Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Ньюман Рома : " Человек Радар " - читать онлайн

Сохранить .
Человек-радар Рома Ньюман
        Провинциальный городок Серпейск - странное местечко. Здесь оживают городские легенды, за власть на улицах борются китайская триада и алчные телепаты, а в небе кружат полицейские дирижабли. Главный герой, частный детектив, обладающий уникальным даром, - пожалуй, единственный, кто может навести порядок. И хотя он, раздираемый внутренними противоречиями, совсем не горит желанием решать проблемы целого города, но сама Судьба подталкивает его на борьбу со злом.
        Роман Ньюман
        Человек-радар
        - Я думаю, вы детектив, - сказал он. - Ловкий детектив.
        - Просто частный сыщик, - ответил я. - И не очень сообразительный. Пусть вас не вводит в заблуждение мой высокий лоб. Это у нас семейное.
        Р. Чандлер. Свидетель

* * *
        Глава 1. Охотники за девушкой
        Женя позвонил посреди недели и спросил, не работаю ли я в настоящий момент над каким-нибудь дельцем. Я поспешил убавить звук на компьютере как раз в тот момент, когда джип нашего отряда разбомбил вражеский гранатометчик, и осторожно заметил, что хотя и занят по уши, но от халтурки не откажусь.
        Тогда Женёк начал пространно рассказывать о некой девчонке, с которой когда-то учился в одном классе. Теперь Анастасия Пашутина преподает танцы и воспитывает тринадцатилетнюю сестру в отрыве от родителей. Дама в беде и подозревает, что ее Алёнка попалась на удочку очередной виртуальной секты а-ля «Синий кит». В полиции сигнал всерьез не восприняли, и девчонка решила искать поддержки у пятой власти. Так она вспомнила о Женьке, который получил уже определенную известность как блогер, освещающий разного рода происшествия в нашем славном Серпейске. Женя в свою очередь решил перенаправить Настю в частное детективное агентство «Следопыт». То есть ко мне.
        - В общем, Настька подозревает, что дело нечистое, - заключил Женёк. - Я сразу вспомнил о тебе и сказал, что, дескать, есть один толковый частный сыщик. Настоящий Шерлок Холмс. Она очень заинтересована в твоей помощи.
        - Приятно было об этом узнать. Но ты забыл, что я не занимаюсь подобными расследованиями. Моя специализация - розыск пропавших. Кто-нибудь пропал?
        - Пока нет.
        - Вот когда пропадет, тогда звони.
        - Да типун тебе на язык!
        - Тоже верно, но покуда все в наличии, я вряд ли чем смогу помочь.
        - У нее есть сбережения…
        - Дело не в деньгах, старичок. Дело в специфике. Не мой профиль.
        - Я думал, частные детективы берутся за любую работенку.
        - С чего ты взял?
        - У Чандлера брались. И у Хэммета тоже.
        - Они жили в суровой Америке. Отечественные детективы могут себе позволить слегка поразбрасываться клиентами.
        - Слушай, я серьезно. Всего одна консультация - для ее успокоения.
        - Не-а.
        - Я тебе заплачу.

«Чего это наш блогер так старается склонить меня к сотрудничеству?» - подумал я.
        - У нее школа танцев, говоришь?
        - Именно!
        - Небось, и фигурка что надо?
        - Ну…
        Я победно засмеялся.
        - Так вот где собака зарыта! Свой шкурный интерес имеешь. А меня решил использовать как трамплин?
        - Если поможешь - с меня пуэр двадцатипятилетней выдержки! Я за ней еще в школе бегал. Ну что тебе, трудно приехать в кафе, с важным видом послушать стенания бедной девушки, а потом заверить, что все опасения беспочвенны?!
        - Вообще-то, все тобой перечисленное стоит в разы дороже плюшки чая.
        Женя вздохнул:
        - Ладно, друже… Я не хотел этого говорить, но ты не оставляешь мне выбора. Твоя реклама…
        - Так, все… Не продолжай!
        Женя пошел с козырей. Будучи владельцем паблика с несколькими тысячами подписчиков, что для городка с населением в двести тысяч довольно нехило, Женёк постоянно и очень активно пиарил частное детективное агентство «Следопыт», директором и единственным сотрудником которого являлся я. Его доброе слово, разнесенное во все концы Серпейска, побуждало людей, разыскивающих пропавших мужей, собачек или любимые сережки, обращаться ко мне. В отличие от многих собратьев по детективному ремеслу, вынужденных хвататься за сомнительные делишки, я далеко не бедствовал и в самом деле мог позволить себе право выбора очередного заказа. За рекламную поддержку давний приятель не брал ни копейки, тем самым ставя меня в неловкое положение. Едва ли он бы и впрямь перекрыл маркетинговый кислород, но Женя являлся одним из немногочисленных людей, кому мне было совестно ответить отказом.
        - Всего одна встреча, - сказал он. - Посидим, пообщаемся. Я уверен: там ничего серьезного.
        Короче, я не отвертелся.
        Мы договорились встретиться в «Стекляшке» - кафе в центре города с огромными панорамными окнами вместо стен.
        Поскольку важных дел у меня не нашлось, я приехал за час до назначенного времени. Машину оставил возле кафе, перешел дорогу и завернул за трехэтажный торговый центр. Там, в переулке между разгрузочной площадкой и старой водонапорной башней, иногда можно было застать Маляра, пожилого уличного художника. Сворачивая к водонапорке, вы в любой момент могли наткнуться на мольберт, готовый к работе. А могли увидеть лишь пирамиды деревянных ящиков да перекуривающих грузчиков-китайцев. Маляр не имел четкого расписания.
        Он не походил на типичного уличного художника. Не носил пестрых шарфов и велюровых беретов. Маляр предпочитал простые рубашки и пятнистую армейскую куртку. Он не размахивал изящно изогнутой курительной трубкой, а беспрестанно дымил сигаретами без фильтра. И наконец, Маляр не имел взъерошенной шевелюры. Его короткие седые волосы всегда были аккуратно зачесаны набок.
        Когда-то в 90-х он зарабатывал на жизнь тем, что изготавливал фальшивую валюту. Подделки получались высочайшего качества - особенно баксы. А вот на нары он угодил из-за доноса одного из подельников.
        Отмотав приличный срок, Маляр вышел на свободу в совершенно иную эпоху. Нашел себя в качестве портретиста. Как оказалось, изображать людей - единственное, что теперь Маляр мог делать без ущерба для своего психического здоровья. По его собственным словам, если он возьмется за какое-то другое направление живописи, может случиться нервный срыв. В такие моменты художник бросает все, становится агрессивным и уходит в запой. А вернуть «настройки по умолчанию» сможет только новый, качественно написанный портрет. Такая вот история…
        Я не знал, как Маляра зовут на самом деле. Не имел понятия, где он живет и чем занимается, когда не рисует. Он либо здесь, в переулке между разгрузплощадкой и серой водонапорной башней, либо растворяется где-то в просторах Вселенной.
        Мы познакомились полгода назад. Я тогда вел слежку и, дабы не вызывать подозрений, подсел к художнику и заказал простенький шаржик. Работу свою он закончил аккурат к тому моменту, когда объект двинулся дальше, и мне пора было отчаливать, но до того мы успели неплохо и весьма душевно пообщаться. В дальнейшем я стал регулярно наведываться к Маляру поболтать о том о сем и разделить с творческим человеком тяжесть душевных терзаний. Он стал для меня кем-то вроде понимающего бармена из американского кино.
        - Я не спрашиваю, к чему тебе столько портретов, - говорил Маляр, делая наброски. - Но меня интересует, достойно ли ты их хранишь?
        Я в очередной раз взглянул на него с уважением. У Маляра был очень ровный голос. Уверенный в себе человек. Крутой мужик.
        - Помещаю в рамки. Целую пачку купил.
        - Этот портрет у нас каким по счету будет?
        - Восьмым вроде…
        - А предыдущие семь сложил стопочкой в столе?
        - Расставил вдоль стены в комнате для медитаций.
        Седая бровь Маляра причудливо изогнулась.
        - У тебя есть комната для медитаций?
        - Да.
        - И в ней ты расставил семь своих портретов?
        - Ага.
        - Странный ты парень.
        - Чья бы корова мычала.
        - Я - старик. Старикам положено быть странными.
        Я, решив не развивать тему, посмотрел на часы.
        - Что-то сегодня дольше обычного.
        - Так и ты не такой, как обычно. Спешишь?
        - Встреча через пять минут. Не хочу опаздывать.
        - Опаздывать и не нужно.
        Маляр отложил рабочий инструмент, поднял на меня живые, светло-голубые глаза.
        - Позже закончу. Наброски готовы, так что можешь идти.
        Я поднялся со стула, украдкой попытался рассмотреть эскиз. Но Маляр шустро прикрыл работу чистым листом. Я полез за деньгами.
        - Оплата потом, - остановил меня художник, - по окончании.
        - Когда приехать за картиной?
        - Я позвоню.
        - У тебя ж нет моего номера.
        - Пока нет.
        Маляр смотрел на меня с веселой полуулыбкой. Я хмыкнул, достал визитку, протянул художнику.
        - Частный детектив… Интересная профессия?
        - Захватывающая.
        - Позвоню, когда ты будешь готов.
        - Я?
        - Ты. На холсте.
        Вот в таком ключе и проходили беседы с Маляром. Зарядка для мозгов. Я похлопал художника по плечу и потопал к «Стекляшке». В заполненном зале нашел товарища в компании одноклассницы. Томясь в неловком молчании, они контрастировали с остальными посетителями, оживленно рассказывавшими друг другу, как прошел очередной рабочий день.
        Настя оказалась миловидной темноволосой девушкой в узком свитере под горло. Уставившись в стакан с облепиховым чаем, она выглядела напряженной. Женя бросал на нее голодные взгляды и неуверенно елозил на стуле. Теребил изящный стакан с латте, мучительно перебирая в умной голове, о чем же поговорить с одноклассницей.
        Нескладный, с модной бородкой и в черной водолазке, он всегда был мягок и обходителен с девушками. Постоянно говорил о равенстве полов и правах меньшинств. Продвигал либеральные идеи, критиковал всех, не был ни за кого. Жил с мамой.
        При моем появлении Женёк засиял. С его хилых плеч только что свалились Гималаи. Воодушевленно представив нас друг другу, главный городской блогер подозвал официантку. Я не стал ее мучить и заказал стакан апельсинового сока.
        - Женя сказал, вы частный детектив, - заговорила Настя. - Что это значит?
        - Частные детективы имеют право на проведение независимых расследований, - пояснил я. - Полицейские по найму.
        - И вы сможете решить мою проблему?
        Я пожал плечами:
        - Расскажите, что у вас приключилось, а там видно будет.
        Настя вздохнула, собираясь с мыслями. Я заметил, как Женя косится на ее, обтянутую свитером, грудь.
        - Даже не знаю, с чего начать…
        - С чего угодно. Я буду задавать наводящие вопросы.
        Девушка сцепила кисти в замок.
        - Вы же слышали о «Синем ките»?
        - Конечно.
        - У меня есть младшая сестра, Алёна. Ей тринадцать, и я опасаюсь, что она попала под влияние подобной организации.
        - Есть основания так думать?
        - За последние пару месяцев ее поведение сильно изменилось. Она стала странной. Начала задерживаться после занятий, ни с того ни с сего может куда-то уйти на ночь глядя.
        Я вновь пожал плечами:
        - Переходный возраст…
        Девушка кивнула:
        - Сначала я тоже так подумала. В смысле, у кого из нас не срывало крышу в тринадцать - четырнадцать лет… - Она метнула мимолетный взгляд в сторону Жеки. Я не понял его значения. - Но потом я проверила ее переписку в Ватсапе… - Настя достала смартфон, вывела на экран картинку. - И вот что нашла. Я сделала несколько фотографий, пока Алёна не видела. Листайте влево.
        Анастасия протянула телефон.
        На довольно нечетком изображении - снимок дисплея гаджета сестры - открытое окно переписки с абонентом по имени DarkEl. Сфотографированное сообщение содержало следующий текст: «Сегодня полнолуние. Сходи на кладбище. Запиши ощущения».
        Я скользнул пальцем по экрану, перелистывая фото.
        Сообщение на следующем снимке: «Ты рассказывала о боязни высоты. Пора подняться на крышу высотки и записать свои ощущения».
        - Это все? - спросил я.
        Она кивнула:
        - Я успела сделать только два снимка. Что скажете?
        - Выглядит так, будто школьные подружки решили пощекотать друг другу нервы.
        - Я много читала о «Синем ките». Их люди рассылали подобные сообщения подросткам и доводили тех до самоубийства. Я боюсь за сестру.
        Официантка принесла сок. Я поблагодарил ее, но к напитку не притронулся.
        - Кто такая DarkEl?
        Анастасия отпила чаю.
        - Думаю, это Эльвира Бетреддинова - одноклассница Алёны. В последнее время они стали близкими подругами.
        - Что вы о ней знаете?
        - Из достаточно благополучной семьи. Отца вроде нет, но мама Эльвиры - директор частной школы. Одевается хорошо, ходит с дорогим телефоном… Она не выглядит трудным подростком.
        - Но, кажется, вас все равно напрягает.
        Настя задумчиво пожала плечом:
        - Да есть в ней что-то… неестественное. Эльвира вообще очень странная девочка. Частенько заводит разговоры о высшем разуме, об изнанке Вселенной… В смысле, нормально девочке тринадцати лет рассуждать о таком?!
        - Честно говоря, понятия не имею, о чем сейчас рассуждают подростки. Для меня это иная галактика.
        - Об изнанке Вселенной - точно нет, - заверила Настя.
        - Ничто же не мешает ей увлекаться эзотерикой. Я в четырнадцать лет тоже любил гороскопы полистать.
        - Точно так же ничто не мешает ей предложить моей сестре препараты, расширяющие сознание, - резко отреагировала на мои слова Пашутина. - Или наркотики посильнее.
        Я посмотрел на Женю. Тот изо всех сил семафорил своими выразительными бровями, чтобы я не напирал.
        - Вы пытались сдружиться с Эльвирой? Узнать ее поближе?
        - Пыталась. Но… она очень хитрая! Умеет застегнуться на все пуговицы. Понимаете, что я имею в виду?
        Внезапно Женя вспомнил, что тоже является участником беседы.
        - Главное - задавать правильные вопросы! - как можно более позитивно заявил он. - Вот товарищ частный сыщик может так спросить, что бедняжка сразу всю подноготную выложит.
        Глаза Насти оживились.
        - Я буду очень благодарна, если вы пообщаетесь с Эльвирой! Вы же профессионал - наверняка определите, в чем ее странности.
        Я ощутил себя мышью, которую силком запихивают в мышеловку. По правде говоря, история не представлялась мне в столь мрачных красках, как ее воспринимали Настя и явно неровно дышащий к ней Женя. Меньше всего на свете я хотел иметь дело с трудностями нежного подросткового возраста.
        - Честно говоря… - начал открещиваться я.
        - Я заплачу вам!
        - Дело вовсе не в деньгах. Послушайте… Эльвира же подросток. Я не могу просто так прийти в школу и начать опрашивать ее…
        - Зачем в школе? Она сейчас у нас, пришла проведать сестру!
        - У вас… - эхом отозвался я, чувствуя, как мышеловка начинает захлопываться.
        - Но это же просто супер! - воскликнул Женя. - Давайте отправимся к тебе и разберемся во всем на месте! Девушка!
        Он окликнул официантку и попросил нас рассчитать.
        Я оказался в неловком положении. В обычной ситуации я бы послал своего приятеля по батюшке, невзирая на все одолжения, что он мне сделал. Но, во-первых, Настя уже смотрела на меня с надеждой, а во-вторых, Женя не сомневался, что на этой волне сможет покорить неприступное сердце. Мой отказ равнозначен краху его чаяний, а уж такого он бы мне никогда не простил. И с бесплатной еженедельной рекламой на главном информационном портале города я мог распрощаться. Цена есть у всего. Придется ехать.
        Я вышел из кафе, задержавшись под козырьком в ожидании, пока Женя поможет Насте надеть пальто. Начинало темнеть. Автомобили продирались сквозь плотную стену дождя. Сентябрь выдался щедрым на осадки.
        Задрав голову, я увидел огромный силуэт дирижабля, дрейфующего над Серпейском, - инициатива органов местного самоуправления. Этот монстр неустанно кружил над городом, сея тревогу в сердца жителей.
        Два поочередно сменяющих друг друга воздушных судна заступили на дежурство чуть больше года назад. Формально это было связано с желанием мэра Харыбина повлиять на криминогенную обстановку в самом бандитском городе Южного Подмосковья. Фактически - со стремлением того же парня пополнить казну за счет сторонних проектов. После некоторых кулуарных перипетий задумка получила отклик в Москве, на сомнительный проект выделили средства. Под содержание весьма дорогого в обслуживании воздушного транспорта потекли солидные суммы денег.
        Конечно, годовая статистика показала, будто эксперимент удался: количество разбойных нападений и мелких правонарушений на улицах значительно сократилось. Большой вопрос, благодаря ли летающим корытам, однако Харыбин бил себя в грудь. Москва осталась довольна. А мрачные экипажи полиции вновь заступали на дежурство…
        - Страшно, да?! - спросила Настя, становясь справа от меня и тоже глядя вверх. - Тревожно. По идее, эта штука должна пугать только преступников… Но я не чувствую себя защищенной, когда она рядом.
        - Полицейское государство, - сквозь зубы процедил городской блогер, встав от меня слева. - Очередной способ контроля. Уж и не знают, какие еще гайки закрутить.
        Я продолжал смотреть на проплывающее над нами брюхо воздушного кита. В целях маскировки дирижабль имел минимальное количество иллюминации. В ночное время он был почти невидим.
        - Вы когда-нибудь видели его в действии? - спросила Пашутина. - Как он арестовывает кого-то.
        - Я общался с очевидцами, - заявил Женя. - Страшное дело. Говорят, когда патруль замечает нарушителей с высоты, в тех ударяет луч света - и они уже не в силах пошевелиться. Представляете, какая аппаратура на борту?! Режим на все готов, чтобы держать нас в ежовых рукавицах.
        - Вы на машине? - спросил я у Насти.
        - На моей приехали, - ответил за нее Женя. - Едем на ней же. А то пока в твою малышку заберемся - утро настанет.
        Женёк говорил о моем трехдверном вольвешнике. Он догадывался, что на заднее сиденье лезть придется ему, потому и поспешил перехватить инициативу. Я не возражал.
        Мы погрузились в древний БМВ вишневого цвета, который сам Женя ласково именовал классикой. На периодический ремонт этого продукта автопрома 90-х он потратил уже столько, что вполне мог бы позволить себе бумер последних моделей. Но нет же, медийщику требовалось поддерживать образ «концептуального деятеля» - так Женёк величал сам себя. Я подозревал, что он немного неверно интерпретирует понятие «концептуальный», но за разъяснениями не лез.
        Настя жила совсем недалеко от «Стекляшки», дорога до ее дома заняла меньше пяти минут. Мы зарулили в маленький двор, припарковались возле одной из сталинских трехэтажек. Когда поднялись и вошли в квартиру девушки и она зажгла свет в прихожей, я увидел, что и ожидал: высокие потолки, большие пространства. Люблю такую планировку.
        - Эльвира еще здесь, - шепотом произнесла Настя, кивнув на обувь возле двери.
        Мы разделись и прошли вглубь.
        - Хорошая квартира, - сказал я, осматриваясь. - Много места.
        - Лампово, - кивнул Женя.
        - Обычно они закрываются в комнате, - опять же шепотом поведала девушка. - Даже не знаю, о чем шушукаются…
        Мы остановились возле двери со стикером DANGER.
        - Хотя сейчас вроде бы открыто…
        Анастасия провернула ручку и открыла дверь. Мы прошли следом за ней и попали в типичную берлогу тинейджера: плакаты поп-звезд, наклейки по всему монитору, любительские фото на стенах, километры проводов от всяческих гаджетов и зарядных устройств и прочее-прочее-прочее.
        В комнате находились две девочки, и понять, кто из них младшая сестра Насти, а кто - исчадие ада, не составило труда. Худая девчушка в шортах и футболке, с большими и доверчивыми, как у Анастасии, глазами - это Алёнка. Эльвира была одета в джинсы и фиолетовую толстовку. Черные волосы со стрижкой каре. В глазах - нетипичное для ребенка ее лет понимание, которое моя предполагаемая клиентка ошибочно приняла за наркоманскую муть.
        Наше появление застало Алёну врасплох. Видимо, она просто позабыла закрыть дверь. У ее подруги наши физиономии не вызвали вообще никаких эмоций. Лишь одно я подметил: когда мы пересекли порог, Эльвира быстро пробежалась глазами по Женьку и Насте, а на мне ее взгляд остановился и сделался каким-то… роботизированным.
        - Кока-колой балуемся? - Настя кивнула на бутылку газировки и наполовину наполненные стаканы у девчонок. - Надеюсь, без горячительных добавок?
        Алёна театрально закатила глаза.
        - Господи! Ну, ты опять сейчас начнешь, а? Это просто газировка! Без добавок. На, попробуй, если не веришь! - Она протянула свой стакан.
        - Вы только посмотрите, кого привела наша мышка, - лениво проговорила Эльвира, поднимаясь с пола.
        Ее голос оказался сильным и чистым.
        - Не смей меня так называть! - шикнула Настя.
        Эльвира не обратила на старшую Пашутину никакого внимания. Она приблизилась ко мне. Метр с кепкой, но взгляд мог бы пробить кирпичную стену.
        - Привет, радар. Что видишь?
        Она вопрошала дерзко, в лоб, но я не растерялся.
        - Школьницу, которая явно позабыла про домашнее задание.
        - Всего-то? Как скучно! Ты можешь больше. Или не можешь?!
        А вот тут, пожалуй, пришло время сделать лирическое отступление и поведать о том, что доселе оставалось за скобками повествования…

* * *
        Я ведь не от хорошей жизни сделал розыск пропавших своим жизненным кредо и отказался от таких опций частного сыска, как, например, бракоразводные дела и выбивание задолженностей по кредитам. Дело в том, что у меня есть дар… Я могу определить местоположение потерявшегося человека с точностью до квадратного метра. И не важно, жив бедолага или нет. Я найду даже бездыханное тело. То же самое с предметами, вне зависимости от размера. Для меня нет задачи проще, чем найти иголку в стоге сена.
        Протекает сей процесс совсем не так, как показывают в кино про телепатов. Я не получаю из астрала размытые образы объекта розыска, не лицезрю длинные планы сцен его жизни. Но если положить передо мной географическую карту и дать пару минут сосредоточиться, то вскоре я почувствую, в каком именно районе находится объект. Соответственно, чем точнее карта местности, тем меньше погрешность пеленга.
        Понятия не имею, как устроен мой дар. За пятнадцать лет с тех пор, как он впервые проявился, никто не удосужился растолковать мне принцип работы. В мою дверь не стучались седовласые старцы, готовые объяснить премудрости использования Силы. Профессор Ксавье обделял вниманием славный город С.
        Пришлось разбираться самому.
        В первую очередь, я решил как-то обозначить уникальную способность и назвал ее биологическим локатором. Сокращенно - биолок. Подозреваю, он имеет гораздо более широкое поле применения, чем банальный поиск людей и предметов. Иногда удается предугадывать действия других личностей или развитие событий. При должном настрое я могу спросить себя, пойдет ли сегодня дождь, и получить точный ответ. Но это всегда происходит до противного рандомно и помимо моей воли. Контроль я имею лишь над поисковой функцией. Остальными опциями приходится довольствоваться в демоверсии.
        Однако и «прожиточного минимума» хватает с лихвой. Биолок сделал меня эффективным розыскником. Стопроцентная гарантия качества, так сказать. В конце концов, искать и находить - единственное, что я умею по-настоящему хорошо…
        Что до Жени, то он в курсе моих дел. Мы давно дружим, а однажды его сестра потерялась в тайге. Два дня она водила по болотам поисковиков МЧС и добровольцев. Я же определил ее местоположение и направление движения через десять минут после того, как узнал о случившемся из новостей. И через час ее уже принял на борт спасательный вертолет.
        С тех пор Женёк считает, что находится передо мной в неоплатном долгу. Я с ним не соглашаюсь. В конце концов, когда с десяток лет зарабатываешь поисками, каждый последующий случай становится рутиной, «еще одним днем в офисе». Глаз замыливается.
        Разумеется, обладая экстрасенсорными способностями, я всегда допускал, что в мире должны существовать и другие реальные телепаты. Иногда я допоздна роюсь в Интернете, выискивая заметки о подобных феноменах. В наш век соцсетей и информационных технологий найти упоминания о чудесных проявлениях человеческого разума стало проще, чем лет пятнадцать назад. Допускаю, что в связи с этим обстоятельством у обывателей может возникнуть ощущение, что именно сейчас появляется все больше и больше людей, подобных мне.
        А теперь возвращаемся в комнату, где на меня в упор смотрит черноволосая пигалица и непрозрачно намекает, что в курсе биолока. Я не остолбенел от удивления и отнюдь не лишился дара речи, но почувствовал, как во мне зарождается то, чего я не испытывал еще полчаса назад - интерес к делу Насти…
        Эльвира, дерзко ухмыльнувшись, повернулась к Алёне:
        - Мне пора. Встретимся в школе.
        Она вышла из комнаты, не обращая никакого внимания на занудных взрослых.
        - Я берусь за ваше дело, - быстро сказал я Анастасии.
        - Беретесь?.. - встрепенулась она.
        - Да. Запишите мой номер.
        В прихожей зашуршала одежда. Настя замешкалась, отыскивая смартфон. Я продиктовал цифры, которые она поспешила вбить в аппарат.
        - Киньте дозвон. Завтра перезвоню и уточню кое-какие детали.
        Хлопнула дверь в квартиру. Эльвира ушла.
        - Погнали, - толкнул я Женька в плечо и поспешил в прихожую.
        - Вы… Вы уже уходите? - последовала за нами Настя.
        - Видимо, да, - развел руками Женя.
        - Я, наверное, должна вам заплатить…
        - Денег не надо, - заверил я. - Главное, будьте на связи.
        Я ободряюще подмигнул девушке и выскочил из квартиры. Женя последовал за мной, на ходу надевая куртку. Мы, словно два мяча, проскакали вниз по лестнице, выбежали под высокий свод крыльца.
        - Куда так летим? - поинтересовался Женя.
        - Стой на месте!
        Я удержал друга, чтобы тот не выскочил из укрытия, а сам выискивал глазами Эльвиру в темноте двора. По-прежнему шел дождь. Я разглядел силуэт подростка, направляющегося к парковке, и уж было шагнул следом, как вдруг она остановилась возле ряда машин. Заработал двигатель, зажглись фары дорогого «мерседеса». Эльвира нырнула на сиденье рядом с водителем.
        - Ты ведь хотел поучаствовать в детективной работе, - напомнил я блогеру. - Дай-ка мне ключи от тачки.
        - Зачем?
        - Намечается слежка.
        - Ты хочешь повести мою машину?
        - Так точно.
        - Она на механике, друже.
        Я тихонько выругался. Сам-то езжу на автомате. Последний раз садился за «ручку» лет десять назад, да и то загнал бедный уазик в кювет.
        - Значит, тебя ждет мастер-класс по наружному наблюдению.

«Мерседес» тронулся, выкатывая к выезду со двора.
        - Бегом! - скомандовал я.
        Мы спешно покинули темный подъезд. Женя суетливо и несколько нервозно открыл допотопный БМВ, мы погрузились в салон.
        - Мотор не заводи! - сказал я.
        Женя держал руку на ключе зажигания. Я следил по зеркалам, как черный седан проплывает позади нас. Когда его передняя часть скрылась из виду, я дал отмашку. Женёк быстро запустил двигатель, сдал назад, развернулся и выехал со двора вслед за мерином, вливаясь в поток машин.
        Теперь от объекта слежки нас отделял один автомобиль - идеальный расклад. Упустить трудно, глаза не мозолишь. Я дал Жене несколько советов относительно того, как вести себя в потоке, чтобы не «грохнуть» объект. Хотя при полупустых дорогах в начале девятого вечера такое казалось маловероятным.
        Мы ехали в Старый Серпейск - район, который от центральной части города отделяло шоссе. Царство малоэтажных строений прошлого века и кладезь культурного достояния моей маленькой родины. В роли водителя экипажа наружного наблюдения Женя держался уверенно, пусть и немного напряженно.
        - Заметил, как девчонка засуетилась, когда мы пришли?! - спросил он.
        - Заметил.
        - Это ты на нее так подействовал?
        - Не знаю.
        - Она назвала тебя радаром. Думаешь, у нее тоже способности?
        - Просто ляпнула первое, что в голову взбрело.
        - Или она тоже телепат.
        - Не думаю.
        - Да ладно тебе, друже! Ты слышал ее. Она разглядела биолок!
        Я промолчал.
        Мы свернули на одностороннюю дорогу, удаляясь от суеты центральных улиц. Подъем в горку, спуск вниз, снова подъем - тут всегда кажется, будто колесишь по Сан-Франциско. Покосившийся деревянный забор, темный переулок, недостроенное современное здание.
        Между нами и «мерседесом» больше не было других машин, и Женя забеспокоился, что водитель заметит слежку. Я посоветовал товарищу чуть отпустить объект, увеличив дистанцию. Потерять мерин на пустых вечерних улочках с минимальным движением было практически нереально. Тем более что, как оказалось, мы добрались до места назначения.
        После очередного перекрестка мерс сбавил скорость и свернул налево, въезжая в ворота частного дома.
        - Притормози чуток, - сказал я. - Медленно проезжай мимо, но не задерживайся.
        Женя последовал указаниям. Створки ворот начали смыкаться, когда мы поравнялись с ними, но разглядеть водителя «мерседеса» все же удалось. Под затихающий дождь вылез настоящий бугай, одетый в черную кожанку и джинсы. Роста в нем было не меньше двух метров, а размаху плеч позавидовал бы Шварценеггер на пике формы. Лицо не разглядеть, посему я переключил внимание на дом, рядом с которым припарковался седан.
        Трехэтажный особняк с эклектичной архитектурой. Высокая крыша соседствовала с открытой верандой на уровне второго этажа. Свет в окнах отсутствовал, тем не менее я успел прочитать вывеску на фасаде здания: «Частная школа „Гретель“». Уже что-то. Есть с чего начать.
        Мы проехали дальше по слабоосвещенной улице и остановились неподалеку от городского парка.
        - Что теперь? - спросил Женя. - Останемся здесь и будем следить?
        - Пока рано. Ты запомнил вывеску на здании?
        - Как-то не рассмотрел. А что там?
        - Частная школа «Гретель».
        - Впервые слышу.
        - Я тоже. Сможешь собрать по ней инфу?
        Мне показалось, Женёк даже просветлел.
        - Зовешь меня в напарники?!
        - Прошу раздобыть информацию - ты же главный новостник города.
        - А звучит так, словно зовешь в напарники. Заметано, друже! Я соберу разведданные. Еще что-нибудь?
        - В какой школе учится сестра Насти?
        - Э-э-э… В первой, кажется.
        - Знаком с директором?
        - А то! Весной я подробно освещал открытие их бассейна.
        - Прекрасно. Можешь позвонить ему и договориться о встрече? Хочу побеседовать насчет Эльвиры.
        - Да без проблем. Владислав Петрович не откажет. Возможно, удастся и классную руководительницу Эльвиры допросить.
        - Провести беседу.
        - Что?
        - Мы не имеем права никого допрашивать - только проводить беседы.
        - Велика разница?
        - Да так, в паре бумажек…
        - Только одна просьба, друже: беседовать с ними буду я.
        Я покосился на товарища.
        - Посуди сам! Ты придешь со своей занудной протокольной рожей, они перепугаются, подумают, что у их ученицы проблемы, и замкнутся. Я же все сделаю по уму. Скажу, что подыскиваю способных учеников для статьи о перспективной молодежи города. При таком раскладе они выложат всю подноготную о Бетреддиновой.
        Я поразмыслил над услышанным и пришел к выводу, что Жека прав. В конце концов, знакомый блогер, с которым директор уже имел дело, вызовет меньше подозрений, чем частный детектив.
        - Добро, давай так. Но и про инфу о «Гретель» не забудь.
        - Считай, уже сделано! Куда теперь? Обратно к Настьке?
        - Зачем?
        - Мы ее некрасиво оставили. Сорвались как чумовые куда-то… Девушка наверняка переживает!
        Я хмыкнул.
        - Утешать собрался?
        - Вот только не надо грязных намеков, - поморщился Женя. - Я в самом деле за нее тревожусь. А тебе разве не нужно задать еще вопросы?
        - На сегодня вопросов хватит. Отвези меня к «Стекляшке». Надо забрать машину.
        Когда десять минут спустя мы вернулись к кафе, дождь прекратился. Тучи набирались сил перед очередным ночным ливнем. Я вылез из бумера.
        - На какое время назначить встречу с директором? - спросил напоследок Женя.
        - Часов на одиннадцать. Ко мне приезжай к десяти. Попьем кофе - и в путь.
        - Заметано! - живо подмигнул Женёк. - Чувствую, денек завтра будет интересный.
        - К Насте поедешь?
        - Да нет, наверное… Ты всю охоту отбил.
        - Я отбил?
        - Ну да. Начал нудеть, и я себя сразу каким-то прохвостом почувствовал…
        Я усмехнулся, покачал головой:
        - Жень, даже слепоглухонемой не станет воспринимать тебя как прохвоста!
        - Попозже ей позвоню. Пожелаю спокойной ночи.
        Мы распрощались, и он укатил. Я стоял в свете неоновой вывески, глядя на удаляющийся раритетный БМВ. Я не разделял энтузиазма товарища насчет завтрашнего дня. Гонорар с последнего дела мелкими монетами позвякивал в моих карманах, а работать за спасибо совсем не улыбалось. Но поскольку Пашутина была объектом воздыхания одного из немногих моих приятелей, то брать с нее плату у меня рука не поднимется.
        Я чувствовал себя уставшим. Хотелось спать, а нужно еще заскочить в магазин и доползти до кровати.
        Полчаса спустя на другом конце города, оставив машину на парковке, я пересекал свой двор с пакетом еды в руках. Пока не начался очередной шквал осадков, из прокуренных квартир выползли местные люмпены. Используя лавочку возле баскетбольной площадки в качестве барной стойки, они расставили пивные бутылки. Кое-кто не брезговал и усесться на влажном дереве.
        Размахивая сигаретами, небольшая компашка алконавтов громко материлась. Насколько я понял из обрывков фраз, дискуссия велась на тему «Как государственный режим честной народ притесняет». Посасывая пивко, ребятки жаловались, что водка дорожает, гайки закручивают все сильнее, а жить становится страшнее.
        Я почти поравнялся с шайкой хриплоголосых ораторов, как вдруг на них обрушился сноп света. Луч мощнейшего прожектора выщемил горемык из полумрака, на уровне психологии парализуя волю. Я и сам сперва замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, подспудно опасаясь совершить лишнее телодвижение.
        Осторожно подняв голову, я всматривался в источник света.
        Дирижабль правительства завис прямо над двором. С выключенной внешней иллюминацией он оказался абсолютно невидим на фоне ночного неба. Однако самому оку воздушного стража были заметны любые телодвижения обитателей, в принципе, благополучного района Серпейска.
        Я не знал, какой еще техникой были оснащены дирижабли правительства. Никогда не видел, как выглядит форма экипажа. Да и с уверенностью сказать, что воздушное судно управляется людьми, тоже не мог. Оснащение и комплектация патрульных дирижаблей являлись секретной информацией. Посему, наблюдая за скрючившимися в круге света алкашами, я не знал, что случится дальше.
        А случилось следующее.
        Парни, не сговариваясь, побросали окурки в мокрую траву и подняли руки, демонстрируя пустые ладони.
        - Командир, мы ничего не нарушаем! - хрипло прокричал самый говорливый из них. Он щурился, пряча глаза за рукавом куртки. - Курим возле урны, в отведенном месте!
        Экипаж дирижабля, если он наличествовал, никак не отреагировал на уверения мужичка. Ни строгого голоса, искаженного динамиком громкоговорителя, ни разряда тока под лопатку. Ничего.
        Никто вообще не знал, как действуют дирижабли правительства. По городским порталам бродили лишь непроверенные слухи о чрезмерной жестокости воздушного патруля по отношению к правонарушителям, и потому их образ пугал еще сильнее.
        Один из дружков сиплого прошептал что-то ему на ухо. Словно вспомнив о важном, мужик схватил со скамейки бутылку пива.
        - А алкоголь у нас в пакетах! Все как положено! Тебе оттуда видно, командир?! - Каждая бутылка была упакована в пакет из коричневой бумаги. - Мы ничего не нарушаем! Ведь так, командир?! Мы же не нарушаем ничего?!
        Второй дружбан хриплого тем временем нашептал ему свои мысли на другое ухо.
        - Так мы эт самое… Мы ж не шумели! Деткам спать не мешали! Да и расходимся уже!.. Мы расходимся, командир!
        Хриплый живо похватал бутылки и выбросил их все в урну.
        - Видишь? И после нас тоже порядок! Так мы пошли?!
        Дежурный наряд хранил молчание. Я обратил внимание, что стараюсь дышать потише. Казалось, весь двор затаился, боясь попасть под луч прожектора правосудия.
        - Мы можем идти, командир?!
        Ответа все не было. Пауза затягивалась. Люмпены нервничали, вжимая голову в плечи. Я приготовился к худшему.
        Яркий свет погас столь же внезапно, как и вспыхнул. Двор снова погрузился в благостный полумрак. На корпусе дирижабля загорелись редкие опознавательные огоньки, в абсолютной тишине зашуршали лопасти винта. Аппарат начал набирать высоту. Алконавты выдохнули. В молчании, понурив голову, они разошлись - каждый к своему подъезду.
        Я стоял один посреди огромного двора. Пакет в руке казался невыносимо тяжелым. Но на душе становилось все легче и легче - я был безумно рад, что не попал под прожектор дирижабля правительства.
        Войдя в свою берлогу, я включил свет в прихожей, разулся и прошел на кухню. Аккуратно выглянул в окно. Воздушного судна не видать. Наверняка оно двигалось дальше по маршруту патрулирования. Тем не менее его угнетающее присутствие ощущалось до сих пор.
        Я жил в двухкомнатной квартире на окраине города. Публика в наши новостройки заселилась преимущественно цивилизованная, с достатком. Ребята со скамейки у баскетбольной площадки были, можно сказать, исключением. Если хотите затеряться и жить так, чтобы вас не допекали, - селитесь в благопристойные районы. Приличные люди не полезут вам в душу элементарно из опаски обнаружить нечто такое, что пошатнет их стабильный мир. Они не проявят благодушия сверх необходимой меры. Нуждаетесь в одиночестве - живите с цивилизованными людьми.
        Я квартировал один, и был вполне доволен таким положением. Семья, домашние хлопоты… Для экстрасенса, зарабатывающего на хлеб своим даром, это непозволительная роскошь. Ничто так не вредит ментальному настрою, необходимому для удачной практики, как бытовуха. Мы часто слышим о том, как тот или иной телепат угадал лишь двадцать карт из сорока. Или не совсем точно определил причину смерти по фотографии. Некорректно предсказал судьбу и так далее. Но вы задумайтесь, насколько это тонкая работа и как сильно она зависит от внутренних переживаний и сиюминутного психологического состояния практика. Попробуй отыщи любимые бабушкины часы, когда голова забита списком из тысячи домашних дел, а жена требует починить на кухне кран!
        Одиночество, добровольная изоляция от социума - наш защитный рефлекс. У многих психика ломается под грузом тех знаний, которые мы получаем от… А откуда мы их получаем, собственно?! Этого я не знал. Да и не особо пытался выяснить, если честно. Я делал свое дело - разыскивал пропавших. И пока что успешно справлялся.
        Я прошел в большую комнату, зажег свет, включил телевизор. Очередные войны, саммиты, реклама слабительного… Все как обычно. Из зала переместился в помещение, которое у нормальных людей обычно бывает спальней. Я же приспособил его под совсем иные нужды.
        Щелкнул выключателем, загорелся приглушенный синий свет. Кварцевая лампа. Идеальный вспомогательный инструмент для погружения в медитативное состояние. Единственное окно было завешено плотной черной тканью. В центре пола - коврик для медитации, в дальнем углу - стеллаж, заваленный огромным количеством свитков карт. Вдоль левой стены рядком стояли семь портретов в однотипных рамках. Все они были написаны Маляром, и на каждом изображен я. Выше висели вымпелы военной разведки и других силовых структур - отечественных и не очень.
        Я опустился на коврик и принялся рассматривать картины. Все-таки Маляр был уникальным художником - ни один из портретов не походил на остальные. Мое изображение он окружал неизвестными мне символами, метафоричными узорами.
        Одно время я занимался исследованиями различных религиозных и философских концепций и сделал любопытный вывод. Большинство из них, как мне казалось, декларировали одну и ту же доктрину: ответы на все вопросы уже находятся внутри нас. Поэтому я частенько рассматривал свое лицо, запечатленное на портретах Маляра. Быть может, в его чертах что-то зашифровано - некий ключ к пониманию моего дара и предназначения?
        Ряд из семи портретов дотянулся до середины стены. Еще для пяти-шести местечко найдется…
        Глава 2. Опасность - моя профессия
        Как и договорились накануне, Женя прибыл ко мне ровно в десять утра. Я накинул куртку, и мы отправились на дело, по дороге заскочив в кофейню. Попутно блогер поделился сведениями о частной школе «Гретель», какие ему удалось найти в открытом доступе.
        Итак, если верить официальному сайту, концепция школы подразумевала синтез собственной учебной программы с базовым средним образованием.
        Женя сказал, что ему не удалось отыскать ни методики обучения, ни списков педагогического состава «Гретель», но вот чего хватало в избытке, так это хвалебных отзывов. Молодые мамочки в возрастной категории «чуть за тридцать», помешанные на философии уникальности и всячески критикующие традиционную систему образования, визжали от восторга буквально в каждом комментарии. Они свято верили, что обычные школы - конвейерные цеха, на корню убивающие индивидуальность их деток. И лишь частные учебные заведения, такие как «Гретель», способны взрастить детишек Моцартами и Менделеевыми.
        В качестве примера Женя процитировал пару реплик, начинающихся с «Ой, девочки…», и я сразу же попросил его переключиться на информацию об основателях школы.
        На официальной странице таковых было указано трое.
        Директором числилась Бетреддинова Саяра Ринатовна. С фотографии на меня смотрело худое, смуглое и злое лицо сорокалетней женщины. Зеленые глаза добра не сулили. Официальная биография гласила, что долгое время Саяра Ринатовна проработала сотрудницей Серпейского историко-художественного музея, откуда уволилась около двух лет назад. Судя по данным из соцсетей, в браке не состоит, воспитывает дочь Эльвиру.
        Соучредителями «Гретель» значились двое братьев - Борис и Макс Шеллины. Причем младшего звали именно Максом, а не Максимом. На сайте указывалось, что до основания школы они были «искателями сокровищ» - прям так и было написано, но я предположил, что их следовало бы называть черными копателями.
        В кофейне Женя дал мне свой айпад, и я пробежался по подборке их фотографий из соцсетей. Внешность Шеллины имели, прямо скажем, специфическую.
        Первое, что бросалось в глаза при взгляде на Бориса, - огромная нижняя челюсть. К тому же он обладал внушительной комплекцией боксера-супертяжеловеса. Я почти не сомневался, что вчера Эльвиру на «мерседесе» подвозил именно Борис. На каждом снимке кожа его грубого лица была настолько бледной, словно он слил литр-другой кровушки. Чудовище Франкенштейна, не иначе.
        Второй из братьев внешность имел совершенно противоположную. Вытянутый, жилистый, узкоплечий, с треугольным лицом, заостренным носом и напряженными глазами-бусинками. Лично у меня возникла лишь одна ассоциация: «шнырь». Злюка, угрюмый костолом и шнырь. Компания, открывшая учебное заведение для подростков, доверия не вызывала…
        Владислав Петрович Блохин, директор Серпейской СОШ № 1, оказался высоким, полноватым мужчиной средних лет, с густой серебристой шевелюрой. Он носил костюм-тройку с красным галстуком, а его широкое лицо светилось дружелюбием.
        Поздоровавшись, мы с Женей опустились в кресла. Блохин остался стоять, без удовольствия цедя из прозрачного шейкера какую-то зеленую муть.
        - Господи, ну и отрава! - морщась, заключил он. - Жена подсела на правильное питание, ну и меня за собой потянула. Следит за моим весом и давлением. Да я быстрей от ее снадобий к праотцам отправлюсь!
        Он сел за стол, шейкер убрал куда-то под ноги, приветливо улыбнулся.
        - Итак, молодежь, чем могу?
        - Перспективные ученики, - напомнил Женя.
        - Ах да! Ты ж вчера просил… Юные дарования для твоей статьи, верно?
        - Да. Только нас интересует вполне конкретная ученица.
        - Имя, фамилия?
        - Эльвира Бетреддинова.
        - А-а-а… Саяркина дочь, что ли?
        Мы с Женей переглянулись.
        - Она на слуху? - спросил блогер.
        - Саяра-то? Еще на каком! Знатная выскочка. По-моему, в городской администрации от нее уже вешаются. Вы же в курсе, что у Бетреддиновой своя школа профильного образования?
        - Слыхали.
        - Название еще странное…
        - «Гретель».
        - Да, «Гретель». Так вот Саяра со своей богадельней носится, как заведенная. Всюду продвигает вывеску, пытается участвовать в региональных инициативах в одном ряду с муниципалами. Хотя специфика у нее совсем иная! Так что куда лезет - я не понимаю. Только, Жень, это не для печати!
        - Разумеется.
        Директор снял трубку одного из телефонов.
        - Зиночка, подскажи, Алла Михайловна в учительской? Попроси ее ко мне подняться… Да, сейчас.
        - Не в восторге от «Гретель»? - спросил я.
        - А чем там восторгаться? Тем, что она, по сути, продает воздух?! Или «идет в ногу со временем»? Дескать, современное образование зашло в тупик, изжило себя; необходимы инновационные подходы к методике преподавания, иначе наши детишки станут неконкурентоспособными на мировой арене. Подобные высказывания звучат на каждом шагу, а Саяра подхватила тренд. Ладно еще ее шарашка хотя бы факультативного профиля - дети ходят туда после основных занятий в нормальных школах. Но ведь появляются и те, что предлагают себя вместо общеобразовательных учреждений! Индивидуальный подход к ребенку и прочая бредятина! И многие ведутся! - Он указал на нас пальцем. - Ваше поколение ведется, молодежь!
        Видимо, Женя решил не развивать эту тему, потому что спросил о другом:
        - Какие именно образовательные услуги предлагает Саяра своим ученикам, вы не знаете?
        Но Блохина уже понесло, и сходить с выбранного им самим курса он не собирался.
        - Да что она может предложить вообще?! Ты знаешь, Женя, кем она работала до того, как влезть во все это?! В краеведческом нашем музее! Пыль с картин сдувала! А теперь она, видите ли, директор частной школы! Без навыков, без профильного образования!
        Он вдруг закашлялся. Хрипотца выдала в нем курильщика со стажем. Блохин ловко поднырнул под стол, вытащил прозрачный шейкер, хряпнул зеленой бурды. Все отвращение Вселенной отразилось на его покрасневшем лице.
        Загудел селектор.
        - Что?.. - квакнул Блохин.
        - К вам Алла Михайловна, - ответил динамик.
        - Пусть заходит.
        Директор снова заныкал шейкер под стол, а в кабинет зашла миниатюрная женщина в строгом коричневом платье.
        - Знакомьтесь, молодежь. Алла Михайловна, классный руководитель Эльвиры Бетреддиновой. Алла Михайловна, эти двое славных ребят - городские журналисты, пишущие добротную статью о наших учениках. В особенности их интересует ваша подопечная.
        Глаза педагога дернулись из стороны в сторону. Ее явно не обрадовала перспектива общаться с нами.
        - Вас интересует Эльвира?
        Я решил не жевать сопли и сразу пошел в бой:
        - Как бы вы ее охарактеризовали?
        - Говори без обиняков, Алл, - прогремел Блохин. - Это наши люди.
        Особого впечатления слова директора на педагога не произвели.
        - Эльвира - самая способная ученица в классе, - спокойно сказала женщина. - Она - прирожденный лидер. К ней тянутся и мальчики, и девочки.
        - Поведение не хромает? - спросил я.
        - Вас интересует, не бьет ли она окна в школе и не хамит ли учителям?
        - Вроде того.
        - Эльвира - дисциплинированный ребенок. Частенько она сама урезонивает раздухарившихся шалопаев.
        - На переменах чаще ходит одна или с кем-то из друзей?
        - Всегда в компании. Она постоянно окружена людьми, причем не только сверстниками, но и ребятами на год, на два постарше.
        - А у вас не возникало впечатления, что Эльвира сколачивает некий клуб по интересам?
        - Клуб по интересам?
        - Скажем, подобие коллектива, в котором она не только была бы лидером, но и раздавала бы различные поручения вне стен школы.
        Женщина усмехнулась.
        - Я не совсем поняла, что вы хотите услышать. Знаю только, что многие ее друзья записались на факультативные занятия в частную школу ее матери. Только в моем классе трое учеников посещают «Гретель».
        - Возможно ли, что Эльвира побудила их к этому?
        - Кто же еще, как не она, но что в этом плохого? Детишки не снуют по подворотням, не водятся с сомнительными личностями, не просиживают за компьютером. Они получают дополнительные знания и умения в свое личное время. Подобное можно только поощрять.
        - Да, но получается, она действует в интересах бизнеса своей матери.
        Алла Михайловна скупо улыбнулась.
        - Вы точно журналист?
        - Молодежь, вас повело куда-то не туда, - вмешался Блохин. - Я думал, мы поговорим об успехах наших учеников, а вы как будто бы пытаетесь вскрыть террористическую ячейку.
        - Мой коллега раньше работал в криминальной хронике, - пошутил Женёк. - Профдеформация.
        - Оно и видно, - мрачно согласился Владислав Петрович.
        - Алла Михайловна, понимаете, - обратился к учительнице блогер, - в нашей статье мы собираемся показать учеников под нетривиальным углом. В срезе их лидерских качеств, так сказать. Попытаться проанализировать, насколько перспективным в подобном плане окажется подрастающее поколение…
        Женёк врубил режим сладкоголосого дьявола. Он обладал завидным красноречием, и я с легкостью отдал инициативу в его руки. Углубившись в размышления, я вяло прислушивался к ничего не значащим вопросам Жени и формальным ответам Аллы Михайловны. В принципе, ему удалось создать впечатление, что мы и впрямь готовим статью на обозначенную тему, и успокоить назревавшие подозрения относительно нашего визита.
        Отняв у Блохина и Аллы Михайловны еще минут пять-шесть, мы раскланялись, поблагодарив за содействие, вышли на улицу, под хмурое небо, и двинулись к припаркованной возле забора машине.
        - Итак, что мы узнали? - вслух размышлял Женя.
        - Что мы молодежь.
        - Тебя это тоже покоробило?
        - Захотелось выкинуть его шейкер в окно.
        - Как думаешь, что за бодягу он пил?
        - Сопли жены. Пастеризованные.
        Женя поморщился.
        - Твои армейские шутки…
        - Еще он на дух не переносит Саяру Бетреддинову, а классная руководительница просто в восторге от ее дочери.
        - Заметь, она особенно отметила, что Эльвира имеет влияние на свое окружение. Может, это ее способность?
        - Если только Алла Михайловна не приврала и не приукрасила.
        - Друже, я о других способностях. - Женёк воровато поозирался по сторонам, пояснил полушепотом: - О суперспособностях. Что, если она завладевает разумом людей, подчиняет их своей воле? Как тот лысый из «Иксменов».
        Я лишь усмехнулся.
        - А чего ты фыркаешь, человек-радар? Думаешь, один такой уникальный?
        - Я думаю, дочь Бетреддиновой просто прирожденный лидер. А по совместительству - скаут.
        - Скаут?
        - Действует она похоже.
        - Погоди. Что значит «скаут»?
        - Ты не смотрел ни одной спортивной драмы про американский футбол, что ль?
        - Не люблю спортивные драмы.
        Мы погрузились в мой вольвешник, хлопнули дверцами.
        - В каждом третьем фильме или сериале показывают типчиков, которые шастают по школьным спортивным командам. Они отбирают перспективных игроков для разных клубов. Таких зазывал и кличут скаутами.
        - Эльвира рекрутирует молодую кровь для школы своей матери?
        - Куда-то она их точно набирает, - задумчиво проговорил я, глядя за окно.
        К воротам подкатил минивэн - фиолетовый «фольксваген» с тонированными стеклами. Водитель выбрался из кабины, принялся топтаться возле машины. Это был огромный детина в джинсах и черной безразмерной кожанке.
        - Глянь, - кивнул я. - Узнаешь гражданина?
        Женя подался вперед, подслеповато щурясь.
        - Борис, что ли?
        - Похож.
        Женька схватил с заднего сиденья айпад, активировал экран.
        - Ну да, он, - подтвердил мой товарищ, сверившись с фотографией на сайте школы «Гретель». - Он Эльвиру повсюду катает, что ли?
        - Давай посмотрим, - сказал я. - Ты же не торопишься?
        - Меня на открытие нового ресторана звали. Но могу и попозже приехать.
        - Отлично.
        Я откинулся на спинку сиденья.
        - Думаешь, долго ждать придется? - спросил Женя.
        - Понятия не имею.
        - Ну, обычно как?
        - Не знаю, обычно я ни за кем не слежу.
        - Как это? Я думал, слежка - обязательный атрибут частного сыска!
        Я цыкнул, чувствуя, как подкатывает раздражение.
        - Да сколько повторять: я не занимаюсь этой бодягой. Моя специализация - розыск. Пеленганул по карте - приехал на место - сгреб беглеца в охапку и повез нанимателю. Всё! Просто и прибыльно.
        - Ладно-ладно, друже, не заводись! Уж я-то в курсе, как ты на хлеб зарабатываешь. Просто, думал, ты и в «наружке» спец…
        - По «Гретель» еще какую-нибудь информацию нашел?
        - Я же тебе…
        - Кроме той, что из официальных источников.
        - Позвонил знакомому налоговику. Он обещал проверить, но нужно время.
        - Вот это уже дело.
        - Думаешь, что-нибудь всплывет?
        - Что-нибудь всегда всплывает.
        - Профессиональная мудрость?
        - Цитата из паблика Стэтхема.
        - Уважаю…
        Мы помолчали, наблюдая за бугаем через две машины от нас. Борис шатался вокруг минивэна, кого-то ожидая. Из дверей школы ломанулись дети.
        - Ты звонил ей вчера? - спросил я.
        - Кому?
        - Насте.
        - А… Нет.
        Женёк сложил руки на груди, сжавшись в комок.
        - Чего ждешь? Прилета марсиан?
        - Ты вчера всю охоту отбил. Затушил робкое пламя надежды. Я решил не звонить понапрасну.
        - Она с кем-то встречается?
        - Вроде нет.
        - Тогда не тупи.
        - Я не туплю. Настроения не было.
        Я покосился на товарища. Он смотрел прямо перед собой.
        - Что было между вами в школьные годы?
        Женя лишь презрительно фыркнул, покачав головой.
        Шеллин привалился плечом к кузову фолькса, закурил.
        Я сказал:
        - Мне все равно надо кое о чем порасспрашивать Настьку. Хочешь, поехали со мной? Я задам вопросы и отвалю, а ты уже сможешь развить тему.
        Женя таки соизволил повернуться ко мне.
        - Чего это ты такой добренький вдруг?
        - Просто уже и не помню, когда в последний раз ты был с девушкой.
        - А ты?
        - Я - другое дело.
        - Неужели?! Неприкаянный воин-самурай? Одинокий волк?
        - Когда у тебя в голове перманентный нейрошум из десятков сигналов, большую часть которых ты не знаешь как интерпретировать, хочется забиться в дальний угол. Подальше от людей. Амурные дела превращаются в балласт.
        - Поплачь еще…
        - А ты не язви. Я, между прочим, помочь тебе хочу. Ты самый умный парень из всех, кого я знаю. Почему тогда вечно теряешься, когда приходит время штурмовать крепости?!
        Женёк подобрался.
        - Вон Эльвира! Похоже, дождались.
        Я понял, что разговор исчерпан, и переключился в рабочий режим.
        Суета у ворот школы начинала нарастать. Один за другим подъезжали автомобили родителей учеников. Эльвира с рюкзаком на плече стояла у выхода и, активно жестикулируя, созывала школоту. Вокруг нее быстро собралась стайка ровесников. Детей постарше я не увидел. Всего набежало человек десять.
        Орава погрузилась в салон, фолькс тронулся вдоль улицы. Я вырулил из ряда и покатил следом.
        Колесили мы недолго. Минивэн свернул на площадь Ленина, которая во времена детства моих родителей считалась центром города, а ныне - его историческим придатком. Фолькс остановился возле двухэтажного здания, построенного посреди участка с круговым движением.
        Мы описали дугу, съезжая к скверу, припарковались так, чтобы располагаться параллельно фургону, и стали наблюдать в окно с моей стороны.
        Малышня высыпала из салона. Вновь собрав мальчишек и девчонок вокруг себя, Эльвира завела мелюзгу в здание.
        - Куда они? - спросил Женя, разглядывая вывески с названиями заведений над входом. - В кальянную, что ль?
        - В антикафе. Достань бинокль из бардачка.
        Женя вытащил мощный армейский бинокль, протянул мне. Я попытался рассмотреть водителя вэна. Борис выпрыгнул из кабины, снова закурил, прошелся вокруг «фольксвагена», проверяя колеса.
        - Вылез, да? - спросил Женя.
        - Ага.
        - Наверное, он штатный водитель «Гретель». Развозит детишек, мотается туда-сюда. Дай посмотрю.
        Я отдал бинокль другу.
        - Вот это детина! - проговорил Женёк. - Даже крупнее, чем на фотках. А чего он бледный-то такой?
        - Пойди спроси.
        - Сожрет еще…
        - Ты когда планируешь пробивать их всерьез?
        - Завтра начну. А что?
        - Вот этого кренделя надо бы проверить особенно, - сказал я. - Не удивлюсь, если у него отсидка за плечами.
        Женя убрал бинокль от лица, скептически посмотрел на меня.
        - Он же с детьми работает.
        - И что?
        - Значит, не может быть уголовником.
        - Почему?
        - Потому что работает с детьми!
        Я фыркнул.
        - И что ему мешает работать с детьми, будучи уголовником?
        - Закон! Его бы никогда не взяли на такую работу с судимостью.
        - Он мог не сообщать о проблемах с законом при трудоустройстве.
        - Работодатель сам обязан проверять такие моменты.
        - Как?
        - Не знаю… Должна же быть какая-нибудь база данных. Можно сделать запрос в МВД.
        По правде говоря, я сомневался, что Борис - «сиделец». Но поддеть живущего в мире единорогов Женю - всегда за счастье.
        - Вот и проверь это! - сказал я. - Глядишь, всплывет что-то нелицеприятное. А там и темные делишки Саяры Бетреддиновой вскроются.
        Женя поморщился.
        - Гнусный ты человек. Вечно в людях недостатки выискиваешь…
        - Я частный детектив, забыл? Грязное белье - наш хлеб.
        - Ты специализируешься на розыске пропавших!
        - Об этом надо было думать, когда на встречу с Настей меня тащил.
        - Ты мог бы отказаться…
        - Уже не могу.
        - Почему?
        Я улыбнулся.
        - А мне любопытно стало.
        - Во сколько нам это обойдется? - спросил он, помолчав.
        - Вам?
        - Нам с Настей. - Замявшись, Женя добавил: - У нее сейчас с деньгами туго. Я обещал помочь. Так что счет за услуги можешь выставлять мне.
        Я хмыкнул.
        - Щедрый какой. На все готов, когда под юбку залезть невтерпеж?
        - Вечно ты извратишь…
        - Насчет денег не парься - это дело я отработаю за интерес.
        Женя нахмурился.
        - Думаешь, что-то серьезное?
        - «Кто знает… Тень - знает!»
        - Чего?
        - Это из комиксов.
        - А-а-а…
        Я глянул за окно и не увидел Бориса. Нигде.
        - Ты за обстановкой следишь вообще? - с раздражением спросил я. - Куда здоровяк подевался?
        Женя поспешил прильнуть к окулярам.
        - Блин… Может, внутрь зашел или в машину залез.
        - А мелюзга где?
        - В антикафе. Вижу их в окнах. Сейчас чаевничать начнут.
        - Эльвира коллектив сплачивает. Молодец, соображает.
        Женя вновь оторвался от бинокля.
        - Ты о чем?
        - О посиделках за чайком с печеньками. Думаю, она специально привозит сюда детей, чтобы те притерлись друг к другу. Кстати, Настиной сестры среди них нет?
        - Не видать…
        - Думаю, что… - Я осекся на полуслове.

