Сохранить .
Кровь Зверя Виктор Ночкин
        S.E.C.T.O.R. #3
        S.E.C.T.O.R. - новые сталкеры, новые кланы, новый враг.
        Сектор - это свобода. Свобода жить так, как тебе хочется. Свобода не подчиняться власти, бандитам, чиновникам. Свобода не зависеть ни от кого и ни от чего… А еще это свобода убивать и не бояться возмездия.
        Олег Свирцев привык возвращать долги. Семь лет назад ему посчастливилось уцелеть в катастрофе, которая унесла сотни жизней, и он дал слово: прожить за всех, кто сгинул в тот страшный день. Еще один долг - отомстить. Где и как можно свести счеты с убийцей? В Секторе. Ведь Сектор - это свобода убивать…
        Виктор Ночкин
        Кровь Зверя
        Часть первая
        Смертельные игры
        Глава 1
        К Барьеру!
        Когда до прибытия оставалось минут пятнадцать, Олег поднялся и зашагал к тамбуру. Попутчики проводили его равнодушными взглядами. В вагоне было человек тридцать - самые обычные пассажиры, но переодеваться в их присутствии Олегу не хотелось. В тамбуре стояли трое молодых парней в спортивных штанах и мятых куртках, курили и смеялись. Не годится. Пришлось пройти еще один вагон. Там все та же публика - толстые тетки с корзинами, мужчина с газетой, костлявая девушка в очках, компания не то узбеков, не то таджиков - гастарбайтеры… Позади раздались громкие голоса, Олег оглянулся и увидел, что парни из тамбура идут следом. Неудачно получилось. Шпана ищет развлечения, и он показался подходящей жертвой.
        - Эй, ты, слышь?.. - окликнул один из преследователей, белобрысый крепыш на полголовы выше Олега. Под распахнутой курткой у него была белая футболка с какой-то надписью.
        Олег ускорил шаг.
        - О, гля, узбеки! - перебил белобрысого приятель. - Смотри, дикие совсем, только с верблюда.
        - Не, с ишака. - Третий парень тоже принял участие в веселье.
        Местные переключились на гастарбайтеров, и Олег решил, что теперь его оставят в покое. До станции недалеко, там все сойдут, ну и конец истории… Но нет - драка началась мгновенно, Олег не успел скрыться в тамбуре. Он окинул взглядом вагон. Ярко-желтые солнечные лучи били наискось сквозь грязные окна. Тетки торопливо крестились и прижимали к себе поклажу, мужчина напряженно уткнулся в газету, будто отыскал там что-то жизненно важное, девушка уставилась в окно… В дальнем конце вагона несколько человек поднялись и суетливо направились к тамбуру, откуда появилась компания хулиганов.
        Пятеро приезжих и трое местных парней возились между сиденьями, хрипели, матерились. Потом раздался характерный треск разряда. Местные ходят с шокерами, это дало им преимущество. И полиция не запрещает - рядом с Барьером разрешение на шокер не требуется, хамелеонов-то все боятся.
        К такому обороту приезжие были не готовы. Двоих гастрабайтеров вырубили сразу, оставшихся прижали в тесноте, повалили на чемоданы…
        Олег тяжело вздохнул, представил, как отругал бы его Захар Иванович, но ничего с собой поделать не мог - ноги сами понесли назад.
        Белобрысый парень оглушил электрическим разрядом одного противника и придавил другого к деревянной спинке сиденья. Узбек стиснул его правый кулак с зажатым шокером. Белобрысый замахнулся левым… Олег на ходу ударил портфелем снизу - твердый угол попал белобрысому в челюсть, парень повалился, узбек тут же прыгнул на него, прижал коленями к полу. Костлявые смуглые ладони сомкнулись на шее белобрысого, тот захрипел и попытался оторвать чужака от себя; шокер он выронил. Олег перешагнул через барахтающихся противников, левой рукой ухватил следующего парня за макушку и коротким резким движением приложил его о спинку сиденья. Развернулся и пошел в прежнем направлении, снова аккуратно переступил через узбека и белобрысого, бросив на ходу:
        - Полегче, задушишь.
        Гастарбайтер не ответил, но хватку на горле парня ослабил.
        Наконец Олегу удалось уединиться в тамбуре. Он шагнул за стену, чтобы его не видели из вагона, и поставил пузатый портфель между ног. Напялил парик, поправил торчащие в стороны пряди, извлек из внутреннего кармана очки. И последний штрих - надел поверх куртки мятый плащ, который нес, перекинув через руку. Драка в вагоне уже закончилась - местные сбежали. Один напоследок выкрикнул:
        - Мы вас еще достанем, ишаки! Еще встретимся! На пустыре увидимся!
        Состав, дребезжа и лязгая, вкатил в тень, в пыльном окне проступило отражение. Олег оглядел свое изменившееся лицо, ссутулился. Из спортивного парня с короткой стрижкой он превратился в лохматого неопрятного ботаника. Годится. Потом в окно ударили солнечные лучи, отражение исчезло, а вскоре в тамбур стали подтягиваться пассажиры. Рядом встал восточный парень, со скрежетом опустил на пол чемодан, перетянутый капроновыми шнурами. Вокруг левого глаза гастарбайтера уже начал расплываться синяк.
        Олег сдвинул собственный портфель ногой, освобождая место попутчику. Тот покосился на Олега и неуверенно спросил:
        - Эта Лихаслава, правильна?
        Похоже, не узнал. Хорошо, если так.
        - Лихославль, да. Подъезжаем.
        За окном мелькали рыжие бока товарных вагонов, цистерны в черных потеках, сверкающий свежевыкрашенными бортами маневровый тепловоз… Пассажирский миновал стрелку. Пути, забитые товарняком, ушли в сторону, динамик над головой неразборчиво прохрипел название станции, и машинист сбавил ход.
        Скрежеща и лязгая, состав замер перед зданием лихославльского вокзала, выкрашенным в розовый цвет. Краска облупилась и выцвела, ее как раз собирались подновить - шестеро рабочих сооружали леса, седьмой неторопливо разматывал шланг. Новенькие белые каски на них казались неестественно чистыми рядом с замызганными спецовками и ватниками.
        Олег спрыгнул на перрон и осмотрелся. Из соседнего вагона вышла троица гопников. Один заметно прихрамывал, белобрысый на ходу утирал кровь из разбитой губы. Парни, не оглядываясь, пошли к хвосту поезда. Их остановил полицейский патруль; белобрысый стал что-то объяснять, указывая за спину. Гастарбайтеры сгрузили чемоданы. Тот, что спрашивал о Лихославле, пару раз зыркнул в сторону Олега, но помалкивал.
        Пассажиры пробирались мимо груды чемоданов и расходились. Олег, задрав голову, разглядел в толпе Захара Ивановича и двинулся к нему.
        - Дядя Захар, это я.
        - Олежка? - Захар Иванович сперва удивленно уставился на лохматого очкарика, потом широко улыбнулся и протянул руку. - Ты? Ну, будем жить хорошо, сынок.
        - Будем, дядя Захар.
        Не выпуская ладонь Олега, он притянул парня к себе, отстранил и снова придирчиво оглядел с головы до ног:
        - Я ж тебя не узнал! Богатым будешь… - И тихо добавил: - Если сегодня дельце сладится. Всё при тебе?
        Олег приподнял портфель.
        - Ну, идем, отведу тебя на постой. Отдохнешь, а я по делам мотнусь часа на два. Ну а после пойдем.
        Олег обернулся - теперь полицейские разговаривали с восточными парнями. Вроде бы мирно беседуют, гастарбайтеры выспрашивают дорогу.
        Свернули с Привокзального переулка на Первомайскую - Олег по пути разглядывал таблички на домах, запоминал дорогу. Захар Иванович толковал о разных пустяках, рассказывал, как он бывал в Лихославле прежде:
        - Хороший городок был, зеленый, спокойный… Сейчас все по-другому.
        - Из-за Барьера?
        - Ну да. Ты же знаешь, строили в рекордно короткие сроки, а инфраструктура до сих пор еще не налажена. Это же прежде всего дороги, а в Лихославле…
        - Асфальтовый завод, - закончил фразу Олег. - Я изучил твои записи, инфу поглядел. Со мной в поезде гастарбайтеры ехали.
        - Они до сих пор приезжают. Земляки зовут - на завод, на строительство. На севере города дачные поселки снесли, поставили общаги, там от приезжих черным-черно. Официально называется Лихославль-два, а неофициально - Шанхай. Местные без работы сидят, да еще семьи эвакуированных из Сектора… В общем, обстановка безрадостная.
        - В Москве тоже сейчас…
        - Э, в Москве! - Захар Иванович махнул рукой. - Там хотя бы видимость порядка поддерживают. А что в таких вот городках у Барьера творится - всем плевать. Этим мы и воспользуемся. Рыбу, Олежка, ловят в мутной воде. Ну, вот и пришли.
        Гостиница была построена уже после катаклизма, новое здание. Над стеклянной дверью вывеска: «Заря». Проводив Олега в комнату на втором этаже, Захар Иванович кивнул:
        - Располагайся, отдыхай, можешь умыться. Если хочешь, часок поспи… Да, ты не голоден? Тут ресторан вполне приличный.
        - Спасибо, я есть не буду. - Олег улыбнулся. - Вечером хочу быть злым и голодным.
        - Правильно, и помни: сегодня мы обеспечим твое будущее. Университет ты заканчиваешь, нужно определяться с дальнейшим. Сработаем сегодня как следует - и ты получишь возможность заложить, так сказать, фундамент…
        - Дядя Захар, ты не волнуйся. Все будет как надо. Не впервые же! До сих пор у нас все шло гладко.
        - А ты не расслабляйся. - Наставник заговорил сварливым недовольным тоном и нахмурился, так что морщины обозначились резче. - Гоча - опасный тип, а его сегодняшний напарник, Дроздевич, еще хуже. Он здесь, знаешь ли, царь и бог. МАС вообще тут всем заправляет, так что если мы слажаем, то и могилы не останется. Были мы - и не стало, помни об этом.
        - Я помню, дядя Захар.
        - Ну ладно… - Наставник улыбнулся, и морщинки разгладились. - У тебя два часа, сынок.
        Когда дверь за Захаром Ивановичем захлопнулась, Олег подошел к зеркалу и посмотрел на лохматого очкарика, совсем не похожего на привычное отражение.
        - Не узнал, богатым буду, - буркнул он, глядя в глаза очкарику. - Будем жить хорошо!

* * *
        Капитан Алехин приехал в Лихославль на «Фердинанде» - так сослуживцы прозвали «специальное транспортное средство», или коротко СТС, предназначенное для работы под прикрытием. Корпус древнего микроавтобуса, но двигатель и ходовая мерседесовские. Обычно «Фердинанд» использовался для слежки и скрытной переброски оперативников; да, собственно, и сейчас предстояло нечто в таком роде. Санкции МАС на операцию полковник Коростылев не предъявил, и Алехин подозревал, что непосредственный начальник действует по собственной инициативе. Уж очень малые средства были привлечены в этот раз, вся группа - три сотрудника. Алехин, старший лейтенант Делягин и прапорщик Шартьев. Делягин спал, развалившись на сиденье позади, прапор вел микроавтобус и тихо ругался - бранил дороги, погоду, светофоры и шлагбаумы.
        Минут сорок простояли на переезде - товарные шли к Лихославльскому АБЗ непрерывным потоком. На переезде потеряли время, а показывать «корочки» и выставлять на крышу мигалку полковник запретил. Это еще раз убедило Алехина, что операция не вполне законна.
        Наконец «Фердинанд» вкатился на улицу, и капитан велел:
        - Шартьев, сбрось до двадцати. Шеф будет где-то здесь встречать.
        С минуту Алехин разглядывал прохожих. Людей на улице немного, старый Лихославль как был провинциальным тихим городком, таким и остался. Жизнь кипела вокруг вокзала и АБЗ, да на севере, где выстроили спальные районы для новых поселенцев… Наконец капитан узнал шефа. Полковник Коростылев в мятой шляпе и сером плаще прогуливался по тротуару, помахивая свернутой в трубку газетой, - ни дать ни взять бухгалтер мелкой конторы или отставник. Коренастый, плотный, среднего роста, с непримечательным лицом. По такому мазнешь взглядом и тут же забудешь, самая заурядная внешность. Не зная Коростылева, ни за что не увидишь в этом невзрачном человеке умного, решительного и смелого офицера, за чьими плечами десятки сложнейших операций.
        «Фердинанд», лязгнув подвеской, притормозил.
        - Товарищ полковник… - начал было Алехин, открыв окно.
        - Отставить звания, - буркнул Коростылев. - Открывай дверь, я с вами прокачусь.
        Делягин выпрямился и зевнул. Полковник нырнул в душное нутро микроавтобуса и устроился позади капитана. Старлей зевнул снова.
        - Прямо и на втором перекрестке налево, - велел Коростылев. - Товарищи…
        Группа притихла, ожидая распоряжений, даже Делягин зевать перестал.
        - Не буду напоминать об ответственности, - продолжил полковник, - мы все давали присягу и помним свой долг. Для сегодняшней операции я выбрал вас, потому что доверяю каждому. Однако все-таки скажу: помните, что ошибиться нам нельзя.
        - Действуем без санкции? - Алехин наконец решился задать этот беспокоивший его вопрос.
        - Санкция устная, - ответил командир. - Если справимся - мы герои. Если нет - мы преступники. Так что работать следует наверняка. Сегодня на карту поставлено многое. Помните, товарищи: мы российские офицеры, и от нас зависит будущее страны. Лихославль - маленький город, но это часть нашей родины. Подумайте: то, что сейчас происходит здесь, повторяется по всей России…
        Алехин мысленно выругался - если шеф давит на сознательность, дело совсем плохо. «Фердинанд» свернул, миновал здание городской администрации, отделение связи. Полковник велел снова свернуть, переехали мост через Черемушку, теперь микроавтобус направлялся к окраине.
        - Мы у Барьера, - продолжал Коростылев, - здесь епархия МАС, все под ними. Им Родина доверила безопасность, но нам-то ясно, что они - не мы.
        «Они - не мы», - мысленно повторил Алехин. «Мы» - это проверенные, надежные, честные, лучшие из лучших. Капитан привык так думать о себе и о своей службе.
        - Посмотрите, - говорил Коростылев, - что здесь происходит. Взятки, злоупотребления, уличная преступность. На заводе работают шабашники, бесправные и потому ненадежные. Местные спиваются, опускаются… те самые люди, которых мы обязаны защищать. А кто стоит за этим? Преступники, их покрывает местная масовская администрация. К таким не должно быть снисхождения - помните об этом, когда начнем работать.
        - А что за работа, товарищ полковник? - спросил сзади Делягин. - Инструкций нам не дали.
        - Сегодня предстоит уничтожить преступную группировку… Уничтожить, товарищи. Никаких задержаний, никакой пощады. Будем действовать жестко, потому что язвы следует прижигать, иначе уже невозможно… Внимание налево. Вывеска «Светлана». Это наш объект.
        Пока проезжали мимо указанного полковником здания, Алехин успел разглядеть вывеску и выцветший плакат за стеклом широкой витрины. На плакате симпатичная блондинка с венком из полевых цветов на голове улыбалась, стоя среди березок. Подпись: «Бюро по трудоустройству».
        «Фердинанд» прогромыхал мимо «Светланы». Окна соседнего здания были заколочены, позади виднелась ограда строительной площадки. По карнизу шла серая кошка, у окна она остановилась, задрала мордочку и принюхалась. Потом сунулась между серыми досками, которыми был заколочен проем, и нырнула внутрь. Что-то в ее движениях показалось Алехину странным - кошка пропала в темноте заброшенной комнаты слишком быстро, будто марионетка, которую дернули изнутри за ниточку.
        - Здесь вербуют девушек, - пояснил тем временем Коростылев, - якобы работать официантками. Демография у Барьера сами знаете какая, желающие находятся. Работа сезонная, но обратно клиентки «Светланы» не возвращаются. Понимаете, что это значит? Кроме того, владелец бюро, некто Гочиев по кличке Гоча, - рецидивист. Агентство «Светлана» не главный его бизнес, это только вывеска, а еще под ним наркотики, вывоз контрафактного биотина, вымогательство, подкуп должностных лиц… Таких людей не исправить, это та самая язва, которую только прижигать. Действуете втроем. Я в этой фазе операции не участвую.
        - Там в холле четверо, - заметил Шартьев, - шум будет.
        - К началу операции там еще больше людей может оказаться, - «успокоил» командир, - к Гоче прикатит его «крыша», уполномоченный МАС Дроздевич. Кроме деловых отношений, они еще и друзья, постоянные партнеры в картах. Оба любят это занятие. Сколько людей окажется с масовцем, не ясно, но кто-то его сопровождает, это точно.
        - Будет шум, - согласился с Шартьевым капитан. Он уже прикинул: масовцев тоже придется «прижигать», а это уже не просто риск, это попахивает спланированным самоубийством. - И все же какие у нас полномочия?
        - О полномочиях позже. Вам помогут. Акция начнется внутри в восемнадцать десять, вы будете здесь наготове. Люди из холла побегут в коридор, тогда ваш выход. На втором этаже бойцы Гочи, человек пять - восемь или около того. Точнее сказать не могу, смотря кого и куда отправят с поручениями. Они среагируют на тревожный сигнал в кабинете Гочи, вы встретите их в холле. Потом, капитан, в подвал, к запасному выходу. И еще в девятнадцать ноль-ноль здесь появится группа телевизионщиков. Алехин, дадите интервью. К тому времени все должно быть закончено…
        - Вот насчет интервью… - замялся капитан. - Как-то не очень я в смысле говорить…
        - Зато внешность подходящая. Главное - никаких проколов, к концу операции противник должен быть уничтожен, это ясно? Вот тогда и предъявите полномочия, назовете себя. Никто, кроме вас, капитан, не должен попасть в кадр. Все события телевизионщики получат в вашем изложении, только в вашем. В случае провала операции - действовать по обстановке, уходить, следов и улик не оставлять. Прапорщик, здесь налево и подыскивай, где встать. Запаркуешь «Фердинанд», и обсудим детали. В этой операции будет несколько фаз, требующих разъяснения. Особенно это касается вас, капитан…

* * *
        О прежней жизни - той, что была до катастрофы, - Олег старался не думать, гнал воспоминания, и ему удавалось сосредоточиться на сегодняшнем дне, как учил Захар Иванович. Но сны - иное дело. Ему часто снились труппа, родители… Обычно такие сны приходили перед очередным дельцем - вот и сейчас стоило задремать, как возвратилось все, о чем он хотел забыть. Четырнадцать лет пролетели перед глазами как единый миг непрерывного счастья.
        Олег родился в дороге. Отец - гимнаст, мама - ассистент иллюзиониста. Труппа как единая семья, все родные, свои. По вечерам - арена, окруженная сотнями незнакомых лиц, вроде бы разных, но в то же время одинаковых. В каком бы городе ни выступал цирк, маленькому Олегу казалось, что в зале одни и те же зрители. Может, из-за выражения лиц? На их выступлении все улыбались, однако это не делало зрителей своими. Даже дрессированная слониха Ванда была ближе и понятнее, чем эти веселые чужаки. Отец взлетал над ареной, маму, улыбающуюся в обшитом бархатом ящике, дядя Иля распиливал здоровенной пилой… и так всегда.
        Настоящая проблема была лишь одна - какую из цирковых специальностей изберет Олег? Он уже большой мальчик, ему скоро поступать в училище. Что именно в цирковое - это без вариантов, тут даже вопрос не возникал. Но на кого он будет учиться? Олег выступал с отцом, был верхним в пирамиде. Потом перестал, потому что подрос и больше не умилял одинаковых улыбающихся зрителей. С лошадьми тоже неплохо выходило. Он кормил хищников, снаряжал чародейскую утварь для Иллариона Игнатьевича, которому ассистировала мама, научился гримировать клоуна Гришу. Выбрать профессию было трудно, потому что все выходило у Олега одинаково хорошо, все удавалось.
        Счастье закончилось в единый миг, когда поезд, перевозивший труппу, свалился в реку. Объясняли катастрофу по-разному, ссылались на необычайно сильный Всплеск - он, мол, вывел радиоэлектронику из строя далеко за пределами Барьера. Но объяснения Олег услышал уже потом, а тогда… Страшный удар, темнота в глазах, и вода, подступающая отовсюду. Папа разбил окно и вытолкнул Олега из тонущего вагона; мамину ногу зажали упавшие ящики, отец бросился помогать. Олег запомнил кровь на мамином лице, холод, холод, холод повсюду. Вода в реке была ледяная, дыхание мигом перехватило. Олега течением отнесло в сторону - это и спасло его, как после объяснял Захар Иванович, потому что потом стали рушиться конструкции моста. Черная вода несла обломки и тела…
        Захар Иванович ехал в том же поезде, они выжили - только двое из трехсот человек, находившихся в вагонах. Мужчина выбрался на берег и выволок Олега. «Там были и другие, - объяснял Захар Иванович ему в больнице, - но взрослого я бы не смог спасти. Просто не утянул бы. А ты был маленький, тощий, я и схватил именно тебя, сынок. Крепко схватил». Олег пришел в себя на берегу, и первое, что он увидел, было лицо спасителя, склонившееся над ним. И голуби дяди Или - белые в сером небе.
        «Мы будем жить, парень, будем жить долго и хорошо, - синими трясущимися губами сказал тогда Захар Иванович, - ты только выдержи сегодня. Только бы сегодня…»
        Сон схлынул. Скрипнула входная дверь, Олег встал с кровати.
        - Только бы сегодня все прошло гладко, - сказал, входя Захар Иванович, - и тогда мы, сынок… тогда мы заживем! Тогда откроется много возможностей! Только бы справиться сегодня.
        - Все будет хорошо, дядя Захар. Будем жить хорошо.
        Эта фраза стала у них, выживших в катастрофе, молитвой, приветствием и заклинанием.
        Захар Иванович кивнул:
        - Ну, собирайся, пора. Детали объясню по дороге.
        - Дядя Захар, я же все, что вы выслали, просмотрел, честное слово! И план здания, и ориентировки по персонам…
        Наставник не слушал, встал в дверях и глядел строго, пока Олег собирался - напяливал парик, плащ и остальные элементы маскировки. Заговорил Захар Иванович, лишь когда они вышли из гостиницы. Вечернее солнце уже нависло над крышами, поперек улицы залегли широкие тени. Никто не спешил, лихославльцы шагали степенно и важно, ныряя в тень и выбираясь на освещенные участки. Мирный городок, даже не скажешь, что рядом Барьер и что по ночам на улицы выходят ловчие.
        - Гоча сперва будет долго трепаться, Олежка. Особенно упирать на то, какая у него грозная репутация, какой он суровый и скорый на расправу, какое у него крутое прошлое. Это для тебя - запугать попытается, чтобы ты думал не об игре.
        - Я сохраняю спокойствие и не пытаюсь играть в крутого.
        - Правильно. Можешь показать испуг, но немного, не переигрывай. Дроздевич, вероятно, станет помалкивать и делать вид, что наслаждается ситуацией. На самом деле он будет волноваться. В их паре он главный, Гоча - мелкота, Дроздевич его раздавит, если что. Но игра пойдет на территории Гочи, и кругом будут его люди. Да, учти, в комнате, кроме нас, окажется еще кто-то из телохранителей Гочи и, вероятно, кто-то из МАС. Это уже не из-за нас, это от взаимного недоверия наших противников. Обычно такие вопросы решаются иначе: телохранители сидят в соседнем помещении и смотрят на монитор, а камера - у нас. Но…
        - Но рядом Барьер, - монотонно забубнил Олег, подделываясь под учительский тон спутника, - время от времени Всплески вырубают электронику.
        - Правильно. Олежка, я за тебя волнуюсь, поэтому занудствую. Ты заканчиваешь университет, найдешь себе работу, хорошую, честную, пойдешь по жизни вверх и вверх, но для начала понадобятся средства. Этим мы сегодня заняты. Скоро ты сможешь обходиться без меня, а пока что терпи мои стариковские причуды. И вот еще что…
        Они выждали, пока по улице прогрохочет грузовик, пересекли проезжую часть. Захар Иванович заговорил снова:
        - И вот еще что. Погляди на этих людей.
        - Каких, дядя Захар?
        - Вот на этих самых прохожих. Видишь? Это простые, хорошие, относительно честные люди. Наши земляки, наши сограждане. Послушайся меня, не причиняй таким зла больше, чем необходимо. Лучше не причиняй вовсе, стерпи, если что. Это просто люди. Те, к которым мы идем на игру, - совсем другие.
        - Не сограждане, что ли?
        - Они враги. Если бы таких, как Гоча и Дроздевич, не было на свете вовсе, жизнь только улучшилась бы. Поэтому, когда придет время, не сомневайся и бей без пощады. Помни: они враги, а мы участвуем в военной операции. Необъявленная, но от того не менее жестокая война, Олежка, - она повсюду.
        - Зачем вы это говорите, дядя Захар?
        - Чтобы ты не испытывал жалости в нужный момент. Только сегодня, понимаешь? Мы возьмем куш, и после этого можешь быть добрым сколько угодно. Этот вечер останется в прошлом, и ничто из прошлого не должно тянуться к твоему будущему. Свидетелей не должно остаться, улик тоже. Придется ликвидировать всех, кто сможет тебя узнать. Дроздевич - хитрая сволочь, он не должен уйти ни в коем случае.
        - Но я в маскировке! Парик, очки…
        - МАС - это сила. Это самая могущественная сила в России. Через них идет основной поток биотина. Кто держит руку на этом потоке, тот хозяин жизни. Они перевернут страну вверх дном, но найдут тебя… нас. Дроздевич занимает достаточно высокий пост, чтобы задействовать возможности МАС на должном уровне. Дроздевич должен умереть. Остальные тоже. Вот, держи.
        - Что это? Билет?
        - Независимо от того, что случится со мной, Олежка, ты сядешь в этот поезд и уедешь в Москву. Обещай мне. И ты никогда - слышишь, никогда в жизни! - не появишься в Лихославле.
        Захар Иванович остановился, Олегу тоже пришлось сдержать шаг. Наставник пристально смотрел на парня, прямо в глаза, сквозь фальшивые очки, и Олег сказал:
        - Обещаю. Что бы ни случилось, я уеду этим поездом.
        - Добро. Ну вот мы и пришли. Дом напротив.
        Олег поглядел - обычное здание, под крышей темные потеки, но фасад недавно выкрашен, новенькие стеклопакеты, в витрине слегка поблекший под солнечными лучами плакат с изображением блондинки среди березок, над входом вывеска «Светлана».
        - Помни, Олежка, - негромко повторил Захар Иванович, - они не люди, они враги. Помни об этом, когда придет время начинать. Ну что, покажем на здешней арене номер из нашего репертуара?
        Олег сглотнул, почему-то он ощутил волнение. Никогда прежде Захар Иванович так не разговаривал - жестко, настойчиво. И еще никогда прежде они не готовились убивать. Но наставник уже шагал ко входу в агентство, Олег пристроился на полшага позади. Опередив их на минуту, к зданию подкатил автомобиль. Вылез здоровенный детина, распахнул дверцу, чтобы выбрался начальник.
        - Дроздевич, - тихо пояснил Захар Иванович, придерживая Олега за руку. - Подожди, пусть войдет. Не хочу с ним встречаться в холле.
        Дроздевич, представительный мужчина в дорогом костюме, вяло махнул рукой, указывая шоферу:
        - Отгони в сторону, не торчи перед входом. Идем, Артур!
        Последнее относилось к телохранителю. Тот распахнул стеклянную дверь и, пока Дроздевич проходил, оглядывал улицу, вертя головой. Вряд ли что-то могло угрожать его шефу в Лихославле, где Дроздевич царь и бог, но телохранитель исправно выполнял инструкции.
        Когда они скрылись в здании, Захар Иванович сказал:
        - Теперь пора. Начинаем в восемнадцать десять, не забыл?
        Они вошли. Солнце уже скрылось за крышами соседних домов, в холле ярко горели люминесцентные лампы. Здесь было шесть человек. Пожилой мужчина на табурете у входа; двое крепких парней в глубине холла на диване; типичный клерк в очках и в темном костюме - в углу за столом. По другую сторону стола сидели две девушки, брюнетка и рыженькая. Клиентки, догадался Олег, пришли устраиваться на работу.
        - Ну что, - клерк, близоруко щурясь, перебрал стопку документов, - с вами, Татьяна, мы закончили. Как видите, совсем несложная процедура. Всего хорошего, мы вас пригласим, как только подберем подходящее место работы. - Он протянул брюнетке часть документов, остальные скрепил степлером и отложил.
        Брюнетка встала, одернула слишком короткую, на взгляд Олега, юбку и стала укладывать бумаги в сумку.
        Тут пожилой работник агентства поднялся с табурета:
        - А, Иваныч! Шеф уже о тебе спрашивал! Это с тобой?
        - Со мной, со мной. - Захар Иванович обменялся с ним рукопожатием. Оба улыбались, как давние приятели. - Здорово, Петр Кузьмич. Где сам-то?
        Олег уже давно перестал удивляться умению наставника заводить друзей в самых различных местах. Вот и этот, вроде бы вахтер или охранник, трясет руку, глядит умильно, как преданный пес. Интересно, сколько бабла ему наставник отвалил, пока дружбу налаживал?
        - У себя, как обычно. Масовцы к нему пошли. Темир, проводишь?
        Один из парней, плечистый брюнет, покинул диван и сделал приглашающий жест.
        Тем временем темноволосая девушка направилась к выходу, а рыженькая пересела на ее стул. В отличие от разбитной брюнетки она выглядела скорее испуганной.
        - Так-с… Елизавета Константиновна Шилкова, - забубнил клерк, придвигая другую стопку документов. - Паспорт, будьте любезны, медицинскую карту… Заявление заполните, пожалуйста.
        Когда Олег проходил мимо, рыженькая Елизавета Константиновна бросила на него короткий опасливый взгляд и тихо спросила клерка:
        - А можно мне аванс получить? Бабушка старенькая, я единственная кормилица, больше некому позаботиться. Мне бы для бабушки, потому что если я уеду…
        Больше Олег ничего не расслышал. Сопровождаемые молчаливым Темиром, гости прошли в коридор. Захар Иванович бывал здесь часто, а Олег по пути озирался. Он уже две недели внимательно изучал материалы, которые прислал наставник, - план здания и фотографии будущих партнеров по игре, их краткие характеристики. Захар Иванович называл эти досье «ориентировками». Олегу слово не нравилось - какое-то оно угловатое, старомодное. Но материалы он изучил прилежно.
        В кабинете Гочи все было новенькое, аккуратное, как полагается в бюро серьезного предпринимателя. Внешность хозяина плохо сочеталась с офисным интерьером. Гоча был полный, коренастый, рукава красной рубашки закатаны по локоть на волосатых лапищах, под распахнутым воротом тоже топорщилась черная щетина. Дроздевич в дорогом костюме и белоснежной рубашке смотрелся здесь гораздо органичнее. Он по-хозяйски сидел за столом и постукивал сигаретой по полированной поверхности. Гоча расхаживал перед ним и что-то возбужденно доказывал, но, заслышав шаги в коридоре, умолк. Обернулся к входящим, слегка напряженно улыбнулся Захару Ивановичу:
        - А, это и есть племянник из Москвы?
        Гость представил «племянника». Дроздевич кивнул и назвался:
        - Константин.
        Артур, телохранитель масовца, расположился в углу. Темир не ушел - остался в дверях, прислонился к косяку и притих.
        - Ну а я Гоча, - весело сказал хозяин кабинета.
        У них с Дроздевичем, похоже, вышла какая-то размолвка, и Гоча старался не подать виду, что недоволен.
        - Мне дядя рассказывал о вас. - Олег оглядел комнату. Он щурился, будто в самом деле плохо видит. Держался скованно, как и полагается столичному ботанику. Вытащил платок, стал протирать очки.
        - Нам тоже дядя о тебе говорил, - кивнул хозяин. - Говорил: такой талантливый математик, в деберце сечет. Ни с кем, говорит, два на два играть не стану, только с ним. А почему? Иваныч, я бы тебе партнера нашел. Неужели ты мне не доверяешь? Думаешь, подставу выкачу?
        - Олежка - мастер, поэтому ему доверяю больше. Сейчас сам увидишь. - Захар Иванович подмигнул. - С ним играть - это совсем другое дело, не то что меня, старого дурака, раздевать!
        - Ну, тогда к столу, не будем откладывать! - Гоча сделал приглашающий жест. - Эх, люблю я два на два, так люблю!
        Олег подошел к столу и поставил на него портфель. Когда расстегнул замок, молчаливый телохранитель Дроздевича встал, приблизился и бесцеремонно заглянул через плечо Олега. Вид туго перетянутых резинками пачек долларов его удовлетворил. Усаживаясь, Олег уронил платок и полез под стол - его интересовало, не прячет ли Гоча что-нибудь интересное под столешницей. Входя в комнату, он заметил, что из-под коврового покрытия под дверной косяк ныряют провода в толстой изоляции. Вырубают здесь Всплески электронику или нет, но какая-то сигнализация, видимо, все же установлена. Если провод из комнаты выходит, значит, он куда-то подключен здесь, внутри. Что-то важное тут есть, в кабинете, - даже не стали шнур прятать под облицовку, чтобы всегда можно было протестировать, если что не так. И ожидания оправдались - тот же самый провод поднимался по ножке стола с внутренней стороны и заканчивался небольшой плоской коробочкой рядом со стулом хозяина.
        Пока рассаживались, Гоча не умолкал:
        - Сейчас в деберц не играют, это не современно! Все забыли! А я же где учился? На зоне, там из меня человека сделали, там ума в голову вложили. И играли обычно парами, потому что колоды у нас наперечет, а желающих много. Ну и ставки были серьезные - жизнь и смерть, так-то!
        Хозяин бросил на стол перед Захаром Ивановичем три карточные колоды в упаковке, тот сдвинул их к «племяннику». Олег взял одну, подкинул в руке, вскрыл. Гоча обошел стол, сел напротив Дроздевича и пристально уставился на Олега.
        - Могли и человека проиграть. - Гоча заговорил жестче. - Скажем, выигравшие загадывают цифру. Ну, например, «три». Это значит, назавтра проигравшая пара обязана замочить первого, кто встретится, с номером, заканчивающимся на «тройку». На построении или у параши - где бы ни попался такой, у которого номер на «тройку». И мы понимали, что на кону стоит. Жизнь и смерть! Разве сейчас так играют? Ну, покажи, молодой, чему вас в московских университетах учат, сдавай.
        Олег поднял колоду - и карты в его руке ожили, будто бы сами собой разделились на три стопки, стали вертеться между пальцами, меняться местами. Казалось, карты живут собственной жизнью, и было странно, что пальцы, случайно затесавшиеся между ними, не мешают картам исполнять вычурный танец.
        - Ловко, - бросил Дроздевич. - Ну что, по штуке баксов ставим? По две с пары?
        Он чуть повернул голову - молчаливый Артур, повинуясь этому жесту, встал и подал шефу барсетку. Масовец извлек десять сотенных купюр, Гоча добавил свою долю. Пока Олег раздавал карты, Захар Иванович завладел портфелем и вытащил доллары - ставку за их пару. Дроздевич закурил, Гоча тоже, при этом норовил выпустить дым в глаза Олегу и параллельно рассказывал о суровых нравах, которые царят в местах не столь отдаленных. Олег делал вид, что ему мешает дым, морщился и вздыхал. Но когда началась игра, Гоча тут же умолк - стало не до разговоров.
        Олег сразу взял «высокий темп», как он это называл: заказывал игру за игрой, не давал противнику назвать собственный козырь, играл жестко и напористо. Гоча сперва посмеивался, и Дроздевич выдал тонкую улыбочку, но Олег «выкатывал» раздачу за раздачей, и они с Захаром Ивановичем набрали пятьсот одно с приличным отрывом, несмотря на два байта.
        В следующей партии картина повторилась, хотя Дроздевичу с Гочей удалось в самом начале сделать удачную игру и оторваться на сотню очков. Олег уверенно заказывал мелкие игры, после четырех раздач они с Захаром Ивановичем уже вели в счете, хотя им не везло с картой.
        - Силен, студент, - буркнул масовец.
        - Математик, - с гордостью отозвался Захар Иванович, - все варианты на раз просчитывает! Ну что, племяш?
        - Играем, - объявил Олег.
        Гоча выругался - у него на руках была сильная комбинация, и он собирался сам назвать козырь. Через несколько минут он уже отсчитывал проигрыш. Олег нарочно рисковал - хотел «завести» противника, навязать свой темп игры, чтобы Гоча с масовцем увлеклись по-настоящему и были заняты лишь деберцем, когда придет время действовать. В любом случае Олег мог просадить сколько угодно - отдавать проигрыш он сегодня не собирался.
        - Ну нет, мне нужно дух перевести, - покачал головой Гоча. - Темир, тащи поднос.
        Парень покинул место в дверях, чтобы поставить на стол бутылку коньяка и четыре рюмки. Воспользовавшись паузой, Гоча склонился к Захару Ивановичу:
        - Да, что насчет последней поставки?
        - Можете высылать, клиент готов встретить.
        Олег никогда не интересовался, чем занимается наставник и откуда у него средства. Захар Иванович устроил его в интернат, но не в обычное заведение для сирот - большинство одноклассников Олега оказались из хороших семей, их родители были живы, просто по той или иной причине не могли заниматься воспитанием чад. Содержание в интернате стоило дорого, преподавали там отличные педагоги, не хуже, чем в элитных школах. Сперва Олег не задумывался, во что это обходится Захару Ивановичу, принимал как должное. Наставник обещал, что спасенный им подросток будет жить хорошо, - и держит слово. В труппе было принято исполнять обещания. К тому же Олег, живя в замкнутом цирковом мирке, не вполне понимал истинную ценность денег.
        Однако вскоре он начал осознавать - из разговоров одноклассников, из подслушанных бесед педагогов и служащих интерната, - что заведение непростое. Несколько раз у воспитанников случались стычки с местными школьниками из обычных учебных заведений, и Олег узнал, что интернатских считают мажорами.
        Захар Иванович виделся с подопечным нечасто, всегда привозил небольшие, но дорогие подарки, настаивал, чтобы Олег занимался спортом и упражнялся в цирковых ремеслах, не терял опыт. Когда Олег поинтересовался, не слишком ли дорого он обходится наставнику, тот попросил подождать с этим вопросом: «Скоро сам поймешь». Олег действительно понял - когда наставник организовал первую аферу с его участием.
        И деньги у Захара Ивановича всегда были. Сейчас в портфеле лежали его баксы, Олег только взял их в условленном месте и доставил в Лихославль. Какими поставками занимался наставник с Гочей, Олег даже не задумывался. Понятное дело, незаконными, иначе как можно было втереться в доверие к этому преступнику?
        От некстати нахлынувших воспоминаний отвлек Гоча:
        - Держи, студент. - Он протянул рюмку.
        - Я не пью, - пробормотал Олег, спешно возвращаясь в роль задрота-очкарика.
        - Ты что, дорогой? Обидеть хочешь? - Гоча тоже вспомнил свое амплуа людоеда, грозы зоны. - Это от чистого сердца, я ж могу не понять, если не выпьешь.
        - Выпей, племяш, - поддакнул Захар Иванович, - так полагается в приличной компании.
        Пришлось пить. Олег состроил гримасу и украдкой глянул на часы - еще около двадцати минут. Придется потянуть время.
        Потом снова пошла игра, Гоча еще раз налил Олегу коньяка, закурил и опять выпускал дым в сторону «студента». Третью партию они с наставником проиграли. Но в четвертой вернули проигрыш. Олег сделал вид, что ему нехорошо, что он играет механически, почти не задумываясь.
        - М-минуточку, - запинаясь, попросил он. - Я сейчас… дух перевести маленько.
        - Развезло студента, аж очки запотели, - обрадовался Гоча. - Эх, молодой, играешь ты лихо, но жизни-то, жизни настоящей небось не нюхал!
        Олег встал из-за стола и подошел к окну. Краем глаза он следил, как поведут себя Темир, по-прежнему занимавший пост в дверях, и Артур, телохранитель Дроздевича. Оба едва покосились на Олега - значит, верят спектаклю.
        - Нужно уметь выпить! Иваныч, что ж ты пацана не научил-то? - веселился хозяин.
        - Я сейчас, - сипло выдохнул Олег.
        Захар Иванович поспешил к нему, что-то забормотал. Воспользовавшись моментом, Олег шепнул:
        - У Гочи под столом сигнализация.
        - Она не сработает, - тихо сказал Захар Иванович и нормальным голосом продолжил: - Ну как, порядок?
        Они возвратились за стол, и игра пошла своим чередом. Олег провел еще три партии в прежней манере - рискуя и бросаясь в авантюры. Проиграли они с Захаром Ивановичем лишь раз. Наставник умело подстраивался под манеру младшего партнера, сам игр не заказывал, ахал и охал, ругая самонадеянность «племяша». Олег ждал, что Гоча заведется, но тот и в самом деле был хорошим игроком - в ловушку не попался. Зато клюнул Дроздевич. Стал заказывать игры с мизерными шансами, изредка вытягивал раздачу, но чаще Олегу удавалось «наказать» противника. Теперь Олег резко сменил тактику, играл лишь наверняка, позволяя Дроздевичу самостоятельно загонять себя и Гочу в безвыходные ситуации. Эти двое уже начали переругиваться, Темир с Артуром больше следили за ними, чем за гостями. Особо наглеть Гоча не решался - помнил, кто здесь главный, но и раздражения не скрывал.
        Олег покосился на часы: они показывали «восемнадцать ноль восемь».
        Глава 2
        Акция
        «Фердинанд» проехал мимо агентства «Светлана». Алехин с Делягиным уже надели бронежилеты и разобрали оружие из баулов, Шартьев тоже сидел в боевом облачении за рулем. Поскольку предстояло работать вблизи Барьера, предпочтение отдали простым и надежным АКМС, отказавшись от «игрушек», начиненных электроникой. Все трое оглядели объект. Уже начало темнеть, и ярко освещенный холл просматривался отлично. В холле находились трое мужчин, четвертый куда-то ушел.
        - Девчонка там, рыженькая такая, - произнес Делягин, - она ж вроде их клиентка? В смысле, не наш клиент. Ее валить не будем? Полковник сказал: всех, но…
        - По возможности гражданка должна остаться живой. Свидетель пригодится, - решил Алехин. Ему просто было жалко несчастную дурочку, аргумент насчет живого свидетеля - это чтобы оправдать нарушение приказа.
        Микроавтобус проехал до перекрестка и свернул. Еще один круг по тихим улицам - и подойдет время операции. Делягин и Алехин стали ощупывать снаряжение, потом перешли в конец салона.

* * *
        Гоча с партнером уже ругались, не скрывая раздражения.
        - Может, сменим колоду? - предложил Олег. Настал его черед сдавать, он потянулся за новой пачкой.
        - Ну ладно, - заявил Захар Иванович, - что-то много у меня тут собралось всякого… приберу пока на столе. - Он поставил портфель на колени и стал сгребать купюры со столешницы.
        - Погоди! - обернулся к нему Гоча. - Сейчас же доставать придется! Сейчас мы…
        - Что «сейчас»? - огрызнулся Дроздевич. - Если так будешь играть, Иванычу придется грузовик пригнать, чтобы выигрыш увезти. Ты чего пику заказал? С одной паршивой «бэлой» собрался партию сделать?
        - У меня девятка была! - запротестовал Гоча. - И потом, я ж на тебя рассчитываю, партнер! А ты?
        - Пора! - рявкнул Захар Иванович.
        Он разгреб пачки в портфеле и нащупал спрятанный под ними «Вальтер P88». Самым опасным казался Артур, первый выстрел предназначался ему. Увидеть оружие телохранитель не мог - Захар Иванович сидел к нему спиной, к тому же Артура отвлекла перебранка шефа с Гочей. Прежде чем грохнул «вальтер», Олег врезал под столом ботинком по колену Дроздевича, тот взвыл от боли, вскинулся и повалился назад вместе со стулом. Захар Иванович развернулся и всадил пулю в лоб Артуру.
        Олег уже был на ногах, резкое круговое движение кистями - две карточные колоды разлетелись веером. Перед Темиром закружилось облако вращающихся карт, он непроизвольно отпрянул и упустил драгоценный миг. Захар Иванович как будто неторопливо, а на деле - четким выверенным движением развернулся к нему. Еще выстрел - пуля калибра девять миллиметров вошла Темиру в левую сторону груди.
        Дроздевич отпихнул стул и поднялся на четвереньки, рука метнулась под пиджак к наплечной кобуре. Третья пуля из «вальтера» настигла масовца.
        Олег уже свалил Гочу на пол и вырубил коротким резким ударом. Выстрелы должны были услышать в холле, но там оставался лишь один опасный боец, тот, что сидел с Темиром на диване, - вахтера Петра и тщедушного клерка в расчет можно было не принимать. Олег бросился к двери и щелкнул замком. За спиной грохнул четвертый выстрел - Захар Иванович прикончил лежащего в беспамятстве Гочу. Они с Олегом сгребли купюры со стола, Захар Иванович бросил туда же приятно округлую барсетку Дроздевича.
        - Олежка, у Гочи в кармане ключи, отопри сейф. Я держу дверь.
        Олег склонился над мертвецом, бросив через плечо:
        - Он успел ткнуть в кнопку под столом. Может, уйдем сразу?
        - Сигнализация не сработала. Действуй, сынок, действуй. Ключи не забудь унести с собой, пальчиков не оставляй.
        Олег отыскал в кармане мертвеца связку с пижонским брелоком, бросился к сейфу, на ходу перебирая ключи. В дверь забарабанили кулаками, охранник звал Гочу. Захар Иванович вскинул «вальтер» и всадил в створку четыре пули на уровне груди. В коридоре вскрикнули, тяжело съехало по стене тело…
        И тут всё заглушили грохот, треск, рев двигателя и звон осыпающейся витрины.

* * *
        Ровно в восемнадцать пятнадцать «Фердинанд» подкатил к зданию агентства по трудоустройству «Светлана». Бронированный «мерседес» Дроздевича был припаркован в стороне, перед соседним зданием, заброшенным, с заколоченными окнами. Водитель, выставив ноги наружу, курил, и появление на улице обшарпанного микроавтобуса его не обеспокоило. Шартьев проехал мимо «мерса», притормозил и врубил задний ход. Он заранее крикнул офицерам, расположившимся у задней дверцы, чтобы уперлись ногами. «Фердинанд» ударил задом по бамперу масовского автомобиля, столкновение вышло жестким. Водитель «мерса», не ожидавший подобного, не успел ни выскочить, ни втянуть ноги в салон. Машину тряхнуло, он стал валиться наружу, закрывающаяся бронированная дверца саданула его в лоб. Водитель свалился на асфальт и больше не двигался.
        Шартьев вывернул руль, подал микроавтобус вперед - и въехал задом в застекленную витрину «Светланы». Охранник, обычно скучавший на диване, уже был в коридоре, перед дверью шефа, через считаные мгновения его должны были настичь пули, выпущенные Захаром Ивановичем. Вахтер покинул табурет у дверей и стоял у выхода из холла, наблюдая, как охранник колотит в запертую дверь. Клерк как раз закончил оформлять документы Лизы Шилковой и тревожно оглядывался. Девушка торопливо складывала бумаги в сумочку и не замечала, что сотрудники агентства обеспокоены. Тем большей неожиданностью для нее было появление «Фердинанда».
        Вопреки заверениям Захара Ивановича, сигнализация в кабинете Гочи работала исправно. Бойцы на втором этаже здания «Светланы», услышав сигнал, кинулись к монитору. Они отлично видели, что происходит в кабинете шефа. Замешкались же по единственной причине - охранник, сидевший у монитора, не поверил своим глазам. Опомнился он, только когда прозвучал сигнал тревоги.
        Схватив оружие, парни гурьбой бросились к лестнице. Они спешили перехватить убийц, пока те не покинули кабинет. В суматохе не сообразили, что означают грохот и звон стекла, появление эфэсбэшников застигло их врасплох.
        Когда «Фердинанд», осененный ореолом из осколков витрины, появился в холле, задние дверцы кузова распахнулись и Алехин с Делягиным мягко спрыгнули на пол. Спускающиеся по лестнице бандиты оказались прямо перед ними. Те, кто бежал впереди, не успели даже удивиться - пули из двух АКМС, выпущенные с близкого расстояния, изрешетили их. Перепуганный очкарик-клерк вскочил из-за стола - прапорщик Шартьев уложил его двумя выстрелами. Ошалевшая Лиза Шилкова замерла, прикрывая голову сумочкой. В нее никто не стрелял, но девушка была испугана до беспамятства, она не могла пошевелиться, даже закричать не сумела.
        Двое уцелевших бойцов из тех, что пытались прорваться со второго этажа, бросились назад. Алехин выпустил им вслед остававшиеся в магазине пули. Ответом был крик раненого бандита.
        - Одного вроде достал… Делягин, заканчивайте наверху!
        Меняя на ходу магазин, капитан бросился к выходу в коридор, там кто-то крикнул:
        - Иваныч, это чего?.. Чего ж ты…
        В ответ ударили пистолетные выстрелы.

* * *
        Захар Иванович покинул кабинет Гочи первым, Олег прихватил «глок», принадлежавший Дроздевичу, и портфель с «выигрышем» тоже был при нем. Стрелял Олег неплохо, тренировался в тире - на этом тоже в свое время настоял опекун, но боевого опыта он не имел и предоставил Захару Ивановичу идти впереди. Тот распахнул дверь, перемахнул через застреленного охранника и присел с пистолетом у противоположной стены. Из дальнего конца коридора на него растерянно смотрел вахтер Петр, вооруженный лишь шокером:
        - Иваныч, это чего?.. Чего ж ты…
        Захар Иванович хладнокровно всадил в грудь «приятелю» две пули и бросил:
        - Олег, за мной.
        На ходу меняя магазин, старший партнер устремился по коридору к неприметной, окованной стальным листом двери. Она была не заперта, Захар Иванович распахнул ее и нырнул в темноту, Олег следом. За спиной с опозданием прозвучало:
        - Стоять! Стоять, или стреляю!
        Грохнул одиночный из АКМС. Пуля ударила в потолок, посыпалась штукатурка…
        За дверью была лестница, ведущая вниз, в подвал. Сбегая по ней, Захар Иванович объяснил Олегу:
        - Первый был в воздух, вторым он будет по ногам метить, не отставай! Это ФСБ, они проводят операцию и зачистят здесь за нами. Я нарочно так подгадал, к их появлению.
        Два коротких пролета - и беглецы выскочили в подвальное помещение. Низкий и широкий зал с вереницей квадратных в сечении бетонных колонн, у стен в полутьме виднеются металлические стеллажи, заставленные ящиками. Склад. Гоча выкупил соседнее здание и собирался устроить под ним подземный гараж с переходом сюда. Вообще планы у него были далеко идущие…
        Беглецы бросились вдоль стеллажей, оставаясь в тени. Гулкое эхо их шагов гуляло между колоннами. Сперва Олег держался позади. План здания, включая подвал, он изучил по материалам, присланным опекуном, так что мог бы и самостоятельно выбраться наружу, но в их паре всегда действовало правило - Захар Иванович в подобных ситуациях идет первым. Только сейчас наставник двигался слишком медленно, притормозил, протискиваясь мимо гидравлической тележки, оставленной грузчиками между колоннами. Олег, чтобы не задерживаться, побежал по центральной галерее и, вернувшись в тень к стеллажам, оказался впереди.
        - Жми, Олежка! - прикрикнул сзади наставник.
        Олег уже видел аппарель, ведущую к массивным воротам, сваренным из стальных листов и усиленным уголками, когда сзади снова раздалось:
        - Стоять! Стреляю!
        Захар Иванович на бегу выбросил руку с «вальтером» назад и выпустил две пули не целясь. В ответ громыхнул АКМС. Звук выстрелов, многократно повторенный эхом, наполнил гулкий подвал.
        - Олег, ворота! - скомандовал наставник.
        Он развернулся, поднял пистолет двумя руками и ждал, когда преследователь покажется, но тот, как и беглецы, держался тени. Когда эхо, порожденное выстрелами, стихло, стало слышно его хриплое дыхание, приближающийся топот… Захар Иванович открыл огонь. Он не видел того, кто гнался за ними, просто старался заставить его остановиться и укрыться за колонной. Нужно было выиграть время для Олега, который возился с запертыми воротами. Снова ударил АКМС, преследователь стрелял из тени.
        Наконец Олегу удалось справиться с замком, он навалился на тяжелую створку, в лицо повеяло свежестью. Только теперь Олег ощутил, какой спертый воздух был в подвале. Он выскочил наружу; позади тяжело топал Захар Иванович. Раздались выстрелы АКМС - рядом, преследователь успел подобраться совсем близко. Захар Иванович вскрикнул и стал оседать на бетонный пол. Олег оглянулся, метнулся к наставнику. На ходу сделал несколько выстрелов наугад, подхватил Захара Ивановича под руку и выволок наружу - в сумерки.
        - Олежка, - странно изменившимся голосом прохрипел наставник, - беги…
        Ловкий подвижный мужчина вдруг превратился в неподъемно тяжелую ношу, сделался неуклюжим и вялым. Олег волок старшего товарища и с каждым шагом все отчетливее понимал: случилось страшное, непоправимое, случилось такое, чего случиться никак не должно было. Это неправильно! Нечестно! Они же справились, всё получилось, им удалось… как же так?..
        - Дядя Захар! Дядя Захар!.. Ну же… Ну что ж ты, ведь мы ушли…
        - Беги, Олежка, - едва слышно прошептал наставник, - ты обещание дал.
        Преследователь пока что не появлялся в воротах, Олег то и дело бросал туда взгляд, потом снова всматривался в лицо Захара Ивановича. Стрелять он не мог - в левой руке портфель, а правая, сжимающая «глок», опущена под весом оседающего на асфальт Захара Ивановича. Но секунды утекали неотвратимо… Наставник не двигался. Олег аккуратно опустил безвольную ношу на асфальт и выпрямился. Он снова остался один - как в тот миг, когда отец выпихнул его из окна вагона, медленно и неуклонно погружавшегося в черную ледяную воду… И мир Олега раскололся - как и в тот проклятый день. Мир развалился на части, как состав, слетевший с моста, как тот самый мост. И исправить сломанную вселенную было не в силах Олега. Он отступил в тень - шаг, потом еще, еще. Невыносимо тяжело было уходить от тела, которое только что было Захаром Ивановичем, единственным человеком, которого Олег включал в понятие «свои». Темный двор, Лихославль, вся земля стала неприветливой и чужой. Один, он остался совсем один.
        Олег пятился, поднимая пистолет. Вот в воротах склада, в полосе электрического света показалась тень - преследователь стоял у выхода и, похоже, не решался подставиться под выстрел. Олег отступил к стене, слился с ней, растворился в темноте. Он продолжал пятиться. От ворот и лежащего Захара Ивановича его отделяло полтора десятка шагов… два десятка…
        Олег повернулся и побежал.
        Глава 3
        Черный пояс России
        Шартьев и Делягин атаковали двоих бандитов, укрывшихся на втором этаже. Те отдали лестницу без боя и заперлись в комнате для охраны, оборудованной пультом слежения. Дверь долго не продержалась. Старлей длинной очередью разнес в щепки дверное полотно вокруг замка и ногой распахнул створку. Изнутри ударили пистолетные выстрелы, но атакующих это не могло остановить - все было кончено меньше, чем за минуту. Шартьев, пригибаясь, метнулся в комнату, более рослый Делягин дал очередь поверх его головы, заставив бандитов спрятаться за мебель, затем рванул за товарищем.
        Кровавый след вел от двери к дивану - за ним укрылся раненый. Делягин прошил диван пулями и, дождавшись звука грузного падения, сноровисто сменил магазин АКМС. Из-за шкафа показался пистолетный ствол, последний из людей Гочи выстрелил наугад раз, другой, затем его настигли пули из автомата Шартьева.
        Делягин прошелся по комнате, остановился перед пультом слежения, подумал и расстрелял монитор и панель управления.
        - Зачем? - спросил прапорщик, извлекая кассету с видеозаписью игры в кабинете Гочи. - Вот это нам нужно изъять.
        - Не изъять, а уничтожить, - напомнил Делягин. - Помоги-ка.
        Вдвоем они перетащили мертвого бандита к пульту и опустили тело на расстрелянную панель управления - теперь пулевые отверстия в технике были вполне уместны. Огонь по противнику на поражение хорошо объяснял уничтоженную систему слежения. Потом занялись кассетой, для этого был приготовлен пузырек с кислотой…

* * *
        Когда началась перестрелка, Лиза Шилкова, преодолев оцепенение, сползла со стула и затаилась, сжавшись в комочек. Гремели выстрелы, кричали умирающие, под ботинками эфэсбэшников хрустели и звенели обломки разбитой витрины… Девушка в отчаянии огляделась, на глаза попался клерк, который так вежливо беседовал с ней всего лишь минуту назад. Сейчас его лицо было изуродовано пулевым отверстием.
        Лиза, не помня себя от ужаса, вскочила и бросилась сквозь разбитую витрину наружу. Под каблуками трещали и разъезжались обломки стекла, ноги подгибались, колени сделались ватными.

* * *
        Водитель Дроздевича зашевелился на асфальте, подтянул ноги и сел. Из широкой ссадины на голове сочилась кровь, перед глазами все плыло, вспыхивали разноцветные круги. Он глянул на расколотое стекло с обрывками плаката, изображающего блондинку с березками, на передок «Фердинанда», маячивший в проломе. Заполз на сиденье «мерседеса» и нащупал головку ключа зажигания. Взревел двигатель, «мерс», вихляя из стороны в сторону, покатил по улице прочь от разгромленного агентства, где на втором этаже еще шла перестрелка.
        Лиза, услышав, что ее догоняет автомобиль, побежала. Она метнулась прочь от проезжей части - к дому с заколоченными окнами, позади которого находилась строительная площадка. Яркий ослепительно-белый свет фар выхватил ее из темноты, Лиза увидела перед собой собственную тень на стене…
        Контуженный водитель не справился с управлением, бронированный «мерс» влетел на тротуар и врезался в стену рядом с замершей девушкой. Тяжелая машина на треть вломилась в здание, сминая капот гармошкой и раздирая в клочья обшику… По стене поползли трещины. Лиза завизжала.
        Стена начала рушиться, перекрытия обвалились, куски кладки и подгнившие стропила посыпались на тротуар, дождем потекли обломки шифера… Здание осело, похоронив под собой заглохший «мерседес» и Лизу.
        На миг стало тихо. Потом под весом обрушившейся стены проломились перекрытия первого этажа, груда обломков вздрогнула еще раз и ухнула вниз, заполнив подвал.

* * *
        Капитан Алехин прошел по складу. Одна лампа под потолком светила неровно, то разгоралась, то гасла, эти вспышки заставляли тень офицера прыгать, тень удлинялась, сокращалась да еще раскачивалась в такт шагам. Капитан глядел на собственную тень и думал, что он все сделал верно. Ни в чем не случилось осечки, операция прошла в строгом соответствии с планом Коростылева. Все, кого пришлось ликвидировать, были преступниками, врагами. «Это война», - сказал полковник. Так и есть: война. На войне смерть врага - это победа, это доблесть солдатская. Бандиты Гочи и крышевавшие их сотрудники МАС были врагами, они проиграли схватку и погибли. Хорошо бы так выходило всегда: враги убиты, схватка выиграна. Мелочь вроде бы - ликвидация одного из сотен очагов преступности в маленьком городке. Но если так будет каждый день, страна воспрянет. Сегодня капитан Алехин сражался за свою страну. И предстоял еще один бой - интервью телевизионщикам.
        Алехин поглядел на часы: остается восемь минут. Нужно собраться с мыслями, вспомнить инструкции слово в слово. Легче было бы провести еще одну схватку, а говорить он не любил. Но война - это не всегда легкие задания. Придется попотеть.
        Капитан поднялся по лестнице, прислушался, шагнул в коридор. В кабинете было тихо, с другой стороны - из разгромленного холла, - наоборот, звуки неслись волной, перекрывая друг друга и сливаясь в привычную какофонию: крики, вой сирен, гул нескольких двигателей. Искаженный мегафоном хриплый голос призывал:
        - Сопротивление бесполезно, выходить по одному с поднятыми руками! Повторяю: сопротивление бесполезно! Выходить…
        Капитан прошел по коридору навстречу мегафонному реву. Холл освещали несколько уцелевших люминесцентных ламп, сквозь разбитую витрину били лучи фар подкативших автомобилей, моторы снаружи гудели, машины продолжали прибывать. По стенам бродили синие и красные отсветы мигалок, а в грудах битого стекла на полу при этом вспыхивали разноцветные искорки.
        С лестницы окликнул Делягин:
        - Капитан, у нас чисто! Сыграли как по нотам!
        - У меня порядок, - откликнулся Алехин.
        - Что с этими будем делать?
        - Сейчас выйду, поговорю с ними. На всякий случай страхуйте, мало ли что… Видишь, прикатили дилетанты. Здесь толпой стоят, а выход со склада не перекрыли. От таких чего угодно можно ожидать.
        - Может, пуганем их? Неохота как-то, чтобы вы к ним выходили. Нервишки не выдержат у одного лопуха - и привет. Я серьезно. Ну их к чертям, еще разговаривать. Пара световых гранат, рывок к «Фердинанду» и…
        Старлей, конечно, говорил не всерьез. Приятно пошутить, зная, что вполне способен эту шутку разыграть по-настоящему. Делягин был уверен, что троим спецам по силам пройти сквозь оцепление местных сотрудников МВД, или кто там надрывается в мегафон.
        - Отставить рывок. Это наша работа, товарищ старший лейтенант. - Капитан снова взглянул на часы - до появления телевизионной бригады оставалось шесть минут. - Операция продолжается. Ваша с прапорщиком задача - страховать меня. Выхожу через минуту.
        Делягин кивнул и побежал по лестнице на второй этаж - передать приказ прапорщику. Отсчет времени, распланированный полковником Коростылевым, не прекращался, операция проходила по графику. Минутой позже Алехин дождался паузы в хриплом крике снаружи и проорал:
        - Эй, снаружи! Выхожу с поднятыми руками! Будьте готовы!
        После этого мегафон заткнулся, да и моторы больше не гудели, наступила напряженная тишина.
        Капитан тяжело вздохнул, аккуратно положил АКМС на пол и направился к разбитой витрине, в которой темной тушей торчал «Фердинанд» с распахнутыми дверцами. Дойдя до середины холла, Алехин поднял руки - в левой служебное удостоверение - и дальше шел медленно и плавно, как балерина в «Лебедином озере». Он, можно сказать, шкурой ощущал десяток направленных на него стволов. У какого-нибудь шибко нервного очко сыграет, прижмет он потным пальчиком спусковой крючок - и начнется пальба. Старлей с прапорщиком сейчас замерли в простенках между окнами, стволы задраны, оба бойца готовы открыть огонь, едва лишь что-то пойдет не так…
        Алехин, хрустя ботинками по битому стеклу, вышел в пролом, под ногами зашуршала бумажная блондинка с березками. В глаза бил свет фар, капитан зажмурился и несколько секунд не двигался, давая возможность разглядеть поднятые руки и удостоверение. Он направился к замершим позади служебных машин полицейским, на ходу выкрикивая:
        - Я - капитан Алехин! Федеральная служба безопасности! Провожу операцию! Вот мое удостоверение!
        Алехин отметил, что и в самом деле имеет дело с дилетантами: ему позволили подойди вплотную к машинам, вот и старший эмвэдэшник навстречу поднялся. Будь на месте капитана преступник, сейчас заставил бы их попрыгать…
        - Вот мое удостоверение, - повторил Алехин. - Руки-то могу опустить?
        Полицейский майор изучил его «корочки», вернул и взял под козырек. В провинции еще сохранилось почтение к федеральной службе, а в Москве боятся только МАС.
        - Что здесь произошло, капитан? - спросил полицейский, потом запоздало представился: - Майор Кононенко.
        - Пока не могу сказать точно, начали не мы. В здании агентства была перестрелка, полно убитых. Будем разбираться, у нас на эту «Светлану» уже давно материал собран. Товарищ майор, рассчитываю на ваше содействие. Оцепите место преступления, никого не допускать. Я вызову наших специалистов, до тех пор здание закрыто для всех.
        Тут подкатил ярко размалеванный микроавтобус, остановился позади полицейских легковушек, из него вывалила толпа с микрофонами, камерами, защелкали фотоаппараты, слепя вспышками. Майор Кононенко кинулся к телевизионщикам, широко раскидывая руки, будто собирался ухватить всех в охапку и сунуть обратно в микроавтобус:
        - Стой! Куда?! Запрещаю!
        - Отставить, товарищ майор, - устало сказал Алехин. Он поднял ладонь, прикрывая глаза от вспышек, и обернулся к репортерам: - Я провожу эту операцию, готов сделать заявление для прессы…
        Глава 4
        Ночные улицы
        Когда появились телевизионщики, бойцы, стоявшие в оцеплении, бросились к пестрому микроавтобусу, поэтому никто не видел, как обломки кирпича и шифера на руинах соседнего здания зашевелились. Приоткрылась задняя дверца «мерса», водитель выбрался из-под обвала и, держась за окровавленную голову, побрел в темноту. Постепенно головокружение прошло, ноги теперь дрожали меньше, масовец побежал. Он не понимал, что случилось, и хотел одного: добраться к районному штабу МАС на Первомайской, там доложить дежурному, и пусть решают, а его - в санчасть.
        Как обычно, с наступлением темноты улицы опустели. Местные заперлись и закрыли ставни. Боялись хамелеонов, а еще больше - ловчих. Не лицензированных, вставших на учет в Ловчем клубе, а шпану, которая охотилась на свой страх и риск, скрываясь от людей МАС. Эти могли не только хамелеона оприходовать. Бывало, на людей нападали. Близость Сектора списывала многие преступления.
        Тем удивительнее выглядел одинокий прохожий - среднего роста, в плаще и с пузатым портфелем. Ловчие редко ходили поодиночке и без собак, натасканных на хамелеонов, а ночь была временем ловчих. Еще водителю бросились в глаза лохматые растрепанные волосы незнакомца. Точно такая же прическа была у парня, который вошел в «Светлану» с Захаром Ивановичем вслед за шефом. Захара Ивановича водитель в лицо знал, а этого очкарика сегодня увидел впервые.
        Потом случилось еще кое-что странное - на мосту прохожий остановился, содрал с головы лохматый парик и швырнул в Черемушку, туда же отправил очки, затем скинул плащ… Теперь это был спортивного телосложения парень в кожаной курточке и с короткой стрижкой, ничуть не похожий на ботаника, вошедшего в бюро по трудоустройству.
        Шофер передумал бежать в штаб и последовал за подозрительным парнем.

* * *
        Олег брел по темной улице. В голове было пусто, на душе муторно. Один, он снова остался один…
        Он не чувствовал ни усталости, ни волнения после пережитой погони, только пустоту. Захар Иванович был для него вторым отцом, даже больше чем отцом - вытащив Олега из ледяной реки и взяв на себя ответственность за судьбу спасенного, дядя Захар занял то место в его душе, которое прежде принадлежало всей труппе, десяткам людей и дрессированных животных - тем, кого Олег числил «своими», кто служил посредником между ним и внешним, чужим, миром. После катастрофы жизнь Олега всегда шла по плану, придуманному Захаром Ивановичем: интернат, университет, спортивные секции и время от времени рискованные предприятия, которые они непременно совершали вдвоем. Никогда никаких соучастников - ни единого человека, кому Олег доверился бы хоть чуть-чуть.
        Только то, что советовал Захар Иванович. Вся жизнь - по его советам. Когда Олег перешел в выпускной класс, опекун сказал: «Налегай на биологию. В наше время все решает биотин. У России монополия, а это продукт больше чем просто стратегического значения. Кто контролирует Сектор, кто сидит на биотиновом трафике, тот держит руку на пульсе человечества. А может руку и на горло сдвинуть. Постарайся держаться поближе к этой теме».
        Олег поступил на биологический факультет. Учился старательно. Конечно, лекции пропускал, если случалась операция с наставником, но непременно наверстывал упущенное. И вовсе не потому, что был таким прилежным студентом - ему не хотелось подводить опекуна. Тот велел учиться старательно, Олег так и поступал. Всегда только так: слово Захара Ивановича становилось для него законом. А теперь опекун мертв, застрелен каким-то эфэсбэшником. В спину. Кулаки сжались сами собой.
        И тут Олег наконец сумел сформулировать мысль: нужно отомстить. Это поможет хотя бы отчасти заполнить пустоту, в которую превратилась душа. Отомстить - и сразу станет легче.
        А ноги тем временем сами несли его к вокзалу. В кармане лежал билет на московский поезд: последняя воля Захара Ивановича. Он ведь так и сказал: «Что бы ни случилось, ты должен уехать».
        Перед мостом Олег остановился, подобрал два увесистых камня и сунул в карманы. Поднявшись на мост, он начал избавляться от улик. Весной Черемушка сделалась полноводной, течение стало достаточно сильным - оно унесет и похоронит навеки все лишнее. Парик и очки полетели в воду, за ними - плащ, тут-то и пригодились камни в карманах, утянули на дно. Олег полез в портфель и вытащил барсетку Дроздевича. Взял деньги и быстро перебрал оставшееся - визитки, два вырванных из блокнота листка с неразборчивыми каракулями… это не пригодится. Бумаги он, чиркнув зажигалкой, тут же сжег. Когда ветерок унес быстро умирающие искорки, Олег достал связку ключей Гочи, протер их гигиенической салфеткой, сунул в барсетку и зашвырнул подальше. С гулким бульканьем барсетка утонула. Оставалось последнее: «глок» Дроздевича. Это опасная улика, но другого оружия у Олега не имелось, и от пистолета он решил избавиться позже.
        Он еще постоял с минуту, глядя на блики, пробегающие по волнам. Где-то позади едва слышно завывали сирены: полиция, «Скорая», возможно, еще какие-то службы…
        Олег пошел к вокзалу. Времени до прибытия поезда было достаточно, он не спешил. В тени у забора негромко тявкнула собака, Олег замедлил шаг. Из темноты навстречу ему выступил человек. Олег узнал давешнего белобрысого парня из поезда.
        - А, вот и встретились, - осклабился тот. - Ну что, потолкуем?
        Сейчас белобрысый изображал ловчего. Куртка на нем была перетянута ремнями, на поясе болтался здоровенный широкий нож в новеньких ножнах, парень поигрывал шокером. В другой руке был поводок, перед ним трусило нечто лохматое и кривоногое - должно быть, этому чуду предназначалось исполнять роль охотничьего пса, натасканного на хамелеонов. Впрочем, зубы у псины были здоровенные, а челюсти мощные, это Олег отметил, когда дворняга оскалилась и издала утробное ворчание. «Их должно быть трое. Где остальные?» И тут же он почувствовал, что чужая рука взялась за ручку его портфеля. Над ухом прозвучал сиплый голос:
        - Дай-ка дяде чемодан, он поможет.
        Надо признать, парни двигались совершенно бесшумно - если бы не захотели сперва попугать противника, все могло бы закончиться куда хуже. Но Олег отлично изучил манеру этого хулиганья: будут долго грозить, показывать, какие они крутые. Жертве по их сценарию полагалось бы сейчас вцепиться в портфель, дергать его к себе, упрашивать, озираться в поисках подмоги… Разумеется, Олег этого делать не стал. Оставив ношу в руке самозваного ловчего, он шагнул вперед и врезал правым кулаком в лицо белобрысому - тот отшатнулся. Олег сделал еще шаг и добавил левым. Белобрысый опустился на колени, сжимая разбитое лицо, между пальцами просочилась струйка крови. Вот такого гопник никак не ожидал.
        - Взять его, Герман! - прохрипел он, выпуская поводок.
        Дворняга села и, склонив лохматую башку набок, с интересом уставилась на Олега. Животные его никогда не обижали - такая была у него особенность, неизменно умилявшая всю труппу.
        Когда Олег обернулся к оставшимся позади парням, те только-только начали соображать, что игра в крутых ловчих не вышла и жертва ведет себя не по правилам. Для лучшего понимания Олег направил на них «глок» и приказал:
        - Портфель сюда. Спасибо, что подержал. - Завладев портфелем, он сделал несколько шагов назад, не опуская ствол, потом рявкнул: - Исчезли! Быстро!
        Парни попятились, растворяясь в тени, и Олег тоже поспешил покинуть это место.
        Парой минут позже «крутые ловчие» заметили нового прохожего - это был шофер Дроздевича. Он наблюдал сцену издали и теперь решил немного отстать от преследуемого, раз тот вооружен. Шофер не слышал, что сказал Олег парням, но смысл произошедшего был понятен. Масовец видел «ловчих» и замедлил шаг еще на подходе. Направил пистолет туда, где укрылась троица, и коротко бросил:
        - Ко мне!
        Гопники, переглядываясь, выступили на свет. Эта ночка выдалась на редкость странной. Можно сказать, стечение неудачных обстоятельств. Прокатили, завывая сиренами, полицейские машины, потом еще и «скорая»… И вот теперь по их улице шныряют вооруженные типы с замашками киношных гангстеров.
        Лохматый Герман, скаля клыки, облаял чужака, но белобрысый потянул за поводок и заставил пса подавиться рычанием. Вид у масовского водителя был решительный, а свежие ссадины на лице подсказывали, что этому человеку сейчас не до шуток и лучше его не злить.
        - Здесь прошел пацан с портфелем, - сказал шофер, водя стволом перед растерянными лицами местных. - С вами постоял немного. Куда он двинулся?
        - Туда, по улице, - указал парень, хватавший портфель.
        - К «железке», наверное, - добавил белобрысый, - он на часы смотрел, а московский поезд через полчаса.
        - Мы ж только спросить его хотели кое о чем, а он… - промямлил третий.
        - Заткнись, - буркнул масовец, - и пошли прочь. Охотнички…
        Ловчие (не шпана, а настоящие охотники) с недавних пор были под МАС, которое всем выдало лицензии и обязало сдавать добычу в Ловчий клуб, а это хулиганье следовало бы приструнить. Но сейчас водителю было не до них, он боялся упустить объект наблюдения. Дождавшись, чтобы парни отступили в тень (пес при этом упирался, скалил зубы и пытался рычать, натягивая поводок), масовец побрел к вокзалу.
        Глава 5
        Немного правды в прямом эфире
        Алехин закончил говорить. Выдал все, что ему вдолбил на инструктаже полковник, и вроде бы ничего не напутал… Дикторша, яркая брюнетка с хорошей фигурой, округляла глаза, слушая рассказ, качала микрофоном перед носом Алехина и ахала. Капитану казалось, что она слишком нарочито удивляется, но это не было его заботой, ему бы только изложить все, что велено. Потом он повел брюнетку и оператора с камерой внутрь. Прапорщик шел позади и следил, чтобы телевизионщики ничего не трогали руками; Делягин остался караулить вход - ни один человек, кроме журналистки с оператором, в здание попасть не должен был.
        Последствия бойни на втором этаже журналистам показывать не стали. Капитан проводил их в подвал, продемонстрировал запаянные контейнеры, спрятанные в коробках с продукцией местной перчаточной фабрики, вскрыл один. Брюнетка возмущенно комментировала:
        - Биотин, стратегическое сырье, с риском для жизни добываемое нашими специалистами, здесь, как видите, хранится тайно. Нет сомнений, что это контрафактный продукт. Благодаря действиям сотрудников ФСБ утечка перекрыта, но сколько еще таких преступлений совершается у Барьера!
        Шартьев любезно поворачивал ящик, чтобы лучше было видно. Оператор, согнувшись в три погибели, обошел вокруг, снял с разных сторон вскрытый контейнер, потом попятился, скользя объективом вдоль штабеля одинаковых ящиков…
        Ожил мобильник в кармане Алехина, отошедшего в сторонку. После окончания операции капитан включил его, но до сих пор не было ни единого звонка.
        - Товарищ капитан, - прозвучал в трубке голос Коростылева, - поздравляю. Отличная работа. Сейчас смотрю ваше интервью. Впечатляет. Честное слово, впечатляет!
        - Так это прямой эфир, что ли?.. - промямлил Алехин. Блин горелый! Его видела вся Россия!
        - Так точно, прямой. - В голосе полковника звучало торжество. - Теперь можете передать своим людям, чтобы дышали ровнее. Вам непосредственная опасность больше не грозит. Раз вся информация прозвучала в прямом эфире, как свидетели вы больше не опасны. Ликвидировать вас смысла нет.
        - А этот канал не прослушивается?
        - Пусть слушают. Дело-то сделано. Так что невинных овечек мы строить из себя не станем. Мы сделали рискованный ход, мы действовали сознательно, и нам удалось провести партию успешно. Наша группа выехала, до их прибытия никого в здание не пускать. До связи, Алехин.
        Капитан опустил мобильник. Рядом с контейнером заливалась журналистка, щебетала хорошо поставленным голосом. Да, дело сделано. Сейчас масовское начальство будет торговаться с руководством ФСБ, искать компромисс, то есть предложит сдать Дроздевича, но повесит на покойного все грехи. Глубже ФСБ копать не станет, а взамен получит кое-какие уступки. Ради чего они с Делягиным и Шартьевым рисковали головой? Если подумать, ради того, чтобы генералы и министр сговорились о новых условиях, лишь немногим отличающихся от прежних. Возможно, полковник что-то объяснит Алехину при личной встрече, но вряд ли капитан сумеет вникнуть во все тонкости. Он - разменная фигура в большой игре, ему и не положено вникать. Зато воздух в Лихославле станет немного чище - это уже факт, с которым ничего не поделаешь. Несколькими преступниками будет меньше. Вот и хорошо. Генералы пусть сговариваются, а группа капитана Алехина сегодня исполнила свой долг и ликвидировала преступную группировку.

* * *
        Олег прошелся по платформе и посмотрел на часы. Еще минут двадцать. Он поставил портфель. Постепенно мысли успокоились, неразбериха в мозгах преобразовалась в четко сформулированную мысль: теперь он один и должен принимать решения самостоятельно. Послезавтра распределение в универе… Захар Иванович вроде бы не следил за его учебой, но неизменно оказывался в курсе всех дел. Он подсказал устроиться младшим научным сотрудником в научно-исследовательский институт - туда Олега с его хорошими оценками наверняка возьмут. Наставник даже намекнул, какую тему можно взять для будущей диссертации. Олег об этом и не задумывался - какая еще диссертация? Собственную жизнь он с научной карьерой никак не связывал. А Захар Иванович осторожно и тактично подводил к мысли: самая перспективная отрасль - это исследования и производства, связанные с биотином. Можно, конечно, попытаться присосаться к биотиновому потоку, там деньги перепадают даже мелкой сошке, но это не для Олега. Он должен думать о будущем. Например, тот, кто первым получит синтезированный биотин, сорвет высшую ставку в этой жизни. Или тот, кто раскроет
тайну происхождения биоморфов. Вот этим и нужно заниматься.
        Захар Иванович хотел, чтобы Олег ушел в науку и завязал с аферами. Да он один и не сумеет работать. Клиентов подбирал опекун. Откуда-то у него находились нужные связи, каким-то непонятным Олегу образом дядя Захар оказывался участником темных делишек, умел войти в доверие к будущей жертве, а когда к работе подключался Олег, они лишь срывали банк. У Олега - ни связей, ни участия в делах. Правда, в портфеле достаточно денег, чтобы закрутить бизнес… Он оглядел пустой перрон, сел и раскрыл портфель. Пошевелил пачки долларов, рука наткнулась на плотную бумагу, он вытянул запечатанный конверт. Знакомым почерком было написано: «Олег, прочти».
        Тут показался поезд. Олег переложил конверт в карман и щелкнул замком портфеля. Из здания вокзала потянулись пассажиры - немного, с десяток. Выстроились жидкой цепочкой, ожидая поезд. Состав медленно подкатил и замер у перрона. Олег, показав сонному проводнику билет, поднялся в вагон. Они с Захаром Ивановичем обычно ездили в общих - видно, кто рядом, и свобода маневра имеется. Сейчас Олег вошел в плацкартный и двинулся по проходу. Из отсеков доносился храп. Лишь несколько человек в вагоне не спали; двое пожилых мужчин при появлении Олега убрали под столик початую бутылку водки, но, поняв, что это не проводник, вернулись к прерванному занятию. Он отыскал незанятое место и сел. Едва слышно бубнили выпивающие мужчины, звякнули стаканы…
        Олег дождался, когда поезд тронется, и перешел в соседний вагон - они с Захаром Ивановичем всегда так делали. Следующий вагон как раз и был общим, и здесь находились всего трое. На нового попутчика никто не взглянул - похоже, пассажиры дремали. Олег сел, поставил портфель на сиденье рядом и вскрыл конверт.
        Он не мог видеть, что перед самым отправлением в хвостовой вагон запрыгнул масовец - водитель Дроздевича. Сунул удивленному проводнику удостоверение, велел не трепаться и присел на свободное место, выставив ноги в проход. Когда поезд тронулся, водитель медленно пошел вдоль состава. Руку он держал под пиджаком, на рукояти пистолета.
        Масовец заметил, в какой вагон сел Олег, но там преследуемого не оказалось. Шофер прошел по вагону в обратную сторону, снова осмотрел плацкартные отсеки. Не найдя беглеца, он направился в следующий вагон.

