Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Ободников Николай : " Капитан Поганец " - читать онлайн

Сохранить .
Капитан Поганец Николай Ободников
        Что может быть приятнее, чем загадочный набор «Вечная осень», подаренный на Хэллоуин? Только пробудившаяся одноглазая тыква. Немного пены у рта, толика сумасшествия, и новый друг для шестилетнего мальчика готов. А что может быть лучше нового друга? Только живые родственники.
        Почувствуйте вкус осенней охоты.
        Второй рассказ Хэллоуинского трио.
        Николай Ободников
        Капитан Поганец
        Глянцевая коробка пахла самой настоящей тайной. Пряной. Щекочущей живот. Надпись, выполненная каллиграфическим тиснением, сообщала: «Набор "ВЕЧНАЯ ОСЕНЬ". Всего одна капля, и тыква станет вашим другом до следующего Хэллоуина». Читал Антон для своего возраста на удивление неплохо, и потому серебристые буквы взялись за ручки, покружились в хороводе и, наконец, сложились в смысл. От восторга бросило в жар.
        У него будет друг!
        ТЫКВА!
        Он расплылся в улыбке - той самой, на какую способны лишь дети, под завязку заправленные газировкой и предвкушением. Что ни говори, а папа умел выбирать подарки. Сегодня они даже отправятся на парад призраков, который проводят на Мокром кургане раз в пять лет. Прошлый парад он, конечно же, не запомнил. Да и что может отложиться в памяти, когда тебе всего один год? Первые походы на горшок? Но Мокрый курган… Говорят, там летают настоящие привидения. Целые сотни!
        Антон засмеялся и хрюкнул от удовольствия. Словно наяву услышал мамин голос: «Тони, мальчик мой. Тебе уже шесть, а ты всё такой же сладкий поросенок». После этого она обычно добавляла: «Будем надеяться, что, кроме смеха, ты от папы больше ничего не унаследовал». И опять это «Тони». А его зовут Антон!
        Он спрыгнул с кровати, едва не запутавшись в одеяле с голубыми китами, и подкрался к двери. Прислушался.
        Из бабулиной комнаты, располагавшейся дальше по коридору сразу за спальней родителей, доносились веселые визги. Мужчины, изъяснявшиеся по-японски, над чем-то смеялись. Дублировавший их голос тоже захлебывался от смеха. «Нет, вы видели это? Он встал ему на голову! Прямо запрыгнул на чертов шлем! Осталось еще около двадцати участников! Время истекает! Каких-то тридцать секунд до конца раунда!»
        Антон прикрыл ладошкой рот. Бабуля опять смотрит что-то «прогрессивное наоборот», как сказала бы мама. Он поудобнее пристроил ухо. Мысленно отстранился от шума, гремевшего из бабулиной комнаты. На первом этаже, на открытой кухне, перетекавшей в столовую, гостиную и прихожую с зонтами, ругалась мама. Что-то выговаривала царапине на сковороде.
        Смешки грозили выдать его скверное занятие - подслушивать же нехорошо, правда? - и Антон отошел от двери. Хоть бы мама приготовила те творожные печенья в форме рук, показывающих большие пальцы. Папа всегда их выкладывал пальцами вниз. Называл себя «Цезарем, обрекающим печенье на смерть».
        Настроение ухудшилось. В последнее время родители не ладили. А бабуля только подогревала пламя их незримого спора, поплевывая в огонь. Да, так бы папа и заявил: «Брызгает в огонь ядом, старая перечница». Антон заулыбался. Подбежал к кровати, захватил набор «Вечная осень» и переместился к письменному столу.
        Его дожидалась тыква. Свежая. Пахучая. Похожая на красно-оранжевую луну, сдернутую с неба. Потеснив настольную лампу, она расположилась на разноцветном хворосте карандашей и рисунках людей, прятавшихся в кострах.
        Тоже подарок папы.
        Конечно, было немного странно, когда он тайком нагрянул домой, стоило маме и бабуле отправиться в овощную лавку к тете Розе в Византийский тупичок. Но взрослые порой вели себя «прогрессивно наоборот». Папа прибыл с прекрасной тыквенной госпожой под мышкой и набором «Вечная осень» в свободной руке. «Только не говори об этом маме и Роберте. И обязательно дождись темноты». Сказав так, он быстренько скрылся. Двадцатью секундами позже его машина отъехала от дома.
        Антон воззрился на тыкву. Растянутая за окном полоса заката, сплющенная весом небесной черноты, навевала тоску. Но тыква…
        - Я назову тебя - Капитан Поганец, - с торжеством произнес Антон. - Мы с тобой обязательно подружимся.
        Он взял в руки чудо-набор и, повинуясь необъяснимому порыву, перевернул его. В глаза бросилось предупреждение, сделанное для пущей убедительности большими красными буквами: «Использовать только в присутствие взрослых! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!»
        Антона охватила растерянность, и он нащупал задницей стул. Сел. Опасно для жизни? Папа бы не подарил такого. Он оглядел коробку и обнаружил еще одну надпись, на этот раз сбоку: «Произведено лабораторным комплексом "Ледник". Строго для внутреннего пользования». Только папа там не работал. Он просто разъезжал по командировкам. Или это и означало работу в лаборатории?
