Лорды Нью Эвалона Петр Викторович Никонов
        
        
        ПЕТР НИКОНОВ
        ЛОРДЫ НЬЮ ЭВАЛОНА
        
        ЧАСТЬI.
        МАЛЬЧИК НА ПУСТОШАХ.
        Вот не заладилось в этот раз всё с самого начала.
        Как назло, Кейтлин решила именно в этот раз почему-то устроить истерику. Дескать, Рэй проводит на Пустошах больше времени, чем дома с ней и с детьми. Случалось это с ней порою, хотя и нечасто. Пришлось успокаивать.
        Потом патруль у Границы оказался незнакомым, и пришлось долго с ними препираться, пока удалось наконец-таки убедить их позвать лейтенанта МакКорвика. Он-то Рэя хорошо знал и уважал, недаром столько бутылок виски и журналов со спрятанными между страниц банкнотами Рэй ему отнес за все эти годы.
        Наконец, перед самым входом на Пустоши на левом запястье порвался ремешок, прижимающий перчатку к рукаву куртки, чтобы ни пылинка не просочилась под одежду. Помогало это, конечно, мало, и в свои сорок лет Рэй выглядел почти на шестьдесят, вся кожа была в черных точках, вены на руках отливали лиловым, а в глазах были заметны фиолетовые прожилки - ну, это цена ремесла. Однако и рисковать лишний раз не стоило. Ремешки запасные у Рэя, конечно, были в достатке, но ещё двадцать минут оказались бездарно потерянными.
        В результате его планы пройти за день двадцать миль вдоль двести шестой дороги на север и заночевать в Фарадее накрылись, как бы это помягче сказать… эээ… медным тазом. Ночевать предстояло прямо на дороге посреди Пустошей. Со всеми вытекающими последствиями.
        Стремительно темнело - начало февраля, конечно, не декабрь, но в полшестого уже наступают сумерки. Пора было искать и место для ночлега. Жаль, он хотел добраться до Грей Рокс уже завтра, но, похоже, путешествие немного затянется.
        Черные камни окружающей почвы, казалось, становились еще темнее, хотя куда уж. Редкие желтые иссохшие травинки между ними бледнели и теряли цвет. Фиолетовые ветки вечно сухих кустов - Рэй знал, какие они ломкие: только тронешь, и рассыпаются в пыль, ядовитую пыль - наливались чернотой, глубокой, как ночное небо перед грозой. Голые коричневые скалы, вдоль которых петляла дорога, точнее, остатки дороги, приобретали особенную мрачность и торжественность.
        Еще чуть-чуть и небо окончательно поблекнет, потемнеет, и покроется ярко светящими звездами. Звезды на Пустошах всегда яркие, спасибо Границе - здесь не бывает облаков. Граница работает отлично: ни ядовитой пыли не выбраться с Пустошей, ни облакам не пробраться на них. Ночь обещается безлунной, а значит, проведем время в компании Медведиц, Рыб и Млечного пути. Ну, и слабого отсвета сотен тысяч огней Нью Эвалона далеко на востоке.
        Рэй протер стекла противогаза перчаткой. Пора искать место для ночлега. Ставить палатку в абсолютной темноте ему не улыбалось. Надо еще и топлива для костра собрать. Вон, вроде, остатки поваленных обгоревших сосен. Какое-никакое, а топливо.
        Странно, что он так раздражен. Вероятно, это из-за того, что пришлось менять планы из-за этих мелких досадных задержек. Не любил он такого: всё любил распланировать и четко следовать собственному плану. Если что-то вмешивалось и мешало - всегда испытывал досаду и раздражение. Ну, что ж делать. Рэй вздохнул и скинул с плеч тяжелый рюкзак.
        Вообще-то, он любил ночевать на Пустошах под открытым небом. Это напоминало ему о том, как он, еще полный романтических мечтаний, ходил на Пустоши первые несколько раз двенадцать лет назад. Седой Ричард О’Хара, смешливый Джон Коул, задумчивый Брайан Финниган. Где они сейчас? Ричард погиб на пустошах пять лет тому как. Джон подался на запад и ни разу весточки не прислал. А Брайан однажды просто исчез из своего маленького покосившегося домика, и никто не знал, куда: ни следов, ни записки. Разные слухи ходили, но всё ни о чём.
        И всё равно, Рэй любил это чувство одиночества. Любил быть наедине со звездами посреди мертвых и смертельно опасных Пустошей. Любил тишину и покой этого странного и, скажем прямо, жуткого места. Любил чувствовать себя господином этой земли, повелителем собственной судьбы и собственной жизни. Таковым он мог ощущать себя только здесь - как только он пересекал Границу, возвращаясь, его жизнью тут же начинали распоряжаться другие. Возможно, за этим ощущением свободы и власти над самим собой он сюда и ходил: раз за разом, год за годом. Именно за этим, а не за жалкими грошами, которые он выручал за «сувениры» подобранные в покинутых домах. А сувениров с каждым годом становилось всё меньше и меньше, и искать их было всё сложнее и сложнее.
        Но этот поход должен был быть другим. Совсем другим. Коротким и интересным. Рэй хотел вообще обернуться за четыре дня, но, похоже, придется день накинуть сверху. Это если больше никаких задержек не случится. Удивительно, как порой меняются планы и человеческие судьбы из-за совершенно простых и непримечательных вещей. Например, из-за стакана виски и маленького кусочка бумаги.
        Кусочек бумаги в бар Фиолетовый Рай принес Мартин Кроуфорд. Старик Мартин Кроуфорд по прозвищу «Кроличьи яйца». Никто не знал, как он это прозвище заслужил, а сам старый Мартин рассказывал об этом неохотно, и каждый раз совсем новую историю. Его считали чудаком, даже сумасшедшим, но тихим и безвредным. С утра до вечера погруженный в книги и пачки бумаг в библиотеках и архивах Клейтона и окрестных городов, он редко выбирался в свет. Разве что только для того, чтобы закинуть в себя пару-тройку стаканчиков дешевого кукурузного виски. Кроличьи яйца был алкоголиком настолько давно и крепко, что все, включая Рэя, удивлялись, как он еще держится на этом свете. И при этом все, опять же включая Рэя, с удовольствием угощали старика Мартина парой-тройкой стаканчиков того самого дешевого кукурузного виски, ибо собеседником и рассказчиком он был отменным, а от его историй, частью правдивых, частью фантастических, оторваться было ну просто невозможно.
        В этот раз Мартин сел перед Рэем за маленький столик в темном углу Фиолетового Рая и молча положил перед собой сложенный вдвое маленький пожелтевший листок. Рэй вопросительно посмотрел на него. Кроличьи яйца многозначительно кивнул в сторону бара. Рэй, усмехнувшись, тут же поднял руку, подзывая миловидную Кэтти, и через пару минут перед стариком появился стакан с пятью унциями вожделенного кукурузного напитка.
        - Ну, и что это? - Рэй, дождавшись, пока Мартин одним глотком ополовинит стакан, указал на листок бумаги.
        - Это, дружище Рэй, - старик, хитро прищурившись, наклонился к Рэю, - дело всей твоей жизни.
        - Да неужели? - Рэй скептически поднял бровь.
        - Правда-правда, - быстро зашептал Кроличьи яйца. - Ты знаешь Грей Рокс?
        - Кто ж не знает Грей Рокс, - усмехнулся Рэй. - Два дня пути, почти в центре Пустошей. В десяти милях к северо-западу от места Фейерверка. Там мало что осталось, если честно.
        - Ты там был?
        - Конечно.
        - Знаешь здание Норд Титаник Банка? - еще тише прошептал Мартин и приложился в очередной раз к стакану.
        - Да нет там почти никакого здания, - Рэй пожал плечами и жестом попросил Кэтти повторить виски и себе, и собеседнику. - Так, пара уцелевших стен и куча камней.
        - Вот именно, - усмехнулся Мартин, - куча камней. А под камнями подвал. Ты знал?
        - Не знал, - покачал головой Рэй. - Слушай, Кроличьи яйца, я понимаю, куда ты клонишь, но сразу скажу, что это ни о чем. Грей Рокс место исхоженное вдоль и поперек. И мной, и до меня, и многими другими после меня. Там даже сувениров не осталось, а уж что-то серьезное искать… Брось ты это дело. Несерьезно. Что бы у тебя там, на бумажке, ни было написано, фигня всё это.
        - Ну, как знаешь, - Мартин кивком поблагодарил Кэтти за поставленный перед ним стакан. - Так, говоришь, в подвале ты не был? А кто-то был?
        - Не знаю, - пожал плечами Рэй.
        - Вот именно! - Кроличьи яйца торжествующе поднял указательный палец вверх, а потом сделал очередной глоток и постучал обветрившимся пальцем по бумажке. - Тогда не спеши вот это отбрасывать.
        - Ну, и что там у тебя? - Рэй взглянул на него скучающе, ибо дело явно шло к истории о кладе, а таких историй про якобы существующие на Пустошах клады он за эти годы наслушался немало и, естественно, приобрел к ним некий скептический иммунитет.
        - Накладная! - торжественно объявил Мартин.
        - Накладнаая? - с утрированным интересом протянул Рэй, всем своим видом демонстрируя скуку. - Да неужеели? С ума сойти, какая редкость!
        - Подожди, Рэй, подожди, - старик поднял ладонь вверх, - не спеши делать выводы. Это накладная Норд Титаник Банка.
        - И?
        - Я выкопал, что перед войной, когда жарко стало, руководство Норд Титаник приказало собрать со всех отделений на северо-западе золото и золотые монеты и перевести их в Нью Эвалон, в хранилище.
        - Ну? - чуть более заинтересованно взглянул на него Рэй.
        - Ну, вот, было организовано несколько центров для консолидации всех этих запасов в отделениях Норд Титаник в более-менее крупных городах. И одно из таких отделений было здесь, в Клейтоне. Но золота после Фейерверка здесь не оказалось. Я все архивы излазил за последние два года.
        - Ну, понятно, что вывезли, когда революционные войска приблизились, - пожал плечами Рэй.
        - Ага, понятно, а куда? - Мартин хитро улыбнулся, смотря на Рэя поверх стакана.
        - Откуда мне знать? В Нью Эвалон, очевидно.
        - Вот! - старик торжествующе поднял указательный палец. - И все так думают, включая руководство Норд Титаника. А вот это перед тобой лежит инкассаторская накладная на перемещение всего золота, пятьсот семьдесят фунтов, между прочим, из отделения в Клейтоне в отделение в Грей Рокс. За три дня до Фейерверка.
        - И что? - спросил, помолчав, Рэй. - За три дня наверняка вывезли куда-то еще. До Нью Эвалона близко, несколько часов на грузовике. Почему ты считаешь, что золото должно было остаться в Грей Рокс, а не уехать в хранилище?
        - Кто знает, Рэй? - Кроличьи яйца снова хитро улыбнулся и допил второй стакан. - Может, вывезли, а может, не успели, и оно до сих пор там где-то в подвале лежит. Документов на дальнейшую перевозку нет. Конечно, бумажки могли и сгинуть в Грей Роксе, но никаких упоминаний в архивах о дальнейшей перевозке нет. Никаких. Я почти год искал.
        - И зачем ты мне это рассказываешь? - Рэй взглянул старику в глаза. - Хочешь, чтобы я проверил?
        - Именно, Рэй, - кивнул Мартин. - Я тебя знаю много лет. Ты умный, осторожный и честный. Ты сможешь разведать, есть ли что за этим, не привлекая внимания. И не забудешь старого пьяницу Мартина, если что-то всё-таки найдешь. Мне немного осталось, Рэй, увы, очень немного. Но как-то хотелось бы это время провести с комфортом. Ну, что, по рукам?
        План, в итоге, был очень простым. Рэй должен дойти до Грэй Рокса и попытаться забраться в подвал Норд Титаник Банка. Если золота там нет, ну, что ж, се ля ви, как говорят галлийцы за океаном. Ну, а если золото всё-таки там, то Рэй возвращается, и они приходят снова вместе с Мартином и с еще одним надежным другом Мартина - Тадеушом Косинским. Два дня туда, два дня обратно на разведку. Простое путешествие. Ну, теперь приходилось немного задержаться, ибо не заладилось в этот раз всё с самого начала. Хотя, днем больше, днем меньше - на Пустошах это не имело значения. Обычное дело.
        Пока Рэй ставил палатку и рубил обуглившиеся ветки, уже стемнело. Рэй разжег костер и полез внутрь палатки. Во входном отсеке аккуратно смахнул с одежды и с противогаза фиолетовую и черную пыль, тщательно обтерся вымоченным в спирту полотенцем. Наконец, позволил себе откинуть полог и проскользнуть внутрь, в спальный отсек, тщательно застегнув застежки на ткани полога.
        С удовольствием снял противогаз и кинул его в сторону. Отстегнул и снял перчатки, снял куртку, оставшись в шерстяном свитере. При свете тусклой керосиновой лампы наломал макароны, насыпал их в кастрюлю. Туда же отправил содержимое открытой им консервной банки - говяжью тушенку. Залил всё водой из фляжки и завинтил крышку кастрюли, проверив заодно, работает ли клапан выпуска пара.
        По-хорошему, конечно, не стоило бросать макароны в холодную воду, но суровые времена требуют суровых решений. При всей любви Рэя к готовке жизнь ему была дороже. Открывать кастрюлю снаружи, чтобы положить во вскипевшую воду макароны, точно не стоило.
        Вздохнув, он снова натянул противогаз, тщательно проверив, что он плотно прилегает к коже. Надел перчатки, затянул ремешки на манжетах. Подхватил кастрюлю и, снова расстегнув полог, выполз во входной отсек палатки, а оттуда наружу. Разложив жестяную подставку для кастрюли, ржавую и закопченную, и закрепив ее над огнем, Рэй поставил на нее кастрюлю и сел рядом с костром ждать, пока вода закипит, о чем его должен был известить свист пара, выходящего из выпускного клапана. А там десять минут, и ужин готов.
        Чему учат Пустоши, так это постоянно быть настороже. Кажется, что вокруг никого и ничего: камни, сухая трава и чахлые кустарники. Но это впечатление обманчиво, и тот, кто отваживается по Пустошам ходить, узнает это очень быстро. И учится постоянно быть настороже. Ну, или погибает, это как повезет.
        Магия, превратившая этот красивый горный край в безжизненную пустыню, не могла не отразиться и на его обитателях. Большая их часть погибла или сразу, или в течение нескольких дней. Кто жил подальше от Фейерверка и успел сбежать, протянул еще немного: кто неделю, кто пару лет. Но так же, как магия не убила все растения, оставив в живых, но изменив до неузнаваемости, пару видов трав и кустарников, точно так же она поступила и с животными.
        Малочисленные популяции, пугливые и агрессивные, боролись между собой за выживание (а именно, за еду) в суровом мире Пустошей невидимо, но постоянно и жестоко. Люди же, редкие посетители Пустошей, были для большинства из них желаемым и, иногда, легкодоступным лакомством. Об этом знали, и именно поэтому Граница так тщательно охранялась. Задачей стражников было не пустить на верную смерть людей глупых и неподготовленных, которые, в порыве романтизма, вызванного многочисленными газетными статьями охочих до сенсаций журналистов, лезли на Пустоши буквально косяками.
        Встречались здесь и одичавшие собаки с огромными клыками, и мерзкие безволосые плотоядные крысы, опять же с клыками, хотя и поменьше, и кровососущие ящерицы-прыгуны, и гремучие змеи, почти обычные, только фиолетового цвета и ну очень агрессивные, и крысобелки, тупые, но чрезвычайно активные, и хитрые лисы, заманивающие глупцов в ловушки сладкими гипнотическими фантазиями… Да много кого встречалось, всех не перечислить. Не говоря уже о своих же коллегах-людях, некоторые из которых, порой, совсем не гнушались убить и обобрать возвращающегося с сувенирами рейнджера. В общем, если присмотреться, Пустоши были местом весьма насыщенным и страшным, а посему здесь требовалось постоянно быть настороже.
        Рэй, за столько лет путешествий по Пустошам, научился этому прекрасно. К тому же и слух, и интуицию развил настолько, что мог сравниться с теми же безволосыми крысами. А потому, лишь только послышались ему звуки тихих осторожных шагов где-то в стороне у костра, еще далеко, лежавший рядом винчестер мгновенно оказался у Рэя в руках, а патрон в патроннике. Рэй замер, напряженно вслушиваясь в темноту. Шаги приближались.
        Много кто водился на Пустошах. Существа мерзкие, злобные, агрессивные и опасные. Существа, вызывающие отвращение и желающие сожрать всё на своем пути. Вот только призраков здесь никогда не водилось, несмотря на то, что когда-то здесь погибли многие тысячи людей. Нет, конечно, истории разные рассказывали, особенно для молодых - грех не попугать желторотика. Но Рэй на Пустошах был много лет, а потому знал, что историям этим цена фунт навоза за десяток. Никаких призраков он никогда не встречал. До сегодняшнего вечера.
        Когда он появился в свете костра, Рэй натурально чуть не наделал в штаны. Взрослый опытный рейнджер, прошедший десятки мелких и крупных сражений на Пустошах, он едва подавил стыдный позыв. Оно, впрочем, было и понятно - ну, никак не ожидаешь встретить здесь такое.
        По другую сторону костра от Рэя стоял мальчик. Мальчик, как мальчик. Лет двенадцать-тринадцать, короткие волосы соломенного цвета, голубые глаза такого яркого цвета, что он был хорошо различим даже в неровном пламени маленького костерка. Ничего необычного в нем, в принципе, не было. Вот только одет он был в светлые хлопковые штаны. И всё. Он был босиком, верхняя часть тела была обнажена. Всё бы хорошо, но Рэй знал, что без плотного защитного костюма, без противогаза, без ботинок на толстой подошве, мальчик должен был погибнуть минут через пять после пересечения Границы, и уж точно не должен был стоять так здесь, посреди Пустошей. Но, тем не менее, стоял.
        Он стоял, смотрел на Рэя и улыбался. Свет как-то странно обтекал его, освещая его контур и создавая слегка светящийся ореол. Воздух вокруг него колебался, и от него колебалось пламя костра. Рэй никогда не был суеверным человеком, но сейчас ощутил явное желание скрестить руки на груди в защитном жесте или даже перекреститься.
        - Здравствуйте, - просто сказал мальчик, - извините, я не хотел вам мешать, и не хотел пугать. Меня зовут Лэнс. Вы позволите присесть у костра?
        - Эээ… Хм… Ооо… - Рэй почувствовал, что с трудом вспоминает слова. Вода в кастрюле, тем временем, закипела, и пар запел, вырываясь из клапана.
        - Простите? У вас, кажется, что-то кипит.
        - Да, - нашел, наконец, свой голос Рэй, - спасибо. Да-да, конечно, садись. Я Рэй. Рэй О’Коннор. Я здесь это… Путешествую. А ты?
        - Здравствуйте, мистер О’Коннор, - Лэнс улыбнулся. - Вы позволите вам помочь с кастрюлей?
        Пока Рэй находил, что ответить, мальчик протянул руку и голыми ладонями ухватил раскаленную кастрюлю. Рэй дернулся его остановить, но замер. Было не похоже, что Лэнсу горячий металл причинял хоть какие-то неприятности. Мальчик снял кастрюлю с огня, спокойно поставил ее рядом с костром и снова посмотрел на Рэя с доброй, слегка наивной улыбкой.
        - Т-ты кто? - выдавил из себя Рэй, всё ещё держа ружье.
        - Простите, мистер О’Коннор, - смутился мальчик, - я понимаю, что мое появление было для вас неожиданным. Позвольте еще раз представиться - я Лэнс Вальдред, младший сын лорда Брэндона Вальдреда. Я здесь…
        - Простите, ваше могущество! - Рэй, перебив мальчика, отбросил ружье и, вскочив, склонился в глубоком поклоне.
        - Что вы, мистер О’Коннор! - Лэнс тоже вскочил и всплеснул руками. - Пожалуйста, сядьте. Могущество - это мой отец. Я всего лишь «ваше умение», но прошу вас, мистер О’Коннор, зовите меня просто Лэнс.
        - Как прикажете, ваше умение, - Рэй поклонился и, преодолевая страх, сел. - То есть, Лэнс. Прости. Ты можешь меня звать просто Рэй.
        - Хорошо, Рэй, - улыбнулся мальчик.
        - Прости мне мое любопытство, Лэнс, но что ты делаешь посреди Пустошей, да еще и ночью?
        - Ну, это очередное испытание, - Лэнс пожал плечами. - Я должен доказать свои способности, пройдя через Пустоши и вернувшись обратно.
        - А это не опасно? Без снаряжения. Как ты дышишь вообще здесь? Здесь же всё отравлено.
        - Как бы объяснить? - мальчик задумался. - Ты чувствуешь дуновение ветра от меня?
        - Да.
        - Ну, вот, я беру воздух высоко вверху, где он чистый, опускаю его вниз и дышу им. Он же, этот поток, отгоняет от меня вредный воздух Пустошей и ядовитую пыль. Всё, на самом деле, просто, если умеешь.
        Рэй только молча покачал головой. С магией он сталкивался часто, но всё больше с ее последствиями - взять хоть те же Пустоши. А вот живого мага, лорда, видел впервые. Возможности, конечно, впечатляли, и это только мальчик, к тому же он сказал, что это просто для него. Что же тогда умеет сам лорд Брэндон?
        - Мистер О’Коннор? То есть, Рэй, - обратился к нему Лэнс. - Мне кажется, что твой ужин остывает. Я думаю, мы вполне могли бы продолжить наш разговор внутри твоей палатки. Я чувствую себя неловко от того, что испугал тебя, и будет еще более неловко оставить тебя без еды.
        - Ты давно ходишь по Пустошам, Рэй? - мальчик с интересом оглядывался внутри палатки, пока Рэй ел макароны с тушенкой. Лэнс от еды наотрез отказался, объяснив это запретом есть во время испытания.
        - Много лет, - Рэй пожал плечами.
        - А зачем? - голубые глаза смотрели прямо в глаза, в мозг, в душу Рэя.
        - Чтобы жить, - снова пожал плечами Рэй. - Чтобы кормить семью, детей.
        - Я не об этом. Зачем люди ходят на Пустоши? Что они здесь делают? Здесь же всё мертвое. Здесь одни черные камни и развалины.
        - Ты был здесь раньше, Лэнс? - спросил в ответ Рэй.
        - Нет. Первый раз здесь.
        - Понимаешь, Лэнс, - Рэй поскреб ложкой внутри кастрюли, вылавливая остатки макарон, - здесь есть предметы, которые раньше были обычными, но после Фейерверка изменились. И есть люди, которые готовы платить за такие предметы деньги.
        - Фейерверка?
        - Так мы называем то событие, в результате которого появились Пустоши, - Рэй старался осторожно подбирать слова. Кто его знает, что может обидеть юного лорда. Всё-таки речь идет о его семье.
        - А, ну, да, - Лэнс улыбнулся. - Забавное название, я его уже слышал, но давно. А что за предметы? Чем они интересны?
        - Разные, - Рэй отставил кастрюлю в сторону. - Обычные столовые приборы, металлические инструменты, домашняя утварь, много всего. Некоторые из них просто изменили цвет, порой очень красиво. Другие приобрели какие-то дополнительные свойства. Ножи, которые никогда не тупятся и не ржавеют. Бумага, которая горит много часов. Подковы, из которых можно получать электричества больше, чем из лучших аккумуляторов. Ткани, которые сами очищаются. Ну, и есть много такого, что изменилось, но как именно - этого понять сразу нельзя. Иногда такие изменения оказываются очень опасными. Но люди готовы платить, и мы им это приносим. Не ахти какой доход, но на скромную еду хватает. Сразу после Фейерверка, двадцать лет назад, говорят, было интереснее - можно было найти и золото, и украшения, и деньги, и всякие другие ценности. Но это быстро разобрали, и я уже ничего такого не застал. Говорят, что на золото, серебро и драгоценные камни магия не воздействовала…
        - Скорее всего, так и есть, - подтвердил Лэнс. - Я понимаю. Если честно, я восхищаюсь вами, теми, которые ходят на Пустоши. Столько опасностей! Столько приключений!
        - Мы называем себя рейнджерами. А что до приключений, так по мне лучше бы их и не было. На самом деле лучший поход - это когда ты возвращаешься с добычей, но совсем без приключений. Чем скучнее, тем лучше, поверь мне.
        - Ну, наверное, да… - с явным сомнением протянул Лэнс.
        - Лэнс… - Рэй, колеблясь, прикусил губу.
        - Да, Рэй?
        - Слушай, - Рэй всё ещё не был уверен, стоит ли спрашивать, - я первый раз встречаю кого-то из лордов, и, наверное, больше никогда не встречу. Но меня всегда терзал вопрос, на который ответить может только кто-то из вас…
        - Спрашивай, Рэй, - мальчик улыбнулся. - Не бойся, я вижу, что ты хочешь задать мне вопрос, но боишься, что он меня обидит. Постараюсь не обижаться. Спрашивай прямо.
        - Спасибо, - кивнул Рэй. - Скажи, Лэнс, вот это всё… Это было действительно необходимо?
        - Что именно? - не понял Лэнс.
        - Ну, Фейерверк, Пустоши, гибель стольких людей… Без этого никак нельзя было тогда обойтись?
        - Хороший вопрос… - Лэнс замолчал, задумавшись. - Скажи, Рэй, а как эту историю рассказывают у вас? Мне, правда, интересно. Хочу сравнить.
        - Да просто рассказывают… - Рэй опять поколебался. - Люди подняли восстание против лорда Винсента, собрали большую армию - бронемашины, пулеметы, танки, пошли на Нью Эвалон, чтобы, хм, сбросить власть лордов. Поначалу им всё удавалось. Даже захватили жену лорда и его младших детей здесь неподалеку. И… Кажется… Очень нехорошо поступили с его женой и дочерями. Лорд Винсент разозлился и уничтожил всю армию на месте, а заодно и всё живое в радиусе двадцати с лишним миль. Как-то так… Было именно так, Лэнс?
        - Почти, - Лэнс прищурил один глаз и усмехнулся. - Интересная версия, почти правдивая. Я ожидал чего-то более жесткого, о лордах-мучителях и о чем-то таком. Но я понимаю, что ты старался смягчить формулировки и общую картину. Понимаешь, Рэй, для того, чтобы ответить на твой вопрос, нужно сначала рассказать о том, как оно всё было на самом деле. Ты не против?
        - Конечно, Лэнс, - энергично закивал Рэй. - Когда еще представится такой случай.
        - Хорошо, - начал рассказывать Лэнс. - В течение прошлого века человеческий прогресс сделал огромный скачок вперед. Появились пароходы, паровозы, автомобили, электричество, телеграф, радио и, самое главное, пулеметы. То, что раньше было чудесной и неповторимой магией лордов - самодвижущиеся повозки, разговоры на расстоянии, убийства молниями - вдруг стало доступно людям. Ну, не всем, конечно, но какой-то части. И со временем люди стали задумываться: а зачем подчиняться и поклоняться лордам, если мы умеем то же самое, что они? Пусть у них магия, но у нас есть механизмы, результат работы которых ничуть не хуже. Эти разговоры продолжались долгое время, почти полвека. Недовольство росло постепенно, но потом всё накопилось, и нашлись люди, которые смогли это недовольство сконцентрировать и превратить в конкретные действия.
        - Забытые вожди.
        - Забытые вожди, - согласился Лэнс. - Их было трое, но их имена мы называть не будем. Было бы неправильно мне самому нарушать запрет, установленный моим же отцом. Они смогли объединить людей, тайно вооружить их и повести их на Нью Эвалон. У лордов есть защитные барьеры - люди противопоставили им бронемашины и танки. Лорды умеют пускать огонь и молнии - у людей были пулеметы, ружья и артиллерия. Лорды умели общаться на расстоянии друг с другом - у людей был радиотелеграф. И это сработало.
        - Сработало? - удивился Рэй.
        - Поначалу сработало. Революционная армия, собравшись у границы Великих озер, увеличивалась и увеличивалась по мере продвижения к Нью Эвалону. В итоге она составила больше тридцати тысяч хорошо вооруженных человек. Лорд Винсент не сидел, сложа руки. Он послал против повстанцев несколько отрядов, больших отрядов - частично из аниматов, но и стражников-людей там тоже хватало. Все они были мгновенно разгромлены, а революционная армия продолжала неотвратимо двигаться к Нью Эвалону, и уже перешла горы. И вот тут, они попали сюда, в долину между Фарадеем и Грей Роксом. И здесь им, как они считали, несказанно повезло.
        - Они захватили жену и детей лорда Винсента, - догадался Рэй.
        - Правильно, - кивнул мальчик. - Почти правильно. Они захватили одну из наложниц моего деда, жен лорды не берут, самую любимую, от которой родились все его дети, кроме моего отца. И, собственно, ее детей - двух старших девочек и младшего мальчика. Это было не так далеко отсюда, в горах на вилле Филомела.
        - Красивое название, - перебил Рэй. - Что оно означает?
        - Соловей. Итак, мятежники захватили близких лорда Винсента. Вопреки тому, что ты рассказал, ничего плохого они им не сделали. Не посмели, испугались, ну, или просто были достаточно уважительными по отношению к женщинам. Но они выставили лорду ультиматум: сложить оружие, убраться из страны, передать власть Революционному комитету. Говорили, что хотят решить дело миром, приглашали лорда Винсента на переговоры.
        - А он?
        - На следующее чудесное майское утро, когда развеялся утренний туман, повстанцы увидели на скале рядом с лагерем две фигуры. Сначала они ничего не поняли, но когда лорд Винсент поднял руки и начал выкрикивать заклинание, все сразу всё осознали. Застрочили пулеметы, полетели пули. Мой отец, лорд Брэндон, ему тогда было чуть больше двадцати, стоял рядом с моим дедом и закрывал его от пуль магическим щитом. Правда, делать это потребовалось недолго. Через несколько мгновений весь порох в лагере мятежников взорвался. Взорвались все патроны, все пулеметные ленты, все снаряды. Пули и осколки металла летели во все стороны. Ружья и пулеметы разлетались на куски. Начался хаос. Затем взорвались бензобаки всех машин и танков, взорвались запасы динамита. В принципе, этого, наверное, было бы достаточно для полного разгрома мятежников, но этого было недостаточно для лорда Винсента. И именно тогда он наложил заклинание, которое вызвало то, что вы называете Фейерверком. Потоки огня ударили с неба, уничтожая всё живое и неживое в радиусе тринадцати миль. Революционная армия была полностью сожжена, все тридцать с
лишним тысяч человек погибли в жутких мучениях, даже пепла не осталось. Вместе с ней погибли и младшие дети лорда, и его наложница, и жители всех окрестных городов. А последствием этого стали эти Пустоши.
        - Это ужасно… - выдохнул Рэй.
        - Я согласен с тобой, Рэй, - грустно и совсем по-взрослому кивнул мальчик. - Теперь я готов ответить на твой вопрос. Было ли это необходимым? Мой дед сделал это не ради спасения любимой и детей и не из мести за насилие над ними, насилия не было. Люди придумали эту версию, чтобы романтически оправдать действия моего деда и уложить их в своем разуме. Потому что представить, что лорд может убить так жестоко столько людей просто потому, что кто-то бросил ему вызов, люди были просто не в состоянии. А суть именно в этом, Рэй. Люди бросили лорду вызов. Люди усомнились во власти лорда. Люди возгордились и возомнили себя равными лорду. И именно поэтому лорд должен был их наказать. Наказать так жестоко, чтобы надолго исключить возможность повторения. Наказать так, чтобы люди помнили многие десятилетия. Наказать так, чтобы никто не смог поставить под сомнение могущество лордов и их право править людьми ныне и во веки веков. И именно ради этого лорд Винсент принес в жертву и те тысячи людей, и собственных детей и, в конечном итоге, самого себя. Это заклинание надорвало его - он умер через две недели, но умер
непобежденным. Потом Пустоши стали быстро расползаться, ветер разносил магическую пыль, и она заражала окрестности. Тогда мой отец, к тому времени уже ставший лордом Нью Эвалона, построил Границу. Ответ на твой вопрос, Рэй: да, это было необходимо, именно так и именно тогда. Но людям этого не понять и не осознать этой необходимости, хотя сам урок они запомнили. И если честно, Рэй, даже меня иногда гложут сомнения, когда я думаю об этом. И я не уверен, что поступил бы так же, как мой дед. Но я понимаю, почему он так поступил.
        - Спасибо, Лэнс, - Рэй был потрясен рассказом. - Спасибо тебе за такой подробный ответ на мой вопрос, и за рассказ. Мне есть о чем подумать.
        - Ложись спать, Рэй, - несмело улыбнулся Лэнс. - Уже поздно.
        - А ты?
        - Я не должен спать во время испытания, - пожал плечами мальчик. - Я посижу на улице, а с рассветом продолжу путь.
        - Куда ты, кстати, идешь? - поинтересовался рейнджер. - Если не секрет, конечно.
        - Не секрет. Я иду в горы к той самой вилле «Филомела», где жили со своей матерью младшие дети лорда Винсента. А потом обратно в Клейтон.
        - Вилла в горах? - задумался Рэй. - Похоже, я знаю, о чем ты. И как ты туда планируешь пойти?
        - Напрямую. Через горы. Буду карабкаться.
        - А зачем карабкаться-то? - удивился Рэй. - Пойдем со мной до Фарадея по дороге. А от Фарадея в горы дорога ведет. Она, конечно, заросла травой, но всё равно идти удобнее, чем напрямик. А с нее наверняка и ответвление прямо к вилле найдется. Чуть больше расстояние в итоге получится, но сил и времени потратишь меньше. Пойдем вместе?
        - Ну, не знаю… - засомневался Лэнс.
        - Вдвоем веселее, - улыбнулся Рэй. - Да и потом, может, и я тебе что интересное про Пустоши расскажу. Всё-таки практический опыт - его ничем не заменишь.
        - Ну, что ж, давай, - улыбнулся в ответ Лэнс. - Пойдем тогда вместе до Фарадея.
        - Ну, и отлично!
        - Спокойной ночи, Рэй! - Лэнс расстегнул полог у входа в палатку и вылез наружу.
        - Спокойной ночи, Лэнс! - крикнул Рэй, застегивая полог за ним.
        Новый день обычно приносит людям что-то новое. Новую погоду, новые тревоги, новые проблемы, новые впечатления или новые радости. В любом случае, какие-то изменения. Но не на Пустошах.
        На Пустошах дни сменялись днями, а всё оставалось по-прежнему. Черные камни, желтая трава, фиолетовые кусты, мелкая вездесущая и всепроникающая фиолетовая пыль, тишина, вечно безоблачное небо с блистающим солнцем, медленно ползущим по нему. И безысходность.
        Сколько здесь дней провел Рэй за свою жизнь? Сколько дней под этим белым солнцем, под этим синим небом и на этих черных камнях? Но сегодня всё было по-другому. Мальчик, Лэнс, казалось, оживил своим присутствием это мертвое место, и дал ему надежду когда-нибудь снова пробудиться. Сердце Рэя наполнялось теплом и надеждой: он знал, был уверен, что всё у него получится, день будет прекрасным, а впереди, в Грей Роксе, его ждет желанный клад. Солнце светило нежнее, небо голубело веселее, и даже черные камни, казалось, выглядели более торжественно в это утро.
        В полвосьмого палатка была собрана, и Рэй, закинув тяжелый рюкзак на спину, энергично зашагал по остаткам двести шестой дороги на север - к развалинам Фарадея. Мальчик шел рядом, не отставая, с улыбкой осматривая окрестности. Настроение у Рэя было лучше некуда, он даже что-то напевал - что именно, через противогаз разобрать было нельзя.
        - Ты говорил, что у тебя есть дети, Рэй? - Лэнс, забежав чуть вперед, обернулся к спутнику.
        - Да, - кивнул Рэй, - Две дочки. Одной десять, второй шесть. Стелла и Маргарет.
        - Кем хочешь, чтобы они стали? В какой университет пойдут? В Престон?
        - Какой университет, что ты… - Рэй отмахнулся. - На школу бы денег хватило. А потом, если повезет, в бар официантками, иначе придется на фабрику, а там совсем не сахар. Хотя…
        - Что?
        - Старшая рисует неплохо. Может, получится из нее что-то. Подрастет, поедет в Нью Эвалон. Может, примут ее в художественную школу при Галерее Морриган. Знаешь, честно говоря, давно бы это уже всё бросил…
        - Что именно?
        - Ну, это, - Рэй обвел рукой окружающий пейзаж, - пустоши, походы, сувениры. Здесь только здоровье губить, а с каждым годом становится всё сложнее. Но держусь пока только ради дочек. Впрочем, и идти-то мне, в общем-то, некуда. Когда-то неплохим плотником был, но давно уже забросил это дело, как на Пустоши ходить начал.
        - Надеюсь, у твоих дочек всё будет хорошо, - мальчик улыбнулся. - Да и у тебя тоже. Мне кажется, что ты хороший человек, Рэй. Я тебя совсем не знаю, но ты кажешься мне хорошим человеком.
        До Фарадея дошли часа за два. Лэнс изумленно и настороженно осматривался, когда они шли по длинной Главной улице. В момент Фейерверка в городке жило чуть больше четырех тысяч человек. Почти все погибли, спастись удалось немногим, да и те недолго прожили, по большей части. От деревянных домишек, когда-то выстроившихся вдоль Главной и по бокам примыкающих улочек, не осталось почти ничего. Тонкие деревянные стены сгорели в момент, а кирпичные каминные трубы по прошествии лет обрушились и лишь кое-где торчали над кустами мрачным опаленным упреком.
        Рэй знал, что здесь искать было нечего. Кое-какие частично сохранившиеся кирпичные дома стояли лишь вдоль Осенней улицы, с которой пересекалась Главная. Туда они и направлялись: там им с Лэнсом предстояло разделиться. Рэй продолжит свой путь на север, к Грей Роксу, а юный лорд свернет налево, на запад, к горам.
        Дома по обе стороны Осенней улицы когда-то блистали красотой и роскошью, пусть и слегка провинциальной. Трехэтажные и четырехэтажные здания из темно-коричневого кирпича с нарядными побеленными карнизами под крышами. Большие стеклянные витрины, залитые светом газовых и электрических фонарей. Магазины, наполненные одеждой, сладостями, сырами, винами, игрушками, ювелирными изделиями. Рестораны и бары, кафе и музыкальные клубы, и даже вполне неплохой театр. Городок был небольшой, но у многих богатых жителей Нью Эвалона были загородные дома в окрестных горах, поэтому магазины и развлекательные заведения здесь были на высоте. Рэй бывал здесь пару раз в те времена и неизменно впечатлялся веселым энтузиазмом этого города.
        Удивительно, но несколько домов здесь почти уцелели, хотя и выгорели изнутри - кто частично, а кто полностью. Остальные лежали бесформенными грудами кирпича, из которых торчали остатки каких-то колонн и искривившихся от жара металлических балок. Всё интересное здесь давно выгребли, поэтому заглядывать в дома в поисках сувениров было бесполезно. Обратной стороной этого было то, что место, в отличие от других городков на Пустошах, считалось безопасным: здесь так часто ходили вооруженные рейнджеры, что злобная фауна старалась держаться от городка подальше. Поэтому Рэй шел легко, расслабленно и спокойно.
        До тех пор, пока увесистый кирпич, вылетевший из-за полуразваленной стены осевшего здания универмага, не просвистел прямо рядом с виском Рэя.
        Рэй на долю секунды замер, а потом инстинктивно бросился налево, к стене сохранившегося трехэтажного дома, в котором когда-то была парикмахерская. Лэнс стоял посреди улицы и непонимающе озирался.
        - Лэнс! Сюда! Быстро! - заорал Рэй.
        Мальчик побежал к нему. Несколько кирпичей ударились в стену дома над головой Рэя, и он рванулся вперед. Лэнс кинулся за ним. Они пробежали футов двести, когда из-за огромной груды кирпича на них набросилось, отчаянно вереща, какое-то непонятное существо, ростом с Лэнса, покрытое обрывками серого меха и обладавшее весьма внушительными на вид когтями, клыками и мерзкой сморщенной физиономией. Рэй сорвал с плеча винчестер и пальнул от бедра - почти добежавший до них уродец отлетел назад, шлепнулся на землю, забился и заорал от боли. Когда они с Лэнсом пробежали мимо и свернули за чудом сохранившийся угол стены, монстр уже затих.
        - Что это? - мальчик был потрясен.
        - Здесь в горах, к востоку отсюда, довольно далеко, - запыхавшись, рассказывал Рэй, - была то ли лаборатория, то ли частный зверинец. Там держали разных обезьян. Когда случился Фейерверк, они почти не пострадали. Но хозяева не могли их вывезти, а убивать милых обезьянок не хотели, поэтому, чертовы гуманисты, просто выпустили их на волю. А эти твари выжили и расплодились. Вот только милые обезьянки под воздействием магии твоего дедушки превратились в жутких тварей: умных, быстрых и чрезвычайно опасных. Их здесь никогда не встречали, они обычно в горах прячутся. Что-то их выгнало сюда: то ли собаки, то ли просто проголодались. Берегись!
        Еще одна обезьяна, выскочив на улицу перед ними, метнула очередной кирпич. Рэй упал на землю и выстрелил. Кирпич разбился о стену, а обезьяна, оставшись без головы, подергала конечностями и рухнула на дорогу, заливая пыль вокруг багровыс фонтаном.
        Рэй и Лэнс выскочили обратно на Осеннюю улицу и побежали вперед, на запад. И буквально через триста футов дорогу им преградили три рослые обезьяны. Шипя и скалясь, они медленно приближались к остановившимся путникам. Краем глаза Рэй заметил, что еще четыре чудовища так же медленно выползли позади него, отрезая им с Лэнсом путь к отступлению.
        Обезьяны тихо рычали, скаля клыки и пригибаясь к земле. Большой самец злобно посмотрел на Рэя, зашипел, готовясь к прыжку. Остальные явно были готовы последовать за вожаком.
        Рэй спокойно пожал плечами и один за другим всадил три выстрела в трех обезьян. Вожак попытался подняться, но Рэй прикончил его последним патроном в магазине и собрался дернуть Лэнса вперед - нужно было бежать, спрятаться, перезарядить винчестер. Мысль была хорошая, но вряд ли осуществимая. Обезьяны позади уже мчались к ним, а бегали они намного быстрее рейнджера и мальчика.
        И тут Лэнс в очередной раз Рэя удивил. Вытянув вперед обе руки, он залил всю улицу темно-красным огнем, вытекающим изо всех его пальцев. Монстры наткнулись на стену огня, заверещали и покатились по земле, пылая и дико визжа. Визжали они, впрочем, недолго. Через пару секунд стало очень тихо. Только пахло кровью и горелым мясом.
        Рэй потрясенно покачал головой, затем скинул с плеч рюкзак, расстегнул внешний карман и, достав патроны, начал перезаряжать винчестер. Лэнс, тоже явно потрясенный неожиданным происшествием, улыбнулся своей слегка наивной улыбкой и наблюдал за действиями Рэя. И тут кирпич, молнией прилетевший с другой стороны улицы, с глухим стуком саданул мальчика по затылку. Лэнс замер на мгновение, а потом кулем рухнул вперед, прямо на рюкзак Рэя.
        Рэй, не вставая, всадил четыре пули в разбитое окно дома напротив, туда, где он заметил движение. Раздался визг, и тут же стих. Рэй быстро водил дулом винтовки из стороны в сторону, ожидая нового нападения, но его не последовало.
        Рейнджер наклонился к Лэнсу и остолбенел. Лэнс корчился на земле, задыхаясь. Что-то было не так. Сухие травинки рядом с мальчиком не шевелились, а значит, волшебный приток воздуха к мальчику прекратился. Лэнс задыхался. Он был в сознании, но дышать не мог, кашляя и хрипя от ядовитого воздуха, ворвавшегося в его легкие. На шее и лице выступили фиолетовые прожилки. На обнаженном торсе, покрытом теперь фиолетовой пылью, начали появляться язвы и нарывы. Видимо, потеряв на секунду сознание от удара, мальчик утратил способность контролировать свою магическую защиту.
        Рэй рывком развязал завязки рюкзака. Покопался, кляня ставшие вдруг такими непослушными руки, и, наконец, достал запасной противогаз. Подскочил к мальчику и натянул защитную маску на голову Лэнса. Тот, наконец, смог вздохнуть, но всё ещё не мог себя контролировать, смотря на Рэя бессмысленно. Рэй достал пропитанное спиртом полотенце, быстро обтер тело мальчика, как смог, и натянул на него запасную куртку - она была Лэнсу великовата, но что же делать на безрыбье. Повозившись, натянул также перчатки на маленькие кисти, уже изъеденные фиолетовыми нарывами. На ступни мальчика натянул свои запасные носки.
        Лэнс лежал без движения, потеряв сознание, но дышал ровно - кашель отступил. Что ж, похоже, про поход к Грей Роксу придется пока забыть. Тамошнее золото, если оно, конечно, там вообще есть, подождет еще немного. Золото было почти не восприимчиво к зловонной магии Пустошей, поэтому ничего с ним не случится за пару дней. Нужно вытащить мальчика за Границу - это единственный способ его спасти. А там, глядишь, и лорд Брэндон не забудет того, кто спас его сына…
        Рэй завязал рюкзак и закинул его на спину. Вложил оставшиеся патроны в магазин винчестера и передернул затвор, отправляя первый патрон в патронник. Винчестер повесил на плечо так, чтобы было можно его быстро оттуда сорвать и выстрелить. Наклонившись, поднял мальчика - он оказался очень легким, и с ним на руках пошел обратно к перекрестку Осенней и Главной, настороженно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам.
        Но всё было тихо.
        К моменту, когда Рэй услышал этот приближающийся шорох, он шел уже часа полтора. Немного не дошел до места их вчерашнего ночлега. Легкое тело мальчика к тому времени, казалось, прибавило в весе вдвое - сказывалась усталость рук. Лэнс по-прежнему был без сознания, но дышал ровно и спокойно.
        Услышав шорох, Рэй быстро, но аккуратно положил мальчика на дорогу и выхватил из-за плеча винчестер, прицелившись вперед. Звук, который приближался с той стороны, прямо по дороге, он идентифицировать не мог - такого на Пустошах ему раньше не встречалось, но напряженные и расшатанные сегодняшними происшествиями нервы колоколом оповещали об опасности, а опыт, приобретенный за годы, проведенные здесь, говорил: на Пустошах любая незнакомая вещь, прежде всего, таит смертельную угрозу.
        Шорох усилился, приблизился. Рэй положил палец на спусковой крючок. Наконец, источник шороха стремительно появился из-за поворота. Рэй, увидев, что к нему приближается, тут же опустил дуло винчестера, а потом закинул его обратно на плечо.
        Из-за поворота появились три мобиля. Большие, больше обычных автомобилей, немного старомодные, чем-то похожие на открытые кареты полувековой давности, ослепительно белые, сверкающие множеством хромированных и позолоченных деталей, они выкатились из-за поворота почти бесшумно. Оно и понятно - в движение их приводила магия, обычные двигатели на Пустошах выходили из строя минут за десять-пятнадцать. Беззвучно катясь по пыльной дороге, чуть раскачиваясь на неровностях, они лишь шелестели шинами - этот звук и слышал Рэй. Их появление могло означать только одно: их владельцы знали, что с мальчиком что-то случилось, и пришли к нему на помощь.
        Рэй наклонился и поднял с земли Лэнса, протягивая его тело вперед, навстречу мобилям. Экипажи остановились. Рэй ощутил сильное дуновение ветра, а кусты и травы вокруг дороги заколебались. Из головного мобиля выскочили четыре странно двигающиеся, немного сгорбившиеся фигуры, которые замерли по краям дороги, настороженно оглядываясь по сторонам - видимо, охранные аниматы. Из заднего экипажа вышли четыре человека с многозарядными винтовками в руках и пошли к Рэю. Еще двое, один из них водитель, остались около мобиля.
        Водитель среднего мобиля, выскочив, поспешно обежал вокруг своего транспортного средства, и с поклоном открыл заднюю дверцу мобиля. Внимательно рассматривающий Рэя мужчина, вышел из мобиля и направился в его сторону. Он был высоким, лет сорока на вид. Чуть седеющие темно-русые волосы, аккуратно постриженные довольно коротко, не менее аккуратная бородка. Широкое лицо, широкая фигура, не носящая, однако и тени лишнего веса. Дорогой бархатный пиджак, под которым виден расшитый жилет поверх рубашки с кружевным воротом, напоминающим жабо. Пронзительный взгляд ярко-голубых глаз, таких же, как у Лэнса.
        За ним из экипажа выбрался юноша лет двадцати с красивым тонким лицом, на котором, казалось, застыла чуть ироничная улыбка. Его волосы были темными, гораздо темнее, чем у мужчины, и длинными - роскошные волосы, на самом деле. А вот глаза не оставляли сомнений в том, что он родственник и мужчины, и Лэнса. Видимо, старший брат мальчика.
        Мужчина остановился футах в десяти от Рэя и внимательно рассмотрел его. Юноша замер немного позади от мужчины. Чуть в стороне, по бокам застыли охранники: их винтовки были нацелены Рэю в голову. Ощущение, прямо скажем, неуютное.
        - Как он? - спокойно и даже немного холодно спросил мужчина.
        - Он жив, ваше могущество, - поспешил ответить Рэй, он сразу узнал лорда Нью Эвалона Брэндона Вальдреда, сколько раз он видел его на картинах и фотографиях! - Он жив, но без сознания. На нас напали в Фарадее. Неожиданно. Я убил нападавших, но произошел несчастный случай. Простите, ваше могущество, прошу вас.
        - Положи его на землю и отойди на три шага назад, - лорд смотрел на Рэя, не моргая.
        Рэй поспешно выполнил указание. Лорд Брэндон опустился на одно колено, посмотрел на Лэнса, а потом осторожно снял с его головы противогаз. Положив руку на лоб мальчика, он на секунду замер, а потом, кивнув, расстегнул надетую Рэем на Лэнса куртку и осторожно ее снял.
        - Можешь тоже снять маску, - не поднимая глаз, заметил лорд Брэндон. - Здесь сейчас безопасно. И ружье свое сними, только очень медленно, и кинь вон туда, на край дороги. Рюкзак тоже.
        Рэй тут же выполнил указания. Странное ощущение - стоять на Пустошах без противогаза. Воздух был свежим, прохладным, наполненным каким-то странным, но приятным привкусом. Впервые он на Пустошах без защиты. Все чувства, основанные на опыте, трубили об опасности, но было так тихо и спокойно вокруг. Странное ощущение.
        Лорд положил одну руку на грудь мальчика, а вторую на лоб. Замер, закрыв глаза. Рэй увидел, как язвы на теле Лэнса затягиваются на глазах. Фиолетовые пятна и точки бледнели и исчезали. Бледная кожа приобретала естественный розовый цвет. Лэнс глубоко вздохнул и открыл глаза.
        - Отец, - улыбнулся он.
        - Здравствуй, Лэнс, - на губах лорда появилось легкая тень улыбки. - Как ты?
        - Хорошо, спасибо.
        - Встать можешь?
        - Я попробую… - Лэнс осторожно приподнялся и медленно встал, чуть покачнувшись.
        - Хорошо, - лорд Брэндон удовлетворенно кивнул, тоже поднявшись. Юноша позади него смотрел на происходящее равнодушно и слегка снисходительно.
        - Ваше могущество, отец, - Лэнс, оглядевшись, увидел Рэя, - это Рэй, он помог мне. Он спас меня. Он хороший. Ты можешь ему чем-нибудь помочь? Чтобы ему больше не нужно было бы рисковать жизнью здесь на пустошах? Пожалуйста!
        - Иди в мобиль, Лэнс, - лорд Брэндон обернулся к юноше позади него. - Мартин, помоги брату.
        - Рэй, - лорд Брэндон посмотрел в глаза рейнджеру, когда Лэнс и Мартин сели в мобиль.
        - Ваше могущество, - Рэй склонился в глубоком поклоне.
        - Ты спас жизнь моему сыну. Мой сын считает, что ты заслужил за это награду.
        - Как будет угодно Вашему могуществу, - Рэй снова склонился, тщательно скрывая наполнившую его радость. - Я делал это не ради награды, а потому что переживал за мальчика.
        - Правда в том, Рэй, - голос лорда был абсолютно нейтрален и спокоен, а его голубые глаза цепко вглядывались в глаза Рэя, - что своим поступком ты прервал важное для моего сына испытание, а тем самым поставил его в смертельную опасность, потому что ему придется пройти испытание на Пустошах еще раз. И потом, не знаю, как Лэнс оказался в Фарадее, это сильно в стороне от его пути, но уверен, что без тебя в принятии этого решения не обошлось. Ты поставил жить лорда в опасность, Рэй. Мой сын хочет, чтобы тебе больше не пришлось рисковать жизнью на Пустошах. Что ж, он прав. Потому что твоя жизнь закончилась, Рэй.
        Лорд Брэндон слегка повел рукой, и тело Рэя свело судорогой. Горло и грудь как будто перехватило раскаленным железным обручем. Рэй задергался, затрясся и захрипел, не в силах дышать. Но упасть на землю, на камни, в пыль дороги, ему тоже что-то не давало. Лорд щелкнул пальцами, и шея Рэя с хрустом переломилась, голова безвольно свесилась на сторону, глаза остекленели. Лорд Брэндон снова двинул рукой, и безжизненное тело Рэя рухнуло, обмякнув, на дорогу.
        Лорд повернулся и пошел к мобилю. Охранники и аниматы бросились к своим экипажам. Мобили синхронно развернулись на узкой дороге и с тихим шелестом исчезли за поворотом. На тело Рэя, лежавшее посреди дороги, так никто и не взглянул.
        ЧАСТЬII.
        ХРУСТАЛЬНАЯ ТУФЕЛЬКА.
        Это несправедливо. Это оскорбительно. Это, в конце концов, просто обидно!
        Синтия взглянула в большое, во весь рост, зеркало и гневно топнула ножкой. Едва сдержала слёзы. Она взрослая девушка, а взрослые девушки из хороших семей не плачут. Отец всегда так говорил. О, папа, если бы ты только был здесь… Всхлипнула, но сдержалась. Еще не хватало расплакаться из-за этих. Было бы из-за чего…
        Она бросила взгляд на стопку бумаг на столе, между арифмометром и пишущей машинкой с блестящими круглыми клавишами. От бумаг ощутимо веяло скукой. Счета, накладные, чеки, квитанции… Да проще вырастить розовый куст за ночь и перебрать три мешка гороха и чечевицы, чем разобрать всё это!
        Нет, вообще-то Синтия в этом была хороша. Цифры, бумаги, документы - это был ее мир. Волшебный, полный приключений и внезапных открытий мир бухгалтерии. Но не сегодня же! В конце концов, компанию создал ее папа, он бы никогда такого не допустил. Не допустил бы, чтобы его любимая и единственная дочка сидела бы над стопкой проклятых бумажек, вместо того, чтобы отправиться на прием по случаю праздника весеннего равноденствия, Истарии, устраиваемый лордом Брэндоном.
        Как жаль, что папа так рано покинул нас, проклятая болезнь… Теперь, после его смерти всё управление в Маршалл Инкорпорейтед захватила жена отца, мачеха Синтии, и ее мерзкие доченьки. Теперь они управляли империей мыла, шампуней и кремов, созданной ее отцом. Империей, которая должна была принадлежать ей, Синтии Маршалл, и только ей. Ну, конечно, мачеха и ее девчонки специально тянули с бумагами до самого конца, до последней недели сдачи годового отчета! Специально принесли всё в последний момент, чтобы не дать Синтии поехать на прием. А там так красиво! Ах…
        Да что теперь себя накручивать. Через два года, когда ей исполнится двадцать один, она, в соответствии с завещанием отца, вступит во владение компанией. И тогда она всем покажет. Да, покажет. Они все запомнят ее на всю жизнь. Она уже нашла хороших, цепких адвокатов, которые будут ее представлять. А пока ее задача: сохранить деньги компании, не дать мачехе и ее мерзким сучкам всё разворовать. Ха, ничего у них не выйдет - Синтия торжествующе усмехнулась. Потому что цифры, бумаги, документы - это был ее мир.
        Синтия поправила очки, вздохнув, уселась на неудобный стул и, склонившись над столом, начала перебирать бумаги. Осторожный стук в дверь помешал ей.
        - Да? - она раздраженно повернулась к двери.
        - Мисс Синтия, - дворецкий Ричард, пожилой, с седыми бакенбардами, давний друг ее отца, всегда сочувствующий ей, вошел бесшумно, - прошу прощения за беспокойство. Приехала мисс Вивьен де Шантель. Соблаговолите ли вы ее принять?
        - Конечно, Ричард, - Синтия вспорхнула со стула, расплываясь в улыбке, - проводи ее в малую гостиную. И принеси нам кофе и сладости, пожалуйста.
        - Сию минуту, мисс Синтия, - дворецкий исчез, слегка поклонившись.
        Синтия была рада Вивьен, она любила с ней общаться. Они встречались каждую неделю, по вторникам - Синтия брала у мисс де Шантель, мадмуазель де Шантель, уроки галлийского языка. И заодно перенимала последние веяния галлийской моды и поведения. Поведение такое, впрочем, вряд ли бы одобрили в чопорных домах обладателей «старых денег» Нью Эвалона. Но молодым девушкам и юношам, кои и являлись клиентами мадмуазель де Шантель, на мнение чопорных старых толстосумов было откровенно наплевать. По крайней мере, до той поры, пока те оплачивали их счета. Мадмуазель Вивьен была востребована и популярна, и попасть к ней было не всегда по карману даже обеспеченным ньюэвалонцам. Она крутилась на самом верху ньюэвалонского общества и многих, очень многих знала. Поговаривали даже, обычно шепотом и предварительно оглядевшись по сторонам, что она чрезвычайно близко дружна с самим лордом Брэндоном. А потому мадмуазель де Шантель очень многое прощалось.
        Синтия любила общаться с Вивьен, и потому спешила в малую гостиную на третьем этаже огромного особняка с чувством предвкушения приятной встречи. Впрочем, и с легким привкусом озадаченности и тревоги. Вивьен редко приезжала к ней домой и никогда в субботу.
        - Ах, Синти, ma cherie! - Вивьен широко распахнула объятия, ее улыбка, казалось, занимала целую половину ее красивого и нежного лица. - Я так тебе рада! Ca va?
        - Ca va bien, - Синтия расцеловала щеки Вивьен. - Eh bien… Если честно, так себе.
        - Pourquoi? - Вивьен удивленно подняла брови и развела руки. - Что случилось у моей девочки? Что такое? Неужели ты влюбилась, а этот canaille не отвечает тебе взаимностью?
        - Хуже, милая Вивьен, хуже, - Синтия села на мягкий диванчик: антикварная редкость середины прошлого века. - Я так хотела попасть на весенний прием к лорду Брэндону! А тут…
        - Что же случилось, Синти? - Вивьен присела рядом и озабоченно взяла кисть Синтии обеими руками. - Прием скоро начнется, почему ты еще не там?
        - Потому что, - Синтия едва не разрыдалась, глаза наполнили слезы, - потому что эти жабы не хотят, чтобы я туда ехала. Они навалили на меня гору работы, а сами поехали… А я сижу здесь, с бумажками. Разве я не заслужила, Вивьен? Почему они там, а я здесь? Чем я хуже них?
        - Синти, девочка моя, mа pauvre, - Вивьен крепко обняла девушку, - разве же это проблема? Давай вот прямо сейчас всё исправим. Давай?
        - Как исправим? - Синтия, чуть отстранившись, удивленно посмотрела на Вивьен.
        - Очень просто! Tres facile! - Вивьен, вскочила, снова широко улыбнувшись, - У меня для тебя подарок в моей машине. Давай попросим его сюда принести.
        - Хорошо, - Синтия удивленно пожала плечами и позвонила в колокольчик, стоявший на столе.
        - А, mon ami Ришар, - Вивьен подскочила к вошедшему дворецкому, непринужденным движением погладив его по щеке, Ричард слегка покраснел, - пожалуйста, принесите нам коробки, которые лежат в моей машине. Мой chauffeur вам поможет.
        - Что это, Вивьен? - Синтия озадаченно рассматривала три коробки, обшитые белым бархатом, торжественно внесенные Ричардом: большую, поменьше и совсем маленькую.
        - Это, ma cherie, мой тебе подарок, - Вивьен нежно обняла Синтию за плечи. - Если бы ты знала, милая Синти, как я тебя люблю! Ты моя самая любимая ученица! Смотри.
        Вивьен открыла большую коробку и извлекла из нее длинное платье из полупрозрачного белого шелка. Затем из той же коробки она достала шелковую белую сорочку, такую легкую и тонкую, что, казалось, она сейчас вырвется из рук и улетит. Синтия восторженно ахнула.
        - Что это, Вивьен? - Синтия нежно погладила ткань платья, которое мадмуазель де Шантель разложила на диванчике.
        - Это мой подарок тебе, Синти! Сейчас ты переоденешься, я помогу тебе сделать прическу и макияж, и ты поедешь на прием к лорду Брэндону.
        - Но как же? - Синтия испуганно прижала руки к груди. - А бумаги?
        - Да к чертям в l’enfer эти бумаги, дорогая! - расхохоталась Вивьен. - Ну, сделаешь ты все дела завтра. Я тебя знаю, ты всё успеешь. А прием у лорда только сегодня, поэтому пропустить его никак нельзя. Смотри, что у меня еще есть для тебя.
        Вивьен открыла самую маленькую коробочку и достала из нее сверкающую диадему из крупного жемчуга и бриллиантов.
        - Ах, как хорошо она на тебе смотрится, ma cherie! - воскликнула Вивьен, возложив диадему на голову Синтии. - Сейчас мы тебе еще уложим волосы по последней лютецкой моде, и вообще будет замечательно!
        - Неужели это тоже подарок? - удивилась Синтия. - Она же целое состояние стоит?
        - Ах, Синти, мы же с тобой подруги, нам ли считать деньги между нами?! Конечно, подарок. Ты это заслужила.
        - Чем же?
        - Тем, что ты такая замечательная, - Вивьен погладила Синти по щеке. - Но у меня еще для тебя кое-что есть.
        С этими словами Вивьен достала из последней коробки пару туфелек. Маленькие белые туфельки были так плотно усыпаны мелкими стразами, ярко переливающимися в солнечном свете, что казались сделанными целиком из хрусталя. Синтия сжала руки в восторге и закатила глаза.
        - Нравится? - хитро спросила Вивьен.
        - Что ты, Вивьен, конечно! - Синтия почти кричала от восторга. - Они прекрасны! Я так тебя люблю! Спасибо тебе!
        - Ну, и замечательно! - Вивьен совсем не спешила выбираться из объятий Синтии. - Давай я помогу тебе снять это платье и примерить новое.
        - Конечно, дорогая, спасибо тебе, - Синтия повернулась к Вивьен спиной. - Нужно расшнуровать сзади.
        - Ах, Синти, какое у тебя красивое тело! - Вивьен восторженно оглядывала освободившееся от одежды тело девушки. - Настоящая юная красота! Повезет же тому мужчине, которому оно достанется!
        - Ну, что ты, Вивьен, ты меня смущаешь, - чуть покраснела явно польщенная Синтия.
        - Не надо смущаться, cherie. Грех смущаться, обладая такой красотой. Вот, возьми еще и это, - Вивьен достала из клатча маленький флакончик галлийских духов и протянула его Синтии. - И давай я помогу тебе одеться и собраться. Пора ехать.
        - Как же я поеду? - вдруг обеспокоилась Синтия. - На такси?
        - На прием к лорду Брэндону на такси? Voyons! - всплеснула руками Вивьен. - Нет, дорогая, мы вместе поедем на моем Роннс Родсе, как раз по цвету подойдет к твоему платью.
        - Слушай, Вивьен, - голос Синтии раздался немного глухо из-под ткани платья, которое в этот момент надевала на нее мадмуазель де Шантель, - мне же нет необходимости уходить оттуда до полуночи?
        - Pour quelle raison? - удивилась Вивьен.
        - Ну, - замялась Синтия, - это как в сказке. Часы пробьют полночь, и всё исчезнет…
        - Ахахаха! - Вивьен аж согнулась от смеха. - Ну, что ты, девочка моя, разве я могу так с тобой поступить? Только представь: тебя закружит водоворот огней и passion, ты будешь танцевать и забудешь о времени. И тут пробьет полночь, а ты останешься посреди бального зала совсем голая! Quel scandale! Ахахахаха!!! Нет, Синти, не бойся, ничего никуда не исчезнет, забудь обо всём и отдыхай! Хоть до самого утра. Ну, вот, теперь присаживайся на диван, а я что-нибудь сотворю с твоими волосами, cherie. И надо мне еще самой успеть переодеться.
        Тридцать миль от Брейкхивена, где находился дом семьи Маршалл, до летнего дворца лорда Брэндона в Мистик Бич, рядом с Ист Хэнтоном, они преодолели за сорок минут. Еще не меньше двадцати минут им потребовалось на то, чтобы добраться от высоких кованых ворот поместья до крыльца дома - приглашенные образовали длинную очередь из дорогих автомобилей последних моделей.
        Особняк лордов, известный под именем Мистик-холл, походил на средневековый замок в представлении современного архитектора: крупные серые камни стен, башни, зубчатые украшения, напоминающие о крепостных стенах, узкие высокие готические окна. В деталях отделки, впрочем, хватало и растительных орнаментов в галлийском стиле ар-нуво, модном лет тридцать назад, когда заканчивалось строительство этого дома, и по-прежнему популярном в узких кругах ценителей. Дом окружали обширные сады, образующие причудливый и таинственный лабиринт, где хозяева дома и их гости могли, при необходимости, найти покой и уединение.
        Войдя в дом, Синтия была ошеломлена ярким светом множества ламп. Сначала она решила, что они электрические, но, присмотревшись, поняла, что светильники, испускающие значительно более яркий и более белый свет, чем обычные лампы, парят в воздухе без какой-либо поддержки, а значит, они были магическими.
        Громко играла музыка - струнный квартет. Высокие и статные официанты с отсутствующим взором бесшумно перемещались по паркету, предлагая гостям шампанское и закуски - это аниматы, поняла Синтия, вглядываясь в них. Раньше ей аниматов видеть не приходилось. От людей их не отличало почти ничего. Ничего, кроме странных глаз, отсутствующего взгляда и застывшего выражения лица. Оглядевшись, Синтия заметила у дверей и вдоль стен несколько других аниматов, одетых в темно-серые сюртуки. Эти настороженно оглядывались по сторонам, временами задерживая взгляд на ком-то из гостей. Вероятно, это были охранные аниматы, повсюду сопровождавшие лордов.
        Стараясь не выглядеть неприлично, Синтия украдкой рассматривала гостей. Она была поражена красотой и богатством одежды приглашенных. Еще недавно она была полностью сражена платьем, которое на ней было теперь надето, но здесь она поняла, что ее платье было далеко не самым красивым и роскошным, хотя и вполне достойным этого мероприятия.
        Ее внимание привлекла миловидная девушка в платье, составленном из шести слоев тончайшей ткани разных оттенков зеленого, наложенных друг на друга таким образом, чтобы каждый слой немного выдавался из-под предыдущего. Дополнялось это платье чудесным изумрудным ожерельем, составленным из камней таких же шести оттенков.
        Неподалеку от нее прошла дама в простом серебристом прямом платье со шлейфом. Но шлейф этот был настолько замечательным, что, казалось, был живым, как рыбий хвост, и со спины дама походила на волшебную рыжеволосую русалку, плывущую по паркету бального зала, словно по волнам шумящего неподалеку Титанического океана.
        Легкое розовое платье юной девушки, вокруг которой вились не менее юные кавалеры, было расшито цветами таким образом, что, казалось, на него перенесена витражная композиция из окна какого-нибудь древнего дворца. При каждом движении юной обольстительницы мозаика эта переливалась в свете магических светильников, как будто солнце играло на мозаичном стекле.
        Две девушки, явно сестры, прошли по залу в дерзко-коротких, по колено, полупрозрачных золотых платьях, привлекая взгляды всех окружающих мужчин, причем не только и не столько солнечными переливами ткани платьев.
        Несколько дам более почтенного возраста с бокалами шампанского в руках стояли у колонны в длинных платьях с широкими юбками, обильно украшенных бантами и вышивкой.
        Длинные ниспадающие платья, кружева, вышивка, блеск ткани и страз, белые, розовые, золотистые, голубые, черные, темно-лиловые, зеленые - всех модных фасонов и оттенков - кружились и двигались вокруг Синтии и Вивьен, завораживая и увлекая их водоворотом цветов, ароматов и шума милой бессмысленной светской болтовни.
        Кавалеры не отставали от своих спутниц в плане нарядности, хотя допустимых вариантов одежды у них было значительно меньше. Мужчины, в основном, носили черные строгие фраки с жилетками и рубашками. Разнообразие обеспечивалось расцветками жилетов у молодых людей и цветом галстуков-бабочек. Для джентльменов более солидного возраста единственно приемлемым вариантом был черный жилет с белой бабочкой. Молодежь же, презирая традиции, позволяла себе практически любые сочетания, вплоть до красно-зеленого жилета в сочетании с оранжевой бабочкой.
        Синтии на секунду показалось, что она заметила в глубине зала мачеху с сестрами, но постоянно движущаяся плотная толпа нарядных людей, тут же скрыла их от ее взора. Синти облегченно вздохнула: она совсем не стремилась объясняться с родственниками. Вивьен потянула ее в сторону и вручила бокал шампанского. Хрусталь весело звякнул о хрусталь, они выпили и засмеялись. Вивьен потянула было Синтию познакомиться с кем-то из своих учеников, но тут музыка изменилась, став торжественнее, и весь зал пришел в движение, освобождая место в центре - от широкой мраморной лестницы с античными статуями по бокам, до самых дверей.
        Прозвонил колокол. Разговоры мгновенно утихли. Утихла и музыка.
        По лестнице спускался высокий широкоплечий мужчина лет сорока с аккуратной бородкой. Он был одет, как все, в черный фрак с черным жилетом, однако бабочка у него была темно-красной, цвета свежей крови. За ним, чуть позади, спускалась красивая молодая шатенка с длинными кудрявыми волосами, одетая в прямое длинное темно-красное платье, точно такого же цвета, что и бабочка мужчины. Синтия подумала, что лично ей было бы страшно спускаться в таком платье по ступенькам, но женщина явно не разделяла ее опасений - она шла уверенно и гордо. На ее губах играла легкая, чуть торжествующая, улыбка. Рядом с ней, но на ступеньку позади, спускался необычайно красивый юноша с тонким лицом и длинными роскошными темными волосами, спадающими ему на плечи. Чуть прищурив один глаз, он осматривал зал с легкой ироничной улыбкой. Под черным фраком он носил жилетку лилового цвета, того же цвета была и бабочка на шее. Этот же лиловый цвет, правда, чуть темнее, преобладал и в коротком воздушном платье девушки, шедшей позади юноши и женщины в красном. Коротко, в каре, постриженные волосы девушки были того же цвета, что и у
юноши. Черты ее лица не оставляли сомнений в том, что она была сестрой юноши в лиловом жилете. Впрочем, Синтия и так узнала эту пару.
        Юного лорда Мартина, старшего сына и наследника лорда Брэндона, и его младшую сестру Морхен знали все в Нью Эвалоне. Про них любили рассказывать и вездесущие газетчики, и не менее вездесущие салонные сплетницы. Рассказывали многое: хватало и хорошего и плохого. Женщина в красном, несомненно, была Дженнифер Роуз, нынешней фавориткой лорда Брэндона. Еще один член семьи, юный лорд Лэнселот, чаще именуемый Лэнсом, единокровный брат лорда Мартина и леди Морхен по отцу, на лестнице отсутствовал. Вероятно, лорд Брэндон решил, что он еще слишком юн для нынешнего приема.
        Спустившись примерно до середины лестницы, высокородная процессия остановилась. Лорд Брэндон обвел взглядом гостей, и, улыбнувшись, заговорил. Он говорил тихо, но его голос был хорошо слышен всем и каждому, как будто лорд стоял прямо рядом с каждым из них.
        - Дорогие гости, - обращался к ним повелитель и господин Нью Эвалона, - благодарю вас за то, что вы посетили наш весенний прием. Солнце прошло первую четверть года. Официально объявляю зиму завершившейся, и приглашаю вас вместе с нами встретить приход весны. Темные времена прошли, друзья мои, темные дни миновали. Мы празднуем приход весны, и пусть она будет доброй для вас и принесет любовь в ваши сердца. Танцуйте, веселитесь, пейте, ешьте, и мы будем веселиться вместе с вами! А сейчас, - он помолчал, - время для первого танца этой весны!
        Гости зааплодировали, широко улыбаясь. Синтии показалось, что гости участвовали в каком-то необъявленном конкурсе, в котором должен был победить тот, кто громче всех аплодировал и шире всех, пусть и немного фальшиво, улыбался. Ну, решила она, значит, так полагается, - и она тоже аплодировала и широко улыбалась.
        Вновь заиграла музыка. Лорд Брэндон, взяв за руку Дженнифер Роуз, вышел с ней в центр зала. Юный лорд Мартин и леди Морхен пошли вдоль строя гостей, всматриваясь и явно ища себе пары. Морхен выбрала довольно быстро. Ее избранник, юноша во фраке необычного темно-зеленого цвета и в темно красном жилете, смущенно покраснел, но с явной радостью принял властно протянутую ему девушкой руку.
        Лорд Мартин выбирал дольше. Он шел вдоль ряда гостей, осматривая претенденток. По мере его приближения девушки вспыхивали румянцем и радостными улыбками, которые тут же сменялись гримасами разочарования, когда он проходил мимо. Синтия увидела двух своих сводных сестер: стоя в первом ряду, перед ее мачехой, они вытянули спины, выпятили груди и расплылись в улыбках, когда принц приблизился к ним. Но он прошел мимо, и взгляды девушек потухли, спины ссутулились, а головы опустились вниз.
        Синтия внезапно осознала, что они с Вивьен стоят в первом ряду, прямо перед пустым проходом, а юный лорд уже совсем близко. Синтия не собиралась танцевать, тем более с лордом Мартином, но ее сердце вдруг непонятно от чего сильно забилось, а дышать стало сложнее. Она почувствовала, что губы ее расплываются в улыбке, практически против ее силы.
        Лорд приблизился, оставляя за собой оранжерею разочарования. Равнодушно скользнув взглядом по поклонившейся ему Вивьен, он почти незаметным кивком приветствовал ее, а потом остановил взгляд на Синтии. Мартин остановился, вгляделся в глаза девушки (ее сердце билось глухо и сильно, казалось, разрывая ее грудь), а потом просто протянул Синтии руку.
        Девушка замерла. Лишь почувствовав ощутимый толчок локтя Вивьен в бок, она опомнилась и протянула дрожащую руку навстречу руке лорда. По залу прокатился легкий вздох. Его рука была немного холодной, но нежной.
        Музыканты заиграли вальс. Мартин положил вторую руку на талию Синтии и нежно привлек ее к себе. Секунда - и они закружились в танце. Мир вокруг превратился в невнятную расплывчатую картину бесконечного движения огней, лиц, платьев и фраков. Она смотрела в его голубые глаза, такие глубокие, и думала только о двух вещах: какой он красивый и как бы не опозориться, споткнувшись. Она лихорадочно вспоминала всё, чему ее учили ее учителя танцев, и мечтала лишь не сбиться с ритма. Но он был прекрасным танцором, и вел ее уверенно и заботливо, поэтому она расслабилась и позволила танцу и его глазам захватить ее целиком.
        Всё вокруг пришло в движение. Лишь только первые три пары закружились в вальсе, кавалеры тут же бросились приглашать юных и не очень партнерш. Не обошлось без споров, недопонимания и курьезов. Однако обошлось без агрессии - стычка на балу у лорда могла легко привести к быстрой и мучительной смерти всех ее участников. Так или иначе, скоро весь зал представлял собой бесконечный вихрь развевающихся подолов и фалд.
