Изгой Андрей Никонов
        Веласкес #1
        Недалекое будущее. На Земле найден портал на другую планету. Дети переселенцев могут получить от новой родины способности сродни магическим, только этот дар убивает большую часть тех, кто его обрел, а оставшиеся вынуждены до конца жизни носить блокираторы. Не готовы мириться с таким положением дел некоторые маги, которые считают, что достойны большего, и люди, которым кажется, что без магов мир станет лучше, даже если этот маг их близкий родственник.
        От Павла Веласкеса отрекся собственный отец, и теперь у него нет семьи. Зато есть необременительная работа, спокойная жизнь и мимолетные увлечения. Все это рухнет в одночасье, втягивая Павла в противостояние с таинственной организацией, которая ни перед чем не остановится. Кто он: жертва, незначительная помеха, пешка, которую можно смахнуть одним щелчком с доски, или тот, кто способен бросить вызов могущественным силам и победить?
        Андрей Никонов
        Изгой
        Иллюстрация на обложке Бориса Аджиева
        Все персонажи и события этой книги вымышлены, любые совпадения с реальными людьми (умершими, живыми и еще не родившимися) случайны.

* * *
        Пролог
        Октябрь 2027.
        Земля, Бразилия, штат Акри
        - Это и есть знаменитая ведьмина поляна? - Седой мужчина в военной форме без знаков различия, если не считать эмблемы рыси на рукаве, разглядывал окруженный камнями круг диаметром в три с половиной метра. Черный песок посреди разнотравья был заметен, только если подойти достаточно близко.
        Его собеседник в полосатой рубашке, джинсах и кроссовках, с длинными волосами, затянутыми в хвост, и нацепленными на нос очками в тонкой оправе, только кивнул.
        - Одна из. - Капитан бригады специальных операций стоял чуть поодаль, следя, чтобы им никто не помешал. - Местные считают это место проклятым уже сто или двести лет, стараются без нужды здесь не появляться. Сами знаете, сеньор, такие поляны раскиданы по всей сельве, особенно там, где еще остались аборигены. Христиан тут немного, в основном распространен культ кандомбле или того похуже суеверия, кровавые жертвы не редкость. Так что никто и внимания не обращал, мало ли что болтают.
        - Но эта поляна отличается от других?
        - Да, - очкастый довольно улыбнулся, - она совсем другая. Мы занимаемся ей несколько месяцев, но уже какие-то выводы можно сделать. Судя по всему, это ворота в другой мир.
        - Я читал отчеты, но до сих пор в голове не укладывается, что такое возможно. Где он вообще находится, этот другой мир?
        - Если бы мы знали. Возможно, в сотне световых лет, или вообще в другой галактике, или даже в другой вселенной. Астрономы разводят руками, остальные ученые - и подавно, мы о нашей-то планете еще очень многого не знаем.
        - А о той?
        - Судя по первым данным, планета немногим меньше Земли, сила тяжести на семь процентов выше, состав атмосферы похож на земной, кислорода чуть меньше, углекислоты - больше, кроме азота есть еще аргон в небольших количествах. Давление на поверхности возле портала примерно соответствует земному на высоте двух тысяч метров. Небольшие проблемы с дыханием существуют, но они легко корректируются фильтрами и генераторами. Излучение местной звезды более жесткое, долго там без защиты не пробыть. Все, кто туда отправляется, проинструктированы и действуют в основном ночью.
        - То есть это не Земля из параллельного мира?
        - Планеты похожи, но и различий много. Сутки - примерно тридцать часов, год - триста тринадцать суток, спектр звезды немного другой, нет луны, насколько мы знаем. Зато флора и фауна - практически не отличить. Точка выхода находится на большом острове, размером с Мадагаскар, растения и животные земной группы, вероятнее всего, перешли туда с нашей стороны и полностью подавили местные формы жизни. Мы считаем, что это окно открыто как минимум два-три миллиона лет.
        - А оттуда? - Седой поднял голову, над ними барражировали вертолеты, три американских «черных ястреба» и один бразильский.
        - Живые организмы нормально переносятся только в одну сторону. Задержался на месте - считай, труп, все микроорганизмы уничтожаются. Естественный стерилизатор, мы проверяли на мышах: ни вирусов, ни бактерий, идеальная чистота.
        - Капитан Ортега, это ведь кто-то из ваших обнаружил, что что-то не так? - обернулся к военному седой.
        - Да, сеньор, год назад. Один сержант в отставке, живет в одной из деревень неподалеку. К нему приехал внук, он-то и решил деду, а заодно и его односельчанам, доказать, что ничего сверхъестественного не бывает.
        - Принесли жертву и наблюдали за ней? - Седой усмехнулся.
        - Поставили видеокамеру. Результат вы наверняка видели в отчетах. Долгое время считали ролик шуткой, но у сержанта есть знакомые в Министерстве обороны, и он их каким-то образом убедил.
        К ним подошла группа из четырех человек: двое из полицейского спецназа ROTA и еще двое штатских, мужчина и женщина средних лет, все четверо с рюкзаками за плечами и огромными баулами в руках. Дождавшись подтверждающего знака капитана, встали в круг - и через двадцать секунд пропали. На черном пятне остался лист бумаги с лежащей поверх флешкой. Боец, стоящий неподалеку, метнулся в круг, подобрал появившиеся предметы и тут же отбежал подальше.
        - Примерно десять минут это пространство находится в нашем мире, десять - в другом, причем, кажется, одновременно, мы не можем уловить тот момент, когда оно еще там, но не здесь, - очкарик кивнул на пятно. - Объем перемещения ограничен этим кругом, тремя метрами в высоту и примерно десятью сантиметрами в глубину от поверхности, все остальное, что остается вне него, отсекается. Перемещение происходит мгновенно. Только что туда прошел доктор Гомеш с женой, они знают, что не вернутся обратно. Гомеши - микробиологи из университета Сан-Паулу, будут исследовать тамошние бактерии. Но, судя по всему, микрофлора тоже занесена отсюда, собственной там нет.
        - Только чужих болезней нам не хватало, от последней пандемии африканской оспы едва в себя пришли, - фыркнул седой. - Сколько там уже наших?
        - Сто сорок шесть человек. - Капитан, глядя на часы, махнул рукой, транспортер с тремя поставленными друг на друга паллетами заехал в круг и остался там. - Первая группа уже почти четыре месяца находится на той стороне, потерь пока нет, хотя трудности с дыханием и излучением у людей присутствуют. Врачи все время на связи, фильтры и защитные костюмы вроде помогают. Но если грузы пойдут вот так, один за другим, и будет решение, что новую землю надо исследовать, на той стороне нужно будет больше людей. Намного больше.
        Седой прищурился, стараясь засечь момент, когда произойдет перемещение, но не смог - транспортер исчез мгновенно.
        - Каждый час мы получаем отчет от нашей команды, стараемся набрать побольше информации, пока другие нас там не потеснят, - в голосе очкарика прозвучало раздражение. - Это наша страна.
        - Это политика, - равнодушно сказал седой. - Иначе - война. Сейчас ничего не скрыть, с этим общим интернетом со спутников секретные операции у малолетних задротов как на ладони. А там, за порталом, изолированное место, где никто не наблюдает, не действуют законы и патентные права, поэтому спецслужбы на ушах стоят. В ближайшее поселение прибыла первая группа из АНБ, через три дня прилетают китайцы из Второго управления, а там и русские должны подтянуться. Заседание ООН состоится на следующей неделе, и этой территорией займется Совет безопасности, но надежды на какой-то порядок все равно нет, каждый будет тянуть одеяло на себя. Только по уже поданным заявкам, до конца года на ту сторону перейдут три тысячи человек, и наших там будет едва ли пятая часть. Хорошо хоть нам разрешили дать новой земле свое название. Терра Сегунда.
        - Наши политики, наверное, долго его придумывали, - улыбнулся одними губами капитан, снова махнул рукой, в круг въехал еще один погрузчик.
        - Долго, - кивнул седой, - и это не худший вариант.
        Глава 1
        17 марта 318 года от Разделения, вторник
        Верхний город (Сидаже Алта),
        остров Параизу, Сегунда
        Просторная столовая была уставлена дорогой мебелью, не какой-то там модной поделкой из биопластика, а настоящей, деревянной, из массива махагона. Белоснежная скатерть спускалась почти до пола, выложенного плитами местного крапчатого мрамора.
        Окна, несмотря на то что уже почти наступила ночь, были плотно зашторены, помимо ткани, стекло дополнительно затемнялось специальной пленкой, чтобы как можно меньше лучей солнца проникало внутрь. Естественное освещение заменял свет, льющийся с потолка, не очень яркий, он равномерно освещал комнату, практически не давая тени.
        - Я не буду это есть! - Мальчик лет шести-семи, худой до прозрачности, швырнул вилку на стол. Она ударилась о край фарфоровой тарелки и звякнула. - Ни за что! Сколько можно, Мири, я ненавижу свинину. И яйца. И овощи.
        - Не капризничай. - Высокая черноволосая девушка с тонкими чертами лица встала из-за стола, забрала почти полную тарелку, швырнула в проем моечной машины. - Смотри, какой тощий стал, северным ветром сдует. Где ты силы возьмешь, великий мастер?
        - Найду. - Мальчик спрыгнул на пол, тяжелый резной стул массивно скрипнул. - Ты мне не мать. А я уже взрослый, и сам решаю, что мне делать.
        Девушка только головой покачала, грустно улыбнулась. Потрепала мальчишку по густым русым волосам.
        - Иди-ка ты спать, вернется отец, пусть сам тебя воспитывает.
        Мальчик остановился на лестнице, перегнулся через перила, серьезно, по-взрослому, посмотрел на девушку, его глаза с черной радужкой, сливающейся со зрачком, блеснули в неярком свете.
        - Ты прекрасно знаешь, что ему плевать на меня и то, что я делаю. Прости, что нагрубил, Мириам, я люблю тебя. Пойду к себе, поиграю немного и лягу в кровать.
        - И я тебя люблю, малыш. - Девушка заморгала, закусила верхнюю губу. - Не задерживайся надолго в этой своей игре, ладно?
        От планшета мальчика отвлек звук разбитой посуды внизу - дверь он не закрывал полностью, чтобы не пропустить тот момент, когда брат вернется домой, и как обычно спрятаться куда-нибудь подальше. Негромкие голоса он услышал, когда вышел в коридор. Прочная лестница пережила несколько поколений хозяев особняка, но даже не скрипнула, когда он поставил ногу на верхнюю ступеньку.
        Через перила было видно, как какой-то человек в черном держит Мириам за руки, прижимая к себе, а второй что-то спрашивает. Что именно, мальчик не слышал, звук голоса доносился неразборчиво. Видимо, нежданного гостя ответы девушки не удовлетворили, он залепил ей пощечину. Голова Мириам мотнулась в сторону, из уголка рта показалась кровь.
        - Где он? - повысив голос, спросил второй. - Я тебе все кости переломаю, тварь.
        И почти не замахнувшись, ударил девушку кулаком в живот.
        - Держи крепче, - кинул он первому; девушка согнулась, пытаясь выкашлять из отбитой диафрагмы воздух, и тому приходилось ее удерживать почти на весу.
        Второй удар локтем в лицо был, видимо, очень болезненным, потому что Мириам тихо завыла. Этот вой заставил мальчика сжаться, вцепившись в стойки перил, сесть на ступеньку и зажмуриться. Дети верят, что если они что-то не видят, то этого не существует. В этот раз такой способ не прокатил: мальчик слышал, как сестру избивают, как ей задают вопросы, а она пытается ответить, но у нее это не получается, потому что из горла вырывается только хрип. Он открыл глаза - Мири уже лежала на полу, один из налетчиков поставил ей ногу на живот, а второй прижал подошвой колено и сильно надавил.
        - Никто тебя не спасет, лучше скажи, где твой брат это прячет, и мы уйдем.
        Мальчик внезапно поймал ее взгляд.
        В нем была боль. И беспокойство за него. Девушка просто утопала в боли, но все равно беспокойства было гораздо больше.
        Первый проследил за ее взглядом, окликнул второго.
        - Смотри, эй, оторвись на секунду. Там какой-то пацан сидит. Давай сюда этого мелкого говнюка, если его прижмем, она нам точно все расскажет.
        Второй снял ногу с колена девушки и, осклабившись, двинулся в сторону лестницы, широко расставив руки. Словно невод. Желание убежать было вполне естественным, мальчик дернулся, второй тут же выхватил из кобуры пистолет, навел на него.
        - Не глупи, малец, - серьезно сказал он. - Я выстрелю быстрее, чем ты успеешь одно движение сделать. Спускайся сюда, плохого тебе никто не сделает.
        Мальчик посмотрел на нацеленное на него дуло, в смятении перевел взгляд на Мириам; та лежала на полу, из ее глаз текли слезы, смешиваясь с кровью. «Беги», - прошептали ее губы. Он встал, голова едва виднелась над перилами, сделал шаг вниз, еще один, спустился на площадку; тот, с пистолетом, уже был рядом.
        - Молодец, - сказал второй. - А ты, сучка, начинай говорить. Потому что сначала я прострелю ему колено, а потом, если так ничего и не узнаю, убью вас обоих. Считаю до трех. Раз… два…

* * *
        - Советник да Коста Гомеш?
        Не отвечая, грузный мужчина среднего роста, черноволосый, со смуглой, оливкового цвета кожей, хищным ястребиным носом и карими глазами, прошел в холл, следом за ним - худощавый молодой человек со шрамом на щеке, в костюме и при галстуке; едва переступив порог, он махнул рукой - восемь бойцов в темно-синих комбинезонах, с карабинами в руках, рассеялись по дому. Полицейские пытались протестовать, но их сначала оттеснили, а потом приставили к стене, направив на них оружие.
        - Я подам жалобу, советник, - попытался возразить детектив.
        - Сколько угодно. - Матеуш Сантуш да Коста Гомеш стоял возле своей дочери. Плечи его чуть опустились, дыхание, и до этого тяжелое, стало прерывистым.
        - Где этот доктор? - рявкнул он.
        - Сеньор Шварц будет меньше чем через минуту, - доложил человек со шрамом. - Его уже ведут. Поторопить?
        - Да. - Советник присел на корточки, провел рукой по полу, прерывая ручеек крови, посмотрел на испачканный палец, зачем-то его понюхал.
        Его помощник прищурил правый глаз, прижав пальцем микрофон за ухом, и через несколько секунд в холл втолкнули невысокого толстенького человека в очках-гогглах, с небольшим чемоданчиком в руках, в рубашке, джинсах и с красным крестом на массивной золотой цепочке. Коротко кивнув советнику, врач, неожиданно для его комплекции резво, подскочил к телу, одновременно вытаскивая из чемоданчика вязкую, похожую на красное тесто, массу, и покрыл ей лицо и шею девушки. Практически одновременно он нацепил ей на здоровую руку черную манжету, разорвал сорочку, обнажая грудь, и бросил на нее три шарика, которые почти сразу впитались в кожу. Двумя пальцами снял накладку аптечки первой помощи с живота, брезгливо отбросил в сторону. Поводил пальцем в воздухе, исследуя только ему видимое изображение.
        Все это время советник терпеливо ждал, и только когда врач поднялся, то и он, кряхтя, встал на ноги.
        - Будет жить, - спокойно сказал доктор Шварц. - Два, может, три месяца основного лечения, потом полгода реабилитации; состояние я зафиксировал, операция пока не нужна, основные повреждения от ударов, а значит, внутренние. На первый взгляд, ее не пытались убить, только избивали, а потом выстрелили, один раз, скорее всего обычный шокер. Сложный перелом позвоночника, затронуты практически все органы, тяжелее всего пришлось селезенке и печени, но вашей дочери всего девятнадцать, так что, если будет нужно, вполне сможем вырастить новые, и они отлично приживутся, а до тех пор стабилизируем. В сознание придет через две-три недели. Рафаэль.
        - Да. - Помощник со шрамом стоял метрах в пяти от хозяина и врача, переместился к ним практически мгновенно.
        - Клиника святой Марии, второй корпус, третий этаж. Я уже предупредил, там ждут.
        - Это безопасно? - спокойно спросил советник.
        - Опасно везде. - Шварц отошел чуть в сторону, двое парамедиков бережно уложили тело на носилки и в сопровождении пятерки бойцов вынесли из дома. - Здесь я бы не рекомендовал, но если пожелаете…
        Советник посмотрел на Рафаэля, тот кивнул. Шварц дождался кивка советника, улыбнулся и вышел вслед за своими подручными.
        Советник да Коста Гомеш еле заметно вздохнул; печатая левой подошвой кровавые следы, подошел к полицейским.
        - Офицеры?
        - Второй детектив Уэст и патрульный первой ступени Корсаков, - представил себя и напарника старший. - Вызов пришел двадцать минут назад, анонимный звонок. Тело обнаружено в холле, судя по данным детекторов, кроме ваших детей, никого в доме не было. К камерам у нас доступа нет. Вас оповестили сразу, время ожидания - одиннадцать минут. У вас в регламенте стоят пометки, поэтому мы оказали только первую помощь и ничего не осматривали.
        - Хорошо, - советник кивнул. Посмотрел сначала на обугленный труп налетчика, потом на сына, съежившегося под лестницей. - Он?
        - Судя по всему, да, - кивнул Уэст. - Служба контроля скоро будет здесь, мы не могли не вызвать, сами понимаете, таковы правила…
        - Подтверждение.
        Уэст протянул прозрачный прямоугольник, советник Гомеш приложил левую ладонь, отпечаток засиял оранжевым. Детектив удовлетворенно сощурился, потянул напарника за рукав, и они чуть ли не бегом выскочили из дома, а потом и за ворота.
        Дождь продолжал моросить, мерзкие крохотные капли так и норовили проникнуть в любую доступную щелку, холодный воздух неприятно холодил и без того замерзшие мокрые щеки.
        Тройка бойцов держала полицейских на прицеле, крохотные красные пятнышки скакали туда-сюда по одежде.
        - Отвратная погода, - Уэст, не обращая внимания на нацеленное оружие, посмотрел на небо, поежился, включил подогрев, натянул перчатки, - этот город окончательно испортился.
        - Никак старшенький приехал, - Корсаков кивнул на мотоцикл, выруливающий на подъездную дорожку. С него спрыгнул крепко сложенный молодой человек, ринулся в дом. - Это ведь он только что на Синей улице бордель чуть не разгромил? Опять на него жалобы с утра будут, и опять папаша его отмажет, вот увидишь. Подумаешь, пятый советник Гомеш, большая шишка. Девчонку жалко, но эти сволочи нас ни во что не ставят.
        - Попридержи язык, а то тут долго не продержишься. Если сам захочешь перевестись в Нижний город или на свободные территории, так лейтенанту и скажи. - Уэст залез на свой байк, активировал шлем. - Поехали отсюда, это теперь не наше дело.
        Парень в военной форме, которая подчеркивала бугрящиеся мускулы, вбежал в дом, чуть не вырвав стокилограммовую дверь вместе с петлями, бросился к отцу, но вовремя притормозил от замораживающего взгляда.
        - Ты где был? - Советник Гомеш отступил на шаг от маленького сына.
        - Что с Ми? Она жива?
        - Да. Я задал тебе вопрос.
        - На службе задержался, подчиненные опять вместо дежурства по шлюхам пошли, пришлось наказать. - Старший сын встал рядом с отцом, кивнул на брата. - Это он виноват? Узнали, кто напал?
        - Внешние камеры не работали, их вырубили дистанционно, на внутренних все есть, посмотришь потом.
        - Это он виноват, я уверен. Это ты виноват, ублюдок! - изо рта старшего вылетела капелька слюны. - Мразь приблудная, если с Ми что-то случится, я тебя своими руками придушу, гаденыш.
        Мальчик съежился еще больше, стараясь вжаться в дощатые панели.
        - Оставь его, Эйтор, он не виноват, - холодно сказал советник. - Объясни, почему он говорит, что искали тебя?
        - Чушь, - Эйтор негодующе махнул рукой. - Этот проклятый сын шлюхи выдумывает.
        - Да? - Гомеш усмехнулся. - Ублюдок, как ты любишь его называть, спас твою сестру: если бы не он, убийцы бы с ней расправились. Рафо!
        Эйтор испуганно вздрогнул: помощник советника появился, как всегда, словно из ниоткуда.
        - Выяснили, кто это?
        - Уверенности нет, но скорее всего - со Свободных территорий, я уже запросил наших информаторов. Нападавшим помогал кто-то из прислуги, охранный периметр не нарушен, они вошли через заднюю дверь, знали код и настройки сканеров. На камерах стандартные подменные лица, голоса искажены, отпечатков нет, зато у нас есть образцы ДНК - тело выгорело изнутри, но частички кожи остались.
        - Хорошо, занимайся, результаты мне нужны сегодня. И порасспроси Эйтора. Я разрешаю.
        - Так и сделаю. - Рафаэль улыбнулся, его шрам собрался в уродливое бугристое пятно, а старший сын окончательно упал духом. - Служба контроля будет через минуту. Мы не можем им помешать.
        - Закон един для всех. - Гомеш наклонился к мальчику. - Паулу, посмотри на меня. Все хорошо. Ты вел себя правильно.
        Мальчик вздрогнул: отец настолько редко его хвалил, что можно было по пальцам пересчитать. На одной руке, и то остались бы лишние. И насчет того, что все хорошо, он был совершенно не уверен.
        В холл не торопясь вошел седой старик в очень дорогом костюме, с тускло-металлической тростью и кожаной папкой, сверкнул золотой оправой очков. Казалось, дождь снаружи специально обошел его стороной, равно как и грязь на дорожке - идеально вычищенные ботинки ручной работы сияли. Тонкий крючковатый нос чуть подрагивал, на кровь старик взглянул равнодушно и мельком, а на обожженное тело - очень внимательно.
        - Привет, Матеуш, - протянул он руку советнику, тот крепко ее пожал. - Я решил приехать сам.
        - Ценю это, Эл.
        - Еще как ценишь. - Старик усмехнулся. - Ну что, где наш герой?
        Не дожидаясь ответа, легко, словно ему было лет двадцать, присел рядом с Паулу на корточки, порылся в кармане.
        - Протяни руку, сынок. Левую, ладошкой вверх. Сожми кулак. Вот так, молодец. Сколько лет?
        - Шесть, почти семь. - Гомеш усмехнулся. - А то ты не знаешь.
        - Я думал, уже восемь, так поджечь негодяя - не каждое пробуждение силы способно. - Элайя встал, увлекая мальчика за собой. - Утрясем формальности. Его мать не появлялась?
        - Нет, - советник недовольно поморщился.
        - Она ведь русская? Точное имя и фамилию не помнишь?
        - Я знал ее как Айрин. Небольшой поселок километрах в сорока от Модены, сомневаюсь, что у местных вообще есть ай-ди. Когда забирал ребенка в приюте при местной церкви, ее там уже не было.
        - Родственники со стороны матери?
        Гомеш покачал головой.
        - Хорошо, будем считать, что с этого момента трехлетний срок пошел, если никто не объявится, значит, сами отказались. Пробная модификация?
        - В год и три - отрицательная, в пять - неясный прогноз. Доктор Шварц посоветовал пока ничего не делать, сказал, что лучше подождать до семи лет, а до этого только наблюдать. Отклонений не было, но мы все равно надеялись, сам понимаешь, для нашей семьи это много значит.
        - Врачи тоже ошибаются. Хотя семь-восемь лет - оптимальный возраст для пробуждения, но иногда и раньше случается, важен импульс, толчок. Вот как у вас. Хорошо, фиксирую данные для протокола. Паулу Гомеш, шесть полных лет, мужского пола, величина выброса с учетом коррекции - восемь на двенадцать, состояние стабильное, в сознании, адекватное восприятие. Блокирующий браслет с номером 82745 на левую руку надел я, доктор Элайя Кавендиш, старший инспектор отделения Службы контроля. Родственники со стороны матери отсутствуют. Отец - Матеуш Сантуш да Коста Гомеш, идентификация проведена. Родство подтверждено. Матеуш, решение за тобой. Процедуру ты знаешь, я бы рекомендовал пять лет наблюдений в приюте. Понимаю, что много, но восьмерка в его возрасте…
        Гомеш подошел к сыну, встал за его спиной, положил руки на плечи.
        - Я, Матеуш Сантуш да Коста Гомеш, пятый советник Верхнего города, отрекаюсь от Паулу Гомеша, отказываю ему в родовом имени и изгоняю из семьи; говорю это от себя, моего отца, моей матери и их родителей. Навсегда.
        - Уверен? - Главный инспектор даже очки снял, недоверчиво вглядываясь в лицо старого знакомого.
        - Абсолютно, - ответил советник.
        Его старший сын не скрывал торжествующую улыбку.
        - Это твое окончательное решение? - Элайя казался расстроенным. - Ты ведь знаешь, что изменить его будет нельзя?
        Гомеш решительно кивнул.
        - Личные вещи?
        Советник чуть качнул головой, двое бойцов поставили рядом с выходом ребристый ящик.
        - Ну что же, нам пора. - Советник взял мальчика за руку, тот не сопротивлялся. - Попрощаться хочешь?
        Паулу с надеждой взглянул на отца, тот равнодушно покачал головой. Отворачиваться не стал, спокойно смотрел на мальчика. Кавендиш еле слышно вздохнул, сжал детскую ладошку.
        - Ладно, идем, малыш. Таким, как ты, здесь не место.
        Глава 2
        2033 год от РХ. Сегунда
        Расставленные ровными рядами армейские палатки кое-как спасали людей от жары - в это время года температура поднималась днем до пятидесяти пяти по Цельсию, ночью опускаясь до тридцати пяти. Капитальные здания только начали строить, сначала - деревянные, но сорта древесины, росшей возле портала, были или слишком плотными, вроде свитении или гевеи, или рыхлыми. Зато внизу, на равнине, обнаружили запасы глины, пригодной для изготовления кирпичей, установка по обжигу работала тридцать часов в сутки, и первые дома сверкали на солнце стенами, выкрашенными белой светоотражающей краской.
        На площадке в трех километрах от портала солнечные батареи собирали энергию и отдавали аккумуляторам. Оттуда она шла на насосы, качающие воду, и на генератор водорода, установленный на безопасном расстоянии. Проложенный трубопровод литр за литром качал газ в латексные шары, военные, сменяя друг друга по двое, подцепляли к шарам метеоустройства, камеры, коротковолновые передатчики и прочее оборудование. В день удавалось запускать до тысячи штук. Не было такой точки на планете, куда бы не проникли зонды.
        Ученые многое узнали о планете - куда движутся морские течения, с какой скоростью дуют ветра, как изменяется температура от полюсов до экватора. Нашли десятки тысяч небольших островков, разбросанных по океану, из них сотни достигали размеров Сицилии. Но не обнаружили ни одного континента.
        Людям повезло, они оказались на самом большом острове на этой планете. Райском острове. Параизу.
        12 августа 334 года от Разделения, четверг
        Нижний город (Сидаже Фундо), Параизу
        На Земле, откуда все люди родом, Соль бело-желтый, очевидцев в живых не осталось, но старые фильмы и картинки не врут. Здесь его собрат почти белый, с красноватыми пятнами, похожими на перистые облака. Прямо на него, пока нет внутренней защиты, без специальных фильтров смотреть не рекомендуется, и долго оставаться под прямыми лучами без одежды - тоже. Тело через какое-то время покрывается волдырями, которые потом держатся сутки, не меньше. Минимум тридцать часов. С каждым разом этих волдырей все больше и больше, а потом и весь организм вразнос идет, сначала отказывает печень, потом почки, образуются тромбы в легких. Поэтому маленьких детей в светлое время на улицу не выпускают, зато потом, когда биохимический имплантат приживется, за уши оттуда не утянешь.
        Правда, везет не всем, у некоторых имплантаты не приживаются, и им приходится всю жизнь приноравливаться, чтобы не обгореть и не ослепнуть, приходится самим приводить себя в порядок, используя врожденные способности организма. Если они есть.
        Молодой парень, белобрысый, с прямым носом и темными, почти черными глазами, соскочил с кровати и с недовольством посмотрел на пробивающиеся через жалюзи первые лучи восходящего солнца. С еще большим недовольством - на пластинку телефона, валяющуюся на тумбочке. Зато россыпь черных волос на подушке заметно улучшила настроение.
        - Успею или не успею? - бормотал он, натягивая джинсы. - Как же ее зовут, только бы вспомнить.
        Одна штанина запуталась, он чуть не грохнулся на пол. В последний момент вывернулся и упал-таки на кровать, чмокнул спящую в макушку.
        - Завтрак, милая?
        - Только кофе, - пробормотала девушка сонно, выглядывая из-под одеяла. На вид ей было лет двадцать пять - тридцать, пронзительно-синие глаза в проникших в комнату лучах тускло блестели, она зевнула. - Сколько сейчас?
        - Семь.
        - Черт, черт, черт, я опаздываю. - Можно было бы предположить, что девушка вскочит и начнет собираться, но нет, только одеяло откинула, обнажившись до пояса. На левой груди у нее был небольшой шрам. - Смена через полтора часа. Тащи кофе, малыш, иначе меня выгонят. И пошевеливайся, хватит на мои сиськи пялиться.
        - Уверена? - Парень провел пальцем по ее груди. - Может, поваляемся еще немного?
        - Бегом! Черный, без молока и сахара. И еще, Поль…
        - Что, дорогая?
        - Когда вернешься, обязательно вспомни, как меня зовут.
        Справившись со злосчастной штаниной, парень, которого как только ни называли - и Пабло, и Полом, и Павлом, и Паулу, и даже как сейчас - Полем, ринулся на крохотную кухоньку, засыпал зерна в кофемашину и мужественно нажал зеленую кнопку.
        Люди на Сегунде отчего-то цеплялись за национальную идентичность, в том числе за привычные имена, хотя с момента Разделения кровь перемешалась настолько, что найти чистокровного немца, русского или француза было практически невозможно.
        - Ну, не подведи, - подмигнул он практически единственному работоспособному представителю кухонной техники в этом доме, - а то ведь придется вспомнить.
        Фокус с забытым именем состоял из нескольких элементов, как минимум двух.
        Пока кофемашина гудела, пытаясь сотворить из местного сорта кофе что-то удобоваримое, он успел почистить зубы, умыться и отослать несколько сообщений с телефона на виду у девушки. И когда вернулся в спальню с подносом, на котором лежали несколько печенек и стояла большая, исходящая паром чашка с логотипом сети супермаркетов, чувствовал себя очень уверенно.
        - Твой кофе, Клэр. - Он торжественно водрузил поднос на тумбочку.
        Девушка уже сидела на кровати, в майке и крохотных трусиках.
        - Дурак, твои приятели тебя развели. Я - Анабель. Для тебя - доктор Биркин.
        - Точно. - Павел скорчил уморительную рожицу, у него это всегда отлично получалось. - Прости, Анабель. Обещаю, что обман им дорого будет стоить.
        - Я пошутила. - Клэр схватила чашку, сделала большой глоток, сморщилась. - Ну и гадость. Ты точно журналист? Такой наивный, прям свежачок, так и хочется тебя снова завалить.
        - Пока только стажер. Значит, остаемся?
        - Нет, пора, пора, пора. Подбросишь? Больница Святой Марии в Верхнем городе.
        Красный байк промчался по широким, окантованным пальмами, махагонами и сейба улицам Нижнего города, вырулил к шлагбауму, преграждающему ведущую наверх дорогу, пассажирка приложила к считывающему устройству ладонь, а парень продемонстрировал полицейскому, вышедшему специально для этого из будки, серебристый ободок на запястье.
        - Цель визита какую записать? - Патрульный ткнул в браслет сканером.
        - Репортаж для «Фундо политико». - Павел приподнял бейдж, висящий на груди, глядя прямо в камеру. - Внештатный репортер Павел Веласкес. Пишу статью о нравах врачей-патологоанатомов в больнице Святой Марии. Буду внедряться в среду их клиентов.
        - Дошутишься ты, Паулу. - Патрульный неодобрительно покачал головой, но улыбка все равно наползла на лицо. - Ладно, вали. Три часа.
        - Спасибо, Энрике. С меня как обычно.
        Официально столица Сегунды делилась на две части - Верхний и Нижний город, Сидаже Алта и Сидаже Фундо. У каждой части был свой мэр, своя полиция и свои местные законы.
        Верхний город располагался на плоскогорье в южной части острова на высоте полутора тысяч метров от уровня океана. Тот участок, где раньше находился портал, был огорожен и строго охранялся; чтобы попасть к знаменитому месту, связывавшему когда-то жителей Сегунды с материнской планетой, потребовалось бы преодолеть несколько блокпостов или взобраться по километровой отвесной скале.
        За счет перепадов высот ветры здесь были гораздо сильнее, чем внизу, и жилых высотных зданий в городе никогда не строили. Три, максимум четыре этажа с толстыми стенами из красного кирпича, отлично аккумулирующего дневное тепло для долгой прохладной ночи и наоборот - температура на такой высоте была градусов на десять ниже равнинной.
        Все промышленные предприятия давно уже перенесли вниз или дальше на север, еще сто лет назад оставались те, которые потребляли много энергии и мало других ресурсов, но и они переехали в Нижний город и в Сантаменто, а то и вовсе на равнины. Зато в Верхнем городе были лучшие больницы, самые современные лаборатории и самые дорогие отели, если не считать Парка на восточном побережье, в Ньюпорте, и тех, что строили в новых городах на севере и востоке.
        Дорога, соединяющая две части столицы, шла серпантином, поднимаясь по вырубленной в скале дороге, навстречу почти никто не ехал, зато впереди тащились платформы, доставлявшие в Верхний город продукты и прочие предметы потребления, - грузовые лифты и Северо-западная дорога не справлялись с мощным потоком грузов. Две полосы позволяли обгонять неторопливый грузовой транспорт, байк разогнался и в последний момент ушел от столкновения с кабриолетом, спускавшимся вниз. Пассажирка ойкнула, разразилась ругательствами, а Павел только расхохотался.
        Сразу после серпантина объездная дорога уходила влево, а прямо шло шоссе, выводившее прямо к центру Верхнего города. Когда первое поселение строилось, на архитектуру и планировку внимания обращали немного, узкие улочки, петлявшие рядом с частными домами, заставили широкий проспект сразу после здания городского Совета уйти направо, к новым районам. Телефон Павла тут не работал, и пассажирка быстро вошла в роль штурмана, командуя, когда и куда повернуть.
        - Ты чуть меня не убил. - Клэр спрыгнула с сиденья, как только байк остановился рядом с основным корпусом больницы, семиэтажным зданием из стекла и бетона, довольно потянулась. - Но это было классно.
        - В следующий раз буду поосторожнее. - Парень остался сидеть.
        Рабочий день начинался рано, пока солнце еще только всходило, не слепя глаза. Стоянка неподалеку почти заполнилась, в основном такими же байками, как и у него, но были там и четырехколесные машины, из одной только что вышел вальяжный пожилой человек с круглым животиком, выпирающим из-под белоснежного пиджака, с тросточкой и сигарой в левой руке, остановился.
        Рядом припарковался еще один кабриолет, маленький и изящный, из него выскочила высокая молодая женщина в бежевой брючной двойке, с крохотной сумочкой в руках, подбежала к пожилому, и они что-то начали обсуждать.
        И если на пожилого Павел взглянул так, мельком, то на его собеседницу - очень внимательно.
        - Доктор Шварц уже здесь, убегаю, опять его эта выскочка Гомеш перехватила, не видать мне повышения. - Клэр чмокнула Павла в щеку. - Ты чего на нее так вылупился? Нравится?
        - Да, - честно ответил парень.
        - Закатай губу, любовничек, эта девочка не для тебя. Прощай.
        - Когда увидимся? - крикнул парень ей в спину, но девушка только рукой махнула, словно отсекая это утро от рабочего дня, и скрылась за раздвижными створками. - Видимо, никогда. Отлично, спасибо тебе, милая Клэр, за незабываемую встречу и такое же прощание. Осталось позавтракать, и можно заняться делами.
        В небольшом ресторанчике неподалеку от больницы было многолюдно, но все в основном толпились у стойки с кофейными автоматами, забирали высокие стаканы с крышечками, в картонных подставках, пакеты с выпечкой и тут же уходили. Столики были свободны, Павел уселся в углу, сделал заказ и уставился в телевизор, висевший прямо напротив него. Плоская панель обычно показывала спортивные передачи, но сегодня явно испортилась.
        - И тут политика, - недовольно пробормотал парень, пытаясь переключить каналы; панель зависла и упрямо транслировала вчерашнюю пресс-конференцию.
        « - Сеньор первый советник, каковы шансы, что выберут именно вас? - Бойкая женщина средних лет даже руку не подняла. Вопросы от „Сегунда Таймс“ шли вне очереди.
        - Все зависит от наших граждан. - Советник Гомеш сверкнул запонкой, поправляя микрофон. - Только от них. Наши избиратели сами должны решить, достоин я этого места или нет. Только делами можно добиться уважения и доверия, а не красивыми словами.
        - Пятый канал „Ньюс“, Тереза Симонс, - подскочила с места еще одна репортерша. - Советник, правда ли это, что у вас есть сын-маг?
        - Мисс Симонс, вы каждые два года перед выборами задаете мне этот вопрос. - Советник Гомеш улыбнулся. Мягко, словно несмышленому ребенку. - У меня был сын, который отторгал модификацию, и моя семья отказалась от него - для его же блага. Насколько я знаю, он умер в приюте восемь лет назад от естественных причин, увы; мы стараемся помочь этим беззащитным детям, несчастным жертвам планеты.
        Правительство выделяет средства и ресурсы, чтобы и они, когда вырастут, могли полноценно жить и работать, пока наш Господь не заберет их к себе.
        - Но вы против того, чтобы они жили в Верхнем городе? - не унималась репортерша.
        - Нет, мисс Симонс. Сейчас в Верхнем городе живут почти две тысячи магов, это достойные граждане, соблюдающие и признающие законы. Многих из них я знаю и отношусь с глубоким уважением. Я против того, чтобы те, кто еще не доказал полезность для общества, селились здесь, потому что должен учитывать интересы наших жителей, в частности, ваши интересы, мисс Симонс. Маги - такие же члены общества, как и мы все, а это значит, что не только мы должны уважать их права, но и они - наши. Наше право на безопасную и стабильную жизнь. Право наших детей безбоязненно гулять по улице. У нас большая и прекрасная страна, магов, как вы знаете, всего двадцать тысяч из пятимиллионного населения, и в основном это их собственное желание - жить обособленно, там, где они не смогут навредить и себе, и другим. В этом мы полностью солидарны с правительством.
        - Тогда следующий вопрос. - Журналистка из „Таймс“ перебила коллегу, которая тоже хотела что-то спросить. Но сразу заткнулась. - Не собираетесь ли вы баллотироваться в Правительство Сегунды?
        - Об этом рано говорить. - Гомеш сиял, как местное светило в полдень. - Сначала я хотел бы на посту мэра сделать для этого города все, что в моих…»
        - Как же это переключить? - Павел тыкал в сенсорную панель, но телевизор не слушался.
        - Распоряжение городского Совета. - Официантка поставила перед ним чашку чая, тарелку с омлетом и большой запечатанный пакет. - Крутят с утра до вечера, сами чуть с ума не сходим. Могу выключить, но мне за это влетит.
        - А звук можно убрать? - Павел приложил карточку к считывателю, набрал сумму. Судя по довольному виду официантки, чаевых там было вполне достаточно.
        Та не ответила, только подмигнула, и через пару секунд первый советник Гомеш молча разевал рот на двухметровой панели. Никто не возмутился: тем, кто стоял в очереди за кофе, на политику и самого советника было наплевать.
        - Привет, Павел. - За столик уселся высокий человек в красной майке и шортах, со скользким неприятным лицом и иссиня-черными волосами, затянутыми в хвост, швырнул на столешницу упаковку фруктовых снеков из автомата, помахал кому-то у стойки. Один из аппаратов сломался, и движение очереди резко замедлилось. - Увидел твой байк перед входом, а тут и ты.
        - Привет, Руфио. - Павел с сожалением посмотрел на омлет, потом на собеседника. - А, чего уж там, забирай.
        - Спасибо, камрад. - Руфио схватил вилку и принялся забрасывать в рот большие куски, тут же их проглатывая. - Ты меня спас. Что, очередная цыпочка в Верхнем? Откуда она?
        - Больница Святой Марии.
        - Врач или медсестра? Порции тут слишком маленькие. - Черноволосый отодвинул от себя пустую тарелку. - Снова поматросил и бросил?
        - Она меня.
        - Завидую вам, магам, это нам, простым людям, из кожи приходится лезть, чтобы на нас обратили внимание красотки, а тут показал браслет - и она уже в койке.
        - Сам от этого страдаю. На самом деле ищу стабильный вариант, любовь на всю жизнь.
        - Я пробовал несколько раз. - Руфио потянулся к запечатанному пакету, но Павел пододвинул его себе. - Так себе идея. Какие планы на завтрашний вечер?
        - Пока никаких.
        - На днях в Хайяте большая игра, говорят, приедут какие-то толстосумы с побережья. - Собеседник тут же стал серьезным и собранным. - Деталей я не знаю, Карпов предлагает тебе поучаствовать. То есть он так сказал, но ты же знаешь, это значит - тебе придется.
        - На тех же условиях?
        - Деталей я не знаю, но куш большой, всем хватит.
        Павел положил на стол руку с браслетом.
        - Все нормально, у них своя служба контроля, которой они доверяют, так что проблем не будет, - успокоил его Руфио. - Никакого кидняка, приходишь, тебя проверяют, если сомневаются, получаешь пять штук за беспокойство и идешь домой. Если все в порядке, играешь, и, если что не так, на тебя никто ничего не повесит. Подъезжай сегодня ближе к темноте в клуб у церкви, сам с Карповым перетрешь.
        - А ты?
        - Ты же знаешь, мое дело маленькое, там послушать, тут сообщить, найти кого надо. О, моя очередь подошла, все, бывай, увидимся.
        Энрике на нижнем посту получил свою порцию пончиков, покачал пакет в руке.
        - Ты меня раскормишь, Паулу, если будешь тут появляться слишком часто.
        - Какие-то проблемы?
        - Говорят, что советник Гомеш станет мэром. - Постовой чуть повернулся, глядя, не подслушивает ли кто. Камера была повернута в сторону дороги.
        - Я смотрел его выступление, вопрос, наверное, уже решенный.
        - Его сынок, Эйтор, уже примеряет значок капитана. Хайме Перейра только и ждет, чтобы освободить место и переехать на свое ранчо поближе к океану, девяносто пять лет - солидный возраст.
        Павел покивал головой. Полицией двух районов столичного округа, Верхнего и Нижнего городов, руководили капитаны, которые напрямую подчинялись советнику главы правительственного департамента безопасности - при населении почти в сто пятьдесят тысяч человек в Верхнем городе и двести тысяч в Нижнем, власти у них было предостаточно. Несколько участков на побережье тоже подчинялись капитану Верхнего города, и один - капитану Нижнего. Между собой эти двое, кто бы они ни были, никогда не ладили, такова традиция. Но как бы капитаны ни соперничали, какие-то вещи им приходилось координировать. Например, перемещение людей из одной части столицы в другую.
        - Думаешь, установит квоту?
        - Наш будущий капитан магов ненавидит, думаю, оттого, что отец от его брата отказался. Каждые два года эти репортеры его попрекают. Так что все может случиться.
        - Не отказался бы - вылетел бы из совета как пробка из бутылки. Такая у нас судьба. - Павел потряс браслетом.
        - Я уж вижу, нелегко приходится. Наверх - с цыпочкой, вниз - один. - Энрике рассмеялся, провел сканером над браслетом. - Время выезда зафиксировано.
        Репортер помахал ему рукой и помчался в редакцию.