        Пожав плечами, Антон сдернул пленку и снял крышку. Внутри обнаружился небольшой шприц-распылитель, лежавший в ямочке, повторявшей контуры инструмента. Прозрачную тубу заполнял золотистый раствор, от вида которого у мальчика перехватило дыхание. Раствор казался янтарной кровью, взятой у самой осени.
        К шприцу прилагалась желтая карточка с инструкцией. Губы вызвались помочь глазам и разуму, и Антон прочитал три единственных предложения: «Обработайте реагентом тыкву. Но перед этим убедитесь, что все ее внутренности на месте. Природа не терпит пустоты».
        Написанное выглядело бессмыслицей, и Антон опять пожал плечами. Чего только взрослые не пишут. На тюбиках с зубной пастой, к примеру, указывают, какие пальцы и куда ставить, чтобы выдавить мятную личинку для чистки зубов. А это и так всем известно, любому дураку. Даже Пикулю, семилетнему бедокуру, проживавшему чуть ниже по их улице Флористов.
        - Ну что, Капитан Поганец, приступим к операции. Сэр.
        Погладив тыкву, будто собачку в магазине, Антон выковырял шприц из ямочки. Занес над Капитаном Поганцем и нажал на поршень. Реагент потек неторопливо, как кленовый сироп - на блинчики. К удивлению Антона, золотистое вещество, попадая на тыквенную макушку, впитывалось без остатка.
        Напоминая самому себе профессора, приступающего к сложной операции на инопланетном существе, Антон сверился с карточкой-инструкцией. Вздохнул. Написано явно для тех, кто окончил школу. Он нашел взглядом мусорное ведро, куда скидывал неудачные рисунки, и придвинул его ногой. Сюда он сольет волокна, семечки и прочие внутренности Капитана Поганца.
        В руке удобно устроился «Тоджиро», настоящий японский нож-сантоку, любимец мамы. Если она планировала заняться выпечкой, нож ей без надобности. Так ведь? Антон с трудом завалил тыкву набок. Тяжеленная. Воткнул нож в желтоватое пятно, оставшееся от долгого сидения на грядке.
        Тыква дернулась, словно нож причинил ей неудобство.
        Антон едва не грохнулся со стула от такого сюрприза. Грудь вздымалась и опадала, словно там находилось колесо с бегавшей белкой. Он сунул руку под пижаму с белыми, серыми и зелеными динозаврами, напоминавшими узор листьев, и ощупал живот. Там булькнуло. Пикуль доказывал, что сердце находилось с левой стороны груди, но Антон был твердо убежден, что оно пряталось в животе.
        Успокоив «сердце» легким массажем, прямо как мама, Антон уставился на пронзенную ножом тыкву. Ни намека на движение. Потянулся к рукоятке «Тоджиро», однако на полпути передумал и перевел взгляд на карточку-инструкцию.
        - «…у-бе-ди-тесь, что все ее внут-рен-нос-ти на мес-те», - прочитал он по слогам вслух. - Внутренности на месте. - Слово «внутренности» было ему знакомо. Внутренности имелись у людей, коров и даже машин. И, как выяснилось, у тыкв. - Я чуть не вынул сердце Капитана Поганца! Простите, Капитан, прошу вас. Больше такого не повторится, обещаю.
        Размяв руки, как делали врачи в одном телесериале про «скорую помощь», Антон выдернул нож. После некоторого раздумья решил начать с носа. Тыквенного, разумеется, а не своего. Лезвие «Тоджиро» скользнуло в оранжевое пузо тыквы. Потом еще и еще. Недолго думая, Антон, пыхтя от напряжения, вдавил пальчиками треугольную пробку. Как по инструкции: всё внутрь. И даже без грязи, за которую бы отругали.
        Раздалось малопонятное сопение. Словно где-то поблизости притаилась большая собака, обнюхивавшая пожарный гидрант.
        Антон, пребывая в состоянии глубочайшего недоумения, заглянул под стол. Обнаружил там потерянную фигурку лего. Улыбчивого полицейского, державшего в одной руке сосиску, а в другой - кружку кофе, покрывала пыль.
        - Собаку не видел, легавый?
        Полицейский не ответил и даже не обиделся на «легавого», но совершенно очевидно предложил помакать сосиску в кофе. Торопливое сопение тем временем исчезло. Казалось, некто сполна насладился запахами. Антон положил фигурку на стол и вернулся к формированию морды Капитана Поганца.
        Настал черед левого глаза. На сей раз пришлось попотеть. Антон вгонял нож в тыквенную плоть около минуты, пока результат не удовлетворил его. Новоявленный глаз Капитана Поганца напоминал грубо просверленное дупло, прочерченное сеточкой порезов. Зато улыбка будущего шедевра Хэллоуина получилась что надо. Широкая. Зловещая. С тремя зубами и пеньком случайно срезанного четвертого. Пикуль от зависти слюной подавится.
