подействовало и Ламберт более не одержим Тьмой, это не меняет того факта, что он знает правду об убийстве своего отца и может требовать справедливости.
        - Это противоречит правилам, - возразил эффер, имени которого Колт не помнил. - На заседании выступает только тайный прокурор.
        - Но если после обнаруживаются факты, противоречащие решению комиссии, она собирается вновь, чтобы с ними ознакомиться, - напомнил Урлан.
        - А вы полагаете, что свидетельство Рабана противоречит решению, которое мы сейчас должны принять? - уточнил Кронен.
        Эффер Урлан пожал плечами, но огонек в его глазах говорил о том, что именно так он и думает.
        - Почти две недели назад он вызвал Колта на смертельный поединок. Полагаю, у него были на то основания. Кроме одержимости.
        - Что ж, в таком случае будет рационально выслушать его сейчас. Не тащиться же в эту глушь снова. Пригласите его.
        Колт видел, как разжались пальцы Рамины, как обреченно ссутулились ее плечи, словно на них упала невыносимая тяжесть. В этот момент он понял: если сейчас Ламберт даст показания против него и вывод Рамины будет признан ошибочным со всеми вытекающими из этого последствиями, он разнесет здесь все и уничтожит всех свидетелей. Даже самого Ламберта не пощадит. И ему для этого не понадобится ни оборот, ни магия вообще.
        Погибнуть из-за нелепой попытки спасти его он Рамине не позволит.
        Через несколько минут двери зала вновь открылись, впуская Ламберта. Вид у того был еще очень болезненный - неестественно бледные щеки, лихорадочно поблескивающие глаза, тени под ними, - но в то же время крайне решительный.
        - Уважаемые эфферы, благодарю за то, что согласились меня выслушать, - поприветствовал он, занимая место, на котором прежде стояла Рамина.
        Та в свою очередь отошла в сторону, и теперь Колт видел ее в профиль, но поймать ее взгляд по-прежнему не мог: она не смотрела в его сторону, только строго перед собой.
        - Вам не за что нас благодарить. Как мы понимаем, у вас есть важное свидетельство для нас, - отозвался Кронен. - Мы не можем допустить, чтобы было принято несправедливое решение.
        - Да, согласен, это будет ужасной ошибкой. Поэтому я пришел сюда, чтобы засвидетельствовать: Энгард Колт не убивал моего отца. И любые обратные утверждения ложны.
        Внутри Колта словно лопнула какая-то натянутая до предела струна, даже в ушах зашумело от неожиданности и непонимания.
        Урлан удивленно приподнял брови, а Кронен недовольно покосился на него.
        - Можно узнать, откуда у вас такая уверенность? - поинтересовался еще один эффер, до сих пор хранивший молчание. - И по какой причине в этом случае вы вызвали господина Колта на смертельный поединок?
        - Думаю, ни для кого из вас не секрет, что некоторое время назад я был… поражен страшным, неизвестным прежде недугом. Тем же, от которого перед смертью страдал мой отец. Тьма - так это называют, как мне объяснили. Это сродни одержимости. Она захватывает тебя, парализует мозг и заставляет действовать по ее указке. Я был пленником в собственном теле, тогда как им управляло нечто чуждое, агрессивное. Единственное, чего оно хотело, - это сеять смерть и разрушение. А чтобы я не сопротивлялся, оно нашептывало мне страшные вещи, дурманя разум. Вот почему я решил, что господин Колт виновен в смерти моего отца, и загорелся желанием отомстить. На самом деле я так не считаю. Напротив, я уверен в обратном. Поэтому на правах главы рода прошу снять с отца моей невесты и друга моего отца все обвинения.
        - И все же, - не желал отступиться эффер Урлан, - как вы можете быть уверены в своем свидетельстве? Кто же, по-вашему, убил Патрика Рабана? У вас есть версия?
        - Да, есть, - признал Ламберт тихо.
        Колт невольно затаил дыхание, не представляя, какую фантазию тот собирается предложить комиссии.
        - Я думаю… Нет, я уверен, что моего отца никто не убивал. Смертельное ранение в сердце он нанес себе сам.
        Сразу несколько эфферов отреагировали почти одновременно:
        - Вы серьезно?
        - Что за бред!
        - Это уже слишком…
        - Что именно заставляет вас так думать? - строго поинтересовался Кронен, когда остальные голоса стихли.