* * *
        В нескольких километрах от здания мэрии, в старом районе Нижнего города, к дому, стоящему в глубине от улицы на собственном небольшом участке, подъехал небольшой крытый грузовичок. Дорогу к дому преграждали ворота, водитель вылез, разминая ноги, дождался, пока хозяин лично откроет калитку, и зашел вслед за ним. Через десять минут водитель вышел, через открывшиеся ворота доехал до просторного гаража, заваленного всяким хламом. Механизм разгрузки начал выплевывать одну коробку за другой. Судя по тому, как легко хозяин хватал их и расставлял вдоль стены, они почти ничего не весили. На двадцать третьей коробке механизм угомонился, водитель выехал на улицу, а хозяин, довольно потирая руки, закрыл гараж и направился в дом.
        Глава 3
        Сентябрь 2029
        Земля, база возле портала на Сегунду
        Молодой человек в потертых джинсах и майке на два размера меньше, чем полагалось бы при его мощном телосложении, ростом почти под два метра, сошел с трапа самолета в новом аэропорту Акри, вместе с остальными пассажирами «Аирбасс А350». Аэропорт явно не был гражданским - на вышках стояли пулеметные установки, территорию окружал забор из колючей проволоки и сигнальных тросов, каждого прилетающего досматривал военный патруль.
        Рядом с молодым человеком шагала девушка, всего на полголовы ниже своего спутника. Правильное смуглое лицо с прямым носом, высокими скулами и поджатыми тонкими губами, крепкая фигура с неширокими бедрами и едва выступающей грудью. В руках она держала тубус, который открыли, проверили содержимое - несколько листов бумаги, запечатали и отдали обратно.
        Пассажиров погрузили в автобусы, и те тронулись к военному городку, окружавшему портал. Самолет начал движение, выруливая на парковку, на полосу тем временем заходил транспортный «Геркулес» с эмблемой ВВС США.
        На большой асфальтовой площадке пассажиров самолета пересадили в многочисленные микроавтобусы и джипы, парень и девушка уселись в белый «Фольксваген Транспортер» с российским флагом на капоте, водитель дождался, пока закончится перегрузка багажа, и тронулся в направлении российской базы.
        Там эти двое прошли последнюю медкомиссию, получили комплект формы и фильтров, а через десять дней, после карантина, перешли через портал на другую сторону. Перед этим они подписали кучу бумаг, в том числе отказ от ответственности.
        Врач, проводившая обследование в последний день, часто отвлекалась и наклеила не ту бирку на шприц с анализом крови, так что утром пришлось взять биоматериал еще раз.
        Поэтому девушку никто не остановил. Положительный анализ на ХГЧ обнаружили только под вечер, когда пара уже была на другой стороне. Через восемь с половиной земных месяцев у пары родился ребенок - первый младенец на Сегунде. Девочка, Мария Карпова, прожила девяносто восемь лет. Первые годы жизни она провела под пристальным наблюдением врачей, а потом и сама выбрала эту профессию, и даже возглавила первую на планете больницу. Мария стала первым человеком на той стороне, которому поставили биоимплантат. Или, как их еще назвали, модификатор.
        12 августа 334 года от Разделения, четверг
        Белое солнце заливало Нижний город своими беспощадными лучами. Небольшой дождь ночью хорошо напитал землю, и теперь она ощутимо прогрелась, насекомые и мелкие гады вылезли на поверхность, крохотные и не очень птички сновали туда-сюда, собирая еду. Широкие улицы опустели, температура поднялась до тридцати семи по Цельсию и снижаться еще как минимум часов шесть-семь не собиралась.
        Редакция «Фундо Политико» ютилась на третьем, последнем этаже небольшого здания на окраине Нижнего города. Бывший цех по переработке биотоплива давно отмыли, отреставрировали и даже покрасили, но его рабочее прошлое сквозило из каждого угла. Респектабельностью тут и не пахло, как и деньгами. Тем не менее медиацентр существовал, постепенно теряя штат, уже почти полторы сотни лет, семейное предприятие Капланов, для которых оно было скорее владением, от которого лень избавиться, чем средством заработка. С точки зрения их финансового советника, в этом бизнесе были одни минусы - одиннадцать сотрудников, включая секретаря, помощника редактора, четырех штатных репортеров, двух операторов и двух стажеров, только зря проедали часть доходов, которые семье Каплан приносили завод по производству биопластика, склады в Тахо, букмекерские конторы и несколько десятков торговых предприятий.
        Павел с ним был категорически не согласен, у редакции, по его мнению, были два внушительных плюса. Первое, путь от его квартиры до продавленного стула в общем коворкинге занимал максимум десять минут. И второе, за те деньги, что он здесь получал, никто от него трудовых подвигов не требовал. Для серьезных заданий существовали приближенные к главному редактору маститые журналисты, им доставались самые лакомые и жирные куски. Те, кто дальше и проще, довольствовались объедками, а стажерам, да еще внештатным, вроде Павла, оставался только запах сплетен и расследований. Три сотни в неделю за два видеорепортажа лицензированной камерой и несколько коротких текстовых обзоров. Однажды Павел просто переписал пару страниц из какой-то забытой книги, добавил репродукции художника Диего Веласкеса - это показалось ему забавным, и статью вывесили на главном ресурсе в разделе «Новости». Но Фрида Каплан, милая старушка с честными выцветшими глазами, редактор и по совместительству владелец издания, попросила его больше так не делать.
        - Редакция это переживет, - так и сказала она тогда, печально глядя на Павла полуторалетней давности из-под роговой оправы, очень дорогой и бесполезной, зрение у Фриды было отличное. - Но больше так не делайте, мистер Веласкес, вы мне рвете и так уже больное сердце. Поверьте старой больной женщине, которая много повидала на этом свете и скоро отправится на другой, у вас прекрасное будущее, не тратьте его на копирование чужих глупостей.
        Павел по молодости только отмахнулся, но потом совет оценил.
        Новый редактор, которого Капланы десять дней назад, после смерти Фриды, решили нанять со стороны, Миранда Фокс, женщина средних лет с подтянутой фигурой, массивным лицом и подходящими к фамилии густой рыжей шевелюрой и веснушками, наблюдала из окна, как молодой человек неуклюже слезает с красного байка, припарковав его рядом с ее новым белым кабриолетом. Байк покачнулся, едва не упал на машину, в последнюю секунду парень подставил ногу, опершись на кабриолет. А потом, утвердив байк на подставке, закурил, облокотившись на машину, поставив ногу на широкое массивное колесо и держа сигарету в опасной близости от кожаного салона. Миранда выругалась, нажала на кнопку на гарнитуре.
        - Тимми, пришли мне Рэчел, - распорядилась она, и через несколько минут в кабинет влетела жизнерадостная толстушка с приплюснутым носиком.
        - Спрашивали меня, мисс Фокс?
        - Конечно, с чего бы еще ты сюда зашла. Кто это? - редактор кивнула в сторону окна.
        Рэчел не спеша подошла к подоконнику, оперлась на него ладонями, выпрямив руки и прогнув спину. Короткое платье обтягивало пухлые ляжки. Миранда нервно сглотнула, щеки ее раскраснелись, ей всегда нравились вот такие, в теле, юные и активные.
        - Это Веласкес, стажер. Мисс Каплан его принимала на работу лично, - доложила Рэчел, словно не замечая, какое впечатление производит. Говоря, она чуть обернулась, и ее роскошный зад вильнул, вызвав очередной всплеск румянца у Миранды. - Работает удаленно, очень аккуратный молодой человек, почти ни разу не опоздал с материалом.
        - Что, совсем никаких проступков? - хрипло спросила Фокс.
        - Ну, что-то обязательно было. - Рэчел отвернулась от окна, перехватила подоконник и теперь стояла прямо перед начальницей, прогнувшись назад и выпятив маленькую грудь. - При прежнем руководстве записи велись небрежно, помнится, был какой-то инцидент с украденной статьей. Но у стажеров зарплата низкая, и на такие вещи никто внимания не обращал.
        - Но все репортажи у него из столицы, никуда больше не выезжает? - уточнила редактор.
        Молодой человек наконец докурил, бросил окурок в урну и не спеша направился в сторону входа. Его байк опасно кренился в сторону кабриолета, грозя завалиться в любую секунду. Но пока держался.
        - Да, у прежнего начальства было правило - не посылать стажеров на отдаленные участки. К тому же Веласкес - маг, мисс Фрида считала, что это хоть как-то выделяет редакцию из остальных.
        - Мисс Каплан была умной женщиной. - Когда Миранда только заселилась в кабинет, она при помощи своих связей в полиции обследовала каждый квадратный сантиметр, но спецы ничего не нашли. И все равно ей казалось, что эти Капланы за ней наблюдают, вот как портрет Фриды на стене в тяжелой резной раме, так и ест ее глазами. - Но иногда надо что-то менять. Иначе как будущие репортеры почувствуют профессию, пусть даже они маги или кто там еще.
        - Как скажете, мисс Фокс. - Рэчел похлопала длинными наращенными ресницами и облизнула пухлые губы. - Знаете первый порт на Восточном побережье, там еще городок маленький рядом? Конечно знаете, что это я. Марковиц должен был поехать через несколько дней, сделать репортаж, но его жена заболела, и он пока не может оставить ее одну.
        - Что не так с этим портом?
        - Мне кажется, - Рэчел доверительно наклонилась к Миранде, обдавая ее своим горячим дыханием, понизила голос почти до шепота, - ничего стоящего, там и порта-то настоящего нет, он закрылся давно, но вроде как основан ровно триста лет назад. Другие газеты об этом уже написали короткие заметки, а Марковиц нацелился на большой материал.
        - Что-то раскопал?
        - Нет, удрать хотел из дома на пару недель за счет редакции. - Толстушка была в курсе дел каждого сотрудника. - И тут жена в больницу попала, считай, и уезжать-то никуда не нужно.
        - А Веласкес у кого стажируется?
        - Раньше - у Коллинза, а с тех пор, как тот ушел в «Ньюс», сам по себе. Но с Коллинзом они до сих пор вроде как дружат, говорят, он даже статейки для них пишет иногда, «Ньюсы» платят гораздо больше.
        - Не дело это, когда кто-то сам по себе, да еще на сторону ходит. - Миранда провела пальцем по шее Рэчел. - Надо исправить.
        Экран над общим столом со старым кофейным автоматом и большой пустой тарелкой, на которой иногда появлялись печеньки, транслировал карту острова, редкие зеленые отметки показывали, кто из немногочисленных сотрудников и где вторгается в личную жизнь граждан Сегунды. Красные, которых было намного больше, означали конкурентов. Большая часть красных отметок и почти все зеленые сосредоточились в столице, в Верхнем и Нижнем городе, те поселения, что существовали на плоскогорье, мало кого интересовали, концентрация красных точек повышалась к побережью. Один зеленый огонек тоскливо мерцал на северном побережье, в фермерском поселке Колд-бич. Как туда занесло корреспондента «Политико», Павел не знал, на его памяти такое случалось нечасто.
        Внезапно появился еще один зеленый значок, запульсировал, расширяясь, и на коммуникатор пришло сообщение.
        Павел прочитал, выругался сначала на русском, потом на португальском и в конце, на всякий случай, на иврите - чтобы владельцы редакции поняли, насколько он недоволен. Смолски, старейший репортер в редакции, приходивший с рассветом и уходивший с закатом каждый день, даже в выходные, обернулся и покачал головой.
        - И до тебя добрались?
        - Ага, первое настоящее дело. Вот вспомни, Анджей, какой был твой первый серьезный репортаж?
        - Об убийстве в борделе. - Смолски блаженно прикрыл глаза, сложил руки на объемном животике и почмокал губами. - Труп на полу, кровь по стенам, голые шлюхи вокруг, и каждая так и льнет, а стоящего материала было хоть залейся. Мы шесть дней там снимали и ни разу не вышли наружу.
        - Не может быть! - восхитился Павел. Эту историю он слышал раз пятьдесят, не меньше.
        - Да, раньше журналист был не тот, что сейчас, нас уважали. Пускали туда, где полиция пролезть не могла. Столько лет прошло, а помню, будто вчера. - Анджей полез в карман за сигарой. - Принеси-ка дедуле бимбера из буфета, или я тебе все в деталях расскажу.
        Буфет, где столовались помимо редакторских еще работники десятка других мелких компаний - большая часть из них, так уж совпало, принадлежали Капланам, находился на первом этаже. То, что Смолски называл бимбером, на самом деле гнали из бананов, которые отлично прижились на острове. Стоила маленькая бутылка пять реалов, но пан Анджей считал такой объем баловством, все, что было меньше половины литра, всерьез им не рассматривалось.
        По пути Павел заглянул в соседнее крыло, где восседало начальство - секретарь, маленький смуглый индус Тимми, рыжая толстушка Рэчел и новый редактор «Фундо Политико» за вечно закрытой дверью. Вздохнул, помянув добрым словом Фриду, и уселся на стол, подвинув тонкую стопку бумажных листов.
        - Это не я. - Тимми шутливо приложил руки к груди. - Пощади меня, великий маг и волшебник, не превращай скромного слугу в лягушку. Я тебе еще пригожусь.
        - Она? - Павел кивнул на пустой стол Рэчел.
        - Сам виноват. - Тимми достал из ящика апельсин, потер об майку, не очищая откусил кусок, брызнув соком, с чавканьем начал жевать. - Зачем спектакль внизу устроил? Женщина волнуется, ее можно понять, машина новая. Хочешь перейти в «Ньюс»?
        - Пока нет, но думаю. Сам знаешь, там и платят больше, и у них длинноногая секретарша сидит с доверчивыми глазами, очень большими, а не доходяга вроде тебя.
        - И появляться к обеду раз в неделю тебе никто не позволит. - Индус хитро улыбнулся.
        - Тут, похоже, тоже вольная жизнь закончилась. - Павел посмотрел на дверь. - Спорить бесполезно?
        - Другой бы на твоем месте радовался. - Тимми дожевал апельсин, вытер руки об оранжевую футболку, оставив на ней темные полосы, и открыл карту на большом, во всю стену, экране. - Смотри, какой обычному стажеру достался райский уголок. Кейптаун, округ Фишбург, Основной протекторат, отличное место на берегу океана. Белый песочек, пальмы, купающиеся девушки без одежды и никакого начальства в радиусе двухсот километров. Небольшой современный городок, с отелями и барами в двух километрах от берега, а к старому порту примыкает поселочек. Жилье там дешевое, а если хочешь совсем бесплатно, поставишь палатку на берегу, закинешь в реку удочку и выловишь еду. А то и в море, там отмели, зайдешь подальше, так, чтобы волны били о живот, и дождешься своего паку. Если он найдет, что у тебя откусить.
        - Завидуешь?
        - Черной завистью, - заверил Павла индус. - Все данные у Марковица, он отпросился, якобы сидит у постели жены, а на самом деле дома блаженствует. Свяжись с ним, он все перешлет. Сроку тебе на все десять дней, дел там дня на три максимум, когда захочешь, тогда и поедешь.
        - Что-то уж слишком все хорошо, - задумчиво протянул стажер. - Аж выпить хочется. Не хочешь сбегать вниз?
        - Анджей опять тебя погнал за банановой водкой? Ну уж нет, это твой хитрый поляк, тебе и идти.
        - Вообще-то я заказал четыре бутылочки, одну можешь взять себе, а остальные отдашь старику. Я убегаю, а то еще подкинут что-нибудь. И попробую заехать к Марковицу, может, договорюсь, чтобы он передумал. Похлопочу, чтобы жену его из больницы побыстрее отпустили, ну знаешь, ему радость, а мне не тащиться в такую даль. Ладно, пока.
        Тимми только рукой махнул, глядя, как стажер исчезает в холле. Банановую водку он на дух не переносил, так что пану Анджею могла обломиться повышенная доза. Если только… Он связался с баром и попросил заменить одну бутылочку в шесть унций на две пинты холодного пива. Пометил в ежедневнике, что задание передал, поставил срок выполнения, закрыл планировщик и включил сетевую игру. Рэчел пробудет в кабинете у начальства еще минут пятнадцать, вернувшись, будет красить ногти и болтать по телефону, а заодно контролировать редакционный процесс. У нее это отлично получается - особенно когда работы практически нет.
        Мисс Фокс через час уедет играть в сквош, потом отправится к любовнику из городского Совета и вернется только к вечеру, как раз когда тот оператор, что остался в столице, вместе со стажером привезут репортаж про полицейское управление. Фрида Каплан, пока была жива, держала редакцию в крепких морщинистых ручках, а эта, новая, для нее «Фундо Политико» очередная ступенька в карьере. Наследник семьи твердо нацелен на реструктуризацию оставшихся активов, и убыточная редакция в новый бизнес-проект ну никак не вписывалась. Просто так на улицу работников не выкинуть, мисс Фокс предстояло или хотя бы уменьшить убытки, и очень серьезно, и подготовить бизнес к продаже, или не торопясь, за год-два прикрыть эту лавочку. Тимми не знал, что точно обещали за это новой редакторше, возможно, место в «Таймс», он лишь должен был присмотреть, чтобы эта карьеристка не наделала глупостей.
        Анджей Смолски выпьет сначала одну бутылочку, через час - вторую, а третью оставит на закатное время, дома ему все равно делать нечего, дети живут на побережье и в столице даже наездами не появляются, вторая жена ушла к другому. Банка пива сверху порадует старика или, по крайней мере, не даст утонуть в трясине тоски. Здоровье у него плохое, даже после второй пересадки печени, того и гляди на пенсию вый дет или, того лучше, помрет.
        Стажер получил задание и теперь пропадет недели на две. Его бы давно уволили, но мисс Каплан была категорически против, а Иона, ее племянник, который сейчас курирует редакцию, очень любил свою тетушку. Правда, еще больше он любит деньги и ненавидит, когда они расходуются впустую, и дал на этот счет однозначные инструкции. Значит, надо сделать так, чтобы этот Веласкес ушел сам, без обид и скандалов. Коллинз уже подтвердил, что готов переманить парня в «Ньюс», нечего такому самородку делать в занюханной редакции, последний репортаж, и можно будет с магом попрощаться.
        Тадеско с оператором вернутся из поездки на побережье через пять дней. Пустая трата денег и времени, и для Мариуса это станет очередным, если не последним ударом. Останется только подтолкнуть немножко, у Тадеско карточные долги. И то, что он спит с женой оператора, тоже в нужный момент вскроется.
        Индус раскрыл коммуникатор, написал несколько сообщений. Получил одобрение от босса. Оставалось только ждать.
        Павел действительно решил пропасть недели на две. Первое серьезное задание от редакции волновало его куда меньше, чем предстоящая игра; раз уж Карпов послал Руфио его разыскать, значит, намечается что-то серьезное. Китайцы проигрывать не любили, а то, что приедут китайцы, он практически не сомневался. Будь это осторожные белые или темпераментные латиносы, Карпов нашел бы, кого посадить с ними за один стол. Например, Минкуса или Стоцкова. Или Лидию, когда ситуация непростая и очень денежная, всегда зовут Лидию, экс-чемпион Параизу по бриджу не играет абы с кем. Но китайцам этого наверняка будет мало, им подавай риск, а что может быть рискованнее, чем маг, пусть даже с блокиратором на руке.
        С этими мыслями парень вывел мотоцикл со стоянки, очень аккуратно, не поцарапав кабриолет нового босса, хотя и собирался это сделать. Но теперь - нет смысла, так и так уволят, зачем портить красивую вещь. Выехал на проспект Гильермо Альвареса, засаженный посередине пальмами. По иронии судьбы именно генерал Альварес истребил множество магов, здесь, по проспекту, тогда еще бывшему обычной неширокой дорогой, они и шли. Тысячи обезумевших людей, потерявших контроль над своими способностями и чувством самосохранения. Их косили пулеметами, расстреливали из пушек и с беспилотников, снаряды и пули вязли в щитах, а здания вспыхивали, как спички. Так, по крайней мере, писали в учебниках истории и показывали на видео. Но тогда еще не было лицензированных камер, не позволявших корректировать запись, и достоверность таких свидетельств была чуть больше, чем нулевая.
        На самом деле все было гораздо хуже: не прояви Альварес решительность, от местной популяции людей не осталось бы и сотой части, и то в виде рабов: маги были настроены очень серьезно. Началось все с одного человека, Мариуса Грина, который в знак протеста снял со своей руки браслет и нацепил имитацию собственной разработки. Его примеру последовали другие, Службы контроля в ее современном виде тогда еще не существовало, а полиция работала спустя рукава, так что спохватились только через полтора года, когда бесноватые сверхлюди решили, что власть должна принадлежать им. Как ни странно, Павел им совершенно не сочувствовал, наоборот, считал, что генерал поступил недостаточно жестко.
        И проезжая статую, отсалютовал ей поднятой рукой. С браслетом на запястье.
        Браслет на руке Павла чуть нагрелся, когда он пересек границу города и по Каменному шоссе направился на восток, в сторону Майска. Двадцатиметровая статуя генерала из искрящегося гранита, со сканером, встроенным в голову, равнодушно смотрела ему вслед, движение было оживленное, но чем дальше он выбирался от Нижнего города, тем меньше байков и машин становилось. Стоящие кучно городские постройки и цеха сменились лесным пейзажем, мимо изредка пролетали покрытые растениями поля, чем выше и массивнее эти растения были, тем лучше: биомасса здесь заменяла нефть и уголь, которые не успели сформироваться, из нее делали полимеры и горючее - еще оставались механизмы, которые работали не на электричестве. Поэтому все, что занимало много места, но в высоту не удалось, растили на многоярусных плантациях, а вот такие пространства отдавали кукурузе и маниоку. И конопле, которая отлично заменяла хлопок. Среди зарослей дававшей три урожая в год культуры виднелись домики и даже небольшие поселения, основную часть работы выполняли механизмы, но их тоже надо было обслуживать, заряжать и ремонтировать.
        На панели байка загорелся диод, заряда батареи должно было хватить еще километров на двести, до нужного Павлу места оставалось совсем немного. Там цены пониже, на дороге всегда дерут три шкуры, а чуть съедешь в сторону, и можно и зарядиться, и поесть недорого.
        Но сначала он свернул с дороги к зарослям гевей, вымахавших до пятидесяти метров и обвитых внизу лианами, они росли полумесяцем, образуя полянку, скрытую от проезжающих по шоссе. Почва здесь была влажная, пружинящая под ногами, небольшая рыжая змея при виде Павла скользнула в чащу.
        С байка маг слезать не стал, поставил его на упоры, подтянул ноги, чтобы до земли было не менее полуметра, вдохнул глубоко и медленно снял браслет.
        - Один, два… сорок пять, сорок шесть… девяносто девять, сто.
        Дальше рисковать не стал, натянул браслет обратно, вытер выступившую испарину. Это чувство, когда блокиратор снят, было сродни глотку чистого воздуха после удушья. Казалось, еще чуть-чуть, и он сможет взлететь - в принципе, левитация не такое уж сложное действие, надо только представить, что давящая на тебя сила исчезает, гравитационные волны затихают, вокруг тела формируется защитная оболочка, и тогда останется только следить за тем, чтобы не улететь слишком высоко, в космос.
        Вовремя вернуть браслет на место - в этом и была главная сложность. Рядом не было никого, кто бы в случае потери контроля нацепил блокиратор на руку, поэтому Павел считал только до ста. Прикрыть глаза, вдохнуть глубоко и снова обратно, к нормальному человеческому прозябанию.
        В двух сотнях метров на высоком дереве, развалившись на раскидистой ветке, лежал ягуар - большая, почти двухметровая кошка. За те миллионы лет, что с той Земли сюда проникали растения и животные, они приспособились к особенностям планеты. Не радикально изменились, природа слишком для этого консервативна, но кое-какие мутации произошли.
        Короткий густой мех ягуара был тускло-черным, со стальным отливом, он отлично защищал от жары и холода, отражал неласковое излучение местного солнца. Серые, даже скорее темно-коричневые пятна, помогали сливаться с корой, но прятаться кошка не считала нужным.
        С высоты дерева ягуар следил за своей территорией. Несколько змей грелись на солнце, толстые, длинные, но для него не опасные. Оцелот охотился за птицами, слившись с выгоревшей травой. В отдалении бежало несколько хрюкающих свинок, одна отбилась от товарок, забрела прямо к змеям и успела только пару раз пискнуть до того, как питон сжал ее в кольце матово-пятнистой кожи. Далеко отсюда люди сбились в кучку и что-то говорили на своем непонятном языке, держа в руках свое оружие, а потом двинулись в сторону небольшого стада двурогих. Беспокойные и бесполезные существа, везде сующие свой нос, их желания были у ягуара как на ладони. Собственно, они ничем не отличались от тех, что были у других животных на его территории - добыча еды, поиск другой особи для спаривания, убийство.
        Один из таких вот настырных и назойливых, в рощице неподалеку, остановился, но не слез на землю, а уселся на своей повозке, поджав ноги. Ягуар потянулся, зевнул. И уже хотел спрыгнуть и подойти поближе, но тут что-то почувствовал.
        Человек словно стал больше, расползаясь в разные стороны, кошак почувствовал слабое беспокойство, не из личного опыта, а откуда-то из глубин генетической памяти, оставшейся от многих поколений других ягуаров, живших здесь. Он слегка напрягся и не отрываясь смотрел в сторону незваного гостя.
        Над ним то там, то здесь возникали прозрачные всполохи, от них к человеку тянулись тонкие нити, опутывая голову и шею невидимой броней, скрывавшей сознание; чувство опасности потихоньку сверлило кошачий мозг, шерсть ягуара взъерошилась, мышцы напряглись, мощные задние лапы подобрались, а из подушечек выскочили длинные желтоватые когти. Минуту назад расслабленный, он готов был сражаться или удрать. Не уйти не спеша, с достоинством, а именно сбежать так быстро, как это возможно. И ягуар уже почти выбрал, что сделать, точнее говоря, его инстинкты выбрали за него, но тут наваждение исчезло.
        Человек снова стал обычным двуногим, слабым и медленным, его разум приоткрылся - сейчас он больше не представлял опасности для хозяина территории. Ягуар проследил, как он двинулся обратно, к дороге, отрезавшей одну часть его охотничьих угодий от другой, и снова успокоился. Потянулся, из подушечек вытянувшейся вперед, напрягшейся черной лапы снова выскочили когти, потом медленно втянулись назад, он прикрыл глаза, предоставив местному солнцу согревать мощные мышцы. «Как я хорош», - засыпая, подумал он на своем кошачьем языке. До темноты, когда он спустится и отправится за едой, было еще очень много времени.
        Глава 4
        321 год от Разделения
        35 километров от протектората Ньюпорт,
        остров Мечты, приют Хейвен
        Большинство мелких островов, располагавшихся вблизи Параизу, были непригодны для заселения - небольшие одиночные скалы, обрывом уходящие в океан. С основной территории ветром на них забрасывало семена, пологие участки покрывала густая зелень. Но были и довольно крупные, с кипящей на них жизнью и густой растительностью.
        Остров Мечты находился в тридцати километрах от западного берега Параизу. Тропические леса, высокая скала в южной части, со снежной шапкой и многочисленными горными речками, красивейшие водопады и тихие озера, белоснежные пляжи и голубые заводи - все это делало остров похожим на райский уголок. Будь он побольше и поближе, никому в голову бы не пришло строить здесь приют для детей-изгоев, но в длину остров был всего семь километров.
        Животный мир ограничивался в основном птицами и насекомыми, леса на Мечте занимали половину территории. Больше всего было деревьев какао, нетрудно догадаться, какой напиток был у воспитанников самым нелюбимым.
        - Пол, ты куда собрался? - Мисс Ломак выцепила из толпы детей светловолосого крепыша с русой шевелюрой и темными до черноты глазами.
        - Погулять, мисс. - Мальчик протянул ей левую руку, воспитательница тщательно проверила браслет, провела над ним сканером.
        За воспитанниками тщательно следили, но почти ни в чем не ограничивали; правительство дало им кров и пищу, ну и необходимые удобства по минимуму; из тех, кто рождался с необычными способностями, доживали до шестнадцати едва ли треть, и сами дети это прекрасно знали. Как и то, что не существует лекарства, способного их вылечить. Только снять браслет - такие случаи были, и тогда уже охрана спасала остальных от мага, чей нестандартный организм пошел вразнос. Шесть сотен мальчиков и девочек, готовых к смерти в любой момент - от самовозгорания, или разжижения плоти, или просто задержки дыхания навсегда.
        Поэтому к обычным шалостям воспитатели относились снисходительно.
        Пол кивнул головой и помчался прочь через калитку к холмам. Минут через сорок, набегавшись - внутренняя энергия требовала выхода, он спустился к пляжу. Поваленное дерево оккупировала стая птиц, при виде человека они только подвинулись, освобождая место: привычный зверь не воспринимался как угроза.
        Мальчик удобно уселся, свесив ноги почти до земли, достал из кармана длинный титановый стержень и подцепил браслет. Лицо его покраснело, дыхание стало тяжелым, а глаза покрылись сеточкой полопавшихся сосудов.
        - Не так, - вдруг раздался голос из-за спины. Пол даже подпрыгнул от неожиданности, обернулся. Этого человека он отлично помнил.
        - Ты делаешь неправильно. - Элайя Кавендиш, слегка постаревший с их единственной встречи, уселся рядом, широко расставив колени. - Давай руку сюда. Видишь синюю жилку на запястье, это вена, по ней течет кровь. Сейчас поле планеты старается перетянуть тебя на свою сторону, а браслет не дает.
        - И что делать?
        - Представь, что на тебе надет еще один такой же. Хорошенько вбей себе это в голову, вы, маги, можете, я знаю. Представил?
        Мальчик кивнул.
        - Подними ноги повыше, подальше от земли их держи. Вот так. Глубоко вдохни, потом тяни, только не торопясь, минимум секунду, чтобы переход был не резким. Как только снимешь, считай до пяти.
        - Раз… два… три… четыре… пять.
        Кавендиш ловко нацепил браслет обратно ему на руку, погладил его по голове.
        - Что почувствовал?
        - Голова кружится, и тошнит.
        - Это нормально. Тебе, должно быть, девять лет, потерпел бы до двенадцати, тренировался вместе со всеми.
        - Нам об этом не рассказывают.
        - Чтобы вы раньше времени себя не уничтожили. Браслет - не кандалы, а защита, запомни. Они спасают вас, а не приковывают.
        Мальчик вздохнул. Последний случай самовозгорания был несколько дней назад, девочка восьми лет играла в салочки с другими ребятами, только чудом никто не получил ожоги.
        - Раз ты смог снять, а потом надеть, значит, выживешь, Паулу, - успокоил его Кавендиш. - Делай это не чаще, чем раз в неделю, так, чтобы никто не видел. Каждые пять недель можешь прибавлять по единице, но как дойдешь до тридцати, остановись. Запомнил?
        - Да.
        - Хорошо. Я буду тебя навещать и помогать. И запомни, никому не говори, а то мне влетит, хорошо?
        12 августа 334 года от Разделения, четверг
        Папайя Вейли, Параизу
        За магами в Папайя Вейли никто особо не следил - своих здесь не было, а остальным делать в таком захолустье было нечего. В поселке жили семь сотен человек, в основном из тех, кто работал на фабрике по производству квант-индукционных панелей и на заводе по переработке коки. Еще в поселке был бар, ночной клуб и даже бордель - почти все это в одной постройке с названием «Мотель Мираж». Городок Лацио с пятью тысячами населения, дальше по дороге, служил источником постоянных клиентов для индустрии развлечений, с гостиницей дело обстояло похуже: десять домиков, каждый - на два номера, редко принимали у себя гостей.
        Павел заехал на стоянку, там уже стояли два больших трака с логотипом местной транспортной компании, несколько пикапов, пять-шесть потрепанных байков и мотоцикл местной полиции с гербом острова и стробоскопами. Бар распахнул свои двери для тех, кто не мог дождаться темноты и готов был платить за урезанный список развлечений. Например, за пиво - здесь его варили на месте.
        Жаркий день и холодное пиво отлично сочетались. Картридж, снятый с байка, показывал сто двадцать километров остаточного заряда, совсем крохи, благо рядом с въездом для таких вот забывчивых путешественников был магазинчик, где торговали энергией.
        Новый картридж стоил гораздо дороже заправки, которая занимала сорок минут, угрюмый продавец в майке-алкоголичке забрал батарею, проворчал, что такое старье может взорваться в любой момент и разнести магазин на запчасти, при виде браслета понизил голос, но за это набавил десять реалов.
        - Триста двадцать, - объявил он.
        Павел кивнул, батарея действительно была уже старая, и больше шести тысяч единиц не вмещала. Сменную он уже поставил, и теперь эта будет запасной. Старое правило, которое старались не нарушать: это сейчас по Параизу передвигались относительно безопасно, а еще сотню лет назад разряженная батарея могла стоить жизни.
        - Сэр, - окликнул его полицейский, стоило Павлу выйти из магазина. Поджарый и рыжий, он дожевывал шоколадный батончик, стоя возле байка. Новенький, его парень раньше не видел. - Офицер Иен Фергюссон, участок Папайя Вейли. Подойдите, пожалуйста.
        - Доброго дня, офицер. - Павел продемонстрировал браслет, откинул крышку батарейного отсека, открывая доступ к идентификационному чипу, приподнял сиденье - там на креплениях висел карабин. Отстегнул клапан кобуры, показывая пистолет - тридцатизарядный «глок» с облегченным корпусом из углеродного волокна, с лазерным прицелом.
        Полицейский просканировал чип на байке и на оружии, тщательно сверил данные со своим планшетом.
        - К кому-то приехали, сэр?
        - Ни к кому особенно. Поставил батарею на зарядку, сейчас пообедаю, может быть, отдохну немного и поеду дальше. Что-то случилось?
        - Нет, - Фергюссон сверился с планшетом, - здесь отмечено, что вы уже у нас бывали, и не раз. В поселок нечасто заглядывают маги, мистер Веласкес. Я здесь всего две недели, пытаюсь войти в курс дела.
        Павел наклонился к полицейскому поближе, понизил голос:
        - Я старый знакомый мисс Фернандес, ну вы понимаете.
        - Не мое дело, сэр, - спокойно ответил полицейский. - В вашем деле сказано, что вы останавливаетесь ненадолго, порядок не нарушаете и ведете себя спокойно. Буду благодарен, если вы и дальше будете этого придерживаться.
        - Обещаю, офицер Фергюссон.
        - Спасибо, мистер Веласкес. Больше вас не задерживаю. - Полицейский отвернулся и пошел дальше по ряду машин, помечая что-то в планшете.
        Павел покачал головой - вот ведь не лень человеку по такой жаре гулять - и направился к основному зданию. Основательное кирпичное строение разделялось на два трехэтажных крыла, соединенных стеклянным переходом. В левом - развлекательные заведения, куда народ из этого и окрестных поселков собирался к темноте, занимали первые два этажа, а наверху были комнаты, где те, кто жаждал большой и дешевой любви, могли уединиться. Первый этаж правого флигеля занимали лобби мотеля - небольшой уголок с доской, увешенной ключами, закусочная, слабо претендующая на ресторан, кухня и прачечная. На втором этаже располагались комнаты для постояльцев, по какой-то причине остававшихся тут на неделю или две, а то и дольше, а третий этаж хозяйка всего этого великолепия делила с офисом администрации.
        Мисс Нина Фернандес бывала здесь наездами.
        Павел не спеша прошел через ресторан - большая часть столиков пустовали, одинокая официантка разрывалась между немногочисленными посетителями, и подошел к стойке портье. Камера на потолке следила за каждым его шагом.
        - К мисс Фернандес, - небрежно кивнул он пожилому мужчине в форменном пиджаке, с приветливым морщинистым лицом, украшенным седыми бакенбардами, и мощной лысиной, работавшему здесь уже, наверное, лет сто. - Отлично выглядишь, Чарли.
        - Твоими молитвами, Пол, - портье нажал на экран, - хозяйка тебя уже минут двадцать как ждет. Что от тебя хотел этот новенький полицейский?
        - Не знаю, Чарли, у тебя хотел спросить. Давно он здесь?
        - Недели две, - плечи портье поднялись вместе с бакенбардами, - прислали из Тампы, поговаривают, что он из людей Ташевского. Сначала все что-то выспрашивал, а сейчас поспокойнее стал. Поглядим.
        - Не мое это дело. - Павел кинул на стойку пластиковую пластинку в двадцать реалов, портье словно невзначай провел над ней рукой, и деньги исчезли.
        - Точно, не наше. - Чарли нажал на большую кнопку на столешнице, тренькнул сигнал лифта, открылась решетчатая дверь.
        На третьем этаже царил полумрак, но Павел тут отлично ориентировался. Спокойно дошел до третьей справа двери, распахнул, и оказался в просторной комнате с панорамными окнами. Рядом с ними стояла мисс Фернандес, подтянутая женщина с роскошными светлыми волосами, высокими скулами и пухлым ртом, пышной грудью и широкими бедрами, одетая в легкомысленный розовый халат с опушкой. На вид ей вполне можно было дать от двадцати пяти до тридцати, только едва заметные морщинки возле глаз и вертикальные - на лбу намекали об истинном возрасте.
        - Нина.
        - Павел. - Женщина дождалась, пока он сам к ней подойдет, слегка приспустила халат с плеч, обнимая парня, махнула рукой, постояла так несколько секунд, а потом затемнила наглухо стекла. И чмокнула парня в щеку.
        - Вырос еще больше, Веласкес. Так ты скоро до потолка макушкой будешь доставать.
        Халат вернулся на место, Павел рассмеялся.
        - Что за привычка раздеваться, когда я здесь? Сегодня в борделе будет аншлаг, минимум пятеро с улицы пялились на тебя, когда я вошел.
        - Все, что хорошо для бизнеса, хорошо и для меня. Что случилось?
        - Меня отсылают делать репортаж где-то на побережье, так что в этот раз решил заглянуть к вам пораньше.
        Нина провела Павлу ладонью по щеке.
        - Спасибо, что приехал.
        - Куда я денусь. - Парень приобнял ее, чмокнул в висок и направился к двери в соседнюю, смежную комнату, распахнул. - Ну что, где тут моя любимая больная? Триш, радость моя, выглядишь отлично.
        Внизу, на улице, полицейский смотрел на затемнившееся окно; полуобнаженная фигура хозяйки мотеля исчезла; один из завсегдатаев, тоже пялившийся на шикарную спину, присвистнул, поднял ладони - мол, никаких проблем, офицер - и засеменил дальше, в сторону борделя. День был жаркий, и пот потихоньку выступал даже под формой из специальной ткани. Фергюссон стер белоснежным платком капельки со лба, покачал головой и набрал сообщение на планшете. Дождался, когда придет ответ, еще раз подошел к байку парня.
        Маги не создавали проблем последние полторы сотни лет, по крайней мере здесь, в окрестностях Лацио; у полицейского было четкое указание от тех, кто негласно управлял городом - парня не трогать, только проследить. Ничего личного, правда, один из предков Фергюссона погиб, когда обезумевшие маги громили Нижний город и пытались прорваться в Верхний, но это было очень давно. Слишком давно для ненависти.
        В комнате, освещенной одной лампочкой, дающей тусклый синеватый свет, на кровати сидела девочка лет семи со светлыми волосами, очень похожая на Нину, только худая и бледная, с прожилками вен на лежащих поверх одеяла руках. Увидев Павла, она ойкнула и попыталась встать.
        - А ну лежать. - Парень пододвинул кресло к кровати, уселся, взял девушку за руку, кивнул Нине.
        Та подкатила столик, на котором стояли три бутылки с апельсиновой водой и стакан.
        - Ухудшений не было. - Нина ласково погладила девочку по голове. - Ест хорошо, куда только все девается.
        - Точно? - Павел с сомнением посмотрел на Триш, та закивала головой. - Ладно, красавица, сейчас будет немного больно.
        - Я привыкла. - Триш усмехнулась по-взрослому серьезно.
        - Это плохо, привыкать надо к хорошему. - Павел глубоко вздохнул, стянул с левой руки браслет, надел на руку девочки, положил обе ладони ей на виски.
        Рядом Нина с секундомером стояла, следя за временем.
        - Сто, - наконец сказала она; парень оторвался от Триш, которая заметно порозовела, позевывала и чуть ли не спала, нацепил браслет обратно, выпил воды. Нина вытерла пот с его лба.
        - Пару минут, и продолжим. - Павел подмигнул девочке. - Чувствую, я в отличной форме, так что сегодня у нас увеличенная программа. И динамика хорошая, с прошлого раза прошло сколько, пять недель? Но изменений особых я не почувствовал, организм адаптируется все быстрее.
        Проделать то же самое в пятый раз ему Нина не дала.
        - Нет, - заявила она. - Я не хочу тут тебя похоронить. Достаточно. Идем.
        И кивнула на Триш. Девочка спала, казалось, она даже округлилась, очертания лица стали мягче, щеки обрели плотность и румянец.
        - Не очень-то я и устал. - Павел привстал с кресла, пошатнулся. - Нет, нормально все. Небольшая слабость, сейчас пройдет.
        Он кое-как добрел до гостиной, уселся на диван, чуть не промахнувшись, поморгал, поморщился от головной боли, накатывавшей приступами. Нина села рядом, прижала парня к себе.
        - Может, еще раз попробовать вживить модификант?
        - Когда ты пыталась последний раз, год назад? - Парень зевнул. - Ей уже восемь, в этом возрасте имплантат приживается у единиц, ты это знаешь лучше меня. Но пробовать стоит, может, еще через год.
        - А если не получится?
        - Не знаю, - Павел покачал головой, - организм отторгает имплантат, если ребенок - будущий маг. В ее возрасте это обычно уже известно, происходит выброс энергии, после которого есть несколько лет для адаптации, когда человек особенно уязвим, так что остается только ждать, что это произойдет, если только не возникла новая мутация. Возможно, планета просто привыкает к нам, пытается понять, как себя с нами вести.
        - Или пытается нас уничтожить. - Нина горестно усмехнулась. - Две с половиной сотни лет назад маги жили без всяких браслетов и прекрасно себя чувствовали. Рождались в каждой семье.
        - Только выживал один из пятидесяти, и это были не совсем люди. - Парень зевнул широко, потянулся. - Не думаю, что ты захочешь такого для своей дочери. Поэтому будем пытаться дальше и дальше.
        - Знаешь, конечно, я готова для Триш на все, потому что я ее мать; если надо будет убить кого-то, чтобы она жила, я это сделаю. Но каждый раз, когда ты здесь пытаешься уничтожить сам себя, у меня в груди кошки скребут. Не буду даже спрашивать, чего тебе это стоило. Ты ведь, как всегда, не расскажешь.
        - Ты преувеличиваешь, - слабо улыбнулся Павел. - Ничего я себя не убиваю, это я сейчас хреново выгляжу, а дай мне часок, и буду в отличной форме. Может, даже в соседнее крыло загляну, пощупаю ваших девочек.
        - Все шутишь. - Хозяйка мотеля похлопала его по руке. - Я же чувствую, как тебя стало меньше, словно часть души отдал. Ты ничем не обязан Элайе; мне кажется, отец взял тебя из приюта не потому, что хотел дать лучшую жизнь или новую семью, а для того, чтобы ты лечил его внучку. Этот старый козел, хоть и нехорошо так о покойниках, только о выгоде и думал.
        - Ты это уже говорила, - слабо улыбнулся Павел, широко зевнул.
        - И скажу еще раз.
        - Эй, прекрати. Тогда мне было всего одиннадцать, твоей дочки еще даже в проекте не существовало. И вообще, со мной все будет в порядке. И с Триш тоже, ей уже восемь, еще три-четыре года, и она окончательно адаптируется. - Парень говорил, а голова его клонилась вниз, глаза закрылись. - Нацепит наконец браслет и будет…
        Он свалился на подушку, которую Нина ловко подпихнула ему под голову, и засопел. Женщина накрыла его пледом, погладила по голове и ушла к дочери.
        Через полтора часа Павел, отдохнувший и выспавшийся, подмигнул Чарли, выйдя на улицу, послал затемненному окну воздушный поцелуй и под завистливыми взглядами старожилов оседлал байк.
        Глава 5
        Примерно 3 миллиона лет назад
        Планета, вращавшаяся вокруг желто-белого карлика, имела все шансы стать обитаемой. Огромный океан с жидкой водой, а значит, водородом и кислородом, атмосфера с азотом и углеродом, собственное магнитное поле и вулканическая активность должны были обеспечить появление первых молекул РНК - при помощи минералов, солнечного света, самопроизвольно идущих химических реакций и падающих в океан астероидов. Когда количество таких молекул достигло бы критической массы, могла возникнуть новая полимерная макромолекула, способная копировать другие РНК-молекулы. Которые, в свою очередь, пробыли бы в этом состоянии еще несколько тысяч, миллионов или миллиардов лет, пока кусочек какой-нибудь планеты или астероид со следами чужой жизни не упал бы на поверхность и не добавил в этот бульон немного ДНК. И уже тогда от этого симбиоза появились бы рыбы, динозавры и, возможно, даже хоббиты.
        Но пока этого не произошло, РНК-молекулы обзавелись собственными оболочками, научились размножаться и пожирать друг друга, увеличились в размерах и заполонили всю планету. Их эволюцию прервал гамма-всплеск, который в двадцати световых годах от планеты сопровождал переход красного гиганта в нейтронную звезду, в глубинах океана остались только самые стойкие виды. И самые осторожные.
        Однажды планете повезло - небольшой камушек из космоса, размерами около метра, врезался в атмосферу, но не сгорел, а благополучно приземлился на один из островов. Он ввернулся глубоко в породу, примерно на сто метров, невидимый конус образовал на поверхности пятно диаметром в три метра, отправил сигнал, в котором была вся информация об окружающем мире, и приготовился ждать.
        Это заняло около ста тысяч оборотов планеты вокруг звезды. Камень, сбросивший защитную оболочку и превратившийся в идеальный шар, получил наконец сигнал и изменил цвет с серебристого на черный. Верхний слой почвы, окруженный проекцией конуса, покрылся невидимой мелкой сеткой и начал перемещаться туда-сюда, с одной планеты на другую, в том ритме, который был заранее задан.
        Первым на поверхности планеты появился мелкий грызун. Следом за ним ветер сдул с образовавшейся полости в сторону безжизненного грунта семена растений, бактерии, насекомых и споры грибов. Наступление чужой жизни на планету началось.
        12 августа 334 года от Разделения, четверг
        Параизу, Нижний город
        Марковиц с женой жили в старом районе Нижнего города, начинавшегося на углу Восьмой улицы и бульвара отца Фернандеса, одного из тех миссионеров, что когда-то решили нести слово Божье на новую землю. Католический собор, стоявший в самом начале бульвара, построили двести лет назад, и его владельцем был один из потомков местного святого. В подвале собора расположился игорный клуб, вполне приличное заведение, где играла тихая музыка и крутилась рулетка. Несмотря на такое соседство, прихожан это не смущало, наоборот, многие после исповеди туда и шли.
        Одноэтажный дом из красного кирпича ничем не отличался от таких же, расположенных вверх и вниз по узкой улочке. Выкрашенный серебристой краской почтовый ящик, лет сто уже не видевший ни почты, ни почтальона, тем не менее явно чего-то ждал - краска была новой, адрес на боку отчетливо читался, а замок в виде аиста смотрел на проезжающие байки и велосипеды. От улочки дорожка вела к живой изгороди, переходящей в невысокую ограду, а дальше, через проем ворот, достаточный, чтобы проехал небольшой грузовичок, к гаражу, стоящему отдельно от основного дома. Сразу за гаражом находился заросший водорослями бассейн. Последний ребенок Марковицей уехал из родительского дома год назад, сам репортер и его сварливая, вечно всем недовольная жена к водным развлечениям были равнодушны, а починка системы рециркуляции воды стоила дорого.
        Павел подъехал к дому, когда уже стемнело. Лечение Триш каждый раз выматывало его до опустошения, и даже глубокий сон, плотный обед, а потом два часа в седле байка не дали даже каплю бодрости. В принципе, общение с Дэвидом можно было отложить и на другой день, но насчет завтра у Павла были определенные сомнения, и Карпов его ждал только через два часа, домой возвращаться не было смысла. Ничего такого от визита он не ждал, можно было и по телефону узнать, но Марковиц с обеда упорно не отвечал. Дэвид был репортером, как говорят обычно, старой закалки - то, чем работники редакций становятся годам к пятидесяти, когда вырастает животик, а голова начинает лысеть. В репортажах появляется снисходительный тон, активный отдых заменяется крепкими спиртными напитками и сигарой у камина, беззаботное поведение уступает занудству и педантичности. Такая эволюция происходит с каждым поколением, столетие за столетием, и не только с репортерами.
        Возле живой изгороди лучи уличной подсветки выхватывали всполохи защитного барьера, в доме светились два крайних окна, так что Павел спокойно провел байк через тонкие светящиеся линии; хозяин небольшой усадьбы, если не напился в хлам, уже должен был понять, что к нему пришли гости. Дом стоял на двухметровом фундаменте, почва в Нижнем городе была глинистой, вода подходила почти к поверхности, и подвалы заменял низкий цокольный этаж. Высокое крыльцо с каменными ступеньками было едва освещено. Павел мог бы поклясться, что раньше, а он у Марковица уже бывал, свет от потолка был гораздо ярче.
        Маг постучал в дверь, поправил браслет. Возле гаража, казалось, кто-то стоял. Наверное, деревья так отбрасывали тень, что она была похожа на человека.
        - Эй, Дэвид, - крикнул Павел. - Это я, Веласкес.
        Ему показалось или тень возле гаража шелохнулась? Приютские привычки давали себя знать: если даже только кажется, что кто-то приготовил подлянку, жди, она обязательно случится. Карабин остался в байке, но пистолет привычно висел на поясе - в поездках за город оставлять оружие вне досягаемости рук не рекомендовалось, и дело было не только в опасных животных и птицах, но и в маргинальных личностях, которые в джунглях возле дорог или в горах себя неплохо чувствовали.
        Он достал телефон - на экране светилось сообщение, что связь возможна только с экстренными службами: какой-то дурацкий закон района запрещал посторонним тут названивать. Клапан кобуры откинулся, и рукоять «глока» легла в руку. Пороховое оружие не такое незаметное, как магнитное, но стреляет не хуже. Правда, зарядов меньше, зато не надо менять батарею и беспокоиться, что пистолет могут дистанционно взломать.
        - Дэвид, я захожу. - Павел приготовился выбить дверь ногой, он одновременно следил за домом и за тенью у гаража, та не двигалась. Перчатки он снимать не стал, тонкий материал отлично передавал тактильные ощущения.
        Дверь выбивать не пришлось, она открылась от слабого толчка. Включив на пистолете фонарь, парень дотронулся до шлема, опуская забрало из прозрачного металла, в поле зрения появилось перекрестье прицела. Бойцы вживляли себе такое в череп, у мага модификанты не приживались, но встроенное оборудование работало отлично. Включилась инфракрасная подсветка - незаменимая вещь в темное время и практически бесполезная тогда, когда температура на улице почти равнялась температуре человеческого тела. Темнота не помогла, на гараж хозяева тратиться не стали, недешевая отражающая краска пошла на дом, так что кирпичные стены постройки за день сильно нагревались и часть тепла отдавали только к утру.
        Сначала он подсветил цель у гаража - там было пусто. С новой раскрашенной зеленым картинкой трудно было понять, осталась тень или нет, фонарь выхватил деревья и кирпичную стену с баскетбольным кольцом. Процессор достроил картинку, изображение приняло привычный вид, но никого на ней не было. Зайдя в дом, Павел плотно прикрыл дверь, проверил замок - тот запирался изнутри нажатием кнопки, а разблокировался ладонью хозяина и специальным кодом. Код он помнил, пять цифр, месяц и год рождения третьего ребенка Дэвида. Теперь, если кто посторонний захочет выйти, ему придется попотеть.
        Холл был практически пуст: небольшой диван, столик и стойка с обувью; направо шли три спальни, а налево, там, где горел свет, большая столовая с кухней, барной стойкой и электрокамином. Из холла люк вел в цокольное помещение, он был заперт, Павел переставил на него столик, теперь, если кто решит оттуда выбраться, обязательно нашумит. Шагнул влево. Столовая тоже была пуста, в том смысле, что никого живого там не было, правда, и мертвых тоже, и поначалу Павла это успокоило, мало ли куда Дэвид вышел. Но потом он увидел на барной стойке пластинку телефона.
        Со стороны спален послышалось шуршание, парень притаился, а потом не торопясь двинулся обратно в холл, по пути включая свет. У неподготовленного человека это вызовет неудобство, глаза адаптируются несколько секунд, но, если тот, кто притаился там, в темноте, еще и зрение модифицировал, Павлу это не поможет. Так что он не стал соваться в коридор, а стянул с руки браслет и начал в уме считать до двадцати. Время, достаточное чтобы таинственное излучение планеты снесло с него часть человечности.
        Теперь у него было восемьдесят секунд - и это будет уже седьмая попытка за сутки, Павел пожалел, что вообще полез в дом, надо было вызвать полицию. Выставив вперед обе руки, одну с пистолетом, другую, левую, ладонью вперед, он толкнул ближайшую дверь. Это была ванная комната, совершенно пустая.
        Продолжая смотреть то в коридор, то вбок, он добрался до второй двери, осторожно подтолкнул полотно ногой. Дверь тихо скрипнула, легко распахнулась, шорох шел отсюда и не прекращался.
        Павел вздохнул. На кровати сидела маленькая обезьянка и что-то жевала. При виде парня она не попыталась сбежать, покрывало было заплевано шелухой от орехов и фруктовой кожурой.
        «Когда ты в опасности, - вспомнил он слова Патрика Кавендиша, командира роты спецназа, - наступит момент, и тебе покажется, что ты нашел ее источник. Не расслабляйся, наоборот, будь начеку, это значит, что главная опасность еще впереди».
        Он не расслаблялся, оставалось еще сорок пять секунд.
        Следующая дверь не поддавалась, размышлять было некогда. Оставались спальня и еще одна ванная, можно было провозиться с одной дверью или быстро открыть две. Логика подсказывала, что второй вариант лучше, а интуиция, что первый. Будь на нем браслет, логика бы победила.
        Павел нажал на дверь сильнее, она с трудом отворилась, толкая перед собой что-то тяжелое. Что именно, он уже догадывался, протискиваясь в образовавшуюся щель, а когда включил свет, это подтвердилось.
        На коврике возле двери лежал Марковиц. И он был мертв: синее лицо с вылезшим языком, выпученные глаза; но Павел все равно присел, на остатках сил приложил руку к груди. Сердце не билось.
        На первый взгляд это был инсульт, любой врач сказал бы так. Но Веласкес врачом не был и точно знал, как все могло произойти, если убийцей был такой же, как он, маг. Хватательное движение левой рукой, ладонь направлена на жертву, пальцы сжимаются, резко повышая давление в определенной точке и заставляя артерии мозга лопнуть. Одно быстрое движение, и противник мертв. Павел тоже так мог сделать, теоретически; правда, для этого ему надо было досчитать как минимум до тысячи.
        Будь труп свежим, Павел мог бы сказать точно, магический это удар или нет. Но Марковиц успел окоченеть, след чужого воздействия, даже если оно было, уже исчез. Павел хоть и не был знатоком в области медицины, но что-то такое им в приюте вдалбливали, вроде как прошло от трех до двенадцати часов, потом тело снова становится мягким, как в момент смерти.
        Браслет занял место на левой руке на девяносто пятой секунде. Осторожно передвигаясь, маг прошел в холл, поморщился. Предстояло еще одно неприятное дело. Левую перчатку пришлось стянуть, как и браслет, два раза за несколько минут - это перебор, но зато эффект от предыдущей порции силы еще оставался. Парень представил Марковица, его ладонь, приложил свою к сканеру, другой рукой набрал код, дверь распахнулась.
        Байк стоял на том же месте, связь между шлемом и чипом не прерывалась, хотя ни в чем нельзя быть уверенным; Павел вскочил в седло и, набирая скорость, пересек защитный барьер. Полиция, если появится, будет просматривать записи с камер, у Марковица они были отключены, сколько он его знал, а соседские камеры смотрели на собственные участки. Оставались уличные, тут все зависело от района, если они связь вырубали, то с камерами могли сделать то же самое.
        Ждать, пока появится полиция, маг не стал; если кто-то хотел его подставить, то стражи порядка давно уже были бы во дворе, поджидая убийцу около двери. Тогда браслет лишь ухудшил бы положение дел: самое оптимистичное, что ждало Павла, это бессрочная ссылка на остров Проклятых к таким же спятившим магам.
        Говорят, там периодически кто-то остается в живых, но ненадолго, друг друга маги после слияния с полем планеты ненавидят так же, как и остальных людей.
        Парковка возле католического собора была плотно забита, люди шли сначала наверх, избавляться от грехов, а потом вниз, за новыми. Павел сразу прошел вниз, охранник у входа кивнул и отодвинулся, пропуская на ведущую в клуб узкую лестницу. Сначала Веласкес хотел рассказать все Карпову, но подумав, решил этого не делать до тех пор, пока не узнает, что предстоит завтра.
        Внизу его перехватил Войцех, номинальный хозяин клуба, маленький худой человечек с добрым лицом, которого везде сопровождали двое громил, нафаршированных модификаторами. Обычный имплантат, увеличивающий скорость реакции или внимание, требовал пяти миллилитров специального стимулирующего раствора на шесть часов, в этих ребятах таких вживленных штук было не меньше пяти, и совсем не в базовой версии. Пятьдесят, а то и семьдесят миллилитров на двоих, это почти две тысячи реалов. Даже полиция не могла себе такого позволить, а Войцех - мог.
        - Через полчаса, - кинул он Павлу; правый громила поднес сканер к браслету, удостоверяясь, что тот подлинный.
        Глупая предосторожность, если бы это украшение было поддельным, то через несколько минут на месте клуба остались бы выжженные развалины и куча трупов. Были ловкачи, которые пытались обмануть систему, меняя незаметно настоящий браслет на имитацию, все заканчивалось плачевно, прежде всего для них. Резко попавшего в поток мага легко было вычислить по заторможенной реакции и блаженному выражению на лице; насколько Павел знал, никому еще не удавалось надолго снять браслет, а потом самостоятельно его надеть - слишком велик был соблазн могущества. Этому учили в приютах в первую очередь, на первом же уроке по контролю, и все равно находились идиоты, которые не верили другим и слишком верили в себя.
        Подвал занимал площадь в несколько раз большую, чем стоящий сверху собор. Раньше это были помещения для служителей церкви, но потом те расселились по собственным домам, и пустующие комнаты сдавали в аренду. На Параизу все места культа кому-то принадлежали, и просто так простаивать потенциальному источнику доходов мало бы кто позволил. В клубе не было автоматов для игры, только человек против человека. Игрок против крупье. Рулетка, баккара и крэпс. Никакого блек-джека со шлюхами и бесплатных крепких напитков, все-таки церковь наверху.
        Павел прошелся по рядам, поставил на одном из столов на черное, проиграл, потом поставил на двенадцать и тоже проиграл. Это был солидный клуб, но не из высшей лиги, и ставки в двадцать реалов никого не смущали. За одном из столов парень увидел Лидию.
        Невысокая, с черными прямыми волосами, коротко подстриженными, в неброском и очень дорогом, облегающем стройную фигуру как перчатка, платье, открывавшем ухоженные руки с изящными длинными пальцами и слегка выступающими мускулами. Стройные ноги в красных туфлях за четыре тысячи на тонкой шпильке. Узкое надменное лицо с большими зелеными глазами и высоким лбом, четко очерченные скулы, пухлая верхняя губа и ямочки на щеках. Голос у Лидии был низкий и хрипловатый, он завораживал своим тембром и интимной, создающей иллюзию родственности и близости интонацией. О таких говорят - дорогая штучка.
        Лидия была одной из первых женщин Павла два года назад, когда он только переехал в столицу и устроился в редакцию. Покер и бридж тогда не были для него основным средством заработка, но встретились они как раз за покерным столом, Павел проигрался вчистую, зато в качестве приза получил ее.
        На следующее утро она выставила его из своего дома в Верхнем городе, правда, сначала напоила дрянным кофе, а потом вежливо, но твердо попросила уйти.
        - Ты слишком хорошего о себе мнения, красавчик, - сказала она, когда Павел заикнулся о следующем свидании. - Любая женщина захочет с тобой переспать, потому что ты - маг, редкая зверушка в коллекции, но только один раз, потом ощущение новизны пропадает, так что не обольщайся. Ты ведь не обиделся, котик?
        С тех пор у них были исключительно рабочие отношения, точнее говоря, с того дня, как Карпов взял Павла к себе. Это случилось через полгода после их с Лидией знакомства, все это время к нему приглядывались и оценивали.
        Всех подробностей о Лидии не знал даже Карпов, хотя работали они вместе уже пять лет с небольшим. Кто она, откуда, сколько лет и как ее настоящее имя - это оставалось загадкой. Еще большей загадкой было то, почему он ее терпел - самовлюбленную стерву с задранным в небо самомнением. Она могла встать и уйти прямо посреди игры, когда ей что-то не нравилось, или вообще не прийти, и это сходило Лидии с рук. Неудивительно, что многие пытались добиться ее внимания, ходили слухи, что один из энергетических воротил сначала предложил ей три миллиона за ночь, а потом помолвочное кольцо, но она отказала. Сказала, что это слишком дешево для нее. И при этом могла спокойно переспать с каким-нибудь уличным бродягой только потому, что тот ей понравился. Фишер, помощник Карпова, как-то проговорился, что с другими богатеями суммы доходили до пятнадцати миллионов, с тем же результатом, и маг ему верил.
        - Садись. - Лидия кивнула головой, и он примостился рядом в неглубоком кожаном кресле.
        Вокруг этого стола остались сидеть только мужчины, женщины в присутствии Лидии не задерживались, сдувались и исчезали. Игроки сожрали парня взглядами: по их мнению, рядом с такой шикарной цыпочкой должен быть только самый достойный из них, а не какой-то прощелыга. Кто из них самый достойный, они определиться не могли, хотя очень старались. Не обращая на соседей по столу внимания, девушка погладила Павла по руке.
        - Сыграешь, красавчик?
        - Нет, не хочется.
        - Жаль. - Она бросила фишек на две тысячи на поле. - На шесть. Милый, ты слишком рано сегодня.
        - Дела пошли немного не так. - Павел огляделся, Войцех маячил неподалеку, и его громилы тоже. - А ты что тут делаешь?
        - Развлекаюсь, разве не видишь, дурашка? - Девушка подождала, пока крупье объявит, что выиграло девять, красное, и слегка оторвала от стола пальцы правой руки. Тут же подскочил официант, поставил перед ней бокал с шампанским. - Давай, что ты как бука, сыграй. Поставь на три. Вот увидишь, тебе повезет. Тысяча на семнадцать. Кто со мной?
        Соседи по столу тут же начали двигать фишки на этот номер.
        Маг поставил сотню на три, вызвав усмешки.
        - Кого ты вчера подцепил? - Лидия отпила из бокала, облизала пухлую верхнюю губу языком. Павел мог поклясться, что рядом случились минимум два микроинфаркта.
        - Девушка из больницы. Врач.
        - Ты медленно поднимаешься вверх, красавчик, - рулетка крутилась, шарик бежал в обратную сторону, - врач - это уже серьезно. С ними шутки плохи, отрежут что-нибудь и пришьют на новое место.
        - После тебя, радость моя, все мои увлечения - это движение вниз, - не остался в долгу Павел.
        - Хорошо, что ты это понимаешь, зайка. Смотри, ты выиграл. Слушайся меня, и ты всегда будешь в выигрыше.
        Действительно, крупье пододвинул парню стопку фишек. Две с половиной тысячи реалов, отличные деньги, если не считать, что их придется отдать Войцеху - из всей команды Карпова только Лидия могла забирать выигрыш себе в его заведениях.
        - Куда потратишь? - Лидия рассталась с деньгами легко, будто не замечая. А ей ведь никто не будет компенсировать проигрыш, она всегда играла только на свои.
        - На тебя. - Павел с удовольствием наблюдал, как окружающие мужчины прямо-таки закипели от злости. И это его по-глупому радовало.
        - Молодец, ты иногда такой умница, пойдем со мной, избавимся от этой мелочи. - Лидия встала, Вой цех уже подал знак, что Карпов его ждет. Как оказалось, не его одного.
        Отдельный кабинет никто не охранял, но и сунуться туда постороннему было бы непросто - дверь запиралась тщательнее, чем во многих банковских хранилищах, а отпиралась только двумя людьми. Когда Павел с Лидией вошли, за столом сидели Карпов, средних лет и среднего телосложения брюнет с мощной нижней челюстью и холодным взглядом синих глаз, и Эйб Фишер, его помощник.
        Фишер был старше Карпова раза в два, с грубыми чертами лица и толстыми пальцами, в отличном костюме и галстуке-бабочке. Перед ним стоял стакан с минеральной водой: помощник следил за своим здоровьем так же тщательно, как за деньгами Карпова.
        - Веласкес. - Карпов всех, кроме Лидии, звал по фамилии. - Хорошо, что ты выкроил время и пришел навестить старых друзей.
        Павел кивнул. Иногда на Карпова нападала разговорчивость, и он изъяснялся велеречиво. Но чаще говорил короткими рублеными фразами. Вот и сейчас один стиль сменил другой сразу, без перехода.
        - Завтра, в три часа темного времени. Хайят. Оденешься прилично.
        Он смотрел прямо в глаза, потом перевел взгляд на Фишера.
        - Смокинг будет в номере. Играть будут четверо с их стороны и двое с нашей. - Тот открыл папку, электронике помощник Карпова не доверял и был одним из немногих на острове покупателей бумажной продукции. Очень дорогой и не очень качественной. - Трое - китайцы с северного побережья, у нас впервые, но мы их проверили. И их сопровождающий, белый, вроде как француз. Каждый игрок получает фишек на сто тысяч, докупать можно два раза по пятьдесят кусков в любой момент. Максимум двадцать раздач, после этого игра заканчивается, так что за полтора часа управитесь. И постарайтесь сразу все не выигрывать, эти ребята хорошо платят.
        Лидия кивнула. Ей эти суммы очень нравились, как и то, что долго сидеть за столом не придется.
        - Играете каждый за себя, это будет строго контролироваться, - продолжал Фишер. - За то, что играете, получаете пять тысяч, плюс десять процентов от выигрыша.
        - Значит, если я выиграю тысячу, то получу пять тысяч сто реалов? - уточнила девушка.
        - Именно так, - сказал Карпов. - Именно столько получишь. Возражения?
        - Нет. - Лидия мечтательно улыбнулась. - А зачем там нужен Веласкес? Он такой лапочка, но я одна лучше справлюсь, и делиться не люблю.
        - Требование китайцев, - объяснил Фишер. - Они хотят, чтобы с нашей стороны было двое. И чтобы один из наших обязательно был маг.
        Павел дождался, пока Лидия выйдет, и коротко рассказал Карпову то, что случилось в доме репортера. Ставки на игру были слишком высоки, чтобы о таком умолчать. Карпов кивнул, забрал носитель с видео и выставил мага из кабинета.
        Когда парень вышел, Лидия еще была в клубе, так что на улицу они поднялись вместе. Женщина чмокнула Павла на прощание, запрыгнула в свой кабриолет ярко-синего цвета и умчалась в ночь, а он постоял недолго на стоянке, мусоля сигарету, потом, так и не закурив, выбросил ее. Марковиц волновал его куда больше, чем завтрашняя игра.
        - Что скажешь? - Босс откинулся в кресле, вращая головой. Шейные позвонки звонко хрустели. - Что с этим Марковицем?
        - Пока все тихо, тело если кто и обнаружил, то в полицию не сообщал. Веласкес вел запись на собственную камеру, к делу ее не пришьешь. - Фишер перематывал видео снова и снова. - То, что он снял браслет и вообще туда сунулся, это плохо; то, что тело окоченело до его приезда, это хорошо. К нему самому претензий нет: рассказал, видео отдал. Сообразил, что лицензированной камерой нельзя снимать, а таких ужастиков, вон, как на экране, любой школьник понаделает сто штук за час. Мое мнение - надо вмешаться, только если ему что-то будет действительно угрожать. Ты же приказал Павлу не высовываться до завтрашнего вечера?
        - Ты сам слышал. Думаешь, игра и эта смерть не связаны?
        - Я не детектив, - помощник усмехнулся, - для этого у тебя есть Молчун с командой и заместитель начальника полиции. Не думаю, что кто-то хочет подставить обычного парня именно из-за игры, это слишком сложная схема. Куш крупный, но китайцы не пойдут на такое, они приезжают тратить, мы не первые в этой их поездке. Денег у них и так навалом, ищут они острых ощущений. К тому же их условие было - Лидия и маг, а не Лидия и Веласкес.
        - Вот и я так думаю. - Карпов прекратил разминать шею, зевнул. - Мы все обговорили неделю назад, кроме Веласкеса, есть и другие варианты. Будут проблемы - пусть сам разбирается, найдем замену. Но только после завтрашней игры, до этого проследи, чтобы все нормально было.
        - Понял. - Фишер кивнул, пометил что-то в своем блокноте.
        Глава 6
        5 декабря 2041. Земля, Вашингтон
        - Кто еще об этом знает? - Президент оторвался от листа бумаги с несколькими строчками четырнадцатым кеглем, строго посмотрел на советника по национальной безопасности.
        - Русские и китайцы, - без запинки ответил советник. - И похоже, они узнали об этом одновременно с нами, возможно, даже чуть раньше. Наших союзников в Европе мы оповестили сорок минут назад.
        - Что конкретно нам грозит? - Президент перекинул взгляд на руководителя НАСА Рика Меррано.
        - Астероид Нерей, обнаружен в 2036 году, вытянутой формы, длина один километр девятьсот семьдесят метров, должен был пролететь в сорока миллионах километров. Мы еще собирались отправить станцию на него, но потом передумали. А потом его потеряли, приблизительно год назад. Теперь на его месте множество метеоритов, видимо, он разрушился непонятно по какой причине. Предполагаемое количество космических тел - до миллиона, основной размер - от пяти до пятнадцати метров, из-за этого скорость немного замедлилась, и теперь он проходит точно через нас. - Тот вытер пот со лба. - Метеориты пересекают орбиту Земли со стороны Южного полушария под углом около тридцати градусов, летят нам наперерез с очень большой скоростью, почти сто километров в секунду. Сейчас ведем наблюдение с нескольких точек, в том числе с китайской станции слежения на обратной стороне Луны. Русская станция находится на венерианской орбите, наша система раннего обнаружения на орбите Марса тоже задействована.
        - Это я уже прочитал. Когда и что произойдет?
        Меррано вздохнул. Это был подтянутый смуглый мужчина с толстым мясистым носом, от напряжения на низком лбу выступили бисеринки пота. Его выдернули буквально из кровати - в четыре утра по восточному времени. К разговору с президентом он был готов, к тому, что произойдет, нет. То, что должно было случиться, гарантированно оставляло его без работы - от телескопов и спутников мало что останется, а новые еще долго не появятся.
        - Примерно девяносто пять процентов вместе с пылью пролетят мимо и снесут практически все спутники и станции, достанется и Луне, особенно темной стороне, там, где китайский комплекс. Из остальных, которые не сгорят в атмосфере, восемьдесят пять процентов упадут между пятнадцатой параллелью на севере и шестидесятой на юге. Это часть Центральной и вся Южная Америка, Австралия, большая часть Африки и Индонезия. Еще двенадцать-тринадцать процентов упадут от пятнадцатой до сорок пятой и на Антарктиду, нас затронет не слишком сильно, обычные бомбоубежища спасут большую часть населения, я надеюсь. Но накроет всю территорию страны вплоть до Канады. Пострадают Южная Корея, Япония, часть Европы, достанется и Китаю. Остальные два-три процента упадут на севере. Россия, Канада, Центральная и Северная Европа. Там разрушений будет гораздо меньше, меняется угол входа в атмосферу. Можно сказать, они практически не пострадают. Центр удара - пятнадцатая параллель на юге.
        - Когда? - настойчиво повторил президент.
        - Через двадцать пять дней. Первая волна, самая сильная, по предварительным прогнозам, ударит по Африке, а через пять часов - Аргентина, Бразилия и Карибы. Через облако осколков мы пройдем за пятьдесят часов, будет что-то похожее на ковровые бомбардировки по всей планете. Точные данные будут через несколько дней, когда мы сможем хотя бы определить, что это такое.
        - Хорошо, я понял, можете идти. Держите меня в курсе.
        Рик Меррано скрылся за тяжелой дверью.
        - Что-то еще? - Глава государства повертел толстую перьевую ручку, бросил на стол. Она покатилась, упала на пол и осталась там лежать.
        - Мы вполне успеваем вывезти часть своих людей в Канаду и на Аляску, особенно из южных штатов, где удар будет сильнее, и переместить запасы на оборудованные подземные пункты. Руководит операцией председатель комитета начальников штабов, он уже в курсе всех деталей и обещает, что потери будут невелики. Наши союзники начинают эвакуацию в Северную Европу и Гренландию. Все запуски ракет к лунной и марсианской колониям откладываем, с орбитальными станциями можно попрощаться сразу. Китай поставил русским ультиматум, потребовал часть Сибири для эвакуации, там и так напряженная ситуация, а тут еще это.
        - Не хватало нам только ядерной войны в последние дни существования цивилизации, - мрачно заметил президент. - Что с порталом, на ту сторону кого-то можно вывезти?
        - Китайцы, русские и бразильцы уже активно выводят туда персонал своих баз, тех, кого не смогут эвакуировать. Мы фиксируем резко возросший объем грузов и количество переселенцев. Своих людей с баз в Южной Америке мы тоже можем перебросить.
        - В этом есть необходимость?
        - С одной стороны, - советник пожал плечами, - особого смысла я не вижу. Сейчас на той стороне живет двести тысяч человек, наших граждан - около тридцати тысяч, в основном военные и ученые, оборудования и запасов у них достаточно. С учетом соглашений, которые мы подписали, максимум, что мы можем за эти дни туда отправить, это пятнадцать тысяч человек - наша квота, пятая часть. Столько же у Европы, китайцев и бразильцев. И, соответственно, у русских. Не ясно, как все повернется после удара астероида, возможно, нам не стоит сейчас слишком сильно ссориться с ними. С другой стороны, если мы на это не пойдем и совсем никого не отправим на ту сторону, то можем потерять там влияние. К тому же на той стороне можно что-то укрыть на время, на случай, если разрушения на Земле будут слишком серьезные - технологии, передовые разработки, предметы искусства и прочее. Но придется считаться с Бразилией и Аргентиной, им просто некуда так быстро эвакуировать большую часть населения, не исключаю, что начнутся столкновения, как только информация просочится в медиа, а объем перемещаемых грузов ограничен.
        - Так нам надо вмешаться?
        - Мы должны это сделать, в интересах национальной безопасности, - твердо сказал советник. - Обязаны.
        13 августа 334 года от Разделения, пятница
        Свободные территории, Параизу
        Хайят располагался в трех километрах от границ Нижнего города и формально находился на Свободных территориях, за исключением клочка земли вокруг отеля, так что столичная полиция сюда не совалась. Сначала, лет двести назад, кому-то пришла в голову идея построить на этом месте гостиницу с броским названием - небольшое здание из пяти этажей с апельсиновым садом и мощеными подъездными дорожками, шоссе, соединявшее Север и Юг, только строилось, и бывшему хозяину казалась удачной идея сделать здесь временное пристанище для путешественников.
        Идея оказалась так себе, и следующие полвека это место меняло хозяев чуть ли не каждый год. Пока его, а вместе с ним и большую территорию вокруг, не выкупила одна строительная компания; здание старой гостиницы снесли, а на ее месте вырос фешенебельный отель, на четырнадцать этажей уходивший вверх - так владельцы подвели здание под стандарты Протектората. После первого землетрясения его укрепили и нагородили вокруг целый квартал зданий пониже, в которых пили, танцевали, играли и отлично проводили время те, у кого были на это деньги. Казалось, у места есть отличные перспективы стать центром развлечений всего острова, но в быстрорастущих городах на побережье свои игорные зоны росли как грибы, конкуренция была слишком высока, шоссе, превратившееся в шестиполосную магистраль, уже не поставляло столько клиентов, как раньше.
        Центр развлечений и разврата постепенно приходил в упадок, но все еще держался за счет близости к столице. Сейчас это был маленький городок из четырех десятков зданий, со своей полицией и старой пожарной станцией, в которой танцевали стриптиз. Обслуживающий персонал изображал постоянных жителей. Городок принадлежал одной семье, следившей за порядком, а отдельные заведения сдавались в долгосрочную аренду.
        Карпов снимал здание в северной части городка, небольшой, по сравнению с другими, четырехэтажный кирпичный особняк на крохотном участке, с молодыми оливковыми деревьями и стриженым газоном. На первом этаже гостей встречали игорные столы и автоматы, бар и негромкая музыка, половина этажа была отведена под бильярд. Второй этаж предназначался для тех, кто не хотел играть в общем зале и предпочитал уединенную обстановку, а на третьем этаже номера соседствовали с деловыми помещениями. Четвертый этаж занимали люди Карпова.
        Павел приехал за час до нужного времени. Загнал байк на многоярусную стоянку на въезде в городок, оставил оружие в сейфовой комнате, прошелся пешком по ярко освещенной центральной улице, полной народа, глазевшего на фокусников и зазывал, свернул к нужному дому, в номере переоделся в заранее приготовленный для него костюм и туфли и спустился на второй этаж. Весь день он ждал звонка из редакции - смерть репортера не такое уж рядовое событие, но с ним никто так и не связался. Не вытерпев, он сам набрал Тимми, договорился, что отправится на место через три-четыре дня, и ничего нового не услышал. Похоже, Марковиц до сих пор валялся у себя в комнате.
        Игроки были на месте - четверо, как и обещал Карпов. Трое китайцев и один европеец, высокий мужчина с крючковатым носом и пепельными волосами, забранными сзади в хвост, они сидели за круглым столом, разбившись парами и оставив свободными два места, одно напротив другого. Рядом с входом стояли охранники, местные вместе с сопровождавшими игроков, один из них провел сканером вдоль тела Павла, другой осмотрел браслет, попросил снять на несколько секунд, замерил специальным прибором отклик.
        В мире, где с помощью модификаторов можно поднять внимательность и скорость реакции, игрок в покер мог выиграть не только за счет умений или личных качеств, но и банально потому, что потратил на стимулирующий раствор больше денег. Все эти преимущества ничего бы не стоили, сними Павел браслет - тогда он мог бы просто смотреть сквозь карты. Не сразу, но через месяц-два точно, правда, к этому времени его или других игроков не было бы в живых: маги, когда сливались с полем планеты, не очень любили, когда кто-то из обычных людей с ними пытался спорить или даже смотреть косо, а обычным людям не нравилось, когда их пытаются сжечь, растворить или задушить невидимой удавкой.
        Павел сел лицом к двери между двумя китайцами, мстительно подумав, что Лидии придется сесть спиной к выходу, а значит, его положение более выгодное. Китайцы и европеец себя называть не стали, перед каждым стояли таблички с короткими именами. Ляо, Си, Кан и Жерар. Китайцы пили что-то убойно крепкое, Жерар цедил минеральную воду, перед магом поставили стакан сока кажу.
        Лидия появилась через пять минут, почти секунда в секунду, быстро зашла в комнату, остановилась перед охранниками, позволив себя просканировать. Все это она делала с таким видом, будто заказала осмотр заранее и теперь мелкие людишки копошились у ее ног. Получила свои фишки, уселась в свободное кресло. Чуть вздрогнула, встретившись взглядом с глазами Жерара, этот человек был ей незнаком, и все равно она чувствовала, что где-то они пересекались. Возможно, очень давно, так, что она забыла, хотя на память Лидия не жаловалась. Китайцев она точно видела впервые, очередные денежные мешки, приехавшие посидеть с ней за одним столом и готовые за это платить, а вот европеец был для нее загадкой. Живое лицо, широкая улыбка и слишком много движений. На первый взгляд суетливых, но она чувствовала, что что-то здесь не так.
        Это чувство окрепло после первой раздачи - карты были абсолютно новые, из одиннадцати колод каждый раз броском кубиков выбиралась одна, а остальные выбрасывались, дилер тасовал колоды вручную перед выкладкой каждой части доски, подрезку делали все игроки по часовой стрелке. Гости не переговаривались, знаки друг другу не подавали, делали каменные лица и старались смотреть прямо, в никуда. Все, кроме Жерара, тот подмигивал другим участникам, шутил, делал Лидии комплименты, спрашивал что-то у Павла, даже хлопнул официантку по заднице. Первую раздачу он отчаянно блефовал и проиграл вчистую.
        С каждой раздачей китайцы вели себя все эмоциональнее, стопки фишек перед ними то уменьшались, то увеличивались, Лидия мрачнела, Павел пытался поймать нить игры, и только Жерар развлекался, один за всех. Он подначивал своих приятелей, особенно когда те уже по второму кругу закупились, курил сигару, стряхивая пепел прямо на стол, каждую свою победу отмечал порцией виски и останавливаться не собирался. И потихоньку выигрывал.
        После десятой раздачи тактика Жерара дала сбой - он проиграл почти все. Докупился на одиннадцатой - и выиграл. Выдал длинную тираду по-китайски, отчего его трое партнеров побледнели и сжали кулаки. И на следующей раздаче пошли ва-банк.
        К тринадцатой все они потратили на фишки по сто пятьдесят тысяч, к семнадцатой, когда ставки подросли, еще по пятьдесят.
        Лидия докупилась на пятнадцатой раздаче - у нее были две пары после флопа, и она ждала, что должна выпасть еще одна дама до фулл-хауса. Она пришла на терне, женщина посмотрела на довольную рожу Жерара, поставила половину того, что было. И проиграла - Павел, собрав стрит-флеш, забрал все себе. Китайцы пока держались, у них было примерно по пятьдесят тысяч.
        И они их спустили на девятнадцатой раздаче.
        К последней раздаче за столом оставалось фактически двое игроков - Жерар и Павел; европеец сидел, обставленный столбиками фишек больше чем на полмиллиона, против немногим меньшей суммы у Павла. Тех денег, что были у китайцев и Лидии, хватало аккурат на анте. Маг сидел с таким лицом, словно какую-то тайну узнал, только очень неприятную, женщине было любопытно, и она пообещала себе, что после игры его расспросит. А пока что она была очень зла.
        Павел тайны не узнал, но то, что он видел, ему очень не нравилось. Этот Жерар точными ставками выводил раздачи практически в одиночку, в этом парень был уверен. Настолько, что ощупал свой браслет: как бы тот ни блокировал неизвестное науке излучение, все равно крохи всегда доходили, и иногда интуиция подсказывала, блефует противник или нет. Это позволяло ему чаще выигрывать, чем вставать из-за стола ни с чем, но не в этот раз.
        Две дамы на руках позволили вести торговлю, Жерар не уступал, на столе лежало фишек на триста тысяч.
        Дилер выложил флоп - даму крестей, девятку червей и тройку пик.
        - Твои пять тысяч реалов плюс сто. - Фишер положил два кусочка пластика на стол. Достал еще один, пододвинул к парню. - И твои пять тысяч. Что случилось?
        - Не знаю. - Лидия выглядела растерянной и подавленной, такой Павел ее никогда не видел. - Этот парень явно жульничал.
        - Нет, мы следили за игрой, ничего такого не было, - уверенно заявил помощник Карпова. - Никакой подмены карт, все колоды после раздач осматривались с их и нашей стороны, номера и серии совпадают везде.
        - Но у него не было второй семерки, Паша должен был взять банк. - Женщина чуть подняла руки и устало их опустила. - Что теперь?
        - Карпов будет решать, он только что подъехал. - Фишер мрачно поглядел перед собой, его нос еще больше свесился вниз, а лысина как-то потускнела. - Триста пятьдесят тысяч за вечер - это серьезная сумма. Ладно Павел, мы на него особенно не надеялись, но что с тобой случилось?
        Лидия промолчала, сложила руки на груди.
        - Не молчи.
        - У него были семерка и король, он даже показал мне краешек карт, - уверенно ответила она. - Я точно знаю, что он блефовал.
        - Точно то, что вы проиграли. - Фишер поморщился. - Две семерки на руках и две на терне и ривере, мы проверили карты несколько раз. Он тебя провел, а ты подыграла. Эти ребята были точно уверены, что разденут вас. Они выбрали тебя, Лидия, и попросили мага. Им было все равно, кто это будет, ты или кто-то другой.
        - Мага просил Жерар. - В кабинет вошел Карпов, уселся в кресло за своим столом, чуть повращался из стороны в сторону. - Зачем? Вот главный вопрос. С Лидией все хотят играть, то, что ее выбрали, в этом нет ничего странного. И китайцы очень недовольны, что она слилась. Не тем, что проиграли по двести кусков, а тем, что ты чуть было не выиграл, а она - нет. Вопрос в том, почему этот говнюк хотел именно тебя, откуда он знал, что из всех магов мы выберем тебя? Почему он дотянул тебя до последней раздачи? И зачем ты два раза докупился, если потом проиграл?
        - Паша должен был выиграть, - снова повторила Лидия, - вы же видели, у него на руках были две дамы, я бы тоже повышала после семерки на терне.
        И откуда Жерар мог знать, что на ривере вторая семерка придет, до этого они оба уже поставили почти все, что было.
        - Все наши консультанты говорят то же самое, - неожиданно поддержал ее Фишер. - По всем признакам этот Жерар блефовал, максимум, что у него было перед терном, это одна пара. Он и докупаться не хотел, словно сомневался, а потом все-таки решился.
        - Хорошо. - Карпов вперил тяжелый взгляд в Павла. - Я выясню, кто из вас был с этим Жераром в сговоре, и, если это действительно так, уже не имеет значения, признаетесь вы сейчас или потом. Что произойдет, вы знаете. На это мне потребуется десять дней, эти десять дней ни ты, Лидия, ни ты, Павел, не играете в моих клубах. И постарайтесь надолго никуда не исчезать.
        - Если ты считаешь, что я тебя обокрала, могу вернуть твои сто пятьдесят тысяч хоть завтра. - Женщина насмешливо улыбнулась, встала, опершись руками на столешницу, швырнула на стол две пластиковые купюры. - И если ты мне будешь угрожать, Карпов, ты знаешь, что произойдет с тобой.
        Первый раз Павел видел, как Карпов стушевался. Его руки дернулись, а взгляд стал виноватым.
        - Прости, - сказал он.
        Такое от босса парень тоже слышал впервые.
        - За язык тебя никто не тянул, - веско бросила Лидия и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
        Карпов выругался, Фишер тоже.
        - Ты еще здесь? - он посмотрел на Павла.
        - Погоди, - босс его остановил. - Скажи, Веласкес, есть у тебя какая-нибудь безумная идея, хоть крошечная и самая невероятная, почему этот Жерар выиграл? Сейчас аналитики смотрят уже который раз ваши раздачи, они начали это делать с самого начала, по их мнению, он всю игру вертел вами как хотел. Подумай хорошенько и скажи.
        Павел подумал и сказал то, что практически знал, только не мог объяснить.
        - Он маг.
        - Мы проверили его. - Фишер даже сплюнул. - Не сочиняй сказки, у этого гандона стоит три модификатора, и он был накачан стимуляторами по самые брови, мы его сканировали несколько раз. Но он не мог залезть в колоду карт, которую держал дилер. Он даже подрезал вторым, а ты - последним. Должно быть что-то другое.
        - Вы просили самую невероятную идею.
        - Но не дурацкую. - Карпов кивнул на дверь. - Десять дней, постарайся придумать что-то еще.
        Некоторое время после того, как маг ушел, босс и его помощник сидели молча. Наконец Фишер не выдержал.
        - Что будешь делать?
        - Ждать. - Карпов поморщился, грубые черты лица сложились в зловещую гримасу. - Если эта сука действительно принесет эти полторы сотни, надо ее валить. Черт, не вовремя это!
        Он стукнул по столу кулаком.
        - Давно пора от нее избавиться, - негромко сказал Фишер. - При любом раскладе.
        Карпов некоторое время молчал, потом вытер лоб салфеткой.
        - Да, - равнодушно, без эмоций, сказал он. - Так и сделаем. Только не сейчас. Может быть, через неделю или две. Подготовь людей.
        Дверь открылась, и в кабинет проскользнул невысокий тщедушный человечек в техно-очках, с редкими черными волосами, зачесанными набок.
        - Она видела его карты. - Он уселся на стол, свесив одну ногу почти до пола и поджав другую. - На последней раздаче. Парню напрямую не подсказывала, с центральных камер это отлично просматривается. На тот случай, если вдруг камеры взломали, проверили еще раз колоду, все карты на месте. Если бы у этого Жерара действительно был король, он бы никуда не делся.
        - Он мог подменить его на время, - предположил Фишер.
        - Мог, если двигается быстрее, чем настроены камеры, у него с самого начала были две семерки. Скорее, она просто ошиблась, мимикой дала Веласкесу неправильный посыл, он и повелся.
        - Дилер? Могла она знать, какая там карта? Дать знак этому Жерару?
        - Посмотрим еще раз, но навряд ли. Для каждой раздачи из тех пяти, что там были, выбирали случайным образом. Проверьте ее или всех пятерых.
        - А мальчишка? - Карпов достал из ящика стола папку, раскрыл. - Он мог это сделать? Специально слить игру?
        - Мы все проголосовали за, - очкарик задорно улыбнулся. - Каждый из нас с такими картами, как у него, сыграл бы так же. Простое невезение, такое случается - его фулл-хаус против каре у этого европейца с хвостом на голове. Риск есть с обеих сторон, знаете ли. Когда этот хвостатый докупился и поставил все, Веласкес обрадовался, мимику не подделаешь. Прогнали Жерара по базам игроков, он один раз засветился на Восточном берегу, проиграл семьдесят тысяч. Это было два года назад. Наше мнение - Веласкес не виноват. Рекомендация - последить за ним и за той девушкой, что на последней раздаче была. Вдруг что-то всплывет.
        - А за Лидией? - нервно дернулся Фишер.
        - Это вам решать. - Очкарик слез со стола, дошел до двери, взялся за ручку, надавил. - Но он добрал до полной, а она - только один раз.