        За одним танцем последовал второй, третий, четвертый, пятый. Партнеры менялись после каждого танца. Даже лорд Брэндон менял партнерш, приглашая на танец зрелых и важных для жизни Нью Эвалона дам: жен магнатов и советников. Морхен меняла партнеров, как перчатки, порой даже во время танца. Ей ничего не стоило, внезапно бросив своего партнера, остановить другую пару и забрать партнера у какой-нибудь остолбеневшей девушки. Естественно, никакого сопротивления и недовольства юная леди не встречала.
        Партнеры менялись, и лишь лорд Мартин оставался вместе с Синтией, ни на секунду, даже между танцами, не выпуская ее горячей руки из своей по-прежнему чуть прохладной кисти. Синтия раскраснелась и осмелела. Она всё сильнее прижималась к его телу, такому крепкому и вызывающему в ней неясное чувство влечения, чувствовала на своем лице его теплое дыхание и всё глубже тонула в его невероятных голубых глазах.
        В какой-то момент он очень точно почувствовал, что она устала танцевать. Взяв два бокала шампанского с подноса мгновенно появившегося рядом анимата, Мартин повел Синтию в сторону, где в галерее, образованной арками колонн были устроены небольшие тенистые альковы с диванчиками, креслами и столиками.
        Вокруг гремел бал. Нарядные люди танцевали, пили, ели, флиртовали, обсуждали дела, заключали сделки, всё шумело и двигалось. И лишь в том углу, где сидели, с шампанским и закусками, Мартин и Синтия, было тихо и спокойно. Их покой охраняли два стражника, недвусмысленным намеком для веселящихся гостей замерших в некотором отдалении от молодых людей. Синтии показалось, что невдалеке мелькнула ее мачеха, настороженно скользнув по девушке взглядом, но подойти она не решилась.
        А они говорили. Говорили весь вечер. О жизни в Нью Эвалоне, о новостях, об отце Синтии и об ее мачехе, об истории, о математике, о достижениях технологии, о будущем, о прошлом, о газетах, о журналах, о книгах, о радиопередачах, о еде, о напитках, о погоде и даже о фасонах платьев. Он показался ей замечательным собеседником: умным, веселым, остроумным, всесторонне образованным и чрезвычайно внимательным. А как он ее слушал! Взгляд его ни на секунду не отводился от ее глаз. Он слушал, гипнотизируя ее взглядом, и вставлял умные и веселые фразы именно тогда, когда это было нужно.
        Он был заботливым и нежным. Ей хотелось пить, и тут же на столе появлялись бокалы. Ей захотелось есть, закуски тут же заполнили весь стол. Ей показалось, что стало холодно, и он снял свой фрак, безумно дорогой, она знала, и накинул его ей на плечи, нежно приобняв, отчего ее словно молния пронзила. Ей захотелось снова танцевать, и они снова закружились по залу, собирая восторженные мужские и завистливые женские взгляды. А потом они снова вернулись в свое убежище и снова разговаривали, потом снова танцевали, и снова разговаривали.
        Время подходило к полуночи. Синтия рассказала о том, как она вспомнила старую сказку и о реакции Вивьен, и они весело вместе с ним посмеялись. Он рассказал о том, как в детстве хотел вырастить бобовый стебель, чтобы залезть на облака, но оказалось, что на дирижабле это сделать проще, да и облака оказались совсем не такими, как они ожидал - холодными и мокрыми. Она беззаботно смеялась в ответ, а потом пожалела, что не видела облака близко. А он в ответ пообещал ей их когда-нибудь показать.
        - Сегодня замечательная луна, - чуть смущенно улыбнулся он, подняв бокал. - Там, наверху, есть открытая галерея. Пойдем, посмотрим?
        - Почему бы и нет? - она расцвела в ответ, чувствуя шум в голове от опьянения. - Пойдем!
        Он не повел Синтию по мраморной лестнице в центре зала, сказал, что так будет слишком много внимания. Держа ее за руку, он скользнул в незаметную дверь в тени в дальнем углу зала, и они поднялись наверх по узкой винтовой лестнице. Было темно, но Мартин взмахнул рукой, и над ними поднялся светящийся шар - такой же, какие освещали бальный зал, только чуть меньше. Синтия в восторге захлопала в ладоши.
        Он провел ее несколькими полутемными коридорами, где в большие окна действительно светила яркая луна, плывущая над черными еще голыми деревьями огромного сада, а потом толкнул дверь и увлек Синтию за собой внутрь.
        Здесь было темно, лишь немного света падало из небольшого окна. Мартин щелкнул пальцами, и комнату залил яркий свет. Вспыхнули свечи в больших медных подсвечниках, вспыхнули дрова в огромном камине в глубине комнаты, вспыхнули яркие электрические лампы, спрятанные где-то под высоким потолком. Синтия на секунду зажмурилась от этого неожиданно яркого света, но потом открыла глаза и осмотрелась.
        Они были в большой комнате, очень большой. Слева от входа стояли несколько столов. На одном были сложены бумаги, стояли несколько чернильниц и лежали разнообразные перья: от старинных гусиных и лебединых до современных автоматических. На других столах стояли и лежали непонятные ей приспособления, украшенные различными символами и надписями на неизвестных ей языках. По стенам были развешаны большие картины и убранные в стеклянные эстампы обрывки свитков - по виду, очень древние. Между ними стояли высокие стеллажи, уставленные книгами. В глубине комнаты располагался камин, в котором играло пламя. А в центре помещения была огромная кровать с массивными деревянными ножками и не менее массивным балдахином, покрытым лиловым бархатом.
        - Ну, что стоишь? - Мартин чуть подтолкнул ее вперед, к кровати. - Давай, раздевайся и в постель.
        - Как?... - Синтия остолбенела и изумленно повернулась к Мартину. Его лицо, такое доброе и заботливое несколько мгновений назад, стало твердым и грубым, глаза, такие милые и глубокие, стали холоднее льда.
        - Чего ты ждешь? - Мартин равнодушно посмотрел на нее. - Давай быстрее, у нас мало времени. Скоро вынесут торт, он сегодня, вроде, вкусный, не хочу пропустить.
        - Но… - Синтия беспомощно озиралась по сторонам. - Я не хочу. Не так. Не сейчас… Прости…
        Она повернулась и пошла к двери. Он грубо ткнул ее рукой в грудь, заставив отскочить назад и схватиться рукой за ушибленное место. В ее глазах появились слезы.
        - Не хочешь, значит? - его тонкие губы сложились в хищную усмешку. - А кто вообще тебя спрашивает, чего ты хочешь, сучка?
        Он схватил ее за талию, поднял в воздух и сильным движением бросил ее спиной на кровать. У нее перехватило дыхание, она застонала. Застонали и пружины кровати. Она попыталась встать, но он снова толкнул ее назад. Синтия заслонилась от него руками, отталкивая Мартина, но он навалился на нее всем телом, оказавшимся внезапно таким тяжелым.
        Она закричала, пытаясь сбросить его с себя, била его руками по спине и по голове, но он, казалось, этого даже не замечал. Она почувствовала, что ткань платья и сорочки ползет вверх по ее ногам, почувствовала холод воздуха, проникшего под подол, и изо всех сил сжала ноги, чтобы не допустить самого страшного. Он вставил колено между ее ног, нажал, раздвигая ее бедра, и она, крича и пытаясь вырваться, вынуждена была поддаться. Еще несколько секунд борьбы, и что-то твердое уперлось в низ ее живота, а потом еще ниже. Он двинул бедрами, и она дико закричала, чувствуя, как что-то проникает в нее, причиняя ей невыносимую боль. Она почувствовала как горячая жидкость, кровь, течет из ее лона на ткань платья, когда-то так сверкавшего белизной.
        Она расслабилась, сдавшись. Он двигался на ней, тяжело дыша, не спеша, получая удовольствие от ее покорности, а она лежала, раскинув руки и ноги, смотря вверх, на темное дерево балдахина, покрытого фиолетовым бархатом, и мечтала только о том, чтобы это побыстрее закончилось.
        Но когда он начал убыстрять свои движения, что-то вспыхнуло в ней. Какая-то новая сила. Она резко рванулась, отталкивая его левой рукой, и изо всей силы вцепилась ногтями правой руки в его лицо, стремясь попасть ему в глаз. До глаза не добралась, жаль, но Мартин дико взвыл, хватаясь за лицо, а она воспользовалось этой секундой, чтобы, упершись коленом, сбросить его с себя. Мартин скатился с кровати на пол, а Синтия, вскочив, вылетела за дверь и побежала по темному коридору.
        Бежать было неудобно, и к тому же она не понимала, куда ей бежать. В зал обратно? В таком виде? Это позор на всю жизнь! На счастье она увидела небольшую мраморную лестницу, ведущую вниз, побежала по ней и через минуту выскочила в темную прохладу сада. Ей повезло. Это ее шанс. Бежать. Бежать вперед. Затеряться в саду. Спрятаться, а потом как-нибудь выбраться. Неважно как, главное, что она сбежала от этого голубоглазого чудовища. Бежать. Прятаться. Выжить.
        - Вивьен, - Мартин, опираясь спиной на стену спальни, заложив одну руку за спину, спокойно и холодно посмотрел на галлийку.
        - Свет извечный, Мартин! - Вивьен всплеснула руками и схватилась за щеки. - Что случилось? Что произошло? У тебя кровь?
        - Скажи спасибо своей протеже, - Мартин усмехнулся, проведя рукой по уже начавшим затягиваться глубоким царапинам на лице. - Я ожидал, что ты лучше ее подготовишь.
        - Простите меня, ваше могущество! Прошу вас, простите! - Вивьен в ужасе схватилась за голову.
        - Вот я думаю, Вивьен, что с тобой сделать в наказание? - Мартин смотрел на нее с мрачной улыбкой. - Превратить в жабу? Вывернуть руки и ноги в другую сторону? Состарить тебя лет на тридцать? Ослепить? Или просто сжечь тебе волосы? Что скажешь?
        - Прошу вас, ваше могущество! - Вивьен упала на колени, заломив руки в отчаянии, по лицу у нее стекали слезы. - Я сделаю всё за нее. Я исправлю то, что она сделала. Я доставлю вам огромное удовольствие! Всё, что хотите. Куда хотите. Только не наказывайте меня! Пожалуйста…
        - Ладно, Вивьен, не плачь, это тебя не украшает, все тени размазались, - он довольно усмехнулся. - Ничего я тебе не сделаю, но свое ты отработаешь сегодня, не сомневайся.
        - Конечно, ваше могущество! - Вивьен, радостно улыбнувшись, скинула с плеча лямку платья.
        - Не сейчас, - остановил ее Мартин. - Сначала дела. Эта девка, как ее, Синтия? Оставила диадему, возьмешь ее потом на столе. Используй ее снова в следующий раз. И не забудь отчитаться по деньгам, которые я тебя дал на платье и туфли.
        - Конечно, Мартин, - Вивьен, встав, поклонилась. - Могу ли я поинтересоваться?
        - Да?
        - Она тебя ударила, поцарапала… Но почему? Ты же мог просто мгновенно сломить ее волю, сделать покорной, даже заставить ее страстно желать тебя…
        - А смысл? - пожал он плечами. - Какой в этом интерес? Если без сопротивления, так можно и аниматок трахать. Весь смысл в сопротивлении.
        - Но в этот раз всё закончилось не так, как ты предполагал.
        - Еще не закончилось, - Мартин хищно улыбнулся. - Просто одно развлечение сменилось другим.
        С этими словами Мартин достал из-за спины то, что он там держал, и показал это Вивьен.
        - Она оставила одну туфельку, - покачал он головой, демонстрируя блестящую, почти хрустальную, туфельку собеседнице. - Собакам этого вполне хватило. А теперь, давай, на колени и отрабатывай ошибки своей девчонки. И чтобы следующая была адекватнее. И кстати, у этой девчонки есть сестрички, она говорила. Я думаю, они должны исправить ошибки своей родственницы. Позаботься об этом.
        Вивьен старалась так, как никогда до этого. Она чувствовала на губах вкус девушки и привкус крови, и старалась изо всех сил, глубоко погружая его в себя, обхватывая его губами, неистово скользя по нему языком. Мартин блаженно закрыл глаза, опираясь спиной на стену. Наконец, звук собачьего лая из приоткрытого окна усилился, наполнился торжеством, а через секунду дополнился истошными женскими криками и воем разрываемой клыками на части девушки. В этот момент наслаждение переполнило Мартина и горячо излилось в горло вздрогнувшей верной Вивьен, из глаза которой незаметно скользнула слезинка.
        ЧАСТЬIII.
        ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ.
        Океан, океан, бесконечный океан.
        Что слева, что справа - всё одно и то же. Серые стальные медлительные волны, высокие от сильного ветра, но отсюда, сверху, как будто просто рябь на бесконечной серой блестящей стеклянной поверхности. И мы над ним. Притаились, как какие-то паразиты, во чреве гигантского кита, больше всех китов на свете. Восемьсот футов в длину, сто сорок в ширину, и кто его знает, сколько сотен футов сейчас над землей. Точнее, над водой, над океаном. Спрятались во чреве рукотворного чудовища из хлопка и алюминия, и посматриваем сквозь иллюминаторы на бескрайную поверхность внизу, словно мы какие-то властители мира.
        Вчера, когда дирижабль «Бисмарк» проплывал сначала над бескрайними полями Готтландии, а затем над лесами, лугами и городками Галлии, было, конечно, интереснее. Поднявшись утром в воздух в Норберге, ко второй половине дня они уже достигли Лютеции. Капитан Ханс Адлер специально подвел воздушное судно поближе к ажурной башне - нынешнему символу Лютеции и предмету ожесточенных споров каких-то тридцать лет назад. Тогда она выглядела как чужеродное тело, стальной фаллос, изнасиловавший древний город. А сейчас, гляди-ка, уже стала символом и главной достопримечательностью галлийской столицы, и таковым, пожалуй, останется на века, покуда не развалится в бурую ржавую пыль от времени.
        А ближе к вечеру, когда заходящее солнце заставляло щуриться ослепленных рулевых в рубке, подвешенной под чревом летающего водородного монстра чуть впереди от пассажирских палуб, они оставили по правую руку древнюю родину - туманную Бриттию и милые сердцу Зеленые Острова - и, распрощавшись с сушей, вступили во владения бесконечного Титанического океана.
        К утру погода немного испортилась, небо было затянуто серыми тучами. Сильные порывы ветра, порой, сотрясали огромный корпус «Бисмарка» и стремительно проносили под ним дымку низких облаков. Опасности, впрочем, эта погода не представляла, однако радости и разнообразия путешествию тоже вовсе не добавляла. За многие часы длинного летнего дня созерцание океана изрядно утомило.
        Элен вздохнула и, отойдя от иллюминатора, склонившись над которым она размышляла, повернулась и прошла полтора десятка шагов и три ступеньки, отделявшие ее от барной стойки. Присев на высокий круглый стул, обитый красной кожей, она откинула назад длинные рыжие волосы и улыбнулась бармену, делая заказ. Расплывшись в ответной улыбке, тот поспешил поставить перед ней большой широкий бокал джина с тоником, в котором плавали горошинки нескольких видов перца и завитая оранжевая полоска апельсиновой цедры, прекрасно оттеняющие вкус простого по сути коктейля. Бармен свое дело знал, она уже в этом убедилась. Впрочем, как и все на этом летающем корабле.
        Бар был пока еще пустой. Немногочисленные пассажиры «Бисмарка» начнут собираться здесь позже, через пару часов, когда начнет темнеть. А пока, в восемь вечера, они предпочитали отдыхать в своих каютах или беседовать на бежевых креслах невидимой отсюда библиотеки, располагавшейся по другую сторону пассажирской палубы.
        Лишь молодой офицер с погонами лейтенанта сидел в конце стойки с чашкой кофе и маленькой рюмочкой бренди. Он казался полностью поглощенным своими напитками и карманной книжкой в бумажном переплете, лежавшей справа от его чашки, но Элен, конечно, заметила несколько заинтересованных взглядов, брошенных им на нее.
        Забавно, - подумала девушка, - я знаю про него всё, а он не знает про меня почти ничего. И, в первую очередь, того, что я знаю про него всё.
        Он снова поднял взгляд, и она поймала его своими глубокими темно-зелеными глазами. Поняв, что он раскрыт, офицер явственно смутился и даже чуть покраснел. Она же приветственно и мило улыбнулась, чуть приоткрыв ряд белых ровных зубов. Он смущенно и натянуто коротко улыбнулся в ответ, а затем залпом выпил свое бренди, и уставился в чашку с остывающим черным кофе, не решаясь снова поднять глаза.
        Сдержав усмешку, она взяла со стойки бокал и, элегантно соскользнув с круглого табурета, пошла к молодому человеку, покачивая бедрами, плотно обтянутыми темно-зеленой атласной тканью длинного, глубоко декольтированного платья.
        - Добрый вечер, лейтенант, - девушка, поставив бокал на стойку прямо рядом с его чашкой, аккуратно села на соседний барный табурет, чуть задев ногу мужчины своей ножкой.
        - Добрый вечер, мисс, - молодой лейтенант покраснел и посмотрел на нее, как будто решая, бежать ему от нее в смущении или поддержать беседу.
        - Я Элен Абигейл МакМиллан, - она решительно протянула ему руку для поцелуя. - А вы?
        - Эээ… Лейтенант Джек Клифтон, военно-воздушный флот, - чуть растерявшись поначалу, он быстро собрался и аккуратно прикоснулся губами к ее руке. - Чем я могу вам помочь, мисс МакМиллан?
        - Да, в общем-то ничем особенным, - Элен рассмеялась. - Разве что скрасить скуку и одиночество в этот вечерний час. Вы не возражаете, лейтенант Клифтон?
        - Нисколько, мисс, - он улыбнулся и слегка поклонился, не вставая. - Моя вахта начнется в полночь, поэтому еще четыре часа у меня есть, и в это время я в полном вашем распоряжении.
        - Ну, и замечательно! - она несколько раз хлопнула в ладоши, немного манерно аплодируя. - И прошу вас, лейтенант, давайте без мисс. Лучше просто Элен.
        - Хорошо, Элен, - просто улыбнулся он. - И тогда давай лучше не лейтенант, а Джек.
        - Отлично, Джек! - она подняла бокал. - Давай выпьем за знакомство! Бармен, повторите лейтенанту.
        - Не стоит, Элен, - Джек поколебался. - Мне еще на вахту.
        - Ты сам сказал, что только через четыре часа, - решительно отвергла его возражения Элен. - А это всего лишь маленькая рюмочка бренди. Бармен!
        - Ты же из Нового Света, Джек? - поинтересовалась она, когда стекло звякнуло о стекло, и напитки были надлежаще отпиты. - Что ты делаешь на готтландском дирижабле? Здесь же вся команда готтландцы?
        - Почти все, - согласился он. - Но я исключение. Меня направили по обмену, набираться опыта, так сказать. Да и, кроме того, основная часть наших пассажиров из Нового Света, вот компания и решила, что будет полезно иметь в команде кого-то, кто сможет хорошо объясняться с пассажирами на знакомом языке.
        - И чем же ты здесь занимаешься?
        - Я третий помощник капитана. Через четыре часа мне предстоит восемь часов рулить этим монстром.
        - Как здорово! - она восторженно хлопнула в ладоши, широко улыбнувшись. - И это сложно?
        - Ну, как сказать… - Джек задумался. - Когда умеешь, то не очень. Но вообще не так просто. Всё-таки махина в восемьсот футов длиной. Но легче чем управлять кораблем. Я раньше на флоте служил, а потом перевелся в воздухоплаватели.
        - Это так увлекательно! - Элен чуть наклонилась вперед и с удовлетворением заметила, что глаза Джека невольно скользнули по ее глубоко открытой платьем груди.
        - А ты, Элен? - Джек теперь смотрел в глаза Элен, не отрываясь, боясь опустить взор ниже. - Ты сопровождаешь его могущество?
        - Лорда Брэндона? - она рассмеялась и залпом допила свой джин с тоником. - Я? Нет, почему ты спрашиваешь?
        - Ну… - он замялся, смутившись. - Просто он и его свита выкупили почти все билеты на этот рейс. И я предположил, что ты тоже с ними…
        - Нет, - Элен покачала головой и едва заметно нахмурилась, - я не с ними. Честно говоря, я даже не предполагала, что с нами полетит лорд Брэндон. Я купила билеты очень давно, так было дешевле. Хотя дешевле, как ты понимаешь, очень относительно. На пароходе было бы дешевле в четыре раза, а то и в пять, но здесь же так романтично!
        - Еще как! - согласился Джек. - Я поэтому сюда и перевелся. Конкурс был триста человек на место.
        - А ты молодец! - она провела рукой по его кисти и сделала знак бармену. - Ну, так вот, я возвращаюсь к родителям на летние каникулы. Я учусь в Лютецком университете. Ради этого полета я даже специально доехала от Лютеции до Норберга. И ни секунды не жалею! Быть здесь, наверху, смотреть на всё это, летать, как птицы, выше птиц!.. Это так потрясающе! Пусть даже это и стоит как четверть приличного дома или как год обучения в нашем университете. Но это того действительно стоит!
        - Я тебя понимаю, - он широко улыбнулся. - Небо, оно… Особенное. Ни с чем не сравнимое. Когда стоишь там, впереди, у штурвала, и под тобой всё это проплывает, а ты движением руки можешь заставить эту махину лететь, куда тебе угодно! Это что-то невероятное. Ты как будто правитель всего мира! Как будто настоящий лорд…
        Он резко осекся. Несколько секунд стояла тишина.
        - Хахаха! - Элен звонко рассмеялась. - А я смотрю, ты, Джек, поэт! Какие прекрасные слова и какие прекрасные сравнения!
        - Опасные… - покраснев, прошептал он.
        - И от этого еще более прекрасные! Не смущайся так, я никому не расскажу, - она отпила глоток из поставленного перед ней барменом нового бокала. - Лучше скажи мне, а что, правда, почти все места на корабле выкуплены лордом Брэндоном? У него так много народу в свите?
        - Ну, - Джек прикинул в уме, - у нас тут места для шестидесяти четырех пассажиров. Лорд Брэндон и его сопровождающие выкупили сорок восемь из них, включая люкс для самого лорда. Остается шестнадцать пассажиров, включая тебя.
        - Сорок восемь! - удивилась Элен. - И зачем ему столько людей?
        - Я слышал, что лорд Брэндон встречался с другими лордами в Норберге. С лордами Старого Света: лордами Готтландии, Лютеции, Полонии, Бриттии и прочими. Вероятно, ему были нужны всякие секретари и помощники. Плюс охрана. Ну, и эти, как их…
        - Аниматы? - подсказала Элен.
        - Аниматы, - Джек кивнул.
        - Я боюсь их, - Элен поежилась, будто от холода, - они какие-то совсем другие. Вроде бы живые, но как мертвые. Страшные.
        - Мне тоже от них не по себе, - признался он. - Самое страшное, что у них на лицах вообще никаких эмоций не отражается. И глаза не двигаются. Интересно, они вообще живые?
        - Говорят, - Элен перешла на шепот, - что в аниматов превращают тех, кто чем-то обидел или оскорбил лордов. Что лорды забирают у них душу и питаются этими душами, а аниматам остается лишь пустая оболочка. И еще говорят, что лорды похищают маленьких детей, питаются их кровью для поддержки своей магии, а вместе с кровью выпивают их душу. И когда такие дети вырастают, они становятся аниматами.
        - Это опасные слова, Элен, - Джек, шепча, наклонился почти к самому лицу девушки, и она почувствовала его горячее дыхание. - Не нужно их говорить незнакомым людям.
        - Но ты же меня не предашь, лейтенант Джек? - прошептала Элен, нежно положив ладонь на его щеку.
        - Никогда, Элен, - прошептал он в ответ и вдруг, не в силах противостоять искушению, подавшись вперед, прикоснулся губами к ее губам.
        Она раскрыла губы ему навстречу, встретив его коротким, но нежным и горячим поцелуем. Это продолжалось лишь секунду, а потом он, снова смутившись, отпрянул назад. Она рассмеялась и, положив ладонь на его руку, дала тем самым понять, что ничего плохого не произошло.
        Он рассмеялся в ответ.
        - Ты проводишь меня, Джек? - два с половиной часа и еще три бокала джина с тоником пролетели, как мгновение.
        - Конечно, Элен, - он поддержал ее, когда она пошатнулась, спустившись с высокого стула.
        - Спасибо, лейтенант, - она оперлась на него, аккуратно переставляя плохо послушные ноги.
        - Какая твоя каюта?
        - Тринадцать.
        Он уверенно повлек ее вперед, обняв за талию, а она, доверившись ему, обняла его за шею. Он почти нес ее в своих сильных руках, а она прильнула к нему.
        Когда они вошли в каюту, она обняла его и горячо и долго поцеловала. Потом отстранилась, и, повернувшись к нему спиной, прошла несколько шагов вглубь маленькой каютки. Мимолетное движение руками, и зеленое платье соскользнуло с ее плеч. Роскошные рыжие локоны спадали на ее обнаженные плечи и спину, прикрытую лишь тонкой кремовой тканью короткой шелковой камисоли.
        Она повернулась к нему и подошла ближе. Бретелька камисоли соскользнула с ее правого плеча, почти полностью открыв правую грудь. Над шелковой тканью показался верхний край нежно-розового соска. Джек, не зная, что ему делать, постарался отвести взгляд в сторону. Взгляд уперся в большую фотографию в рамке, стоящую на маленьком столике. Фотография изображала благообразного усатого мужчину в хорошем костюме и шляпе-котелке. Он гордо смотрел с портрета, опершись на высокую резную трость. Рядом с ним сидела симпатичная женщина, похожая на Элен, в пышном светлом старомодном платье.
        - Это твои родители? - спросил Джек.
        Элен посмотрела на фотографию, помолчала несколько мгновений. А потом внезапно громко и бурно разрыдалась, закрыв лицо обеими руками. Продолжая рыдать, она села на край кровати. Плечи ее вздрагивали, из-под закрывающих лицо рук слышались громкие всхлипы.
        Ошеломленный Джек опустился перед ней на колени. Поколебавшись, он протянул руки и осторожно обнял ее за плечи. Она обняла его в ответ, крепко прижалась, продолжая плакать.
        - Прости, - она резко отстранилась, оставив, однако, свои руки у него на плечах, - прости меня, Джек… Я не должна была. Прости, прости, пожалуйста!
        - Хорошо, Элен, хорошо… - Джек погладил ее по волосам. - Не переживай, всё хорошо. Что случилось?
        - Прости меня, мне так стыдно…
        - Ничего страшного. Чем я могу тебе помочь?
        - Ничем, Джек, прости. Уже ничем. Прости, я должна объяснить.
        - Ты ничего мне не должна, Элен, - нежно улыбнулся он.
        - Должна, - уверенно возразила она и посмотрела ему в глаза, - иначе ты будешь думать, что я идиотка какая-то.
        - Ну, что ты, Элен…
        - Послушай, - она положила теплую руку ему на губы, рука пахла лавандой и тюльпанами, - да, это мои родители. Мой отец владел большим скобяным заводом в Нью Эвалоне. Точнее, за рекой, в Гарден Сити. Завод построил мой дед, но именно папа его развил и сделал успешным. У него был брат, младший брат, мой дядя. Его звали Роберт. Когда начались эти события, та революция… Ты понимаешь, о чем я?
        Джек кивнул.
        - Ну, вот, - продолжила она, - я тогда только родилась. Тогда мой дядя присоединился к восставшим. И вроде бы даже был одним из командиров их отрядов. И когда… Когда случилась эта катастрофа… То, что сейчас называется Фейерверком, мой дядя Роберт погиб. А потом пришли люди лорда Брэндона и забрали завод отца. Выкинули его, мою маму и меня из дома. Оставили почти безо всего. В отместку, хотя мой отец никогда ни в чем не был виноват. Он даже с братом поссорился из-за этого… Отец был сильным. Он пережил смерть брата. Пережил потерю завода, потерю дома. Но он не мог видеть, как мы голодаем… Как я плачу от голода.
        Она всхлипнула. Джек снова погладил ее, она в ответ обняла его.
        - Отец, - глухо продолжила она, снова отстранившись, - связался не с той компанией. Это было против его принципов, но его нигде не брали на работу, а мы голодали. И тогда он узнал… Группа его бывших работников, их тоже выгнали, они решили ограбить банк. Мелкий захудалый банк в каком-то маленьком городке неподалеку. Их всех убили, Джек… Всех убили на месте. Мама почти сошла с ума… Как она рыдала, ох, как она рыдала! Как кричала, как билась головой о пол, о стены. А я стояла, маленькая, испуганная, и смотрела на это молча, боясь даже заплакать, так мне было страшно. Потом она успокоилась. А потом, через несколько дней, согласилась выйти замуж за давнего конкурента отца, мистера Роджерса. Кевина Роджерса. Он ее давно любил. Она его всегда ненавидела. Но она пошла на это ради меня. Как он ее бил, когда напивался! Как он ее мучал! Она увядала, но терпела. Ради меня. У них не было своих детей. Могли бы быть, но он избил ее по пьяни, и она потеряла ребенка. А потом уже забеременеть снова не смогла. Шли годы, мы как-то уживались вместе. Ко мне мистер Роджерс относился, в общем-то, даже неплохо. Оплатил
учебу, сначала в Нью Эвалоне, а потом и в Лютеции. Он так себе человек, но незлой. Когда трезвый, незлой, даже великодушный. Справедливый, хотя и суровый. Вот только трезвым он бывает всё реже. Маме это дается тяжело. Очень тяжело, поэтому она рада, что я далеко. Далеко от него.
        - Прости, Элен, - Джек был ошеломлен рассказом, - прости, я не знал…
        - За что мне прощать тебя, милый? - Элен поцеловала его в лоб. - Это ты меня прости. Просто всё так сложилось… Я так страдала из-за тупой мести лорда Брэндона. Он разрушил мою семью. Уничтожил ее, хотя мы ему ничего не сделали. Совсем ничего. И вот он здесь, рядом, буквально за парой тонких стенок. Человек, разрушивший мою жизнь и жизнь всей моей семьи… Рядом со мной, как ни в чем не бывало. Я напилась, Джек, прости. Я напилась, и разрыдалась, когда ты спросил о родителях… Я всё вспомнила, и на меня накатило. Прости, милый, ты ни в чем не виноват. Прости.
        - Прости меня, Элен. Если бы я только мог что-то для тебя сделать…
        - Ну, что ты, Джек, - она помолчала. - Хотя…
        - Что, Элен?
        - Нет, Джек, не важно.
        - Говори, Элен, я всё для тебя сделаю.
        - Не давай поспешных обещаний, Джек, - она покачала головой.
        - Слово офицера! Что я могу сделать для тебя?
        - Ты знаешь, зачем лорд Брэндон ездил в Старый Свет? - она смотрела Джеку в глаза, не отрываясь.
        - Встречался с другими лордами, - Джек пожал плечами, - это все знают.
        - А зачем он с ними встречался?
        - Не знаю, Элен. Не знаю, прости.
        - В Лютеции кто-то из моих университетских друзей говорил, - Элен задумалась, - что лорды встречаются для того, чтобы заключить новый большой договор. Они хотят поделить территории в Старом Свете как-то по-новому. И еще те лорды хотят напасть на лордов Черного Континента и на лордов Вавилонии. Что-то связанное с контролем над нефтяными месторождениями. Они хотят привлечь лорда Брэндона в союзники тайно, чтобы он снабжал их армии техникой, и чтобы помог им и финансово, и в плане получения помощи от других лордов Нового Света.
        - Не может быть! - поразился Джек. - Новая война лордов? Но это же поставит мир на грань уничтожения?
        - Так говорят, Джек. Это только слухи. Но мы можем это проверить, и если это правда, то помешать.
        - Мы? Как?
        - Помоги мне, Джек, - Элен схватила руки лейтенанта. - Прошу тебя, помоги. Лорды должны были подписать договор, где всё прописано. Он наверняка в каюте лорда Брэндона. Если бы ты смог туда незаметно пробраться и найти этот договор… Я знаю одного журналиста, хорошего. Он всё опубликует. Всё станет известным, и план тайного нападения сорвется. Прошу тебя, Джек!..
        - Но, Элен… - Джек изумленно смотрел ей в глаза. - Это же…
        - Это шанс спасти мир! - Элен внезапно переменилась в лице. - Прошу тебя, Джек, прости меня! Это всё глупости, нельзя требовать от тебя такого. Нельзя так рисковать!... Просто ты сказал, что всё готов сделать, и я вот подумала… Прости меня, прошу тебя! Забудь это. Я тебе никто, ты не обязан рисковать из-за меня и карьерой, и жизнью. Забудь.
        - Нет, нет, Элен, подожди, - запротестовал Джек. - Я обещал. Я поклялся. И потом, ты права - это шанс спасти мир. Шанс спасти тысячи людей, миллионы. Ради этого стоит рискнуть. Я сделаю это.
        - Ты… Сделаешь?..
        - Сделаю, - решительно подтвердил лейтенант. - Мне сейчас пора на вахту, а утром, сразу после вахты, я проберусь в каюту лорда и найду этот договор. Лорд Брэндон как раз в это время завтракает со всеми своими. В каюте и рядом никого не будет. Я зайду, найду документы и выйду. Меня никто не заподозрит и не заметит.
        - Ты правда сделаешь это? - Элен крепко обняла Джека и бросилась покрывать поцелуями всё его лицо. - Спасибо! Спасибо! Спасибо тебе, дорогой! Ты не представляешь, как много это для меня значит! Ты не представляешь, как много это значит для всего мира! Спасибо! Спасибо! Спасибо!
        Джек свернул в коридор к каюте-люксу. До этого момента он вообще ничем не рисковал. Он помощник капитана, пусть и третий, в форме, а потому может находиться, где угодно на «Бисмарке», и никто ему не задаст никаких вопросов. До тех пор, естественно, пока он не откроет дверь в каюту лорда.
        Ключ от каюты он осторожно стянул у старшего стюарда. Тот всю ночь провел, наблюдая за игрой в карты в салоне-библиотеке, и теперь отсыпался. Спать он будет еще часа два, поэтому времени более чем достаточно.
        В коридоре было пусто. Не было никого и у двери каюты. Обычно, там стояли двое рослых охранников и двое охранных аниматов, но сейчас они ушли вместе со своим господином.
        Джек прислушался. Тихо. Приложил ухо к двери каюты, подождал. Тоже тихо. Ну, что ж. Момент истины. Обратной дороги не будет. Малодушно поколебавшись - всё-таки на кону судьба всего мира - он осторожно вставил ключ в замок и медленно повернул его. Замок щелкнул, и дверь открылась. Ну, поехали.
        Джек вошел в каюту, закрыв за собой дверь. Огляделся. Каюта была раза в четыре больше, чем каюта Элен, и раз в шесть, чем его собственная каморка на нижней палубе. Конечно, по меркам даже среднего отеля номер был крохотным, но так и находился он на высоте почти двух тысяч футов над землей. К тому же теснота с лихвой компенсировалась богатством отделки.
        Джек быстро осмотрелся. Подошел к столу, открыл ящики - ничего. Заглянул в ящики секретера над столом: писчие принадлежности, бумага, маленькая пишущая машинка, ленты к ней, стопка копировальной бумаги, арифмометр. Ничего, заслуживающего внимания.
        Он снова огляделся. Подошел к шкафу, открыл его. Костюмы, рубашки, галстуки, пальто. Никаких бумаг. Что-то заметил краем глаза, что-то не давало покоя. Джек обернулся и присмотрелся. Так и есть, между столом и кроватью, полускрытый покрывалом, на полу притаился коричневый портфель. В два шага Джек подошел к портфелю, достал его, поставил на кресло у стола, открыл. Стал копаться в бумагах: письма, счета, какие-то записки, доклады: что-то интересное, но нисколько не похожее на договор между лордами, о котором говорила Элен. Может, его и нет вовсе? Может, это только слухи?
        Внезапно Джек услышал шаги за дверью. Он замер. Быстрым движением сунул пачку бумаг в портфель, закрыл его. Отчаянно заметался взглядом по комнате, надеясь, что шаги пройдут мимо, и в душе зная, что нет, не пройдут. Когда раздался глухой стук в дверь, Джек метнулся в шкаф. Закрыл за собой створки дверей шкафа ровно в тот момент, когда неизвестный гость повернул ручку двери каюты.
        Джек замер. Кто-то вошел в каюту. Джек похолодел - он понял, что оставил портфель на кресле у стола, не успев убрать его на место. Раздались медленные шаркающие шаги. Анимат. Ну, хоть не сам лорд Брэндон. Хотя, кто знает, что хуже. Кто знает, на что способны эти аниматы? Может, он сейчас его в шкафу и учует.
        Он замер. Шаркающие шаги прошли по комнате, к столу. Анимат постоял там, потом шаги приблизились. Джек понял, что анимат стоит прямо перед шкафом. Джек задержал дыхание. Долгих двадцать семь ударов сердца, ударов, разрывающих грудь. Наконец, анимат за дверью шкафа что-то невнятно проворчал, и шаги стали удаляться. Удаляться к двери.
        Джек едва слышно вздохнул, невольно расслабившись, чуть повернулся, и тут тяжелое пальто соскользнуло с плечиков вешалки и упало вниз, стукнув о стенки шкафа и о его пол массивными роговыми пуговицами. Тихий звук, который в тишине шкафа показался Джеку громче выстрела пушки.
        Двери шкафа резко распахнулись, ослепив Джека ярким светом электрических ламп на потолке. На него в упор смотрел безжизненными глазами высокий лысый анимат. Секунда - и анимат пронзительно завизжал, оглушив Джека. Джек рванулся вперед, оттолкнув анимата в сторону - тот тяжело упал на пол, не переставая визжать - и потеряв при этом фуражку. Кинулся к двери, два с половиной шага.
        Но тут перед ним в дверном проеме вырос массивный охранник лорда - мордоворот фунтов под двести шестьдесят. Взмах рукой с неожиданной скоростью, и дубинка из плотной резины тяжело опускается на голову Джека. Схватившись за голову, Джек рухнул на пол и потерял сознание.
        - Проснись, - щелчок пальцев.
        Джека словно вынесло рекой из пещеры на яркое солнце. Он мгновенно пришел в сознание, но пошевелиться не мог. Через несколько секунд пришло осознание: он сидит в той же самой каюте лорда Брэндона, в кресле у стола, том самом, где он оставил портфель. Джек не связан, но пошевелиться не может, как будто все его мышцы ослабели и отказали. Но сидит он ровно, и ноги чувствует, значит, позвоночник цел. Вот только голова болит ну просто безумно.
        - Зачем ты хотел меня убить, лейтенант Джек Клифтон? - холодно и спокойно спросил его человек, стоявший перед ним.
        Джек узнал его сразу же. И испугался до усрачки. Сам лорд Брэндон. За его спиной совершенно бледный капитан Ханс Адлер, буквально трясущийся от ужаса. В комнате еще четыре охранника и два анимата.
        - Зачем ты хотел меня убить? - терпеливо повторил лорд Брэндон.
        - Я… - язык Джека слушался с трудом, в горле пересохло. - Я…
        - Ваше могущество, - подсказал кто-то, стоявший за спиной Джека.
        - Ваше могущество… - почти прошептал Джек. - Я… Я не хотел вас убивать.
        - Вот как? - лорд посмотрел на него с интересом. - Тогда что же ты делал в моей каюте?
        - Я… Случайно заблудился.
        - Ваше могущество, - напомнил некто за его спиной.
        - Ваше могущество, - покорно повторил Джек.
        - Заблудился, - кивнул лорд. - Конечно, лейтенант.
        Лорд пристально посмотрел на Джека и едва заметно взмахнул рукой. Всё тело Джека пронзила резкая боль. Болела, казалось, каждая клеточка. Суставы выворачивались. Из носа и из ушей потекла кровь. Джек забился, затрясся, по бедрам что-то потекло - он обмочился. Кишечник расслабился, испортив ему штаны.
        - Не эстетично, - покачал головой лорд Брэндон. - Надо хотя бы запах убрать.
        Тут же воздух в каюте очистился и снова стал свежим. Джек тяжело и быстро дышал. Боль отступила, но он знал, что она не ушла, а только затаилась, чувствовал ее, задремавшую и свернувшуюся клубком, как змея, внутри себя. Чувствовал, что стоит лорду повести пальцем, и она вновь распрямится, вцепится в него зубами и будет рвать его на мелкие кусочки.
        - Я терпелив, - скучающе произнес лорд, глядя Джеку в глаза, голубые глаза лорда завораживали, - я вполне могу подождать, пока ты осознаешь всю серьезность своего положения и начнешь говорить мне правду. Тогда я смогу подарить тебе быструю смерть. Иначе этот разговор будет долгим и мучительным. Долгим для меня, мучительным для тебя, конечно. Я не люблю всё это: допросы, пытки. Честно, не люблю. Это скучно и не очень красиво. Но ты, Джек Клифтон, не оставляешь мне выбора. И себе тоже. Повторяю вопрос. Что ты делал в моей каюте? Почему ты хотел меня убить? Почему спрятался? Почему пытался сбежать?
        - Ваше… могущество… - Джек с трудом выдавливал слова из себя. - Я не хотел вас убить… Я зашел в каюту проверить… Нет, посмотреть, как живет настоящий лорд… Из любопытства, ваше могущество… Прошу, поверьте… Я услышал шаги, испугался, спрятался…
        - Снова врешь, Джек, - грустно покачал головой лорд. - И как ты не понимаешь, что это бесполезно?
        Лорд поднял руку. Джек зажмурился.
        - Ваше могущество! - раздался голос из коридора.
        - Что там, Грег? - лорд Брэндон повернулся к двери.
        - Тут какая-то девушка. Говорит, что может объяснить про этого ублюдка, который к вам вломился.
        - Правда? - удивился лорд. - А вот это уже становится интересным. Пропусти ее, Грег. Только проверь, что она без оружия.
        К изумлению Джека через несколько секунд в комнату, низко склонив голову, вошла Элен всё в том же зеленом платье.
        - Ваше могущество! - рыжеволосая девушка упала на колени. - Прошу вас, пощадите Джека! Это я, я одна во всём виновата.
        - Интересно, - едва заметно усмехнулся лорд, переводя взгляд с девушки на Джека и обратно. - И кто ты?
        - Элен Абигейл МакМиллан, - девушка, не вставая, посмотрела на лорда полными слез большими зелеными глазами.
        - Ну, давай, Элен Абигейл МакМиллан, рассказывай.
        - Ваше могущество, - начала рассказ Элен, - прошу вас, отпустите Джека. Не наказывайте его. Я виновата. Я с детства интересовалась историями о лордах. Всегда хотела с кем то из лордов познакомиться. Но где вы, и где я… И тут я вчера выпила, и по глупости попросила Джека…
        - Попросила о чем? - нетерпеливо покачал головой лорд.
        - Вы понимаете, вы тут, так близко, внезапно… - Элен замотала головой. - Я просто рехнулась. Еще и джин-тоник… Я попросила Джека пробраться в вашу каюту и украсть что-нибудь из одежды. Просто, чтобы у меня было что-то, что принадлежало настоящему лорду. Прошу вас, не наказывайте его… Это я во всем виновата.
        - Что, так и было? - лорд испытующе посмотрел на Джека. Тот только молча кивнул головой.
        - Прошу вас, Ваше могущество… - по щекам Элен текли слезы.
        - Только фанатки-извращенки мне не хватало… - тяжело вздохнул лорд Брэндон. - Ладно, история признается правдоподобной. Дама послала рыцаря добыть трофей у злого чудовища, рыцарь задание провалил, дама пришла его вызволять. Романтика. Всё, как в легендах о нашем великом предке Артурусе и его рыцарях круглого стола. Но преступление есть преступление. Взлом, проникновение, попытка кражи, нападение на анимата. За это Джек понесет наказание. Я, правда, еще не решил, руки он лишится или глаза. Ты что выбираешь, Джек?
        - Прошу вас, ваше могущество! - взмолилась Элен. - Не наказывайте Джека! Это моя ошибка, и искуплю ее я.
        - Интересно, каким же образом? - лорд скептически ухмыльнулся.
        - Я отдамся вам, лорд Брэндон. Отдамся так, как никому не отдавалась.
        - Ха, нашла чем удивить, - презрительно усмехнулся лорд. - Не спорю, девушка ты красивая. Но знаешь, сколько у меня таких было? И сколько будет, стоит мне только моргнуть. «Отдамся» - как пафосно звучит. Думаешь, твое тело стоит того, чтобы оставить этого вот без справедливого возмездия? Думаешь, тепло твоего лона стоит справедливости?
        - Я обучалась в Храме Розы в Магрибе.
        - Вот как? - лорд Брэндон выглядел неподдельно удивленным. - Неужели?
        - Да, ваше могущество, - подтвердила Элен.
        - Ну, что ж, Элен Абигейл МакМиллан, - развел руками лорд. - Знакомство с искусством Храма Розы, пожалуй, действительно стоит, если не справедливости, то, хотя бы, милосердия. Если всё так, как ты говоришь, и тебе удастся меня впечатлить… Что ж, тогда я отпущу Джека целым и невредимым.
        - Я прошу вас еще об одном милосердии, ваше могущество… - тихо произнесла Элен, опустив глаза.
        - Что еще? - недовольно поморщился лорд. - Подарить тебе мои грязные трусы? И не мечтай.
        - Нет, ваше могущество. Я прошу о том, чтобы наша встреча прошла там, где нас никто не увидит. Я незамужняя девушка, и я не хочу погубить свою репутацию.
        - Неужели ученица Храма Розы заботится о таких глупостях, как репутация?
        - Мы не в Магрибе, ваше могущество, - покачала головой Элен. - Здесь моя репутация мне важна. Как и репутация моих родителей.
        - А, черт с тобой, - махнул рукой лорд, - пусть так. Что ты предлагаешь?
        - Мы могли бы встретиться одни на задней палубе. На технической.
        - Исключено! - внезапно встрял в разговор капитан Адлер.
        - А тебя кто спрашивает, Ханс? - в голосе лорда прозвучали опасные нотки.
        - Прошу прощения, ваше могущество, - низко склонился еще более побледневший капитан.
        - Ключи? - лорд протянул руку.
        - Конечно, ваше могущество, - капитан Адлер порылся в кармане, достал связку ключей и, сняв один из них, осторожно вложил его в руку лорда.
        - Возьми, - лорд Брэндон протянул ключ Элен, она, поднявшись, взяла его. - Иди, приведи себя в порядок и приготовься. Я приду на техническую палубу ровно через час. Пожалуй, захвачу шампанское.
        - Никогда не верь женщинам, Джек, - лорд Брэндон мрачно нависал над большим сильно наклоненным иллюминатором, опираясь на его раму.
        «Бисмарк» только что гордо проплыл мимо небоскребов острова Скай Сити, сердца Нью Эвалона, приблизившись к стоэтажному Эвалон-билдинг настолько, что можно было разглядеть, как люди в ресторане наверху радостно машут огромному летающему кораблю.
        Дирижабль теперь подлетал к острову Сэмуэль, куда прибывали все эмигранты из Старого Света для того, чтобы после переправиться к вокзалу Гарден Сити и оттуда уже разъехаться по всем уголкам Нового Света на поиски счастья или, что чаще, весьма опасных приключений на свои седалища.
        Вот и огромная позеленевшая от времени коленопреклоненная Статуя Покорности, установленная на Хьюмилити Айленд у входа в гавань Нью Эвалона, осталась позади. Капитан Адлер взял курс на юго-запад, к дирижаблепорту в Лэйкхилле. До посадки оставалось около получаса.
        - Как видишь, оказалось, что твоей подружке на тебя наплевать, - лорд отвернулся от иллюминатора и прошелся по небольшому салону библиотеки, остановившись напротив сидящего на стуле в центре помещения Джека. - Я прождал ее на месте встречи полчаса. И она не пришла. Не пришла, Джек, хотя и знала, что этим тебя заставит страдать и, возможно, убьет тебя. Никогда не верь женщинам, Джек.
        - Вряд ли ее за это можно винить, ваше могущество, - прохрипел Джек, взглянув в голубые глаза лорда. За спиной Джека стояли двое охранников. Еще двое у дверей. У огромной карты мира, нарисованной на стене, неподвижно замерли двое аниматов. Чуть в стороне от них, скучая, сидел на низком диванчике Грег Котлер, помощник лорда, невысокий худой лысеющий человек средних лет в круглых очках.
        - Что ты имеешь в виду? Я так плохо выгляжу?
        - Она ненавидит вас, лорд Брэндон, за то, что вы сделали с ее семьей.
        - И что же я с ними сделал? - заинтересовался лорд.
        - Вы убили ее дядю во время восстания. Отняли фабрику у ее отца, тем самым разорив семью. Отец Элен погиб из-за этого, а ее мать обречена страдать.
        - Вот как? - удивился лорд Брэндон. - Отнял? Обречена? Чушь какая-то. Можно поверить в гибель дяди, так они знали, на что шли. Но отнимать фабрики? Зачем мне это, интересно? Мне что, Джек, по-твоему, своих богатств мало? Или своих проблем не хватает?
        Джек молча пожал плечами.
        - Интересно, - лорд положил руку на подбородок, - Грег!
        - Да, ваше могущество! - помощник вскочил с диванчика.
        - Ты же проверял всех пассажиров, - лорд повернулся к Грегу, - что там с этой Элен МакМиллан? Разве ты мог допустить, что на борту со мной будет человек, который меня ненавидит?
        - Ээ… Элен Абигейл МакМиллан, - после секундного раздумья припомнил Грег, - девушка из хорошей семьи, родители владеют большой фермой, мукомольным заводом и фабрикой джемов где-то на юге. Учится в Лютеции, в университете. Нет никаких данных о том, что кто-то из ее родственников был связан с восстанием или с какими-то заговорщиками.
        - Ты уверен, что это именно она?
        - Описание совпадает, ваше могущество.
        - Вот видишь, Джек, - лорд повернулся к лейтенанту, - даже в этом она тебе наврала. И как ей после этого верить? Так что она в реальности хотела от тебя? Сказки про то, что она моя тайная поклонница, оставим детям. Она лживая сучка. Предательница, которая без раздумий бросила тебя на растерзание львам. Зачем тебе ее покрывать? Что ты искал в моей каюте, Джек? Я понимаю, тебя подставили. Давай вместе поможем тебе выбраться из этой неприятной ситуации, причем выбраться с достоинством, а потом накажем истинную виновницу. Тебе даже удастся сохранить место на «Бисмарке», я об этом позабочусь. Так что, Джек? Поможешь мне?
        - Она хотела найти договор, - Джек был потрясен.
        - Какой еще договор? - лорд удивленно поднял брови.
        - Который вы заключили с другими лордами в Норберге. О совместном нападении на лордов Черного Континента и Вавилонии из-за нефтяных месторождений. О поддержке, которую вы обещали лордам Старого Света. Она хотела опубликовать его, чтобы сорвать ваши планы и предотвратить большую войну.
        - Бред какой-то… - лорд Брэндон потер виски. - Какой еще договор? Какая война? Что за нелепость? Мало нам предыдущей войны что ли? Кто в здравом уме мог вообще такое придумать? Разодрать мир на части, залить его огнем и кровью, и ради чего? Громы и молнии, неужели именно такими нас видят, если даже ты, умный человек, так легко поверил в этот бред?
        - Разве не этот договор вы обсуждали с лордами в Норберге? - настала очередь Джека удивляться.
        - Нет, конечно, - пожал плечами лорд Брэндон. - Это обычная встреча, мы каждый год так встречаемся. Иногда необходимо побыть вместе с теми, кто такой же, как ты, кто понимает, чем ты живешь, что ты чувствуешь. Поделиться мыслями. Ну, и текущие дела обсудить, конечно. Но новая война? Кому она вообще нужна? Это Элен тебе о ней рассказала?
        - Да, - тихо подтвердил Джек.
        - Ну, что ж, Джек, - лорд прошелся по залу библиотеки, размышляя, потом остановился и снова повернулся к пленнику, - ты, конечно, был обманут и одурачен. Однако нельзя не отметить, что ты по собственной воле и добровольно согласился участвовать в том, что ничем иным, как заговором против власти лордов назвать нельзя. Пусть ты искал то, чего нет, но ты был уверен, что этот договор существует, и пришел в мою каюту, чтобы его украсть. Тем самым ты совершил не только незаконное проникновение и попытку кражи, но и стал добровольным участником заговора, который был направлен против меня и всех лордов Старого Света. Оставим в стороне твое нападение на моего анимата и попытку бегства. Ты заговорщик, Джек, а значит, государственный преступник. Изменник. А за измену и восстание против лорда, как ты знаешь, есть только одно наказание: долгая и мучительная казнь. Именно это тебя и ждет, Джек, когда мы, наконец, приземлимся.
        - Но ваше могущество! - лейтенант побледнел. - Вы же сказали, что я могу вам довериться? Что я могу вам всё рассказать? Что вы мне поможете?
        - Ну и что? - пожал плечами лорд Брэндон. - Чего только не скажешь, чтобы разговорить преступника. Осталось дело за малым. Если уж казнить, то не одного тебя, а вместе с этой змеей. Грег, сходи к капитану и прикажи задержать посадку. До посадки надо найти эту Элен, где бы она ни пряталась. Интересно, где она?
        - Здесь, - раздался мелодичный голос от двери.
        Лорд обернулся. У входа в библиотеку стояла Элен. Она переоделась в белый брючный костюм, допустимый для прогулок и занятий спортом в Старом Свете и однозначно осуждаемый в высоком обществе Нового Света. Ее роскошные рыжие волосы были собраны в хвост такой же ослепительно белой лентой.
        - Ну, надо же! - усмехнулся лорд. - Элен Абигейл МакМиллан, собственной персоной! Ты же и правда Элен? Или кто ты на самом деле?
        - Имя мое не важно, лорд Брэндон, - девушка гордо и бесстрашно смотрела прямо в глаза лорду.
        - Как скажешь, - согласился лорд. - А что стало с настоящей Элен?
        - Надеюсь, с ней всё хорошо, - предположила она. - Не знаю, если честно.
        - Ну, что ж, Элен, или как тебя там, - лорд показал рукой на Джека, - посмотри на этого человека. Невиновного вчера еще человека с безупречным послужным списком, который по твоей вине сидит здесь и будет жестоко казнен. Скажи мне, ради чего ты принесла его в жертву? Ради мифического договора? Ради собственного эгоизма? Ты могла спасти его, у тебя был шанс, который ты сама же и выпросила у меня. Но ты не воспользовалась этим шансом. И теперь он умрет. Умрет из-за тебя. Тебе не жалко его, Элен?
        - Мне, в общем-то, плевать на него, - девушка пожала плечами. - Он свое дело сделал. Я получила то, что хотела.
        - И чего же ты хотела? - лорд с удивлением посмотрел на нее.
        Она промолчала.
        - Ну, что ж, - лорд подошел к иллюминатору и, наклонившись над ним, всмотрелся в зелень проплывающего внизу леса, потом снова повернулся к ней, - не хочешь говорить, не говори. Когда мы приземлимся, Ханс Гюнтер найдет способ всё узнать, так или иначе. А потом вы с Джеком будете умирать. Долго и мучительно. И, может быть, даже не один раз. Мистер Гюнтер свое дело знает.
        - Знаете, ваше могущество, - она посмотрела на стрелки больших часов, висевших на стене библиотеки, - горите вы все в аду!
        - Ключ! - внезапно догадался лорд. - Тебе нужен был ключ от технической палубы!
        Оба анимата внезапно дико взвыли и, вопя, схватились за головы и упали на колени.
        Девушка улыбнулась.
        Джошуа Вернер делал репортажи о прибытии дирижаблей уже далеко не в первый раз. Настолько, что в Лэйкхилле его уже хорошо знали, и ему даже не требовалось доставать удостоверение журналиста Нью Эвалон Таймс. Простые рабочие дирижаблепорта, помогающие дирижаблям пришвартоваться, ценили общительность и внимательность Джошуа, а потому подсказывали ему места, откуда фотография получится с наилучшим ракурсом. И как-то так получалось, что Джошуа был ближе всех коллег из других изданий к швартовочной мачте.
        Сегодняшний день не был исключением. Лорд Брэндон возвращался из Старого Света на огромном, новом, но уже легендарном «Бисмарке». Протокольное мероприятие. Десяток фотографий: дирижабль, лорд, пассажиры. Пара вопросов пассажирам, экипажу и, если у лорда будет настроение, то и самому лорду Брэндону, и можно возвращаться в Нью Эвалон. Забежать в редакцию, отдать снимки на проявку, быстро набросать коротенькую статейку, и можно отправляться пить пиво в один из многочисленных баров.
        Сигарообразный летающий корабль Джошуа заприметил издалека. Намного раньше других, но вида не показал. Встречающие же, стоявшие чуть поодаль, эмоций не скрывали. Раздались веселые крики, кто-то даже прыгал от радости.
        Воздушный корабль быстро приближался, влекомый своими четырьмя мощными двигателями, каждый более тысячи лошадиных сил. Скоро он зависнет над причальной башней, выбросит канаты, и мощные лебедки притянут его к месту швартовки.
        Джошуа достал из портсигара сигарету, прикурил, закрыв пламя зажигалки от легкого ветра. Проверил фотоаппарат, приготовившись снимать. Сделал пару снимков на подлете.
        Дирижабль завис над Лэйкхиллом. Гладкие надутые бока сигарообразной воздушной махины блестели в лучах заходящего солнца. Четыре хвостовых стабилизатора придавали дирижаблю сходство с рыбой или, скорее, китом. Джошуа задрал голову, рассматривая его. В правой руке держал фотоаппарат, левой придерживал свою неизменную клетчатую шерстяную кепку. Губами перебросил сигарету из левого уголка рта в правый.
        Внезапно раздался негромкий хлопок. Дирижабль как будто содрогнулся. Джошуа удивленно нахмурился. Вдруг из нижней части дирижабля, ближе к хвосту, вырвался большой язык оранжевого пламени. Пламя взметнулось вверх, и через секунду вся задняя часть воздушного судна была объята бушующим огнем.
        Зрители на земле закричали. Оранжевое пламя быстро распространялось вперед и вверх, пожирая обшивку дирижабля, тающую, как лед тает под струей кипящей воды. Пылающий шар, в который превратился дирижабль, тяжело осел вниз, с грохотом металлических конструкций рухнув на землю. Кепка слетела с головы остолбеневшего Джошуа. Сигарета выпала у него изо рта, раскрывшегося в беззвучном крике.
        Казалось невероятным, что этот красивый и гордый воздушный корабль всего за несколько секунд превратился в груду металлических обломков, пылающих адским пламенем на земле - но это было именно так. Джошуа чувствовал на своем лице обжигающий жар, видел черные искореженные балки металлических конструкций каркаса, торчащие из ослепительно пылающего костра, вдыхал тяжелый и резкий запах горящего дизельного топлива. И если и существовал мифический ад, в чем Джошуа откровенно сомневался, то, по его мнению, выглядеть он должен был именно так.
        Люди бежали к обломкам «Бисмарка», но останавливались, боясь приблизиться. Жар опалял кожу. Женщины рыдали, мужчины кричали. Всё вокруг превратилось в суету и хаос. Кто-то бежал с пожарными рукавами, кто-то бессмысленно взывал о помощи, хотя помогать было некому, кто-то просто бился в истерике на земле. Журналисты фотографировали, кинооператор остервенело крутил ручку кинокамеры, радиожурналисты что-то кричали в свои микрофоны, кто-то бежал к телефонам, где-то завыли сирены.
        Джошуа молча пошел вперед. Он шел, пока его не остановил жар. Он стоял молча, впереди всех, оставив за спиной суету. Он поймал себя на мысли, что, наверное, он плохой журналист: ему стоило бы сейчас поднять аппарат и фотографировать, фотографировать. Но он отчего-то не мог заставить себя это сделать. Он просто стоял, вглядываясь в пляшущее пламя, молча и неподвижно, и пытался запомнить свои ощущения, свои чувства и свои мысли. Позже он напишет именно об этом, и его статья получит многочисленные награды и будет изучаться как образец прекрасной журналистской работы на протяжении многих десятилетий. Но это будет позже, а пока Джошуа Вернер, корреспондент Нью Эвалон Таймс просто стоял и вглядывался в пламя.
        Возможно, именно поэтому, он был первым, кто заметил. В пламени появилось какое-то движение. Через секунды появилась фигура. Черный человеческий силуэт, который медленно вышел из пылающего ада и пошел в сторону остолбеневших зрителей.
        Человек, не спеша, будто прогуливаясь, прошел несколько сотен футов, отделяющих объятые пламенем руины дирижабля от замерших зрителей. Ни пламя, ни копоть не оставили ни следа на его отлично сшитом светло-бежевом костюме. Он подошел и скользнул голубыми глазами по замершей в оцепенении толпе. Кто-то, не выдержав холодного взгляда этих голубых глаз, закрыл лицо руками. Кто-то, с нервами послабее, рухнул на колени. А Джошуа, встретив взгляд этого человека, напротив, вышел из секундного оцепенения, и сделал шаг к нему.
        - А, мистер Вернер! - лорд Брэндон приветливо и слегка насмешливо улыбнулся. - Тринадцатый раз, мистер Вернер! Тринадцатый раз меня пытались убить! И у них снова не получилось. Мы скорбим по безвинно павшим, виновные уничтожены, зачинщиков ждет быстрое, жестокое и неизбежное возмездие, страховая компания покроет все убытки. Так и напишите, мистер Вернер. А сейчас, если позволите, мне пора ехать. Дома меня ждут дети.
        Лорд Брэндон кивнул и, не обращая внимание на засыпающих его вопросами журналистов, словно ножом разрезая толпу, направился к ожидающему его на краю поля мобилю с водителем-аниматом за рулем.
        ЧАСТЬIV.
        КРАСАВИЦЫ И ЧУДОВИЩЕ.
        - Опять селедка? Ну сколько можно? - девочка раздраженно топнула ножкой.
        - Бланка, пожалуйста, не надо, - высокая темноволосая девушка поставила тарелку на стол и устало сняла фартук из клетчатого ситца.
        - Нет, Кларисса, не пожалуйста, - девочка придвинула кособокий стул к маленькому столу и брезгливо посмотрела на воняющие куски рыбы, лежащие на старой щербатой фарфоровой тарелке. - Протухшая селедка, хлеб из отрубей и картошка: зимой мороженая, летом подгнившая. Вот всё, что мы едим. Сколько можно?
        Селедочное зловоние, тем временем, распространялось по маленькой комнатке. Тринадцатилетняя Бланка и двадцатилетняя Кларисса жили в комнатке в подвале старого кирпичного здания, затерянного в темных и узких закоулках Грейвсенда, на окраине Нью Эвалона. На едва ли восьмидесяти квадратных футах помещался стол, обеденный и он же рабочий, умывальник с ржавым краном, почерневшая дровяная плита, пара покосившихся стульев и скрипучая пружинная кровать, на которой Кларисса с младшей сестрой спали вместе - так теплее.
        Сыро здесь было всегда, а зимой еще прибавлялись жестокие и непрерывные сквозняки, холодом дышала, казалось, каждая трещина в стене. Крыс и мышей, однако, в здании почти не бывало. Во-первых, потому, что у его обитателей было нечем поживиться, а во-вторых, потому, что некоторые из обитателей многочисленных таких же комнатушек, расположенных на пяти надземных и трех подземных этажах, были совсем не прочь превратить неосторожных грызунов в свой ужин.
        - Бланка, ты же знаешь, - Кларисса погладила сестру по голове, - еда стоит дорого, а нам надо платить и за комнату, и за дрова, и тебе за школу. И надо накопить денег на твое обучение в университете. Вот поступишь туда, закончишь, устроишься на хорошую работу. Может быть, даже выйдешь замуж за хорошего человека с деньгами. И забудешь об этой селедке и картошке, как о страшном сне. Пожалуйста, потерпи еще чуть-чуть.
        - С такой едой неизвестно, доживу ли я вообще до этого, - Бланка брезгливо поковыряла селедку вилкой, но начала успокаиваться.
        - Прости меня, милая, - Кларисса подвинула стул и села рядом с сестрой. - Я стараюсь. Но сейчас такие времена, что много не заработаешь.
        - Так, может, поискать работу получше? - Бланка, сморщившись, проглотила кусок селедки. - Ты такая хорошая, Кларисса. У вас там в этой редакции тебя совсем не ценят. Много ли желающих работать по ночам? Что ты там вообще делаешь?
        - Я же тебе говорила, милая, - Кларисса смотрела на трещину на столе. - Журналисты пишут свои статьи от руки, а я ночью набираю тексты на машинке, чтобы утром редакторы могли всё отредактировать. Нас, ночных машинисток, там много. Сейчас сложно с работой, особенно для девушки без образования. Желающих работать много, я должна держаться за это место, чтобы у нас была хотя бы эта селедка.
        - Проклятая селедка… - Бланка отодвинула от себя тарелку.
        Кларисса зарыдала.
        - Прости меня, Бланка, прости… - она закрыла лицо руками, оперев локти на стол, ее плечи тряслись. - Прости меня, милая… Я не могу дать тебе больше. Я стараюсь, правда стараюсь… Но это всё, что я могу. Прости меня, Бланка, солнышко.
        - Что ты, Кларисса? - Бланка кинулась обнимать сестру. - Это ты меня прости, я такая неблагодарная. Прости меня, пожалуйста. Я знаю, ты стараешься. Знаю, ты делаешь всё, что можешь. Просто всё так несправедливо. Я так устала от всего этого…
        Бланка гневно стукнула кулачком по корявым доскам стола. Кларисса вздрогнула. Тарелка с селедкой подпрыгнула. Три свечи, стоящие на плите, мгновенно погасли, погрузив комнату в темноту. В темноте раздался щелчок маленьких пальцев. Свечи снова вспыхнули, осветив испуганное лицо Клариссы.
        - Бланка! - Кларисса схватила девочку за плечо. - Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты так не делала? Ты не понимаешь, как это опасно?
        - Прости, Клэр, милая, прости, - девочка и сама испугалась, - я не хотела. Просто вырвалось.
        - Бланка, детка, мы с тобой об этом разговаривали. И не раз. Мало того, что это опасно - ты можешь спалить весь дом. Но если об этом узнают лорды, если кто-нибудь им донесет, а желающих много, поверь, то они тебя заберут. Все знают, что они забирают таких детей, чтобы не создавать себе конкурентов. Магия принадлежит только им. Они придут, заберут тебя и убьют. Или еще хуже, вынут твои мозги и превратят тебя в бездумную живую машину, в этих своих аниматов.
        - Но это всего лишь пламя свечи, - попыталась возразить Бланка.
        - Какая разница, милая? - Кларисса погладила сестру по руке. - Они забирают всех, у кого есть даже малейшие намеки на магические способности. И эти дети исчезают навсегда. Прошу тебя, никогда, ни за что, не демонстрируй этого людям. И даже здесь не надо. Никто не знает, кто и когда это увидит. Ты знаешь, что у этих стен есть и уши, и глаза. Очень злые, очень завистливые и очень жадные уши и глаза. Прошу тебя, забудь о своих умениях. Нужно поджечь свечу, возьми спичку. На спичках мы не разоримся.
        - Я понимаю, Клэр, понимаю… - почти прошептала Бланка. - Но я не всегда могу это контролировать. С тех пор, как погибли родители, это поселилось во мне, и я не знаю, что с этим делать. Как будто змея внутри меня, или пружина часов. Это свернулось и я чувствую, что ему хочется вырваться на свободу. Я контролирую, но когда я злюсь или мне страшно… Но я стараюсь, стараюсь, Кларисса, правда. Прости меня.
        - Хорошо, милая, - Кларисса встала и поцеловала Бланку в макушку. - Я люблю тебя, зайка. Мне уже пора на работу, а ты, пожалуйста, доешь селедку и делай уроки. Ты должна хорошо учиться, чтобы всё не пропало зря. Увы, но, похоже, что только ты можешь вытащить нас из этого подвала.
        - Хорошо, - девочка снова придвинула к себе тарелку. - Я тоже люблю тебя. Прости меня, пожалуйста.
        Электрические фонари, заливающие своим светом широкие улицы. Громкие бодрые звуки джаза и свинга, доносящиеся из-за дверей клубов и ресторанов. Большие стеклянные витрины, в которых демонстрировались переливающиеся в ночных огнях бальные платья, шикарные сумки, сверкающие драгоценности и изысканные деликатесы. Хорошо одетая публика: женщины в длинных модных платьях и мужчины в костюмах, сюртуках и фраках, с тростями и в дорогих шляпах, выходящие из автомобилей, прогуливающиеся вдоль витрин или исчезающие в манящих глубинах ресторанов и дорогих отелей. Клаксоны автомобилей, рев двигателей, крики продавцов газет, смех, музыка. Шум, свет, движение и радость.
        Всё это было там, за рекой, в неистовой суете кипящего жизнью Скай Сити. То самое сердце Нью Эвалона, в которое устремлялись богатые туристы из Старого Света, пересекающие Титанический океан на роскошных морских лайнерах и дирижаблях. Сюда же спешили и тысячи разоренных засухами и болезнями скота фермеров из Бриттии, с Зеленых Островов, из Галлии, Готтландии, и даже из Полонии и Киевии. Эти, правда, надолго не задерживались и быстро разбредались либо по другим городам Нового Света, либо, не в силах противиться манящим огням Нью Эвалона, оседали вокруг Скай Сити: к северу от сотых улиц и реки Халлем в Бронсе, в Гарден Сити на западе или здесь, к востоку от Истривер, в Грейвсенде.
        Здесь же, в Грейвсенде, вдалеке от огней и суеты авеню Скай Сити, на ночных улицах было тихо, пусто и почти темно. Редкие старые газовые фонари лишь слегка разгоняли ночную тьму. Окна домов были по большей части черны - местные жители не желали тратиться на ночное освещение. Темно было даже у пабов и баров, да и внутри, несмотря на обилие посетителей, обычно стоял полумрак.
        Кларисса медленно прохаживалась по тротуару. Двести шагов от угла до угла. Разворот у столба газового фонаря и снова двести шагов. Место было хорошее. Улица не была пустынной. Время от времени по ней проезжали, скрипя рессорами и гремя старыми двигателями, автомобили и грузовики. То и дело проходили пешеходы: трудяги, кочующие из паба в паб. Клариссу многие знали. Кое-кто с ней уважительно здоровался, приподнимая потертые шляпы и кепки с острыми козырьками. Кто-то демонстративно отворачивался. Остальные просто проходили мимо, скользнув взглядом по стройной фигуре девушки, плотно обтянутой коротким, выше колен, платьем, и шли дальше, вновь уперев взор в тротуар, засунув руки в карманы и слегка сгорбившись - обычная походка жителя Грейвсенда.
        Там, за рекой, в Скай Сити, таких, как Кларисса, на улицах не было. Нет, конечно, сами по себе они были, но они скрывались в освещенных свечами и розовыми электрическими лампами глубинах уютных салонов, попасть куда было ой как непросто - мечта каждой работающей на улицах Грейвсенда девушки. А сами улицы Скай Сити были свободны от представительниц ее профессии - полиция зорко наблюдала за тем, чтобы ничто такое не беспокоила лощеную публику города небоскребов. И взяток такие полицейские не брали. Точнее, конечно, брали, куда ж без этого, но суммы, запрашиваемые ими, девушкам были не по карману.
        Кларисса была на этих улицах уже не первый год. Почти сразу после гибели их с Бланкой родителей, когда они потеряли и дом, и доход. Никакую работу, кроме этой, Клариссе найти тогда не удалось. Но здесь она со временем устроилась и даже приобрела определенное уважение в глазах своих коллег по профессии и клиентов. Место, определенное ей, считалось очень неплохим. Да и от самой работы Кларисса отвращения не испытывала, в отличие от многих других. Да, бывали хорошие дни и плохие, приятные клиенты и отвратительные, удачи и разочарования. Но она знала, что многим девушкам других профессий, на заводах, на фермах, в шахтах, приходилось куда как сложнее, а денег они получали много меньше.
        При этом Кларисса понимала, что ее молодость мимолетна, и скоро ей придется или найти способ перебраться в салон за реку, или уступить место более юным девушкам, уйдя в темные лабиринты бедных переулков, где шансы получить нож под ребра значительно превышали вероятность приличного заработка. Кларисса это понимала и старалась отложить сейчас как можно больше денег, чтобы хотя бы дать возможность сестре получить приличное образование и шанс не пойти по ее стопам.
        Сюда, на эту улицу, приезжали многие, в том числе и из Скай Сити. Улица, как и ее работницы, пользовалась хорошей репутацией, потому не так уж редко случалось Клариссе видеть и дорогие машины. Но такой она еще не встречала: из-за угла, шелестя шинами по камням мостовой, почти беззвучно вырулил огромный белый Роннс Родс и медленно покатился вдоль мостовой. Чувствуя по поведению машины наличие потенциального клиента, Кларисса остановилась и, слегка изогнувшись, застыла в весьма соблазнительной позе. Автомобиль остановился около нее.
        Затемненное заднее стекло опустилось. На Клариссу внимательно и изучающе смотрела миловидная молодая женщина с нежными чертами лица.
        - Ты шлюха? - поинтересовалась женщина, видимо, довольная увиденным.
        - Шлюха, - пожав плечами, согласилась Кларисса.
        - Хорошая?
        - Лучшая, - Кларисса улыбнулась.
        - Посмотрим, - в голосе женщины слышался какой-то необычный акцент. - Умеешь молчать и хранить секреты?
        - Если бы не умела, я бы и дня не простояла на этой улице, - Кларисса снова пожала плечами.
        - Садись.
        Ничего необычного. Клариссу не первый раз нанимали женщины. Кто-то искал новой ноты в многолетних отношениях с мужем, кто-то считал, что сыну настало время стать мужчиной, другие стремились скрасить одиночество овдовевших отцов. Были и те, кто предпочитал получать удовольствие с женщинами, а не с мужчинами. Или и с женщинами и мужчинами одновременно. Кларисса ничего не имела против - каждый имеет право на исполнение желаний. К тому же женщины, как правило, оставляли значительно более весомые чаевые.
        - Меня зовут Вивьен, - сообщила женщина, когда машина тронулась. В большом шестиместном заднем салоне Роннс Родса с двумя диванами, расположенными друг напротив друга, Клариса и Вивьен были одни. От водителя их отделяла стеклянная перегородка. Кларисса заметила переговорное устройство, но водитель, похоже, и так прекрасно знал, куда ехать.
        - Кларисса, - представилась она в ответ.
        - Сколько ты берешь, Кларисса?
        - Обычно двенадцать долларов в час, семьдесят пять за ночь. Но если клиентов много, или есть какие-то нестандартные пожелания, это может быть дороже.
        - Подозреваю, что, глядя на машину, ты увеличила стоимость, как минимум, вдвое, ma cherie, - Вивьен улыбнулась. - Но меня это всё равно устраивает. Каждый имеет право на хорошее вознаграждение за хорошую работу.
        - Какую работу вы от меня ожидаете, мисс? - спросила Кларисса.
        - Весьма необычную, - подумав, начала рассказывать Вивьен. - И непростую. Я расскажу тебе, а ты решишь, подходит это тебе или нет. Если нет, мы вернемся обратно, я заплачу тебе за твое время. Если да, поедем дальше. Согласна?
        - Согласна, - кивнула Кларисса, посмотрев в окно. Машина въехала на мост, ведущий в Скай Сити.
        - Хорошо, - продолжила Вивьен. - Я являюсь, как бы сказать, la assistante по особым поручениям некоторых очень важных и очень известных в нашем городе, да и во всём мире, особ. Особ с очень специфическими вкусами к развлечениям и с очень большими возможностями по оплате этих самых вкусов. А, что там… Скажу прямо. Тебе предлагается провести ночь в компании лорда Мартина Вальдреда, сына лорда Брэндона, и его сестры - леди Морхен. За это тебе предлагается десять тысяч долларов.
        - Сколько? - в изумлении переспросила Кларисса.
        - Десять тысяч долларов, - спокойно повторила Вивьен.
        Десять тысяч долларов. С ума сойти. Этой суммы хватит на оплату почти всего обучения Бланки в любом престижном университете северо-востока. А если прибавить еще и то, что Клариссе удалось скопить и что удастся скопить в ближайшие годы, то можно было бы переехать из их подвальной комнатки в какое-то более просторное, хотя и скромное, жилище. Туда, где в окна будет попадать хоть немного солнца. Но в чем здесь подвох?