        - Я пытался сделать то же самое, - спокойно и уверенно ответил Ламберт. - В минуту просветления. Мне в этом виделся единственный способ избавиться от овладевшей мною Тьмы. К счастью, моя невеста остановила меня. Потому что знала, что есть лекарство и Колт почти нашел его. Моего отца остановить было некому. К сожалению, он не обратился за помощью, когда понял, что с ним происходит, попытался найти избавление сам. А когда не нашел и понял, что теряет контроль, сделал то, что должен был сделать. Он всегда был верен Содружеству, его интересам, не раз рисковал жизнью ради него. И он всегда был верен своей семье и тем, кем дорожил. Он никогда не поставил бы никого из нас под удар. Поэтому я знаю: ему хватило бы сил и решимости убить себя, чтобы не дать Тьме навредить нам. И он сделал это. Никто не виноват.
        Глава 35
        Кронену и комиссии совета правления не оставалось ничего другого, кроме как признать Колта невиновным.
        Ламберт первым покинул зал заседания, Колта конвой вывел следом, а Рамина осталась с драконами. Колт подозревал, что ей устроят разнос, и собирался дождаться ее появления. Ему тоже было что сказать.
        Однако, когда с него сняли браслеты, он прежде всего нашел взглядом Ламберта. Тот стоял на другом конце холла, прислонившись к стене и чуть согнувшись. Похоже, выступление перед комиссией отняло у него те немногие силы, что были на момент пробуждения от зелья.
        - Зачем ты пришел? - с укоризной поинтересовался Колт, приблизившись к нему. - Ты едва на ногах держишься, тебе еще нужно лежать.
        Ламберт выпрямился, насколько позволяло его состояние, но от стены не оттолкнулся, словно боялся, что потеря этой точки опоры приведет к падению.
        - Не мог допустить, чтобы вас осудили.
        - Рамина озвучила оправдательный вывод.
        - Откуда я мог знать, что она это сделает? - хмыкнул Ламберт. - Когда я общался с ней в последний раз, она вас обвинила.
        - Ты прав. Я и сам не знал, что она так скажет. - Чуть помолчав, Колт поймал взгляд молодого дракона и тихо уточнил: - Но ты же понимаешь, как все было на самом деле?
        Тот мрачно кивнул.
        - Это ничего не меняет. Теперь я знаю, что отец чувствовал. И могу предположить, что он пытался со всем покончить, но у него не получилось. Не уверен, что получилось бы у меня, даже если бы Ника меня не остановила. Так что, даже если рука была ваша, решение все равно принадлежало отцу.
        - Ты прав. И поверь, мне жаль, что все так вышло. Что он не попросил о помощи раньше. Не знаю, удалось бы мне найти этот рецепт тогда, но я хотя бы попытался…
        - Он не любил просить помощи, - грустно улыбнулся Ламберт. - Что тут скажешь? Драконий лорд от макушки до кончика хвоста в оборотной форме.
        Они оба тихо и коротко рассмеялись, вспоминая каждый о своем, но потом лицо Ламберта снова помрачнело.
        - Мне его не хватает. И мучает то, что в последнюю нашу встречу мы поссорились, наговорили друг другу всякого, а помириться так и не успели.
        - Он любил тебя, - заверил Колт. - И знал, что ты любишь его. Только это имеет значение.
        - Может быть. Но я поэтому так разозлился, когда узнал правду. Я ведь даже не думал на вас, предположить не мог. И когда Блор сложила из букв ваше имя, что-то как будто… сломалось, понимаете? Думаю, именно тогда я дал Тьме захватить себя и поэтому не мог ей сопротивляться, как это делал отец. Я все видел, все слышал, все понимал, но… даже не пытался ничего сделать. Я действительно хотел вашей смерти в тот день, когда вызвал на поединок. Не Тьма, а я сам. Простите.
        - Не стоит просить прощения за это, - отмахнулся Колт. - Твои чувства можно понять. Я хотел бы, чтобы ты никогда не узнал правды. Потому что жить с ней нам будет нелегко.
        - Но я смогу, - пообещал Ламберт уверенно. - Ради Ники. Уж если смог сдержать Тьму ради нее, пусть и ненадолго, то смогу и это. Если вы все еще не против, чтобы я женился на ней. После всего.
        Опасение и надежда в его тоне были так заметны, что Колт покачал головой от удивления. Вот уж чего он не ожидал, так это того, что Ламберт станет просить у него благословения.