* * *
        Неподалеку от Карпова и его советника, в номере отеля «Хайят» на последнем, четырнадцатом этаже, девушка, которую Павел высадил за день до этого возле больницы Святой Марии, в пижаме с котятами и пушистых оранжевых тапочках, аккуратно положила армейский планшет на стол, поместила на него прозрачную пластину, проследила, чтобы информация сохранилась на носителе, и отключила питание. Потом она отсоединила защитную обложку с батареей, вставила между контактами размыкатель и нажала кнопку. Прибор загудел, и оборудование ценой в четырнадцать тысяч реалов превратилось в спекшийся кусок пластика и металла. То же самое она проделала с самим планшетом - тот пискнул, и индикатор погас.
        Через семь минут в номер постучал официант, вкатил тележку с ужином. В комнате никого не было, из ванной слышался шум воды. Официант забрал со стола чаевые, пластину с данными, выбросил мусор в контейнер под тележкой, расставил на столе столовые приборы и блюда, потом тихо удалился, аккуратно прикрыв дверь и повесив табличку «не беспокоить».
        Девушка вышла из ванной комнаты через несколько минут, ее черные длинные волосы были влажными и аккуратно расчесанными. Она посмотрела на экран телефона, убедилась, что деньги поступили на нужный счет, хмыкнула и принялась за еду.
        Поев, девушка встряхнула почти высохшими волосами и вышла на балкон. Ночь встретила ее россыпью звезд, прохладным северным ветерком и стрекотом насекомых. Прутья балконного ограждения остыли, отдав дневной жар воздуху, и приятно холодили руки. Она постояла, глядя на небо, потом перелезла через ограждение, встав пушистыми тапочками на узкий карниз лицом к улице, заставленной мотоциклами и автомобилями. Держась руками за перила, выровняла тело, так, чтобы оно уверенно стояло на опоре, вдохнула свежий воздух, глубоко, полной грудью, с видимым удовольствием. Сложила руки перед собой. И сделала шаг вперед.
        Глава 7
        Третий день Рождества, 329 год от Разделения
        Протекторат Ньюпорт
        Старое поместье было похоже на небольшую крепость с толстыми каменными стенами, узкими окнами-бойницами, домовой церковью, пристроенной к основному зданию, и многочисленными производственными и хозяйственными постройками, обнесенными четырехметровым кирпичным забором с защитными башенками. Основной дом стоял на возвышенности, а стены ограды уходили в океан, отрезая поместье от остального мира. В первые десятилетия после Разделения, когда люди пытались найти свое место в этом мире с оружием в руках, расползаясь по острову, такие предосторожности были необходимы. Через двести пятьдесят лет кирпич полопался, лианы вросли в ограду, переползая на внутреннюю сторону, большая часть построек пустовала, белый песок на пустом пляже все так же блестел под лучами солнца.
        Элайя Кавендиш купил поместье тридцать лет назад, сделал на плоской крыше небольшую надстройку с панорамными окнами, позволяющими солнцу проникать в дом и открывающими вид на океан. До остального руки не доходили: старший инспектор Службы контроля - должность, скромная только по названию. По формальному статусу она равнялась начальнику полиции округа, главный инспектор входил в правительство острова, и обязанностей у его заместителей, каждый из которых курировал город или округ, было хоть отбавляй. Тем более если этот город - столица Параизу.
        За поместьем ухаживали: три человека обслуги следили, чтобы полы окончательно не пришли в негодность, лестницы не рассохлись и не рухнули, а деревья и лианы, которые на Сегунде росли как на дрожжах, не заполонили все свободное место. Постройки вовремя ремонтировались, капитан Патрик Кавендиш, сын Элайи, даже размещал в них свою штурмовую роту время от времени, чтобы ребята отдохнули и набрались сил.
        Элайя поселился в поместье почти ровно год назад, перед Рождеством 328-го, вместе с невесткой, внучкой и племянником Павлом Веласкесом, сыном, как было записано в полицейских протоколах, его троюродной сестры. Парень учился в Ньюпорте, в местном колледже, и в поместье появлялся только на выходных.
        - Завтра я умру. - Кавендиш сидел в кресле с высокой резной спинкой и высокими подлокотниками, свет, проникавший сквозь легкие шторы, падал ему на затылок.
        Практически во всех домах переселенцев можно было встретить какую-нибудь памятную вещь из прошлого, с Земли. В панорамной надстройке таких было две. За толстым стеклом-хамелеоном, утопленная в стену, висела картина «Высокий берег» мексиканского художника Хосе Марии Веласке Гомеса, как утверждал Элайя - подлинник. В последние дни перед Разделением многие произведения искусства были вывезены на вторую Землю, на время, вот только возвращать их потом было некому и некуда. Под картиной на подставке стояла винтовка CheyTac M200, когда-то принадлежавшая второму лейтенанту Чейзу Кавендишу, снайперу армии США. Оружие содержалось в отличном состоянии, несмотря на то что из него часто стреляли - и сам Элайя, больше для развлечения, и его сын Патрик, тот уверенно попадал в самый центр мишени с полукилометра, и его бойцы. И Павел.
        - Утром, примерно в шесть первой трети. В четвертый день Рождества, или как там было раньше, четвертого, мать его, куцего декабря, - уточнил хозяин дома.
        Павел недоверчиво посмотрел на него. С того момента, как Кавендиш забрал его из приюта, прошло шесть лет, и все это время старик много раз что-то рассказывал и выдумывал. По большей части полезное и интересное, но иногда и вот такое случалось, на грани бреда.
        - А как же Патрик, Нина, Триш, тетя Тереза и тетя Эми, и все остальные? - Он стоял метрах в двух от Элайи, даже в полумраке видны были грубые морщины, изрезавшие лицо старика, и легкое подергивание левого глаза. Павел был уверен, что Кавендиш шутит, выглядел старик отлично, держался бодро и спокойно. Поэтому он решил ему подыграть.
        - Они узнают об этом завтра, когда все уже случится. Но нам с тобой надо поговорить сейчас.
        - Хорошо. - Павел обернулся, выцепив глазами стул с полосатой обивкой. Если разговор предстоит долгий, то неплохо бы присесть.
        - Постоишь, - усмехнулся старик. - Много времени это не займет. Подойди поближе. Давай руку, левую.
        Он вцепился руками со старческими пятнами на коже в браслет, нажал большими пальцами на появившиеся на матовой поверхности две черные точки, подержал в таком положении, отпустил.
        - Ну вот, теперь ты совершеннолетний, и сам отвечаешь за свои поступки. Сам решаешь, когда его снять. Не нужно никаких приспособлений, просто представь, как обычно, второй на своей руке, и стягивай, сигнал не пойдет в Службу контроля. Попробуй.
        Парень снял и надел браслет несколько раз. За те две-три секунды, на которые блокиратор покидал руку, он ничего не успевал почувствовать, но рисковать просто так, задерживаясь, не хотел. Красный ободок не загорался, словно браслет постоянно был на запястье.
        Кавендиш посмотрел на экран - на подъездной дороге показалась машина, за рулем сидел смуглый крепыш с золотой цепью на шее, а на заднем сиденье - две девушки, они что-то обсуждали, судя по бурной жестикуляции, и смеялись. Машина проехала открывшиеся ворота, остановилась перед входом в дом.
        - Умный мальчик, - довольно кивнул Элайя. - Не хочешь зря рисковать, молодец. Значит, я не зря с тобой возился столько лет. Но многое не успел, уж прости, жизнь - она не вечная. То, что я оставил для тебя, найдешь завтра в конверте в верхнем ящике стола, я тебе не отец и не мать, много денег не получишь.
        - Как-нибудь сам заработаю, - вскинул голову Павел.
        - Куда ты денешься. Но ты мне должен. Должен?
        - Да, - парень недовольно поморщился. - Чтоб тебя, дядя Эл, опять эти подколы. Ты что-то темнишь; если что я могу сделать - сделаю. Может, ты думаешь, что чужой для меня человек, но я так не считаю. Ты - моя семья.
        - Плохо, это очень плохо, мой мальчик. Долг куда прочнее родственных связей, дети предают своих родителей и наоборот, ты отлично сам это знаешь. Да? Так вот, пообещай дяде Элу, что позаботишься о Триш. Не о ее матери или моем сыне, они сами могут это сделать, и не о моих сестрах и племянниках, а о моей внучке. Только о ней.
        - Тебе не надо даже об этом говорить. - Павел рассердился. Все эти разговоры о долге были неприятны, он и так эту семью считал своей. - Если ты придумал всю эту чушь со смертью, только чтобы меня проверить, тебе должно быть стыдно.
        - Надо. Поклянись, что поможешь ей.
        - Хорошо. - Парень вздохнул, всем своим видом показывая, что готов угодить выжившему из ума старику чем угодно. - Клянусь, дядя Эл. Чем помочь-то?
        - Узнаешь, Паулу. Завтра узнаешь, все в этом конверте. А теперь иди, дай мне приятно провести последний день в моей жизни.
        14 августа 334 года от Разделения, суббота
        Параизу
        Тело Марковица, похоже, так и не нашли. С утра Павел позвонил в редакцию, чтобы сказать, что связаться с ним не может. И что хочет получить материалы в понедельник.
        - Сам его ищи, - ответил Тимми, который не работал как раз по воскресеньям и понедельникам, когда его подменяла Рэчел, - небось где-нибудь в барах последний гонорар просаживает, любитель вольной жизни и свободных отношений. Рассказать историю, как он снял какую-то малолетку, а жена его за задницу взяла прямо в их спальне?
        Маг слышал эту историю много раз и от разных людей, как минимум в десяти вариациях, так что тут же согласился.
        - Сволочь ты, - вздохнул секретарь. - Вот не отвязаться от тебя никак, прилип как пиявка. Ладно, заезжай в понедельник к обеду, что-нибудь придумаю. И не забудь, бездельник, на этой неделе с тебя еще минимум пять минут видео.
        - Я-то не забуду, только и ты точно придумай, - предупредил Павел. В том, что Марковица ни в каком баре он не отыщет, он был уверен. - А то я тебя найду и заставлю эту историю несколько раз повторить, я с первого раза обычно плохо усваиваю.
        В руках он вертел сережку с красным камушком, которую обнаружил на столике в прихожей, там, где уборщица складывала найденные на полу вещи, и не мог вспомнить, кому же точно она принадлежала. До Клэр была Мэгги, она провела здесь ночь с седьмого на восьмое, и Ирма - с десятого на одиннадцатое. Уборщица приходила раз в неделю, находки могли валяться на столике месяц, а то и больше. И Ирма, и Мэгги жили в Нижнем городе, с ними Павел связался. Обе от сережки отказались, причем обвинив во всем Веласкеса. Он определенно был очень виноват и перед ними, и перед той, которая потеряла украшение, только потому, что не запомнил, чье оно. С точки зрения Павла, чушь собачья.
        Он набрал Клэр, но телефон не отвечал, скорее всего, девушка была в Верхнем городе. Можно было найти ее через коммутатор, но, во-первых, для тех, кому не повезло жить внизу, звонок был платный, и во-вторых, так и так ехать бы пришлось, скорее всего.
        Для большей уверенности зашел на сайт больницы, проверил, не там ли она. Офтальмолог доктор Биркин принимала больных по субботам с утра и до трех часов второй трети, в малом корпусе, одна консультация длительностью двадцать минут стоила триста пятьдесят реалов. Аккурат как пара таких сережек.
        На улице было облачно, в сентябре начинался сезон дождей, когда-то превращавший улицы городов в болота. Теперь дренаж кое-как выручал, но не всегда, и если в Нижнем городе все было не так уж печально, то на Свободных территориях и в прибрежных протекторатах заливало все вокруг. Реки становились полноводными и, бурля, несли в океан пресноводную рыбу, водоросли и кайманов, которых там ждали паку-мутанты и акулы-быки, отлично себя чувствовавшие в соленой воде.
        К той мысли, что репортер умер сам, своей смертью, от инсульта и нездорового образа жизни, Павел себя потихоньку приучил. Он припомнил и точечный румянец на щеках старшего коллеги, и то, как тот однажды споткнулся на ровном месте, и то, что Марковиц иногда напрочь забывал свои же слова. Чужую смерть гораздо проще принять, если она произошла от естественных причин, случившихся внезапно. Еще сто лет назад многие носили в теле чипы контроля сердцебиения, передававшие данные на сервера больниц и полиции, но всеобщая любовь к независимости и параноидальный страх слежки сделали свои грязные дела, сейчас такие чипы вшивали только по желанию. Для остальных ежегодный осмотр у врача, дорогой и очень эффективный, или дешевый с соответствующим качеством, считался совершенно достаточным.
        На дрон, висевший неподалеку от его дома, Павел внимания не обратил, и совершенно напрасно. Лицо попало в объектив камеры, летающий наблюдательный пункт не отрывался от парня, пока тот выводил байк из гаража, и поднялся выше, не выпуская мотоциклиста из виду. Изображение передавалось шифрованным сигналом на ближайшую сотовую вышку, а оттуда, через десяток таких же, усилитель на горе, коммутаторы Верхнего города и передатчик в Нижнем, на приемник в Свободных землях. Никто из охраняемых государством лиц в объектив не попал, и что там дрон передавал, пока никому не было интересно.
        Но то, что за человеком следили с помощью сложной схемы передачи, обязательно отметит аналитический центр полицейского управления, проследит, куда прошел сигнал, и, может быть, сержант, ответственный за коммуникации, попросит кого-то из коллег в Свободных землях найти, где физически находится приемник. На этом дело и закончится - из-за стажера мелкой медиакомпании никто не поднимет свою задницу из удобного кресла или шезлонга. Но фиксация факта того, что слежка велась, никуда не исчезнет, так и останется в архивах полиции.
        Браслет снова завибрировал, и Павел недовольно потер руку - оставалось две недели до предельного срока тестирования в Службе контроля, процедуры, которую каждый маг должен был проходить два раза в год.
        Никто не расстрелял бы его, заявись он в отделение Нижнего города в сентябре, но от этого мало что изменилось бы, кроме штрафа в несколько тысяч реалов. Не будь этой поездки на побережье, можно было дотянуть до конца августа, в столице жили три тысячи магов, в основном - люди пожилые, степенные и ответственные, и очередей в департаменте проверок почти не наблюдалось.
        Здание Службы контроля находилось практически на выезде из Нижнего города, шестиэтажный кирпичный параллелепипед с затонированными наглухо окнами и мощной оградой. Сотрудники Службы редко выезжали по экстренным вызовам; если уж случалось что-то из ряда вон выходящее, вроде спятившего мага или, не приведи святые, группы спятивших магов, специальный корпус с подразделениями, раскиданными по острову, выделял взвод спецназовцев. Для случаев менее серьезных обходились полицией, ну а по мелочам маги сами приходили сюда.
        На входе его несколько раз проверили и обыскали, и только потом отправили в левое крыло, на третий этаж. Незнакомый дежурный инспектор сидел в кресле, откинувшись на спинку и нацепив на нос темные очки, и вроде как спал. Только по подергиваниям пальцев можно было понять, что государственный служащий играет в какую-то виртуальную бродилку.
        - Проходи во вторую процедурную, - потянувшись и зевнув, бросил инспектор. Дело Павла наверняка уже висело у него перед глазами. - Осмотр по основной схеме.
        - Я только в прошлом году проходил, - для порядка возмутился парень.
        - Распоряжение руководства. - Дежурный снял очки, потер кулаками покрасневшие глаза, вылез из-за стола.
        Павел поежился, аж мурашки побежали по спине; если бы он знал, что так обернется, связался бы со знакомым инспектором и прошел по сокращенной схеме. Можно было и с этим инспектором договориться, но давать взятку под лицензированными камерами он не решился.
        - Эта хрень выбирает случайным образом одного из десяти, - развеял его надежды инспектор, - так что никуда не денешься, Веласкес, рядом с твоим именем уже стоит метка. Придешь ты сейчас или через неделю, ничего не изменится. На западном побережье один из твоих друзей сорвался недавно, вот и лютуют.
        - Сильно сорвался?
        - Восемь трупов, шестерых опознали только по ДНК.
        - Представляю, - только и мог сказать Павел.
        - Нет. - Инспектор приблизился к нему так, что их носы оказались буквально в двух десятках сантиметров, лицо его стало жестким и злым. - Ты, сука, не представляешь. Трое маленьких детей, им еще и восьми не было, а эта тварь их сначала раздавила, а потом сожгла, на записях видно, как они катались по полу, кричали, плакали, пока он, не сходя с места, ломал им кости. Потом их волосы тлели, и ресницы, и ногти чернели от жара. И эта мразь улыбалась, развлекалась, гнида. Я работаю здесь, получаю за это деньги, но часто думаю, что таких, как вы, надо душить при рождении. Давить прямо в колыбели.
        Павел ничего не ответил, инспектор отступил на шаг, на лицо его вернулось привычное скучающее выражение.
        - А ты еще и в субботу заявился, - продолжил он ровным голосом, - теперь мага-контролера дожидаться, он приедет злой, как бразильская выдра.
        - Может, пойду я?
        - Да ладно, шучу, здесь он уже. Не ты первый сегодня попал, но вот если бы пришел на час позже, и доктор Мелендес умотал бы обратно домой, тут бы он точно разозлился. Ты иди пока на обследование, а он тобой минут через двадцать займется.
        В процедурной Павел посидел в диагностическом кресле, ответил на две сотни вопросов виртуальному интерпретатору, параллельно датчики на теле снимали показатели, реагируя на попытку что-то скрыть. Предполагалось, что если в ответах будут замечены несоответствия, то магом должны заняться дознаватели. Теоретически. Практически с владельцем организма, который сам себя защищал от любого вмешательства, рассчитывать можно было только на чистосердечное признание.
        - Свободен, Веласкес. - Оператор отсоединил нашлепки электродов и катетеры. - Доктор Мелендес уже освободился и очень торопится.
        - Убить готов, если я задержусь? - пошутил Павел, но оператор на шутку отреагировал как-то уж очень нервно.
        Блок тестирования занимал помещение в девять квадратных метров. Это если считать свободную площадь. Если прибавить толщину обшивки, то получалось уже двадцать пять. Плюс по тридцать сантиметров стального кожуха со всех сторон, в том числе сверху и снизу. И метр по внешнему контуру на размещение экранированных систем ведения огня.
        В центре комнаты стояла конструкция из стали, похожая на яйцо, с многочисленными фиксаторами и замками. Павел без разговоров разделся почти полностью, залез в кокон, выставив руки в стороны, дежурный проверил, насколько маг хорошо зафиксирован, и оставил его одного. Мелендес зашел в помещение через несколько минут, все это время парень практически висел, благо те, кто придумал эту штуку, садистами не были и предусмотрели удобные вставки из мягкого материала. Прямо в лицо Павлу из стены смотрела пулеметная спарка, две такие же были по бокам, одна сзади и одна сверху. На полу, окружая конструкцию, лежали осколочные мины с подведенными к ним проводами.
        - Привет, Пабло. - Доктор подошел с правой стороны, пожал Павлу руку, подмигнул, достал планшет, проверяя настройки. - Не повезло, да? С этим придурком нас всех на уши поставили, родятся же такие идиоты. Не мог все по-тихому сделать, ну пришил бы ту семейку и закопал их, так ведь нет, представление устроил, вот соседи полицию и вызвали, а те - нас. И все из-за неразделенной любви. Вот скажи, ты стал бы такое делать, если бы тебе какая-то деревенщина не дала?
        - Не, - Павел помотал головой.
        - Что «не»?
        - Чтобы магу, да не дала? Не поверю.
        - Вот и я о том же, - вздохнул Мелендес, зашел с левой стороны, зажал браслет Павла между пальцами обеих рук. - Этот кретин совсем с катушек съехал, а нам расхлебывать. Готов?
        И, не дожидаясь ответа, потянул браслет на себя.
        Первую минуту Павел спокойно висел, наслаждаясь незримой свободой, Мелендес отошел в сторону и делал пометки на планшете, ведя отсчет времени. Из камеры он выходить не стал.
        Нахлынуло привычное чувство, будто вся планета готова отдать себя без остатка, воздух стал тянучим, словно жидким, и парень почти перестал дышать, но от этого ему стало только лучше. Кончики пальцев закололо, в животе потеплело.
        - Ты как? - Маг-контролер был совершенно спокоен.
        - Отлично. - Павел улыбался. - Пока отлично.
        - Первая минута прошла. Даю обратный отсчет для второй.
        На стене засветились цифры. 59…58…57… Когда двузначные числа закончились, парень сжал кулаки, это помогало ему концентрироваться. Потихоньку накатывавшая эйфория начинала туманить сознание.
        - Давай. - Мелендес подождал еще несколько секунд, чиркнул по планшету.
        Поле планеты не регистрировалось приборами напрямую, его замеряли по косвенным признакам, от глубины в несколько километров и до стокилометровой высоты оно было практически равномерным. Ученые твердо были уверены, что то, что может делать маг - бить электричеством, сжимать материю, превращать одно вещество в другое посредством ядерной реакции, при которой энергия переходит в промежуточное состояние, делать с окружающим миром все, что только можно вообразить, - все это обычные физические явления, обусловленные этим полем. Но человеческое тело на такое не способно, организм повредит себя быстрее, чем других, удар током так же губителен для источника, как и для цели - поэтому первый выплеск всегда дистанционный, чаще всего огонь.
        Тот, кто это может делать, уже практически не человек, совсем другое существо. Мага, перешагнувшего порог, постепенно переставали интересовать человеческие ценности, взаимоотношения и интересы, для него люди становились чем-то вроде насекомых, которые не должны мешать и которых можно давить, сжигать, взрывать и превращать в слизь.
        Не сразу, может пройти месяц или год, все это время маг будет постепенно, очень медленно эволюционировать, с резким скачком в первые же часы. Когда Павел сказал Карпову, что Жерар может быть магом, мысль только на первый взгляд могла показаться глупой, никто не заметит изменения, если прошло немного времени. Со временем, не сразу и не одномоментно, изменятся внутренние органы, кожа уплотнится и станет лучше проводить ток, уменьшится потребность в еде и воздухе, зато вырастет аппетит, маг сможет спокойно пить воду из океана и различать человеческие эмоции и даже обрывки мыслей. Его настроение станет нестабильным, поведение тоже, он может дать конфету ребенку, а через десять минут сжечь заживо его родителей. Убить мага станет гораздо труднее, а ведь обычные люди тоже неплохо подготовлены, у них есть оружие, способное уничтожить не только одного мага, но и целый остров с магами: как бы ни был модифицирован организм, при температуре в десять тысяч градусов он все равно сгорит.
        Так что маг, снявший браслет, - это не главная проблема.
        Главная в том, что стоит перешагнуть порог от человека к сверхсуществу, сделать крохотный шажок, после которого начинаются изменения, и вернуться магу обратно практически невозможно. Браслет уже не поможет. Даже если он наденет его обратно и будет вести себя, как обычный человек, все, его судьба решена.
        И поэтому Павел последующие минуты только тем и занимался, что сам исполнял роль блокиратора, выдавливал из себя то, что пыталось проникнуть внутрь и захватить его тело. Ставил один защитный барьер за другим, контролировал каждую клетку своего организма, заставлял кровь течь, а легкие - расширяться и сжиматься. Из глаз текли кровавые слезы, губы были прокусаны до мяса, суставы крошились, а мышцы, сведенные судорогой, буграми катались под кожей. Счет времени он давно потерял.
        И когда он уже осознавал, что больше не может сопротивляться, что от грани его отделяют секунды, Мелендес подскочил и ловко нацепил браслет ему на руку.
        - Тридцать семь минут, Веласкес, - сказал он телу, без сознания висевшему в коконе. - Я в лучшие годы с трудом доходил до одиннадцати, ты просто монстр, мой юный друг. Сколько там было в прошлый раз в отчете, девять? Слишком сильный прирост, поставлю-ка я десятку, а то сидеть мне здесь с тобой очень и очень долго. И так из-за тебя мой обед, наверное, превратился в холодное дерьмо.
        Глава 8
        17 год от Разделения
        Сидаже Алта (Верхний город), Параизу
        Восточный ветер решил, что пора показать этим пришельцам, какой он - настоящий холод на Терра Сегунде. Перекинулся через горы и махом опустил температуру с тридцати пяти до двадцати, в небе набухли тучи, обещая такой редкий дневной дождь. Заодно они закрыли солнце, и люди выглянули на улицы без защитных очков и капюшонов. Вокруг, сколько хватало глаз, шла кипучая деятельность: мини-погрузчики сновали по улицам, местами уже покрытым бетоном, строились дома, неподалеку возводился католический храм.
        Франсиску Гомеш, бодрый и подтянутый мужчина сорока лет, легко взбежал по ступеням больницы, кивнул медсестрам, по пути осмотрел пожилого мужчину в инвалидном кресле и прошел в крыло, где занимались исследованиями.
        - Ты представляешь, что учудил Совет, пока меня не было, - прямо с порога заявил он. - Они решили, что декабрь будет из пяти дней.
        - Зачем? - Молодая женщина не отрываясь смотрела на экран, одновременно водя пальцем по планшету.
        - Так дней-то всего триста тринадцать, и они решили, что хорошо, если в каждом месяце будет четыре недели, а весь декабрь мы будем отдыхать, Рождество одним махом и Новый год. Маша, ты меня слушаешь?
        - Еще бы. - От монитора Маша Карпова не оторвалась, но послала Франсиску воздушный поцелуй. - Правильно решили, а то с этими месяцами и неделями всегда была путаница, луны здесь все равно нет. Садись, я тебе кое-что покажу.
        Франсиску подкатил кресло к длинному, во всю стену, рабочему столу, уставленному приборами, и тоже уткнулся в монитор.
        - Похоже на какую-то железу, - наконец сказал он. - Это кто?
        - Бразильская выдра. Выловили в реке, чуть охотников не сожрала, они ее и пристрелили. Сейчас уменьшу.
        Изображение стало втягиваться, и появились привычные органы.
        - Где это, надпочечники? Сколько же эта штука занимает места? И я сказал тебе, что ты прекрасна, как горный цветок?
        - В этом все и дело. - Маша улыбнулась, чмокнула Франсиску в щеку. - Это одна клетка, пять сотых миллиметра. Я проверила еще мышей, рыб и пауков, только у мышей она есть. Полагаю, что и у остальных животных.
        - И когда ты это нашла?
        - Пять недель назад, сразу после твоего отъезда.
        - Погоди. - Франсиску отодвинулся, внимательно посмотрел на жену. - Ты это знала пять недель? Почему столько времени ждала?
        Маша промолчала.
        - Полагаю, просто осмотром это не закончилось. Когда ты это сделала? - Мужчина поджал губы.
        - Одиннадцать дней.
        - Ты можешь умереть.
        - Милый, мы все тут умрем, если не сделаем что-то: этот мир нас не любит. Но он полюбил этих животных, значит, есть способ. Тебе не сказала, потому что знала, что ты будешь против. Да и связь была паршивая.
        - Конечно, я буду против. Ты вполне могла эту штуку подсадить мне. В неизменном виде?
        - Конечно же нет. Я сделала биоимплантат, оставила только РНК, размножила, а в одну из копий подсадила свою ДНК. Потом неделю наблюдала, параллельно запустила обработку на компьютере.
        - И на что это похоже? - Казалось, Франсиску совершенно не огорчен.
        - Вот. - Маша достала пенал, в котором лежали белые капсулы, все - пронумерованные. Ячейки с номерами 1, 3 и 4 были пусты. - Эта штука поселяется в кишечнике, а потом появляется на одном из надпочечников, на третий или четвертый день. Я второй день хожу без очков и дышу без фильтров. Твой номер - два.
        - Отлично. - Мужчина забрал капсулу, не раздумывая проглотил. - Жаль, отец не дожил, он так хотел нормально гулять по улицам и хоть раз искупаться в океане. Ты просто чудо, любовь моя. Знаешь, они обязаны будут назвать этот город в честь тебя. Ну или хотя бы больницу.
        14 августа 334 года от Разделения, суббота
        Параизу
        Полицейский участок в конце Шестой улицы утром в субботу работал в усиленном режиме. В ночь с пятницы на субботу, как всегда, люди словно сходили с ума - нарушали закон так, словно это был их последний день. За столами сидели офицеры и детективы, просматривая аналитику записей с лицензированных камер. И обычных, многие жители отказывались пускать полицию в личную жизнь. Кофейный автомат работал на износ, пончики и сэндвичи уходили центнерами.
        Сержант Койо, негр с лысой головой и мясистыми ушами, высокий, под два метра, и толстый, но не рыхловатой полнотой, а наросшим на мощные мышцы плотным слоем заслуженного жира, сидел в своем закутке и наговаривал отчет для лейтенанта. Что-то не складывалось с этим Марковицем, труп обнаружили после истерики жены, патрульным сначала пришлось получать разрешение, только потом они смогли зайти на территорию и там уже дожидались адвоката, который и открыл дверь. Ни следов взлома, ни свежих чужих отпечатков или ДНК не обнаружили, сам Марковиц умер явно естественной смертью. Патрульные чуть не пристрелили домашнюю обезьяну, теперь судья будет решать, кто кому должен платить - полиция за продырявленную кровать, или вдова Марковица за необходимое использование оружия и истраченные заряды. Негр тяжело вздохнул, помечтал, как бы он хорошо жил на Свободных территориях, где адвокатов не было вообще, а полиция вместо душных кабинетов гуляла на природе, и вернулся к отчету.
        На первый взгляд все было ясно и понятно. Общую картину портили данные системы безопасности дома. Судя по ним, мертвый Марковиц через пять часов после смерти встал и собственноручно открыл, а потом закрыл входную дверь. В зомби Койо не верил, а вот в то, что какие-нибудь воришки могли заметить, что дверь приоткрыта, забраться туда, считать сканером ладонь Марковица и воткнуть в системный порт дешифратор, в это поверить он был готов. Только стоимость такого дешифратора тянула на сотню тысяч реалов, и из дома почти ничего не пропало. Жена указала на тайник, где ее муж прятал наличные, но и их след обнаружился в баре неподалеку от дома.
        - Кажется, я нашла. - В кабинет заглянула детектив Волкова, уселась на стол, слегка расплющив стройное бедро. Юбка задралась чуть выше, чем следовало, Койо нервно сглотнул. - Посмотри запись 417 от вчерашнего дня, там метка стоит. Получили сегодня в общем массиве.
        Сержант с трудом оторвал взгляд от смуглой кожи с едва заметными волосками, уставился в экран. Чулок детектив не носила принципиально.
        - Это кто такой? - через несколько минут спросил он.
        - Павел Веласкес, двадцать два года или около того, родился на Свободных территориях, в Нижнем городе - два года. Его досье есть в центральном управлении, с ограниченным допуском.
        Койо сморщился так, словно ящик лаймов сожрал.
        - Отчего такая секретность?
        - Парнишка у нас маг. Все в порядке, никаких приводов или задержаний - это в столице, что там в провинции он творил, не знаю. От Службы контроля никаких претензий и запросов на розыск не поступало. Работает стажером в «Фундо Политико», мелкой газетенке. Весь как на ладони, чистенький, но допуск к досье - только через Службу контроля и судью. Кстати, представляешь, у него есть лицензированная камера. Личная, активна до триста тридцать восьмого года.
        - У этого сопляка?
        - Ага. Кто-то дал ему двести штук на лицензию. Правда, сначала она была оформлена на некоего Коллинза, но потом переделана на него.
        - Это же три моих годовых зарплаты. - Койо сплюнул. - Очередной сынок богатых родителей?
        - Мне откуда знать? - Детектив улыбнулась, погладила поверхность стола. Пальцы у нее были тонкие, с синими прожилками вен, на подушечках и костяшках - мозоли от тренировок. - Этот Павел был в доме Марковица вчера, до полуночи.
        - На записи не видно, как он входит в дом.
        - А что он мог делать на частной территории?
        - Откуда мне знать? - Койо откинулся на спинку кресла, погладил толстый живот. К нему постепенно возвращалось хорошее настроение. - Вот ты и выясни. Давай, Стейси, вцепись этому репортеришке зубами в задницу и не отпускай. Наверняка он что-то видел или подсмотрел.
        - Что-то еще?
        - Да, спасибо умникам, решившим, что любое высотное здание не может стоять на Свободных территориях. Знаешь отель в Хайяте, который так же и называется?
        - Где играют в рулетку?
        - Нет, в рулетку играют рядом, а в отеле только живут. Короче, сгоняй в Верхний город, тебе все равно по пути, к ним в больницу труп привезли из Хайята, прямо из гостиницы, женщина сбросилась с последнего этажа, скорее всего самоубийство. Упала точно на границе со Свободной территорией, но с нашей стороны.
        - Вот тварь, - беззлобно сказала Волкова. - Не могла подальше прыгнуть?
        - Относись к мертвецам уважительно, детектив. Надо будет оформить идентификацию и результаты вскрытия.
        И довольно прищурился. Хорошо быть сержантом.
        Павел кое-как пришел в себя через час после того, как вышел из дверей Службы контроля. Помогла чашечка очень крепкого горького черного кофе, потом он смог кое-как затолкнуть в себя омлет: это только сказки, что магам не надо есть, еще как надо.
        Большую кружку кофе он пил со сливками, сахаром, куском пирога и удовольствием. Здание Службы находилось напротив закусочной, и он специально сел к нему спиной, чтобы не портить настроение.
        И не увидел, как к Службе подъехал полицейский байк, с него спрыгнула девушка в облегающем кожаном костюме и значком детектива на плече, сняла шлем, потрясла головой - ее длинные светло-русые волосы засияли в лучах солнца.
        - Я знал, что найду тебя здесь. - Мелендес опустился на сиденье напротив, когда Павел уже почти собрался уезжать. Тут же рядом возникла официантка, сгрузила с подноса несколько тарелок и кофейник. - Только что по твою душу заявилась полиция. Не знаешь почему?
        - Нет. - Парень покачал головой, хотел было похолодеть внутри и съежиться от страха, но пирог не дал, он просто таял на языке. Второй кусок казался даже лучше первого. - Что они хотят?
        - Твои файлы. - Мелендес разрезал булочку пополам, намазал маслом. - Только они их не получат без судьи. Но будь настороже, эти копы все время суют нос куда не надо. Во что ты вляпался? Хотя лучше не говори, не хочу знать, но пока тебя не прижали окончательно, будь осторожен.
        - Спасибо, Тео. Я твой должник.
        - Давай, вали уже, а то еще припрется сюда, копы любят пожрать. А я пока посижу, отдохну. Пирог можешь оставить.
        Через тридцать минут, когда парень после двух блокпостов и субботних ограничений на улицах подъехал к больнице, Мелендес с сожалением посмотрел на опустевший кофейник, на тарелки с остатками еды и, тяжело вздохнув, вылез из-за стола. Прошел через широкий проспект к зданию Службы, постовой услужливо распахнул дверь.
        - Вас ожидают, сеньор, - отрапортовал он.
        - Что за суббота выдалась, всем на месте не сидится. - Маг прошел в вестибюль, где стояла женщина-полицейский.
        Настя Волкова была вне себя от злости. Особенно тогда, когда поняла, что этот маг, с которым она должна была встретиться и которого прождала почти сорок минут, все это время сидел в закусочной напротив - высокие окна первого этажа давали отличный обзор. Но виду не подала, наоборот, широко улыбнулась, протянула руку, которой с большим удовольствием выхватила бы пистолет и влепила бы в довольную рожу мага тридцать пуль, одну за другой, очередью.
        - Детектив Волкова, - представилась она. - Лейтенант Эскобар связывался с вашим начальством. То есть с руководством отделения.
        Маг все так же улыбался, словно не заметил оговорки. Он с интересом рассматривал девушку. Светлые волосы контрастировали со смуглой кожей, немного раскосые глаза, плоское лицо с маленьким носом и выступающие скулы говорили о том, что в роду у девушки явно были не только европейцы. В детективе был заметен характер, такая вцепится, и потом не отвяжешься.
        - Могу я получить досье на Веласкеса? - не дождавшись ответа, продолжила Настя.
        - Нет, - Мелендес не торопясь покачал головой, - это исключено. Приходите с разрешением от судьи.
        - Но как же так, - Настя закусила губу, - что там такого секретного?
        - Присядем. - Мелендес показал на скамью, подождал, пока детектив сядет, и примостился рядом. - Строго между нами, детектив. Павел Веласкес родился на Свободной территории и сюда, в столицу, попал только два года назад. Вы представляете, как проверяются и через что проходят маги, пока не поступили к нам?
        Волкова покрутила головой.
        - Сначала они попадают в приют, все примерно в одном возрасте, от пяти до восьми лет. Это три острова в средней зоне, там отличные условия, вышколенный персонал и строгий надзор. Полная изоляция от мира, круглосуточное наблюдение. И все равно большая часть детей погибает до двенадцати лет, от разных причин, но все они связаны с этим проклятым даром. Когда я жил в таком приюте, мой сосед по комнате сгорел у меня на глазах - посреди ночи, может, страшный сон приснился или что-то еще. До сих пор помню его вопли и запах тлеющих волос, то, как тело выгорало изнутри, начиная с живота; он был в сознании, смотрел на меня, а я ничем не мог помочь. Так вот, те, кто выжил, как правило, возвращаются обратно, в семью, и каждому назначается куратор, собственно, он и следит за магом до совершеннолетия. Если их семьи живут на землях столицы или протекторатов, мы можем это контролировать, но если, вот как у Веласкеса, родственники оказались со Свободных территорий, куратор сам решает, что и в каком виде отображать в деле и как часто навещать подростка. На некоторые земли даже специальные отряды полиции не суются,
особенно туда, где живут китайцы.
        - А когда маг становится совершеннолетним?
        - Лет в шестнадцать-семнадцать в среднем, а так - с двенадцати до девятнадцати, все зависит от индивидуального развития. Происходит естественная стабилизация и закрепление изменений в РНК, после которых он уже не опасен ни для себя, ни для других, конечно, если носит блокиратор. Именно тогда за ним начинает следить отделение ближайшего протектората, стабильный ДНК-профиль вносится в ген-карту, начинаются постоянные посещения и проверки, а когда маг переезжает, его досье передается в новое отделение. Точно так же было и с Веласкесом. Он поступил к нам два года назад. Примерно. Может быть, чуть раньше, чем два года.
        - И что? - Настя нетерпеливо тряхнула головой.
        - Его досье. Оно было практически пустым. Так что вы зря теряете время, пытаясь что-то здесь разузнать, детектив Волкова. - Мелендес встал. - Но если не верите мне, дождитесь вторника, судья Суон будет на месте к обеду, сразу после игры в гольф.
        Павел поднялся по ступеням на площадку перед входом, подошел к парапету, облокотился на него. Нужно было придумать причину, по которой он сюда заявился, обычно у магов проблем со здоровьем не возникало. Тело должно было серьезно пострадать, до такой степени, что самостоятельное восстановление становилось невозможным. Например, потеря конечности или сильный ожог. Парень не собирался отрезать себе руку только для того, чтобы отдать украшение случайной знакомой. Он вообще начал сомневаться, что правильно поступил, отправившись сюда. Если Клэр до сих пор не вспомнила, где обронила сережку, то значит, не так уж она ей и нужна.
        Хотел ли он еще раз увидеть ее? Нет, не особо. Но что-то тянуло его внутрь, в больницу.
        По дороге он удачно наткнулся на аварию, и похоже, единственный был там с лицензированной камерой, видео уже ушло в редакцию и одновременно в полицию, одним долгом стало меньше. Осталось найти что-то не совсем тоскливое, например, историю про какого-нибудь пациента, должно же с ними что-то интересное происходить, хоть иногда. Павел обернулся и уткнулся глазами в Мириам.
        - Привет. Кого-то ждешь? - Та держала в пальцах сигарету. - Или просто пришел посмотреть, как живут люди, которые болеют?
        - Что?
        - Ты ведь маг, - она кивнула на браслет. - Среди наших пациентов практически не бывает магов, только если они не связаны со смертью, ну знаешь, неудачно кого-нибудь убили или сами умерли, и их привезли на вскрытие. Прости, настроение сегодня ни к черту, несу всякую чушь. Наверняка ты к кому-то пришел?
        - Нет. Да. - Павел покраснел, но быстро взял себя в руки. - Я репортер, «Фундо Политико». Представляешь, нужно материал сегодня сдать, а мыслей про что, никаких. Остальные забрали себе выборы, а мне ничего не оставили, вот решил здесь что-то нарыть, про больницы и врачей все любят читать и смотреть, вы ведь молодцы, спасаете людей, а у тех наверняка у каждого своя трагичная и вместе с тем оптимистичная история.
        - Доктор Мириам Гомеш, - девушка протянула ему ладонь.
        - Павел Веласкес, - парень аккуратно ее пожал.
        - Павел. Это ведь русское имя?
        - Наверное, кто-то из моих предков был русский, и родители решили, что это хорошо звучит, - подтвердил Павел. - За те триста лет, что мы отрезаны от Земли, все перемешалось, не поймешь, у кого какие корни. Так что за неприятности, с кем-то из врачей?
        - Нет, с ними все в порядке. - Мириам стряхнула пепел, аккуратно опустила окурок в дегазатор. - Личные проблемы. Странно, мне почему-то кажется, что мы уже виделись. Твое лицо кажется знакомым.
        - Я был тут несколько раз, снимал репортажи для выпуска новостей. Когда пожар был в прошлом году, и сюда с ожогами свозили, про годовщину основания в начале года, заезжал к тем ребятам, что при взрыве пострадали, когда последнюю фабрику тут рушили. Советник Гомеш - это твой родственник? - рискнул парень.
        - Мой отец, - девушка равнодушно пожала плечами. - Но если ты и про него захочешь сделать репортаж, ничего не получится, у него эксклюзив с «Таймс». Слушай, у меня перерыв заканчивается через двадцать минут, я бы с тобой с удовольствием поболтала, но дел полно. Так ты идешь?
        - Куда?
        - В больницу. Проведу тебя через охрану, а там уж сам ищи своих героев, они большей частью без сознания, но вдруг тебе повезет.
        Девушка решительно направилась к дверям, и маг поспешил за ней.
        Охрану они прошли вместе, остановившись только для сканирования браслета, и тут же, в большом холле, разделились: Мириам умчалась по своим делам, даже не попрощавшись, а Павел открыл на информационной стойке план больницы и нашел расписание доктора Клэр Биркин.

* * *
        Почти сразу после того, как Веласкес уехал из дома, перед кондо, где жил Павел, остановился фургон сервисной компании. Из него вылез рабочий в оранжевом комбинезоне и выпустил дрона.
        - Служба охраны, мэм, поступила жалоба на дефектный отпугиватель, - ответил он пожилой женщине, жившей справа от репортера. - Буквально полчаса, мы замерим сигнал, если надо, поменяем излучатель, и уедем.
        Женщина ушла обратно, уселась на террасе и уставилась прямо на рабочего, тот под взглядом пожилой леди заметно нервничал, но управление дроном не бросал. Квадрокоптер поднимался и опускался, человек в комбинезоне делал отметки в планшете, и бдительная дама успокоилась, ушла в дом, на кухню, через приоткрытую дверь было слышно, как она нарочито громко гремела посудой.
        Рабочий улыбнулся и движением пальца вырубил все камеры поблизости, теперь они передавали только белый шум.
        Из фургона выбрался второй мужчина, с чемоданчиком, низкий и худой, в джинсах и рубашке навыпуск. Он прошелся вдоль секций, обошел их с обратной стороны и нырнул за живую изгородь. Пробрался к секции Павла, приложил дешифратор к замку задней двери.
        В обычной ситуации, когда ключ не совпадает с тем, которым была закрыта дверь, попытка взлома тут же фиксируется, и сигнал должен уйти в ближайший полицейский участок, но замок воспринял дешифратор как разрешенное устройство. Для этого заранее надо было провести сопряжение дешифратора и центрального блока внутри дома, и по-видимому, кто-то это уже сделал.
        Система безопасности тем не менее отреагировала и послала хозяину сообщение об открытом доступе в дом, перехваченное дроном. Худой коротышка аккуратно притворил за собой дверь и вышел обратно буквально через минуту. Уже без чемоданчика и через парадную дверь. Не спеша прошел к фургону, залез в кабину, рабочий опустил дрона на посадочное место, фургон развернулся и уехал.

* * *
        Ранним утром, в тысяче ста километрах от Нижнего города, из ангара торговой компании, расположенной в большом складском комплексе в округе Хай-Чен, выехали три фуры. Они остановились перед постом охраны, первый водитель, девушка с короткой стрижкой и ярко-красной помадой на губах, в коричневой кожаной куртке и митенках, отдала старшему смены документы, тот проверил пломбы на фурах, прописал в каждом чипе свою отметку. Они обменялись несколькими словами, девушка залезла обратно, поправила карабин на подвесах возле приборной панели, колонна тронулась дальше, по недавно сделанной дороге, и через двадцать минут выехала на хайвей возле небольшого поселка. За шесть часов пути, не считая остановки на обед, им предстояло добраться до Модены, свернуть направо, огибая Великие горы, доехать почти до Сентаменто и там разгрузиться. Водители были заняты своими делами и не заметили, как по пути им в хвост пристроился неприметный белый байк с двумя молодыми людьми в кожаных куртках: таких, как они, на хайвее было предостаточно.
        Не доезжая до Модены, фуры повернули на север, на объездную дорогу. Машины шли на автопилоте, вышки связи были расставлены через каждые два километра. Девушка в головном траке достала коммуникатор, набрала короткое сообщение. Сигнал ушел на ближайшую вышку, оттуда - по передатчику в Тахо. Через побережье и несколько коммутаторов сообщение оказалось в Тампе, там задержалось на несколько минут, и только потом по сети вышек метнулось в Верхний город и высветилось на коммуникаторе Эйтора Гомеша, лейтенанта полиции Сидаже Алта.
        Мужчина, живущий в отеле «Хайят», получил это сообщение на две минуты раньше. Невысокого роста, смуглый, с сильно выступающим вперед носом и глазами навыкате, он как раз надевал строгий костюм синего цвета и бежевые мокасины.
        Мужчине потребовалось несколько минут, чтобы собрать вещи и прикрыть дверь номера. Вниз он спустился по лестнице, прошел на подземную стоянку, бросил в багажник небольшого внедорожника чемодан коричневой кожи и выехал на шоссе, ведущее к Тампе.
        Глава 9
        29 год от Разделения
        Нижнее поселение, Параизу
        Качели отчаянно скрипели, раскачиваясь все сильнее и сильнее. Девочка лет восьми радостно смеялась, крепко схватившись руками за прутья. Дом находился на краю густого леса, расчистка территорий под новые кварталы шла ускоренными темпами, но ни рук, ни техники не хватало.
        - Сильнее, - кричала девочка, выпрямляя ноги, когда качели неслись вперед, и поджимая, когда они откатывались назад. Она была укутана с головы до ног, только очки торчали. - Давай еще. Поднажми!
        Отец улыбнулся: слово было не детское, и поэтому звучало забавно.
        Возле забора появилась змеиная голова, таща за собой длинное тело, не меньше тринадцати метров, с плотной серовато-зеленой кожей, на которой словно нашлепки в два ряда были оттиснуты бурые пятна, змея не спеша поползла к дому. Пришельцы распугали всю дичь, и ей приходилось нелегко, последний раз она ела три недели назад. Считать анаконда не умела, зато точно знала, что рядом находятся мягкотелые вкусные существа. Двое - точно, она решила начать с того, что поменьше.
        Женщина успела только закричать, когда удав начал обвивать ее ноги, попыталась освободиться, но тот коротким движением сломал ей берцовые кости. Мужчина дернулся, чтобы кинуться к дому, но сначала попытался подхватить ребенка. Резко дернул качели, они потащили мужчину за собой, ударив лбом о столб, и он потерял сознание.
        Девочка от рывка свалилась вниз, перекатилась и уселась на землю, глядя на мать.
        - Беги, - закричала та. Змея медленно обвивалась вокруг женщины: когда жертва сопротивляется и кричит, ее тело становится особенно вкусным.
        Ребенка не надо было упрашивать, девочка вскочила, встретилась глазами со змеей, та тоже замерла, покачивая головой, и пристально смотрела на десерт немигающими глазами.
        - Давай же, беги, - прохрипела мать.
        Навряд ли она заметила, что глаза у девочки поменяли цвет, стали из серых салатовыми. Словно кто-то управлял ее телом, она вытянула руку ладонью вперед, а потом резко сжала пальцы. Змея вспыхнула изнутри, в прорехи в коже вырывалось пламя, она вытянулась, стоя на кончике хвоста, так, что оказалась выше конька крыши дома, а потом рухнула на землю.
        Ирма Рубин стала первым зарегистрированным ESP, эспером - человеком с экстрасенсорными способностями. В народе их прозвали магами, и это название через пятьдесят лет стало официальным, но в документах после фамилии, через запятую, все равно писали английскую аббревиатуру.
        14 августа 334 года от Разделения, суббота
        Параизу
        В отчете, который полиция будет составлять, имя Павла и репортаж про патологоанатомов будут находиться на одной строке. Это парень знал, и потому сперва пошел не во второй корпус, блок три, а в отделение патологии. Но перед этим получил значок гостя, с чипом, дающим очень ограниченный доступ, синий халат и такого же цвета перчатки. Переход, соединявший главное здание и шестнадцатый блок, находившийся под землей, тянулся на двести метров, уходя ответвлениями в разные отделения: люди умирали практически везде. Примерно на середине пути к Павлу присоединилась каталка, управляемая санитаром, на ней лежал труп в вакуумном пакете.
        По левую руку начались лаборатории, вид сморщенного старика, практически белого до прозрачности, затянутого в пластик, был неприятен, и парень остановился, пропуская каталку вперед. На двери, рядом с которой он стоял, висела табличка «Лаборатория биоимплантации». Дверь была приоткрыта, Павел заглянул внутрь, за длинным столом в одиночестве сидела симпатичная девушка, а на стене висел портрет со знакомым лицом, такое же лицо, вместе с остальной частью головы и шеей стояло на постаменте в центре площади перед больницей.
        - Извините, - парень просунул голову в дверь, - это ведь доктор Мария Карпова? Вот та женщина на стене? Которая нас всех спасла?
        Девушка недовольно обернулась.
        - Допустим.
        - Павел Веласкес, «Фундо Политико». - Павел продемонстрировал разрешение, а заодно и браслет. - Я тут снимаю материал про больницу, и… Как вас зовут?
        - Сара. - Во взгляде девушки появился интерес.
        - Сара, вы отлично будете смотреться в кадре, - Павел почти не привирал, - тут дел на пять минут, покажете, что и как? Насколько наука вперед ушла со времени первого модификатора?
        В ста метрах дальше по коридору стеклянная дверь раздвинулась перед каталкой и пропустила сморщенного старика и санитара внутрь. Санитар с печальным грузом прошел через шлюз, отделявший морг от остального отделения, закатил тело в камеру для дезинфекции и оставил. Через полчаса транспортером тело отправилось в ячейку 140. В 141-й ячейке лежало другое тело, безымянной молодой девушки с черными волосами, сильно переломанное, с обезображенным лицом. Тело было покрыто многочисленными ссадинами, среди которых затерялся застаревший шрам на левой груди. Опознать умершую не удалось, формально «Хайят» относился к полицейскому управлению Верхнего города, но вот в таких случаях вызывал скорую из Нижнего. Парамедики перепутали и вместо госпиталя Альвареса привезли его сюда, еще раз тело по моргам никто таскать не собирался, за лишнюю работу больница выкатит счет, да такой, чтобы больше не ошибались.
        Павел до морга не дошел, вместо этого, пообещав Саре встретиться сразу после поездки, он отправился искать доктора Биркин. Из лаборатории парень выходил немного разочарованный: или Карпова была такой гениальной, или ее последователи ленивыми и нелюбопытными, но за триста лет наука вперед если и продвинулась, то слишком осторожно и не торопясь.
        Ему понадобилось десять минут, чтобы понять - доктор Клэр Биркин нисколько не похожа на ту девушку, которая провела у него ночь. Столько занял путь на четвертый этаж второго корпуса и недолгое ожидание возле поста медсестры. У Клэр Биркин были почти такие же черные волосы, примерно тот же рост и телосложение, но на этом сходство заканчивалось. Не было смысла предлагать чужую сережку незнакомой женщине. Врач пронеслась мимо, мазнув по Павлу взглядом и одновременно помечая что-то на планшете.
        - Догоняйте, - посоветовала ему медсестра. - Доктор Биркин ходит очень быстро.
        Можно было подойти и поинтересоваться, нет ли у врача сестры, которая потеряла украшение, или вернуться к Саре и проверить сережку на ДНК, а потом сделать запрос в полицейское управление, но делать этого Павел не стал, оставил украшение в кармане. Если той девушке, которая выдавала себя за врача, оно понадобится, то пусть сама приезжает и заберет, и именно так надо было поступить с самого начала, решил Павел и больше об этом не беспокоился. Обман его тоже не расстроил, мало ли кто за кого себя выдает, быть врачом гораздо престижнее, чем, к примеру, официанткой. Поэтому маг посчитал, что поездка завершилась удачно. Обязательства перед редакцией он выполнил, вещь вернуть попытался, теперь совесть, если даже проснется, должна заткнуться. Оставались два незавершенных дела - поездка в Фиштаун, этим он решил заняться в понедельник, прямо с утра, и вчерашний проигрыш.
        Второе дело могло обернуться серьезными проблемами: Карпов не любил, когда деньги уходили из его рук. Триста пятьдесят тысяч, в которые эта игра обошлась боссу, это не слишком серьезная сумма, наверняка он от китайцев получил взнос за игру, значит, получится триста, если не меньше. Но и не настолько маленькая, чтобы не было последствий. Обдумывая это, Павел оседлал байк и выехал со стоянки возле больницы где-то за две-три минуты до того, как туда заехала детектив Волкова.
        За два года, проведенных в столице, у парня накопилось множество знакомых, но вот близких друзей, с которыми можно было посоветоваться в той ситуации, в которой он оказался, не было. Солнце нагрело мостовую до обжигающих температур, день был особенно жаркий, так всегда случается перед изменением погоды. Август и март - в эти месяцы местное светило совершенно не стеснялось, долбило своими лучами изо всех сил. Редкие облачка хорошо если соберутся к ночи, чтобы намочить высохшую землю, не спасала даже система охлаждения одежды, запитанный от байка регулятор работал на полную мощность. Самым верным решением в такую жару было бы отправиться домой и провести время с пользой - отдыхая и ничего не делая, но Павел решил иначе. То, что свой выигрыш, а точнее, компенсацию возвращать бесполезно, он понимал, оставалось только выслушать другое мнение.
        - Я думала, ты с утра прискачешь. - Лидия заставила его ждать. Ворота раскрылись сразу, но дверь она отперла только через три минуты. - Что не позвонил?
        Павел продемонстрировал свой коммуникатор. Общую связь в редакции у него отобрали, как только не стало Фриды, а личный доступ в Верхнем городе не работал.
        Особняк Лидии стоял в глубине участка примерно в пятую часть гектара - большое двухэтажное здание из кирпича, с огромной террасой. Живая изгородь скрывала бассейн и площадку с баскетбольным кольцом. С тех пор, как Павел попал сюда в первый и единственный раз, ничего не изменилось, огромный холл с панорамными окнами, широкая лестница на второй этаж, удобный диван в гостиной и неудобное кресло для гостей. Женщина провела его в большую кухню с барной стойкой и многочисленными кухонными приборами. В доме явно был кто-то еще, Павел это чувствовал, после проверки способности всегда обострялись, несмотря на блокиратор, и такое состояние держалось несколько дней. Этот человек был опасен, но не для него лично, и не для женщины.
        - Хочешь спросить, что тебе делать с этими пятью тысячами? - Лидия сразу перешла к делу. Она сидела рядом с ним на высоком стуле, покачивая стройной ногой, разошедшиеся полы халата открывали почти все. Павла женщина совершенно не стеснялась, и это его слегка смущало. - Красавчик, хватит слюни пускать, сосредоточься.
        - Да, хочу, - подтвердил парень, стараясь смотреть прямо, но глаза так и норовили опуститься вниз.
        - Если у тебя есть какое-то дело вдали от столицы, советую тебе именно им и заняться, - намекнула Лидия на его поездку, поставила на стойку перед собой стакан с колотым фруктовым льдом. Гостю она ничего предлагать не стала. - За пять-шесть дней ребята Карпова накопают про этого Жерара все, что только можно узнать, проверят, не связывался ли он с тобой раньше, и если что-то обнаружат, то пристрелят тебя. Но если ты чист, скорее всего, об игре пока можешь забыть, в клубах, которые контролирует Карпов, - уж точно. А в других тебя до серьезных игр не допустят, там своих хватает. У тебя ведь есть накопления?
        - Немного.
        - Используй их. Худшее, что с тобой может произойти - это смерть, пытать тебя никто не будет, просто всадят в голову пулю крупного калибра. Пока ты нужен Карпову, сможешь что-то заработать, но недолго. Ты уже примелькался, чем дальше, тем меньше людей захочет с тобой играть, вы, маги, как декорация: вроде и красиво, а толку никакого нет. Или попытай счастья где-нибудь на побережье, на год-два тебя хватит. Я смотрела твой репортаж из больницы, Паша, это халтура, раньше ты хотя бы старался, тебе надо серьезно заняться работой.
        - Откуда ты…
        - Я же не знала, ждать тебя сегодня или нет - вдруг ты бы эту ночь не пережил. Поставила анализатор на все сообщения, твое имя уже несколько раз всплыло. Сначала на дороге, где разбилась одна моя знакомая, она никогда не включает автопилот. Дура, правда? Потом эта девочка в больнице, Сара Роже. Ты ведь к ней уже подкатил? Мой тебе совет - только не сейчас, сначала со своими проблемами разберись и только потом втягивай в них кого-то еще.
        - А ты что собираешься делать?
        - Ты прямо спроси, верну ли я Карпову деньги.
        - Да. Вернешь?
        Лидия засмеялась.
        - Паша, ты такой наивный. За сто пятьдесят тысяч при желании можно убить кого угодно, даже Карпова, и его не спасет ни Молчун, ни вся его команда. Хороший снайпер с пяти километров в безветренную погоду спокойно прострелит ему голову, только дождется, когда защита будет отключена. И стоить это будет семьдесят тысяч снайперу и столько же тому, кто отключит защиту. Тебе ли не знать, что может сделать пуля с человеком, ты же служил в корпусе специальных операций.
        - Не совсем так. И вообще, с чего ты это взяла?
        - Мальчик, - Лидия похлопала его по руке, красный лак на ногтях хищно блеснул, - неужели ты думаешь, что я сяду за один стол с партнером, о котором ничего не знаю? Триста тридцатый год, Второй батальон рейнджеров. Не дергайся ты так, у каждого из нас есть свои тайны.
        - Никакая это не тайна, - Павел широко улыбнулся. - Взвод тылового обеспечения, вот что это было. В течение шести месяцев я сидел с этими ребятами на базе, готовил еду и слушал их байки про то, как они каждый убили по тысяче повстанцев. За это мне иногда давали пострелять из снайперской винтовки в соломенное чучело и потом заставляли чистить ее и еще десяток других. Мне было восемнадцать лет, и знаешь, это были не самые плохие полгода в моей жизни. В архивах Департамента свободных земель есть мое досье, за это время к нему в обход протокола обращались только два человека. Коллинз, которому я продал свои записи, на них мы неплохо заработали. И полтора года назад один мелкий чиновник из Службы контроля, как его имя, я не помню и вспоминать не буду.
        - Умный, - уважительно протянула Лидия, - может, ты и выживешь. Но если ты думаешь, что мы с тобой в одной лодке и тонуть будем вместе - ты ведь это хотел услышать, когда приехал, - ты ошибаешься. Это то, что я хотела тебе сказать с самого начала. Каждый за себя.
        - Осматриваю труп, - Настя Волкова ответила на звонок сержанта. - Сейчас получаю личные вещи, расшифровку ДНК и еду обратно в участок. Тут немного: халат, тапочки, украшения. Никаких документов и нижнего белья, словно вышла из душа и решила прыгнуть вниз. В «Хайяте» она зарегистрировалась как Ирина Смит, там никто настоящие имена не называет. Обычное самоубийство, никаких следов насилия. Зря только время потратила.
        - Зайди на канал «Фундо Политико». - По голосу сержанта Койо чувствовалось, что он недоволен. - Ты, похоже, с парнем в одном здании. Да, я тебе скинул по нему дополнительные данные из Департамента свободных земель, только сейчас получили, этот паршивец служил в спецназе. Проверь его хорошенько, Стейси, но осторожно, не спугни его.
        Детектив включила канал новостей, прокрутила сюжеты с самого утра, выругалась.
        - Это все? - она кивнула на пластиковый пакет, запечатанный пломбой.
        - Да, сеньора, - подтвердил санитар. - Приложите значок к считывателю. Спасибо. Хорошего дня, детектив.
        Лидия так и осталась сидеть за стойкой, барабаня по ней пальцами. Этот поганец был слишком спокоен, непонятно, чего он от нее ждал. Сам он приехал или его Карпов прислал? Если да, отлично, все, что она могла бы сказать Карпову в лицо, она передала. Нет - найдет другой способ. На кухню зашел худощавый мужчина средних лет, с приятным лицом и притягивающей улыбкой. Впечатление портили холодные серые глаза и уродливый шрам на левой щеке. Мужчина был одет в короткие бежевые шорты, открывавшие жилистые ноги, и расстегнутую цветастую рубашку навыпуск.
        - Его Карпов прислал? - Он чмокнул Лидию в шею и уселся напротив.
        - Похоже, что нет. - Женщина чуть расслабилась. - Рафа, налей-ка мне выпить.
        - Еще только середина дня, дорогая. - Рафаэль улыбнулся, потянулся к стойке, на которой стояли две бутылки. - Что будешь?
        - Русский коньяк. Ты все слышал, что думаешь?
        - Он явно не связан с этим Жераром, тем не менее парень будет дураком, если не сбежит. И лучше, если он это сделает до среды, лишние свидетели нам не нужны.
        - Ты решил?
        - Мы решили, радость моя, - мужчина пододвинул ей высокий стакан, доверху наполненный маслянистой коричневой жидкостью, - с Карповым давно пора кончать, нужен был только предлог. Босс и его партнеры им очень недовольны, этот вечер с китайцами стал последней каплей - похоже, кто-то проник в систему безопасности, значит, он не контролирует ситуацию. Это гораздо хуже, чем просто глупость, это почти предательство. Ты, кстати, молодец, что слила игру.
        Лидия странно на него посмотрела, но ничего не сказала.