…Помните, я рассказывал, что биолок, помимо пеленгации людей и предметов, имеет еще кое-какие опции? Например, он способен уловить, когда кто-то проявляет к моей персоне чрезмерный интерес. Чувство при этом возникает весьма специфическое. Чужой взгляд словно окутывает голову чем-то мягким, ложится на плечи осязаемой дымкой, и при должной тренировке можно определить, кому он принадлежит.
        Именно такое чувство посетило меня. На нас с товарищем обратили пристальное внимание. Учитывая обстановку, наверняка это был Борис.
        Я занервничал. Здоровяк Шеллин выпал из поля моего зрения самым постыдным образом и теперь мог оказаться где угодно.
        - Что-то не так? - удивился Женя.
        - Штирлиц, это провал, - ответил я.
        Нежданно-негаданно я обнаружил перед окном вольвешника пузо, прикрытое черной футболкой и полами длинной кожанки. Одежда зашуршала, ко мне наклонилось лицо - жесткое, квадратное и очень-очень бледное.
        - Как дела, мужики? - спросил Борис.
        Он застал наш наблюдательный пост врасплох. Глухой голос был абсолютно спокоен.
        - Сам-то при делах? - спросил я как можно более уверенно.
        Внимательные бесцветные глаза прошлись по салону, остановились на бинокле в руках растерявшегося Жени.
        - За маленькими девочками следите? Извращенцы?
        - Да это… Мы не… - заблеял блогер.
        - Птичек рассматриваем, - ответил я.
        Борис перевел взгляд на меня и больше уже не сводил.
        - Мужик, у тебя к нам дело какое-то? Если да, то излагай. А нет - отваливай. Мы друзей ждем.
        Шеллин никак не отреагировал на мои слова. Просто смотрел. Затем положил ладонь на боковое зеркало и сжал кулак. Раздался жалобный хруст. На асфальт осыпались куски корпуса и осколки. Вместо зеркала остался торчать корявый пластиковый рог.
        - У вас зеркало разбито, - подметил здоровяк. - Надо бы в сервис поскорей. А то штраф выпишут.
        - Так, это уже ни в какие ворота! - возмутился Женя.
        Он вытащил айфон и навел на Бориса объектив камеры.
        - Вы только что оторвали нам зеркало! Может, объясните, по какой причине так поступили?!
        Борис лишь криво усмехнулся, распрямился во весь рост и, одернув просторную куртку, побрел обратно к «фольксвагену».
        Я завел мотор.
        - Эй! - возмутился Женя. - Мы что, уезжаем?
        - А ты предлагаешь остаться и пасти их как ни в чем не бывало?! Мы попались! Как минимум нужно поменять машину.
        Я тронулся с места, выруливая на круговое движение.
        - Поверить не могу! Детина тебе зеркало снес, а ты так просто уезжаешь!
        - О! А ты хотел взыскать с него компенсацию? Добро, я не против! Давай тормозну! Выставишь счет.
        Женя спрятал бинокль в бардачок, сложил руки на груди.
        - Ты так говоришь, будто это моя вина…
        - А чья еще? - хмыкнул я. - Ты за ним следил и проморгал.
        - Я не следил, я только посмотреть взял…
        - Посмотришь на чек после замены зеркала.
        - В смысле?
        - В прямом! Возместишь мне ремонт.
        - С какой стати?!
        - Ты ж прозевал, как он к нам подкрался.
        - Да?! - взвизгнул Женя. - А кто так здорово припарковался?! Ты - частный детектив! Гений слежки, блин! Тебя обычный водила ухитрился заметить!
        Я не стал говорить Женьку, что за все годы профессиональной деятельности участвовал в наружном наблюдении раза три или четыре и великим спецом в этом деле себя не считал.
        Мы немного пособачились, потом обиженно помолчали, потом я сказал:
        - Звони Насте. Скажи, мы едем обедать и по пути ее подхватим.
        Мы подхватили Настю Пашутину возле ее дома и втроем отправились в «Стекляшку». Час пополудни, офисный планктон стягивался на обед, нам едва удалось ухватить свободный столик.
        Женя заказал бифштекс с яйцом. Настя ограничилась легким салатом, сославшись на то, что через пару часов у нее начнутся тренировки. Я выбрал пару сэндвичей с курицей и большую кружку кофе.
        Пока готовился наш заказ, я решил не терять времени даром и сразу же перешел к делу:
        - Давно твоя сестра общается с Эльвирой?
        Настя пожала плечами:
        - Они с первого класса вместе учатся. Но близкими подругами стали месяц назад, наверное. Да, именно тогда Бетреддинова впервые пришла к нам домой.
        - Ты в курсе, что ее мать заведует частной школой?
        Пашутина отрицательно покачала головой.
        - Стало быть, Алёнка не просила устроить ее туда?
        - Так вы про «Гретель»?! Эта шарага принадлежит матери Эльвиры?
        - Да.
        - Был у нас такой разговор.
        - Давно?
        - Недели две назад. Сестра в тот вечер на подъеме была. Она, в принципе, очень впечатлительная девочка, а тогда прям искрилась эмоциями.
        - Что именно говорила?
        - Рассказывала, как в «Гретель» чудесно и здорово. Будто уже училась там. Наверняка Эльвира устроила ей экскурсию. Алёнка попросила оплатить ее обучение там.
        - Что ты ответила?
        - Отказала, разумеется. Сейчас далеко не лучший момент для подобных трат.
        - Как Алёна отреагировала?
        - Расстроилась, но истерик не закатывала. Правда, на следующий день пришла Эльвира - вроде как для серьезного разговора. - Настя фыркнула. - Говорила о том, как я ограничиваю сестру, не даю ей раскрыться. Сказала, что Алёнку готовы взять бесплатно. Я тогда еще удивилась: как эта шмакодявка ухитрилась договориться? Теперь понятно.
        Я покосился на Женю. Блогер таращился на девушку влюбленными глазами.
        - Почему вы спрашиваете? Вам удалось что-то выяснить?
        - Мы считаем, что Эльвира - скаут, - выпалил Женя. - Она вербует учеников в школу матери.
        Пашутина округлила глаза.
        - Так это на самом деле секта?!
        - Трудно сказать. Пока нет предпосылок для подобных выводов.
        - А как же странные эсэмэски в телефоне сестры? Их недостаточно для выводов?
        - Цели и критерии отбора в «Гретель» пока неизвестны, - сказал я. - Негативных последствий тоже не выявлено. Мы пообщались с классной руководительницей Алёны и Эльвиры…
        - С Аллой Михайловной?
        - Да. Она сообщила, что несколько ее учеников посещают занятия в «Гретель». И пока с ними все в порядке.
        - А что, если это только до поры до времени?
        - Чем занимаются в стенах школы «Гретель», я узнаю. Пока же нет оснований думать, что Алёне грозит опасность.
        - Не переживай за сестру, Насть, - проникновенным тоном сказал Женя. Сегодня он - хороший коп. - Мы не допустим, чтобы с ней случилось неладное.
        Как бы невзначай товарищ накрыл ладонью руку девушки. Она не отстранилась и, кажется, начала успокаиваться.
        Принесли наш заказ. Я разделался с обедом быстрее всех. Съесть пару бутербродов, запивая их кофейком, дело нехитрое. Уловив красноречивый взгляд Жени, я сослался на неотложное дело и ретировался, оставив голубков ворковать.
        Глава 3. Падшие ангелы
        Впервой половине следующего дня я отправился в историко-художественный музей - туда, где когда-то работала Саяра Бетреддинова. Женю с собой брать не стал, поскольку тот планировал встретиться со знакомым налоговиком.
        Заведовала музеем шустрая низенькая женщина лет пятидесяти, со сложно произносимым именем: Амалия Мартиновна Гольденштейн. Во избежание поломки собственного речевого центра я сразу же избрал форму обращения на «вы» и предъявил лицензию частного детектива.
        Амалия Мартиновна изучала документ не меньше минуты. Я наблюдал, как ее темные глаза, увеличенные толстыми линзами очков, блуждают из стороны в сторону.
        - Как интересно! - наконец заключила она. - Частный детектив… Не знала, что у нас в городе такие водятся.
        - Не самая распространенная профессия, - согласился я, пряча пластиковую карточку в карман. - Но порой людям требуется помощь независимого эксперта.
        - В самом деле? Как интересно!
        Мы разместились в кабинете госпожи Гольденштейн. Здесь пахло историей и старостью. Женщина опустилась за стол, который оказался для нее великоват. На меня она смотрела как на предвестника увлекательного жизненного приключения.
        - Чем я могу вам помочь, молодой человек?
        - Вы помните свою бывшую сотрудницу Саяру Бетреддинову?
        Госпожа Гольденштейн молчала. Ее огромные глаза смотрели на меня не моргая. Мне начало казаться, что Амалия Мартиновна впадает в спячку.
        - Ну конечно! - внезапно выпалила она. - Саечку прекрасно помню! Замечательная девочка. Такая трудолюбивая и исполнительная.
        - Какую должность она у вас занимала?
        - Сая взвалила на себя огромную организационную работу. Занималась проведением выставок и экскурсий. Договаривалась со спонсорами, лично водила посетителей.
        - Когда она уволилась?
        Снова пауза, во время которой огромные глаза словно пытались меня проглотить.
        - Около двух лет назад, кажется.
        - Вы в курсе, чем она занимается в настоящее время?
        - Разумеется! Она открыла частную школу… - Женщина осеклась. - А почему вас интересует Саечка?
        - Дело как раз таки в ее школе. Меня наняла одна пара, которая планирует отдать туда ребенка, - соврал я. - Они хотят убедиться в профессионализме Саяры Ринатовны, получить от меня необходимые рекомендации. Так что я сейчас мотаюсь по городу, опрашиваю коллег и друзей госпожи Бетреддиновой.
        - Как интересно! - покачала головой Амалия Мартиновна. - И какие основательные родители! А это законно?
        - Моя лицензия дает мне юридическое право проводить подобного рода мероприятия. Тем более что ничего особенного я не делаю. Поговорю с вами, с родителями других учеников школы, сделаю запрос в налоговую службу… А после составлю справку о благонадежности Саяры Ринатовны и ее учебного заведения.
        - Какая интересная у вас работа!
        Я рассмеялся как можно более искренне, пытаясь расположить женщину к себе.
        - Честно говоря, на словах это куда увлекательней, чем на деле. Не могли бы вы рассказать о госпоже Бетреддиновой немного подробней. Какие отношения складывались у нее с коллегами, над чем преимущественно работала и так далее… Можете говорить открыто, ваше имя нигде не будет фигурировать.
        Гольденштейн опять ушла в себя. Кажется, это была ее стандартная реакция.
        - Амалия Мартиновна… - решил я слегка ускорить процесс.
        - Саечка всегда была очень… требовательной, - осторожно проговорила собеседница. - По отношению и к себе, и к окружающим. Она старалась контролировать любые работы в музее.
        - Коллеги разделяли такое рвение?
        - Они едва терпели Саечку.
        - Лично вам она не доставляла проблем?
        - Господи! Нет, конечно! Такие сотрудники - на вес золота.
        - Значит, Бетреддинова занимала руководящую должность?
        - Нет же! И в том основная причина напряженности в коллективе. Коллеги считали, что Саечка не имела права раздавать им распоряжения, не будучи начальником.
        - А открытых конфликтов не возникало?
        Гольденштейн покачала головой. Очень-очень медленно.
        - Все боялись ее. За глаза называли ведьмой. Поговаривали, что Саяра может наслать проклятье! Она же татарка… Еще и увлекалась всякой чертовщиной.
        - Чертовщиной?
        - Саяра верила в потусторонние, знаете ли, силы. В сверхъестественное. Интересовалась городскими легендами… - Гольденштейн вдруг осеклась, словно сболтнула лишнего.
        - Какими, например?
        Амалия Мартиновна посмотрела на часы над входной дверью. Затем медленно поднялась, обошла свой огромный стол и села в кресло подле меня.
        - Вы же слышали о подземных переходах?
        Я сразу понял, о чем говорит заведующая музеем. Каждый житель Серпейска знал легенду о катакомбах под городом. Якобы их прорыли монахи много веков назад. Если верить россказням, в подземных переходах обитали души служителей, павших в войнах с татаро-монголами. Там же будто бы были спрятаны и монастырские сокровища. Каждый год находился очередной Индиана Джонс, решивший во что бы то ни стало разыскать клад. Не удалось еще никому.
        - Да, я понял, о чем вы. И Саяра, значит, интересовалась этой тематикой?
        - Она была одержима легендами! Сокровища, привидения… Верила, что все это по-прежнему там!
        - А оно - там?
        Амалия Мартиновна посмотрела на меня как на школьника, сморозившего околесицу у доски.
        - Хотите спросить, отыскал ли хоть кто-нибудь вход в эти катакомбы?
        - Я слышал, что многие пытались.
        - И никто не сумел. Было обнаружено два или три прохода, но они оказались заваленными в советские времена.
        - А Саяра? - спросил я. - Она лично искала возможность попасть в подземелье?
        Гольденштейн в очередной раз погрузилась в воспоминания. Я подумал, а не пойти ли кофейку заварить.
        - Я вам не скажу, пыталась ли она спуститься туда… но теоретической стороной вопроса интересовалась крайне живо! Даже организовала отдельный стенд в архиве городских документов. Саяра очень много времени потратила на чтение. Архивные записи, начиная с основания Серпейска в 1339 году, упоминания о наследии монахов - все откладывала в личную ячейку.
        - Прекрасно! - оживился я. - Вы позволите взглянуть на ее картотеку?
        - К сожалению, это невозможно. - Гольденштейн опустила погрустневшие глаза. - Записи уничтожены.
        - Как так?
        - Однажды в архиве случился пожар. Существенного ущерба огонь не нанес, но стенд Саяры сгорел. Все ее наработки, выдержки из летописей монахов. Саечка была раздавлена. Она решила, что поджог совершен намеренно, и обвинила во всем других девочек! Сая считала, что это была месть коллектива за излишнюю требовательность с ее стороны. Вот как раз после инцидента она и написала заявление об уходе, а потом пропала почти на год.
        - А к какому варианту склоняетесь вы? Поджог или самовозгорание? - аккуратно поинтересовался я.
        Гольденштейн вздохнула.
        - Трудно сказать. Все случилось во время очередной «Ночи в музее». Пожарный инспектор считает, что кто-то из посетителей отклонился от маршрута экскурсии и решил сделать перекур. Он бросил непотушенную сигарету в корзину с бумагами - так и произошло возгорание. Виновных не нашли…
        После беседы с госпожой Гольденштейн личность гражданки Бетреддиновой заиграла для меня новыми красками. Увлечение сверхъестественным, при том что у ее дочери явно имелись экстрасенсорные способности, вполне могло послужить отправной точкой для поисков чего-то непостижимого, что было скрыто под нашим городом. Доступ к историческим документам, умение работать с информацией стали ее инструментом. Неожиданный уход из музея вызывал подозрения. Пазл в моей голове складывался в нелицеприятную картинку - Саяра все сильнее виделась мне в негативном ключе. Нужно было установить, где она пропадала целый год. Возможно, это обстоятельство прольет свет на причины столь внезапного открытия ею частной школы.
        Я поблагодарил Амалию Мартиновну за оказанную помощь и покинул музей. Дождя пока не было, но небо затянули серые тучи. Я глянул на часы и поспешил на стоянку.
        Здесь-то меня и поджидали - прямо возле «вольво». Маленькая девочка в синих джинсах и фиолетовой толстовке с капюшоном стояла, привалившись к капоту машины. Подойдя ближе, я признал в ней Эльвиру Бетреддинову.
        - Привет, радар, - бодро кивнула она. - Узнал, что хотел?
        - Слезь с капота - вмятину оставишь.
        Я смахнул девчушку с машины.
        - Эй!
        - Как ты меня нашла?
        - Я вижу ауры людей и запомнила оттенок твоей. Теперь если сосредоточусь, то различу тебя где угодно в радиусе километра.
        - Неплохо.
        - А что у тебя? Какой скилл?
        Я пропустил вопрос мимо ушей.
        - Да ладно тебе, - хмыкнула девчушка. - Я ж вижу - ты из нашего племени.
        - Из «вашего племени»?
        - Конечно. Мы - экстрики, и нас много. Так что ты умеешь? Как устроен твой радар?
        Она смотрела мне прямо в глаза, действительно интересуясь вопросом.
        - Я могу найти человека, где бы он ни находился.
        - По фотке?
        - Если не знаю, как он выглядит, то да.
        - А если знаешь?
        - Тогда достаточно просто представить.
        - А если он помер?
        - Без разницы.
        - Даже если от него остались только старые, изъеденные червями, покрытые паутиной тарантулов кости?
        - Ну, такой сочный натюрморт мне искать не доводилось, но, думаю, найду и их.
        Девчушка одобрительно кивнула. Похоже, я прошел ее личный тест на крутость.
        - Неплохо. Ты бы нам пригодился.
        - «Вашему племени»?
        - Всему движению.
        - Какому?
        - Движению экстриков.
        - Экстрики, значит?
        - Да, экстрики.
        Я усмехнулся.
        - Слишком много согласных, язык ломается.
        Она нахмурила лобик.
        - Это мое название, я сама его придумала. Надо было как-то назвать, я и назвала. Придумай лучше, если сможешь.
        - А кто во главе тусовки? Твоя мама?
        - У движения нет лидера. Только высшая цель!
        Я не смог сдержать улыбки.
        - И какая же?
        - Нужно показать всему миру, что мы реальны! Пришел наш черед! Время вынуть голову из песка и заявить о себе! Запустить движение.
        Я по глазам видел, что девчонка говорит вполне серьезно. Даже несколько фанатично.
        - Это и есть высшая цель? Пониже ничего не нашлось?
        Эльвира подозрительно прищурилась.
        - Ты меня троллишь?
        - Ни в коем разе. Пытаюсь смекнуть, что случится…
        - Когда мы все выступим?!
        - Запустите движение.
        - Ха! Тогда люди узнают, что мир давно не так прост, как они считают.
        Теперь уже я кивнул одобрительно.
        - Звучит так, словно ты задумала революцию.
        - Я и задумала, - с жаром выпалила девочка. - Но нужно еще вас, старперов, растормошить.
        - И решила начать с меня?
        Эльвира спрятала руки в карманы толстовки, пнула кроссовкой маленький камушек.
        - Не… Я пришла в гости позвать. Мама хочет тебя видеть.
        - Зачем?
        - Кто-то вчера следил за дядей Борей. Я уверена, это был ты.
        - С чего бы вдруг?
        - Твоя аура. У нее скотский оттенок шпиона.
        Я рассмеялся.
        - Скотский, значит?
        Она подняла голову, посмотрела на меня со всей серьезностью.
        - Ты зарабатываешь, когда что-нибудь вынюхиваешь или ищешь плохишей.
        - А как выглядит моя аура?
        - Как скотская. Но насчет нас ты ошибаешься. Мы не плохиши.
        - И твоя мама хочет убедить меня в этом?
        - Именно. Так ты придешь?
        - Когда?
        - Прямо сейчас.
        Раздумывал я недолго.
        - Поехали.
        Я разблокировал автомобиль. Эльвира распахнула дверцу.
        - Как тебя зовут, кстати?
        - Следопыт, - ответил я, обходя машину.
        - Это не имя.
        - А мне нравится.
        Мы сели в авто. Эльвира манерно вздохнула.
        - Ну, ты хотя бы не гундишь, что я тебе тыкаю…
        От музея до школы «Гретель» путь был недолгим - всего пара минут езды. Серпейск городок маленький, все рядом.
        - Заезжай во дворик, - сказала Эльвира. - Поставишь тачку под навес.
        - Я снаружи припаркуюсь.
        - Боишься оказаться в ловушке?
        - За машину тревожусь.
        Девчушка презрительно фыркнула. Но в целом она была права. Я не собирался загонять авто на территорию школы, тем самым лишая себя путей к отступлению. Коричневого пояса по карате и травматического пистолета под сиденьем должно быть достаточно, чтобы отмахаться от возможной засады, но машинку лучше держать на воле.
        Я припарковался вдоль бордюра, мы выбрались из авто. Начинался дождь. Далеко впереди, над высоким подъемом улицы, маячил дирижабль правительства.
        - Достала эта махина, да? - спросила Эльвира. - Наверняка ее пригнали, чтобы нас выслеживать.
        - Ты про «ваше племя»?
        - Хватит это повторять. Бесишь уже.
        Она открыла калитку и прошла на территорию. Я шагнул следом, отметив, что черный «мерседес» стоит под навесом, а вот микроавтобус отсутствует.
        Поднимаясь по бетонным ступеням на крыльцо, я обратил внимание на наличие панели включения сигнализации под дверным звонком.
        Мы, войдя в дом, очутились в длинном и просторном коридоре, выполнявшем, по всей видимости, функции холла. Приглушенный желтый свет, пустующая стойка ресепшен у входа, безликая картина на стене.
        - Можешь не разуваться, - сказала Эльвира.
        - Какое радушие.
        Коридор заканчивался дверью в подсобку и переходом в следующее помещение. Проследовав за Эльвирой, я оказался в просторном актовом зале. Дневной свет проникал в него через два огромных окна. Вдоль стены тянулись ряды деревянных стульев. Слева располагались небольшая сцена с софитами и винтовая лестница, ведущая на второй этаж. А в центре зала меня ожидали два человека, которых я сразу же узнал благодаря фотографиям на сайте школы «Гретель».
        Саяра Ринатовна оказалась довольно рослой женщиной, на пару сантиметров выше меня. Резкие черты лица, волосы длинные и прямые, очень смуглая кожа. Зеленые, без малейших намеков на доброту и покладистость глаза смотрели уверенно. Одета она была в строгое зеленое платье в пол, подчеркивающее идеальную осанку.
        Ее компаньон Макс выглядел менее представительно, но куда опаснее. Глазки маленькие, черненькие и вертлявые. Треугольное лицо бледноватого оттенка, взлохмаченные темные волосы. Черный костюмчик с галстуком и белой рубашкой на тщедушных узких плечиках не добавлял ему респектабельности. Макс держался позади Саяры, спрятав руки за спиной, и на меня смотрел с плохо скрываемой хитрой ухмылкой. Впечатление он производил прегнусное.
        Я остановился в нескольких шагах от парочки. Эльвира отошла в сторонку и замерла, скрестив руки на груди.
        - Он побоялся загонять машину, мам. Думает, что мы задумали его прикончить.
        Саяра едва заметно улыбнулась.
        - Вы действительно опасаетесь, что мы хотим вас убить? - Голос ее оказался очень чистым и твердым.
        - Я рассматриваю все варианты.
        - Он реально их рассматривает, ма. Прямо сейчас сканирует все подряд. Я вижу, как тянутся синеватые лепестки от его головы…
        Я повернулся к ребенку:
        - Я-то думал, мы друзья.
        - Ага, мечтай.
        - Эльвира, перестань смущать гостя. Вы должны простить мою дочь. Она обладает сразу двумя талантами, не способствующими общению: видит намерения людей и говорит, что думает. Ужасная комбинация.
        - Да, я успел оценить.
        - Позвольте представиться. Меня зовут Саяра Ринатовна, это - мой компаньон Макс Витальевич. - Она сделала паузу, внимательно глядя на меня. - А как ваше имя?
        Я ничего не успел ответить - за меня это сделала мелкая чертовка:
        - Он назвался Следопытом.
        Макс неприятно усмехнулся. Саяра же отнеслась к фразе дочери со всей серьезностью.
        - Разумеется… Ведь это имя передает суть вашего дара, не так ли?
        - Зачем вы меня позвали? - спросил я.
        - Хотела познакомиться и узнать, не вы ли вчера следили за моим вторым помощником?
        - Да, я.
        - Зачем?
        - Он показался мне странным парнем.
        - Вы решили, что «напали на след»?
        - Когда я его нашла, он выходил из твоего музея, - в очередной раз сдала меня Эльвира.
        Я вновь покосился на девочку - она тоже начинала меня бесить.
        - И ты еще мою ауру называешь скотской?
        - Общались с Амалией Мартиновной? - спросила Саяра.
        - Знакомился с коллекцией природных камней.
        - Ее выставят только через неделю, а вам ложь не к лицу. Как поживает моя бывшая работодательница?
        - Вся в расстройствах из-за вашего сгоревшего архива.
        - Вы - сотрудник правоохранительных органов?
        - Я друг человека, которого обеспокоили действия вашей дочери.
        - Анастасия Пашутина, - с пониманием кивнула Саяра. - Дочь рассказывала о вашей встрече у них дома. Уверяю, малышке Алёнке ничего не угрожает.
        - Рад это слышать.
        Бетреддинова вздохнула.
        - Давайте говорить напрямую…
        - Давайте, - поддержал я эту идею.
        - Мы живем в уникальное время, - продолжила она. - Что-то в людях меняется, мир перестраивается - и вы это чувствуете. Вы не можете сказать, как именно, но подспудно ощущаете некие процессы. Мой ребенок обладает удивительным даром. Я убеждена, что она не одинока. Вы - второй телепат в этом помещении - являетесь прямым тому доказательством.
        Я пожал плечами:
        - И что с того?
        - А то, что люди со сверхъестественными способностями существовали всегда. Другое дело, что многие из них живут, так до конца и не реализовав потенциал. Интуиция, дежавю, вещие сны - все это зачатки восхитительных умений, которые никак не могут пробиться в повседневную жизнь!
        Я посмотрел по сторонам.
        - Этим вы здесь занимаетесь - растите телепатов?
        - Моя дочь ищет детей, чья аура насыщена особой энергетикой. Отыскав ребенка с минимальными задатками экстрасенса, мы предлагаем ему стать учеником школы «Гретель» и развить спящий талант до максимально возможного уровня.
        - Лавры профессора Ксавье вам жить не дают?
        - Чьи?
        - Не важно… А для чего вам это? Хотите обзавестись личной армией детей-телепатов?
        - Я считаю, нереализованный потенциал - самое страшное, что может произойти с человеком. Красивый цветок, которому не дали расцвести. Я сама слишком долго занималась нелюбимым делом. В итоге бесценные годы жизни растрачены впустую, а результат - невыносимая тоска. Я не позволю дочери блуждать в темноте общественных стереотипов и стать конвейерным болванчиком. И если, кроме нее, удастся помочь еще паре детишек, можно будет сказать, что свою жизнь я прожила не зря.
        Бетреддинова говорила вполне убедительно, как человек, искренне верящий в свои идеалы. Я перевел взгляд на Макса. Мелкий и суетливый, он переминался с ноги на ногу, выглядывая из-за плеча компаньонки. Вот в его благородных порывах сорокалетнего человека, затеявшего переоценку жизненных ценностей, я очень сомневался.
        - Вы готовы тратить свои деньги на развитие экстрасенсорных способностей у чужих детей? - поинтересовался я.
        - Занятия отнюдь не бесплатны. К тому же в школе «Гретель» мы обучаем игре на музыкальных инструментах, актерскому мастерству и другим видам искусства. И, дабы не быть голословной, я прошу вас лично во всем убедиться. - Саяра подняла руку в пригласительном жесте.
        - Предлагаете осмотреть школу?
        - Если вы не торопитесь.
        Я вновь посмотрел на Макса. Шнырь ухмылялся, глядя на меня исподлобья. Он мне определенно не нравился.
        Мы направились к винтовой лестнице. Саяра держалась рядом со мной, а вот Макс маячил за спиной, отчего мне стало не по себе. Всевидящая Эльвира это, конечно же, подметила, отчего радостно улыбалась во все тридцать два.
        - Видите ли, господин Следопыт, я воспринимаю гуманитарные науки и искусство в качестве одного из основных инструментов развития экстрасенсорных способностей, - говорила Бетреддинова. - Ведь как у вас, телепатов, заведено: мало что-либо почувствовать, необходимо корректно истолковать сигнал. Окончательный вердикт сильно зависит от умения экстрасенса взглянуть на ситуацию под нетривиальным углом. Для этого просто необходимы развитое образное мышление и некоторая гибкость восприятия.
        Мы поднялись на второй этаж и попали в длинный коридор с тремя дверями по левую руку. К каждой был подведен провод сигнализации.
        - Классы разделены по дисциплинам, - пояснила Саяра. - Каждый ребенок обладает талантами в определенных областях. Мы предоставляем им самим выбрать, каким видом деятельности заниматься. И уже после этого определяем в профильные группы.
        Бетреддинова толкнула ближайшую дверь.
        - Класс девяти искусств. Литература, живопись, музыка - мы приглашаем специалистов всех базовых направлений творческой деятельности. Занятия искусством как ничто другое способствуют развитию образного мышления, необходимого толкователям. Прошу, проходите.
        Я зашел в просторное, хорошо освещенное помещение, где царил типичный творческий беспорядок. По полу были разбросаны наборы красок, фломастеры, книги, цветные мелки, комиксы. По углам расставлены мольберты с непонятной мазней. Белоснежные стены использовались в качестве холста для граффити.
        - Мы ответственно подходим к нашим занятиям, - сказала Саяра. - Даже если ребенок не достигнет заметных результатов в экстрасенсорике, но проявит склонность хотя бы к одному из искусств, это не останется незамеченным. При должном подходе мы в состоянии сделать из него как минимум искусного ремесленника.
        Следующий зал мне приглянулся больше. Светло, на стенах плакаты с алфавитами и основами грамматики по меньшей мере пяти различных языков. Плазменный телевизор, дорогая стереосистема. Круглый стол с магнитофоном и комплектом наушников.
        - Класс лингвистической подготовки. В этих стенах куются полиглоты. Существует теория, согласно которой изучение иностранных языков благотворно сказывается на развитии определенных участков мозга, непосредственно задействуемых в экстрасенсорной практике.
        - Вы подтвердили эту теорию? - спросил я.
        - Отчасти. Детский организм нестабилен. Невозможно предугадать, на какой триггер возникнет реакция или что в конечном счете послужит причиной проявления экстрасенсорных сил.
        - Я уже свободно владею двумя языками, - гордо заявила Эльвира.
        - Да? И какой из них ты знаешь лучше? Русский матерный?
        - Ха-ха, какая тонкая шутка, господин Следопыт. И совсем без бороды.
        Наша разношерстная компания перешла в последний, третий зал. Он сильнее предыдущих напоминал традиционный класс, хотя парты и были здесь расставлены по кругу. Повсюду развешаны портреты умных мужиков с достойными фамилиями. Пафосные цитаты в рамках, большие книжные шкафы, заставленные серьезными трудами. Помещение буквально дышало знаниями.
        - Класс гуманитарных и социальных дисциплин, - пояснила Бетреддинова. - Приглашенные педагоги знакомят наших учеников с основами культурологии, социологии, философии и психологии.
        - Я смотрю, вы не боитесь перегрузить детишек, - заметил я.
        - Они должны понять простую вещь: обладание сверхъестественными способностями - это далеко не привилегия и, если говорить начистоту, никакой не дар свыше. Это - бремя. Умение грамотно распоряжаться своими возможностями - сложнейший труд и ответственность перед огромным миром.
        - Вы точно не боитесь перегрузить детишек…
        - Не согласны со мной? Ваш дар не создает вам неудобств? - Бетреддинова прямо-таки вцепилась в меня глазами. - У вас нет обручального кольца - вы явно не состоите в постоянных отношениях. Друзей наверняка мало, а работа не требует постоянно находиться в коллективе. Как я это поняла? По вашей ауре. Я не могу ее увидеть, но моя дочь - может. И, исходя из того, что она мне о вас рассказала, я имею некоторое представление о ваших возможностях. Это ведь не просто хорошая интуиция, да, господин Следопыт? Вы знаете, что обладаете гипервосприятием, и целенаправленно развивали в себе эту способность, не так ли? Как много вы можете?
        - Он сказал, что находит людей, - ответила за меня Эльвира. - И живых, и мертвых.
        - А-а-а, ясно, - кивнула Саяра. - Человек-радар.
        - Я называю это биологическим локатором.
        - Постоянно ловите сигналы, часть которых не в состоянии трактовать, верно? И каждый человек, с которым вы взаимодействуете, видится вам лишь сгустком раздражающих импульсов. Так ответьте, господин Следопыт, как вам живется с этим?
        Она смотрела мне в глаза с вызовом, слегка прищурившись. Практически все, что сказала женщина, оказалось правдой. Спорить было бесполезно. Но и развивать тему я тоже не стал.
        - На этом все? - спросил я.
        - На этом все, - эхом отозвалась она.
        - Больше вы ничего не планировали мне показать?
        - Третий этаж отведен под хранилище инвентаря и мой рабочий кабинет, а актовый зал и сцену вы видели сами.
        - Я заметил еще одну дверь в конце коридора.
        - Выход на открытую веранду.
        Я покосился на Макса. Шнырь продолжал держаться за плечом Бетреддиновой, поглядывая на меня с жуликоватой ухмылочкой. Я кивнул в его сторону:
        - А это создание вообще говорит? За все время, что я здесь, он ни слова не проронил!
        - Вы раздражены, простите меня за это, - сказала Саяра. - Иногда я бываю излишне прямолинейна. Я лишь попыталась донести до вас значение своей инициативы.
        - Тогда скажите прямо: родители ваших учеников ведь не в курсе, что отдали детей в школу экстрасенсов?
        - Разумеется, нет, - с фирменной полуулыбкой ответила Бетреддинова. - Для всех мы учреждение дополнительного культурного образования. Родителям всех нюансов знать не обязательно, а детей мы просим не распространяться о некоторых аспектах.
        - Мне вы рассказали.
        - Потому что вы с моей дочерью - одного поля ягоды и способны видеть ситуацию под правильным углом. Я очень рассчитываю на взаимопонимание.
        Мы вновь спустились на первый этаж, остановились посреди зала.
        - Как видите, - продолжала Саяра, - в наших стенах мы не пытаем детей и не разбираем их на органы. Что же касается вашей подруги… Эльвира прекратит контакты с ее сестрой вне школы и перестанет появляться в их доме.
        - Что?! - возмутилась девочка. - Мам…
        - Такое решение вас устраивает? - не глядя на ребенка, спросила Бетреддинова.
        - Вполне, - соврал я.
        - И вот еще что… Я хочу сотрудничать с вами.
        - Сотрудничать? - искренне удивился я.
        - Я стараюсь дать детям максимум полезной информации, но еще ни разу перед ними не выступал осознанный телепат со стабильными навыками. Не найдется ли у вас время поделиться своим опытом жизни с уникальным даром?
        Я внимательно всматривался в восточное лицо Саяры и не понимал, говорит ли она всерьез или слегка подначивает меня.
        - Надо подумать, - уклончиво ответил я.
        - Мы предлагаем вам дружбу. Она дорогого стоит.
        Интонация, с которой были произнесены последние слова, сказала мне больше, чем весь предыдущий разговор. Странная троица готова до конца сражаться за свою территорию и вмешательств извне терпеть не намерена. Чего уж тут лукавить, они умели произвести впечатление непростых людей. Я ничего не ответил и покинул школу.
        Холодный ветер остудил лицо. Я побывал в логове врага, но вопросов возникло больше, чем получено ответов. Особняк оборудован неплохой системой сигнализации. Третий этаж под запретом. «Гретель» казалась сотканной из тайн и секретов, а показная готовность работать открыто - конечно, не более чем искусная ширма, блюдо навынос. Меня раскатали как ребенка, вскрыв всю подноготную, при этом сохранив собственные тайны. Бетреддинова умна - потому-то и опасней жуликоватого Макса с ужимками базарного щипача или видящей ауры девчушки.
        Подойдя к машине, я посмотрел в небо над городским парком. Вдали проплывал дирижабль правительства. Наблюдал свысока, сея в прохожих тревогу. Нервозность витала в воздухе. Я изо всех сил старался не поддаваться ей, хотя сложно продолжать мяукать, живя среди собак.
        Я сел за руль и поехал в центр города.
        Десять минут спустя мне посчастливилось занять угловой столик в любимой «Стекляшке». В обеденное время здесь было не протолкнуться. Официантка приняла заказ и оставила меня в ожидании бифштекса с яйцом. Я достал смартфон и погрузился в изучение последних новостей из жизни города.
        Очередное ДТП на «проклятом перекрестке», два бытовых убийства близ психиатрической больницы, перестрелка на окраине - типичная сводка происшествий за сутки в родном Серпейске. Мое внимание привлекло выступление мэра перед силовиками. Если верить «Подслушано в Серпейске», Харыбин был крайне доволен статистикой воздушных патрулей, и если их КПД продолжит расти, то появится резон увеличить количество дирижаблей. В заметке не было сказано, как на подобную инициативу отреагировали СМИ и представители силовых ведомств, а вот авторы паблика разродились потоком яда, в очередной раз затянув песню о жестоком режиме, взявшем простых граждан в ежовые рукавицы…
        Вскоре прибыл Женя. Блогер выглядел бодрым и возбужденным: что-то откопал.
        - Поел уже? - спросил он, бросая на стол айпад в белоснежном чехле.
        - Только пришел.
        - Отлично!
        Он снял пальто и длинный шарф, переместился к вешалке с единственными оставшимися плечиками. Почти одновременно с Женей за ними потянулась пухлая рука какого-то мужика в свитере, вознамерившегося водрузить на них ветровку.
        - Простите, я первый пришел, - тоном не терпящим возражений заявил Женёк и практически выхватил плечики у мужика.
        - Чего? - возмутился тот.
        - Я первый пришел, - повторил Женя громче.
        Как ни в чем не бывало он накинул пальто на вешалку и вернулся к своему столику. Мужик в растерянности остался у разбитого корыта. Видно было: он не прочь дать Женьку в пятак, но стесняется учинять скандал в кафе, полном народа. Редкий трезвый человек затевает потасовку на виду у всех. Женя знал это. И частенько использовал опцию себе во благо.
        - Что заказал? - спросил блогер, садясь напротив.
        - Бифштекс с яйцом.
        - А попить?
        - Капучино.
        - Большую кружку, без корицы?
        - Так точно.
        Женя хмыкнул.
        - Ты не меняешь привычек.
        - На то они и привычки.
        Он поскреб бороду.
        - Тоже, что ли, кофейку хряпнуть…
        - Хряпни.
        - Да я, вроде как, отказываюсь от этого. Ты знал, что кофеин плохо влияет на выработку тестостерона?
        - Тебе-то что? Один хрен целыми днями за компьютером. На какой сайт тестостерон растрачивать будешь?
        - Ох, какие у нас шутки смешные, - поморщился Женя. - Прямиком из казармы. А главное, не бородатые ни разу.
        - Где-то я уже это сегодня слышал…
        Подошла официантка. Женя заказал имбирный чай и яблочный штрудель.
        - Короче! - Он хлопнул ладонью по столу и включил айпад. - Я кое-что нарыл, напарник. Я правильно сказал: «нарыл»?
        - Так в кино говорят нью-йоркские копы.
        - Мне просто нравится, как звучит! - с воодушевлением пояснил товарищ. - Брутально прям.
        - Ясно…
        - В общем, слушай. Дружище из налоговой проверил финансовую подноготную «Гретель».
        - Кто спонсор Саяры?
        - А никто! Нет у нее спонсора.
        - Особняк сдается в аренду?
        - Тоже мимо. Они выкупили дом год назад. Заплатили разом всю сумму.
        Я развел руками:
        - Откуда такое бабло у сотрудника музея?
        - Строго говоря, в учредителях числится не только Бетреддинова. Судя по документам, братья Шеллины находятся с ней в равных долях.
        - Кем эти двое работали до «Гретель»?
        Женя довольно улыбнулся.
        - А вот тут начинается самое интересное.
        Он провел пальцем по планшетнику, активируя экран. Вновь пришла официантка, поставила мой заказ и столовые приборы. После ее ухода товарищ начал делиться открытиями.
        - Если верить документам, огромными финансами братья Шеллины не располагали никогда. В начале «нулевых» занимались кто во что горазд: таксовали, вагоны разгружали, мухлевали с валютой. В новом десятилетии они наконец-то нашли истинное призвание: Макс и Борис подались в черные копатели.
        Я покачал головой, принимаясь за обед.
        - Они неплохо подзаработали на поисках ржавых касок. Излазили не только Серпейский район, но и всю нашу область, а также Тульскую, Калужскую и Брянскую. Обросли связями. Изредка брались за посредничество, если кому-то хотелось вывести на рынок какую-нибудь вещицу. Нужных людей они знали. Короче, подозрительные личности. Странный выбор на роль соучредителей учебного заведения.
        - На самом деле нет, - сказал я. - Мне сегодня довелось побывать на прежнем месте работы Бетреддиновой и пообщаться с ее боссом.
        - Гольденштейн?
        - Знаешь ее?
        - Весь город знает. Специфичная дама, да?
        - Есть немного. Но разговорить ее несложно. В общем, она сказала: у Саяры был своеобразный бзик - городская легенда, на которой та помешалась.
        Женёк задумался, а я отправил в рот очередной кусок бифштекса.
        - Подземные катакомбы? - догадался товарищ.
        - Именно.
        - Какая банальщина!
        - Но все сходится. Саяра основательно изучила документы по архитектуре города. Даже собственный архив завела. Со слов Гольденштейн, в нем содержалась полноценная архитектурная летопись Серпейска. Все, что когда-либо возводилось в городе, все подземные коммуникации, отмеченные в официальных документах, попали Саяре на карандаш.
        - Ты видел эту подборку?
        - Нет. В одну из «Ночей в музее» кто-то из посетителей отбился от группы, решил сделать перекур, да не затушил окурок. Случился пожар. Архив, собранный Саярой, полностью сгорел. Узнав об этом, Бетреддинова пришла в бешенство, закатила истерику и уволилась из музея.
        - Я ее понимаю! - кивнул Женя. - Если бы мои статьи…
        - Расслабься, чувачок, - усмехнулся я. - Не было никакого экскурсанта с папироской. Саяра сама устроила поджог.
        Женька наморщил лоб.
        - Ты же сказал, документы много для нее значили!
        - Во-первых, нет оснований полагать, что сгоревшие бумаги - это на самом деле картотека Бетреддиновой. Она вполне могла подменить их старыми газетами, а подлинники спрятать понадежней. А во-вторых, записи требовались ей, чтобы выяснить лишь одну вещь.
        - Где располагаются подземные переходы?
        - Где спрятаны сокровища серпейских монахов. Допустим, этот пробел она заполнила, тогда потребность в документах автоматически отпадает.
        Женя задумчиво сложил руки на груди, глубоко задумавшись. Официантка принесла имбирный чай и яблочный штрудель. После ее ухода я продолжил:
        - Саяра не случайно знакома с черными копателями. Она много лет посвятила поискам клада. Изучила расположение всех скрытых ходов-выходов подземного города. Но ею руководили не амбиции историка, а вполне меркантильный интерес. Видимо, в определенный момент Бетреддинова уверовала, что наконец нашла искомое. Не желая делиться находкой с кем-то из коллег, она уничтожила записи. Ведь в наработках больше нет нужды. Но вот чего ей не хватало, так это навыков поисковых работ.
        Я замолчал, доедая мясо.
        - И она нанимает Шеллиных, - подхватил Женя.
        - Братья - опытные копатели. Со связями. Знают, к кому можно податься с кладом в обход государства. Троица исчезает на время, реализуя навар, а потом они выскакивают как черт из табакерки и выкупают особняк. Открывают школу, запускают рекламу… Это большие деньги. А спонсоров не заявлено - ты сам проверил.
        Я видел, что Женя не особо верит в мою догадку.
        - Думаешь, они реально нашли сокровища? Может, и призраков убитых монахов?!
        - И жителей «полой Земли».
        - Нет, серьезно, есть такая легенда. Люди продолжают лезть в катакомбы, а затем многие из них умирают от тяжелых болезней. По легенде, их убивают призраки, стерегущие монастырские сокровища. Хотя, конечно, фишка не в призраках.
        - Да неужели?
        - Под землей выявлена сильная концентрация радона. Очень опасный газ.
        Я отставил пустую тарелку, пододвинул чашку кофе.
        - А ты много знаешь, я смотрю. Тоже грезил мечтами о кладе?
        - Пару лет назад писал большой пост для «Подслушано». Про катакомбы и другие странности города. Кое-что отложилось в памяти.
        Я пожал плечами.
        - Просвети меня, пока кофе пью.
        Женя почесал стильную бороду.
        - Да не сказать, чтобы я многое помнил… Как ты знаешь, Серпейск был основан в середине четырнадцатого века. Город всегда считался пограничным и служил аванпостом в периодических стычках с татаро-монгольскими завоевателями. Естественно, монастыри выполняли функции крепостей. К концу пятнадцатого века их было уже три: Серпейский кремль на Красной горе, Высоцкий мужской и Владычный монастыри. Между собой их связывали подземные коммуникации. Так возникла система «Засов» - город-дублер на двадцатиметровой глубине. Согласно летописям, воеводы пользовались «Засовом» для скрытого перемещения войск, хранения еды и прочего. Поскольку имелись выходы к речке Каре, во время осады можно было пополнить запасы воды.
        Я почесал бровь, обдумывая полученную информацию.
        - Какова протяженность переходов?
        - Не знаю. Надо копаться в документах. Но, по идее, рукава опоясывали весь Серпейск и имели десятки потайных комнат. Говорят, даже под устьем Кары имеется коридор. Этакий местечковый Ла-Манш.
        - Много у монахов было богатств?
        - Скажем так, когда сто лет назад большевики приняли решение о повсеместной секуляризации, монахи попрятали в катакомбы не только монастырские иконы, но и вещички зажиточных горожан. Тех, кто не хотел делиться с народом своими кровными. Поэтому, помимо старинных фресок, мы ведем речь и о предметах искусства, коллекционных монетах, аксессуарах и так далее. Сейчас это стоило бы целое состояние!
        - Что-то пошло не по плану?
        - Ребята из ВЧК. Они прочесали ходы, выволокли все, что смогли отыскать, а потом просто взорвали катакомбы.
        - Думаешь, все заначки выгребли?
        - Сложно сказать. Да и какая разница, если ходы завалены.
        Я усмехнулся:
        - Получается, не все, раз Саяра с Шеллиными клад нашли.
        - Мы не знаем этого наверняка.
        - У тебя есть альтернативное объяснение их богатству?
        - Нет, но я же только по поверхности прошелся. Думаю, если копнуть глубже, вскроется иной источник доходов.
        Я сделал неторопливый глоток кофе и спросил:
        - А ты сможешь объяснить, почему они до сих пор держатся друг друга? Допустим, Бетреддинова дала точные координаты, а копатели Шеллины подняли клад. Почему они не разделили куш поровну и не разбежались, а открыли частную школу? Дело это не шибко прибыльное. Скорее всего, они лишь недавно вышли в ноль - и то не факт, учитывая стоимость особняка. В чем выгода-то?
        Женя развел руками.
        - Деньги отмывают?
        - Или используют школу в качестве прикрытия для других махинаций. Я был там сегодня. Подозрительное место, скажу тебе. Повсюду датчики, будто сейф с золотом стерегут.
        - Погоди-погоди… - поднял руку Женя. - Ты был сегодня в «Гретель»?!
        - Совсем недавно.
        - И ничего мне не сказал?!
        Я сделал невинное лицо.
        - Ох, прости… Вылетело из головы.
        - Вылетело из головы?! Ты отправился в логово зверя, и это у тебя «вылетело из головы»?
        - Да все получилось экспромтом. Эльвира поджидала меня возле музея. Сказала, что ее мать очень хочет со мной познакомиться. Ну а кто я такой, чтобы отказывать даме?!
        Женя откинулся на спинку стула. По его застывшему в остолбенении лицу я понял, что новость о моем визите в «Гретель» произвела на блогера куда большее впечатление, чем наши разговоры о подземельях, сокровищах и призраках.
        - Так, погоди, - сказал он. - Как вообще Саяра прознала про тебя?
        - Борис Шеллин рассказал, как спалил нас на площади. Она сложила это с пересказом дочери о встрече на квартире Насти и сделала соответствующий вывод.
        - То есть Бетреддинова знает, кто ты такой?
        - Понятия не имеет.
        - Тогда как тебя нашли в целом городе?
        - Дело нехитрое, когда твой ребенок экстрасенс. Ты был прав насчет Эльвиры - девчушка видит ауры.
        Товарищ вспыхнул победным фейерверком.
        - А я тебе говорил: с ней что-то не так!
        - Как я понял, мой оттенок отпечатался у нее в памяти, и теперь младшая Бетреддинова может в любой момент отсканировать меня в радиусе километра.
        - То есть она такой же биолокатор, как ты?
        - Не совсем. Ее дар устроен по-другому.
        Женя нетерпеливо тряхнул головой.
        - Начинаю чувствовать себя Алисой в Стране чудес. Дальше что?
        - Приехали мы в «Гретель», - продолжил я. - Там меня дожидались Саяра Ринатовна и Макс Шеллин. Стремный мужичок, надо заметить. Ни слова не сказал, все время держался у Бетреддиновой за спиной. Я даже подумал, он выискивает момент, чтобы мне выкидуху под ребро сунуть…
        - А Саяра как?
        - Крутая баба. Она там всех в кулаке держит. Наверное, вздумай Шеллины свинтить, она бы их никуда не отпустила.
        - Чего от тебя хотела?
        - Ты не поверишь: познакомиться. Даже экскурсию устроила.
        - Зачем ей с тобой знакомиться?
        - Она одержима идеей дружной супергеройской семьи и считает меня духовным родственником своей дочери-телепата.
        Поднимавшаяся из-за соседнего столика девушка уловила последнюю фразу. Волна негодования пробежала по ее симпатичному личику, в глазах мелькнула мысль, не вызвать ли «скорую». Я постарался улыбнуться ей максимально обаятельно.
        - Сюжет для книги обсуждаем.
        Девушка никак не отреагировала, лишь подхватила сумочку и поспешила ретироваться.
        Женька сморщился, как от зубной боли.
        - Духовный родственник? Ты?!
        - Эльвира разыскивает и рекрутирует детишек с задатками телепатов. Видимо, аура экстриков, как она нас называет, светится по-другому. У Саяры же есть теория, согласно которой предрасположенность к экстрасенсорике можно прокачивать изучением гуманитарных наук и искусств. Всему этому в «Гретель» обучают приглашенные специалисты, но, помимо заявленной программы, видимо, идет наработка ментальных способностей.
        - Зачем это Саяре?
        Я пожал плечами:
        - Она уверяет, что действует исключительно из альтруистических побуждений.
        - Тогда другой вопрос…
        - Зачем это черным копателям Шеллиным?
        Женя кивнул. Я вновь дернул плечами:
        - Без понятия. Может, и впрямь деньги отмывают.
        Женя молчал, переваривая услышанное. Затем оживил айпад, открыл какое-то приложение, подвинул планшет ко мне.
        - Повтори еще раз, - попросил он.
        - На диктофон?
        - Ага…
        - Э нет, брат, не обессудь. - Я отодвинул гаджет подальше. - Писать меня не надо.
        - Издеваешься? Академия экстрасенсов здесь, в Серпейске! Я такую статью накатаю!
        Я предостерегающе поднял руку.
        - Сейчас ты ничего накатывать не будешь. Саяра попыталась улыбнуться, но за улыбкой я увидел оскал. В «Гретель» что-то нечисто, и нужно продолжать копать.
        - Только больше не оставляй меня за бортом, ладно? А то я прям чувствую, как сегодня жизнь мимо прошла.
        - Не бойся, не оставлю. Мне не улыбается спускаться под землю в одиночестве.
        Женёк не донес кусок штруделя до рта.
        - Спускаться под землю?
        Я кивнул.
        - Хочешь сказать, что собрался…
        - Исследовать катакомбы? Так точно!
        - Тогда напомню: у Бетреддиновой, если допустить, что она нашла вход, ушли годы на поиски!
        - Спорим на обед, мне хватит пяти минут. Я же биологический локатор! Если лазейка существует - я ее найду.
        Женя посмотрел на меня как на буйнопомешанного. Затем все же закинул в рот штрудель. Прожевал, запил чаем. Затем сказал:
        - Там привидения.
        - Привидений не бывает.
        - А концентрация радона? Это научный факт.
        - У меня дома найдется пара противогазов.
        - Думаешь, поможет? Радон радиоактивен.
        - Выпьешь водочки опосля.
        - Я не сторонник такой банальщины.
        - Не занудствуй. Сомневаюсь, что там какие-то запредельные значения радиоактивности. Тем более что нам не обязательно лезть на самое дно. Обгрызем пирог с краев - и вернемся на поверхность.
        Женя молчал. Он размышлял, принимая решение. Подобный выход из зоны комфорта казался ему опасностью, а не приключением. Строчить заметки для паблика куда проще, чем следовать им на практике.
        - Слушай… - Я подался вперед. - Если не хочешь, я могу и один слазать. Только потом не говори, что жизнь проходит мимо.
        - Нет там никаких секретных лазеек…
        - Может, и нет… Но если есть… Как же твоя история, что должна рвануть погромче «прецедента»?
        Женя поднял глаза. Вот он - интерес!
        - Опять же - блог… - продолжал я гнусно манипулировать товарищем. - Ты станешь первым, кому удалось отыскать подземный город и сделать об этом репортаж.
        Женя побарабанил пальцами по столику, пристукнул кулаком.
        - А давай! В конце концов, будет чем впечатлить Настю!
        - Правильно мыслишь, писака. Только ей вовсе не твои истории нужны.
        - А что же?
        - Решительность. Завтра приезжай ко мне домой часам к десяти. Заодно увидишь, как работает биолок на практике.
        - Договорились, друже!
        Одним махом я допил кофе.
        - Ладно, пора мчать! Ты же заплатишь за мой обед?
        - Что?!
        Я похлопал парня по плечу.
        - Тут недорого вышло. К тому же можешь считать это вложением в общее дело!
        Я оставил Женю в компании со штруделем, чаем и моим счетом за обед и выскочил на улицу. Бодрость и энергия переполняли меня.
        Глава 4. Липучка для мух
        Я вернулся к зданию школы «Гретель» ближе к полуночи. Сидел в машине и слушал, как барабанит по крыше дождь. Глухую улицу тускло освещали фонари, горевшие через один. Окна большинства домов были темны.
        Сегодняшний поход в школу абсолютно не удовлетворил моего любопытства, а наоборот - многократно его разжег. Я немного разбираюсь в системах сигнализации и должен вас заверить: в «Гретель» установлена, может, и не лучшая, но чертовски хорошая. Посему, едва покинув стены школы для экстрасенсов днем, я твердо вознамерился вернуться сюда ночью. Но уже по собственной инициативе.
        Я сделал глубокий вдох и продолжительный выдох, отбрасывая ненужные мысли, способные заглушить биолок.
        С экстрасенсорикой всегда так: важно научиться отделять восприятие от эмоций. Идея тривиальна, но за ней скрывается основополагающая истина. Частенько люди принимают переживания за провидение. Отсюда вытекает ошибочность толкования. «Ах, я же чувствовала! А все вышло совсем иначе…»
        Ни хрена ты не чувствовала. Переживала - да. А в это время возбужденный эмоциональный фон вчистую гасил сигнал твоего биологического локатора. Того самого внутреннего голоса, к которому лучше бы прислушиваться. Но, к сожалению, люди охотнее доверяет знакомым чувствам и переживаниям.
        Я же давно научился отделять зерна от плевел. Биолок ни с чем не спутаешь. Шестое чувство, если довериться ему, зазвучит куда громче, чем остальные виды восприятия.
        Я расширил диапазон биологического локатора, охватывая всю улицу.
        Кто-нибудь следит за мной прямо сейчас?
        Биолок отозвался равнодушным ощущением пустоты в области солнечного сплетения:

«НЕГАТИВ».
        Прекрасно, свидетелей нет. Можно действовать.
        Я вылез под дождь и пошел вниз по дороге. На мне был комбез черного цвета, облегченные берцы и штурмовые перчатки. На талии - тактический ремень, укомплектованный различными спецсредствами. Голову покрывала вязаная шапочка, при необходимости раскатывающаяся в маску.
        Мои намерения были крайне просты: я собирался вломиться в здание школы. Мероприятие отнюдь не благородное и глубоко противозаконное, но что поделать… Я подозревал, что Саяра Бетреддинова со товарищи либо промывают мозги своим ученикам, либо используют «Гретель» в качестве ширмы для иных темных делишек. Я не верил в благородство троицы, но и прямых доказательств их незаконной деятельности не имел. Вот только второе, в отличие от первого, всегда можно отыскать.
        Я остановился перед забором, за которым возвышался особняк из красного кирпича.
        Пахло сыростью. Небо наглухо затянули тучи. Дирижабля правительства поблизости не наблюдалось. Я вновь сосредоточился на биолоке, послав ментальный запрос:
        Есть ли кто-нибудь в доме?

«НЕГАТИВ».
        Включена ли сигнализация?

«ПОЗИТИВ».
        Что ж, они не для красоты оборудовали помещения системой безопасности. К счастью, для экстрасенса это не должно стать препятствием.
        Быстрым движением я раскатал шапочку - черная маска скрыла лицо. Разбежавшись, запрыгнул на забор. Ухватился за верх, подтянулся, легко перемахнул на ту сторону. Приземлился в размякшую от дождя почву. Вот и все… Я совершил проникновение в частные владения.
        Одинокий фонарь под навесом слабенько освещал фиолетовый минивэн «фольксваген». «Мерседеса» не было. Я взбежал на крыльцо, замер перед входной дверью. Справа располагалась уже знакомая мне кнопочная панель сигнализации. Стандартная модель. Отключение осуществляется путем ввода четырехзначного кода, которого я не знал. К сожалению, продвинутым хакером я тоже не был. По правде говоря, для меня даже обычное включение компьютера может обернуться головной болью.
        Но когда ты являешься счастливым обладателем биологического локатора, возможно все.
        Максимально собравшись, я задал внутреннюю установку: определить значение первой цифры кода. Скользнул глазами по верхнему ряду клавиш, от единицы до тройки. Биолок молчал. Я сместил фокус внимания на следующий ряд. На клавише «номер четыре» мой внутренний радар ожил, мягкой кошачьей лапкой погладив нервную систему.