        - Какие же услуги могут стоить такую сумму? - сдерживая волнение в голосе, поинтересовалась Кларисса.
        - Очень непростые, - Вивьен вздохнула. - Видишь ли, ma fille, лорд Мартин и леди Морхен с детства не получали отказа ни в чем. Когда они подросли, оказалось, что самые красивые женщины и мужчины этого города готовы упасть в их объятия. Не удивительно, что даже в том юном возрасте, в котором молодые лорд и леди находятся сейчас, они пресытились всеми удовольствиями, которые только можно придумать. Malheureusement, к сожалению, они продолжили искать новых глубин наслаждения в весьма своеобразном направлении. Сначала они попробовали его с простыми девушками. Случился несчастный случай и скандал.
        - Что случилось?
        - Было две девушки, сестры. После этого одна из них покончила с собой, порезала вены. Другая попала в больницу psychiatrique, где и остается уже несколько месяцев. Получился большой scandale. Особенно с учетом того, что они были наследницами весьма известной parfumerie компании, а их сводная сестра незадолго до этого пропала, хм, при довольно странных обстоятельствах, которые злые языки также связывают с bien connu лордом Мартином. Когда лорд Брэндон узнал об этом, он настрого запретил юному лорду прикасаться к девушкам из числа noble. А с лордом Брэндоном лучше не спорить. Даже юному лорду Мартину. И теперь лорд Мартин ограничен в своих развлечениях, хм, профессионалками и… Впрочем, это неважно.
        - Я понимаю, что высокооплачиваемая работа будет заключаться в участии в… Эээ… Своеобразных развлечениях с участием лорда Мартина и леди Морхен? - предположила Кларисса. - И высокая оплата является платой за риск?
        - И за молчание, - подтвердила Вивьен.
        - Насколько опасной является эта работа? - задумчиво спросила Кларисса. - В чем именно заключаются увлечения молодого лорда и молодой леди? Есть ли вероятность получения серьезного увечья или гибели?
        - Вопросы правильные, ma cherie, - Вивьен помрачнела. - Я не знаю всех подробностей, девочка, я там не была и в этом не участвовала. К счастью. Но могу предположить, что тебе будет больно. Очень больно. Так больно, как никогда не было. Ты даже не можешь себе представить, как именно. Возможно участие огня, воды, электричества, разнообразных предметов. Лорд и леди заверили меня, что никаких увечий не будет. Mais… Знаешь, бывают разные les accidents. Если произойдет что-то необратимое, ты получишь дополнительную компенсацию. Ну, или твои родственники, если ты погибнешь. Это маловероятно, но совсем исключать нельзя. У тебя есть родственники, ma cherie?
        - Да, - глаза Клариссы наполнились слезами, - младшая сестра. Если со мной что-то случится, вы передадите все деньги ей, Вивьен?
        - Обещаю, - серьезно кивнула женщина. - Если ты согласна, вот блокнот: напиши имя и адрес твоей сестры. Я спрошу только один раз: ты согласна?
        Кларисса надолго задумалась. Было страшно. Даже жутко. О лордах ходили разные слухи, но ничего хорошего. А про лорда Мартина и его сестру рассказывали ужасные сказки даже в подвалах и пабах Грейвсенда. Кларисса раньше думала, что всё это только глупые городские страшилки, однако, получив такое предложение о работе, начала сомневаться.
        Но на другой чаше весов будущее Бланки. Шанс, которого не будет больше никогда. Вероятность, что в будущем на ее улице снова появится белый лимузин с предложением десяти тысяч долларов (да за эти деньги можно даже неплохой дом купить, пусть и в стороне от города), практически нулевая. В конце концов, Кларисса годы должна провести на улице, чтобы накопить даже часть от этой суммы. Всё, что она делает, она делает ради счастья Бланки. А разве ради счастья сестры нельзя одну ночь провести в страданиях? В конце концов, если бы вдруг на их каморку напали какие-нибудь бандиты, разве Кларисса не была бы готова умереть, защищая Бланку? А здесь всё-таки есть вероятность и выжить, и даже не слишком сильно пострадать. Бланка, я делаю это ради тебя, любимая.
        - Я согласна, - решительно кивнула Кларисса.
        - Bien, - кивнула в ответ Вивьен. - Вот чек на десять тысяч долларов. Спрячь его получше. Если что-то пойдет не так, я позабочусь о том, чтобы ты получила дополнительную компенсацию, обещаю тебе. Мы уже почти приехали.
        За окном проплывали наполненные шумом и ярким светом улицы и авеню Скай Сити. Хорошо одетые люди куда-то спешили. Официанты в залитых светом ресторанах за огромными витринами разносили еду и напитки по покрытым белыми скатертями столам. Вывески переливались огнями и спорили друг с другом размерами и яркостью. Люди в сюртуках и вечерних платьях чинно выходили из театров. А белый Роннс Родс медленно пробирался между всем этим великолепием в сторону пересечения Парк авеню и какой-то из пятидесятых улиц.
        Остаток пути они провели в молчании.
        Машина остановилась перед высокими коваными воротами особняка. Кларисса заметила, что, несмотря на то, что хорошо подсвеченный особняк выглядел современным и даже красивым, пешеходов на тротуаре перед ним не было. Сознательно или нет, прохожие старались обходить дом, занимавший целый квартал, по другой стороне улицы.
        Невысокий полный пожилой шофер с седыми усами и в шляпе-котелке молча открыл дверь лимузина. Вивьен, а за ней и Кларисса, вылезли из машины и направились к воротам. Вивьен нажала кнопку на колонне рядом с воротами.
        - Вивьен де Шантель, - сообщила она в ответ на вопрос, раздавшийся из переговорного устройства.
        Ворота открылись. Пройдя мимо клумбы с мраморным фонтаном к дому, девушки поднялись по белым ступеням к большим деревянным дверям. Двери распахнулись и высокий темноволосый дворецкий, одетый в черный фрак с белым жилетом под ним, с поклоном пригласил их войти внутрь.
        Кларисса еще никогда не бывала в таких богатых домах. Самое роскошное убранство ей до сего дня доводилось увидеть в отеле Палас на пересечении Пятой авеню и Пятьдесят девятой улицы: туда ее как-то привез один из клиентов, и ее поразило, насколько богатым выглядел и отель, и огромный номер. Но они не шли ни в какое сравнение с тем, как был обставлен этот особняк. Мрамор, золото, цветы, картины, ковры, мягкие диваны - и всё это в огромном количестве в зале невероятных размеров. Здесь был даже водопад! И это только одно из помещений этого огромного дома.
        Откуда-то из глубины зала вышли две фигуры: молодой человек с длинными черными волосами и девушка с такими же темными волосами, постриженными в короткое каре. У обоих были тонкие, нежные лица и глубокие глаза необычайного голубого цвета. Двигались они мягко, по-кошачьи - но это была не походка домашнего любимца, в их движениях чувствовалась мощь и опасность диких зверей на охоте.
        - Вивьен! - молодой человек улыбнулся тонкими губами. - Кого ты сегодня нам привела?
        - Кларисса, - представилась девушка, следуя кивку Вивьен.
        - Что ж, Кларисса, - юноша смерил ее взглядом с ног до головы, - приятно познакомиться. Я Мартин, а это моя сестра Морхен. Нам с тобой сегодня предстоит незабываемая ночь. Особенно для тебя. Уверяю тебя, ты ее не забудешь до конца жизни.
        - Ваше могущество… - Вивьен предостерегающе подняла ладонь.
        - Не волнуйся, Вивьен, - Мартин усмехнулся, - я помню наши договоренности. А ты, кстати, не хочешь присоединиться?
        - Как будет угодно вашему могуществу… - в задрожавшем голосе девушки звучал страх.
        - Не бойся, Вивьен, - глубокий, чуть хриплый голос Морхен прозвучал мелодично, но холодно. - Мартин шутит. Сегодняшняя ночь не для тебя. Она для нас с братом и для нашей новой игрушки. Всего доброго, мисс де Шантель. Мы вам позвоним.
        Вивьен молча поклонилась и поспешно исчезла за дверью. Дворецкий закрыл за ней дверь и немедленно удалился. Кларисса осталась одна с Мартином и Морхен. Морхен подошла к ней, положила ей руку на плечо, погладила вдоль всей длины руки, а потом нежно, но твердо взяла за кисть и увлекла за собой, вглубь особняка.
        Рассветное солнце отражалось в окнах небоскребов Скай Сити, придавая всему городу кроваво-красный оттенок. Город только собирался просыпаться. Шумели грузовики и тележки мусорщиков. Дворники мели улицы длинными метлами. Тарахтели по брусчатке мостовых тележки зеленщиков и молочников. Где-то вдалеке раздавались первые гудки паровозов.
        Калитка в высоких кованых воротах распахнулась, и из нее, покачиваясь, вышла Кларисса. Хватаясь за прутья забора, за которым росли высокие ели, скрывающие ненавистный ей особняк, она, шаг за шагом, добралась до угла. Она почти ничего не чувствовала. Глаза застилала разноцветная пелена. Звуки доносились как будто из необозримых далей. Ноги дрожали и норовили подогнуться. Руки слушались с трудом.
        Добравшись до перекрестка, она перешла на другую сторону, чуть не попав под грузовик, водитель которого ее многослойно обругал, но, встретившись с ней взглядом, вдруг осекся, извинился и поспешно уехал. Чувствуя, что силы ее покидают, Кларисса схватилась за кирпичную стену дома и так стояла несколько минут. Потом свернула, прошла вдоль стены и увидела узкий темный проход между высокими глухими кирпичными стенами двух соседних домов.
        Из последних сил она свернула в этот проулок. Здесь было еще почти темно, солнце сюда не попадало. Пахло гнилыми овощами, мокрыми тряпками и кошачьей мочой. Утрамбованный песок, по которому она ступала, был завален окурками, обрывками газет и кусочками битого стекла. Но ей было всё равно. Силы ее окончательно оставили, и Кларисса, прислонившись спиной к кирпичу стены, тяжело сползла по нему вниз, на землю.
        События прошедшей ночи вспоминались плохо и какими-то обрывками. И это было, наверное, хорошо - ничего из пережитого вспоминать не хотелось. Началось всё ожидаемо. Ее раздели и заставили ублажать сначала молодого лорда, а потом и молодую леди. А потом была боль. Много-много невообразимой боли.
        Ее кости ломались и срастались вновь. Ее суставы выворачивались и вставлялись обратно. Каждая клеточка ее тела, и снаружи, и внутри, болела, горела и расщеплялась на части, чтобы затем собраться вновь. Ее охватывал огонь. Не в переносном, в буквальном смысле. Сначала Мартин поджигал Клариссу, а Морхен ее тушила. Потом наоборот. Мартин сотворил посреди спальни маленькое грозовое облако, которое постоянно било Клариссу молниями, заставляя всё её тело извиваться от невыносимой боли, а Мартин и Морхен, глядя на это, страстно совокуплялись друг с другом на кровати.
        Кларисса не помнила всего, но это было благом. Боль, боль, боль - только много-много боли. Казалось, что не было пыток, которым ее не подвергли. Казалось, что не было предмета, который они не погрузили поочередно в каждое отверстие ее тела, растягивая и разрывая их до неимоверных широт, а потом заставляя сузиться вновь. Было страшно и жутко, чувство безысходности охватывало ее, и ей хотелось умереть. В какой-то момент ей показалось, что она, наконец, умерла, сердце ее перестало биться, и она даже обрадовалась, проваливаясь куда-то глубоко в темноту. Но потом он снова вернул ее, и вместе с жизнью вернулась и боль.
        Наконец, они насытились и ее страданиями, и страстью друг друга. Раскрасневшиеся и вспотевшие, Мартин и Морхен вальяжно возлежали на огромной кровати, а она, скорчившись и дрожа, лежала на большом столе перед ними. Мартин махнул рукой, отпуская ее, и она, как могла быстро, а получалось очень медленно, сползла со стола, собрала одежду (кажется, забыла чулки) и вывалилась из комнаты. С трудом одевшись уже в коридоре, она доковыляла до двери. Дворецкий, едва заметно покачав головой, аккуратно поддержал ее под локоть, пока она спускалась по ступенькам, а потом снова вернулся в дом.
        И вот она здесь, в этой грязной щели посреди самого богатого района величайшего города мира, разбитая, раздавленная и измученная, сидит на земле, пытаясь найти силы встать и вернуться домой, к Бланке. Бланка, это всё для тебя, милая. Надеюсь, тебе никогда не придется испытать того, через что прошла я для того, чтобы помочь тебе.
        Что-то загородило яркую полоску света, прорывающуюся с улицы. Человеческая фигура. Клариссе она показалась просто огромной. Фигура приблизилась, и Кларисса поняла, что это гигантский мужчина. Она испугалась. Ни убежать, ни сопротивляться ему она не смогла бы. А потом ей стало всё равно. Что бы ни сделал с ней этот мужчина, хуже, чем то, через что она уже прошла, он сделать не сможет.
        Мужчина навис над ней. Несмотря на полумрак, ей удалось разглядеть его рыжие усы и большой нос. Она почувствовала исходящий от него запах перегара: вечером он явно выпил немало виски. Он наклонился к ней. А Кларисса подняла руку в безумной попытке защититься от него. И потеряла сознание.
        Она очнулась на мягком кожаном диване. Теплый солнечный свет освещал маленькую комнатку. Повернув голову, она увидела стол с пишущей машинкой и арифмометром, стопки бумаг. Она лежала под зеленым клетчатым шерстяным пледом. А рядом с ней на массивном, но простом деревянном стуле сидел он.
        Он был очень высок и очень широкоплеч. Возрастом около сорока лет. Грубые рубленные черты лица. Рыжие усы, такие же рыжие волосы на голове вокруг весьма обширной лысины. Морщины на лбу и около глаз. И большой, выделяющийся на лице, нос.
        В большой жилистой руке (ему явно приходилось много работать) он держал простую глиняную кружку, от которой исходил аромат кофе. Увидев, что Кларисса очнулась, он улыбнулся щербатой, но приветливой улыбкой.
        - Где я? Что это за место? - Кларисса попыталась подняться, но голова закружилась, и она снова опустилась на подложенную под голову подушку.
        - Тир на нОг, - рыжий гигант усмехнулся.
        - Да? - Кларисса улыбнулась в ответ. - Что-то ты не похож на фею.
        - Ну, феи разные бывают, - мужчина сделал глоток из чашки. - Я вот такая. И вообще, фей не выбирают.
        - Ну, прости, фея, - Кларисса покачала головой. - И чем я заслужила визит в страну фей?
        - Похоже, малышка, что ты его выстрадала, - мужчина погрустнел и покачал головой. - Но это место действительно называется «Тир на нОг». Бар, ресторан, клуб. Довольно популярный, кстати, среди выходцев с Зеленых Островов, коими мы оба с тобой являемся. Я, конечно, не фея, хотя я и в чем-то феерический. Я один из владельцев этого места. Меня зовут Патрик.
        - Патрик? - в глазах Клариссы промелькнули смешливые искры. - И что же, Патрик, истребляешь ли ты змей?
        - В некотором роде, именно так, - на лицо Патрика вернулась улыбка. - Некоторых змей определенно. И похоже, что ты, девушка, как раз с такими змеями и познакомилась. И покусали они тебя сильно, как я вижу.
        - Меня зовут Кларисса. Что ты обо мне знаешь, Патрик?
        - Почти ничего, Кларисса. Я знаю, что вчера вечером тебя привезла к лорду Мартину известная Вивьен де Шантель и оставила тебя там, а сама тотчас же уехала. А утром ты, едва живая, вышла из особняка и прилегла отдохнуть между домов в соседнем квартале. Там я тебя и нашел и принес сюда. Прости, но зная склонности Мартина и Морхен, а также репутацию Вивьен… И принимая во внимание твою одежду… Я склонен сделать вывод, что ты являешься… Эээ… Девушкой ночи, которую Вивьен наняла для особых развлечений молодого лорда. Развлечений, судя по всему, весьма неприятных и вредных для твоего здоровья.
        - Не стесняйся, Патрик, - Кларисса, наконец, нашла в себе силы приподняться и села на диване, - всё так, как ты и сказал. Я проститутка, которую наняли для услуг лордам. Это было непросто и чрезвычайно болезненно. Но это моя работа, в конце концов. Работа, за которую мне платят. Поэтому я благодарю тебя за твою помощь и доброту. У меня, к сожалению, нет с собой денег, чтобы тебе заплатить за твое беспокойство, и я слишком плохо себя чувствую сейчас, чтобы отблагодарить тебя другим образом. Но я обещаю, что через несколько дней я вернусь в этот твой Тир на нОг, и верну долг так, как умею. А умею я неплохо. Я не забываю доброту, тем более, доброту своих соотечественников.
        - Что ты, Кларисса! - Патрик поперхнулся кофе и закашлялся. - Я просто захотел помочь тебе и помог, не надо никаких благодарностей. Не пойми меня неправильно, ты очень красивая девушка, очень, но я помог тебе не ради этого. Ты ничем мне не обязана, Кларисса, и у тебя нет никаких долгов передо мной.
        - Спасибо, Патрик. Я хочу, чтобы ты знал, что я очень тебе благодарна. Ты не возражаешь, если я посижу здесь еще пару часиков. Мне уже лучше, но понадобится еще какое-то время, чтобы я нашла силы дойти до такси.
        - Конечно, Кларисса, конечно, - Патрик протянул руку и поставил опустевшую кружку на стол. - Ты можешь оставаться здесь, сколько хочешь. И я тебе сейчас еще принесу поесть для восстановления сил. Сегодня у нас великолепное рагу.
        - Спасибо, Патрик. Я не знаю, как тебя благодарить. Мне нужно вернуться в Грейвсенд, к младшей сестре. Она будет за меня волноваться. Поэтому я, пожалуй, съем немного твоего великолепного рагу, вызову такси и поеду. У тебя же здесь есть телефон?
        - Конечно, - кивнул Патрик. - И еще раз говорю, что меня благодарить не надо. Для меня это большая радость помочь тебе, особенно с учетом того, что ты пострадала от лордов. Я сейчас принесу тебе еду.
        - Вот, возьми, - Патрик протянул Клариссе миску.
        Рагу пахло очень аппетитно. Кларисса почувствовала, как сильно она проголодалась.
        - Спасибо, - улыбнулась она.
        - Приятного аппетита!
        - Спасибо! - она кивнула и принялась есть.
        - Кларисса… - сказал он, когда миска опустела примерно наполовину.
        - Что, Патрик?
        - Как я сказал, ты мне ничего не должна. Вместе с тем, мне кажется, что есть одно дело, в котором мы могли бы помочь друг другу.
        - О чем ты? - она опустила миску.
        - Скажи, пожалуйста, - осторожно начал он, - как ты относишься к лорду Мартину?
        - К лорду Мартину? - глаза Клариссы вспыхнули. - Как я могу относиться к этому чудовищу? К нему и к его мерзкой сестре? Ты даже представить себе не можешь, какие гнусности они со мной вытворяли! Со мной и друг с другом. Как я могу к ним относиться? Я скажу тебе: я хочу вырвать его голубые глаза и заставить его их сожрать.
        - Я рад этому, Кларисса.
        - Рад?
        - Да, - Патрик посерьезнел. - Дело в том, что Тир на нОг - это не только бар и клуб, но еще и место, где собираются люди, которые, скажем так, не совсем довольны тем, что происходит в мире в целом и в Нью Эвалоне в частности. Когда ты спросила, не изгоняю ли я змей, я подумал, что это очень хорошее сравнение. Я положил всю свою жизнь как раз на то, чтобы избавить этот город от змей. А именно от лордов с их отвратительной и извращенной магией. Это очень непросто и очень опасно. Мы несколько раз были на волоске от цели и проигрывали. В последний раз мы потеряли мою хорошую подругу в той катастрофе с дирижаблем. Она добровольно принесла себя в жертву, но, к сожалению, не достигла своей цели. Очень сложно подобраться к лордам, когда они этого не ожидают. Но ты могла бы нам помочь. И заодно отплатить лордам за то, как они тебя мучали.
        - Я, Патрик? - удивилась Кларисса. - Я простая уличная шлюха. Я не умею сражаться. Чем я могу тебе помочь?
        - Лорд Мартин тебя знает, - Патрик смущенно улыбнулся. - Ты могла бы пойти к нему, попросить о новой встрече. Мы давно следим за домом. Мартин не держит охраны в доме, когда приводит к себе девушек. Охранные аниматы не могут выносить страдания девушек, чувствуют их эмоции и ощущения и сходят с ума. А людям-охранникам Мартин не доверяет. Поэтому в такие ночи остается только он один, его сестра и дворецкий. Лорд Брэндон здорово наказал бы сына за такое пренебрежение безопасностью, но он не хочет ничего знать о развлечениях Мартина. Даже для лорда Брэндона, то, что делают Мартин и Морхен - это отвратительно. Если бы ты могла под предлогом встречи с молодыми лордами тайно впустить меня и моих бойцов в дом, мы могли бы сполна рассчитаться с Мартином и Морхен за то, что они сотворили.
        - Патрик, - Кларисса была ошеломлена, - я очень благодарна тебе за то, что ты мне помог. Да, я теперь ненавижу Мартина и Морхен, но то, что ты предлагаешь - это самоубийство. Пусть там не будет охраны, но Мартин сам стоит тысячи бойцов. Поверь, я познакомилась с его магией и с его возможностями буквально всем своим телом. Он уничтожит весь ваш отряд одним движением руки. Да и его сестричка тоже неплохо владеет магией. Никогда не думала, что у женщин могут быть сильные магические способности, но у нее они явно есть.
        - Вот как? - Патрик поднял бровь. - Морхен тоже колдунья?
        - И неплохая.
        - А вот этого я не знал. Ты не представляешь, насколько это ценная информация. Мы думали, что Мартин держит сестричку рядом только для развлечений, но теперь придется учитывать и ее.
        - Я об этом и говорю, Патрик. План хороший, но в нем слишком много неизвестного. И ты предлагаешь мне рискнуть своей жизнью ради этого. Прости, Патрик, я не могу. Прости. Если бы я была одна, возможно, но на мне ответственность за сестру. Поэтому, извини, я откажусь.
        - Подумай, Кларисса, - Патрик посмотрел девушке в глаза, - подумай о тех девушках, которых Мартин будет пытать в этом особняке. Раз за разом, днем за днем, год за годом. Потом ему надоест их просто пытать, и он начнет их убивать. Жестоко и мучительно. А потом его отец умрет, и Мартин станет лордом Нью Эвалона. И до чего тогда дойдет его развращенный разум? Сколько рек крови прольется по улицам нашего города? И будет ли вообще наш город стоять, или этот безумец, как древний император, решит сжечь его дотла во время какой-то из своих оргий?
        - Я понимаю, Патрик, - у Клариссы из глаз потекли слезы. - Я понимаю. Но Бланка…
        - Все эти девушки, Кларисса. Все они, те, которых мы могли бы спасти с твоей маленькой помощью, они ведь тоже чьи-то сестры, чьи-то дочери, и могли бы стать чьими-то матерями, если их не уничтожат в том особняке два колдуна-маньяка. Подумай о них. И потом, Кларисса, милая, я не предлагаю тебе рисковать своей жизнью. Ты просто запустишь нас внутрь дома, а сама уйдешь. Мы всё сделаем сами. С тобой ничего не случится, обещаю тебе.
        - Я не знаю, Патрик… - Кларисса доверчиво посмотрела на него - Ты правда сможешь меня защитить?
        - Обещаю тебе, - твердо сказал Патрик - Тебе нужно только впустить нас в дом. Я никогда не поставлю тебя в опасность и никогда не дам тебя в обиду. Клянусь тебе Зелеными Островами. К тому же, Кларисса, у нас есть деньги, нас многие поддерживают. Я заплачу тебе за твою помощь, очень хорошо заплачу. Я дам тебе три тысячи долларов, и ни за что не поставлю тебя в опасное положение. Ты согласна?
        - Хорошо… - тихо прошептала Кларисса. - Я попробую. Только защити меня, Патрик, пожалуйста.
        - Обещаю. Сейчас тебе лучше поехать домой, к сестре. Отдохни сегодня. А завтра приходи к особняку Мартина и попроси его о встрече. Хорошо?
        - Хорошо, - кивнула Кларисса и вытерла слезы.
        - Молодец, девочка, - Патрик улыбнулся. - Клянусь тебе, ты не пожалеешь.
        На следующий день, незадолго до полудня, Кларисса, дрожа от страха, нажала кнопку у ворот особняка лорда Мартина.
        - Назовите себя, - раздался голос из переговорного устройства.
        - Я Кларисса. Мы… Встречались с лордом Мартином и леди Морхен две ночи назад.
        - Уходите, мисс Кларисса, - после некоторого молчания холодно сообщил голос. - Вам больше нечего здесь делать.
        Переговорное устройство умолкло. Кларисса подождала минуту и вновь нажала кнопку.
        - Назовите себя, - раздался знакомый бесстрастный голос.
        - Кларисса, - она почти кричала, - Мне нужно встретиться с лордом Мартином.
        - Уходите, мисс Кларисса. Иначе мне придется вызвать полицию, - голос помолчал и с неожиданной теплотой добавил: - Вас могут обвинить в попытке нападения на лорда. Прошу вас, ради вас самой, уходите.
        - Прошу вас! - взмолилась Кларисса. - У меня есть важная информация для лорда Мартина. Сообщите ему обо мне. Мне нужна встреча всего лишь на пару минут. Пожалуйста…
        Несколько долгих секунд молчания.
        - Проходите, - послышался явный вздох, и калитка в воротах открылась.
        Кларисса пошла к дому мимо клумбы с фонтаном. В небольшом саду прибавилось народу. Недалеко от ворот стояли два охранника, вооруженные винчестерами. Еще двое, с большими револьверами в кобурах, стояли наверху мраморной лестницы, рядом с входом в дом. В саду у клумб были видны согбенные фигуры садовников, ухаживающих за фиолетовыми и белыми цветами.
        Кларисса поднялась по ступеням. Дверь ей открыл всё тот же дворецкий.
        - Лорд Мартин сейчас к вам выйдет. Постарайтесь его не раздражать, прошу вас. Иначе пострадаете не только вы, мисс, но и я.
        Молодой лорд появился минут через пять. Он был в черных брюках, белой рубашке без галстука и в распахнутом длинном шелковом домашнем халате фиолетового цвета.
        - Чего тебе? - спросил он со скучающим видом.
        - Ваше могущество, - поклонилась Кларисса, - Наша встреча произвела на меня неизгладимое впечатле…
        - Короче, - сухо перебил он.
        - То, что здесь между нами происходило, показалось мне очень интересным. Я хотела бы просить вас о новой подобной встрече с вами и с леди.
        - Показалось? Интересным? - усмехнулся он. - Ну, да, было забавно. Но мы с тобой уже закончили. Повторять не интересно: скучно и глупо. Вокруг и без тебя полно шлюх. Прощай.
        - Ваше могущество! - взмолилась Кларисса, упав на колени. - Прошу вас! Мне очень нужны деньги! Не ради меня самой, ради моей семьи! Прошу вас! Всего одну ночь! Хотя бы за половину платы!
        - Ну, вот, - он презрительно скривился, - так я и думал. Интересно ей показалось… Всё дело просто в деньгах. Шлюха и есть шлюха. Я не даю милостыню. И с тобой мне второй раз встречаться не интересно, я тебе уже сказал. С тобой мы уже сделали всё, что хотели. Пусть теперь Вивьенка других привозит. Убирайся из моего дома. Или я прямо сейчас тебя испепелю. Или нет, превращу тебя в крысу, это забавнее.
        Он повернулся и, не оборачиваясь, ушел вглубь дома. Дрожащая Кларисса поднялась с пола и, сопровождаемая презрительным взглядом дворецкого, вышла за дверь.
        Найдя через пару кварталов телефонную будку, она кинула монетку в щель и назвала оператору номер, написанный на карточке, который дал ей Патрик.
        - Алло, Тир на нОг? Позовите, пожалуйста, Патрика. Это Кларисса Доннели, он знает. Патрик? Послушай, ничего не получилось. Он не хочет со мной больше встречаться, я ему уже не интересна, использованная игрушка. Да… Послушай… У меня есть одна идея, но я в ней не уверена, она очень опасная. Нет, я просто хочу быть уверена, что наши договоренности в силе. Про деньги и про защиту. Хорошо, спасибо. У тебя есть телефон этой Вивьен? Жаль… А адрес есть? Отлично! Можешь мне его дать? Да, подожди секунду, я запишу.
        Она прождала Вивьен у подъезда сверкающего белизной известняковых стен новенького небоскреба Эвалон-билдинг почти весь день. Швейцары в белых перчатках уже начали бросать на нее настороженные взгляды. Наконец, случилось то, чего она ждала: к парадному входу подъехал знакомый белый Роннс Родс, и из него вышла девушка с нежным миловидным лицом.
        - Мисс Вивьен! - воскликнула Кларисса.
        - А… Это ты? - удивилась Вивьен, но подошла ближе и тихо спросила: - Что тебе нужно? Вроде бы никаких повреждений у тебя нет. Поэтому ни о каких дополнительных компенсациях не может быть и речи.
        - Я не об этом, мисс Вивьен, - покачала головой Кларисса. - Понимаете, мне очень нужны деньги. Не для меня, для сестры. Я готова отработать.
        - Ты неправильно меня поняла, ma cherie, - Вивьен положила руку Клариссе на плечо, - я не сводня и не souteneur. Я оказываю частные услуги одной семье. Другим я такого рода услуг не оказываю. Сомневаюсь, что ты можешь мне в чем-то помочь.
        - Я об этом и хотела поговорить, мадмуазель Вивьен, - быстро зашептала Кларисса. - Я не могу сказать, что я в восторге от того, что происходило той ночью, но я готова повторить это, потому что мне очень, очень нужны деньги. Я ходила к лорду Мартину, и он мне отказал, сказал, что ему со мной уже не интересно…
        - Ты ходила к нему сама?! - Вивьен побледнела. - Ты с ума сошла! Alienee! Счастье, что ты вообще жива после такой наглости! Кем ты себя, шлюха, возомнила?
        - Я понимаю, я сделала глупость. Теперь я это понимаю. Но я прошу вас помочь мне. Пожалуйста.
        - А я-то что могу сделать? - пожала плечами Вивьен. - Если он тебя выгнал, то ты ему не нужна. Ты что, думаешь, что я его буду убеждать? Я что, сдурела, чтобы идти против его мнения? Ты же сама знаешь, девочка, кто он такой, что он такое, и на что он способен…
        - У меня есть предложение, которое может его заинтересовать, мисс Вивьен, - опустив глаза, прошептала Кларисса. - Я прошу вас только передать его ему.
        - Ой, давай уже, говори, что ты хочешь, - раздраженно повела плечами Вивьен, - а я решу, передавать ему или нет.
        - Вы знаете, у меня есть сестра. Младшая. Ей всего тринадцать лет, она девственница. Я могу привести ее к лорду Мартину и леди Морхен.
        - Ого, - помолчав, произнесла Вивьен, смотря на камень тротуара, - тебе так нужны деньги, ma cherie? Настолько, что ты хочешь подвергнуть настолько близкого тебе человека такому? Да еще и после того, как ты сама через это прошла? Ты меня впечатлила. Что ж, девочка, ты потеряла мое уважение, но приобрела мой интерес.
        - Давайте не будем обсуждать причины, мадмуазель Вивьен, - Кларисса смотрела куда-то вдаль, вдоль улицы. - Поверьте, они есть, и они уважительные. Всё, о чем я прошу, передайте, пожалуйста, мое предложение лорду Мартину. Если оно его заинтересует, я выполню свое обещание. Если нет, вы обо мне больше никогда не услышите.
        - Bien, - кивнула Вивьен. - Думаю, это предложение может его заинтересовать, но ничего тебе не обещаю. Он непредсказуем. Вот тебе моя карточка, позвони мне ровно через два часа. Если он согласится, я пришлю за вами такси. И не вздумай отказаться в последний момент, ma fille, он тебе этого не простит. Поверь, ты не хочешь знать, что происходит с людьми, обидевшими лорда Мартина.
        - Бланка, это Патрик, - прошептала Кларисса, - он наш друг.
        - Что мы здесь делаем, Клэр? - тихо, но не испуганно поинтересовалась Бланка.
        - Мы помогаем Патрику в одном очень важном деле.
        - В каком?
        - Ты боишься звуков выстрелов, Бланка? - спросил Патрик.
        - Не особенно, - призналась девочка. - У нас на улице иногда стреляют. Ничего страшного.
        - Ты смелая девочка, Бланка, - Патрик улыбнулся. - Мы хотим попасть в дом очень-очень плохого человека.
        - Чтобы его убить? - Бланка кинула выразительный взгляд на «Беретту» за поясом у Патрика.
        - Еще и умная, - кивнул Патрик.
        - Я знаю, зачем нужны пистолеты, - девочка закатила глаза. - Я не дура. Я только не понимаю, зачем вам я. Свечки зажигать?
        - В каком смысле? - не понял Патрик.
        - Неважно, Бланка шутит, - поспешно вмешалась Кларисса. - Этот человек, Бланка, ждет именно тебя. Он не откроет нам дверь, а тебе откроет.
        - Почему?
        - Ну… - Патрик замялся.
        - Он хочет сделать тебе больно, Бланка, - честно ответила Кларисса.
        - Почему? - настаивала девочка.
        - Потому что он сумасшедший, - жестко ответила Кларисса. - Ему хорошо, когда другим плохо.
        - Он очень плохой человек? - прищурилась девочка.
        - Очень.
        - Он сделал тебе больно?
        - Да, и не только мне, - подтвердила Кларисса.
        - Тогда я тоже хочу его убить, - решительно кивнула Бланка. - Это его дом?
        - Да, - прошептал Патрик.
        - Тогда чего мы ждем? - Бланка махнула рукой. - Пойдемте!
        - Кларисса, - ответила девушка переговорному устройству.
        - И Бланка, - добавила ее сестра.
        Дворецкий ничего не ответил, но калитка щелкнула и открылась. Кларисса поспешно придержала ее. Она вошла внутрь сада, огляделась. Не заметив никого, махнула рукой Патрику. Он и его четыре товарища, все одетые в черное, в руках пистолеты, бесшумно проскользнули в сад и укрылись в тени живой изгороди.
        Кларисса, держа Бланку за руку, прошла к ступеням и поднялась по ним к дверям дома. К тому моменту, как дверь открылась, Патрик уже был около нее. Дворецкий оглядел Клариссу и, с некоторым сожалением, девочку, и отошел в сторону, пропуская их внутрь. Он тут же ушел сообщать лорду Мартину и леди Морхен о прибытии гостей и не увидел главного: Патрик придержал дверь, оставив ее прикрытой, но не дав захлопнуться на замок. Кларисса стояла посреди огромного холла. Ее сердце глухо билось, а всё тело вдруг заболело, словно вспомнив то, что происходило с ним здесь пару ночей назад.
        Секунды длились бесконечно. Наконец, раздались гулкие шаги по мрамору. Сердце Клариссы затрепетало, когда она увидела Мартина и Морхен. Она, как могла, постаралась унять дрожь и головокружение. Ее состояние не осталось незамеченным Мартином.
        - Что с тобой, Кларисса? - прищурившись, спросил он.
        - Я просто волнуюсь, - Кларисса попыталась улыбнуться. - Не за себя, за Бланку. Я никогда этого еще не делала при ней.
        - Ну, когда-то надо начинать, - пожал плечами Мартин. - Так что, давайте начнем. Пошли.
        - Одну минутку, - Кларисса, ожидая лордов, специально встала так, чтобы те оказались спиной к двери, и теперь увидела, что дверь осторожно открывается, - давайте сначала решим финансовый вопрос. Я не уверена, что буду в состоянии после этого думать о деньгах.
        - Конечно, - Морхен протянула ей чек.
        Кларисса дрожащей рукой взяла чек и быстро сунула его в карман платья. Морхен усмехнулась.
        Бах-Бах! Бах!
        Две пули разнесли на куски голову Морхен, обдав Клариссу и Бланку волной горячей крови. Третья пуля, предназначавшаяся Мартину, промахнулась буквально на волосок, поцарапав лорду мочку уха.
        Мартин резко развернулся, молниеносным движением вскидывая перед собой скрещенные ладони с широко растопыренными пальцами. Кларисса бросилась на пол, дернув за собой Бланку, которая упала на девушку сверху.
        Патрик и четверо его товарищей были уже внутри помещения и палили в Мартина из пистолетов. Мартин стоял недвижимо и молча, в его глазах была ненависть. Пули ударялись о невидимую преграду вокруг него и со звоном падали на мраморный пол. Несколько выстрелов попали в неподвижное тело Морхен - видимо, чтобы удостовериться, что она действительно умерла.
        С другой стороны холла раздалась очередь из пистолета-пулемета: дворецкий решил дать отпор нападавшим. Один из них рухнул на пол с раной в груди и шее, второй получил две пули в левую руку и плечо. Патрик, развернувшись, всадил последние три пули из своего пистолета в грудь дворецкого, тот упал на пол, дергаясь и хрипя, размазывая алую кровь по белому мрамору.
        Патрик лихорадочными движениями достал из кармана обойму и перезарядил пистолет. Для этого ему пришлось отступить чуть назад, к двери, за спины других бойцов. Это и спасло ему жизнь.
        Лорд Мартин внезапно выбросил вперед обе руки. Огромная волна ярко-лилового пламени смела с ног стрелков и выбросила их наружу вместе с сорванными с петель дверьми. Внезапно стало тихо. Все товарищи Патрика лежали на земле навзничь. Точнее, лежало то, что от них осталось - полуобгоревшие скелеты. В воздухе стояла вонь сгоревшего мяса. Косяк выбитых дверей тлел, распространяя запахи горящего дерева и лака.
        Патрик, лишь слегка обожженный, скинул с себя тело одного из друзей, он даже не мог понять, кого именно, и, встретившись на мгновение взглядом с расширившимися от ужаса глазами Клариссы, бросился бежать в сторону, вглубь сада. Мартин метнул ему в след еще один огненный шар, уже меньшего размера, но лишь разнес фонтан на клумбе: мрамор, не выдержав температуры, лопнул.
        В полной тишине лорд Мартин медленно повернулся к всхлипывающей на полу Клариссе. Посмотрел на ее залитое слезами лицо с трясущимися губами. Перевел взгляд на лежащее у его ног тело Морхен. Снова посмотрел в глаза Клариссе своими холодными голубыми глазами.
        - Ты. Убила. Мою. Сестру. - тихо и с ледяным спокойствием отчетливо проговорил он.
        - Нет, Мартин, пожалуйста… - лежащая на полу Кларисса вытянула вперед руку, защищаясь. - Ваше могущество!..
        - Ты! Убила! Мою! Сестру! - внезапно взревел Мартин, дико завращав глазами.
        Его охватило пурпурное сияние. Его тело медленно поднялось над полом на добрых полтора фута. Кисти рук были объяты лиловым пламенем, по которому пробегали красные молнии. Перекошенное в гримасе ярости лицо потеряло все остатки красоты и нежности, свойственные ему обычно.
        - Сдохни, сука!!! - заорал он и резко выбросил руки вперед, целясь в Клариссу.
        Волна фиолетового пламени с молниями рванулась к лежащей на мраморе Клариссе. Но ударилась она в скрещенные руки Бланки, которая метнулась в сторону и закрыла собой сестру. Поток пламени отразился от рук девочки и ринулся назад, ударив Мартина в грудь.
        Всё тело Мартина взорвалось.
        Если вы когда-нибудь видели, как падает арбуз на мостовую с высокого этажа, то у вас есть скромное представление о том, как выглядело то, что случилось с Мартином. Всё его тело мгновенно разорвало на мельчайшие кусочки, которые огромным всплеском разлетелись по холлу, забрызгав полы, стену, остатки дверных косяков, крыльцо, белые ступени, колонны и даже немного потолок.
        Кларисса ошеломленно смотрела на всё это. Бланка замерла, как стояла, со скрещенными перед собой руками, не в силах пошевелиться. Кларисса с трудом поднялась, цепляясь за что попало и уронив большую фарфоровую вазу с цветами. Поднявшись, Кларисса осторожно прикоснулась к неподвижной Бланке, а потом взяла ее за руку. Девочка ответила пожатием руки, посмотрела на сестру и улыбнулась.
        - Бежим, Бланка, - прошептала Кларисса. - Бежим скорее…
        Она побежала к выходу. Точнее, пыталась побежать: ноги с трудом слушались. Но она переставляла их, заставляла себя двигаться. По залитому кровью мраморному полу, через разломанный и всё ещё тлеющий дверной проем, мимо жутко пахнущих обгорелых тел, мимо разбитого фонтана, грустно журчащего водой, и, наконец, к калитке в высоких кованых воротах.
        Открыв ее, не обращая внимания на нескольких остолбеневших ночных прохожих, Кларисса побежала за угол. С каждым шагом бежать было всё легче и легче. Бланка бежала рядом, крепко держась за руку сестры. Девочка улыбалась.
        ЧАСТЬV.
        СЛЕДЫ И НАСЛЕДНИКИ.
        - Лэнс?
        - Простите, мистер Блэйз, - мальчик встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться. - Я отвлекся. Простите.
        - Ничего страшного, Лэнс, - седой учитель сочувственно положил руку на плечо юного лорда. - Я всё понимаю, сейчас тебе сложно сосредоточиться на уроке из-за того, что произошло. Может быть, перенесем занятие?
        - Нет, мистер Блейз, пожалуйста, продолжайте. Я слушаю. Простите, что отвлекся.
        Комната мальчика была большой и светлой, но обставлена она была весьма аскетично. У белой стены напротив стола, за которым сидел Лэнс, стояла узкая кровать. На боковой стене, справа от двух высоких окон, висели две большие картины: на одной был изображен Камелот и король Артур в окружении своих рыцарей, на второй - магическое сражение у монастыря в горах.
        У другой стены стоял большой, от пола до потолка, книжный шкаф, наполненный, по большей части, гримуарами, учебниками и приключенческими книгами. Расставлены они были без какой-то системы: Ключ царя Соломона соседствовал с Таинственным островом, сочинения Папюса и Леланда подпирались с обеих сторон Этюдом в багровых тонах и Войной миров, а Некрономикон и Арбатель вклинились между семи томов Саги о Гленарде.
        - Хорошо, ваше умение, - мистер Блэйз кивнул, - продолжим. Традиционная структура заклинания трансформации, exponentia transformatio, состоит из четырех этапов или ступеней, scaenas. Scaena primum есть призывание, invocatio, во время которого маг призывает силы, дабы опереться на их поддержку в творении заклинания. Обычно такими силами являются основные стихии, elementa basica, но были маги, например, Вульпес Корвум, которые предпочитали оперировать силой потусторонних существ, daemonium. Здесь маг должен решить сам для себя, с какими основными силами ему удобнее и, хм, приятнее работать. Secundus есть описание формы настоящей, forma autem generis, во время которого маг описывает объект трансформации в его действительном состоянии. Ad tertium - описание цели трансформации, transformatio finis, начинающееся, собственно, с призыва осуществить трансформацию, transfigurentur или rursus. И последняя, четвертая scaena такого заклинания - это закрепление, коим может быть как обращение с благодарностью к призванным силам, так и просто пожелание закрепления результата навеки, «et ita erit in aeternum».
Альтернативно, можно на этом этапе установить определенный срок действия заклинания, например, три дня: «et ita erit tres dies».
        - Простите, мистер Блэйз, - перебил учителя мальчик.
        - Да, Лэнс?
        - Скажите, зачем нам изучать эти старые структуры заклинаний, которыми пользовались триста-четыреста лет назад, когда в современной магии заклинания вообще почти не используются, и маг работает непосредственно с силами и стихиями без использования словесных форм?
        - Вопрос хороший, - мистер Блэйз улыбнулся. - Конечно, сейчас никто не рисует магических кругов и гептограмм, никто не выкрикивает заклинания с горы в полнолуние и никто не призывает демонов для исполнения желаний. Современная магия гораздо более быстрая и изящная. Однако если копать глубже, то в основе всех современных способов работы с силами лежат те же структуры, которыми пользовались твои далекие предки, Лэнс. Когда ты используешь свои способности для того, чтобы, скажем, зажечь свечу, ты не просто щелкаешь пальцами, твой мозг подсознательно обращается к ignibus fundamentalem, производит просьбу и закрепление результата. До недавнего времени тебе даже не приходилось задумываться о том, как это делается. Бытовая магия проста, интуитивна и не требует от тебя никакой сложной подготовки. Тебе не требовалось разбираться в глубинах и основах. Но сейчас, после… Этого трагического происшествия с твоим братом… Простите, ваше умение.
        - Ничего, мистер Блэйз, продолжайте, пожалуйста.
        - Теперь, Лэнс, ты стал наследником лорда Брэндона, а значит, ты должен научиться всем аспектам магии и ее применения. И здесь знание базовой структуры заклинаний и то, как твой мозг и твое тело работают со стихиями, силами и элементами - всё это становится важным. Важным, потому, что это знание поможет тебе создавать новые заклинания и новые способы применения магии, а затем уже, перейдя от основ и структур к современным инструментам и методам, использовать такие заклинания буквально по мановению руки.
        - Я понимаю, мистер Блэйз, - Лэнс кивнул, - спасибо за объяснение.
        - Кстати, - учитель почесал затылок, - твой брат, лорд Мартин, был большим специалистом по формированию новых заклинаний. Использовал он их, скажем, ээээ, в весьма своеобразных целях, однако его мастерство работы со структурами и основами, а затем возведения их к высоким уровням современных методик обращения с ними было неоспоримым и впечатляющим.
        - Мартин был хорошим учеником, мистер Блэйз?
        - Учеником? Не особо, если честно, - учитель покачал головой. - Он был талантливым, но неусидчивым. И немного надменным. Прости, Лэнс, я не должен говорить так о твоем брате.
        - Ничего, - Лэнс усмехнулся. - Пожалуй, я бы нашел для него гораздо более неприятные выражения. Мы никогда не были с ним близки. Скорее, напротив. Он не мог простить ни моей маме, ни мне, того, что произошло с его матерью. Но quod est vitae.
        - Лэнс? - дверь распахнулась, и в нее вошел высокий сероглазый шатен лет сорока пяти с короткой стрижкой и бородкой, одетый в белый костюм с белым же галстуком, заколотым серебряной скобой с большим темно-синим сапфиром.
        - А, мистер Морозофф, - мистер Блэйз приветственно улыбнулся.
        - Простите, мистер Блэйз, - смутился вошедший, - я не знал, что у вас урок. Я зайду попозже.
        - Нет-нет, - учитель поднял ладони. - Мы уже закончили на сегодня. Урок сложный, и юному лорду будет полезно прерваться и обдумать его.
        - Спасибо, мистер Блэйз, - улыбнулся Лэнс, вставая из-за стола. - Привет, Питер!
        - Привет, Лэнс! - Питер подошел и крепко пожал руку мальчика.
        - Всего доброго, Лэнс! До встречи, мистер Морозофф! - мистер Блэйз, собрав книги, поклонился и вышел из комнаты.
        - Как твои дела, Питер? - Лэнс с интересом посмотрел на собеседника.
        - Да, по-разному, Лэнс, - махнул рукой Морозофф. - Вот, анимат от меня на днях сбежал.
        - Как сбежал? - изумился мальчик.
        - Ну, было жарко, и, видимо, у него что-то в мозгах замкнуло. Он отключил все функции, кроме моторики. Сам он считал, что стоит на месте, а на самом деле шел вперед. Прошел сотню метров и врезался в забор. Ну, тут сработала защита от столкновений, он повернулся и пошел назад. Ударился о дерево, снова пошел обратно и снова остановился у забора. Опять повернулся, прошел еще двести метров и свалился в овраг. А там завяз в грязи и не смог выбраться. Я полутра его искал. Даже начал думать, что его украли. Хотя кому нужен недопрограммированный тестовый анимат?
        - Двести метров - это сколько? - Лэнс нахмурился, пытаясь посчитать.
        - А, извини, около шестисот пятидесяти футов, - пояснил Питер.
        - Разве у аниматов нет защиты от таких случаев? - удивился Лэнс.
        - Это тестовая модель, - пожал плечами Морозофф. - Мы на них тестируем улучшенную моторику, поэтому часть защитных функций отключили.
        - Может, он просто захотел сбежать на свободу? - предположил Лэнс. - Может, у него появились зачатки сознания?
        - Мой многолетний опыт говорит о том, что когда у машины проявляется что-то, что кажется зачатками сознания, значит, барахлит какой-то сенсор, - вздохнув, возразил Питер. - Ну, или какая-то ошибка в программе.
        - Но аниматы всё-таки не совсем машины, - покачал головой Лэнс. - У них человеческие тела и человеческий мозг. Измененный, очищенный, но всё же человеческий.
        - И, тем не менее, даже с человеческими телами, они не более чем машины. Их тела лишь носитель мозга, а мозг лишь вычислитель для программ. Я всегда был против использования людей в качестве аниматов, но нам пока не удается создать машину даже отдаленно приближенную к мозгу по вычислительным возможностям. А использование в качестве аниматов животных вызывает слишком много вопросов по их взаимодействию с нашей обычной инфраструктурой. Да и с людьми тоже - люди спокойнее воспринимают аниматов, сделанных из людей, чем аниматов на базе, скажем, орангутангов, их они боятся.
        - Но всё же аниматы, они живые? - Лэнс снова сел за стол.
        - Это больше философский вопрос, - Морозофф пожал плечами. - Смотря, что считать жизнью. Они дышат, у них бьется сердце, им нужна еда и вода. Но их поведение полностью подчинено программам, которые мы с моими помощниками в них закладываем. Это является жизнью?
        - Не знаю, - признался Лэнс. - Об этом нужно подумать.
        - Приезжай ко мне в лабораторию в Лэйк Форест, - предложил Питер. - Посмотришь, как мы работаем, познакомишься со всеми, узнаешь больше об аниматах. Поверь, будет интересно.
        - Обязательно, - с радостью кивнул Лэнс. - Только чуть позже, сейчас столько всего навалилось.
        - Как ты, кстати? - Питер участливо посмотрел на мальчика. - Держишься?
        - Держусь, - пожал плечами Лэнс. - Не сказал бы, что мне очень жаль Мартина. Морхен жалко, она была доброй ко мне. Почти всегда. Хотя иногда она меня пугала. Но всё равно, как-то всё мгновенно изменилось. На меня раньше почти никто не обращал внимания, а теперь я лорд-наследник, и все со мной носятся, не дают и шага ступить спокойно.
        - А как твоя мама? - поинтересовался Питер.
        - Отец не разрешает ей покидать дом в Мистик Бич, - помрачнел Лэнс. - Она хорошо, только скучает по мне. И я по ней тоже очень скучаю. Собирался как раз поехать к ней, но теперь столько всего нужно сделать.
        - Ну, по крайней мере, теперь Мартин ей не навредит, - Питер прошелся по комнате и задумчиво взглянул на картину с магическим поединком. - Он всегда хотел ей отомстить, но боялся лорда Брэндона. Теперь наследник ты, и Эрике ничего не угрожает.
        - Кроме Дженнифер, - напомнил Лэнс. - Юная наложница отца спит и видит, как бы избавиться от моей мамы.
        - Думаю, у нее-то как раз нет на это шансов, - усмехнулся Питер. - Она может шипеть, но ужалить не сможет. Она пыталась привлечь на свою сторону Мартина, и вполне успешно, но теперь единственного стоящего союзника у нее нет.
        - И что она сделает дальше? - Лэнс посмотрел на Питера.
        - Думаю, будет искать дружбы с тобой, - Морозофф снова прошелся по комнате, уставившись на книги в шкафу. - Я хорошо знаю Дженнифер: она умная, она поймет, что теперь с тобой лучше дружить. Так что жди ее скоро в гости, будет улыбаться и говорить о том, как она любит тебя и твою маму. Всё изменится, если она вдруг родит сына, тогда она может попытаться тебя убить. Лорд Брэндон не хотел больше детей, но теперь… Появление еще одного сына может ему показаться логичной страховкой на случай, если что-то случится с тобой. Никто не думал, что кто-то может убить Мартина, но теперь все начнут бояться. В первую очередь, за твою безопасность.
        - О, я уже это чувствую на себе, - Лэнс устало закатил глаза. - Отец удвоил мою охрану. Теперь любой мой выезд из Эвалон-холла - это как парад. Пять мобилей минимум, а так и до восьми доходит.
        - Ну, что делать, - Питер развел руками. - Это всё для твоей безопасности. Воспринимай это как забавную особенность. Станешь лордом, сможешь, если захочешь, уменьшить охрану. Или на моих аниматов ее заменить.
        - Прекрасная альтернатива, - рассмеялся Лэнс. - Заменить людей машинами! Очень оптимистично. Если честно, Питер, я совсем не хочу быть лордом. Я хотел бы простой, нормальной жизни…
        - Что поделаешь, Лэнс, - Питер подошел к столу. - Мы всегда недовольны тем, что у нас есть. Это одна из особенностей человеческого характера. Знаешь, сколько тех, кто живет такой «простой, нормальной жизнью», завидуют тебе?
        Раздался стук в дверь, и через секунду в комнате стремительно появился лорд Брэндон.
        - Питер! - воскликнул он. - Как дела? Что привело тебя в город?
        - Ваше могущество, - Морозофф поклонился, - Дела хорошо, спасибо. Приехал пополнить запасы литературы и вновь просить вашей помощи.
        - Что, опять анимоскоп разрядился? - понимающе кивнул лорд.
        - Да, ваше могущество, - подтвердил Питер. - Мы в последнее время проводим много экспериментов.
        - Эксперименты - это хорошо, - кивнул лорд. - Ты, главное, не забывай мне новые партии аниматов поставлять. Последняя партия уже на три дня задерживается, а их ждут в Старом Свете.
        - Простите, ваше могущество, - Питер виновато развел руки. - Заработались. Завтра же доставим.
        - Ну, и прекрасно, - лорд Брэндон похлопал его по плечу. - А я на днях заеду к тебе в Лэйк Форест и заряжу анимоскоп. А вообще, нужно, вон, Лэнса научить это делать, пусть он к тебе в лабораторию ездит. Ему будет полезно получше познакомиться с твоей работой. Ты не против Лэнс?
        - Конечно, не против, отец, - радостно улыбнулся мальчик.
        - Ну, и прекрасно, тогда на днях я тебя научу, - улыбнулся лорд Брэндон. - А сейчас, Питер, ты не оставишь нас на минутку? Мне нужно поговорить с сыном.
        - Конечно, лорд Брэндон, - Морозофф поклонился, - Всего доброго! До встречи, Лэнс!
        - Пока Питер! - Лэнс помахал Питеру рукой, и тот удалился.
        - Хороший человек этот Морозофф, - лорд Брэндон посмотрел на закрывшуюся за Питером дверь. - Когда он почти пятнадцать лет назад приехал сюда откуда-то из какой-то глуши Киевии со всякими безумными идеями, я его чуть было не прогнал. Но решил всё-таки дать шанс. А он взял и придумал анимоскоп. До этого каждого анимата приходилось создавать самим лордам, вручную, одного за одним. И получались они, честно говоря, так себе. А Морозофф с его анимоскопом смог поставить производство аниматов на поток. Анимоскоп позволяет человеку, не владеющему магией, очищать мозг аниматов и закладывать в них программы, причем одна программа может быть заложена во множество аниматов. И всё, что требуется от нас, это время от времени заряжать магией кристаллы анимоскопа.
        - И поэтому мы можем делать много аниматов, чтобы продавать их другим лордам? - догадался Лэнс.
        - Конечно, - кивнул лорд Брэндон. - И более того, наши аниматы более высокого качества, чем у кого бы то ни было. И мы можем производить их в больших количествах, чем другие. Питер принес нам гору денег, Лэнс. Ну, и его самого это тоже, конечно, обогатило. Достаточно посмотреть на его особняк в Лэйк Форесте. Он почти не уступает нашему дому в Мистик Бич.
        - Питер мне нравится, - улыбнулся Лэнс.
        - Это хорошо. Он, конечно, немного циничен, но он хороший человек, Лэнс. И умный, от него ты можешь многому научиться.
        - Постараюсь.
        - Послушай, Лэнс, - лорд Брэндон сел за стол напротив мальчика, - у меня к тебе есть просьба.
        - Да, отец?
        - Мы до сих пор не знаем деталей того, что произошло с Мартином и Морхен, - помрачнев, тихо сказал лорд. - Ханс Гюнтер провел расследование, но меня оно не устроило. Он считает, что один из нападавших использовал какую-то бомбу, но меня этот ответ не удовлетворяет. Особенно с учетом того, что Мартин нападавших уничтожил. Я боюсь, что в убийстве Мартина мог тайно участвовать кто-то из других лордов. Или, что еще хуже, у повстанцев появился маг-ренегат.
        - Такие бывают? - удивился Лэнс.
        - Бывают, - мрачно кивнул лорд Брэндон. - Никто не любит распространяться об этом, но ты должен знать, что магия, порой, проявляется и в тех, в ком нет крови лордов. Магия причудлива, и мы до конца ее так и не понимаем. Кроме того, временами у кого-то из лордов появляются внеплановые дети от случайных любовниц. Мы умеем это контролировать, но всякое случается. Если у повстанцев появился сильный маг, то мы в опасности, Лэнс. Мы оба в опасности, как и весь Нью Эвалон. Это грозит новой магической войной, а ты понимаешь последствия, ты любишь изучать историю.
        - Понимаю, - поежился Лэнс.
        - Я мог бы сам быстро всё расследовать, - продолжил лорд Брэндон, - но я не хочу. Во-первых, потому что мне противно и больно копаться в останках моего сына, я его всё-таки любил. А во-вторых, потому что я хочу дать тебе шанс провести это расследование. Нигде так не научишься, как применяя умения в реальной жизни. Сделаешь это для меня?
        - Ты хочешь, чтобы я расследовал гибель Мартина и Морхен? - удивился Лэнс.
        - Да, - подтвердил лорд. - А почему нет?
        - Но я же этого не умею!
        - С тобой будет мистер Гюнтер. Он подскажет, поможет. И потом, Лэнс, ты же любишь всякие детективные книги. Подумай, а что бы сделал мистер Холмс или этот, как его, Гленард. Ищи следы, зацепки, слушай эманации, говори с людьми, делай выводы. Я не ожидаю от тебя невозможного. Но я уверен, что ты способен провести это расследование, иначе я бы тебе это не поручал. Ты очень способный, Лэнс, способней Мартина в твоем возрасте. Поэтому я верю в тебя, и прошу твоей помощи. Сделаешь это для меня?
        - Хорошо, отец, сделаю, - Лэнс посерьезнел и встал. - Что нам делать, если мы выйдем на след?
        - Оставь это мистеру Гюнтеру, Лэнс, - лорд встал из-за стола и, обойдя его, подошел к Лэнсу и положил руку тому на плечо. - Твоя задача: узнать, что произошло с магической стороны. Ты не должен преследовать или задерживать преступников. Ни в коем случае. Ханс это умеет, а тебе рисковать не стоит. Просто выясни то, чего не может понять и увидеть Ханс. Хорошо, лорд Лэнселот?
        - Конечно, лорд Брэндон.
        - Вот здесь всё и произошло, ваше умение, - Ханс Гюнтер, почтительно сняв шляпу, обвел рукой остатки клумбы и развороченный дверной проем особняка.
        Глава службы безопасности лорда Брэндона был высоким и очень худым человеком лет сорока пяти. Несмотря на жаркий день, его черный кожаный китель был застегнут на все пуговицы, под самое горло. Худое лицо с большим хищным носом и абсолютно лысая голова делали его вид угрожающим и зловещим. Лэнс был уверен, что именно этого эффекта мистер Гюнтер и добивался. Походка Ханса была неспешной и слегка расслабленной, но это было обманом. Ханс Гюнтер провел многие годы, совершенствуясь в различных единоборствах, и на тренировке, которую как-то случайно посетил Лэнс, выглядел быстрой, точной и неотвратимой машиной убийства.
        - Они стреляли внутрь, от дверей, - продолжал рассказывать мистер Гюнтер. - Мы нашли четыре тела нападавших. Один погиб от пуль, видимо, Вальтер, дворецкий, его убил. Остальные погибли от пламени. Произошел взрыв, он выбил двери и уничтожил нападавших.
        - Вы полагаете, мистер Гюнтер, - Лэнс осмотрелся вокруг, - что Мартина убили взрывом?
        - Я считаю, ваше умение, что нападавшие, проникнув в дом, смогли застрелить леди Морхен, но столкнулись с сопротивлением Вальтера и лорда Мартина. Там внутри мы нашли много пуль. Видимо, остановленных магическим щитом лорда Мартина. В перестрелке нападавшие убили Вальтера и потеряли одного из своих. Затем, вероятно, один из них кинул бомбу, очень мощную, которая разорвалась, убив и лорда Мартина, и нападавших, вынеся заодно дверь.
        - Скажите, мистер Гюнтер, - Лэнс, войдя в дом, внимательно осмотрелся вокруг, - где лежали тела?
        - Тело Вальтера вон там, слева, за колонной. Тела нападавших - одно здесь, а три там, снаружи внизу лестницы. Тело леди Морхен здесь, справа, у вон той большой вазы.
        - А тело Мартина?
        - Тело лорда Мартина… - замялся Ханс. - Понимаете, ваше умение, его тела как такового и не было. Взрыв разнес его на мелкие кусочки, они были здесь везде: на полу, на стенах, на колоннах, на вазах, даже на потолке. Мы здесь всё отмыли, но я не уверен, что нам удалось убрать все кусочки. Простите, ваше умение.
        - Ничего страшного, Ханс, - Лэнс внимательно осмотрелся вокруг.
        В особняке Мартина он бывал всего несколько раз, хотя он находился буквально в пяти минутах езды от Эвалон-холла. Мартин любил уединение и не любил Лэнса. Лэнс, следуя рекомендациям детективов из книжек, которые он прочел, старался представить общую картину и найти важные детали и противоречия. И быстро их нашел. Что-то явно не сходилось.
        Чтобы убедиться в своих подозрениях, Лэнс пристально осмотрел обугленный дверной косяк. Потом подошел к месту, где нашли тело Морхен. Задумался.
        - Мистер Гюнтер, - наконец, сказал он, - скажите, а какие повреждения были на теле моей сестры?
        - Два выстрела в голову, - отрапортовал Ханс, - они почти разнесли череп. Еще четыре пулевых ранения в грудь и в живот.
        - А тело было обгоревшим?
        - Нет, ваше умение.
        - Тогда, мистер Гюнтер, простите меня, но, похоже, ваша версия с бомбой не совсем правильная, - Лэнс развел руки, извиняясь. - Косяк обожжен очень сильно, удар пламени был мощный. Если бы это была бомба, то здесь тоже были бы огромные разрушения. Вон та ваза, она не так далеко от предполагаемого места взрыва, она бы точно разбилась. Да и тело Морхен тоже было бы обожжено. Кроме того, я чувствую, что пламя, которым сожгли дверь и нападавших, было магическим. И, судя по эманациям, оно было выпущено моим братом. Какой-то очень мощный огненный шар. Хотя, нет, скорее, направленный огненный удар. Стена огня. Я думаю, что Мартин, защищаясь от выстрелов, ударил огнем и уничтожил всех стрелявших.
        - Возможно, - осмотревшись вокруг, кивнул мистер Гюнтер.
        - Лорда очень трудно убить из обычного оружия, - продолжил Лэнс. - Фактически защита от пуль - это очень просто для нас и не требует больших сил. Вероятно, выстрелы не причинили Мартину никакого вреда. На момент смерти стрелков он, скорее всего, был жив и в полном здравии. Странно только, что он не защитил Морхен. Они были очень близки с сестрой. Но вы, наверное, это знаете, мистер Гюнтер.
        - Знаю, - Ханс как-то странно кивнул. - Я могу предположить, что нападение было очень быстрым и неожиданным. Леди Морхен погибла раньше, чем лорд Мартин смог ее защитить.
        - Это разумно, - согласился Лэнс.
        - Вызывает также интерес, - продолжил Ханс, - что леди Морхен и лорд Мартин делали здесь, у входа в такое время.
        - Может быть, Мартин встречал Морхен? - предположил Лэнс.
        - Исключено, - покачал головой Ханс. - Мы проверили, она пришла сюда за несколько часов до этого. Предположить, что они вместе хотели куда-то уезжать, тоже нельзя, Лорд Мартин был в домашней одежде.
        - Может, он провожал Морхен?
        - Возможно, но у меня есть другое предположение.
        - Они кого-то встречали? - догадался Лэнс.
        - Да, это, к тому же, объясняет, как нападавшие попали внутрь. Вальтер открыл калитку кому-то, кого лорд Мартин ждал, а нападавшие прошли вслед за ним.
        - Но кто же это был?
        - Нам пока не удалось это выяснить, - пожал плечами мистер Гюнтер. - Мы знаем только, что у нас нет никаких подтверждений того, что лорд Мартин был знаком с кем либо из найденных.
        - Значит, был еще кто-то?
        - Я склоняюсь к этой версии, - кивнул Ханс.
        - Подождите, мистер Гюнтер, - поднял руку, останавливая его, Лэнс, - получается, что если нападавшие убили Морхен и Вальтера, а Вальтер и Мартин убили нападавших, то в момент гибели всех стрелков Мартин был жив. Тогда кто же убил Мартина?
        - Возможно, тот самый таинственный гость, которого лорд и леди ожидали в тот вечер, - предположил Ханс. - Но кто он, мы пока не знаем.
        - А очень важно узнать, - заволновался Лэнс, - потому что если не было бомбы, а ее не было, то это кто-то, кто владеет магией. И достаточно сильной, чтобы убить Мартина. А Мартин был очень силен в боевой магии, поверьте мне.
        - Я знаю, ваше умение, - мистер Гюнтер озабоченно осмотрелся вокруг. - Вы могли бы попробовать выяснить что-то с помощью магии?
        - Я постараюсь, - пообещал Лэнс. - Хотя мне и не приходилось еще никогда такого делать. Дайте мне несколько минут.
        Лэнс подошел к месту гибели Мартина и закрыл глаза. Он стоял долго, пытаясь почувствовать эманации чужой магии, но чувствовал только Мартина. Несколько минут бесплодных усилий. И внезапно его осенило.
        - Мистер Гюнтер! - воскликнул Лэнс. - Это очень странно, но я чувствую только магию своего брата. И я узнал заклинание, Мартин однажды мне о нем рассказывал, пытаясь запугать. Похоже, что Мартин погиб от своего собственного заклинания.
        - В каком смысле? - не понял Ханс. - Он перенапрягся и взорвался от избытка магии?
        - Нет, - Лэнс покачал головой, - Мартин пытался кого-то убить. Жестоко и изощренно. А этот кто-то просто отразил его заклинание на самого Мартина.
        - То есть, всё-таки кто-то еще был здесь?
        - Определенно, мистер Гюнтер, - развел руками мальчик. - Вот только кто? Мне не удалось его почувствовать. И если он не применял свою магию, если выступил только магическим зеркалом, то я ничего и не смогу определить.
        - Жаль… - разочарованно вздохнул Ханс. - Ну, по крайней мере, мы стали ближе. Мы знаем, как погиб лорд Мартин. Мы знаем, что здесь был кто-то еще. Значит, будем его искать.
        - Её, - внезапно поправил Лэнс.
        - Её?
        - Да, я сейчас это внезапно почувствовал, - Лэнс взволнованно посмотрел вокруг. - Здесь была девушка. И кажется… Она страдала…
        - Девушка? - Ханс оживился. - Страдала? А знаете, ваше умение, похоже, я знаю, кого могли ждать лорд и леди, и кто нам может помочь найти эту девушку.
        - Правда? И кто же?
        - Поедемте, лорд Лэнселот, - мистер Гюнтер надел шляпу и решительно направился к выходу из дома, - здесь недалеко.
        - Мистер Вальдред! - раздался голос, когда Лэнс и Ханс Гюнтер вышли из ворот.
        Лэнс огляделся и увидел молодого человека среднего роста в сером жилете поверх клетчатой рубашки. На голове у окликнувшего была серая клетчатая кепка, а в руке блокнот. Другой рукой, держащей карандаш, молодой человек вынул сигарету изо рта и растоптал ее о тротуар.
        - Джошуа Вернер, Нью Эвалон Таймс, - представился он.
        - Вы мистер Вернер? - обрадовался Лэнс. - Я с интересом читаю ваши статьи. У вас очень хороший слог, вы могли бы стать писателем.
        - Спасибо, мистер Вальдред, - улыбнулся Джошуа в ответ. - Поможете мне?
        - Чем, мистер Вернер?
        - Расскажите, что произошло. Вокруг ходит множество слухов, а Эвалон-холл хранит молчание.
        - Произошел несчастный случай, мистер Вернер, - мрачно сообщил Лэнс, отмахнувшись от предостерегающего жеста Ханса Гюнтера. - На моего брата Мартина и мою сестру Морхен напали. Видимо, грабители. Защищая сестру, брат переоценил свои силы и его погубила его же собственная магия. Это трагедия для всей нашей семьи.
        - Спасибо за откровенность, мистер Вальдред, - карандаш Джошуа порхал над блокнотом. - Ходят слухи, что нападавшим удалось причинить серьезный вред лорду Мартину и леди Морхен. Это правда?
        - Это неправда, мистер Вернер, - Лэнс покачал головой. - Огнестрельное оружие не может причинить вред лордам. Мартин в силу своей молодости и импульсивности просто не смог сдержать гнева, и это убило его. К счастью, обошлось без разрушений. К несчастью, погиб также ни в чем не повинный человек, дворецкий по имени Вальтер. Я думаю, что этой информации более чем достаточно, мистер Вернер. У вас есть эксклюзив. Единственное, о чем я прошу, уважайте память моего брата и моей сестры. Всего доброго.
        - Спасибо, мистер Вальдред! - слегка поклонился Джошуа, заложив карандаш за ухо.
        Лэнс и Ханс пошли к мобилям. Ханс, склонив голову, едва заметно улыбнулся.
        Они выехали на Пятую авеню и проехали около двадцати кварталов на юг. Шоферы автомобилей и таксисты испуганно старались как можно быстрее освободить место на дороге для быстро едущей кавалькады из шести богато украшенных мобилей. Наконец, они остановились у сверкающего белым известняком, таким же ослепительно белым мрамором, стеклом и хромом входа в здание, являющееся гордостью и визитной карточкой современного Нью Эвалона.
        Ханс, почти оттолкнув не успевшего освободить путь швейцара, стремительно направился внутрь здания. Лэнс поспешил за ним в сопровождении своих охранников. Просторный холл, отделанный коричневым мрамором, с искусными росписями на потолке, привел их к лифтам. Ханс вслед за лифтером вошел в одну из кабин. Лэнс с двумя охранниками вошли следом. Остальным Ханс приказал ждать внизу.
        Девяносто два этажа вверх, будто на одном дыхании. Едва двери открылись, Ханс стремительно выскочил из кабины, быстрым шагом прошел направо через мраморный холл и заколотил кулаком в коричневую деревянную дверь в углу холла.
        Через несколько мгновений дверь открыла красивая девушка в сером шелковом платье.
        - Ханс? - удивилась она. - Quelle surprise! Что ты здесь делаешь?
        Ханс молча вошел внутрь, оттеснив хозяйку в сторону. За ним Лэнс и охранники. Пройдя в большую комнату, ярко освещенную лучами солнца, попадающими в нее через несколько высоких окон, они остановились.
        Здесь Лэнсу удалось лучше рассмотреть девушку. Он явно уже когда-то видел ее раньше и, возможно, не раз. Здесь, при ярком свете, он заметил, что ее глаза выглядели заплаканными и покрасневшими, а кожа была бледной и покрытой мурашками. Девушка едва не дрожала от страха.
        - Рассказывай, Вивьен, - приказал Ханс, усаживаясь на кожаный диван.
        - Que? Что я могу рассказать, Ханс? - дрожащим голосом спросила Вивьен.
        - Не придуривайся, - посоветовал Ханс. - Достаточно взглянуть на тебя, чтобы понять, что ты что-то знаешь. И боишься. Ты где-то крупно налажала, Вивьен. И я даже знаю где. Ты подсунула лорду Мартину девушку, а она оказалась связана с заговорщиками. В итоге лорд Мартин и леди Морхен мертвы, а ты ждешь, что тебя за это накажут. И я скажу тебе, что ты правильно ждешь. Но ты еще можешь выпросить себе быструю смерть. Поэтому, давай, рассказывай всё, что знаешь.
        - Ханс… - голос девушки сорвался, она рухнула в кресло и зарыдала. Ханс, сделав знак Лэнсу, терпеливо ждал.
        - Рассказывай, Вивьен, - уже более мягко попросил он через некоторое время.
        - Кларисса, - выдавила из себя Вивьен.
        - Что? - переспросил Ханс.
        - Ее зовут Кларисса Доннели, - утирая слезы, начала рассказывать Вивьен. - Она шлюха, я подобрала ее и привезла к лорду Мартину и леди Морхен. Ну, ты знаешь, Ханс, какие choses terribles, их интересовали. Всё прошло хорошо. А потом она пришла ко мне и попросила организовать ей новое rendez-vous с лордом Мартином.
        - И ты согласилась? - Ханс недоверчиво посмотрел на Вивьен.
        - Нет, конечно, - покачала головой Вивьен. - Отказалась categoriquement. Но она предложила привести еще и свою сестру, Бланку. Девочка лет тринадцати, кажется. Я поговорила с Мартином, он был interesse. В тот вечер, когда всё это произошло, эта Кларисса с этой Бланкой должны были быть у лорда Мартина. А потом я узнала, что произошло. Quelle horreur!
        - Шлюха? - задумчиво произнес Ханс. - Поверить не могу. Где ты ее взяла?
        - У меня есть ее адрес! - вдруг вспомнила Вивьен и, вскочив, порылась в сумочке и достала блокнот. - Вот, здесь. Она дала мне его, чтобы я могла позаботиться о ее сестре, если бы с Клариссой что-то случилось у лордов.
        - Чудесно, - хищно улыбнулся Хансэ - Ты очень помогла, Вивьен. Но на твоем месте я пока не расслаблялся бы. Не выходи никуда из дома. Я на всякий случай приставлю к тебе охрану. Конечно же, для твоей собственной безопасности.
        - Подождите! - прервал Ханса Лэнс, подняв руку. - Кто-нибудь объяснит мне, что вообще происходит? Что еще за шлюхи, девочки? При чем здесь Мартин и Морхен?
        - Видишь ли, Лэнс, mon cheri, - Вивьен поставила сумочку на столик и подошла к Лэнсу, - у твоего брата были определенные потребности. D'une nature intime, так сказать. И весьма необычные. Он любил заставлять людей, девушек, страдать. Страдать мучительно, с помощью магии. И он получал от этого большое удовольствие. Морхен тоже любила участвовать в этом. Я помогала Мартину находить девушек для встреч и удовлетворения его потребностей. За скромное вознаграждение.
        - Что ты такое говоришь? - опешил Лэнс.
        - Ты уже взрослый, Лэнс, - Вивьен нежно погладила его по щеке. - И ты лорд. У тебя тоже есть определенные besoins. Я могу помочь тебе их удовлетворить. Я лучшая в этом.
        - О чем ты?
        - Девочки, девушки, женщины, - Вивьен улыбнулась, показав ряд ровных перламутровых зубов, - для удовольствий, для бесед, для игр, для страданий. Молодые и взрослые, опытные и невинные, я найду для тебя, mon cheri, всё, что тебе угодно. Брюнетки, блондинки, рыжие. Белые, черные, азиатки. Для тебя всё, что угодно. Даже я сама. Поверь, mon garcon, мало кто сравнится со мной в искусстве любви и удовольствий. Разве я не красива?