* * *
        Три фуры продолжали движение по плоскогорью. Они обогнули Великие горы, проехали мост через Гранде, постояв минут двадцать на пункте пропуска, а потом, не доезжая Сентаменто, свернули с автострады на двухполосную дорогу. Возле небольшого городка, там, где начинались Свободные территории, разметка на дороге исчезла, колонна проехала мотель и, не заезжая в поселение, добралась до складов, обнесенных забором. Приземистые строения из бетона с автоматическими воротами занимали расчищенную землю почти до самых джунглей, и кое-где растительность, с которой пытались бороться, уже взломала дорожное покрытие. Прямо на въезде улыбчивый охранник поменял чипы на пломбах, отметил прибытие груза, но погрузчики как стояли на месте, так и не сдвинулись, из складских помещений никто не вышел.
        Водители выскочили из кабин, разминаясь и весело переговариваясь.
        - Пять минут, сеньоры, - охранник показал на солнце, - сиеста. Эти бездельники спят или играют в карты, сейчас я их потороплю. Как раз смена приехала.
        В приоткрытые ворота заехал белый байк, остановился около водителей.
        - Это их надо разгрузить? - спросил у охранника пассажир мотоцикла.
        - Да, - охранник улыбнулся так широко, как только мог.
        Пассажир байка сделал четыре негромких выстрела, у одного из водителей голова разлетелась на куски, а вот второму только оторвало ухо с частью черепа. У обоих на груди расплывались красные пятна. Тогда пассажир слез и пятым выстрелом в лоб прикончил второго водителя, который еще чудом был жив.
        - Марио, - охранник покачал головой, - ты как всегда неаккуратен. Тебе надо чаще практиковаться.
        Марио навел на него пистолет с глушителем, сделал вид, что стреляет.
        - Пиу, - сказал он.
        - Сейчас описаюсь от страха, - пообещал охранник, он прикрыл глаза и приложил к ним ладони.
        - Хватит развлекаться. - Девушка подошла к своей кабине. - Загружайтесь.
        Приехавшие на байке парни споро накинули рабочие куртки, один сел в электротележку и скрылся в длинном ангаре. Оттуда он вывез двенадцать ящиков и, теперь уже вместе с напарником, загрузил их в фуры, по четыре в каждую. Погрузка заняла чуть больше десяти минут - пара работала споро и слаженно. Потом оба заняли места в грузовиках, охранник закатил мотоцикл к будке, из здания склада появилась пожилая женщина, завела уборочную машину. Трупы достаточно скинуть за забор, чтобы через два часа их уже не было - в джунглях вечно кто-то ходит или ползает голодный.
        Фуры развернулись на пыльной грунтовой площадке и отправились дальше, на юго-восток. Им предстояло пересечь мост через Рио-Лунго и около Тампы уйти вниз, на побережье, к старому порту.
        Глава 10
        330 год от Разделения
        Свободные территории, Параизу
        Отряд рейнджеров состоял из десяти рядовых, трех капралов, пяти сержантов, лейтенанта и рекрута. Четырнадцать мужчин и шесть женщин.
        На седьмой день марш-броска, как раз перед возвращением на базу, один из новичков, рядовой Таубе, не заметил кобру. Она висела на том же дереве, к которому он привязал свой гамак, а потом без предупреждения свалилась вниз, прямо на рядового, и укусила его. Обычно кобры не нападают на людей, только пугают, раздувая капюшон, и уползают (какой смысл убивать жертву, которую не можешь съесть?), но здесь вмешался в дело личный фактор - под корнями у змеи была кладка. Сканер замечает такие вещи заранее, но не всегда - обитатели Параизу умеют прятаться, если надо, так, что засечь их практически невозможно, и Таубе просто не повезло. Кобра была огромная, с ногу толщиной, и зубы у нее были острее ножа. Укусив рядового, она подползла к корням и зашипела.
        Пока бойцы расстреливали змею, раненым занялся отрядный медик. Рядового укусили в бедро, прямо рядом с артерией, и яд вместе с кровью мгновенно разошелся по всему организму, Таубе трясло, пальцы посинели, а лицо стало белым. Через крестообразный надрез к месту укуса присосалась помпа, откачивая капиллярную кровь. Нейтрализатор пшикнул, вгоняя в сонную артерию антидот, на щеках у рядового появился румянец, судороги почти прекратились, его уложили на мат, в то время как двое рейнджеров принялись разделывать кобру. Если у нее отрезать голову и хвост, а потом выпотрошить и зажарить на костре, по вкусу приготовленный шашлык будет напоминать рыбу. Рейнджеры брали с собой в поход только соль и шоколад, остальные продукты им поставляли джунгли.
        Через пятнадцать минут Таубе стало гораздо хуже, началась аритмия, диагност показал, что начали отказывать органы, вторая порция антидота ушла в бедренную артерию.
        - Если это не поможет, третья его может убить. - Капрал-мед Паланик держала диагност на животе, периодически перекладывая его ближе к сердцу. - Модификаторы вместе с органами начнут распадаться, а извлечь мы их не успеем. Нужен медкокон с системой фильтрации.
        - Помощь будет через тридцать пять минут, - доложил один из бойцов, - коптер уже вылетает, сбросит кокон прямо на нас на парашюте.
        - Ждем. - Второй лейтенант Кирчев присел возле Таубе. - Роман, ты как?
        - Нормально, командир, выкарабкаюсь. - Рядовой растянул синие губы, и его снова затрясло. Кончики пальцев почернели.
        - Сколько у нас времени? - Кирчев повернулся к Паланик.
        - Десять минут, не больше. Если остановится сердце, мозг до кокона не доживет.
        Кирчев сжал кулаки. То, что их отряд сейчас потеряет не самого плохого бойца, его вина. Местные джунгли кишели хищными животными, птицами и насекомыми, но за триста лет люди научились защищаться - отпугивателями, специальными спреями и нейтрализаторами ядов. Эта кобра была из разряда очень редких и смертельно опасных, такие, если атакуют жертву, могут мгновенно менять состав яда. Будь это просто столкновение, Таубе парализовало бы на время, за которое змея спокойно уползла, и ее бы никто не тронул. Но он натянул гамак рядом с кладкой, из которой вот-вот должно было вылупиться потомство - за это кобра убивала. И если рядовой не доглядел, значит, не доглядел и он, второй лейтенант.
        К корчащемуся на мате Таубе подошел рекрут. Этого парня отряду навязал чуть ли не в приказном порядке майор Кавендиш. Майор командовал вторым батальоном рейнджеров и через десяток лет неизбежно должен был стать полковником, поэтому с ним спорить не стали. Рекрут бежал по сельве наравне со всеми, не ныл и не жаловался, но все равно был тут чужаком.
        Парень подтащил чурбак от распиленного дерева, уселся рядом с рядовым, взял того за руку.
        - Пацан, ты бы отошел, - посоветовал один из сержантов. - Это тебе не спектакль.
        Паланик достала третий кубик антидота, увеличила разрез на комбинезоне Таубе, приготовилась приложить кубик к сердцу.
        - Он умрет от третьей дозы? - спокойно спросил рекрут. Слишком спокойно для вчерашнего подростка.
        Капрал-мед на секунду замерла, а потом посмотрела на лейтенанта. Тот кивнул.
        - Возможно, - ответила она.
        - Подождите минуту, - попросил рекрут.
        Медленно стянул с левой руки браслет, прикрыл глаза, его губы шевелились, словно он что-то отсчитывал. Когда Кирчев почти потерял терпение, рекрут приложил ладони к шее Таубе.
        Того почти сразу перестало трясти, он замер, словно его парализовало.
        - Остановка дыхания. - Рука с кубиком потянулась к сердцу Таубе, но лейтенант ее перехватил.
        - Не сейчас, - коротко сказал он. В офицерской школе способностям магов отводилось сорок часов теории.
        Кожа на шее рядового под ладонями рекрута набухла, появились очертания кровеносных сосудов, а потом Паланик заметила, как с пальцев умирающего начала исчезать чернота. Очень медленно. Словно ее что-то вытягивало. Парень считал, закусив нижнюю губу и приподнимая верхнюю, возле левой ладони показалась зеленоватая капля, проступившая через кожу, капрал-мед тут же вытерла ее салфеткой.
        Одиннадцать капель. Сто двадцать секунд.
        - Больше не могу, - выдохнул рекрут, натягивая браслет обратно. - Теперь антидот.
        Таубе стало лучше через десять минут, через час он лежал в коконе - сложном переплетении оборудования и фиксаторов из стеклопластика, с встроенными системами жизнеобеспечения, а к утру смог держать палочку с шашлыком в руке. Но все равно бойцам пришлось нести его на носилках. До конца рейда о том, что случилось, никто вслух не говорил. На следующий день, уже на базе, сержант-снайпер Рунге подошел к рекруту и поставил перед ним карабин.
        - Что это? - рекрут показал глазами на оружие, отчищая съедобные корни какого-то дерева от грязи. Рядом стоял огромный бак с водой, куда он их бросал.
        - Это твое оружие, сынок. Через час ребята ждут тебя на полигоне.
        - Все сразу? - попытался пошутить парень.
        - Да, - сержант тоже улыбнулся, одними глазами. - Раз ты теперь один из нас, тебе многому придется научиться.
        14 августа 334 года от Разделения, суббота
        Параизу
        Тимми прислал все материалы к вечеру, к этому моменту Павел успел поваляться на кровати, сходить поплавать в бассейне и выслушать отповедь от соседки через один блок, которая сидела на своем крохотном участке и наблюдала за тем, что происходило вокруг.
        - В следующий раз, Пабло, предупреждай, когда жалуешься в обслуживающую компанию.
        - Конечно, сеньора Гименес. - Павел чувствовал, как солнце выпаривает влагу из волос, и ему было не до бреда старушки. - Я так и сделаю.
        - Прошу тебя, - соседка смотрела строго и внушительно.
        То, что она помнила его имя, было, по мнению Павла, огромным достижением. Возраст соседки перевалил за сто десять лет, вечно недовольное выражение лица сложилось в морщины, зафиксировавшись и не исчезая, даже когда сеньора Гименес улыбалась. Всерьез в квартале ее никто не воспринимал - обычная сумасшедшая старушка.
        Шлепая мокрыми ногами по дощатой дорожке, Павел дошел до двери, забрал заказ, доставленный из китайской забегаловки, которая была в шести кварталах - рис с овощами, свинину в сладком соусе и маленькие заварные пирожные со сливочным кремом и лососем, которые китайцы уже лет двести как считали своим национальным блюдом. Они называли их пао-фу. Еда была в контейнере, разные части которого обеспечивали разную температуру - упаковка стоила семьдесят реалов, но зато была многоразовой, и ее можно было менять.
        Кондо представлял собой длинный ряд из сблокированных и отдельных домов, согнутый буквой П. Каждый стандартный блок был шесть метров в ширину и десять в глубину, в два этажа, с пристроенным гаражом, для большой семьи мало, а для одиноких людей, вроде Павла, в самый раз. И для пожилых пар, которые занимали четыре пятых всех квартир. Все блоки были как близнецы, через крыльцо человек попадал в небольшой коридор, с лестницей, ведущей на второй этаж, дальше - в просторную кухню-гостиную. Рядом с лестницей была кладовка, небольшой санузел и подъемник лифта, а если подняться на второй этаж, то на две стороны расходились две спальни, опять же с ванной возле лестничной площадки.
        Павел вторым этажом почти не пользовался, там он ночевал, только если у него были гости, точнее - гостья, но порядок с помощью уборщицы поддерживал, а сам спал на первом этаже, кровать выезжала из стены кладовки и туда же убиралась. Прямо из гостиной был выход на террасу и крохотный дворик, засеянный травой, с грилем для барбекю, который эти два года стоял без дела. Газон пересекала дорожка из красного дерева, которая вела к общему бассейну - тут компания, которая продавала квартиры, не пожадничала и вырыла настоящий пятидесятиметровый шедевр с искусственной волной и водяными горками. Очередной маркетинговый просчет: семьи, которые могли бы ими воспользоваться, в кондо не селились, а людям пожилого возраста бассейн был почти не нужен. Практически всегда плавательные дорожки были свободны, это Павла вполне устраивало.
        Траву стригла обслуживающая компания, она же присылала уборщицу каждый четверг. Это сыграло злую шутку с теми, кто утром посетил дом: чемоданчик оставили наверху, в спальне, под кроватью, поэтому Павел его не увидел. Он не стал подниматься наверх, за полночь просидел в гостиной, изучая материалы, присланные Тимми.
        Старый порт начали строить еще до Разделения, когда поняли, что больших континентов поблизости нет и морской путь для коммуникаций между будущими населенными островами, а Сегунду намеревались заселить минимум сотней миллионов человек, будет самым рациональным. Температура на планете колебалась от ноля на полюсах до плюс семидесяти на экваторе, сильные восходящие воздушные потоки теоретически должны были мешать самолетам путешествовать из северного полушария в южное и наоборот, а большегрузы, закрытые сверху солнечными панелями, с тепловыми насосами на глубине в пятьдесят метров, пересекли бы горячий пояс без особых трудностей. Естественного спутника у Сегунды не было, океан на большей его части стабильно выдавал волнение в четыре балла, с белыми барашками поверх удлиненных волн. На полюсах волнение практически стихало, вместе с ветром переходя в легкий бриз, а ближе к экватору усиливалось до шести баллов.
        Разделение эти планы прервало, и о Южном полушарии пока никто не задумывался. В Северном тоже островов хватало, если сложить их вместе, они бы сравнялись по площади с Австралией, так что остаткам человечества было куда двигаться. Поэтому порт продолжали строить и после Разделения, хоть и не в первые годы, когда отчаянно не хватало рабочих рук для обустройства.
        От Верхнего города до порта по прямой было около четырехсот километров, а по дороге от Сидаже Алта к Тампе и вниз на равнины - все пятьсот пятьдесят. Рациональнее было бы построить его рядом с Майском или с Акапулько, но в Майске обосновались русские, а в Акапулько плотно засели мексиканцы, аргентинцы и бразильцы. Оборудование для порта шло через американцев, стремившихся захватить территорию побольше, они выбрали место, где Рио-Лунга, река, текущая с плоскогорья на восточное побережье, впадала в океан.
        Возле порта построили судоремонтный завод, причал с дебаркадерами, город для тех, кто решил связать свою судьбу с морем, рыбацкий поселок и несколько ферм с коноплей и маниоком. Порт торжественно открыли в 34 году от Разделения, город рядом с ним назвали Кейптауном, а округ - Фишбургом. Город получился неплохо: ровные улицы с рядами нарядных домов, центральный район с магазинами и клубами, деловой центр с небоскребами и даже Чайна-таун с несколькими сотнями китайцев, открывших закусочные и химчистки. Дорога, уходящая к нескольким фабрикам по металлообработке и цементному карьеру, тянулась на десять километров, и дым и пыль практически городу не мешали. Преимущественно северо-западный ветер сгонял и дым, и запах копченой рыбы в океан, подальше от людей. Триста, двести, даже сто лет назад, потом производств почти не стало, дыма с запахом - тоже.
        Все это Павел примерно знал, он полюбовался на архивные видеозаписи, а потом перешел к тому, что город представлял собой сейчас. Окажись Кейптаун на Свободных территориях, там бы жили одни маргиналы в разваливающихся домах. Но городу повезло, он и старый порт находились на территории протектората, и значит, финансировались из правительственной казны. Мало того, Кейптаун находился в прямом подчинении Совету Верхнего города, даже полицейский участок Фишбурга, находящийся в городе, подчинялся капитану управления Верхнего города. Это помогало округу выжить: там охотно селились те, кто предпочитал хоть какую-то, но защиту, и одновременно уединенное место для отдыха. Белые пляжи и шикарные виды на океан, о которых говорил Тимми, тоже держали округ в тонусе. Сорок тысяч человек в самом городе, и семнадцать тысяч - на всей остальной территории округа, включая порт, поселок рядом с ним и фермерские объединения.
        От самого порта почти ничего не осталось, последний корабль был построен лет двести назад, после чего оборудование разобрали и вывезли в Тахо, в Новый порт. Но все равно правительство намеревалось устроить торжества в среду, 18 августа. Практически все политики уже заявили, что туда не поедут, центральные медиа отделались короткими заметками: снимать развалины никому не хотелось. И только «Фундо Политико» вдруг решило, что там необходим репортер с лицензированной камерой.
        Павел решил последовать совету Лидии и уехать на несколько дней, пока Карпов наконец-то докопается до сути и поймет, что с его стороны все было по-честному. Он много раз прокручивал последнюю раздачу в голове и каждый раз убеждался, что ошибки не допустил - две семерки подряд и две на руках - это редкое совпадение. И вообще, пора с покером завязывать, Коллинз предложил перейти в «Ньюс» с октября, двух репортеров там провожают на пенсию, и одно место точно освободится. Тысяча в неделю, плюс отчисления еще столько же, плюс свободный график - с этими деньгами и условиями можно жить. Кое-как, зато спокойно, не связываясь с бандитами и неадекватными игроками. С этими мыслями он и улегся спать на первом этаже, отключив звуковые фильтры и впустив шум ночного города в дом.
        У Насти Волковой вторая половина дня была куда как насыщеннее.
        Устав гоняться за Веласкесом, она поехала на место преступления, в Нижний город, по пути завезя в участок вещи неизвестной девушки - поиск по ДНК среди жителей столицы ничего не дал. Сержанта в кабинете не было, зато она столкнулась с лейтенантом Эскобаром.
        Марк Эскобар был раза в два моложе сержанта Койо и на восемь лет старше Насти. Ростом чуть выше метра восьмидесяти, подтянутый, с обозначившимися, но не выдающимися мускулами, в идеально сидящей форме и начищенных до блеска ботинках, он был образцовым полицейским. Проблемой Марка было то, что он стал лейтенантом слишком рано - капитан Нижнего города в отставку уходить не собирался, и в ближайшие двадцать лет это место было занято. К тому времени Эскобар будет лейтенантом те же двадцать лет, а человек, застрявший надолго в одном звании, навряд ли пойдет на повышение, если его не протолкнут. Марк это отлично понимал.
        - Детектив, ко мне в кабинет, - увидев Настю, он встал и приоткрыл дверь.
        Волкова вздохнула, оставила вещи на столе и прошла в большое помещение со светлыми стенами и удобной мебелью. Прикрыла плотно дверь за собой.
        - Мне позвонили из Службы контроля, - не дожидаясь, пока девушка сядет, сказал лейтенант. Сам он сидел на столе, упершись руками в столешницу, и Насте ничего не оставалось, как остаться стоять. - Некто Теодор Мелендес. Он утверждает, что ты требовала дело Веласкеса.
        - И он мне его не дал.
        Эскобар вздохнул.
        - Ты вела себя неуважительно.
        - Я прождала его полчаса, - возмутилась Волкова.
        - Знаю. С одной стороны, - Марк махнул рукой, - эти выборы в Совет вроде как давят на магов, а заодно и Службу контроля. А с другой, мы не можем с ними ссориться, понимаешь?
        - Нет, - детектив покачала головой.
        - Неважно. Приказ такой: занимайся этим Марковицем, еще раз обыщи дом, поспрашивай соседей, может, они что видели, а к Веласкесу без ордера не лезь.
        - Я чувствую, с этим парнем что-то не так, Марк. Этот гаденыш только с виду такой чистенький и законопослушный. Ты знаешь, что он на подхвате у ребят, которые занимаются заказными играми? Играет в покер и выигрывает столько, что может не работать. Еще он служил в спецназе и вполне мог Марковица голыми руками убить.
        - Шесть месяцев в рейнджерах, сразу после окончания колледжа, - поправил ее лейтенант. - Был у них чем-то вроде повара, я читал отчет, штаб Сил обороны прислал час назад.
        - Ладно, значит, повар. Хорошо. Может, он шулер?
        - Тогда бы его давно уже не пускали никуда, здесь не Тахо и не Модена. Нет, парень ни во что не ввязывается нелегальное, по крайней мере по той информации, что у нас есть. Ни одной незаконной игры, все проходили в клубах с лицензией, с каждой он заплатил взнос и отчитался о доходах. Ты бы это узнала, если бы не гонялась за призраками, а посмотрела данные из налогового бюро. Этот парень чист, как ангел, если бы все граждане Параизу были такими же, мы бы лишились работы. Тачо, у тебя через пять месяцев экзамен на повышение ранга, тебе нужно дело, которое даст твоей карьере мощный пинок. А не загонит тебя обратно в патрульные. Ты сама уверена, что Веласкес его убил?
        - Нет, но он точно причастен. Видел или знает, кто это сделал. Смотри, - она протянула Эскобару свой планшет.
        Тот перелистнул несколько записей. На видео было видно, как Павел паркует мотоцикл рядом с церковью и заходит в игорный клуб.
        - Церковь рядом с домом Марковица, темное время, как минимум через шесть часов после смерти и через тридцать минут после того, как его засекла камера возле дома, - продолжила Настя. - Дэвид Марковиц - репортер «Фундо Политико», а Веласкес там стажер. Они не просто знакомы, наверняка дружили или выпивали вместе после работы. Что, по-твоему, этот парень делал у Марковица такого, после чего сразу поехал в церковь? Свечку поставил за упокой? Нет, смотри дальше, он вниз пошел, Веласкес как-то связан с делишками в этом клубе, там управляет Войцех Пршемшельский, один из подручных Карпова. Игровой зал - только прикрытие, там и рэкет, и торговля людьми, и незаконный взлом баз данных. Наверняка он тоже замешан в его грязных делах.
        - Докажи это, - Эскобар пожал плечами. - Тогда это дело судья передаст в Бюро специальных операций, их возможности куда больше наших, ставь условие, чтобы тебя привлекли к расследованию. Нам нужно получать ордер, а они могут просто войти в любой дом. Даже если прошло много лет после преступления, они все равно могут делать что хотят.
        - Ты собираешься туда переходить, - догадалась Настя. - Поэтому ты так решил. Ты хочешь, чтобы дело от тебя перешло к ним.
        Эскобар промолчал.
        - Дай мне неделю, - попросила Настя. - Если ничего не раскопаю, плевать на него. Марковиц все равно умер своей смертью.
        - Ты ведь не отступишься? - Лейтенант слез со стола.
        - И не мечтай.
        - Хорошо. - Эскобар набрал на своем планшете несколько строк, перекинул их в общую базу. - Даю тебе неделю, теперь ты временно руководишь расследованием. Сейчас езжай к дому Марковица, еще раз там все осмотри, потом заедешь сюда, сержант Лопез выдаст тебе разрешение на наблюдение по подозрению. Никаких взломов и проникновений, только попробуй, и я тебя отстраню на месяц, и от проверки спасать не стану. И не забывай про отчеты, они нужны мне каждый день.
        - Я тебя обожаю. - Настя обняла Марка за шею, поцеловала.
        - Не знаю, почему я это делаю. - Лейтенант мягко отстранил девушку. - Наверное, решил разрушить свою карьеру вместе с твоей. Тачо!
        - Да, Марк.
        - Будь очень осторожна. Этот парень, Веласкес, он маг, и от него всего можно ждать.
        Эскобар дождался, пока детектив уйдет, поморщился. То, что они иногда спали вместе, не значило, что эта Волкова может втягивать его в свои дурацкие расследования. Для таких детективов было только одно лекарство - завалить их никому не нужной работой. Дело Марковица было идеальным, люди умирают каждый день, даже просто подавившись пончиком.
        Он выбрал контакт, переключил телефон на шифрованный канал.
        - Привет, - сказал он. - Какие новости?
        Собеседник на другом конце что-то пробурчал, его голос преобразовывался в буквы.
        - Хорошо, - прочитав сообщение, сказал Марк. - Я прослежу, чтобы их вернули как можно быстрее.

* * *
        Фуры проделали остаток пути до Тампы, свернули налево, на побережье, спустились с плоскогорья на равнину и по дороге, прорубленной через джунгли, направились к Старому порту. По пути грузовики мягко покачивало, машины шли на автопилоте и не останавливались. Не доезжая Кейптауна, километрах в пятнадцати до океана они свернули налево, к бывшим корпусам карьера. Мощные одноэтажные здания не так давно кто-то выкупил и восстановил, но работы на карьере пока не начались.
        Грузовики заехали на территорию и припарковались. Девушка выпрыгнула из своей кабины, подозвала остальных, те подошли, распечатали пломбу и открыли двери последнего прицепа. На полу в два ряда лежали ящики, размером два на метр и полметра в высоту. Водители сбросили несколько ящиков верхнего ряда на землю, небрежно, не особо беспокоясь за содержимое. Девушка залезла в прицеп, посветила фонарем на ближайший ящик нижнего ряда.
        Через смотровое окошко луч высветил бледное человеческое лицо. Глаза у живого груза были плотно закрыты.
        Глава 11
        31 декабря 2041
        Земля
        Первые обломки астероида достигли земной поверхности в 22 часа по Гринвичу, упав в Гвинейский залив. Но за сутки до этого небо расцвело от мелких метеороидов, сгорающих в атмосфере. На Земле царила паника: те, кто мог убежать, забирались как можно севернее, заполняя покинутые города и поселки в Сибири, приграничные районы Канады и Аляска были переполнены беженцами. Весь доступный для населения транспорт три недели только и делал, что свозил на новые распределительные пункты теплые вещи, продовольствие и медикаменты, а тот, что был доступен правительствам, - ценности, оборудование и ресурсы для заранее подготовленных бункеров.
        В мире насчитывалось сто пятьдесят тысяч гражданских самолетов, за один рейс они вместе могли перевезти тридцать миллионов человек. Теоретически за те двадцать пять дней, что были отпущены на эвакуацию, можно было перевезти три четверти миллиарда, но самолетам просто некуда было садиться, они кружили над отдаленными аэродромами, принимавшими в лучшем случае десяток рейсов в сутки, многие, не дождавшись, приземлялись на шоссе. Даже те страны, у которых был свой крупный авиапарк, не успевали вывезти всех, Индонезия, Австралия и Новая Зеландия опустели только наполовину, люди брали приступом места на контейнеровозах, чтобы очутиться в местах вечного холода. Многие сидели и ждали, когда их вывезут, и так никуда и не уехали. Они забрасывали жалобами уже не работающие офисы чиновников - те сбежали в первую очередь.
        В Северную Америку хлынул поток беженцев с юга. Те, у кого были машины, бросали их - дороги были забиты и движение встало, двухколесный транспорт стал огромной ценностью, за мотоцикл могли убить. Люди шли пешком, бежали, плыли на лодках, стараясь продвинуться как можно севернее. Мексиканцы занимали дома в южных и центральных штатах США, а на их место приходили чилийцы. Человечество постепенно перетекало в северное полушарие.
        В тех регионах, куда должна была упасть основная масса метеоритов, брошенные правительствами люди обустраивались как могли - копали землянки, защищали дома фанерой и кусками железа. Или вообще ничего не делали и покорно ждали своей участи. Четыре миллиарда человек. Им все равно некуда было деваться, бедняки умирают первыми.
        Болид, падавший в Гвинейский залив, весил примерно десять тысяч тонн и взорвался в небе, в пяти километрах над поверхностью, вниз упали обломки, которые особого вреда не причинили. Три часа именно такие и падали в океан, снимавшие это в прямом эфире беспилотники передавали грозную, но не катастрофическую картину. До тех пор, пока не подошла очередная порция обломков, которые оказались крупнее, чем предполагалось.
        Первыми городами, которые разрушило практически полностью, стали Рио и Сан-Паулу. Следующим пал Буэнос-Айрес: метеориты ковровой бомбардировкой прошлись по восточному побережью, сметая все на своем пути.
        На площадке, где находился портал, работы велись в ритме часового механизма, на круг ставились двухэтажные платформы, на которые забирались люди, плотно прижавшись друг к другу. Почти весь персонал баз был эвакуирован в первые дни, и теперь отсюда под надзором сил ООН забирали местных жителей - детей и подростков. Матери тихо плакали, навсегда прощаясь с детьми, отцы вместе с солдатами охраняли периметр, чтобы никто не влез без очереди. Тех, кто пытался кричать или протестовать, пристреливали на месте, несколько десятков трупов валялись неподалеку, их никто не убирал.
        Нескончаемая очередь из людей начала рассасываться, когда на небе появились первые всполохи, за то время, которое оставалось для ухода, военные открыли бункеры, заполнившиеся под завязку. Те, у кого не было шансов попасть в портал, передавали вперед грудных младенцев - подростки могли держать их на руках, но все равно оставалось еще слишком много людей.
        Обломок длиной в восемнадцать метров вошел в атмосферу. У него были все шансы распасться на части, будь он из хондрокситов, но метеорит был из металла, почти из сердцевины астероида. Наружные слои частично испарились, превратив обломок в обтекаемое тело, скользящее вниз, словно блестящая смерть. Того, что осталось, хватило: метеорит упал чуть в стороне от портальной площадки, в двадцати метрах, убив все живое в радиусе полукилометра.
        На трехсотметровой глубине прямо под площадкой черный шарик размером с теннисный мячик свалился в образовавшуюся трещину. Пролетев около километра вниз, к центру Земли, он застрял, попав между двумя огромными плитами гранита. Пласты породы едва заметно двинулись, смыкаясь обратно и пытаясь сдавить появившееся препятствие. Гранит крошился, под его давлением шарик чуть деформировался, стал серым - и неожиданно пропал. Словно испарился.
        15 августа 334 года от Разделения, воскресенье
        Параизу
        Детектив Волкова спала плохо, а проснулась еще хуже - соседи на участке напротив выясняли отношения. Она переехала сюда недавно, но уже успела об этом пожалеть: и жизнь, и жители в Нижнем городе были, по ее мнению, тем еще дерьмом. В который раз дав себе слово пристрелить их этим вечером, Настя кое-как сползла с кровати и с наслаждением потянулась прямо возле открытого окна, никого не стесняясь, а потом начала делать упражнения на растяжку. Гибкое смуглое тело с подтянутым животом, небольшой аккуратной грудью, узкими бедрами и стройными ногами тут же привлекло внимание соседа, он перестал орать на свою жену и детей и робко помахал рукой. Жест приветствия Настя гордо проигнорировала, так же, как и вопли соседской жены, хорошенько разогрелась и как была, обнаженной, ушла в душ.
        Там под струями прохладной воды она подвела итог предыдущему дню, который закончился для нее несколько часов назад.
        Вчерашний обыск у Марковицей почти ничего не дал. В гараже обнаружились двадцать три коробки с пластиковыми шариками размером с мяч для тенниса, для чего они были нужны покойному репортеру, его супруга, вернувшаяся на время из больницы, не знала. По ее словам, когда она уезжала, гараж был пуст. Транспорта, действительно, у семьи не было, сам Марковиц ходил в редакцию пешком, а если было нужно куда-то отправиться, брал или служебную машину, или такси. Его жена тоже пользовалась такси, за ней был закреплен водитель из местной компании перевозок и кабриолет сиреневого цвета.
        Шарики казались бесполезными, Настя ломала голову, для чего может понадобиться такой размер, для мебели они были слишком крупными, для того чтобы их покрасить и выставить в сад - мелковаты. На коробке был адрес фабрики, где эти шарики делали, она отправила туда запрос, а заодно сами шарики - на анализ, но надежды на то, что он что-то даст, практически не было. Офицер из технического отдела обещал разобраться с системой безопасности дома к понедельнику, в крайнем случае - к четвергу; фабрика могла без ордера тянуть с ответом и неделю, и месяц; патологоанатом был твердо уверен, что репортера никто не убивал и умер он сам по себе, от геморрагического инсульта, вызванного хроническим алкоголизмом. Соседи по коммуне твердо решили молчать, если они что и видели, делиться этим с полицией не собирались. Адвокат Марковицей был занят наследством и ничего и слушать не желал о каких-то уголовных делах.
        В этой ситуации максимум, что можно было пришить Веласкесу, это проникновение в чужое жилище. И то, если техотдел скажет, что дверь была закрыта, когда этот крысеныш входил.
        Волкова чувствовала печенкой и другими органами, что с этим парнем что-то не то. Она даже попросила сержанта Койо связаться с Карлом Гурковским, по прозвищу Молчун, боевиком Карпова, чтобы выяснить, чем именно Веласкес у них занимается. Гурковский когда-то, лет двадцать назад, работал в их участке, и Койо его хорошо знал. Но недостаточно для того, чтобы услуга была бесплатной, так сержант ей и сказал. Настя сама это понимала, оставалось только надеяться, что эти бандиты, крышующие игорные дома, сами постараются избавиться от мага, как только узнают, что им интересуется полиция. И тогда ему некуда будет деваться, как только прибежать к ней, в теплые дружеские объятия закона.
        Настя натянула джинсы, сунула ноги в кроссовки и подошла к двери, распахнула ее практически одновременно с первым звоном колокольчика. Крыльцо оккупировала соседка, она уже пришла в себя, наверняка разобралась с мужем, а теперь решила дать по шее наглой шлюхе, шляющейся по дому голышом перед соседями. Объяснить, что в приличном районе это недопустимо. Сам муж робко жался возле калитки, втайне надеясь, что его супруга просто пошумит и уйдет. В одной руке у соседки была бита, вторую она поднесла к дверному звонку, чтобы надавить на него как следует. И замерла.
        Ей в лицо смотрело дуло пистолета. Волкова стояла за открытой дверью, расставив чуть согнутые ноги на ширину плеч и вытянув обе руки вперед. В правой руке был зажат личный «Кольт Анаконда» 45-го калибра, огромный и очень грозный, левая поддерживала правую под кисть. Ни майки, ни лифчика на Насте не было.
        - Стой и не двигайся. Если ты, сучка, твои мелкие крысеныши или этот озабоченный гандон еще раз раскроете свои поганые рты и будете мешать мне своими мерзкими воплями, я отрежу тебе уши, потом отстрелю яйца твоему мужу, мелким уродам отрублю пальцы кухонным ножом, - тихо и медленно произнесла Настя. - И заставлю тебя это сожрать. Ты будешь давиться и жевать, или я закрою вас на чердаке и сожгу ваш вонючий курятник вместе с вами. Поняла? Если да, кивни головой.
        Побледневшая женщина кивнула, бита уже давно выпала у нее из рук.
        - Подними. Повторить надо? Нет? Проваливай.
        Соседка сделала шаг назад и упала, споткнувшись. Но лежать не стала, а отползла к калитке, и там, подхватив своего мужа, который очень старался не смотреть на Настю, потащила его к дому. По пути она яростно шептала ему, что на эту наглую девку надо подать в суд.
        Волкова дождалась, пока парочка скроется из виду, и закрыла дверь. Жалоб она не боялась: в своем доме по законам Острова напавших на хозяев можно убивать, а эта дура поднялась на крыльцо, да еще с битой, которую вполне можно подвести под дробящее оружие. Понадеявшись, что хотя бы на недельку эти уроды заткнутся, Настя убрала раритетный пистолет, от которого в настоящем деле толку не было никакого, достала из сейфа служебный «глок», натянула майку и вывела из гаража байк. Пора было заняться Веласкесом.

* * *
        Павел проснулся затемно. Немного полежав с закрытыми глазами, он решил, что лучше выходной провести с пользой, чем заниматься делами и раздражать себя сомнениями. С пользой значило или поспать, или наконец отправиться в Фишбург, снять номер в какой-нибудь семейной гостинице на берегу океана, с вкусной домашней едой, белоснежными простынями и заботливыми хозяевами, и уже там бездельничать до среды. Сервис бронирования предлагал с десяток таких шикарных мест, все они стоили не очень дорого, максимум по сотне за сутки с обильным питанием и шикарным видом из окна, и парень был решительно настроен за эти деньги получить максимум удовольствия.
        Он проверил чипы на оружии, пистолет и карабин нужно было для проверки завезти в полицейский участок через несколько месяцев, обновил прошивку на байке, позвонил в управляющую компанию, чтобы предупредить, что его не будет дома несколько дней - те пообещали, что как минимум раз в сутки кто-то из охраны обязательно проверит, не вломились ли в дом нехорошие люди. Насчет этого Павел не особо беспокоился, красть в его квартире было нечего, но попросил, если такое произойдет, до его приезда все отремонтировать и почистить. Управляющий к требованию отнесся с пониманием - он сам был со Свободных территорий, где такие вещи случались постоянно. Но предупредил жильца, что с уличными камерами в последние дни творится что-то неладное, и неплохо бы Павлу самому позаботиться о безопасности.
        Веласкес так и сделал. Две скрытых камеры, одну на первом этаже, другую на заднем дворе, подключил к телефону. Особой надежды на них не было, серьезные ребята, если им надо забраться в дом, легко подменят сигнал. Продублировал сигнал в местную службу безопасности и страховую компанию, получил от них согласие и счет, который сразу оплатил. И решил, что сделал все, что мог, для сохранности нескольких пар обуви, грязной посуды и старой мебели.
        Первым делом он добрался до банка и разменял пятитысячную пластину, полученную от Карпова, на сотню помельче. Банкомат связался с центральным офисом, тот - с департаментом эмиссии, сначала пять тысяч вернулись обратно, в систему учета обладателей наличности, заново создавая цепочку владельцев и убирая в архив всех, кто был до Веласкеса, потом уничтожились, и на несколько сотых секунды Павел остался без денег. После этого система создала новые деньги, сверила личность Павла с тем, что было в ней, системе, заложено, проверила, есть ли у мага долги, вычла налог с полученного выигрыша, прописала для каждой пластинки уникальный код из пятисот двенадцати символов, послала эти коды в центральный офис банка, а тот распорядился выдать парню наличные.
        Теперь у Павла было сорок дней на то, чтобы их потратить или обменять заново, на сорок первый день они превращались в бесполезные кусочки пластика. На такой долгий срок он не рассчитывал.
        До Кейптауна было два маршрута, и каждый занимал куда меньше одного дня.
        Первый - живописный, начинался прямо от Нижнего города, шел на восток, на Майск, оставляя Лацио в стороне. Километров за двадцать до океана он круто поворачивал на север и вдоль берега утыкался прямо в Старый порт. Последние пятьдесят километров пути твердое покрытие местами сменялось грунтовым, в сезон дождей без внедорожника там приходилось непросто, но в августе, когда солнечные дни шли один за другим, этот путь выглядел отлично.
        Второй, более быстрый, начинался с западной объездной дороги. Дальше хайвей шел на северо-запад, огибая Тампу справа, доходил до развилки, левая часть потока уходила к Риведейлу, а правая - к Сентаменто. Но чтобы попасть в Кейптаун, надо было, не доезжая до моста через Рио-Лунго, повернуть на северо-восток, шоссе уходило с плоскогорья на равнину и шло до побережья. Основной поток уходил на север, к Тахо, те редкие путешественники, что решили посетить Кейптаун, держались восточнее.
        Длина обоих маршрутов была чуть больше пятисот километров. Природа или скорость - вот что приходилось выбирать. Павел никуда не торопился и выбрал природу. Оба картриджа, и основной, и запасной, были заправлены почти под завязку, их хватило бы, чтобы проехать два раза по острову из крайней южной точки в крайнюю северную. Он вырулил на автостраду, машины и мотоциклы проносились в обе стороны на скорости под сто семьдесят, встречные полосы разделялись широкой полосой со специальным тормозящим покрытием. До Майска дорога была отличная; весь путь, реши Павел заехать в русский портовый город, занял бы меньше двух часов. Но перед блокпостом, собравшим очередь из грузовиков, маг повернул налево и выехал на двухполосное шоссе, с крутыми поворотами и узкой обочиной. До океана было рукой подать, и это чувствовалось - воздух стал влажным, с отчетливыми нотками йода и морской свежести. По берегу тянулись разрозненные поселения, крошечные - иногда по две-три семьи. За зарослями деревьев их видно не было, жилье выдавали ветряки и прицепленные к тросам аэростаты, ведущие съемку и отпугивающие птиц. Скорость
пришлось сбросить до восьмидесяти, периодически обгоняя грузовички, доставляющие грузы из Майска в Кейптаун и обратно.
        На половине пути от Майска до Кейптауна Веласкес решил сделать небольшую остановку. Дорога в этом месте подходила прямо к океану, огибая небольшие горы, возле которых велась разработка руды, чуть поодаль находился шахтерский поселок, по сути - администрация, для управления добычей в шахте требовались только операторы. Так что шахтеры были ненастоящими, а вот пыль - очень даже реальной, она шла редкими и короткими выбросами, под один из таких Павлу не повезло попасть. Пыль заляпала куртку, шлем и байк до такой степени, что самоочистка не справлялась, и мойка рядом с небольшим ресторанчиком оказалась очень даже кстати. Парень зашел в клин-камеру, где ионизированным дождем с него смыло всю грязь, отдал байк бойкому пацану из персонала и уселся за столик на террасе. Ресторанчик принадлежал итальянцам, поэтому гостям предлагалась паста во всех вариациях. Павел выбрал аль-буро с креветками, желе из генипы и капрезе, здесь его подавали со сливочным кремом и орехами. Молоденькая официантка, практически еще девочка-подросток, с бейджиком «Лиза» на груди, принесла на подносе еду, расставила тарелки.
        На соседний столик уселась толстая чайка, нехотя поклевала остатки чужого обеда и, тяжело переваливаясь, подошла к самому краю столешницы. Расправила крылья, собираясь взлететь, но потом передумала и так и сидела, глядя то на океан, то на Павла. Парень бросил ей креветку, чайка презрительно ее отвергла. А вот кусочек капрезе приняла благосклонно.
        - Я тоже противник диет, - сказал ей Павел. - Но я маг, могу есть все, что захочу, а ты разожралась. Скоро так летать не сможешь.
        Официантка, услышав это, хихикнула, внимательно посмотрела на парня, потом на его браслет.
        - Ты правда маг? - спросила она.
        - Ага. - Павел положил на стол двадцатку, прибавил еще пять реалов - на чай, в глубинке принято расплачиваться наличными. - Самый настоящий.
        - А огнем умеешь кидаться? - Девочка присела за столик, положила подбородок на сведенные ладони, прищурила глаза. В отличие от городских подростков ее возраста, она не старалась казаться взрослее.
        - Да, Лиза, но показать не смогу, видишь, - он потряс браслетом. - Если сниму, тут через полчаса будут ребята в бронежилетах и касках, с винтовками и минометами. Напугают тебя до чертиков, а заодно всех чаек распугают.
        - Вообще-то меня зовут Анна, Лиза - моя старшая сестра, она сейчас со своим дружком обжимается, - наябедничала девочка. - И я не боюсь, мой троюродный брат был магом. Только он пропал.
        - Как это? - Павел удивился. По браслету мага всегда могли найти, а без браслета - и подавно, по дорожке из трупов.
        - Почти год назад, - Анна равнодушно пожала плечами, - ушел и не вернулся. Отец говорит, его ягуар съел, а ты когда-нибудь видел ягуара? Вживую?
        - Как тебя, - заверил ее Веласкес.
        Глава 12
        330 год от Разделения
        Свободные территории, Параизу
        Высокий худощавый негр стоял, заложив руки за спину, и слегка покачивался. Пятнистые штаны были заправлены в кожаные берцы, а рубашка с короткими рукавами такой же расцветки - в штаны. Коричневый кожаный ремень с мощной черной пряжкой, на которой серебром была выдавлена морда ягуара, стягивал рельефный живот.
        Негр посмотрел на юношу сверху вниз, тот опустился на колени, прямо на землю. Редкая трава пробивалась через песок вперемешку с гравием, камни больно впились в суставы, но он терпел. Парень покачался, словно вбивая гравий в хрящи, потом поставил левую ногу на полную ступню, выводя ее в сторону, наклонился вперед, помогая себе руками. Правая нога распрямилась, он примостился, опираясь на согнутую левую, которая лежала на боку, оперся о локти.
        Качнул головой, толстые очки в мощной серой оправе упали на переносицу, прямо перед ним лежал плоский камень с мешочком песка, на который он пристроил снайперскую винтовку.
        - Неплохо для двадцатого раза, - негр улыбнулся. Нацепил на лысую голову бейсболку с сержантским значком, которую до этого держал в руках, надел на нос такие же очки, как у парня. - Сектор пять градусов. Что видишь?
        Юноша, не отвечая, поерзал снайперкой по песчаной подушке, устраиваясь поудобнее, вдавил кнопку, теперь прицел на винтовке проецировался на очки. И негр, и парень расположились на невысоком холме, с которого отлично было видно окрестности. Встроенный экран подал на сетчатку изображение, подсвечивая цели, видимые в разных диапазонах - в инфракрасном, для объектов, отличавшихся по температуре, в обычном после анализа картинки, в ультрафиолетовом, чтобы обнаружить противника, и даже в звуковом: живые цели издавали звуки, которые обрабатывались встроенным компьютером.
        Понадобилась примерно минута, чтобы мешанина цветов на экране превратилась в контрастную картинку.
        - В двух километрах анаконда, не одна, - доложил парень. - Похоже, собирается спариваться. Сержант Рунге, мне ей помешать?
        - Продолжай. - Рунге никак на шутку не отреагировал.
        - Еще две крупные змеи затаились в двух с половиной километрах. Попугаи и колибри, на ближайшем километре сорок штук. Мы ведь не для этого сюда пришли.
        - Отставить, рекрут Веласкес. Дальше.
        - Хорошо. - Павел улыбнулся, но улыбка почти тут же сползла с его лица. - Группа людей в трех километрах двухстах метрах, четыре человека, три мужчины и одна женщина, судя по всему, собираются заняться тем же, что и анаконда. По крайней мере мужчины - точно. Женщина связана.
        - Все не то, - сержант недовольно нахмурился. - Сконцентрируйся.
        - Ягуар в трех километрах, два градуса влево. Не пойму, почему инфракрасная подсветка его не помечает и звуковая. Ты когда-нибудь на них охотился?
        - Хочешь попробовать?
        Вместо ответа Павел дослал патрон в разгонный блок, включил нагнетатель, ствол тихо загудел. Парень приблизил цель, ягуар лежал на большом камне и лениво вылизывал лапу. Внезапно, словно почувствовав, что в него целятся, он уставился прямо на Павла. Казалось, их взгляды встретились, и теперь они смотрели друг другу глаза в глаза, янтарная радужка увеличилась в сотни раз, а вертикальный зрачок приблизился на расстояние руки.
        - Он смотрит прямо на меня, - восхищенно прошептал парень. - Как ты и говорил. Как будто видит, что я здесь, и знает, что я хочу сделать. А что будет, если выстрелить?
        - Ты не попадешь, а потом он придет и убьет тебя. - Рунге присел рядом на корточки. - Первое время, когда наши предки только очутились здесь, они пытались истребить этих кошек. Если стреляли на поражение, ягуар приходил и убивал стрелка, обычно в течение месяца, спастись не удавалось никому и нигде. Если убивали, обычно случайно, другие кошки уничтожали людей - всех, кто в этом участвовал. Но сами никогда первые не нападали. Так что у нас, пацан, с ними перемирие. Мы не лезем в их дела, они не трогают нас. Пристрелить его ты все равно не сможешь: непонятно, как они чувствуют, но пуля не успевает попасть.
        Словно слыша их разговор, ягуар зевнул, а потом переместился на соседний камень - мгновенно, почти не шелохнувшись. У него был такой вид, словно люди его вконец достали.
        - Точно не из-за звука выстрела. Похоже, он чувствует движения. - Павел оторвался от винтовки.
        - Да. А еще принудительная терморегуляция, бесшумность и много других вещей, за которые мы отдаем бешеные деньги. А может, они просто телепортируются. Говорят, маги тоже такое умеют.
        - Врут, - честно сказал Веласкес. - Точнее говоря, до этого состояния пока никто не доживал. Лет тридцать надо, не меньше, и то только теоретически. Что с ними делать?
        - С кем?
        - Ну, с той троицей, которая собирается насиловать женщину.
        Сержант улыбнулся. Он давно уже присмотрелся и прислушался к этой группе на отдыхе, тактическая насадка отлично снимала направленные звуки и приближала объекты. Двое, толстяк в грязной куртке и здоровый амбал в камуфляже, прижали женщину к бревну. Толстяк держал нож возле горла женщины, а амбал надавил на нее ногой сверху, пока третий, мелкий и тощий, срезал с жертвы одежду. Женщина пыталась вырваться, но силы были слишком неравными. Если до этого Павел и сержант еще сомневались, то теперь факт насилия подтверждался.
        - Она зовет на помощь, ей больно и страшно. Рекрут Веласкес, как называются наши войска?
        - Силы обороны, сержант.
        - От кого мы обороняем Остров?
        - От мерзавцев и негодяев, сержант.
        - Ну так выбери одного, самого мерзкого негодяя, и прикончи первым. Он совершает преступление, за которое на Свободных территориях предусмотрена смертная казнь. А потом разделайся с остальными, их можешь оставить в живых.
        - А разве не надо вызвать полицию или доставить их в суд? И вообще, мы же сюда на ягуара пришли посмотреть, а не людей убивать.
        - Не нравятся мне твои мысли, рекрут. Запомни: здесь, и вообще в любом месте, где находимся, мы и полиция, и суд. Сейчас - это конкретно ты, рекрут Веласкес. Так что исполняй свой долг.
        Павел кивнул, поерзал на земле, совместил прицел на экране с головой мелкого дрища, жестом дал понять, что готов стрелять и ждет команды. Сержант кашлянул.
        - Может, тебе еще беспилотник к нему послать с фиксаторами? Чтобы уж точно никуда не делись?
        Веласкес улыбнулся, отключил целеуказатель в очках, снял их, приложил глаз к оптическому прицелу на планке, досчитал до трех, выравнивая дыхание, и мягко нажал на курок. А потом проделал то же самое еще два раза. Все три выстрела уложились в три секунды. Стреловидные пули с мягким тяжелым сердечником и крохотным зарядом, разделенными перегородкой, с вольфрамовыми хвостовиками, каждая весом в семь граммов, разогнанные магнитным полем до скорости пять тысяч километров в секунду, добрались до целей за три с половиной секунды каждая. За время полета пули сбросили скорость почти в два раза, но все равно обладали внушительным импульсом.
        Первый выстрел прошил дрищу нижнюю челюсть, пройдя мимо артерий и раздробив кости и хрящи, отделив ее от лица, коротышку развернуло на месте и швырнуло на землю. Однако он еще шевелился. Второй пробил плечо толстяку, разворотив в месиво сустав, руку оторвало, толстяк тупо смотрел на хлещущую кровь, даже не пытаясь зажать рану. Два выстрела, и оба - не туда, куда он метился, люди на месте не стояли, и за то время, что летела каждая пуля, они успели сместиться. Зато третий заряд попал точно в цель - у амбала на промежности расплылось кровавое пятно.
        15 августа 334 года от Разделения, воскресенье
        Параизу
        Павел не доехал до Кейптауна четырнадцать километров, после сытного обеда его разморило, и он решил найти уединенное место, где можно провести денек в абсолютном одиночестве. Номер в мотеле из пятнадцати домиков, выстроившихся в ряд посреди небольшой возвышенности, стоил в два раза дешевле городского. Возвышенность вырывалась из береговой линии, мыс уходил в океан на семьсот метров, и вода окружала гостиницу с трех сторон. К тому же рядом с ним, на обрыве над белоснежным пляжем, стояла местная достопримечательность, старый маяк, который тоже сдавался - за три сотни за ночь. Павел посмотрел в сети, что люди говорят про этот мотель и конкретно про маяк, можно было дать две десятки горничной, и та пускала постояльцев на самый верх, в ста двадцати метрах от уровня океана, чтобы полюбоваться на окрестности. С верхушки маяка можно было даже разглядеть некоторые ближние острова, один из которых был застроен коттеджами и причалами для яхт.
        Стоянка перед мотелем была практически пуста. Там стояли два байка и один внедорожник. Триста пятьдесят лет назад, когда эту землю начали заселять выходцы с изначальной Земли, через портал протащить машины было невозможно, не позволяли размеры. Их доставляли машинокомплектами, двадцать или тридцать штук, а потом решили, что мотоциклы гораздо компактнее и их не нужно собирать на месте. По сути, все транспортные средства на Острове в той или иной мере повторяли первоначальные экземпляры. Зачем выдумывать что-то новое, если старое тоже неплохо работает.
        Тем более если заменить конструктивные части из стали на сплав титана, алюминия и ванадия: первых двух металлов на Параизу было столько, что хватило бы на сотни миллионов машин, чего не скажешь о железе.
        Павел машины не очень любил, ему куда больше нравился открытый всем ветрам байк, даже в сезон дождей. Он припарковал мотоцикл прямо перед входом и прошел в основное здание - здесь стоял кофейный автомат, играла негромкая музыка, а на стене висел бокс с ключами. Сорок пять реалов с завтраком и ужином, он приложил расчетный чип к считывателю бокса, перевел деньги и получил пластиковый ключ от номера 4. Но сразу в номер не пошел, огляделся.
        Холл занимал практически весь первый этаж, на возвышениях стояли диваны и столики, тут можно было рассадить минимум сотню человек. Чуть ниже находилось открытое пространство, возможно, раньше здесь танцевали, или стояли игорные столы, но на внешнем виде это не сказалось, мраморные плиты пола блестели - за ними тщательно ухаживали. На противоположной от входа стороне монументальная барная стойка из гранита должна была уцелеть даже во время перестрелки, но за ней со стороны бармена никого не было. На двух высоких стульях сидели парень и девушка, скорее всего именно они приехали на байках, оба высокие, тощие, с короткими стрижками и светлой кожей, их можно было принять за брата и сестру. Эти двое даже одеты были одинаково - в рваные синие джинсы и аляповатые майки. Они пили что-то яркое и, похоже, сами справлялись: парень поднялся, прошел за стойку, налил еще два стакана и высыпал на тарелку сушеные ягоды, достав их из шкафчика. На Павла парочка не обратила никакого внимания.
        Павел приложил телефон к сенсору, получил правила заведения - живого обслуживающего персонала тут не было, даже охранника, только вечером бармен следил за порядком и заодно разливал напитки за отдельную плату, и утром, когда солнце уже вставало, появлялись две горничных, они вычищали номера, меняли полотенца и загружали пищевые автоматы. Все остальное постояльцам предлагалось делать самостоятельно, в том числе развлекаться. Парень, выйдя на улицу, еще раз осмотрел окрестности, но вроде бы кладбища, где лежали сдохнувшие от тоски гости мотеля, поблизости не наблюдалось.
        - Наверное, трупы бросают сразу в море, - сказал он сам себе и отправился на берег. До заката оставалось еще часа четыре.
        Пляж возле маяка был шикарным: белый песок, плавный вход в кристально чистую воду; в пятидесяти метрах от берега на воде качался ряд буйков с отпугивателями и защитными сетями, где-то на пределе видимости по водяной поверхности скользили треугольные плавники, но к тому месту, где Павел решил поплавать, они не приближались. Тупорылые акулы существовали на Сегунде задолго до того, как здесь появился человек. Как они сами перебрались из реки одного мира в реку другого, ученые так точно и не установили, но три миллиона лет - достаточный период времени для того, чтобы даже самые невероятные случайности произошли. К буйкам акулы старались не приближаться, чего не скажешь о рыбах паку с квадратными зубами, похожими на человеческие - эти иногда проскальзывали мимо сетки.
        Так что Павел нацепил заодно и сканер, который отслеживал всех крупных особей на расстоянии до ста метров, и только потом нырнул. Вода была в меру теплой, не очень соленой - из-за впадающей неподалеку в океан Рио-Лунго. Через полчаса Веласкес вылез из воды и запрыгал на песке, вытряхивая из уха воду. Полежал на берегу, повторил заплыв еще раз. И так почти до ужина, который здесь начинался с первыми сумерками.
        Немного отдохнув в номере, Павел прошел в общий холл, помахал рукой парню, сидевшему возле бара - его подружка куда-то исчезла, зато появился бармен, точнее - барменша, женщина средних лет, довольно миловидная и явно молодящаяся, с растрепанными светлыми волосами. На бейджике было написано имя - Мари. Негромкая музыка все так же звучала из встроенных в стойку колонок, что-то блюзовое. На большом экране двадцать человек бегали по зеленому полю - чемпионат по футболу должен был начаться в октябре, и как раз заканчивались отборочные игры.
        Ужин никто не собирался готовить, сюда привозили уже скомплектованные наборы, которые Мари кидала в автомат, и через пять минут постоялец мог забрать его в номер и там съесть в одиночестве или воспользоваться одним из диванов и столиком, а заодно взять что-нибудь выпить.
        Павел хотел было так и поступить, в компании жевать всегда приятнее, но тут его взгляд упал на четвертого постояльца, который показался ему знакомым. Невысокий мужчина, с кожей оливкового оттенка, седеющими короткими волосами, выдающимся носом и глазами навыкате, сидел на диване и нехотя что-то жевал, запивая еду пивом. Перед каждым глотком он чуть морщился, словно вкус напитка был ему неприятен. На мага он взглянул мельком и, как показалось Павлу, с неудовольствием. Возможно, мужчина был мизантропом, и каждый новый человек доставлял ему душевные страдания. Но он заплатил ровно столько же, сколько Павел, так что мог сидеть и страдать сколько душе угодно.
        Тем не менее Веласкес был готов избавить его от своего присутствия. Когда барменша Мари принесла и ему пиво в запотевшей кружке, Павел вспомнил, где он раньше видел этого человека. Пятнадцать лет назад, в приюте, на острове Мечты, тот работал старшим воспитателем. Звали тогда мужчину Шань Ли, он занимался с детьми физической подготовкой. Кроме Павла, у воспитателя было еще три сотни подопечных, но Веласкес надеялся, что изменился достаточно, чтобы не привлечь к себе внимания - вырос, разросся в плечах и бицепсах, состриг длинные волосы и почти ничем не напоминал того тощего глиста, которым попал в приют.
        Павел встречал некоторых людей из прошлой жизни, особенно в последние четыре года, но никто пока не связал воедино его и того тощего мальчишку, которого перевели в июне 323 года в другой пансион, для проблемных подростков, где он и утонул года через три. И он очень рассчитывал на то, что это так и дальше будет продолжаться. Не было никаких причин волноваться, Паулу Гомеш умер восемь лет назад, когда Павел Веласкес уже отметился на Свободных территориях. К тому же Кавендиш очень постарался, чтобы не только отпечатки пальцев и ген-код, но и многие детали были изменены в архивных файлах, это несложно, когда ты продвинулся по карьерной лестнице до помощника главного инспектора Службы контроля. Единственного помощника.
        Поэтому он спокойно сидел, цедил пиво и ждал, когда его старый знакомый наконец покончит со своим ужином и свалит к себе. Через пять минут после того, как Шань Ли ушел, он забрал коробку с едой и вышел на улицу. Солнце уже садилось, но еще не наступил тот момент, когда видимость падает, ветер почти совсем стих. На стоянке Шань Ли открыл переднюю дверь своей машины и, видимо, собирался уезжать.
        Павел нацепил служебные очки - и Сол еще слишком сильно светил, и репортаж про маяк мог пригодиться на худой конец, мысленно пожелал Шаню хорошего пути, все эти сельские пансионы, где отдыхаешь в одиночестве и тишине, хороши первые несколько часов. С того места, где стоял маг, была видна верхушка маяка, в гаснущих лучах она выглядела, словно шпиль старинного замка. Веласкес собирался подняться наверх и немного поснимать, и уже повернулся в сторону своего номера, чтобы оставить там еду, когда на стоянке показалась девушка, та, что была днем с парнем, сидящим внутри. Она явно была напряжена и очень торопилась. Настолько, что чуть было не сбила Павла с ног. Девушка была в кожаной куртке и обтягивающих голубых джинсах, руки она держала в карманах, но под полой куртки у нее был пистолет в кобуре.
        Ничего необычного, практически все носили с собой оружие, Остров был местом опасным, особенно на Свободных территориях. У самого Павла карабин лежал в байке, а пистолет - в номере, но если бы он собрался выйти за территорию мотеля, то тоже взял бы его с собой.
        Девушка стремительно шла с угла стоянки по направлению к нему, траектория ее пути шла как раз мимо машины воспитателя. Парень из бара тоже вышел, он встал чуть позади Павла, и маг ощутил дуло пистолета у своего виска.
        - Не шевелись, - посоветовал ему голос сбоку. - И не вздумай кричать.
        Павел застыл. Ему сразу пришло в голову, что это могут быть люди Карпова, непонятно зачем, но они его выследили. Но потом ситуация изменилась.
        Когда девушке оставалось несколько шагов до Шань Ли, она выхватила из наплечной кобуры пистолет и, почти не целясь, выпустила очередь. Пороховое оружие не требовало подготовки, в отличие от разгонного, но и попасть в цель из него было значительно труднее, к тому же у нее дрожала рука. Из двадцати восьми пуль только три попали в жертву, остальные ушли в молоко.
        Первая пуля ударила в плечо, Ли стоял к девушке боком, прикрываясь спереди дверью машины и опершись одной ногой на сиденье, таким образом и спина его была частично прикрыта. Вторая попала в ногу. Судя по тому, как брызнула кровь, Шаню повредило артерию. И третья попала в шею, вырвав кусок, так что, скорее всего, бывший воспитатель после первой очереди был уже мертв, он свалился внутрь машины, скрывшись из виду.
        Потом девушка посмотрела на Павла и потянулась к кобуре, чтобы сменить обойму.
        Маг оценил свое положение как почти безнадежное. Тот, кто держал его на прицеле, стоял совсем рядом, и можно было попытаться выбить пистолет из рук, но тощий предусмотрительно отступил на шаг, так что пока он будет разворачиваться, чтобы уйти с линии выстрела, ему несколько раз прострелят голову.
        Девушка не была профессионалом, ее кобура висела неправильно, обойма была внутри, а не на магнитных захватах, и чтобы ее вытащить, ей понадобится несколько секунд.
        - Эй, - Павел показал ладони, - я ничего не видел.
        Совершенно бессмысленные слова, но так он вызывал ответную реакцию. Когда убийцы начинают говорить, вместо того чтобы стрелять, появляется шанс.
        - Стой, где стоишь. - Тощий явно волновался, Веласкес скосил глаза, пистолет у него тоже подрагивал в руках. Возможно, ему предстояло первое убийство.
        Шань Ли в простреленной машине не двигался.
        Павел еще шире развел руки, демонстрируя, что он точно не собирается ничего делать, и перенес центр тяжести на левую ногу. В том, что тощий стоял близко, были свои плюсы и минусы.
        Минус в том, что с такого близкого расстояния попасть нетрудно.
        А плюс в том, что, меняя положение головы, он резко менял угол между ней и направлением ствола. Завести пальцы левой ноги за щиколотку правой, согнуть колени, заставляя тело вращаться, потом оттолкнуться правой ногой и перекатиться поближе к тощему - тогда девушка наверняка не станет стрелять, чтобы не попасть в приятеля, а тому придется опустить пистолет вниз. И тогда его можно попытаться сбить на землю.
        Оба убийцы смотрели на будущую жертву и не заметили, как байк Павла тронулся с места. По команде он должен был подъехать к хозяину, как раз прямо туда, где стоял тощий.
        - Ребята, я на вашей стороне, мне тоже не нравился этот придурок, он чавкал и облизывал пальцы. - Байку Веласкеса надо было преодолеть всего двадцать метров, и он уже проделал пятую часть этого пути. Слишком короткого, и мотоцикл не разгонялся, а двигался плавно. Но никто не предполагал, что транспорт можно использовать как оружие.
        - Мы тебя просто свяжем, - пообещала девушка, наконец вытащив магазин из кобуры. Она пыталась отстегнуть старый, но тот, похоже, заклинило. В дешевых моделях пластик от очередей мог расплавиться или треснуть.
        И тут бетонное покрытие рядом с девушкой взорвалось, обдав ее каменными брызгами. Она взвизгнула, дернулась, но следующий выстрел попал ей прямо в грудь, убийцу отбросило на землю, рука, держащая пистолет, ушла вверх, а сам пистолет полетел в воздух. К сожалению, не Павлу в руки.
        Тощий, держащий его на прицеле, отвлекся, и маг начал действовать. Он оттолкнулся обеими ногами назад и вбок, запрокидывая голову, подогнул левую ногу, выворачивая правую. Левой рукой ударил по кисти тощего, выбивая пистолет, правая рука двигалась навстречу левой, ударяя по суставу. Послышался хруст, сустав явно не выдержал, и убийца покачнулся навстречу магу. Павел подхватил пистолет за ствол и что есть силы вмазал тощему в челюсть. Тот упал, но сориентировался, перекатился и бросился бежать, у него было несколько секунд, чтобы скрыться за машиной Шань Ли, пока Веласкес прицеливался.
        Но убежать тощему не дали, еще один выстрел неизвестного стрелка попал ему в спину, бросив вперед.
        Стреляли откуда-то со стороны моря, и явно из винтовки; Павел мысленно прочертил линию, скорее всего, третий убийца засел на маяке. Только почему он стрелял в девушку и парня, а не в Шаня, было непонятно.
        Павел отступил на несколько шагов назад, под защиту здания мотеля, байк, практически доехавший до него, чуть изменил направление, но слишком медленно. Еще одна пуля ударила прямо в колесо, мотоцикл покачнулся и рухнул на бетон, и теперь его было не достать. А вместе с ним - и карабин. Значит, пока что стрелок был на маяке, и у Павла было минуты полторы. Аккурат столько, сколько понадобится убийце, чтобы спуститься вниз и добежать до главного или служебного входа, если он решит это сделать.
        На стоянке лежали два трупа, еще один, потенциальный, валялся в машине. Позади него была барменша, неизвестно, на чьей она стороне. Между стрелком и женщиной, продающей спиртное, он выбирал женщину, пистолет тут был так себе помощником, на открытом пространстве снайпер с винтовкой имел явное преимущество. Другое оружие подбирать с открытого места Павел не решился, проверил пистолет - обойма была полной, к длинному стволу был пристегнут лазерный прицел, на дальних расстояниях вещь абсолютно бесполезная и только сбивающая с толку. Зато в помещении эта штука могла пригодиться.
        В мотоцикле кроме карабина остались и очки со сканером, без них маг не мог определить, есть ли кто поблизости живой, а браслет он снимать пока не решался.
        Прошло десять секунд.
        Возле мотеля пока никто не появился.
        Павел проверил коммуникатор, нажал на кнопку экстренной связи, на ближайший полицейский участок ушел сигнал, полиция Свободных территорий была ничем не хуже городской, только что побыстрее и постройнее. Вызов принял робот и сообщил, что камеры мотеля уже зафиксировали перестрелку. И потребовал оставаться на месте до прибытия группы.
        Веласкес задом попятился к двери, зашел в холл, по стенке добрался до барной стойки, переводя прицел на потенциальные точки обстрела - монументальное сооружение казалось самым подходящим местом для того, чтобы затаиться и ответить полиции, когда та наконец решит с ним связаться.
        За стойкой лежала барменша - одного глаза у нее не было, пуля вошла в него и вышла возле уха в задней части черепа, в луже крови плавали кусочки мозга и костей. Хорошая новость - она была на его стороне, плохая - женщина была мертва, пульса не было. Бар находился в углу, оба выхода, главный и служебный, разделял угол в девяносто градусов, Павел выбрал место, с которого мог контролировать оба, и приготовился ждать.
        Глава 13
        15 августа 334 года от Разделения, воскресенье
        Параизу
        Двадцать минут. Столько Павел ждал, пока кто-то появится. Он успел, не теряя визуального контакта с выходом, дотянуться до бутылок в холодильнике и достать пиво. И даже выпить его. За дверью слышался какой-то шум, значит, на стоянке появились новые действующие лица. И это был не стрелок, не стал бы он разговаривать сам с собой.
        На экране телевизора футболисты вышли после перерыва на поле и начали снова пинать мяч. Чемпионат обещал быть интересным, из сорока команд, финансируемых городами и компаниями, в турнир выходили двенадцать. Даже на отборочных играх стадионы были переполнены, уж что говорить про основные, билеты давно раскупили.
        Павел футбол любил, но еще больше он любил свою жизнь, и поэтому на игру почти не отвлекался. Он примерно представлял, что происходит снаружи. Два варианта.
        Первый - никакой полиции там нет: если это бандитские разборки, то на Свободных территориях служители закона в них стараются не встревать. Значит, там крутые ребята осмотрели место и ждут команды. Тут у мага был шанс: если целью был не он, то эти ребята не захотят светиться на записях с лицензированной камеры, которую он включил еще на улице, сразу после первых выстрелов, аккурат перед тем, как девушку подстрелили. Пусть даже лицензия здесь не действует, уровень защиты оборудования никуда не делся. Они договорятся, он спокойно уедет, а потом сотрет запись, никто никого обманывать не будет. В худшем случае накинут мешок на голову и вывезут поближе к Кейптауну. По большому счету пришлый маг из столицы здесь никому не интересен.
        Второй - полицейские все-таки приехали, и тогда у Павла начнутся проблемы. Обычная перестрелка означала обычное расследование, но если в ней участвовал маг, в дело включалась Служба контроля. А Службу контроля очень не любила полиция, в основном за то, что те плевать хотели и на законы, и на тех, кто их охраняет. И тогда здесь появится кто-то из местного отделения, а Павла будет ждать очередная проверка. Очень неприятная. И запись в этом случае тоже придется удалить, а репортаж получался неплохой, такой и в «Ньюс» можно было продать - они заплатят и за расширение лицензии тоже. С обычным видео куда проще, слить на любой сервер, и через три секунды он уже в сети, а с лицензированной записью все гораздо сложнее, за это могут отшлепать. Лицензия Веласкеса распространялась только на официальные территории - Верхний и Нижний город и протектораты. По идее, маяк можно было подвести под категорию высотного здания, и тогда в радиусе двадцати метров от него лицензия действовала, только съемка велась из другого места.
        Человек, зашедший в дверь, был ростом чуть выше Павла и в плечах шире раза в полтора. Загорелый, черноволосый, в тактических очках и военном комбинезоне. Никаких знаков различия. В руке у него была увеличенная версия пистолета - ручной пулемет на две сотни выстрелов, с магнитным разгоном. Он негромко гудел, значит, стрелять гость мог начать в любую секунду.
        Но делать он этого не стал. Красную точку на своей груди незнакомец нарочито игнорировал. От двери до барной стойки незнакомцу предстояло преодолеть около двадцати метров, у Павла было преимущество в виде барьера, гость вел себя мирно и сократить расстояние не пытался. Хотя вполне мог быть тем самым стрелком из маяка.
        Незнакомец достал из кармана пластину с эмблемой, помахал в воздухе.
        - Служба контроля Свободных территорий, группа поддержки специальных операций, лейтенант Краузе, - представился он.
        Павел молчал. Этот Краузе мог сколько угодно махать любыми пластинками, на лейтенанта он был совершенно не похож. Во-первых, бородкой, ни у кого из военных Павел не видел растительности на лице. Во-вторых, одеждой - обычная кожаная куртка, джинсы, высокие кроссовки и черная майка. И в-третьих, Служба контроля никогда не ограничивалась одним человеком, если дело касалось магов и перестрелок. Тут должна была работать группа как минимум из пяти бойцов и дежурного мага, тот бы проверял Павла, пока остальные держали его на прицеле. И еще одна группа должна была разложить полицейских на земле, если те вдруг решили бы, что это их дело.
        - Вижу, не веришь ты мне, Веласкес. - Бородатый усмехнулся, убрал пистолет в кобуру, развернул руки ладонями к стойке. - Я медленно подхожу, показываю карту, ты считываешь браслетом чип, потом мы разговариваем, я тебя задерживаю и отвожу в ближайшее отделение Службы. Понял?
        - Нет, - Павел усмехнулся в ответ. - На колени, руки за голову и медленно опускайся лицом вниз. Или я тебе помогу. А потом ждем полицию.
        Теперь все зависело от ответа гостя. Если он послушается, то точно бандит.
        - Будешь стрелять? - Краузе, или кто он был на самом деле, недоверчиво качнул головой. - Ты же понимаешь, парень, после этого ты труп. Там снаружи уже есть три, местные полицейские их осматривают, плюс внутри один, и знаешь, я могу плюнуть на то, что ты из наших клиентов. Можешь корчить из себя тут целку-недотрогу, но бьюсь об заклад, что пистолет не твой, и из него кого-то здесь пришили. А это значит - тебя запрут надолго, пока мы будем выяснять отношения. Так что ты, парень, влип.
        - Это мы еще посмотрим. - Маг не шелохнулся, держа палец на спусковом крючке.
        Насчет алиби он не волновался: лицензированная камера зафиксировала, что труп он обнаружил после перестрелки.
        - Ах да, ты же у нас журналист, - бородатый покачал головой. - Думаешь, я этого не учел? Мы можем приостановить лицензию, хоть вчерашним числом. И ты будешь год минимум доказывать, что не виноват. А потом судья решит, что ты врешь.
        - Нет, - Павел покачал головой. - Так мы не договоримся. Я сдамся Службе, но только когда буду уверен, что ты тот, за кого себя выдаешь. Так что пистолет на пол.
        - Хорошо, - здоровяк равнодушно пожал плечами.
        Он положил пистолет вместе с кобурой на пол, медленно, не делая резких движений, подошел к стойке, положил на нее карточку и отошел обратно к двери, держа руки на виду. Павел приложил к карточке браслет, на экране коммуникатора появился Краузе, его лицензия и официальное подтверждение от Службы контроля. Павел перекинул ему на комм файл с видео перестрелки - тот, который снимала обычная камера в очках.
        - Стреляли с маяка. - Маг решил на некоторое время поверить бородачу.
        - Догадываюсь, - кивнул тот, просматривая видео. - Записи совпадают?
        Павел кивнул. Лицензированные камеры отличались от обычных тем, что изображение нельзя было подделать, файл не копировался на другой носитель, а перемещался полностью, и только такие записи принимались судом в качестве доказательств.
        - Он сбежал. На маяке нашли оружие, винтовка, обычная пороховая, но с ворованным армейским прицелом. Полиция ее уже забрала и теперь ждет, что ты скажешь. И вообще, у меня сегодня выходной, так что решай быстрее.
        - У меня есть выбор?
        - Выбор есть всегда. Ты, я думаю, сам знаешь, что тебе предстоит. Или я под свою ответственность вытаскиваю тебя отсюда, отправляю видео в Службу, там подтверждают, что ты не виноват, или садишься в следственный блок. Полицейские только обрадуются, особенно когда осмотрят пистолет и обнаружат, что лицензия у камеры просрочена - а я, повторю еще раз, постараюсь, чтобы ее аннулировали вчерашним числом. Им нужен убийца, и магов на планете не очень любят. Точнее говоря, ненавидят. Сложи один и один, Веласкес, давай, напряги мозг, я - твой шанс, все вопросы потом, когда свалим отсюда. Где твои вещи, в номере? Даю тебе три минуты, чтобы все собрать.
        - Какой твой интерес, Краузе? - Павел положил пистолет на стойку.
        - Об этом мы с тобой поговорим, как только уберемся подальше, - правильно понял его вопрос лейтенант.
        Они вышли на стоянку, там почти ничего не изменилось, кроме того, что на площадке появились четверо полицейских - патрульный, два детектива и сержант. И еще две машины. Краузе помахал своей карточкой, Павел подошел к внедорожнику с эмблемой полиции Свободных территорий, сержант достал шнурок, соединил очки и блок камер в салоне, и маг перекинул ему видео с редакционной камеры - до того момента, как Краузе появился в холле. Файл тут же исчез на одном носителе и появился на другом. У Павла на камере появилось подтверждение с идентификатором получателя.
        - Благодарю, - равнодушно сказал сержант. Он наверняка уже посмотрел запись с камер мотеля, и то, что ему отдал Павел, ничего нового расследованию не давало. - Можешь ехать, а от вас я жду запись на согласовании передачи свидетеля.
        Краузе кивнул.
        - В номер, и уезжаем, - напомнил он Павлу.
        Веласкес подошел к своему байку. Мотоцикл можно было отремонтировать, но вставал вопрос с транспортировкой, поэтому он просто послал сообщение страховой, та сама заберет байк, выставит конский счет и доставит уже починенный агрегат прямо домой.
        Он вытащил из сиденья карабин и очки со сканером, отнес в номер, положил в сумку к остальным вещам и вышел на парковку. Это заняло даже меньше трех минут. Маяк так и остался в списке мест, которые надо как-нибудь посетить. Краузе уже ждал его в своем полувоенном джипе.
        - Что теперь?
        - Давай залезай в машину, умник. - Краузе распахнул пассажирскую дверь, дождался, пока Павел бросит сумку на заднее сиденье и усядется. - С этого момента можешь считать себя временно нанятым на работу, статья пятнадцатая уложения о магах. Процитировать?
        - Обойдусь.
        У каждого жителя Острова был прошит в телефоне шифрованный канал для официальных сообщений. Вот именно по такому каналу и пришло подтверждение. Теперь Павел считался временно призванным на службу - за отказ магу обещали испортить жизнь надолго, сама статья пятнадцать была короткой, а вот наказания за ее невыполнение занимали целую страницу. Он мысленно выматерился, приложил браслет к комму, серебристый ободок пискнул и три раза моргнул красным.
        - У меня редакционное задание, - сказал он.
        - Одно другому не мешает. Привыкай делать два дела сразу, ты в армии, сынок, - лейтенант довольно хмыкнул. - Добро пожаловать в Службу контроля, капрал Веласкес, теперь ты узнаешь ее с другой стороны.