        Процесс творения увлек Антона. Захватил всё его внимание. Тем острее почувствовалось внезапное посягательство на комнату.
        В окно, облитое светом уличных фонарей, с глухим стуком ударилась летучая мышь. Точно плевок подступающей ночи, она распласталась на стекле. Пушок на груди смялся. Уши напоминали крылья мотылька. Страшный зверек разевал пасть, будто пытаясь предупредить о чём-то. Наконец символ ночи полетел прочь, тенью порхая в ореолах натриевых фонарей.
        Антон впервые в жизни узрел летучую мышь так близко. Его руки дернулись, словно пытаясь оторваться от туловища, и нож выпорхнул из ладони. Мамин «Тоджиро» отлетел на узор из автомобильных дор?г и перекрестков, покрывавших ковер комнаты. Антон слез со стула, намереваясь подобрать сбежавшее орудие юного скульптора. И на третьем шаге ощутил неладное.
        В комнате находился кто-то еще.
        Возможно, та самая собака, прятавшаяся в темных углах. Злобный взгляд ее горящих глаз прожигал насквозь, минуя пижаму, кожу и мышцы. Кусал прямо за сердце.
        Эти мысли вызвали приступ тошноты. По телу Антона прокатились ледяные крошки страха. Он сжал кулачки. Если там собака, придется ее выгнать.
        Собравшись с духом, Антон обернулся.
        На него взирал Капитан Поганец. Смотрел единственным глазом. Пустым оком, в котором тлел огонек, похожий на кончик раскуренной сигареты.
        А потом раздался свистящий шепоток:
        - Маленький засранец, ты порезал меня…
        Антон ахнул. Рот Капитана Поганца смыкался и размыкался в такт скользким словам. Но тыквы не разговаривали - известный факт. А если и разговаривали, то это называлось «галя-нацией». Так говорил Пикуль: «Видишь что-то странное - это стопудово "галя-нация"». Антон не понимал, при чём тут какая-то Галя и нация. Но это походило на правду: он наблюдал «галю-нацию».
        - Ты порезал меня, - повторил Капитан Поганец. Он качнулся, будто лодочка на волнах. - Изуродовал. Покромсал мое кукольное личико. За это я порежу твою семью. Каждого! И порежу на такие маленькие кусочки, что их можно будет закапать в глаза. И знаешь, что я потом сделаю?
        - Что? - спросил Антон потухшим голосом. Ему всё еще не верилось в происходящее.
        - Потом я хорошенько поплачу.
        Капитан Поганец соскочил со стола. Двигался он на удивление быстро, будто Бобби Орр, самый проворный защитник за всю историю НХЛ. Это Антон хорошо усвоил: если кто-то движется чересчур стремительно, такого обязательно назовут Бобби Орр. Папа всегда так делал.
        Капитан Поганец клацнул зубами, вынудив Антона забраться на кровать, и накатился на нож. «Тоджиро» пропал и появился вновь - уже в тыквенной пасти. Каким-то образом тыквенные семечки и волокна, которые так и не были удалены, управляли кухонным инструментом, удерживая его за рукоять.
        - А разве мы не подружимся? - Ладони Антона стали липкими, точно леденцы без обертки, провалявшиеся в карманах с прошлого дня рождения.
        - Конечно, подружимся. Как только я закончу с твоей семейкой.
        Капитан Поганец выкатился из комнаты, подпрыгнув напоследок на домашних тапочках Антона. Он напоминал оранжевый шар, планировавший прокалывать ножом колеса автомобилям прямо на трассе. В коридоре заслышался звук перемещения чего-то тяжелого.
        - Бабуля! - пискнул Антон, безошибочно угадав намерения сумасшедшей тыквы.
        Он выбежал из комнаты и замер. Всё становилось только хуже: его звала мама.
        - Тони, что там у тебя за грохот? Малыш, ты что, опять прыгаешь с кровати? Кого в прошлом месяце с разбитой губой возили в больницу? Помнишь, что сказала тетя врач?
        Антон прижался к перилам. Сунул лицо между белыми столбиками и нашел взглядом маму. Она как раз ставила в жаркую глотку духового шкафа противень с печеньем. С тем самым. Пальцы вверх, дружок!
        - Тетя врач сказала, чтобы я не витал в облаках, когда развлекаюсь. И я не малыш! - крикнул он. - Всё в порядке. - Подтверждая свои слова, он помахал рукой. - Я просто играю с тыквой.
        - С тыквой?
        - Ну да.
        - Тогда ладно. Только не покалечься, малыш.
        - Хорошо, мам.
        Антон видел, как на лбу мамы пролегла знакомая твердая морщинка. Обычно это означало взбучку для папы. Но папа большой - сам справится.
        А вот ему следовало поймать Капитана Поганца. Остановить во что бы то ни стало.