        - В нашу последнюю встречу Патрик попросил меня присматривать за тобой. Ты, конечно, уже взрослый мальчик, но он все равно беспокоился. Никто из нас не предполагал, что тебя обвинят в его убийстве, и я надеюсь, ты понимаешь, почему я не мог тогда сказать правду, но я постарался сдержать данное твоему отцу обещание. Буду стараться и впредь. И не вижу более удобного способа присматривать за тобой, чем породниться. Конечно, если Ника не передумала. Но что-то мне подсказывает, что она не передумала.
        - Я собираюсь спросить ее об этом прямо сейчас, - заявил Ламберт, все же отталкиваясь от стены. - Спасибо за все.
        - Это тебе спасибо, - несколько растерянно возразил Колт.
        - Я в том смысле, что… хотел бы я иметь такого друга, каким вы были для отца.
        Колт улыбнулся.
        - У тебя он есть.
        Распахнувшиеся двери зала и вышедшие эфферы прервали их разговор. Ламберт торопливо кивнул, прощаясь, и ушел, а Колт дождался, когда разочарованные и, вероятно, всерьез разозленные драконы прошли и из дверей появилась Рамина. Она казалась все такой же спокойной, но это, скорее всего, была лишь маска, которую она привыкла носить на людях.
        - И что это было? - поинтересовался Колт, недовольно скрещивая на груди руки. - Зачем ты это сделала?
        - Что именно? Соврала им? - нарочито равнодушно уточнила она. - Увы, ты не оставил мне другого выбора. Ты ведь не думал, что я действительно отдам тебя им?
        - Я определенно не думал, что ты станешь так рисковать ради меня. Ты же сама говорила…
        - Неважно, что я говорила тогда, - довольно резко перебила Рамина. - Теперь все иначе. И дело не в том, что было между нами. Ты хочешь, чтобы горгульи вновь восстали против власти драконов? Что ж, может быть, это разумно и справедливо. Но чтобы это не превратилось в еще один бессмысленный бунт, горгульям потребуется лидер.
        - Честно говоря, я надеялся, что отвоевал свое и это будет кто-то другой.
        Она улыбнулась.
        - Наивно с твоей стороны. Это твой путь, Энгард. Ты не умеешь иначе. А никто другой из вас все равно не сможет объединить оставшихся горгулий вокруг себя. И при этом гарантировать, что восстановление справедливости не превратится в массовую резню во имя мести. Ради этого я готова была пойти на некоторый риск, а он был не так уж велик. Я прекрасно понимаю, что доказать твою вину практически невозможно.
        - Ламберт мог это сделать.
        - Едва ли. Ему пришлось бы признать, что он провел ритуал запрещенной магии. И не один, а со своей невестой, у которой уже есть одно обвинение в хранении запрещенной книги, пусть и снятое. Как видишь, в итоге все вышло как нельзя лучше. Иначе получилось бы мое слово против его… И еще вопрос, кого комиссия предпочла бы послушать.
        - Что ж… Все равно спасибо. Твой отец сильно разозлился?
        На ее лице промелькнуло удивление, словно Рамина не ожидала, что он догадается о ее родственной связи с Кроненом.
        - Он спрашивал про ключ к обороту, когда вы ушли. Я сказала, что нам не удалось его найти. Он заявил, что крайне во мне разочарован.
        - Мне жаль…
        Ее губ вновь коснулась лукавая улыбка.
        - А мне нет.
        Колт хотел на это что-то ответить, но их прервали. Стража эфферов ушла вместе с ними, поэтому в холле перед залом, который вскоре снова станет столовой, они с Раминой стояли одни, и звук приближающихся шагов услышали сразу, хотя тот был едва различим.
        - Пришел попрощаться, - объявил Карл Кроу, подходя к ним. - Молодой дракон проснулся и полностью пришел в себя, значит, моя работа закончена.
        - Куда вы теперь? - вежливо поинтересовался Колт.
        - Вернусь домой, на Тумалон. Благодаря вам двоим, я помилован, так что свободен.
        - Я здесь ни при чем, это все госпожа Блор и ее связи.
        - Да я тоже сделала не так много, - возразила Рамина. - У меня сложилось впечатление, что власти Тумалона только и ждали повода, чтобы помиловать вас. Слишком уж быстро они отреагировали на запрос и согласились не просто прислать вас, а отпустить.
        - Так или иначе, а я свободен благодаря вашему обращению, значит, в долгу перед вами, - заявил Кроу. - Поэтому, если буду нужен, просто дайте знать.