«ПОЗИТИВ».
        Ага, значит «четверка»! Я ввел значение и продолжил пеленгацию следующей цифры. Снова пробежал глазами по нижнему ряду клавиш.
        Приятная дрожь в области затылка проявилась на восьмерке. Нажал соответствующую кнопку, продолжил юзать шестое чувство. Через полминуты у меня был полный код: 4891. Абсолютно не терзаясь сомнениями, вдавил клавишу ENTER.
        Небольшой дисплей моргнул тусклым зеленым светом. Из крошечного динамика донесся писк, известивший об отключении сигнализации. Путь в дом был практически свободен. Из кармашка на тактическом ремне я достал небольшой футляр с набором отмычек, подобрал подходящую пару, вставил в замочную скважину. Интуитивное восприятие помогло подобрать верное расположение зацепов, так что возня с замком не отняла много времени.
        Ей-богу, временами кажется, что, будь я чуток мелочней и беспринципней, сделал бы удачную карьеру домушника. Но я же за добро, да?
        Радуясь очередной локальной победе, я вошел в прихожую. Во всем доме царила темнота. Я достал компактный фонарик, переместился в актовый зал, далее по винтовой лестнице взбежал на второй этаж и сразу же на третий, где мне не довелось побывать сегодня днем.
        Луч фонаря осветил лишь две двери. Не мудрствуя лукаво, я толкнул ближайшую. Заперта. Я вновь вытащил отмычки, задрал маску, зажал фонарик в зубах.
        Дверной замок оказался не особенно изощренным. Подобные механизмы за пару минут вскрываются заколкой вашей бабушки. А когда ты располагаешь шикарными отмычками, жизнь превращается в сказку. Мне хватило минуты, чтобы победить замок. Оказавшись в помещении, я прикрыл дверь и осмотрелся.
        Самый заурядный рабочий кабинет, абсолютно ничего не говорящий о личности его хозяина. Наверняка он принадлежал Саяре Бетреддиновой…
        На своей прежней службе я делил кабинет еще с тремя интересными молодыми людьми. Мы постоянно пили кофе. Очень много кофе. Жили на кофеине. Разумеется, у каждого была своя кружка, которая давала некоторое представление о хозяине.
        Шкафообразный капитан Толян потягивал кофеек из огромной, больше напоминавшей кубок кружки с принтом летучей мыши над земным шаром; подвижный старлей Олег, помешанный на автогонках, прихлебывал из сосуда с логотипом «Феррари»; на моей красовалась эмблема Супермена.
        А был еще капитан Руслан. Так вот его кружка сообщала минимально возможную информацию о владельце. Без принтов и инкрустаций. Самая обычная, стандартная посуда из нержавейки. Донельзя практичная, как и сам хозяин. Руслан носил неприметную, но функциональную одежду, а вся его жизнь протекала в строго упорядоченной последовательности.
        Та же история с Саярой. Ее рабочее место оказалось обставлено ровно таким количеством оргтехники и аксессуаров, которое требовалось для обеспечения деятельности директора частного учебного заведения. Ни больше, ни меньше. Угнетающе безликий кабинет - столь же стандартный, как замок на двери.
        Я принялся самозабвенно рыскать по столу. Заглянул в выдвижные ящики, в шкаф. Ничего особенного. Парочка журналов учета посещений, тетрадки с подростковыми каракулями. Создавалось впечатление, что Бетреддинова заходит сюда раз в неделю, выполняет обязательную бумажную работу, а затем забывает про помещение на очередные шесть дней.
        Если и мог я наткнуться на темные секреты школы «Гретель», то явно не здесь. И не на втором этаже, где кабинеты отведены исключительно под нужды образовательного процесса. И не на первом - там лишь просторный пустой зал да маленькая сцена.
        Тогда где, черт возьми?!
        Я вспомнил про вторую дверь и поспешил к ней. Еще минута возни с отмычками - и вот очередная вершина покорилась мастерству медвежатника.
        Я очутился в помещении, абсолютно идентичном предыдущему. Принялся водить фонариком из стороны в сторону. Что я надеялся найти? Не знаю. Стопки личных дел детей с промытыми мозгами? Карты с отметками мест проведения ритуальных жертвоприношений? Сатанинскую символику, в конце концов? Мои чаяния разбились о нудную тривиальность бытия…
        Голые стены, покосившийся стеллаж да кучка непонятной утвари - вот все, чем могла похвастать комната. Вряд ли здесь получится отыскать доказательства противоправной деятельности. А ведь это последнее из неисследованных помещений. Хотя…
        Я приблизился к стеллажу, направляя луч фонаря на утварь. Фрески с ликами неизвестных мне, но, несомненно, святых. Возможно, они и на чудотворство претендуют. Пара старинных чаш. В одной из них - горсть золотых монет. Да не может быть… Я что, наткнулся на те самые сокровища из подземных катакомб?
        Я не испытывал удивления от факта, что Саяра хранила неучтенные предметы старины у всех на виду. Жизнь куда скучней и прозаичней детективных киносюжетов. Отрицательные персонажи моей истории не удосужились закопать клад позади своего дома. Или снять ячейку на вокзале. Или отправить себе по почте до востребования. Или как там еще скрывают грязные делишки плохиши из книг.
        Нет, они просто положили сокровища у всех под носом.
        Я продолжал внимательно изучать остатки роскоши серпейских монахов.
        А потом кто-то включил свет.
        Загудели флуоресцентные лампы. Я непроизвольно зажмурился, повернувшись лицом к входу. Когда глаза привыкли к яркому свету, я разглядел того, кто пресек незаконное вторжение в частную собственность.
        В дверях стоял Макс. Как и днем, он был одет в черный костюм и белую рубашку с галстуком. На треугольной физиономии все та же ехидная ухмылочка.
        - Так виднее? - поинтересовался он. Голос его оказался, как я и думал, довольно низким и скрипучим, с хриплыми урковатыми нотками.
        Я погасил фонарик, равнодушно убрал его в гнездо на ремне. Ну и как, скажите на милость, этот хрен меня спалил? Биолок совершенно точно определил отсутствие кого-либо в особняке. У меня в распоряжении была едва ли не вся ночь. Даже если я накосячил с отключением сигнализации, то каким образом прихвостень Саяры очутился тут так быстро?
        - Ты, наверное, думаешь: «И как он узнал о проникновении, ведь я же отключил сигнализацию?!» - озвучил мои мысли Макс. - Ты влез не в тот дом, дружок. Он под охраной высших сил, да.
        Я молчал. Мое лицо надежно скрывала маска, и опознать меня Шеллин пока не имел возможности. Но если вступить в диалог, Макс, конечно, вспомнит мой голос.
        - Полицию вызывать не будем. - Его улыбка вдруг сделалась хищной. - Нам ведь не нужны свидетели, да?
        Я завел руку за спину, из гнезда на тактическом ремне достал телескопическую дубинку. Хлестким движением кистью выщелкнул металлический прут.
        Для справки: я не робкого десятка. Великим бойцом не назовусь, но кое-чему научен. Например, отличать пустые слова от подкрепленных внутренней правдой. Так вот, Макс, кем бы он ни оказался на самом деле, был готов убивать. Он совершенно точно относился к людям, которым в драке никакие моральные принципы не помешали бы лишить оппонента жизни. А такие люди - самые опасные противники.
        Макс действительно не стал вызывать полицию. Он собирался убить грабителя, а труп закопать где-нибудь на заднем дворе. Желал он этого отнюдь не от распиравшего его стремления вершить правосудие во имя Луны. Чокнутый сукин сын просто хотел лишить кого-нибудь жизни, и моя кандидатура показалась ему подходящей.
        Увидев оружие, Макс засиял от счастья. Для него игра стала еще интереснее. Я поднял руки, готовый к драке.
        Макс сделал шаг, затем другой, дернулся в сторону и… размазался. Последнее, что я успел разглядеть, - нечеткий силуэт, ускользающий из поля зрения.
        - Я здесь, - раздался насмешливый голос за спиной.
        Резко развернувшись, я наотмашь ударил дубинкой. Металлический прут со свистом рассек воздух. На секунду Макс промелькнул прямо передо мной, мощнейший пинок в грудину выбил из меня дух, отбросил назад.
        Я вылетел в коридор, попутно ударившись локтем о дверной косяк и выронив дубинку. Хреновый расклад. Другого подходящего оружия при себе не имелось. Конечно, в машине валялся старый добрый травмат, а на ремне висел шокер. Но что-то мне подсказывало: невообразимо быстрый противник не даст возможности до них добраться.
        Голова плыла, перед глазами плясали темные пятна. Я едва мог вдохнуть. Макс стоял посреди комнаты - вполне себе видимый и материальный. Ухмылялся, падла. Хотелось вдарить по заостренной морде, лишив мерзавца парочки зубов, но включившийся в процесс биолок настоятельно рекомендовал уносить ноги.
        И я побежал. Вдоль коридора - к лестнице, что оказалось делом непростым, учитывая сбитое дыхание. Я бежал так быстро, как только мог. Мне казалось, что достаточно быстро. Но я ошибался. Уже перед самыми перилами возле уха прозвучал насмешливый голос Макса:
        - Не слишком-то ты проворен…
        И толчок в спину.
        Я потерял равновесие, кубарем покатился по ступеням. Больно ударился головой, спиной, коленями. Случись подобное в повседневной жизни, я бы наверняка вырубился. Или просто валялся в ожидании помощи. Но адреналин в крови делал свое дело.
        Достигнув конечной точки падения, то есть второго этажа, я вполне бодренько вскочил на ноги, дернулся к винтовой лестнице, но не тут-то было. Боковым зрением я уловил движение справа, затем на пути возник Макс.
        В ту же секунду обостренное восприятие выручило меня, буквально впрыснув в сознание сигнал об атаке:

«УДАР НОГОЙ В ГРУДЬ».
        Биолок совершенно точно предсказал следующее действие оппонента. Я поднял руки к груди, опережая самого быстрого бойца на планете. Правая стопа Макса налетела на выставленные вперед предплечья. Нет сомнений: оплошай я с защитой, второй удар по грудной клетке привел бы к еще более печальным для меня последствиям. И так-то ничего хорошего, судя по затрудненному дыханию. А уж сейчас грудина разлетелась бы в труху, ведь удар оказался столь мощным, что меня оторвало от пола.
        Я устремился спиной вперед и налетел на одну из дверей. Хрустнул косяк, что-то с лязгом упало на пол. Я нелепо шлепнулся на задницу и покатился по тонкому ковру. Руки ниже локтя онемели.
        Кое-как мне удалось подняться и быстренько осмотреться. Класс искусств. Я был здесь сегодня днем. Инструменты вдоль стен, творческий беспорядок. Все как и несколько часов назад.
        Я метнулся к ближайшему стенду, схватил увесистую на вид, увы, только на вид флейту и принял боевую стойку, стараясь не думать о том, как по-идиотски выгляжу.
        Макс не спеша вошел в помещение. Он улыбался. Я видел его мерзкую самодовольную ухмылку в свете уличного фонаря. Сукин сын никуда не торопился.
        - Котенок уже убегает? - поинтересовался он. - Слишком рано.
        На самом деле любителем убегать я не был, да и бурливший в крови адреналин требовал активных действий. В этот момент мне больше всего на свете хотелось размозжить ублюдку голову.
        Как и в прошлый раз, я атаковал первым. Макс уже привычно растворился в вихре своих перемещений. Флейта рассекла воздух. За этим последовал очень болезненный укол в локоть. Я вскрикнул, выронил необычное оружие.
        Макс ухватил меня за грудки, дернул в сторону, выводя из равновесия. Он вовлекал меня в свое движение. Это было что-то невероятное. Центробежная сила полностью завладела мной, ноги лишились опоры, и внезапно я понял, что пребываю в состоянии свободного полета.
        В тяжелом, нелепом кульбите я плечом проломил стеклопакет и вывалился через оконный проем в объятия холодного осеннего ветра.
        Запах сырости. Вероятно, на микросекунду я потерял сознание. Точно не знаю. Просто падение вдруг начало казаться неприлично затянувшимся. Хотя падал-то я всего ничего - до крыши «фольксвагена».
        Когда я грохнулся на спину, внутри что-то хрустнуло, а подо мной разбилось стекло. Наверное, лопнули окна минивэна. Думаю, упал я некрасиво. Неправильно упал…
        Я скатился с вогнутой крыши, мешком с костями рухнул на парковочную площадку. Запас бодрости и оптимизма иссякал до обидного быстро. Так случается, когда не можешь встать и знаешь, что к тебе приближается маньяк-убийца.
        Маска намокала - то ли от дождя, то ли от крови. Дышать стало совсем невозможно. Катастрофически не хватало кислорода. Силы покидали меня.
        В фокусе зрения появился Макс. На фоне ночного неба его ухмылка выглядела особенно удручающе. Гребаный Джокер… Он наклонился, приблизившись к моему лицу. Я видел неистовое безумие в суетливых черненьких глазках.
        - Мне нравится, что на тебе маска, - довольно прошипел он. - Это заводит. Я даже не буду ее снимать. Я ее срежу. - Он поднял руку, в которой поблескивал хирургический скальпель. - Вместе с лицом…
        Вот здесь мне стало действительно стремно. Ночь, вокруг никого, кто бы помог взломщику спастись от маньяка… Никогда больше не буду ходить на такие мероприятия в полночь.
        Страх прояснил голову и прибавил сил. Все-таки инстинкт самосохранения и в самом деле главная движущая сила человечества. Дерись или подыхай.
        Я медленно подтянул руку к той части пояса, на которой был закреплен электрошокер. О том, что он мог не уцелеть в ходе столкновений с вертикальными и горизонтальными поверхностями, думать не хотелось. Пальцы нащупали мокрый холодный пластик. Макс наклонился слишком близко, и потому мои действия ускользнули от его внимания.
        - Что ты молчишь? - спросил он. - Можно же и покричать…
        - Вот и кричи, ублюдок! - прорычал я и всадил психу в бочину девяносто тысяч вольт.
        Он крякнул и отскочил назад, влетел в крыло помятого фолькса, сполз на задницу. Скальпель звякнул где-то в стороне. Не упуская инициативы, я перевернулся на живот, подполз к притихшему маньяку и с чувством огромного удовлетворения подзарядил мерзавца еще разок, ткнув контакты шокера в грудь.
        Мне было абсолютно плевать, что после этого произойдет с психопатом. Я не благородный герой и не мастер кунг-фу, который протянет упавшему сопернику руку. Второй раунд с ускоренным психом мне начинать совсем не хотелось. Учитывая, что он собирался срезать мое лицо вместе с маской…
        Я кое-как поднялся на ноги, повесил шокер на ремень. По всему телу перекатывалась невыносимая боль. Интересно, смогу ли утром подняться с кровати?
        Постанывая, я захромал к выходу. Сдвинув засов, распахнул калитку и покинул территорию проклятой школы.
        Улица по-прежнему была темна, безлюдна и серебрилась лужицами. Я прикрыл калитку, побрел вверх по тротуару. Ноги едва слушались. Я содрал с головы промокшую маску - дышать стало попроще.
        То и дело поглядывая назад, я преодолел полсотни метров. Распахнув дверцу «вольво», первым делом вытащил из-под сиденья травматический пистолет. Обернулся в готовности начать стрельбу.
        Все было спокойно. Дорога пуста, окна в домах - темны. Полуголые деревья качались в такт порывам ветра. Калитка в особняк, из которого я едва убрался живым, прикрыта. Все хорошо…
        Плюхнувшись за руль, я завел мотор и поспешил убраться подальше от чертова дома…
        Сначала был рингтон. Телефон звонил снова и снова, но, как бы настойчиво он ни пытался достучаться до меня, я отказывался окончательно приходить в сознание. Забытье - мое пристанище.
        Спустя какое-то время телефонная трель сменилась звонком в дверь. Кем бы ни был смельчак на лестничной клетке, он вдавил кнопку до упора и отпускать ее явно не собирался. Между тем мобильник вновь принялся вопить, и теперь уже два ревуна пытались взорвать мне мозг.
        А сукин сын упорен…
        Первое, что я ощутил, начав приходить в себя, - боль, дикая боль. Ее было так много, что локализовать очаги не представлялось возможным. Болели голова, шея, грудь, спина, руки, ноги. Даже волосы болели. Все тело являло собой монолит физических страданий.
        А мой незваный гость продолжал звонить и в дверь, и по телефону.
        - Уходите, - пытался рявкнуть я. Получился писк новорожденного котенка.
        Рев входного звонка прекратился, но мобильник проявлял чудеса настойчивости. Я осознал себя лежащим на животе в кровати. На мне были черные брюки, футболка и один из берцев. Второй валялся на полу. Там же и куртка с тактическим ремнем. Огромных усилий мне стоило перевернуться на спину. Зато теперь я точно знал, что мобильник пытается докричаться до меня из кармана брюк. Достав его, я таки ответил на звонок.
        - Ага…
        - Да неужто жив! - воскликнул в трубку до противного бодренький Женя. - Где ты?
        - Дома…
        - А чего не открываешь? Я минут десять уже ломлюсь!
        - Толкни дверь… Наверняка не заперто.
        - Ладно, сейчас. И правда не заперто.
        Я услышал щелчок дверного замка. Через секунду Женя появился в комнате. Завидев меня, он остолбенел. Глаза его сделались круглыми, как пятирублевки.
        - Так все хреново? - поинтересовался я.
        - Точно не радужно. Кто тебя отделал?!
        - Школьный хулиган.
        - Всего один?
        - Видел бы ты нынешних школьников…
        - У тебя же черный пояс по кунг-фу…
        - По карате. Коричневый. А тот парняга использовал читы.
        Женя наконец прошел в комнату, причем так аккуратно, будто опасался наступить на мину.
        - Друже, тебе бы к врачу…
        Я собрался с силами и кое-как сел на кровати, свесив ноги. Боль простреливала повсюду. Грудина ныла особенно. Дышать было сложно. Я посмотрел на то место, где только что лежал. Все в пятнах крови. Размазанный бурый контур моей тушки.
        - Прикольно…
        Женя с беспомощным видом стоял рядом. Вряд ли кого-то из его друзей когда-нибудь отделывали так же.
        Я спросил:
        - Готовить умеешь?
        - Что?
        - Да что угодно. Яичницу сварганишь?
        - Это без проблем, приготовлю.
        - В холодильнике найдется пара яиц. Колбаса. Из старого хлеба тостов наделай. Мне нужна энергия.
        - Хорошо. Давай в больницу тебя свозим. Вдруг какие внутренние травмы обнаружатся.
        Сжавшись в ожидании боли, я поднялся на ноги. Оценивать телесный ущерб было бесполезным делом. Прихромав к зеркалу, я понял, что послужило причиной Жениной оторопи. Отражение напоминало героя Брюса Уиллиса в конце любого «Крепкого орешка». Физиономию покрывал солидный слой запекшейся крови, обильно хлеставшей из ссадины на голове. Бурые комочки инкрустировали шею. Думаю, под футболкой я выглядел не краше. Гематомы на груди разве что не просвечивали сквозь ткань. Я не завидовал парню, на которого смотрел.
        - Дай мне пятнадцать минут, - не поворачиваясь, сказал я. - И приготовь пожрать.
        Опираясь о стену, я побрел в другую комнату. Получилось не слишком быстро. Но пункта назначения - спальни, оборудованной под тренировочную - в конце концов достиг. Щелкнув выключателем, я озарил темное помещение синим кварцевым светом.
        Я проковылял в дальний угол, поднял заготовленное для подобных нужд сосновое полено. Сосна - то самое дерево, что забирает любую энергетику, и положительную, и отрицательную. Приуныли, захворали - шагом марш в ближайший сосновый бор. Минут сорок неспешной прогулки подействуют лучше, чем пачка антидепрессантов.
        Посреди комнаты лежала соломенная циновка. Я опустился на нее в положение сэйдза - сидя на коленях, поджав ноги под себя. Большой палец одной ноги поверх большого пальца другой. Спина прямая, между коленями расстояние в два кулака.
        Положив полено рядом, я опустил кисти на бедра ладонями вверх. При этом боль испытывал страшную. Колени согнулись с огромным трудом, держать спину было очень сложно. Я прикрыл глаза в попытке отрешиться от ощущений.
        Существует множество способов погружения в медитативное состояние. Я пользуюсь базовым: счет выдохов до десяти. И новичкам, и профи не стоит пренебрегать базовыми вещами. Пианист играет гаммы, каратека отрабатывает кихон, я считаю выдохи.
        Постепенно ход времени стирается. Твое сознание расширяется, заполняя собой все помещение, а тело уменьшается до микроскопических размеров. И вот ты уже сидишь на циновке площадью в один квадратный сантиметр - такой маленький перед ликом огромной Вселенной. Точка дань-тянь под пупком - средоточие энергии ци в человеческом теле - начинает пульсировать, распространяя волны тепла. Вдоль позвоночного столба бежит энергетический ручей.
        Я не ученый и не могу дать объяснений своим телепатическим способностям. Все, что у меня получается, - это вести наблюдения за их проявлениями, подмечая закономерности. И кое-какой эзотерический опыт подсказывает, что вся соль - во внутренней энергии.
        Очень скоро ци забурлила во всем теле, вымывая боль из костей, мышц и суставов. Тело самопроизвольно пришло в движение. Я покачивался, продолжая сидеть на коленях. Затем наклонился, касаясь полена ладонями. Совершил продолжительный выдох, направляя поток энергии через кисти в деревяшку. Представил, как уходят из тела боль, усталость, негатив. Проделывая трюк снова и снова, я избавлялся от плохой энергетики и остановился лишь тогда, когда поврежденные участки тела перестали напоминать о себе нездоровым нытьем.
        Выпрямившись, растер ладони до жжения, приложил их к глазницам. Волны тепла приятно массировали глазные яблоки. Циркуляция энергии замкнулась сама на себя. После я трижды хлопнул в ладоши, выводя сознание из медитативной расслабленности, открыл глаза.
        Сеанс самовосстановления был закончен, и чувствовал я себя гораздо лучше. Боль не исчезла вовсе, но перестала иметь надо мной власть. Я поднялся с циновки, потянулся, затем привел комнату в исходное состояние и вышел на кухню.
        Женя орудовал вовсю. Резал что-то из овощей, на сковороде потрескивала почти готовая яичница. Ко мне он приглядывался очень внимательно.
        - Все в норме? - осторожно спросил товарищ.
        Я кивнул:
        - Получше. Сейчас приду.
        Я отправился в ванную. Удалось раздеться без посторонней помощи. При этом тело покалывало то тут, то там. Я уж забеспокоился, что неприятные ощущения вновь одолеют меня, но все обошлось. Практика по расширению внутреннего энергетического каркаса удалась. По крайней мере, до вечера можно было не вспоминать о болях.
        Я принял душ, наполнив дно ванны мутно-красной водой. Как и предполагалось, на груди обнаружилась огромная лиловая гематома. Пожалуй, стоило внять советам Жени и сходить-таки к врачу. На всякий случай.
        Когда я, одевшись в чистую футболку и домашние брюки, вернулся на кухню, Женя закончил приготовления. На столе дожидались яичница с колбасой, тарелка с нарезанными овощами, пара тостов и чашка кофе. Благодарность моя не знала пределов. Женя стоял возле раковины, вытирая руки полотенцем с грязными пятнами.
        Я поел в тишине. Видимо, Женёк обратил внимание, какой голод я испытывал, а голод мой оказался непомерен, и решил дать возможность насладиться скромным завтраком. Когда пришла очередь кофе, он, наконец, приступил к расспросам.
        - Может, расскажешь уже, что приключилось? Ты опять во что-то влез?
        Я кивнул.
        - Во что?
        - В «Гретель».
        Глаза Жени приобрели уже привычную форму пятирублевых монет.
        - Ночью?! Совсем из ума выжил?! Это же незаконно!
        - Незаконно было бы, если б меня задержали.
        - Ну, судя по боевым ранениям, тебя почти задержали! Ты от ментов, что ли, отмахивался?!
        Я поморщился.
        - Там был Макс Шеллин. И он не стал никого вызывать.
        - Сам попытался тебя скрутить?
        - Он собирался меня прикончить. Его даже не интересовало, кто под маской.
        - Ты был в маске?
        - Да, и когда он выбросил меня из окна…
        - Тебя выбросили из окна?
        - …и я не мог двигаться…
        - Ты был в маске и тебя выбросили из окна?
        - Всего лишь со второго этажа. И да, на мне была маска, я же, кот раздери, в частные владения проник!
        Женя с театральным вздохом покачал головой.
        - Жизнь снова прошла мимо меня…
        - В этот раз возрадуйся, ничтожный… Так вот, когда Макс прижал меня, он достал скальпель и вежливо предупредил, что собирается срезать маску. Вместе с лицом.
        Женёк таращился на меня окончательно округлевшими глазами. Последние события явно производили на него впечатление. Я покачал головой.
        - Чувак носит с собой скальпель, ты представляешь?
        - Но как он до тебя добрался? Ты, конечно, не Брюс Ли, уж не обижайся, но и Макс не производит впечатление могучего бойца.
        - Не знаю, он… - Я задумался, подбирая слово. - Он очень быстрый.
        - Как мастер кунг-фу?
        - Сверхъестественно быстрый.
        - То есть? Как очень тренированный мастер кунг-фу?
        - Ты, кроме кунг-фу, еще что-нибудь знаешь?
        - Да. Карате.
        Я терпеливо вздохнул.
        - Короче… При каждом выпаде Макс практически растворялся в воздухе! Мои глаза не могли его зафиксировать. Я видел лишь нечеткий силуэт. Такой скорости не добиться даже самыми лютыми тренировками.
        Женя оживился.
        - А может, и он это самое… - Товарищ поднял ладони и изобразил кавычки. - Типа супермен?
        - Не слишком ли много у них там суперменов? Сначала Эльвира, теперь этот «шастик»…
        - Еще и Борис!
        - Борис?
        - Помнишь, как легко он сломал зеркало машины?! Как будто оно из песка!
        Я подумал и согласно кивнул.
        - Значит, и Саяра должна владеть какой-нибудь суперспособностью, - предположил Женя. - Ее дочь видит ауры, один компаньон суперсильный, второй - супербыстрый. Она просто обязана ни в чем им не уступать, дабы держать в узде. Как думаешь, чем владеет мадемуазель?
        - Не знаю, и мне плевать.
        Женя покачал головой:
        - Друже, я не любитель всей этой ерунды, которой обычно напичканы комиксы, но, похоже, ты всполошил самое настоящее суперзлодейское гнездо! Теперь эта их школа для детей-телепатов видится мне в довольно мрачном ключе. Вдруг они создают армию?! Только представь! Целая толпа сверхлюдей - чего они наворотить смогут…
        - Не сгущай краски.
        - Я и не пытаюсь, хотя все выглядит закономерно. У нас есть академия экстрасенсов, которой руководят суперзлодеи! Они готовят армию, которую потом продадут арабским террористам!
        - Арабским террористам?
        - Или попытаются свергнуть наше правительство! А ты вроде как супергерой, который должен в одиночку дать им отпор!
        Я вяло усмехнулся:
        - Прям в одиночку?!
        - Нет, я, конечно, помогу чем смогу… Но битва с суперзлодеями - это твоя епархия, уж не обессудь!
        - Приятно знать, что могу на тебя положиться.
        - Зато я потом красиво об этом напишу!
        - Некролог?
        - Что ты все вечно извращаешь… Это будет великолепная статья о заговоре телепатов и частном детективе, спасшем человечество!
        - Ух ты… - вяло отозвался я и лениво поднял большой палец.
        - Ну ладно, не человечество - страну. Или хотя бы город - тоже неплохо… Кстати, о схватке. Как тебе удалось отмахаться от Макса, если он был невидимым?
        - Он не был невидимым - просто очень быстро перемещался.
        - И все-таки?
        - Биолок. Я интуитивно определил момент, когда он отвлечется, а затем вдарил шокером.
        - А потом?
        - Потом дал деру.
        - Ты сбежал?
        - Надо было остаться на второй раунд?!
        - Но ты же мог его одолеть!
        - Чувака, которого едва вижу? Интересно, как?
        - Ты мог, используя биолок, вычислять, куда он переместится в следующий момент, и наносить превентивные удары. Он бы не сумел уклониться, каким бы быстрым ни был.
        Идея показалась мне не лишенной смысла.
        - Исходя из того, что я знаю о твоем маленьком даре, биолок предсказал бы его перемещение до того, как он сам осознанно выбрал траекторию.
        Я задумался над словами блогера. В них был резон. Ведь в какой-то момент биологический локатор предсказал, что Макс намеревается нанести удар в грудь, и я успел защититься. Кто знает, возможно, если бы паника и растерянность не охватили меня, я бы и смог накостылять маньяку со скальпелем, предвидя каждый его ход…
        - Отмотаем назад, - сказал Женя. - Зачем ты вообще возвратился в школу?
        Я отхлебнул кофе.
        - В прошлый раз мне показали не все. Я решил проверить оставшиеся помещения и поискать зацепки.
        - Какие именно?
        - У них есть комната, в которой хранятся фрески, картины, церковная утварь…
        Глаза Жени расширились вновь.
        - Ты хочешь сказать…
        Я кивнул:
        - Они нашли сокровища серпейских монахов.
        Женёк откинулся на спинку стула. Последняя фраза его добила.
        - И вот так запросто хранили клад у всех на виду?
        - Да, вот так запросто.
        - Но мы же можем позвонить в полицию, дать наводку - и их повяжут за хранение неучтенных произведений искусства.
        - Я не помню, какое наказание грозит за сокрытие найденных драгоценностей, но теоретически да, можем. Только сейчас они наверняка уже все перепрятали.
        - Мы все равно можем попробовать.
        Я неторопливо допил кофе, отставил кружку.
        - Мне кажется, не это главное, Жень. Не древний клад.
        - А что же?
        - Сами люди. Ты правильно заметил: Борис смял зеркало машины и даже глазом не моргнул. А для такого трюка нужна недюжинная физическая сила. Макс - самый быстрый человек… как минимум Серпейска. Наверняка и Саяра имеет туза в рукаве. Но, судя по их биографиям, так было далеко не всегда.
        Женя задумчиво почесал бороду.
        - Намекаешь, что они получили сверхспособности в катакомбах?
        - Именно. Их совместный поход за кладом - вот где точка невозврата. Я уверен, что именно после спуска они стали экстриками. Этим, кстати, можно объяснить, почему они до сих пор держатся вместе и принялись за поиски других экстрасенсов.
        - А мелкая Эльвира? Вряд ли она спускалась в катакомбы, но при этом тоже обладает нехилым даром.
        - И я не спускался, но кое-что умею. Эльвира могла родиться со способностью видеть ауры.
        - Тогда остальные трое тоже могли.
        - Опять же в теории… Но, будь это так, не думаю, что братья Шеллины страдали бы ерундой до сорока лет, а потом вдруг резко взялись за голову и пошли к успеху. Нет, Жень, их жизни круто изменились именно после спуска в подземелье.
        Женёк глубоко задумался.
        - Что могло их проапгрейдить? - спросил он. - Призраки серпейских монахов? Подземная аномалия? Радиоактивные залежи?
        - Вот мы и узнаем!
        Внезапно Женя замялся и неуверенно пробубнил:
        - Насчет нашего спуска…
        - Только не говори, что струхнул.
        - Слушай, друже… Маньяк со скальпелем, расхитители сокровищ, подземные аномалии - это слишком запредельно, понимаешь?
        - Струхнул. Настюхе не понравится.
        Женя зыркнул на меня исподлобья.
        Я собрал посуду и пошел к раковине.
        - Ты реально собрался туда лезть?! - спросил товарищ.
        - Ага.
        - Когда?
        - Как и договаривались - сегодня.
        Женя молчал. Спиной я ощущал исходящие волны сомнений.
        - Ладно, я в деле.
        - Да еще бы ты не был… - пробурчал я под нос.
        - Что?
        - Здорово, говорю. Вдвоем веселей.
        Я поставил вымытую посуду на сушилку, перекрыл воду, повернулся к приятелю. Блогер выглядел жалко, согнувшись под бременем душевных терзаний. Я хмыкнул.
        - Соберись, тряпка. И пойдем вершить великие дела!
        Мы прошли в маленькую комнату. Я щелкнул выключателем, загорелся синий свет.
        - Кварцевание? - спросил Женя, осматривая аскетично обставленное помещение.
        - Оно самое.
        - Зачем?
        - Кварц способствует более быстрому и глубокому погружению в транс. Улучшает внутреннюю работу.
        - Это все ты? - поинтересовался Женёк, кивнув на семь моих портретов.
        - Да, я.
        - Зачем тебе столько?
        Я встал рядом с Женей, всматриваясь в собственные лица.
        - Просто надеюсь однажды увидеть во всем этом смысл…
        - А чего не повесишь?
        - Да никак перфоратор не куплю. А дрель стены не берет. Ладно, давай я покажу тебе, как работает лучший розыскник планеты.
        Мы переместились к столу, заваленному кипой топографических карт. Я нашел нужный лист, разложил на две трети поверхности стола, а все остальное просто смахнул на пол. Перед нами раскинулся двухмерный Серпейск во всем величии своих сорока квадратных километров площади.
        - Дело это нехитрое, - стал пояснять я. - Когда мне требуется кого-то или что-то найти, я мысленно представляю образ и отправляю запрос биологическому локатору. Затем просто веду ладонью по карте, квадрат за квадратом, ожидая реакции биолока.
        - А если неизвестно, в каком городе или даже стране находится искомый объект? - спросил Женя.
        - Для чего, по-твоему, мне целая кипа бумаг? Если нет отправных данных, я начинаю с карты мира. Затем полушария. Меняя карту за картой, я все больше локализую место, где находится объект.
        - А если объект окажется, например, в Лаосе? У тебя есть карта Лаоса?
        - Нет, но есть компьютер с выходом в Интернет. Найду Лаос, распечатаю слой и по нему запеленгую искомое.
        - Оу… - На бородатой физиономии отразилась досада, что он сам не дошел до элементарного решения. - Хитро. Но как быть в нашем случае? Мы же не знаем, как выглядит вход в катакомбы.
        Я широко улыбнулся. Мимика отозвалась легким болезненным уколом в голове.
        - А вот это - самое интересное. Отойди-ка в сторону и не мешай папочке работать.
        Женя повиновался. Сперва сместился к левой стене. Но, видно, набор моих портретов подействовал на блогера угнетающе, и он перешел на противоположную сторону комнаты.
        Я приступил к колдовству. Достичь необходимого ментального состояния было несложно. Я провел отличную медитацию двадцать минут назад, и мозг оставался настроен на эзотерическую волну. К тому же я имел обширную практику со времен службы в силовых структурах, и переход в измененное состояние восприятия происходил практически на автомате.
        За свою жизнь я уже отыскал несколько десятков физических лиц. Мужчины, женщины, дети. Не важно, исчезали они по воле судьбы или по собственной прихоти, - я находил всех и всегда. Стопроцентный КПД. Но в большинстве случаев я точно знал, кого мне следует разыскивать. Сейчас же задачка усложнялась, ведь речь шла об эфемерном объекте. Никто до сих пор даже толком не доказал, что спуск в подземелье существует.
        Сделав глубокий вдох, я принялся за сканирование. Начал, как и всегда, с верхнего левого квадрата - северо-запада Серпейска. Чувственно я оказался там, держа в голове лишь размытое понятие «доступный вход в подземелье». Когда перед глазами нет фотоснимка человека или предмета, приходится крайне четко и лаконично формулировать запрос, подпитывая его намерением.
        Пальцами правой руки я заскользил по горизонтали.
        Север Серпейска: заводы, спальный район, выезд на Москву. Город тек под моим ментальным оком. Я ощущал определенные процессы, происходящие в нем. Но по объекту поиска биолок отзывался лишь отстраненным холодком.
        Квадрат за квадратом, один ряд за другим. Я методично пересекал Серпейск с запада на восток, оказываясь в каждом переулке, в каждой подворотне. Пальцы опускались южнее, замирая в квадрате не более чем на три-четыре секунды.
        Наконец я дождался ответа. Прохладное спокойствие биологического локатора сменилось теплом восприятия в области солнечного сплетения. Вот оно! Я опустил глаза на карту - посмотреть, на чем же остановились мои пальцы.
        - Джекпот!
        Возле плеча тут же возник Женёк. Мы оба склонились над столом.
        - Что, прямо там?
        - Ага.
        - Где это вообще?!
        - Не узнаешь родной город?
        - Я же не лазаю по болотам! - Блогер подслеповато прищурился. - Где это?
        - Устье реки Кары. Под Железным мостом.
        - Да ладно тебе! Так очевидно? Это же совсем недалеко от Серпейского кремля!
        - Логично. Выход и не должен был располагаться слишком далеко. Ты же сам сказал, что во время осад монахи использовали «Засов», чтобы пополнять запасы воды в монастырях. Негоже за тридевять земель с бочкой ходить.
        - Да я о другом. Выход же у всех под носом! Странно, что его до сих пор никто не нашел.
        - Саяра нашла.
        - Я про разного пошиба сталкеров.
        - Так там же густые заросли. Без специальных приборов ничего не разглядишь. - Я повернулся к товарищу и еще раз спросил: - Ну что, идем?
        По бородатому лицу пробежала волна самых разных эмоций. Блогер еще пребывал в плену сомнений.
        - Настя… репортаж… популярность, - напомнил манипулирующий я.
        Женя поморщился.
        - Да знаю, но… Там этот газ. Плюс Саяра и ее подельники. Секта маньяков… Слушай, а может, тебе пойти в полицию и рассказать им все?!
        Я рассмеялся. Не усмехнулся, а натурально заржал. Временами наивность товарища переставала меня бесить и неплохо так развлекала.
        - Что им сказать? Привет, ребят! На меня тут маньяк со скальпелем напал, когда я к нему вломился. Еще у них там древний клад - это я тоже увидел, когда вырубил сигнализацию и забрался в дом!
        - Но должно же быть что-то… что-то… цивилизованное. Законное!
        Я решил ослабить давление.
        - Слушай… Анонимный звонок никто не отменял. Мы всегда можем позвонить ментам и сказать, что в «Гретель» хранятся ценности, добытые незаконным путем. Но там, внизу, мы найдем ответы на куда более интересные вопросы! Где твой азарт исследователя?!
        - Ты прям раздухарился.
        - А ты - потух.
        Женя продолжал колебаться. Я знал, что при правильном подходе склоню его на темную сторону. Это уже стало спортивным интересом.
        - Пошли, - сказал я. - В крайнем случае, постоишь на шухере. Если подтянется патруль и начнет спрашивать, чем таким мы, вандалы, занимаемся под стратегическим объектом города, начнешь козырять причастностью к пятой власти и вырвешь нас из цепких лап закона!
        Женя поломался еще немного. Я не знал, почему его энтузиазм так быстро угас. Возможно, он и впрямь испугался того, с чем мы в итоге столкнулись. История начиналась как красивое спасение дамы, оказавшейся в беде, но затем перетекла совсем в иное русло. Столкнувшись со сверхъестественным, Женя больше не чувствовал себя уверенно, и едва ли я мог его в этом винить.
        Глава 5. Глубокий сон
        На сборы ушло часа два. Все необходимое снаряжение мы взяли из моих личных запасов. Я выдал Жене противогаз и старый рюкзак для снастей. Поскольку нам предстояло лазить по водянистой местности, блогер получил от меня толстые брюки на подтяжках, пользовавшиеся популярностью у рыбаков, и высокие резиновые сапоги. Сам же я надел поношенный камуфляж поверх свитера и сапоги чуть ниже Жениных.
        И вот в районе часа дня мы по голень в воде стояли под сводом Железного моста и скептически пялились на разросшийся у опор кустарник, прикидывая масштабы трагедии. Рюкзак и черная спортивная сумка лежали на берегу.
        Над нашей головой по мосту неслись автомобили. Далеко позади в хмуром небе парил дирижабль правительства. Учитывая приличное расстояние, он покамест не вызывал у нас тревоги.
        - Это точно здесь? - в надежде, что не точно, спросил Женя.
        - Здесь-здесь, - кивнул я, прикидывая, как много времени уйдет на вырубку кустов.
        - А как мы?..
        - Я захватил мачете - две штуки.
        Женя покрутил головой, задержав взгляд на полицейском дирижабле.
        - Нас не повяжут?
        - Я верю, что ты отмажешь, если что.
        - Почему я-то? Ты бывший силовик, должны были остаться связи.
        - А ты действующий блогер с кучей подписчиков. Никто с тобой связываться не захочет. Давай браться за дело. Быстрей порубим - быстрей с глаз скроемся.
        Хлюпая по воде, мы подошли к берегу. Из сумки я достал два мачете в ножнах, пару саперных лопаток. Вооружившись, вернулись к зарослям.
        - Все не руби, - сказал я. - Только по центру. Биолок показывает, что люк - впереди по прямой.
        - А где здесь центр?
        - По прямой.
        - А-а-а…
        Мы принялись сечь да рубить. Во все стороны полетели брызги мутной воды реки Кары и ошметки растительности. Пару раз Женькино лезвие просвистело возле моего уха. Я матерился. Но не из-за того, что спутник оказался лютым нарушителем техники безопасности, - сам я быстро выдыхался. Тело не оправилось от ночной потасовки с Максом, силы быстро иссякли. Минут через десять я сдался и попросил передышки.
        Мы бросили мачете на берег, критически оценили проделанную работу. Был прорублен коридор метр в ширину и два - два с половиной в глубину к западной части моста. Нам удалось расчистить подход к песчаной насыпи, но люка пока видно не было.
        - Что-то не похоже, чтобы Саяра и компания использовали именно этот спуск, - заметил Женя.
        - Надеялся увидеть надпись «Саяра была здесь»?
        - Кустарник слишком густой, гений! За полтора года не могло так зарасти.
        - Да все могло, - индифферентно пожал плечами я.
        На меня навалилась апатия. Мы стояли перед гипотетическим спуском, который еще предстояло раскапывать. А у меня уже не было сил. Ничего не хотелось. Пожалуй, я поторопился рвануться в бой. Нужно было отлежаться денек-другой. В итоге, как говорит один мой знакомый, я словил вялого…
        - Все нормально? - спросил Женя.
        - Зашибись.
        Я достал из сумки флягу с настойкой на женьшене. Вряд ли, конечно, китайское средство от всех болезней в одночасье наполнило бы меня силушкой богатырской, но оно могло хоть немного поддержать стремление двигаться дальше.
        - Если тебе невмоготу, я могу копать один.
        Я окинул Женю взглядом, наверняка полным насмешки. Рыхлая шея, бесформенное туловище, нежные ручки. Труженик умственного фронта. Когда-то он был еще более упитанным. Вроде бы последние несколько лет регулярно ходил в качалку и немного согнал лишка, но на могучего спортсмена все равно не был похож.
        - Тогда нас точно сцапает дирижабль. - Я кивнул Жене за спину. - Вон он, разворачивается. Наверно, к нам поплывет. Погнали дальше. Копай вот здесь.
        Мы похватали лопатки и взялись за работу. На песке я начертил контур, внутри которого, по уверению биолока, находился ход в подземелье. Я верил своему внутреннему голосу. А Женя верил мне.
        Мы принялись копать. Разрубая залежи глины и песка, я то и дело косился на дирижабль правительства. Он медленно, но неумолимо приближался, как вестник беды, грядущей с севера…
        Когда воздушный патруль преодолел половину пути, разделяющего нас, моя лопатка со звоном воткнулась во что-то металлическое. Мы с Женьком переглянулись, обменялись неуверенными ухмылками. Да неужели…
        Мы заработали с удвоенной силой. Не терпелось увидеть, как выглядит древний люк. Тот самый, который еще в шестнадцатом веке обустроили тут монахи. Каково же было наше удивление, когда, расчистив металлическую поверхность от песка, мы уставились на вполне себе современную дверцу с новехоньким замком.
        - Все-таки они здесь спускались, - произнес Женя. - Видать, старую дверь снесли, и пришлось устанавливать новую. А кустарник, скорее всего, не стали драконить так, как мы. Чтоб не демаскировать люк. Тонко сработали.
        - Ты где таких слов понабрался?
        - Каких?
        - «Демаскировать».
        - На военной кафедре.
        - Солидно.
        Я огляделся. После нас остались расшвырянные обрубки кустов и развороченная яма. Как после взрыва ручной гранаты. Что ж, признаю: предшественники и впрямь сработали тоньше.
        Женя подергал навесной замок.
        - Дужка крепкая. Как теперь быть?
        Вместо ответа, я достал из могучей сумки болгарку. Можно было бы воспользоваться и старыми добрыми отмычками, но, раз уж над нашими авантюристскими головами маячил дамоклов меч дирижабля правительства, я решил не терять времени даром и просто срезал замок к чертям.
        Общими усилиями мы подняли неожиданно тяжелую крышку люка. Не шибко просторный лаз встретил нас непроглядной темнотой и запахом сырости.
        - После вас, - кивнул я.
        Женя угрюмо на меня покосился.
        - А говорил, я на шухере останусь…
        Я развернул товарища лицом на север, указав пальцем в небо.
        - Видишь вон тех ребят на дирижабле? Через пять минут они разглядят, что здесь творится, и захотят задать нам парочку вопросов. Есть желание подискутировать с ними? Потом на Ютьюб выложить…
        Женя с тревогой в глазах наблюдал за увеличивающимся в размерах дирижаблем правительства. Мрачный силуэт на сером небе… Я и сам начинал нервничать, когда он кружил поблизости.
        - Я с тобой.
        - Еще бы!
        Мы побросали мачете, лопатки и болгарку в сумку, спешно переоделись. Женя скинул рыболовецкие брюки и сапоги, оставшись в потертых джинсах и старых кроссовках. Я сменил обувь на берцы. Затем мы быстренько собрали порубленную растительность, укрыли ею сумку с одеждой.
        Дирижабль подплыл совсем близко. Я уже мог различить очертания кабины экипажа. Мы накинули на плечи рюкзаки, спрятали морды в противогазы, вооружились мощными фонарями. Я посветил в пространство лаза. Ступенек не видать, но спуск казался неглубоким. Упершись ладонями во влажную землю, я нырнул вниз.
        Почти сразу вертикальный спуск переходил в горизонтальную плоскость.
        - Нормально там? - спросил Женя.
        - Нормально.
        - А как мне лучше спуститься? Постепенно?
        - Да просто спрыгивай.
        - Я не вмажусь ни в чьи останки?
        - Тут все чисто. Прыгай давай.
        Женя спрыгнул. Приземлился как мешок с дерьмом, не удержав равновесия и шлепнувшись на задницу.
        - Ты в порядке? - поинтересовался я, направив луч мощнейшего фонаря в противогаз товарища.
        - Нормально… - недовольно буркнул тот, укрываясь от света ладонью.
        Когда Женя поднялся, мы осмотрелись. Древний тоннель оказался не совсем таким, как я себе представлял. Либо монахи шестнадцатого века были провидцами, либо технологии строительства подземных ходов с тех пор мало изменились.
        Мы находились в трубообразном переходе диаметром около двух метров. Высокий человек мог перемещаться здесь не пригибаясь. Старая кирпичная кладка все еще была в нормальном состоянии. Вот уж действительно «раньше делали на века». Чувствовалась прохлада. Скоплений влаги под ногами я не обнаружил.
        - Ты только посмотри! - восхищался Женя, касаясь свода туннеля. - Кирпичи - прям как наши!
        - Строго говоря, они и есть «наши».
        - Я имею в виду - похожи на современные! И как сохранились… Подержи, пожалуйста.
        Он протянул мне фонарь, снял с плеч рюкзак, достал цифровую видеокамеру.
        - Потусторонний тебе привет, Серпейск! - громко заговорил он искаженным фильтром противогаза голосом, размахивая камерой и фонарем. - Ты весь из себя серьезный и деловой и уже не веришь в легенды! А вот я в них верю! И пришел доказать тебе, что все в нашем мире далеко не так просто, как ты думаешь!
        Женя продолжал свое пафосное вещание. Я двинулся вперед, игнорируя призывы подыграть на камеру. Мы шли медленно, внимательно глядя под ноги. Очень не хотелось наступить в какую-нибудь древнюю ловушку монахов-воинов - вроде тех, что поджидали Индиану Джонса в «Последнем крестовом походе».
        Однако ничего подобного мы пока не наблюдали. Более того, я не заметил ни мусора, ни трупиков мелкой живности. Если бы не современный люк, можно было решить, что нога человека не ступала тут минимум лет сто.
        Втайне я надеялся наткнуться на некие древние письмена, вырезанные на стене. Что-нибудь такое, что проливало бы свет на тайны мироздания. Но то ли наши монахи не увлекались астрологией и метафизикой, то ли проход, в котором мы очутились, укладывали двоечники. Ничего, окромя бесконечного муара кирпичной кладки.
        За спиной Женя разглагольствовал, как политик со стажем. Кажется, он совсем позабыл о недавних страхах и сомнениях в нашей авантюре. Теперь блогер нараспев вещал о том, через какие испытания приходится пройти ему со своим верным и надежным другом, дабы донести до родного города свет истины: легендарная система «Засов» существует! Еще немного - и он запоет про рептилоидов.
        Было очень темно. Даже наши мощные фонари не могли осветить все пространство целиком. Решив особо не полагаться на зрение, я обратился к биолоку. Взвинченное до максимума шестое чувство отозвалось приятной блажью в голове. Локатор воспринимал малейшие изменения в окружающей действительности. Я почувствовал нечто неприятное. А если такие ощущения посещают экстрасенса, то жди беды. Разве нет?
        Метров через тридцать или тридцать пять мне показалось, что тоннель сменил направление с запада на север. Видимо, Женя, несмотря на увлеченную болтовню, тоже до чего-то такого допер, потому что спросил:
        - Как думаешь, мы движемся к одному из монастырей?
        - Возможно.
        - К какому? Высоцкому?
        - К Новодевичьему.
        - Мы свернули, да?
        - Да. Метров десять назад.
        - Я так и знал! Может, я тоже экстрасенс?!
        - Экстрахренс.
        - Почему я не могу быть экстрасенсом? В свете последних обстоятельств вполне можно предположить, что половина города владеет телепатией.
        - Еще полчаса побродим здесь - станешь.
        - Как считаешь, какая у меня может быть суперспособность?
        - Камера в заднице.
        - У тебя утонченное чувство юмора, друже…
        Женя залепетал что-то о возросшей чувствительности и таинственном влиянии ауры катакомб. Мистик хренов.
        - У тебя есть компас? - спросил блогер.
        - Есть.
        - Проверь, правда ли мы изменили направление.
        Он поднес фонарь к моим наручным тактическим часам. Я откинул планку с циферблатом, под которой находился компас. Стрелка вращалась как безумная, даже не пытаясь определиться со сторонами света.
        - Твою медь… - буркнул я.
        - Что? Что это значит? - забеспокоился Женя. - Это плохо, да?
        - Хорошего мало.
        - Какие-то магнитные колебания?
        - Возможно.
        - Из-за чего?
        - Из-за твоей камеры.
        - Я серьезно.
        - Да откуда я знаю!
        - Ты ж экстрасенс!
        - Они все на ТНТ. Я так, покурить зашел.
        Женя навел объектив камеры на компас.
        - Думаешь, лучше вернуться?!
        - Хрена с два! - сказал я. - Мы только начали путь. Двигаем дальше.
        Мы пошли вперед. Вели себя еще осторожней, чем прежде. Биолок молчал. Хотя, как бы ни был устроен мой дар, о приближающейся опасности он предпочитал предупреждать за мгновение до того, как я в нее вляпаюсь. Странный дар. Возможно, проблема в том, что я не особо заморачивался с тренировкой конкретно этого свойства. Опция розыска - да, ее я задействовал регулярно, потому что в ней залог успешной профессиональной деятельности и, следовательно, материального достатка. Может статься, у биологического локатора огромное множество возможностей, но я не утруждал себя их прокачкой, довольствуясь тем, что имею.
        Метров через пятнадцать перед нами возникла развилка. Женя обрадовался.
        - Наконец-то! - воскликнул он. - Хоть что-то существенное! Как считаешь, куда ведут пути?
        - Думаю, этот, - посветил я в правый коридор, - тянется к Высоцкому монастырю. Пока шли, мы сместились левее. Значит, правый тоннель ведет приблизительно в обратном направлении.
        - Тогда пошли налево. Сокровищница может оказаться там.
        - Почему?
        - Ну, если справа - Высоцкий и мы это знаем… Значит, надо идти налево. Мы не знаем, что там, поэтому, возможно, там и находится сокровищница!
        - Охренительная логика!
        - Есть получше? Может, биолок что говорит?
        Биолок ничего не говорил. Я тоже промолчал. Мы пошли в левый проход.
        И практически сразу уткнулись в груду высохших человеческих останков. Судя по количеству черепов, людей было трое. Серые, полуистлевшие мощи покоились посреди прохода. Если приглядеться, можно было различить кусочки ткани.
        Женя восторженно воскликнул, обогнал меня и склонился над останками, устремив в них луч фонаря и объектив камеры.
        - Как думаешь, чьи это? - спросил Женя.
        - Искателей сокровищ, свернувших налево.
        - Может, если поковыряться, найдем что-нибудь?
        - Паспорта и водительские удостоверения?
        - На них была одежда!
        - Это им не особо помогло.
        - Историческая находка!
        - Трупы вековой давности.
        Блогер склонился над останками, не позволяя даже мельчайшим фрагментам ускользнуть от объектива камеры.
        - Поковыряемся?! - с азартом первооткрывателя спросил он.
        - В человеческом прахе? Удачи, доктор Джонс.
        - Какой еще доктор?
        - Совсем питекантроп? Индиана Джонс!
        - А, мужик с хлыстом…
        Я снова направил луч фонаря в противогаз спутника.
        - Серьезно? Ты не смотрел Индиану Джонса?
        - Я не смотрю мейнстрим.
        - Это классика.
        - Мейнстримная.
        - Нам не о чем говорить…
        Женя выпрямился, постоял немного, с некоторой грустью рассматривая останки троих неизвестных.
        - Знаешь, я тут подумал: на хрен «налево».
        - Пойдем направо? - уточнил я.
        - Пойдем направо, - подтвердил блогер.
        Мы попятились, вернулись к развилке и нырнули в правый рукав. Здесь останков не было. Однако метров через десять фонари заморгали, будто в предсмертной агонии. Сперва мой, затем Женин.
        - Нехорошо! - подметил спутник.
        Мы остановились в ожидании, когда проморгаются осветительные приборы. Боялись лишний раз вздохнуть. Это не помогло - фонари приказали долго жить. Следом отключилась Женина камера. В один миг мы погрузились во тьму.
        - Ой, как нехорошо! - загундел за спиной Женёк. Через противогаз это звучало особенно забавно.
        - И что теперь?! Вернемся обратно, пока дорогу помним?!
        - На полпути сдаться решил?!
        Я подтрунивал над корешем, хотя, признаться, у самого сердце в пятки ушло.
        - Как-то боязно, друже! - сказал Женя. - Я ничего не вижу!
        - Подержи мой фонарь.
        - Где он?
        - Я его протягиваю.
        - И где он…
        В темноте Женёк нащупал фонарик. Освободив руку, из отделения в нижней части рюкзака я достал продолговатую палку химического осветителя. Надломил, растряс. Туннель осветило зарево изумрудного света.
        - Здорово! Есть еще?
        - Есть.
        - Дай мне.
        - Обойдешься. У меня их всего два.
        Женя что-то недовольно прогундел в противогаз. Мы двинулись дальше.
        Хотя в моем распоряжении находился самый яркий химсвет, какой только можно раздобыть в Интернете, мощному электрическому фонарю он все же уступал. Видимость окружающего мира заметно снизилась.
        Метров через десять в кладке по правую руку обнаружился проем.
        - Это она! - с придыханием сказал Женя, который снова позабыл обо всех трудностях и страхах. - Сокровищница! Что говорит биолок?!
        - Что ты задолбал спрашивать, что он говорит.
        - Дай мне второй фонарик!
        - Обломись.
        - Ну, дай! Не могу же я повсюду за тобой след в след ходить…
        Я подумал и пришел к выводу, что для нервов проще Женину просьбу все-таки исполнить. Протянул ему свой химфонарик, активировал запасной.
        Мы прошли в проем и очутились в достаточно просторном помещении. Та же кирпичная кладка, у дальней стены - остатки древесины. Вероятно, в прошлом это были стеллажи.
        - Похоже на складское помещение, - предположил Женя, осматриваясь. - Золото с бриллиантами здесь вряд ли хранили, а вот винишко - вполне могли. Или Саяра с Шеллиными шли нашим маршрутом и именно отсюда выгребли драгоценности? Как думаешь?
        - Вряд ли. Слишком близко к выходу. Ценности обычно поглубже хранятся.
        - Ты только представь: монахи пили здесь вино, заедали виноградом и ласкали прелести белокурых красавиц…
        - Ага… А в этот момент татаро-монголы осаждали крепость. Самое время красавиц поласкать! - Я повернулся к товарищу. - У тебя там нормально все? Голова не закружилась?
        - Это подземелье на меня так действует. Вскрывает потаенные фантазии. Вздымает на поверхность нереализованные мечты.
        - Бабу тебе надо.
        - Так и я о том же! - Он повернулся ко мне. - Когда все закончится, замолвишь за меня словечко перед Настей?
        - Обязательно. Поведаю, какой ты маньяк.
        - Ну, ты ж все равно ей какой-то отчет составить должен, да? Придешь, расскажешь, а потом как бы между делом сообщишь, как я тебе помог!
        - Ты-то помог…
        - Серьезно, друже… Твоя похвала будет жирным плюсом к моей карме. К тому же ты сам обещал подсобить.
        - Скажу-скажу, не кисни. Голова не кружится?
        - Нет, я в норме. А что такое? Тебе плохо?
        - Пошатывает немного…
        Я не лукавил. Мне и впрямь было хреново. Причем речь шла не об утомлении или навалившейся усталости. Меня охватила мелкая дрожь, а стены начинали потихоньку вращаться перед глазами.
        Кажется, Женёк что-то сказал. Я обернулся, но вместо товарища в метре от меня маячил небольшой прямоугольник серебристого цвета. Он напоминал карманное зеркальце, в которое бил свет прожектора. Вот только прожекторов у нас не было.
        Проснулся биолок. Область солнечного сплетения схватил неприятный холодок. Я редко ловил подобные ощущения, но сейчас посыл шестого чувства расшифровал однозначно: «Бегите, глупцы!»
        - Жека, - медленно пятясь, проговорил я, - валим отсюда…
        Удалившись от стены на несколько шагов, я развернулся, готовый дернуть с низкого старта, и… уткнулся в точно такую же стену. С тем же самым светящимся прямоугольником поверх кирпичной кладки. А может, это была та же самая стена. И справа от меня - она же. И слева. Даже потолок превратился в стену с серебристым прямоугольником.
        Жека куда-то подевался. Я оказался замурованным. Дверей нет, выхода - тоже.
        Прямоугольник начал расширяться. Вскоре он превратился в оконную раму с серебристым отливом. Что там, снаружи - не разглядеть.
        Продолжая расти вширь, окно растянулось до габаритов стены. Я оказался поглощен ярким густым свечением. Одинокий сталкер в противогазе и с химфонариком посреди бескрайнего пространства света.
        Резко, без переходов и вспышек, я очутился на поверхности. Метрах в двадцати от меня - Железный мост, под сводом которого мы отыскали вход в катакомбы. Вот только машины по нему не ездили. Да и вообще вокруг - ни души. Я не чувствовал запахов, не слышал звуков. Вокруг - все серое, бесцветное. Будто кто-то нацепил мне на глаза затемняющие светофильтры. Я попал в Серый город.
        Я ощутил себя левитирующим над ним. Под ногами оказались десятки строений. Было так легко… Я подумал, что, наверное, то же испытывают умершие. Возносясь, обретая покой и благостную невесомость, они не особенно стремятся вернуться в телесную оболочку, вновь навесить на себя бремя жизни. Может, поэтому еще никто не возвращался с того света?
        Я видел лишь город. Пространство за его пределами представляло собой серую пустошь - будто в компьютерной игре не прогрузились текстуры. Две башни городского торгового центра, свечки-новостройки и другие строения были точной копией зданий Серпейска. С одним лишь отличием - все серые.
        В километре от себя я заметил светло-голубое облачко. Очертания напоминали человеческую фигуру, но я не успел ее как следует разглядеть. Облачко поспешило нырнуть вниз и затеряться в переулках города, что побудило меня обратить внимание на очень странную деталь.
        Одно из зданий окружал подвижный черный кокон, из которого прямо в небо бил огромный, сияющий чернотой сноп энергии. Черный луч, метра три в ширину, устремлялся за пределы атмосферы.
        Началом его была школа «Гретель».
        Мое сознание продолжило одиссею, переместившись к калитке особняка. Столб энергии бил с открытой веранды и более всего напоминал хобот смерча.
        Я посмотрел по сторонам. Меня окружали дети - мальчики и девочки, несколько десятков старшеклассников заполонили обычно безлюдную улицу. Они ничего не делали - просто стояли, безвольно опустив руки, и глядели на меня. Вместо глаз - огромные черные дыры. Глазницы, наполненные тьмой.
        Я не испытывал страха - в Сером городе нет эмоций. Я согнул ноги в коленях и одним прыжком очутился на веранде. Здесь происходил некий обряд. Двенадцать детей выстроились по отмеченному белой краской кругу. Их лица пусты, а глаза полны черноты. В центре круга, отмеченного белой точкой, находились Саяра и ее дочь Эльвира.
        Именно они были началом энергетического конуса. На другом конце веранды я заметил кое-что еще: черный силуэт, больше всего напоминавший огромного волка, ставшего на задние лапы. Тень не шевелилась и не подавала ни малейших признаков заинтересованности происходящим, но я чувствовал, что это существо имело к действу самое непосредственное отношение.
        Что за ритуал совершала Саяра? На жертвоприношение не похоже. Я не наблюдал ни древних кинжалов, ни жертвенного алтаря. Из оккультной атрибутики здесь лишь начерченный на полу круг с точкой посередине. Тогда свидетелем какой еще чертовщины я вдруг стал?
        Вопросы бурлили в моей голове, и я знал, что имею силы получить на них ответ. Уверенность в этом быстро возросла, я не собирался упускать момент. Интуитивно, невидимыми ментальными мускулами, подвинул то, что в обычном состоянии называлось пространством и временем. Целый пласт мироустройства неохотно сместился, открывая мне то, что так сильно я жаждал познать…