* * *
        Три фуры выехали со склада рано утром, когда Сол еще только намеревался появиться на линии горизонта и хорошенько прожарить это место и вообще весь Остров. Ящики снова были сложены в прицепах, девушка управляла первой машиной, Марио с приятелем - остальными двумя. Фуры проехали до шоссе, свернули на Кейптаун, обогнули его с западной стороны, ушли на Свободные территории и через полчаса остановились на стоянке нового порта. Причалы с яхтами и катамаранами уходили далеко в океан, для грузовых перевозок существовал отдельный дебаркадер, немного в стороне, с обшарпанной будкой охранника и небольшим домиком департамента контроля перевозок.
        В воскресенье обязанности охранника и сотрудника департамента исполнялись одним и тем же лицом, пожилая женщина, тучная и неторопливая, переваливаясь, словно толстая откормленная утка, прошлась вдоль машин, просканировала чипы, проставила в сопроводительных документах отметку о том, что груз покинул Параизу, и ушла обратно в домик, смотреть телевизор. Ей платили не за то, чтобы она не разрешала вывозить запрещенные товары, а за то, чтобы не пускать их сюда, на Остров. Но и эти обязанности она исполняла кое-как, у женщины было двое детей, один учился в колледже, а второй бездельничал, и за каждого приходилось платить.
        Возле дебаркадера покачивался на волнах морской грузовой катамаран с большой площадкой для груза. Через двадцать минут появились рабочие, они подвезли погрузочные модули с кранами и лебедками, перегрузили на них сначала один контейнер, по выдвинутым рельсам переместили его на площадку катамарана, потом отправили туда же второй и третий. Девушка рассчиталась с рабочими, залезла в грузовик, то же самое сделали и остальные двое водителей. Пустые машины выехали с территории склада и отправились обратно.
        Катамаран отплыл сразу, как только третий контейнер был погружен на борт. Водометы перекачивали воду с усилием, она бурлила, и корабль хоть и медленно, но верно набирал скорость. Через полчаса он отошел от берега на пятнадцать километров, держа курс на северо-восток. По документам точка назначения находилась в семидесяти километрах от Кейптауна, небольшой частный островок, на котором располагался любительский аэродром и большой причал. Катамаран подошел к пристани и выгрузил все три контейнера в закрытый ангар.
        Большая часть груза переместилась на склад, а двенадцать ящиков из первой фуры погрузили на другой катамаран с мощными водометами. Со склада добавили еще четыре ящика, один в один, как те, что привезли. На борт катамарана взошла команда, семь человек, шестеро - с большими сумками и в походной одежде, а один, смуглый и невысокий, в синем костюме и бежевых мокасинах - налегке.
        Скорость катамарана по документам, выданным покупателю, была тридцать узлов, но после покупки судно подвергалось доработке, в частности, глиссирующие крылья были заменены на более скоростные, а к водометам добавились винтовые двигатели - на них судно разгонялось до выхода на крейсерскую скорость, которая теперь составляла больше пятидесяти узлов, или почти сто километров в час.
        До выхода на эту скорость катамарану понадобилось семнадцать минут, он приподнялся над водой, удерживаемый подводными крыльями, и помчался на юго-восток. Через час судно скинуло в воду буй, на котором стоял идентификационный чип, и теперь средства слежения считали, что корабль дрейфует за одинокой скалой в двухстах километрах от Острова. Таких любителей уединения было много, тысячи, и слежка представляла собой простую формальность. Сразу после этого включился стелс-режим, судно на секунду пропало с радаров - обычные помехи.
        Еще через четыре часа, когда Параизу и катамаран разделяли почти пятьсот километров, и средства прямого наблюдения на Великих скалах уже не доставали до него из-за кривизны планеты, корабль зашел внутрь небольшого архипелага из двух десятков островков, окружавших большой, вытянутый на север почти на десяток километров.
        Судно замедлило ход, подплывая к острову, и выкинуло надувной причал. Двое пассажиров вышли на берег, закрепили причал к камням и помогли еще четырем выгрузить ящики - те были тяжелые, приходилось их поднимать по двое. Восемь ящиков отправились в одну сторону, восемь - в другую.
        Пассажир в костюме спустился на берег, только когда все ящики стояли на песке. Он подошел к тем, что были сложены справа, остановился. Тут же подбежали двое, вскрыли ближний ящик.
        В нем лежала женщина средних лет, со светлой, почти прозрачной кожей, рыжеватыми волосами, в оранжевом комбинезоне. Руки у нее были сложены на груди. И на левой был браслет.
        Седьмой кивнул, дождался, пока все восемь ящиков будут вскрыты, - в каждом лежал человек в оранжевом комбинезоне и с браслетом на руке. Седьмой прошелся между ними, прикладывая ко лбу пластину, шесть раз она загоралась зеленым, один раз оранжевым и один раз - красным.
        Один из тех, кто открывал ящики, шел рядом с седьмым. В руке он держал пистолет. Тот, на которых пластина отреагировала красным мерцанием, был мертв, и ящик закрыли обратно. Того, кто обозначился оранжевым, человек с пистолетом пристрелил. Два выстрела в грудь и один - в голову.
        Человек в костюме убедился, что они мертвы, и начал снимать браслеты - сначала с мертвецов, потом со всех остальных, это заняло у него меньше двух минут. Потом он перекрыл капельницы с раствором, который подавался в кровь каждому из людей в ящиках. К этому времени причал уже был свернут, на берегу осталась платформа, на которую седьмой встал, и его тросом притянуло к катамарану, где его ждали шестеро остальных пассажиров. И как только седьмой поднялся на борт, судно отчалило и, набирая скорость, направилось на северо-запад, в сторону Тахо.
        Оно скрылось из виду через полчаса. А еще через двадцать минут женщина с рыжими волосами закашлялась и, цепляясь руками за борт ящика, попыталась сесть. Она выдернула трубку из иглы, воткнутой в вену на руке, и пыталась понять, где она и что с ней происходит. То же самое попробовали сделать и остальные пятеро.
        Кораблю потребовалось еще три часа, чтобы оказаться в зоне охвата станциями связи и подобрать буй. С этого момента радары снова стали видеть его как движущуюся цель.
        Седьмой пассажир связался с Тахо, а оттуда - с Верхним городом.
        - Осталось шесть посылок, - коротко сказал он. - Одну потеряли по дороге, а вторая испортилась.
        - Клиент будет недоволен, - тут же отреагировал его собеседник. - Он заплатил за восемь, значит, и получить должен восемь.
        - Накладки. - Седьмой был совершенно невозмутим. - Ты сам виноват, я тебя предупреждал, что потери неизбежны.
        - Но в прошлые два раза их не было.
        - Раз на раз не приходится. - Седьмой подставил лицо морскому ветру, брызги приятно холодили кожу. - Цена остается такой же, но я что-нибудь придумаю. Возможно, товар будет качеством похуже или вообще из другой лиги, но в качестве статистов они сойдут.
        - Качество мы не гарантируем, - повеселел его собеседник. Седьмой всегда делал то, что обещал. - Клиент будет через шесть дней, постарайся, чтобы хотя бы один был такой же, как эти.
        Седьмой отключил связь. За четыре дня предстояло найти еще двух людей и выбросить в воду рядом с островом, дальше они сами доберутся. Не такая уж сложная задача, тем более что один особенный вариант вроде как наклевывался. В крайнем случае обычные тоже сойдут.

* * *
        Фабрика неожиданно ответила на запрос Волковой. Шарики из биополимера играли роль поплавков для рыболовных сетей и сонаров, опускаемых на глубину, и, по заверениям менеджера, не продавались частным клиентам. Маркировка на коробках совпадала с партией, купленной два года назад небольшой компанией со Свободных территорий неподалеку от протектората Хай-Чен. Менеджер очень удивился, что кто-то вообще захотел их приобрести отдельно. И вообще, эта модель уже не выпускалась.
        - Рыбы реагировали на запах красителя, сеньора, - заявил он. - Были случаи, когда он их отпугивал, и улова не было, клиенты подали несколько неприятных исков. После этого мы отказались от их выпуска.
        - Шарики, которые мы нашли, были белые, точнее бежевые, - сказала Настя.
        - Это исключено, - уверенно заявил менеджер. - Мы добавляем краситель сразу в массу. Четыре цвета на выбор - оранжевый, красный, розовый и фиолетовый, последний - с люминофором. Возможно, какая-то ошибка, кто-то использовал нашу упаковку.
        - Может, кто-то еще выпустил такие?
        - Спросите у наших конкурентов, но они вам скажут то же самое: материал без красителя не производится, он быстро разрушается при дневном свете. Скорее всего, какая-то кустарная мастерская постаралась.
        Офицер из техотдела информацию получил и обещал, что проверит шарики тщательнее, чем собирался.
        - Во вторник, в крайнем случае в среду, детектив, я смогу их осмотреть и вернуть, - пообещал он. - Вы же сами сказали, обычный пластик, но все равно проверить придется. Очень много работы. Приходится заниматься этим даже на выходных.
        На заднем плане слышались женский смех, музыка и плеск воды.
        Дело с Марковицем зашло в тупик, оставался только один конец, за который стоило потянуть. Веласкес. Тут Настя была уверена на все сто процентов, что этот парень как-то замешан. Не в убийстве, кишка тонка у этого репортеришки, но маг определенно что-то знал.
        И удрал - его дом, а точнее секция в длинной кишке жилых блоков, разделенных гаражами, был закрыт. Пришлось найти управляющего, который и жил, и работал, и отдыхал в одном из таких блоков. Невысокий жизнерадостный толстячок сидел в шезлонге рядом с бассейном и, сложив руки на пухлом животике, смотрел на воду.
        - Это невозможно, детектив, блок стоит на охране, - заявил он. - Уверен, у вас есть ордер от судьи?
        Настя нащупала рукоятку «глока», это не ускользнуло от внимания толстячка.
        - Вы ведь не из нашего участка, детектив? - Он вязко улыбнулся, словно она собиралась раздеться перед ним. Управляющий явно получал удовольствие от разговора.
        - Шестая улица.
        - Около той церкви, где внизу ночной клуб? - Толстяк прямо-таки расплылся от радости по шезлонгу. - Отличное место. Богатый район, конечно, я понимаю, вы не привыкли, когда вам отказывают. Ничего не могу сделать. Наш участок в трех кварталах отсюда, попробуйте найти там кого-нибудь в понедельник. Или дождитесь судью, он будет во вторник, после обеда.
        Настя не стала спрашивать, почему все судьи появляются только во вторник, она и так это знала: сначала эти бездельники собирались в гольф-клубе, пили пиво по пятнадцать реалов за бутылку, играли в гольф вместе с адвокатами, мэром и членами городского Совета, основательно, не торопясь, рассчитывая каждый удар, и потом, после отличного обеда в ресторане с видом на скалы, появлялись на работе. Без судей, по мнению детектива, этот город и вообще весь остров стал бы куда лучше, но свое мнение Настя держала при себе. Она сдержанно поблагодарила толстяка, вышла на улицу, огляделась - камеры были понатыканы везде, но даже в самой лучшей системе наблюдения есть слепые места.
        Она нашла одно такое - прямо напротив блока Веласкеса, кто-то позаботился заранее, вывел из строя несколько сканеров и камеру, совмещенную с отпугивателем для птиц. Противоположную сторону улицы занимал пустырь, на котором хотели строить торговый центр, но потом передумали, и теперь там был склад стройматериалов. Волкова по своему опыту знала, что штраф за мусор - один из самых легких для полиции и неприятный для собственника участка, поэтому ей пришлось погулять по пустырю, прежде чем она нашла то, что нужно.
        Кусок кирпича.
        Размахнувшись что есть силы, детектив запустила его в блок Веласкеса, прямо в панорамное окно, и тут же выстрелила из пистолета, аккурат перед тем, как камень врезался в прозрачную преграду. Усиленное стекло спокойно выдержало бы удар, но в сочетании с пулей все вышло так, как она и хотела - окно пошло трещинами, и часть его упала внутрь, в гостиную.
        Охранник от управляющей компании появился через несколько минут, Настя уже ждала его на дорожке к дому, показала карточку с чипом.
        - Видели, кто это сделал? - охранник предпринял попытку взять расследование в свои руки. Это был немолодой грузный мужчина низкого роста, с внушительным животом, затянутым в национальный халат, и в сандалиях на босу ногу. В первой же серьезной схватке он бы погиб - от инфаркта или инсульта, но героических поступков от него никто не требовал, только зафиксировать ущерб, вызвать полицию из местного участка и сообщить в страховую компанию.
        Волкова ему даже отвечать не стала, по правилам, если сотрудник полиции оказывался на месте происшествия, вполне мог начать расследование. Охранник был в курсе этого, просканировал ее удостоверение, разблокировал дверь в блок и предупредил, что рабочий из страховой будет только к вечеру. И что он сам подойдет тогда же.
        - Появишься, когда я тебя позову, - Настя жестко пресекла его попытки быть независимым. - Осмотр займет полчаса максимум, я ждать не буду. Могу сама за тобой зайти, заодно проверю лицензию.
        Охранник посмотрел на нее с ненавистью, но больше ничего не сказал и ушел, тяжело дыша.
        Настя уже собиралась войти внутрь, как рядом с калиткой остановилась машина частной охранной службы. Но и с ними никаких проблем не возникло: двое, мужчина и женщина, бывшие полицейские, узнав, что детектив была поблизости и все сделает сама, только обрадовались и тут же укатили дальше, по своим делам.
        За полчаса можно было обыскать не только весь дом, но и целый квартал, Волкова включила сканер и начала с беглого осмотра первого этажа. Здесь ничего интересного не было, две работающие камеры, которые она временно отключила со своего коммуникатора, небольшая кухня с минимумом посуды и старым кофейным автоматом, кладовка со всяким барахлом, которым давно никто не пользовался. Почти никаких электронных устройств. Стены не вскрывались, в полах полостей не было, если этот маг и устроил тайник, то из таких материалов, которые сканером не определялись. Стоили стелс-композиты очень дорого, бокс для хранения - в треть цены этого дома, так что найти тут такой Настя не надеялась. Она несколько раз выдвинула и задвинула кровать, оценила удобство, решила у себя дома сделать точно такую же. И поднялась на второй этаж.
        Спальни всегда приносили гораздо лучший улов. Люди использовали спальные места для хранения личных предметов, полагая, что чем ближе они к ним находятся, тем труднее до них добраться посторонним. На самом деле все было с точностью до наоборот, спящие люди для преступников помехой не были.
        Одной спальней никто не пользовался, это было видно сразу - идеальная чистота и никаких вещей. А вот во второй, решила Настя, Веласкес развлекался с подружками, тут стоял стол с зеркалом и присутствовала легкая неряшливость. На самом деле, с точки зрения Павла, как и почти любого другого мужчины, все было в полном порядке, но на взгляд Волковой, уборщице маг переплачивал. Кровать была убрана кое-как, кое-где оставалась пыль, на ковре - затертый след от чего-то темно-коричневого.
        - Любишь кофе в постель таскать, гаденыш, - догадалась Настя, ведя сканером вдоль плинтусов. Их не трогали, ну если только тряпкой, и то легонько и без энтузиазма.
        Джекпот ждал ее прямо под кроватью. Небольшой кожаный чемоданчик, он даже заперт не был.
        Служебная камера была заранее отключена, не хватало еще вовлечь в расследование участок: с какого-то момента детектив начала считать, что это ее личное дело. Она провела пальцем по сенсору замка, и чемоданчик распахнулся. Он был почти пуст. Почти.
        - Так-так. - Насте все же пришлось включить камеру.
        В чемоданчике лежала толстая пачка пластиковых банкнот по тысяче, с активной голограммой; она натянула перчатки, пересчитала деньги - ровно двести пятьдесят тысяч реалов. Достала пакет для улик, положила туда банкноты, пакет положила обратно в чемодан. Взяла в руки лист пластика размером с ладонь.
        Это была настоящая, напечатанная красками фотография женщины, молодой, чуть старше Насти. Светловолосая красотка в серебристом бикини сидела на корме яхты, глядя прямо в объектив - уверенным и слегка надменным взглядом, так смотрят не содержанки или шлюхи, а те, кто платит сам и кого не заботит цена. Рядом с ней, видимо, сидел мужчина, от которого на фото осталась только рука, обнимающая женщину за талию. Были видны длинные пальцы и перстень на среднем, неудачно перевернутый - что за печатка, разглядеть было сложно. Но в лаборатории восстановят, им только дай за что-нибудь зацепиться.
        - Это что за шалава такая? - Фотография пошла в другой пакет, Настя прикрыла чемоданчик, огляделась.
        Больше ничего интересного в комнате не было. Чемодан заберет полиция, оформит до возвращения владельца, чтобы ценности не пропали, раз была попытка проникновения в дом. Заодно составят протокол, и Веласкесу придется объяснить, откуда у него четверть миллиона реалов. То, что этот прыщ выкрутится, в этом детектив не сомневалась, но нервы потрепать собиралась так, чтобы завертелся, как на горячей сковороде.
        Спустилась вниз, патруль должен был подъехать минут через десять, и решила еще раз пройтись по первому этажу. Снова выдвинула ящики, как была, в перчатках, залезла в корзину с грязным бельем, выбросила оттуда футболки, трусы и носки, кроме них, внизу лежала только одна пара джинсов. Залезла в левый карман.
        И уколола палец.
        В кармане джинсов лежала сережка, Настя точно помнила, где она видела точно такую же, совсем недавно.
        В вещах мертвой женщины из отеля «Хайят».
        На ее лицо наползла довольная улыбка.
        Глава 14
        15 августа 334 года от Разделения, воскресенье
        Местное отделение Службы контроля находилось в небольшом фермерском поселении в десяти километрах от Кейптауна, но Краузе уверенно повернул машину к городу. Уже стемнело, шоссе было ярко освещено развешенными вдоль него фонарями, закрепленными на тросах. Держащие их небольшие шары, заполненные водородом, трепыхались на ветру в пятнадцати метрах от земли, отчего дергающийся свет создавал причудливую игру теней.
        Краузе молчал, когда отъезжал от мотеля, когда поворачивал к городу, даже когда припарковался возле небольшой гостиницы неподалеку от побережья - трехэтажное здание на двадцать номеров встретило новых постояльцев практически домашним уютом. Портье, небольшого роста старичок, приветливо им улыбнувшийся, не стоял за стойкой, а сидел в удобном кресле, покачивая ногой в пушистой тапочке. На телевизионном экране транслировали соревнования по дартсу - старичок комментировал каждый бросок, между делом просканировав документы Краузе и Павла и скинув им на телефоны код доступа к комнатам.
        - У меня через двадцать минут. - Краузе скрылся в своем номере, комната Веласкеса оказалась напротив. Дверь в дверь.
        Внутри было чисто и очень функционально. Широкая кровать с адаптивным матрасом, три полотенца на покрывале, сложенные в несколько раз, телевизор на полстены, шкаф с плечиками и функцией чистки одежды, шикарный санузел с массажной душевой стойкой и навороченным унитазом. Мебель и остальные предметы интерьера были почти новые и очень даже недешевые. Климатическая система включилась, стоило ему открыть дверь, и тут же послала запрос на комм с перечнем опций.
        Такой номер в Верхнем городе стоил бы под тысячу реалов за ночь, а то и дороже. Местные расценки отличались от столичных раза в три, тоже немало получалось, но за эту роскошь платил Краузе, так что Павел решил насчет трат не заморачиваться. В конце концов, он теперь на службе, и эта служба должна оплачивать все его невеликие запросы. Какие именно - маг собирался придумать чуть позже.
        - Падай в кресло. - Краузе сидел за столом и что-то вбивал в планшет. Его номер был побольше и состоял из двух комнат. В дальней виднелась кровать, а в ближней, кроме стола, стояли диван и три кресла вокруг низенького стеклянного стола. На стекле лежали пистолет и несессер. - Если хочешь пить или есть, потерпи. Сейчас закончу, поговорим, а потом прошвырнемся по местным злачным местам. Тут развлечения на любой вкус, если ты не знал, в том числе и жрачка с пойлом.
        - Не знал, - подтвердил Павел. - Я думал, обычный заштатный городишко, в путеводителях ничего про злачные места нет.
        - На то они и злачные, чтобы всякие посторонние туристы туда не совались. - Краузе сложил планшет, потянулся. - Думаешь, зачем ты мне здесь?
        - Теряюсь в догадках.
        - В нашем отделении работает восемнадцать человек, из них два мага. Точнее говоря, сейчас шестнадцать плюс один из ваших, из мага одно название, ему уже давно на пенсию пора. Если представишь карту, то Кейптаун как раз между Майском и Тахо, больших поселений немного, наша ответственность - это двести километров береговой линии и почти сотня - вглубь острова, Свободные территории, места много, жителей - не очень. Восемнадцать человек на сто восемьдесят четыре мага, отчего-то ваша братия предпочитает крупные города, а не сельскую глубинку. При необходимости мы получаем помощь из протекторатов, например, в Кейптауне отделение - десять человек, и все они подчиняются столичному управлению. А мы - нет, и поэтому наши просьбы и запросы обрабатываются в последнюю очередь.
        - И вы решили, что неплохо было бы еще одного сотрудника заполучить?
        - Не угадал. - Краузе швырнул планшет на стол, тот шлепнулся аккурат перед Веласкесом, раскрывшись в полете. На Павла с экрана смотрела молодая черноволосая женщина с острым носиком, огромными зелеными глазищами и пухлыми губами. - Знакомься, Мишель Дакота Констанца Горовиц, маг, инспектор надзора. Наш восемнадцатый сотрудник. Двадцать два года, стажировалась в полиции, потом перешла к нам. Месяц назад внезапно исчезла неподалеку от Старого порта, вот прямо тут, поиски результатов не дали. Комм отключен, на связь с того времени не выходила, первый месяц ее активно искали, даже из центрального офиса приезжали, но ничего сделать не смогли. Никаких зацепок, словно сквозь землю провалилась.
        - Наверняка тщательно искали? - Павлу показалось, что девушка на планшете ему подмигнула.
        - Конечно, Служба за своих порвет кого угодно. Мы проследили каждый ее шаг, а вот в семь часов последней трети десятого июня все обрывается. Никто ничего не видел и не слышал, никаких следов. А недавно кое-что появилось. Мужчина, которого убили в мотеле, - бывший воспитатель из пансиона для таких, как ты, Шань Ли, у него дом здесь есть, недалеко от Старого порта. И вроде как у этого воспитателя была информация, где может быть Мишель. Он хотел сообщить ее лично мне, говорил, что это очень важно и конфиденциально.
        - И раз его пристрелили, информация была действительно важная?
        - Правильно мыслишь, Веласкес. Этот Шань был себе на уме, последние несколько лет темными делишками занимался и просто так ничего бы не отдал. Он хотел сто тысяч реалов, так что, считай, служба на этом сэкономила. Главное он сказал - что Мишель жива, и у него есть доказательства.
        - Были.
        - Да, личные вещи я его забрал, и коммуникатор в том числе, но там ничего нет. Так что нам с тобой предстоит здесь узнать, где этот Шань жил, что делал, и так мы ухватимся за ниточку, которая приведет нас к инспектору Горовиц. Она ведь тебе понравилась, правда? Отличная девчонка.
        - И девочка отличная, и план тоже, - искренне похвалил Павел и лейтенанта, и мага-инспектора. - Но за каким хреном я тут нужен?
        - Ты еще не понял? Ты - маг, она - тоже, вероятность, что вы друг друга отыщете, куда выше, чем если бы я занимался этим один.
        Павел усмехнулся. Если бы маги могли чувствовать друг друга на расстоянии, это было бы большим преимуществом. Но нет, даже без браслета он не ощущал никого. О чем и заявил.
        - И вообще, может быть, она не хочет, чтобы ее нашли, - добавил он.
        - Значит, мы тем более должны ее отыскать. Маг на свободе без надзора - это как бомба с неисправным детонатором, никогда не знаешь, рванет она или нет, и если да - то с какой силой. Не тебе объяснять, что может наделать эта хрупкая девушка, если снимет браслет. Или если кто-то заставит ее это сделать в своих интересах. Так что сегодня отдыхаем, а завтра - за работу.

* * *
        Настя отрывалась как могла, по ее мнению - имела полное право. Приехавший наряд забрал чемоданчик, опечатал логово этого мелкого афериста Веласкеса, и она со спокойным сердцем отправилась в вечерний клуб. Даже не переодеваясь, сережка так и лежала в кармане, в пластиковом пакетике для улик, для нее звездный час должен был наступить в понедельник, когда она с триумфом выложит эту безделушку рядом с такой же на стол Эскобару. Нет, лучше в рожу его самодовольную швырнет, а то как перепихнуться, так этот красавчик первый в очереди, а как до реального дела доходит, чтобы схватить какого-нибудь наглого мага и мордой его по камням и траве, так он в кусты. Волкова и сама не могла понять, чем ей этот Веласкес так досадил. Ни на одно из провальных увлечений юности он похож не был, ни Павлы, ни Веласкесы не делали ей в этой жизни ничего плохого. И все равно, думала о нем - и прямо кулаки сжимались. А уж когда сережку нашла, сердце от радости чуть не выпрыгнуло из майки - бюстгальтеры Настя не носила принципиально.
        В клубе Волкова основательно набралась, так, что даже диагност запищал, показывая среднюю степень алкогольного отравления. Как раз тогда, когда она залезла на столик и, вращая бедрами, танцевала под зажигательную музыку. И ничуть не хуже стриптизерш, те только и умеют, что за шест хвататься, никакого чувства ритма. Из тех парней, что стояли вокруг, пуская слюни, Настя отметила двоих, оба - чуть выше среднего роста, черноволосые, мускулистые, как раз то, что нужно для достойного завершения воскресенья.
        Тут ей в голову пришла отличная, как казалось, мысль - зачем ждать до понедельника, если можно плюнуть Эксобару в рожу прямо сегодня. Она достала коммуникатор, выбрала нужный контакт и прекратила вертеть задницей. Поклонники разочарованно загудели.
        - Сволочь, да где же ты! - Эскобар не отвечал.
        Настя несколько раз пыталась дозвониться, но лейтенант явно не хотел с ней разговаривать.
        - Да пошел ты в жопу, придурок, - наконец проорала она в отключившийся телефон и слезла со стола. Настроение резко качнулось в отрицательную сторону, все вокруг показалось мерзким и наигранным.
        Ее тут же подхватили сильные руки, какой-то латино попытался даже в штаны залезть.
        - Прости, красавчик, что-то расхотелось. - Волкова, стараясь сдерживаться, похлопала его по щеке. - Ребята, с вами было классно, но я сваливаю.
        Она стащила со стула куртку, накинула на плечи. Слюнявые поклонники отвалили. Вокруг было столько свободных цыпочек, что зацикливаться на одной бухой оторве никто не собирался. Ну потанцевала на столе, вывалив левую грудь из майки, приспускала джинсы чуть ли не до колен, делов-то, здесь такое происходило постоянно. Только один, как раз из примеченной парочки, приобнял Настю и заявил, что одну ее в таком состоянии никуда не отпустит.
        - Дебил, сказала же, отвали. - Волкова оттолкнула его обеими руками и, покачиваясь, пошла к выходу. По пути задержалась у барной стойки, расплатилась, а когда оглянулась, этих двоих уже не было.
        - Сосунки, - пьяно скривилась она. - Настойчивее надо, да, красавчик?
        Бармен заученно улыбнулся, получив чаевые, и занялся другими клиентами.
        Пьяная почти в стельку детектив получила на выходе свой пистолет, кое-как пристроила кобуру под куртку и вывалилась на улицу. Парковка для байков располагалась через дорогу, движение в эти часы было просто никаким. Алкоголь бил по мозгам, в пойло явно подмешивали что-то куда более крепкое.
        - Сдам анализ, и, если там наркота, буду тут всегда тусоваться, - пообещала она себе. - Или разнесу гадюшник к чертовой матери.
        Мотоцикл Волковой стоял в самом дальнем и темном углу. Настя кое-как дошлепала до него, уселась на плитку и закурила.
        - Ну ты и дура, мать, - сказала она себе. - Даже мужика не можешь снять, опять будешь спать одна.
        И почувствовала, как чья-то рука зажимает ей рот, а другая - давит на шею.
        - Хотела сбежать, цыпочка? - Схвативший ее решил поговорить. - От нас не уйдешь. Нечего было задницей крутить, теперь будешь делать все, что я скажу.
        У нападающего сверху всегда есть преимущество. Во-первых, вес - он может давить на жертву всем телом, а той приходится использовать рычаг и силу ног, чтобы подняться. Во-вторых, визуальный контроль, жертве приходится только догадываться, что с ней собираются сделать, а нападающий может заранее рассчитывать свои шаги. И наконец, действует фактор внезапности.
        Насте некогда было рассуждать. Она позволила чьей-то потной руке как можно плотнее прижаться ко рту, даже губы раздвинула, чтобы незнакомцу было удобнее, а потом сжала зубы и что есть силы дернула головой вперед и влево. Теплая кровь брызнула на язык, владелец прокушенной руки взвыл, хватку почти не ослабил, но сместился в сторону.
        Правой рукой Настя вытащила нож из вшитых в подкладку куртки ножен и всадила лезвие в подставившееся плечо. Удар был такой силы, что острие ножа прошло через мягкие ткани незнакомца насквозь и поцарапало шею Волковой.
        Нападавший взвыл и попытался высвободиться.
        Не выпуская ножа, Настя выбросила левую руку дальше, нащупала волосы и сильно дернула на себя. Лезвие снова воткнулось во что-то мягкое, она его отбросила вместе с взвывшим раненым, выхватила пистолет, чуть было его не выронила, выругалась, откатилась в сторону и встала на одно колено, включив целеуказатель и подсветку.
        Нападавших было двое. Один сидел на мощеном покрытии, пытаясь зажать сразу две раны, а второй стоял немного поодаль, словно выбирая между бегством и помощью товарищу. Пустые, ничего не выражающие глаза с огромными зрачками говорили о том, что он под кайфом.
        - На землю, руки за голову, - рявкнула Волкова. - Стреляю без предупреждения.
        И бабахнула в воздух - первый патрон по инструкции был снаряжен дающим шумовой эффект припасом, вреда он принести не мог, только напугать. Другое дело, что Волкова на инструкцию клала и заряжала пистолет исключительно боевыми, но кто там будет разбирать, чем она вверх пальнула, главное, что предупредила засранцев.
        Тот, что был ранен, никак не отреагировал, а вот его напарник попытался что-то достать из-под куртки. Настя выстрелила два раза - в правое плечо и колено, оба раза попала, второй нападавший заорал, рухнул на землю и там задергался, всхлипывая и подвывая.
        - Черт, голова заболела. - Волкова кое-как поднялась, голова кружилась, окружающий мир неприветливо покачивался, словно на волнах.
        Врубила фонарь на мотоцикле.
        - Ну да, я так и знала.
        Напали те самые парни, на которых она положила глаз. Тот, что с простреленным коленом, был совсем плох: первый выстрел просто раздробил коленную чашечку, а вот второй, в плечо, явно повредил что-то важное, Настя вызвала медпомощь, вытащила из сиденья медпакет, приклеила парню на грудь. Насильник с ножевым ранением выглядел лучше, даже кровь почти не текла, и она от души врезала ему ногой в живот.
        - Получи, козел. Один удачный вечер выдался, и тот испортили.
        Высокий мужчина в черном плаще, стоявший в тени, был практически незаметен. Темная одежда, смуглый цвет кожи и ночная темень сливались друг с другом. Он все видел, но только покачал головой. Эти двое озабоченных кретинов появились совсем некстати, с детективом должны были встретиться совсем другие люди, которые сейчас уселись обратно в машину и не спеша выехали со стоянки. Высокий не стал ждать, пока возле клуба появятся полиция и медики, он перелез через низкую ограду, дошел до соседней улицы, оседлал байк и последовал за уехавшей машиной, полы его плаща развевались в воздухе, словно крылья.

* * *
        На острове посреди океана шестеро человек в одинаковых оранжевых комбинезонах разбирали содержимое отложенных отдельно ящиков - ошибиться было сложно, в карманах одежды обнаружились ключи, и на ящиках были написаны их имена. Непонятно, для чего те, кто их привез, это сделали, в каждом ящике лежал одинаковый набор продуктов, пистолет с запасной обоймой и батареей, небольшой походный нож в ножнах, пенка и спальный мешок. Две женщины и четверо мужчин старательно не смотрели в сторону ящиков с мертвецами и себе на руки.
        - Кто-нибудь знает, где мы? - Рыжеволосая женщина встряхнула спальник, примерила - он был ей немного велик.
        - Без понятия. - Невысокий лысеющий мужчина с небольшим животиком прицелился из пистолета в сторону центральной горы. - Я из Тахо, если что, Рафаль Минковский. Те, кто так решил пошутить со мной, очень сильно пожалеют.
        Остальные четверо промолчали.
        - Может быть. - Рыжая скатала спальник, положила обратно в ящик, достала оттуда бутылку воды, прицепила нож к бедру, засунула пистолет в карман. - На каждого по двенадцать литров, значит, максимум шесть дней. Я пойду осмотрюсь, а вы держитесь от моих вещей подальше.
        Рыжую женщину звали Сейду Перейра, ей было сорок два года, и большую часть жизни она прожила в Тахо - туда она попала сразу после приюта, первое время пыталась учиться в университете, а потом поняла, что даже те крохи магической силы, что пропускал браслет, помогут ей куда больше, чем знания по неорганической химии. Полтора года назад она развелась, продала небольшую сеть прачечных и переехала в Колон, небольшой поселок неподалеку от Модены. Полученные деньги позволяли прожить безбедно один, а может, два десятка лет, не работая, и за это время забыть годы супружеской жизни как страшный сон.
        Из пистолета она стрелять умела, спасибо бывшему мужу-капо из семьи Гальяцци, и при необходимости готова была за себя постоять. Но та ситуация, в которую они все шестеро попали, пугала. Поэтому она и решила прогуляться, чтобы не показать своего волнения. И еще потому, что по ощущениям, браслета на руке не было уже долгое время, а это значило одно…
        …Кто-то очень постарался сделать так, чтобы на далеком островке появились шесть инициированных и окончательно перешедших барьер магов.
        Остров был почти правильной формы, словно кто-то поставил гору, или скорее высокий, почти в километр, холм, сделал его вершину центром круга, а все, что выходило за рамки, неаккуратно обрезал. Это Сейду увидела, когда добралась до самой вершины - к этому времени Сол уже припекал вовсю, и оранжевый комбинезон почти не спасал от жары. Но без браслета это женщину-мага практически не волновало, поток энергии, который раньше блокировался, позволял ей регулировать температуру тела в широком диапазоне. И поднимаясь наверх, она почти не устала - еще одно преимущество свободы. Чем эта свобода может закончиться, Сейду могла только догадываться, хорошо, что ждать оставалось недолго, если она правильно посчитала. Два литра воды на один день, двенадцать - на шесть. Для обычных людей. Маги могут и месяц протянуть, с каждым днем способности возрастают, но вот держать их столько никто не станет, не для того тащили в такую даль. Значит, надо готовиться.
        Если бы Сейду оказалась здесь одна, то в первую очередь подозрения пали бы на семью бывшего мужа, но нет, еще пятерых просто для прикрытия навряд ли кто-то бы сюда потащил. Этим тайным похитителям зачем-то нужны маги, долго держать их тут - опасно, Сейду мысленно представила, что можно сделать за шесть дней, и поморщилась. Хотя и в этих соображениях был изъян, их вполне могли привезти для того, чтобы они тут передрались друг с другом, и это обязательно произойдет - сила сносит крышу постепенно, но безвозвратно. В этом случае женщина надеялась, что у нее есть все шансы остаться последней выжившей.
        Вершину горы словно кто-то срезал - практически ровный участок размером пятьдесят на пятьдесят метров был покрыт травой, женщина обошла его по контуру. Отсюда был виден почти весь остров, он зарос деревьями, названий которых Сейду не знала, но встречала и на Параизу. А значит, возможно, тут были и хищники, животных когда-то специально завозили на отдаленные острова. Верхнее плато - самое безопасное место, подобраться сюда сложно, следовательно, здесь она устроит небольшое укрытие, на одного человека, как только осмотрится и определится с остальными.
        Деревья покрывали остров плотным зеленым ковром, с небольшими разрывами. Без комма нарисовать карту было непросто, так что женщина прикинула ориентиры - соседние острова, представила, где может быть ближайшее поселение, и начала спускаться обратно, на берег к оставленному имуществу и друзьям по несчастью.
        Глава 15
        7 марта 218 года от Разделения, суббота
        Сидаже Алта, Объект Ноль
        В сорок седьмом году после Разделения, когда надежда вернуться на Землю или хоть как-то с ней связаться практически пропала, портальную площадку на плоскогорье закрыли стеной, а еще через двадцать лет - накрыли бетонным саркофагом. Возле круга, через который здесь появились земляне, круглосуточно дежурил наряд, десяток камер следил за тем, что происходит, а точнее говоря не происходит в контурах портала, а в самом портале около сотни камер и датчиков фиксировали малейшие изменения.
        Помимо установленных в саркофаге экранов, информация шла на единый пункт наблюдения, возведенный в километре от портала, на возвышении. Все данные передавались исключительно по кабелям, через каждый метр кабеля стояли датчики. В пункте наблюдения тоже дежурили постоянно, как люди, так и искусственный интеллект. Он первым подал сигнал утром в субботу, 7 марта, через двести восемнадцать лет после того, как портал исчез.
        - Фиксирую изменения, - начальник смены пункта наблюдения лейтенант Маккензи тут же связался с командованием Сил обороны. - Уровень - четыре.
        Полковник Лапин прибыл на место только через семь часов, вместе со следующей сменой, чтобы не привлекать внимания к произошедшему событию - одна из стандартных инспекций, которые проводились время от времени, и тут же прошел в зал обработки информации.
        - Вкратце, - попросил он.
        - Сигнал возник в пять тридцать первой трети. - Маккензи немного волновался, за те семь часов, которые он ожидал визита полковника, компьютер обработал информацию несколько раз, выявляя малейшие детали. Лейтенант поправил браслет на вспотевшей руке. - Длительность - шесть фемтосекунд. В ловушку попали фотоны явно с другой стороны, часы в портале и рядом с ним тоже зафиксировали разницу.
        - Изображения?
        - Нет.
        - Ошибка оборудования?
        - Возможно, - Маккензи кивнул, - вероятность около сорока процентов.
        - Значит, шесть из десяти за то, что портал заработал. - Лапин потер мочку уха. - Это единичное явление или раньше такое случалось?
        - Нет, ничего подобного не было. - Лейтенант вывел на экран список всех нештатных ситуаций. - Первые годы считалось, что портал работает, но потом все отклонения от нуля нашли логическое объяснение. Теперь каждый раз после такого случая оборудование заново настраивается, и сейчас сигнал засекли все датчики с нужным разрешением.
        - Фемтосекунда?
        - Да. Видимый свет колеблется с частотой десять в пятнадцатой герц, то есть один раз за полторы фемтосекунды. Проведенный анализ утверждает, что портал мог работать и раньше, просто мы не способны были это уловить - у оборудования есть своя инерционность, от которой невозможно избавиться. А сейчас длительность перехода увеличилась, и датчики это обнаружили.
        - То есть мы знаем, что есть связь с той стороной, и наши датчики там побывали, но что именно они там могли увидеть, мы не знаем?
        - Примерно так.
        - Плюнь на компьютеры, - посоветовал полковник.
        - Простите? - Маккензи чуть напрягся.
        - Ты же маг, у вас чутье, как у ягуаров. Сними браслет и подумай. Нет, предположи, что произошло.
        - Мне будет нужно…
        - Снимай. Доусон, держи его на мушке. Если лейтенант через минуту не наденет браслет, стреляй.
        - Есть. - Сержант достал пистолет, прицелился.
        Маккензи кивнул и на выдохе стянул браслет с руки. Прикрыл глаза, чувствуя, как планета отдает ему частичку самой себя, досчитал до пятидесяти и надел браслет обратно. Но глаза не открывал, проблески каких-то предчувствий и решений проскальзывали в сознании.
        - Время, - наконец сказал он. - Длительность будет увеличиваться, равно как и промежуток между переходами. Я бы сказал, что изменения будут происходить скачками, и в конце концов откроется постоянный переход, но учтите, полковник, этот бред пришел мне в голову только потому, что вчера я немного перебрал и не стал нейтрализовать алкоголь.
        - И как думаешь, когда мы выйдем хотя бы на несколько секунд доступа, чтобы запустить дронов?
        Маккензи задумался.
        - Лет через сто - сто пятьдесят, - наконец сказал он. - Не могу понять почему, но в голову приходит картинка с помехами. Словно что-то пытается прорваться, но не может, и накапливает потенциал для изменения. Расширяет прореху пространства.
        - И эту пространственную ткань он порвет через сто пятьдесят лет? - уточнил Лапин.
        - Считайте это глюками и так не совсем нормального сознания.
        - Ты проходил тестирование и абсолютно адекватен, иначе бы тебя не взяли в армию и тем более в Силы обороны. Если ты прав, мы назовем это твоим именем. - Полковник сделал пометку в планшете. - Или наши потомки назовут. Эффект Маккензи - звучит неплохо, так что с сегодняшнего дня, капитан, ты единолично отвечаешь за работу объекта. Подбери команду из своих, тех, кому доверяешь, максимум четыре человека, чем черт не шутит, может, и вправду в магии есть что-то полезное.
        6 августа 334 года от Разделения, понедельник
        Одним сеансом не обошлось, Павел сначала снял браслет в пять часов первой трети, когда печень переработала алкоголь в ацетальдегид, ста секунд хватило, чтобы нейтрализовать большую часть, а потом еще через два часа, остатки ацетальдегида превратились в уксусную кислоту, вызывающую головную боль, на то, чтобы перевести ее в воду и углекислый газ, ушло меньше половины минуты. Он мог бы справиться с этим и в браслете, но количество выпитого превышало все разумные пределы.
        Краузе словно с цепи сорвался, объявив крестовый поход по злачным местам Кейптауна. Павел был привычен к теневому бизнесу развлечений (Карпов, помимо игорных залов, владел борделями и ночными клубами), качество местных пороков он оценил бы на троечку. Но это компенсировалось количеством и низкими ценами: смеси, которые рядом с Нижним городом продавались по сто реалов за пять кубиков, здесь стоили в два, в три, а то и в пять раз дешевле.
        Ближе к двум часам они с лейтенантом забрели в подвал, где устраивались бои без правил, у каждого бойца было не меньше трех имплантатов, после введения стимуляторов их мышцы увеличивались раза в два, а вены разве что не лопались. На глазах у Веласкеса один из бойцов согнул руками метровый швеллер, кожа на руках от такого напряжения разошлась, обнажая суставы и ошметки мяса, пережатые сосуды и сломанные кости, но рестлер только улыбался, бессмысленно глядя куда-то в сторону.
        - Покойник. - Краузе пил не меньше Веласкеса, но постоянно вводил в кровь нейтрализаторы. Смысл этого Павел понять никогда не мог: зачем пить, если весь эффект тут же пропадает? - Еще месяц, и от него ничего не останется.
        Зрители были полностью с ним согласны, радостно орали, делали ставки и накачивались дешевыми наркотиками.
        Павлу отдых не понравился. Если то, что происходило обычно в «Хайяте», считать за плавающее на поверхности воды дерьмо, тут и публика, и развлечения стремились к самому дну. Это можно было пережить, но складывалось впечатление, что Краузе таскал его за собой как статиста. Сам он постоянно подсаживался к каким-то темным личностям, что-то выспрашивал, пил, снова разговаривал и снова пил. И так в каждом злачном месте, особо не задерживаясь, и только здесь, в бойцовском клубе, они зависли на час.
        - Мы кого-то ждем?
        - Увидишь. - Краузе в очередной раз активировал аптечку, один индикатор уже горел оранжевым, значит, какое-то из веществ подмешивали в пойло особенно активно. - Посиди немного, посмотри на этих ублюдков. Знаешь, кто изобрел стимуляторы?
        Павел знал. В начале двухсотых годов нейробиологи фон Эйлер и Аксельрод случайно выделили необычный гормон, обнаружили его крохотную концентрацию в организме, на пределе чувствительности оборудования. Он выделялся надпочечниками, на которых поселился паразит, застенчиво переименованный в модификатор. В стабильном состоянии гормон себя никак не проявлял, но при добавлении некоторых веществ в организм начинал воздействовать на нервные клетки - очень недолго и с большим временем отката, но тем не менее Силы обороны тут же засекретили исследования и поначалу испытывали его на своих бойцах. Тогда же придумали имплантаты - специальные чипы, которые дозированно подавали в организм раствор и контролировали уровень гормона. А потом кто-то слил список веществ-стимуляторов, предварительно выкупив все доступные на рынке ресурсы, и сделал на этом отличный бизнес. Суперчеловеком тот, кто колол себе стимуляторы, не становился, но по сравнению с обычными людьми сила или быстрота реакции повышались в разы - на несколько часов, после чего супермен превращался в тормознутого дохляка.
        - Точно, - лейтенант кивнул. - А все вы, маги, виноваты. Угроза обществу.
        - Мы всегда виноваты. - Веласкес встал. - Подожду тебя в гостинице.
        - Эй, стой, то есть сядь обратно. Сейчас начнется. На октагоне два уборщика сметали с покрытия зубы, обломки стульев и металлические штыри. Следом за ними дроиды убирали кровавые пятна, придавая пластику первозданную тусклость. Зрители пялились на ринг, словно там до сих пор шли бои, зрачки у большинства гостей были расширены на всю радужку.
        На середину октагона вышел ведущий, лысый мужчина с буграми мышц, в пиджаке с обрезанными рукавами, красном галстуке на голой шее и лакированных ботинках на босу ногу, по пути пинком отправив одного из уборщиков за канаты; толпа радостно взвыла.
        - Ну что, готовы? - заорал он.
        - Да, - вразнобой заголосили зрители.
        - Дружно!
        - Да! - заорали со зрительных мест так, словно их током долбануло.
        - На ринге!
        - Да!
        - Несравненная Хилари! - чуть не захлебнулся слюной ведущий.
        Зал взорвался воплями. Орал даже Краузе, Павел поначалу отмалчивался, но потом решил, что выделяться из толпы неправильно.
        - Тридцать семь боев, тридцать пять побед, пояс чемпиона! - Ведущий указывал микрофоном на проход, в котором появилась девушка в короткой набедренной повязке, почти ничего не скрывавшей, невысокая, русоволосая, со стройными мускулистыми ногами и шрамом на левой груди. Она шла не торопясь, щедро улыбалась поклонникам и раздавала воздушные поцелуи.
        - Хил! Хил! Хил! Хил! - скандировал зал.
        Хилари запрыгнула в ринг, поклонилась ведущему и, ничуть не смущаясь наготы, подняла руки вверх. К ней подскочила девушка в кимоно, опустилась на колени и протянула два коротких черных ножа.
        - Смотри внимательно, - предупредил Краузе Павла.
        Тот пожал плечами. Девушка была хороша, и не более того. Оружие в руках делало ее более привлекательной, но не настолько, чтобы потерять голову.
        - Кто же сразится с несравненной Хил? - Ведущий подошел к Хилари, приобнял ее за талию. - Кто бросит вызов нашей чемпионке? Это…
        Зал напряженно притих.
        - Победительница отборочных игр, - лысый снова ткнул микрофоном в проход, - восходящая звезда ринга, смертельно опасная и невероятно жестокая Шейла.
        Из темноты прохода, освещаемая прожекторами, появилась невысокая китаянка в черном трико. Она шла, не обращая внимания на зрителей, которые платили ей примерно тем же - очевидно, Шейла не пользовалась той же популярностью, что и ее соперница. Китаянка коротко поклонилась ведущему, взяла у девушки в кимоно короткий хлыст и замерла.
        - А теперь угадай, - Краузе наклонился к уху Веласкеса, - кто из них дочка Шань Ли.
        Павел отвечать не стал. У воспитателя действительно была дочь, и он даже видел ее несколько раз в приюте - девочка была на два или три года старше, способностями не обладала, приезжала к отцу на несколько дней. Дети вырастают и меняются, но не настолько, чтобы их совсем не узнать, особенно когда на них тычут пальцем.
        Вопрос был, судя по всему, риторическим, Краузе отлип от Павла и уставился на ринг.
        Девушки разошлись по противоположным углам октагона. А ведущий тем временем напоминал правила боя тем, кто еще был способен воспринимать информацию.
        Побеждал тот, кто оставался стоять на ногах. Убивать противника, а точнее противницу, было нельзя, зато калечить - как угодно. Вырвать глаз, отгрызть ухо, отрезать нос - кадры с прошедшими боями транслировались на большой экран, всего этого там было в достатке. Хилари предпочитала потрошить животы своих противников, а Шейла - уродовать лица, и то, и другое нравилось зрителям. Им давалось несколько минут, чтобы сделать ставки, кадры боев помогали в выборе.
        - Три к одному за Хилари. - Краузе приложил комм к пластине на столике. - Поставлю сотню. А ты?
        Павел решил, что небольшая ставка не помешает, и поставил ту же сотню на Шейлу.
        - Кто выиграет, покупает пиво, - сказал он.
        - Договорились. Но мы здесь не ради выпивки, ты же помнишь?
        Девушки начали сближаться. Хилари держала ножи расслабленно, переступала с ноги на ногу, чуть покачиваясь. Шейла, наоборот, была напряжена, костяшки пальцев руки, в которой она зажала хлыст, побелели. И сближаться с противницей она не спешила.
        Можно было встать и пройтись по рядам, собирая со столов реалы - зрители все как один уставились на октагон, крича и размахивая руками. Ведущий соскочил с ринга и забрался на высокий помост, откуда начал комментировать бой, за ревом зала расслышать его было почти невозможно.
        Хилари наконец добралась до середины ринга, но останавливаться не стала, а резко взвинтила темп и бросилась на Шейлу, уменьшая дистанцию. Хлыст на расстоянии вытянутой руки был грозным оружием, но вплотную к противнику ножи резко начинали выигрывать. Шейла попыталась отпрыгнуть назад, но было поздно, светловолосая чемпионка чуть пригнулась, опустив нож в правой руке почти к коленям, сделала движение влево, явно обманное, потом качнулась вправо и нанесла удар левой рукой. Лезвие прошло на волосок от бедра китаянки, расстояние между ними было совсем маленьким, оно не позволяло Шейле размахнуться хлыстом. Но та и не собиралась. Она резко наклонилась вперед и провела хук слева - прямо в нос Хилари.
        Та отпрянула с удивленным видом, видимо, настолько привыкла, что оружие решает все, и не обратила внимания на свободную руку китаянки. Воспользовавшись тем, что дистанция увеличилась, Шейла резко повела хлыстом снизу вверх, коснувшись грузиком живота Хилари. На нем тут же вспухла красная царапина.
        Чемпионка быстро пришла в себя и атаковала противницу быстрыми короткими выпадами, одновременно уходя от хлыста, на взгляд Павла - чудом. Несмотря на инерцию, хлыст мелькал быстро, практически сливаясь в веер. На одежде у Шейлы появились прорехи, из некоторых текла кровь, но раны были неглубокими.
        Через несколько секунд противницы разошлись на несколько шагов, покачиваясь и оценивая ситуацию. На первый взгляд, у Шейлы было тактическое преимущество, длина руки вместе с хлыстом составляла почти полтора метра, Хилари, чтобы достать ее, оставалось либо рисковать, либо метнуть нож, но потеря одного сразу сужала ее возможности. Зал ревел в экстазе.
        Наконец, Хилари решилась. С места она потянулась вперед и ткнула ножом прямо Шейле в лицо. Та отпрянула, она точно знала, что так ее не достать, хлыст обвился вокруг правой руки чемпионки, китаянка дернула его на себя. Непонятно зачем, но она позволила Хилари приблизиться настолько, что та вонзила ей нож в плечо.
        Сверху вниз - Шейла упала на колени, утягивая за собой хлыст, а вместе с ним и Хилари, перекатилась на спину и, резко распрямив ногу, ударила противницу прямо в лоб. Удар получился сильным, светловолосая девушка пошатнулась, казалось, даже слегка поплыла. Зрители разочарованно застонали.
        В отличие от Хилари, Шейла была обута, и, как оказалось, не просто для удобства. На месте удара проявились множественные порезы, оттуда потекла кровь, заливая чемпионке лицо. Та отскочила назад и замерла. Нож, который она до этого держала в правой руке, валялся возле канатов.
        Раны были неглубокими, скорее поверхностными, но дело свое сделали: ручейки крови текли прямо на глаза, ослепляя. Шейла довольно улыбнулась и попыталась провести подсечку. Если бы ей это удалось, то лежащую на полу противницу она бы просто добила.
        Хилари позволила ей это сделать, ударила свободной от ножа рукой Шейле в глаз. Ударила, сжав кулак и выставив вперед большой палец, так, что фаланга оказалась на одной прямой с кистью. Зал охнул - теперь у Шейлы тоже глаз был залит кровью, непонятно, остался ли он вообще целым. Хилари перекатилась и отскочила назад, перебросив нож из левой руки в правую, попыталась добраться до второго ножа, но китаянка загораживала ей путь.
        Тогда чемпионка атаковала, не обращая внимания на хлыст, распоровший ей грудь, она перемещалась то влево, то вправо, Шейла чудом уворачивалась от сверкающего клинка. Дистанция снова сократилась настолько, что хлыст стал бесполезен. Но Шейла не сдавалась. Она выждала, когда рука Хилари окажется поперек ее тела, и резко толкнула ее плечом, потом отбросила руку с ножом, сделала сальто назад и подхватила нож соперницы.
        И тут Хилари ее достала. Она решила проблему с изменяющимся расстоянием, просто метнув нож в поднимающуюся с пола Шейлу. Лезвие задело шею возле ключицы, явно что-то повредив из кровеносных сосудов - кровь хлынула чуть ли не струей. Китаянка застыла, зажимая рану рукой, только что подобранный нож она выпустила из рук и хлыстом вроде как пыталась отмахиваться, но вяло.
        - Добей ее, - орал зал. Орали даже те, кто поставил на Шейлу.
        Хилари хищно улыбнулась, сняла набедренную повязку, под которой ничего не было, вытерла кровь с лица, свернула повязку в веревку и зажала концы в руках.
        - Сейчас она ее задушит, - громко выкрикнул Краузе.
        Судя по всему, другие зрители были с ним полностью согласны.
        Хилари не торопилась. Она наслаждалась поражением соперницы, но еще больше - вниманием зала. Но и осторожности не теряла, начала обходить Шейлу со стороны поврежденного глаза. Та старалась повернуться, но отнять руку от шеи не могла.
        Китаянка вяло отмахивалась хлыстом, словно первый раз взяла его в руки. Хилари не обращала внимания на удары - они рассекали кожу, но серьезного вреда не наносили. Зайдя Шейле сбоку, она резким движением накинула ей на шею импровизированную веревку и потянула на концы.
        И тут Шейла крутанулась на месте, отрывая руку от раны. В ладони был зажат нож, который она каким-то чудом поймала во время броска, и этот нож сначала прошелся Хилари по животу, рассекая мышцы и внутренности, а затем воткнулся в бедро. И еще через мгновение Шейла упала, увлекая Хилари за собой, некоторое время парочка лежала неподвижно, потом китаянка тяжело поднялась, а ее соперница осталась валяться на полу, истекая кровью.
        Зал неистовствовал. В октагон летели стаканы с выпивкой, китаянка стояла, пошатываясь и гордо улыбаясь. И только когда ведущий досчитал до десяти, упала.
        - Это она дочка Шаня. Да не Шейла, ты что, не понял до сих пор? Пошли, - Краузе поднялся, полюбовавшись на удивленное лицо Веласкеса, - здесь больше нечего делать. А вот с утра нас с тобой ждет много дел.
        - Нет, - твердо сказал Павел. - Утром, а скорее всего, весь день, я готовлю материал для «Политико».
        И Краузе неожиданно согласился, но потребовал, чтобы во вторник Веласкес отодвинул все свои пустые дела и занялся кое-чем действительно важным.
        Пока Павел у себя в номере медленно приходил в состояние почти нормального человека, Краузе не спал. Сначала он проверил генный анализатор, в который вчера загрузил стакан, оставленный Веласкесом. Обычный ДНК расшифровывался за несколько минут, с магами дела обстояли сложнее, иногда и недели было мало - их гены постоянно мимикрировали, и приходилось ловить стабильное состояние, и уже потом сравнивать его с тем, что есть в базе.
        Лейтенант отправил полученные данные на центральный сервер. Через полчаса получил ответ и переслал его адресату.
        Тут же раздался звонок.
        - Понадеялся на удачу, - сказали на той стороне сигнала. - Я подумал, что одному моему старому другу повезло, оказалось - нет.
        - Если бы не твоя бредовая идея, что кто-то может подменить данные в базе, я бы уже спал. - Краузе зевнул так, чтобы собеседник его услышал. - К тому же Служба берет оттиски каждый год, не знаю, чего ты так переполошился.
        - Тебя это не касается, - ответили ему. - Парень был свидетелем, ты уверен, что он случайно оказался в этой гостинице?
        - Абсолютно. Если судить по тому, что я знаю.
        - Он видел, кто это сделал?
        - Нет, сидел в баре, трясся от страха.
        - И с нашим покойным другом он никак не связан?
        - Снова нет. Дочку его он точно не узнал.
        - Хорошо, используй его, но осторожно. У твоего нового напарника могут быть неприятности из-за любви к азартным играм.

* * *
        Эрик фон Зюдов, штатный криминалист полиции Нижнего города, был человеком безответственным и безалаберным. И очень ленивым. Сорок лет, ни жены, ни детей, по служебной лестнице он не продвинулся, и не будь у него сверхъестественного чутья на улики и браслета на руке, давно бы подметал улицы или сидел на пособии.
        Маги не горели желанием служить в органах правопорядка, их заманивали высокой зарплатой и бонусами в виде бесплатного жилья и транспорта, смотрели сквозь пальцы на прогулы и хамское поведение, и все равно счет людей со сверхспособностями в штате полиции шел на единицы.
        Фон Зюдов добрался до здания, занимаемого тех отделом, к середине дня понедельника, что лично для него было подвигом - работать не хотелось отчаянно. Если бы не врожденные способности, появился бы во вторник, но на то, чтобы снять головную боль, хватило двадцати секунд без браслета и чашки кофе. К тому же с детективом Волковой он связываться не хотел - поговаривали, что она и лейтенант Эскобар спали вместе время от времени, а хуже начальника только его недовольная любовница.
        Смахнув с коммуникатора полтора десятка сообщений от Насти, Эрик включил оборудование и оглядел штабель коробок. Вздохнул, проклиная пенопласт и Марковица, который зачем-то его купил, и начал проверять одну коробку за другой. Уже на второй он ощутил слабое жжение где-то в районе мозжечка. Когда говорят, что у человека свербит в одном месте, то скорее всего имеют в виду задницу, но у Эрика свербело именно в мозгу.
        А это значило, что с коробками все не так просто.
        Он начал с шариков, исследовал их все до одного, потратив на это больше двух часов и три картриджа анализатора. Но результаты были неутешительными: обычный пенополистирол, без всяких добавок. Часть шариков пришлось уничтожить - разными способами, но все они тоже ничего необычного не показали. И все равно что-то внутри черепа никак не унималось. А значит, он что-то пропустил.
        И еще через час он это нашел. Но Волковой звонить не стал, не из вредности, а четко следуя инструкциям - тем, что обнаружил Эрик, должны были заниматься Силы обороны. Кто именно, криминалист не знал, но догадывался, что без Второго отдела, который везде совал свой нос, здесь не обойдется.
        Глава 16
        Четвертый день Рождества 329 года от Разделения
        Протекторат Ньюпорт, поместье Кавендиш
        Элайя умер в семь часов второй трети, когда солнце уже перевалило за зенит, - со временем он не угадал; перед этим он через комм потребовал от Веласкеса срочно к нему подняться. Павел нашел Кавендиша на полу, старик лежал на животе с дыркой в голове. Стреляли со стороны океана, пуля пробила стекло, которое, по заверениям застройщика, должно было выдержать попадание бронебойного снаряда, и вошла точно в затылок, застряв внутри черепа.
        Когда Веласкес перевернул опекуна, тот улыбался. Эта улыбка осталась на его лице и тогда, когда Кавендиша хоронили - согласно последней воле, привязали к доске для серфа и отправили в океан. Конверт, как и обещал Эл, нашелся в верхнем ящике стола, лист настоящей целлюлозной бумаги с наклеенными на него двумя носителями информации. Рядом с ним лежал пластиковый ящичек с углублением в центре.
        Павел внимательно прочитал все, что было написано на листе бумаги, оторвал один уголок с кремниевой пластиной, засунул в карман, второй положил на стол, а остальное - сжег. Размял пепел, взял со стола планшет Кавендиша - сеанс был открыт, осталось только проделать то, что было указано в оставленной инструкции. Веласкес поднес палец еще не остывшего тела к считывателю, ввел пароль, потом еще один и приложил пластинку к экрану, там, где появился мерцающий красный квадратик. Подержал несколько секунд, дождавшись, когда закончится синхронизация, потом приставил пластинку к своему браслету. Тот моргнул ярко-желтым, а кремниевый квадратик рассыпался в пыль. На экране появилась надпись, сообщающая, что изменения внесены, после чего планшет погас, теперь это был просто кусок пластика, сплавленного со сгоревшими микросхемами.
        Браслет Веласкес стащил с руки и, старательно считая до двадцати, вложил в углубление пластикового ящичка. На матовой поверхности появилась красная полоска, она быстро уменьшалась, и через пять секунд превратилась в мерцающий зеленый квадратик. Павел приложил к квадратику палец, подержал, надел обратно браслет, убрал ящичек в карман, для верности застегнул на липучку.
        И только тогда позвал служанку, а потом связался с Патриком.
        16 августа 334 года от Разделения, понедельник
        Лидия выехала из своего дома в пять часов первой трети. Обычно она водила кабриолет перламутрового цвета, но в этот раз села на мотоцикл. Затянутая в черную кожу фигура мало отличалась от тех, что попадались по дороге, волосы были стянуты в хвост и убраны в шлем, и те, кто специально следил за ней, без аппаратуры могли запросто женщину упустить. Никто не собирался лично отслеживать перемещение Лидии тридцать часов в сутки, как и за остальными важными персонами, входившими в поле зрения Карпова, за ней следили через обычные камеры наблюдения и программу, улавливающую самые незначительные изменения в поведении.
        Но не в это утро - женщина выезжала из столицы на мотоцикле регулярно, три-четыре раза в месяц, по одному и тому же маршруту. От Верхнего города через Нижний, на автобан, и, не доезжая до Тампы, уходила к Лахо, большому озеру, из которого вытекала Рио-Флор. По грунтовой дороге Лидия добиралась до водопада, проводила там какое-то время и возвращалась обратно. Как-то раз на прямой вопрос Карпова, куда она едет, женщина сказала, что это помогает ей поддерживать душевное спокойствие, ее отследили несколько раз и на этом успокоились. Маршрут был помечен как не требующий пристального внимания, поэтому никаких оповещений служба безопасности Карпова не получила.
        Автобан уходил направо, к Тампе, а налево, к озеру, вела извилистая двухполосная дорога с хорошим покрытием, позволявшая разгоняться до ста. Лидия не торопилась, но уже к восьми часам первой трети была на месте. Озеро находилось на плоскогорье, словно в огромной чаше, питаемое горными источниками, и низвергалось водопадом прямо на каменистую поверхность, продолбив за тысячи лет еще один водоем, с которого и начиналась Цветочная река. Несмотря на романтическое название, Рио-Флор таила в себе множество опасностей - от хищных рыб до гнездовий бразильской выдры, которая не только была способна напасть на человека, но и с удовольствием это делала.
        Многие приезжали сюда поохотиться, и не только - вокруг водопада было полно небольших пещер, где любой мог спокойно уединиться и провести время в покое и относительной тишине, если так можно назвать грохот воды. Лидия именно так и поступила: оставила мотоцикл у реки, а сама по каменистой тропе поднялась метров на пятьдесят, забралась в одно из каменных укрытий. Села у входа в позе лотоса и приготовилась ждать.
        Тот, с кем она должна была встретиться, появился из глубины пещеры через пять минут и молча уселся рядом. Лидия повернула голову и уперлась взглядом в своего противника по недавней игре. Удивленно вскинула брови.
        - Не ожидала? - Жерар мотнул головой, пепельный хвост перепрыгнул с одного плеча на другой. - Гашпар не придет, у него сейчас другие дела, не менее важные. Но не беспокойся, мои связи с нужными тебе людьми куда прочнее.
        Лидия выругалась. Потом подумала и сделала это еще раз, только уже изобретательнее. Жерар терпеливо ждал, и только когда она остановилась, чтобы перевести дух, покачал головой.
        - Ты ведь не помнишь меня, правда?
        Женщина ничего не ответила.
        - Двадцать пять лет назад одна юная девушка загадала желание. - Жерар провел ладонью правой руки вдоль кисти левой, и на запястье появился браслет. - Она очень хотела стать не такой, как те, с кем она росла. А другой, особенной. Банальная история, да?
        Лидия смутно помнила этот день - ее двадцатый день рождения. Они с друзьями веселились, пили текилу, глотали какие-то таблетки, компания неудачников, смирившихся с этим, а на следующее утро ее жизнь стала другой. Хоть и не сразу, кривая удачи пошла вверх.
        - Незнакомец, - напомнил ей Жерар.
        Точно, там был кто-то еще, она здорово перебрала стимуляторов и вина, висла у него на шее, а потом с неба упала звезда, и она загадала это желание. Вырваться из привычного круга и стать богатой и независимой.
        - Это был ты? - с сомнением спросила она. Высокий мужчина с хищным лицом не очень-то походил на тот расплывчатый образ случайного прохожего, который она кое-как пыталась вспомнить.
        Вместо ответа Жерар снял браслет, приблизил свои глаза к лицу Лидии, держа ее за подбородок. В его зрачках пробежали искорки, мир вокруг женщины начал вращаться все быстрее и быстрее, заставляя сознание испуганно съежиться, но внезапно и очень резко остановился.
        - Вот примерно так, по крайней мере начало. - Мужчина нацепил браслет обратно. - Помнишь, что ты мне сказала?
        Это Лидия отлично помнила.
        - Что готова сделать все что угодно, - твердо сказала она, - чтобы это произошло. Чтобы моя жизнь изменилась.
        - Да. Все что угодно, мы у тебя пока не потребуем, - Жерар подмигнул женщине, - но кое-что сделать придется, пришла пора отдавать долги. Держи, здесь все подробно изложено, если есть вопросы, задавай их сейчас.
        И протянул ей лист бумаги.