        - Я думал, мы квиты, - заметил Колт удивленно. - Вы уже помогли нам с зельем.
        Кроу уставился на него своими черными глазами, чем-то похожими на птичьи.
        - Что бы вы обо мне ни думали, господин Колт, а это я не считаю услугой. Я бы отдал вам рецепт зелья и без освобождения. И сварил бы, если потребовалось. Угроза Содружеству не может быть предметом торга.
        - Достойные слова, - улыбнулась Рамина.
        Колт лишь кивнул и пожелал Кроу удачи. А когда он ушел, снова посмотрел на Рамину.
        - Ну а ты?
        - А мне пора возвращаться в свою драконью жизнь. Здесь я закончила.
        Она повернулась и неторопливо пошла прочь. Достаточно неторопливо, чтобы Колт успел окликнуть ее:
        - Значит, это все?
        Остановившись, Рамина полуобернулась и с улыбкой посмотрела на него через плечо.
        - А ты ждал чего-то еще?
        Колт печально усмехнулся и признал:
        - Наверное, нет.
        - Прощай, Энгард. Была рада познакомиться лично.
        Она успела сделать еще несколько шагов, прежде чем он решился:
        - Останься!
        Она замерла, но на этот раз не обернулась к нему. Уверенно преодолев возникшее между ними расстояние, Колт сжал ее плечи и уже гораздо тише повторил:
        - Останься со мной.
        - Думаешь, это хорошая идея?
        - Думаю, ты мой директор, а учебный год еще не закончился. И домовые к тебе привыкли.
        - Домовые? - Она рассмеялась. - Да уж, ты не романтик, Энгард Колт.
        - Не романтик, - подтвердил он. - Всего лишь мечтатель.
        * * *
        Добраться до башни Колта и комнаты Ники оказалось для Ламберта той еще задачкой. Несколько раз ему приходилось останавливаться и отдыхать, держась за стену, а от подъема по лестнице и вовсе темнело в глазах. В какой-то момент он едва не смалодушничал и не повернул назад, решив, что грохнуться в обморок перед пока еще невестой будет не очень красиво, но потом все-таки заставил себя дойти. Он чувствовал, что должен поговорить с ней прямо сейчас, иначе сойдет с ума, дожидаясь момента, когда ему станет лучше. И говорить он хотел, стоя на ногах, а не лежа в постели. Нет ничего хуже, чем давить на жалость.
        Все время пока шел, Ламберт искал слова. Он помнил, как Ника взяла его лицо в ладони, как пообещала, что все будет хорошо, и это давало ему надежду. Когда он узнал, что Колт жив, эта надежда окрепла, но опасения все равно оставались. Ника и раньше как будто сомневалась в решении выйти за него, а после всего, что произошло, ее сомнения могли усилиться. Для него с их последней встречи прошла лишь пара часов, а для нее - неделя. Кто знает, о чем она думала в эти дни?
        Он постучал, но не стал входить, пока не услышал приглашение. Только тогда толкнул дверь и переступил порог.
        Ника уже шла ему навстречу от окна, но вдруг как будто споткнулась и остановилась, в ее глазах мелькнул испуг. Ламберт понял, что она ожидала увидеть не его, и виновато улыбнулся.
        - Привет…
        Это подействовало как заклинание: Ника сбросила с себя ступор и стремительно приблизилась, отвечая ему широкой счастливой улыбкой.
        - Ламберт! Ты уже очнулся!
        Она повисла у него на шее, крепко обняв и едва не сбив с ног. Но она же его и удержала, а потом Ламберт позволил себе обхватить ее за талию, что дало ему еще одну точку опоры.
        - Да, я проснулся пару часов назад…
        - Я так рада! Видишь? У нас все получилось! - Чуть отстранившись, Ника с тревогой заглянула ему в глаза и уточнила: - Получилось ведь?
        - Конечно, все в порядке. Я уже снова я. Спасибо тебе.
        - Да это не мне, - отмахнулась она. - Это все папа. Ты не видел его? Драконы… в смысле, эфферы вроде убрались, а он все не возвращается. И кабинет заперт, я проверяла. Что там происходит, не знаешь?
        - Там все хорошо, его оправдали. Он разговаривает с Блор.
        - Вот как? - Ника многозначительно улыбнулась. - Интересно. Знаешь, мне кажется, между ними что-то происходит. Боюсь, дело кончится тем, что у меня все-таки появится мачеха. Но я надеюсь, что они не станут торопиться. Параллельные свадьбы - отвратительная идея. И даже если им приспичит, я скажу Колту, что мы были первые!