* * *

…Разумеется, Саяра не поверила ни единому слову человека, представившегося Следопытом. Как и он - не поверил ей. С самого начала они оказались по разные стороны баррикад, и ничто уже этого не изменит. Как бы сильно ей ни хотелось обратного.
        Бетреддинова искренне желала, чтобы Следопыт примкнул к их обществу. Хотя бы в силу того, что врагом он был опасным. Накануне дочь подробно описала контур его ауры, и кое-что заставило женщину внутренне сжаться в кулак - пульсация его Аджны.
        Расположенная в межбровье головная чакра во все стороны излучала волны энергии, точно сонар, прощупывающий водные толщи. Несомненно, гость обладал экстрасенсорными способностями среднего уровня, причем он отдавал себе в этом отчет и сознательно применял по своему усмотрению. Нагло, практически в открытую он сканировал школу «Гретель» от и до.
        - Он нам не поверил, мам, - покачала головой Эльвира.
        - И мне он не понравился, - хищно ощерившись, произнес Макс. - По-доброму не отвяжется.
        - Видела бы ты его ауру. Следопыт пытался прощупать нас все время, пока был здесь.
        - Похоже, кто-то прознал про ритуал, да?! И теперь пытается перебить наши карты!
        - Замолчите оба! - раздраженно оборвала их Саяра. - Мне нужно подумать.
        Она крутанулась на месте, двинулась к винтовой лестнице. Переглянувшись, Макс Шеллин и Эльвира потрусили следом, храня молчание. Бетреддинова поднялась в свой кабинет, опустилась за рабочий стол. Макс сел в кресло напротив. Эльвира прикрыла дверь, осталась стоять там, прислонившись спиной к стене.
        Саяра сложила худые ладони пирамидой, погружаясь в размышления.
        - Сая, ты реально хотела с ним задружиться? - усмехнулся Макс. - А если он из мусарни? Или еще хуже - фээсбэшник… Точняк! Контора прознала про ритуал и решила присвоить сущность себе!
        Бетреддинова иронично изогнула длинную бровь.
        - Зачем это им?
        - Как зачем? Они же фээсбэ… Наверняка и трупы пришельцев где-нибудь прячут!
        Саяра лишь покачала головой.
        - Мам, у него в самом деле специфичная аура, - сказала дочь. - У одной одноклассницы отец в прокуратуре работает, - у них очень похожие оттенки.
        - На фиг он тебе, Сай? - не унимался Макс.
        - Следопыт - такой же, как мы.
        - И чего? Мы теперь ему ножки целовать должны? Парниша явно настроен против нас.
        - Оставь Алёну Пашутину в покое, - кивнула Саяра дочери. - Никаких эсэмэсок и контактов после школы. Следопыт пришел из-за нее одной, может, после этого отстанет.
        - Нет, не отстанет! - уверенно заявил Макс.
        - В любом случае нам следует быть осторожней, - сказала Саяра. - Неделя до ритуала…
        - А еще будет неплохо все-таки выяснить, кто против нас выступил, да?! - Макс повернулся к Эльвире: - Еще раз: как там зовут сестру твоей подружки?
        Эльвира покосилась на мать и неуверенно ответила:
        - Настя Пашутина…
        - Что ты задумал? - быстро спросила Саяра.
        Макс сделал едва уловимое движение, и в его руке блеснул хирургический скальпель.
        - Есть о чем потолковать с Настенькой!
        Саяра вновь изогнула бровь. Это мимическое движение получалось у нее крайне красноречивым.
        - За неделю до призыва темной сущности? Ты готов так рисковать?!
        - Всего за неделю! Мы неплохо выложились в этом году и уже почти урвали свой кусок пирога. Я не допущу, чтобы какой-то фраерок вмешался и все испоганил!
        Саяра вздохнула, покачала головой.
        - Макс, какой же ты тупой. Гопником был - гопником остался. Даже сила тебя не изменила.
        Шеллин подался вперед, облокачиваясь на стол.
        - Ошибаешься, красавица. Я теперь соображаю гораздо быстрее. И вот что я смекнул. Мы проведаем эту девку, Настю… Поспрошаем, что за кент ей помогает. Если он окажется фээсбэшником - что ж, тогда есть резон затихариться. Но если он сам по себе…
        Глаза Макса нездорово блеснули. Он красноречиво крутанул скальпель в ладони.
        - Предлагаешь просто взять и отрезать хвост? Таков твой гениальный план?! Тогда мы точно рискуем навлечь на себя внимание со стороны органов.
        Макс развел руками.
        - За неделю они ничего не успеют нарыть. А что будет после ритуала - плевать, да.
        - Поговорить с госпожой Пашутиной смысл есть, - задумчиво произнесла Саяра. - Но не для того, чтобы выпотрошить ее или кого-то другого. Я хочу больше информации об этом парне. А уже после мы и решим, что делать дальше. Понятно тебе?
        - Действуем по обстановке. Я усек, да.
        Он взмахнул рукой. Скальпель исчез так же неожиданно, как и появился. Саяра обратилась к дочери:
        - Где работает Анастасия?
        - Преподает в школе танцев, - ответила Эльвира.
        - Когда у нее начинается рабочий день?
        - Часов с пяти…
        - Мы с дядей Максом прокатимся. Ты оставайся здесь, готовься к занятиям.
        Взрослые встали с кресел. Саяра накинула темно-зеленое пальто и, уходя, взлохматила черные волосы дочери.
        Спустившись на стоянку, они погрузились в тонированный «мерседес», выехали на безлюдную улицу.
        Десять минут спустя «мерс» завернул в небольшой дворик, остановился возле трехэтажного дома. Саяра выбралась из салона, одернула пальто, посмотрела в небо. Недалеко парил дирижабль правительства. Женщина задержала взгляд на воздушном судне.
        - Ты чего? - спросил Макс.
        Саяра не ответила. На душе вдруг стало тревожно, и мрачное небесное око государства лишь усиливало это чувство. А может, являлось его истинной причиной. Тряхнув головой, Саяра скрылась в подъезде. Макс удостоил дирижабль лишь равнодушным взглядом. К подобной инициативе правительства он относился абсолютно нейтрально.
        Спутники поднялись на третий этаж, позвонили в квартиру сестер Пашутиных. Через некоторое время дверь открыла Настя, в свободной белой футболке и темных брючках.
        Она не ожидала увидеть подобных гостей, хотя, разумеется, узнала обоих. Пару раз, выпрашивая деньги на первый месяц обучения, Алёна показывала фотографии руководителей школы «Гретель». Тот факт, что эти двое появились на пороге ее дома после того, как Настя обратилась к частному детективу, заставил девушку встревожиться.
        Бетреддинова холодно улыбнулась.
        - Добрый день. Вы - Анастасия, верно?
        - Да, это я, - осторожно ответила Пашутина.
        - Очень приятно. Меня зовут…
        - Я знаю, кто вы.
        - Замечательно. Надеюсь, мы вас не отвлекли?
        Настя перевела взгляд с Бетреддиновой на Макса, державшегося за ее плечом.
        - Что вы хотите?
        - Позвольте войти.
        - Для чего?
        - Давайте поговорим внутри. Соседи ненароком могут подслушать наш разговор.
        Макс нетерпеливо дрожал позади Саяры. На душе у Насти стало совсем тягостно. Она ответила твердо:
        - Нет. Говорите здесь, или я закрываю дверь.
        Улыбка медленно сползла с лица Саяры, делая его жестким и неприветливым.
        - Что за мужчину вы приводили сюда два дня назад?
        От подобной прямолинейности Пашутина растерялась.
        - Простите?..
        - Позавчера вы привели двух мужчин. Один из них, возможно, является сотрудником правоохранительных органов. Моя дочь видела его. Теперь он следит за нами. Вы просили его об этом?
        У Насти перехватило дыхание. Она заморгала, чувствуя, как слабеют колени, а грудь сдавливают невидимые тиски. Мир в одночасье перевернулся, став довольно холодным и неприветливым местом. Собственная квартира перестала казаться неприступной крепостью.
        - Я… я закрываю дверь. Уходите!
        Она и впрямь попыталась скрыться за дверью - только не успела. Размытым силуэтом Макс влетел в прихожую. Он крепко ухватил девушку за плечо и резко оттолкнул ее в сторону. Настя отлетела к стене. Удар оглушил ее: в ушах зазвенело, все вокруг поплыло. Взгляд девушки сделался замутненным. Она впала в шоковое состояние.
        Саяра прошла внутрь, прикрыв дверь.
        - Тащи ее в комнату! - скомандовала Бетреддинова.
        Макс схватил Пашутину под руки и поволок вглубь помещения. Полностью дезориентированная, девушка безвольно повиновалась. Пройдя в Настину комнату, Макс усадил ее на табурет, заломив руки за спиной.
        - Хорошая квартира, - осмотревшись, прокомментировала Саяра. - Много места.
        Проследовав за Максом и заложницей, Бетреддинова подвинула компьютерное кресло, уселась напротив девушки и стала внимательно наблюдать за реакциями Насти, дожидаясь, пока та отойдет от шока.
        Некоторое время спустя взгляд Пашутиной начал проясняться, в нем появилась осмысленность.
        - Если вам нужны деньги, - тихо заговорила девушка, - возьмите в комоде. Второй ящик снизу.
        Саяра покачала головой:
        - Мы пришли не за твоими деньгами, солнышко.
        Настя посмотрела по сторонам в поисках спасения.
        Помощи ждать было неоткуда.
        - Вы меня убьете?
        Саяра едва заметно улыбнулась.
        - Нет. Более того, чуть позже я сделаю так, что ты забудешь обо всех сегодняшних потрясениях. Но сперва ответь на наши вопросы.
        Анастасия наконец сфокусировала взгляд на женщине, сидящей перед ней.
        - Вы промываете детям мозги! Вы как «Синий кит».
        - Да. И нет. Мы не преследуем никаких деструктивных целей. Напротив, наши практики пойдут детям на пользу.
        - Каким же образом?
        Саяра поднялась из кресла, подошла к компьютерному столу. Посмотрела на стоящие там детские фотографии сестер, заглянула в записи на раскиданных листах. Повернулась, спрятав руки в карманы пальто.
        - Ты интересуешься городским фольклором? Слыхала о тайных подземных коммуникациях?
        Пашутина ничего не ответила.
        - Наверняка слыхала. Многие пытаются отыскать спуск в подземный город. А вот нам с Максом Леонидовичем это удалось. Мы нашли переходы, в которых монахи укрывались от татаро-монгольских кочевников и прятали церковные богатства. Их, между прочим, мы тоже нашли. Но не это главное… Видишь ли, мы сделали небольшое открытие. Оказывается, когда служители копали подземный лабиринт, они наткнулись на силу, дать объяснение которой будет очень непросто. Мы назвали ее темной сущностью. Постичь природу этой силы очень нелегко. Мне известно лишь то, что темная сущность способна проецироваться в наш мир в форме эмиссаров тьмы.
        - Вы психи! - тихо произнесла Настя.
        - Отчасти да. Только ненормальный мог ввязаться в такую авантюру. Но и объективный анализ происходящего нам не чужд.
        Саяра вновь опустилась в кресло.
        - Видишь ли, я верю, что обладаю телепатической связью с эмиссарами тьмы. И на основе их мыслеобразов у меня родилась кое-какая теория.
        Бетреддинова подтянула кресло ближе к девушке.
        - Я полагаю, эмиссары ищут аватаров. Людей-проводников, через которых темная сущность будет оказывать влияние на нашу реальность. На данный момент эта субстанция крайне слаба. Для овладения телом одного человека ей потребуется колоссальная психическая энергия.
        Саяра наклонилась вперед, внимательно всмотрелась в напряженное лицо Насти.
        - Ты ведь нашла у своей сестры наши маленькие задания, да? Потому-то и обратилась за помощью. Ты подумала, что малышка Алёнка попала под влияние очередной интернет-группы суицидников. Прекрасно тебя понимаю. Но ты кругом не права, солнышко.
        Саяра немного подумала, наморщив лоб, затем продолжила:
        - Я слышу темную сущность. Она взывает ко мне, рассказывает, чего хочет от меня и моих коллег. Ей нужна сила! Топливо, способное вытянуть ее из пучин подземного мира. А лучшим топливом для подобных существ являются наши эмоции. В особенности страх! Все мы его испытываем. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, но боятся все. Страх - базовая эмоция, заложенная в нас природой. И никто не переживает его ярче, чем дети. Гремучий коктейль, бушующий в подростках, - это высококалорийная пища для темной сущности! Я вижу свою миссию в том, чтобы собрать самые сливки. Простейшие задачки вроде «Прогуляйся ночью по кладбищу» или «Заберись на крышу самого высокого здания» призваны взбудоражить детскую психику и вытолкнуть на поверхность самые яркие, самые сочные страхи. Многие из моих учеников почти готовы к ритуалу. Они буквально излучают страх.
        По щекам Насти потекли слезы.
        - Оставьте меня в покое… Вы - сумасшедшие…
        Саяра положила руку Пашутиной на плечо.
        - Тебе абсолютно не о чем переживать, солнце. Эмиссар никому не причинит вреда. В ходе обряда он только заберет все страхи и сомнения. Дети вернутся домой абсолютно спокойные, уверенные в собственных силах, свободные от гнета чужого мнения. Они смогут добиться в жизни невиданных высот, стать кем пожелают! Неужели ты бы не хотела такой силы для своей сестры?
        Голова Насти безвольно опустилась на грудь, тело содрогалось в рыданиях. Все происходящее казалось ей полнейшим бредом.
        - Вы сумасшедшие… сумасшедшие… - повторяла она.
        Бетреддинова опустилась на колени, мягко приподняла подбородок девушки.
        - Скажи мне, солнышко, кто твой друг, который следит за нами?
        - Он… он не мой друг… Я даже не знаю, как его зовут…
        - Но он ведь приходил сюда.
        - Я обратилась к другому человеку… У него есть знакомый частный детектив… который обещал помочь…
        - Значит, частный детектив, да? - вмешался Макс. - В каком агентстве он работает?
        - Я не знаю… Я ничего о нем не знаю… В тот вечер мы только познакомились…
        - Ну, хорошо, - удовлетворенно кивнула Саяра.
        Она верила ответам рыдающей девушки.
        - Все-все, успокойся, - прошептала Бетреддинова, ладонью вытирая слезы со щек Анастасии. - Ты молодец, солнышко. Настоящая умничка. А теперь поспи немного. Отдыхай.
        Она положила худую ладонь Насте на голову. Глаза девушки закрылись, всхлипы оборвались, тело обмякло. Она начала заваливаться на бок. Макс подхватил ее, аккуратно переложил на разобранную постель. Саяра встала с колен.
        - Частный детектив, - фыркнула она, платком вытирая ладонь. - Не фээсбэшник, даже не участковый мент - частный детектив! Что за профессия вообще такая?!
        - Надо было узнать имя дружка, который привел сыскаря, да, - прошипел Макс. - И потрясти его.
        - Нет необходимости. Больше времени потратим, а нам надо готовиться к ритуалу. К тому же сыщик не представляет угрозы.
        - Сомневаюсь!
        - Скорее всего, он одиночка. За ним нет серьезной конторы, способной создать нам проблемы. Мы успеем провести мероприятие до того, как он что-то выяснит, будь этот молодчик хоть самым сильным телепатом на планете. Пошли отсюда.
        Саяра спрятала платок в карман, направилась к выходу. Макс покосился на спящую девушку, лежащую поперек кровати. Проснувшись, она ничего не вспомнит. Такая беспомощная…
        - Пошли, я сказала, - шикнула из прихожей Саяра.
        Макс раздраженно дернул щекой. Он не мог воспротивиться. Нехотя Шеллин покинул комнату.
        Вечером Саяра приготовила для себя с дочерью нехитрый ужин. Эльвира сидела за кухонным столом уютной двухкомнатной квартирки, погруженная в мобильник. Саяра хлопотала у плиты.
        - Еще одна девочка выполнила задание, мам, - сказала дочь, отписываясь в чате.
        - Что ты ей поручала? - спросила мать, рассыпая по тарелкам вареный рис.
        - Прыжок перед бампером автобуса.
        - Любишь ты автомобильные выкрутасы…
        - Больше всего, - не без гордости похвалилась Эльвира.
        Саяра подложила к рису по рыбной котлете, поставила тарелки на стол, села напротив дочери. Девочка отложила телефон и приступила к ужину. Некоторое время они ели молча. Затем Эльвира спросила:
        - Вы выяснили, кем работает Следопыт?
        Саяра подняла глаза. От дочери она никогда ничего не скрывала - не было смысла. В отличие от самой Саяры и братьев Шеллиных, которые приобрели сверхспособности после спуска в подземные катакомбы, Эльвира родилась с уникальным даром. Она видела ауры, и потому сиюминутные настроения, скрытые и явные заболевания, сокровенные фантазии собеседников в ее глазах сияли всеми оттенками радужного спектра. Не было мысли или эмоции, которые Эльвира не сумела бы разглядеть. Другое дело, каким образом интерпретировать тот или иной цвет человеческого биополя. Подобный навык приобретается лишь каждодневной практикой, путем проб и ошибок.
        Саяра кивнула:
        - Оказывается, он частный детектив. Анастасия наняла его, чтобы выяснить, все ли в порядке с Алёной.
        Эльвира перестала жевать, отложила вилку.
        - Ты считаешь, он достаточно силен, чтобы нам помешать?
        - Побеждают команды - не одиночки. Мы сильны нашим единством, к тому же до ритуала осталось четыре дня. Следопыт физически не успеет ничего предпринять.
        Эльвира потупила взгляд. Слова матери не успокоили ее. Саяра это подметила и подалась вперед, взяв дочь за руку.
        - Я никому не позволю нам помешать, - твердо отчеканила она. - В конце недели ты станешь самым влиятельным существом нашей реальности. Это твоя судьба. А я перегрызу глотку любому, кто встанет на твоем пути.
        Произнесенные слова были наполнены такой силой, такой внутренней уверенностью, что Эльвира тут же воспрянула духом и почувствовала прилив оптимизма.
        Всего четыре дня… Мама говорит, что слышит мысли темной сущности. Невообразимая подземная сила требует человеческое существо в качестве аватара, обещая взамен наделить его небывалым могуществом. Мама говорит, что Эльвира - самый достойный кандидат на роль наместника сущности. Никто из них никогда не видел посланцев иной реальности, эмиссаров тьмы, - ни Эльвира, ни дядя Боря или дядя Макс. Никто, кроме самой Саяры. Лишь она одна могла видеть и слышать удивительных существ. Но этого маленькой Эльвире было вполне достаточно.
        Мать с дочерью немного поболтали на отвлеченные темы, заканчивая трапезу. Ближе к полуночи, когда Саяра легла в постель с книгой, к ней явился эмиссар тьмы.
        Уже начиная клевать носом, краем глаза женщина заметила движение в дальнем углу комнаты. Встрепенувшись, она сняла съехавшие на кончик носа очки, отложила книгу и стала свидетелем возникновения темного гостя. Раньше этот момент всегда ускользал от нее.
        Возле входной двери сгустилась темнота. Казалось, тень от каждого предмета в комнате сползла в ту часть помещения. Густое облако черноты заволокло пространство от пола до потолка. Это пугало и завораживало одновременно. Женщина наблюдала, как из облака появился эмиссар - огромный черный волк, стоящий на задних лапах, с большими и острыми треугольниками ушей, но без глаз или пасти. Контур его тела заметно рябил, словно нечеткое изображение в телевизоре при слабом сигнале. Вроде бы и различаешь очертания, но окончательно сфокусировать картинку никак не получается.
        Саяра приподнялась на локтях.
        - Что случилось?
        Существо приблизилось к кровати. Саяра знала, что оно не способно издавать даже самых ничтожных звуков, однако до сих пор им изредка удавалось вступать в телепатический контакт. В подобные моменты Бетреддинова получала наставления относительно дальнейших действий.
        - Что такое?
        Эмиссар протянул правую конечность, касаясь головы Саяры. Мгновение спустя женщину вышибло из собственного тела. И вот она парит под потолком, наблюдая саму себя на кровати, а затем очень резко взмывает в ночное небо. Теперь весь Серпейск расстилается перед ней. Саяра левитирует, восторгаясь открывшимся видом. В некотором отдалении был светящийся объект, зависший на той же высоте. Воспринимая реальность в энергоинформационном спектре, женщина осознает, что лицезрит аналогичную ментальную монаду. Прямо сейчас, а возможно, и в иной отрезок времени и точке пространства некто переживает такой же трансцендентный опыт.
        Она тянется к светящемуся тельцу, но чужая воля обрушивает ее вниз. Останавливается Саяра лишь достигнув крыши школы «Гретель».
        Она проходит сквозь материальную преграду и из-под свода и деревянных перекрытий видит постороннего - мужчину в черном комбинезоне и маске. По оттенкам биополя Саяра легко опознает лазутчика - вездесущий детектив-телепат, который, похоже, вознамерился-таки испить крови их небольшого коллектива. Поправ нормы закона, он каким-то образом отключил сигнализацию, совершил проникновение в особняк, а прямо сейчас поднимается на третий этаж. Он собирается проверить помещения школы на предмет доказательств незаконной деятельности ее владельцев. Следопыта устроит даже самый ничтожный компромат.

«Вот зачем эмиссар переместил мой разум сюда, - понимает Саяра. - Он хотел показать мне, что прямо сейчас свершаются действия, способные негативным образом сказаться на предстоящем ритуале».
        Женщина вновь возвышается над Серпейском. Полуночный город скоростным поездом проносится под ее сущностью, поворачиваясь темной окраиной с вышками заброшенного завода. Старая пятиэтажка, квартира Макса Шеллина. Он сидит в одних трусах перед включенным телевизором. Его лицо, обычно щедрое на ужимки, сейчас бесстрастно и неподвижно. Черный костюм, накинутый на плечики, болтается на одиноком гвозде, вбитом в облезлую стену. Саяра останавливается между Максом и телевизором и мобилизует все свои психические силы. Задуманное удается: Бетреддинова материализуется перед самым носом Шеллина.
        - Господи боже! - подпрыгивает тот на диване. - Какого черта, Сая?!
        - Беги в школу! - то ли голосом, то ли посредством телепатии вещает Саяра.
        - Чего?..
        - Следопыт сейчас в «Гретель». Он ищет улики. Останови его.
        - Частный детектив, да? - переспрашивает Макс. - Твою-то мать!
        Превращаясь в размытое пятно, он мгновенно облачается в костюм и мчится в школу. Саяра ослабляет концентрацию, дематериализуясь. Вновь став легче самого воздуха, она поднимается в небо и следует за спутником, волевым усилием прокручивая не только пространство, но и время. Она поспевает к окончанию схватки.
        Следопыт повержен и лежит на спине возле их фургона, у которого почему-то смята крыша. На земле - россыпь осколков стекла. Макс хищно нависает над противником, в его руке поблескивает скальпель. Шеллин намеревается причинить детективу боль и страдания - это видно по оранжево-красным сполохам, коими искрит его аура. Но, поддавшись возбуждению, он утратил контроль над ситуацией.
        Саяра замечает, как Следопыт достает электрошокер. А вот от Макса этот маневр ускользает. Бетреддинова хочет предупредить соратника, но не успевает сконцентрироваться для повторной материализации. Макс получает разряд и отлетает на крыло минивэна.
        Саяра беспомощно наблюдает, как детектив поднимается на ноги и еще раз бьет Шеллина током. Это приводит Бетреддинову в ярость. Она пытается манипулировать временем, откатив события назад, но неизвестная сила вырывает ее обратно, в физическую оболочку. На полном ходу сознание женщины врезается в собственное тело…
        Саяра распахнула глаза и сделала хриплый, глубокий вдох. Почему-то ей ужасно не хватало кислорода, словно женщина совершила глубоководное погружение без баллона за спиной. От эксперимента по перемещению сознания перед глазами все плыло, виски стянула сильная боль. Подкатывала тошнота. Очевидно, ее тело было не готово к подобным эзотерическим практикам. Она обессилела, как после многочасового марафона.
        С третьей попытки сев на кровать, трясущейся рукой Саяра взяла мобильник с прикроватной тумбочки. Часы показывали половину второго ночи. Астральные путешествия - или что это было? - отняли у женщины больше часа и почти все силы. Она понимала, что бесконечно опоздала с помощью Максу. Схватка с детективом уже случилась. Оставалось лишь выехать на место и привести компаньона в чувство.
        Саяра позвонила старшему из братьев Шеллиных, заплетающимся языком обрисовала ситуацию. Борис подъехал к ней через двадцать минут, и вместе они отправились в «Гретель». За это время Бетреддинова успела немного прийти в себя после контакта с эмиссаром тьмы.
        Макса они обнаружили лежащим без сознания возле минивэна. Более-менее оклематься ему удалось лишь к утру. И вот теперь, в тусклом свете серого рассвета, они, уставшие, стояли на улице, глядя на разбитое окно второго этажа. Макс держался за левый бок. Узел его галстука болтался на груди, белая рубашка торчала из брюк. Борис находился чуть в стороне, мрачно пуская дым сигареты по холодному ветру.
        - Ты все еще думаешь, фраерок не представляет угрозы, да? - спросил Макс.
        Саяра молчала.
        - Что дальше-то делать будем? - задал вопрос Борис.
        - Сначала позавтракаем, - напряженным голосом ответила женщина. - Потом ты перепрячешь остатки клада. Нельзя допустить, чтобы по анонимной наводке нагрянули менты и взяли нас с неучтенкой. Я сяду на телефон и начну обзванивать родителей старшей группы. Надо предупредить, что сегодня их детишки придут домой чуть позже.
        Макс удивленно посмотрел на Саяру. Встрепенулся и Борис, доселе пребывавший в мрачных размышлениях.
        - Ты что, собираешься…
        - Да, именно так. Ритуал я совершу сегодня.
        Братья переглянулись.
        - Мы еще не подготовили место, - возразил Борис.
        - Все произойдет здесь, в школе. - Женщина подняла указательный палец. - На веранде. Я успею нанести разметку.
        - Это опасно. Если рядом проплывет дирижабль правительства, оттуда все будет видно.
        - Об этом не переживай. Темная сущность укроет нас. Со стороны никто ничего не заметит.
        Братья переглянулись еще раз. Недоверие к столь зыбкому аргументу отчетливо читалось в глазах обоих мужчин.