* * *
        Олег вытащил из конверта сложенный вдвое листок, исписанный от руки:
        Олежка, дорогой, если ты читаешь это письмо, значит, меня больше нет и ты остался один. Постарайся привыкнуть. Держись, сынок.
        А теперь по пунктам:
        1. Наша последняя операция. По моим расчетам у тебя сейчас около трехсот пятидесяти тысяч долларов наличными. Это немного, но с этим можно начинать. Не возвращайся в Лихославль. Несмотря на маскарад, тебя могут узнать. Зачем рисковать? Не огорчай меня, оставь всё как есть и не пытайся узнать о нашей последней работе больше, чем я успел тебе рассказать.
        2. Наши с тобой прежние дела. Забудь о том, что было, и не пытайся повторить какой-нибудь из номеров без меня. Я очень беспокоюсь о тебе, сынок. Прежде все рискованные комбинации продумывал я. Ты, конечно, понимаешь, что любой молниеносной операции предшествует подготовительная фаза, иногда состоящая из нескольких этапов. Я заранее знакомился с клиентами, изучал их связи, окружение, собирал досье. Поверь, это огромная работа, и с этой стадией я не успел тебя познакомить.
        3. Твое распределение. Послушайся доброго совета, устройся в одно из мест, которые я тебе называл, и займись проблемами происхождения биотина. Прости, но я сейчас думаю не только и не столько о тебе. Наша Родина превращается в сырьевой придаток более развитых экономик. Это хорошо и сытно для правящей элиты, но пагубно для народа. Тот, кто сумеет синтезировать или добывать вне Сектора биотин, выбьет опору из-под МАС, которое сейчас фактически сделалось хозяином страны. И вместо того чтобы думать о народе, направлять вырученные от продажи биотина средства на укрепление нашей промышленности и обороноспособности, этот хозяин… да ты сам все знаешь. Пока руководство страны волнуют лишь дармовые биотиновые деньги, не будет у нас лада. Можешь считать меня идеалистом и старым дураком, но, попади мне в руки технология производства биотина, я бы сделал ее достоянием всего человечества. Может, хотя бы тогда, лишившись легких денег, власти займутся исполнением своих непосредственных обязанностей.
        Я не решался говорить с тобой об этих вещах… стеснялся, что ли. Ну а теперь, когда меня нет - теперь все равно. Может быть, в память обо мне ты сумеешь осуществить эту мечту. Звучит слишком высокопарно, и в глаза я бы не решился сказать такое. Но тем, кого уже нет, позволено больше, чем живым. Я тебя ни к чему не обязываю, но это моя просьба.
        4. Личная жизнь. Вот здесь я не стану ни просить, ни советовать. У меня не сложилось, семью так и не завел - может, потому и видел в тебе своего сына и наследника моей глупой прекрасной мечты. Если сможешь, осуществи ее, если нет - что ж, возможно, кому-то повезет больше. Живи хорошо!
        «Я буду жить хорошо, дядя Захар, - подумал Олег. - Но прежде чем приступить к осуществлению твоей большой мечты, я должен сделать кое-что еще. Сволочь, которая оборвала твою жизнь, заплатит за это. Тебе бы мое решение не понравилось, но теперь тебя нет».
        Олег решил, что выяснит все, что удастся, об операции ФСБ в Лихославле, найдет исполнителей и отомстит. Захар Иванович оказался не только заботливым наставником, но и человеком, думающим о стране и народе. Как удивительно, если вспомнить, чем они занимались… Олег услышал хруст и с удивлением уставился на собственные руки - он так сжал кулаки, что прощальное письмо разлезлось в клочья. Прижался к оконному стеклу лбом, чтобы остыть, - не помогло, мысли кружились огненным вихрем, и всех льдов Антарктиды не хватило бы остудить это пламя.
        Сзади ахнула женщина. Олег осторожно отодвинул голову от окна - не намного, только чтобы увидеть отражение в стекле. По проходу между сиденьями медленно двигался шофер Дроздевича.
        Масовец не особо надеялся отыскать преследуемого в общем вагоне - решил пройти в следующий, купейный, и попробовать там, но, проходя мимо немногочисленных пассажиров, все же оглядывался, стараясь получше рассмотреть лица. Время от времени он останавливался, чтобы утереть кровь, сочащуюся из рассеченного лба. Подсохшая корка лопнула, когда он забирался в вагон, рана снова кровоточила. Прилив бодрости, толкнувший в погоню, миновал, его мутило, но останавливаться он не собирался.
        Водитель шел, шатаясь и хватаясь рукой за спинки сидений. Перепуганные люди отводили глаза, сдвигались к окнам. Олег сполз на сиденье, укрылся за спинкой так, чтобы его не было видно из прохода. Масовец его не заметил и, закончив осмотр, зашагал к тамбуру быстрее. Вслед ему не глядели, пассажиры с облегчением уткнулись в окна или опустили головы. Вооруженный мужчина с окровавленным лицом направляется в другой вагон - и слава богу, пронесло, значит.
        Олег поставил портфель на пол и приготовился. Водитель прошел мимо, с запозданием понял, что здесь сидит еще один человек, но сделать ничего не успел. Олег прыгнул к нему, перехватил запястье правой руки и втолкнул масовца в тамбур. Швырнул противника на дверь и только после этого увидел, что на ней болтается лист бумаги с надписью, сделанной шариковой ручкой. Под весом масовца дверь стала открываться, он выронил оружие, ухватился за косяк и рванулся навстречу Олегу. Поезд стал замедлять ход, вагон ощутимо качнуло. Состав вкатился на мост, в дверном проеме замелькали балки стальной конструкции.
        Олега до сих пор бросало в дрожь в подобных ситуациях, перед глазами вставали картины прошлого: падающий поезд, переворачивающийся горизонт, сминающиеся конструкции моста… Поэтому он и пропустил атаку противника, а тот ухватил его за курку и развернул спиной к распахнутой двери. В затылок ударило из проема холодным ветром, гул и стук разом оглушили. Олег ощутил, что за спиной пустота, теперь уже ему пришлось ухватиться за косяк. Масовец, рыча, толкал его в проем. Олег зацепился ногой и откинулся назад, а когда шофер стал заваливаться на него, резко присел, перебрасывая через себя тяжелое тело. Шофер вылетел наружу, не успев даже крикнуть. Кровь залила его лицо, он слишком поздно сумел сориентироваться, ударился о перила моста, перевалился через них и рухнул в темноту.
        Олег вытащил «глок» Дроздевича, который прятал под курткой, обтер, уничтожая отпечатки, и вышвырнул наружу, потом захлопнул дверь. Стразу стало тише. Мост уже остался позади, поезд снова набирал скорость. Олег подобрал пистолет шофера, спрятал под курткой. Поднял с пола бумагу с обрывками скотча. Там было кривыми буквами написано: «Не прислоняться! Замок сломан». Олег повесил объявление на место и осторожно заглянул в вагон. Никто не смотрит. Он скользнул на свое место и пощупал портфель. Только что он убил человека. Ради чего? Из-за баксов в портфеле? Не получится жить хорошо на эти деньги… Их следует потратить на месть.
        Да, так будет правильно. Все эти масовцы, эфэсбэшники - все они одинаковые, из-за них Олег снова один. Вот Захар Иванович - тот был настоящим человеком, думал о Родине, о будущем… Олег поднял руки и посмотрел на свои ладони. Пальцы заметно дрожали, и виной тому была не тряска вагона.
        Глава 6
        Закон и порядок
        Сотрудники местного отдела МВД организовали охрану периметра вокруг здания «Светланы» - выставили на проезжей части переносные заграждения, протянули желтые ленты с запрещающими надписями и провода, на которых болтались красные лампочки. Вокруг суетились телевизионщики, снимали работу полиции. Репортаж был закончен, теперь они готовили кадры для последующих передач - там понадобится видеоматериал в качестве фона к информации, начитанной диктором. Брюнетка репортер расположилась так, чтобы за ее спиной был виден передок «Фердинанда» в разбитой витрине, и рассказывала о росте криминальной напряженности.
        Из соседних домов высыпали люди, стали собираться перед заграждениями. Несколько человек слушали журналистку. Во время перестрелки местные не высовывались, заперлись по квартирам от греха подальше, теперь же решились поглядеть на работу полиции. Алехин вышел в холл, поднял опрокинутый стул и сел. К нему приблизился полицейский майор - начальник районного отдела. Алехин только теперь рассмотрел его как следует. Майор был крупный, широкий в кости и уже успел разжиреть не по возрасту. Маленькие глазки глядели из-под опухших век хитро и настороженно.
        - Какие будут указания, товарищ капитан? Может, вызвать кого-то надо? Криминалистов, труповозку, из прокуратуры кого?
        До сих пор всем здесь заправляло МАС, теперь ситуация могла измениться, и майор хотел заранее узнать, перед кем следует прогибаться, а с кем общаться строго по уставу.
        - Пока всё делаете правильно, - кивнул Алехин. - Наша группа уже в пути. Там будут все, кто потребуется. До тех пор поддерживайте оцепление, охраняйте.
        - А правда, что Дроздевич убит?
        - Правда.
        Толстый майор потоптался, оглядел разоренный холл. Алехин помалкивал, даже со стула не поднялся. Капитан чувствовал крайнюю усталость - нервное напряжение сказывалось.
        - А… кто его? - Майор сделал еще одну попытку завязать разговор.
        - Следствие покажет. Он застрелен, Гочиев тоже, и двое их телохранителей. Оружие было у всех, экспертизу проведем, тогда будет ясно, кто из чьего ствола.
        «На самом деле, - подумал Алехин, - ясно будет после того, как генералы договорятся».
        Майор посопел, поскреб щеку… Наконец произнес:
        - Так я пойду? Прослежу, чтобы ограждение там, чтобы все в порядке?
        - Выполняйте, - кивнул капитан.
        Он подождал, пока уберется полицейский, и вытащил мобильник. Надо было узнать, когда прибудут коллеги, но с кем связаться? Единственный контакт - полковник Коростылев. Вряд ли он задействовал всю служебную цепочку, так что… Из задумчивости Алехина вывел рокот вертолетных винтов. На улице заговорили громче. Капитан, хрустя осколками витрины, вышел из холла. Гул винтов над головой нарастал, вот улицу затопил белый прожекторный свет - над зданием снижался вертолет. Порывы ветра хлынули с неба, толпа зевак попятилась. Прикрывая глаза ладонями, люди задирали головы. Быстро разворачиваясь, упали тросы, по ним заскользили черные фигуры вооруженных людей. Черноволосая журналистка истерично кричала:
        - Снимай, Коля, снимай всё!
        Ее голос тонул в реве винтов, но оператор услышал, задрал объектив камеры.
        - Капитан Алехин? - прокричал один из прибывших бойцов.
        - Я здесь!
        - Капитан Еременский! Прибыл в ваше распоряжение! Задача: охранять объект!
        Высадив десант, вертолет стал набирать высоту. Когда стало потише, прибывший офицер объяснил:
        - Конвой с криминалистами движется сюда. Пока они не прибудут, приказано взять под контроль место преступления, чтобы никто, кроме наших. Ставьте задачу.
        Алехин тяжело вздохнул - продолжается работа… Подозвал Делягина, велел взять двух бойцов и отвести в подвал, на склад, двоих отправил на крышу. Остальные заняли оба этажа. Полицейским велели держаться подальше, Еременский объяснил майору МВД, что установленное его подчиненными ограждение теперь является границей и для них. Полиция должна контролировать периметр исключительно снаружи.
        Постепенно улица опустела. Журналисты загрузились в свой микроавтобус и уехали, местные разбрелись по домам. Представление для публики было окончено.
        Сотрудники МВД отступили за ограждение, стали устраиваться где получится: кто возвратился в машину, кто присел в тени рядом с мерно поблескивающими лампочками периметра. Перед рассветом все стихло, и уж точно никто не наблюдал за грудой обломков, в которую превратилось соседнее здание.
        Никто и не заметил, что нагромождение битого кирпича зашевелилось, из-под завала выбралась бесформенная фигура и поползла через строительную площадку. Сперва существо двигалось на четвереньках, потом поднялось и, сильно сутулясь, побрело на двух ногах. Пересекло строительную площадку, остановилось перед забором. Существо словно само не знало собственных способностей, оно двигалось осторожно, будто пробуя землю перед собой и лишь потом перенося центр тяжести. Постепенно его шаги обретали уверенность. Потом оно неожиданно резким прыжком взлетело на гребень ограды и исчезло по ту сторону.

* * *
        На рассвете московские улицы начали оживать. Ночью было тихо, Олег еще успел застать это время, когда вокруг ни души и кажется, что все население вымерло - ни шороха шагов, ни звука моторов. Он не стал брать такси, отправился пешком. Таксист может запомнить человека, которого вез в неурочный час, а предполагается, что Олег сейчас мирно спит в своей квартире и на такси не раскатывает. От пистолета он избавился за несколько кварталов до собственного дома - сунул в пакет с объедками и придавил посильнее, вталкивая в переполненный мусорный бак.
        Он снимал квартиру в высотном доме, принадлежавшем Гришке - университетскому приятелю. Вообще-то отношения с людьми у него не складывались, Олег по-прежнему чувствовал, что он - на арене, в круге света, а все остальные - одинаковые лица в полутьме зала. Они чужие, они отличаются от него. «Своими» сперва были члены труппы, потом - Захар Иванович… Гришка оказался приятным исключением: он был настолько легким в общении, и ему было до такой степени плевать на весь мир, что Олег не мог не ощутить что-то вроде симпатии к этому типу. Гришка не был «своим», но мир был этому разбитному типу чужд в той же степени, что и Олегу.
        К тому же Гришка был чудовищно ленив, однако умел, если нужно, собраться и провернуть дело практически любой сложности, достать из-под земли все, что нужно, и разузнать какой угодно секрет. За свои услуги Гришка неизменно требовал заплатить, это упрощало общение - у Олега не возникало чувства, будто он чем-то обязан однокашнику. С ним было легко.
        Олег на курсе считался одним из лучших студентов, а Гришка часто прогуливал, конспектов обычно не вел. Впрочем, экзамены он сдавал исправно и закончил учебу без особых проблем. Когда Олегу нужно было отлучиться на несколько дней, он просил Гришку позаботиться о конспекте пропущенных лекций, и за небольшую плату тот предоставлял аккуратно выполненные записи. Почерк был женский, но Олег не расспрашивал, кому он принадлежит. Друзей и подружек у Гришки было неисчислимое множество - заказывал кому-нибудь за часть той суммы, что заплатил Олег.
        Года полтора назад Гришка сообщил, что купил дом на полсотни квартир, и предложил переехать к нему. Недвижимость подешевела, но целый дом… Олег удивился, однако предложение принял. Оказалось, Гришка не главный владелец здания, но небольшая доля в самом деле принадлежит ему. И еще он сделался кем-то вроде управляющего, приглядывал за собственным добром - это тоже было удобно.
        Олег вошел в подъезд и поглядел на кабинку в углу, где дремала бабуля-консьержка. Половина шестого утра - даже страдающая бессонницей старушка дрыхнет. Он не стал вызывать лифт и поднялся к себе на второй этаж пешком. Прошел мимо Гришкиной двери и прислушался - тихо. Больше на втором никто не жил, еще две квартиры пустовали: люди предпочитали селиться повыше - дальше от улицы с ее шумом и опасностями.
        «Секретки» - тончайшие нити, прилепленные к двери и косяку, - были в порядке, никто сюда не входил. Олег отпер дверь и побрел в ванную. Умылся, внимательно изучил свое лицо - не осталось ли царапин или синяков, мало ли чего можно не заметить в суматохе. Потом поставил будильник и завалился спать. Часа три можно себе позволить.
        После подъема и завтрака он отправился к Гришке - попросить узнать все, что можно, об операции ФСБ в Лихославле. Особенно об исполнителях - сколько их, фамилии, должности, как найти. Олег должен был вычислить, кто из них убийца опекуна, и…
        - А, это ты… Рано встаешь, - проворчал Гришка, почесывая лохматую башку. Дверной звонок, похоже, его разбудил - он приплелся отпирать в одних трусах, прямо из кровати. Из-под резинки торчала рукоять шокера. - Ты ж вчера вроде поздно лег, я слышал, музыка у тебя играла.
        Уезжая в Лихославль, Олег поставил таймер на музыкальном центре с таким расчетом, чтобы тишина настала в половине второго ночи. Именно для Гришки - теперь тот уверен, что однокашник весь день был дома.
        - Да, чего-то не спалось. Ты на распределение собираешься?
        - Так оно завтра!
        - Сегодня списки вывесят. Я поеду гляну. Хочешь, вместе сгоняем?
        - Не, лень… - Гришке лень было делать практически всё. - Ну заходи, заходи! Я кофе сделаю. Нечего в прихожей торчать.
        Гришка зашлепал на кухню. Там включил маленький телевизор и стал греметь посудой. Он любил, чтобы что-нибудь рядом шумело и бормотало, поэтому установил телевизор и здесь.
        - А завтра сходишь на распределение? - спросил Олег, присаживаясь в углу.
        Телевизор зашипел, посередине вспыхнула серая звездочка, стала разворачиваться на весь экран. Наконец эта рухлядь заработала как следует, полилась бравурная музыка.
        - Схожу из любопытства. Только я не собираюсь трудиться по специальности. У меня и так дел хватает.
        Дел у Гришки было и впрямь до фига - валяться с ноутом на диване, смотреть по телевизору все передачи подряд и тому подобные занятия. Время от времени, когда запас налички подходил к концу, он проворачивал очередное дельце - кому-нибудь что-нибудь достать, о ком-то что-то узнать - и снова начинал лениться. К тому же его доля в домовладении приносила небольшой постоянный доход.
        Музыка в телевизоре отыграла, заговорил ведущий утренней программы.
        - Я к тебе с просьбой, - начал Олег, - хочу разузнать кое-что, но это будет непросто. В долгу не останусь.
        - Сделаем, как обычно, - жизнерадостно пообещал Гришка. - Ты говори, в чем затык.
        - Мне нужна инфа о…
        Тут ведущий новостей в телевизоре озабоченным тоном объявил, что сейчас повторят вчерашний репортаж из Лихославля. Олег подавился словами и уставился на экран, жалея, что телевизор на Гришкиной кухне такой маленький. Он узнал бюро по трудоустройству «Светлана». Гришка что-то болтал, спросил, большую или маленькую чашку кофе налить гостю… Олег не слушал. На экране симпатичная журналистка взволнованно сообщила, что ведет репортаж из так называемого «Черного пояса России» - кольцевой территории, прилегающей к Барьеру.
        - Как известно, - продолжала журналистка, - криминогенная обстановка здесь вышла за рамки просто «критической». Министерство аномальных ситуаций давно утратило контроль, и еще предстоит разобраться, какую роль в сегодняшних событиях сыграл высокопоставленный чиновник МАС Дроздевич, найденный застреленным вот здесь.
        Женщина подалась в сторону, открывая шикарный вид - передок микроавтобуса, торчащий из витрины бюро «Светлана». Когда она отступила к краю кадра, Олег увидел подтянутого мужчину в камуфляже. Мужчина был образцово-показательный - высокий, плечистый, атлетически сложенный, с открытым и мужественным лицом. Не человек, а плакат.
        - Здесь располагалась перевалочная база преступной группировки, которая осуществляла вывоз контрафактной железы хамелеонов. Впрочем, об этом лучше может рассказать офицер ФСБ, проводивший операцию. - Журналистка подняла микрофон, чтобы рослому эфэсбэшнику было удобнее, и он заговорил:
        - Капитан Алехин. Операция завершена, сейчас я приглашаю съемочную группу осмотреть подвал под этим зданием и убедиться…
        - А ты вчера не смотрел? - Гришка брякнул перед Олегом чашку кофе и тоже обернулся к экрану. - Можно только позавидовать этому Лихославлю, у нас же воруют и не стесняются. Потому что управы нет! Смотри-ка, ФСБ! Эх, если бы такое было системой, а не исключением… взяли бы за задницу не одного бандита, а…
        - Погоди, дай послушать.
        Олег слушал и с каждым словом, произнесенным капитаном Алехиным, убеждался все больше и больше: он слышал этот голос. Перед ним тот самый убийца, кричавший им с Захаром Ивановичем: «Стоять! Стреляю!»

* * *
        На рассвете в дом Шилковых постучали. Дряхлая старушка, бабушка Лизы, открыла дверь и, щурясь, всмотрелась в пришельца. Потом попятилась:
        - Внученька, ты?.. Что стряслось? Я уж не знала, что и подумать! Решила, ты сразу уехала на эту… на новую работу…
        То, что вошло в дом, неуверенно прошагало в гостиную следом за старушкой и огляделось.
        - А где одежда твоя? Почему?.. - Бабка умолкла. Затем тихо спросила: - Плохо тебе, внученька? Тебе, наверное, поспать нужно? Идем, идем со мной, возьми меня за руку… Вот сюда, осторожно, ложись, вот кровать, я уж расстелила, а тебя нет и нет…
        Глава 7
        Следственные мероприятия
        Следственная группа ФСБ прибыла в Лихославль под утро. Забрызганные грязью автомобили вереницей въехали на улицу, первый подкатил к самой витрине «Светланы», повалив установленные полицией ограждения. Заспанный майор Кононенко поспешил к федералам, ему велели убираться.
        Алехин дремал на диване в разгромленном холле. При появлении коллег он встал и отправился докладывать, но его даже слушать не стали - что обнаружила группа захвата, уже никого не интересовало. У прибывших был приказ начальства относительно результатов расследования, вот его и следовало придерживаться. Разбудили капитана снова через пару часов. Алехин сел и потер лицо ладонями, он не выспался.
        Седой следователь опустился на диван рядом и сразу начал:
        - Капитан, ваша версия? Что произошло в кабинете Гочиева?
        - Ну… - Алехин замялся. - Там карты везде были разбросаны, в карты они играли…
        - Я не об этом. Все четверо - Гочиев, Дроздевич и телохранители - расстреляны в упор из пистолета «Вальтер P88». Пистолет лежит там же, на полу, отпечатков на нем не обнаружено. Кто из него стрелял?
        Алехин помедлил с ответом. Врать он не любил, тем более врать на службе… но на этот счет у него был приказ непосредственного начальника. «Вальтер» он сам принес из подвала и положил на пол рядом с Гочей и масовцем.
        - Может, ваши подчиненные что-то знают? - продолжил седой.
        Алехин мотнул головой:
        - Они работали на втором этаже. В кабинет входил только я. Убедился, что медицинская помощь никому не требуется. Ничего не трогал.
        Следователь невесело улыбнулся:
        - Медицинская помощь не требовалась, это точно, стрелял профессионал - либо в лоб, либо в сердце… Ладно, капитан, можете быть свободны, вы и ваши люди. Да, и этот гроб на колесах из витрины уберите, здесь мы уже закончили.
        - А куда нам? Возвращаться в Москву? У меня нет распоряжений.
        - Вам… - Седой задумался. - Оставайтесь в Лихославле, можете понадобиться. Здесь гостиница есть… кажется, «Заря». Располагайтесь там, доложите.
        Алехин кивнул, подозвал Шартьева с Делягиным, топтавшихся неподалеку, и велел заводить «Фердинанд». Когда он уже направлялся к микроавтобусу, его окликнул следователь:
        - Капитан! И чтобы больше никаких интервью.
        - Слушаюсь, - бросил Алехин и поставил ногу на подножку.
        Шартьев врубил движок, и, едва капитан хлопнул за собой дверцей, микроавтобус тронулся с места. Под колесами захрустели обломки стекла.

* * *
        Когда Олег объяснил Гришке, что за инфа ему нужна, тот долго чесал в затылке. Наконец заявил:
        - Не знаю, не знаю… А зачем тебе этот капитан?
        Олег молча смотрел на приятеля.
        - Ну ладно, попытаюсь, - махнул рукой Гришка. - Но ты учти, на ФСБ у меня выходов нет. Откуда?
        - Ты говорил, есть у тебя друг, компьютерный гений. Может он их базу прошмонать?
        - Ну ты даешь!.. Насмотрелся шпионских фильмов, что ли?
        Олег пропустил эту фразу мимо ушей. Телевизор он не смотрел, и Гришке это было отлично известно.
        - Вообще-то сейчас твой Алехин на виду - после интервью, я имею в виду. Попробовать можно. А насчет их базы данных даже не думай. То есть, конечно, нет ничего невозможного, но… просто это стоит совсем других денег, у тебя столько не наберется.
        - Уверен?
        - Скажем так… - Гришка отхлебнул кофе. - Я ни за какие деньги в этом деле даже посредником быть не хочу. Но некоторые варианты могут нарисоваться… В общем, если что-то получится, пять кусков зеленых.
        - Годится. - Олег был готов отдать и больше.
        - Плюс мне десять процентов.
        - Гриш, не начинай, тебе процент платят исполнители, я же правила знаю.
        Гришка уставился на однокашника глупыми честными глазами:
        - Ну и что, что знаешь? Почему бы мне не попробовать обуть тебя на пятихатку? Мы же друзья, ты не должен обижаться!
        Вот за эту непосредственность Олег и выбрал его в приятели. В мире цирка, который поделен на ярко освещенную арену и погруженный в полутьму зал, полный чужаков, этот разгильдяй вполне мог во время парада-алле спрыгнуть с кресла и перелезть через барьер - в освещенный круг, туда, где «свои».

* * *
        В гостинице «Заря» Алехин показал администратору удостоверение и потребовал номер на троих. Администратор сперва мялся, то набирал воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, то тяжело выдыхал. Наконец, вручая ключи, решился:
        - Товарищ капитан, я видел ваше интервью! Мы всей семьей смотрели! Это… это… Спасибо вам!
        - Да за что же? - опешил Алехин.
        Делягин за его спиной хмыкнул.
        - Мы уже не надеялись, что на бандитов управа найдется! - Собравшись с духом и выпалив первую фразу, дальше мужчина говорил и говорил, словно прорвало невидимую плотину в его горле. - Мы же здесь всё знали, город маленький, все на виду. Мы же знали, но молчали, боялись. Полиция, МАС - они ничего не делали. Ни на кого больше надежды не было, мы уже все отчаялись, а тут вы! Спасибо вам!
        - Это моя работа, - пробормотал Алехин. В его послужном списке значились куда более рискованные и опасные операции, но вот так благодарили его впервые.
        Делягин заявил:
        - Ну всё, вы теперь кинозвезда, товарищ капитан. Скоро в Голливуд пригласят.
        - А мы тут так и останемся по всяким Лихославлям грязь сапогами месить, - поддакнул Шартьев.
        Алехин только вздохнул - вот уж не хотелось ему этой славы… Кивнул подчиненным - за мной! - и потопал к лестнице. Администратор в спину выкрикнул:
        - Если вам чего понадобится, только скажите!
        Едва расположились в номере, зазвонил мобильник Алехина.
        - Капитан, - прозвучал в трубке голос полковника Коростылева, - спуститесь в холл.
        И тут же последовали короткие гудки.
        В холле Алехин осмотрелся. Наткнулся на восторженный взгляд администратора и быстро отвел глаза - непривычно ему было такое внимание. Потом увидел Коростылева - полковник все в том же облике провинциального пенсионера сидел на диване и читал газету. Капитан подошел к нему и сел рядом. Он не знал, как себя вести, и ждал, что скажет начальник. Тот через пару секунд опустил газету:
        - «Наша жизнь», местная. Газета, говорю, местная, лихославльская. На первой полосе - только о вас. Отлично, капитан.
        - Не нравится мне это… внимание, - буркнул Алехин. - Товарищ полковник, какие будут распоряжения? Когда можно отсюда убраться?
        - Еще нескоро. Вчера вы успешно провели первую фазу операции, теперь начинается следующая.
        Алехин тяжело вздохнул.
        - Генерал всю ночь вел переговоры с МАС, пришли к соглашению, - продолжал Коростылев. - Официальная версия такова: Дроздевич явился в логово бандитов, хотел сам с ними разделаться, ну и погиб при исполнении.
        Алехин усмехнулся. Кто ж такому поверит? Героический масовец явился в «Светлану» с единственным сопровождающим - они собирались вдвоем разделаться с Гочей и десятком его бойцов?
        - В общем, Дроздевича МАС списало со счетов втихую. Начальству Дроздевича тоже не по душе, что он вертел здесь свои делишки. Он ведь, помимо официального биотинового потока, организовал в Лихославле свои поставки. Так что на него МАС плевать - пришлют на его место нового сотрудника, да и всё. Генерал согласился не предавать огласке эту историю, взамен получил какие-то свои бонусы, это уже не наше дело.
        - А какое наше, товарищ полковник?
        - Официально вы останетесь здесь и раскопаете, откуда поступал контрафактный биотин к Гоче и Дроздевичу. МАС не против, это же и в их интересах - охранять свою монополию. Единственное условие - они будут получать информацию о ходе расследования… Теперь о вашей истинной роли, капитан. Вас переводят представителем в исследовательский центр, сюда же, в Лихославль. Здесь есть филиал, возглавляет его профессор Баргозов. Будете при нем якобы контролировать вопросы безопасности. Существует версия, что часть биотина поступала в «Светлану» из исследовательского центра. Это оправдание вашего назначения для МАС. На самом деле…
        - Товарищ полковник, - не выдержал Алехин, - ну какой из меня, к чертям, сыщик? У меня и опыта такого нет.
        - Я знаю. - Полковник вздохнул. - Но, кроме вас, доверять никому не могу. Насчет расследования не беспокойтесь. Я буду держаться поблизости, посоветую, как действовать. Перед вами стоит другая задача. Слушайте и запоминайте. Исследовательский центр в Лихославле создавался восемь лет назад. Тогда еще шли работы по синтезу искусственного биотина, позже тему признали бесперспективной, а тогда, после первых неудачных экспериментов, кому-то из умников пришло в голову, что в Секторе имеются некие особые условия, при соблюдении которых синтез может пройти удачно. Потому создали эту базу, высылали группы за Барьер, чтобы повторить опыты там, внутри. Понимаете?
        - Понимаю, товарищ полковник.
        - Полученные результаты засекречены, МАС объявило, что и эти эксперименты провалились, но центр не стали сворачивать. Почему? То ли из-за обычной нашей бестолковости, то ли Баргозов продолжает копать в этом направлении. Необходимо узнать, в какой стадии исследования на самом деле и существует ли вероятность реального получения искусственного биотина. Вполне допускаю, что тема закрыта вовсе не потому, что бесперспективна, а наоборот.
        - Вот теперь не понимаю, товарищ полковник, - признался Алехин.
        - Подумайте, капитан, подумайте. Если выяснится, что вблизи Сектора биотин можно получать в лабораторных условиях, власть МАС окажется под угрозой. Какие именно условия в Секторе? А вдруг и их можно смоделировать? Это подорвет монополию МАС. Вот это и будет вашей главной задачей. Вряд ли кто-то продвинулся в этом направлении дальше группы профессора Баргозова.
        - Теперь понимаю.
        Алехин действительно понимал. Пошатнется власть МАС, посадившего на биотиновую иглу весь мир - президентов, политиков, финансистов, всех стариков, в чьих руках судьба планеты. А еще пошатнется власть Дроздевичей, Гочиевых и всей остальной сволочи, которая не замахивается на мировой масштаб, но портит жизнь на каждом шагу, в том числе вот в таких маленьких зеленых городках, как этот Лихославль… Алехин покосился на администратора, не сводившего с него восторженного взгляда, и твердо повторил:
        - Понимаю, товарищ полковник.

* * *
        Олег вышел из дома и остановился, щурясь на солнце. Оно светило совсем по-летнему, в голубом небе проплывали пушистые облака. В такой славный день не хотелось думать о том, что случилось вчера. Но мысли сами бегали по кругу. Один, снова один… Дружеская беседа с Гришкой только растравила душу. Гришка - славный приятель, но полагаться на него можно лишь до определенной степени, а Олег привык к тому, что есть на свете кто-то, кому можно довериться полностью, на кого всегда надеешься больше, чем на самого себя…
        Рядом раздались крики, хриплый собачий лай. Олег перестал пялиться на облака и огляделся. Из-за соседнего дома показалась здоровенная черная псина. Натягивая поводок, она целеустремленно волокла за собой хозяина, плюгавого мужичонку в камуфляже с бейджиком на груди. Состоит в Ловчем клубе, не иначе. Олег слышал, что порядочным ловчим западло такие бейджики на одежду цеплять - они носят в кармане удостоверение, да и всё. А этому, значит, нормально, этот как собака, которая гордится ошейником.
        - Сюда! Здесь перехватим! - завопил мужичонка, размахивая шокером и быстро-быстро семеня за псиной.
        Следом за ним из-за угла появились еще двое, тоже ловчие. Олег прибавил шаг, чтобы не встречаться с этой братией. Ловчие вызывали у него смутное недоверие. Что-то неправильное в этом занятии чудилось. Олег не смог бы объяснить, что с ловчими не так, почему он чувствует к ним неприязнь. Возможно, дело было в том, что он встречал слишком много лихих парней, которые лишь назывались ловчими, но опасность представляли вовсе не для хамелеонов - опасаться их следовало скорее землякам.
        По дороге Олег вызвал такси. Водитель, смуглый мужчина с роскошными черными усами, согласился подождать, пока он заскочит в обменный пункт и в отделение банка - положить на счет небольшую сумму в рублях. Потом поехали к университету. Таксист попался не болтливый, вел аккуратно и помалкивал. В салоне тихо играла музыка, диктор зачитал прогноз погоды. Кстати, упомянул, что имеется вероятность Всплеска и оказавшимся вблизи Барьера нужно проявлять осторожность в обращении с бытовой техникой.
        Олег не слушал. Он размышлял: опекун советовал выбрать место работы, связанное с передовыми исследованиями, продвигаться по карьерной лестнице, и в прощальном письме о том же напомнил. Выполнить последнюю просьбу покойного лучше получится в каком-нибудь крупном научном центре. Но там все заорганизовано, упорядочено и научная карьера - дело долгое… Говорят, в больших НИИ преуспевают не ученые, а подхалимы.
        Олег расплатился с водителем, дошел до своего корпуса, взбежал на второй этаж и остановился перед доской объявлений - там были приколоты сообщения о вакансиях. Выбрать нужно будет завтра; возможно, добавится еще листок-другой, но большинство предложений работы уже здесь. Олег стал изучать объявления. Мимо сновали студенты, смеялись, толкали друг друга, обсуждали «хвосты» и зачеты… Мелькнула мысль: а хорошо, наверное, жить легко и беззаботно и не знать проблем больших, чем не сданный вовремя зачет. Но он, Олег, не сможет жить легко и беззаботно до тех пор, пока ходит по земле эфэсбэшник, застреливший замечательного человека Захара Ивановича, пока он выступает по телевизору, врет напропалую, строит из себя защитника Отечества.
        В предложениях работы попалось на глаза знакомое слово: «Лихославль». Олег прочитал объявление внимательно: исследовательский центр в Лихославле, две вакансии лаборанта.
        И тут мобильник в кармане издал трель. Олег вздрогнул - он редко пользовался телефоном. Нащупал трубку в кармане…
        - Старина, тебе повезло! - возбужденно затараторил Гришка. - Удалось найти очень быстро. Я уже вернулся, говорю из дома, у меня распечатка в руках. Так что готовь бабосы. Понимаешь, как вышло: обычно такую информацию раскопать невозможно, но тут удалось выцепить из свежего, из того, что сверху болтается. Обычной поисковой машине этого не видно, но если зацепить нужный лог и правильно пройти по цепочке, можно…
        - Стой, погоди! - Олег поторопился прервать поток Гришкиных откровений: о таких вещах по телефону трепаться нельзя. - При встрече подробности расскажешь. Я скоро буду.
        - Ладно, давай, я жду… Ай! Э, чего?!..
        В последних нечленораздельных возгласах Гришки звучало удивление. Но связь прервалась, и Олег не успел спросить, что случилось. Впрочем, с приятелем постоянно что-то случается, даже удивительно при его ленивом образе жизни. Сунув мобильник в карман, Олег отправился домой.

* * *
        Майор Кононенко с утра до вечера раздавал подчиненным взыскания и ругался почем зря. Такую уйму рапортов в один день ему еще никогда не приходилось составлять, он был раздражен и срывал злость на сотрудниках. Сколько на службе, а подобного количества событий за сутки еще не случалось. Конечно, майор не сам писаниной занимался, для этого у него хватало помощников, но ведь за каждым проследить нужно, каждого отругать, чтобы старались! Документы, в которых упоминалась операция федералов в Лихославле, должны были отразить деятельность начальника райотдела в самом выгодном свете: собрал подчиненных, прибыл по тревоге, установил контакт с сотрудниками ФСБ, оперативно организовал содействие, обеспечил безопасность гражданских лиц.
        Кононенко подозревал, что при раздаче наград в этот раз о нем не вспомнят, но под взыскание не угодить бы! С особым тщанием он проверил рапорт в местное управление МАС. За этим занятием его и застал стук в дверь.
        - Я же сказал, никому не… - Майор начал подниматься из-за стола, чтобы как следует вызвериться на нерадивого сотрудника, посмевшего побеспокоить не вовремя…
        Низенький, упитанный и румяный мужчина лет сорока с лишним уверенно вошел в кабинет и захлопнул за собой дверь. Кононенко быстро сообразил: если гость в штатском вот так, без предупреждения, без предварительного доклада подчиненных, может войти к начальнику райотдела полиции, значит, не простой человек, значит, такую «корочку» показал на входе, что никто не решился майору доложить. Поэтому он проглотил окончание фразы, поднялся и уставился на вошедшего.
        - Здравствуйте, товарищ майор. - Тот уверенно направился к столу и протянул руку. Ладонь его была мягкой и немного влажной.
        Майор подавил инстинктивное желание вытереть руку о китель и замер, ожидая слов гостя.
        - Зеленский, - представился толстячок, - новый представитель администрации МАС в вашем городе. Будем работать вместе.
        - Так точно, будем, - с готовностью согласился Кононенко.
        Масовец придвинул стул к его столу:
        - Я присяду?
        - Д-да… Виноват, товарищ Зеленский! Располагайтесь!
        Масовец сел, подался вперед, выложил на стол аккуратную тоненькую папку и, близоруко щурясь, поглядел снизу вверх. Кононенко сглотнул и медленно опустился в кресло. Тут же возникла мысль: а может, уместнее было бы стоять навытяжку перед новым хозяином района?
        Пока майор лихорадочно продумывал линию поведения, Зеленский прилепил под столешницей крошечный комок. Полицейский ничего не заметил.
        - Итак, - произнес масовец, - расследование дела о перестрелке в бюро по трудоустройству «Светлана» взяла на себя ФСБ, вас отстранили. Правильно?
        - Так точно. Не допустили даже к осмотру места преступления. Я лично туда по тревоге, а они…
        - Знаю, знаю. - Зеленский открыл папку и вытащил несколько листов. - Вот предварительные итоги расследования, ознакомьтесь. Вам, конечно, всего знать не полагается, это федералы подготовили для нас, но я считаю, что вам следует быть в курсе того, что происходит на подведомственной территории. Можете это рассматривать как первый шаг к взаимопониманию.
        Майор взял протянутые собеседником странички и уставился в них. Мелкий шрифт плясал перед глазами, Кононенко никак не мог сосредоточиться и прочесть хотя бы слово.
        - После ознакомитесь, - продолжил Зеленский, - и убедитесь, что как минимум одна существенная деталь здесь упущена. Дроздевич прибыл в «Светлану» на «мерседесе», автомобиль обнаружен под завалом у соседнего здания, но внутри никого не оказалось. Водитель исчез. Похоже, ФСБ не обратила внимания, а это может оказаться очень важным!
        Кононенко поднял глаза на масовца и встретил колючий взгляд, никак не гармонировавший с мягкими чертами лица толстячка.
        - Наше ведомство будет весьма признательно, если МВД займется поисками пропавшего водителя. Вот информация из его личного дела. Я бы предпочел, чтобы вы провели работу, так сказать, негласно. Не нужно ставить в известность ваших коллег из ФСБ, у них и так много работы. Мы понимаем друг друга? Заодно проверьте, не находился ли в агентстве «Светлана» еще кто-нибудь вчера вечером. Если исчез наш сотрудник, вполне могло получиться, что точно так же исчез еще кто-нибудь. Вот копии последних страниц книги учета «Светланы», здесь найдете фамилии и адреса.
        - Сделаем, товарищ Зеленский, - промямлил майор.
        - Ну вот и всё для начала. - Масовец встал. - Я думаю, у вас сейчас будет много работы, так что не смею мешать. О результатах докладывайте сразу же. - В дверях он оглянулся и бросил через плечо: - Ну и вообще, если какая нужда, обращайтесь. Буду рад помочь коллеге. Всего хорошего.
        Дверь за ним закрылась.
        Майор посидел несколько минут, собираясь с мыслями, потом попытался позвать сотрудника, но из горла вырвалось невнятное шипение - переволновался, беседуя с масовцем. Он откашлялся и снова позвал:
        - Лещук!
        - Товарищ майор? - В дверях возник сержант, личный водитель Кононенко, исполнявший при нем обязанности порученца.
        - Вот что, Лещук, подготовь приказ собрать информацию по клиентам бюро «Светлана». Кто из девок к ним обращался, кто когда там в последний раз был и все такое. Особенно важно, если какая-то вчера во второй половине дня там появлялась. Исполнять срочно. Если что интересное, докладывать немедленно. Не лажать, не лениться. Пусть участковые по всем адресам пройдут, лично проверят, кто дома, кто где. Лично, я сказал! Ясно? - Кононенко грозно нахмурился.
        Лещук уловил настроение шефа и бодро кивнул:
        - Так точно!

* * *
        Олег почуял неладное далеко от дома. Из такси он вышел, как обычно, за несколько кварталов и теперь замедлил шаг, оглядываясь по сторонам. Что-то было не так. Потом понял: людей не видно. Середина дня, а прохожих нет. И вообще тишина вокруг какая-то подозрительная. Уже сворачивая во двор, он услышал впереди голоса и сменил направление - подошел к соседнему зданию, остановился у подъезда и стал копаться в карманах, будто в поисках ключей. Из-за угла показалась компания ловчих. Впереди бодро трусила черная псина, теперь ее хозяин не выглядел смешным и неловким: шагал, расправив плечи, и небрежено бубнил что-то рослым приятелям, а те обращались к нему очень уважительно.
        На Олега они не взглянули, прошли мимо. Он уловил обрывки разговора:
        - Ну, ты даешь!.. Как ты его… Я бы не рискнул!
        - А чего они? Я ж при исполнении! Положено открывать - пусть открывают!
        - Славно пошумели! Ну что, теперь в клуб?
        - А то! Сдадим груз, в кассу заглянем и…
        Олег, дождавшись, когда ловчие исчезнут из поля зрения, зашагал к своему дому. Вернее, к Гришкиному. А ведь ловчие именно здесь пошумели! Окна на третьем этаже были выбиты, над ними застыл налет черной сажи, внутри был пожар. Хорошо, если на втором не горело…
        Обычно такие происшествия привлекают зевак, но двор по-прежнему был пуст. Может, ловчие распугали соседей? Олег, доставая ключи, подошел к двери подъезда и остановился. Замок был выбит, створка криво висела на петлях.
        Он замер. Идти в подъезд или нет? Что здесь произошло?
        Дверь приоткрылась, показалась Гришкина физиономия:
        - Олег, давай сюда, чего остановился?
        - А что здесь было?
        - Блин, а чего здесь только не было… Ловчие, чтоб их. Заходи, и я дверь запру снова.
        Гришка был не на шутку перепуган, даже дверь побоялся открыть как следует, приготовил для прохода неширокую щель. Олег шмыгнул внутрь. Приятель тут же с грохотом захлопнул за ним створку и сунул в петли стальной прут. Потом обернулся и стал рассказывать:
        - Только ты ушел, нагрянули ловчие: открывай, орут! Я в отказ, а их там целая толпа собралась. Стали колотить. Один, мелкий такой, с собакой, за старшего у них был, - ты не поверишь! - ногой замок высадил. Такой на вид хлипкий дядечка, по нему не скажешь, а ногой как саданул!
        Гришке, похоже, досталось - видимо, за то, что не открыл сразу. Он то и дело щупал правый бок, а под глазом у него уже наливался красками синяк.
        - Побежали наверх, - продолжал приятель, - я уже за ними не решился идти - там чего-то шумело, трещало… стреляли тоже. Два раза… нет, три! Потом спускаются, блин, герои. Мелкий впереди со своей собакой, рюкзаком помахивает.
        - Взяли хамелеона?
        - Да взяли… Здоровенный, говорят, прыткий. Тут сверху соседи: «Пожар, горим!» Я пожарку вызвал - и бегом наверх. Когда добежал, там уже вовсю полыхало. И главное, живет там такой вредный мужик… Ох, как представлю, что буду с ним объясняться!
        - Что за мужик?
        - Ну, такой, вроде крутой. У него на лбу не написано, кто да что, но только его наш шеф на квартиру определил.
        «Шефом» Гришка называл настоящего хозяина дома. Если хозяин сам пригласил постояльца, статус у того должен быть высоченный, не зря Гришка опасается.
        - Я влетаю в квартиру, в коридоре всё вверх дном, а что в комнате - уже не разглядеть, дымом затянуло. Я за огнетушителем, вернулся, смотрю: бли-и-ин, пламя до потолка! Залил пеной. Не знаю, что там в каком состоянии, боюсь даже заглядывать. Дверные ручки цепью замотал, замок навесил…
        - Почему боишься заглядывать? - перебил приятеля Олег.
        - Так говорю же: крутой мужик там. А ну как мне предъяву выкатит, что я там был и стащил что-нибудь?
        - А если ловчие стащили?
        Гришка совсем погрустнел.
        - Постой, а пожарка? - вспомнил Олег.
        - До сих пор нет. - Гришка выругался.
        Олег редко видел, чтобы приятель был так напуган и одновременно рассержен. Гришка в любой ситуации оставался пофигистом и к житейским неурядицам относился легко.
        - Я им говорю… ловчему этому мелкому то есть говорю: расписку пишите, что так, мол, и так, в результате наших действий возникло возгорание с последующим ущербом, ну и все такое. Это ж они чего-то перевернули или закоротили, из-за них загорелось! А может, сами подожгли? Выкуривали хамелеона из квартиры, как ты думаешь? В общем, пишите, говорю. Знаешь, что он мне ответил? - Гришка потрогал фингал и вздохнул.
        - Догадываюсь.
        - То-то и оно… Теперь на меня убытки повесят. Как расплачусь, а? Здесь же всё на мне - и пожарная безопасность, и дверь входная… О, теперь еще и дверь менять! И замок новый понадобится… Я разорен! А если еще и жилец этот возбухать начнет…
        - Шефу пока не докладывал?
        - Не успел, это ж все только-только закончилось… вернее, для меня самое интересное сейчас начнется.
        - А наш этаж как?
        - Вроде цел… А, я же тебе инфу добыл! Бабки-то у тебя с собой?
        - Дома. Идем.
        - Что мне в тебе, Олег, нравится, это щедрость и широта души! С деньгами расстаешься легко и, главное, быстро! - просиял Гришка. - Ты иди к себе, я догоню - бабке скажу, что ловчие убрались, пусть дальше несет вахту, а то перепугалась, старая, заперлась у себя…
        Олег поднялся на второй этаж, привычно проверил дверь, убедился, что к нему никто не входил, и отпер замок. Приготовил пять штук, чтобы рассчитаться с Гришкой… Того все не было. Наконец в дверь позвонили. Гришка вошел, держа мобильник около уха и строя Олегу печальные гримасы - видно, шеф ругался.
        Олег помахал пачкой банкнот перед носом приятеля, чтобы тот взбодрился. Гришка молча выслушал брань, льющуюся из динамика, потом буркнул: «Все понятно. Да. И мою тоже», - и дал отбой.
        - Вот такие дела, кончилось мое домовладение, - пожаловался он Олегу, - я здесь больше не живу. Срок до послезавтра. Жилец в отъезде, шеф сказал, что рассчитается с ним, когда тот вернется, за счет моей доли в этом доме. Если, конечно, ничего ценного не пропало во время пожара. Такие дела… Держи. - Гришка протянул сложенный вчетверо листок и подставил ладонь.
        Олег отдал купюры и стал читать. «Капитан Алехин… участвовал в операциях… представлен к правительственным наградам…» Геройский капитан, в общем. Наконец он добрался и до последнего назначения: начальник особого отдела при научно-исследовательском центре… в Лихославле.
        Гришка наладился было рассказывать, как можно выловить в Сети обрывки логов свежих обновлений, загнать их в поисковик, но потом махнул рукой и погрузился в мрачные размышления.
        - А ты куда думаешь распределяться? - спросил он вдруг.
        - Научно-исследовательский центр в Лихославле выбрал, - ответил Олег. - Передний край науки и все такое.
        - А этот Лихославль - маленький городишко, да? - Гришка совершенно неожиданно заинтересовался планами однокашника. - У самого Барьера? Медвежий угол, глухомань? И центр там маленький?
        - А что?
        - А давай я с тобой? Вдвоем все-таки веселее. Сколько вакансий они заявили? Найдутся у них два места?
        Олег с минуту хлопал глазами - до того странным был Гришкин энтузиазм, - но потом сообразил: лукавый приятель собрался свалить из Москвы, пока на него не повесили еще какие-то долги. Может, большой босс, настоящий владелец здания, решит, что Гришкиной доли не хватит, чтобы покрыть убытки от пожара? А еще хитрец Гришка вознамерился зажать пять штук, полученных за инфу. Да, Лихославль - подходящее местечко, чтобы лечь на дно.

* * *
        Зеленский покинул райотдел МВД и сел в машину. Служебный «мерседес», на котором прежде ездил Дроздевич, был разбит и подлежал списанию. Новый районный представитель МАС получил обычный, не бронированный автомобиль и надеялся, что это не надолго. Он кивнул водителю: «Выйди покури», - вытянул из внутреннего кармана наушники на тонких проводах, закрыл глаза и стал слушать. Результат ему понравился: майор все делал верно. И насчет участковых - хорошая мысль.
        Отпустив порученца, Кононенко позвонил какому-то своему приятелю, по имени его не назвал, попросил подкинуть сводку по обнаруженным неопознанным покойникам в области. Это Зеленскому тоже понравилось. Если шофер Дроздевича мертв, неизвестно, насколько качественно убийцы избавились от тела - вдруг отыщется? В общем, с полицейским работа наладилась… Какое-то время его можно будет прослушивать - до тех пор, пока отголосок очередного Всплеска не нарушит работу электроники. Говорят, вблизи Барьера это случается довольно часто.
        Зеленскому позарез нужна была зацепка. Он пока что сам не понимал, что следует искать. Начальство велело принять дела в Лихославле и не особенно беспокоиться насчет предыдущего руководителя - дескать, тот проворовался и получил, как говорится, по заслугам. Федералы согласились замять участие Дроздевича в незаконном бизнесе; взамен им было обещано невмешательство МАС в их операции местного уровня. Поэтому открыто действовать Зеленский не мог, санкции свыше на расследование налета на «Светлану» у него не имелось… но расследовать было просто позарез необходимо. Он не хотел стать жертвой чьих-то махинаций, как бедняга Дроздевич. Мало ли что здесь устраивают федералы? Ведь зачем-то им понадобился отдел в научно-исследовательском центре. Нет ли здесь опасности для нового уполномоченного МАС?
        Так и не придя ни к какому выводу, Зеленский позвал водителя и велел проехать по Лихославлю - собирался поглядеть на подведомственную территорию. Особенно его интересовал центр профессора Баргозова, где федералы зачем-то решили посадить своего представителя.
        Часть вторая
        Научная деятельность
        Глава 1
        Загадка биотина
        После разговора с полковником Алехин возвратился в номер и объявил:
        - Есть новое задание.
        - Хорошо! - оживился Шартьев. - Кого на этот раз разрабатываем?
        Алехин тяжело вздохнул. Ему тоже понравилась вчерашняя акция. Тогда все было ясно и просто: все, кто в здании «Светланы», - враги. Никаких вопросов, простая работа. А вот что делать с учеными?..
        - Наша группа преобразована в отдел безопасности при научно-исследовательском центре здесь же, в Лихославле.
        - Это надолго? - Делягин нахмурился. - У меня в конце июня отпуск.
        - И еще вопрос, товарищ капитан, - встрял Шартьев. - Ученые степени нам присвоят? Служишь, понимаете, служишь, а все прапорщик. Вот у профессоров, говорят, зарплата - будь здоров какая.
        Делягин заржал, но Алехину было не до шуток. Полковник вручил ему несколько брошюр о биотине, засунутых между листами местной газеты: «Ознакомься хотя бы в общих чертах».
        - Отставить смешочки, не то будете у меня матчасть изучать.
        Угроза заставила подчиненных притихнуть, а капитан завалился на диван и с тяжким вздохом открыл первую брошюру.
        Начало было обнадеживающим. Едва ли не с возникновением Сектора встал вопрос: возможно ли синтезировать биотин? По всему миру закипела лихорадочная работа, и выяснилось, что искусственные вещества с идентичным химсоставом биотином не являются. Иностранцы, несомненно, изо всех сил пытались нарушить монополию России на биотин, но это им не удалось. Отечественным лабораториям тоже раздали заказы - если продукт стратегической важности можно создать искусственно, об этом нужно было узнать заранее. Работы начались… и никаких итогов.
        Алехин вздохнул.
        - Пойду займусь «Фердинандом», - сказал Шартьев. - Сил нет слушать, как капитан вздыхает.
        Алехин вздохнул еще раз и взялся за вторую брошюру.
        Профессору Баргозову пришла в голову светлая мысль: производство следует развернуть в Секторе либо поблизости от него, там такие-то и такие-то показатели таких-то замеров отклоняются от нормы, и можно предположить, что один из этих факторов окажется решающим… Чем все закончилось, было не ясно. Результат опытов группы Баргозова, конечно, засекречен, но ведь полковник предоставил бы информацию - Алехин в этом не сомневался. Предоставил бы… если бы было что предоставлять. А в брошюре не содержалось никаких сведений - ни победных реляций, ни признания неудачи. Как будто и не начинали.
        Капитан нашел дату на последней странице: 2015 год. С тех пор что-то могло измениться. Он вдруг поймал себя на том, что опять вздыхает. Ему бы не в эту научную лабуду вникать, от которой ломит в затылке и челюсти сводит, ему бы настоящее дело, боевую задачу: вот ты, вот враг… Эх-х…
        - Погляжу, что там у прапорщика. Может, помочь чем…
        Вот и старлей сдался, убежал от командирских вздохов.
        И капитан Алехин остался наедине с брошюрами.

* * *
        Около одиннадцати часов утра в дом Шилковых постучал участковый. Открыла бабушка Лизы. Отперла и замерла, с подозрением глядя на полицейского сквозь толстые линзы очков. Участковый за сегодняшнее утро уже раз двадцать обругал начальство, из-за которого приходилось заниматься такой ерундой. К тому же старуха на старости лет совсем выжила из ума, с ней беседу вести - удовольствие, как говорится, ниже среднего…
        Нудным голосом он представился и спросил, дома ли Елизавета Константиновна Шилкова.
        - Не надо ее беспокоить! - всполошилась безумная старуха. - Плохо ей, совсем больная!
        Участковый аккуратно отодвинул тщедушную бабку с пути и прошел в комнату. Елизавета Константиновна сидела на кровати, укутавшись одеялом, и листала альбом с фотографиями. Рыжие волосы торчали в стороны слипшимися неопрятными прядями, девушка была бледной, даже синеватой. Старуха, хотя и безумная, тут не обманула - внучка в самом деле хворает.
        - Здравствуйте, Елизавета Константиновна, - сказал полицейский нарочно громко, чтобы привлечь к себе внимание.
        Девушка и ухом не повела. Участковый, скрипя рассохшимися половицами, приблизился к кровати и заглянул через укутанное одеялом плечо. Лиза разглядывала семейный альбом со старыми снимками.
        - Вот такой позавчера под утро возвратилась, - забормотала старуха, - не говорит, ничего не помнит, меня едва узнала…
        - Она в агентстве по трудоустройству была? - уточнил полицейский. - В «Светлане»?
        - Там, там, - часто закивала бабка. - Я ее отговаривала - не ходи, говорила, там жулики, увезут тебя, неизвестно что с тобой сделают, а она все равно: заработаю денег, тебе на лекарства нужно. А что мне лекарства? Я и так обхожусь, мне уже намного лучше… Не послушала Лиза и пошла документы подавать в эту «Светлану». Раз ходила, другой раз ходила, медицинскую карту показывала, на обследование в поликлинику отправляли, потом опять ходила. Когда последний раз вернулась - не в себе была и молчит с тех пор. Но уже лучше ей, лучше. Вчера вовсе страшно глядеть было, прямо на себя не похожая Лизонька вернулась, лица на ней не было… а теперь вот оклемалась, что-то вспоминать начала, я ей фотографии с родителями покойными дала, пусть глядит, пусть.
        - Значит, ничего не помнит? - уточнил участковый.
        Лиза молча листала альбом, водила пальцем по снимкам, снова листала… вела себя так, будто она одна не только в комнате, но и на всем свете, и некуда спешить, и нет дела важнее, чем смотреть на старые фото. На участкового она так и не взглянула.
        Ему стало неловко. В самом деле гражданочка, видно, попала в эту заваруху с перестрелкой, что-то там такое увидела. Шок у нее, значит. Но по крайней мере, хорошо, что жива, цела и сидит дома, а не едет невесть куда. Если начистоту, участковый сам Гочу и его «Светлану» поганой метлой из города вымел бы, сразу воздух стал бы чище. Но не под силу такие дела простым участковым. Не велено было трогать Гочу, даже в рапорте упоминать запретили.
        - Ну ладно. - Полицейский для порядка раскрыл планшет, сделал пометку. - Пойду я. Выздоравливайте, Елизавета Константиновна!
        Девушка выпростала из-под одеяла вторую руку, в ней был пульт управления телевизором. Ткнула кнопку, на экране появилась заставка мультфильма о супергероях.
        - Мультики ее любимые в детстве были, - всхлипнула бабка, - поставила ей, пусть смотрит, вспоминает.
        Участковый пошел к выходу. В дверях обернулся, оглядел Лизу, уставившуюся в экран, на котором мелькали пестрые картинки, и бросил:
        - Вам бы врачу ее показать. Мало ли…
        С тем и ушел. У него было еще три адреса. К Шилковым он заглянул раньше других, поскольку Лиза заходила в «Светлану» в день происшествия. И в тот же день агентство оформляло документы еще одной девушке.

* * *
        «Фердинанд» миновал железнодорожный переезд и поехал по Октябрьской. Справа было озеро, слева - старые кварталы. Потом пересекли пустошь, и показался так называемый Шанхай - район новостроек, появившийся после возникновения Сектора, жилье для строителей, для новых рабочих АБЗ. Панельные серые пятиэтажки, над которыми, как башня над крепостной стеной, высилась двенадцатиэтажная «свечка».
        До Барьера здесь было рукой подать, и влияние Сектора ощущалось явственно. Какое-то напряжение, разлитое в воздухе, ожидание беды. Как будто знаешь, что вот-вот стрясется что-то нехорошее, а сделать ничего не можешь, потому что понятия не имеешь, чего ожидать. А может, просто серый безрадостный пейзаж так на нервы давил.
        Научно-исследовательский центр располагался дальше, на территории военной части. Часть развернули в 2015м, потом, после окончания строительства Барьера, вывели, заменив отдельной ротой.
        Шартьев, ведя микроавтобус, по привычке болтал:
        - Везде одно и то же. Вон, глядите, пустырь, свалка, как будто старый город ею от новостроек отгородился. Лихославль-два новый район называется. И совсем не похож на первый.
        - Шанхай, - подал голос Делягин. - Так все говорят.
        - Во-во, - подхватил прапорщик, - я, пока вчера с машиной возился, парой слов с местными перекинулся. Меня ж по телевизору не показывают, я человек простой. Ну, вот со мной и откровенничали, не стеснялись. Такого порассказали… Они ж не в курсе, что я с нашей кинозвездой в одной упряжке, по телику только капитана крупным планом дали.
        - Завидуете? - буркнул Алехин. - В следующий раз попрошу полковника, чтобы вам, товарищ прапорщик, главную роль в этой комедии дали.
        - Не, я не гожусь. Внешностью не вышел. Вот вы, товарищ капитан, с виду орел, вам и главную роль. - Сам Шартьев, маленький, жилистый и подвижный, больше походил на обезьяну, чем на орла. - В общем, местные не советуют по вечерам в Шанхай соваться. Там другая страна, так один высказался. Другая страна и другие законы. Местные пацаны, которые коренные, здешние, хулиганят, налеты устраивают. Шанхайские против них что-то вроде местной самообороны организовали, полиция не вмешивается.
        Слева от дороги показалось скопление брошенной строительной техники. Краска на бортах облупилась, машины были разрисованы и покрыты надписями на разных языках. Экскаватор с задранным ржавым ковшом, на котором намалевали круглые белые глаза, походил на доисторического ящера, с недовольством разглядывающего проезжающих по шоссе. Роль древних джунглей, откуда вылезло это чудище, исполняли разломанные бетонные блоки с торчащими перекрученными арматурными прутьями, расколотые доски, ржавые трубы, россыпи старых покрышек и подобный хлам.
        - Вообще, обстановочка там аховая, - продолжал прапорщик. - У шанхайских с местными постоянное противостояние, но при этом общаются непрерывно. «Сувениры» из Сектора, контрафактная железа, наркотики - это же все отсюда, из Шанхая. Цыгане, что ли, какие-то наркоту возят.
        - Драки часто бывают? - оживился Делягин. - Азартные игры, все такое?
        - А тебе зачем? - обернулся Алехин. - Собираешься прогуляться? Познакомиться с местными достопримечательностями?
        - Не-е, я к тому, что Гоча перед смертью в карты играл.
        - Да брось, - ухмыльнулся Шартьев, - Гоча не того полета птица был, тем более Дроздевич. В Шанхае мелочевка, хулиганье.
        - Дело с разборками в «Светлане» закрыто, - напомнил капитан, - можете забыть. У нас новая задача. Вон впереди ворота - похоже, приехали.
        Бетонный забор двухметровой высоты тянулся в обе стороны от дороги, а ворота были солидные, с гербовыми орлами и нарисованным триколором. Краска облупилась, орлы заржавели. Перед воротами «Фердинанд» остановился, Алехин выбрался на асфальт и пошел предъявлять документы.
        Заспанный солдат, даже не взглянув на «корочки», отдал честь и включил лебедку, управляющую створками, - значит, смотрел телепередачу. Ворота распахнулись, и микроавтобус вкатился на огражденную территорию. Двухэтажные здания с выбитыми стеклами, заколоченные двери, плац с растрескавшимся асфальтом.
        - Небогато живут, - заметил Шартьев.
        - Воинская часть здесь была расквартирована при строительстве Барьера, - пояснил Алехин, - теперь только рота техобслуги. Они и охрану несут. Давай вон туда, за казармы, там должно быть здание научников.

* * *
        Распределение прошло гладко. Правда, преподам показалось удивительным, что образцовый студент Олег Свирцев выбрал такое место работы. Должность лаборанта в исследовательском центре под Лихославлем считалась плохой вакансией, ехать туда выпускники отказывались. Олег, пользуясь случаем, расспросил на кафедре, что известно о тамошних порядках.
        - Был у меня один студент, два года назад диплом защитил, - припомнил доцент, читавший Олегу аномальную биологию, - Кожухов. Да, Евгений Кожухов. Все с какими-то идеями носился, собирался в Сектор, своими глазами увидеть и все такое прочее. Вот он туда уехал. Не знаю, до сих пор трудится или уже сбежал. И вы, Свирцев, боюсь, долго не выдержите. - Он покосился на Гришку и добавил: - Тем более ваш приятель. Тема, под которую создавался центр Баргозова, заморожена, они занимаются рутиной: обычные замеры радиационного фона, влажности воздуха, атмосферного давления и электромагнитных показателей в Секторе. Скорее метеостанция, чем исследовательский центр.
        - Ничего, я попробую оживить тамошнюю обстановку, - пообещал Олег. - У меня есть кое-какие идеи, хотелось бы их проверить.
        - Что ж, удачи. Но должен заметить, Кожухов говорил то же самое. С тех пор мне не попалось ни единой публикации, подписанной его именем. Баргозов, впрочем, периодически что-то публикует.
        Олег решил выезжать к месту работы сразу же. Гришку это вполне устраивало: он опасался встретиться с прежними деловыми партнерами, а главное - хотел смыться, пока не вернулся сосед-погорелец. Так что приятели уехали первым же поездом. В дороге Гришка принялся расспрашивать, почему Олег выбрал этот центр. Олег не ответил, Гришка попытался еще раз - с тем же результатом. Потом его легкомысленный нрав взял свое, и он принялся трепаться, перескакивая с одной темы на другую… Олег глядел в окно и под Гришкину болтовню думал, что лучше всего оказаться с капитаном Алехиным в Секторе. Там наверняка будет масса возможностей свести счеты, не оставив улик.
        В Лихославль они приехали ночью. Сошли на пустой перрон. В здании вокзала скучал наряд полиции. Выпускникам рассказали, как попасть в научно-исследовательский центр, и посоветовали ждать утра: после шести автобусы повезут рабочие смены из Шанхая к АБЗ, на обратном пути можно попросить водителя подвезти. А от Шанхая пешком - самый верный вариант.
        - Такси у вас вызвать можно? - осведомился Гришка.
        Полицейские переглянулись.
        - Из Москвы, что ли? - спросил один. - Так здесь не Москва.
        - Да, с такси у нас напряг, - ответил проще второй. - Привыкайте пешком ходить. Или тачку приобретайте, только дороги у нас такие… лучше сразу покупать вездеход.
        - Амфибию, - поддакнул первый.
        Приезжие послушались совета и остались на вокзале до утра. На рассвете пошли вдоль железки к АБЗ. Город просыпался, и чем ближе к заводу, тем оживленнее становились улицы. Рядом грохотали груженые составы, над заводскими корпусами поднимались темные полосы дыма. Автобусы один за другим подъезжали к остановке, выруливали на круг, извергали толпу одинаковых серых людей с застывшими серыми лицами. Еще не проснувшиеся, зевающие на ходу работяги шли к проходной.
        Обратно автобусы уходили порожняком - в Шанхай, к спальным микрорайонам за новой партией пассажиров. Водитель согласился взять попутчиков, но сгонять к научному центру даже за плату отказался:
        - Нет, пацаны, у нас с этим строго: прибытие, отправка по расписанию. Хотите, высажу на остановке в Шанхае и ждите там. Наши рейсы еще около часа, потом подберу вас, сгоняем к военной части, где ваши ученые сидят. Только я бы не советовал. Шанхай - нехорошее место. Чем на остановке час торчать, лучше пешочком прогуляйтесь. Вещей у вас немного, да и погода хорошая.
        Садясь в автобус, Олег бросил взгляд в небо. Над заводом оно было таким же серым, как лица работяг.
        Глава 2
        Отдел безопасности
        Зеленский заехал в горсовет, договорился насчет помещения для филиала Ловчего клуба. Представителю МАС никто не отказывает, но чиновник, отвечающий за жилфонд, по привычке сперва пожаловался на перенаселенность, отсутствие подходящих площадей, непрерывно прибывающих на АБЗ рабочих… Ведь Ловчий клуб - это не просто контора, там должен быть оборудован склад для хранения биообразцов, тир, всевозможные сопутствующие службы. Зеленский вежливо посочувствовал проблемам городской администрации и предложил выделить ему бывшее здание «Светланы».
        - Насколько мне известно, помещения теперь никому не принадлежат, а коллеги из ФСБ уже закончили работу на месте преступления, так что с этой стороны препятствий не будет, гарантирую. А там и подземный гараж, и склад…
        Что верно, то верно - для хранения биообразцов, или, говоря проще, желез хамелеонов в подвале «Светланы» все уже было оборудовано. Сговорившись насчет здания, Зеленский с представителем горсовета отправился в «Светлану», чтобы осмотреть передаваемую в распоряжение МАС недвижимость. Быстро подписали бумаги, городской чиновник ушел, а Зеленский сперва долго расхаживал по холлу и, придерживая пальцем наушник, слушал, как трудится не покладая рук майор МВД Кононенко. Затем взял у водителя фонарик и спустился в подвал. Там, конечно, поработали криминалисты ФСБ, все было убрано. Но кое-что любопытное Зеленскому обнаружить удалось.
        На бетонных колоннах нашлись свежие следы, оставленные пулями. Вряд ли федералы развлекались таким образом, расследуя убийство Гочи. Нет, конечно, кто-то стрелял в подвале в день налета. Сколько стволов участвовало? Какие? Пули эксперты, разумеется, извлекли, не говоря уж о том, что собрали гильзы… Стреляли вдоль склада - значит, кто-то здесь убегал.
        Любопытная деталь: в отчете ФСБ не фигурировали крупные суммы, которые могли бы служить ставкой в игре (в кабинете обнаружено несколько карточных колод) или храниться в сейфе Гочи. Дроздевич вряд ли стал бы играть без интереса - вот уж на кого, а на своего предшественника Зеленский собрал порядочно информации. Покойный коллега был азартным человеком и любил крупные ставки.
        Что же получается? Сотрудники ФСБ прикарманили неплохие деньги? Но кто-то все же убегал через подземный склад, отстреливался. Возможно, этот неизвестный и унес деньги… а в отчете ФСБ о нем ни слова. Любопытно, не правда ли?
        Поднявшись из подвала, Зеленский сел на простреленный диван в холле, сунул в ухо наушник и погрузился в заботы майора Кононенко. Одновременно он пытался смоделировать в воображении картину произошедшего в «Светлане». Картина не складывалась - нескольких деталей мозаики явно недоставало.
        - Эй, мужик! - окликнули снаружи, из-за выбитой витрины. - Это здесь, что ли, Ловчий клуб откроют?
        Зеленский вытащил горошину наушника из уха и задумчиво уставился на крупного белобрысого парня, который стоял перед бывшим агентством по найму. Парень топтался снаружи на солнце и, приложив ладонь козырьком ко лбу, разглядывал разоренный холл. Под расстегнутой кожанкой на нем была белая футболка с черными готическими буквами: «SECTOR MACHT FREI»[1 - Сектор делает свободным (нем.). Фраза, пародирующая знаменитый лозунг «Arbeit macht frei» («Труд делает свободным», «Труд освобождает»), который, в свою очередь, пародирует средневековое правило «Stadtluft macht frei» («Городской воздух освобождает»), по которому крепостной, проживший в городе достаточно долго, становится свободным. (Примеч. авт.)].
        - Здесь, все правильно, - кивнул масовец. - А быстро у вас в городе новости расходятся. Собираешься вступить в клуб? Через недельку заходи. Приберемся, мебель расставим, витрину застеклим, да и начнем работу.

* * *
        «Фердинанд» затормозил перед аккуратным двухэтажным зданием, выкрашенным в белый цвет. Оно имело вполне обжитой вид, тем и выделялось на фоне всеобщей заброшенности. Алехин выбрался из машины и огляделся. Где-то неподалеку, позади белого здания, были слышны голоса, шум работающего двигателя, звук ударов по металлу. В той стороне должен находиться охраняемый въезд в Сектор.
        Двое солдат наблюдали издали. Поймав на себе взгляд Алехина, повернулись и поспешно убрались за угол - не хотели попадаться на глаза какому-то новому начальству. Алехин и его сотрудники были в камуфляже, и, хотя знаков различия их форма не имела, солдаты предпочли уйти. А может, узнали Алехина - после интервью телевизионщикам капитан сделался знаменитым, что уже начало порядком его раздражать.
        - Вот это, что ли, научный центр? - спросил Шартьев.
        - Пожалуйте к главному входу, профессор, - ухмыльнулся Делягин. - Товарищ капитан, что-то никто не встречает. Может, здесь и нет никого?
        - За мной, - коротко бросил Алехин и зашагал ко входу.
        В холле никого не было, место вахтера за темной деревянной стойкой пустовало. От входной двери лестница вела на второй этаж. Федералы переглянулись и пошли к ступенькам. На втором этаже коридор уходил влево и вправо, по обе стороны - закрытые двери. Алехин свернул направо. Подергал одну дверь, другую - заперто. Так добрались до конца коридора.
        - Попробуем налево от лестницы. - Непоседливый Шартьев уже вошел во вкус. - Чур, теперь я открываю.
        Он быстро пересек коридор, и первая же дверь слева открылась.
        - Бинго! - объявил прапорщик. - Я выиграл. С первого раза, обратите внимание!
        - У тебя рука легкая, - поддержал приятеля Делягин. - Первое открытие профессора Шартьева - вот эта дверь.
        - Клоуны, - буркнул Алехин.
        Он заглянул в комнату. Помещение было небольшим, вдоль стен - полки, забитые туго стянутыми пачками брошюр, колбами, банками, книгами, мотками проводов, каким-то компьютерным хламом… Все это валялось как попало, никакой системы на полках не наблюдалось. То же самое на столе у окна и на подоконнике. На столе из груд распечаток подмигивал дрожащим огоньком системный блок компьютера, монитор заслонила фигура сотрудника лаборатории. Крупный молодой парень, однако не выглядящий здоровяком. Он сидел вполоборота к двери, отставив ногу, и косился на монитор. Все в нем казалось неопрятным, мешковатым, обвисшим. Даже очки были тусклые, дужка примотана изолентой. Одет он был в брюки, пузырями обвисшие на коленях, и неопределенного цвета свитер с кожаными вставками на локтях и плечах. Свитер был покрыт грязными пятнами и в нескольких местах прожжен.
        Алехину, приученному к порядку, комната и ее обитатель сразу не понравились. Парень развернулся к гостям, и капитан увидел, что на столе в опасной близости от груд бумаги дымится паяльник.
        - Я Алехин, новый начальник отдела безопасности. Где я могу найти профессора Баргозова?
        - У нас нет отдела безопасности, - буркнул парень.
        - Есть с сегодняшнего дня. - Шартьев вылез из-за спины командира и оглядел комнату. - Богато живете, тут припасов на год хватит, если туалетная бумага закончится. Опять же фиксирую злостное нарушение пожарной безопасности посредством паяльника. Товарищ капитан, что у нас за это предусмотрено? Расстрел?
        Алехин посторонился, впуская в комнату Делягина. Плечистый старлей не смог бы протиснуться там, где влез верткий Шартьев. Делягин повертел головой, озирая беспорядок, и хмуро сказал:
        - Расстрел здесь жирно будет. Пару щелбанов - в самый раз. Развели помойку…
        - Отставить, - устало приказал Алехин. Ему в отличие от подчиненных было немного не по себе. Не так представлял он вступление в должность. - Мне нужен профессор Баргозов. Где я могу его найти?
        Парень в очках нагнулся, вытянул из-под стола палку и, опираясь на нее, тяжело встал.
        - В Секторе можете найти. Все там сейчас, полевые работы. Но я бы не советовал там искать.
        - А вы?..
        - Я старший лаборант Кожухов. Женя Кожухов. Евгений. Я из-за ноги пойти не смог, а то бы и меня вы на месте не застали. По графику, день через три выход в Сектор на замеры. Сегодня как раз.
        - А вообще большой здесь штат? - Алехин подошел к старшему лаборанту и пожал руку.
        - Баргозов, я, трое лаборантов, двое подсобных рабочих и завхоз… А, да, завхоз еще здесь, но с ним говорить бесполезно. - Женя Кожухов криво улыбнулся. - Он бухой. С утра шары заливает.
        - Так сейчас вроде и есть утро, - вставил прапорщик.
        - Да? - Кожухов оперся на стол, отставил палку и стал протирать очки. - Ну, может, еще не добрался до кондиции. Под лестницей, по которой вы сюда поднялись, есть дверь, постучите, если заперто. Может, он еще в состоянии встать и до двери добраться.
        - А прежде чем паяльником работать, бумаги лучше все же прибрать, - посоветовал Алехин на прощанье.
        В коридоре он оглядел подчиненных.
        - Как вам место службы?
        - Та еще богадельня, - заявил Шартьев.
        - Бардак, конечно, - кивнул старлей. - А какие наши задачи? Паяльники за ними выключать?
        Алехин подумал и сказал:
        - Сейчас навестим завхоза, потом пройдемся по территории.
        Обсуждать поручение полковника он не собирался. Незачем грузить этой заботой профессора Шартьева с профессором Делягиным. Помочь они все равно не смогут, тут уж разбираться придется ему, Алехину.
        Спустились на первый этаж, заглянули под лестницу. Там над обшарпанной дверью горела тусклая лампа в пропыленном плафоне.
        - Давай, профессор, - кивнул Шартьеву старлей, - приложи свою легкую руку.
        Легкая рука прапорщика сработала и здесь - дверь оказалась не заперта, изнутри пахнуло затхлым духом, кислятиной и пылью. Алехин шагнул в полутемный низкий коридорчик. Из-под неплотно прикрытой двери напротив входа пробивался неяркий свет, две другие, прочные, окованные железными листами, были заперты. Здесь было холодно, даже парок изо рта вылетал при дыхании. Шартьев потрогал солидный замок и хмыкнул:
        - Оружейка. Сердце подсказывает.
        Капитан миновал коридор и оказался в длинной комнате. Здесь стояли шкафы с ящиками, коробами и контейнерами; все было покрыто пылью, в углах наросла плесень. Где-то совсем рядом бубнил телевизор.
        Алехин нащупал в кармане лист бумаги, сложил конвертом и всыпал туда горсть пыли, которую сгреб с полки. За полками звякнуло стекло, раздался звук отодвигаемого стула, кто-то одышливо засопел. Капитан обогнул шкаф и увидел встающего из-за стола пожилого мужчину в ватнике. Стол завхоза разительно отличался от того, за которым работал паяльником лаборант Кожухов. Единственная бумага - газета с масляными пятнами, на ней разложена закуска. Еще в наличии имелись пол-литровая бутылка и стакан.
        - Капитан ФСБ Алехин, - представился капитан, протягивая удостоверение, - новый начальник отдела безопасности. Потрудитесь привести себя в порядок и подняться в холл. Жду вас там через час.
        Завхоз удостоверение не взял, забормотал, запинаясь:
        - Так точно, слушаюсь! Я сейчас, сейчас… все приберу сейчас! От холода, для сугреву, значит, холодно здесь…
        Федералы поднялись в холл. Шартьев глубоко вдохнул - после холодного вонючего подвала пыльный застоявшийся воздух казался приятным и свежим.
        Капитан вручил прапорщику самодельный конверт с образцом пыли:
        - По дороге надышитесь. Наши, наверное, еще не уехали. Отдайте им эту гниль, пусть проверят, не такая ли пыль на спецконтейнерах с железами из подвала «Светланы». Желательно поскорее, пока Баргозов с остальными не возвратился.
        Алехин не сомневался, что ответ будет положительным. Слишком легко? Да, но объяснение простое - лабораторные образцы продавали налево при попустительстве масовской администрации. Дроздевич-то был в доле. Все-таки правильно они «Светлану» разнесли, очень правильно.
        Глава 3
        У порога Сектора
        Зеленский велел водителю прокатиться по городу. В управление он не спешил - там работа идет своим чередом, сотрудники на местах, обязанности знают, а что нет Дроздевича, это не мешает. Может, так даже лучше. Нового руководителя больше беспокоила не работа, а собственная безопасность. Группа криминалистов из ФСБ пока что в городе, когда они уберутся, тогда Зеленский и займется наведением порядка в собственном ведомстве. Без посторонних.
        Потом он велел ехать к Барьеру. Ближайший вход в Сектор как раз и есть военная часть, на территории которой находится научно-исследовательский центр.
        Узнав, какое высокое начальство почтило их присутствием, бойцы засуетились, вызвали дежурного офицера. Зеленский благодушно поулыбался, попросил офицера не беспокоиться: он, районный уполномоченный МАС, здесь не с инспекцией, а просто так, познакомиться. Прошел по грязному плацу, поглядел издали на белое здание, где располагался центр Баргозова. Спросил, что за микроавтобус стоит перед входом.
        Лейтенант, успокоенный добродушным видом масовского начальника, доверительно рассказал о гостях из ФСБ:
        - Тот самый капитан, которого по телевизору показывали!
        - А, наш герой! - Зеленский улыбнулся. - Как же, как же… Ну, не стану мешать работе коллег. А вы, товарищ лейтенант, навели бы здесь порядок. Я не собираюсь злобствовать, но этот капитан из ФСБ будет у вас на территории постоянно работать. Его прикомандировали к Баргозову, так что не злите его, он строгий!
        Лейтенант простодушно признался, что эфэсбэшник сейчас как раз инспектирует территорию части.
        - Ну, тогда держитесь, братцы! - Зеленский снова отечески улыбнулся, сел в машину и велел теперь везти в райотдел полиции. По дороге он вытащил наушники и послушал, как идут дела у майора Кононенко.
        В райотделе гостя снова пропустили мгновенно - теперь уже узнавали в лицо, документы предъявлять не понадобилось.
        - Здравствуйте, товарищ майор. - Зеленский вошел и без приглашения расположился на знакомом месте у стола. - Хочу заметить, вы произвели на меня отличное впечатление! Просто отличное! Поручить работу с клиентками «Светланы» участковым - очень верное решение. Ну а что насчет нашего водителя? Сведения о неопознанных покойниках не поступали?
        Кононенко не знал, радоваться ему или насторожиться. Масовец откуда-то пронюхал о каждом его шаге, и эта мысль крепко не понравилась майору. «Какая сука у меня МАСу стучит? - судорожно размышлял Кононенко. - Лещук, больше некому. Он ближе всех ко мне, в курсе всех вопросов… Что ж с ним делать? Задвинуть подальше? Как бы не обиделся Зеленский».
        А гость будто не замечал смятения майора, продолжал болтать. Наконец распрощался и уехал. По дороге он обдумывал, как бы добиться присвоения Кононенко очередного звания, но так, чтобы майор - пока еще майор - понимал, кому обязан повышением, и чтобы притом не привлекать к этой истории лишнего внимания. Но пусть сперва полиция добьется хоть какого-то результата. А результат обязательно будет - узнав, что за ним приглядывают, Кононенко будет стараться как следует.
        После отъезда масовца майор задумался. Потом вызвал сержанта Лещука и полчаса рассуждал, какой замечательный руководитель этот новый представитель МАС и как Лихославлю повезло с тем, что такой человек сменил на посту Дроздевича.