        Ламберт удивленно моргнул, и улыбка Ники теперь стала довольной: ее явно порадовал произведенный эффект.
        - Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы подготовить свадьбу, достойную драконьего лорда? За месяц успеем? Учитывая подготовку к экзаменам и их сдачу? Хочу выйти за тебя сразу после.
        Ламберт тряхнул головой, пытаясь уложить в ней вываленную на него информацию. И соотнести ее с собственными тревогами и подготовкой к разговору.
        - Ты определилась с датой? - удивленно уточнил он.
        - Да, - подтвердила Ника, явно забавляясь его реакцией.
        - С чего вдруг?
        Она пожала плечами и заметно посерьезнела.
        - Знаешь, почему я тянула? Боялась, что после свадьбы ты окончательно превратишься в драконьего лорда. Когда в тебе это появляется, ты становишься просто невыносим. Но неделю назад ради меня ты сумел сдержать Тьму, которая тебя почти поглотила. Драконьи замашки просто ничто по сравнению с этим, так что тебе будет несложно их контролировать.
        - Так вот в чем было дело, - улыбнулся Ламберт. - А я, пока шел, все искал слова, чтобы убедить тебя не разрывать помолвку.
        - И не собиралась, - заверила Ника. - И если ты не очень сильно в шоке от новостей, может, уже поцелуешь меня?
        Его не пришлось просить дважды.
        * * *
        Мелиса была рада узнать, что комиссия совета оправдала Колта. И еще более приятной новостью для нее оказалось то, что Ламберт выступил в его защиту, а потом они все между собой обсудили и решили раз и навсегда. Определившаяся дата свадьбы стала в этом списке хороших новостей вишенкой на торте. Да и тот факт, что Рамина Блор решила пока остаться в Академии Горгулий в должности директора, выглядел многообещающе.
        По всем этим поводам у них вечером планировался совместный праздничный ужин, поэтому, когда занятия закончились, она отправилась в Бордем.
        На то чтобы вызволить Брента из заключения, потребовалось время, но ему хотя бы не пришлось ждать, когда Ламберт придет в себя и снимет выдвинутое обвинение. Блор сумела сделать так, чтобы все указания лорда Ардема за неделю до погружения в стазис были признаны недействительными из-за его одержимости. Но после освобождения она видела Бенсона лишь однажды, в присутствии других людей, и тогда малодушно поторопилась уйти. Еще несколько дней она делала вид, что слишком занята восстановлением учебного процесса в академии, но в глубине души ждала, что он придет сам.
        Брент не пришел. То ли не нашел повода, то ли избегал ее, как и она его. Дальше так продолжаться не могло, и сегодня Мелиса решила, что им пора поговорить.
        В управлении миллиты было довольно тихо и спокойно. Дежурный поприветствовал ее и без лишних церемоний пропустил, напомнив, в каком кабинете искать капитана.
        Она постучала в нужную дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла. Брент поднял на нее удивленный взгляд, и Мелиса ответила ему тем же. На нем не было формы миллита, и это показалось странным. Еще более странно выглядел почти пустой стол без единой лишней бумажки и сумка, в которую Брент складывал какие-то мелочи.
        - Тебя что, уволили? - вместо приветствия возмутилась Мелиса, озаренная внезапной догадкой.
        Он едва заметно улыбнулся и качнул головой.
        - Почему сразу - уволили? Я сам ушел. Подал в отставку, как только меня освободили, но пришлось задержаться, пока мой рапорт утверждали, и заодно завершить кое-какие дела. Так что сегодня я здесь уже не служу, просто зашел забрать вещи.
        Он продолжил свое занятие, пока Мелиса смотрела на него в молчаливом ступоре.
        - Почему? - наконец выдавила она.
        - Я уезжаю, Лиса. Возвращаюсь домой. Ты видела, в каком он состоянии. Надо бы заняться. И домом, и делами, а то так и наследство потерять недолго. Может, мне оно и ни к чему, но моим сестрам и их детям пригодится. Надо бы сберечь то, что осталось от отца.
        Он замолчал, бестолково теребя сумку и не глядя на Мелису. Сборы, по всей видимости, были закончены, и теперь Брент просто не знал, чем еще себя занять. Если бы она пришла хоть на пять минут позже, скорее всего, уже не застала его. Эта мысль почему-то повергла ее в ужас.