…Уже второй раз за сегодняшний день я пришел в себя благодаря Женьку. Я чувствовал, как его холеные ручки дубасят меня по щекам, и даже подумал, что товарищ испытывает удовольствие от возможности надавать мне «по щам». Очнувшись, я разглядел обеспокоенное бородатое лицо и свод моста над нами. Мы вновь оказались на поверхности, только на улице уже практически стемнело. Противогаза на мне не было.
        - Мне показалось, ты умер, - ободряюще заметил Женёк.
        Я сел, испытывая головокружение, посмотрел по сторонам. Да, все верно - мы находились под мостом, на берегу Кары, среди изрубленной нами же поросли. Дирижабль правительства улетел.
        Я задал самый неоригинальный вопрос из всех возможных в данной ситуации:
        - Что произошло?
        - Неисправный противогаз произошел. - Женя поднял мой резиновый намордник, снял чехол с фильтрующей коробки, сунул мне под нос.
        - У меня сейчас двоится все… Что там такое?
        - Фильтр в этой штуке.
        - Фильтрующая коробка, - машинально поправил я.
        - Как угодно.
        - Что с фильтром?
        - Его нет.
        - Во как…
        - Ага, во как…
        - А ты в этом, значит, разбираешься?
        - Военная кафедра, - напомнил Женя. - А ты, похоже, нет, раз не удосужился проверить перед спуском. Вот и надышался радона. Дело дрянь, друже.
        Я покачал головой:
        - Это был не радон… Как я себя вел?
        - Сначала кашлял, затем упал в обморок. Я попытался привести тебя в чувство еще там, внизу, но ничего не получилось. Пришлось тащить обратно впотьмах. Да и здесь, на свежем воздухе, ты еще минут десять без сознания валялся.
        - Правильно. Оно тусовалось далековато отсюда.
        - Что тусовалось?
        - Мое сознание. - Я собрался с мыслями, пытаясь облечь пережитый опыт внетелесного перемещения в связные предложения. - Когда мы очутились в той пещере, я вылетел из своего тела, взлетел над городом, который предстал передо мной компьютерной моделью с непрогруженной текстурой, манипулировал пространством и временем, прожил сутки от лица другого человека и его же глазами наблюдал себя самого во вчерашнем дне… От радона такое бывает?!
        Женя смотрел на меня с тем выражением на лице, которого, в общем-то, и следовало ожидать после таких слов.
        - Видать, нормально тебе вчера голову отбили.
        - Это называется - внетелесный опыт.
        - Или галлюцинации.
        Я вздохнул.
        - Помоги встать.
        Женя протянул руку, и я, ухватившись за нее, поднялся на ноги.
        Внезапно стало еще хуже: навалилась нешуточная слабость. Я согнулся, уткнув ладони в колени.
        - Чего с тобой? - забеспокоился Женёк. - Совсем худо?
        - Там, внизу, все что угодно, только не радон. Какая-то специфическая дрянь. Думаю, Шеллины и Бетреддинова шли тем же маршрутом, что и мы. Зашли в ту же пещеру, где побывали мы. Только, в отличие от нас, у них не было противогазов. Надышавшись, троица немножко… преобразилась. Возможно, тот газ каким-то образом изменил структуру их мозга, не знаю…
        - Газ, дающий сверхспособности? - усмехнулся Женя. - Как назовем? Суперий?
        Я схватил приятеля за грудки.
        - Ты вообще слышишь, что я тебе говорю, а? Слушаешь меня?! Какая-то сила только что пропустила мое сознание через жернова четко определяемых величин. Это я про время и пространство, если что, - а затем выплюнула, как выдохшуюся жвачку! И это при том, что ты оперативно меня оттуда вытащил! А теперь представь, каких слоников повидала троица, провалявшаяся без сознания шут знает сколько времени!
        - Тише-тише, - успокаивающе проговорил Женёк. - Я не смеюсь над тобой, просто все это звучит как-то уж больно… фантастически!
        - Надо валить отсюда, - сказал я. - Закроем люк, закидаем хворостом. Завтра-послезавтра я вернусь и нацеплю замок поздоровее.
        - Как так?! - изумился Женя. - Мы снова все замаскируем?
        - Да.
        - Но как же репортаж? Мы никому не поведаем об этом? Люди должны знать!
        - Люди должны спать спокойно. В тех коридорах воздух пропитан неизвестной хренью. Бетреддинова и Шеллины еще живы, но кто поручится, что их здоровье не крякнется через год-другой! - Я сбавил обороты, продолжив говорить менее эмоционально и более вкрадчиво: - Суперий - опасен. Только вообрази, сколько народу ломанется сюда после твоего репортажа!
        Наверное, я был убедителен. Или просто нечеловечески измотан, а потому дьявольски зол. Короче, Женя решил со мной не спорить.
        - Ну, хоть мое название прижилось. Может, его в таблицу Менделеева закинуть? Что скажешь?
        - Нельзя закинуть то, чего нет. Пошли.
        Я медленно встал в полный рост. Мы переместились к спуску, вместе налегли на крышку люка. Та гулко упала.
        - Тяжелая, зараза, - заметил Женя, отряхивая ладони. - Одному ее не поднять.
        - Вот и хорошо.
        Мы закидали люк землей, поверх набросали зелени. Собрали наши вещи, поднялись к машине.
        Я закинул имущество в багажник, сел за руль. Расположившийся справа от меня Женя включил камеру, начал просматривать отснятый материал. Очевидно, с техникой все было в порядке.
        Я завел мотор, но трогаться не спешил. Вот тут-то меня и накрыло. Вцепившись в руль, я смотрел прямо перед собой и пытался осмыслить пережитую чехарду. Кажется, начался озноб.
        Дрожащей рукой я выключил зажигание. Краем глаза увидел, как ко мне повернулся Женя.
        - Друже?..
        Я не мог ехать. Слишком большое потрясение, слишком большая нагрузка на психику, слишком много информации, которую лучше бы не знать. Всего слишком много. Очень захотелось выговориться.
        - Это суперий…
        - Что?
        Я прокашлялся и повторил громче:
        - Каким-то образом суперий усилил мои способности. Я не отключился, Жень, а покинул тело. Я летал в ином измерении, где манипулировать пространством-временем проще, чем раскурить кубинскую сигару. И в определенный момент увидел ситуацию глазами другого человека. - Я посмотрел на Женька. - Глазами Саяры.
        Очень медленно Женя выключил камеру, положил ее на приборную панель.
        Я продолжил:
        - Они реально нашли сокровища. Но, надышавшись тамошней дрянью, вылезли оттуда другими. Что-то произошло с их телами и психикой. У Бориса многократно возросла сила, у Макса - прыть, а Саяра… Она убеждена, что вступила в телепатическую связь с живым подземным организмом. Они называют его темной сущностью. Это что-то вроде огромной черной массы, обитающей в земной коре.
        - Она реально существует?
        - Саяра верит, что да. В ее представлении это внутренняя составляющая планеты.
        - Как темная материя?
        - Да! То есть нет… Она как бы и живая тварь, и другой мир одновременно. Единая масса одушевленной хрени, понимаешь?
        - Не-а…
        - Я тоже не понимаю. Но Саяра думает, что получает от темной сущности указания.
        - По поводу чего? Порабощения нашего мира?
        - Не уверен… Все так зыбко. Я ухватывал мысли Саяры очень поверхностно. Главное то, что темная сущность разумна и может вселиться в тело человека. Но для этого потребуется огромное количество психической энергии.
        В моей голове картинка становилась все более цельной. План Бетреддиновой, пугающий флером мистицизма, развернулся во всю стать.
        - Саяра специально создала школу для детей. Детская энергетика - самая мощная. Она выдавала им задания, призванные раздражать эмоциональный фон, а экстрасенсорные тренировки сделали подростков более восприимчивыми к воздействию темной сущности. Детские эмоции послужат источником энергии для перехода монстра из своего мира в наш. А вместилищем для него станет дочь Бетреддиновой.
        - Круто замешано… И что будет, когда сущность вселится в Эльвиру?
        - Не знаю, - честно признался я. - Но Саяра думает, что ее дочь обретет небывалое могущество. В этом причина того, что Шеллины трутся вокруг Бетреддиновых. Рассчитывают урвать свой кусок пирога, даже не зная его размеров.
        - А дети? С ними-то что будет?
        Перед моим внутренним взором возникли подростки с зияющими дырами вместо глаз. Истолковать подобное видение я мог лишь одним способом.
        - У них заберут души.
        Женя посмотрел на меня очень внимательно, но ничего не сказал.
        Я вновь уставился прямо перед собой и тихо добавил:
        - Ритуал призыва состоится сегодня ночью. Саяра соберет двенадцать наиболее подготовленных учеников и проведет с ними некий обряд. Она верит, что лишит детей их страхов и сомнений, но все куда сложнее. Подростки потеряют все.
        Тишина в салоне. Снаружи начался дождь - капли забарабанили по крыше. Окно покрылось рябью водной пелены. Я почувствовал, как подкатывает безнадега, апатия, уныние.
        - Мы, наверное, должны что-то предпринять, - тихо заметил Женя.
        - Что именно?! Приехать в «Гретель» и набить всем морду? Я вышел против Макса и едва убрался живым. А сегодня там будут еще сверхсильный Борис и умеющая контролировать разум Саяра.
        - Саяра умеет контролировать разум?!
        - Не знаю точно, не уверен, но что-то такое она может. - Я помедлил, раздумывая, нужно ли говорить товарищу всю правду. - Я видел, как они с Максом наведывались к Насте.
        Женя аж подскочил на месте.
        - Как?! Она же…
        - Расслабься, ей не причинили вреда. Саяра расспрашивала насчет меня, а потом просто стерла девчонке память. Вряд ли Настюха запомнила их встречу. Тем более что случилось все это еще вчера.
        - Давай обратимся в полицию. Сообщим о незаконно добытом кладе.
        - Поздно. Я видел, как Саяра приказала Борису все перепрятать. А учитывая, что это было еще утром, наверняка все уже сделано.
        Мы замолчали. Я выговорился, на душе стало полегче, но вместе с тем навалилась дикая усталость. Хотелось плюнуть на все и поехать домой спать.
        - И что теперь? Конец? - спросил Женя. - Мы просто сдадимся? Ты просто сдашься?
        Я повернул ключ зажигания. Заработал двигатель.
        - Тебя куда? Домой?
        - Домой?! - возмущенно воскликнул блогер. - Ты хочешь поехать домой?!
        - Жень, не начинай…
        - Там дети! Ни в чем не повинные подростки - ты сам сказал! Ты знаешь, что с ними произойдет - и собираешься просто «поехать домой»?!
        Я прислушался к ощущениям. Боль в теле возвращалась по всем фронтам. Казалось, мир вокруг ощетинился миллионами клинков и крепко меня обнял. Эффективным бойцом я в данный момент точно не был, и крестовый поход на «Гретель» для меня приравнивался к самоубийству.
        Я поделился своими не слишком оптимистичными выводами с Женей. Он хмыкнул, покачал головой. Еще бы, блогер видел мое состояние утром, да к тому же сам еле откачал меня несколько минут назад. У товарища не нашлось контраргументов…
        Сумерки накрыли город. Всю дорогу до Жениного дома мы проехали в тишине. Когда я остановился возле его подъезда, Женя открыл дверь и сказал напоследок:
        - Знаешь, а я ведь и впрямь считал тебя неким супергероем. У тебя есть то, чего не имеют другие. Благодаря этому однажды ты спас мою сестру, и я еще верю: ты можешь спасти всех остальных. Главное - не отступи сейчас.
        Он похлопал меня по плечу, хотел что-то добавить, но лишь покачал головой, забрал видеокамеру и вылез из машины. Я проследил, как товарищ скрылся за дверью подъезда, и покатил своей дорогой.
        У перекрестка я остановился на красный. За бортом совсем стемнело, дождь прекратился. В лужах отражался неон магазинных вывесок. Мне было страшно.
        То, с чем я столкнулся, пребывая вне собственного тела, вселяло ужас. Одно дело - схлестнуться с шайкой мистиков-любителей, и совсем другое - с изначальным злом. Я не герой, а мой биолок - не защитное силовое поле Сью Сторм или исцеляющий фактор Росомахи. Я не знал своего истинного врага. Лобовая атака была самоубийством. Лишь мысль о детях, которым через несколько часов предстояло распрощаться со всей своей сущностью, не позволяла мне махнуть рукой и забыть последние события как страшный сон.
        Красный сменился зеленым. Я остался на месте. Позади засигналили. Я не сдвинулся - не было сил нажать педаль газа. Водитель вырулил на левую полосу. Краем глаза я заметил, как, поравнявшись, он испепелял меня кинжальным взглядом крутого мужика. Плевать…
        Я ввязался в это дело из любопытства, - есть ли еще люди со способностями, схожими с моими, когда маленькая Эльвира увидела мою ауру. В ходе расследования я надеялся узнать что-то новое о своем даре, а выяснилось, что ситуация куда сложней и опасней, чем можно было предположить. В конце концов, что мог противопоставить частный детектив, умеющий лишь засекать чужое местоположение и демонстрировать пару фокусов помельче, безымянному божеству, хрен знает сколько времени томящемуся в подземельях?
        Я продолжал торчать на перекрестке. Яркие цвета вывесок придорожных магазинов плясали по лобовому стеклу. Заиграл мобильник. Я ответил, не взглянув на экран.
        - Да…
        - Здравствуй, Следопыт.
        Голос показался мне знакомым, но точно определить собеседника я не смог.
        - Кто это?
        - Маляр.
        - О, приветствую…
        - Я смотрю, ты готов.
        - В смысле? Портрет готов?
        - И портрет, и ты сам. Приезжай.
        Я поморщился. Единственное место, где сейчас хотелось оказаться, - моя берлога. Занавесить шторы, свернуться на кровати… Ни с кем не говорить, ничего не помнить…
        - Сейчас не лучший момент, - сказал я. - Давай завтра?
        - Но ты готов. Не вчера, не завтра - сейчас. Приезжай.
        Загорелся зеленый.
        - Ладно, - вздохнул я, - сейчас буду.
        Я свернул налево, покатил в историческую часть города, в Старый Серпейск. Маляр обитал недалеко от площади Ленина, на которой днем ранее слежка за Борисом обернулась для нас с Женьком сокрушительным фиаско.
        Узкая улочка с односторонним движением. Пара кафешек, отель «Марта», автосервис. Замызганная двухэтажная постройка начала прошлого века. Даже не думал, что в ней кто-то еще живет. Я припарковался возле дома, под старым деревом с голыми, уродливыми ветвями.
        Окна первого этажа были покрыты густым слоем дорожной пыли, а изнутри завешены одеялами. По центру здания имелись две двери. Одна - новенькая, металлическая, вторая - древняя, как сам город, деревянная. Они располагались впритык друг к другу, но кнопки звонка не было ни у той, ни у другой. Я как раз прикидывал, в какую начать ломиться, когда открылась старая.
        На пороге стоял Маляр.
        - Привет. Заходи.
        Он посторонился. Я прошел в тускло освещенный коридор. Пахло кошками и безнадегой. Маляр прикрыл дверь, лязгнул стальным засовом.
        - Поднимайся на второй.
        Я кивнул на пару дверей, перетянутых драным дерматином.
        - А здесь живет кто-нибудь?
        - Только призраки.
        Я не понял, пошутил он или всерьез, и стал подниматься по бетонным ступеням.
        - А за мажорной дверью кто прячется?
        - Подпольная букмекерская контора. Тотализатор. Пару лет назад они все крыло выкупили, теперь тут постоянно шастают подозрительные личности.
        Мы поднялись на второй этаж. Прошли в двухкомнатную квартиру. Она была обставлена скудно, зато содержалась в идеальном порядке. Я всегда подозревал, что мой знакомец - поборник жесткой дисциплины.
        Маляр осмотрел меня с головы до пят.
        - Хреново выглядишь. Кто тебя так?
        - Я и сам не понял.
        - Чаю хочешь?
        - Пожалуй, да.
        Мы прошли на крохотную кухоньку. Я сел за старый квадратный стол.
        - На рыбалку ходил? - спросил Маляр, оценивая мой прикид.
        Я устало почесал бровь и выдал, не лукавя:
        - Мы с товарищем искали спуск в подземные катакомбы, отстроенные серпейскими монахами.
        У Маляра мой пассаж не вызвал ни единой эмоции. Он преспокойно достал кружку, налил загодя приготовленной заварки.
        - И как, нашли?
        - Нашли…
        - Похоже, не только спуск, - заметил он, взглянув на меня.
        - Типа того.
        - За сокровищами полезли?
        - Слышал о них?
        - Ну а кто из местных не в курсе главной городской легенды?
        Художник подлил кипятка в кружку, поставил ее передо мной. За стол сел с небольшой баночкой мутной жидкости. Чифирь.
        - Я ж здесь родился, - сказал Маляр. - Мы с пацанами в детстве тоже лазали под землю, клад искали.
        - Успешно?
        - Нет. Мы не знали, где конкретно искать. Так, шарахались по церковным задворкам. Однажды нас заметил батюшка. Пацаны успели смотаться, а меня он изловил.
        - За тобой гонялся настоятель монастыря? - хмыкнул я.
        - Гоняться ему не пришлось. Он застал меня врасплох.
        - Наказал?
        - Поговорил. Я рассказал, почему мы там бродили. И он поведал мне кое-что интересное.
        - Батюшка знал, где располагается настоящий спуск в подземелье? - спросил я.
        - Где располагаются шесть спусков в подземелье, - поправил Маляр.
        Я присвистнул.
        - Удачное знакомство. А ему откуда известно?
        - Из древних церковных летописей.
        - М-да, всегда должны быть «древние летописи»… Сами-то монахи сейчас пользуются переходами?
        - До двадцатых годов прошлого столетия они поддерживали катакомбы в исправном состоянии. А потом нашли что-то… И попросили чекистов взорвать перекрытия.
        - Что нашли?
        - Ты мне скажи.
        Я промолчал, отхлебнув чаю. Маляр отпил из банки, глядя на меня с хитрым прищуром.
        - Пошли. - Он поднялся с табурета и направился в комнату.
        Я подхватил кружку, последовал за художником в помещение, служившее ему, очевидно, мастерской. Здесь присутствовал некоторый беспорядок, но и он казался каким-то… структурированным.
        - Хочешь посмотреть на себя со стороны? - спросил Маляр.
        Он подошел к мольберту, стоявшему в углу, скинул белое покрывало. Мой портрет оказался окончен. На холсте я восседал в вальяжной позе, высокомерно поглядывая с листа ватмана. Голову венчало непонятное искрящееся облачко, а на лбу красовался узор, по форме напоминающий перепелиное яйцо. Фоном моей персоне служили непонятные визуальные образы и оккультные символы. В правой части композиции я узнал силуэт эмиссара тьмы из недавних видений. Сверху красовался широкий круг с точкой посередине. Точно такой же рисунок я наблюдал на полу веранды школы «Гретель».
        - Что-то я не припомню всего этого в твоем переулке.
        - Я рисую, что вижу, - пожал плечами Маляр. - Временами это всего лишь внешний облик. Но порой приходят ребята вроде тебя, и тогда портреты получаются по-настоящему любопытными.
        - Ребята вроде меня?
        Он поднял руку и ткнул пальцем в рисунок.
        - Эта штука в твоей голове… Я называю ее «жемчужиной». Ты ведь знаешь о ней?
        - Имею представление.
        - Используешь?
        - Для работы.
        Маляр понимающе кивнул:
        - Конечно… Ведь ты же сыщик. Тогда, юноша, ты счастливый человек.
        - Мои помятые внутренности с тобой не согласятся.
        - Жизнь в гармонии со своим даром - это счастье. Бог дал инструмент и условия, в которых ты его используешь. Великое благо, между прочим. А ведь многие носят жемчужину в себе и даже не догадываются о ее существовании.
        - Ты рисовал меня восемь раз. Почему раньше не было подобных портретов?
        Маляр пожал плечами:
        - Время еще не пришло. Когда небеса открывают свой замысел перед человеком, он все только портит.
        - А-а-а…
        - Ты давно живешь в Серпейске?
        - С рождения.
        - Чем, по-твоему, примечателен наш город?
        - Уровнем преступности.
        - Вот именно! - довольно улыбнулся Маляр, словно радовался такому сомнительному достижению. - Серпейск - самый криминогенный город Московской области, но при этом у нас по региону наибольшее количество церквей, храмов и монастырей. Разгул пороков при невообразимой концентрации религиозных пристанищ. Взрывоопасная смесь! Любопытно, правда? Серпейск лег между молотом и наковальней. Поэтому люди здесь ходят пришибленные и постоянно творится всякая чертовщина.
        Я фыркнул.
        - Главное, не упоминать об этом в путеводителе.
        - Как ты стал сыщиком?
        - Ну, я несколько лет прослужил в военной разведке. А после ухода выяснилось, что работа в салоне сотовой связи не для меня.
        - Почему ушел из ГРУ?
        - В то время министр обороны был забавный. И реформа у него - обхохочешься. Контору пообрезали, не хотелось продолжать вариться в тогдашнем бардаке.
        - Да, припоминаю. Но я о другом спрашивал… Почему ты изначально пошел в силовики?
        - Хотел что-то полезное для своей страны сделать.
        Маляр несколько раз кивнул:
        - Я вижу человека, идущего по вполне конкретному пути.
        Я покачал головой.
        - Ты же не начнешь заливать про уникальную судьбу?
        - В твоей судьбе нет ничего уникального, - отмахнулся собеседник. - Как и в чьей-либо еще. У каждого из нас свое предназначение, вот и все.
        - Эх, а я-то надеялся…
        - Но жемчужина, - он ткнул пальцем в портрет, - может сослужить добрую службу.
        - Биолок.
        - Что?
        - Эту штуку в своей голове я называю биолок - биологический локатор.
        Маляр улыбнулся.
        - Изобретательно. В чем его суть?
        - Я использую биолок, когда необходимо отыскать исчезнувших людей или предметы.
        - И все?! - искренне удивился Маляр.
        - Иногда удается предвидеть развитие событий, но нечасто и не по своей воле.
        - Как-то негусто.
        - «Негусто»?! - возмутился я. - С этим неказистым джентльменским набором мне уже удалось спасти несколько жизней!
        - Мне показалось, ты можешь больше.
        Я понуро опустил голову.
        - Этого все равно будет недостаточно.
        - Для чего?
        И я рассказал ему все подчистую, разве что имена да названия опустил. Почему? Потому что накипело… Меня охватывало безразличие. Хотелось лишь одного - избавиться от груза на душе.
        Маляр слушал очень внимательно, лишь изредка показывая знаками, чтобы я не забывал про напиток. К концу моего монолога кружка опустела.
        - А ты уверен, что видел то, что видел?
        - В смысле? - не понял я.
        От неизвестного чая мне вдруг стало очень жарко, на лбу проступила испарина, мысли начали путаться.
        - Когда ты смотрел на мир глазами той женщины, она на самом деле видела темную сущность или просто убедила себя в этом?
        - Думаешь, она умом тронулась? Даже если так, остаются двое приспешников. А на что способны они, я наблюдал собственными глазами. Один разгоняется так сильно, что практически исчезает из виду! Я едва могу его видеть, да и то лишь размытый силуэт.
        - Зачем тебе видеть?
        Я лишь посмотрел на художника, оставив вопрос без ответа.
        - У тебя в голове - настоящая машина! Ей не требуется визуальный контакт, чтобы успевать реагировать. Используй локатор. И станет совсем не важно, насколько быстрым будет твой соперник, потому что биолок считает его намерения еще до того, как тот сам их осознает.
        Господи, а ведь Маляр оказался уже вторым человеком, который указал мне на это. Даже Женёк подметил: я предвидел удар Макса до его нанесения и сумел защититься, невзирая на запредельную скорость противника.
        - О чем задумался? - спросил художник. - Было уже такое?
        - Было…
        - Тогда чего терзаешься, как дева? Ты можешь любого уложить на лопатки - и не вспотеть. Главное, психуй поменьше. Эмоции вечно сбивают восприятие.
        Я чувствовал себя потерянным.
        - Так что мне делать-то?
        Маляр усмехнулся.
        - А я откуда знаю, что тебе делать? Лишь Господь Бог ведает, какое решение ты примешь. Но я точно знаю, что где-то там невинные детишки, которым собираются причинить зло. И есть человек, способный это пресечь. Но он почему-то жалеет себя и продолжает прятать голову в песок.
        Слова художника резанули по самолюбию.
        - Я же сказал, Серпейск - любопытный город, сынок, - продолжал он. - Разгул криминала при огромном количестве церквей. Это весы, не иначе. Молот и наковальня. Ты рассказал мне о метафизическом зле, которое не уравновесить обычными методами. Нужно нечто равнозначное. И другого обладателя сверхъестественной силы на стороне «наших» я не наблюдаю. Как чаек?
        Маляр хитро смотрел на меня, и на его лице загуляла улыбка человека, подталкивающего глупца к очевидному решению.
        Слова художника подействовали на меня странным образом. Не то чтобы я вдруг почувствовал прилив сил или мне захотелось воспарить в небо и мчаться на борьбу с драконами - ничего подобного. Но он открыл передо мной понимание ситуации, доселе ускользавшее в потоке эгоизма и беспокойства за собственную шкуру. Есть подростки, они в беде, и так уж вышло, что только я в состоянии им помочь. Все просто, как дважды два.
        - Мне пора.
        - Очевидно.
        - Сколько я должен за портрет?
        - Это подарок.
        Я потянулся за работой, но Маляр остановил меня:
        - Погоди. Потом заберешь.
        - «Потом» может и не наступить.
        - Наступит. В нашем городе хватает бесовщины, с которой тебе только предстоит разобраться.
        - Слабовата гарантия.
        - Ты и есть гарантия. Следуй себе.
        Странный он, этот художник. Но сейчас его иносказательность придавала уверенности. Я ушел, искренне надеясь, что в будущем смогу вернуться за картиной.
        Глава 6. Мой пистолет быстр
        Приехав к себе во двор, я достал из багажника саперную лопатку и отправился в заросли позади дома. Я совсем недолго проработал в Главном разведуправлении, но успел уяснить одну простую истину: у каждого сотрудника может наступить момент, когда прошлое придет за ним. И на подобный случай неплохо иметь небольшой схрон. Мой располагался прямо под моим балконом. Даже в полумраке я без труда нашел куст-ориентир, у которого зарыл старую жестяную банку из-под сахара, сохранившуюся еще с советских времен. Пара минут работы лопаткой - и вот уже я иду к подъезду с настоящим кладом под мышкой.
        После чайка от Маляра я испытывал небывалый подъем. Тело вновь позабыло о многочисленных травмах и рвалось сокрушать бетонные стены.
        Мой нестираный камуфляж по-прежнему был испачкан запекшейся кровью. Я надел его, не особенно брезгуя. Если сегодня все пойдет не так, мне станет в принципе безразлично, во что облачено ставшее бесполезным тело.
        Я разложил на кухонном столе содержимое жестяной банки: пара медицинских перчаток, горсть патронов сорок пятого калибра в герметичной упаковке и запаянный в пластиковый пакет разобранный кольт М1911. Это был до бесстыдства нелегальный пистолет со спиленным регистрационным номером. Данный продукт американского оружейного конвейера я раздобыл в ходе рейда на территории одной из стран ближнего зарубежья. Черный пистолет с коричневой рукояткой до того приглянулся, что именно его я выбрал на роль «нычки для особого случая».
        Я нацепил перчатки, вскрыл пластиковую упаковку и, не оставляя отпечатков пальцев, расставил патроны в два аккуратных ряда. Четырнадцать штук - по семь на каждый магазин. Детали кольта были смазаны еще несколько лет назад, когда я организовал свой собственный схрон, и сейчас находились в прекрасном рабочем состоянии. Я провел сборку пистолета, снарядил оба магазина. Один вставил в рукоять, передернул затвор, досылая патрон в патронник. Шесть в магазине, один - в стволе… Я был вооружен хорошей игрушкой и готовился пустить ее в ход по малейшему поводу. Далее принялся за тактический ремень.
        Помимо стандартной укладки, я прицепил нож с коротким лезвием и набедренную кобуру, в которую вложил кольт. На руки надел любимые штурмовые перчатки, на голову - шапку-маску. Она пахла моей кровью. Странно, но это не вызвало дискомфорта. Наоборот, в голове будто щелкнул дополнительный триггер, мобилизующий волю и толкающий на решительные действия.
        Я был готов к бою и не видел причин откладывать хорошую заварушку.
        Уже совсем стемнело. Вновь пошел дождь. Улицы потихоньку пустели. Я вернулся к школе «Гретель». Снова эта вечно безлюдная улица, свет лишь в паре домов, уродливые деревья. Меня тошнило от одного их вида. Если все закончится более-менее сносно, ноги моей здесь больше не будет.
        Я традиционно остановился чуть дальше по дороге. Впору расчертить на асфальте парковочное место с моим именем. Кольт удобно лежал в кобуре на правом бедре. Я чувствовал, что готов. Сделал свой выбор. Страха не было. Лишь цель - вытащить двенадцать подростков из чертовой передряги. Любой ценой. И да поможет мне биологический локатор…
        Я заглушил двигатель, вылез под дождь, направился к трехэтажному особняку. Мобильник оставил в машине - мне некому было звонить. На ходу раскатал шапочку в маску.
        Разумеется, меня ждали. Чтобы это понять, не нужно было быть экстрасенсом. Благодаря своей способности я оказался посвящен в планы плохишей. Видимо, Саяра о чем-то таком догадалась и решила ускорить призыв темной сущности. Предположить, что я заявлюсь на огонек именно сегодня и попытаюсь сорвать ритуал, ей сам черт велел.
        Я открыл калитку, перешагнул через порожек. Вот он - мой Рубикон. Макс ждал под навесом - широко расставленные ноги, руки на груди. Возможно, он улыбался, точно не знаю - я неважно видел в свете всего лишь одной лампочки. Я закрыл калитку на засов и замер на месте.
        - Мне вот интересно, - заговорил я, - долго ты тут простоял, чтобы пафосно встретить меня в самурайском молчании?
        - Саяра предупредила, что ты явишься, да, - проскрипел Макс. - Я сомневался. Думал, ты еще неделю проваляешься на больничной койке.
        - Как бочок? Корочка хрустит?
        Макс оскалился - теперь я точно видел.
        - А ты шутник, да…
        - Давай так, Макс. Я знаю, что у вас там: дюжина подростков, с которыми ваша полоумная шайка задумала сделать нечто нехорошее. Отдайте их мне, и мы уйдем. Честно. Я даже лично развезу всех по домам.
        Макс лишь ухмыльнулся.
        - Смелый, да…
        Я пожал плечами:
        - Попробовать стоило.
        Макс сделал один шаг, другой, а затем стерся. Но это уже не имело никакого значения. Я перестал воспринимать мир посредством традиционных пяти чувств, постаравшись максимально дать волю биологическому локатору. Внутренний голос повел меня. Я ушел влево и рубанул воздух правым предплечьем, исполнив классический каратистский блок ути-укэ - рука отразила удар ногой в грудь. Ладонью защитил пах от тычка коленом, а отклонив корпус назад - горло от удара в кадык.
        Макс возник метрах в двух от меня. Его лицо выглядело растерянным. Он не понимал, что происходит.
        - Вот так вот, да, - сказал я. Еще и ухмыльнулся, да только под маской не видать. Жаль. Улыбочка наверняка бы взбесила Макса.
        Он совершил рывок, вновь скрывшись из виду. Сменил тактику, став осторожней. Больше противник не позволял себе безрассудных выпадов и подолгу кружил возле меня, подбирая момент для атаки. Это лишь усиливало мою веру в биолок. Я знал, что в состоянии справиться с соперником, которого почти не вижу, но чьи действия наперед просчитывает телепатический дар.
        В даосизме существует принцип пустоты, к которому в свое время частенько апеллировал мой тренер по карате. Применительно к боевым искусствам это значит, что в схватке ты обязан отринуть все мысли о поединке, не выстраивать тактику и не планировать действия. Быть свободным от догм, опустошить разум. Чувствовать, а не думать. Биологический локатор, к которому я прислушивался, становился принципом пустоты, возведенным в абсолют.
        Я двигался в одном ритме с Максом, хотя в физическом аспекте он был на порядок быстрее меня. Я просто предвидел планируемые им выпады еще до момента их осознания самим Шеллиным. Да, он развивал нереальную скорость, но я опережал его в ментальном порыве, что с лихвой компенсировало разницу.
        Я уклонялся, парировал и отбивал любую атаку или обманный финт. Удары руками и ногами, попытки зацепиться за одежду или пройти мне в ноги - стопроцентная защита от любой техники нападения. Я плыл по течению, растворился в потоке. Стал сторонним наблюдателем, индифферентно подмечая, как внутренняя сила управляет телом. Однако никаких эмоций по этому поводу не испытывал. Все было отринуто, выброшено за пределы оценочных категорий. Я обрел баланс внутри себя, став частью огромного целого… Может, именно это называется Дао?..
        Биолок в точности предсказал следующее атакующее движение противника, а именно прямой в голову. Тело само ушло с линии атаки, правая рука выполнила классический отводящий блок сюто-укэ, а левый кулак отправился в область ребер Макса. Ускоренный охнул, материализовался в паре метров от меня и, морщась, схватился за ушибленный правый бок.
        - Да как ты…
        Его глаза были полны удивления. Я спокойно держался в стойке, готовый работать от защиты. Макс не понимал, что делать дальше. Он впервые встретился с человеком, способным предугадать его сверхбыстрые действия.
        - Мне плевать, кто ты такой! - прошипел Макс.
        Он сделал короткое движение - в руке возник уже знакомый скальпель. Я решил не тупить, из ножен на поясе достал клинок с коротким лезвием - идеальное оружие для ведения ножевого боя.
        - Не надо. - Я предостерегающе покачал головой.
        Макс не стал слушать. Он ринулся в бой очертя голову. Я уже чувствовал его намерение - противник не мудрил и просто прыгнул на меня, норовя полоснуть острым лезвием по горлу.
        Тело ответило независимо от разума. Колени подогнулись, корпус просел, а рука, вооруженная ножом, выстрелила вперед и вверх. Тот факт, что клинок вошел во что-то мягкое и податливое, я осознал уже после - когда Макс квакнул.
        Ускоренный возник передо мной, запрокинув голову и держась за шею. Я выпустил нож. Макс попятился, вновь гаркнул, изо рта брызнул фонтанчик крови. Из-под ладоней побежали красные ручейки. Его тонкие ноги задрожали, начиная слабеть.
        - Не вынимай, - сказал я.
        Макс не послушал. Трясущимися руками он вытащил нож из горла. Кровь хлынула, обильно заливая белоснежную рубашку. Макс упал на спину. Руки бессмысленно заскользили по мокрой шее. Он хрипел, пытаясь то ли сделать вдох, то ли что-то сказать.
        Я поморщился и отвел глаза. Неприятное зрелище. Передо мной умирал человек. О том, что он стал жертвой моей руки, думать не хотелось. Начался ливень. Яростные потоки воды смывали брызги крови с лица Макса.
        Я поднялся на крыльцо и вошел в дом. Закрыл входную дверь, отсекая шум осадков и предсмертные всхлипы. Щелкнул замком, привалился к стене. Ноги едва держали. Руки охватил тремор. Меня бил озноб. Полное осознание содеянного еще не пришло, но о концентрации и вселенской гармонии уже не могло быть и речи. Я тонул в волнах адреналина и утрачивал контакт с биологическим локатором.
        В приемной, где я находился, было очень тихо. В коридоре горел слабый свет. Ни души. Однако не было ни малейших оснований полагать, что засады мне не устроили.
        Стараясь дышать глубоко и размеренно, я достал кольт, тихонько щелкнул предохранителем. Я не торопился идти вперед, хотя точно знал: ритуал на веранде вот-вот начнется. Уж об этом биолок свидетельствовал однозначно.
        Держась стены по правую руку и выставив пистолет, мелкими шажками я таки двинулся вперед. Когда преодолел пару-тройку метров, биологический локатор дал о себе знать. Я остановился, побуждаемый внутренней силой. Прямо за стеной ощущалось что-то могучее, грозное, яростное. Борис. Огромный сукин сын подстерегал меня на входе в актовый зал.
        Не мудрствуя лукаво, я повернулся лицом к стене и громко прокричал:
        - Я знаю, что ты там, Борис! Забейся в дальний угол, дай мне пройти - и я тебя не завалю!
        Да-да, понимаю, фраза получилась пафосной и киношной, но… Что бы вы прокричали в подобной ситуации, м?
        Разумеется, ответа не последовало. Я пару раз стукнул по стене рукоятью пистолета. Это оказалась дешевая перегородка из гипсокартона.
        - Слышишь меня? Я вооружен. Вякни чего-нибудь в ответ или стрельну через стену!
        Внутренний локатор заверещал, подавая сигнал тревоги. Я резко повернулся к проходу в зал, готовый полить свинцом любого, кто рискнет напасть из темноты. Корректное толкование направления угрозы пришло с запозданием. Бежевого цвета стена взорвалась брызгами стружки. Жесткий таран ударил в плечо. Я дернул спусковой крючок, пальнув в пустоту. Минус один патрон.
        Я врезался в левую стену, сполз на пол, роняя кольт. Сквозь огненные круги перед глазами увидел торчащую из стены ногу в джинсе и обескураживающих размеров ботинок. Стоявший по ту сторону шкаф решил не проверять правдивость моих обещаний шмальнуть и просто отвесил смачный пендель через стену. Без видимых усилий он пробил разделявшую нас преграду и вышиб из меня дух. Гениальное - просто.
        Пока я корчился от боли в плечевом суставе, стена затрещала, разламываясь до потолка. Между прихожей и залом образовался второй проход, сквозь который мне и явился Борис. Покрытый слоем строительной пыли, с грозной мордой, второй компаньон Саяры проломил стену - что паутину смахнул. Мои шансы на счастливый исход операции по спасению подростков таяли, словно ваши накопления в разгар инфляции.
        - Да ты, гребаный мутант… - прохрипел я.
        Борис возвышался надо мной непоколебимой скалой. Мрачный взгляд маленьких глазок не сулил ничего хорошего.
        - Я тебя предупреждал, - пробасил исполин.
        Мое правое плечо вылетело из сустава и висело бесполезным балластом. Кое-как извернувшись, я запустил левую руку за спину, ухватился за ручку электрошокера. Когда Борис наклонился и потянул ко мне конечности, больше похожие на совковые лопаты, я улучил момент и с удовольствием приставил контакты к широкому предплечью.
        Я был уверен, что девяносто тысяч вольт если и не парализуют бугая, то хоть заставят ойкнуть. Ничего подобного не произошло. Вообще. Разряд мерцал в полумраке коридора, слышался электрический треск, а Борис оставался угнетающе бесстрастен.
        С невозмутимым видом он забрал у меня игрушку, демонстративно сжал в могучем кулачище. Средство индивидуальной защиты жалобно хрустнуло. Сломанные детальки присоединились к ошметкам стены на полу. Вот здесь мне стало по-настоящему страшно. Нож остался на улице, пушка затерялась в мусоре, электрошокер обратился в пыль. Было о чем переживать…
        - Ты хоть знаешь, сколько стоила эта хреновина, кусок идиота? - поинтересовался я.
        Борис наклонился, схватил меня за грудки и швырнул в сторону. Мое бренное тело пролетело через весь коридор, впечаталось в деревянную дверь подсобного помещения. Громкий треск, скрежет сорванных петель - так я попал в царство швабр и половых тряпок. Довольно болезненный способ проникновения.
        По щеке побежала кровь - острые щепки располосовали лицо. Опять. Бедная моя головушка. Возможно, внутри у нее и нечему страдать, но вот на поверхности точно образуется с десяток шрамов.
        Борис отряхнул ладони, щелкнул выключателем на стене. Загорелись дополнительные лампы в коридоре, освещение зала. По идее, мир вокруг должен был стать светлее, но я наблюдал за ним будто через светофильтры. Темновато, короче. Я поплыл.
        - Зря ты пришел, парень, - прогремел старший из братьев Шеллиных. - Нас не остановить. Только сам подставился.
        - Ну, ты знаешь, как оно бывает, - прохрипел я, предпринимая попытку подняться. - Долго запрягаю, но быстро еду…
        Здоровой левой рукой я ухватился за раскуроченный дверной косяк, подтянулся, кое-как встал и вышел в коридор. Борис прищурился.
        - Неслабо я тебя помял.
        - Хреново выгляжу? - уточнил я.
        - Как говно.
        Я чувствовал, насколько бесполезной веревкой мотается правая рука. Плечевой сустав, твою медь. Я поднял указательный палец - дескать, дай мне минутку, пристроился к косяку.
        - Ты чего задумал? - спросил Борис.
        - Есть одна идейка… Ты же видел «Смертельное оружие»? Помнишь, там у Мела Гибсона постоянно вылетало плечо?
        - Я не смотрю американские фильмы.
        - Жаль. «Смертельное оружие» - это классика. А в озвучке Андрея Гаврилова - вообще топчик!
        Я со всего маху приложился плечом о косяк. Сустав хрустнул, вставая на место, а тело пронзила острейшая боль. Я заорал, едва не теряя сознание. Ноги подкосились, я вновь очутился на полу. Из глаз градом полились слезы. Кажется, я пару раз всхлипнул. М-да, не очень героично, скажете вы - и будете глубочайше правы. Зато теперь я как Мел Гибсон.
        - Парень, ты себя изводишь, - покачал головой Борис. - Больно?
        - Даже не представляешь насколько, - сказал я, привалившись к стене.
        - Помогло?
        Я попробовал поднять правую руку.
        - Да не особо.
        - Завязывай с этим. Иди домой. И никогда не возвращайся.
        - Я братца твоего прикончил! - громко объявил я. - Ты, мразь тупая, даже не подумал, как я ухитрился пройти в дом. А ведь мне нужно было миновать этого ускоренного ублюдка. Я пригвоздил его. Воткнул нож в горло и бросил подыхать под дождем.
        Борис мгновенно набычился.
        - Невозможно. Макс быстрее всех!
        - Тогда как, по-твоему, я сюда проник, дебил? Выгляни за дверь и сам посмотри! Может, он еще харкает в предсмертной агонии. Хотя вряд ли. Крови много было.
        Борис развернулся, весьма проворно для своей могучей комплекции, пошел к выходу. Я начал подниматься с пола. Правая рука постепенно возвращалась к жизни.
        Борис распахнул дверь и выглянул под козырек. Наверное, полминуты он стоял неподвижно, разглядывая тело братца. Черт, я надеялся, он побежит к нему! Тогда можно было попытаться закрыть дверь и отыскать пистолет в обломках стены. Но у всех у нас различные реакции на потрясение. Кто-то впадает в ступор, кто-то начинает биться в истерике, кто-то надевает «морду-кирпич» и делает вид, что ничего не случилось… Борис просто стоял и смотрел.
        Впрочем, этой заминки мне вполне хватило, чтобы твердо встать на ноги. Заняв позицию в дверном проеме подсобного помещения, я наблюдал за Шеллиным. Бежать наверх, на веранду, не собирался. Нет смысла вступать в схватку с боссом игры, пока не разделался с его приспешниками на начальных уровнях. Это вам любой геймер подтвердит.
        Наконец Борис захлопнул дверь и развернулся. В его перекошенном гневом лице уже не прочитывалось ни малейшего желания отпустить меня домой. Чудовище превратилось в бездушного берсерка, опустившего забрало.
        Он побежал в мою сторону. Не пошел, а именно побежал. У меня сжалось нутро. Представьте себе локомотив, несущийся прямо на вас, и поймете, каково мне было в тот момент. Я закрыл глаза, полностью доверившись биологическому локатору. Требовалось безошибочно вычислить момент, когда Борис уже не успеет отреагировать на фортель. Поспешу - он изменит маневр и сцапает меня. Замешкаюсь - размажет по стенке.
        Я не сомневался, что в критической ситуации биолок не подведет - и он не подвел. Повинуясь инстинктам, мое тело выпрыгнуло из дверного проема. Мимо просвистел охреневших размеров ботинок Бориса. Бугай скрылся в подсобке, а его нога впечаталась в стену. Раздался оглушительный грохот. Кажется, дом содрогнулся. Не удивлюсь, если по торцевой стене побежала трещина.
        Я метнулся к выходу. Но не затем, чтобы позорно ретироваться с поля боя, нет. Мне чересчур сильно и много накостыляли, чтобы вот так сдаться на полпути.
        Упав на колени, я принялся судорожно выискивать кольт в обломках порушенной Борисом стены. Мелкие обломки царапали и впивались в пальцы, но я не чувствовал боли. Уровень адреналина просто зашкаливал. Казалось, еще чуть-чуть - и он полезет из ушей. Проклятый пистолет никак не находился. Забавно: эксперт по поиску потерянного не способен найти ствол в жалкой кучке гипсокартона.
        За спиной началось шевеление. Я обернулся. Борис появился из темноты подсобки. На этот раз я был лишен пространства для маневра, да и «Невероятный Халк» наверняка поведет себя осмотрительней.
        Он двинулся на меня. Маленькие глазки горели нечеловеческой злобой. Он собирался не просто убить меня, а разорвать живьем на куски, превратить в кровавое месиво, раздавить мои бедные останки своими огромными ботинками… Я не мог отвести взгляд. Было нечто чарующее в гигантской, неотвратимо надвигающейся туше. Может, так ощущают себя грызуны, увидев приближающегося удава?! Просто смотрят и в исступлении позволяют себя сожрать… Но я-то не грызун!
        Ладонь сама легла на гладкую рукоять пистолета. Я вцепился в кольт, как в последний и единственный шанс. Растянулся на полу, переваливаясь на спину. Борис уже был в паре метров от меня. Он странным образом изогнул спину, готовясь наброситься и растоптать.
        - Ублюдок, мать твою! - заорал я и начал дергать спусковой крючок.
        В замкнутом пространстве пистолет сорок пятого калибра громыхнул подобно гаубице. В груди Шеллина образовалась внушительная дыра. Первая пуля лишь замедлила его, но не остановила полностью. Я жал на спуск, нашпиговывая ребра Бориса свинцом.
        Наконец терминатор замер - у самых моих ног только после пятого попадания. В стволе оставался последний патрон. Я поднял пистолет повыше и выстрелил в голову. Затвор встал на затворную задержку.
        Свинцовая болванка снесла половину черепной коробки казавшегося неубиваемым исполина. Болтающиеся ошметки запрокинулись от шеи назад, могучее тело рухнуло на пол. Очередная волна прокатилась по дому. Со стены слетела дешевая картина. Все, алес.
        Разряженный пистолет вдруг стал слишком тяжелым. Я разлегся посреди мусора, смакуя запах пороха и собственное бессилие. Энергии не осталось. Я одолел апгрейднутых черных копателей, но с Саярой мне не совладать. Какой же я идиот, что сунулся сюда без подмоги! Супергерой, да? Ну что ж, я тебя разочарую, друже: в реальном мире семизарядного кольта и развитой интуиции для подобных подвигов недостаточно.
        Может, Женёк все-таки сделал анонимный звонок в полицию и сюда уже мчится областной СОБР?! Вот-вот раздастся вой сирен и топот полицейских берцев! Зло будет повержено дюжими ребятами в бронниках и с «калашами» наперевес, а не побитым кем только можно частным детективом!
        Но полночь близится, а Германа все нет… Я продолжал лежать, созерцая проплывающее надо мной облачко пороховых газов. В ушах звенело, в глазах стелился туман, а тело болело так, словно меня как следует изваляли в куче озлобленных ежей-мутантов.
        Кажется, я даже отключился. Не знаю, сколько длилось забытье, но за это время ничего не изменилось. Где-то там, всего лишь этажом выше, творилось ужасное. На веранде под открытым небом невинных детей лишали душ. И так уж вышло, что только я мог им помочь. Ох уж это ваше супергеройство…
        С неимоверным трудом я поднял пистолет, выщелкнул пустой магазин. Из кармашка на левом боку достал запасной, вогнал в рукоятку. С ласкающим ухо щелчком снял затвор с задержки, досылая патрон в патронник. Еще семь свеженьких свинцовых «патриков»… Достаточно, чтобы приструнить завравшуюся стерву и ее потусторонних дружков, да.
        Я повернулся на бок, уперся в пол более-менее здоровой левой рукой и стволом пистолета, отжался. Давление ударило в голову, но я все же поднялся. Эх, сейчас бы домой… Принять душ, развалиться на диване и включить сериал на двадцать два эпизода. Но нет же, надо идти истреблять нечисть! Пора переезжать, Следопыт. Надо сваливать из этого проклятого города.
        Хромая на одну ногу, я прошел мимо трупа, стараясь на него не смотреть. Но краем глаза все же различил густую лужу крови, растекшуюся под телом.
        Я пересек пустой просторный зал, ухватился за лестничные перила. Подтягиваясь левой рукой, добрался до второго этажа. И вот она - заветная дверь на веранду. Я остановился, прислушиваясь к себе и к окружающему миру. Ни шороха. Биолок молчал. Если снаружи и творились гнусные бесчинства, то происходили они в заговорщической тиши.
        Голова раскалывалась. В груди что-то защемило, я едва мог дышать. Правая рука функционировала еле-еле, правая нога не сгибалась в колене. Мой единственный шанс на победу - нелегальный кольт со спиленным серийным номером. Шесть патронов в магазине, один в стволе - достойные карты, если разыгрывать их с умом.
        Я просто шел вперед. Потому что начал идти. Потому что, когда ты без сил, значение имеет только сила воли. Или упрямство. Упрямство - оно лишено ореола благородства, зато поближе к правде. Я покрепче сжал рукоятку кольта, распахнул дверь и шагнул вперед.
        Улица встретила порывами холодного ветра и проливным дождем. Черное небо, мокрая кладка веранды. Все было точно так, как в недавнем видении. Саяра Бетреддинова, раскинув руки в стороны, стояла в центре широкого круга, аккуратно начерченного белой краской. На ней был прозрачный дождевик, как и на двенадцати подростках, окруживших ее. Их лица пусты, а глазницы - полны тьмы. Детишки никак не реагировали на происходящее, пребывая в трансе. Только один ребенок мог осмысливать происходящее - Эльвира, дочь Саяры. Она стояла подле матери и, когда появился я, одарила взглядом, полным решимости и гнева.
        Никто не проронил ни звука. Не было громогласных речей на латыни, призывающих злых духов. Каждый участник спектакля точно знал, что от него требовалось. Подняв голову, я различал некое густое черное облако, кружащее над верандой.
        В тусклом свете уличного освещения увидеть его было непросто. И все же, кажется, я и впрямь наблюдал живой организм, круживший и извивавшийся, забиравший юношескую непосредственную энергию из двенадцати мальчишек и девчонок. По крайней мере, казалось, что видел я именно это.
        Я не знал, что предпринять. Поэтому просто наставил пистолет на Саяру и прокричал:
        - Эй! Прекрати это все!
        Эльвира продолжала злобно смотреть на меня. Ни остальные дети, ни Саяра даже не шелохнулись.
        - Эй!
        Я выстрелил вверх. Минус один патрон… Зато Саяра обратила на меня внимание - взгляд ее стал немного осмысленней.
        - Почему ты против нас, Следопыт?! - прокричала она. - Ведь ты же можешь увидеть всю картину целиком!
        - Кончай шаманить и отпусти ребят! - Я прицелился точнехонько ей в лоб. - Или я снесу твою башку точно так же, как здоровяку этажом ниже.
        - Нет, Следопыт. Больше никто не причинит нам вреда.
        Мне почудилось движение слева.
        Я резко повернулся и дважды пальнул в темноту. Не знаю, куда или во что ушли пули и чего я вообще хотел добиться. Возможно, мне в тыл и впрямь пробиралось существо из не пойми какого мира, а может, это было мое взвинченное воображение, помноженное на смертельное переутомление. Только теперь осталось всего четыре патрона.
        Присмотревшись как следует, я не разглядел ничего, кроме макушек соседних домов, и поспешил вернуть свое внимание к Саяре. Да вот незадача - Бетреддинова исчезла.
        Детишки с черными глазницами послушно стояли на белом круге. Эльвира заняла место мамаши в центре и теперь одаривала меня злобной ухмылкой парнишки из фильма «Омен». А самой жрицы оккультных наук и след простыл.
        Я крутился на месте, пытаясь разглядеть высокую, тощую фигуру или хотя бы выцепить ее биологическим локатором - безрезультатно.
        Сокрушаться по поводу того, что эта тварь куда-то подевалась, пришлось недолго. Что-то жесткое и холодное схватило меня за запястье, сильно развернуло на месте. Я вскрикнул от боли. Мы стояли лицом к лицу с Саярой. Она держала меня за руку, отведя пистолет в сторону. Стрелять смысла не было. Капли дождя струились по ее жесткому худому лицу. Узкие глаза были полны решимости идти до конца.
        - Ты не сможешь помешать моей дочери! Я тебе не позволю!
        Женщина усилила хватку. Новая порция боли пронзила запястье. Я вскрикнул и выронил кольт. Второй рукой Саяра схватила меня за куртку и, почти столь же легко, как Борис, отшвырнула в сторону. Я пролетел над верандой и грохнулся на самый ее край. Интересно, сколько еще таких полетов я смогу выдержать?
        Саяра подняла пистолет и, приблизившись, направила ствол в мою сторону. От вида собственного пистолета в руках противника сделалось совсем уж печально.
        - Очень жаль, что ты не с нами, Следопыт. Но таких, как мы, в мире достаточно. И я их найду.
        Она собиралась меня расстрелять. Это было ясно как белый день. Я все понял по ее глазам. Она всадит мне пулю в лоб, а потом продолжит ритуал как ни в чем не бывало.
        Я успел подумать о некоторых моментах своей жизни, о том, что сделал все, что мог. Глупо, конечно, что сунулся сюда один. Даже в паре с блогером Женей шансы на удачное завершение операции казались повнушительней. Да чего уж теперь говорить. Пора отчаливать…
        Ситуация изменилась, как это часто бывает, в мгновение ока. Черное небо над нами вдруг вспыхнуло почти всеми цветами радуги. Суетливо замигали несколько пар красно-синих полицейских маячков. Загорелись бортовые огни воздушного судна. Всю площадь веранды накрыл ярчайший свет мощного прожектора. Дирижабль правительства скинул светомаскировку и собирался обрушить всю мощь государственной карательной машины на девиантов, преступивших закон.
        Уверенный голос, чуть искаженный динамиком громкоговорителя, стал настоящей ангельской песней для моих ушей.
        - Говорит воздушный патруль полиции Серпейска! Бросьте оружие, опуститесь на колени, ладони сложите на затылке!
        Небесные менты применили свою излюбленную тактику. Невидимые благодаря светомаскировке на фоне черных туч, они в какой-то момент подкрались к нам и увидели развернувшееся на веранде представление. Может, по счастливому стечению обстоятельств их маршрут патрулирования пролегал над особняком школы «Гретель». Или же они были привлечены моими выстрелами. Какая разница… Главное, что теперь я стал, пожалуй, единственным рядовым жителем Серпейска, кого радовало правительственное око над городом.
        - Повторяю: бросьте оружие, опуститесь на колени, руки - на голову.
        Саяра пришла в бешенство. Ярость захватила всю ее суть.
        Бетреддинова наставила пистолет на дирижабль и начала стрелять. Плохое решение.
        Кольт сорок пятого калибра - шумная игрушка. После стрельбы по Борису мне надолго был обеспечен звон в ушах. Даже сейчас, на открытом пространстве, выстрелы казались настолько громкими, что могли разбудить весь город. Но они не шли ни в какое сравнение с ответным звуком дирижабля правительства.
        Про один-единственный выстрел с борта воздушного судна можно сказать просто: громыхнуло так громыхнуло. Я без понятия, что за оружие это было. Возможно, дробовик или охотничья двустволка. Страшный грохот пронесся по округе.
        Верхнюю часть туловища Саяры разнесло в клочья, останки тела отлетели к выходу с веранды. Мое лицо окропили горячие капли крови.
        Раздался детский крик. Эльвира. Она бросилась к растерзанному телу матери. Ужасное зрелище. Остальные дети встрепенулись, начав приходить в себя. Их лица пока не выражали ничего, кроме легкой оторопи, но я больше не наблюдал глубоких теней на месте их глазниц. Значит, все будет хорошо…
        Оператор дирижабля правительства продолжал вещать распоряжения. Я уже не понимал смысла его слов. Великое блаженство завладело моим телом, и я с удовольствием опустил голову на мокрую плитку…
        Сквозь полуприкрытые веки я видел, как на веранде началась суета. Размытые силуэты метались туда-сюда, совершая непонятные действия. Возможно, это были полицейские.
        Прежде чем отключиться от усталости и безразличия ко всему земному шару, я приметил размытый темный силуэт. Он походил на огромного пса или волка, ставшего на задние лапы. Черная тень возникла всего в метре от меня и теперь возвышалась, будто решая, как поступить.
        Не знаю, каков был приговор. На меня навалилась страшная апатия - меня не интересовало даже то, насколько реальным было мое видение. Закрыв глаза, я с удовольствием заснул.
        Глава 7. Город кошмаров
        К моему немалому удивлению, следователи не сильно меня терзали. В первый раз ограничились снятием свидетельских показаний, во второй - около часа задавали уточняющие вопросы. На этом интерес следственного комитета к моей персоне себя исчерпал.
        Я держался официальной версии: клиентка просила привезти домой затерявшуюся незнамо где младшую сестру. Первым делом я отправился в «Гретель». Прибыв на место, услышал детский плач и крики о помощи. Калитка была не заперта, и я вошел. Меня встретил человек, вооруженный ножом и скальпелем. Он казался неадекватным и твердил что-то насчет прихода сатаны.
        В какой-то момент безумец сказал, что пора принести жертву, и сам себе вспорол горло. Да-да, я знал, как бредово это звучит, но благодаря тому, что перед смертью Макс Шеллин изрядно облапал мой нож, на рукоятке были обнаружены его отпечатки.
        Далее я решил вызвать «скорую» и вбежал в дом в тот момент, когда высокая и худая женщина угрожала крупному мужчине пистолетом. Завязалась перепалка. Женщина выстрелила один раз, но промахнулась. Я попытался завладеть оружием, в какой-то степени мне это даже удалось…
        Но женщина была абсолютно не в себе и нечеловечески сильна. Она вновь отобрала пистолет, хорошенько приложив меня об стену, и расстреляла бугая. После чего сменила магазин, побежала на веранду, откуда, как выяснилось позднее, и доносились крики о помощи.
        Я последовал за ней и повторно вступил в схватку на глазах детей, которых женщина, очевидно, намеревалась лишить жизни в ритуальном убийстве. Пистолет снова оказался у меня, я даже успел несколько раз выстрелить - потому-то на моих руках и были обнаружены следы пороха, а на пистолете - мои отпечатки, но в конечном счете она второй раз отправила меня в нокдаун и попыталась застрелить. К счастью, парящий недалеко от дома воздушный патруль услышал выстрелы и среагировал достаточно оперативно, чтобы обезвредить женщину до того, как она пустила пулю мне в лоб.
        Вот примерно такую сказку я поведал следакам. Биологический локатор подсказывал, что они ни на йоту в нее не поверили. Понятное дело - я бы сам себе не поверил. Изложенная версия зияла пробелами и белыми пятнами.
        Как мне удалось выяснить позднее, появление дирижабля правительства не было счастливым стечением обстоятельств. Поздно вечером в дежурную часть поступил анонимный звонок. Пожелавший остаться неизвестным гражданин сообщил о готовящемся ритуальном убийстве на крыше одного из домов. Наверняка это был Женя - больше некому. Принявший вызов дежурный скептически отнесся к сигналу, однако на всякий пожарный передал информацию воздушному патрулю. Не удосужься ребята отклониться от маршрута и не пролети они над школой «Гретель», мне настал бы кирдык.
        После событий, окрещенных СМИ как «гретельская бойня», в соцсетях начались настоящие пляски с бубном. Основным локомотивом виртуальной бесовщины являлся, разумеется, Женёк, всячески выставлявший оперативника агентства «Следопыт» героем, спасшим невинных детей от обезумевших сектантов.
        Показания двенадцати подростков ясности не внесли. Когда полицейские ворвались на веранду и собрали их в кучу, дети еще пребывали в некотором трансе, бесцельно блуждая в сомнамбулическом исступлении. Единственное, что они помнили, - как пришли на занятие к пяти вечера. Последующие несколько часов оказались стертыми из их памяти. Сейчас с ними вели работу психологи.
        Эльвиру Бетреддинову причислили к потерпевшим. Она ловко обвела всех вокруг пальца, прибившись к тем двенадцати детям, чьи души ее мать собиралась использовать для призыва темной сущности, в явление которой неистово верила. Я не стал уличать девочку. На ее глазах родного человека превратили в фарш - не хотелось добивать Эльвиру, каким бы монстром она ни казалась.
        Самому же мне пяток дней пришлось проваляться на больничной койке. Не стану давить на жалость, рассказывая, сколько вывихов, смещений, растяжений, рассечений и ссадин я заработал, играя в супергероя. За все это время меня навестили трижды: два раза - ребята из следственного комитета, и один - Женёк с Настей Пашутиной. Глядя на то, как они держались за руки - пускай и робко, - я сделал вывод, что у молодой пары все наладилось. Принесли апельсинов и последние известия.
        - Как Алёнка? - спросил я, когда друзья нависли над моей койкой.
        - Лучше, - ответила Настя. - Эльвира у нас не появлялась. Мне кажется, они и в школе перестали общаться.
        - Следовало ожидать. Все закончилось, вам больше нечего опасаться.
        Девушка выдохнула с искренним облегчением.
        - Ох, я очень на это надеюсь. И все же мы решили, что сестре будет лучше сменить обстановку. Верну ее родителям, они в Туле живут.
        - Это не так далеко от нас. Вы сможете часто ее навещать.
        - Ну да… Знаешь, я так тебе благодарна. Если бы не вы с Женькой, Алёнка… да и остальные подростки…
        Я кивнул на скромно помалкивающего блогера:
        - Это все Женёк! Его стараниями плохиши получили по заслугам. Я только патроны подносил.
        Девушка посмотрела на мои многочисленные перевязи.
        - Похоже, тяжелые патроны были.
        - А еще я обещал, что, когда все закончится, поведаю тебе о том, какой он молодец.
        Настя хлопнула парня по плечу.
        - В самом деле?!
        - Ты сдержал слово, - подмигнул мне Женёк.
        - Ты тоже. Спасибо, что звякнул ментам. Если бы ты не набрал дежурную часть, дирижабль бы не прилетел, а меня бы порвали на клочки.
        Блогер поправил хипстерские очки в толстенной черной оправе.
        - Я не думал, что ты отважишься сунуться туда. Честное слово, не думал.
        - Ну… это вышло экспромтом.
        - Почему ты передумал?
        Я призадумался: а действительно - почему? Логика здравого смысла указывала на то, что сунуться в школу «Гретель» в ту ночь мог лишь отъявленный камикадзе. Теперь, пролежав в больнице почти неделю, я не сомневался, что существовал иной, менее лобовой способ расстроить гнусные замыслы Саяры.
        Вот только в ночь «гретельской бойни» я не думал. Совсем. Слова Маляра взывали не к голове, но к сердцу. Благодаря пожилому художнику мне удалось отринуть вечно сдерживающее нас рациональное и начать действовать на чистом проведении. Все подвиги совершаются в состоянии аффекта.
        - Послушался дружеского совета, - наконец ответил я.
        - У тебя есть друзья?
        - Представь себе.
        - Бедняги. Надеюсь, я не в их числе.
        - И не мечтай, продажная пресса.
        - Тебе здорово досталось? - участливо поинтересовалась Пашутина.
        - Бывало похуже.
        - Я приехал в «Гретель» той ночью, - сказал блогер. - Следом за операми. Ты здорово разошелся - просто мясо там устроил.
        Я вздохнул.
        - Гордиться нечем, да и вспоминать не хочется. Но дети спасены - это самое главное.
        - Огромное спасибо тебе, - сказала Настя. - Ты хороший человек.
        Я усмехнулся:
        - В следственном комитете явно так не думают, хе-хе.
        - Женя тебе поможет. - Она повернулась к нему: - Правда ведь?
        - Да, я уже видел пару заметок в «Подслушано…».
        - Это только начало! - горячо заявил Женёк.
        - Неплохое начало, скажу я тебе. Судя по тому, как снисходительно отнеслись ко мне следаки, твоя шумиха произвела на них впечатление. Так что спасибо. Наверное.
        - Пожалуйста, наверное. Только впечатлили их не мои опусы, а волосатая рука мэра.
        Я нахмурил брови.
        - Харыбин? Он-то тут при чем?
        Блогер стрельнул глазами на открытую входную дверь, склонился чуть ниже, переходя на заговорщический шепоток воина революции:
        - Мне шепнули, что несколько раз прокурора навещал сам Товарищ Чжао - решать твой вопрос. А китаец - это теневая политика города, где он - там делишки триады. Похоже, в администрации на тебя имеют виды, и здесь абсолютно нечему радоваться.
        Женя знал, о чем говорит. Когда лет десять назад пекинский завод по производству керамики «Бай-Хай» получил разрешение на строительство филиала в окрестностях нашего города, бизнесмен Чжао занял должность заместителя директора по общественным связям. Заводской комплекс был возведен менее чем за год. Еще через несколько месяцев филиал заработал в полную силу, а население города увеличилось на пять сотен человек - за счет подданных Поднебесной.
        Прибывшие в командировку работники «Бай-Хай» основали в западном районе Серпейска китайскую коммуну, получившую среди местных название «Шанхай». Даже несмотря на иерархическую разношерстность - на одной лестничной площадке могли соседствовать рядовой грузчик и начальник отдела, - жили они сплоченно, по своим законам и обычаям. Ходили слухи, что среди жителей коммуны встречались и суровые парни из триады, присланные контролировать внутренний порядок и соблюдение тех самых обычаев.
        Годы шли, китайцы ассимилировались и множились, завод достиг впечатляющих показателей, попутно обеспечивая рабочими местами и рядовых жителей Серпейска. Чжао провел обширную работу с самыми разными социальными прослойками горожан. Поэтому, когда пять лет назад Харыбина назначили мэром, никто особенно не возмущался тем фактом, что себе в помощники он определил чистокровного китайца, получившего среди народа прозвище Товарищ Чжао.
        Правда, если бы вы попытались провести анализ деятельности китайского бизнесмена на ниве региональной политики, то наткнулись бы на ряд белых пятен. Чжао каким-то образом умудрялся уклоняться от участия в политических склоках и дрязгах, крайне редко мелькал на общественных мероприятиях. Опять же, если верить слухам, для Харыбина он был палочкой-выручалочкой в решении скользких вопросов. А посему возникновение Товарища Чжао в моей судьбе вряд ли можно было расценивать как явление благоприятное.
        - Значит, Харыбину понравилось, как я разобрался с обществом «Гретель»?
        - И то, как оперативно среагировал воздушный патруль, - добавил Женя.
        Я поморщился, припоминая разлетающееся на клочки тело Саяры.
        - Да, мы с летунами неплохо сработались.
        - Настолько, что мэр уже распорядился увеличить количество дирижаблей вдвое.
        - Широкий жест. Чего это он расщедрился?
        - Эксперимент удался, - развел руками блогер. - Всего один дирижабль правительства на ночном дежурстве поставил жирную точку в деле спасения двенадцати подростков. В администрации сделали вывод, что увеличение патрулей еще больше повысит результативность.
        - А для городского бюджета не накладно?
        Женёк мрачно усмехнулся.
        - Тут есть нюанс…
        - Нюансы всегда есть.
        - Я общался с остальными силовиками… Ходят слухи, им урежут финансирование в угоду воздушным патрулям. В основном пройдутся по уголовному розыску, ДПС и паре других подразделений. А они и так с летчиками в контрах. Теперь и вовсе грызня начнется. - Женёк помедлил и добавил: - Благодаря тому, что ты так «эффективно сработался с властью».
        Я беззаботно махнул рукой.
        - Все у них будет нормально. Пусть только побыстрее реализуют вещдоки, собранные в «Гретель». Тамошних сокровищ даже на ДПС хватит.
        Женя прикусил губу, задумчиво покачал головой:
        - Опера не нашли никаких сокровищ, друже.
        Я напрягся.
        - То есть как? Иконы, чашки, тарелки…
        Женя вновь покачал головой.
        - Борис, падла! - Я ударил себя кулаком по бедру и тут же скривился от стрельнувшей в колено боли. - Видать, успел-таки все перепрятать!
        - Вы о чем сейчас? - спросила Настя, и я понял, что Женя посвятил ее не во все наши дела.
        - Да так… - отмахнулся я. - Старые песни о главном.
        В палате повисла тишина, во время которой каждый думал о своем. Из коридора доносились голоса других пациентов и посетителей. Женя что-то спросил.
        - А? - в задумчивости отозвался я.
        - Я говорю, это правда, что Бетреддинову разнес дирижабль правительства?
        - Ага.
        - На твоих глазах?
        Я кивнул.
        - Понимаешь, ты единственный житель Серпейска, который видел воздушный патруль в действии. Ну, не считая Эльвиры.
        - Единственный, кто теперь рад этой штуке над нами.
        - Понятное дело. - Женёк почесал ухоженную бородку, глядя на меня глазами кота, жаждущего лакомств с хозяйского стола. - Расскажешь о нем подробней - для паблика?
        - Без комментариев.
        - Только ты можешь поведать хоть что-то конкретное.
        - Без комментариев.
        - Из чего он жахнул? Какой-то дробовик?
        - Да, какой-то дробовик.
        Пашутина поморщилась.
        - Фу, мальчики… Может, хватит? Я и так уже с неделю живу в мире вывернутых кишок и ритуальных преступлений…
        Ребята еще немного посидели со мной, порассуждали о том, что «гретельская бойня» долгое время будет считаться главной городской новостью, а затем ушли, оставив меня в размышлениях по поводу итогов расследования.
        В режиме овоща мне пришлось провести пять нудных дней. Врач намеревался продержать меня на койке еще столько же, но я остался непреклонен и к концу недели свалил из храма здоровья. Несколько дней провалялся дома, ожидая, что со мной свяжется следственный комитет, но СК и другие ведомства изо всех сил делали вид, что я к «гретельской бойне» не имею ни малейшего отношения. Это казалось странным, даже если слухи о вмешательстве мэра в мою судьбу - правда, но я ничего не имел против того, чтобы остаться в стороне от громкого дела.
        Зато различные городские паблики и блоги стояли на ушах. Мне поступала масса звонков с просьбой разобраться с «очень странными делами». В частности, упоминались привидение, живущее в унитазе, и собака-демон с чердака. Сперва это забавляло, а затем начало раздражать. Тем не менее в огромной горе мусора встречались и дела, казавшиеся перспективными. Я понимал, что окончательно мое тело восстановится не раньше чем через месяц, а потому испытывал простое человеческое желание получить несложную работу, за которую удастся срубить достаточно солидный гонорар. И такое дело подвернулось.
        Зайдя в контору впервые за две недели, я открыл окно, впуская осеннюю прохладу и шум главной улицы города, включил компьютер, на всякий случай сменил воду в электрическом чайнике.
        Вдалеке маячил дирижабль правительства. Сейчас при виде этой махины я не испытывал тревоги и страха. Как раз наоборот, он казался самым настоящим ангелом-спасителем, стоявшим на страже жизней обычных граждан. Забавно, как пережитый опыт способен полностью перевернуть наше отношение к кому - или чему-либо.
        Я вспомнил о Маляре. Мы не виделись со дня той самой разборки на веранде. За все прошедшее время созванивались лишь единожды, но разговор получился скомканным и поспешным. А ведь у него дома до сих пор хранился мой портрет, который я был не прочь добавить в свою коллекцию. Надо бы договориться о встрече да и забрать работу.
        Я вновь взялся за мобильник, намереваясь звонить художнику, когда входная дверь открылась и на пороге возник низенький мужичок, показавшийся мне типичным бухгалтером: бесформенная тушка, невыразительного оттенка костюм, солидная проплешина на голове и забавные очки на носу. Он неуверенно топтался в проходе, сжимая, надо отметить, выглядящий дорого кожаный кейс.
        - Здравствуйте, - немного картавя, произнес он.
        - Добрый день.
        Мужичок изогнулся, читая табличку на двери, на всякий случай уточнил:
        - Детективное агентство «Следопыт»?
        - Так точно. Вы на двенадцать часов?
        - Что-что? - Он потянулся ко мне правым ухом.
        - Вам назначено на полдень?
        - Да-да, мне назначено.
        - Проходите.
        Наконец он переступил порог, прикрыл дверь, засеменил по ламинату. В неуверенности мужичок замер возле стола и в гостевое кресло опустился только после пригласительного жеста.
        - Чай, кофе? - предложил я.
        - О нет, спасибо! Мне и так жарковато…
        Из кармана брюк потенциальный клиент достал замызганный носовой платок, приложил к взмокшему лбу.
        - Пепельницу?
        - Нет, спасибо, я не курю.
        - Прекрасно, я тоже… - проговорил я, подвигая блокнот с записями. - Итак… Герхард Алексеевич Петров - верно?
        - Да-да, это я!
        - Необходимо разыскать потерявшегося родственника?
        - Практически так, да!
        Я оторвал взгляд от записей, посмотрел на товарища Герхарда и подумал о том, что Алексею Петрову определенно не откажешь в чувстве юмора при выборе имени для собственного ребенка.
        - Что ж, Герхард Алексеевич, я - весь внимание.
        - Ох, я так волнуюсь! Никогда прежде не обращался к людям вашей профессии… О вас я прочитал на городском портале. - Глаза клиента вдруг сделались неестественно широкими. - Там пишут, что агентство «Следопыт» пресекло деятельность оккультной секты! Это правда?!
        - В какой-то мере.
        - Вы в самом деле столкнулись с необъяснимыми явлениями?
        - Скорее, с кучкой доморощенных Алистеров Кроули.
        - Кого?
        - Не важно. Герхард Алексеевич, давайте вернемся к вашей проблеме.
        - Дело в том, что именно по этой причине я и решил обратиться к вам! Людям, уже сталкивавшимся со всякой чертовщиной, будет проще меня понять.
        Я помрачнел, начиная думать, что ко мне прорвался один из тех городских сумасшедших, что толпами осаждали автоответчик агентства. Пора нанимать секретаршу - такую, чтоб могла и клиентуру привлечь, и послать к дальней тетушке, если потребуется.
        - Герхард Алексеевич, ваше дело.
        - Ох… Даже не знаю, с чего начать…
        - Просто начните - с любого момента. Главное, чтобы сказанное касалось конкретики.
        - Да-да-да, конечно-конечно… - Мужичок поерзал в кресле, поудобнее укладывая на пухлых коленях дорогущий кейс. - Вы же слышали об отеле «Марта»?
        - Разумеется.
        - Тогда вы в курсе, что это не только место, где можно переночевать?
        Естественно, я был осведомлен, о чем пытался промычать товарищ Герхард - как и добрая половина всего Серпейска. Отель «Марта» располагался в муравейнике улочек Старого города, а под его неоновой вывеской скрывался настоящий бордель. Это было местечко, где сдавали номера на одну ночь без регистрации документов, а за дополнительную плату постоялец мог заказать «специальных сотрудниц» отеля. «Марта» пользовалась большой популярностью среди скучавших холостяков, утомленных мужей и пребывавших в перманентном стрессовом состоянии воротил бизнеса нашего города.
        - Дело в том, что я… как бы это сказать… иногда я…
        - Время от времени вы снимаете номер в том отеле, - великодушно подсказал я.
        Однако вместо ожидаемого облегчения на круглом лице клиента отразилась глубокая уязвленность.
        - Вы считаете это низким и аморальным?!
        - Герхард Алексеевич, я - частный детектив. Мой моральный компас уже давно пришел в негодность.
        - Просто вы так на меня посмотрели…
        - Как я на вас посмотрел?
        - С осуждением.
        - Ничего подобного.
        - Я не женат! - Он вскинул руку, демонстрируя отсутствие обручального кольца.
        - Поздравляю вас.
        - И в отношениях я ни с кем не состоял уже больше двух лет!
        - А вот это печально.
        - Нет абсолютно ничего предосудительного в том, что время от времени я посещаю… наведываюсь…
        - Проводите время в компании девушек с пониженной социальной ответственностью.
        Петров застенчиво опустил глаза.
        - Да…
        Я прихлопнул по столу.
        - Прекрасно, с этим моментом разобрались. Теперь расскажите, какое отношение он имеет к вашей проблеме.
        Возможно осознав, что я не намерен читать проповеди о великом благе воздержания, мужичок немного ожил.
        - Самое непосредственное! - Он вновь выхватил грязный платок, протер плешь и круглую физиономию. - Понимаете, на протяжении вот уже года дважды в месяц я снимаю в «Марте» номер. Девушки, подрабатывающие там, мне попадались самые разные. Некоторые нравились, другие не очень, и я просил, чтобы их ко мне не присылали. Но вот одна… запала в самое сердце!
        Из кармана пиджака Петров достал айфон последней модели, потыкал в экран пальцем-сарделькой, протянул мне. С дисплея улыбалась симпатичная девчушка: приятная улыбка, красивые темные глаза, каре черных волос…
        - Листайте вправо.
        Я прокрутил несколько фото, демонстрирующих стройное тело девушки с различных ракурсов.
        - Она прислала вам фотографии?
        - О нет, что вы! Такое девочкам в «Марте» запрещено. Я сам нашел ее в соцсетях и скачал себе несколько.
        - Серьезно? Вы узнали ее настоящее имя? - Я вернул айфон.
        - На работе она - Амелия, - сказал Петров. - Но на самом деле ее зовут Кристина. Я прикинул примерный возраст, а потом начал просматривать страницы всех подходящих Кристин города.
        - Упорный вы человек, - похвалил я.
        - Поверьте, Кристиночка стоит всяческих усилий! Мы познакомились семь месяцев назад, но с тех пор я снимал номер, только когда она… когда она…
        - Дежурила в отеле.
        - Да-да, именно так! - Он внезапно умолк, затравленно поглядывая на меня сквозь толстенные линзы несуразных очков. - Вам это кажется странным?
        - Что именно?
        - Вот так вот влюбиться в проститутку… искать ее в соцсетях…
        Я пожал плечами:
        - Вы обычный человек. Испытывать чувства к другим людям - это нормально.
        - Вы даже не представляете, насколько разительно Кристина отличается от остальных девушек! Такая воспитанная, такая чуткая! На встречу с ней я не шел - летел!
        Он умолк, понурив голову.
        - Все изменилось в прошлом месяце. Внезапно она сделалась холодной и отстраненной. Бездушной. Сначала я списал это на плохое настроение - с кем не бывает, верно?! Но с каждой встречей все повторялось. Она как будто забыла меня! Представляете?! То немногое добро, что было между нами, - она позабыла все! Я попытался выяснить, что стряслось! Приходил в «Марту» дважды в неделю, начал писать ей в «ВКонтакте»… Все без толку. Добился лишь того, что в отеле мне начали отказывать во встрече с Кристиной. Я бронировал номера под другим именем, администратор уверял, что Амелия будет меня ожидать, но, когда я приходил, в номере оказывалась совершенно другая девушка!
        Я откинулся на спинку кресла, давая возможность товарищу Герхарду выговориться сполна. В моей работе это очень важный момент. Главное, чтобы хватило терпения не ляпнуть нечто саркастическое поперек душеизлияний.
        - Но знаете, что еще было не так?! Теперь они все стали одинаковыми! Даже те, к кому я испытывал неприязнь, встали на одну ступень с Кристиной! Милена, Алина, Ангелина - абсолютно все девочки начали вести себя как под копирку! Бездушные роботы с пустыми глазами.
        - Может, у них правила поведения с клиентом изменились, - высказал я предположение.
        На влажном лбу моего собеседника обозначились морщинки раздражения.
        - Я говорю о человеческом нутре! Индивидуальности! О той изюминке, которую никакими законами и правилами не притушить! Я думаю, все намного серьезней. - Герхард Алексеевич посмотрел на меня очень строго. Очень. - Я думаю, из них делают зомби.
        Та-да-да-да-а-ам! Вот вам и фанфары под занавес. Парень казался довольно адекватным. Не без причуд, конечно, но рассудительным. И тут, когда я уже почти расслабился, - на тебе, лови подачу! Зомби, твою медь. Зомби!
        - «Зомби»? - переспросил я на случай, если вдруг ослышался.
        - Ну да… Разумеется, не те ходячие мертвецы, что пожирают плоть, - поспешил внести ясность Петров. - Я говорю о психических зомби, лишенных эмоций и чувств.
        Он в очередной раз коснулся головы грязным платком.
        - Возможно, бедным девочкам промыли мозги.
        - Тогда это вам к фээсбэшникам надо.
        Герхард засмеялся - тихонько, себе под нос, точно расчихался какой-то маленький грызун.
        - И полиция, и фээсбэшники посчитают меня сумасшедшим.
        А чем я хуже их, промелькнула мысль, но мне хватило выдержки ее не озвучить.
        - Вы же совсем другого поля ягода и за деньги сделаете все что угодно, верно?
        - В рамках здравого смысла и уголовного кодекса, - ответил я, немного оскорбленный репликой клиента.
        - Но то, о чем я собираюсь вас просить, вероятно, не совсем законно и уж совершенно точно за пределами здравого смысла!
        - Даже так?
        - Я хочу, чтобы вы разворошили осиное гнездо в отеле «Марта» и вернули мне мою Кристину такой, какой она была прежде.
        Я не сдержал ухмылки.
        - Может, начнем с чего-нибудь попроще? С экспедиции на Марс, например.
        Петров пропустил иронию мимо ушей.
        - Посетите «Марту», взгляните на все своими глазами. Расходы я оплачу.
        - Вы хотите, чтобы я сходил в бордель за ваш счет?
        - Для частного детектива это проблема?
        Я не стал углубляться в вопросы профессиональной этики сыщиков, решив предложить клиенту менее экстравагантное решение.
        - Вернемся к девушке, к Кристине. Я так понимаю, вы ни разу не встречались с ней вне стен отеля?
        - Ни разу. К сожалению, мне не удалось выяснить, где она живет.
        Я хлопнул в ладоши.
        - Вот и решение вашей проблемы. Я ее найду, вы пообщаетесь в неформальной, так сказать, обстановке и поймете, что вне рабочего этикета Кристина - все тот же добрый и отзывчивый человечек, что и прежде!
        В наивных глазах клиента заблестели первые лучики надежды.
        - Каким образом вы сможете ее найти?
        - Скиньте мне любую из ее фотографий - этого будет вполне достаточно.
        - Пропустите через какую-нибудь шпионскую базу лиц?
        - Что-то вроде того.
        - А это законно?
        - Лицензия частного детектива позволяет мне проводить определенные оперативные мероприятия. Скиньте фотографию по Ватсапу, и завтра я доставлю вас к ее подъезду.
        Мужичок напрягся. Я видел, как на его лбу и щеках проступали свежие капли пота.
        - Н-нет, - произнес он с таким трудом, словно толкал бетонную плиту. - Сначала разберемся с делом.
        - С делом? Мне казалось, Кристина и есть наше дело. Возможно, когда вы встретитесь и объяснитесь друг с другом, все опасения исчезнут сами собой.
        Петров разочарованно покачал головой:
        - Вы по-прежнему отказываетесь услышать меня… Там, в отеле, происходит настоящая чертовщина. Я же прошу вас убедиться в этом лично!
        - И что потом? Даже если по коридорам отеля черт с кадилом шастает - что прикажете с этим делать?
        - Разобраться! - воскликнул Герхард Алексеевич. - Вы победили гнусных оккультистов, значит, и с этим разберетесь!
        Я почесал бровь, улыбаясь «гнусным оккультистам», и заговорил как можно более мягким тоном:
        - Мне безумно льстит ваша уверенность в моих способностях - похоже, вы считаете меня истребителем всего сверхъестественного. Но каким, позвольте спросить, образом я должен победить зомби? Серебром закидать да солью посыпать?
        - Собрать необходимые доказательства, которые затем мы передадим в соответствующие органы!
        - В органы… Герхард Алексеевич, я не агент из «Секретных материалов» и не охотник за привидениями. Мой основной профиль - розыск пропавших. Кстати, напомню, - я потряс блокнотом, - что именно этот пункт вы отметили в электронной анкете. Желаете выяснить, где проживает Кристина, - без проблем. Я найду ее, даже если девушка переехала на другое полушарие. Но отель с зомби - увольте.
        - Я хорошо вам заплачу!
        - Дело не в деньгах.
        - В чем же еще, если не в них?!
        - Профессиональная этика. Она требует предостеречь вас от необдуманных трат.
        Петров несколько раз кивнул, глядя на меня со всей серьезностью.
        - Вы - честный человек, это сразу видно. Тем не менее вынужден проявить настойчивость! Я категорически прошу вас переночевать в отеле «Марта».
        Господи, как же трудно порой не улыбаться!
        - Прям категорически?
        - В конце концов, что вы теряете? Хорошо проведете время и подзаработаете. Если мои опасения окажутся всего лишь причудами умалишенного - да будет так!
        Я вздохнул, с сочувствием глядя на влюбленного по уши мужичка. Бедняга. Не он первый, не он последний.
        - Хорошо, как знаете… В конце концов, деньги ваши. Тогда я составлю смету и после стопроцентной предоплаты начну работать.
        - О, об этом не переживайте! Я все предусмотрел.
        Петров проворно выскочил из кресла, поставил свой кейс на стол, откинул крышку, повернул ко мне. Внутри лежали несколько тугих пачек пятитысячных банкнот.
        - Здесь четверть миллиона! - торжественно заявил Герхард Алексеевич. - Уверен, сумма более чем внушительная.
        Стоит признаться, в тот момент я чуть не поперхнулся собственным языком. Давненько никто не швырял мне в лицо двести пятьдесят косарей. А если подумать, то вообще никогда. Правда, вместо того, чтобы впасть в прострацию, я расхохотался.
        - Герхард Алексеевич, дорогой, вы прям как босс наркомафии в кино, ей-богу! - Я закрыл кейс, подвинул хозяину. - Присядьте, пожалуйста. Я сейчас подробно объясню, как мы поступим дальше.
        Чувствуя себя еще более скованно, чем прежде, Петров неуверенно забрал кейс, насупленно вернулся в кресло.
        - Сначала мы заключим договор. Двусторонний, в двух экземплярах. Первый останется у вас…
        - Это ни к чему! Главное, чтобы вы поскорее приступили к делу, а бумажки мне не нужны!
        - «Бумажки» нужны мне, Герхард Алексеевич. Если их не будет, налоговая меня с потрохами сожрет. - Я пошевелил мышь, оживляя компьютер. - Ваша просьба наведаться в отель относится к категории «деликатных поручений». В соответствии с регламентом детективного агентства «Следопыт» цена на данный вид услуг - договорная. Учитывая небольшую удаленность объекта, предположительно минимальный риск для жизни исполнителя, работа обойдется вам в пятьдесят тысяч рублей с учетом расходов. Видите? Не четверть миллиона - всего полтинник.
        - Да-да, я понял! - закивал Петров и запустил пятерню под крышку кейса.
        - Да погодите вы банкнотами шелестеть! После подписания договора вы отправитесь в ближайшее отделение Сбербанка и переведете обозначенную сумму на корреспондентский счет, который я укажу.
        - Я понимаю. - Он ткнул пальцем в потолок и как-то слишком по-шпионски подмигнул. - Налоговая.
        - Вот именно - налоговая. Эти бесы Аль Капоне накрыли. Что уж о нас, простых смертных, говорить…
        На оформление и подписание типового договора у нас ушло минут двадцать. Я постарался доходчиво объяснить каждый пункт документа, но клиент слушал вполуха. Ему не терпелось сорваться в банк и перевести денежки, чтобы я непременно сегодня же окунулся в омут распутной жизни города.
        Когда подписи сторон были поставлены, Герхард Алексеевич неровно сложил свой экземпляр, скинул мне фотографию Кристины и помчался в банк. Я не сомневался, что деньги поступят на счет в течение получаса, а посему не видел причин откладывать неизбежное.
        В нижнем ящике стола я хранил коллекцию стареньких кнопочных мобильников с левыми симками. В определенный момент жизни профессиональная необходимость переросла в привычку, и теперь, встретив в какой-нибудь подворотне торговца неучтенными сим-картами, я обязательно покупал у него десяток. То же самое - с телефонами. Предложите мне древний «сименс», неубиваемую «нокию» - и я куплю их за любую сумму.
        Я достал наугад трубку, активировал, зажав кнопку включения. Понятия не имею, какой тут был абонентский номер, да меня это и не волновало. Подобные устройства хранились в конторе для «скользких» звонков, применялись раза два-три, а потом выбрасывались с целью обрубить хвосты.
        По номеру, предоставленному Герхардом Алексеевичем, мне ответил умопомрачительный голосок, одним своим тембром побуждающий бросить все и отправиться навстречу амурным приключениям.
        - Здравствуйте, отель «Марта». Меня зовут Сабина, чем могу помочь?
        - Добрый день, девушка. Я бы хотел забронировать одноместный номер.
        - Я вас поняла. Когда и на какой срок?
        - Сегодня, на одну ночь. Это возможно?
        - Конечно, у нас есть свободные номера. Стоимость - полторы тысячи рублей, оплата при регистрации. Вас это устраивает?
        - Так точно.
        - На кого оформить бронь?
        Я назвал первое пришедшее в голову имя и поспешил уточнить:
        - Только у меня нет сейчас при себе документов - это не проблема?
        - Мы не требуем у постояльцев паспортных данных.
        - Замечательно. И еще такой моментик… Один знакомый упоминал, что у вас можно заказать… дополнительные услуги на ночь. Это правда?
        - Расширенный сервис обсуждается непосредственно при регистрации.
        - То есть можно и на ночь, но все решается на месте?
        - Да. В какое время желаете въехать?
        - Буду у вас к девяти часам вечера.
        Донесся стрекот женских ноготков по клавиатуре.
        - Я оформила бронь на Агам… Огомем…
        - Агамемнон, - ласково подсказал я.
        - На двадцать один час. Парковочное место требуется?
        - Я прибуду на опорно-двигательном аппарате.
        - На чем, простите?
        - Место не требуется.
        - Тогда, как прибудете, обратитесь к администратору и назовите имя, на которое забронирован номер.
        - Понял, спасибо.
        Сабина положила трубку. Я усмехнулся. Подвернувшееся дело казалось забавным, по-своему странным и прибыльным. Влюбленный по уши Герхард со своим чемоданом, набитым деньгами, мог существенно поправить мое финансовое положение.
        Я вылез из-за стола, накинул пиджак поверх футболки. В один карман опустил повседневный смартфон, в другой - кнопочную «моторолу», с которой только что звонил. Иных дел в конторе на сегодня запланировано не было, и с чистой совестью я отправился перекусить.
        Отель «Марта» располагался в Старом городе, - двухэтажное здание в ряду непохожих друг на друга домов. Его отличала вычурная облицовка - светло-сиреневый цвет стен и крыша, выполненная в стиле уютных швейцарских домиков с новогодних открыток. Внешний вид отеля прямо-таки кричал, что в его стенах забредший путник обретет не только теплую постель.
        Я медленно проехал мимо отеля, разглядывая окна первого этажа. Каждое из них пряталось за позолоченной решеткой, в некоторых горел свет.
        По забавному стечению обстоятельств в полукилометре дальше по улице жил Маляр. Он так и не позвонил, чтобы отдать мой портрет, и я собирался использовать это как предлог для визита. В некоторой степени мне было любопытно, чем занимается художник, когда не рисует в подворотнях, и раз уж я околачивался неподалеку, то можно было воспользоваться случаем и навестить товарища.
        Я проехал по слабоосвещенной улочке, подрулил к дереву с уродливыми ветвями возле подъезда Маляра. Заглушил мотор и выбрался из машины. Давно уж стемнело, плотный велюровый пиджак едва спасал меня от холода промозглого вечера. Задрав голову, я глянул на окна художника. В них горел тусклый свет.
        Я не собирался всю ночь напролет вкушать прелести «дополнительного сервиса» отеля. Мой клиент с пеной у рта уверял, что буквально с первых минут я пойму, какое инфернальное место эта «Марта». Я не исключал подобного развития событий, однако биологический локатор на сей счет молчал в тряпочку. Значит, либо никакая опасность там меня не поджидает, либо в моих силах совладать с любой тамошней чертовщиной. Так или иначе, но первые выводы можно будет сделать там уже после часового пребывания.
        Спрятав руки в карманы джинсов, я двинулся по тротуару в направлении отеля «Марта». Мимо закрытого автосервиса, вдоль уютных кафе. По проезжей части пробегали редкие автомобили. Во времена моего детства тут и вовсе проезжало три-четыре машины за весь день, и дети могли играть прямо на дороге.
        Пока добирался до калитки отеля, я основательно замерз. Холодный ветер проникал под полы пиджака и футболку и неприятно обдувал голую шею. Вновь заморосил дождь. Шагнув за ворота, я увидел на парковке несколько автомобилей. Судя по номерам, кое-кто наведывался в Серпейск из соседних областей. Даже не знаю, хорошо это было в данном случае или нет.
        Поднимаясь на крыльцо, я украдкой выискивал признаки наличия системы безопасности. Удалось разглядеть лишь одну камеру наблюдения, направленную на парковку. Возможно, где-то прятались и другие.
        Входная дверь распахнулась, из здания вывалились два плотных армянина средних лет. Темные костюмы, белые рубашки, расстегнутые до пупа. Они были явно навеселе, живо обсуждали проведенное время. Я разминулся с ними на крыльце и нырнул внутрь отеля.
        Ночники на стенах просторной гостиной источали приглушенный свет, из динамиков под потолком лилась тихая, ненавязчивая музыка. Напротив входа располагалась стойка, за которой сидела молодая блондинка в белой блузке. Подойдя ближе, я прочитал имя на бейдже: «Наталия». Честно говоря, я испытал некоторое разочарование, не увидев там «Милены» или «Ланы».
        - Добрый вечер, - поздоровался я.
        - Здравствуйте, - дежурно улыбнулась блондинка.
        - Бронь на двадцать один час для Агамемнона.
        Она красноречиво изогнула изящную бровь, с трудом сдержала улыбку и полезла в компьютер.
        - Ваш номер - четвертый. Дополнительный сервис желаете?
        - Еще как желаю, - с лоском заезжего гусара ухмыльнулся я.
        - Хотите, чтобы я отправила к вам одну из сотрудниц?
        - О да.
        - Сразу по заселении?
        - Давайте минут через десять.
        - Хорошо. Стоимость номера на ночь - полторы тысячи рублей. Оплата наличными, картой?
        - Наличными. А за дополнительные услуги?
        - Расчет непосредственно с исполнительницей.
        - А-а-а…
        Я достал пухлую пачку денег - половину суммы, переведенной Герхардом. Наталия распечатала чек, протянула ключ от номера, объяснив, как пройти. Я поблагодарил ее и направился к лестнице на второй этаж.
        Не знаю, как выглядело внутреннее убранство данной постройки до того, как здесь решили открыть отель с особыми услугами. Наверняка это был самый обычный жилой дом, выкупленный затем по минимальной цене.
        Четвертый номер располагался за хлипкой дверью посреди коридора. Стены не производили впечатления основательных, однако непристойных звуков я не улавливал. Либо сегодня я был единственным посетителем на втором этаже, либо владелец озаботился-таки проблемой шумоизоляции.
        Комната не отличалась оригинальностью: двуспальная кровать и минимальный набор мебели - самая заурядная гостиничная обстановка. Пара ночников на стене давали тусклый свет, единственное окно скрывали жалюзи. Имелась также душевая, совмещенная с санузлом. Приятно пахло пряностями. Единственная нестандартная деталь - огромное зеркало напротив кровати.
        Я сделал глубокий вдох и медленный выдох, расправляя ментальные лепестки биологического локатора, и направил все внимание на собственное отражение, совершенно четко ощутив искусственную пустоту за ним.
        Видеокамера?