* * *
        Настя была вне себя от злости. Эксперт, который должен был заниматься вещдоками из гаража Марковица, все еще ничего не выяснил, и зачем репортеру второсортного медиа такое количество пенопластовых шариков, она пока не знала. А когда Волкова чего-то не знала, ее так и тянуло кого-нибудь пристрелить. Лучшей кандидатурой для этого был Павел Веласкес, но и тут в очередной раз судьба повернулась к ней задницей.
        - Ты должен отдать мне эту сволочь, - орала она, правда, предварительно закрыв дверь в кабинет Эскобара и опустив жалюзи, - это он прикончил ту девку из «Хайята», неужели непонятно! Сначала поимел ее там, в гостинице, а потом вышвырнул наружу. Ну и что, что на камерах его нет, а камеры отследили мотоцикл. Он наверняка как-то вывернулся. У нас под носом гуляет убийца, взломщик сетей, мошенник и вор, да тут на пожизненное тянет, а тебе все равно.
        - Послушай себя, - Марк был совершенно спокоен, - то, как ты на это реагируешь, похоже на паранойю. У нас нет никаких, повторяю, совершенно никаких причин подозревать Веласкеса. Мы восстановили его перемещение по минутам, и когда жертва упала с одиннадцатого этажа, в это самое время он ехал по направлению к Нижнему городу. Единственное, что мы можем сделать, это потребовать объяснений, откуда у него ее украшение. Нет, не то сказал. Вежливо, очень вежливо попросить. Особенно после того, как ты вломилась в его дом и обыскала там все, хотя просто должна была дождаться полицейский патруль из их участка.
        - Но я же нашла улики.
        - Ничего ты не нашла. Деньги? Парень играет в покер и, судя по налоговым декларациям, выигрывает куда больше, чем ты зарабатываешь. Говорят, он очень в этом неплох. Фотография неизвестной женщины? Иди, пришей ее к какому-нибудь делу. В базах ее нет вообще, наверняка она со Свободных территорий, там есть такие, кто до совершеннолетия ни разу не побывал в протекторатах и ай-ди не получал. Остается только сережка. И тут, Таши, ты облажалась. На камерах не видно, как ты эту вещицу доставала, по твоему утверждению, из штанов Веласкеса. Где доказательства, что ты ее не подбросила?
        Настя чуть было не задохнулась от возмущения.
        - Я тебе на блюдечке этого Веласкеса принесла, - прошипела она, упершись руками в столешницу и наклонившись к Марку.
        - Хреновое твое блюдечко. - Эскобар невозмутимо смотрел ей прямо в глаза. - И прекращай вести себя так, словно ты уникальный работник; если подобное случится еще раз, переведу в дорожную полицию, будешь у шлагбаума в Верхний город стоять. Уяснила? Ты разобралась с Марковицем?
        - Нет, эксперт до сих пор ничего не сказал.
        - Видишь, и здесь у тебя ничего нет, а должна была сосредоточиться именно на этом. Ты когда последний раз была в отпуске?
        - Никогда, - нехотя призналась Волкова.
        - Иногда, радость моя, надо отдыхать. И это не значит убивать случайных знакомых, которые всего лишь хотели схватить тебя за задницу после того, как ты им на шею вешалась. Вот что сделаем, Марковица я отдам Тони Гуэрра, он как раз вернулся с побережья после отпуска с женой и детьми и рвется в бой. Поставишь пометку на материалах, если что-то захочешь лично сказать - у тебя есть сегодняшний день. А завтра чтобы духу твоего здесь не было. Сгоняй в Фишбург, получи у этого мага имя жертвы, поплавай в море среди акул, может, это тебя образумит. Даю тебе время до следующего понедельника.
        - Управлюсь за один день, - Настя упрямо тряхнула волосами.
        - До понедельника, детектив Волкова, - это значит, что с завтрашнего дня и по воскресенье твоей задницы тут быть не должно. Надеюсь, за это время твои мозги встанут на место, по мне, так времени для этого будет вполне достаточно. Поговори с магом, может, он и вправду скажет что-то полезное. Но если узнаю, что ты на него давила или пыталась как-то выбить показания, отстраню на месяц. Таши, довольно пререканий, ничего не хочу слушать, на твоем Веласкесе свет клином не сошелся.
        - Я вполне могу уехать сегодня.
        - Нет.
        - Почему?
        - Через три часа тебя ждет приглашенный психолог, он оценит, сможешь ли ты вообще продолжать работу после того, что с тобой произошло. И советую тебе отнестись к этому серьезно, иначе и о жетоне, и о Веласкесе можешь забыть.
        Волкова вышла от лейтенанта, пнув ни в чем не повинный шредер ногой. Оставшееся до беседы с психологом время она потратила на то, чтобы успокоиться, и когда дверь кабинета отворилась, почти полностью контролировала свои эмоции.

* * *
        Карпов получил отчет о том, что в доме Веласкеса нашли деньги, на следующее утро. Для него картина произошедшего была совершенно ясной - парень скрысился.
        - Возьмешь троих. Из тех, кто его не знает. Привезешь его сюда, - приказал он Молчуну. - Постарайся, чтобы он был цел. Насколько это возможно.
        Карл Гурковский не выглядел внушительно - невысокого роста, с небольшим животиком и пробивающейся лысиной, он скорее был похож на рядового обывателя. Вопреки расхожему мнению о наемных убийцах, глаза его тоже никак не выдавали. Наоборот, Карл казался естественным настолько, насколько это вообще возможно. Обаятельная улыбка, живой взгляд и слегка мешковатый светлый костюм внушали доверие практически любому, с кем Молчуну надо было заговорить. И вопреки своему прозвищу, говорить он отлично умел, пользуясь низким тембром голоса как инструментом. Но не любил. Карл работал на Карпова почти семь лет. Перед этим он столько же работал на его старшего брата, который бесследно пропал в Модене, а еще до этого - в Тахо на двоюродного дядю братьев Карповых, Джакомо Гальяцци. И все это время был на отличном счету. Веласкеса он знал, как и любого другого человека Карпова - обычный парень, если не считать браслета на руке. Запихнуть такого в багажник и привезти боссу можно было без особого труда - раствор, нейтрализующий магов, действовал по меньшей мере сутки, а при необходимости и до месяца их можно было на
капельнице держать. И в то же время Молчун был согласен с Карповым, троих надо будет взять, не самых лучших, а кого попроще, чтобы набрались опыта. Но и не совсем неумех, с такими даже самое простое дело становится провальным. Братья Резники и Лусия Конелли. Эту троицу он давно пометил как перспективную, два-три года, и им можно будет доверять сложные поручения.
        - Резники и Конелли, - так и сказал он.
        - Тебе решать, - Карпов раздраженно оттолкнулся ногой от стола, отъехал на кресле к сейфу, достал оттуда пачку банкнот, бросил подручному. - На мелкие расходы. В десять раз больше в обмен на Веласкеса. И никто не должен знать.
        - Фишер? - уточнил Молчун.
        - Он - особенно. Не нравится мне, что он за этого Веласкеса вступался. Прикажи своим людям усилить за ним наблюдение. Скажи, что в его адрес поступили угрозы.
        - Они были?
        - Не твоя забота.
        Молчун равнодушно кивнул, пересчитал деньги и вышел из кабинета босса. Дочка давно уже просила пони, с точки зрения Карла, обменять бесполезного парня на маленькую лошадку было очень даже выгодно. По пути он связался с Адамом Резником, а тот в свою очередь должен был пнуть своего брата и Лусию. Потом завел мотоцикл и отправился на склад на выезде из Нижнего города. Карл не хотел терять время понапрасну, так что, когда рыжие близнецы и высокая брюнетка с кукольным личиком появились возле ангара, он уже был готов. Оружие лежало в кузове пикапа, батареи были полностью заряжены, на посадочных местах на крыше крепились два дрона с легким вооружением, на пределе допустимого для гражданских. Все оборудование и вооружение соответствовали официальной версии поездки - Молчун обрядился в охотничий комбинезон, даже успел оформить лицензию на неделю в протекторате Фишбург.
        Адам и Авель Резники подъехали через сорок минут, убрали мотоциклы на подземную стоянку и бросили сумки в кузов. Одеты они были в туристические комбинезоны с клапанами и защитой от москитов. Молчун был одним из немногих, кто различал близнецов - они были похожи друг на друга как две капли воды.
        Лусия приехала последней - на красном байке с нарисованной на багажнике головой змеи. В отличие от напарников, девушка была затянута в темно-синюю кожу, а ее баул был раза в два больше тех, что взяли с собой братья.
        - Мои вещи, что хочу, то и беру, - заявила она на смешки Адама и Авеля и уселась за руль пикапа. Молчун сел рядом, братья - на заднее сиденье. - Давно хотела пощупать этого птенчика, говорят, он в постели неутомим. Авель позади меня сидит?
        - Нет. - Молчун как прикрыл глаза, усевшись на сиденье, так и не открывал их.
        Лусия достала из кармашка двадцатку, протянула кусок пластика Молчуну, тот убрал банкноту в карман.
        - И как ты их различаешь?
        И, не дожидаясь ответа, резко вывернула руль, выезжая на автостраду в сторону Майска. Через полчаса, когда они проехали солидную часть пути, на коммуникатор Молчуна пришло сообщение. На первый взгляд оно ничего не значило, но на самом деле все было не так. В том числе с заданием - теперь оно было немного другим. Для другого задания лучше подошли бы другие люди, но менять что-то было уже поздно.

* * *
        Советник Матиуш Сантуш да Коста Гомеш по понедельникам играл в гольф с капитаном полиции Хайме Перейра и мэром Сидаже Алта Максом Липски. Мэр только что сделал хоул-ин-уан на восьмой лунке и по этому случаю объявил небольшой перерыв. Для Липски это означало, что он будет минут десять-пятнадцать смаковать виски и шевелить губами, припоминая всех врагов, с которыми посчитается, когда перейдет в правительство. Для советника и капитана - возможность переговорить с глазу на глаз.
        - Твой сын меня беспокоит. - Хайме откинулся на спинку походного кресла, вытянул ноги, не торопясь раскурил сигару. - Он будет хорошим капитаном, но со временем, а сейчас - слишком горяч.
        - Решил остаться? - Матиуш закинул ногу на ногу, отхлебнул содовой с сиропом.
        - Нет, в январе, как договорились, передам дела, пусть набирается опыта и учится ладить с людьми. Но ты должен за ним приглядывать, и пристально, вот что я тебе скажу. Наши партнеры не должны нести убытки из-за того, что Эктор потакает своим слабостям, ему сорок, и пора взяться за ум. Пока что друзья на побережье им довольны, и ты уж постарайся, чтобы так было всегда. А все молодость, Матиуш, да что там, ты сам еще вон какой живчик, а раньше так вообще не удержать, ох уж куролесили вы, весь город на ушах стоял. Надо было тебе послушаться твоего отца и идти в полицию. Тогда бы ты сейчас был капитаном и читал мне нотации, а не наоборот.
        - Мэром быть тоже неплохо, - усмехнулся советник. Результаты выборов должны были огласить в следующее воскресенье, но сомнений не было, он победил. Зарегистрированных голосов набралось более чем достаточно.
        - Ой ли? Взгляни на Макса, он за эти пять лет сильно сдал, а почему? Потому что нервы, мой друг, нельзя слишком близко к сердцу принимать проблемы сотен тысяч людей, среди которых какого только сброда нет. А думать надо только о том, что действительно важно. Вот, держи.
        И он протянул советнику сложенный вчетверо лист пластика.
        Тот взял его, развернул и побледнел.
        - Откуда это у тебя?
        - Нашли у одного репортера, некто Павел Веласкес, со Свободных территорий - детектив из Нижнего города вломилась к нему в дом. В чем-то репортеришка замешан, то ли в убийстве, то ли в мошенничестве, вляпался, но не сильно. Фотографию я из дела изъял, и все копии удалил вместе с записями в рапортах. Эти проныры вечно под нас копают, не хотелось бы, чтобы новый мэр был в чем-то замешан, даже если с того момента прошло много лет. Кто эта женщина, узнать не удалось, а вот этот перстень я сразу вспомнил, твой отец, упокой господь его душу, считал его своим талисманом и надеялся, что тебе он тоже принесет удачу. Кстати, почему ты больше его не носишь?
        Советник не ответил. Он смотрел на фотографию, словно кролик на удава, Хайме добродушно усмехнулся.
        - Матиуш, да на тебе лица нет, словно привидение увидел. Кто бы она ни была, судя по краскам на фото, сделано оно двадцать два, двадцать три года назад. Иногда призраки прошлого способны нагадить так, как не удается врагам нынешним, ты уж постарайся разобраться с этим сам.
        - Что об этом парне известно? - глухо спросил советник.
        - Обычный молодой человек, хотя нет, вспомнил. Он - маг. Совсем как твой утонувший сын, и возраст такой же. Только данные ген-сканирования не совпадают, мы проверили несколько раз, так что успокойся, это не он, - Хайме похлопал Гомеша по колену. - Смотри, Макс уже прикончил свой стакан, и заодно - всех своих врагов. Пойдем, разомнемся, а то я отсидел свою старую задницу в кабинете настолько, что она стала такой же плоской, как грудь моей помощницы.

* * *
        Эрик фон Зюдов потянулся к кнопке, чтобы разблокировать дверь и заодно предупредить охрану внизу, но этого не потребовалось. Трое мужчин в черных костюмах, ослепительно-белых рубашках и темно-красных галстуках, казалось, просачивались через периметры безопасности. Они прошли мимо двух полицейских, проведя карточкой по считывателю, зашли в служебный лифт, открывавшийся только начальником смены, спустились на четвертый подземный этаж, той же карточкой привели в движение сервоприводы, тянущие в стороны десятитонную дверь, и через три минуты вошли в криминалистическую лабораторию.
        - Капитан Маккензи, - представился тот, кто вошел первым. Представился не Эрику, а камере, нацеленной на дверь.
        Остальных двух он не назвал.
        У капитана Маккензи был такой же браслет, как и у фон Зюдова. Мало того, они были знакомы, в детстве росли в одном приюте, Эрик был старше на один год. И Маккензи не стал делать невозмутимое лицо и изображать человека, поглощенного только службой.
        - Отлично выглядишь, Эрик, - сказал он. - Здоровый образ жизни и все такое?
        Эрик собирался ответить, но маг-капитан только рукой махнул.
        - Давай, показывай, что ты тут накопал.
        Фон Зюдов молча взял одну из коробок, оторвал кусок картона и протянул Маккензи.
        Тот взял картонку, достал из кармана пистолет. И буквально втер в ствол кусок картона, на пол посыпались ошметки, а композит покрылся белесым налетом.
        - Отличная работа, фон Зюдов. - Маккензи подбросил пистолет вверх, под датчики, поймал. - Как ты догадался?
        - Чутье, - Эрик пожал плечами.
        - Попробовал?
        Криминалист пододвинул Маккензи черную прямоугольную пластину.
        - Адаптивный стелс-состав с динамическими характеристиками, подстраивается под материал, с которым вступает в контакт, - сказал он. - Отражает любые сигналы, защита не абсолютная, но почти, невидим для датчиков до седьмой степени чувствительности, при нагревании детекторами не обнаруживается, при охлаждении тоже. Распадается при нагреве до шести тысяч градусов. Возможно, что-то есть еще, но у меня нет такой аппаратуры. Волокна состава встроены в картон при изготовлении, диаметр - двадцать шесть микрометров.
        - И это у обычного второсортного репортера в гараже, - Маккензи усмехнулся. - Страшно подумать, что хранится у главных редакторов. Термоядерные заряды. Или спутниковые системы наведения, говорят, их скоро наконец-то запустят.
        Двое его спутников аккуратно паковали коробки, собирая малейшие обрывки картона.
        - Что будет со мной? - спросил Эрик.
        Один из двух мужчин, собирающих картон, достал было пистолет, но Маккензи покачал головой.
        - Досидишь тут до конца недели, а в следующий понедельник тебя ждет новая работа. Я знаю, ты лентяй и стараешься всеми силами избегать любых обязанностей, но эта должность не для тебя, фон Зюдов, здесь ты только зря тратишь деньги налогоплательщиков. Выяснили, куда этот картон собирались отправить?
        - Да, - ответил его спутник, тот, кто доставал пистолет. - Третий вариант.
        - Отлично. Все собрали? Ждем службу перевозки и уходим. Да, Эрик…
        - Что?
        - Знаешь, почему ты жив? Другой на твоем месте обосрался бы от страха, обнаружив такое, и постарался бы сбежать или просто сделать вид, что ничего не нашел, и отправить коробки в утиль. А ты нам позвонил. У тебя стальные яйца, приятель, вот такие, как ты, нам нужны.
        Глава 17
        Октябрь 332 года от Разделения
        Нижний город, редакция «Фундо Политико»
        - Что такой перспективный молодой человек забыл в нашей занюханной дыре? - Фрида Каплан затянулась ароматной сигарой и пристально посмотрела на Павла Веласкеса через очки. - Если вы хотите сделать карьеру репортера, вам, юноша, прямая дорога в «Ньюс» или «Таймс».
        Павел вежливо улыбнулся. Он уже побывал и там, и там, и везде лучшее, что ему светило, это работа курьера или мальчика на побегушках. Если в «Ньюс» еще как-то делали вид, что пытаются провести собеседование, то в «Таймс» даже на личный файл не взглянули. Помощница главного редактора лениво полировала свои ногти и лучиком надежды светить перед всякими вчерашними студентами не собиралась.
        - Мне отказали, - честно ответил он. - Не то чтобы совсем, но курьером работать или кофе приносить я не хочу.
        - Вам показалось, что они даже не поинтересовались, кто пришел? - Старушка, кряхтя, поднялась со своего места, дотянулась до барной стойки, сыпанула льда в стакан, бухнула туда виски и отхлебнула, глубокие морщины на ее лице сложились в гримасу наслаждения. - Ох, это совсем не так. Едва вы прислали запрос, вас изучили вдоль и поперек, можете быть уверены. Они вывернули вас наизнанку, прополоскали, собрали то, что осталось в тазике, и процедили несколько раз. Если у вас были какие-то тайные мыслишки, которые вы случайно кому-то рассказали, даю пять против одного, они это узнали, эти снобы не приглашают к себе абы кого, даже на собеседование.
        - Значит, вы меня тоже не возьмете? - уточнил Веласкес.
        - С чего ты это взял? Еще как возьмем. Вот скажи мне, у кого из этих напыщенных идиотов репортер - маг? Будь уверен, мой мальчик, они еще пожалеют, что не вцепились в тебя сразу, когда года через два начнут переманивать к себе, и ты уйдешь, но будет уже поздно - воздух свободы вскружит твою голову и проникнет в сердце. Это козырь мелких редакций, мы не контролируем каждый шаг. Скажу даже так: чем меньше ты заставляешь о себе беспокоиться, тем лучше для нас. Правда, стоит начать взбираться по карьерной лестнице, и внимания становится все больше и больше, но на самых низах делай что хочешь.
        - Правда? - удивился Павел.
        - Гарантирую. - Фрида залпом допила виски, выпустила клуб дыма чуть в сторону и вверх. - Как тебе должность стажера? Это тот же репортер, но без четкого редакционного задания. Увидел или узнал что-то интересное - и тут же отдаешь в выпуск. Оклад маленький, зато уйма свободного времени. Ты ведь совсем не нищий молодой человек, готовый на все ради куска хлеба с колбасой, если я еще умею за цифры. А время - это единственная ценность, которая есть у всех, но не все могут ей обладать. Пойди ты в «Ньюс», и десять часов в день твоего времени стало бы временем редакции, здесь мы забираем у тебя кусочек куда меньше.
        - Значит, вы меня тоже вывернули и процедили? И много удалось наскрести?
        Фрида рассмеялась, задорно для своего возраста. Бабуля явно сидела на нейробиотиках.
        - Иногда отсутствие информации ценнее, чем ее наличие, юноша. Думаю, мы сработаемся, только не старайтесь очень сильно, сеньор Веласкес, я слишком стара, чтобы еще и за вами постоянно приглядывать.
        16 - 17 августа 334 года от Разделения, понедельник-вторник
        Торжественные мероприятия должны были начаться в среду и пройти тихо и незаметно для всего остального Острова. Намечался городской парад - с торжественным шествием горожан по главной улице, а потом вниз, к берегу океана, выступление оркестра и бесплатные гамбургеры с пивом. В самом порту устраивались соревнования стрелков из арбалета, а также гонки на парусных яхтах. Приглашенная из Сентаменто звезда, Мелани Пайпер, собиралась пооткрывать рот под фонограмму неофициального гимна Фишбурга за кругленькую сумму, а местная знаменитость, некто Шон Батлер - дать начало регате песней в стиле шанти совершенно бесплатно.
        Мэр и его помощники, видимо, обидевшись на то, что остальному Острову на это событие наплевать, намеревались в отместку оторваться по полной и носились по городу как угорелые. Павел с трудом отловил нескольких чиновников, и те, стоило только узнать, что ими интересуется заштатная редакция Нижнего города, с удовольствием рассказывали о том, как им, жителям Фишбурга и прилегающих Свободных территорий, начхать на весь остальной мир, и как они покажут, что такое настоящие праздник и веселье.
        - Мы даже Мел Пайпер пригласили. - Работница мэрии, круглолицая девушка, сделала паузу, чтобы проверить, какое впечатление этот факт произведет на Павла.
        Павел не первый раз уже здесь слышал это имя, специально посмотрел в сети, кто это такая, осторожно сказал, что не каждому городу по карману звезда такой величины, и за это получил пропуск на будущее мероприятие - значок с изображением Старого порта. Это был уже четвертый по счету. И все равно ему казалось, что устроители торжества о чем-то не договаривали - по его мнению, для события, происходящего раз в сто лет, можно было выдумать что-то более оригинальное, чем конкурс пожирания гамбургеров или метание пустых пластиковых стаканов в спасательный круг.
        Например, сожжение женщины-мага, в просторечии - ведьмы. Или скармливание девственницы морскому чудовищу. Или призыв хранителя Старого порта, который наверняка существует только в чьем-то воспаленном воображении, но по такому случаю обязательно появится. Когда-то, не очень давно, главный редактор их издания, Фрида Каплан, сказала начинающему репортеру, что отсутствие информации само по себе куда интереснее, чем ее наличие, и Павел это отлично запомнил.
        Беда была в том, что, во-первых, такие празднования устраивались не каждый день или год, а во-вторых, если в протекторате еще что-то можно было отыскать, по архивным данным, выложенным для общего доступа, или по старым выпускам новостей, то на Свободных территориях это не практиковалось. И все же Веласкес попытался - уж если и происходило что-то необычное, то это должно было оставить след. Не могло быть так, чтобы весь город хранил какой-то секрет, обязательно кто-то должен проболтаться.
        Особого желания что-то накопать он не испытывал, так, исключительно ради собственного любопытства. Выкрутил настройки аналитического блока на максимум и запустил на редакционных серверах сбор местных сплетен. Этот процесс мог занять несколько минут или несколько дней, в любом случае результат Павла заранее устраивал, задание «Фундо Политико» он, по сути, уже выполнил, осталось только наложить полученные материалы на официальные, добавить немного видеосъемок в день праздника, и все, его миссия тут была бы завершена.
        Он даже вечером кое-как слепил из того, что успел наснимать, десятиминутный ролик и отослал Тимми. Тот ответил, что материалы - отличные, как раз то, что нужно. Буквально сразу с Веласкесом связалась Рэчел и сказала, что хорошо бы что-нибудь спросить у мисс Пайпер специально для их издания, например, что она думает об уничтожении акул или новой молодежной моде на нераздельные кольца. И сделать это нужно обязательно на лицензированную камеру.
        Веласкес для себя окончательно решил, что «Политико» верно, хоть и медленно, скатывается на самое дно, и что самое время после этой поездки связаться с Коллинзом и договориться о работе в «Ньюс». С этой оптимистичной мыслью он отправился спать и даже успел выспаться к тому моменту раннего утра, когда Краузе поднял его с кровати, забарабанив кулаком в дверь номера.
        - Пока ты дурью страдал, я напряженно работал, - заявил лейтенант, даже не пытаясь скрыть следы помады на шее. - Через десять минут жду тебя на стоянке.
        За то время, пока Павел гонялся за местными сенсациями, лейтенант Службы контроля поменял машину на заляпанный грязью пикап.
        - Садись, - приказал он. - Давай поторапливайся, нам надо успеть.
        - Куда?
        - Увидишь. - Краузе вывел на панель схему ближайших территорий, где-то на краю заморгал оранжевый огонек. - Надеюсь, не опоздаем.
        Но вопреки своим словам, лейтенант не особо торопился. Он вывел машину на шоссе, переключил на автопилот и закрыл глаза. На территориях протектората разгоняться свыше шестидесяти миль в час с использованием автопилота запрещалось, на Свободных территориях не рекомендовалось его использовать вовсе, так что блок ограничения скорости сам снижал ее до тридцати миль - чтобы пассажиры автомобиля, если вдруг кто взломает управление, могли выпрыгнуть наружу до аварии.
        Сам Павел медленную езду не любил, считал ее пустой тратой времени, у него на байке автопилот был настроен исключительно на нештатные ситуации - например, если у седока вдруг остановится сердце или мозг перестанет реагировать на внешние раздражители. И тогда двухколесный спасатель доставит хозяина к ближайшей больнице. А Краузе, похоже, обожал плестись, как черепаха, мало того, он напевал какую-то так себе песенку.
        - Не слышал новый хит Мел? - внезапно спросил он. - Она везде: в сети, на рекламных каналах, в телевизоре, даже в супермаркетах. Что, неужели даже не подпоешь?
        - Не. - Веласкес выглянул в окно, они только что пересекли границу протектората и въехали на Свободные территории. Мог бы и не смотреть, скорость тут же снизилась вдвое. - Хочешь, я поведу?
        - Не, - примерно с такой же интонацией ответил Краузе. - Доехать быстро, мой юный колдун, это полдела. Дело - это доехать вовремя.
        Но тут же выключил автопилот и перевел пикап в буст-режим. Павла вжало в сиденье, машина чуть ли не юзом пошла и разогналась за несколько секунд до полутора сотен.
        - А вот теперь надо поторопиться, - невозмутимо продолжил лейтенант, - иначе нас не дождутся. Оружие есть при себе?
        Павел кивнул. За то время, пока он жил в Нижнем, слегка размяк, пистолет оставлял в байке и вообще привык ходить налегке, но старые привычки остались, и стоило выехать за пределы города, тридцатизарядный «глок» занимал привычное место в кобуре, а карабин - на автоматических держателях, позволяющих выхватить его даже в движении. Что он Краузе и продемонстрировал, только на этот раз длинноствол лежал в сумке - на самом верху, а сумка - на коленях.
        - Молодец, - одобрил лейтенант. - Пистолета будет достаточно, надеюсь. Ты - лицо гражданское, но в твоем деле есть запись о службе в Силах обороны. Кем ты там был, поваром?
        - Пришлось. Или в тюрьму, или в армию.
        - Неизвестно, где лучше, - хохотнул Краузе, резко выворачивая на грунтовку, ведущую в лес. - Но стрелять-то там научился?
        - Раз ты мое дело смотрел, наверное, знаешь.
        - А как же. Восемьдесят шесть очков из ста на тестовых ста пятидесяти метрах по динамической мишени без сопряжения с очками - неплохой результат, еще чуть-чуть, и выполнил бы норматив сержанта-снайпера. У меня и то поменьше. Ты у нас меткий стрелок, и явно без колдовства там не обошлось, сознавайся. - Машина вильнула вправо, на едва заметную дорожку, и через сто метров затормозила. - Дальше пойдем пешком, вылезай.
        В кузове пикапа оказались два комплекта легкой брони, хорошо знакомой Веласкесу. Он быстро защелкнул магнитные фиксаторы жилета, прирастил шлем с открытым забралом, хлопнул наплечники и наколенники на место, прирастил защитные щитки на голени и бедра и, пока Краузе возился со своим снаряжением, пошарил в другом кофре и вытащил еще один пистолет со значком плазменного заряда.
        - И этот бери, - сказал Краузе, когда второй пистолет уже занял свое место на правом предплечье, а карабин встал в захваты на спине. Сам он наконец облачился в броник и начал копаться в кофре с оружием. - Надо бы пустить тебя вперед, но инструкция не позволяет. Кидаю карту, отметка красным - нужный нам дом. Там два входа, со стороны гостиной и кухни, я беру на себя основной, а ты контролируешь задний. На рожон не лезь, если кто будет выбегать - стреляй. Дом обнесен оградой, синим показаны проходы через нее, твой под номером два. С этой секунды, если кого увидишь - стреляй, тут своих нет. В твою карточку я отметку внес, можешь убивать сколько хочешь. Не шумим. Готов? Пошли.
        Павел кивать не стал, перевел «глок» в бесшумный режим, телескопический глушитель выехал, удлинив ствол на десять сантиметров. Теперь точность стала хуже, и прицельная дальность снизилась до сотни метров, но в условиях густой поросли этого было вполне достаточно. Краузе уверенно двинулся вперед, глядя в сторону движения и влево, Веласкес - за ним, контролируя правую сторону, камеры на шлеме фиксировали возможные цели, система искусственного интеллекта не отсекала то, что считала природными явлениями, а позволяла стрелку самому выбирать.
        Куча листьев в пяти метрах от тропинки зашевелилась, словно на ветру, и Павел влепил в нее шесть пуль, осторожно подошел - из-под маскировочной накидки выглядывала нога.
        - Мертв? - Краузе подошел поближе.
        Вместо ответа Веласкес осторожно отодвинул накидку - лежащий под ней человек в камуфляже обзавелся двумя аккуратными дырками во лбу. Карабин в его руках говорил о том, что этот спрятавшийся мужчина лежал тут не просто так. Лейтенант тут же выхватил из кармана кругляш, налепил трупу на наручный комм.
        - Надеюсь, сигнал еще не пошел, - выдохнул он, посмотрел на высветившиеся цифры. - Да, но скоро нас обнаружат. Бегом.
        Они помчались к ограде, возле нее разделились, Краузе нырнул в щель практически рядом с тропой, а Павел побежал левее, обходя забор, в котором не хватало одной секции как раз там, где стояла метка.
        Небольшой одноэтажный дом с черепичной крышей и серыми бетонными стенами казался тихим и мирным. Его окружала подстриженная лужайка с длинным бассейном и перголой, увитой розовыми цветами. Газонные дождеватели выдавали водяные вееры раз в десять секунд, Павел успел проскочить между двумя такими, практически не замочившись. И чуть было не словил заряд, стреляли из чердачного окна, он почувствовал направленные на него взгляд и ствол буквально за долю секунды до того, как пуля просвистела мимо его виска. В этот момент Павел уже падал, крутанувшись на месте, перекатился, хлопнул пистолетом по предплечью, ставя в захваты, и завел правую руку к бедру. Карабин, стоило до него дотронуться, прыгнул в ладонь, и через секунду Веласкес уже лежал на земле, вытянув левую ногу и согнув в колене правую. Примостить карабин было некуда, приходилось держать на весу.
        Еще одна пуля взрыхлила землю прямо рядом с ним, стрелок прятался за деревянной рамой, и Павел выстрелил туда два раза. Видимо, попал, потому что в проеме показалось плечо противника, в него Веласкес тоже всадил пулю, а потом, когда стрелок начал падать, разнес ему голову.
        - Два-ноль, - тихо сказал он.
        С другой стороны дома были слышны хлопки, камеры на шлемах работали синхронно, но сигнал что-то глушило. Шли отрывочные пакеты, в основном физиометрия - у Краузе пульс зашкаливал, а таймер стимуляторов уже отсчитал две минуты. Сам Павел был почти спокоен, как на стрельбище. Когда еще один из тех, кто засел в доме, показался из-за угла, он тут же выстрелил.
        Неудачно, пуля ударила в стену, отбила кусок обшивки, а противник спрятался. Тут же рядом с тем местом, где он скрылся, появился продолговатый предмет, похожий на сигару, завис в воздухе, а потом не торопясь двинулся в сторону Веласкеса.
        Управляемый снаряд. До того места, где лежал Павел, от дома было метров тридцать, тот, кто его выпустил, сейчас наводил ракету прямо на Веласкеса. В шлем Павла была встроена защита, на таком расстоянии она работала, создавая помехи, но оператор находился ближе. Ракета нацелилась точно на мага, разделилась на четыре неравные части и ринулась к нему.
        Но Павел уже сорвал с руки браслет. Время подлета на таком расстоянии было меньше десятой доли секунды, две секунды тот, кто прятался, потратил на идентификацию цели - теперь даже если бы Павел куда-то решил сбежать или спрятаться, ракета последовала бы за ним. Ракеты не продавались гражданским, тех, кто их использовал, в протекторате ждало пожизненное заключение, а на Свободных территориях - казнь на месте.
        В обычных условиях до момента, когда таинственное излучение планеты начинало действовать, проходило от одной до пяти секунд - за это время организм понимал, что свободен, и входил в первичный резонанс. Павел довел этот промежуток до тридцати восьми сотых - с первыми выстрелами снять браслет он не решился, мало ли сколько это все могло продлиться, но теперь деваться было некуда.
        Мир вокруг почти замер. И мозг начал отсчет реального времени - десять секунд на все. Потом - либо Павел свалится без сознания, и если проваляется достаточно долго, то им займется Служба контроля, уже как клиентом, либо он успеет нацепить браслет обратно. Для мага не так важно было обычное время, как субъективное, и тут Веласкес научился растягивать его почти в сорок раз.
        Так что, по его меркам, ракета должна была лететь к нему четыре секунды. Он видел, как она ускорилась, сбрасывая клонов, которые поражали площадь, на которой находилась цель, и ринулась к нему - достаточно медленно, чтобы он успел сконцентрироваться. И пропасть. Визуально Павел находился все там же, следя за приближающимися ракетами, но для всего остального мира он исчез, пропал во всех видимых и невидимых диапазонах. Для электронной начинки ракеты на том месте, где он находился, больше ничего интересного не было.
        Тот, кто выпустил по нему заряды, смог лишь увидеть, как силуэт противника словно растворился в воздухе, чтобы через долю секунды снова появиться и снова пропасть; ракеты за это время, продолжая прямолинейный полет, ушли в лес и что-то там нашли, похожее на Веласкеса, судя по вспухающим взрывам, а Павел ринулся вперед.
        Воздух превратился в кисель, через который он кое-как продирался; вместо обычных пяти секунд на такое расстояние он затратил десять, опять же, по своему субъективному времени - для стороннего наблюдателя его рывок, наверное, походил на смазанное движение. Вот парень исчез, потом появился уже гораздо ближе, и через мгновения уже находился у стены дома.
        Лезвие кинжала успело выйти из наруча на три четверти, когда Павел вонзил его в глаз оператору ракеты. Молодой парнишка в рваных джинсах и с толстым магазином на плече жил еще несколько секунд, пока кровь заполняла его черепушку. Веласкес, продолжая рывок, отбросил его в траву и вломился в дверь, натягивая браслет обратно. Время резко вернулось в обычный режим.
        На кухне никого не было, а вот в гостиной, которая отлично просматривалась со стороны заднего входа, находились трое. Один, высокий парень, затянутый в черную кожу, дернулся, пытаясь рассмотреть Веласкеса, и тут же получил пулю в шею со стороны главного входа. Девушка в темно-синем комбинезоне выстрелила в Павла два раза и спряталась за диваном.
        Третья - тоже девушка, была притянута к стулу ремнями. В ней Павел узнал недавнюю рестлершу.
        - Не пытайся связаться со своими, я глушу сигнал, - послышался от двери голос Краузе. - И лучше бы ты, детка, показала свои руки, а то со спины выглядишь так себе. Осторожно клади пистолеты на пол. Веласкес, она без оружия, с твоей стороны все чисто?
        - Один на чердаке, один возле дома снаружи, оба мертвы, - доложил Павел.
        - Значит, никого больше нет. - Краузе показался в гостиной, он подошел к девушке в комбинезоне, ударил ее ногой в живот. - Иди сюда, твоя помощь может еще понадобиться.
        - Ей? - Веласкес двинулся было к Хилари, ее лицо и тело покрывали кровоподтеки, едва зажившие раны были вскрыты, из них торчали черные трубочки.
        - С ней мы потом займемся. - Лейтенант мотнул головой, повалил девушку на пол, скрутил ей руки за спиной стяжками, наступил коленом на спину и потянул голову за волосы вверх. - Сначала поговорим вот с ней. Как тебя зовут, детка? Хотя это неважно, давай, расскажи, что вы успели узнать у пленницы?
        Это только в кино преступники играют в героев, плюют тем, кто их допрашивает, в лицо и переносят жесточайшие пытки, насмехаясь над палачами. Злодеи на то и злодеи, чтобы чувствовать себя выше обычных людей. Девушка в комбинезоне была такой, как все. Она заговорила сразу и выложила все, что знала. Сначала просто так, потом под действием введенного препарата.
        Краузе тщательно сравнил оба рассказа. Павел тоже. Сравнить эти две версии с тем, что знала Хилари, было уже невозможно, оставалось поверить пленнице на слово.
        Девушка утверждала, что дочка Ли была в курсе, где находится берлога ее отца, и даже кое-что порассказала своим мучителям о его делах. В частности о Шайне. Кто это такой, Хилари не знала, но, по словам девушки, этот Шайн служил источником денег для Ли. Бандиты приехали сюда с одной целью - выяснить, не прятал ли бывший воспитатель Павла деньги в доме дочурки. Шань Ли задолжал серьезным людям крупную сумму, и они были очень недовольны, и тем, что он умер не вовремя, и теми, кто ему в этом помог.
        - Вам надо было оставить Фернандеса в живых, - девушка кивнула на парня в коже. - Он был в курсе, кто такой Шайн, хвастался, что успеет раньше него. Нашу команду он нанял позавчера, поэтому подробностей я не знаю. Что со мной будет?
        Вместо ответа Краузе вдавил ей в шею аппликатор. Глаза девушки закатились, и она осела на пол.
        - Проспит четырнадцать часов. - Лейтенант убедился, что девушка жива и дышит, поднялся на ноги, подошел к Хилари. - Сможешь с ней что-нибудь сделать?
        Веласкес присел возле рестлерши на корточки, снял браслет и положил руку ей на лоб.
        - Нет, - покачал он головой. - Мертва уже как минимум час. Даже если бы я сразу начал ее лечить, ничего бы не вышло. У нее вместо внутренних органов каша, от печени почти ничего не осталось.
        - Ферментный гель, - Краузе кивнул. - Отлично развязывает язык, но только один раз. Уходим, через двадцать минут здесь будут наши люди, они приберутся.
        - А ракеты?
        - Какие ракеты?
        Веласкес рассказал о парне, который в него выпустил управляемый снаряд. Краузе нахмурился, некоторое время молчал.
        - Я сделаю пометку, - наконец сказал он. - Но тогда нам тем более нужно отсюда валить, с Силами обороны я иметь ничего общего не хочу, для этого у нас есть Густав. Отличный парень, меланхолик-аутист. Думаю, вы с ним подружитесь, если ты, Веласкес, вдруг решишь поработать на светлую сторону Острова. А теперь поехали, пороемся в доме Ли, попробуем найти следы этого Шайна. Он о делишках Ли должен знать, раз деньги ему платил. Забавное совпадение: Шань Ли, Шайн, уж больно это похоже звучит.
        Он решительно вышел из дома через дверь кухни, Павел последовал за ним. Он как раз думал, что отличным выходом из этой ситуации было бы Краузе пристрелить - лейтенант наверняка знал, что тут делают с Хилари, раз не торопился. Не то чтобы Веласкесу было жаль дочку бывшего воспитателя, они ведь почти не были знакомы, но все равно то, что произошло, казалось ему совершенно неправильным. Но он засунул свои эмоции подальше, на то время, пока не получит ответы на незаданные все еще вопросы.

* * *
        Настя выехала в Фишбург ближе к середине второй трети суток. Раз начальство решило, что Веласкес на хрен не сдался правоохранительной системе Острова, то она, детектив Волкова, должна действовать с учетом позиции тупых говнюков, которым она сама не поручила бы даже дорожное движение регулировать. Поэтому сначала Волкова плотно позавтракала доставленной из ближайшего супермаркета едой, потом позагорала голышом на лужайке, показала фак соседям, которые за ней подглядывали, так же голышом окунулась в маленький бассейн, приняла ванну с душистой пеной и только после этого вывела свой байк из гаража. Кожаный мотоциклетный костюм с терморегуляцией и второй степенью защиты как бы намекал, что она собирается на серьезное дело.
        Рассудив, что и оружие должно этому соответствовать, детектив кроме служебного «глока» взяла еще и короткий автомат на две сотни патронов. Расстояние до Фишбурга Волкова рассчитывала покрыть за четыре часа, не особо торопясь. Можно было поехать через Майск, а там по побережью, но она выбрала дорогу, идущую мимо Тампы и дальше вдоль Рио-Лунго - необъяснимо для нее самой, Свободные территории она недолюбливала.
        Глава 18
        12 ноября 312 года от Разделения, четверг
        Северное побережье, Касабланка
        Охранник восточного порта проводил глазами роскошный четырехместный кабриолет с откинутым верхом и серебристыми дисками, заехавший на территорию. Чтобы купить такую машину, ему, здоровому сорокалетнему мужчине, потребовалось бы лет двадцать не есть, не пить пиво и не тратиться на шлюх. А тут этим, по всему видать, богатым сволочам все на блюдечке досталось. Пара на заднем сиденье обнималась, мужчина в белоснежном костюме и женщина, блондинка, в светлом блестящем платье. Мужчина, ровесник охранника, по-хозяйски обнимал спутницу за плечи и что-то ей выговаривал. На сотрудника порта парочка внимания не обратила, а водитель только надменно кивнул, когда шлагбаум открылся.
        - Чтоб вас разорвало, гадов, - сплюнул охранник и пошел в свою будку, размышлять о социальной несправедливости и смотреть футбол.
        Машина подъехала к крытому доку, ворота пошли вверх, а потом вниз, когда отдыхающие оказались внутри.
        - Вытаскивай ее, - распорядился мужчина, брезгливо смахивая с плеча невидимую грязь. - И поаккуратнее.
        Водитель коротко поклонился, подхватил женщину под мышки и потащил из машины. Когда ее ноги коснулись пола, мужчина тоже включился в процесс. Вдвоем они понесли тело на яхту. Женщина была жива, она что-то бормотала и даже иногда смеялась.
        - И не жалко вам такую красавицу? - не выдержал водитель, когда яхта, преодолев барьер, вышла в открытый океан и на автопилоте на низкой скорости пошла вдоль берега.
        - Не твоего ума дело. - Мужчина нацепил на себя отпугиватель, протянул такой же водителю. Женщине отпугивателя не досталось. - Где безопасное место?
        - Их нет, основной заряд заложен на корме, еще один, маломощный, впереди, чтобы вода быстро наполнила корпус. Я буду находиться на носу, вы - на верхней палубе, на мостике у штурвала. Корму разнесет сразу, нас тоже тряхнет сильно, скорее всего мы вылетим за борт, яхта встанет носом вверх и начнет тонуть. В запасе будет три-четыре минуты, чтобы отплыть подальше. Спасательные жилеты нужны?
        - Да. На нее надень тоже. Хотя нет, просто рядом брось. - Хозяин яхты задумчиво повертел перстень на пальце, словно сомневаясь, стоит ли делать задуманное. Решительно тряхнул головой. - Ты уверен, что не будет вопросов, почему отпугивателя на ней нет?
        - Это лучше, чем надевать испорченный, и вообще, он ей не нужен, вряд ли она уцелеет. В любом случае акулы тут будут быстрее, чем спасатели, и следов никаких не останется. Подрыв будет прямо под ней, - и водитель указал место, куда они положили спутницу мужчины.
        Женщина заворочалась, хозяин яхты подошел к ней, встал на колени, погладил по голове. Ласково и бережно. Потом так же бережно подложил ей под голову подушечку и прикрыл пледом. Яхта зашла далеко в море, и то, что на ней происходило, никто не видел.
        Некоторое время мужчина действительно стоял на мостике, подставив лицо соленым брызгам, мышцы лица двигались, словно он спорил сам с собой. Когда яхта отдалилась от берега на десять километров, оказавшись напротив города, он круто вывернул штурвал, выводя ее на обратный курс. Теперь яхта двигалась по диагонали к причалам.
        Водитель тоже поднялся на мостик, встретился с хозяином взглядом, кивнул. И ушел вниз, на самый нос. Мужчина проверил спасательный жилет, оглянулся на корму - женщина спала, подложив руку под голову, плед с нее сполз, открывая стройные ноги и подтянутый живот. Было в ее позе что-то неестественное, но что, он не мог точно определить. Оранжевый жилет лежал в нескольких сантиметрах от ее руки.
        Мужчина дернулся было, словно хотел снова подойти к своей спутнице, даже сделал шаг назад, но тут же вернулся к штурвалу, крепко, до белых костяшек, сжал деревянные ручки и смотрел прямо, не отрываясь, на показавшиеся вдали огни порта.
        Когда яхта взорвалась, до берега оставалось около двух километров, и мощный хлопок достиг берега всего через шесть секунд после того, как яркая вспышка на мгновение рассеяла ночную тьму. Спасателям понадобилось меньше минуты, чтобы занять места в катере, и четыре - чтобы добраться до места крушения, к этому времени яхта уже затонула. Сначала они подобрали мужчину, потом отыскали тело водителя, оно покачивалось на волнах, молодой человек был без сознания, осколком ему разворотило левую половину лица. Женщину так и не нашли.
        17 августа 334 года от Разделения, вторник
        Округ Фишбург
        Шань Ли жил в коттедже в глубине джунглей - смелый и даже безрассудный выбор для обычного государственного служащего, без особых умений, способностей и охраны. Сотрудникам Службы контроля предстояло вернуться на шоссе, ведущее к Тампе, и в двадцати километрах от Кейптауна съехать налево, навигатор показывал разбитую грунтовую дорогу, идущую через лес, значит, в сезон дождей владелец коттеджа или жил где-то еще, или у него в гараже стоял вездеход. Судя по состоянию дороги - армейский. Веласкес сидел насупившись, работа в Службе пока что приносила одни неприятности. На телефон поступил счет от транспортной компании, доставившей байк в страховую, проезд по Свободным землям оплачивался по тройному тарифу, да еще страховая добавила расходы за выезд агента в окрестности Кейптауна - всего набегало около тысячи семисот реалов, для стажера сумма немаленькая. «Ньюс» отдал бы за видео перестрелки сумму минимум в десять раз больше, но теперь его совершенно бесплатно смотрели полицейские. Примерно то же самое произошло с записью нападения на дом Хилари, файл улетел в Службу контроля, и чип памяти в камере был
почти пуст.
        - Чего загрустил? - Краузе уверенно вел пикап. - Смотри на это как на небольшое приключение, а то какие у тебя были планы до этого: приехать, взять интервью у безголосой певички, поснимать деревенщин, которые развлекаются из года в год одним и тем же. А сейчас у тебя чего только нет. Перестрелки, тайны, подпольные бои, дармовая выпивка, личный водитель - лейтенант Службы контроля, что тебе еще надо? Продажных девок? Погоди, вернемся в гостиницу, я тебе такую цыпочку закажу, в качестве бонуса за пристреленных бандитов, она просто сказка, поверь, от сердца отрываю.
        - Бюджет Службы и шлюх тоже покрывает? - мрачно поинтересовался Павел. Всей этой романтикой он был сыт по горло.
        - Служба контроля оплачивает всё, - Краузе крутанул рулем, объезжая огромную и наверняка глубокую лужу, - если захочешь, я за тебя похлопочу. А то киснешь там со своими писаками, вот где настоящие дела и настоящая жизнь. Старшим инспектором тебе не стать, вас, магов, к таким должностям не подпускают, но и маги у нас неплохо живут. Все в два раза больше - деньги, квартира, машина.
        Павел усмехнулся. У него были сведения, считай, из первых рук: Кавендиш специфики работы Службы от него не скрывал, и про двойные зарплаты Веласкес знал. Так же, как и про совсем другую степень ответственности: там, где простой инспектор отделывался замечанием в личном деле, маг получал пожизненную черную метку.
        - Обдумай, - лейтенант похлопал Павла по плечу, - я за тебя словечко замолвлю, поднатаскаю за год, а потом… Что там такое?
        И резко дал по тормозам.
        Путь им преграждали массивные ворота, забор высотой в четыре метра уходил в обе стороны, обычной для таких мест вырубленной полосы не было, и деревья переплетались над оградой. Конусы отпугивателей шли через каждые полметра, но на тридцатиметровой высоте, где заканчивались кроны, мощность серьезно падала.
        Пока Краузе размышлял, что же им делать дальше, ворота начали медленно открываться.
        - На ловушку похоже, - задумчиво проговорил лейтенант, не торопясь трогаться с места. - Я понимаю - очередь из автомата, или ракетой в кабину, но чтобы вот так приглашали, нечасто со мной подобное случается. Сядь за руль и держи карабин наготове, а я пойду посмотрю, кто нас ждет.
        Лейтенанта не было минут двадцать, наконец он появился в коммуникаторе, дал команду заезжать в ворота. Павел проехал по отсыпанной гравием дороге пятьдесят метров и оказался на площадке возле большого одноэтажного дома на сваях - такие строили, чтобы ползающие и шастающие по земле хищники не сразу могли забраться в жилье. Под полом первого этажа свободно можно было ходить, и вход в помещение, или точнее люк, находился в центре, в него вела крутая лестница, которую при необходимости хозяева втягивали внутрь. На Свободных землях - предосторожность совсем не лишняя. Рядом с входом стояли двое в камуфляже, с карабинами, и один - в кожаной куртке и джинсах, с детектором в руках. Им он провел вдоль тела Павла, осмотрел браслет и молча кивнул на лестницу.
        Веласкес поднялся по ступенькам и оказался в просторном холле, откуда вели двери в помещения с окнами. На входе его встретил человек в пятнистом комбинезоне, похожем на армейский, кивнул на столик - там уже лежали два пистолета.
        - Разоружайся и иди сюда. - Краузе выглянул из двери прямо напротив входа.
        Павел положил свой «глок» рядом с двумя «береттами» лейтенанта и прошел в комнату. Там в удобных креслах сидели двое. Один - с мощным носом и выпуклыми карими глазами, с черными волосами, зализанными назад и забранными в хвост, в хорошо пошитом костюме и лакированных ботинках. Вторая - смуглая брюнетка в черном коротком платье, открывавшем стройные ноги, и в красных туфельках. Веласкес мог бы поспорить, что женщине далеко за шестьдесят, но выглядела она на тридцать. Мужчина держал в руках планшет, женщина - сигару.
        - У сеньора Варгаса, - хриплым низким голосом сказала незнакомка, - есть к вам несколько вопросов, молодой человек. Ваш лейтенант разрешил их задать.
        Павел, с молчаливого разрешения Краузе, подробно рассказал о том, что произошло в доме Хилари, Варгас задавал уточняющие вопросы, женщина невозмутимо курила сигару, словно не вслушиваясь в рассказ.
        - Хорошо, - сказала она, когда Павел закончил. - Мы уже обсудили с лейтенантом Службы контроля возникшую проблему. Шань Ли был должен деньги не только нам, и кто именно убил его дочь, мы не знаем.
        - Не скажете, - поправил ее Краузе.
        Женщина улыбнулась.
        - Не скажем, - подтвердила она, - каждый должен делать свою работу, уверена, у полиции есть все данные этих мерзавцев. Главное, и в этом я вас уверяю, что мы не знаем заказчика, вам стоит поспрашивать других кредиторов.
        - Вы - самые крупные, - не сдавался лейтенант.
        - У меня есть закладная на этот дом и дом его дочери, они покроют часть долга, - равнодушно ответила брюнетка. - В любом бизнесе существуют риски, подобные этому. Но мы рассчитываем, что вы найдете убийц. Теперь по Шайну.
        Краузе напрягся.
        - Я слышала это название лет двадцать пять или тридцать назад, не помню, по какому поводу, но он точно был не из приятных. Если Шайн платили сеньору Ли, мы не станем вмешиваться.
        В комнату вошла хорошенькая девушка в техно-очках, обтягивающих джинсах, бежевом свитере и кроссовках. На руке у нее красовался такой же браслет, как у Павла.
        - Мы закончили, Нора, - сказала она и с интересом посмотрела на Веласкеса. - Ух ты, в местной Службе тоже есть маги? Нам нужно пообедать вместе, это ведь не запрещается, да, лейтенант?
        - Прекрати, Липа, - брюнетка устало покачала головой, - Сеньор Веласкес сам решит, что ему делать. Отчет готов? Мы отдадим только копию - в знак наших добрых намерений.
        Лейтенант кивнул, тонкий проводок соединил его планшет и планшет девушки.
        - Надеюсь, вы будете довольны. - Женщина поднялась, Варгас за мгновение до этого вскочил и распахнул дверь. - Приятно было познакомиться, лейтенант. И с вами, сеньор Веласкес. Чувствуйте здесь себя как дома, можете все обыскать еще раз, завтра в восемь первой трети приедут подрядчики и снесут этот курятник. Если возникнут вопросы, до завтрашнего утра я буду в городе.
        Краузе слегка поклонился, и брюнетка вышла в сопровождении Варгаса. Девушка-маг задержалась, обменялась с Павлом контактами, подмигнула, чмокнула в щеку.
        - Вот сволочи, - Краузе дождался, пока четыре внедорожника пересекут линию ворот, - все здесь перерыли.
        - Кто это был? - Павел осматривал комнату. Еще в приюте воспитатели играли с ними в такую же игру, надо было обнаружить спрятанные вещи, и там, где один ничего не замечал, другой находил конфету или дешевую игрушку. - Эта женщина?
        Они вышли из комнаты и начали не спеша обходить остальные.
        - Нора Суарес, - лейтенант осматривал помещения мельком, сверяя вскрытые тайники с отчетом, - поверенный семьи Фальк на побережье. Ей, должно быть, лет семьдесят или восемьдесят, Филиппа - ее дочь, ты с ней поосторожнее. Семья Фальк тщательно выбирает магов, щедро платит.
        - Прямо как Служба. - Маг остановился, вглядываясь в потолок. Его внимание привлек сучок на одной из планок.
        - Щедрее, гораздо щедрее. Но и риск гораздо больше, а главное, оттуда уволиться можно только после смерти. - Краузе подошел, тоже уставился на планку, приложил палец к губам.
        Павел подтянул стул, ножом надрезал дерево вокруг сучка, снял декоративную накладку, аккуратно, чтобы не повредить корпус, вытащил цилиндр камеры. Лейтенант повертел ее в руках, сунул в карман.
        - Это последняя комната?
        - Нет, еще две.
        - Заканчиваем. Наша команда будет здесь через тридцать минут, они сами все осмотрят, но, вот зуб даю, не найдут ничего из того, чего нет в отчете. Эти ребята тут со вчерашнего дня, и попробуй поймай их. - Краузе ударил кулаком по стене, посмотрел в окно, за которым уже стемнело. - Дом формально теперь их, и все, что внутри - тоже.
        Они молча вышли во двор, сели в машину и выехали за ворота. Павел сидел за рулем, а Краузе досматривал отчет.
        - Похоже, камера. Пассивная, поэтому ее не заметили или оставили специально. - Лейтенант отложил планшет, вытащил цилиндрик из кармана, повертел в руках. - Будем считать это нашим бонусом за то, что столько времени потратили даром. Но ты молодец, капрал Веласкес, я думал, будешь обычным балластом, а от тебя есть толк. За это завтра тебе полагается выходной, отоспись, погуляй как следует, напейся, трахни эту цыпочку, только без насилия и грубостей. А с четверга мы с тобой займемся этим Шайном, я пока выясню, что смогу.
        - Значит, Шайн - не человек? - Павел вырулил на шоссе.
        - И это очень странно. Какая-то организация, которая называет себя «Сияние», нанимает людей, занимается чем-то, чего боятся даже преступники. Тут есть над чем подумать, и не нам с тобой, а людям рангом повыше.

* * *
        Найти отель, в котором остановился Веласкес, не составило труда - Настя направила запрос в местный департамент туризма и получила ответ буквально через несколько секунд. Молодой человек не скрывался, заселился под своим именем, за что Волкова мысленно поставила ему плюсик - этот засранец всем своим поведением показывал, что ему нечего скрывать.
        Гостиница заставила детектива поморщиться, а цены на номера - выругаться. Хорошо, что она тут не собиралась задерживаться, одна ночь обошлась ей в половину недельной зарплаты, и это в самом дешевом номере возле лифта.
        - Откуда только деньги у этого подонка? - Настя как была после душа, в банном халате и с обмотанным вокруг головы полотенцем, растянулась на кровати, включила режим массажа. - Тоже, что ли, в журналисты пойти, а то шпыняют все кому не лень. И каждый день на работу, с утра до вечера, а тут - раз в неделю какую-нибудь фигню заснял, и ничего не делаешь. Не жизнь, а мечта.
        Мечта мечтой, а перед тем, как залезть в душевую кабину, она проверила оружие и отметилась в полицейском участке. Хотела было прицепить камеру в холле, но портье, хоть и выглядел выжившим из ума старым дурнем, попытку сразу пресек.
        - Не стоит этого делать, мисс, - как бы невзначай обронил он, одновременно следя за бильярдным турниром, и Настя сразу поняла - лучше обойтись без камеры.
        За это старичок обещал ее предупредить, когда Веласкес окажется в номере. Правда, он сразу сказал, что перед этим предупредит самого Веласкеса, но тут уж Настя ничего поделать не могла, даже с помощью купюры в сто реалов. Оставалось только ждать.
        И она дождалась - уже стемнело, и Настя всерьез подумывала о том, чтобы послать этого Веласкеса куда подальше и прошвырнуться по местным клубам, но старичок свое обещание сдержал. Когда Настя постучала в дверь номера, ее встретили, но не маг-репортер, а совсем другой человек, загорелый, черноволосый, с очень широкими плечами и мощным торсом.
        - Детектив Волкова? - с порога спросил он и чуть ли не втащил Настю внутрь.
        Веласкес оказался у окна, он сидел в кресле, что-то читал, при виде гостьи с интересом на нее посмотрел, но почти сразу же вернулся к планшету, словно происходящее его не касалось.
        - Лейтенант Краузе, - широкоплечий ткнул ей в нос свой значок, на котором стояла эмблема Службы контроля, - я уже связался с вашим начальством, лейтенант Марк Эскобар, правильно?
        - Эспер Веласкес - свидетель по делу об убийстве жителя Нижнего города Дэвида Марковица, - холодно сказала Волкова. Ее таким напором было не испугать. - Он должен ответить на несколько вопросов, и может быть свободен.
        - Вы, детектив, обязательно зададите ему свои вопросы, - лейтенант скорее ощерился, чем улыбнулся. - Но через несколько дней. А пока что капрал Веласкес временно принят в Службу контроля; как только его контракт закончится, я вам сообщу.
        Когда Настя вышла из номера, ее трясло от злости. Опять этот мажор вышел сухим из воды, но ничего, она до него еще доберется. Этот Краузе сказал - несколько дней. Значит, на ближайшие несколько дней у Волковой было две задачи. Первая - проследить за магом, и вторая - найти себе жилье подешевле. Желательно даром.