        - Хватит нам мучить друг друга, Лиса, - неожиданно заявил Брент. - Я был неправ, приехав сюда. Мне давно стоило понять и признать, что между нами все кончено. И начать что-то другое. Может, повезет и подвернется какая-нибудь девица с проблемами в семье, на которой я смогу жениться ради спасения ее души и тела от грязных посягательств менее достойных мужчин. - Он горько усмехнулся. - Стану для нее героем.
        Эта перспектива ужаснула Мелису еще сильнее, хотя все годы, что Брент был здесь, она твердила ему примерно это: уезжай, оставь меня в покое, забудь, найди другую… И вот теперь, когда она в шаге от того, чтобы передумать, он наконец решил прислушаться к ее желаниям.
        - Когда ты уезжаешь? - зачем-то спросила она. Просто не знала, что теперь сказать. Совсем растерялась.
        - Завтра утром. А ты чего пришла? Случилось что-то? Официальных полномочий у меня больше нет, но, пока я здесь, могу попытаться помочь.
        - Да нет, - Мелиса неловко улыбнулась. - Ничего не случилось. Просто… Энгарда оправдали, Ламберт снова в себе, Ника определилась с датой свадьбы, а я вдруг поняла, что так и не поблагодарила тебя толком за то, что ты помог нам.
        - Рад за вас всех, - без особого чувства отозвался Брент. - И не за что. Я сделал то, что считал правильным. И сделал это не ради благодарности. Уезжаю я тоже не ради твоего одобрения, но, честно говоря, ожидал, что ты воспримешь эту новость с б?льшим энтузиазмом.
        Она хмыкнула и закрыла глаза, поскольку испугалась, что иначе сейчас расплачется. Впрочем, сомкнутые веки не очень-то ей помогли, и слеза все равно скатилась по щеке. Мелиса попыталась незаметно смахнуть ее, и вдруг обнаружила, что Брент вышел из-за стола и приблизился к ней. Он пытливо вглядывался в ее лицо и недоуменно хмурился.
        - Я опять что-то делаю не так? Думал, ты будешь рада.
        - Я тоже так думала, - почти шепотом призналась она, боясь, что иначе голос сорвется и подведет ее.
        - Если мы оба ошибались в этом, может быть, ошибаемся и во всем остальном? Может быть, для нас еще не слишком поздно и еще не все потеряно, а? Давай уедем вместе? Просто чтобы убедиться?
        Мелиса испуганно замерла и встретилась с ним взглядом, а Брент затаил дыхание, дожидаясь ее ответа. Когда в неловкой тишине прошла невыносимо долгая минута, он вдруг широко улыбнулся.
        - Ты не сказала «нет».
        И прежде чем она успела что-то возразить, он привлек ее к себе и настойчиво поцеловал.
        И Мелиса опять не сказала «нет».
        Эпилог
        В августе снова настал этот день. Веки Колта дрогнули на рассвете, когда ночная мгла уже отступила, а солнце еще не успело появиться из-за горизонта. Он открыл глаза и перевернулся на спину, но так и не услышал знакомого голоса. Сев на постели, Колт посмотрел на подоконник, на котором обычно появлялась Лёля.
        Пусто. Это должно было однажды случиться, и он ждал этого именно сейчас, поэтому горечи не почувствовал, лишь удовлетворенно улыбнулся. В замке Академии Некромантии он попрощался и навсегда закрыл для себя эту дверь. Колт больше не держался за воспоминания, и ему уже не нужны были ложные призраки. Теперь он знал, что Лёля - настоящая Лёля - ждет за горизонтом. Когда придет его час, он отправится туда и снова встретится с ней. Там он встретит всех, кого потерял.
        Мысль о потерях заставила его посмотреть на вторую половину кровати. Там тоже было пусто, и это пока еще ранило. Рамина Блор не задержалась в замке надолго. Утром после свадьбы Ники и Ламберта она исчезла, не попрощавшись и даже не оставив записки. И хотя она пробыла в его жизни очень недолго, ему все еще не хватало ее. Он успел привыкнуть к тому, что они оба просыпались рано и вместе завтракали, а порой потом вместе оказывались в душе, и она все равно покидала его башню прежде, чем в ней успевал проснуться кто-нибудь еще.