«ПОЗИТИВ».
        Прекрасно. Стало быть, номер оснащен скрытой системой видеонаблюдения. Наверняка и остальные тоже. Не то чтобы я удивился - чай, не первый год замужем, - но приятного мало. Впрочем, биолок не улавливал пристального внимания, следовательно, с вероятностью в семьдесят - восемьдесят процентов камера в данный момент не работала. Возможно, ее включали, лишь когда в номер въезжали большие шишки.
        Я скинул пиджак на кровать, встал посреди комнаты, до жжения растер ладони и приложил их к глазам. По сосудам побежало тепло, стимулируя энергетический центр в области лба. Ощущая активацию лобных долей, я еще сильнее задействовал биолок, охватывая теперь все помещение целиком. Мне хотелось выяснить, оснащен ли номер иной видео - и звукозаписывающей аппаратурой.
        Кроме камеры за зеркалом, ничего другого не запеленговал. Это означало одно из двух: либо никаких шпионских гаджетов более не наличествовало, либо в настоящий момент они были деактивированы и для пеленгации мне потребуется большая концентрация психических сил.
        Зато я ощутил, как кто-то приближается к двери в номер. Не то чтобы это было чем-то из ряда вон, но данный субъект имел отличную от большинства двуногих плотность, как если бы занимал больший объем пространства за счет надетого поверх физического тела ментального кокона. Очень странное ощущение.
        Раздался тихий стук в дверь. Я открыл. На пороге стояла высокая брюнетка в цветастом шелковом халатике и пляжных шлепанцах. Меня поразило ее круглое, абсолютно бесстрастное лицо.
        - Здравствуйте, - с пресной интонацией сказала она. - Меня зовут Жанна.
        Я посторонился, впуская девушку, прикрыл дверь. Представляться не стал. У меня создалось впечатление, что мое имя гостье совершенно по барабану. Жанна прошла вглубь комнаты, обернулась, раскрыла халат, демонстрируя красивое стройное тело.
        - Я вам нравлюсь? - спросила она. Это был голос робота, собирающего статистические данные.
        - Да, неплохо, но лучше прикройся.
        Я по-прежнему не видел в ее глазах признаков хоть каких-нибудь эмоций. Ни игривости, ни отвращения, ни желания, ни смущения, ни кокетства - ничего. Может, она под наркотой?
        - Как вы хотите, чтобы я вас обслужила?
        И девушка затараторила сухим тоном телефонного автоответчика, что и за какую сумму я могу с нею сделать.
        - Так, погоди-погоди, - прервал ее я. - Давай-ка для начала просто поговорим.
        - Давайте. Но вам придется заплатить, как за стандартный час.
        - Это сколько?
        Жанна назвала сумму. Я полез в пиджак, достал деньги, отсчитал необходимое количество банкнот. Они моментально сгинули в незаметном кармашке халатика.
        - Присядь.
        Я усадил ее на кровать, взял стул и сел напротив. Жанна смотрела прямо мне в глаза. Кажется, пока она ни разу не моргнула.
        - Ты как себя чувствуешь? - спросил я.
        - Прекрасно, а вы?
        - Ты под наркотой?
        - Нет.
        - Ты всегда держишься так отстраненно?
        - Я не держусь отстраненно. Жду, когда вы выскажете свои пожелания.
        - Понятненько.
        Я покосился на зеркало. Камера вроде пока не заработала. Во всяком случае, биолок по этому поводу молчал. Зато он буквально семафорил о том, что девчонка определенно специфичная. Еще бы подсказал, в чем причина…
        - Тебе нравится твоя работа? - начал я издалека.
        - Да.
        - Серьезно?
        - Конечно.
        - Какие порядки у вас тут? Все строго?
        - Нет.
        - Ты всегда вела себя с клиентами так, как сейчас?
        - Я… я не поняла вопрос.
        - Ты всегда такая или это началось недавно?
        Девушка наконец моргнула. Неужто пришла в замешательство?
        Она откинулась назад - совсем чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы я заметил. А биолок ухватил враждебные волны, побежавшие от зеркала, - кто-то все-таки запустил камеру.
        Я сосредоточился на Жанне. Ощущение, что девчонку упаковали в психический кокон, усиливалось с каждой минутой. Твою медь, неужели другой телепат? Похоже, версия товарища Герхарда о зомби была не так уж далека от истины…
        - Что вы так на меня смотрите?
        - Не волнуйся, я всего лишь пытаюсь определить, что за человек подчинил тебя своей воле, - беззаботно ответил я.
        - Что? - Она вновь моргнула.
        Экивоки, обходные пути и ложные маневры никогда не были отличительными чертами моей тактики. Разворошить гнездо, посмотреть, сколько ос оттуда вылетит и что из этого получится, - вот мой стиль.
        - Ты в курсе, что на тебе что-то вроде контролирующего кокона? - спросил я. - Честно говоря, понятия не имею, как с этим разбираться, но случай прелюбопытнейший. Он нас видит?
        - Кто?
        - Ну, этот человек. Телепат.
        Жанночка не сказала ни слова. А вот кокон моментально расширился, захватывая пространство. Меня словно окатило теплой водой. В ушах загудело, гостиничный номер стал невыразимо тесным, а на макушку точно опустили мешок с солью.
        Меня согнуло пополам.
        Я не понимал, что за хрень здесь творится, но интуиция недвусмысленно намекала, что пора рвать когти. Возможно, я нарвался на своеобразный телепатический файрвол, призванный уберечь Жанночку от произвола психохакеров вроде меня. Кто и с каким умыслом оснастил жрицу любви подобной фишкой, мне было плевать. Тут главное - ноги унести. Я схватил пиджак и вылетел в коридор. Ну как вылетел… Оказавшись на своих двоих, я четко осознал, что накрыло меня славно. Шатаясь из стороны в сторону, я плелся к лестнице, ударяясь плечами то об одну стену коридора, то о другую. Гул в ушах нарастал, к горлу подкатила тошнота.
        Следующее испытание - лестница. Дабы не покатиться кубарем, я предусмотрительно попытался схватиться за перила. Да только не учел, что изображение троится и рябит, и вместо надежного деревянного поручня рука взялась за вселенскую пустоту, а я отправился в головокружительное турне по ступенькам. Пересчитать их не успел, но ушибся ощутимо, завершив спуск на ковре гостиной отеля.
        Обеспокоенная администраторша вышла из-за стойки, но помочь пострадавшему явно не торопилась. Я встал на четвереньки, порываясь принять вертикальное положение, но тут мой желудок возмутился, и я расплескал все его негодование на шикарное покрытие пола. Но даже это не побудило Наталию хоть что-то предпринять.
        - Пардон, мадам! - извинился я и, вытерев губы пятерней, ломанулся на выход.
        За ручку двери ухватиться получилось лишь с третьей попытки, зато с крыльца я спустился без происшествий. На улице стало получше - пропало чувство удушливой тесноты. Мелкие, но прохладные капли дождя немного освежали разум. Пока плелся через парковку, навстречу мне никто не попался, зато стоило вывалиться за территорию отеля, как я тут же налетел на компанию молодых людей.
        - Отвали, урод!
        Кто-то брезгливо оттолкнул меня, я больно повалился на асфальт.
        - Алкаш вонючий!
        - Да он обдолбанный!
        - Пошли отсюда!
        Они двинулись к центру города, а я направился вглубь Старого Серпейска. Ноги подкашивались, я чувствовал, что начинаю терять сознание. Необходимо было суметь как можно дальше отползти от отеля и заползти в любую подходящую нору. Квартира Маляра отлично подходила на роль убежища.
        Шатаясь из стороны в сторону, я двигался по направлению к авто, припаркованному под мертвым деревом. Прохожие шарахались, принимая меня за наркомана. Самочувствие стремительно ухудшалось, я держался на одной силе воли.
        А потом начались глюки. В паре шагов от меня вдруг возник Макс Шеллин, которого я всего две недели назад заколол ножом. Собственно, он и стоял с торчащей из глотки рукоятью, а губы, покрытые жирным слоем запекшейся крови, шевелились, пытаясь что-то сказать. Мертвец проводил меня мутным взглядом, когда я проковылял мимо. До дома Маляра оставалось не более сотни шагов.
        Следующим нарисовался Борис Шеллин. Бугай стоял на перекрестке и, в отличие от братца, не пытался ничего поведать. Лишь следил за мной единственным глазом. Я отстрелил ему полголовы, вместо которой теперь болтались кровавые ошметки. Ужасное зрелище. Я начинал паниковать. Страх и чувство вины, терзавшее меня после «гретельской бойни», наконец взяли верх. Я оказался припертым к стенке собственной совестью, и ее удары были больнее тысячи пуль.
        Я почти добрался до цели, осталось лишь пересечь проезжую часть. И тут появилась она. Саяра Бетреддинова выпрыгнула откуда ни возьмись и зашипела на самое ухо:
        - Это ты нас убил! Ты убил нас всех, Следопыт! Ради чего? Что ты изменил?
        Я налетел на собственный вольвешник, перекатился через капот, растянулся на тротуаре. Кто-то, матернувшись, перешагнул через меня и поспешил прочь. Сил не осталось. Надо мной нависла Саяра. Ее грудь была разодрана в клочья выстрелом с дирижабля правительства, я наблюдал вываливающиеся из раны куски плоти.
        - Ты нас убил, Следопыт! Ты это сделал! Это ни к чему не привело!
        Я перекатился на живот и, встав на четвереньки, пополз к заветной двери. Но ведь она не имела ни домофона, ни звонка! Я попытался постучать. Рука вяло скользнула по потрескавшейся древесине. Я растекся на единственной ступеньке, более ни на что не способный.
        - Маляр… - воззвал я, но не услышал собственного голоса.
        Бетреддинова опустилась на корточки, вполне осмысленно глядя мне в лицо. За ее спиной появились братья Шеллины.
        - Ты просто висишь на ниточках, - произнесла она.
        Возможно, Саяра сказала еще что-то, но я уже не слышал. Веки показались невообразимо тяжелыми. Я сомкнул их и больше не смог поднять. Все вокруг потеряло значение, а затем и вовсе исчезло.
        Глава 8. Короткое замыкание
        Придя в себя, я сразу об этом пожалел. К горлу подкатила тошнота, вспыхнувший дневной свет больно резанул по глазам. Я лежал на узком, неудобном диване, накрытый старым пледом. Меня мутило, как после трехдневной попойки, а из одежды остались лишь развеселые плавки с логотипом Супермена.
        Дождавшись, пока глаза адаптируются к мрачному блеску свинцового неба, проглядывавшего сквозь окно в деревянной раме, я осмотрелся. Куцая, но аккуратная обстановка. Старая мебель, времен молодости моих родителей, и насыщенный запах дешевых сигарет. Разглядев свой портрет возле старенького пианино, я догадался, что нахожусь в квартире Маляра.
        Изрядно покряхтев, я сел на диване. Заскрипели изношенные пружины. Организм отозвался головокружением и тошнотой. В комнату вошел Маляр. Он был одет в неизменную камуфлированную куртку, в одной руке держал зажженную беломорину, в другой - кружку, над которой клубился кипяточный пар.
        - Оклемался?
        Меня передернуло от его голоса - в моей несчастной голове он отозвался точно выстрел из дробовика.
        - Я все-таки до тебя дошел?..
        - Ишь, шустрый какой - дошел он! - усмехнулся Маляр. - Тащить мне тебя пришлось на своей поломанной спине. Слышу - под окном суета какая-то началась, выглянул - там ты. Лежишь, сам с собой разговариваешь. Голова кружится?
        - Ага…
        - Тошнит?
        Я кивнул. Он протянул кружку.
        - Пей.
        - Что это?
        - Отвар алтайских трав. Должен помочь.
        - Горячо же…
        - В том-то и суть.
        Я сделал глоток и охнул:
        - Я обжегся!
        - Баба, что ль? Пей, пока не остыл! Я завтрак приготовлю.
        - Какой, на хрен, завтрак, Маляр… Я тебе от одной этой водички весь ковер облагорожу.
        - Когда допьешь, станет получше. Главное - все осушить, до последней капли.
        Он скрылся на кухне. Мне не оставалось ничего другого, как продолжить цедить напиток, чернотой очень напоминавший чифирь. Справедливости ради замечу: бодяга реально помогла. К тому моменту, как я выдул полкружки, тошнота отступила, а с последними глотками ушло и головокружение.
        Я скинул плед, осторожно поднялся на ноги. Вопреки опасениям, давление не шибануло по вискам, а колени не дрогнули. Я покрутился перед зеркалом допотопного трельяжа, осматривая отражение. Тело оказалось покрыто ссадинами и синяками, заработанными, по-видимому, при многочисленных падениях. Странно, что в этот раз голова осталась практически целой. Научился беречь, что ли?
        Одежда, аккуратно сложенная, лежала на стуле возле дивана. Я влез в джинсы, накинул футболку, прошел на кухню. На старенькой газовой плите трещала глазунья, Маляр нарезал овощи.
        - Получше стало? - не оборачиваясь, спросил он.
        - Стало. Из каких таких трав ты чаи бодяжишь?
        - А-а-а, это семейный рецепт. Ему меня еще дед по матери научил. Вот кто действительно умел людей на ноги ставить.
        Я опустился на стул. Энергии в теле пока было маловато. Маляр поставил на стол передо мной тарелку с яичницей, чашку с овощами, хлеб. Сам сел напротив, смачно раскурив беломорину. Я подумал, что этого мужичка можно смело снимать в рекламе табачных изделий, и накинулся на завтрак. После выпитого чая начал разыгрываться аппетит.
        - Где на этот раз тебе перепало? - поинтересовался Маляр.
        - В «Марте», - буркнул я, не отрываясь от трапезы.
        - В этом борделе? Там-то ты что забыл?
        - Отрабатывал заказ клиента.
        - Не приглянулся одной из девчонок?
        - Я без понятия, что произошло. Мне резко поплохело, я попытался уйти - пришлось покувыркаться на лестнице. Отсюда и свежие синяки.
        - А я не про них говорю.
        Впервые за разговор я поднял на художника глаза.
        - Раны на теле - это ерунда. Поболят да пройдут. Кто-то здорово надругался над твоим энергетическим каркасом. Дырок наделал - сила из тебя во все стороны убегала. Пришлось применить акупунктуру и другие приемы, чтобы залатать.
        - Ты знаком с акупунктурой? - недоверчиво спросил я.
        - Немного.
        - Откуда?
        - На киче люди разные встречались. Кое у кого было чему поучиться.
        - Ясно, - кивнул я и продолжил трапезничать.
        - Тот, кто тебя покорежил, был силен. - Художник сделал затяжку и спросил, как мне показалось, с некоторой издевкой в голосе: - Неужели ты его не почувствовал?
        - Биолок много чего фиксировал… Наверное, не смог растолковать предупреждение.
        - Так зачем все же ты туда поперся?
        Я поколебался. С одной стороны, существовала такая штука, как профессиональная этика, - я не имел ни малейшего права посвящать посторонних лиц в дела клиентов. С другой - речь шла о Маляре. Он уже здорово помог мне советом в ситуации со школой «Гретель». Да и, положа руку на сердце, Маляра можно назвать единственным, кто до конца понимал меня, понимал, через что я прохожу, с чем мне приходится уживаться. Многие факторы делали необычного художника ценным союзником, на которого я бы хотел полагаться в дальнейшем. Казалось, суровый дядька в армейской куртке не может не заслуживать доверия.
        Я аккуратно пересказал самую суть нового дела - без явок и паролей. Но о странных происшествиях в отеле «Марта» выложил все подчистую. Когда я умолк, Маляр докурил папиросину.
        - Сам-то какого мнения по поводу «кокона» на девчонке? - спросил художник и потушил бычок в переполненной тарелке-пепельнице.
        Я пожал плечами:
        - Возможно, она телепат и пыталась таким образом отгородиться от происходящего. А когда я начал ее сканировать, отвесила мне ментальную пощечину.
        - Любопытно. Но твой клиент упоминал, что поведение резко изменилось у всех девочек разом, так? Они что, все вдруг стали телепатами?
        - Твоя версия?
        - Версия… - Маляр поднялся из-за стола, взял блюдце, вытряхнул в мусорное ведро. - Версии - у следаков. У меня - предположения.
        - Ладно-ладно… Твои предположения?
        - Я полагаю, телепат в «Марте» действительно завелся. Только не из числа тружениц. Он зачем-то на них воздействует, а когда ты пытался просканировать Жанну, телепат это учуял и отправил тебя в нокдаун.
        Я покачал головой:
        - Маляр, я такие глюки словил. Саяра, братья Шеллины… Я вижу мертвых людей.
        - Даже так?
        - Нет. Не совсем… Это вообще цитата. Из фильма «Шестое чувство».
        - Откуда?
        - Проехали… Но Бетреддинова с Шеллиными - они были такими реальными!
        Маляр скрестил руки на груди, уставился на меня с очень серьезным видом.
        - Что-нибудь говорили?
        - Да. Обвиняли меня в своей гибели.
        - Больше ничего? - дотошно уточнил собеседник.
        - Вроде нет. А что? Думаешь, это были не глюки? Я действительно вижу мертвецов?!
        - Кто знает, на что горазд твой локатор. Тебе приходилось убивать до той ночи в «Гретель»?
        - Нет.
        - Ты же служил в ГРУ…
        - Да, и участвовал в паре передряг, но… Честно говоря, я так ни в кого и не попал.
        Короткие брови Маляра поползли вверх.
        - Стрелял - и не попал?
        - Так точно. Помню, что магазин «калаша» заканчивался очень быстро - не так, как показывают в кино. Ты жмешь на спуск - и через секунды три он пуст. А плохиш все еще цел и продолжает долбить по тебе.
        - Тогда, возможно, атака телепата спровоцировала муки совести. Ты переживаешь из-за содеянного, и вчера вечером это полезло из тебя. Может, нам стоит поговорить о «гретельской бойне»?
        Кажется, желание Маляра выслушать меня было вполне искренним. Вот только я никогда не отличался готовностью выворачивать душу.
        - Ты давно здесь живешь? - спросил я.
        - Где, в Серпейске?
        - На этой улице.
        - Как с зоны вернулся.
        - Это сколько лет?
        - Достаточно.
        - Ничего странного не замечал?
        Он иронично улыбнулся.
        - Ты спрашиваешь, не видел ли я личностей, силой мысли заставляющих всех мужчин в округе косяками стягиваться к дверям «Марты»?
        - Маляр… Сейчас мне вообще не до шуток.
        - Нет там ничего подозрительного, малыш. Каждая собака знает, что под вывеской отеля скрывается обычный бордель. - Художник вздохнул. - К счастью или к несчастью, но это стало нормой.
        - Тем не менее в отеле есть телепат, который контролирует весь персонал разом. Зачем?
        - Я не утверждаю, что он действует в одиночку, хотя логично предположить именно это. А на вопрос «зачем» ответить сможет лишь один человек - сам владелец отеля. Вряд ли Генка задавался целью нанять толпу экстрасенсов.
        - Генка?
        - Гена Мазаев, хозяин «Марты».
        Я едва не поперхнулся последним куском глазуньи.
        - Ты знаком с владельцем отеля?!
        - Конечно, знаком. Мы росли вместе.
        - И ты только сейчас об этом вспомнил?!
        - Мы года три уже не общались. Возможно, у него что-то и поменялось. Хотя… Я каждый день мимо «Марты» хожу, ничего там с виду не меняется.
        Маляр наклонился, забирая пустые тарелки.
        - Если хочешь, я могу вас свести. Встретитесь, пообщаетесь. Там, глядишь, что-то любопытное и всплывет.
        - Было бы неплохо, - обрадовался я.
        - Позвонить ему?
        - Ага.
        - Сделаю. Но предупреждаю: он - мужик крутой. Поднялся в «девяностые». Так что поаккуратнее с ним.
        - Ты не присоединишься?
        - К чему я там? Общих дел у нас с Мазаем нет, а о былом погрустить мы и потом сможем, отдельно. Позвоню ему ближе к обеду и сообщу тебе о решении.
        Я согласно кивнул и спросил, нет ли у Маляра кофе.
        - Он тебе сейчас ни к чему, - отмахнулся бывший фальшивомонетчик. - В нынешнем состоянии от кофе ты только утомишься. Я уже приготовил для тебя кое-что получше.
        Он протянул стеклянную полулитровую банку с алюминиевой крышкой. Ее украшала не до конца содранная этикетка, за которой просматривалась жидкость болотного цвета.
        Я усмехнулся.
        - Серьезно?
        - Ну, извините! Модной спортивной бутылки у меня нет.
        - Что за «ссаке»? - спросил я, брезгливо принимая сосуд.
        - Сам ты «ссаке». Чай снял с тебя плохую силу. А этот отвар наполнит живительной. Главное, выпей в течение получаса, пока желудок полный.
        Я посмотрел на часы - дело близилось к полудню. Вот это да. Неслабо я провалялся в отключке - больше двенадцати часов. Пора было возвращаться к своим обязанностям. Поблагодарив Маляра за помощь и отвар, я пошел одеваться.
        - Ничего не забыл? - окликнул художник.
        Я обернулся, накидывая пиджак. Маляр скручивал мой портрет.
        - Уже две недели тут стоит. Начинаю думать, что ты сам у меня прописался. Хорошая получилась работа, мощная.
        Я забрал тубус и покинул квартирку.
        На улице было пасмурно, но без дождя, хотя хмурые прохожие и несли в руках мокрые зонты. Моя машина стояла там же, где я припарковал ее накануне вечером. Первым делом осмотрел капот, через который давеча лихо перекатился в приступе психоделического трипа. Вмятины не обнаружилось - уже хорошо.
        Я положил тубус на пассажирское сиденье, открутил крышку банки, поднес к носу. Желто-зеленый оттенок содержимого не внушал доверия, однако запах отсутствовал напрочь. Собравшись с духом, я сделал осторожный глоток. Вопреки ожиданиям очередная бодяга от акупунктурщика, гомеопата и просто замечательного человека Маляра оказалась лишь немного кислой на вкус. Употреблять можно.
        Я сделал пару глотков посмелее, завинтил крышку, прыгнул в авто и покатил домой.
        К тому моменту, как я добрался до квартиры, баночка от Маляра опустела наполовину. Я приноровился к вкусу, и употребление странного напитка не вызывало дискомфорта.
        Быстро скинув замаранную одежду, я принял контрастный душ и побрился, окончательно возвращаясь в строй. Вновь ощущался прилив сил и оптимизма. Подхватив банку с остатками бурды в одну руку, тубус с портретом - в другую, я заперся в медитативной комнате.
        Поместил последнее творение художника в загодя приготовленную рамку, приставил к стене - в ряд из семи схожих работ. После чего уселся на циновку под кварцевой лампой и, потягивая чудо-зелье, принялся в который раз изучать портреты себя, любимого.
        Каждая из восьми работ неуловимо отличалась от остальных. На одной я казался грустным, на другой - задумчивым, на третьей - равнодушным. Всякий раз Маляр исхитрялся изобразить меня чуть-чуть по-иному. Но вот что любопытно: непосредственно в эзотерическом антураже он нарисовал меня лишь единожды - на финальном, восьмом портрете. Значит ли это, что вон ту хреновину во лбу - «жемчужину» - он разглядел всего две недели назад?
        Я взял мобильник и позвонил Маляру.
        - Рановато ты, - ответил тот. - Я Мазаю еще не набирал.
        - Я по другому вопросу.
        - Какому?
        - Когда ты увидел во мне «жемчужину»?
        - Почти сразу.
        - Еще делая наброски первого портрета?
        - Да.
        Я уставился на самую левую в ряду картину. Ничего мистического в ней не было.
        - А почему нарисовал только сейчас?
        - Потому что только сейчас это стало иметь значение.
        - Для кого?
        - Для тебя, для других - сам решай.
        - Думаешь, я приблизился к чему-то значимому?
        - Недавно ты спас двенадцать подростков. Как считаешь, это значимо?
        - Ясно. Ты продолжаешь топить за то, что я должен взять под защиту целый город?
        - Топить?
        - Ну, декламировать, выступать за какую-то идею.
        - Не умничай. Я считаю, тебе пора уже определиться, кто ты есть и кем проживешь следующий отрезок жизни. Пока не решишь это, пока не выберешь сторону, не будет в тебе цельности.
        - Вообще-то, геройство мне вышло боком.
        - Не торопись с выводами. Откуда тебе знать, какими последствиями отзовутся в будущем твои поступки.
        - Ну да, ну да… - вздохнул я и, решив, что более конкретных ответов сейчас не получить, завершил разговор.
        Затем поднялся с циновки и переставил портрет с «жемчужиной». Теперь он расположился в метре от остальных.
        Я вновь взял телефон, позвонил клиенту.
        - Добрый день, Герхард Алексеевич. Не отвлекаю?
        - Нет-нет! Я очень ждал вашего звонка! - засуетился Петров. Я буквально ощущал распиравшее его нетерпение. - Ну, что там?
        - Кажется, вы были правы.
        - В самом деле?
        - Ага. В отеле действительно творятся те еще странности.
        - Я знал… Что вы видели?
        - Не по телефону. Мы можем встретиться?
        - Конечно! У меня с часу до двух перерыв на обед. Могу приехать прямо к вам в офис.
        - Это не обязательно, Герхард Алексеевич. Я сам приеду к вам на работу, а беседа не займет более десяти минут.
        - Вы приедете сами? - Казалось, он обрадовался тому, что жертвовать обеденным перерывом не придется.
        - Конечно, без проблем.
        - Я буду крайне вам признателен!
        - Вот и решили. Диктуйте адрес.
        Двадцать минут спустя я неторопливо колесил по узким улочкам спального района, вдыхая в открытое окно сырость трехнедельных дождей. Создавалось ощущение, что солнца Серпейск не увидит до следующей весны. Странный выдался сентябрь.
        Я проехал мимо меланхолично дымящей котельной, свернул за пятиэтажку с одним-единственным подъездом. С обратной стороны дома, жутко смахивающего на нежилой, имелась прямоугольная дверь в подвал. Древняя и облезлая, она была увешана предупредительными табличками разной степени свежести и угроз. Я остановился на пятачке с разбомбленным асфальтом, заглушил мотор и остался ждать в салоне.
        Петров уверял, что увидит, когда я приеду. Поглядывая на зарешеченные, покрытые толстенным слоем пыли подвальные окна, я слегка засомневался в этом. Тем не менее пару минут спустя ржавая дверь тяжело и со скрипом распахнулась, мой клиент явил себя игравшему всеми оттенками серого миру, а я пожалел, что вообще зарулил в этот район.
        Во-первых, Петров был одет странным образом: темный брезентовый фартук поверх рубашки с закатанными рукавами, прозрачный откидной щиток на голове, тяжелые бутсы. Во-вторых, мой клиент оказался весь заляпан свежей кровью, абсолютно весь. Еще не свернувшиеся капли перетекали по складкам фартука, а огромные башмаки при каждом шаге оставляли четкие красные следы. Я выбрался из «вольво», размышляя, не прихватить ли травмат.
        Герхард Алексеевич откинул мутное забрало, нацепил на нос свои потешные очки, и так эта круглая мордочка раздобревшего Пятачка контрастировала со всем остальным прикидом, что становилось жутко вдвойне.
        - Как я рад, что вы приехали! - радостно заявил он. - Мне нужно было выбраться из подземелья.
        Он протянул ладонь, однако я обмениваться рукопожатиями не торопился. Вместо этого просто спросил:
        - С вами все в порядке?
        - О чем вы? А, кровь… Не волнуйтесь, она не моя.
        - Не ваша…
        - У меня же мясная лавка - я разве не рассказывал?
        Я молча покачал головой.
        - Так вот, я мясом торгую! Иногда сам подключаюсь к разделке туш - это держит меня в форме. Да и процесс, если честно, в радость. Помашешь инструментом часок-другой, и так, знаете, на душе легко становится! Так хорошо! Понимаете?
        Я не понимал. И готов был поспорить, на физиономии моей в тот момент появилось крайне офигевшее выражение. А потому я решил перейти ближе к делу.
        - В общем, сходил я в отель…
        Глаза визави прямо вспыхнули.
        - И что же, что же? Я был прав? Я ведь был прав!
        - Да, кажется, были. Во всяком случае, я допускаю, что там происходят определенные манипуляции с сознанием.
        Широко улыбнувшись, Петров громко хлопнул в ладоши.
        - Я знал, что не спятил! Знал. Что именно вы там увидели?
        - Это весьма непросто объяснить. Вполне возможно, сказанное мной покажется вам бредом. Но я считаю, в отеле имеет место телепатическая активность.
        Герхард Алексеевич сделался предельно серьезным.
        - Продолжайте.
        - Я полагаю, там присутствует некий телепат, который воздействует на девушек…
        - Зомбирует их!
        - Обезличивает. Именно поэтому у вас возникло впечатление, будто все «ночные бабочки» стали одинаковыми.
        - Для чего же это ему понадобилось?
        Я покачал головой.
        - Пока не знаю, но, как и вы, не прочь докопаться до истины.
        - Что вы намерены предпринять?
        - Для начала неплохо бы пообщаться с кем-нибудь из девушек в нерабочей, так сказать, обстановке. Надеюсь, воздействие телепата не распространяется на них за пределами отеля.
        Петров смотрел на меня очень внимательно.
        - Вы правда верите в эту теорию или говорите так, чтобы разыграть меня?
        - Герхард Алексеевич, когда вы обратились ко мне, то совершенно разумно предположили, будто мне доводилось иметь дело с необъяснимыми явлениями. Это действительно так. У меня есть основания считать телепатию если уж не чем-то совершенно обыденным, то, по крайней мере, реальным фактом. Поэтому да, я убежден в своей теории и буду придерживаться ее в дальнейшем.
        - Я вам верю! - после паузы кивнул Петров. - С кем из девушек вы собираетесь пообщаться? Может быть, Кристина? Как вам такой вариант?
        - Именно о ней я и думал.
        Круглое лицо просветлело.
        - Вы сможете отыскать ее?
        - Смогу, - заверил я. - Разумеется, эта услуга платная и не из дешевых.
        - Конечно-конечно! Сколько вы просите?
        - Минимальная ставка по розыску людей в моем агентстве - пятьдесят тысяч. Учитывая, что она, скорее всего, не покидала Серпейск, на такой сумме и остановимся. Вас устраивает?
        - Я сегодня же переведу деньги! Когда вы найдете Кристину?
        - Завтра.
        Глаза собеседника вмиг округлились.
        - Так быстро?!
        - Розыск - моя основная специализация. Я не тяну кота за хвост за подробности сюжета.
        Он в восхищении покачал головой.
        - Потрясающе! А можно мне с вами?
        - Куда?
        - К Кристине.
        - Сомневаюсь, что это хорошая идея…
        - Пожалуйста! Я… я не буду мешать. Мне просто нужно увидеть ту, прежнюю Кристю.
        Я вздохнул. Совсем у мужика резьбу сорвало на амурной почве.
        - Вы можете приехать ко мне в офис завтра утром?
        - Конечно!
        - Тогда жду к девяти часам. Подпишем новый контракт и отправимся к вашей ненаглядной. Возможно, вам придется ждать в машине, пока я буду задавать вопросы. Но после сможете с ней увидеться.
        Петров схватил меня за руку и начал изо всех сил трясти.
        - Спасибо! Спасибо вам огромное! Я не ошибся в вас! Обещаю не создавать проблем!
        Он все тряс и тряс мою руку, я же старался не думать о том, что его клешни все в крови.
        Мы распрощались. Я наблюдал, как Петров скрывается в мясницкой обители, испытывая приступ эйфории. В кармане ожил мобильник.
        - Алло.
        - Позвонил я Генке Мазаю, - раздался в трубке голос Маляра. - Он ждет тебя на даче после трех.
        Художник продиктовал адрес.
        - Скажешь, что от меня. И поаккуратней там! Не смей дерзить ему.
        - Постараюсь воздержаться. Все еще не хочешь присоединиться?
        - Не дрейфь, малыш. Ты справишься и сам. До связи.
        Я сел в машину, взглянул на часы: начало второго. До предполагаемой встречи оставалось два часа. Ко мне вновь вернулось чувство голода. Либо завтрака у Маляра оказалось мало, либо организму требовалось пополнить запасы энергии после ментальной атаки.
        Подняв глаза, я увидел неоновую вывеску неведомо как оказавшейся во дворах закусочной на колесах. Такие палатки были выездными филиалами ресторана «Вкусный дракон», расположенного в месте дислокации китайской диаспоры нашего города. Что одна из них делала в тихом, экономически невыгодном районе, оставалось только гадать.
        Я выбрался из «вольво», пересек двор под мелкими каплями дождя и нырнул под горящее пурпурным светом извивающееся тело дракона.
        Хмурый китаец с сухим лицом и белым чепчиком на голове наложил мне миску лапши с цыпленком, плеснул чаю в маленькую фарфоровую чашку. Расплатившись, я встал за один из круглых столиков под зонтиком. Перекусывая, наблюдал за мрачными, прижатыми к земле бесконечными дождями серпейцами или просто глазел по сторонам.
        На глаза мне попался фонарный столб, стоявший неподалеку от харчевни. К нему был прилеплен заламинированный лист бумаги с надписью. Прищурившись, я прочитал: «Граждане! Вот и погода испортилась. А относительно чего порчу ее измерять будем? Может, относительно нашей испорченности?» И подпись: «Дмитрий Алексаныч». Забавно.
        Я доел лапшу, выпил чай и отправился на встречу с хозяином «Марты».
        Дом Геннадия Мазаева располагался на восточной окраине Серпейска. В отличие от северного направления, застроенного элитными коттеджами, скромные постройки коренных жителей здесь соседствовали с домами тех представителей среднего класса, кто не хотел иметь дачу слишком уж далеко от города.
        Я притормозил перед самым обычным металлическим забором, вылез из машины и на всякий случай проверил адрес. Тихий райончик, шоссе осталось где-то позади. Дом Мазая стоял в некотором удалении от остальных.
        Приблизившись к калитке, я обнаружил сидящего на ней жирного ворона. Он смотрел на меня так пристально, что я даже решил, будто это не живность, а очень качественный муляж с видеокамерой вместо глаз. К счастью, ворон имел-таки совесть и слетел, громко на меня гаркнув. Задрав голову, я подметил, что над крышей двухэтажного дома Мазаева кружит еще парочка черных птиц.
        Я нажал кнопку домофона и с минуту наслаждался гудками.
        - Кто?! - наконец ответил не особо приветливый мужской голос.
        - Добрый день. Я от Маляра.
        Невидимый собеседник выдержал паузу, а затем брякнул не очень-то и дружелюбно:
        - Заходи и жди меня в саду.
        Дверь открылась, я прошел на участок, спустившись под горку по вымощенной старой плиткой тропе. Ухоженный сад с деревянным сараем и небольшой спортивной площадкой: турничок, брусья, стол для пинг-понга. Лысеющие вишни, яблони, кусты смородины. Все выглядело так скромно, что никому не пришло бы в голову подумать, будто усадьба принадлежит держателю главного борделя города.
        Откуда-то из-за дома в инвалидном кресле выкатил Мазай. Он оказался седеющим мужчиной с сухим смуглым лицом и маленькими злыми глазами. Вид его средства передвижения изрядно меня смутил.
        - Что такое, пацан?! Никогда инвалида не видал?
        - Да нет, просто… Маляр не предупреждал.
        - Об этой штуковине? Я и сам не ожидал, что к концу своей долбаной жизни окажусь прикованным к электромоторчику на колесах. Нравится агрегат?
        Я пожал плечами. Что тут ответишь…
        - Технологичный.
        - «Технологичный»… Почти лям за эту хреновину отдал. Думал, она и в космос полетит. Не полетела. - Он пристально посмотрел мне в глаза. - Маляр сказал, что ты сыскарь и у тебя какие-то проблемы с «Мартой».
        - Вопросы, - поправил я.
        - Вопросы… Не люблю сыскарей.
        - Я - частный детектив.
        Собеседник хрипло гаркнул, что, наверное, означало презрительную усмешку.
        - И что? Это делает тебя каким-то особенным сыскарем? Таким особенным, что я должен тебя в попку расцеловать?
        - Я работаю на частных лиц.
        - Как повезло этим твоим лицам. А раньше-то наверняка в ментуре работал!
        - В армии служил.
        - В армии… Я тебя резко зауважать должен?!
        Я покачал головой и, вопреки советам Маляра, решил-таки слегка осадить авторитета:
        - Слушай, мужик, завязывай с этим. Я понимаю: целый день сидишь в упряжке, из развлечений - только птички за окном да сериалы по «России». Но у меня нет ни времени, ни желания слушать твое старческое брюзжание.
        Мазай оскалился.
        - Смелый, да? Молодой и дерзкий, никого не боится. А если вот так?!
        В правой руке Мазая появился пистолет. Хрен знает откуда он его выхватил, но движение оказалось неуловимым и точным. Не удивлюсь, если дни и ночи напролет он отрабатывает этот трюк перед зеркалом.
        - Как теперь заговоришь, мальчик?
        Раритетный черный «люгер» смотрелся грозно, но стоял на предохранителе - я это видел и сумел сохранить хладнокровие.
        - Как и до этого. И я тебе не мальчик. Ствол опусти.
        - Не указывай, что мне делать, пацан. Маляр за тебя сказал, но он не Господь, а слово его не броня.
        Я промолчал. Мы немного потаращились друг другу в глаза - типичный обряд настоящих мачоменов. Кто первым отведет взгляд и все такое… Я знал, что Мазай не станет стрелять, и понимал, как важно для него поддерживать свою гордость в тонусе. Потому решил подыгрывать, пока терпения хватит.
        Мазай хмыкнул.
        - А ты не боишься в глаза смотреть, да?
        - Вроде того. Теперь поговорим?
        Мазай покачал головой и, что-то пробурчав, положил «люгер» на стол для пинг-понга. Из кармашка в кресле достал пачку сигарет и зажигалку, жестом предложил мне.
        - Спасибо, не курю.
        - Хех! Небось, и не пьешь еще?
        - Нет.
        - Не куришь, не пьешь… Чего ты делаешь вообще?
        - Жду, когда ты брюзжать перестанешь.
        - Поаккуратней. Полгода назад я бы уже вырвал тебе язык и сожрать заставил.
        - Возможно, но сейчас - не полгода назад.
        В темных глазах Мазая мелькнула тоска. Я все же перегнул палку. Полегче надо с ним, полегче
        Он закурил, бросил сигареты и зажигалку на стол, выпустил густую струю дыма.
        - Спрашивай.
        - Дело касается твоего отеля…
        - «Марта» - давно не мой отель.
        - Даже так?
        - Даже так. Уже полгода, как мне не принадлежит.
        Полгода… В памяти всплыли слова Герхарда о том, что именно шесть месяцев назад он стал подмечать странности в поведении тамошних «ночных бабочек».
        - Что произошло?
        - Самому бы знать.
        Он сместил рычаг электропривода, развернулся вполоборота ко мне.
        - Еще недавно все шло своим чередом. Клиентура наработана, девок набрали шикарных. Хех! Знал бы ты, какие люди к нам захаживали. Все тузы города! Я любой вопрос мог решить вот так! - Он щелкнул пальцами. - А потом явился этот… Альбинос.
        - Альбинос?
        - Он сам так себя назвал - и не зря. Волосы у него белые как снег, рожа бледная, да еще и в пижонском белом костюмчике ходит! Встретились мы всего дважды - но этого оказалось достаточно, чтобы я на него отель и хату свою переписал.
        Мазай помолчал, дымя сигаретой. Я не хотел подгонять собеседника, но, кажется, он все сильнее погружался в созерцание мрачного неба.
        - Что сделал Альбинос? - спросил я наконец.
        Мазай повернулся вместе с креслом, посмотрел на меня глазами очень усталого человека. Он больше не казался крутым и злым. Над нами каркнула ворона.
        - Просто заговорил. Пришел средь бела дня, представился и сказал, чтобы я переписал на него всю недвижимость, кроме этого вот домишки. Знаешь, что я тогда сделал? - Он затянулся сигаретой. - То, что он и велел. Слово в слово. Неделя пролетела как во сне. Я мотался по инстанциям, заполняя квитанции и переоформляя отель на человека, которого никогда раньше не знал. И даже не подумал, что поступаю неправильно. Все мне тогда казалось верным. А хотелось только одного - переписать на Альбиноса отель и квартиру.
        Очередная затяжка, взгляд вдаль.
        - Потом, когда отошел от наваждения, я, естественно, схватил «люгер» и помчался к ублюдку. Собирался снести ему башку прямо в кабинете! Влетаю, наставляю ствол, а он пальцами щелк и говорит: «Сейчас ты уйдешь, купишь самое дорогое инвалидное кресло, какое только найдешь, сядешь в него - и никогда больше не встанешь». Прям так и сказал. Что делаю я? Разворачиваюсь, несусь в Москву, покупаю это долбаное кресло, возвращаюсь сюда, сажусь в него и… И все. Ноги отказали напрочь. Чувствительности вообще никакой.
        Мазай изо всех сил стукнул по колесу, нервно затянулся сигаретой. Рука его тряслась.
        - Твои друзья пытались разобраться с Альбиносом? - спросил я.
        - Хех! Еще бы! Все как один. И все как один уходили от него ни с чем. А потом звонили мне и говорили: мол, все по понятиям, ничего поделать не могут. Ты представляешь? Он всего лишь с ними болтал…
        Мазаев вновь присосался к сигарете, мы помолчали. Над нами загомонили вороны, которых стало заметно больше. Мужчина стряхнул пепел, поднял голову.
        - Ну а у тебя что за терки с белобрысым?
        - Не у меня - у моего клиента.
        - А-а-а… Нормальный клиент?
        - К чему вопрос?
        - К тому, что, если ты планируешь прижать болтливого уродца, придется пойти до конца. Смекаешь? Единственный шанс победить Альбиноса - не дать ему сказать слово. Поэтому я и спрашиваю: стоящий у тебя клиент? Готов ты ради него, - молниеносным движением Мазай вновь схватил пистолет и направил на меня, - прострелить белобрысую голову?!
        Вдруг он переменился. Теперь в его лице было нечто нездоровое, параноидальное. Словно вспыхнула искра тлевшего безумия. Гаркнув, между нами пролетела и уселась на теннисный стол черная птица - тот самый ворон с калитки. Меня передернуло. Биолок заверещал, обдавая мозжечок порывами ментального ветра, - к беде.
        Мазай улыбнулся - вымученно и нервно.
        - Рад, что ты пришел, пацан! Рад, что кто-то решился выйти против Альбиноса! А я так задолбался.
        Высоко над нами вороны начали сходить с ума. Истошно вереща, они слетались со всей округи, чтобы в черном вихре закружиться над домом Геннадия Мазаева. В саду стало совсем темно. Шелест нескольких десятков крыльев слились в один, напоминая заговорщический шепот невидимого шамана.
        - Мазай…
        - Хех! Эта безродная псина - жизнь…
        Ворон на столе пронзительно гаркнул. Одним уверенным движением Мазай щелкнул флажком предохранителя, приставил дуло «люгера» к подбородку и без промедлений нажал на спуск. Из-за птичьего гвалта я почти не услышал звука выстрела. Так, легкий хлопок, будто далеко на шоссе у кого-то лопнула шина. В мельтешении света и теней взбесившихся птиц я увидел фонтанчик буро-светлой субстанции, брызнувшей из затылка Мазая.
        Его напряженное тело обмякло, пистолет выпал из омертвевшей руки.
        - Твою… медь…
        Вороны смолкли и начали разлетаться в разные стороны. Несколько пернатых валялись в траве, оглушенные столкновением с собратьями. Вновь стало чуть светлее. Огромная птица гаркнула на меня в последний раз и взлетела со стола. Я стоял как вкопанный, не в силах отвести взгляда от четвертого покойника, увиденного мной за месяц.
        Нет, я не был шокирован до паралича, да и особых сожалений по поводу кончины бывшего хозяина борделя не испытывал. Я просто пялился на усопшего и думал: вот какого лешего вся эта хрень происходит со мной? Нет, серьезно. Почему Мазаеву приспичило застрелиться именно в моем присутствии? Хорошо еще, что благодаря свистопляске беснующихся птиц едва ли кто-то из соседей расслышал звук выстрела.
        Я осторожно посмотрел по сторонам. Ближайший дом находился метрах в семидесяти, но кого-либо в окнах второго этажа я не разглядел. Уже неплохо. Оставалось по-быстрому свинтить отсюда, пока кто-нибудь не вышел на балкончик - поглазеть, что там такое необычное в небе произошло.
        Я попятился. Медленно, шаг за шагом удалялся от трупа в инвалидном кресле. Очень спокойно вышел через калитку, сел в машину и неторопливо покатил в сторону шоссе. Нервишки начали шалить, когда я выехал на проезжую часть.
        - Твою собачью мать! - рявкнул я и саданул ладонью по рулю.
        Машину повело влево, что спровоцировало приступ недовольства водителя синего «форда», шедшего на обгон. Он незамедлительно принялся сигналить.
        - Себе посигналь! - заорал я и показал зловещий средний палец.
        Водила побагровел, врубил режим мужика. Он резко дернул вправо, проносясь в миллиметрах от крыла моего «вольво». Мы принялись орать друг на друга, используя совершенно непечатные фразы. Я был на взводе, разбалансирован и находил определенное успокоение в хорошей перебранке.
        Внезапно «форд» начал сбрасывать обороты, а затем и вовсе затормозил. Что к чему, я сообразил, лишь когда пронесся на красный наперерез целому потоку машин. Меня одарили хором клаксонов. Далее по маршруту я забыл про россыпь «лежачих полицейских» и через первый же перелетел в стиле копов из Сан-Франциско. Если днище выбило искру, я бы не удивился.
        Нужно было срочно брать себя в руки, покуда я планировал добраться до дома живым. Вот только воображение нарисовало образ того самого соседа, который все же подошел к окну, но сделал это совершенно не вовремя и заметил, как я отхожу от мертвого тела, с каменным лицом прыгаю в тачку и сматываюсь с места преступления. Он удачно запоминает номер машины, звонит ментам и сливает мои данные.
        Гром меня разрази! И как прикажете быть в такой ситуации?! Сыграть на опережение - позвонить в дежурную часть и первым сообщить о самоубийстве? По уму, конечно, так и надо бы поступить, но светиться в оперативных сводках хотелось меньше всего.
        Я снова пролетел на красный, вызвав отборный матерок переполошившихся пешеходов.
        Все, баста. Тачку - на стоянку, сегодня за руль - ни-ни. В том переполошенном состоянии, в коем я пребывал сейчас, просто дотянуть до дома станет настоящей удачей. Я и так-то был автолюбителем похлеще блондинок из анекдотов, а сейчас и вовсе - король дороги.
        Я попытался просканировать поток биолоком и определить, видел ли меня кто-нибудь покидающим дачу Мазая, - но куда там! При такой буре эмоций я не смогу найти даже собственные носки. Переживания напрочь глушили экстрасенсорное восприятие.
        Пожалуй, следовало позвонить Маляру и сообщить о гибели его товарища. В конце концов, именно с подачи художника я очутился в гостях у бывшего владельца «Марты». Он имел право узнать обо всем из моих уст.
        До дома я каким-то чудом доехал. Бросил машину на платной стоянке, поднялся к себе, закрыл дверь на все замки и прильнул к окну. Во дворе все было как обычно: орала ребятня, молодые мамки лениво паслись с цветастыми колясками. Наряда полиции не видать, разгневанных моей ездой автовладельцев, алчущих кровавой расправы с применением монтировки, - тоже. Уже неплохо.
        Я схватил полторашку минеральной воды и за один присест выпил, наверное, треть. В горле пересохло, от пота я был мокрым как мышь. Ничего не скажешь, Мазай крайне вовремя решил проветрить мозги… А кстати, почему он это сделал?
        В какой-то момент стало совершенно очевидно, что мужичок изрядно тронулся умом. Богатый, влиятельный метросексуал вдруг остается ни с чем, да еще и прикованным к инвалидному креслу, - какой нарцисс такое выдержит? Но почему он не пустил маслину в лоб чуть пораньше? Ждал благодарных зрителей? Или после того, как он передал мне знание ситуации, посчитал, что его путь на бренной земле окончен и можно со спокойной душой отъехать?
        А может, все это стало следствием телепатического воздействия Альбиноса?! Кто знает, вдруг он настолько крут, что вложил в подсознание Мазая установку на самоликвидацию в случае, если тот сболтнет лишнего? Может быть, может быть… Хотя нет, это уже перебор. Подходит для романчика про психопиратов, но никак не для реального мира.
        Возбуждение все не отпускало. Я влетел в «кварцевую», схватил с пола нунчаки, принялся накручивать восьмерку.

…Сначала Альбинос лишает Мазая чувствительности ног, а затем и вовсе программирует на самоубийство. Если все же допустить, что безумная идея верна, то новый владелец отеля обладает нешуточным могуществом! Стало быть, я вновь стал поперек пути сверхъестественной силе. Отложив нунчаки, я начал упражняться с деревянным шестом дзё: удары, тычки, вращения, перехваты. Работа с традиционным оружием кобудо немного остудила пыл, но до ясности ума и обретения даосского пофигизма было еще далеко. Необходимо до конца вытравить скверну эмоциональных помех, и тут требовалось средство посильнее. К счастью, одно такое я знал.
        Из шкафа с одеждой я достал спортивную сумку, покидал в нее файтерскую экипировку: щитки, накладки, боксерские бинты и перчатки, раковину, кое-что из одежды. Решение текущих ментальных проблем виделось мне в одном простом действии: нужно хорошенько подраться. Накидать кому-нибудь люлей или отхватить самому - тут как карта ляжет.
        Тело меня не слушалось. Я совершал миллион лишних движений, не мог оставаться в статике дольше пары секунд. Мысли скакали одна через другую, и большинство из них были далеко не позитивными. Чтобы обрести баланс, необходимо избавиться от излишков Ян, и хороший мордобой, как ничто другое, годился для философских нужд.

* * *
        Я вызвал такси и спустя десять минут уже вбегал в серое двухэтажное здание, примыкавшее к городскому стадиону. «Клуб „Дзансин“» - гласила одна из табличек над входом. Соседствующая с ней извещала о том, что здесь же располагается ортопедический салон. Взбежав на второй этаж, я попал в зал для единоборств, занимавший львиную долю квадратуры и принадлежавший задумчивому парню по прозвищу Пастырь.
        Когда-то мы вместе занимались у одного тренера по карате. Я свалил, заработав 1-й кю и коричневый пояс - посредственный результат, но его мне хватало, чтобы время от времени раскидывать докучавших гопников и гастарбайтеров из китайской диаспоры. А вот мой друг сделал из боевых искусств Путь своей жизни.
        Подхватив переменчивый ветер будо, он с легкостью истинного воина переключился со спортивного карате на смешанные единоборства, став восходящей звездой ММА и успешно выступая по правилам «Беллатора». Помимо базового для нас академичного стиля сётокан, Пастырь освоил технику классического бокса, бразильского джиу-джитсу и грепплинга, преподавая эти дисциплины в своем додзё наряду с традиционным и спортивным карате.
        А раз в неделю клуб «Дзансин» устраивал так называемый «открытый ковер»: сойтись в честном поединке имел возможность любой желающий, вне зависимости от школы и уровня мастерства. Бои проводились в свободной манере, с минимальной экипировкой и без временной отсечки - поединок прекращался только после капитуляции одного из оппонентов. Короче, именно то, в чем я сейчас нуждался.
        Просторный зал бурлил не только желающими померяться силушкой. Как правило, с бойцами приходили жены, девушки, друзья. Мужчины самых разных возрастов кружили возле ринга, место под который Пастырь отвел в дальнем углу. С суровым видом они разминали суставы и связки и косились друг на друга, прикидывая возможных сегодняшних противников. Повсюду витал запах адреналина.
        Пастыря я углядел между рингом и широким панорамным окном: он стоял возле старой школьной парты, служившей судейским столиком, и раздавал указания помощникам, регистрировавшим участников. Это был смуглый, абсолютно лысый мужчина среднего роста, с развитой функциональной мускулатурой, сухим лицом и острым носом. Он казался самым спокойным человеком в додзё. Его сильная аура всегда действовала отрезвляюще на не в меру ретивых учеников, побуждая их к сдержанности в поступках и словах.
        Пастырь узнал меня сразу, как только я приблизился к столику, но определить по спокойным зеленым глазам, рад ли бывший соратник по тренировкам моему появлению или нет, не представлялось возможным.
        - Привет. - Он протянул крепкую жилистую руку. - Пришел размяться?
        - Дури поубавить, - сознался я, нервозно переминаясь с ноги на ногу.
        Если бы Пастырь принял меня за торчка во время ломки, он бы не сильно ошибся в предположениях.
        - Это никогда не поздно. Какой у тебя сейчас вес?
        - Семьдесят пять.
        Друг наклонился к помощнику.
        - В паре с Закалябой его поставь.
        Помощник кивнул, делая пометку в регистрационном бланке.
        - Псевдоним будет?
        - Следопыт, - немного подумав, ответил я.
        Помощник сделал запись.
        - Переодевайся, разминайся, - сказал Пастырь. - Минут через десять начнем. Миш, каким по счету его бой?
        - Третий.
        - Минут двадцать у тебя есть.
        Я кивнул и направился в раздевалку.
        Закинув шмотки в первый попавшийся шкафчик, я надел под шорты раковину, намотал на кулаки бинты и вернулся в зал. Строго говоря, я не чувствовал, что нуждаюсь в интенсивной разминке. Вследствие внутреннего напряжения я так уже пропотел, что был готов ринуться в бой хоть сейчас. Потому лишь немного повращал конечностями, раз двадцать отжался и отошел к ряду боксерских мешков, висящих далеко в стороне от ринга.
        Два первых боя я не заметил, погруженный в размышления. Хорошо хоть, расслышал, как объявили мой выход. Я нацепил перчатки с открытыми пальцами и стал пробираться через толпу к рингу. Оппонент уже дожидался меня в своем углу. Это было рыхлое, бесформенное тело с солидной проплешиной на голове и скучным лицом. По правде говоря, я сомневался, что Закаляба находился в весовой категории 70 -80 кг, но особого значения данному нюансу не придавал. Мне хотелось драться, а с кем именно, не особенно заботило.
        Судьей в ринге был сам Пастырь. Он подозвал нас, напомнил правила: бой ведется без временных ограничений, прекращается со сдачей одного из бойцов или же вследствие нокаута, а также по решению врача либо центрального судьи; разрешена свободная работа руками, ногами и борцовская техника.
        Я прослушал речь, думая о самоубийстве Мазаева и о том, как оно отразится на моей судьбе, кивнул Пастырю и вернулся в свой угол. Судья сказал последнее слово и дал отмашку.
        Мы с Закалябой двинулись друг на друга. Он выставил кулак для приветственного тычка. Я очнулся, скинул оцепенение тягостных дум и включился в процесс. Хлопнув перчаткой по перчатке, я набросился на парня без прелюдий и разведок.
        Наконец-то можно было дать выход клокотавшим внутри меня страхам! Я по-настоящему ликовал, когда утюжил бедного соперника, буквально с каждым ударом избавляясь от негатива сам и добавляя синяков оппоненту. Закаляба почти сразу перешел в глухую защиту, не особо понимая, по какому принципу летят мои ноги и руки. А конечности работали на автомате - лишь подкидывай дровишек спортивной злости.
        При этом я избегал перехода в борьбу, потому как, во-первых, никогда не был фанатом возни и сопения в партере, а во-вторых, мне хотелось лишь бить и ловить удары. Я жаждал, чтобы боль от контакта с соперником вымыла из меня угнетающий коктейль из страхов и чувства неполноценности.
        Бой продлился чуть больше минуты. Кончилось действо тем, что я три раза подряд пробил лоу-кики по бедру Закалябы, после которых тот упал на ринг, как подрубленное деревце. Пастырь тут же остановил бой.
        - Дай мне сильного, - пропыхтел я. - Самого сильного здесь!
        Старый друг посмотрел на меня довольно странно, но затем коротко кивнул, после чего я сошел с ринга и вернулся к боксерским мешкам.
        Мой черед драться во второй раз настал минут через десять. Должен сознаться, что к тому времени я уже подрастерял былой пыл и начал успокаиваться. Ненужные эмоции улетучивались вслед за проведенным спаррингом, их место захватило понимание того, что все мои переживания не стоят и выеденного яйца. Утраченный ментальный баланс вновь возвращался ко мне. Тем не менее клич был брошен…
        С некоторой неохотой я взобрался на ринг. Мой соперник в противоположном углу выглядел посерьезней: злой и крепкий кавказец с обязательной бородой. Он смотрел на меня так, будто собирался сожрать. Ну, или хотя бы переломать конечности.
        Когда Пастырь подозвал нас в центр, я ощутил исходящее от горца желание нести разрушение и сеять хаос. Может, именно такой соперник мне и требовался с самого начала?!

«Не переживай, - думал я, - сейчас потанцуем». Грозный лик машины для убийств меня нисколько не пугал, жалко лишь, что былого запала не было. В целом же я собирался хорошенько накостылять бородатому, и никакой проход в ноги ему не поможет. Максимум две минутки - и можно идти пить лимонад.
        Пастырь развел нас по углам, выдержал драматическую паузу, а затем дал отмашку. Аки юный лев, я ринулся в бой, готовый причинять ущерб!
        Сорок семь секунд - именно столько потребовалось Бороде, чтобы победить за явным преимуществом и знатно мне накидать.
        Вытянув ноги, я сидел в тренерской, приложив к скуле лед, и наблюдал, как распухает колено. Чувствовал при этом себя изрядно помятым, но зато ни о каком самобичевании речи уже не шло. Дверь со скрипом отворилась, на пороге появился Пастырь.
        - Все ушли, - сказал он.
        Я устало показал большой палец.
        Старый друг подвинул стул, сел рядом.
        - Дай посмотрю.
        Я убрал ледяную накладку от лица.
        - Ерунда. Почти не видно.
        - Это что за терминатор был?
        Пастырь скупо улыбнулся.
        - Магомед - наша визитка. Хороший парень, мы его в UFC проталкиваем.
        - У него получится. Машина для убийств какая-то…
        - Ты же сам просил противника посерьезней.
        - Этот оказался предельно серьезным.
        - Почему ты пришел?
        - Хотел размяться.
        Пастырь задумчиво пожевал губу.
        - Читал о твоей разборке в той школе. Это правда, что ты предотвратил растление несовершеннолетних?
        - В некотором роде.
        - Я удивлен. Не думал, что ты способен на Поступок. Рад, что ошибался.
        - Рад, что сумел удивить.
        - Ко мне приходят разные парни. Я уже приноровился различать, что у кого за пазухой. Ты сегодня принес отчаяние. Это из-за «гретельской бойни»?
        - Не… Я уже работаю над другим делом.
        - Сейчас-то полегчало?
        - О да. Я абсолютно пуст. Обрел дзансин.
        - Это хорошо. Но в погоне за собственной выгодой ты мог причинить неоправданный вред другим бойцам. «Свободный ковер» в моем додзё не для самоутверждения. Мне пришлось выпустить Магомеда, чтобы урезонить тебя. Ты понимаешь?
        Конечно, я все понимал - сейчас, когда тело испытывало приятную расслабленность после физической нагрузки, а в голове гулял ветер.
        - Не всегда спарринг - лучший способ разрешения внутренних противоречий, - продолжал вещать Пастырь. - Иногда можно просто поговорить. У тебя есть с кем поговорить?
        Призадумавшись, я кивнул.
        - Хорошо. Тогда расскажи этому человеку обо всем, что тебя гложет. Он разделит твою печаль и, возможно, даст дельный совет.
        Я слабо улыбнулся.
        - Пока что твой Магомед - самый лучший антидепрессант.
        - О, позвать его? Он с радостью проведет второй раунд.
        - Давай потом. А то я ведь обрел дзен, прокачал скилл. Еще ненароком покалечу вашу визитную карточку.
        Пастырь фыркнул.
        - Пошли, закончим тренировку. Я запалил благовония.
        Кряхтя и матерясь, я вылез из нагретого кресла, мы вернулись в зал, точнее, в ту его часть, что в японской традиции именовалась камидза - обязательным алтарем. Конкретно в додзё Пастыря, помимо прочих атрибутов, на стене висела картина со сложным узором - мандала конгокай. Если верить японским мистикам, в изощренных завитках данного изображения заключен вид на Вселенную снаружи, из заводей высшей истины.
        Мы опустились в сэйдза, и Пастырь скомандовал:
        - Мокусо!
        Я полуприкрыл веки, погружаясь в медитативное состояние. Несколько тлеющих тростинок китайских свечей приятным ароматом дурманили голову. Я был абсолютно спокоен и опустошен. Кажется, мне удалось достичь состояния, которое в дзен-буддизме называется равновесием ума - настоящая жемчужина для любого практикующего экстрасенса. Ведь только сохраняя дзансин, толковать видения и предчувствия он будет максимально полно и корректно.
        - Мокусо-рэй! - раздался голос Пастыря.
        Я открыл глаза.
        - Сёнэй-ни рэй!
        Мы синхронно поклонились алтарю.
        - Аитагани-рэй!
        Мы развернулись на коленях, поклонились друг другу.
        - Теперь ты действительно спокоен, - сказал Пастырь, внимательно рассматривая меня. - Еще хочешь драться?
        - Не сегодня.
        - Ты заходи, когда время будет. Просто так заходи. Поговорим, чаю попьем.
        Я пообещал старому другу заглянуть, как только разберусь с текущим дельцем, и мы распрощались. Такси вызывать не стал, решив, что до дома лучше пройтись пешочком.
        Уже стемнело, улицы были практически пусты. По дороге изредка проезжали старенькие автобусы с парой-тройкой запоздалых пассажиров. Я шел в прекрасном расположении духа и ощущал себя полным вселенской благодати и свободным от страданий. Хотелось наслаждаться миром вокруг и тем местом, которое я в нем занимаю.
        Проходя по железнодорожному мосту, я достал мобильник, с которого когда-то звонил в отель «Марта», набрал дежурную часть и оповестил о самоубийстве Мазая.
        - Кто говорит? - грозно спросил дежурный полицейский.
        - Тот, кто немедленно избавится от телефона, - ответил я и швырнул мобильник с моста.
        Я слышал, как он разбился о пути.
        Придя домой, я сразу же отправился к стеллажу с картами, по фотографии запеленговал Кристину - так приглянувшуюся Герхарду Петрову девушку из «Марты». При текущей свободе разума от эмоционального фона биолок сработал с поразительной четкостью и быстротой. Я скинул Петрову напоминание о нашей совместной вылазке, принял душ и лег в постель.
        Заснул я мгновенно и спал очень спокойным, глубоким сном до самого утра.
        Глава 9. Любители тел
        Герхард Петров явился ко мне в контору ровно к десяти утра. Он был свежевыбрит, при галстуке и неимоверно возбужден. После оформления договора клиент перевел гонорар, и мы отправились по адресу, где накануне вечером находилась Кристина.
        - Как думаете, может, стоило купить цветы? - спросил он по дороге.
        - Герхард Алексеевич, давайте условимся, - максимально нудным тоном заговорил я. - Во-первых, мы едем не на свидание. Основная цель нашего мероприятия - опросить Кристину и выяснить, что ей известно о странностях, происходящих в стенах отеля. Нужно будет настроить ее на деловой лад, а ваши романтические порывы, уж извините, собьют весь ритм.
        - Кристина ничего мне…
        - Посему, - перебил я, - сначала я пойду к ней один. Оценю обстановку, задам интересующие вопросы. А уж после напишу вам. Вы подниметесь и сможете пообщаться с ненаглядной в более непринужденной обстановке.
        - Хотите, чтобы я ждал в машине? - изумился он.
        - Так точно. Именно этого я и хочу.
        Петров ничего не ответил, но забавно скуксился и всем своим видом принялся демонстрировать негодование относительно моих методов работы. Я припарковал «вольво» напротив белой высотки, одиноко торчавшей среди серых пятиэтажек.
        - Тут она и живет? - спросил Петров, подавшись вперед и разглядывая окна квартир.
        - Да, в этом доме.
        - Как вы нашли ее так быстро?
        - Современные технологии.
        - Шпионское оборудование?
        - Только никому ни слова.
        Он закрыл на губах невидимый замок.
        - Могила!
        - Ждите здесь. Я отпишусь.
        Я вылез из покоцанной Борисом Шеллиным трехдверки, мысленно активировал биолок. Дом имел три подъезда и приблизительно полторы сотни квартир. В одной из них прямо сейчас находилась Кристина - я чувствовал ее присутствие где-то в стенах «свечки».
        По карте города невозможно запеленговать объект интереса с точностью до квартиры - более конкретный поиск всегда лучше проводить на месте. Я достал смартфон, еще раз взглянул на фотографию девушки, настраивая биологический локатор, и, не спеша, побрел к дому. Ощущение присутствия искомого человека начало усиливаться. Почти сразу, например, я установил, что Кристина проживает точно не в третьем подъезде.
        Тогда - первый?