        - Громы и молнии… - прошептал Лэнс, закрыв лицо руками. - Как же это мерзко! Ты привозила моему брату девушек, зная на что ты их обрекаешь. Зная, что они будут страдать, унижаться и даже, возможно, умрут. До меня доходили иногда слухи… Значит, это всё правда. Это ужасно. И ты считаешь меня таким же, как мой брат? Ты считаешь, что я тоже хочу мучать несчастных девушек? Ради денег, ради этой квартиры, ради драгоценностей ты готова приводить мне женщин? Ты даже сама готова лечь со мной в постель, да хоть прямо сейчас, лишь бы сохранить мое расположение и свой паршивый доход!
        - Простите! Простите, ваше могущество! - Вивьен, смертельно побледнев, рухнула на колени. - Я ошиблась… Я заблудилась… Я не права. Je suis une femme tombee… Прошу вас, ваше могущество, простите меня. Прошу вас, сохраните мне жизнь!
        - Ваше умение, - поправил ее Лэнс. - Могущество - это мой отец. Хотя мой брат тоже любил, когда его так называют. Но я не Мартин, Вивьен, а ты, похоже, этого так и не поняла. Сохранить тебе жизнь? Пожалуй, ты заслужила казнь, и Мартин ни секунды не колебался бы. Но я не он. Мне не нужна твоя жизнь.
        - Спасибо, ваше умение… - прошептала Вивьен, стоя на коленях перед Лэнсом и смотря ему в глаза.
        - Однако, - холодно продолжил Лэнс, - за те мерзости, которые ты совершила, и за то, что ты невольно привела убийц к моему брату, ты заслуживаешь сурового наказания. У тебя будет время подумать о том, что чувствовали девушки, которых ты отдавала на растерзание моему брату. Прощай, Вивьен.
        Лэнс резко провел рукой слева направо перед лицом девушки.
        Ее глаза широко распахнулись от страха. Черты лица Вивьен стали меняться. Нос вытягивался вперед, глаза уменьшались, всё лицо как будто сморщивалось. Девушка стремительно уменьшалась в размерах. Волосы затвердели и превращались в перья. Она закричала.
        Меньше, чем через минуту, всё было кончено. Лэнс наклонился и осторожно извлек из-под складок опавшего на пол серого платья большую белую чайку. Птица испуганно и ошеломленно смотрела вокруг, открывая и закрывая длинный желтый клюв.
        Лэнс с чайкой в руках подошел к окну, кивнул одному из охранников. Тот понял просьбу, щелкнул задвижкой и поднял окно вверх. Лэнс погладил чайку по шее, осторожно высунул руки с ней наружу и выпустил птицу.
        Чайка сначала рухнула вниз, но крылья тут же раскрылись и оперлись на воздух. Взмахнув ими, она полетела в сторону залива, оглашая воздух Скай Сити громкими горестными криками.
        Лорд Лэнселот Гэлахад Вальдред отвернулся от окна и, не говоря ни слова, пошел к выходу из квартиры.
        ЧАСТЬVI.
        СЛЕДЫ ТЕНЕЙ.
        - Я виноват перед ней, Джош… Понимаешь? - Патрик с досады громко стукнул ладонью по поверхности барной стойки. Трое франтиков в дальнем углу пустого днем бара Тир на нОг испуганно оглянулись, но через мгновение снова вернулись к своим кружкам.
        - Так что же там всё-таки случилось-то, Патрик? - Джошуа Вернер взял со стойки кружку черного густого пива и сделал большой глоток, не отрывая внимательного взгляда от собеседника.
        - Если бы я знал, Джош… - Патрик выпил глоток из свой кружки, а потом почесал затылок. - Представь, мы вошли, сразу же замочили сучку, Морхен. Потом всё как в тумане. Мы стреляем в него, а ему хоть бы хны. Кто-то стреляет слева, мы отстреливаемся, а потом вспышка, и я оказываюсь на клумбе, а все мертвы. И у меня плечо обожжено, видишь, до сих пор не зажило.
        - А потом? - Джошуа вопросительно вскинул голову.
        - А потом, Джош, я смотался. Как последний сраный трус поднялся и сбежал. Ты бы видел, как она на меня посмотрела… Но я весь был в ужасе…
        - Я понимаю.
        - Ничего ты не понимаешь, Джош! - Патрик взревел, но тут же успокоился. - Ничего ты не можешь понять. Ты никогда не скидывал с себя обгорелые тела своих друзей. Которые на людей-то уже были не слишком похожи в тот момент… И запах, запах… Меня просто парализовало. А потом была одна мысль - уходить. Бежать, Джош, бежать, как можно дальше. Но как она на меня смотрела… Я так виноват перед ней…
        - И что было дальше? - Джошуа сделал еще глоток.
        - Не знаю, Джош, - Патрик нахмурился, глядя в свою кружку. - Я сбежал. А потом оказалось, что этот урод мертв. Что там произошло? Я и сам не знаю, дружище.
        - Могла она убить его?
        - Кто? Кларисса? Или эта, как ее… Бланка?
        - Ты скажи, - Джошуа пожал плечами. - Хоть кто из них.
        - Девушка, почти девочка. И девочка, почти девушка, - Патрик развел руками. - Ни одна из них не похожа на того, кто может убить лорда.
        - Но, тем не менее, ты уверен, что они выжили, - Джошуа внимательно посмотрел на Патрика.
        - Не уверен, Джош. Не уверен. Но никто ничего про них не говорил. Ты сам там был. Что тебе этот мелкий сказал? Нападение, несчастный случай, Мартин защищал Морхен. Херня это, Джош. Когда я оттуда уходил… Убегал. Морхен уже была мертва мертвехонька. А Мартин остался один с Клариссой и Бланкой. А про девушек ничего никто даже слова не сказал. Вот и делай выводы. Я бы предположил, что они каким-то чудом спаслись. И есть еще одно.
        - Что? - навострил уши Джошуа.
        - Я знал, где девочки живут. Послал туда одного из наших. Он поговорил с жильцами дома, та ещё помойка, один оказался наш, из профсоюза. Он рассказал, что с того вечера девушек никто не видел, но пару дней назад приходили ищейки Гюнтера. Искали их. Похоже, они узнали про их существование, но уверены, что они живы. А если Гюнтер, а значит, и лорды, уверены, что девочки живы, значит…
        - Они смогли спастись, - продолжил Джошуа. - Но, слушай, Патрик, это же всё меняет. Получается, что где-то разгуливают девушки с магическими способностями. Причем настолько сильными, чтобы убить лорда-наследника. А ведь всем известно, что у женщин магических способностей нет и быть не может. Ты вообще понимаешь, что это значит? Ты поэтому хочешь их найти?
        - Не только, Джош, не только, - покачал головой Патрик. - Я виноват перед ними. Они доверились мне, я обещал их защитить. И я бросил их на верную смерть. А теперь они где-то там, одни, испуганные, беззащитные… Я хочу выполнить свое обещание, помочь им. И потом, эта Кларисса…
        - Что, наступила тебе на сердце? - улыбнулся Джошуа.
        - Можно и так сказать, - вздохнул Патрик. - Можно и так.
        - Зачем тебе я? - помолчав, спросил Джошуа. - У тебя полно людей, разошли их в разные стороны, пусть ищут.
        - Ага, - покачал головой Патрик, - и пусть к себе привлекут всё внимание лордов и их псов. Мы и так шага лишнего ступить не можем. А кроме того, они же простые бойцы. Спрашивать не умеют, искать не умеют. А ты лучший. Все знают, что ты лучший в расследованиях.
        - Ой, ну не надо мне льстить-то! - расхохотался Джошуа. - Сам знаешь, на меня это не действует. Я тебе честно скажу, Пат, что я даже не знаю, как к этому делу подступиться. Вообще. Я какие-то ошметки информации уже почти две недели собираю. Если бы Лэнс мне не встретился, вообще ничего не узнал бы. Только домыслы и слухи.
        - И что за слухи? - заинтересовался Патрик.
        - Говорят, - Джошуа понизил голос, - что юный лорд и Гюнтер навестили некую Вивьен де Шантель. Знаешь такую?
        - А то! - усмехнулся Патрик.
        - Ну, вот, - продолжил Джошуа, - и после этого ее никто и нигде не видел. Как будто испарилась.
        - Да иди ты!.. - Патрик удивился. - Неужели и на эту змеюку нашлась управа? Неужели в немилость впала?
        - Здесь что-то большее, - Джошуа допил пиво и выразительно помахал бармену пустой кружкой. - Похоже, что она как-то была замешана в этой истории. И, похоже, вляпалась по самую шею. Но это только слухи.
        - Интересно… - Патрик покачал головой. - Так что, возьмешься найти Клариссу?
        - Если бы еще знать, с чего начать… - Джошуа кивком поблагодарил бармена, поставившего перед ним новую кружку.
        - А я тебе помогу, - хитро улыбнулся Патрик.
        - Ну, давай, - Джошуа втянул густую пену кремового цвета.
        - Мои ребята еще пообщались с почтальоном, который носит почту в тот дом, где жила Кларисса. Тоже наш человек оказался. Про Клариссу и Бланку ничего не знает, но зато вспомнил, что перед Новым годом Кларисса передавала ему письмо. Сказала, что для своей двоюродной тети. И так получилось, что почтальон запомнил письмо.
        - Почему? - прищурился Джошуа.
        - Не часто оттуда письма отправляют в Кэйп Эйприл, - Патрик усмехнулся.
        - Кэйп Эйприл? - поднял брови Джошуа.
        - Ага, - кивнул Патрик.
        - У проститутки из трущоб двоюродная тетя живет в Кэйп Эйприл? - продолжал удивляться Джошуа.
        - Всякое бывает в наших краях, - пожал плечами Патрик.
        - Интересно, - Джошуа сделал глоток. - Имени почтальон, конечно, не запомнил?
        - Имени не запомнил, - согласился Патрик.
        - Понятно, - Джошуа вздохнул.
        - Но запомнил фамилию.
        - Да ладно?
        - Ага, - хитро посмотрел на него Патрик, - некая миссис О’Доэрти.
        - Это уже что-то, - кивнул Джошуа.
        - Ну, что, возьмешься?
        - Пожалуй, - Джошуа помолчал несколько мгновений, размышляя, - возьмусь. Похоже, я немногое из этой истории смогу опубликовать, но вдруг хоть что-то. Напишу, что предположения и слухи. Как обычно: «Нам случайно стала известна информация, которую мы не можем подтвердить, но говорят, что…». И так далее. Может, и получится что-то. Плюс девушкам поможем. В любом случае плюс.
        - Поедешь в Кэйп Эйприл?
        - Ага, - кивнул Джошуа. - Сейчас допью, заеду поесть к Кацу на Хьюстон стрит и поеду.
        - А что здесь не поешь? - удивился Патрик. - Есть прекрасное рагу.
        - Спасибо, Патрик, - покачал головой Джошуа, - но сэндвич с пастрами и салями от Каца для меня своеобразный символ хорошего расследования. У каждого журналиста есть свои ритуалы и приметы.
        - Ну, как скажешь, - Патрик широко улыбнулся. - Спасибо, друг.
        - Пока не за что, Пат. Пока не за что.
        Сто шестьдесят миль на юг от Нью Эвалона до курортного Кэйп Эйприла новенький родстер Джошуа Kord Model A преодолел по девятому шоссе почти за пять часов, с трудом обгоняя на узкой дороге телеги фермеров и коптящие развозные грузовички.
        Вторая половина жаркого дня второй половины лета. Разгар курортного сезона. С трудом найдя место для парковки, Джошуа, вдохнув горячий воздух, решил оставить пиджак в машине и закатал рукава рубашки. Галстук, впрочем, решил не снимать. Натянув на голову неизменную кепку и закрыв глаза большими темными очками, Джошуа решительно направился в сторону центра городка.
        Небольшой Кэйп Эйприл, с трех сторон окруженный широкими песчаными пляжами, был любимым летним местом отдыха ньюэвалонской буржуазии среднего достатка. Богачи предпочитали окрестности Мистик Бич или Лэйк Фореста, клерки и бизнесмены победнее проводили лето в окрестностях Титаник Сити, бедняки, конечно, вообще не покидали Нью Эвалон. А те жители Нью Эвалона, которых можно было назвать богатыми, но не богатыми запредельно, облюбовали вот этот небольшой городок.
        После ньюэвалонской суеты, нищеты и постоянной пыли Кэйп Эйприл показался Джошуа почти что раем на земле. По тенистым зеленым улицам мимо разноцветных домов с колоннами, башенками и большими террасами дефилировали улыбающиеся мужчины и одетые красиво, но весьма легко, по случаю жары и курортной атмосферы, симпатичные девушки. Большие пространства площадей и бульваров. Общая атмосфера неторопливости, расслабленности и благополучия.
        Джошуа подозревал, что эта идиллия, как и везде, держится на стараниях сотен и тысяч незаметных прислужников и прислужниц, населяющих бедные полуразвалившиеся бараки в окрестных городах, но здесь город показывался своей парадной стороной, скромно и незаметно скрывая изнанку от не слишком внимательного посетителя. Город был для его хозяев и гостей волшебной сказкой, а в сказке нет места грязи, пыли, нищете и голоду.
        Несмотря на эти мрачные мысли, Кэйп Эйприл Джошуа очень нравился. Он здесь бывал нечасто, раз в пару лет, но каждый раз поражался и аккуратности, и красоте, и разнообразию этого милого местечка.
        Оглядевшись вокруг, он направился в сторону Мэйн стрит, которая здесь также сильно отличалась от главных улиц других городов в окрестностях Нью Эвалона: обычные двухэтажные мрачноватые строения из темно-коричневого кирпича здесь уступили место нарядным разноцветным и разномастным, но очень уютными домиками. За их застекленными витринами скрывались магазины, рестораны, бары и салоны красоты, явно ориентированные на взыскательную публику. Через пару минут Джошуа нашел, что искал, и решительно направился к дверям паба «Гарцующая плотва».
        Несмотря на, мягко говоря, своеобразное название, внутри было довольно уютно. Есть Джошуа всё ещё не хотелось, утренний сэндвич от Каца превзошел все ожидания по питательности, поэтому он прошел мимо столов и присел в углу стойки. Заказав виски со льдом, осмотрелся и тут же нашел, что искал. Подтянув к себе поближе тощий телефонный справочник, стал внимательно его просматривать.
        Для паба время было еще раннее, основная часть потенциальных клиентов была еще на пляже, паб был почти пустынным, а бармену явно хотелось с кем-то пообщаться. Найдя нужную страницу, Джошуа кивнул и отсалютовал своим стаканом бармену. Тот кивнул в ответ и приблизился.
        - Кого-то ищете, сэр? - поинтересовался бармен.
        - Да, мистер…
        - Просто Джон, сэр.
        - Привет, Джон, я Джошуа.
        - Очень приятно, Джошуа, - бармен улыбнулся. - Могу ли я чем-то помочь?
        - Я журналист в Нью Эвалон Таймс, - Джошуа успел заметить газету, которая лежала у бармена за стойкой, - Джошуа Вернер.
        - О, мистер Вернер! - удивился бармен. - Мне нравятся ваши статьи, хотя в них обычно не слишком много веселого. Что привело вас в Кэйп Эйприл? Отдыхаете или новое расследование?
        - Не мы такие, жизнь такая, - повторил Джошуа старую избитую фразу. - Я ищу кое-кого. Произошло одно происшествие, ничего серьезного, обычная дорожная авария, но пострадали люди. Была одна свидетельница, но полицейский, который ее опрашивал, был молодой, и, прямо скажем, глупый. Знаешь, Джон, как бывает?
        - О, да, еще как, - Джон не стал скрывать тяжелый вздох.
        - Ну, так вот, он забыл записать полные данные свидетельницы, записал только, что она из Кэйп Эйприла, и фамилия у нее О’Доэрти. Но ни имени, ни точного адреса нет. Я смотрю, что здесь, в справочнике, три женщины по фамилии О’Доэрти: Кэйтлин, Миранда и Эйрин. Ты случайно их не знаешь?
        - Хм, я здесь почти всех знаю, мистер Вернер.
        - Джошуа.
        - Да, Джошуа, - кивнул Джон. - Боюсь, Кэйтлин О’Доэрти тебе ничем не поможет. Она умерла в прошлом году, справочник старый. Миранда, ее сестра, держит небольшой пансион на Каштановой улице.
        - А Эйрин? Ее дочь?
        - Нет, Эйрин О’Доэрти никак с ними не связана. Она приехала в город несколько лет назад, открыла магазин шляпок и лент там, в конце Мэйн стрит.
        - Я ищу женщину лет пятидесяти-шестидесяти, - уточнил Джошуа.
        - Ну, тогда это миссис Миранда О’Доэрти, - обрадованно резюмировал Джон, - Эйрин чуть больше тридцати.
        - Спасибо, Джон, - Джошуа допил виски и положил на стол пятидолларовую купюру, примерно в пять раз больше, чем стоил его напиток. - Всего тебе хорошего!
        - И тебе спасибо, Джошуа! - обрадовался бармен. - Удачи в твоем расследовании. Ты не подпишешь мне газету?
        - А, давай… - махнул рукой журналист.
        А с чего я, собственно, взял, что двоюродной тете Клариссы должно быть около пятидесяти-шестидесяти лет? - подумал Джошуа, выйдя из тени паба на раскаленную улицу. Она вполне может оказаться какой-нибудь младшей дочерью младшей сестры, а значит, ей и тридцать лет вполне может быть. Надо всё-таки заглянуть в магазин к Эйрин, благо это совсем рядом.
        Улыбчивая рыжеволосая Эйрин встретила его радушно. Пять минут, которые они с Джошуа провели, болтая о погоде, лентах и пляжной моде, оказались весьма приятными, но абсолютно безрезультатными: Эйрин О’Доэрти совершенно ничего не знала о Клариссе Доннели, хотя ее и очень расстроило то, что она ничем не смогла помочь симпатичному Джошуа. Поболтав с ней еще пару минут и сделав вывод, что она его, скорее всего, не обманывает, Джошуа вежливо распрощался и покинул магазинчик.
        Названия улиц в Кэйп Эйприле были такими же сказочными и прекрасными, как и весь городок. Никаких обычных номерных улиц. От романтических и ласковых названий сердцу становилось теплее и радостнее. Джошуа прошел по Абрикосовой улице, свернул на улицу Виноградную, выкурил сигарету, постояв в тени на Тенистой улице. Пройдя по Вишневой и Грушевой, а затем и по Зеленой улице, он повернул, изнывая от жары, повернул на Прохладную, которая, впрочем, нынче совсем не соответствовала своему названию.
        Еще пара минут, и, свернув на узенькую Каштановую улицу (каштаны здесь действительно были), Джошуа, наконец, нашел то, что искал. Трехэтажный дом насыщенного синего цвета с ярко-белыми наличниками, колоннами и резными ограждениями широких террас, идущих вокруг всего первого и второго этажа. Дом был украшен многообразной и весьма искусной резьбой, которая придавала ему немного сказочный вид, но всё было в меру, и это не казалось пошлым. Джошуа честно признался себе, что этот дом - один из самых красивых из тех, что он видел за свою жизнь, а видел он немало и домов, и вилл, и поместий. На небольшой табличке у входа была вырезана надпись: «Пансион О’Доэрти».
        Джошуа платком вытер пот со лба и, поднявшись по белым ступеням на террасу, где были обильно расставлены белые же деревянные кресла-качалки, постучал в белую дверь, прекрасно гармонирующую с темно-синим оттенком стены.
        Никто не ответил. Подождав с минуту, Джошуа аккуратно нажал на металлическую ручку двери. Дверь легко открылась. Звякнул колокольчик.
        Он вошел в гостиную, пол которой был покрыт мягким ворсистым ковром. В глубине комнаты, у огромного потушенного камина, стояли несколько старомодных кресел с высокими спинками. Услышав звон, из двери справа вышла миловидная девушка лет двадцати пяти в темном платье с белым передником и в белом чепце.
        - Добрый день, - приветливо поздоровалась она, остановившись рядом с высоким резным столиком для писем из красного дерева, на котором стояло медное пресс-папье в виде большой толстой лягушки. - Прошу прощения, сэр, но у нас в данный момент нет свободных комнат, и всё забронировано до конца следующего месяца.
        - Прошу прощения, мисс…
        - Лора, - представилась она.
        - Мисс Лора, - Джошуа снял очки и кепку, - я бы хотел поговорить с миссис О’Доэрти. Меня зовут Джошуа Вернер, я из Нью Эвалон Таймс.
        - Тот самый Джошуа Вернер? - изумилась Лора.
        - Ага, самее не бывает, - широко улыбнулся Джошуа и галантно поклонился.
        Лора упорхнула вглубь дома. Через какое-то время Джошуа услышал ее взволнованный голос и недовольные скрипучие ответы ее собеседницы. Через пару минут послышались шаги, и в комнате появилась высокая и очень стройная пожилая женщина лет шестидести в строгом старомодном коричневом платье. Ее седые волосы были собраны в пучок, а серые глаза, скрывающиеся за тонкими очками в золотой оправе, буравили Джошуа взглядом.
        - Чем могу помочь, мистер Вернер? - холодно осведомилась миссис О’Доэрти. - Я вашу газетку не читаю, но моя служанка убеждает меня, что вы известный человек. Давайте сразу к делу. У меня мало времени.
        - Добрый день, миссис О’Доэрти, - Джошуа вежливо поклонился, что, впрочем, не вызвало никакого отклика на лице хозяйки пансиона. - Я Джошуа Вернер, корреспондент Нью Эвалон Таймс.
        - Я уже знаю, кто вы, - прервала его Миранда. - Зачем вы здесь?
        - Знакома ли вам мисс Кларисса Доннели?
        - Допустим, - и снова никаких эмоций.
        - Видите ли, - Джошуа непроизвольно почесал затылок, - произошло некоторое происшествие, ничего необычного, обычное дорожное происшествие. Мисс Доннели была свидетелем. Мне необходимо уточнить некоторые детали… Мисс Доннели указала ваш адрес, и я хотел бы с ней поговорить.
        - Убирайтесь из моего дома, мистер Вернер, - лицо Миранды О’Доэрти было каменным, тон холоднее льда, но глаза горели яростью. - Я не видела Клариссу уже много лет. Как и ее неудачника-отца до этого. И я не хочу иметь с этой семейкой ничего общего. Не знаю, кем себя возомнила эта девчонка, если раздает мой адрес направо и налево. Мне нечего сказать вам, мистер Вернер. Потрудитесь закрыть за собой дверь.
        Провожаемый ее испепеляющим взором, Джошуа, молча поклонившись, вышел из дома. Он спустился по лестнице на тротуар и внимательно осмотрел дом. Он не знал, чего именно ищет: искал любые несоответствия, которые выдадут присутствие Клариссы или ее сестры. Но ничего не нашел.
        Пожав плечами, он пошел дальше по улице. Солнце клонилось к закату: похоже, заночевать придется где-то здесь. Перед ужином Джошуа захотелось взглянуть на море. Не так уж и часто ему удавалось выбираться из каменных джунглей Нью Эвалона.
        Свернув за угол, на Сиреневую улицу, Джошуа услышал позади себя торопливые шаги. Острые каблучки гулко стучали по камням тротуара. Он остановился и обернулся. Как он и ожидал, к нему приближалась покрасневшая от смущения Лора.
        - Прошу вас, мистер Вернер, - она с мольбой сложила руки на груди, - не обижайтесь на мисс О’Доэрти. У нее сложный характер, но вообще она хорошая. Просто у нее в жизни были моменты, после которых она очень не любит журналистов. И своего двоюродного брата, что бы там между ними ни произошло.
        - Ничего страшного, Лора, - Джошуа широко улыбнулся. - Спасибо вам.
        - Я слышала, что вы спрашивали про Клариссу, - Лора вскинула взгляд и посмотрела в глаза Джошуа.
        - Вы что-то знаете? - оживился он.
        Она молча кивнула.
        - И что же? - Джошуа вопросительно посмотрел на девушку.
        - Хм… - Лора смущенно потупилась.
        - Ах да, - Джошуа понимающе кивнул и, достав из бумажника двадцатку, протянул ее горничной.
        - Несколько дней назад пришло письмо, - девушка торопливо схватила купюру и спрятала ее в рукаве. - Миссис О’Доэрти, когда я ей его принесла, начала его читать, но тут же разорвала. Она еще долго возмущалась: «как смеет эта девчонка Кларисса ей вообще писать». Госпожа выкинула письмо. Я не запомнила адрес на конверте, но помню, что оно было из Лэйк Фореста.
        - Лэйк Фореста? - удивился Джошуа. - Ты уверена, Лора?
        - Абсолютно, мистер Вернер, - кивнула она.
        - Что же они, прямо в пасть ко льву?.. - пробормотал Джошуа, и тут же осекся. - Спасибо тебе, Лора, ты очень помогла. Ты можешь еще что-то вспомнить?
        - Нет, мистер Вернер, - девушка зарделась. - Мистер Вернер, а вы можете упомянуть в статье, что я вам помогла? Миссис О’Доэрти это всё равно не прочитает, а моим подругам будет приятно…
        - Посмотрим, Лора, получится ли у меня вообще из этого статья. Но ты приблизила меня к этому, спасибо тебе!
        - Спасибо вам, мистер Вернер, - девушка сделала неловкий реверанс и, засмущавшись, повернулась и быстро пошла прочь.
        Путь до Лэйк Фореста был неблизким, а в ночи по узкой разбитой дороге ехать не хотелось. Поэтому Джошуа, скрепя сердце, решил заночевать в Кэйп Эйприле и отправиться в путь наутро. Побродив по опустевшему пляжу и послушав шум прибоя, он по длинной Луговой улице вернулся на Мэйн стрит и отужинал очень даже приличным бургером в ресторане «Белый волк».
        Заночевав в отеле «Сирень и крыжовник», с первыми же лучами солнца Джошуа покинул Кэйп Эйприл и двинулся обратно на север. Лэйк Форест, одно из любимейших мест отдыха элиты Нью Эвалона, находился примерно на полпути между Кэйп Эйприлом и величайшим городом мира.
        Несмотря на то, что от побережья он отстоял почти на десять миль, он считался городком курортным и изысканным, с удивительной гармонией сочетая роскошные дворцы в центре и остатки кирпичных заводов и лесопилок по краям. Впрочем, заводы и фабрики из города постепенно вытеснялись. Лэйк Форест находился рядом с Нью Эвалоном, но при этом давал блаженное уединение. Он был соединен со столицей и железной дорогой, и автомобильной.
        Джошуа не сомневался, что городку уготовано блестящее будущее и ничто не способно прервать его расцвет. Ну, разве что люди научат аэропланы и дирижабли летать быстрее птиц, и смогут легко, за один день, летать на далекие южные курорты - в возможность этого, впрочем, Джошуа не верил.
        Как найти человека в незнакомом городе? Не так-то просто. Кларисса и Бланка там недавно и нелегально. Следовательно, телефонный справочник и полицейский участок нам не помогут. Знакомых Кларисса завести бы не успела и не захотела бы, а значит, в барах про нее спрашивать тоже бесполезно.
        Но, с другой стороны, им же надо где-то жить, и нужно что-то есть. Да и письмо она отправила, а значит, на почте побывала. Кстати, письмо подтвердило то, на что Патрик только надеялся - Кларисса жива. Впрочем, это если принять на веру рассказ Лоры о письме, а Джошуа был недоверчив. Кто знает, может, это всё для того, чтобы навести его на неверный след. Или просто чтобы заработать двадцать долларов. В любом случае, след стоило проверить.
        Итак, Кларисса, сбежав в спешке, должна была найти место, где затаиться. Почему Лэйк Форест? Либо у нее там друзья, либо она посчитала, что в таком видном месте ее не станут искать. Хм, если там есть друзья, то Джошуа ее вряд ли найдет, она наверняка затаилась. Оставалось надеяться, что решение поехать именно туда было импульсивным. Ей нужен дом. Именно дом, не квартира - ей нужно спрятаться. К серьезным агентам она не пойдет - не тот уровень. Чек она выписать не может, будет платить наличными. Значит, нужно найти того, кто помогает с арендой домов нелегально или полулегально.
        Джошуа свернул на заправку. Пока служащие возились с его машиной, заполняя бак топливом, двигатель маслом, а радиатор водой, он прошел внутрь и нашел телефон. Брайан Гудвилл, хороший друг, репортер светской хроники в Таймс и большой знаток Лэйк Фореста, в ответ на описание Джошуа категорично сообщил единственное имя - Хаим Гольдберг. По словам Брайана, мало того, что рекламой конторы мистера Гольдберга была завешана вся станция, так еще и любой в городе, у кого спросили бы про жилье, тут же вспомнил бы про Хаима. Дорогими особняками и дворцами в городе занимались сразу несколько жестко конкурирующих контор, но король дешевой недвижимости в Лэйк Форесте был только один - здесь Джошуа повезло, подытожил Брайан.
        Время завтрака уже безнадежно прошло, а время обеда стремительно приближалось, когда Джошуа вошел в контору «Гольдберг и партнеры», расположенную в старом кирпичном здании на южной окраине городка. Старым здание, впрочем, было только снаружи: внутри кабинеты были отделаны дубовыми панелями, на которых висели большие картины известных в Нью Эвалоне художников, а на палисандровых столах стояли новенькие пишущие машинки и арифмометры.
        Поинтересовавшись именем и целью визита Джошуа, неулыбчивый молодой высокий клерк с черной ермолкой на голове скользнул за обитую кожей дверь и, через несколько минут пригласил Джошуа внутрь.
        Хаим Гольдберг был уже очень немолод. Ермолка не могла скрыть обширную лысину, а большая борода и длинные пейсы были седы, как снег. Но карие глаза, окруженные глубокими морщинами, смотрели пристально и внимательно.
        - Мистер Вернер, - одними губами улыбнулся он, не вставая. - Наслышан о вас. Присаживайтесь. Чем могу вам помочь? Ищете домик для отпуска? Или вам таки надоела грязь Нью Эвалона, и вы решили перебраться в наш прекрасный сосновый край?
        - Ни то, ни другое, мистер Гольдберг, - Джошуа присел в удобное кожаное кресло, мимолетно заметив, что сидящий в нем вынужден смотреть на хозяина кабинета снизу вверх. - Я хотел бы поинтересоваться одним из ваших клиентов.
        - Сожалею, мистер Вернер, - мистер Гольдберг развел руками, - в нашей компании очень трепетно относятся к тайнам личной жизни наших клиентов.
        - Мистер Гольдберг, - Джошуа закинул ногу на ногу и взглянул в сторону окна, - мой интерес вызван исключительно тем, что одному из ваших клиентов угрожает смертельная опасность. А я хочу его от этой опасности уберечь, и это для меня жизненно важно. Вы знаете, кто я, а я знаю кто вы. Поэтому давайте обойдемся без игр, танцев и прелюдий. Просто скажите мне, что на вас лучше подействует: угрозы или подкуп?
        Хаим Гольдберг на несколько минут задумался, не отводя взгляда от журналиста.
        - Подкуп, - наконец, сказал он. - Пол-полосы в десяти выпусках Таймс.
        - Четверть в трех выпусках, - парировал Джошуа.
        - Половина в одном и четверть еще в пяти, - пожал плечами мистер Гольдберг.
        - Хорошо, - согласился Джошуа, - будет вам бесплатная реклама. Хотя мне главред за это голову оторвет.
        - Не думаю, - усмехнулся Гольдберг. - Вы ему больше денег приносите, чем реклама. Рассказывайте, мистер Вернер.
        - Я ищу девушку, приехала в город несколько дней назад. Около двадцати лет. Вероятно, вместе с девочкой лет двенадцати-тринадцати. Возможно, они искали дом. Скорее всего, где-то в уединении. Платили наличными.
        - Дора Финниган, - кивнул Гольдберг. - Что ей угрожает?
        - Очень злые и очень влиятельные люди. Они с девочкой стали свидетелями очень неприятного происшествия. Погибли люди. Они единственные знают, что там произошло. Сами понимаете…
        - Понимаю, - задумчиво кивнул риелтор. - Мафия?
        - Можно и так сказать.
        - Помогая вам, мистер Вернер, я попаду в неприятности?
        - Вы уже в них попали, мистер Гольдберг, - развел руками Джошуа. - И, пожалуй, помощь мне - это единственный ваш шанс из них выпутаться.
        - Поезжайте на юг через мост около озера, мистер Вернер, - мистер Гольдберг прикрыл глаза. - Сразу за мостом сверните направо. Через пару миль поверните налево, на Кросс стрит. Потом езжайте вперед, до железной дороги. Как ее переедете, справа, ярдах в трехсот, будет маленький желтенький домик в отдалении. Ищите там.
        - Спасибо, мистер Гольдберг, - Джошуа поднялся.
        - Не за что, мистер Вернер. И не забудьте про наш уговор. И про то, что всё, что я вам сказал - сугубо конфиденциально.
        - Конечно, мистер Гольдберг. Хорошего дня.
        Нужный дом Джошуа, следуя указаниям Хаима Гольдберга, нашел без труда. Маленький старый домик, затаившийся в стороне от дороги, среди магнолий и остролистов, производил впечатление заброшенного и нежилого. Облупившаяся и выцветшая желтая краска, одно из двух окон заколочено, высохшая прошлогодняя листва под деревьями, высокая трава вокруг дома. И дом, и окружающий его участок разительно контрастировали с шумной суетой складов и мастерских, расположенных вдоль Кросс стрит по другую сторону железной дороги.
        Не желая привлекать внимание, Джошуа проехал чуть дальше и, съехав на обочину, вернулся к дому пешком, держась в тени деревьев. Внимательный осмотр не оставил сомнений в том, что в доме всё-таки кто-то живет. Трава на заросшей подъездной дорожке была примята, на крыльце и единственном не заколоченном окне не было пыли, а сбоку дома к стене был прислонен велосипед. Джошуа, улыбнувшись, вышел на дорожку, подошел к дому и постучал в дверь.
        Ему никто не ответил. Подождав минуту, Джошуа постучал снова. И снова тишина. Но, прислушавшись, он как будто различил скрип половицы.
        - Кларисса! - громко, но спокойно позвал он. - Меня зовут Джошуа Вернер. Я журналист. Меня прислал Патрик. Я здесь один. Я пришел помочь. Открой, пожалуйста.
        Тишина.
        - Кларисса! - Джошуа снова постучал. - Я пришел с миром. Я пришел помочь. Если честно, то я, возможно, единственный, кто хочет тебе помочь. Люди лорда тебя ищут, без помощи они рано или поздно тебя найдут. Я могу помочь.
        Снова тишина. Потом, через минуту, осторожные шаги. Щелкнул замок, дверь приоткрылась.
        - Чем ты можешь помочь? - девушка смотрела на него с вызовом.
        - Привет, Кларисса, - Джошуа тепло улыбнулся. - Мы с Патриком можем вывезти вас в другое лордство. Можем спрятать, можем даже помочь перебраться на Зеленые острова или куда-то еще в Старый свет. Если вы захотите, конечно.
        - Значит, теперь Патрику есть до меня дело? - Кларисса усмехнулась. - Тогда он сбежал, а сейчас что? Совесть замучила? Или снова хочет меня с сестрой послать на смерть ради его высоких идей?
        - Скорее, совесть замучила, - пожал плечами Джошуа.
        - Проходи, - девушка отступила внутрь дома.
        Джошуа вошел в небольшую гостиную. Стол, три старых стула, шкаф с посудой.
        - Небогато, - прокомментировала Кларисса, - но значительно лучше, чем та дыра, которая у нас была в Грейвсенде.
        - Почему именно здесь? Почему Лэйк Форест? - поинтересовался Джошуа.
        - Почему ты удивляешься?
        - Лэйк Форест - это весьма приметное место. Здесь много богачей. Здесь лаборатория у Питера Морозоффа.
        - Это еще кто? - перебила Кларисса.
        - Помощник лорда Брэндона, - пояснил Джошуа. - Что-то вроде сумасшедшего, но гениального ученого. Это он делает аниматов. Я просто хочу сказать, что здесь много и полиции, и ищеек лорда Брэндона.
        - Не знала, - мрачно покачала головой Кларисса. - Когда всё это случилось… Я с Бланкой одна в том доме. Вокруг кровь, трупы, запах пороха и… Запах сгоревших тел… Мы бросились бежать. Через несколько кварталов я стала думать, куда деваться. Домой нельзя. Вспомнила про тетю Миранду. Сели в такси и в Гарден сити, на вокзал. Там прождали всю ночь, дрожа от каждого шороха. Сели на утренний поезд. У меня были деньги, и немало. Я успела днем обналичить чек, который… Который я получила от той девушки в белом лимузине. Тетя живет в Кэйп Эйприле, поехали туда.
        - И почему не доехали?
        - Я стала сомневаться, - грустно усмехнулась девушка. - Я поздравляла тетю со всеми праздниками, а она мне ни разу не писала. Я подумала, что вот мы такие заявимся к ней, еще и с лордовскими псами за спиной. Станет ли она нас прятать? Не выдаст ли нас прямо лорду Брэндону? Да и вообще будет ли она нам рада? Может быть, лучше где-то затаиться, написать ей письмо, узнать, хочет ли она нас видеть. Я думала, думала, а тут как раз станция. Лэйк Форест. Я схватила Бланку, и мы выбежали на станции. И вот стоим мы на перроне, вокруг утренний город, люди куда-то спешат, а что делать мы не знаем. И тут я увидела большой рекламный щит этого Гольдберга: «Нужно жилье в Лэйк Форесте? Лучший выбор у нас!». Вот так мы здесь и оказались.
        - Кто это, Клэр? - раздался голос за спиной.
        Джошуа повернулся и увидел девочку лет двенадцати-тринадцати с длинными темными прямыми волосами, узким лицом и большими зелеными глазами. Было в ней что-то эльфийское. Что-то мистическое. И что-то очень опасное. В том, как она держалась, в том, как она на него смотрела, в том, как были напряжены ее руки, которые легкое летнее платье оставляло открытыми почти до плеч.
        - Здравствуй, Бланка, - Джошуа невольно снял пред ней кепку. - Я Джошуа Вернер. Я журналист. И я друг. Друг Патрика и ваш друг.
        - Друг того рыжего, который сбежал, бросив нас? - Бланка поморщилась. - И после этого еще к нам с дружбой набиваешься?
        - Бланка, перестань, - остановила ее Кларисса. - Не время сейчас выяснять отношения. Мистер Вернер говорит, что пришел помочь. И, если честно, помощь нам с тобой сейчас бы не помешала.
        - Что произошло с Мартином? - спросил Джошуа.
        - А вы не знаете? - удивилась Кларисса.
        - Знаю, но не всё. В городе сейчас все на ушах стоят. Полиция, журналисты, высший свет, охранники лорда: слухи, обсуждения, пересуды, страхи. Улей гудит. Все знают, что Мартин и Морхен мертвы, но почему - это никому не известно. Официальная версия - Мартин перенапрягся, отражая нападение и защищая сестру. Погиб сам и убил Морхен.
        - Ха! - громко усмехнулась Бланка.
        - Бланка!.. - Кларисса осуждающе покачала головой.
        - Патрик мне тоже немного смог рассказать, - продолжил Джошуа. - Он знает, что на момент его побега в живых оставались вы двое и Мартин. Что произошло там дальше, он не знает.
        - Зачем вам это знать, мистер Вернер? - Кларисса посмотрела ему в глаза. - Хотите об этом написать? Вы уверены, что после этого не придется скрываться вам самому?
        - Кларисса, - Джошуа почесал затылок, - я не первый год в журналистике. И я много лет работаю с лордами. Достаточно, чтобы знать, что я смогу опубликовать, а что не смогу. По крайней мере, сейчас. Но я очень любознателен. Пока я не знаю всей истории, эта неизвестность меня гложет. Практически физически разъедает изнутри. Проявите милосердие, расскажите, что произошло. Даже если я сейчас не смогу об этом написать, кто знает - может, через годы это получится сделать. А я помогу вам сбежать.
        - Ох… Покажи ему, Бланка, - махнула рукой Кларисса.
        Бланка щелкнула пальцами. Три свечи в стоящем на столе подсвечнике вспыхнули высоким ярким пламенем. Снова щелчок. Свечи погасли. Джошуа застыл в изумлении.
        - Этого… Не может быть, - наконец, произнес он. - Даже если предположить, что в Бланке есть кровь лордов, женщины не владеют магией.
        - Это ложь, мистер Вернер, - покачала головой Кларисса. - Ложь, которая по каким-то причинам распространяется и поддерживается лордами. Женщины могут владеть магией. По крайней мере, некоторые из них. Морхен, между прочим, тоже могла колдовать. Не так, как Мартин, конечно, но вполне умело. Поверьте, я видела это. И чувствовала на себе...
        - Мартин столкнулся с магией, которую он не ожидал? - догадался Джошуа. - Но неужели Бланка так сильна, что победила лорда-наследника в магическом поединке?
        - Да не было никакого поединка, - Бланка пожала плечами. - Я просто пыталась защитить сестру. Я не могла допустить, чтобы он ее убил. И что-то вырвалось наружу из меня и построило стену, от которой отразилось заклинание этого придурка. Как зеркало.
        - Мартина убила его собственная магия, Джошуа, - подытожила Кларисса. - Он сам себя убил, а Бланка просто отразила его заклинание, направленное в меня.
        - С ума сойти… - Джошуа потер виски.
        - Похоже, магия непредсказуема, - Кларисса улыбнулась, - особенно в неумелых руках. Бланку же никто никогда ничему не учил.
        - Тогда тем более, вас надо спрятать, - твердо сказал Джошуа. - Вас надо спасти. Нужно сохранить вашу тайну. Я помогу вам, Кларисса.
        - Как вы можете помочь, Джошуа?
        - Я могу достать вам паспорта на другое имя. Есть люди, которые мне должны. Патрик может через профсоюз докеров помочь вам сесть на корабль на Зеленые острова. Или куда-то еще, куда захотите. Нам нужно всего несколько дней, чтобы это организовать.
        - Что нам делать на Зеленых островах? - развела руками Кларисса. - То, что это родина моих и Патрика предков не означает того, что нас там ждут. Там голод, болезни и смерть.
        - Мир большой, Кларисса. Вы можете плыть, куда угодно. Для вас сейчас важнее выбраться отсюда. Там, возможно, будет непросто, но здесь вас точно ждет смерть. Скорая и весьма неприятная. Да и Патрик, я уверен, вам поможет. Он вам должен, а друзей у него много по всему миру. Главное, попасть на корабль.
        - Хорошо, - мрачно кивнула девушка. - Пусть будет так. Может, так и правильно. Новая жизнь, новые возможности. Давайте так и сделаем, Джошуа. Сколько времени вам с Патриком понадобится, чтобы всё организовать?
        - Несколько дней. Надо спешить. Мы понимаем, что смерть идет по вашим следам. А пока вам нужно сменить место жительства. Прямо сейчас. Потому что если я вас здесь нашел, то и лорды найдут. Собирайтесь, я отвезу вас в одно место, к своему другу. Здесь недалеко, в Лэйкхилле. Я на машине.
        - Хорошо, Джошуа, - Кларисса жестом остановила попытавшуюся возразить Бланку. - Дай нам десять минут, мы соберемся и поедем.
        - И далеко собрались? - раздался спокойный голос за спиной Джошуа.
        Он резко обернулся. В дверном проеме на фоне открытой двери стояла фигура, которую Джошуа не мог спутать ни с кем. Лорд Брэндон собственной персоной.
        Кларисса вскрикнула.
        - Ты кто? - закричала Бланка.
        - Тише, девочка, - лорд едва удостоил ее взглядом, - я лорд Брэндон Вальдред, хозяин всех этих земель и твой господин.
        Лорд прошел вперед, входя в гостиную. За ним в дом вошли несколько охранников и высокий лысый человек в застегнутом наглухо черном кителе - Ханс Гюнтер.
        - Спасибо, мистер Вернер, - лорд кивнул журналисту. - Вероятно, вам интересно, как мы нашли этот дом. Вы заслужили этот рассказ. Знаю, вы этого не хотели, но мы нашли это место именно благодаря вам. Мы узнали, что девушка с девочкой покупали билет до Кэйп Эйприла. Там нашли Миранду О’Доэрти, но дальше зашли в тупик. Ханс оставил своих людей наблюдать за домом. И тут появляетесь вы. Это неспроста, подумали мы. Мистер Вернер - человек умный и талантливый. Поэтому мы прикрепили к вашей машине небольшое магическое устройство, которое помогало нам следить за вами. И так удачно, что вы оказались именно в Лэйк Форесте и именно тогда, когда мы вместе с мистером Гюнтером нанесли визит к мистеру Морозоффу, чтобы помочь ему в его исследованиях. Мы не смогли отказать себе в удовольствии навестить вас лично, а не просто послать за вами охранников.
        - Жопа демона… - прошептал себе под нос Джошуа.
        - Именно так, мистер Вернер, именно так, - усмехнулся лорд Брэндон. - Ну, что ж. У нас тут мисс Кларисса Доннели и ее сестра, мисс Бланка Доннели. Расскажите нам, мисс Доннели, что произошло в тот вечер. Как погиб мой сын, Кларисса? Как погибла дочь, я знаю. Расскажите, Кларисса, не мучайте убитого горем отца.
        - Вы не похожи на убитого горем, - Кларисса смело взглянула в голубые глаза лорда.
        - Не похож, - согласился лорд Брэндон. - Но вы всё равно расскажите.
        Кларисса промолчала.
        - Молчите? - удивился лорд. - Тогда, простите, но мне придется вас пытать.
        Лорд повел рукой. Кларисса взвыла, а потом схватилась обеими руками за горло, задыхаясь. Она согнулась и рухнула на колени, ее лицо покраснело.
        - Не трогай ее! - закричала Бланка. Она вскинула руки вверх и вперед. Вокруг ее кистей появилось огненное свечение. Она изогнулась, всё её тело напряглось, и она метнула в лорда Брэндона маленький огненный шар ярко-оранжевого цвета.
        Лорд Брэндон легко поймал шар рукой, с удивлением посмотрел на него, а потом подул на него. Сгусток огня растаял и исчез.
        Кларисса, наконец, смогла вдохнуть воздух. Лорд отвлекся, и ее мучения на миг прервались. Она стояла на коленях на неровных и выщербленных досках пола, тяжело дыша. По ее красным щекам текли слезы, волосы растрепались, ее сотрясали рыдания.
        - Вот оно что, - понимающе протянул лорд. - У нас тут стихийный маг-самоучка. Кларисса защищает тайну сестры, а Бланка защищает Клариссу, которую мучает ужасный злой колдун. Прямо сюжет для приключенческого романа или для трагической пьесы. С удовольствием посмотрел бы на такое в театре. Теперь мне многое понятно. Видимо, мой сын пытался вас убить, а девочка отразила его магию обратно. Чего он, по своей неопытности, не ожидал. Ох уж эта молодежь - самоуверенные глупцы. Так всё было, Кларисса?
        - Да, - прошептала девушка, вытирая слезы.
        - Ну, что ж, - вздохнул лорд Брэндон, - дело закрыто. Бланка, спи.
        Глаза девочки закрылись, и она мягко осела на пол.
        - Не нужно ей этого видеть, - пояснил лорд. - Теперь с тобой, Кларисса. Как я понимаю, ты добровольно согласилась выполнить некоторые высокооплачиваемые обязанности для моего сына. И для моей дочери. Потом ты убедила моего сына пригласить тебя еще раз, для чего использовала свою сестру. Совершила это ты с единственной целью - привести к моим детям убийц, зная, что они собираются напасть на моих детей и желая этого. Таким образом, ты являешься полноценным соучастником убийства Морхен и Мартина, причем, вероятно, из корыстных побуждений. А также соучастником заговора против власти лорда и тэдэ и тэпэ. За всё это приговор только один - смерть. Смерть жестокая и мучительная.
        - Ваше могущество, - воспользовался паузой Джошуа.
        - Что, мистер Вернер?
        - Прошу вас, ваше могущество, проявите пощаду, - Джошуа старательно выбирал слова. - Заговорщики воспользовались девушкой, находившейся в состоянии смятения после встречи с лордом Мартином. Гибель лорда Мартина была, скорее, несчастным случаем, он погиб от своей магии.
        - Да неужели, мистер Вернер? - усмехнулся лорд. - И что, это их насильно заставили привести в дом моего сына убийц? Я еще могу допустить случайность участия Бланки, но Кларисса вляпалась в это добровольно и возмездно. Она знала, на что шла, и получила за это большие деньги. А потом, видимо, решила еще и отомстить за это же. И, вероятно, также не бесплатно. Не жалейте ее. А я не буду вспоминать, что вы пытались их куда-то увезти, тем самым вступив в тот же самый заговор.
        - Простите, ваше могущество, - Джошуа, побледнев, опустил голову.
        - Прощаю, мистер Вернер. Вопреки распространенному мнению, я хоть и суров, но совсем не кровожаден. Я справедлив. Как и вы. Впрочем, я могу заключить с вами сделку. Вы ничего не напишете об этом вашем расследовании и о том, что узнали. Не напишете ни сейчас, ни потом. А я за это дарую девушке легкую смерть. Договорились, мистер Вернер?
        - Договорились... - неохотно кивнул Джошуа после некоторого раздумья.
        - Хорошо, - лорд кивнул в ответ и повернулся к стоящей на коленях побледневшей девушке. - Спи, Кларисса. Спи счастливой.
        Девушка закрыла глаза и осела на пол. На ее губах появилась улыбка, краснота уступила место здоровому румянцу.
        - Она ничего не почувствует, мистер Вернер, - пояснил лорд Брэндон, - ее сердце просто остановится. Она умрет во сне, умрет счастливой. Хотя она этого и не заслужила, если честно.
        Лорд сделал едва заметное движение рукой, и тело Клариссы расслабилось. Улыбка исчезла с губ, дыхание остановилось, а лицо начало бледнеть.
        - Всего доброго, мистер Вернер, - кивнул журналисту лорд. - Возвращайтесь в Нью Эвалон и забудьте о том, что здесь произошло. Не забывайте лишь о нашей сделке.
        - До свидания, ваше могущество, - мрачно кивнул Джошуа и вышел за дверь.
        - Позаботьтесь о теле, мистер Гюнтер, - отдал приказ лорд Брэндон.
        - Конечно, ваше могущество. А что делать с девочкой? Вы казните ее, или мне это сделать самому?
        - Нет, - покачал головой лорд. - Она нужна мне живой. Отвезите ее в Эвалон-холл.
        ЧАСТЬVII.
        IN NOMINE PATRIS.
        - In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.
        - Amen! - отозвался редкий нестройный хор голосов.
        Падре Джузеппе закрыл молитвенник, тепло улыбнулся и кивком головы попрощался с паствой. Прихожане, по одному, по двое, осторожно озираясь, выходили из двери, поднимались из подвала по тесной раскрошившейся кирпичной лестнице на узкую темную улицу и исчезали в темноте, сторонясь тусклого света одинокого газового фонаря в отдалении.
        Теплая августовская ночь. Свет ущербной луны не проникал в узкий переулок, окруженный темными кирпичными стенами высоких фабрик, крепко спящих в этот поздний час. Пели цикады в кустах за забором. Светили звезды. Исчезающие во тьме посетители маленькой тайной церкви казались лишь тенями на мрачном и суровом лице Гарден Сити.
        Джузеппе почесал нос, повернулся и скрылся в алтаре. Положил молитвенник на шаткий деревянный пюпитр, снял очки, положил рядом. Расстегнул воротник рясы, устало вытащил белый воротничок-колоратку. Горло пересохло - залпом выпил заранее приготовленный стакан воды. Потом крякнул, почесал лысину, пригладил седые волосы и достал из ларца с изображением святого Аманда фляжку с дешевым виски. Налил в тот же стакан, выпил залпом, поморщился.
        Прихожан с каждым годом становилось всё меньше. Кто-то уезжал, не выдержав конкуренции за рабочие места с новоприезжими. Другие разочаровывались и теряли веру. Многие просто боялись приходить сюда, тайком молясь дома. Были, увы, и те, кто не возвращался с очередной смены на заводе. Многие. Слишком многие.
        Падре вздохнул. Внезапно слух уловил какой-то звук. Джузеппе вздрогнул и побледнел, лоб мигом покрылся испариной. Неужели, это оно? Неужели, это они?
        Он осторожно подкрался к двери - половица предательски скрипнула - и прислушался.
        - Ave Maria, gratia plena. Dominus tecum: benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui, Iesus, - тихий быстрый шепот, всхлип, и снова шепот: - Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus, nunc et in hora mortis nostrae. Amen.
        Джузеппе облегченно вздохнул и вышел из алтаря. На первой скамье, закрыв глаза и сложив руки у груди, сидела темноволосая девушка лет семнадцати с тонкими нежными чертами лица и римским носом истинной латинянки. Падре хорошо знал ее - Франческа Манфреди, единственная дочь директора оружейной фабрики, семьи рабочих которой и составляли основную часть прихожан его тайного храма. Хорошая девушка, добрая, но какая-то очень хрупкая, что ли… Тяжело такой в нашем мире, особенно в суровой рабочей атмосфере Гарден Сити.
        - Франческа, - осторожно позвал он, - что ты здесь делаешь?
        - Падре Джузеппе, - девушка открыла глаза и тут же опустилась на колени, - мне нужно исповедоваться. Прошу вас.
        - В такое время? - удивился падре. - Почему сейчас?
        - Прошу вас, падре, - тихо, но настойчиво повторила Франческа.
        - Хорошо, figlia, пойдем, - Джузеппе прикоснулся к ее плечу и направился к исповедальне.
        - Domine Iesu, dimitte nobis debita nostra, salva nos ab igne inferiori, perduc in caelum omnes animas, praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime indigent. Amen, - прошептал молитву падре Джузеппе.
        - Amen, - отозвалась из-за перегородки исповедальни Франческа. - Я виновна перед Богом, падре, ибо я согрешила.
        - Иоанн говорит: «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. А если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, праведника: и Он есть умилостивление за грехи наши». Поведай мне о твоих грехах, дочка, и очисться от них. Что случилось?
        - Грех мой велик, падре, ибо я… - девушка замялась, но тут же собралась с духом. - Ибо я возлегла с мужчиной.
        - Domina nostra, mediatrix nostra, advocata nostra… Как это произошло, Франческа? Что случилось? Я не ожидал этого от тебя…
        - Я сама от себя не ожидала, падре. Его зовут Малкольм. Малкольм Донован. Он инженер, приехал откуда-то с запада, от Великих озер. Он хотел работать на фабрике отца, но отец ему отказал.
        - Почему? - удивился Джузеппе. - Ему же всегда нужны толковые инженеры?
        - Потому что Малкольм происходит с Зеленых островов, а не из Латинии. Отец сказал, что рабочим его возьмет, но инженерные секреты инородцу ни за что не доверит. Малкольм вышел от него обескураженным и разочарованным. И там, во дворе фабрики, встретил меня.
        - Ты полюбила его Франческа?
        - Это было как ураган, падре. Как летний ливень, которого нет и нет, и вдруг он уже стеной заливает всё вокруг. Мы поговорили, потом пошли в кафе, выпили кофе, говорили. Он так на меня смотрел… Потом сели на трамвай и поехали гулять, к парку рядом с вокзалом, в тот парк, где вид на Хьюмилити Айленд. Мы ели мороженое, потом зашли в какой-то ресторан поужинать. Пили шампанское, вино… А потом я оказалась у него в гостинице. Я всегда сторонилась мужчин, всегда старалась быть скромной, как учил отец. А тут… Как будто прорвало плотину. Страсть захватила меня, я забыла обо всём, это было как огонь. И как сон… Простите, падре.
        - Это ведь было не один раз, Франческа? - догадался падре Джузеппе.
        - Нет, не один, - призналась девушка. - Мы потом встречались снова и снова. Я люблю его, люблю. Но я чувствую вину и перед своим отцом, и перед Богом, и перед вами, падре. Прошу вас, наложите на меня жесткое наказание за этот грех.
        - Франческа, - падре тяжело вздохнул, - Бог создал нас такими, какими мы есть. Молодость, страсть, любовь - это всё тоже от Бога. При этом, его заветы говорят о смирении. Мы всю свою жизнь, каждый из нас, находимся на тонкой грани между искушениями и твердостью. Даже святые порой поддавались искушениям. Кто-то говорит о том, что наши искушения происходят от Дьявола, и, возможно, они правы. Но любовь достоверно происходит от Бога, ибо Бог - это и есть любовь. Поэтому грех твой лишь в том, что, поддавшись искушению тела, ты возлегла с мужчиной до свадьбы. Однако на то оно и тело, чтобы вводить нас в искушения. Главное в том, что ты любишь его, и, я надеюсь, он любит тебя.
        Он прервался, услышав, что девушка плачет.
        - Что еще ты не рассказала мне, Франческа?
        - Мне кажется, падре… Мне кажется, что я беременна. Скажите, падре, то, что мой ребенок зачат во грехе - это же печать Дьявола на всю жизнь? Я утянула в ад не только себя, но и моего ребенка?
        - Что ты, Франческа, - поспешил успокоить ее падре, - дети невинны и за грехи своих родителей не отвечают. Да и твой грех я отпущу, девочка. Повторяй за мной молитву Богородице. Sub tuum praesidium confugimus, sancta Dei Genetrix: nostras deprecationes ne despicias in necessitatibus: sed a periculis cunctis libera nos semper, Virgo gloriosa et benedicta. Domina nostra, mediatrix nostra, advocata nostra; tuo Filio nos reconsilia, tuo Filio nos commenda, tuo Filio nos repraesenta.
        - Amen.
        - Помолимся господу нашему, Иисусу Христу. Domine Iesu, dimitte nobis debita nostra, salva nos ab igne inferiori, perduc in caelum omnes animas, praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime indigent. Amen.
        - Amen.
        - Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto. Sicut erat in principio, et nunc et semper, et in saecula saeculorum. Amen.
        - Amen.
        - Я освобождаю тебя от твоих грехов во имя Господа, и Сына, и Святого Духа. Иди с миром и служи Господу.
        - Благодарение Богу, падре. Спасибо вам, падре Джузеппе.
        - Послушай, Франческа, - падре мягко остановил ее, выйдя из исповедальни.
        - Да, святой отец?
        - То, что делается во имя любви - прекрасно. Но дабы не продолжать грех, тем более, в твоем положении… Было бы лучше, если бы вы с Малкольмом поженились.
        - Я даже боюсь подумать, что скажет отец…
        - Твой отец, Франческа, человек суровый, но умный. И он тебя любит. Он не пойдет против тебя, особенно если твой избранник человек умный и хороший. А он инженер, значит, как минимум, умный. И, раз уж такая хорошая девушка, как ты, его полюбила - хороший. Пусть Малкольм проявит смелость и попросит твоей руки у твоего отца.
        - Падре, отец никогда не согласится… - по щеке Франчески пробежала слеза. - Малкольм не латинянин, а отец с детства мне говорил, что я должна выйти только за своего.
        Девушка повернулась и, опустив плечи, пошла по проходу между скамейками.
        - Франческа! - окликнул ее священник. Девушка обернулась.
        - Если… - Джузеппе замялся, но потом махнул рукой. - Даже если твой отец не согласится, я готов обвенчать вас.
        - Вы пойдете против дона Альберико, падре Джузеппе? - удивилась Франческа.
        - Я служу лишь Богу, figlia, - падре изо-всех сил старался выглядеть уверенно, - я не боюсь ни лорда Брэндона, ни его ищеек. Почему я должен бояться дона Альберико?
        - Спасибо, падре, - помолчав, кивнула Франческа. - Спасибо за всё.
        - Иди с Богом, дочка. Будь осторожна.
        Когда старая дверь со скрипом закрылась за спиной Франчески, падре Джузеппе тяжело опустился на колени перед алтарем и истово перекрестился.
        - Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum; adveniat regnum tuum; fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum quotidianum da nobis hodie; et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris; et ne nos inducas in tentationem; sed libera nos a malo. Amen.
        Франческа задремала лишь под утро. В сомнениях и раздумьях она провела и весь следующий день. Лишь когда заводской гудок известил об окончании дневной смены, а солнце склонилось к закату, она приняла решение.
        Выскользнув из дома под предлогом встречи с Джулианой - верной подругой, которая всегда соглашалась стать ее прикрытием, - Франческа, временами озираясь, поспешила навстречу Малкольму.
        Она нашла его там, где они обычно и встречались: в тени дуба на заднем дворе небольшого пансиона «Верона», где Малкольм снимал комнату. Когда она подошла, она поняла, что Малкольм не один - в тени скрывался еще один человек: высокий, с крупным носом и лысиной в окружении огненно-рыжих волос.
        - Только если ты нам поможешь, Малкольм, - донеслась до Франчески фраза рыжего гиганта. - Мы рассчитываем на тебя. Без этого ничего не получится.
        - Не волнуйся, Патрик, - успокоил собеседника Малкольм. - Это в моих же интересах.
        - Естественно, в твоих, - гигант усмехнулся. - Но твои интересы не выйдут за границы договоренностей. Нам не надо из огня да в полымя.
        Он осекся, заметив девушку.
        - Это Франческа, - представил ее Малькольм.
        Патрик вежливо кивнул.
        - Увидимся, Малкольм, - рыжеволосый мужчина исчез за деревом.
        - Франческа, милая! - обрадованно раскрыл объятия Малькольм.
        - Кто это был, Малькольм? - Франческа крепко прижалась к любимому.
        - Приятель. Ничего важного.
        - Мне нужно с тобой поговорить, Малкольм, - Франческа чуть отстранилась и внимательно посмотрела в голубые глаза молодого человека. - Очень серьезно.
        - Ну, тогда, наверное, лучше не здесь. Нам нужно найти более укромное место. Где мы можем поговорить спокойно и без лишних глаз?
        - Даже не знаю, любимый… - Франческа всплеснула руками. - Здесь же все подчиняются моему отцу. Куда ни пойдешь, кто-нибудь обязательно увидит и ему доложит. Просто чудо, что до сих пор никто не узнал.
        - Слушай, - вдруг улыбнулся Малькольм, - у меня есть совершенно безумная, но невероятно прекрасная идея!
        - Да неужели?! - рассмеялась Франческа. - Ну, рассказывай.
        - Завод твоего отца работает круглосуточно?
        - Да, а что? - подняла брови девушка.
        - Но ведь контора-то не работает вечером? Все уже ушли? Там никого нет?
        - Да. Но не хочешь же ты?..
        - Вот именно! - Малкольм подхватил девушку за талию и закружил. - Ну, кто нас там будет искать? Конторский этаж на верхнем этаже фабрики, с отдельной лестницей. Если попадем на территорию, нас всю ночь никто не заметит!
        - Ты сумасшедший! - рассмеялась Франческа. - Поставь меня на землю, хватит! Вот за это я тебя и люблю!
        - Ну, как тебе идея?
        - Постой, - Франческа вскинула глаза, - ты серьезно?
        - Ну, да, - пожал плечами молодой человек, - совершенно серьезно. Разве плохая идея?
        - Там охрана, Малкольм!
        - Только у ворот. Ты их отвлечешь, а я проскользну. Ну, как тебе?
        - Не знаю… - Франческа заколебалась. - Может, лучше в парк или… Знаешь, что? Поехали в Нью Эвалон, в Скай Сити? Возьмем такси…
        - Зато представь, Франческа, - Малкольм не сдавался, - мы одни во всей конторе. Святая святых для твоего отца, его королевский замок. И мы там, там, где никто не ожидает. Разве это не щекочет твои чувства? Разве это не приключение, любимая?
        - Ты су-ма-сшед-ший! - Франческа смеялась. - Лезешь прямо в логово дракона! Драконы, да будет тебе известно, вредные и опасные создания. У них острые зубы и горячее пламя.
        - Мы и так уже в логове дракона, милая. Осталось только пощекотать ему пузико.
        - Пузико! - Франческа согнулась от смеха, а потом бросилась на шею Малкольму, расцеловывая его щеки. - Господи, какой же ты милый!
        - Ну, что? Пойдем?
        - Ну… - Франческа поколебалась, а потом махнула рукой. - А пойдем!
        - Добрый вечер, синьорина Франческа!
        - Серхио, добрый вечер! Мне нужно подняться в контору. Отец послал меня за бумагами.
        - Дон Альберико ничего не говорил… - юный сторож Серхио почесал затылок, не сводя глаз с девушки.
        - Конечно, не говорил, - Франческа улыбнулась. - Он же не знал, что бумаги ему понадобятся. Ему звонил сам лорд Брэндон, и теперь отец должен подготовить к утру какой-то отчет.
        - И он послал вас, синьорина?
        - Я возвращаюсь от подруги, - Франческа пожала плечами, - забежала по пути.
        - Не знаю, синьорина… - Серхио колебался.
        - Серхио, - Франческа подошла к нему близко-близко, так, что он мог почувствовать запах ее духов и тепло ее дыхания, - ты что, считаешь, что я тебе вру?
        - Что вы, синьорина Франческа! - сторож побледнел. - Как можно?
        - Ну, тогда, пожалуйста, не задерживай меня, у меня много дел. Я иду в контору.
        - Конечно, синьорина Франческа! Пожалуйста, проходите.
        - Ключи?
        - Вот, конечно, пожалуйста. Но ключей от кабинета дона Альберико у меня нет.
        - Ничего страшного, у меня есть, - не моргнув глазом, соврала Франческа.
        - Проходите, пожалуйста.
        - А ты молодец, - Малкольм выскользнул из-за штабеля деревянных коробок у самой двери на лестницу. - Так всё разыграла…
        - Мальчик влюблен в меня много лет, - рассмеялась Франческа. - Любовь ко мне, страх перед моим отцом… Когда я к нему наклонилась, он бы даже слона не увидел. И, естественно, он не мог заметить, как ты скользнул в ворота у него за спиной.
        - Тебе бы в детективы идти или в шпионы, - Малкольм открыл дверь и пошел вверх по полутемной лестнице.
        - Может, и пойду, - девушка последовала за ним по ступеням. - «Детективное агентство Франчески Манфреди». Звучит, по-моему, неплохо.
        - А по-моему, просто очаровательно!
        - Как здесь тихо! - шепотом восхитилась Франческа, когда они вошли в темное помещение конторы. - Днем здесь всегда шум голосов, стук пишущих машинок, звонки телефонов, крики. А сейчас ничего и никого. И как всё сразу меняется!
        - Ну, шум-то и сейчас есть, - возразил Малкольм. - Внизу гремят станки, шипят паровые машины, стучат молотки, визжат пилы.
        - Ну, это же не здесь. Это вечный шум завода. Весь день, всю ночь, всё время, все дни и все годы. Всё во имя лорда Брэндона и величия Нью Эвалона.
        - Как-то много скепсиса в твоем голосе, - покачал головой Малкольм.
        - Я не люблю оружие, - призналась Франческа. - Оно убивает людей. А лордам вообще оружие не нужно. Я не понимаю, зачем лорду Брэндону столько оружия, если он может просто магией воевать.
        - Ты не считаешь, что оружие является сдерживающим фактором? - Малкольм погладил ее по голове. - Если у обеих сторон много оружия, они сто раз подумают, прежде, чем воевать. А если у одной стороны явный перевес - вот тут и случаются войны.
        - Может быть, - Франческа, как кошка, подставляла голову под его ласку.
        - А кабинет твоего отца - он там?
        - Ага, - промурлыкала девушка, - вон там.
        Малкольм привлек ее к себе и крепко и долго целовал. Потом отстранился на секунду.
        - Спи, Франческа, - и подхватил ее обмякшее тело.
        Он осторожно положил девушку на стол, поцеловал ее в губы и пошел по темному проходу между столов.
        Подойдя к двери кабинета директора завода, Малкольм провел рукой по замку. Щелчок, и дверь открылась. Он осмотрелся. Сейф нашелся в дальнем углу кабинета, позади массивного стола. Было темно, но Малкольм видел в темноте не хуже, чем в ясный летний полдень.
        Он провел рукой по двери сейфа и тут же ощутил противодействие. Сейф защищен от магии. Не удивительно, всё-таки владельцем завода является лорд Брэндон. Впрочем, сейф старый, магия должна была ослабеть со временем. Вряд ли ее подпитывали. Лордам Нью Эвалона и других дел хватает.
        Малкольм закрыл глаза и погрузился мыслями в магический замок, прощупывая его. Так и есть: тройная спираль, но соединения ослабели. Достаточно лишь осторожно потянуть за энергетические узлы: один, второй, третий, четвертый, пятый, шестой… Четвертый был неподатливым, но Малкольм был упорен, настойчив и осторожен. Наконец, он почувствовал, что магическая защита исчезла. Распалась, как будто ее и не было. Жалко, что это потребовало так много времени… Остальное было делом техники: движение рукой, щелчок, рукоять кодового замка повернулась, и дверь приоткрылась.
        Малкольм открыл дверцу сейфа на всю ширину и полез перебирать документы. Счета, накладные, приказы, деньги, докладные записки, опять накладные, векселя, какие-то украшения, отчеты. Не то, не то, не то. А вот и то, что он искал. Отчеты о производстве за прошлый год и за два квартала этого года. Вот перспективный план развития. Вот документация на новые модели винтовок и пулеметов. А это что? Гаубица? А это? Что-то сигарообразное. Снаряд с реактивным двигателем? Интересно.
        Вспыхнул свет.
        Малкольм резко выпрямился и развернулся. В дверях кабинета стоял сам дон Альберико Манфреди. Рядом с ним - четверо высоких латинян в серых кепках поверх коротких стрижек и в серых же пиджаках. У всех пятерых в руках были револьверы. Взгляды не предвещали ничего хорошего.
        - А ты мне сразу не понравился, - мрачно известил его дон Альберико. - Правильно я тебя прогнал. А ты, значит, за дочку мою принялся. Хорошо, Серхио, молодец, позвонил мне, сказал, что она зачем-то в контору пошла. Я удивился, решил проверить. А тут вот оно как… Шпион, значит. И на кого шпионишь?
        Малкольм промолчал.
        - Что ты сделал с моей дочерью, stronzo?! - взревел дон Альберико.
        - С ней всё хорошо, - спокойно ответил Малкольм, - она просто спит.
        - Ну, что ж, - дон Альберико кровожадно усмехнулся, - так даже лучше. Не увидит, как мы тебя нашпигуем. Сдохни, cazzo!!
        Револьвер грохнул. Ничего не произошло.
        Малкольм спокойно взял из воздуха остановившуюся пулю и положил ее на стол. Мордовороты дона Альберико не выдержали. На секунду тишина пустой конторы взорвалась громом множества выстрелов.
        Через секунду всё было кончено. Все четверо охранников дона Альберико валялись на полу, скрюченные судорогами боли. Бесполезные револьверы лежали на пыльных досках пола. Малкольм, пожав плечами, положил на стол еще четыре пули. Дон Альберико молча смотрел на него налившимися кровью глазами.
        - Я лорд Малкольм Конхобайр, - сообщил Малкольм, - средний сын его могущества лорда Диармайта Конхобайра, господина и владетеля Великих Озер.
        - Лорд, значит, - грустно усмехнулся дон Альберико. - И что же его умение делает на нашем заводе?
        - Очевидно же, - пожал плечами Малкольм, - шпионю.
        - Ну, да… Ну, да… - дон Альберико явно не знал, чем ответить на такую откровенность. - И много нашпионил?
        - Мало, - признался Малкольм. - Вы помешали, дон Альберико.
        - Ну, каждый делает свою работу.
        - Верно, - Малкольм вышел из-за стола и подошел к собеседнику, - а сейчас, дон Альберико, с вашего позволения, я уйду. И возьму Франческу с собой. Я люблю ее, а она любит меня.
        - Нет, ваше умение, - возразил дон Альберико, смело смотря в голубые глаза молодого лорда, - не уйдете. Вы можете попытаться, но снаружи здание окружено моими людьми. Они слышали выстрелы. Просто так вы не пройдете, тем более вместе с Франческой, вам придется убивать. Получится большой скандал, который даже может привести к войне лордов, чего вам, уверен, не нужно.
        - Что же вы предлагаете, дон Альберико? - удивился Малкольм. - Убить вы меня не сможете, арестовать тоже. Можете попытаться, но, как вы говорите, получится большой скандал. Что будем делать?
        - Поступим как цивилизованные люди по всем правилам дипломатических отношений, - дон Альберико убрал револьвер в кобуру под пиджаком. - Я, может, и выгляжу, как бандит, но и воспитание, и образование у меня очень хорошие. Не за одну мою луженую глотку лорд Брэндон меня директором завода назначил. Что делать в таких случаях, я знаю прекрасно. Прошу вас, лорд Малкольм, будьте моим гостем. Я предоставлю вам одну из переговорных комнат, там очень удобные диваны. Приглашаю вас подождать там совсем немного, покуда не прибудет лорд Брэндон, я ему сейчас позвоню. Это ваше лордовское дело, вы с ним сами и объясняйтесь. Уверен, вы найдете общий язык. D'accordo?
        - D'accordo, - согласился Малкольм.
        - Ну, и прекрасно. Тогда прошу за мной. Кофе, чай, вино, шампанское, виски?
        - Какие люди! - лорд Брэндон с легкой улыбкой покачал головой. - Малкольм Конхобайр. Ты практически не изменился за те полгода, которые прошли с моего визита к вам. Как отец? Как братья? Как сестра?
        - Спасибо, ваше могущество, хорошо, - Малкольм поклонился. - Слышал о вашей утрате. Глубоко соболезную.
        - Спасибо, лорд Малкольм. Признателен.
        - Ну, ваше могущество, ваше умение, с вашего позволения я вас оставлю.
        - Конечно, Альберико. Спасибо за то, что сразу мне позвонил.
        - Что здесь происходит?! - женский голос на грани истерики раздался из коридора позади них. Все обернулись.
        - Это Франческа, моя дочь, - извиняющимся тоном пояснил дон Альберико. - Его умение использовал ее для того, чтобы попасть на завод.
        - И соблазнил ее, - сообщил лорд Брэндон.
        - Вот cazzo! - взорвался дон Альберико.
        - Прошу вас, мистер Манфреди, выбирайте выражения, - лорд Брэндон поморщился. - Вы всё-таки о лорде говорите.
        - Прошу прощения, лорд Малкольм, - дон Альберико согнулся в поклоне. - Простите, лорд Брэндон.
        - Что здесь происходит? - Франческа смотрела на них, широко раскрыв глаза, переводя взгляд с одного на другого.
        - Видите ли, мисс Франческа, - лорд Брэндон подошел к ней и внимательно оглядел ее с ног до головы, - этот молодой человек - сын лорда Великих Озер Диармайта Конхобайра. Соответственно, зовут его не Малкольм Донован, а Малкольм Конхобайр. И он лорд. Он здесь для того, чтобы украсть информацию о заводе вашего отца, о том, сколько и какого вооружения он производит, и какие новые виды оружия здесь разрабатываются. Чтобы проникнуть на завод, он воспользовался вами: вашей доверчивостью и вашим телом.
        - Нет… Нет… - по обеим щекам Франчески потекли слезы. - Не может быть… Не может быть!..
        - К сожалению, может, мисс Манфреди.
        - Нет… Он любит меня… Я люблю его… Мы собирались пожениться…
        - Боюсь, что это невозможно, мисс Манфреди, - покачал головой лорд Брэндон.
        - Не нужно говорить за меня, лорд Брэндон, - резко прервал его Малкольм.
        - Ну, это ваше дело, вы правы, - лорд Брэндон пожал плечами.
        - Что будет с Малкольмом?.. - Франческа с трудом сдерживала рыдания.
        - Ничего особенного, - лорд Брэндон посмотрел на молодого лорда. - Лорд Малкольм покинет наши края и возвратится домой. Вместе с нотой протеста, конечно.
        - Пойдем, дочь, - дон Альберико решительно взял Франческу за руку и потянул за собой по коридору. - Вот, посиди в соседней комнате, успокойся.
        - Ну, что ж, Малкольм, - лорд Брэндон сел на диван напротив неудачливого шпиона, - Я верно изложил цели твоего визита к нам?
        - Верно, лорд Брэндон, - кивнул Малкольм.
        - Неужели лорд Диармайт хочет начать войну?
        - Нет, - Малкольм фыркнул, давя смех, - Нет. Но он хочет быть уверенным, что войну не начнете вы, лорд Брэндон. Мы выступаем за сохранение паритета в вопросе вооружений.