        Роберта с ухмылкой таращилась на то, как в телевизоре очередные недоумки набивают себе шишки, пытаясь пройти полосы препятствий «Замка Такэси»[1 - «Замок Такэси» - японское спортивно-развлекательное шоу, транслировавшееся в период с 1986 по 1989 год. Шоу отличалось травмоопасными конкурсами.]. Оставшиеся восемь участников штурмовали «Коварные кочки». Пухленькая японка в очках и грязном спортивном костюме выкрикнула какой-то политический лозунг и побежала по «кувшинкам», ведущим на другой берег искусственного водоема. Третья из «кувшинок» оказалась липовой, и японка рухнула в воду. Ведущие в восторге взвыли.
        - Эта милашка только что нахлебалась воды! - взревел голос, переводивший японскую речь. - Похоже, сегодняшний ужин она запивать не будет! На стартовой позиции новый участник! Посмотрим, куда он сегодня отправится - в ресторан или на больничную койку!
        Роберта хохотнула и отсалютовала видеодвойке[2 - Гибрид телевизора и видеомагнитофона. Всё в одном устройстве.], жевавшей видеокассету со сборником «Замка Такэси» 1987 года. Бокал в руке звякнул льдом. Коктейль из в?ски «Jack Daniel’s» и «Севен Ап» вспенился. Она глотнула, поморщилась и закусила кубик льда.
        Внезапно дверь в комнату с треском захлопнулась, будто от налетевшего порыва ветра. Представитель мороженой воды покинул лоно старческих губ и шлепнулся обратно в бокал.
        - Тони, это ты? - бросила Роберта через плечо, абсолютно убежденная в том, что Князев-младший опять ступил на тропу проделок. - Отопри любимую бабулю. - Ей никто не ответил, и она буркнула: - Ну и дьявол с тобой, мелочь.
        Роберта решила, что обязательно надерет внуку уши. Может, не оба, но одно точно выкрутит на полную громкость. Она вылезла из нагретого кресла, и семьдесят восемь лет возраста с хрустом цапнули ее за суставы. Нет, она определенно оборвет ему…
        Образы средневековых методов воспитания рассекла вспышка боли. Нечто острое прошлось по ахиллову сухожилию правой ноги. Голую пятку облило чем-то горячим. Роберта вскрикнула. Бокал выпал, плеснув коктейль на ковер. Она с оханьем вцепилась в бедро и опустила взгляд.
        На нее таращилась одноглазая тыква с исполосованной мордой.
        В пасти оранжевого чудовища торчал любимый дочкин нож. Семечки и комки насыщенно-желтой мякоти, текшие из уголков оскала, напоминали пену бешенства. Единственный глаз полыхал. Из перерезанного сухожилия Роберты бежала кровь, сплетаясь с пролитым коктейлем в поистине сатанинский напиток.
        - Привет, бабуля, - промолвила тыква.
        Роберта, пораженная видом незваного гостя, сделала два глубоких вдоха, точно намереваясь нырнуть под воду.
        - Урсула! - наконец закричала она. Запоздало сообразила, что именно таким образом частенько требовала выпивки.
        - Урсула! - передразнила ее тыква и подпрыгнула.
        Удар пришелся Роберте в возрастное брюшко. Слова увязли в горле, транслировавшем лишь хрип. Ее согнуло. Израненная ступня отказалась принять вес тела, и Роберта завалилась на тумбу - сверкающий центр ее старческого гнезда. Телевизор, спаренный с видеомагнитофоном, покачнулся.
        Видеодвойка «Philips» обрушилась на голову взвизгнувшей старухе.
        На треснувшем экране хохотали ведущие. И это было действительно смешно. Очередной участник «Замка Такэси» потерпел поражение.
        Стоило двери к бабуле захлопнуться, как Антон помчался обратно к себе. Приподняв матрас, он нащупал желтый носок, в котором хранился брелок с полным комплектом домашних ключей. Имелся даже ключ от подвала. Месяц назад папа вручил их и строго-настрого запретил говорить об этом маме и бабуле. А в конце даже присовокупил: «Начнется что-либо странное, парень, - закройся. И не отпирайся, что бы ни происходило».
        - Но я не могу закрыться, папа, - пробормотал Антон. - Капитан Поганец хочет всех изрезать.
        Обхватив ключи так, чтобы они не гремели, он подбежал к комнате бабули.
        Дверь цвета морской волны не оплавилась и не потрескалась от его взволнованного взгляда. Это была самая наисквернейшая дверь в доме. Она скрипела и стенала, стоило кому-нибудь пройтись рядом, и захлопывалась по любому поводу. Вдобавок зам?к, вделанный в ручку, частенько капризничал. Так что порой бабуле приходилось стучать по батарее, чтобы кто-нибудь пришел и отпер ее.
        Антон попытался вставить ключ в замочную скважину, но рука, как назло, дрожала.
        - Тони, Тони, - раздался из-за двери шепоток Капитана Поганца. - Знаешь, что мы сейчас делаем с твоей бабушкой? Мы целуемся. И ей нравится. Слышишь, как она неровно дышит? Это от влюбленности. В этот день мы все поклоняемся тыквам, верно, Тони?
        - Не трогай ее, пожалуйста, Капитан Поганец! - взмолился Антон. - Я тебе что-нибудь дам взамен. У меня есть сладости. Много. Если хочешь, я даже уберу лакричные конфеты. Ну как тебе?