«НЕГАТИВ».
        Область солнечного сплетения отозвалась чувством дискомфорта.
        Ясно, значит во втором. Этаж-то какой? Я переводил взгляд с окна на окно, поднимаясь все выше, пока нутра не коснулась «кошачья лапка», - шестой этаж. Прекрасно, дело за малым.
        Мне посчастливилось взбежать на крыльцо как раз в тот момент, когда из подъезда выходила штатная бабушка. Поздоровавшись, я прошмыгнул мимо, нырнул в лифт. Выйдя на шестом, обнаружил четыре двери. Но, поскольку сегодня я был в ударе, почти сразу ощутил едва ли не осязаемую нить, ведущую к цели.
        Я вдавил кнопку звонка. Довольно долго ничего не происходило, затем биолок маякнул о том, что меня кто-то пристально изучает. Я достал удостоверение частного детектива, поднес к дверному глазку.
        - И что это значит? - донесся из квартиры глухой женский голос.
        - Что нам нужно поговорить.
        - Мы с вами незнакомы!
        - Потому я и показал удостоверение.
        - Но если мы незнакомы, о чем нам говорить?
        - Лично мне с тобой - не о чем. Я представляю частное лицо, которому небезразлична твоя судьба.
        Возникла пауза, а затем невидимая собеседница спросила на полтона тише:
        - Какое еще лицо?
        - Может, уже впустишь? Я не хочу, чтобы имя моего клиента стало известно твоим соседям. Да и тебе самой лишние слухи ни к чему. - Я наклонился поближе к глазку и многозначительно добавил: - Учитывая род твоих занятий.
        Биологический локатор уловил, как из квартиры потянулись ломкие волны сомнений и легкого шока. Кажется, мне удалось дернуть за нужный рычажок. Щелкнул замок, дверь чуть-чуть приоткрылась. Я увидел миловидное личико и снова поднял удостоверение.
        - Можешь взглянуть получше. Бери.
        - Через порог не передают.
        - Тогда выйди сюда. А еще лучше - дай войти мне.
        - Откуда мне знать, что это настоящий документ?
        - Он заверен печатью управления внутренних дел Серпейска.
        - Откуда мне знать, как выглядит печать управления внутренних дел Серпейска?
        - Погугли, - раздраженно буркнул я, пряча ксиву.
        Тонкие брови надломились домиком возмущения.
        - Вы мне хамите?
        - Слушай, милочка, будь я бандитом, уже бы вышиб дверь секунд десять назад. Однако стою, пытаясь увещевать тебя, и даю повод для сплетен твоим соседям. Жилец квартиры справа, например, давно прилип к глазку.
        Она неуверенно скосила взгляд на соседнюю дверь, немного потупила, но все-таки приняла решение и отступила вглубь квартиры. Я прошел, закрыл дверь, бегло осмотрелся. В тесной прихожей стояли старый советский трельяж, деревянная подставка для обуви. Блеклые, кое-где потрепанные обои, допотопный линолеум на полу. Типичная однушка под сдачу.
        Кристина была молода и красива. Короткие темные волосы, большие черные глаза, подтянутая фигурка. Она плотнее запахнула полы шелкового халатика, по-прежнему настороженно меня изучая.
        - Что такое? Все еще гадаешь, не бандит ли я?
        - Думаю, чего вы такой невоспитанный. На быдлоту вроде не похожи, а «тычете» прям с порога.
        - Завязывай с этим. Мы с тобой примерно одного возраста, так что не надо жеманничать.
        Девушка скупо улыбнулась.
        - Жеманничать… Я уж решила, в этом городе и слов-то таких не знают… - Она более внимательно осмотрела меня, буквально с головы до пят. - Ну, хорошо. Так кем ты будешь?
        - Я - частный детектив.
        - А я как будто бы знаю, что это значит.
        - Это значит, что у меня есть наниматель, который заинтересован в твоей безопасности.
        Она забавно дернула маленьким носиком.
        - Кто?
        - Герхард Петров.
        - Гера… - вздохнула, покачав головой.
        - Помнишь его?
        - Конечно, помню. - Она изобразила пальцами кавычки - жест, уверенно вошедший в арсенал современного жителя мегаполиса. - Мой «поклонник номер один».
        - Именно так он себя и позиционирует.
        - С ним все в порядке?
        - С ним - да. Но Герхард Алексеевич беспокоится, что в беду попала ты.
        Кристина цыкнула, вновь покачала головой.
        - Я как чуяла, что он проблемный. - Она задумчиво погладила себя по плечам, затем спросила, уже переключившись на другие мысли:
        - Кофе будешь?
        - Не откажусь.
        - Мне надо переодеться. Проходи на кухню. Я там в кружку насыпала уже. Если хочешь, залей кипятком и пей.
        - Дождусь тебя.
        Девушка более внимательно, чем прежде, осмотрела меня с головы до пят.
        - Мужчина, который ждет? О-бал-деть, куда я попала…
        Кристина скрылась в единственной комнате, а я разулся и прошел на кухоньку. Здесь обстановка тоже не блистала изысканностью и разнообразием. Возле стены - стол с тремя ножками. Электрический чайник, наполовину полная «полторашка» минералки, пепельница с окурками и цветастая кружка с щепоткой кофе на дне. Пара утлых табуретов возле старенького холодильника.
        Я подошел к мутному окну, выглянул во двор. Петров нервно кружил вокруг «вольво», дымя сигареткой. Вдали, над центром города, висел дирижабль правительства. Девушка появилась спустя минуту. Халатик она сменила на спортивные штаны и короткую футболку.
        - Значит, добряк Гера решил, что я угодила в беду? Интересно, с чего он это взял?
        Она достала вторую кружку, кинула в нее ложку кофе, залила кипятком из чайника. Мы уселись на табуреты, ютясь за раритетным столом.
        - Сама не догадываешься? - спросил я.
        - Его насторожила смена моего поведения.
        - В яблочко.
        - Да это в свое время половину клиентов напрягло.
        - Герхард Алексеевич считает, что в отеле происходят странные вещи.
        Кристина мимолетно улыбнулась, болтая ложкой.
        - У меня есть зефир. Будешь?
        - Нет, спасибо.
        - Гера и сам специфичный персонаж, если ты не заметил.
        - Не заметил.
        - Нанимать частного детектива, чтобы отыскать понравившуюся проститутку, это, по-твоему, не ненормальность?
        - Он беспокоится о тебе, и ему плевать, кем ты работаешь.
        - Ну да, ну да… Точно зефир не будешь?
        - Точно.
        - Тогда я сама съем.
        Она поднялась, потянулась к антресоли. Футболка задралась, оголив упругий плоский живот. Прямо под пупком красовалось тату - расположенные друг над другом шесть полос. Некоторые из них были прерывистыми. На стол приземлилась коробочка с двумя зефиринами.
        - Что за татуировка?
        - На животе-то?
        - Да.
        Кристина улыбнулась довольной кошачьей улыбкой.
        - Обратил внимание, значит?
        - Сложно не обратить.
        - Это гексаграмма «Воссоединение» из китайской «Книги перемен». Слыхал о такой?
        - Что-то когда-то.
        - Она означает, что я повстречаю великого человека.
        - Поздравляю.
        Девушка театрально подмигнула.
        - Вдруг это ты?!
        - Или Герхард Петров.
        - Да ну тебя…
        - Герхард Алексеевич подметил, что изменения в поведении коснулись не только тебя, но и остальных девочек. Что у вас там произошло? Смена рабочего регламента?
        Кристина зыркнула на меня искоса, с некоторой опаской, достала зефир из коробки.
        - Я не запомнила твое имя…
        - Значит, так надо, - отмахнулся я. - Он рассказал мне о ваших отношениях, о том, какая ты чуткая, и прочую хрень.
        - Прочая хрень… Да ты романтик.
        - А потом все пошло под откос. С его слов, ты начала вести себя так, словно никогда его не видела.
        Она откусила зефирину, развела руками.
        - Я что, тапочки ему подносить должна?
        - Изменения произошли резко и без видимых причин.
        - Я пересмотрела отношение к бизнесу.
        - У всех мартовских девушек разом?
        - Ох уж этот женский коллектив! Одна помада на двоих, одно настроение на всех… Ну, ты знаешь.
        - Или дело в смене руководства?
        Кристина перестала наводить суету, взглянула на меня предельно серьезно.
        - Я виделся с Мазаем. Он мне кое-что рассказал о своем… сменщике. Альбинос - так ведь его зовут?
        - Геннадия Сергеевича проведал? И как у него дела?
        - Хреново. Он застрелился.
        Для Кристины мои слова, кажется, стали полной неожиданностью.
        - Чего?
        - Того. Достало его в инвалидном кресле сидеть, он и пустил себе пулю в голову.
        - Какое кресло еще?.. Мазай на Канарах отдыхает.
        - На Хренарах! На даче он был, в старом доме - видать, последнее, что ему оставил Альбинос!
        Девчушка переменилась в лице, опустила голову, уставившись в кружку.
        - Кто-то из девчонок говорил, что не мог он так просто все бросить и улететь на островах жариться. Я не верила. Не хотела верить…
        Я достал смартфон, вышел в Интернет, быстро нашел утреннюю заметку в «Подслушано в Серпейске» о найденном теле Мазая. Кристина пробежала запись глазами, рассмотрела фото с места происшествия, брезгливо отодвинула смартфон.
        - Вот же черт…
        - Да вроде не похож, - сказал я, пряча телефон в карман.
        - Жаль Генку. Нормальный дядька был. Хорошо к нам относился.
        - А Альбинос - плохо?
        Красотка ощетинилась, вновь начала смотреть с недоверием в глазах.
        - Ты пришел узнать, как у меня дела, или про Альбиноса вопросы задавать?
        - И то, и другое.
        - По просьбе Петрова?
        - По собственной инициативе. Я в отеле-то вашем побывал. Кое-что мне не очень понравилось. Например, то, как ведут себя ваши девочки-роботы.
        Она пожала плечами:
        - Отряхнись и иди дальше.
        Я фыркнул, покачал головой:
        - Э нет, сестренка. Я теперь разобраться хочу.
        - Поверь, лучше не лезть в это, - вздохнула она.
        - Уже влез. Итак, Альбинос…
        - Не против, если подымлю?
        - Дыми.
        Девушка взяла пачку сигарет, зажигалку, закурила.
        - Что Геннадий Сергеевич успел рассказать?
        - О том, как Альбинос отобрал у него бизнес.
        Кристина усмехнулась.
        - Отобрал… Альбинос ни у кого ничего не отбирает - люди сами все отдают.
        - Почему?
        - Откуда мне знать? Да и вряд ли кто-то сможет это объяснить. Он просто говорит - люди просто подчиняются.
        - Альбинос - телепат?
        Она вновь уставилась на меня крайне серьезным взглядом, прикидывая, не шучу ли я, а затем расхохоталась. Смеялась долго и громко - и это был искренний смех.
        - Ты точно из этого города? Может, с другой планеты? Или с телевидения?
        У меня не было настроения шутить, и я понадеялся, что каменное выражение лица говорит об этом достаточно красноречиво. Отсмеявшись, Кристина глубоко затянулась сигаретой, выпустила густую струю дыма.
        - Телепатия - нет, не знаю. Может быть. Он просто щелкает пальцами и говорит, что делать. Вот так. - Она щелкнула тонкими ухоженными пальчиками. - И ты уже не можешь сказать «нет». Телепатия ли это? Или просто какая-то фишка вроде НЛП? Он называет это фокусом, а мы с девчонками - попасть в фокус.
        - Вы поэтому все там как роботы? Альбинос вас программирует?
        - Он не то чтобы программирует. Скорее… опустошает. Мы собираемся у него в кабинете перед началом смены. Щелчок - и мир либо как в тумане, либо вообще перестает существовать. Потом бах - и вот уже смена позади! Это странное чувство на самом деле.
        - С помощью фокуса он не позволяет вам от него уйти?
        - Уйти?! - Красивый лобик прорезали морщинки недоумения. - Что за бред? Зачем нам уходить от него?
        - Но ведь он… подчиняет вас, лишает воли! Вы там как рабы.
        Она подвинулась чуть ближе, глядя на меня с легким прищуром.
        - Ты вообще не улавливаешь, что к чему, да? Раньше, когда меня заказывали в номер, я не знала, каким окажется очередной клиент. Не все они были приятными людьми. И далеко не с каждым я хотела бы встретиться вновь. Несколько раз мне приходилось переступать через отвращение, а потом часами отмываться в ванной. Эмоции, знаешь ли, не из приятных. Но теперь, с появлением Альбиноса, я больше не тревожусь. Я прихожу на работу, надеваю белье, а в следующий миг - снова одетая, но с тугой пачкой денег в кармане! Клиенты получают мое тело - но не меня. Я вне их власти! И никаких воспоминаний о том, со сколькими я переспала.
        - И о том, что вытворяли с твоим телом.
        - Плевать! - в запале воскликнула девушка. - Пусть делают все, на что их больная фантазия горазда. Лишь бы платили за дополнительные услуги. А Альбинос всегда очень четко следит за тем, как расплачивается клиентура.
        Я взял паузу, сделав первый глоток кофе за всю беседу. Не скажу, что услышанное так уж меня шокировало. Но на определенные размышления из области морали натолкнуло, да.
        - И вас всех устраивает подобный расклад?
        - Да это великолепный расклад! Кто бы не хотел работать так же? Ты не хотел бы? А работяга с завода? Пришел на смену, переоделся в робу, и вдруг бац - ты уже сменился, а в руке монета звенит! К тому же мы ведь не устаем. Альбинос с самого начала объяснял, что блокируются какие-то там процессы в мозгу. Усталость притупляется. «Выходя из фокуса», мы бодры, как после здорового сна.
        - Получается, в стенах отеля вы просто оболочки?
        - Которые получают шикарные деньги и идут веселиться, потому что отдохнули на работе. - С победной ухмылкой Кристина пустила в потолок финальную струю дыма, затушила окурок. - Ты, кажется, приуныл, детектив? Пей свой кофе, пей.
        Мне требовалось время, чтобы переварить новую информацию. Мир терял границы реальности. Даже недавний опыт внетелесного перемещения теперь казался серой обыденностью.
        - Ты сказала, не вся клиентура приняла новые правила. Им не пришелся по душе контакт с… пустыми оболочками?
        - Ну, совсем уж махровые - вроде Герочки - слились, ясное дело. Но большинство остались. И дружков позвали. Они же в кои-то веки могут делать с нами что заблагорассудится! Никаких табу - главное, плати.
        - Кажется, ты рада, что у отеля сменился хозяин.
        - А чего не радоваться? Я стала зашибать в два раза больше - и при этом абсолютно не помню, за что именно получила свои кровные. А не помню - значит, не было. Альбинос - странный мужик, но справедливый.
        Я фыркнул.
        - Скажи это Гене Мазаеву, который вышиб себе мозги.
        Кристина легкомысленно пожала плечом.
        - Самоубийство.
        - Вследствие фокуса Альбиноса.
        - А вот это хрен докажешь! Даже если и так - мне-то что? В Серпейске, начиная с девяностых, постоянно кого-нибудь закатывают в асфальт и топят в Каре. Бандитские разборки, я в них не лезу.
        - Альбинос еще каким-нибудь бизнесом владеет?
        - Ему незачем.
        - Ой ли?
        - Что - ой ли? Ты реально не уловил, что такое «Марта»! Думаешь, к нам приходят исключительно одинокие неудачники или мужья, уставшие от жен? Отель - это порт семи морей. Политики, бизнесмены, силовики - все к нам захаживают. Под них Альбинос даже держит отдельных девочек. Свежих, не примелькавшихся.
        - Элита щедрее платит?
        - Элита дороже стоит. Зеркало в номере видел? Такие - повсюду, даже в люксах.
        До меня стало доходить.
        - И за каждым из них - видеокамеры. Компромат на…
        - На самых грозных воротил города, - кивнула Кристина. - Поэтому Альбинос щедр на премии и авансы, бабло его не интересует. Видео - вот что главное.
        - Это наследство от Мазая?
        - Не-а. Чистой воды ноу-хау. Генка так не рисковал, боялся за свою голову. А Альбик сразу камеры установил, как будто для того бизнес у Мазая и отжал.
        - Что он задумал?
        - Мне-то почем знать? Я просто «ночная бабочка», которая продает свои крылышки. Остальное меня не заботит.
        - Тебя вообще заботит хоть что-нибудь, кроме денег?! - разозлился я.
        Кристина скорчила кислую мину.
        - Только давай без морализаторства, дорогой. Вас таких - каждый полуторный, а на уме все равно одно и то же.
        Я посмотрел в окно, проглатывая раздражение. Демонстрировать эмоции было бессмысленно. Захотелось встать и уйти.
        - С Герхардом встретишься? - глухо спросил я. - Он внизу, в машине ждет.
        - На дому не обслуживаю.
        - Да не за тем, дура. Он нанял меня, потому что думал - ты в беду попала. Я-то вижу, что это не так, теперь надо Петрова убедить. И никто, кроме тебя, не справится.
        Девушка вздохнула, повертела кружку в руках.
        - Вот откуда он такой взялся?..
        - Приведи себя в порядок. И не говори ему того, что сказала мне. Он запомнил тебя другой - пусть все так и остается.
        Я спустился на стоянку. Герхард Алексеевич потел и нервно топтался возле «вольво». Завидев меня, он стрельнул недокуренную сигарету в свежую кучку бычков.
        - Почему так долго? Что-то случилось?
        - Нужно было прояснить пару моментов.
        - Кристина в порядке?
        - Да, с ней все хорошо.
        - Она готова встретиться со мной?
        - Да, но послушайте…
        Петров решил не слушать. Он ринулся к подъезду, из которого я только что вышел. Проковылял несколько метров, остановился, вернулся назад.
        - А какая квартира?
        - Герхард, послушайте, что я скажу. Ваши подозрения относительно «Марты» подтвердились. Вы наняли меня выручить Кристину, однако она вовсе не нуждается в спасении и через пять минут все вам объяснит. Я выполнил оба пункта договора, на этом наши дела окончены. Если хотите, можете постараться наладить с Кристиной неформальные отношения. А про отель лучше забудьте. Пускай все идет своим чередом.
        - Там происходит нечто совсем уж противозаконное, да? - серьезным тоном спросил Петров.
        - Я не могу сказать наверняка. Но верьте мне: никому из сотрудниц отеля посторонняя помощь не требуется.
        - Вы умываете руки?!
        - Я выполнил ваш заказ и двигаюсь дальше.
        Мужичок пришел в растерянность.
        - Давайте я заплачу еще! Вы проведете полноценное расследование и выведете мерзавцев на чистую воду!
        Я не удержался от улыбки.
        - Каких мерзавцев, Герхард? Бордель под вывеской отеля - обычное дело. Будете бороться - только копья переломаете. Главное, мы нашли девушку и с ней все в порядке. У вас появился шанс - используйте его. Если хотите совершить благой поступок - вытащите Кристину из этого болота. Одарите ее золотом и бриллиантами и увезите из города. Лучше потратить денежки таким образом, чем платить мне за войну с ветряными мельницами.
        По правде говоря, я лукавил. Мне и самому было интересно попристальнее приглядеться к «Марте», да и деньги Герхарда Петрова в моем кармане чувствовали бы себя прекрасно. Но существовало несколько причин, почему я принял решение самоустраниться. Во-первых - «гретельская бойня», расследование по которой шло полным ходом. Аналогичный крестовый поход против тирана-телепата мог выйти мне боком.
        Во-вторых, Альбинос, судя по всему, затеял игру с крупными ставками, и я, влезая в это дело, практически неизбежно оказывался между молотом и наковальней. Лучше держать руку на пульсе событий, поглядывая, во что выльется смелая инициатива телепата, а лобовое столкновение оставить на долю других. Надо знать размер куска пирога, который можно откусить без последствий.
        Герхард Петров переминался с ноги на ногу, желая что-то сказать. Не дав ему подобной возможности, я назвал этаж и номер Кристининой квартиры.
        - Она вас ждет.
        Мужичок плотно сжал губы, поправил смешные очки.
        - Спасибо вам.
        - Идите. Обратно сами доберетесь?
        - Если что, вызову такси.
        Я пожелал ему удачи, прыгнул в авто. Проследив, как клиент скрывается в подъезде, завел мотор и поехал в центр. Я искренне надеялся, что на том эпопея с отелем подошла к концу…
        Девушка, сидевшая напротив Маляра, была очень красива. Правильный овал лица, чувственные губы, выразительные карие глаза и волнистые светлые волосы. Всем своим видом она излучала жизнелюбие и доверие к миру. Маляр рисовал ее в паре с мужем - худым вертлявым парнем с длинным крючковатым носом. Молодые люди нравились художнику - это было заметно по тому, как старательно выводил он несложные линии шаржа, по скупому изгибу сжимавших беломорину губ, означавшему довольную улыбку.
        Я стоял в тени высокой водонапорной башни, размышляя о загадочной фигуре бывшего фальшивомонетчика. Казалось, мы здорово сблизились за последний месяц, но я до сих пор мало что знал о Маляре. Чем, например, он зарабатывал на жизнь? Рисование в подворотнях большого дохода не принесет, хоть сутки напролет здесь сиди.
        Возможно, он занимался написанием серьезных портретов для состоятельных особ, но в его квартире я не приметил эпичных набросков. С той же долей вероятности он мог вернуться к изготовлению фальшивых купюр или другим темным делишкам. А почему бы, собственно, и нет? Кажется, художник знаком с каждой псиной в Серпейске, при желании ему несложно подыскать нелегальную халтурку.
        Много темных пятен было в истории этой личности. Тем не менее Маляр вызывал у меня доверие. Я столь слепо верил ему, что не чурался переступить границы этических норм профессии и делился подробностями расследований. Я корил себя за чрезмерную искренность - но ничего поделать не мог. Маляр видел меня, понимал мой внутренний конфликт и тем безоговорочно подкупал. Возможно, я попал в зависимость от его советов и наставлений.
        Художник закончил рисовать. Молодые люди расплатились, забрали лист ватмана. Довольные, они пошли по своим делам, со смехом разглядывая шарж.
        Я вышел из тени, направился к Маляру.
        - Забавная пара, - сказал он, приводя в порядок свои принадлежности. - Зовут Рома и Маша. Знаешь, как попросили озаглавить рисунок?
        - Как?
        - «РоМаша».
        - Забавно.
        - Вот и я о том же. Чего кислый такой?
        - Мазай мертв.
        Маляр прекратил собираться, поднял голову.
        - Как?
        - Я приехал к нему вчера, начал задавать вопросы. Ты, кстати, знал, что в последнее время он не мог ходить?
        Маляр отрицательно покачал головой.
        - Я нашел его в инвалидном кресле. Геннадий рассказал, что полгода назад к нему пришел какой-то неизвестный мужик и приказал переписать отель на его имя. Просто сказал сделать это. Мазай не смог не подчиниться. Он оформил документы, а затем - опять же по устному указанию - отправился в Москву, купил самое дорогое инвалидное кресло, сел в него - и больше не мог встать.
        - Внушатель…
        - Так точно.
        Маляр тяжело вздохнул, глядя куда-то вдаль. Пара «РоМаша» уже скрылась из виду.
        - Как все произошло?
        Я спрятал руки в карманы джинсов. Отвечать на подобные вопросы всегда тяжко.
        - Мы разговаривали. Твой друг как раз начал рассказывать о том, как очутился в инвалидном кресле, а затем…
        - Что - затем?
        - Не знаю, как объяснить. Если бы Мазай был роботом, я бы сказал, что его коротнуло. Что-то сломалось у него в голове, понимаешь? Он достал пистолет и застрелился.
        Я помолчал, а потом для чего-то добавил:
        - Я ничего не успел предпринять.
        - Ты уже что-нибудь выяснил о новом владельце «Марты»?
        - Немного. Все зовут его Альбиносом.
        - Альбиносом?
        - Да. Я разговаривал с одной из мартовских девчонок.
        - С той, в которую влюбился твой клиент?
        - Ага. Если верить ее словам, этот Альбинос привнес своего рода ноу-хау в древнейшую профессию. Он ментально опустошает девчонок перед каждой рабочей сменой. К клиентам приходят болванчики, с которыми те вольны делать что заблагорассудится.
        - Девушки в курсе этого?
        - Да. И, что более важно, им это по душе. Никаких воспоминаний о клиенте или о том, что вытворяли с их телами. Только деньги. Подобный подход сам по себе стал рекламой - у «Марты» нет проблем с кадрами.
        Маляр бросил на асфальт бычок, растоптал тяжелым ботинком.
        - Механическая проституция… А как клиенты это воспринимают?
        Я пожал плечами:
        - У них карт-бланш. Никто не скажет «стоп», если они платежеспособны. Но это еще не все. Альбинос не просто так забрал у Мазая отель. Девушка поведала, что он повсюду установил видеокамеры и наснимал компромат на элиту города.
        - Для чего?
        - Пока не знаю. Не исключено, что он уже использует материалы по своему разумению.
        Маляр покивал задумчиво, раскурил новую папиросу, принялся собираться.
        - Ты что-нибудь намерен предпринять? - через плечо спросил он.
        - Хочешь, чтобы я взялся за «Марту» по полной программе?
        - А ты этого не планировал?
        - Моя работа выполнена. Клиент полагал, что приглянувшейся ему девушке угрожает опасность, - я установил, что это не так. Даже нашел ее. Контракт исполнен, дело закрыто.
        Маляр горько усмехнулся.
        - Значит, так ты к этому относишься? Закрываешь контракты, выполняешь необходимый минимум? Тебе страшно пойти чуть дальше?
        - Слушай, Маляр… Ты расстроен гибелью давнего друга - это понятно. Но я уже однажды пошел дальше - в ситуации с Бетреддиновой. Так пошел, что посадить могут. Ввязываться в подобную историю мне сейчас хочется меньше всего.
        Маляр помолчал, пожал плечом:
        - Может, ты и прав…
        - Я прав?
        - Ты спас подростков, но полностью зло искоренить не получится, верно?
        Я молчал, пытаясь понять, к чему клонит товарищ.
        Маляр подхватил пожитки.
        - Ты извини меня. Я хочу побыть один.
        Он двинулся на выход из переулка, оставив меня в одиночестве, ошарашенного, словно мне треснули обухом по голове. Я ожидал какого-то отклика на свое бездействие, гневного порицания, которое подтолкнуло бы меня к новой борьбе со злом даже в ущерб текущему положению. Но Маляр воспринял мое стремление спрятать голову в песок так… буднично. Словно это самая приемлемая стратегия жизни.
        Я был дезориентирован. Почему старший товарищ так поступил? Почему оставил меня на распутье? Он сильно переживал потерю друга и потому дал слабину сам? Или же, наконец, разочаровался во мне?..
        Как бы цинично это ни звучало, я надеялся на первый вариант…
        Домой я возвращался в задумчивости. Поставил машину во дворе и побрел к подъезду - весь из себя мрачный философ. Я шагал, уставившись под ноги, абсолютно игнорируя окружающую действительность. Поведение Маляра выбило меня из колеи. Я размышлял о том, что, возможно, он таки совершил воздействие на меня посредством недеяния. Может, так художник хотел показать, что я не обязан взваливать на свои плечи заботы о безопасности целого города? Что мир не нуждается в спасении и вполне себе существует без нашего активного вмешательства? Если мы вдруг сделаем шаг в сторону, отвернемся, закроем глаза - Армагеддона же не произойдет, верно?
        Я считал, что в достаточной мере проявил героизм в столкновении с «обществом „Гретель“». Засветился так, что теперь хочется померкнуть. А Альбинос… Ну, он же не вчера появился на свет! Где-то чем-то он до этого зарабатывал на жизнь, ел да пил. В смысле, плохиши отнюдь не проводят большую часть жизни в тайных убежищах, планируя злодейские злодеяния. Они ходят среди нас, кого-то любят, закупаются в супермаркетах, платят за ЖКХ. Смотрят «Игру престолов».
        Исходя из той информации, которую я получил, Альбинос виделся мне типичным бандюгой с весьма прагматичными целями, таких вокруг - пруд пруди. Что мне теперь, объявлять крестовый поход против ветряных мельниц?
        Я не видел великой трагедии в том, чтобы пройти мимо истории с отелем. Вокруг творились преступления куда страшнее, чем обезличивание добровольно торгующих своими телами девушек, которые, кстати сказать, совершенно не возражают против этого.
        Я настолько углубился в экзистенциальные размышления, что не сразу уловил, как меня окликнули по имени. Остановившись и подняв голову, увидел приближавшегося ко мне плечистого парня в неприметном костюме и с физиономией типичного силовика. Я дождался, пока он подойдет, не ощущая опасности и негатива.
        - С вами хотят поговорить, - сообщил парень. - Пройдемте в машину.
        Тон его голоса оказался совершенно бесцветным. Я не стал артачиться и последовал за силовиком. Мы зашли за угол дома, где был припаркован тонированный «мерседес». Парень открыл заднюю дверцу, и я нырнул в салон, где находился один прелюбопытнейший субъект. Это был китаец средних лет, в черном костюме. Его умное прямоугольное лицо и аккуратная прическа органично сочетались с энергетикой непоколебимого даосского спокойствия.
        Автомобиль оказался достаточно просторным, чтобы мы с китайцем умудрились усесться вполоборота друг к другу и не тереться коленями. Некоторое время мы молчали в полумраке тонированного салона. Воздух внутри был наполнен приятным ароматом дорогой туалетной воды. Первым заговорил он:
        - Вы знаете, кто я?
        - Да, я узнал вас… Товарищ Чжао.
        Он имел чистейшую дикцию, российское гражданство и статус пионера китайской экспансии в Серпейске.
        - Кирилл Андреевич впечатлен вашим недавним подвигом, - тихо заговорил помощник мэра, глядя мне в глаза. - Спасение невинных детей - поступок чести.
        Я не нашел ничего более подходящего, чем процитировать крутых героев из любимых боевиков 80 -90-х:
        - Я просто делал свою работу.
        - Мэр впечатлен настолько сильно, что рассматривает возможность оказать вам всестороннюю поддержку в решении ваших проблем.
        - А у меня есть проблемы?
        - Я ознакомился с ходом расследования «гретельской бойни». Да, определенно у вас есть проблемы.
        Я промолчал. Он продолжил:
        - Ваша версия произошедшего полна пробелов и шероховатостей. Следователь считает, вы намеренно ввели его в заблуждение, и собирается сделать вас основным подозреваемым, инкриминировав двойное убийство при отягчающих.
        - А вы, стало быть, готовы поумерить его пыл?
        - Мы уже это сделали. - Он выдержал паузу. - Кирилл Андреевич не исключает, что вы превысили допустимые нормы самозащиты. Но при этом совершили настолько благородный поступок, что расплату за него мы готовы взять на себя.
        - С каких это пор за добрые дела приходится платить? - решил поинтересоваться я.
        Чжао пожал плечами:
        - С зарождения Вселенной.
        - Глубоко копнули.
        - Вы оказались совершенно одиноки в крестовом походе против зла. Наша поддержка может оказаться критически важной.
        - Сколько патетики… Но суть я улавливаю. Что взамен?
        Товарищ Чжао откинулся на спинку, заметно расслабившись. Он получил меня. Только что. Я попался на крючок.
        - Всего лишь одну услугу.
        - Всегда бывает «лишь одна услуга». Что конкретно?
        - Нам требуются ваши навыки частного детектива.
        - Даже так…
        - Необходимо сделать то, что у вас получается лучше всего, - найти человека.
        - Кому это необходимо?
        - Нам с Кириллом Андреевичем.
        - У вас в распоряжении силовые структуры города и, если потребуется, многочисленная китайская диаспора. Вряд ли я смогу больше, чем все они, вместе взятые.
        - Наше дело весьма щепетильное. Мы не хотим привлекать лишнее внимание.
        Я неторопливо почесал бровь, выигрывая время для того, чтобы оперативно обдумать услышанное.
        - Что за человек и почему его следует найти?
        Чжао едва заметно улыбнулся.
        - Не здесь и не сейчас. К тому же никто не обрисует вам ситуацию доходчивей Кирилла Андреевича. Вы не будете против встречи с ним лично?
        - С кем? С мэром?
        Китаец кивнул. И, поскольку более ничего не добавил, я развел руками:
        - Мне пригласить его на чай или надо приехать на пустырь за город?
        - Никаких пустырей, что вы. Он ждет вас у себя в администрации.
        - Прямо сейчас?
        - Завтра. Выходной день, в здании не будет посторонних. Вы сможете спокойно поговорить. В девять часов устроит?
        - Повезло вам, что я ранняя пташка. Давайте в девять.
        - Прекрасно. Машина будет ожидать у подъезда.
        - Даже так?
        - Мы ценим то, что вы уже сделали, и готовы обеспечить вас всем необходимым.
        Я помолчал. Политик стелил уж слишком ровно и мягко, а когда тебя начинают окучивать функционеры из администрации - жди подвоха.
        - Спасибо, что уделили мне время, - сказал Товарищ Чжао. - Больше не смею вас задерживать.
        Я сидел, вопросительно глядя на китайца.
        - Что-то еще? - уточнил он.
        - Никакой восточной мудростью не поделитесь?
        Мой вопрос как будто слегка его удивил.
        - Восточной мудростью?
        - Просто вы производите впечатление человека, любящего цитировать Конфуция.
        - Потому что я китаец?
        - Ну да…
        - Молодой человек, - вздохнул заместитель главы города, - я более пяти лет не был на родине. Вся мудрость выветрилась, осталась только смекалка.
        - И как вам нравится в России?
        Мне показалось, что Чжао помрачнел.
        - Вы играете с огнем, - тихо сказал он.
        - Моя любимая стихия. До встречи.
        Я выбрался из машины. Молодцеватый охранник был тут как тут. Кажется, я ему не нравился. Возможно, теперь и Чжао был от меня не в восторге, чего я и добивался. Мне претило, что какие-то высокомерные господа в костюмах сочтут, что отныне я их карманный солдатик.
        Но так уж случилось, что за «гретельскую бойню» меня могли конкретно прижать, а потому помощь этих самых господ будет отнюдь не лишней.
        Водитель-охранник Чжао обошел автомобиль, сел за руль и укатил вместе с помощником мэра по хрен-пойми-каким-делам. Я двинулся к подъезду, размышляя, не перегнул ли палку с Чжао. Все-таки слухи о том, что он контролирует деятельность триады в Серпейске, вряд ли были беспочвенными. И хотя здесь их влияние не столь обширно, как в Китае, повстречать на лестничной площадке татуированных молодчиков с тесаками не очень бы хотелось. Я играл в «Слипинг Догс», если что…
        Когда я добрался до квартиры, первым делом заглянул в холодильник. Мышь в петле не болталась, но обилием съестного здесь и не пахло. Кусок сыра, пара яиц, надкушенный огурец да коробка малинового йогурта. Я достал напиток, глянул срок годности - просрочен. Следовало отправиться в ближайший супермаркет, знатно затариться и провести вечер за игровой консолью. Вот только когда в кармане заиграл мобильник, я понял, что моим планам не суждено исполниться.
        Звонил Петров, которого я надеялся больше никогда не услышать.
        - Да, Герхард Алексеевич.
        Тишина.
        - Слушаю, говорите.
        Ответа так и не последовало, но я совершенно точно ощущал наличие уха по ту сторону связи.
        - Кто это?
        - А это Альбинос, - сподобился ответить собеседник звонким, энергичным голосом.
        Не стану врать - дыхание у меня перехватило.
        - Где Герхард?
        - Сидит напротив.
        - Он жив?
        В трубке захохотали.
        - Конечно, жив, господи. Или ты думаешь, я подвесил его вниз головой с моста и звоню, чтобы ты услышал предсмертный вопль?
        - Я вообще без понятия, за каким хреном ты звонишь.
        - Так это он сам попросил тебе набрать.
        Я облизнул пересохшие губы.
        - Почему?
        - Не имею ни малейшего понятия! - раздраженно повысил голос Альбинос. - Может, он считает тебя единственным, кто выправит его косяк? Короче, давай приезжай ко мне, побалакаем. Адрес ты знаешь.
        - Отель «Марта»?
        - Отель «Марта». И не затягивай. Полчаса у тебя. Дольше ждать не буду.
        Собеседник дал отбой. Я стоял перед открытым холодильником с надгрызенным огурцом в одной руке и телефоном в другой. Видок, прямо скажем, не героический. Ехать никуда не хотелось.
        Какого хрена Петров забыл у Альбиноса? Поговорил с Кристиной по душам, узнал, каким именно образом предполагаемый телепат использовал выдающиеся внешние данные девушки, и поехал искать справедливости. Он радикальный романтик, он мог.
        Одно было очевидно: необходимо отправляться в путь и выручать бывшего клиента из… того, во что он там вляпался. А вот каким из способов - войной или дипломатией, - решать придется на месте.
        Я быстренько переоделся в свободные брюки цвета хаки и легкий серый свитер, не сковывающий движений, что чисто теоретически делало меня готовым к непродолжительной рукопашной схватке. Про средства индивидуальной защиты тоже забывать не следовало. В машине лежал травмат - уже плюс пятьсот к отваге и доблести. Из ящика для столовых приборов я извлек старый добрый кастет, в набедренный карман убрал перцовый баллончик.
        Мне бы еще тактический нож и телескопическую дубинку, но первый сейчас валялся на складе вещдоков, а вторая и вовсе канула в Лету. Ладно, чем богаты, тем и рады. В конце концов, «перчик», кастет и травмат уже сулили неплохие шансы на победу в замкнутом пространстве.
        Я был готов помахать кулаками в стенах отеля-борделя - и да поможет нам биолок!
        До «Марты» я добрался минут за пятнадцать. Припарковался через дорогу, но покидать «вольво» не спешил. Сжимая в руке травматический пистолет, я внимательно осматривал улицу на предмет возможной засады. Несколько пешеходов, вывески, тусклые в вечерних сумерках, ряд припаркованных вдоль тротуара авто. При беглом осмотре я не выявил ничего подозрительного. Засунул пистолет за ремень, прикрыл свитером, вылез из авто. Посмотрел по сторонам, пересек улицу. Район продолжал жить в своем традиционном ритме, без бросающихся в глаза отклонений. Это хорошо. Я толкнул калитку, шагнул на территорию отеля. Парковка оказалась абсолютно пустой. Это было не очень хорошо.
        Я прислушался к ощущениям, однако, судя по тишине биологического локатора, либо мне ничто не угрожало, либо шестое чувство взяло выходной. Только когда оказался в гостиной, я понял, что дело пахнет керосином.
        Администратор Наталья, регистрировавшая меня в прошлый визит, все так же находилась за стойкой, рядом с которой стояла, судя по форме, горничная. Тела обеих девушек были напряжены, лица бесстрастны, а глаза пусты. Трудно сказать, дышали ли они вообще. Во всем отеле не было слышно ни единого звука.
        - Идите за мной, - немного механическим тоном произнесла горничная.
        Она развернулась и скрылась за дверью под лестницей, ведущей на второй этаж. Наталья не проявляла ни малейших признаков жизни, глядя то ли на меня, то ли в пустоту.
        Я последовал за горничной и очутился в небольшом коридорчике. Девушка ожидала возле двери без таблички, глядя прямо перед собой. Я попытался влезть в поле ее зрения, но взгляд ее оставался рассеянным, как у новорожденного.
        - Вас ожидают, - доложила она и прошествовала обратно в гостиную.
        Я остался в одиночестве. Коснулся рукоятки пистолета - стало спокойней. Набрав в грудь побольше воздуха, открыл дверь без опознавательных знаков и прошел в скрывавшееся за ней помещение.
        Первым, кого я увидел, был Герхард Петров. Он сидел в гостевом кресле у широкого стола в крайне напряженной позе. Пиджак его невыразительного костюма был распахнут, выставляя напоказ изрядно взмокшую грудь. Капли пота водопадом струились по упитанному лицу, перекошенному от страха. Мой клиент пребывал в состоянии, очень напоминавшем панику.
        Позади стояла безумная увлеченность его жизни - Кристина. Ее лицо и взгляд были такими же пустыми и бесстрастными, как у девчонок при входе. В руке «ночная бабочка» держала черный пистолет, ствол которого упирался Петрову в голову. Расклад, прямо скажем, не из лучших.
        Хозяин кабинета находился за столом, вальяжно раскинувшись в кресле. Сразу было ясно, кого тут кличут Альбиносом. Светлые волосы, светлые брови, нагловатое бледное лицо и кипенно-белые костюм и рубашка с расстегнутым воротом. Неприятно чавкая, мужчина жевал жвачку и глядел на меня как на человека, просто обязанного разъяснить сложившуюся ситуацию.
        - Ты быстро, - сказал он.
        - Дорога свободная.
        - Ну да, ну да… - Он поднял руку, звонко щелкнул пальцами. - Наставь пистолет на него. Дернется - стреляй в грудь.
        Кристина сразу же подчинилась. Теперь оружие было направлено на меня. Рука девушки совсем не дрожала.
        - Ты уж не обессудь, - сказал Альбинос, поднимаясь из кресла. - Просто я слышал, ты шустрый парень.
        Он подхватил местную газету, вышел из-за стола. Я отметил, что и туфли с носками были у него белого цвета. Альбинос пробежался по страницам, показал газету мне.
        - Это ты сделал?
        Судя по броскому заголовку, статья была посвящена заварушке в школе «Гретель».
        - Частично.
        - А я ведь ее знал, Бетреддинову-то. И мужиков ее. Крутые ребята. Как ты их уделал?
        - С божьей помощью.
        - Саярку и впрямь менты распотрошили или тоже твоя работа?
        Я поморщился.
        - Слушай, давай ближе к теме. Что тут происходит? На кой хрен ты вызвал меня и почему девчонка угрожает Петрову пистолетом?
        - Вообще-то в данный момент девчонка угрожает тебе.
        - Да неужели!
        Альбинос перекинул комок жвачки из одного угла рта в другой, внимательно присматриваясь ко мне. Вернул газету на стол, указал на Герхарда.
        - Это твой дружбан?
        - Клиент.
        - Ты дал ему пистолет?
        - Какой пистолет?
        - Этот самый. - Кивок на Кристину. - Твой, как ты утверждаешь, клиент ворвался сюда, забрызгал слюной мой шикарный стол и в довесок начал размахивать пистолетом. И если ствол ему дал не ты, то я ума не приложу, откуда он взялся у такого лошары.
        - Я ничего ему не давал.
        Альбинос повернулся к затаившему дыхание Петрову.
        - Ты где ствол надыбал, придурок?
        Герхард попытался объясниться, но лишь проблеял нечто нечленораздельное.
        - Это китайский «макаров», - сказал я. - В «Шанхае» такой за тыщу юаней купить можно.
        Альбинос прищелкнул языком.
        - Долбаные гастарбайтеры…
        - Может, уже скажешь Кристине расслабиться?! А то как-то неприятно под прицелом стоять.
        - О, да ты знаешь, как ее зовут!
        - Конечно, знаю. Я разыскивал ее.
        - Зачем?
        - Его заказ.
        - А ему это для чего?
        - Хотел найти.
        Альбинос расхохотался.
        - Против логики не попрешь, да? Вы просто два гения! На хрена ему моя девочка?
        - Он влюбился в нее и хотел встречаться вне стен отеля.
        - Влюбился? Вот это вот чмо?
        - Мой клиент, да.
        - И когда ты ее отыскал, что сделал?
        - Соединил их брачными узами, твою мать! Прикажи опустить ствол.
        Альбинос снова засмеялся. На меня он смотрел задорными глазами, весело чавкая жевательной резинкой.
        - Прости, но нет. Я знал, на что способны ребята из «Гретель». Если ты их завалил, тебя лучше держать на цепи.
        - Откуда вы знакомы? Общие дела?
        Альбинос расхохотался еще громче.
        - Вот ты жучара! Решил раскатать меня прям здесь, в моем кабинете?!
        - Ну, раз уж я все равно приехал потрындеть ни о чем…
        - Я тебя по делу вызвал!
        - Серьезно? Пока я не увидел никакого дела.
        Альбинос в один момент перестал веселиться, опустился на край стола из белого дерева.
        - Твой клиент тронулся умом.
        - У влюбленного мужика в голове всегда много дури. Не суди строго.
        - Когда он ворвался, то начал требовать дать свободу ненаглядной Кристине. Орал, что я поработил ее и всех остальных девочек! И еще якобы я похищаю их души!
        - Звучит поэтично.
        - Твой клиент заявил, что, если я не позволю Кристине уехать с ним, если не освобожу ее из рабства, - он пустит мне пулю в лоб.
        - Ну что тут скажешь… Петров страшен в гневе.
        - А я смотрел на это чмо и думал: неужели где-то там, под нелепой наружностью, скрывается мужество взять в руки пистолет и наставить его на живого человека? Или твоего клиента кто-то надоумил.
        - Спроси у него.
        - О, я спросил! И он мне многое рассказал - о тебе, о том, какие вы с ним корефаны и как быстро ты для него отыскал Кристину.
        - Мы знакомы пару дней. Я отрабатывал контракт.
        - Он рассказал, что ты - тот самый герой, что поубивал моих друзей. И я начал думать: а не связано ли все это между собой? Случайно ли сукин сын сперва шнырял в моем отеле, а затем нашел одну из моих девочек для полоумного лузера? Что, если он начал копать под меня? Что, если он подговорил лузера взять оружие и накинуться на меня, чтобы проследить за реакцией? А?
        - Серьезно? - усмехнулся я. - И ты еще Петрова называешь психом!
        - Когда ты нашел Кристину, она многое разболтала?
        - А что она могла разболтать? Сколько клиенты отваливают за ночь с ней?
        - Она рассказала, как у нас все устроено?
        - По-твоему, мне интересен типовой распорядок дня тружениц борделя?
        Альбинос прищурился.
        - Ты считаешь, я какой-то нелюдь? Похищаю разум людей, держу в заложниках их тела?
        Я вздохнул. Игра в «вопрос - ответ» начала утомлять.
        - Я думаю, ты делаешь из них болванчиков, лишаешь права выбора.
        Светлые брови Альбиноса поползли вверх, он громко и искренне расхохотался.
        - Лишаю выбора? Я? Ты тоже, что ли, из блаженных? Посмотри вокруг! На нее посмотри! Разве моя вина, что эта цаца с подтянутой попой решила зарабатывать своим телом? Думаешь, это я заставляю ее приходить сюда и просить все новых и новых клиентов? Ты удивишься, сколько девчонок стоит в очереди на работу в «Марте»! Ведь они знают: благодаря мне между безденежьем и пухлой пачкой банкнот в сумочке - лишь мгновение! И плата за это мгновение - ничто. Ни стыда, ни терзаний. Именно поэтому девки Серпейска шли и будут идти ко мне.
        - А ты, значит, просто щедрый работодатель?
        - Я бизнесмен. Существует спрос - грех не обеспечить предложение.
        - А убийство конкурентов входит в бизнес-план?
        Белесые брови сошлись к переносице.
        - Не понимаю тебя.
        - Я про Мазая. Он мертв из-за тебя.
        Альбинос цыкнул с досадой.
        - Гена… Я читал о нем, да. Досадная случайность.
        - Случайность?! Ну конечно, твою мать, случайность! Мужик достает ствол, приставляет к виску, вышибает мозги - досадная случайность, с кем не бывает!
        Альбинос покачал головой:
        - Моя телепатия… Не все выдерживают фокус. Иногда в них что-то ломается, и наступают неприятные последствия. Развиваются психические отклонения, как у Гены. Я не знаю, в чем причина… Просто не на всех фокус действует так, как надо. - Он поднял глаза. - С тобой тоже не все прошло гладко.
        Очевидно, он говорил о психоударе, который я словил в прошлый свой визит в отель.
        - Кстати, об этом! Я, знаешь ли, чуть голову себе консервным ножом не вскрыл.
        - Ну, извините! Нечего было Жанночку мою просвечивать.
        Я нахмурился. Он усмехнулся.
        - Думал, я не почувствую? Мы одного поля ягоды, сыскарь. Только идем разными путями.
        Беседа явно подходила к концу, но я до сих пор не понимал, к чему была вся эта инсценировка.
        - Ну что, мы во всем разобрались? Я теперь могу забрать своего клиента, пока у бедолаги не случился сердечный приступ?
        - Конечно, можешь.
        - Живым?
        - Живым-живым. Но с одним условием.
        - Еще бы…
        - Видишь ли, в чем загвоздка, сыскарь. Я тут почитал о тебе, у людей поспрашивал… - Он похлопал Герхарда по плечу. - И создалось у меня впечатление, что ты - та еще заноза в заднице. Стало быть, я вынужден принять превентивные меры.
        - Собираешься опять применять против меня свой фокус?
        Вспомнив, как раскалывалась голова после давешнего похода в «Марту», я внутренне съежился.
        - Выход из положения куда проще. - Он задумчиво пожевал резинку. - Ты сейчас берешь это хрякообразное недоразумение, выметаешься отсюда и никогда больше даже косо не смотришь в сторону отеля. Если же продолжишь под меня копать, то вот это вот чмо, - он вновь дважды похлопал по плечу Петрова, который затихарился - ни жив ни мертв, - убедится в тленности бытия и сведет счеты с жизнью. Прыгнет с крыши, повесится на отцовском ремне, вскроет вены - вариантов море. Не бог весть какая утрата для человечества, но для тебя, сыскарь, это будет означать, что ты не в состоянии сберечь своих клиентов!
        - Он будет помнить наш разговор?
        - Разумеется! В этом-то все веселье! У них же с Кристиночкой любовь-морковь - вот и посмотрим, что изменится после того, как она едва не вышибла ему мозги! Завтра утром Кристя проснется в своей кровати, уверенная, что сутки не покидала квартиру, а ее горе-Ромео запомнит сегодняшний день до конца своей серой жизни. Посмотрим, не остынут ли его чувства.
        - Ты больной на голову! - не сдержался я.
        - Нет, я просто не терплю, когда ко мне врываются и начинают размахивать пушкой перед носом. Лохов надо учить.
        Он склонился к Петрову, щелкнул того по лбу.
        - Сегодня тебе повезло. Можешь идти.
        Мой клиент сорвался с кресла, запутался в собственных ногах, нелепо повалился на пол. Я помог ему подняться, спрятал за спиной.
        Альбинос стоял, вновь противно чавкая и нагло улыбаясь. Из-за его правого плеча выглядывал ствол «макарова», надежно лежащего в руке Кристины.
        - А теперь проваливайте. Я и так потратил на вас слишком много времени…
        За ворота отеля мы вышли в тягостном молчании. Петров мыслями ушел в себя и едва передвигался на негнущихся ногах, пребывая в полной фрустрации. Перешли через дорогу, сели в «вольво». Я слишком громко хлопнул дверцей и вцепился в руль, глядя перед собой.
        - Простите… - промямлил Герхард с соседнего кресла. - Простите меня, я…
        - Мать твою! - взорвался я. - Твою мать!!!
        Я принялся долбить кулаком по рулю - с каждым разом все сильнее. Затем повернулся к Петрову и дважды засветил бывшему клиенту в плечо.
        - За что вы меня бьете?! - завопил тот.
        - Какого черта ты сюда полез, идиот?! Что вообще на тебя нашло?!
        - Она все мне рассказала…
        - Что, мля?!
        - После вашего ухода мы разговорились. Она рассказала мне о таких вещах, которые я посчитал… неприемлемыми. Об ужасных вещах! Я… На меня что-то нашло. Как пелена, понимаете? Я поехал в «Шанхай», там есть переулок, где китайское оружие готовы продать за бесценок. Я даже не помню, как расплачивался за пистолет. А потом отправился к Альбиносу. Я собирался его убить - по-настоящему собирался! Кристина уже была там, в кабинете. Возможно, предупредила своего хозяина… Я стал угрожать ему, а он лишь щелкнул пальцем - и вот уже я сижу в кресле, а любимая держит пистолет у моего виска.
        Петров достал свой знаменитый замусоленный платок, протер лоб.
        - Я все ему рассказал - о вас, о нашем деле. У меня не было выбора и сил сопротивляться. Сил не говорить. Простите меня, я так облажался… Вас подставил…
        Он лепетал что-то еще, сокрушенно мотая головой, - я уже не слушал. Просто сидел, вцепившись в руль и постепенно успокаиваясь. Внутреннее напряжение сменяла тотальная апатия ко всему на свете. Мимо проплывали силуэты прохожих.
        - Ты не виноват, - хриплым голосом сказал я наконец. - Мой косяк. Зря я взял тебя с собой к Кристине. Это было лишним.
        Я завел мотор. Спросил, куда его отвезти. Оказалось, Петров жил в том самом доме, в подвале которого располагалась его скотобойня, или откуда он там появляется с руками по локоть в крови. Доехали минут за семь. В гробовой тишине.
        - Как теперь быть? - неуверенно спросил Герхард, открыв дверцу.
        - С чем?
        - С моим делом.
        - Нет больше никакого дела. Контракт закрыт.
        - А Кристина?
        - Постарайтесь ее забыть.
        - Она - любовь всей моей жизни.
        - Которая чуть не вынесла вам мозг. Буквально.
        - Господи, вы правы… Она чуть не застрелила меня. И даже не вспомнит об этом!
        - Прекрасное свойство женской памяти.
        - Это не ее вина… Альбинос контролировал нас обоих. Он телепат, да?
        - Не знаю. Скорее всего.
        - Он - монстр.
        Я хмыкнул.
        - Вы же разберетесь с ним, да?
        - Чего?..
        - Как разобрались с сектантами из «Гретель». Они хотели надругаться над подростками. Они тоже были монстрами. А вы разобрались с ними!
        - Да, и нажил себе ворох проблем.
        - Но спасли детей! С Альбиносом та же история!
        - Нет, Герхард, не та же. Он никого не заставляет устраиваться на работу в отель.
        - Но как же все те несчастные девушки?..
        - Да открой ты уже глаза! Твоя ненаглядная Кристина - проститутка! Про-сти-тут-ка! Она зарабатывает телом! Сама, по собственному решению! Альбинос просто… улучшает бизнес-климат.
        Петров плотно сжал губы, мне даже подумалось, что он врежет мне по морде. Конечно, не врезал.
        - Когда я прочитал про ваш бой в «Гретель», то решил, что вы герой. Но выходит, вы - выборочный герой! Почему так? Почему одних вы спасаете, а других бросаете на произвол судьбы?
        - Вас я не бросаю, Герхард. Я забочусь о вашей безопасности. Иначе сегодня не сунулся бы в отель.
        Он долго смотрел на меня, потом выбрался из машины, грустный, как ослик Иа, побрел к подъезду. Я опустил окно и крикнул:
        - Оставьте это, Герхард! Для вашей же пользы! Давайте без глупостей!
        Он не ответил и вскоре скрылся за ржавой дверью. Я немного посидел, затем развернулся и поехал домой. За окном уже стемнело.
        Мне почти удалось добраться до дома. Я уже подъезжал к стоянке, желая лишь завалиться спать, как вдруг в кармане вновь заиграл мобильник. Звонил Женя.
        Я не хотел отвечать. Знакомство с Альбиносом выбило из седла. По моей вине едва не погиб клиент, чего бы я себе никогда не простил. Такое, знаете ли, не проходит бесследно. Тем не менее я взял трубку.
        - Да…
        - Привет, ты свободен? - Голос товарища показался взволнованным.
        - Нет.
        - Что делаешь?
        - Еду домой в надежде предаться сладостному и разрушительному самобичеванию.
        - Отложи до завтра. Беда случилась.
        - Вот удивил-то.
        Женя помедлил и заговорил на полтона тише:
        - Помнишь, когда мы лазали в подземелье, какой бардак после себя оставили?!
        - Такое не забудешь, - ответил я.
        Сам факт, что Женя напомнил столь прекрасные эпизоды недавнего прошлого, заставил меня поежиться. Перед глазами понеслись воспоминания о блужданиях в катакомбах, о газе суперии, об опыте внетелесных перемещений. Честно говоря, не самые приятные моменты.
        - Что-то меня кольнуло сходить проверить, не наткнулся ли кто на потайной лаз, маскировку обновить.
        - Ностальгия замучила?
        - Нет, дурное предчувствие. У тебя такого не было?
        - У меня по поводу всего случившегося за последнее время - одно большое дурное предчувствие.
        - Да, понимаю… - Женя снова запнулся и выпалил: - Кто-то установил свою дверь вместо старой. Со встроенным замком. И замаскировал на свой лад.
        - Ты хочешь сказать, кто-то получил доступ к залежам неизвестного газа, способного из обычных людей делать суперменов?
        - Именно так, друже. Именно так…
        - Твою медь…
        - Я сейчас тут, под мостом. Ты подъедешь?
        Я вздохнул, размышляя о том, что высшие силы, кажется, решили испытать меня на прочность.
        - Алле! Так ты приедешь?!
        - Ладно, оставайся там. Я уже в пути.
        Я дал отбой и, развернувшись, погнал к Железному мосту.
        Женя дожидался на пригорке под мостом - стоял, привалившись к капоту красной БМВ, и курил электронную сигарету. Я припарковался рядом, заглушил двигатель, выбрался наружу. У воды было прохладно.
        - Выглядишь неважно, - сказал Женёк, когда я подошел. - Чего делал?
        - Встречался с Товарищем Чжао.
        - С помощником мэра?! Вот это да… Что он хотел?
        - Харыбин влип в какую-то историю и теперь остро нуждается в помощи частного детектива. Подробности будем обсуждать завтра.
        - С кем? С самим мэром?
        - Ага. В девять утра меня ждут в администрации.
        Женя присвистнул.
        - Да ты в гору пошел, раз такие люди обращаются в «Следопыт». Возьмешься за работу?
        - Чжао намекнул, что они готовы помочь мне с прокуратурой.
        - В смысле - помочь? Отмажут тебя?
        Я с прищуром посмотрел в хитрые блогерские глаза.
        - А ты не рад, что ли?
        - Да конечно рад! Вот только…
        - Что «только»?
        - Опять коррупция…
        - Жень, хватит! Вылези уже из страны единорогов и хоть денек поживи в реальном мире!
        Блогер прыснул.
        - Это который мир ты называешь реальным? Тот, в котором сектанты пытаются призвать подземное существо силой детских эмоций?
        Я вздохнул. После встречи с Альбиносом в душе царило опустошение. Я слишком устал, чтобы брехаться с товарищем.
        - Показывай, из-за чего кипеж.
        Женя сделал последнюю затяжку, убрал электронную сигарету в карман куртки, достал из машины два фонаря. Один протянул мне. Мы спустились под мост, подсвечивая себе путь. Я поводил лучом из стороны в сторону, осматривая заросли, сквозь которые мы прорубались, чтобы найти вход в подземелье монахов. Ничего необычного не заметил.
        - Ну и?.. - спросил я.
        - Никаких странностей не видишь?
        Я пригляделся еще разок.
        - Нет.
        - Ладно, я тоже не сразу просек. Смотри.
        Блогер аккуратно, стараясь не соскользнуть в речку, прошелся по краю поросли, наклонился, что-то подцепил и резко распрямился. Издав механический щелчок, от общей массы растительности отделился целый сегмент. Широкая квадратная крышка с прикрепленной поверху бутафорией бесшумно поднялась, замерев перпендикулярно земле.
        - Маскировочная рамка! - удивился я.
        - Знакомая фишка?
        - Видел такие, когда служил в ГРУ.
        - Прошу заметить: установили ее аккурат в том месте, где мы прорубали наше «окно в Европу». Если особо не приглядываться и не знать, где искать, то и не обнаружишь.
        Квадратная рама окантовывала круглый люк, ведущий в катакомбы. Вот только это была уже не та чугунная махина, с которой я спилил замок, а плоская, эстетично выглядящая крышка из светлого металла, в которой имелась лишь замочная скважина. Ни тебе ручек, ни ухватов, за которые можно было бы прицепиться крюком и выдрать механизм с помощью лебедки.
        - Что скажешь, друже?
        - Чего тут говорить… Либо нас спалили еще в прошлый раз, либо кто-то гулял под мостом, наткнулся на это место и решил укрыть понадежнее.
        - Ага, «Добродел».
        - Верь в честных людей, Женя. Жить светлее станет.
        - Есть еще третий вариант. Эльвира.
        Я хмыкнул.
        - Девочка-подросток? Пришла, удалила крышку, которую мы с тобой еле подняли, установила новую, да еще замаскировала, как заправский спецназовец? Серьезно?
        - Никто ж не говорит, что она сама. Мало ли, какие друзья у ее матери остались… А о расположении люка девчушка наверняка знала - вот и поделилась с кем-нибудь.
        Я сел на корточки, провел ладонью по крышке. Если не считать выемки под ключ, поверхность была абсолютно ровной.
        - Ты ничего не можешь сделать? - спросил Женёк.
        - Что, например?
        - Не знаю. Попробуй просканировать биолоком.
        - Это просто радар, а не телекинез. Я не могу поднять крышку силой мысли.
        Я поднялся, поводил лучом фонаря по брюху моста.
        - Можно попробовать установить автономную камеру. Вон там, под сваями. Обзор хороший, аккумулятора дней на пять хватит. За это время кто-нибудь наверняка сюда наведается, и мы получим его «личико».
        - Отличная идея! - воспрянул духом Женёк. - У тебя есть такая камера?
        - Дома валяется.
        - Погнали заберем. И сегодня же установим!
        Я направил луч ему прямо в лицо.
        - Эй! - прищурился он, отворачиваясь.
        - Пошел ты, Женя, на хрен. Время - десять вечера. Я ушел из дома с утра пораньше и до сих пор никак до него не доберусь. То одно, то второе, то третье… Я возненавидел белый свет и хочу спать. Сделаем все завтра. Съезжу к мэру - и сразу махнем сюда. За ночь Армагеддон не наступит.
        - Ну, не знаю… В свете последних событий кажется, в нашем городе произойти может все что угодно.
        - Завтра, Жень. Все сделаем завтра.
        Мы вернули маскировочную панель в исходное состояние, поднялись к машине. У меня уже смыкались веки, бил озноб. Организм отчаянно требовал сна.
        - Опасно это, друже, очень опасно, - причитал Женёк. - Там же суперий. А он нехорошие вещи с людскими мозгами творит. Что, если те, кто установил новый люк, пришли именно за ним?
        Я призадумался. Суперий. Неизвестный науке газ, выводящий человеческое существо на новый уровень силы. Если некто прознал о залежах, он мог бы… Нет, стоп. Мне не улыбалось прогнозировать перспективы повсеместного использования «сыворотки суперсолдата».
        За минувшие пару недель я и так столкнулся с сектантами, призывающими метамонстра, с манипуляцией пространством-временем и телепатом-сутенером. Понятие реальности трещало по швам, казалось, что меня заперли в «Матрице» и агент Смит с наслаждением насилует мой мозг. Добавьте нервотрепку с прокуратурой и мутные делишки, в которые меня собирались втравить мэр с помощником, по совместительству являвшимся лидером городской триады. Как-то это все слишком…
        Мы с Женей пожали друг другу руки и разъехались по домам. Я наконец поставил тачку на парковку. Наконец вошел в свой подъезд. Наконец открыл дверь в свою берлогу. Кажется, я успел только скинуть промокшие кроссы и даже не разделся. Рухнул в кровать, на лету поставив будильник на восемь утра, и уснул без малейших намеков на сновидения.
        Глава 10. Китайский жадеит
        Автомобиль Товарища Чжао прибыл точно к сроку. Выглянув в окно в половине девятого, я обнаружил, что черный «мерседес» помощника мэра уже стоит под окнами. Не стану утверждать, что сей факт меня обрадовал или же, наоборот, сильно удручил, - мысли витали совсем в иной плоскости. Я размышлял о Герхарде Петрове, этом мужичке, пожертвовавшем здравым смыслом ради любви.
        Вчера любимая женщина чуть не пристрелила его. Едва ли можно было ее за это порицать, ведь Кристина не могла оценивать ситуацию трезво. Они оба не могли. И Герхард, и девушка оказались в ментальном плену. Кристина подверглась влиянию чужого разума, Герхард - своей страсти. Нам повезло, что все остались живы.
        Вот только в каком направлении пойдут их дальнейшие пути? Смирится ли Герхард с подобным положением дел и оставит идею о чистой любви под страхом смерти? Или же вновь попытается вырвать девушку из, как он полагал, оков телепата, рискуя головой? Если бы мне пришлось с кем-нибудь спорить, я бы поставил на то, что рискнет. Такие типы, как он, всегда идут до конца.
        Я же пообещал себе присматривать за бывшим клиентом. Не то чтобы мне светила перспектива стать с Герхардом закадычными приятелями. Я довольствовался весьма ограниченным кругом дружеских связей и не желал большего. Но изредка позванивать или же тайно пеленговать его текущее местоположение мне ничто бы не мешало.
        Я накинул пиджак и вышел во двор. На улице было пасмурно и прохладно. Накрапывал гнусный дождик. Я уже смирился с мыслью, что тучи над Серпейском не разойдутся никогда.
        За рулем мерина находился все тот же бравый молодчик, что и вчера. Судя по тому, что в ответ на мое приветствие он не проронил ни звука, парень не был рад очередной встрече со мной. Я не стал топить лед разговорами о погоде и уставился в глухо тонированное окно, наблюдая знакомые виды Серпейска.
        Три минуты спустя мы въехали в серый переулок позади здания администрации, немного попетляли в лабиринте постаментов неизвестного назначения. Возле одного из них рядком стояли восемь банок с зеленой краской. На другом кто-то оранжевым цветом вывел китайский иероглиф «успех». Мы проехали к дальнему крылу здания, притормозили возле решетчатого забора, отделявшего администрацию от детской библиотеки. В закоулке позади храма книг стоял чей-то катер.
        Товарищ Чжао ожидал под навесом возле углового входа. Он курил, стряхивая пепел в выцветшую урну.
        - Как добрались? - спросил китаец, когда я подошел.
        - Нормально.
        - Кирилл Андреевич ценит, что вы готовы уделить ему время.
        - Что за дело у него?
        Чжао кинул окурок в урну, открыл передо мной дверь.
        - Пусть он сам вам расскажет.
        Мы поднялись на третий этаж, вышли в просторный коридор. Ковер на полу, безликие картины на стенах, чей-то мраморный бюст в конце - стандартное внутреннее убранство стандартного госучреждения. Кабинет мэра Серпейска располагался чуть обособленно от остальных, за дверью чуть подороже прочих.
        - Готовы? - спросил Чжао, берясь за ручку.
        - Китайская мудрость на дорожку?
        Чжао многозначительно промолчал.
        - Второй раз уже не смешно?
        - Я и в первый не смеялся, - ответил он и открыл передо мной дверь.
        Наверное, впервые я видел мэра вживую. Не то чтобы не предоставлялось возможности - мы вполне могли пересечься на каких-либо общественно-политических мероприятиях, если бы я такие мероприятия посещал.
        О Харыбине я знал, что он был типичным функционером, и выглядел мэр соответствующе: обычный рост, обычная внешность мужчины «за сорок», обычный говор. Его рабочий кабинет, хоть и был, как мне показалось, чересчур просторным, являл собой отражение личности хозяина - стандартный офис государственного винтика, выдержанный в серо-бежевых тонах.
        Харыбин стоял возле широкого шкафа, уставленного в основном различной канцелярской утварью и лишь отчасти - памятными пылесборниками. Темный пиджак висел на спинке кресла, сам мэр, закатав рукава рубашки, был занят тем, что протирал бирюзового цвета тряпочкой статуэтку веселого и пузатого восточного божества.
        Когда я остановился в центре кабинета, он мельком глянул на меня и спросил:
        - Знаете, в чем основная проблема пылесборников?
        - Пыль накапливается?
        - Именно. Хотя я и стараюсь регулярно их протирать.
        - У вас нет уборщицы?
        - Наведение порядка - это моя прерогатива. - Мэр многозначительно улыбнулся.
        Мимо меня прошествовал Чжао. Он опустился на диван возле стены и замер, сливаясь с обстановкой.
        - А знаете, что мне напоминает о необходимости взяться за тряпку? - спросил Харыбин.
        Я покачал головой.
        - Моя семья - их фотографии. Вот за ними надо следить в оба. Начнешь протирать их - так и на остальное переключишься.
        Я обратил внимание, что семейных фото в кабинете мэра и впрямь хватает. Несколько снимков в неприметных рамках стояли на полках шкафа, два - на рабочем столе Харыбина.
        - Хотите кофе, чай? - спросил он, усаживаясь в кресло.
        - Нет, спасибо, - ответил я, садясь напротив.
        - Вам спасибо, что приехали в субботу. Вы уж извините за некоторую конспирацию. Не хотелось, чтобы кто-нибудь знал о вашем визите.
        - Ничего страшного.
        - Верно. Вам ведь не привыкать к конспирации, да? - Он хитро улыбнулся и принялся складывать тряпочку.
        Я промолчал.
        - Ваше личное дело было довольно непросто собрать. Да и в тех материалах, что легли мне на стол, полным-полно белых пятен.
        - Так и должно быть.
        - Известно, что после училища вас распределили в военную разведку. Чем занимались, если не секрет?
        - Сканворды составлял.
        Мэр ухмыльнулся, сложив тряпочку аккуратным квадратом.
        - Я ведь сам срочку в радиоразведке ГРУ отслужил, - признался Харыбин.
        - «Выше нас - только звезды».
        - Только звезды… Как бы то ни было, ваше настоящее интересует меня куда сильнее вашего прошлого. И вот здесь мне вас описали как настоящего волшебника.
        - Кто, если не секрет? Админ паблика «Подслушано в Серпейске»?
        - Информация собиралась из разных источников. Она прям-таки лилась рекой, учитывая, как вы прогремели с «гретельской бойней».
        - Да, я тоже читал заметку в «Ежедневнике России».
        Мэр поднял ладонь.
        - Сразу хочу сказать, чтобы вы знали: я ни в коем разе не осуждаю вас за содеянное. Более того, ваше мужество вызывает восхищение. Если бы хоть половина граждан нашего города…
        Я вздохнул, пряча руки в карманы джинсов.
        - Послушайте, Кирилл Алексеевич…
        - Андреевич, - поправил мэр.
        - Андреевич… Не надо предвыборных речей. Я несколько раз работал с вашей братией, знаю, как мягко вы можете стелить. Я здорово накосячил в деле с «Гретель», и теперь надо как-то отбрехаться от прокуратуры, следственного комитета и прочих заинтересованных инстанций. Ваш помощник сказал, что вы способны оказать мне поддержку, если я помогу вам. Ну так давайте уже начнем делать друг друга немножко счастливее.
        Харыбин ухмыльнулся, посмотрел на Чжао, кивнул на меня:
        - Прямолинейный паренек.
        - Чересчур, - отозвался из своего закутка китаец.
        Мэр вздохнул, принялся вновь мять яркую тряпочку.
        - Мои слова насчет «Гретель» - не пустая болтовня политика. Я держу руку на пульсе, знаю, что там творилась какая-то оккультная чертовщина. Повсюду - эзотерические символы, этот их круг с точкой… В общем, вы оказались в нужное время в нужном месте. Как вам это удалось?
        - Провидение.
        - Может быть, может быть. Но я слышал о вас кое-что… другое. Говорят, вы можете отыскать кого и что угодно буквально по фотографии. Это правда?
        - Да, если пропустить фотографию через программу распознавания лиц.
        Харыбин хмыкнул.
        - А я думаю, все дело в ваших экстрасенсорных способностях, благодаря которым, кстати, вы и оказались на той крыше в самый разгар обряда.
        - На веранде.
        - Что?
        - Обряд совершался не на крыше - на веранде.
        Мэр перестал мять тряпку, вперил в меня тяжелый взгляд.
        - Вы сможете отыскать человека по его личной вещи?
        Я поскреб подбородок. Бриться перед визитом к главе города я не стал.
        - У вас в распоряжении несколько силовых контор, а вы обращаетесь ко мне?
        - Ну, не то чтобы в распоряжении… Но и задействовать их в частном порядке я не имею возможности. Мое дело - личное.
        - Кого вы хотите найти?
        - Одного бывшего сотрудника. Он выкрал файлы, составляющие государственную тайну, возможно, попытается их продать. Если этот материал всплывет, я могу лишиться должности.
        - Понятно. Стало быть, ФСБ не в курсе.
        - Ни ФСБ, ни губернатор. Я хочу решить проблему тихо, без огласки, в максимально сжатые сроки. С провинившимся я разберусь сам, а о его проступке никто не узнает.
        Я вздохнул, обдумывая услышанное. Дельце плохо пахло. Мэр осознанно шел на нарушение и в случае возможных непрогнозируемых обстоятельств мог утянуть с собой и незадачливого частного сыщика. Словно прочитав мои мысли, Харыбин выдвинул ящик стола, достал папку с бумагами. Не шибко пухлую, но и не тонкую.
        - Копия материалов по «гретельской бойне», - пояснил он, бросив папку на стол. - Я ознакомился с ними дважды и, скажу прямо, непоняток там - до хрена. Сложно предвидеть, в какую сторону качнется маятник правосудия. На данный момент пока еще мы можем повлиять на его ход. В дальнейшем, если мне придется отпустить ситуацию, могут возникнуть никому не нужные проблемы.
        Мэр внимательно следил за моей реакцией.
        - Я уже разговаривал с прокурором. Там вполне найдется пространство для маневра. Основной подозреваемый по результатам предварительного расследования вполне может стать свидетелем. Дадите показания, сходите на пару заседаний - и на этом процессуальный кошмар для вас завершится.
        Я тянул время. Новое задание мне отчаянно не нравилось. Дело даже не в биологическом локаторе - он-то как раз предательски молчал. Расклад казался скользким с точки зрения элементарной логики. С другой стороны, я уже приехал сюда за услугой в ответ на услугу. Так чего жать на тормоза, когда перевернулся…
        - Насколько точно вы способны определить местоположение разыскиваемого? - спросил Харыбин.
        - Вплоть до дома, в котором он живет.
        - Хорошо.
        - Нужно точнее, - раздался голос Товарища Чжао.
        Китаец поднялся с дивана, чинно пересек кабинет, сел в кресло рядом со мной.
        - Вы в состоянии вычислить его комнату?
        Я покосился на Харыбина. Мэр вопросительно смотрел на меня.
        - Да, сумею. Но нужно будет выехать непосредственно в тот район.
        - Что еще вам потребуется?
        - Фотография объекта.
        - Как насчет его личной вещи?
        - На крайняк сойдет, но лучше фото - четче толкование.
        - Исключено.
        Я хмыкнул.
        - Только не говорите, что у вас нет фотки вашего же сотрудника. Отдел кадров сгорел?
        - Мы не можем показать его вам, чтобы исключить утечку.
        - У-у…
        - Давайте все-таки попробуем по личному имуществу, - мягким тоном попросил мэр.
        Хороший коп - плохой коп, вашу медь…
        Я вздохнул, уже не сомневаясь, что меня втягивают в худое дельце.
        - Давайте попробуем…
        - Что еще вам понадобится? - не унимался китаец.
        - Больше ничего. Остальное есть у меня дома.
        - Вы будете работать не из дома.
        - Да что вы говорите!
        Не терпящий возражений тон Чжао здорово меня бесил. Захотелось проверить, знает ли он кунг-фу.
        - Отыскать человека необходимо в кратчайшие сроки. Если вы, наконец, решитесь нам помочь, мы сейчас же отправимся туда, где хранятся его вещи. У вас не будет времени ни чтобы заехать домой, ни чтобы выпить чашку кофе. Поэтому, если вам понадобится что-то еще, говорите сейчас. Мы постараемся все подготовить.
        - Ребята, вы кого ловите? Джеймса Бонда?
        - Я понимаю, как все выглядит со стороны, - вновь вмешался мэр. - Два политика вырвали вас из повседневности и пытаются втянуть в подозрительную историю. У любого здравомыслящего человека возникнут опасения. Но я прошу вас понять: мы не можем назвать имени человека или показать вам, как он выглядит. Ситуация, в которую попал лично я, крайне, крайне щепетильная.
        Харыбин изображал доброго дядюшку. Китаец Чжао, кажется, пытался прожечь меня взглядом.
        - Дабы подсластить пилюлю, могу заверить, что вы будете играть на стороне добрых, - добавил мэр и улыбнулся улыбкой политика.
        - Вам понадобится что-то еще? - вновь спросил Чжао.
        - Да. Карты.
        - Какие? Таро?
        - Карты города. Два-три экземпляра. И прихватите атлас России - на случай, если ваш парниша улизнул из Серпейска.
        - Он не улизнул, - сказал мэр. - Это я вам точно могу сказать.
        - Карты города и атлас страны, - повторил я.
        - Больше ничего?
        - Больше ничего.
        Чжао достал айфон последней модели, поднялся из кресла и, отойдя в сторонку, начал раздавать указания по-китайски.
        - Вы уж его простите, - радушно улыбнулся мэр. - Наш китайский товарищ уже давно не видел дома. Иногда нервничает из-за этого.
        - Да, он рассказывал. Давайте еще раз: я нахожу для вас парня - вы оттаскиваете от меня прокуратуру. Все верно?!
        Харыбин сделался серьезным, подался вперед.
        - Поможете мне - и я выведу вас на следующий уровень.
        Он сказал это таким тоном, будто собирался даровать мне бессмертие и замок в облаках. Я хотел было уточнить, что именно мэр имел в виду, но к столу вернулся его помощник.
        - Для вас все подготовят. Нам пора ехать.
        - Удачи, - сказал мэр. - Отзвонитесь, когда дело будет сделано.
        Он поднялся и протянул мне руку. Она оказалась мягкой и влажной…