        В глубине души Колт еще в день заседания комиссии знал, что не удержит ее рядом. Быть чьей-то мечтой - прекрасно, но прекрасной мечтой можно оставаться только на расстоянии. Любить героический образ легко, а самого героя - сложно. У него ноют старые раны. Он время от времени просыпается от кошмаров. Не умеет читать мысли, а потому постоянно говорит что-то не то. И вообще не способен облекать чувства в слова, сравнимые с ними по глубине и красоте.
        Так чего же теперь переживать? Уж лучше заняться делами. Благо они у него не переводятся.
        Колт откинул в сторону одеяло и занялся для начала привычной утренней рутиной. Все шло своим чередом: разминка, завтрак, чуть более долгое чтение, чем он позволял себе во время учебного года, тренировка, душ. Приведя себя в порядок, Колт спустился на этаж и ненадолго замер, глядя на дверь, за которой прежде жила Мелиса.
        Ее здесь тоже больше не было. Доведя год и приняв экзамены, она все-таки вышла замуж за Бенсона и уехала с ним. Колт отпустил ее с легким сердцем и уже нашел замену для преподавательского состава. Но заменить Мелису в его жизни никто не мог. Ему до сих пор было странно думать, что он не увидит ее в течение дня, что она не составит ему компанию ни за обедом, ни за ужином. Наверное, он скучал бы меньше, если бы Рамина осталась, но все сложилось как сложилось.
        У него имелась возможность навестить Мелису: летом хватало свободного времени, Колт мог позволить себе отлучиться из замка на несколько дней, а дом Бенсона находился не так далеко. Но хотя бывший миллит всегда довольно спокойно принимал тот факт, что он был в жизни его любимой женщины, Колт понимал: сейчас не стоит напоминать о себе. Он желал Мелисе только счастья. Надеялся, что со временем она примирится и с семьей. А уже потом они смогут встретиться снова.
        Вторая комната на этаже теперь тоже пустовала. Вскоре после свадьбы Ника и Ламберт уехали в Ардем, но еще до этого дочь перебралась в преподавательские апартаменты новоиспеченного мужа. Колт не возражал и был благодарен за то, что оба планируют вернуться в Академию Горгулий и пробыть здесь еще три года. Однако к пустоте семейной башни он пока не мог привыкнуть.
        Впрочем, какая семья - такая и башня. Теперь род Колтов ограничивался одним только главой да блудным кузеном, о котором давно ничего не было слышно. Никто даже не знал, жив ли он еще. Мелиса стала частью семьи Бенсона, Ника теперь принадлежит роду Рабанов. А больше никого не осталось.
        Тряхнув головой, Колт отогнал от себя меланхолию и вызывающие ее мысли и продолжил спуск по лестнице. Ему и без этого было о чем подумать. Приближался новый учебный год, который многое изменит не только в академии, но и в жизни всех горгулий. Информация о том, что оборот можно вернуть, уже пару месяцев активно распространялась среди них. Ее передавали не просто шепотом, а только после клятвы хранить тайну. Клятва скреплялась магией, грозившей убить того, кто ее нарушит.
        В результате в академию уже желало поступить небывалое количество горгулий. Даже те, кто давно отучился, жаждали пройти дополнительный курс. Оставалось надеяться, что драконы не обратят на эту активность внимания, ведь популярность академии выросла в целом: из-за драконьего лорда в преподавательском составе и эпичного поединка двух оборотней, слухи о котором активно наполняли Содружество. В будущем году ей предстояло принять вдвое больше студентов разного происхождения.
        Поэтому Колт уже подготовил прежде закрытую часть замка для размещения всех новичков-горгулий. Он собирался организовать для них отдельный факультет со специальной программой. А тайный подземный ход, ведущий в мертвые земли, где им никто не помещает осваивать оборот, придется как никогда кстати.
        Колт действительно не хотел войны между горгульями и драконами и надеялся, что ее удастся избежать, если они не станут спешить и как следует подготовятся. Заручатся поддержкой других оборотней и найдут союзников среди тех драконов, у которых те или иные проблемы с советом правления, как у того же Ламберта…
        Колт сбился с мысли, когда обнаружил, что дверь в его кабинет приоткрыта. Он помнил, что накануне закрыл ее. Не запер, поскольку в почти пустом замке это не требовалось, но точно захлопнул.
        Он невольно ускорил шаг, переступил порог и замер, удивленно глядя на знакомую косу. Рамина Блор стояла у его стола спиной к входу. На ней было одно из ее шикарных платьев - лиловое, с открытыми плечами, сидящее строго по фигуре и почти касающееся длинным подолом пола.