        - О, сладости. Мое тыквенное сердечко в предвкушении. Так и быть, обменяю старуху на пару леденцов. Давай же скорее, малыш.
        Ключ наконец прекратил спор с замочной скважиной. Дверь скрипнула, отворяясь.
        Втянув голову в плечи, Антон заглянул в комнату. Зажженный торшер всё так же нёс вахту у кресла с подножкой. Тени жались по углам непритязательного убранства, состоявшего в основном из книжных шкафов - хранителей малопонятных книженций с созвездиями и травами. Сброшенная видеодвойка, чей экран скалился трещинами, передавала очередные забавные моменты «Замка Такэси».
        - А на поле боя выезжает сам граф! До финального сражения добралось всего трое участников! Радужные стражи улыбаются! Это будет легкий бой для них! Генерал Ли дает отмашку, и горстка выживших бросается в атаку! - надрывался тем временем ведущий.
        Бабуля лежала за видеодвойкой. Казалось, она решила обменять голову на вечную трансляцию любимого шоу и теперь просто наслаждалась результатом сделки. Наслаждалась со всем хладнокровием, несмотря на натекшую лужицу, передававшую все цвета телевизионной радуги.
        Среди множества фраз, недоступных разумению, Антон частенько выделял такую, как «ни жив ни мертв». Он не понимал, как можно находиться где-то посередине. Впрочем, сейчас он мог точно сказать, что, обнаружив бабулю, в нём ничего не осталось. Жизнь и Смерть, взявшись за ручки, ушли, оставив пустую оболочку глупо хлопать глазами.
        - Ты принес сладости, Тони? - раздался голосок позади. - Без сладостей я сам не свой, ты же знаешь.
        Антон охнул и вытаращился на руки, только что державшие ключи. Понял, что совершил ужасную глупость. Он отпер тыкву, собственноручно выдав ей билет на продолжение шоу «Кровавая резня в доме Князевых». Мальчик обернулся. Страх не спеша разворачивал толстые щупальца.
        Капитан Поганец сплюснутой тенью покачивался в дверном проеме. Огонек его глаза мигал. С ножа, перекатывавшегося в пасти, капало нечто, похожее на клубничный джем. Антон, стремительно взрослея, осознал, что уже никогда не сможет по-прежнему смотреть на варенье.
        Тыква рванула в комнату, толкнула дверь и молниеносно выкатилась обратно в коридор.
        Дверь захлопнулась. Ригель лизнул металл и встал в паз.
        Прильнув к щели внизу, Капитан Поганец зашептал:
        - Оставлю тебя на сладкое, Тони. А пока пойду представлюсь твоей маме.
        После этих слов тыква хохотнула и покатилась прочь.
        Антон вцепился в дверную ручку, безуспешно проворачивая ее. Из глаз катились слезы, расчерчивая щеки. Вот почему родители его так опекают. Потому что он - тугодум, как и Пикуль. Брелок с ключами остался снаружи - в замочной скважине. И кто в этом виноват?
        Ничего лучше не придумав, он забарабанил в дверь. Кулаки сразу же заныли, прося пощады.
        - Мама! Капитан Поганец хочет тебя убить! Ма-ма! Будь готова!
        - Хорошо! - донесся с первого этажа мамин голос.
        - Хорошо?
        Антон готов был разреветься. Как же так? Мама ему не поверила, и теперь сумасшедшая тыква… Мысль показалась слишком пугающей, чтобы додумывать ее до конца. Шмыгнув носом, Антон уставился на дверной зам?к. Придется как-то разобраться с этим. Он не даст маму в обиду. Особенно какой-то недорезанной оранжевой штуке с грядки.
        Ладони мальчика еще больше вспотели.
        За щитком из закаленного стекла, отделявшего любопытных хозяек от ожогов, румянились творожные печенья. Этакие медали с большими пальцами вверх. Тони их очень любил. Урсула отстранилась от духового шкафа и смахнула с рук остатки мук?. Бросила взгляд на циферблат микроволновой печи. Голубоватые цифры сообщали, что уже почти восемь. Скоро заявится Вик. Неплохо бы найти иной способ разрешить их затянувшийся конфликт. Но какой? Традиции обеих семей не допускали вольностей.
        Интересно, чем там занят малыш? Она слышала его крик о том, что некий Капитан Поганец хочет ее убить. Слышала и посмеялась.
        Тони отличался чересчур богатой фантазией. Даже для детей. Не всё, конечно, приходило из области вымыслов. Так или иначе, наследие брало свое. Но Тони был еще слишком мал, и потому временами приходилось идти на некоторые хитрости.
        Урсуле пришел на ум случай, когда Тони было всего четыре года. Завидев Пороха, черного лабрадора Кулагиных, он с восторгом завопил, извещая всех о том, что пёс сел на морковку и теперь таскает ее за собой по улице. Господи, как же она тогда смеялась. Едва сумела подобрать слова, чтобы хоть как-то объяснить эрекцию собаки. Впрочем, она быстро нашлась.