* * *
        Отправив прапорщика с образцом пыли в город, Алехин пошел представиться командиру части. Ротой командовал немолодой майор, весь какой-то унылый и обвисший. Даже выглаженная форма на нем собиралась складками и топорщилась. После короткой беседы Алехин понял, что на самом деле этого офицера по-настоящему беспокоит один-единственный вопрос: успеет ли он получить звание подполковника до отставки. Должность он занимал капитанскую, заслуг за ним наверняка никаких не числилось, но человек ведь всегда на что-то надеется. Вялый, в общем, майор.
        Комроты повел сотрудников ФСБ по расположению и показал мастерские. Техника здесь выходила из строя постоянно, так что бойцы больше были заняты ремонтом, чем непосредственно патрулированием Барьера.
        Делягин держался в стороне, потом подошел к капитану и похлопал его по руке. Алехин обернулся, старлей указал взглядом на Кожухова. Старший лаборант ковылял через плац к КПП. Тут часовые подали звуковой сигнал - над воротами Барьера дважды коротко рявкнул ревун. Ворота - массивные стальные створки, снабженные лебедками. Механизм, если откажет электричество, можно приводить в действие вручную, при помощи рычагов и полиспастов. Справа и слева от портала на стене огневые точки - бетонные площадки с бойницами. Алехин знал, что за этим КПП находится заключенное в бетонные стены прямоугольное пространство, а дальше - еще одни ворота. Своеобразный шлюз, устроенный таким образом, что всякий, кто является из Сектора, на время должен оказаться между запертыми воротами под прицелом пулеметов.
        - У вас система сигналов? - обернулся Алехин к майору.
        - Два коротких - это Баргозов. Сейчас наружные ворота откроем, группа войдет, потом за ними затворят и откроют эти ворота, внутренние. Хотите встретить Баргозова в шлюзе, товарищ капитан?
        - Да пусть уж войдет, отдышится.
        Алехин с майором наблюдали за работой охраны портала. Вот под треск мотора и скрип лебедок открылись створки, во двор ступила группа исследователей - четверо в одинаковых камуфляжных комбинезонах, при оружии, и двое одетых иначе. Невысокий пожилой мужчина в кепке, в расстегнутой фуфайке, под которой виден грязный тельник, и долговязый тип в длинном плаще. Плащ собрался на груди складками под ремнем, оттянутым ранцевым огнеметом.
        Женя Кожухов подошел к пожилому мужчине, шагавшему первым, тот остановился. Старший лаборант стал что-то быстро говорить, тыча пальцем за спину. Алехин ожидал, что Кожухов будет докладывать начальству о том, что в их центре объявился отдел безопасности, но лаборант показывал в другую сторону. Капитан оглянулся - возле белого здания научного центра стояли двое молодых ребят с сумками и чемоданом. Один невысокий, подтянутый, с короткой стрижкой - этот капитану сразу понравился. Другой покрупнее, в цветастой футболке, промокшей от пота, щекастый, патлатый. Алехин тут же окрестил его про себя «хиппи» и решил, что парень - слабак. Рядом с незнакомцами стоял лейтенант.
        - А это кто? - спросил Алехин майора.
        - Этих двоих не знаю, а летеха сегодня дежурный офицер. Вон тот мужчина, с которым Женя беседует, и есть профессор Баргозов.
        - Пойду доложу о прибытии.
        Группа, вошедшая со стороны Сектора, направилась к белому зданию, офицеры ФСБ пошли туда же. Алехин ускорил шаг и оказался у здания научного центра первым. Остановился, поджидая профессора, потом заметил, что с крыльца на него глядит завхоз. Беседу с ним придется отложить, но, наверное, это даже лучше. Вернется из города Шартьев, тогда и состоится разговор.
        Мужчина в кепке приблизился, слегка опередив группу, в хвосте которой стучал палкой хромой Кожухов, и сразу протянул руку капитану:
        - Профессор Баргозов, Петр Ильич. Будем знакомы. Вы, я так понял, теперь будете с нами работать?
        «Интересно, - подумал Алехин, - смотрел ли он телепередачу?». Выглядел профессор бодро, несмотря на возраст. Алехин прикинул, что ученому лет шестьдесят. Сухощавый, крепкий; седина его не старила, а придавала солидности. И руку капитану он пожал твердо, уверенно.
        - Капитан Алехин. Мне поручено создать при вашем центре отдел безопасности.
        Баргозов улыбнулся, показав крепкие белые зубы. «Вот кому по телевизору бы выступать, пропагандировать здоровый образ жизни…»
        - Наконец-то о нас вспомнили! - заявил профессор. - С тех пор как моя тема отставлена, этот центр словно потерялся, никто о нас не беспокоится, никому мы вроде не нужны. Образцы и результаты замеров в Москву отправляем регулярно, в ответ - ни слова. Однако прошу прощения, вы у нас сегодня не единственный гость, товарищ капитан. Вот эти двое молодых людей по окончании вуза изъявили желание кормить комаров именно здесь! Я обязан принять новых сотрудников, устроить. Идемте с нами?
        Парни вручили Баргозову бумаги, профессор коротко переговорил с лейтенантом, и тот ушел, едва убедился, что впустил в расположение части не чужаков.

* * *
        Олег изо всех сил заставлял себя не пялиться на капитана. В жизни убийца оказался еще большим красавчиком, чем по телевизору. Рослый такой, широкоплечий, мужественный. Даже ямочка на подбородке и стальной взгляд серых глаз - всё на месте. Второй эфэсбэшник, тоже крепкий плечистый парень, на фоне командира смотрелся бледновато.
        Баргозов назвал спутников, сперва лаборантов - эти были местные, просто парни из Лихославля, подыскавшие работу недалеко от дома. Лаборантские обязанности нехитрые: во время вылазок в Сектор снимать показания с приборов, менять сломанную аппаратуру. Зарплата приличная, Один из лаборантов сразу заявил, что берет отпуск, раз пополнение из Москвы прибыло. Олег подумал, что парень набрал в Секторе «сувениров» и хочет их продать, но не в самом Лихославле, а где-то дальше, где цены повыше.
        Гораздо интереснее оказались двое мужчин постарше. Баргозов представил их подсобными рабочими, но даже Олег догадался, что это проводники - браконьеры, хорошо знающие Сектор. Одного звали Сидор, другого Кирилл. Именно так - по именам, без фамилий - к ним обращались все, и старшие, и младшие. Обоим под сорок, и оба странные, при этом ничуть не похожи друг на друга.
        Сидор - тощий, долговязый, под метр девяносто, с холодными рыбьими глазами, медлительный. И с огнеметом за спиной. Еще у него был старенький дробовик со стертым до блеска прикладом.
        Кирилл выглядел полной противоположностью напарника - маленький и круглый, этакий живчик, непоседа. Он также вооружился дробовиком, вдобавок имел пистолет в тяжелой деревянной кобуре на поясе. Олег присмотрелся - маузер, как у революционеров в старых фильмах.
        Всей толпой направились в здание центра, где поджидал завхоз. Баргозов сказал, что его группе нужен отдых, все тут же разбрелись. С вновь прибывшими остались лишь Кожухов и профессор, да завхоз топтался в стороне и не решался ни убраться, ни подойти ближе.
        Профессор велел старшему лаборанту устроить новых коллег, а капитана пригласил в свой кабинет.
        - Минутку, - попросил Алехин, - я обещал вашему завхозу, что переговорю с ним.
        - С этим? - Баргозов глянул на завхоза. - Бездельник и пьяница, но с работой справляется, а больше мне ничего не нужно. Все равно на это место никого лучше не найду. Так что если собираетесь наложить на него взыскание, я бы рекомендовал передумать. Бесполезно, он такой человек… безалаберный. Наказаниями его не исправить.
        - А почему не найдете замену? В городе полно безработных, насколько я понял.
        - Местные получают небольшие пенсии - кто как беженцы, кто как жители района стихийного бедствия… пропивают их и ничего больше не хотят. В общем, опустился народ. А наш завхоз по крайней мере справляется с обязанностями и лабораторное оборудование налево не продает. Хотя и пьет, но дело делает. Слышали такую поговорку? «Пьян да умен - два угодья в нем». Все-таки имеет дело с материальными ценностями, да и с огнестрельным оружием. Новому человеку, совсем незнакомому, я не стал бы доверять, а этот с нами с самого основания центра…
        Что было с завхозом дальше, Олег не узнал - Кожухов позвал их с Гришкой на второй этаж. Так что они разобрали поклажу и поплелись за хромым наверх.
        Олег догнал Кожухова и пристроился рядом.
        - О тебе в универе помнят, - сказал он. - Наш доцент удивлялся, что не видит твоих публикаций.
        - Я тоже удивляюсь, - неожиданно зло буркнул Женя.
        На этом разговор прервался.
        - Помещений много, потому что раньше нас было больше. - Кожухов заговорил, только когда показывал новичкам комнаты. - Центр создавался под штат в пятьдесят человек. В общем, располагайтесь, обед через час в солдатской столовке, ужин в девятнадцать. Нас кормят бесплатно. Если хотите, можете жить в городе, но тогда без своей машины не обойтись. Если что, моя комната возле лестницы, обращайтесь.
        Олег оглядел помещение, которое должно было служить его кабинетом и жильем. Кровать, два стула, стол, шкаф. Небогато. Он быстро распихал вещички и пошел к Кожухову. Старший лаборант курил, выпуская дым в открытую форточку. Серые клубы протискивались наружу между толстыми железными прутьями - здесь все окна были зарешечены.
        - Слушай, - начал Олег, - я, наверное, чего-то не понял. Там, на лестнице… если я что не так сказал про публикации, то прости…
        Кожухов докурил и вдавил окурок в консервную банку, служившую пепельницей. Банка была переполнена. Олег молча наблюдал.
        - Брось, - махнул рукой Женя, - это ты меня извини. Я не должен был срываться, просто это больной вопрос.
        - Не расскажешь?
        Кожухов долго глядел на Олега, потом пробормотал:
        - Может, потом. Когда познакомимся ближе. Или сам поймешь. У тебя тоже здесь не будет публикаций. Это я на всякий случай предупреждаю, чтобы ты после не разочаровался.
        - Потому что тема закрыта?
        - Нет, не поэтому. В общем, сам скоро увидишь.

* * *
        После обеда Зеленский расположился в своем новом кабинете на втором этаже районного управления МАС и велел не беспокоить. Сперва он сделал несколько звонков. Поговорил с непосредственным начальником, курирующим работу на местах. Доложил, что принял дела и приступил к работе. Попросил, чтобы следственную группу ФСБ убрали из города в точном соответствии с соглашением. Выслушал наставления, в которых не нуждался, поблагодарил за советы. Напоследок прозвучало напоминание: «Ты там не шуми, в этом Мухосранске своем. И так на всю страну прогремели, а это лишнее. Не будем создавать проблемы на ровном месте». Зеленский ответил: «Так точно!»
        Второй звонок был неофициальным, но, пожалуй, куда более важным. Зеленский набрал номер старинного приятеля, с которым когда-то вместе прошли не одно испытание, прежде чем оказались чиновниками МАС. Приятель, опередивший его на служебной лестнице и служивший сейчас замом того самого начальника, который только что наставлял Зеленского, пообещал проконтролировать то, о чем Зеленский просил шефа, и поинтересовался, смеясь:
        - Что, брат, в Африке-то было легче повстанцев в джунглях давить? Помнишь, как мы с тобой…
        - А ведь верно, - задумчиво произнес Зеленский, - теперь мне кажется, что в Африке было не так жарко, как здесь. Или мы с тобой просто были моложе и переносили жару легче?
        Напоследок он попросил приятеля по своим каналам протолкнуть звание подполковника МВД для Кононенко.
        В молодости Зеленскому не раз приходилось рисковать жизнью, этот опыт научил осторожности. Сейчас он собирался отыскать убийц Дроздевича вовсе не для того, чтобы отомстить за ворюгу или восстановить престиж министерства - Зеленский боялся стать новой жертвой. Кто-то проворачивает в Лихославльском районе собственные комбинации и не боится убивать чиновников всесильного МАС? С таким человеком нужно разобраться - лучше всего уничтожить, это будет надежнее всего. Или арестовать. И уж во всяком случае Зеленский должен узнать, чего добиваются убийцы. Шеф велел не поднимать шума? Ну что ж, значит, воспользуемся местными ресурсами, не привлекая внимания шишек из министерства.
        Зазвонил телефон. Масовец тихо выругался и взял трубку.
        - Товарищ Зеленский! Майор Кононенко беспокоит! Тут кое-что есть… по этому самому делу!
        Зеленский тут же встрепенулся:
        - Да-да, говорите.
        - Приблизительно за час до того, как… как это самое… как товарища Дроздевича того…
        - Я понял, говорите по делу. - Зеленский предпочел бы, чтобы полицейский не называл имен, но тот уже произнес фамилию убитого предшественника, и останавливать его было поздно.
        - Да, за час до этого самого в «Светлану» вошли двое мужчин. У меня есть свидетель.
        - Допрос проводили?
        - Я подумал, вы сами захотите, так сказать, присутствовать. - Кононенко несколько растерялся, это чувствовалось по голосу - теперь он не был уверен, что поступил верно, отложив допрос.
        - А-а, конечно, конечно! Можем это сделать сегодня? Я приеду.
        - Так точно! Я прикажу доставить свидетеля.
        - Отлично. Еду к вам.
        Разумеется, сразу выехать не удалось. Начальнику районного управления МАС полагается регулярно читать циркуляры, подписывать ведомости и заниматься всевозможной рутинной работой. Зеленский бегло просмотрел документы, расписался, где требовалось, и отправился в полицию.
        В кабинете Кононенко сидела черноволосая девушка в мини-юбке. Сидела на том самом стуле, где уже привык располагаться масовец. Ноги у нее были длинные, хорошей формы, она это знала и нарочно принимала такие позы, чтобы ее ноги прямо-таки бросались в глаза. Выставляла напоказ свой, так сказать, самый ценный ресурс. Ни лицом, ни фигурой она особо не выделялась, но когда барышня закидывала ногу на ногу, на лицо никто не смотрел.
        - Это, товарищ Зеленский, Синюхова Татьяна Александровна. Она была в «Светлане» и видела незнакомых мужчин, которые прошли в кабинет Гочиева.
        - В кабинет? Вы уверены?
        Кононенко посмотрел на девушку. Она пожала плечами:
        - Да не знаю я, куда они пошли. Вахтер с одним поздоровался. Потом они в коридор шмыгнули, и еще один мужчина с ними. Их в холле двое сидело, чернявые такие, один встал с дивана и пошел с этими, которые вошли.
        Тон у девушки был недовольный - ее привели в полицию, задают глупые вопросы.
        - Вы их запомнили, гражданочка? - спросил майор.
        Девушка снова пожала плечами:
        - Я на мужчин не засматриваюсь, а в агентство пришла по делу.
        - Благодарю, Татьяна Александровна, - улыбнулся Зеленский. - Вы нам очень помогли. Просто оч-чень! Вы уж простите, что задерживаем вас, но дело больно важное. Вас домой, если пожелаете, доставят на автомобиле. - Он в упор взглянул на Кононенко, тот быстро кивнул:
        - Доставим. Так точно!
        Брюнетка оттаяла и посмотрела на Зеленского более благосклонно. Сперва рыхлый немолодой толстяк девушке не понравился, зато как майор полиции перед ним лебезит!
        - Так вы, стало быть, по делу в «Светлане» были? Вакансию искали?
        - Ну да. На работу устроиться.
        Зеленский потер переносицу.
        - Да, да, понимаю - городок маленький, рабочих мест негусто, а такой эффектной девушке не всякая должность к лицу.
        Эти слова Татьяне пришлись по душе. Теперь она уставилась на Зеленского с интересом. Тот вдруг просиял:
        - Вот что! У меня есть идея! Компьютером владеете? Текст набрать сможете? Могу вас устроить секретарем.
        Зеленский не стал говорить «секретаршей» - звучит легковесно. А вот «секретарь» - это солидно, почтенно.
        - Секретарем? - растерялась Татьяна. - А к кому?
        - К начальнику комитета МАС в вашем городе. - Зеленский добродушно улыбнулся. Не то чтобы ему приглянулась эта провинциальная дурочка, он просто хотел держать ценного свидетеля поближе. - Не боитесь? Справитесь? Оклад вполне приличный, гарантирую! Тогда у меня последняя просьба: сейчас с вами поработает криминалист, составит с ваших слов портреты этих мужчин.
        - Мужчин? - пролепетала девушка. Она уже успела забыть, из-за чего сюда попала.
        - Да, мужчин, которые вошли в «Светлану» перед этим… э… эксцессом. Поможете полиции? Ну а завтра милости прошу в районное представительство МАС, в любое удобное время. Спросите товарища Зеленского.
        - Лещук! - рявкнул Кононенко.
        Татьяна Синюхова вздрогнула от неожиданности. Приоткрылась дверь, в комнату заглянул сержант.
        - Лещук, - потише заговорил майор, - вот эту девушку сопроводи к экспертам, пусть поработают над портретами подозреваемых. А после на моей машине ее домой доставишь. Все понял?
        - Так точно! - бодро отрапортовал Лещук, распахивая дверь пошире. - Прошу вас, гражданочка! - Ему брюнетка понравилась.
        - До завтра, Татьяна Александровна, - улыбнулся Зеленский. Дождавшись, чтобы дверь за Синюховой закрылась, он спросил: - Ну а насчет пропавшего водителя ничего не выяснили?
        - Ищем, товарищ Зеленский, - вздохнул Кононенко. - Пока ничего. Разрешите вопрос?
        - Разумеется.
        - Гочиев, помимо прочего, занимался перевозками. Я так мыслю, кто-то из его людей мог в тот день, то есть позавчера, быть в отъезде… ну и вообще, какие-то его сотрудники, которых не оказалось в «Светлане». Вот бы с ними побеседовать. Но нам было запрещено за Гочиевым наблюдать, я его людей не знаю.
        - А зачем они?
        - Так это… барышня сказала: вахтер одного из гостей узнал. Может, он какие-то дела с Гочей крутил, встречался часто, а? Тогда его и другие могут помнить. Покажем портретик, со слов гражданки Синюховой составленный…
        - Отлично, товарищ майор! - Зеленский был доволен и не скрывал этого. - Я снова и снова задаю себе вопрос: почему вы с такими способностями до сих пор майор? Это следует исправить. Вы же прекрасный детектив!.. Что ж, мой дорогой Холмс, попытаюсь пробить по своим каналам, кто из людей Гочи может оказаться полезен.
        Глава 4
        Передний край науки
        Профессор привел Алехина к двери, в которую упирался коридор второго этажа. Дверь была прочная - сварена из стальных листов и установлена в раме, также сваренной из мощных балок. Капитан обратил внимание на количество замков - их было три, разного размера и разных систем. Чтобы открыть все, Баргозову потребовалось минут десять, не меньше. Ключи, в том числе один с массивной головкой, профессор носил на цепочке на шее.
        - Не мешает? - спросил Алехин.
        - Что, ключ? Нет, не очень. Я привык. Видите ли, у меня хранятся достаточно ценные образцы, а доверять их нашему завхозу… ну, вы сами видели.
        Потом в ход пошел другой ключ, причудливо изогнутый, и наступил черед последнего замка - механического цифрового на девять позиций. Набирая код, Баргозов демонстративно повернулся к капитану спиной, загородив обзор. Наконец он с усилием сдвинул створку и бросил через плечо:
        - Прошу.
        Комната кабинетом не являлась, скорее напоминала лабораторию или склад. Приборы, лабораторная посуда и микроскопы соседствовали здесь с массивными сейфами и металлическими шкафами. Все содержалось в образцовом порядке и, как заметил Алехин, носило следы недавнего употребления. Здесь велись какие-то работы, в воздухе витал специфический аромат химикалий. Профессор расположился за столом, сдвинул в сторону лэптоп и указал Алехину на стул.
        - Итак, капитан, о нашем центре вспомнили наверху? С чего вдруг создавать у нас отдел безопасности? Какая задача перед вами поставлена? Может, скажете откровенно? Возможно, я смогу помочь.
        Алехин откашлялся. Он не знал, с чего начать.
        - Скажите, профессор, вы смотрите телевизор?
        - Вы видите здесь телевизор? Нет, не смотрю, мне некогда.
        - Работаете, значит. В то время как о вашем центре все позабыли.
        - Мне плевать на всех. Здесь передний край науки. - Баргозов похлопал ладонью по столу. - Я ежегодно публикую до десятка научных работ. Поверьте, это много. Жизнь Сектора, его дыхание, его шевеление - там, в двух шагах отсюда, за Барьером. Сектор - это уникальная экосистема, бездна загадок, вызов для настоящего ученого! А его рассматривают как источник биотина, и только. Его закрыли для всех, закрыли для исследования, для науки. Мир узнаёт о том, что творится в Секторе, лишь из моих статей. Это моя миссия, если угодно. А ваша, капитан? В чем состоит ваша миссия?
        - Я чего о телевизоре спросил? О Лихославле уже два дня передачи идут одна за другой. Раскрыта крупная сеть контрафактных поставок биотина, теперь в течение некоторого времени будем наблюдать за всем… ну, в Лихославле и окрестностях. Меня сюда определили. Да вы не беспокойтесь, это как бы прикрытие, я буду совершенно другими делами занят, потому что утечка биотина…
        - Биотин! - с неожиданной злостью бросил Баргозов. - Биотин, биотин, биотин… дармовая кормушка, золотая жила! Да плевать мне на ваш биотин! Что такое Сектор? С физической точки зрения - что он такое?
        - Вы меня об этом спрашиваете?
        - Я спрашиваю у всего мира! Никто не знает, как Сектор образовался и по каким законам он живет! И чего от него ждать - тоже никто не знает! И знать не хотят! Я проник сюда под предлогом исследования биотина, а на самом деле изучаю Сектор. Здесь, на периферии, у самого Барьера, потому что не могу проникнуть дальше! А если из-за ваших дурацких расследований мне помешают работать… Ох, простите старика… - Баргозов осекся и вдруг как-то сразу увял, поник. - Простите, я разошелся… Дело в том, что я давно этого ждал - что явится некто… ну, скажем, представитель властных структур. Явится, вышвырнет меня отсюда и перекроет доступ к информации о Секторе всему миру. Потому что никто, кроме меня, не изучает Сектор всерьез. Нудная, кропотливая работа - постоянные замеры температуры, влажности, давления, колебания магнитного поля. Эти пресловутые Всплески… Что они такое?
        Алехин растерялся. Сперва напор ученого его удивил, потом стало жалко этого несчастного старика, подвижника и бескорыстного рыцаря науки. Баргозов больше не казался белозубым бодрячком из рекламного ролика. Старый, бесконечно уставший человек.
        - И насколько далеко вы продвинулись в изучении Сектора? - осторожно спросил капитан.
        - Вы не понимаете… - грустно покачал головой Баргозов. - Да здесь же невозможно вести полноценную работу: электроника сбоит чуть ли не каждый день. Я только собираю информацию и отправляю в мир. Туда, где компьютеры и электронные микроскопы работают исправно, где в достатке средств и людей. И там уже другие - не я, а другие - сопоставляют данные, выдвигают гипотезы… получают премии и гранты, если угодно.
        - А вы?
        - А я - поставщик статистических данных. Не больше. Кто-то ведь должен это выполнять, а кроме меня, некому. Боюсь, теперь и мне вы помешаете. Затеете расследование, будете ходить повсюду, смущать сотрудников расспросами… Я понимаю - вы на службе, но у нас работа нервная, опасная, требует сосредоточенности. Сектор - сложное место. Ну и потом, мои сотрудники время от времени сбывают что-то, так сказать, налево. Что-то из находок. Это естественно! А как бы иначе я мог удержать их здесь? Зарплатой? Смешно, право слово… Ну да, я закрываю глаза на мелкие нарушения. А теперь вы их, конечно, выведете на чистую воду! Уличите в преступлениях… - Последняя фраза была переполнена горьким сарказмом.
        - Я вас понял, профессор. Постараюсь не мешать.
        - Хорошо бы, если так… Простите, я должен отдохнуть и привести себя в порядок перед обедом. Вам нужна комната?
        - Только рабочий кабинет. У меня номер в гостинице. На ночь буду уезжать и своих людей забирать. Отдыхайте, профессор, у вас был трудный день, как я понимаю. Но с вашим завхозом я все-таки побеседую. - Алехин, поднимаясь со стула, виновато развел руками. - Я ж ему сказал, чтобы меня дожидался. Он, наверное, места себе не находит. Пил он, когда мы заявились. Ваши слова приму во внимание, не сомневайтесь.
        Капитан покинул кабинет-лабораторию, и тут же тяжелая дверь гулко лязгнула за его спиной, щелкнул замок. Профессор заперся изнутри.

* * *
        Лиза Шилкова отбросила одеяло и опустила ноги на пол. Несколько минут она сидела неподвижно, потом встала и подошла к шкафу с зеркалом. Долго разглядывала собственное отражение, приглаживала торчащие пряди волос, водила пальцами по щекам… Затем открыла шкаф. Услышав скрип дверцы, из кухни выглянула бабушка и уставилась на Лизу.
        Девушка перебирала одежду, вынимала по одной вещи, мяла, расправляла, снова складывала… Прежде Лизе нравились яркие пестрые платья, белые блузки, юбочки веселой расцветки, но теперь она выбирала то, что темных тонов.
        - Лизонька, внучка, что ты ищешь? - прошелестела старушка. - Тебе помочь найти?
        Лиза медленно обернулась и отчетливо произнесла:
        - Бабушка.
        - Заговорила! - всплеснула руками та.
        - Бабушка. Я Лиза.

* * *
        Выйдя из кабинета Баргозова, капитан услышал на лестнице топот. На второй этаж влетел Шартьев, по его довольной роже Алехин сразу понял: относительно отправленного криминалистам образца пыли ответ положительный.
        - Завхоз в холле?
        - Так точно! Сидит как пришитый! А Делягин жжет его взглядом. Без промаха! Товарищ капитан, докладываю…
        - Я уже догадался. Совпадает?
        - Так точно. Наши уже вещички паковали - начальство звонило, велело ускорить эвакуацию. Но я уговорил проверить образец. Выручайте, говорю, а то Алехина по телевизору перестали показывать. Теряем популярность!
        - Докладывайте по сути. - Алехина уже порядком достали эти разговоры о телепередаче, но он отлично понимал, что об этом подчиненные будут вспоминать частенько.
        - По сути: образцы идентичны, товарищ капитан! Характерных признаков - хоть задницей ешь! Эксперты сказали, что до сих пор им не приходилось иметь дело с такими легкими заданиями. - Копируя криминалиста, прапорщик заговорил другим голосом: - «Такое впечатление, что ваши подозреваемые нарочно постарались облегчить нам работу. Таких характерных образцов еще поискать». Товарищ капитан, может, завхоза поощрить как-то? Ну, за содействие следствию? Передачи ему на зону проплатить или еще чего?
        Капитан не стал слушать дальше и пошел к лестнице. Завхоз, сидевший в холле на пропыленном диванчике, вскочил, едва завидев спускающегося Алехина. Тот бросил: «Присядем», - и опустился на диван. Завхоз пристроился с краю.
        - Значит, так, - медленно заговорил капитан, - ситуация ясна. У меня имеются доказательства вашего участия в нелегальных поставках биотина.
        - Я человек маленький, - старательно дыша в сторону, забубнил завхоз, - мне чего велят, то я и отправляю. Куда велят, туда и отправляю, значит. А что там в этих треклятых банках, я и не знаю. Мое дело маленькое. Упаковал, опечатал и с машиной в город снарядил.
        - Как минимум соучастие. Статью назвать?
        Завхоз опустил голову. Алехин усилием воли заставлял себя разыгрывать сурового судию, а вообще этот перепуганный, раздавленный ожиданием беды человек вызывал скорее жалость. Напрасно капитан напоминал себе, что имеет дело с пособником таких бандитов, как Гоча… ну хоть тресни, не походил безобидный алкаш на вооруженных парней, которых они перебили в «Светлане». Те были врагами, точно как сказал полковник Коростылев: они с оружием в руках вступили в бой с сотрудниками ФСБ, а бой - совсем другое дело.
        - Я ж в самом деле отправлял, что было велено… - промямлил завхоз. - Ну не у меня ж в кладовке их паковали…
        Алехин задумался: это верно. Аккуратные ампулы в герметичной упаковке, которые он извлекал из транспортного контейнера в подвале «Светланы», чтобы показать телевизионщикам, паковались не трясущимися дряблыми руками завхоза. Да и вообще, в ампулах были железы, уже прошедшие первичную обработку и консервацию. Где это можно сделать? В лаборатории у Баргозова. Баргозов говорит, что сотрудники продавали контрафакт, это нужно, чтобы поддерживать лабораторию. Вроде как благое дело? Но служба есть служба, завхоза следует «дожать».
        - Не вы паковали, гражданин, это я понимаю, - строгим сухим тоном произнес Алехин. - Но повесят дело на вас. Виноватым сделают, так? Вы ж поймите, я не впервые с таким сталкиваюсь, и лично вас мне даже жаль.
        Алехин, цедя фразы медленно и уверенно, стал расписывать несчастному завхозу, что начальство всегда имеет заступников наверху, а простых исполнителей подставляют, чтобы повесить на них все грехи. И что лично ему, капитану Алехину, уже осточертело гнобить простых тружеников, которые оказываются на скамье подсудимых, тогда как настоящие преступники, те, кто на самом деле и греб деньги, гуляют на свободе.
        Завхоз слушал, кивал, шмыгал носом и чуть не плакал от жалости к себе. Потом робко спросил:
        - А можно я напишу явку с повинной? Так это называется?
        - Добровольное заявление. Может рассматриваться как смягчающее обстоятельство. Вот что, гражданин… как ваше имя и отчество?
        - Николай Петрович я.
        - Вот что, Николай Петрович… - Алехин сделал вид, что задумался. - Вот что мы сделаем. Пишите признание. В произвольной форме, всё, что сочтете нужным. Так и так, паковал спецконтейнеры, переданные мне профессором Баргозовым… Но никому об этом ни слова. Я ваше признание пока что придержу, а сам постараюсь провести полное расследование и собрать улики против настоящих виновных. Если мои доказательства окажутся убедительными, вы пойдете по делу незначительным соучастником, а то и просто свидетелем. В любом случае явка с повинной, как правило, перевешивает вину в глазах суда.
        - Вы обещаете? - У завхоза появилась надежда.
        - Лично я обещаю, как человек человеку. Но если по-настоящему неопровержимых доказательств мы не соберем, то… - Алехин развел руками. - Вашего письменного признания может оказаться недостаточно. Есть порядок, есть процедура. Я ведь вроде вас - простой исполнитель.
        Еще несколько минут - и завхоз спёкся. Он пообещал помогать Алехину, докладывать обо всем, что заметит подозрительного, после чего поплелся в свой промозглый погреб писать признание.
        Когда шаркающие шаги стихли на лестнице, Делягин процедил:
        - Вот мразь.
        - Обычный человек, - возразил Алехин. - Просто человек, гражданин, которого нам полагается защищать. Сравните его с Гочей и Дроздевичем, товарищ старший лейтенант. Если бы не было Гочи и Дроздевича, то, вполне вероятно, и этому человеку не пришлось бы нарушать закон. Так?
        - Может, и так, - буркнул старлей, - но совести у него нет. Раз - и готов на своих стучать. А может, не будь настоящего Гочи, этот дядька сам бы Гочей заделался.
        - Это вряд ли, - встрял Шартьев, - не выйдет из него Гочи, нет в нем нужной жесткости, стержня в нем такого нет, твердого. Он свой стержень водкой растворяет. Пока народ бухает, преступности не пройти!
        - А вот пацаны эти, новенькие, - снова заговорил Делягин, - чего им здесь нужно? Молодые, здоровые… Зачем в эту глухомань приперлись? Что им в такой дыре ловить? Это не забулдыга завхоз.
        - Пацаны… - Капитан потер подбородок. - Да, надо будет проверить.
        Он задумался о новеньких лаборантах. Делягин прав: непонятно, что потянуло парней в эту дыру. И вроде совсем не обескуражены убогим видом научного центра, ведут себя как ни в чем не бывало. Московских мальчиков эта грязь должна была хотя бы удивить, что ли. Толстый «хиппи» тут же начал втираться в доверие к солдатам-срочникам, а второй, Олег Свирцев, не отходил от старшего лаборанта Кожинова.
        В кармане Алехина зазвонил мобильник. Высветился номер полковника Коростылева.
        - Слушаю.
        - С этого номера звоню в последний раз, забудьте его, - быстро заговорил полковник. - Обстоятельства изменились. Теперь слушайте внимательно…

* * *
        Олег собрался на обед, хотел позвать Гришку, но того не было. Видимо, у однокашника наступил период активности.
        Из столовой выходили солдаты, смеялись, вынимали сигареты. Среди них Олег с удивлением увидел Гришку - тот присоединился к группе курильщиков, что-то рассказывал. Уже успел завести приятелей, у него это быстро получалось.
        - Олег! Эй! - Гришка поспешил навстречу, еще издали заводя болтовню. - А я решил чуть раньше на обед - жрать захотелось после такого утречка. Бойцов из роты перед нами кормят, ну и мне не отказали, конечно. Познакомился с пацанами, нормальные такие ребята.
        - А я хотел с Кожиновым потолковать, но он какой-то закрытый, что ли. Намеками изъясняется, типа «сам после поймешь»…
        - Избегай корпоративной замкнутости! - наставительно поднял палец Гришка. - Я думаю, лучше с пацанами из роты техподдержки закорифанить, они проще. Ну и вообще… Тебе в городе ничего не нужно? Я собираюсь через часок мотнуться. Военные машину отправляют, я с ними напросился. Здесь военторговский магазин есть, но ассортимент - не очень. Хочешь, едем вместе?
        - Да я бы все-таки сперва здесь разобрался, что к чему. С Женей этим, с Кожиновым, потолковать бы еще раз. Но он закрытый человек, замкнутый.
        - Хорошо, нет проблем! - Гришка понял друга по-своему. - Наладим контакт, не беспокойся. - Тут его лицо сделалось задумчивым, Гришка закатил глаза и стал что-то прикидывать. Наконец вынес вердикт: - Двух бутылок может не хватить. Значит, возьму побольше, все равно не пропадут. Водка в хозяйстве пригодится.
        - Водка?
        - Ты же хочешь откровенного разговора с Кожиновым?
        - А-а… Но если он не пьет?
        - Вот заодно и узнаем, пьет или нет. Если не пьет, значит, дурь курит. Больше здесь все равно заниматься нечем.
        Пока они болтали, солдаты разбрелись, лишь двое курили у входа и глядели по сторонам. К столовой стали подтягиваться сотрудники научного центра. Разоружившись и сняв камуфляжные комбинезоны, они превратились в обычных парней. Появился и Кожинов - приплелся, тяжело опираясь на палку. В другой руке тащил тяжелый пакет. Оказалось, двое бойцов поджидали именно его. Женя отдал им пакет и буркнул:
        - Держите. Вроде починил. До следующего Всплеска продержится.
        - А когда следующего ждать?
        - Спроси Кирилла, он их чует.
        - Да ну его, он тронутый.
        Кожинов пожал плечами и заковылял к столовой. Гришка подкатился к нему, что-то тихо сказал, рассмеялся. К удивлению Олега, мрачный Кожинов тоже улыбнулся.
        - Тебе в городе ничего не надо? Я с вояками скоро поеду, - уже совсем по-свойски продолжил Гришка.
        - Вообще-то надо бы. Ты в «Электротовары» будешь заходить?
        - Буду! - уверенно заявил Гришка. - Только расскажи, где они находятся.
        Олег тоже подошел и присоединился к разговору. Удивительный талант Гришки сработал без осечки: Кожинов оттаял и сам пригласил новичков вечером к себе - посидеть поговорить, то-сё… Гришка за спиной Жени показал большой палец: контакт налажен! В столовую Олег вошел с Кожиновым, они сели за один стол, и Женя доверительно шепнул:
        - Понаблюдай за проводниками. Новичкам всегда нравится.
        Олег украдкой посмотрел - эти двое взяли подносы и сели неподалеку. Кирилл замер, сложил ладони и стал мелко шлепать губами, будто молился.
        - Послушай как-нибудь, что он бормочет, - посоветовал Женя, - ни слова не поймешь, хотя он читает молитвы по канону, как полагается.
        - Почему не пойму?
        - Он их читает наоборот, от последней буквы последнего слова - к началу. Интересный тип.
        Тем временем долговязый Сидор вытащил дозиметр, поводил над тарелками. Потом Кирилл вытянул из-под ворота и поцеловал крестик на цепочке, а Сидор достал флакон и протер ладони дезинфицирующей жидкостью. После этого проводники приступили к еде.
        - У нас тут весело, - заключил Женя, - если только умеешь находить веселые стороны в этом коллективном помешательстве.
        Глава 5
        Пути контрабанды
        Зеленский вернулся в управление, просмотрел корреспонденцию и углубился в чтение содержимого папки, доставленной сотрудником ФСБ. Следственная группа уже покинула Лихославль. Слишком быстро, конечно, но это было частью сделки. Предварительное заключение и материалы по «Светлане» они передали новому представителю МАС - это тоже оговаривалось в неофициальном соглашении между начальством Зеленского и начальством Алехина. Вот эти документы сейчас масовец и листал.
        Он хмурился, бурчал что-то под нос, откладывал бегло просмотренные листы в сторону. Наконец отыскал нужную страницу и положил перед собой. Вытащил из стола еще один документ и, вооружившись карандашом, стал читать. Время от времени он, сверяясь с отчетом ФСБ, вычеркивал фамилии из своего списка. В конце концов осталась единственная не перечеркнутая строка. Зеленский с минуту глядел на изрисованный листок, потом взял телефон.
        - Товарищ майор? Не могли бы вы подойти ко мне в управление?.. Да, да, такой вопрос лучше обсуждать у меня… А, отлично! Захватите и их, мне любопытно… Конечно!.. Да вот прямо сейчас! Я велю, чтобы вас сразу провели сюда.
        Ожидая полицейского, Зеленский расхаживал по кабинету, заложив короткие ручки за спину. Наконец в дверь постучали.
        - Разрешите?
        - Да, прошу! Вот, посмотрите список. Это курьеры Гочи, список составлен по заметкам, которые я нашел у Дроздевича. Я позвал вас сюда, поскольку опасаюсь утечки информации из вашего ведомства.
        - Да, да, понимаю… А почему фамилии зачеркнуты?
        - Это те, кого ФСБ удалось задержать. Федералы давно «вели» Гочиева. Их агент сделался основным партнером, принимал поставки оптом, давал хорошую цену, постепенно перехватил почти весь поток контрафакта, исходящий из Лихославля. В общем, в тот день, когда ФСБ ликвидировало склад в «Светлане», были захвачены и курьеры.
        - Все, кроме одного?
        - Да, да, об этом и речь! Он доставил товар одному из прежних партнеров Гочиева, совсем небольшую партию. Вероятно, «крот» федералов просто не знал об этой поставке и считал, что скупает у Гочи весь товар без исключения.
        - Ага…
        - Возможно, курьер видел телепередачу, возможно, он сейчас в бегах. Все может быть! Но предположим, этот… э-э?
        - Борис Тушковлев, - подсказал Кононенко, заглянув в список.
        - Да. Возможно, этот самый Тушковлев сдал товар, устал, ему не до телевизора… Он спешит домой, он третьи сутки в пути. Возможно, прямо сейчас он уже подъезжает к Лихославлю. Возможно, он уже здесь.
        - Я сам отправлюсь по этому адресу! - энергично заявил майор.
        - Я с вами. Возьмите своих сотрудников - сколько нужно, но чтобы не привлекать внимания и чтобы люди были надежные. Я-то здесь новый назначенец, не знаю, кому в местном управлении можно доверять.
        Майор грузно поднялся и пообещал:
        - Через двадцать минут за вами зайду, товарищ Зеленский.
        - Действуйте.
        - Есть!.. А, совсем позабыл! Товарищ Зеленский, я ж для вас фотороботы подозреваемых прихватил! Составлены по показаниям гражданки Синюховой.
        - А, благодарю. Положите на стол, будьте любезны.
        Майор ушел, Зеленский еще несколько раз прошелся по кабинету, шагнул к столу, выдвинул ящик и достал пистолет в наплечной кобуре. Вытащил старенький ПММ, проверил, сунул в кобуру. Скинул пиджак и стал пристегивать оружие.

* * *
        Гришка уехал на грузовике, доставлявшем в часть продукты и военторговские товары. Возвратился через пару часов. Сумка, которую он освободил для этой поездки, теперь тяжело оттягивала плечо. Олег как раз закончил обустраивать тайник - при нем была немалая сумма, а место новое - неизвестно, как здесь с бытовым воровством. Стащат какую-то мелочь - не беда, но если у бедного лаборанта обнаружат кучу баксов - быть неприятностям.
        Приятель явился веселый, раскрасневшийся и, потрясая звякающей сумкой, стал с энтузиазмом рассказывать, какие в Лихославле есть интересные места. Некоторые он сегодня увидел, о некоторых услышал и собирался посетить в ближайшее время.
        - По ком звонит колокол? - Олег указал на сумку.
        - По бутылкам. Пойдем к твоему Кожинову, скрепим трудовое братство! Водки взял, консервов, того-сего-этого. А! Банка ананасов маринованных попалась, давно собирался попробовать.
        Через пять минут Гришка уже стучал к Кожинову, надрываясь:
        - Открывай, бабуля, это я, твоя внучка, Красная Шапочка! Принесла корзинку с пирожками!
        - Дерни за веревочку, - в тон ответили из-за двери, - не заперто!
        Когда Гришка, приговаривая: «Бабуля, почему у тебя такой большой серый хвост?» - стал извлекать пирожки из корзинки, а Олег достал бутылки и стоял, не зная, куда их пристроить, Кожинов засуетился было, пытаясь освободить место на столе, но это оказалось невозможно: стопки бумаги грозили завалиться, распотрошенные электроприборы цеплялись проводами.
        - Пойдемте ко мне, - предложил Олег. - У меня пока что на столе ничего. Посуда у тебя найдется? Прихвати.
        Он не сообразил, что и третьего стула у него тоже нет. Но это, конечно, помехой не могло стать. Придвинули стол к кровати, Гришка выгрузил из сумки консервы, бутылки… Спросил Кожинова:
        - Как у вас вообще с выпивкой? Не строго?
        - Сегодня все будут к ночи на бровях. Из Сектора пришли, нужно нервы отпустить. А завхоз, тот и вовсе не просыхает. У него работа нервная. Это вы смотрите, вам завтра с Баргозовым беседовать.
        Олег разлил водку по стаканам и, поднимая свой, мысленно произнес: «Будем жить хорошо!» Тем временем Гришка вспоминал серую толпу на остановке перед пятиэтажками Шанхая:
        - Что за народ! А глаза какие! Пустые глаза!
        - Народ как народ, - пожал плечами Женя. - Они ж тут как в осаде. Ты бы знал, чем они еще занимаются… У них вольеры, крыс разводят. Я в Шанхае в столовую ни за что не зайду - никогда не знаешь, что за мясо там.
        - А они жрут?! - Гришка вытаращил глаза.
        - Вообще-то мне говорили, что они хамелеонов приманивают, а потом крысами откармливают, чтобы железа выросла. Представь себе крысу размером с бегемота. - Женя широко развел руки, чтобы подчеркнуть, каким может вымахать такое чудище.
        Выяснилось, что он хмелеет очень быстро: выпили совсем немного, но старший лаборант раскраснелся, глаза заблестели. Вскоре он уже откровенничал:
        - Я сюда, как вы, после универа приехал. Ну как же, передний край науки! Дадим родной стране больше биотина! Тогда тема еще дышала, даже финансирование кое-какое было. Ну, приехал, значит, впрягся в работу. Первый раз шагнул за Барьер… думал, там что-то особенное. Сперва ничего не замечал, кроме Сектора, какое там всё… ну, новое, в общем. А потом вдруг понял, что Баргозову на биотин плевать. Опыты мы ставили для галочки, что называется, от сих до сих, по минимуму. Баргозов умный, он быстро въехал, что синтез биотина - это лажа, это нереально совсем. Условия Сектора, какое-то излучение, специфические поля, которые не берет наша аппаратура… Сами посудите - как их можно зафиксировать и воспроизвести в лабораторных условиях, если их аппаратура-то не берет? То ли они есть, то ли их нет…
        Гришка подливал и поддакивал, Женя продолжал, все больше распаляясь:
        - В конце концов это дошло и до масовского начальства, финансирование свернули. Я к тому времени уже здесь работал, ну вот тогда и начали биотин гнать налево. Баргозов сам подсуетился. А о нас руководство уже не вспоминало - больше мы сдаем биообразцов, меньше, им наплевать было. Нет, я Баргозова не виню: если нет финансирования, как ему работать? На одной нашей зарплате здесь, что ли, жить? А инструменты, а оружие, а все остальное? Походы в Сектор - довольно дорогое развлечение.
        - Значит, все-таки работа идет? - уточнил Олег. - Настоящая работа, не липовые эксперименты по синтезу?
        Женя поглядел на него мутными глазами и потянулся за стаканом. Он, похоже, был рад возможности выговориться.
        - Сказал же: Баргозов умный. Он просек, что на биотине не развернешься, и потом, его все равно удобней здесь, вне Барьера, добывать - хамелеоны сами лезут. Биотин он загонял в Лихославле левому оптовику… как его?.. Горчиев… Горяев… как-то так, в общем. Но это только для вида. Чтобы бандиты, с которыми он имел дело, не ломали голову, на кой фиг профессор торчит здесь. Ну, зарабатывает маленько проф на биотине - им же выгодно, поток через них идет, они и не интересовались тут больше ничем.
        - А чем Баргозов по-настоящему занимается? - спросил Олег.
        - Вы о «сувенирах» слышали? Вот затем мы в Сектор и ходим. «Сувениры» - не хамелеоны, сами из Сектора через Барьер не прутся.
        В дверь постучали, и Женя умолк.
        Глава 6
        Последний курьер
        Закончив телефонный разговор, Алехин велел заводить «Фердинанд».
        - А что случилось-то? - спросил прапорщик.
        - Подробностей пока не знаю.
        Выехали из расположения воинской части, Алехин велел не торопиться - он высматривал условный сигнал, который должен был оставить полковник. Вот и свалка, уже хорошо виден размалеванный экскаватор… Тут капитан приметил у обочины три поставленных один на другой куска бетона.
        - Тормозните здесь.
        Алехин спрыгнул на гравий, осмотрелся - рядом никого. Ветерок шевелит чахлую прошлогоднюю траву на пригорках, с шорохом гонит облачка пыли между нагромождениями старых покрышек…
        - Глушить мотор, товарищ капитан?
        - Нет, поезжайте в город, не спешите. Через час на этом месте буду ждать.
        Алехин хлопнул дверцей и зашагал к ржавеющей технике. «Фердинанд» уехал, а капитан осторожно пробирался между кучами старой рухляди и озирался в поисках Коростылева. Потянуло дымком. Алехин обогнул кучу отбросов и остановился. Перед ним у костра сидел пожилой гастарбайтер в длинном грязном плаще и зеленой шляпе. Капитан недоуменно огляделся - полковника нигде не видно. Может, старый нищий - связной? Или он укажет дорогу?
        - Присядьте, капитан, - сказал старик голосом Коростылева.
        Алехин послушно опустился на ящик и уставился на старика.
        - Не узнали?
        - Никак нет, товарищ полковник.
        - Богатым буду. Так вот, товарищ капитан, выяснилось, что наша работа в «Светлане» не доведена до конца. Еще один курьер Гочи возвращается в Лихославль. Я не знал об этой поставке.
        - Ну так сообщить местным и… - Алехин не закончил фразу, поправился: - Виноват, местным нельзя.
        - Точно, - грустно кивнул Коростылев. - Работу нужно заканчивать самим, и тайно. Моя оплошность, я и исправлю. Поможете? Это не приказ. Это, строго говоря, с моей стороны прямое подстрекательство к незаконному деянию. Можете отказаться, в этом случае прошу никому не сообщать о нашем разговоре. Стоп, сидите, товарищ капитан.
        Алехин начал подниматься, закипая от возмущения. Как это - отказаться? Отказать в помощи, когда они вместе впряглись в это дело? Он перевел дух и хмуро буркнул:
        - Приказывайте, товарищ полковник.
        - Обиделись? Зря… - Коростылев с минуту изучающе глядел на Алехина. Потом заговорил снова: - А может, и не зря. Ну, к делу. Наших криминалистов очень настойчиво торопили с отъездом. Уже в дороге они сообщили, что на мобильник Гочи пришла эсэмэска: «Товар сдал, возвращаюсь». Пока мы проводили операцию, еще один курьер был в пути. Он ничего не знает, по-прежнему докладывает Гоче.
        - Так… - Алехин обдумывал новость.
        - Конечно, пробили базу данных, - продолжал Коростылев, - нашли, что за человек, известили меня. Заодно намекнули, что это было последнее сообщение, теперь мы сами по себе. В общем-то и об эсэмэске мне сообщили неофициально, даже вопреки приказу, можно так сказать. Поэтому я вас и спрашивал, Алехин, не обижайтесь.
        - Ясно. А почему вы здесь и… в таком виде?
        Полковник подобрал с земли прут и, сильно сутулясь, пошевелил прогорающие угли. Капитан снова поразился - ни за что не узнать командира в этом помятом бомжеватом узбеке. То есть теперь-то он рассмотрел грим, но если бы не знал…
        - Прибыл новый уполномоченный МАС, полиция работает по его наводкам, опрашивают девушек, зарегистрировавшихся в «Светлане». Мое открытое появление в городе нежелательно. Укроюсь в Шанхае, сюда полиция не заглядывает. Сообщения буду передавать с оказией.
        Алехин вспомнил:
        - Сегодня в центр прибыли двое молодых сотрудников. Это не может быть связано с новым уполномоченным, как полагаете?
        Полковник задумался и покачал головой:
        - Слишком быстро, противник не успел бы отреагировать… Но проверьте их по нашим базам данных. Что за сотрудники?
        - Выпускники универа, по распределению.
        - Совпадение? Вряд ли университет готовил секретных сотрудников МАС именно к этому дню. Ознакомьтесь с их досье, после вернемся к этим ребятам. Сейчас меня больше беспокоят свидетельницы из «Светланы».
        - А этих… - В голову Алехину пришла неприятная мысль. - Этих гражданок, ну, девушек этих… их не придется?..
        - Такую работу я бы вам не поручил, товарищ капитан. Наш объект - некто Борис Тушковлев, сорок шесть лет, четырежды судим. В общем, не невинная овечка.

* * *
        Когда в дверь постучали, Женя замер, втянув голову в плечи, - хоть и был пьян, сообразил, что выболтал серьезную тайну. Гришка обернулся. Только Олег, по привычке расположившийся лицом ко входу, остался неподвижен.
        - Не заперто! - крикнул он.
        Дверь приоткрылась, заглянул проводник Кирилл. Шумно втянул воздух толстым красным носом и покосился в коридор:
        - Я же тебе говорил! Я всегда чую! Пьют они здесь!
        Долговязый нескладный Сидор втолкнул приятеля в комнату и шагнул следом.
        - Пацаны, можно к вам? Мы со своим, ладно? - Он показал литровую бутылку, на две трети наполненную прозрачной жидкостью.
        Стол передвинули, теперь на кровати могли сидеть трое. Сидор выдернул пробку, по комнате поплыл спиртной дух.
        - Тройной возгонки, так сказать, - похвастался проводник, - не лишь бы что. А то мы кинулись, а закуси-то нет. Мы ж не алкаши, поймите правильно, но после выхода в Сектор развязаться надо. Ну и без закуски как-то нехорошо вроде… Оба-на, ананасы! Кирюха, ты под ананасы когда-нибудь пробовал?
        Кирилл не слушал, он вытащил из кармана ватника два граненых стакана и уже деловито наливал, попутно шевеля губами - читал свою молитву наоборот. Сидор вытащил армейский дозиметр, поглядел на шкалу. При этом вещал:
        - Пить под хорошую закуску, пить из граненых стаканов, дизайн которых разработан великой Верой Мухиной, пить с хорошими людьми - вот принципы техники пития.
        - Не надо о технике, - попросил Кирилл. - Ты можешь просто выпить? Вот без этого всего?
        - А сколько граней в правильном стакане? А, пацаны? - упрямо гнул свое Сидор.
        - Семнадцать, - с трудом проговорил Женя. Ему пора было остановиться, но он тоже взял стакан.
        - Число Зверя! - со значением поднял палец Сидор.
        - Тьфу, опять за свое! - скривился Кирилл. - Не поминай всуе. Ведь под ним день через три ходим! Ну, за знакомство, что ли?
        Гришка выпил, подцепил вилкой кусок ананаса из банки и спросил:
        - А под кем ходите-то?
        - Что есть Сектор? - ответил вопросом на вопрос Кирилл. - Скажи, ученый муж.
        - «Сектор - аномальная зона неясного генеза, ограниченная Барьером»! - отбарабанил Гришка.
        - И где ты этой дури набрался? Неясного генеза… Очень даже ясного. Первоисточники читать надо.
        - Это какие же?
        Кирилл процитировал нараспев, раскачиваясь на кровати и при этом толкая локтем Сидора:
        - «И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш, и, говоря со мною, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на водах многих; с нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле. И повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами…»
        - Баба на мутанте, - вставил Сидор.
        Кирилл повысил голос:
        - «И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее. И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным». Поняли, пацаны? Слушайте дальше: «Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится».
        - Чего это он читает? - спросил Гришка.
        - «Апокалипсис» шпарит, - ответил Олег. - Блудница - это Москва, а Зверь - Сектор. Правильно?
        - Сечешь, пацан, - удовлетворенно кивнул Кирилл. - Вот под ним и ходим, ему и кланяемся. - Взял бутылку и стал наливать. Пока другие пили, он цитировал дальше, иногда вставляя комментарии: - «Они имеют одни мысли и передадут силу и власть свою зверю». Блудница царей из чаши поит, это ясно. Биотин из этой чаши все цари земные лакают.
        - А «сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне» - это что значит? - заинтересовался Олег.
        - «…Потому что Бог положил им на сердце - исполнить волю Его, исполнить одну волю, и отдать царство их зверю, доколе не исполнятся слова Божии. Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями». Москва и есть. Приятно поговорить с образованным человеком. Вот скоро увидим то, чего ты спросил. И разорят, и обнажат, и плоть съедят. Зверь уже здесь.
        - Да ну вас, - буркнул Гришка. - Такое на ночь рассказываете…
        За окнами уже заметно стемнело, рядом зарычали моторы БТР.
        - О, ночная смена двигатели прогревает, - заметил Сидор. - Сейчас на патрулирование двинут. Наливай, Кирюха, наливай, а то из графика выбиваемся. Обычно к этому часу я уже в стельку!

* * *
        Пока ехали к Лихославлю, капитан развернул терминал в «Фердинанде» и открыл базу данных. Новенькие лаборанты оказались интересными типами. К досье Григория Малькова, «хиппи», прилагались три привода в полицию: спекуляции и нарушение информационной безопасности. Уголовных дел на него так и не завели - надо полагать, откупился. По информации Управления, Мальков должен был стать фигурантом еще нескольких дел, но там его личность даже не попала в полицейские рапорты. Скользкий типчик. Помимо прочего, Мальков - владелец довольно серьезной недвижимости в Москве. Зачем такому бросать все и устраиваться лаборантом в медвежий угол? Да еще у самого Барьера?
        Второй новичок, Олег Свирцев, был еще интереснее. Сирота, воспитывался в платном интернате, сведения об источнике финансирования отсутствует. Этот был полной противоположностью Малькова - ни в чем не заподозрен, ни в чем не замешан. Странно видеть такого ангелочка в паре с ушлым «хиппи».
        Алехин запросил более полное досье на Свирцева. Ответ пришел мгновенно: информация имеется, но доступ перекрыт кем-то с более высоким уровнем доступа, полномочий капитана Алехина недостаточно.
        В гостинице «Заря» капитан снял еще одну комнату, перетащил туда шмотки. Потом велел сотрудникам отдыхать, а его не беспокоить до утра, что бы ни произошло.
        Шартьев многозначительно подмигнул старлею:
        - Капитан займется научными книжками. Ему утром к профессору на экзамен. Я слыхал, хороший студент способен весь курс за одну ночь пройти.
        - Удачи, товарищ командир, - скорбно и прочувствованно произнес Делягин. - Ни пуха, ни пера!
        Алехин дождался, чтобы зубоскалы убрались, помедлил немного и вышел в коридор. Там было тихо и пусто. Делягин, конечно, сразу же завалился спать, да и Шартьева не слышно. Капитан спустился в холл. За стойкой торчал тот самый администратор, который благодарил его после телепередачи. Алехин направился к нему, облокотился на стойку и попросил:
        - Пожалуйста, если вдруг кто-нибудь будет интересоваться, отвечайте, что я не покидал здание гостиницы.
        Администратор кивнул с серьезным выражением лица. Он ждал от героического капитана новых подвигов и был готов помочь.
        Алехин вышел из «Зари» и прогулочным шагом направился к стадиону. Стемнело, на улицах было пустынно. Капитан увидел сидящего на скамье пожилого восточного мужчину в грязном плаще и присел рядом. Через несколько минут переодетый полковник встал и поплелся к мосту через Черемушку. Капитан, чуть помедлив, отправился следом.
        Коростылев ждал его за мостом в тени. Еще раз коротко обсудили план, и полковник напутствовал:
        - Если что-то пойдет не так, действуйте по обстановке.
        Капитан вышел к назначенному полковником месту и замер, прижавшись к забору. Спустя пару минут он увидел рослого сержанта полиции, который шагал к нему, но Алехина, замершего в тени, не замечал. Капитан приготовился… Вот здоровяк совсем рядом, проходит мимо… Ну, вот теперь… Алехин шагнул к нему сзади и выполнил короткое, до автоматизма отработанное движение.

* * *
        Зеленский встретился с сотрудниками полиции, когда начало темнеть. Кононенко привел двоих - своего личного шофера, который, как он предполагал, на самом деле шпионит для МАС, и здоровенного старшего сержанта. Этот считался специалистом по силовым акциям и умел держать язык за зубами.
        Масовец скептически оглядел спутников, вздохнул и начал инструктировать:
        - Товарищи, помните главное: наша цель - задержать ценного свидетеля. Я рассчитываю, что он поделится кое-какой информацией, так что не следует его настраивать против себя. Не калечить, не бить без надобности, в дальнейшем я хочу видеть гражданина Тушковлева склонным к сотрудничеству. Вам, товарищ старший сержант, ясно?
        - Так точно. Да вы не беспокойтесь, много бить его я не стану. Мне всегда достаточно разок приложить, и подозреваемый готов колоться… то есть, виноват, проявляет склонность к сотрудничеству.
        Зеленский поморщился. Кононенко заметил его гримасу и погрозил старшему сержанту кулаком.
        - Не подозреваемый, а свидетель, - уточнил масовец. - Постарайтесь понять разницу. Действуем следующим образом. Выдвигаемся к месту жительства гражданина Тушковлева - он сейчас отсутствует, но должен вот-вот появиться. Я постараюсь подойти к нему поближе, завести разговор. Если повезет, он согласится проследовать с нами по-хорошему. Но более вероятен другой сценарий… Я понятно излагаю, товарищ старший сержант?
        - Так точно. - По каменному лицу верзилы трудно было понять, насколько он уяснил задачу.
        - Надеюсь, что так. Значит, более вероятно, что гражданин не согласится сотрудничать, тогда включаетесь вы. Если он побежит - аккуратно берете. Еще раз напоминаю: мне нужна информация. Это значит, задерживать так, чтобы гражданин Тушковлев был в состоянии говорить.
        На этом инструктаж закончился, четверка отправилась к дому, где проживал четырежды судимый курьер. Пока добрались, сумерки сгустились окончательно. На перекрестке их встретил участковый - тот самый, что заходил к Лизе Шилковой, это была его территория. Участковый, согласно полученному приказу, изображал праздное времяпрепровождение, то есть расстегнул китель, фуражку держал в руке и прогуливался по улице, не приближаясь к дому Тушковлева.
        - Свет не зажигался, никакого движения не замечено, - доложил участковый.
        - Отлично, можешь быть свободен, - кивнул майор.
        Уже достаточно стемнело, чтобы идущих по улице трудно было рассмотреть. На это Зеленский и рассчитывал. Кононенко не догадался переодеть своих людей в штатское, а форма могла сразу настроить Тушковлева на неправильный лад. Но времени, чтобы что-то изменить, уже не осталось. Здоровяка старшего сержанта отправили в обход - отрезать курьеру возможный путь бегства; остальные, держась в тени у заборов, двинулись к дому. Зеленский предполагал тайно проникнуть в дом Тушковлева и ждать там, либо контролировать улицу.
        У соседнего забора остановились. Зеленский велел не шуметь. Наконец Кононенко сказал:
        - Думаю, старший сержант уже на месте.
        - Тогда вперед.

* * *
        Лиза отлично видела в темноте. Она не знала, обладала ли этим качеством до того, как исчезла память, поэтому воспринимала ночное зрение как должное. Девушка чувствовала себя сильной, ловкой и знала, что следует делать. Во всяком случае была уверена, что знает.
        Поначалу, пока Лиза лежала, закутавшись в одеяло, и молчала, бабушка не отходила от нее ни на шаг. Сидела рядом, держа за руку, или гладила растрепанные рыжие волосы. Что-то бормотала, пересказывала какие-то давние истории: «Когда тебе было три года и ты впервые взобралась на подоконник… Когда мы повели тебя в школу, на тебе было такое платьице…»
        И после, когда Лиза начала садиться в постели, бабушка хлопотала вокруг нее. Сейчас старушка смертельно устала и наконец решилась прилечь. Едва Лиза убедилась, что бабка спит, тут же поднялась и надела приготовленные вещи темных оттенков - свой старый тренировочный костюм, в котором занималась танцами, тесную шапочку, которой стягивала волосы, если на выступлении требовался парик, мягкую курточку и спортивные туфли. Еще раз оглянулась на бабушку, что-то тихонько бормотавшую во сне, и мягкой кошачьей походкой вышла из комнаты. Выскользнула во двор, остановилась, прислушиваясь.
        За забором разговаривали мужчины.
        - Думаю, старший сержант уже на месте.
        - Тогда вперед.
        Лиза подкралась к забору; за ним хрустел гравий - трое шли к соседнему двору. Она не помнила, кто там живет, и голосов не узнавала. У Лизиного дома рос старый высокий клен, его ветки накрывали едва ли не половину двора и уходили за забор. Когда Лиза была маленькой, она убегала со двора, переползая по веткам. Этого она тоже не помнила, но бабушка рассказывала, как испугалась, увидев, что маленькая Лиза научилась лазать по деревьям.
        Она подошла к клену, погладила морщинистую кору, взглянула вверх, подпрыгнула, подтянулась и поползла по раскидистым ветвям. Двигалась девушка бесшумно, легко, уверенно переносила центр тяжести, и ветка почти не гнулась под ее весом. Движение доставляло удовольствие, и Лизе казалось, что она вспоминает что-то из собственного прошлого.
        За забором было совсем темно, мирно светили окошки дальних домов, но эта часть улицы оставалась в тени. У соседа было тихо. Незнакомцы стояли возле его ворот - вроде бы собирались войти. Был ли среди них сосед? Вряд ли. Хозяин не стал бы так подбираться к собственному дому.
        Лиза услышала шум подъезжающего автомобиля, по переулку мазнул свет фар. Мужчины передумали врываться в чужой двор и отступили в тень. Шум приближался… Легковушка показалась из-за поворота, фары осветили тихую улицу, и Лиза прижалась к толстой ветке. Она еще не знала, как именно станет действовать, и надеялась, что события подскажут. В этом городе было неладно, точь-в-точь как в мультиках. Да и в книгах из Лизиного шкафа - тоже. Когда приходит нехорошее время, непременно отыщется герой, а если его нет - судьба наделяет суперспособностями того, кто может спасти город.
        Это большая ответственность. Лиза верила, что неспроста с ней случилось такое: она лишилась памяти, зато теперь могла многое, очень многое. Она сравнивала себя с людьми на улице, с участковым, заходившим к бабушке. Неуклюжие, неуверенные в себе, слабые. Лиза - другое дело. Судьба выбрала ее, судьба наделила ее небывалыми возможностями. Теперь на ней лежит большая ответственность, и отказываться нельзя.

* * *
        Когда донесся шум подъезжающего автомобиля, Зеленский потянул за рукав майора и зашипел:
        - Назад, назад! Сержант Лещук, назад! Не суйтесь, пока я не поговорю с ним.
        - Это ж рецидивист, товарищ Зеленский, - так же шепотом попытался возразить Кононенко. - Опасный тип!
        - Вот именно, у них на полицейскую форму реакция… Всё, тихо! Если он побежит - нарвется на нашего громилу, но я попробую так уговорить, по-хорошему.
        К воротам подкатила потрепанная «мазда», скрипнули тормоза. Из машины вылез коренастый мужчина и пошел отпирать - собирался закатить машину во двор. Зеленский, расстегнув кобуру, снял пистолет с предохранителя. Он считал, что на полицейских надежды немного: если начнут палить, чего доброго уложат курьера, лучше уж стрелять самому.
        Тушковлев достал связку ключей, выбрал нужный и сунул в замочную скважину. Зеленский уже открыл рот, чтобы сказать: «Выслушайте меня, пожалуйста…» - но не успел произнести ни звука. Грохнул выстрел. Масовец бросился к курьеру, а тот замер, будто окаменел. Второй выстрел - из головы Тушковлева вырвался ворох крошечных капель, маслянисто блеснувших в свете фар «мазды»… Теперь Зеленский успел разглядеть вспышку выстрела в кустах на противоположной стороне улицы.
        Тушковлев навалился на створку ворот и, медленно-медленно сгибая колени, стал оседать на землю.
        - Стоять! - заорал масовец и бросился за убийцей, а тот уже бежал прочь.
        Зеленский выстрелил в воздух, но беглец не обратил на это внимания. Вот он на миг угодил в освещенную полосу под фонарем - Зеленский разглядел грязный измятый плащ, седые волосы. Гастарбайтер…
        - Стой! Стой, сука! - ревел позади Кононенко. - Стой, стрелять буду!
        Полицейские с запозданием в пару секунд присоединились к погоне. Они догнали Зеленского, который мигом запыхался - давно уже не приходилось ему подобными делами заниматься. Впрочем, он и не спешил, потому что оборванец бежал туда, где должен караулить специалист по силовым акциям. Услышав выстрелы, здоровяк обязан был подтянуться к повороту и ждать своего мига. Сейчас он появится… сейчас…
        Но беглец промчался до перекрестка и исчез за углом. И тут же из-за угла ограды грянули выстрелы. Пуля врезалась в грунт у самого ботинка Зеленского, по ногам ударили камешки и комья земли. Он отреагировал мгновенно - рухнул, перекатился в тень и затаился, выставив пистолет. Полицейские не имели такого опыта, как масовец, и растерялись. Пули взрыхлили землю под ногами Кононенко и Лещука, оба замерли. Потом бросились назад…
        Зеленский лежал и ждал. Но больше ничего не происходило. Только тут он сообразил: напарник убийцы не собирался вести огонь на поражение: он был достаточно хорошим стрелком и всадил пули в землю в опасной близости от преследователей, чтобы задержать их. Больше ему ничего не нужно, и сейчас он, конечно, тоже сбежал. Зеленский встал, отряхнул колени и двинулся к соседнему двору. Он вглядывался в темноту у забора - туда, где прятался стрелок, но все было спокойно. Кононенко и Лещук поспешили следом, догнали и вместе с масовцем свернули за угол. Единственный человек, которого они смогли отыскать, - верзила старший сержант. Специалист по силовым акциям в бессознательном состоянии сидел, привалившись к забору. Кобура его была расстегнута, пистолет пропал.
        - Так, так, - вздохнул Зеленский. - Значит, и оружие, из которого стрелял второй нападавший, нам ничего не скажет. Он у вашего сотрудника ПММ взял.
        - Ну, молодец!.. - возмущенно выдохнул Кононенко, разглядывая неподвижного старшего сержанта. - Я ж на него всегда полагался, а он - во, развалился, как на именинах! Ну что за люди…
        Старший сержант задышал чаще, пошевелился, закряхтел и попытался поднять руку, но не смог. Движения были вялыми и нескоординированными.
        - Не нужно его винить, - мягко произнес Зеленский, - вырубил вашего великана профессионал. Моя недоработочка, я не учел, что может встретиться такое противодействие… хотя… - Он задумался ненадолго, потом обернулся к Лещуку: - Вот что, сержант, оставайтесь здесь возле коллеги, а мы с майором пройдемся к трупу. Там тоже покараулить нужно.
        Когда они отошли на несколько шагов и Лещук не мог слышать, Зеленский заговорил снова:
        - Повторяю: вашего парня обработал спец. Есть такие в городе? Вряд ли, откуда бы в маленьком Лихославле… Однако у нас сейчас имеются трое федералов. Нужно проверить, не покидал ли кто из них гостиницу поздно вечером.
        - Сам займусь! - с готовностью предложил Кононенко.
        - Не нужно привлекать внимание. Когда сам начальник райотдела полиции является с расспросами, это подозрительно… У вас в местной газете есть кто-нибудь?
        - Э?.. Виноват, товарищ Зеленский, вы кого имеете в виду?
        - Стукача! - Масовец ощутил легкое раздражение из-за недогадливости собеседника. - Надежного человека!
        - Никак нет… - Кононенко поразила подобная мысль. - Да зачем же? У нас с главным редактором хорошие отношения, он всегда навстречу пойдет. Не нужно было еще кого-то в редакции вербовать, потому что главный - свой человек…
        - Да, верно… - Зеленский говорил медленно, обдумывая варианты. - Маленький город, приличная местная газета. Вот и переговорите с главредом. Пусть подберет из своих кого пошустрей, чтобы не накосячил. У вас в городе капитан, которого по центральному телевидению показывали. Пусть журналист возьмет интервью для районной газеты и заодно поспрашивает сотрудников гостиницы, как устроились наши скромные герои, чем занимаются и прочее. Ну и между делом насчет сегодняшнего вечера пусть разузнает. Не покидал ли кто гостиницу. И по своим каналам тоже проверяйте.
        - Так точно. Сделаем.
        Они остановились над телом курьера. Зеленский, кряхтя, опустился на колено и полез под куртку убитого. Проверил карманы, потом еще раз… Поднял удивленные глаза на майора:
        - Не понимаю. При нем должны быть деньги. Он доставил груз заказчику, сообщил Гоче, что все в порядке и что он возвращается. Зачем эсэмэс? Затем, что Гоча ждет плату, курьер обязан уведомить и привезти деньги.
        - Может, они переводом или по предоплате? Да не смотрите на меня как на идиота, товарищ Зеленский! Я отлично понимаю, что эти люди работают за наличку и рассчитываются по факту… но ведь должно быть какое-то объяснение!
        - М-да…
        - А может, в «мазде» у него тайник?
        - Вряд ли. Доставка-то мелкая, денег не так уж много, курьер бы скорее при себе держал. То есть, конечно, обыщите машину. Слишком много странного в этой истории. Слишком, слишком много!.. Ладно, вызывайте кого там полагается.
        Глава 7
        Герои и супергерои
        Когда погоня скрылась за углом, Лиза соскользнула с ветки над дорогой, секунду висела, слегка покачиваясь. Потом, уравновесив центр тяжести, разжала пальцы и мягко приземлилась, не издав ни звука. Осторожно, избегая полос света, идущих от фар «мазды», приблизилась к неподвижному телу. Протянула руку, не решаясь прикоснуться. Мужчина сидел на коленях, прислонившись лбом к воротам, которые так и не успел отпереть.
        Наконец Лиза дотронулась до него кончиками пальцев. Мужчина не шевельнулся. Лиза взяла его за плечо, тряхнула. Он завалился на бок и замер в неестественной для живого человека позе. Распахнулась пола куртки, Лиза увидела во внутреннем кармане плотно упакованный в непромокаемую ткань пакет. Взяла двумя пальцами, потянула из кармана, не сводя взгляда с мертвого лица. Лунный свет отражался в остекленевших глазах. В мультфильмах о супергероях все выглядело иначе, и крови столько не бывало. Но жизнь - не мультфильм… Это простенькое открытие потрясло Лизу. Оно вертелось в голове, обрастая всевозможными догадками, следствиями и выводами…
        Девушка развернула упаковку, пощупала купюры. Из-за этого люди убивают друг друга. Плохие, злые, неправильные люди. Герой любимого мультфильма сказал бы: «Этот город нуждается в защитнике». Мысль, уже вызревшая в сознании существа, считавшего себя Лизой Шилковой, окончательно сформировалась. Этот город нуждается в защитнике.
        Лиза плавно поднялась и скользнула вдоль забора к воротам бабушкиного дома. Отворила створку совсем чуть-чуть - казалось, человек не сможет протиснуться в эту щель. Но Лиза обладала невероятным чувством ориентации в пространстве. Говорят, кошка пролезет там, где пройдет ее голова. Должно быть, и Лиза обладала этой способностью. Она шагнула во двор и бесшумно затворила створку ворот. Присела, прислонившись спиной к забору, и долго слушала, как рассуждают рядом, на улице, возвратившиеся мужчины. Убийство их не возмущало. Они не радовались смерти себе подобного, но и не сожалели о ней. Равнодушие - вот что было в их голосах. Гораздо больше их беспокоила пропажа денег. Город заперся, город затаился, а по улицам ночью ходят вот такие существа.
        Да, этот город нуждается в защитнике.

* * *
        Утром Алехин застал в научном центре такую сцену: профессор отчитывал новичков, а те притворялись, будто раскаиваются. Проводники топтались тут же и косились по сторонам, им было скучно. Женя Кожинов стоял, опираясь на палку, и отводил глаза - он явно чувствовал себя неловко.
        - Я понимаю, студенческие привычки дают себя знать, - ворчал Баргозов, - но у нас работа сложная, ответственная. Вы поймите: дело не в том, чтобы отчитаться передо мной! Вы пойдете в Сектор, там по-настоящему опасно. А если руки будут дрожать - и сами пропадете, и товарищей погубите. Я хочу быть уверенным в людях, которые рядом со мной там, за Барьером. Женя! Ты же мог объяснить молодежи, подсказать? А вы, Кирилл! Сидор! Ну вы же не дети! Взрослые, казалось бы, люди!
        Алехин с сотрудниками остановился, дожидаясь конца разноса.
        - Нет, профессор, ты не прав, - возразил Сидор. Остальные молча слушали, а долговязый проводник неожиданно решил поспорить. - Чего на пацанов напустился? Мы сами им наливали. Завтра ж в рейс не идти, только возвратились. Пусть пока душу отведут.
        - И потом, Петр Ильич, - поддержал напарника Кирилл, - нам необходимо создать трудовой коллектив, притереться, узнать друг друга как следует. В воспитательных целях мы провели собрание. Это вы верно отметили - нам вместе в рейс. Как брать с собой непроверенного человека?
        - Проверяли, значит? - нахмурился Баргозов.
        - Хорошие ребята, - твердо сказал Кирилл, - теперь и в рейс с ними могу. Вы же знаете, перед выходом мы - ни капли!
        - Знаю, - кивнул ученый, - потому и принял вас в штат. Молодые люди, вы поняли? В ночь перед выходом за Барьер - ничего хмельного.
        - Само собой, - с готовностью согласился патлатый рыхлый новичок - Григорий Мальцев. - Мы вообще трезвенники! Почти вегетарианцы!
        А другой, Олег Свирцев, вдруг обернулся к Алехину и спросил:
        - Товарищ капитан, а вы с нами будете выходить в Сектор?
        Парень смотрел внимательно и серьезно, Алехин даже немного смутился. В этом взгляде чувствовалось нечто странное, Свирцев как будто изучал его. Вспомнилось неправдоподобно чистое личное дело, почему-то закрытое для просмотра.
        - Вряд ли. Хотя позже поглядим.
        - Нет, мы не пойдем, - ухмыльнулся Шартьев, - мы же не прошли крещение, нам ваши проводники не наливали. Значит, мы непроверенные, нас в Сектор брать нельзя. Правильно, мужики?
        - Отставить, товарищ прапорщик, - бросил Алехин. - Мы на службе. Петр Ильич, так мы можем занять две или три комнаты в вашем здании?
        Баргозов, все еще слегка возбужденный пререканиями с сотрудниками, взмахнул рукой:
        - Зачем вы спрашиваете? Конечно, можете. Раз уж вас сюда прислали, не поставив меня в известность, то и помещениями можете распоряжаться, не спрашивая.
        - Зря вы так, - примирительно сказал Алехин, - это ведь не мое решение, насчет отдела безопасности. Мне приказали, я выполняю.
        Баргозов перевел дух и, похоже, успокоился.
        - Да, прошу прощения, что-то вспылил… Конечно, пустующих помещений достаточно. Поговорите с завхозом, пусть выдаст вам ключи. Я думаю, на первом этаже будет удобно. А вы, молодые люди, - профессор снова обернулся к новичкам, - приведите себя в порядок и в двенадцать часов прошу ко мне. - Он повернулся и зашагал в конец коридора - к своему кабинету-лаборатории.
        - Хороший мужик, в общем-то, - пробурчал Сидор. - Иногда заносит его, не без того. Но при нашей нервной работе оно не удивительно.