* * *
        На берегу океана горел костер, вокруг него сидели четверо, все - мужчины. Они негромко беседовали, поглядывая на вершину холма - там две женщины уже второй день рыли какую-то яму.
        - Беда с этими бабами, совсем мозгов нет. - Минковский, невысокий мужчина с небольшим животиком, почесал затылок, проведя рукой по голове. Может быть, их привезли на этот остров, чтобы убить, но зато вот уже второй день на бывшей лысине росли волосы. Вообще, все проблемы отступали на второй план, а на первом было чувство, словно он качался на волнах - поле то поднимало его вверх, то мягко опускало вниз, унося в безбрежный океан силы и могущества.
        Один из его собеседников, Юн Салливан, владелец завода по производству биополимера, рыжий, с грубыми чертами лица, кивнул. Это он разжег костер, правда, со второй попытки - во время первой дрова превратились в пепел за несколько секунд, а сам Юн слегка обгорел, но потом быстро восстановился.
        - Пойду посмотрю, как у них дела. - Третий собеседник, журналист из Тампы Ринальдо Корсу поднялся на ноги и зашагал в сторону холма.
        Салливан неодобрительно посмотрел ему вслед. С каждым часом вынужденные компаньоны нравились ему все меньше и меньше. У всех у них скорость гармонизации с полем шла с разной скоростью, быстрее всего у него, Юна, остальные пока что только наслаждались единением, ничего особо не приобретя. Вот как, к примеру, Рафаль Минковский - тот больше говорил, но кроме как вырастить себе пару тощих волосинок ничего не смог сделать. Из женщин Салливана больше беспокоила старшая, Перейру, она была заводилой и утащила за собой младшую. Для себя он пока не мог как-то внятно объяснить, почему они вшестером оказались на острове, кроме исчезнувших браслетов, у них не было ничего общего. Разведенка, полицейский, хозяин магазина оружия, журналист, музыкант и он сам, обычный коммерсант. Общих знакомых или родственников у них не было, это они выяснили в первый же совместный вечер; правда, пятеро были из одного приюта, но вышли оттуда в разное время.
        7 марта 288 года от Разделения, воскресенье
        Центральная база Сил обороны
        Центральный командный пункт Сил обороны был построен в 98 году от Разделения - небольшой участок земли в джунглях неподалеку от развилки на Ривердейл и Сентаменто расчистили от деревьев и возвели бетонный бункер. Потом рядом появился полигон, вокруг него и бункера - шестиметровая ограда, отделенная от леса полосой безопасности, а сама база начала углубляться вниз: в первые сто лет построили пять уровней, в следующие - еще семь. Здесь находился главный командный центр, который работал в режиме максимальной секретности.
        Полковник Маккензи, начальник Первого отдела, как и все остальные руководители других отделов и департаментов, жил рядом с базой, в военном городке, и путь до лифта, который ходил с нулевого этажа до одиннадцатого, занимал не более десяти минут.
        Маккензи было девяносто три года, при желании маг был способен пробежать стометровку за двенадцать секунд, но ходил полковник не торопясь, опираясь на тросточку. В это утро ровно в 9:55 первой трети он спустился на третий уровень, зашел к себе в кабинет, включая экраны, и приготовился к новой порции аналитики.
        Департамент, в который входил Первый отдел, занимался не только порталом, но и многими другими вещами, в частности, следил за руководством Острова. Среди политиков попадались продажные лживые ублюдки, извращенцы и психопаты, раз уж их избирали обычные люди, и они могли на своих должностях творить все что угодно. Это называлось демократией. Политиков терпели до тех пор, пока они не начинали вредить Острову, не по мелочам, на такое закрывали глаза, а по-крупному. И тогда один политик исчезал, и на его месте появлялся другой, поумнее. В ближайшее время предстояло убрать четырех.
        - К вам майор Кавендиш. - Суб-лейтенант Белова работала с Маккензи больше пятнадцати лет и никогда не опаздывала.
        Полковник оторвался от экранов и жестом пригласил гостя присесть.
        - Рад тебя видеть, Эл. - Он не без удовольствия посмотрел на цветущую физиономию. - Отпуск пошел тебе на пользу. Слышал, у тебя родился сын?
        - Патрик. - Элайя Кавендиш с гордостью продемонстрировал фотографию младенца.
        - Отличный парень. Ты готов снова окунуться в работу?
        - Да, сэр.
        - Вот, просмотри, - полковник протянул собеседнику несколько листов бумаги.
        Кавендиш выпрямился в кресле, внимательно прочитал напечатанный текст один раз, потом еще, вернул бумаги Маккензи, тот отправил листы в шредер.
        - Почему Служба контроля?
        - Флеминг не справляется, отделение в Верхнем городе слишком часто прислушивается к мнению капитана полиции. Поэтому мы его увольняем.
        - Он об этом знает?
        - Узнает в свое время, - Маккензи небрежно пожал плечами. Это могло значить как пышные проводы на пенсию, так и несчастный случай со смертельным исходом. - Эл, я не буду предупреждать тебя, что произойдет, если ты облажаешься. Просто глубоко внутри памяти спрячь и пусть лежит до нужного момента - от того, что мы делаем, зависит судьба нашей колонии, как бы это пафосно ни звучало. Приступаешь завтра, ты способный молодой человек, справишься.
        Молодой человек шестидесяти шести лет улыбнулся, вылез из кресла и вышел из кабинета. Маккензи смотрел ему вслед, пока дверь не закрылась, потом приложил ладонь к центру экрана, стоящего чуть в стороне. Появилось изображение - семиконечная звезда, вписанная в круг, и надпись в ее центре - «SHINE Project». Полковник повернул изображение звезды три раза по часовой стрелке, на разные углы, каждый раз фиксируя поворот нажатием на центральную надпись, потом один раз против часовой на одну седьмую оборота, приложил глаз к сканеру и вошел в главное меню. Вывел список персонала, поставил галочку напротив фамилии майора и написал небольшой комментарий, всего несколько слов.
        18 августа 334 года от Разделения, среда
        Кейптаун, округ Фишбург
        Громкие вопли горожан прорывались даже через плотно закрытое окно, Павел пожалел, что не взял номер возле лифта - там окна не было вовсе, и поплелся в душ, а оттуда - на завтрак. В небольшом помещении на первом этаже на длинном столе стояли подносы с едой, бодрая румяная старушка сидела за небольшим столиком, следя за постояльцами. Еда была не очень разнообразной, но, что называется, домашней; Павел положил на тарелки омлет, три горячие булочки, масло и джем, налил кофе в большую керамическую чашку и уселся в углу. Кроме него в ресторане сидели еще трое, они громко разговаривали и минут через пять ушли.
        Буквально через минуту зашла молодая женщина с восточными чертами лица и длинными светлыми волосами, схватила было тарелку, но уцепилась взглядом за Веласкеса, подошла и села напротив.
        - Доброе утро, детектив, - маг подцепил кусочек масла, - как спалось?
        - Паясничаешь? - Волкова отобрала у Павла последнюю булку и нож с маслом, соорудила себе бутерброд. - Веласкес, я ведь от тебя не отстану, в твоих же интересах быстро мне все рассказать, и мы больше не увидимся.
        - Собственно, я не против.
        - Ну вот и отлично. - Настя достала планшет.
        - Не против, если ты будешь за мной ходить.
        - Ты, наверное, не понимаешь, в какую глубокую задницу угодил. - Волкова наклонилась, пристально глядя Павлу в глаза. - Твой коллега мертв, а тебя видели рядом с местом преступления, в твоем доме нашли уйму улик; как только эта чертова Служба выплюнет тебя, будь уверен, рядом окажутся совсем другие детективы и отвезут тебя в отделение. Там ты посидишь в клетке часов двадцать и выложишь все, что знаешь и не знаешь. Я на твоей стороне, расскажи мне все, и мы придумаем, что делать дальше.
        Павел кивнул. Достал пластиковый квадратик для записей, приложил к экрану телефона, а потом протянул Насте, та машинально взяла.
        - Что это еще за хрень?
        - Контакты моего адвоката, мистера Ломакса. Я только что нанял его.
        Волкова выругалась, сначала про себя, потом вслух.
        - Мерзавец, - прошипела она, - из-за тебя женщина погибла, а ты сидишь и ухмыляешься.
        - Какая женщина? - Веласкес тут же стал серьезным.
        На самом деле адвоката он нанял прошлым вечером, обычно в неприятных ситуациях, которые у серьезных репортеров случаются чуть ли не каждую неделю, а у стажеров - гораздо реже, он пользовался услугами юристов Карпова, но сейчас обратиться он к ним не мог, поэтому еще вчера позвонил Нине Фернандес, и та нашла ему Ломакса, молодого адвоката из Нижнего города. Ломакс занимался другим делом, но обещал через два дня переключиться на Веласкеса, а за это время получить информацию из управления полиции. И строго наказал никому ничего не рассказывать.
        Вместо ответа детектив показала ему изображение лже-Клэр в трупном чехле. Этого Павел никак не ожидал.
        - Хорошо, - сказал он. - Неофициально и без записи. Встречаемся у входа через десять минут.
        По дороге к площади Настя взяла Павла под руку, словно они были парой. На самом деле она скорее боялась, что этот мозгляк куда-нибудь сбежит. Веласкес вел съемку и разговаривать в это время о делах не собирался. На себя и Волкову он нацепил значки почетных гостей.
        Люди стекались к центру города со всех сторон, возле ратуши собралось не меньше трех тысяч горожан, многие с детьми. Квадрат двести на двести метров был замощен гранитной плиткой, прямо перед входом в ратушу возвели трибуну, на которой стояли мэр и пять членов городского Совета. В углу площади стоял вагончик, перед ним молоденькая на вид девушка с розовыми волосами и кукольным личиком позировала для репортеров, они, казалось, уделяли ей больше внимания, чем празднику.
        - Мел Пайпер, - показал на нее Веласкес. - Какая-то певичка из Сентаменто, придется взять у нее интервью.
        - Это же Мел Пайпер, которая поет «Me Fode», ты вообще музыку слушаешь? Эту песню все знают, она самая популярная, особенно среди таких же, как ты, прыщавых подростков.
        - Я в курсе, - поморщился Павел, пропуская оскорбление мимо ушей, - мне уже успели рассказать и даже напеть.
        - Еще раз повторю, она популярная, дружок. Смотри, у нее охранников больше, чем у нас копов в отделении, а ты просто подойдешь к ней и скажешь, мол, привет, я репортеришко из занюханной газетенки Нижнего города, хочу задать тебе несколько вопросов?
        - Это моя работа, детектив. Кстати, именно так ты ко мне и подошла сегодня, а вообще - да, один вопрос задам.
        - Какой?
        - Про сцепленные кольца, это очень интересует наших читателей.
        - Понятно, почему послали тебя. - Настя насмешливо поглядела на Веласкеса. - И все равно тебе к ней не пробиться.
        Павел пожал плечами, продолжая водить головой, а вместе с ней камерой, по толпе.
        - Спорим? - не унималась Волкова, она самой себе не смогла бы ответить на вопрос, почему это делает, настолько этот самовлюбленный придурок ее раздражал.
        - Хорошо, если я выигрываю, ты от меня отстанешь.
        - Ладно. А если выиграю я, ты отвечаешь на мои вопросы. На все мои вопросы.
        - Нет, так не пойдет. Но расскажу, что знаю о той женщине, которую ты мне показала.
        - Все расскажешь?
        - Да.
        - Договорились, - Настя довольно улыбнулась, - иди, позорься. И возвращайся поскорее, у нас есть о чем поговорить.
        Веласкес протолкался через первый ряд охраны, его пропустили, просканировав репортерский чип, потом через второй, тут помог значок; оставался третий, охранники певички окружили свою клиентку, и чтобы подойти к ней, нужно было пройти либо через них, либо перепрыгнуть выставленные барьеры. Пайпер стояла в отдалении, рядом с вагончиком, две девушки порхали вокруг нее, наводя на певичку марафет. Рядом с ней смуглый мужчина с бородкой и в бейсболке уставился в планшет, словно происходящее вокруг его не касалось.
        Дорогу Павлу преградил типичный бодигард, высокий, широкоплечий и надменный, с кобурой под пиджаком.
        - Мисс Пайпер не дает интервью, - заученно сказал он, глядя на карточку с чипом. - Присоединитесь к другим репортерам.
        Веласкес помахал своим браслетом, отчего охранник напрягся и потянулся к оружию, а другие посмотрели в его сторону. Один из них раньше работал на Карпова, он подошел к репортеру, крепко сжал его руку.
        - Павел, ты что здесь делаешь? Как тебя занесло в эту дыру? Я думал, ты берешь интервью только у приличных людей.
        - Приходится заниматься чем скажут.
        - К ней нельзя, - охранник мотнул головой в сторону певички, - рад бы помочь, но меня потом взгреют.
        - Этот, который рядом с ней?
        - Том Орнсби, менеджер, тот еще говнюк. Но платит хорошо.
        - Будь другом, скажи, что я от мисс Ласкер, он должен быть в курсе.
        Охранник недоверчиво кивнул, подошел к бородатому, сказал что-то, показывая на Павла рукой, менеджер сморщился, словно лимон прожевал, сверился с планшетом и кивнул головой.
        - У тебя три минуты. - Охранник затащил Павла внутрь периметра, Настя было дернулась за ними, но ее не пустили. - От самой Эми Ласкер? Ты важная персона, приятель.
        Веласкес только улыбнулся. Жена Кавендиша, Эмили, в свое время была куда более знаменита, чем эта певичка, и до сих пор чувствовала себя в музыкальной тусовке как рыба в воде. Поэтому Орнсби встретил Павла слащавой улыбкой, отвел подальше от толпы, сделал Мелани знак, та недовольно надулась, но подошла.
        - Кто это такой, Том?
        - Так нужно. Он задаст тебе пару вопросов, и все. Одна минута.
        Репортеры переключились с Мелани на Веласкеса. В основном эти ребята приехали из Сентаменто и Ривердейла, знакомых среди них не было, но Павел готов был биться об заклад, что информация о нем уже поступала к ним на телефоны.
        - Ладно, - певичка вздохнула. - Только два.
        Одна из девушек продолжала укладывать ей волосы.
        - Один, - уточнил Павел. - Только один вопрос, мисс, от «Фундо Политико» и наших читателей. Как вы относитесь к моде на нераздельные кольца?
        - Отличный символ любви, жаль, что у меня не с кем сцепить такое колечко, но надежда живет в моем сердце. - Пайпер ослепительно улыбнулась в камеру. - Это все?
        - Да, спасибо, мисс. Это было замечательно сказано.
        - Но на самом деле мне на них наплевать, - устало добавила певица. - Почему все время задают дурацкие вопросы?
        - Может потому, что ваша лучшая песня называется «Трахни меня»? - не удержался репортер.
        - И то верно. - Мелани сделала шажок, чтобы уйти, и, уже отворачиваясь, бросила: - Интересно, какая твоя любимая песня?
        - «Black fucking Sol», - совершенно честно ответил Павел.
        - Неужели? - Пайпер даже специально повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. - Ничего оригинальнее придумать не мог? Ей уже лет сто.
        - Семьдесят четыре, тетя Эми написала ее в семнадцать лет.
        - Тетя Эми? - Мелани насмешливо улыбнулась, но от раздражения ее ноздри расширились. - А Моузес Грейв для тебя дядя Мо? Ты знаешь, что я училась пению у великой Эми Ласкер? Я была ее ученицей, и это то, чем я горжусь. Если всякие проходимцы вроде тебя начнут трепать ее имя, они пожалеют. Что, Том?
        - Мисс Ласкер сама просила за этого молодого человека. - Орнсби подергал себя за бородку. - Они знакомы, Мел.
        - Какого хрена ты молчал?
        - У тебя выступление.
        - Ладно, эй, как тебя…
        - Павел Веласкес, мисс.
        - Отлично. Том, дай ему пропуск в первый ряд. Двое? Дай два. И мы с тобой еще поговорим, не исчезай. Том, я буду петь вживую.
        Чем закончится спор певицы и ее менеджера, Павел ждать не стал, получил метку, налепил ее на значок и вылез обратно в толпу.
        - Вот, - он протянул Насте вторую метку. - Теперь мы ВИП-персоны, считай, не зря за мной гонялась. Держись ко мне поближе, и когда начнутся соревнования по метанию кур, сможешь поймать самую жирную, а потом мы расстанемся. А что ты хотела? Уговор есть уговор, детектив, в отделении я отвечу на все вопросы, но только в присутствии Ломакса.
        - Дурак ты, Веласкес, - серьезно сказала Волкова. - Может, ты ни в чем не виноват, но ведешь себя, словно на тебе три убийства и изнасилование. Мы ищем преступников, а не стараемся засадить за решетку любого, кто нам не нравится.
        - Значит, я тебе не нравлюсь? - уточнил Павел.
        Настя промолчала, но в первый ряд вслед за ним пробралась.
        Мэр уставился на часы на городской ратуше, те как раз показывали два часа второй трети. На старой Земле - полдень.
        - Пора, - сказал он, через микрофон его голос разлетался по всей площади. - Отлично, сколько народу. Джейми, мисс Перкинс, семейство Сантушей, смотрите, какой у них карапуз. Как сына назвал, Мигель? Пепе? Отлично, похлопаем Пепе Ринальо Сантушу. Друзья, сегодня мы празднуем трехсотлетие старой развалины, которую наши предки когда-то построили, а потом взялись за ум и снесли. На самом деле это отличный повод выпить и повеселиться, да?
        Народ дружно зашумел.
        - И мы сделаем это, черт побери, оторвемся за все триста лет. Но сначала наша дорогая гостья из Сентаменто, Мел Пайпер, исполнит гимн округа.
        Под рев толпы Мелани вышла на сцену, подождала, когда крики стихнут, и запела.
        - А она и вправду неплохо поет, - шепотом сказал Павел Насте. - Но все равно ее уровень - это «Me Fode».
        - Заткнись и дай послушать, - прошипела Волкова.
        Мелани допела гимн, раскланялась, сошла со сцены, осталась стоять в первом ряду с двумя охранниками по бокам в нескольких метрах от Веласкеса. Трибуна пошла назад, между городской верхушкой и зрителями образовался широкий проход.
        - А теперь, - мэр поднял руки вверх, пять членов городского Совета сделали точно так же, - начнем парад.
        Он резко опустил руки вниз.
        И в этот момент трибуна взорвалась, яркая вспышка заставила людей зажмуриться и попытаться спастись - расстояние до первых рядов было всего двадцать метров, ударная волна тряхнула их практически сразу же. Павел присел, поворачиваясь к бывшей трибуне спиной, и выхватил пистолет. Волкова рядом с ним поступила точно так же.
        Люди разбегались с площади, задние ряды прорывались на улочки, а передние выталкивали тех, кто оказался в середине. За криками и воплями не было слышно почти ничего. Прямо перед Веласкесом валялось тело женщины, до этого стоявшей на трибуне, живот ее был разорван, а голова болталась на позвонках. Волкова зажимала царапину на плече - в гранитную плитку ударил обломок доски, отскочил и чуть было не пришиб детектива, но она успела закрыть голову рукой.
        - Не двигаемся, ты смотри влево, я - вправо, - Павел дернул ее за рукав, Настя кивнула.
        Но смотреть было особо не на что. Первый ряд в центре не особо сильно пострадал, несмотря на близость к трибуне, взрыв был направлен вверх, и те, кто валялся на брусчатке, были в основном контужены или ударились при падении головой. Многие уже пытались сесть, те, кто лежал, тоже шевелились, навскидку серьезно были ранены несколько человек, не считая тех, что стояли на трибуне - от городского Совета остались только трупы.
        Было в этом взрыве и идущей за ним панике что-то странное, что именно, Веласкес первые секунды понять не мог, только потом связал воедино разрозненные группы людей, которые помогали людям скрыться с площади. Они изначально стояли в задних и средних рядах и действовали слаженно и очень уверенно. Всего таких групп было тринадцать, по два или три десятка человек в каждой, одетых в охотничьи комбинезоны, все с оружием. Сами они никуда не торопились, даже наоборот - становились центром притяжения для некоторых горожан. Да и сами горожане не так уж и паниковали, были те, кто удирал со всех ног, но определенная часть покидали площадь словно по заготовленным заранее маршрутам отхода.
        - Кто это такие? - Веласкес спросил скорее у себя, чем у Насти. - Как будто заранее готовились.
        - Вижу, - Волкова кивнула, через пальцы, стиснувшие плечо, сочилась кровь. - Связь не работает, что за хрень тут творится?
        - Сейчас. - Павел двинулся было право, неподалеку неподвижно лежал мужчина, из-под головы натекала кровь, но зацепился глазами за Мелани.
        Та валялась на гранитных плитках в нескольких метрах от них, одна нога у нее подрагивала. Два охранника ворочались, пытаясь подняться. Между ним и певицей пытались подняться с земли еще трое, молодой человек держался за живот и тяжело дышал, а две женщины отделались царапинами. Павел подошел к телохранителям, они были в порядке, а вот с певичкой все было гораздо хуже - ей в бедро воткнулся обломок доски, пройдя, судя по всему, через артерию. Дерево пережало кровоток, но все равно из разорванного сосуда текла кровь, девушка стремительно бледнела. Аптечка, налепленная на горло, не помогала.
        - Я ей займусь, - бросил Веласкес ближайшему охраннику, тот кивнул, отодвинулся, пропуская мага.
        Павел почти стащил браслет, когда почувствовал, как в затылок уперлось что-то твердое.
        - Еще одно движение, и я тебя пристрелю.
        - Тридцать секунд. - Павел стянул блокиратор, Волкова скрипнула зубами, но не выстрелила. - Считай.
        Ухватился руками за деревяшку и потянул на себя. Время привычно превратилось в тягучий кисель; палец, проникнув через кожу и разорванные мышцы, нащупал артерию; организм Мелани, подчиняясь магу, решил, что стадии гемостаза и воспаления уже прошли, и сразу перешел к полиферации. Одновременно в мышцы вокруг места разрыва прорастала фиброзная ткань, стягивая поврежденный участок - очень слабо, но точно так же действовала полевая аптечка, этого хватало на час-два, максимум - пять, за это время раненого помещали в медицинский кокон, где аппаратура под управлением врача вновь вскрывала рану, очищала кровь от загрязнений, удаляла фиброз и запускала нормальное заживление.
        Тем временем площадь почти опустела, и стали видны тела, валяющиеся по периметру, все - в полицейской форме. В то же время полицейские были и в составе организованных групп, которые действовали все более жестко, убирая зрителей с площади, репортеров, наоборот, согнали в одну кучу. Одна группа, впитав в себя по нескольку бойцов из других, скрылась в ратуше, другая - занялась гостями из первых рядов и членами Совета. Мертвые тела оттаскивали к трибуне, а раненых осматривали. Волкова уже не держала Павла на прицеле, она привалилась к нему спиной и ругала себя последними словами за оставленное в номере нормальное оружие.
        Глава 20
        18 августа 334 года от Разделения, среда
        - Кто такие? - Подошедшая к ним женщина в сопровождении пятерых бойцов достала планшет. Она была совершенно спокойна, словно вокруг происходило что-то ординарное.
        - «Фундо Политико», - Павел протянул удостоверение, - это моя помощница.
        - Хорошо. - Женщина считала чип, проверила пульс у певицы, оттянула веко, дотронулась до раны, запястье незнакомки охватывал блокиратор. - Медиков сюда, живо. Маг? Браслет не снимать, люди сейчас на взводе, могут пристрелить. Идите сейчас к группе ваших коллег, мы сделаем заявление и через двадцать минут вас отпустим. В городе не рекомендую задерживаться, могут быть беспорядки. Вопросы потом.
        И жестом остановила телохранителей, потянувшихся было к Мелани.
        - Не трогать, мы окажем ей необходимую помощь.
        Перед группой репортеров стоял пожилой мужчина в кожаной куртке и джинсах. Казалось, он только и ждал, когда Павел и Волкова присоединятся к остальным.
        - Отлично, - сказал мужчина, - я Гор Доннован, адвокатское бюро «Доннован, Шмульц и Серов», полномочный представитель Совета города. Не беспокойтесь, ситуация под контролем. Пять минут я рассказываю, что случилось и какая у нас текущая ситуация, потом задаете вопросы, по одному от каждого издания. На большее сейчас нет времени.
        Он уложился ровно в пять минут, секунда в секунду. Речь Гора была краткой и по существу, но в то же время эмоциональной, словно адвокат выступал в суде. Кто именно подорвал трибуну и посеял панику, по его словам, точно известно не было, но, скорее всего, это сделали те, кто был недоволен курсом мэра на изменение статуса Кейптауна. И теперь город и прилегающие территории, как и остальной округ, наконец-то отделялись от Верхнего города и приобретали статус Свободных территорий, в ратуше заседал новый Совет из запасных депутатов, который как раз в это время принимал такое решение. Всем гарантировалась безопасность и ограниченная свобода передвижения, полиция занималась поиском террористов, а остальные жители вооружались и пополняли отряды самообороны.
        Репортеры тоже не стали тянуть время, у всех на памяти был переворот в Рочестере, где взорвали высотное здание, дело дошло до уличных беспорядков, и в поселение бросили силы спецназа, которые не особо разбирались, кто прав, а кто виноват. Большая часть получила свой материал и готовилась отправить его в издания, а те смельчаки, кто решил рискнуть и остаться, не торопились с расспросами, надеясь получить эксклюзив позже, наедине. Поэтому вопросы задавали вяло и без остроты.
        - Павел Веласкес, - маг оказался последним в очереди, - что будет с ранеными?
        - Мы о них позаботимся, не беспокойтесь. И, сеньор Веласкес, мы благодарны вам за помощь в спасении мисс Пайпер. Спасибо за вопросы, сеньоры, пресс-конференция окончена, - бодро сказал адвокат. - Расходитесь по гостиницам, там вы сможете связаться с вашими изданиями. Те, кто захочет и дальше оставаться в городе, должны зарегистрироваться в ратуше, те из вас, кто решит покинуть город организованно, должны собраться здесь через два часа, полиция выведет вас через посты на западное шоссе. Остальные должны уехать до комендантского часа - начала последней трети. Террористы могут находиться в городе, поэтому будьте осторожны.
        На площади рабочие почти полностью разобрали остатки трибуны и грузили доски на грузовичок. Две машины скорой помощи стояли там, где раньше находился первый ряд гостей, со стороны океана, где располагалась больница, подъезжали еще несколько. Над площадью висело несколько дронов, организованные отряды куда-то исчезли, только два десятка вооруженных людей помогали медикам. Мелани Пайпер упаковали в кокон первой и давно уже увезли в сопровождении охраны и бородатого менеджера.
        Всю дорогу до гостиницы Настя и Павел не проронили ни слова.
        - Где ты научился лечить раненых? - уже у лифта спросила Волкова.
        - В приюте, обязательный курс пятого года.
        - Ладно. Есть идеи, почему это случилось?
        Веласкес не ответил, нажал кнопку лифта.
        Идеи были, та аналитическая программа, которую он запустил, выдала еще вчера странный, а сегодня понятный результат. Кейптаун стал протекторатом ровно триста лет назад, когда открыли порт. Любая территория могла снова стать свободной, если на ней больше не было высотных зданий и стратегических сооружений, и если жители этого захотят, сами или через выборных лиц. В первые годы обособленного существования колонии территории получали право выхода не насовсем, а на определенное время. Для Кейптауна и порта его определили ровно в триста лет. Павел был уверен, что он не один это обнаружил, и то, что до сих пор в город не вошли силы Бюро спец операций или Сил обороны, значило очень многое. Например, то, что для тех, кто принимает решение, это не стало неожиданностью, кто-то снаружи Кейптауна очень хотел, чтобы Свободные территории шли от Майска до Гринвуда.
        В номере он быстро собрался, связался с Краузе.
        - Встречаемся через пятнадцать минут внизу, я уже въезжаю в город, - сказал лейтенант, - постарайся не опаздывать. Служба контроля Кейптауна сливается с нашей, так что наше сотрудничество заканчивается.
        - А как же Шайн?
        - Никуда не денется, эта Суарес сказала, что сталкивалась с ними много лет назад, то, что существует так давно, за один день не исчезнет. И, Веласкес, я рад, что мы поработали вместе.
        Павел промолчал; Краузе, по его мнению, совсем плохим человеком не был, а вот Служба, в которой он работал, вызывала отвращение еще с приютского детства. Цели у этой организации были благие, и методы - правильные, если смотреть со стороны общества, а вот со стороны магов это выглядело так себе.
        Он спустился ровно через пятнадцать минут, пикап стоял возле крыльца, а в его кузов лейтенант и Волкова грузили видавший виды мотоцикл.
        - Детектив едет с нами. - Краузе проверил крепления, распахнул заднюю дверь.
        - С чего бы это? - Павел остановился на полпути.
        - Байк сломался, - не моргнув глазом соврала Настя, - мистер Краузе любезно согласился подбросить меня до Майска.
        - Мы едем в Майск?
        - В столицу сейчас лучше не соваться, шоссе может быть перекрыто. - Лейтенант отобрал у Павла сумку, закинул на заднее сиденье и сам залез туда же. - Детектив Волкова за рулем, я с вечера на стимуляторах, отключусь на полчаса.
        И демонстративно зевнул.
        Майск вполне Павла устраивал - адвокат Ломакс прислал несколько сообщений, в них была фотография девушки, которую он знал под именем Клэр Биркин, и которая вот уже несколько дней, по данным полиции, была мертва. Адвокат приложил рапорт об осмотре его дома, с подписью лейтенанта Марка Эскобара, с коротким перечнем улик. Одна из них вела прямо к этой девушке: сережка, которую он нашел на столике и оставил в кармане джинсов, совпадала с точно такой же, найденной на трупе. Ломакс утверждал, что полиция никак не может его привязать к убийству, алиби Веласкеса подтвердили дорожные детекторы и свидетели, а момент прыжка девушки из окна был заснят уличными камерами. Мертвая лжедокторша выглядела умиротворенно, полиция не собиралась его, Павла, арестовывать, и все равно Веласкес чувствовал себя виноватым. Но гораздо хуже было то, что в доме нашли двести пятьдесят тысяч реалов пластиком; что это за деньги и откуда они взялись, Павел понятия не имел. Значит, кто-то забрался в его квартиру, чтобы подложить их, и теперь у него точно будут проблемы с Карповым, наверняка его люди уже ищут мага. Веласкес решил
купить в Майске мотоцикл, выдвинуться в сторону Ньюпорта, уйти на Свободные территории и там на некоторое время схорониться - поместье Кавендиша отлично для этого подходило, все равно там после смерти дяди Эла никто не жил.
        Оставалось разобраться с накопившимися долгами, Павел отправил Тимми интервью с Мелани Пайпер вместе с записью импровизированной конференции адвоката Доннована, закрыв сразу все задания до увольнения и получив полный расчет. Запись взрыва он выслал Коллинзу, с «Ньюс» денег получить не удалось, но они полностью закрыли его кредит на лицензию, и в ближайшие четыре года Павел мог об этом не беспокоиться. Пяти без малого тысяч, которые лежали в кармане, должно было хватить на первое время.
        О своих планах Веласкес не распространялся: лейтенанту он не доверял, детективу тоже. Эти двое, похоже, успели сговориться за его спиной, и когда Краузе высадит их в Майске, маг окажется в теплых лапах закона в лице Волковой. Но насчет этого Павел не беспокоился, власти Майска не слишком ладили со столичными и центральными властями, и силой его полиция оттуда не увезет.
        Из города пикап Краузе выехал беспрепятственно, автопилот отключился, Волкова уцепилась за руль. Лейтенант посапывал на заднем сиденье, Павел тоже прикрыл глаза и попытался задремать.

* * *
        Люди Молчуна расположились возле дороги, ведущей из Кейптауна в Майск, примерно посредине пути. В этом месте шоссе делало два крутых поворота, огибая холмы, не так давно дорогу решили спрямить и даже засыпали щебнем первые двадцать метров нового участка, но потом строительство забросили до лучших времен. Туда Лусия загнала пикап, братья Резники пристрелили по обе стороны от шоссе полосатые столбики с коробками сканеров и нацепили жетоны полиции, которые перед этим распечатали на портативном принтере. Девушка выбрала самый высокий холм, закинула за плечи рюкзак и снайперскую винтовку и через десять минут была на вершине. Там она выбрала отдельно стоящее дерево, забралась на него, прикрепила две камеры и включила глушилку. Связь она полностью не блокировала, но помехи на общих волнах создавала.
        - Сделано, шеф, - доложила Лусия и осталась наверху.
        А потом потянулись минуты ожидания. Адам и Авель махали руками проезжающим машинам, останавливали те, что ехали в Кейптаун, и предупреждали о теракте. Почти все разворачивались и уезжали в обратном направлении. Молчун связался с Карповым, доложил обстановку, отправил несколько сообщений, а потом сидел в машине, прикрыв глаза. До того момента, как Лусия сообщила, что нужная машина уже на подходе.
        Настя несколько раз пыталась включить автопилот, но тот словно с ума сошел и пару раз попытался отправить машину в кювет.
        - Дрянь машина, - согласился Краузе, приоткрыв один глаз. - Покупают всякое старье, экономят на всем. У вас в полиции так же?
        Волкова кивнула, похоже, государство заботилось о том, чтобы самые важные службы испытывали внутренние трудности, это закаляло сотрудников. Спать она не хотела, в отличие от Веласкеса, который посапывал рядом, словно в его жизни не было никаких забот, и даже несколько раз во сне улыбнулся. Это бесило, хотелось заложить крутой вираж, чтобы парня долбануло головой о дверь, но повода не находилось - встречных машин почти не было, а ближайшая попутная сначала ехала в километре от них, потом ускорилась и скрылась из виду.
        И вот, наконец, случай представился - на отдаленном от берега участке дорога начала петлять вокруг холмов, и прямо перед поворотом на шоссе валялся булыжник, видимо, скатившийся сверху. Настя с наслаждением вдавила педаль тормоза, голова мага дернулась вперед, но остановилась в считаных сантиметрах от панели. Павел затряс головой, заморгал.
        - Сдурела? - Краузе тоже проснулся, его чуть не выбросило через сиденья вперед.
        - Камни, - Волкова аккуратно объехала препятствие и, начиная ускоряться, вошла в поворот.
        Впереди показался пост полиции: два столбика по краям дороги и двое мужчин без формы, но со значками - редкое даже на Свободных территориях явление. Маг рядом протер глаза, а потом зачем-то полез за пистолетом. Но вдруг откинул голову назад и захрипел. Через панорамное зеркало Настя ухватила краем глаза, как Краузе хлопнул его рукой по шее, она вдавила тормоз, выхватывая оружие, и почувствовала, а заодно и увидела в зеркале ствол на своем затылке.
        - Спокойно, не дергайся, а то выстрелю случайно, - предупредил ее лейтенант. - Съезжай с дороги на площадку, держи руки на руле, а пистолет давай сюда. Если сделаешь все правильно, останешься жива.
        В этом детектив сильно сомневалась. Сообщение об угрозе жизни ушло с маячка, встроенного в ее значок, но помощи ждать было неоткуда: пока оно дойдет до отделения, пока вышлют подмогу, пройдет несколько часов, обычно в таких случаях на Свободных территориях находили в лучшем случае труп.
        Двое лжеполицейских не сдвинулись с места, они были похожи друг на друга, как два боба, зато третьего, в гражданской одежде и без значка, вышедшего на открытое место, Настя знала - подручный Карпова, Карл Гурковский по кличке Молчун.
        - Продал Веласкеса Карпову?
        - Ты бы знала, какие низкие зарплаты в Службе контроля, - делано вздохнул Краузе, - приходится подрабатывать в свободное время.
        Волкова поняла, что сейчас ее будут убивать. И она было решилась дотянуться до второго пистолета, терять все равно было нечего, как почувствовала, что сознание ее покидает. Укол в шею она не ощутила.
        - Все сделал, как договаривались. - Краузе припарковал свой пикап рядом с пикапом бандитов, вылез из машины, привалился к ней спиной.
        Один из близнецов находился по другую сторону, его лейтенант видел через стекло. Второй близнец и их старший, невысокий и пузатенький, к оружию не тянулись и вели себя мирно.
        - Твой долг погашен, - Молчун помахал телефоном в воздухе.
        Краузе на слово верить не стал, внимательно прочитал сообщение, кодовая фраза была в самом конце. Мысленно пообещал себе завязать с азартными играми. Первый близнец открыл пассажирскую дверь и выволок наружу Веласкеса.
        - А с этой что делать? - второй близнец, Адам, показал на Настю.
        - Пристрелим, - распорядился старший. - Тело - в заросли, там от нее через три часа ничего не останется. Только не бери у нее ничего.
        - Ага, - Адам Резник послушно кивнул.
        Лейтенант скривился, убийство полицейского в его планы не входило, но менять что-то было уже поздно. Он дождался, пока Резник вытащит Волкову, для этого ему пришлось отступить на шаг, ближе к багажнику.
        - Следы я сам… - Краузе не договорил, из его лба вылетели ошметки мозга вместе с куском лобной кости.
        - Чисто, шеф, - доложила Лусия, - одна машина будет здесь через минуту-полторы.
        - Понял. Сажайте их на заднее сиденье, - распорядился Молчун.
        - Обратно? - недовольно проворчал Авель, но послушно потащил мага к машине.
        Адам в это время убирал столбики, потом помог брату засунуть на заднее сиденье Настю и ухватился за ноги Краузе.
        - В багажник к нам.
        С Молчуном никто не спорил; стоило братьям закинуть труп лейтенанта в свой пикап, как из-за поворота появилась машина. Открытый кабриолет пролетел мимо, почти не снизив скорость и обдав людей пылью.
        - Мы готовы, - доложил Адам.
        Молчун кивнул и выстрелил в грудь ему, а потом Авелю.
        - Спускайся, - распорядился он, хватая первого близнеца за ноги и оттаскивая на обочину.
        Лусия появилась, когда оба брата валялись в придорожных кустах с перерезанными шеями. За это время мимо пролетело не меньше десятка машин, но никто не остановился.
        - Отвезем их к Карпову, шеф? - деловито осведомилась она.
        - Нет. - Молчун внимательно на нее посмотрел.
        - Поняла. - Девушка аккуратно положила винтовку в багажник, продемонстрировала пустые руки. - У нас другой хозяин?
        - Да. - Старший убрал пистолет, привалился к машине. - Ты не против?
        - Нисколько, эти уроды мне никогда не нравились. Как их вообще родители различали? - Не переставая говорить, Лусия потихоньку пододвигалась к Молчуну, хлопоча вокруг машин, и когда между ними остался метр, кинулась на шефа с ножом.
        Третий труп Молчун отволок туда же, куда и остальные два, дождался, когда со стороны Майска подъедет фургон. Оттуда вылез человек в синем костюме и бежевых мокасинах, оглядел пленников, кивнул и залез обратно. Вместо него появилась девушка в легкомысленном цветастом сарафане и босоножках, вколола магу и детективу по еще одной дозе, уселась за руль пикапа Краузе и умчалась вслед за фургоном. Молчун залез в свою машину и набрал Карпова.

* * *
        - Отлично выглядишь, Джоан. - Сэм Маккензи подмигнул помощнице отца, майору Беловой, и приложил ладонь к сканеру на двери кабинета.
        Старушка хихикнула. Джоан Беловой было почти сто лет, но бригадный генерал никак не решался ее отпустить. Сам он, несмотря на возраст, был бодр и подтянут, и того же требовал от остальных подчиненных, особенно с тех пор, как возглавил департамент.
        - Проходи, Сэм, садись и не мешай. - Маккензи-старший не отрываясь смотрел на экран, где мелькали цифры и изображения.
        Его браслет лежал на столе рядом с включенным таймером. Цифры показали четыре минуты, сработал сигнал, и генерал нацепил блокиратор обратно на руку. Тяжело вздохнул - возраст давал о себе знать.
        - Ладно, докладывай.
        - Мы их нашли. - Сэм Маккензи поставил на стол коробочку голоэкрана, вывел в воздух карту. - Остров в семидесяти километрах от Майска, небольшая верфь для яхт и катеров, сами их не строят, занимаются доводкой и ремонтом. На острове есть аэродром, принимает грузовые вертолеты и экранолеты, постоянных жителей около сорока. Остров арендуется, а вот остальное принадлежит номинальному владельцу - одной небольшой фирме из Кейптауна.
        - А фактический?
        Сэм развел руками.
        - Не может такого быть, - Маккензи-старший повертел на руке браслет, - всегда есть владелец. Хорошо, кому принадлежит фирма?
        - Шань Ли, живет на Свободных территориях рядом с Кейптауном. Работал воспитателем в приюте, кстати, я его, кажется, помню. Год в Службе контроля рядовым инспектором, потом - предприниматель, занимался покупкой и продажей участков. Убит в воскресенье, пятнадцатого.
        - Родственники?
        - Только дочь. Тоже убита, вчера. Служба контроля проводила спецоперацию, должен быть рапорт, но по предварительным данным, их убили кредиторы: Шань задолжал местным бандитам, вот они и решили, что денег все равно не вернуть, а другим будет хороший пример.
        - Еще наследники есть?
        - Нет, - Сэм улыбнулся, - тут начинается самое интересное. Шань Ли был должен много денег не только местным, но и серьезным людям из Сентаменто. Много - это почти четыре миллиона реалов, часть долгов была обеспечена залогом. Недвижимость он заложил семье Фальк за полтора миллиона, хотя реальная стоимость - около семидесяти тысяч. А фирму он оценил в два миллиона двести, и она тоже ушла в обеспечение долга.
        - Кому?
        - Анонимное поручение, адвокат утверждает, что сделку заключил «Фундо Патримонио», но они обычные посредники. Так что через две недели все, что построено на острове, и аренда на десять лет - все это перейдет в другие руки. Но даже не это самое интересное.
        - Сэмюель, - отец строго поглядел на сына, - я горд тобой, ты молодец и отлично справляешься, но мне слишком много лет, не трать мое время попусту.
        - Во-первых, семья Фальк отказалась подавать в суд и накладывать арест на все имущество, они могли бы прибрать фирму к рукам, но отошли в сторону. Служба контроля передала запись допроса, возможно, деньги Ли получал от какой-то организации под названием «Сияние», и Фальки не хотят с ней связываться.
        - Интересно. - Маккензи-старший погладил поверхность стола. - Что известно об этом «Сиянии»?
        - В том-то и дело, что ничего. Такое впечатление, что их не существует, скорее всего это силовое подразделение какой-нибудь крупной корпорации. Дай мне время, и я все выясню.
        - Хорошо, а что во-вторых?
        - Во-вторых, мой одноклассник, фон Зюдов, нашел стелс-составляющую в картонных коробках. Мы заменили ее на другую, с маркерами, которые можно отследить, сделали новые коробки, заполнили их грузом и вернули тому, кто доставил их в гараж репортера - за взятку. Коробки слишком быстро дошли до этого острова и теперь лежат у них на складе. Буквально утром на верфь встала яхта, которой требуется перекраска, угадай, как зовут ее владельца?
        - Сын, - Маккензи-старший поморщился.
        - Ирина Громова, папа. Точно так же, как мою мать. Бывший владелец продал яхту на прошлой неделе через посредника, настоящего покупателя он в глаза не видел. Ты уверен, что она умерла?
        - С твоей матерью, Сэм, - генерал тяжело вздохнул, - нельзя ни в чем быть уверенным. Даже в том, что ее действительно так звали. Но, думаю, это просто совпадение.
        Когда Сэм Маккензи вышел, хозяин кабинета несколько минут думал, закрыв глаза. Потом нажал кнопку внутренней связи.
        - Сэр, похоже, наши старые друзья снова в деле.
        - Ты уверен, Джон?
        - Да, они послали сигнал. Лично мне.

* * *
        Сейду Перейра копала яму. Не одна - почти с самого начала ей помогала брюнетка по имени Мишель, а потом к ним присоединился журналист. Ринальдо Корсу, так он назвался, и у Сейду не было оснований этому не верить, ситуация располагала к откровенности. Лопат у них не было, сначала женщины рыхлили суглинок заостренными кольями и ножами, а потом Корсу принес металлические листы, оторванные от ящиков, и дело пошло быстрее. Женщина себе не могла бы объяснить, что именно толкнуло ее начать раскопки на холме, и именно в этом месте. Интуиция у магов была развита ненамного лучше, чем у обычных людей, особенно когда способности отсекал блокиратор. Теперь его не было, и многое изменилось. В частности, вчера Сейду смогла поджечь сухой обломок дерева, а этой ночью спала всего три часа и отлично отдохнула. Никаких резких изменений в организме, которыми их пугали почти с самого рождения, и желания кого-то убить она не ощущала, первый поток, принесший эйфорию, схлынул, организм быстро привык к тому, что стены между полем и человеком нет, и успокоился.
        Землю они не вываливали возле ямы, а относили в кусты и там разбрасывали - хлопотно и тяжело, зато меньше следов. Мишель выравнивала дно, а Корсу срубал ножом тонкие деревца и укладывал стволы в заранее проделанные пазы крест-накрест. Обычный с виду мужчина работал так, словно внутри него сидело еще минимум пять таких же.
        - Отлично. - Сейду попрыгала на импровизированном перекрытии, оно пружинило, но спокойно выдерживало ее вес. - Теперь можно укладывать.
        Подтащила к яме первый кусок дерна и недовольно скривилась, увидев, что Мишель свой кусок укладывает неровно. Девушка с каждым часом все больше ее раздражала.
        Глава 21
        Апрель 328 года от Разделения
        Вокруг Сола крутились четыре планеты. Две практически одинаковые, размером с Марс, третья, Сегунда, занимала вторую по счету орбиту между ними, на самой дальней, четвертой, находился газовый гигант с многочисленными собственными спутниками и пылевым кольцом. Пятым спутником Сола был коричневый карлик, вокруг которого вращались две луны. Ближайшая к Солу звездная система с красным гигантом в центре находилась в пяти световых годах, в радиусе десяти световых лет звезд было четырнадцать.
        Их, а также другие, гораздо более удаленные объекты, можно было наблюдать с поверхности Сегунды в обычный телескоп. За то время, пока связь с Землей не прерывалась, колония получила достаточно научного оборудования, чтобы проникать в глубины космоса. Но звездное окружение было чужим, ничто не подсказывало, где именно оказались переселенцы и где находится материнская планета. Не помогали ни квазары, ни пульсары, возможно, они были на положенном месте, но с учетом смещения их пульсация была другой.
        Через трехметровый цилиндр протащить части космических ракет было невозможно, и поселенцы довольствовались крохотными, весом не больше килограмма, спутниками, запускаемыми с помощью космической пушки - разгонного электромагнитного устройства. Пользы от них почти никакой не было, жесткая радиация Сола выводила из строя большую часть электронных систем на высоте от пятисот километров, а магнитное поле планеты глушило радиосигналы.
        К середине двухсотых годов руководство колонии окончательно разуверилось в необходимости запуска искусственных спутников Сегунды. Оборудование и образцы были перевезены на остров Гагарин в двух тысячах километров к северу от Параизу вместе со специалистами и их семьями в двести семьдесят шестом году, к этому времени на высоте в пятьдесят тысяч над планетой зависли сто четырнадцать рукотворных аппаратов, которым удалось уцелеть. Управление расформировали, а остатки передали в Силы обороны - кому, как не военным, заниматься совершенно бесполезными и очень дорогими проектами.
        К триста двадцать восьмому году к ста четырнадцати аппаратам, большая часть которых давно вышла из строя, прибавились всего шестьсот, длинный ствол рельсотрона диаметром в двадцать сантиметров и длиной сто сорок метров большей частью простаивал. Но работы не прекращались, рядом с рельсотроном возвели новое сооружение - огромный, диаметром в сто двадцать метров, барабан, который разгонял внутри себя снаряд под действием центробежной силы и выбрасывал вверх. Теоретически такой разгонный блок мог выплюнуть массу в пятьсот килограммов на высоту в триста пятьдесят километров, космический аппарат с помощью плазменных двигателей должен был уйти на высокую орбиту и там уже раскрыть сол-панели. Двенадцать предыдущих запусков закончились ничем - аппараты упали в океан, предварительно разрушившись в атмосфере.
        - Pater noster, qui es in caelis. - Начальник департамента полковник Жозе Пинту ди Сантуш перекрестился, поцеловал крестик и вдавил ладонь в красный квадрат на панели управления.
        Мощные магниты загудели, сдвигая с места полтонны груза. Через тридцать семь минут титановая пуля в керамической облицовке пробила атмосферу, вышла на низкую орбиту, включила маршевые двигатели и под радостные крики и аплодисменты тех, кто наблюдал за запуском, начала подниматься. На высоте в пятьдесят тысяч аппарат сделал несколько десятков витков вокруг планеты, постепенно разгоняясь, и, когда скорость достигла десяти километров в секунду, устремился в межпланетное пространство. Следом за ним с интервалом в два часа в космос отправились еще шесть таких же аппаратов.
        19 августа 334 года от Разделения, четверг
        Настя очнулась, но глаза открывать не стала. Судя по ощущениям, она лежала на песке, на берегу океана, чувствовался соленый морской воздух и слышался шум прибоя. Неподалеку слышались чьи-то голоса. Последнее, что она помнила, это как лейтенант Службы контроля угрожает ей пистолетом.
        Этого Краузе она обязательно найдет, со стороны лейтенанта было большой глупостью ее не пристрелить. Волкова приоткрыла левый глаз, вокруг было почти темно, на небе уже выступили звезды. Значит, прошло несколько часов. Оставалось узнать, кто эти люди неподалеку. Настя заворочалась, изображая беспокойный сон, оружия нащупать не удалось. Тогда она подобрала ноги и вскочила. Сразу накатила дурнота, детектив пошатнулась и упала бы, но ее подхватили.
        - Осторожно, - голос был знаком, - нельзя так резко вставать. Потихоньку надо.
        Взгляд Насти уткнулся в ненавистного Веласкеса, и она снова потеряла сознание.
        Волкова ошибалась, с того момента, как Краузе сдал их людям Молчуна, прошло больше суток. Павел, в отличие от нее, полностью не выключался. Мага парализовало, когда Краузе вколол ему в шею какой-то наркотик, но он почти все слышал и даже кое-что видел. Сначала их с Волковой везли в обратную сторону, к Кейптауну, но не доезжая до него, пикап свернул к порту, где их упаковали в небольшой контейнер. Веласкесу нацепили на голову плотный мешок с вырезом на затылке. Потом контейнер погрузили на какой-то корабль, в кромешной темноте отлично ощущалась качка, и несколько часов они плыли по морю. Один раз их перегрузили, и в конце путешествия контейнер вскрыли, два тела положили на плот с электродвигателем. Те, кто это сделал, сняли с него браслет, вкололи еще одну дозу какой-то гадости, с которой он не мог справиться, и направили плот к небольшому острову. Браслет выбросили в воду.
        Остров был населен - если так можно назвать компанию из шести человек; в сумерках Павел плохо разглядел их лица, люди больше радовались надувному плоту, чем еще двоим путешественникам, так что он завалился спать, а проснулся с первыми лучами Сола, без оружия, зато чуть ли не в обнимку с детективом Волковой.
        Те, кто их вытащил на берег, знали о происходящем не больше Павла, у каждого была своя версия, и Веласкес ее выслушал. Без интереса - у него было ощущение, что до решающих событий остались считаные дни, и тогда он сможет точно все выяснить. Он был уверен, что и остальные чувствуют то же самое, все шестеро оказались магами и находились на острове уже пятый день. Ни у одного мага не было браслетов, это значило, что точку невозврата они точно прошли. Как и он сам.
        С журналистом «Тампа Миррор» Ринальдо Корсу Павла знакомил Коллинз в прошлом году, на пресс-конференции шефа полиции Хайме Перейра. Корсу писал о мафии и интересовался Карповым, его связями с семьей Гальяцци и организацией подпольных игр. По понятным причинам Веласкес помочь ему ничем не мог. Сейчас Ринальдо сделал вид, что Павла не узнал, и Веласкес поступил так же.
        Молодая женщина, высокая, черноволосая, с острым носом и большими глазами, ему тоже была знакома, он видел ее фото на планшете у Краузе. Мишель Горовиц, маг-инспектор. Значит, лейтенант ее давно уже нашел, и все произошедшее в Фишбурге было отлично поставленным спектаклем.
        Остальные четверо Павлу знакомы не были. Старшей в группе, судя по ее поведению, была рыжеволосая женщина по имени Сейду. Она показала Веласкесу его ящик, который, как оказалось, перешел к Павлу по наследству от убитого мага, имущество мертвеца успели большей частью присвоить, но нож и часть продуктов остались. У остальных обитателей острова Павел заметил пистолеты, логично было предположить, что и мертвецам полагались такие же, но с ним никто делиться не спешил. Он не настаивал, наверняка похитители не просто так раздали именно такое оружие.
        - Здесь каждый за себя, - предупредил Павла журналист, но Веласкес уже понял, что это не совсем так.
        Сейду, Корсу и маг-инспектор держались вместе, эта троица что-то обустраивала на холме. Копаться в земле вместе с ними у Веласкеса не было никакого желания, и он отправился осматривать остров. Шесть километров береговой линии он обошел за час, почти везде широкая полоса пляжа плавно переходила в океан, кроме одного места, где небольшой ручей основательно размыл грунт, и пришлось подняться наверх, метров на двести, чтобы его перейти.
        Убедившись, что за ним никто не увязался, Павел достал телефон. Дешифровка видео, взятого с найденной в доме Шань Ли скрытой камеры, практически закончилась, оставались доли процента, файл был небольшим - видимо, его циклично обновляли. Связи не было; судя по времени и скорости, с которой их везли, остров находился далеко от берегов Параизу, минимум в пятистах километрах, надежды на то, что удастся прицепиться к сети проходящего судна, почти не было.
        Файл расшифровался полностью через двадцать минут, камера фиксировала последние сутки, и Павел полюбовался на людей Норы Суарес, обыскивающих дом. До их с лейтенантом появления в комнате стояли два кресла, журнальный стол и секретер, их прошли сканерами, секретер вынесли. Веласкес два раза прокрутил запись на высокой скорости, ничего интересного там не было. На первый взгляд. Камера писала сто двадцать кадров в секунду, просматривать каждый - это занять себя только этим на несколько суток, и все же Павел нашел - на первых трех кадрах был виден другой человек, явно не из мафии, он уже уходил, когда камера начала новый цикл, и она сняла его в дверном проеме со спины. Этого человека Веласкес встречал совсем недавно - в этом он мог поклясться: волосы, забранные в хвост на затылке и едва заметный шрам на шее трудно было не узнать.
        Сейду с помощниками не только вырыли яму, но еще и сделали лаз сбоку, прокопав семиметровый тоннель, с каждым часом работа шла все легче, словно силы не убывали, а прибавлялись. К тому же полезная деятельность помогала отвлечься от лезущих в голову мыслей - то, что осталось до похищения, становилось блеклым и малозначительным, а вот настоящее, наоборот, расцветало новыми красками, большей частью слишком яркими. Женщина не теряла над собой контроль, и то, что творилось с эмоциями, ее начало тревожить: ту же Мишель она готова была то расцеловать, то убить.
        Новенькие, которых сбросили на плоту в океан, на время сплотили компанию - сначала островитяне ловили плоское судно с мотором, потом вытаскивали эту парочку, потом пытались завести двигатель, но тот оказался одноразовым и сгорел. Молодой человек очнулся раньше, но вопросов почти не задавал, держался особняком, а девушка спала.
        Стрелковое оружие парню никто не предложил, оба пистолета, оставшиеся от убитых, разыграли на второй день, один достался Мишель Горовиц, а второй - тощему музыканту. Двумя днями позже они скорее поубивали бы друг друга, чем согласились мирно поделить наследство. Лишний нож Сейду забрала себе и отдавать какой-то шлюшке со значком детектива не собиралась. На эту парочку вполне хватало одного, того, что взял себе молодой парень.
        Веласкес периодически проверял, как там Волкова. Делать на острове было совершенно нечего, он обошел его вдоль и поперек за четыре часа, даже на холм поднялся, посмотрел, чего там накопали журналист с инспектором, прятаться в кротовой норе он сам не собирался. Зато присмотрел отличное место - пляж с пещерой, под обрывом, а на самом обрыве дерево, раскидистое, с выходящими из ствола двумя толстыми ветками; там можно было сделать помост и в случае чего укрыться, дерево смыкалось кроной с другими такими же, так что и пути отхода тоже были. Этим он занимался целый день - приходил, клал Волковой руку на лоб, тормозил мозговую активность и снова уходил рубить жерди и сплетать их на высоте. Первый помост, сделанный на скорую руку, он для виду замаскировал, а вот второй, настоящий, в десяти метрах от первого, получился на славу: прочный, с заостренными концами кольев и практически невидимый. Один из магов, Салливан, поначалу наблюдал за ним издалека, а когда Павел отошел, даже проверил первое укрытие. Ему оно не понравилось, и больше за Веласкесом никто не следил.
        Второй помост Павел сделал на высоте десяти метров, выбранное дерево на первый взгляд было слишком хлипким, но крона сплеталась с кронами растущих рядом деревьев и практически висела на них. К тому же соседние деревья были увиты лианой, известной как стрихнос, яд, содержащийся в ее стеблях, назывался вурали и при попадании в кровь обычного человека приводил к параличу и остановке сердца. Павел обильно смазал соком лианы шипастый ствол, острия кольев, лезвие ножа и сделал небольшой запас на всякий случай. Мага таким оружием убить было трудно, ему грозили разве что кратковременный паралич и слабость, но и этого должно было хватить.
        Оставалось только дождаться, когда начнется то, ради чего их здесь собрали. И разбудить детектива, обычный человек мог стать отличной приманкой для врагов.

* * *
        Молчун договорился встретиться с Карповым ранним утром на дороге от столицы к Майску, возле местечка под названием Папайя Вейли. Он съехал с дороги, загнал пикап на полянку посреди джунглей и приготовился ждать.
        Карпов появился в семь часов первой трети, два внедорожника подъехали со стороны Нижнего города, один остановился возле условленного места, а второй проехал еще с полкилометра, вернулся и встал рядом с первым. Вместе с Карповым приехали еще трое бойцов охраны, не считая вооруженных водителей.
        Охрана окружила пикап Молчуна, Карпов подошел к багажнику, стараясь не испачкать белоснежные ботинки.
        - Ты один? Где Резники?
        - Их убил лейтенант, - доложил Молчун.
        - А он сам? - Карпов брезгливо посмотрел на ткань, закрывающую труп, отступил на шаг, качнул головой, подзывая одного из бойцов.
        Тот не торопясь подошел, залез в багажник, приподнял ткань, кивнул.
        - Это Веласкес.
        - Хорошо. Он был один?
        - Еще детектив полиции Нижнего, - Молчун поставил ногу на колесо, оперся руками о колено, - она подстрелила Лусию, пришлось от них обеих избавиться.
        - Их не найдут? - Карпов подождал, пока боец вылезет из пикапа, забрался туда сам, откинул ткань.
        Молчун с силой оттолкнулся от колеса, падая назад. Прогремел взрыв, тело Карпова подбросило вверх, он грохнулся на лобовое стекло пикапа. Один из охранников, новенький, вскинул карабин, но тут же свалился с дыркой в черепе. Водитель первого пикапа вылез, чтобы разглядеть, что происходит, и Молчун из положения лежа прострелил ему шею.
        - Добей, - кивнул он на Карпова.
        Тот боец, который проверял груз, подошел к бывшему шефу и перерезал ему горло ножом. Со стороны Карпова было неосмотрительно брать с собой людей, которые подчинялись Молчуну. Оправдывало мертвое начальство только то, что других у него почти не было.
        - Кто будет вместо него?
        - Какая нам разница? - Молчун тяжело поднялся, голова гудела от взрывной волны. - Главное, чтобы платили вовремя.
        Второй боец хохотнул, и они втроем направились к дороге, оставив мертвецов лежать на своих местах. Молчун сел в первый внедорожник, один из бойцов занял место за рулем, и обе машины тронулись в сторону Нижнего города.
        Ягуар, которого разбудил взрыв, недовольно зевнул, проследил за уезжающими машинами, потянулся, вытягивая лапу с выпущенными когтями далеко вперед, потом снова закрыл глаза и задремал. И без двуногих проблем хватало: у его подруги подрастали два детеныша - самки ягуаров рожали редко, максимум два раза за всю жизнь, и каждый котенок был на счету. Один рос здоровым и сильным, уже охотился на мелкую живность, когда он достаточно окрепнет и повзрослеет, ягуар отдаст ему часть своей территории, а вот второй получился хилым и болезненным. Можно было его убить, но самка не позволила. Связываться с ней ягуар не решался.

* * *
        Рафаэль Кастро появился в гостиной особняка Гомешей через тридцать минут после того, как получил сообщение, дождался кивка и уселся в кресло рядом с будущим мэром.
        - Раньше ты был расторопнее, - недовольно сказал Гомеш. - Семейная жизнь тебя размягчила.
        - Что случилось, сеньор?
        Вместо ответа Гомеш бросил ему фотографию. Кастро глянул на нее мельком, аккуратно положил на столик.
        - Капитан Перейра передал мне ее в понедельник. - Матиуш Гомеш поднялся, навис над помощником, покачиваясь. - Он думает, что может помыкать мной, как мальчиком для битья.
        - Откуда она у него?
        - Полиция обыскивала дом какого-то репортера, Павла Веласкеса, и нашла ее там. Парню двадцать два года, и он маг. Других сведений у меня нет, досье в Службе контроля пустое.
        - Думаете, это ваш сын? - Рафаэль был совершенно спокоен. Внешне. - Почему вы не сказали мне сразу?
        - Мне надо было подумать. Не знаю, возможно, это и вправду Паулу. - Гомеш заложил руки за спину, посмотрел вверх. - С этим ты разберешься, если мальчик на самом деле не умер, я должен это знать. И выясни, кто именно нашел эту фотографию, кто вообще ее видел, а главное, откуда она у этого Веласкеса.
        - Айрин утонула, - напомнил ему помощник. - Взрыв был точно под ней, она не могла выжить, вплавь до берега она бы точно не добралась. К тому же двадцать два года прошло.
        - Хоть сто или двести, я должен знать, почему это всплыло именно сейчас, но сначала Перейра, покончи с ним как можно скорее. Не убивай, только припугни, чтобы этого старого засранца снесло на пенсию, а уже тогда мы с ним покончим. И не говори Эйтору, его это не касается.

* * *
        Смуглый мужчина с выступающим носом и глазами навыкате сидел за массивным столом, покачиваясь в кресле. Он появлялся в офисе в центре Тампы каждый четверг, с восьми часов первой трети и до двух часов третьей. На синей табличке, висящей на двери, золотыми буквами было написано «Виктор Абернати, финансовый советник». Старомодные часы со стрелками показывали двадцать тридцать две.
        Телефон завибрировал, этого звонка он ждал с полудня.
        - Все на месте, - ответил мужчина. - Да, как и договаривались, семь плюс один. Для гостей все готово. Я встречу их на перевалочной базе. Конечно, сеньор, желание клиента для нас закон, если он его оплачивает.
        Дождавшись, когда собеседник сам прервет разговор, Абернати выглянул в приемную.
        - Сегодня посетителей не будет. - Секретарша при виде шефа выпрямила спину и сделала вид, что поглощена работой. - Сеньора Рогова просила перенести встречу на завтра.
        - На понедельник, - распорядился Абернати. - Передай сеньоре, что я жду ее в понедельник.
        Он вышел из здания, уселся в кабриолет и через пятнадцать минут заехал на территорию небольшого поместья на границе со Свободными территориями. Прошел через просторный холл, поднялся на второй этаж, в спальню, открыл дверь гардеробной. На плечиках висели тринадцать одинаковых синих костюмов, под ними лежали одинаковые белые рубашки, а на полу стояли тринадцать пар бежевых мокасин. Абернати проверил, поступил ли перевод от заказчика, переоделся в чистый комплект, бросил в чемодан еще три и спустился в гараж. Белый внедорожник выехал из поместья и двинулся в направлении Майска.
        Глава 22
        20 августа 334 года от Разделения, пятница
        Экраноплан приводнился к причалу небольшого острова в семидесяти километрах от Параизу и высадил женщину, следом за гостьей вытащили объемный кофр на колесиках. Через семь минут на скоростном рыболовном катере прибыли два китайца, старый и молодой, а сразу вслед за ними, на таких же катерах - еще двое европейцев. Все они были с багажом, который отправился в ангар, в то время как его хозяева проследовали в здание порта.
        Абернати подождал, когда последний гость займет глубокое кожаное кресло в круглой комнате без окон, и ослепительно улыбнулся.
        - Рад вас видеть, господа, - он включил большой экран, на котором появилось изображение острова, - ваша яхта отправится через час, за это время я еще раз напомню, за что вы заплатили по десять миллионов реалов. Итак, семь магов и один обычный человек.
        - Нам обещали восемь магов, - перебил его молодой китаец, но тут же сник под строгим взглядом старого. Над его глазами были видны едва заметные шрамы от операции по наращиванию эпикантуса.
        - Мистер Чжао прав, - не смутился Виктор, - восемь - максимальное число целей для пяти клиентов, обычное - шесть. Как видите, сейчас вас пятеро, и мы могли бы оставить шестерых, но добавили еще одного мага и детектива полиции.
        На экране появились восемь фотографий. Одна из них была серой - фотография Волковой.
        - Сейчас мы разыграем цель для каждого из вас. Помните, на указателе она будет подсвечена оранжевым цветом, а остальные - зеленым. Ваши отметки - синие, выбывшие из игры - красные.
        - Я бы хотела выбрать ее, - женщина ткнула в фотографию рыжеволосой Сейду Перейра, - без розыгрыша.
        - Условия вы знаете, - Абернати улыбнулся.
        Женщина кивнула и добавила пять миллионов.
        - Есть еще желающие выбрать себе цель?
        - Я, - молодой китаец приподнялся, - я возьму вот того мерзкого репортеришку, он как-то прошелся по нашей семье.
        Старый китаец недовольно покачал головой, но ничего не сказал, пока молодой переводил деньги, остальные от выбора отказались. Еще две фотографии на экране стали серыми.
        - Того, кого не было в первом наборе, уберите, - потребовал европеец. - Он всего лишь статист.
        Абернати чуть двинул пальцем, и фотография Веласкеса тоже стала серой.
        - Прошу, господа, - Виктор поклонился старому китайцу, - позвольте попросить вас сделать выбор первым, мистер Ву.
        Цветные фотографии затемнились до черноты, перемешались, китаец наугад ткнул пальцем, ему выпал Юн Салливан. Остальные тоже сделали свой выбор. Единственным изображением, вернувшим себе цвет на экране, было фото Мишель Горовиц.
        - Отличный выбор, уверяю, все цели достойны внимания. - Абернати выключил экран. - У всех магов браслеты сняты уже несколько дней, молниями бросаться они еще не начали, но легкой прогулкой ваш визит на остров не станет. Каждая цель вооружена ножом и пистолетом, от выстрелов вас защитит снаряжение, а от их способностей - расстояние, постарайтесь не приближаться к магам вплотную. В их пистолеты встроены маяки, один из улавливающих датчиков находится на соседнем острове, второй будет встроен в ваш шлем, таким образом точность, с которой вы сможете обнаружить цель на расстоянии, будет примерно полтора-два метра. Не забывайте смотреть вверх, на острове полно деревьев, а маги - очень хитрые существа. Игра начнется, как только стемнеет, и продолжится до последнего выстрела, сначала вы должны уничтожить свои цели, и только потом заняться оставшимися; как только никого в живых из них не останется, яхта вас заберет. Ваши маячки находятся в шейных аптечках, они заодно отслеживают ваше состояние, в случае необходимости остальные члены команды смогут прийти к вам на помощь - но только после вашего сигнала.
Если вы все же решите обойтись без аптечки, резервные маяки встроены в браслеты, которые лежат в ваших каютах. Остальное вы уже знаете, доброй охоты, господа. Увидимся завтра.
        Стоило Абернати выйти из конференц-зала, улыбка исчезла с его лица. Остров переходил в другие руки, номинальный владелец не вовремя помер, зачем-то оставив долги, и в среду здесь появятся бульдозеры. Они снесут лишние постройки, оборудование и ценности к этому времени перевезут в новое место, заработанных денег хватит с лихвой. Яхту он уже продал, документы лежали у штурмана, формально - она утонет уже сегодня, тем, кто заберет себе фирму, достанутся выплаты от страховой, а покупателю чистый чип, в который можно будет вписать любое имя и название судна. Жадность в этом случае только повредит бизнесу.
        Яхта щеголяла новым белоснежным покрытием. Матовая поверхность казалась совершенно однородной, но это было не так. Когда обработка подходила к концу, обнаружилось, что новичок, грунтовавший корму, взял несколько литров раствора из последней партии, которая прибыла накануне. Бригадир не решился потревожить начальство, новый грунт оказался абсолютно идентичным старому, сканер показал, что соотношение маскировочных частиц к общей массе соблюдено до тысячных долей процента. Старое название на борту загрунтовали и закрасили, и вместо него оставили место под новое, которое нужно будет вписать в новые документы и передать в морской реестр в течение трех недель.
        Как только гости погрузились на яхту, она взяла курс на восток, плыть предстояло несколько часов, пассажиры разбрелись по четырем крохотным каютам. Кроме них на судне находился только штурман. Когда судно отошло на сто семьдесят километров и оказалось на границе зоны видимости основных радаров, он набрал на панели код, и электричество, пропущенное через токопроводящую краску, изменило свойства грунта. С этого момента яхта исчезла для наблюдателей. Судно сделало поворот на девяносто градусов и направилось на юг.
        За полтора часа до прибытия пассажиры собрались в общей кают-компании.
        - Полагаю, десяти миллионов хватит. - Один из европейцев, Бен Палмер, биржевой брокер из Модены, подождал, пока все рассядутся за круглым столом. - Нас пятеро, значит, получается по два с каждого. На первую жертву, если вы не против, конечно.
        Второй европеец молча кивнул. Два китайца переглянулись и тоже согласились.
        - А я не согласна, - женщина покачала головой. Ее звали Лара Беннет, и она была племянницей Отто Беннета, подрядчика семьи Фальков. - Предлагаю все поставить на последнего. Девушка, которую никто не выбрал - маг-инспектор из Службы контроля в Фишбурге, не из протектората, а со Свободных территорий. У нее есть все шансы пережить других.
        - Откуда информация? - осторожно спросил второй европеец, коротко стриженный, со шрамом на лице.
        - Поверьте, я знаю, что говорю, - уверенно сказала Лара. - У нас есть интересы в Кейптауне.
        - Хорошо, - старый китаец достал чековую книжку, - увеличим банк до двадцати.
        И с молчаливого согласия остальных оформил чек на предъявителя на четыре миллиона. Остальные поступили точно так же, оставили кусочки пластика с одноразовыми чипами на столе и в следующие полчаса вяло поддерживали разговор. Первыми откланялись китайцы, они прошли в свою сдвоенную каюту, на крохотном диване лежали открытые чемоданы.
        - Этот белый - Майк Резник, - со злостью сказал молодой китаец, едва дверь в каюту закрылась. - Трус вылез из своей норы.
        - Не горячись раньше времени, - патриарх семьи Ву достал из чемодана изогнутый меч, нажал на ножнах кнопку, выдвинул лезвие на несколько сантиметров, полюбовался тусклым блеском титанового сплава, - ты слишком нетерпелив.
        Младший кивнул, отложил в сторону мачете и два пистолета, достал запасные обоймы, потом чуть подумал и потянулся за небольшим арбалетом.
        Европеец со шрамом в это время проверял собственное снаряжение. Короткий пороховой дробовик вошел в крепления бронированной куртки - армированный комбинезон мог выдержать попадание осколков гранаты. Один пистолет он повесил на пояс, второй - прицепил к правому бедру, к левому на ремнях подвесил длинный нож, проверил шлем с затемняющимся забралом, нацепил очки с инфракрасной подсветкой и в таком виде вышел на палубу. В этих широтах ночь наступала чуть раньше, чем в Параизу, на небе проступали звезды, через час Сол окончательно скроется за горизонтом, и тьма накроет океан, а вместе с ней и острова. Лицо молодого китайца Майк видел в отчетах своих людей после перестрелок в Модене, но поворачивать назад было поздно. Точнее говоря, делать это надо было, пока они не отплыли, с тем же успехом его пристрелят и на яхте, значит, придется ударить первым, среди охотников тоже бывают жертвы.
        Он жалел, что поддался порыву - последнюю партию стелс-порошка чудом удалось вытащить из полиции, Майк уже и не надеялся окупить расходы и на радостях решил потратить половину на что-то безумное. Предложение Абернати он принял в последний момент, тот не скрывал, что один из клиентов внезапно отказался, поэтому для Майка место в команде стоило на сорок процентов дешевле. Правда, сэкономить в конечном счете не удалось, пришлось сделать призовой взнос, Резник выписал чек скрепя сердце, с трудом удалось не подать виду, насколько он расстроен.