        Лабрадор искал снеговика - чтобы угостить того морковкой. Проще простого. Главное, не представлять себе это чересчур живо.
        Запрокинув голову, она прыснула со смеху, ощущая себя счастливейшей из матерей. И осеклась. На лестнице заслышались тяжелые шаги, будто со второго этажа неторопливо, вразвалочку, спускался выпивший жирдяй.
        Урсула с недоумением вгляделась в тени. Западная часть дома, включавшая в себя коридор, игровую комнату и спальни над ней, наполовину тонула в темноте. И почему она так любит торчать в полумраке? Но тут уж ничего не попишешь. Полумрак - их общая с Робертой любовь. Семейная черта, так сказать.
        Естество Урсулы наконец забило тревогу. Неужели Вик? Нет, он бы не посмел сейчас выступить. Только не когда они с Робертой под одной крышей. И тем не менее кто-то взирал на нее из тьмы лестницы. Она чувствовала это загривком - плотным женским пульсом, прошедшимся вдоль хребта к напрягшимся ягодицам.
        - Привет, мамуля, - сказал кто-то тихим шепотком. - Меня прислал Тони. Он просил узнать, широко ли ты улыбаешься.
        Этого хватило. Чужой. У них в доме. Урсула выбросила руку к стойке с ножами, и ее пальцы сжали пустоту. На привычном месте ничего не было. Она с испугом оглянулась.
        Ей в лицо летел «Тоджиро», застрявший в безумном оранжевом оскале.
        Сперва Антон хотел подложить под дверь лист бумаги и карандашиком вытолкать ключ, чтобы затем подтянуть к себе всю связку. Так делал орангутанг по кличке Бутч в воскресной передаче «Шарики хитростей». Только вот с этой стороны замочной скважины не было и в помине. Один только рычажок фиксатора. Прости, Бутч, но ты не у дел.
        Каких-либо других передач припомнить не удалось, и Антону пришлось раз за разом проворачивать рычажок фиксатора. В механизме замк?, срабатывавшего вхолостую, что-то цеплялось, а потом соскакивало. На распластавшуюся «телебабулю» мальчик не оглядывался. Боялся расплакаться.
        Неким инстинктом - возможно, доставшимся от папы - Антон понял, что нужно делать. Он с пыхтением приподнял дверь за ручку, насколько хватало сил, и еще раз крутанул рычажок фиксатора.
        Детали механизма замк? сдвинулись плотнее, и характ?рное пощелкивание оповестило о том, что дверь разблокирована.
        Антон без промедления ринулся к перилам.
        - Мама! Мама! Ма…
        Дальнейшие слова, щедро смоченные слезами, свалялись еще в горле.
        Мама, кормившая его лучше всяких поваров и любившая сильнее ангелов, обмякла на прямоугольном обеденном столе, находившемся в трех метрах от зоны кухни. Лимонного цвета бриджи задрались. Белая футболка порвалась на животе. Голова… отсутствовала.
        Точнее, ее заменял Капитан Поганец.
        Антон почувствовал, как по ноге сбежала горячая струйка, будто застоявшийся страх наконец-то нашел выход наружу. Штанишки пижамы неприятно прилипли к коже.
        - Привет, Тони, - окликнул его Капитан Поганец. Нож в пасти качнулся, будто плоская сигара, смоченная в кровавом коньяке. - Спускайся к нам, приятель.
        Антон послушно сошел по ступеням вниз. Даже отсюда, с начала кухонной зоны, было видно, что мама сопротивлялась, перед тем как Капитан Поганец оседлал ее. Об этом говорили оранжевые стружки, торчавшие из-под ее ногтей, и рыхлые шрамы, покрывавшие морду тыквы. Но как мама дышала? Антон ведь так и не вынул внутренности.
        Капитан Поганец повернулся к мальчику, и Урсула вздрогнула, когда ее голова повернулась вместе с «наездником». Шею женщины перетягивало пульсировавшим, коловшим кожу отверстием. Тыква душила ее, вынуждая подчиняться.
        - Ближе, мальчик мой, - потребовал Капитан Поганец. - Сделай меня совершенством, Тони. Возьми нож и вырежи второй глаз. Или мамуле несдобровать. Ну же. Я потерплю. Хочу смотреть на мир через обе дырки.
        Урсула мало что могла в этой идиотской ситуации. Последние силы уходили на поддержание сознания, истощенного кислородным голоданием. Тыква двигалась слишком быстро, а ее цели распространялись гораздо дальше обычной поножовщины. Урсула поняла это еще в тот момент, когда оранжевый ублюдок оглушил ее, пробив собственное днище ее же черепом. И вот она здесь. Скованная, покорная и чертовски злая.
        - Не бойся, Тони, сделай так, как просит тыква. - Ее слабый голос походил на шелест листвы.
        - Вот видишь, Тони? Твоя мама тоже хочет, чтобы я стал совершенством. Ну же, бери нож.
        - А если я попаду по маме? - Антон несмело приблизился к столу.
        - А если нет? Смелее, негодник. Дядя тыква теряет терпение.