* * *
        Когда бабушка проснулась, Лиза сидела в кровати и читала. Рядом на полу стопкой лежали книги - много, десятка два или больше. Внизу букварь и потрепанный том сказок, затем что-то из детской литературы, пара учебников. Девушка просматривала текст, быстро листала страницы, на каждую уходило не больше нескольких секунд.
        - Внученька, ты…
        Старушка хотела спросить, неужто Лиза читала всю ночь. Но та перебила:
        - Бабушка, как ты себя чувствуешь?
        - Со мной все хорошо. Теперь хорошо, когда ты снова заговорила, теперь все хорошо…
        - Сходи к врачу, пусть выпишет то лекарство. То, дорогое, которое в Москве заказывать нужно. Я забыла название. - Лиза отложила книгу, плавным движением соскользнула с кровати и подошла к книжному шкафу. - Дорогое, но…
        В последний раз бабушку осматривал молодой врач по фамилии Петрищев, недавний выпускник медицинского. Он упоминал лекарство, содержащее крошечную дозу вытяжки из железы хамелеона. Но не всерьез упоминал, а так, к слову. Конечно, откуда у пенсионерки деньги на лекарство, которым пользуют финансистов да генералов?
        - …я вспомнила, у меня есть деньги. Тебе должно хватить. - Лиза перебирала книги на верхней полке и говорила, не оборачиваясь. - Ты же знаешь, я все забыла, а теперь постепенно вспоминаю. На столе посмотри.
        Бабушка шагнула к столу. Такой суммы она не только не держала в руках, но и в жизни, наверное, не видела. Ей стало тревожно, даже страшно - так же страшно, как и в ту ночь, когда внучка вернулась из агентства по найму.
        - Внученька, ты ночью хорошо спала?
        - Я выспалась, пока не помнила. Сейчас совсем не хочется спать, и я читала. Сходи к врачу, пожалуйста. Я тебя очень прошу. - Лиза выбрала несколько книг, обернулась к бабушке и повторила: - Я тебя очень прошу.

* * *
        Зеленский проспал до полудня, потом поехал в районное управление МАС. Танечка Синюхова уже была там. Он отвел новую сотрудницу к кадровику оформить документы, велел поставить для нее стол в приемной. Масовец отлично понимал, что пойдут разговорчики насчет нового начальника, который первым делом обзавелся длинноногой секретаршей, а в управлении появляется редко, делами пренебрегает. Пойдут доносы, это даже хорошо - наверху оценят. Решат, что он строг с подчиненными, поэтому они и злятся.
        После того как ввел Танечку в курс ее невеликих обязанностей, Зеленский сел просмотреть корреспонденцию. Затем отправился в бывшее агентство «Светлана», где бригада строителей приступила к ремонту. Работа продвигалась ни шатко ни валко. Зеленский поговорил с бригадиром, пообещал премию:
        - Министерство у нас богатое, платим исправно. Вы уж поторопите своих людей, голубчик, а я распоряжусь, чтобы вам аванс завтра выдали. Через неделю нужно открываться, так что хотя бы офис должен быть сдан. На всякий случай имейте в виду: за некачественную работу у нас предусмотрены штрафные санкции.
        Бригадир поспешно закивал. Штрафные санкции МАС - это не шуточки.
        Зеленский погрузился в рутину. О вчерашней перестрелке и своем застопорившемся расследовании он старался не думать. Невидимый враг обрубил все нити, которые могли привести к нему, - значит, с ходу взять его не удастся. Оставалось рассчитывать на майора Кононенко. Полицейский умом не блистал, но дело свое знал и действовал методично, планомерно, настойчиво. Рано или поздно это должно было дать результат. «Божьи мельницы мелют медленно, да мелко», - твердил Зеленский про себя. Нужно только подождать. Не следует торопить майора и возбуждать в тайном противнике опасения. Пусть думает, что принял все необходимые меры и теперь в безопасности.
        Пару раз Зеленский подслушивал, как идут дела у майора. Кононенко велел задействовать своих доносчиков в Шанхае. Вряд ли они найдут немолодого гастарбайтера, который сам сознается, что по ночам истребляет курьеров мафии. Но вдруг что-то всплывет? В общем, пусть Кононенко копает.
        Оставалось решить единственный вопрос - относительно научного центра, где теперь служит капитан Алехин. Что-то там есть… что-то, из-за чего ФСБ положило глаз на эту богадельню. И Зеленский собирался узнать, что именно. Силой действовать он не хотел, это шло вразрез с инструкциями. Значит, придется предпринять маневр. До сих пор биотин, добываемый группой Баргозова, реализовывался через Гочу. Стало быть, профессору надо искать нового скупщика - на этом он и попадется. Тогда Зеленский сможет прижать профессора и выяснить все о тайнах научного центра.

* * *
        Без пяти двенадцать Олег и Гришка стояли у кабинета Баргозова. Открылась дверь, вышли проводники. Сидор держался прямо, будто палку проглотил, и от этого казался еще выше; низенький Кирилл сутулился и тер виски ладонями.
        - Башка болит, - пожаловался он. - Всплеск будет. Я их всегда чую! Завтра будет. Сильный, сюда докатится.
        - Идите смело, пацаны, - посоветовал Сидор, - профессор сейчас ругаться не шибко будет. У него какие-то проблемы возникли, ему не до вас.
        Олег кивнул проводнику и постучал.
        - Да-да! - крикнул изнутри Баргозов.
        Молодые люди вошли и огляделись. Лабораторные столы и шкафы производили впечатление. Олег подумал, что это первое помещение, которое в самом деле соответствует его представлению о научном центре. Но профессора он не заметил.
        - Петр Ильич! - окликнул Олег. - Вы сказали зайти в двенадцать!
        - Да, проходите дальше, я здесь! - донеслось из глубины кабинета. Профессор что-то искал на полу под столом в дальнем углу. Он поднялся и помахал новичкам. - Берите стулья, садитесь.
        Когда Олег с Гришкой расположились перед столом, Баргозов заговорил:
        - Молодые люди, поймите правильно, я совсем не против того, чтобы мои сотрудники проводили свободное время так, как им заблагорассудится. Но именно свободное время! Не рабочее! Во всем, что касается выполнения поставленных перед центром задач, я жду беспрекословного подчинения. Больше дисциплины и меньше глупых вопросов. Если такой подход к делу для вас неприемлем, мы быстро оформляем бумаги, и вы свободны. Без обид, молодые люди, без обид! Моим сотрудникам я плачу тройной оклад плюс премии за каждый выход за Барьер… ну и плюс все, что вы сумеете наварить. Сектор предоставляет кое-какие возможности, как вы, разумеется, слышали. Я готов смотреть сквозь пальцы на ваши личные делишки, лишь бы они не шли в ущерб работе.
        - Тройной оклад? - спросил Гришка и обернулся к Олегу. - А я думал, чего ты сюда решил устроиться!
        - Я не поэтому, - мотнул головой Олег. - Мне просто интересно.
        - Это хорошо, - кивнул Баргозов, - просто замечательно, что исследовательский дух еще горит, так сказать… Когда я был молод, примерно как вы сейчас, мы грезили покорением космоса, морских глубин, горных, понимаете ли, вершин… А теперь есть Сектор. Но это не романтическое приключение! Дисциплина! Дисциплина и послушание, вот чего я жду от вас. Будут будни, будет тяжелая, опасная, хорошо оплачиваемая работа. А романтику оставим тем, кто по-прежнему мечтает о космосе. Подходят вам мои условия?
        - Вполне! - заявил Гришка. Только что он был настроен хуже некуда и вдруг воспылал трудовым энтузиазмом. Привлекал его, конечно, не тройной оклад, а возможность наварить капитал на «сувенирах» из-за Барьера.
        - Ну, ступайте, - улыбнулся Баргозов. - Результаты вчерашней вылазки обработать нужно, а Кирилл обещает нам завтра Всплеск. Это значит, завтра компьютеры будут дружно сбоить, стало быть, я должен все успеть за сегодня…
        Когда приятели поднялись, он, словно вспомнив что-то, добавил:
        - И не слушайте Женю Кожухова. Несчастный сломавшийся человек, нытик и пессимист!
        - А что с ним случилось? - спросил Гришка.
        - Слишком много о себе возомнил, - развел руками профессор. - Сектор этого не любит. Женя был лучшим, он разбирался в жизни там не хуже, чем наши проводники. И вот начал ходить в самоволки. Он ремонтирует военным электроприборы, они в благодарность пропускали его за Барьер. Приносил трофеи, толкал их в Шанхае скупщикам и полагал, что черт ему не брат. Сектор не терпит самоуверенности, запомните на будущее! Слушайте меня, и тогда избежите подобной участи.
        Олег кивнул - теперь до него дошло, что профессор злится не из-за того, что они вчера пили, а из-за того, что пили с Женей. Баргозов опасался, что старший лаборант мог выболтать лишнее.

* * *
        Алехин спустился в подвал. Завхоз, трезвый и бледный, торопливо поднялся навстречу.
        - У меня тут… - сбивчиво начал он. - Я написал. Как вы сказали. Добровольное это самое, значит… признание. - Он протянул мелко исписанный лист. Бумага в руке дрожала.
        Капитан подошел к столу, взял признание и быстро пробежал взглядом: «…выполнял поручения руководства… паковал научные образцы, предоставленные профессором Баргозовым… иногда адрес получателя отсутствовал. Передавал с воинским транспортным средством, приписанным к части номер…» Дата, подпись.
        - Ну что ж, Николай Петрович… Да вы не волнуйтесь, - Алехин постарался улыбнуться как можно доброжелательнее, - сейчас вы поступили правильно, как сознательный гражданин. И вполне допускаю, что, кроме меня, эту бумагу не увидит никто. Пока все останется между нами.
        Завхоз с готовностью закивал.
        - А теперь, - продолжил Алехин, - у меня к вам официальная просьба. Выделите два помещения для службы безопасности.
        - Да-да, это сейчас, вот ключи, вчера еще приготовил. Прибраться в комнатах не успел, пыльно там будет. Но старье вынес, комнаты пустые.
        Алехин велел подчиненным принять помещения, а сам подсел к столу.
        - Николай Петрович, теперь забудем о вашем признании и поговорим просто как два человека. Ну, вот как сотрудники этого научного центра. Образцы, которые вы паковали в спецконтейнеры для отправки… вы же догадывались, что посылки левые. А кому они предназначались? Адресов не было, но куда-то их доставляли?
        - Слышал, что агентство «Светлана». При мне профессор как-то сказал водителю. Думал, я пьяный, не слышу.
        - А водитель не удивился, что именно туда?
        - Армейцы, их дело маленькое. Дали бойцу пару сотен, попросили доставить груз и помалкивать… Да им и обычные грузы, которые с адресом, тоже отдавали. Стандартный способ отправки.
        - Значит, были и не левые…
        - Регулярно отсылаем. Лаборатория функционирует - пробы воды, воздуха, замеры там всякие, я ж не знаю. В Москву отправляли, в институт. Да вот же они, образцы-то научные! Как раз сегодня и отправим с армейским рейсом.
        Завхоз указал на объемистый ящик с наклеенным адресом. Алехин хотел переписать, но завхоз попросту вручил ему картонный прямоугольник - адрес, отпечатанный на самоклейке.
        - Хорошо… - Алехин задумался. - А у вас есть предположения, чем занимается Баргозов помимо замеров и контрафактного биотина? Научная задача этому центру была поставлена, и вроде бы ее никто не отменял. Выполняется она?
        Завхоз пожал плечами. Ему было вполне достаточно знать, что группа профессора Баргозова выполняла замеры в Секторе - для проформы, для прикрытия левой деятельности. На большее фантазии Николая Петровича не хватало. Будь он на месте Баргозова, так бы и поступал: ковырялся бы помаленьку, создавал видимость работы, а сам бы отправлял налево железы хамелеонов. Вопрос Алехина поставил его в тупик.
        - Ну что ж, постарайтесь узнать все, что можно, о работе Баргозова в лаборатории.
        - Я по вечерам мусор выношу из его кабинета, можно там порыться. - Вдруг завхоз насторожился и зашептал: - Слышите, шаги? Баргозов за посылкой идет. Бога ради, товарищ капитан, говорите со мной злобно! Строго при нем говорите!
        Теперь и Алехин расслышал топот на лестнице. Он дождался, чтобы скрипнула дверь, и со скрежетом отодвинул стул, вставая.
        - Я еще проверю, как у вас хранится огнестрельное оружие! - грозно рявкнул капитан. - По-моему, после выхода в Сектор его не сдают на хранение.
        - Так, товарищ капитан, у нас же порядок тут какой…
        - Вот я и разберусь, какой у вас порядок! - с угрозой пообещал Алехин.
        - Правильно, правильно, построже с ним, с пьяницей, - сказал Баргозов.
        Капитан обернулся. Профессор улыбался, чтобы подчеркнуть несерьезный смысл своих слов.
        - Шутите? - с подозрением уточнил офицер.
        - Так точно, шучу! На самом деле у нас с оружием бардак полный, если разобраться. Но мы же под охраной, на территории воинской части. Я разрешил людям держать оружие при себе.
        - Думаю, придется запретить.
        - Как скажете. Николай Петрович, давайте посылку, машина в город уже грузится.
        - Позвольте, помогу, - предложил Алехин, протягивая руки к ящику с наклеенным московским адресом.
        - Не надо, не надо, она не тяжелая! - выпалил Баргозов и слишком поспешно схватил ящик.
        Капитан подождал, пока шаги профессора стихнут на лестнице, и не спеша направился следом. В кармане зазвенел мобильник. Номер был незнакомым. Алехин произнес:
        - Слушаю.
        - Через час у костра, - сказал полковник Коростылев и, не дожидаясь ответа, отключился.
        Капитан бросил ломать голову над поведением Баргозова и пошел за Шартьевым. Пока они с полковником будут сидеть у костра, прапорщик сможет прокатиться в город и поглядеть, куда армейский грузовик доставит посылку.

* * *
        Гришка пошел проситься к армейцам в машину, Олег отправился к Кожинову. Пока все толпятся у ротного грузовика и не могут помешать, он хотел побеседовать начистоту со старшим лаборантом.
        Женя сидел, склонившись над столом, и, высунув кончик языка, работал паяльником. Олег решительно пересек комнату и взял лаборанта за плечо:
        - Ну-ка отвлекись. Нужно поговорить.
        Кожинов оглянулся. Он так ушел в работу, что не сразу сообразил, чего от него хотят. Захлопал глазами, вздохнул и отложил паяльник.
        - Ну, чего тебе? Говори скорей, я хочу до Всплеска успеть.
        - Женька, рассказывай всё.
        - Чего - всё?
        - Мне неохота ждать, пока ты дозреешь. Выкладывай, что с тобой такое? Ты намекаешь на какие-то дела Баргозова, он намекает, что тебя слушать не следует… Что здесь такое, в конце концов, происходит? Говори уже!
        Женя, сняв очки, потер переносицу пальцами и с недоверием покосился на гостя:
        - А что он говорил обо мне?
        - Что ты ходил по Сектору не хуже проводников, что ты там куда-то попал, сломался, слетел с катушек…
        - Что, так и сказал? - Губы Кожинова сложились в кривую ухмылку. - Вот сука.
        - Он не так сказал, он выражается намеками. Как и ты, и все вы здесь. Мне еще ни с кем не удалось поговорить по-человечески, вы все темните. Он сказал иначе, но понять его можно было только так. Что у тебя с ногой?
        - Так он сказал, что это в Секторе?.. - Женя улыбался, но взгляд его сделался колючим. - Врет он всё.
        Олег подошел к двери, прислушался - в коридоре было тихо. Он запер замок, вернулся к Кожинову, сбросил со второго стула стопку связанных шпагатом журналов и сел. Женя наблюдал за его действиями. Олег уставился старшему лаборанту в глаза и потребовал:
        - Выкладывай.
        Кожинов не выдержал, отвел взгляд, поник и, уставившись куда-то в угол, забубнил:
        - Ладно, я тебе расскажу. В конце концов, какая разница? Ну, расскажу тебе, и что? Все равно Баргозов понимает, что я обо всем давно догадался…
        - Рассказывай уже, что ли. Поделишься, и тебе легче станет.
        - Хорошо, слушай. Здесь все не то, чем кажется, и не то, чем должно быть. Баргозов действительно хороший ученый, публикует добытые у Барьера данные, каждая его работа - это сенсация. Не здесь, конечно, не у нас. За рубежом. Там ждут его статей, приглашают приехать. У него, если хочешь знать, десятка два приглашений в ведущие научные учреждения всего земного шара.
        - И чего он добивается?
        - Цену набивает, хочет взять всё по максимуму. Он не спешит, сидит в этой дыре, потихоньку толкает «сувениры» и жалуется, как ему хреново в ужасной дикой стране, но он, такой подвижник, не бросает работу, ежедневно рискует жизнью по ту сторону Барьера среди мутантов и бандитов и по эту сторону среди бандитов и коррумпированных чинуш. Я думаю, у него уже все готово - имидж страдальца, ну, ты понимаешь. Он только ждал случая, а тут эта история с налетом федералов. Вот он и затаился.
        - И как это связано с твоей травмой?
        - А так. Всё, что он опубликовал до сих пор, - это мои разработки, ясно? - Глаза Кожинова зло блеснули.
        - Твои? Ничего не понимаю…
        - Я тоже сперва не понимал. Приехал сюда, стал изучать Сектор. Увидел первые «сувениры», начал с ними работать. Олег, тебя же наука не особенно волнует, правильно? Тогда тебе трудно понять. Здесь открытия ждут на каждом шагу. У меня фактического материала столько собрано - всю жизнь можно обрабатывать, да и жизни-то не хватит! Ну а Баргозов сперва такой ласковый был: «Женечка, если вам что-то понадобится, только скажите. Можете пользоваться моей лабораторией, берите что потребуется - вот то, вот это, будьте любезны…» А потом - бац! - вижу, куда-то пропадает часть моих образцов. Я же все у него хранил. Ты видел, какие у него замки? Сейфовые! А профессор попросту тырил мои находки. И потом стали мне попадаться публикация - его же, Баргозова. И в «Advances in Physics», и в «American Journal of Physics», и в «Central European Journal of Physics», да мало ли еще где… А там мои данные слово в слово. Я к нему: «Петр Ильич, как же так?» А он мне: «Женечка, ты же должен понимать, что простого лаборанта не опубликуют в подобных изданиях, а у меня знакомства, контакты, мировое имя, авторитет! Таким образом
мы с тобой несем международному научному сообществу правду…» - Кожинов говорил надтреснутым голоском, передразнивая шефа. - «Мы с тобой ученые, нам иногда приходится отказаться от личного ради науки. Чего тебе больше хочется: чтобы твое имя прозвучало где-то на задворках, где тебя только и могут опубликовать, или чтобы научный мир узнал о твоих открытиях? Подумай, что для тебя важнее? Ты рвач или ученый?» Вот так говорил, понимаешь? А я в самом деле ходил в самоволки, один ходил в Сектор, а вообще-то одному там нельзя. Но у меня как-то получалось. Жалел меня Сектор, такого дурака, что ли… - Он тяжело вздохнул. - Это еще не всё. Баргозов же мои «сувениры» прикарманил. Наверное, решил, что я идиот и не замечу. А я не идиот!
        - Ты лопух. Извини, Женя, ты полный лопух. Баклан. Идеальный объект жульничества. Кожинов поник. Ему хотелось спорить, но в глубине души он знал, что Олег прав. Помолчали, потом Женя обреченно кивнул:
        - Конечно. Конечно, ты прав.
        - А профессор твой - типичный аферист, работает, что называется, на доверии. Я таких встречал, и не раз.
        - Ну да, теперь-то и я вижу, а поначалу… Я думал, подготовлю новый материал, о котором Баргозов не будет подозревать. Это не так просто, как, наверное, кажется. Нет, в самом деле - без оборудования, почти без материалов… Я снял квартиру в Шанхае. Продал несколько «сувениров», получил деньги. Думал, Баргозов не догадывается, а он следил за мной, что ли. До сих пор не понимаю, как это он сделал. В общем, снял я эту чертову квартиру, устроил там лабораторию…
        - И конечно, часть оборудования приволок из кабинета профессора? - вставил Олег.
        - А? Ну да, конечно, а откуда ж еще?
        - Лопух и есть. Вот тогда он и понял, что ты завел новое убежище. Надо было для вида заниматься какой-то ерундой у него на глазах хотя бы изредка. А для своей лаборатории заказать оборудование на стороне. Ты же мог подождать, продать еще «сувениров», накопить денег на все новое, тогда бы Баргозов, может, и не выследил.
        - Ну я же не думал…
        - Вот именно. Да, а что у тебя с ногой-то?
        - А то… Мою квартиру в Шанхае обчистили, вынесли всё. Хозяин клялся, что ничего не знает, а у самого глаза бегали. Запугали его, пригрозили. Ну, я сперва кинулся выяснять: кто, за что? Вроде ни с кем там, в Шанхае, не ссорился, даже наоборот. Там свой мирок, специфический такой. Но я с тамошними ладил.
        - Нашел вора?
        - Меня нашли… четверо. В общем…
        - В общем, отметелили. А я и не думал, что Баргозов такая сволочь…
        - Угу. Я, конечно, делаю вид, что не догадываюсь. Баргозов делает вид, будто ни при чем. Вот так и живем, значит, здесь. И делаем вид. Понимаешь, что украли «сувениры» и инструменты, я бы пережил. Но ведь он мои данные публикует! Мои!
        Олег задумался. Женька глядел в пол, стискивая остывший паяльник, а глаза у него были такие, будто в руках не инструмент, а шея профессора.
        - Жень, а что ж ты будешь со всем этим делать? Ведь оставить всё, спустить ему с рук - это как-то не… нечестно.
        - Я-то жду, пока нога срастется. А сейчас я и в Сектор не ходок, и вообще ни на что не способен… Да, ты Гришке не говори всего этого, ладно? Он болтун.
        - Больше, чем нужно, не скажу. Вот что… - Олег задумался, новая мысль оформлялась медленно. - Ты Баргозову отомстить хочешь?
        Пластмассовая рукоять паяльника в руке Кожинова хрустнула. Он удивленно поглядел на собственный кулак, потом поднял глаза и твердо ответил:
        - Да!

* * *
        Полковника Алехин нашел на том же месте. Как будто тот и не уходил - сидел в прежней позе у костра, ворошил веткой угли. Коростылев кивнул на сломанный ящик и буркнул:
        - Докладывайте, капитан.
        Алехин с минуту собирался с мыслями, потом заговорил. Доложил о вербовке завхоза, пересказал беседу со Баргозовым.
        - Ну и каковы ваши соображения, товарищ капитан?
        - Я понял так: Баргозов намекнул, что в самом деле сбывал биотин через Гочу, но делал это ради науки, чтобы получить возможность продолжать работу у Барьера. Выходит, никаких опытов по синтезу он больше не ставит, но дело выполняет нужное. Можно сказать, в мировом масштабе.
        - А теперь послушайте, что я вам скажу, товарищ капитан. Профессор Баргозов дал вам понять, что замешан в преступлениях, более того, участвовал в деятельности крупной преступной группировки, но если его прижмут, он подставит алкаша-завхоза, а сам выйдет сухим из воды. Вся эта сказочка о бескорыстном ученом… нет, я не верю. Интересно, что он демонстративно не дал вам прикоснуться к посылке.
        - Демонстративно?
        - Ну да. Топорно сработано, однако для чего-то ему понадобилось… Для чего? Я думаю, помимо контрабандного биотина, у Баргозова есть что-то еще… Ваша задача прежняя: смотрите, наблюдайте. Минимум действий, максимум внимания. Собирайте информацию. Рано или поздно Баргозов ошибется, и мы должны быть наготове. А что касается посылки… Я дам профессору то, чего он добивается. Его посылка прибудет в Москву со следами взлома. Пусть считает, что увлек вас по ложному пути.
        - Разрешите вопрос? Почему мы не возьмем его в разработку по всем правилам? Я ведь не специалист в подобной деятельности, я… я только напортачить могу со своим неуклюжим расследованием!
        - Потому, товарищ капитан, что как только мы сделаем первый решительный шаг - например, арестуем Баргозова, - МАС тут же затребует его у нас.
        - Но если масовцы в нем заинтересованы, почему не возьмут его сами?
        - Потому что… они не заинтересованы. Мы, вероятно, насторожили их представителя, не более того. Как только проявим свой интерес открыто - мгновенно включится МАС. Если же они сами захотят получить профессора, он достанется им мертвым.
        Алехин не изменился в лице, но внутри у него что-то оборвалось и ухнуло в пустоту - именно такое ощущение вдруг возникло.
        - И… - начал он. - И кто же?..
        - Кто ликвидирует Баргозова? Например, вы.
        Капитан выпрямился, набрал полную грудь воздуха… Он почувствовал, что щеки становятся горячими, их заливает краска. Ведь это… это же… это же не вооруженные боевики из банды Гочи. Профессор, старик, ученый…
        - Отставить, - махнул рукой Коростылев. - Этого приказа вы не получали, забудьте. Я вас проинформировал, что масовцам Баргозов не достанется, прочее вне вашей компетенции.
        Капитан опустил голову. Если не он, то кто получит этот приказ? Суетливый весельчак Шартьев? Спокойный, уравновешенный Делягин? Кто-то из коллег, работающий под прикрытием? Или исполнителем будет сам полковник?..
        Часть третья
        Sector macht frei
        Глава 1
        Ожидание шторма
        После разговора с Кожиновым Олег стал задумчивым, Гришка это заметил и попытался его расспросить. Вместо ответа Олег осведомился, не хочет ли приятель заработать. Это предложение вызвало у Гришки прилив энтузиазма:
        - Что, у Женьки какие-то нычки в Секторе остались? Понимаю, понимаю! Он из-за травмы не может сам сходить и забрать! А мы с тобой теперь туда будем наведываться!
        Олега вполне это объяснение устроило, и он, не вдаваясь в подробности, пообещал, что Гришке скоро выпадет случай обогатиться. Только для этого нужно будет сгонять в Москву.
        - Ну, понимаешь… - Гришка напустил на себя таинственный вид. - Я бы не хотел в ближайшее время к старым знакомым обращаться. Но если вопрос того стоит, то, конечно, сделаю.
        За обедом Олегу показалось, что Гришка вдруг скис, его оживленность растаяла, да и среди армейцев многие жалуются на недомогание, а долговязый проводник Сидор сутулится сильнее обычного, глотает таблетки и не отвечает на подначки приятеля. Зато Кирилл странно возбудился: глаза лихорадочно блестят, на щеках проступили красные пятна.
        - Каждый переносит по-разному, - сказал Кожинов. В столовой они сели за стол втроем.
        - Что переносит? - проныл Гришка. - У вас что, эпидемия какая-то?
        - Я о Всплеске говорю. Кирилла тоже колбасит, но он утверждает, что Всплеск его взбадривает. Сперва вроде как давит, но потом тонус поднимает. И в самом деле, смотри, как развеселился. А Сидор, наоборот, всегда стонет. Он у нас технарь, на всяких механизмах и приспособлениях помешан - его еще задевает, что в Секторе не всякая механика служит исправно, да и против Всплеска нет средства. Вот ты, Гришка, что чувствуешь?
        - Что из меня душу вынимают. Как-то ноет всё внутри, и башка раскалывается. Но это, может, из-за вчерашнего. Посидели-то неплохо, однако третья бутылка была явно лишней.
        Женя бледно улыбнулся:
        - На меня алкоголь тоже действует, но у тебя это скорей из-за Всплеска. Повышенная чувствительность. Не приживешься здесь, в общем, не выдержишь. Сектор не всякого человека рядом с собой терпит, и это от тебя не зависит. Послушайся моего совета, иди к себе и ложись. Траву покури, если употребляешь это дело, бойцы говорили, что помогает. Или хотя бы темпалгина наглотайся. Лежа легче переносить.
        - Пойду, пожалуй… Ох, тяжко, братцы… Это Сектор меня почуял, тянется через Барьер за мной. - Гришка бросил недоеденный обед и поплелся к себе.
        - А ты как? - Женя обернулся к Олегу.
        Тот пожал плечами:
        - Ничего не ощущаю.
        - Тогда приживешься. Ты хорошо все взвесил? Не передумаешь? Потому что после того, как я в Шанхае к нужным людям обращусь, отступать будет поздно.
        - Нет, даю слово. Завтра схожу в Сектор с группой, посмотрю на месте. Я хочу убедиться, что могу выжить в Секторе. После этого начнем. Так?
        - Все правильно. Если тебя Сектор не примет, лучше сдаться сразу. Но если первый выход пройдет нормально, тогда… - Женя вдруг улыбнулся. На его унылом лице улыбка смотрелась неестественно.
        - Ты чего?
        - Представляю рожу Баргозова, когда ты покажешь ему свои находки.
        Олег не улыбался. На Баргозова ему было плевать. Конечно, из рассказа Женьки он понял, что профессор - изрядная скотина, но его больше интересовал Алехин. После того как Баргозов заинтересуется, придется и капитану проявить внимание. Олег на знал, каковы цели Алехина и для чего нужен отдел безопасности в научном центре. Ведь не из-за замеров воздуха ФСБ направило сюда троих сотрудников! Однако что бы ни интересовало федералов изначально, находки Олега их взбудоражат, это точно. Ну а после и капитану Алехину придется отправиться в Сектор. Свою месть Олег собирался осуществить за Барьером, для этого все и затевалось. Сектор - удобное место. Там можно провернуть все что угодно, подстроить несчастный случай, спрятать улики… В Секторе смерть офицера можно списать на мутантов, искажения, нападение браконьеров.
        Там, в Секторе, Алехин и ответит за убийство Захара Ивановича. А Олег вернется за Барьер - вернется чистым и ни в чем не виновным. Вот тогда он и исполнит волю покойного опекуна. Он будет жить хорошо.

* * *
        У Алехина дел было по горло. Делягина он назначил заведовать оружейной комнатой и отправил спорить с проводниками. Эти двое, Кирилл и Сидор, считали, что находятся на особом положении, и оружие никогда не сдавали на хранение. С лаборантами было проще - они уезжали в город, оставляя стволы в своих комнатах. Делягин взял у завхоза дубликаты ключей, забрал из их комнат оружие и отнес в подвал. А вот проводники пререкались и пообещали, что нажалуются Баргозову. К тому же оказалось, что маузер Кирилла не был зарегистрирован в полиции - проводник раздобыл его где-то в Секторе и очень гордился необычным оружием.
        На Делягина их крики впечатления не произвели, но после пришлось объясняться с профессором. Сидор и Кирилл заявили, что уйдут в Сектор насовсем и научный центр останется без проводников. Баргозов из-за этого разволновался и пытался вступиться за своих сотрудников, однако Делягин оставался непреклонным и оружия не вернул. Капитан на это и рассчитывал. Старлей был человеком несколько ограниченным, выше всего он ставил армейский порядок и букву закона. Так что на него не действовали ни просьбы, ни угрозы.
        Делягин спокойно выслушал профессора, коротко ответил: «Маузер подлежит регистрации. Остальное следует сдавать. Либо оборудовать места хранения как полагается: стальные шкафчики, замки в соответствии с законом РФ «Об оружии». Тогда охотничье можно держать по месту проживания». После этого он провел инструктаж с Олегом и Гришкой, которым во время вылазок в Сектор тоже полагалось оружие. Гришку помповый «Моссберг 835» привел в восторг. Его не расстроило даже заключение прапорщика: «В общем, лучше его в руки не бери, пусть за спиной болтается, главное - ремень подгони, чтобы приклад по заднице не колотил».
        Сам Алехин снова отправился в казарму общаться с ротными офицерами. Он должен был выяснить, можно ли рассчитывать на их поддержку или, наоборот, учитывать их как враждебный фактор. Как ни пытался он понять, что за человек здешний комроты, так и не смог толком составить о нем мнение. То ли скользкий тип, умело скрывающий собственные интересы, то ли в самом деле настолько безликий человек… Потом, уже когда собирались на обед, Алехин вдруг почувствовал себя плохо. На лбу выступила испарина, ноги ослабли… Тренированный организм уверенно сопротивлялся непонятно откуда взявшейся напасти, но в душе капитана возникло сомнение в себе, непривычная неуверенность.
        - Хреново, - заметил комроты, когда разглядел, что Алехину плохо. - Не примет вас Сектор, товарищ капитан. Всплеск приближается. Это же Сектор… Мы можем сколько угодно бетонные стены вокруг него строить - ему на это плевать. Выплескивает так далеко, как ему хочется.
        - Это надолго? - еле ворочая языком, спросил Алехин.
        - К вечеру будете в норме. А до тех пор терпите. Лекарств от Сектора не существует. Раздолбать бы его тактическими ядерными, чтобы ничего не осталось…
        Впервые в голосе армейца прорезался намек на какие-то чувства. Унылый майор ненавидел Сектор всеми фибрами своей усталой и разочарованной души. Только сил в его душе почти не осталось. Алехину неожиданно пришло в голову, что вся страна - в точности этот майор. Все увяло и остыло, жизнь не несется вскачь, а едва тащится по старым разбитым колеям. Лишь вокруг Сектора могут кипеть какие-то страсти, что-то может шевелиться и будить в душах людей давно забытые порывы сильных чувств.
        Так что же, Сектор - стимул к жизни? Или, напротив, именно вялое лихорадочное копошение вокруг его границ выпивает жизненную силу из огромной страны? Все живое, что еще способно развиваться и давать всходы, все активное и бодрое, что еще сохранилось в России, собралось здесь, находится под контролем МАС и служит лишь удовлетворению интересов кучки людей, заведующих биотиновым трансфером? Тогда прав полковник - эту язву следует прижечь.
        Возвращаясь в здание научников, Алехин стал свидетелем любопытной сцены - проводники ругались. До сих пор Алехин считал, что они всегда заодно, ощущают себя командой и стоят друг за друга.
        - Врешь ты всё! - нависая над коротышкой Кириллом, хрипел Сидор. - И попы врут!
        - Попы врут, а я чую! - пятился Кирилл. - Ты ж знаешь, что я чую! Да что с тобой, чего зверишься? Паранойку, что ли, схватил? Сидор, Сидор, угомонись. Ну что, хуже тебе будет, если я молитовку над этой железкой прочту? Я ж свою прочту, правильную, не поповскую.
        Долговязый проводник вдруг поник, гнев его схлынул.
        - Не помогают молитовки, - буркнул он, остывая.
        - Если ты не веришь, то просто дай и не думай об этом. Может, и не помогают, а уж не помешают точно.
        - Ну ладно, держи! Но если ты, Кирюха, ее сломаешь… - Сидор вытащил из-под полы плаща и протянул приятелю игрушечную машинку, пестренькой, на шести больших колесах. Игрушка при каждом движении лязгала и дребезжала.
        Что было дальше, Алехин не видел. Его уже начало мутить, и перед глазами плыли красные пятна. Он думал о том, что сейчас погрузится с командой в «Фердинанд», они поедут к городу, и с каждым метром, отделяющим от Барьера, ему будет становиться легче. Ну а завтра с рассветом, пока он еще будет спать, вся эта гоп-компания соберется, увешается оружием и уйдет в Сектор. Тогда у капитана будет немного времени, чтобы спокойно обдумать все, что на него свалилось за эти безумные дни.

* * *
        Зеленскому позвонил приятель из секретариата МАС.
        - Ну как ты?
        - Принял дела, работаю. Я тебе отошлю два фоторобота. Надо бы поглядеть, что у нас есть на эту парочку.
        - Я дам команду. А кто это?
        - Похоже, они убили Дроздевича.
        - Ого, ты работаешь! - обрадовался приятель. - Уже убийц раскопал! А олухи из ФСБ не чешутся.
        - Пока что только подозрение, доказательств нет. Кстати, сотрудников ФСБ нужно проверить в первую очередь.
        - Само собой. А что у тебя с голосом, старик?
        - Валидол под языком. Всплеск начался.
        - О-о, и к вам докатилось! А у меня никаких ощущений, тьфу-тьфу-тьфу. Сейчас еще по дереву постучу.
        - А меня ломает. И сердце прихватывает, и виски сжимает, да и нога ноет. Кстати, на меня скоро жалобы пойдут, ты там у себя предупреди. Я местный персонал потихоньку прижимаю, потому что при Дроздевиче они совсем обленились. Наверняка начнут стучать, вот увидишь.
        - Ладно, учтем. Ты, главное, увеличь поставки биотина, на остальное плевать. Если поставки вырастут, готовь погоны под новую звезду.
        Разумеется, погоны Зеленский не носил уже много лет, но старые шутки у них с боевым другом по-прежнему были в ходу. Он положил трубку, вздохнул и позвал Танечку Синюхову.
        - Татьяна Александровна, а сварганьте мне чайку покрепче. Будем разбавлять Сектор чаем. И вот о чем я попрошу: с завтрашнего дня юбку подлиннее будьте любезны носить. У нас все-таки серьезное, унылое заведение. Не нужно выбиваться из общей, так сказать, мрачной картины. - Зеленский попытался улыбнуться, чтобы скрасить неприятное впечатление, которое его слова произвели на секретаршу. Но улыбки не вышло, виски ломило немилосердно.
        - Как скажете, товарищ Зеленский. - Таня поджала губки. - Да, вам, может, интересно. Я вчера встретила Шилкову. Она тоже была в «Светлане», когда это случилось.
        - Я знаю, Татьяна Александровна. Но с ней, говорят, совсем плохо. Она видела перестрелку, побывала под огнем, так сказать. В итоге стресс, нервный срыв, что-то в этом роде.
        - Да рехнулась она, по-моему. Меня не узнала. И вообще как-то изменилась, даже удивительно.
        - Знаете, Татьяна Александровна, когда я в первый раз оказался в настоящем бою, со мной тоже что-то такое произошло. Я очень хорошо понимаю, что сейчас чувствует ваша знакомая.
        - Но у нее даже веснушки сошли! Была такая конопатая, как перепелиное яйцо, а теперь… Ох, простите, вы же чай ждете!
        Танечка упорхнула, вильнув бедрами, едва прикрытыми чересчур короткой юбкой, а Зеленский погрузился в воспоминания. Головная боль очень хорошо стимулировала память о мрачных эпизодах из прошлого, всплыла картина его первого боя Подобных недомоганий он, совсем молодой парень, тогда не знал. Но как тогда гудели москиты! Как этот мерзкий звук сводил с ума, когда он с пулей в плече тащил по болоту раненого командира - того самого человека, с которым только что разговаривал по телефону…
        Глава 2
        По обе стороны Барьера
        Лиза Всплеска даже не почувствовала. Бабушке было совсем плохо, девушка уложила ее в постель, поила чаем и какими-то таблетками, которые, как считала старушка, должны были помочь. А потом Лиза сидела рядом и держала ее за руку.
        Бабушка уверяла, что ей лучше, но Лиза хорошо видела, что недомогание не отступает. К вечеру старушка уснула, ее дыхание стало ровным, и Лиза решила, что может оставить ее одну. Она переоделась в свой костюм женщины-кошки и вышла на темную улицу.
        Было тихо, только ветерок шуршал обрывками лент полицейского ограждения, оставшимися у соседского дома - там, где вчера застрелили человека. Лиза направилась к центру города. Она заметила, что немногочисленные прохожие глядят на нее с удивлением, и сообразила, что никто здесь так не одевается, поэтому дальше старалась держаться в тени и не показываться людям на глаза. Лиза рассматривала неоновые вывески, светлые окна… Ее тянуло на освещенные центральные улицы, но там она была бы слишком заметна, пришлось пробираться темными переулками.
        За мостом она пошла медленнее. Впереди показалась компания молодых людей - трое парней не спеша прогуливались и болтали между собой. Лиза, незаметная в темном наряде, пристроилась сзади и ловила обрывки их разговора. Парни рассуждали, что не мешало бы чем-нибудь заняться. Один предложил двинуть в Шанхай «погонять чурок». Другой возразил: троих слишком мало, нужно побольше толпу собрать. Они принялись спорить, кого бы завтра позвать за компанию в Шанхай, но вдруг умолкли, и Лиза поняла - что-то происходит. Парни увидели идущих навстречу мужчину и женщину. Эти, наоборот, спешили. Они тоже приметили компанию молодежи и попытались избежать встречи, свернув за угол. Тут парни прибавили шагу. Лиза шла за ними, не отставая и не издавая ни звука. Встретившись, люди завели между собой странный разговор. Парни что-то требовали, мужчина вяло бормотал:
        - Ну, ребята, чего вы, в самом деле?..
        В его голосе Лиза чувствовала испуг. Женщина потянула спутника за рукав:
        - Идем отсюда, не связывайся.
        Но уйти не удалось - один из молодых заступил дорогу.
        - А почему не связываться? - нарочито нахальным голосом спросил он, хватая тетку за локоть. - Может, мы как раз свяжемся, а?
        Лиза подняла обломок штакетника и заскользила к спорящим. Она видела, что молодые люди настроены агрессивно, а мужчина не уверен в себе. Вот его толкнули в грудь, он отступил, женщина заговорила быстрее и громче. Наконец мужчина не выдержал и ударил одного из обидчиков в лицо. В сумеречном свете замелькали кулаки, мужчина упал, его спутница завизжала. Лиза поступила точь-в-точь как героиня комикса. Первого хулигана она треснула сзади по голове палкой. Гнилая деревяшка развалилась от удара, но и парень выбыл из игры - сел, держась за макушку, и заныл. Другой едва начал разворачиваться, но не успел ничего сделать - получил ногой в промежность, согнулся пополам и стал судорожно хватать воздух перекошенным ртом. Лизе казалось, что они движутся слишком медленно, но и в мультфильмах о супергероях она видела то же самое. Так что собственная быстрота представлялась ей нормальной.
        Остался третий, тот, что держал женщину. Отпустив ее, он шагнул к Лизе, в руке холодно сверкнула сталь. Тут тетка с размаху шарахнула его по голове сумкой. Тяжело звякнули бутылки, хулиган свалился, не издав ни звука. Женщина подхватила мужчину под локоть и поволокла прочь.
        Как быть теперь, Лиза не знала. Жертвам нападения она помогла, те сбежали. Но хулиганы оставались перед ней. Тот, что получил штакетиной по голове, уже успел подняться. Он разглядел Лизу в темноте и двинулся, бормоча угрозы, к ней, его приятель тоже. Лиза отступила в тень. Спиной коснулась шершавого древесного ствола, подняла руки, нащупала ветку и легко взлетела к шелестящей под ветром кроне. Вышло так ловко, что хулиганы даже не поняли, куда она подевалась.
        Лиза сидела на дереве и слушала, как внизу растерянно переговариваются парни. Вот и оглушенный теткой пришел в себя, встал, держась за голову, и сказал:
        - Лучше бы в Шанхай пошли, честное слово.
        Губы существа, считавшего себя Лизой Шилковой, растянулись. Она потрогала кончиками пальцев лицо. Что это значит? Она не улыбнулась ни разу с тех пор, как пришла в себя, и не знала, что такое улыбка. Потом вспомнила гримасы персонажей любимого сериала. Они тоже так меняли выражение лица, когда дело шло хорошо. Наверное, все правильно?

* * *
        Утром группа профессора Баргозова собралась для выхода в Сектор. Из города приехали лаборанты - двое. Третий, как и собирался, оформил отпуск.
        Гришка непрерывно зевал и пытался завести разговор. Олег видел, что приятель волнуется, но сам никакого трепета не ощущал - скорее чувствовал нетерпение. Он натянул приготовленный с вечера комбинезон, получил в оружейке «моссберг». Ружье выдал Делягин, который, единственный из троих федералов, ночевал в здании центра, остальные вечером уехали в Лихославль.
        - Не хотите с нами, товарищ старший лейтенант? - спросил Олег, принимая пачку патронов. - Там, говорят, интересно.
        - Кому как, - буркнул старлей. - Сейчас вы свалите, а я спать залягу. Тоже ничего так, интересное занятие.
        На том разговор и закончился. Олег бы поболтал еще, чтобы завязать знакомство и выяснить хоть что-то о капитане Алехине, но момент выдался неподходящий. Потом все собрались у крыльца, профессор напомнил о мерах предосторожности и кивнул:
        - Ну, идем.
        Заспанные бойцы распахнули перед группой ворота - за ними лежал заросший бурьяном прямоугольник, заключенный в бетонные стены. Дожидаясь, пока отворят наружный шлюз, Олег озирался. В бойницах над воротами не наблюдалось никакого движения, но легко было представить, что оттуда за уходящими следят внимательные глаза…
        Вот со скрипом распахнулись наружные ворота, за ними был загадочный и опасный Сектор. На первый взгляд ничего примечательного - такие же деревья и трава, что и по другую сторону Барьера… но настроение резко переменилось. Олег с удивлением обнаружил, что стянул «моссберг» с плеча и напряженно вглядывается в тени под кустами. Как-то само собой вышло, что он насторожился и приготовился встретиться с опасностью.
        Отойдя на полсотни метров от бетонной ограды, Баргозов поднял руку. Все собрались вокруг него.
        - Говорю для новичков. Мы в наружном, тихом поясе Сектора. Ничего особо опасного здесь не должно быть…
        - Будет только не особое, но тоже опасное, - буркнул Сидор, проводя пальцами под ремнем тяжелого ранца - он снова нес огнемет, и закопченный раструб торчал из-под правой руки.
        - Совершенно верно. - Если Баргозов и обиделся, когда его перебили, то виду не подал. - Опасностей хватает и здесь, так что соблюдать все меры предосторожности, двигаться точно за идущим впереди, в стороны не отходить. Порядок движения следующий: впереди Кирилл, за ним в десятке шагов остальные. Сидор - замыкающий. Получив сигнал об опасности, не суетиться, не орать, никуда не бежать. Григорий и Олег, к вам это относится в первую очередь.
        - А что здесь может случиться? - тут же спросил Гришка, воспользовавшись паузой. Он сильно нервничал, и его просто распирало от желания поболтать.
        - Все что угодно, - строго ответил Баргозов. - Так вот, если произойдет нечто неординарное, глядите на более опытных товарищей и повторяйте их действия. Если все побегут - вы бежите, держась в середине группы. Если все замерли, замираете и вы. Что касается остальных, помните: среди нас новички. Прикрывайте их в первую очередь. Первый переход - к почтовому дубу, там привал пятнадцать минут, затем обход точек замеров. Кирилл, попробуй провести нас так, чтобы молодые люди увидели что-нибудь характерное, но без особого риска.
        После этого двинулись следующим порядком: впереди шел Кирилл. Принюхивался, вертел головой, заросли обходил стороной и держался открытых участков. За ним, держа дистанцию, следовала группа. Сидор замыкал. Оглядываясь, Олег видел, что долговязый следопыт ведет себя так же, как Кирилл, шагающий в авангарде. Сидор озирался, шумно втягивал ноздрями сырой воздух, и дробовик в его руках ни на секунду не оставался неподвижным - ствол так и ходил из стороны в сторону. Путь группы пролегал по редколесью. Кирилл избегал скопления деревьев, а перед каждой поляной останавливался и долго вглядывался в игру солнечных лучей на траве. Олег догадался, что следопыт выискивает приметы искажений.
        Гришка пристроился рядом с приятелем и непрерывно болтал - от волнения пробило на треп. Он рассуждал, что ничего здесь страшного нет, особенно если с хорошим проводником двигаться. Говорил, говорил - и так увлекся, что едва не ткнулся носом в спину идущему впереди лаборанту. Тут только Гришка сообразил, что все встали.
        Кирилл замер и поднял руку. Убедившись, что его сигнал принят, он, не поворачивая головы, крикнул:
        - Эй, молодые, вот вам искажение - глядите!
        Проводник ткнул пальцем в сторону полянки. Солнце уже поднялось высоко, поросшее травой пространство заливал яркий свет. Посередине… Олегу пришлось прищуриться, как будто из центра поляны в глаза бил слепящий луч. Гришка протер кулаками глаза.
        Олег зажмурился, выждал несколько секунд и посмотрел снова - слепящий эффект пропал, теперь казалось, что над центром поляны клубится рой насекомых. Он моргнул еще раз, теперь ничего уже не было видно - мельтешащие точки исчезли, поляна как поляна.
        - Это что? - выдохнул Гришка.
        - Искажение, - ответил за спиной Сидор. - Какое именно, не знаю и проверять не советую. На солнце иногда видно, но лучше не приближаться. А бывает, вовсе не разглядишь, пока не вляпаешься, особенно в пасмурный день.
        - Ну, налюбовались? - снова крикнул Кирилл. - Тогда идем дальше!
        Подозрительную поляну он обошел стороной, и вся группа в точности повторила его маневр.
        - В общем, ничего страшного, - снова пробубнил Гришка. - Правильно, Олег?
        Уверенности в его голосе стало поменьше раз этак в сто.
        Дальше шли в гору, лес остался позади, склон холма порос чахлым кустарником. Кирилл сделал еще одну остановку, чтобы показать новичкам гравицапу - область повышенной гравитации. Внешне она выглядела как правильный круг изломанного кустарника. Аномально выросшая сила тяжести прибила растения и прижала их к земле; ветки, сломанные во многих местах, покрывали грунт сплошным ковром.
        Через несколько десятков шагов Кирилл снова встал. Тут же остановилась вся группа, сохраняя прежнюю дистанцию. Они уже почти добрались к вершине холма, плешью торчащей над низкорослым кустарником.
        Гришка по инерции сделал еще шаг, но, сообразив, что ситуация изменилась, послушно застыл, как и остальные. Теперь, когда стих шорох травы под ногами, Олег расслышал треск веток в кустах. Он проследил, куда глядит ствол дробовика Кирилла. Другие участники вылазки уже держали оружие наготове - едва проводник остановился, привычные к опасности лаборанты тут же вскинули автоматы. Сперва изготовиться к стрельбе, а уж потом разбираться, что случилось, - к этому приучил Сектор.
        Олег разглядел, что за кустами передвигается темное пятно, какой-то зверь размером с крупную собаку.
        - Пуганем ее, Кирилл? - окликнул профессор.
        - Пугайте, - разрешил проводник, - она там одна.
        - Володя, - обернулся Баргозов к лаборанту, шагавшему рядом с ним.
        Тот вскинул АКМС и, прицелившись, полоснул короткой очередью по кустам. Там заверещали; зверь, ломая ветки, поскакал к вершине холма. Олег разглядел сгорбленную пятнистую спину и мелькающие задние конечности. Тварь достигла вершины - и с оглушительным грохотом растворилась в огненной вспышке. Вершина скрылась в сияющем мареве, Олег невольно зажмурился. С неба посыпались влажные клочья, что-то несильно ударило по плечу… Гришка ойкнул, потом выругался.
        Олег открыл глаза. Его плечо украшало влажное багровое пятно с ошметками мяса. Он стряхнул с комбинезона кровавый сгусток. Гришке тоже досталось - и в него угодили влажные хлопья, сочащиеся кровью.
        - В микроволновку угодила! - выкрикнул сзади Сидор. Он шагал последним, и лишь его на задели разлетевшиеся клочья.
        Все вокруг отряхивали комбинезоны от брызг и кусков мяса, разлетевшихся с вершины холма.
        - Ветер в нашу сторону, - буркнул один из лаборантов.
        - Прах к праху! Покойся с миром, - откликнулся Кирилл. - Я думал через вершину вас провести, чтобы молодежь окрестности рассмотрела. Отсюда далеко видно.
        - Ничего не поделаешь, веди в обход, - велел профессор.
        Группа свернула, обходя верхушку холма, на которой устроилось искажение. Пока продирались сквозь кустарник, Кирилл, не оборачиваясь, объяснял, что искажение свеженькое, после вчерашнего Всплеска объявилось, а раньше вершина была чистой…
        С другой стороны холма открылся неплохой вид. По левую руку лежал заброшенный дачный поселок - лоскутное одеяло разноцветных крыш и заросших молодыми деревцами огородов. Под солнцем блестели разбитые стекла окошек.
        - Дачный поселок, - буркнул лаборант Володя, - гнилое место, опасное.
        Дорога, ведущая к дачному поселку, огибала склоны возвышенности, к ней и направился Кирилл. Спустившись с холма, группа вышла на асфальт и свернула вправо. Здесь проводник остановился, Баргозов, а следом и остальные подошли к нему.
        - Мы почти на месте, молодые люди, - обернулся к новичкам профессор. - Если ничего не произойдет, через четверть часа - привал у почтового дерева.
        - Петр Ильич… - неуверенно начал Сидор. - Можно мне? Как обычно?
        - Я так и думал, что ты попросишься, - кивнул Баргозов. - Можно, если убедишься, что новички в безопасности. У тебя будет час или около того.
        - А что с новичками? - спросил Олег. - Почему Сидор должен за нами присматривать?
        - У почтового дерева разойдемся, - сказал Баргозов. - Вам для первого раза впечатлений и так достаточно. Побудете с Сидором, а Кирилл проводит нас к точкам замера.
        - А я думал, мы сразу начнем обучаться работе с оборудованием. Чего время терять?
        - На обратном пути вы всё увидите, мы зайдем на одну точку. Я смотрю, вы рветесь в бой, Свирцев. Это похвально, но в Секторе спешить нельзя.
        Олег пожал плечами. Профессор не хочет, чтобы новички увидели что-то, предназначенное лишь ветеранам? Ну ладно…

* * *
        Алехин появился в здании научного центра около полудня. Выслушал доклад Делягина, прошелся по пустым коридорам, потом спустился в подвал к завхозу. Николай Петрович, трясущийся то ли от холода, то ли от непривычной трезвости, засуетился, всячески демонстрируя рвение. Капитану стало неприятно. С одной стороны, перепуганного завхоза было жалко, с другой - капитан злился на себя. Николай Петрович всячески изъявлял готовность сотрудничать, но Алехин и сам не представлял, чего требовать. Ему нужны были сведения о результатах работы профессора, но что мог об этом знать вечно пьяный завхоз?
        - Сейчас мы здесь одни, группа профессора в Секторе, - начал Алехин. - Можно спокойно поговорить. Что вы знаете о работе этого центра? Об исследованиях?
        - Они в Секторе рыщут, а потом посылки в Москву отправляют. Всегда по одному и тому же адресу. Вот у меня и наклейки, чтобы всякий раз от руки не писать. И всегда посылка после возвращения из Сектора.
        - Никогда не бывало, чтобы адрес другой?
        - Никогда…
        - Странно. У меня есть информация, что отсюда отправлялись посылки и по другим адресам.
        Завхоз снова задергался. Он воспринял слова Алехина как обвинение.
        - Товарищ капитан, я не вру, я ж всей душой… Я только посылки на почту…
        - Да я понимаю, не волнуйтесь, - вяло махнул рукой капитан. - Проверим почту. А вот как бы узнать, что у Баргозова в кабинете хранится? Нет ли там таких… с чем бы сравнить…
        Алехин замялся. Ну как спросить безграмотного пьяницу, нет ли признаков того, что Баргозов продолжает опыты по синтезу биотина? Да завхоз и слов таких не поймет.
        - Вот он вернется сегодня из рейса, Баргозов-то, я приду к нему в кабинет, - предложил Николай Петрович, - мусор из ведер вытряхнуть, прибраться. Но он всегда следит за мной, глаз не спускает, пока я не уйду. Разве что содержимое ведерок могу предъявить. Да там всегда одно и то же. Бумажки драные, и тех мало.
        - Бумажки? Хорошо, пусть будут бумажки. И позвоните мне, когда группа возвратится. А я пока что съезжу на почту, попробую выяснить насчет посылок. Ваша задача - разузнать, чем занимается профессор, помимо походов в Сектор.
        Тут тусклые глазки завхоза заблестели.
        - Вот тут я вам точно могу сказать! Я человек конченый, понятное дело, безграмотный и неученый, но как завхоз я в отходах смыслю! Мусорные-то ведра у Баргозова сейчас пустые! Раньше, когда центр в полную силу трудился, чего только ни выбрасывалось! Уж такие бывали заковыристые штучки! А бумаги сколько! Я по три раза корзины в баргозовском кабинете опустошал! По пять упаковок бумаги за день требовалось! А сейчас? Сейчас же ничего он не выкидывает, только после похода в Сектор грязи немного бывает. Ну, или там колбы треснутые, какая-то электрическая дребедень, которую они в приборах меняют после Всплеска. Однако что точно, так уж точно: мусорные ведра выношу раз в четыредня, точнехонько после выхода в Сектор. А в прочие деньки ведра пустуют! Ничего профессор не делает, даже бумагу на записи не изводит. Потому что иначе бы он мне велел хоть иногда пачку бумаги приносить.
        Алехин нашел Шартьева и сказал, что сгоняет в город на «Фердинанде». Сперва заскочил в гостиницу; там капитана отозвал знакомый администратор и многозначительно сообщил:
        - Тут к вам из газеты приходили. Интервью хотят взять.
        Алехин задумался - что и как отвечать газетчикам, он не представлял. Перед телевизионщиками говорил, что велел полковник, а теперь…
        - Просили позвонить, когда вернетесь, вот и номер телефона оставили, - продолжал администратор. - И еще очень допытывались насчет позавчерашнего вечера: где, мол, был капитан да что делал. И о сотрудниках ваших тоже спрашивали.
        - А вы что ответили?
        - Что никто не выходил из гостиницы, - не без гордости сказал администратор. Он сознавал, что оказывает капитану важную услугу.
        - Спасибо, вы мне очень помогли. - Алехин решил, что этого человека следует поощрить. - Может, еще раз выручите? На почте у вас случаем знакомых нет?
        - Моя жена на почте работает. А что?
        - Тогда мне бы с ней потолковать, но только потихоньку, чтобы никто не знал. Можно это устроить?

* * *
        С утра Зеленский чувствовал себя на редкость плохо - сказывались последствия Всплеска. Он едва нашел в себе силы, чтобы сделать комплимент Танечке Синюховой, явившейся сегодня на службу в новом костюме, сером и строгом. На самом деле ему было плевать, какой костюм на этой дуре. Появись она голой - и то остался бы равнодушен. Эта мысль показалась Зеленскому забавной, он стряхнул апатию и занялся делом.
        Просмотрев документы, масовец вытащил наушники, чтобы послушать, что происходит у Кононенко, но включить приемное устройство не успел - зазвонил телефон. Звук отдался тупой болью в висках. Звонил Кононенко - легок на помине! Захлебываясь от восторга, начальник райотдела рассказал, что сегодня пришел приказ о присвоении ему очередного звания, он теперь подполковник.
        - Отлично, рад за вас. - Зеленский постарался, чтобы поздравления прозвучали как можно искреннее. - Заслуженная награда, заслуженная. Нелегким трудом заслуженная.
        - Да, так насчет трудов, товарищ Зеленский… В гостинице говорят, что федералы не покидали здание в тот вечер, помните, когда мы операцию проводили. Я дал команду, чтобы опросили нашу агентуру в Шанхае, что за узбек у нас такой объявился. Но там до сих пор преступников подобного уровня замечено не было, одна мелочевка.
        - Да, тихий у вас городок, а сейчас столько всяких событий! - посочувствовал Зеленский. - Но в тихом омуте, как известно, черти водятся. Не забудьте, преступников было как минимум двое.
        - Так точно, группу и ищем. Но никаких следов!
        - Я вам сразу сказал: профессионалы. Такие следов не оставляют. Копайте, товарищ подполковник, копайте! - Зеленский выделил голосом слово «подполковник». - Проверяйте по своим каналам, ищите киллеров со сходным почерком, а я поставлю задачу моим коллегам. Возможно, в архивах что-то найдется.
        - Да какой там почерк… - протянул Кононенко. Потом поспешно добавил с нарочитой бодростью: - Будем искать! Сделаю все возможное!
        После разговора масовец попытался подслушать, что происходит в кабинете подполковника Кононенко, но в наушниках был слышен лишь треск помех. Всплеск повредил тонкую электронику «жучка».
        Зеленский вызвал Танечку и велел готовить автомобиль - он собирался проехаться к зданию будущего филиала Ловчего клуба, проверить, как там обстоит дело с ремонтом. Расследование убийства Дроздевича оставалось его, Зеленского, частной инициативой, а основной задачей районного управления МАС было организовать прием хамелеоньих желез у ловчих.
        Работа двигалась. Бригадир был доволен - аванс, как и обещал Зеленский, его людям выплатили, стройматериалы поставлялись без задержки. Из холла вынесли старую мебель, заменили простреленные панели на стенах, убрали прежнюю вывеску. Кажется, осталось только стеклянную витрину заново установить. Ожидали поставку пуленепробиваемого стекла.
        - Вон мы уже и там разбирать завал начали, - указал рукой строитель.
        Он говорил о соседнем доме, куда врезался бронированный «мерс» Дроздевича. Экскаватор разгребал груду мусора, в которую превратилось двухэтажное здание. Зеленский подумал с минуту и велел бригадиру докладывать, если в руинах найдется что-то, заслуживающее внимания:
        - Сразу ко мне! Не в ваш стройтрест, не в полицию, не кому-то еще, а именно мне, - со значением повторил масовец. - В долгу не останусь.
        О пропавшем водителе Дроздевича до сих пор ничего не удалось узнать.
        Глава 3
        Почтальоны Сектора
        Почтовое дерево оказалось обычным кленом, одиноко торчащим на холме. Ствол его был искривлен, широкие толстые ветви тянулись в стороны, изгибаясь и накрывая вершину холма дрожащей тенью. На высоте полутора метров зияло широкое дупло.
        Кирилл обошел вокруг ствола, перешагивая толстенные корни, выступающие из земли, как набухшие вены на стариковской руке. Потом остановился, поджидая остальных. Группа собралась под деревом, и Сидор заглянул в дупло, подсвечивая фонариком. Потом запустил внутрь руку и достал пригоршню свернутых бумажек.
        - Мы сюда всякий раз подваливаем, - объяснил новичкам Кирилл, - поэтому кто что хочет на волю передать, через Барьер то есть, может записочку оставить. Если не очень сложно, мы стараемся сделать - письмо там отправить, позвонить, и так далее.
        Записки Сидор передал профессору, тот стал разворачивать и читать, хмуря брови. Пару бумажек передал лаборанту Володе. Олег догадался, что там личные послания, и Володе, местному жителю, проще сходить на почту отправить письмо, или позвонить, или передать весточку на словах кому-то из здешних. Одну записку Баргозов, фыркнув, скомкал и выкинул. Гришка, не смущаясь, тут же поднял. Олег, заглянув через его плечо, прочел: «ВСЕ УЧОНЫИ КАЗЛЫ».
        - Такие попадаются время от времени, - буркнул, не оборачиваясь, профессор, - ерунда, можно просто забыть.
        - А, это ж флуд! - истолковал по-своему Гришка. - Люди везде одинаковы, даже в Секторе.
        - Здесь все четче и осязаемей, - добавил Олег.
        - Да, молодые люди, - кивнул Баргозов, дочитывая последний листок, - вроде бы то же самое, но проявляется резче и отчетливей. В качестве флуда может и пуля прилететь. Итак… - Он спрятал последнюю записку в нагрудный карман комбинезона. - Итак, здесь мы разойдемся. Я с более опытными сотрудниками пройду по точкам замера, сниму показания. А вас, новички, Сидор проводит в спокойное место, там подождете. Для первого раза вполне достаточно впечатлений, а нам предстоит пройти пару неприятных пунктов. Потом заберем вас - и домой.
        От почтового дерева разошлись в разные стороны. Кирилл ушел с ветеранами а Сидор остался на месте. Он что-то обдумывал. Потом кивнул:
        - Идемте, парни. Можете рядом шагать, дистанцию не соблюдать. Рядом со мной для вас все равно безопасней.
        Когда спустились с холма, Сидор снова заговорил:
        - Слыхали, я у Баргозова позволения спрашивал? Он не против. Так что я вас там, на месте, оставлю одних. Не беспокойтесь, для вас это не опасно. Просто сидите тихо, никуда без меня не суйтесь.
        - И не подумаем! - с готовностью заверил Гришка.
        Дачная усадьба, окруженная оградой, к которой привел новичков Сидор, была давным-давно заброшена, но сквозь заросли они пошли по хорошо заметной тропинке. Значит, время от времени кто-то сюда заходит. Доски ограды почернели, краска облезла, а калитка была сорвана с петель, завалена обломанными сучьями, старой пожухлой листвой и занесена грунтом. Вокруг поднялся молодой лес - деревья здесь были тонкие, выросли после катаклизма. За оградой находилась лужайка - такая же заросшая, как и пространство снаружи, за забором. Посреди лужайки стоял двухэтажный домик, аккуратный, выкрашенный белой краской. Сейчас краска осыпалась, обнажив доски, окна были большей частью выбиты, и ветви молодых тополей проникли внутрь, в темноту.
        Сидор отвел спутников в беседку:
        - Посидите здесь. Я схожу в дом, побуду там немного.
        - Немного - это сколько? - забеспокоился Гришка.
        - Для вас минут пятнадцать-двадцать пройдет, - непонятно ответил проводник. - Главное, никуда не суйтесь. В дом за мной тоже не ходите.
        - А что там?
        - Там искажение. Постоянное, небольшое. Наподобие балаболки, но какое-то необычное, я таких больше не встречал… Почему-то прилипло к этому месту, вот дом и прозвали Болтливой Дачей. Оно только внутри работает, в разных комнатах по-разному.
        - Ты что же, сам полезешь в искажение? - удивился Гришка. - Зачем тебе?
        Сидор вздохнул, стянул с головы капюшон комбеза и почесал в затылке.
        - Зачем?.. - Похоже, простой вопрос поставил его в тупик. - Ну… тянет меня туда. Профессор знает, он разрешил, ты же сам слыхал. Да вы не беспокойтесь, оно не опасное, просто слышать можно то, что не здесь, только и всего. Вам я не советую пробовать, мало ли как на кого подействует, а мне не привыкать.
        Олег скинул рюкзак и опустился на скрипнувшую под его весом скамью. «Моссберг» он поставил рядом, чтобы оружие оставалось под рукой. Проводник держался спокойно, значит, волноваться не о чем. Пятнадцать минут в тихом заброшенном саду - не проблема.
        Сидор ушел к дому. Гришка проводил его взглядом, вздохнул, когда тот скрылся в темном дверном проеме, и с тревогой спросил:
        - Это что, проверка? Типа одни среди мутантов?
        Олег не ответил. Его не беспокоило, проверка это или нет. Если здесь предусмотрено испытание для новичков, они его пройдут. Гришка же нервничал, расхаживал по беседке и смотрел то в одну, то в другую сторону. Когда-то по столбам беседки карабкались ползучие ветви декоративного растения, они давно увяли и пожухли, хрупкие обрывки лозы торчали кое-где на бревнах, поддерживающих четырехскатную кровлю. Им не давали осыпаться ржавые гвозди.
        Минуты через три Гришка тревожно спросил:
        - Что-то долго Сидора нет. И остальные - что с ними? Вдруг так и не появится никто? Что будем делать?
        - Да рано ты беспокоишься.
        - Ничего себе рано! Полчаса уже здесь! Я время засек - ровно в половину одиннадцатого в беседку притопали.
        - Покажи часы… Хм, в самом деле… - Олег взглянул на свои. Электронными они, понятное дело, не пользовались. В Секторе и поблизости от него электронике доверять нельзя, у обоих были механические. Гришкины часы показывали, что прошло двадцать восемь минут. Судя по часам Олега, они к Болтливой Даче еще не приходили - стрелки стояли на четверть одиннадцатого. Похоже, искажение оказалось шире, чем площадь здания. Олег стал расхаживать из угла в угол беседки, поглядывая на циферблат, - хотел отыскать точку, где время меняется. От этого занятия его отвлек окрик приятеля. Гришка всматривался в кусты около беседки:
        - Смотри! Смотри, Олег! Сейчас я его тоже пугану, как там, на склоне!
        И прежде чем Олег успел что-либо предпринять, Гришка выставил ствол «моссберга» наружу. Бабахнул выстрел, сад вокруг пришел в движение, взорвался кашляющим лаем и треском сухих веток.
        Олег схватил ружье, заметив, что в ворота, через которые они вошли в сад, проскользнула крупная тварь вроде той, угодившей в микроволновку на холме. Тощая вытянутая морда, длинные задние лапы. Передние были короче, из-за этого казалось, что зверь горбатый - он сутулился, пригибая морду к земле. Вокруг в кустах сновали еще несколько, они короткими прыжками перемещались вокруг беседки и постепенно сужали кольцо.
        Гришка снова выстрелил, взвизгнул раненый мутант. Олег усилием воли подавил волнение и аккуратно, как в тире, прицелился. Плавно повел стволом за горбатым силуэтом, вдавил спусковой крючок. Подстреленный зверь взвыл, подпрыгнул, переворачиваясь в воздухе, и завалился на спину. Напоследок вздрогнули тощие лапы, мутант замер.
        - Кто это?! - выкрикнул Гришка между выстрелами. - Что за звери?
        - Чупакабры, наверное.
        Олег подстрелил еще одного мутанта. Положение не казалось угрожающим, звери не спешили нападать. Хотя беседка была плохим укрытием, но все-таки два вооруженных человека могли в ней успешно дать отпор полудюжине тварей.
        - Смотри! - взвыл Гришка. - Калитка!
        Олег оглянулся и едва не выругался вслух. В калитку лезло что-то совсем несуразное. Этот зверь отдаленно напоминал чупакабру, но весил, пожалуй, раз в семь-восемь больше. Ограда хрустела и раскачивалась. Вот зверь протиснулся в сад, отряхнулся и уставился красными глазами на беседку. Приятели, не сговариваясь, выстрелили. В такую крупную мишень попасть несложно - один заряд ударил мутанта в грудь, другой угодил в лапу. Олег видел, как дробь вырывает клочья шерсти, но кровь не потекла, да и зверь словно не почувствовал боли. Он уверенно потрусил к беседке. Еще два выстрела в грудь заставили его покачнуться и сбиться с шага, но он не спешил. Мелкие мутанты, явившиеся в сад первыми, сновали вокруг и визжали. Похоже, они боялись приблизиться к вожаку. Олег уложил еще одну чупакабру и крикнул:
        - Гришка! В дом!
        Огромный мутант остановился над умирающей чупакаброй, понюхал, лизнул струящуюся из раны кровь. На людей он сейчас не глядел. Олег подхватил рюкзак и помчался к зданию, Гришка пыхтел следом. Чупакабра метнулась наперерез, Олег отшвырнул ее ногой, потом остановился, пропуская приятеля. Тот промчался мимо, взлетел на крыльцо. Олег выстрелил в поднимающегося с земли мутанта и бросился следом за Гришкой. Большая тварь неспешно терзала чупакабру и косилась на беглецов.
        Олег промчался мимо Гришки, тот захлопнул дверь, вдвинул засов - ржавую металлическую полосу - в петли. Незнакомый мужской голос прозвучал холодно и отстраненно где-то совсем рядом, словно над головой Олега:
        - Нет, так не пойдет. Я не могу согласиться.

* * *
        Алехин никак не мог привыкнуть к тому, что его везде узнают. После памятного интервью он стал знаменитостью. На почте, стоило капитану переступить порог, все уставились на него, очередь перестала двигаться, а женщина, сидевшая за стойкой, даже привстала, чтобы лучше видеть.
        - Я по делу, - несколько смутившись, сказал Алехин. - Можно с кем-нибудь из сотрудников поговорить?
        - Сейчас заведующего позову. - Сотрудница почты сорвалась с места, на ходу выкрикивая: - Игорь Сергеевич! Игорь Сергеевич!
        Тут же появился Игорь Сергеевич, одергивая мятый пиджак, и позвал гостя к себе в кабинет. Под шушуканье очереди капитан прошел к заведующему за стойку. Тот суетился, предлагал чаю… Капитан от угощения отказался и попросил рассказать, как отправляются посылки из научного центра. Тут заведующий вроде бы стушевался и осторожно спросил:
        - В каком смысле? Отправляем как полагается.
        - Да бардак у них, учет не ведется, - развел руками капитан, - не могу ничего выяснить. Мне велели порядок навести, вот я и проверяю, как и что в этом центре творится.
        - Отправляем как полагается, - повторил заведующий. - Что приходит, оформляем и отсылаем.
        - А посылки без адреса не попадаются? Может, у вас какая-то договоренность с…
        - Нет-нет! - взмахнул руками Игорь Сергеевич. - Научный центр заказал наклейки, получатель - московский институт. Девочки даже не смотрят, из научного центра посылки всегда с одним и тем же адресом.
        - Ну что ж, извините за беспокойство. Продолжайте работу.
        Алехин заподозрил, что напал на какой-то след. Знать бы еще, что именно он нащупал…

* * *
        - Что это было? - дрожащим голосом спросил Гришка.
        - Типичные чупакабры, как в методичке по аномальной биологии.
        - Нет, я о большой зверюге.
        - И она такая же. Только большая. Давай шкаф к двери сдвинем.
        Гришка поплелся помогать, по пути выглянул в окно:
        - Ого, она уже доедает маленькую. Потом за нас возьмется. Хорошо, что такая в окно не пролезет.
        Вдвоем они навалились на шкаф, но трухлявые стенки не выдержали - шкаф развалился. Над головой снова отчетливо прозвучал незнакомый голос:
        - Нет, профессор, так не пойдет. Вы примете у нас все «сувениры» до единого. И контейнеры с железами. Я уже отказал другим скупщикам, работаю только с вами. Куда я теперь товар дену?
        - Но я же сказал: ситуация переменилась, у меня в центре торчат три офицера ФСБ, вынюхивают, высматривают!
        Этот голос был Олегу знаком - говорил Баргозов. Профессор волновался, от его обычной солидной сдержанности не осталось и следа, он частил, сбивался.
        - Значит, в следующий раз я обращусь к другому человеку, но сегодняшнюю партию вы примете. - Второй собеседник говорил твердо и уверенно. - Профессор, это не обсуждается. Эту партию берете, новую я приготовлю только после вашего сообщения. За эту расчет - как обычно.
        Профессор помедлил с ответом, потом решился:
        - Ладно, только потому, что мы давно работаем вместе и я понимаю ваши трудности. Как только ситуация улучшится, я дам знать.
        Профессор боялся - это чувствовалось по его интонациям. Он, конечно, пытался дать понять, что их сговор с незнакомцем - партнерство равных, на самом же деле тот, кто доставил «сувениры», диктовал условия.
        Звучали голоса так отчетливо, будто говорили совсем рядом. Гришка задрал голову, оглядел лестницу, ведущую на второй этаж, потом прошел в соседнее помещение. Олег уже догадался, что они имеют дело с действием искажения, и его больше беспокоила здоровенная чупакабра. А Гришка все искал, откуда исходит голос. Он вернулся и сказал:
        - Там кухня, окна еще меньше, чем здесь. Где они говорят?
        - У первой точки замера, там профессор встречается со здешними ловчими, поэтому он оставил нас здесь, чтобы не узнали раньше времени о его делишках. Искажение действует. Сходи на второй этаж, поищи Сидора, а я тут покараулю.
        - Нет, - Гришка торопливо замотал головой, - я один не пойду.
        Голоса стали угасать, спор продолжался, но Олег слышал всё хуже и хуже. Он снова выглянул в окно, однако большой твари на прежнем месте не увидел. Мелкие, подвывая, сновали за кустами, а большая куда-то пропала. Тут дверь вздрогнула, Гришка охнул и попятился к лестнице.
        - Давай за Сидором, живо! - приказал Олег, подталкивая приятеля. - Быстро, я сказал!
        Дверь не могла остановить тварь, просто великанская чупакабра пока не бралась за нее всерьез. Олег слышал, как она фыркает и сопит - наверное, просто тыкалась мордой и ловила запахи, исходящие изнутри.
        Гришка бросился наверх; прогнившие деревянные ступени скрипели и визжали под его шагами.
        Дверь почти беззвучно сорвалась с петель, пролетела через комнату и ударила в лестницу, раскрошив несколько ступеней. Олег бросился в сторону, Гришка заорал, помчался бегом и исчез на втором этаже. Олег вскинул ружье и, когда в пустом проеме показалась уродливая морда мутанта, стал всаживать в нее пулю за пулей. Пять выстрелов двенадцатого калибра разворотили башку мутанта, каждое попадание оставляло уродливую дыру, из которой лезла отвратительная желтовато-коричневая каша. С каждым выстрелом тварь дергалась, но, похоже, ее отбрасывала инерция пули, а боль от ран вовсе не беспокоила.
        Гигантская чупакабра протиснулась в помещение, повела изуродованной головой и неспешно направилась к Олегу. Сверху, с лестницы, ударили выстрелы - Гришка палил по мутанту, торопливо дергая затвор. Две пули угодили в горбатый загривок, но тварь не обратила на новые раны внимания - она медленно двигалась к Олегу. Тот отступил в угол, держа перед собой ружье. Чупакабра подобралась и прыгнула - первое быстрое движение, до сих пор она не торопилась. Олег упал на пол и перекатился под падающую тушу. Шестой, последний выстрел он сделал в брюхо, снизу. Чупакабра навалилась на него, но прижать к полу не могла - мешал ствол «моссберга», который Олег выставил вертикально, уперев приклад в доски.
        Мутант заворочался, силясь опустить брюхо и не понимая, что ему мешает. Грохоча сапогами, по лестнице сбежал Сидор. Олег вывернулся из-под твари и успел заметить, что проводник направил в ее сторону не ружье, а длинный стержень, перевитый толстой медной проволокой. Сидор ткнул своим странным оружием в бок чупакабры, потом Олега ослепила яркая вспышка, затрещал электрический разряд. Тварь отлетела вбок и с мягким чавканьем ударилась о стену. По пятнистой шкуре пробежала судорога, и мутант замер.
        Олег, подтянув к себе ружье, стал торопливо заряжать, поглядывая на неподвижную тушу у стены.
        - Большущий, - пробормотал Сидор, - удачно получилось. Неплохо наварим на этой хрени.
        - Что это? - пролепетал Гришка, который так и торчал наверху - боялся спуститься.
        - Хамелеон. Обожрался чупакабрами, вот и вымахал, и сам такой же стал, только здоровенный, - пояснил проводник. - Наверное, и железа у него выросла. Вот что, пацаны, вы давайте за двором следите, а я железой займусь.
        - Хамелеон? - Гришка снова оглядел добычу.
        - Ружье заряди, - посоветовал Олег.
        Сидор не спеша расстегнул плащ - под ним был пояс с ножнами. Проводник вытянул из ножен здоровенный тесак и склонился над тушей чупакабры-переростка. Под плащом, помимо тесака, было много интересного: всевозможные чехлы и футляры, пристегнутые к ремню. Заметив, что Олег наблюдает, он принялся объяснять:
        - Видишь, какая зверюга вымахала? Сожрала чупакабру, стала, как она, но расти не прекратила. А почему? - Сидор перевернул хамелеона на спину, рассек ему брюхо и обеими руками полез в сочащиеся коричневым соком внутренности.
        - Потому что никто не знает, до каких размеров может вырасти чупакабра? - предположил Олег. - Значит, нет естественного ограничения. Либо этот хамелеон позаимствовал генотип у кого-то еще, кто не имеет ограничения роста.
        - Логично. - Сидор извлек из разреза коричнево-розовый ком, за ним тянулись тонкие нити слизи. - Достань-ка контейнер, там, в рюкзаке.
        Рядом прогремела автоматная очередь, приглушенная оградой и кустами, потом захлопали выстрелы ружей.
        - Это наши! - закричал Гришка. - Наши вернулись! Чупакабр гоняют!
        Олег выглянул в дверной проем - раскачивались и трещали кусты, мутантов за ними не было видно. Похоже, звери бросились на вновь прибывших, но, встретив отпор, сбежали в заброшенный сад. Среди зарослей взять их будет труднее.
        - Эй! Эй, сюда, мы здесь! - надрывался Гришка. Непонятно, был ли слышен его голос тем, кто явился снаружи.
        - Сверху мы их перещелкаем, - решил Олег. - Давай на второй этаж!
        Он взлетел по изломанным ступеням, ворвался в комнату… и замер. Женский голос внятно и отчетливо произнес:
        - Похоже, будет дождь. Такое напряжение разлито в воздухе! Я чувствую, что-то должно произойти…
        Олег огляделся в поисках незнакомки, потом сообразил, что это действует искажение.
        - Похоже, будет дождь, - прозвучало снова из ниоткуда, но так ясно, будто женщина находилась здесь, в этой комнате. - Такое напряжение разлито в воздухе! Я чувствую, что-то должно произойти…
        - Две минуты шесть секунд, - буркнул, входя, Сидор, - такая периодичность.
        - Чего?
        - Две минуты шесть секунд, потом снова повторяет. Это моя жена сказала, Лидочка, Лида… Меня с ней не было, на дачу привез - и обратно… А когда смог добраться сюда сквозь армейский заслон - никаких следов. Хожу вот теперь при всякой возможности, чтобы послушать. И ведь, главное, никаких следов! Ни тела, ничего не нашел. А она все говорит…
        Лицо Сидора вдруг скривилось, он мазнул тыльной стороной ладони по глазам, шмыгнул носом. Потом вздохнул:
        - Давай к окнам.
        И они стали отстреливать снующих между кустами мутантов. Трещали ружья, и каждые две минуты шесть секунд несуществующая Лида говорила о своих предчувствиях…
        Глава 4
        Охотничьи трофеи
        Сообщение о том, что группа Баргозова возвратилась, застало Алехина в пути, он уже направлялся в научный центр. Пока ехал по дороге, огибающей свалку, косился влево - не покажется ли полковник. Смешно, конечно, надеяться на случайную встречу, но капитан был растерян. Он ведь не криминалист, не аналитик, откуда ему знать, как проводят расследование? И с соответствующими службами не свяжешься - запрещено. Так что теперь вроде и ниточек много нащупал, но как их распутать, чтобы не порвались?
        Алехин запарковал «Фердинанд» возле белого здания и поспешил внутрь. Шартьев ждал в холле, за стойкой дежурного.
        - Обживаюсь здесь, товарищ капитан, - бодро доложил он. - Хорошая стойка, вроде барной, только маловата. Но если позади меня будут полки, а на них бутылки вискаря… Дверь бы еще переделать, чтобы как в салуне, две такие коротенькие створки, знаете… ну, когда ковбою дают по морде и он вылетает наружу, эти створки красиво раскачиваются.
        - Отставить шуточки. Профессор возвратился?
        - Так точно. Делягина я разбудил, он в оружейке стволы принимает. Между прочим, рюкзаки Баргозов сам поволок на второй этаж. Парни пошли вниз оружие сдавать, а он на себя три рюкзачища взвалил и поволок. Мощный старик!
        Алехин задумался - в словах прапорщика заключался намек на что-то важное. Еще одна ниточка, которую придется распутывать. Он отправился к профессору. Сперва на стук никто не отозвался, хотя в кабинете был слышен шорох и тихий стук, там что-то происходило. Алехин заколотил в стальную дверь сильнее и крикнул:
        - Баргозов, откройте! Это капитан Алехин!
        Шорох за дверью стал громче, чуть погодя профессор отозвался:
        - Подождите, я сейчас! Разбираю образцы!
        Прошло несколько минут, прежде чем дверь открылась. Преувеличенно бодрым тоном профессор объяснил:
        - Прошу прощения, не мог открыть сразу. Другого бы вовсе не впустил, потому что наши все знают - после возвращения меня не следует тревожить, пока не разложу все по банкам…
        - Что-то интересное нашли?
        - Попался очень крупный хамелеон, просто гигант! Новичкам, как говорится, везет. Я молодое пополнение оставил в надежном месте, чтобы поначалу не пугать ужасами Сектора, и, как говорится, по закону подлости именно туда и пожаловало это чудище!
        - Справились молодые?
        - Ну, я же не одних оставил, с ними был опытный проводник. Справились, в общем. Так что теперь у меня есть железа, ее необходимо срочно обработать.
        - Ну да, конечно! Я понимаю.
        - Зайдете? У вас что-то важное? - спросил Баргозов.
        По его тону Алехин чувствовал, что профессору очень не хочется, чтобы капитан сейчас входил в кабинет-лабораторию.
        - Загляну на минутку, я же обещал, что не буду вам мешать.
        Капитан шагнул к двери, Баргозову пришлось посторониться. Алехин вошел и огляделся - на лабораторном столе в банках физраствора плавали розоватые комья железы хамелеона. Алехин не считал себя специалистом по аномальной биологии, но понимал, что для даже очень крупного экземпляра железа слишком большая. Врет профессор? Выдумал гигантского хамелеона, чтобы оправдать левый груз?
        - Так это и есть железа? - изображая неведение, спросил он. - Так вот она какая… Это ж какая зверюга была, если железу даже по разным банкам пришлось разложить!
        - Кстати, капитан, - поспешно перебил профессор, - мне звонили из института, говорят: моя последняя посылка пришла со следами вскрытия.
        Алехин пожал плечами:
        - Не могу знать. Не я же посылки проверяю. Может, плановая операция. А может, вообще не наша служба. МАС, знаете, во все дыры нос сует. Но не буду мешать, работы у вас в самом деле много. Я только хотел узнать, как показали себя новички. Я же здесь за безопасность отвечаю - обязан беспокоиться.
        - Да нормально для первого раза. В штаны со страху не наложили - это хороший признак. - Баргозов изобразил улыбку. Ему не терпелось спровадить Алехина.
        - Тогда не буду вас задерживать.
        Уходя, капитан заметил пустые рюкзаки, мягкой горкой сваленные у двери. Грязные, поношенные, совсем не похожие на снаряжение ученого и его помощников. Кто-то передал группе рюкзаки с поклажей? Едва капитан шагнул за порог, дверь за ним с гулким лязганьем захлопнулась, и профессор запер замок. Рядом из-за приоткрытой двери доносился голос щекастого лаборанта из нового пополнения:
        - Вот где я прокололся! Надо было водки заранее купить! Я трезвый сегодня не засну! Это ж какая здоровенная зверюга может вымахать, у нас в учебниках не так писали!
        - Да не читал ты учебников, не ври, - ответил другой молодой специалист, Олег Свирцев, - там описаны случаи вроде нашего. Хамелеон может быть и крупнее, хотя это был довольно редкий экземпляр.
        - Но за водкой я сегодня все-таки сгоняю.
        Значит, хамелеон-великан в самом деле был?.. Теперь Алехину досмерти хотелось переговорить с Коростылевым, и когда пришла эсэмэска с приглашением к костру, он почувствовал громадное облегчение.