        - Мы тоже, Малкольм. Так и передайте, пожалуйста, вашему отцу. И передайте ему мое приглашение в гости. Я не хочу, чтобы этот досадный и, согласитесь, глупый инцидент повредил нашим добрососедским отношениям.
        - Непременно передам, лорд Брэндон. Благодарю за приглашение.
        - Не за что, - лорд взглянул в сторону большого, почти во всю стену, окна. - Что касается вас, Малкольм, то вы, вероятно, понимаете, что я прошу вас незамедлительно покинуть мой завод. И мои владения тоже. Будьте так любезны.
        - Незамедлительно, лорд Брэндон, - Малкольм кивнул. - Вы позволите одну просьбу?
        - В вашем ли положении просить? А впрочем, давайте.
        - Вы сказали, что я использовал Франческу, чтобы пробраться на завод. Отчасти это так. Но только отчасти. Я действительно полюбил эту девушку. Я хотел бы забрать ее с собой.
        - Ох, Малкольм, Малкольм… - лорд Брэндон встал и подошел к окну, заложив руки за спину. - Как прекрасна молодость в ее эмоциях и в ее заблуждениях. Вы еще не поняли, что мы, лорды, не можем позволить себе таких сильных привязанностей. Потому что любовь, сильная любовь, не только ослабляет нас, но и губит тех, кого мы любим. Мы становимся зависимы от них, а они становятся мишенью всякого рода подонков, мечтающих добраться до нас. Не знаю, заметили ли вы или нет, но девушка ждет от вас ребенка. Вы это специально или просто не умеете контролировать?
        - Специально, - ледяной холод в голосе. - Я люблю ее. Действительно люблю.
        - А вы умный человек, Малкольм, - лорд повернулся и встал перед молодым человеком. - Я мог бы вам отказать, сославшись на то, что девушка принадлежит ее отцу. Чисто из вредности и в отместку за ваш предательский поступок по отношению ко мне и к моему лордству. Но теперь девушка носит одного из будущих лордов Великих Озер. Не наследника, но кто знает - пример моих несчастных детей не единичен. Этот ребенок принадлежит вам и вашей семье, и я не могу не отдать его вам. Я имею право потребовать девушку обратно после рождения ребенка, но к тому времени она успеет стать вашей официальной наложницей, и прав на нее у вас будет больше. Умный ход.
        - Дело не в правах, лорд Брэндон. Я не хочу заявлять о правах, я просто прошу. Не как лорд лорда, а как человек человека.
        - Вот так сразу отказываетесь от прав? Не глупо ли? Хорошо, если так, что взамен?
        - Я пообещаю, что больше никогда не буду шпионить против вашего лордства.
        - Только вы или ваш отец тоже? - хитро прищурился лорд Брэндон.
        - Я могу говорить только за себя, - Малкольм встал напротив лорда.
        - Ну, что ж, ладно. Договорились, - лорд Брэндон пожал плечами. - Хотите девушку, забирайте. И больше никогда не шпионьте в моих владениях. По рукам.
        - По рукам, ваше могущество. Спасибо, - лорд Малкольм протянул лорду Брэндону руку.
        Резкий треск дерева и звон разбитого стекла.
        Малкольм удивленно взглянул на лорда Брэндона. Тот не менее удивленно пожал плечами. Малкольм, вдруг побледнев, кинулся к двери. Выскочив в коридор, он бросился к соседней двери, дернул ее - безуспешно. Тряхнув головой, он провел рукой по замку, и дверь открылась. Малкольм вбежал внутрь.
        Франчески в комнате не было. Большое окно было разбито, тонкая деревянная рама посредине окна выломана. На негнущихся ногах Малкольм подошел к окну - осколки стекла хрустели под его шагами - и посмотрел вниз.
        Он увидел именно то, что боялся увидеть. Далеко внизу, в неровном свете газового фонаря, на камнях мостовой, тело девушки с темными волосами, вокруг которого всё увеличивалась лужа крови.
        - Бедная девочка, - лорд Брэндон, потрясенный, обнял закрывшего лицо руками Малкольма за плечи. - Она была в секундах от великого счастья, но ее собственные страхи, сомнения и разочарование убили ее…
        - Это я ее убил, - прошептал Малкольм.
        - Нет, мой юный друг, - лорд Брэндон похлопал его по плечу, - ее убил не ты, а она сама. Ты только создал причину для этого. Именно поэтому мы вынуждены избегать привязанностей. Мы с тобой играем в игру со слишком высокими ставками. И это игра губительна для тех, кого она касается, пусть и на мгновения. Не забывай об этом, Малкольм.
        - Я не забуду, лорд Брэндон. Никогда не забуду.
        ЧАСТЬVIII.
        МАЛЬЧИК И ДЕВОЧКА.
        - Твой отец убил мою сестру!
        - Ты убила моего брата.
        - Потому что он хотел убить меня и сестру!
        - Потому что вы привели к нему убийц, которые убили мою сестру.
        - Потому что они были чудовищами! Они мучали мою сестру!
        - Она сама согласилась.
        - Ненавижу тебя! Ненавижу тебя и всю твою семью!!!
        - Эээ… Возможно, и я к тебе испытываю… Нечто подобное.
        - Думаешь, это была хорошая идея?
        - Сложно сказать, - лорд Брэндон задумчиво покачал виски в стакане. - Надеюсь, что да. Привыкание и принятие, конечно, займут немало времени, но результат того стоит.
        - Если они не убьют друг друга к этому времени, - Питер Морозофф покачал головой и сделал глоток из своего стакана.
        - Она для Лэнса не опасна, - возразил лорд, - а он сам отлично умеет сдерживаться.
        - Ну, она все же убила Мартина, а он был гораздо опытнее.
        - Но гораздо менее уравновешенным, - парировал лорд Брэндон. - Лэнс знает, что она зеркало, и что он ни в коем случае не должен применять к ней боевую магию. Но вся остальная магия Бланки спонтанна и неразвита. Она становится по-настоящему опасной только в момент угрозы ее жизни, а здесь угроз для нее нет. Посмотри на это дело с другой стороны, Питер.
        - С какой?
        - Впервые за много лет нам попалась девушка с очень сильными способностями, но при этом абсолютно стихийными. В роду магов нет. Обучения она не проходила. Неужели тебе не интересно исследовать ее?
        - Интересно, - согласился Питер. - Она является живым подтверждением давней теории.
        - Ты о том, что магия принадлежит не только лордам? - усмехнулся лорд. - Ты сам это давным-давно знаешь. Мы убедили весь мир в том, что только кровь лордов дает возможность заниматься волшебством. И отчасти это правда: десятки поколений, контролируемые мутации, жесткая селекция, обучение с пеленок, страшные испытания, строжайшая дисциплина. Вот, что делает нас уникальными.
        - Плюс уничтожение стихийных магов, - Питер поставил стакан на низенький столик между их креслами. Потом снова взял его в руки и плеснул себе еще немного виски - напиток был на диво хорош.
        - Это тоже, - согласился лорд Брэндон. - Несмотря на все эти сотни лет исследований, мы, Питер, по-прежнему знаем о магии и об ее природе пугающе мало. Поэтому каждый раз, когда где-то появляется человек, обладающий магическими способностями, но не умеющий ими управлять и их контролировать - это угроза не только для нас, но и для тысяч жителей наших владений. Это как запустить ребенка со спичками на пороховой склад. Мы даже собственных родственников, порой, вынуждены изолировать из-за непредсказуемости их поведения.
        - Ты про?..
        - Да, про Спящую. Но она не единственная, и ты это знаешь. Поэтому, как только мы выявляем очередного стихийного мага, мы предпринимаем все меры для того, чтобы исключить нанесение им вреда. Раньше их просто сжигали, потом стали изолировать. Потом исследовать. А сейчас… Сейчас, мне кажется, что они наш шанс.
        - И поэтому ты привел Бланку к Лэнсу, - констатировал Питер. - Ты прав, последние два-три поколения лордов пугают.
        - Тебе ли не знать, - усмехнулся лорд и налил себе еще виски из тонкого хрустального графина. - Со времен Корбина с каждым поколением наши силы и умения только увеличивались. Мы преумножали знания и умения, мощь нашей магии росла. Но это прекратилось. Почему? Возможно, мы достигли своего предела. Впрочем, лично я думаю, что многочисленные селекционные скрещивания наших детей, которые какое-то время усиливали наши способности, в итоге привели к их ослаблению. Мы же все, все лорды всего мира, родственники и очень близкие.
        - Ну, да, - задумался Питер, - если верить книгам, то ваш прапрадед мог одним движением вырастить гору, а потом ее же сровнять с землей.
        - Мой отец, - подхватил лорд, - в одиночку уничтожил огромную армию мятежников. Я, скажу честно, такого уже не смогу. А способности Мартина были слабее моих. Лэнс выглядит перспективным, но в то, что он будет сильнее меня, я не верю. Если так пойдет дальше, то через поколений пять, особенно с учетом развития военных технологий, люди просто сметут лордов, несмотря на всю нашу магию. Поэтому поиск решения, поиск лекарства против этой деградации, жизненно важен для нас. Пока не стало поздно. Возможно, Бланка - это один из вариантов.
        - Новая кровь, - Питер допил виски и задумчиво рассматривал игру утреннего света на гранях стакана. - Новая надежда.
        - Ты должен изучить ее, Питер. Посмотри, что она за человек. Возьми пробы крови, изучи. Проведи незаметно свои тесты, ты знаешь, что и как делать. Нам надо понять, как ее стихийная сила отразится в ее потомстве. В ее детях от Лэнса. Сможет ли это усилить наш род, или наоборот. Плюс помоги ей подружиться с Лэнсом. От этого, конечно, ничего не зависит, но всем будет лучше, если она будет рожать его детей в любви, а не в ненависти.
        - Хорошо, - Питер поставил пустой стакан на столик, - но я не смогу провести магические тесты. Я могу понять, как и на что она реагирует, но как она в этот момент взаимодействует с полями, сферами и силами, я не смогу увидеть.
        - Об этом не беспокойся. Изучи то, что на поверхности. А глубоким изучением ее магии я сам займусь. Не терпится за это взяться, если честно, невероятно интересно. Ее собственная магия весьма слабая, хотя и может быть развита. Но какие сильные способности зеркала!
        - А что на этой картине? - Бланка подошла к стене. - Замок? Битва?
        - Ты знакома с историей лордов, Бланка? - Лэнс встал рядом с ней, смотря на картину.
        - В общих чертах, - девочка покачала головой. - То, что рассказывали в школе: люди пытались уничтожить магов, но они победили и стали лордами.
        - Это, конечно, очень общее описание, - Лэнс улыбнулся, - но, в целом, верное.
        - Расскажи, Лэнс, - попросила Бланка.
        - Хорошо. Первый магический орден появился лет восемьсот назад. Точнее, сами маги появились много раньше, может быть, и за пару тысяч лет до этого, но это были отдельные волшебники, волхвы, друиды, ведьмы… А семьсот лет назад Готфрид Бингемский объединил вокруг себя несколько десятков последователей, магов и ведьм, и создал тайный орден изучения магии: Общество высшего знания, Societatem altius scientiam. Орден образовал школу и действовал, во многом, как университеты того времени. В Бингем, это в Готтландии, съезжались в то время ученики со всего Старого Света. Они изучали магию, алхимию, экспериментировали, создавали и опробовали ритуалы и заклинания, писали книги.
        - И что, - Бланка повернулась к Лэнсу, - никого это не удивляло?
        - Удивляло, конечно, и возмущало. Майнсский архиепископ писал гневные письма и ландграфу, и императору, и всем окрестным королям, и самому Папе. Но Готфрид, а впоследствии и его преемники, были отличными дипломатами и прекрасными продавцами своих услуг. Услугами магов ордена активно пользовались чуть ли не все аристократические семьи Старого Света. И хорошо платили за это, а на эти деньги покупалась лояльность правителей и католических иерархов.
        - Ну, да, это многое объясняет. Глупо резать курицу, несущую золотые яйца.
        - В итоге, это готфридианцев и погубило, - грустно покачал головой Лэнс. - Они стали слишком влиятельны, слишком богаты и слишком раздражающими. Они вмешивались во все политические процессы континента, начинали и прекращали войны, назначали и низлагали королей, одалживали огромные суммы королям на собственные же услуги. Короли, герцоги, епископы и даже Папа были их марионетками. И все это понимали. А когда ты должен огромные суммы кому-то, и при этом ты, вроде как, правитель страны, есть огромный соблазн от этого долга избавиться самым радикальным способом.
        - И их разгромили?
        - Да. 13 октября 1307 года по всему Старому Свету прошли погромы отделений ордена. Королевские стражники действовали вместе с церковной инквизицией. Даже с точки зрения современности эта операция выглядит прекрасно подготовленной и проведенной: большая часть магов и ведьм были захвачены или уничтожены без боя - отравлены, усыплены, захвачены врасплох. Были, конечно, и сражения. Бингем, где находилась штаб-квартира Общества altius scientiam, был разрушен почти полностью. Досталось и галлийской столице - Лютеции. Но почти всех магов удалось уничтожить или захватить. Огромные богатства ордена были разделены между королями и церковью. Всех пленников, не только магов, но и просто сочувствующих, судили и сожгли - многие тысячи человек. Короли, избавившись от кредиторов, наконец, могли вздохнуть спокойно.
        - Рано радовались, - Бланка усмехнулась.
        - Рано, - согласился Лэнс. - Два десятка молодых адептов ордена смогли сбежать и унести часть книг. Они отправились в Бриттию, где могущество Святой Инквизиции было ослаблено постоянными конфликтами короля и Папы. Переправившись на туманный остров, беглецы скрылись в горах в маленьком монастыре, построенном на месте древнего замка Корбин. Замок существовал еще со времен короля Артура, от которого, кстати, вел свое происхождение и лидер нового ордена - Брэндон Корбинский.
        - Я думала, что это только легенда, что лорды произошли от короля Артура, - недоверчиво протянула девочка.
        - Сложно сказать, если честно, - Лэнс слегка поморщился. - Официальная версия такая, проводилось даже множество генеалогических исследований, чтобы это подтвердить и обосновать. Но мне кажется, что это больше легенда. За шестьсот лет между Артуром и Брэндоном столько всего произошло, что там каждый второй благородный житель Бриттии вполне имел право считать себя потомком легендарного короля.
        - Вот это больше похоже на правду, - в голосе Бланки явно звучал скепсис.
        - Как бы то ни было, - продолжил Лэнс, - Брэндон и его последователи обосновались в монастыре Корбин, далеко от короля, от инквизиции и вообще от людей. Как они договорились с настоятелем - неизвестно. Возможно, подкупили, а может - просто зачаровали. Как бы то ни было, про магов никто не слышал сто с лишним лет.
        - А потом?
        - А потом до Святого Престола стали доходить странные слухи о том, что где-то в Бриттии происходят необыкновенные вещи. Будто со всей страны смертельно больные люди стремятся в маленький горный монастырь, где их излечивают. Что земли, принадлежащие монастырю, а их становится всё больше и больше, не знают ни болезней скота, ни плохой погоды. И что сам монастырь богатеет, а епископство от этого ничего не получает. Для изучения фактов весной 1420 года был послан молодой вспыльчивый инквизитор Бенедикт с небольшой группой королевских стражников. Однако в монастырь его впустить отказались, а когда он пообещал взять монастырь силой, и он, и солдаты, неожиданно превратились в цыплят. А прилетевший следом огненный шар превратил их в цыплят поджаренных. Одному из солдат удалось выжить, он вернулся к королю. Сначала ему никто не поверил, но инквизиция отнеслась к сообщениям со всей серьезностью и убедила Папу организовать крестовый поход против ненавистных колдунов. К лету 1422 года на побережье Бриттии высадились тридцать тысяч галлийских, готтландских, полонских, латинских и иберийских воинов. Тридцать
тысяч на один маленький монастырь. К ним присоединились ещё и пять тысяч бриттских бойцов короля Генриха. Тридцатого августа состоялась скоротечная и трагическая битва, известная как Битва при Корбине. Собственно, именно она и изображена на этой картине. С нее и началась власть лордов.
        - И что же произошло? - Бланка выглядела заинтересованной.
        - Войска сожгли город при монастыре, но большая часть жителей укрылась внутри. Началась осада, войска готовились к штурму. Ранним утром тридцатого сентября на стене монастыря появились три десятка молодых людей. Они воздели руки, и на осаждавших обрушились молнии и огненные шары. В магов стреляли, но их, как будто, защищала невидимая стена. Они были готовы, тем не менее, трое погибли. Двое перенапряглись, а один покончил с собой сразу после битвы, когда увидел последствия. Девять из каждых десяти нападавших были убиты на месте. Восемь из каждых десяти оставшихся погибли от ран. Выжило всего около семисот человек. Но это было только начало.
        - А потом маги пришли к королям, - догадалась Бланка.
        - Точно. Утром на следующий день, тридцать первого августа в королевский дворец Генриха вошли трое малоприметных людей. Их никто не останавливал, как будто не замечали. Они прошли в кабинет короля Генриха и просто испепелили его и его ближайших советников. Абсолютно то же самое случилось в тот же самый момент со всеми королями и императорами Старого Света: в Галлии, в Иберии, в Готтландии, в Полонии, в Угории и даже в Киевии, тогда она, правда, называлась Московией. То же произошло и с епископами, кардиналами и с самим Папой Мартином. В тот же день на площадях было оглашено обращение приора Ордена Корбина Вильяма Корбинского ко всем жителям Старого Света об установлении власти Ордена и назначаемых им лордов на всей территории бывших королевств. Естественно, потом был долгий и трудный переходный процесс, укрепление власти Корбина, последовательное запрещение и уничтожение инквизиции, а потом и всей церкви, расширение власти лордов на весь мир. Было много крови и смертей, много несогласных. Но со временем люди привыкли, несогласных уничтожили, и власть Корбинского ордена оставалась незыблемой сотни
лет, аж до самой Великой Войны. Но всё началось вот с этой битвы, которая изображена на этой картине.
        - Ты хорошо знаешь историю, Лэнс, - Бланка уважительно посмотрела на мальчика.
        - История дает хорошую пищу для размышлений о будущем, Бланка. Всё, что будет, уже когда-то было, только при немного других обстоятельствах.
        - Почему эта картина висит здесь? Почему она тебе нравится?
        - Интересный вопрос… - Лэнс задумался. - Наверное, для меня это напоминание о том, что в нашем мире всё может измениться очень быстро. Сегодня ты правитель, повелевающий народами и жизнями людей, а завтра всего лишь кучка пепла. И напротив, те, кто были последними представителями уничтоженной группы, преследуемыми всеми изгоями, стали предками и основателями великой власти. Кроме того, это для меня напоминание о том, что наша власть, власть лордов, изначально стоит на крови и ненависти людей, не обладающих магией. А значит, сколько бы лести не лилось из их уст, нужно всегда помнить, что они тебя ненавидят. И потому, что у тебя больше власти и денег, чем у них, и просто потому, что ты другой - ты можешь много больше, чем они способны даже представить.
        - Ты считаешь, что магия - это зло? Что это проклятье? Что этому миру было бы лучше без нее?
        - Почему ты это спрашиваешь, Бланка?
        - Если бы не моя магия, то твой брат не погиб бы. А значит, твой отец не убил бы мою сестру, и меня бы здесь не было.
        - Если бы не твоя магия, Мартин убил бы и твою сестру, и тебя. В конце концов, его погубила его же собственная магия. Считаю ли я ее злом? Нет. Она как инструмент. Как молоток: ты можешь им бить по голове невинных людей, а можешь построить дом. Просто когда у тебя в руках такой мощный инструмент, такой большой молоток, очень велик соблазн использовать его исключительно для того, чтобы заставлять других людей исполнять твою волю. Магия дает невероятные, почти бесконечные возможности. Но она же и невероятно, почти бесконечно развращает, особенно тех, кто слаб духом.
        - Магия развратила тебя, Лэнс? - девочка прошлась по комнате и остановилась напротив книжного шкафа, изучая названия томов. - Она развратит меня?
        - Я стараюсь держать себя в руках, Бланка, - Лэнс повернулся вслед за ней. - Как мой отец. У моего брата это не получилось, но он никогда и не хотел. Его пример всегда был у меня перед глазами, и всё, чего я хотел, - это не стать таким, как он. Очень мощное желание, на самом деле. Но кто знает… А про тебя не знаю. Тебе решать самой. Для начала тебе неплохо бы научиться этот великий молоток держать и пользоваться им. А то ты его то поднять не можешь, то он у тебя из руки вылетает.
        - Ты умный, Лэнс, - Бланка подошла к столу и села, подперев кулачками подбородок. - И я не вижу в тебе зла. Поэтому тебя мне труднее ненавидеть. Я ненавижу твоего брата и твою сестру. Я ненавижу твоего отца. Но тебя… Тебя, я, наверное, ненавижу чуть меньше.
        Стук в дверь.
        - Питер! - обрадовался Лэнс, увидев вошедшего. - Познакомься, Бланка, это Питер Морозофф, мой друг.
        - Вы тот, кто сжигает людям мозги и превращает их в аниматов? - Бланка встала и с вызовом посмотрела на Питера.
        - Ну, всё не так драматично, на самом деле, мисс, - немного смутился ученый. - Но вы правы, я тут главный по аниматам. И всяким другим устройствам.
        - Устройствам? - Бланка скривилась. - Вы пришли, чтобы сделать и из меня… Устройство?
        - Никак нет, юная барышня. Пришел пригласить вас с лордом Лэнсом на прогулку. Обещаю, что ни один мозг не сожгу.
        - Отличная идея! - обрадовался Лэнс. - А куда мы поедем?
        - В Парсон.
        - А что там? - удивился мальчик.
        - А вот и увидите, - на лице Питера появилось загадочное выражение. - Думаю, будет интересно.
        - А почему вы в простой шляпе, мистер Морозофф? - поинтересовалась Бланка, выходя из мобиля.
        - Эээ… В каком смысле, мисс Доннели? - смутился Питер.
        - Ну, вы же из Киевии, - Бланка пожала плечами, - там же все, вроде, носят такие особенные большие меховые шляпы. С ушами. А вы нет.
        - Ну, во-первых не все, - Питер развеселился. - Во-вторых, только зимой. И они называются «шапка», мисс Доннели. Или «ушанка». Сейчас жарко. Да и нет у меня такой шапки. Я слишком давно здесь живу. Я больше ньюэвалонец, чем киевец.
        - Понятно, - подытожила Бланка, - забываете свои корни. Водку хотя бы пьете?
        - Водку пью, - смеясь, признался Питер.
        - Анисовую?
        - Как повезет. Обычно, пшеничную. Галлийскую.
        - Галлийскую? - Бланка в шутливом ужасе прижала ладони к щекам. - Человек из Киевии пьет галлийскую водку! Куда катится этот мир?.. Это ж всё равно, как если бы выходец с Зеленых Островов пил бы виски, сделанное где-нибудь в Готтландии!
        - Что это за шум? - прервал их препирательство Лэнс.
        - А это, Лэнс, как раз то, ради чего мы сюда приехали, - Питер уверенно пошел вперед, жестом пригласив детей следовать за ним.
        Через пару мгновений они обогнули огромный коричневый валун и увидели реку. Гладкая, как стекло, без малейшей ряби, вода медленно текла под большим мостом, поворачивала в сторону, образуя широкий тихий затон, а потом вдруг обрывалась куда-то вниз, откуда слышался громкий и грозный рокот.
        - Что это, Питер? - восхитился Лэнс.
        - Водопад. Пойдемте, вон с того утеса его видно лучше.
        Струи пенились и бурлили, разделяясь на тысячи маленьких ручейков и снова соединяясь вновь в единый мощный поток, белый, переливающийся, блистающий и прекрасный, который тут же срывался вниз, огромной массой разбиваясь о камни где-то далеко, футах в пятистах, внизу. Над водопадом, в лучах летнего солнца, стояла большая яркая радуга. Миллиарды брызг переливались миллиардами драгоценных камней, а грохот потока был словно полифония огромного, в тысячи инструментов и голосов, оркестра, исполняющего величественную, торжественную кантату.
        Лэнс завороженно смотрел, не в силах отрывать взгляд, на границу, где спокойная стеклянная гладь воды превращалась в бушующий ревущий поток. Он стоял на самом краю влажного коричневого камня скалы, прямо над обрывом. Бланка осторожно подошла и встала рядом. Она едва заметно дрожала - ей было страшно стоять здесь, на волоске от смерти, но она наслаждалась красотой и мощью водопада. Лэнс осторожно взял ее за руку. Бланка удивленно посмотрела на него, но руку не отняла. Лэнс заметил, что ей стало спокойнее.
        - Как красиво! - прошептала Бланка.
        - Потрясающе! - шепотом ответил Лэнс.
        Питер, стоя чуть поодаль, за их спинами, едва заметно улыбнулся.
        - Интересно, что там внизу? - Бланка попыталась наклониться над пропастью, но тут же отшатнулась назад, отступив на шаг.
        - Наверняка, что-нибудь интересное, - предположил Лэнс.
        Он отступил на шаг, отпустил ее руку, а потом снова шагнул вперед. Он наклонился над обрывом, вглядываясь в игру потоков внизу. Потом наклонился еще чуть сильнее - и рухнул вниз.
        Бланка вскрикнула в ужасе и раскинула руки в стороны. Ее глаза закрылись, она задрожала всем телом. Вокруг кистей и головы появилось фиолетовое сияние с оранжевыми молниями внутри него. Питер предостерегающе крикнул, но Бланка никак не отреагировала. Всё ее тело дрожало, из горла вырвался крик. Она тяжело упала на колени, не опуская рук, из ее носа потекли две струйки крови, из глаз потекли слезы, крик перешел в хрип.
        Над краем обрыва поднялся Лэнс. Он спокойно стоял в воздухе, довольно улыбаясь, но, как только он увидел Бланку, улыбка исчезла с его лица. Он побледнел, спрыгнул на камень скалы перед стоящей на коленях девочки. Голова Бланки тряслась, окруженная фиолетовым сиянием, воротник платья испачкался кровью, кровь текла и из ее ладоней - она впилась в них ногтями. Лэнс сделал шаг вперед, на секунду замер, а потом решительно схватил ее за руки, проигнорировав предостерегающий крик Питера.
        Фиолетовое сияние исчезло. Тело девочки расслабилось, и она осела на камень. Ее кожа была совершенно бледна. Кровь, всё ещё текущая из ноздрей, жутко контрастировала со снежно-белым цветом кожи. Глаза были закрыты, дыхание почти не слышалось. Лэнс прижал ухо к груди девочки - сердце билось, но очень тихо и медленно.
        - Что делать, Питер? - Лэнс был в отчаянии. - Что случилось?
        - Она подумала, что ты упал, - подбежавший Питер опустился на колени и осторожно приподнял голову девочки. - Хотела тебя спасти, видимо.
        - Ну, точно! - Лэнс хлопнул себя по лбу. - Я почувствовал, что падаю как-то медленно, как будто что-то меня держит. Какой же я дурак! Она перенапряглась, отдала всю силу. Магия выпила ее.
        - Нужно срочно везти ее в Эвалон-холл, - Питер попытался поднять девочку.
        - Нет, - остановил его Лэнс. - Посмотри на нее, Питер. Она не доживет. Она умирает. Я знаю, что делать. Не уверен, что получится, но можно попробовать. У тебя есть нож?
        - Ты же не хочешь?.. - всполошился Питер. - Черт, Лэнс, это может тебя убить!
        - Может. Но без этого она точно умрет. Дай нож, Питер.
        - Держи.
        - Положи ее на спину. Держи голову.
        - Не спеши, Лэнс. Не спеши. Несколько минут у нас еще есть. Ты должен точно измерить силы, иначе и ее не спасешь, и сам…
        - Держи голову, Питер. Я всё знаю, не отвлекай.
        Лэнс закрыл глаза, ища энергетические точки опоры и суеверно призывая на помощь стихийные силы. Потом открыл глаза и уверено полоснул себя ножом по левому запястью. Потекла кровь. Лэнс положил нож на скалу, а затем прижал ладонь правой руки ко лбу девочки. Питер осторожно приоткрыл рот бесчувственной девочки. Лэнс положил запястье на ее губы, так, чтобы его кровь капала ей в рот, и снова закрыл глаза. Обе его руки окутала легкая сиреневая дымка.
        Несколько долгих секунд ничего не происходило. Потом девочка вдруг задергалась, закашлялась, пытаясь подняться, но Питер и Лэнс держали ее голову крепко. Через секунды она снова успокоилась и расслабилась. Ее кожа начала постепенно приобретать розовый оттенок.
        - Хватит, Лэнс, - прошептал Питер.
        Юный лорд, не открывая глаз, только слегка покачал головой. Дыхание Бланки стало более глубоким, кожа порозовела, веки задрожали.
        - Хватит, Лэнс, - твердо повторил Питер. - Достаточно. С ней уже всё хорошо. Хватит.
        - Хорошо, - Лэнс отнял руки от головы Бланки и зажал правой рукой рану на левом запястье, которая тут же начала затягиваться.
        Бланка вздрогнула и открыла глаза.
        - Что случилось? - тихо спросила она.
        - Прости, Бланка, прости, - заторопился Лэнс. - Я нырнул в водопад, я не должен был так шутить. Я забыл, что ты не знаешь, что я умею левитировать.
        - Леви… Что?
        - Левитировать. Ну, летать.
        - Ты умеешь летать?
        - Немного, Бланка. Только немного. Прости меня, я тебя испугал. Ты пыталась меня спасти.
        - Я не помню… - прошептала девочка. - Помню только, что очень испугалась. За тебя. Что со мной?
        - Ты пыталась меня спасти, - Лэнс нежно погладил ее по щеке. - Спасибо тебе. Ты перенапряглась. Твоя магия тебя выпила. Почти до дна: еще бы чуть-чуть и ты умерла. Но сейчас всё хорошо, мы тебе помогли.
        - Ты… Ты спас мне жизнь, Лэнс?
        - Похоже на то, Бланка.
        - Спасибо, Лэнс, - Бланка с трудом подняла руку и погладила Лэнса по щеке в ответ.
        Они смотрели друг другу в глаза и улыбались. А чуть в стороне от них сидел на камне растрепанный Питер Морозофф, смотрел на них и тоже улыбался - счастливой доброй улыбкой.
        ЧАСТЬIX.
        ЧАЙКА.
        Ну, что же такое! Ну, что это за улов?
        На ужин, конечно, хватит, да и на завтрашний обед, пожалуй. Но вот на продажу ничего. Ни-че-го. Бензина двигатель съел больше, чем можно выручить от продажи этих жалких рыбешек. Если так пойдет, то через пару выходов в океан он вообще останется без средств к существованию. Можно, конечно, ставить парус, но много ли так поймаешь… Да и парус, если честно, давно в починке нуждается. Один хороший шквал, и останешься без него где-нибудь посреди свинцовых тяжелых соленых волн. Эх…
        Джон в сердцах махнул рукой и начал собирать свои пожитки. Сидящая на песке футах в тридцати от него большая белая чайка громко крикнула. Он укоризненно посмотрел на птицу. Проверил, крепко ли лодка привязана ко вбитому в песок столбу. Закрыл мотор брезентом, аккуратно расправил сети на просушку. Выпрямился, приставив ладонь ко лбу, вгляделся в сизую дымку, в неровный изрезанный профиль далекого Скай Сити. Кажется, что отсюда, от Ганнисона, рукой подать. А на самом деле плыть и плыть. Паром, который ходит от Форт Хэннока, вон крепостная стена за деревьями виднеется, идет до Скай Сити несколько часов. Чайки, вон, наверное, долетают куда быстрее.
        - Правда? - спросил Джон у подобравшейся ближе чайки.
        Чайка неопределенно крикнула.
        - Вот и я так думаю, - Джон усмехнулся, поправил бесформенную шляпу и, подхватив ведро с уловом и ящик с инструментами, направился к своей хижинке.
        Чайка позади снова крикнула, на этот раз возмущенно.
        - Ай, ну, ладно, - Джон остановился, поставил ящик и ведро на песок, покопался в ведре. Выудил небольшую рыбешку, кинул ее чайке. Та с радостью подскочила к упавшей на песок рыбке и проглотила ее одним движением. Джон улыбнулся.
        Он снова поднял свои вещи, но не уходил, с интересом наблюдая за действиями птицы. Та, тем временем, отыскала на песке маленькую палочку и, неловко зажав ее клювом, возила ей по песку. Забавная птица.
        Джон развернулся и пошел к домику, но его снова остановил резкий крик чайки. Он, уже немного раздраженно обернулся.
        - Прости, дорогая, но больше дать ничего не могу. Самому бы хватило, - он виновато пожал плечами.
        Чайка снова крикнула. И еще раз. Джон покачал головой и подошел к ней поближе, чтобы лучше ее рассмотреть. Она вела себя как-то очень необычно. Чайка, снова закричав, отскочила на несколько ярдов. Джон подошел к тому месту, где она раньше сидела, посмотрел на брошенную ею палочку и на песок. И остолбенел.
        «СПАСИБО», - было коряво нацарапано на песке.
        Перегрелся, - решил Джон. Слишком много времени в океане. Слишком много летнего солнца, слишком мало воды, слишком мало еды. Джон потряс головой, зажмурился, протер глаза, снова открыл. Надпись никуда не исчезла.
        Джон поставил вещи на песок, присел на корточки, прикоснулся к надписи. Она была реальной. Палочка в клюве слабой птицы оставила на песке бороздки неглубокие, но явно материальные. Он осторожно провел рукой по песку, потом поднял голову и посмотрел на чайку, настороженно смотрящую на него в паре десятков футов в стороне. Джон моргнул несколько раз, ему показалась, что чайка моргнула в ответ. Она чуть наклонила голову и испытующе смотрела на молодого рыбака.
        - Ты кто? - наконец, хрипло спросил Джон.
        Чайка молча посмотрела на него, потом кивнула головой, указывая на лежавшую у его ног палочку. Джон осторожно поднял ее, прошел несколько шагов к чайке. Птица испуганно отскочила. Джон положил палочку на песок, поднял перед собой руки, успокаивая птицу, и снова отошел назад.
        Чайка взглянула на него, как бы принимая решение, потом осторожно подскочила к палочке, зажала ее в клюве и снова начала выцарапывать что-то на песке. Джон внимательно за ней наблюдал.
        «Я ВИВЬЕН», - гласила новая надпись.
        - Вивьен… - выдохнул Джон. - А я Джон. Джон Тейлор, я здесь живу. Ты голодная, Вивьен?
        Птица кивнула.
        Джон залез в ведро и, выбрав рыбу побольше, осторожно достал ее и положил на песок перед чайкой. Потом отошел в сторону, чтобы не пугать птицу. Чайка растопырила крылья и изобразила нечто, что Джону показалось реверансом. Джон расхохотался. Вивьен укоризненно посмотрела на него, покачала головой и принялась за поедание рыбы.
        - Почему ты не ловишь рыбу? - поинтересовался он, когда от рыбешки остались одни кости.
        Чайка возмущенно взмахнула крыльями, потом успокоилась, снова подхватила палочку.
        - НЕ УМЕЮ, - появилась надпись на песке.
        - Но ты же чайка? - удивился Джон. - Ты же должна была научиться с самого детства!
        - НЕТ, - ответила Вивьен. Потом поколебалась и добавила: - ЗАКОЛДОВАНА.
        - Ах, вот оно что! - понял Джон. - Ты была человеком, а тебя превратили в чайку?
        Вивьен кивнула.
        - Но кто же это мог сделать?
        Чайка молча смотрела на него, наклонив голову. Фраза «А сам-то как думаешь?» так и читалась во всей ее позе.
        - Лорды? - догадался рыбак.
        Чайка снова кивнула.
        - Но почему? За что?
        Чайка опустила голову, повернулась спиной к Джону и отошла не несколько футов, где села на песок, вглядываясь в даль моря.
        - Извини, - Джон понял, что затронул то, о чем Вивьен рассказывать не хотела. - Это, наверное, не мое дело. Если хочешь, пойдем в дом. Я живу один. Родители умерли, братьев и сестер у меня нет. Живу очень скромно, но для чайки и место, и еда найдутся.
        Вивьен поднялась, повернулась и долго молча смотрела на Джона, обдумывая его предложение.
        - Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, клянусь, - пообещал Джон. - Просто мне кажется очень неправильным оставить тебя здесь, на холодном ветру. Ты и так страдаешь, я просто хочу тебе помочь.
        Чайка поколебалась, потом кивнула. Взмахнув крыльями, она пробежалась по песку, взлетела, сделала круг и приземлилась на черную, покрытую замшелой гнилой дранкой крышу хижины Джона. Он подошел к двери и улыбнулся, открывая ее. Чайка соскочила с крыши на землю, настороженно заглянула внутрь, но потом все же прошла через порог. Оказавшись внутри, она вспорхнула под крышу, на стропила.
        Посмотрев сверху на вошедшего следом Джона, она медленно кивнула ему головой, благодаря, а потом замерла, настороженно наблюдая за тем, как Джон готовит свой ужин.
        - Смотри, что я тебе принес! - Джон достал из мешка тетрадь и несколько больших карандашей, ради которых он пришел к самому открытию магазина в Форт Хэнноке.
        Вивьен посмотрела на него сверху, потом, решившись, спорхнула на стол. Осторожно прошлась по рассохшимся доскам, взяла клювом карандаш, примерилась, провела грифелем по бумаге. Получилось не очень - кривая непонятная полоса. Тетрадь съехала в сторону.
        Джон осторожно придержал край тетради, стараясь не спугнуть птицу резким движением. Вивьен попробовала снова.
        - СПА СИБО, - наконец, получилось у нее.
        - Молодец! - похвалил ее Джон. - Хочешь завтракать?
        - ДА.
        - Мать моя умерла, когда мне было десять лет, - Джон ковырялся в куске жареной рыбы. Вивьен осторожно клевала рыбу со стоявшей перед ней тарелки. - Говорили, что воспаление легких. А может, виновата пыль - она работала на строительной базе в Форт Хэнноке. Говорят, что асбест вреден, но никто это не признаёт. Отец очень тяжело переживал это. Начал пить. Много пить. Он до этого был хорошим рыбаком: красивым, сильным, удачливым. Но всё пропало. Он пропивал весь улов. Потом стали исчезать вещи из дома. Он забрал меня из школы, чтобы я ему помогал, но начальную школу я всё-таки закончил. Отца хватило лет на пять. Впрочем, последние два года он уже не был рыбаком. Фактически рыбу ловил я, а отец валялся в лодке в обнимку с фляжкой. Я всё думал, что он упадет в море и утонет, или выйдет в шторм и разобьется. Но нет, судьба непредсказуема. Он умер на суше, в пьяной драке в кабаке, пырнули ножом. Мне было пятнадцать тогда. Вот с тех пор, уже три года, я один. Ловлю рыбу, как-то выживаю. Но что-то у меня плохо получается, если честно. Концы с концами свожу, хоть и с трудом, а вот вырваться из этой нищеты не
удается. Не знаю, зачем я тебе всё это рассказываю… Наверное, просто так долго в одиночестве был, что хотя бы кому-то всё рассказать хочется. Прости.
        - ВСЁ ХОРОШО. ПРОДОЛЖАЙ.
        - Лодка старая, мотор барахлит, парус на ладан дышит, хибара разваливается… Пожалуй, скоро я продам всё, что осталось, или просто брошу всё и уйду искать работу куда-нибудь в Гарден Сити. А жаль. Мой отец был рыбаком, и девять поколений его отцов были рыбаками. Знаешь, если честно, мне нравится всё это: вода, солнце, песок, запах рыбы, плеск волн о борт, стук мотора, тяжесть сети, когда тащишь ее из воды… Жаль, что всё это придется бросить. Но я не знаю, сколько я еще смогу бороться здесь. Похоже, я дошел до края.
        Грифель яростно заскоблил бумагу.
        - ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, ДЖОН. ДУМАЕШЬ, ТЫ НА КРАЮ? У МЕНЯ БЫЛО ВСЁ. ДЕНЬГИ, МАШИНЫ, КВАРТИРА В СКАЙ СИТИ, КРАСОТА, УВАЖЕНИЕ. А ЧТО ТЕПЕРЬ? КТО Я? Я ДАЖЕ САМА НЕ МОГУ ЕДУ ДОСТАТЬ. И ТЫ ЕЩЕ НОЕШЬ, ЧТО У ТЕБЯ ВСЁ ПЛОХО?
        - Прости, - Джон отодвинул тарелку в сторону. - Ты права. Мои беды не сравнятся с твоими. Прости, что спрашиваю, но кто это с тобой сделал? Лорд Брэндон.
        - НЕТ. ЛЭНС.
        - Лэнс? Какой еще Лэнс?
        - МЛАДШИЙ СЫН БРЭНДОНА.
        - Младший? Ах, да. Слышал, говорили, что он стал наследником после смерти другого сына, как его…
        - МАРТИН.
        - Но какая же сволочь этот Лэнс! Как же можно поступить так с живым человеком?
        - НЕТ, - Вивьен замотала головой, - ОН МЕНЯ ПОЖАЛЕЛ. МОГ УБИТЬ. ИМЕЛ ПРАВО. Я ЗАСЛУЖИЛА.
        - Но чем же можно заслужить такое? - сгоряча возмутился Джон и осекся, увидев, как опустилась голова птицы. - Прости, ты не обязана мне рассказывать, а я не должен спрашивать. Это твое дело.
        - НЕТ, - чайка пристально посмотрела в лицо Джону, - ТВОЕ. ТЫ ПОМОГ МНЕ, ИМЕЕШЬ ПРАВО ЗНАТЬ. НО НЕ СМОГУ РАССКАЗАТЬ. НЕ МОИ ТАЙНЫ. Я БЫЛА ПЛОХОЙ. ХОТЕЛА БЫТЬ ХОРОШЕЙ, НО ПОСТУПАЛА ПЛОХО. ВПРОЧЕМ, Я ВРУ. Я ПОСТУПАЛА, КАК ХОТЕЛА. ДЕЛАЛА ПЛОХИЕ ВЕЩИ РАДИ ДЕНЕГ. ЛЮДИ ПОГИБЛИ. Я СОЖАЛЕЮ. МОЕ НАКАЗАНИЕ ЗАСЛУЖЕНО. НО СПАСИБО ТЕБЕ ЗА ТВОЮ ПОМОЩЬ, MON CHERI. ЕСЛИ ТЕПЕРЬ ЗАХОЧЕШЬ ВЫГНАТЬ МЕНЯ, Я ПОЙМУ.
        - Нет, что ты, - всполошился Джон, - никуда я тебя выгонять не собираюсь. Живи здесь, пожалуйста, сколько хочешь. То, что было в твоей прошлой жизни, меня не касается. Что бы это ни было, ты уже наказана за это, и твое наказание страшное. Я хочу помочь тебе Вивьен. Просто помочь, потому что я знаю, что такое, когда тебе нужна помощь, а помочь некому. Мы с тобой оба заблудились в каком-то темном и страшном лесу, оба не можем вырваться из наших проблем. Почему бы, по крайней мере, не попытаться держаться вместе?
        - СПАСИБО, - чайка осторожно подошла по столу к Джону и потерлась головой о его запястье, - Я ТОЖЕ ПОСТАРАЮСЬ ТЕБЕ ПОМОЧЬ.
        Ветер дул в лицо и пробирался под одежду, но Джон уверенно держал руль. Лодочка подпрыгивала на волнах, но небо было ясным, и ей ничего не угрожало. По крайней мере, в умелых руках молодого рыбака.
        Чайка вернулась, подлетела с правого борта, сделала круг над лодкой, крикнула.
        - Ты уверена, Вивьен? - Джон перекрикивал ветер.
        Чайка еще раз крикнула, на этот раз возмущенно.
        Джон переложил руль и последовал за птицей. Минут через пять, птица сделала круг, расправила крылья, пронеслась над водой, снова взлетела выше, зашла слева. Джон понял: переложил руль левее, зашел поперек ветра, заклинил руль, чуть сбавил обороты двигателя. Встал, держась левой рукой за натянутый канат, сделал пару шагов к разложенной сети, перевалил ее за борт. Вернулся к рулю, прибавил оборотов, держа правее. Двигатель радостно застучал.
        Сеть была тяжелой. Такой тяжелой он ее давно уже не помнил. Даже начал опасаться, что сеть порвется, когда он будет вытаскивать ее на палубу, но обошлось. Зато лодка теперь была полна серебристой, подпрыгивающей, шевелящейся массой океанской рыбы, среди которой попадались и весьма крупные экземпляры.
        Вивьен снова вернулась к лодке, приземлилась на низкую рею, сделав круг. Довольно выкрикнула что-то в сторону моря. Джон улыбнулся, выбрал рыбу посимпатичнее и протянул ее птице. Когда она проглотила угощение, Джон осторожно погладил Вивьен пальцем по шее. Та не возражала.
        - Да ладно тебе скрывать-то, Джон, ведь есть же какой-то секрет. То ты ничего поймать не можешь, месяцами чуть ли не голодаешь, бензин в долг выпрашиваешь, а теперь ты что ни день, так кучу рыбы притаскиваешь. Вон, даже грузовичок себе купил, хоть и старенький, едва живой, но всё же.
        - Да нет никакого секрета, Джек, - Джон отмахнулся и закрыл канистру, только что наполненную бензином. - Может, научился ловить. А может, просто везет.
        - Ну, правда, Джон, хватит заливать, - не унимался Джек. - Мы с тобой сколько друг друга знаем? Вместе в школе учились, хоть ты и ушел оттуда. Я твой друг, я понимаю, что что-то происходит. Клянусь, что никому не скажу.
        - Никому?
        - Никому, Джон, ты же меня знаешь. Ты сколько раз мне помогал, сколько раз я тебе. Если бы хозяин знал, сколько я тебе бензина в долг давал, давно бы меня с заправки попер. Ну, неужели я от тебя не заслужил немножко правды?
        - Ну, хорошо, - Джон закинул канистру в кузов старого пикапа, достал из кармана пачку сигарет и поманил Джека за собой, под навес у стены бензоколонки.
        Там достал себе сигарету, прикурил от спички, протянул пачку Джеку - тот охотно принял приглашение.
        - Ну, вот, значит, - Джон осторожно оглянулся вокруг, выпустил клуб дыма, снял кепку и по-заговорщицки наклонился почти к уху Джека, - чайка.
        - Что чайка? - Джек помотал головой, не понимая.
        - Я приручил чайку. Она вроде как ищет косяки рыб, а я за ней следую.
        - И помогает? - Джек почесал затылок.
        - Ну, сам видишь.
        - Интересно, - протянул Джек. - Я всегда знал, что ты чувак умный, но чтоб чайку… Молодец, Джон. Надеюсь, это поможет тебе вырваться из этой ямы.
        - Только не рассказывай никому, Джек.
        - Я что, себе враг? - Джек похлопал Джона по плечу. - Ты мой друг и мой лучший покупатель теперь. Зачем мне тебе конкуренцию плодить? Ну, и ты меня не забывай. А так я могила, секреты хранить умею.
        - Спасибо тебе, дружище.
        - Ну, ладно, Джон, бывай. Надо еще ящики с колой разобрать, хозяин с утра просил.
        - Подожди, Джек, - решился Джон.
        - Что? - Джек обернулся.
        - Есть еще кое-что. Только обещай не смеяться…
        - Хм, интересно, - Джек вернулся к Джону. - Что?
        - Обещай.
        - Обещаю.
        - Мне кажется, - Джон помялся в нерешительности, сомневаясь, рассказывать или нет, - мне кажется, что это не просто чайка. Что это заколдованный человек.
        - Человек? - Джек рассмеялся. - Правда?
        - Ты обещал, Джек.
        - Прости, Джон, прости. Просто очень неожиданно. Да даже если и так, как это возможно? Невозможно же просто превратить человека в чайку. Это уже какие-то твои фантазии, дружище. Не пугай меня.
        - Можно, - Джон перешел на шепот. - Лорды.
        - Джон, Джон! - Джек переменился в лице, подскочил вплотную к Джону и быстро зашептал. - Если это лорды, Джон, держись от этого подальше. Даже если ты и прав, особенно если ты прав, если эту птицу действительно заколдовали лорды, значит, для этого были причины. Причины серьезные. Если тронешь это, если полезешь во всё это, ты или труп, или… Или сам станешь какой-нибудь чайкой или жабой. Тебе оно надо, Джон? Пока не поздно, держись от этого подальше. Прошу тебя. Пожалуйста.
        - Не могу, Джек, не могу. Я должен ей помочь.
        - Ей?
        - Ей. Ты же многих знаешь, почти всех в Форт Хэнноке, да и половину Гарден Сити тоже. Вдруг есть кто-то, кто может снять проклятие? Какой-нибудь профессиональных борец с чудовищами, или какая-нибудь ведьма? Может, хоть кто-то может помочь, кроме лордов?
        - Прости, Джон, ты мне друг, но моя шея мне всё-таки дороже. Прости, - Джек повернулся и пошел к углу заправки.
        - Джек! Джек!
        - Ладно, Джон, - Джек резко развернулся, быстрыми шагами вернулся к Джону и снова зашептал: - Да, я, наверное, знаю пару людей, которые тебе могут помочь, но ты сам роешь себе могилу, Джонни. Я не хочу тебя туда еще толкать и закапывать тебя своими собственными руками тоже не хочу.
        - Помоги мне Джек, прошу.
        - Ладно, как знаешь. Есть несколько человек, которые теоретически могут тебе помочь. Есть Эллер. Там есть домик в лесу, говорят, что там живут ведьмы. Но я бы не советовал. Во-первых, не факт, что они смогут твою чайку расколдовать, а во-вторых, даже если и сделают, то ценой будет твоя собственная жизнь или, как минимум, душа. И есть еще…
        - Кто?
        - Говорят, есть в Гарден Сити, на северной окраине, один кудесник. Про него много чего говорят: что он внебрачный сын кого-то из лордов, что он тайный маг-самоучка, что он сам какой-то свергнутый лорд откуда-то из Вавилонии. В общем, занимается всякими предсказаниями, помогает женщинам забеременеть или избавиться от ребенка, ну, и всякой бытовой магией. Сам его не знаю, но можешь порасспрашивать. Его зовут Фархад Азари. Но я еще раз тебе советую: брось это дело нахрен, живи со своей чайкой, лови рыбу, глядишь, и пару лодочек купишь, и мастерскую, и в люди выбьешься. А магия вся эта - это не для нас, простых людей. Нам от нее только горе одно, нам от нее нужно подальше держаться. Ну, что, послушаешь меня, или?...
        - Я подумаю, Джек. Спасибо тебе большое.
        - Эх, Джонни, Джонни, куда же ты лезешь… Ну, ладно. Надеюсь, всё у тебя хорошо будет. Заходи в пятницу, на танцы сходим, с девушками познакомимся. Всё лучше, чем на какую-то непонятную магию деньги тратить.
        - Посмотрим, Джек.
        - Мистер Тейлор, вы не похожи на моих обычных посетителей, - старый седой лысый смуглокожий человек с головой, похожей по форме на лесной орех, и с обильными зарослями волос в ушах тряхнул большим крючковатым носом. - Вероятно, и случай у вас необычный.
        - Эээ, да, мистер Азари…
        - Мэтр Азари.
        - Простите. Мэтр Азари. Я познакомился с чайкой.
        - С чайкой?
        - Да, мэтр Азари. Она умеет рисовать буквы и говорит, что она человек, девушка, которую заколдовал кто-то из лордов.
        - Интересно… - Фархад Азари запустил пятерню в длинную седую бороду. - И что же хотите вы, мистер Тейлор?
        - Расколдовать ее. Превратить ее обратно в человека. Вы можете это сделать?
        - Хм… Не буду обманывать вас, мистер Тейлор, - маг нахмурился и скрестил на груди руки, обтянутые синей тканью с большими золотыми звездами, - случай непростой и неординарный. Ритуал потребует большой подготовки и множества ингредиентов. Ингредиентов редких и дорогих. Но есть и хорошая новость: я могу это сделать. Скорее всего. Я уже такое делал, очень, очень успешно. Пара была так счастлива, когда они смогли воссоединиться. Однако каждый случай уникален. Нужно внимательно, очень внимательно изучить ваш случай, прежде чем делать выводы. Нет ли у вас, случайно, с собой пера или хотя бы помета этой птицы?
        - Есть перо, - обрадовался Джон. - Я так и подумал, что вам может понадобиться, я подобрал его, вот оно.
        - Замечательно, мистер Тейлор, замечательно, - резкие черты Фархада Азари расплылись в широкой хищной улыбке. - Теперь мы можем произвести исследование. Выделить ауру, связать ее с эгрегорами, пройтись по чакрам сверху вниз от самых ангельских до демонических уровней и риэлмов. Но это потребует значительных усилий, мистер Тейлор. Я не хочу показаться меркантильным, особенно с учетом вашей ситуации, ведь речь идет о спасении жизни человека. Однако ж мне, все-таки, нужно что-то есть и на что-то жить, да и сама процедура, не буду лукавить, весьма и весьма рискованна. Поэтому буду вам благодарен за скромное вознаграждение.
        - Сколько? - пожал плечами Джон.
        - Пока сущую малость: сто долларов, - маг, улыбаясь, всплеснул руками, - а там посмотрим, какие нам понадобятся ритуалы, гримуары и ингредиенты для свершения задуманного.
        - Хорошо, - Джон решительно кивнул, - это большие деньги, но ради спасения Вивьен… Вот сто долларов, а вот перо.
        - Замечательно, мистер Тейлор, замечательно, - маг довольно соединил пальцы ладоней, перо он положил на стол, а банкноты куда-то исчезли поистине волшебным способом. - Что ж, посмотрим.
        Фархад Азари встал, осторожно перенес перо со стола на другой маленький круглый стол, на котором была начертана пентаграмма и какие-то непонятные знаки. Он прошелся вдоль стены, зажигая свечи. Семь черных свечей расставил в специальные отверстия по периметру столика с пентаграммой. Сделав знак Джону сидеть тихо, маг воздел руки и начал выкрикивать заклинания:
        - Леха доди ликрас кало! Абракадабра! О, Элберет Гилтониэль! Тиливрен пенна мириэль! Нехес, нехес, нехес! Таврополон, пантос косму кляйдушон, анассан! У, шенаамин бишлоша асар икарим шельха увигэула крова бимеэра вэямэйну! Бисмилях! Абланатаналаба! Фиат фирмаментум ин медио акваним эт сепарет аквас аб аквис! Мортус кум фисе сунт! Авада кедавра! Метаморфио реверсо! Архашад уйн биргхе камаове грукхми! О калам нэ нурталиэ! Неф аэрсин неф аэрон! Вени! Види! Вичи!
        После последнего крика Фархад Азари резким дуновением затушил свечи вокруг пентаграммы и в изнеможении опустился на пол. Джон завороженно наблюдал за ним. Через минуту маг тяжело поднялся и исподлобья взглянул на Джона. Медленно мэтр Азари подошел к столу и сел на свое место напротив посетителя.
        - Это будет непросто, - выдохнул он после нескольких секунд молчания. - Очень непросто. Тот, кто накладывал заклятие, поставил множество защит. Ловушек, которые могут убить и заколдованную персону, и меня самого. Хорошая новость: я знаю, как найти правильный путь среди этих ловушек. Всё получится. Но всё очень непросто. Нужно много времени на подготовку, мне потребуется отказаться ото всех других клиентов на это время. Нужно найти специальные гримуары. Еще потребуется множество ингредиентов и амулетов. Простите, молодой человек, но это всё стоит денег. Я не возьму с вас слишком много. Я понимаю, что вы делаете это из самых благородных побуждений. Вы хотите вернуть человеку жизнь, которую у него отняли. Поэтому я почти ничего не возьму для себя - только покрытие расходов и совершенно символическую плату за мои услуги.
        - И сколько же это получается?
        - Дайте прикинуть, мистер Тейлор, - маг задумался, смотря в потолок. - Если учесть альбедо, нигредо, рубидо, еще вторичные ингредиенты, порошки, благовония, время на подготовку, время на зарядку свечей, да, сами свечи, еще это, это, это, книги, ах, да, еще игни и аксий, гелиотроп в эквиноксе, мда. Что ж, пожалуй, нам вполне удастся уложиться в десять тысяч долларов.
        - Десять тысяч долларов?! - воскликнул Джон.
        - Ничего не могу поделать, мистер Тейлор, - маг виновато развел руками. - Обычно за такую услугу я бы взял двадцать-двадцать пять тысяч, но для вас сделаю самую большую скидку, которую только могу. К сожалению, для ритуала требуется много вещей, а эти вещи стоят дорого, и достать их сложно. Без них же мы ритуал провести не сможем, ибо с наивысшей вероятностью он убьет не только персону, являющуюся объектом процедуры, но и субъектов, то есть нас с вами.
        - Но у меня нет десяти тысяч, - Джон сокрушенно покачал головой.
        - Я понимаю вас, мистер Тейлор, - Фархад Азари сочувственно улыбнулся. - Однако ничего не могу поделать. Впрочем, я могу разве что совсем уменьшить свою собственную плату. Тогда это будет девять тысяч семьсот. Но ниже, к сожалению, совершенно невозможно. Прошу, поймите меня. Увы, невозможно.
        - Хорошо, мэтр Азари, - Джон решительно встал. - Я найду деньги. Начинайте готовиться к ритуалу.
        - Вы не пожалеете о своем решении, мистер Тейлор, - маг тоже встал и протянул руку Джону. - Уверяю вас, вы ни на секунду не пожалеете. Поверьте мне.
        - Ну, и зачем тебе столько денег-то?
        - Дела пошли лучше, мистер Смит, - Джон пожал плечами. - Хочу воспользоваться моментом и расширить дело.
        - Что покупать собираешься? - Джерри Смит, по прозвищу «Потрошитель», почесал гладко выбритый подбородок покрытой татуировками рукой.
        - Небольшой склад присмотрел, мистер Смит. Пару лодок. Грузовичок. Моя-то лодочка, того и глядишь, развалится.
        - Не знаю, Джонни, не знаю, - Джерри щербато ухмыльнулся. - Деньги большие, а ты паренек молодой…
        - Я всё верну, мистер Смит.
        - Конечно, вернешь, - бандит расхохотался, трое подельников, находившихся в комнате, с готовностью поддержали, - иначе сразу узнаешь, почему меня Потрошителем прозвали.
        Джон промолчал.
        - В общем, так, Тейлор, - Джерри хлопнул ладонью по столу. - Предприятие твое сомнительное, но раз уж за тебя Джек просил… Он паренек умный, лишнего болтать не будет, и за дураков не поручается. Дам я тебе деньги. Пожалуй, я чего-то морально должен тебе, это ж я твоего старика грохнул, знаешь?
        - Знаю, мистер Смит, - Джон кивнул.
        - И что? Всё равно готов брать у меня деньги?
        - У меня нет обиды на вас, мистер Смит. Мой отец сам себя уничтожил. Рано или поздно это бы в любом случае закончилось или так, или похоже. Если бы не вы, то кто-нибудь другой. Мой отец давно был мертвым внутри к тому моменту, когда вы его убили.
        - Что ж, Джонни, вижу, мозги у тебя есть. Вот твоя десятка. Смотри, не просри. Что ж, в крайнем случае, заберу твой новый склад, лодки, грузовик. И твои глаза с яйцами в придачу. Понял, Джонни?
        - Понял, мистер Смит.
        - Ну и молодец. Давай, забирай деньги и вали отсюда. Удачи в бизнесе, Джонни!
        - Ну, что ж, мистер Тейлор, этого вполне достаточно, - Фархад Азари закончил считать деньги и откинулся на спинку кресла, выглядел он глубоко удовлетворенным.
        - Что теперь, мэтр Азари?
        - Теперь, мистер Тейлор, я буду покупать все необходимые ингредиенты и готовиться к ритуалу реверсивной трансформации. Мне понадобится недели две. Поэтому давайте запланируем ритуал, допустим, на четверг через две недели. Думаю, что будет лучше провести ритуал прямо у вас дома.
        - У меня там маловато места, мэтр Азари, - смутился Джон.
        - А рядом с домом?
        - На пляже? Это подойдет?
        - Вполне. Просто великолепно, мистер Тейлор. Давайте так и поступим. Напишите мне свой адрес, и я приеду к вам в четверг через две недели. Скажем, в восемь вечера. Это вам подойдет?
        - Конечно, мэтр Азари. Спасибо вам, спасибо!
        - Не благодарите пока что, мистер Тейлор. Вот расколдуем вашу подругу, тогда и скажете спасибо. Не беспокойтесь. Я профессионал, и я знаю, что делать. Всё будет хорошо. Вам теперь нужно только дождаться.
        - Спасибо, мэтр Азари! Спасибо!
        - Всего доброго, мистер Тейлор. Скоро увидимся.
        - Знаешь, Вивьен, сегодня вечером к нам придет гость. Очень особенный гость.
        - КТО?
        - Пока не скажу. Но он тебе понравится.
        - КТО ОН?
        - Это сюрприз. Имею же я право делать тебе сюрпризы за всё, что ты для меня делаешь?
        - Я НЕ ЛЮБЛЮ СЮРПРИЗЫ. МНЕ ИХ ХВАТИЛО В ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ.
        - Этот тебе понравится, я уверен.
        - ТЫ КОМУ-ТО РАССКАЗАЛ ОБО МНЕ?
        - Не волнуйся, Вивьен.
        - ДЖОН!!!
        - Не беспокойся, всё будет хорошо. Всё будет просто замечательно.
        Старые часы на стене ежесекундно гулко констатировали утекающие мгновения жизни. Гирьки завода едва заметно колыхались сквозняком. Маленькая дверца наверху часов распахнулась, хлопнув. Джон вздрогнул от неожиданности. Выглянувшая из дверцы кукушка сообщила время, прокуковав: одиннадцать раз.
        - И ГДЕ ТВОЙ ОСОБЕННЫЙ ГОСТЬ?
        - Не знаю, Вивьен, - Джон грустно покачал головой. - Может быть, он день перепутал. Или заблудился. Или что-то случилось.
        - ЛОЖИСЬ СПАТЬ, ДЖОН. СЕГОДНЯ НИКТО НЕ ПРИДЕТ.
        - Пожалуй, ты права… Похоже, сегодня действительно никто не придет.
        Маленькая конторка Фархада Азари, мага, врачевателя и предсказателя судеб, была спрятана в глубине рабочих окраин Гарден Сити, в лабиринтах черных закопченных кирпичных стен фабрик и общежитий. Джон каждый раз тратил не менее получаса, чтобы найти ее, хотя, как оказывалось, ходил совсем рядом с серой дверью, на стене рядом с которой была прибита маленькая деревянная семиконечная звездочка.
        Но сегодня он бродил по лабиринту индустриальных трущоб уже больше часа, а знакомой звездочки так и не смог найти. Устав, он присел в каком-то пыльном дворе на обрубок бревна и закурил. На душе было очень мрачно.
        Три затяжки спустя он поднял голову и увидел знакомую дверь прямо перед собой. Недоверчиво он помотал головой, присмотрелся. Это точно была она, вот только никакой звездочки рядом с дверью не было.
        Джон встал, натянул кепку, затоптал окурок и пересек двор. Он внимательно осмотрел дверь. Да, это точно она. Вот и на стене маленькая дырочка - от гвоздика, на котором висела раньше семиконечная звезда. Джон постучал. Ему никто не ответил.
        Джон постучал еще раз, сильнее. Из-под крыльца выскочили две испуганные крысы и кинулись через двор, где тут же исчезли в куче каких-то ржавых обломков. Снова никто не ответил. Он нажал на ручку, но она не поддалась. Попробовал еще раз - безрезультатно. С разбегу толкнул дверь плечом, и она вдруг распахнулась: хлипкий замок не выдержал.
        Джон по инерции влетел в коридор за дверью и схватился за стену, едва не упав. Было тихо и пустынно. Он прошел внутрь и оказался в знакомой маленькой комнатке. Но теперь здесь не было ни стола из красного дерева, ни кресел, ни столика с пентаграммой - вообще ничего. Лишь наплывы свечного воска у стен и на полу. Джон тяжело вздохнул.
        Он вышел обратно на улицу и почти столкнулся с высокой худой пожилой женщиной. Седые волосы, желтые кривые зубы, очки с толстыми линзами в подвязанной ниткой сломанной оправе, внимательный взгляд серых глаз.
        - Вы кто? - голос твердый, чуть скрипучий.
        - Простите, - Джон поднял ладони перед собой, - я не хотел ничего ломать. Я не вор, просто ищу человека, который держал здесь контору.
        - Фархада что ли?
        - Да, Фархада Азири, - подтвердил Джон.
        - Уехал этот козел бородатый. Две недели как уехал.
        - Уехал? Куда?
        - А я откуда знаю? - женщина развела руками. - Уехал, а за два месяца аренду не заплатил. Урод. Еще мне нагадал, что ждет меня встреча с любовью всей моей жизни. Вот жду всё и жду. Это, случаем, не ты будешь?
        - Нет, вряд ли, - Джон поежился.
        - Вот и я так думаю, молодой ты слишком. Думаю, что Фархад и тебе чего-нибудь напророчил, вот ты и пришел с ним разбираться. Ну, извини, сынок, помочь тебе ничем не могу. Нету его. Ну, а если найдешь его, то врежь ему и за меня тоже, хорошо?
        - Хорошо, - автоматически согласился ошеломленный Джон.
        - ДУРАК, - Вивьен была лаконична и безжалостна.
        - Сам знаю, что дурак, Вивьен, - Джон от стыда не мог заставить себя поднять голову и взглянуть в черные глаза чайки. - Сам знаю. Но он был так убедителен… Обещал тебя расколдовать.
        - ДУРАК ТЫ, ДЖОН. МЕНЯ ЗАКОЛДОВАЛ ЛОРД. НИКАКОМУ SORCIER МЕНЯ РАСКОЛДОВАТЬ НЕ ПОД СИЛУ. ТОЛЬКО ЛОРД МОЖЕТ.
        - Ну, я же не знал… - попытался оправдываться Джон, чувствуя себя круглым идиотом.
        - МОГ СПРОСИТЬ У МЕНЯ. ВМЕСТО ИДИОТСКИХ СЮРПРИЗОВ, ЛУЧШЕ БЫ ПОСОВЕТОВАЛСЯ.
        - Прости… Ты права. Во всём права.
        - СКОЛЬКО ТЫ ЗАПЛАТИЛ ЭТОМУ CHARLATAN?
        - Десять тысяч.
        - СКОЛЬКО?!!
        - Десять тысяч долларов.
        - СОВСЕМ РЕХНУЛСЯ?! ОТКУДА У ТЕБЯ ТАКИЕ ДЕНЬГИ?
        - Занял… - неохотно признался Джон.
        - ЗАНЯЛ? У КОГО?
        - У Джерри Смита.
        - ЭТО КТО?
        - Ну… Короче, местный бандит.
        - ОХ, ИДИОТ!
        Чайка раздраженно прокричала, вспорхнула на стропила крыши и там затихла, повернувшись к Джону спиной. Джон закрыл лицо руками, оперев локти на стол.
        Через пару минут он почувствовал движение воздуха от крыльев, а потом услышал скрип грифеля по бумаге. Он открыл глаза.
        - ПРОСТИ, ДЖОН. Я ПОНИМАЮ - ТЫ ХОТЕЛ ПОМОЧЬ. ТЫ РИСКНУЛ ВСЕМ РАДИ МЕНЯ. А Я НЕБЛАГОДАРНАЯ. ПРОСТИ. ТЫ В БЕДЕ, ДЖОН. НО Я, НАВЕРНОЕ, МОГУ ПОМОЧЬ.
        - Как? - тихо произнес Джон, взглянув, наконец, на чайку. - Джерри Потрошитель придет и сделает из моей кожи себе куртку. Ты права, я круглый идиот.
        - ТЫ ПРОСТО МОЛОД, ДЖОН. НО ЭТО НЕ ПРОБЛЕМА. У МЕНЯ В БАНКЕ ЕСТЬ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ. НАМНОГО БОЛЬШЕ, ЕСЛИ ЧЕСТНО. Я ПОМОГУ. НО ЕСТЬ ПРОБЛЕМА: МНЕ НЕ ДОБРАТЬСЯ ДО НИХ, ПОКА Я ЧАЙКА. НУЖНО СТАТЬ ОБРАТНО ЧЕЛОВЕКОМ.
        - Ты же сама сказала, что тебя нельзя расколдовать? - он удивленно посмотрел на птицу.
        - Я СКАЗАЛА, ЧТО ЭТО МОЖЕТ ТОЛЬКО ЛОРД. ТЫ ДОЛЖЕН ПОЙТИ К ЛОРДУ И УБЕДИТЬ ЕГО ПОМОЧЬ МНЕ. ЭТО ОПАСНО, НО, ПОХОЖЕ, ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ НАШ ШАНС.
        - Я должен пойти к лорду Брэндону? - испугался Джон.
        - НЕТ. ОН НЕ ПОМОЖЕТ. НЕ ЗАХОЧЕТ. К ЛЭНСУ.
        - К его сыну? Который тебя и заколдовал? Зачем ему тебе помогать?
        - ОН НЕПЛОХОЙ. ДОБРЫЙ. МОЖЕТ РЕШИТЬ, ЧТО Я УЖЕ ИСКУПИЛА ВИНУ. ИЗ ВСЕХ НИХ ОН ОДИН МОЖЕТ ЗАХОТЕТЬ ПОМОЧЬ. ЕСЛИ ТЫ ЕГО -УБЕДИШЬ- ПОПРОСИШЬ.
        - Но как же я к нему попаду? Ведь вряд ли кто угодно может с улицы прийти во дворец и потребовать встречи с сыном лорда?
        - Я ЗНАЮ ИМЕНА. ТЕЛЕФОНЫ. ТАЙНЫ. ТЫ НАПОМНИШЬ ЛЮДЯМ О НИХ, ПОПРОСИШЬ, ОНИ ОРГАНИЗУЮТ ВСТРЕЧУ.
        - Чем же ты занималась таким, что столько важного знаешь? - удивился Джон.
        - МНОГИМ. НЕВАЖНО. ПРОТИВНО ВСПОМИНАТЬ. НО ЭТО МОЖЕТ СЕЙЧАС ПОМОЧЬ. ДОГОВОРИЛИСЬ?
        - Договорились, - Джон кивнул и погладил чайку по шее и спине, Вивьен охотно подставилась его руке. - Завтра же с утра поедем в Нью Эвалон, в Скай Сити, и попробуем договориться с лордом Лэнсом. У меня осталось немного денег на дорогу и гостиницу.
        Громкий тяжелый стук в дверь.
        Вивьен мгновенно взлетела вверх, на свое место на стропилах. Джон побледнел.
        - Открывай, Джонни, - голос Джерри «Потрошителя» Смита, казалось, проникает в каждую щелочку утлой лачуги Джона. - К тебе гости, Джонни!
        Джон, тяжело переставляя ноги, подошел к двери и откинул засов. Стоявший прямо за дверью бандит, один из спутников Джерри Смита, сильно толкнул Джона в грудь, и юноша отлетел назад, через всю комнату, ударившись спиной и затылком о доски стены.
        - Как же так, Джонни? - Джерри Смит вошел в комнату и встал прямо посредине, трое бандитов держались по сторонам от него. - Ты приходишь ко мне, занимаешь деньги, большие деньги, Джонни. Обещаешь купить склад, лодки. И вот, проходит две недели, и что? И ничего. Ни склада, ни лодок, никаких действий. Я начинаю волноваться, Джонни. Что с моими деньгами?
        - Всё хорошо, мистер Смит.
        - Не ври мне, Джонни.
        - Но… Но, мистер Смит, - бледный Джон вжимался спиной в стену, - срок погашения еще не подошел. Я всё отдам.
        - Даже не сомневаюсь, - ухмыльнулся Джерри. - Но вот такое дело, Джонни, я терпеть не могу, когда мне врут. Причем врут такие сопляки, как ты, и прямо в лицо. Ты брал деньги на расширение дела, а дело твое не расширяется. Я поспрашивал, люди мне сказали, что ты ни к складам не присматривался, ни к лодкам. Вообще. И я подумал, а зачем тогда мальчишке деньги? Зачем, Джонни?
        - Я всё отдам, мистер Смит, - срывающимся голосом повторил Джон.
        - Хм, подумал я, - продолжил Потрошитель, - что-то тут не так. А кто мне рекомендовал моего друга Джонни? Его дружок Джек. Ну, мы с моими ребятами поговорили с Джеком, и он мне рассказал, чисто по дружбе, мы почти его и не били даже, так всего пару пальцев сломали. Рассказал он мне, что у нашего Джонни есть некая волшебная чайка. И что Джонни эту чайку, дескать, хотел расколдовать. Как в сказке - поцеловал, и прекрасная принцесса. Только в этом случае поцелуев, видимо, оказалось недостаточно. Ну, я и смекнул, что, видимо, денежки-то мои Джонни потратил на то, чтобы из чайки человека сделать. Сбрендил, стало быть, Джонни. Но это ведь только моя догадка, да? Ты же не стал бы мне врать, зачем тебе мои деньги? Возможно, ты пока их просто придержал, подыскивая втихаря себе склад и лодочки получше, да, Джонни? Да?
        - Мистер Смит!..
        - В общем, так, Джонни, - Джерри Смит мгновенно посерьезнел и внимательно вгляделся в глаза юноши, - сейчас будь очень осторожным. Потому что сейчас есть только два варианта: либо ты мои деньги припрятал, а значит, прямо сейчас мне их покажешь, либо ты их куда-нибудь просрал, чтобы свою чайку расколдовать. А значит, ты не только меня обманул, паскуда, но и денег мне никаких не вернешь. Впрочем, я предпочитаю верить в первый вариант. Так что, давай, показывай мне мои деньги. Давай, Джонни, шевелись!
        - Мистер Смит! - взмолился Джон.
        - Что, Джонни?
        - У меня… У меня нет денег. Но они будут! Я всё верну. Через неделю всё верну, с процентами. Я знаю, как.
        - Значит, ты всё-таки паскуда, Джонни. Вернешь, говоришь? Так же нагло в глаза мне врешь, как до этого врал, да, сукин сын?
        - Нет, мистер Смит! Обещаю, я всё верну. Дайте мне только неделю.
        - Ну, допустим, - Потрошитель медленно, не спеша, достал из кобуры на поясе револьвер, - допустим, я тебе поверю. Но кто помешает тебе за неделю убежать куда-нибудь подальше? Может, ты часть моих денег припрятал, и их как раз хватит на билет на пароход в Старый Свет. Нет, Джон Тейлор, мудак и сын мудака, так не пойдет. Чтобы ты не сбежал, я, пожалуй, заберу себе твою волшебную чайку и подержу ее у себя. Если она, конечно, вообще существует. Или ты и тут наврал? Где птица, Джонни?
        - Я ее не отдам, - твердо произнес Джон. - Она мой друг. И без нее я не смогу вернуть деньги.
        - Глупо, Джонни, - револьвер щелкнул, Джерри взвел курок. - Сколько же можно врать? Другим я и десятой доли такого не позволял. А ты стоишь передо мной, и врешь, и врешь, и врешь. Но с меня хватит. Давай сюда птицу, Джонни, или я тебя прямо сейчас замочу нахрен!
        - Нет.
        - Что ж, - Джерри пожал плечами, - прощай Джонни.
        Громкий резкий крик пронзил всю хижину. С потолка к руке Джерри «Потрошителя» Смита метнулась белая молния. Чайка вцепилась в руку бандита. Пистолет выстрелил.
        Пуля пробила тело чайки и проломила доску в двух дюймах от головы Джона. Фонтан белых перьев взметнулся и заполнил собой всю комнату. Ослепительная лиловая вспышка заставила всех закрыть глаза. Когда они снова смогли видеть, они увидели на полу между Джерри и Джоном красивую обнаженную девушку. Она лежала на спине, в ее груди зияла сквозная дыра чудовищных размеров, по доскам пола медленно растекалась лужа густой багровой крови. Стекленеющие глаза Вивьен мертво смотрели в потолок.
        - Нееееееет!!! - Джон заорал изо всех сил, уставившись на труп Вивьен.