        Антон осторожно, одними пальцами, принял нож. Взглянул на ухмылку Капитана Поганца. В пасти, за навалами пены, просматривались бледные губы мамы. За дьявольским огоньком слезился голубой глаз с прилипшей к веку семечкой.
        Это было слишком. Чересчур. «Прогрессивно наоборот». Антон всхлипнул и приставил «Тоджиро» к тому месту, где у тыквы должно было находиться второе око. Кончик ножа без особых проблем погрузился на сантиметр. Мама вцепилась в края стола. Она тоже боялась.
        - Жми! Ты что, глаз? никогда не делал, маленький ты кретин?! - выкрикнул Капитан Поганец. - Сильнее!
        Нож вошел еще на полсантиметра.
        Антон постарался, чтобы давление на рукоять было минимальным. И сообразил, что просчитался.
        Урсула вздрогнула всем телом.
        - Всё в порядке, малыш. - Ее губы изобразили фальшивую улыбку. - Просто вырежи этот чертов глаз.
        - Да, малыш, вырежи этот чертов глаз! - Капитан Поганец хохотнул.
        Вопреки словам мамы, Антон знал, что не всё в порядке. Нож во что-то уперся. Он собственными руками ослеплял или убивал маму. Или и то, и другое сразу.
        Но не все боги отвернулись от семьи Князевых в этот вечер, и спасение пришло в лице старой женщины.
        От лестницы, словно ангел мщения, пропахший нафталином и в?ски, брела Роберта. В руке болталась наполовину пустая бутылка «Jack Daniel’s». Под левой скулой зиял рваный кровоточащий кратер, оставленный углом видеодвойки. К счастью, грань телевизионного гибрида проиграла старческой кости и развалилась раньше, чем успела нанести непоправимый ущерб.
        Роберта приложила палец к губам, показывая внуку, чтобы тот сдержал эмоции. Но Антон даже не покосился на нее. Он пребывал в плену страха. Его с головы до ног омывало нешуточное волнение. За себя. За маму. За внезапно воскресшую бабулю.
        - Чего замер, малец? - поинтересовался Капитан Поганец. - Режь по живому, иначе мы с мамулей пропустим всё самое интересное.
        Западную часть дома сотряс яростный вопль.
        Роберта обрушила в?ски на тыкву. Удар пришелся на оранжевый лоб и проломил его. Еще немного, и бутыль раскроила бы Урсуле череп.
        - Какого черта, старуха? - с испугом заверещал Капитан Поганец.
        Антон едва успел выдернуть нож. На его глазах происходило нечто странное.
        Мама сорвала с головы оглушенную тыкву и соскочила на пол. С правой стороны переносицы свисал лоскут кожи, набухавший багровыми капельками. Нож всё-таки достал ее, хоть и не так критично, как думалось Антону.
        Урсула прижала Капитана Поганца к столу, вонзив ногти в тыквенную плоть, и кивнула Роберте. Морщинистое лицо той, залитое кровью, прочертила улыбка. Оскал сумасшедшей радости. Бутылка пустилась в пляс, разминая и дробя тыкву.
        Рот Антона широко распахнулся, полностью отражая приобретенное знание. Мама и бабуля такое уже проделывали. И не раз. Мама - держит, бабуля - бьет. Слишком уж слаженно они работали.
        А Капитан Поганец всё визжал, называя их семейку помешанной.
        Опьяненная схваткой и в?ски, Роберта схватила хлюпающие остатки тыквы и подняла над головой. Ей на лицо полились тыквенные семечки и прочие вязкие внутренности, в которых недавно тонула Урсула. Казалось, Роберта с языческой неистовостью наслаждалась кровью убитого врага.
        - Мама, прекрати, ты не на заднем дворе, - одернула ее Урсула. - И, Кроцелл тебя разорви, почему так долго?
        - Передачу досматривала. И не поминай сорок девятого духа всуе, Урсула.
        Капитан Поганец между тем силился отползти подальше от агрессивной старухи и ее стеклянной дубинки. Уцелела только пасть, но и ее не стоило разевать. Остальное теперь годилось разве что на корм для свиней.
        Роберта некоторое время изучала тыквенный рот, пытавшийся удрать.
        - Это всё Вик устроил, - наконец поделилась она мрачной догадкой.
        Урсула хмыкнула. Больше сумасшедшей тыкве неоткуда было взяться у них в доме.
        - Похоже, так притязания на ребенка никому не удовлетворить.
        - Удовлетворить? - переспросил Антон, совершенно сбитый с толку.
        О чём мама и бабуля говорили? Иногда он оказывался свидетелем удивительных событий и разговоров. Однако потом мама угощала его молоком с черными точками, называя их зернами опийного мака, и он засыпал. А наутро, как ни старался, никогда не мог припомнить странности, очевидцем которых стал накануне.
        - Сделаем вид, что ничего не было? - Роберта приложилась к в?ски и поежилась от аромата канадского клена. Плеснула немного себе на лицо, промывая рану.
        Урсула смахнула в мусорное ведро первые куски тыквы-убийцы и остановилась, обдумывая предложение. Наконец пожала плечами, признавая очевидное.