* * *
        После обеда Гришка укатил с армейским грузовиком, с этим же транспортом уехала посылка с наклеенным адресом научного института, которому подчинялся Лихославльский исследовательский центр. На этот раз посылку сопровождать взялся сам Баргозов. Сотрудники ФСБ тоже погрузились в «Фердинанд» и отбыли. В общем, момент для серьезного разговора вышел удачный, и, едва все разъехались, Олег заглянул к Кожинову.
        - Ну, как первый выход прошел? - грузно разворачиваясь на стуле, спросил Женя.
        - Я запру дверь? - вместо ответа предложил Свирцев.
        Кожинов кивнул. Олег щелкнул замком и подсел к заваленному бумагами столу. Старший лаборант понимающе улыбнулся:
        - Ты считаешь, что Сектор тебя принял, и теперь готов осуществить свой зловещий план?
        - Точно.
        - Одного не понимаю - зачем это тебе? Со мной все ясно, я Баргозову хочу подлянку устроить, потому что он со мной по-сучьи себя повел. А ты? Что тебя заставляет в этом участвовать?
        - Женя, я хочу жить хорошо. Для этого нужна чистая совесть. А она у меня очистится, только если я кое-что проверну. Давай без лишних вопросов, а? Просто сделаем вместе то, чего хочется и тебе, и мне.
        - Ты как с бабой разговариваешь. - Женя вдруг ухмыльнулся. Его вечно угрюмое лицо разгладилось и стало почти красивым.
        Олег вдруг ощутил симпатию к этому парню. Вот Женька рассуждает о бабах, а была ли у него подружка? Он не красавец, ничем не блещет… даже в делах не очень-то ловок. Кожинов отдал всего себя исследованиям в Секторе, а его нагло обманули, кинули. Олег с Захаром Ивановичем «развели» немало жулья, поимели на этом приличные бабки, но то были преступники, и деньги их были грязные, такие отнять не грех! А Женьку обидеть, лишить заслуженного почета среди их научной братии… это не по-человечески. Ведь ему же ничего, кроме науки, не нужно! Несчастный человек… Или, наоборот, счастливый?
        Если бы не долг перед памятью Захара Ивановича, Олег Свирцев тоже мог бы стать таким - настоящим ученым, преданным своим идеалам, думающим лишь о научной работе, об исследованиях, о тайнах и загадках природы. Но не срослось, он пошел по другой дорожке, и с нее не свернуть, пока не выплачен долг капитану Алехину, красавчику, атлету и телезвезде. «Вот из-за таких, - подумал Олег, - и случаются всякие беды… А им-то что? Герои, если в телевизоре увидишь… Ничего, герой, скоро мы встретимся в Секторе. Сектор всё расставит по местам. А после будем жить хорошо».
        Вслух он сказал:
        - Жень, а что ты будешь делать после этого? Ну, когда все закончится?
        - Уеду отсюда. Да я еще раньше свалю. Прикинь: буду сидеть где-нибудь в Питере и читать в газетах о великом открытии профессора Баргозова. А потом буду читать, что профессор Баргозов - шарлатан. - Улыбка Кожинова съехала набок, стала горькой и недоброй. - Ладно, говори, что потребуется.
        - Во-первых, мне нужно будет произвести киносъемку внутри Сектора.
        - Значит, кинокамера, причем лучше старенькая, с кинопленкой. Даже не знаю, где взять… А, у завхоза спросим. Он за бутылку что хочешь из-под земли достанет.
        - Потом мне нужен будет молодой хамелеон, без этого… ну, без чужого генотипа. Заготовка, зародыш.
        - Это вряд ли. Они же по пути жрут, что попадется - жуков, гусениц. Амебу, в конце концов, проглотит, бактерию, слизня - и все, чистоты нет. Получаешь бактерию размером с крысу. Потом эта дрянь находит что-то более интересное, новые признаки заглушают то, что было до них. Это ж как естественный отбор по Дарвину - более ценный материал вытеснит то, что менее пригодно, или совместится с ним. «Чистого» хамелеона никто не видел.
        - Значит, ты смоделируешь, как он мог бы выглядеть до того, как утратит «чистоту», а я придумаю, как это заснять. Дальше… еще нужно придумать, как могло бы выглядеть появление хамелеона в Секторе.
        - И этого никто не знает! Откуда они берутся? Следопыты считают, что из Глуби, а вообще фиг их разберет. - Женя в волнении протирал и протирал очки.
        - А мы сами придумаем, тут же чем фантастичней - тем лучше. Как в кино про Франкенштейна! Лучи света, электрические разряды! И еще мне нужен проводник. Надежный, толковый человек, который поможет подыскать место для съемок и всё подготовить, а потом выведет меня к воротам в Барьере. И не будет болтать. Я заплачу.
        Женя задумался. Молча пялился на Олега и кривил губы.
        - Чего? Я что-то не так сказал? - не понял Олег.
        - Да у меня никак не идет из головы, что ты хочешь серьезно вложиться в это дело. Прикидываю я, прикидываю, во что тебе обойдется веселая шуточка… Значит, деньги у тебя есть, и тебе их не жалко.
        - Легко достались - легко расстались. Не бери в голову, просто помоги, и посмеемся над Баргозовым вместе.
        Кожинов еще помолчал, пару раз стукнул палкой по грязному полу, наблюдая, как поднимается пыль, и наконец решился:
        - Хорошо. Ни о чем больше спрашивать не буду. Проводника… за проводником придется идти в Шанхай, и лучше ночью. Там обычно ночью самая жизнь… Но ведь не сегодня, верно? Сейчас Гриша вернется…
        - Это верно. - Олег наконец улыбнулся. - Мне чудится звон бутылок в его сумке. Этот звук будет преследовать меня по ночам.

* * *
        Когда «Фердинанд» не спеша ехал мимо свалки, там было оживленно. У самой дороги, как обычно, никто не торчал, зато капитан отлично видел, что между грудами мусора и брошенной техникой снуют фигуры - мелькают, иногда нагибаются, чтобы подобрать что-то под ногами, и быстро скрываются.
        - Людно там, товарищ капитан, - буркнул Шартьев. - Может, вам сопровождающего лучше взять? Не нравится мне сегодня свалка.
        - Отставить.
        На этот раз на старом месте никого не было и костер не горел, но когда Алехин остановился, озираясь, из-за груды покрышек показался полковник.
        - В Шанхае неспокойно, ждут нападения местной шпаны, - вместо приветствия буркнул он, - поэтому времени мало. Докладывайте.
        Алехин рассказал о своих подозрениях насчет заведующего почтой, потом об итогах сегодняшней экспедиции. Под конец вручил Коростылеву пакет с мусором из кабинета профессора. Пакет приготовил завхоз, и, точно как он предупреждал, ничего интересного там не было.
        - Поговорите с женой гостиничного администратора - может, о почте она еще что-то расскажет… А вот профессор… Я, товарищ капитан, чувствую, как вокруг меня кольцо сжимается. Годы службы, опыт… с опытом приходит чутье. Нет у нас времени пасти Баргозова, его следует прижать и добиться прямого ответа. Если надавить как следует, он расколется и прямым текстом выложит, насколько успешными были опыты по синтезу. Нужно лишь отыскать рычаг, которым профессора прижмем. В этом направлении и станем работать…

* * *
        В гостинице рядом с администратором за стойкой сидела женщина - та самая, что звала на почте заведующего. Едва поздоровавшись с капитаном, она тут же скороговоркой зачастила:
        - Я как чувствовала, как чувствовала! Когда увидела, кто пришел, сразу поняла: наконец добрались до этих жуликов, с которыми заведующий связался, наконец и на них управа найдется, вы уж их выведите на чистую воду. Мы же всё видим, у нас коллектив маленький, все на виду, а он…
        - Погодите, погодите, - остановил ее Алехин, - давайте по порядку.
        Из сбивчивого рассказа женщины он понял, что Игорь Сергеевич, заведующий, давно занимается странными делами. Если посылка из научного центра, он забирает ее в кабинет и что-то делает - похоже, вынимает часть содержимого, а остальное упаковывает, как было.
        Алехин кивнул.
        - Нас частенько обвиняют, что вещи из посылок пропадают, - вздохнула сотрудница почты, - но мы никогда себе такого не позволяем! А что, ученые на нас тоже жалуются?
        - Никому не рассказывайте о нашем разговоре, - сказал Алехин. - И еще… погодите минуту…
        Он цедил слова медленно, с расстановкой, голова была занята другим - капитан думал, как составить эсэмэс полковнику. Дурацкое положение - ни шагу не может ступить без подсказки… Но ведь в самом деле не может!
        К счастью, ответ на его мобильник пришел мгновенно.

* * *
        В этот раз бабушка не засыпала долго. Лиза сидела у ее постели, держала старуху за руку и ловила малейшую дрожь пальцев. Ее собственные руки никогда так себя не вели, это заставляло задуматься. Лиза замечала, что бабушка делает много лишних движений - сутулится, потом, спохватившись, выпрямляет спину. Когда хочет взять со стола что-то небольшое, долго присматривается, поправляет очки с толстыми линзами - очки, напоминающие аквариумы, за стеклом которых медленно движутся маленькие серые рыбки…
        Почему Лиза ничего не помнит? Иногда ей казалось, что в голове всплывают какие-то события из детства, слова, картинки, но это не было памятью тела. Она помнила только то, что прочла в книгах, и то, что рассказала старуха, пока сидела у ее постели - тогда, в первую ночь, когда Лиза пришла. Пришла откуда? Она словно вынырнула из черной глубины, ухватилась за дрожащие пальцы бабушки и вскарабкалась в этот мир. Из мрака и небытия выбралась на свет, держа бабушку за руку.
        Вот бабушка задышала ровнее - наконец заснула. Лиза аккуратно высвободила руку и вышла из комнаты, как всегда, бесшумно. Когда по этим половицам ходила бабушка, они визжали и скрипели. И снова бабушка делала слишком много движений, двигалась трудно и неуклюже. «Она старенькая», - напомнила себе Лиза. Но это было плохим объяснением. Другие люди ходили точно так же - неуклюже и неуверенно, будто слепцы, бредущие на ощупь. Даже молодые, хотя очки с толстыми линзами, как у бабушки, они не носили.
        Лиза подошла к зеркалу. Свет она не стала включать, чтобы не тревожить спящую старуху. Зачем ей свет? Она и так видела все, что нужно. Девушка перебрала небогатый набор косметики, которой пользовалась до того, как… до всего этого. До того, как бабушкина рука вытянула ее на свет из черных глубин. Лиза осмотрела баночки, выбрала одну. Она не знала, что настоящая Лиза пользовалась черными тенями только для выступлений танцевальной группы, и сейчас действовала по наитию, поскольку в памяти не было ничего для подобного случая, кроме мультфильмов о супергероях. Девушка подвела глаза, темные тени протянулись от век к вискам. Потом аккуратно нарисовала полосы на щеках - по три с каждой стороны, веером расходящиеся от крыльев носа. Кошачьи усы. Наверное, так будет правильно. Взглянув напоследок на собственное отражение в едва подсвеченном луной зеркале, Лиза вильнула несуществующим хвостом и бесшумно скользнула к окну. То, что она начала вчерашней ночью, продолжится сегодня. Парни, не сумевшие поймать Лизу, говорили о Шанхае.

* * *
        Когда в «Фердинанд» подсел бомжеватого вида пожилой узбек, Шартьев присвистнул и протянул:
        - Салам алейкум…
        Делягин сохранял обычную невозмутимость, но видно было, что и он удивлен. Все сразу встало на свои места, когда капитан обратился к пассажиру:
        - Куда, товарищ полковник?
        - Адрес вашего почтмейстера какой?
        - На Комсомольской, за вокзалом.
        - Тогда машину оставим где-нибудь в укромном месте, а к месту выдвигаемся пешком.
        По пути Коростылев избавился от грима, скинул вонючее тряпье и переоделся в камуфляж, позаимствованный у Делягина. Фигуры у них были похожи, разве что полковник в плечах не так широк.
        По адресу, который назвала жена гостиничного администратора, пришли пешком. Оказалось, что скромный заведующий почтовым отделением живет в двухэтажном кирпичном коттедже, недавно выстроенном между старыми многоквартирными домами.
        - Растет благосостояние граждан, - заметил Шартьев, разглядывая затейливо украшенный фасад.
        - Та женщина говорила, что сын заведующего неплохо зарабатывает. Часто уезжает, никто не знает, чем занимается, - пояснил Алехин. - На почте шепчутся, что он вроде курьера мафии, но это ничего не значит. Они просто его не любят, сына заведующего, я имею в виду. Наглый, говорят, заносчивый. Когда на почту к отцу приходит, нос задирает. Опять же дорогая тачка.
        - В этом городишке любая тачка дорогой покажется, - буркнул Делягин.
        - Кроме «Фердинанда», - напомнил прапорщик. - Если, конечно, судить по внешности. В «Фердинанде» дорогое содержимое… даже не считая меня.
        - Товарищ полковник, а как действовать, что говорить? - Алехин все ждал, что ему объяснят смысл операции, но инструкций так и не последовало.
        - Говорить буду я, - буркнул Коростылев. Вытер лицо салфеткой, удаляя остатки грима, пригладил волосы. - Не надо бы мне светиться, да времени не остается совсем. Вот в дверь, товарищ капитан, звонить будете вы - вам и удостоверение не придется показывать, вся страна знает в лицо.
        - Так точно, - уныло согласился Алехин.
        К крыльцу он подошел один. Дверь открыл Игорь Сергеевич, заведующий Лихославльским отделением почты. Отступил на шаг, пропуская капитана. Вид у хозяина был унылый.
        - Чем обязан? - дрогнувшим голосом спросил он.
        - Игорь Сергеевич, с вами побеседуют мои коллеги. По служебным вопросам.
        Алехин придержал дверь, впуская троих сотрудников. При виде каждой затянутой в камуфляж фигуры, ступавшей в его дом, заведующий пятился и грустнел все больше. Последним вошел старший лейтенант, захлопнул дверь и встал, опершись о косяк. Его кряжистая фигура перекрыла проход, а Шартьев, не смущаясь, зашагал дальше, мимо растерянного хозяина, заглянул в комнату и объявил:
        - Ничего себе! Живут же люди! Вот дослужу по контракту, уволюсь, откажусь от ученой степени и подамся в почтальоны!
        - Игорь Сергеевич, - заговорил полковник, - хочу предупредить: мне многое известно, об остальном я догадываюсь, а улики на вас собрать - дело нехитрое. Но я бы предпочел, чтобы вы пошли навстречу следствию.
        - А в чем, собственно, дело? О каком следствии речь?
        - О посылках профессора Баргозова. Ваш сын сейчас где?
        - Он в отъезде. По работе.
        - Его работа заключается в доставке запрещенного товара. Вы извлекаете из посылок… Что там? Хамелеонья железа?
        - Нет там железы, - буркнул заведующий. - То есть откуда мне знать, что там?
        - Игорь Сергеевич, мы не играем, - строго напомнил Коростылев, - все очень серьезно. Давайте я начну рассказывать, а вы подключайтесь к разговору с любого места. Раз в четыре дня Баргозов выходит в Сектор, выносит оттуда предметы, представляющие собой немалую научную ценность, ну а на черном рынке эти штучки можно конвертировать в эквивалент, так сказать, финансовый. Посылку доставляют к вам, в почтовое отделение. Пока что все чисто, профессор не совершил преступления, он отправляет материал в институт как полагается. Вы извлекаете часть содержимого, а сын везет это по адресу, который дал вам Баргозов. Сын, как вы сказали, «по работе» уезжает раз в четыре дня. Как раз после выходов группы Баргозова в Сектор. Я прав?
        Заведующий молчал.
        - Облегченная посылка Баргозова попадает по назначению, в ней ничего особенного, - продолжал Коростылев, - образцы воздуха, воды и почвы, данные замеров магнитного поля, давления, влажности и так далее. Профессор ничем не рискует, обратите внимание: всю грязную часть работы выполняете вы с сыном. Вы рискуете, а не он. Вы вскрываете посылку, вынимаете контрафакт - это уже немалый риск. Затем ваш сын везет товар перекупщику, теперь уже рискует он. А Баргозов чист, верно? Неплохо профессор устроился!
        - Он говорил, что достаточно рискует по ту сторону Барьера, - уныло пробормотал Игорь Сергеевич.
        - Так, я вижу, что разговор у нас налаживается, - улыбнулся Коростылев. - Может, пригласите в комнату? А то неудобно как-то в коридоре…
        Глава 5
        Битва за Шанхай
        Лиза Шилкова бежала. Она плохо понимала, что такое человеческие эмоции, но ей нравились свист ветра в ушах, ощущение скорости и свободы. Она испытывала удовольствие от того, что ее - такую быструю и гибкую, ловкую и подвижную - никто не видит. Черная тень в черной ночи, вот кто она.
        Лиза пересекла город с юга на север, перебежала железнодорожные пути в стороне от вокзала. На ярко освещенной Октябрьской ее могли заметить несколько человек, но вряд ли поняли, что именно попалось им на глаза… Лиза перешла на шаг, когда справа блеснуло под луной озеро. Она шагала по обочине шоссе. Сзади раздался грохот приближающегося грузовика, мелькнули лучи фар. Лиза отбежала в сторону, но грузовик свернул. По старой дороге на Толмачи теперь никто не ездит, потому что дальше только Шанхай и военная часть. В Шанхай ночью соваться - опасное дело. Однако вчерашние хулиганы туда собирались.
        А вот и они. Лиза увидела группу людей - парни осторожно пробирались в стороне от шоссе, перебегали по одному от укрытия к укрытию. Дальше виднелись терриконы мусора - свалка. Там горят костры, один, другой, третий - цепочка живых теплых огоньков уходит влево, окружая мрачные короба пятиэтажек, глядящих в ночь холодными электрическими глазами окон.
        Лиза двинулась за молодыми людьми. А те разделились на группы. Несколько человек, двигавшиеся ловчее остальных, ушли вперед, растворились в сумерках. Другие развернулись цепью, обходя ближайший мерцающий в темноте огонек, вклиниваясь между этим костром и соседними. Раздался протяжный свист - и с десяток парней кинулись к костру, вокруг которого сидели трое. Сейчас они вскочили, бросились бежать; их перехватили те, что ушли в обход, замелькали палки, мерцали холодные синие огоньки шокеров. Ночь наполнилась движением и криком. От соседних костров бежали парни с палками, началась свалка. Кого-то толкнули в огонь, взлетели ворохи оранжевых искр… Лиза была совсем рядом, но не могла решиться что-либо сделать. Обе стороны были готовы к драке. Помешать им? А какой смысл, если они сами этого добивались?
        Нападавшие действовали по плану, что поначалу дало им преимущество. Тех караульных из Шанхая, что должны были прийти на помощь атакованным, отрезали от костра; троих, застигнутых врасплох, повалили на землю и избивали ногами. Однако от пятиэтажек неслась новая толпа, их крики уже долетали сюда.
        Лиза решилась. Она метнулась из темноты к разворошенному костру, отпихнула одного из парней, избивавших лежащего, другому врезала локтем под ребра. Третий замахнулся палкой - Лиза нырнула под его руку, перехватила ее, резким движением выкрутила и заставила выпустить оружие. Палка словно сама собой свалилась в ее ладонь. Удар, еще, разворот… Существо, считавшее себя Лизой Шилковой, меньше чем за минуту расшвыряло пятерых парней. На стороне существа были быстрота и внезапность атаки. Один из караульных сумел подняться. Раздавая пинки и удары, Лиза перехватила его взгляд. Узкие восточные глаза шанхайца округлились от удивления.
        - Атас! Уходим! - закричали справа и слева.
        Те из противников Лизы, кто сумел, бросились бежать. Рев толпы, мчавшейся со стороны Шанхая, нарастал, как звук приближающегося наводнения. Но еще раньше появились караульные, подтянувшиеся от соседних костров. Избитые, в разодранной одежде, они жаждали новой драки. Шанхайцам крепко досталось - они рассвирепели.
        Двоих городских, не успевших убраться вовремя, окружили, стали осыпать ударами. Один упал, закрывая голову окровавленными ладонями, второй вертелся в кольце противников, размахивая руками; в одной был полуметровый арматурный прут, в другой - электрошокер. Лиза, не раздумывая, бросилась к нему. Теперь ситуация переменилась: жертвами оказались атакующие, и им грозила нешуточная опасность - разозленные гастарбайтеры могли и убить. Лиза снова очутилась словно посреди вихря - мелькали грязные кулаки, палки, совсем рядом холодно блеснуло стальное лезвие. Она уворачивалась, прыгала вправо и влево, не забывая наносить удары - точно, коротко, по чувствительным местам, чтобы вырубить, вывести из строя хотя бы на несколько минут. Число противников сократилось, но шум толпы приближался.
        Лиза пробилась к городским, ухватила лежащего за вороник, рывком поставила на ноги и пинком по ягодицам направила в сторону города. Приятель спасенного ухватил парня за рукав, потянул за собой, они бросились бежать, а Лизе снова пришлось драться, чтобы не позволить гастарбайтерам настичь избитых, едва волочивших ноги беглецов. Боли она не чувствовала, когда ее задевали палкой или рукой, это было неприятно, не больше. Над ухом крикнули не по-русски, парень, которого она не била, отшатнулся и заорал - так, будто ему крепко досталось. Попятились и другие.
        Не понимая, что происходит, Лиза провела рукой по правому боку, которому вдруг стало холодно. Пальцы встретили непривычное, сомкнулись на странном предмете. Девушка вытащила из собственного тела складной нож - он был всажен едва ли не по рукоять. Но супергерои не чувствуют боли, верно?..
        Лиза, вскинув руку с ножом над головой, закричала:
        - Уходите! Все кончилось!
        Окружавшие ее смуглые парни попятились. И тут наконец к месту драки подоспели обитатели Шанхая, добежавшие от пятиэтажек. Драка с ними не входила в намерения Лизы, и она, вместо того чтобы броситься в сторону Лихославля, шагнула навстречу толпе. Оттолкнула одного, другого, мелькнула мягкой, гибкой тенью между замершими, тяжело дышащими гастарбайтерами, вскочила на капот бульдозера, потом на крышу… вскинув руки, взлетела, ухватилась за ржавые зубья ковша экскаватора, резким движением заставила свое тело совершить акробатический прыжок. Подошвы туфель мягко ударились о металлическую поверхность. Она стояла на задранном ковше экскаватора, похожем на голову доисторического ящера…
        Несколько десятков человек замерли внизу, глядя на нее. Она отлично видела их. Затоптанный костер почти не давал света, но и в темноте Лиза различала лица, в которых сейчас не было ничего человеческого.
        - Остановитесь! - закричала она. - Все уже кончилось! - Потом тише добавила: - Вы же люди…
        Но чуда не произошло - сжатые кулаки не разжались, занесенные палки и ножи не опустились. Жизнь - не анимированные картинки на экране. Лиза растерялась. Она не знала, как быть… Повернулась и спрыгнула с экскаваторного ковша. Стальная туша скрыла ее от глаз людей с нечеловеческими лицами.

* * *
        Напившись, Гришка стал жаловаться, что Сектор не для него, что ему здесь не место. Чупакабры или хамелеон, какая разница, но когда твари такие большие - это неправильно. Он вбил себе в голову, что у Жени где-то за Барьером припрятана добыча и он, Гришка, может толкнуть это дело с таким наваром, какой в Лихославле никак не получить. Ведь у него связи в Москве, друзья… он с такими людьми знаком, что закачаешься!
        В этот раз они сидели втроем, проводники «развязывались» у себя, так что можно было говорить свободно.
        - Сейчас здесь эфэсбэшники крутятся, - бубнил пьяный Гришка, - никуда не сунешься, все залегли на дно. А вот я бы в Москву сгонял…
        - Как ты там покажешься? Ты ж должок не отдал за мой заказ, да и погорелец, наверное, вернулся, - напомнил Олег. - Ох и ждут тебя в Москве.
        - Подумаешь! Сейчас вот и отдам. Сколько дней прошло? Всего ничего! Должок еще не протух! Да я!.. Я там знаете с какими людьми дела имею! За меня знаешь кто подпишется, если что?!
        - Дружище, - перебил Олег, - хочешь немного заработать? Долг вернешь и чистым свалишь. Но придется кое-что провернуть и очень быстро.
        - Вот перечень, - протянул бумагу Женя, - я описал подробно, что требуется.
        - И еще это, - протянул другую бумагу Олег.
        - Вы сговорились за моей спиной. - Гришка укоризненно покачал головой. - Всё без меня обдумали, решили, а меня как простого исполнителя использовать хотите. А я, между прочим, мог бы стать ключевой фигурой в… - Он вчитался в записи и «завис». - Это чего? Фотореактивы, желатин, нить кордовая марки SQ-123… волокно, клей… Зачем?.. Кинопленка… Зачем вам это старье?
        - Четыре тысячи баксов на покупку, я прикинул стоимость с хорошим запасом, - сказал Олег, - плюс пять тысяч сверху. По крайней мере, с долгами рассчитаешься. Да еще хватит на билет в какое-нибудь спокойное местечко. Более уютное, чем преддверие Сектора. Я мог бы сам сгонять в Москву за этим барахлом, но не хочу терять время. Мне еще многое предстоит провернуть здесь.
        Гришка еще раз просмотрел список, прикинул, что все перечисленное не стоит четырех штук. В затуманенном алкоголем мозгу заклубились догадки и подозрения - если отваливают столько на подготовку, значит, результат ожидается во много раз круче! Но стоит ли ловчить, если сулят неплохую сумму за точное исполнение? Гришка отлично знал, что Олег всегда оплачивает свои заказы, а если это предложение выглядит странно… что ж, Олег на такие предложения мастер.
        - Ладно, по дружбе чего ни сделаешь, - заявил он. - Когда ехать?
        - Завтра утром отправляйся, чтобы до следующего рейса успеть.
        - Напиши заявление профессору, что увольняешься, - добавил Женя, - и езжай. Я с лаборантами поговорил, они согласны, что ты не подходишь для Сектора. Когда будет нужно, подтвердят. Послезавтра с утра возвратишься - а заявление подписано.
        - Женя, не верь Свирцеву, - с печальной серьезностью, на какую способен лишь пьяный, произнес Гришка, - когда-нибудь он так же поступит и с тобой. Он такой - холодный, как лед. - Глядел он при этом на Олега.
        - Если свалишь из Москвы, дай знать, где устроился, - сказал Свирцев. - Может, наша дружба еще воскреснет, а? Просто сейчас мне нужно закончить начатое, а потом растоплю лед своего сердца. Распахну душу настежь. Для тебя одного, Гришка. Ты ценишь мои чувства?

* * *
        Утром Зеленскому позвонил старый приятель из министерства. Прежде всего спросил, когда начнет работу филиал Ловчего клуба. Ответ «Через два-три дня» чиновника не устроил.
        - Дружище, - проникновенно заговорил он, - ты же знаешь, руководство ждет от нас немедленных результатов! Особенно на твоем участке. После скандала со смертью Дроздевича за Лихославлем может закрепиться недобрая репутация. Мне нужны результаты, иначе, не взыщи, не смогу тебя прикрыть. В Москве, видишь ли, порядок уже навели. Самодеятельных ловчих прижали, посторонние каналы перекрыли, трафик направили через клуб. Сейчас в Твери уже заканчивают, а ты?
        - А что я могу? - вздохнул Зеленский. - У вас в Москве неограниченные возможности, а я здесь фактически один.
        - Зачем я твоему полицейскому пробил очередное звание? Пользуйся местными ресурсами. Результат, старина! Дай результат, а как ты его добьешься - твое дело.
        - Слушаюсь. Результат будет.
        - Вот! - обрадовался собеседник. - За что я тебя ценю, так это за умение дать правильный ответ.
        - А что с моим запросом? Я тебе вчера скидывал фотороботы, помнишь?
        - Только вчера, старина! У меня же времени не было!
        - Результат! - с энтузиазмом провозгласил Зеленский. Старый друг был в хорошем расположении духа, и можно было пошутить. - Дай результат, а как ты его добьешься - твое дело.
        - Ха-ха! Ладно, не беспокойся. Над твоим запросом уже работают.
        - Видишь ли, у меня под носом убивают свидетелей, в городе кто-то копает против нас. Наводить порядок в такой обстановке? Поэтому я и прошу помощи, хотя бы информацию. Все, о чем я попросил, - в интересах дела. Это не моя частная инициатива.
        - Хорошо, хорошо. Я подгоню наших лоботрясов!
        В комнату заглянула Танечка Синюхова:
        - Товарищ Зеленский, к вам тут со стройки. Какие-то важные новости… Ой, прошу прощения, вы заняты… Я скажу, чтобы подождали!
        - Ну ладно, у тебя там дела, - прозвучало в трубке.
        - Да это как раз строители, которые готовят помещение Ловчего клуба к открытию. Работаем, как видишь.
        - Ну, трудись, трудись…
        Чиновник дал отбой, а Зеленский вызвал секретаршу:
        - Танечка, приглашайте строителей.
        Бригадир вошел и покосился на предложенный стул. Мебель новая, чистенькая, а брюки и спецовка строителя были в асбестовой пыли, он боялся все здесь выпачкать.
        - Я это… доложить…
        - Докладывайте, - мягко улыбнулся Зеленский. - Как продвигается работа?
        - Работа не волк, - по привычке отреагировал строитель. - Ох, то есть сегодня холл закончим, уже последняя отделка пошла. Хоть завтра можете принимать там народ. Я по другому вопросу. Насчет соседнего здания, за которым стоянка. Вы сказали докладывать, если там что найдется интересное.
        - Да-да?
        - Мы разрыли до подвала, а там кости. Человек умер совсем недавно. И еще какие-то косточки рядом, кошачьи, что ли. Но человек - это точно.
        Обходительная ленца тут же исчезла, лицо Зеленского окаменело.
        - Я еду с вами. Работы прекратить, никого не подпускать!
        Не слушая объяснений бригадира, что они уже прекратили и не допускают, Зеленский схватил трубку и вызвал начальника райотдела полиции:
        - Товарищ подполковник? Зеленский беспокоит. Срочно соберите криминалистов, кто у вас потолковей, и на строительство Ловчего клуба. Похоже, у нас есть труп… Да, еще один. Возможно, водитель Дроздевича. Необходимо извлечь максимально быстро всю возможную информацию.

* * *
        Лиза возвратилась до рассвета. Чтобы никого не потревожить, перелезла через забор по веткам старого клена, но, едва взглянув на дом, поняла, что опоздала. В ее комнате горел свет. Тяжело вздохнув, то, что считало себя Лизой Шилковой, распахнуло окно. Бабушка сидела на ее постели, перед ней были разложены книги, которые Лиза читала последними: «Техника ближнего боя», «Самооборона без оружия»…
        Теперь Лиза уже не пыталась пробираться бесшумно. Услышав, как скрипнула рама, бабушка подняла голову:
        - Лиза, внучка… ты ушла. Опять ушла. - В ее голосе не было упрека, только сожаление.
        - Я вернулась. Бабушка, зачем ты встала? Еще рано.
        - Не спится, Лизонька. Должно быть, я уже проспала, сколько человеку в жизни положено.
        - Не нужно так говорить. - Лиза пересекла комнату, села рядом на постель и обняла старуху. - Все будет хорошо. Ты только не беспокойся, я всегда буду возвращаться. Может, тебе снотворного попросить у доктора?
        - Ходила к врачу. Дал опять таблеток, да они не помогают. Нет лекарства от старости, Лизонька.
        - Нет, бабушка, такое лекарство есть. Ты потерпи, я достану биотин. Биотин - лекарство от старости.
        - Батюшка говорит: антихристово средство, - неуверенно возразила старушка, - диавольский соблазн.
        Она неуверенно погладила внучку, ставшую вдруг такой незнакомой. Пальцы наткнулись на разрез в куртке. Лиза почувствовала прикосновение и аккуратно отстранила бабушкину руку.
        - Ты не волнуйся, я всегда буду возвращаться, - сказала она.
        Глава 6
        Доллары и мертвецы
        Олег растолкал Гришку рано утром:
        - Подъем! У тебя сегодня трудный день.
        - Отстань, - промычал приятель, - у меня вчера был трудный, а сегодня я хочу спать!
        - Потом выспишься. Женя уже ушел к воякам насчет транспорта сговориться.
        - Ну, вот пока столкуется с ними, я бы еще поспал.
        Гришка попытался отпихнуть руки Олега и укутаться с головой. Но Олег вытащил приятно толстенькую пачку стодолларовых купюр и помахал перед носом, торчащим из-под одеяла:
        - А что ты скажешь насчет такого будильника?
        Гришка открыл один глаз. То, что он увидел, заставило его открыть и второй.
        - Что он мне нравится. Хорошо бы каждый день такую побудку… - Гришка сел и опустил ноги на пол. - Меня мучает только один вопрос: а ты не боишься, что я сбегу с деньгами?
        - Ай, брось! - Олег сел рядом с приятелем на постель и вручил ему деньги. Гришка тут же стал пересчитывать, шурша купюрами. - Ты же не такой дурак, чтобы умирать из-за небольшой суммы.
        Гришка встревожился и уставился на Олега. Тот демонстративно улыбнулся.
        - Шутишь?
        - Шучу! - с готовностью согласился Свирцев. - Пока ты не попытался меня обмануть, шутки продолжаются. Гришка, пойми правильно: для друга мне и больше не жалко. Просто не люблю, когда меня кидают. Хочешь, взаймы дам? Сейчас еще бабла принесу, только скажи, сколько нужно и когда вернешь. Я тебе доверяю, друг.
        Гришка помотал головой. Он уже проснулся окончательно и теперь не пытался паясничать.
        - Не-е. У тебя взаймы не возьму.
        - Вот и хорошо. Список покупок не потеряешь?
        Потом, когда Гришка умылся и собрался в дорогу, явился Кожинов:
        - С водителем сговорился, после завтрака сгоняет в город. Ну и вечером нас к Шанхаю подбросит.
        - А водитель трепаться не станет?
        - Я теперь не ходок. - Женя грустно вздохнул и постучал палкой по полу. - Пешком просто не дойду, так что транспорт нужен. Да он нас только к свалке подбросит, а там уж как-нибудь доковыляю. Идем завтракать?
        - Идем.

* * *
        Когда Зеленский появился у здания будущего Ловчего клуба, полиция уже работала. На месте рухнувшего дома сейчас был разрыт котлован, в яме виднелись остатки кирпичного фундамента, там копошились криминалисты, ветер трепал желтые ленты с запрещающими надписями.
        Группа трудилась слаженно и четко, начальник райотдела находился тут же и подгонял подчиненных. Кононенко демонстрировал рвение, так как считал, что кое-кто из них стучит Зеленскому. Он постоянно чувствовал, что за ним следят, и не расслаблялся ни на минуту - так подействовал нехитрый прием с «жучком».
        Несколько рабочих, которых стражи порядка прогнали из раскопа, курили и обсуждали происходящее. Их коллеги уже заканчивали монтировать вывеску «ЛОВЧИЙ КЛУБ» на бывшем агентстве по трудоустройству «Светлана».
        Зеленский направился к котловану, Кононенко тут же оказался рядом.
        - Здравия желаю! - Подполковник, блестя новенькими звездочками на погонах, вскинул руку к козырьку.
        - Доброе утро, - бросил Зеленский. - Что с останками? Есть клочки одежды, кобура, документы? Что-то, что помогло бы идентифицировать труп?
        - Да там не труп, а голые кости… Товарищ Зеленский, не знаю, как сказать… мои специалисты дали предварительное заключение: кости женские. Еще туфлю нашли, тоже, значит, дамская.
        Зеленский замер, обдумывая новую информацию.
        - Хм-м… Гоча кого-то закопал в подвале? Клиентку? Не угодившую любовницу? Тогда нужно просто передать сведения федералам, «Светлана» по-прежнему числится за ними… Но это странно. Я уверен, у Гочи система была отработана - от мертвецов, если нужно, избавлялись так, чтобы подозрение не коснулось владельца этого дома. Может, останки старые?
        - Никак нет, меньше недели. Под костями - битый кирпич. То есть последствия обвала. Женщину, вероятно, засыпало, когда дом рухнул.
        - Вот что, товарищ подполковник. Не будем спешить извещать федералов. Пусть сперва ваши специалисты поработают и выяснят, что удастся. И насчет водителя Дроздевича - не отзывайте запрос.
        - Слушаюсь! Вот насчет водителя - мне пришла еще одна мысль. Мы до сих пор искали тело, но что, если он не погиб? Разрешите повторить запрос, но с учетом того, что разыскиваемый жив?
        - Разумеется. Действуйте как считаете нужным. Хотя наше министерство уже сделало такой запрос. Была версия, что он соучастник. Но вы действуйте, действуйте! И вот еще что, теперь по поводу наших обычных служебных обязанностей…
        Кононенко изобразил почтительное внимание.
        - Как видите, Ловчий клуб открывается. Там, - Зеленский ткнул пухлым пальцем вверх, - от нас ждут немедленного результата. Это означает, что с началом работы клуба все каналы утечки железы должны быть перекрыты. У вас ведь крутятся мелкие перекупщики, верно?
        - Да, бывают. Есть цыгане, в Шанхае наркоту толкают. Ловим, сажаем, приезжают новые. Семьи у них большие, у цыган. Взяли одного, через неделю брат его в Шанхае замечен, или племянник, или еще кто. А работать там сложно, у нас действует внутренняя инструкция: в Шанхае сотрудникам появляться не менее чем впятером. Вчера драка была, человек пятьдесят как минимум участвовали. Проблемная территория!
        - Значит, придется усилить меры, товарищ подполковник. - Эти слова прозвучали твердо, даже жестко. - По крайней мере несколько месяцев вся железа из Лихославля должна уходить исключительно через наше ведомство. С меня требуют результат, придется подсуетиться. Если нужно подкрепление, я распоряжусь.
        Закончив разговор с Кононенко, масовец подошел к сверкающей новенькой витрине Ловчего клуба. Тут он заметил уже знакомого парня в белой футболке с надписью «SECTOR MACHT FREI».
        - Завтра открываем, - сообщил Зеленский. - Милости, так сказать, прошу.
        - Класс! - восхитился парень перспективой. - Значит, завтра можно зарегистрироваться, получить удостоверение, и все такое прочее? А что для этого нужно?
        - Паспорт, справку из полиции о непривлечении к уголовной ответственности, характеристику с места работы или учебы, - начал перечислять Зеленский, - медицинскую справку о состоянии здоровья…
        - Ого! - Улыбка будущего ловчего померкла.
        - Бюрократы, что поделать, - сочувственно вздохнул Зеленский. - Еще придется пройти тесты, теоретический и практический… ну и вступительный взнос потребуется.
        - Взнос? А сколько это?
        - Завтра здесь будет человек, который регистрацией занимается, он точно скажет. Я не помню, что-то в размере десяти тысяч минимальных прожиточных минимумов.
        - А в рублях это сколько же будет? Или в баксах?
        - В баксах тысяч пятнадцать.
        Разговор позабавил Зеленского. Приятно хоть изредка этак вот обломать сопляка, возомнившего себя великим охотником. Иногда от таких бывает польза, но большей частью они все же приносят неприятности. Норовят надуть МАС, утаить добычу, продать левому перекупщику - тут они шустры и проворны. А когда доходит до точного исполнения обязанностей - взять к примеру тот же клубный взнос, - энтузиазм куда-то испаряется… Так что Зеленский никак не мог отказать себе в этом маленьком удовольствии.

* * *
        Проводив приятеля, Олег отыскал проводника Сидора, еще раз заручился его согласием подтвердить, что Гришка не способен к походам в Сектор, и отправился к профессору. Баргозов отпер железную дверь и смерил лаборанта хмурым взглядом. Выглядел старик неважно - помятый, усталый. Видно, что плохо спал. Олег отлично понимал, что мучает шефа. Вчера Баргозову всучили солидную партию «сувениров» и хамелеоньих желез. «Сувениры», как объяснил Женя, профессор сбывает по каким-то своим тайным каналам, а железы до сих пор отдавал Гоче. Теперь агентство «Светлана» ушло из бизнеса, но железы профессор у обитателей Сектора принял. Предстоит расплатиться за товар, а как? Небось всю ночь голову ломал Баргозов, искал выход.
        - Вот, Петр Ильич, - Олег протянул бумагу, - подпишите, пожалуйста. Так будет для всех лучше.
        - Что это? - Профессор взял лист и пробежал текст глазами. - Заявление?
        - Приятель мой уволиться решил. Не дожидаясь пагубных последствий. Не принял его Сектор, полное отторжение. Можете Сидора спросить, он подтвердит. Гришка парень неплохой и мой старый друг, но когда пришлось с хамелеоном и мутантами дело иметь, сдрейфил, не справился. В этот раз посчастливилось всем уцелеть, но я бы предпочел иметь рядом кого-то понадежней. Гришка только трепаться умеет, а в деле на него положиться нельзя.
        - М-да? - Профессор смерил Олега задумчивым взглядом. - А что с вами, молодой человек… э… Свирцев, верно?
        - Свирцев Олег. Я, Петр Ильич, наоборот, дело делаю, а язык держу за зубами. Хотите - испытайте.
        - Знаете, что? - вдруг решился Баргозов. - Зайдите ко мне.
        Он отступил на полшага. Пока Олег протискивался мимо него в кабинет, профессор придерживал дверь и глядел поверх плеча гостя - не видит ли кто. Заперев дверь, он кивнул на стул у стола:
        - Садитесь. Молодой человек, мы едва знакомы, и я не могу пока что доверять вам полностью. Вы производите неплохое впечатление и в самом деле как будто годитесь для работы в Секторе. Но пока что я только присматриваюсь к вам.
        - Понимаю.
        - Еще вы понимаете, что в нашей работе бывают… скажем так: побочные заработки. Премии, о которых я упоминал в день нашего знакомства, не берутся из воздуха.
        Олег собрался сказать, что он не вчера родился и кое-что смыслит в жизни, но профессор остановил его жестом:
        - Погодите. Когда мы поработаем вместе, притремся, так сказать, друг к другу, я стану более откровенен. Пока что, не взыщите, буду краток, как говорит наш вечно юный президент. Умение держать язык за зубами очень важно. Я отлично понимаю вашего друга… вот, смотрите, подписываю заявление. Это нормально, что человек отказывается от нашей работы, едва столкнувшись с жизнью по ту сторону Барьера. Но если вы решили остаться, то извольте исполнять правила. Мои правила. - Последние два слова Баргозов произнес с нажимом.
        - Я готов, - кивнул Олег.
        - Вы много общаетесь с Кожиновым… - продолжил Баргозов и уставился на лаборанта, ожидая реакции.
        - А с кем здесь еще общаться-то? - Олег улыбнулся и развел руками. - Женя неплохой парень. Только очень наивный. Идеалист он. Из-за идеализма и попадает во всякие неприятности. Я буду умней.
        - Именно это я и хотел услышать. - Баргозов тоже улыбнулся, хотя и несколько напряженно. - Видите ли, в научных кругах своя этика. Ученик приносит работу учителю, тот исправляет ошибки, приводит сырой материал в приличный вид… После нескольких таких опытов имя ученика появляется под статьей. Появляется после фамилии учителя, в качестве соавтора, понимаете? И уже потом, когда наработан материал, когда имя хотя бы немного помелькает в специализированных изданиях - только тогда учитель позволит ученику самостоятельно что-либо сказать.
        - Я понимаю. Если у меня возникнут какие-либо идеи или наблюдения, я обращусь к вам и не буду ждать немедленного признания. Я знаю, что такое упорная работа шаг за шагом.
        - Замечательно. Я запрашивал информацию о вас в университете. Рекомендации весьма положительные, весьма! У вас может быть большое будущее в науке. Как вы сказали? Шаг за шагом? Да, именно так. Так у нас и делается.
        Выходя из кабинета, Олег прокручивал в голове этот разговор и никак не мог отыскать, в каком месте он прокололся. Профессор собирался доверить ему хамелеонью железу для продажи в Шанхае, но почему-то передумал. Почему? Просто из-за того, что плохо знает нового сотрудника? Из-за Кожинова, с которым они постоянно общаются? «Ничего, - подумал Олег, - скоро у меня появится возможность убедить профессора в том, что я полезный и терпеливый ученик».

* * *
        Зеленский возвратился в управление, сделал несколько звонков коллегам и после этого наконец занялся информацией, переданной из архивов МАС. Относительно младшего из незнакомцев, описанных Синюховой, было высказано предположение: этот парень загримирован. Во всяком случае никого похожего среди оперативников ФСБ не нашли. Искать среди технического персонала, программистов и курьеров? Маловероятно…
        А вот что касается старшего налетчика… О, здесь, напротив, выбор оказался богат. Под описание подходили не меньше десятка федералов в звании от майора до генерал-майора. Совершенно не запоминающееся, ничем не примечательное лицо. Воплощение понятия «без особых примет». Вот этот, например, полковник - Зеленский вытащил из стопки распечаток лист с выдержками из личного дела. И послужной список подходящий, похожий на биографию самого Зеленского - не исключено, что встречались лет двадцать назад… где-нибудь в другой стране, даже на другом континенте. А последние лет восемь - сплошные награды и поощрения за некие операции на Родине, описание которых в краткой характеристике отсутствовало, но, вероятно, дела были серьезные, крупные.
        Одна только загвоздка: полковник уже три месяца как на пенсии. Отчислен из рядов. Зеленский с тяжелым вздохом отложил характеристику геройского полковника и принялся раскладывать пасьянс из остальных. Любой из них может оказаться убийцей Дроздевича. Любой может быть совсем рядом - вот здесь, в Лихославле, на соседней улице, даже в соседнем доме. Зеленский на миг ощутил себя под прицелом, представил, что один из офицеров ФСБ - вот из этих, включенных в список, - сидит в здании напротив, навел на Зеленского ствол винтовки с оптикой и палец уже лег на спусковой крючок. Вот-вот грохнет выстрел.
        Масовец ощутил непреодолимое желание броситься под стол, уйти с линии огня… И тут зазвонил телефон. Зеленский, чьи нервы были уже на пределе, рухнул со стула, рука сама собой нырнула под полу пиджака.
        Приоткрылась дверь, заглянула секретарша:
        - Товарищ Зеленский? Что-то случилось у вас?
        - Ничего, ничего, Татьяна Александровна. - Толстяк тяжело поднялся, подобрав трезвонящую трубку. - Это я тут… уронил… на пол. Ступайте, все в порядке. Или нет, задерните шторы, будьте добры. - Потом нажал кнопку ответа на дребезжащей телефонной трубке: - Зеленский слушает.
        Звонил Кононенко. Едва услышав голос масовца, он тут же принялся возбужденно орать:
        - Есть! Есть, нашли! Нашли водителя Дроздевича, он живой! И вчера пришел в сознание, может говорить!
        Зеленский едва не свалился под стол снова.
        - Что?.. Что он сказал?..
        - Состояние тяжелое, но он в сознании! - заливался довольный собой Кононенко. - Допрос пока не проводился, показаний не снимали! Но вчера пришел в себя! Вчера! Я еду…
        - Отставить! - рявкнул Зеленский.
        Подполковник поперхнулся собственным восторгом. Таня Синюхова вздрогнула - никогда прежде шеф не повышал голоса. Она задернула шторы и поспешно выскочила из кабинета. Зеленский проводил ее взглядом и уже спокойнее продолжил:
        - Товарищ подполковник, я ценю ваше рвение, но вы мне сегодня понадобитесь. Проведем рейд в Шанхае, подкрепление выделено, оно уже в пути. Вечером как раз и займемся вашими бетонными джунглями. Я настоятельно прошу лично вас возглавить операцию. А к водителю отрядите кого-нибудь из подчиненных. Выберите толкового человека. Найдется у вас сообразительный оперативник?
        - Я вышлю двоих. На всякий случай. Один не сообразит, так другой поможет.
        - Тоже верно. Где находится водитель?
        - Сейчас в Ржеве, в госпитале, а нашли его у железной дороги. Выброшен из поезда. Судя по координатам, состав шел отсюда на Москву. Я дам запрос в транспортную полицию, пусть опросят проводников. И местных коллег напрягу, чтобы прочесали участок путей, где найден ваш сотрудник.
        Кононенко не был ни дураком, ни плохим специалистом, просто до сих пор ему не выпадало случая проявить свои таланты. И сейчас он, сам себе удивляясь, отлично руководил отделом. Почему забросил дела раньше? Да просто потому, что прежде от него не требовали результата. В Лихославле орудовала банда Гочи, в Шанхае торговали контрабандными «сувенирами», железами, наркотиками. Но вмешиваться в дела Гочи запрещал Дроздевич, в Шанхай соваться - сил маловато было. А вот сейчас все завертелось - и приказ навести порядок получен, и палки в колеса никто не ставит, да еще подкрепление обещано!
        - Отлично, - сказал Зеленский. - Через полчаса буду у вас, обсудим операцию в Шанхае. Я хочу, чтобы это получилось по-настоящему впечатляюще.
        Глава 7
        Перед боем
        Теперь Лиза не ждала, пока бабушка уснет. Чего уж скрывать?.. Она переоделась в «кошачий» костюм, сказала: «Я вернусь поздно, ложись, не жди», - и вышла из дома. Единственное, что она не решилась сделать на глазах старухи, - разрисовать лицо. Этим Лиза занялась во дворе, прежде чем отправиться в Шанхай.
        В центре, на Первомайской, было людно и шумно, гудели моторы, свет фонарей терялся в лучах мощных фар прибывшей автомобильной колонны. Крытые грузовики и автобусы доставили около восьми десятков человек - все они были в камуфляже либо в форме полиции. Она не знала, что это подкрепление местным силам охраны правопорядка, выделенное по запросу Зеленского для операции. Лиза просто обошла центр стороной.

* * *
        Женя сходил к военным напомнить насчет машины - и вернулся разочарованный.
        - Военное положение у нас, оказывается.
        - В каком смысле?
        - Поступило распоряжение взвод охраны держать готовым к выезду. - Женя развел руками. - Хозяйственного грузовичка это не касается, но майор боится проверки. Думает, будет объявлена учебная тревога. Вообще-то их должны проводить раз в три месяца, поступает сигнал «Прорыв периметра», взвод охраны с полной выкладкой на бэтээрах выдвигается к точке, где якобы несанкционированно пересечен Барьер, а там представитель МАС с секундомером: «Не уложились в норматив!» При мне этого уже никто не делал, на охрану Барьера МАС давно облокотилось, но майор боится.
        - Ясно… - Олег задумался. - Не хотелось бы из-за этого дело откладывать.
        - Еще бы! - вздохнул Кожинов. - С проводниками же как: сегодня он в Шанхае, а завтра говорят: нет, ушел, и когда будет - неизвестно. Человек самоходом упилил за Барьер, а как ему удастся возвратиться, он и сам не знает…
        - Хорошо. - Олег кивнул собственным мыслям. - Будь у себя. Когда придут вояки, торгуйся, чтобы дали грузовик. Они попросят помочь, так ты не соглашайся, пока машину не выделят.
        - Что ты надумал? - сразу забеспокоился нерешительный Женя.
        - Не скажу, а то ты меня еще отговаривать начнешь. Просто сиди у себя, собери вещички и жди.
        Через четверть часа в расположении части погас свет. Поднялся шум, военные разогнали аварийный генератор, майор разозлился - тут, похоже, проверка на носу, а у них ЧП! Проверили распределительный щит, ротный электрик осмотрел контакты… Внешне казалось, что все в порядке, но тока в сети не было. Как обычно в таких случаях, послали за лаборантом Кожиновым, тот уперся: ему отказали в просьбе, а едва что-то случилось - так сразу «Помоги, Женя»? Не по-товарищески!
        Окончательно струхнувший майор сам прибежал в научный центр и посулил Жене машину, горы злата и тысячу девственниц в придачу. Кожинов поворчал для вида, но поковылял смотреть электрику. Олег вынырнул из сумерек, когда он под безумным взглядом комроты приник к распределительному щитку, и спросил шепотом:
        - Ну как, дают тачку?
        - Парни, потом пошушукаетесь, - поморщился офицер, - мне сейчас ток позарез нужен!
        - Будет машина, - тихо ответил Женя, щелкая рубильниками. - Это твоя работа?
        - Скажи, что через пять минут будет ток, - велел Олег и отвалил.
        Когда цирк приезжает в незнакомый город и готовится к выступлению, проверять электрику приходится самим. Более того, местный монтер может «пошутить» - устроить так, что свет погаснет в разгар выступления и не включится без бутылки. Короче говоря, существуют кое-какие трюки, и большинство из них были Олегу знакомы.
        Через полчаса они с Женей уже тряслись в грузовике, который катил к КПП. Там пришлось подождать, пока проедет «Фердинанд». Непонятно, зачем заявились федералы на своем потрепанном микроавтобусе. При других обстоятельствах Олег решил бы выяснить, что нужно красавчику капитану в расположении части, но сейчас отменить поездку в Шанхай уже было невозможно - слишком сложным способом удалось заполучить транспорт.

* * *
        Подполковник Кононенко глядел на прибывших бойцов с тревогой. Хотя в последнюю неделю ему пришлось подсуетиться, но все-таки от подобных темпов он давно отвык, да и никогда к ним привычен не был по-настоящему. Жизнь в городке всегда оставалась тихой, размеренной. Во время строительства Барьера авралы случались постоянно, но на стройке неизменно крутились высокие чины, которые только и делали, что раздавали распоряжения, а начальнику районного отдела полиции надо было брать под козырек и делать вид, что несется исполнять, а на самом деле любой такой приказ отменялся через полчаса, самое позднее - на другой день. Так что и выполнять их не требовалось. Нынче же Зеленский решил устроить показуху, пройти по Шанхаю с треском и грохотом. Кононенко был заранее недоволен, но, как обычно, изображал рвение. Разве что осмелился посетовать:
        - Суемся без подготовки. Обстановку бы сперва разведать, а то наделаем шуму…
        - Наделаем, конечно. От меня ждут немедленных результатов, - развел короткими ручками Зеленский. - Если шума не будет, меня не поймут наверху. Сажайте людей в транспорт, мы выезжаем через четверть часа.

* * *
        «Фердинанд» въехал в расположение воинской части, разминувшись с хозвзодовским грузовичком.
        - Смотри-ка, и этих на ночь глядя куда-то несет, - сказал прапорщик Шартьев. - Я думал, местные уже спать завалились.
        - Всюду у Барьера кипит жизнь, - философски заметил Делягин. - Мы ведь тоже сюда… хотя могли бы и поспать.
        Микроавтобус припарковался у белого здания научного центра. Шартьев остался на первом этаже, Делягину велели торчать в коридоре и наблюдать. Капитан с Коростылевым постучали в железную дверь. Полковник был здесь впервые, вход в кабинет профессора его не то чтобы удивил, но уж точно заинтересовал.
        Баргозов отпер замки и уставился на поздних гостей:
        - Чем обязан?
        - Это мой непосредственный начальник, полковник Коростылев, - сказал капитан. На этом его миссия была окончена, говорить предстояло полковнику.
        Тот шагнул в дверной проем, Баргозов вынужден был отступить, и гости вошли в кабинет.
        - Времени у меня мало, - пожаловался Коростылев, - так что сразу перейду к делу.
        - Да уж, сделайте милость. Вон стулья, присаживайтесь.
        Профессор с большим удовольствием указал бы федералам не на стулья, а на дверь, но выбора у него не было.
        - Итак, гражданин Баргозов, - заговорил полковник, когда все расселись у стола, - следствие по делу ОПГ в Лихославле практически закончено. Я думаю, вам будет небезынтересно ознакомиться с результатом. Схема была проста и очевидна. Местные ловчие добывали железы хамелеонов, затем вывозили их, используя транспорт, принадлежащий некоему Гочиеву, ныне покойному. Органы охраны правопорядка закрывали глаза как на это, так и на другие виды преступной деятельности Гочиева, поскольку он пользовался покровительством Дроздевича, представителя МАС в Лихославльском районе. Железы, из которых добывается биотин, - стратегическое сырье, редкий продукт, подлежащий жесточайшему контролю. А здесь, в Лихославле, действовал канал контрабандной поставки.
        Баргозов демонстративно зевнул.
        - Не понимаю, зачем вы мне это рассказываете. Вы же проверяете мою почту, там нет желез.
        - Да, почта. - Полковник выдержал паузу, внимательно наблюдая за лицом Баргозова, но тот не подал вида, что слово «почта» его взволновало. - Почта… Нет. Пока что я говорю о Гочиеве. Он и Дроздевич контролировали подпольный оборот биотина. Давайте начистоту: вы же не все, что удалось добыть и переработать, пересылали почтой?
        В глазах Баргозова что-то дрогнуло, взгляд на миг метнулся в сторону, затем профессор, совладав с эмоциями, снова уставился на полковника:
        - Если вы полагаете, что кто-то из моих сотрудников под прикрытием работы крутил какие-то свои делишки, прошу провести расследование.
        - Завхоза, что ли, сдать собираетесь? - не выдержал Алехин. Завхоз не вызывал у него особой симпатии, но раздражала готовность профессора подставить безобидного, в сущности, пьяницу.
        - Я допускаю, - продолжил полковник, не обратив внимания на реплики собеседников, - что коррумпированные чиновники МАС установили в городе правила, при которых приходилось идти на компромиссы, ради того чтобы вам дали возможность заниматься научной деятельностью. Поэтому…
        - Вот именно! Я же… - начал Баргозов.
        - Поэтому, - повысил голос полковник, - я готов закрыть глаза на ваши махинации, если увижу результат, ради которого создавался этот центр. Предъявите технологию синтеза биотина, и я помогу вам, уголовное дело в отношении вас не будет возбуждено вовсе.
        - Биотин? Синтез? - На лице ученого появилась кривая улыбка. - Я уже объяснял вашему коллеге: это невозможно.
        - Сектор невозможен, биотин невозможен - так считалось десять лет назад, - отрезал полковник. - Петр Ильич, мы же немолодые люди, мы помним времена, когда ученые занимались тем, что обращали невозможное в реальное.
        - Да это просто смешно! - нервно всплеснул руками Баргозов. - Я как ученый заявляю…
        - Как ученый вы можете предъявить технологию синтеза. Либо сесть за решетку как преступник. К сожалению, время, как я уже говорил, поджимает. У вас десять дней, по истечении этого срока я дам делу ход. Будут предъявлены показания завхоза, заведующего почтовым отделением, его сына, людей, которым он доставлял грузы… Очень серьезная статья, поверьте.
        - МАС не захочет, чтобы я дал показания! Потому что тогда я расскажу о Дроздевиче! Он вымогал биотин, понимаете? - Хладнокровию Баргозова пришел конец, он вскочил, на щеках проступили красные пятна, глаза заблестели.
        - Значит, предпочитаете быть застреленным при попытке к бегству? Или чтобы вас нашли повешенным на собственных шнурках в камере? Знаете, иногда охрана забывает их отобрать при аресте, это очень удобно.
        Федералы тоже поднялись.
        - В посылках не было желез! - выкрикнул Баргозов. - Понимаете? Железы отбирал Дроздевич! Не сам, через Гочу действовал!
        - Не было желез, - кивнул Коростылев, - там были «сувениры». Что вы отправляли по своему каналу? Вмаз, хотюн? Вы и без Дроздевича с Гочей накрутили на пожизненный срок… если доживете до суда, конечно. У вас десять дней, начиная с завтрашнего, гражданин Баргозов.

* * *
        Сержант водитель свернул со старой асфальтовой дороги на грунтовку. В свете фар мелькали нагромождения бетонных блоков, изломанная в щепу мебель, ржавые трубы и искореженные остовы легковушек. Олег с любопытством глазел по сторонам - так далеко на свалку он еще не забирался, только с дороги ее видел. Справа лился тусклый свет из окон пятиэтажек, слева вдалеке светилась цепочка костров.
        Женя проследил взгляд спутника и, перекрывая грохот подвески, стал рассказывать:
        - Это здешние пацаны костры палят, вроде как стража. Из Лихославля, бывает, коренные, местные, налетают. У них с пришлыми постоянная битва за право ночью лазить по свалке.
        - Зачем это?
        - Здесь проще всего хамелеона встретить, нравится им свалка. А еще дальше, по другую сторону Шанхая, узбеки вольеры устроили, крыс разводят. Я тебе говорил, помнишь? Вроде как на живца ловят. Крыса - млекопитающее с высоким уровнем интеллекта и отличной приспосабливаемостью, хамелеонам нравится.
        Водитель остановил грузовик и обернулся к пассажирам:
        - Всё, пацаны, я дальше не поеду, а то местные стекла побьют. Отсюда пехом дойдете?
        - Дойдем! - кивнул Женя.
        Олег выбрался первым и помог спуститься хромому спутнику. Грузовик сдал задом, въехал в кучу покрышек и развернулся, а лаборанты побрели к бледно светящимся рядам окон жилого массива. По дороге Олег рассуждал:
        - Этот пустырь - все равно что полигон, здесь можно новичков обучать. Только искажений нет. Зато вонь стоит такая, что сознание потерять можно. Давай, когда все кончится, бетонной стеной свалку огородим, наподобие Барьера, будем туристов возить, Гришку гидом назначим. Гражданам можно соврать, что это уже Сектор.
        - А твари? Звери с той стороны? Сюда только хамелеоны добираются.
        - А что твари? Люди хуже тварей. Пару бомжей на работу возьмем.
        Когда выбрались из-за терриконов мусора, перед ними оказалась подстанция, окруженная забором из металлической сетки. Фонари над оградой были разбиты. Дальше начинался асфальт, серая лента, покрытая выбоинами и трещинами, из которых росли жесткие колючие стебли. Когда-то здесь проходила дорога, теперь по ней некуда стало ездить. За подстанцией, уже перед самым жилым массивом, в железном бочонке горел огонь, толпились люди. Оранжевые сполохи на мгновение вырывали из темноты хмурые лица. Увидев пришельцев, местные обернулись. Олег заметил в их руках арматурные прутья и ножи.
        - Не дергайся и не пытайся сбежать, - прошипел Женя.
        Приятели направились к костру в бочке.
        - Еще чего, - так же шепотом ответил Олег. - Куда это я побегу? Ты-то бежать не можешь.
        Женя первым приблизился к огню, его узнали. Пришлось задержаться и церемонно пожать руки всем караульным.
        - Жэнка, давно не заходыл, - сказал, улыбаясь щербатым ртом, один из местных. - У нас много разный новост. Нашли который тэба был. Плохой совсем чилавэк, не ученый, нэдавно приехавши. Ахат завут.
        - Их четверо было вообще-то, - вздохнул Женька.
        - Ахат и других показывал, - согласился гастарбайтер. - Ахат мы учили, крепко учили, остальной плохой чилавэк тоже учили.
        - Плохой чилавэк мы харашо учим! - поддакнул другой восточный парень, и все рассмеялись, как будто прозвучала невесть какая шутка.
        - Так что хади к нам смело, - отсмеявшись, закончил свою мысль первый. - Без охраннык хади!
        - Это не охранник, - Женя обернулся к спутнику, - это Олег. Может он теперь без меня к вам заходить?
        Гастарбайтер озадаченно почесал подбородок.
        - Если меня встретит, то может смело хадить. А другой земляк его не видел, беда может получиться. С табой лучше, пока пазнакомымса. Наши шибко злой теперь, вчера опять хулигана налетал, большой драка! Много было хулигана, наша их прогнала. - Он поцокал языком.
        - Большой драка, - подхватил его приятель шутник. - Однако женщина-кошка всех разогнал.
        - Это что, шутка такая? - спросил Олег.
        - Какая женщина-кошка? - удивился и Женька. - Я о такой не слышал.
        - Настоящий! - убежденно произнес первый караульный. Похоже, он по-русски говорил лучше остальных, те больше кивали и изъяснялись жестами, либо вставляли фразы на родном языке. - Как в телевизор. Сперва нашим помогал, потом наоборот, бить хулиган не давал, когда наши много прибежал.
        К разговору присоединились остальные, каждому хотелось поучаствовать, парни загомонили, жестикуляцией искупая недостаток знания языка. Олег ничего не понял, но терпеливо кивал.
        Прощаясь, говорящий по-русски гастарбайтер обратился к Жене:
        - Ахат сказал, его на твой лабалаторий навели, за пакет дурь нанимали тебя бить. Нормальный чилавэк так не дэлает, только который на дурь подсел. Который дурь дал, мы знаем, красный куртка ходит. Если поймаю, сам учить его буду. Будь здоров, Жэнка!
        Оставив костер, приятели углубились в район новостроек. Воняло здесь поменьше, чем на свалке, но назвать воздух свежим Олег не решился бы. Между ровными рядами пятиэтажек прятались сараи для мусора, отходы не вывозились подолгу - если вообще вывозились. Здесь был свой мирок, городская администрация в Шанхай не совалась, представители коммунальных служб тоже.
        - Ночью здесь на улицах пустовато, - озираясь, сообщил Женька, - а днем толпы. Видишь, и белье с веревок снимают, и все барахло прячут, иначе потырят даже тряпье. Преступность здесь, конечно… совсем не такая, как в городе. Все, что оставишь без присмотра, не залежится.
        Олег задрал голову - небо над ним пересекали растянутые между балконами бельевые веревки, подсвеченные из окон. Эти скрещенные полосы наводили на мысли о паутине.
        - Здесь скорее Человеку-пауку раздолье, чем Женщине-кошке, - заметил он. - О чем это они толковали?
        - Без понятия. Какие-то шутки шанхайские, что ли. Я с этими мужиками не очень контачил. Чинил иногда, что просили. Было как? Сходил с профессором в рейс, потом сюда. Здесь жил по двое-трое суток. И лабораторию обустроил, и вообще…
        Женька замолчал, близоруко вглядываясь в ночную темноту. Навстречу шли несколько человек и тоже, наверное, присматривались к встречным, потому что шаг замедлили. Красными точками плыли в темноте сигареты.
        - Черт, не подумал! Надо было мне тоже под хромого косить, - прошептал Олег.
        - Зачем?
        - Тогда бы я мог с палкой ходить. Палка бы не помешала. Жень, держись чуть позади.
        - А может, обойдется? Раньше здесь было спокойней. Мало ли, просто идут себе люди…
        Парни с сигаретами остановились. Женя схватил Олега за рукав и увлек в сторону, за угол. Он спешил, ковылял, как мог, и поминутно оглядывался. Они шагали вдоль стены здания. Здесь было четыре подъезда, двери выбиты, изнутри воняло нечистотами. Приятели как раз прошли мимо первого. За углом уже раздавались шаги и тихий говор.
        - Иди и не оглядывайся, - велел Олег. - У последнего подъезда жди меня.
        Он подпрыгнул, ухватился за бетонный козырек, нависавший над подъездом, и легко перекинул свое тело на прямоугольную площадку. Прилег и затаился. Вот появились встречные или, теперь вернее сказать, преследователи. Олег видел, как две красные точки прочертили дуги в темноте, парни отшвырнули окурки. Было их четверо. Тут они заметили, что уходит один человек вместо двоих. Несколько коротких возгласов, и первая тень метнулась назад, вторая - к соседнему дому, проверить там. Двое, ускорив шаг, пошли за Женей. Когда шаги зазвучали под бетонным козырьком, Олег привстал и собрался. Вот головы преследователей точно под ним. Прыжок - и сдвоенный удар ногами. Оглушенные парни стали заваливаться. Олег подхватил обмякшие тела, впихнул в подъезд - в душную вонь. Потом побежал за Женей. Оглянувшись, он увидел, что парень, который отправился проверить соседний дом, спешит обратно. Вот он остановился у подъезда - оттуда доносился протяжный стон. Не решившись преследовать незнакомцев в одиночку, парень скрылся за дверью подъезда. Оттуда донеслась ругань - нашел приятелей.
        Олег догнал Женю и пристроился рядом. Тот, похоже, был смущен таким оборотом событий.
        - Ну, ты это… ловко ты.
        - Ерунда, два придурка. Далеко нам шагать?
        - Ерунда, два квартала, - в тон ответил Женя. И нервно рассмеялся. Потом вдруг бросил: - Знаешь, я бы с тобой в Сектор не пошел. Ты слишком полагаешься на свое тело. А там, за Барьером, физическая сила стоит немного. Гораздо меньше, чем здесь.
        - Зато там можно ходить с оружием, - напомнил Олег.
        - Ты так ничего и не понял. - Женя вздохнул. - Оружие - это сила, такая же, как и мускулы. В Секторе сила не имеет смысла. Там правят другие законы.
        За пятиэтажками располагался барак - скорее всего, времянка, оставшаяся после строителей.
        - Здесь больше вьетнамцы живут, я их совсем плохо знаю, - пояснил Женя, направляясь ко входу. - И у проводника здесь комната. Зовут его Квадратом. Ты приготовься, он человек со странностями.
        - Да я уже понял, что все проводники такие.
        - Наши, которые у Баргозова работают, - еще нормальные мужики. А Квадрат совсем поехавший - видишь, где живет? Стал бы нормальный человек с вьетнамцами селиться? Да его ограбили бы, как только он в Сектор свалит. А он в основном там и живет, в Секторе. Хорошо, если застанем. Но его комнату не трогают. Он пообещал, что спалит этот сарай и никого не выпустит, если у него хоть что-то пропадет. Вьетнамцы стерегут его комнату. Я даже не знаю, запирает он ее или нет.
        Олег взвесил информацию и вынес вердикт:
        - Серьезный, должно быть, мужик.
        - Угу. Ты только не ляпни при нем, что Земля круглая. Он этого не выносит.

* * *
        Колонна техники выдвинулась к пустырю, свернула с шоссе и встала за лесополосой, чтобы не всполошить местных светом фар и шумом моторов.
        Кононенко, скорее напуганный, чем воодушевленный, глядел на прибывшее в Лихославль войско с тревогой. Присланные областным центром спецназовцы были спокойны, можно сказать, равнодушны. Им не впервой пройти по трущобам, разбить десяток-другой рыл, изъять запрещенные предметы, поставить всех на уши, чтобы заново внушить уважение к государственной власти, - да и укатить. А ему здесь и дальше жить, по одним улицам с избитыми ходить. Ну, не ходить, конечно, а ездить, но все равно как-то нехорошо.
        Кононенко, сопя, вылез из автомобиля, прошелся, чтобы размяться. Отыскал среди офицеров Зеленского.
        - А, товарищ подполковник! - Масовец был, как всегда, спокоен и исполнен благожелательности. - Ваши подтянулись? Областная лейб-гвардия мне как раз доложила о готовности. Сейчас дам звонок военным, чтобы высылали взвод охраны, они со своей стороны будут патрулировать. Майор, какое время требуется вашим людям, чтобы выйти на исходные?
        - Пятнадцать минут. - Молодцеватый майор спецназа глядел на разжиревшего Кононенко пренебрежительно. Он был уверен в себе.
        - Тогда последнее, прежде чем мы начнем. Меня особо интересуют сотрудники научного центра. Если таковые попадутся в облаву - по возможности не калечить, принять по всем правилам и тщательно составить опись изъятого.
        - У меня нет данных, - заметил майор, - кто они, как выглядят, фамилии, предположительное местонахождение в данный момент.
        - Узнаете, - заверил масовец. - Они, так сказать, европеоиды. В отличие от остальных. Вчера группа профессора Баргозова выходила в Сектор - легально, в рамках научно-исследовательской деятельности. Я весьма заинтересован в том, чтобы выяснить, не толкают ли они трофеи налево. Прошу моим пожеланием не пренебрегать. Ну, как будто всё. Теперь ждем белый крытый грузовик, так, товарищ подполковник?