        Джон прыгнул в сторону, схватил в углу топор, и изо всех сил всадил его в череп ошеломленного Джерри Смита, не успевшего поднять револьвер. Следующим движением, развернувшись, Джон зарубил стоящего рядом огромного бандита. Еще один взмах, и горло следующего бандита раскрылось и забурлило кровавой пеной - бандит выронил нож и, схватившись за горло, упал на колени. Джон кинулся на последнего бандита, но тот был проворным, и топор лишь слегка задел его руку, не причинив серьезного вреда. Бандит выскочил в дверь.
        Джон кинулся за ним, но бандит уже скрылся в темноте.
        - Думаешь, ты победил? - раздался крик откуда-то из-за дюн и кустов. - Ты покойник, Джон Тейлор! Покойник! То, что ты замочил Потрошителя, ничего не меняет. Мы с ребятами вернемся, и тогда тебе конец, Джонни! Ты труп, Джон! Ты труп!
        Джон побежал было на голос, подняв топор, но никого не нашел.
        Боевой запал исчез. Остались горе и слабость. Топор выпал из опущенной руки, Джон побледнел и затрясся. Он с трудом дошел до двери своего домика, вошел внутрь. Пахло кровью. Непонимающим взглядом оглядел трупы, остановил взор на девушке.
        - Вивьен… - прошептал он.
        Он подошел к телу девушки, аккуратно поднял его и понес. Вышел из дома и пошел по песку к океану. Ноги утопали в песке, но он всё шел и шёл, пока не оказался в десяти футах от линии прибоя.
        Джон осторожно положил тело Вивьен на песок. Сам сел рядом, взяв ее руку в свою. Долго, не отрываясь, смотрел на океан - вперед и чуть левее - туда, где вдалеке мерцали и отражались от темных тяжелых волн нестерпимо яркие огни Нью Эвалона.
        По лицу Джона Тейлора текли горячие слезы.
        ЧАСТЬX.
        СПЯЩАЯ.
        - Это легенда, Патрик. Сказка.
        - Нет, подожди, Такеши, погоди. Я же не совсем еще из ума выжил. Точно тебе говорю: была у него еще одна сестра. Я же помню. И отец мой помнил. Я же не сбрендил совсем.
        - Ну, и где же она?
        - А вот это, как раз, самый интересный вопрос.
        - Не может же быть, чтобы она просто растворилась, а ее все забыли.
        - Ну, лорд Брэндон и его свора сделали всё для этого. Кто-то забыл, а те, кто помнил, теперь и не уверены, было ли или нет. Из архивов они все упоминания вычистили, даже газет старых не осталось.
        - Всё равно. Странно, Патрик, странно.
        - Опять же, дочку свою он тоже Морхен назвал. Теперь всё совсем перепуталось: кто помнит, что была девочка по имени Морхен, тот дочку вспоминает. А что у лорда Брэндона еще и сестра младшая с этим именем была, забыли. Всё спуталось.
        - Так, может, она и погибла во время этого вашего… Фейерверка.
        - Нет, там были другие дети, - Патрик поставил пустую кружку на стойку бара. В Тир на нОг в это время они с Такеши Хасимото были совсем одни. - Точно тебе говорю. Была девочка, о ней в газетах писали, а потом как отрубили. И через какое-то время всю информацию подчистили. Вот так.
        - Так, может, она погибла случайно? Или не случайно? Может лорд Брэндон ее убил, и решил не привлекать внимания.
        - Всё может быть, - Патрик развел руками. - Кто знает? Но до сих пор ходят странные слухи.
        - О чем?
        - О том, что девочка, Морхен, до сих пор жива. Она, конечно, уже не девочка уже, ей должно быть где-то тридцать пять - тридцать семь. Но говорят, что лорд Брэндон держит сестру в глубоком подземелье в Эвалон-холле.
        - А охраняет ее, конечно, дракон? - Такеши саркастически усмехнулся.
        - Кто знает, может, и дракон, - ухмыльнулся Патрик в ответ. - От лордов всего можно ожидать.
        - Сказка, Патрик, сказка. Может, и была сестра, но чтобы держать ее в подземелье… Не может такого быть. Если и была, то он ее просто убил.
        - Кто знает? - в очередной раз повторил рыжий гигант. - Ну, Такеши, давай к делу.
        - Слушаю тебя, Патрик-сама.
        - Некоторое время назад случилось одно неприятное происшествие. В сражении со старшим сыном лорда Брэндона, Мартином, погибли несколько моих товарищей. Двум девушкам, которые тоже там были, удалось сбежать. Более того, одна из них, младшая, стала причиной гибели Мартина. Лорды нашли их и убили старшую девушку. Младшую они забрали к себе. Мы думали, что ее убьют, разберут по кускам или сделают из нее анимата. Однако несколько дней назад наши наблюдатели заметили ее вместе с младшим сыном лорда и помощником лорда Брэндона, Питером - безумным ученым, создающим для лорда аниматов и всякие другие дьявольские устройства.
        - Моя задача - спасти девушку, Патрик-сама? - поинтересовался Такеши.
        - Нет, - Патрик нахмурился, - пока рано. Вытащить из дворца ее будет непросто, у нее же нет твоих навыков. Да и не нужно. В кои-то веки у нас появился знакомый человек так близко к лорду Брэндону. Я не знаю, зачем она ему, но есть нехорошее подозрение, что он хочет ее скрестить со своим сыном, чтобы усилить магию потомства. Девочка владеет магией.
        - Разве женщины могут владеть магией? - удивился Такеши.
        - Официально нет. И это, кстати, добавляет интереса всей этой истории. Но человеку, который мне об этом рассказал, я всецело доверяю. Он не работает на нас, но он мой друг уже много лет.
        - В чем же состоит моё задание, Патрик-сама?
        - Ты должен проникнуть в Эвалон-холл, Такеши, и разыскать девочку. Она совсем юная, лет тринадцать. Зовут ее - Бланка. Нужно убедить ее быть нашими глазами и ушами при дворе лорда. Предупреждаю: она может не захотеть сотрудничать, у нее есть ко мне вполне справедливые претензии. Но нужно попробовать убедить. Кроме того, нужно всё-таки подтвердить то, что она владеет магией. Это такая бомба, которая может перевернуть весь мир: магия в руках кого-то, кто не связан с лордами кровью, да еще и женщины. Это может означать, что власти лордов, держащейся на магии, можно будет противопоставить магию в руках свободных людей.
        - Прости мой вопрос, Патрик-сама, но уверен ли ты, что она больше симпатизирует тебе и твоей борьбе, а не лордам? Всё-таки жизнь во дворце могла многое изменить. Да и магия делает ее ближе к властителям, чем к рабам.
        - Не уверен, - Патрик вздохнул. - Вообще ни в чем не уверен. Твоя задача, Такеши-доси, как раз и заключается в том, чтобы всё это выяснить.
        - Если девочка согласится сотрудничать, как мы будем держать с ней связь?
        - Пусть смотрит, слушает, запоминает. Потом найдем способ с ней связаться. Возможно, как раз с твоей помощью.
        - Слушаюсь, Патрик-сама.
        - Не затягивай с этим, Такеши-доси.
        - Сейчас же отправляюсь. Дождусь темноты у Эвалон-холла и проникну внутрь.
        - Удачи, Такеши!
        - Спасибо, Патрик.
        Наконец-то настоящее задание! То, что поручал мне господин Патрик до этого, конечно, тоже было важно, но не требовало и малой доли моих умений. Здесь же, наконец, есть шанс проявить всё, чему я обучен. И есть шанс приблизиться к искуплению.
        Большой и суетливый город. Эти люди спешат туда-сюда, дерутся за каждый цент и за каждый кусок хлеба. Они не видят красоты вокруг. Странно, они создают прекрасные здания, чудесные сады, волшебную музыку. Но наслаждаются ли они этим? Способны ли они остановить мгновение и в полной мере ощутить его красоту и великолепие?
        В лесу из камня
        Ветер по улицам гонит
        Пыль и людей.
        Эти, в большинстве своем, умные и активные люди все свои дни посвящают тому, чтобы оттянуть смерть, причем сделать это с максимальным комфортом. Для этого они грызут друг другу горло, и фигурально, и натурально. Бегут, бегут, толкают друг друга, покупают, продают и снова бегут, бегут, бегут.
        Но разве можно убежать от смерти? Разве можно предугадать момент ее наступления или оттянуть его тем, что они делают? Даже если смерти не искать, даже если старательно ее избегать, она всё равно наступит. Рано или поздно, но неизбежно. Неотвратимо. Никому еще не удалось ее победить, даже почти всемогущим лордам. Почему же все они ее боятся?
        Только смерть смоет с меня мой позор. Но мне как раз смерти не дано. Мне запрещено умирать. Лишь искупив то, что я совершил, я заслужу право погрузить танто в свой живот.
        В сердце моем
        Не отыщешь покоя:
        Холод и скорбь.
        Каждый миг моей жизни может стать последним, как и каждый миг каждого из них. Отличие в том, что я умею ценить этот миг, каждый миг, а они лишь бегут, бегут, бегут. Я вижу красоту в каждом луче солнца, в каждом листе, в каждой пылинке, поскольку знаю, что это в любой миг может быть последним, что я увижу. Они же прикрывают глаза, стряхивают пыль, раздраженно отмахиваются от падающего листа, и спешат дальше. Мне их немного жаль.
        Дворец лорда, Эвалон-холл, находится на пересечении Пятой авеню и восьмидесятой улицы, уже не так далеко. Кто бы мог подумать, что меня занесет так далеко от дома, на другой край мира, за много тысяч миль от Рассветных Островов.
        Незавидна жизнь
        Предателя клятвы.
        Нет ему дома.
        Ронин, изгой, беглец. Человек без имени, без лица и без чести. Своим поступком я дважды предал свои клятвы: не забыв свою семью ради господина, и отказавшись выполнить приказ господина. Самое страшное, что я не знаю, поступил бы я иначе сейчас, если бы пришлось повторить этот выбор. Лорд, несомненно, имел право уничтожить восставший против него город, до единого человека, а я должен был выполнить приказ лорда, своего господина, несмотря на то, что это был мой родной город, и в нем жили мои родители и сестры. Но… И, конечно, я понимаю, что господин мой был прав, изгнав меня и запретив мне восстановить честь, совершая сэпукку. Пусть здесь, в этом высоком каменном городе, я служу новому господину, приказ прежнего всё ещё в силе. Да и не думаю, что Патрик-сама согласится меня освободить от этого проклятия. У этих странных людей какое-то невероятно трепетное отношение к жизни, как к чему-то, что может принадлежать им самим.
        Значит, только верное служение господину сможет восстановить мою честь, хотя бы частично. А значит, приказ Патрика я выполню, чего бы мне это ни стоило. Впрочем, глупо лезть в бой без хорошего плана. То, чему меня учили, и то, в чем я мастер, хотя и без излишней гордыни, это действия тайные и незаметные - я невидимка, меч во тьме.
        Дворец огромен. Здание невысокое, два этажа, но в длину не меньше тысячи футов. Столько же, наверное, и в глубину, точно не видно за изгородью в саду. Стены отделаны бежевым песчаником. Фасад дворца - как три отдельных здания, соединенных галереями переходов. У главного входа, по центру, у трех огромных арок с двойными колоннами по краям каждой из них, скучает охрана. Люди стараются обходить здание по другой стороне улицы, сознательно или нет. Даже стараются не смотреть на него, хотя никаких запретов на это нет. Наверху, под крышей, плотный ряд мраморных лиц, смотрящих на улицу. Чуть ниже, между колоннами, круглые барельефы.
        Здесь пытаться войти, конечно, глупо. Нужно пробовать со стороны сада. Огромный парк, закрытый для публики, окружает три стороны Эвалон-холла на полмили в каждую сторону: по бокам и позади здания. Раньше он был еще больше, но лорд Брэндон в честь восхождения на престол передал часть парка жителям Скай Сити, прямо вместе с находившимся там зоопарком. Сады сразу стали любимым местом отдыха горожан: там было много народа и днем и ночью. Правда, ночью гулять там было совсем не безопасно, однако Такеши, естественно, ничего не угрожало.
        Углубиться в сад, искать удобное место, затаиться. Патрик предупреждал, что ограда снабжена магической сигнальной системой, но у Такеши Хасимото найдется, что ей противопоставить.
        Осень еще даже толком не началась, но темнеть стало уже рано. Неделя до осеннего равноденствия. Такеши, присмотрев нужное место, затаился в густых кустах неподалеку. Выждав полчаса после заката, он осторожно распрямился. Прислушался, осмотрелся. Город никогда не спал: за деревьями мелькали огни, визжали клаксоны, ревели моторы, доносилась далекая музыка. Но здесь, в парке, всё было совершенно по-другому, как будто невидимая граница отсекла его от города и перенесла в другой мир. Здесь, у ограды дворцовых садов, где было малолюдно даже днем, сейчас на много ярдов вокруг не было ни души.
        Спит темный сад.
        Лишь ветер грустный в листве
        Покоя не знает.
        Такеши скользнул к примеченному им дереву. Как белка взлетел высоко по стволу, едва касаясь коры. Затаился на ветке, осмотрелся, прислушался. Снял с пояса маленький арбалет, который раньше достал из оставленного в кустах мешка, взвел тетиву с тихим щелчком. Прицелившись, нажал на спуск. Стрела-крюк уверенно исчезла в листве такого же дерева за оградой, увлекая за собой тонкую плетеную стальную леску. Такеши осторожно потянул за конец лески, ощутил, как зубья крюка на той стороне вгрызлись в кору. Обернув свой конец лески вокруг ствола, он натянул ее и закрепил. Еще раз осмотревшись, бесшумной тенью за мгновение проскользнул по натянутой леске и замер, прижавшись к стволу дерева, уже за оградой.
        Он вслушивался несколько минут, почти не дыша, готовый мгновенно перебраться обратно при первых признаках тревоги. Но всё было тихо. Похоже, что магическая сигнализация не сработала, так как он не касался ограды. А если и сработала, то никто не придал ей значения - мало ли белок и сурков шарят по кустам.
        Такеши осторожно спустился с дерева. Одетый в темно-коричневую одежду, в таком же капюшоне и маске, закрывающей всё лицо, кроме глаз, он был совершенно неразличим в темноте. Оглядевшись, он начал путь к стене дворца: черная тень бесшумно, как сова, скользила от куста к кусту, замирая на мгновение, чтобы прислушаться, и вновь продолжала путь.
        Несмотря на богатство лорда Брэндона, на ночном освещении сада он экономил. Такеши это было очень на руку. Избегая показываться в свете редких фонарей, он незамеченным добрался до стены здания за несколько минут. И перед ним встал обычный выбор: двери, окна или крыша. Если бы это был обычный дом, Такеши, скорее всего, попытался бы осторожно открыть какое-нибудь окно, благо их здесь было в изобилии. Но это всё-таки дворец лорда - на окнах могут быть невидимые, но смертельные ловушки. Двери отпадали по той же причине, да и, кроме того, их могли охранять.
        Резко замахнувшись, Такеши метнул вверх маленький тройной крюк-кошку, к которому была привязана еще одна крепкая, но почти невесомая леска - дополнительной крепости ей добавляла магия - подарок из прошлой жизни на службе у лорда Рассветных Островов. Осторожно захватывая леску перчатками, полез наверх. Через несколько секунд он уже был на крыше.
        Крыша преимущественно была плоская и из бетона. Это было хорошо, Такеши не хотелось бы греметь шагами по металлу кровли. На крышу выходили окна, освещающие галереи, от них нужно было держаться подальше: кто знает, кому придет в голову посмотреть вверх? Он поискал взглядом и нашел то, что искал. Большая бетонная тумба, как домик, с дверью - футах в ста от него. Вряд ли они поставили магические заслоны на дверь на крышу с учетом того, что пробраться сюда для обычного человека почти невозможно.
        Такеши пошел к двери, стараясь ступать как можно мягче. Он прошел полпути, когда дверь внезапно, со скрипом распахнулась. Такеши едва успел рывком присесть, слившись с какой-то маленькой вентиляционной трубой. Из двери появились двое охранников, осмотрелись и пошли в сторону Такеши, о чем-то тихо разговаривая. Было непохоже, что они искали его - скорее, обычный патруль.
        Охранники приближались. У Такеши было всего несколько секунд на раздумья. Пока он в своем темном одеянии для них лишь невнятная тень, но, приблизившись, они поймут, что этой тени здесь быть не должно. Шаг за шагом, всё ближе. Он затаил дыхание и приготовился. Когда до первого охранника оставалось всего несколько футов, он, пружиной, как змея, распрямился и прыгнул вперед.
        Удар правой рукой спереди в горло первого охранника, ломая гортань. Тот хрипит, хватаясь за шею. Тут же левая рука отправляет сюрикэн в горло второго охранника, с тем же эффектом. Быстрое движение рукой, молниеносный прыжок, еще движение - всё. Оба охранника со сломанными шеями мертвыми телами лежат на бетоне крыши.
        Такеши наклонился, выдернул сюрикэн из горла поверженного противника, вытер его об одежду трупа и убрал на свое место. Теперь нужно было спешить: через какое-то время охранников хватятся. Наверное, было глупо убивать их обоих, - укорил себя Такеши, - надо было допросить одного, надо же как-то найти девочку, но, увы, рефлексы сработали быстрее мысли.
        Он осторожно заглянул в дверь, оставленную стражниками приоткрытой. Тихо, темно, винтовая лестница вниз, далеко внизу виден свет. Такеши начал спуск. Еще не спустившись до конца, услышал странный звук: показалось, будто кто-то тащит труп по камню. Он ошибся. Выглянув за дверь в конце спуска, он увидел в длинном коридоре галереи юношу, который натирал большой тряпкой мраморный пол. Такеши усмехнулся про себя: то, что надо, уборщики бывают всюду и всё знают.
        Выждав момент, когда мальчик отвернется, Такеши скользнул вперед и притаился за большой пальмой, стоящей у стены галереи. Касания мрамора мягкими подошвами были хорошо слышны ему самому, но простой человек не услышал бы ничего. К тому же молодой уборщик что-то напевал под нос - удачно. Еще одна перебежка: Такеши слился с большим комодом из красного дерева у другой стены галереи. Прислушался, огляделся, проверил инстинкты, решил: можно действовать. Улучив момент, Такеши бесшумно прыгнул вперед, одной рукой зажал рот мальчика, крепко прижимая его голову к себе, а другой приставив к шее тонкий кинжал. Чуть нажал, мальчик замычал, по его шее потекла тонкая струйка крови.
        - Тихо, - прошептал Такеши. - Тихо, и всё будет хорошо. Я ищу девочку по имени Бланка. Ее недавно доставили во дворец. Говорят, она еще жива. Знаешь, где она?
        Мальчик что-то промычал, вроде как утвердительно.
        - Хорошо, - продолжил Такеши, - сейчас я отпущу твой рот. Ты будешь говорить только шепотом и не будешь делать резких движений. Попробуешь закричать или убежать, тут же умрешь. Медленно и очень мучительно. Ты понял?
        Юноша попробовал кивнуть.
        Такеши осторожно отпустил его, готовый вновь схватить в любое мгновение. Однако мальчик повел себя разумно, справедливо рассудив, что выполнять требования собеседника сейчас гораздо безопаснее.
        - Она там, - зашептал он, показывая рукой вглубь коридора, - в центральном здании, на втором этаже. Ее комната первая после этого коридора.
        - А где комнаты лорда и его сына?
        - Дальше, почти в центре здания, нужно идти по другому коридору.
        - Хорошо, отведи меня к ней.
        - Ее охраняют, - предупредил мальчик.
        - Ничего страшного.
        - Ладно, - пожал плечами юный уборщик.
        Он повернулся и пошел по коридору. Такеши сделал молниеносное движение рукой, и другой рукой подхватил оседающее тело мальчика. Будет жить, но пару часов поспит. Такеши поднял мальчика на плечо, донес до выхода на крышу, поднялся по лестнице и осторожно положил его на бетон, рядом с выходом. Здесь его никто не увидит какое-то время.
        Потом он снова спустился, прошел по коридору и заглянул в замочную скважину на двери в конце галереи, там, куда указывал юный уборщик. За дверью был еще один коридор. А буквально в десяти футах от дверей за низким столиком сидели на стульях два рослых охранника и увлеченно играли в карты.
        Придется воспользоваться кое-чем из арсенала лорда Рассветных островов. Это, конечно, здесь опасно, магию могут почувствовать, но она, вроде как, слабая. В любом случае, другого выхода нет, если только не пробиваться с боем. Можно и это попробовать, но есть риск сильно нашуметь и провалить всё дело. Такеши поколебался, просчитал риски и осторожно снял с пояса маленький холщовый мешочек. С великой предосторожностью достал из него маленький деревянный шарик и зажал его в кулаке. Присел, взялся левой рукой за край двери, осторожно потянул, дверь подалась и приоткрылась. «Lunae prismate ita, ut det mihi vires!» - прошептал заклинание и разжал кулак. Шарик подкатился под стол и бесшумно раскололся. Оба стражника без чувств упали вперед, на столик. Столик, к счастью, выдержал это потрясение.
        Такеши проскользнул за дверь, попробовал приоткрыть дверь, у которой сидели охранники, та не поддалась. Быстрым движением залез в карман брюк стражника постарше. Как и ожидал, нашел ключ. Такеши осторожно повернул ключ в замке, нажал ручку - дверь приоткрылась. Он прислушался, всмотрелся в темноту. За дверью было темно и тихо.
        Подхватив одного из охранников, Такеши осторожно перенес его через порог и прислонил к стене рядом с дверью внутри комнаты. Через несколько секунд второй охранник занял место рядом с первым. Такеши осторожно прикрыл дверь и сделал несколько шагов внутрь комнаты.
        У дальней стены, по центру, стояла большая кровать. Такеши, затаив дыхание, приблизился. Разметав темные волосы по белой наволочке подушки, на кровати сладко спала девочка. Такеши с облегчением вздохнул - он ожидал какого-то подвоха в последний момент.
        Он снял капюшон и маску, наклонился над девочкой и осторожно зажал ей рот, чтобы она не закричала от испуга. Она открыла глаза и вздрогнула. Ее глаза расширились, руками она попыталась оттолкнуть его руку.
        - Бланка! - быстро зашептал он. - Пожалуйста, не бойся! Я друг! Меня прислал Патрик. Я друг!
        Девочка поняла. Успокоилась, моргнула. Такеши медленно убрал свои руки.
        - Что тебе нужно? - девочка, натянув одеяло до подбородка, спокойно смотрела на него.
        - Меня прислал Патрик, - начал Такеши.
        - Это я уже слышала. Что нужно Патрику?
        - Он хочет помочь.
        - Помочь? Мне? И чем же? Ты пришел, чтобы вытащить меня отсюда?
        - Нет, - покачал головой Такеши, - это слишком опасно. Ты не пройдешь там, где пройду я. Мы вытащим тебя отсюда, но позже.
        - Позже, - повторила Бланка. - И ты пришел, только чтобы это мне сказать?
        - Не только. Патрик хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. Наладить связь.
        - И?.. - поторопила его девочка.
        - И попросить тебя слушать, смотреть и запоминать всё, что происходит здесь, - признался Такеши.
        - А, теперь понятно, - девочка хихикнула. - Патрик не хочет мне помочь, он хочет, чтобы я ему помогла. В этом весь Патрик: весь мир крутится вокруг него и его великой борьбы. Люди для него лишь инструменты.
        - Его борьба этого стоит, - укоризненно заметил Такеши.
        - Это он так думает. Возможно, он прав, но я ему не верю. Мы с моей сестрой ему уже однажды поверили, он обещал нас защитить. В итоге, Кларисса мертва, а я здесь пленница. Правда, не могу сказать, что со мной плохо обращаются. И теперь Патрик хочет, чтобы я снова рисковала жизнью, ради его великой цели.
        - Разве это и не твоя великая цель? Разве ты не хочешь отомстить? За свою сестру, за людей Патрика, за тысячи погибших и страдающих от рук лордов и их приспешников?
        - Как тебя зовут, гость? - Бланка пристально посмотрела ему в глаза.
        - Такеши Хасимото.
        - Лорды что-то сделали тебе, Такеши. Ты говоришь о мести. Патрик говорит о мести. Моя сестра говорила о мести. Посмотри, куда всех нас завела эта месть. Может быть, стоит просто признать очевидное? Что власть лордов невозможно свергнуть? Что их магия непобедима? Что они правят нами, а мы им подчиняемся, и так будет всегда? Кому будет польза от этой борьбы? Кому станет лучше?
        - Возможно, нескольким сотням, а то и тысячам девушек в этом городе стало легче от смерти Мартина и Морхен, - заметил Такеши, избегая взгляда девочки.
        - Возможно, - неохотно согласилась Бланка. - Но какая цена?
        - Мы все платим цену за что-то, Бланка. Мы все понимаем, на что идем. Но этой ценой мы делаем мир чуть лучше.
        - Думаешь? - Бланка скривилась. - Возможно, мир стал лучше, но моя сестра мертва. Скажешь, она понимала, на что идет? Не уверена. Патрик обещал нас защитить, а сам сбежал, как последняя скотина, бросив умирать. Он говорит, что пытался помочь, но лишь привел к нашему убежищу лордов и тем самым убил мою сестру. И после этого хочет, чтобы я ему помогала?
        Такеши промолчал.
        - Я могу помочь, - Бланка вздохнула. - Я помогу, но не ради Патрика и его великой борьбы. Не знаю, что готовит мне лорд Брэндон, но могу догадываться, мне не десять лет. Судя по тому, сколько времени со мной проводит Лэнс, и как Питер упорно устраивает нам встречи, лорд Брэндон хочет, чтобы я стала другом, а возможно, и наложницей его сына. Не то, чтобы Лэнс был плохим, он хороший мальчик, не то, что Мартин. Но меня совершенно не устраивает роль племенной скотины. Лорд Брэндон играет в какие-то хитрые интриги, он всегда этим занят. Я не хочу быть пешкой на его шахматной доске. Уговор такой, Такеши: я смотрю, слушаю, запоминаю, но Патрик должен вытащить меня отсюда. Максимум, до Нового года. Лучше быстрее. После этого Патрик поможет мне уехать далеко-далеко. Так пойдет?
        - Я не могу говорить за Патрика, Бланка, но уверен, что он хочет тебя вытащить. Я передам ему твои слова.
        - Никаких обсуждений, Такеши. Если Новый год застанет меня здесь, Патрик ни слова от меня больше не услышит.
        - Хорошо, - Такеши твердо кивнул. - Я договорюсь с Патриком.
        - Тогда, договорились, - Бланка улыбнулась. - Спокойной ночи, Такеши. Тебе нужно уходить, караул сменяется каждые два часа.
        - Хорошо, спасибо, Бланка. Слушай… - Такеши, повернувшийся-было к двери, развернулся обратно.
        - Что?
        - Это правда, что ты владеешь магией?
        Бланка, молча, щелкнула пальцами. Свечи в канделябре на прикроватном столике вспыхнули. Еще один щелчок - свечи погасли.
        - Сейчас лучше, чем раньше. Лэнс показал мне пару упражнений, я тренируюсь. Не знаю, сам он так решил, или лорд Брэндон предложил.
        - Это важно, Бланка, очень важно. Все считают, что магия подвластна только лордам, только людям их крови. И только мужчинам.
        - Кларисса говорила, что Морхен владела магией. Так что иди, и расскажи всем, что женщины тоже могут колдовать.
        - Морхен… - вспомнил Такеши. - Знаешь, Бланка, говорят, что была еще одна Морхен. Не дочь, а сестра лорда Брэндона. Говорят, она внезапно пропала. И еще говорят, что ее держат где-то в подземельях в этом доме. Ты что-нибудь знаешь об этом?
        - Даже не слышала, - Бланка покачала головой. - Хотя я была в подвале с Лэнсом и видела несколько странных огромных металлических дверей. Я подумала, что там сокровищница.
        - Кто может знать об этом? Только лорд Брэндон и его сын?
        - Честно говоря, сомневаюсь, что Лэнс что-то знает, - Бланка заложила руки за голову. - Если кто и может что-то знать, кроме самого лорда Брэндона, то или его главная ищейка Ханс Гюнтер, или Питер Морозофф.
        - Как их найти? - поинтересовался Такеши.
        - Гюнтер обычно здесь, но сейчас уехал куда-то на юг, в Пайн Ковертс. Говорят, там чудовище какое-то появилось. А вот Морозофф, наоборот, обычно в Лэйк Форесте, но именно сейчас он здесь, внизу, в гостевой комнате. Кажется, как раз под моей спальней.
        - Прямо здесь? - Такеши поколебался. - Его охраняют?
        - Понятия не имею, - Бланка пожала плечами. - Вряд ли, он же не пленник.
        Такеши подошел к окну и оглядел сад.
        - Как думаешь, - он обернулся к наблюдающей за ним девочке, - здесь есть магическая защита на окнах?
        - Сомневаюсь. Я открываю окна время от времени, и никто не прибегает проверять. Но здесь второй этаж, про первый не знаю.
        Такеши осторожно повернул защелку, приоткрыл окно, замер, прислушиваясь - всё было тихо. Он открыл окно полностью и осмотрелся. Удовлетворенно кивнул, заметив колонну прямо справа от окна. Сильно наклонился вперед, вглядываясь в окна этажа ниже. Окно под ним было слегка приоткрыто. Невероятная удача. Или ловушка? Если он сейчас пойдет к Питеру, это увеличит риск в разы, поставив под удар операцию. Но, с другой стороны, с Бланкой он уже увиделся, слова Патрика передал, согласие сотрудничать получил. Кто знает, удастся ли еще когда-нибудь попасть сюда и получить шанс раскрыть одну из величайших тайн этого города?
        - Я спущусь вниз, Бланка, - сообщил он девочке. - Закрой окно за мной и ложись спать. Возвращаться я буду другой дорогой.
        - Пожалуйста, не причиняй вред Питеру, - попросила Бланка. - Он своеобразный, но он хороший.
        - Ты знаешь, что он делает с людьми? - поднял бровь Такеши. - Знаешь про аниматов?
        - Я же говорю, он своеобразный. Но у него нет зла в душе. Может быть, немного грусти и старой боли.
        - Хорошо, Бланка, - пообещал Такеши. - У меня нет намерения причинить ему вред.
        - До встречи, Такеши. У тебя один час. Потом я подниму крик. Надо же как-то оправдать трупы охранников у двери. Скажу, что ты пришел меня похитить, но я не пошла с тобой, и ты сбежал через окно.
        - Они не трупы, - поправил Такеши. - Просто оглушены. Очнутся через пару часов.
        - Удачи, Такеши!
        - До встречи, Бланка.
        Такеши снова надвинул на голову капюшон, закрыл нижнюю часть лица маской. Поднялся на подоконник, протянул руку, сделал шаг за окно, повис на колонне. Здесь его могли легко увидеть: темное пятно на фоне светлой стены, недалеко был фонарь, причем электрический, а не газовый. Поэтому он как можно быстрее соскользнул вниз по колонне и завис рядом с приоткрытым окном. Как всегда: затаил дыхание, прислушался, огляделся, подождал - всё было тихо.
        Глупый самурай
        Забраться в клетку смерти
        Стремится сам.
        Такеши осторожно толкнул окно, оно открылось. Сделал шаг в сторону, держась за раму окна, поставил ногу на подоконник, проскользнул внутрь. Словно кошка, спрыгнул на пол, присел, затаился. Такая же комната, чуть скромнее убрана, хотя в темноте трудно что-то рассмотреть. Вон, кровать, на том же месте, где и в комнате Бланки. На кровати кто-то есть, мужчина. Главное, чтобы это случайно не оказался сам лорд Брэндон.
        Такеши подкрался к кровати, заглянул в лицо спящего. Лицо незнакомое. Как выглядят лорд Брэндон или Ханс Гюнтер, Такеши знал. Такеши достал кинжал, держал его так, чтобы мужчина, открыв глаза, сразу же увидел блеск клинка. Зажал другой рукой рот спящего. Мужчина открыл глаза.
        На секунду в глазах мелькнул страх, но тут же исчез. Мужчина смотрел на Такеши спокойным, ничего не выражающим взглядом.
        - Не вздумай кричать, - предупредил Такеши.
        Мужчина моргнул. Такеши убрал руку от губ мужчины. Тот продолжал молча и спокойно смотреть на него.
        - Ты Питер Морозофф?
        Мужчина молча кивнул.
        - Расскажи мне о Морхен, - приказал Такеши.
        - Морхен умерла. Убита.
        - Не та Морхен. Та, которая сестра лорда Брэндона.
        - Какая еще сестра? - Питер выглядел удивленным. - Не было никакой сестры.
        - Не надо мне врать, мистер Морозофф, - Такеши решил блефовать. - Я прекрасно знаю, что у лорда Брэндона была младшая сестра. И что он держит ее здесь, в подземельях под этим домом. Отведите меня к ней, или я вас убью.
        Питер долго молча смотрел на него.
        - Зачем? - наконец, спросил он.
        - Я хочу ее освободить, - пояснил Такеши.
        - Зачем? - Питер выглядел озадаченным.
        - Ну… - Такеши замялся. - Чтобы убедить ее вместе бороться против лорда Брэндона.
        - Ты уверен, что сможешь ее убедить? - губы Питера расплылись в ироничной улыбке. - Интересно.
        - Я иногда бываю чертовски убедителен, - сообщил Такеши.
        - С помощью этого кинжала?
        - Не только. Хватит разговоров, мистер Морозофф. Просто отведите меня к Морхен.
        - Ну, пойдем, - Питер пожал плечами. - Только мне надо одеться.
        - Одевайтесь, но не делайте резких движений. У меня очень хорошая реакция.
        - Даже не сомневаюсь.
        Они прошли по длинному узкому коридору, свернули за угол, еще раз, и еще раз, спустились на этаж вниз. Следуя приказу Такеши избегать стражи, Питер вел его полутемными служебными коридорами, по которым обычно ходили слуги, и где не было охранников. Питер не делал никаких попыток сбежать, и это начинало волновать Такеши. Его пленник был странно спокоен в довольно необычной ситуации: когда убийца с ножом в руках заставлял его выдать один из наиболее тщательно хранимых секретов лорда.
        Они еще раз свернули за угол, а затем Питер ключом отпер неприметную дверь, и они довольно долго спускались по маленькой лесенке вниз. Спустившись, оказались в большом зале с низкими потолками. Странное сочетание открытого пространства и небольшой высоты помещения создавало мрачное, гнетущее впечатление. К тому же на всё помещение была всего одна тусклая лампочка.
        В стены зала было встроено несколько массивных стальных сейфовых дверей.
        - Дальше нам вниз, - Питер махнул рукой в сторону одной из дверей. - Ты уверен?
        - Да, - не задумываясь, ответил Такеши.
        - Ну, ладно, - Питер направился к двери и начал крутить круглую ручку кодового замка рядом с ней. - Как тебя, кстати, зовут?
        - Гость, - соврал Такеши.
        - Ну, ладно, пусть будет Гость, - за дверью что-то щелкнуло, Питер положил руки на большой штурвал в центре двери и начал его вращать. Заскрипели засовы.
        Наконец, дверь медленно отворилась. Питер, осторожно придерживая ее, открыл дверь и заклинил ее в открытом положении.
        - Прошу, - он сделал приглашающий жест.
        - После вас, - отказался Такеши.
        Питер пожал плечами и вошел внутрь. За дверью оказалась кирпичная винтовая лестница, идущая круто вниз по узкому, сильно изогнутому коридору.
        - Идти нам довольно долго, - сообщил Питер. - Нижний зал находится на глубине около пятисот футов.
        - Хорошо, - Такеши неотрывно следовал за собеседником, стараясь держаться близко, прямо за спиной.
        - Лорд Брэндон очень любил свою младшую сестру, - начал рассказывать по пути Питер. - Фактически, она единственная, кто остался у него после Фейерверка и гибели всех остальных родственников. К несчастью, оказалось, что у нее есть магические способности.
        - Почему «к несчастью»?
        - Потому что у женщин, особенно из таких древних родов, как Вальдреды, магические способности бывают крайне нестабильными и непредсказуемыми. Не всегда. Например, у дочери Брэндона, тоже Морхен, он ее в честь сестры назвал, магические способности, хоть и были, но очень слабые и без каких-то скачков и отклонений, которых мы ожидали и боялись. Впрочем, что-то, возможно, могло проявиться в будущем, но этого мы уже никогда не узнаем.
        - Я думал, что женщины не владеют магией.
        - Большая часть не владеет, - подтвердил Питер. - Так получается, что девяносто пять процентов девочек даже из мощных ветвей лордов абсолютно, эээ, фригидны в магическом плане. Но не все, и это скрывается по вполне объективным причинам. У одних способности очень слабые. У других, наоборот. А есть такие, у которых магический дар абсолютно нестабилен, волнообразен. Эти, как правило, еще и соответствующими психическими отклонениями обладают, из-за чего, в основном, погибают в юном возрасте.
        - А Морхен? Я имею в виду сестру лорда Брэндона.
        - А Морхен - это был совсем особый случай, - Питер на ходу обернулся к Такеши. - Сначала ее магические способности проявлялись очень слабо. Однако девочка росла, взрослела, превращалась в девушку. И тут в дело пошли гормональные изменения. Магия управляется разумом, но ее проводником является тело. Меняется тело, меняется и течение магических сил сквозь него.
        - И что произошло?
        - Магическая сила Морхен внезапно скачкообразно выросла. И выросла до огромных, просто невероятных, ужасающих размеров. А управлять такой силой девочка не умела и не могла, хотя она была умной и талантливой. Но это как поручить маленькой девочке управлять огромным океанским судном с грузом динамита на борту. Она просто могла подумать о чем-то, и это тут же исполнялось, причем в ужасающем масштабе. Представьте, что ей мог не понравиться какой-то камень на большой горе, и от горы тут же осталась бы только пыль. И я не шучу.
        - Ничего себе.
        - У лордов Вальдредов был еще один красивый дворец, к северу, в Стаффорде. Морхен жила как раз там. Во время ее первой менструации от дворца не осталось ничего кроме огромной воронки, на дне которой сидела заплаканная девочка. Почти сто пятьдесят человек погибли. Хорошо еще, что город далеко был. Тогда лорд Брэндон понял, что с этим надо что-то делать. И придумал.
        - Что придумал?
        - Он пришел к ней, успокоил ее и угостил яблоком. А в яблоке было сильное снотворное. Брэндон не хотел усыплять ее магией, боялся сопротивления и последствий. А обычное конское снотворное сработало очень хорошо.
        - Так просто?
        - Так просто. Только потом оказалось, что всё не так просто. Девочка спала, ее сон поддерживали тем же снотворным. Но оказалось, что Морхен видит сны. И не только сны, но и кошмары. И вокруг нее стали внезапно появляться забавные зубастые зверюшки, призраки, какие-то мутанты. Мир вокруг стал меняться, еще круче, чем на пресловутых Пустошах. И это был простой сон юной девушки. Брэндон уверен, что если бы она развивалась дальше, то доросла бы до такой силы, что смогла бы одной мыслью разнести на куски всю планету или погасить солнце. Причем совершенно случайно.
        - Ее не могли убить?
        - Могли. Это было бы самое простое решение. Но, как я говорил в самом начале, лорд Брэндон был привязан к ней - всё-таки сестра. Поэтому убивать ее он категорически не хотел. Хотя и понимал, что это единственный выход. И тут появился я.
        - Вы?
        - Ага, - Питер остановился, повернулся к Такеши и заговорщически подмигнул, а потом снова повернулся и продолжил спускаться. - Я тогда только приехал в Нью-Эвалон и поступил на службу к лорду Брэндону. Я придумал, как изолировать Морхен от внешней среды, и не позволить ей разрушать мир своей магией. И сохранить ее живой при этом. Она и до сих пор жива, там, внизу. Послушай, Гость, я сразу понял, что ты не знаешь этой истории, но захотел тебе показать то, о чем ты стремился узнать настолько, чтобы пролезть в мою спальню, рискуя жизнью. Стремление, заслуживающее награды. Однако ты кардинально ошибся. Ты пришел спасать принцессу, Морхен, которую охраняет страшный дракон, лорд Брэндон. А оказывается, что, на самом деле, это мудрого дракона охраняют от страшной принцессы. Вот такая неожиданная сказка.
        - Так что же стало с Морхен? - потрясенно спросил Такеши.
        - А сейчас сам и увидишь. Мы почти пришли.
        Через несколько секунд, после очередного поворота, лестница закончилась, и они оказались в большом зале, ярко освещенном множеством электрических ламп. В центре зала на четырех огромных цепях висел большой золотой ящик, напоминающий гроб. От него отходило множество трубок и проводов, которые шли к каким-то непонятным машинам, расставленным по периметру зала. На полу рядом с гробом было установлено большое стекло на деревянной подставке, похожее на зеркало в гардеробной. По блестящей поверхности стекла бежали ряды цифр и букв.
        В пещере тайной
        Гроб хрустальный найдешь:
        Принцесса в нем спит.
        - Свет мой, зеркальце, скажи… - задумчиво произнес Питер, глядя на ряды цифр.
        - Что это, мистер Морозофф? - Такеши удивленно осматривался по сторонам.
        - Саркофаг, гроб, ящик, - Питер развел руками. - Здесь его по-разному называют. Несколько слоев защиты. Сначала хрусталь, затем слой свинца, поверх него слой серебра, а внешний слой из золота. Оказалось, что это сочетание полностью блокирует магию. В принципе, было бы достаточно и золота с серебром, но мы подстраховались.
        - Она там?
        - Морхен? Там, конечно.
        - Живая?
        - Судя по цифрам, да. Мы поддерживаем в ней жизнь. Она вполне здорова и спит сладким сном. Хочешь ее увидеть?
        - Вы откроете саркофаг? - удивился Такеши.
        - Нет, конечно, - Питер подошел к зеркалу, - я ж себе не враг. Ну, кто на свете всех милее?
        Цифры исчезли со стеклянной поверхности. На секунду стекло помутнело, а потом на нем появилось изображение спящей девушки. Длинные черные волосы, тонкие, красивые черты лица, румянец на щеках.
        - Как видишь, - прокомментировал Питер, - вполне живая и даже чертовски красивая. Сон, в сочетании с магией замедляет старение. Ей тридцать семь, а выглядит на двадцать три - двадцать пять.
        - Потрясающе! - Такеши не мог оторвать взгляда от экрана.
        Внезапно он ощутил движение воздуха за спиной и резко развернулся. И тут же почувствовал, что ни одна мышца его тела ему не повинуется - он мог только двигать глазами.
        - Насмотрелся? - поинтересовался лорд Брэндон, с интересом разглядывая Такеши своими глубокими ярко-голубыми глазами.
        Такеши только мог переводить взгляд с лорда на ехидную улыбку Питера, с Питера на черные кожаные куртки трех охранников, а с охранников на бессмысленно-настороженные пустые глаза аниматов.
        - Видишь ли, - лорд Брэндон прошелся вокруг застывшего Такеши, - перед тем, как вы спустились по лестнице, Питер должен был приложить ладонь к одному специальному камню. Он этого не сделал, и сработала тревога. Пока вы спускались, у меня было достаточно времени, чтобы одеться, собрать команду стражников и спуститься сюда на лифте. Поздравляю тебя! Ты узнал одну из самых интересных и секретных тайн этого города, да и этого мира вообще. Ты увидел девушку, которая может уничтожить Вселенную. Саму сущность магии, ее ультимативное воплощение. Ты постиг одну великую истину, но ты никому не сможешь о ней поведать. Потому что сейчас ты умрешь.
        Лорд Брэндон театральным жестом поднял руку.
        - Ваше могущество! - опередил его Питер Морозофф. - Подождите!
        - Да, Питер? - удивленно посмотрел на него лорд.
        - Такой прекрасный экземпляр, лорд Брэндон! - Питер похлопал Такеши по спине и по плечу. - Такие рефлексы, такая нечеловеческая скорость, такая тренировка. Отдайте мне его для опытов, прошу вас! Ну, пожалуйста!
        - Хорошо, - подумав, усмехнулся лорд. - Забирай. Но он должен забыть то, что он здесь видел.
        - Конечно, - энергично закивал Питер. - Спасибо, большое спасибо! Такой щедрый подарок.
        - Руки ему свяжите, - скомандовал лорд Брэндон стражникам.
        Когда они выполнили приказ, лорд поднял руку и щелкнул пальцами.
        - Как я здесь оказался? - Такеши, сидя на пне в парке, пытался разобраться с узлом на руках, не отводя взгляд от Питера.
        - Послушай, Гость, - Питер стоял перед ним с ножом в руках. - Ты никогда не вспомнишь, что произошло в Эвалон-холле, даже не пытайся. Не знаю, с какого момента начинается твоё забвение, но напомню тебе, что я Питер Морозофф. Тебе просто придется поверить мне на слово: я только что спас тебе жизнь. И поверь, мне это дорогого стоило. Если лорд Брэндон узнает, мне очень сильно не поздоровится.
        Питер обошел вокруг Такеши и разрезал веревку на его запястьях. Такеши сделал едва заметное движение в сторону.
        - Не стоит, - предостерег его Питер. - Мое исчезновение будет очень заметным, взбудоражишь всё лордство, а то и все соседние. Подставишься сам, подставишь своих друзей. К тому же, негоже убивать того, кто только что спас тебе жизнь.
        - Я не помню, - Такеши потер виски.
        - Это нормально. Сообщаю тебе, что ты встретился с лордом Брэндоном. Он мог тебя убить, но помиловал по моей просьбе. Но настоятельно рекомендую тебе убраться как можно дальше от Нью Эвалона. Если тебя здесь увидят, а ты с твоим лицом и движениями человек приметный, то мне придется сказать, что ты от меня сбежал. Тебя поймают, вернут ко мне и мне придется тебя долго и тяжко мучать. А я совершенно не получаю от этого удовольствия. Так что, вали подальше отсюда, Гость, сделай одолжение и мне, и себе.
        - Прощай, Питер Морозофф, - Такеши поднялся с пенька и протянул Питеру руку. - Не знаю, что ты сделал, но почему-то чувствую, что что-то важное для меня.
        - Прощай, Гость, - Питер пожал руку Такеши.
        - Меня зовут Такеши Хасимото, - ему внезапно захотелось это сообщить.
        - Прощай, Такеши Хасимото, - Питер, отпустив руку, похлопал собеседника по плечу. - Удачи тебе на твоем Пути. Не ищи смерти, она сама тебя найдет. Когда придет время.
        Я снова в пути
        Туман над дорогой
        Не знаю конца.
        ЧАСТЬXI.
        ДЬЯВОЛ НЬЮ ЭВАЛОНА.
        Гость в такое время - это не к добру. Особенно, если ты никого не ждешь. И в особенности, если никто чужой не должен знать про это место. Те же, кто знает, вряд ли бы стали барабанить в дверь в такой поздний час.
        Ну, что ж. Ad omnem voluntatem Dei. Коли пришло время, нужно принять это испытание, каковым бы тяжким оно ни было. Если они узнали, а это похоже именно на это, то уже ничто не спасет, кроме Господа. Бежать всё равно некуда.
        С трудом сдерживая дрожь, падре Джузеппе со свечой в руках прошаркал тапочками на негнущихся от страха ногах по узкому проходу между погруженными во тьму скамьями пустой церкви. Стук в дверь раздался снова - как пушечная канонада в тиши маленького храма. Он подошел к двери, вздохнул, перекрестился. Pater noster, qui es in caelis! Решившись, со стуком отодвинул засов и отскочил назад.
        Вопреки его ожиданиям, дверь не распахнулась от сильного удара. Не влетели внутрь затянутые в черное охранники лорда. Не сбили старого священника с ног, и не связали его руки за спиной, чтобы потащить его, мимо бессмысленных и пустых взглядов богопротивных аниматов, на неизбежную и мучительную смерть. Всего этого, того, чего он ожидал, не произошло.
        Дверь медленно со скрипом отворилась. Прислонившись к кирпичу стены, на падре Джузеппе настороженно смотрел бледный молодой человек. Его лицо и руки были в крови. Кровь была и на порванном рукаве измятого клетчатого пиджака болотного цвета. Плечо было неаккуратно перевязано какими-то тряпками, некогда белыми, а теперь бурыми от крови, пропитавшей их. Ночной гость был ему незнаком.
        - Падре Джузеппе? - хрипло поинтересовался посетитель.
        - Эээ… Да. А вы кто?
        - Меня зовут Джошуа Вернер. Я журналист из Нью Эвалон Таймс. Мне нужна помощь, святой отец. Вы позволите войти?
        - Да-да, конечно, - засуетился падре, - заходите, заходите.
        Он поставил подсвечник на скамью, втянул Джошуа внутрь и усадил его на другую скамью, через проход. Выглянул за дверь, прислушался - было тихо. Закрыл дверь и задвинул засов.
        - Вам бы лучше к доктору, - с сомнением заметил падре Джузеппе, наклоняясь к ране.
        - Пустяки, падре, это просто поверхностная царапина. Много крови, но ничего серьезного. Однако я был бы благодарен, если бы вы позволили мне ее здесь промыть, - Джошуа замялся. - Если вас не затруднит, я понимаю просьба необычная, то святой водой.
        - Почему именно святой? - падре изумленно взглянул в глаза журналиста. - Чем обычная вода плоха? Кстати, советовал бы воспользоваться виски вместо воды. Кто это вас так?
        - Вы верите в Бога, падре Джузеппе? - вместо ответа задал вопрос Джошуа.
        - Конечно, - Падре обиженно распрямился. - Странный вопрос, молодой человек.
        - А в Дьявола вы верите, падре? - Джошуа внимательно смотрел на священника снизу вверх.
        - Само собой, - падре пожал плечами. - Если я верю в Господа, то должен верить и в существование врага его. Но какое это имеет отношение?..
        - Дело в том, падре, что эта рана нанесена Дьяволом.
        - Дьяволом?
        - Ну, или одним из его подручных.
        - Это не смешно, молодой человек, - Джузеппе по-настоящему рассердился. - Если хотите, я дам вам воды или виски, чтобы промыть рану, но потом уходите. Мне рано вставать, и у меня нет времени для глупых шуток или для…
        - Для разговоров с сумасшедшими, падре? Вы это хотите сказать?
        - Да. Простите, мистер Вернер, но это выглядит именно так. Боюсь, что я не смогу вам помочь.
        - Подождите, падре Джузеппе, не уходите. Прошу вас, послушайте меня. Нужна ваша помощь. Не только мне, возможно, всему Нью Эвалону. Просто послушайте пару минут, а потом делайте выводы, какие хотите. Хорошо?
        - Ладно, - падре скрестил руки на груди и поджал губы. - Пара минут у меня есть.
        - Как я уже сказал, меня зовут Джошуа Вернер, - начал рассказ ночной гость. - Я журналист, довольно известный, если честно. Несколько дней назад мне попалась на глаза заметка в маленькой местной газетенке из Пайн Ковертс, знаете где это?
        - Знаю, в паре часов на юге. Леса, фермы.
        - Точно. В заметке говорилось о странных нападениях. Погибло целое стадо овец, как будто их растерзали волки. Вот только волков в тех краях отродясь не было. Еще говорилось, что за пару дней до этого несколько фермеров заявили о том, что какое-то животное загрызло их коров. Мне статья показалась интересной, но слишком фантастической, я отложил ее в сторону и выкинул из головы. А через день в той же газете я вижу сообщение о странном и трагическом происшествии. В лесу были найдены тела юноши и девушки. Дети фермеров, приехали на машине в лес поздно вечером с любовными целями. Расстелили одеяло на полянке, разделись. И тут кто-то на них напал и убил, причем убил чрезвычайно жестоко. Что именно случилось, в заметке не говорилось, но для меня было очевидно, что сказано далеко не всё. Я заинтересовался и сегодня с утра поехал туда узнавать что и как.
        - И что вы узнали, мистер Вернер?
        - Местный шериф был очень неразговорчив, хотя и любезен. Его помощники проявили большую откровенность, особенно после щедрой взятки. Они были испуганы, испуганы очень сильно. Рассказали, что тела выглядели так, будто их разорвал огромный хищный зверь. Девушке он оторвал голову, а парню вспорол живот и разорвал тело на несколько частей. Какие-то части даже не нашли, зато нашли на оставшемся следы огромных зубов и когтей. Я решил, что они преувеличивают. Поехал на ферму, где убили овец. И фермер рассказал о таких же следах. Поговорил еще с несколькими людьми, они мне рассказали, что в лесах к востоку от городка появилось какое-то чудовище.
        - И вы полезли выяснять, - скорее, констатировал, чем спросил, Джузеппе.
        - Полез. Я полдня мотался по маленьким лесным дорожкам и не нашел ничего. Ни чудовища, ни следов. Уже начало темнеть, и я решил, что пора выбираться в город, чтобы заночевать там. Я развернулся и поехал, а через пару минут за очередным поворотом увидел прямо на дороге Его.
        - Дьявола?
        - Дьявола. Или кого-то очень похожего на него. Футов семь роста, двуногий, покрытый густой черной шерстью, с большим животом. За спиной были крылья, как у летучей мыши. Хвост, как у коровы, только черного цвета. Морда, как у волка, с большими глазами, горящими красным светом, и пасть с огромными острыми клыками. Вместо носа - темно-серый свиной пятачок. Длинные руки, свисающие до колен, а на руках огромные когти, как поварские ножи. И рога на голове, небольшие такие, но вполне заметные черные рожки, как у козла. Он стоял на песке, прямо посреди дороги, и смотрел на меня. Я остановился и схватил фотоаппарат с соседнего сиденья. Он стоял молча, не двигаясь, смотрел, на мою машину. Я вышел и прошел чуть вперед, к нему, чтобы получился хороший кадр. Только я поднял фотоаппарат, как он прыгнул ко мне и взревел. Это был какой-то нечеловеческий и даже не звериный рёв: от него замирало сердце и холодело всё тело, пронзительный, угрожающий, повергающий всю душу в хаос и страдание. Он прыгнул ко мне и раскрыл пасть, из которой свисал длинный алый язык. Я смог только нажать на спуск фотоаппарата. Вспышка
ослепила его, он снова взревел, закрыл одной лапой глаза, и взмахнул другой, пытаясь добраться до меня. Я отскочил, но он всё же дотянулся: несильно, но он зацепил когтем мне плечо. И, что еще более печально, выбил у меня из рук фотоаппарат, он так там и остался на дороге. Я отпрыгнул назад, бросился в машину, дал задний ход. Дьявол побежал за мной. Отъехав, я снова дал по газам, прямо на него. Он подпрыгнул и приземлился мне на крышу, вся машина вздрогнула. Звук был ужасный. Я в ужасе вдавил педаль до пола, машина рванулась, и он не удержался - упал на дорогу позади. Он пытался меня преследовать: бежал, потом попытался взлететь, но через какое-то время отстал. Я не стал останавливаться в Пайн Ковертс, побоялся, поехал прямо в Нью Эвалон. И по пути вспомнил про вас, мне рассказывали про этот храм наши общие друзья. Прошу вас, падре Джузеппе, помогите мне. Пожалуйста!
        - Чем же я могу помочь? - падре был потрясен рассказом. - Нет, конечно, я помогу вам с раной. Хотите святой воды, конечно, давайте промоем святой водой, если вам от этого будет легче, мне не жалко. Но это, пожалуй, всё, что я могу сделать. Я не врач, вам нужно в больницу.
        - Я не об этом, святой отец, - отмахнулся Джошуа, - помогите мне уничтожить этого Дьявола.
        - Уничтожить? Что вы, мистер Вернер! Я же простой священник маленького храма. Кто я такой, чтобы бороться с самим Дьяволом? Разве я святой Петр или святой Георгий? Разве я какой-нибудь профессиональный истребитель чудовищ с двумя мечами за спиной? Я даже экзорцизм никогда в своей жизни не проводил! Идите к лорду Брэндону, мистер Вернер, уверен, что он заинтересуется и сможет чем-нибудь помочь.
        - Лорд Брэндон мне не поможет, - Джошуа сцепил пальцы рук и положил их на спинку скамьи впереди. - Во-первых, изгнание Дьявола - это не по его части. Разве церковь в своё время не объявила магию лордов исчадием Дьявола? Как же он будет изгонять то, от кого идет его сила?
        - А во-вторых?
        - А во-вторых, у нас с лордом Брэндоном в недавнем времени были некоторые разногласия, после которых мне не хотелось бы лишний раз попадаться ему на глаза. Мало ли что.
        - Всё равно, мистер Вернер, - священник тяжело сел на скамью рядом с журналистом, - я не тот, кто вам нужен. Я не знаю, как изгнать Дьявола, и не смогу этого сделать. Кто я такой для этого? Вы вообще уверены, что это было что-то дьявольское, а не какой-нибудь мутант, сбежавший с Пустошей?
        - Я ни в чем не уверен, святой отец. Но то, что я видел, больше всего походило именно на то, что я видел на картинках в некоторых запрещенных книгах, которых, я уверен, немало в этом храме.
        - Вы верите в Бога, мистер Вернер? - падре устало потер виски.
        - Никогда не верил, падре, если честно. До сегодняшнего дня. Но почему-то, когда столкнулся с тем чудищем, первым делом подумал о вас. И приехал именно сюда.
        - Порой нужно повстречаться с Дьяволом, чтобы поверить в Бога, - грустно улыбнулся священник.
        - Иногда мне кажется, что вся моя жизнь проходит в окружении разнообразных дьяволов, а Бог давно отвернулся от нас.
        - Или мы сами отвернулись от него. Однако, мистер Вернер, в любом случае, я ничем не смогу вам помочь. Давайте промоем вашу рану, и я помогу вам добраться до больницы. У меня есть друзья в госпитале Гарден Сити, они хорошо о вас позаботятся.
        - Мне всё же нужна от вас другая помощь, святой отец.
        - Какая? Чем я могу помочь?
        - Изгоните Дьявола, падре Джузеппе. Разве не в этом смысл всего вашего служения?
        - Я? Дьявола? Вы с ума сошли?
        - Ну, а кто же ещё? Других слуг Господа я поблизости не знаю.
        - Вы, что, Джошуа, серьезно? - падре вскочил. - Я старый никому не нужный пьяница. Какой из меня дьяволоборец?
        - Пожалуй, единственный.
        - Нет, мистер Вернер, нет, - священник замотал головой. - Даже и не пробуйте настаивать. Если бы я мог помочь, я бы помог немедленно. Но я просто не могу. Я даже не знаю, с чего начать! Вы что, думаете, что в Библии есть четкая инструкция: «Если вы встретитесь с Дьяволом, действуйте так, а потом вот так»? Нет, такого нет и быть не может. Мы боремся с Дьяволом внутри человеческих душ, но я понятия не имею, что делать, оказавшись с Врагом один на один, глаза в глаза.
        - Подумайте об этих людях, падре Джузеппе! - Джошуа тоже вскочил и схватил здоровой рукой руку священника. - В Пайн Ковертс полторы тысячи человек. Еще пять тысяч в окрестных городах. Они все в смертельной опасности. То существо, чудовище, которое я видел, если оно попадет в город - оно уничтожит всех. Это будет бойня, резня! А если он доберется до Нью Эвалона?
        - Это ужасно, мистер Вернер, ужасно. Но что же я могу сделать? Вы меня не слышите. Я не говорю, что я не хочу помочь, я хочу - всем сердцем хочу. Но я просто не знаю, что делать!
        - Послушайте, святой отец, - быстро зашептал Джошуа, - всю свою жизнь вы боролись за спасение человеческих душ. Один, окруженный врагами, в смертельной опасности, вынужденный прятаться и скрываться ото всех. Но вы дожили до почтенного возраста и седых волос, продолжая делать свое дело день за днем, год за годом. Разве в том, что на вашем пороге появляется человек, просящий вас защитить людей, ваших людей, от Дьявола не может быть провидения Божьего? Разве не может быть это испытанием Господа, посылаемым вам, а заодно и нам, дабы укрепить вашу веру и дать вам спасение через великое служение? Разве не на всё воля Господа, святой отец?
        Падре с минуту молча смотрел на него. Потом осторожно освободил свою руку из руки Джошуа. Перекрестился, сел на скамью, ладонью вытер вспотевший лоб. Снова задумался.
        - Что ж, мистер Вернер, - сказал он, наконец, - ad omnem voluntatem Dei. На всё воля Господа. Давайте попробуем что-нибудь с этим Дьяволом сделать. In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen.
        - Кажется, это где-то здесь, - задумчиво протянул Джошуа и остановил машину. - Не уверен, но надо же откуда-то начинать. К тому же не думаю, что Дьявол дожидается нас на том же самом месте, где я его встретил.
        - Domine Iesu… - еле слышно прошептал священник.
        - Пойдемте, падре, - журналист решительно вышел из автомобиля.
        Рассветное солнце пробивалось сквозь ряды низких кривых кедров, отбрасывающих на дорогу причудливо, по-змеиному, искривленные тени. Было как-то особенно тихо: не слышно ни утренней переклички птиц, ни далекого уханья сов. Даже бурундуки и мыши не шелестели сухими листьями в своих вечных раскопках и поисках еды. Мир, казалось замер - недвижимый и вечный - время остановилось, однако мгновение прекрасным не было. Во всём этом ощущалось какое-то зловещее ожидание катастрофы, ощущение близкой и неминуемой смерти. Джошуа поежился: то ли от ужаса, то ли от рассветного осеннего холода.
        - Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum, adveniat regnum tuum, - падре Джузеппе, шепча под нос, доставал из машины то, что, по его мнению, могло ему пригодиться: молитвенник, крест примерно в фут высотой, бутылку со святой водой и фляжку с виски, - fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum quotidianum da nobis hodie, et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris, et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo. Amen.
        - Смотрите, падре, - Джошуа указал на дорогу, - здесь остались следы на песке, на дороге.
        - Копыта.
        - Ага, раздвоенные. Но ноги всего две, видите?
        - Вижу, - уныло подтвердил священник.
        - Он пошел вон туда, - указал Джошуа. - Если хотим его найти, имеет смысл пойти за ним.
        - Хорошо, - священник вовсе не горел желанием найти объект их поисков.
        Некоторое время они шли по дороге. Минут через десять следы свернули направо: зоркий глаз Джошуа заметил, что что-то большое здесь продиралось сквозь подлесок. Он молча указал рукой и направился по следам. Джузеппе, вздохнув, последовал за ним.
        Еще через некоторое время следы свернули налево. Осторожно озираясь, они ступали шаг в шаг по мягкой сухой хвое, пробираясь между серыми кривыми стволами кедров. Через несколько минут следы привели их на большую поляну, бывшую вырубку, как казалось, брошенную внезапно. То тут, то там были сложены распиленные и готовые к вывозу стволы и чурбаны. Между ними виднелись темно-серые кучи наваленных веток, с которых уже опала вся хвоя за исключением редких рыжих иголок, настойчиво цепляющихся за мертвые ветки. Джошуа, вглядываясь в лес вокруг вырубки, повел священника за собой вперед. И внезапно одна из куч веток, мимо которой они проходил, поднялась, распрямилась и взглянула на остолбеневших людей ярко-красными горящими глазами. Глазами Дьявола.
        Джошуа смотрел прямо в эти глаза, не в силах ни отвести глаз, ни даже вздохнуть. Чудовище облизнулось и напряглось, готовое прыгнуть на добычу.
        - Credo… - раздался дрожащий, срывающийся голос справа. Бледный падре Джузеппе сделал несколько шагов вперед, выставив перед собой крест, приблизившись почти вплотную к чудовищу. Дьявол повернул голову, тихо зарычал, посмотрел на крест в руке священника и сделал неуверенный шаг назад.
        - Credo! - уже увереннее воскликнул падре Джузеппе, а потом его как будто прорвало, и он во весь голос заорал: - Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae!!! Et in Iesum Christum, Filium eius unicum, Dominum nostrum: qui conceptus de Spiritu Sancto, natus ex Maria Virgine, passus sub Pontio Pilato, crucifixus, mortuus et sepultus: descendit ad inferos; tertia die resurrexit a mortuis: ascendit ad caelos; sedet ad dexteram Dei Patris omnipotentis: inde venturus est iudicare vivos et mortuos! Credo in Spiritum Sanctum, sanctam Ecclesiam catholicam, Sanctorum communionem, remissionem peccatorum, carnis resurrectionem, vitam aeternam!!! Amen!
        Чудовище взревело, замотало головой, отпрыгнуло назад, а потом резко развернулось, взмахнув коровьим хвостом, и ринулось в лес, оставив журналиста и священника одних.
        - Получилось… - потрясенно прошептал падре Джузеппе. - Получилось, Джошуа, получилось! Быстрее, Джошуа, пойдемте, надо докончить начатое!
        - Подождите, падре, осторожнее! - крикнул Джошуа вслед священнику, бегущему в сторону леса.
        - За мной, мистер Вернер! - на бегу воскликнул падре. - Я его прогнал, но нужно окончательно изгнать его из этого мира в самое пекло ада!
        Джошуа бросился за священником. Следовать за Дьяволом не составляло труда: чудовище, продираясь сквозь подлесок, оставило хорошо заметный след. Падре бежал вперед, не обращая внимания ни на хлеставшие его по рукам ветки, ни на колючки, цепляющиеся за подол рясы.
        Через несколько минут они выскочили на картофельное поле. Хотя уже давно пора было собирать урожай, никто этим не занимался, картофельная ботва желтела и засыхала. Примерно в полутысяче футов, на небольшом пригорке, стоял двухэтажный фермерский дом: белый с зелеными ставнями и ржавой металлической крышей. Дом выглядел нежилым, несколько стекол были разбиты, но было непохоже на то, что он находится в этом состоянии давно. И дом, и окружающее пространство сохраняли остатки аккуратности. Двор дома от поля отделяла невысокая изгородь: по две горизонтальные палки между низкими столбами. А у изгороди, присев, на них смотрел Дьявол.
        Падре Джузеппе деловито достал бутылку со святой водой и выдернул из нее пробку. Держа крест в правой руке, а бутыль в левой, он медленно пошел к своему противнику. Джошуа шел в нескольких шагах позади священника с небольшим револьвером в руках.
        - Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae! - гордо заявил падре, встав перед Дьяволом. - Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Iesu Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis!
        Чудовище зарычало и сделало шаг вперед.
        - Vade, Satana, inventor et magister omnis fallaciae, hostis humanae salutis!
        Зверь оскалился.
        - Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto! Sicut erat in principio, et nunc et semper, et in saecula saeculorum! Amen!!!
        Падре Джузеппе, широко размахнувшись, плеснул из бутыли святую воду на чудовище, окатив его с головы до ног. Дьявол взревел, широко распахнув пасть. Он молниеносно взмахнул лапой и располосовал грудь священника - тот упал назад, выронив крест и заверещав, и попытался отползти.
        Чудище хищно облизнулось и нависло над священником, показывая длинные клыки, с которых капала слюна. Падре ощутил мерзкий запах изо рта Дьявола: в нем не было серы, как он ожидал, лишь запах гниющего мяса и несвежего звериного дыхания. Так вот он какой - запах смерти.
        Бам! Бам! Бам! Зверь вздрогнул и отскочил, уставившись на Джошуа, пистолет которого смотрел ему в грудь. На груди чудища расплылись три кровавые дыры. Дьявол снова взревел, повернулся и большими скачками помчался к дому и скрылся за дверью, внутри.
        Джошуа подбежал к священнику. Тот тяжело и с трудом дышал - дыхание перехватывали ужас и истерика. Он возил рукой по земле, пытаясь нащупать потерянный крест. Джошуа нашел крест между кустами картошки и вложил его в руку падре Джузеппе. Почувствовав это, тот начал успокаиваться. Джошуа достал нож, раскрыл его, разрезал рясу и осмотрел раны на груди священника. Глубокие, до костей, но не смертельные: ни до сердца, ни до легких, ни до желудка когти чудовища не добрались. Если не будет заражения, а оно ой как возможно, то у падре есть шанс выжить.
        - Не получилось… - сокрушенно прошептал падре. - Господь не дал мне достаточно сил, чтобы побороть Дьявола. Во мне недостаточно веры, Джошуа, вот в чем проблема. Я любил Господа недостаточно сильно, и потому он не дал мне силу, чтобы изгнать Врага. Что ж, я умираю побежденным, и я заслужил это. Надеюсь, что Pater noster будет милостив ко мне, если не сейчас, то хотя бы после тысячи лет в чистилище. Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Прощайте, Джошуа. Храни вас Бог.
        - Подождите умирать, падре, - Джошуа снял пиджак, свернул его и подложил под голову священника. - Раны не настолько серьезные. Думаю, у вас вполне есть возможность выжить, поэтому рано прощаться с этим миром. Надо отвезти вас в больницу. Я ранил чудовище, и оно сбежало. Сейчас я придумаю, как вас дотащить до машины, и мы поедем.
        - Вы ранили его? - удивился священник.
        - Да, всадил в паскуду три пули.
        - Вы видели раны?
        - Ну, да, кровь текла.
        - Но это невозможно, Джошуа, невозможно, - засуетился падре Джузеппе. - Нельзя ранить Дьявола, и ни из него, ни из кого-то из его демонов или чертей кровь течь не может. А это значит…
        - Что это не Дьявол, - догадался Джошуа. - Чудовище нельзя изгнать в ад, потому что оно не принадлежит ему. Эта тварь из плоти и крови. Она из нашего мира.
        - И это значит, - подхватил падре, - что чудовище можно убить. У вас еще остались патроны, Джошуа?
        - Конечно, целая коробка.
        - Тогда прошу вас, идите и добейте эту гадину! Вы его ранили, ранили в грудь, тяжело. Наверняка он сейчас истекает кровью и слабеет. Нужно только докончить начатое. Прошу вас, Джошуа, как и вы просили меня, ради жизней невинных людей идите и добейте его!
        - Вы правы, святой отец, - Джошуа встал и полез в карман за патронами. - Если его не добить сейчас, он может выжить и выздороветь. Надо ковать железо, пока оно горячо. Я пойду и убью его.
        - Ut benedicat tibi, fili mi! Благословляю тебя, in nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti!
        Джошуа прислушался. За дверью было тихо, ни звука. Выставив перед собой револьвер, он осторожно потянул дверь на себя. Дверь легко приоткрылась, предательски скрипнув. Он замер. Подождав минуту, и так ничего и не услышав, заглянул в коридор.
        Белые стены, перевернутая и разбросанная мебель, какие-то тряпки, книги - маленькая гостиная когда-то была аккуратной и уютной, но теперь представляла собой образец хаоса. Засохшие бурые лужи на досках пола: семье фермера не повезло с нежданным гостем.
        Джошуа проскользнул внутрь, аккуратно прикрыв входную дверь и снова замер, вслушиваясь. Снова безрезультатно: ни шага, ни скрипа, ни движения. Кто-то когда-то говорил ему, что лорды дают своим охранникам особые эликсиры, благодаря которым те могут слышать в сотни раз лучше, видеть в темноте и двигаться быстрее молнии - такой эликсир ему сейчас точно не помешал бы, но, увы.
        Какой-то шорох справа. Он резко повернулся, выставив перед собой оружие. Мышь. Простая серая мышь деловито подхватила обрывок бумаги, выдранный из книги на полу, и заспешила куда-то. Видимо, обустраивать свое жилище.
        Джошуа огляделся. Полуразломанные опрокинутые стулья, поваленный шкаф у камина, чудом уцелевший, хотя и криво сдвинутый к стене большой обеденный стол. Небогато. Справа от входа маленькая кухонька, вся усыпанная осколками разбитых тарелок. Погнутая медная кастрюля в углу, рядом с полуотломанной дверцей шкафчика. Здесь никого нет.
        Впереди лестница на второй этаж. Около нее две двери: направо и налево. Осторожно переступая, медленно-медленно, хотя пол всё равно скрипел, Джошуа подошел к первой двери. Открыл, тут же отскочив. Кладовка, пустая. Хорошо, попробуем вторую дверь. Он повернулся и потянул ручку, дверь заскрипела. Ванная. Надо же, даже с туалетом - обычно фермеры удобства располагали отдельно, на улице. Интересно, у них дела так хорошо шли с этой картошкой, что могли позволить себе канализацию, или просто владельцы дома были такими современными и продвинутыми?
        Как бы то ни было, здесь никого нет. Значит, второй этаж. Прижимаясь спиной к стене, целясь вперед и вверх, Джошуа медленно поднялся. Чертовски скрипучая лестница. Где же эта тварь? Три двери. Осторожно. Не спешить.
        За первой дверью оказалась хозяйская спальня. Широкая кровать на пружинах, простой шкаф с приоткрытой дверцей, разбросанная одежда. И никаких дьяволов. Дальше. Вторая дверь - детская. Комната девочки-подростка. Платья, куклы, зеркало: всё разбросано, изломано, изорвано. Но опять же, того, что он ищет, здесь нет - Джошуа, на всякий случай, даже под кровать заглянул.
        Значит, осталась последняя комната. Как в книгах: искомое оказалось в самом последнем месте поиска. Что ж. Джошуа вздохнул и приготовился. Рванув на себя дверь он влетел в комнату, готовый всадить все шесть пуль в мерзкую морду чудовища. Комната была пуста. Лишь разбросанные оловянные солдатики, деревянные машинки, сдавленный, растоптанный жестяной паровоз, будто переживший крушение, и маленькая кровать: простыни залиты бурым. Что-то хрустнуло под ногой, Джошуа вгляделся. Шейный позвонок, маленький, обглоданный. Бедный мальчик…
        И всё же, где же Дьявол? Джошуа был уверен, что он вошел в дом. Может быть, выпрыгнул из разбитого окна и сбежал? Но как эта массивная тварь пролезла бы в окно? Интересно, а чердак здесь есть? Впрочем, никакой лестницы, туда ведущей, не видно.
        Что-то стукнуло внизу. Джошуа вздрогнул. Еще одна мышь? Нужно проверить.
        Держа пистолет обеими руками, он медленно пошел к лестнице. Прислушавшись, еще медленнее, ступень за ступенью, спустился. Всё было тихо. Пусто. Он сделал пару шагов вперед, вглядываясь в гостиную, но ничего не увидел. Всё осталось таким, как он видел пару минут назад. Гостиная, кухня, открытые двери в ванную и в кладовку. Стоп. А что чернеет на полу кладовки? Джошуа всмотрелся: открытый люк. Ход в подвал. Он точно был закрыт, когда Джошуа осматривал кладовку в прошлый раз.
        Он замер в ужасе. По шее и спине потекла струйка холодного пота. Из-за угла, из гостиной медленно выплыла огромная черная фигура. Огненные глаза пристально на него смотрели. Пасть, полная острых зубов, казалось, ухмылялась. Зверь стоял и смотрел на Джошуа, закрывая тому путь к двери. Джошуа попался в ловушку.
        Журналист вгляделся в грудь чудовища и побледнел. Он помнил три отверстия от пуль, он помнил опаленную шерсть и струйки крови, стекающие из ран. Так вот: ничего этого теперь не было. Зверь неведомым образом снова был цел и невредим.
        Джошуа выстрелил. Бам! Еще раз: бам! Бам! Две пули в грудь, одну в голову. Чудовище вздрогнуло и пошатнулось. На груди появились две кровоточащие раны. Пуля, направленная в голову, прошла мимо. Чудовище зарычало и сделало шаг к Джошуа. Тот отступил назад, на лестницу.
        Бам! Еще одна дыра в груди, зверь и не подумал остановиться. Шаг за шагом они оба поднимались по лестнице. Дьявол, наклонив голову, высунув язык и тихо рыча, делал шаг к Джошуа, а Джошуа тут же отступал на шаг назад, поднимаясь всё выше и выше, на второй этаж.
        Нащупав ногой последнюю ступеньку, Джошуа повернулся и бросился в комнату девочки. Он захлопнул за собой дверь и задвинул маленький хлипкий засов. Чудовище это не остановит, но пару секунд он выгадает. Он бросился к окну, повернул защелку, дернул окно вверх. Окно, чуть приподнявшись, замерло: его перекосило и заклинило. Джошуа стал дергать его вверх и вниз, но оно не сдвинулось больше ни на четверть дюйма. Джошуа размахнулся и ударил рукоятью револьвера по стеклу, осколки со звоном полетели на пол и наружу, вниз. Вот только сможет ли он пролезть, да еще и ничего не сломать, упав с высоты?