* * *
        Поселение китайской коммуны располагалось в западной части Серпейска. Это был райончик двух-трехэтажных домов, сосредоточенных вокруг разрозненных корпусов старой ткацкой фабрики. В советские времена здесь проживали ударники промышленности с семьями, но с тех пор многое изменилось. Постройки прогрессировали в своей ветхости, жильцы переселялись в более перспективные кварталы. Западный Серпейск превратился в аппендикс города. Здесь остались лишь те, кому совсем некуда было податься, и студенты, снимавшие жилье за копейки.
        Когда десять лет назад на периферии был выстроен мощный китайский завод по изготовлению керамики, а из Поднебесной прибыл десант командированных трудяг, администрация приняла решение расселить их в загибающемся районе.
        Советские постройки худо-бедно отреставрировали и разместили в них пять сотен легально въехавших китайских рабочих, пилигримов компании «Бай-Хэй» на земле Русской. Конечно, местных жителей тоже никуда не дели, и потому процесс ассимиляции дальневосточных партнеров протекал, скажем прямо, не без проблем.
        Но время шло, и национальный вопрос терял свою остроту. Популяция китайской коммуны, получившей среди моих соотечественников прозвище Шанхай, постепенно и неуклонно росла. К легальным китайцам закономерно присоединились китайцы нелегальные. Некогда обветшалые дома реставрировались силами самих азиатов и покрывались «инкрустацией» из традиционной атрибутики вроде цветастых фонариков.
        На улице Западной - в сердце района, по своему наполнению ставшего вполне «восточным», - открылся ресторан «Вкусный Дракон», этакая штаб-квартира китайского бизнеса, живущего отдельно от керамического завода. Сам я там не бывал, зато любил перекусить в выездных харчевнях по франшизе. «Драконовских» точек в городе мелькало не сказать чтобы много - штук пять-шесть, - но они были так грамотно расставлены, что свели на нет бум шаурмы. Пока весь остальной регион сходил с ума по мясу, завернутому в лаваш, серпейцы оголтело лакомились китайской лапшой и верблюжьими горбами.
        Порядок в Шанхае поддерживали бравые парни из триады, прибывшие, по слухам, еще с первой партией керамистов. Наряды полиции наведывались туда нечасто, в основном лишь во время рейдов по отлову нелегалов. До меня доходили слухи, что, когда Товарищ Чжао пробился в администрацию, он уговорил Харыбина оставить его сородичей под минимальным контролем со стороны властей, а всю работу по обеспечению внутреннего порядка отдать на откуп триадцам. Правда это или нет, я не знал. За руку, как говорится, никого не ловил. Тем не менее я не мог припомнить громких случаев, когда китайцы создавали бы нам ощутимые проблемы. Все они жили тихо и скрытно, варясь в собственном соку.
        Любой желающий вполне мог приехать в Серпейск в качестве туриста и посетить Шанхай, не опасаясь быть зарубленным мясницким тесаком. Это стоило затраченного времени хотя бы ради возможности посмотреть, как чужеземная культура перекроила часть нашей под свои потребности.
        При желании в некоторых подворотнях можно было приобрести китайский «макаров», который, возможно, даже стреляет. А при еще большем желании - отыскать полулегендарную опиумную курильню «Белый Лотос». Поговаривали, она скрывалась в подвале одной из хрущевок, но я еще не встречал человека, который лично бы в ней побывал.
        Я ехал в салоне «мерседеса», с интересом глядя в окно. По тротуару ходили обычные люди - и русские, и китайцы. В основном китайцы. Вывески на фасадах зданий были выполнены на двух языках. Иероглифы казались больше кириллицы.
        Товарищ Чжао сидел справа от меня. Мы не разговаривали. Автомобиль остановился у винтажной двухэтажки. Над входом висела вывеска «Вкусный Дракон» и изгибалось неоновое тело химеры.
        - Бывали здесь? - спросил Чжао, когда мы выбрались из машины.
        - Не доводилось.
        - С почином.
        Когда мы вошли в ресторан, над входной дверью блямкнули колокольчики. Внутри было практически пусто - видимо, до открытия оставалось еще несколько часов. Перед нами тут же возник администратор - китаец средних лет, одетый в черные брюки и бордовый пиджак со стоечкой. Он держался очень сдержанно, но с заметным почтением к Товарищу Чжао.
        Помощник мэра что-то спросил по-китайски, администратор ответил. Чжао двинулся вглубь зала, а его соотечественник сделал пригласительный жест, пропуская меня вперед. Мы пересекли главный зал, выдержанный в бордовых и зеленых тонах. Двое крепких парней снимали стулья со столов. Молодая китайская красотка протирала барную стойку. Все они посмотрели на меня, как на экспонат.
        Мы спустились в подвал, где изящество и лоск обеденного зала сменились обветшалостью стен и сыростью тянущихся вдоль них водопроводных труб. Внизу нас дожидался тип в серой ветровке, куривший сигарету под тусклой лампочкой. Он имел сухое лицо и неприметную внешность. Вероятно, был членом триады.
        Я не многое знал о китайской организованной преступности. Мне лишь было известно, что на чужбине они старались держаться неприметно, занимаясь в основном делами общины. А еще - это жесткие ребята. Хотя после того, как я всадил нож Максу Шеллину в горло, а его братцу метким выстрелом снес полбашки, понятие жесткости для меня несколько размылось.
        Чжао обменялся репликами и с этим китайцем. Худой бросил окурок на сырой пол, растер потрепанным ботинком и повел нас дальше по подвальному помещению. Администратор к тому моменту уже исчез.
        Худой сопроводил нас до обшарпанной деревянной двери, открыл длинным ключом на шнурке и отошел в сторону, предлагая зайти. Из коридора, который вполне мог служить коротким путем в преисподнюю, мы переместились в помещение с кроваво-красными стенами. Под потолком висел китайский фонарик, заливая пространство все тем же красным светом. Такое визуальное решение здорово дезориентировало, выбивая почву из-под ног.
        В комнате имелись стол, обшитый бархатом, и несколько глубоких кресел вокруг него. На столешнице ждали своего часа ряд из трех карт, сложенных аккуратными квадратами, миниатюрный металлический гонг и молоточек возле него.
        Входная дверь закрылась, мы с Чжао остались наедине. Благодаря нестандартной цветовой гамме его лицо, как, очевидно, и мое, казалось бледно-красным.
        - Вам бы дизайнера сменить, - сказал я.
        - Эта комната идеально подойдет для вашей практики, - отчеканил китаец. - Красный мобилизует волю. Вы почувствуете себя на пике сил.
        - Пока что я чувствую, как подкатывает мигрень.
        - Глаза привыкнут. Присядьте, посмотрите, удобно ли вам.
        Я опустился в одно из кресел.
        - Все нормально.
        - Для вас подготовили две карты города и атлас России.
        - Оперативно.
        - Я оставлю вас в одиночестве. Когда закончите - воспользуйтесь гонгом.
        - Понятно. А где вещи вашего человечка?
        Чжао запустил руку во внутренний карман пиджака, достал маленький черный предмет, положил на стол передо мной. Это была самая обычная флешка.
        - Желаю удачи.
        Чиновник вышел из красной комнаты, закрыл дверь. В замочной скважине провернулся ключ. Я оказался заперт, растворяемый красным сиянием помещения.
        Итак, флешка. Что на ней было? Кому принадлежала? Правильно ли я поступаю, оказывая услугу политическим дельцам? Вдруг меня сподвигнули разыскать не изменника родины, а хорошего, но неугодного системе человека? Об этом лучше не думать, иначе есть риск скатиться до уровня Женькиных словоизлияний о тоталитарном государстве и прочих бреднях.
        Я развернул первую карту из трех. Наша, городская. Хороший масштаб, детализированная прорисовка. Работать можно. Я подложил ее под правую руку, флешку зажал в левой. Перехват ментального следа произошел практически сразу. То ли освещение и впрямь возымело тонизирующий эффект, то ли сказалось, что я толком не задействовал дар в течение суток и поднакопил маны.
        Ладонь сама поползла по карте, пеленгуя местоположение объекта. При всем своем желании я не мог увидеть этого человека или скачать из астрального плана всю информацию о нем. Биологический локатор работает совсем не так, как показывают в кино. Его действие - сродни прочному канату, связывающему вас с объектом розыска, - ты просто следуешь туда, куда увлекает тяга.
        Указательный палец замер на определенном участке карты.

«ПОЗИТИВ».
        Я склонился посмотреть, что за местность выбрал беглец в качестве укрытия. Район гаражей - отсюда по диагонали на другой конец города. Едва ли он там жил, но перебирать движок любимого авто прямо сейчас вполне мог.
        Я взял молоточек и ударил в настольный гонг. Звон оказался громче, чем можно было ожидать от такого малютки. Заскрежетал ключ, входная дверь открылась, в проеме возникла фигура Чжао. Вид унылой, облупившейся стены за его спиной порождал дикие мысли о том, что я нахожусь под изящной красной заплаткой на сером куске ткани реальности.
        - Успешно? - спросил он, и могло показаться, будто китаец немного взволнован.
        Я кивнул. Чжао прикрыл дверь, снова отсекая меня от этого вашего реального мира, подошел к столу.
        - Вот здесь. - Я указал место на карте.
        Чжао достал дорогую перьевую ручку.
        - Что там?
        - Гаражи какого-то кооператива. Часть из них уже давно пустуют.
        Быстрым движением Чжао очертил круг окрест указанного квадрата, громко крикнул по-китайски. Тут же в комнату вошел худой китаец. Помощник мэра сунул ему карту, и между ними завязалась громкая дискуссия на своем языке. У меня заиграл мобильник. Звонил Женя.
        - Тебя там в подвалах администрации закопали? - поинтересовался он. - Все с Харыбиным болтаете?
        - Планы поменялись на ходу. Я уже работаю.
        - На Харыбина?
        - Да.
        - Шустро. И что делаешь?
        - Я пока не могу говорить.
        Чжао и худой перешли на совсем уж повышенные тона. Худому что-то отчаянно не понравилось.
        - Ты в миграционке, что ль?
        - В ресторане «Вкусный Дракон».
        - Ого! Там-то что забыл?
        - Мне неудобно говорить. Давай я освобожусь и перезвоню.
        - Ну, давай, - неуверенно проговорил Женёк. - Я тогда пока на завтрак в «Стекляшку» заскочу.
        - Заскочи-заскочи. И будь на связи.
        Я дал отбой, убрал мобильник в карман. К тому времени китайцы, похоже, готовы были перегрызть друг другу глотки. Тем непонятнее казался статус худого. Он общался с Чжао на равных, без смиренной покорности.
        Остановил перепалку сам помощник мэра. Он покосился на меня, возможно, даже догадался, о чем я думаю, и заговорил тоном поспокойнее. Худой разок вплеснул руками, но затем начал сворачивать карту, тоже успокаиваясь.
        Чжао повернулся ко мне:
        - Вам придется поехать с Ли.
        - Ли? - усмехнулся я.
        - Да, Ли.
        - Ли - это он? - Я кивнул на худого.
        - Он - это Ли.
        - Просто Ли? Не Брюс Ли, не Джет Ли?
        - Просто Ли.
        - И зачем мне ехать с просто Ли?
        - Он переживает, что не найдет нужный гараж.
        - А, ясно. Дайте вашу крутую ручку.
        - Для чего?
        - Хочу написать на стене неприличное слово. Дайте!
        Чжао помедлил, но перо протянул. Я поднялся из кресла, бесцеремонно выхватил карту из рук Ли и начертил штук пять стрелочек вокруг места, где должен находиться объект.
        - Вот так. - Я раздал вещи обратно. - Теперь даже Ли найдет нужный гараж.
        Чжао поправил галстук.
        - Дело не только в гараже.
        Я засмеялся, скрестил руки на груди.
        - Ли понятия не имеет, как выглядит ваш парнишка, да?
        - Да.
        - И вы, стало быть, тоже. Иначе показали бы Ли фотографию.
        Чжао ничего не ответил, но слов и не требовалось. Я хмыкнул, почесал за ухом.
        - Во что вы, молодчики, меня втянули? Что было на флешке и кого вы ловите на самом деле?
        Чжао не торопился отвечать.
        Я пожал плечами:
        - Дело ваше. Тогда желаю удачи Ли. Она ему пригодится, чтобы с первой попытки выцепить человека, которого он и в глаза не видал.
        Чжао буравил меня черными глазками, взвешивая решение. Я всем своим видом демонстрировал, что собираюсь свалить. Чжао купился.
        - Не было никакой госизмены.
        - Вот это откровение! Надо в Священное Писание занести.
        - Харыбин подвергся шантажу. Флешку подкинули в администрацию несколько дней назад вместе со списком требований.
        Я покрутил черный прямоугольник.
        - Что на ней было?
        - Это не важно.
        - Как и внешность шантажиста.
        Чжао всплеснул руками.
        - Послушайте! Содержание материалов действительно не имеет значения! Скажем так: они задевают честь и достоинство главы города.
        - Ладно, допустим. Чего хотят от мэра?
        - Лоббирования определенных проектов. В том числе архитектурных. Если он не согласится, материалы утекут в Сеть. В нынешней обстановке этого хватит, чтобы Москва принудила Харыбина добровольно сложить полномочия. Время на принятие решения истекает сегодня.
        Я усмехнулся.
        - Долго же вы ко мне шли!
        - Об агентстве «Следопыт» нам стало известно только после «гретельской бойни». Еще время ушло на сбор информации о вас.
        - Понятно. А зачем наплели про Джеймса Бонда?
        Чжао изогнул бровь - наверно, единственная его явная демонстрация эмоций за все время.
        - Мэра шантажируют. Думаете, об этом нужно рассказывать каждому встречному? - Китаец приблизился ко мне вплотную. - Больше никаких уловок. Вы нужны. Но подвигов, как в ситуации с «Гретель», никто от вас не требует. Просто поезжайте с Ли и ткните пальцем в того, кто подкинул флешку. Все остальное сделают другие люди.
        - Этот ваш Ли - он из триады?
        Чжао не ответил.
        - Вы убьете владельца флешки?
        - Зачем? Наверняка он всего лишь исполнитель. Через него мы выйдем на истинного шантажиста.
        Обилие красного давило на мозг. Захотелось поскорее покинуть сюрреалистичную комнату и сгрести в охапку серость улиц.
        Я сказал:
        - Хорошо, я поеду. А вы уберете каблук прокуратуры с моего хвоста.
        - Как я уже говорил, не беспокойтесь на этот счет. Независимо от того, чем все закончится, ваше имя будет отмыто.
        У меня не было оснований доверять словам китайца. С другой стороны, его слова - это все, на что я мог опереться…
        Мы с Ли вышли в переулок позади ресторана. После красной комнаты мир казался особенно тусклым и унылым. Мусор в лужах, мерзкий запах пищевых отходов, давяще свинцовое небо над головой - почему-то сознание автоматически выхватывало негативные проявления.
        В переулок въехал серый минивэн с наглухо тонированными стеклами. Он остановился рядом с нами, боковая дверца отъехала в сторону. Внутри сидели трое китайцев с крепкими шеями и злыми глазами. Уж эти-то наверняка из триады.
        Ли сделал пригласительный жест. Я запрыгнул на свободное место, сидевший с краю молодчик задвинул дверь. Ли сел впереди, рядом с водителем - упитанным азиатом в кепке-лужковке и со спичкой во рту; развернул карту, показывая место назначения. Толстяк несколько раз кивнул, и мы тронулись.
        Ехали молча, практически в тишине, если не считать угарных мотивов китайского рэпа, лившихся из магнитолы. Мои дальневосточные подельники смотрели прямо перед собой, не обращая на меня ни малейшего внимания. В их системе координат меня, похоже, не существовало.
        До нужного района докатили минут за двадцать. Когда на горизонте замаячили серо-бурые коробки автомобильных гаражей, водила убавил громкость забористого рэпчика, а крутые парни защелкали затворами черных пистолетов. Фургончик замедлил ход, лениво заезжая на территорию гаражей. Два ряда машино-мест вытянулись справа и слева от нас.
        Ли повернулся и вопросительно кивнул в мою сторону. Я достал флешку, зажал в кулаке. Сосредоточиться удалось после небольшого усилия, но объект пеленговался достаточно уверенно. Махнув рукой, я указал вперед. Поехали дальше.
        Я слышал ритмичное шуршание гравия под колесами. Мы медленно плыли вдоль гаражей, на воротах большинства из которых висели замки. Лишь в паре из них кто-то проводил работы, одну машину - видавшую виды «десятку» - выкатили на улицу. Свидетелей немного, но все же они были.
        Когда половина участка осталась позади, я поднял руку и указал на тот гараж, в котором укрывался объект. Правая створка ворот была слегка приоткрыта. Фургон замер метрах в пяти от них. Ли обернулся, кивнул своим бойцам. Те распахнули дверцу, повыскакивали наружу и стремительно ворвались в гараж. Они напоминали мускулистых гончих, получивших команду «фас».
        Предводитель триадцев жестом показал мне не высовываться, хлопнул водителя по плечу и покинул кабину. Недовольно вздохнув, пухлый любитель рэпчины поправил кепарик и последовал за лидером. Вместе они встали у капота, ожидая окончания захвата посредника шантажистов.
        Я ерзал на сиденье, глядя по сторонам. Сонная жизнь района тихонько текла своим чередом. Далеко позади владелец «десятки» копался в багажнике. Все было мирно и спокойно. А потом началась стрельба.
        Множество хлопков, один за другим, донеслись из злосчастного гаража. Кто-то истошно заорал. Ли с водилой встрепенулись, выхватили пистолеты и помчались на выручку товарищам. Я обернулся. Водитель «десятки» нервно захлопнул багажник, дернулся к дверце, споткнулся, упал, поднялся, добрался-таки до руля, со второй или третьей попытки завел драндулет и ретировался.
        Из соседнего гаража выскочил мужик с топором. Секунду-другую он вслушивался в хлопки, то и дело перемежавшиеся воплями, а затем снова скрылся в своей коробке и захлопнул ворота.
        Я чувствовал, как заколотилось сердце, и не знал, как поступить. В пяти метрах от меня шла знатная перестрелка, а у меня даже рогатки при себе не было. Поэтому я сидел в салоне минивэна, решая, что же предпринять, и не предпринимал ничего.
        Стрельба прекратилась отнюдь не так внезапно, как началась, - выстрелы и крики угасали постепенно, словно участники дуэли из последних сил старались склонить победу в свою сторону. Однако тишина наступила - точно у дуэлянтов закончились патроны. Только я подозревал, что иссякли вовсе не их боеприпасы, а минуты жизни.
        Я подался вперед, напряженно всматриваясь в приоткрытую воротину гаража. Стук сердца приглушал нескончаемый рэп из магнитолы. Кто-то вышел. Сперва я принял его за одного из бойцов Ли, но это оказался совсем незнакомый мне человек. Стройный, гладко выбритый парень с длинными дредами, одетый как представитель одной из молодежных субкультур. Руки его покрывали татуировки с руническими письменами.
        Он стоял твердо и прямо, как человек, которому нечего было бояться, и смотрел прямо на минивэн. Благодаря тонировке лобового стекла парнишка не мог меня различить. И хотя оружия при нем не было, тот факт, что он только что вылез из стычки с пятью представителями китайской мафии без видимых повреждений, делал его тем противником, которого, как минимум, не стоит недооценивать.
        Я бы смог одолеть его, включись биолок в режим предвосхищения, как это произошло в схватке с Максом Шеллиным. Вот только тому случаю предшествовала серьезная настройка сознания и мобилизация внутренних сил. Сейчас же мне едва ли удастся провернуть подобный трюк и накостылять парню с дредами.
        К счастью, экскурсия по минивэну не входила в планы парнишки. Сделав шаг, он с силой оттолкнулся, подпрыгнув нереально высоко, выполнил элегантный пируэт и приземлился на крышу гаража. Да, вот так запросто. При этом ни за что не хватался руками. Прыжок, поворот в воздухе, приземление. Всего-то два с половиной метра в высоту - подумаешь…
        Следующим движением он выполнил амплитудный мах руками, энергично закрутился в горизонтальной плоскости и, продолжая стремительно вращаться, скрылся из виду за бетонным забором.
        Я выскочил из фургона, метнулся в гараж. В нос ударил густой запах пороховых газов. Глаза не сразу адаптировались к полумраку, а когда попривыкли, я увидел на полу пять тел - пять трупов. Ни один из них не имел пулевых или ножевых ранений, однако тела лежали в неестественных позах, однозначно свидетельствовавших о многочисленных переломах суставов.
        Ближе всех к выходу оказался Ли. На его правом виске расплылась внушительная гематома, а пустые глаза смотрели в потолок. Я опустился на корточки, забрал «макаров» из руки мертвеца. Выщелкнул магазин, проверил наличие патрона в патроннике, слегка оттянув затвор. Полный боекомплект. Похоже, Ли был единственным из всей компании, кто не успел пустить оружие в ход. Что ж, возможно, мне представится такая возможность.
        Поднявшись, я еще раз осмотрелся. Гараж был просторнее обычного, но автомобиля внутри не было. Возле дальней стены имелось что-то вроде алтаря с элементами, возможно, африканской культуры. У стены по правую руку раскинулся спальный мешок. Я не обнаружил никакого другого оружия, кроме пистолетов триадцев, а это значило, что, скорее всего, парень с дредами реально укокошил пятерых голыми руками.
        Я вышел на улицу. Тишина, никого не видать. Я поспешил сесть за руль минивэна, снялся с ручника и начал быстро сдавать задним ходом. Не шибко виртуозно развернувшись на выезде, покинул территорию гаражного участка.
        Направляясь к проезжей части, я вновь зажал флешку в кулаке и приказал биологическому локатору вести меня по следу убийцы.
        Глава 11. Простое искусство убивать
        Не имея под рукой карты и ориентируясь исключительно по наитию, я изрядно поплутал, но, спустя почти час, биологический локатор привел меня в район, где укрылся мерзавец. Это был очередной неработающий промышленный комплекс из красного кирпича, по иронии судьбы расположившийся по соседству с Шанхаем. Я уже и не помню, чем в прошлой жизни занималось это предприятие, но точно знал, что сейчас его огромные территории сдавались под нужды частных лиц. Например, в торцевой части левого крыла разместился уютный ирландский паб.
        Я въехал во внутренний дворик, припарковался в недлинном ряду легковых автомобилей, заглушил мотор. Вывески напротив извещали, что где-то в здании находятся современная фотостудия и творческая лаборатория, давшая приют серпейским актерам-любителям. Свежее объявление на входе гласило, что в следующем месяце тут откроется еще и художественная галерея.
        Я откинулся на спинку кресла, погружаясь в мучительные размышления, как быть дальше, что предпринять. С одной стороны, я знал, что дредастый парень скрывается в недрах здания, и был готов ринуться за ним очертя голову и раздавая тумаки направо и налево. С другой - такие экстремальные побуждения изрядно нивелировались самым эффективным инструментом сдерживания человеческой дурости - инстинктом самосохранения. Я совершенно не знал ни плана здания, ни количества человек внутри, ни того, кто из них окажется моим противником, а кто - простым обывателем. Понимал, что, бросившись в атаку, мог повстречать не только молодчика, час назад разобравшегося с китайцами, но и энное количество его дружков. А раз так, мои шансы огрести по полной увеличивались в геометрической прогрессии.
        Да и к чему мне это, если разобраться? Разве Ли со товарищи были моими близкими друзьями, на костях которых я поклялся покарать мировое зло? Нет, не были. Меня кто-то нанимал в качестве боевика группы захвата? Нет же. От меня требовалось лишь найти и указать на негодяя, подкинувшего флешку в администрацию Серпейска. Свою часть уговора я выполнил? Выполнил. Остается только связаться с Чжао, сообщить ему, что предыдущая партия юнитов пришла в негодность, пускай подвозит новых, да побольше, и координаты нового местопребывания любителя заплетать волосы в косички.
        Я как раз попытался припомнить, есть ли у меня номер телефона помощника мэра, как на соседнем сиденье заверещал мобильник - не мой. Пиликала старая «моторола», оставленная, очевидно, Ли. Я ответил, не сомневаясь, что звонит Чжао. Мне что-то возразили на китайском.
        - Я ни хрена не понял, бро.
        - Детектив? - после паузы спросил Чжао. - Где Ли?
        - Отъехал твой Ли.
        - Куда?
        - Я бы пошутил про китайский рай, но, похоже, это не политкорректно, да?
        Пауза.
        - Я не понимаю.
        - Помер Ли. И его архаровцы - тоже. А ты либо снова мне воду в уши лил, либо сам понятия не имел, с кем вы связываетесь.
        - Воды в уши… что?
        - И Ли, и трех его крепышей, и водилу - всех их поубивал парень, за которым вы охотитесь. Голыми руками.
        - Сам?
        - Сам-сам. Его кунг-фу оказалось покрепче их.
        - Где он сейчас?
        - Отрадно слышать, что судьба ваших людей тронула вас до глубины души.
        - Хватит ерничать, детектив! Где он сейчас?
        - Я проследил за ним до бывшей фабрики у Нового моста.
        - Это недалеко от нас.
        - Недалеко.
        - Вы сейчас там?
        - Да, слежу за зданием.
        - Отлично! Никуда не уходите. Мне нужно время, чтобы собрать новую группу. Но это займет не больше получаса. Если объект начнет перемещение - сообщите мне по этому телефону.
        - Вот блин! А я как раз думал, как же мне поступить!
        Пауза.
        - Я позвоню, - холодно отчеканил Чжао и повесил трубку.
        Вот все и стало на свои места. Я бросил телефон на пассажирское сиденье и растекся по водительскому. Ситуация разрешилась, оставалось лишь вести столь нелюбимое мной наружное наблюдение и дожидаться свежей порции китайских убийц. Проще простого.
        В течение последующих пяти - семи минут я наблюдал обычную жизнь простого серпейского люда. Несколько человек вошли в здание, несколько вышли. Все они - молодые девушки и парни, судя по внешнему виду, творческих профессий, ну или делающие вид, что являются таковыми. Пара машин уехала с парковки, одна приехала. Разок во двор зарулило городское такси - подхватить девушку в черном балахоне и с огромным мольбертом под мышкой.
        А потом появился Маляр.
        Я едва признал его. Армейская куртка уступила место ладному черному костюму с белой рубашкой, поношенные ботинки - блестящим новеньким туфлям. Приодевшись, Маляр помолодел на десяток лет.
        Он вывернул из-за угла, прошел вдоль здания, напротив которого я сидел в засаде, и скрылся за дверью. Как говорится, вот это поворот! Я выпрыгнул из фургона, быстрым шагом пересек внутренний двор, вошел в здание. Я не собирался ждать ни Чжао, ни его парней. С появлением Маляра это дельце стало личным.
        Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я как бы невзначай коснулся пистолета Ли, который сунул за ремень и прикрыл футболкой. Конечно, «макаров» стоял на предохранителе, но я тешил себя мыслью, что в критический момент мне хватит сноровки быстро перещелкнуть флажок в режим огня.
        Добравшись до второго этажа, я сразу же очутился в просторном и темном зале. Окна здесь были плотно занавешены, свет исходил от софитов под потолком. Настенные светильники были выключены. Вокруг ни звука.
        Это была галерея, заставленная треногами с картинами, большая часть которых напоминала сюрреалистичные работы пера Дэйва Маккина. Я медленно двинулся в полумраке, внимательно изучая инсталляцию. Как это зачастую бывает, одни картины были непонятны, другие - неинтересны, третьи казались смутно знакомыми. В последних угадывались истории, которые однажды были рассказаны при мне или мной самим. Странный отзвук дежавю.
        За спиной осталась половина зала, когда взгляд выхватил историю, которой по всем законам логики было здесь не место. Вязкое, мрачное, гностическое изображение нескольких фигур внутри широкого круга с точкой посередине. Другими словами, я увидел себя.
        Веранда школы «Гретель». Схватка с Саярой. Спасение двенадцати подростков. Картина называлась «Великий предел». Антураж был выполнен небрежными серыми мазками, всему остальному неизвестный художник добавил красок. Меня он изобразил фигуркой бордового цвета.
        Двенадцать однообразных желтых болванчиков были рассредоточены по белому кругу, в центре которого находились две зеленые фигурки: одна повыше, другая пониже - но более яркая. И над всем действом бушевало непроницаемо-черное пламя.
        Прищурившись, я склонился над картиной, чтобы лучше рассмотреть непонятный силуэт в правом верхнем углу. Он напоминал мне большого волка, вставшего на дыбы…
        - Идеальная диспозиция сил, - раздался за спиной голос. - Аватар добра не имеет численного превосходства, но обладает достаточной цветовой насыщенностью, чтобы дать отпор злу. Все предельно ясно.
        Я не стал оборачиваться. Маляр возник из тени за моей спиной, встал рядом.
        - Я думал, ты рисуешь только портреты.
        - По работе - да. А это совсем другое.
        - Тебе удалось очень точно воспроизвести развязку «гретельской бойни», - заметил я. - Только не помню, чтобы рассказывал ее в таких подробностях.
        - Наброски были сделаны в час, когда ты отправился навстречу гибели, но ухитрился уцелеть.
        Я повернулся к художнику.
        - Ты предсказываешь будущее? - спросил я. - Это - твой дар?
        Маляр неопределенно пожал плечами, рассматривая собственное творение.
        - Вопрос в другом. Подозреваю, в него упираются многие толкователи. Предсказываем ли мы будущее - или создаем его? Например, ты. - Он покосился на меня. - Когда ты пеленгуешь кого-то, то на самом деле определяешь его местоположение… или помещаешь туда объект силой своей воли?
        - Это как?
        - Ты видел картину Давида «Коронация Наполеона Первого»? Мать Бонапарта отказалась присутствовать на мероприятии. Но император так сильно желал, чтобы она разделила величие его триумфа, что распорядился изобразить Летицию в самом центре полотна. Он поместил ее в свою реальность.
        Я молчал, не понимая, к чему клонит художник.
        - Пойдем попьем чайку. - Маляр обошел меня, двинулся в конец зала. Бросив последний взгляд на «Великий предел», я последовал за его автором. - Как тебе галерея? Прости, что ничего о ней не рассказывал, - хотел позвать на открытие. Вроде как сюрприз сделать.
        - Богато обставлена, - подметил я. - Сколько шаржей надо было нарисовать, чтобы позволить себе такое?
        Маляр фыркнул.
        - Не имей сто рублей, а имей сто друзей - тогда и деньги будут.
        Он подошел к дальней стене и открыл дверь, которую я не разглядел в темноте. Галерею озарил тусклый дневной свет. Мы прошли в кабинет с огромным панорамным окном, возле которого стоял небольшой стол с эргономичным креслом. Компьютер, тонкая стопка бумаг, второй стол, торцом примыкавший к главному, несколько стульев для гостей. По правую руку имелась дверь, ведущая в комнату отдыха. У боковой стены - двухместный диван. Видно было, что хозяину еще только предстояло тут обжиться.
        - Основная работа уже выполнена, - продолжал Маляр, обводя помещение рукой. - Осталось покончить с мелочами - и будет конфетка.
        - Рад за тебя, - сказал я, останавливаясь в центре кабинета.
        Маляр сел в кресло, выложил на стол зажигалку и пачку дорогих сигарет. Похоже, «Беломор» остался в прошлом.
        - Ты-то здесь какими судьбами?
        - Искал кое-кого.
        - Новое дело?
        - Вроде того.
        - Расскажешь?
        Я бросил на стол флешку. Некоторое время художник смотрел на нее как на инопланетный объект, затем взял, покрутил между пальцами и усмехнулся.
        - Невероятно. Ты и впрямь чертов противовес этого города! Иначе как еще объяснить тот постыдный факт, что раз за разом ты спутываешь нам карты.
        - Это ты шантажируешь Харыбина?
        - Да, я.
        - Что было на флешке?
        - Записи оргий, которые глава города с завидной регулярностью устраивал в отеле «Марта».
        - О чем ты, разумеется, знал благодаря знакомству с бывшим владельцем.
        - Что сказать… Мазай всегда был не дурак потрепаться. И похвалиться, под какую еще знаменитость подложил своих девчат.
        - А люди к нему захаживали знатные…
        - Вся элита Серпейска.
        - Но он не снимал их, верно? Наработка компромата началась уже после того, как отелем завладел Альбинос.
        - Правильно.
        - Он убил твоего друга детства.
        - Не надо так безапелляционно. Мы сделали Генке достойное предложение, поверь. Прими его, Мазай не остался бы в накладе. Но что-то кольнуло его в бок, и он решил погрызться за любимую кость. Моей вины в этом нет.
        - Как и в том, что он пустил себе пулю в лоб?
        - А вот это, сынок, досадная погрешность.
        - Я тебе не сынок.
        - Уникальный дар Альбиноса имеет некоторый изъян… Далеко не каждый способен выдержать воздействие его «фокуса». Уж не знаю, от чего это зависит. На одних внушение действует как надо, на других - с отклонениями. Потеря памяти, дефекты моторики или, как в случае с тобой, сильнейшая мигрень. Приходится осторожничать, усиливать воздействие постепенно. Мы не думали, что Мазай окажется белой вороной и от телепатии у него разовьется психоз.
        - Ты, похоже, не особо переживаешь.
        - Погрешность, случайность… От них никто не застрахован.
        - Альбиноса ты тоже удерживаешь возле себя компроматом?
        - Зачем же? Паша - мой корешок по отсидке. С судимостью на хорошую работу, знаешь ли, рассчитывать не приходится. Так что он крайне благодарен мне за свою нынешнюю деятельность.
        - А как насчет Саяры Бетреддиновой? Она тоже твой подельник?
        - Не она. С Саярой мы познакомились года два назад, когда я только разрабатывал план действий. Она тогда носилась по городу с безумной идеей подземных катакомб. Поиски темной сущности меня интересовали мало. Но когда она обмолвилась о сокровищах, я предположил, что некоторые перспективы у задумки имеются. И свел ее со своими старыми друзьями.
        - Шеллины.
        - Да, с ними. Их я знал еще с первой половины «нулевых», вместе провернули пару мелких дел. К моменту, когда Бетреддинова наткнулась на меня, братья уже много лет промышляли незаконными раскопками и имели надежные контакты на черном рынке. Я свел Шеллиных и Саяру и получил хороший процент за посредничество. Вот только кто же мог предположить, что, помимо драгоценностей, они найдут газ, превращающий людей в сверхсильных засранцев.
        - И вступят в контакт с подземным духом?
        - В эту ерунду я не верил изначально, да и сейчас считаю бредом. Саяра утверждала, будто слышит зов, но, по-моему, она просто тронулась умом.
        - Разве не ты помог ей организовать целое оккультное сообщество?
        - Зачем мне это? Я присмотрел особняк для школы, а после устранился. Знал, что братья остались при Саяре, но причины такого решения меня не интересовали. К тому моменту Альбиноса выпустили, и мы приступили к реализации плана.
        - И ты больше не контактировал с Бетреддиновой?
        - До тех пор, как ты начал создавать мне проблемы, - нет.
        - «Гретельская бойня»… Я не собирался идти туда в ночь ритуала, почти махнул на все рукой. Ты подтолкнул меня к этому! И ты же предупредил Саяру, что я приду!
        - Совершенно верно. Мне стало любопытно, сможешь ли ты доплыть до берега, если тебя выбросить из лодки.
        - Это было испытание?
        - И ты его прошел, сынок.
        - Я тебе не сынок.
        - Ты не только уцелел, но и поубивал всю «гретельскую» шайку. Это производит впечатление, знаешь ли. А ведь я сразу увидел в тебе дар, твою «жемчужину». Ты приходил за советом, раз за разом раскрывая подробности своей жизни, и я все больше надеялся, что со временем ты примкнешь к нам, что вместе мы станем единой силой.
        - Странно, мне не приходило предложение заключить контракт с издательством…
        - Знаешь, мир развивается по определенным законам. Один из них весьма прост, и он гласит, что на каждое действие будет противодействие. Чем сильнее твое желание, тем страшнее и жестче испытания, которые придется преодолевать на пути к цели. Я задумал нечто глобальное, личное, архиважное для себя и знал: появление противовеса - лишь вопрос времени. Представь, каково же было мое удивление, когда стало очевидным, что ты и есть мой противовес. Это был рок, насмешка судьбы! К счастью, я давно в деле и умею считывать указатели на дороге. Из вероятного союзника ты превратился в препятствие.
        - Чему же такому глобальному я вдруг помешал?
        - Ты еще не понял? Не видишь картину в целом? Так оглянись и посмотри самым чистым и незамутненным взором - глазами ребенка. Вспомни Серпейск своего детства. Каким он был. И каков он сейчас.
        Я усмехнулся.
        - Мое детство, Маляр, пришлось на «девяностые». Едва ли кто-то желает возврата в те времена.
        - А мой родной город - другой! Им никогда не руководил посаженец из Москвы, а его правой рукой никогда не был желтолицый капиталист! Это бред. Нонсенс. Лет через пять в Серпейске плюнуть некуда будет - попадешь в китаезу! Их ларьки с лапшой и так уже на каждом углу! Что дальше? Станем пригородом Пекина?! Я этого не позволю!
        - Вот каков твой план? Скинуть мэра, прогнать китайцев и откатить Серпейск в славное коммунистическое прошлое?
        - Мы практически сделали это. Треть членов администрации внушаемы и находятся под контролем Альбиноса. Глав силовых ведомств я купил, а бизнес-элите пообещал пространство для будущих маневров. Остался один Харыбин - но и он скоро падет. Чжао окажется без поддержки мэра и будет выдворен обратно в Китай. За ним последует завод вместе с рабочими и их семьями. А нелегалов вытравим полицейскими рейдами. Мне плевать, куда они отправятся. Но Серпейск будет чист, как раньше!
        - Ты - идиот, Маляр. Харыбин - человек из Москвы. За ним стоят очень крутые ребята, которые сворачивают головы на раз-два. Ты не сможешь их подкупить, напугать или загипнотизировать. Когда они прочухают, что происходит, то пришлют парней с метким глазом и твердой рукой. Они убьют тебя, Альбиноса и всех, кто окажет вам поддержку.
        - А вот на этот случай у меня припасен кое-какой козырь. Пока ты валялся в больнице, я наведался к спуску в катакомбы.
        - Новый люк - твоих рук примочка?
        - Моих.
        - И что же ты сделал?
        - Всего лишь провел несколько экспериментов с… э-э-э… суперием. Правильно говорю? Вы с твоим педиковатым дружком так называете залежи подземного газа, превращающего людей в суперменов? Спасибо, что во всех подробностях рассказал мне о нем. В свое время Саяра и Шеллины утаили это от меня, поросята. Но справедливость восторжествовала, а мои эксперименты удались на славу! Подопытный чувствует себя прекрасно!
        - Парнишка с дредами.
        - Да. Кстати, его зовут Антон.
        - Он убил пятерых бойцов триады.
        - Собственно, для подобных целей Антон и был «улучшен». И теперь я планирую начать… скажем так, массовое производство. Это значит, к концу месяца у меня в распоряжении окажется небольшая армия сверхсильных телохранителей. Так ответь, сынок: кого мне теперь бояться, кроме Господа Бога?
        Я стоял и молчал, осознавая размах амбиций и прозорливости Маляра. Художник виделся мне спрутом, запустившим щупальца во все институты города. На протяжении последних недель я считал этого человека своим наставником, помогавшим сделать выбор в непростые минуты сомнений. А он оказался типичным продуктом Серпейска - инфернального, контуженного, застрявшего на границе материального и потустороннего миров.
        Я отчетливо увидел Саяру Бетреддинову - уставшую женщину, фанатично верующую, что мистические силы наделят безграничным могуществом ее единственную и горячо любимую дочь; видел, как она становится объектом манипуляций и источником доходов для двуличного человека, которого я знал лишь по прозвищу…
        Я увидел телепата-внушателя, вернувшегося в мой город из тюрьмы в поисках лучшей жизни и доверившегося, как он считал, надежному другу. Ведомый Маляром, он убрал с дороги Геннадия Мазаева, завладел его бизнесом, а впоследствии - компроматом на главных лиц Серпейска. Благодаря дару Альбиноса и его стремлению обрести достойную жизнь на свободе Маляр получил доступ к административным артериям города, и почти все рычаги власти оказались в его щупальцах.
        И все это - ради чего? Ради возврата к ценностям давно минувших дней? Ради воспоминаний всего одного человека, пусть он и настолько уникален, что способен провернуть безумный план политического и социального очищения целого города? Или тут было что-то еще?
        - Когда ты свергнешь мэра - кто займет его место?
        Маляр улыбнулся, развел руками.
        - Ты видишь более достойного кандидата в этой комнате?
        Все понятно. Пафос его мотивов растаял в моих глазах. За громкими лозунгами и пылкими речами остался старейший императив человеческой деятельности - жажда власти. Локальная, местечковая… Но никто не говорит, что местный царек не захочет прогуляться до соседних угодий.
        Я подумал о том, каким может стать правление Маляра. Лучше или хуже оно будет нынешней власти? Ясно одно: сначала будет война. Москва против Серпейска. Миллиарды долларов и неисчислимая административная мощь политической элиты против жалкой кучки сверхсильных экстриков. Прольется кровь, будут жертвы - среди моих друзей и соседей, на улицах моего города. Но пока еще можно было остановить грядущее безумие - здесь и сейчас.
        Под грузом внезапно осознанной ответственности колени мои задрожали. Я был лишь маленьким потерявшимся человечком на пути огромного серого монстра, семимильными шагами приближавшегося к своей цели. Моя воля слаба, убеждения размыты, но именно я был единственным шансом родного городка на спокойное завтра. Далеко не самый удачный расклад для Серпейска, если честно.
        - Где компромат на Харыбина и остальных? - спросил я, с досадой отмечая, что голос дрожит, а во рту мигом пересохло.
        Маляр с улыбкой указал на монитор компьютера.
        - Все здесь. Хочешь побороться за жесткий диск?
        - Побороться? Не-е… Я просто выйду отсюда, сообщу Товарищу Чжао - а там вы уж сами разберетесь.
        Маляр усмехнулся, покачал головой:
        - Господи, в этом - весь ты! Все твое поколение. Долбаные… как вас там… миллениалы. Я только что выложил свой план! Рассказал, где деньги лежат! Да другой на твоем месте уже пять секунд назад вцепился бы мне в глотку, вырвал кадык и забрал жесткий диск. Но не вы, нет… Вам бы только капучино с корицей, работу на дому да айфончик последней модели - вот он, предел счастья! И никто не готов даже мускулом напрячься на благо соотечественников. - Он сделал глубокий вдох, возвращая контроль над эмоциями. - Кстати, ты не спросил, на какие средства я подкупал и буду подкупать чиновников.
        - Я и так знаю.
        - В самом деле?
        - В описи имущества школы «Гретель» нет упоминаний об остатках сокровищ. Полиция их не нашла, хотя я лично видел древности в одном из помещений. И рассказал об этом тебе. Ты их забрал. Накануне ритуала, я так полагаю.
        Маляр усмехнулся.
        - Я ничего не забирал. Более того, для меня стало сюрпризом, когда ты сообщил о находке. Я-то думал, Саяра давно все распродала. Оказалось, эта дурочка хранила клад прямо в школе. Не знаю, почему она решила спрятать сокровища, только когда запахло жареным. Чужая душа - потемки. Подозреваю, что после гибели «общества „Гретель“» они могли оказаться вновь потерянными, если бы не Эльвира. Малышка пришла ко мне на третий день после твоей расправы над ее матерью и сказала, что сообщит, где находятся остатки клада, в обмен на небольшую услугу. Знаешь, чего хотел ребенок? Она попросила убить тебя.
        После таких слов я запрокинул голову и расхохотался. Я гоготал громко, во все горло, как в последний раз. Моего новоиспеченного недруга подобный ход привел в замешательство, а я все смеялся и смеялся, стирая смехом, словно ластиком, ухмылку с его физиономии.
        - Что смешного? - нахмурился Маляр.
        - Это и есть твоя банда? Белобрысый телепат, малолетка и патлатый ниндзя? В таком составе ваша команда мечты собирается отбиваться от мясников из столицы?
        - Ты назвал не всех участников.
        - Да что ты? Какой еще фрик присоединится к «фантастической четверке»?
        - Ты.
        - Я?
        - Почему нет? Прикинь варианты. Кем ты был совсем недавно? Одиноким неудачником, перебивающимся случайными заработками. Тратил удивительный дар на поиски неверных мужей и спившихся алкашей. А кем стал? Уже сейчас - герой, спасший двенадцать подростков. Профессионал, к которому за помощью обращается мэр. Представь, кем ты будешь завтра! Присоединяйся к нам, и я сделаю из тебя не просто героя - легенду! Живой символ Серпейска!
        - Это что, призыв на избирательный пункт?
        - Не буду лукавить - ты нам нужен. Когда начнут приезжать вышеупомянутые мясники из Москвы, ты просканируешь будущее и предскажешь, в какой момент враг нанесет удар! Ты станешь системой навигации, по сигналу которой я буду отправлять отряды сверхлюдей.
        - Я могу предсказывать будущее?
        - И не только это. Ты удивишься, когда узнаешь, как много тебе дано.
        Я фыркнул, покачал головой.
        - Господи, какие же вы несуразные! Сбились в стайку, как злодейские злодеи из комиксов, и генерируете зло. Даже мир захватить пытаетесь. Уже придумали название для рок-группы? «Лига несправедливости», например. Или «Банда „Плутон“».
        Маляр терпеливо вздохнул.
        - Ты вообще бываешь серьезным?
        - Время от времени. Но раз уж ты настаиваешь, то я со всей серьезностью говорю, что не позволю вам осуществить задуманное.
        Маляр усмехнулся.
        - Ладно, допустим. Пускай ты решил побыть героем до конца. Что сделаешь? Помимо того, что выдашь меня помощнику мэра, - что еще? Уйдешь в сопротивление? Начнешь подлавливать меня и моих друзей поодиночке?
        - Мне не нужны твои друзья, Маляр. Самое слабое звено в твоем плане - ты сам.
        - Вот как?
        - Вся та галиматья, с которой я разбираюсь последние недели, твой хитровыделанный план, твоя спецоперация - это все в твоей голове. Это все ты. Идея рухнет, если удалить из контекста тебя.
        - Удалить из контекста? Это как? Убьешь?
        Я красноречиво промолчал. Маляр поднял открытые ладони.
        - Я безоружен. Угрозы для тебя не представляю. Ты поступишься принципами «хорошего парня» и убьешь беззащитного старика?
        - Я размышлял об этом, да. А потом осознал одну вещь. В ночь «гретельской бойни» ты отправил меня туда не ради какого-то там испытания. Я основательно сел на хвост «гретельцам», и ты испугался, что через них мне удастся выйти на тебя. Ты предупредил их, что я приду к началу ритуала, в надежде, что супербратья Шеллины сделают из меня чучело. Рассчитывал разобраться с противником чужими руками. Это была попытка убийства. Поэтому я буду успокаивать себя мыслью, что с моральной точки зрения у меня развязаны руки.
        Маляр внимательно и очень жестко посмотрел мне в глаза. Я ощутил движение за спиной. Обернулся. В комнату бесшумно зашел любитель дредов Антон.
        На вид ему было лет двадцать пять. Гибкий, внимательный, напряженный. Он молча замер возле двери, готовый включиться в ситуацию по малейшему кивку художника.
        - Мне очень жаль, что ты так настроен, сынок, - медленно проговорил Маляр.
        - Я тебе не сынок.
        - Бог свидетель: я искренне надеялся, что ты примкнешь к нам. К черту все. Убей его, Антон.
        Я крутанулся на месте, успев разглядеть, как суперниндзя подпрыгнул, оттолкнулся от стены и полетел прямо на меня. Подобная тактика оказалась настолько неожиданной, что я не сразу сориентировался, каким образом обороняться. Тело среагировало само.
        Когда правая нога акробата описала широкую дугу, я успел лишь подставить предплечье, прикрывая левую часть головы. Удар оказался такой силы, что меня смахнуло в сторону, словно мелкую мушку газетой. В области шеи что-то хрустнуло, перед глазами заплясали искры, предплечье онемело.
        Падение на пол вышло жестким, но, подгоняемый страхом за свою шкуру, я поспешно вскочил на ноги. Картинка перед глазами слегка двоилась, однако мне вроде бы удавалось удерживать вертикальное положение. Антон элегантно спружинил в коленях, двинулся на меня - плавно и устрашающе, как изготовившаяся к броску кобра.
        - Благодаря суперию, - комментировал Маляр, - ловкость и пластика мальчика взвинчены до пределов человеческого тела. Он как гимнаст мирового уровня - только в десять раз сильнее. Не терпится увидеть, на что будут способны другие подопытные.
        Другие подопытные, медь твою… Уже делит шкуру неубитого медведя. Перешагивает через мое бездыханное тело.
        Причудливым образом изогнувшись, Антон принял стойку на руке, а его нога, совершив витиеватое движение то ли из капоэйры, то ли из брейк-данса, вынырнула не пойми откуда и сильно толкнула меня в грудь. Я охнул, отлетая к выходу из кабинета.
        Дыхание оказалось сбито, в голове - колокольный звон. Второй раз за пару недель я чувствовал себя не лучше отбивной. Такой расклад начинал бесить.
        - Воспользуйся биолоком, - вещал Маляр из своего кресла у панорамного окна. - Это ведь благодаря ему ты уцелел в «гретельской бойне»?
        Я стал на одно колено, не в силах выпрямиться. Акробат стоял в паре метров от меня, выжидая с видом паука-птицееда.
        - Будь осторожней, Антоша, - приговаривал откуда-то из-за его спины Маляр. - Он может начать использовать свой дар и предвидеть твои маневры.
        На лице Антоши выскочила противная самодовольная ухмылка. Это окончательно вывело меня из себя. Рука сама скользнула под футболку, пальцы вцепились в рукоять пистолета. Поскольку стоял я в позе скрюченной сушеной улитки, движение ускользнуло от глаз противника.
        Я выхватил «макаров», попутно щелкнув предохранителем, навел на парня с дредами и начал палить наугад от бедра.
        В моем восприятии выстрелы звучали приглушенными хлопками. Значит, голове досталось ощутимо - начались перебои со слухом.
        Пули кучно входили в жилистую грудь Антона, а парень лишь дрыгался на месте, уже не в силах выполнить ни одного из своих финтов.
        Очень скоро я ощутил, что пистолет схолостил, - магазин опустел.
        Наступила тишина. Антон смотрел на меня с детским недоумением в глазах. Он-то рассчитывал на старый добрый махач, надеялся прихлопнуть меня, пользуясь колоссальным преимуществом в физических показателях, а оно - вон как вышло… Прости, старина, но я слишком жирно получал по морде в этом сезоне, чтобы сносить издевательства со стороны прыщавого шкета.
        Ножки акробата задрожали, он рухнул на колени. Кажется, когда Антон заваливался мордой на ковер, его глаза уже были пустыми.
        Кряхтя, я поднялся с пола, оказавшись на прямой линии с Маляром. Он все так же сидел в кресле, только до меня художнику уже не было никакого дела. Разведя руки в стороны, он наблюдал, как белоснежная рубашка на его животе быстро пропитывается кровью.
        - О как! - воскликнул он и принялся зажимать рану ладонями.
        Я достал носовой платок, начал тщательно протирать «макаров».
        - Господи, крови-то сколько, - тем временем приговаривал Маляр. - Как из свинюшки прям.
        Закончив с пистолетом, я бросил его рядом с трупом Антона, свернул платок.
        - Не убирай тряпочку-то… Дай рану зажать. Кровь хлещет…
        Я спрятал платок в карман джинсов, взял один из стульев, обошел стол Маляра, сел рядом с ним. К этому моменту художник изрядно побледнел, а его руки заметно ослабели. Рубашка совсем намокла, капли падали на пол.
        - К… как-то все… неправильно закончилось…
        - Ты думаешь? А по мне - самое то. Дружок твой отъехал. Тебе тоже недолго воздух коптить осталось. План по захвату Серпейска рухнул. Я победил, Маляр.
        Художник попытался засмеяться, но у него вышло только слабое кряканье.
        - А… Альбинос тебя… достанет…
        - Если ему удастся связать твою смерть со мной. Что сомнительно, если учесть, что в вашей компашке мозгом был ты.
        Маляр с каждым мгновением терял силы.
        - П… помоги мне… Прижми… рану…
        Я посмотрел в глаза человека, которого считал своим другом, и увидел в них мольбу. А еще то, чего видеть совсем не хотелось, - он был плох.
        - Дай гляну.
        Я оторвал его ладонь от живота, прикинул масштаб трагедии. Кажется, шальная пуля угодила точно в печень. Хуже ранения брюшной полости и не придумать.
        - Забей, Маляр. Тебе хана.
        Я отбросил его руку, та безвольно свесилась с кресла. Художник квакнул, что означало, возможно, ироничный смешок.
        - Ну ты и с… с…
        Он не договорил. Глаза застыли, легкие совершили прощальный выдох, голова опала на грудь.
        Я достал мобильник и перезвонил Женьку.
        - Ну наконец-то! - воскликнул он. - До сих пор занят, что ли?
        - Да возникла кое-какая ситуация.
        - Теперь освободился?
        - Теперь - да. Подхватишь меня?
        - А ты где?
        Я назвал адрес.
        - Туда-то тебя как занесло, друже?
        - За обедом расскажу. Приезжай за мной, Жень…
        Видимо, что-то нехарактерное промелькнуло в моем голосе, потому что Женя помедлил и сказал совершенно иным, менее легкомысленным тоном:
        - Буду через семь минут! Держись.
        - Спасибо.
        Я дал отбой, устало осел на стуле. Силы покинули мое тело. Адреналин уходил, и вслед за ним я превращался в бесполезную статую. Я был готов сидеть достаточно долго, чтобы дождаться Судного дня и ответить за свои поступки.
        Из коридора донеслись многочисленные шаги. Через секунду в кабинет вломились четверо крепких китайцев. Размахивая пистолетами, они оценивали обстановку. Наверное, прими они меня за угрозу и начни стрелять, мне было бы безразлично.
        Один из них что-то гаркнул по-китайски, остальные расслабились, а в помещение чинно заплыл Товарищ Чжао. Он остановился в центре кабинета, где пару минут назад стоял я, осмотрелся. На мне свой взгляд он задержал подольше, чем на телах убитых. Я даже было решил, что помощник мэра поинтересуется моим самочувствием. Но он спросил другое:
        - Кто эти люди?
        - Ваши шантажисты.
        - Оба?
        - Вон тот, - я кивнул на тело парня с дредами, - подбросил флешку в администрацию и перебил команду Ли. А этот, - указал на Маляра, - все организовал. Больше никого не осталось. Ваша проблема решена, Харыбину ничто не грозит. Рад был помочь.
        - Но кто это такие?
        - Без понятия.
        - Это вы их убили?
        - Допустим.
        Чжао подошел к столу Маляра, подобрал флешку, задумчиво покрутил пальцами, спрятал в карман пиджака.
        - Где компромат на мэра? - спросил он.
        - Они не успели рассказать.
        - Нужно было спросить, прежде чем всех поубивать.
        - Да что ты говоришь! Затруднительно задавать вопросы, когда тебя самого собираются прикончить.
        - Зачем вообще вы сюда сунулись в одиночку?!
        - Ситуация изменилась. Не было времени ждать кавалерию.
        - Каким же образом она изменилась?
        - Эта парочка собиралась сбежать.
        На скулах Товарища Чжао заиграли желваки. Мои ленивые разъяснения едва ли его устраивали. Он сказал:
        - Но компромат все еще где-то хранится.
        - Может, и хранится. Только вот те, кто знал о нем и его местонахождении, мертвы.
        Китаец шумно вздохнул, пытаясь прожечь во мне дыру маленькими узкими глазами. Но я был слишком безразличен по отношению ко всему, поэтому хрен он чего добился.
        - Возможно, кто-нибудь слышал выстрелы и вызвал полицию, - сказал Чжао. - Вам не стоит тут задерживаться.
        Он отдал команду, после которой вся свита китайских братков спешно ретировалась. Сам Чжао еще постоял, поводил умным лицом, затем развернулся и, не спеша, направился к выходу.
        - «Гретельская бойня», - сказал я в удаляющуюся спину.
        Китаец замер.
        - Вы обещали помочь. Не забудьте об этом.
        Возможно, Товарищ Чжао и хотел что-то сказать, но затем посчитал это лишним. Не удостоив меня даже презренного взгляда, он покинул место преступления.
        Я остался наедине с двумя трупами. Голова была свободна от всяческих мыслей. Кажется, Будда говорил, что, если человеку удастся хотя бы секунду ни о чем не думать, он достигнет Просветления. Вот оно - мое просветление, кровавое и душное.
        Немного посидев и собравшись с силами, я оторвал задницу от стула, нырнул под стол и сноровисто отсоединил системник от всех проводов.
        Зажав небольшой ящик под мышкой, направился к выходу. Я осознавал, что несу файлы с компроматом не только на мэра города, но и на весь локальный истеблишмент, а потому играл опасно и по-крупному.
        Но также я понимал: надеяться на честное слово хитровыделанных политиков - удел наивных романтиков. Есть вероятность, что теперь никто не вступится за мою попранную честь перед лицом прокуратуры. Посему, если Харыбин с Чжао попытаются самоустраниться, мне будет чем их стимулировать сдержать обещания, данные электорату…
        На улице по-прежнему было пасмурно и серо. Внутренний дворик пустовал. Никто не бегал в панике из-за звуков пальбы. Думаю, если кто-то что-то и слыхал, то убедил себя в том, что ничего из ряда вон выходящего тут не происходит. Едва ли кто-нибудь вызвал полицию.
        Я задрал голову и в просвет между зданиями увидел дирижабль правительства, патрулировавший район. Улыбнулся и отсалютовал наряду.
        - Здорово, парни. Похоже, я научился справляться без вас.
        Женькин раритетный БМВ стоял на аварийке возле тротуара. Я бросил системник на заднее сиденье, сам грохнулся на пассажирское.
        - Это что? - кивнул блогер на черный ящик.
        - Да так, в ремонт сдать надо.
        Он внимательно всмотрелся в мое лицо.
        - Что там стряслось, друже?
        - В баню хочу, - сказал я.
        - В баню?!
        - Ага. Попариться, отмыться. И выйти другим человеком.
        - В городскую?
        - Давай в городскую.
        Друг понятливо кивнул, лихо развернулся, и мы поехали в центр города, над которым впервые за долгое время прояснялось небо.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к