        - Ты вернулась, - удивленно выдохнул Колт, снова чувствуя это непреодолимое желание улыбаться, которое посещало его не так часто.
        Рамина полуобернулась, посмотрела на него через плечо и торопливо заверила:
        - Я не рылась у тебя на столе, просто кое-что положила.
        - Что? - растерянно поинтересовался Колт.
        - Вспомнила, что так и не отдала тебе свои предложения по оптимизации расписания. Совсем из головы вылетело.
        - Но учебный год давно закончился, а в новом расписание будет другим.
        Она повернулась к нему всем корпусом и выразительно скрестила руки на груди, как бы говоря своим видом: «Не делай из меня дуру».
        - Поэтому я превратила эти предложения в общие рекомендации. Уверена, они тебе пригодятся, когда студентов станет больше.
        - Конечно, - заверил он, подходя ближе. - Надеюсь, ты задержишься, чтобы я мог изучить их и задать вопросы?
        Она сделала вид, что задумалась.
        - Полагаю, я могу себе это позволить, поскольку в настоящий момент ничем не занята. Меня уволили с должности тайного прокурора.
        - Какая прекрасная новость!
        - Даже не скажешь, что тебе жаль?
        - Не в этот раз. Потому что у меня есть для тебя предложение.
        - Надеюсь, не руки и сердца?
        Запнувшись, Колт остановился, так и не дойдя до стола. Его брови взметнулись вверх, демонстрируя то ли удивление, то ли обиду.
        - Чем плохи мои руки и сердце?
        - У тебя прекрасные руки и сердце, всем бы такие, но у меня совершенно нет желания снова выходить замуж. Так что ты хотел предложить?
        - Должность директора Академии Горгулий, конечно. Но уже на постоянной основе. В следующем году мне станет труднее справляться со всем в одиночку. А еще домовые скучают по тебе и уже не слушаются меня, как раньше.
        Она не удержалась от ироничной улыбки.
        - Домовые, значит, скучают? Только они?
        Колт неторопливо проделал оставшийся до стола путь и остановился почти вплотную к Рамине. Гораздо ближе, чем предполагали приличия.
        - Не только, - тихо признал он, заглядывая ей в глаза. - Почему ты вернулась? Нет… Лучше сначала скажи, почему ты ушла? Хотя нет, не говори, это не имеет значения… Ты останешься теперь?
        - Директором? - уточнила она со смешком.
        - Со мной, - поправил он.
        - Если только без брачных клятв.
        - Ладно, сойдет и так. Видимо, судьба у меня такая: не жениться на любимых женщинах.
        Рамина почти вздрогнула, ее взгляд моментально изменился. Очередная маска треснула и рассыпалась, обнажая растерянность и недоверие к его словам, но вместе с тем и отчаянное желание в них поверить. Так много можно было прочитать на ее лице, когда она не закрывалась.
        - Ты мне такого раньше не говорил.
        - Я неуклюж в выражении чувств. Мне трудно говорить о них, но это не значит, что их нет.
        - Тогда почему сегодня ты вдруг о них заговорил?
        - Боюсь, что ты снова уйдешь. А я хочу, чтобы ты осталась со мной. Навсегда.
        - Несмотря на то, что я дракон?
        Колт скользнул руками вокруг ее талии и прижал к себе.
        - Я любил бы тебя и драконом, но ты наполовину горгулья. И наши дети будут горгульями.
        - Дети? - От неожиданности она попыталась отпрянуть, но он ее не пустил. - Не слишком ли ты торопишься, Энгард?
        Колт покачал головой, снова ловя ее взгляд, который Рамина попыталась от него спрятать.
        - Я и так опоздал к тебе на четырнадцать лет. И, может быть, я совсем не тот, кем ты меня воображала все эти годы, но я все сделаю, чтобы ты была счастлива.
        Наверное, сегодня ему удалось сказать то, что она ждала, или просто его слова прозвучали достаточно убедительно. Рамина расслабилась, прильнула к нему, ее руки скользнули по его плечам.
        - Пожалуй, это аргумент. Я согласна.
        - Быть моим директором?
        - Стать твоей женой.
        - Так я вроде еще не предлагал…
        - Но ведь хотел? Не ждать же мне теперь еще четырнадцать лет…
        Колт улыбнулся и наклонился к ее губам, успев перед поцелуем прошептать: «Это аргумент».
        В его жизни было множество моментов, когда он думал, что на этом его история закончится, но здесь и сейчас Энгард Колт чувствовал, что все только начинается.