        Дьявол не дал ему времени на раздумья. Дверь с грохотом распахнулась от сильнейшего удара, выломавшего засов и одну из петель. Чудовище вошло в комнату и пошло на прижавшегося к стене журналиста. Бам! Бам! Никакой реакции, лишь две новые дыры на груди зверя взамен недавних, которые уже успели затянуться.
        Всё, Джошуа, это конец. Патронов в барабане больше нет, перезарядить не успеть. Ну, что ж, как там было, et lux perpetua luceat eis?
        Монстр уже подошел к Джошуа вплотную. Он не спешил, спешить было некуда, он наслаждался беспомощностью жертвы. Чудище раскрыло зубастую пасть и нависло над Джошуа.
        Бам-бам! Бам! Бам-бам-бам! Бам-бам! Бам!
        Дьявол задергался и рухнул на пол, несколько мгновений его тело содрогалось от конвульсий, потом он затих. Бледный, как призрак, Джошуа, дрожа, смотрел на высокого человека с выбритой головой и большим носом, который, усмехаясь, стоял в дверном проеме с большим пистолетом в вытянутой руке.
        - Ханс Гюнтер! - выдохнул Джошуа. - Вот никогда не думал, что я буду рад тебя видеть.
        - Ты очень любезен, Джошуа, - Ханс убрал пистолет в кобуру под пиджак и направился к поверженному чудовищу. - Я буду рад обменяться с тобой любезностями, но у нас мало времени. Эта гнида чертовски живучая. Но пока он регенерирует, мы можем его связать.
        - Как это у тебя получилось? Я стрелял в него, но ему это как укус комара.
        - Мои пули серебряные, - пояснил Ханс, затем крикнул в сторону коридора: - Что вы там возитесь? Давайте сюда цепи!
        В комнату вошли двое стражников в черных кожаных куртках. Они принесли длинные цепи и начали с опаской опутывать ими конечности чудовища.
        - И стальные, и серебряные, - Ханс натягивал цепи и застегивал на них замки, - хрен его знает, что эту тварь возьмет.
        - Может, отрубить ему голову? - предложил Джошуа.
        - Есть идея получше, - усмехнулся Ханс.
        Подручные Ханса вернулись, неся в руках тяжелые пятигаллоновые канистры.
        - Масло и бензин, - пояснил Ханс, пока его товарищи обливали монстра горючим. - Давайте быстрее, ребята, у него уже, вон, ноги дергаться начали.
        - Огонь поможет? - Джошуа опасливо посмотрел на скованного зверя.
        - Не помешает, - усмехнулся Ханс. - Не волнуйся, сам лорд Брэндон сказал, что огонь - это лучшее решение. Всё, пойдем, пора.
        Полыхало знатно. Старые сухие доски в сочетании с горючими смесями - то, что надо для большого жаркого костра.
        Дикий крик, раздавшийся среди огня, крик, от которого останавливалось сердце и замерзала кровь в венах, сменился жалобным воем, от которого волосы на голове вставали дыбом. Наконец, второй этаж тяжело осел вниз, дом распался, как карточный домик, и вой прервался.
        - Двое останутся здесь, - приказал Ханс своим бойцам. - Когда догорит, просейте всё. Убедитесь, что тварь не выжила. На всякий случай. Мы не можем рисковать.
        Джошуа достал портсигар, засунул в рот сигарету, предложил портсигар Хансу. Тот не стал отказываться.
        - Так что это было? - Джошуа щелкнул зажигалкой.
        - А ты как думаешь?
        - Я сначала подумал, что это Дьявол, - признался журналист.
        - Дьявол! Ну, надо же. А похож, правда, - Ханс развеселился.
        - И всё же?
        - Химера. Искусственное существо. Результат неудачного эксперимента. Много лет назад Мартин, покойный ныне сын лорда Брэндона, когда был еще совсем маленьким, создал твоего Дьявола как эксперимент, тренировку. Он должен был создать что-то маленькое, милое и неопасное, но Мартин всегда отличался, скажем так, неординарными идеями. И получилась вот эта прелесть с зубами и когтями. Лорд Брэндон приказал чудовище уничтожить, но Мартин отказался и вместо этого зачем-то выпустил его на свободу неподалеку от Лэйк Фореста, и чудище сбежало в неизвестном направлении - как видим, на юг. Однако, под давлением отца и его гнева, Мартин был вынужден проблему чудовища всё-таки решить. Найти и убить его он не мог, но заставил заснуть.
        - И почему этот Дьявол проснулся?
        - Мартин погиб, - пояснил Ханс. - Видимо, сонное заклинание было связано как-то непосредственно с ним, он же его накладывал. И, как только он умер, монстр проснулся и вырвался на свободу. И проснулся он чертовски голодным и злым.
        - А ты как здесь оказался?
        - Очень просто. До нас дошли слухи о нападениях, я доложил лорду, а он сразу догадался, в чём дело и послал меня проблему решить. Мы потратили некоторое время на поиски и расспросы, но, в итоге, определили район поисков. Узнали, что в него входит эта ферма, и что фермеров никто не видел уже пару месяцев, сделали выводы. А здесь нам встретился преподобный и рассказал, что ты внутри дома наедине с монстром. Ну, я и поспешил тебя спасать.
        - Надо сказать, - Джошуа похлопал Ханса по плечу, - чертовски вовремя. Дьявольски вовремя, я бы сказал.
        - Жаль было бы оставить себя без интересного чтения твоих статей.
        - Я так понимаю, - Джошуа вздохнул, - что написать об этом всём я не смогу?
        - Ну, почему же, - Ханс пожал плечами. - Напиши всё как есть. Про свои переживания, про охоту, про то, что охранники лорда уничтожили чудовище. Напиши, что чудовище стало результатом единичного неудачного эксперимента, и что больше таких нет.
        - Нет? Уверен?
        - Уверен, - твердо заявил Ханс. - Напиши, что пострадавшие и их семьи получат компенсации, и что список пострадавших у нас уже есть, иначе сейчас появится куча самозванцев. Единственное, о чем я прошу не писать, так это про участие преподобного и о ваших экспериментах с экзорцизмом.
        - А что будет с падре Джузеппе?
        - А что с ним? - Ханс взглянул на священника, которого один из охранников бинтовал у большого черного мобиля Ханса. - Я ему дал волшебную мазь, ускоряющую заживление ран, сейчас ему наложат повязки. Всё с ним будет хорошо.
        - Я не об этом. Его накажут за то, чем он занимается?
        - Да кому он нужен? - Ханс махнул рукой. - Послушай, Джошуа, ты же умный человек. Лорд Брэндон тоже умный, очень умный. Кто ходит в церковь Джузеппе? Кучка рабочих оружейного завода. А оружейный завод принадлежит лорду и очень важен для всего лордства. Зачем лорду портить отношения с рабочими стратегического предприятия из-за какого-то полусумасшедшего старика? Хочет рассказывать свои сказки куче фанатиков, пусть рассказывает, пока никому не мешает. Вот если бы он начал свои проповеди публично читать, новых людей в свою церковь привлекать, тогда бы мы его тут же прихлопнули. А так всем хорошо: мы знаем, кто у нас нарушает запреты, они считают, что мы ничего не знаем, а мы позволяем им так считать и за всем наблюдаем, не вороша муравейник. Разумно?
        - Разумно, - согласился Джошуа.
        - Однако если ты напишешь, что в охоте на твоего Дьявола участвовал священник, тогда всё поменяется. Во-первых, люди узнают, что у нас в Гарден Сити есть священник. А во-вторых, мы будем вынуждены Джузеппе и его паству арестовать, ибо не можем же мы бездействовать в такой ситуации на глазах у всех. Посему, предлагаю сохранить status quo и сделать вид, что на чудовище ты охотился один. Ну, с небольшой моей помощью. Согласен?
        - Согласен.
        - У тебя есть материал года, Джошуа, - Ханс похлопал журналиста по спине. - Вон, смотри, твою машину мои люди привезли. Бери священника, возвращайся в Нью Эвалон и пиши отличную статью. С удовольствием ее завтра прочитаю.
        - Так и сделаю, - Джошуа протянул руку Хансу. - Еще раз спасибо. До встречи, мистер Гюнтер.
        - До встречи, мистер Вернер, - Ханс пожал руку журналиста, а затем повернулся и пошел смотреть на догорающие головешки.
        ЧАСТЬXII.
        ВЕДЬМЫ ЭЛЛЕРА.
        Глупо, глупо, как же это глупо… Кому рассказать - на смех поднимут. Весь ньюэвалонский бомонд будет полгода за спиной хихикать. Но что делать, если других вариантов нет? Что делать, когда всё уже перепробовано, и не сработало? К кому ещё обращаться в таких случаях за помощью, как не к нечистой силе? А кто с этой самой нечистой силой общается? Правильно, ведьмы. А где найти ведьму?
        Джеральд вздохнул и свернул на старую дорогу. Он приехал с севера, из Нью Эвалона, сюда, немного не доезжая Лэйк Фореста, где раскинулся глухой и, мягко говоря, непопулярный лес Эллер с одноименной деревушкой в его сердце. Деревушка была давно заброшена, и восстанавливать ее по широко известным, но редко произносимым, причинам не спешили. Однако, и это удивило Джеральда, дорога к ней была хоть и засыпана свежеопавшей листвой, но вполне проезжей. Кто-то заботливо отодвинул с дороги упавшее дерево, кто-то засыпал промытую ручьем канаву: кто-то сюда регулярно приезжал.
        Деревья обступали дорогу плотно. Даже сейчас, поздней осенью, когда листья на них уже пожелтели и покраснели, весьма живописно, они вместе с кустами подлеска создавали плотную завесу, скрывающую всё, что происходило дальше, чем в десяти-пятнадцати футах от дороги. Поэтому, когда после очередного поворота колеса автомобиля прогрохотали по бревнам моста, и Джеральд оказался сразу чуть ли не посреди деревни, он вздрогнул от неожиданности и резко затормозил.
        Шины прошипели, скребя мелкий гравий дороги и поднимая тучу белой прилипчивой пыли. Джеральд заглушил мотор и вышел из машины. Застегнув плащ и поправив шляпу, огляделся. Слева от него высился большой покосившийся амбар с открытыми воротами и дырами в дощатых стенах. Впереди, на большой поляне в центре деревни чернели полузаросшие развалины какого-то сгоревшего склада. Видимо, того самого - печально знаменитого. За ним, левее, вдалеке - кучи кирпича: руины некогда большого и, вероятно, красивого дома. Руины, но уже из бревен и досок, были и у дороги справа от Джеральда. Подойдя, Джеральд увидел сваленные в кучу заготовки для тележных колес: почерневшие, набухшие от влаги, заросшие травой и кустарником. Рядом валялись обломки мебели. Похоже, когда-то это была столярная мастерская.
        Джеральд пошел вперед. Как найти то, что он ищет, он точно не знал, но было непохоже на то, что это можно найти здесь, в деревне. Нужно было идти дальше. Он прошел мимо высокого четырехэтажного кирпичного здания, самого высокого строения в деревне. Когда-то здесь, наверное, жили. Здание на удивление неплохо сохранилось: лишь окна зияли черной пустотой, да крыша давно обвалилась и осела внутрь дома. Когда Джеральд проходил мимо, из темноты внутри здания послышался какой-то стук, скрежет, и, как ему показалось, недовольное рычание. Джеральд опасливо отошел и пошел в обход дома, стараясь держаться от пугающего строения как можно дальше.
        Макс, конечно, слыл шутником, но они с Джеральдом были всё-таки старыми и близкими друзьями. Макс знал, как Джеральд переживал пропажу Синтии, и вряд ли бы стал шутить такими вещами. По крайней мере, Джеральду хотелось так думать. Впрочем, когда Макс рассказывал про Эллер и про якобы живущую здесь ведьму, он был совершенно серьезен. Другое дело, что ни сам Макс, ни тот, кто рассказал Максу про ведьму, сами здесь не были и ведьмы и близко не видали. Но вот, Джеральд здесь, в отчаянии и с надеждой. С последней надеждой на чудо.
        Но глупо, как же это всё глупо. Синтия, милая Синтия, это всё ради тебя.
        Джеральд обошел высокое здание по широкой дуге и пошел по дороге дальше. Если ведьма здесь всё-таки есть, должен же быть хоть какой-то указатель? Нет, не то, чтобы он ожидал большого блистающего неоном рекламного плаката: «Ведьма Эллера: предсказания и чародейство. Детям и идиотам скидка. Прямо на север порядка пятидесяти ярдов». Однако хоть какой-то знак должен же быть.
        Слева возвышалась огромная, футов в шестьдесят высотой и футов двадцать в диаметре кирпичная труба. Возможно, старая домна, здесь добывали и железную руду. Чуть дальше, тоже слева, длинное кирпичное здание, сильно пахнущее углем и скипидаром. Кузница. Надо же, запах сохранился даже спустя столько лет. Справа, напротив, заболоченный и заросший ряской пруд. Пахло от пруда как-то особенно мерзко, как от помойки рыбного рынка. Джеральд поморщился и поспешил пройти мимо.
        Деревня была заброшена лет пятнадцать назад. Когда-то, еще в прошлом веке, идея ее постройки казалось разумной и даже очевидной. Особенно после того, как в Эллере обнаружили железную руду. Добыча и переплавка руды, как и рубка леса, приносила владельцу, Джейсону Эллеру, неплохие доходы. Но уже в первый год стало ясно, что не всё с этим местом гладко. Работники испытывали постоянные головные боли и страхи. Многие не могли спать - сны были просто ужасающими. Усталые, замученные люди теряли сознание во время работы, что породило множество несчастных случаев. Рабочие потянулись искать более безопасного заработка в других местах. А после того, как его младшая дочь Моника покончила с собой, уехал отсюда и сам Джейсон Эллер.
        Тем не менее, какое-то небольшое количество жителей, человек тридцать-сорок, здесь еще оставалось. В основном, дровосеки с семьями - на добычу руды ни рук, ни специалистов уже не хватало. Всё закончилось после того, как один лесоруб, Пол Вэньен, сошел с ума на почве белой горячки и на праздник Самайна, как раз примерно в это время года, изрубил напившихся мужчин, а женщин с детьми запер на складе и поджег. Все сгорели заживо. Когда через пару дней приезжий торговец обнаружил всё это и привел полицию, Пол так и сидел около склада и рассказывал, что он сотворил этот кошмар, чтобы почтить каких-то древних богов. Он умер по неизвестным причинам через три дня в тюрьме, так больше ничего и не рассказав.
        Как бы то ни было, больше люди селиться в этом проклятом месте, о котором ходило столько недобрых слухов, не захотели, и деревня окончательно умерла. И вот, Джеральд здесь, а вокруг никого. Лишь белки шелестят сухой листвой, и птицы взбудоражено переговариваются о чем-то своем. Вот, например, малиновка сидит наверху старого деревянного щита, видимо, доски объявлений, и смотрит на Джеральда испытующе.
        Джеральд хотел было пройти мимо, но тут малиновка вдруг подняла шум: захлопала крыльями, защебетала. Джеральд вздрогнул и присмотрелся к деревянному щиту. Увидев на нем буквы, подошел ближе. Белой растрескавшейся краской на серо-зеленых от времени досках было написано всего одно слово: «Уверен?»
        - Да, - твердо произнес Джеральд.
        Малиновка снова защебетала, слетела вниз, в траву рядом с указателем, потом снова спорхнула наверх. Джеральд вгляделся. Потом наклонился, поднял уголек из кучки и твердой рукой написал на доске под вопросом: «Да!».
        Едва он закончил, буквы на мгновение вспыхнули лиловым и тут же исчезли, как и не было. Порыв ветра пронесся над кронами деревьев - те испуганно зашептали, зашелестели сухой листвой. Малиновка снова что-то выкрикнула, вспорхнула и полетела вперед по дороге. Отлетев футов на сорок, села на ветку, посмотрела на Джеральда и снова защебетала, явно приглашая юношу последовать за ней.
        Вот оно! Джеральд обрадованно поспешил за птицей. Так они и шли: малиновка улетала вперед, садилась на ветку и ждала, пока Джеральд ее догонит, а потом снова летела дальше вдоль дороги.
        Они прошли мимо еще пары развалин, бревенчатых и кирпичных, мимо разрушенного моста, мимо озера с абсолютно черной водой, недвижимой, как поверхность огромного темного зеркала. У озера приветливо стояла скамейка, но Джеральд не решился присесть: ему показалось, что из кустов рядом со скамейкой на него смотрит хорошо обглоданный человеческий череп.
        Шли долго, может быть, полчаса или более. Джеральд достал часы из кармана, но они остановились. Впору было удивляться - альпийские хронометры его раньше не подводили, но вся ситуация была настолько удивительной, что такой мелочи Джеральд даже не придал значение, приняв ее как часть своеобразных правил игры.
        Внезапно малиновка исчезла. Только что была тут, и вдруг нет. Джеральд замер в нерешительности, не зная, куда идти. Он огляделся вокруг. Засыпанная бурыми листьями дорога, засохшая трава по ее краям, желтые, красные и оранжевые листья деревьев и кустов, по-прежнему образующие непроглядную завесу, зеленые листья лавров и остролистов. И тишина: невообразимая для леса тишина. Не поют птицы, не слышно шуршания грызунов, не слышно даже шелеста листьев. Как будто это место выпало из времени и из пространства и застыло навеки, а единственное живое существо здесь - это сам Джеральд с его гулко бьющимся сердцем.
        Резкий порыв ветра. Джеральд вздрогнул от неожиданности. Ему показалось, что откуда-то издалека, из-за деревьев, раздался тихий и мелодичный женский смех, словно звон серебряных колокольчиков. Или это и есть звон колокольчиков?
        Казалось, ветер раздвинул кустарники и ветки, размел сухую листву: Джеральд явственно увидел перед собой тропинку, уходящую в сторону от дороги. И он был готов руку отдать на отсечение, что несколько секунд назад никакой тропинки здесь не было. Ну, в любом случае, теперь она здесь есть. Джеральд пожал плечами и углубился в лес.
        Тропинка оказалась короткой: уже через несколько минут Джеральд оказался у невысокой, но широкой избушки, сложенной из толстых темно-серых, почти черных от времени, стволов. Крыша была покрыта то ли замшелой дранкой, то ли прямо мхом. В стене домика было прорублено маленькое окошко, обрамленное резным наличником, почерневшим, как и избушка, от времени, а по центру другой стены располагалась дверь.
        Из кустов вышел большой серый кот, махнул длинным пушистым хвостом, осмотрел Джеральда зелеными глазами с ног до головы. Потом повернулся, и ушел опять в кусты, громко мяукнув оттуда напоследок. Малиновка, Джеральд был уверен, что та же самая, села на угол крыши, взмахнула крыльями и что-то прочирикала. Джеральду показалось, что она над ним смеялась. Однако птица тут же перестала обращать на него внимания, погрузившись в прихорашивание своих перышек.
        Вздохнув, Джеральд постучал в дверь. Оттуда не донеслось ни звука, но сама дверь начала открываться. Джеральд отскочил назад. От такого дома ожидаешь, что его дверь будет открываться со зловещим скрипом, но эта дверь открылась совершенно бесшумно. И совершенно без чьей-либо помощи. На пороге никого не было. Лишь непроницаемой чернотой зиял дверной проем.
        - Что так и будешь стоять? - хрипло спросил кот, вышедший из кустов прямо у ног юноши.
        Джеральд от неожиданности отпрыгнул и тихо взвизгнул. Малиновка захохотала. Кот посмотрел на нее с презрением. Не менее презрительный взгляд он затем адресовал и Джеральду.
        - Заходи, давай, раз пришел. Тебя там ждут, - сообщив это, кот снова растворился в кустах.
        Джеральд, побледневший и уже не такой уверенный в себе и в том, что он делает, вошел в дом. Дверь тут же со стуком захлопнулась за ним. Джеральд как раз такого поворота событий ожидал, но всё равно непроизвольно вздрогнул.
        Внутри избушка оказалась значительно больше, чем выглядела снаружи. И освещена она была гораздо лучше, чем ожидаешь от такого маленького оконца. Темно-серые скрипучие доски пола и потолка, темно-коричневые бревна стен. По стенам развешаны связки каких-то трав, какие-то деревянные приспособления и, как показалось Джеральду, человеческие и звериные кости.
        К неожиданно высокому потолку подвешены на нитках множество осколков зеркал, отбрасывающих по всему помещению множество странных сбивающих с толку отблесков, связки разнообразных птичьих перьев и сотни ключей: белых, желтых, почерневших, позеленевших, ржавых и блестящих, больших и маленьких.
        Слева, у окна большой шкаф с книгами, названия не разобрать. Справа, у стены, каменный очаг, над которым висит небольшой котелок. А по центру комнаты массивный стол из растрескавшегося от времени красного дерева, перед ним пустой стул, а позади… Позади была сидящая за столом темная фигура. Несмотря на то, что комната была довольно хорошо освещена, хотя и непонятно как, фигура за столом оставалась в тени, почти в темноте. Лишь блики сотен качающихся зеркал порой пробегались по силуэту во тьме, создавая все вместе еще более непонятную и нереальную картину.
        - Здравствуйте, - Джеральд поклонился фигуре за столом.
        - Здравствуй, - шуршание спички, яркий огонек, запах серы. Рука протянулась и зажгла сначала белую свечу на одном краю стола, а потом, той же спичкой, желтую свечу на другой стороне.
        Свечи загорелись очень ярким голубоватым светом, осветившим того, а точнее, ту, кто сидела за столом. Ей было около тридцати лет на вид. Красивое овальное лицо, длинные вьющиеся волосы цвета воронового крыла, глаза цвета фиалки, чувственные алые губы, легкая довольная улыбка.
        - Садись, - то ли попросила, то ли приказала она, не двинувшись. Джеральд не был даже уверен, что губы ее пошевелились.
        Он сел на неудобный деревянный стул. Она смотрела ему в глаза недвижимо несколько мгновений, а потом оперла локоть на подлокотник своего кресла и наклонила голову, положив щеку на ладонь.
        - Мне грустно и одиноко, путник, - сообщила она, - расскажи мне свою историю.
        - Вы же ведьма, да? - Джеральд, спросив, сразу же почувствовал себя круглым идиотом.
        Женщина расхохоталась.
        - Нет, я тут просто грибы собираю! - давясь от смеха, проговорила она.
        - Да, грибки, грибочки! - раздался старушечий голос из правого дальнего угла. Зеркала задрожали, яркие отблески заплясали по комнате.
        - Грибочки, грибочки, вкусные, крепкие, хрустящие! - смех девочки из левого угла.
        - Простите… - Джеральд покраснел и потупился.
        - Ну, ладно, - женщина откинулась на спинку кресла, - ты меня рассмешил, молодец. Меня зовут госпожа Вистерия. И да, я ведьма. А кто ты, и зачем ты здесь?
        - Я… Меня зовут Джеральд. Джеральд Вульф, - его щеки и уши всё ещё были пунцовыми. - Я ищу свою подругу. Свою возлюбленную. Ее зовут Синтия Маршалл. Ее семья жила рядом с моей семьей, мы дружили с детства. Потом мы выросли, и я ее полюбил. Она отвечала мне взаимностью. По крайней мере, я так думаю… А полгода назад, чуть больше, она пропала. Просто исчезла, и никто ничего не знает. Может быть, ее мачеха что-то знает, но ничего мне не говорит. У нее как-то сразу столько горя случилось. Сначала Синти пропала, потом всё это с ее дочерями… Я думал, что Синтия куда-то уехала, но прошло столько времени и никто ничего не знает, никто ничего не говорит. И самое страшное, что никто ее не ищет, только я один. Но у меня даже зацепок никаких нет, всё впустую, надо мной только смеяться начинают…
        - И чего ты хочешь? - госпожа Вистерия снова оперлась щекой на ладонь.
        - Найти ее.
        - Это я поняла. Ну, найдешь ты ее, и дальше что? Хочешь быть с ней? Остаться с ней навсегда? В горе и в радости, в счастье и в невзгодах?
        - Да! - выпалил Джеральд. - Именно этого я и хочу. Вы сможете мне помочь?
        - Посмотрим, - ведьма потянулась. - Может быть, пока не знаю, надо разобраться. Только я бесплатно не работаю.
        - Да-да, никаких бесплатно! - проскрипела старуха.
        - Бесплатно работают только дураки! - сообщила девочка.
        Зазвенели ключи под потолком.
        - Конечно, конечно, - заторопился Джеральд, - у меня есть, чем заплатить.
        - И деньги я не беру. Ваши деньги всего лишь бумага.
        - Я знаю, меня предупредили, - Джеральд полез в карман плаща и достал приготовленный сверток. - Вот, серебряное ожерелье с аметистами, кольцо из белого золота с сапфиром, кольцо из желтого золота с изумрудами и бриллиантами. Этого хватит?
        - Цацки! Цацки! Побрякушки! - воодушевилась старуха.
        - Игрушки! Игрушки! - обрадовалась девочка.
        - Тихо вы! - прикрикнула на них госпожа Вистерия и улыбнулась юноше. - Пока хватит, рыцарь Джеральд. Хватит, чтобы попробовать понять, в каком направлении нам идти, а там посмотрим.
        - Хорошо, спасибо, - Джеральд запоздало спохватился и сдернул с головы шляпу, потом полез в другой карман плаща. - Вот, еще ее гребень, там осталось несколько волосков. Вдруг пригодится…
        - Молодец, - похвалила госпожа Вистерия, - с этим действительно будет значительно проще.
        - Скажите… - Джеральд замялся. - А сколько времени это займет?
        - Ты куда-то спешишь, Джеральд? - удивилась ведьма. - У нас с тобой есть всё время этого мира. Но не бойся, думаю, что на колдовство потребуется много времени. Прямо сейчас и начнем. Сядь вон там, в уголке, подвинь стул и мне не мешай.
        - А коли помешаешь, то полетят клочки твои по закоулочкам, и даже косточек не останется! - рявкнула старуха.
        - Косточки обглодают, по миру разбросают, в золу закопают! - пообещала девочка.
        - Они это серьезно? - Джеральд побледнел.
        - Преувеличивают, - ведьма пожала плечами. - Наверное. Но ты лучше, и правда, не мешай. Никто не знает, что может из этого получиться.
        Госпожа Вистерия прошлась вдоль стены, не глядя на вжавшегося в стул в углу Джеральда. Она хватала со стен веточки то одной травы, то другой и кидала их в котел. Туда же она отправила гребень Синтии вместе с волосами. Потом подошла к шкафу, покопалась там, достала какую-то банку, аккуратно открыла ее и медленно кончиком ножа подцепила каплю какой-то темной смеси, которая тоже отправилась в котелок.
        Осторожно убрав банку на место, женщина подошла к очагу, чиркнула спичкой и зажгла две свечи по краям очага: черную слева, затем белую справа. Подняв свечи, поднесла их к дровам под котелком, которые тут же ярко вспыхнули странным тягучим синим пламенем. Она вернула свечи на место, взяла большую ложку из черного дерева, опустила ее в котел и, помешивая, начала декламировать заклинание. Старуха и девочка вторили ей многоголосным хором.
        Ты огонь, наш свет извечный,
        Путь разведай бесконечный!
        Пусть вода рекой струится,
        Что уплыло, то приснится!
        Ветер, странник на просторе,
        Унеси с собою горе!
        Что землей навек сокрыто,
        Пусть не будет позабыто!
        Дева, женщина, мудрица,
        Понеси меня, как птица!
        Сын мой, мой отец и брат,
        Дай мне силы во сто крат!
        Мать моя, отец мой, Боги,
        Помогите мне в дороге!
        Где сокрылася девица,
        Дайте тайне приоткрыться!
        Расскажите, не тая,
        Здесь о том молю вас я!
        В котелке с хлопком произошла лиловая вспышка, ярко осветившая комнату. Фиолетовый отсвет почему-то еще долго бегал между крутящимися и качающимися зеркалами. Звенели ключи.
        Голос ведьмы стал глубоким и низким. Количество вторящих ей голосов, казалось, увеличились в десятки раз. Избушка заполнилась огромным хором кричащих, декламирующих, шипящих и скрипящих голосов, от чего Джеральду захотелось зажать уши, а стены и полы ветхого домика ощутимо задрожали. Ведьма перешла на какой-то совсем незнакомый язык, хор вторил ей.
        Дэркам, булир, ворэкампхам,
        Бистер, сэнекум видалтам!
        Вирахор, энегалэйтор,
        Бисен, фаригхам анейтор!
        Дивабаль соренту мгохам,
        Пенегрол гурентам, ворхам!
        Мисерондхор имдигхлайлэ,
        Бгдехам, веригхор, энгхайлэ!
        Внезапно всё прекратилось. Пламя свечей и очага погасло: его не задуло, оно просто как будто исчезло. Исчезли и голоса - оглушительная тишина, ни скрипа, ни шороха. Зеркала, перья и ключи замерли. Госпожа Вистерия застыла с ложкой в руках и с закрытыми глазами. В этой недвижности и тишине Джеральд боялся не то что пошевелиться, но даже дышать.
        Наконец, через минуту, ведьма открыла глаза, медленно положила ложку обратно в котелок и, развернувшись, вернулась за стол и села на свое кресло.
        - Придвигайся ближе, - поманила она, - я не буду кричать тебе через всю комнату.
        Джеральд вскочил, подхватил свой стул, с глухим стуком поставил его перед столом и сел снова, наклонившись вперед и в ожидании заглядывая в фиолетовые глаза колдуньи.
        - Получилось? - голос дрожал от волнения и нетерпения.
        - Прекрати меня буравить взглядом, - она усмехнулась. - Конечно, получилось. Я тебе ведьма или девочка?
        - Девочка! Девочка! - передразнила старуха.
        - Ведьма! Ведьма! - возразила девочка.
        - Так! - ведьма громко хлопнула по столу ладонью. - Прекратили, обе! Не видите что ли, что дело серьезное?
        - Прощенья просим, - извинилась старуха.
        - Мы больше не будем! - пообещала девочка.
        - Ну, и хорошо, - ведьма вздохнула, виновато разведя руками. - Извини, у нас редко бывают гости в последнее время. Итак, к твоей проблеме. Всё не так просто. Мне удалось понять общее направление, куда идти. Однако чтобы понять, где именно твоя Синтия, и, главное, как тебя с ней воссоединить, нужно колдовство гораздо более сильное и сложное. Требуется время, подготовка, ингредиенты. И это будет отдельная магия, которая потребует отдельную плату.
        - Ну, ничего страшного, - с некоторым сомнением пожал плечами Джеральд, - Я заплачу, если это сработает. И сколько нужно? Еще кольца?
        - Не в золоте дело, - ведьма раздраженно отмахнулась. - Скажи, Джеральд Вульф, тебе нравятся сказки?
        - Такие, где долго и счастливо? Нравятся.
        - Ну, допустим, - госпожа Вистерия криво улыбнулась. - Хотя не всегда долго значит счастливо, и не всегда счастливо значит долго. Но я не об этом. Я найду твою Синтию и сделаю так, что ты сможешь с ней соединиться. А долго и счастливо… Ну, это уже от вас самих зависит. Но за это ты исполнишь три моих желания. Вот моя цена. Всё как в сказке: хочешь шанс на долго и счастливо, выполни три задания мерзкой ведьмы. Здесь я могла бы ожидать, что ты начнешь меня уверять, что я не мерзкая, а прекрасная и удивительная женщина, но ты сейчас слишком задумчив, чтобы замечать такие мелочи. Итак, три желания. Исполнишь, я выполню свою часть. Не исполнишь хоть одно - я свободна от обязательств. Идет?
        Джеральд задумался.
        - Пожалуй, у меня нет выбора, - наконец, пожал он плечами.
        - Выбор есть всегда, - ведьма устало закатила глаза. - Так что ты выбираешь?
        - Я выполню твои желания.
        - Хорошо, - она кивнула. - Сделка заключена. Моё первое желание такое: ты отправишься в Ромптон, это на северо-запад от Нью Эвалона, чуть дальше Парсона. Там на железной дороге есть заброшенный грузовой двор. Он не используется уже много лет: после Фейерверка железнодорожная ветка оказалась перерезана Пустошами. В здании грузового двора, то есть складов, есть тайный рынок, на котором продаются всякие интересные вещи, которые у обычных людей быть не должны. Помимо оружия и наркотиков там есть, например, вещи, вынесенные с Пустошей, а для тех, кто знает, что искать, найдутся и весьма специфические ингредиенты. Для поиска твоей Синтии мне понадобятся некоторые вещи, которых у меня нет, я напишу для тебя список и расскажу, к кому и как обратиться. Ты отправишься в Ромптон и всё купишь, естественно, за твой счет. Обычные деньги там принимают, можешь не заботиться о покупке украшений.
        - Хорошо, сделаю.
        - Ну, и замечательно, Джеральд, - в руке ведьмы неизвестно откуда появилось большое павлинье перо. - Тогда подожди пару минут, пока я пишу список, а потом можешь отправляться. Малиновка покажет тебе дорогу, она же потом приведет тебя обратно. Не забудь ее поблагодарить. И не забудь вежливо попрощаться с мистером Мяу.
        Само здание грузового двора Джеральд нашел довольно легко. Двухэтажное, но очень широкое бурое кирпичное строение со множеством облупившихся металлических ворот, к которым вели проржавевшие рельсы. Обитая железом крыша местами прогнила настолько, что в ней зияли дыры впечатляющего размера. Ряды стеклянных окон под крышей тоже не могли похвастаться ни чистотой, ни целостностью. Издалека здание производило впечатление совершенно нежилого и необитаемого. Однако, подойдя поближе, Джеральд услышал звуки джаза, доносившиеся, несомненно, изнутри старого склада.
        Джеральд обошел вокруг, но не встретил ни души. Лишь при повторном обходе он обнаружил проход между наваленными деревянными ящиками, который привел его к низкой металлической дверце, покрашенной, в отличие от ворот, свежей черной краской.
        Потянув дверь на себя, он сделал шаг в полумрак помещения. Пара толстых охранников, сидящих за столом рядом с дверью, равнодушно скользнула по нему взглядом и вернулась к покерной партии. Внутри грузовой двор выглядел и пах так, как и положено выглядеть и пахнуть старому железнодорожному складу. Ряды платформ с рельсами между ними. Кое-где рельсы разобраны, а шпалы разбросаны или свалены в кучу. Пустые деревянные и фанерные коробки, целые и разбитые, какие-то погнутые жестяные банки, старые бутылки, обрывки газет. Запах креозота, скипидара, угля, ржавого железа и плесени.
        Необычным были звуки музыки, доносившиеся из дальнего угла помещения: джаз сменился фокстротом. И необычно было видеть здесь людей, не то, чтобы толпы, но посетителей было немало.
        - Как мне найти Каргамеля? - Джеральд остановился у стола охранников.
        Один из них поднял голову, секунд пятнадцать смотрел на Джеральда молча, а затем неопределенно махнул рукой и вернулся к своим картам.
        Джеральд решил пойти на звуки музыки. Следовало ожидать, что там был некий центр этого странного общества, а значит, будет легче найти искомое. Для этого пришлось подняться на платформу и долго идти по бетонной дорожке, возвышающейся над путями, похожей на мост, перекинутый через бездну.
        - Девочку, девочку не желаете, мистер? - беззубый растрепанный рыжеволосый мужчина с красным носом дыхнул на Джеральда крепким перегаром, Джеральд отшатнулся. - Хорошие, чистенькие! Есть поопытнее, есть помоложе. Совсем юные есть, мистер, еще девственницы!
        Джеральд решительно пошел вперед, не оборачиваясь.
        - А мальчика? Мальчика не желаете? - продолжал тот настаивать вслед Джеральду. - У меня есть такие мальчики, что получше девочек! Не желаете, мистер?
        Прилавок со старой посудой. Ящики, на которых расставлены пустые бутылки всех цветов и форм. Дохлые птицы, разложенные на газетах, постеленных прямо на платформу. Рядом прилавок с непонятными разноцветными банками. Джеральд вздрогнул: из одной банки на него взглянули мертвые глаза свернувшейся змеи.
        - Что ищешь, друг? - бойкий чернявый невысокий парень возрастом едва ли старше Джеральда, на голове кепка, в углу рта окурок, но пахнет не табаком. - Есть много всего: кокаин, опий, фисштех, плоды сонного дерева, гашиш, вороний глаз, белладонна. Что нужно?
        - Ищу Каргамеля, знаешь, где он? - Джеральд сверху вниз посмотрел в темные затуманенные глаза.
        - Купи чего-нибудь, тогда скажу.
        Джеральд молча повернулся и пошел дальше. Чернявый громко харкнул и сплюнул.
        Внимание Джеральда задержалось на большом столе. Причиной было то, что он не мог точно понять, что там разложено. Вон, вроде, похоже на обычную вилку, но почему так странно изогнуто? И почему такого странного цвета?
        - Что это?
        - Сувениры. Вещи с пустошей, - седой морщинистый продавец презрительно взглянул на Джеральда. Лицо старика было покрыто сеткой выпирающих фиолетовых сосудов, пространство между которыми было усыпано черными и фиолетовыми точками.
        - Зачем они? Почему они такие?
        - Магия, - продавец пожал плечами. - Обычные предметы приобретают необычные свойства. Как будто отражение всего этого сраного мира.
        - А какие свойства?
        - Хер их разберет. Разные. Вон тот гребень, например, если положить на ночь под подушку, вызывает необычайно реальные эротические сны. А вон то шило, если им уколоться, лечит все болезни.
        - Правда?
        - А ты попробуй, - седой продавец хрипло засмеялся и тут же закашлялся.
        - Нет, спасибо, пожалуй, не буду, - Джеральд покачал головой.
        - Ну, и иди на хер тогда. Не загораживай товар.
        Джеральд поспешил дальше. Мимо столов, ящиков, ковриков и газет, на которых лежали и стояли странные, непонятные, а порой, и откровенно бесполезные вещи.
        - Молодой человек, - вкрадчивый голос справа, кто-то взял Джеральда под руку.
        Джеральд повернулся, освобождаясь. Рядом с ним стоял невысокий толстый человек лет пятидесяти с короткими седыми волосами вокруг обширной лысины, массивным носом, большими полутемными очками на пол-лица и широкой, как у жабы, улыбкой.
        - Молодой человек, - продолжил он, улыбаясь, - я вижу, вы что-то ищете, что-то необычное. Из Пустошей?
        - Нет, извините, - Джеральд пошел дальше по перрону.
        - У меня есть то, что вам нужно, молодой человек, - собеседник не отставал.
        - Откуда вы знаете, что мне нужно?
        - О, я могу только предположить. Мне кажется, что вы что-то ищете. То, что вы потеряли и то, что вы мечтаете обрести снова.
        - Да что вы вообще знаете?
        - О, теперь понял, - снова широкая жабья улыбка, - не что-то, а кого-то. Вы ищете утраченную любовь, молодой человек. Я могу вам помочь.
        - И как же? - Джеральд и не думал останавливаться, музыка становилась громче.
        - Вы знаете про золотой шар? - собеседник перешел на шепот.
        - Какой еще шар?
        - Ну, как же? Разве вы не слышали истории про Пустоши?
        - Слушайте, отстаньте от меня, - Джеральд начал раздражаться.
        - Золотой шар, исполняющий желания, любые желания, - он снова попытался схватить Джеральда за рукав, Джеральд увернулся. - Я нашел его, и могу его вам продать. У вас же есть сокровенное желание? Вернуть вашу возлюбленную?
        - И что же вы сами им не воспользуетесь? - ехидно поинтересовался Джеральд, остановившись.
        - А кто вам сказал, что я не воспользовался? - торговец усмехнулся. - У меня есть всё, что мне нужно. Но шар я могу использовать только один раз, и я уже им воспользовался. Так почему же мне не получить дополнительный заработок от его продажи тому, кто сможет его использовать? Я продам дорого, очень дорого, но оно того стоит, поверьте.
        - И что я буду с ним делать?
        - Да что хотите. Хотите, просите счастья для всех бесплатно, хотите золотой дворец себе, а хотите - возвращения вашей возлюбленной. Что для вас важнее всего?
        - И почем же это счастье?
        - Я бы хотел его продать тысяч за сто, - торговец наклонился к Джеральду, беря его за лацкан плаща, - но только для вас, молодой человек, сделаю скидку. Очень хорошую скидку, войдя в ваше положение. Всё ж таки любовь, счастье, разделенные сердца и всё такое. Поэтому только для вас и только сейчас - пятьдесят тысяч. Ладно, пусть даже будет сорок девять тысяч, от сердца отрываю. Всего лишь сорок девять тысяч долларов, и никто не уйдет обиженным. Звучит справедливо?
        - Да уж, - Джеральд рассмеялся, - вы уж точно не уйдете обиженным. Спасибо, за щедрое предложение, но я откажусь.
        - Жаль, молодой человек. Не мне, вам будет жаль, что вы отказались.
        - Я постараюсь это как-нибудь пережить, - Джеральд аккуратно, но настойчиво отцепил руку торговца от своего плаща, повернулся и пошел дальше по платформе.
        - У меня еще есть чемодан на колесах, который сам следует за владельцем! - крикнул ему вслед жабоподобный торговец. - А охранного анимата не желаете? Новая модель! Многофункциональная!
        Джеральд, наконец, добрался до конца бесконечно длинной платформы. Там, у ворот, была устроена большая площадка. Переливались десятки разноцветных электрических огоньков, черный патефон с помятой трубой в углу барной стойки наяривал свинг, возле грубо сколоченного бара и семи таких же столиков рядом с ним толпились люди самой разной наружности. Было шумно, пахло сигаретным дымом, креозотом и немытыми телами.
        Джеральд протиснулся к барной стойке и заказал виски. Бармен поставил перед ним стеклянный стакан с трещиной и плеснул немного мутной коричневой жидкости с сивушным запахом.
        - Пятьдесят центов, - объявил бармен.
        Джеральд дал ему доллар и понял, что сдачу ожидать не стоит. Он проглотил напиток, задержав дыхание, но всё равно чуть не выблевал завтрак от резкого запаха пойла. Снова махнул бармену.
        - Еще?
        - Нет, спасибо. Я ищу Каргамеля, игрушечника, - перекричать патефон было непросто.
        - Первая платформа, у стены, в самом конце, - махнул рукой бармен. - У него там лавка построена.
        - Спасибо!
        Бармен молча кивнул.
        С трудом протиснувшись между пьяными посетителями бара, пару раз едва не нарвавшись на драку, Джеральд снова погрузился в водоворот безумия и торговли. Он отбился от желающих всучить ему бойцового петуха, самые настоящие золотые часы, честно-честно, снова наркотики, снова девочек и множество другого ненужного, но горячо рекламируемого товара.
        Первая платформа отличалась от остального рынка солидностью. Там не было тесноты и толкотни, не было ковриков, тряпочек, ящиков и газет в качестве прилавков, ни было наглых и настойчивых торговцев, хватающих за рукава, руки и лацканы.
        Вдоль кирпичной стены грузового двора, к которой примыкала платформа, был выстроен ряд маленьких, но аккуратных домиков-лавочек с прилавками, за которыми стояли и сидели благообразные, в основном, и неплохо одетые, опять же, в основном, солидные торговцы.
        Продавали здесь, по крупному счету, тот же мусор, что и на других платформах, однако здесь он был разложен более аккуратно, более свободно и на бархатных подушечках, что придавало ему налет солидности и, вероятно, увеличивало цену, минимум, в два-три раза. Но было здесь и то, что отсутствовало в других частях этого странного рынка. Книги, драгоценности, серебряная посуда, старые географические карты с указанием закопанных кладов, картины и даже цветы, правда, очень необычные: синие, фиолетовые, зеленые и черные.
        Наконец, Джеральд нашел и прилавок с игрушками. Он загляделся на товары. Игрушки были чрезвычайно высокого качества. Они крутились, двигались, ползали и перемигивались лампами. Продавцом был настоящий исполин: огромный, футов в семь высотой, широкоплечий, с широкой грудью и большим животом. Большой мясистый нос и толстые губы совсем не портили его, в общем-то, симпатичного лица. И лицо, и голова его были выбриты наголо, но воображение так и хотело дорисовать ему бороду и длинные волосы, вручить секиру и отправить на палубу драккара завоевывать северные земли огнем и топором.
        - Ищете особенную игрушку? - голос викинга-игрушечника был неожиданно мягким.
        - Я ищу Каргамеля, - Джеральд приветливо улыбнулся.
        - Это я. Кто вам меня порекомендовал?
        - Я ищу игрушки для большой девочки, - вместо ответа сообщил Джеральд. - Точнее, для трех больших девочек, которые есть одно.
        - Тогда добро пожаловать, - Каргамель учтиво, насколько позволяли размеры маленькой лавки, поклонился, а затем открыл дверь сбоку лавки. - Проходите.
        Внутри было тесно, но нашлось место и для высокого шкафа, и для маленького столика, на котором, на примусе, стоял эмалированный чайник, и для пары стульев. Каргамель опустил занавес, закрыв прилавок от платформы, и жестом пригласил Джеральда сесть на стул. Заглянув в шкаф, игрушечник достал пару маленьких, почти игрушечных, чашечек, поставил их на стол и налил из чайника густой темный чай. Джеральд осторожно попробовал - чай оказался на редкость хорошим и ароматным.
        - Как я могу к вам обращаться? - гигант снова наполнил чашечки.
        - Джеральд, мистер Каргамель.
        - Просто Каргамель, - поправил его собеседник. - Особенно для вас, Джеральд. Чем я могу помочь госпоже Вистерии?
        - Она просила купить ингредиенты по списку, - Джеральд достал из внутреннего кармана пиджака сложенный листок бумаги и передал его Каргамелю.
        - Так, посмотрим, - тот, не спеша, достал из кармана очки, нацепил их на свой огромный нос, расправил листок, всмотрелся в него, водя толстым пальцем по строчкам. - Да, всё есть, не проблема. Вы пока допивайте чай, Джеральд, а я всё для вас найду. Только это будет недешево, извините.
        - Ничего страшного, - Джеральд сделал еще один глоток и зажмурился от удовольствия. - Скажите, Каргамель, а эти игрушки на прилавке - они волшебные?
        - Эти нет, - игрушечник улыбнулся. - Немного техники, немного знаний и очень много кропотливой работы. Но у меня есть и по-настоящему волшебные игрушки. Они, естественно, на прилавке не лежат - только для своих, для тех, кто понимает. Вы слышали, скажем, о куклах Мерлина?
        - Мерлина?
        - Ну, это народное название, сами мы их так не называли. Собственно, так я и познакомился с госпожой Вистерией. Да и с волшебством вообще. Хотите, расскажу?
        - Конечно, хочу, - заинтересовался Джеральд.
        - Мне некому эту историю рассказывать, а истории рассказывать я люблю. Раз вы пришли от госпожи Вистерии, значит, можно вам ее спокойно рассказать. Вы знаете аниматов?
        - Да, конечно.
        - Ну, вот, когда всем известный Питер Морозофф их изготавливает, он с помощью своего анимоскопа извлекает из человека душу и заменяет ее программой. А куда девается душа?
        - Не знаю, - пожал плечами Джеральд. - Умирает, наверное.
        - Вот и все так думают. А на самом деле душа помещается в хрустальный сосуд и хранится в нем. Сейчас, после одного случая, эти сосуды хранятся за семью замками, а раньше было попроще. Как раз этот случай всё изменил. Я игрушками занимаюсь с самого детства, их еще отец мой делал, земля ему пухом. Был у меня друг, Джулиан Яскер, из полонских эмигрантов. Большой был души человек и невероятных талантов: поэт, музыкант, плут, бабник. И как-то так случилось, что, оставшись в очередной раз без гроша, попал он на службу к Питеру Морзоффу, каким-то мелким помощником. И когда он случайно выяснил, что происходит с душами аниматов, загорелся он идеей эти души похитить и освободить.
        - И похитил?
        - Похитить-то похитил, сорок три штуки, - Каргамель развел массивными руками, - а вот освободить не смог. Он решил, что просто разбить сосуд недостаточно, надо душу куда-нибудь вселить. И пришел ко мне с предложением: давай, говорит, вселим души в кукол. Ты сделаешь красивых кукол, а мы туда души и поместим. Всё лучше, чем неприкаянными скитаться. Ну, кукол-то сделать для меня проблемы не составляло, а вот как туда душу перенести?
        - И вы пошли к ведьмам, - догадался Джеральд.
        - Именно. Это всё Джулиан придумал, я его отговаривал, но он таким настойчивым был. Это ж лет двенадцать назад было, тогда же еще всё совсем недавно случилось, я про резню эту в Эллере, жутко было. Но пошли мы всё же туда, и с госпожой Вистерией встретились. Она идеей Джулиана заинтересовалась, но плату попросила высокую. Он побледнел, но согласился. Теперь он у госпожи Вистерии в помощниках ходит, и только ей песни поет. Хвостом пушистым помахивая.
        - Мистер Мяу! - вспомнил Джеральд.
        - Он самый. В итоге, сделали мы с госпожой Вистерией сорок три куклы и вселили в них сорок три души. А потом она мне предложила ей помогать. Сама она многие ингредиенты доставать не могла, не может она Эллер покидать, вроде бы. А тот, кто ей приносил всякие волшебные вещи раньше, как раз умер - то ли от старости, то ли несчастный случай на работе. Вот, теперь я для нее всякие разности достаю. Ну, и приходится еще и игрушками на жизнь зарабатывать. С одной покупательницы ведь, даже такой, как она, долго не проживешь. Ходят, правда, ко мне с десяток других клиенток, не настоящие ведьмы, так, любительницы, но основной доход, всё-таки, игрушки. Да, и, сказать по правде, люблю я это игрушечное дело. Ну, давай посмотрим, что нам нужно тебе собрать.
        - Подождите, Каргамель. А что стало с куклами?
        - С куклами? Я их продал. Очень дорого, они попали в лучшие дома Нью Эвалона. Говорящие куклы, реагирующие на вопросы, с эмоциями, почти живые. И оказалось, что те дети, у которых они были, развиваются быстрее других, умнее, что ли, становятся. Тогда и пошло название «куклы Мерлина». Как волшебник Мерлин короля Артура наставлял, так и волшебные куклы помогали детям. Не обошлось, однако, и без накладок. Дети, они же, Джеральд, разные бывают. Кто-то кукол бил, кто-то отрывал им ноги и руки, кто-то их мучал. И таким детям стали сниться сны: жуткие, тягучие, безумные. Сны, из которых они не могли вырваться, не могли проснуться. А когда всё-таки просыпались, не могли забыть, боялись снова засыпать. Было несколько самоубийств, несколько сумасшествий, поломанные судьбы. В результате, за куклами Мерлина закрепилась очень неоднозначная репутация. Их все хотят, но их и боятся. Я перестал следить за их судьбой, если честно, для меня эта страница завершилась. Но не удивлюсь, если когда-то снова их встречу. Такие вещи имеют свойство возвращаться в твою судьбу. Ладно, Джеральд, давай всё-таки подберем тебе по
списку.
        Каргамель открыл шкаф и начал водить пальцем вдоль полок, время от времени доставая оттуда маленькие баночки и мешочки и раскладывая их на столе.
        - Так, порошок из рога единорога, перья ласточки, волосы из гривы черной лошади, чешуя русалки, лепестки розы, коготь стрыги, чешуйка дракона, крыло летучей мыши, лепестки сирени, шипы крыжовника, кровь вампира, сердце утопца, волос полуденицы, майоран, петрушка, шалфей, кайенский перец, лягушачьи лапки, хвосты мышей, зуб мантикоры, перо грифона. Всё? А, нет, еще шерсть белого волка. Теперь всё.
        - Сколько я вам должен, Каргамель?
        - Так, сейчас посчитаем. Значит, это, это, это, еще это, итого, три тысячи семьсот девяносто три доллара восемнадцать центов. Ну, а это, - он достал из шкафа запечатанную бутылку из темного стекла, - это мой подарок вам лично, Джеральд.
        - Что это?
        - Кровь демона. Нет, не смотрите на меня так, это вино так называется. Вино, надо сказать, отменное, просто отличное, такое мало где найдете. Берите, Джеральд, выпейте за моё здоровье и за ваше здоровье тоже. Ну, и за исполнение вашей задумки, в чём бы она ни заключалась.
        - Я…
        - Нет, нет, ничего мне не рассказывайте, - замахал руками Каргамель. - Это только дело только между вами с госпожой Вистерией, я ничего не хочу знать, простите.
        - Спасибо, Каргамель, вот деньги. Здесь три тысячи восемьсот.
        - Спасибо вам, Джеральд, - Каргамель убрал две пачки двадцаток в шкаф и загремел монетами, отсчитывая сдачу.
        - Скажите, Каргамель, - Джеральд ссыпал монеты в карман, не считая, - те голоса в доме госпожи Вистерии, старуха и девочка, это тоже души аниматов?
        - Нет, Джеральд. Точнее, и да, и нет. Да, души, нет, не аниматов. Там всё намного сложнее. Простите, я не могу ничего объяснить.
        - Как же так получилось, - Джеральд надел шляпу, собираясь уходить, - что госпожа Вистерия практикует прямо под носом у лорда Брэндона, и он ничего не делает, чтобы ей помешать. Мне казалось, что у лордов монополия на магию?
        - Он бы, наверное, хотел прекратить ее, как вы сказали, практику, но там всё тоже намного сложнее, чем кажется. Магия ведьм другая, совсем другая, чем магия лордов. Не слабее и не сильнее, просто совершенно другая. Госпожа Вистерия же не одна, есть и другие ведьмы в других краях. Однако они существуют в некоем обособленном от этого мира пространстве, куда лордам пути нет. Не уверен даже, что все лорды про это знают. А поскольку лорд Брэндон ничего с госпожой Вистерией сделать не может, он предпочитает ее не замечать и делать вид, что ее не существует. Ну, и она соблюдает некий безмолвный договор: не покидает Эллер, и очереди к ней не выстраиваются. К ней ведь многие приходят, Джеральд, но девятнадцать из двадцати уходят ни с чем, попросту не найдя к ней путь. Нам с вами повезло. Хотя, кто знает, повезло ли? Всего доброго, Джеральд. Удачи вам и счастья.
        - Спасибо, Каргамель. Счастья и вам. Прощайте.
        - Всё принес? - глаза цвета фиалок пристально смотрели в лицо Джеральда.
        - Всё по списку, госпожа Вистерия, - Джеральд положил на стол холщовый мешок с ингредиентами.
        - Принес, принес! - подтвердила старуха.
        - Как заказывали! До крупинки! - обрадовалась девочка.
        - Ну, что ж, - ведьма улыбнулась, - спасибо тебе. Первое желание исполнено. Настало время объявить моё второе желание. Ты готов? Не передумал?
        - Готов. Не передумал, - решительно кивнул Джеральд.
        - Хорошо. Послезавтра Самайн. Это великий праздник, и все ведьмы соберутся праздновать его. Моё второе желание: ты отправишься со мной на праздник Самайна в качестве моего кавалера.
        - Праздник! Праздник! - расхохоталась старуха.
        - Повеселимся! Ух, как повеселимся! - взвизгнула девочка.
        - Хорошо, я буду рад вас сопровождать, госпожа Вистерия, - Джеральд галантно поклонился.
        - Ну, и прекрасно. Тогда жду тебя здесь же послезавтра, на закате. Как всегда, малиновка покажет путь. Оденься красиво, всё ж на бал идем.
        - Обязательно, госпожа Вистерия.
        - Теперь иди.
        - Выпей это.
        Ведьма, одетая в длинное черное платье с белыми вставками, открывающее ее плечи, протянула Джеральду бокал из черного стекла.
        - Что это?
        - Начало волшебства, - фиалки глаз блеснули в окружении черных теней, таких же темных, как ее волосы. - Ничего опасного. Чтобы отправиться туда, где состоится праздник, я должна открыть портал. Если ты это не выпьешь, то через портал пройти не сможешь. Давай, пей, не бойся. Не буду же я начинать праздник с отравления кавалера?
        Джеральд взял бокал и осторожно принюхался. Густая черная жидкость пахло травянисто: кажется, шалфей и что-то еще. Он решился и залпом выпил бокал - на вкус оказалось даже приятно, что-то вроде некрепкой травяной настойки.
        - Считай до двадцати, вслух, - скомандовала госпожа Вистерия.
        - Раз, два, три, четыре, пять, - и тут мир вокруг Джеральда взорвался звуками и красками.
        Громко играла музыка, какой-то фокстрот, люди вокруг, множество нарядно одетых людей, громко разговаривали, смеялись, кричали, отчаянно щебетали птицы. Пахло духами, свечным воском, шампанским, тыквой и жасмином. Разноцветные платья самых ярких и странных расцветок и фасонов, тысячи цветов в сотнях ваз, блеск многоцветных птичьих оперений - птицы сидели на ветках, на капителях колонн, порхали под высоким потолком зала.
        - Нравится? - Вистерия хитро посмотрела на Джеральда.
        - Потрясающе, - прошептал он.
        - Это только начало. Пойдем дальше.
        Она взяла его под руку и повела в следующий зал. Огромное ярко освещенное пространство было превращено в сад, и это был самый красивый сад, который когда-либо доводилось видеть Джеральду, а он их повидал немало. По центру зала струился ручей, огибая камни и корни деревьев. Деревья же, пышные, темно-зеленые, были окружены большими клумбами с разноцветными цветами. Несмотря на то, что нынче была граница октября и ноября, в зале благоухали тюльпаны, гиацинты, розы, пионы и тысячи других красных, белых, желтых, синих и лиловых цветов, которых Джеральд раньше даже и не видел.
        По ветвям деревьев струились плющи и цветущие клематисы, массивными гроздьями свисали цветы сладко пахнущей глицинии. Джеральд поднял глаза и потряс головой в изумлении: под потолком в воздухе сами по себе, без какой-либо поддержки, парили сотни шаров, образованных десятками тысячами цветов, похожие на невероятно изысканные праздничные кремовые торты.
        О том, что нынче Самайн, напоминали лишь расставленные то тут, то там, тыквы с вырезанными на них смешными или страшными лицами да золотые связки пшеницы и ржи в вазах на столах по периметру зала.
        Где-то в глубине, Джеральд не видел где, играл струнный квартет. Шампанское лилось рекой, бокалы, соприкасаясь, мелодично звенели. Гости прохаживались по залу, здороваясь и раскланиваясь друг с другом, обсуждая какие-то незначительные светские новости.
        С Вистерией многие здоровались, и она радостно отвечала на приветствия. Юная ведьмочка с ярко-рыжими волосами и ожерельем из цветов ноготков поверх наглухо, до шеи, застегнутого белого платья похотливо улыбнулась Джеральду, однако тут же стушевалась, наткнувшись на холодный взгляд Вистерии. Обалдевший от шума и впечатлений Джеральд лишь машинально вежливо приветствовал собеседников своей спутницы, больше глазея по сторонам. Платья женщин не сильно отличались по фасону от тех, что Джеральд видел на балах в Нью Эвалоне. Может быть, чуть больше красок, чуть больше кружев и бантов, чуть меньше драгоценностей, но зато множество украшений, сделанных из перьев, меха, трав и дерева. Макияж ведьмы предпочитали обильный: или вызывающе яркий, или, наоборот, как Вистерия, в темных тонах. Некоторые женщины даже полностью раскрашивали лицо в стилистике черепа.
        Одежда мужчин была настолько же скучной, насколько это было принято в Нью Эвалоне. Однако здесь, похоже, было в порядке вещей одеть фрак и галстук на голое тело, без рубашки, или нацепить на голову маску какого-нибудь животного: кота, козла, свиньи или ящерицы. Впрочем, присмотревшись внимательнее, Джеральд уже не был так уж уверен, что это маски.
        Схватив пару бокалов шампанского, ведьма потянула Джеральда за собой в следующий зал. Он был еще огромнее предыдущего. Почти весь зал занимал изумрудно-зеленый луг, ограниченный по всему периметру полосой синих, фиолетовых и белых цветов. На лугу, то здесь, то там, было разбросано множество тыкв.
        Вдруг заиграла веселая музыка: что-то быстрое и деревенское. Женщины, подхватив юбки и визжа, бросились в пляс. Кавалеры тут же присоединились к ним. Вистерия подмигнула Джеральду и втянула его в круг танцующих. Немного скованный непривычной обстановкой, он начал пытаться повторять движения соседей.
        В принципе, танец был несложным: прыжки, подскоки, развороты, обмен партнерами и снова прыжки. Джеральд быстро поймал ритм, а еще через пару мгновений танец его полностью захватил. Всё вокруг кружилось, смеялось и пролетало мимо: мужчины, женщины, цветы, колонны, огни, стены, фрески на высоком потолке… И Джеральд кружился и смеялся вместе со всеми, улетая куда-то далеко в царство ритма и движения.
        Внезапно Джеральд заметил, что по мраморным колоннам от пола вверх поползли зеленые лианы. Они обвивали колонны, на них распускались листья, набухали бутоны и тут же распускались разноцветные цветы. Музыка становилась всё быстрее и всё громче: мир вокруг слился в одно цветное пятно, из которого глаза Джеральда выхватывали то одну, то другую деталь.
        Тыквы, разбросанные по лугу, вдруг все сразу поднялись в воздух футов на десять. Зависнув там на секунду, они засветились изнутри, а потом начали раскручиваться - всё быстрее и быстрее. Вдруг они с громким хлопком лопнули, и пляшущий зал заполонили десятки тысяч больших бабочек, которые через несколько секунд все превратились в крохотных обнаженных фей с разноцветными прозрачными крылышками. Феи сбились в стаю, сделали несколько кругов по залу, подпевая музыке на каком-то непонятном языке, а потом улетели куда-то высоко, под потолок, и там рассыпались блестящей светящейся пылью, которая оседала на танцующих, принося ощущение тепла, счастья и желания.
        То тут, то там, то одна ведьма, то другая, сбрасывали с себя части одежды. Многие уже танцевали обнаженными по пояс, а кто-то даже умудрился выскользнуть из платья полностью обнаженной, не останавливая танца. Мужчины не отставали: мускулистые торсы виднелись всё чаще и чаще.
        Музыка всё убыстрялась, а танцующая толпа становилась всё плотнее и плотнее, всё разгоряченнее и разгоряченнее. Возбуждение пронизало весь воздух и вот уже то там, то здесь, обнаженные пары, выпадая из круга танца, сливались в объятиях на краю травяного ковра.
        Джеральда вдруг кто-то схватил за руку и сильно потянул. По инерции он пролетел вперед и всем телом врезался в Вистерию, которая, обхватив его, удержала от падения.
        - Пойдем, - прошептала она, и ее тихий шепот был прекрасно слышен Джеральду несмотря на грохочущую музыку и страстные стоны, раздающиеся вокруг.
        Ведьма вывела его из зала, и музыка внезапно прекратилась. Не стихла, нет, хотя, казалось бы, она должна была быть слышна издалека. Как только они пересекли порог, музыка исчезла, как отрубило.
        Этот зал был меньше и темнее. Свет напоминал ясную ночь в полнолуние. Серебристый свет выхватывал из мрака пышные листья тропических растений, изящные соцветия орхидей и крупные, дурманяще пахнущие цветы гибискуса.
        Вистерия провела Джеральда по тропинке посреди джунглей, заполняющих зал. С ветви на него желтыми безразличными глазами посмотрел огромный полосатый питон. Пятнистая морда леопарда высунулась было на дорожку, но тут же исчезла, повинуясь жесту ведьмы. Крупная летучая мышь приземлилась на правое плечо женщины. Она погладила ее левой рукой, нетопырь вдруг засиял всеми цветами радуги, превратился в белую птицу и бесшумно исчез где-то в вышине.
        Что это - реальность или иллюзия? Это всё происходит по-настоящему или только кажется Джеральду? Ведь всё началось с того момента, как он выпил зелье, предложенное ведьмой. Перенесло ли это зелье его в волшебный дворец, где чудеса творятся чаще, чем жители Нью Эвалона звонят по телефону, или всё это волшебство происходит лишь внутри одурманенного и бредящего разума Джеральда? Это всё так реально… Но ведь сны, когда ты спишь, тоже кажутся абсолютно реальными.
        - Ты исполнил моё второе желание, Джеральд, - голос Вистерии вырвал Джеральда из размышлений. Он понял, что они больше не в джунглях, где только что были. Они были одни в маленькой комнате без окон и без дверей, стены которой были задрапированы багряными бархатными портьерами. Две свечи у изголовья широкой кровати, красная и зеленая, светили неровным, колышущимся, но неожиданно ярким светом.
        - Ты исполнил второе желание, - повторила Вистерия. - Теперь, ты узнаешь моё третье желание.
        Она провела рукой по платью, и оно вдруг соскользнуло с ее тела и упало к ее ногам грудой черно-белой ткани. Даже на расстоянии, даже через свою одежду Джеральд чувствовал жар ее тела.
        - Вот моё третье желание, - она погладила его по щеке, - люби меня, Джеральд.
        И был вихрь. И была страсть. И был огонь. И были стоны. И были ногти, впивающиеся в кожу спины, и губы, жадно ласкающие кожу грудей. И было пламя, разгорающееся всё ярче и ярче, и был животный рык, поднимающийся из глубины горла. И была борьба, в которой не было побежденных, но были двое победителей. И было наслаждение, всколыхнувшееся и захватившее их обоих теплой, ласковой волной, в которой они с криком радостно утонули. И были поцелуи: нежные, медленные, глубокие, вбирающие в себя последние мгновения единства и пламени, угли, которого уже угасали. И стало тихо.
        - Ты исполнил три моих желания, Джеральд.
        Они стояли рядом, уже снова одетые, плечом к плечу, и смотрели в звездное небо. Было безлунно, а свет огней дворца сюда не долетал, поэтому ничто не мешало сверкающему куполу звездного неба предстать пред ними во всей своей ослепляющей красоте.
        Миллиарды звезд, блистающих краше самых дорогих бриллиантов. Переливы ожерелья Млечного пути. Бархатная непроницаемая тьма по краям небесного свода. Небо манило, звало, привлекало. Казалось, достаточно протянуть руку, и ты займёшь свое место среди этого вечного и бесконечного великолепия.
        Было холодно. Зима пришла: как раз первые ее мгновения. Изо рта Джеральда при каждом выдохе шел пар. Он хотел предложить Вистерии свой фрак, чтобы прикрыть от холода ее обнаженные плечи, но она с улыбкой отмахнулась. Ей не было холодно, он чувствовал ее плечо.
        - Ты исполнил три моих желания.
        - Да.
        - Что ж, теперь настало выполнить мою часть уговора. Я всегда выполняю то, что обещала.
        - Ты нашла Синтию?
        - Да, - она немного грустно улыбнулась. - И ты с ней сегодня соединишься. Слышишь?
        Джеральд вслушался. Где-то вдалеке, кажется, звенели колокольчики. Лай собак? Что это - охотничий рог?
        - Слышишь, Джеральд? Это она. Она уже близко, и вы теперь всегда будете вместе. Навеки.
        - Спасибо, - прошептал он.
        - Прощай, Джеральд Вульф, - она погладила его по плечу и отошла назад. - Счастливого тебе пути.
        Звуки приближались. Джеральд уже мог различить стук копыт, крики и пение. Всё ближе и ближе. И вот, они вдруг вынырнули из-за угла дворца: длинная, полупрозрачная, как туман, белая процессия высоко в небе. Призрачные гончие, призрачные лошади, призрачные всадники: впереди на огромном скакуне мощная фигура в короне с множеством зубцов. Губы раскрыты в возбужденной улыбке (или это усмешка черепа?), пальцы сжимают меч (или мертвые кости сомкнулась вокруг косы?), он довольно кричит, преследуя добычу (или это дикий вой, от которого замерзает сердце, раздается из его мертвых уст?).
        И тут он увидел ее. Синтия Маршалл, юная и прекрасная, в развевающемся за спиной белом плаще скакала на высокой белой лошади и радостно улыбалась. Она повернула голову, увидела Джеральда, встретилась с ним глазами. Она узнала его, улыбнувшись еще шире, и протянула ему руку. Он вскинул руку ей навстречу - их руки соединились, и он тут же почувствовал упругую спину жеребца под собой.
        Он скакал вперед, только вперед, без остановки, следуя за гончими и за коронованным предводителем этого отряда. Он скакал вперед: мгновения, дни, годы, века, тысячелетия, через миллиарды миллиардов миль, сквозь миры и времена, а рядом с ним, бок о бок, скакала она, Синтия, его любовь навеки. Они скакали, крепко держась за руки, и улыбались.
        Утро принесло первый снег. Непривычно рано для Нью Эвалона, он выпал прямо на утро после Самайна.
        Шумели деревья. Ветер обрывал с них листья сотнями и тысячами. Как-то сразу после Самайна, будто перейдя незримый рубеж, они стали слабыми и потеряли связь с ветвями, их взрастившими. Ветер подхватывал их, и они падали, падали, падали, кружась, наполняя весь Эллер тихим печальным шелестом. А вместе с ними падали белые, мелкие, пока еще редкие, снежинки.
        Холодные, застывшие глаза смотрели вверх: на серое небо, на кружащие снежинки, на водоворот желтых, красных и коричневых листьев, опускающихся всё ниже и ниже. Утром было холодно, и глаза уже покрылись льдом.
        Обнаженное тело Джеральда Вульфа покоилось на перине из палой листвы, бледное и недвижимое, холодное и безжизненное. А листья и снег падали вместе сверху вниз, постепенно покрывая его.
        Было тихо, лишь шелестели листья. Не пахло ничем.
        Мистер Мяу еще раз взглянул на тело Джеральда, вздохнул, облизал переднюю лапку, встал, повернулся и пошел, не оборачиваясь, к избушке, стараясь ни одним шагом не потревожить эту прекрасную тишину. Было самое время для завтрака.
        ГЛАВАXIII.
        ВЛАДЫЧИЦА ОЗЕРА.
        - Посмотри на этот город, Лэнс. Посмотри на эти кирпичные коробки, на небоскребы, на бетон, на асфальт. Посмотри на этих людей: они спешат, бегут, обгоняют друг друга, чтобы вырвать из лап вечности хотя бы ещё один момент, чтобы вырвать из рук ближнего хоть ещё один цент. Посмотри на эти квадраты кварталов, упорядоченный хаос и хаос упорядоченного. Вон там, Даунтаун: самое великое и самое страшное место на этой планете. Вон тот дом с колоннами, смотри, - лорд Брэндон создал из воздуха линзу, приблизив белое здание, - это биржа Нью Эвалона. Сделки на миллионы долларов каждый день. Место, которое задает тон всей экономике этого мира. Если хочешь найти истинных демонов в этом мире, ищи их там - демоны биржи тайно управляют судьбами всех жителей планеты. Все банки и лорды мира следят за тем, что там происходит. Телефоны и телеграфы не успевают передавать котировки. Но стоит мне всего лишь повести рукой, и этого здания не станет. Рассыплется в пыль и в золу вместе со всеми его обитателями, просто исчезнет. И всё рухнет. Вся экономика этой планеты, всех лордств и континентов повергнется в хаос.
Несомненно, через какое-то время они оправятся, но какой ценой? Сколько они потеряют? Сколько денег, рабочих мест, разрушенных жизней? Сколько бедняков, потеряв работу и сбережения, покончат с собой? Сколько богачей станут нищими? Иметь возможность разрушить всё это одним мановением руки и не делать этого - вот она, настоящая власть. Ты знаешь сказку про гадкого утёнка?
        - Да, - Лэнс кивнул, смотря в окно на простирающийся в ста двух этажах внизу город. - Гадкий утёнок, которого все оскорбляли и гнали, вырос и стал прекрасным лебедем.
        - Точно. Но в жизни, Лэнс, всё не так. Пусть он и стал бы прекрасным лебедем, но в глазах всего птичника он бы остался всего лишь отвратительной белой уткой-переростком. Никто не смог бы понять его красоту и могущество, все утки по-прежнему его бы гоняли и насмехались бы над ним. Люди не способны оценить красоту тех, кто отличается для них. Для них те, кто хоть в чем-то иной, всего лишь отвратительные уроды, которых можно и нужно гнать и которых, при первом удобном случае, можно и нужно уничтожить, хорошенько поиздевавшись перед этим. Гадкий утенок так бы и остался гадкой белой уткой и, затравленный и заклеванный, погиб бы в молодости. Если бы только он не захватил власть в птичнике - вот тогда бы все, кто до этого его поносил, мигом стали бы лебезить и пресмыкаться перед ним и превозносить его красоту. Мы гадкие утята этого мира, Лэнс. Нас презирали, нас гнали, нас уничтожали, нас почти уничтожили. Но мы выжили, и мы смогли захватить власть над этим миром. И теперь все те, кто нас презирал, соревнуются в том, как бы нам показать, как они нас любят. В душе они все нас по-прежнему ненавидят и
мечтают избавиться от нас, думая, что тут же почему-то заживут богато и счастливо. Но никто не скажет нам этого в лицо. По крайней мере, до тех пор, пока в гордыни и в неведении своем они не решат, что нас победили. Но им нас не победить. Это теперь наш птичник. Это наш мир. Понимаешь?
        - Понимаю, - Лэнс положил обе руки на стекло окна.
        - Нет, не понимаешь, - лорд грустно улыбнулся, - но когда-нибудь поймёшь. Взгляни, Лэнс, вон там, в заливе, Статуя Покорности. Они поставили ее, чтобы показать нам, как они нас любят и как они нам лояльны. Думаешь, мне нужен этот бесполезный кусок меди? Да ни в жизни. Я и так знаю, что они мне покорны. Как только кто-нибудь из них эту покорность теряет, он почему-то первым делом приходит ко мне, чтобы это продемонстрировать, меня убив. Как будто с моей смертью рухнет власть всех лордов в этом мире. Эта статуя нужна им. Во-первых, чтобы продемонстрировать, насколько они нас любят, лживые сволочи, а во-вторых, чтобы напоминать самим себе о прискорбном факте собственной глупости и собственного бессилия перед нашей силой.
        Молчаливые официанты расставили тарелки на столе.
        - Пойдем, - лорд приобнял сына, - не дадим обеду остыть.
        В просторном зале ресторана на сто втором этаже Эвалон-билдинга они были одни, не считая аниматов, замерших у двери охранников и напряженного метрдотеля.
        - Наша жизнь, если на нее взглянуть честно, очень скучна, - лорд разрезал ножом толстый блестящий от жира стейк, кроваво-красный мясной сок разлился по тарелке. - Это для жителей Нью Эвалона она выглядит захватывающей: дворцы, балы, роскошь, прекрасные женщины и невероятное, непостижимое волшебство. Но, на самом деле, наша жизнь состоит из скучных совещаний с советниками, скучных встреч с просителями, подрядчиками и подчиненными и невероятно скучных отчетов. Наша жизнь уныла по сути. Не удивительно, что все лорды, особенно в молодости, ищут развлечений во всём, что только можно, а потом и в том, что нельзя. Постельные утехи, балы, алкоголь, еда, наркотики, безумный риск - всё это без ограничений и с каждым разом всё больше и больше. Но это тоже надоедает и очень быстро. Когда у тебя есть абсолютная власть, абсолютно не ограниченные возможности, ты стремишься попробовать всё. А попробовав это всё, ты начинаешь пробовать всё то же самое, только в гораздо больших количествах и в гораздо более экстремальных видах. Сознательно или нет, но ты ищешь свой предел. Ищешь то, что тебя насытит, пресытит и
окажется выше твоего почти не ограниченного могущества. В итоге, ты или погибаешь при очередном поиске развлечений, и тебя не спасает никакая магия, или, как твой брат, начинаешь искать что-то совсем извращенное, или впадаешь в апатичное состояние, когда всё перестаёт тебя радовать, и ты не видишь никакого смысла в собственном существовании. И ты погружаешься в свою скуку. Ты тоже через это пройдешь, не сомневайся. Но если ты умный, достаточно умный, ты поймешь, что от этой скуки, от этих надоедливых совещаний, встреч, отчетов, можно тоже получать удовольствие. Когда ты понимаешь, как всё это работает, и то, что ты в центре этого гигантского механизма, а он весь вращается вокруг тебя и по мановению твоей руки, скука превращается в интерес, а потом и в азарт.