* * *
        Лиза видела колонну автотехники, идущую на Шанхай. Видела, как машины свернули с дороги, как группа спецназовцев, получив инструкции, отваливает в сторону, чтобы зайти с западной стороны и прочесать свалку… Ее это не заинтересовало.
        На этот раз драки на пустыре не предвиделось, поэтому женщина-кошка проскользнула между кострами и направилась к жилому району. Вдалеке светились ряды окон. Там, как понимала Лиза, ее ждет много работы. Вчера она столкнулась с обитателями Шанхая, видела нечеловеческие лица, глядела в нечеловеческие глаза. Ей хотелось объяснить им, что они потеряли себя, защитить, напомнить, вернуть… О чем напомнить и что вернуть? Лиза и сама не смогла бы объяснить. Ей хотелось глядеть в глаза этих людей и не ощущать холода в груди. И она знала, что это будет непросто. Супергероям всегда непросто, но они побеждают в каждой серии.
        Глава 8
        Зачистка
        Двери барака были распахнуты настежь, изнутри лился свет и неслась странная музыка - смесь треньканья и пиликанья.
        - Слушай, Жень, а здесь все такие агрессивные? Ну, как те четверо, которых мы по дороге встретили?
        - Всех, кто ночью на улице, нужно опасаться. В дома заходи смело, если дверь открыта.
        Когда Олег переступил порог, в ноздри ударил кисло-сладкий запах. Очертания большого помещения плыли в клубах дыма, на полу вдоль стен вповалку лежали люди. Кто-то курил, кто-то уже спал, в углу подвывали высоким голосом, не попадая в такт музыке. Справа было что-то вроде прилавка или барной стойки. К ней Женя и направился.
        Азиат в белой рубахе и переднике кивнул ему как старому знакомому.
        - Квадрат дома?
        Вместо ответа бармен снова кивнул.
        - Идем. - Женя увлек Олега через комнату с курильщиками опиума. - Нам дальше. Когда постучу, перед дверью не стой - он спьяну может и пальнуть.
        Они вошли в полутемный коридор, справа и слева тянулись фанерные перегородки, сквозь щели пробивался тусклый свет. Плакал младенец, мужчина и женщина устало бранились визгливыми голосами не по-русски, в других комнатах хриплое дыхание вторило скрипу кроватей. Кто-то пытался подпевать песне, доносящейся из зала…
        - Между прочим, преуспевающий проводник мог бы получше устроиться.
        - Мог бы. Но Квадрат не хочет.
        В дальнем конце коридора Женя остановился и постучал, далеко вытянув руку. Он держался так, чтобы не оказаться напротив двери.
        - Квадрат, это я, Кожинов, из научного центра!
        - Женька! - заревели изнутри. - А ну давай сюда! Давай-давай! Сто лет тебя не видел! Слух прошел, что тебе башку проломили!
        От этого рева сразу заткнулись и певец, и супруги-скандалисты, и младенец. Женя заглянул в комнату и предупредил:
        - Я не один. Человека привел по делу. Хороший человек, надежный.
        Гости вошли в комнатенку проводника. Это был крепкий лысый мужчина с окладистой бородой и приплюснутым носом, как у борца. Квадрат расположился за столом лицом к двери, перед ним на газете стояли почти пустая водочная бутылка, котелок с китайской лапшой, рядом лежали помидоры и крупно нарезанный лук.
        - Голова на месте, - объявил хозяин, оглядывая гостя. - Значит, есть куда пить!
        - Нога вот… - промямлил Женя, наблюдая, как хозяин добавляет к припасам на столе запечатанную пол-литровую бутылку и стаканы. - Квадрат, ты снова? Я не буду с тобой пить!
        - Ничего не знаю, а трезвыми не выпущу. - Квадрат пребывал в отличном настроении. - А ну давайте к столу, парни. Женька, я ж для тебя нарочно придержал такую вещь! А тебя нет и нет! Но я держу, не продаю, я ж помню, что ты спрашивал! - Проводник отодвинул бутылку и выложил на газету аккуратный алюминиевый контейнер, приподнял крышку и показал: - Гляди, какая цацка!
        - Ух!.. - Кожинов, вмиг забыв о том, где он и зачем пришел, потянулся к «сувениру». - «Графиня»? Живая? Свежая?
        - Но-но! Эта штука стоит пятьдесят тысяч.
        - Чего?.. - Олега сумма поразила.
        - Он в рублях считает, - пояснил Кожинов. - Квадрат, мы к тебе по другому делу. Верней, я просто познакомил вас, а там решайте. Не при деньгах я, а то бы…
        Квадрат посопел и предложил:
        - После первой отдам за сорок пять. Обрыдло в одиночку бухать. А дела… надоели мне дела. Не хочу никаких дел. - Он положил широкую ладонь на горлышко бутылки.
        Олег задумчиво перекатил круглый помидор по газете - отвлекал внимание проводника. Тот послушно повел глазами за аппетитным красным шаром. Олег подбросил помидор, за ним полетел второй, третий. Квадрат открыл рот и привстал, потом махнул рукой, пытаясь поймать помидор на лету. Не вышло.
        - Эй, ты чего? Положь овощ!
        - Вообще-то томат - это ягода, - заметил Олег, складывая помидоры пирамидкой на газете. - А где «сувенир»-то твой? Я думал, может, куплю Женьке…
        Квадрат уставился на стол - контейнера не было.
        - Ты его в карман положил, - сказал Олег. - Нет, не в этот, а слева.
        Проводник полез в карман, лицо вытянулось - контейнер был там. Квадрат погрозил Олегу пальцем. И громко расхохотался:
        - Ловкач! Фокусник!
        - А теперь гляди сюда, - Олег закатал рукава и выложил на стол карточную колоду, - сейчас будут чудеса.

* * *
        Лиза пересекла пустырь и оказалась в городе. Это был странный город - совсем не похожий на тихий Лихославль. Здесь растекались странные запахи, тишину нарушали непривычные звуки. В пятиэтажных домах - Лиза и в темноте видела, что стены грязные и размалеванные уродливыми картинками, - одно за другим гасли окна. Скрипели, захлопываясь, рамы. Ветер раскачивал над головой паутину веревок. Немногочисленные прохожие шарахались в стороны, когда замечали друг друга. Пару раз Лиза видела неподвижные тела, замершие на скамейках и под стенами домов. Живые, но с затуманенным сознанием - Лиза чувствовала это.
        Издалека донесся звук работающего мотора. Медленно, словно нащупывая дорогу вытянутыми руками света из фар, по разбитому асфальту полз крытый грузовичок. Свернул между пятиэтажками, похрипел напоследок мотором и встал. Шаги, голоса… похоже, приехавших уже ждали. Лиза обогнула угол дома и увидела стоящий автомобиль; дверцы кузова были распахнуты, в слабом свете, струящемся изнутри, стояли трое. Двое смуглых, черноволосых, одетых в жилеты и пестрые рубахи, и блондин в красной куртке. Блондин поставил в кузов большую сумку, черноволосый полез в нее и стал копаться.
        Лиза вскарабкалась по стойкам ограждения балконов, подергала бельевые веревки, выбрала ту, что понадежнее. С нее - на другую, третью… вскоре она оказалась над грузовиком. Повисла, зацепившись ногами, и стала слушать.
        - Всегда бы так! - говорил внизу один из смуглых мужчин. - Мы не обманем, золотой ты мой, с нами дела хорошо вести!
        - Да разве я против? - отозвался блондин. - Только решает шеф. На него Гоча наезжал, требовал всю добычу сдавать. Что тут сделаешь?
        - А Гочу завалили! Теперь можно и с нами дело иметь! - рассмеялся брюнет. - Золотой, передай профессору, что я весь товар забирать буду. Пусть больше не ищет перекупщиков. Мы хорошие дела вместе будем крутить!
        - Я-то передам… Ну что, проверил?
        Второй брюнет, до сих пор молчавший, подал голос:
        - Похоже, нормально.
        - Деньги? - с тревогой произнес блондин.
        - Вот… Остальные - когда новую партию примем.
        - Нет, мы не так договаривались! Шеф скажет, что остальное я прикарманил.
        - Володечка, красивый мой, ну посуди сам: я же не мог знать, что у тебя такой груз окажется. Столько налички при себе не держу. Сообщишь о новой партии - я приготовлюсь, в следующий раз полный расчет.
        - Мы сами не знали, что столько из Сектора притащим, - буркнул блондин. Он пересчитывал деньги, шуршал купюрами и был полностью увлечен этим делом. - Ладно, попытаюсь объяснить профессору. Но имей в виду: если при следующем расчете не отдашь остаток, третьей партии можешь не ждать. Не получится тогда у нас хороших дел.
        Потом они распрощались. Брюнет сказал, что заедет на свалку - поздороваться с местными доходягами. Грузовичок, кашляя движком, укатил. Парень в красной куртке спрятал деньги и, озираясь, двинулся в другую сторону.
        Лиза уже знала из подслушанных разговоров, что цыгане постоянно наведываются на свалку, меняют наркотики на железы хамелеонов. Ее больше занимал парень в красной куртке. Поэтому, выждав немного, Лиза спрыгнула на землю и пошла за ним.

* * *
        Фокусы Олега Квадрату понравились, а вот предложенный им поход в Сектор - нет.
        - Не понимаю, - заявил проводник. - А когда не понимаю, лучше не браться. Это проверено. Если, к примеру, туриста упакованного доставили и нужно ему романтики - это я понимаю. Или, скажем, видели редкий «сувенир» где-то, но человек боится, что сам взять не сумеет - тогда идут ко мне. Это я сделать могу, потому что понимаю, к чему оно.
        Олег повертел колоду между пальцами, развернул веером, собрал, протянул нижней картой к проводнику - туз пик.
        - Возьми.
        Квадрат схватил туза. Олег проделал несколько пассов с оставшейся колодой и снова показал нижнюю карту - туз пик. Проводник крякнул и поглядел, что держит в руке, - это оказалась дама червей.
        - Ты понимаешь, к чему это было? - спросил Олег. - Нет? Однако тебе понравилось, верно? Ну так вот, если возьмешься сделать то, о чем прошу, тебе тоже понравится. Хотя, может, и не поймешь. Ну и Жене приятное сделаем. Десять тысяч долларов.
        Женька скривился:
        - Он в рублях считает!
        - В рублях-то больше получается, и сразу приятней, - задумчиво проговорил Квадрат. - Может, для того и поддерживают низкий курс рубля, чтобы людям приятное сделать, а? Как по-вашему, парни? Мне подумать надо.
        - Завтра мне все необходимое доставят. Послезавтра мы выходим, и ты уже должен ждать меня.
        - Не, так не пойдет. А подготовиться? А продумать все? А если помощники нужны?
        - Не нужны помощники. Чем меньше людей будет знать, тем лучше. Одно лишнее слово - и все, пропал фокус.
        Квадрат сморщился - так на его лице отразился процесс мышления.
        - Фокусник… - Он рассеянно потянулся за бутылкой, налил по стаканам, взял свой. - Завтра ответ дам. Утром. Ждите у КПП, я подойду.
        Когда приятели покинули ночлежку, Олег заметил:
        - Как будто из-за границы в Россию вернулся.
        - Так и есть, - согласился Женя, - из Шанхая вернулся в Россию… Что?
        Олег взял его за рукав и потянул в сторону. Они только что завернули за угол пятиэтажки, и Олег заметил, что у соседнего дома происходит какая-то суета, в темноте мечутся тени, раздаются приглушенные выкрики…

* * *
        Зеленскому доложили, что грузовик замечен на свалке, около него собирается толпа, и масовец отдал приказ начинать. Сотрудники органов охраны правопорядка устремились к окраинам Шанхая - группами с разных сторон. Ударный отряд во главе с майором спецназа вырвался вперед. Крытые грузовики влетели между завалами мусора, с бортов посыпались бойцы в полном снаряжении. Белые клинки света вспороли темноту, зашарили между грудами отходов и старых покрышек.
        Грузовик и людей около него окружили. О сопротивлении никто и не помышлял - слишком слаженным и внезапным было нападение. Да и не та здесь собралась публика, чтобы решиться дать отпор.
        Это только сегодня у цыган, окучивающих Шанхай, выпало приличное дельце с посланником профессора Баргозова, а обычно они привозили наркотики. Время от времени на свалку забредал хамелеон, его ловили, иногда убивали сразу, иногда откармливали крысятиной. Случалось, люди при этом гибли - но кто ж их считает, наркоманов конченых? Во всяком случае не наркодилеры, тем более что жизнь доходяг стоила недорого. Ну а если собственную шкуру постоянно на кон ставишь, о чужой точно думать не станешь. И владельцев грузовика, и их клиентов мигом положили на утоптанный мусор, заставили опустить головы; спецназовцы прохаживались между рядами лежащих, иногда ботинком или прикладом помогали принять правильную позу. В грузовичке уже орудовали двое полицейских Кононенко - изнутри неслись их довольные возгласы: нашлись и пакеты с анашой, и железы в банках с консервантом…
        А операция продолжалась - группы присланных из области бойцов и подчиненных Кононенко оцепили несколько зданий на окраине Шанхая, началась проверка. Полиция врывалась в квартиры; если хозяева медлили впустить, то дверь выносили без церемоний, первыми запускали служебных собак. Тех, у кого документы оказывались не в порядке, тут же выводили, надевали наручники, гнали к подъехавшим автобусам.
        Спецназ работал четко, такого рода операции случались не реже чем раз в месяц, все действия были давно отработаны.

* * *
        Олег всмотрелся в мелькающие у соседнего здания тени и узнал знакомую фигуру - Володя, один из лаборантов Баргозова! Его окружили несколько местных, прижали к стене…
        - На свет не выходи, - бросил Олег через плечо и побежал отбивать коллегу у хулиганов.
        Однако на выручку он успел не первым. Прежде чем Олег преодолел половину расстояния, на группу дерущихся сверху свалилась узкая черная тень. Он даже не понял, откуда взялся еще один человек - на стене, что ли, висел? Тесная группка сразу распалась. Один, затем другой грабитель отлетел в сторону. Оставались еще трое, и они, бросив лаборанта, накинулись на нового противника. На бегу Олег успел отметить манеру одиночки - бьет сильно, движется очень быстро, но как-то странно - похоже, у человека совсем нет опыта. Теоретик… и еще молчун - напавшие на лаборанта Володю визгливо орали, а этот дрался молча.
        Олегу надо было преодолеть с полдесятка шагов, когда теоретика достали ножом. Затянутая в черное стройная фигура резко выгнулась, но не от боли - еще один прием. Сухо хрустнуло, и тот, что был с ножом, вывалился из карусели ударов, с воем упал на колени… Тут наконец теоретика взяли числом - сбитые поначалу с ног сумели подняться, всей толпой оттеснили его к стене, повисли на плечах, вцепились в руки, в капюшон… Это оказался не капюшон, а обтягивающая шапочка. Когда ее сорвали с головы бойца, по плечам рассыпались густые волосы. Девушка?
        Олег добежал. Ударил с разбега противника под колено, а когда тот запрокинулся назад - ребром ладони по горлу. Не останавливаясь - второму в челюсть кулаком и тут же локтем. Разворот… Перед глазами из темноты возникла рука с ножом, Олег резко присел и, выпрямляясь, врезался головой в живот вооруженного парня. Тот захрипел и согнулся, нож коротко звякнул об асфальт. Олег перехватил чужую ногу, крутанул, так что парень перевернулся в полете и всем телом шмякнулся в грязь… Олег тут же отступил, готовясь к новому раунду. Зря. Молчаливому союзнику не хватало только этой короткой передышки, чтобы точными ударами по болевым точкам уложить остальных.
        Олег и девушка переглянулись.
        - Надо посмотреть, что с Володей, - сказал он и подошел к лаборанту.
        Тот не шевелился. Олег присел над ним, перевернул. Парень лежал, согнувшись и подтянув ноги к животу. Изо рта и из носа стекали тонкие черные струйки. Из внутреннего кармана красной куртки выпал объемистый пакет. Олегу не нужно было разворачивать его, чтобы понять, что внутри. Очень характерно шуршит под пальцами… Он оглянулся - как там девчонка? Она отступала вдоль стены, пятилась мелкими шажками. Свою черную шапочку она подобрала и комкала в пальцах. Вот свет из окна упал на ее лицо…
        - Лиза Шилкова, - сказал Олег.
        Старая знакомая резким движением нахлобучила шапочку и бросилась бежать.
        - Лиза, постой!
        И вдруг Олег осознал, что слышит приближающийся рев моторов. Как-то уж очень быстро и внезапно все происходило.
        Он побежал за девушкой, та нырнула в подъезд. Влетая следом, Олег видел, что длинный двор между двумя пятиэтажками затопил яркий свет фар. Топот, крики… В подъезде было темно, над головой едва различались легкие шаги. Олег помчался по лестнице. Вот и пятый этаж, Лизы нет. Он вскарабкался по приваренной металлической лестнице на крышу и увидел, как беглянка делает шаг через окантовку в пустоту.
        Второй шаг, третий - Лиза шла по туго натянутому канату. Олег подбежал к краю крыши. С работой канатоходца он был знаком не понаслышке, но Лиза двигалась совсем иначе: она будто не прилагала никаких усилий, чтобы удерживать равновесие, просто шагала, как по проспекту. По эту сторону здания было темно, шум, который производили автомобили и солдаты, остался позади.
        Вот девушка достигла края соседней крыши и исчезла из виду. Олег шагнул на канат, расставив руки, и медленно пошел за Лизой. Чтобы преодолеть расстояние до соседнего дома, он потратил раза в три больше времени, чем беглянка. С огромным облегчением спрыгнул на крышу и огляделся. Здесь должна быть пожарная лестница… Нет, вот Лиза - сидит на краю. Олег подошел и опустился рядом.
        - Лиза, мы встречались однажды. Ты меня, конечно, не помнишь. Ты была занята, на меня не смотрела.
        Олег вспомнил, что был в гриме - конечно, как его узнать? И вообще нельзя об этой встрече говорить, он сам себя не понимал, однако остановиться не мог.
        Лиза покачала головой:
        - Не поэтому. Я вообще ничего не помню. О себе, о знакомых - я ничего не помню. Только бабушку. Я потеряла память в ту ночь, когда обрела суперспособности.
        Она погладила бок, несколько минут назад пробитый ножом. Олег проследил за ее рукой и начал понимать, с кем имеет дело.
        Да, ситуация… Такое и в голову не может прийти… Он видел Лизу - славную, милую. Она ему сразу понравилась - еще там, в «Светлане». И сейчас бросилась на помощь Володе, которого совсем не знала. Какая хорошая девушка… и она не человек.
        Олег глубоко вздохнул:
        - Извини, Лиза, я должен тебе сказать… объяснить… Мне самому тяжело, честное слово… Тебе нужно понять…
        Лиза подтянула шапочку, заправила под нее выбившиеся волосы и взглянула на него.
        - Извини, но у тебя нет суперспособностей. - Олег отвел глаза. - Все гораздо хуже.
        В той стороне, где осталась ночлежка, раздался выстрел, потом еще и еще, затрещали автоматные очереди. Должно быть, кто-то из обдолбившихся постояльцев сдуру начал палить. Да и Квадрат мог, тем более он пьян. Потом прогремел взрыв, вспышку было видно даже с этой дальней крыши.
        Лиза словно не слышала звуков боя:
        - Ты видел? Скажи, ты видел? Я умею ходить по канату, я вижу в темноте, меня нельзя ранить ножом. Что это значит? Ты меня узнал - получается, мы встречались раньше, до того, до той ночи, когда я изменилась. Скажи, раньше я могла так делать? Может такое человек?
        - Нет.
        - А супергерой?
        - Нет, Лиза. Ты не супергерой. Ты… ты… тебе нужно бежать отсюда, бежать в Сектор, потому что ты…
        Проклятое слово никак не шло с губ. Олег отвернулся и потер лицо ладонями. Блин, что за дурацкое положение! Ну как же, как же сказать?..
        Лиза порывисто вскочила, склонилась над Олегом и поглядела на него в упор. В ее глазах блестели слезы.
        - Слезная железа вполне сформирована, конъюнктив наверняка тоже, - машинально отметил он. - Гормональная система, вероятно, в стадии развития, но даже теперь способна вырабатывать тестостерон…
        Лиза вцепилась в куртку Олега обеими руками и стала его трясти. Слезы уже капали вовсю.
        - Ну! Говори! Говори! Кто я такая?
        - Лиза… - Олег попытался отцепить ее пальцы, но не смог. Будь она человеком, сказал бы, что у девчонки истерика.
        А Лиза встряхивала его и дрожала сама, снова и снова повторяя:
        - Кто я такая? Что я такое?!
        Часть четвертая
        Зачистка
        Глава 1
        Пейзаж после боя
        Перестрелка в бараке закончилась пожаром. После того как из здания повалили визжащие женщины с младенцами на руках, спецназу пришлось прекратить огонь и оказывать помощь погорельцам. В конце концов всем вместе - и полиции, и местным - удалось остановить пламя, которое грозило перекинуться на пятиэтажки. Прибыли пожарные, ночь расцвела вспышками мигалок, выли сирены, повсюду кричали и плакали…
        Среди этого бедлама затеряться и ускользнуть из оцепления было несложно. Олег рассудил, что сейчас на свалке слишком жарко, и потащил Лизу в противоположном направлении - то есть от Лихославля к Барьеру. Когда патрули остались позади, они побежали. Потом Олег перешел на шаг, успокаивая дыхание. Лиза вдруг взяла его за руку. Для нее это было высшим проявлением чувств и знаком громадного доверия - когда она впервые пришла в себя человеком, ее ладонь была в руках бабушки. Это осталось сильным впечатлением в формирующемся сознании биоморфа.
        - Впереди люди, - сообщила Лиза. - Машины, солдаты.
        Олег вгляделся в движущиеся огни и позавидовал зрению спутницы.
        - А еще там тот неуклюжий, с палкой, которого ты оставил, когда побежал помогать мне.
        - Женька там? Это хорошо! Я же совсем о нем забыл.
        - Он стоит рядом с солдатами. Кажется, они разговаривают. Я не слышу так далеко.
        Лиза говорила размеренно и сосредоточенно. Олег поневоле задумался: куда подевались все эмоции? Или это некий ступор, компенсация минувшей бури чувств? Не сформированная толком гормональная система юного биоморфа выбросила все, что могла, и теперь бездействует. Интересно, сколько времени нужно хамелеону, чтобы придать телу - внешне человеческому - соответствующее наполнение? И возможно ли это вообще?
        - Если Женька там, то и нам, наверное, можно. Идем? - предложил Олег.
        - Нет, я не могу. - Лиза вздохнула, размазывая по лицу слезы и краску. - Я обещала бабушке, что вернусь.
        Она немного проводила Олега, потом с видимой неохотой высвободила руку из его пальцев, отступила на несколько шагов и мигом растворилась в сумерках. Напоследок из темноты прозвучал ее голос:
        - Плохо, что я не супергерой. Это очень плохо, когда люди… люди неправильные, и супергероем приходится быть такому существу, как я. Больше-то некому…
        Олег немного подождал - может, Лиза вернется? Может, он что-то услышит? Хорош кавалер - не проводил даму. С другой стороны, дама тоже необычная. Мало ли, что она себя считает девчонкой. А что она такое на самом деле? Олег мотнул головой, прогоняя глупые мысли, о Лизе он уже не мог думать иначе, как о девушке. Наконец решился - нужно выходить к оцеплению. Там ярко горели фары, проехал БТР; прожектор, установленный на броне, ощупывал пустырь.
        Олег поискал глазами Женьку. Вот он, машет рукой. Заметил, что ли, с такого расстояния?.. Приблизившись, Олег увидел в руке приятеля бинокль.
        - Вот он, я же говорил - найдется! - громко сказал Женя, когда Олег подошел к грузовику, возле которого стояла группа военных. Он возвратил бинокль солдату и хлопнул Олега по плечу: - Я сказал, что ты тоже сюда придешь. Там же суматоха началась, все куда-то бежали, какие-то идиоты по полиции стреляли… Я тебя потерял, а ты же дороги не знаешь! Товарищ майор, вы не станете докладывать, что мы тоже были в Шанхае? Если начнется разбирательство, то да сё… нас еще вызовут свидетелями, а нам послезавтра в рейс.
        Унылый майор, лично возглавивший операцию, посмотрел на часы и буркнул:
        - Уже не послезавтра, а завтра. Ладно, если удастся, отмажу.
        Он не получал непосредственного приказа относительно лаборантов Баргозова, но, конечно, знал, что приказ отдан. Однако ему было до такой степени плевать на все, что он решил выручить пацанов. Пусть начальничек из МАС утрется.
        Когда приятели отошли от грузовика, Женька зашептал:
        - Я видел, ты с девушкой шел. Кто она?
        - Это не совсем девушка… Жень, я не хочу рассказывать, не приставай, ладно?
        Если Кожинов узнает, что здесь, совсем рядом, имеется способный к общению биоморф - такое начнется… Женька не отлипнет, пока не заполучит Лизу для обмеров и опросов. А она ведь не понимает… Ну и кончится все плохо - рано или поздно о биоморфе узнают те, кому лучше не знать. Например, чиновники МАС. Или отморозки, которых интересует только железа. Отдать им Лизу? Ни за что. Олег был и сам не прочь разузнать побольше о хамелеонах, но Лиза ничего не могла рассказать. До сих пор она считала себя девушкой, которая потеряла сознание, а очнулась супергероем из комиксов. Она спросила Олега, не может ли он достать дозу биотина для старенькой бабушки… ну, раз уж Олег в научном центре работает… Уму непостижимо - хамелеон просит раздобыть биотин!
        И Олег поспешил сменить тему:
        - Женя, не говори Баргозову, что мы видели Володю. Он умер, я не успел помочь.
        - Умер? Как же так…
        - Не знаю, как его, особых повреждений не заметил, но я ведь осмотреть его толком не успел. В общем, не надо об этом.
        - Понял. Я, знаешь, с Баргозовым в последнее время не очень-то общаюсь.
        Олег потрогал спрятанный под курткой пакет с деньгами и подумал, что с Женькой поделиться нужно обязательно.

* * *
        Операция закончилась под утро. Около восьмидесяти незаконно проживающих на территории РФ иностранцев, выходцев из стран Средней Азии, спецназовцы передали подполковнику Кононенко для выяснения, расселись по машинам и уехали. Зеленский, мрачный и не выспавшийся, отправился в районное управление МАС, чтобы составить доклады и отчеты - работа предстояла огромная, а неопытная секретарша помочь не могла. Что взять с Танечки Синюховой? Да ничего, кроме свидетельских показаний…
        Но Танечка старалась изо всех сил - хлопала глазами, суетилась, принесла кофе. Опустив поднос на стол, поправила бумаги и вдруг радостно заявила:
        - А! Поймали его наконец!
        - Вы о ком, Татьяна Александровна? - рассеянно спросил Зеленский.
        Секретарша вытянула из стопки документов распечатку с личным делом полковника ФСБ - того самого, что вышел в отставку. Зеленский положил этот лист нижним, и, когда девушка освободила на столе место для подноса с кофе, высунулся угол документа с фотографией.
        - Ну этого, который в «Светлану» вошел! Вот он, точно. Правда, похожий фоторобот мы составили?
        - Э-э… м-да, верно. Да. - Зеленский постарался скрыть волнение. - Посмотрите заодно и на этих, что ли. Может, второго узнаете?
        Он выбрал из пачки сведения о молодых федералах, подходящих под описание очкарика, который сопровождал отставного полковника. А сам снова стал перечитывать послужной список Коростылева. А ведь вполне могли с ним пересекаться. Не сейчас, конечно, а давно, когда оба были молоды…
        Таня больше никого не узнала - ну еще бы! Если отставник действовал по собственной инициативе, то и помощника подобрал такого, который в органах не засветился. Молодой же был парень. Нужно проверить семью полковника, родню - нет ли подходящего под описание сына или племянника? Этакого Коростылева-младшего?
        Зеленский задумчиво почесал лоб телефонной трубкой и набрал номер шефа Тот уже знал об операции и радовался:
        - Молодчина! Очень своевременно ты устроил свой бенефис! У нас как раз обсуждалось, что после телепередачи Лихославльский район на плохом счету. Знаешь, в чем твоя недоработка? Нужно было свою киносъемку организовать. Мы бы запустили репортажик об успехе, как раз по горячим следам той передачи.
        - Да, это я не подумал, - признал Зеленский.
        Вообще, это была недоработка шефа, договариваться с центральным телевидением - его уровень. Но в подобных случаях грамотнее тактично признать свой промах. И точно - шеф остался доволен. Минут пять журчал о том, что он не сомневался в старом товарище, что Зеленский справился на ура…
        Наконец, когда шеф подустал радоваться, Зеленский осторожно сообщил:
        - А ведь я тут нарыл еще кое-что интересное. Похоже, нас водили за нос. ФСБ здесь, в Лихославле, закрутило непонятную интригу.
        - Да? - заинтересовался начальник.
        - Вероятный убийца Дроздевича - полковник ФСБ в отставке.
        - Да, мы так и считали… Что? В отставке?
        - Именно. А его напарник, предполагаю, вообще не федерал и не госслужащий. Здесь какая-то афера. Я со своей стороны не разберусь - возможностей маловато, да и текучкой завален, вчера открыли Ловчий клуб, операция в Шанхае…
        - В Шанхае?..
        - Лихославль-два здесь называют Шанхаем. Очень метко, кстати. В общем, я увяз в местных проблемах, а прокачать вопрос с этим отставным полковником Коростылевым было бы не лишним.
        - Коростылев… - пробубнил собеседник, и Зеленский понял, что тот делает пометку в ежедневнике.
        Отлично, теперь расследование убийства Дроздевича будет не частным делом Зеленского, а вопросом министерского уровня. Разговор быстро завершился - у шефа появилась новая забота: как правильно подать информацию об отставнике. Разумеется, он постарается представить дело так, что успех следствия - его заслуга. Но Зеленского интересовал результат, а не награды.
        Допив кофе, он вызвал секретаршу и попросил сварить еще. Сегодня много работы, нужно взбодриться. Танечка помялась и осторожно спросила, нельзя ли ей обратиться с личной просьбой. Ее одноклассник, сейчас безработный, мечтает стать ловчим, а теперь это невозможно без членства в Ловчем клубе.
        - Он там с кем-то поговорил, я уж не знаю, - щебетала Танечка, - ему сказали, нужно взносы платить, и еще что-то… Он бы с первой же добычи вернул, так можно ли ему как бы в кредит? Я понимаю, что так не делается, но…
        Зеленский улыбнулся. Не притворно. Ему в самом деле стало смешно. В чем прелесть маленьких городов вроде Лихославля - здесь очень тесно. То есть все всех знают.
        - Танюша, а ваш одноклассник - такой светловолосый молодой человек, носит футболку с латинской надписью? В черной курточке еще ходит, верно?
        - Точно, он! А вы его знаете?
        - Заметил, как он вертелся у здания Ловчего клуба и пожирал его глазами. Да, я понимаю, ему очень хотелось заделаться ловчим. Я подумаю, что можно сделать.
        Даже если ты состоишь в аппарате всесильного МАС и занимаешь высокую должность, приятно иногда почувствовать себя просто человеком. Хорошим человеком и где-то даже добрым волшебником. Однако забот было невпроворот - заниматься благотворительностью некогда. Еще предстояло выяснить, откуда у наркоторговцев, задержанных на пустыре, качественно законсервированные железы в стандартных контейнерах и как это связано с лаборантом Баргозова, которого нашли мертвым во время облавы в Шанхае.

* * *
        Наутро в городе только и разговоров было, что о зачистке, устроенной в Шанхае новым уполномоченным МАС. Шартьев всю дорогу пересказывал подробности, которые успел подслушать, пока готовил машину к выезду:
        - Вольеры там были устроены, в них крысы кишмя кишели. Не знаю, как они думали туда подманить хамелеона, ведь все сетками забрано, но раз такое не поленились сделать, значит, был смысл.
        Делягин лениво спорил, чтобы поддержать разговор, на самом деле ему было все равно - старший лейтенант уже подсчитывал дни до отпуска. Назначенный полковником срок в десять дней его вполне устраивал. Через десять дней все так или иначе решится, тогда можно на рыбалку.
        Алехин, пока ехали мимо свалки, наблюдал, как там среди гор хлама поднимаются дымки - после операции сжигали запрещенный товар. «Фердинанд» затормозил у КПП, где уже торчали люди, которых часовой не впускал на территорию части: Гришка на древней «Ладе» настаивал, что он сотрудник, часовой возражал - мол, уволен, нет в списках. Другой гость, дремучий мужик в потрепанном, местами прожженном ватнике, похожий на матерого партизана из старого фильма о Великой Отечественной, требовал вызвать Кожинова.
        Еще там была девушка, показавшаяся капитану знакомой. Но где встречались, Алехин припомнить не мог. Она просила часового позвать Олега Свирцева. Федералов часовой, конечно, впустил, и Алехин пообещал передать лаборантам, что их ждут.
        - Товарищ капитан, а как же я? - жалобно позвал Гришка. - Мне с ребятами попрощаться, вещички забрать… Ну ей-богу, что ж такое!
        - Пропустите его, - бросил часовому капитан.
        - Мы проследим, чтобы он диверсий не устраивал, - подхватил Шартьев, - мы же отдел безопасности, как-никак!
        Когда ворота распахнулись, Алехин обернулся, поглядел на девушку внимательнее и понял, что спутал ее с клиенткой «Светланы», которую видел мельком во время штурма. А может, и она, но сильно изменилась. КПП остался позади, и капитан выкинул мысли о девчонке из головы. Ему предстоял тяжелый день.
        Когда автомобили припарковались у белого здания, Гришка поблагодарил капитана и побежал к друзьям. Он думал, его встретят с распростертыми объятиями, тем более все заказанное он доставил. Но Олег, услышав, что его дожидается девушка, помчался к воротам, уже на бегу крикнув Гришке, чтобы ждал.
        Глава 2
        Решиться уйти за Барьер
        Олег добежал к КПП, влетел в здание и, не слушая окриков часовых, перемахнул через турникет. Девушка шагнула навстречу.
        - Лиза, я не успел. Нет у меня биотина, но я добуду, подожди, только не делай ничего сама, я достану, - забормотал он, увлекая девушку в сторону от ворот.
        - Не надо. - Сегодня она была одета как обычная городская девчонка и без разводов на лице. - Не надо биотина. Я уйду в Сектор.
        - Что-то случилось?
        - Бабушка умерла. Я вернулась, как и обещала, но было поздно. Она не дождалась. Мне плохо и горько. Я не смогла, ничего не смогла. Не помогла никому, даже бабушке. Ты был прав, я уйду в Сектор. Люди такие… такие… им нужен настоящий супергерой. Не такой, как я, не самозванец. А я… а мне… мне место в Секторе. - Она быстро сжала холодными пальцами руку Олега и зашагала прочь.
        - Не умеешь ты, парень, с девками-то, - прогромыхал Квадрат - это он показался капитану Алехину похожим на старого партизана. - От меня бы не сбежала!
        Олег посмотрел на проводника в упор, и тот вдруг умолк, хотя, казалось бы, этого заскорузлого человека взглядом не пронять. Но в глазах Свирцева было что-то такое, от чего проводник разом прекратил ухмыляться и заговорил тише:
        - Женька-то выйдет? Я к нему… а пожалуй, и к тебе.
        - Ко мне? Надумал мое предложение принять? Берешься?
        - А куда ж деваться? Берлогу мою вчера такие охотники разорили, что ты! Сгорела ночлежка. Я по пьяному делу сам не раз грозился ее подпалить, да так и не собрался.
        - Сгорела… - повторил Олег, глядя в спину Лизе, упругой походкой шагающей по шоссе. - Ну да. Ты там стрельбу устроил?
        - Я? - Обида Квадрата выглядела совершенно искренней. - Да я когда выпью, никого не трогаю! Я вот тебе расскажу, как вышло! Я как раз, как вы с Женькой ушли, к бармену собрался за бутылкой, тут-то все и началось! Только было тихо, а тут вдруг крики, шум, моторы шумят, сирены заливаются! И тут я вижу, перед дверью останавливается мужик такой, как бы это сказать, восточный. Узбек или таджик, я их не различаю, мне ж все люди братья, а все бабы сестры!
        Тут наконец к КПП приковылял Женя. Квадрат поздоровался с ним и продолжил:
        - Так вот, парни, никто и сообразить ничего не успел, а этот, который у дверей встал, вынимает пистолет и давай стрелять.
        - В зал, что ли? - удивился Кожинов. - По нарикам этим, которые на полу лежали?
        - Если бы! В ночлежке такое бывало, я бы не удивился, но этот тип стрелял по солдатам. Или там полиция была? В общем, я сперва решил, что это один из клиентов Вонга чем-то недоволен и решил пострелять. Но он палил по солдатам! Те - в ответ, а этот мужик влетает в зал, бегом мчится к окну и вылетает на другую сторону. Вместе с окном, ясное дело, вылетает.
        Олег вспомнил окна ночлежки, заколоченные хлипкой фанерой, и кивнул.
        - Тут, конечно, и солдатики взбеленились, - рассказывал Квадрат. - Они ж как хозяева явились порядок наводить, а по ним - из пистолета. Ну и началось. Я не растерялся, следом за таджиком в окно вылетел - и ходу… да, а таджика-то уже след простыл. Он сбежать хотел и нарочно заваруху устроил! А сзади уже все стрелять пошли, у кого ствол под рукой оказался. В общем, погорело все мое хозяйство, только пару «сувениров» и унес, которые по карманам были. Женька, купи «графиню», сегодня отдам за полцены, потому что ни снаряжения не осталось, ни патронов, ни хрена, в общем. Погорелец я, выходит, теперь.
        Женя покосился на Олега и сказал:
        - У меня и на полцены не наскребется, лучше прими предложение Олега.
        - Аванс сразу. - Олег, не дожидаясь согласия, полез в карман.

* * *
        Зеленский появился в расположении воинской части ближе к вечеру, он успел поспать пару часов и, хотя не отдохнул толком, спешил развить успех ночной операции. На КПП вызвали дежурного офицера, молоденький лейтенант доложил, что майор спит, и предложил разбудить немедленно.
        - Не надо, не надо! - замахал Зеленский короткими ручками. - Пусть отдыхает. Вы нам вчера и так помогли, товарищи. Счастливый человек ваш майор, спать ему можно, а мне, видно, нескоро позволят расслабиться. Сейчас к ученым хочу наведаться.
        Всех входящих в здание научного центра встречал теперь Шартьев. Зеленский и его попросил не беспокоиться:
        - Я знаю, где сидит Баргозов, сам отыщу.
        - Ничего, ничего, я провожу, - вскочил прапорщик.
        Тогда Зеленский с иной интонацией бросил:
        - Отставить!
        Армейский рефлекс сработал - прапорщик отдал честь и остался на месте. Но едва масовец прошел на второй этаж, Шартьев побежал предупредить Алехина.
        Стучать в устрашающую дверь лаборатории не пришлось - Зеленский обнаружил профессора беседующим с лаборантом в коридоре. Баргозов стоял к гостю спиной и был полностью поглощен собственными мыслями - это позволило масовцу подслушать конец беседы.
        - …Нет, не видел я Володю, - вероятно, не в первый раз произнес лаборант. Зеленский припомнил, что парень из новеньких, появился здесь уже после перестрелки в «Светлане». - И Кожинов не видел. Он бы мне сказал.
        - Ничего не понимаю! Куда мог подеваться человек? - задумчиво произнес профессор.
        Дальше прятаться было невозможно, и Зеленский решил обратить на себя внимание.
        - Пропавшего сотрудника разыскиваете? - спросил он, придвигаясь к беседующим. - Такого симпатичного, в красной курточке?
        Профессор оглянулся и замер, хлопая глазами. Появление масовца вогнало его в ступор.
        - Нам завтра выходить в Сектор, а сотрудник пропал, - пояснил новенький лаборант. - Обычно к вечеру все собираются, а этого нет.
        - Он убит, - сообщил Зеленский. - Тело обнаружено вчера в ходе облавы в Шанхае.
        - Убит? - Профессор выглядел настолько растерянным, что Зеленский на миг усомнился, нет ли здесь игры, какого-то подвоха. - Как? Как убит?
        Масовец собирался подловить профессора на какой-нибудь промашке и выяснить, что от него нужно федералам, а тут такие козыри сами собой пришли в руки!
        - Похоже, в драке. Шанхай, как вы знаете, плохое место для ночных прогулок. Скончался от удара в голову. Какие-то наркоманы, по всей видимости. Когда у них ломка, они ж себя не контролируют. Сбили парня с ног, удар в висок - и готово. Правда, есть и другие версии. Заведено уголовное дело, полиция будет разбираться.
        - Что за версии? - убитым голосом спросил Баргозов.
        - При вашем сотруднике не обнаружено ни ценностей, ни сколько-нибудь существенной суммы. Однако в его портмоне было достаточно денег, чтобы удовлетворить запросы обычного наркомана. Молодому человеку было бы логичней не лезть в драку, а вывернуть карманы. Не злить грабителей.
        - Он был упрямый парень, - пробормотал Баргозов.
        - Интересный факт, - не обратив внимания на последнюю реплику профессора, продолжал масовец, - вчера у арестованных наркоторговцев изъяли железу в стандартной упаковке. Могу предположить, что такая же используется у вас в центре.
        - Вы на что намекаете?
        Тут Зеленский собрался брать профессора в оборот и жать до тех пор, пока тот не расскажет, за чем здесь охотится ФСБ. Немного мешало присутствие новичка лаборанта, но Зеленский не выспался, был зол и намеревался покончить с делом немедленно. Однако ему помешали - по коридору затопали тяжелые ботинки. Масовец оглянулся - к ним шагал Алехин.
        - Надеюсь, вы найдете возможность навестить меня в Лихославле и дать объяснение всем этим фактам, - твердо, будто гвозди словами вбивая, отчеканил Зеленский. - Добрый вечер, товарищ капитан. Напрасно беспокоились, я уже возвращаюсь в город.

* * *
        Алехин не понял, что за сцену он пропустил, но явно прозвучало нечто важное. Профессор с убитым видом смотрел в спину коротышке масовцу. А у лаборанта - того самого парня с засекреченной биографией, Олега Свирцева, взгляд был… странный. Капитану это не понравилось. Ему сейчас вообще ничего не нравилось - и ультиматум, поставленный Коростылевым Баргозову, и вчерашняя зачистка, в которую мог угодить полковник… и вообще все здесь не нравилось.
        - Олег, иди выспись, - тихо сказал Баргозов. - Завтра трудный день. Нас стало меньше, тем сложней будет каждому.
        Лаборант ушел, оставив капитана наедине с профессором.
        - Молодой человек, - печально произнес Баргозов, поспешно «надевая» маску рыцаря науки - она до сих пор с Алехиным работала без осечки, - ну хоть вы-то понимаете, что ваш начальник поставил меня в безвыходное положение? Если никто во всем мире не раскрыл тайну биотина в течение десяти лет, как я смогу это сделать за десять дней?
        Капитан оглянулся, как будто в пустом коридоре мог прятаться вражеский лазутчик, и тихо ответил:
        - Я-то понимаю, но… знаете, в армии существует правило: приказы не обсуждаются.
        - В науке это правило не работает.
        Алехин развел руками. А что говорить? Это ведь не он велел Баргозову совершить невозможное, а полковник… Капитан не знал, что именно заставляет шефа спешить, но Баргозов прав: за десять дней добиться результата там, где годы прошли безуспешно… нет, совсем нереально!
        - Вот что, Петр Ильич, - медленно, обдумывая каждое слово, произнес он, - меня никто не уполномочил вам что-либо предлагать, я только наблюдатель. Но если бы вы предъявили что-нибудь… ну хоть что-то существенное… не знаю, что… вы ведь работали над синтезом, хоть какие-то результаты получили? Покажите их.
        - И тогда? - быстро спросил Баргозов.
        - Наверное, тогда вам дадут отсрочку. Но это мое предположение. Я же ничего не решаю. Я выскажусь за отсрочку, но не гарантирую, что ко мне прислушаются.
        Алехин догадывался, что мучает Баргозова, но на самом деле все было еще хуже. Завтра предстояли выход в Сектор и встреча со следопытами из клана «Воля», поставщиками желез и «сувениров». Отношения с ними были простые - следопыты не мешали деятельности Баргозова, взамен он сбывал их добычу. До сих пор железы забирал Гоча, платил мало, зато исправно. А «сувениры» Баргозов пускал по другому каналу - через заведующего почтовым отделением. Теперь он лишился каналов сбыта и вчера скрепя сердце отправил лаборанта Володю столковаться с цыганами, торгующими наркотой в Шанхае. Баргозову не хотелось этого делать, вариант был рискованный, ненадежный, да и лаборанту он не доверял, хотя тот был более или менее в курсе сбыта желез через «Светлану». Но Володя погиб, и облава замела все следы пропавших денег. А завтра предстоит пообщаться с парнями из «Воли»…

* * *
        Наутро поредевшая группа Баргозова выступила к воротам, ведущим в Сектор. Для часовых все было обыденно, они не ощущали напряжения, повисшего в воздухе. Но оно владело всеми, кто шел со Баргозовым. Кирилл то и дело повторял:
        - Что-то будет, что-то случится, я чую… И эта дымка не к добру, точно вам говорю.
        Утро выдалось туманным, все было затянуто белесой пеленой.
        Приковылял Кожинов - он всегда провожал группу в рейс, явился и сегодня. Олег ждал. Когда неуклюжая фигура показалась в молочной кисее тумана, пошел навстречу и сунул в руки Жене сверток.
        - Держи. Посмотришь, когда к себе вернешься. И вот что, увольняйся и вали отсюда. Послушай меня, я не шучу.
        - Но… знаешь, мне нравится, когда ты так говоришь.
        - Мне тоже. Скоро все здесь изменится, центр прикроют, не дожидайся, уезжай.
        - Но ты…
        - Я вернусь. А ты не жди, уезжай. Когда я вернусь, не хочу тебя здесь застать. - Олег резко повернулся и чуть ли не бегом поспешил к группе, к темным фигурам, проступающим в тумане.
        Прогудел ревун, распахнулись ворота, солдат-срочник привычно пожелал счастливого пути, потом группа миновала огражденную площадку, и вот перед ними Сектор. Туман плыл над кустами, серыми пластами лежал в низинах, из плотной завесы торчали кроны деревьев, казавшиеся в рассветном сумраке черными.
        Кирилл ушел вперед, за ним гуськом тянулись остальные - Баргозов, лаборанты и замыкающий колонну Сидор. Долговязый проводник тоже нервничал, без причины поправлял ремни и поглаживал раструб огнемета, пристроенный под рукой…
        - Как будто в бродилу попали, не видно пути, - расслышал Олег его бормотание.
        Вблизи Барьера было тихо и относительно безопасно, поэтому Кирилл задал приличный темп, чтобы не терять времени. Потом он свернул - значит, почуял опасность. Квадрат пренебрежительно отзывался о проводниках, работавших на Баргозова, но дело свое они знали, это Олег понимал. Не прошли и километра, а Кирилл замер, поднял руку и стал прислушиваться. Баргозов дал проводнику время проверить подозрения, потом окликнул:
        - Кирилл, что?
        - А вот ничего, - отозвался тот, теребя крестик, выпростанный из-под ватника. - Следят за нами, точно вам говорю. Чую, а видеть - не вижу.
        Олег надеялся, что чует Кирилл Квадрата. Наемник выполнял свою часть сделки и шел за группой. Олега это радовало, остальных - нет. Предчувствиям Кирилла привыкли доверять. Но тот так ничего конкретного не обнаружил и, со вздохом спрятав крестик, махнул рукой:
        - Идем!
        До почтового дерева добрались без приключений. Несколько раз из тумана показывались чупакабры, их всегда много у Барьера. Тупых и любопытных тварей влекли запахи, принесенные ветром из-за пределов Сектора. Но здесь мутанты были пуганые, бросаться на людей не спешили, и стрелять пришлось лишь раз. Постепенно туман начал редеть, оседать каплями росы, солнце поднималось все выше, и вот уже рассветные лучи заиграли на мокрых ветвях почтового дерева.
        - Приехали, - вдруг громко сказал Кирилл и остановился.
        Замерли и все, кто шел следом. Проводник положил ладонь на рукоять дробовика и не оборачиваясь объявил:
        - Профессор, нас здесь ждут.
        Те, кто прятался у мертвого дерева, поднялись из укрытий. Их было шестеро, все в комбезах, брониках, вооружены автоматами и карабинами.
        - Это не все, - с напряжением в голосе буркнул Кирилл. - Чего остальные не показываются? Я ж их чую. А, Снеговик?
        Возглавлял комитет по встрече полный мужчина с копной совершенно седых волос на круглой массивной голове. Его и звали Снеговиком.
        - Ничего, так мне спокойней будет, - заговорил он, выступая вперед.
        Его люди разошлись немного шире, чтобы широкая фигура командира не перекрывала в случае чего линию огня. Баргозов пошел навстречу.
        - Профессор, мне в прошлый раз не понравилось ваше отношение к нашему маленькому договору. Сделка есть сделка, нельзя менять правила задним числом.
        - Конец нашей сделке, Снеговик, - отрезал профессор. - Я выхожу из дела. Говорил же, ФСБ у меня на базе устроило постоянный пост, вчера новый районный уполномоченный МАС наведывался. А в Шанхае забили насмерть моего лаборанта. Это конец. Я уйду с тобой, пережду в Секторе, потом ты поможешь мне переправиться через Барьер.
        - Вы так говорите, как будто мы два менеджера, обсуждаем срыв поставок из-за форс-мажора… Нет, профессор, мы не по ту сторону Барьера, здесь форс-мажор - обычное положение дел. Ну какое мне дело до вашего лаборанта, до ФСБ и МАС?
        - Такое, что моего прежнего скупщика застрелили, я же говорил! - Баргозов начал волноваться. Подчеркнутое спокойствие Снеговика его, как понял Олег, раздражало. - Володя, лаборант, должен был сговориться с новым скупщиком, менее надежным, но я и так влип по уши в дерьмо! По вашей милости, между прочим! Я же просил не торопить меня! - Ученый ткнул пальцем в сторону Барьера: - Там свои опасности! Это у вас тут просто - ткнул разрядником хамелеона, вырезал железу, и всё! А там нужна осторожность, там обстоятельства…
        - Сбавьте-ка тон! - неожиданно рявкнул Снеговик. - Не так оно просто хамелеонов разрядником тыкать! Столько парней рискуют жизнью ради «сувениров» и желез, а вы мне об осторожности? Мне нужны патроны, припасы, медикаменты! Из-за этого имел дело с вами… Я же свои проблемы улаживаю, не жалуюсь!
        - Снеговик! - окликнул один из «вольных».
        Командир следопытов махнул рукой - мол, заткнись.
        - Снеговик, ты слышишь? - не унимался боец.
        Седой оглянулся. Теперь и Олег услышал приближающийся шум - вой и скулеж, едва прорезавшийся сквозь гул и треск, будто по лесу ломилось стадо визжащих слонов. Олег прикинул, как бы скрыться в кустах, чтобы не видели ни вольные, ни спутники Баргозова. С Квадратом было условлено, что проводник устроит какой-нибудь шум, заваруху, отвлечет внимание, а Олег отобьется от группы. Для этого было назначено единственное место, о котором Олег наверняка знал, что группа его посетит: почтовое дерево. Встречи с «вольными» он не предвидел, но теперь что-либо изменить уже было невозможно, план Квадрата вступил в силу.
        Вот треск и грохот стали громче - кто-то ломился сквозь дачный поселок, утопавший в тумане. Там, в низине, дымка стояла белой стеной.
        «Вольные», озираясь, поспешно перестроились, готовясь дать отпор тому, что приближалось со стороны поселка, Снеговик попятился к своим, на ходу выкрикивая:
        - Профессор, возвращайтесь к себе, собирайте выплату за прошлую партию, или, обещаю, вас шлепнут, едва отойдете от Барьера!
        Олег увидел лицо Баргозова, когда тот шел к группе подчиненных. Профессор словно постарел разом лет на двадцать, углы рта опустились и утонули в морщинах, которые вдруг обозначились резче, под глазами залегли темные тени. «А ведь он совсем старый», - успел подумать Олег. А потом стало не до размышлений - на вершине холма начали стрелять.

* * *
        Наконец-то Зеленский позволил себе выспаться как следует. День был воскресный, торопиться некуда. Районная администрация МАС работала без выходных, но в воскресенье там дежурили двое сотрудников, присутствие руководителя не требовалось.
        Проснулся Зеленский в отличном настроении. Все было неплохо. Баргозов влип, рано или поздно он приползет на брюхе и выложит, что за дела у него с ФСБ. Расследование убийства Дроздевича движется, улики копятся, исполнители будут обнаружены, теперь это лишь вопрос времени. И главное, Зеленскому удалось обнаружить обстоятельства, заинтересовавшие начальников в министерстве, теперь он может рассчитывать на поддержку сверху.
        Опять же зачистка Шанхая прошла успешно. Трофеев на пустыре захватили столько, что до сих пор не закончили составлять опись. Для победной реляции министерству хватило одноих только желез и «сувениров», а сколько там еще нашлось… стволов незарегистрированных около сотни! Вот в райотделе полиции сегодня выходного нет, там весь личный состав корпит над описью изъятого…
        Тут масовец вспомнил, что Кононенко отправил сотрудников допросить водителя Дроздевича. Что там у него?
        Трубку подполковник взял сразу, словно ждал звонка. Доложил: сотрудники еще не вернулись, они дежурят в госпитале. Водитель очень плох, подолгу беседовать состояние не позволяет. Получена первая информация: младший подозреваемый уехал московским поездом, по дороге к вокзалу выбросил в реку очки и парик. Он, Кононенко, пока не докладывал, потому что его сотрудники сейчас составляют фоторобот предполагаемого убийцы без очков и с короткой стрижкой. Несколько вариантов будут предъявлены раненому водителю, потому сотрудники и сидят в госпитале, ждут итога работы криминалистов.
        Зеленский попросил отпечатать пока что для него наброски портрета без очков и парика, он зайдет забрать. Да, пока что водитель не опознал, но все-таки - вдруг пригодится?
        Глава 3
        Побег
        Олег увидел, как из-за ствола почтового дерева показалась фигура снайпера. «Вольный» пристроился на толстых ветвях и не показывался до времени. Сейчас он обернулся и стрелял по цели на другом склоне холма. Его приятели пятились и тоже стреляли, Баргозов со своими отступали, пока на них никто не смотрел.
        Первую чупакабру, вылетевшую на склон, вмиг изрешетили, за ней появилось еще несколько. Мутанты неслись длинными скачками, словно не замечая впивающихся в них пуль. Люди Снеговика продолжали пятиться, не прекращая стрелять.
        Олег отступал вместе с остальными - Баргозов и его люди воспользовались тем, что парни Снеговика отвлеклись. Олег медленно сдвигался к кустам, готовясь сбежать. Но рядом с ним оказался Сидор. Правило оберегать новичков действовало, и проводник держался рядом со Свирцевым.
        А потом появился и тот, от кого спасались чупакабры. Тяжелая туша неслась, не разбирая дороги, и врезалась в почтовое дерево.
        - Хренозавр! - выдохнул Сидор. - Здоровенный!
        Официально мутант именовался иначе. В некоторых учебниках Олег встречал название «рептилоид», но первые следопыты, столкнувшиеся с мутантом такого вида, окрестили его хренозавром, и это слово прижилось - очень уж удачным оказалось. А как еще прозвать тварь весом в две тонны, если не больше, одетую в броню и любопытную, как щенок? Хренозавр легко возбуждался, и интерес его могло вызвать все что угодно - например, стая чупакабр. Вот и сейчас хренозавр мчался за визжащими мутантами, не разбирая дороги.
        Когда он врезался в клен, снайперу пришлось обеими руками ухватиться за древесный ствол, чтобы не слететь вниз. «Вал», из которого стрелял следопыт, бесполезно повис на ремне… Дерево содрогнулось, посыпались сломанные ветки. На хренозавра столкновение с кленом не произвело никакого впечатления, он с прежним энтузиазмом перевалил вершину холма и устремился к новой игрушке - уцелевшие чупакабры сбежали, зато гигант заметил «вольных». Говорят, что хренозавр плохо видит, но при таких размерах это не его проблемы.
        Пятясь к зарослям, Олег следил за Сидором - единственным, кто мог заметить его бегство. Проводник сунул руку под плащ и вытянул что-то яркое. По сторонам он не смотрел, и Олег быстро отступил к зарослям, нырнул в кусты и замер. Из укрытия он разглядел - в руках у Сидора была шестиколесная машинка, которую Олег уже видел (еще удивился тогда, зачем Сидору игрушка). Проводник что-то переключил в механизме - зажужжал инерционный моторчик. Проводник поставил игрушку в траву и присел. Тем временем хренозавр остановился и водил башкой, выбирая новую цель - в одну сторону отступали люди Снеговика, с другой замерли Баргозов и его спутники. Никто больше не стрелял, опасаясь привлечь внимание бронированной твари.
        Когда моторчик машинки Сидора зашумел, гигантский мутант сделал стойку. Ярко размалеванный шестиколесный механизм резво покатился в траве. Олегу из его укрытия было хорошо видно, как машинка переваливается на гибко подвешенных полуосях, легко преодолевая препятствия. Из красного бачка, установленного на раме машинки, разбрызгивалась маслянисто блестящая жидкость, издающая резкий мускусный запах. Аромат долетал даже в кусты, где прятался Олег. Машинка промчалась перед хренозавром и покатила по склону. Гигант издал хриплый звук вроде кашля и устремился за игрушкой, сотрясаясь на бегу всей огромной тушей. Из-под его лап с треском разлетались искрошенные сучья.
        - Ходу, ходу! Скорей, пока он отвлекся! - вполголоса бросил Сидор, оглянулся… и с удивлением обнаружил, что Олег исчез.
        Искать пропавшего было некогда, вся группа уже мчалась с холма, и Сидор, ругаясь, побежал за остальными. «Вольные» тоже удирали - в другую сторону, по дальнему склону холма.
        Олег выждал немного и осторожно полез сквозь кустарник. Высовываться из зарослей он не решался. Вот и подножие холма. Слева подступает молодой лес; направо, к дачному поселку, уводит старая дорога.
        Из-за тонких стволов подлеска выступила приземистая фигура Квадрата.
        - Ну, как я их разогнал? - осклабился проводник. - Лихо? Эй, хватит прятаться! Мы здесь одни. Где хренозавр прошел, там всегда тишина и спокойствие. И полное отсутствие гражданского населения.
        Олег вылез из кустов и побрел к проводнику.
        - Да, - согласился он, - получилось неплохо.
        - Тогда бери рюкзак и вперед. Я не собираюсь всё на себе переть.
        Олег с трудом поднял тяжеленный рюкзачище. У Квадрата был такой же, но проводник носил свой без видимых усилий.
        - Идем! Здесь задерживаться тоже нет резона. Деньги-то прихватил?
        - Половину, и в баксах. Рублями слишком много получилось бы.
        - Эх, нет в тебе патриотизма! В баксах…
        Олег прошел несколько десятков шагов и понял, что далеко с таким грузом ему не уйти. Квадрат не надул, отмерил ровно половину груза, доставленного Гришкой, но и эта половина была тяжела. Олег вздохнул и поглядел на Квадрата, а тот шагал, словно не чувствуя веса рюкзака.
        - Хочешь облегчалку? - перехватив взгляд Олега, спросил проводник. - Недорого отдам, пятьдесят тысяч.

* * *
        Алехин прошелся по опустевшим коридорам научного центра. Здесь и прежде не бывало шумно и людно, а сейчас, когда группа в рейсе, остались лишь двое сотрудников - завхоз в подвале да хромой Женя Кожинов. Ну и трое федералов, конечно. Надо же, они в большинстве!
        Капитану было паршиво. Зачем понадобилось устраивать здесь отдел безопасности? Какой в этом прок? Зачем ему было штудировать отчеты по неудавшемуся синтезу биотина?
        Может, если бы ситуация развивалась по плану, всё сложилось бы иначе. Но план Коростылева все-таки дал сбой, поэтому полковнику пришлось форсировать события, появиться здесь, поставить ультиматум Баргозову… И где сейчас полковник? Удалось ли ему выскользнуть из оцепления во время зачистки? То есть, конечно, для матерого спеца это не задача, но случайности происходят всякие. Во всяком случае о встречах на пустыре придется забыть, и как выйти на связь, капитан не знал.
        В холле на проходной притихшего центра Делягин строил планы отпуска. Простые планы - рыбалка на даче у старого приятеля. Две недели тихого счастья. Шартьев посмеивался: никакой романтики. Вот он думает махнуть в свой отпуск к морю. Там девушки, развлечения всякие… а может, и порыбачить случится, но не с удочкой, а с ружьем для подводной охоты, с аквалангом.
        «Счастливые люди, - подумал Алехин, - никаких забот, никаких тревог. Удружил мне полковник, подкинул службу…» Он поднялся на второй этаж и остановился у двери Кожинова. Женя, как обычно, дверь не запер, и капитан заглянул в щель.
        Лаборант разворачивал сверток. Это был пакет, который отдал, прощаясь, Олег. Еще там была записка: «Женька, возьми это и уезжай. Не возвращайся в Лихославль и займись наукой». Он скомкал листок и раздвинул упаковку, чтобы проверить, нет ли там еще чего-то, кроме купюр. Но в пакете были только деньги.
        Олег разделил на троих сумму, найденную у покойного Володи. Гришке он написал: «Не возвращайся в Лихославль, уезжай подальше и займись делом».
        Одна купюра выскользнула из пачки и свалилась на пол. Женя неловко из-за больной ноги согнулся, чтобы поднять, и увидел стоящего в коридоре Алехина.
        - А… а я тут… собираюсь уволиться. Вещи перебираю. Товарищ капитан, я оставлю заявление, отдадите Баргозову?
        - Да, оставляйте, - кивнул Алехин. - Передам.
        О том, как Баргозов поступил с Женей, капитан уже знал - завхоз рассказал. Похоже, у этого парня тоже какие-то делишки в Секторе. И судя по выпавшей купюре, делишки прибыльные. Но ему и так досталось. Пусть уезжает, что ли… Пусть хоть кто-то уйдет по-хорошему.

* * *
        Квадрат повел Олега в обход, то есть сперва в сторону Барьера. Олег спросил, почему.
        - В дачный поселок я не хочу заходить, - пояснил Квадрат. - Ни разу там не был и не собираюсь проверять, откуда берутся слухи. А слухи о том поселке ходят…
        - Ну так расскажи, все веселее будет.
        Квадрат начал издалека. Нехорошее место раскинулось на берегах оврага, под дачи отдали земли, непригодные под машинную обработку. Теперь из оврага всякое может вылезти.
        - Там места есть такие, у самого дна, куда солнце вообще не заглядывает, даже когда в зените. Овраг так, понимаешь, изгибается. А где солнца нет, там нечисть заводится.
        - Ты что, в нечисть веришь? После всего, что встретил в Секторе?
        - Всякий во что-то верит. Многие верят, что Земля круглая, так им легче.
        Олег вспомнил, что Женька не советовал в разговоре с Квадратом затрагивать эту тему, но Квадрата уже понесло, он сам принялся объяснять:
        - Не круглая она, вот в чем заковыка! Нарочно так сделано, чтобы мы думали, а на самом деле у Земли углы есть, только они спрятаны. Где в океане, а где в горах. И у нас здесь тоже угол. Острие его на остров Могилевский приходится. Почему он Могилевский?
        - Не знаю. - Олегу было все равно, почему так называется какой-то остров.
        - Там угол Земли похоронен, - важно сказал Квадрат. - То есть был похоронен, а потом как выпрямился! Тут и началось.
        - Что началось?
        - Ты молодой, не помнишь, а я еще тогда уразумел: началось. И двинул сюда, чтобы своими глазами видеть. Ох, парень, насмотрелся я всякого… Земля гудела, молнии в небо от нее тянулись, и не раз, а многажды повторялось. Землетрясения были, электромагнитые импульсы…
        - Я знаю.
        Это вырвалось само собой, Олег не любил рассказывать о крушении поезда. Но Квадрат не слушал - спешил выложить свою теорию.
        - Только это не земля голос подавала. - Проводник встал, оттянул капюшон плаща и вытер вспотевшую лысину.
        Олег догадался, что он ждет наводящих вопросов, чтобы получить от собственного рассказа максимальное удовольствие. Поэтому послушно спросил:
        - А кто?
        - Зверь.
        - И ты туда же… Мне Кирилл тоже «Апокалипсис» зачитывал. Так и ты в это веришь, что ли?
        - Кирилл сам не знает, что несет. У него нюх, а мозгов негусто. Он и искажения чует, и о Всплеске заранее предупредить может, а сам - дурак дураком. Вот и здесь так же: он чует, а понять не может.
        - Ну так расскажи, чего Кирилл не понимает.
        Квадрат поправил лямки рюкзака и зашагал снова. Немного помолчал, собираясь с мыслями, и заговорил:
        - Зверь это. Он здесь и не здесь, он был и нет, «Апокалипсис» все верно излагает, но понять непросто. Зверь - он везде, он вокруг, он внутри нас. Он в космосе, он повсюду. Над островом Могилевским выпрямился угол Земли, наткнулся на Зверя и ранил его. Вот Зверь и ревел. Когда киты на сушу выбрасывались, это что было, по-твоему?
        - Сбой в их системе навигации. Ошиблись с направлением.
        - Они инфразвук улавливают, вот и вся навигация. А Зверь орал, у китов их инфразвуковое ухо-то и заложило. Понял? Птицы стаями падали - это что? А то же самое. Я сам видел, вот этими самыми глазами, как летучая мышь бесится во время Всплеска. А она как летает, чем путь прощупывает?
        - Опять инфразвук?
        - Он самый. Ранил угол нашей Земли Зверя, в бок ему вонзился, Зверь кровью истекает. Капли крови его из космоса падают - вот тебе и биоморфы. Стой! Видишь, плешь впереди? Такую обходи метров за десять.
        Олег задумался над словами проводника, в которых при всей абсурдности крылась некая логика, и едва не влетел в гравицапу, хотя должен был углядеть, ведь знал о ней. Он тут же дал себе слово впредь быть внимательнее.
        - Ну вот, поселок обогнули, - снова заговорил Квадрат. - Теперь уже напрямую пойдем. Я тебя через искажение проведу, ты не дрейфь, оно слабенькое.
        - Искажение?
        - Слабенькое, говорю! Можно сказать, безвредное. Ну, голоса всякие болтать в голове будут, настроение ощутишь странное такое, увидишь что-то. Ты, главное, вбей себе в башку: за мной держаться, не сворачивать. А то иначе петлять придется, день потеряем. Так что шагай следом и тверди себе: «Идти за Квадратом, идти за Квадратом…» Полчаса, может, час эта бодяга продлится, зато потом будешь девкам рассказывать: по искажению ходил, голос Зверя слышал!
        - Я не буду рассказывать.

* * *
        Зеленский заскочил в Ловчий клуб. Внешне все выглядело неплохо - аккуратная офисная мебель, серьезные сотрудники. На витрине вывесили распечатки: правила приема в клуб, расценки на сдаваемый продукт, памятки и инструкции. Зеленский остановился перед входом и сделал вид, будто читает. Ему хотелось понаблюдать, как будут беседовать с желающими зарегистрироваться. Вот вошел мужчина, огляделся и направился к столу. Зеленский обратил внимание: сперва гость глянул вправо, где прежде стоял стол клерка «Светланы», оформлявшего документы, а уж потом поискал глазами, куда бы обратиться.
        «А ведь он бывал здесь раньше! - догадался Зеленский. - Точно! Местные ловчие все здесь бывали! Не молодняк вроде белобрысого приятеля секретарши, а люди солидные, опытные, будущие члены Ловчего клуба». Масовец слегка сдвинулся, чтобы между листками, приклеенными на стекло, видеть посетителя. Ну что ж, этот наверняка из приятелей Гочиева - вон наколка показалась из-под рукава, когда паспорт протянул, да и морда, что называется, протокольная. Две-три отсидки как минимум на лбу напечатаны.
        Зеленский вытянул мобильник и набрал номер начальника райотдела полиции.
        - Товарищ подполковник! Готов фоторобот? Который без парика и очков?.. А, оформляете варианты? Отлично, отлично. Если подозреваемый избавился от грима в Лихославле, его могут узнать в том или другом обличье… Да-да… лицедей, хе-хе… Просто цирк, согласен.
        Масовец не догадывался, как он близок к истине. Гримироваться Олег учился в цирковой труппе. Но Зеленский просто поддакнул подполковнику, его мысли уже были заняты другим. Второй звонок он сделал в собственное управление и потребовал доставить фото отставного федерала Коростылева. Отпечатать не меньше десятка экземпляров и снабдить следующей подписью: «Пропал человек. Помогите найти, премия гарантирована». Положить на стол сотрудника, принимающего кандидатов в члены клуба. А еще вывесить здесь, посередине. И пусть только зайдут узнать, что за премия обещана, - дальше им уже не отвертеться, выложат все, что знают. Да что там, можно и премию. МАС не обеднеет, зато районный уполномоченный Зеленский будет спать спокойно, когда раскрутит всю историю с убийством предшественника.

* * *
        Следом за Квадратом Олег вошел в лес. Здесь было тихо и сыро, лежала тень. Туман, давно рассеявшийся на опушке, под деревьями еще держался, полз полупрозрачными пластами между холодными стволами, и они казались черными в сером мареве. По стволам и веткам стекали капли, время от времени срывались, и гулкий звук разносился по лесу.
        Квадрат обернулся к Олегу:
        - Слышишь?
        - Что?
        - А вот то-то и оно, что ничего. Зверье не ходит, голос не подает.
        - Мы уже вступили в искажение?
        - Наверное. В этом лесу всегда так.
        Больше проводник ничего не стал говорить, побрел дальше; сырые ветки хрустели под его тяжелыми сапогами. Мало-помалу Олег стал различать будто бы шепот. Плеск капель складывался в невнятные слова, слова - во фразы на незнакомом языке.
        - Не слушай их! - буркнул Квадрат.
        Значит, и он слышит голос Сектора, призрачная речь Олегу не почудилась. Потом Квадрат стал вести себя странно: взмахивал рукой, вжимал голову в широкие плечи, ускорил шаг, будто хотел поскорее миновать это место.
        - Не бросал я его! - вдруг отчетливо произнес Квадрат.
        Олегу стало немного не по себе, он на всякий случай передвинул «моссберг» на ремне, чтобы под рукой удобно лежал, и вслед за проводником пошел быстрее.
        - Не бросал, говорю! Он в искажение угодил, а я при чем? - продолжал спор с невидимым собеседником Квадрат. - Я почти двое суток там проторчал, все надеялся, что он вылезет! Ну да, взял рюкзак. А что, нужно было бросить? Ну, не я, так другой подобрал бы! И вообще, кто ты такой, чтобы у меня требовать отчет? Ну кто ты такой?
        - Квадрат! - позвал Олег.
        Проводник не реагировал, он все доказывал и доказывал, что не виноват.
        - Он тебя не слышит, - прошелестело слева.
        Олег вздрогнул и повернул голову - рядом шагала Лиза Шилкова. Вернее, хамелеон, принявший облик девушки.
        - Лиза? Я в самом деле тебя вижу? Или мне кажется из-за искажения?
        - А какая разница? - равнодушно спросил плывущий в тумане призрак. - Ты можешь поговорить со мной - я отвечу. Я - то, что ты думаешь о Лизе, или Лиза? Есть ли разница?
        - Может, я думал о ней неправильно? О тебе?
        - Тогда ты сам виноват, если видел во мне то, чем я не была. Вот и получишь то, чего заслуживал.
        - С призраком даже удобнее: поговоришь, так сказать, без последствий, - поддакнули справа до боли знакомым голосом.
        Олег, решив ничему не удивляться, обернулся к новому собеседнику:
        - Дядя Захар, ты точно призрак, тебя застрелил капитан Алехин.
        - Меня? Я ведь призрак. Призрака он застрелил, выходит.
        Олег спохватился, что уже отстал на десяток шагов от проводника, и заторопился догонять. Тени плыли за ним в тумане, бормотали. Лиза жаловалась, что она не смогла изменить людей, потому что она не настоящий супергерой. Захар Иванович стыдил:
        - Я ведь завещал тебе заниматься наукой, не лезть в эту кашу с кровью…
        Впереди Квадрат бил себя в грудь и орал:
        - Я никогда! Я никогда! Никогда я так не поступал и не поступлю! Никого не бросал! До последнего! Всех, кого взялся по Сектору водить! Но Зверь - он свою долю требует, он знает, что ему нужно, и берет, не спрашивая!
        Голоса звучали всё громче, Квадрат оправдывался, Лиза причитала, Захар Иванович попрекал… в тумане мелькали все новые и новые тени, другие голоса вплетались в хор… плакала мама Олега… отец ворчал, как на репетиции: «Крепче руку держи, крепче руку…» шумно дышала слониха Ванда… над грузной фигурой Иллариона Игнатьевича вились призраки белых голубей - тех самых, которых он вынимал из шляпы во время выступления… и вдруг все кончилось.
        Олег стоял на залитой солнцем опушке, протирая глаза. Квадрат остановился чуть дальше, возил рукавом по стволу дробовика, смахивая капельки росы. Жужжали насекомые, пели птицы, издалека доносился хруст сухих веток - какой-то зверек пробирался в кустах подлеска, - и отчетливо воняло сероводородом.
        - А что это?.. - начал Олег.
        Проводник встрепенулся, с шумом втянул воздух и заорал:
        - Бежим!
        Вдоль опушки спешила, катилась волна серых тел - вырвиглотки в своем вечном беге по Сектору учуяли добычу. Пока они были далеко, и в первых рядах едва различались отдельные твари, стая казалась единым потоком.
        Квадрат понесся длинными скачками, спеша уйти с пути серого потока, состоящего из зубов и шерсти, Олег бежал следом. Тяжеленный, несмотря на облегчалку, рюкзак колотил по спине, тень прыгала по траве впереди Олега, он словно спешил догнать и растоптать ее, но тень была слишком быстрой. На бегу Олег оглянулся - серый поток свернул, устремляясь наперерез беглецам. Зверьки сталкивались, налетали друг на друга, перепрыгивали через тех, кто замешкался…
        - Стой, назад! - прохрипел Олег. Догнал проводника, рванул сзади за плащ на спине. - Назад, в лес!
        Квадрат тоже сообразил, на бегу вскинул дробовик и, почти не целясь, влепил заряд дроби в приближающуюся стаю. Серая волна замерла на несколько секунд, звери, учуяв кровь, принялись рвать раненых собратьев. Мгновенно растерзали и проглотили куски, но эта короткая задержка позволила Олегу с Квадратом вернуться к опушке. Они нырнули в серую влажную тишину. В десятке шагов бежали вырвиглотки, специфический запах ощущался и в лесу, но шум движения стаи доносился едва-едва, будто заглушенный толстым слоем ваты. Олег огляделся - тени не показывались, и голосов было не слыхать. Если искажение и затеяло разговор, топот и скрежет, издаваемые мутантами, заглушили его.
        Беглецы утерли пот и, тяжело дыша, уставились друг на друга.
        - Вот такой он, Сектор, - между судорожными вдохами прохрипел Квадрат. Переломил дробовик, вытянул гильзу. - Здорово, а?
        - Чего здорово? - не понял Олег.
        - По ту сторону Барьера, снаружи, чтобы радоваться, повод нужен. А здесь пробежался чуток - и уже счастлив. Ведь мог бы и не добежать…

* * *
        Алехин оставил Делягина присматривать за порядком и отправился в райотдел полиции - собрался ознакомиться с результатами ночного рейда. Его особенно интересовали материалы по убийству лаборанта.
        Сотрудники МВД держались с ним вежливо и подчеркнуто официально. Тощую папку дела об убийстве выдали для просмотра и попросили сидеть в уголке и не мешать. Все здание гудело и гремело - носились полицейские, проводили группы задержанных… Настроение у всех было приподнятое. Еще бы - нечасто случалось участвовать в операции подобного масштаба, и все живы. Местным правоохранителям давно хотелось навести порядок на свалке, кому из служебного рвения, а кто мечтал получить долю в прибыли, которую приносит это место. Свалка-то свалка, а хамелеоны чаще всего попадаются именно там - это было отлично известно всему Лихославлю. Операцию провело МАС, однако спецназ уехал, а свалка никуда не делась, осталась на прежнем месте. Гастарбайтеров запугали, сейчас самое время проявить инициативу и установить свой контроль…
        Алехин несколько раз слышал разговоры на эту тему, но свалка его не интересовала. Он хотел узнать о другом - не попался ли в облаву пожилой восточный мужчина, который на самом деле не пожилой и не восточный, а загримирован.
        Пристроился капитан, чтобы никому не мешать, в нише с множительной техникой. Время от времени подбегали сотрудники райотдела, что-то копировали. Потом ожил факс, поползла лента с изображением. Досье с фотографией. Тут же рядом возник сержант по фамилии Лещук, ловко заслонил капитану обзор, склонившись над факсом, оторвал перфорированный лист и унес. Но Алехин успел узнать человека на снимке.

* * *
        Когда Квадрат снова решился выйти к опушке, он велел Олегу сперва подождать. Сам стоял на солнце, не шевелясь. Капли пота стекали по лысине, но проводник не замечал. Он прислушивался, приставив ладонь к уху, потом принюхивался, сопя мясистым носом. Наконец обернулся и позвал спутника.
        - По Сектору без огнемета ходить несподручно, - сказал Квадрат, - неловко себя чувствую, как голый на Красной площади. Но все мое хозяйство у Вонга погорело, новым не успел обзавестись, да вдобавок груз твой. - Он пошевелил плечом, поправляя лямку рюкзака. - Зачем столько барахла?
        - Это даже не всё. - Олегу не хотелось вдаваться в подробности. - Остальное придется на месте собирать. Ну что, можно дальше двигать?
        - Идем. Теперь снова за мной след в след иди, далеко не отрывайся, но и на пятки мне не наступай.
        Путники прошли через залитую солнцем лужайку, Олег оглянулся - не видать ли остатков пиршества вырвиглоток? Нет, в первый раз они из леса выходили где-то в стороне. Но Квадрат шагал уверенно, как будто и не сворачивали с первоначального маршрута. Олег наблюдал, как вертится лысая голова на короткой шее. Словно локатор. Квадрат прощупывал взглядом каждый метр пути перед собой, несколько раз менял направление, бурча, что заметил искажение.
        Они обогнули овраг, снова ступили в лес - на этот раз совершенно обычный, без шепотов, теней и тумана. Олегу было жарко, он взмок под тяжестью рюкзака, но молча шагал за Квадратом. Уже не раз и не два за нынешний день он успел подумать, что его жизнь в руках этого дядьки. Что он там орал в искажении? Оправдывался, что не смог вывести человека, которого взялся охранять? Но теперь уже поздно что-либо менять. «В любом случае, - напомнил себе Олег, - скоро все закончится. Два или три дня - и конец».
        - Стой! - сиплым шепотом велел Квадрат. - Присядь и молчи!
        Олег, согнувшись, скользнул за кусты и замер. Квадрат оценил надежность выбранного им укрытия и осторожно попятился. Отступал до тех пор, пока не остановился рядом с Олегом. Поглядел на него, округлив глаза, и замер. Олег понял так, что проводник не решается даже жестом подсказать, что происходит. Должно быть, особо опасная тварь рядом? Он замер и прислушался. Вот - сквозь обычные шумы леса донесся тихий шорох, потом еще и еще. В столбе света, пробивающегося между кронами деревьев, промелькнула человеческая фигура. Олег заметил движение чуть в стороне. Тускло блеснул ствол… Несколько человек с оружием крались по лесу поперек маршрута, выбранного Квадратом. Пришлось ждать, пока они не удалятся на порядочное расстояние.
        Наконец проводник с шумом выдохнул:
        - Пронесло.
        - Кто это был?
        - Боевая группа «Герба», если я правильно понял. Вообще-то здесь территория «Воли». Это значит, гербовцы вылазку устроили, хотят вольных пощипать. Нам между ними встревать нет никакого резона. Так что идем скорей.
        И впрямь, самый опасный хищник в Секторе - это человек. Квадрат заторопился увести подопечного подальше от маршрута, которым прошли бойцы «Герба». Не ровен час, отступать будут тем же путем, так что лучше держаться отсюда подальше.
        Квадрат и Олег шагали еще часа полтора, наконец проводник разрешил сделать привал.
        - Передохнем полчасика, - сказал он, - и еще один переход, теперь уже совсем короткий. Дотемна доберемся, в общем.