        - Мы ведь первые начали.
        - Только не забывай: спор семей еще не окончен.
        - Забудешь о таком.
        - Какой спор? - обеспокоился Антон. Однако любовь и вина подавили все треволнения, и он бросился к маме. Обнял, уткнулся лицом в теплый живот. - Мамуля, мамуля, любимая, прости! Я не хотел делать тебе больно! Я…
        - Ты прекрасно показал себя, малыш. Всё хорошо.
        Но «хорошо» определенно гостило в другом полушарии планеты, и теперь Антону опять дадут то сладкое молоко. Возможно, даже сейчас. Только он совершенно не был против, потому что случившееся явно тянуло на «прогрессивное наоборот». Порой ему казалось, что вокруг грызлись две непримиримые силы. Как руки-побратимы, имевшие одинаковое право на тело. На него.
        За окном сверкнули фары, и к гаражу подъехал черный «Land Cruiser», напоминая одну большую октябрьскую тень.
        - Папа! - обрадовался Антон.
        Он бросился к входным дверям и угодил в объятия отца. Высокого, в смоляном пальто, пропахшем ветрами осени и чем-то горьким. Возможно, тем самым опийным маком.
        - Привет, мужичок! Как тыква? Уже попробовал набор?
        - Ты не будешь ругаться? - спросил Антон, затаив дыхание.
        - Никто не будет ругаться. - Урсула неотрывно смотрела на мужа. В ее взгляде в равных пропорциях смешались соперничество и любовь.
        Антон приуныл. Как много для него оставалось непостижимым. Загадочным. Словно он наблюдал за кукольным представлением, понятия не имея, как люди, управлявшие куклами, на самом деле относятся друг к другу.
        Примерно через час, когда каждый привел себя в порядок, они собрались за столом, планируя отметить День Всех Святых обильным ужином.
        Урсула, заклеив переносицу полоской пластыря, сверкала в облегающем вечернем платье. Ее мать, напротив, не стала разряжаться в пух и прах. Роберта давно миновала возраст, когда можно щеголять декольте. Добрую половину ее лица покрывали дезинфицирующие салфетки. Впрочем, это не мешало ей то и дело целоваться с горлышком бутылки. К утру рана должна была затянуться. На ней всё заживало как на собаке, скрещенной с кошкой.
        Антон и папа сидели рядышком. За тарелками с закусками отдыхал противень со слегка пригоревшей творожной выпечкой. Они по очереди голосовали печеньями-руками, оценивая вечер. И каждый оценил его на пять поднятых выпеченных пальцев.
        Вдруг папа явил ту самую загадочную улыбку, которую так обожал Антон. Из недр вельветового пиджака появился еще один чудо-набор; не больше ладони. На этот раз папа не таился. Надпись на коробке, выполненная уже знакомым каллиграфическим тиснением, гласила: «Воскрешение для всей семьи». И тоже от лабораторного комплекса «Ледник».
        - Поиграем потом? Хочешь?
        - Спрашиваешь! Конечно!
        - Виктор. - Урсула с легким укором взглянула на мужа. - Мы же за столом. Может, хотя бы на Хэллоуин сделаем передышку?
        - Как скажешь, дорогая. Антон, будь добр, выброси набор в мусорную корзину. Не такой уж он и интересный.
        - Хорошо, пап.
        Получив молчаливое разрешение мамы, Антон выскользнул из-за стола. Подбежал к раковине, открыл дверцу и бросил «Воскрешение для всей семьи» к останкам Капитана Поганца. Неожиданно ощутил в себе тугие узлы противоречия. Антон сорвал пленку и убрал крышку, оставив набор открытым. После этого, удовлетворенный содеянным, вернулся за стол. Полное «прогрессивно наоборот».
        - Мальчику пора бы узнать правду. - Роберта ковырнула вилкой бальзамированный шпинат и с флегматичным видом отправила в рот.
        Урсула и Виктор обменялись многозначительными взглядами, за которыми таилось слишком многое. Ни от кого не укрылись действия ребенка с набором. Антон с трепетом осознал, что только от него зависело, будет ли он и дальше получать молоко с опийным маком или нет.
        Он сглотнул скопившуюся слюну и просипел:
        - Я готов.
        Лица Виктора, Урсулы и Роберты расцвели. Определенно, это лучший ужин в честь Дня Всех Святых за долгие годы. Возможно, мальчик порадует их и на Мокром кургане - во время парада призраков. Пусть так и будет.
        Между тем зубы Капитана Поганца медленно, но верно стискивали шприц-распылитель. Пластик треснул, и в смятую глотку юркнула первая черная капля. Тыква с облегчением выдохнула. Вечер только начинается, засранцы.
        А за столом по-прежнему мирно ужинала семья. Дружная компашка, спаянная секретами.
        notes
        Примечания
        1
        «Замок Такэси» - японское спортивно-развлекательное шоу, транслировавшееся в период с 1986 по 1989 год. Шоу отличалось травмоопасными конкурсами.
        2
        Гибрид телевизора и видеомагнитофона. Всё в одном устройстве.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к