        - Я понимаю, - Лэнс пытался справиться со своим жульеном, порция была исполинской.
        - Ты можешь ничего этого не делать, Лэнс. Ты можешь ничем не заниматься. Ты всё равно рано или поздно будешь править Нью Эвалоном. Никто не отнимет у тебя этого права, если будешь достаточно осторожен. Народ, тот, что ныне копошится внизу, преклонит свои колени пред тобой, и будет тебе покорен, в полном соответствии с этой их статуей. Вопрос не в том, будешь ли ты править, а в том, чем именно ты будешь править. Ты можешь ничего не делать, запустить всё на самотёк, не трогать ничего, предоставить людям, советникам, заниматься всем самим. Но в этом случае ты очень скоро обнаружишь, что всё твоё лордство погрязло в коррупции и воровстве. Твои доходы падают, а расходы растут. Народ нищает и звереет, люди погружаются в несчастье, боли и болезни, ненавидя друг друга, выгрызая друг другу глотки и ненавидя тебя. Ты всё равно будешь ими править, не переживай, вон, Полония так уже не один век живет. Но можно пойти и по другому пути. Можно управлять лордством мудро и разумно, окружая себя хорошими советниками, контролируя все направления жизни и, особенно, экономики нашего маленького владения, устраняя все
возможные угрозы. Тогда и только тогда люди смогут нормально работать, производить, зарабатывать деньги и для себя, и для тебя. Они всё равно будут тебя ненавидеть, но с этим ничего не поделать. По крайней мере, у тебя будет золото в сокровищнице и спокойствие в разуме.
        - И как мне научиться всему этому, отец? Ты говоришь вещи, которые я понимаю и признаю, но я даже не знаю с какой стороны подойти к этому. Меня никогда к этому не готовили, мне ничего не рассказывали.
        - Ты прав, - мрачно согласился лорд Брэндон, - не готовили. До недавнего времени считалось, что следующим лордом станет Мартин. Его пытались готовить, хотя, если честно, большую часть того, что ему говорили, он игнорировал. Каким бы талантливым ни был твой брат, он предпочитал тратить свои таланты на его дикие развлечения, а не на изучение науки управления лордством. Но он умер, поэтому тебе теперь придется наверстывать то, что ты пропустил. Тебе придется готовиться и учиться, притом очень быстро. Я говорю всё это именно для того, чтобы ты понял, как важно понять, принять и отлично запомнить всё то, что будут тебе рассказывать в ближайшее время. Твое обучение, обучение не просто сына лорда, а наследника власти над Нью Эвалоном, начнется завтра. Я хочу, чтобы ты слушал, учился, разбирался, что и как работает. Я хочу, чтобы ты, вместе со мной, участвовал бы во всех встречах и во всех заседаниях Совета. Я хочу, чтобы ты вместе со мной изучал бы все скучные отчеты и научился бы выуживать из них действительно ценную информацию, которая обычно спрятана среди десятков и сотен страниц бреда. Прости, Лэнс,
но твоё детство закончилось. Пришло время стать взрослым. Пришло время осознать тебя наследником.
        - Я согласен, отец, - Лэнс отпил ледяной воды из высокого хрустального бокала, в котором свет переливался, как будто в горном ручье. - Я всё понимаю. Мне даже интересно во всём этом разобраться, я сам хотел тебя об этом попросить.
        - Замечательно. Есть ещё пара вопросов.
        - Каких?
        - Ты остался моим единственным сыном, Лэнс. Если со мной что-то случится, а потом и с тобой, то это лордство останется без правителя и его поглотит какой-нибудь соседний лорд. Да, хоть тот же озерный Диармайт Конхобайр. Скажи, ты не будешь против, если я заведу еще одного сына? На всякий случай.
        - От кого? - Лэнс испытующе глядел на отца. - От Дженнифер?
        - Пока не знаю, - лорд развел руками. - Честно. Может, от нее, может, и нет.
        - Что, есть еще претендентки на твоё ложе? - вопрос Лэнса прозвучал излишне резко. - Впрочем, глупый вопрос. Кончено, есть, толпы. Но неужели Дженнифер тебе уже не мила? Почему бы тогда не вернуть мою мать?
        - Прости, Лэнс, - лорд тяжело вздохнул, - но Эрике уже ничего не светит. После того, что она сделала, пусть скажет спасибо, что я оставил ей жизнь, причем жизнь роскошную. Я думал о чем-то большем. О том, что будет полезно не только мне, но и Нью Эвалону. Династический союз в некотором смысле.
        - Тебе незачем просить у меня разрешения. Ты лорд.
        - Незачем, - согласился лорд Брэндон, - но ты мой сын, мой наследник, я действительно люблю тебя, и я не хочу просто ставить тебя перед фактом.
        - А если я откажу тебе?
        - Я попытаюсь тебя переубедить. А ты откажешь?
        - Нет, отец, не откажу, - Лэнс едва заметно усмехнулся. - Это твоё право и я понимаю твои доводы. Ты прав. Желаю тебе сделать хороший выбор. Впрочем, зная тебя, я уверен, что он будет хорошим и для меня, и для Нью Эвалона. Надеюсь только, что новая мачеха не будет требовать у Ханса Гюнтера принести ей моё сердце и не будет предлагать мне отведать отравленных яблок.
        - Никаких отравленных яблок, Лэнс, обещаю, - рассмеялся лорд.
        - А второй вопрос? Ты сказал, что их пара.
        - А он тоже про детей. Про твоих.
        - Чего? - Лэнс округлил глаза.
        - Не сейчас, Лэнс. Но через годик-два тебе бы уже задуматься об избраннице и о собственных детях. Опять же, в первую очередь, в целях безопасности нашей династии.
        - Ты уже присмотрел мне пару, так? - догадался Лэнс.
        - Может быть, - лорд Брэндон пожал плечами и сделал глоток темно-бордового вина из бокала. - Хотя я пока и не до конца уверен. Тебе нравится Бланка?
        - Бланка? Почему она?
        - Так нравится или нет?
        - Ну, нравится, - нехотя признался Лэнс. - Но я никогда не воспринимал ее как будущую наложницу. Скорее, как друга и партнера. Она привлекательна, но я не думал оказаться с ней в одной постели. Так почему она? Я думал, что ты найдешь дочь какого-нибудь лорда из Старого Света.
        - У нее интересная магия. Результатом вашего союза могли бы стать очень интересные и сильные дети и внуки. Пока я полностью в этом не уверен, Питер изучает магию Бланки и силу ее крови, пытаясь спрогнозировать результаты вашего союза. Если он придет к выводу, что результаты положительные и многообещающие, я буду настойчиво рекомендовать вам образовать пару. Надеюсь, ты понимаешь, что это всё я делаю ради тебя, и не будешь возражать.
        - Не буду, - кивнул Лэнс. - А вот за Бланку не скажу.
        - А кто ее спрашивает?
        - Нет, отец, - Лэнс нахмурился, - так не пойдет. Я не собираюсь ее насиловать, к тому же, как показал опыт Мартина, причинять ей вред опасно.
        - А и не надо, - лорд усмехнулся, - Ханс, вон, у нас большой специалист по сокрушению дамских сердец, он тебе поможет. Пара месяцев, и Бланка будет от тебя без ума. Да мне кажется, она и сейчас вполне доброжелательно к тебе относится. Нужно только сделать шаг навстречу друг другу, и интерес к тебе в ней вспыхнет.
        - Давай пока отложим этот разговор, - Лэнс покраснел. - Пусть Питер вынесет свой вердикт, а там посмотрим.
        - Давай, - лорд тепло улыбнулся. - Десерт будешь?
        - Нет, спасибо, - решительно отказался Лэнс, - мне и так хватило. Порции здесь огромные.
        - Ладно. Тогда поехали обратно в Эвалон-холл. У меня встреча, а ты сегодня отдыхай. С завтрашнего дня начнем твое интенсивное обучение.
        - А здесь теплее, - бесстрастно констатировала она, смотря в окно. - У меня в саду листья уже почти все опали.
        Леди Эйслин Конхобайр, дочь лорда Великих Озер Диармайта Конхобайра, повернулась и посмотрела на лорда Брэндона, скрестив руки на высокой груди. Длинное, в пол, бархатное платье цвета благородного сапфира, точно в цвет глаз. Волосы цвета яблочного сидра, роскошно лежащие на плечах. Высокая, стройная, безжалостная.
        - Здесь южнее, - лорд пожал плечами, - да и город всё-таки.
        - Нужно принимать решение, Брэндон. Или мы действуем, или нет. Хватит обсуждений и раздумий.
        - Если бы я не хотел действовать, мы бы с тобой не разговаривали, Эйслин. Единственное, что нас задерживает: я не понимаю, готовы ли вы с братом.
        - Я готова.
        - А Малкольм?
        - При чем здесь он? Его черед наступит после того, как наша с тобой роль будет сыграна.
        - Так он не знает? - догадался лорд. - И с чего ты взяла, что он это одобрит? Что не выступит на стороне брата и отца? Что первым его решением не будет твоя казнь?
        - Он любит меня. И он поймет, что то, что я сделала - это только ради него. И потом, он ненавидит и отца, и старшего брата.
        - Но не настолько всё же, чтобы их убивать. Ты хочешь посадить его на трон, даже не поинтересовавшись его мнением.
        - С чего ты взял, Брэндон? То, что я не хочу его впутывать в наш план, не значит, что мы не обсуждали с ним, чисто теоретически, что бы он сделал, вдруг став лордом. Могу тебя уверить, он хочет быть лордом, он готов к этому. Он будет хорошим правителем, Брэндон.
        - Ты в этом уверена? Уверена в нем? Лорд должен быть сильным. Мне он не показался таким уж твердым и решительным.
        - Ты застал его врасплох, Брэндон. В сложной ситуации.
        - Можно подумать, что эта ситуация проще, Эйслин. Вы всё-таки идете против двух самых могущественных людей в вашем лордстве.
        - Ты прав, - она выпрямила руки и нервно сцепила пальцы. - Поэтому нам и нужна твоя помощь.
        - Ты понимаешь, чем я рискую?
        - Понимаю. А ты понимаешь, чем рискуем мы? Вы с моим отцом, в крайнем случае, сожжете пару городов, а потом договоритесь забыть недоразумение. А нас с Малкольмом при неудаче ждет, в лучшем случае, изгнание. Хотя, зная отца, я бы не рассчитывала на это. Мы умрем. Победим или умрем.
        - И ты готова умереть?
        - Я готова победить. И ты сам знаешь, что это выгодно и тебе, и твоему лордству. Диармайт непредсказуем, он вечная угроза для тебя. Мой старший брат Донован безумен. Когда он станет лордом, мы все будем в опасности. Малкольму не хватает моей решительности и моего ума, но он, хотя бы, достаточно рассудителен, чтобы слушать мои советы. От тебя почти ничего не требуется, Брэндон. Тебе надо только блокировать магию отца и Донована, а остальное я сделаю сама. Без магии они всего лишь люди, а мистер Винчестер и мистер Кольт сделали всё нужное для того, чтобы проблемы с такими людьми решались просто. В итоге ты получишь лояльное к тебе лордство Великих Озер и сможешь меньше денег тратить на вооружение своих армий.
        - А если мы проиграем, я получу войну, - лорд грустно усмехнулся.
        - Не получишь. Отец боится тебя. Он знает твои возможности. И за него никто не вступится: тебя уважают, а его презирают. Не стоило ему всё-таки тогда так предательски убивать своих братьев.
        - Ты хочешь сделать то же самое, - напомнил лорд Брэндон.
        - Видимо, это в традициях нашей семьи, - ничуть не смутившись, пожала плечами леди Эйслин. - Хватит, Брэндон, сто раз уже это обсуждали. Ты с нами или нет?
        - С вами, - лорд решительно кивнул. - Как планировали? Организуем встречу в начале декабря под предлогом согласования позиции по Старому Свету?
        - Да. Ты пригласишь отца и Донована встретиться на границе. Во время встречи я психобомбой вырублю аниматов и охранников, а ты блокируешь магию. Я убью отца и Донована, и при твоей поддержке объявлю Малкольма лордом Великих озер.
        - И я получаю земли и золото, - напомнил лорд.
        - Как только печать и сокровищница будет в наших руках, - пообещала леди. - Мы с братом не такие дураки, чтобы сразу с тобой ссориться.
        - Тогда договорились. Действуем.
        - Спасибо, ваше могущество, - леди Эйслин слегка поклонилась, а потом снова подошла к окну, повернувшись спиной к лорду Брэндону. - Как странно всё-таки порой поворачивается жизнь. Я помню тебя еще наследником. Я была совсем маленькой девочкой, и меня привели познакомить с тобой и твоим отцом, когда вы были в гостях у моего отца. Он тогда только стал лордом, уничтожив своих старших братьев. Твой отец был первым, кто нанес ему визит, остальные брезгливо игнорировали его, выжидая. Меня тогда поразили твои глаза. Они всё такие же, кстати…
        - Эйслин, - он подошел и положил ей руки на плечи, - мои глаза лишь бледная тень твоих.
        - Нет, Брэндон, не здесь, - она тряхнула плечами, сбрасывая его ладони, отошла и снова повернулась к нему. - Не здесь и не так. Не могу отрицать, что мне этого хотелось бы, но я не какая-нибудь очередная девка из твоего лордства, я леди. Поэтому, если ты хочешь быть со мной здесь, пожалуйста, будь. Только сначала прогони свою нынешнюю наложницу, назови меня своей официальной фавориткой, введи меня в свой дом, роди со мной детей. Если же хочешь просто развлечений, я тоже не против, только обращайся со мной как с равной. Приезжай в мой дом, войди в мою спальню с уважением ко мне, как равный к равной. Что ты выберешь, лорд Брэндон?
        - Я уважаю тебя, леди Эйслин, - лорд примирительно поднял ладони перед собой. - Прости, ты права. Если ты даешь мне такой выбор, то я бы посетил твой дом, со всем возможным уважением к нему и к тебе. А когда твой брат Малкольм станет лордом Великих Озер, я готов просить у него разрешения ввести тебя в мой дом, а тебя я буду просить стать матерью моего сына. Это скрепит союз наших лордств и наших семей.
        - Тогда договорились, - Эйслин улыбнулась, показав жемчуг зубов. - Отец отдал мне во владение озеро Ондиара и окрестные земли, я там полноправная владычица. Приезжай, это всего шесть-семь часов от Нью Эвалона на мобиле. Моя вилла, Лисий холм, небольшая и не самая красивая, если честно, но там нас никто не потревожит. У нас найдется время и для радости, и для того, чтобы обсудить все детали нашего плана. Когда мне тебя ожидать?
        - Через два дня?
        - Хорошо, я пришлю кого-нибудь с описанием, как найти мой дом.
        - Тогда до встречи в Лисьем холме, леди Эйслин?
        - Через два дня, Брэндон. Я буду тебя ждать.
        - Ты подставляешь и меня, и мою сестру, Патрик, - Малкольм даже не притронулся к кружке черного пива, поставленного перед ним рыжим гигантом на столик в Тир на нОг.
        - Только если всё пойдет не так, - Патрик, сидящий напротив, развел руками. - Но если мы оба будем придерживаться плана, всё пойдет так, как мы задумали.
        - Ты задумал, - поправил Малкольм, задумчиво глядя на плотную, не оседающую пену.
        - Да, но раньше ты был не против. В конце концов, это выгодно и твоему отцу, и Великим Озерам, и тебе.
        - Наверное, до этого момента я не осознавал, насколько это реально, - Малкольм скривился. - А теперь буквально через несколько дней я должен убить сильнейшего лорда этого континента.
        - Ну, допустим, убивать его будешь не ты, - Патрик сделал большой глоток из своей кружки. - Твое дело только заблокировать чувства его аниматов, чтобы они не предупредили лорда Брэндона о нападении. А дальше мы сами. Тебе даже не придется находиться в той же комнате, насколько я понимаю. Ты же сможешь изолировать аниматов на расстоянии?
        - Смогу, - кивнул Малкольм. - Тем более, что мне не нужно их отключать. Я просто перекрою их сенситивным рецепторам доступ к внешнему пространству, чтобы они не почувствовали эманации агрессии от тебя и твоих людей. Тогда до момента вашего появления в комнате аниматы будут уверены, что опасности вокруг нет, и взвоют, только когда вы войдете в экранированное пространство.
        - Я не совсем тебя понимаю, - признался Патрик, - но будем считать, что ты просто сможешь это сделать.
        - Если моя сестра будет с лордом Брэндоном в момент вашего нападения, она может пострадать. Пуля - дура, возможен рикошет или просто неудачный выстрел.
        - Так вымани Эйслин куда-нибудь под благовидным предлогом. А потом дай нам сигнал. Тогда она точно не пострадает. Но я в любом случае дам своим людям приказ не стрелять в женщин. Мы даже охранников не хотим убивать, если они не окажут сопротивления.
        - Это вряд ли, - усомнился Малкольм.
        - Ну, что делать, это их выбор, - Патрик снова развел руками и приложился к кружке.
        - У тебя всегда всё так просто, Патрик… - ехидно произнес Малкольм.
        - Я, честно говоря, не вижу смысла усложнять, лорд Малкольм. Простые решения всегда наиболее эффективны.
        - И, тем не менее, тебе нужна моя помощь для твоего простого решения.
        - Нужна, - честно согласился Патрик. - Потому что мой противник сильнее меня, и для того, чтобы его победить, мне нужно что-то ему противопоставить. В данном случае - эффект неожиданности. Он сработал с Морхен, сработает и с ее отцом. А для обеспечения эффекта неожиданности, для того, чтобы сравнять шансы, мне нужна твоя помощь.
        - Ты положил половину жизни на бесплодные попытки убить лорда Брэндона. Это что то личное?
        - И личное тоже, - после недолгого задумчивого молчания сказал Патрик. - Я потерял очень близких мне людей и во время Фейерверка, и после него. Их всех убила эта чертова семейка Вальдредов: лорд Брэндон и его папаша. Но дело не только в этом. Эта земля нуждается в чем-то лучшем, чем власть лордов. Хватит с нас покорности, людям пора самим решать права людей.
        - Я тоже лорд, - напомнил Малкольм. - И мой отец лорд, и мои братья.
        - Я верю, что ты другой, Малкольм, - возразил Патрик. - Я вижу это. Точно так же, как Лэнс, сын лорда Брэндона, не такой, как он сам. Вы лорды нового поколения и, я думаю, люди смогут с вами договориться. Мир меняется, люди придумывают всё новые интересные технические новинки. Недалек тот момент, когда мы сможем делать всё, что делает магия лордов, или почти всё, с помощью простых технических приспособлений. И ваша власть пошатнется, а вы должны быть готовы к этому. Мы с вами прошли долгий и сложный путь: сначала вы правили тайно, потом мы вас убивали, потом вы стали править открыто, потом чуть не уничтожили друг друга, а заодно и весь мир, потом нашли некий баланс, существующий до сих пор. Но баланс меняется, Малкольм, и нам нужно искать новое равновесие. Не в покорности и подчинении, как это было до сих пор, а в равном и взаимовыгодном партнерстве. У вас есть то, чего нет у нас, а у нас есть или будет то, чего нет у вас. Мы можем друг другу помочь и вместе сделать этот мир лучше.
        - Это утопия, Патрик.
        - Пусть пока это утопия, но я верю, что те шаги, которые предпринимаю я, приближают наступление этой утопии.
        - Интересно, - Малкольм встал, так и не притронувшись к пиву. - Посмотрим. Надеюсь, ты прав, хотя мне кажется, что всё не так просто, и на пути к этой утопии слишком просто свалиться в очередную общемировую катастрофу. Мне нужно ехать на встречу с сестрой, Патрик. Эйслин ждет меня.
        - Так ты поможешь нам, Малкольм? - Патрик тоже встал и настороженно посмотрел в глаза молодого лорда.
        - Помогу, не беспокойся. Я же обещал.
        - Спасибо, Малкольм.
        - Пока не за что, Патрик. Я пришлю к тебе кого-нибудь с запиской о том, где и когда состоится встреча. Будь наготове - это случится скоро.
        - Всё, как ты просил, - Эйслин улыбнулась, отсалютовав Малкольму бокалом шампанского. - Встреча состоится через два дня.
        - В Лисьем холме? - Малкольм с удовольствием опустился в роскошное кресло в углу спальни: в лучшем отеле Нью Эвалона на мебели не экономили, особенно в самых дорогих номерах.
        - Конечно. Всё, как ты просил, только он и ты. Ну, и я, конечно.
        - Замечательно. Спасибо, Эйслин.
        - Может, всё-таки расскажешь мне, что ты собираешься обсуждать с лордом Брэндоном?
        - Это личное, Эйслин, прости. Имею же я право на маленькие тайны? - Малкольм загадочно улыбнулся.
        - Ну, ладно, как хочешь. Но я предлагаю воспользоваться случаем и обсудить там ещё один очень важный вопрос. Важный и для меня, и для тебя, и для лорда Брэндона, и для обоих наших лордств.
        - Да? - Малкольм заинтересовался. - И что же это за вопрос?
        - А вот там и узнаешь, братишка, - Эйслин адресовала Малкольму очаровательную улыбку. - Имею же я право на маленькие тайны?
        - Малкольм, милый, - Франческа улыбалась своей такой теплой и такой счастливой улыбкой. - Мне так хорошо с тобой. Как же я тебя люблю!
        - Франческа… - он погладил ее по щеке, она прижалась к его ладони.
        - Так здорово быть с тобой… Так сладко!
        - Мне тоже, любимая.
        - Согрей меня, Малкольм, пожалуйста, - попросила она. - Здесь так холодно. Так холодно… Так холодно… Так холодно! Так холодно!.. Так холодно…
        Голос Франчески удалялся, погружаясь в липкую, непроницаемую темноту. Всё дальше и дальше, всё тише и тише… А потом где-то внизу, так далеко внизу, вспыхнул свет, и он увидел ее такой, какой видел в последний раз: освещенной фонарем, в странной позе с неестественно вывернутой ногой и шеей, с блистающими в неровном свете осколками стекла на мостовой и с растекающейся вокруг лужей темной крови…
        Малкольм проснулся.
        Было темно и тихо. Толстые стены виллы Лисий холм не пропускали ни звука снаружи. Он вытер пот со лба, потом резко вскочил с кровати и почти сорвал с себя рубашку, мокрую от пота, несмотря на то, что в комнате было прохладно. Завернувшись в длинный, мягкий, теплый халат, снова забрался на кровать и уселся, скрестив ноги, посреди широкой постели.
        Никогда, никогда с момента ее смерти и до этой ночи Франческа ему не снилась. Он запретил себе думать о ней, запретил вспоминать о ней, установил надежные, как ему казалось, барьеры в своей памяти. Воспоминания причиняли боль такой силы, что он боялся, что эта боль захватит его разум и он, со всем своим могуществом, руководствуясь этой болью сотворит что-то ужасное. Поэтому он запретил себе думать о Франческе, вспоминать Франческу либо испытывать хоть какие-то эмоции от потери Франчески. Она осталась лишь легким, лишенным эмоциональной окраски, воспоминанием на периферии его памяти. Это, возможно, было подло по отношению к ней, но он был слаб, она была его слабостью, и он признавал это и боялся этого.
        И вот случилось то, чего не могло случиться. Она ему приснилась и все барьеры, установленные с таким трудом и такой ценой, вдруг рухнули. Все воспоминания о ее улыбке, ее глазах, ее касаниях, ее горячем дыхании, ее запахе вдруг окатили Малкольма как ведро ледяной воды.
        Почему?
        Он ведь не юный маг-ученик. Пусть он и не лорд-наследник, но он опытный и умелый, как говорят учителя, маг. Если он установил защиту, она должна работать независимо от того, бодрствует ли он или спит. Если она не работает, значит, случилось что-то непонятное: или он где-то допустил ошибку, устанавливая защиту, или что-то вызвало прорыв этой защиты. Первое плохо, означает, что он изрядно переоценил себя, но поправимо. Второе еще хуже: что-то или кто-то воздействовало на него и стало триггером, разрушившим выстроенные стены. Что?
        Малкольм начал анализировать. Версию с ошибкой можно оставить на потом, она не срочная. Какое-то воздействие извне: вот, что самое опасное. Малкольм проверил ментальные защитные барьеры, всё было в порядке. Просканировал комнату в настоящем и в прошлом на предмет присутствия чужих эманаций - ничего. Значит, это не прямое вмешательство. Что же вызвало сон?
        Сон - это отражение наших впечатлений, мыслей и переживаний, перенесенных нами во время бодрствования. Давай будем откровенны сами с собой, Малкольм, что стало самым сильным переживанием за последние дни?
        Вот оно. Помощь Патрику, которая, если Малкольм ее исполнит, приведет, скорее всего к гибели лорда Брэндона. Почему его это беспокоит? Если лорд Брэндон умрет, то это ослабит Нью Эвалон, а значит, усилит позиции Великих Озер. Отец будет этим доволен, у Малкольма нет причин бояться негативных последствий, это не причина волнений. По крайней мере, не такая сильная, чтобы разрушить стену, окружившую ту часть его памяти, на которой было написано «Франческа».
        Тогда в чем же дело? Страх за сестру? Нет, Малкольм уверен, что успеет вывести ее из-под удара. Конечно, какой-то риск есть, но Эйслин, пожалуй, стоит больше опасаться своих заигрываний с лордом Брэндоном. Он не знал, что там у них происходит, но это вряд ли понравилось бы лорду Диармайту, а злить отца опасно, смертельно опасно. Гибель лорда Брэндона в этом случае уменьшает риск. Нет, это не причина.
        Что ещё? Это должно быть как-то связано с самой Франческой. И… Точно, с лордом Брэндоном. Вот оно. Он обещал лорду Брэндону не шпионить против него. Формально соучастие в убийстве лорда не является нарушением этого обязательства. Однако если говорить с самим собой начистоту, лорд Брэндон после этого случая был если не симпатичен Малкольму, то хотя бы вызывал благодарность некоторого рода. Если бы на его месте был отец Малкольма, он бы воспользовался девушкой по полной программе, чтобы причинить максимальную боль и душевные страдания попавшемуся шпиону. А лорд Брэндон проявил благородство, согласившись, хоть и в обмен на выгодное ему обещание Малкольма, отпустить Франческу вместе с ним. Последующая гибель Франчески была трагедией, но винить в ней Малкольм мог исключительно самого себя - лорд Брэндон был в этом не виноват совершенно. Итак, если подытожить, он терзается из-за того, что должен участвовать в убийстве человека, который симпатичен Малкольму потому, что был готов помочь ему в ситуации с Франческой. Эти терзания и вызвали воспоминания о любимой, отразившиеся в кривом зеркале сна.
        Малкольму стоит признаться самому себе: убивать лорда Брэндона или каким-либо образом этому способствовать ему не хочется. Что же делать?
        Он пообещал Патрику помочь. Но кто для него Патрик? Друг? Навряд ли. Патрик выполнял те или иные поручения, помогал, но ради чего? Похоже, что как раз ради завтрашнего вечера, ради того, чтобы Малкольм помог ему в его личной вендетте. Стоит ли Малкольму ему помогать? Или нет?
        Чего бы хотела… Франческа?
        Малкольм замер, обхватив голову руками и напряженно думая. Тусклый свет молодого месяца отбрасывал на пол спальни неровные колеблющиеся тени голых веток берез.
        - Всё, мы на месте, - Патрик махнул рукой, приказывая отряду залечь на землю, усыпанную ковром листвы.
        - Какой сигнал? - поинтересовался Такеши.
        - Видишь свет в четвертом окне слева на втором этаже? Когда Малкольм установит блокаду аниматов, он погасит там лампу. Тогда и двинемся.
        - Холодно ждать, замерзнем все, - шепотом пожаловался кто-то позади, похоже, что Джарред.
        - Терпи, - прошептал в ответ Такеши, - в терпении ты становишься сильнее.
        - Хочешь анекдот, Такеши? - усмехнулся Патрик.
        - Давай.
        - Такие же, как мы, решили убить лорда Генриха в Готтландии. И они выяснили, что лорд каждое утро ровно в семь ходит на пробежку в рощу рядом с замком. Они вооружились бомбами и пулеметом и залегли около рощи в шесть утра. Шесть тридцать - никого. Семь - никого. Семь тридцать - никого. Восемь - никого. Девять - никого. Один другому говорит: «Вальтер, я начинаю волноваться. Уж не случилось ли с ним чего?»
        Сзади раздалась пара приглушенных смешков. Такеши лишь слегка улыбнулся одними губами.
        - Надеюсь, о нашей сегодняшней операции будут слагать песни и стихи, а не анекдоты, - заметил он.
        - Не бойся, всё надежно. Если что-то пойдет не так, Малкольм просто не выключит этот чертов свет, а мы отступим и будем искать новые возможности.
        - Странно судьбу доверять
        Призрачным играм
        Света в далеком окне.
        - Иногда ничего другого не остается, мой поэтичный друг, - Патрик похлопал Такеши по плечу.
        - Мне нужно с тобой поговорить, Малкольм.
        - Да, сестра?
        - Скоро приедет лорд Брэндон.
        - Я знаю.
        - Он приедет, чтобы лечь в мою постель.
        - Я догадываюсь, - Малкольм смутился. - Ты этого хочешь?
        - Да.
        - Не беспокойся, я не буду вам мешать. И отец тоже ничего от меня не узнает.
        - Спасибо, Малкольм. Но он приедет не только для этого.
        - И для чего? - он внимательно смотрел в темно-синие глаза сестры.
        - Мы с ним задумали одну вещь, очень важную. Я не хотела с тобой заранее всё обсуждать, но, подумав, я поняла, что так не получится. Ты должен знать, потому что без твоего участия всё глупо и бессмысленно.
        - Ты меня пугаешь, Эйслин.
        - Всё ещё хуже, чем ты думаешь, - она криво усмехнулась и продолжила, накручивая светлый локон на указательный палец: - Ты любишь нашего отца?
        - Я его уважаю, - Малкольм пожал плечами.
        - Я не об этом спрашиваю.
        - Ладно, - Малкольм вздохнул, - думаю, никто не любит лорда Диармайта Конхобайра. Я не исключение, пусть я и его сын.
        - Я тоже. А как ты считаешь, Донован будет хорошим лордом?
        - Нет, - Малкольм вздохнул, - не будет. К чему ты ведешь?
        - Я хочу, чтобы лордом Великих озер стал ты, Малкольм.
        - Я? - изумился он. - Но для этого придется…
        - Да, - холодно перебила она.
        - Ты же… - брови Малкольма были высоки, как Эверест, а глаза круглые, как монеты. - Ты же не собираешься?
        - Собираюсь.
        - И лорд Брэндон поможет, - догадался Малкольм. - В тебе нет магии, а ты не сможешь даже поцарапать ни отца, ни Донована, без магической поддержки. Зато лорд Брэндон сильнейший лорд этой части света. С его помощью у тебя есть шанс. Но это же гадко, Эйслин! Ты хочешь убить родного отца и родного брата и сделать лордом Великих озер…
        - Тебя. Это всё для тебя, Малкольм. И для нашего несчастного разоренного лордства, которому сейчас, как никогда, нужен хороший разумный правитель. Донован окончательно уничтожит всё, что только можно. А ты сможешь поднять лордство, сделать его таким же великим, как Нью Эвалон.
        - Это отвратительно, Эйслин. Даже при том, что ты права насчет отца и брата, сама идея их убийства отвратительна. Ты такая же, как отец? Посмотри, к чему его привело то, что он убил своих братьев?
        - К чему? К чему, Малкольм? К тому, что он остался жив? К тому, что он уже столько лет лорд? Да, репутация у него после этого не слишком добрая, но к тебе-то это не относится. Он воспринимается всеми как злой колдун, убивший добрых и благородных братьев, хотя мы-то с тобой знаем, что всё было совсем не так. Но тебя будут считать, напротив, белым рыцарем, победившим черного колдуна и его сына-идиота, и спасшего страну. Твоя земля стонет и мучается, она нуждается в тебе. Твой народ страдает - приди и помоги ему. Твой брат, сев на трон, вполне способен в очередном приступе ярости уничтожить всё вокруг или даже зажечь новую войну. Это надо предотвратить, Малкольм. Предотвратить любой ценой.
        - И ключевой элемент в этом - лорд Брэндон, - Малкольм задумчиво почесал подбородок.
        - Да. Возможно, ты тоже справишься, но, давай начистоту, лорд Брэндон сильнее тебя. К тому же, если что-то пойдет не так, мы всегда сможем свалить вину на него.
        - Но если что-то случится с лордом Брэндоном, то весь план пойдет прахом…
        - Конечно. В этом случае мы будем вынуждены просто всё отменить. А что может случиться с лордом Брэндоном?
        - Ну, кто знает? - Малкольм махнул рукой. - С Мартином и Морхен же случилось.
        - Они были неосторожными идиотами. А лорд Брэндон опытный и сильный лорд. Но, в любом случае, как я уже сказала, если что-то пойдет не так, мы просто отступим назад, как будто ничего и не было.
        Малкольм задумчиво молчал.
        - Ну, так что, братик? - Эйслин выжидающе глядела на него.
        - Мне надо подумать, - Малкольм заложил руки за голову, - нужно время.
        - Он скоро приедет, - напомнила она. - Если мы всё отменяем, нужно знать сейчас. Мне отменить всё?
        - Нет, - произнес он после минутного раздумья. - Не отменяй. Я пока не готов однозначно сказать «да», но пока что ничего не отменяй.
        Что же делать? Малкольм утром твердо решил, что участвовать в убийстве лорда Брэндона он не будет. Просто не погасит условленную лампу, и тем самым вынудит Патрика уйти, не дождавшись сигнала.
        Однако то, что сказала Эйслин, всё меняло. Слова Эйслин имели смысл, и даже более того - они были единственно верным решением. Ее план был разумен и, вероятно, осуществим, хотя и рискован. И в первую очередь потому, что ключевым элементом этого плана был лорд Брэндон. А для лорда у Патрика уже была приготовлена пуля, точнее, несколько сотен пуль.
        Если Малкольм вступит в эту игру и позволит в нее играть Эйслин, то назад пути уже не будет. Хочет ли он сыграть? Да. Тогда лорд Брэндон должен остаться жив. Но, покуда жив Патрик с его боевиками-революционерами, жизнь лорда Брэндона в опасности, несмотря на всё его могущество. Значит, придется выбирать: кто-то из них двоих должен умереть: или лорд Брэндон, или Патрик. Если не убрать с доски Патрика, эту непредсказуемую фигуру, сумасшедшего ферзя, то вся партия будет под угрозой. А значит, под угрозой будет не только жизни Малкольма и Эйслин, но и благополучие всех Великих Озер, да и, возможно, жизнь всего мира. А следовательно, как это ни прискорбно, Патрик должен умереть.
        Как это сделать? Да очень просто: нужно позволить лорду Брэндону убить банду Патрика и его самого, заманив их в ловушку. Даже не нужно ничего готовить, все участники этой игры уже здесь. Патрик хочет застать лорда Брэндона врасплох, и он прав, это его единственный шанс. А ведь достаточно просто не блокировать охранных аниматов, и лорд Брэндон узнает о нападении задолго до появления Патрика - аниматы его предупредят. А лишившись преимущества неожиданности, оказавшись перед готовым к сражению лордом, Патрик, без сомнения, проиграет. И умрет.
        Из-за стены раздался смех Эйслин. Значит, все там, в зале, до спальни еще не добрались. Он нажал на кнопку звонка.
        - Попроси леди Эйслин подняться наверх в кабинет, - холодно приказал он явившемуся на зов слуге. - Скажи ей, что это категорически срочно и важно, и что я лично прошу ее прийти незамедлительно.
        Слуга, поклонившись, ушел.
        Малкольм положил руку на выключатель. Как интересно, одно маленькое движение пальцем, и пара десятков людей умрет. Зато пара миллионов других людей получат шанс выжить и даже, возможно, обрести некое подобие счастья. Прощай, Патрик. Так нужно. Прости.
        Выключатель щелкнул. Свет погас.
        - Пора, - Патрик поднялся.
        Позади защелкали затворы пистолетов и ручных пулеметов: пули досылались в патронники, отряд готовился к бою.
        - Смело, товарищи, в ногу,
        Смерть заждалась уже
        Нас или наших врагов.
        - Не все разделяют твою любовь к смерти, Такеши, - укоризненно заметил Патрик. - Ты не пойдешь с нами внутрь.
        - Ты не можешь так поступить со мной, Патрик-сама, - возмутился Такеши. - Ты боишься, что я подведу тебя?
        - Нет, ты меня не понял. Я хочу, чтобы ты был снаружи. Кто-то должен прикрывать отход. И кто-то должен быть наготове, если что-то пойдет не так. Сильнее тебя я никому не доверяю. Это не сомнение в тебе, это признание твоих умений и заслуг.
        - Хорошо, Патрик-сама, я выполню твой приказ, - Такеши поклонился.
        - Тогда вперед, бойцы. Настало время побеждать!
        - Что-то не так… - Ханс Гюнтер вскочил, напряженно наблюдая за нервно озирающимися и заскулившими аниматами.
        - Да, они чуют угрозу, - согласился с ним лорд Брэндон. - Причем что-то большое. Похоже, нападение.
        - Внимание! - скомандовал охранникам Ханс. - Потенциальная угроза первой степени. Взять лорда в кольцо. Все входы и окна на прицел, быть готовыми открыть огонь. По местам!
        - Я успокою аниматов, - лорд Брэндон щелкнул пальцами, и аниматы, начавшие было завывать, умолкли и замерли, - иначе они поднимут дикий вой. Не хочу спугнуть нападающих.
        - Может, двинемся к мобилям и уедем? - с сомнением предложил Ханс.
        - Это опаснее, - возразил лорд Брэндон. - Они могли заминировать мобили, могли заминировать дорогу, могли устроить засаду. Пока мы здесь, готовые, у нас преимущество. Они уже близко, готовьтесь.
        Высокие двери с грохотом распахнулись. Комната тут же наполнилась громом выстрелов и молниями пуль. Пули ударялись о невидимую преграду и падали на пол, бесполезными кусками горячего металла, прожигая дыры в белом мягком ковре.
        Охрана лорда открыла ответный огонь. Раздались крики и стоны. Лорд Брэндон вместе с Хансом и окружившими их кольцом охранниками начали отходить к противоположной от нападавших стене.
        Около десяти нападавших вбежали в комнату и открыли огонь, спрятавшись за диванами, креслами и белым роялем, похожим на айсберг. Ответные пули дырявили шелковую обшивку мебели и дробили дерево в щепки.
        Остальные нападавшие пока не спешили в комнату, выжидая. Но вдруг позади них появилась одинокая фигура, которая вскинула руки, и из них на спины повстанцев полилось ослепительно яркое красное пламя. Они заорали, покатились по полу, стараясь сбить огонь с одежды, но это было невозможно: пламя, казалось, прилипло к ним и прожигало одежду, кожу, мясо и кости. Пострадавшие от этого огненного удара с дикими криками извивались на полу, моля о смерти.
        Лорд Брэндон провел рукой перед собой, и мебель, за которой укрывались нападавшие, разлетелась на мелкие кусочки. Еще одно движение, и тела повстанцев взорвались фонтанами мелких кровавых брызг, покрыв кровью не только стены, но и высокий белый потолок.
        Лорд повел рукой, как будто притягивая что-то, и полтора десятка нападавших, укрывавшихся в соседней комнате, взлетели в воздух и стремительно полетели к нему: кто в дверь, кто прямо через стену, ломая и доски стены, и кости. Они рухнули на пол шевелящейся и стонущей кучей, которая тут же вспыхнула фиолетовым пламенем, за доли секунды превратившим людей в горку золы. Тут же нанес свой второй удар и Малкольм позади остатков отряда Патрика: рой пчел налетел на нескольких оставшихся в живых нападавших и погнал их вперед, навстречу лорду Брэндону.
        Среди них был и сам Патрик. Он взмахнул рукой и кинул гранату вперед, туда, где за рядом давно прекративших стрелять охранников виднелось знакомое и ненавистное лицо лорда. Лорд, увидев опасность, щелкнул пальцами, и граната просто исчезла. Где-то далеко за разбитым окном, в темноте леса, раздался глухой взрыв.
        Лорд Брэндон широко раскинул руки, и все оставшиеся нападавшие, включая Патрика, рухнули на колени, выпустив оружие и схватившись за виски, тщетно пытаясь выдрать из головы нестерпимую боль, внезапно поразившую их. Лорд раздвинул стражников и подошел к повстанцам, сопровождаемый верным Хансом Гюнтером, не спускавшим пальца со спускового крючка пистолета.
        Лорд положил ладонь на голову первого нападавшего, замер на секунду, а затем пошел к следующему. За его спиной первый нападавший рухнул на пол мертвым. Лорд Брэндон положил ладонь на голову второму, потом отпустил его и двинулся к следующему, оставив за спиной еще один труп. Так он прошел всех повстанцев, последним остался Патрик.
        - Встань, - скомандовал лорд.
        Патрик, отпустив голову, из которой, наконец-то, исчезла мучительная нестерпимая боль, пошатываясь, поднялся. Под тяжелым взглядом лорда Брэндона он отступил спиной назад, к окну, оглядывая мертвые тела товарищей, раскиданные по полу. В его глазах был ужас.
        - Мне нет нужды спрашивать тебя, кто ты, - голос лорда Брэндона был спокоен и холоден, - мне это рассказали твои спутники, пусть они этого и не хотели. Тебя зовут Патрик, и ты привел их сюда, чтобы меня убить. Глупая попытка. Я спрошу другое: почему?
        Патрик вскинул глаза, хотел что-то сказать, но, в итоге, промолчал.
        - Следующий вопрос, - скучающим тоном продолжил лорд, - за остальными покушениями на меня и моих детей тоже стоишь ты?
        Снова молчание. После недавнего грохота боя наступившая тишина казалось особенно беззвучной и тягучей.
        - Ладно, - лорд Брэндон пожал плечами, - ты же не думаешь, что я этого не узнаю? Если ты не хочешь рассказывать сам, я просто вытяну это и всю остальную твою память, у тебя из головы. Мне было бы интереснее сначала посмотреть, как ты будешь лгать и увертываться, но раз ты просто молчишь, перейдем сразу к следующей стадии.
        Лорд шагнул к Патрику, вытянув перед собой руку, намереваясь положить ладонь на голову командира нападавших.
        Словно металлическая молния блеснула в воздухе. Ханс, со всей его невероятно быстрой реакцией, усиленной эликсирами, едва успел дернуть лорда Брэндона за ворот рубашки назад, уводя его шею из-под удара катаны. Лорд упал на спину на выщербленный пулями паркет - покрывавший его ковер давно успел превратиться в обгорелые лохмотья.
        Такеши, вывернув кисть, нанес новый удар, сверху вниз, но лорд Брэндон был уже готов: лезвие катаны словно завязло в воздухе, а затем с жалобным звоном разломилось на несколько кусков.
        Такеши замер, ошеломленный. Бам-Бам! Бам! Бам! Пистолет в руке Ханса вздрагивал, грохоча, и в такт этому грохоту вздрагивало тело Такеши, на груди которого расплывались алые пятна.
        Вот, наконец, искуплен,
        Смыт кровью стыд мой.
        Прими меня, тьма, я готов.
        Всё произошло за несколько секунд, охранники даже ничего не успели понять. Снова наступила гнетущая тишина. Такеши, судорожно вздрагивая, истекал в агонии кровью на полу. Ханс, убирал пистолет в кобуру. Лорд Брэндон, поднявшись, мрачно смотрел в темноту окна, за которым, воспользовавшись появлением Такеши, бесследно исчез Патрик.
        - Ханс, отправь погоню за этим Патриком, - лорд повернулся. - Малкольм, у вас с Эйслин есть здесь охотничьи собаки?
        - Есть. Я прикажу псарям взять след. Но, может, проще мне самому пойти по следу? Я смогу почувствовать след ауры.
        - Это было бы, конечно, лучше, - лорд Брэндон, подойдя, похлопал Малкольма по плечу, - но это слишком опасно. Кто знает, какие сюрпризы они там приготовили. До рассвета нам с тобой лучше из дома не выходить. Прости за этот бардак и за разрушения, причиненные дому. И спасибо тебе за помощь.
        - Не стоит извиняться, лорд Брэндон, - Малкольм грустно улыбнулся. - Это мне нужно извиниться от себя и от Эйслин за то, что на вас напали в нашем доме.
        - Как Эйслин? - спохватился лорд Брэндон. - С ней всё в порядке?
        - Физически всё в порядке, я чувствую. Вероятно, она испугана.
        - Ну, тогда пойдем, ее успокоим, - предложил лорд Брэндон.
        - Конечно. Пойдемте, лорд Брэндон, она наверху, в кабинете. Мы говорили с ней как раз, когда я услышал выстрелы.
        - Кстати, - лорд Брэндон замер на пороге и повернулся к Хансу, - вот этого, с мечом, я уже видел. Это он залез в Эвалон-холл, когда ты уезжал ловить зверюшку на юг. Предполагалось, что он в клетке у Питера, а тот разбирает его по кусочкам. Когда вернемся в город, вызови ко мне Морозоффа, только деликатно. Похоже, нам с ним нужно серьезно обсудить этот случай.
        Катастрофа. Ужас. Боль. Фиаско. Конец. Deireadh. Ка-та-стро-фа.
        Лай собак. Далеко? Далеко. Он успеет добраться до машины. Бежать, бежать, как можно дальше отсюда. Воздух вдыхается с таким трудом… Что это? Лорд до него дотянулся? Нет, это просто рыдания: горло свело судорогой.
        Катастрофа.
        Что делать? Что делать? Все погибли, все. Никого не осталось. Он привел почти полсотни красивых молодых людей и теперь все, все они мертвы. Он всех их убил. Лорд их убил, а я привел их на погибель, на бойню.
        Проклятый Малкольм! Он обещал, обещал помочь, так, как сам Патрик ему помогал, когда этот щенок шпионил в Нью Эвалоне для своего папаши. От него всего-то требовалось - заблокировать аниматов. А он не только этого не сделал, но и заманил Патрика в ловушку. Да еще и сам ударил в спину. Предатель. Предатель. Предатель!
        Ну, он сам тоже хорош. Доверился лорду, решил, что лорд сможет помочь убить лорда. Поверил в сказку, придуманную им самим. А они все, лорды, только насмехаются над страданиями людей. Хотят только покорности, только подчинения, только преклонения. Кто для сына лорда роднее - другой лорд или какие-то людишки? О, змеиное племя!
        - Суки! Суки! Суки! - истерически заорал Патрик в темноту. - Поганые змеи!
        Разве его тезка, тот, в честь которого ему дали имя, не изгнал змей с Зеленых островов? С такой далекой, но такой родной, навеки родной земли… Почему же ему, Патрику, не дано изгнать змей из Нью Эвалона?.. Почему?
        Катастрофа.
        Конец всего. Конец борьбы. Конец жизни. Конец света. Это конец.
        Больше почти никого не осталось. Всё было положено на это чертово нападение. Нет денег, нет людей, нет оружия, не от кого ждать помощи. Всё пропало. Он, Патрик, безмозглый придурок, старый пьяница, сломленный стебель, кусок засохшего дерьма.
        Катастрофа.
        А может, Малкольм с самого начала так и планировал? Может, настоящим заданием Малкольма было как раз связаться с подпольщиками, а потом привести их в ловушку? Нет, не может быть. Малкольм не такой коварный, Патрик разбирается в людях. Или ни хрена он в людях не разбирается, на самом деле? Или в людях разбирается, но Малкольм-то не человек…
        Конец, конец всему. Катастрофа.
        Что теперь делать? Его будут искать. Ни лорд, ни Ханс Гюнтер этого так не оставят. Через день его портрет будет у каждого полицейского в Нью Эвалоне. Бежать? Куда? В Старый Свет? На Зеленые острова? Еще дальше? Куда-нибудь в Вавилонию? И что дальше? Он один. У него ничего и никого нет.
        У него ничего и никого не осталось. Лишь сам он, по какому-то недоразумению, пока еще жив.
        Патрик рывком открыл дверцу автомобиля, плюхнулся на сиденье, дрожащей рукой повернул ключ в замке. Слава Богу и святому Патрику, двигатель завелся сразу. Он дернул рычаг переключения передач и нервно вдавил педаль газа.
        Катастрофа.
        Пусть он жив. Пусть он цел. Пусть у него осталась голова на плечах и руки на своих местах. Но что это значит теперь? Всё кончено… Только скорбь в душе по соратникам: ему не хватит и тысячи лет, чтобы оплакать их. Столько молодых, ярких, талантливых и преданных людей теперь буквально превратились в пыль и в золу. Как страшно: всего лишь мгновения, отделяют жизнь от смерти, победу от поражения, надежду от безысходности. И некому теперь за них отомстить…
        Что может он один? Глупо, глупо, глупо биться головой о несокрушимую скалу, пытаясь разбить ее на части. Нельзя остановить торнадо и нельзя заставить море отступить.
        Он потерпел поражение в битве, и, похоже, его война закончена. Лорд Брэндон, ненавистное чудовище, наверное, хохочет вместе с этим выродком Малкольмом, празднуя победу. Всё кончено.
        Катастрофа.
        Конец.
        Патрик вырулил на шоссе, переключил передачу, и снова вдавил педаль в пол. Машина понеслась к Нью Эвалону. Дорога в тусклом свете фар расплывалась и таяла: глаза на побледневшем и осунувшемся лице Патрика были наполнены слезами.
        ЧАСТЬXIV.
        ЗАНАВЕС.
        Многоголосная мелодическая какофония, доносившаяся из оркестровой ямы, привычно создавала атмосферу предвкушения чуда: оркестр готовился к спектаклю. Партер и все шесть ярусов балконов Камланского театра, главной сцены Нью Эвалона, были залиты ярким светом электрических ламп, давно заменивших свечи и в исполинской хрустальной люстре под потолком, расписанным изображениями античных муз и героев, и в массивных канделябрах, щедро размещенных на парапетах балконов между искусно выполненными позолоченными барельефами.
        Бордовый, белый и золотой - весь огромный зал знал лишь три этих цвета. Бордовые гардины, перила балконов и сиденья кресел. Белые стены, парапеты, колонны с массивными кариатидами и деревянные спинки кресел партера. И золото везде, где только можно: с неуклюжей изысканностью и навязчивостью рококо, от чего каждый, входивший в этот зал, будь он в простом сером костюме на галерке или в бархатном фраке в партере, застывал на несколько мгновений в немом и восхищенном изумлении.
        Зал гудел, как будто тысячи пчелиных ульев сразу, сотнями голосов, заглушающих, порой, даже последние минуты репетиции оркестрантов. Гудел партер, гудел уютный амфитеатр позади него, гудели ярусы балконов, гудела галерка. Знакомые встречались, узнавали друг друга, здоровались, мигрировали от одной кучки собеседников к другой, в ожидании начала спектакля, обсуждая новости и сплетни. А обсудить им было чего.
        Приближался Новый год, а с ним и череда празднеств и гуляний, начинавшихся балом лорда Брэндона в день зимнего солнцестояния, Йолла, и заканчивающихся лишь на третий день после наступления Нового года. Шумный, дикий, разгульный праздник, напрочь срывающий моральные ограничения с ньюэвалонцев всех возрастов и социальных уровней, настолько, что вспоминать когда-либо о том, что происходило в эти сумасшедшие и счастливые праздничные дни считалось категорически неприличным.
        Конечно, обсуждали и события последнего месяца. Вполголоса передавали слухи о якобы случившемся покушении на лорда Брэндона. Событие произошло, вроде бы, уже больше месяца назад, но до сих пор о нем не было известно никаких подробностей. Кто говорил о нападении простых бандитов, кто обвинял во всем западных соседей из Великих Озер или северных соседей из заснеженного Винтерхилла, а были и те, кто вообще раздувал произошедшую стычку до размеров огромной битвы чуть ли не масштаба Фейерверка с соответствующими разрушительными последствиями. Сходились все на одном: нападение случилось, и лорд Брэндон его отразил с сокрушительными для нападавших последствиями.
        Отсюда, естественно, переходили к последним новостям. Чуть больше двух недель прошло с того момента, как на встрече лорда Брэндона и лорда Великих Озер Диармайта Конхобайра произошел (по официальным сообщениям) трагический несчастный случай, унесший жизни как самого лорда Диармайта, так и его наследника лорда Донована. Лорд Брэндон не смог предотвратить несчастья, но сумел уменьшить его последствия, за что заслужил горячую признательность нового лорда Великих Озер, среднего сына почившего лорда Диармайта, - Малкольма Конхобайра. В результате, отношения двух вечно соперничающих лордств Нового Света значительно потеплели, причем настолько, что это наверняка стало предметов беспокойства лорда Эдварда Йорка из Винтерхилла.
        От этой темы просто невозможно было не перейти и к самой свежей новости, ставшей главной официальной причиной сегодняшнего праздничного представления, на которое неожиданно, за пять дней до зимнего бала, пригласили весь свет Нью Эвалона. Лорд Брэндон ввёл в свой дом новую спутницу: строгая блондинка Эйслин, сестра лорда Малкольма, пришла на смену кудрявой шатенке Дженнифер, и как раз сегодня ожидалось первое официальное совместное появление лорда Брэндона и леди Эйслин. Все были согласны, что этот союз ещё больше укрепит дружбу Нью Эвалона и Великих озер, по крайней мере, на какое-то время.
        Обсуждали, правда уже вполголоса, что новая леди Нью Эвалона, говорят, уже ожидает ребенка. Несомненно, лорд Брэндон, по слухам, тяжело переживавший внезапную гибель старших детей прошлым летом, хотел как можно скорее обезопасить свою семью появлением нового младшего наследника от новой наложницы.
        Передавали, это уже совсем еле слышным шепотом, и слухи о судьбе Дженнифер, подогреваемые тем, что никто не видел ее на людях с самого момента появления леди Эйслин в Эвалон-холле. Кто говорил, что она заточена в своей комнате или даже в подвалах дворца, кто-то уверенно сообщал, что она отправлена в Мистик-холл, ставший своеобразным хранилищем для бывших любовниц лорда Брэндона. Другие говорили о том, что Дженнифер, пытавшаяся противостоять появлению соперницы то ли скандалом, то ли попыткой отравления Эйслин, была убита лордом Брэндоном или, по другой версии, превращена в иву в саду Эвалон-холла, обреченную на вечное оплакивание своего поступка. Были, впрочем, и те, кто предполагал, что лорд Брэндон попросту возвратил Дженнифер Питеру Морозоффу, у которого он ее в свое время отобрал, едва не рассорившись тогда со своим главным помощником.
        Время шло, и зрители всё чаще и чаще оглядывались на огромную ложу, ожидая появления главных героев вечера, которыми были, конечно, не актеры, а лорд и леди. Прозвенел первый звонок, а за ним и второй, собирая опаздывающих зрителей в зал. Наконец, по залу пробежался хор возгласов, потом всё замолкло, а затем зал разразился громом аплодисментов: у парапета ложи появилась хорошо знакомая фигура лорда Брэндона и почти незнакомая, но легко узнаваемая фигура белокурой леди Эйслин. Лорд поднял руку, приветствуя своих подданных с теплой улыбкой.
        Двумя неделями ранее Бланка решила отправиться за покупками.
        Лорд понемногу начинал ей доверять, и девочке уже разрешали выходить в город. Естественно, в сопровождении охраны. В тратах ее не ограничивали, все покупки записывались на счет лорда, и Бланка понемногу начала находить удовольствие в долгих походах по блистающим хрусталем шикарных люстр магазинам Пятой авеню. Всё это так сильно отличалось от её прошлой жизни, и она до сих пор относилась ко всему происходящему с большой осторожностью и, порой, даже с ненавистью, однако за этими витринами и высокими дверьми было столько всего красивого и интересного! Платья, платки, духи, туфельки, шубки, переливающиеся украшения всех цветов и форм… Сперва она была ошеломлена и этой роскошью, и красотой, и вниманием, которым ее окружали вьющиеся вокруг продавщицы, но постепенно привыкала и осваивалась, всё больше входя в роль представительницы несметно богатой и невероятно могущественной семьи, правящей всем этим городом. Протухшая селедка и тесная каморка в подвале уносились далеко-далеко, покрываясь в ее памяти плотным слоем пыли забвения.
        Вот и сегодня она с радостью воспользовалась возможностью вырваться из давящих стен роскошной клетки Эвалон-холла, чтобы погрузиться в феерию красоты и блеска главных магазинов города. Заглянув в пару ювелирных салонов, померив несколько колье и две пары сережек с рубинами она, так ничего и не купив, со свитой из четырех стражников и анимата вошла в высокую вращающуюся дверь универмага Санс, занимавшего целый квартал между Сорок девятой и Пятидесятой улицами.
        Здесь ее уже хорошо знали, а потому сразу проводили на верхний этаж, в зал для особо важных покупателей. Выбрав несколько платьев, Бланка подождала, пока их отнесут в примерочную, а затем, решительно отвергнув предложение помощи, вошла в просторную кабинку, размером раза в два большую, чем прежняя квартира Бланки и Клариссы, и закрыла за собой дверь.
        - Бланка! - громкий глухой шепот откуда-то из-за стены.
        Она едва сдержала крик, вздрогнув от неожиданности.
        - Бланка, это Патрик. Ты одета?
        - Д-да, - ответила она.
        Щелчок, одна из деревянных стеновых панелей отъехала в сторону, и из-за нее появился знакомый рыжий мужчина с большим носом закоренелого алкоголика. Бланка видела его всего лишь раз, и то в полутьме, но даже при этом она поняла, что в Патрике что-то сильно изменилось: он ссутулился, помрачнел, осунулся, на лбу появились глубокие морщины, даже волосы потускнели. Казалось, что за эти полгода он прожил лет пять, а то и все десять.
        - Ты пришел меня вытащить? - с надеждой спросила Бланка.
        - Нет, извини, - Патрик покачал головой. - Не сейчас. Но уже скоро.
        - Почему не сейчас?
        - Ещё немного, Бланка. Потерпи ещё чуть-чуть, девочка.
        - Сколько?
        - Совсем чуть-чуть. До Нового года.
        - Хорошо, - спокойно кивнула она. - Тогда зачем ты пришел?
        - Что происходит во дворце? - Патрик сразу перешел к делу.
        - Да всякое, - девочка пожала плечами. - Лорд Брэндон куда-то уезжал, потом вернулся с новой леди. Прежняя леди куда-то пропала. Все молчат. Больше пока ничего. Всё по-прежнему.
        - Как ничего? - удивился Патрик. - А что за приготовления в Камланском театре? Что-то важное?
        - Там, кажется, какая-то опера праздничная планируется через пару недель.
        - Что там будет?
        - Не знаю, но говорят, что будет что-то большое.
        - А лорд будет? - Патрик внимательно смотрел в глаза девочки.
        - Обязательно. И леди, вероятно, тоже. К ней модистки с утра до вечера платья привозят, она никак не выберет.
        - Ты можешь помочь мне попасть в театр, Бланка?
        - На представление? Вряд ли. Там сам лорд Брэндон список гостей утверждает.
        - Нет, - он помотал головой, - не на представление. До него.
        - Зачем? - она подняла брови. - А, поняла. Ты что-то планируешь?
        - Допустим.
        Бланка задумалась.
        - Это возможно, - наконец, сказала она. - Для прохода в театр нужен пропуск, их оформляют в канцелярии Эвалон-холла. Я точно знаю, потому что там с утра до вечера стоят очереди из всяких подрядчиков, пройти невозможно. Я поспрашивала людей, что они там делают, мне сказали. На меня сейчас обращают мало внимания, я могла бы пройти в канцелярию без проблем. Взять пропуск в суматохе тоже смогу, а дальше ты сам. Но у меня есть условие.
        - Какое? - Патрик насторожился.
        - Я понимаю, зачем ты хочешь попасть в театр. Ты можешь делать с лордом Брэндоном всё, что угодно. Но я не хочу, чтобы пострадал Лэнс. Он хороший, - она помолчала и добавила: - И Питер Морозофф тоже. Если ты это обещаешь, я помогу.
        - Тебе нужно будет сделать так, чтобы ни Лэнс, ни Морозофф не попали бы в театр в тот вечер. Если сможешь, всё будет в порядке.
        - Питер и так в Нью Эвалоне в последнее время не появляется, - Бланка присела на уютный диванчик, похожий на белое облако в золотой раме, - уж не знаю почему. Да и Лэнс не любитель больших торжеств. Я думаю, что смогу попробовать убедить его поехать проведать Питера в Лэйк Форест вместо этой оперы.
        - Думаешь, получится? Лорд Брэндон наверняка захочет видеть его рядом с собой. Всё-таки наследник.
        - Лорд Брэндон сейчас выполнит всё, что скажет Лэнс. Он чувствует себя немного смущенным из-за того, что завел себе новую наложницу, к тому же беременную. Не знает, как Лэнс к этому отнесется. Он всё-таки любит сына, несмотря на всю свою мерзость.
        - Эйслин беременна? - Патрик удивленно вскинул голову.
        - Вроде как, да. Ты не знал? Все в Нью Эвалоне об этом знают. Естественно, пока ничего не заметно, но разговоры ходят. Это что-то меняет?
        - Нет, - Патрик, задумавшись на секунду, покачал головой. - Ничего не меняет.
        - Ладно, - девочка пожала плечами. - Тогда я попробую достать тебе пропуск. Как мне тебе его передать?
        - Принеси его сюда же послезавтра в полдень. Сможешь?
        - Смогу. Как ты вообще сюда попал, кстати?
        - Одна из продавщиц моя подруга и дальняя родственница. Она провела меня сюда. Здесь есть отдельный тайный выход для покупательниц, не желающих показываться журналистам, подругам или мужьям. Ну, а где выход, там и вход.
        - И что, - забеспокоилась Бланка, - ты оттуда из-за стены можешь подсматривать, как я здесь переодеваюсь?
        - Нет, что ты, - Патрик смутился.
        - Хорошо. Тогда договорились, послезавтра в полдень. И вытаскивай меня уже оттуда скорее.
        - Обязательно. Спасибо тебе.
        - Слушай, Патрик, а тебе оно вообще надо? Ты сколько уже раз пытался лорда Брэндона убить? И всё безуспешно… С чего должно получиться в этот раз?
        - Не знаю, - он помрачнел, как июньское небо перед грозой. - Наверное, иначе я просто не могу. Столько усилий… Стольких моих товарищей он убил, и твою сестру опять же. Я просто не могу это забыть, не могу прекратить пытаться. Покуда жив один из нас: он или я.
        - Прости, но у него больше шансов выжить.
        - Согласен. Но пока что я еще тоже жив.
        - Я понимаю, - серьезно, по-взрослому, кивнула она. - Я помогу тебе, Патрик. И от всей души буду желать тебе выжить. И победить. Хотя я и не верю в это, прости.
        - Спасибо и на этом. Спасибо за помощь. Ты всё, что у меня осталось, на самом деле. И я вытащу тебя оттуда, чего бы мне это ни стоило. Даже ценой собственной жизни. И еще, Бланка, - Патрик умолк на мгновение, но потом решился: - если что-то пойдет не так, если что-то будет совсем плохо, постарайся выбраться из Эвалон-холла и добраться до клуба Тир на нОг, это недалеко отсюда. Спросишь, его все знают. Там ты будешь в безопасности.
        - Ты будешь там? - она вскинула голову и пронзила его прямым долгим взглядом.
        - Да. Я буду там.
        Лорд поднял руку, приветствуя своих подданных с теплой улыбкой. Дождавшись, пока овации стихнут, кивнул головой и сел в большое высокое кресло. По правую руку от него заняла свое место леди Эйслин, слева сидел верный Ханс Гюнтер. Два озирающихся анимата, стоя, замерли в углах ложи. Шестеро стражников безмолвно скрылись в тени у задней стены.
        - Что-то аниматы волнуются, ваше могущество, - Ханс настороженно оглядывал зал, держа руку на кобуре.
        - Конечно, - лорд саркастически усмехнулся, - столько людей, столько эмоций, далеко не всегда положительных. Думаешь, многие из них меня любят? Вот аниматы и волнуются. Расслабься, Ханс. Если бы была реальная опасность, они бы здесь уже выли и в судорогах бились, ты же знаешь.
        - Знаю, эманации агрессии они чувствуют прекрасно, - согласился Ханс, но руку с пистолета так и не убрал.
        Прозвенел третий звонок. Свет в зале постепенно угас, и, под россыпь аплодисментов, заглушающих даже музыку увертюры, занавес распахнулся, словно открыв портал в иной, дивный и волшебный мир чудес, приключений и счастливой жизни.
        Ни волшебство лорда Брэндона, ни эликсиры Ханса Гюнтера, ни невероятное чутье аниматов, не помогли им услышать тихий, еле слышный щелчок, раздавшийся совсем в другом конце зала в тот момент, когда лорд Брэндон сел на свое кресло. Щелчок, сам по себе ничего не значивший, но освободивший пружинку. А пружинка, в свою очередь, привела в действие шестеренки часового механизма.
        Волшебный сад блистал и переливался сотнями красок. Эльфы и феи кружились в танце вокруг огромных цветов ирисов, выросших до неимоверных размеров во сне главной героини оперы, о котором она стремилась поведать своему возлюбленному в красивой и немного грустной арии. Оркестр то утихал, уступая место высокому сопрано, то возвращался переливами многоголосья, когда голос замолкал на время.
        Первые пули ударили куда-то в середину партера. Пулеметная очередь, двигаясь слева направо, вдоль ряда кресел, разрывала шерсть и шелк, галстуки и кружева, сердца и легкие.
        Оркестр умолк: музыканты, побросав инструменты, ринулись из ямы, спотыкаясь и падая, пытаясь найти выход. Эльфы и феи на сцене бросились врассыпную, повалив гигантские ирисы. Зрители, сперва ничего не понявшие, вскакивали со своих мест, наталкивались друг на друга в темноте, роняли стулья, толкались, давились…
        А пулемет всё палил и палил откуда-то сверху, чуть в стороне от сцены, размеренно и неуклонно собирая кровавую дань среди зрителей в партере, превращая прекрасное в отвратительное, а живое в мертвое.
        - Почему молчали аниматы?! - Ханс палил в темноту, безуспешно пытаясь прекратить пиршество смерти. Стражники, сгрудившись вокруг лорда и леди, поливали дальние балконы свинцом, значительно увеличив число случайных жертв.
        - Ты видишь, в нас не стреляют, - лорд Брэндон вскочил со своего места, отправив под потолок светящийся шар, осветивший театр ярким мертвым голубоватым светом. - Аниматы не чувствовали угрозы.
        Аниматы вдруг дико взвыли. Где-то очень далеко раздался еще один неслышимый щелчок.
        - Но они же должны были почувствовать агрессию? - возразил Ханс, двумя движениями меняя обойму, и спустил затвор с защелки, дослав патрон в патронник.
        - Там машина! - осенило лорда. - Там нет человека, поэтому аниматы не могли ничего почувствовать, не было эманаций эмоций. Прекратить стрелять!
        Лорд Брэндон резко выкинул ладонь правой руки вперед. Полыхнула молния, грохнул гром. Часть балкона, откуда по-прежнему палили пулеметные очереди, вздрогнула и обрушилась вниз мелкими бесформенными кусками, вместе с находящимися рядом людьми, превратившимися в подобие мясного фарша, залитого кровью. Часть декораций на сцене рухнула вниз, раздавив давно поваленные гигантские ирисы и завалив оркестровую яму: жалобно пискнули рвущиеся струны.
        Грохот пальбы исчез, уступив место страшной полифонии стонов умирающих, криков и рыданий раненных, плача выживших и дикого воя аниматов. Эйслин сидела бледная, по ее щеке текла слеза.
        - Чего они орут? - удивился Ханс, показывая на аниматов. - Еще одно нападение?
        - Вряд ли, - лорд Брэндон с сомнением покачал головой, нежно обняв рукой дрожащую Эйслин, - просто слишком много смертей, страданий. Чужие эмоции смерти их переполнили, что вызвало аварийный сбой в программе. Но в любом случае надо уходить.
        - Пойдемте, - Ханс решительно направился к двери ложи. - Окружить лорда и леди, держать оружие наготове. Не расслабляемся, там могут быть бандиты или другой такой же автоматический пулемет.
        Они быстро и решительно прошли по холлу театра, свернули направо, налево, снова направо, направляясь по узким коридорам к маленькой лестнице, ведущей к служебному входу в театр: выходить через парадный подъезд было слишком опасно, да и непросто - выход был запружен толпами испуганных, шокированных и отчаявшихся людей.
        Когда они снова свернули направо и идущий впереди Ханс широкими шагами направился к узкой дверце, ведущей на лестницу, где-то неподалеку от них медная шестеренка, наконец, завершила свой круг, оповестив о том едва слышным щелчком, которому в суматохе царящего хаоса не придали значения ни лорд Брэндон Вальдред, ни Ханс Гюнтер.
        Снаружи казалось, что здание Камланского театра вдруг на мгновение бесшумно окружило сияние, похожее на переливы миллиардов бриллиантов. И лишь потом, когда из всех окон вслед за разлетевшимися стеклами вырвались огромные языки пламени, лица зевак, собравшихся к тому времени у театра, моментально побледнели, раскрыв рты в ужасе.
        Жуткий, сносящий с ног, грохот едва успел достичь зрителей, как стены массивного здания театра сложились и почти мгновенно исчезли в исполинском быстро расползающемся клубе дыма и пыли, горячей волной накрывшем всё вокруг.
        В темноте сквозь завесу пыли прорывались высокие языки пожара, бушующего среди гор обломков бетона, мрамора и дерева, похожие на пляску демонов ада. Крики, стоны, мольбы терялись в плотном облаке копоти и праха, будто напрасные мольбы путников, забредших в тумане в непроходимые топи.
        Казалось, что мир пришел к концу. И замер.
        Лэнс вздрогнул. Нахмурился. В ответ на вопросительный взгляд Бланки лишь пожал плечами.
        В соседней комнате раздался звонок телефона. Через несколько секунд дворецкий, постучав, открыл дверь и жестом пригласил Питера.
        Питер вернулся через минуту - бледный, с дрожащими губами и руками. За несколько мгновений до его появления Лэнс тяжело вздохнул и встал, не глядя на Бланку.
        - Ваше могущество, - Питер преклонил колено перед Лэнсом.
        - Отец? - голос Лэнса был хриплым, но спокойным.
        - Да, - почти шепотом подтвердил Питер, не смотря Лэнсу в глаза.
        - А леди Эйслин?
        - И она, и мистер Гюнтер, и еще несколько сотен человек. Был взрыв в театре, здание уничтожено. Количество жертв может быть огромным. Почти вся аристократия Нью Эвалона. Катастрофа.
        - Ты уверен, что отец погиб? Его не так-то просто убить. Может, он жив под завалами?
        - А что думаешь ты? - Питер поднял голову и посмотрел в лицо Лэнсу, по прежнему стоя на одном колене.
        - Я что-то почувствовал, - Лэнс закрыл лицо руками, - я не знаю, что, но… Похоже, что мой отец мертв.
        - Лорд Лэнселот Гэлахад Вальдред, - Питер протянул руки к Лэнсу, - прошу вас, примите мою верность и мою жизнь и позвольте мне служить вам и Нью Эвалону, покуда бьется моё сердце.
        - Я принимаю твою службу, Питер Морозофф, - Лэнс неуверенно взял кисти Питера, - Прими мое покровительство и займи свое место за моим столом.
        - А ты, Бланка? - Питер поднялся. - Разве ты не хочешь принести клятву верности нашему новому лорду? И помочь своему другу пережить свалившееся на него несчастье?
        Девочка отложила книгу и встала с дивана.
        Потом сделала три шага к Лэнсу и обняла его. Через секунду лорд крепко обнял ее в ответ.
        ЧАСТЬXV.
        ЭПИЛОГ.
        - Расчет был на то, что аниматы не смогут почувствовать атаку, если она не будет направлена на лорда, и не будет совершена живым нападающим, - Патрик высоко держал кружку, распространяющую сладкий аромат яблок. - Бомба же должна была до поры до времени быть не активна, чтобы аниматы ее не почувствовали. Механизм должен был включиться, только когда лорд Брэндон встанет со своего кресла, испуганный первым нападением. Конечно, в этот момент аниматы бы его предупредили об опасности, но я надеялся, что в суматохе он примет это на счет первого нападения. Не знаю, было ли всё именно так, но результата я достиг.
        - Но ты же не смог бы сделать всё это один?
        - Мне помогли друзья, - Патрик загадочно подмигнул.
        - Ну, и чего ты, собственно, добился, Патрик? - Джошуа Вернер поставил кружку с яблочным сидром на стол, рядом со своей кепкой, на этот раз зимней: кожаной, на меху.
        - Я победил, - Патрик смочил усы в своей кружке.
        В Тир на нОг, как обычно в это время, было пусто и тихо. В дальнем углу поблескивала шарами небольшая ель.
        - А в чем твоя победа? Три с половиной сотни смертей, еще столько же пострадавших. Хаос, горе, лордство обезглавлено. Винтерхилл, Тьерра дель Соль и лорды Старого Света уже засматриваются на наши земли. Хорошо, что хоть Малкольм Конхобайр подтвердил свою лояльность, несмотря на гибель его сестры.
        - Зато в Нью Эвалоне теперь добрый и разумный лорд, - возразил Патрик, делая еще глоток.
        - Ну, да, добрый и умный мальчик, который сейчас вынужден тушить семь сотен условных пожаров, которые ты разжег в его владениях. Семь сотен трагедий, и это только начало, потому что сейчас начнут разоряться оставшиеся без владельцев предприятия, и еще десятки тысяч людей останутся на улице.
        - Мы переживем это, Джошуа. Гроза проходит, а солнце особенно прекрасно после дождя.
        - Это не дождь, Патрик, это торнадо.
        - Смотри на это позитивнее, дружище. У руля нашего корабля теперь новый капитан. Пусть молодой, но умный и энергичный. С правильными помощниками он быстро справится со штормом и возьмет курс на правильную гавань. А я зато буду знать обо всём, что происходит в Эвалон-холле и даже влиять на это.
        - И каким же образом? - Джошуа допил пенящееся яблочное вино и налил себе еще кружку из большого кувшина, стоящего на краю стола.
        - Бланка. Она наш человек рядом с лордом Лэнселотом. Она лояльна мне, а Лэнс ее слушает. Фактически новый лорд под моим контролем.
        - Ты в ней уверен?
        - Абсолютно уверен.
        - Ну, ладно, - Джошуа вздохнул и поднял стакан. - Тогда давай выпьем. Я никогда не поддерживал твоей борьбы, но и никогда не мешал. Не поддерживаю и сейчас, да и мешать по-прежнему не буду. Но желаю успеха и тебе, и всему Нью Эвалону. За успех!
        - За успех! - Патрик широко улыбнулся и звонко стукнул своей кружкой по кружке Джошуа.
        - Патрик! Патрик! - мальчик лет двенадцати сбежал вниз по лестнице.
        - Что, Флэйтри?
        - Там люди лорда! - мальчик тараторил, запыхавшись. - Черные, стражники, они окружили всё здание, у них ручные пулеметы, ружья, пистолеты!
        - А подвал?
        - Оба выхода из подвала они тоже окружили.
        Патрик помрачнел, нервно схватившись рукой за рыжий затылок.
        - Патрик, кто мог знать про Тир на нОг? - Джошуа наклонился над столом. - Из тех, кто знал про твое участие во взрыве театра.
        - Из тех, кто знал и то, и другое… - Патрик замялся.
        - Продолжай.
        - Только Бланка.
        - Отлично, Патрик, - Джошуа саркастически усмехнулся, откинулся на спинку стула, сделал большой глоток сидра и со стуком поставил кружку на стол. - Говоришь, Бланка наш человек рядом с лордом Лэнсом? Говоришь, Бланка лояльна, и лорд Лэнс ее слушает? Говоришь, лорд Лэнселот и весь Нью Эвалон теперь под твоим контролем?
        Патрик лишь медленно пожал плечами, пристально глядя на стоящую на столе кружку.
        Пахло яблоками.
        ЛЭЙКВУД, НЬЮ-ДЖЕРСИ, США