* * *
        Под вечер Зеленский снова наведался к Ловчему клубу посмотреть, как выглядят его листовки с портретами подозреваемых. Выглядели неплохо. Повесили их точно как велел районный уполномоченный, то есть посередине на высоте глаз человека среднего роста, и еще по одному экземпляру возле двери. Хочешь не хочешь, а обратишь внимание.
        Позади кто-то несколько театрально откашлялся. Зеленский обернулся.
        - А, старый знакомый!
        Перед клубом стоял белобрысый приятель секретарши Танечки.
        - Извиняюсь, это вы товарищ Зеленский будете?
        - Буду немедленно!
        - Мне Танька… то есть Таня Синюхова сказала, что говорила с вами насчет… это самое… А, ловят этого пацана уже? Я сразу понял, что он преступник!
        Зеленский оглянулся - взгляд белобрысого был устремлен к портрету младшего подозреваемого. Районный уполномоченный МАС сглотнул и несколько секунд молчал, боясь спугнуть удачу. Потом осторожно спросил:
        - Знакомый ваш?
        - Встречались… - Парень потрогал едва заметный синяк на скуле. - Он мне сразу показался подозрительным.
        - А ну-ка пройдем в клуб. - Зеленский решительно ухватил белобрысого под руку и потянул к двери. - Сразу все вопросы и обсудим. Для начала окажите помощь следствию, а после поговорим о вашем членстве в Ловчем клубе.
        Сотрудники МАС тут же проводили шефа с гостем в кабинет, оборудованный в прежних апартаментах Гочи. Там мебель полностью сменить не успели, осталась прежняя тяжеловесная роскошь, до которой был охоч покойный хозяин агентства «Светлана». Зеленский, окинув кабинет взглядом, поморщился, но мгновенно забыл о вульгарной обстановке, едва белобрысый начал рассказывать.
        Со слов парня выходило, что подозреваемый приезжал в Лихославль всего-то на несколько часов - и в этот небольшой срок как раз и случилась перестрелка, унесшая жизни Гочи, Дроздевича и их сотрудников.
        Белобрысый не видел Олега в гриме - в поезде и на обратном пути тот был без парика и очков, так что перемена внешности свидетеля с толку не сбивала. Парень приехал в общем вагоне московского поезда, где затеял драку с местными гражданами. Поздно вечером, возвращаясь, пригрозил оружием и проследовал в сторону вокзала…
        Зеленский замер, переваривая информацию. Вот это да! Такой ворох доказательств! Помимо прочего, паренек-то был вооружен! Правда, свидетель не мог назвать марку оружия, но это уже второстепенно, второстепенно… Из задумчивости его вывел голос белобрысого:
        - Я извиняюсь, так что с моим членством-то? Можно как-то?..
        - Сейчас вас оформят, молодой человек, - пробормотал Зеленский. - И зачислят на ваш счет двадцать тысяч рублей в качестве поощрения. Приобретете снаряжение, то да сё… У нас учреждение серьезное, постарайтесь внешне соответствовать. А то футболка ваша… она, как бы это сказать, не смотрится. Надеюсь, никогда больше эту надпись не увижу.
        - А? - Парень опешил. - Двадцать ты… тыс…
        - Я надеюсь, вы не откажетесь повторить свой рассказ сотрудникам полиции, если придется?
        Пока белобрысый божился, что на своем будет стоять твердо и повторит кому угодно и где угодно, Зеленский обдумывал посетившую его светлую мысль.
        - Когда закончите формальности в Ловчем клубе, подойдете ко мне, я вам покажу еще одно фото. Может, и его опознаете?
        Зеленский поднялся и направился к двери, на ходу размышляя, где бы найти фото водителя Дроздевича.

* * *
        Проводник и Олег сели в траву под деревьями. Тень скрывала их. Квадрат вытащил пачку галет и тут же набил рот. Олег вспоминал, что успел выспросить у Женьки о «графине». Бесполезный «сувенир» - для всех, кроме ученого, потому Квадрат и втюхивал с такой настойчивостью свою добычу именно Кожинову.
        Полупрозрачный шарик глубокого синего цвета, вроде тех, которыми играют малыши. Вещество содержит органические соединения, отдаленно напоминающие формулу биотина. Но лишь отдаленно. Есть у «графини» еще кое-какие свойства - например, она растворяется в воде. Женька хотел заняться изучением раствора, но Квадрат заломил непомерную цену.
        - Квадрат, - окликнул Олег, - «графиня» с тобой? Хочешь, куплю?
        - Хочу, - тут же отозвался проводник, стряхнул крошки с бороды и полез в карман за контейнером. - Цену помнишь?
        - Так то за Барьером была цена, а здесь… Квадрат, ты и так с меня дерешь немилосердно!
        - Ну так цена - она и есть цена, - заворчал проводник, - хоть там, хоть здесь…
        - Цену устанавливает рынок, сочетание спроса и предложения… А давай сделаем так: устроим аукцион. Кто больше даст, тот и получит «графиню». Я, например, пять штук даю. Кто больше?
        - Хех… - До Квадрата дошел смысл шутки. Потом он перестал улыбаться и хитро прищурился. - А зачем она тебе, цацка эта? Все говорят - бесполезная. Странная штуковина, но как будто в самом деле толку от нее нет.
        - А где ее находят?
        - Где другие находят, не знаю… Я ее вынес из такого места, которого больше нет.
        - Как это?
        - Помнишь, мы через лес с призраками шли? Ты еще с ними спорил.
        - А что я при этом говорил? - Олегу стало интересно.
        - Я не слушал, - признался Квадрат. - В таких местах каждый со своими призраками разговаривает. Я тоже, наверное, всякую ерунду молол? Забудь, блажь это всё, морок. Так вот, было такое же местечко, странненькое, тоже призраки приходили, разговоры заводили всякие… думственные такие разговоры - насчет совести, насчет смысла жизни. Я через это место прошел, вроде как мы с тобой через лес нынче, а когда вышел - в кулаке эта самая «графиня». Потом снова туда попал, но никаких призраков, как отрезало. Вот я и думаю, то ли такое место «графиню» создает, то ли, напротив, там, где она валяется, заводятся эти самые призраки. А толку от нее все равно нет. Или ты какой-то секрет прознал? Расскажи мне, какая от «графини» выгода, а я тебе цену сброшу.
        - Нет никакого секрета. Я ее растворю в воде и раствор вылью. На твоих глазах.
        - Врешь, - уверенно отрезал бородач. - Ну, колись, парень, колись! Как «графиню» можно использовать?
        - Так. Предлагаю новую сделку. Я растворяю ее в воде, воду выливаю. Без обмана, на твоих глазах.
        - Фокусник! - Проводник погрозил пальцем. - Обманешь!
        - Я тебе позволю палец в раствор окунуть, - уговаривал Олег. - Да что там - ты сам ее растворишь и сам выльешь, а? Но если мы это сделаем, я тебе ничего не должен, потому что ты спор проиграл.
        Глаза проводника загорелись азартом, потом он вдруг насторожился:
        - Э, ты чего мне предлагаешь?! Чтобы я сам, за бесплатно, своими руками свою же цацку уничтожил? Нет уж, если я погублю мою красавицу, ты мне пять штук гони! - Подумал и добавил: - Я вижу, ты меня надуваешь, но не могу понять, как именно. В чем секрет?
        Олег покачал головой.
        - Ну, тогда я тебе так скажу, - буркнул проводник, - ты уже в Секторе, ты принадлежишь ему. Раз ты способен после всего, что было, еще и шутки шутить, значит, прижился. И стоишь теперь под дождем кровавым. Будет на тебя кровь Зверя литься.
        Олег опустил голову. Он знал, что хочет крови, но вовсе не Зверя из фантазий наполовину свихнувшегося проводника. Он хотел крови капитана Алехина… А дальше? Они с Захаром Ивановичем собирались жить хорошо. Но что значит «хорошо»? В чем Квадрат оказался прав - Олег в самом деле был счастлив, когда они смогли сбежать от вырвиглоток.
        Ему начал нравиться Сектор. До сих пор Олег видел здесь просто удобное место, чтобы отомстить и не оставить следов но теперь… здесь интересно. Здесь можно поставить все, что имеешь, на карту, здесь можно испытывать острые, ни с чем не сравнимые ощущения. Здесь можно жить хорошо, жить по-настоящему.
        Олег усомнился - а сумеет ли он, меченый кровью Зверя, жить хорошо по другую сторону Барьера? До сих пор подобные мысли его не посещали.

* * *
        Алехин дочитал скудные данные по делу об убийстве лаборанта. Ему было совершенно ясно, что у полиции нескоро дойдут до него руки. Дело не в отсутствии служебного рвения, просто сейчас отдел завален работой - итоги рейда в Шанхае придется разгребать несколько месяцев. Если не будет особого распоряжения, дело так и зависнет и мало-помалу превратится в очередного «глухаря». Капитан так и сказал начальнику райотдела. Толстый подполковник выслушал его, посочувствовал… и показал груды протоколов на столе:
        - Видите, чем приходится заниматься? МАС инициировал зачистку Лихославля-два, теперь ждет итогов. А это такой объем бумажной работы! Да и то, честно говоря, в Шанхае, в этом Лихославле-два, официально выражаясь, такое творится… Думаете, первое убийство? И свидетелей, как всегда, не найти. Если что-то выясним, я вас извещу.
        Последнюю фразу Алехин понял следующим образом: «Ничего мы не выясним, и не надейтесь». Поглядел на хитрую круглую рожу подполковника. А ведь несколько дней назад Кононенко был майором. Повысили, значит… За что? За то, что убийства в Шанхае следуют одно за другим и «свидетелей, как всегда, не найти»? Все понятно, чего уж там.
        - Надеюсь на вашу оперативность, - буркнул Алехин. - Все-таки сотрудник научного центра, за безопасность которого я отвечаю. Может, подключить кого-то из наших специалистов?
        - Не нужно, товарищ капитан. Мы сделаем все, что требуется.
        - Во всяком случае держите меня в курсе.
        На деле эта фраза означала: «Вижу вас насквозь, но поделать ничего не могу».
        Что было в факсе со знакомой фотографией, Алехин так и не спросил. Он уже собрался задать вопрос, но зазвонил мобильник. Делягин в своей обычной невозмутимой манере сказал:
        - Товарищ капитан, у нас ЧП.
        Глава 4
        Логово Франкенштейна
        После привала Квадрат повел Олега по старой дороге. Асфальт на ней растрескался, местами провалился, а из ям пробилась трава - густая, зеленая. Иногда дорогу пересекали следы широких колес, валялись куски засохшей грязи, вывалившейся из рубчатых протекторов. Здоровенные колеса.
        - Это военные. Иногда на бэтээрах проезжают. Патрулируют, значит, - пояснил Квадрат. - Обычно с утра здесь появляются, а сейчас их вряд ли встретим, можно не опасаться. Ну и вообще моторы ревут, когда вояки проезжают. Шум, треск. Их издалека слышно.
        - А смысл тогда какой? Если так шумят, никого не поймают.
        - Может, они и не хотят? Приказано патрулировать, вот и исполняют. Думаешь, мы им нужны? Не-е, им хамелеона бы поймать.
        - Далеко еще?
        - Смотря как получится. Если дорога чистая, то через час будем на месте. Если что-то встретится, то позже.
        «Что-то» встретилось через несколько сотен метров. На этот раз Олег заметил присутствие аномального явления одновременно с проводником. Небо после полудня начало хмуриться, но вот между тучами показалось солнце, яркие лучи упали на дорогу, и тут Олег разглядел… вернее, не разглядел, а каким-то странным образом осознал, что впереди с дорогой что-то не так. Вроде бы переливается нечто по асфальту, ползет с обочины на дорогу. Абсолютно прозрачный невесомый кисель - его бы и не заметить, но в солнечных лучах стали вспыхивать золотистые искорки, свет над асфальтом преломлялся немного иначе.
        - Стоп! Искажение! - бросил через плечо Квадрат. - Обойдем.
        - А что это?
        - Не знаю и знать не хочу! - отрезал проводник. - Давай за мной и гляди внимательно.
        Солнце снова скрылось, но место они заметили. Квадрат свернул с шоссе и пошел, ломая кустарник, в сторону. Отмахали метров сто, потом проводник решился возвратиться на асфальт.
        Стало душно, небо уже было затянуто сплошной серой пеленой.
        - Дождь будет, - буркнул Квадрат, осматриваясь, прежде чем снова выйти на дорогу. - А может, и Всплеск. Когда так парит, не разберешь, к чему это, к обычной грозе или к необычной.
        - А если Всплеск, нам это не опасно?
        - Там, куда я тебя веду, подвалы хорошие, переждем.
        Олег забеспокоился: при Всплеске может разрядиться магнитный порошок, тогда пропал фокус. Для подготовки представления ему пришлось напрячь память и припомнить выступления Иллариона Игнатьевича, дяди Или, как называли его в труппе. Чтобы выпустить стаю белых голубей из ниоткуда, он сооружал довольно сложную конструкцию, а сегодня Олегу предстояло изготовить нечто такое, что обманет не простодушных зрителей, которые сами хотят быть обманутыми и радостно приветствуют иллюзию… Олег собрался ввести в заблуждение офицера ФСБ и профессора Баргозова, а уж они будут настроены вовсе не так благодушно, как праздная публика в цирке.
        Пока они осторожно продвигались по старому шоссе, погода портилась все больше. Поднялся ветер. Душный, насыщенный влагой воздух переливался над Сектором, раскачивал верхушки деревьев, гнал волнами траву на лужайках. Небо налилось свинцом, вдалеке уже сверкали зарницы.
        Квадрат приободрился:
        - Гроза идет! Обычная гроза, не Всплеск! Пронесло, парень! Шагай веселей, скоро на месте будем.
        Еще полкилометра, и проводник указал:
        - Гляди! Вот это оно и есть. Приметное место! Точно как ты хотел!
        Впереди виднелись крыши поселка, а у дороги высилась водонапорная башня старой постройки - круглая, кирпичная, с конической крышей, крытой листовым железом. Под широким верхним этажом были выложены декоративные машикули. Ржавые решетки на окнах, облупившаяся краска. Именно такое место, как просил Олег. Ему нужен был ориентир, который легко узнают проводники.
        И Кирилл, и Сидор, конечно, здесь бывали не раз, они подтвердят, что башня находится в Секторе. Иначе можно будет заподозрить, что киносъемку Олег сделал где-то в другом месте. А если подозрение вызовет хотя бы одно из обстоятельств, это сразу лишит доверия и остальные детали. А так - вот оно, подтверждение, всё без обмана, никакой мистификации.
        Было еще одно условие, которое Олег назвал Квадрату, когда объяснял, что ему нужно в Секторе.
        - А искажения где?
        - А везде здесь, - беспечно махнул рукой Квадрат. - Весь поселок напичкан. Паршивое место.
        - Но безопасный проход там есть? Возможно, мне придется убегать, если что-то не так пойдет.
        - Завтра, когда поведу тебя обратно, покажу искажения. Ты бы хоть сказал, зачем тебе это нужно? Вся эта катавасия с приметным местом?
        - Долгая история. Идем, мне еще подготовиться нужно.
        Олег осмотрел старинную постройку. Да, Квадрат не подвел - башня вполне подходила для задуманного спектакля. В помещении на первом этаже Олег наметил место. Этакий чулан с высоким сводчатым потолком, стены изгибаются, опоясывая расположенный в центре бак, дверь справа ведет к насосам. Свободного пространства было немного, но так даже лучше - меньше маскировать придется. Он отправил Квадрата в соседние дома за необходимыми материалами:
        - Мне понадобится лист фанеры, желательно не прогнивший. Еще рейки, пара кирпичей для веса, какая-нибудь емкость… старая кастрюля подойдет или бак небольшой… и еще все зеркала, какие найдутся.
        - Погляжу.
        Пока Квадрат отсутствовал, Олег распотрошил рюкзаки, вытащил принесенное оборудование и занялся камерой. Тем временем гроза приближалась, уже были слышны отдаленные громовые раскаты. Олег поднялся на второй этаж, выглянул в окно. Над лесом сверкали зарницы, горизонт затянула сизая дымка. Дождь, обычный дождь.
        Проводник возвратился с добычей и с любопытством стал наблюдать за действиями Олега. Тот первым делом занялся фанерой - обтянул ее блестящей фольгой, установил на подпорках. Получилась горизонтальная плоскость. Снизу к фанере он прикрутил колечки, сквозь них пропустил тросы с привязанными магнитами. Все прикрыл, отогнув фольгу, как боковые стенки.
        Ржавое ведро, принесенное проводником, Олег тоже обтянул фольгой. Развел там вязкую полупрозрачную массу - для этого понадобился желатин. В полученный кисель всыпал намагниченный порошок, тщательно перемешал. Пристроил под потолком фонарь и долго расставлял зеркала, чтобы получить узкий пучок света, направленный к центру фанеры.
        Квадрат ходил вокруг, наблюдал, хмурился, ворчал. Он не понимал смысла этой работы, а Олег ничего не объяснял - некогда было.
        Для пробы Олег поместил немного желе в старую банку, всыпал порошкообразной смеси из пластикового пакетика. Смесь, угодив в желатиновый раствор, вызвала бурную реакцию, вязкое содержимое выплеснулось из банки, разлетелось тяжелыми каплями. Олег повел над каплей магнитом - желатин, насыщенный магнитным порошком, пополз, как живой.
        Квадрат ахнул:
        - Ты чего здесь нахимичил, парень? Это не опасно?
        - Теперь слушай и смотри внимательно. Запоминай, что и когда тебе нужно будет сделать.
        Олег перечислил, что следует делать Квадрату. Тот выслушал, кивнул. Потом почесал лысину и попросил:
        - Да ты бы хоть намекнул, какой с этого прок?
        - Некогда объяснять, скоро дождь начнется, тогда пропала съемка. Ты все запомнил?
        - Да я-то сделаю!
        - Будь наготове. Сейчас камеру проверю напоследок.
        Закончив приготовления, Олег покинул башню и отошел по дороге в ту сторону, откуда его привел Квадрат. С этого направления вид был хороший, башня на фоне свинцового неба смотрелась отлично.
        Олег начал снимать. Вот он идет по дороге, в объектив попадают окрестности, приметная башня над заброшенным поселком. Небо хмурится все больше, начинается дождь. Олег пошел быстрее - он хочет укрыться от дождя в башне, она недалеко от дороги, массивная железная дверь гостеприимно приоткрыта. И что-то вспыхивает там, в темноте за дверью.
        Поворот, в кадре - вход в башню. Мерные вспышки, яркий свет внутри загорается на миг и гаснет. Олег ногой толкает створку, его ботинок на мгновение оказывается в кадре. Освещаемая вспышками комната, прямоугольный помост сверкает и переливается, когда загорается свет. Помост выглядит неестественно ровным, гладким и чистым посередине заброшенного полуподвального помещения… Это сооружение чуждо всему, что находится в башне, оно никак не подходит к толстым кирпичным стенам, покрытым плесенью, к хламу на полу.
        Олег повел камерой, чтобы запечатлеть обстановку. Угол, в котором присел Квадрат, в кадр, разумеется, не попал.
        В центре гладкого блестящего помоста - большой серебристый сосуд. Олег направляется к нему. Сквозь узкие оконца свет почти не проникает, а вспышки, следующие одна за другой, слепят и не позволяют разглядеть как следует. И непонятно, откуда этот прерывистый свет, источника не видно.
        - Луч!
        Квадрат включает фонарь. Луч света, собранный и направленный зеркалами, бьет сверху в серебристый сосуд - ведро.
        - Квадрат, теперь порошок!
        Камера дергается в руках Олега (потом, объясняя случившееся, он скажет, что башня содрогнулась, пол ушел из-под ног, он едва не свалился). Пока камера была направлена в другую сторону, Квадрат дернул леску, и стакан с активной смесью, подвешенный над ведром с желе, перевернулся. Содержимое сыплется, но в кадр это не попадает. Олег снова направляет камеру на ведро, там уже началась реакция, желатиновый раствор набухает пузырями, вспучивается над стенками… Взрыв - округлые каплеобразные клочья вязкой смеси разлетаются в стороны.
        Внутри ведра Олег установил перегородки из обломков стекла, снаружи их не видно, но при взрыве они послужили направляющими - капли желатина размером с кулак разлетелись в определенном порядке. Будто выпрыгнули сами собой.
        Гремит гром, за дверью уже льет вовсю, струи дождя колотят по башне.
        Олег командует:
        - Теперь крути рукоять.
        Квадрат начинает вращать приводное устройство - под покрытым фольгой помостом магниты скользят по тросикам - от центра к краям. Захваченные их полем капли желатина, словно живые, ползут по фольге, за ними остаются влажные дорожки. Камера ходит из стороны в сторону, глядит то на один ком вязкой полупрозрачной массы, то на другой. Они разбегаются от исторгшего их серебристого сосуда…
        Олег отключил камеру и выдохнул:
        - Ф-фух-х… кажется, все получилось.
        - Всё, что ли? И ради этого столько трудов? - Проводник был разочарован. - А я-то думал…
        - Нет, это не всё. Теперь «графиня». Вот банка, налей туда воды и бросай «сувенир», пусть растворяется.
        - А, да… Не обманул, значит? В самом деле тебе моя «графиня» только для этого?.. Это ж сколько ты денег в свою киносъемку ввалил, страшно представить! Эх, было бы у меня столько…
        - И во что бы ты их вложил? - поинтересовался Олег.
        - Да уж не стал бы вот этак-то на ветер швырять! Или это для чего-то важного было нужно? Расскажи.
        Олег поднял палец - ему показалось, что сквозь мирный шум дождя пробиваются звуки выстрелов… Вот снова… и снова - уже близко! Квадрат тоже услышал, схватил ружье и бросился к двери.

* * *
        Белое здание научного центра казалось особенно маленьким под лиловым тяжелым небом. Дождь срывался, лил холодными струями, потом так же внезапно прекращался, грохотал гром, над Сектором совсем рядом сверкали зарницы.
        «Фердинанд», скрипнув рессорами, встал у белого здания. Делягин показался на крыльце, поспешил навстречу Алехину, спрыгнувшему на асфальт.
        - Что за ЧП? Докладывайте.
        - Товарищ капитан, группа Баргозова была обстреляна в Секторе. Потеряли пацана из последнего призыва… Э, виноват! Я хотел сказать, одного из тех лаборантов, что с неделю как зачислены в штат. Из Москвы который.
        Алехин нахмурился - как раз этот парень, Олег Свирцев, ему нравился, все собирался побеседовать, выяснить, что лаборант думает о работе Баргозова, разузнать, почему его биография закрыта для просмотра… не успел! А теперь вряд ли удастся.
        - И как это случилось? Он убит? Застрелен?
        - Профессор лучше расскажет. Потому что я толком не разобрался. Какие-то «вольные», то ли бандиты, то ли браконьеры… - Делягин утер мокрый лоб. Он добросовестно расспросил Баргозова, но ничего не понял. Поэтому позвонил капитану - пусть начальство голову ломает.
        Алехин кивнул и побежал на второй этаж. Профессор открыл почти сразу - видно, ждал. Кивнул в ответ на приветствие и пригласил в кабинет.
        - Что случилось? Мне мой офицер толком ничего не объяснил.
        - То и случилось. Сектор - опасное место. Счастье, что инцидентов вроде сегодняшнего уже давно не случалось. - Профессор хмурился и отворачивался. Рассказывать ему не хотелось, потому и пустился в долгие рассуждения. - Вы же видите, что мы всегда ходим за Барьер большой группой. Для работы хватило бы и двоих: один снимает показания приборов, другой страхует. Однако всегда есть риск нарваться на людей из группировки.
        - Группировки? Банды браконьеров?
        Профессор выдал кривую ухмылку:
        - Здесь вы их так называете, а попробуйте там, в Секторе, повторить… В общем, есть такой клан - «Воля». Ближайшие территории они считают своими. Вроде браконьеры, но с идеологией. Считают, что Сектор - это поле для изучения, источник открытий и стимул к развитию человечества. До сих пор они нас не трогали, а сегодня почему-то взъелись.
        - Была перестрелка?
        - Вы знаете, что такое «хренозавр»?
        - Читал. К чему вопрос?
        - К тому, что до перестрелки дело не дошло, хотя похоже было, что у «вольных» намерения самые серьезные - стволы на нас уже направили. - Баргозов поморщился, вспоминая.
        - И?..
        - И появился хренозавр. Прискакал и получил все пули «вольных», которые, вероятно, предназначались нам. Я велел отступать, и поначалу казалось, что появление мутанта нас спасло. Но когда остановились отдышаться, выяснилось, что лаборант Свирцев пропал. Можете расспросить Сидора, проводника. Он видел пропавшего последним.
        - Что значит - пропал? Вы командир, вы отвечаете за подчиненных.
        - Командир? Я ученый, а не нянька! - вскинулся Баргозов. - Задачей Сидора было страховать и охранять новичка, но он запускал приманку, которая отвлекла хренозавра. Сидор действовал правильно, а куда подевался лаборант… Что, если он просто решил вступить в «Волю»? А?
        - Или его ранили. Вы же говорите, стрельба все-таки была?
        Баргозов промолчал. Алехин ждал ответа. Наконец профессор процедил:
        - Да, была стрельба. Да, парня могли ранить. Он мог угодить в искажение, мог во время бегства нарваться на опасного мутанта. Это может произойти с любым из нас, со мной тоже. Я ведь не отсиживаюсь здесь, как вы могли заметить. А ваш начальник… как его? Полковник ваш… Ну чего вы от меня хотите? Мне ведь все равно по вашей милости под арест через неделю, верно? А лаборант… может, ему повезло больше, чем мне, кто знает!

* * *
        Олег взял «моссберг» и подошел к проводнику. Тот прильнул к щели между приоткрытой дверью и косяком. Услышав шаги, обернулся и энергично махнул рукой - мол, тихо! Олег шепотом спросил:
        - Что там?
        - Молчи!
        Олег прислушался: выстрелы приближались, но шелест дождя глушил любой шум, и его вряд ли могли услышать снаружи. Он попятился и, стараясь ступать как можно тише, вышел на лестницу. Ступени вели в темноту, ближайшее окно было на высоте метра четыре, зато выходило в ту сторону, откуда доносились выстрелы. Олег взбежал по лестнице и прильнул к ржавой решетке. Дождь завесил округу стылой серой пеленой… вон что-то мелькнуло среди деревьев - Олег разглядел человека в промокшем камуфляже. Незнакомец перебежал под защиту деревьев, обернулся и дал короткую очередь из автомата. Из кустов вынырнул другой, сделал бросок и замер, готовясь прикрыть товарища. Первый переместился и снова изготовился к стрельбе.
        Беглецов преследовали. Теперь, когда Олег знал, куда смотреть, он различал группу стрелков, которые придерживались сходной тактики - перебегали от укрытия к укрытию, поочередно прикрывая друг друга. Вот одного из преследователей настигла пуля, он присел, его товарищи усилили огонь, теперь беглецы не рисковали покидать убежища. Но долго оставаться на месте они не могли, потому что те, кто их гнал, имели численное преимущество. В любой момент можно было ожидать обхода с флангов.
        Олег отступил от решетки и поднял камеру, наводя на участников перестрелки. Сверкнула молния, и беглецы все же решились - вот один развернулся и, пригибаясь к земле, помчался к другому дереву. Добежал, присел и вскинул ствол оружия. По его комбинезону стекали ручейки воды. Глухо зарокотал гром, автоматные очереди утонули в этом мощном звуке. Должно быть, капли, бьющие в лицо, мешали ему целиться, но он все равно начал стрелять, чтобы прикрыть отступление товарища. Тот сорвался с места и побежал. Рухнул в кусты, ломая ветки, перекатился… Олег видел, как рядом с ним взлетают крошечные фонтанчики, выбитые пулями. Беглец снова вскочил, но поскользнулся и упал на колено. Тут же преследователи сосредоточили огонь на нем. Человек вскинулся, запрокидывая лицо к серому небу, и завалился навзничь. Его напарник бросился бежать и скрылся за деревьями. Преследователи кинулись следом.
        Олег проводил их движением камеры. Потом выключил ее и аккуратно упрятал в чехол, чтобы уберечь от дождя, если придется уходить прямо сейчас. Когда он спустился, Квадрат уже сидел у приоткрытой двери в расслабленной позе, курил и наблюдал, как дождевые капли прибивают струйки табачного дыма.
        - Это «вольные» «гербовцев» погнали, - объяснил он Олегу. - Помнишь, мы видели группу, когда сюда шли? Парни из «Герба» какую-то подлянку устроили «вольным» на их территории, но уйти не успели.
        - Они не свернут сюда?
        - Вряд ли. Говорю же: в поселке полно искажений, туда и в хорошую погоду соваться рискованно. Отдыхай. Завтра с рассветом уйдем отсюда. Кино-то свое снял?
        Олег кивнул.
        - А, совсем забыл. Вон твоя банка с «графиней». Тебе, наверное, крышка понадобится? Поискать?
        Олег вернулся к обтянутому фольгой помосту, взял банку, повертел, понюхал, потом решительно выплеснул в угол. Квадрат тихо выругался и заключил:
        - Ты псих.
        Глава 5
        Возвращение блудного фокусника
        Зеленский закончил этот день в прекрасном настроении. Теперь для него картина погрома в «Светлане» была ясна: отставник воспользовался старыми связями, чтобы устроить операцию, а сам под шумок завладел деньгами Гочи и Дроздевича. Три месяца назад он вышел в отставку, обосновался в Лихославле, втерся в доверие к местным контрабандистам… Нет, не так. Полковник Коростылев разрабатывал Гочу еще раньше, когда состоял на службе. Перехватил каналы поставок, подставил своих перекупщиков. Профессионал, сработал отлично. Надо отдать должное федералам - операцию они провели с блеском. Долгая подготовка, потом молниеносный удар с использованием всех средств, включая приглашение журналистов. Есть чему поучиться!
        Но Зеленского в этой истории интересовал другой аспект: главное, что это было личным делом, отставной федерал вовсе не копал под МАС, он лишь стремился завладеть деньгами Гочи, только и всего. Ну а для прикрытия Коростылев навертел вокруг своего маленького бизнеса такие детали, что ввел в заблуждение всех, в том числе прежнее начальство. В ФСБ считали, что Коростылев работает на них, помогает оттяпать немного влияния, вырвать контроль над участком Барьера из рук МАС. В министерстве рассудили сходным образом, вступили в схватку за биотиновый трафик… И никто всерьез не задумался о пропавших деньгах. Сколько там было? Двести - триста тысяч баксов в лучшем случае. Мелочь в сравнении с миллиардами, которыми ворочает МАС.
        Стало быть, новый районный уполномоченный МАС может спать спокойно - ему вряд ли что-то грозит… хотя… хотя убийц Дроздевича все же придется ликвидировать. Так всем будет спокойнее. И не придется опасаться эксцессов вроде расстрела курьера Тушковлева.

* * *
        Часа два Олег потратил на то, чтобы уничтожить декорации. Лист фанеры он выволок из башни и оттащил подальше в кусты, потоки дождевой воды тут же смыли отпечатки его ботинок на влажной жирной почве. Рейки были сломаны, тросики и фольгу Олег скрутил в тугой ком и сунул в рюкзак, чтобы избавиться от них где-нибудь подальше. Ведро он положил набок и смял ударами ног.
        Квадрат наблюдал за его деятельностью с хмурой миной. Он уже догадался, что не узнает смысла этого спектакля, и смирился.
        Наконец Олег закончил.
        - Можешь поспать часа четыре, - буркнул проводник, - потом разбужу, до утра покараулишь. Утром уйдем.
        Дождь барабанил по кровле, шуршали и плескались потоки воды, бегущие у подножия башни. Время от времени ветер швырял пригоршни холодных капель в окно, там растеклась порядочная лужа. Олег скинул промокший плащ и устроился в углу, подальше от окна. Квадрат курил, выпуская дым в дверной проем, и помалкивал. Один раз он вышел наружу, выставил закопченный котелок, принесенный вместе с остальными вещами из соседних домов. Котелок Олегу не потребовался, и Квадрат решил набрать дождевой воды.
        В башне воцарилось странное спокойствие, нарушаемое лишь удаляющимися раскатами грома. Гроза и дождь уходили куда-то на восток… затем и вовсе стало тихо. Олег уснул.
        Проводник разбудил его через четыре часа и занял место в углу. Олег сел перед приоткрытой дверью, вдыхая сырой прохладный воздух.
        На рассвете он встал, чтобы разбудить Квадрата, но тот и сам проснулся. Вышел наружу, огляделся, прислушался.
        - Порядок, - объявил он, - можем выходить. Если хорошо потопаем и никого по пути не встретим, то часам к четырем будешь у своих.
        Квадрат повел Олега через поселок. Сперва они просто шли по улице. По обе стороны тянулись заборы, местами они повалились, сквозь щели проросли кусты. Сейчас поникшие мокрые ветки уныло свисали, по ним стекала вода. Посреди улицы пузырилась и пенилась лужа, разбрызгивая во все стороны мелкие блестящие капельки.
        - Что это? - спросил Олег.
        - Не знаю. А раз не знаю, лучше обойдем.
        Они обогнули лужу - для этого пришлось приблизиться к забору, сплошь покрытому буйной растительностью. Квадрат сперва пошевелил ветки стволом ружья, чем вызвал целый водопад. Наконец решил:
        - Идем, только быстро. Не нравится мне это место.
        Олег уже знал, что проводнику могут не нравиться самые безобидные с виду места, но послушно исполнял все указания. Они двинулись вдоль зарослей, косясь на булькающий посередине улицы гейзер… Олег думал о спектакле, который предстоит устроить в научном центре, потом заметил, что проводник беспокоится, и тоже насторожился. Вроде бы ничего не происходит? Олег сообразил: подозрительная лужа по-прежнему рядом. Сколько они так идут? Он поглядел на часы - минут пятнадцать? И всё на прежнем месте, у лужи с шипящими пузырями…
        - В бродилу угодили, я же говорил - плохое место! - буркнул Квадрат.
        - И что теперь делать?
        - А что ты сделаешь? Идем дальше - вон к тому столбу, видишь, где провода висят. Главное, смотри на него, не спускай глаз.
        Около двадцати метров, остававшихся до столба, они преодолели за четверть часа. Дальше пошло легче, и вскоре пузырящаяся лужа осталась позади. Правда, оглядываясь, Олег еще долго видел ее. Квадрат объяснил:
        - Самый край задели, а центр где-то в стороне, в доме или за ним. Дальше вроде чисто, но нам скоро придется с улицы уйти.
        На перекрестке они свернули направо, Квадрат показал марево, встающее над просевшей кровлей одноэтажного дома с облупленными желтыми стенами:
        - Видишь? Там что-то есть. А в соседнем доме гравицапа, она всегда там. Любят эти искажения человеческое жилье, что ли? Что здесь, что в дачном поселке - полным-полно всякой дряни.
        - Может, они липнут к металлу? В заброшенных домах металла много.
        - Вот и Женька тоже любит теории разводить. А почему тогда в башне не было искажений? Там и насосы, и бак, и труба в стояке - сплошной металл. А искажений нет.
        - Почему нет? А может, как раз есть, и мы - вовсе не те, какими вошли в башню? - с каменным лицом спросил Олег. - Сейчас у нас начнут расти рога, мы покроемся чешуей… а что это у тебя на щеке? Вроде поблескивает, а?
        Глаза проводника округлились, он схватился за щеку, стал мять кожу. Потом натужно рассмеялся и погрозил пальцем Олегу:
        - Но-но! Лучше не шути так! Сектор шуток не любит. Со мной еще можно, а окажись здесь человек без юмора - мог бы и не понять. - Он подумал и добавил: - И со мной, пожалуй, не надо. Идем лучше, гравицапу покажу.
        По дороге Олег зашвырнул сверток с остатками реквизита в кусты. Там искать не будут, к тому же среди кустов густо торчат толстые стебли крапивы. В крапиву никто не полезет.
        - Вот, гляди! - торжественно объявил Квадрат, указывая на здание с провалившейся кровлей. - Нравится мне гравицапа, ее издалека заметить можно! Нет в ней подлости этакой… ну, вот как у бродилы, например. Видишь, как крыша просела? И стены тоже.
        Стены дома растрескались, оконная рама раскололась и ввалилась. Если приглядеться, можно было заметить, что раму и обломки стены словно затянула внутрь невидимая сила. Интенсивность гравицапы нарастала к центру, вот их и уволокло. Олег осторожно приблизился к стенам и заглянул в пустой оконный проем. Посередине пол просел, доски раскололись, да их и видно-то едва было - все завалили раскрошенные обломки мебели и шифера. Только в центре комнаты высилась груда мусора - мертвая зона искажения.
        Олег подобрал кусок сырой штукатурки и бросил в стену. Хлоп! Алебастровый ком прилип к стене дома, захваченного гравицапой.
        - Налюбовался? Тогда идем, - позвал Квадрат. - Чем раньше тебя с рук сбуду, тем мне спокойней. Уж больно ты загадочный, парень. Делишки твои непонятные… Мне во всем этом мараться не с руки. Если бы не сожгли мою берлогу полицаи, хрен бы я с тобой в Сектор идти согласился… Фокусник!

* * *
        Алехин не спал всю ночь. Он остался в научном центре, в гостиницу решил не возвращаться. Все-таки оставалась надежда, что Свирцев объявится, хотя всерьез на это никто не рассчитывал.
        Капитан составил рапорт об исчезновении сотрудника вверенного ему учреждения и послал по инстанциям. На ответ не надеялся, потому что предыдущие рапорты как в воду канули.
        То и дело он принимался звонить полковнику, даже по старому номеру пробовал, но Коростылев не отвечал. Ну а сам Алехин - что он должен был предпринять? Скрыть факт пропажи человека, чтобы не привлекать лишнее внимание? Нет, тут сомнений не было - Алехин известил обо всем сразу же, и унылому майору велел доложить по команде, чтобы Свирцева искали. Если он еще жив, у парня должен быть шанс, что на него наткнутся патрульные. Ночью выходить в Сектор запрещали инструкции, но с утра военные из охраны Барьера отправятся искать пропавшего лаборанта. Проводники сегодня не пили, или, во всяком случае, не напивались - им тоже с утра предстоял выход за Барьер. Никто не надеялся, что человек без подготовки и с минимумом снаряжения продержится в Секторе один, но искать его будут, пока еще есть надежда. Может, у парня хватило ума и удачи отсидеться где-нибудь.
        Профессор, как обычно, не показывался из кабинета, а старший лаборант Кожинов, кажется, паковал вещи - увольнялся. «Хорошо ему, - подумал еще Алехин, - свободный человек. Была бы моя воля, вообще не принял бы пост руководителя отдела безопасности». Но раз уж так получилось, остается исполнять свои обязанности.
        Под утро он отправил эсэмэс полковнику. Рано или поздно прочтет. О том, что полковник пропал, думать не хотелось.
        Утром Алехин вышел проводить Сидора и Кирилла. Он бы сам отправился с ними, но это было бессмысленно. Ясно же, что капитан будет лишь обузой, на этот раз даже Баргозов с лаборантом, люди куда более опытные, в рейде не участвовали. Можно было только пожелать удачи проводникам и ждать, что объявится Коростылев.
        Вчерашняя гроза прошла, оставив лишь лужи на асфальте. Утро выдалось хмурое, но Кирилл буркнул, что чует: будет жаркий денек. Они с Сидором уходили налегке, взяли только оружие и воду. Алехин проводил их к воротам, подождал, пока за мрачными проводниками захлопнутся тяжелые створки, и потом еще долго стоял у внутреннего КПП. Там его и нашел Шартьев.
        - Товарищ капитан, из полиции сообщили: лаборант наш, которого в Шанхае грохнули… следствие там у них, помните? Так убийцы уже колются вовсю, дают признательные показания.
        Капитан медленно обернулся. Мысли его унеслись сейчас слишком далеко, чтобы Алехин мог возвратить их мгновенно. Потом сообразил, о каком лаборанте идет речь.
        - А мотив?
        - Никакого мотива, обычная поножовщина. Убийцы - иммигранты, они с покойным давно знакомы были, он им деньжат подкидывал, иногда указывал кого-то отлупить или ограбить. В общем, тоже не ангелочек. А в этот раз чего-то не так им сказал, не туда послал… ну, когда наркоманы долго без дозы, ломает их, они себя не контролируют. В общем, повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить. Бабка моя так говаривала.
        - Повадился, говоришь? - Капитан отвернулся и снова уставился на здоровенные ворота, за которыми лежал Сектор. Сейчас он думал о другом лаборанте, Олеге Свирцеве. Свирцев повадился не в Шанхай, как покойный Володя, а в Сектор. И получается, с тем же итогом.

* * *
        После грозы было тихо. Похоже, мутантов распугала погода. Этим соображением Олег поделился с проводником. Квадрат подумал, сгреб в кулак бороду и сказал:
        - Нет, тут что-то другое. Хотя идем слишком спокойно, это есть. Когда так тихо, жди пакости.
        Часть пути удалось проделать по старому шоссе, потом Квадрат свернул, обходя бетонный остов автобусной остановки - что-то ему там не понравилось. Спустились в лощину, продрались сквозь заросли. Когда стали подниматься по пологому склону к дороге, проводник замер и задрал палец:
        - Слушай!
        Олег навострил уши - и вроде разобрал отдаленный гул.
        - Бэтээр, - определил Квадрат. - Это тебя ищут. Слушай, а может, выйдешь к ним: так и так, мол, вот он я. Тебя на броне к воротам подкинут.
        Олег представил себе, как он въедет в расположение части с солдатами под смех и шуточки, что, дескать, нашлась потеря, принимай, профессор, пропавшего лаборанта. Картина ему не понравилась, и он решительно помотал головой:
        - Нет, не годится. Весь трагизм пропадет. Это должно быть как возвращение блудного сына. Чтобы все рыдали, иначе эффекта не будет.
        - Странный ты, - вздохнул Квадрат. - А если сейчас к воякам выйти, мне сразу спокойней стало бы.
        - А что, разве со мной проблемы?
        - С тобой ожидание проблем. Вроде держишься ты неплохо, на мозги не капаешь. А то был у меня один… турист. Все ему покажи, все ему объясни, да еще нос совал во всякие места, которые лучше обойти. С тобой вроде как проще. Молчишь, пока идем, - это хорошо. Но я, веришь ли, весь извелся, так и жду, что вот-вот какая-нибудь пакость произойдет. Ладно, теперь, по крайней мере, ясно, куда зверье подевалось.
        - И куда же?
        Они как раз поднялись из лощины и теперь шли вдоль широкой колеи, оставленной бэтээром. Массивные колеса бронированной машины промяли сырую почву и выворотили пласты дерна.
        Вместо ответа Квадрат ткнул пальцем. Олег увидел застреленную чупакабру. Дальше в кустах валялась еще одна, а может, и две, толком не разглядеть - заросли заслоняют.
        - А выстрелов не слышно было.
        - Утром еще, значит. Ты ж представляешь, как тебя ищут? Сигнал по воинским частям передается. Ваш центр на территории роты техподдержки размещен, те снаружи патрулируют, а другие подразделения и внутрь, за Барьер, заходят. Вдоль Барьера, считай, каждые два-три километра постоянный пост или воинская часть. Ты их всех перебаламутил своим исчезновением.
        - И долго так будут ездить?
        - Три дня, думаю. Дольше новичку не продержаться, а три дня, может, еще как-то удастся…
        Больше никаких происшествий не случилось - вопреки опасениям Квадрата, к Барьеру вышли без приключений. Перевалив очередной холм, поросший кривыми сосенками, Олег разглядел серую полосу, протянувшуюся на горизонте. Если смотреть издалека, Барьер впечатлял - такая громадная работа, такое заметное вторжение человека в природу. Сколько труда вложено в то, чтобы сравнять ландшафт, срыть пригорки, засыпать овраги и вытянуть высоченную стену по прямой линии. То есть она не ровная, конечно, кое-где приходилось обходить препятствия или следовать руслам рек, но все равно - чудовищная работа. Но и это гигантское сооружение не в силах совладать с могуществом Сектора. Хамелеонов Барьер не останавливает.
        - Нам вон туда, - показал Квадрат, - в той стороне ваши ворота. Так что еще час, и распрощаемся.
        И зашагал с холма.

* * *
        Полдня Зеленский провел за составлением рапортов. Казалось, этому не будет конца, но трудиться толстяк умел. Спокойно, методично, настойчиво. Когда он с головой уходил в эту кропотливую работу, все остальные вопросы оставлял без внимания. Сообщения продолжали поступать, Танечка робко стучалась, докладывала о звонках, телеграммах и мейлах, но Зеленский только кивал: «Потом, Татьяна Александровна, всё потом. Положите вот сюда, с краю».
        Распечатки копились на углу стола, время от времени масовец бросал на растущую стопку листов задумчивый взгляд и снова углублялся в дебри канцелярских оборотов. Это поначалу казалось, что зачистка Шанхая принесла столько бумажной работы, что до скончания веков хватит, но в конце концов материалы были рассортированы, статистика сошлась, цифры в итоге получились очень и очень позитивные.
        Зеленский потянулся, хрустнув суставами, вызвал Танечку и попросил чаю. Теперь пришло время заняться текучкой. Среди прочего районный уполномоченный отметил два дела - и оба касались научного центра Баргозова. Поймать профессора на горячем пока что не удалось, значит, придется дожимать его спокойно и методично. Итак, два дельца…
        Первое - доклад подполковника Кононенко. Выяснилось, что лаборанта в Шанхае прикончили старые дружки. Хулиганье, наркоманы - в общем, конченые людишки. В полиции они показали следующее: сотрудник центра Баргозова нанимал их для грязных делишек. В частности, для того чтобы избить и ограбить коллегу покойного. При этом утверждал, что действует по заданию профессора. Это, конечно, еще не прямая улика, а косвенная, зато весьма неприятная для репутации ученого. Кстати, надо бы заняться этим коллегой, которого ограбили по наводке Баргозова. Интересное может выйти расследование, но это после. Когда удастся взять убийц Дроздевича.
        И второе дельце - официальное извещение, подписанное капитаном Алехиным. Молодец федерал, не стал скрывать факт пропажи в Секторе другого лаборанта, Олега Свирцева. Признавать этот факт было не в интересах Алехина, но он это сделал… Такой дурак? Или такой честный? Или честный дурак? Или снова какая-то игра?
        Тут в дверь сунулась Танечка Синюхова:
        - Товарищ Зеленский, вам Кононенко звонит. Уже можно соединять? Или вы еще заняты?
        - Да, Танечка, соедините, будьте любезны.
        Подполковник приподнятым тоном доложил:
        - Товарищ Зеленский, водитель Дроздевича снова дал показания. Врачи не разрешают его расспрашивать подолгу, вот позволили еще немного побеседовать. Фоторобот он признал - тот самый молодчик! Еще показали ему фотографию этого местного пацана, который свидетель, его помнит тоже! Все сходится!

* * *
        - Ну, вот тебе и ворота, - заявил Квадрат, останавливаясь. - Дальше уж сам, Фокусник, шагай.
        Олег посмотрел на серую полосу бетона, вытянувшуюся на горизонте. Барьер. Они с проводником стояли в неглубокой лощине, здесь их от наблюдателей на стене прикрывали кусты. Но еще десяток шагов - и начинается открытое пространство, которое отлично просматривается часовыми.
        Олег сбросил рюкзак на землю, присел и полез внутрь.
        - Ну, значит, остаток платы ты мне как вернешь? - спросил Квадрат.
        Вместо ответа Олег протянул ему деньги, упакованные в непромокаемый пластик.
        - Ты что, с собой, что ли, все время бабки таскал? А если бы потерял или еще чего? Кто ж в Сектор с баблом ходит?
        - Я хожу. Да ты пересчитай. Просто не уверен, что мы еще встретимся. Во всяком случае я не знаю, когда сможем еще раз увидеться. А рассчитаться за работу - святое дело.
        - А, ну да, ну да… - Квадрат разорвал упаковку и зашуршал купюрами. - Э, да здесь больше!
        - Премия за молчание, - пояснил Олег.
        Он огляделся, отыскал лужу, оставшуюся после вчерашнего дождя, и подошел к ней. Квадрат с удивлением наблюдал, как парень, которого он прозвал Фокусником, погружает обе ладони в вязкую грязь. Олег похлопал себя по груди, потом провел ладонями по бедрам, оставляя грязные разводы. Под конец аккуратно вымазал лицо и вытер пальцы о капюшон.
        - И чего ты творишь?
        - Как чего? Я же один больше суток по Сектору бродил, - объяснил Олег, закидывая за спину рюкзак, - чудом жив остался, сам не пойму, как уцелел. В грязи пришлось поваляться.
        - Псих ты и есть. Ну что, удачи тебе, что ли?
        - И тебе, Квадрат.
        Олег повернулся и, не оглядываясь, побрел к Барьеру. Он едва волочил ноги. Всякому, кто видел эту согбенную фигуру, сразу пришло бы в голову, что человек смертельно устал. Квадрат присел в кустах и долго наблюдал, как Олег тащится к воротам, пытается перейти на бег, но не может и снова едва ковыляет. Вот его заметили, загудел ревун, створки ворот пошли в стороны, показались фигуры солдат в камуфляже - бегут навстречу, подхватывают под руки, что-то орут…
        Квадрат вздохнул, похлопал себя по груди; внутренний карман был приятно оттянут долларами.
        - Вот оно как бывает… - сказал проводник сам себе. - Фокусник. Да-а… Но он еще вернется. Никуда не денется. Где Земля круглая, таким людям на месте не усидеть, потому что с круглого всегда соскальзывают. Вот сюда, в угол, таких всегда и заносит.
        Часть пятая
        Кровь Зверя
        Глава 1
        Завеса тайны
        Когда солдаты подхватили Олега, он покорно обвис в чужих руках, притворившись, будто совсем выбился из сил, цеплялся за чей-то рукав и все бормотал:
        - К профессору… мне нужно срочно к профессору Баргозову… со мной все в порядке…
        Ворота за спиной захлопнулись, Олега поволокли через дворик к внутреннему КПП. Там уже собирались скучающие бойцы, Олега хлопали по плечам, что-то орали, совали сигареты. Фельдшер копался в чемоданчике с красным крестом.
        Олег вяло улыбался и все повторял, что он жив и даже цел, что должен сообщить Баргозову нечто важное. Вокруг собиралось все больше народа, среди солдат появился Сидор. В конце концов, убедившись, что в немедленной медицинской помощи Олег не нуждается, его повели к зданию научного центра. Баргозов уже знал, что лаборант нашелся, и спустился из своего логова, чтобы взглянуть.
        - Петр Ильич! - Олег выпрямился, оттолкнул поддерживавших его солдат и стал стягивать рюкзак. - Петр Ильич, я видел такое! У меня здесь кинокамера, я с собой таскал, как чувствовал! Такое! Вам необходимо это увидеть! Это переворот в науке, только посмотрите!
        Баргозов с кислой улыбкой взял камеру. Олег ждал большего энтузиазма, он не знал, что профессор отсчитывает дни до срока, назначенного полковником ФСБ. Сейчас Петр Ильич был озабочен в основном спасением собственной шкуры. Его махинации вскрылись, контакты засвечены, и если даже каким-то чудом удастся выторговать помилование или отсрочку у ФСБ, то МАС не отступится. Припомнят всё: и то, что поставлял биотин Гоче, и то, что продавал «сувениры». Была идея укрыться в Секторе на базе «Воли», но после недавней встречи со Снеговиком и эта возможность отпала. Так что переворот в науке сейчас Баргозова не слишком занимал.
        - Проявите пленку! - твердил Олег. - Нет, лучше я сам! Я сам! Если пленка погибнет, мне же никто не поверит!
        - А что там, молодой человек? - вяло поинтересовался Баргозов.
        Олег, не смущаясь, схватил ученого грязными пальцами за лацкан, притянул поближе и прошептал в ухо:
        - Я видел, как родятся биоморфы!
        Баргозов сперва отстранился, потом до него дошел смысл фразы, произнесенной Олегом… и мысли завертелись в бешеном хороводе. Если невозможно синтезировать биотин, то, быть может, получится увеличить его добычу естественным путем? Биоморфы, в конце концов, - всего лишь сырье, поставщики желез… Баргозов побледнел, пошатнулся. Да это же спасение! За такое открытие не только пощадят - что там, можно рассчитывать на любые награды и почести!
        Профессор обнял Олега, как родного сына, и потянул за собой, бормоча по пути:
        - Можете идти? Отлично, отлично… Значит, на пленке доказательства? Отлично. Кому-то еще говорили? Кто-нибудь знает? Нет? Отлично!
        На пятом или шестом «отлично» они столкнулись с Алехиным.
        - Нашелся? - только и смог произнести капитан.
        Больше он ничего не успел сказать - Баргозов отодвинул его с дороги и поволок лаборанта к лестнице.
        Солдаты, доставившие Олега, остались внизу. Они обсуждали, как профессор обрадовался возвращению Свирцева, и толковали, что он вовсе не такой сухарь, каким казался раньше.
        Олег заскочил в свою комнату за реактивами, необходимыми для проявки пленки. Профессор уже отпирал кабинет и в коридор не смотрел. На шум выглянул Кожинов, увидел Олега, заковылял к нему, неуверенно улыбаясь.
        - Женька, ты почему не уехал? - сердито прошипел Олег. - Теперь тебе придется участвовать в спектакле. - А вслух громко объявил: - Идем со мной, поглядишь, что я снял. Петр Ильич, можно Жене?
        Баргозов подумал и согласился. Свидетель не помешает. Тем более скептически настроенный свидетель. Такие вызывают даже большее доверие.

* * *
        Алехин составил новую порцию рапортов - командующему воинскими частями у Барьера о том, что пропавший лаборант найден; собственному руководству, которое уже вторую неделю не отвечало на обращения; подполковнику Кононенко… Это заняло некоторое время. И когда капитан постучался в кабинет Баргозова, там было полно народу: сам профессор, Кожинов, оба проводника и, конечно, блудный сын Свирцев.
        Окна лаборатории завесили брезентовыми плащами и широкими чехлами, оставшимися от старого оборудования. Сидор с Женей Кожиновым колдовали над дряхлым проектором, а герой дня Олег Свирцев, захлебываясь от волнения, рассказывал, как ему было страшно и как он забыл о страхе, когда увидел все это.
        - Капитан, - Баргозов посторонился в дверях и широким жестом пригласил войти, - присоединяйтесь к кинопросмотру. Если верить Свирцеву, он принес ответ на очень и очень многие вопросы. Но этот ответ в свою очередь обернется новыми вопросами. Выбирайте место, садитесь и смотрите. После побеседуем. Разговор предстоит серьезный.
        Алехин отметил: после объяснения с Коростылевым Петр Ильич упал духом, а сейчас так и кипит, энтузиазмом брызжет. Капитан не стал ничего спрашивать, присел в стороне от суеты, царящей около кинопроектора, и стал ждать. Вот Сидор объявил, что техника снова в порядке. Капитан догадался, что они уже успели отсмотреть часть фильма, снятого Олегом, но дело застопорилось из-за какой-то поломки. Профессор кивнул:
        - Выключайте свет!
        В темноте с жужжанием заработал проектор. На простыне, заменявшей экран, заплясали пятна и полосы, возникла картина: старая дорога, идущая между зарослями, которые подступают из-за обочины справа и слева. Изображение подрагивало в такт шагам - Олег снимал на ходу.
        - Уже начался дождь, зарницы на полнеба сверкали, - стал рассказывать Олег. Звука не было, так что запись смотрели в сопровождении его комментариев. - Я сперва думал - Всплеск, потом уже понял, что была обычная гроза.
        - Мог бы и обычную камеру прихватить, ничего ей не сделается, если Всплеск не застигнет, - буркнул Сидор.
        - Я же не знал, - развел руками Олег. - В Секторе техника может барахлить, все так говорят.
        На экране над деревьями показалась верхушка водонапорной башни. Пока что все сооружение скрывалось за поворотом, только широкий цилиндрический оголовок, украшенный декоративными машикули, торчал над зарослями.
        - Вижу: к жилью вышел, - продолжал рассказчик. - Думаю: хоть от дождя укроюсь.
        Картинка стала смещаться быстрее - Олег ускорил шаг.
        - Я знаю это место, - заявил Кирилл, - башня приметная. Ну, ты и наплутал, брат, по Сектору. Это ж довольно далеко от того места, где тебя потеряли.
        - Долго шел, - согласился Олег. - Вот она, башня.
        За поворотом дороги башня показалась целиком. Видно было, что дверь приоткрыта.
        - Я уже не думал, искажения там или что. Я, пока туда добрался, успел куда-то угодить, с призраками пообщался… - Олег невесело усмехнулся. - Ну вот, после тех приключений мне уже ничего не казалось страшным. Думаю: залезу под крышу… Ну и опять же, если это Всплеск, его, говорят, нужно в подвале переждать или под каким-то перекрытием. А тут старое сооружение, перекрытия - будь здоров какие!
        - Это точно, башня знатная, - поддакнул Кирилл. - Сколько простояла - и хоть бы что ей, красавице. Но от Всплеска вряд ли надежно защитит. Лучше все-таки подвал.
        Башня на экране росла и приближалась, дождь усилился, расчертил пейзаж косыми штрихами. Олег на ходу прикрывал объектив ладонью, пальцы иногда попадали в кадр… Вот и дверь - внутри вспыхнул и тут же погас свет. Камера нырнула вниз, когда Олег ногой распахнул створку. На миг в кадре промелькнул заляпанный грязью ботинок. Камера снова поднялась, и в неверном свете вспышек проступил серебристо блестящий помост с цилиндрическим сосудом посередине.
        - Что это? - не выдержал Алехин.
        - Смотрите и слушайте, - с неудовольствием буркнул Баргозов.
        Капитан покосился на профессора. Тот пожирал глазами картину на экране, по морщинистому лицу бродили голубоватые отсветы, обрисовывали острый нос и кулаки, прижатые к груди. Разволновался Петр Ильич.
        - А в самом деле, что это? - подал голос Сидор. - Я такого никогда не видел.
        Камера подскочила, изображение комнаты метнулось вверх-вниз по простыне-экрану.
        - Башню тряхнуло. Я думал, свалюсь, - пояснил Олег. - Звук, если и был какой-то, не слышал. Гром гремел снаружи, гроза как раз над башней проходила.
        - Может, молния ударила? - спросил Сидор. - Смотри, какой луч!
        Картину прорезал луч света, до того яркий, что казался вертикальной белой линией. Содержимое серебристого сосуда вскипело, выбросив округлые сгустки жирной полупрозрачной массы.
        Все притихли.
        - Они такие… желтоватые, - тихо произнес Олег. - А потом… смотрите.
        Дрожащие студенистые капли поползли по серебристой плоскости от сосуда к краям. И эпизод сменился: ступени винтовой лестницы уходят вниз, навстречу выплывает забранное ржавой решеткой узкое окно.
        - Началась стрельба снаружи, - виновато пояснил Олег, - я побежал наверх. Боялся, что меня найдут… эти, которые нас у почтового дерева встретили…
        - А кстати, что там было? - спросил Алехин. - Кто на вас напал?
        - Пока что не напали, только припугнуть хотели, - сказал Олег, - но я все равно опасался.
        - Да кто же? Кто припугнуть хотел?
        - Они называют себя «Волей», - буркнул Баргозов.
        Профессору не хотелось, чтобы Олег пересказал его разговор со Снеговиком, ведь речь шла о незаконном обороте желез и «сувениров». Олег догадывался об этом, потому объяснил так:
        - А по-моему, они просто бандиты. Не хотят, чтобы ученые ходили в Сектор.
        - Именно так! - с готовностью подхватил Баргозов.
        У него для капитана была заготовлена версия: он платит бандитам отступное, чтобы не мешали делать замеры, но поскольку ФСБ прекратило его, Баргозова, бизнес, он лишился средств, вот бандиты и наехали. Но объяснение Олега хотя и звучало наивно, зато исходило от человека незаинтересованного. Олег же просто хотел угодить профессору, ему было нужно, чтобы ничто не отвлекало от новой экспедиции, в которой, конечно, примет участие и капитан.
        Пока зрители обменивались репликами, в кадре оказалось окно. Фигурки следопытов, участвовавших в перестрелке, можно было различить, хотя дождь и ухудшал обзор. Баргозов встал и подался вперед, чтобы лучше видеть, впился взглядом в экран.
        - Вот он! - объявил профессор, тыча жилистым пальцем в картину боя на простыне. - Это Снеговик! Смотрите, они кого-то преследуют! Те самые, из-за которых сорвался вчерашний рейд!
        - Но это не так важно, - буркнул Женя. - Меня заинтересовали эти… капли. Что это было?
        - Я хотел поймать хоть одну, - виновато вздохнул Олег, - но началась стрельба… а они были живые, такие шустрые…
        - Все-таки надо было попытаться, молодой человек, - с отеческой укоризной в голосе покачал головой Баргозов. - То, что мы увидели, - это замечательно. Это просто… просто… нет, не могу найти слов! Свирцев, вам удалось то, о чем мечтали с самого возникновения Сектора. Но если бы материальные свидетельства, хоть что-то…
        Кирилл прошел к выключателю, врубил свет, Сидор заморгал и стал тереть глаза кулаками. Больше в записи ничего не было, по простыне катились серые разводы, аппарат тянул пустую пленку.
        - Постойте! У меня же есть… Я сейчас! - Олег сорвался с места, бросился в угол, отшвырнул грязный, пропитанный влагой плащ, ухватил рюкзак. - Сейчас! Смотрите, я собрал немного слизи! Они, как улитки, оставляли слизистые следы. Вот! - Он торжественно продемонстрировал грязную банку с засохшими внутри белесыми разводами.
        - Простите, - наконец решился Алехин. - А что это было - на первом этаже, прежде чем появились браконьеры?
        - Вы что, не поняли? - Профессор уставился на капитана с неподдельным изумлением. - Вы не поняли? Если я… если… если здесь нет ошибки, вы видели, как появляются на свет биоморфы. Хамелеоны! Источник биотина, то, чего добивался ваш полковник! Теперь понимаете? Прошу подождать, пока мы исследуем образцы, доставленные лаборантом. Это не займет много времени. Кожинов, вы хотите участвовать?
        Женя кивнул:
        - Я готов.

* * *
        Зеленский наконец разобрался с текущими делами и смог выделить время, чтобы просмотреть материалы по научному центру. Дроздевич уделял этому объекту непростительно мало внимания - папка с соответствующими документами была совсем тоненькая. Зеленский добавил в нее материалы уголовного дела об убийстве лаборанта, переданные подполковником Кононенко. Новые бумаги выглядели неприлично свежими рядом с пожелтевшими документами, оставшимися от Дроздевича.
        Сейчас, в ожидании реакции профессора Баргозова, Зеленский хотел подготовиться. Профессор придет, никуда не денется.
        Итак, что же там вышло? Старший лаборант, некий Кожинов, горя желанием изучить Сектор, занялся исследованиями. Что-то у него с профессором не заладилось, и парень решил организовать собственную лабораторию в Шанхае - ее разгромили местные хулиганы, которых натравил другой лаборант. По поручению профессора, конечно. Могла ли эта история заинтересовать ФСБ? Нет, слишком мелко.
        А что происходило дальше? Кожинов не уволился, по-прежнему сидит в научном центре. Ах, ну да, конечно! Собственную лабораторию просто так не создашь, нужны деньги. Должно быть, Кожинов приторговывал добычей из Сектора. Да, вот рапорт - его как-то обнаружили гуляющим за Барьером в одиночку. Парня как сотрудника научного центра отпустили без наказания, но это явно была самоволка. Один раз попался, а сколько раз ходил на охоту и возвращался никем не замеченный? Нельзя упускать из виду этого лаборанта. Он может выступить свидетелем, если его прижать…
        Зеленский потер руки - дело сладится, точно! Хорошее такое дело, уголовное! Значит, Кожинов сидит в научном центре, хотя с профессором наверняка рассорился вдрызг… Должно быть, хочет сперва поохотиться, вернуть все, что потерял в разгромленной лаборатории, которую устроил в Шанхае.
        А что этот, новенький? Тот, что пропал в Секторе? Были два рапорта от Алехина. Последний пришел только что - парень найден.
        Зеленский поискал личное дело пропавшего и тут же спасенного Свирцева - в папке его не было. «Должно быть, не успел положить, - поругал себя масовец, - из-за всей этой суматохи. Копии документов мне наверняка передали». Он порылся в стопке бумаг, сложенных Танечкой на краю стола, - ага, вот оно, лаборант Свирцев. Зеленский открыл папку, и брови его поползли вверх - лицо лаборанта было ему отлично знакомо! Это лицо он видел за последние дни раз сто, наверное. И в таких бумагах, где честному лаборанту лучше бы не фигурировать.
        Зеленский ощутил, как сердце забилось сильнее. Разволновался от такого неожиданного открытия. Похоже, опять давление пошаливает. Всплеск, что ли, близится? Ох, как закололо в груди… Он потянулся к телефону, и вдруг рука бессильно упала. Толстяк увидел, что комната вертится вокруг него, заваливаясь набок. Потом пол ударил его в плечо, но боли Зеленский не почувствовал. Вернее, не почувствовал боли от удара, потому что в груди слева вертелся и жег беспощадным пламенем тугой ком.
        - Я лежу на полу, - сказал себе Зеленский. - Сердце прихватило. Странно, что я так спокоен.
        Сказал - и не услышал собственного голоса. На шум падения в кабинет заглянула секретарша, и ее визга масовец тоже не услышал.

* * *
        В кабинете Баргозова началась суета. Банку с остатками растворенной «графини» профессор с Кожиновым поволокли к приборам с такой же торжественностью, как верующие несут в храм чудом обретенную реликвию. Загудело оборудование, то и дело раздавались возбужденные возгласы: «Вполне возможно, вполне! Смотрите, какая цепочка!» - и прочее в таком же духе.
        Сидор спросил:
        - Петр Ильич, проектор убрать?
        Ответа не последовало. Проводник махнул рукой:
        - Ладно, пусть стоит пока. Нужно будет - скажут.
        - Чует мое сердце, - печально вздохнул Кирилл, - завтра с утра велят выступать. Профессора вон как разобрало. Теперь не угомонится, пока своими руками не пощупает, что там такое в башне.
        - Думаешь, прямо завтра? - спросил Олег.
        - Он не думает, он чует, - ответил за приятеля Сидор.
        Кирилл покивал и добавил:
        - Всплеск будет. Не надо бы завтра, плохой день. Что-то должно произойти, что-то неправильное.
        - А я у Лиды давно не был, - пожаловался Сидор. - Теперь когда еще к ней покажусь…
        - Я отдыхать пойду, - Олег поднялся, - тем более, если завтра снова в Сектор.
        - Тебе-то зачем? - обернулся к нему Кирилл. - Я это место знаю - и башню эту, и округу. Место препаршивейшее. Да еще «вольные» с «гербовцами» там бодаться затеяли. Но я дорогу помню, отведу, покажу. Тебе после всего, что случилось, отдыхать положено. Это вообще чудо, что ты живым вернулся!
        - Нет уж, я такого не пропущу. Мне ж интересно, это я нашел! Пойду отосплюсь, завтра буду как новенький.
        Олег направился к выходу, по дороге искоса поглядев на капитана. План сработал, федерал сидел и смотрел перед собой как пришибленный - переваривал новость. Никуда не денется, пойдет завтра с профессором. Олег пока не знал, как именно прикончит этого красавчика, но искажений поблизости от башни хватает, а значит, возможностей - хоть отбавляй. Для верности ему хотелось подстраховаться, прихватить какое-нибудь оружие. Он не собирался устраивать перестрелку - завтра будет не поединок, а приведение приговора в исполнение. Но ствол в любом случае не помешает, не громоздкий «моссберг», а что-нибудь более компактное, что легко спрятать и от чего легко избавиться.
        Олег спустился на первый этаж. В холле Делягин с Шартьевым трепались, по привычке подначивая друг друга.
        - …так и будешь здесь торчать, - дразнил Делягин, - а я в отпуске рыбку половлю, водочки попью.
        - Да уж, веселуха, - парировал прапорщик, - будешь сидеть со своей удочкой, как я здесь. Только и разницы, что я без удочки. То ли дело рыбу в Секторе половить. Там, глядишь, русалку поймать можно.
        - Можно и пулю браконьерскую поймать. А у моего приятеля на даче тишина…
        Олег подошел и попросил сигарету. Он не курил, но пара затяжек сближает и помогает начать разговор. Делягин протянул пачку, и Олег взял две сигареты. Одну он зажал между пальцами так, что федералы ее не видели, другую держал открыто.
        - И мне подкинь, - попросил Шартьев.
        - А тебе не дам, - заявил старлей, - ты над моей рыбалкой смеешься. У русалок своих курево стреляй.
        Олег эффектно взмахнул рукой и, щелкнув пальцами, извлек «из воздуха» припрятанную сигарету. Протянул Шартьеву и сказал:
        - Да, совсем забыл! Это вам, товарищ прапорщик, русалки просили передать.
        - Здорово, - одобрил прапорщик. - А еще можешь чего-нибудь?
        Олег похлопал себя по пустым карманам и обернулся к Делягину:
        - Найдется у вас что-нибудь? Не важно, какая-то мелочь, монетка, что-нибудь такое.
        Делягин выгреб из карманов груду мелочевки - монетки, несколько патронов, брелоки и, среди прочего, ключ от оружейки. Олег аккуратно вытянул пятирублевую монету, незаметно зацепив при этом ключ. Ради этого он и показывал трюк с сигаретой. Несколько незамысловатых фокусов - и офицеры оживились.
        Со второго этажа спустился Славик - последний оставшийся в центре лаборант из местных. Выглядел он озабоченным и на фокусы с монеткой даже не глянул. Не прощаясь, вышел.
        Поиграв немного с пятирублевиком, Олег поднялся и вернул монету старлею:
        - Пройдусь немного, а то заснуть, кажется, не смогу.
        - Это бывает, - согласился Шартьев. - После боя иногда то же самое - не заснешь, хотя вроде устал, как собака. Как чупакабра эта самая.
        Двое федералов были нормальными парнями, думали об отпуске, пересказывали байки о Секторе, в котором ни разу не бывали. Олег ничего против них не имел. Вот капитан - другое дело. Телезвезда… но недолго ему осталось красоваться.
        Олег прогулялся по холлу. Потом, убедившись, что безопасники о нем забыли, нырнул под лестницу, отпер замок оружейки и вошел. Он не собирался вести настоящий бой, сейчас требовалось что-нибудь простое, и Олег остановил выбор на самом обычном «макарове». К тому же таких пистолетов было шесть, лежали они в закрытом ящике - если и хватятся пропажи, произойдет это нескоро.
        Он взял пистолет, пару запасных магазинов - этого хватит. Запер дверь и возвратился в холл. Еле успел - по лестнице уже спускалась вся компания, участвовавшая в киносеансе: профессор, Алехин, проводники. Последним ковылял, стуча палкой по ступеням, Женя. Перехватив взгляд Олега, он за спинами спутников показал оттопыренный большой палец. Значит, фальшивке поверили.
        Капитан пошел переговорить с подчиненными, а Баргозов обратился к Олегу:
        - Молодой человек, я считаю, вам необыкновенно повезло. Это что-то невероятное! До сих пор в себя не могу прийти… И так близко к Барьеру! Если бы мне рассказали нечто подобное, я бы рассмеялся и решил, что меня разыгрывают. Причем разыгрывают неумело! Но я своими глазами видел, да и показания приборов… Анализатор в самом деле нашел на принесенной вами банке остатки органических соединений. Что скажете, Кожинов? - Профессор обернулся к Жене, тот скорчил кислую мину:
        - Да, новичкам везет. Олег, я тебе завидую.
        - Я сам себе завидую! Петр Ильич, мы завтра пойдем туда? К башне?
        - Всплеск будет, - неуверенно вставил Кирилл. Он вытянул из-под рубашки нательный крестик и теребил его, будто искал поддержки в этом кусочке металла. - Погодить бы.
        - Я у Лиды давно не был, - не поддержал напарника Сидор.
        - Я с вами, - твердо заявил Алехин.
        Эта короткая фраза поставила точку в разговоре. Больше никто не спорил и не просил отложить выход. Началось обсуждение, говорил в основном Баргозов. Проводникам он велел прикинуть маршрут, чтобы идти от укрытия к укрытию короткими переходами (если начнется Всплеск, придется переждать), капитану посоветовал вооружиться как следует:
        - Можно ожидать повторного нападения браконьеров из «Воли».
        Потом вспомнили, что не предупредили лаборанта Славика, а он куда-то пропал… Олег потихоньку отошел в сторону. Будто бы бродя в задумчивости, приблизился к двери, где Шартьев с Делягиным заинтересованно слушали профессора.
        - Товарищ прапорщик! - позвал Алехин.
        Шартьев поднялся, Делягин подвинулся, пропуская приятеля, а Олег осторожно подбросил под стол ключ от оружейки. Металл звякнул, как будто ключ свалился от движения, Делягин поднял его и, выругав собственную неаккуратность, сунул в карман.
        Алехин приказал Шартьеву:
        - Собирайтесь. Возможна стычка с преступниками, профессору понадобится охрана.
        - А я? - подал голос Делягин.
        - На вас научный центр. Я оставлю рапорт для полковника. Если он появится, вручите и обрисуйте ситуацию.
        - Слушаюсь!
        Олег изо всех сил старался не выдать, как он доволен. Все складывалось точно так, как было запланировано. Даже удивительно. В их прошлых предприятиях с Захаром Ивановичем никогда не бывало, чтобы все прошло строго по плану, непременно вмешивался случай. В последний раз непредвиденным случаем оказался Алехин, за это ему предстоит поплатиться. «Завтра, завтра, - твердил про себя Олег, - завтра, Захар Иванович, я закончу дело. А потом буду жить хорошо».
        Глава 2
        Походный порядок
        Биоморф бредет по лесу. Биоморф знает, что он - не Лиза. Биоморф хочет быть ею. Он знает, что не может быть Лизой, но хочет. Биоморф обладает мозгом, построенным по образу и подобию человеческого, он думает, как Лиза Шилкова, он чувствует, как она. Люди вызывают у него жалость. Но биоморф не может быть с ними. Да и зачем? Это лишь в мультфильмах людям можно помочь. А в реальной жизни им не поможешь… Во всяком случае биоморф Лиза не знает, как им помочь. Хотелось бы знать… Лиза может помочь одному человеку, двоим, троим, а всем вместе - как?
        Впереди шорох и хруст веток, по лесу идут люди, от них пахнет оружием. Они недавно убивали и хотят убивать еще. Слух и обоняние Лизы превосходят человеческие, она знает о приближении людей задолго до того, как они могут обнаружить ее. Лиза садится в кустах, прижимается к толстому стволу дерева и замирает.
        Люди совсем рядом, шестеро. Они в камуфляже, некоторые носят пестрые банданы и шейные платки. Впереди грузно шагает плечистый крупный мужчина с копной белых волос.
        - Живей, живей! - подгоняет он спутников. Те устали, у двоих кровь проступает на свежих бинтах.
        - Неплохо мы им всыпали, Снеговик! - весело произносит один из мужчин в камуфляже. - Будут знать, как на нашу территорию соваться!
        - Точно, - поддакивает другой, - это наша земля, нашего клана. Снеговик, как след?
        - След не протух, - говорит старший, по кличке Снеговик, - и потом, я знаю, куда они бегут. Они в хибаре укрыться хотят, там мы их и прихватим.
        Люди удаляются. Лиза слушает, как стихают веселые голоса. Когда устанавливается тишина, Лиза встает и идет дальше. Ей не по пути с этими парнями, которые недавно убивали и хотят снова убивать.
        С треском и хрустом через лес ломится что-то грузное, тяжелое. Лиза останавливается и глядит, как раскачиваются верхушки молодых берез - всё ближе и ближе. Здоровенная туша продирается сквозь подлесок. Раздвигаются кусты, показывается плоская башка с круглыми желтыми глазами. Из приоткрытой пасти торчит изломанная машинка с разноцветными пластиковыми колесами. Хренозавр перекатывает в пасти игрушку, обращаясь с ней, как ребенок с соской. Склонив голову набок, он смотрит на Лизу. Лиза шагает навстречу, протягивает руку и проводит ладонью по шершавому чешуйчатому лбу. Хренозавр издает хриплое шипение.