* * *
        У Павла пятница тоже не задалась, обстановка на острове стала слишком напряженной. Если первые дни остальные маги еще как-то волновались насчет исчезнувших браслетов, то теперь они этим даже бравировали. То, чем их пугали с детства, не произошло, они пока что не поубивали друг друга, внутренний огонь их не спалил, а вот способности, которые они по крохам ощущали, когда на тестировании в Службе контроля снимали блокираторы, росли с каждым часом. Робкие попытки развести костер наложением рук остались в прошлом, дерево начинало тлеть на расстоянии в несколько метров, и хватало двух-трех минут, чтобы на стволе появились языки пламени. Салливан раздавил красный плод агуахе, не дотрагиваясь до него, сладко-горьковатый сок брызнул во все стороны, в том числе и на экспериментатора, который был этим очень горд. Почти всех магов переполняло чувство превосходства, они все меньше общались друг с другом и все больше времени проводили в одиночестве, разбредясь по острову. Даже общая яма, вырытая на холме, потеряла одного из потенциальных обитателей - журналист Корсу что-то не поделил с Сейду Перейра. Пока что у
магов хватало рассудительности не доводить дело до силового противостояния, но Павел чувствовал: еще немного, несколько дней, и на острове станет на нескольких людей меньше.
        За час до второй трети к Насте прицепился Минковский. Толстяк долго думал и наконец решил, что обычная женщина должна описаться от счастья, если ее возжелает маг. На стороне Волковой были приемы борьбы и плохой характер, а на стороне владельца магазина - пистолет и самоуверенность. Павел пристал к берегу аккурат в тот момент, когда Настя повалила Минковского на землю, сдавила ему шею коленом, а потом отлетела в сторону, прижимая руку к обожженной щеке.
        - Ах ты тварь, - толстяк тяжело поднялся, стряхивая песок, - я тебе мозг выжгу, сука. Ты у меня землю будешь жрать, подстилка полицейская. Сама будешь упрашивать.
        Волкова молча глотала слезы, медленно отползая от наступающего Минковского. Ее щека за секунды превратилась в хорошо поджаренную отбивную, через багрово-черные струпья сочилась кровяная жидкость, ресницы и бровь с левой стороны сгорели подчистую, осыпавшись пеплом, глаз заплыл кровью, сосуды сетчатки и роговицы лопнули.
        По большому счету она сама была виновата в случившемся, не стоило ей рассказывать про свою нормальность и то, как она относится к магам. Павел не стал ее останавливать, Волкова его раздражала еще в то время, когда браслет был на месте, так что даже сперва немного позлорадствовал, представив, что произойдет дальше. И вот теперь это «дальше» происходило, детектив в последней отчаянной попытке сбежать швырнула песок в глаза Минковскому, и тот практически вслепую выстрелил в нее два раза, одна пуля оцарапала ногу, выдрав небольшой кусочек мяса, а вторая разодрала ухо. Стрелял владелец оружейного магазина на удивление плохо.
        - Перестань. - Павел подошел к толстяку, который наконец добрался до Волковой и придавил ей грудь коленом.
        - Отвали, - бросил тот.
        И получил ногой в голову. У кроссовок мягкая подошва, но твердый мыс, Павел бил точно в висок, словно по мячу, удар на мгновение отключил сознание толстяка, он секунду постоял на четвереньках, мотая головой, а потом тяжело поднялся. Посмотрел на свои руки, а потом на пистолет, который теперь был в руках у молодого парня.
        - Убью, - заревел Минковский и, нагнув голову, словно бык, бросился на Веласкеса.
        Он совсем забыл про Волкову, та выставила ногу, и толстяк полетел на песок. Настя схватила его за штанину, подтянулась и вцепилась пальцами в шею.
        - Это лишнее, - Павел оттащил и ее тоже, отметив, что силы у него прибавилось, теперь он, пожалуй, мог Настю оторвать от земли одной рукой, - не хватало нам тут поубивать друг друга. Ты, придурок, запомни, это моя женщина, еще раз ее тронешь, и я тебя прикончу. А ты идешь со мной.
        Волкова пыталась сопротивляться, но маг ухватил ее за воротник и потащил по песку, словно куклу, бросил в воду, а потом размахнулся и швырнул пистолет в океан подальше от берега. Минковский ненавидящим взглядом следил за парочкой.
        Веласкес уселся перед детективом на корточки. Настя соображала плохо, боль никуда не уходила, и стоило опасности на время исчезнуть, заставила корчиться и стонать. И вдруг немного утихла. Волкова скосила глаза - Павел приложил ладонь к ее щеке.
        - Если хочешь жить, встанешь и пойдешь вместе со мной, - сказал он. - Этот боров не отстанет, ты теперь для него цель на ближайшие дни. Сегодня он только угрожает, а завтра сможет тебе выжечь мозги, просто дотронувшись до головы. Поняла? Кивни.
        Настя с трудом кивнула.
        - Молодец. Сейчас мы садимся на плот, отплываем метров тридцать и идем вдоль берега. Боль вернется через двадцать минут, к этому времени мы должны найти место поспокойнее. А ты не дергайся!
        Из-под ладоней Минковского, который на четвереньках почти подобрался к парню, взметнулся песок.
        - Мы уже уходим, - примирительно сказал Павел, приставив нож к виску толстяка. - Если будешь вести себя разумно, я тебя не трону.
        По глазам Минковского было видно, что разумно он вести себя не собирается, поэтому Веласкес, не убирая нож, оттолкнул от берега плот с Настей, забрался на него сам и заработал веслом. Толстяк первое время крался вслед за ними по прибрежным зарослям, но потом отстал, забрался в океан и принялся искать свой пистолет.
        Через тридцать минут Веласкес наконец добрался до нужного места - туда, где днем раньше обустроил себе лежбище, но вверх он не полез, ограничился пещерой. Павел втащил Настю в укрытие, отволок плот подальше в заросли лиан и вернулся к молодой женщине. Та уже не просто выла - орала и грызла руку, стараясь не потерять сознание и как-то перебить боль.
        - А вот это зря. - Веласкес вырубил ее легким прикосновением к затылку и уселся рядом, скрестив ноги.

* * *
        Гости на яхте дожидались темноты. Радар показывал, где находятся все цели, жертвы разбрелись по острову, трое - сами по себе, и еще четверо - парами. Один решил искупаться. Яхта стояла в шести километрах от северной части острова, где никого не было, погасив огни.
        - Пора, - скомандовал старый китаец.
        Невозмутимый штурман посмотрел на часы и проводил гостей на корму - пять джетов стояли в ряд на откинутых рейлах, готовые к спуску. Не дожидаясь отмашки, молодой китаец первым бросился к гидроциклу, за ним - Бен Палмер. Охотники прикладывали ладони к сенсорным панелям, привязывая аппараты к себе, чтоб жертвы не смогли ими воспользоваться. Старик Ву спустился на воду последним, и пять джетов почти беззвучно ринулись к острову.

* * *
        Сэм Маккензи смотрел на экран, откинувшись на спинку кресла. Яхта, которая раньше носила имя его матери, пропала с радаров в двухстах километрах от Параизу, но маяки, расставленные на островах, фиксировали сигнал от добавочного компонента, пришлось повозиться, восстанавливая коробки, но, как оказалось, оно того стоило. Судно двигалось на юг и окончательно пропало в четырехстах пятидесяти километрах, войдя в одну из многочисленных слепых зон…
        Можно было бы выслать поисковую группу с беспилотниками, оснащенными радарами, но капитан решил этого не делать. Рано или поздно яхта появится вблизи Параизу вместе с владельцем, и тогда с ним можно будет побеседовать. Очень откровенно и обстоятельно.

* * *
        Капитан полиции Верхнего города Хайме Перейра не спал. Не потому, что старость давала о себе знать - в свои девяносто пять он чувствовал себя отлично, медицина Параизу в части продления жизни преуспела, и у него был реальный шанс дожить до ста пятидесяти. Сон у капитана был чуткий, и когда внезапно сработала охранная сигнализация, он тут же проснулся. Правда, сигнализация снова перешла на прежний режим работы, не подавая никаких тревожных сигналов, но Хайме для успокоения вывел на экраны изображения с камер. На первый взгляд все было спокойно, слишком спокойно - пустые помещения, никаких нежданных гостей.
        Охрана жила в отдельном флигеле и в дом без нужды не совалась, только секретарь ночевал в комнатке на первом этаже. Перейра попытался связаться с ним, потом с охранниками, но после срабатывания сигнализации внутреннюю связь как отрубило. Внешнюю тоже - на телефоне висел значок отказа в обслуживании. Хайме через свой служебный чип вызвал полицию, одновременно нажимая тревожную кнопку, которая превращала его спальню в подобие сейфа. Но ничего не произошло, стальные двери так и остались в стенах, проем, ведущий в небольшую комнату, защищенную по пятому классу, не открылся - замок словно заклинило. Все, что он успел, это достать оружие из прикроватной тумбочки, и когда убийцы поднялись в спальню и распахнули дверь, Перейра их встретил очередью из пистолета. Капитану удалось убить одного, прежде чем остальные четверо изрешетили его пулями.
        Один из убийц подошел к телу капитана, приложил медицинский сканер к его щеке - тот показал остановку сердца.
        - Мертв, - сказал он. - Уходим.
        Пока остальные трое выбегали из комнаты, он запустил руку в наплечный карман, вытащил оттуда фотографию, перстень с печаткой и положил на прикроватную тумбочку.
        Полиция приехала в дом Перейры через семь минут - к этому времени убийцы исчезли, оставив труп своего сообщника.
        Глава 23
        20 августа 334 года от Разделения, пятница
        Волкова спала. Павел кое-как ее подлечил, изуродованная щека покрылась коркой из засохшей сукровицы, опухоль возле глаза уменьшилась, но до полного выздоровления было далеко. Детективу требовался настоящий врач, все, что смог сделать Веласкес, это убрать поврежденные ткани, обеззаразить рану и остановить кровотечение. Он свел неповрежденные ткани вместе, и организм смог начать образование соединительной ткани. Красоты это не прибавляло, но частично убрало боль и полностью - опасность сепсиса.
        Павел наверняка стал бы, по его собственному мнению, неплохим врачом, но после того, как восстание магов подавили и вычистили всех зомбированных чиновников, ничем хорошим для эспера занятие медициной не заканчивалось. К тому же кратковременное снятие браслета особых преимуществ перед обычным лечением почти не имело, а долговременное скорее привело бы к смерти пациента: слетевшие с катушек маги помогать обычным людям не любили. Веласкес все чаще ловил себя на мысли, что процесс слияния с полем идет неправильно, вслед за небольшим всплеском в первые десять минут наступил спад. Вероятно, сглаживало ощущения то, что он не сопротивлялся - какой смысл в самоистязании, если браслет отобрали и взять его было неоткуда.
        Когда окончательно стемнело, Павел проведал свои домики на деревьях. Скрытый помост был в отличном состоянии, а вот на первый кто-то забирался, раскидал там листья, сломал ветки, закрывавшие плетеный пол, и накидал мусора. Не иначе как Салливан. Маг как смог вернул все обратно, но кое-какие следы оставил - на всякий случай. С собой в пещеру он принес смазанные соком вурали колья и выставил их так, чтобы любой, если вдруг решит полезть внутрь, на них напоролся.
        Странный шум со стороны океана заставил его насторожиться, Веласкес осторожно выглянул и увидел, как пять теней промчались мимо пляжа дальше к северу. Гидроциклы. На спасательную операцию это не было похоже: люди, несущиеся вдоль берега, старались произвести как можно меньше шума и быть как можно незаметнее. Темная одежда, выключенные фонари, Павел мог поклясться, что у одного из них за плечами карабин. Сейчас он мог разглядеть предметы в темноте намного лучше, чем два дня назад.
        Первой выскочила на берег Лара Беннет. Ее цель находилась в километре вглубь острова, на забрало шлема спроецировалась карта, датчики ловили отраженный свет звезд и усиливали его, прибор ночного видения обеспечивал почти в кромешной темноте такую же видимость, как в сумерках. Остальные охотники разошлись в разные стороны, Лара видела их отметки на экране шлема. Защитные костюмы маскировали своих владельцев, но неясные контуры все равно были заметны. Беннет больше надеялась на показания приборов, чем на собственное зрение.
        Старый китаец шел туда, где находился Салливан, один из новеньких был тоже где-то поблизости, так что никто не заметил ничего странного в том, что к Ву присоединился молодой китаец. На самом деле Чжао открепил свой маяк, подключил к нему обманку и отдал старику, а сам двинулся за Резником. Охота обещала стать не только интересной, но еще и полезной для дела.
        Сейду решила заночевать возле своего убежища. С Мишель она разругалась, трудно вспомнить, с чего все началось, но женщина была твердо уверена в своей правоте. А поскольку яму она начала копать первой, то оставила ее за собой. Шорох она услышала, когда поставила ногу на ступеньку лестницы, животных на острове не было, на птицу это не было похоже. Если только птица не была весом под пятьдесят килограммов, такие с Параизу обычно не улетали никуда. Сейду достала револьвер и притаилась. Место она выбрала отличное, открытое со всех сторон, это давало преимущество нападавшему только на первый взгляд.
        Фигура, словно врытая в землю по пояс, была отлично видна, Лара не дошла до нее двадцать шагов, прицелилась и выстрелила в плечо - инфракрасный целеуказатель подсветил на экране шлема цель. Жертва дернулась и исчезла.
        Беннет выругалась, надо было раньше посмотреть, есть ли в этом месте овраги, увеличила карту острова, убедилась, что на холме нет никаких естественных углублений, и осторожно, шаг за шагом, двинулась вперед. Саму цель она не видела, зато слышала - эта рыжеволосая сучка тихо стонала где-то внизу, наверное, прижалась к земле. Лара включила неяркий фонарик, предметы вокруг тут же обрели цвет. Женщины-мага нигде не было видно, и охотница остановилась. Стоны прекратились, что-то неясно мелькнуло в кустах впереди, Беннет сделала шаг, потеряла опору и провалилась в яму.
        Майк Резник проклинал все на свете, пока добирался до западной оконечности острова, где находилась его жертва. Он не собирался, подобно другим, сначала подранить цель, а потом вдоволь над ней поизгаляться. Сидящий на берегу реки толстяк казался мирным и будничным, странно только, что его маяк находился в океане. Сначала Майка это озадачило, но потом он понял: этот маг - пацифист, он швырнул пистолет в воду, потому что сама идея убийства ему противна. Так же, как самому Майку.
        Резник решил покончить с Минковским сразу, одним выстрелом. Он подошел поближе, прицелился, и вдруг тишину острова разорвал чей-то громкий вопль. Толстяк встрепенулся, повертел головой и встретился взглядом с охотником.
        Ву прошел примерно половину расстояния до Салливана и его напарника, или напарницы, когда те начали перемещаться. Делали они это синхронно, не отдаляясь друг от друга. Старик держал в руке обнаженный меч, стрелковое оружие он не любил и старался им не пользоваться, но это не значило, что он не умел это делать - на поясе старика висел пороховой пистолет.
        Через пару минут пришлось повернуть под прямым углом: Салливан, похоже, шел почти к тому же месту, где они оставили гидроциклы. Маг и его спутник двигались быстро, почти бегом, навстречу Ву, старик притаился в зарослях и дождался, когда жертва покажется среди деревьев. Салливан был один, Ву еще раз сверился с расположением маячков, улыбнулся. Похоже, у этого мага были два пистолета, значит, кто-то из новичков остался без маяка, и это делало охоту гораздо интереснее.
        Салливан будто что-то почувствовал, остановился, глядя в сторону охотника, даже сделал несколько шагов в его направлении, но потом пожал плечами и бросился дальше, освещая себе путь фонарем. И снова остановился - кто-то на острове кричал, в крике сливались боль и ненависть. Это значило, что теперь маги будут настороже, они начнут сопротивляться, именно на это Ву и надеялся - на то, что отличает настоящую охоту от обычного убийства беззащитных спящих людей.
        Палмеру выпал Виктор Лапорт, музыкант медленно перемещался вдоль берега, словно прогуливаясь. Из всех целей это была самая дальняя, Бен поначалу решил пойти напрямик, но на его пути, похоже, Беннет уже приближалась к своей жертве, и Палмер не хотел им мешать. К тому же еще две цели, Мишель Горовиц и кто-то из новеньких, находились восточнее, и Палмер подумал, что неплохо было бы их подстрелить, потом расправиться с Лапортом, вернуться и выиграть десять миллионов. Конкуренцию ему мог составить только китаец, рядом с целью которого тоже находился новичок, но за китайцем увязался его молодой соотечественник, так что они, наверное, убьют сразу двоих.
        Палмер так и сделал, он считал, что идет тихо и незаметно, на самом деле отсутствие опыта выдавало бизнесмена с головой.
        - Сейду, это ты? - раздался голос Горовиц, и свет от фонаря скользнул к Палмеру.
        Она стояла одна, значит, второй где-то прятался. Палмер поднял карабин и выстрелил, не целясь - автоматическое оружие с помощью перчаток само направило руку в нужном направлении, а инфракрасный целеуказатель подсветил нужное место на жертве.
        Сейду целилась из пистолета в женщину, упавшую в яму. Та оказалась на удивление проворной и ловкой, сгруппировалась в воздухе и приземлилась на полусогнутые ноги. Сверху посыпались листья и ветки. Из пробитой возле локтя правой руки хлестала кровь, Сейду обхватила ее левой, пытаясь запечатать тромбом артерию, но смогла пока только унять боль. Пистолет гулял из стороны в сторону, маг все равно попыталась выстрелить, но у нее ничего не получалось, спусковой курок словно застыл.
        - Что, сучка, не получается? - насмешливо спросила Лара и ударила жертву ногой в раненую руку. - Это и есть твои хваленые колдовские способности?
        Она ударила Сейду еще раз и не успела заметить, как в руке рыжеволосой женщины вместо пистолета оказался нож. Маг ударила противницу в бедро со всей силой, штаны, которым теоретически не страшны были осколки от близкого, хоть и не слишком мощного взрыва, пропустили лезвие.
        Лара отпрянула, Сейду оттолкнулась от нее ногой и подпрыгнула вверх. Беннет попыталась последовать за ней, но стенки ямы осыпались, к этому прибавилась жуткая боль в ноге, и тогда Лара заорала. От боли и ненависти.
        - Что это? - Настя попыталась открыть глаза. Правый кое-как видел, а левый словно грязью залепили, оставив крохотные отверстия, через которые пробивался свет от фонаря. Человек перевел поток света на свое лицо, и Волкова скривилась, тут же вскрикнула от боли. Опять этот Веласкес.
        - Тихо, - сказал Павел. - Похоже, у нас гости.
        - Твои друзья-маги? - с вызовом спросила детектив.
        - Нет, другие. И сдается мне, они нам совсем не друзья. Надо выбираться отсюда, рано или поздно нас найдут, а защищаться нечем.
        - Ты же маг, - с сарказмом сказала Волкова.
        - Ладно. - Веласкес поднялся с корточек. - Хочешь лежать здесь - оставайся.
        - Эй, погоди, - бросила Настя ему в спину, но маг не собирался останавливаться.
        Тогда Волкова поднялась на четвереньки, борясь с головокружением, потом кое-как встала на ноги и зашаркала вслед за Павлом. Тот не торопился, правда, дорога сразу пошла вверх, в заросли, Веласкес поначалу смотрел через плечо, как Настя пытается перебраться через корни деревьев и лианы, плюнул и вернулся к ней.
        - Надеюсь, мне это где-нибудь зачтется, - пробормотал он, подхватывая детектива на руки.
        Минковский словно оцепенел, увидев наставленный на него ствол дробовика. Ему даже в голову не пришло, что нужно сопротивляться.
        - Встань и подойди к воде, - скомандовал мужчина. - Зайди в воду по колено.
        Толстяк тяжело поднялся, побрел к океану, свежий ветер, бросивший в лицо соленые брызги, словно вернул ему способность соображать. Пистолет он так и не нашел, но нож лежал в кармане рядом с фонариком, Минковский нащупал его.
        - Что ты хочешь?
        - Встань и повернись, - скомандовал мужчина.
        Толстяку очень не хотелось умирать. Он отошел еще на два шага, вода доставала ему до пояса. Оставалось только резко присесть, скрыться под водой и плыть в глубину. О том, что в пятидесяти метрах от берега могут плавать акулы, Минковский старался не думать.
        - Нет, - покачал мужчина головой, - ты хочешь нырнуть. Но я знаю, где ты находишься, в тебя встроен маяк.
        Резник врал, маяк находился метрах в пятидесяти дальше в океан, но толстяк об этом не знал. Он снова замер на месте, глядя чуть выше головы Майка. Не успел Резник пошутить насчет тупых магов, как почувствовал, что в шею ему входит что-то острое. А потом уже не чувствовал вообще ничего.
        Чжоу пнул мертвого Резника ногой, помахал Минковскому.
        - Кто вы такие? - спросил толстяк.
        Чжоу засмеялся.
        - Эй, я дам тебе шанс, - сказал он. - Смотри, видишь этого парня? У него есть два пистолета, они твои. Дробовик не бери. Я отойду на пятьдесят шагов, буду громко считать. У тебя будет время его обыскать, забрать оружие себе и попытаться убежать. Или я тебя убью. Готов?
        Китаец сделал шаг назад и сказал:
        - Раз.
        Мишель почувствовала, как пуля проскользнула вдоль щеки, задев ухо. Боль она почти сразу купировала, оторванная мочка - дело наживное, отрастет, а вот приближающийся незнакомец мог выстрелить еще раз. На незнакомце был боевой комбинезон, такой мог защитить и от пули, и от ножа, но у него было слабое место - сочленение шлема и воротника, тонкая полоска, которая под действием первой пули продавливалась внутрь, открывая беззащитное тело. Она достала оба пистолета и поочередно нажала на спусковые крючки, целясь в эту полосу.
        Ничего не произошло, незнакомец остановился, чуть наклонив голову.
        - Не получится, - сказал он, - эти штуки так запрограммированы, что не будут в нас стрелять. Попробуй сделать это в сторону.
        Мишель отвела руку вправо, нажала - пистолет выстрелил.
        - Видишь, - сказал незнакомец, - а у меня все работает.
        И прострелил ей из карабина оба колена. Подошел, поставил ногу на живот, нажал сильно. Потом достал нож и всадил в то, что осталось от правого коленного сустава, любуясь на девушку, вопящую от боли и ломающую ногти о землю.
        - Что же ты так орешь? - Палмер довольно улыбнулся, слез с судорожно дергающегося тела, бросил Мишель один из своих пистолетов, предварительно отстегнув обойму. - Подарок тебе за удовольствие, малышка. Смотри, используй с толком.
        Салливана преследовало ощущение, что за ним кто-то следит. В обычном состоянии он бы прислушался к этому чувству, но накатывавшие с каждым днем волны силы переполняли Юна превосходством и самоуверенностью. Маги без браслетов раньше творили чудеса, значит, и он в случае необходимости сможет. Надо только выяснить, кто кричал. Скорее всего, что-то не поделили между собой две женщины, что именно - он не знал, но у женщин всегда найдется что не поделить. Юну нравилась Мишель, и он решил ее поддержать. Поэтому, не дойдя до найденного на деревьях помоста буквально полсотни шагов, он повернул и пошел к центру острова.
        Павел заметил человека, который крался за Салливаном. Среднего роста, с кривым мечом в левой руке, в защитном боевом костюме. Такие запрещено было продавать гражданским, но за деньги можно было достать, перепрошить центральный чип и подогнать под нового владельца. Веласкес зажал Насте рот рукой, кое-как затащил на помост, стараясь не поцарапать о ядовитые колья, уложил.
        - Здесь ты почти в безопасности, - сказал он. - Я вернусь, обещаю.
        Настя попыталась возразить, но не успела.
        Уснула.
        Салливан прошел около километра, когда на него выскочила Сейду, чуть не ослепив фонарем. Он почти пристрелил, вовремя придержал палец.
        - Там, - женщина была вся в крови, - там…
        - Говори яснее.
        - Она там.
        - Мишель? - Юн казался спокойным, но внутри начинал закипать от тупости собеседницы.
        - Нет, - Сейду покачнулась, - чужаки. Женщина, пыталась меня убить.
        - Чужаки на острове? - мужчина усмехнулся. - Отлично, а то я совсем со скуки закис.
        И, отпихнув Сейду, зашагал дальше. Фонарь Юн выключил, в темноте он видел неплохо, давать фору непонятно кому не собирался. Сейду упала на землю, ей очень хотелось просто полежать, прикрыв глаза. Но тут над ее головой появился шлем с круглыми очками и поднятым прозрачным забралом.
        - Так не пойдет, - сказал мужчина в точно такой же одежде, как и у незнакомки. - Будешь лежать - умрешь, побежишь, может быть, спасешься. Выбирай. Помни, свет тебя выдает.
        И медленно, не поворачиваясь к ней спиной, попятился вслед за Салливаном.
        Может, Лара и была в бешенстве, но головы не теряла. Она шла вслед за Сейду, прихрамывая - аптечка залепила рану, создала вокруг разрезанных мышц каркас и ввела обезболивающее, на два часа этого хватит, а потом она доберется до яхты и вколет себе что-нибудь посущественнее. Рана была глубокой, но неопасной, артерию эта тварь не задела.
        Салливана Лара заметила в последний момент, он появился на небольшой поляне, когда она уже приподняла ногу, чтобы сделать шаг. Очень трудно остановиться, если центр тяжести смещен вперед, но она смогла, уцепившись руками за ветки.
        У мужчины были целых две отметки, и Беннет улыбнулась. Значит, они с самого начала ошибались, и кто-то остался без маяка. Когда она вернется на Параизу, то стрясет с Абернати неустойку, устроители охоты должны были все предусмотреть. Салливан был целью Ву, Лара не собиралась ссориться с китайцами, особенно в такой ситуации. Заметив старика на другой стороне поляны, она ему поклонилась. Ву поклонился в ответ и сделал приглашающий жест рукой, потом резко сжал и разжал пальцы. Сначала Лара не поняла, что он хочет, но потом до нее дошло. Она достала ракетницу, протолкнула в ствол пиропатрон и выстрелила в мага.
        Бен Палмер добрался до берега без приключений. Все это время он вспоминал девушку-мага, ее испуганные глаза, когда пистолеты не сработали, и то, как слезы текли у нее из глаз, когда он ковырялся ножом в ее ранах. Колени - сложный сустав, тут не просто магом надо быть, а отличным врачом, чтобы срастить все, как было. Но в магах Бен разочаровался, какими-то они хилыми оказались, почти не сопротивлялись. Решение оставить пистолет было спонтанным, но очень удачным, как ему теперь думалось. Кто-нибудь из его компаньонов напорется на девушку и будет считать, что он в безопасности. И на одного или двух конкурентов станет меньше.
        Его жертва, рыжий тощий парень, сидел на берегу, кидая камушки в воду. Бен прицелился, но потом решил, что нельзя просто так прикончить этого доходягу, надо, чтобы тот помучился.
        Виктор Лапорт сам повернулся к нему.
        - Эй, - сказал он, - вы пришли нас убить или спасти?
        - Убить, - честно ответил Бен.
        И почувствовал, как удар едва не сшиб его с ног. Первый камень размером с кулак попал в грудь, а потом на Палмера обрушился дождь из мелких камушков, Лапорт метал их, не вставая с места. Камни летели в основном в шлем. Забрало Палмер откинул, когда шел, и сейчас пожалел об этом, щеки и губы были разбиты в кровь буквально за несколько секунд. Миролюбивое настроение тут же его покинуло, Бен выстрелил не целясь несколько раз, но музыканта уже не было на месте, он бежал вдоль берега, забирая к зарослям.
        Минковский не стал ждать, когда китаец досчитает до пятидесяти. Он бросился к мертвому чужаку, обыскал его, проверил пистолеты - два тридцатизарядных «глока», в карманах нашел две запасные обоймы. Оружейный магазин достался ему в наследство совсем недавно от умершего брата, как вставлять обойму и нажимать на курок, он знал, а вот практики не хватало. Любой практики - если после работы в офисе лежать на диване, то навыки выживания будут только теоретическими. Пятьдесят секунд - слишком мало, чтобы убежать, Минковский подумал было спрятаться за тело и стрелять в китайца, пока не попадет, шестидесяти выстрелов должно было хватить, но вовремя одумался. Подхватил пистолеты и побежал к зарослям. Сегодня бег давался ему гораздо легче, чем вчера. И вообще, чем когда-либо.
        Чжоу честно досчитал до пятидесяти, громко, чтобы толстяк его слышал, покачал головой - этот Минковский бегал как-то слишком резво для своей комплекции, и не торопясь пошел за ним. Жертва будет паниковать, спотыкаться, пытаться найти укрытие, и в конце концов подставится под удачный выстрел, а потом еще под один. Чжоу решил, что не будет его слишком долго мучить.
        Салливана отбросило на несколько шагов - зажигательный снаряд был увесистым и обладал высокой начальной скоростью, на таком маленьком расстоянии он запросто пробивал толстую доску. Маг не потерял сознание, но выронил оба пистолета и теперь шарил по траве, пытаясь их отыскать. Чужака в комбинезоне он увидел слишком поздно, тот подобрался на длину вытянутой руки. В темноте казалось, что рядом появилось привидение с руками разной длины, левая, та, что была больше правой раза в два, резко махнула, и кисть левой же руки Юна упала на землю. Маг заорал, бросаясь на врага, впечатывая кулак правой руки в грудь, старый китаец пошатнулся, ему показалось, что сердце остановилось. На самом деле так оно и было, сердечный ритм сбился, а один из клапанов оторвался и запечатал предсердие, мышца сокращалась, пытаясь гнать кровь по артерии, та, не выдержав давления, лопнула. Ву почувствовал, что умирает, и из последних сил ударил противника мечом по шее.
        Лара подошла к Ву и Салливану, когда все уже было кончено, отрубленная голова мага валялась рядом с его кистью, а китаец лежал неподвижно. Несколько секунд Беннет колебалась, стоит ли ей помогать другому охотнику, но потом решилась - стянула со старика шлем, расстегнула ворот. Аптечка на шее светилась красным, это значит, что ее обладатель был мертв, и средства первой помощи не помогли. Помощи ждать тоже было неоткуда, устроители особенно подчеркивали то, что охотники действуют на свой страх и риск. И предупреждали - близко к магам лучше не приближаться. Один раз Беннет уже совершила такую ошибку, теперь пообещала себе быть осторожнее. Достала из кармана аварийный маяк, бросила на землю рядом с трупами и побежала за Сейду, ее охота еще не закончилась.
        Веласкес вылез из зарослей, когда на полянке остались только трупы. Поднял с земли маяк и забросил его подальше, потом обшарил чужака. Тактическими очками старик не пользовался, но в кармане носил, Павел надел их, осмотрелся, по отдельности очки и шлем работали плохо, но с его улучшившимся ночным зрением - сносно. Забрал пистолет с запасной обоймой и меч. Оружие давало ложное чувство защищенности, но Павел на это не поддался.
        Стоило надеть очки, и в поле зрения появились разноцветные точки. Две, синяя и красная, были совсем рядом, Веласкес отошел от китайца, точки тоже немного сдвинулись. Еще две, оранжевая и зеленая, тоже качнулись, Павел приблизил карту, поискал в траве, нашел два пистолета. Швырнул их подальше от себя - оранжевая и зеленая точки ушли в том же направлении.
        - Ясно, - сказал он себе, - наши оранжевые и зеленые, чужие - синие и красные. Предположим, что красный - это мертвец, значит, один бегает без маячка. Оранжевая точка тоже только одна, не важно почему. А вот эта зеленая, которая убегает, это Сейду, и она бежит еще к двум таким же. Синяя, похоже, ее скоро нагонит.
        Павел подумал было, что неплохо схорониться и дождаться, пока все эти чокнутые маги и непонятные чужаки друг друга перебьют, но вздохнул и двинулся следом за убегающими синей и зеленой метками.
        Сейду мчалась через лес, спотыкаясь и падая. Руки были ободраны до крови, грязь забилась в царапины и кое-как заращенную рану, она пыталась собраться, чужак с мечом напугал женщину до усрачки. Он не убил ее физически, но морально сломал. В убежище было небезопасно, эта тварь, которую она подранила, о нем знала, на берег женщина тоже боялась выбираться: на открытом пространстве она теряла, как ей казалось, возможность подобраться к врагу незаметно.
        Как ни странно, ее не преследовали, значит, незнакомка отстала, но надежды на то, что та отступится, не было. Сейду периодически останавливалась и прислушивалась. Стон она услышала, когда в очередной раз привалилась к дереву и замедлила дыхание. Скорее всего, это был кто-то из своих. Сейду прикинула направление, переходя с места на место, и, стараясь не шуметь, двинулась на звук.
        Мишель Горовиц сумела остановить кровь. Колени выглядели жутко, особенно то, где садист ковырялся своим ножом, осколки хрящей и обрывки связок торчали из прорехи в штанах. Левая нога выглядела получше, ей Мишель занялась в первую очередь, сформировав тромб в правой. В таком состоянии она могла находиться долго, периодически выводя токсины из поврежденных тканей, но ни на что другое сил не оставалось. Она обезболила левое колено, оттолкнулась ногой от земли и подтащила себя к ближайшему дереву, привалилась к стволу спиной. Концентрация - самое важное при повреждениях, этому обучали еще в приюте, и потеря сознания означала смерть. Будь здесь еще кто-то из магов, он бы смог ей помочь, но, похоже, все были заняты своими делами. Маг-инспектор потянулась, пытаясь устроиться поудобнее, больное колено пронзила боль. Она застонала, тихо, чтобы никто не услышал, но через несколько минут сама услышала шорох и треск, кто-то крался по лесу. Мишель подняла пистолет, который ей оставил незнакомец, и прицелилась в темноту.
        Виктор Лапорт начал играть на гитаре в шесть лет - говорили, что у него талант. Но та музыка, что рождалась, когда он стягивал браслет, не шла ни в какое сравнение с обычной. Когда неизвестные стянули с него блокиратор, бросив на острове, он жалел только об одном - что не сделал этого раньше сам. Гитару в ящик не положили, музыкант сидел на берегу, шевеля пальцами, звуки рождались у него в голове. Появление чужаков отвлекло музыканта от медитации, тот, кто в него стрелял, сильно заблуждался насчет своей меткости и бесшумности. Виктор понял, что не один, стоило Палмеру появиться неподалеку, и чувствовал, что тот спустит курок, еще до того, как это происходило. А потом он просто предугадывал его действия - по неприметным обычному глазу движениям. В темноте он видел почти как днем, и когда бросился бежать, направление выбрал осознанно: неподалеку новенький обустроил себе скрытное лежбище на ветвях дерева.
        Минковский бежал к укрытию, которое вырыла Сейду. Эта мысль казалась ему удачной - стрелять из ямы удобнее, чем прятаться за деревьями, на открытом месте чужаку будет трудно приблизиться. Он пер напролом, не обращая внимания на рытвины и корни, но чувство направления его подвело, толстяк забирал вправо, и только выйдя на ровное место, понял, что промахнулся минимум метров на двести. До вершины холма было рукой подать, и он решился - бросился изо всех сил, помогая себе руками. Когда до ямы оставалось несколько метров, ему в спину впилась арбалетная стрела. Минковский покатился, продавил настил и грохнулся вниз. Яма оказалась глубже, чем он ожидал, в падении он выставил руки вперед и упал прямо на них, сломав обе.
        Чжоу осторожно подошел к яме - жертва барахталась внизу, жалобно подвывая. Это было настолько омерзительно, что молодой китаец не выдержал и разрядил в мага половину обоймы. Несколько пуль попали в голову, толстяк затих, из пробитого виска вытекала кровь вперемешку с мозгами. Теперь можно было заняться остальными, красных точек на радаре было две, одна принадлежала Резнику, а вторая находилась в плотной группе из других трех, разного цвета. Оранжевая точка, принадлежавшая журналисту, находилась вдали от остальных, в океане. Точки никак не обозначались, где именно находится дед, Чжоу не знал, но надеялся, что тот уже прикончил свою цель. Оставалось разобраться с магом-журналистом, а потом найти мага-инспектора.
        Ринальдо Корсу видел, как пятеро чужих высаживаются на остров. Окликать он их не стал, дождался, пока те скроются из виду, и только потом отлип от дерева. Предупреждать остальных он не собирался, решил воспользоваться возможностью убраться с острова. Пять гидроциклов покачивались на волнах, а это значило, что где-то рядом есть судно, с которого их спустили, надо было добраться до него, захватить и уйти к Параизу. Что станется с оставленными здесь друзьями по несчастью, Корсу не интересовало.
        Но с гидроциклами ничего не получилось, они отказывались заводиться, Ринальдо хотел было их сжечь, но логика подсказала, что этим он даст подсказку врагам. Зато некоторое время назад он видел плот, на котором новенький и его девка пристали к берегу.
        Двадцать минут потребовалось Ринальдо, чтобы его отыскать, и еще пять - чтобы отволочь к океану, а потом вернуться за веслом. Вопли и вспышки на острове подтверждали, что делает он все правильно. Ринальдо попробовал грести - получалось плохо, но цель он увидел. Судно стояло в нескольких километрах от берега, за час-полтора он надеялся до него доплыть. Главное, чтобы остальные маги продержались это время.
        Первое время он греб что есть сил и даже отплыл от берега на полкилометра, но течение начало сносить его вдоль острова совсем в другую сторону. Корсу не знал, сколько он времени потратил на борьбу с океаном; когда наконец выбрался в спокойные воды, расстояние до судна стало больше, зато теперь он примерно знал, по какой траектории ему лучше плыть. Звук весла заглушал другие, и Ринальдо слишком поздно понял, что в этом квадрате моря он не один.
        Гидроцикл сделал вокруг журналиста круг.
        - Ты молодец, - чужак подплыл достаточно близко, чтобы Корсу его разглядел, но лица за шлемом и очками все равно видно не было, - пока другие бегают, как жалкие трусы, ты решил всех обмануть.
        Вместо ответа Ринальдо выстрелил в Чжоу из пистолета. Попытался - оружие не сработало.
        - Там маяк, - не стал скрывать китаец. - По ним мы вас находим. Или ты думаешь, что я просто так решил покататься в темноте?
        Он поднял арбалет, прицелился. С расстояния в несколько метров промахнуться было трудно, у Чжоу было еще девять болтов, и он намеревался израсходовать на этого журналиста четыре. Но Корсу не стал ждать, когда в него выстрелят, выхватил нож из кармана и метнул. Иногда новичкам везет, ему тоже повезло - он попал Чжоу в бок, пробив комбинезон.
        Китаец рассвирепел, рана была неглубокой, но сильно закровила, струйки стекали на ногу и с нее - в воду. Четыре болта попали журналисту точно в грудь, тот покачнулся и свалился с плота.
        - Сволочь! - выругался Чжоу, ударил кулаком по панели гидроцикла, и тот неожиданно заглох.
        Китаец огляделся, до берега было не меньше километра, до яхты раза в четыре больше, это значило, что из общей игры он выбывал - связи не было, и дед не сможет его отсюда вытащить. Зато свою жертву он пристрелил.
        Чжоу полюбовался на врага, тот был еще жив, бил руками по воде, вскоре движения стали вялыми, и наконец он просто закачался на волнах. Некоторое время неподвижно, потом вдруг зашевелился, рядом с телом показался треугольный плавник, огромный, почти в половину плота, исчез, утягивая за собой журналиста. Китаец снова выругался, попытался стереть кровь с ноги.
        Мертвая Сейду лежала в пяти метрах от Мишель. В том, что бывшая подруга превратилась в труп, сомнений не было - без половины черепа обычно не живут даже маги. Горовиц безучастно смотрела перед собой; когда рядом с трупом появился чужак, она даже не пошевелилась.
        - Ты убила мою цель. - Чужаком оказалась молодая женщина, она откинула забрало шлема, уперла свет фонаря Мишель прямо в лицо. - Смотрю, с тобой уже кто-то позабавился?
        Рядом с фонарем появился пистолет, ствол чуть качнулся, выбирая, куда послать пулю.
        Внезапно из груди женщины появилось что-то блестящее, а сама она кашлянула, захрипела, выронила фонарь и упала на колени. Прямо за ней стоял новенький, в таких же очках, как у чужаков.
        - Только не стреляй, - предупредил Павел мага-инспектора. - Если слышишь меня, кивни.
        Мишель кивнула.
        - Вот и отлично. Осталось еще двое, надо их найти. Лежи здесь, я за тобой вернусь.
        Веласкес собрался уходить, этого Горовиц допустить не могла.
        - Стоять, - прошипела она.
        - Что? - Павел обернулся.
        - Я сказала - стоять.
        Мишель прекрасно понимала, что происходит. Сначала появились новенькие, а потом - чужаки, они точно были из одной команды. И Сейду наверняка с ними снюхалась, не просто так вышла на это место, правильно она сделала, что ее пристрелила. Осталось с этим подонком разделаться, и тогда она доберется до тех, кто все устроил. Но сначала он.
        Горовиц подняла пистолет и выстрелила несколько раз.
        Палмер почти догнал музыканта, когда тот внезапно исчез. Точнее говоря, подпрыгнул и скрылся в ветвях дерева. Только при свете фонаря стала заметна лестница, наспех сделанная из жердей, Бен отбросил ее в сторону и переключил карабин на автоматическое целеуказание. Метка на экране слилась с меткой прицела карабина, это было не по правилам, наверное, но Палмер решил, что хватит уже миндальничать. Оранжевая точка совместилась с белой, он выстрелил несколько раз и, судя по звукам, попал.
        Настя проснулась оттого, что кто-то карабкался к ней наверх. Фонарик она включать не стала, прижалась к стволу и выставила перед собой заточенный колышек, которых здесь было полно. Темно было, хоть глаз выколи, и Волкова ориентировалась только по дыханию того, кто поднимался.
        - Тихо, это я, - произнес нежданный гость, - Виктор. Где твой приятель?
        - Павел? Не знаю, - прошептала Настя.
        - Значит, мы здесь вдвоем. - Виктор подобрался поближе. - Не бойся, я тоже хочу спрятаться, тут какие-то чужаки бегают и стреляют, пересидим вместе. Только молча.
        Но пересидеть не удалось, чужак, о котором говорил Виктор, появился через пять минут и каким-то образом их нашел. Но подниматься не стал, выстрелил несколько раз. Виктор дернулся и осел. Он был еще жив, Волкова слышала, как маг хрипит.
        - Надеюсь, ты меня слышишь, - раздался голос снизу. - Наверняка я тебя только ранил, раз шевелишься.
        Лестница шлепнулась о край помоста, Палмер закинул карабин за спину и начал подниматься. Дерево было колючее, он все руки себе разодрал о шипы, и они сразу начали зудеть. Аптечка пискнула, наверное, на аллерген, в голове появился туман. Бен почти уже залез на площадку, когда шея ужасно зачесалась. Он расстегнул воротник, раздирая пальцами кожу.
        Настя нащупала в кармане Виктора фонарик, включила. Прямо перед ней на лежбище залезал мужчина, только ноги еще оставались на лестнице. Край куртки был расстегнут, и Волкова, недолго думая, ткнула туда заостренной палкой.
        Палмер почувствовал укол в шею, потянулся за пистолетом, но руки не слушались. Горло словно сдавило, дышать он не мог, перед глазами завертелись разноцветные круги, и Бен грохнулся на землю.
        Глава 24
        21 августа 334 года от Разделения, суббота
        Павел перетащил к гидроциклам сначала Настю, а потом чужака, валявшегося под деревом. На такт-очках оставалась еще одна зеленая отметка, но она была в океане, в километре от берега. Это могло означать как то, что кому-то удалось сбежать, так и то, что там плавает труп. Это подтверждало и отсутствие одного гидроцикла. Веласкес отрубил руку незнакомца, поочередно обошел оставшиеся четыре. Точнее, два - именно второй опознал руку владельца, панель управления загорелась, защиту Павел обошел так же, как и в доме Марковица, а там система была куда как мудренее. Веласкес затащил на гидроцикл Настю, уселся за руль. В пистолете осталось двадцать девять патронов, один он истратил на Мишель.
        Из пяти чужаков четверо были мертвы, четыре красные точки в очках. Пятая, зеленая, пустышка, никуда не делась. Восемь оранжевых точек тоже не двигались: две в океане и шесть - на острове. Значит, все, скорее всего, были мертвы, возвращаться и проверять, жив ли Минковский и не прячется ли где-нибудь Рональдо, у Веласкеса не было никакого желания, в смерти остальных четырех он уже убедился.
        Судно, которое привезло сюда туристов-охотников, находилось в шести километрах от берега, очки подсвечивали его на карте. Павел сделал небольшой крюк, прокатившись туда, где стояла зеленая отметка, и обнаружил там пустой плот и перевернутый гидроцикл. Значит, скорее всего, здесь тоже были трупы. Больше ничто Павла не держало в этом негостеприимном месте, оставалось разобраться с командой катера.
        Катер оказался небольшой яхтой, огни были выключены, но их ждали - стоило Павлу появиться, на корму спустился человек и включил подсветку.
        - Где остальные? - спросил он.
        Веласкес не стал отвечать, выстрелил ему в грудь и в голову, потом, затащив гидроцикл на рейл, спихнул тело в воду. Туда же чуть не упала Настя, Павел подхватил ее в последний момент, снова усыпил - что-то детектив стала просыпаться слишком часто. А потом обыскал яхту. На судне, кроме них, никого не было, каюты и служебные помещения были пусты.
        Ключ от яхты был вставлен в прорезь, оставалось только завести моторы и увеличить расстояние между ней и островом километров до ста.
        Первой мыслью было уйти на дальние острова и там уже окончательно сойти с ума, Павел считал, что это самое разумное решение. Браслета на нем не было больше семидесяти часов, и он со стопроцентной вероятностью слился с полем планеты, недалек тот час, когда он начнет сжигать людей или сдавливать им внутренности до состояния пюре, а все сомнения уйдут. Маги - они, как и все люди с психическими заболеваниями, считали, что могут себя контролировать. Эта уверенность как раз и заставляла их делать то, что было вторым вариантом - вернуться к людям и жить среди них, словно ничего не произошло.
        Павел спустился в каюты. Здесь у него тоже был выбор - пустить себе пулю в лоб или ввести стимуляторы. Ударная доза без встроенных в тело модификантов даже мага могла убить, если ввести все одномоментно и не снимать браслет. Но браслета на руке не было.
        Все эти моральные метания помогли прийти в себя, у Павла были куда более насущные проблемы. Например - детектив Волкова, которая видела его без блокиратора. Нетрудно было догадаться, что именно первым делом она доложит своему начальству, и как быстро Служба контроля начнет им заниматься.
        Он занялся Настей.
        Можно было просто заставить ее забыть то, что произошло на острове - вывести отдельные участки долговременной памяти из строя, не навсегда, воспоминания оставались как бы под замком, открыть который можно было ключевой фразой. Метод действенный, но ненадежный, Павел не достиг еще той степени слияния, при которой можно копаться в чужих мозгах, да даже если бы достиг, в полиции работали специалисты-психиатры, которые сломали бы эту блокировку на раз-два.
        Поэтому он предпочел внушение - то вводя Волкову в состояние сонного паралича, то снова погружая в глубокий сон, он рассказывал ей, как они вместе захватили эту яхту, отбили у похитителей. Чувство ужаса от отказывающегося подчиняться тела не давало сознанию сосредоточиться на истинных воспоминаниях, реальные события вплетались в выдуманный сюжет, он повторял одно и то же снова и снова в разных вариациях, чтобы детектив, когда очнется, сама выбрала правду и отделила ее от вымысла. А заодно даже не пыталась бы вспомнить, что в действительности произошло.
        Пяти часов хватило, чтобы информация закрепилась в чужой голове. На то, чтобы Волкову подлечить до такого состояния, которое не будет вызывать особых вопросов, ушло двое суток. После этого Павел включил автопилот и ввел точку назначения - Ньюпорт.
        До Параизу оставалось два часа неспешного хода, когда яхта чуть изменила курс. На панели зажглось сообщение, требовавшее какой-то код для возобновления режима маскировки, но почти сразу же пропало.
        Без браслета Павлу на землях протекторатов делать было нечего - досмотровый патруль со сканером проводит его из порта в местную Службу контроля, а оттуда с большой вероятностью он уже не выйдет. Можно было затаиться на Свободных землях, но тоже ненадолго. На месяц-два, и этого времени Веласкесу должно было хватить.
        Он взял чип, который нашел в штурманской рубке, тот лежал на видном месте, и ввел в него свои данные, теперь яхта принадлежала ему. Видимо, судно готовили к продаже, и старый владелец отправил вместе с охотниками документы. Или это был приз лучшему из них. Поскольку Настя большую часть действия проспала, а других выживших не было, Веласкес назначил лучшим себя.
        Подготовив данные в Морской реестр и оставив инструкции для портовой команды, Павел уселся в кресло штурмана и откинулся назад, похлопывая рукой по неактивной панели управления - от старого владельца осталась заставка, белая семиконечная звезда, заключенная в круг, на густо-синем фоне. В Ньюпорте яхтой займутся, электронику перепрошьют и сделают привязку к новому владельцу.

* * *
        - Ты можешь объяснить мне, как твой перстень попал к Перейра? - Эйтор Гомеш выложил перед отцом кольцо, а рядом положил фотографию. - Ты же говорил, что потерял его много лет назад.
        - Двадцать два, - хрипло сказал Матеуш. - Что еще нашли?
        - Одного убийцу со Свободных территорий, разрешение на пребывание закончилось вчера. Сейчас выясняем, с какой бандой он был связан. Те, кто это сделал, точно не люди наших друзей с побережья? И почему ты так смотришь на это фото, будто призрак увидел?
        - У людей с побережья сейчас много проблем, не думаю, что они вмешались. А это - мать Паулу.
        - Что? - Эйтор покраснел, воспоминания о сводном брате до сих пор приводили его в ярость. - Ты говорил, что она исчезла. Что это была какая-то проститутка, случайное знакомство, подкидыш в приюте.
        - Утонула. Помнишь, тебе тогда было лет семнадцать? Яхту взорвали, меня выловили спасатели, и Рафаэля вместе со мной.
        - Да, тогда все каналы это показывали.
        - Айрин. Ее так звали, она была со мной на яхте. На ее яхте. Охранник видел это, но ничего не сказал, ему заплатили, а потом он утонул на рыбалке, к этому я отношения не имею. Оставались записи, полиция их особо не смотрела, обычное покушение.
        - А Паулу?
        - Она действительно оставила его в приюте, это не удивительно, из Айрин получилась бы отвратительная мать. Так вот, перстень тогда и утонул. А эту фотографию Перейра мне передал недавно, ее нашли в доме одного репортера. Погоди.
        Матеуш встал, вышел, через минуту вернулся с точно такой же фотографией.
        - Вот она.
        Эйтор долго сравнивал оба изображения. Скорее для того, чтобы унять волнение. Гомеш-старший его не торопил.
        - И что все это значит?
        - Не знаю, - Матеуш вздохнул. - Но думаю, кому-то очень хочется напомнить мне о том, что случилось.
        - Мири в курсе?
        - Нет. Она ничего не должна знать, это только мое дело, точнее, уже наше с тобой. Если кто-то подбирается ко мне, я буду готов, и ты готовься, после убийства Перейры ты - новый капитан полиции Сидаже Алта.

* * *
        Молчун ждал, что семья Гальяцци пришлет своего человека, чтобы заменить Карпова, об этом ему намекнули, когда отдавали приказ передать Павла людям с побережья. Так что он очень удивился, когда обнаружил в кресле бывшего шефа Лидию. Та сидела в нем совсем не как гость.
        - Проходи, Карл, - низкий голос Лидии завораживал. К тому же Молчуна здесь никто так никогда не называл.
        Фишер сидел на своем привычном месте, уткнувшись в бумаги, словно происходящее вокруг его не касалось.
        - Что с последним заданием Карпова? - Лидия достала кусочек пластика, положила перед собой.
        Молчун пожал плечами. Неоднозначные вопросы он не любил, его ответы всегда были конкретными. Жив или мертв.
        - Веласкес жив? - уточнила женщина.
        Ее собеседник снова пожал плечами, он действительно не знал, жив ли Веласкес.
        - Не важно, дело прошлое. - Лидия пододвинула Молчуну кусочек пластика, тот приложил его к своему телефону.
        На счете появились сто тысяч реалов.
        - Это премия, - уточнила Лидия. - Оплату получишь отдельно. Теперь твой шеф - я. А это твоя новая цель, постарайся сделать все в ближайшие дни.
        И пододвинула к нему лист одноразовой бумаги. Молчуну редко давали такие подробные указания: здесь было сказано, где, когда и как он должен убить человека по имени Виктор Абернати.
        Молчун для уверенности посмотрел на Фишера, тот утвердительно кивнул - Джакомо Гальяцци был в курсе того, что власть поменялась, и решил не вмешиваться. Лидия, увидев это, усмехнулась, но ничего не сказала.

* * *
        Когда Сэм с торжествующим видом уселся перед Маккензи-старшим, тот улыбнулся. Просто потому, что любил своего сына и всегда рад был его видеть.
        - Яхта появилась? - спросил генерал.
        - Да, - младший Маккензи немного сник, - ты узнал?
        - Конечно, я держу это дело на контроле. Как только яхта вошла в зону устойчивого приема и отключила маскировку, ее вели маяки. Место приписки - Ньюпорт, новый владелец уже подал документы на регистрацию. Значит, яхту продали?
        - Павел Веласкес, - словно смакуя это имя, произнес Сэм. - Как думаешь, он замешан?
        - Конечно. Обычный репортер, у которого откуда-то появились четыреста пятьдесят тысяч на яхту; поверь старику, этот парень по уши в дерьме. - Маккензи вздохнул. - Только навряд ли ты получишь от него то, что хочешь.
        - Почему?
        - Потому что он - маг, как и мы с тобой. Пусть с ним и со Службой контроля разбирается полиция, а мы подождем, когда появится настоящий хозяин.

* * *
        Павел проводил взглядом яхту, уходившую дальше на юг, к Ньюпорту, пристегнул гидроцикл к причалу и по деревянным ступенькам поднялся в сад. Дом был закрыт, но система охраны работала и распознала нечастого гостя. Веласкес не стал задерживаться в холле, мебель была закрыта чехлами, полы - застелены тканью. Наверх он тоже не пошел, напротив, спустился в подвал, который проходил под всем домом. Здесь хранили припасы на случай осады или долгих ливней, скидывали сюда ненужные вещи, старые или вышедшие из моды. Кавендиш был тем еще собирателем, даже после его смерти разобрать удалось едва ли четверть полезной площади. Веласкес протискивался между коробками и стеллажами, пока не добрался до небольшой каморки, в которой лежали использованные, но еще крепкие джутовые мешки. Неприметная щель на потолке, если туда просунуть вырезанный особым образом лист пластика, открывала небольшую полость, там в пластиковом боксе лежали его личные браслеты, три штуки, и чип, оставленный Кавендишем своему воспитаннику. Павел помнил его содержимое почти наизусть. Надо было торопиться, с каждым днем поле теоретически
затягивало все больше и больше. Поэтому Павел забрал один браслет, положил в ящичек пять пластиковых банковских чеков, найденных на яхте, и сам установил себе срок для завершения важных дел - одну неделю.
        2 сентября 334 года от Разделения, понедельник
        Павел уложился в четыре дня.
        Дома его ждала повестка из полиции - приваренный к калитке лист пластика. Можно было его проигнорировать, но Павел решил сходить, взяв с собой Ломакса, и не прогадал. Адвокат отработал свой гонорар на двести процентов, Веласкеса не только не посадили в «обезьянник», но еще и вознаградили, вернули найденные при обыске деньги. Двадцать пять тысяч получил Ломакс.
        Еще пять тысяч ушло на восстановление камеры, со старой сняли лицензию и пришили к новой. Вместе с ней Павел появился в «Сегунда-Ньюс», но, не поддавшись на уговоры Коллинза, оставаться на полную ставку там не стал, подписал договор о приоритетных репортажах. Он обязался предлагать свои записи в первую очередь им, а они - платить или не платить. Только казалось, что Павел от этой сделки ничего не получал, стать пусть даже внештатным сотрудником «Ньюс» было престижно.
        Все эти дни Павел ждал, что Карпов пришлет своих головорезов, или объявится настоящий хозяин яхты, но ничего из этого не произошло. В среду с ним связался Фишер, сообщил, что теперь у компании другое начальство, и оно в услугах Веласкеса не нуждается.
        - Никаких претензий, сеньор Веласкес, - Фишер был сдержан и сух, - и ничего личного. У новых владельцев свой взгляд на бизнес, и магов они в нем видеть не хотят.
        Значит, о деньгах они знали. Что случилось с Карповым, Веласкес спрашивать не стал, а Фишер, в свою очередь, ему не сказал, но обычно из таких дел владельцы уходили окончательно, покидая заодно и этот мир.
        Оставалось решить вопрос с оружием, запасной пистолет хранился у Павла дома, и он решил, что этого будет пока достаточно. Сумка с карабином и другим пистолетом может где-нибудь всплыть, целиком или по частям, заявление о пропаже он переслал полиции, заплатил три тысячи штрафа, оставалось ждать тридцать дней, чтобы купить новое.
        Так что в пятницу рано утром Павел оседлал отремонтированный байк, доставленный страховой в целости и сохранности, попрощался в очередной раз с сеньорой Гименес и выехал на Каменное шоссе в сторону Майска. В привычном месте он свернул с дороги к зарослям гевей, остановился на полянке, браслет снимать не стал, просто посидел минут пять на одном месте и тронулся обратно, на шоссе. Но выехать с поляны ему не позволили.
        Перед байком возникло приземистое тело ягуара. Большая кошка уселась, отсекая Павла от дороги, глядя прямо в глаза.
        - Эй, я свой. - Павел стянул на всякий случай с руки браслет. Если придется бороться за свою жизнь, он может помешать.
        Но ягуар нападать не стал. Он коротко и совсем не грозно рыкнул, и из зарослей показались еще трое. Самка держала в пасти небольшого котенка, даже издали было заметно, что с ним не все в порядке: по сравнению со вторым детенышем, вышагивавшим рядом с матерью, он был гораздо мельче, один глаз заплыл белым, передняя лапка была чуть вывернута, тусклая шерсть не скрывала проплешин. Котенок трепыхался, пытаясь вырваться, но мощные челюсти бережно держали его на весу. Самка подошла прямо к байку, положила рядом с ним котенка и отошла.
        Веласкес слез, присел перед маленьким ягуаром на колени, протянул ладонь. Котенок ткнулся в нее носом и заурчал, размером он был чуть больше обычной домашней кошки. Павел перевел взгляд на семейство ягуаров, те не торопясь уходили в заросли. Глава семейства пятился, словно ожидал от мага агрессии.
        - И что мне с тобой делать? - Павел поднял котенка, тот был неожиданно тяжелым, не меньше десяти кило. - Я с домашними животными не очень лажу. Не было вас у меня никогда.
        Котенок протестующе заурчал и полез Павлу под куртку.
        В Папайя Вейли этим утром, как и любым другим, было пустынно, даже офицер Фергюссон куда-то подевался. Павел сунул банкноту вечно дремлющему Чарли, поднялся на третий этаж. Нина Фернандес была встревожена, со времени последней встречи прошло совсем немного времени. Павел выставил ее за дверь и просидел с Триш почти три часа, со снятым браслетом регулировка организма проходила намного быстрее. Все три часа девочка проспала, румянец, так до конца и не исчезнувший за три недели, расцвел, Триш дышала ровно, но часто.
        - Ты мне расскажешь, что случилось? - Нина ждала его в гостиной. Павел на этот раз выглядел бодрым, и это ее волновало больше, чем странные просьбы три дня назад.
        - Позже. - Маг улыбнулся, чуть расстегнул куртку, оттуда показалась кошачья мордочка.
        Нина протянула руку, но вовремя отдернула - за мгновение до того, как зубы детеныша ягуара щелкнули.
        - Забавный кошак, похож на ягуара немного. Где ты его взял?
        - Нашел, - уклончиво ответил Павел. - Подобрал по дороге, наверное, сбежал от прежних хозяев. У него с лапками что-то, подлечу, потом найду, куда пристроить.
        - Ты с детства не любил домашних животных, видимо, действительно произошло что-то серьезное. Но выспрашивать я не буду, ты уже большой мальчик, если посчитаешь нужным, сам расскажешь. То, что ты просил купить, в гараже. Куда ты направляешься?
        - К дяде Элу. - Это прозвучало двусмысленно, и Веласкес добавил: - В поместье. Мне надо укрыться на пару недель, лучше, чтобы там никто не появлялся. С Триш все будет в порядке, если не считать того, что ее, возможно, придется через год-полтора отдать в приют на некоторое время. Ну что ты, перестань.
        Дочка Кавендиша вытерла слезы, попыталась улыбнуться.
        - К этому все шло, правда? - сказала она. - Знаешь, я уже привыкала одно время к мысли, что она умрет. И если это действительно случится, я не переживу.
        - Все будет хорошо, - Павел погладил ее по руке, - у Триш есть преимущество перед другими, она развивалась постепенно и очень медленно, организм адаптировался совсем не так, как у других детей, возможно, даже выброса не будет. Хотя что я говорю, да, риск есть, и он большой. Но шансов на то, что она будет жива и абсолютно здорова, гораздо больше. Помни об этом.
        - Она у меня одна.
        - Вы тоже у меня одни. - Веласкес грустно усмехнулся. - Так что будем держаться вместе, хорошо?
        До поместья он добрался за несколько часов, старый неприметный фургон выдавал свои сто тридцать на автопилоте, не выделяясь из потока машин. В доме было так же пустынно, как и несколько дней назад, только отсутствие пыли говорило о том, что за поместьем ухаживают. Павел не стал нарушать порядок, загнал машину в гараж, запер двери изнутри, открыл кузов. Внутри стоял армейский медицинский кокон стоимостью в пять миллионов реалов. Котенок требовательно заурчал, спрыгнул на пол с переднего сиденья, глаз у него почти очистился, и хромал он уже гораздо меньше.
        - Ты прям бодрячком, - подмигнул ему Павел, открыл нижнюю раму, пододвинул к окну стол. - Снаружи полно вкусных птичек и змей. Давай, я тут буду занят немного.
        Но кот не уходил. Он уселся на пушистую задницу и вылизывал лапу.
        - Ну, не хочешь, как хочешь, только потом не жалуйся. - Веласкес проверил подключение кокона к запасным батареям, вставил картриджи с лекарствами, растворами и питанием, улегся в выступивший гель, включил ручной режим.
        В чипе, который ему оставил Кавендиш в качестве наследства, описывался способ повернуть вспять стабильное слияние с полем - результаты исследования, закрытого и засекреченного сто семьдесят лет назад. Из восемнадцати магов-преступников, на которых ставили опыты, выжили только двое, мужчина и женщина, и оба были потом уничтожены. Для обычных эсперов такой способ никуда не годился по нескольким причинам.
        Во-первых, маг, который попробовал жить без браслета, к прежней жизни уже не вернулся бы добровольно. Даже если бы хотел, ложное чувство контроля над собой и своими способностями внушало эсперу, что время еще есть, а потом приходило ощущение превосходства и власти над судьбой.
        И во-вторых, метод ничего не гарантировал. У мага, если он вдруг решился бы поэкспериментировать над собой, было три варианта: или он умирал, или он оставался таким же, как был, или у него получалось вернуться в прежнее состояние. Первый вариант выпал шестнадцати подопытным, двоим - второй (то, что ничего не вышло, смогли определить только через несколько месяцев), третий так и остался в теории.
        Однако дядя Эл оставил ему и запасные браслеты, и инструкцию, значит, догадывался, что подобное может произойти, и тогда у Павла будет выбор - попробовать вернуться к нормальной жизни или скрыться на островах, где его найдут и убьют, как бешеное животное: все слетевшие с катушек маги рано или поздно выдавали себя, чувство самосохранения у них пропадало напрочь.
        Павел поерзал, выбирая удобное положение тела, подумал в последний раз, что с яхтой и двадцатью миллионами вполне можно прожить яркую, хоть и недолгую жизнь без всяких браслетов, и начал себя убивать. Жестко и жестоко. Он останавливал сердце, корежил собственные легкие, творил с печенью и почками такие вещи, какие даже в пыточных делают редко и только по особому приказу, сколько раз он терял сознание - уже не считал, от боли зубы крошились до самых корней, а губы были искусаны в лохмотья. Можно было остановиться в любой момент и вылечить себя, но это бы означало, что все придется начать заново, а Веласкес сомневался, что еще раз решится на такое.
        Организм с помощью кокона боролся - маги просто так не умирают, по непонятной причине тяжелые ранения лечились с трудом, зато смертельные, пока фатально не поврежден мозг - почти всегда, хоть и очень долго, особенно после перехода в разряд просто тяжелых. У метода был критический недостаток: нельзя было точно, даже глядя со стороны, сказать, в нужный ли момент маг остановится, не останется ли у него слишком много сил или слишком мало. В первом случае - пустая трата времени, во втором - смерть, и где-то между ними то, что давало Веласкесу надежду. Но сил становилось все меньше и меньше, и когда Павел разорвал себе брюшную артерию и не смог ее срастить, то понял - это конец. Не потому, что остановился, а потому, что переоценил свои силы, зашел слишком далеко.
        Грудь сдавило, десять килограммов черного кота улеглись у него на груди, маленький ягуар зарычал, словно собирался напугать смерть. Павел слегка сжал джойстик, кокон загудел, инъекторы присасывались к телу, практически уже мертвому. Загорелись красные огоньки, повреждения организма были слишком тяжелыми, анализатор подал сигнал на подключение связи с больницей, но самого модуля связи не было - его удалили заранее. Тело мага дернулось несколько раз и замерло.

* * *
        На удаленном на шестьсот километров от Параизу острове Виктор Лапорт с трудом тащил за ногу тело Мишель Горовиц. Найденные трупы музыкант сваливал в яму, выкопанную Сейду Перейра, с самого начала там уже был один, остальные пополняли братскую могилу. Вперемешку, свои и чужаки. Виктор был очень слаб и очень зол. Раньше, до того, как попасть на этот остров, он жил беззаботной жизнью, среди друзей. Теперь ему предстояло жить среди врагов. Тех, кто привез его сюда, и тех, кто его здесь бросил.
        Конец первой книги