* * *
        Вечером Женя постучался в комнату Олега. Тот открыл дверь, выглянул - не смотрит ли кто. Потом впустил гостя.
        - Ну, ты даешь! - Женя улыбался и качал головой. - Я до сих пор в себя прийти не могу. Как ты это сделал? И главное - органические остатки! В баночке! Знаешь, фильм меня лично не убедил бы. Но вот эта баночка… она была грязная, такого нарочно не делают!
        - Женя, - Олег поморщился, - говори потише.
        - Да, извини… - Кожинов перешел на шепот: - То, что банка была грязная, - это гениально. Если бы я затеял что-то в таком роде, то, не задумываясь, взял бы чистую колбу или что-то такое с притертой крышкой, что-то герметичное. Я бы просто машинально…
        - А это не я, это Квадрат. Он мне банку сунул какая нашлась, я и взял.
        - Квадрат, да?
        - Знаешь, как он меня прозвал? Фокусник.
        - Хорошее прозвище, приживется. Там, за Барьером, у всех клички.
        - Вообще-то я не собирался за Барьер. Вот закончу это дельце, и все. А ты почему здесь? Я же тебе сказал: вали скорее.
        - Я оставил Баргозову заявление… - Женя опустил голову и стал ковырять палкой пластик на полу. - Трудно решиться, я вроде привык здесь. Ну и деньги…
        - У тебя сейчас есть кое-какая сумма.
        - Ну да, в том-то и дело! Ты мне дал, и я как бы… не могу тебя бросить. Нехорошо как-то.
        - Да ладно. Легко достались - легко расстались! Но если ты ставишь вопрос таким образом, будто чем-то мне обязан…
        Олег задумался. Вот это и есть способ исполнить завещание покойного Захара Ивановича. Женька управится лучше, чем Олег. Все-таки, хотя учился студент Свирцев хорошо, нет у него научной пытливости. Фокусник - это ближе к истине.
        А Кожинов истолковал молчание Олега по-своему. Сам человек порядочный, он решил, что собеседник не решается поставить ему условия, стесняется.
        - Значит, так, - решительно объявил Женя, - ты мне эту сумму дал, ты и скажи, на что ее потратить. Если я чем-то могу…
        - Можешь по крайней мере попытаться. - Олег поднял глаза. - Продолжай работать, устройся в другой центр, в лабораторию какую-нибудь. В конце концов, ты уже создавал собственную лабораторию - может, попробуешь снова? Хоть частным образом, хоть у кого-то под началом. Найди способ синтезировать биотин. Один хороший человек, умирая, сказал мне, что мечтает о разгадке синтеза биотина. Думал, у меня получится, а я… в общем, я не смогу.
        - Это невозможно, - вздохнул Женя. - Хотя продолжить попытки было бы неплохо. У меня уже образовались кое-какие интересные выводы. А потом я бросил, потому что Баргозов все себе присвоил - чего ж на него работать?
        - Вот и продолжай теперь на себя! Но завтра собирайся и уезжай отсюда. Послушайся меня наконец. Синтез биотина, происхождение хамелеонов… в жизни столько загадок для настоящего ученого!
        - Ладно… - Кожинов взялся за дверную ручку, но замешкался. В его поведении чувствовалась неуверенность. Наконец он решился: - А можно, я тебя спрошу кое о чем?
        - Валяй.
        - Что за девушка с тобой была в Шанхае? Вы еще вместе вышли к оцеплению, потом она к тебе на КПП приходила.
        - Я же тебе сказал, - вздохнул Олег, - это не девушка.
        - Жалко.
        - Да, жалко.
        Глава 2
        Крестовый поход в Грешную землю
        Утром группа собралась у ворот. Женя и Делягин тоже топтались рядом, провожали уходящих. Кожинов спросил Баргозова, подписал ли тот заявление. Он, мол, увольняется и хочет убраться отсюда как можно быстрее.
        Профессор был в приподнятом настроении - снисходительно улыбнулся Жене и заявил:
        - Подписал, занес в твою комнату. Напрасно, Кожинов, напрасно! Мы на пороге великого открытия. Тот, кто окажется рядом, получит шанс сказать свое слово в науке. Веское слово! Вашему коллеге - бывшему коллеге - Свирцеву посчастливилось сделать интереснейшую находку. Это будет золотой жилой, которую разрабатывать и разрабатывать! Работа нашлась бы и вам.
        Женя криво ухмыльнулся - он-то знал, чем на деле является открытие коллеги Свирцева, - но Баргозову отвечать не стал, отступил в сторону. Шартьев, раскуривая напоследок по сигарете со старшим лейтенантом, балагурил и обещал принести чешуйку с русалочьего хвоста:
        - Тебе на память. Будешь другу на даче показывать.
        - Лучше с русалкой познакомься поближе, - посоветовал хмурый Делягин. - Она ж тебе сигарет передавала. Ждет небось.
        Алехин оглядел группу. Проводники ему никогда не нравились - слишком разболтанные. Ведь не мальчишки, обоим около сорока, а ведут себя как недоразвитые. Кирилл крестик теребит, Сидор бормочет, что давно жену не проведывал. Капитан знал, что жена Сидора пропала давным-давно - то ли погибла во время одного из первых катаклизмов, связанных с появлением Сектора, то ли сбежала. Поглядеть на этого опустившегося мужика, так сразу поверишь, что сбежала. Да, видок у проводников - хуже некуда. Ни дать ни взять, бомжи.
        Однако безопасность группы зависела от этих двух клоунов, и Алехин решил, что не будет делать проводникам замечаний. Поэтому он ограничился тем, что посоветовал Сидору подтянуть ремни ранца, а Кириллу - застегнуться и не вытаскивать крестик без надобности. Потом обратился к профессору:
        - Петр Ильич, мы можем выступать?
        - Да! - с показным энтузиазмом объявил ученый. - Эй, привратник! Труби в рог!
        Боец, к которому он обратился, растянул заспанную рожу в ухмылке и включил привод ворот. Под вой сигнала створки поползли в стороны. Кожинов, постукивая палкой, отодвинулся еще дальше от уходящих и неуверенно помахал на прощание.
        - «Оставь надежду, всяк сюда входящий», - пробормотал Кирилл, - вот что должно быть на этих воротах написано… Ох, не кончится этот поход добром, уж я-то чую…
        - Не каркай, - одернул его Сидор, - и так на душе паршиво. Лиду не слышал вон уже сколько, а она ждет меня.
        Шестеро участников рейда прошли в обнесенный забором дворик, снова зарокотал двигатель привода, ворота за спиной стали сходиться. Щель, в которой маячили Делягин и Кожинов, делалась всё уже… Алехин поймал себя на мысли, что ему не хочется идти. Пожалуй, он понимает Кирилла - предчувствия нехорошие лезут. Но вслух капитан ничего не сказал, только глядел на старлея, пока того не загородила тяжеленная створка, отделяющая нормальный мир от извращенного, уродливого участка планеты под названием Сектор.
        Ворота сомкнулись с гулким звуком, и тут же стало тихо - отключился привод.
        - Ну что ж, вперед! - громко произнес профессор.
        В замкнутом пространстве дворика эта фраза прозвучала как-то грустно, почти жалобно. Когда ворота отделили уходящих от нормального мира, даже у Баргозова поубавилось задора. Шестеро участников рейда двинулись к наружным воротам. Сочные стебли травы хрустели под ногами, звякал раструб огнемета на боку Сидора. Что-то было нехорошее в тишине, Алехин захотел запеть песню или в ладоши хлопнуть, или еще какой-нибудь шум создать, лишь бы не было так тихо.
        Вот и наружные ворота. Охрана не спешила открывать, створки оставались неподвижными.
        - Эй, служивые! - позвал Сидор. - Отворяйте, что ли, а?!
        - Сейчас! - откликнулся солдат из башенки. - К вам тут… Товарищ капитан! Капитан Алехин!
        Капитан не успел ответить - позади заработал мотор, и створки внутренних ворот пошли в стороны. В проеме показался Делягин. Обычно неторопливый и невозмутимый, он сейчас нетерпеливо переступал с ноги не ногу. Едва створки раздвинулись настолько, чтобы мог протиснуться человек, старлей полез в щель. Скользнул во двор, побежал. Алехин догадался, что Делягин спешит из-за какой-то новости, и пошел навстречу.
        - Что?
        - Курьер! - выдохнул Делягин. - Из Москвы, из управления. Докладываю коротко: полковник Коростылев, оказывается, уже три месяца в отставке, все его приказы были отданы незаконно. Нас отзывают, отдел безопасности упраздняется. То есть создавали нас законно, распоряжение подписано не Коростылевым… уф-ф… так коротко и не скажешь… но теперь новый приказ: расформировать. Так что курьер ждет.
        Алехин оглянулся на ожидавшую его группу. Говорил старший лейтенант тихо, вряд ли кто-нибудь еще его слышал. Теперь капитан понял, почему управление не отвечало на его рапорты. Адресованные уволенному полковнику, они попадали в никуда. Кто-то их, разумеется, принимал, присваивал инвентарный номер, складывал в некую папку, но отвечать было некому. И многие другие странности в поведении Коростылева теперь сразу получили логичное объяснение. Пока отставной полковник действовал в интересах начальства, ему оказывали содействие, но как только операция в Лихославле принесла ожидаемый эффект, Коростылева бросили, он остался один, без поддержки.
        События последней недели вертелись в голове капитана, постепенно вставая на места в достаточно прочной и ясной конструкции.
        Полковник, уходя в отставку, предложил свой план кому-то наверху, план был одобрен. Не в последнюю очередь потому, что в случае провала все можно было списать на самоуправство уволенного в запас Коростылева. А капитан Алехин с его людьми? Их бы тоже списали. Ну, Коростылев, подкинул заданьице… самоубийственное, прямо скажем. Видимо, его соглашение с покровителем включало и отдел безопасности при научном центре. Потом что-то изменилось, начальство отказало в поддержке, поэтому Коростылев и стал суетиться, поставил ультиматум Баргозову. Да, теперь все было ясно.
        Но что делать дальше? Оставить группу без защиты? Это было бы точным исполнением приказа. Алехин всегда старался исполнять приказы как можно точнее. Но сейчас… Что, если Баргозов в самом деле получил возможность разгадать тайну происхождения хамелеонов? Да, профессор нечист на руку. Да, он приторговывал контрабандными «сувенирами». Да, он включился в цепочку незаконного трафика биотина, организованную в Лихославле Гочей и Дроздевичем… Всё так. Но что, если именно он - тот самый человек, который подарит миру тайну биотина? Молодость и здоровье для всех. Снять мир с биотиновой иглы, на которой его держат политики и МАС?
        Да и полковник Коростылев - разве он затеял операцию в Лихославле для себя? Нет, лично он ничего не приобрел. У полковника Коростылева была мечта - он хотел видеть Россию не сырьевым придатком развитых стран и не полем деятельности нечистого на руку МАС. Заставить государственную машину работать с полной нагрузкой - вот чего добивался Коростылев. Капитан не считал себя романтиком, но когда он пытался представить себе исполнение мечты полковника, у него захватывало дух от восторга. А теперь - все рушится? Мечта, готовая вот-вот воплотиться в реальность, рассыпется в прах?
        Алехин оглянулся - вся группа смотрела на него, ждала его решения. Он вдруг представил себе: весь мир замер, ожидая этого решения.

* * *
        Олег с неудовольствием наблюдал, как шепчутся федералы. Да и не он один - всем задержка была в тягость. Кирилл считал, что вскоре начнется Всплеск и нужно скорее двигаться к цели, чтобы успеть добраться к укрытию; Сидор хотел покончить с делами и отпроситься на Болтливую дачу. Шартьев - тот просто не выносил ожидания, ему было в общем-то все равно, что ждет в конце пути, лишь бы скорей попасть к месту назначения.
        Вот капитан выслушал новости и задумался. «Видно, что-то важное, - подумал Олег, - вон как лоб морщит. Непривычно мозгами работать, а, красавчик?»
        Алехин принял решение.
        - Шартьев, ко мне! Остаетесь в расположении части. Товарищ старший лейтенант, курьеру скажете, что опоздали, я уже был за Барьером, когда он появился. Задача ясна? Выполнять!
        - Товарищ капитан… - Шартьев расстроился. - Может, и я с вами? Тоже был за Барьером, когда курьер явился?
        - Отставить… Делягин объяснит.
        - Есть…
        Невозмутимый Делягин и разочарованный Шартьев вышли за внутренние ворота на КПП, створки сомкнулись, и после этого часовой открыл выход в Сектор.
        - Скорей, скорей! - торопил Кирилл. - Нужно успеть! Здесь рядом ничего нет. Ни укрытий, ни подвалов - ничего. А зверье перед Всплеском бесится, мешать будет. Скорей идем!
        Как обычно, он возглавил колонну. На этот раз не растягивались, в нескольких шагах за проводником шел Баргозов, за ним Олег и капитан. Замыкал Сидор. По настоянию Алехина, в этот раз все были вооружены лучше, чем обычно. На случай встречи с вольными Снеговика Олег и профессор взяли, помимо ружей, АКМС. Сидор настоял на оружии старого образца, под патрон 7,62 мм. Сомневавшемуся Алехину проводник объяснил, что в Секторе калибр может оказаться важнее точности попадания.
        Капитан прихватил из запаса, имевшегося в «Фердинанде», FN SCAR-H, тоже 7,62 мм с подствольным гранатометом, который был подогнан вручную под эту модель. Помимо этого, он прихватил такой же АКМС, как у профессора с Олегом. Удобно, когда в группе оружие у всех одного образца - патронами можно поделиться. Сидор больше ничего не брал, он и так нес груза больше всех.
        Едва отмахали с полкилометра - бетонная стена Барьера все еще нависала позади, скрывая горизонт ровной серой полосой, - из кустов с хриплым горловым рычанием кинулась чупакабра. Мутант мохнатым комом подкатился под ноги Кириллу, тот спокойно повел стволом за целью и в упор всадил заряд дроби с трех шагов. Выстрел отбросил чупакабру на пару метров, а Кирилл, заряжая на ходу дробовик, пошел дальше. Он не хотел терять время. Издыхающий зверь бился и сучил лапами, разбрасывая сломанные сучья и вывернутые с корнем пучки травы, а люди один за другим обходили его по дуге радиусом в несколько шагов.
        Дорогу преградил неглубокий овраг, Кирилл неохотно спустился на дно, оттуда крикнул:
        - Бегом! Внизу не задерживаемся!
        Потом на противоположном склоне показалась его обтянутая мешковатым плащом спина - он торопливо поднимался, хватаясь левой рукой за чахлый кустарник, торчавший на глинистом откосе. Олег, спустившись на дно оврага, понял причину спешки - там над лужами грязи роились крупные насекомые, жужжали, лезли в лицо. В нос ударила вонь, даже дыхание перехватило. Под ногами влажно чавкала противная жижа, под ней ступни топтали что-то склизкое и мягкое. Олег закрыл глаза и стал вслепую отмахиваться; он чувствовал, как рукав сбил тяжелое тельце, потом рой остался позади, и все стали поспешно карабкаться вверх. Дальше был лес, полный звуков - что-то в тени деревьев хрустело кустарником, хрюкало и чавкало.
        - Некогда обходить! - едва ли не с отчаянием в голосе выкрикнул Кирилл. - Здесь держитесь ближе и прикрывайте! Прорываемся через лес, и быстро! Скоро Всплеск, ох скоро, я ж чую!
        Кирилл петлял между деревьями, ствол его дробовика ходил из стороны в сторону, проводник ждал подвоха. И в этот раз чутье его снова не обмануло, но все же нападение сверху едва не застало врасплох. Что-то темное, тяжелое рухнуло на Кирилла с дерева, он едва успел метнуться в сторону и припасть на колено, так что удар хищника пришелся в плечо. Выстрелить проводник не успел - зверь обхватил его шестью лапами, потянулся к горлу.
        АКМС в руках Алехина выплюнул короткую очередь. Капитан боялся задеть Кирилла, поэтому пули прошли вскользь, едва зацепив шестилапа, но проводник, извернувшись, ударил мутанта прикладом и сбросил в траву. Зверь цеплялся за приклад, рычал и тявкал, Кирилл тянул оружие к себе, Алехин уже развернулся и стрелял по кустам - там выли другие твари.
        Олег увидел перед собой оскаленную пасть, возникшую словно из ниоткуда. Еще один шестилап, сидевший на ветке над тропой, резко нырнул, зацепившись задними конечностями за дерево, и едва не достал Олега. Сзади подскочил Сидор и треснул зверя в морду раструбом огнемета, Олег опомнился, вскинул автомат и прошил тварь в упор длинной очередью.
        Кирилл догадался выпустить из рук ствол дробовика, рванул из кобуры маузер… АКМС Олега клацнул и будто подавился - заклинило. Но зверь уже получил свою порцию свинца. Тяжелая туша, состоящая, кажется, из одних лишь когтистых лап и оскаленной слюнявой пасти, свалилась в траву, забилась, разбрызгивая кровавые потоки…
        - Скорей, скорей! - звал Кирилл, размахивая маузером. По его лицу текла кровь, но возбужденный проводник не замечал, что исцарапан. - Вы что ж, не чуете?! Да скорей же вы!
        На поляну хлынула волна отвратительной вони. Все бросились бегом. Низенький коротконогий Кирилл несся так быстро, что поспевали за ним спутники не без труда. А позади раздавался хруст, стрекочущий крик вырвиглоток и вой раненых шестилапов, которым не посчастливилось очутиться на пути стаи мелких прожорливых хищников.
        Звуки грызни и рычание остались позади, перед беглецами показался просвет. Кирилл вылетел на опушку и остановился. Вытер лицо и с удивлением уставился на окровавленную ладонь. Спутники догнали его и окружили.
        - Рану обработать нужно, - буркнул Алехин.
        - Да, брат, отметили тебя. - Сидор помог Кириллу стянуть рюкзак, там была походная аптечка.
        - Меня не сегодня отметили, - кривясь, сказал Кирилл. - Все мы давно Зверем меченные, все под ним ходим. Давай-ка скорей, Всплеск скоро.
        Он был очень возбужден, вертелся под руками Сидора, который обрабатывал раны на его лице. Кирилл обернулся к Алехину:
        - Ну, товарищ капитан, у вас реакция… Спасибо, в общем. Эй, профессор! Петр Ильич, слышишь, что ли? С тебя дробовик, свой я шестилапам оставил.
        - Что теперь? - спросил Алехин.
        - Сейчас укрытие искать нужно. Через лес короткая дорога, можно было бы попытаться дальше пройти, но не выйдет, не пробьемся, мутанты бесятся. Они, как и я, чуют, ох чуют… Не пропустят через лес. Так что в укрытие. Есть тут отличный погреб, чтобы Всплеск переждать. Сидор, ты закончил?
        - На первый случай закончил. Но надо бы, Кирюха, еще тебя подлатать.
        - Это уже на месте.
        Кирилл снова устремился к одному ему известному укрытию. Олег видел, что проводник то и дело меняет направление, но движется уверенно. Что за препятствия ему приходилось огибать? Из-за чего он ведет не по прямой? Даже задумываться сейчас было некогда. Близость Всплеска и нападение мутантов заставили всех нервничать, Олег тоже ощущал лихорадочное волнение. На ходу он вытянул застрявший патрон, сменил магазин.
        Алехин обернулся и бросил:
        - Стреляй короткими, не держи спусковой крючок. Три пули - отпустил.
        - Ладно! - буркнул Олег.
        Он-то понимал, что капитан прав, но принимать поучения от человека, которого ведешь на смерть… И еще Олега беспокоило, что его месть заставила рисковать жизнью проводников. Профессор-то дрянь, его не жалко, а вот Сидор с Кириллом - нормальные люди. Ненормальные, то есть, но люди достойные. Однако менять что-либо было поздно.
        Алехин вдруг пошел в сторону.
        - Эй, погодите секунду! - крикнул он. - Вон там…
        Олег поглядел в указанном направлении. В кустарнике лежал человек. Скорее всего, мертвый. Поодаль валялся рюкзак, из него вывалилась груда спецконтейнеров. В руке человека поблескивал ствол оружия. Что за марка, Олег не знал - оружие было крутое, с наворотами, с подствольником. Рядом с этим чудом штурмовая винтовка Алехина смотрелась скромненько.
        Сидор метнулся следом, не тратя слов, ухватил капитана за рюкзак и резким рывком возвратил в походный строй. Алехин развернулся, отбросив руку проводника. Ствол его FN SCAR-H уставился в грудь Сидору. Скорее всего, жест вышел непроизвольно - просто реакция тренированного тела, но Сидор поспешно отступил на шаг.
        - Ты чего?
        - Не ходи туда, - буркнул проводник, пятясь еще дальше. - Это обманка, мутант тебе голову морочит. Призрак это!
        - Там человек. Может, он жив, помощь нужна.
        - Говорю тебе, призрак это, - повторил проводник, не сводя глаз с дула штурмовой винтовки федерала. - Нет никакого человека, забудь.
        Алехин проследил его взгляд и поспешно отвел оружие.
        - Призрак, мутант такой, - твердил Сидор. - Нет здесь никакого мертвеца, обман это, а вон тот - настоящий.
        Пока продолжалась перепалка, остановился и Кирилл. Он уже отмахал метров тридцать от призрака и склонился над неподвижным телом. Человек в камуфляжном комбинезоне лежал в неловкой позе, далеко откинув руку. Чуть поодаль валялся АКМ.
        - Плохо, - буркнул Кирилл, - этот из «вольных».
        Алехин подошел и тоже присел над мертвецом.
        - Недавно убит. Застрелен.
        - Боюсь, «вольные» в тот подвальчик шли, который я для нас наметил. - Кирилл выпрямился и задумчиво потрогал разодранную когтями шестилапа щеку. - А их оттуда шуганули. Вон там, за пригорком, этот самый схрон, а парень, похоже, с пригорка как раз и скатился. Оттуда его… Осторожней, не высовывайся, служивый!
        Капитан шагнул в сторону, чтобы подобрать автомат. Окрик Кирилла заставил его пригнуться. Он обернулся и велел:
        - Сейчас проверю, стойте пока на месте. - Подобрал автомат, надел на него вязаную шапочку застреленного следопыта и осторожно поднял над поросшим травой склоном.
        Тут же ударила автоматная очередь. Чужой автомат дернулся в руке капитана, пули рванули шапочку. Алехин быстро высунулся над склоном и тут же снова нырнул в укрытие. Вторая очередь на миг запоздала - пули прошили воздух над головой федерала.
        - Эй, длинный, пригнись, - бросил Сидору Кирилл. Потом обернулся к капитану: - Нам схрон нужен, а там, мыслю, кто-то из «гербовцев». Может, те самые, которых «вольные» гоняли в кино. В этом, которое Олег принес. Всплеск будет, вот в чем дело. «Вольные» попытались вышибить «гербовцев», не заладилось, и они ушли.
        - Своего бросили, - заметил Алехин, - нехорошо.
        - Время, время, служивый. Им срочно схрон искать нужно было, да и нам теперь тоже… Есть тут еще одно местечко подходящее, можно бы и успеть добежать, но там же наверняка «вольные» засели! Пока объяснимся с ними, пока то да сё… Нет, не поспеем до Всплеска!
        - «Вольные» меня не пустят, - добавил Баргозов.
        - Попробуем договориться с этими? - Алехину не нравилась мысль просить людей, которых он считал преступниками, об убежище, но то, что он знал о Всплеске, заставляло принять такое решение.
        - Не выйдет. Они ж палят сейчас во всех, кто подойдет… Капитан, не надо!
        Алехин снова присел под травянистым склоном и позвал:
        - Эй! В здании! Я капитан ФСБ Алехин. Мне и моим людям необходимо убежище, чтобы переждать Всплеск. Прошу вашего содействия!
        - Люди, пустите, ведь накроет же сейчас! - присоединился к капитану Сидор. - Всплеск вот-вот начнется!
        - Хрен тебе, Снеговик, - ответили из-за холма. - Придумай что-нибудь поумнее.
        - Подходи, вольняшки! - поддакнул другой. - Щ-щас я вам гербовых печатей наставлю!
        Голос сорвался - человеку было страшно, и от страха он был готов убивать всех, кто только покажется, это прозвучало очень отчетливо.
        Капитан оглянулся:
        - Профессор, как быть?
        Баргозов буркнул:
        - Если Всплеск застанет на открытом месте - верная смерть. Как тут быть? Нам укрытие нужно.
        - Укрытие нужно, - эхом отозвался Кирилл. - Всплеск идет, я же чую!
        - Я попробую обойти справа, - решил Алехин. - Вам нужно их отвлечь.
        Олег, пригнувшись, подобрался к склону, быстро выглянул и тут же присел. Он успел разглядеть приземистый дом с провалившейся кровлей. Почерневшие от времени стропила сиротливо торчали в странно потемневшем небе, которое вдруг в середине дня стало приобретать красный оттенок. Олег уже чувствовал смутное беспокойство, которое, как он знал, предшествует Всплеску. Катаклизм приближался, времени было в обрез.
        - Чего скачете? - окликнули из здания. - Погодите немного, скоро вам мозги-то припечет! А мы отсюда, из подвала, послушаем, как орать будете!
        Алехин скинул рюкзак, снял чехол с подствольника и хмуро оглядел спутников.
        - Я пошел.

* * *
        Зеленский лежал в отдельной палате районного госпиталя. Он был обвешан капельницами и датчиками. Вокруг толпились доктора и медсестры, все всматривались в показания приборов, перешептывались и качали головами. В углу топталась Танечка Синюхова. Она помалкивала и утирала слезы скомканным платочком, черным от туши. Жалко доброго начальника…
        - Непосредственной опасности нет, - бубнил молоденький доктор, - если только не начнется Всплеск. Тогда, как обычно, аппаратуру вышибет, и я не могу ручаться…
        - Мне плевать на твои ручательства, Петрищев! - злобно зашипел главврач. - Ты соображаешь, что со мной сделают, если в моем учреждении склеит ласты масовский чиновник? Ты понимаешь, что меня в порошок сотрут? Но прежде я с тобой разберусь, ты понял? Почему не перевезли в область, почему не отправили…
        - Да куда его отправлять? - ныл молодой. - Он же нетранспортабелен!
        - Мне плевать! Пусть бы помирал где угодно, но не у меня! Не в моем учреждении!
        - Непосредственной опасности нет… состояние стабильное…
        - Ну, Петрищев!..
        Зеленский этого не слышал. Он был не здесь, не в чистенькой палате районного госпиталя. Зеленский находился в зоне боевых действий - на одной из необъявленных войн, которых никто никогда не вел, но которые унесли тысячи жизней. Больше двадцати лет назад.
        Он, еще не рыхлый толстяк, а крепкий молодой человек, сидел в пыльной расселине за тысячи километров от Лихославля. Он не знал о существовании такого города, зато отлично знал, что в сорока метрах от него за камнями сидят такие же, как он, молодые тренированные парни, и им больше всего на свете сейчас хочется всадить в него, Зеленского, пулю. Или две. Или три. Потому что он стоит у них на пути. Потому что он уже прикончил троих их приятелей.
        Задача казалась простой - вывести колонну беженцев из опасного района, всего-то пятнадцать километров, даже немного меньше. Так называемые повстанцы уже договорились с так называемым законным правительством о перемирии, государства-наблюдатели присматривали за тем, чтобы условия были соблюдены. Однако кому-то из шишек понадобилось, чтобы конфликт продолжался. Смерть нескольких десятков женщин и детей - вполне подходящий повод развязать новую войну. Акцию поручили наемникам, которым все равно, в кого стрелять.
        И наблюдатель Зеленский, приказав женщинам спешить изо всех сил, остался, чтобы задержать исполнителей акции настолько, насколько удастся. «Помощь выслали, - так сообщил руководитель миссии наблюдателей, - держись. Нам нужен мир во что бы то ни стало. Никто из беженцев не должен пострадать».
        Он то перебегал, то переползал от укрытия к укрытию, стрелял, старался создать видимость, будто обороняется группа хорошо вооруженных солдат. Минут двадцать ему это удавалось. Но сейчас его зажали в расселине и не давали поднять головы. Игры закончились, а из-под наспех наложенной повязки на бедре сочилась кровь. «Состояние стабильное, - в шутку сказал себе тогда Зеленский, - непосредственной опасности нет».

* * *
        Получасом позже ухода группы Баргозова в расположении роты техподдержки появился полковник Коростылев. Дежурный офицер провел его в здание научного центра к Делягину и Шартьеву. Федералы сидели в холле и обсуждали последние новости.
        Увидев Коростылева, оба вскочили.
        - Товарищ полковник! Так вы же…
        - Отставить. - Коростылев оглянулся, он ждал, чтобы сопровождавший его лейтенант убрался подальше. - Где Алехин?
        - Отбыл с группой научников в Сектор. - Делягин как старший по званию отвечал, Шартьев помалкивал, хотя ему было тяжело сдержаться. - У нас был курьер, вручил приказ о расформировании отдела.
        - Я знаю. Почему Алехин ушел в Сектор? Курьер его не застал?
        Делягин рассказал о последних событиях: возвращение пропавшего лаборанта, доставленные им сведения, решение Алехина. Полковник слушал, кивал, иногда уточнял детали. Шартьев с Делягиным не могли много рассказать - они не вникали в тонкости, ситуацию знали в самых общих чертах. Коростылев допытывался, стараясь сложить из разрозненных наблюдений картину случившегося. Когда Шартьев назвал фамилию «Свирцев», полковник изменился в лице, резко побледнел и пошатнулся:
        - Свирцев? Олег Свирцев? Это был он? Он здесь?
        Такая реакция обычно сдержанного Коростылева удивила обоих спецназовцев.
        - Да вторую неделю же здесь…
        - Группу необходимо остановить!
        - Виноват, товарищ полковник, слишком поздно, - отрезал Делягин. - Все проводники ушли с группой, вдогонку выслать некого, связи нет.
        - В экстренных ситуациях воинская часть отправляет моторизированную группу, - напомнил Коростылев. - Придется к комроты идти.
        - Он без приказа начальства не двинется, - покачал головой старлей. - И потом, проводник сказал - будет Всплеск. Не отправит майор группу, точно.
        - Товарищ полковник, вы же в отставке! - выпалил Шартьев. Больше сдерживаться он не мог.
        - Значит, уже сообщили… Я же просил придержать эту информацию. Что-то произошло.
        - Такие дела, товарищ полковник, - не по уставу выдал Делягин, даже его проняло. - И мы тут…
        - Есть служба, с которой не уходят, - сказал Коростылев. - Есть, братцы, такая служба… да вы сами понимаете. Ведь понимаете?
        - Так точно.
        - Известно, куда Баргозов повел группу?
        - Завхоз знает. Он фильм смотрел, который притащил этот самый Свирцев. Говорит, узнал место.
        - Вот что, товарищ старший лейтенант. Организуйте мне выход в Сектор. Сможете? Не упоминая о моей отставке, потребуйте, чтобы ворота открыли. Я к завхозу, узнаю место.
        Шартьев с Делягиным переглянулись и хором отчеканили:
        - Так точно!
        С унылым майором решилось неожиданно быстро. Он только что получил из штаба округа приказ об отставке. Не стать ему подполковником. Офицер пребывал в полном унынии, и в ответ только махнул рукой:
        - В Сектор? Ну и валите в свой Сектор. Мне плевать. Этот ваш полковник - он хоть бывал за Барьером? Если опыт есть, то имеется шанс, что проживет больше часа.

* * *
        Когда Алехин, пригибаясь, отбежал в сторону и скрылся за кустами, Олег подумал: «Я хочу убить этого человека. Что, если его сейчас шлепнут парни из «Герба»? Нет, это будет как-то неправильно». Он выждал немного, подполз к естественному земляному брустверу, за которым находился дом с подвалом, поднял автомат над головой и, не целясь, выпустил очередь. Короткую - как учил красавчик капитан.
        В ответ тут же ударили автоматы «гербовцев». По крайней мере один из них был отличным стрелком - пули выбили куски дерна точно над головой Олега. Он перекатился в сторону и снова дал очередь. Оглянулся на спутников:
        - Ну?! Чего ждете? Отвлекайте их! Нужно дать шанс капитану.
        После этого окрика и другие начали проявлять активность, отвлекая обороняющихся «гербовцев». Кирилл плюхнулся в траву рядом с Олегом и буркнул:
        - Знаешь, сколько патрон к маузеру стоит?
        Но когда начал стрелять, патронов он не считал. Сидор, сбросив тяжелый ранцевый огнемет, стал короткими рывками передвигаться от дерева к дереву влево - в сторону, противоположную той, куда ушел Алехин. Время от времени он палил из ружья - так же, как Олег, не высовываясь, лишь выставив ствол. «гербовцы» огрызались короткими очередями. Немного погодя Олег заметил, что стрельба из дома стала интенсивнее, но пули больше не выбивают фонтанчики земли над головой - обороняющиеся заметили новую цель и били по ней.
        «Если капитану суждено быть убитым, это должен сделать я, иначе будет неправильно», - снова повторил про себя Олег, сменил магазин на полный и, вскочив, пошел к дому, не прекращая стрелять по окнам. Несколько секунд дом молчал, потом снова ожили автоматы «гербовцев».
        Рядом свистнули пули, Олег свалился за куст и замер. В стороне глухо ухнул подствольник, «гербовцы» заорали, но крик тут же был заглушен взрывом гранаты. Из окон вырвались клубы дыма. В кустах справа от здания поднялся Алехин, метнулся к стене и каким-то невообразимым прыжком, удивившим даже Олега, привычного к гимнастическим трюкам, влетел в окно. Коротко простучала его штурмовая винтовка… и стало тихо.
        - Эй, капитан! - окликнул Сидор. - Ты живой? Отзовись!
        Олег лежал за кустом и боялся пошевелиться, чтобы не выдать себя. Ненадежное укрытие он выбрал. Дом молчал.
        - Капитан! - снова позвал Сидор.
        А небо уже вовсю наливалось красноватым светом, оно словно с каждой секундой опускалось все ниже и ниже, грозя придавить всех, кто оказался на открытой местности. Ветра не было, но деревья скрипели, отовсюду слышались шорох и треск. Олег почувствовал, как закладывает уши, во рту пересохло, и сердце забилось часто-часто. Глаза защипало, выступили слезы. Он догадался: начинается, но встать боялся - дом, занятый егерями, был совсем рядом. А небо, красное, тяжелое, опускалось все ниже, и все громче скрипели деревья, принимая на себя этот непомерный груз. Перед глазами пошли красные круги…
        Тут радостно крикнул Кирилл. Олег рискнул поднять голову. В дверях дома показался Алехин, ухватился дрожащей рукой за косяк и кивком указал - входите, мол.
        Олег поднялся и шатаясь побрел к дому. На ходу оглянулся. Проводники подхватили под руки профессора и волокли следом. Баргозов поник, голова свесилась на грудь, однако ноги он переставлял, хотя и неуверенно.
        Капитан промычал что-то неразборчиво и посторонился в дверях. Олег увидел посеченные осколками стены, два неподвижных тела возле окон, брошенное оружие… Потом взгляд сфокусировался на крышке люка у дальней стены. Олег побрел туда, и каждый шаг давался с трудом. Перед глазами плыли круги - красные, как небо за окном, в ушах шумело, и комната вращалась и раскачивалась при каждом шаге. Олег выронил АКМС, вцепился в стальное кольцо на крышке, распахнул люк. В дом ввалились проводники с профессором; Олег уже спускался по приставной лестнице.
        Когда все поочередно сползли в темный подвал и стянули вниз окончательно обеспамятевшего Баргозова, капитан, оказавшийся последним, закрыл люк. Сразу сделалось темно, и в этой темноте странным образом полегчало. Дыхание выровнялось, красные круги, плывущие перед глазами, побледнели.
        - Капитан, ты чего не отзывался? - окликнул Кирилл, чиркнув зажигалкой. В его руке зажглась свеча.
        В освещенный оранжевый круг вступил Алехин, потыкал себя пальцем в грудь и замычал. Он округлял глаза, надувал щеки, но никак не мог произнести ни слова.
        - Он, пока по кустам шарился, в заику влез! - догадался Сидор. - Не бзди, капитан, пройдет!
        Всем, кто оставался в сознании, хотелось рассмеяться, но сил уже не было - тяжелое красное небо, продавив земляную толщу над головами, лезло в подвал. Всплеск бушевал над Сектором, и хотя здесь, на окраине, он ощущался в меньшей мере, тем, кто попал под его воздействие, было не до смеха.

* * *
        От Зеленского не отходила медсестра, приставленная следить за показаниями приборов. Когда подключенная к неподвижному телу аппаратура издала тревожный писк, женщина вскочила, бросилась к окну и отдернула занавеску. Эта сторона здания госпиталя была обращена к Сектору, и небо над горизонтом налилось красноватым свечением. Медсестра, стуча каблуками, бросилась звать врачей, а приборы, окружающие кровать, уже вовсю перемигивались разноцветными лампочками, пищали на разные голоса и выдавали такие показатели, что впору было усомниться, человек ли товарищ Зеленский, потому что человеческий организм на подобное никак не способен.
        А больной по-прежнему вел безнадежный бой - там, вдалеке от Лихославля, в выжженных солнцем предгорьях чужой страны. Больше двадцати лет назад.
        Скрип камешков под чужими подошвами раздавался то справа, то слева, все ближе и ближе. Зеленский пересчитал патроны - шесть штук. Не хватит, потому что подкрадывающихся к его расселине парней, пожалуй, больше. Он прислушался к быстрым шагам, прикинул расположение камней поблизости, зачерпнул горсть гравия и швырнул в сторону. Когда в ответ на стук ударили автоматы, выпрыгнул из укрытия и в два прыжка оказался за камнем. Удивленные глаза парня в выгоревшем на солнце кепи, медленно поднимающийся ствол его автомата… Зеленский ударил противника рукоятью пистолета в висок, вырвал у него оружие и, падая на бок, дал длинную очередь. За камнями раздались ругательства на чужом языке.
        Зеленский сорвал с ремня оглушенного наемника запасной магазин и краем глаза уловил движение рядом. У его ног шлепнулась граната, подпрыгнула, ударившись о камни. Зеленский бросился к прежней расселине, застучали автоматы, две пули ударили в бок, опрокинули. Он вцепился в камни скользкими от крови руками и из последних сил перекинул тело, ставшее вдруг непослушным. Граната взорвалась, а потом застрекотали вертолетные винты, свинцовый шквал обрушился с небес, грохот тридцатимиллиметровых скорострельных пушек заглушил прочие звуки…
        Загорелый парень с роскошными усами и в камуфляже без знаков различия спрыгнул в расселину, склонился над Зеленским, протянул руку: «Живой? Давай выбираться отсюда».
        Зеленскому было очень больно, он едва сумел улыбнуться усатому и поднять дрожащую ладонь. Сейчас этот парень усов не носит, потому что они - слишком хорошая примета, а ему приметы ни к чему. Он хоть и вышел в отставку в звании полковника ФСБ, вынужден скрываться. Фамилия его Коростылев…
        Небольшая палата наполнилась топотом и взволнованными голосами. Прибежали доктор Петрищев, главврач… Танечку Синюхову в палату не пустили, снова заставили ждать в коридоре, но и без нее в помещении сделалось тесно.
        - Кто ж мог знать, что начнется Всплеск?.. Кто ж мог знать, что начнется Всплеск?.. - бормотал доктор Петрищев.
        Главврач пощупал пульс больного и уставился на младшего коллегу:
        - Теряем его… Приборы, посмотри на сердце!
        - Реанимацию… нужно… скорее…
        Медсестры залопотали, все были испуганы. Главврач уже успел нарисовать им ужасные картины казней, которым он их подвергнет, если масовец скончается. Один из приборов искусственного поддержания жизни издал приглушенный хлопок, лампочки датчиков напоследок мигнули и погасли. Из-под никелированного колпака повалил дым…
        …Дрожащая окровавленная ладонь Зеленского - молодого Зеленского двадцать с лишним лет назад - встретилась с крепкой рукой усатого парня в камуфляже, пальцы сплелись в крепком пожатии, и раненый приподнялся…
        …Зеленский - рыхлый толстяк в палате районного госпиталя - резким движением отбросил одеяло и сел, роняя отклеившиеся датчики. Капельница на стойке с колесами от этого рывка покатилась и тихо звякнула о раму кровати. Медицинские работники, кудахтавшие над неподвижным телом высокопоставленного пациента, мигом заткнулись и уставились на восставшего из мертвых.
        - Мне нужна одежда и связь с Москвой, - твердо заявил Зеленский. - Живо!
        Глава 3
        Глас Господа
        О том, что Всплеск миновал, люди в подвале догадались по совершенно очевидному признаку - дышать стало легче и свинцовые клещи, сжимающие виски, разжались. Первым подал голос Кирилл:
        - Ну что, попускает вроде? А, Сидор?
        Тот проворчал:
        - Вроде… Сколько раз попадаю в эту бодягу, а кажется, никогда не привыкну. Эй, граждане, как вы там? Профессор?
        Баргозов уже пришел в себя, но говорил с трудом. Капитан тоже помалкивал, искажение накрыло его серьезно и не отпускало до сих пор. Олег взглянул на часы. Кирилл усмехнулся, заметив его жест, и пояснил:
        - На часы не смотри, время под Всплеском шутки с нами шутит. Возвратимся за Барьер - выставишь часы снова. Не веришь? Вот на твоих сейчас сколько? А у капитана?
        Алехин ответить не мог, поэтому Кирилл бесцеремонно схватил его за запястье и объявил сам. Оказалось, часы у всех показывают разное время. Минут на двадцать - тридцать расхождение.
        На Кирилла после Всплеска накатило радостное возбуждение, он тараторил, говорил то об одном, то о другом и никак не мог успокоиться. Вспомнил о цели рейда:
        - Вот ты, Олег, знаешь, что нашел? Это, получается, та самая чаша, из которой цари земные лакают. Ты чашу нашел.
        - Святой Грааль, - усмехнулся Олег, - а мы - паладины Круглого стола.
        - Во-во! - обрадовался проводник. - Благородные доны! То есть сэры!
        - Раз ты так кудахчешь, значит, уже в норме, - буркнул Сидор. - Слазил бы наверх, посмотрел, что там.
        Кирилл с готовностью отдал ему свечу и полез из схрона. Вскоре сверху донесся его возбужденный голос:
        - Вылезайте, здесь нормально! Только на дохляков не глядите.
        Смысл последней фразы Олег понял, когда выбрался из подвала. Во время Всплеска с мертвыми «гербовцами» что-то произошло. Они теперь лежали в других позах, один - у выхода из здания, как будто бездыханное тело под воздействием таинственных сил Сектора ненадолго ожило и попыталось пойти прогуляться. И лица покойников были отрешенно-спокойными, на них застыло нечеловечески безмятежное выражение.
        - Убираться отсюда нужно, - по-прежнему суетился Кирилл. - Это счастье, что полный дом чупакабр не набился, пока мы в подвале сидели. Им, тварям, что Всплеск, что не Всплеск - всегда жрать охота, а тут мясо…
        Кирилл сбегал к прежней позиции за пригорком, где оставил огнемет. Когда он возвратился, Алехин мычал, пытаясь выдавить из себя хоть словечко, а бледный Баргозов большими глотками хлебал воду из фляги. Он только сейчас начал приходить в себя, до сих пор механически делал, что говорят, - вскарабкался по лестнице, вышел из развалин наружу. Но теперь его взгляд приобрел осмысленность. Он спросил Сидора:
        - Сколько нам еще шагать?
        - Если дорога чистая, часа полтора-два. Верно, Кирюха?
        - Ы-ди-ом, - наконец прохрипел Алехин. И улыбнулся: «идём» у него почти вышло.

* * *
        Через полчаса после того как группа оставила схрон, у развалин появились шестеро следопытов из «Воли» по главе со Снеговиком. Они осмотрели дом и мертвые тела.
        - Кто-то работу за нас выполнил, - подвел итог Снеговик, - и мне это не нравится. С «гербовцами» я сам хотел поквитаться. Но кто же здесь под Всплеском не боится ходить, а?
        - Они под Всплеском не ходили, командир. Люк-то нараспашку! - заметил один из вольных.
        - Тоже верно. Им схрон был нужен, чтобы укрыться, вот они «гербовцев» и положили. «Гербовцев»-то мы нашугали так, что они никого подпускать не хотели. Верно я мыслю? Но кто же это по нашей территории лазит? Не случайный человек, нет. Диверсантов из «Герба» так быстро вынести - это сноровка нужна. Мы же недавно ушли, времени в обрез было до Всплеска. Колода, следы найдешь?
        Один из «вольных», считавшийся хорошим следопытом, спустился в подвал, пропадал там минут десять, потом выбрался и обошел здание, приглядываясь к отметкам на земле. В конце концов вынес вердикт:
        - Профессор это был.
        - Баргозов? - Снеговик скинул капюшон и привычно взлохматил снежно-белую шевелюру. - Точно, он толковал что-то о ФСБ, мол, наехали на него… и что он укрыться в Секторе хочет. Однако ловко он «гербовцев»-то… Или с ним кто-то еще? Колода, смотри, куда они пошли, мы следом двинем - пощупать хочу профессора. Потому что вся эта история очень странно пахнет.

* * *
        С полкилометра прошли по редколесью без приключений. Кирилл, шагавший первым, тревожился, оглядывался по сторонам и бормотал себе под нос, что нужно спешить - он чует погоню, но не знает, кого именно опасаться.
        Теперь прежний порядок нарушился: шли, то сбиваясь в кучу, то вытягиваясь цепочкой на узкой тропе.
        - Преследуют, преследуют… - бубнил проводник. - «Да постыдятся и посрамятся ищущие души моей; да обратятся назад и покроются бесчестием умышляющие мне зло…»
        - Псалом тридцать четвертый. Кирилл, ты что же, и псалмы знаешь? - удивился Олег.
        - Ты тоже знаешь.
        - Ну, я… так получилось. В интернате учили. Постой, а ты ведь их должен наоборот читать, справа налево.
        - Некогда. Точно говорю: кто-то идет за нами… А ну-ка свернем здесь, собьем их со следа.
        - Кирилл, мы спешим, - слабым голосом напомнил профессор. Он уже отошел после Всплеска и выглядел получше.
        А Алехин, один из всей группы, молчал. Трудно сказать, было ли тому виной искажение, в которое он угодил, или сдержанный нрав офицера.
        - Нет, профессор, мы не спешим, мы хотим выжить, - медленно проговорил Кирилл, глядя на перепутье. Перед ним лежали расходящиеся веером тропинки. - Давайте за мной!
        Он определился с направлением и целеустремленно потрусил по едва заметной тропе.
        - Куда, Кирюха? - деловито осведомился Сидор.
        - К мостику. И шустрей, шустрей давайте!
        Безмолвный Алехин стянул с плеч Баргозова рюкзак и кивнул - мол, понесу двойной груз. Впрочем, груз был невелик, сегодня все взяли только самое необходимое.
        Кирилл шел, вертя головой, как заводная игрушка, - принюхивался. Тропа спустилась в лощину, из-под ног проводника метнулись небольшие гибкие твари, затаившиеся в грязи, но он бежал, не сбавляя хода. Спутники не отставали. Сидор на полминуты задержался, чтобы плеснуть струей огня из раструба по дну оврага.
        Олег оглянулся, прикрывая глаза ладонью. Пламя выметнулось из огнемета ослепительной струей, облизало вязкую грязь на дне оврага, в опаленной жиже с визгом заизвивались обожженные тельца. А Кирилл уже был наверху и бежал через поросшую низким кустарником поляну. Дальше был берег ручья, на другую сторону вели мостки из трухлявых почерневших бревен.
        Поднимаясь по склону, Олег ощутил знакомый запах сероводорода, предвещающий появление вырвиглоток. Сидор подтолкнул его в спину:
        - Живей, парень, живей!
        Олег поднажал и догнал группу на мосту. Все уже были на другой стороне, оставались лишь Олег и Сидор. А вырвиглотки уже приближались серой визжащей волной, текли по кустам и траве, выпрыгивали из нестройного потока, плюхались на товарок, огрызались и мчались дальше. Острие серого языка устремилось к мосту. Олег побежал; под ногами опасно скрипели и пригибались доски настила. Сидор пятился, выставив сопло огнемета. Вот вырвиглотки уже у самого берега… ревущее пламя ударило в набегающую стаю, визг мутантов утонул в реве огня. Впереди ударили автоматы и ружья, отрывисто залаял маузер Кирилла. Олег подскочил к остальным и рванул с плеча АКМС - навстречу неслась еще одна стая, окутанная сероводородной вонью. Все дружно стреляли по первым рядам тварей, это немного сдерживало продвижение стаи.
        - Сидо-о-о-ор! - пронзительно завопил Кирилл. - Огня-а-а-а!
        Долговязый проводник, пятясь, заливал огнем прогнивший мост, и в этом пламени занялись даже отсыревшие доски. А вырвиглотки не думали сворачивать - они упрямо лезли в самое пекло, сгорали в движении, обугливались на бегу и падали с рушащегося моста. С плеском взлетали брызги, шипела, затухая в воде, дымящаяся шерсть. Вода вскипела от быстрых склизких тел - в ручье тоже обитали какие-то твари.
        Когда посыпался в воду настил, Олегу стало плохо, разом вернулись воспоминания - и ломающийся пролет железнодорожного моста, и валящиеся в бездну вагоны, и стайка голубей дяди Или, кружащая над местом катастрофы…
        Сидор подбежал, отпихнул Баргозова, локтем смел в сторону Олега и выставил навстречу новой стае дымящееся сопло огнемета. Ударило пламя… Кирилл, приплясывая и размахивая маузером, завопил:
        - «Глас Господа высекает пламень огня! Глас Господа потрясает пустыню!»

* * *
        Зеленский прикатил в расположение роты техподдержки. Сперва он отправился в здание научного центра и не застал никого, кроме Шартьева с Делягиным. Те отказались сотрудничать. Шартьев, нахально скалясь, заявил:
        - Извините, товарищ, у нас своего начальства полным-полно. И так иногда, знаете, хочется послать их всех куда подальше… Так что не искушайте, потому что я хоть чуждое начальство туда отправлю - всё веселее на душе будет.
        Зеленский осмотрел прапорщика с головы до ног и процедил:
        - Клоун.
        - Так точно! - радостно гаркнул Шартьев. - Из-за клоунского поведения до сих пор в прапорщиках. А не то бы уже генералом был!
        Зеленскому было некогда раскручивать федералов на откровенный разговор, он отправился в казарму армейцев и потребовал командира, но и тут его ждало разочарование. Оказалось, майор сейчас как раз сдает дела, чтобы убраться отсюда как можно скорее. Сменяющий его капитан только что прибыл и ничего толком не знает. Пришлось уламывать унылого майора, упрашивать рассказать, что ему известно о только что ушедшей группе. Майор проявил себя духовным братом Шартьева. И кто бы мог подумать - тот весельчак и трепло, а этот угрюмый молчун. Однако ответил майор именно так, как мечтал прапорщик:
        - А идите-ка вы, товарищ Зеленский. Я теперь лицо штатское.
        Масовец задумался.
        - Не боитесь?
        - А чего мне бояться? Я сегодня же уеду. Или вы, такой большой начальник, помчитесь меня ловить и счеты сводить? Или отправите кого из холуев? Да вы из-за такой мелочи, как я, ручки марать не захотите. Я теперь никто… а если вдуматься, то и всю жизнь никем был.
        Напоследок майора прорвало. Надеялся уйти в отставку подполковником с приличной должности, а вышло… Эх! Семь бед - один ответ. Столько лет терпел беспрекословно, так хотя бы разок высказаться, вывалить на этого упитанного, холеного масовца все, что накипело! Ну и понеслось…
        Зеленский выслушал, не меняясь в лице, а когда майор выдохся и смолк, кротко произнес:
        - На днях в Лихославле открылся филиал Ловчего клуба, слыхали, может быть?
        - Ну… да.
        - Есть вакансия заведующего тиром и по совместительству инструктора по стрелковой подготовке. Мне нравится ваша решительность. Хотите работать у нас?
        Зеленский не впервые замечал: большинство тех, кто так ненавидит МАС, резко меняют отношение, едва им предложишь сотрудничество. Ругать всесильное министерство приятно извне, а пустишь такого борца в стаю - и всё, глотки будет зубами за МАС рвать.
        Через пять минут майор выложил все, что знал о группе; через пятнадцать разведал о цели похода; через двадцать признался, что пропустил в Сектор Коростылева. Об эфэсбэшнике майор предпочел бы смолчать, но ведь рано или поздно правда всплывет, так уж лучше, чтобы информация исходила от него. Через двадцать две минуты Зеленскому нашли действующий мобильник, и он уже орал:
        - Немедленно! Три вертушки и взвод десантников в мое распоряжение!.. Я сказал немедленно! Всплеск только что прошел, второго не будет, так что… Ничего, найдете способные взлететь!.. Что? Под трибунал захотели?.. Вот именно! Жду…

* * *
        Шестеро «вольных» вышли к сгоревшему мостику через час после побоища. Огонь быстро угас в сырой траве, но широкие черные проплешины у берега еще местами дымились. Снеговик оглядел обуглившиеся остатки настила, десятки поджаренных мутантов на обоих берегах и покачал головой:
        - Ничего себе профессор сегодня опытов поставил…
        Один из следопытов подошел, брезгливо переступая через дохлых вырвиглоток, к берегу, пнул обгорелую доску. От этого легкого движения мостик вздрогнул, несколько закопченных обломков свалилось в ручей. Там лениво булькнуло, вода вспухла горбом, и на миг показалась чешуйчатая спина, потом она пропала, а по поверхности ручья поползли круги.
        - Я туда не хочу, - сказал «вольный», пятясь обратно на усеянный обгоревшими тельцами вырвиглоток берег.
        - В обход, - буркнул Снеговик. - Выше по течению можно по камням пройти.
        Глава 4
        На звере багряном
        После нападения вырвиглоток некоторое время шли без помех. Капитан постоянно откашливался, прочищал горло и силился выдавить хоть одно членораздельное слово. Будь он способен говорить, предложил бы устроить засаду. Если Кирилл прав и за ними идет погоня, несложно подловить преследователей и положить всех одним хорошим залпом. Вряд ли противник многочислен. Алехин не был кровожаден или жесток, просто так было бы грамотнее поступить. Те, кто идет по следу, отстали у сгоревшего мостика, значит, теперь им надо спешить, они будут торопиться и обязательно проглядят засаду.
        Но ничего сказать Алехин пока не мог, а Баргозов торопил, и группа продвигалась с приличной скоростью. Кирилл мало-помалу оторвался от остальных и снова шел в десятке шагов впереди.
        Группа углубилась в лесок. Деревья были молоденькие, росли не густо, и ясно было, что этот пронизанный солнечными лучами лес поднялся совсем недавно, уже после катаклизма. Спина Кирилла мелькала впереди, среди ярко-желтых столбов солнечного света, косо бьющих между кронами деревьев. Дул ветер, ветки шевелились, и тени двигались между древесными стволами. Колонны света раскачивались, затрудняя ориентировку. Группа шла скорым шагом, и даже Баргозов без труда поддерживал темп. Хотя Всплеск серьезно подействовал на старика, он уже оправился окончательно, а к долгим переходам был привычен.
        Кирилл уходил все дальше от основной группы, опасности в этом не было - вырвиглотки, рыскавшие по лесу совсем недавно, расчистили путь. Один раз попалась молоденькая чупакабра - эта сама убралась с пути отряда. Неожиданно Кирилл издал душераздирающий вой - он выл, и голос его, ставший тонким, будил в молодом лесу многократное эхо. Все замерли, подняв оружие. Тени и столбы света качались между березами…
        Вот показался Кирилл - он пятился, стонал от страха и тыкал пальцем куда-то в мешанину светлых и темных пятен в глубине леса.
        - Видел ее, видел ее! - прошептал проводник, когда доковылял к остановившимся спутникам. - «И я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными…» Увидел ее! Грядет блудница, братцы! Своими глазами… видел…
        Сидор похлопал приятеля по плечу:
        - Померещилось тебе, Кирюха. Меньше бухать надо.
        - Видел ее, - потрясенно твердил Кирилл, - грядет блудница, на звере… на хренозавре этом самом… Начинается!
        - Чего начинается, Кирюха?
        - Воздастся по грехам нашим.
        - Да брось!
        Но Кирилл не бросил, он съежился, полез под одежду и вытянул крестик. Цепочка звякала в дрожащих пальцах, пока проводник бормотал свои странные молитвы навыворот.
        - Показалось, наверное, - поддержал Сидора Олег, - хренозавр вполне мог быть, а свет здесь такой, что не разберешь, сидит на нем кто-то или нет.
        Алехин тоже промычал что-то утвердительное и потыкал пальцем - вперед, мол, дальше надо двигаться.
        - Не пойду, - убитым голосом сказал Кирилл. - Это мне знак был. Я всегда чую, когда не надо идти. - Он снова забормотал скороговоркой.
        Сидор пожал плечами и пошел первым, буркнув на ходу:
        - Мне плевать. Я и так время теряю с вами, а Лиду давно не проведывал. Вот свожу вас - и домой!
        Профессор, Олег и Алехин двинулись за долговязым проводником; Кирилл, бормоча, пристроился сзади. Олег по пути оглядывался - всякий раз оказывалось, что толстяк отстал немного больше. «Он сбежит, - догадался Олег, - точно сбежит». Своими мыслями ни с кем делиться ему не хотелось, да, наверное, и другие члены группы подозревали то же самое. Но до цели путешествия оставалось совсем немного, терять время из-за перепуганного Кирилла никто не желал.
        Оглянувшись в очередной раз, Олег уже не увидел Кирилла среди колышущихся теней.
        За лесом началось старое шоссе, дальше маячили разноцветные крыши поселка, над которыми высилась кирпичной свечой та самая водонапорная башня, цель похода. Квадрат привел Олега с другой стороны, но башня была приметная, ее узнали все. У Баргозова словно открылось второе дыхание, он зашагал так резво, что вскоре наступал на пятки Сидору. Тот помнил свое место - во главе отряда, поэтому тоже ускорил шаг. Олег с Алехиным теперь замыкали маленькую колонну, отставая на несколько метров.
        У окраины Сидор остановился и стал озираться. По опыту проводника, именно в таких местах и бывает самое неприятное. Брошенные строения обычно становятся логовом зверя, да и многие искажения частенько привязываются к рукотворным сооружениям. Баргозов едва не подпрыгивал на месте от нетерпения:
        - Сидор, вперед! Вот же она, башня! Почему встал?
        - Терпение, Петр Ильич… - Проводник всматривался в темные провалы окон; чувствовалось, что ему очень не хочется идти по улицам. - Ты ж туда своими ногами хочешь дойти? Вот и не спеши. В Секторе спешка мешает.
        Сидор подобрал гнилой сук и, широко замахнувшись, зашвырнул в тень под разросшимися на оградах ползучими побегами. Минуту наблюдал за упавшей палкой и жевал губами.
        - Ну что?! - нетерпеливо выкрикнул Баргозов. - Все в порядке?
        - Это мне и не нравится… - пробормотал Сидор. - Не должно быть все в порядке, вот что я вам скажу. Если такая тишина, значит, прячется оно и ждет.
        - Да что там прячется? - вступил в разговор Олег. - Я как раз по этой улице проходил, точно помню.
        - Не ведаю, что там прячется, - размеренным, спокойным тоном ответил Сидор. - Жалко, Кирилла нет, тот бы учуял и сказал, что именно. А я не чую, как он, однако знаю: там оно.
        - Кирилл? - встрепенулся Баргозов. - А где он? Он же шел за нами…
        - Ды-зыр-ты… - с трудом, по слогам выдавил из себя Алехин. Он хотел сказать: «Дезертировал».
        - Ладно, - решился Сидор. - Обходить начнем - время потеряем, а там скорей всего то же самое. Держись позади, Петр Ильич, вперед не суйся. Жалко будет в двух шагах от цели спалиться.
        Проводник пошел между поваленными оградами. Двигался он медленно, то и дело останавливался и подолгу всматривался в тени, лежащие справа и слева. Обычно первым в их группе был Кирилл, а тот держался куда увереннее… Алехин ткнул Олега в плечо, чтобы привлечь внимание, похлопал себя по груди и показал вправо.
        - Ладно, я налево гляжу, - кивнул Олег.
        Он чувствовал себя странно неуверенно. Все прошло по плану, они у цели, Алехин ему полностью доверяет и полезет в ловушку… но что-то не так. Почему-то ненависть к капитану в душе Олега угасла. Может, по той причине, что они проделали этот смертельно опасный путь вместе и не раз прикрывали друг другу спину? Или потому что Алехин, угодив в искажение, онемел, из-за чего вызывал жалость? Олег сам себя плохо понимал. Он начал мысленно твердить: «Вот он, телезвезда, красавчик, убийца. Застрелил Захара Ивановича, а тот был настоящим человеком, у него была мечта. Не о себе дядя Захар думал, а о том, как помочь всей стране…» Но настоящего раздражения все равно не возникало, и Олег ругал то себя, то Алехина. При этом он контролировал левый фланг, как они с капитаном решили. Потому и прозевал начало заварухи.
        Тяжелая завеса ползучих ветвей шевельнулась, когда маленький отряд проходил мимо очередного дома, и показалась плешивая вытянутая голова чупакабры. Алехин вскинул штурмовую винтовку, но выстрелить не успел - тварь скрылась, и тут же позади изгородей сразу в нескольких местах раздалось рычание, ветки пришли в движение, улица словно ожила.
        Олег встретил очередью мутанта, атакующего с его стороны. Пули ударили чупакабру в грудь, опрокинули, но тварь была жива. Она подобрала под себя тощие лапы и начала вставать, Олег шагнул к ней, прицелился. Одиночный в голову уложил зверя наповал. Зато справа хлопали ружья и огрызался короткими очередями FN SCAR-H Алехина. Олег окинул взглядом свой сектор - вроде никого. Только после этого он позволил себе обернуться. Две издыхающие твари - итог неудачного нападения стаи.
        Четверо людей сошлись вплотную и приготовились к новой схватке, но улица оставалась спокойной.
        - Всё, больше их здесь нет. Теперь можно идти, - вынес решение Сидор.
        - А мы здесь не одни, - заметил Олег. - Прислушайтесь.
        И верно, где-то очень далеко стреляли несколько стволов - одиночными и короткими очередями. Баргозов встрепенулся:
        - Нам нужно спешить! Нельзя допустить, чтобы нас опередили! Скорей, Сидор, веди дальше.

* * *
        Когда Сидор и профессор заторопились к водонапорной башне, капитан с Олегом снова оказались позади. Олег то искоса поглядывал на офицера, то всматривался в заброшенные здания по сторонам улицы. Он уже вспомнил место, которое наметил, когда был здесь с Квадратом, и теперь лихорадочно подыскивал способ заманить Алехина в ловушку. Все должно произойти в следующие пару минут… Но Олег никак не мог набраться решимости, он сомневался, что сможет нажать на спусковой крючок, когда придет время. А оно, это время, приближалось неумолимо.
        Вот и знакомый дом с растрескавшимися стенами.
        - Товарищ капитан, смотрите! Смотрите скорей! Вот это да! - Олег бросился в проулок между оградами, сплошь увешанными ползучими побегами.
        Расчет оправдался - Алехин не мог оставить спутника одного, а подозрений у него не возникло. Трудно подозревать человека, который повернулся к тебе спиной. Олег вбежал во двор, и капитан, как и было задумано, оказался рядом.
        - Вон там, видите? - Олег указал на трещину в стене, и Алехин подался вперед, чтобы разглядеть, отчего так разволновался напарник. Теперь он стоял к Олегу спиной, а тот ухватил болтавшуюся под мышкой капитана FN SCAR-H и толкнул - резко, изо всех сил. Левую ногу Олег выбросил вперед, перехватывая ботинок офицера.
        Ремень штурмовой винтовки сорвался с плеча Алехина, он, споткнувшись о подставленную ногу, влетел грудью в стену и задергался. Гравицапа подхватила капитана и заставила распластаться.
        Пока все это происходило, возбужденный Баргозов и понукаемый им Сидор спешили к цели, так что не видели, как и куда пропали спутники. Они уже вляпались в бродилу, но пока что не поняли этого.
        Олег бросил под ноги штурмовую винтовку и вытащил ПММ, прихваченный из оружейки научников. Алехин замычал, с усилием вывернув шею, чтобы разглядеть Олега.
        - Вот и всё, - устало сказал тот. - Профессор ничего не найдет в башне, так что мы не много теряем, оставшись здесь. Вся эта история - фокус, трюк. Мне нужно было, чтобы ты попал в Сектор, понимаешь, Алехин?
        - М-м-мем?
        Олег покачал головой. Как ни пытался он пробудить в душе ненависть к капитану, не получалось. Все, что он чувствовал, - это огромную усталость и полное опустошение. Он сжал челюсти, напоминая себе, как умер дядя Захар, и твердя про себя клятву отомстить. Напрасно. Больше всего хотелось лечь и закрыть глаза. Все напрасно, опекуна не вернуть, так зачем убивать Алехина?
        Нет, дело нужно довести до конца, потому что зашел слишком далеко. Поздно сворачивать.
        Дело нужно закончить…
        Почему-то вспомнился биоморф, принявший облик рыжеволосой девчонки. Лиза хотела сделать людей лучше, но у нее не вышло. Почему? Потому что они - люди. «Не они. Мы - люди, - поправил себя Олег. - Это нас она хотела спасти от нас самих, от того скверного, что копошится внутри. А не получилось у нее потому, что, если вычерпать грязь, не останется вовсе ничего. Вот как у меня сейчас».
        - Да, я объясню, - тихо сказал он. - Иначе будет неправильно. Помнишь тот вечер, когда брали «Светлану»?
        - М-м-м!
        - Конечно. Тебя еще по телику показывали. Ты тогда убил человека. Не в здании, а в подвале. Убил, выстрелил в спину.
        Олег мучительно подбирал слова - невозможно было коротко объяснить все сложные чувства, которые привели его сюда. Его и Алехина. Но Алехину-то понятно почему приспичило в Сектор, а вот как растолковать, для чего понадобился обман ему, Олегу? Он вздохнул и закончил:
        - Он был не один из этих, не такой, как Гоча. Захар Иванович был хорошим человеком. Лучше тебя, лучше всех. Ты не должен жить после того, как убил его.
        - М-ме-мума-ал! М-м! - прохрипел Алехин.
        Больше он ничего не смог из себя выдавить - каждый вдох давался с трудом, потому что гравицапа, растекшаяся внутри развалин, притиснула его к стене и продолжала тянуть. Человек уставал, напрягая грудную клетку, а искажение действовало неумолимо, непрерывно.
        «Будем жить хорошо… - Олег покачал головой. - А смогу я жить хорошо после этого?»
        - Д-дурак! - выдохнул наконец капитан.
        - Дурак, - согласился Олег. - Но теперь слишком поздно. Я не поумнею. И не буду жить хорошо. Я уже не знаю, как вообще буду жить. Как смогу после этого…
        Он поднял «макаров», прицелился и вдавил спусковой крючок.

* * *
        Группа Снеговика потеряла след, когда пошла в обход из-за сгоревшего моста. Колода, считавшийся в отряде лучшим следопытом, уверял, что уже определился с направлением и, зная, куда идут преследуемые, сможет вывести вольных так, что не очень-то и отстанут, потому что угол срежут. Снеговик решил довериться Колоде и идти напрямую, вместо того чтобы возвращаться по берегу к пожарищу и начинать поиск оттуда.
        Пока шагали за Колодой, командир раз десять обругал себя, подозревая, что парень все-таки напрасно хвастался и след Баргозова потерян. Профессор был не очень-то добрым партнером в бизнесе: железы брал неохотно, предпочитал «сувениры». Оборот биотина контролирует МАС, так что профессору тут слишком светиться невыгодно. За «сувенирами» следят не так пристально. Но Снеговику-то и железы сбывать надо!
        Он давно собирался поговорить с профессором по душам, растолковать, что, если тот связался с контрабандными товарами, нечего нос воротить, нужно брать все, что дают… А теперь вздорный старикашка и вовсе надумал соскочить с дела! Так порядочные люди не поступают. Вот потому Снеговик и преследовал Баргозова, потому и ругал мысленно самонадеянного Колоду.
        Отряд уже подходил к водонапорной башне, когда Колода, шагавший первым, остановился, обернулся к Снеговику и улыбнулся во весь щербатый рот:
        - Они! Я же говорил! Вот тебе, Снеговик, наш профессор.
        В поселке раздавались выстрелы. Если прислушаться, можно было различить, что к грохоту оружия примешивается визгливый вой чупакабры.
        И тут улыбка следопыта исчезла, да и Снеговик тоже насторожился, учуяв мерзкий запах, всегда предшествующий появлению вырвиглоток. Вольные сбились в кучу, ощетинились стволами, вперед выступил парень с огнеметом - и через минуту пошла стрельба.
        Глава 5
        Сидящая на Звере
        Рядом с лицом Алехина из стены брызнули осколки штукатурки, пыль взлетела белым облачком и запорошила глаза. Капитан сморщился.
        - Не смогу, - сказал Олег. - И верно - дурак.
        - Отставить! Олежка, брось пистолет! - прозвучало рядом.
        Этот голос заставил обоих - Олега и капитана - вздрогнуть.
        - Дядя Захар… - растерянно пролепетал Олег. - Живой? Или призрак?
        - Т-товар… рищ п-плк-к-к-х-х… - выдавил из себя Алехин.
        - Олег, оружие на землю! - резче повторил Захар Иванович Коростылев, полковник в отставке.
        Олег опустил руку и медленно повернул голову, чтобы разглядеть восставшего из мертвых опекуна. Выглядел Коростылев так, будто его пытались пропустить через мясорубку, но агрегат сломался, когда полковник был еще не совсем переработан. Комбез, который он одолжил у Делягина, висел клочьями, разодранный на груди и ногах, лохмотья были окрашены кровью. Бурые потеки засохли на руках, такие же дорожки тянулись из ушей по щеками и шее - кровь выступила, когда Захар Иванович пережидал Всплеск в норе, откуда он вышвырнул шестилапа. Мутант бесился и не умирал, даже получив шесть пуль. На тяжелых ботинках Коростылева виднелись разрезы - следы укусов вырвиглоток; от них пришлось отбиваться, взобравшись на дерево, хотя и там пережить нападение стаи оказалось непросто…
        Олег не видел ничего этого - ран, крови, порванного обмундирования. Перед ним был самый дорогой на земле человек. Тот, ради кого Олег решился на убийство, ради кого отказался от заветной цели: жить хорошо, жить за всех, кто погиб в проклятую ночь катастрофы, когда обрушился с моста поезд и сгинули все близкие, когда рухнул мир Олега Свирцева, когда он остался один и решил, что проживет за всех - проживет так, чтобы… чтобы… чтобы доказать, что выжил не зря - один из всех. Поняв, что и Коростылева больше нет, он отложил эту большую цель. Ради чего? Боль свежей утраты горела и свербела в груди, и казалось, что унять ее необходимо как можно быстрее, а уж потом без помех баюкать сильную, но старую, привычную и притупившуюся боль. А вышло, что всё зря. Он предал память погибших, всей труппы - отца, мамы, дяди Или, остальных… Коростылев жив. Так зачем всё?..
        - Дядя Захар, зачем? Зачем ты так со мной?
        - А зачем ты? - Полковник сплюнул - красный сгусток слетел с окровавленных губ, но пистолет в исцарапанной ладони не дрогнул. - Ты сам виноват, Олежка. Я все придумал - для тебя, за тебя. Ты должен был исчезнуть, уйти чистым и жить хорошо.
        - Как жить? Дядя Захар, как я мог жить, если…
        Олег покосился на капитана - тот пытался передвинуть руку, прижатую к стене, вниз, там была расстегнутая кобура. И Олегу вдруг стало все равно.
        - Т-товарищ п-полковник, - почти без нарушения дикции выговорил Алехин, - а в-вы… в… в… отставке?
        - Так было нужно, - буркнул Коростылев. - Вся эта операция согласовывалась с руководством, вас мне выделили в подчинение, но если бы что-то пошло не так, то отвечал бы я, частное лицо. Не дрейфь, капитан, ты все сделал правильно. Ты выполнял приказы, и выполнял отлично. Где профессор?
        - П-пошел к… к д-дому… Гд-де р-род-дятся б-биоморфы.
        - Никто там не родится, - тихо проговорил Олег. - Хоть это было не зря. Профессор пусть хлебнет дерьма, ему поделом.
        - Т-товарищ п-полковник, - долго и мучительно тянул Алехин, - в-вы п-подставили нас. М-меня, Д-делягина, Ш-ш… Ш-шартьева! - Его ладонь сместилась еще ближе к рукояти оружия.
        - Ты все сделал правильно, капитан, - повторил Коростылев. Потом до него дошел смысл сказанного Олегом. - Что, Олежка? Что ты сказал?
        - Нет никаких биоморфов. Это трюк. Фокус. Обман. Я должен был заманить капитана в Сектор, чтобы прикончить. Думал, он тебя убил, дядя Захар. Думал, он заслуживает… А всё зря.
        - Постой! Так источника, из которого выходят хамелеоны… нет?
        - Нет. Это тоже было зря. Все было напрасно, вообще все. - Последняя фраза прозвучала горько и безысходно. - Что, обидно? Вот так бывает, когда думаешь, что решил за всех, да? Решил за меня, за капитана, за Баргозова? Профессор, конечно, ворюга и сволочь, но никто не заслуживает, чтобы за него решали. Каждый должен выбирать свой путь.
        Возле водонапорной башни захлопали выстрелы - группа Снеговика пробилась к поселку, и «вольные» обнаружили Баргозова с Сидором, которым удалось наконец вырваться из объятий искажения. Но три человека, замершие у руин с гравицапой, не обратили на перестрелку внимания.
        - Я же не для себя старался! - выхаркнул Коростылев. Хотя это казалось невозможным, он побледнел еще больше, на лбу вздулась и запульсировала толстая вена. - Не для себя! Для страны!
        - И страна не заслуживает, чтобы решали за нее, - отрешенно и спокойно сказал Олег.
        Он видел, что кончики пальцев Алехина уже скребут по рукояти «глока», и ощущал странное безразличие. Его мир рушился уже не впервые, но привыкнуть к этому было невозможно. Вселенная, в которой он существовал, в очередной раз развалилась, и Олег пытался нащупать среди осколков хоть что-нибудь, за что можно зацепиться, чтобы удержать себя в образовавшейся пустоте. Кому верить? Ради кого жить? Среди окружавших его людей не осталось никого, кто мог бы стать для Олега опорой и центром новой вселенной - так, как центром новой вселенной стал Захар Иванович после гибели семьи Свирцевых.
        В небе нарастали гул и рев. Над Сектором вертолеты, опасаясь искажений, шли на приличной высоте, а достигнув цели, начали снижаться. Задрожали тонкие молодые деревца, укоренившиеся на крышах заброшенных домов, где-то рядом сыпались обломки, разлетались кровли. Из-за этого шума никто из троицы у дома с гравицапой не услышал, как с топотом и треском двухтонная туша пробирается по двору на другой стороне улицы, за спиной полковника Коростылева.
        - Зря ты все сделал, дядя Захар. И мою жизнь распланировал зря. И люди погибли, - говорил Олег. Он повышал голос, чтобы перекричать грохот вертолетных винтов, но прибытие боевых машин его вовсе не волновало. Что его вообще теперь могло взволновать? Он повис в пустоте, старой вселенной больше не было. Совсем ничего не осталось.
        С грохотом обрушился дом рядом - обломки хлынули волной и перегородили улицу с бродилой.
        - Значит, мы с Делягиным и Шартьевым вслепую жизнь закладывали? - уже совсем четко заговорил Алехин. Он тоже повысил голос и будто не замечал снижающихся вертолетов. - И я… по телевизору! Как последний болван! - Капитан подцепил «глок» и тянул его из кобуры, преодолевая силу искажения.
        - Дядя Захар, а ведь ты умер. Там, в подвале «Светланы». Тебя нет. С тех самых пор тебя все равно нет.
        - Олежка, сынок! - с напором выкрикнул полковник. - Что ты такое говоришь?!
        - Тебя больше нет. А может, и не было никогда. - Олег начал медленно поднимать пистолет. - Мне только казалось, что я не один, что кто-то думает обо мне. А ты… о стране? Когда мы с тобой бабки у блатных сшибали, ты о стране, значит, думал?
        - Олежка, я… Это же были операции! Мы ликвидировали преступников! - Уверенности в голосе Коростылева больше не было, он частил и сбивался. В углу рта выступила кровь, но он не замечал. Позади него забор стал трещать и выгибаться, но полковник не замечал и этого. - Операции! Федеральные! Я сдавал деньги как полагается! Опусти пистолет! Слышишь? Я сдавал! Оставлял для тебя, чтобы…
        - Чтобы воспитать отличного агента. Я был отличным агентом, правда? Слепым агентом? Сколько успешных операций!
        - Брось ствол! Олежка, брось! Не вынуждай меня!
        Ствол ПММ уже глядел под ноги Коростылеву и продолжал медленно ползти вверх.
        Возле водонапорной башни затрещали пулеметы; разрывы снарядов скорострельных пушек, установленных на вертушках, слились в протяжный гул.
        Полковник что-то кричал, но теперь его слова уже невозможно было разобрать - всё заглушала пальба. Башня накренилась, и ее верхушка с красиво выложенными из красного кирпича машикули медленно поползла по пологой дуге. Строение рушилось в клубы дыма, вспухающие у подножия. Забор за спиной Коростылева разлетелся, и ползучие побеги взметнулись, будто плети в руках десятка палачей.
        Коростылев направил ствол пистолета в лоб Олегу. Выстрел прозвучал едва слышно среди канонады - пуля из «глока» Алехина ударила в руку отставного полковника. Капитан больше не мог сопротивляться гравицапе и уронил оружие. Из разлетающихся обломков забора гигантским прыжком вымахнул хренозавр, на спине которого сидела Лиза. Коростылев перехватил раненую руку левой и снова навел ствол на Олега. Морда мутанта ударила полковника в спину и отшвырнула на несколько шагов.
        Водонапорная башня рухнула. Из клубов дыма, расползающихся от места падения, показалась долговязая фигура Сидора. Он шел, словно слепой, уставившись прямо перед собой. Закопченное сопло огнемета постукивало по локтю, но Сидор не чувствовал ударов.
        - Лида, Лида, я уже иду, - бормотал он. - Давно не был, соскучился. Ты ждешь меня, правда?
        Олег понял, что отлично слышит каждое слово проводника - значит, стало тихо. Следом из дыма появились фигуры спецназовцев в камуфляже. Издали они казались квадратными из-за массивного снаряжения, но двигались легко и быстро.
        - Олег, - среди треска и грохота высокий девичий голос биоморфа прозвучал странно мелодично и звонко, - я слышала их разговоры, они обсуждали происхождение хамелеонов. Ты что-нибудь знаешь об этом?
        Олег посмотрел на девушку, которая вовсе не была девушкой… и улыбнулся. Хренозавр разинул пасть и засипел. При этом он уронил изжеванное красное колесо - все, что осталось от игрушки Сидора. Капитан, с натугой выговаривая слова, выдал длинное замысловатое ругательство.
        - Они ошибались. Это обман, - сказал Олег. - Ничего они не знают.
        - А кто знает?
        - Хороший вопрос. Я думаю, разгадку нужно искать в самом центре Сектора. Женька говорил о Пятне, и Квадрат тоже…
        Спецназовцы были уже совсем рядом. Коростылев застонал и перевернулся на спину. Зеленский, который смотрелся удивительно штатским и мирным рядом с солдатами в полной выкладке, пробрался между кряжистыми фигурами бойцов и подошел к полковнику. Склонился над ним и протянул руку:
        - Живой? Давай выбираться отсюда. А то далеко нас с тобой, брат, занесло… Помнишь, ты мне когда-то так сказал: «Давай выбираться отсюда»? Давно было, словно и не со мной…
        Двое солдат подняли полковника. Тот еще не пришел в себя окончательно, и нельзя было понять, узнал ли он масовца.
        - Я хочу отправиться туда, - сказала Лиза, продолжая разговор с Олегом. На солдат она не глядела. Зато хренозавр косился на вновь прибывших с веселым любопытством. Длинный ящериный хвост ходил из стороны в сторону.
        - Лиза, возьми меня с собой, а? - попросил Олег. - Пойдем вместе?
        - Товарищ Зеленский, что насчет этих? - окликнул масовца командир десанта. - Задержать их?
        - Так это и есть хренозавр? - пробормотал молодой боец. - Говорят, его пулями не остановишь.
        Лиза окинула солдат задумчивым взглядом.
        - У меня есть хренозавр, и я не задумываясь им воспользуюсь, если вы не уйдете с дороги, - деревянным голосом произнесла она фразу из какого-то фильма, названия которого Олег не помнил. Реплику помнил, а что за фильм - нет. Он посмотрел на напряженное лицо хамелеона, и тут его осенило: Лиза не уверена, что шутит правильно. У биоморфа прорезалось чувство юмора, и Лиза сомневается, верно ли она говорит. Он показал ей большой палец: «Отлично!»
        Зеленский оценивающе оглядел тушу хренозавра и буркнул:
        - Пусть уходят. Да, должен предупредить. Э… Олег Свирцев, верно? Если не хотите пойти по делу Дроздевича как соучастник убийства, не показывайтесь по ту сторону Барьера. Лично мне вполне хватит и полковника, но если попадетесь, вмешиваться не стану. Я понятно говорю?
        Олег кивнул и попятился. Лиза склонилась к холке мутанта и погладила чешую. Хренозавр попятился задом обратно в пролом и почти вписался. Еще полметра ограды исчезло - правда, теперь с меньшим треском и грохотом. Олег скользнул следом за мутантом.
        Когда они пересекли заросший дикой зеленью двор и звуки голосов смолкли, Лиза сказала, поглаживая могучий загривок хренозавра:
        - Это Машка. Она любит все яркое.
        Вскоре они ехали вдвоем на широкой Машкиной спине, и Лиза рассказывала:
        - Машка хорошая и послушная. Дура, конечно, но хорошая. Да, мне не с кем было посоветоваться: когда шутишь, самой смеяться обязательно? Я же хочу научиться всему, как человек.
        - Я тоже хотел бы, как человек, - пробормотал Олег.
        Он собирался объяснить, что тоже был один и знает, каково это, но мысли казались слишком сложными, чтобы высказать их в нескольких словах. Выручил его мобильник в кармане - включился вибросигнал. Олег вытянул аппарат и поднес к уху.
        - Олег! Олег! Ты где? - затрещал в трубке Гришкин голос. - Я уже второй день тебя ищу! Я в Москве! Слушай, тут такие дела сейчас заварились! Мы можем в долю влезть! Дуй ко мне! Если сейчас выедешь, поздно не будет! Слышишь? Слышишь?! И нужно-то всего денег немного! Приезжай! Олег! Олег! Слышишь?! Миллионы загребем, если сейчас приедешь с деньгами, дело верное!..
        Олег опустил мобильник, взглянул в невероятно серьезные глаза Лизы. Гришку Сектор не принял, он будет крутить свои дела там, за Барьером. Ему плевать, откуда приходят хамелеоны. А Лизе хочется это узнать. Значит, и Олегу хочется тоже! Да черт бы взял всё на свете, а ведь ему в самом деле хочется это узнать!
        Дальнейшее произошло само собой: Олег размахнулся и зашвырнул тарахтящий Гришкиным голосом аппарат в кусты.
        - Кто это был? - спросила Лиза.
        Олег подумал и ответил:
        - Это… Да нет, ошибка. В Секторе нет мобильной связи. Это ошибка. Всё было ошибкой, значит, нужно начать сначала.
        notes
        Сноски
        1
        Сектор делает свободным (нем.). Фраза, пародирующая знаменитый лозунг «Arbeit macht frei» («Труд делает свободным», «Труд освобождает»), который, в свою очередь, пародирует средневековое правило «Stadtluft macht frei» («Городской воздух освобождает»), по которому крепостной, проживший в городе достаточно долго, становится свободным. (Примеч. авт.)

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к